СО Д ЕРЖ АН И E |L~|
а новиков На пороге XXI века . . . .
ПГОГПММА
ДЕЖ) КЕП) НАРОД
6.	козлов. Интенсификация — задача вре-
мени. Фото С. Алексеева, В. Баранов-
ского ................................. и
к. в о р и с О в. Пропуск обязательный для всех 2J
в.	а б ч У к. Что такое хорошо. Рис. Г. Ковен-
чука.................................. 25
п. ИОФФЕ Дело, нужное всем. Рис. М. Куд-
ряшова ............................. 37
г.	черненко. Автоматы выходят на поля. Рис.
Н. Андреева........................... 46
А. гостом ы ело в. Т АТЬЯНА- Рис. В. Дани-
лова ............................... 55
б. зубков. Математика трех стихий. Рис.
Г. Семенова......................... 58
А сохрина. Раз ступенька, два ступенька...
Рис. Н. Котляревского............... 66
Л. замятии н. Мотоцикл в горах. Фото автора	74
С. маневский. Откуда взялась корова? Рис.
Б. Аникина.......................... 77
м. ивин. Что едят растения? Рис. М. Магарила 86
к. Василь Свойства дивные имеют....... 92
л. потапова. Птицеград-86. Рис. Г. Семено-
ва. Фото ТАСС ..................... 100
т. бутовская Очень серьезная игра. Фото
О. Трубского....................... 108
и. Крашенинникова. Урок литературы 117
О. ТАРАСОВ. Огненный десант. Рис. В. Мар-
кова .............................. 125
м. Грунина. Подводные мастера. Рис. К. Ли 134
А. Кондратов. Шанс для динозавра. Рис.
М. Беломлинского..................
143
А. бра ЗОЛЬ. Ключ на старт! Рис. С. Литвина 152
Ю. коматовский. Земля — Венера — да-
лее... Рис. Б. Зайончека........
Ю. коптев. Кометы делают на Земле. Рис.
Г. Семенова.......................
н. Горбачева. Еще одна планетная систе-
ма?.. Рис. М. Кудряшова ........
159
163
170
ПРИРОДА
в. бочарников. На Костромских увалах. Рис.
С. Бордюга......................
п. мариковский. Насекомые-синоптики.
Фото автора...........................
С. логинов. Мир на окошке. Рис. М. Куд-
ряшова
в. Харченко. Куда летит удод? Фото В. Ус-
кова .............................
ПРЕКРАСНОГО
А. томилин. Он был "первым нашим универ-
ситетом". Рис. В. Данилова.................
г ЛЕВАШЕВА. Имени Андреева. Фото Ю. Ва-
сильева .........................
к. КУЛИКОВА. «...В потомстве не умрет» . .
Р.‘ С к р ы н н и к о в. Ермак Тимофеевич. Рис.
А. Аземши.........................
С. карпущенко. Огненный дух победы. Рис.
К. Ли.............................
в. ХРШАНОВСКИй «История души человече-
ской». Фото автора.................. 246
С. БЕЛОВ. Вы не бывали на канале? Рис. М. До-
бужинского............’..............255
Ю. АЛЯНСКИй. Наследство Бертильона. Рис.
П. Семенова......................... 262
в. СУСЛОВ. Сражались в солдатском строю.
Рис.А.Аземши........................ 270
в. м о л ч ан о в. Пропащий томми...... 280
н. к р ы щ у к. Прогулки с рок-дилетантом. Рис.
Ю. Дышленко......................... 286
Э. великович. «Хочу писать русскую опе-
ру!» ................................296
н. еремина. Пять ключей к Бартоку ...	306
Тайна Железной маски. Рис.
172
180
187
191
194
206
215
222
230
238
И. ЛУКАНОВ
А. Аземши
техническая’
ЭИЦИКЛОЛНУ»
и. меттер. Какого цвета солнечный свет? Рис.
М. Магарила.........................
А. Сафонов. Современные материалы для
машин и приборов..................
313
33,44
203

ХочуВСЕ знать
НАУЧНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СБОРНИК
Л Е Н ИН ГР АД
«ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА»
001
Х87
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:
М. Е. Ивин, член Союза писателей СССР;
Р. Ф. И т с, член Союза писателей СССР, доктор
исторических наук, профессор; Б. И. Козлов,
кандидат технических наук; А. И. Новиков,
член Союза писателей СССР, доктор философских
наук, профессор; С. А. Никитин, сотрудник
АН СССР; Н. И. С л а д к о в, член Союза писателей
СССР, лауреат Государственной премии РСФСР
им. Н. К. Крупской; И. Ф. Смольников, член
Союза писателей СССР, кандидат филологических
наук; В. Н. Суслов, член Союза писателей СССР;
А. И. Шалимов, член Союза писателей СССР,
кандидат геолого-минералогических наук
СОСТАВИТЕЛЬ А. ТОМИЛИН
ОФОРМЛЕНИЕ И. КОШАРОВСКОГО
X
4801000000—165
М101(03)—86
(g) ИЗДАТЕЛЬСТВО «ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА», 1986 г.
А. Новиков
НА ПОРОГЕ XXI ВЕКА
Перед нами большой экран — во всю стену. Мы видим сидящих
людей — они разговаривают, задумываются, перелистывают газеты,
смотрят с экрана прямо на нас, чего-то ждут...
Это не фильм. На экране — граждане американского города Сиэтл,
что на Тихоокеанском побережье, на границе с Канадой. Нас, ленин-
градцев, человек двести — молодые и пожилые, ветераны, встречав-
шиеся на Эльбе с американскими солдатами в победном сорок пятом
году, и школьница, которая встречала американскую девочку Саманту
Смит в Ленинграде. Знаменитые писатели, рабочие и студенты. Худож-
ники, моряки, служители церкви, спортсмены — словом, весь город
в миниатюре.
Идет совместная советско-американская передача на тему «Обще-
ние и доверие для безопасного будущего». Космический телемост
Ленинград — Сиэтл.
Я сижу в том зале и думаю: вот оно современное обыкновенное
чудо! Спутник, зависший на высоте тридцать пять тысяч километров
над земной поверхностью, позволил людям i идеть друг друга и раз-
говаривать так, как будто мы находимся в одной комнате, а не на
разных континентах. Да, через ведущих мы разговаривали друг
с другом, наглядно убеждаясь, насколько звук отстает от света. Мы
задаем им вопрос, видим ждущую аудиторию, и лишь потом возникает
их реакция — кто смеется, кто аплодирует, кто смотрит в упор неми-
гающими глазами, твердо сжав губы.
Нас разделяли не только тысячи километров, но и разные образы
жизни, разные установки, ценности, идеи. Хотя между нами немало
общего — ведь живем мы все на одной небольшой планете и знаем,
что безудержная гонка вооружений, действия правителей Америки
могут привести к непоправимому. Наша Родина стремится сделать все,
чтобы предотвратить ядерную катастрофу.
Американцы спрашивали нас и о занятости населения, и о труде
женщин и молодежи, и о возможности учиться, и о положении малых
народов. В этих вопросах как в зеркале отражались собственные проб-
лемы, то, что их беспокоило, тяготило, волновало — безработица,
ущемление цветных граждан, дороговизна жилья и университетского
образования. Конечно, в их вопросах и суждениях было много ложных,
искаженных представлений о нашей стране. И это неудивительно —
ведь радио, телевидение, газеты Америки сообщают правду о нашей
стране микроскопическими дозами. Надо лучше понимать друг друга.
Что поражает американцев, когда они так или иначе соприкасаются
с нашей страной, с ее людьми, когда приезжают к нам туристами или
3
стажерами? Ведь они живут в стране богатой, технически развитой. Их
поражает наша уверенность в будущем, наша устойчивость, наш кол-
лективизм. Конечно, одиночество, заботы и тревоги есть и у наших со-
отечественников, но это личные чувства отдельных людей.
Есть у нас ни с чем не сравнимое ощущение, которого лишены
граждане самых богатых капиталистических стран, — ощущение слит-
ности со всем народом, с обществом, с государством, которые чело-
века никогда в беде не оставят. Работа, жилье, медицинская помощь,
образование — это реальные и неотъемлемые права человека, они
гарантированы всем строем нашего общества, всей деятельностью
Коммунистической партии — руководящей силы советского общества.
Я подумал: если бы граждане Сиэтла могли прочитать Программу
Коммунистической партии в ее новой редакции. Многое, очень многое
было бы им ясно. Конечно, у них возникли бы новые вопросы, но каж-
дому непредубежденному честному человеку понятно, что Программа
эта не похожа на политические программы буржуазных партий. Она
говорит о жизни общества и каждого человека. Это настоящий учебник
жизни.
Когда-то, еще в прошлом веке, один русский поэт сказал о стихах
другого поэта: «Вот эта книжка небольшая томов премногих тяжелей».
Слова эти, как и многие другие точные строки, не теряя своего перво-
начального смысла, становятся общим достоянием все новых и новых
поколений. В них выражен поражающий контраст между малым
числом емких слов и глубоким всеохватным содержанием.
Действительно, томов премногих тяжелей.
Вчитаемся строка за строкой в текст новой редакции Программы
партии, принятой XXVII съездом КПСС, и перед нами предстанет
все двадцатое столетие: от зарождения ‘ленинской партии в начале
века до нашего времени, когда Коммунистическая партия Советского
Союза возглавляет и направляет развитие великой социалистической
державы. Программа определяет пути этого развития до конца нашего
столетия и дальше. И двадцать первый век уже не кажется чем-то от-
даленным и неведомым.
Многие задачи всестороннего развития социализма и движения
к коммунизму будут решены в предстоящие десятилетия. Двухтысяч-
ный год назван в Программе как время, когда должен быть удвоен весь
производственный потенциал страны, когда должна быть решена жи-
лищная проблема — одна из главных социальных проблем. А в кон-
кретных планах экономического и социального развития, определен-
ных партией, двухтысячный год и последующие годы нового тысяче-
летия уже рассмотрены как время решения многих наших сегодняшних
задач.
На основе Программы партии мы уверенно всматриваемся в буду-
щее, создаем его сегодня. Об этом хорошо сказал один чехословацкий
публицист: «...поезд, который уносит нас в будущее, не идет вслепую
в кромешной мгле. Еще нельзя сказать точно, когда мы будем про-
езжать тот или иной «верстовбй столб» истории, но направление вы-
брано правильное и единственное».
Всеобъемлющий характер новой редакции Программы партии про-
явился не только во времени, но и в пространстве. Нет такой стороны
4
общественной жизни нашей страны, да и всего мира, которая не нашла
бы своего освещения и решения в этом документе.
Но о чем бы ни говорилось в Программе партии, в каждом ее раз-
деле, в каждой строке главное — это мысль о человеке. Об отноше-
ниях между людьми, о том, чтобы избавить людей от угрозы войн,
создать условия для развития личности, для труда, образования, от-
дыха каждого человека.
Социальная справедливость — эта идея и эта цель пронизывает всю
Программу. В ней говорится о преобразовании общества «на началах
гуманизма и социальной справедливости». То, о чем веками мечтали
отдельные мыслители, строили планы, часто ошибаясь, стремясь обо-
гнать свое время, чтобы быстрее приблизить справедливое общество,
увидеть его воочию, — теперь неуклонно воплощается в жизнь в нашей
стране. Но сколько еще нужно сделать, чтобы социальная справед-
ливость укоренилась, утвердилась в каждой клеточке общества, чтобы
несправедливости в любой ее форме не было места среди нас!
Об этом и говорит Программа. В ней дана ясная и точная характе-
ристика социалистического общества как общества социальной спра-
ведливости. Прочитаем строки, где говорится о главных отличительных
признаках такого общества:
«...навсегда покончено с эксплуатацией человека человеком, со-
циальным угнетением... нищетой и неграмотностью миллионов людей»;
«обеспечено равное право на труд и его вознаграждение в соответ-
ствии с принципом «От каждого — по способностям, каждому — по
труду», население пользуется такими социальными благами, как бес-
платное медицинское обслуживание, просвещение, жилье, с мини-
мальной оплатой»;
«устранено национальное неравноправие...»;
«идеи свободы, прав человека, достоинства личности наполнены
реальным жизненным содержанием...»;
«сложился основанный на социальной справедливости, коллективиз-
ме и товарищеской взаимопомощи социалистический образ жизни...».
В этих точных формулах подведен итог тому, что достигнуто за
годы, протекшие со времени Великого Октября. И ключевое слово
в них — справедливость.
Но Программа не останавливается на достигнутом. Ее сила в том,
что она как бы мощным прожекторным лучом освещает путь дальней-
шего движения.
Поэтому поговорим сегодня о справедливости социальной, обще-
ственной. Этот вопрос волнует всех советских людей. «...Мы ощу-
щаем, — говорил Михаил Сергеевич Горбачев, выступая в Ленинграде
в мае прошлого года, — что в последнее время во всех слоях нашего
общества все острее и настойчивее поднимаются вопросы нравствен-
ного порядка и социальной справедливости».
Что такое социальная справедливость? Самой ее точной формулой
является главный принцип социализма: «От каждого — по способно-
стям, каждому — по труду». Вдумаемся в эти слова. Каждый человек
в нашей стране имеет право на труд, причем труд по способностям.
Что же необходимо сделать в предстоящие годы, чтобы все глубже
и полнее утверждалась социальная справедливость? На этот вопрос
5
Программа дает точные ответы. В качестве одной из основных своих
задач партия называет «все более полное осуществление во всех основ-
ных сферах общественных отношений принципа социальной справед-
ливости».
Прежде всего, на основе научно-технического прогресса — значи-
тельно сократить ручной труд. В перспективе — вообще ликвидировать
монотонный, тяжелый физический и малоквалифицированный труд,
чтобы труд носил все более творческий характер, требующий и культу-
ры, и высокой квалификации каждого работающего.
Для углубления, для развития социальной справедливости особенно
важным является полная ясность — как распределяется то, что создано
трудом людей, каковы источники доходов всех граждан государства.
Программа подчеркивает, что главным источником доходов насе-
ления остается оплата по труду. Она зависит от количества и качества
труда, от его условий, от того, как человек относится к труду, как
стремится стать настоящим мастером своего дела. Чтобы этот принцип
строго соблюдался, нужно, как говорится в Программе, искоренить
нетрудовые доходы. Иначе говоря, перекрыть все пути спекулянтам,
тунеядцам, людям, которые не хотят трудиться, а ищут различные не-
честные пути получения денег, продуктов, вещей, услуг. Но даже
оплата строго по труду не может устранить неизбежных различий в
материальном положении не только отдельных людей, но и семей и
даже целых социальных групп. Как же смягчить эти различия, как по
возможности выравнять условия для воспитания детей, как способство-
вать ликвидации малообеспеченности отдельных групп населения? На
эти вопросы Программа тоже дает ясный ответ.
Все большее значение получают общественные фонды потребле-
ния. То есть государство полностью берет на себя осуществление бес-
платного народного образования, здравоохранения, социального обес-
печения. Это и есть справедливость в действии — люди освобождают-
ся от таких расходов, которые для малообеспеченных семей могли бы
стать просто недоступными. Ни одна группа советских людей не
обойдена Программой — точно и ясно сказано, что следует делать для
укрепления здоровья наших людей, для улучшения положения жен-
щин, имеющих детей, как помогать молодым людям, вступающим
в жизнь, и ветеранам труда и войны. Но утверждение социальной спра-
ведливости само собой не произойдет. За него следует бороться, ведь
одними пожеланиями и рассуждениями людей счастливыми не сде-
лаешь. Следует настойчиво преодолевать все, что мешает социальной
справедливости.
На XXVII съезде партии говорилось о том, что честность, доброже-
лательность, простота и скромность должны противостоять высокоме-
рию, нечестности, пренебрежению к людям. Никогда еще в докумен-
тах политической партии характеристика человеческих качеств не зани-
мала такого значительного места, как в новых редакциях Программы
и Устава КПСС.
Мы часто слышим — перед молодыми открыты все дороги. Это так.
Но по этой дороге надо идти самому, только от тебя зависит, как ты
идешь по ней, — прямым, уверенным, быстрым шагом, видя свою цель
впереди, или ковыляешь, останавливаешься, а то и вообще норовишь
6
сойти с дороги. А если говорить прямо, труд не только право, но и
обязанность каждого — и юного, и взрослого. И высшая справедли-
вость в том, что ко всем людям применяется один общий принцип —
право и обязанность каждого ТРУДИТЬСЯ.
Иногда это воспринимается как само собой разумеющееся. Как же
может быть иначе? Но оказывается, иначе может быть и, к сожалению,
миллионы людей живут иначе. В каждой, даже самой богатой капита-
листической стране, будь то США или ФРГ, миллионы людей не могут
найти, работу, не могут применить свои способности, живут на мизер-
ное пособие. А те, кто только что окончил школу, и вообще его не
получают: нет трудового стажа. Неудивительно, что растет преступ-
ность. Я бывал в США и запомнил не только прекрасные дороги, музеи,
хорошо оборудованные университетские корпуса, но и отчаявшихся,
бездомных, опустившихся людей на улицах американских городов. Эти
люди с потухшими глазами, белые и черные, бесцельно бродят по го-
роду, сидят на парапетах. Что им до того, что в магазинах полно авто-
машин, магнитофонов, видеокассет... Работа, жилье, школа — все это
для них недосягаемая мечта. Как же могут применить способности
23 миллиона американцев, не умеющих читать и писать, и 21 миллион
неграмотных — граждан самых развитых капиталистических стран
Европы.
За труд следует вознаграждение. Как же здесь осуществляется
справедливость? Иногда возникают вопросы: почему у одних есть вело-
сипед или мотоцикл, а у других нет, у одних есть магнитофон или новая
спортивная куртка, а у других нет? Где же справедливость? Будем го-
ворить прямо — потребление не может быть одинаковым. Высшая
справедливость в том и состоит, чтобы человек получал строго по
труду. Ведь труд-то различается и по количеству, и по качеству, и по
условиям работы, и по квалификации работника.
Сравните труд ученика токаря и рабочего высокого разряда, того,
кто бьет молотком по зубилу, и того, кто стоит у станка с программным
управлением, того, кто сидит в теплой конторе и выписывает квитанции,
и того, кто ведет тяжелую машину по скользкой дороге или встает
в Четыре часа утра и отправляется на ферму давать корм коровам.
Будет ли справедливым, если все они станут получать одинаковую
зарплату? Конечно нет! Наша партия и государство стремятся к тому,
чтобы мера труда и мера потребления полностью совпадали, чтобы
тот, кто лучше работает, быстрее осваивает новую технику, получал
большую зарплату, вселялся в новую квартиру. Но, к сожалению, прин-
цип справедливости иногда нарушается отдельными людьми, теми, кто
не хочет работать, но стремится пользоваться всеми благами жизни,
теми, кто плохо работает, отсиживает часы без дела, а зарплату полу-
чает аккуратно. Не говоря уже о нечестных людях — есть у нас и такие,
не будем смотреть на мир сквозь розовые очки. Есть и расхитители,
и такие, кто. путает государственную собственность с личной, тащит
домой из магазина продукты, не оплачивая их, с завода — детали для
машины или радиоприемника. А потом еще смеются над честными
людьми; вот, мол, «надо уметь жить». Все труднее и труднее становит-
ся в нашем обществе этим ловкачам. И будет еще труднее. Это зависит
от нас.
7
Утверждение и укрепление социальной справедливости — дело
каждого — от мала до велика, — всех, кто ценит достижения своей
Родины — самого справедливого общества.
Принцип социальной справедливости, утвержденный Программой
нашей партии, позволяет лучше и глубже увидеть и понять несправед-
ливость, царящую в капиталистическом мире. Еще в начале нашего
века известный китайский писатель-демократ Лу Синь писал: «Я рас-
крыл книгу по истории. Каждая страница была испещрена словами
«гуманность», «справедливость», «добродетель»... и вдруг между стро-
ками рассмотрел, что вся книга исписана одним словом — "людоед-
ство"». В самом деле, в наше время, которое называют мирным,
«годами без войны», — день и ночь гибнут люди и в Северной Ирлан-
дии, и в палестинских деревнях, в Чили и в Сальвадоре. Но и там, где
нет войн...
Богатейшее государство западного мира не берет на себя заботу о
своих гражданах. «Каждый за себя» — этот безжалостный принцип
выражает истинную сущность той социальной несправедливости, кото-
рая прочно и незыблемо утвердилась в Соединенных Штатах. «Каждый
за себя» — этот призыв звучал, когда ремесленники и мастеровые,
разоренные крестьяне и гонимые за веру люди отправлялись из тесных
европейских городов за океан на необжитую землю Нового Света. Они
спасались от бесконечных войн, от угнетения, от гнета церкви, от дво-
рянской спеси.
«Каждый за себя» — этот призыв вел предприимчивых людей все
дальше и дальше на Запад. Они двигались в длинных фургонах, от-
тесняя коренных жителей — индейцев, строили временное жилье,
врубались в девственные леса, переправлялись через горные реки.
И каждый рассчитывал на себя, на свои ружье и нож, на выносливость
и терпение семьи. Переселенцы обживали прерии, возводили фермы,
поселки, прокладывали дороги. Они действовали по принципу «каждый
за себя, один бог за всех». Принцип этот формировал людей предпри-
имчивых, упорных, трудолюбивых, и эти черты вошли в плоть и кровь
американской нации. Но все имеет свою противоположность. И в обще-
стве, где действует призыв «каждый за себя», неизбежно рождаются,
растут, утверждаются черты эгоизма, жестокости, безразличия к дру-
гому человеку. Раз каждый за себя, то все трудности, беды, несчастья—
это твое дело. Не выдерживаешь гонки — уходи с дороги. Сколько на-
писано об этом.,.
Этот принцип «каждый за себя» правители западного мира возвели
в основу государственной политики. «Каждый за себя» — оправдание
несправедливости. Что может сделать человек, потерявший работу, за-
болевший, оставшийся без родных. Но если государство не приходит
на помощь, возникают различные благотворительные общества. Сами
их названия в США говорят за себя: «Армия спасения», «Хлеб для горо-
да», «Фургон Мак-Кенли» (благотворительная кухня).
Все, что существует в обществе, проявляется в судьбах людей.
И справедливость и несправедливость тоже не витают в воздухе, за
этими понятиями — человеческие жизни. Французская журналистка
Флорис Боже отправилась в грузовике «Армии спасения» по вечерне-
му Вашингтону. То, что увидела вечером и ночью, она описала в своем
8
очерке. Многие люди часами ждут бесплатной еды, другие же голод-
ные, как правило, не стоят около кухонь «Армии спасения». Тогда они
вообще не получат никогда постоянной работы, так как окажутся
в толпе выброшенных за борт жизни. А такие не нужны ни на заводе,
ни в конторе. Призрак бездомного, полуголодного существования
витает над миллионами людей. Эта грань — как пропасть, надо сделать
все, чтобы к ней не подойти. «Каждый за себя» оборачивается страхом,
тоской, напряжением всех сил.
Многие западные мыслители со страхом смотрят в будущее. Конец
нашего столетия видится им как время безнадежное, время безвыход-
ного тупика. Нам грозит гибель, говорит американский социолог Эрих
Фромм, с одной стороны, от атомного оружия, с другой — от внутрен-
него омертвления.
Где же истоки этого омертвления, в чем оно проявляется? Фромм
полагает, что враг номер один — это всеобщее механизированное
производство, управляемое компьютерами. В этом мире не останется
места для человека, он превратится в часть всеобъемлющей машины,
станет узником техники, которая и приведет его к гибели. Сперва
исчезнет личность человека, а затем и само человечество станет жерт-
вой созданного им самим машинного мира и нового оружия. Мрачная,
безысходная картина.
Чтобы понять настоящее и будущее, следует всегда обращаться
к истории: она великий учитель, в ней заключены бесчисленные образ-
цы, мерки, импульсы для размышлений. Причем в отличие от настоя-
щего и будущего в истории есть некоторая завершенность. То есть мы
можем видеть, как возникало, развивалось, видоизменялось и гибло
то или иное явление. Это верно для всех явлений. В том числе и для
понимания чувства страха перед наступающей новой техникой, которая
ведет к невиданным переменам. Ведь то же самое было и в начале
прошлого века. Мы иногда свысока смотрим в прошлое, иногда с
легкой усмешкой и грустью говорим о прошлом веке — кареты,
свечи... Но в этот мир карет, свечей, неторопливых дней в начале
XIX века ворвались новые невиданные явления — станки, пароходы,
паровозы, электрический телеграф. Как же воспринималось все это?
Именно в начале XIX века английская писательница Мери Уол-
стонкрафт Шелли написала знаменитый роман «Франкенштейн, или
Современный Прометей». Герой его — искусственный человек, на-
званный Франкенштейном. Он олицетворял новые, неподвластные
человеку силы. Причем не только физическую силу, которая тради-
ционно ценилась в прошлые времена, но самое главное — Франкенш-
тейн мог делать все, что умели делать люди, причем значительно
быстрее и лучше людей. Границ его силам, его возможностям попросту
не было. У человека появился сильный и опасный конкурент. Опасным
было то, что человек перестал быть единственным разумным и умею-
щим существом. Наступил момент, и произошло то, что должно про-
изойти: создание рук человеческих вырвалось на волю, перестало под-
чиняться своему создателю и над человечеством нависла невиданная,
неосознанная раньше угроза. Франкенштейн бушевал на свободе,
он крушил и убивал все, что вставало на его пути. При этом его не стес-
няли ни законы морали, ни угрызения совести — это все осталось
9
у человека. А у чудовища — только сила и умение. Без души и без со-
вести. Конечно, люди бессильны перед ним. Писательница нашла един-
ственно возможный выход — искусственный человек уничтожил сам
себя.
Мы не знаем, о чем думала Мери Уолстонкрафт Шелли, создавая
свой необычный роман. Вряд ли она в полной мере осознавала глубо-
кие противоречия технического прогресса. Но она передала духовную
атмосферу — страх человека перед созданием своих рук и ума. Этот
страх воспроизводится сегодня на Западе с новой, невиданной еще
силой.
Когда мы читаем Программу партии в ее новой редакции, то видим,
что в ней смело, безбоязненно говорится о бурном техническом и науч-
ном прогрессе.
Мы уже вступили в годы двенадцатой пятилетки, а впереди — конец
века и начало нового тысячелетия.
Наука и техника будут занимать все большее место в жизни всего
общества и каждого человека.
Программа партии говорит о революционных переменах в техноло-
гии и организации производства. «Приоритетное развитие получат
станкостроение, электротехническая промышленность, микроэлектро-
ника, вычислительная техника и приборостроение, вся индустрия ин-
форматики...»
Мы открыто смотрим в это будущее. Оно не пугает нас, как пугает
людей Запада. Ведь научно-технический прогресс, как подчеркивает
Программа, «органично соединяется... с осуществлением гуманисти-
ческих целей советского общества, с полной занятостью, неуклонным
улучшением всех сторон жизни людей».
Иначе говоря, научно-технический прогресс и социальная справед-
ливость в нашем обществе — неразделимы.
Именно поэтому оюди не только нашей страны, но и всех континен-
тов видят в Программе Коммунистической партии Советского Союза
документ надежды и справедливости.
«Коммунисты, все трудящиеся нашей страны, — говорится в Про-
грамме, — с оптимизмом смотрят в будущее. Партия твердо убеж-
дена, что самоотверженным трудом советского народа—народа-
творца, народа-созидателя — поставленные задачи будут решены,
намеченные рубежи будут достигнуты».
Вот эта обоснованная уверенность, твердая воля к победе
и делает Программу КПСС подлинным учебником жизни,
документом великой жизнеутверждающей
силы.
Б. Козлов
H A V К A
И
ТЕХН И КА
СЕГОДНЯ
ИНТЕНСИФИКАЦИЯ —
ЗАДАЧА ВРЕМЕНИ
Автоматизированный склад. На переднем пла-
не — транспортная тележка с контейнером.
На втором плане виден сам склад с ячейками
для контейнеров. Справа — штабелёр. По-
грузка и разгрузка контейнеров с деталями
проходят в автоматическом режиме, без уча-
стия грузчиков и без применения ручного
труда. (Производственное объединение «За-
вод имени М. И. Калинина».)
Мы живем в историчес-
кое время. XXVII съезд
партии наметил резкий
подъем благосостояния
советских людей, улуч-
шение условий жизни каждого. Для
этого в ближайшие годы предстоит
коренная ломка привычных способов
работы, перестройка экономики
СССР на основе новейших достиже-
ний науки и техники.
Почему нужны эти перемены? Ведь
наша страна сегодня занимает веду-
щие позиции в мире по многим на-
правлениям науки и техники. СССР
обладает могучей промышленностью,
крупным механизированным сель-
ским хозяйством. Все так. Но съезд
партии указал, что эти огромные воз-
можности мы используем еще недо-
статочно.
Мы можем и должны продви-
гаться к цели гораздо быстрее, чем
в предыдущие десять лет.
Необходимо значительно увели-
чить производство продуктов пи-
тания и товаров для народа, машин
и приборов, ускорить строительство
жилья и школ, санаториев и теат-
ров... Очень многое предстоит сде-
лать больше и лучше, чем вчера.
А условия развития экономики во
всем мире стали более сложными, чем
были. Добывать минералы — руды,
из которых выплавляют металлы,
нефть — основной энергоноситель и
сырье для химической промышленно-
сти — стало гораздо труднее. И сто-
ить они стали гораздо дороже, чем
пятнадцать — двадцать лет назад.
Подсчитано, что в нашей стране в
ближайшем будущем не следует ожи-
дать значительного увеличения числа
работающих в народном хозяйстве.
Получается, что производить про-
дукции надо больше, а энергии, ма-
териалов и труда при этом затра-
чивать меньше. Как же быть? До
сих пор мы увеличивали выпуск про-
дукции, главным образом увеличивая
добычу природного сырья и числен-
ность работающих. Теперь этот путь
11
развития, называемый экстенсивным,
оказывается, закрыт.
XXVII съезд партии не только по-
ставил новые задачи в области эконо-
мики: он указал и путь, по которому
надо идти, чтобы решить их. Для
этого надо уже в двенадцатой пяти-
летке совершить крутой поворот к
интенсификации производства.
Итак — ИНТЕНСИФИКАЦИЯ!
Это слово, еще недавно знакомое раз-
ве что специалистам, сегодня произ-
носится очень часто. Некоторые даже
считают, что его недавно придумали.
На самом деле это совсем не так: оно
такое же давнее, как и более привыч-
ное слово «интенсивность». «Интен-
сивный цвет!» — говорят художники
о насыщенных, особо ярких кра-
сках. «Интенсивное сельское хозяй-
ство!» — можно услышать от агроно-
мов, ведущих разговор о способах по-
вышения урожайности. По смыслу
ясно: интенсификация — усиление
интенсивности, напряженности ка-
ких-то свойств, явлений, работы. Что
же такое—интенсификация произ-
водства?
ИНТЕНСИФИКАЦИЯ — ДОРОГА,
КОТОРУЮ МЫ ВЫБИРАЕМ
Я решил купить часы. Прихожу в
магазин. Каких только часов здесь
не увидишь! Круглые, квадратные,
с секундной стрелкой и без нее, с ка-
лендарями, устройствами подзавода.
И даже герметичные — для пловцов
и ныряльщиков. Поневоле мне вспо-
мнилось, что, когда я учился, а это
было перед самой Отечественной вой-
ной, в нашей школе не то что у стар-
шеклассников, даже у преподавате-
лей часы встречались не часто. Очень
мало ручных часов выпускалось то-
гда в стране. Массовый выпуск на-
ручных часов промышленность смог-
ла наладить только после войны. Для
этого построили новый часовой за-
вод. Оказалось — мало. Построили
12 еще один. Потом еще и еще. И толь-
ко после этого часы удалось вычерк-
нуть из списка дефицитных, то есть
недостающих товаров.
Теперь-то советские часы продают-
ся не только повсюду в нашей стра-
не, их охотно покупают и за рубежом.
Но обратите внимание: как в нашей
стране увеличили выпуск часов? Для
этого пришлось увеличить, как гово-
рят специалисты, производственные
мощности. Мало оказалось одного
завода — построили еще несколько.
В новых заводских корпусах устано-
вили новое оборудование. Пришлось
увеличить численность рабочих, ин-
женеров и служащих. Выплавили
больше специальных сталей, выпу-
стили больше строительных материа-
лов, новых станков и так далее. Путь
увеличения объема производства за
счет увеличения количества работаю-
щих станков называют ЭКСТЕН-
СИВНЫМ. При этом промышлен-
ность развивается как бы вширь.
Что ж тут любопытного? — скаже-
те вы. Обычное дело, простая ариф-
метика. Хочешь выпустить в два раза
больше продукции — увеличь в два
раза завод. А как же иначе?
До недавнего времени экстенсивное
развитие промышленности было обыч-
ным и основным путем роста эконо-
мики. «Экстенсивная» арифметика и
вправду проста и ведет к простым ре-
шениям. Вот только последствия ока-
зываются очень непростыми.
...Когда на Петродворцовом часо-
вом заводе под Ленинградом решили
увеличить выпуск часов марки «Раке-
та», то прежде всего позаботились о
том, чтобы заказать новые станки,
проекты новых корпусов, и для всего
этого — запросить у министерства
дополнительные средства на расши-
рение завода. Раньше так делали
всегда. Но на этот раз...
На совещании у директора встал
начальник отдела кадров и сказал
так:
— Знаете, товарищи, таким обра-
зом мы свои задачи теперь не решим.
Все отрасли растут, требуют рабочих
рук. От этого у нас в стране острая
нехватка рабочей силы всех уровней
квалификации. Предположим, что
мы построим новые здания, поставим
станки, а кто на них работать будет?
Вслед затем слово взял главный
экономист завода.
— До каких пор, — сказал он,
будем топтаться на месте? Даже если
мы каким-то чудом наберем рабочих,
инженеров и служащих, даже если
Станок типа «обрабатывающий центр». Мага-
зин для инструментов на станке этого типа
расположен вертикально и имеет вид замкну-
той цепи, в каждом звене которой один рабо-
чий инструмент в специальном патроне-дер-
жателе. Цепь поворачивается по сигналам
ЭВМ. Справа — установленный на отдельной
консоли пульт управления с экраном дисплея
на нем. В глубине еще один такой же станок.
На переднем плане — сменные патроны для
инструмента. Станки изготовлены на Станко-
строительном объединении имени Я. М. Свер-
длова и работают в одном из цехов этого
предприятия.	13
нам выделят деньги на новое строи-
тельство и строители включат нашу
стройку в свои планы, то количество
выпущенных часов конечно увели-
чится. Дело это хорошее. Но пора по-
думать, как снизить трудозатраты на
наши часы. Работая на оборудовании
прежнего типа, такую задачу не ре-
шить. Расширять производство, уве-
личивая число станков и рабочих, —
значит пытаться идти прежним, экс-
тенсивным, путем. Нельзя ли сделать
так, чтобы и объем продукции увели-
чить, и число рабочих оставить преж-
ним, а еще лучше даже сократить его.
Вот тогда можно рассчитывать на на-
стоящий успех и улучшение экономи-
ческих показателей всей нашей ра-
боты.
А главный технолог сказал:
— Правильно! Нужно в корне ме-
нять технологию, переходить на но-
вое оборудование. Есть тут одна
идея...
К чести работников Петродворцо-
вого завода надо сказать, что они
не побоялись трудностей нового пу-
ти — пути интенсификации произ-
водства. Создали конвейеры нового
типа. Вместо рабочих-сборщиков у
конвейера встали... механические ма-
нипуляторы. Получилось хорошо!
Повысилось качество часов: манипу-
ляторы не устают и не ошибаются.
Число людей, занятых однообразной
и утомительной работой, сократи-
лось. На тех же производственных
площадях стали выпускать больше
часовых механизмов, чем прежде.
Это был успех!
Применение механизмов, машин
вместо использования ручного тру-
да — один из важнейших путей ин-
тенсификации производства.
МАШИНЫ ВЧЕРА, СЕГОДНЯ И
ЗАВТРА
Когда были изобретены первые
машины? Очень давно: двадцать три
века назад. Но только в XVIII веке,
когда появились первые рабочие ма-
шины, заменившие руку человека, их
развитие привело к промышленной
революции. Следующий огромный
шаг в интенсификации промышлен-
ного производства — появление вы-
числительных машин, способных за-
менить человека при решении некото-
рых задач управления машинами.
В первой половине XX века на за-
водах стали появляться станки-авто-
маты и полуавтоматы и даже целые
линии из таких станков. Первые авто-
матические станки оснащались доро-
гими и очень трудно перенастраивае-
мыми механическими и электромеха-
ническими устройствами управления.
Если нужно было перейти с выпуска
одной детали на выпуск другой, при-
ходилось останавливать производст-
во и долго настраивать станок и всю
линию на новые режимы работы. Та-
кую автоматику называли жесткой.
Стремительное развитие электрон-
ной вычислительной техники — рове-
сницы и надежды XX века—резко рас-
ширило возможности автоматов. В се-
редине века появились первые станки
с ЧПУ—числовым программным уп-
равлением. «Секрет» ЧПУ — в элект-
ронике, сам же принцип прост. Тех-
нологи-программисты составляют пе-
речень режимов, в которых должен
работать станок при изготовлении
деталей. Рассчитать время перехода
с режима на режим — не проблема.
Теперь остается записать команды,
по которым электромоторы ускорят
или замедлят работу резца, его пода-
чу,. переключат скорость вращения
детали и так далее. Магнитная лента
или карточка, на которой записана
составленная программа, вставляет-
ся в пульт ЧПУ. Остальное понятно.
Надо запустить в производство дру-
гую деталь — составляй и вводи в
ЧПУ новую программу. За этой тепе-
решней легкостью — большой труд
специалистов. Зато станок работает,
не требуя постоянного внимания ра-
бочего, без ручного управления. Что
это дает? Прежде всего — увеличе-
14
ние производительности труда в 5—6
раз. Один рабочий может обслужи-
вать одновременно 5—6 станков вме-
сто одного — вот какая получается
арифметика интенсификации произ-
водства.
Но электроника не стоит на месте.
С каждым годом ученые и инженеры
увеличивают быстродействие, умень-
шают размеры ЭВМ. Так стали воз-
можными роботы и станки со встро-
енными в них микроЭВМ.
ОТ ЗАВОДА ИЗ СТАНКОВ —
К СТАНКУ-ЗАВОДУ
Долгое время развитие станков
шло по линии их специализации. Для
каждой рабочей операции стреми-
лись создать приспособленный к ней
станок. Так появились сначала то-
карные, фрезерные, шлифовальные,
сверлильные станки. А потом спе-
циализацию углубили: создали гамму
специализированных токарных и гам-
мы — целые наборы — специализи-
рованных станков других типов. Про-
изводительность таких станков вели-
ка, но сложные детали иногда при-
ходится пропускать поочередно через
десятки станков. На одном — грубая
токарная обработка, на другом
сверление и так далее. При такой ор-
ганизации работ даже станки с ЧПУ
мало что дают: слишком много вре-
мени уходит на перевозку от станка к
станку, от участка к участку. Вся эко-
номия рабочего времени и труда от
специализации «съедается» транс-
портными и подготовительными опе-
рациями.
И тогда конструкторы создали
«станок-йаоборот». Вместо разделе-
ния операций, распределения их по
разным станкам, станкостроители ре-
шили сосредоточить как можно боль-
ше разных операций в одном месте,
Механизированный комплекс обработки почтовых отправлений.
поручить их одному станку, к тому же
автоматизировать его. Новый станок
назвали по достоинству — ОБРАБА-
ТЫВАЮЩИЙ ЦЕНТР (ОЦ). Да-
вайте подойдем к одному из таких
станков и понаблюдаем за его рабо-
той.
Наверху, на высокой, как колонна,
станине — круглый барабан. Не то
карусель, не то шляпа на станок оде-
та. На самом деле это магазин, в нем
хранятся рабочие инструменты. Их
видно сразу: вон торчат в разные сто-
роны, как поля шляпы. А по колонне
передвигается вверх-вниз манипуля-
тор. ЭВМ, управляющая и манипу-
лятором и магазином, да и всем стан-
ком, у ОЦ персональная. Вот она
рядом, в голубом шкафу. Есть у ОЦ и
дисплей — телевизионный экран для
демонстрации программ, по которым
он работает. Программа записана
на магнитной ленте. Катушка с такой
лентой вставляется в считывающее
устройство ЧПУ перед началом рабо-
ты. Телевизор цветной, очень на нем
все красиво получается: красные,
желтые, синие цифры, белые линии
чертежей.
Но что в это время делает манипу-
лятор на колонне станка? Вот он по-
ехал вверх, а барабан магазина тут
же развернулся вокруг оси и подста-
вил тот инструмент, который прика-
зала подставить ЭВМ. Манипулятор
послушно зацепил вилкой-захватом
патрон с инструментом — ему-то все
равно, какой именно инструмент
брать, — и повез его вниз, к рабочей
головке станка. Вставить сверло или
фрезу в отверстие рабочей головки —
дело не хитрое. Сделав это, манипу-
лятор тут же убрался обратно, ждать
следующей команды.
Рабочей головке, вооруженной
нужным сверлом, ждать, оказалось,
недолго: заготовка оказалась уже тут
как тут. Для ясности добавим только,
что попала эта заготовка на рабочее
место, на стол станка, тоже «хитрым»
способом. Сначала она лежала спо-
койно в ячейке склада. Но пришла
команда ЭВМ — и механический по-
грузчик извлек ее из тесной ячейки,
протащил вдоль всего склада и опус-
тил на специальное приспособление.
Здесь крепко схваченная заготовка
оказалась уже во власти ОЦ. А он
провез ее к рабочей головке и раз-
вернул согласно технологической ин-
струкции. Теперь уже все пошло сво-
им чередом, как на обычном станке:
рабочая головка подалась вперед и
сверло вгрызлось в сталь детали, на-
вивая стружку. Подать сверло обрат-
но, повернуть заготовку другим бо-
ком — секундное дело. И опять за-
пело сверло. А когда его работа была
завершена, манипулятор опять при-
шел в движение. Только сделал он
все теперь в обратном порядке:
вытащил из рабочей головки сверло,
доставил его на прежнее место в ма-
газин. Подождал секунду, пока мага-
зин не подставит ему следующий
инструмент: сверло другого диамет-
ра. А дальше все, как вы уже видели.
В магазине ОЦ, около которого мы
с вами остановились, штук тридцать
разных инструментов. И больше по-
ловины из них успело побывать вни-
зу, в рабочей зоне, прежде чем ЭВМ
остановила станок и дала команду
устанавливать на нем новую заготов-
ку. Вот и прикиньте, сколько времени
сэкономлено на установку-снятие де-
тали, на ее перевозку от станка к
станку, на замену инструмента. Вот
уж действительно — не станок, а це-
лый завод!
Командовать работой ОЦ может
не .только персональная ЭВМ, но и
вычислительный центр, в подчинении
которого находятся и другие автома-
ты: автоматический склад, автомати-
ческие транспортные тележки или
конвейеры.
ГАП РАБОТАЕТ ТАК...
Если к станку с ЧПУ или типа ОЦ
поставить транспортный робот, как
мы и видели, а неподалеку устано-
16
Интегрированный производст-
ый комплекс. Но есть одна про-
ta, о которой еще надо при этом
спокоиться. Эта проблема —
вить автоматизированный склад —
этЬ мы видели тоже, — если к тому
же поручить управление всем этим
комплексом одной ЭВМ — получится
ЧТ(
eei
бЛ'
ПО1
гибкость производства. Что это зна-
чит
кац
Наш
ской революции, когда техника изме-
и почему важно для интенсифи-
зи промышленности?
век — век научно-техниче-
няется так быстро, что и следить
трудно за всеми новшествами. Следо-
вательно, и продукция заводов долж-
на изменяться быстро. Не успеешь
наладить выпуск машины одного об-
разца, как она уже требует замены.
Значит, опять переналаживать про-
изводство? Станки, управляемые
ЭВМ, с ЧПУ, удобны тем, что в них
для перемены продукции достаточно
изменить программу ЭВМ. Если опи-
санному комплексу придать соответ-
ствующее программное обеспечение,
то тип продукции можно менять
практически без всяких задержек.
Производство получается легко из-
меняемым, гибким. Это и есть ГАП.
ЭЛЕКТРОНИКА
ДЛЯ КОНСТРУКТОРА
Что же, ГАП — вершина автома-
тизации? Нет, до вершины еще путь
не близкий! Производство может
стать автоматическим тогда, когда
ЭВМ, управляющая гибким автома-
тизированным производством, заме-
нит не только станочников, транс-
портников и грузчиков, но и конст-
рукторов, технологов. Возможно ли
это?
Автоматизировать повторяющиеся
рабочие операции, как правило, не
очень сложно. Ну а конструирование
новых машин? Тут ведь процесс твор-
ческий... Правильно, процесс твор-
ческий. Но — не весь. И в проекти-
ровании — в создании новых конст-
рукций и технологических процес-
сов — много такой работы, которая
не требует особого воображения и
таланта. Поиск нужной информации,
вычерчивание уже проработанных
начерно эскизов, расчеты по извест-
ным формулам, перебор возможных
вариантов решений и их сравнение
по множеству показателей — все это
очень трудоемко и очень неинтересно
для талантливого конструктора. К то-
му же не следует забывать о том,
что главное орудие труда конструкто-
ра не только карандаш, которым он
рисует эскизы и делает чертежи но-
вых конструкций, но и резинка, кото-
рой стирают неудачные наброски и
линии. Можно ли избавиться от ка-
рандаша и резинки?!
Оказывается, можно, и с большим
успехом. Для этого в конструктор-
ских бюро устанавливают САПР —
систему автоматизированного проек-
тирования, работающую на базе
мини-ЭВМ. Вычислительные машины
в САПР обычные. Только программы
в них закладываются особые, при-
способленные для конструкторского
дела. А вот рабочее место для кон-
структора в САПР — без чертежной
доски и чертежного прибора. Оно так
и называется — АРМ, автоматизиро-
ванное рабочее место. Сейчас на за-
водах и в конструкторских бюро уже
много АРМ двух типов: для конструк-
тора и для технолога.
Как работают конструкторы на
АРМ? Небольшой телевизионный
приемник на столе конструктора слу-
жит для демонстрации чертежей,
цифр и целых фраз, вызванных из
памяти ЭВМ или введенных в ЭВМ
самим конструктором. Для ввода
данных в вычислительную машину
можно воспользоваться клавиатурой,
похожей на обычную пишущую ма-
шинку, или электронным щупом, по-
хожим на прикрепленный к проводу-
ниточке карандаш. Таким щупом
конструкторы рисуют прямо на спе-
циальном экране придуманные эски-
зы-наброски новых конструкций.
17
>ид-
Промышленное гибкое автоматизированное производство радиодеталей в ленинградском
ПТУ-83. Слева виден монорельс транспортного устройства, работающего по сигналам ЭВ^А и
доставляющего контейнеры с заготовками от автоматизированного склада. Ячейки склада
ны в глубине. Над монорельсом — жгуты кабелей для подачи сигналов и электроэне >гии
к транспортному устройству. На переднем плане — расположенные по кругу вокруг мага >ина
с радиодеталями прямоугольные корпусы роботов-манипуляторов. На втором плане еще один
такой же участок с роботами. Во время работы ГАП на нем не остается ни одного человек. . ~
сигналу ЭВМ роботы могут без дополнительной наладки, не останавливая работы, перейти с
пуску деталей другого типа.
I. По
с вы-
18
Получив задание — например, сде-
лать проект нового зубчатого колеса,
шестеренки, — конструктор прежде
го должен убедиться: а не сделана
уже такая шестеренка кем-нибудь
ьше? Не будь под рукой клавиату-
АРМ, пришлось бы инженеру дол-
время перебирать картотеки,
вес
ли
pat
ры
гое
рыться в справочниках... Не зря под-
считано: иногда проще создать новую
конструкцию, чем пытаться найти
чертежи такой же, созданной в про-
шлом. Но теперь процедура информа
ционного поиска становится даже
интересной: наберешь на клавишах
вопрос, он тут же появляется на экра-
не. А рядом — ответ ЭВМ. И очень
часто этот ответ — номер чертежа, по
которому его найти уже несложно.
При желании можно тут же вызвать
на экран и сам чертеж: для ЭВМ, с ее
огромной памятью и быстродействи-
ем, это — пустячное дело.
Но рассмотрим общий случай: све-
дений о нужной детали в памяти
ЭВМ нет. Тогда конструктор сообща-
ет ЭВМ требования к новому колесу.
Сначала самые общие: диаметр, фор-
му, количество зубьев. Все это тут же
появляется в виде чертежа и набора
цифр на экране. Посмотрит конструк-
тор на изображение, подумает и даст
ЭВМ новое задание: по заданной
нагрузке определить материал, из ко-
торого следует делать колесо. Потом
уточнит требования к весу детали.
Введет скорость вращения... И так
далее. И каждый раз ЭВМ будет пе-
ресматривать предложенный проект
в свете новых дополнительных зада-
ний. А если для принятия решения
машине не хватит данных, она и сама
задаст вопросы. Например: каким
должен быть коэффициент прочно-
сти? Какая ударная нагрузка на зуб
шестерни предполагается при по-
стоянной работе? В аварийных ситуа-
циях? Ответы конструктора тоже тут
же учитываются, и в изображае-
мую на экране деталь вносятся изме-
нения. Конечно, на экране появятся
только конечные результаты работы
ЭВМ, а сами расчеты останутся, так
сказать, ее внутренним делом.
Так в режиме диалога человека
с ЭВМ и проходит процесс проекти-
рования. К концу работы ЭВМ спро-
сит конструктора: какого формата
должен быть чертеж? Со штампом
или без штампа? Какой высоты
должны быть буквы надписей? И тут
же предложит несколько вариантов
оформления результатов проектиро-
вания. И тогда человеку остается
только одно: нажать кнопку с
надписью: ЗАПИСЬ и отправиться
по другим своим делам. ЭВМ же еще
продолжит работу. Ей предстоит те-
перь перенести все записанные в па-
мяти данные на чертеж. Сделать это
ей поможет графопостроитель, перо
которого нарисует не только линии
чертежа, но и все итоговые цифры и
надписи на нем. Несколько минут —
иногда больше, иногда меньше, в за-
висимости от сложности чертежа, —
и — пожалуйста! — чертеж готов,
его можно направлять в цех.
Эффект от АРМ — мало сказать,
большой, — огромный. Интенсифи-
кация такой трудоемкой работы, как
конструирование, позволяет сильно
сократить время создания новых ма-
шин. Снижается острая потребность
в инженерах-конструкторах. Но са-
мое важное: человек освобождается
от рутинной, скучной, нетворческой
работы.
Широкое применение АРМ, значи-
тельное развитие программного обес-
печения САПР — важнейшие задачи
интенсификации производства сего-
дня А завтра? Завтра можно будет
подумать и о том, чтобы вообще из-
бавиться от чертежей. Прямо из
САПР давать команды на ГАП — ка-
кова перспектива?!
ДО ТОГО, КАК НАЖАТЬ КНОПКУ
Не надо думать, что роботизация
и компьютеризация производства —
вопрос одной только техники. Имея
19
неплохие ЭВМ и хорошие программы
для них, роботы и автоматизирован-
ные склады, конвейеры и станки, со-
здать полностью автоматизирован-
ные цехи и заводы непросто. Дело в
том, что новая техника непримирима
к старым, точнее говоря, к устарев-
шим порядкам и способам работы.
Прежде чем покупать для цеха робо-
ты, надо подумать, как для них сле-
дует изменить организацию труда.
Простейший пример: сборщик всегда
отбросит в сторону деталь, неподхо-
дящую по размеру. А сделает ли это
робот? Только если его этому на-
учить, предусмотреть эту операцию
заранее. Не так давно я увидел в од-
ном цехе робот-манипулятор, нагру-
жавший тяжелые детали на конвейер
термической печи. Эти детали мани-
пулятор снимал с накопителя. А на-
копитель наполнялся... рабочим, под-
возившим к нему детали на ручной
тележке и вручную устанавливавшим
их на место.
— А как раньше было? — спра-
шиваю.
— А раньше я грузил детали не в
накопитель, а сразу на конвейер!
Вот так номер! Зачем же поставили
здесь дорогостоящий манипулятор-
погрузчик, если все вокруг осталось
таким, как прежде? Автоматизация
дает эффект, позволяет интенсифици-
ровать производство только при раз-
умном, хорошо продуманном подходе
и — самое главное! — при очень вы-
сокой организации всех работ. Ника-
кая ЭВМ не заменит человеку голову,
никакая автоматизация не даст поль-
зы, если до того как приступить к ней,
на производстве не будет наведен по-
рядок. Автоматизировать производ-
ство надо КОМПЛЕКСНО.
Но и у комплексного автоматизи-
рованного производства немало че-
ловеческих проблем. В цехе-автомате
нет рабочих. Можно даже выключить
свет — электрическое освещение ма-
шинам не нужно. Но зато им край-
не необходимы наладчики и ремонт-
20 ники высшей квалификации, нужны
программисты для ЭВМ. Малейшая
неисправность одного узла может
сорвать работу всего дорогостоящего
комплекса. Значит, нужна высокая
надежность всего оборудования. I
Конструкторы и технологи счита-
ют, что для САПР и ГАП даже кон-
струкция машин и приборов, выпу-
скаемых автоматами, должна быть не
такой, как сейчас. А какой? Над этим
еще надо думать.
Малейшая расхлябанность, неор-
ганизованность, простая недисципли-
нированность в условиях автомати-
зированного производства оборачи-
ваются куда большими потерями, чем
в обычном производстве. Вывод про-
стой: прежде чем начать внедрение
автоматов и новейшей электроники,
надо коренным образом улучшить
организацию дела, приспособить про-
изводство к новым требованиям.
И всего нужнее — вовремя хорошо
подготовить к этому кадры: рабочих
и техников, инженеров и служащих.
ЭКОНОМИКЕ БЫТЬ ЭКОНОМНОЙ!
Обо всем, что вы здесь прочитали,
я рассказал своим знакомым. «Зна-
чит, все дело в роботах?» — спроси-
ла меня одна девочка. И я понял,
что, рассказывая об автоматизации
как главном пути интенсификации
производства, о замене ручного тру-
да людей машинным, о великом бу-
дущем компьютерной техники, чере-
счур увлекся. Правда: разве интен-
сификация производства — это
ТОЛЬКО роботизация и компьюте-
ризация? Конечно нет!
Не знаю, как в вашем городе или
поселке, а в нашем недавно очень лю-
били строить великолепные на вид
«стекляшки» — здания для магази-
нов, столовых и прочих обществен-
ных учреждений со стенами из зер-
кального стекла. Огромные окна-
витрины так красивы, особенно в дол-
гие и темные зимние вечера, когда на
улицах мороз. Кажется, столики
кафе стоят прямо среди сугробов и
заснеженных кустов, а все здание
издали похоже на сияющий кри-
сталл.
Красиво-то оно красиво, но, по
правде говоря, не очень-то тепло за
этими витринами во время мороза.
Никакие батареи отопления не выру-
чают. Приходится ставить дополни-
тельные электрические обогреватели
большой мощности. Худо и во время
жары: теплица, да и только! Самый
настоящий парниковый эффект: в по-
ру ананасы разводить в средней по-
лосе России. Без кондиционеров воз-
духа прямо хоть пропадай. А для них
тоже электричество нужно, и в нема-
лых количествах. Ворчали люди,
конечно. Но когда выяснилось, что
городу стало не хватать мазута и га-
за, каменного угля для котельных и
электростанций, тогда уже не только
ворчать — за голову хвататься ста-
ли. Подсчитали: оказалось, что ви-
новаты «стекляшки». Они как огром-
ные радиаторы излучали зимой тепло
в пространство. А летом, наоборот,
вели себя как открытый настежь хо-
лодильник. Перерасход топлива
проблема серьезная. Топливо: газ,
уголь, мазут — оно еще и труд. Труд
тех, кто добывает нефть в далеком
Заполярье, тех, кто работает на шах-
тах Воркуты и угольных разрезах Ка-
захстана. Труд геологов, транспорт-
ников...
Короче говоря, пришлось попра-
вить архитекторов. Красота красо-
той, но красивые здания можно стро-
ить и так, чтобы зимой в них было
тепло, а летом — прохладно. Эконо-
мить энергию там, где она расхо-
дуется зря, — значит получить воз-
можность сократить добычу угля и
нефти или направить дополнитель-
ную энергию туда, где в ней есть нуж-
да. Экономия ресурсов очень эффек-
тивный способ интенсификации про-
изводства.
Собрать выброшенную бумагу и
направить ее на фабрику картона —
значит сберечь леса, которые при-
В Ленинграде уже действуют автоматизиро-
ванные центры оперативного контроля рабо-
ты телефонного оборудования.
шлось бы вырубить для производства
картонной упаковки. Собранный ва-
ми металлолом — ценнейшее сырье
для мартенов, позволяющее эконо-
мить дорогие добавки: молибден,
вольфрам, медь, содержащиеся в ло-
ме, не говоря уже о железе. Нет, не
надо отказывать себе в необходимом.
Но зачем выбрасывать на ветер ре-
зультаты собственного труда, нацио-
нальное богатство — природные ре-
сурсы, которых никогда не станет
больше? Электрические лампочки,
горящие в пустых комнатах, очищен-
ная фильтрами и доставленная насо-
сами водопроводная вода, капающая
из кранов круглые сутки, все это —
приметы бесхозяйственности. Они
могут показаться не очень значитель-
ными на фоне наших достижений.
Но помножьте цифры потерь на чи-
сло водопроводных кранов в нашей
огромной стране. Представьте себе,
сколько электричества, полученного
ценой столь больших затрат труда и
ресурсов природы, расходуется на-
прасно, и вы поймете, что экономия
21
очень важный способ интенсифика-
ции экономики. Никакие роботы не
выручат народное хозяйство, в кото-
ром допускаются никому не нужные
потери материалов, труда людей.
Экономика должна, обязана быть
экономной. Роботы роботами, но пра-
вильная организация работы, разум-
ное, экономное ведение всего хозяй-
ства страны, хозяйское отношение к
всенародному добру всех и каждо-
го — это, пожалуй, еще важнее.
И забывать об этом никому нельзя.
ВРЕМЯ, ВПЕРЕД!
Примеры, которые мы разбирали и
упоминали, взяты, главным образом,
из жизни промышленного производ-
ства. Но интенсификация — понятие
общее, она важна не только для
основной отрасли народного хозяйст-
ва — машиностроения. Интенсифи-
кация сегодня нужна и в строитель-
стве, и в сельском хозяйстве, и в сфе-
ре коммунального обслуживания на-
селения. Словом, везде, где трудятся
люди.
Говорят, что время нельзя ни за-
медлить, ни ускорить. Оно идет даЖе
тогда, когда часы стоят. И сегодня
в минуте столько же секунд, сколько
было в ней тысячу лет назад. Но з^го
за ту же самую минуту один человек,
вооруженный современными знания-
ми и техникой, может сделать то,
что тысячу лет назад было бы не под
силу огромному количеству людей.
Интенсификация производства уси-
лит человека во много крат по срав-
нению с сегодняшними его возмож-
ностями. Совершенно изменится об-
лик производства — и заводов, и
сельскохозяйственных предприятий.
По-другому будет организован труд
рабочих, сильно изменится его содер-
жание. Получается, что, ускоряя раз-
витие науки и техники, применяя их
достижения в производстве, человек
как бы ускоряет само время, уплот-
няет его содержание. Изменяя техни-
ку, люди получают средство измене-
ния своей жизни в лучшую сторо-
ну. И изменяются при этом сами.
В этом — смысл интенсификации
производства, ее главная задача и
общая цель.
КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ
НА ОЧЕРЕДИ НАНОЭЛЕКТРОНИКА
В основе сегодняшнего бурного развития
всевозможных средств автоматизации лежит
интегральная схема (ИС). Только благодаря
миниатюрным размерам и относительной де-
шевизне этого удивительного создания физи-
ков, химиков, кристаллографов, математиков
резко расширились области применения
ЭВМ — вплоть до массового производства
бытовой электронной техники: часов, игрушек
и даже спортивной обуви (со встроенными
микропроцессорами).
Однако исследования идут дальше.
Уже видны очертания будущих приборов
опто-, акусто-, крио-, магнитоэлектроники,
функциональной и биомолекулярной элект-
роники. Тем не менее микроэлектроника не
сдает своих позиций. На очереди — ее пере-
ход в «наноэлектронику», в которой размер
отдельного элемента ИС исчисляется уже не
микронами, а их долями — нанометрами.
Ожидается, что уже в 1990—1995 годах про-
мышленность освоит ИС с минимальными
размерами отдельных деталей 0,2—0,5 мкм
(200—500 нм). Число же их в схеме—пластин-
ке кремния (основного материала интеграль-
ных схем) площадью несколько квадратных
миллиметров — достигнет десятков миллио-
нов, то есть увеличится по крайней мере на
три порядка. Возможности при этом возрас-
тут не в тысячу раз, а гораздо больше —
ведь закон здесь нелинейный.
НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ
• НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ
НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ«НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ«НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ
К. Борисов
ЕХН И КА
ПРОПУСК
ОБЯЗАТЕЛЬНЫЙ ДЛЯ ВСЕХ
НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ-НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ-НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ
Электроника — ровесница и надежда XX века! Колоссальная память, высокое
быстродействие, малые размеры и все меньшая стоимость электронной вычислитель-
ной техники — чудесные свойства, делающие ее незаменимой помощницей человека
в самых разнообразных областях жизни. Роботы и станки с числовым программным
управлением — ЧПУ, электронные конструкторы и технологи, автопилоты и автомати-
ческие машинисты поездов, системы управления спутниками и кассовые счетчики,
встроенные в весы, способные не только взвешивать продукты, но и тут же подсчиты-
вать стоимость взвешенного, — где только не применяются сегодня компьютеры,
электронные вычислительные машины-
Да вы и сами можете привести огромное число примеров применения автоматов
и ЭВМ в разных областях жизни, науки и техники. Стремительное развитие электро-
ники постоянно расширяет сферу ее применения. ЭВМ проникают туда, где еще со-
всем недавно о них и не вспоминали. Случайно ли такое «наступление» компьютеров?
Нет, говорят ученые, не случайно! И больше того: оно будет продолжаться.
Лет через десять — пятнадцать компьютеры будут таким привычным явлением для
каждого человека, каким сегодня является, например, книга, телефон, телевизор.
А роль компьютеров в жизни людей окажется значительно большей, чем та, какую
играют все эти перечисленные нами предметы в жизни человека конца восьмидесятых
годов XX века. Время, когда без умения использовать ЭВМ нельзя будет и шагу
ступить, придет очень скоро. К этому надо быть готовым всем, потому что компью-
терная грамотность в таких условиях окажется не менее важной, чем сегодня умение
читать, писать, считать.
Много ли времени прошло с тех пор, когда умение читать было не столь уж
важным для человека? В XI—XIII веках во Франции грамотных людей было так мало,
что во многих провинциях не работали суды: некому было записывать показания сви-
детелей и решения судей. В нашей стране ликвидация безграмотности после рево-
люции заняла несколько лет упорнейшей работы десятков тысяч учителей и добро-
вольцев. В самой экономически развитой стране Запада — США и сегодня — сотни
тысяч человек безграмотны! В это трудно поверить, но таковы данные, сообщаемые
государственными органами США.
А теперь, на пороге XXI века, наступает — нет, уже наступило! — время, когда
компьютерная грамотность становится обязательной не только для специалиста, но и
для каждого человека.
В 1985 году в школах СССР впервые ввели предмет, который даст возможность
каждому школьнику быть на уровне современных требований жизни. Этот пред-
мет — «Основы информатики и вычислительной техники». Есть и учебник, написанный
НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ «НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ
НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ«НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ«НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ
НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ • НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ
для девятиклассников, учащихся ПТУ и техникумов. Всеобщее компьютерное обу-
чение — шаг очень серьезный и важный. Пойти на такое, когда школьная программа
и без того перегружена, можно было только потому, что иначе — нельзя.
На Выставке достижений народного хозяйства СССР в Москве демонстрируется ка-
бинет для школьных занятий, оборудованный современной техникой. На каждом сто-
ле — маленький настольный телевизор и пульт с кнопками управления. А на столе у
учителя — большой экран и ЭВМ с устройством памяти. Школьный класс с компью-
терами не только демонстрируется — он работает, в нем можно учиться, в том числе
и информатике. Компьютерные классы создаются во многих школах. К сожалению,
пока не во всех классах и даже не во всех школах можно сразу ввести уроки
компьютерной грамотности с использованием ЭВМ. Для этого потребуются
МИЛЛИОНЫ ЭВМ, а такое сразу не делается.
Как же быть тем, кто не имеет пока что нужной учебной базы? Я думаю, что глав-
ное— ХОТЕТЬ знать. Нынче о новейшей технике пишут очень много. Пишут и о
компьютерах. Не надо ждать, когда вас посадят за стол для того, чтобы специально
учить программированию и устройству ЭВМ, азам компьютерной грамотности. Надо
проявить свой интерес, постараться найти и прочитать литературу по этим вопросам.
Мне кажется, что без такого интереса и специальный учебный класс, оборудованный
по последнему слову школьной компьютеризации, мало что даст.
Специалисты, разрабатывающиеа новую технику, внедряющие ее на заводах, во
всех отраслях народного хозяйства, говорят так: ЭВМ может служить прекрасным
учителем для детей и взрослых, помощником по расчетам домашнего бюджета, хра-
нителем рабочих картотек, волшебной игрушкой и преподавателем иностранных язы-
ков, расчетчиком в научной и инженерной работе. Уже созданы компьютеры,
которые можно использовать не только на службе, на работе, но и дома, в повсе-
дневной жизни. Недавно мне довелось увидеть, как работает такой персональный
компьютер.
Сын моего знакомого проводил на диване... химические опыты. На экране теле-
визора «Юность» я увидел изображения пробирок с самыми разными веществами:
кислотами, щелочами... А рядом — соответствующие химические формулы. Оказа-
лось, что содержимое пробирок можно сливать вместе: все это было прекрасно вид-
но на экране. Видно было, как изменяется цвет реактивов, как выпадают в осадок
твердые вещества... Изменялись и формулы: в ЭВМ «шла» химическая реакция...
После уроков мы с удовольствием сыграли в одну из бесчисленных электронных игр,
гоняя мультипликационного человека по лабиринтам и лестницам, проводя его через
приключения к цели..
Компьютеры одинаково легко решают серьезнейшие инженерные задачи и учат
грамоте ребятишек, еще не поступивших в школу. Все дело в программах, по ко-
торым работают ЭВМ. И в том, что умеет и не умеет тот, кто впервые нажимает
на кнопку с надписью: «Пуск». В XXI веке ответить на вопрос: «Умеешь ли поль-
зоваться ЭВМ?» отрицательно — будет просто неприлично не только для специа-
листа или студента, но и для школьника.
Компьютерная грамотность — пропуск в XXI век,
пропуск, обязательный
для всех!
НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ-НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ
НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ«НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ«НАУКА И ТЕХНИКА СЕГОДНЯ
H AVK А
И
ТЕХН ИКА
СЕГО ДНЯ
В. Абчук
ЧТО ТАКОЕ ХОРОШО
Слова «хорошо» и «плохо»
входят в нашу жизнь с
детства. Поведение и успе-
ваемость, новый кино-
фильм и поступок товари-
ща нуждаются именно в таких опре-
делениях. Став старше, мы пытаемся
оценить сложное задание, погоду, ка-
чество работы. «Хорошо» и «плохо»
повторяются нами чаще других слов
изо дня в день. Так что же такое хо-
рошо и что такое плохо?
Казалось бы, вопрос не сложный.
Но вот попытайтесь точно выразить
словами, в каких случаях следует на
экзамене ставить хорошую оценку,
а в каких — плохую. Или объяснить,
что означает «чай первого сорта»,
«второго сорта», «высшего сорта».
Чем измеряется результат фигурного
катания? Почему в одних случаях мы
говорим о плохой работе, а в дру-
гих — о хорошей?
Во всех поставленных вопросах
речь идет об одном и том же — об
оценках качества. Лишь умея оцени-
вать качество интересующих нас
предметов или явлений, можно
разобраться в том, что плохо, а что —
хорошо. И нет сейчас ни одной обла-
сти человеческой деятельности, кото-
рая не была бы заинтересована в
таких оценках.
Об оценках качества, об их месте
в науке и жизни рассказывается в
этом очерке.
ОТКУДА БЕРУТСЯ «ДВОЙКИ»
Оценка есть результат измерений,
независимо от того, пользуемся ли
мы точнейшим прибором или «ме-
рим» на глаз. Какой смысл мы вкла-
дываем в слово «измерение»? Изме-
рение основано на сравнении интере-
сующих нас объектов между собой
или с определенной мерой — этало-
ном. Измеряя массу и длину предме-
та, продолжительность того или ино-
го явления, мы сравниваем их при-
знаки с килограммом, метром, се-
кундой.
Изучая окружающий мир, люди
всегда уделяли оценке предметов и
явлений большое внимание. История
развития научного знания, проникно-
вения в сущность предметов и явле-
ний — это в большой степени история
измерений. Так, до определенного
времени людей удовлетворяла при-
ближенная оценка температуры раз-
личных предметов: холодно, тепло,
горячо. Затем такой оценки оказа-
лось недостаточно — появились пер-
вые термометры, а вместе с ними и
точное измерение температуры. По-
добный путь проделали и многие дру-
гие измерения. То, что раньше не
поддавалось количественному опре-
делению, приобрело точную меру и
25
число. Научились измерять силу вет-
ра и твердость материалов, даже
звук и цвет.
От точных наук не отстают и науки,
традиционно считавшиеся описа-
тельными: психология, биология и
другие. Нет сейчас ни одной области
знания, которая не была бы заинте-
ресована в количественных оценках,
а следовательно, и в точных измере-
ниях. Поэтому измерениями в наши
дни занимается целый ряд наук.
Прежде всего это метрология — нау-
ка об измерениях, методах достиже-
ния их единства и требуемой точно-
сти. Проблемы измерений заботят
также инженерную психологию, эрго-
номику (науку о законах труда) и
другие науки.Появилась особая на-
учная дисциплина, объединяющая
методы оценки качества продук-
ции, — квалиметрия. Что же говорит
современная наука об измерении?
ЧЕТЫРЕ ШКАЛЫ ИЗМЕРЕНИЙ
В результате измерения качествам
предметов, явлений приписываются
определенные числа. Это очень удоб-
но: ведь с числами иметь дело зна-
чительно проще, чем с соответствую-
щими им объектами. Для того, на-
пример, чтобы определить, пройдет
ли машина с тяжелым грузом по мо-
сту, вовсе не обязательно ставить
опасный эксперимент — вполне до-
статочно сравнить выраженные в чи-
слах вес машины и прочность моста.
Сравнение производится по опре-
деленным правилам, необходимым
для того, чтобы верно установить
соответствие между свойствами объ-
ектов и числами, с помощью которых
эти объекты описываются. В зависи-
мости от степени подробности, с кото-
рой числа описывают объекты, разли-
чают четыре уровня, четыре системы
числовых обозначений. Их называют
шкалами измерений. Самому перво-
му, низшему, уровню отвечает так
называемая шкала наименований.
Эта шкала применяется тогда, когда,
производя оценку, мы располагаем
лишь возможностью разделения объ-
ектов по каким-либо признакам. На-
пример, классы 5«а», 5«б», 5«в»,
автомобили № 1111, № 2222 и тому
подобное. Связь между определенны-
ми числами и объектами при этом
весьма слабая—числа здесь не более
чем средство классификации (эту
шкалу иногда так и называют —
шкала классификации). Если у авто-
мобиля № 2222 — это вовсе не озна-
чает, что он в два раза в чем-то боль-
ше автомобиля № 1111. По числам
шкалы наименований не только нель-
зя определить, во сколько раз одно
изделие дороже или длиннее другого,
но и чем они вообще отличаются
друг от друга.
Следующая шкала, более высокого
уровня, применяется тогда, когда по-
является возможность упорядочить
качества объектов по каким-либо
признакам. Это так называемая шка-
ла порядка. Примером ее могут слу-
жить шкала твердости минералов,
шкала силы ветра, сорт изделий,
школьные отметки и тому подобное.
Шкала твердости минералов была
предложена в 1811 году немецким
ученым Ф. Моосом. В качестве эта-
лонов здесь приняты твердости деся-
ти минералов, начиная с наиболее
мягкого — талька и кончая алмазом.
Для измерения твердости какого-
либо минерала достаточно провести
на нем несколько царапин другими
минералами: его место на шкале
между тем камнем, который остав-
ляет черту на нем, и тем, который
прочерчивает он сам. Такая шкала
имеет условный характер, она указы-
вает лишь на порядок твердости ми-
нерала в сравнении с другими.
Условный характер имеет и широко
известная Бофортова шкала, пред-
назначенная для зрительной оценки
силы ветра по его действию на на-
земные предметы или по волнению
на море. Шкалу эту предложил в
1805 году адмирал Британского коро-
левского флота сэр Френсис Бофорт.
Каждой определенной силе ветра от
штиля до урагана он приписал опре-
деленную цифру, так называемое чи-
сло или балл Бофорта. Всего таких
баллов двенадцать. Например, штиль
соответствует нулю баллов и харак-
терен тем, что дым из труб подни-
мается вертикально; сильный ветер —
шести баллам. При этом качаются
толстые сучья деревьев. И так далее.
На вопрос же: «Во сколько раз
сильный ветер крепче, чем штиль?»—
шкала Бофорта не отвечала.
В большой степени условной явля
ется и столь привычная нам система
школьных отметок, из которой сле-
дует, что пятерка — высшая оценка,
а двойка — низшая. С таким же
успехом можно было бы отличный
ответ оценивать единицей, а пло-
хой — пятеркой. Кстати, такой поря-
док — от низшего балла к высше-
му — принят для оценки качества из-
делий: первый сорт лучше, чем вто-
рой и третий. И все же связь между
свойствами чисел и качеством объек-
тов для шкалы порядка более тесная,
чем для шкалы наименований: то, что
число пять больше, чем четыре, три и
два, дает возможность сравнивать
успеваемость учащихся по их отмет-
кам. Вместе с тем, как мы видели, эта
связь все еще слаба. Арифметические
операции над числами не соответст-
вуют здесь реальным соотношениям
качества объектов: двойка плюс
27
тройка не дают пятерки. Хотя именно
таким путем кое-где рассчитывают
средний балл успеваемости. Не на-
поминает ли это попытку оценить со-
стояние здоровья больных с помощью
«средней температуры по госпи-
талю»?
В наибольшей степени свойства чи-
сел соответствуют качествам изме-
ряемых объектов при применении так
называемой шкалы интервалов.
В этой шкале устанавливаются рав-
ные интервалы между числами и
между соответствующими им свойст-
вами объектов. Примером использо-
вания такой шкалы может служить
обыкновенный термометр. На термо-
метре Цельсия, например, замерза-
нию воды соответствует число 0, а
кипению — 100. Между этими числа-
ми шкала разбивается равномерно.
Точки отсчета и масштаб на шкале
интервалов устанавливаются произ-
вольным образом: термометры Цель-
сия, Реомюра, Фаренгейта оцени-
вают одну и ту же температуру раз-
ным числом градусов.
Если на шкале интервалов уста-
новить нулевую точку отсчета, полу-
чается так называемая шкала отно-
шений. Это, пожалуй, самая распро-
страненная шкала. Она служит, на-
пример, для измерения длины и мас-
сы различных предметов. Точка от-
счета здесь избирается соответствую-
щей нулевой длине или массе. До-
статочно взять теперь любое число на
шкале, и оно будет показывать массу
и длину предмета. Шкала отношений
«работает», лишь если оцениваемый
объект меняет свои свойства пропор-
ционально соответствующим циф-
рам. Так, если один предмет тяжелее
другого в два раза, то и число, вы-
ражающее его массу, будет тоже в
два раза больше.
Пользуясь различными шкалами,
можно, таким образом, измерить
многие свойства интересующего нас
объекта, начиная с его классифика-
ционной принадлежности и кончая
точными весовыми и габаритными
характеристиками.
Измерение качества обычно пона-
чалу ограничивается общей грубой
оценкой свойств предмета или явле-
ния. Ее так и называют — качест-
венная оценка. Громко и тихо, хоро-
шо и плохо, светло и темно, холодно и
жарко — примеры такой оценки. Ка-
чественная оценка может уточнять-
ся: очень тихо, немного жарко. Эти
характеристики еще не содержат чи-
сла, но тем не менее они дают уже
приближенную количественную меру
данного качества. Дальнейшее уточ-
нение оценки качества, его измерение
идет по пути совершенствования
именно этих количественных пока-
зателей: оценка типа много — мало
оказывается явно недостаточной.
Одни характеристики предмета
оцениваются, как правило, с по-
28
мощью шкал интервалов и отноше-
ний, другие — с помощью шкал на-
именований и порядка. Именно в
сочетании и единстве тех и других
признаков — качественная опреде-
ленность оцениваемого предмета или
явления. Так, например, оценивая
качество выпускаемой обуви, опреде-
ляют ее размеры (соответствуют ли
указанному номеру), вес (не тяжела
ли?), цвет, качество материала, отве-
чает ли современной моде, красоту
формы, удобство и так далее. При
этом такие признаки, как размеры,
вес, прочность, оцениваются по шка-
ле интервалов и отношений, а такие,
как модность, удобство, красота, —
по шкале порядка. Одновременно по
шкале порядка устанавливается сорт
товара, а по шкале наименований —
место данной модели среди обувных
изделий.
Возникает искушение: а нельзя ли
свести качество данного товара к
единому количественному показате-
лю? Скажем, оценивать эту пару
обуви на пять баллов, а ту — на три.
Несмотря на кажущуюся простоту
и доступность обобщенных показате-
лей, на практике их получение со-
пряжено с большими трудностями.
...Лев Толстой как-то шутя предло-
жил характеризовать качество чело-
века с помощью дроби, в числителе
которой стоит оценка его достоинств
окружающими, а в знаменателе—им
самим. Скажем, некто оценивает себя
на четыре балла, а окружающие ста-
вят ему двойку. Общая оценка в этом
2	1 т!
случае равна —= — Несправедли-
вость такого подхода очевидна: чело-
век выдающихся качеств и человек
никчемный могут получить одинако-
вую общую характеристику, если их
самооценки соответствуют оценкам
их качеств окружающими. В перво^
5
случае это будет —= 1; во втором
-|- = 1. Одной рценкрй для характе-
ристики сложного объекта явно не
обойдешься. Правильная, всесторон-
няя оценка большинства предметов
и явлений может быть достигнута
лишь с помощью целого ряде пока-
зателей. Не зря судьи фигурного ка-
тания показывают свои баллы два-
жды.
И все-таки в отдельных случаях
единая обобщенная оценка имеет
право на существование. Жизнь за-
ставляет находить достаточно на-
глядные и практичные итоговые бал-
лы — своеобразные равнодействую-
щие многих показателей. Пример то-
му — оценки сортности продукции,
оценочные школьные баллы. К такой
удобной, но неточной оценке прибе-
гаем и мы с вами, когда говорим:
«отличный обед», «хороший чело-
век», «плохая погода».
Далеко не все показатели качества
поддаются сегодня измерению техни-
ческими средствами. Одна из при-
чин — еще не полностью разгадан-
ный механизм действия органов
чувств человека. Не совсем ясно, на-
пример, ак осуществляется нами
определение запаха и вкуса. До сих
пор нет приборов, позволяющих оце-
нить букет духов, аромат чая, вкус
кофе. Поэтому определение качества
многих объектов связано с использо-
ванием не технически точных, но тем
29
не менее наиболее совершенных
средств из всех известных — мозга и
органов чувств человека. К оценке
качества привлекают специалистов-
экспертов.
ОДИН УМ ХОРОШО...
Утверждают, что своей славой бра-
зильский кофе во многом обязан все-
го нескольким людям — дегустато-
рам. Это их вкус и обоняние обеспе-
чивают высокое качество продукции.
Хорошие духи и чай, колбаса и сыр
также немыслимы без правильной
оценки их качества.
Необходимость в экспертизе ка-
чества возникает сегодня не только
на табачной и чайной фабрике. Ка-
чественными показателями обладает
любая продукция, любое сооружение,
транспортное средство, станок и так
далее. Особое значение экспертные
оценки качества приобретают при-
менительно к объектам, которых се-
годня еще нет. Какое качество будет
иметь продукция проектируемого за-
вода, руда и нефть перспективных
месторождений, транспорт завтраш-
него дня? Тут без экспертов просто
не обойтись.
Можно ли, однако, полагаться в
серьезных вопросах на мнение экс-
перта? Ведь он всего-навсего чело-
век, а людям, как известно, свойст-
венно ошибаться. Человек довольно
слабо различает громкость и высоту
тона звука, массу предмета, его тем-
пературу, вкус и запах. Обонятель-
ный аппарат человека, например,
«срабатывает», лишь если концент-
рация пахучего вещества меняется
не менее чем на 16 — 50 процентов.
И все же...
Проделаем такой простой опыт.
Попросим нескольких своих знако-
мых оценить на глаз длину обычного
карандаша. Наверняка все назовут
разные цифры. Но ведь правильная
из них лишь одна — почти все «экс-
30 черты» оказались несостоятельными.
Впрочем, наш эксперимент еще не
окончен. Сложим предложенные раз-
меры карандаша и разделим полу-
ченную сумму на число «экспертов».
Результат окажется поразительно
близким к истинному. Дело в том,
что отклонения в размерах в боль-
шую и меньшую сторону, вызванные
случайными причинами, как правило,
одинаковы и при сложении взаимно
уничтожаются.
Произведенный опыт убедительно
показывает необходимость привлече-
ния для оценки качества не одного,
а целой группы экспертов. «Один
ум хорошо, а два — лучше» — чело-
вечество усвоило эту истину очень
давно. Совет отряда, классное собра-
ние — все это различные формы по-
лучения коллективных решений.
Помимо своего прямого назначе-
ния — характеризовать свойства то-
го или иного объекта, — оценка ка-
чества имеет еще одну чрезвычайно
важную область применения. Она
дает возможность этим качеством
управлять.
ДОБРЫЙ ЗНАК КАЧЕСТВА
На многих передовых предприя-
тиях радиопромышленности, маши-
ностроения, приборостроения в по-
следние годы созданы эффективно
действующие системы управления
качеством продукции. В чем смысл
работы этих систем, в чем главная
идея управления качеством?
Древнегреческому философу Со-
крату принадлежит печальный афо-
ризм: «Человек знает, что хорошо, а
делает то, что плохо». Вопреки этому
утверждению, одна из главных при-
чин появления изделий плохого ка-
чества — незнание, «что такое хоро-
шо». И первое, что нужно сделать, —
своевременно определить, соответ-
ствует ли качество выпускаемого из-
делия требуемому.
...Украинский академик Б. В. Гне-
денко, математик, много сделавший
для улучшения промышленного про-
изводства, рассказывает, как одна-
жды на одном заводе молодые ин-
женеры пожаловались ему на то, что
выпускаемый их предприятием весь-
ма важный элемент электронной тех-
ники дает преждевременные отказы.
Инженеры собрали богатый мате-
риал, но упустили главное — не про-
анализировали по-настоящему при-
чины этих отказов и возможные пути
их устранения. Как только такой
анализ был произведен, оказалось,
что в 96 процентах всех отказов при-
чиной явились микротрещины и мик-
роцарапины на керамической основе
элемента. Сразу же наметилось и
главное содержание работы по их
устранению: организовать производ-
ство так, чтобы дефектная керамика
не шла в дальнейшую обработку.
Были усилены требования к качеству
контроля на ранних этапах процесса,
введена автоматизация проверки и
так далее. В итоге доля дефектных
изделий в партии сократилась до
десятых долей процента. Этот про-
стой пример позволяет наметить
основное направление работы по по-
вышению качества продукции, орга-
низовать «управление качеством».
Цель этой работы не в том, чтобы
выбирать из готовой партии изделия
высокой кондиции, а бракованные от-
брасывать. Главное — создать усло-
вия, не допускающие саму возмож-
ность появления некачественной про-
дукции.
Казалось бы, что может быть про-
ще, цем проверить качество того или
иного промышленного изделия: из-
мерил, соответствуют ли его показа-
тели заданным, и конец. На деле все
значительно сложнее. Сегодня изго-
товление единицы массовой промыш-
ленной продукции, скажем обычной
электролампы или полупроводнико-
вого прибора, производится автома-
тами и занимает очень мало време-
ни. И нередко процесс измерения по-
казателей таких изделий требует зна-
чительно большего времени, чем их
производство. Контролировать ка-
чество каждого изделия оказывается
нерационально. И еще одно обстоя-
тельство делает проверку качества
каждого из изделий невозможной:
для многих видов продукции конт-
роль оказывается губительным. По-
пробуйте, например, проконтролиро-
вать содержимое банки консервов
или время безотказной работы тран-
зистора — что после этого останется
от их качества? Поэтому сегодня
важным видом контроля массовой
промышленной продукции стано-
вится не сплошная проверка всех
изделий подряд, а осмотр лишь
какой-то их части, так называемый
выборочный, или статистический, 31

приемочный контроль. Выборка ча-
сти изделий для такого контроля про-
изводится при этом не как попало,
а по особым правилам, разработан-
ным наукой — теорией вероятностей.
Применение этих правил дает воз-
можность значительно уменьшить чи-
сло контролеров и одновременно до-
биться большой эффективности про-
верки, а значит, и более высокого
качества продукции.
Контроль, даже самый совершен-
ный, это, однако, лишь первый шаг
для улучшения качества. Следую-
щее, что нужно сделать, — проана-
лизировать, исходя из результатов
контроля, причины появления плохой
продукции, с тем чтобы устранить
все, мешающее появлению высоко-
качественных изделий. Оказывается,
несмотря на то что отклонения пара-
метров изделия от нормы носят слу-
чайный характер, можно установить
некоторые общие закономерности
этого явления. Из теории вероятно-
стей известно, например, что средние
отклонения в размерах детали за
счет случайных Ошибок в ее обработ-
ке в большую и меньшую сторону
примерно одинаковы. Значит, появ-
ление деталей с преобладанием от-
клонений в какую-либо одну сторо-
ну говорит о том,что в работе станка
имеются неполадки и их необходимо
срочно устранить. Теория вероятно-
стей дает и предельное значение воз-
можных ошибок. Выход за этот пре-
дел также свидетельствует о небла-
гополучии в производственном про-
цессе и является сигналом для при-
нятия необходимых мер.
Главная идея управления качест-
вом продукции заключается, следо-
вательно, в том, чтобы, во-первых,
установить, соответствует ли качест-
во изделия требуемому, во-вторых,
найти причины появления отклоне-
ний и, в-третьих, своевременно при-
нять меры для устранения этих при-
чин. Перефразируя приведенное из-
речение Сократа, сегодня можно с
достаточным основанием сказать:
если человек знает, что хорошо, то
он не делает плохо.
Борьба за качество становится од-
ной из характерных примет нашего
времени. Мы стали сильнее, богаче,
умнее, чем прежде. И стремимся быть
еще лучше. Простое количество нас
уже не устраивает. Знак качества, ко-
торый мы все чаще видим на раз-
личных изделиях вокруг нас, — доб-
рый знак.
КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ
ИСПЫТАНИЕ МАТЕМАТИКОЙ
Не надо чертежей, чтобы представить за-
думанные модели роботов и даже провести
их испытания в Рижском политехническом ин-
ституте. Поведение будущего робота во всех
деталях имитирует компьютер, в который за-
кладываются исходные данные предполагае-
мой конструкции.
Такую возможность обеспечили програм-
мы, разработанные учеными вуза. Дело в том,
что эффективность робота зависит прежде
всего от слаженности, точности, ловкости дви-
жений механических рук. Чтобы создать по-
добную систему, недостаточно обычных ин-
женерных расчетов. Конструкция отрабаты-
вается на действующих макетах, что и дорого
и занимает много времени. Математический
эксперимент быстро выявляет достоинства и
недочеты будущей установки: на проверку
одного варианта требуется всего десять ми-
нут!
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
А. Сафонов
СОВРЕМЕННЫЕ МАТЕРИАЛЫ
ДЛЯ МАШИН И ПРИБОРОВ
Никола Леонар Сади Карно прожил всего 36 лет. Но его открытие определило
развитие техники на полтора столетия: Карно первым понял, что коэффициент полез-
ного действия, КПД, тепловой машины зависит от температур горячей и холодной ее
сторон. Например, в паровой машине от температур котла и холодильника. Чем боль-
ше их разница, тем выше КПД. А вся наша энергия, в том числе атомная, солнечная
и геотермическая, проходит через тепловые машины. И тогда началась погоня за тем-
пературами. 400 градусов в паровой турбине, 1000 — в газовой, 1500 во время сгора-
ния бензина в автомобильном двигателе, 2000 в струе газов МГД-генератора, а на
подходе — термоядерные реакторы с температурой плазмы в десятки тысяч градусов.
А на «холодной стороне» техника прочно освоила жидкий гелий, то есть температуру
минус 269 градусов по Цельсию.
За температурой последовало давление. Пароатмосферная машина Ньюкомена —
та самая, на которой мальчишка Гемфри Поттер привязывал к кранам веревочки,
чтобы они сами открывались, — работала на давлении в одну атмосферу. В паровых
турбинах давление больше раз в сто—двести. А есть процессы с давлением в сотни
тысяч атмосфер. С другой стороны, все знают приборы, хотя бы обычные электри-
ческие лампочки, которые работают в вакууме—при тысячных и миллионных долях
атмосферы.
И другие физические величины устремились к высоким и низким значениям:
ведь КПД машин, работающих на нетепловых принципах, тоже растет с разницей
напряжений, токов, магнитных полей или, скажем, скоростей. Так техника отправилась
в нескончаемый поход за «самым-самым». И в том числе за материалами с самыми
крайними значениями каких-то свойств. Ведь работать в особых условиях могут
только особые материалы. Причем крайние значения не обязательно большие, ино-
гда, напротив, очень малые Взять простейшее качество — твердость Ее несложно
проверить: более твердое вещество оставляет царапины на более мягком. Метод
вполне научный; так определяют твердость с 1811 года по шкале Мооса. Наиболее
твердый искусственный материал — темный алмаз. Он царапает даже естественные
алмазы. За ним идут карбиды, бориды и нитриды, соединения металлов с углеродом,
33
бором и азотом. Карбиды хорошо знакомы новоселам, из них делают «победитовые»
сверла, единственные, которые берут бетонные стенки в блочных домах. А на другом
краю длинного ряда материалов стоят предельно мягкие — вспененная резина и пе-
нополиуретан, тоже всем известные по диванам и сиденьям автомобилей.
Так же и температура плавления. В электрической лампочке сияет при 2500—3000
градусах нить из вольфрама (он плавится при 3410 ). Тот же вольфрам вместе с хро-
мом, танталом, ниобием и цирконием входит в сплавы для лопаток газовых турбин
и деталей атомных реакторов. Правда, рекорды тугоплавкости держат не чистые
металлы, а их карбиды, бориды и нитриды. Например, карбид циркония плавится
при 3530 градусах по Цельсию. Однако техника не гнушается и легкоплавкими ме-
таллами. Натрий, калий и литий используются как рабочие жидкости, например, в
атомных реакторах. С -середины прошлого века технологи знают сплав Вуда из вис-
мута, свинца, олова и кадмия. Временную пробку из него легко убрать: он плавится
в горячей воде.
Можно сказать, технику, как и зрителей «Клуба путешественников», интересуют
окраины, а всем знакомая середина не вызывает особого удивления. Магнитные
свойства чистых железа, никеля или кобальта недостаточны для электротехников.
Зато магнитожесткие, то есть пригодные для постоянных магнитов, сплавы типа
железо — никель — алюминий — кобальт — медь или редких элементов, например
самарий — кобальт, очень ценятся. В цене и их противоположности: магнитомягкие
материалы, которые легко и без потерь перемагничиваются в переменном поле.
Среди них есть и сплавы, как никель — железо — молибденовый пермаллой (от анг-
лийских слов «пермабилити» — «проницаемость» и «аллой» — «сплав»). И есть ферри-
ты, спеченные порошки окислов железа и «переходных металлов» вроде гадолиния
и диспрозия. Забавно, что магнитные твердость и мягкость нередко совпадают с ме-
ханическими; магнитожесткие кобальтовые сплавы резец как правило не берет,
а ферриты режутся любым инструментом.
Отличное качество—стойкость материала в воде и кислотах, оно характерно для
никеля, хрома, бронзы. Бесчисленные изделия хромируются, бронзируются, покры-
ваются оловом (лудятся) или алюминием (алитируются). Из стойких свинца, плати-
ны, иридия делается химическая аппаратура. С другой стороны, техника использует
и нестойкие материалы: в химических взрывателях медная пластинка или проволока
за определенное время растворяется в кислоте. А легко окисляемым миш-металлом,
сплавом церия — лантана — неодима — железа и кремния, очищают жидкий чугун. Из
миш-металла делают и «кремни» для зажигалок: церий дает при трении хорошие
искры.
Для промышленности одинаково важны материалы с высоким и низким коэффици-
ентом трения. В автомобильных сцеплениях, в тормозах и муфтах, взамен дорогих
кожи и пробки, теперь применяются фосфористые чугуны, пластмассы (вроде
«ферродо»), резиновые смеси (например, «ретинакс»). И последнее достижение —
металлокерамика из медных, железных, оловянных, свинцовых, графитовых порош-
ков, спеченных под давлением при 800—1000 градусах. Из материалов скользких,
с маленьким коэффициентом трения, таких как бронзы и пластмассы, делают под-
шипники, втулки. Интересен дисульфид молибдена, соединение металла молибдена
с серой. Дисульфомолибден — твердое тело, но его порошок может служить смазкой,
особенно там, где масла не могут работать, например в космосе.
«Как стеклышкоЬ» — говорим мы о чем-нибудь прозрачном. Но обычное стекло
уже метровой толщины заметно ослабляет свет. Для световодов — тонких стеклянных
нитей — созданы материалы на основе окислов кварца, германия, редкоземельных
элементов. 1Их прозрачность уникальна: километр стекла дает ослабление света все-
34
го в несколько раз. Для сравнения: через километр воды свет вообще не проходит.
С другой стороны, в технике важны непрозрачные поглотители излучений, причем
не только света. Свинец, например, использовал еще Рентген для защиты от Х-лучей.
Сейчас набор поглотителей и отражателей очень богат. Скажем, для нейтронов —
бериллий, гафний, самарий, гадолиний... Стержни из этих металлов регулируют рабо-
ту атомных реакторов.
И так во всем. Материаловедение движется в двух направлениях — больше и
меньше. Кроме чистоты материала. Здесь направление одно — долой вредные при-
меси! Ибо с чистотой свойства веществ удивительно меняются. Еще в древности зна-
ли, что чистое железо не ржавеет. Недавно открыли, что хрупкие титан, вольфрам,
хром, молибден, цирконий после очистки можно ковать, штамповать или вытягивать
в проволоку. А современная микроэлектроника вообще не появилась бы без сверх-
чистых полупроводников.
Свойств и качеств, необходимых технике, столько, что используем мы почти
всю таблицу Менделеева: 73 металла и 19 неметаллов. Разве только редкоземель-
ный лютеций не нашел еще достойного применения. Да радиоактивные астат,
франций или менделевий, так как они существуют считанные минуты. Элементов не
хватает, исследованы многие двойные и тройные системы — соединения и сплавы. Если
свойства систем из двух элементов как-то еще укладываются в голове технолога,
то море тройных систем безбрежно. Выход — «банки данных» в обширной и надеж-
ной памяти ЭВМ.
Мало просто получить вещество, надо добиться, чтобы его свойства были наи-
лучшими, предельными. Тут не обойтись без обработки, иногда простой, скажем
нагрева и охлаждения, как при закалке стали. А порой и необычной. Например, об-
работка глубоким холодом, «захолаживание», может еще упрочнить закаленную
сталь. Если в вакууме бомбардировать поверхность материала быстрыми частицами,
коэффициент трения снижается в десятки раз. Уплотнения из такой сверхскользкой
резины, например, выдерживают громадные скорости и давления. Здесь частицы
проникают неглубоко. Но резины и пластмассы помещают в реактор, и жесткие
гамма-лучи и нейтроны пронизывают их насквозь. Они как своеобразные иглы
сшивают между собой длинные молекулы, упрочняя материал.
Особые свойства получаются, как правило, в необычных, жестких условиях. Та-
ких, как горение и взрыв. Для горения в порошок металла добавляют окислители,
вещества с избытком кислорода, азота, бора, кремния. Заготовку детали прессуют
из порошка и поджигают с одного края. По порошку пробегает фронт пламени, а за
ним получается готовая деталь из нитридов, силицидов или боридов, твердых, туго-
плавких, химически стойких. Название метода — самораспространяющийся высоко-
температурный синтез — признак его молодости; с возрастом найдется менее не-
ловкий и более четкий термин.
Взрыв отличается от горения скоростью: сотни и тысячи метров в секунду.
Тепло не успевает рассеяться, а газы — разлететься, поэтому в зоне взрыва необы-
чайно высоки давление и температура. Их удается использовать для соединения и
сварки самых разнородных материалов. Так получают биметаллы—листы, у которых
с одной стороны сталь, а с другой — алюминий или титан. С их помощью можно
приварить, скажем, алюминиевую надстройку к стальному корпусу корабля.
Какие же новые материалы можно ожидать от наших ученых? Есть надежда
получить металлический водород, твердое состояние всем знакомого газа. Пока что
удалось сжать замороженный водород между алмазными (другой материал не вы-
держивает) пирамидами с давлением в миллионы атмосфер. Электрическое сопро-
тивление резко упало — может быть, водород действительно стал металлом. Отсюда
35
до куска водорода на цеховом складе отчаянно далеко, но ожидаемые свойства,
сверхпрочность и сверхпроводимость, заставляют усиленно работать дальше. Те же
свойства могут оказаться и у недавно открытой формы углерода— карбина, в котором
атомы вытянуты в длинные цёпочки. Еще интереснее было бы появление каких-то
совершенно новых свойств. Например, наряду со сверхпроводимостью может
теоретически существовать и сверхтеплопроводность. Ведь теплопроводность метал-
лов определяется свойствами того же «электронного газа», что и электропровод-
ность. Такое открытие сделало бы переворот в технике. Представьте, что тепло
в дома пойдет по проводам, а не с водой по трубам, с которыми так много возни!
Но могут быть открыты и такие свойства материалов, которые мы принципиально
не в состояниии предсказать. Не зря существует поговорка:
знай мы, что можно открыть завтра,
его бы открыли вчера.
ЛОГИЧЕСКИ
ЗАДАЧА № 1
Требуется раскодировать выражение:
АААА
+БББВ
ЗАДАЧА № 2
Некто А приехал в город N и поместил
свой багаж в ячейку автоматической камеры
хранения. Четырехзначный номер шифра он
набрал следующим образом. Сумма первой и
последней цифр совпадала с номером дома,
в коротом А проживал в своем городе. Суммы
двух первых и двух последних цифр были
одинаковые и совпадали с номером его квар-
тиры, который был на единицу меньше, чем
номер дома. Если из двухзначного числа,
образованного первыми двумя цифрами, вы-
честь двухзначное число, образованное тре-
тьей и четвертой цифрами, то получится
номер дома. Придя через некоторое время за
багажом, А не смог вспомнить набранный им
номер Подбирая число, удовлетворяющее
придуманным им условиям, А к своему удив-
лению обнаружил, что таких чисел несколько.
Вскоре он все же сумел извлечь свой багаж из
ячейки камеры хранения. В каком доме жил А
и какие числа могли быть им набраны?
БГГГБ
в котором одинаковые цифры заменены оди-
наковыми буквами, а неодинаковые цифры —
разными буквами.
НАУКА
И
ТЕХ Н И КА
П. Иоффе
Дело,
нужное
Успехи порошковой метал-
лургии оставляют про-
стор для технической
фантазии» — так напи-
сано в книге «Мир в
двухтысячном году», которая вышла
в издательстве «Прогресс» лет десять
назад. Это — сборник научно техни
ческих прогнозов. Составили его
люди серьезные, компетентные, из
тех, кто зря слов на ветер не бросает.
Что такое порошковая металлур-
гия, рассказать непросто. Специали-
сты сами еще не до конца поняли, что
может дать людям новая область
техники. Многое еще только пред
стоит узнать. Но все-таки некоторые,
самые главные, достоинства порош-
ковой металлургии нам уже ясны;
ведь не зря такое значение придают
ее успехам.
Первое из этих достоинств — воз-
можность
НЕ ДЕЛАТЬ ТО, ЧЕГО НЕ НАДО
ДЕЛАТЬ
Во второй половине нынешнего
века люди поняли: планета наша не-
велика, богатства ее вот-вот кончат-
ся, а получаемое от Земли тратит
человек неразумно...
Возьмем, например, гайку. Поло-
вина ее объема — дырка, пустота.
А делают эту дырку из железа: вы-
сверливают, превращают в стружку
«лишний» металл... Конечно, струж-
ку можно собрать, расплавить, сде-
лать слиток, из него прокатать пру-
ток — словом, опять пустить в дело.
Во всех развитых странах мира этим
занимается специальная отрасль
промышленности — вторичная ме-
таллургия. И все-таки специалисты
считают, что почти половина добыто-
го человечеством металла — это ма-
териал для дырок: будущая стружка,
обрезки — все, что инженеры назы-
вают «отходы производства».
Даже в нетехнических книгах, в
журналах и газетах можно встретить
слова «безотходная технология»: это
умение, способ делать многие вещи
так, чтобы не тратить на них ни одно-
го лишнего грамма металла Как
оказалось, самый подходящий для
безотходной технологии материал
металлический порошок .
На первый взгляд считать — дело
более скучное, чем читать сказку или
детектив, и чудес никаких в технике
не бывает. Но вглядитесь вниматель-
но в эту таблицу:
Статьи расхода	Обычная технология	11орошконая техноло! ия
Стоимость материала, руб/кг	0,135	0.402
Расход металла, кг/деталь	0,470	0,155
Стоимость металла, коп/дет	6,3	62
Стоимость работы	17,7	6,0
Всего затрат, коп	24	15,2
37
Видите, сам порошковый материал
почти втрое дороже обычного, а де-
таль из него в полтора раза дешев-
ле. И чтобы сделать ее — надо в три
раза меньше металла и почти во
столько же раз меньше труда. Разве
не чудо? Но это даже не научная фан-
тастика: наша таблица взята из
статьи в техническом журнале. Гово-
рится там про действующее произ-
водство самых обычных, типа гаек,
деталей из самой простой стали.
Одним словом, порошковая метал-
лургия — способ не делать дырки из
металла. Это очень выгодно. Именно
поэтому — из экономических сообра-
жений, как говорят специалисты, —
клиентами порошковой металлургии
в первую очередь стали те, кто счита-
ет свою продукцию миллионами
штук. Например, как написано в со-
ветском журнале «Сталь», в 1983 го-
ду автомобильные заводы поглотили
такие доли порошковых металлов:
в США — 60 процентов, в ФРГ —
63 процента, в Японии — 70 процен-
тов. Обратите внимание: чем беднее
страна своим металлом, тем больше
она использует порошковых метал-
лов. Вот уж действительно нужда за-
ставит!
В автомобиле работает десять —
пятнадцать килограммов металличе-
ских порошков; в ближайшие годы
будет не меньше двадцати пяти кило-
граммов. Не только в автомобиле, но
и в любом пылесосе, в печатной, сти-
ральной машинах десятки, а то и сот-
ни деталей типа гаек, втулок, про-
кладок... В хорошем современном
копировальном аппарате семьдесят
пять деталей из ста двадцати дела-
ют методами порошковой металлур-
гии. А иначе сколько металла при-
шлось бы потратить на изготовление
дырок?!
Сейчас во всем мире делают
400 тысяч тонн «порошковых метал-
38
лов» в год; двадцать пять лет назад
делали всего 160 тысяч тонн. А в
1990 году, как ожидают специалисты,
людям понадобится 800 тысяч тонн
металлических порошков — при том,
что надежные детали из них весом
больше килограмма делать пока не
научились.
Нужда нашей промышленности
в металлических порошках очень ве-
лика. Поэтому и строят специальные
заводы и цехи. Например, в городе
Красный Сулин — это в Донбассе —
совсем скоро начнут выпускать же-
лезные и стальные порошки. Самая
крупная порошинка обязана про-
лезть сквозь «игольное ушко» — от-
верстие диаметром 0,63 миллиметра.
А за год таких порошинок должно на-
браться... 80 тысяч тонн!
Как из металлических порошинок
делают детали, обходясь без резца и
сверла, — это мы еще узнаем. А пока
поговорим об умении порошковой ме-
таллургии
ДЕЛАТЬ ТО, ЧЕГО НИКАК
НЕ СДЕЛАТЬ
Век наш называют по-разному:
атомный, космический, электриче-
ский... А еще можно сказать — век
металлической стружки. За один день
XX века человечество точит, фрезе-
рует, строгает, сверлит и другими
способами превращает в стружку,
наверное, не меньше металла, чем за
весь прошлый век...
Резать можно только твердым —
мягкое, это понятно. Например, медь
режут стальным резцом. А сталь, из
которой делают резцы, — чем ее об-
рабатывать? Лучше всего алмазом,
ведь это самое твердое вещество на
земле. Но — слишком мало алмазов
в природе!
Взамен алмаза в разное время
предлагали самые разные вещества,
искусственные и природные. Очень
удачными оказались опыты немец-
кого инженера Шретера с карбидом
вольфрама — резцы из него получа-
лись такими твердыми, что могли
снять стружку с любой стали. Но сам
карбид — вещество хрупкое, и резцы
ломались, крошились, словом, пере-
ставали работать раньше, чем успе-
вали затупиться. И Шретер предло-
жил: хрупкие зерна карбида смешать
с порошком никеля или кобальта,
сделать что-то вроде теста с изюмом.
«Тесто» — вязкий и тугоплавкий
металл — не даст резцу рассыпаться.
А твердые «изюминки» будут резать
сталь. Саму же пластинку — резец
Шретер предложил делать так: из хо-
лодных порошков спрессовать заго-
товку, нагреть ее и снова спрессовать
горячую — так, как делают посуду из
глины, спрессовывая и спекая части-
цы, которые иначе никак не соеди-
нить...
В 1929 году—всего шесть лет
спустя — в Советском Союзе сделали
свой твердый сплав. Советские ме-
таллурги дали своему детищу гордое
имя — победит. Состоял он из карби-
да вольфрама и кобальта, а резцы
пластинки из него делали, как гово-
рили тогда, способом металлокера-
мики. Этот-то способ и называют
теперь порошковой металлургией.
С тех пор прошло почти шестьдесят
лет. За это время инженерам еще не
раз приходилось решать подобные
задачи, задумываться: как сделать
то, чего никак не сделать? И не раз
находили они выход с помощью по-
рошковой металлургии. Вот только
два не очень новых примера.
В маленький по размерам, но
важный механизм — например, в ав-
топилот — обычный шариковый под-
шипник ставить нельзя: не удается
сделать деталь достаточно точно.
Кроме того, в него не проникает ни-
какая смазка: ведь зазоры в таком
подшипнике должны быть чуть толще
человеческого волоса. Конструкторы
додумались: нужны подшипники —
втулки, причем из такого материа-.
ла, чтобы он сам служил смазкой,
как графит, например. Но и чтобы
39
прочный был, как, скажем, бронза.
Решили эту задачу, как говорится,
в лоб: смешали порошки графита
и бронзы, спрессовали, спекли и по-
лучили втулки-подшип ники...
Для самых разных исследований
бывает необходим глубокий вакуум;
и физикам, и медикам, и биологам
иногда мешает воздух. Очень нравит-
ся им абсолютная пустота в их прибо-
рах. А добиться ее, оказывается,
можно с помощью специальной ме-
таллической губки — самой настоя-
щей, пористой губки. Только впиты-
вать эта губка должна не воду, а мо-
лекулы газа. Годится для такой губки
только титан. Чтобы сделать титано-
вую губку, металлурги пробовали
разные способы, пытались даже
превратить металл в пену. И на этот
раз найти выход помогла порошко-
вая металлургия; титановые губки
(специалисты называют их «гетте-
ры») делают из титанового по-
рошка...
Так что же это такое — технология
будущего, порошковая металлургия?
Просто-напросто прессование дета-
лей из порошков? Если так, то
«МНОГИЕ СКАЖУТ, ЧТО ЭТО
СЛИШКОМ ПРОСТО...»
В начале прошлого века Америка
еще казалась европейцам сказочной
страной, где серебро и золото валяет-
ся под ногами. И того, и другого
в Новом Свете находили немало, но
вот незадача: плавилось американ-
ское золото с трудом. Была в нем
какая-то примесь, белый металл, по-
хожий на серебро, но очень тугоплав-
кий. Называли его по-разному: «бе-
лое золото», «лягушачье золото»,
даже — свинец... Прижилось не-
брежное: «серебришко». По-испан-
ски это звучало — платина...
Тогда, как и сейчас, большую часть
металлических изделий делали по
такой схеме: из руды выплавляют
металл — получают большие слит-
40
ки — их «ужимают» на прессах —
делают заготовки поменьше, чтобы
можно было обрабатывать на стан-
ках.
Платина в тогдашних печах не
плавилась. Поэтому смесь золота
с платиной превратить в слитки не
удавалось и сделать из платины что-
нибудь было практически невозмож-
но. Испанское правительство, вла-
девшее половиной Нового Света,
даже запретило добычу платины.
«В продолжение многих лет все коли-
чество оной, получаемое при произ-
водстве золота, тщательно было от-
бираемо королевскими чиновниками,
которые, собрав оной известное коли-
чество, обязаны бросить ее при свиде-
телях в реку Боготу... и в реку
Кауку» — так написано в одном тог-
дашнем журнале...
В те же времена в зауральских
землях России обнаружили платину,
и Департаменту горных и соляных
дел было велено отыскать способ
изготовления из нее «полезных из-
делий», чтобы не «бросать в реку»
металл, который многие специали-
сты, изучившие свойства платины,
считали более ценным, чем золото.
Работы начались в 1823 году.
А 21 марта 1827 года на заседании
Ученого комитета по горной и соля-
ной части собравшимся демонстриро-
вались разные изделия из русской
платины: кольца, жетоны, брусок
весом 6 фунтов (2,4 кг. — П. И.).
Полковник горного корпуса Соболев-
ский докладывал:
«Очищенную платину в губчатом
виде набивает мы холодную весьма
плотно в толстую железную кольце-
образную форму произвольной вели-
чины...
Сдавливаем все сильным натиском
винтового пресса...
Вынув из формы, получаем плот-
ный кружок, имеющий металличе-
ский блеск. В сем состоянии плати-
новый кружок не имеет еще ковкости,
и сила сцепления частиц платины
между собой еще не противостоит
в нем сильным ударам: оный ломает-
ся и крошится...
Для обращения таковых кружков
в ковкую платину надлежит только
нагреть их до белого раскаления...
И при сей степени жара подверг-
нуть давлению того же пресса. От од-
ного удара кружок платины вовсе
изменит вид свой; зернистое его
строение становится плотным, и оный
делается совершенно ковким».
«...Величина кружков не* представ-
ляет в сем случае никакой разности;
большой и малый кружок от одного
удара делаются ровно ковки и тягу-
чи. После такого обжатия кружки
проковываются в полоски или прутки
желаемого вида обыкновенным обра-
зом».
Тогда же, в 1827 году, в России
впервые в мире — стали чеканить
платиновые монеты. Вслед за Рос-
сией пустили платину в дело и другие
страны: стали делать свои монеты,
медали.
Теперь крупинки платины отделяли
от американского золота не для того,
чтобы выбросить в «реку Боготу и
реку Кауку». И не только дары За-
уралья, но и все, что делалось из пла-
тины способом Соболевского, назы-
вали — «русская платина»...
Так было положено начало порош-
ковой металлургии — изготовлению
металлических изделий без расплав-
ления. «Многие скажут, что это
слишком просто, но знаменитые хи-
мики Европы семьдесят лет... искали
сей простоты безуспешно», — отзы-
вался об изобретении Соболевского
современник событий...
Обычно смесь двух частей водоро-
да с одной частью кислорода при ма-
лейшей возможности взрывается, но
в 1859 году французские химики Сен-
Клер-Девиль и Дебрей придумали
такую горелку, в которой оба газа
сгорали безо всяких взрывов, притом
таким жарким пламенем, что платину
удавалось расплавить.
С тех пор почти пол века способ Со-
болевского покоился в забвении. Но
41
в начале XX века металлургам снова
пришлось задуматься: как сделать
то, чего никак не сделать?
В те годы «фитилем» в электриче-
ской лампочке служила угольная
нить. Но горела она слишком тускло,
а сгорала слишком быстро. Ученые
знали, что есть такой металл — воль-
фрам, — который мог бы прекрасно
заменить уголь. Только надо на-
учиться делать тонкие вольфрамовые
нити, чтобы запаивать их вместо
угольных в стеклянные колбы без воз-
духа, подключать к «световым маши-
нам» — так называли первые элект-
рические генераторы, — и получится
яркий белый свет. Нить при этом не
сгорит: ведь плавится вольфрам
больше чем при трех тысячах граду-
сов! Но оказалось, что это не только
главное достоинство, но и главный
недостаток вольфрама: ведь такую
температуру не давало даже водо-
родное пламя. И значит, металл не
расплавить, слиток не сделать,
проволоку из него не вытянуть...
Тут-то и вспомнили «русскую пла-
тину».
Химики умели из вольфрамовых
руд получать серый металлический
порошок. Построить большие ап-
параты, подобные лабораторным
колбам, было не особенно трудно.
А дальше — помните способ Собо-
левского? — порошок стали спрес-
совывать в прутки. Сначала без на-
грева (металлурги говорят—«вхо-
лодную»). Потом — с нагревом. И
получался брусок металла, про кото-
рый уже можно было сказать знако-
мыми словами Петра Григорьевича
Соболевского: «Зернистое строение
его становится плотным, и оный де-
лается совершенно ковким». А ков-
кий пруток вольфрама можно пре-
вратить в нить, постепенно делая его
все тоньше, и — гори, лампочка, на
радость людям!
Не только вольфрам, но и другие
тугоплавкие металлы превращают
в проволоку, ленту и даже в готовые
детали без расплавления — так, как
делали когда-то «русскую платину».
Например, в ракетном двигателе соз-
дается такая температура, какую
могут выдержать лишь некоторые ме-
таллы: молибден, тантал, знакомый
нам вольфрам... Их сплавы работают
в жаре, достигающей двух с полови-
ной тысяч градусов.
Детали, обреченные на эту адскую
муку, делают из «керметов» — так
иногда называют материалы, кото-
рые получают — помните «металло-
керамику»? — методом порошковой
металлургии...
В 1977 году в Ленинграде была из-
готовлена особая медаль. На ней —
в мундире с эполетами, с орденской
звездой на груди — Петр Григорье-
вич Соболевский. А по кольцу слова:
«Порошковой металлургии 150 лет».
Сделали медаль из никелевого по-
рошка.
* * *
За эти 150 лет можно было разга-
дать любые секреты, считают многие.
И в самом деле, лет тридцать назад,
когда металлурги взялись за широ-
кое внедрение порошковой металлур-
гии, никто не думал, что это —
ДЕЛО, НУЖНОЕ ВСЕМ
Едва порошковая металлургия по-
пыталась конкурировать с обычной,
как обнаружилось, что люди знают
о металлах до обидного мало.
Ну например, металлические по-
рошки. Хорошо, если это вольфрам,
который и получается в виде порош-
ка. А чугун, сталь, бронза — как их
превратить в порошок? Догадались:
можно распылять струей воды или
инертного газа струю жидкого ме-
талла. Можно выливать эту струю
на холодную металлическую поверх-
ность — получится очень тонкая
хрупкая лента, которую потом не-
трудно раздробить в порошок. А ме-
таллы, превращенные в порошок, —
каковы их свойства?
42
Оказалось, что человечество, не
одно тысячелетие ходящее по песку,
очень мало знает о нем и подобных
ему веществах. Понадобилась — и
появилась! — специальная наука —
механика сыпучих сред.
А как сделать из металлического
порошка деталь, чтобы она по проч-
ности не уступала литой, по точно-
сти — точеной? Ведь упругая сталь-
не мягкая платина и даже не подат-
ливая бронза. Чтобы плотно спрес-
совать стальной порошок, нужна ма-
шина, сконструировать и построить
которую не проще, чем реактивный
самолет.
А нельзя ли обойтись вообще без
пресса? Например, насыпать сталь-
ной порошок в форму, а форму по-
местить внутрь очень мощного элект-
ромагнита, магнит включить на ко-
роткое время — буквально на миг —
и порошинки прочно слипнутся...
А немагнитные порошки? Может
быть, их спрессует ударная волна —
та, что разрушает горы и дома при
взрыве?
Надо искать, пробовать, ошибать-
ся, находить верное решение... И вот
физики, не считавшие достойным
внимания ни один предмет крупнее
атомного ядра и ощутимее магнит-
ного поля, с интересом и удовольст-
вием стали превращаться в прессов-
щиков или кузнецов, и само магнит-
ное поле пытаются обратить в подо-
бие мощного пресса, а взрывники,
привыкшие разрушать, превращать
монолиты в порошок, ищут способ
превращать силой взрыва... поро-
шок... в монолит.
* * *
Вольфрамовая нить, твердосплав-
ный резец, подшипник из бронзы
с графитом — не говоря уж о дета-
лях автомобиля, самолета, космиче-
ского корабля — ступени техническо-
го прогресса.
По сравнению с этим монеты и ме-
дали из «русской платины» — дело,
прямо скажем, невеликое. И действи-
тельно, Петр Григорьевич Соболев-
ский и его товарищи решали частную
задачу. Но решили общую проблему,
сделали то, что казалось абсолютно
невозможным.
Ведь если не считать свое дело не-
важным, если вложить в него все
свои знания и мечты о будущем, то
решится любая задача. И получится
результат, полезный всем людям, во
все времена.
ТЕХНИЧЕСКАЯ
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
В АТОМНОМ КОТЛЕ
Лет тридцать назад появились атомные электростанции. В глубине реакторов из
урана выделялось тепло — универсальная энергия нашей техники. К сожалению, кроме
тепла возникали еще нейтроны, быстрые частицы, жесткие гамма-лучи. Инженеры
предвидели некоторые неприятности и для трубок, в которых заключена окись
урана, применили лучший из известных тогда материалов — нержавеющую сталь.
18—25 процентов хрома и 8—12 процентов никеля делают ее стойкой в кислотах,
щелочах, в атмосфере вредных газов. Длинные, в несколько метров, тонкие
ТВЭЛы — тепловыделяющие элементы—легко входили в графитовые гнезда реакто-
ров. Но вот вытащить их через несколько лет, когда выгорел уран... Не всегда помо-
гали и мощные краны-манипуляторы. Причину в 1967 году открыли английские уче-
ные: оказывается, сталь распухает в реакторе. За полный срок работы реактора,
тридцать — сорок лет, ТВЭЛ без замены мог бы увеличиться на четверть!
Что происходит? Быстрая частица влетает в металл и расталкивает его атомы,
как человек, врезавшийся с разбега в толпу. Атомы вылетают со своих мест и застре-
вают на некотором расстоянии. Образуются «пары Френкеля» — маленькая дырка и
атом, раздвинувший соседей, а общий объем увеличивается. Затем «пара» может и
исчезнуть. Есть материалы, в которых перестраиваются все френкелевские пары,
например соединение индия с теллуром. К сожалению, они не слишком прочны.
Как ни странно, дефекты, получающиеся от излучений, упрочняют сталь. Они
закрепляют и связывают другие виды нарушений, дислокации, от которых и зависит
прочность металла. Но не думайте, что это так уж полезно: металл одновременно
«охрупчивается», становится ломким, как стекло.
С распуханием и охрупчиванием научились как-то справляться. Но приближается
время термоядерных реакторов — «токамаков». В них потоки частиц таковы, что
каждый атом стенки будет сдвинут с места минимум один раз в месяц. К тому же ге-
лий и водород в реакторе отнюдь не упрочняют металл. Так что металлурги без
проблем не останутся.
«РАЗУМНЫЕ» МЕТАЛЛЫ
Некоторые материалы имеют свойства, характерные разве что для разумных
существ. Например, память. Металлы — титан, цирконий — и сплавы — титан с нике-
лем, медь с алюминием, медь с марганцем — могут при нагреве «вспомнить», какую
форму имели раньше. Кстати, не только металлы. Технологи, работающие с пласт-
массами, знают капризы тетрафторэтилена, в просторечии фторопласта. Скажем,
прокатают фторопластовую пленку при температуре 200 градусов и намотают как
изоляцию в конденсаторе или трансформаторе. И если в работе пленка нагреется
хотя бы до 201 градуса, она тут же станет коротким и толстым бруском. Конечно,
44
провода замкнутся. Здесь «память» вредна. Но ее ведь можно применить с пользой.
Например, пружина из титаноциркониевого сплава может поднимать груз при на-
гревании и вновь опускать при охлаждении. Отсюда уже недалеко до двигателя. Надо
только соединить детали так, чтобы иметь непрерывное движение. Например, два
колеса сцепляются вставками из металла с «памятью» и половина устройства вы-
ставляется на солнце, а половина остается в тени. Вот и весь двигатель. Мощность его,
можно сказать, условная, только для демонстрации эффекта. Но важно то, что
используется разница температур всего в несколько градусов. То есть можно получить
энергию от теплой воды электростанций, доменных печей, горячих источников.
«Память» металла может помочь в известной конструкторам ситуации: как
вставить большую деталь через маленькое отверстие. Иначе говоря, как поместить
чертика в бутылку. До сих пор был один способ — по частям и склеивать внутри.
Теперь можно сделать его из соответствующего сплава, заморозить, смять в комочек
и протолкнуть через горлышко. Нагреется — снова станет чертиком. Медицина уже
использует подобное решение: в кровеносный сосуд вводится охлажденная спираль-
ка из металла с «памятью». Нагреваясь, она раЕширяет сосуд.
ПРОЧНЕЙ БУЛАТНОЙ СТАЛИ
Ученые давно определили, с какой силой атомы притягиваются друг к другу. Зная
ее, легко вычислить прочность материала: умножить на число атомов на одном
квадратном сантиметре. И получить сто пятьдесят — триста тонн! Пруток толщиной
в мизинец должен выдержать вес трех-четырех железнодорожных вагонов. Раз в
тридцать больше, чем реальные материалы. В чем же дело? Оказывается, в кристал-
лах, из которых состоят металлы (да и многие неметаллы), есть дефекты. То между
рядами атомов вклинился еще один ряд, незаконный, то атомы закручены спиралью.
Причем одиночные дефекты, скажем, один лишний атом, не имеют значения. Важны
длинные нарушения кристаллической решетки — дислокации (от латинского «дислока-
цио» — «смещение»). Их очень много, десятки и сотни тысяч в кубическом санти-
метре. Какая уж тут прочность, если на каждом шагу нарушение! Под нагрузкой
дислокации двигаются, объединяются и даже «размножаются». Если нагрузку много-
кратно повторять, дислокации соберутся постепенно в одном месте и там деталь
сломается. Тогда говорят, что материал «устал».
Можно ли избавиться от дислокаций, вырастить идеальный кристалл? Есть соеди-
нения металлов, например хлориды, которые испаряются при нагреве. В ту же печь
подают водород, тогда на стенках оседают металлические «усы» — по-английски —
«вискеры» — кристаллы длиной в несколько миллиметров и толщиной в тысячные
доли миллиметра. Их прочность колоссальна, всего в два-три раза меньше теоретиче-
ской. Есть и другие способы: например, из расплавленной окиси алюминия вытя-
гивают нити сапфира с прочностью выше, чем у лучшей стали. Вискеры дороги,
но вот графитовые нити, прочностью тридцать пять тонн на квадратный сантиметр
(вдвое прочнее, чем лучший стальной канат), уже вполне доступны. Сделать лист
или поковку без дислокаций мы пока не можем. Однако ввести сверхпрочные
«ниточки» в пластмассу или металл — задача посильная. Материал получается втрое
прочнее стали и легче алюминия. Для авиации — находка, но для автомобилей еще
дорог, хотя опытные детали делаются уже и автомобильными фирмами
НАУКА
И
ТЕХН ИКА
прохладный. Просторно. Мягкие кре-
сла. Широкий обзор. В кабине трак-
ториста таких удобств пока нет, хотя
конструкторы изо всех сил старают-
ся, чтобы водители «железных коней»
меньше утомлялись, чтобы вибрации
в машине были слабее, шум тише,
воздух чище.
СЕГОДНЯ
Как вы думаете, кому труд-
нее, утомительнее работать:
пилоту большого пассажир-
ского самолета или тракто-
ристу? Большинство отве-
тят, наверное: «Конечно пилоту».
Нет! Трактористу тяжелее.
Спору нет, у летчиков работа от-
ветственная и сложная. Они отвеча-
ют за жизнь и здоровье десятков, а то
и сотен пассажиров. От мастерства
летчиков зависит, как пройдет и за-
кончится полет. Но условия работы
у них лучше, чем у водителей сельско-
хозяйственных машин. Намного
лучше.
Однажды мне довелось побывать
в пилотской кабине аэробуса, много-
местного пассажирского самолета.
Пилоты в белых рубашках. Шум дви-
гателей чуть слышен. Воздух свежий,
Достигнуть этого совсем непросто.
Поле—не гладкое шоссе. Тряска,
вибрации на тракторе — коварный и
сильный враг. Если подвесить кабину
и сиденье слишком упруго — трудно
будет управлять машиной. Жесткая
подвеска приводит к быстрому утом-
лению водителя.
По уровню шума трактор сравним
с самолетом. Звукоизолировать каби-
ну тракториста — сложная инженер-
ная задача. А уровень шума надо
уменьшить по крайней мере вдвое.
Тракторист проводит в кабине по не-
скольку часов, и обязанности его
куда разнообразнее, чем у шофера
или даже у летчика. Он всегда в на-
пряжении, всегда начеку. Вести ма-
шину надо ровно, точно, «по лине-
ечке». Смотреть по сторонам неког-
да. Если при обработке, к примеру.
46
картофельного поля (прореживании,
подрезки сорняков) трактор откло-
нился от курса на несколько санти-
метров — это уже плохо. Машина
начнет давить, срезать ростки кар-
тофеля. И такую точность надо вы-
держивать на протяжении всего пути
трактора от края до края поля. Дли-
на же этой дороги может быть и пол-
тора, и два километра.
Мало того. Трактористу приходит-
ся и за приборами следить, и за рабо-
той прицепленных к трактору орудий:
чтобы глубина обработки почвы была
везде одинакова, чтобы равномерно
высевались семена и прореживались
всходы, не растрачивались попусту
удобрения, полно убирался бы уро-
жай. Вот сколько забот! И все это
в летнюю жару, под осенним дождем,
а то и в холод, днем и ночью.
Подсчитано, что энергии, которую
тракторист тратит на управление ма-
шиной за одну только рабочую смену,
хватило бы ему, чтобы перетаскать
две тонны песка на высоту двадцати-
этажного дома.
ЧТО ТАКОЕ «ГАЙД»!
Как же облегчить труд сельских
механизаторов и прежде всего упро-
стить вождение трактора? Нельзя ли
сделать так, чтобы за направлением
движения машины следил автомат?
Надо сказать, что мысль эта воз-
никла давно, почти одновременно
с появлением тракторов для сельско-
хозяйственных работ.
Первое изобретение (оно было сде-
лано еще в 1909 году) так и называ-
лось: «Приспособление к трактору
для направления хода его по полю».
Вот в чем оно заключалось.
Изобретатель предложил приспо-
собить к трактору пятое колесо
«гайд» (по-английски — «направи-
тель», «проводник»). Направляющее
колесо катилось впереди трактора по
борозде, проложенной во время пре-
дыдущего гона. Если трактор укло-
нялся в сторону, гайд это «чувство-
вал» и через специальную раму воз-
действовал на передние, рулевые, ко-
леса машины, возвращал ее на за-
данный курс.
Гайды начали применяться доволь-
но широко. Управление трактором
упростилось. Трактористу уже не
надо было напряженно следить за хо-
дом всего агрегата. Одно плохо. Для
того чтобы повернуть колеса тракто-
ра, требуется большое усилие. На-
правляющему колесу приходилось
сильно упираться в стенки борозды.
Она разрушалась. Трактор начинал
рыскать, сбиваться с курса.
Чего только не делали изобретате-
ли, чтобы улучшить автомат с гай-
дом. Пытались изменить конструк-
цию направителя. Вместо колеса при-
меняли и ползуны, и диски, и шары.
Но это мало помогло. Да выход был
совсем и не в этом.
В 1935 году австралиец Морис
Найт сделал важное изобретение.
В его автомате вместо тяжелого,
прочного гайда имелся щуп —- легкая
вилочка, скользившая по борозде.
Стенок борозды она почти не разру-
шала, поскольку все что от нее тре-
бовалось — замыкать контакты при
отклонении трактора. Включался
47
электрический мотор, который и по-
ворачивал колеса трактора.
Сначала и гайд, и автомат Найта
применялись лишь при пахоте. Суще-
ствовало мнение, что здесь и только
здесь они могут быть использованы.
А тракторы не только пашут. При по-
мощи разных прицепных орудий и
машин тракторы выполняют более
двух десятков сельскохозяйственных
работ: секи, рыхлят почву в между-
рядьях, вносят удобрения, опыляют
и опрыскивают растения, снимают
урожай и многое другое. Постепенно
и для Этих видов работ были приду-
маны автоматы.
Наши ученые, к примеру, создали
автомат для посева кукурузы. У него
тоже есть щуп. При первом прохо-
де трактором управляет тракторист.
К сеялке прикреплен небольшой плу-
жок — маркер. Движется трактор,
тянет за собой сеялку, а рядом с ней
маркер чертит бороздку, базовую ли-
нию для щупа. При следующем про-
ходе щуп ведет машину точно по мар-
керной бороздке. А чуть свернет
в сторону — щуп передвинет порше-
нек, зологник, управляющий подачей
масла в гидромотор. Мотор повер-
нет рулевые колеса машины и вернет
ее на заданный курс.
Создан у нас и автомат для управ-
ления трактором при уборке свеклы.
Конструкторы заставили щуп дви-
гаться между рядками свеклы, точно
следуя всем их изгибам. Очень удач-
ный получился автомат. Когда его ис-
пытали, оказалось, что он ведет трак-
тор в четыре-пять раз точнее чело-
века.
Особенно прославились трактор-
ные автоматы, разработанные Ива-
ном Григорьевичем Логиновым. Ра-
ботать над своим первым автоматом
он начал еще в пятидесятых годах,
когда был трактористом и работал на
целинных землях Казахстана. «Весь
день сидишь на тракторе, — расска-
зывал Иван Григорьевич, — и все
время нажимаешь на рычаги управ-
ления: то скорость увеличишь, то
машину слегка влево или вправо по-
дашь. Пашешь и постоянно сле-
дишь за краем борозды. Небольцюй
изгиб, выравнивай ход машины. В
конце смены ноги и руки ноют от ус-
тал ости».
Логинов задумал автоматизиро-
вать вождение гусеничного трактора.
А сделать это было куда труднее, чем
подключить автоматику к колесной
машине. Гусеничным трактором
управлять сложнее, чем колесным.
Немало времени и сил потратил трак-
торист изобретатель, пока нашел
способ передать движение щупа гу-
сеницам своего мощного С-30.
Он придумал даже не один, а не-
сколько приборов, автоматизирую-
щих вождение трактора. Сам изгото-
вил их, и сам испытал. Результаты
получились замечательные. За две
с половиной недели трактор-автомат
И. Г. Логинова вспахал около четы-
рехсот гектаров на полях совхоза
«Шакат» Павлодарской области.
Иван Григорьевич закончил инсти-
тут, стал инженером и посвятил себя
созданию автоматики для сельскохо-
зяйственных машин. Среди его изо-
бретений одно особенно важно. Он
«научил» автоматы подправлять,
корректировать самих себя. А этого
им очень не хватало. Проложит трак-
тор борозду — и чуть собьется с кур-
са. На следующей борозде — еще
немного. Вот ошибки и накаплива-
ются. Как с этим бороться, инженеры
не знали. Логинов придумал: доба-
вил в автомат специальное электри-
ческое устройство, уменьшающее
ошибки. И оно хорошо показало себя
на поле.
ТЕРРАН АВИГАЦИЯ
Легкий щуп может скользить не
только по стенкам борозды, но и по
рядкам растений, по валкам ско-
шенного хлеба, бровке (кромке) не-
скошенногО. И все же конструкто-
ры сельскохозяйственных автоматов
48
мечтают избавиться от щупа, перейти
на бесконтактные способы управле-
ния. Ведь что бы ни говорили, а не-
прочные, сыпучие стенки борозды,
рядки растений и валки хлеба — да-
леко не идеальные направители. Так
неужели нельзя применить другие
более совершенные способы слеже-
ния за ходом трактора? Оказалось,
можно.
Давно уже в технике применяются
фотоэлектрические датчики — чувст-
вительные к свету приборы. Попробо-
вали применить их и в сельскохозяй-
ственной автоматике. Свежевспахан-
ная земля темнее той, которой еще не
коснулся плуг. Автомат, снабженный
фотоэлектрическим глазом, улавли-
вает разницу в освещенности обрабо-
танной и необработанной почвы и ве-
дет трактор по линии раздела. Есть
фотодатчики, которые могут управ-
лять трактором даже в ночное время.
Делаются попытки использовать
для вождения сельскохозяйственных
машин лучи оптических квантовых
генераторов, лазеров. Источник излу-
чения устанавливается на краю поля.
По лучу, направленному лазером из
конца в конец поля, и движется трак-
тор, словно по туго натянутому ка-
нату.
Есть и другие способы. Инженеры
предложили, например, проложить
под землей провода, протянуть их под
полем на равном расстоянии друг от
друга. Если по проводам пустить
электрический ток высокой частоты,
а на тракторе установить чувстви-
тельные приборы, то машина пойдет
по прямой линии, как раз вдоль токо-
несущего проводника. Устроить та-
кую сеть подземных проводов конеч-
но сложно. И все же специалисты по
сельскохозяйственной автоматике
держат и этот способ в резерве и
даже начали уже первые экспери-
менты.
Навигация — наука о корабле-
вождении, о способах безопасного
и точного плавания. Есть морская
навигация. Есть воздушная. Есть ко-
смическая, австронавигация. А не
так давно родилась новая наука —
терранавигация («терра» по-латыни
«земля») о вождении по полям сель-
скохозяйственных машин.
АГРОМОСТ ИНЖЕНЕРА
ПРОВОТОРОВА
Ежегодно заводы нашей страны
выпускают более трехсот тысяч трак-
торов и около миллиона других сель-
скохозяйственных машин. И неудиви-
тельно. Ведь каждую весну надо
вспахать и засеять около двухсот
тридцати миллионов гектаров земли
в колхозах и совхозах, а потом обра-
ботать эти обширные площади сель-
скохозяйственных угодий, вырастить 49
И
и убрать хлеб, кукурузу, подсолнеч-
ник и еще добрую сотню других
культур.
Но трактор, работая в поле, при-
носит не только пользу. Он «топчет»
землю, уплотняет ее. Почва начинает
хуже пропускать воздух и влагу. По-
нятно, сказывается это не сразу. Но
постепенно урожаи на том поле па-
дают. Урожай хлеба, например,
уменьшается в конце концов процен-
тов на десять по сравнению с тем, ко-
торый был вначале. Картофеля и
того хуже — наполовину.
Хорошо бы сделать так, чтобы
сельскохозяйственные машины дви-
гались не по полю, а над ним. Как?
Способ такой есть!
Более полувека назад, еще в
1930 году, советский инженер
М. С. Провоторов высказал замеча-
тельную идею. Он предложил агре-
гат, который позволил бы совсем по-
другому и пахать, и сеять, и убирать
урожай.
Представьте, что по краям поля
проложены рельсы или твердые, бето-
50 нированные дорожки. По рельсам на
колесах, а по дорожкам на гусеницах
двигается поперек поля длинная ре-
шетчатая ферма, похожая на мост.
К ферме могут быть прицеплены плу-
ги, сеялки, бороны, культиваторы —
отним словом, любые сельскохозяй-
ственные машины и орудия. Пройдет
такой агрономический мост над по-
лем всего один раз, и поле вспахано,
засеяно, обработано.
Стоимость моста, разумеется, бу-
дет немалая. Строительство рельсо-
вых путей и бетонных дорожек также
потребует больших расходов. Однако
экономисты подсчитали, что «игра
стоит свеч». Ведь надо же учесть, что
отпадет надобность в миллионах
тракторов, в их обслуживании и ре-
монте. Повысятся урожаи.
Идеей Провоторова заинтересова-
лись крупные ученые. Ее поддержал
знаменитый почвовед академик
В. Р. Вильямс. Газеты писали: «Изо-
бретение Провоторова произведет ре-
волюцию в земледелии».
Изобретение, действительно, имело
огромную важность. Но осуществить
его тогда не представилось возмож-
Hbfyvi. Какой машине было под силу
в т<р время двигать мост длиной в сто
двадцать метров? Да ведь не один
только мост, но и подвешенные к нему
орудия — плуги, например. Сотню
плугов! Какая силища нужна, чтобы
преодолеть колоссальное сопротивле-
ние почвы...
Была мысль использовать для пере-
движения агромоста паровозы. Но
вскоре и сам изобретатель отказался
от этой идеи. Может быть, применить
мощные тракторы? Но и тракторов
таких не существовало. Одним сло-
вом, изобретение Провоторова слиш-
ком опередило время. Так и остава-
лось оно многие годы неосуществлен-
ным. Правда, изобретатель продол-
жал работать над агромостом, приду-
мывал все новые и новые варианты,
улучшал конструкцию. И только в по-
следние годы наступило время для
опытов с мостом-полеходом.
Советские ученые попробовали при-
менить такой мост при выращивании
хлопчатника, Удивительный резуль-
тат! При посеве производительность
труда увеличилась в десять раз. При
обработке почвы — в двадцать раз
и почти во столько же при уборке.
А какие огромные возможности от-
крывает мост Провоторова для авто-
матизации! Это не трактор, для вож-
дения которого по неровному полю
нужны сложные устройства, хитро-
умные и дорогие способы управления.
Агромост движется по рельсам, по
ровным дорогам. Тут все заранее
можно рассчитать, выверить, а
управление мостом поручить элек-
тронно-вычислительной машине.
Специалисты-агрономы утверж-
дают, что урожайность при автома-
тизированном мостовом земледелии
может быть повышена раза в четыре.
ЭЛЕКТРОННЫЕ ЗЕМЛЕДЕЛЬЦЫ
Еще конструкторы первых трак-
торных автоматов задумывались: не
посадить ли в кабину механического
водителя с железными руками и но-
гами? Тогда в машине почти ничего
переделывать не нужно — только
прикрепить руки и ноги робота к ры-
чагам и педалям.
Но впервые роботы появились не
на тракторах, а на заводах и фабри-
ках. Произошло это сравнительно не-
давно. Роботы проявили себя отлич-
ными сварщиками, малярами, груз-
чиками, сборщиками. Они работают
по многу часов, не зная усталости,
в самых трудных условиях. Им не
страшны ни жара, ни холод, ни ядо-
витые испарения.
На Волжском автомобильном за-
воде, например, там, где строят зна-
менитые легковые машины «Жигу-
ли», шеренгой стоит несколько робо-
тов-сварщиков. Между ними по кон-
вейеру движутся кузовы автомоби-
лей. Остановится конвейер на минут-
ку, роботы повернут свои руки, при-
коснутся к кузову точно в тех местах,
где как раз необходимо, зажужжат,
застрекочат, сделают свое дело, и
конвейер поехал дальше.
На Московском заводе «Хрома-
трон» роботы помогают делать экра-
ны для цветных телевизоров. Пока
такой экран изготавливается, обра-
батывается, пока к нему прилажи-
ваются, припаиваются различные де-
тали, пока он пройдет, как говорят
на заводе, все технологические опе-
рации, его нужно много раз перене-
сти с одного места на другое, пере-
вернуть, снова установить. А каждый
из экранов весит более двадцати ки-
лограммов. Тяжесть солидная. Рань-
ше это делалось вручную. Теперь —
с помощью роботов.
А в городе Петродворце, под Ле-
нинградом, на часовом заводе роботы
собирают ручные часы. Несколько
лет назад в сборочном цехе за длин-
ными конвейерами сидели сотни ра-
ботниц и, глядя в микроскопы, ста-
вили в часы маленькие колесики, за-
винчивали крохотные винтики. Каза-
лось, что поручить такое сложное,
тонкое дело автоматам совершенно
51
невозможно. Но роботы справились!
Двести роботов собирают по четыре
миллиона штук часов в год. В шесть
раз больше, чем собирали раньше
вручную.
Но если роботы так умело трудятся
на заводах, то, наверное, их можно
использовать и в сельском хозяйстве,
на нолях, в садах, на животноводче-
ских фермах? Наверное, можно со-
здать роботов, которые умели бы уби-
рать овощи, трудиться на чайных и
хлопковых плантациях, собирать
фрукты и ягоды, ухаживать за жи-
вотными. Казалось даже, что добить-
ся этого будет не так уж и трудно
Но первые опыты убедили — на лег-
кую удачу рассчитывать не прихо-
дится. На заводах роботы окружены
машинами, имеют дело с металлом и
пластмассой. На полях и фермах —
дело другое Рядом — живые суще-
ства. Обращаться с ними куда слож-
нее. Действовать надо осторожнее.
А так ли уж нужны роботы в сель-
ском хозяйстве? В настоящее время
там действует множество самых раз-
личных машин. Одних тракторов —
более пятидесяти типов: от крохотно-
го садово-огородного до могучего
«Кировца». Сотни комбайнов, сея-
лок, культиваторов. Целая армия.
В справочниках, каталогах только
одно перечисление сельскохозяйст-
венных машин занимает десятки
страниц. А роботов, полагают уче-
ные, понадобится всего тридцать раз-
новидностей. И эти тридцать типов
«умных» машин с успехом заменят
все существующие.
Главное, чем будут отличаться ро-
боты от нынешних сельхозмашин, —
своим электронным «мозгом», умени-
ем видеть, слышать, осязать и даже
рассуждать, делать выводы.
Вот как представляют инженеры
устройство полеводческого робота.
Он похож на агромост. Такая же фер-
ма на колесах. Робот сможет и па-
хать, и сеять, и ухаживать за расте-
ниями, и снимать урожай. Убирая,
скажем, капусту, он не будет хватать
первый попавшийся кочан, а сначала
внимательно рассмотрит, оценит его
качество и только тогда срежет, ко-
гда убедится, что капуста отвечает
всем требованиям стандарта.
Еще более сложным по устройству
предполагается садоводческий робот.
К примеру, дело его — собирать с де-
рева спелые яблоки. А как отличить
их от еще несозревших, убедиться,
что они хорошего качества, без изъ-
янов? Значит, робота надо снабдить
приборами, датчиками, которые
определят твердость плода, его раз-
меры, цвет, сахаристость, кислот-
ность. Все эти сведения о яблоке по-
52
ступят в «мозг» робота, его бортовую
электронно-вычислительную машину,
а она уже даст приказ сорвать ябло-
ко или оставить на дереве, пусть до-
зревает.
По внешнему виду садоводческий
робот будет похож на грузовой авто-
мобиль. На высоких стойках рядом
с кабиной укреплены двадцать гиб-
ких «рук»-хоботов. Такие «руки» су-
меют пробраться среди ветвей в са-
мую гуту кроны. Срывать яблоки ро-
бот станет почти так же, как и чело-
век. То есть одной «рукой» возьмется
за ветку, другой за плод. Покачает
его, покрутит, и яблоко у него в
«руке».
В «руке»-то в «руке». Но как же
разыскать яблоко среди листвы? Бы-
вает, что это нелегко сделать и чело-
веку, опытному сборщику. Конструк-
торы робота предлагают следующее.
Заранее, весной, когда деревья еще
не успели покрыться листвой, робот
должен осмотреть яблоню и запом-
нить расположение ее веток. Немного
позже, когда появятся завязи, он
снова осмотрит дерево. Теперь он бу-
дет знать, в каких местах появятся
яблоки и каким наикратчайшим пу-
тем к ним подобраться, как двигать
«руку», чтобы не наткнуться на ветку.
Сложно будет устроен и робот для
сбора чая. Чайные листья созревают
не все сразу, а постепенно. Процесс
созревания тянется долго, с весны до
осени. Только ловкие, проворные
руки сборщиц чая могут отыскать ма-
ленькие нежные листики, годные для
приготовления чая высшего сорта.
Но труд этот тяжелый и малопроиз-
водительный.
Чаеуборочные машины, работаю-
щие на плантациях, полностью заме-
нить человеческие руки не в состоя-
нии. А робот сможет. Двигаясь над
чайными кустами, опустив в их крону
механические «руки»-манипуляторы,
он с помощью «искусственных чувств»
и электронного «мозга» найдет нуж-
ные листики и сорвет их, не причи
нив вреда чайному кусту.
Такие роботы еще не созданы. Есть
только их проекты. А вот робот для
стрижки овец уже работает, и очень
неплохо. У него восемь «рук». Иначе
ему не управиться. Четырьмя «рука-
ми» он держит овцу за ноги. Пятой —
за голову. Шестой и седьмой — стри-
жет. А восьмой собирает шерсть и
перекладывает на транспортер.
РОБОТ ПО КЛИЧКЕ МАР-1
Ни полеводческий, ни садоводче-
ский, ни чаесборочный роботы на че-
ловека нисколько не похожи. Да 53
в этом и нет необходимости. Иное
дело роботы по уходу за животными.
Некоторые инженеры считают, что
такие роботы должны хотя бы немно-
го походить фигурой на человека.
Тогда животные скорее привыкнут
к машине. Робот станет для них чем-
то вроде заботливого пастуха.
Один из подобных роботов был
создан недавно в Московском инсти-
туте инженеров сельскохозяйствен-
ного производства. Называется он
Мар-1, то есть «мобильный автоном-
ный робот номер один». Слово «мо-
бильный» означает «подвижный».
«Автономный» — значит «свобод-
ный», не связанный ни с чем электри-
ческими проводами. Он уже прошел
испытания и показал себя с самой
лучшей стороны.
Мар ростом с высокого человека,
но весит значительно больше, около
семисот килограммов. Передвигается
на колесах. К туловищу его придела-
ны две «руки» с «пальцами»-схвата-
ми. «Глаза» робота — телевизионные
камеры. Одна пара «глаз» смотрит
вперед. Другая — назад. В роли
«ушей» — микрофоны. Слух у робо-
тов отличный. На «руках», на «туло-
вище» расположены приборы, ощу-
щающие прикосновения.
Но основное заключено внутри
«туловища», где расположена элек-
тронно-вычислительная машина, мы-
слительный аппарат робота. Машина
принимает решения, что роботу надо
предпринять, как действовать, каким
инструментом работать.
А умеет робот многое: подвезти
корм, раздать его, навести порядок
в коровнике, измерить у животных
температуру, кровяное давление, ча-
стоту дыхания.
Один из главных создателей этого
робота — инженер, ученый Валерий
Иванович Васянин — рассказывал
о кибернетическом животноводе:
«Команду о том, что пора начинать
работу, ему своевременно подают
внутренние часы. В памяти автомати-
ческого оператора записаны сведе-
ния об устройстве рабочего помеще-
ния, о всех его проходах и выходах,
производственных площадках. При-
катив на свое рабочее место, робот
сам присоединяется к электросети,
линии связи, пульту управления. Он
подъезжает к месту, где находится
инструмент, необходимый для выпол-
нения той или иной операции. После
окончания работы он возвращает
инструмент туда, откуда взял. Обо
всем, что робот увидел или почувст-
вовал, он может сообщить на цент-
ральный пункт управления. Перво-
начальные затраты на такие работы
будут большими, но они, безусловно,
окупятся».
Не все конструкторы считают, что
роботы-животноводы должны быть
непременно универсальными, годны-
ми для всякого дела. Возможно, про-
ще создать специализированных ро-
ботов. Одного — для раздачи кор-
мов, другого — для дойки, треть-
его — для уборки помещений. Время
покажет, какая точка зрения окажет-
ся более верной.
«Разве возможно совпадение мне-
ний, когда речь идет о будущем столь
сложной отрасли, как сельскохозяй-
ственная робототехника, история ко-
торой только начинается? — пишет
советский ученый Б. А. Рунов. —
Здесь на равных есть место и скеп-
тической осторожности, и понятному
оптимизму, и фантазии».
Конечно, полностью заменить че-
ловека в сельском хозяйстве роботы
не смогут. Но останутся его надежны-
ми помощниками, будут всегда нуж-
даться в обслуживании и заботе. На-
страивать автоматику, давать зада-
ния роботам, следить за их работой,
налаживать электронно-вычислите-
льные машины, управлять агрега-
тами с операторского пульта. Вот чем
предстоит заниматься в ближайшие
годы сегодняшним полеводам и жи-
вотноводам.
По-прежнему главным в сельском
хозяйстве останется человек — хо-
зяин земли.
А. Гостомыслов
Пластина, которую я держу в руках, прозрачна, на ней крупными буквами выре-
зано: «ТАТЬЯН А». Очень ровно, так человеку не написать. Эта пластина — не-
обычное, неотправленное письмо...
Комсомолке Татьяне Ремиз всего семнадцать лет. Несколько месяцев назад она
окончила школу, поступила работать на НПО «Ленэлектронмаш», решила стать про-
граммистом.
В школе у нее были обыкновенные девчоночьи увлечения — вязала шапочки,
носки, рукавички. И еще любила печь торты, пирожные, кексы. В этом — настоящая
мастерица. И весь класс ахнул, когда она поступила учиться в Ленинградский электро-
технический институт, на вечернее отделение, стала изучать автоматику.
Почему же такой крутой поворот в жизни? Оказалось, что ее папа, инженер-
электронщик, с седьмого класса с дочкой только и говорил об электронике.
— И не только это, — объяснила Татьяна. — Сама жизнь становится такая, что без
электроники, без компьютера серьезного дела не сделаешь. Вот вы сами посмотрите.
Татьяна показывала мне ленинградскую выставку «Интенсификация-90». Мы прошли
в зал и остановились у группы приборов. Это автоматизированное рабочее место
проектировщика с мини-ЭВМ. На выставке собрано действующее оборудование, рабо-
чее время электронно-вычислительной машины стоит дорого, поэтому каждый день
четыре человека — целая бригада — приходят с «Ленэлектронмаша» сюда и работают
прямо в зале.
Татьяна подошла к ЭВМ, включила питание, посмотрела на оживший экран дисплея.
Вставила магнитные диски, ленту с программой, нажатием клавиш спросила машину,
готова ли она работать? В эти дни бригада проектировала печатные платы для радио-
приемников.
Татьяна все делала быстро, красиво, и среди тех, кто с интересом следил за ее
работой, я заметил молодого рабочего с пристальным взглядом.
Девушка рассказала, как трудно составить программу, обучить машину. Надо
заложить в «мозг» ЭВМ данные о том, что плата, скажем, будет металлизированная,
55
где станет применяться, дать примерный чертеж. Машина переработает огромную
информацию, сделает расчет и даст наилучший чертеж — самый-самый! И сделает это
быстро.
Затем Татьяна обвела вглядом весь зал, где на стендах действовало электронное
оборудование, оглядела автоматы, которые сами обтачивали детали, а проворные
манипуляторы подавали им заготовки, и сказала восхищенно:
— Да ведь вокруг все, среди чего я стану жить! Это моя жизнь!
Татьяна стремительно повела меня по выставке, объясняя на ходу вот макет новой
квартиры, вот целый квартал с домами для молодежи. Вот такой элегантный телефон
у нее будет. В каждом доме будет личный компьютер, а сейчас его можно посмот-
реть, потрогать!
Вот модели новой одежды, в ней она поедет на работу в новом трамвае, который
станет украшением города. Вот бумага, которая не боится воды. Вот установка для
ручной плазменной сварки, рядом с ней робот, который легко покрасит самую слож-
ную деталь. Вот так станут станки на участке гибкого автоматического управления,
а зти машины рассчитают, как быстро загрузить корабль и лучше расположить груз.
Вот автоматизированное рабочее место врача, а вот — агронома. Первая в стране
волоконно-оптическая линия связи. Тоненькие магнитные диски памяти, каждый из ко-
торых заменит том в сто двадцать страниц.
— Приятно жить в таком мире, — сказала Татьяна. — Но техника меняется так
быстро, что уже в восемнадцать нам приходится переучиваться.
Рядом с Татьяниной ЭВМ на выставке стоял автомат, который назывался «Орг-
текст-2Д». На нем работала выпускница ПТУ, машинистка Светлана Пирог. Вместо
крышки у автомата — клавиатура, вместо листа бумаги — экран дисплея, вместо ящи-
ков — магнитные диски машинной памяти. Я нажимал клавиши, как на пишущей ма- ,
шинке, и буквы возникали на экране. Поспешил и наделал ошибок.
— Сейчас исправим, — сказала Светлана. Она села к автомату, и по экрану начал
двигаться прозрачный зайчик. Он раздвигал строчки, делал абзацы, вставлял запя-
тые, исправлял ошибки. А когда на экране не хватило места, отправил часть текста
56
в память машины, Затем печатающее устройство на краю стола с непостижимой ско-
ростью напечатало выправленный текст.
Трудно ли было научиться работать на автомате? Светлана ответила, что изучила
его за три недели. А мечта у девушки — придумать такое приспособление, чтобы
автомат печатал еще на английском и хинди, которые хорошо знает Светлана.
Над автоматами в зале возвышался огромный станок — обрабатывающий центр.
Его хозяин, молодой рабочий, пристально смотрел на нас. Станок бархатно гудел,
специальным захватом менял инструмент и по заданной программе обтачивал
сложнейшую деталь, которую на обычном станке даже опытный рабочий сделал бы
с трудом.
Затем рабочий закрепил на станке прозрачную пластинку из оргстекла. Станок
своим захватом достал коническую фрезу, закрепил ее и нарисовал кораблик с адми-
ралтейской иглы. Затем на виду у всей публики ровным почерком стал писать:
ТА-ТЬЯ-НА.
Я удивился — двадцать лет назад и сам работал на хорошем станке. Но обучить
металлорежущий станок грамоте — ив голову не приходило, что это возможно.
Татьяна сердито посмотрела на молодого рабочего, покраснела:
— Да ну тебя! Мне в институт пора. — Ив смущении убежала.
А я подумал, что если молодые ребята так смело берутся за новые машины,
то с программой технического перевооружения нашего производства,
которая намечена Основными направлениями экономического
и социального развития СССР,
мы справимся.
КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ
АВТОР СТИХОВ — ЭВМ
Писатели У. Чемберлен и Т. Эттер (США)
составили машинную программу, позволяю-
щую с помощью ЭВМ автоматизировать сочи-
нение прозы и стихов. Словарный запас про-
граммы около 25 000 слов. Получив задание,
ЭВМ с помощью программы создает общую
структуру будущего литературного произве-
дения. После этого для нее выбираются кон-
кретные слова из рабочей памяти машины. На
третьем этапе производится чистовая обра-
ботка текста: выбор спряжений глаголов,
рода существительных и тому подобное, а
также осуществляется правильная взаимо-
связь между предложениями.
НАУКА
И
техн ика
С ЕГОДНЯ
Б. Зубков
МАТЕМАТИКА
ТРЕХ СТИХИЙ
Вода — душа урожая.
Узбекская пословица
е ошибусь, наверное, если
скажу, что далеко не всем
приходилось видеть само-
родок золота или платины,
трогать своими руками бо-
лее скромные кристаллы гипса или
кусочек горного хрусталя. Однако
есть один минерал, который вы обя-
зательно видели, брали в руки и...
пили. Встречается он на земле то
в виде хрупких, сверкающих кристал-
ликов, то в виде необъятных залежей
рыхлого белого вещества, а чаще —
в расплавленном, жидком виде. Ми-
нерал называется — вода.
Конечно, непривычно думать о во-
де, что это минерал. Но представим:
средняя температура на планете по-
низилась градусов на двадцать. И то-
гда геологи будут писать в своих
учебниках: «Самая распространен-
ная горная порода — лед». Да и сей-
час ученые рассматривают воду как
минерал. Великий русский ученый
В. И. Вернадский посвятил воде
много страниц своей замечательной
книги «История минералов земной
коры».
Вода — это минерал жизни. И про-
стую истину «солнце — отец, а во-
да — мать урожая» человек усвоил
давным-давно. Запруды, колодцы
и простенькие каналы для воды по-
явились столь давно, что по древ-
ности с ними могут соперничать тот
лько шалаши да звериные ямы-ло1
вушки.
58
Приводя воду на свои поля, чело-
век постигал законы, по которым
реки то разливаются бурливым пото-
ком, то усыхают до мелеющих ручьев,
учился следить за движением планет
и звезд, выводил правила исчисления
длин и объемов. Наука по имени оро-
шение дала начало астрономии, гео-
метрии, наукам, изучающим движе-
ние жидкости и жизнь растений.
Свойства воды удивительны. Судите
сами.
Жарким летом вода приносит зем-
ле прохладу, а ранней весной согре-
вает ее. В холодную погоду орошение
согревает почву и воздух настолько,
что даже заморозки отступают, теря-
ют свою губительную силу. А в жару
вода способна снизить температуру
раскаленной земли на двадцать пять
градусов.
Вода приносит с собой мельчайшие
частицы ила, песка, глины, плодород-
ной земли. Они столь малы, что не-
которые только в микроскоп раз-
личишь, но число их грандиозно.
В Средней Азии вблизи Бухары и
в Хорезме, там, где человек веками
ррошал земли, слой почвы, принесен-
ной водой, достиг трех — семи мет-
ров. Двухэтажный дом в нем спря-
чется!
. Вода несет с собой питательные
для растений вещества: азот, калий,
фосфор. Зато при слишком обильных
поливах она увлекает полезные хими-
ческие соединения в более глубокие
слои земли, подальше от корней ра-
стений, и плодородие почвы ухудша-
ется.
Вода живительна для полезных ми-
кробов, обитающих в почве, благо-
приятна для жизни дождевых червей.
И одновременно небольшой искус-
ственный поток способен уничтожить
вредителей — мышей, личинки май-
ского жука и разных весьма вредных
насекомых.
Вот так колеблются «весы» плодо-
родия. На их чашах вода, земля и,
конечно, умение земледельца.
«Колодец иголкой не выроешь», —
утверждает восточная пословица.
Для орошения созданы машины, да-
же внешний облик которых говорит:
«Мы делаем многотрудное, великан-
ское дело!» Представьте себе: на
краю пустыни возникли стальные
каркасы многоэтажных домов и
вдруг... Поверить трудно. Гигантские
каркасы стронулись с места и пусти-
лись в путешествие. Это работают
машины, соединенные в один завод
59
на колесах. Сооружения, каждое ши-
риной более двадцати метров, ползут
ио откосам и дну будущего канала.
Зрелище грандиозное! Они заковы-
вают в бетон берега, строят каналы
разной глубины и ширины. Все ма-
шины питаются энергией от мощно-
сти передвижной электростанции.
«Продукция» стальных гигантов —
готовое русло искусственной реки.
Машина делает реки!
Где берут начало каналы? Кто пи-
тает их живой водой? Реки, самые
полноводные, водохранилища вблизи
гидроэлектростанций, озера. По-раз-
ному начинает свое путешествие к ра-
стению капля воды. Путешествие это
полно коварных ловушек. Солнце!
Иссушающее Палящее. Вот где
сталкиваются в битве древние сти-
хии; огонь и вода. Под лучами солнца
вода в открытом сверху канале испа-
ряется Пропадает на глазах, дрожа-
щим маревом уносится в небо.
Не все каналы удается покрыть
слоем бетона или устелить дно их и
берега непроницаемыми для воды
пленками Дорого трудно строить
такие каналы и, быть может, еще
труднее ремонтировать Приходится
делать каналы земляные. И вновь
сталкиваются стихийные силы —
земля и вода. Земля впитывает дра-
гоценную влагу, каналы зарастают
сорными растениями, которые жадно
пьют воду, вовсе не им предназна-
ченную. Водолюбивые растения, эти
незваные пришельцы, разрастаются
так бурно, что вода начинает с тру-
дом просачиваться сквозь густые за-
росли осота, тростника, донника, ро-
гоза и другой сорной растительности.
Конечно, их можно скосить. Тем бо-
лее что свежая молодая раститель-
ность— отличный зеленый корм Но
косилки тут нужны особые, например
с опорным колесом на длинной раз-
движной ноге. Трактор с косилкой
движется по берегу канала, опорное
колесо катится по гребню другого
берега.
Техника орошения внешне непри-
тязательна — насосы, каналы, тру-
бы Техника, как говорится, «с боро-
дой»' Кому не известна древняя оро-
сительная система Центральной Азии
или многокилометровый акведук —
«водопровод, сработанный еще раба-
ми Рима». Даже самый совершенный
насос — центробежный — изобретен
нашим соотечественником, генера-
лом А. А Саблуковым еще в 1838 го-
ду. Пожалуй, лишь ширококрылые
ажурные конструкции дождевальных
машин могут задержать на себе вни-
мание современного инженера, при-
выкшего к сложной технике. Между
тем сейчас решить задачу «земля
плюс вода» невозможно без многих
достижений химии, полимеров, элек-
тронной автоматики, агрохимии, зем-
леройной техники и кибернетики, поч-
воведения и гидродинамики.
60
При искусственном орошении, так
же как и в природе, вода приходит
к растению тремя путями: по земле,
по воздуху, под землей. Но какой бы
путь для утоления жажды полей мы
ни выбрали, нам понадобятся трубы.
К бороздам и щелям, нарезанным
в земле трактором, вода пойдет по
трубам и сифонам. К дождевальной
машине, которая, подражая дождю
естественному, приносит влагу свер-
ху, «по воздуху», лучше подводить
воду не по временной канаве, а по
трубопроводам. Наконец, под землей,
для подпочвенного орошения, нам по-
надобится особенно много труб: ведь
здесь их прокладывают через каждые
метр-два. Вспомним и о том, что зем-
ляные каналы, арыки и временные
канавы-оросители оползают, забива-
ются илом,занимают много пахотной
земли, препятствуют движению и ра-
боте машин.
Трубопроводы свободны от всех
подобных недостатков, но дороги.
Поэтому в поисках дешевых и долго-
вечных труб испробовали, кажется,
все возможные материалы: железо-
бетон, армоцемент, асбоцемент, сили
кальцит, керамику, стекло, резину,
каменное литье, бамбук, дерево. Те-
перь слово за химиками. И они уже
снабжают мелиораторов новыми
материалами, совсем отличными от
традиционных.
Двойной бич оросительных кана-
лов — водоросли Они поглощают
воду и одновременно накапливают
вокруг себя ил. Водные магистрали
приходится чистить экскаваторами,
механическими лопатами, канавоко-
пателями. А это не дешево! Очистка
одного километра канала обходится
в тысячу рублей.
На помощь механизаторам пришли
зоологи, предложив заменить экска-
ваторы... рыбой. В оросительные ка-
налы Туркмении было выпущено не-
сколько сот тысяч мальков толстоло-
биков и белого амура Взрослый бе-
лый амур необыкновенно прожор-
лив: за день он пожирает около пуда
водорослей. А мелиораторам только
этого и требовалось! «Живые экска-
ваторы» хороши и на сковородке:
мясо их вкуснее.
Так или иначе, по гибкой ли трубе,
по складным ли «коленам» из труб,
подземным трубопроводам или непо-
средственно из канала вода должна
попасть в дождевальную машину.
Инженеры, конструирующие все-
возможные дождевальные уста-
новки, озабочены тем, чем, по сути
дела, озабочены конструкторы любых
машин. — количеством продукции и
качеством ее. Для орошения коли-
чество продукции сводится к тому,
чтобы орошаемая площадь, охваты-
ваемая одной машиной, была как
можно больше. А качество продук-
ции, — значит, равномерный полив,
величина капелек достаточно мала и
одинакова. Ведь крупные капли
утрамбовывают землю и ранят расте-
ния, слишком мелкие быстро испаря-
ются. Итак, главное — радиус, даль-
ность действия и качество распыле-
ния. Что еще?
Очень желательно делать сеть тру-
бопроводов, подводящих воду к уста-
новкам, не очень густой, другими сло-
вами, труб этих хорошо бы проклады-
вать поменьше. И чтобы напор воды
был низок — это значительно уде-
шевляет орошение. И конечно, воз-
можность автоматизации.
61
Московский инженер Геннадий
Павлович Примов предлагает совер-
шенно новый дождевальный аппарат,
работающий... взрывом. Большой
бак для воды — основа всей конст-
рукции — заполняется водой и в тот
же бак подается смесь воздуха с жид-
ким или газообразным топливом.
Горючая смесь воспламеняется за-
пальной электросвечой, давление
резко возрастает, открывается кла-
пан в стволе водомета, и вода выбра-
сывается в воздух с большой скоро-
стью, дробясь при этом на мелкие
капли. Дождь получается капелька
в капельку, с диаметром этих капелек
не более полмиллиметра.
При первых опытах дальность по-
лета струи была уже более ста мет-
ров. Чтобы отправить в путешествие
по воздуху литр воды, понадобилось
всего четверть грамма топлива. Это
очень мало. На очереди — создание
установки, которая сумеет «выстре-
ливать» за один раз сразу восемь ты-
сяч литров. Установка эта сверхдаль-
неструйная — вода вылетает струей
на расстояние до семисот пятидесяти
метров.
Каждая такая установка занимает
небольшую площадку диаметром
около десяти метров, а может оро-
шать поле размером 175 гектаров, по-
ворачивая при каждом «выстреле»
свой ствол на несколько градусов.
Расположены устройства друг от
друга на расстоянии километра. Ста-
новится ясным все удобство таких
оросительных систем. Добавим к это-
му возможность полной автомати-
зации.
В рассказе нашем несколько раз
появлялось слово «мелиорация»,
«мелиораторы». По-латыни «мелио-
рация» значит «улучшение». Улучше-
ние земли. Приводя воду на поля, мы
получаем урожаи обычно вдвое боль-
ше, иногда два урожая в год. Значит,
действительно земля становится щед-
рее, лучше.
Часто, наоборот, приходится осво-
бождать землю от лишней воды.
И это тоже мелиорация. Земля минус
вода... В этой формуле заложен глу-
бокий смысл. Во-первых, именно зем-
ля, которая нуждается в осушении,—
это, как правило, земля наиболее
плодородная. Во-вторых, осушать во-
все не значит просто уничтожить бо-
лота с их опасными трясинами,
с ржавой водой. Бывает и так: влаж-
ный климат, подземные воды, пло-
ский рельеф земли соединились вме-
сте и почва страдает от избытка вла-
ги. Ведь корням растений нужен воз-
дух, а земля, насыщенная водой, его
не пропускает.
Осушить такую землю — значит
«открыть форточку» и пустить све-
жий воздух к самому маленькому ко-
решку. Кроме того, весной, когда
солнышко действительно ласковб
греет и самая пора приступить к севу,
на слишком влажную землю не выве-
дешь тяжелые машины. Но когда из
нее отводят влагу, осушают, резуль-
тат получается удивительный. На-
пример, в Литве в одном совхозе на
соседних полях снимали урожаи
свеклы, отличные друг от друга в че-
тыре раза. На одном поле урожай ку-
курузы был в девять раз больше, чем
на соседнем. Чем же отличались эти
земли? Щедрые поля были дрениро-
ваны. Там, под землей, проложили
пористые трубы — дрены. Они, слов-
но губка, отсосали излишнюю воду и
отвели ее с полей в сторону, в боль-
шие и малые каналы.
Осушить землю — это получить
в обжитых районах, например в Не-
черноземной зоне, целину плодород-
ных земель. И урожай с нее много-
кратно умноженный. Однако недаром
пословица предупреждает: «Без тру-
да не выудишь и рыбку из пруда».
Создать на полях дренажную, водо-
отводящую сеть — значит выполнить
поистине ювелирную работу, хотя и
в масштабах далеко не ювелирных.
Под землей на глубине в полметра и
больше примерно через каждые пол-
тора-два метра прокладывают трубы
диаметром в несколько сантиметров.
62
Но чтобы создать густую сеть глиня-
ных, фибровых, полиэтиленовых или
любых других труб, надо выкопать
столь же густую сеть канавок. Выко-
пать метр канавы — вынуть полтон-
ны земли'
Кроме разнообразных и мощных
землеройных машин решили исполь-
зовать взрыв. Но взрыв совсем
особый. Готовят длинный-длинный
шланг из полиэтилена. Начиняют его
взрывчаткой. Получается своеобраз-
ная длинная гибкая и довольно тол-
стая змея Теперь в ход идет маши-
на-кротователь. Она вонзает в землю
свой нож, идет вперед и режет землю.
Получается щель вроде ходов крота.
Вслед за ножом трактор затаскива-
ет в щель гибкий полиэтиленовый
шланг со взрывчаткой. Все готово.
Змея из полиэтилена и взрывчатки
оказывается змеей гремучей. Она
взрывается сразу на всем протяже-
нии будущего канала, и канал готов.
Когда строили канал в пойме реки
Дубны, экскаватор прошел полкило-
метра за месяц. Взрывы «построили»
такой же длины канал за два дня.
В пятнадцать раз быстрее.
Заболоченные поймы рек, топкие
низины и даже непроходимые болота
обретут вторую жизнь, с пользой по-
служат человеку. Для этого понадо-
бится труд картографов и геодези-
стов — они составляют самые под-
робные карты почв и подземных вод,
лесов и пашен. Тысячи механизато-
ров поведут машины. Даже специа-
листам по лазерной технике найдется
работа: луч лазера поведет канавоко-
патели по строго прямолинейному
маршруту.
Влага почвы, летние ливни, вода
орошения, естественные кладовые
минеральных солей, принесенные
в почву удобрения — все соединяется
воедино в сложную систему. И все
здесь подвижно, все меняется каждо-
дневно, подчиняясь ритму дня и ночи,
отзываясь на любое вмешательство
человека. Без сложных математиче-
ских расчетов тут невозможно обой-
тись. Вот почему сейчас создают ма-
тематическое описание, математиче-
ские модели сложной системы «по-
чва — растение — атмосфера».
Запасы влаги в почве на больших
площадях будут определять с само-
летов. Аэрофотосъемка доложит о со-
стоянии посевов. Электронно-вычис-
лительные машины свяжут воедино
рост пшеницы, жар солнца, запасы
удобрений, возможности систем оро-
шения, прогноз погоды и количество
машин, необходимых для уборки уро-
жая. Не на глазок, а с точным расче-
том мы будем расходовать удобрения
и воду, которые хорошо дополняют
друг друга, растения чутко отзыва-
ются на такой союз химических ве-
ществ и влаги. Совместное их приме-
нение весьма выгодно. Точные сове-
ты, указания метеорологов, агрохи-
миков, математиков принесут повы-
шение урожая, сэкономят одновре-
менно миллионы тонн удобрений.
Земля всегда должна оставаться
цветущим краем. Мудрость хозяй-
ствования на земле состоит в том,
чтобы не вступать в конфликт с при-
родой.	63
Сурова, неприветлива природа
многих областей Сибири и Дальнего
Востока. Но если земледелец проявит
настоящую мудрость, призовет на по-
мощь научные достижения, он с удов-
летворением увидит, сколь сможет
быть щедра и в тех краях земля —
извечная кормилица людей.
Чтобы увидеть и узнать это, отпра-
вимся в тундру — страну миллионов
озер. Кажется, озера кочуют с места
на место. Они разрушают свои ледя-
ные берега, разрастаются, распол-
заются по тундре.
Когда пришли сюда первые рус-
ские люди, они назвали такую землю
«едомой». Потому что буквально на
глазах землю пожирали, съедали
болота и озера. Иногда озера подсту-
пали вплотную к реке или к речушке
и сбрасывали в нее свои воды. Так
сказать, сами себя осушали. И если
бы не было такой естественной мели-
орации, то, как знать, вся тундра пре-
вратилась бы в огромное пресное
Море.
Но не всегда тундра была такой
страной ржавых болот и черных озер.
Ученые — палеонтологи, геологи,
климатологи — доказали: примерно
десять тысяч лет назад, в последнюю
ледниковую эпоху, здесь была...
степь. Колыхались степные сухолю-
бивые травы, и рядом с мамонтами
паслись лошади и сайгаки, бизоны и
овцебыки. Разнотравье всех кормило.
Только... зачем сейчас вспоминать о
том, что исчезло десять тысяч лет на-
зад? Какое это имеет отношение к се-
годняшнему сельскому хозяйству?
Но наука тем и замечательна, что
она, устремляясь вперед, опирается
на познания прошлого, предлагает
практическую пользу сегодня.
Впрочем, от прежних полярных
степей, точнее, тундростепей кое-что
осталось. Даже на самом севере Чу-
котки, на острове Врангеля, встреча-
ются «оазисы» настоящих степных
трав. Выходит, что тепла, солнца им
здесь достаточно. Но почему же тра-
64 вы не покрывают всю тундру?
В первую очередь виноват мох. Он
нарастает толстым торфяным покры-
валом толщиной в три-четыре метра.
Где уж там пробиться сквозь него
корням трав. А ведь под мхами хоть
и мерзлая, но вполне плодородная
земля. Так давайте сдерем, сорвем
с тундры меховое одеяло! Ни в коем
случае! Тундра такое не потерпит,
отомстит. Под мхом — сотни тысяч
ледяных жил — сплошной ледяной
лабиринт. Убрать мох — лед растает,
и землю изрежут на мелкие кусочки
трещины-канавы.
Нет выхода? Есть, его подсказыва-
ет сама природа. Мы уже говорили,
что озера иногда прорываются в реки
и сами себя осушают. И тогда посре-
ди тундры, тоже само собой, появля-
ется великолепный луг. Ведь на дне
бывшего озера плодородная земля:
илистая почва и торфяная крошка.
Семена трав приносит ветер. И сте-
ной выше пояса человека встают арк-
тические травы, гнутся колосья, бе-
гут травяные волны. Не верится, что
такое в северной тундре.
Увы, к этому естественному лугу
уже подкрадывается смертельный
враг травы — мох. Он заползает
в котловину бывшего озера, растет на
погибель травы, неумолимо превра-
щая луг в болото. Но велики просто-
ры тундры. И новые озера находят
путь к рекам, а неутомимый ветер при-
носит семена, и коромысло весов «бо-
лото — луг» тысячи лет колеблется
то в одну, то в другую сторону.
Значит, воспользуемся рецептом
природы. К такому выводу пришла
группа ученых академического Севе-
ро-восточного комплексного научно-
исследовательского института.
Начались опыты. Машины здесь
применяли с особой осторожно-
стью — как бы чего не навредить, не
вскопать слишком глубоко, не со-
драть с тундры слишком широкое по-
лотнище мха и трав. Несколько озер
соединяли между собой и с ближай-
шей рекой неглубокими канавами.
Теплая озерная вода сама углубляла
ТАКАЯ ТЕХНИКА УСТАНАВЛИВАЕТСЯ И РАБОТАЕТ
НА ПРЕДПРИЯТИЯХ ЛЕНИНГРАДА ПО ПРОГРАММЕ
«ИНТЕНСИФИКАЦИЯ-90»
АРМ-Т — автоматизи-
рованное рабочее ме-
сто технолога. (Ленин-
градское производст-
венное объединение
«Первомайская заря».)
АРМ-К — автоматизи-
рованное рабочее ме-
сто конструктора. В
глубине—место конст-
руктора. На переднем
плане — графопостро-
итель, заменивший
чертежника.
г
Что может робот? С оди-
наковой легкостью и высо-
кой точностью он перено-
сит в заданную точку
пространства тяжелые
детали и... нежный цветок!
Участок ГАП. Вдоль ли-
нии из токарных моду-
лей движется автома-
тическая транспортная
тележка с заготовками.
(Производственное
объединение «Завод
имени М. И. Калинина».)
Газорезчик в белом хала-
те, раскраивающий метал-
лические листы для судо-
строительных конструк-
ций?! Еще недавно это
сочли бы фантастикой.
Ручная резка металличе-
ских листов на заводах —
одна из самых тяжелых
работ. Но теперь... Опера-
тор в белом халате управ-
ляет работой ЭВМ. Все ос-
тальное делают автоматы.
ЭВМ рассчитывает про-
грамму, по которой дей-
ствует гибкий участок
плазменной резки метал-
ла. Плазменный резак
передвигается в автома-
тическом режиме. На
нижнем фото — пульт
управления ГАП на Вы-
боргском судостроитель-
ном заводе. На фото свер-
ху— плазменная резка
металлических листов.
Программу можно в лю-
бой момент изменить, по-
этому участок—«гибкий».
Вычислительный центр машиностроительного завода.
Станок типа «обрабаты-
вающий центр», работаю-
щий в составе участка
ГАП — гибкого автомати-
зированного производст-
ва. В глубине видна ог-
ражденная сеткой зона
автоматизированного
транспортного устройст-
ва. Оператор стоит у пуль-
та управления. За ним
(слева) шкафы с электрон-
ной аппаратурой. На круг-
лой «карусели» — обраба-
тываемые детали. Слева
вверху, на станке, круглый
магазин с запасными ра-
бочими инструментами.
Он разворачивается по
сигналу ЭВМ и подставля-
ет роботу-манипулятору
нужный инструмент. Ма-
нипулятор виден ниже
магазина. Еще ниже —
огражденная прозрачны-
ми щитами рабочая зона
станка.
(Производственное объ-
единение «Знамя Ок-
тября». )
К очерку Б. Козлова «Интенсификация — задача времени».
ПТИЦЕГРЛД-86
За долами, за лесами высятся девятиэтажные корпуса птицеграда.
Восемнадцать тысяч яиц в час укладывает в коробки один такой автомат.
К очерку Л. Потаповой «Птицеград-86».
К очерку Г. Черненко «Роботы выходят на поля».
Такая знакомая с раннего детства и такая необходимая — корова.
К очерку С. Маневского «Откуда взялась корова».
канавы в льдистом тающем грунте до
нужной глубины. Сходила вода, и
открывалось плоское дно с плодород-
ным илом. Прилетали семена трав,
находили для себя благоприятную
почву. Двадцать пять — тридцать
лет просуществует такой луг — ис-
точник сочных, витаминных кормов
для животноводства. Потом мох и
подземные льды начнут наступление
на луговые травы. Придется затопить
луг, вновь превратить его в озеро.
А еще через три-четыре года все по-
вторить: озеро вновь готово обер-
нуться пестрым лугом. Естественный
цикл природы, повторенный чело-
веком.
Совхоз «Северный» Магаданской
области всегда привозил издалека
сухой корм, а «живых», сочных кор-
мов вовсе не имел. Теперь он обеспе-
чивает себя кормами за счет местных
трав Коровы стали давать больше
молока. Совхозу прибыль. Ведь
приходилось завозить корма из цен-
тральных районов страны.
Ученые уверены, в северной тундре
от Берингова моря до Белого можно
создать таким образом миллионы
гектаров лугов и пастбищ.
Целина не кончается казахстан-
скими или алтайскими степями. Це-
лина — это еще тайга Сибири, тун
дра Севера, пустыни Средней Азии.
Положено начало освоению новой це-
лины — северной тундры.
КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ
’	«к*,	д
ЗНАЕТЕ
ЖИЗНЬ В... «КИПЯТКЕ»
Американские ученые обнаружили на дне
Тихого океана, в нескольких сотнях километ-
ров от порта Сиэтл, горячий источник с темпе-
ратурой воды 100 градусов Цельсия. Вообще-
то для океанического дна в районах рифов это
не редкость. На глубинах под большим давле-
нием столь горячая вода остается в жидком
состоянии. Удивительно то, что в этом «кипят-
ке» обнаружены живые организмы — бакте-
рии, моллюски, черви. Оказывается, жизнь
может существовать и при температурах, пре-
вышающих точки кипения воды.
4 Хочу все знать
А. Сохрина
РАЗ СТУПЕНЬКА,
ДВА СТУПЕНЬКА
Вне сомнения в больших го-
родах метро — самый удоб-
ный вид городского транс-
порта. Не случайно, прежде
чем отправиться к кому-
нибудь в гости, мы обычно спрашива-
ем: «До какой станции метро ехать?»
Жители новостроек считают свой
район окончательно обжитым только
тогда, когда на одной из ближайших
улиц загорается голубым неоном зна-
комая нам всем буква «М».
Метро самый массовый вид го-
66 родского транспорта. Например, Мо-
сковский метрополитен за один год
перевозит пассажиров чуть ли не
в десять раз больше всего населения
Советского Союза, включая и груд-
ных младенцев. Метро сокращает
нам время на дорогу, мы не толпимся
на улицах, не виснем на поручнях
трамваев и троллейбусов, не стоим
толпами на автобусных остановках.
Словом, без метрополитена нам труд-
но было бы представить свою жизнь
в миллионных городах.
Первая городская подземная доро-
га была построена в Лондоне еще
в прошлом веке. Англичане вырыли
в центре города на небольшой глуби-
не в десять — пятнадцать метров
круглый, как труба, тесный тоннель
длиной в четыре километра. По нему
и пошел в 1863 году первый поезд.
Состоял он из паровоза с нескольки-
ми вагончиками и ходил только в од-
ном направлении — сначала туда,
потом обратно. Тоннель был одно-
путным. Паровоз дымил, пассажиры
кашляли, задыхались, но ездили. Для
самого населенного города мира,
какйм был Лондон в ту пору, это был
единственный выход. Новшество ан-
гличан переняли американцы, через
пять лет дорога начала действовать
в Нью-Йорке. Там же впервые нача-
ли работать движущиеся лестни-
цы — эскалаторы, доставляющие
пассажиров с поверхности земли из
верхних вестибюлей станции к по-
ездам. •
Первому советскому эскалатору
более полувека. И изготовили его
в Ленинграде, на Васильевском ост-
рове, в цехах завода «Красный ме-
таллист». Именно отсюда ясным и
морозным январским утром 1935 года
в Москву отправились тяжелогруже-
ные машины с узлами будущих дви-
жущихся лестниц столичного метро-
политена.
Заглянем в историю.
«...Необходимо немедленно присту-
пить к подготовительной работе по
сооружению метрополитена в Мо-
скве, как главного средства, разре-
шающего проблему быстрых и деше-
вых людских перевозок с тем, чтобы
в 1932 г. уже начать строительство
метрополитена». Так решил Цент-
ральный Комитет партии на июнь-
ском заседании 1931 года.
Московский метрополитен предпо-
лагалось построить в тоннелях глубо-
кого залегания. Такое сооружение
было немыслимо без движущихся
лестниц. А это означало, что понадо-
бятся эскалаторы. И вот в ноябре
1933 года Ленинградский завод
«Красный металлист» получил ответ-
ственный правительственный заказ:
изготовить 18 эскалаторов высотой
20—30 метров для первой очереди
Московского метро, линии «Соколь-
ники — Центральный парк куль-
туры». Эскалаторы должны были
быть сделаны в течение года.
Как я уже говорила, движущиеся
лестницы были известны в технике
еще в начале века. Однако у нас опы-
та их конструирования не было.
И потому отечественные эскалаторы
можно с полным правом считать со-
зданием советских конструкторов,
инженеров и рабочих. Иностранные
фирмы, конечно, предложили обору-
довать первую очередь советского
метро своими эскалаторами, но за-
просили за их поставку 4 миллиона
рублей золотом. Не увенчались успе-
хом и переговоры советских предста-
вителей о продаже чертежей. И здесь
были заломлены баснословные цены.
И тогда советские конструкторы ре-
шили обойтись без помощи загранич-
ных фирм.
Предстояла трудная и напряжен-
ная работа — все надо было начи-
нать с нуля. Зарубежные монополии
тщательно оберегали свои секреты.
Несколько картинок, из которых
трудно было почерпнуть что-либо
конкретное, да рассказы людей, по-
бывавших за границей, — это все,
67
чем располагали наши специалисты,
приступая к делу.
Иностранцы, раздраженные тем,
что выгодный заказ уходит из-под
рук, предсказывали неудачу:
«Ваши инженеры — способные лю-
ди, но эскалаторы, слишком сложные
машины, вам с ними не справиться.
Даже мы с нашим тридцатилетним
опытом не возьмемся выполнить за-
каз в назначенные сроки. Мы обяза-
ны вас предупредить, что срок пуска
Московского метро может быть со-
рван...»
Этим предсказаниям не суждено
было сбыться. 15 мая 1935 года от-
крылась первая линия метро в Моск-
ве. Торжественно и плавно повезли
своих пассажиров движущиеся лест-
ницы, своевременно и без аварий
стали ходить поезда...
Но в одном зарубежные специали-
сты были правы: эскалатор и в самом
68 деле сложная инженерная машина.
БЕСКОНЕЧНАЯ ЛЕНТА
Бежит бесконечная лента резино-
вого поручня, проплывают мимо све-
тильники, движутся ступени, склады-
ваясь перед сходом в сплошное по-
лотно. Все это лишь небольшая, так
сказать, «парадная» часть огромной
машины весом около двухсот тонн.
Эскалатор подобен айсбергу, скрыва-
ющему под водой основную свою
часть.
Под верхним вестибюлем станции
метро находится просторный машин-
ный зал, в котором размещены все
основные механизмы эскалатора:
электродвигатель, главный вал, при-
водящий в движение ступени, панели
автоматического управления.
Помните популярную песенку, где
есть такие строчки: «Раз ступенька,
дЬа ступенька — будет лесенка...»
Все полотно эскалатора и в самом
деле состоит из ступеней. Они соеди-
нены между собой двумя бесконечны-
ми кольцевыми шарнирными цепями
Ступенька эскалатора далеко не так
проста, как кажется на первый, неис-
кушенный взгляд. Каждая — опира-
ется на четыре колеса-бегунка, кото-
рые перемещаются по специальным
рельсам. В продолжении всего пути
ступеньки сохраняют свою форму, не
складываются, хотя нам и кажется,
что внизу и наверху они исчезают,
попав в зубья пластины, похожей на
расческу. Эта пластина так и называ-
ется — «гребенка». Зубья «гребенки»
и рейки каждой ступени изготавли-
ваются с большой точностью, чтобы
не задевать друг друга.
Малейший перекос — и ступень
застрянет, вызвав остановку всей
лестницы...
Правда, такого практически не
случается. Надежность работы и
безопасность передвижения на эска-
латоре — одно из основных требо-
ваний, предъявляемых к движущейся
лестнице как к виду транспорта. Если
же разладилось что-то в механизме
машины, сам собой срабатывает ава-
рийный тормоз. Конструкторы снаб-
дили современный эскалатор двадца-
тью предохранительными устройст-
вами. Пошел эскалатор с большей,
чем предусмотрено правилами, ско-
ростью — стоп! Попал в «гребенку»
входной площадки посторонний пред-
мет, оброненный рассеянным пасса-
жиром, вновь остановка.
Внизу в стеклянной будочке сидит
женщина-контролер, которая также
внимательно следит за движением
и остановит лестницу при возникно-
вении любой неожиданности. Бежал,
например, по ступеням недисципли-
нированный пассажир, споткнулся,
упал, задел еще кого-нибудь из стоя-
щих рядом, тут же контролер вклю-
чает аварийный тормоз: возникла
опасность!
ДЛЯ ЛЕНИНГРАДСКОГО МЕТРО
Сегодня уже во многих советских
городах-миллионерах снуют под зем-
лей стремительные голубые вагоны
быстроходных электрических поез-
дов. Но каждая новая сеть подзем-
ных дорог задает и новые задачи сво-
им конструкторам и строителям.
Ленинградский метрополитен зна-
чительно моложе столичного, хотя
еще петербургские инженеры мечта-
ли о городской подземной дороге
в ту пору, когда на будущем совет-
ском заводе «Красный металлист»
для решения транспортных проблем
ковали подковы. Как известно, пер-
вая линия метро в нашем городе была
открыта в канун 38-й годовщины Ве-
ликого Октября, 7 ноября 1955 года.
Ее проектировщики столкнулись
с коварством рыхлых, насыщенных
водой ленинградских грунтов. Нужно
было уходить в глубину. А это, преж-
де всего, требовало увеличения дли-
ны эскалаторов. Сделать же машину
в два раза больше вовсе не в два, а
в десять раз сложнее. И все-таки уже
в первые, трудные, послевоенные
годы различные предприятия города
получили заказы для строительства
Ленинградского метро. После войны
ленинградцы думали о том, как под-
нять из руин здания школ и больниц,
жилые дома и старинные дворцы,
разрушенные фашистскими бомбеж-
ками, думали и о разработке проекта
грандиозного подземного сооруже-
ния — Ленинградского метропо-
литена.
Заказ на проектирование и изго-
товление эскалаторов для строящих-
ся станций первой очереди Ленин-
градского метро был поручен «Крас-
ному металлисту». Созданное при
заводе конструкторское бюро под
руководством Я. Е. Шкловского при-
ступило к работе.
Проект предусматривал новую,
оригинальную конструкцию. Новый
эскалатор отличался от московских,
70 конечно, прежде всего своей длиной.
Но предварительные расчеты показа-
ли, что с увеличением высоты эскала-
тора неизбежно должны разрастись
и поперечные размеры машины.
Строители должны на целый метр
увеличить диаметр наклонного тонне-
ля, в котором монтируется эскалатор.
А это означает дополнительные расхо-
ды на изготовление нового проходче-
ского оборудования, на земляные ра-
боты. И тогда конструкторы поста-
вили перед собой дерзкую цель: «впи-
саться» в прежние размеры тоннеля,
но так, чтобы от этого не ухудшилось
качество машины и сохранились
удобства пассажиров.
Для маленькой группы заводских
конструкторов начались напряжен-
ные дни увлекательной и сложной
работы. При проектировании нового
эскалатора надо было учесть опыт
многолетней эксплуатации движу-
щихся лестниц Московского метро
и особенности ленинградских усло-
вий. Конструкторов волновал вопрос
о том, как приспособить машину к
условиям значительных строитель-
ных осадок из-за рыхлого грунта.
Если не учитывать этого, при любом
строительстве может произойти ава-
рия: осядет фундамент, здание на-
клонится, пойдет трещинами, а то и
вовсе придет в негодность. Еще опас-
нее этот фактор при строительстве
тоннелей. Если в Московском метро
эскалаторы монтировались из примы-
кающих друг к другу вплотную и сва-
ренных между собой конструкций,
опиравшихся на сплошной бетонный
фундамент, то в новых условиях тре-
бовалось другое решение. И оно было
найдено — вся многометровая гро-
мада машины была разрезана на от-
дельные секции. Под каждую секцию
подвели фундамент из сборных желе-
зобетонных блоков. Теперь, когда при
строительстве, из-за уплотнения
грунтов, эскалаторные помещения
несколько оседали, движущаяся
лестница покорно следовала изгибу
наклонного хода без нарушения сво-
ей работы.
Но время подгоняло. Конструкто-
ры понимали, нельзя заставлять про-
изводство ждать последней отработ-
ки конструкции. Для усовершенство-
ваний нет предела, а эскалаторы дол-
жны быть сделаны в жесткие сроки.
Новая машина никого не оставила
равнодушным — ведь создавался но-
вый эскалатор для Ленинградского
метро. Не без сожаления расстава-
лись инженеры с чертежами. А потом
без конца бегали сначала в цеха —
смотреть, как продвигается дело, —
а потом на шахты строящегося
метро.
И вот наступил ответственный мо-
мент. Закончился монтаж — машину
можно испытывать. Вот что расска-
зывает участник и очевидец событий
Яков Ефимович Шкловский:
- Нельзя сказать, чтобы внешний
вид эскалатора в момент испытаний
был очень привлекательным. Без ба-
люстрады, без светильников с торча-
щими ребрами кронштейнов, без по-
ручней выглядел он довольно уныло.
Поручни, так же как и другие агре-
гаты, были отключены в соответствии
с обычным принципом испытаний:
только убедившись в исправности од-
ного механизма, вводить в работу и
испытывать другой.
Забот было предостаточно. Неза-
меченная ошибка в чертеже, каза-
лось бы, даже неответственной дета-
ли могла нарушить взаимодействие
всех узлов. Обнаружить этот просчет
в заводских условиях было невоз-
можно. Для машины таких размеров
испытательным стендом является
только место ее постоянной рабо-
ты — наклонный ход станции метро-
политена. Неточность изготовления,
даже перекос изделия в результате
небрежной транспортировки или слу-
чайно забытая на трассе гайка могли
серьезно повредить машину. В по-
следнюю минуту выяснилось: нет
телефонной связи между обоими
концами эскалатора. Пришлось сроч-
но налаживать связь — не кричать
же через весь наклонный тоннель...
Наконец все готовы. Мы собрались
в машинном зале станции «Площадь
Восстания». Отдана команда:
Включить рывком!
Монтажник-электрик подошел к
панели управления и нажал кнопку.
Мотор загудел, эскалатор вздрогнул,
но тут же нажатием кнопки «стоп»
его заставили вновь застыть.
— Переключить эскалатор на
главный привод!
Вновь нажата кнопка, защелкали
контакторы автоматического разгона
двигателя, лестница шевельнулась,
как бы просыпаясь от долгого сна...
И, плавно набирая скорость, беско-
нечная лента ступеней сделала свои
первые шаги. Эскалатор, первый
эскалатор для Ленинградского метро
ожил!
Внизу бетонщики, мраморщики,
лепщики, электрики — все, кто в этот
момент был поблизости, с волнением
наблюдали за спуском с огромной
высоты первых «пассажиров». Кон-
структоры и монтажники, усталые,
небритые, перепачканные глиной, но
счастливые и торжественные плечом
к плечу стояли на плавно бегущих
вниз ступенях.
16 ноября 1955 года был опублико-
ван Указ Президиума Верховного
Совета СССР о награждении отли-
чившихся участников строительства
первой очереди Ленинградского мет-
рополитена орденами и медалями.
В списке награжденных имена кон-
структоров и рабочих «Красного ме-
таллиста», тех, кто создавал эска-
латор.
ЭСКАЛАТОР СТАРЫЙ И НОВЫЙ
Что такое пятьдесят лет при совре-
менном развитии науки и техники?
Целая эпоха. И сегодня улыбку на
нашем лице вызывает парад автомо-
билей старых марок, проводимый
обычно в Одессе на знаменитой Юмо-
рине — празднике смеха. Какими они
кажутся допотопными, неуклюжими,
громоздкими! А ведь создавали эти
71
автомобили каких-то сорок пять-
десят лет назад. Так и эскалатор —
изменился в наши дни почти до неуз-
наваемости.
Вспомним, высота первых совет-
ских движущихся лестниц равнялась
двадцати, максимум тридцати
метрам. По тем временам это было
большое достижение. Самая длинная
лестница подземной дороги в Лон-
донском метро достигала лишь
23,5 метра А сегодня в Ленинград-
ском метрополитене вы можете под-
няться и спуститься на эскалаторе
длиной 66 метров.
В 1973 году на том же предприятии
на Васильевском острове, бывшем
заводе «Красный металлист» (теперь
он входит в состав производствен-
ного объединения Ленподъемтранс-
маш) были спроектированы и изго-
товлены эскалаторы уже другого, ка-
чественно нового типа. Что отличает
72 эскалатор новый от эскалатора ста-
рого? Во-первых, новая движущаяся
лестница сильно «похудела». Если
старый эскалатор весил 194 тонны,
то новый эскалатор за счет использо-
вания пластмасс и полимеров сбро-
сил 63 тысячи килограммов. Во-вто-
рых, уменьшилось количество дета-
лей, необходимых для сборки эскала-
тора. А значит, говоря языком специ-
алистов, движущаяся лестница стала
менее трудоемкой при производстве.
В-третьих, на новом эскалаторе
в час может подняться или спустить-
ся 17 тысяч пассажиров, в то время
как старый за то же время перевозил
только 13 тысяч. Наконец, новый эс-
калатор более долговечен и надежен.
Первой станцией, где работает но-
вый эскалатор, в Ленинграде стала
станция «Гражданский проспект».
Государственная комиссия присво-
ила новым движущимся лестницам
Знак качества и отметила, что эти ма-
шины не имеют аналогов за рубежом.
В РАЗНЫЕ СТРАНЫ
Ленинградские эскалаторы можно
увидеть в разных странах. Ленин-
градский завод — единственное
предприятие в системе стран СЭВ,
где проектируют и делают эскалато-
ры для метро.
Движущиеся десницы с ленинград-
ской маркой успешно работают не
только в восьми городах нашей стра-
ны, но и за рубежом.
2 апреля 1970 года открылась но-
вая линия метро в Будапеште. Боль-
шую помощь в монтаже и запуске
движущихся лестниц оказали ленин-
градцы — инженеры и рабочие
«Красного металлиста». Одинна-
дцать лет спустя — в 1981 году — по-
везли своих первых пассажиров эска-
латоры Пражского метрополитена.
В 1985 году партия эскалаторов от-
правилась в Софию.
Ленинградские движущиеся лест-
ницы вышли на мировой рынок. Ко-
гда возник вопрос о закупке эскала-
торов для метрополитена города
Хельсинки, финские специалисты,
рассмотрев ряд предложений веду-
щих западных фирм, отдали пред-
почтение советским эскалаторам.
Имеются запросы на поставку дви-
жущихся лестниц в Польшу, Румы-
нию, ГДР, Индию, Турцию, Бель-
гию — во все концы света.
НЕ ТОЛЬКО В МЕТРО
Прокатиться на эскалаторе можно
не только в метро. Их используют
там, где простая лестница не в состо-
янии справиться с нагрузкой — про-
пустить большое количество людей.
Движущиеся лестницы перевозят по-
купателей с этажа на этаж в зданиях
крупных универмагов, пассажиров
с тяжелыми чемоданами, зрителей
в концертных залах; эскалаторами
оснащены здания комфортабельных
гостиниц... Это движущиеся лестни-
цы так называемой поэтажной кон-
струкции. Они отличаются малой вы-
сотой подъема, особым изяществом
отделки балюстрады, отсутствием
шума при работе.
В Кремлевском Дворце съездов,
величественном, многоэтажном зда-
нии с богатой внутренней отделкой,
действует шестнадцать поэтажных
эскалаторов.
У эскалатора есть младший
брат — пассажирский ленточный
конвейер. Кто когда-нибудь прилетал
на самолете в Ленинградский аэро-
порт Пулково, знает, что это такое.
Пассажирский конвейер представля-
ет собой бегущую по горизонтали
ленту, движущийся тротуар Впервые
такой конвейер был установлен в Ле-
нинградском аэропорту, а затем
в аэропортах Адлера, Ташкента. Под-
земным тоннелем доставляет он пас-
сажиров от аэровокзала в зону по-
садки и обратно. Летное поле, таким
образом, полностью освобождается
для самолетов. Ленточные конвейеры
устанавливают также в подземных
и уличных переходах, на стадионах и
выставках.
ИСТОРИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Без метро сегодня трудно, даже не-
возможно решить транспортные про-
блемы большого города. Более ты-
сячи движущихся лестниц перево-
зят пассажиров в метрополитенах
Москвы, Ленинграда, Киева, Харь-
кова, Тбилиси, Баку, Еревана, Таш-
кента.
Сейчас метро строится в таких
крупных городах Советского Союза,
как Минск, Горький, Днепропет-
ровск, Новосибирск, Куйбышев,
Свердловск. Разрабатываются рабо-
чие чертежи метрополитенов Риги и
Алма-Аты...
И повсюду пассажиров подземных
магистралей повезут движущиеся
лестницы, лестницы-чудесницы, исто-
рия которых продолжается...
Л. Замятнин
МОТОЦИКЛ В ГОРАХ
Мотоцикл и... снежные горы. Не правда ли, на первый взгляд странное сочетание?
Однако не будем забывать, что в горах работают геологи и топографы, геодезисты и
гляциологи. По горам проходит Государственная граница СССР. На высокогорных
пастбищах пасут скот чабаны. С весны отправляются в горы альпинисты и горные
туристы.
Как быть, если высоко в горах заболел человек? На помощь приходит вертолет.
Но он может летать только в ясную погоду. А погода в горах капризна. Если с челове-
ком случилось несчастье в дождливую, туманную погоду, не остается ничего другого,
как ждать прояснения, надеяться... Но ведь можно быстро добраться к пострадавшему
без дорог и троп, по каменным осыпям, снежникам и ледникам... на мотоцикле.
Да, да, не удивляйтесь! Сейчас и у нас в стране и за рубежом делаются попытки
перевалить через горный хребет или подняться на вершину на мотоцикле.
Но на высоте из-за недостатка кислорода ухудшается сгорание топлива, и при
подъеме на один километр мотоцикл теряет десять процентов мощности. Трудно
добиться успеха, не изменяя конструкции машины.
В Нальчике живут Геннадий, Станислав и Александр Карякины, которых называют
мотоальпинистами. Много лет работают братья Карякины над созданием универ-
сального горного мотоцикла, способного преодолеть любой вид горного рельефа.
74
Испытав серийные кроссовые отечественные мотоциклы в походах через кав-
казские перевалы, Карякины пришли к выводу, что для высокогорных условий маши-
ны необходимо модернизировать. В первую очередь необходимо было снизить дав-
ление на грунт (иначе мотоцикл просто проваливался). Для увеличения опорной
поверхности колеса вместо стандартной резиновой покрышки решили использовать
более широкую. Для передвижения по снегу перешли от колесного к комбиниро-
ванному колесно-гусеничному движителю. Вместо заднего колеса установили несколь-
ко обычных пневматических колес меньшего диаметра, а на них надели гусеницу.
На шоссе гусеницу эту можно снять и ехать на колесах. При этом все задние колеса
ведущие.
Для горного мотоцикла желательно иметь более мощный, чем для обычного
кроссового, малогабаритный двигатель с принудительным охлаждением и наддувом.
Увлекшись идеей создания горного мотоцикла, братья Карякины решили изготовить
его собственными руками. И закипела работа. В подвале своего дома Карякины обо-
рудовали мастерскую, в которой стали пропадать все свободное время. Теперь для
них не существовало ни выходных, ни отпусков. И так — семь лет подряд. Сами раз-
работали конструкции узлов, технологию, сами изготовили их.
Основной изготовитель — старший брат, Геннадий. Он токарь-расточник высокой
квалификации. Кроме того, он мастер спорта по мотокроссу и картингу, призер
первенства РСФСР, чемпион Кавказа. Он первым из братьев сел на мотоцикл.
Станислав — главный конструктор. Он работает инженером-конструктором. Млад-
ший брат, Александр, — кандидат технических наук, занимался проблемой снежных
лавин.
Свою конструкцию универсального горного мотоцикла Карякины испытали летом
1979 года во время научно-спортивной экспедиции «Эльбрус-79», посвященной
предстоящим олимпийским играм в Москве. Четверо участников экспедиции: Иосиф
Кахиани, Геннадий, Станислав и Александр Карякины штурмовали Эльбрус на трех
модернизированных ими серийных кроссовых мотоциклах и на одном, созданном
своими руками, гусеничном мотоцикле.
Поднявшись на мотоциклах до Приюта одиннадцати (4200 м), мотовосходители не-
сколько дней пережидают буран. Лишь 20 августа в 6.30 рев запускаемых моторов нару-
шает безмолвие Эльбруса.
Кисти рук водителей немеют от морозного ветра даже в рукавицах. Вырвавшийся
вперед Геннадий Карякин достигает седловины Эльбруса (5200 м). Вот и остальные
участники экспедиции. До вершины осталось всего 420 метров (по высоте), но снег
уже не держит. Мотоциклы проваливаются по самые баки. Трезво оценив обстановку,
руководитель И. Кахиани приказывает начать спуск.
Спуск оказался трудней подъема. Под колесами — каша из воды и снега. Легче
всего идет гусеничная машина Станислава. Гусеницы прекрасно держат даже под
водой.
Вот что рассказывают о результатах экспедиции «Эльбрус-79» ее участники.
— Наша экспедиция совершила первый в истории Эльбруса групповой мотори-
зованный подъем на седловину. Испытаны мотоциклы, выявлены их слабые стороны.
Будем готовить к подъему на Эльбрус две гусеничные машины, — говорит Станислав
Карякин. — Возможности применения мотоцикла в горах широки; горноспасательная
служба, различные траспортные работы, научные цели.
— Вряд ли по силам одному человеку овладеть секретами альпинизма, мото-
спорта, да еще самому создать машину высокой проходимости. Коллективу едино-
мышленников, где есть классные мотогонщики и альпинисты, квалифицированные
инженеры, такие сложные задачи, как покорение Эльбруса, по силам, — добавляет
Общий вид мотоцикла (схема): 1 — натяжное устройство; 2 — ходовые колеса;
3 — траверса; 4 — задняя подвеска; 5 — перо маятника; 6 — барабан лебедки;
7 — тормозной барабан со звездочкой; 8 — ведущая звездочка; 9 — двигатель;
10 — бензобак; 11 —органы управления; 12 — телескопическая вилка;
13 — переднее колесо.
Александр Карякин. — Но въехать на Эльбрус для нас не самоцель. Главное — сде-
лать машину, способную ходить по горам. Многие считают нас «чудаками». Мол, ты-
сячу лет таскали грузы в горах на собственной спине, пусть и дальше таскают.
Братья Карякины продолжают свои работы по усовершенствованию
горного мотоцикла, ищут, отбрасывают, испытывают.
Они верят, что их машина пригодится
людям.
КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ
ОХОТНИКИ ЗА ДЕСЯТИЧНЫМИ ЗНАКАМИ
Еще в древности ученые пытались опре-
делить отношение окружности круга к его
диаметру. Это отношение (л) может быть
представлено с небольшой ошибкой как 3,14
(то есть окружность круга в 3,14 раза длиннее
диаметра). Но если говорить о большей точ-
ности, то приходится иметь дело уже с бес-
конечным числом десятичных знаков, так как
деление каждый раз происходит с остатком.
Теоретический интерес не оставляет мате-
матиков. Они продолжают вычислять число,
добиваясь все большей точности. В конце
XVI века было известно тридцать десятичных
знаков. Сто лет назад английский ученый
Вильям Шенек за двадцать лет усидчивой
работы выстроил в ряд 707 таких знаков числа
л (а в 1945 году специалисты обнаружили, что
Шенек допустил ошибку на 527 цифре).
С появлением электронно-вычислительных
машин достижения математиков стали быстро
расти: в 1962 году — до 100 000, в 1973 году —
до 1 миллиона десятичных знаков. А ныне два
японских ученых, Тамура и Канада, работая
на усовершенствованной ЭВМ, довели этот
своеобразный рекорд до 8 388 608 десятич-
ных знаков. Суммарное время действия ЭВМ
для решения столь удивительной задачи со-
ставило всего 6,8 часа!
гаВЖТВЕННАЯ
ПРОГРАММА-
ДЕЛО ВСЕГО НАРОДА
С. Маневский
ШГ ногие, кто бывал в де-
ревне, наверное, даже
не задумывались над
тем, откуда пришла к
нам корова. Это жи-
вотное настолько привычно, что без
него трудно представить себе дере-
венскую жизнь. Да и вообще, когда и
как появилась вся та живность, кото-
рую можно встретить на фермах, на
крестьянском дворе или в доме? Ко-
гда корова, лошадь или собака стали
домашними? А став домашними,
прежде дикие животные, неужели не
изменились за всю историю совмест-
ного житья при человеке? Измени-
лись, и это каждый знает. Но как из-
менились? Вопросов много. Попро-
буем на них ответить. Конечно, обо
всех домашних животных мы не
сумеем рассказать. Поговорим хотя
бы об одном — о корове.
Итак, начнем. «Собака была ди-
кая, и Лошадь была дикая, и Коро-
ва была дикая, и Овца была дикая,
и Свинья была дикая — и все они
были дикие-предикие и дико блужда-
ли по Мокрым и Диким Лесам». Эти
строчки из сказки Р. Киплинга «Кош-
ка, гулявшая сама по себе». Вы, ко-
нечно, читали ее. Вот мы и начнем
рассказ о нашей корове с тех Диких
Времен, когда приручались и одо-
машнивались первые животные, ты-
сячи лет назад. Каким образом и
когда в человечьем хозяйстве оказа-
лось степенное и неторопливое жи-
вотное — корова? И кто был ее пред-
ком? Попробуем ответить на эти во-
просы.
Как и у многих домашних живот-
ных, установить точного предка ны
нешней коровы трудно: слишком дав-
но произошло приручение. Предпо-
лагают, что одомашнивание крупного
рогатого скота началось примерно
десять тысяч лет тому назад. Извест-
но это благодаря археологическим
77

раскопкам поселений древнего чело-
века. Что же касается места одома-
шнивания, то тут сведения проти-
воречивы. Судя по всему, этот про-
цесс протекал независимо и неодно-
временно в разных местах: в Среди-
земноморье, в Центральной Европе,
в Южной Азии. Ученые предпо-
лагают, что большинство пород круп-
ного рогатого скота произошло от
двух предков — «свайного» скота и
диких туров. «Свайными» первых
коров называли вот почему. В неко-
торых местах — у нас в Приуралье,
а в Европе — в Швейцарии — были
обнаружены интересные постройки
людей, живших примерно пять тысяч
лет назад. Жилые помещения со всем
прочим хозяйством располагались
не на земле, как обычно, а... на воде.
Целые деревни строились на сваях,
далеко уходящих от берегов в глубь
озер. Вблизи озер и обнаружили ко-
сти предков крупного рогатого скота.
Почему же все-таки надо было
приручать корову? В хозяйстве к то-
му времени уже имелась свинья —
а значит, мясо, коза — молоко и мя-
со, но крупный рогатый скот плюс к
перечисленному обладал еще мус-
кульной силой и выносливостью.
Кстати, молоко корова стала давать
позже, прежде всего важны были
сила и мясо. «Свайный» коровий
предок был низкорослым, с коротки-
ми рогами и довольно миролюбивым
нравом, чего не скажешь о туре —
втором родоначальнике коровы.
Нрав у тура был скорее свирепым.
Тур необычайно красив: высоконо
гий, мускулистый, с прямой спиной и
высоко посаженной головой на мощ-
ной шее, с острым-и и длинными ро-
гами. Быки были черными, с узким
белым «ремнем» вдоль спины, а коро-
вы — гнедые, рыжевато-бурые.
Участь этого красивого и мощного
животного печальна. В своих «Запи-
сках о галльской войне» Цезарь опи-
сывает их под именем «ури». Почти
тысячу лет спустя на туров охоти-
лись в Западной Европе и даже в
России. Об этом сохранились
письменные свидетельства. В своем
«Поучении» князь Владимир Моно-
мах вспоминает о военных походах и
охотах: «...а кроме того же, по Роси
ездя, ималъ есмъ своима рукама те-
же кони дикие. Тура мя 2 метала на
резехъ и с конем, олень мя одинъ
болъ...».
Исчезли туры немногим более 350
лет тому назад. Последнее животное
пало под Варшавой в 1627 году, где
туров содержали искусственно.
Люди не остались навсегда жить
в свайных домах на озерах. Они ста-
ли селиться по долинам рек, где были
сочные заливные луга, где можно бы-
ло сеять хлеб Но для того чтобы по-
сеять, необходимо землю вспахать.
Вот тут-то пригодилась «бычья» си-
ла. Земледелие оказалось настолько
связанным с крупным рогатым ско-
том, что это отразилось у многих на-
родов в религиозных обрядах. На-
пример, у египтян существовал культ
быка Аписа, посвященного Озирису
и Солнцу. Связь с землей обнару-
живается в тогдашнем обычае запря-
гать Аписа в плуг при вступлении
на трон нового фараона. Властелин
Египта проводил плугом священную
борозду на поле. Чтили скот и на
Востоке — в Индии. Но там покло-
нялись не быку, а корове. Священная
корова олицетворяла богиню Луны.
Индуисты до сих пор не употребляют
говядину в пищу. Убийство коровы
считается величайшим религиозным
преступлением. Коровы пользуются
полной свободой; нередко на улицах
городов выстраиваются целые ко-
лонны автомашин из-за того, что жи-
вотное разлеглось посреди проезда,
и никто не смеет его оттуда про-
гнать — любое насилие запрещено.
Постепенно корова из гостя древ-
него человека превратилась в неза-
менимого помощника. «Теперь не
Дикая Корова ей имя, но Податель-
ница Хорошей Еды. Она будет да-
вать нам белое парное молоко во
веки веков». Так и случилось.
79
СВОЙСТВА, СОРТИРОВКА, ОТБОР
Итак, на вопрос, откуда взялась
корова в истории человека, мы отве-
тили Но есть еще один, не менее важ-
ный вопрос: каким образом возник-
ли многочисленные породы крупного
рогатого скота? Что для этого делал
человек? Что он должен был знать?
Откуда взялась не просто корова —
домашнее животное, а, скажем, коро-
ва холмогорской породы? Сейчас
речь пойдет об отборе и размножении
лучших, нужных и ценных качеств у
животных. Именно благодаря отбору
родительских форм с желательными
свойствами были получены все наши
породы домашних животных: и не-
обыкновенно мясные, и необыкновен-
но молочные породы крупного рога-
того скота, и овцы, отличающиеся
чрезвычайно мягкой шерстью вроде
мериносов, и крупные бельгийские
кролики, превышающие по величине
обыкновенных в два-три раза, и мно-
гочисленные породы собак.
Итак, нужна сортировка огромного
разнообразия изменчивых качеств и
свойств животных, или, как назвал
этот процесс Ч. Дарвин, системати-
ческий выбор производителей для по-
лучения новых пород — искусствен-
ный отбор. Искусственный отбор —
дело рук человека. Но и до появле-
ния человека на Земле, и до первого
домашнего животного в природе уже
шел отбор, да и сейчас он идет. Тут не
человек, а природа выступает в роли
селекционера. Правда, называется
природная селекция по-другому
естественный отбор.
Отбор в природе необходим, и вот
почему. Легко вообразить, что могло
бы произойти, если бы вновь рожда-
ющиеся живые существа- звери, пти-
цы, насекомые — так и оставались
жить и размножаться без природ-
ной сортировки. Предположим, что
запасы пищи неисчерпаемы, мир по-
тонул бы в несметном числе потоков
и в многообразии их форм через
ряд поколений. Нельзя было бы от-
личить один вид животного от дру-
гого — границы бы исчезли. Разница
между кровожадными хищниками и
беззащитной жертвой пропала бы:
кого есть? От кого спасаться? А како-
во стало бы человеку? Попробуй раз-
берись, кто есть кто во всем этом
живом калейдоскопе форм. Но, к
счастью, запасы пищи во внешней
среде ограниченны, из-за этого-то у
любых существ жизнь подчиняется
правилу. «Много званых, мало из-
бранных», в том числе и у домаш-
них и у диких животных Отбор яв-
ляется одним из механизмов регу-
ляции и упорядочивания исходной
изменчивости любого живого орга-
низма.
Если многообразие признаков —
это поток, то отбор можно сравнить
с берегами, ограничивающими его
бурное движение. В то же время,
благодаря естественному отбору,
остаются жить только те формы, ко-
торые лучше приспособились к из-
менчивым окружающим условиям.
Вот пример.
В 1899 году в одной из областей
Америки прошла сильная буря. По-
гибло множество всякой живности,
в том числе и воробьи После тща-
тельного просмотра мертвых птиц и
наблюдений над оставшимися в жи-
вых оказалось, что в основном погиб-
ли воробьи или с очень длинными,
или с очень короткими крыльями и
хвостами. Выжили все, кто имел
среднюю длину крыльев и хвостов.
В следующих поколениях воробьи
этой местности оказались гораздо
устойчивее к подобным катаклизмам:
отбор «поработал» и отсеялись сла-
бые.
Главное, характерное для естест-
венного отбора, это то, что он никогда
не оставляет в населении одной
местности много форм, различаю-
щихся между собой. В этом, кстати,
одна из причин «одинаковости» ди-
ких животных какого-либо вида, «по-
хожести» их друг на друга: волк по-
хож на волка, заяц — на зайца. Их
сходство — результат отбора в дан-
ной местности. Случай с американ-
скими воробьями особенный, но если
говорить о естественном отборе в це-
лом, ту плоды его действия обна-
руживаются обычно не так скоро.
Чаще мы не замечаем, как он «рабо-
тает», но поражаемся успешности
отбора.
Что же роднит и что отличает от-
бор природный и искусственный?
Прежде всего искусственный отбор —
тоже «берега», правда сооруженные
человеком и к тому же чрезвычайно
искусно Так же как и в природе,
искусственный отбор действует на по-
лучение и выживание более приспо-
собленных форм к среде обитания.
Но к какой среде? Вот здесь-то и
начинаются отличия.
Поле деятельности искусственно-
го отбора — это хозяйство человека.
Отбор ведется с целью создания но-
вых ценных пород животных, а это
повышает в свою очередь произво-
дительные силы общества. Человек
искусственно ограничивает случай-
ность сочетаний признаков, выбирая
лишь те из них, которые необходимы
ему. В животноводстве селекционе-
ров прежде всего интересуют породы
с такими признаками, как высоко-
удойность, быстрый прирост веса,
устойчивость к заболеваниям, к не-
благоприятным погодным условиям.
Искусственный отбор «работает»
быстрее, чем естественный: одно-два
поколения — и результат получен,
свойство закрепилось. Однако поро-
ды домашних животных стойки лишь
в той мере, в какой мере постоянны
усилия человека в контроле за цен-
ными качествами. Это вовсе не зна-
чит, что они менее жизнеспособны,
чем их дикие собратья, или хуже
их наследственность. Исчезает их
«породистость»! Дело в том, что «до-
машняя» обстановка стала их средой
обитания и смена ее на нечто дру
гое, на тот самый Дикий Лес, уже
порой совершенно невозможна Лю-
бая порода домашнего вида может
быстро утратить свои ценные качест-
ва, если племенное дело поставлено
плохо, даже самые уникальные врож-
денные качества могут пропасть без
следа, если нет должного ухода за
животными.
У Джека Лондона есть рассказ, в
котором говорится о домашней соба-
ке, попавшей на север Аляски В этом
суровом краю она одичала, в ней
проснулись инстинкты предков По
винуясь «голосу крови», собака в
конце концов ушла к волкам Извест
ны и более значительные случаи оди
чания некогда домашних животных.
Так получилось с европейскими ло-
шадьми, попавшими на Американ-
ский континент с испанскими кон-
кистадорами Они быстро размножи-
лись на новой родине, а одичавшие
в бескрайних прериях образовали
огромные табуны мустангов. Повтор-
ное приручение этих строптивых жи-
вотных доставило немало хлопог
фермерам Так, добрый собачий нрав
может испортиться в Диком Лесу и
признаки породистости рысаков мо-
гут исчезнуть без следа
Создание искусственным путем
новых пород животных с определен-
ными свойствами представляет как
бы часть общего могучего процесса
эволюции природного процесса
созидания нового С легкой руки че-
ловека эта часть эволюционного по-
тока приняла несколько иной харак-
тер. она разрослась больше вширь,
потеряв из-за этого в глубине, хотя
81
суть осталась прежней: и в том и в
другом случае мы видим возникнове-
ние новых форм живых существ,
приспособленных к новым условиям.
ГЕНЫ И ПРИЗНАКИ
Теперь немного о сокровенных таи
нах селекции — о генах и признаках.
Иначе будет неясно, откуда же все-
таки взялась корова. Любое живот-
ное — существо многоклеточное.
Основой клетку можно считать еще и
потому, что именно из одной клетки
развивается целый организм. В клет-
ке главное — ядро. В ядре нас будет
интересовать не все, а только особые
образования—хромосомы. В опре-
деленный период жизни клетки они
особенно хорошо видны под микро-
скопом. Химическое строение хромо-
сом довольно сложно. В основном
они состоят из молекул различных
белков и, что особенно для нас важ-
но, из ДНК (дезоксирибонуклеино-
вой кислоты) Молекула ДНК пред-
ставляет собой двойную спираль,
которая состоит из еще более мелких
молекул. Вот эти молекулы и есть те
самые «кирпичики», без которых не
построить «дома-клетки», а следова-
тельно, и всего организма. Набор
«кирпичиков» в ДНК определен для
каждого вида животного природой.
Сочетаясь особым образом друг с
другом, наши «кирпичики» состав-
82 ляют ген. В ДНК огромное коли-
чество генов — сотни тысяч. Группа
генов, реже один ген, отвечает за
какой-либо признак. Например/ цвет
глаз заранее закодирован в молеку-
ле ДНК еще до появления самих
глаз. Кроме «необходимых» есть и
«опасные» гены, они ответственны за
проявление болезни. У одной из по-
род крупного рогатого скота широко
распространен ген, вызывающий во-
дянку. Эта болезнь губит телят сра-
зу при рождении или вскоре после
него. У новорожденного скапливает-
ся большое количество ^идкости в
различных частях тела. Когда оте-
кает головной мозг, то смерть насту-
пает мгновенно.
ПОЛЕЗНОЕ И НЕОБХОДИМОЕ
Наследственная программа — это
основа, на которой развивается орга-
низм, но не только в ней дело. В чем
же еще? Неужели не достаточно за-
программированных в молекуле ДНК
свойств и качеств будущего организ-
ма? Каждый признак, нормальный
или отклоняющийся от нормы, —
результат воздействия не только ге-
нов, но и среды. Множество полез-
ных признаков, например таких, как
высокоудойность и вес у коров, за-
висит в том числе от ухода и кормле-
ния, то есть от среды, в которой они
развиваются. Особенно ярко видно
различное воздействие среды на
близнецов. Разумеется, нас интере-
суют в первую очередь коровьи близ-
нецы. У крупного рогатого скота не-
редки случаи рождения так называе-
мых идентичных близнецов, когда
телята похожи именно по тем при-
знакам, которые зависят только от
действия генов.
Что это за признаки? Прежде все-
го — пол, отсутствие или наличие
рогов, цвет шерсти и даже такой за-
бавный признак, как кожный отпе-
чаток носа — точь-в-точь как рису-
нок кончиков пальцев у человека.
Вот, например, родилась двойня у ко-
ровы мясной породы. Мы вправе
ожидать, что телята через положен-
ное время вырастут в увесистых быч-
ков. Ведь признаки породы — в ге-
нах. Но попробуйте посадить телят
на разный пищевой рацион, через
пол года один из них будет весить
500 килограммов, а другой — 300 ки-
лограммов; один питался вволю и по-
лучал все необходимые витамины, у
другого пища была более однообраз-
ной и менее питательной. Или возь-
мем другой, не менее важный для
животноводства, признак — жир-
ность молока. Буренка, которая каж-
дый день пасется на лугу с сочной
травой, а вечером в стойле еще по-
лучает пойло, порадует и количест-
вом и качеством молока. Можно и не
выгонять корову на луг, кормить ее
пойлом, забот меньше, но и молока
будет мало, да и не такое оно будет
жирное. Изменили среду, кормле-
ние, уход — изменилось качество
проявления признака. Сколько труда
требуется от животноводов и селек-
ционеров, чтобы создать такие усло-
вия, когда все генетические задатки
проявятся в полной мере.
Главная цель и задача селекции —
это создание высокопродуктивных
пород животных. Породы крупного
рогатого скота делят на две большие
группы: молочную, когда важна ве-
личина удоя, процент жира и белка
в молоке, и мясную — в этом случае
важны показатели веса и темпов ро-
ста. Существуют и смешанные поро-
ды коров, соединяющие в себе оба
ценных качества: молочность и хоро-
шее качество мяса.
При разведении любых домашних
животных, в том числе и коров, осно-
вываются на двух способах скрещи-
ваний. Один из них — близкородст-
венное скрещивание. При этом спосо-
бе скрещиваются родители и дети,
братья и сестры. Так получают чи-
стые породы племенного скота,
с прочно закрепленными качествами
в потомстве. Другой способ, гораздо
более распространенный, называет-
ся неродственным скрещиванием.
В этом случае важно, наоборот, из-
бежать скрещивания родственников.
Коров и быков берут из разных стад,
привозят из разных стран.
Такие путешествия домашних жи-
вотных с ценными свойствами нача-
лись давно.
На рубеже XVII века Россия всту-
пает в новую эпоху. Царь Петр I
занят не только военными походами,
он реорганизует хозяйство России.
В страну выписываются станки, це-
лые мануфактуры, специалисты и...
коровы. Деятельному царю до всего*
дело. Ему известно, что коровы са-
мых по тому времени лучших молоч-
ных пород в Европе паслись на гол-
ландских лугах. Очень неплохо было
бы и в России иметь таких животных.
И что же? «Голландки» отправились
в дальний путь через Северное и Ба-
ренцево море в Россию. Их выгру-
зили в Архангельске, основном пор-
товом городе страны. Петербурга то-
гда еще не существовало. Пока «гол-
ландки» ждали отправки в другие 83
области, их поместили в с гада мест-
ных коров. В результате скрещива-
ний привозной и местной породы по-
явилась ныне хорошо известная
черно-пестрая молочная холмогор-
ская порода. Название она получила
по имени северного города Холмо-
горы, что расположен недалеко от
Архангельска. Отбор и селекция сна-
чала стихийно, а потом и целенаправ-
ленно позволили довести в среднем
удой от одной коровы холмогорской
породы до 4 тысяч литров молока
в год. В древности человек мог толь-
ко мечтать о таком количестве моло-
ка, он был счастлив и миске в день .
Существует множество и мясных
пород. Особенно ценны английские:
шортгорнская порода с замечатель-
ными мясными качествами и гере-
фордская, быстро прибавляющая в
весе. Вообще, в мясном скотоводстве
очень важна скороспелость породы.
Много труда стоит, чтобы теленок
быстро рос и достигал необходимого
веса в кратчайший срок. В племенном
деле молодой бычок, достигший к по-
лутора годам 470—500 килограммов,
называется «бэби-биф» — «ребенок-
бык». Для того чтобы вырастить та-
кого «ребенка», приходится изрядно
потрудиться. Новорожденных телят
не отнимают от коров, а оставляют
с матерями. Бычки вволю питаются
материнским молоком, получая с
ним большое количество питательных
веществ. По мере их роста соблю-
дается особый пищевой рацион —
строгое чередование натуральных и
комбинированных кормов. У нас в
стране организована целая сеть
крупных откормочных предприятий,
где все трудоемкие процессы меха-
низированы
Для мясного животноводства ока-
залась очень полезна и такая стран-
ная порода, как «зуброкорова». От
скрещивания зубра и обычной до-
машней коровы получены гибриды,
которые обладают ценными мясными
качествами. Они плодовиты, их мож-
но разводить. Это очень важно, так
как не всегда такие далекие родите-
ли дают потомство — зубр и корова
принадлежат к совершенно раз-
ным видам животных. «Зуброко-
рова» — недавнее приобретение жи-
вотноводства.
До этого были известны гибриды
крупного рогатого скота с яком, со-
четающие высокую продуктивность
первого с устойчивостью к неблаго-
приятным условиям второго. Ведь ро-
дина яков — Тибет — край суровый.
Ценная порода крупного рогатого
скота Санта-Гертруда была создана
на основе скрещивания европейской
породы с зебу. Зебу обитают в Юж-
ной и Юго-Восточной Азии. Они со-
ставляют в основном коровье насе-
ление Индии. Это те самые коровы,
не несущие молока, которых запре-
щено убивать Они характерны не-
большим горбом на спине, почти как
у верблюда. Так вот гибрид совме-
стил в себе мясную продуктивность
и устойчивость к высокой темпера-
туре.
Путем сложной и кропотливой се-
лекционной работы возникли многие
породы не только крупного рогато-
го скота, но и свиней, лошадей,
домашних собак. Что-то человек от-
бирал в животных себе на пользу,
что-то для удовольствия, но и в том
и другом случае сегодня без прочных
знаний в генетике и в истории селек-
ции домашних животных обойтись
невозможно.
Так откуда же взялась корова?
МЫ ЖИВЕМ В
«ЖЕЛЕЗНОМ ВЕКЕ»
каменный, бронзовый и железный века. Железный длится
и конца ему не видно. Почему? Потому что и алюминий, и
Историки различают
уже третье тысячелетие,
пластмассы, и керамики, вместе взятые, не составят и одной десятой производимой
стали. Только бетона да кирпича выпускается больше, но они неинтересны для
машиностроителя. Но чтобы человечество не очень зазнавалось, сразу скажем, что
годовое производство стали во всем мире составляет едва 1/10 кубического кило-
метра. Средний вулкан за одно слабенькое извержение выбрасывает больше мате-
риала. Но как же из небольшого объема металла удается изготовить так много ма-
шин? Дело в том, что наша техника, по сути, — техника тонких пленок и стержней.
Автомобиль сделан из листов толщиной в миллиметры и доли миллиметра. Громадный
корабль обшит двух-, трехсантиметровыми листами. Подвесной мост висит на кана-
тах, свитых из миллиметровых проволочек. Ясно, что тонкие детали будут работать,
только если материал имеет высокие качества: прочность, твердость, вязкость. А ме-
ханические свойства высоки у чистых сталей, в которых мало серы и фосфора, а так-
же растворенных газов — водорода, кислорода, азота.
Как «чистят» сталь? Лет тридцать назад ее рафинировали, держали в марте-
новской печи по нескольку часов, пока примеси не перейдут в жидкий, расплавленный
шлак — «пенку» из извести или песка на жидком металле. Долго и дорого. Заста-
вить бы сталь маленькими каплями протекать через слой шлака! Так появился электро-
шлаковый переплав. Толстый стальной стержень — расходуемый электрод — медлен-
но опускается в колодец — кристаллизатор с жидким шлаком. Через электрод подается
электрический ток, он подогревает шлак. Конец электрода постепенно плавится,
сталь каплями проходит через шлак и внизу, в кристаллизаторе (он охлаждается
водой), застывает. И вот шестерни или шарикоподшипники из стали того же состава,
только очищенные переплавом, работают вдвое-втрое лучше!
• ” КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ
______ _________________________________* •-*- '
В финском городе Котка один из рок-ан-
самблей проводил репетиции в здании, распо-
ложенном поблизости от скотобойни. Через
некоторое время потребители мяса, посту-
пающего с этой скотобойни, стали жаловаться
на его необычный вкус. Исследования пока-
зали, что в мясе этих коров был повышен
уровень щелочности в результате, как сочли
специалисты, сильных эмоциональных потря-
сений, вызванных рок-музыкой.
(каобаяствЕннАЯ
ПРОГРАММА-
ДЕЛО ВСЕГО НАРОДА
М. Ивин
ЧТО ЕДяр
Чем и как питаются расте-
ния? Науке понадобилось
по крайней мере две тысячи
лет, чтобы найти верный
ответ на вопрос, который
сегодня нам кажется таким неслож-
ным. Ведь уже в пятом классе учи-
тельница биологии объясняла нам,
как все происходит...
Но давайте перенесемся ненадол-
го в античную Грецию, в III век до
нашей эры. Послушаем, что говорит
крупнейший ученый древности Ари-
стотель. «Растение — это как бы жи-
вотное, поставленное на голову: орга-
ны размножения у него наверху, а
при помощи корней, играющих роль
рта, оно извлекает из земли готовую
пищу, а потому и не производит не-
чистот...»
Любимый ученик Аристотеля Фео-
фраст (пишут также — Теофраст),
которого именуют «отцом ботаники»,
долгие годы изучал растения. При-
близительно 2300 лет назад он напи-
сал «Исследование о растениях» —
большой труд, дошедший до наших
дней и переведенный на многие язы-
ки, в том числе и на русский. Фео-
фраста очень интересовала роль
листьев в жизни растения. Неужели
они служат дереву только лишь для
украшения, как думают многие или
даже все? Ученый мог только раз-
мышлять на эту тему. Задавать во-
просы самому растению, то есть ста-
вить опыты, тогда еще не умели.
Почему, думал Феофраст, листья
поворачиваются к свету? Почему
нижняя и верхняя поверхности зеле-
ного листа столь различны? Почему
многие деревья и кустарники сбра-
сывают на зиму свое украшение?
Размышления породили смутную до-
гадку: не служат ли зеленые листья
вторым ртом для растения?..
Два тысячелетия спустя, в семна-
дцатом веке нашей эры, была пред-
принята первая попытка выспро-
сить у самого растения, чем оно пи-
тается. Голландский ученый Ян Бап-
тист Ван-Гельмонт, химик, физиолог,
врач, поставил опыт, длившийся пять
лет. В большой глиняный сосуд была
высажена ивовая ветка. Перед этим
ученый просушил землю для горшка
и взвесил ее, равно как и ветку, с
точностью до унции. Ван-Гельмонт
поливал растение дождевой водой и
никому не разрешал прикасаться к
нему. По прошествии пяти лет ветка
стала деревцем. Вынув растение из
горшка, ученый очистил корни от
86
земли и взвесил иву: за пять лет она
стала тяжелее на 164 фунта и 3 ун-
ции. Взвешена была также земля из
горшка; из двухсот фунтов убыло
за тот же срок всего лишь две унции
Откуда же взялись те вещества, из
которых построены ствол, ветви, кор-
ни деревца, если не из земли? Из во-
ды, которой поливалось растение все
эти годы, — решил Ван-Гельмонт. Не
из воздуха же?!
Опыт голландца поставлен был
безупречно, чисто Но вывод, сделан-
ный из него ученым, как мы теперь
легко можем сообразить, ошибочен.
И он, этот вывод, породил заблужде-
ние, продержавшееся в науке под
названием водной теории питания
растений более полутора столетий.
А между тем в Брюсселе в конце
прошлого века Ван-Гельмонту воз-
двигли памятник. Тем самым потом-
ки как бы утверждали право честно-
го ищущего ученого на ошибку...
В 1753 году в Петербурге, на го-
дичном собрании Академии наук,
Михаил Васильевич Ломоносов вы-
сказал удивительную, предерзостную
для того времени мысль: «Преиз-
обильное ращение тучных дерев, ко-
торые на бесплодном песку корень
свой утвердили, ясно изъявляет, что
жирными листьями жирный тук в се-
бя из воздуха впивают: ибо из бес-
сонного песку столько смоляной ма-
терии в себя получить им невоз-
можно».
Выражаясь языком Аристотеля и
Феофраста, Ломоносов высказал
уверенность в том, что листья слу-
жат вторым ртом для растения.
И в следующие десятилетия догадка
выдающегося русского ученого была
подтверждена точными опытами.
В начале 70-х годов того же во-
семнадцатого столетия английский
химик Джозеф Пристли дознался,
что растения каким-то образом ис-
правляют воздух, испорченный дыха-
нием животных (состав воздуха то-
гда еще не был известен науке). Гол-
ландский врач и натуралист Ян Ин-
генхауз, проведя сотни опытов, до-
полнил открытие Пристли: исправ-
ляют, но только зелеными своими
частями и только на свету. А Жан
Сенебье, естествоиспытатель из Же-
невы, добавил к этому, что тот газ,
который делает воздух непригодным,
служит растению пищей. Наконец,
Теодор Соссюр, соотечественник Се-
небье, уже в начале нового, девят-
надцатого столетия выпустил книгу,
в которой утверждалось: зеленый
лист улавливает на свету углекислый
газ воздуха и разлагает его, потреб-
ляя для своего роста и развития угле-
род и выделяя кислород; в этом про-
цессе участвует вода, которую по-
дают в лист корни.
Так был открыт биологический
процесс, который потом назвали
фотосинтезом. В него прямо, не-
посредственно вовлечена солнечная
энергия. Без него немыслима жизнь
на планете. Сотни ботаников, хими-
ков, физиков продолжают прилагать
большие усилия, чтобы раскрыть
процесс фотосинтеза во всех под-
робностях. Очень много сделали для
познания сложнейших реакций фото-
синтеза наши отечественные ученые 87
А. С. Фаминцын, К. А. Тимирязев,
М. С. Цвет. Но зеленый лист выдал
пока что не все свои тайны...
Итак, у растения в самом деле как
бы два рта — два источника пита-
ния: корневое и воздушное. Какой
источник важнее, главнее? Оба! Ни
какие реакции фотосинтеза не могут
идти без воды, нагнетаемой в листья
корнями; в свою очередь, корни ото-
мрут, если из листьев не будут по-
ступать к ним питательные вещества.
Так что система питания зеленого
растения едина или, можно сказать,
двуедина.
* * *
Теперешняя наука считает, что
растениям для нормального развития
нужно шестнадцать элементов. Две-
надцать из них растения получают из
почвы, четыре, в конечном счете, —
из атмосферы. Почему я говорю
«в конечном счете», станет понятно
немного позже. Семь из шестнадцати
называют микроэлементами, так как
они нужны растению в малых коли-
чествах.
Дикие растения сами добывают
все, что им потребно для роста. Куль-
турным растениям земледелец дол-
жен помогать. А это становится все
сложнее, так как человек добивается
от возделываемых им культур все
больших и больших урожаев. Осо-
бенно много сложностей с азотом,
который составляет главную массу
вносимых удобрений. Что же это за
сложности? Чтобы в них разобрать-
ся, я отправился во Всесоюзный ин-
ститут сельскохозяйственной микро-
биологии, который помещается в го-
роде Пушкине, вблизи Ленинграда.
Микробиологов из Пушкина инте-
ресует тот слой почвы, который на-
зывают корнеобитаемым. В этом
слое кишмя кишит жизнь. Среди не-
различимых простым глазом созда-
ний, обитающих бок о бок с корня-
ми, а то и на самих корнях, много
друзей урожая Самые известные из
них те, что помогают растению усваи-
вать азот.
В переводе с древнегреческого
«азот» — «безжизненный», «не под-
держивающий жизнь». Из школьных
уроков химии нам об азоте извест-
но, что это бесцветный газ, не имею-
щий ни запаха, ни вкуса; преобла-
дает в составе земной атмосферы —
почти восемьдесят процентов по объ-
ему. Известно также, что атмосфер-
ный азот инертен, он без принужде-
ния не вступает в химические реак-
ции. Над квадратным метром земной
поверхности содержится около вось-
ми тонн ленивого газа, растения бук-
вально купаются в нем, ио использо-
вать его не могут подобно тому, как
это происходит с углекислым газом,
который жадно поглощается листом
при помощи устьиц — крохотных ще-
лей на его зеленой поверхности. Так
что азот как будто вполне оправ-
дывает свое название—безжизнен-
ный. Но ведь он известен как один
из главных биогенных элементов; он
необходим для жизнедеятельности
88
всех организмов, обитающих на пла-
нете. Азот входит в состав важней-
ших веществ живой клетки — белков
и нуклеиновых кислот. Так что ни-
какой он не безжизненный, а самый
что ни на есть жизненный! Но вот
название, которое дали ему в давние
времена, когда его роль в природе
еще не была разгадана, за ним сохра-
нилось.
Как же все-таки попадает азот
в клетки растений? Через корневую
систему. Но до корней он доходит
разными путями. Значительные запа-
сы азота содержатся в почве. Однако
лишь сотая их доля доступна для
питания растений. И землепашцу
приходится добавлять к ним удобре-
ния. В прежние времена довольство-
вались навозом, который содержит не
только азот, но и все другие эле-
менты, потребные растению. Потом
стали вносить и селитру, она содер-
жит азот. А затем химики открыли,
что можно получать на заводах
искусственные азотные удобрения,
принуждая азот воздуха вступать в
химические реакции. Советский Союз
стал самым крупным в мире произ-
водителем азотных удобрений.
Неудержимый рост производства
минеральных удобрений, в первую
очередь азотных, вызывает немалые
трудности и усложнения. О них рас-
сказал мне директор института мик-
робиологии член-корреспондент Все-
союзной Академии сельскохозяйст-
венных наук Олег Александрович Бе-
рестецкий.
Немного экономики.
Хлеб, картофель, молоко, мясо,
корм для скота непрестанно доро-
жают во всем мире. Ибо дорожает
производство продуктов сельского
хозяйства. И оказывается что треть
затрат на растениеводство — это
стоимость азотных удобрений. Чтобы
получить тонну азотных туков, на-
добно израсходовать пять тонн неф-
ти. А нефть, в свою очередь, в по-
следние десятилетия сильно вздоро-
жала. Чтобы досыта накормить стре-
мительно растущее население плане-
ты, надо кормить вдоволь возделы-
ваемые человеком растения, а это
многим народам, жителям бедных
стран, вовсе не по карману. И дру-
гая неприятность. Нельзя перекарм-
ливать растения азотом. Ведь и чело-
век от переедания тучнеет, обзаво-
дится болезнями. У злаков при из-
бытке азота возрастает в зерне со-
держание нитратов — веществ, не
безвредных для человеческого орга-
низма; картошка, если вносят при ее
посадке слишком много — сверх
норм, установленных наукой, — мине-
ральных туков, вырастает водяни-
стой, невкусной, хотя клубни могут
быть и очень крупными. Кроме того,
избыточные дозы минеральных удоб-
рений легко вымываются из почвы,
загрязняя озера и речки.
Население Земли ежегодно возра-
стает на семьдесят с лишним миллио-
89
нов в год. Каждую секунду, говорит
статистика, на планете появляется
два новых рта. Они требуют пищи.
Главный ее источник — земледелие.
Распахивать новые земли? Но во
многих странах, например в запад-
но-европейских, целины нет: все рас-
пахано либо застроено. В других же
государствах, чтобы изыскать землю
под пашни, надо сводить леса. А это
грозит природе — стало быть, и чело-
веку — всякими бедами. Леса — это
гигантские фабрики кислорода; хра-
нители вод; источник лекарств, цен-
нейших пищевых продуктов; это дом
для тысяч видов зверей, птиц; это —
наилучшее место отдыха для чело-
века.
Значит, непрерывное повышение
плодородия уже распаханных, ос-
военных земель—вот главнейший
способ прокормить всех людей пла-
неты. Но мы видим, что на этом пути
возникают серьезные препятствия.
Можно ли их преодолеть, обойти?
Необходимо, иного выхода нет. Зна-
чит — можно! Хотя это и очень не-
1егко. Помимо удобрения почвы есть
•емало приемов, позволяющих брать
«ысокие и сверхвысокие урожаи.
Выводятся все новые и новые сор-
та зерновых, овощных, картофе-
ля, которые более продуктивны, бо-
лее выносливы, нежели их предшест-
венники. Проводится мелиорация,
то есть улучшение земель. Широ-
кая программа мелиорации приня-
та и проводится в жизнь в нашей
стране. Разрабатываются более дей-
ственные меры защиты урожая от
вредителей и болезней.
И наконец, ученые стали присталь-
нее смотреть в корень.
Давно известно, что растения, не
имея возможности брать азот прямо
из воздуха, получают его, так ска-
зать, обходным путем, из почвы, че-
рез корни. На корнях бобовых расте-
ний, таких, как горох, соя, бобы,
люцерна, клевер и вика, можно уви-
деть нечто вроде бородавок, именуе-
мых клубеньками. В них живут клу-
беньковые бактерии. Они обладают
способностью улавливать азот и пе-
реводить его в соединения, доступные
корням. Это называется фиксацией
азота. Живут в почве, а также в воде
и другие микроорганизмы, которые
природа наделила такой же способ-
ностью — усваивать азот. Это и бак-
терии, и некоторые грибы.
Многие десятилетия понадобились
ученым, чтобы познать сложнейший
биологический процесс азотфикса-
ции. Остаются еще неясности, впере-
ди новые и новые открытия, но глав-
ное раскрыто. Например, подсчитано,
что бобовые растения, пользующиеся
услугами клубеньковых бактерий,
способны за сезон привнести на гек-
тар пашни от 100 до 250 килограммов
азота. Известно, что растения семей-
ства бобовых содержат гораздо
больше белка, чем, скажем, злаки.
Наращивать урожаи бобовых и отво-
дить под них больше пашни в сево-
оборотах важно по двум причинам.
Во-первых, среди них много ценных
пищевых и кормовых культур. Во-
вторых, бобовые обогащают почву
азотом и служат отличными предше-
ственниками для многих других сель-
скохозяйственных культур.
Наука нашла способ приумножить
армию невидимых друзей урожая. Во
Всесоюзном институте сельскохозяй-
ственной микробиологии выпускают
ризоторфин. Это бактериальный,
стало быть живой, препарат. Его при-
готовляют из торфа, обогащенного
углеводами, минеральными веще-
ствами, витаминами и микроэлемен-
тами. На этой питательной смеси раз-
водят те же бактерии, которые живут
в содружестве — симбиозе — с кор-
нями бобовых; при этом подбирают
особенно активные штаммы, расы
микроорганизмов. В одном грамме
ризоторфина содержится не менее
двух с половиной миллиардов клу-
беньковых бактерий. Препарат рас-
фасован в небольшие полиэтилено-
вые мешки, которые удобно пере-
возить. Ризоторфином не удобряют
90
почву. Им обрабатывают семена бо-
бовых растений при посеве. В резуль-
тате улучшается снабжение корней
растений биологическим азотом. На
гектар посева для обработки семян
требуется всего 200 граммов ризотор-
фина. Стоит такая порция рубль. Во-
обще же производство «живого удоб-
рения» обходится дешевле азотных
туков раз в тридцать — сорок. Спе-
циалисты говорят, что ризоторфин,
разработанный ленинградскими мик-
робиологами, значительно превосхо-
дит по своим достоинствам подобные
препараты, производимые иностран-
ными фирмами.
В Белоруссии недавно пущен
завод, выпускающий ризоторфин.
Препарат приготовляют и в других
местах, любой колхоз или совхоз
может его купить. Важно еще вот что.
Ризоторфин избавляет землепашца
от применения азотных туков. Мине-
ральное удобрение даже вредно в
таких случаях, так как оно угнетает
микроорганизмы почвы.
Однако еще не все работники сель-
ского хозяйства поверили в ризотор-
фин. Двести граммов торфяного по-
рошка на гектар... Все-таки надежнее
внести мешок-другой азотной мине-
ралки. Между тем доказано, что если
семена сои перед посевом обработать
ризоторфином (затраты — 1 рубль
20 копеек на гектар), то урожай бу-
дет таким же, как после внесения ста
килограммов азотных удобрений
на гектар.
До сих пор речь шла о бобовых. Ну
а как же другие возделываемые чело-
веком растения?
Вот что писал еще десять с лишним
лет назад известный советский фи-
зиолог и биохимик растений акаде-
мик А. Л. Курсанов: «Одной из инте-
реснейших, хотя и не ближайших
перспектив... могло бы стать такое из-
менение клетки культурных расте-
ний, например, пшеницы, чтобы она
самостоятельно «добывала» азот из
атмосферы». В самые последние годы
стала быстро развиваться новая от-
расль науки — генная инженерия.
Ученые умеют теперь производить
тончайшие внутриклеточные опера-
ции, пересаживая гены — носители
наследственности от одного вида
другому. Можно надеяться, что ген-
ная инженерия позволит приблизить
осуществление идеи, высказанной
А. Л. Курсановым.
Растения выносят из почвы еже-
годно многие миллионы тонн азота.
Землепашец принужден затрачивать
огромные усилия и средства, чтобы
восполнить эту убыль, внося в почву
удобрения. А если принудить само
растение, с помощью тех же бактерий
восполнять эту убыль?! Это будет
самый настоящий «микробиологиче-
ский переворот» в земледелии. И он
назревает.
КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ
АВТОМОБИЛЬ УЗНАЕТ ХОЗЯИНА
Утверждают, что к середине 90-х годов по-
явятся автомобили, которые будут «узнавать»
своих хозяев. Опознание они будут произво-
дить по инфракрасному излучению владельца
машины. «Своему» человеку они откроют
дверцу, запустят двигатель.
ПРОДОВОЛЬСТВЕННАЯ
ПРОГРАММА-
ДЕЛО ВСЕГО НАРОДА
/\. Василь
СВОЙСТВА ДИВНЫЕ
ИМЕЮТ...
Что посеешь, то и пожнешь".
Как же, значит, важно
сеять, сажать самые наи-
лучшие, урожайные куль-
туры — зерновые, огород-
ные, садовые!.. Таково веление Про-
довольственной программы СССР.
И ученые выводят все новые сорта
растений, используя и очень редкие,
малоценные сами по себе, ботаниче-
ские виды, относящиеся к разным се-
мействам, но сходные по своим по-
истине непревзойденным для селек-
ции свойствам.
Расскажем о трех таких уникумах,
выделившихся из всего огромного зе
теного мира планеты.
БЕССМЕРТИЕ В ПОДАРОК
В начале 20-х годов по горам и рав-
нинам Закавказья бродил молодой
ботаник Петр Михайлович Жуков-
ский. Невысокий, неутомимый и
очень подвижный, он высматривал
что-то среди трав, деревьев, на по-
лях; порой, сорвав колос, лущил его,
сдувая с ладони полову...
Возле селения Азарми искатель на-
брел на сухой холм, где росли какие-
то странные злаки. «Дикоккоидес»,
удивленно произнес ученый латин-
ское название растения. Однако как
попал сюда этот редкий вид пшени-
цы — полбы, уроженки дубовых
лесов Северной Палестины?!
Грузин-крестьянин, шедший на по-
иски коровы, охотно объяснил, что
это зандури — местная стародавняя
хлебная культура, растет она и как
сорняк...
Позже Жуковский, он был тогда
директором Тифлисского (ныне Тби-
лисского) ботанического сада, убе-
дился, что зандури лишь похожа на
дикоккоидес, а в действительности
это неведомый науке представитель
семейства злаковых, рода Тритикум
(пшеница). В пору было восклик-
нуть: «Эврика!» Не так-то богат арсе-
нал главнейшей нашей кормилицы,
всякое его пополнение ценно. Жуков-
ский стал изучать редкостную наход-
ку, чтобы дать ей научное описание.
Тем временем подоспело тридцати-
летие деятельности в Закавказье
агронома С. Н. Тимофеева. Он, как
водится, созвал гостей. На юге жизнь
протекает большей частью в садиках,
внутренних двориках, увитых вино-
градом, так что приглашенных ждал
стол, накрытый под зеленой сенью.
Несмотря на жару, виновник торже-
ства был в пиджачной паре и крах-
мальной сорочке с галстуком-бабоч-
кой. Ему пришлось еще примерить
подаренную войлочную сванскую
шапочку, накинуть бурку, прицепить
большой грузинский кинжал... Все
знали его любовь ко всему кавказ-
скому, хотя был он родом из Ростова-
на-Дону. П. М. Жуковский явился со
скрипкой в черном футляре: но не
в подарок же принес он свой люби-
мый инструмент?!.
Каждый поздравитель заготовил
речь в честь юбиляра. Жуковский
прежде всего отдал должное заслу-
гам уважаемого Степана Николаеви-
ча, «связанного с Тифлисским бота-
ническим садом идейно, исторически
и узами взаимного почитания». Об-
ратился оратор в несколько акаде-
мичной манере и к его прошлому.
Сына мелкого ремесленника после
начальной школы хотели отдать в
железнодорожную службу, но вос-
противились учителя: способный уче-
ник должен окончить реальное учи-
лище... Семье совсем пришлось труд-
но, когда умер отец, но все же учили-
ще мальчик окончил, и окончил с
отличием. Снова вмешались педаго-
ги: нужно высшее образование...
Однако на первом же курсе Петров-
ской земледельческой академии сту-
дент заболел — нелады в легких,
потом операция... Подвижническим
усилием получив диплом, молодой
специалист по совету врачей поехал
работать на юг. Закавказье действи
тельно возродило его, и он отдает все
силы развитию земледелия Грузии...
Такая биография близка тружени-
ку Жуковскому — сам с четырнадца-
ти лет зарабатывал уроками
Свой сюрприз оратор приберег
«под занавес». Сообщив достопоч-
тимым коллегам об открытии нового
вида злака, сказал, что присвоил ему
научное название — «пшеница Тимо-
феева».
Эффект был велик, все зааплоди-
ровали. Степан Николаевич покрас-
нел, стал поглаживать усы, поднялся
было с места, потом опять сел... Ведь
если ботанический вид носит имя
кого-либо, то это обычно ученый, чьи
заслуги имеют непреходящее значе-
ние Скромный Тимофеев, о ком Жу-
ковский только что отозвался как об
авторитетнейшем, интересном собе-
седнике, причислив его к «тем редким
агрономическим деятелям, прототи-
пом которых был сам знаменитый
Иван Александрович Стебут», долго
не мог совладать с волнением. Он ни-
как не ожидал, что столь высоко
будут оценены его труды по зерновым
культурам, виноградарству, чаевод-
ству, цитрусовым, маслинам... Ну кто
бы сохранил память о нем, теперь же
его имя обрело бессмертие, оно стало
неотделимым от названия вида пше-
ницы Triticum timopheevi. Скрещи-
П. М. Жуковский.
вая ее с другими злаками, тысячи
ботаников, селекционеров обоих по-
лушарий начнут «строить» новые
сорта на благо своих народов. И за-
нятие это бесконечное, потому что
даже самые знаменитые призеры
хлебных полей, увы, постепенно ста-
реют и умирают, подобно тем, кто их
создал.
Открыв для науки зандури,
П. М. Жуковский одарил бессмер-
тием и это творение поколений гру-
зинских земледельцев. Однако тогда
еще никто не мог предвидеть истин-
ных размеров славы пшеницы Тимо-
феева. Образцы ее разошлись по
опытным станциям, исследователь-
ским институтам, и началось как бы
переоткрытие древнего злака. Оказы-
вается, ему (и только ему!) нестраш-
ны самые злые грибковые заболева-
ния хлебов, например ржавчина, спо-
собная разом погубить урожай на 93
С. Н. Тимофеев.
корню. Но если гены устойчивости
зандури властью науки передать
культурному сорту, то и он обретет
завидное здоровье! Ботанической
сенсацией стало и выявление у занду-
ри уникальной особенности: у ее гиб-
ридов пыльца бесплодная, что сильно
упрощает селекцию. Позже академик
ВАСХНИЛ, профессор П. М. Жуков-
ский, породнив зандури и ее высоко-
горную землячку — черноколосую
дику, вывел новый вид пшеницы, ко-
торую назвал грибобойной, так высок
у нее иммунитет.
Но страшная угроза нависла над
зандури — она занесена даже в Кра-
сную книгу исчезающих с лица земли
ботанических видов! Сельские хозяе-
ва теперь предпочитают возделывать
более продуктивные селекционные
сорта, нежели малоурожайный «пер-
вобытный» злак, пусть даже он и дает
муку отменного качества...
Обо всем этом ленинградский уче-
ный Р. А. Удачин рассказал супру-
гам Алашвили, у которых снимал
комнату, когда лечился в Цхалтубо.
Он объяснил также, почему важнее
сохранять зандури именно на ее ро-
дине: во всякой другой местности она
.может утратить свои замечательные
свойства. Надо, чтобы ее не пере-
ставали сеять и при школах юные
натуралисты, и вообще любители
природы.
Супруги Алашвили вызвались
тоже стать самодеятельными храни-
телями древнего злака и теперь воз-
делывают его в Цхалтубо, а собран-
ные семена посылают Всесоюзному
институту растениеводства в Ленин-
град, показывая пример того, как
всем народам надо беречь сокрови-
ща природы.
А спрос на знаменитый злак все
растет: нужны ведь все новые высо-
коурожайные, устойчивые к болезням
сорта, чтобы, как сказано в Продо-
вольственной программе, довести
сбор зерна в двенадцатой пятилетке
до 250—255 миллионов тонн в год. Из
Ленинграда семена пшеницы Тимо-
феева рассылаются в пакетиках со-
ветским селекционным центрам, а
также за рубеж; в Англии, США,
Канаде, Индии, Кении, Египте, Япо-
нии, Австралии, других странах со-
здаются сорта с генами устойчивости,
что равнозначно получению многих
миллионов тонн дополнительного
продовольственного зерна. Своего
рода подобием пшеницы Тимофеева
располагают теперь и селекционеры
второго хлеба — картофеля.
А САМ ОСТАЛСЯ ДИКАРЕМ...
Индеец Монтесума был верховным
вождем ацтеков, главой союза дру-
жественных племен... Взят в плен
испанскими завоевателями... Умер
в 1520 году... За скупыми словами
исторической хроники видится крова-
вый поход конкистадоров — с бес-
примерной наглостью и жестокостью
уничтожили они самобытную высо-
94
коразвитую цивилизацию Нового
Света.
Спустя много времени ботаника
увековечила имя Монтесумы в назва-
нии великолепной, стройной мекси-
канской сосны. Хвоинки на ней
растут пучками, каждая длиной
с вашу шариковую ручку, ими наби-
вают матрацы, даже подушки. Ну а
что это за трава облюбовала себе
приют среди высоких медно-красных
стволов? Советский ученый С. М. Бу-
касов и англичанин Е. Хоке признали
в ней вид картофеля Соланум демис-
сум. В Мексике, Гватемале есть и еще
похожие растения. Их Букасов объ-
единил в серию Демиссум. А что
дальше? Ведь картофель-то нику-
дышный! Кустики небольшие, розе-
точные, только цветонос торчит, а уж
о клубнях лучше и не говорить —
мелкие, как лесной орех. Словом, де-
миссум — типичный дикарь, подру-
жившийся с гигантской красави-
цей — сосной Монтесумы.
И все же Букасов, ступая по мяг-
кому хвойному ковру, бережно со-
брал ягоды с семенами и клубеньки
демиссума. «Быть может, науке при-
годится и это невзрачное растеньи-
це, — рассуждал ученый, — ведь
как-никак оно родич нашего второго
хлеба — Соланум туберозум».
Однако высаженный в оранжерее
под Ленинградом демиссум стал не-
узнаваем — с пышной ботвой, но...
без клубеньков. Растениеводы дога-
дались, в чем причина: родина-то
дикаря — экваториальная зона, где
ночь и день всегда примерно равны,
тогда как на берегах Невы летом
«одна заря сменить другую, спешит,
дав ночи полчаса». Избыток света —
причина метаморфозы! Стали поме-
щать цветочные горшки с растениями
в особые вегетационные домики, при-
крывая их на двенадцать «ночных»
часов, и дикари перестали капризни-
чать.
Демиссум превзошел самые сме-
лые ожидания ученых, показав очень
высокую устойчивость к опаснейшей
болезни картофеля — мокрой гнили,
или фитофторе, уничтожающей за-
частую до трети урожая. Фитофтора
тоже родом из Мексики, и, видимо,
там за тысячи лет, в процессе эволю
ции, демиссум приспособился к по-
стоянной инфекции, выработал имму-
нитет.
Но ведь всякое свойство зеленого
организма, иммунитет в том числе,
зависит от наличия в растительных
клеточках особых генов — носителей
наследственных качеств. Один ген
«заведует» формой листочков, дру-
гой — цветом лепесточков, третий —
здоровьем зеленого организма и так
далее. Значит, важно взять у демис-
сума ген сопротивляемости фитофто-
ре и передать его культурному сорту,
чтобы тот обрел тоже невосприимчи
вость к заразе...
Этим и занялись ботаники. Карто-
фельное растение — самоопылитель,
то есть оно однодомное, в нем есть
и мужское и женское начала. Ученые
приступили к ювелирной операции -
удаляли в цветках культурных сор-
тов тычинки и наносили на пестики
пыльцу демиссума. Так были выведе-
ны первые сорта, устойчивые к фито-
фторе, а значит, и более урожайные,
с лучшим качеством здоровых пло-
дов. Скромный «мексиканец» стал
могучим союзником селекционеров.
Использовал его и видный ленин-
градский ученый профессор А. Я. Ка-
мераз. Созданные им сорта Детско-
сельский, Пушкинский, Камераз и
другие успешно возделываются в Не-
черноземье.
Была у академика ВАСХНИЛ Ге-
роя Социалистического Труда
С. М. Букасова аспирантка — стара-
тельная девушка Е. А. Осипова. Те-
перь она — известный селекционер,
автор ряда превосходных фитофто-
роустойчивых сортов, в частности
Столового-19. Елизавета Алексан-
дровна хорошо помнит день, когда
этот ее первенец держал экзамен {а
опытном поле Научно-производст
венного объединения «Белогорка»
95
под Ленинградом. После копалки
земли не стало видно — одни клубни.
Гладкие, округлые. Чистить такой
картофель — одно удовольствие,
даже механизировать можно этот
процесс. Осипову поздравляли с уда-
чей. Но какая же тут «удача»: при-
лежный, многолетний труд плюс,
конечно, умение. Оно тоже далось не
сразу.
Интерес и любовь к растениям про-
будились у нее еще в детстве. «Ви-
новной» была учительница биологии
Анна Алексеевна — как знала пред-
мет, умела увлечь ребят! Запомни-
лись ее слова: «Тебе, Лиза, надо обя-
зательно стать ученым-растениево-
дом...» Вот она и стала!..
Обычно селекционеры стремятся к
высокой урожайности нового сорта,
ну а вкус клубней дело десятое.
Осипова же хотела сочетать в своем
будущем детище оба эти важные
А. Я. Камераз. Выведенный им полвека назад
сорт картофеля Камераз до сих пор успешно
возделывают в Нечерноземье.
свойства. Задача поистине творче-
ская! Прежде следовало подобрать
родительские пары, а для этого
изучить «биографии» сотен исход-
ных сортов. Вот лишь одна из таких
комбинаций: хорошо известный в Не-
черноземье сорт Приекульский ран-
ний (отцовская форма) и эстонский
поздний Олев, в ком течет «кровь» и
зеленого волшебника демиссума. По
мысли Осиповой, Олев должен был
придать ее сорту устойчивость к фи-
тофторе, а Приекульский — скоро-
спелость Но от мысли до дела бывает
еще очень далеко.
С утра дотемна, неизменно в белом
халате, она терпеливо переносила
пыльцу одного растения на пестики
другого. Тысячи цветков подверга-
лись такой операции. Они дали спе-
лые ягоды с семенами. Призови снова
терпение, селекционер: надо ждать
весны.
С проблесками тепла семена высе-
яли в парники. Когда пошла в рост
рассада десятки тысяч крохотных
неженок, — Осипова, никому не дове-
ряя, сама ее пикировала, особо пе-
стуя кустики, казавшиеся ей перспек-
тивными, бракуя массу «гадких
утят»...
Но это лишь первый долгий отбор!
Из последующих потомств она год за
годом выбирала лучшие растения,
пока наконец не получила поколения
лучших из лучших. В ходе этих ста-
раний на опытное поле обрушился
град. Прежде чем промокшая Осипо-
ва добежала до своих питомцев, от
них остались измолоченные стебель-
ки. Только отдельные кустики еще
«дышали». Елизавета Александров-
на принялась выхаживать раненых...
Столовый-19 назван так потому,
что именно столько лет потребова-
лось на его создание. Раньше всех
оценили новинку работницы опыт-
ного поля — стали сажать и на своих
огородах, возить на базар. Там кар-
тофель, что называется, с руками от-
рывали: он ведь и крупный, и вкус-
ный, и рассыпчатый.
96
По мере того как Столовый-19 за-
нимал все большее место на совхоз-
ных и колхозных полях, ему готови-
лись достойные преемники. Это,
например, сорт Арина, названный так
автором в честь русской крестьянки
Арины Родионовны, чей деревянный
домик, в котором она жила, прежде
чем стать няней Александра Пушки-
на, сохранился в деревне Кобрино,
неподалеку от «Белогорки», это и
осиповские же сорта Невский, Ганни-
бал. Они также превосходны, а уро-
жай могут давать до пятисот цент-
неров с гектара — вдвое-втрое боль-
ше обычного. В них тоже есть гены
демиссума.
«Ускорить выведение высокоуро-
жайных сортов и гибридов картофе-
ля...» — сказано в Продовольствен-
ной программе. Эта работа энергично
ведется теперь во всех советских рес-
публиках. А всего в мире уже выведе-
но при участии демиссума более ше-
стисот сортов разного назначения,
приспособленных к местным природ-
ным условиям. А сам он как был,
так и остался дикарем. Правда, не
совсем обычным - очень уж велика
его всесветная слава. Впрочем, дика-
рем осталась и наша сибирская яб-
лонька, хотя ее известность тоже
далеко перешагнула границы ро-
дины.
ЗАРЯЖЕННЫЕ КУЛЕЧКИ
В дали минувших десятилетий ви-
дится среднего возраста житель села
Рыбацкое под Ленинградом. По ве-
черам он и соседские ребятишки за-
нимались странным делом — свора-
чивали тугие бумажные кулечки, на-
бивали их перегноем из ящика... По-
следнюю операцию мужчина выпол-
нял сам — «заряжал» каждый куле-
чек яблоневым семечком и заворачи-
вал края. Такие «снарядики» он
укладывал в посылочные ящики и пи-
сал адреса: Няндома... Шенкурск...
Каргополь...
А теперь перенесемся в наше вре-
мя... Хотя основные направления
Продовольственной программы
животноводство, полеводство, ябло-
ки тоже нельзя сбрасывать со счетов.
Врачи-диетологи рекомендуют
съедать за год не менее ста килограм-
мов плодов и ягод, а ведь сады есть
не везде! В иных районах Сибири
жители шутят, что, дескать, у них
лучший фрукт — огурец. В «Толко-
вом словаре» Владимира Даля изда-
ния 1880 года прямо сказано, что
в Сибири растут лишь земляные яб-
локи, то есть картофель, а никаких
других нет...
Сегодня же надо сказать — «не
было», потому что даже в зоне веч-
ной мерзлоты зацвели на радость
людям красавицы яблони. Одним из
энтузиастов и пионеров северного
садоводства был житель Рыбацкого
ботаник Василий Иванович Чирков,
младший брат известного рабочего
поэта-революционера Николая Ры-
бацкого. Заметив, что Васятка любит
копаться в саду, помогая бабушке,
он сказал: «Ну быть тебе знамени-
тым садоводом!» Николай погиб
в гражданскую войну, а Василий дей-
ствительно поступил в Агрономиче-
ский институт, где слушал лекции ве-
ликого биолога Николая Ивановича
Вавилова. Затем уехал работать на
опытную станцию Вологодской об-
ласти.
Там молодого специалиста удиви-
ли рослые яблони. Не вымерзают же!
Оказалось, что вологжане выращи-
вают сады не из саженцев, а из... се-
мян. Пакетик с такими семенами
Чирков сразу послал родным в Ры-
бацкое с наказом, как их сажать. Од-
нако Вологда и Ленинград — это еще
не самые наши северные пределы!
Василий Иванович глубоко про-
никся вавиловской идеей об осевере-
нии земледелия. Вавилов утверждал,
что многие овощные культуры могут
доходить до самого Ледовитого оке-
ана, причем растения становятся
даже выше и более развитыми. Но
97
5 Хочу все знать
ведь овощам не приходится зимовать
в поле, как яблоням!
В предвоенные годы Чирков узнал,
что есть на Валааме (остров Ладож-
ского озера) самый северный в мире
сад, принадлежавший до революции
древнему русскому монастырю, и от-
правился туда. Он увидел мрачные
скалы, поросшие дремучим хвойным
лесом, и среди этой суровости росли
четыреста порядком запущенных
яблонь десятков сортов. Монахи не
только молились, они в свое время
поддерживали связи даже с «Русской
Америкой» (Аляской), умело занима-
лись садоводством, огородничеством,
вывели и один из лучших в Нечерно-
земной зоне сортов картофеля —
Валаамский.
Черенки с острова Василий Ивано-
вич едва успел привить саженцам
в поселке Отрадное (Карельский пе-
решеек), как началась Великая Оте-
чественная война. В армию его не пу-
стили врачи — пошел на оборони-
тельные работы. Осенью, когда над
Ленинградом нависла фашистская
угроза, вступил в партию.
Чем может быть полезен садовод,
если людям не до садов? Чирков де-
журил на крыше главного корпуса
Ботанического института, сбрасывая
зажигалки и, когда еще никто не ду-
мал о блокаде, проявил счастливую
смекалку. На Садовой улице был ма-
газин семян, их, естественно, никто
не покупал. Заведующий готов был
выбросить товар, чтобы не разводи-
лись крысы. Чирков забрал все овощ-
ные культуры, кое-как дотащил груз,
запрятал на чердаке Ботанического
института.
Сотрудники его весной 1942 года
перекапывали лужайки Ботаническо-
го сада под огород. Отсюда ленин-
градцы получили свыше девяти мил-
лионов кустиков рассады капусты,
брюквы, свеклы. Так Чирков спас
многих от голодной смерти, ибо он
еще разводил картофель из отдель-
ных глазков и столонов — отростков
клубней. Таким кропотливым спосо-
бом можно килограмм клубней пре-
вратить в центнер второго хлеба.
Но даже в те тяжелые дни он не
оставлял мысли об осеверении яб-
лонь, собирал по разным источникам
данные за сто лет о наиболее суро-
вых зимах, губящих сады. Таковых
набралось более десяти, они повторя-
лись, с промежутками от года до сем-
надцати лет. В 1939/40 году в Ленин-
градской, Калининской, Смоленской,
Тульской областях мороз погубил че-
тыре пятых плодовых насаждений.
Впоследствии Чирков убедился,
что не переносят суровых зим обычно
деревья, выросшие из саженцев, то-
гда как сеянные сохраняются. Зна-
чит, они должны служить продвиже-
нию плодоводства далеко на Север,
туда, где о собственных яблоках и не
помышляли! Были, впрочем, попытки
нарушить природное табу — иной
любитель привозил отборные сажен-
цы, хорошо за ними ухаживал, но все
равно весной вытягивал из грунта
мертвые прутики. Чирков и тут до-
искался причины неуспеха. Виноват
не мороз! Ведь у саженца стержневой
корень обрублен наполовину, мелкие
корешочки частью оборваны или
усохли, ему нужны особо благопри-
ятные условия, чтобы выжить, у се-
янца же цела вся подземная «боро-
да», с наступлением тепла он быстро
пускается в рост.
Итак, на Севере сады надо сажать
семенами, но какими? Еще И. В. Ми-
чурин отметил высокую морозостой-
кость китайской яблони. Правда,
плоды китайка дает мелкие, это так
называемые райские яблочки, из ко-
торых варят варенье, но привить-то
к такому подвою можно любой сорт!
В Сибири, на Дальнем Востоке во-
обще дико растут низкорослые, очень
выносливые ко всяким невзгодам яб-
лоньки. За ними теперь к нам едут
даже ученые из Западной Европы,
чтобы использовать их у себя в каче-
стве непревзойденных подвоев.
Занявшись всерьез сеяными сада-
ми, Чирков из года в год продвигал
98
их все выше по сетке географических
координат, вплоть до Полярного кру-
га. Но зачем, спросите?
Так ли уж нужны трудоемкие ябло-
невые сады Северу, если туда заво-
зят южные фрукты? Нужны! Тут мы
встречаемся с врожденным стремле-
нием человека быть ближе к живой
природе. Северянину яблоко, выра-
щенное наперекор климату, собствен-
ными руками, милее марокканского
апельсина. Это подтверждали и мно-
гочисленные ответы на посылки ку-
лечков, «заряженных» семечками ки-
тайки. Вот что написала К. Т. Крюко-
ва из Яранска, что на берегу холод-
ной Вычегды: «Благодаря Вам, доро-
гой Василий Иванович, я обрела
счастье любоваться яблонями. Сотни
их выросли из семян у меня и на при-
школьном участке...»
Врач из Лешуконского В. П. Пехов
сообщил, что на зиму он деревья не
укрывал. Несколько раз оттаивало и
снова замерзало. Морозы доходили
до 42 градусов, но все яблоньки со-
хранились. Неутомимый акклимати-
затор В. П. Личугин из Мезени, что
у самого Белого моря, прислал сним-
ки своих плодоносящих деревьев.
История всех этих насаждений
такова. В 1950 году зимой поехал
В. И. Чирков в Котлас специально,
чтобы посеять в совхозе «Родина»
семена петергофской китайки. Из
них, вопреки скептикам, развились
мощные деревья, не боящиеся ни мо-
розов, ни солнечных ожогов. Они
ежегодно обильно плодоносят, семе-
на идут на выращивание северного
подвойного материала. Такие яблони
пригодны и для гибридизации. Даже
в Архангельске опытник А. В. Жуков
опылил местные яблони пыльцой из
Черкасской области и получил плоды
с гибридными семенами. Выращен-
ные яблони могут служить для селек-
ции особо морозостойких сортов.
В. И. Чирков доказал, что бес-
пересадочные подвои — одна из
основ северного плодоводства. Он ре-
комендовал также для этого с осени
Дикая сибирская яблонька способна расти
даже на берегу Тихого океана в каменистом
грунте, пропитанном соленой морской водой.
готовить яму, заправленную перегно-
ем, компостом, минеральными удоб-
рениями, а зимой на это место высе-
вать под снег десять — пятнадцать
семян китайки, желательно от кот-
ласских деревьев.
...Всего около полувека прошло
с начала развития садоводства на
Севере. В Сибири им занимаются уже
до тысячи совхозов и колхозов, у них
сто тысяч гектаров плодовых насаж-
дений и ягодников. Множится и чис-
ло любителей — садоводов. В Барна-
уле работает Научно-исследователь-
ский институт садоводства Сибири,
уже выведены десятки сортов, даю-
щих плоды с особо питательными и
целебными свойствами.
И каждое деревце славит даровав-
шего ему жизнь и место на земле!
ТВЕННАЯ
ПРОГРАММА-
ДЕЛО ВСЕГО КАРШ
Л. Потапова
беленькие. Да только однажды смот-
рит бабка, а среди беленьких — золо-
тое лежит. Лежит, блестит, глаза сле-
пит, о богатстве говорит. Хотя не
в золоте дело. Золото — символ.
В этом легко убедиться.
Яйцо и само по себе вкусно и пита-
тельно, если свежее. Не съедят его
в срок, то придет время и разобьет
скорлупу острый клювик цыпленка.
Из цыпленка вырастет курочка. От
оворят, сказка — ложь.
Но это как посмотреть.
Сказка ведь обобщенный
опыт народа. И от доклада
со сводками и цифрами от-
личается красочностью изображе-
ния и некоторой фантастичностью.
А цель, пожалуй, у сказки и доклада
одна. В них намек, добрым молодцам
урок. Только сказка много древнее.
Доклады с обобщением обстановки
и опыта — изобретение очень недав-
нее и, беспорно, хорошее и стоящее,
но нам с вами вполне можно начать
со сказки.
Итак, жили-были дед да баба. И на
их подворье гуляла, клевала червя-
ков курочка. Народ прозвал ее рябой.
Пестренькая она была, а яички несла
нее возьмут перо. Набьют им одеяла
и подушки. Куриное мясо пойдет на
супы и второе. Нет, что ни говори, и
обыкновенное яйцо богатство!
А теперь забудем ненадолго сказку
и вспомним о докладах и цифрах.
Сегодня на планете живет более
четырех миллиардов человек.
В СССР чуть меньше трехсот милли-
онов. А в Ленинграде и Ленинград-
ской области около пяти миллионов.
Задумайся, сколько нужно кур, что-
бы все мальчики и девочки, не говоря
уже об их родителях, могли съесть
утром аппетитную, скворчащую гла-
зунью?
100
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД
В 1965 году в Ленинградской обла-
сти было двадцать куриных хозяйств.
Это была часть большого совхозного
хозяйства. Оно занималось одно-
временно и разведением крупного ро-
гатого скота, и свиноводством, и вы-
ращиванием земледельческих куль-
тур. К чему это вело? К распылению
сил и знаний. Одним и тем же людям
нужно было и за скотом ухаживать,
и за птицей, и картошку сажать.
До поры до времени с этим мири-
лись. Ведь не так давно один человек
собирал часы от первого винтика до
последнего, один мастер сапоги тачал
и кожу для них дубил и мял. Дело
медленно шло. Пара часов в день,
пара сапог в неделю. А людей стало
намного больше! При таких темпах
сколько бы народу без часов и боси-
ком ходило, а уж яичко и раз в месяц
не увидело. Поэтому-то и встал во-
прос о специализации хозяйств на
селе: пусть каждое занимается одним
каким-то делом. Скажем, птицевод-
ством. Такой коллектив изучит все,
что имеет отношение к курице: как ее
лучше кормить и содержать, как от
болезни лечить и как сделать, чтобы
она была сильной, выносливой, боль-
ше яиц несла. Ну и так далее.
Любым начинанием необходимо
руководить. После мартовского
(1965 г.) Пленума ЦК КПСС в Ле-
нинграде была создана специальная
организация «Птицепром». В ней
собрались лучшие специалисты по
птице и начали обсуждать, как вести
хозяйство. Сначала, конечно, про-
анализировали положение дел на тот
момент. Оказалось, что кроме два-
дцати куриных хозяйств, о которых
вы уже знаете, существовало еще не-
сколько маломощных птицефабрик.
Одна из них — племенная. Но всюду
царил РУЧНОЙ ТРУД. Словом, те
же дед с бабкой на том же птичьем
дворе. Хоть и больше он стал, все
равно корм руками рассыпают, ведра
таскают, метлой подметают...
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Птицеградом птицекомплекс «Си-
нявинский» Кировского района Ле-
нинградской области называют не
для красного словца. Впрочем,суди-
те сами: тридцать одноэтажных птич-
ников для племенной птицы. В каж-
дом птичнике живет по пять тысяч.
Шесть девягиэтажных — для цып-
лят. Девять, девятиэтажных — для
кур-несушек. На двести сорок тысяч
каждый птичник. Помножьте! Сло-
жите! Около четырех миллионов по-
лучилось!
Площадь «Синявинского» 800 гек-
таров. Общая протяженность дорог
в нем составляет 30 километров, а
сетей водопровода, канализации,
теплоснабжения и того больше
100! 25 зданий для подсобно-хозяй-
ственных служб. Газовая котельная,
электростанция и очистные сооруже-
ния с полной биологической очисткой
сточных вод. Разве не город? И как
любой город, он поделен на районы:
зона племенной репродукции, зона
промышленного стада, администра-
Миллион яиц в день ежедневно отправляется
из птицеграда в торговую сеть.
101
К
тивно-хозяйственная часть, а лучший
район — самый красивый и зеле-
ный — отдан птенцам.
«По своей технологически-органи-
зационной структуре комплекс — ка-
чественно новое явление в сельскохо-
зяйственном производстве, — гово-
рится в проспекте, посвященном си-
нявинскому птицекомплексу. — Ха-
рактер организации труда, полная
автоматизация всех процессов с по-
мощью сложного современного обо-
рудования делают комплекс похожим
на крупное промышленное предпри-
ятие».
Здесь трудятся инженеры, техники,
слесари, токари, электрики, наладчи-
ки автоматов, шоферы, птичницы-
операторы... Шесть тысяч человек!
Вот сколько «дедов» и «бабок» тре-
буется курочке-рябе. Да только это
немного. Поделите 4 миллиона на
6 тысяч. Ну как? Справились бы
люди без техники с таким объемом
работ? Тем более что кроме выращи-
вания птицы и получения от нее яиц,
на комплексе заготовляют куриное
мясо, вырабатывают яичный поро-
шок и костную муку, собирают кури-
ный пух и перо.
Но «Синявинский» хоть и промыш-
ленное предприятие, а все-таки осо-
бенное — биологического типа. То
есть занимаются там живыми суще-
ствами. А живому бывает холодно,
бывает жарко, есть-пить хочется, и
заболеть оно может, случаются у него
и перепады в настроении. Не мелочь
это вовсе. От настроения птицы зави-
сит прибавка в весе и количество сне-
сенных яиц. Вот и работают на ком-
плексе врачи, медсестры, эпидемио-
логи и даже специалисты, изучающие
психологию птицы.
СКОРО СКАЗКА СКАЗЫВАЕТСЯ
Красота в птицеграде, спору нет.
Все в нем продумано, организовано
по науке. Транспортеры подают корм
102 в кормушки, кормушки установлены
так, чтобы он не высыпался, воду
другой транспортер доставляет; кру-
гом центральное отопление, вентиля-
торы, регуляторы влажности. Даже
противоинфекционные прививки про-
водят сразу всему птичнику, че-
рез воздух — методом распыления.
А ведь еще два-три года назад те же
прививки делались вручную, каждой
птичке, всем четырем миллионам.
Сказка сказывается скоро. Дело
делается значительно медленнее.
Как же добились того, что 240 ты-
сяч кур мирно живут и в не таком уж
просторном доме, да еще яйца несут,
и не как на воле самое большое
восемь месяцев в году, — а все две-
надцать, и не по два яичка за раз, а
по четыре, пять, случается и шесть?
А как вообще родилась идея выси-
живать цыплят без наседки? Может,
куры подсказали? Не исключено.
Возможно, прототипом инкубатора
послужил «роддом», который строят
австралийские куры для своих цып-
лят.
За шесть месяцев до кладки яиц
петух выкапывает ямку, сгребает
в нее листья и траву. В начале весны
он ворошит перепревшую массу, пока
она не станет горячей. После этого,
проложив в «инкубатор» ход, пригла-
шает курицу на осмотр своего творе-
ния. Если курица довольна, она несет
первое яйцо. А через четыре — во-
семь дней остальные. Окажется при-
вередой, петух снова прокладывает
ход, уже в другом месте. После клад-
ки петух-папа ни на день не оставля-
ет яйца без внимания. По утрам вы-
далбливает в стенках «инкубатора»
отверстия для удаления лишнего теп-
ла. К ночи, когда заходит солнце,
тщательно их заделывает.
«Рукотворный» инкубатор изве-
стен человечеству уже более двух ты-
сяч лет. Египтяне делали его так:
вырывали глубокий котлован, в нем
возводили двухэтажное, глинобитное
строение — первый этаж получался
подземным. В нем в специальных
камерах помещали яйца, предназна-
ценные для инкубации. Во втором
этаже располагались печи. Теплый
воздух проникал вниз через сложную
систему отдушин. Но ведь яйцу, что-
бы в нем нормально развивался заро-
дыш, нужно не просто тепло, а соот-
ветствующее теплу наседки. Древние
египтяне ухитрились без градусника
поддерживать постоянный и точный
обогрев. Методом проб и ошибок они
нашли такую смесь сала и масла,
которая плавилась именно при тем-
пературе куриного тела. Вот и нагре-
вали помещение до тех пор, пока эта
смесь не начинала плавиться, и зорко
следили, чтобы она не остывала. Но
контроль за температурой не исчер-
пывал всех забот: курица не сидит
на яйцах сутки напролет. Нет-нет да
и встанет прогуляться. Не для раз-
минки ног — для охлаждения яиц.
Египетским птицеводам приходилось
три раза в сутки переворачивать
яйца вручную. На двенадцатый же
день вообще резко менять темпера-
турный режим — переносить яйца
наверх, в более прохладное помеще-
ние. Трудоемкая технология, не прав-
да ли?
Ее совершенствование не всегда
приносило радость «рационализато-
рам». Сравнительно недавно, лишь
два с половиной века назад, «святей-
шая инквизиция» такими словами
охарактеризовала создание одной из
Они еще не взрослые курицы, но уже и цыпля-
тами их не назовешь.
моделей инкубатора: «...изобретатель
вступил в сношение с диаволом и
с его помощью устроил ящик, в кото-
ром во всякое время года мог выво-
дить цыплят к соблазну и совраще-
нию добрых сынов церкви».
Сами понимаете, каким образом
в те времена поступали с пособника-
ми «диавола». Итальянскому учено-
му Джованни Порто не удалось избе-
жать суровой кары.
И все же инкубаторы дошли до
наших дней. Постепенно они стано-
вились все производительнее и вы-
луплялись в них не сотни цыплят, а
тысячи. В том-же «Синявинском» по-
лучают 240 тысяч.
А куда деть такое количество
птицы?
Перевести в специально построен-
ные для них девять девятиэтажных
зданий, верно, скажете вы, вспомнив
прочитанное.
А как их там разместить?
Не гадайте, я вам подскажу: в
клетках.
ПТИЦА В КЛЕТКЕ
Идея клеточного содержания пти-
цы совсем молода, ей еще нет и ста
лет. Гусей, правда, откармливали
в клетках, кур — никогда.
В конце прошлого века в Париже
решили устроить выставку домашней
птицы. Собрались птицеводы в путь.
Кур повезли в клетках. «Ничего, —
размышляли люди, — недельку-дру-
гую поживут в неудобстве, помуча-
ются, потом отойдут на воле».
Однако в дороге птицы в весе не
потеряли, перышки у них блестели,
но самым удивительным было то, что
куры продолжали нестись. Тут-то и
мелькнула мысль: «А не разводить ли
вообще кур в клетках? Выстроить
клеточные батареи в два, а то и в три
яруса, поместить их под крышу, а
задние отапливать и проветривать».
«Подумайте сами, — убеждали по-
клонники нового способа содержания
103
кур, — клеточные батареи экономят
площадь. Сколько кур может поме-
ститься на квадратном метре, если не
ограничивать их передвижения?
Пять-шесть. А в клетках, поставлен-
ных друг на друга, все тридцать». —
«Так-то оно так, — возражали им
скептики, — но одно дело — держать
птицу в клетке несколько дней,
иное — месяцы».
И действительно. Долгого пребы-
вания в клетках куры все же не вы-
держивали. Начинали болеть, сни-
жали яйценоскость и в конце концов
гибли. Ведь курица — не канарейка.
Миски с кормом ей для жизни недо-
статочно. Она любит разгребать зем-
лю в поисках червей, бегать, взле-
тать на забор или насест...
Но сторонники клеточного содер-
жания не сдавались. Они обратились
к ученым. «Подумайте, попросили
они,— из какого материала надо
сделать клетки? Сколько можно раз-
местить в них кур? Наверно, и кор-
мить их надо как-то особенно?»
Ученые принялись думать. Стали
искать разные решения и ставить
опыты.
ДЕД И БАБКА-86
Синявинский птицекомплекс назы-
вают крупнейшим в стране и Европе.
Он полностью обеспечивает потреб-
ности Ленинграда и области в товар-
ном яйце.
Что стоит за этими словами? Да-
вайте пройдемся по птицеграду, рас-
смотрим его повнимательнее.
Еще издали бросится в глаза то,
что почти все здания возведены на
свайных основаниях. Это во много
раз сократило объем земляных работ.
А что бы мог заметить взгляд опыт-
ного строителя?
Во-первых, птичники построены из
полносборного каркаса, что избавило
от трудоемких кладочных и штука-
турных работ. Во-вторых, применены
трехэтажные колонны со стыками ра-
бочей арматуры. Это позволило вдвое
уменьшить время монтажа и сэконо-
мить 350 тонн металла. В-третьих,
создана оригинальная конструкция
полов. Они состоят из специальных
водонепроницаемых плит, уложен-
ных так, чтобы уклон шел к воронке
для сбора воды.
Все эти строительные нововведе-
ния помогли снизить общие трудоза-
траты на сорок шесть тысяч челове-
ко-дней, а стоимость строительства
на один миллион рублей и на год
ускорить завершение всех работ.
А что интересного предложено но
устройству цехов?
Давайте сначала заглянем в цех
племенной зоны, где отбирают яйца
для инкубатора.
В сортировочном зале у столов
стоят женщины в белых халатах.
Осматривают яйца, малейшая цара-
пина, пятнышко, не попадание в нуж-
ный размер и яйцо идет в брак.
Яйца, выдержавшие проверку, акку-
ратно складывают и отправляют
в инкубаторий. Там снова проверя-
ют: вылупятся ли из них здоровые
цыплята. Но прежде чем поместить
яйца в инкубаторные шкафы, им де-
лают первую прививку. Не шприцем,
конечно. Яйца закладывают в спе-
циальные камеры, а туда впрыскива-
ют аэрозоль. Он проникает через
поры яичной скорлупы и повышает
сопротивляемость зародыша к ин-
фекции. После этого обработан-
ные яйца помещают в лотки, а
лотки — в инкубаторные шкафы, ко-
торые снабжены необходимыми тех-
ническими устройствами. Например,
для переворачивания яиц три
раза в сутки, для регулирования тем-
пературы и влажности. С тринадца-
того по девятнадцатый день «выси-
живания» яиц воздух в шкафах ста-
новится горячее. В первые и послед-
ние дни — прохладнее. И вот цикл
завершен. Если в это время открыть
инкубаторный шкаф, увидишь пре-
забавное зрелище. Цыпленок прокле-
вывает скорлупу, высовывает из нее
104
Вот что значит помощь
техники — кур много, а птичница-оператор одна.
головку. Сидят цыплята в скорлупе,
как в ванночке, и пищат. Когда вылу-
пятся все, лоток вынимают и, рассор-
тировав цыплят, осторожно переса-
живают их на транспортер. Ленточ-
ная «дорога» ведет через туннель,
где птичку прогревают кварцем, а за-
тем сразу делают прививку. Ведь за-
хворай даже один цыпленок, другие
непременно от него заразятся. Это
как пожар, от которого спастись не-
возможно. Прививки вызывают у
цЪтлят и кур иммунитет — способ-
ность не поддаваться заболеванию.
А так как болезней, которые могут
поразить кур, несколько, то и приви-
вок тоже несколько, и делают их пти-
цам в разном возрасте. Конечно, не
только они предохраняют от болез-
ней. Чтобы попасть на территорию
комплекса, надо обязательно насту-
пить на мат, пропитанный дезинфеци-
рующим раствором. Даже машины,
проезжая через грузовые ворота, ка-
саются колесами огромных влажных
от раствора матов.
Итак, после первой прививки цып-
лят отправляют в «ясли-сад». Это
огромное помещение. В нем сплош-
ными рядами ярусы клеток. От мно-
гочисленных труб — вентиляции,
теплоцентрали, подачи корма и
воды — помещение кажется еще
больше. Увидев посторонних, цып-
лята начинают пищать и метаться по
клетке. Шум поднимается невообра-
зимый. Обычно они ведут себя вполне
сносно, по крайней мере в присутст-
вии птичницы и слесаря. Но стоит
тем скрыться из виду... Оказывается,
не только петухи, но и курицы, даже
очень юные, не прочь подраться.
А слабых и больных здоровые курицы
просто не подпускают к поилке или
кормушке. Если бы не птичница-опе-
ратор, страшно представить, во что 105
бы превратилось через пару недель
куриное царство. Птичница постоян-
но следит за дисциплиной подопеч-
ных, отсаживает в «изолятор» покле-
ванных и заболевших, выхаживает
их. Еще она следит за тем, как они
едят.
Корм, как и вода, подается механи-
чески. Но машина поведение куриц
предугадать не может: слишком те
взбалмошные существа. Есть у куриц
дурная привычка — разгребать корм
лапами. Причем не к себе, а от себя.
Корм, естественно, сыплется на пол.
Чтобы куры не оставались голодны-
ми, птичница собирает корм с пола и
подсыпает его в кормушку. У куриц-
малоежек лишнюю еду забирает, что-
бы не повадно было швырять добро
на пол.
Кроме птичниц-операторов о курах
заботятся множество работников
комплекса. Пищу для птиц готовят
прямо на «Синявинском». В кормо-
цехе по рекомендациям ученых дела-
ют смесь из кукурузы, сои, ячменя,
дрожжей, фосфатов, мела, соли,
муки, кальция, калия, натрия... Пти-
ца, живущая в клетке, должна полу-
чать полноценный рацион, обогащен-
ный витаминами. За качеством кор-
ма следят очень тщательно. Ведь
если в корме чего-то недостает, цып-
ленок станет плохо расти, а курица
или вообще перестанет нестись, или
яйца будут похожи по величине на
голубиные. Иногда яйцо получается
крупным, зато скорлупа оказывается
тонкой. Тронь — разобьется, и уж,
конечно, такие яйца не довезти до
магазина. Для контроля за кормом
на комплексе существует специаль-
ная лаборатория. Инженерная служ-
ба отвечает за бесперебойную работу
конвейеров, доставляющих к клеткам
корм и воду, за исправность отопле-
ния и вентиляции. Даже на час нель-
зя лишить кур привычного комфорта:
это обернется огромными убытками.
В «яслях» птица находится сто
двадцать дней. Потом кур-несушек
переводят в корпуса для взрослых,
внешне похожие на «ясли-сад», толь-
ко клетки там побольше. Да и у птич-
ниц-операторов хлопот прибавля-
ется: приходится и за курами ухажи-
вать, и яйца собирать.
Удобно, когда птица сидит в гнезде
одна. Иное дело — когда в клетке их
много. Дотронешься до курицы не-
аккуратно — она возмутится, толк-
нет соседку, и начался переполох.
Считай, пропали яйца. Птичницы
с несушками работают опытные. Та-
ких случаев у них почти не бывает.
Поэтому целехонькие яйца они пере-
кладывают в широкий лоток, ставят
его на специальную тележку и спу-
скают в грузовом лифте на первый
этаж. Там их упаковывают и грузят
в ящики.
БУДУЩЕЕ ПТИЦЕГРАДА
Ходить по птицеграду можно дол-
го. Хоть целый день. Хоть целый ме-
сяц. Все равно останется что посмот-
реть, чему научиться, чем заинтере-
соваться. А заинтересоваться в пти-
цеводстве есть чем. Очень много
в нем проблем.
Да какие же? — возможно, удиви-
тесь вы. Все уже сделано, механизи-
ровано, дальше некуда.
Да нет. Не все. Яйца-то, как вы
видели, вручную вынимают, вручную
на транспортер кладут, вручную —
в коробки. И нет-нет выскользнет
яичко из рук, что мышка хвостиком
сбросит. И хотя братиславские инже-
неры придумали автомат, который
восемнадцать тысяч яиц, не разбив
ни одного, за один час укладывает
в коробки, он еще очень несоверше-
нен.
Или взять, например, клетки. Да-
же в молодом птицеграде они уже не
отвечают требованиям сегодняшнего
дня. Конструкторы предложили но-
вые клетки, но завтра и они, возмож-
но, устареют.
И кормовая смесь нуждается
в улучшении. Над этим постоянно
106
работают ученые. Думают они и о вы-
ведении новых пород птиц. Крупных,
мясных и чтобы яйца несли часто и
обязательно одинаковой величины,
иначе трудно автоматизировать про-
цесс их сбора и перевозки. Заботятся
селекционеры — так называются
специалисты, занятые выведением
пород, — ио густоте оперения куриц.
Но самая главная их забота — за-
крепить полученные свойства, чтобы
они не исчезли у последующих поко-
лений кур.
Видите, как много дел в птицевод-
стве.
А сам птицеград: не изменит ли он
завтра своего облика?
Наверно, изменит. И это даже хо-
рошо. Значит, приключение мысли
никогда не кончается.
ЮНЫЕ ТЕХНИКИ И ИССЛЕДОВАТЕЛИ —
РОДИНЕ!
Со всей страны юные конструкторы, изо-
бретатели в дни школьных каникул привез-
ли в столицу Эстонии свои лучшие работы,
составившие экспозицию выставки научно-
технического творчества школьников. Она
отразила многогранную поисковую деятель-
ность ребят по самым разным направлениям.
Многие устройства и приборы разрабатыва-
лись по заданиям промышленных предприя-
тий, колхозов и совхозов, в помощь своей
школе и предназначены для решения конкрет-
ных народнохозяйственных задач. В десяти
секциях авторитетное жюри рассматривало
работы юных техников и исследователей в
области промышленности, строительства и
транспорта; сельского хозяйства; агропро-
мышленного комплекса и мелиорации; лес-
ного хозяйства и охраны окружающей сре-
ды; экономии энергии, сырья и материалов;
электроники, кибернетики и медицины; хи-
мии; авиации и космонавтики; спортивно-
технического моделирования. В самосто-
ятельную секцию было выделено и такое
направление, как разработка и изготовление
учебных пособий. Всего в конкурсе участво-
вала 351 работа. 5 из них признаны изобре-
тениями, 23 — рационализаторскими предло-
жениями. Дипломами отмечены 111 работ.
Таковы итоги XIII Всесоюзного смотра
«Юные техники, натуралисты и исследовате-
ли — Родине», подведенные в Таллине в рам-
ках Всесоюзной недели науки, техники и про-
изводства для детей и юношества.
...Кишиневскому десятикласснику И. Грин-
чевскому принадлежала идея совершенство-
вания плазмотрона — наиболее перспектив-
ного аппарата для резки, сварки и нанесения
защитных покрытий. Но существующий аппа-
рат, к сожалению, пока еще имеет немало не-
достатков. Над искоренением одного из глав-
ных — быстрой «снашиваемостью» катода —
и работал Игорь. Он предложил такую кон-
струкцию катода, который обеспечивает его
более длительную эксплуатацию. Уже полу-
чен положительный отзыв на эту работу
в Кишиневском политехническом институте,
в производственном объединении «Молдав-
гидромаш». Интересно, что именно по заказу
этого предприятия Игорь занимался плазмо-
троном в научном обществе учащихся «Вии-
торул», созданном при Кишиневском Дворце
пионеров.
...Тбилисский школьник Паата Сичинава
уже не в первый раз участвует в подобных
конкурсах. И каждый раз его технические
идеи отличаются простотой и оригиналь-
ностью. В Таллине П. Сичинава демонстри-
ровал проект системы ограждения дорог
от снежных заносов и песчаных бурь. Для
этой цели он предложил использовать... ста-
рые автомобильные покрышки. Идея получи-
ла положительный отзыв Госкомизобретений,
юному изобретателю выдано авторское сви-
детельство.
...Понравилась жюри и идея девятиклас-
сника средней школы № 33 Ростова-на-Дону
Дениса Ромашко. Он собрал электронный
счетчик движущихся объектов. Прибором за-
интересовался опытный завод автозаправоч-
ных станций.
...С интересом члены жюри секции «Юные
техники — сельскому хозяйству» рассматри-
вали электрическую микрокосилку «Агидель»
и микрорыхлитель «Гном», собранные Шами-
лем Валеевым и Виталием Мельниковым на
Башкирской станции юных техников.
...Надежным помощником окулиста ста-
нет тренажер «Электрон», созданный Дени-
сом Красноуховым из подмосковного Кли-
мовска. В нем воплощена идея известного вра-
ча Ю. И. Утехина об исправлении близоруко-
сти. Денису удалось впервые в нашей стране
создать такой тренажер, где каретка передви-
гается не вручную, а механически.
Т. Бутовская
ОЧЕНЬ СЕРЬЕЗНАЯ
ИГРА
— Монотонная? — искренне уди-
вится она. — Да что вы, какая же
она монотонная?
Ей объяснят: дескать, прядут-то
теперь машины. Работница веретено
с навитой на нем ровницей закрепила
на машине, а автоматика вполне са-
мостоятельно вытянет из рыхлой,
ватной ленточки хлопка крепкую кру-
ченую нитку нужной толщины и смо-
тает ее в початок. Прядильщица же
следит за работой машин и, если уви
дит где порвавшуюся нитку, быстро
соединяет концы, присучивает, как
говорят прядильщицы...
— А вы?
урналисты иногда за-
дают ей вопрос:
— Скажите, Римма
Алексеевна, за что вы
любите свою про-
фессию?
— спрашивает она в
свою очередь.
-	Ну, как вам сказать... за
многое...
-	Вот именно. Вы сейчас на паль-
цах будете перечислять, за что вы ее
любите, а самого главного — увере-
на! — не назовете. Так и у меня.
— Но есть мнение, что работа пря-
дильщицы монотонная.
Так то ж не прядильщица полу-
чается, — перебивает Римма Алексе-
евна, — а, извините, присучалка. Это
разные вещи! — И подумав, добав-
ляет: — Конечно, бывает и такое:
проработала работница всю жизнь
на машинах, уже на пенсию собира-
ется, а прядильщицей так и не стала.
Говорят, если человек талантлив,
то талантлив во всем. То есть, раз-
умеется, одно дело ему будет уда-
ваться легче, другое труднее, в одном
его ждет удача, в другом, возможно,
даже поражение, но к любой зада-
че — идет ли речь о конструировании
автомобилей или приготовлении
108
супа такой человек будет подхо-
дить творчески. Бесталанный краси-
во работать не может.
Римма Алексеевна Вершинина ра-
ботает красиво. И, что очень важно,
умеет оценить красоту в работе дру-
гого.
Каждый день перед началом смены
идет она по цеху между шеренгами
высоких, выше человеческого роста,
прядильных машин и, поглядывая то
направо, то налево, все примечает.
Так-так, это кто там суетится? Катя?
Бегает, снует около машин, а смотри-
ка, сколько веретен вхолостую рабо-
тает: нитка оборвана. Да и машины
хорошо бы почистить, много на таких
грязнулях не наработаешь...
Ну вот, а здесь что за горе такое
случилось? Прямо море слез! Учени
ца? Первый день в цехе? Понятно. Не
получается пока. Вон уже и пальцы
до кровавых мозолей стерла. Резче
надо початок останавливать, когда
нитку присучиваешь, смелее и дер-
жать его крепче вот так! Скоро-
сти-то какие, надо же понимать! Со
временем сгибы пальцев немного за-
твердеют — легче будет. Прядиль-
щица прядильщицу всегда по рукам
узнает — на улице, из тысяч...
А на этих машинах, справа, почат-
ки выстроились — залюбуешься:
ровненькие, стройные, ниточка к ни-
точке, один к одному, как команда
футбольная! Душа радуется! Взгля-
нешь на такую продукцию, и сразу
ясно: работа мастера! Работающая
здесь ученица Вершининой и вправду
настоящий мастер, хотя совсем еще
молоденькая, девочка почти...
Крутятся веретена, крутятся, тя-
нутся нити, рвутся, пальцы привыч-
ным движением останавливают вра
щающийся початок, присучивают
тонкую, бьющуюся жилку нити.
Одну, другую, третью... пятнадцатую,
теперь обойти машину, другая сторо-
на. Обрыв, еще обрыв, сменить вере-
тено, обрыв, проход, вторая машина,
глоток крепкого чая на ходу, обрыв,
заменить бегунок, почистить нажим-
ной валик, проход, третья машина...
обрыв. Пальцы мелькают — не усле-
дить. Одно мгновенное, точное дви-
жение — и оборванная ниточка
снова «здорова», а прядильщица уже
«лечит» следующую. Как это вы,
Римма Алексеевна? Еще разок, по-
медленнее, пожалуйста! Но Верши-
нина качает головой: не отвлекайте!
Смотреть смотрите, а все вопросы
потом, после смены. Потому как для
прядильщицы важно не сбиться
с взятого ритма. Чуть отвлечешься,
уйдешь мыслью в сторону от дела, по-
том спохватишься, взглянешь на
часы: маршрут (обход по кругу всех
машин, которые обслуживает пря-
дильщица) занял вместо получаса
сорок минут. И кровь от сердца от-
хлынет: сколько же метров нитки не-
досчитаешься?
Все у прядильщицы складывается
из таких вот мелочей. Секунда дается
на то. чтобы ликвидировать каждый
обрыв. Секунда на обрыв нити! А
таких ниток у работницы 1500.
В цехе машут рукой:
Что вы, сейчас на фабрике уже
никто так не работает, хотя по норме
действительно тысяча пятьсот Все
перешли на двойную зону обслужи-
вания: семь сторонок (у каждой ма-
шины две рабочие стороны), три ты-
сячи семьдесят два веретена... Не
верите? — Прядильщицы смеются: —
Еще недавно сами считали, что такое
невозможно. Если бы не Вершинина
со своими сменщицами, наверное, так
до сих пор бы и думали. Все с ее, Рим-
мы Алексеевны, легкой руки на-
чалось.
* * *
Они перешли на двойную зону об-
служивания первыми на ленинград-
ской прядильно-ткацкой фабрике
«Рабочий» и одними из первых в
стране. Кто они? Двадцатидевя-
тилетняя Римма Вершинина, приз-
нанная в том же, 1976, году «Лучшей
прядильщицей РСФСР», Антонина
Кирилловна Павлова и Альбина
109
Ip
Лауреат Государственной премии СССР прядильщица Римма Алексеевна Вершинина
Альбина Васильевна Яковлева во время пересменки.
Васильевна Яковлева. Три перво-
классные прядильщицы образовали
«гнездо», как здесь говорят. То есть
были хозяйками одних и тех же ма-
шин, но каждая в свою смену. (Ведь
машины работают круглосуточно,
практически без перерыва, и только в
выходные дни их железным мышцам
дают немного передохнуть.) От того,
как сработала прядильщица, в каком
состоянии передала машины, зависе-
ла работа сменщицы. Понятно, что
«гнездо» в этом случае должны были
образовать не случайные люди, а еди-
номышленники.
Троица не просто перешла на двой-
ную зону, а официально заявила, что
за одну пятилетку собирается выпол-
нить две. Коллеги посмотрели на них
с интересом. И с сочувствием. По-
скольку в успех мероприятия понача-
лу в цехе не верили.
Когда позже у Вершининой спро-
сят, зачем они взвалили на себя добро-
вольно эту тяжкую ношу, эту двой-
ную зону, она скажет очень серьезно
и официально: «Этот рекорд диктова-
ло время». В общем, правильно ска-
жет. «Кримпленовый бум» к тому
времени кончился, в моду вошел хло-
пок, и все от мала до велика захотели
вдруг носить натуральное: ситцевое,
крепдешиновое, батистовое. И хотя
много тканей у нас выпускается —
так много, что можно, пожалуй, зем-
ной шар запеленать в них, как мла-
денца, — а стране все равно не хва-
тало. Спешно шла массовая рекон-
струкция текстильных предприя-
тий — ведь они у нас в основном ста-
рые, родившиеся еще в прошлом
веке; и фабрика «Рабочий», на кото-
рой трудится наша героиня, в этом
году отметит 140 лет своего суще-
ствования. Огромные средства были
отпущены на автоматизированные
станки и машины. Но машины, они
всего лишь машины, и сколько их ни
уговаривай, быстрее прясть не
будут — технологический режим!
Вывод напрашивался простейший:
для того чтобы увеличить количество
no
выпускаемой продукции и «перехит-
рить» всегдашнюю нехватку рабочих
рук, оставалось одно—расширить
зону обслуживания каждой прядиль-
щицы. Собственно, ее и так расширя-
ли, но до двойной зоны дело не до-
ходило.
А Вершинина рискнула. Разумеет-
ся, ей и ее сменщицам должны были
помочь инженеры. Прежде всего —
снизить обрывность капризной нити,
которая рвется от неощутимого дуно-
вения ветерка, загрязненности воз-
духа, изменения влажности, качества
хлопка, — да мало ли? Но главное
все же зависело от них, от прядиль-
щиц.
Конечно, в первую очередь им хоте-
лось испытать себя. Хотелось, как го-
ворится, «выжать до предела». Чтоб
хоть приблизительно узнать: где он
вообще, предел твоих возможностей?
Твой потолок? Интересно же в конце
концов...
Было ли им страшно? Еще как
было. Не сразу и не всегда, а време-
нами, особенно в минуты неудач (им
достанется целый «букет» неудач, о
чем они поначалу, естественно, не до-
гадывались), когда казалось, не хва-
тит выдержки, как не хватило ее у
Точным движением останавливает прядиль-
щица вращающийся початок, присучивает тон-
кую, бьющуюся жилку нити... Секунда — и
оборванная нитка снова «здорова»!
другой тройки, начинавшей вместе
с Вершининой, товарищей и соперни-
ков: распались они вскоре.
Сотни глаз, следящих за ними вни-
мательно, чувствовали они в самые
трудные минуты, и о том, чтобы по-
вернуть вспять, не могло быть и речи.
Итак, двойная зона. Дорога дли-
ною в пять лет 3024 веретена, и каж-
дое, как утверждает Вершинина, «со
своим фокусом».
Сначала все шло как по маслу.
200 процентов продукции вместо пла-
новых 100 выдавали не то чтоб легко,
но и без надрыва. В эти дни не ходили
по цеху — летали, как на крыльях.
Настоящие трудности пришли позже,
когда партия за партией стал посту-
пать на фабрику хлопок низкого ка-
чества. Обрывность подскочила
мгновенно. Вместо обычных 60—
80 обрывов в час на каждую тысячу
веретен доходило до 200! Машины
переставали подчиняться прядиль-
щицам и становились похожи на
диких неуправляемых животных.
Весь цех лихорадило, а о вершинин-
ской тройке и говорить нечего: на
двойной зоне и беды двойные.
Надо потерпеть, — внушала
Вершининой начальник цеха, ее
наставник и друг, а все эмоции вот
здесь должны быть, — и она сжима-
ла пальцы в кулак. — Вот ты сейчас
шла заплаканная по всему цеху,
машины остановила, а тебе смотрели
вслед и говорили: «Вершинина-то
сразу же раскисла. Ненадолго хва-
тило». Самолюбие-то есть у вас?
Самолюбие у них было. То профес-
сиональное самолюбие, которое за-
ставляло упрямо и зло биться с
обрывностью за «живую нитку»,
биться с собственной усталостью,
раздражением, и ссориться с собой, и
снова мириться, и не слышать тихого,
вкрадчивого голоса, шептавшего:
«Да брось ты... да гори оно все
огнем...» И после каждого такого
жестокого боя чувствовать себя чуть-
чуть сильнее и как-то даже ростом
выше, что ли?
111
Все окупится и все трудности пока-
жутся пустяковыми, когда через под-
года, смущенно улыбаясь, они под-
нимутся под аплодисменты на сиену,
щурясь от яркого света прожекторов,
магниевых вспышек фотоаппаратов,
неумело позируя, встанут рядом:
Яковлева, Павлова и Вершинина,
почти на полголовы выше подруг.
Антонина Кирилловна, оглядывая
зал, подтолкнет ее локтем: «Смотри-
ка, никак с телевидения приехали?»
Зал будет полон прядильщицами
в легких цветастых халатиках, в та-
почках на босу ногу — пересменка.
А потом чей то голос, усиленный ди-
намиками, произнесет: «...три пря-
дильщицы, три коммуниста выпол-
нили за шесть месяцев план первого
года пятилетки. Давайте поздравим
наших товарищей с этой высокой
победой на их трудном пути. С побе-
дой и с Новым годом!» И откуда-то
в самом деле взялась елка, живая, зе-
леная, украшенная гирляндами, как
в настоящий Новый год, как будто и
не начало осени за окном. И весь зал
вдруг дружно встал, и Вершининой
показалось на секунду, что она попа-
ла в ткацкий цех: станки там звучат
именно так — словно много-много
людей хлопают в ладоши.
Это станет правилом на фабрике:
торжественно, как настоящий празд-
ник, отмечать каждые полгода их ра-
боты, то есть каждый год пятилетки
в пересчете «на индивидуальный ка-
лендарь», как это принято говорить.
Глядя на трех прядильщиц, стояв-
ших на сцене, можно было только
удивляться, как они, такие разные,
сработались. Антонина Кирилловна
Павлова, мягкая, спокойная, со всег-
дашней благодушной улыбкой, —
прирожденный миротворец. Говорит:
«Мы мирные люди, и профессия у
нас самая мирная на земле, лишь бы
только войны не было».
Римма Алексеевна Вершинина
сгусток энергии. Импульсивная, под-
тянутая. Спина прямая, походка
стремительная. Расплакаться может
из-за пустяка, но зато в критических
ситуациях собирается быстро.
Альбина Васильевна Яковлева,
крутая, вспыльчивая, если что не так,
выложит напрямую, открыто, не жа-
лея голосовых связок (впрочем, при-
вычка разговаривать громко, стра-
раясь «перешуметь» гул работающих
машин, есть у многих прядильщиц).
Словом, лебедь, рак и щука, если
в одну упряжку. Но как работали
в этой самой упряжке! Притирались,
правда, трудно, случалось, царапа-
лись о колючки друг друга, и раны
заживали долго, болезненно, особен
но у Риммы Алексеевны. Но поти-
хоньку осваивали тяжкий труд чело-
векопонимания. Общее дело луч
ший учитель. И оно учило: если не
ладится работа, если плохое настрое-
ние, если товарищ твой сердит и вот-
вот из-за пустяка вспыхнет ссора,
найди в себе силы улыбнуться и по-
шутить, и тогда увидишь! — тебе
обязательно улыбнутся в ответ и все
обиды — как рукой снимет. Ведь
злому тяжелее живется!
Теперь каждая из трех женщин го
ворит: «Самое главное в общем деле,
знаете, что? Дружба! Ведь то, второе
гнездо, начинавшее вместе с нами,
распалось только потому, что ладу
между сменщицами не было, хотя ра-
ботницы они сильные. Если бы не
наша дружба, мы бы этого дела не
подняли, это точно!»
* * *
Прошло полгода, год, и в них пове-
рили. Дело наладилось. Двойная
зона перестала быть для людей пу-
гающе недосягаемой. Вершининой и
ее подругам казалось, что самое
трудное позади, что дальше легче
будет, «само пойдет». Но само не
пошло.
Крутой вираж произошел, когда
время отсчитало половину их пути
к рекорду — два с половиной года.
В один прекрасный день им сказали:
«Все, с понедельника выходите на ра-
112
Тысячи веретен с навитой на них ровницей
только на первый взгляд кажутся одинаковы-
ми, на самом деле — «каждое — со своим
фокусом», как утверждают прядильщицы.
боту в новый цех на правом берегу
Невы». И хотя прядильщицы знали
давно: переезд не за юрами, а все
равно оказалось как снег на голову.
По идее — праздник: новый корпус
открыли, современное, по последнему
слову производство. По идее... А на
деле? Новую квартиру и ту люди ме-
сяцами обживают. А каково обжи-
вать новый цех, новые машины?
К ним, к машинам, не одну неделю
приноравливаются, свои, родные, по
звуку узнают, из десятков других от-
личают, ход их чувствуют, характер,
все их чудачества. На чужие, бывает,
встанет работница — мало ли под-
менить кого — сразу немного сбоить
начнет: не свое, не привычное. А
тут — вовсе не обкатанные машины!
Прядильщицы — 300 человек
в новый цех ехать не хотели. Упира-
лись, выдумывали предлоги, оттяги-
вали переезд как могли Все в этом
цехе казалось им неудобным: и про-
ход слишком длинный, и потолки
слишком высокие, и свет какой-то не
такой. Капризничали по любому по-
воду. Ругали новые машины, говори-
ли: неудобные, тяжелые. На самом
деле и удобные, и легкие оказались,
но сказывались сила привычки, дове-
денные до автоматизма приемы
труда. Перестройка навыков дава-
лась действительно трудно. Прядиль-
щицы в этом смысле народ упрямый.
Вершининой переезд представлял-
ся катастрофой. Робко заикнулась
начальству: «Может, повременить
с нами, с троими? Вы же знаете, у нас
самый разгар работы?» Но их давил
собственный же авторитет. Им ска-
зали: «На вас все смотрят. Поедете
вы, за вами поедут остальные И по-
том, какая разница: днем раньше,
днем позже?»
Переезд ударил по плану незамед-
лительно. Выработка у Вершининой и
сменщиц упала до ста пятидесяти
процентов. Машины, как и следовало
ожидать, не шли. Их нужно было
привести в порядок, «разносить»,
привыкнуть, в конце концов. Потом
кто-то обронит: «При переезде Вер-
шининой лучшие машины доста-
лись!»
«Странные люди, — пожмет она
в ответ плечами. — Машины любить
надо, вот и все. Ты утром сама умы-
лась— почисти машину. Себя в по-
рядок привела — и ее приведи. Тогда
плохих машин не будет».
Обрывность в новом цехе повыси-
лась	Температур но-вл аж постный
режим не налажен. Да какой тут
режим, когда стекла в окнах кое-где
не вставлены еще, ветерок по цеху
гуляет. А капризная, трудная «сот-
ка», сотый номер нитки, на котором
работает Вершинина, паутинка эта,
рвется даже от колебаний атмосфер-
ного давления. Пухосборщики
автоматические обдуватели, которые
оттягивают хлопковую пыль с ма-
шин, — работают плохо, а то и вовсе
не работают. Пух по цеху летает, ма-
шины засоряются, рвут нитку... Оки-
нешь их взглядом, стоя в проходе:
одно веретено «гуляет», другое криво
идет, третье тянет... Тут валик эла-
стичный весь в заусенцах, мастера
надо срочно вызывать, там шпилька
никуда не годится. И «угаров» — от-
ходов хлопка, не ушедших в произ-
113
водство, — накапливается выше вся-
кой меры. Автоматика сбивается, на-
моты — косяком, початки получают-
ся кривые, страшненькие, так бы вот
и выбросила в окно, чтоб глаза не
глядели! К тому же весь цех без чая
сидит: не успели установить титаны,
где всегда можно было взять кипя-
ток. А без глотка крепкого чая и ра-
бота не идет, особенно в ночную сме-
ну. (Его заваривают в огромных
кружках и выпивают в течение сме-
ны — профессиональная привычка.)
Пока цех воевал за титаны, Верши-
нина со сменщицами продолжала во-
евать за план.
...Было начало лета. Стоял июнь,
теплый, томный, с сиреневым запа-
хом, с белыми ночами. В раздевалке
женщины размягченно говорили о ле-
те, о дачах, об отпусках и платьях из
«легкого ситца». И как же это не
вдохновляло на трудовые подвиги!
Как же вдруг захотелось пожить, как
вроде все нормальные люди живут:
отработал — и голова не болит, и ду-
ша не ноет. Чтоб счетчик там, внутри,
перестал наконец щелкать, отсчиты-
вая два дня — за день, две нормы —
за одну. Чтоб отпустило... Нет, не от-
пускало!
Антонина Кирилловна/ Павлова
(недавно ее с почетом проводили на
пенсию), восстанавливай ощущение
того времени, подпада'ет под его
власть, волнуется: «И^ешь на рабо-
ту, думаешь, как ты сводня отрабо-
таешь? Будет ли ровница? Не будет
ли «рвани»? Обедаешь на ходу, а са-
ма на машины поглядываешь. Среди
ночной смены иногдд чувствуешь —
нет сил, ноги не держат. Чаю крепко-
го выпьешь — и ничего вроде, можно
дальше работать. Тяжелее всего бы-
ло оттого, что все на тебя смотрят».
Раньше только свои приходили
смотреть на работу трех прядильщиц,
теперь чужие пошли, незнакомые:
два прядильных производства объ-
единили, народу стало в два раза
больше в цехе. «Подойдут побли-
же, — рассказывает Антонина Ки-
рилловна, — встанут в проходе, под-
боченясь, и смотрят. А ты крутишь-
ся как белка в колесе, зашиваешься
и спиной, затылком, кожей всей чув-
ствуешь этот любопытный, прожи-
гающий тебя насквозь взгляд, и
стыдно, стыдно как!»
Вершинина за это время измени-
лась. Это раньше она могла рас-
плакаться из-за пустяка, из-за чьей-
Новое, оборудованное по последнему слову прядильное производство на правом берегу Невы
не без оснований называют «фабрикой будущего».
114
нибудь злой реплики. Теперь — нет.
Чем труднее было, тем крепче стано-
вилась. Шутила часто, подбадривала
приунывших\сменщиц. Откуда бра-
лись у нее силы? Может быть, из опы-
та преодоления, из тех постоянных,
методичных усилий во имя цели, ко-
торые тренируют душу, делая челове-
ка личностью, гражданином, полно-
ценным участником жизни... Пришло
время, и теперь ты в ответе не только
за себя — за все, что вокруг. Все те-
перь тебя касается, задевает, беспо-
коит. До мелочи. Брошенный кем-то
на лестнице волокнистый кусочек
хлопка, из которого получилось бы
несколько метров нитки, заставлял
остановиться. Наклонялась, подби-
рала растоптанный десятками ног
ватный клочок, окликала проходя-
щую мимо работницу: «Ты в цех?
Брось, пожалуйста, это в «угары»!»
Вот что такое чувствовать себя хо-
зяйкой!
С полгода обживались в новом це-
хе. К зиме только разогнулись. Вы-
карабкались. Пошло дело. Повеселе-
ли, огляделись: «А цех-то красавец
какой!» Потолки высоченные, окна
огромные, светло, чисто, уютно.
О том, что тепло, и говорить нечего:
28 градусов выше ноля! Женщины в
босоножках, сарафанах открытых —
Крым, да и только! Любовались —
настоящий дворец, фабрика будуще-
го. Издалека еще, из автобуса вид-
но: красивое, все насквозь светом
пронизанное, высокое здание на бере-
гу Невы. Хорошо! И впервые после
стольких переживаний, связанных
с переездом, появилось что-то вроде
привязанности к новому дому. Потом
прядильщицы будут с улыбкой вспо-
минать, как не хотели уезжать со
старой фабрики, как все здесь, на
правом берегу, казалось чужим.
* * *
Когда спортсмены бегут в колон-
не в затылок друг другу, тяжелее
всего первому. Он принимает на себя
сопротивление воздуха, рассекая его
собою. Телом своим, нервами, серд-
цем. Остальные бегут в волне. Им то-
же тяжело. Но все-таки они защище-
ны спиной товарища.
Вершинина и ее сменщицы были
первыми. Рекорд их стал теперь обы-
денностью. Обидно? Грустно? На-
верное. Но лауреат Государственной
премии СССР, депутат Ленсовета
Римма Алексеевна Вершинина, как
человек мудрый и мыслящий по-госу-
дарственному, говорит: «Наша за-
слуга именно в том, что мы — не еди-
ницы, что за нами пошли люди. Мы
свое дело сделали. А теперь есть пря-
дильщицы, которые и лучше нас ра-
ботают». И если вы гость на фабри-
ке, то обязательно проводит вас на
четвертый этаж, где работает пря-
дильщица Лидия Шонкина и ее смен-
гЦицы. Из чувства справедливости и
уважения к труду товарища приведет
она вас сюда. И еще... еще, чтобы,
пользуясь случаем, полюбоваться
коллегой и пережить то знакомое
каждой настоящей прядильщице
чувство, когда от красивой работы
другого «аж дух захватывает».
— Не ревнуете к Лидии Шонки-
ной?
— Конечно ревную! — улыбается
Вершинина.
Да и может ли быть иначе?
* * *
Каждый день приходит она в цех
к своим машинам и каждый день по-
прежнему ведет не видимый ни для
кого бой. О своих повседневных побе-
дах и поражениях знает только она.
Она — и больше никто. Это ее ма-
ленькая профессиональная тайна.
Вот привычным движением левой
руки приостановила на полном ходу
вращающийся початок, правой —
подтянула нить, соединила разорван-
ные концы, чуть подкрутила, запу-
стила нитку — нет, плохо, хотя со
стороны все в норме. Неудачная
присучка, на нитке будет едва замет-
115
С какой ровницей предстоит сегодня работать? — вопрос для прядильщицы немаловажный. От
качества полуфабриката зависит и качество будущей пряжи.
ное утолщение. Рука тяжелая, мыш-
цы деревянные, в пальцах нет все-
гдашней чуткости, не разработались
еще — первые десять минут всегда
так. В результате ткачиха тебе спа-
сибо не скажет, давно известно: «Что
напряла, то наткала».
Вот удалось несколько долей се-
кунды сэкономить на операции. Со
стороны опять же не видно, а у нее
настроение — резко вверх. И кто-то
там внутри одобрительно кивает:
«А ты молодец вообще-то, Римма!»
Берешь в руки початок, и улыбаться
хочется: ниточка к ниточке! Краса-
вец! Когда отработала играючи, ко-
гда «идут» машины, так что говорить:
домой возвращаешься окрыленная.
Не проходит чувство новизны,
ежедневно переживаемого острого
рабочего азарта, игры, потому что в
труде обязательно должны присутст-
вовать азарт и игра, которые, собст-
венно, и делают его творческим. Игра
с самим собой в первую очередь, игра
в «смогу — не смогу», «получится —
не получится». Очень серьезная игра,
в которой непременно побеждаешь
или проигрываешь. Ничьей не быва-
ет. И чем выше цель, тем больше
риск, тем напряженнее и увлекатель-
нее борьба. Кто испытал такое, у того
в жизни был сюжет. Не внешний, а
внутренний, изумительный «сюжет
преодоления».
— Да, у нас есть что вспомнить,—
легко вздыхает Римма Алексеевна
Вершинина. И улыбается светло: —
А вы говорите, монотонная работа.
Что вы, дорогие мои!
ТВОРЧЕСТВО МОЛОДЫХ
Голографическая установка, которая ве-
сит всего 5 килограммов, создана двумя уче-
никами 10-го класса Ярославской средней
школы № 29 А. Морозовым и А. Митрофа-
новым. Установку отличают компактность —
она свободно помещается в портфеле, —
оригинальность конструкции и высокое ка-
чество объемных изображений. С помощью
установки уже получены голограммы коллек-
ции отечественных орденов и медалей со
времен Петра Великого до наших дней.
Этот комплект голограмм, названный ре-
бятами «Награды Отчизны», высоко оценен
специалистами. Работа ярославских школьни-
ков отмечена золотыми медалями ВДНХ
СССР
И. Крашенинникова
Иногда жизнь преподносит
неожиданные подарки, а
нам не понять их значе-
ния: то ли еще малы и не-
опытны, то ли надеемся,
что жизнь впереди большая и этот
подарок не последний...
Так и получилось у нас в пятом
классе с нашей новой учительницей
литературы, приехавшей из Ярослав-
ля. Сначала мы приглядывались к
ней; когда уехала — опомнились и
затосковали...
Не помню, как она вошла в класс,
как открывала журнал и знакоми-
лась с нами, — тридцатилетие унес-
ло из памяти мелкие штрихи, оставив
навсегда, до зрелости, взмах ее рес-
ниц, золотинку глаз, певучесть речи.
Зачем она рассказывала нам о Лер
монтове — с самого первого урока —
уже не чтения, а русского языка и ли-
тературы, — что мы могли понять
тогда во всем этом, мы, рожденные
в войну, но ставшие учениками в мир-
ное время, пишущие на газетах, пото-
му что не было тетрадей, помнящие,
каким был голод у нас на Украине:
мы с бабушкой собирали ботву с за-
мерзших огородов, хворост в лесу...
Понимали мы, дети, что есть огром-
ные радости на земле? Наверное,
нет...
Бабушка нашла на огороде одну
замерзшую картошку, сварила ее,
дает тебе — вот вся радость твоя!
Но бабушка клонится, клонится и
вдруг упала, и ты, ребенок, бежишь
босиком по ледяной тропинке к сосед-
ке: «Бабушка, моя бабушка умерла!»
Нет, она не умерла тогда, просто из-
голодалась очень, но открыла глаза —
не хлеба просит, не воду ищет гла-
зами, а тебя, малышку: «Испуга-
лась? Не бойся, детка». Я всегда
думала: откуда это в людях — силь-
нее страха, голода, болезней — дух,
нетленный, жертвенный, потрясаю-
щий, откуда?
...Каждый вечер на улице кого-
нибудь хоронили... Кончилась война?
Конечно, кончилась, но мы жили в
Западной Украине и детским своим
сознанием успели впитать другое
страшное слово после слова «вой-
117
на» — «бандера»: ночью закрывали
железные брамы — толстые двери,
ограждающие дом от улицы, а днем
мы играли в костеле — прятались за
колоннами и смотрели в огромное,
вырубленное в потолке костела окно
прямо в небо... А на улицах бабаха-
ло — стреляли в лесу; с приходом
сумерек мы нос боялись высунуть за
ворота. Казалось, это никогда не
кончится, но постепенно выстрелы из
леса умолкли, наступила тишина...
Еще некоторое время мы привычно
вздрагивали по вечерам, но потом и
это прошло.
...Запах простого мыла, которым
нам мыли волосы... Земляной пол, на
котором мы писали уроки, потому что
не было стола. ...Целые страницы
исписанных «восьмерок» по арифме-
тике; в верхнем кружочке «восьмер-
ки» — красные точечки, внизу — зе-
леная трава... И хмурое лицо мамы:
«Зачем так разрисовала тетрадь по
арифметике? Садись и переписывай!»
Глотая слезы, переписываешь, но так
хочется опять зеленым и красным ка-
рандашом, чтобы красивее... За шко-
лой был сад... Но почему я его не
помню? И почему я помню все до
этого урока литературы только со
словом «страх»? А потом? Когда
она рассказывала нам о Лермонтове?
«В руках у него был кулечек с че-
решнями, и когда Мартынов выстре-
лил в упор, черешни рассыпались
по траве...» Говорила она о череш-
нях? Были они? Неважно... Только с
этого дня, с этого урока литературы,
я забыла страх слов «война» и «бан-
дера» и с этого дня запомнила де-
ревья в саду за школьным двором,
руки бабушки, собирающей траву,
черноту ее горестного лица и книги,
первые библиотечные книги: «Рус-
ские народные сказки», «Сказки на-
родов мира», которые я читала, за-
мирая от счастья...
Анна Ивановна Михайлова, жена
директора школы и наша учительни-
ца литературы, приводила к нам в
класс своих детей: их не с кем было
оставить дома, пока она учила нас
грамоте в нетопленной школе; малы-
ши сидели неподвижно, закутанные в
серые платки, и, не мигая, смотрели
на класс, а она с горящими, невидя-
щими глазами говорила нам: «Сне-
жинка упала с неба... Какая она?
Думаете, всегда круглая? Нет, и с
резными краями, и звездочкой. Не
успеете рассмотреть — растает». Не
помню, чтобы мы писали у нее дик-
танты, — всегда изложения, сочине-
ния на вольную тему. Произносила
три слова: «Утро, ведро, колодец», —
по ним нужно было составить рас-
сказ... И правила грамматики —
этот лишенный поэзии материал —
объясняла окрыленно, с гордостью за
русский язык, заставляла искать в
118
суффиксах, корнях смысл и тайны
слов. Она прививала нам уважение
не к одному русскому языку; позже
мы с таким же вниманием вдумыва-
лись в необыкновенно лиричный
украинский язык, в немного закры-
тый, но точный и сжатый польский
язык...
Анна Ивановна внушила нам, что
всякий язык — диво, что нет мертвых
строк, если они настоящие, что каж-
дое слово нужно искать, каждое
предложение — составлять, каждый
смысл — прочувствовать... Она вела
дневник строк, поразивших ее в кни-
гах, и часто говорила нам об этом:
«Я подарю этот дневник тому, кто
русскую литературу полюбит по-на-
стоящему». Мы все полюбили по-
настоящему. Я не знаю, почему имен-
но мое большое сочинение «Зимнее
утро» заставило ее прийти к нам до-
мой. Я так смутилась, что спрята-
лась за шкаф, пока она говорила с
моей мамой: «Галина Владимировна,
ваша дочь будет писателем», — и ма-
ма, заглядывая ко мне, позвала на-
смешливо и немножко устало: «Пи-
сатель, выходи, проводишь Анну
Ивановну».
Мы вышли и остановились возле
зимней, заледеневшей калитки. Анна
Ивановна повернулась ко мне и очень
серьезно сказала: «Запомни на всю
жизнь: литература — твой конек. Не
сходи с него, будь ему верна. Будут
отговаривать—не слушай, людей
много есть хороших, найдутся и те,
что поймут. Когда выйдет твоя пер-
вая книжка, пришли мне ее». Сказать
по правде, я не приняла эти слова це-
ликом на свой счет: мне показалось,
что Анна Ивановна пришла подбод-
рить меня, зная, как больны мои ма-
ма и бабушка, но мне почудилось,
что возле калитки появился большой
снежный шар и я катаю его по тро-
пинке, трогаю руками, прижимаюсь
к нему и его обнимаю... А потом шар
исчез. Анну Ивановну с мужем пере-
вели на работу в город Самбор
Львовской области, и я никогда
больше не встречалась с ней... Перед
отъездом она забежала к нам в
класс — попрощаться — и стояла
стройная, молодая и тоже очень
взволнованная, как и мы, подошла к
каждому из нас, пожала руки, потом
положила коричневую тетрадь—свой
Дневник—на мою парту, еще раз
оглянулась и — ушла.
В тот же день мы собрались всем
классом у высокого тополя на горе и,
сидя в траве, открыли ее Дневник:
он был исписан до конца и на по-
следней странице она умудрилась
дописать неизвестные нам слова:
«„Любите то, что Вы два раза не
увидите". Роден».
119
Тогда я не знала, что через пятна-
дцать лет буду ходить по музею Роде-
на в Париже и экскурсовод скажет
слова, которые покажутся мне знако-
мыми: «Великий Роден завещал:
«Любите то, что вы два раза не уви-
дите». Что он имел в виду? Каждый
понимает по-своему, но, наверное,
для всех одно — жизнь».
Так вот почему она приписала,
уезжая, эти слова: беспокоясь за
нас, намеренно оттолкнула от лите-
ратуры и заставила повернуться в
противоположную сторону — живой
жизни...
Нужно было время, чтобы мы смог-
ли связать литературу и ее основу —
жизнь — воедино, с тем чтобы не
разлучать их уже никогда.
В девятом классе пришла к нам
новая учительница, но мы не смогли
полюбить ее: нам казалось, что гово-
рит она казенным языком, а «Сказки
об Италии» Горького рассказывает
так безжизненно, что хочется спать.
Теперь я понимаю, что причина была
не в ней, — просто мы успели отдать
свою первую детскую любовь Анне
Ивановне, а детская любовь — самая
искренняя, непроходящая и верная,
она не умеет подстраиваться. Она
просто есть или ее нет. И потом... не
всем же так сиять, как сияла Анна
Ивановна: с этим нужно родиться.
И хотя мы чаще видели ее строгой,
чем доброй, мы не переставали вспо-
минать о ней. Но и радоваться за нас
она умела: когда мне наконец сшили
новую школьную форму и белый во-
ротничок выделялся на вишневом ка-
шемире, я, счастливая, шла по кори-
дору и вдруг встретила Анну Ива-
новну. «Тебе очень идет это платье»,—
сказала она... Она понимала, что
значило для нас тогда новое платье...
Она все понимала...
А мы? Нам это еще предстояло —
учиться понимать, и понимали мы
медленно, не всегда догадываясь, ко-
му мы обязаны этим пониманием.
«Когда выйдет твоя первая книжка,
120 пришли мне ее»...
Я не смогу прислать вам книжку,
потому что ее нет: все эти годы мне
приходилось много писать, но это бы-
ли не сочинения, а истории жизни и
болезней моих больных... И не всегда
я помнила о суффиксах и корнях, и
часто забывала о стиле предложений,
но каждый раз, возвращаясь из раз-
думий над запутанными судьбами
моих пациентов к литературе, учи-
лась у нее, заряжалась ею, опира-
лась на нее...
Все эти годы я не попыталась най-
ти Анну Ивановну... Может быть,
хотела, чтобы она осталась в моей
памяти молодой и неизменившейся?
«Запомни: литература — твой ко-
нек». Может быть, это было и так,
но есть такие вещи, ради которых и
коньком можно поступиться. И в этом
нет жертвы. Все случается, как долж-
но... Правда, приходишь к этому не
без борьбы, но приходишь...
В нашем городе Тернополе был
только один институт — медицин-
ский, и я поступила в него: мама и
бабушка много болели, хотели видеть
меня врачом, и я была не только их
надежда, но и защита... Когда я при-
ходила домой, у них оживали лица...
Еще немного я пометалась между
зубрежкой формул и мыслью: «А как
же литература?!», но на втором кур-
се, после смерти бабушки, оконча-
тельно пошла на поводу у медицины,
не умея не заинтересоваться ею.
...На пятом курсе института, во
время практики по психиатрии, я ве-
ла больную, у которой в автомобиль-
ной катастрофе погибли муж и сын...
Месяцами она сидела молча, не-
подвижно уставившись в одну
точку... Медленно я искала путь к ее
душе...
Я тогда была уже замужем, ждала
ребенка, уставала на лекциях, но не
забывала забежать к моей подопеч-
ной. Однажды она мне улыбнулась.
В тот вечер я поняла, как будет на-
зываться моя специальность: пси-
хотерапия, а литература будет тем
мостком между врачом и больным,
который так необходим и выстроить
который одними собственными слова-
ми трудно...
«Стихи мои, спокойно расскажите
про жизнь мою...» Анна Ивановна
учила нас не только синтаксису; бла-
годаря ей мы приобщились к огром-
ной и живой сокровищнице литера-
туры — поэзии... Может быть, поэто-
му настоящей болью отдают в сердце
слова, сказанные небрежно о поэ-
тах: «Знаем мы эту литературу и всех
этих поэтов». Кто так говорит, тот не
знает, тот сам не написал ни одной
строчки светлой за свою жизнь, не
испытал муки, когда слова не уходят
от тебя, складываются в образы, тол-
каются вперед, когда сон не сон, еда
не в радость, покой не нужен; здо-
ровья не хватает, ночи изматыва-
ют, а дней мало... «Поэзия — не пи-
рожные. За нее рублями не рас-
платишься», — сказал Есенин. Це-
лой жизни иногда мало, чтобы рас-
платиться...
Литература... Да будь она и поэ-
зия, и проза — всегда настоящая,
если пришла из настоящей жизни,
если собрана, соткана, выстрада-
на, продумана, выпестована, выму-
чена...
Поэзия... Это — глаза Окуджавы
на редких телевизионных встречах;
это — дрожащие руки Ахмадулиной
у микрофона; это — прорывающий
стены домов крик Высоцкого... А ес-
ли еще раньше и еще больнее— это
Елабуга Цветаевой; это — мужество
быть собой Ахматовой; это — несги-
баемость Берггольц; это строки Ман-
дельштама: «Ленинград, я еще не
хочу умирать. У меня телефонов тво-
их номера...».
Но поэзия — это и улыбка на лице
Окуджавы; это—счастливые глаза
Ахмадулиной после прочтения сти-
хов; это — прижизненная слава Вы-
соцкого... «Когда б вы знали, из како-
го сора растут стихи...» (Думаю, из
самого сердца и после сумасшедшего
труда над словами, на который спо-
собны немногие...) «Верьте, Вы стро-
ги не по заслугам», — писал Антон
Павлович Чехов своей адресатке.
Вот так и мы, читатели, строги не
по заслугам к своим поэтам, забывая
о том, что поэт, как монтажник, идет
на высоте, а там возможны срывы-
идти по земле, да еще с пустой ношей,
куда легче... Сегодня нам нравится
этот поэт, завтра не нравится, а поэт
идет — всегда немного впереди нас и
поэтому не всегда нам сразу понят
ный: то, что поэт чувствует сегодня,
мы ощутим позднее... Но у читателя
(не у воинствующего мещанина, а у
настоящего читателя) всегда есть
верное читательское чутье и зрение:
поэт, который говорит, волнуясь, за
121
свою землю и за всю планету, не мо-
жет быть плохим... Хотя поэты часто
ссорятся при жизни — это у них от
ранимого самолюбия и незащищен-
ности... Читатель же всегда должен
оставаться великодушным и уметь
ждать: время все поставит на ноги.
В психотерапии есть термин — лече-
ние ожиданием (это когда пациент не
назначается сразу на сеансы психоте-
рапии, а ждет встречи с врачом, что-
то пытаясь понять и осмыслить еще
до прихода к врачу). Вот это и есть
второй урок литературы после урока
грамотности — урок великодушия.
Анна Ивановна внушала нам: нужно
уметь радоваться за чужой талант,
чужие стихи, чужой успех. Ведь толь-
ко радуясь за другого, мы больше
всего — люди.
Вот мы и подошли к последнему
уроку литературы... Но прежде чем
сказать о нем, я хочу вспомнить ап-
рель семьдесят четвертого года...
Наш туристский автобус мчится по
дорогам Южной- Франции. Позади
остались Ницца, солнечные улицы
Канн; впереди — маленькое кня-
жество — Монако — и целые заро-
сли цветущего миндаля по пути.
...Вдруг наше оживление прерывает-
ся дорожным указателем с названи-
ем, знакомым каждому, кто читал
Бунина, — Грасс; и мы заметались от
французского гида к русскому, объ-
ясняя, как важно остановиться. На-
конец уговорили их и спустя полчаса
отправились на поиски виллы «Жан-
нет», в которой жили до войны Бу-
нины — Иван Алексеевич и Вера Ни-
колаевна. Найти виллу было непро-
сто: французы—благодарная нация,
но у них нет привычки ставить па-
мятники эмигрантам. Наконец уда-
лось отыскать виллу. Она оказалась
небольшим двухэтажным домиком, в
котором были заколочены ставни, за-
крыты двери: хозяева в Париже,
приедут летом... Но если бы они
были сейчас, что бы они рассказа-
ли нам?
Разве мы сами не могли предста-
вить ясный, солнечный день довоен-
ного года, большую, бедно обстав-
ленную комнату на вилле «Жаннет»,
старый письменный стол, за которым
сидит сухощавый пожилой чело-
век, — он правит рукопись, заносит
план новых замыслов в записные
книжки... Вдруг дверь с шумом от-
крывается и в комнату влетает ма-
ленькая, шестилетняя девочка, ра-
достная и сияющая. Это — Олечка
Жирова, живущая с матерью на вто-
ром этаже виллы «Жаннет». У Буни-
на нет своих детей, и поэтому он так
любит Олечку, а у Олечки нет папы,
потому она любит Бунина. Ей он
разрешает все: играть с ним в прят-
122
ки,ставить его в угол, выворачивать
карманы его брюк в надежде найти
подарок, а он только смеется в ответ:
«Теперь у дяди Вани нет ничего в
кармане, нет хлеба, нет колбаски,
остались — только сказки». Но Олеч-
ка любит его и за сказки, и когда он
рассказывает ей их, сидит, как мыш-
ка... Девочка растет в литературной
семье и хорошо понимает, какая ра-
бота у дяди Вани, — он писатель.
Он ей тоже писал! Мама ругает Олеч-
ку за то, что она так часто бегает к
Бунину и мешает писать. Олечке ин-
тересно: о чем пишет дядя Ваня? Си-
дя у него на коленях, она спрашива-
ет: «Расскажи, о чем сегодня писал?»
Он ничего не отвечает ей, только при-
жимает к себе теснее... Если бы ты
была немного старше! И все же отве-
чает ей: «Писание мое всегда одно —
Россия». Что такое Россия, девочка
знает, хотя живет во Франции и дом
ее именуют — вилла «Жаннет». Но
Олечкина мама, и сама Оля, и дядя
Ваня — русские. Сколько раз, засы-
пая, она думала, что спросит его
завтра о России... А он думает, как
сказать ей, что Россия — это то, чем
он жил, чем дышал, что его держит в
жизни, чем он горд...
Если бы ты знала, девочка, как
пахнет трава в России, как свет от
звезды купается ночью в пруду, как
снег скрипит под ногами зимой, как
спеют колосья ржи и шумят сады, как
люди говорят! Как никогда он не
смог забыть Россию! Как часто во
сне видит родную землю! Разве объ-
яснишь все это Олечке? Как скажешь
ей, что жизнь уходит из-под ног,
словно земля раздвигается при обва-
ле, что он уже «стар, худ, сед, но все
еще зол и ядовит»... На кого? Да сам
на себя, девочка! За все, за все, в чем
никогда не признавался никому,—
лишь душной ночи в далеком от Рос-
сии Грассе, лишь звездам в открытое
настежь окно, лишь старым, устав-
шим ладоням, которые давали про-
литься его горьким, злым, необлег-
чающим страдания души слезам.
Пройдут годы... Олечка Жирова
вырастет, прочитает все его книги,
узнает о «легком дыхании» Оли Ме-
щерской, о Лике, Натали, прикоснет-
ся к пленительным женским образам,
присоединится к тайне великой, не-
умирающей Любви... Она откроет
«Жизнь Арсеньева» так, как откры-
вают карту, чтобы увидеть на ней
все — леса, дороги, проселки, реки;
услышит, как говорят русские люди,
поймет, как больно без России. И то-
гда она по-новому полюбит его, уже
не «дядю Ваню», а необыкновенно-
го в своей жизни и в творчестве Ива-
на Алексеевича Бунина.
Ноябрьским днем 1953 года она
придет с матерью на Русское клад-
бище в Париже, чтобы проводить в
последний путь писателя, так удиви-
тельно видевшего весь мир и всю
землю, но горько тосковавшего по
одной ее части — России. Вечером,
засыпая, она вспомнит большую, бед-
но обставленную комнату на вилле
«Жаннет», старый письменный стол,
за которым сидели когда-то вдвоем
пожилой, сухощавый человек и ма-
ленькая, шестилетняя девочка.
Через десять лет после смерти Бу-
нина умрет в Париже молодая Оля
Жирова... Не слышно в комнатах
виллы «Жаннет» легких шагов ее хо-
зяина и его маленькой гостьи...
Ушел Бунин... И Олечка ушла...
Остались книги... Книги, которым по-
святил жизнь этот неутомимый Ху-
дожник.
...Невеселые возвращались мы к
автобусу по гористым улочкам Грас-
са: так и виделось, что сейчас вдали
улицы появится стройная фигура по-
жилого человека в светлом костюме...
Легкой походкой он направится к
нам и вдруг остановится, всматри-
ваясь в наши лица и не решаясь за-
дать самый важный для него воп-
рос...
Так в далекой Франции мы неожи-
данно получили один из самых серь-
езных уроков русской литературы —
урок верности своему народу, своей
123
Отчизне, верности, особенно необхо-
димой в трудные часы Родины...
«Во дни сомнений, во дни тягост-
ных раздумий...» Именно так.
Я часто думаю: если бы не Анна
Ивановна, могли бы мы, ее ученики,
сами научиться так трепетно откры-
вать книги, вчитываться в них, заду-
мываться над ними... Наверное, ре-
бенку все-таки нужно, чтобы в дет-
стве ему кго-нибудь посветил, ну хоть
спичкой чиркнул на мнювенье!
Анна Ивановна целый факел для
нас зажгла. Сколько лет прошло, а
свет от него не исчезает. И если рань-
ше меня беспокоила мысль: «Когда
я встречусь с ней, как объясню, что
не последовала ее совету?» — то те-
перь настойчивее и чаще только один
вопрос: «Анна Ивановна, живы ли
вы?» Потому что в конце концов
неважно, служат ваши ученики пря-
мо литературе или любят ее со сторо-
ны; литература — такая огромная,
такая богатая, что только улыбнется
снисходительно на такие читатель-
ские огорчения: вот я не стал писате-
лем! Главное то, что мы живы лите-
ратурой, черпаем из нее, стараемся
разглядеть в ней... «Весь мир и
счастье тому, кто рано встает».
Спасибо вам, Анна Ивановна. За
возвращение в детство — из нашего
безрадостного вы нас каким-то вол-
шебным образом вытащили... И если
бы меня спросили сегодня, какое лицо
вы считаете красивым, я бы ответила:
«Живое лицо. Такое, как было у
Анны Ивановны: с горящими, темны-
ми глазами, бледным и нежным лбом,
маленьким упрямо сжатым ртом...»
Потому что только с таким лицом
и с такими глазами можно было заста-
вить нас, военных детей, забыть то,
что не годится знать в детстве, и об-
ратить к тому светлому, что всегда
есть рядом... Передавая нам то, чем
владела сама, она, быть может, на-
деялась, что мы со временем скажем
ее слова своим детям? А если это
слишком большая смелость брать на
себя такое и я ошибаюсь?
...На одной из страниц дневника
Анны Ивановны была запомнившая-
ся мне строчка: «„Тысячу раз оши-
байтесь, но, ради бога, рассуждай-
те11. Лессинг».
Что ж, это верно... От ошибок ни-
кто из нас не застрахован, но думать
и рассуждать человек должен, пока
он живет...
ЛОГИЧЕСКИ
ЗАДАЧА № 3
При помощи любых арифметических дей-
ствий составьте число 99 из 7 двоек.
ЗАДАЧА №4
Нижнее основание трапеции разделено на
четыре равных отрезка. Их концы соединены
с одной из вершин верхнего основания. Какой
из полученных треугольников имеет наиболь-
шую площадь?
О. Тарасов
ОГНЕННЫЙ ДЕСАНТ
способны были поднять нашу бело-
голубую «стрекозу», под завязку
загруженную снаряжением для та-
ежных отрядов...
Трудно описать взлет вертолета.
Машину еще крепко держала земля,
а лопасти ее огромного винта медлен-
но раскручивались, словно прощупы-
вали, надежен ли воздух. Потом они
все стремительней, все злее стали на-
бирать обороты, стремясь ввинтиться
в голубую высоту, увести за собой
многотонную неуклюжую машину.
И заклубилась пыль, и понеслись
Пока держит воздух41.
Эту короткую фразу
Саша Корчагин, руко-
водитель группы по
борьбе с лесными по-
жарами, произнес, когда мы шагали
по серебристому бетону аэродрома.
Утренний туман давно сел, и теплый
ветерок стирал с летной полосы по-
следние капли росы. Надо было спе-
шить. Надо было взлетать, пока со-
хранял достаточную плотность све-
жий утренний воздух и двигатели
из-под винта щепки, камешки, согну-
лись кусты, и поникла трава. Нако-
нец, плавно раскачиваясь, наш вер-
толет взмыл в высоту, заложил кру-
той вираж...
— Вот так и живем! — громко
сказал Корчагин, наклоняясь ко мне.
Привыкший общаться с людьми в та-
кой грохочущей обстановке, он своим
командирским голосом спокойно
перекрывал даже рев двигателей. —
Одно слово — пожарники! Летаем,
осматриваем, тушим... Большую 125
часть года в тайге конечно порядок,
а если где и вспыхнет, природа сама
главный пожарник, справится... Но
июль, август в наших краях — опас-
ные месяцы! Деревья аж звенят от
жары. Мох — как порох. Одна
искра — и готово дело: вспыхнуло!
А искра — от разного может про-
изойти. К примеру, бутылочное стек-
ло солнечные лучи собрало, как уве-
личительная линза, — попал горячий
«зайчик» на сухой стебелек—вот и
задымило... Даже медведь или какой
другой лесной зверь может лес под-
жечь, честное слово! Спихнет камень
с горы, покатится тот по склону,
о другие камни бьется — искры сы-
пятся. Попали те на сухой мох —
огонь и родился. Я уж не говорю про
случаи, когда человек костер не зату-
шил или окурок в траву бросил...
А вот ударит во время грозы молния
в дерево — лес вспыхнет мигом. По-
пробуй погаси такой очаг!
Говорил Саша озабоченно, но и
с какой-то деловой гордостью: мы,
лесные пожарные, люди хотя и неза-
метные, но незаменимые. Невысокий
ростом, ладный, по-спортивному сло-
женный, Корчагин, казалось, распро-
странял вокруг себя поле активного
действия, напора...
Он совсем молод. «Пока держим-
ся в комсомольском возрасте», —
с улыбкой определил Саша количе-
ство и, наверно, качество своих про-
житых лет. А в этих годах — опыт и
риск нелегкой армейской службы
в десантных войсках, длительная ра-
бота в небе Севера, долгие полеты
над хабаровской тайгой в должности
летчика-наблюдателя или попросту
летнаба. Свой сложный район вдоль
трассы Байкало-Амурской магистра-
ли Саша изучил отлично, особенно
подробно наиболее уязвимые «точ-
ки», где тайга пылает особенно часто.
Конечно, эти «точки» в основном
рядом с новыми поселками у трассы
БАМа. И неудивительно—население
здесь за последние годы увеличилось
в несколько раз. В местах, куда рань-
ше и таежный охотник-промысловик
забирался не часто, теперь живут,
работают, отдыхают тысячи людей.
Многие из них плохо знают правила
обращения с огнем в лесу, пренебре-
гают запретами. Едут собирать ягоды
и грибы, ловить рыбу на лесных реч-
ках и озерах — разводят костры
в самый пожароопасный период, не
умеют правильно загасить угли, ког-
да уходят с места привала... Человек,
вызвавший в лесу пожар, может за-
платить государству штраф за причи-
ненный ущерб в несколько тысяч руб-
лей. Но лес-то не восстановишь ни за
какие деньги! Выгорает и гумус —
плодородный слой почвы, который
накапливается и «созревает» лишь за
сотни лет!..
— В моей группе парашютисты и
десантники, — рассказывал Корча-
гин. — Первые из них вылетают как
«скорая помощь»: когда сигнал тре-
воги только поступил и огонь еще не
натворил серьезных бед. А уж если не
поспели вовремя, если запылало
сильно, тогда пошли десантники! Вы-
саживаем их с вертолетов рядом
с очагом загорания. Они рубят лес,
закладывают взрывчатку — от взры-
ва образуются заградительные поло-
сы; иногда делают другую хитрую
штуку: с особыми предосторожно-
стями зажигают лес и пускают такой
искусственный пожар навстречу
главному огню. Словом, сталкивают
лоб в лоб два пламени — так и ту-
шат. Да скоро сам увидишь...
Саша замолчал, углубился в изу-
чение карты, разложенной на коле-
нях. На зеленом бумажном полот-
нище как бы развертывалась битва
с таежным пожаром: яркими штри-
хами пламенели очаги загорания,
ветер гнал огонь по стремительным
линиям синих стрелок, строгими
«крестиками» и «ноликами» огнен-
ного зверя обкладывали группы лес-
ных пожарных... Летнаб Корчагин
сидел задумавшись, делал какие-то
пометки, нашептывал что-то себе под
нос, словно сам с собой советуясь.
126
Моторы ревели. Внизу в голубой
дымке дня раскачивалось безбреж-
ное море тайги—лиственницы, сос-
ны, ели. Сплошным зеленым ковром
укрывали деревья склоны сопок с
вершинами, оголенными, выжжен-
ными пожарами и жарким летним
солнцем. В распадках между сопками
бродили синие тени, здесь лес редел,
тянулись буроватые болота — мари,
покрытые редколесьем и кустар-
ником.
В тайге можно пропасть, раство-
риться, исчезнуть бесследно. Ее дре-
мучий лик суров и загадочен. Ее бес-
смертная душа хранит радость по-
бед и боль поражений тысячелетней
борьбы живой природы со слепыми
стихиями. Под холодной сенью ее де-
ревьев бродят духи многих народов,
что находили здесь кров, пищу, за-
щиту от врагов. В ее зеленых глазах
скрыто столько тайн и таинств, что,
должно быть, понадобится еще не
один век для их раскрытия и позна-
ния... Но как беззащитна эта могучая
сибирская тайга перед диким разгу-
лом огня! Кто спасет ее — если не
человек!
За недолгие минуты полета с де-
сантниками мне невольно вспомни-
лось то, что в разное время узнал я
о борьбе людей с лесными пожарами.
В этой борьбе редко случаются пере-
дышки, спокойные сезоны. Джунгли
Африки и Азии, тропические леса
Америки, европейские лесные масси-
вы — нет на нашей планете уголка,
где бы не случались гибельные набе-
ги огня на «зеленое богатство» чело-
века. Как свидетельствует статисти-
ка, ежегодно в мире страдают от лес-
ных пожаров около двадцати мил-
лионов гектаров леса. Такую же пло-
щадь занимают Англия, Бельгия, Ни-
дерланды, вместе взятые. Можно
представить себе, как велики потери
от огня, уничтожающего столько жи-
вого леса! К сожалению, большинст-
во пожаров, а точнее, девяносто семь
процентов от общего их количества
происходит по вине людей...
В нашей стране охрана лесов от
огня поистине всенародное дело. Это
позволяет сохранить, уберечь от ги-
бельного пламени тысячи гектаров
лесных массивов. Можно привести та-
кой пример. Богата лесами Ленин-
градская область. Еще в 70-х годах
здесь ежегодно случалось до полу-
тора тысяч лесных пожаров. Но за
десять лет благодаря усилиям работ-
ников лесного хозяйства, тружеников
предприятий города и села количе-
ство загораний леса уменьшилось
втрое, почти в шесть раз сократилась
и площадь массивов, пострадавших
от огня.
К сожалению, есть у нас и области,
где пока лес в опасности. Это, прежде
всего, восточные районы страны.
Здесь стремительно развивается про-
мышленность, осваиваются место-
рождения полезных ископаемых,
строятся новые города и поселки
все это, можно сказать, нарушило
равновесие в отношениях между че-
ловеком и живой природой. Потому
и поползла вверх, образно говоря,
кривая загораний леса в некогда
таежной глуши — явление, будем на-
деяться, временное. С каждым годом
набирает здесь силу служба охраны
тайги от пожаров, растет сознатель-
ность людей.
...Ребята в салоне вертолета при-
устали. Кто дремал, положив голову
на рюкзак, кто смотрел в окно. При-
крыл глаза и Корчагин, устал, — это
уже его третий вылет за день — хло-
потная служба.
Прошел час, полтора... Высунулся
из кабины радист, что-то сказал, и
сразу все ожили, заворочались, заго-
ворили. И Корчагин очнулся, глянул
в окно, сказал: «Подлетаем». Я тоже
посмотрел вниз, и как же тягостно
вдруг стало на душе! Внизу горела
тайга...
Высокая, поросшая свежим лист-
венничным лесом сопка была в коль-
це пожара. Сквозь плотные сизые
клубы дыма, поднимавшегося из зе-
леной чащи, открытый огонь почти
не различался: он шел низом, и рас-
кидистые кроны деревьев укрывали
от глаз его бешеную пляску по мху,
кустарникам и стволам. Окутанная
свинцовой пеленой сопка походила
на внезапно пробудившийся одино-
кий вулкан. Дымные облака скапли-
вались по распадкам, перевалива-
лись через низкие угорья, уползали
вдаль, к горизонту...
Фронт пожара двигался от верши-
ны к подножию сопки, отгоревший
лес уже поменял цвет — стоял жух-
лый, подернутый осенним багрянцем,
с уцелевшими верхушками, но —
сожженный по корням — еще не
мертвый, но уже и не живой...
Пристально вглядывался в тайгу
Корчагин, делал пометки на карте...
Потом ушел в кабину пилотов, вер-
нулся и громко сообщил: «Парашю-
тисты готовы!» Только теперь я уви-
128
дел в воздухе неподалеку от нас ле-
тящий параллельным курсом бело-
голубой «Ан-24». Боковой люк само-
лета распахнулся, из темного проема
метнулась одна фигурка, потом дру-
гая, третья, и стремительно понес-
лись к земле. Высверкнули яркие по-
лоски парашютов, и сразу резко на-
дулись купола Парашютисты опу-
скались в дымной мгле, прицеливаясь
на крутой лесистый склон у полосы
огня, где не было пока подготовлено
посадочных площадок. Вертолет
кружил вокруг. Корчагин, волнуясь,
наблюдал за действиями своих под-
чиненных: нет ничего опаснее призем-
ления в такой обстановке на гору, по-
росшую лесом. Но вот парашютисты
коснулись земли, погасили купола, и
наша машина понеслась в сторону,
перевалила сопку, стала снижаться.
Показалась широкая поляна, палат-
ки, костер. Вертолет спокойно опу-
стился, провалился колесами во
влажный мох. Открыли люк, я вы-
прыгнул вслед за двумя десантника-
ми. На траву полетели мешки, ящики,
рюкзаки. Только успели отбежать
в сторону — грохочущий металл
двинулся, дикий шквал от винтов
разметал легкие вещи — вертолет
проплыл над лагерем и скрылся за
деревьями.
Мы стояли на опушке, родившейся
по случаю пожара: для приема воз-
душных «грузовиков». Деревья люди
спилили в радиусе действия вертолет-
ных лопастей. На краю поляны тем-
нели палатки, светился и чадил ко-
стерок. Вокруг все было покойно и
мирно, и совсем не верилось, что где-
то рядом катился по тайге неумоли-
мый огненный поток, пожирая живую
природу, превращая цветущую кра-
соту в пепел и золу.
— А куда же он денется? Горит,
конечно! — вроде как успокоил меня
десантник Филиппов, немолодых уже
лет, широкоскулый, с монгольскими
глазами — из коренных жителей тай-
ги, — в лагере он был за старшего. —
Отсюда до полосы с километр будет.
Просто ветерок в сторону дышит, вот
мы и не чуем...
Филиппов говорил быстро, побле-
скивая узкими глазами, улыбаясь
вежливо, понимая, наверно, как нуж-
ны новичку, впервые попавшему
в тайгу, откровенные, веселые слова.
У нас сегодня курорт! День пе-
реброски. Отдыхаем, ждем, когда
остальных парней группы доставят.
Да... Они в другом месте пока, там
неделю крупный очаг давили, все
нормально, теперь срочно сюда...
Аты располагайся! Вон палатка, ки-
дай вещи... Главная работа завтра.
Там все будет ясно, без вопросов.
С огнем в тайге, понимаешь ли, бес-
полезно малыми силами. Все должны
навалиться дружно, и уж до конца...
Так-то.
Голоса и шум пришли со стороны.
Затрещал валежник, раздвинулись
кусты, и на поляну выбрались двое.
Подошли к лагерю, сбросили рюкза-
ки, присели. Кто-то подсказал: из
группы парашютистов. Куртки-энце-
фалитки пришедших были в сухой
хвое, сапоги мокро блестели. На ли-
цах был заметен сероватый налет
гари.
— Как там? — спросил ребят де-
сантник Узлов, кивнув в сторону
пожара.
— Нормально! Живем, дым жуем,
взрывчатку ждем, — ответил один из
парашютистов. Звали его Вадим,
был он постарше, повыше ростом и,
наверно, погромче своего товари-
ща — голубоглазого молчаливого
латыша по имени Айвар.
— Детонаторы возьмем, — корот-
ко пояснил Айвар.
А взрывчатку только что доста-
вили... Будете забирать? — спросил
Филиппов.
— Ха! Много ее на плечах по тайге
унесешь? А вертолет на что? Корча-
гин обещал сбросить у полосы...
Парни стали укладывать детона-
торы для взрывчатки в рюкзаки, по-
том закурили, присели у костра, им
налили чай... Но вот где-то в тайге
129
6 Хочу все знать
глухо громыхнуло. Все замолчали,
подняли головы: уж не дождь ли дол-
гожданный собирается? Но небо
оставалось чистым, даже без намека
на облака.
— Хочешь сходить на полосу с ре-
бятами? — Моя просьба Филиппова
ничуть не удивила. — Давай шагай!
Сопровождение будет... Только одно
условие — к темноте вернись. Ну да
мало ли чего! Тайга есть тайга...
Я собрался быстро. Но парашю-
тисты не торопились, грызли сухари,
тянули чай, пошучивали с десантни-
ками. Вдруг от сопки дохнуло свежим
ветром, заволновалась листва, вне-
запный удушливый дым пополз на
нас из тайги. И сразу как-то по-
серьезнели, замкнулись люди. Под-
нялись парни, вскинули рюкзаки, и
мы зашагали сквозь колючие заросли
можжевельника по чуть приметной
тропе.
...Шли густым лесом, должно быть,
минут двадцать. Потом кроны над го-
ловами раздвинулись, засветилось
небо. И вместе со светом пришел
странный и непонятный шорох, будто
где-то впереди по тайге не спеша дви-
галось огромное стадо невидимых
животных, которые с треском проди-
рались сквозь кустарник, шелестели
травой, с присвистом дышали... Сте-
на огня и дыма встала впереди. Мы
приближались к ней с наветренной
стороны, потому пожар подпустил
нас близко; горящий лес был хорошо
виден. Огонь двигался по тайге нето-
ропливо, как бы нехотя. Он полз от
кочки к кочке, от куста к кусту и стре-
мительно взлетал по стволам огром-
ных лесных великанов, вспрыгивал
на ветки, и тогда дерево превраща-
лось в огненный столб. Подобрав-
шись к густым елкам-подросткам,
пламя взрывалось, разбрасывая го-
рящие ошметки, торжествующе гу-
дело...
У огненной черты действовала
группа парашютистов во главе с Са-
шей Сосниным. Мы встретились в не-
скольких метрах от огня, устроили
короткий привал. Здесь заканчива-
лась взрывная полоса, проложенная
по руслу ключа, — развороченная
сырая земля, краснеющие камни, по-
валенные деревья. Местами пламя
уже приблизилось к влажной земле,
потопталось на месте и, не найдя
пищи, медленно угасало. Но там, где
полоса заканчивалась, огонь острым
клином шел в обход.
— Не пустим! — уверенно сказал
Соснин. — Вот скоро вертолетчики
аммонит доставят. Взорвем еще мет-
ров четыреста полосы, до утра хва-
тит. А завтра все соберутся — закон-
чим и с этим очагом. Верно?
Оба товарища, Андрей и Виктор,
молча кивнули.
— Выбросились мы сюда еще вче-
ра, — продолжал рассказывать Са-
ша. — За два дня, считай, десять
тонн взрывчатки убухали, восемь ки-
лометров заградительной полосы
проложили. Главное, не дали пожару
через ключ перекинуться. Теперь ему
куда? Путь один — в распадок.
А там болото, вода, там с ним воевать
проще...
Пока ждали вертолет со взрывчат-
кой, разговор пошел сам собой, жи-
вой, откровенный, со всякими исто-
риями из жизни, в которые каждый
попадал не раз, но выбрался, уцелел
и вспоминал теперь об этом с лег-
костью и весельем.
— Для нас главная опасность, ко-
нечно, дым, — пояснил Вадим. —
И страдает от него наш брат лесной
пожарник больше, чем от самого
огня... А что огонь? Вон он, глянь, го-
рит себе, и все. Смирный! Ветра нет,
не раздувает, так его голыми руками
можно взять... А дым? Это штука
противная! Понесло на тебя — все!
Задушит! В дыму долго не продер-
жишься. Помню, в прошлом сезоне
в одном бамовском поселке нас по-
жар обложил. Людей не успели вы-
вести — огонь поселок в кольцо взял.
Решили в озере отсидеться. Над
зеркалом воды даже в самом густом
дыму сохраняется полоска чистого
130
воздуха. Как раз дышать можно. Вот
и завели народ в озеро. А вода —
холоднющая! Ведь зона вечной мерз-
лоты. Ну и простояли так чуть не
весь день. Закоченели, конечно. Кому
плохо было—поддерживали. И ни-
чего — всех спасли. Только чихали
потом неделю!
Парни улыбались, светились лица-
ми. Будто не о смертельном риске
шла речь, а так — о житейских ме-
лочах. И Соснин тоже засмеялся,
глянул прищуренными глазами в сто-
рону пожара, отвернулся от огня, за-
говорил серьезно:
— И все же самое страшное —
верховой пожар. Не дай бог с ним
в тайге работать! Верховой при силь-
ном ветре получается. Пламя с кроны
на крону перебрасывается. И несется,
как... — Саша помедлил, подбирая
сравнение, — ну, как лошадь на
скачках несется. Вот именно... Даже
не всякий лесной зверь от верхового
удрать может. А как такой пожар га-
сить? Вся надежда на технику, авиа-
цию да взрывчатку...
Грохот вертолета вырвался из-за
сопки, прервав разговор. Машина за-
висла почти над нашими головами,
колесами едва не касаясь вершин
огромных деревьев... В открытый люк
вертолета высунулась голова, пропа-
ла, и сразу вниз вывалился веревоч-
ный клубок, полетел, раскручиваясь,
к земле. Кто-то подбежал, ухватил
конец веревки, соединяющей теперь
вертолет и землю, а по ней сверху
уже скользил десантник — в шлеме
и штормовке, — следом — второй.
Потом Соснин что-то закричал, все
разбежались, и из люка вывалился
бумажный мешок. Я невольно
вздрогнул: что-то жутковатое было
в таком способе выгрузки взрывчат-
ки. Один из парней успокоил:
— Без детонатора не взорвется!
Мешки летели один за другим. На-
конец вертолет разгрузился, ушел на
базу. И сразу пошла работа: распа-
ковка мешков, раскладка аммонито-
вых зарядов по руслу ключа. Только
теперь все заметили, что подступили
сумерки... Взрывчатку разнесли,
соединили в один непрерывный шнур.
Разрывать эту цепочку нельзя — де-
тонация не пройдет, участок останет-
ся нетронутым — канитель!
И снова все сошлись, распредели-
лись: как охранять подходы к взрыв-
полосе. Соснин выждал время, пово-
зился у запального конца, чиркая
спичками. Вспыхнуло. Саша мгно-
вение наблюдал, как ползет быстрая
струйка по бикфордову шнуру, и по-
бежал в укрытие. Сверкнула, вздыби-
лась земля. Взметнулась черная вол-
на пыли.
...К моему позднему возвращению
в лагерь отнеслись с вежливым и доб-
рым вниманием.
— Как, не заблудился? — спросил
с улыбкой Филиппов, протягивая мне
миску вечерней похлебки неизвестно
из какой крупы и какого жира. Толь-
ко теперь я почувствовал, что нако-
нец добрался до дома, можно просто
посидеть у вечернего костра, пригля-
деться к своим новым товарищам.
К этому позднему часу ветер в тай-
ге совсем поутих и дым костра подни-
мался легким синим столбом. Десант-
ники устроились у огня, кто как мог.
Подготовку к завтрашней атаке на
огонь они давно закончили, куртки
поскидывали, остались в одних ру-
башках, многие сняли и сапоги, наде-
ли обычные домашние тапки — в тай-
ге, как дома. Да и говорили они
о своей таежной жизни без прикрас,
обыденно... Молча слушала эти рас-
сказы тайга, погруженная в чуткий
ночной покой.
...Проснулся я от удушья — ка-
шель раздирал горло. Дым плотным
облаком окутал лагерь, утро каза-
лось мрачным и пасмурным. В трево-
ге пробуждались люди, натягивали
задубевшие от ночной сырости робы,
сапоги... Размытой темной громади-
ной на поляну сполз с неба вертолет:
прибыл груз и еще несколько десант-
ников.
Теперь группа была в полном со-
ставе, и все повеселели, ободрились.
Мне помогли накинуть на спину спе-
циальный резиновый бурдючок, так
называемый ранцевый опрыскива-
тель — РЛО (десантники его шутя
называли «эрлошка»). До двадцати
литров воды можно залить в РЛО
при помощи насоса из любого ручья.
Тот же насос помогает потом водяной
струей сшибать пламя с горящей тра-
вы и кустов на расстоянии в несколь-
ко десятков метров...
У взрыв-полосы группу Соснина
уже не встретили. Фронт огня при-
близился вплотную к участку тайги,
где проложили взрыв-полосу вече-
ром. Быстро уточнили обстановку.
Было отчего тревожиться: обложен-
ный с трех сторон, загнанный в ло-
вушку огонь не смирел, рвался в об-
ход заградительной полосы, грозился
перескочить ключ, выйти на суходол.
Решили: будем пускать встречный
пал. Должны остановить...
И задвигались, заторопились де-
сантники, будто электрическая искра
132
прошла по цепочке людей. Вынул Фи-
липпов из рюкзака запальный пат-
рон, похожий на жезл регулировщи-
ка, протянул мне. Чиркнула спичка.
Не успел я опомниться — патрон
в моих руках зашипел, как бикфор-
дов шнур, один конец его вспыхнул и
на сухой лесной ковер брызнул дождь
магниевых звезд. Сразу занялся мох,
огонь быстро осмелел, метнулся по
травинкам в разные стороны,раздви-
гая границы огненного островка.
И сразу заработали насосы РЛО де-
сантников: ударами водяных струй
они преградили путь пламени в сто-
рону распадка, погнали его, будто
строптивого зверя, водяными плет-
ками к границе основного пожара...
— Давай, давай! — кричали мне
парни, указывая линию отжига, и я
двинулся по тайге, трогая огненным
жезлом все, что могло гореть, остав-
ляя за собой полосу расширяющего-
ся пламени. А парни шли следом,
сосредоточенные такой борьбой; их
водометы били точно и расчетливо;
стремительно менялись люди на по-
лосе, отбегали к источнику за новой
порцией воды и вновь возвраща-
лись...
Не по себе мне было! Как тяжело
чувствовать себя в роли лесного под-
жигателя! От моих рук вспыхивала
последним пламенем кудрявая зе
лень, поселялся губительный огонь
на земляничных полянах, жаркий
костер теперь полыхал там, где еще
минуту назад мирно ползали му-
равьи, плели свои вечные сети неуто-
мимые паучки и качались на былин-
ках гусеницы...
Но этот губительный пал, это не-
вольное зло творились все же во имя
добра и спасения, думалось мне.
Лишь на благо тайги решили люди
пустить огонь навстречу огню и
столкнуть зверя со зверем, чтобы
схлестнулись они в схватке, чтобы из-
мотали друг друга, задохнулись
в дымном угаре, обессилели, выпу-
стили свою огненную кровь в опален-
ную землю...
В лагерь возвращались далеко за
полдень. На кромке пожара оста-
лись только дежурные: сбивать пла-
мя, прорывающееся сквозь кордон
отжига, устроенною нами. Борьба не
закончилась—продолжалась. И лег-
кой победы никто не ждал...
Я улетал через два дня. Солнце
стояло в зените. Когда вертолет стал
огибать сопку, я прильнул к окну и
в темной зеленой толще с трудом на-
шел распадок, где проходил фронт
наших огненных работ. Теперь здесь
вились лишь слабые струйки дыма
огонь был побежден. Но чуть в сто-
роне от распадка километрах
в трех — дым валил тугими серыми
клубами: открылся новый очаг заго-
рания. Должно быть, и мои товарищи
теперь там, начали новый бой с ог-
нем. Как долго он будет длиться на
этот раз? Какие опасности их ждут?
Горящая сопка осталась позади,
я откинулся от окна и взглянул на
Корчагина, склоненного над своей
неизменной походной картой. Не-
вольно подумал: вот человек, кото-
рый знает ответы на все мои вопро-
сы... Но человек был занят, и отвле-
кать его не стоило...
РАССКАЗЫ О
ПРОФЕССИЯХ
М Грунина
(«fCHW»
На многие километры ра-
стянулся Архангельск
вдоль Северной Двины.
Прежде, когда мощные
ледоколы не проводили
караваны судов через замерзающие
северные моря, город, казалось, за-
сыпал с наступлением зимы и с кон-
цом навигации. До самых окошек
деревянных низкорослых домов спол-
зали искристые белые шапки. Креп-
кая наледь покрывала тротуары, ско-
вывала движение прохожих. Только
налетавший колючий ветер иногда
словно встряхивал город, развевая
по улицам снежную пыль. Но весной
светлел и прогревался воздух. Се-
верная Двина потягивалась, похру-
стывая льдом. Ее робко, а потом все
настойчивее будило разноголосье
гудков. Суда здоровались с рекой
и прощались. Начиналась навигация.
Открывались ворота в Арктику.
Так было раньше. Теперь круглый
год к причалам, точно к магниту, тя-
нутся суда. Маленькие и большие,
узкие и широколобые, обшитые дере-
вом и стальными листами. На глазах
вырастает надводный городок с улоч-
ками-трапами. К нему из распахну-
тых дверей складов и пакгаузов
подъезжают машины и тележки.
Пыхтя, ползет паровик с гружеными
платформами. Башенные краны и ле-
бедки переносят тюки и контейнеры
в трюмы кораблей.
Из Архангельска суда уходят к
дальним северным портам. Преодо-
134
левают непогоду, шторма, ледяные
поля, чтобы доставить необходимый
груз. Сюда они возвращаются отдох-
нуть и подлечиться.
МАСТЕРА НА ВСЕ РУКИ
Каждый не раз видел торчащие
из-под автомашины ноги водителя.
Подстелив старую куртку, он часами
копошится в брюхе стального коня.
Вылезет, откроет капот, оглядит мо-
тор, ощупает проволочки и винтики.
Заберется в машину, поколдует там.
Нечто подобное происходит и с су-
дами. Только осматривают их люди
самых разных специальностей.
Электрик проверяет приборы. Ра-
дист — радиостанцию. Механик —
машинное отделение. Матросы под
дотошным взглядом боцмана наво-
дят глянец на все, что лежит выше
ватерлинии. А как узнать, в каком
состоянии лопасти винта и днище?
Конечно, можно вытащить судно из
воды и поставить его в док. Однако
это долго и дорого, да и доков не
хватит. Выход один: позвать водо-
лазов.
Тщательно, сантиметр за санти-
метром обследуют они корпус кораб-
ля. Разошлись швы — нужна сварка.
Водолаз берется за сварочный аппа-
рат. Надо заменить лопасти винта —
приходится взяться за гаечный ключ
и кувалду. Заметил пробоину — на-
кладывай пластырь. На палубе ско-
лачивают деревянный щит, обивают
его войлоком и рубероидом, спускают
под воду и закрепляют стальными
тросами на корпусе. На любом
объекте в ход могут пойти самые раз-
ные инструменты. И получается, что
один человек должен соединять в се-
бе многих «сухопутных» работни-
ков — плотника и слесаря, сантехни-
ка и сварщика. В этом я убедилась
не по рассказам, а побывав на не-
скольких станциях архангельских
водолазов — так называется место
работы подводных мастеров.
ПОД ВОДОЙ — НЕ НА СУШЕ
И на земле проложить трубопровод
непросто. На строительной площадке
всегда много народа. Кто-то перего-
варивается с крановщиком, который
опускает и поднимает трубу. Не-
сколько человек ее подхватывают и
подводят. Кто-то скрепляет болтами
фланцы труб. Вроде бы все на виду,
а сколько волнений, шума. Как же
укладывают трубопровод под водой?
Туда не спустишься всей толпой, не
поднимешься быстренько наверх,
чтобы повернуть стрелу крана.
Стоя на палубе катера, я следила
за монтажом подводного трубопро-
вода. Конечно, трубы сверху видно не
было: она скрывалась водой. Зато
я ощутила, какое хлопотное и тонкое
дело — монтаж. Ведь трубопровод не
видели и те, кто помогал водолазу,
находящемуся на грунте. Трубы мет-
рового диаметра он стыкует в одиноч-
ку. На полубаке катера, у переговор-
ного устройства сидит другой водо-
лаз, принимает команды из-под воды
и передает их крановщику. Кажется,
не сложно. Но подумайте, как все
трое должны понимать друг друга,
если «чуть-чуть майна» или «слегка
вира» молниеносно переводятся в
точные движения стрелы крана.
В работе портового водолаза есть
характерная особенность. Любой
мальчишка легко забьет в стену
гвоздь, распилит доску, закрутит гай-
ку. Но то, что легко на земле, трудно
под водой. На суше устроился, как
сподручнее, пригляделся, а здесь не
покрутишься: вода не воздух, сопро-
тивляется. От повышенного давления
воды у водолаза учащается пульс, из-
меняется ритм дыхания.
Казалось бы, почему не послать
под воду сразу несколько человек?
Все-таки удобнее.
Но на все есть свои причины. Даже
двух водолазов на «узкий» объект
не отправляют. А вдруг у них при
стыковке труб перепутаются шлан-
ги подачи воздуха или сигнальные
135
концы? В темноте подводного царст-
ва и не то случается. Можно нена-
роком задеть напарника, повредить
костюм.
Другая помеха труду водолазов —
время.
— Будь в запасе минут двадцать,
я бы эти трубы скрепил, — сказал
мне водолаз, поднявшийся на поверх-
ность. — Теперь сменщику надо все
по новой начинать. Пока приноро-
вится, почувствует расположение
труб.
Физические возможности человека
позволяют ему долго находиться под
водой. Ограничивает другое. При ды-
хании на глубине в крови водолаза
растворяется из-за повышенного дав-
ления воды больше азота воздуха,
чем это происходит на земле. При
быстром подъеме пузырьки газа вы-
деляются из крови и могут закупо-
рить сосуды. Чтобы этого не случи-
лось, нужно подниматься очень мед-
ленно. Во много раз дольше, чем ра-
ботаешь под водой. Так образуются
длительные простои.
ТРЕБУЮТСЯ НАСТОЯЩИЕ
МУЖЧИНЫ
К барже—речному пристанищу
другой группы водолазов — меня
подвезли во время обеда. В деревян-
ном домике, состоящем из одной ком-
наты, было тепло и уютно. За столом,
разложив пряники и бутерброды, си-
дели хозяева. Я сразу обратила вни-
мание на одного из них. Чуть подра-
гивая рукой, он накладывал в стакан
сахарный песок.
— Оттуда? — показала я на пол,
подразумевая плескавшуюся под
нами Северную Двину.
Водолаз утвердительно кивнул.
Тростниковая трубка — водолазное приспо-
собление наших далеких предков.
Потом был изобретен водолазный кожаный
шлем с дыхательной трубкой и поплавком.
136
Донная прокладка телефонного
кабеля внешне напоминает сухопут-
ную. Так же тянется по дну катушка
с кабелем, только на земле ее перека-
тывают вчетвером, а под водой —
один человек. Углубления в грунте
для кабеля делают с помощью гидро-
манипулятора. И хотя в воде пред-
меты становятся легче, удержать в
руках манипулятор трудно. Вибри-
рует он не меньше своего «земного
брата» — отбойного молотка,—
а создаваемые им волны способны
сбить с ног. Поэтому водолазы ста-
раются одеваться «потяжелее». На-
верх после смены они выходят мок-
рые от пота и долго не могут унять
дрожи в руках и ногах.
Чтобы стать портовым водолазом,
надо сначала закончить Новороссий-
ское мореходное училище. Оттуда
выпускники разъезжаются по всей
стране. Я сперва думала, что в Арк-
тику водолазы распределяются не-
охотно. И удивилась, когда узнала:
те, с кем знакомилась, не сетовали
на судьбу. Их не пугали ни корот-
кое арктическое лето, ни долгая по-
лярная зима, ни опасная работа
со льда.
Чем же так привлекает Се-
вер? — спрашивала я у всех.
Кто-то говорил, что родился в
Арктике, и считал ответ исчерпываю-
щим. Другой доказывал, как непри-
метное тоже может быть красивым,
а суровое—привлекательным. А один
водолаз мне сказал так:
— Сюда тянет людей только опре-
деленного сорта. Тех, кто любит труд-
ности и умеет их преодолевать.
В этом, наверно, и кроется разгад-
ка характеров портовых водола-
зов. Потому что иначе никак не по-
нять, почему работу, которую нелег-
ко выполнять на «свежем» возду-
Один из первых водолазных костюмов. Со-
здан в 1715 году. На голове у водолаза — боч-
ка, воздух поступает из дыхательных мешков.
А это — водолазный колокол, тоже старинное
приспособление. Находясь под колоколом,
человек мог выполнять работу на морском
дне.
137
хе, некоторым нравится делать в
еще более сложных условиях — под
водой.
ВОДОЛАЗ — ПРОФЕССИЯ
ДРЕВНЯЯ
Глядя на водолаза — в скафандре,
в матовом шлеме с отводами шлан-
гов, — невольно сравниваешь его
с космонавтом (недаром моря-океа-
ны называют подводным космосом).
Многим и профессия водолаза видит-
ся чем-то сродни космической. Такой
же романтичной, трудной и... совре-
менной. Между тем еще в далекие
времена ныряльщики, обмотав ка-
мень веревкой, уходили на тридцати-
метровую глубину и оставались там
три-четыре минуты.
Первым приспособлением для ды-
хания были полый тростник и напол-
ненный воздухом мешок из кожи или
бычьего пузыря. Около четырехсот
лет назад им на смену пришел водо-
лазный колокол. Человек дышал
в «воздушной подушке». Иногда под
воду брали закупоренные бутылки.
Их разбивали в колоколе и так «осве-
жали» воздух.
В России хорошие водолазы были
в почете. Еще бы! В Московской Руси
они занимались ловлей речного жем-
чуга и установкой учугов — подвод-
ных сооружений из столбов, досок и
лозы для ловли рыбы. При Петре I
водолазы поднимали затонувшие су-
да, проводили работы в портах.
Именно тогда появилась идея созда-
ния первого водолазного скафандра.
Он состоял из кожаного костюма
и бочонка, надеваемого на голову.
После изобретения воздушного
насоса снаряжение для работы под
водой стало удобнее. Бочонок сме-
нился металлическим шлемом. В него
сверху подавался сжатый воздух.
Два типа скафандров: мягкий — для неболь-
ших глубин, жесткий позволяет опускаться в
морскую пучину.
Большим достижением было изобретение ак-
валанга — «искусственных легких». Человек
наконец почувствовал себя в воде свободным.
138
Однако такой способ ограничивал
маневренность водолаза. Да и риск
повредить воздушный шланг был ве-
лик. Поэтому еще в средние века про-
бовали создать автономный аппарат.
В России его сконструировали
в 1871 году, но при царском режиме
не спешили внедрять новое и посте-
пенно изобретение забыли. Индиви-
дуальные кислородные аппараты на-
чали применять лишь в 30-е годы на-
шего столетия для спасения экипа-
жей подводных лодок.
В последние десятилетия водолаз-
ная техника развивается быстро.
Придумываются дыхательные смеси,
устройства для спуска под воду и
даже подводные дома. Но все эти но-
винки мало коснулись портовых во-
долазов. Их работа — осмотр судов,
расчистка фарватеров рек и подъем
затонувших кораблей.
НА РЕЧНОЙ ДОРОГЕ
Северная Двина сильна и полно-
водна. Днем и ночью тащит на себе
труженица-река множество судов.
Покачиваются лодчонки, шныряют
катера, извилистой ребристой лентой
тянутся плоты, проходят большие ко-
рабли. Когда плывешь по реке, чув-
ствуешь, как мимо полосами идут
запахи. Пахнет древесиной — зна-
чит, по борту лесопилка. Горючим —
нефтеналивная база. Рыбой — рыбо-
комбинат.
Все оставляет после себя след. И не
только пенистой волной или запахом:
на речное дно оседает разный мусор.
Вот водолазы и проводят «уборку»
фарватеров. И все равно на водных,
как и на любых, дорогах случаются
аварии. То дерево-топляк неожидан-
но всплывет и оцарапает бок судна,
или железная балка распорет корпус,
то нанесенные течением галька и кам-
ни, точно наждаком, снимут защит-
ное покрытие, и коварная вода нач-
нет разрушать обшивку. Иногда ко-
рабль просто садится на мель.
Мне не удалось увидеть работы
спасателей — это бывает не часто, —
но водолазы со специального спаса-
тельного катера рассказали о том,
как снимают суда с мели.
Сначала осматривают поврежден-
ный корабль и составляют планшет
глубин. После этого грунт вокруг по-
терпевшего вымывается и «инвали-
да» стягивают по промытому каналу
на глубокую воду. Там латают дыры,
а если невозможно справиться собст-
венными силами — транспортируют
в порт.
Гораздо больше хлопот доставля-
ют затонувшие корабли. Когда судно
затонуло недавно — «свеженькое»,
по выражению водолазов, — гюдни-
матьего нетяжело. Зацепили тросами,
подвели под корпус брезентовые по-
лотенца и подняли. А когда «залежа-
лое»?.. Его нужно предварительно
отмыть от наносов ила, песка, глины.
Зачастую спасателям приходится из-
рядно ‘ покопаться, прежде чем от-
кроется «лицо» корабля.
Летом работа у водолазов разно-
образнее. Кроме осмотра и ремонта
судов — в пик навигации их не сосчи-
тать — приводятся в порядок под-
водные части береговых сооружений,
причалы, набережные, подходы
к берегу. Несколько лет назад про-
водилась операция, которая оста-
лась в памяти не только архангель-
ских водолазов, но и всех жителей
города.
В годы Великой Отечественной
войны союзники доставляли в Архан-
гельск по воде продовольствие и
военные грузы. Подводные лодки не-
приятеля охотились за нашими суда-
ми, торпедировали их и топили. Мно-
го невзорвавшихся бомб и снарядов
оказалось на дне. При строительстве
причала в одном из районов горо-
да — Бакарицы — портовые водо-
лазы вытащили и обезвредили более
десяти тысяч смертоносных «же-
лезок».
— А сейчас у вас бывают необыч-
ные задания? — поинтересовалась
139
я у начальника водолазной службы
Архангельского пароходства.
Конечно, — ответил он. -— По-
езжайте на строительство нового
моста через Северную Двину. Слож-
ная там ребятам выпала работа.
КАК ВОДОЛАЗЫ ПОМОГЛИ
СТРОИТЕЛЯМ
На строительство я приехала рано
утром. Несмотря па октябрь, погода
стояла по-настоящему зимняя. Заду-
вал ветер. Река набухла и потемнела.
С неба сыпались клочья тусклого,
липкого снега. Падая на землю, они
соединялись в грязные лужицы.
В современных глубоководных аппаратах ши-
роко используются манипуляторы. При по-
мощи этих механических рук акванавты могут
брать с морского дна различные предметы,
грузить их на борт аппарата, производить
другие работы.
Мост еще совсем не походил на
мост. От обоих берегов Двины по
макушкам выступавших из воды го-
товых опор тянулись бревенчатые
навесные дороги. Они обрывались,
не дойдя до середины реки. По одной
половине моста ездили грузовики: от
берега — со строительными мате-
риалами, обратно — с речным грун-
том. Там, где находилась я, движения
не было. Стрела мощного башенного
крана с негодованием отвернулась от
торчащей среди помоста незакончен-
ной опоры моста.
Строитель в пятнистом от влаги
ватнике объяснил мне, что здесь
произошло.
Опору делают из широкой бетон-
ной трубы — оболочки. Ее ставят
вертикально в реку. Опускают внутрь
«четырехрогий» бур. Он кромсает
пласты глины, и труба — она же тя-
желая— постепенно входит в грунт.
Когда оболочка дойдет до нужной
глубины, грунт из нее вычерпывают,
а освободившееся пространство за-
полняют арматурой, заливают бето-
ном, и получается свая — будущая
опора моста.
С незаконченной оболочкой снача-
ла все шло как положено, и вдруг
«рога» бура наткнулись на валун
и обломились. Их засосало глинистое
месиво.
Работа остановилась. Надо было
«отмыть рога» от глины, зацепить
и вытащить на поверхность.
Я подошла к трубе-оболочке и,
словно можно было увидеть обломки,
стала всматриваться в изжелта-бе-
лую, пенистую, замусоренную щеп-
ками воду, плескавшуюся в гигант-
ском «стакане».
Едут! — крикнул кто-то.
Пятый день приезжают, — ска-
зал мой собеседник. — Да не удается
им схватить бур за «рога». Труба
узковата: всего два метра. В тяже-'
лом, под девяносто килограммов,
костюме особенно не повернешься, да
и работать приходится на ощупь.
Река и так мутная, а тут, в оболочке,
140
вообще все вверх дном. Не вода —
сплошная взвесь глины. Один «рог»
нащупают, так пока мы его воздухом
«отмываем», остальные заносит.
К помосту подходил катер. Вернее,
не просто катер, а плавучая база
с приборами, баллонами сжатого
воздуха, инструментами и костю-
мами.
На помост перекинули трап. По
нему с катера поднялись четверо
мужчин. Они вынесли катушку с сиг-
нальным шнуром, скамейку в дере-
вянной решетке, похожей на беседку,
и большой кусок брезента. На него
с тяжелым стуком легли сцепленные
свинцовые грузы — по форме они на-
поминали два соединенных детских
«слюнявчика», — свинцовый пояс
и ботинки со свинцовыми подошвами.
Казалось, носить эту амуницию по
силам только тяжелоатлету. Но вот
из кубрика вышел водолаз в проре-
зиненном костюме — мужчина сред-
него роста и совсем невыдающегося
телосложения. Он поднял с помоста
грузы, закрепил их на груди и уселся
в «беседку». К его ногам пристегнули
ботинки, потом привинтили болтами
к костюму медный шлем. Откуда-то
возник белый эмалированный чай-
ник. Из него на клапан шлема полили
горячей водой - на случай, если он
замерз, — и подсоединили шланг по-
дачи воздуха. Все это, несмотря на
холод, проделывалось неспешно. На-
конец махнули крановщику и водолаз
повис над помостом. «Беседку» бе-
режно подвели к оболочке. «Майна!
Еще майна!» — раздались команды,
и «беседка» скрылась в желтой воде,
вспучив ее поверхность пузырь-
ками воздуха.
Прошло около часа — водолаза
подняли. Переодевшись в нормаль-
ную одежду, он принялся рисовать
в кубрике расположение «рогов»
бура. Несколько строителей, загля-
дывая через его плечо, нетерпеливо
спрашивали:
— Какой «рог» глубже ушел? Где
начинать «отмывку»?
Водолаз устало мотнул головой
и стал рисовать оболочку в другом
разрезе: на бумаге виднее, чем на
словах.
Строители с рисунком поспешили
наверх, опустили в оболочку промы-
вочный шланг, включили технику.
Скоро урчанье двигателя смолкло и
послышалась команда: «На выход!».
В воду пошел самый молодой во-
долаз группы. Второй — стоял на
страховке. Двое были в кубрике кате-
ра. Из переговорного устройства до-
носился голос спускавшегося. С глу-
биной он становился все тоньше
и тоньше.
«Я на грунте, приступаю», — на-
конец пискнул динамик.
...Настроение у строителей было
неважное. Время приближалось
к обеду, там, глядишь, и по домам
пора, и надежда, что, может, сегодня
извлекут из оболочки бур, таяла.
Состояние строителей передалось
и мне.
Снежная морось не прекращалась.
Я вернулась в кубрик и, забившись
в угол койки, задремала. Проснулась
от громких голосов водолазов. По-
том наступила тишина и динамик
радостно возвестил: «Ребята, нащу-
пал!».
«Радист» припал к микрофону,
точно к уху, и проговорил:
— Не спеши, друг. Действуй ак-
куратно.
И крикнул тем, кто стоял на по-
мосте:
- Спустить в оболочку стропы!
...Водолаз сидит в «беседке».
С него только что сняли шлем. Он вы-
тирает со лба пот и счастливо улы-
бается, словно совершенно забыл
о медленном, нудном подъеме с глу-
бины, о том, как тяжело досталась
победа.
Способность переключаться —
тоже одна из черт водолазов. С ней
связано их умение быстро принимать
решение, быть готовыми к непредви-
денному и при этом всегда оставаться
спокойными. Да, им нельзя спешить,
141
суетиться. И не потому, что можно
повредить костюм, запутать шланги
и сигнальные концы. Дело в том, что
водолаз сам выполняет и сам при-
нимает свою работу. Кто его прове-
рит? Только жизнь! От его добро-
совестности зависит безопасность
существования людей. Тех, которые
идут ‘на осмотренном водолазами
судне по расчищенному водолазами
фарватеру, которые передают важ-
ные сообщения по телефонному кабе-
лю, проложенному водолазами по
дну реки.
Вот какая нужная и ответственная
профессия — водолаз!
КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ
СИГНАЛИЗАЦИЯ СОЛНЕЧНЫМ
«ЗАЙЧИКОМ»
Знаете ли вы, что расстояние, с которого
видно пятно света от солнечного «зайчика»,
очень велико? В ясный день зеркальце раз-
мером 5Х 5 сантиметров, которое умещается
в ладони, можно увидеть с удаления на 13 ки-
лометров. А «зайчик», отраженный обычным
карманным зеркалом, отчетливо виден с рас-
стояния до 25—30 километров. Вот почему,
например, среди спасательных средств для
дальних экспедиций рекомендуется иметь
зеркало. Хорошо известен случай, в котором
роль зеркальца играла блестящая металли-
ческая фольга. Когда шли поиски потерпев-
шей аварию экспедиции Нобиле на Северный
полюс, то поисковым самолетам со льдин
удачно сигналили при помощи фольги от
плитки шоколада.
ЯКОРЬ ПРИМЕРЗАЕТ КО ДНУ
Не сосчитать, сколько якорей придумали
для судов, начиная от камня, привязанного к
веревке, и кончая многотонными коваными
конструкциями с мощными поворотными ла-
пами. А теперь корабелы могут вписать в свой
актив новый вид якоря — холодильник. Это
плита с холодильным агрегатом, получающим
питание по кабелю с судна. Плиту опускают на
дно, включают ток — и через минуту она при-
мерзает ко дну.
Хорошо ли держит такой якорь?
Вот расчеты: плита в два квадратных метра
через минуту после включения тока сцепится
с дном с усилием двести тонн, а через десять
минут с усилием тысяча тонн. Вполне хватит,
чтобы удержать тяжелое судно на месте. А
отцепить якорь проще простого: подают пи-
тание на тепловыделяющие элементы, и пли-
та оттаивает за минуту-другую.
КОГДА УЧЕНЫЕ ГОВОРЯТ:
А. Кондратов
ШАНС ДЛЯ
ДИНОЗАВРА
Герои повести Артура Конан
Дойла «Затерянный мир»
на плато, находящемся в
глубинах джунглей Амазо-
нии, встречают огромных
рептилий, которые считались вы-
мершими десятки миллионов лет
назад... Персонажи «Плутонии», кни-
ги, написанной известным советским
ученым, академиком В. А. Обруче-
вым, совершают своеобразное путе-
шествие в прошлое — и одной из са-
мых впечатляющих встреч в подзем-
ной стране Плутонии становится
встреча с гигантскими ящерами... На
«машине времени» отправляется в
давнюю мезозойскую эру герой рас-
сказа Рея Бредбери «...И грянул
гром», чтобы поохотиться на самого
страшного хищника, когда-либо на-
селявшего нашу планету, чудовищ-
ного ящера-тираннозавра... В филь-
мах «Миллион лет до нашей эры»,
«Вожди Атлантиды», «Легенда о ди-
нозавре», «Пещера чудовищ», шед-
ших на экранах нашей страны, ожи-
вают чудища и страшилища, ужас-
ные и огромные ящеры...
Что это — фантазия писателей и
сценаристов? Или, может быть, и в
самом деле Землю населяли гигант-
ские пресмыкающиеся? И даже в на-
ши дни в отдельных уголках планеты
возможна встреча с этими чудови-
щами?
Ученые, изучающие прошлое на-
шей планеты, доказали, что на про-
тяжении многих десятков миллионов
лет ее хозяевами были пресмыкаю-
щиеся. А главенствовали над ними
ящеры-динозавры. Слово «динозавр»
в переводе с греческого означает
«сильный, страшный, тяжеловесный
ящер». Термин этот не совсем уда-
чен: кроме ящеров-исполинов найде-
ны останки мелких динозавров, ве-
личиной с лошадь, зайца, даже туш-
канчика. С другой стороны, «дино-
заврами», в широком смысле слова,
именуют и огромных пресмыкаю-
щихся, которые жили в воде и прямо-
го родства с динозаврами не имели:
плезиозавров, ихтиозавров, плиозав-
ров, мозозавров и прочих «завров»,
то есть ящеров.
«Охотники за динозаврами» —
ученые-палеонтологи — сумели, хотя
и не во всех деталях, воскресить кар-
тину удивительной жизни, которая
кипела на Земле семьдесят, сто, две-
сти миллионов лет назад. Размеры
ящеров, живших в ту далекую пору,
поистине поразительны. Гипсовый
слепок травоядного диплодока, вы-
ставленный в музее, занимает целый
зал: диплодоки достигали 25 метров
в длину! Другой травоядный ящер—
бронтозавр — был не таким длин-
ным, зато весил больше, чем пять
слонов. В последние годы открыты
останки еще более крупных и массив-
143
ных ящеров — брахиозавров. Их
масса доходила до 80 тонн, а в холке
эти гиганты достигали высоты почти
в 20 метров. И, что самое порази-
тельное, эти колоссальные животные
появлялись на свет совсем крошеч-
ными, увеличивая затем свой вес в
50 000 раз (если бы темп роста людей
был таким же, мы, став взрослыми,
весили бы 150—200 тонн!).
Под стать травоядным гигантам
были динозавры-хищники. Самым
страшным из них был тираннозавр,
чудовище длиной в 14 метров, воо-
руженное зубами размером с кин-
жал. В воздухе царили крылатые
ящеры. В сравнении с ними жалкими
птахами показались бы нынешние
орлы. Размах крыльев найденного не
так давно ящера-птеранодона дости-
гал 15 метров! В водах мелководных
морей, рек и озер господствовали
хищные рептилии: «рыбоящеры», их-
тиозавры, у которых был хвост рыбы,
морда дельфина, зубы крокодила и
плавники кита; плезиозавры, имев-
шие еще более причудливый облик
(представьте себе змею, продетую
сквозь тело черепахи, снабженное
ластами тюленя); змееподобные ме-
зозавры, родичи нынешних варанов,
достигавшие длины в 15 метров;
плиозавры, чей мощный череп имел
3 метра в длину, а пасть была
вооружена огромными трехгранными
зубами.
И суша, и воздух, и вода принад-
лежали ящерам-динозаврам. Они ца-
рили на планете более ста миллионов
лет. А затем очень быстро, катаст-
рофически вымерли. Почему? Над ре-
шением этой загадки ученые ломают
головы не один десяток лет. И чем
больше мы узнаем о гигантских яще-
рах, тем загадочней представляется
их гибель. Оказывается, динозавры
не были тупыми и неповоротливыми
горами мяса, как это казалось внача
ле. Они быстро бегали, со скоростью
40 километров в час. Они жили ста-
дами, что требует и особого «языка»
сигнализации, и умения подчинить
инстинкты законам поведения в ста-
де. Динозавры были заботливыми
родителями и охраняли молодняк.
В отличие от других пресмыкающих-
ся некоторые виды динозавров име-
ли теплую кровь. Самые развитые из
них передвигались на двух ногах,
имели хватающие пальцы на перед-
них лапах и крупный мозг. Не про-
изойди «динозаврового мора», воз-
можно, именно их предки, а не люди
стали бы первыми разумными обита-
телями Земли.
Почему же вымерли владыки пла-
неты? «Если кому-то кажется, что
144
загадка гибели динозавров — загад-
ка для праздных умов, то пусть он
поразмыслит над словами одного па-
леонтолога: „Полное исчезновение в
течение одной космической минуты
огромной группы животных, причем
животных, настолько широко одарен-
ных природой и настолько много-
численных, что они доминировали на
Земле в течение более чем ста мил-
лионов лет, должно служить предо-
стережением нам, маленьким людям,
мнящим себя вечными и единствен-
ными хозяевами мира"», — совер-
шенно справедливо писал итальян-
ский журналист Сандро Отоленги в
очерке, посвященном гигантскому
«кладбищу динозавров», найденному
в пустыне Сахаре (такие же «клад-
бища» ящеров-гигантов обнаружены
и в монгольской пустыне Гоби, в Се-
верной Америке и в других районах
земного шара).
Даже простой перечень гипотез,
пытающихся объяснить, почему же
вымерли динозавры, занял бы не-
сколько страниц. Назовем лишь са-
мые известные Гибель динозавров
связывают с постоянным возрастани-
ем силы тяжести на Земле. С посеще-
нием нашей планеты пришельцами из
космоса, истребившими страшных
ящеров. С резким потеплением
климата. И наоборот, резким похоло-
данием. Со «всемирным потопом»,
наступлением вод океана на сушу.
С вулканической деятельностью в
недрах Земли. С космическим облу-
чением. С падением астероида на на-
шу планету, вызвавшим катастрофу.
С эпидемией. С массовым самоубий-
ством ящеров. С конкуренцией мле-
копитающих, истребивших динозав-
ров, вернее, их яйца. Со страшным
землетрясением, изменившим облик
Земли. Со вспышкой сверхновой
звезды в глубинах космоса. С заболе-
ванием динозавров рахитом, вызван-
ным тем,что в яйцах и скорлупе этих
яиц стало уменьшаться число пита-
тельных веществ. С гигантизмом,
который привел развитие динозавров
в эволюционный тупик...
Список этот можно было бы долго
продолжать. Но, скорей всего, гибель
динозавров была связана с целым
комплексом причин. Выявить их -
дело будущих исследовании. А пока
что гибель динозавров остается
«загадкой номер один» в истории
жизни на нашей планете.
«ЖИВЫЕ ИСКОПАЕМЫЕ»
Макеты чудовищных ящеров стали
украшением многих садов и парков
мира. В музеях скелеты вымерших
гигантов производят огромное впе-
чатление. В Палеонтологическом
институте Академии наук СССР в
Москве, в музее, который открывает-
ся в нынешнем, 1986 году, будут вы-
ставлены для всеобщего обозрения
скелеты динозавров, найденные со-
ветскими учеными (одним из лучших
«охотников за динозаврами» был
И. А. Ефремов, доктор наук и пи-
сатель, автор «Туманности Андро-
меды», «На краю Ойкумены», «Таис
Афинской» и других увлекательных
книг)... Но быть может, в потаенных
уголках планеты еще остались «зате-
рянные миры», где динозаврам уда-
лось дожить до наших дней? Ведь
145
есть же на Земле, особенно в ее водах,
животные, существовавшие не толь-
ко во времена динозавров, но и даже
в более ранние эпохи.
Всем нам хорошо известен кроко-
дил. По стихам Чуковского и научно-
популярным книгам. По фильмам и
цирковым представлениям. По му-
зейным экспозициям и террариумам
зоопарков. Крокодилы — ближай-
шие родичи динозавров, их родные
братья. Они появились на планете
чуть раньше динозавров. И сумели
пережить геологические катастрофы,
великие оледенения и другие бурные
события, происходившие на Земле за
последние сто миллионов лет. Разме-
ры крокодилов, что живут в наши
дни, достигают семи—девяти метров
в длину, то есть крупный крокодил
не уступает динозавру средней вели-
чины. А еще раньше жили крокоди-
лы длиной в 10 и даже 18 метров!
Около двухсот миллионов лет
назад, задолго до воцарения дино-
завров, появилась «бабушка чере-
паха». С той поры черепахи как вид
практически не изменились, заселив
океаны и полупустыни, моря и степи,
горы и озера. «Современницей чело-
века и динозавра» называют ученые
всем хорошо известную лягушку. На
Новой Зеландии обитает ящерица-
гаттерия. Она — единственный жи-
вущий в наши дни представитель
прозавров — «первоящеров», —
живших за много десятков лет до
динозавров (по словам знаменитого
натуралиста А. Брема, гаттерия—это
«остаток старейшего основного рода
пресмыкающихся — единственный
остаток давно исчезнувшего мира,
достойный внимания таким длинным
рядом предков, какого нет ни у одно-
го другого позвоночного на Земле»).
Многие виды рыб, например акулы,
скаты, осетры, также являются со-
временниками динозавров или даже
старше их (например, акулы появи-
лись четыреста миллионов лет назад).
Правда, и акулы, и черепахи, и
крокодилы, и лягушки, и даже гатте-
рия известны людям с давних пор.
Можно ли сейчас, в XX веке, открыть
новый вид животных, причем круп-
ных и древних?
В начале нашего столетия на индо-
незийском острове Комодо открыли
«драконов» — гигантских ящериц-
варанов длиной свыше трех метров
(по некоторым данным, их длина до-
стигает 4—5 метров). Есть сведения,
что в непроходимых джунглях Новой
Гвинеи скрывается еще более круп-
ный папуасский варан. Мировой сен-
сацией стало открытие в Индийском
океане, возле Коморских островов,
кистеперой рыбы — целаканта. Ее
146
считали вымершей задолго до гибели
динозавров; предки именно этой ры-
бы начали осваивать сушу в глубо-
чайшей древности, триста — четыре-
ста миллионов лет назад.
Быть может, на суше или в воде
сохранились и динозавры и легенды
о «драконах», бытующие у многих
народов Земли, не сказки, а быль?
Ведь и рассказы о «драконах» остро-
ва Комодо ученые долгое время счи-
тали вымыслом. И если эти «драко-
ны» оказались не сказочными персо-
нажами, а реальными гигантскими
варанами, самыми крупными ящери-
цами планеты, может, и другие «дра-
коны» из легенд — это крупные пре-
смыкающиеся, неизвестные науке?
Не смогли ли приспособиться к усло-
виям тропиков, подобно крокодилам
и варанам, их родичи — динозавры?
Ведь климатические условия в эпоху
динозавров напоминали те, что ныне
есть в тропиках: миллионы лет назад
подобные тропики были почти на всей
Земле.
Динозавры, как известно, обитали
на суше, плавали в воде и парили в
воздухе... Какая же их разновидность
(а науке наших дней известно почти
пятьсот видов динозавров) могла
выжить и остаться неизученной, по-
родив легенды о «драконах»?
Вряд ли рассказы о «летающих
драконах» в сказках и мифах обяза-
ны своим происхождением реальным
крылатым ящерам, птеродактилям и
птеранодонам. Во-первых, потому,
что летающих ящеров многие мил-
лионы лет назад в борьбе за жизнь
вытеснили их конкуренты — птицы
(которые, кстати сказать, являются
родичами динозавров, хотя и не та-
кими близкими, как крокодилы). Во-
вторых, огромные крылатые ящеры,
вне всякого сомнения, были бы дав-
ным-давно замечены наблюдателями.
Ведь все эти птеродактили, птера-
нодоны и родственные им крылатые
ящеры добывали себе пропитание,
целыми днями паря в воздухе в поис-
ках добычи. Не заметить их было бы
так же трудно, как не заметить па-
рящих орлов или грифов.
Правда, некоторые охотники, посе-
щавшие джунгли и болота Тропиче-
ской Африки, приводят рассказы
местных жителей о каком-то «призра-
ке смерти» — крылатом чудовище,
напоминающем птеродактиля, встре-
ча с которым сулит неминуемую ги-
бель человеку. Однако, скорее всего,
мы имеем здесь дело с фантастикой,
вымыслом, «охотничьими рассказа-
ми» (знаменитый охотник Джон
Хантер в своей книге «Охотник» при-
водит любопытный эпизод: когда он
стал показывать жителям африкан-
ских джунглей фотографии диковин-
ных животных, то многие из африкан
цев заявили, что в зарослях и бо-
лотах водятся не только динозавры,
но и белые медведи, и полярные
моржи!).
ДИНОЗАВРЫ В ТРОПИЧЕСКОЙ
АФРИКЕ!
Есть ли шансы отыскать динозав-
ров на суше? Те же охотники, что
рассказывали о крылатом ящере,
утверждают, будто в глухих районах
Центральной Африки обитает гигант-
ское рогатое животное. Оно пожи-
рает бегемотов и другую столь же
крупную дичь. А в пещерах по бере-
гам рек обитают еще более массив-
ные существа, только не хищные,
а травоядные.
Во время раскопок «матери горо-
дов» — древнего и славного города
Вавилона — археологи нашли воро-
та, украшенные изображениями ди-
ковинных животных. Одно из них,
называемое «сирруш», немецкий ар-
хеолог Кольдевей признал портретом
динозавра. Правда, облик сирруша
выглядит фантастически: у этого зве-
ря львиные лапы, птичьи задние ноги,
голова ящера, на которой торчит рог,
тело напоминает лошадиное, но по-
крыто чешуей, а изо рта высовывает-
ся длинный змеевидный язык. Специа-
147
лист по редким животным англича-
нин В. Лей считает, что такой облик
порожден не фантазией вавилонян,
а лишь тем, чТо сведения о динозав-
ре, живущем в Африке, попадали к
вавилонянам «из вторых рук», отсю-
да и фантастические черты в облике
сирруша. А на самом деле это был
рогатый ящер-динозавр.
Рассказы о таинственном живот-
ном в Центральной Африке зафик-
сировали исследователи и путешест-
венники и прошлого, и нынешнего
столетий Американский биолог Рой
Маккел не так давно организовал
специальную экспедицию в джунгли
Тропической Африки, чтобы прове-
рить, правдивы ли эти рассказы.
Экспедиция Маккела, в которой при-
няли участие и ученые Народной
Республики Конго, успехом не увен-
чалась.
Тогда конголезцы решили органи-
зовать новую экспедицию, маршрут
которой пролегал по заболоченным
джунглям самой северной части Кон-
го — Ликвела.
По словам руководителя этой экс-
педиции Марселина Аньянья, им
удалось встретиться с огромным та-
инственным существом: в трехстах
метрах от берега озера Теле над по-
верхностью воды Аньянья увидел
змеиную голову на массивной шее.
Видна была и часть спины чудовища,
выступавшая над водой. Животное
то и дело поворачивало голову, ози-
рая окрестности.
Тропическая Африка в отличие от
многих других районов планеты не
испытывала великих оледенений в
последние двести миллионов лет. Па-
норама жизни, которую можно было
бы увидеть в эпоху динозавров, по
словам специалистов, «не слишком
отличалась от картины той большой
игры жизни, что развертывается
в наши дни в саваннах Африки».
Быть может, саванны, болота и
джунгли Тропической Африки стали
пристанищем последних динозавров,
и хищных, и травоядных? Ведь уда-
лось же поймать у берегов этого кон-
тинента кистеперую рыбу, еще более
древнюю, чем динозавры. И, если не
тревожат браконьеры, здесь превос-
ходно себя чувствует ближайший ро-
дич динозавров — крокодил...
Почему же тогда сведения о «дра-
конах» приходят не только из Тропи-
ческой Африки, но и из других райо-
нов планетьР Причем чаще всего
упоминается существо, обитающее,
если верить рассказам очевидцев,
не в тропиках, а далеко на севере,
в водах глубокого и холодного шот-
ландского озера Лох-Несс. У этого
таинственного существа есть даже
собственное имя Несси, данное по
названию озера, где его видели сотни
людей.
НЕССИ И КОНКУРЕНТЫ
Еще в 1934 году всю мировую прес-
су обошел снимок Несси — животно-
го с толстой змееподобной шеей и
маленькой головой, торчащей из во-
ды. С тех пор в зарубежной и совет-
ской печати то и дело появляются
сенсационные заявления и обыкно-
венных туристов, и охотников, и мест-
ных жителей, и ученых о встречах
с необыкновенным существом, оби-
тающим в водах озера Лох-Несс. Не-
редко публикуются и фотографии
Несси. Но на них трудно различить
четкие контуры животного, все сним-
ки выглядят туманно и расплывчато.
148
Несси посвящено несколько книг,
сотни журнальных статей и тысячи
публикаций в газетах. Вопрос о за-
гадочном существе обсуждался даже
в Британском парламенте. Участие
в поисках Несси принимала разве-
дывательная служба военно-воз-
душных сил Великобритании. Та-
инственное животное пытались обна-
ружить с помощью подводных кино-
камер, действующих автоматически,
с помощью гидрофонов и микрофо-
нов, прожекторов и взрывных уст-
ройств, радиолокационных устано-
вок, миниатюрных подводных лодок
и даже... дрессированных дельфинов.
Одна из японских компаний запла-
тила 225 тысяч фунтов стерлингов за
право проводить исследования в озе-
ре Лох-Несс... Но поймать чудовище
пока что никому не удалось.
Более того: никому еще не уда-
лось представить на суд ученых убе-
дительные доказательства тому, что
в озере Лох-Несс действительно жи-
вет какое-то неведомое науке су-
щество (а если верить описаниям
очевидцев, Несси больше всего похо-
дит на вымершего около 60—70 мил-
лионов лет назад плезиозавра).
И тем не менее, как только начи-
нается туристический сезон, в Шот-
ландию, на берега Лох-Несс, прибы-
вают все новые и новые сотни тури-
стов и исследователей, стремящиеся
разгадатьтайну Несси... к великой ра-
дости владельцев мотелей и отелей,
торговцев продуктами и сувенирами
(щиг с надписью: «Несси в послед-
ний раз останавливалась здесь»
стоит возле магазина с сувенирами
у шлюза перед озером Лох-Несс,
и любой желающий может приоб-
рести, на свой вкус, ужасное, смеш-
ное, ироническое, жуткое, забавное,
приветливое, кошмарное изображе-
ние лохнесского чудовища — за чу-
довищно высокую цену).
В последние годы у Несси появи-
лись серьезные конкуренты. Известия
о ящере, очень похожем на чудовище
в озере Лох-Несс, стали приходить
из других курортных мест Шотлан-
дии. А вслед за тем и из мест, от-
стоящих от Шотландии на многие ты-
сячи километров. Журналы и газеты
стали писать о «Мораге», обитающем
в озере Лох-Морар, в Шотландии;
о «Шампе», украшенном двумя ро-
гами, монстре из американского
озера Шамплейн.
Сообщения о таинственных су-
ществах приходили и с территории
нашей страны В 1958 году в газете
«Молодежь Якутии» появилось сооб-
щение о том, что в большом озере
Лабынкыр, неподалеку от полюса хо-
лода, поселка Оймякон, живет «чу-
довищное крупное животное». Мест-
ные жители, якуты, называют его
«чертом». Однажды этот «черт»,
сообщала газета, погнался за рыба-
ком-якутом. Животное было окра-
шено в темно-серый цвет, имело
огромную пасть, а расстояние между
его глазами превосходило ширину
плота, связанного из десятка бре-
вен.
В 1961 году в журнале «Вокруг
света» публикуются выписки из
дневника геолога В. А. Твердохлебо-
ва. Дневник этот велся во время
экспедиции на Лабынкыр восемью
годами раньше. Из строк дневника
было ясно, что в этом озере обита-
ет огромное животное, неизвестное
науке. Летом 1963 года на Лабын-
149
кыр отправилась экспедиция энту-
зиастов из «города физиков» —
Дубны. На следующий год куйбышев-
ская газета «Волжский комсомолец»
организовала на Лабынкыр еще
одну экспедицию. Далекое озеро
в Якутии посетили и одиночки-энту-
зиасты, и новые экспедиции в на-
дежде обнаружить «нашего советско-
го динозавра», собрата Несси, Мо-
рага, Шампа...
Но найти живого динозавра и по
сей день не удалось ни в холодной
Якутии, ни в жаркой Африке, ни в
водах озер Шотландии, Америки, ни
в любых других районах планеты,
где местные жители и охотники рас-
сказывают о «драконах» и таинствен-
ных чудовищах. Быть может, все эти
рассказы не имеют под собой реаль-
ной почвы? В основе всякой фантазии
лежит действительность. Но обяза-
тельно ли этой действительностью
должен быть плезиозавр или другой
динозавр, переживший своих роди-
чей на много десятков миллионов
лет?
ПРАВИЛА ПОИСКА
Если мы хотим найти живое су-
щество, а не сказочного «дракона»,
поиски динозавра должны вестись
с соблюдением всех правил игры —
игры, в которую вот уже более мил-
лиарда лет играют все обитатели на-
шей планеты против неодушевленной
природы и конкурирующих видов.
Судя по рассказам, таинственные су-
щества, живущие в озере Лох-Несс
и других озерах, имеют огромные
размеры, до десяти и более метров.
Чтобы жить, животные эти должны
питаться, поглощая большое коли-
чество пищи. Но почему же тогда,
если верить рассказам очевидцев,
в сибирском озере, где поселился
«черт», не водится рыба, а в африкан-
ских болотах, где живет таинствен-
ное чудовище, исчезли бегемоты, ви-
150 димо, съеденные хищным динозав-
ром? Что же тогда ест этот хищник,
пожравший всех рыб в северном озе-
ре или всех бегемотов в африканских
топях? Наблюдателей, пытающихся
его сфотографировать и изучить?
Но, судя по словам этих же наблю-
дателей, чудовище проявляет исклю-
чительную скромность, если не тру-
сость, перед фотообъективом или ки-
нокамерой. Трудно поверить, чтобы
голодный динозавр так вел себя. По-
ведение оживших динозавров в фан-
тастическом фильме «Легенда о ди-
нозавре» гораздо ближе к истине, чем
пугливое поведение «драконов» из
охотничьих рассказов и легенд. А для
того чтобы прокормить не хищного,
а травоядного гиганта динозавра,
нужна обширная территория. Ведь он
должен есть еще больше, чем слон,
чей аппетит вошел в поговорку. И на
такой территории огромный ящер
был бы, конечно, давно обнаружен.
Любое животное должно не только
есть, но и размножаться, продол-
жать свой род. Причем популяция
животного, будь то крохотная земле-
ройка или колоссальный динозавр,
должна насчитывать не менее двух-
сот особей. Иначе orfa исчезнет,
вымрет. Вот почему специалисты-
зоологи не верят в то, что в водах озе-
ра Лох-Несс, в болотах Центральной
Африки, а тем более в водоемах на-
шего Полярного Севера водятся ди-
нозавры, дожившие до наших дней.
Не могут эти водоемы обеспечить
пищей стадо плезиозавров или род-
ственных им ящеров длиной в не-
сколько метров, весом в несколько
тонн и численностью минимум в две-
сти животных. Единственный шанс
для динозавра дожить до наших
дней — это уйти в глубины Мирово-
го океана, до сих пор еще неизучен-
ные. Может быть, именно о динозавре
говорят рассказы, восходящие к глу-
бокой древности, героем которых яв-
ляется «великий морской змей», то
и дело появляющийся в океане?
О чудовище, обитающем в водах
морских, упоминается в Библии и в
мифах античности. Говорят о встре-
чах с «морским змеем» моряки
средневековья и нового времени.
В прошлом веке и в веке нынешнем
происходили неоднократные встречи
с таинственным змееподобным су-
ществом, и одна из последних таких
встреч случилась совсем недавно в
Черном море, во время погружения
глубоководного аппарата «Бен-
тос-300», о чем сообщила газета «Из-
вестия» от 25 января 1985 года...
Число гипотез, посвященных «дра-
кону моря», приближается к трем
десяткам. Самая простая — и самая
неубедительная! — гласит, что все
рассказы о «великом морском змее»
всего лишь выдумки. Но не могут
же выдумывать одно и то же на про-
тяжении нескольких тысяч лет люди
разных национальностей, профессий,
культур! Видимо, многие сообщения
о «драконе моря» на самом деле от-
носятся к морским водорослям, до-
стигающим десятков метров в длину.
Или к стаям мелких животных, вы-
тянувшихся в прямую линию. Или
к щупальцам гигантских кальмаров,
размерами не уступающих динозав-
рам. Или к так называемому сель-
дяному королю — рыбе, имеющей
змеевидное — до двенадцати метров
в длину! — тело и голову, украшен-
ную своеобразной короной, напоми-
нающей гриву. Или к угрю колос-
сальных размеров. Или к огромно-
му водному удаву — анаконде, — за-
плывшему далеко от берегов родной
Амазонки в океан...
Но все-таки возможно, что в ряде
случаев встреча с «великим морским
змеем» на самом деле была встречей
с неизвестным науке пресмыкающим-
ся, дожившим до наших дней дино-
завром. Ведь смогли же приспосо-
биться к жизни в соленой морской
воде черепахи и змеи: их слизистая
оболочка рта, богатая кровеносными
сосудами, может поглощать кисло-
род прямо из воды. Открытия палеон-
тологов говорят о том, что древние
динозавры могли нырять на глубины
до двух километров, — и не ушел
ли жить в. глубины Мирового океана,
сохранившись до сих пор, потомок
таких динозавров-ныряльщиков?
Не так давно в печати появилось
сообщение о том, что японским рыба-
кам удалось выловить труп неизве-
стного животного, очень похожего на
плезиозавра. Но, подвергнув его ана-
лизу, ученые пришли к выводу, что на
самом деле это не плезиозавр, а полу-
разложившийся мертвый кит. Пря-
мых доказательств, которые бы убе-
дили ученых в реальности «океанско-
го динозавра», пока не нашли.
Хочется, однако, верить, что еще
в нашем веке будет сделано открытие
«живого динозавра» и тогда оно ста-
нет одной из величайших научных
сенсаций столетия. Но искать дино-
завра надо там, где он действительно
может быть; надо учитывать его био-
логию, образ жизни, способ размно-
жения. Если же не делать этого,
слепо веря в то, что рассказы о «дра-
конах»—чистая правда, поиски «жи-
вого динозавра», какими бы роман-
тическими они ни казались, будут по-
добны поискам квадратуры круга,
вечного двигателя и другим, столь же
безнадежным, занятиям.
А. Бразоль
(К 25-летию первого пилотируемого полета)
Двенадцатого апреля 1961
года в 9 часов 6 минут по
московскому времени бы-
ла объявлена минутная го-
товность.
— «Кедр»! Я — «Заря-один», —
сказал в микрофон Королев, — вни-
мание. Минутная готовность...
— Вас понял, — ответил космо-
навт, — минутная готовность.
И вот в напряженной тишине бун-
кера управления прозвучала команда
руководителя пуском:
— Ключ на старт!..
Есть ключ на старт! — Опера-
тор вставляет заветный ключ в спе-
циальное гнездо и замыкает элект-
рические цепи пульта. Вспыхивают
транспаранты, контролирующие ход
выполнения операций...
После того как нажата кнопка
«пуск», включается автоматика. За-
крываются пневматические клапаны
дренажных трубопроводов, ведущих
к бакам горючего и окислителя: про-
изводится наддув топливных баков,
чтобы поднять в них давление, и на-
конец...
— Зажигание!
— Есть зажигание!
— Подъем!..
Огненные струи ослепительными
водопадами обрушиваются из двига-
телей.
Тяга растет. Вот она почти срав-
нялась со стартовым весом ракеты-
носителя. Вот стала больше...
— Поехали!
Медленно набирая скорость, раке-
та поднимается над стартовой пло-
152
щадкой и уходит в голубое небо. За-
пуск состоялся.
После Великой Отечественной вой-
ны было принято решение о создании
в стране ракет. Несмотря на труд-
ности — народное хозяйство, подо-
рванное войной, еще восстанавлива-
лось, — для новой отрасли выделили
средства, нашли материальные ре-
сурсы, а главное — людей.
Конечно, новая промышленность
строилась не на пустом месте. У нас
было немало конструкторских бюро и
заводов, которые создавали ракет-
ную технику для армии и для авиа-
ции. Но все это были отдельные орга-
низации, подчиненные разным ве-
домствам. Для создания единой
мощной отрасли их следовало объе-
динить.
Еще не наступил 1957 год — «Год
Спутника», — а в своем отчете Коро-
лев писал: «Принципиально возмож-
но при посредстве ракетных летатель-
ных аппаратов осуществить полеты
на неограниченные дальности, прак-
тически со сколь угодно большими
скоростями движения, на беспре-
дельно большие высоты. В настоящее
время все более близким и реальным
кажется создание искусственного
спутника Земли и ракетного корабля
для полетов человека на большие вы-
соты и для исследования межпланет-
ного пространства...»
Уже в первые послевоенные годы
нашими конструкторами М. К- Тихо-
нравовым и Н. Г. Чернышевым был
разработан эскизный проект лета-
тельного аппарата «ВР-190», кото-
рый с помощью одноступенчатой
ракеты поднимался бы на высоту до
200 километров с двумя космонавта-
ми на борту. Это был проект балли-
стического полета, оснащенного си-
стемой жизнеобеспечения для экипа-
жа, управлением, а при возвраще-
нии — торможением и спуском на
парашютах. Хороший, дельный про-
ект. Но мечта об орбитальном, а
не о баллистическом полете не остав-
ляла конструкторов. Настоящий ор-
битальный космический полет давал
гораздо больший простор и для вне-
земных исследований, и для дальней-
шего движения вперед в области
новой техники. В конструкторском
бюро Валентина Петровича Глушко
были созданы мощные жидкостные
ракетные двигатели. Собранные
в двухступенчатую ракету-носитель,
состоящую из центрального блока
(вторая ступень), и четырех боковых
(первая ступень), они позволили
4 октября 1957 года вывести на орби-
ту первый в истории человечества
искусственный спутник Земли.
Но для того чтобы вывести за пре-
делы атмосферы корабль-спутник
с человеком на борту, этого было
недостаточно. Две ступени обеспечи-
вали выведение на орбиту примерно
одной и трех десятых тонны полезно-
го груза. Стали думать о том, чтобы
установить на ракете третью ступень,
двигатель для которой был разрабо-
тан в отдельном конструкторском
бюро Семена Ариевича Косберга.
Теперь вес полезного груза, который
мог быть доставлен на орбиту, вырос
более чем до четырех с половиной
тонн.
Можно было приниматься за под-
готовку пилотируемого корабля.
После выведения в космос первого
искусственного спутника Земли в
Академии наук СССР состоялись
большиеторжества. Трем конструкто-
рам были присуждены золотые меда-
ли имени К. Э. Циолковского «За вы-
дающиеся работы в области межпла-
нетных сообщений». Первую медаль
получил С. П. Королев, вторую —
конструктор ракетных двигателей
В. П. Глушко, третью — Н. А. Пилю-
гин, главный конструктор системы
управления. Система управления —
сложный комплекс автоматических
устройств. Ее задача — следить и на-
правлять движение космического ле-
тательного аппарата в полном со-
153
ответствии с расчетной траекторией.
Это очень важный этап в конструи-
ровании ракеты, хотя и не единст-
венный.
Создать пилотируемый корабль с
самого начала оказывалось значи-
тельно труднее, чем вывести на орби-
ту искусственный спутник Земли.
Пилоту нужно было обеспечить нор-
мальное самочувствие, разогнанный
до космической скорости корабль
следовало затормозить, перевести на
траекторию спуска, вернув в атмо-
сферу, предохранить от перегрева и
посадить...
Но как затормозить и спустить
с орбиты корабль, который движется
со скоростью почти 29 тысяч километ-
ров в час? По всем данным науки при
входе в плотные слои атмосферы на
передней части спускаемого аппара-
та должна возникнуть плазма с тем-
пературой до десяти тысяч граду-
сов. Что сделать, чтобы аппарат не
сгорел?
Этой проблемой занимались вы-
дающиеся ученые М. В. Келдыш,
Г. И. Петров, В. С. Авдуевский. Они
нашли методы расчета теплозащиты
спускаемых аппаратов и показали,
что теоретически создать ее вполне
возможно. Скоро и практики нашли
подходящий материал для теплоза-
щитного покрытия. А как возвра-
щать, какой способ приземления вы-
брать?..
Много было предложений. Одни
ратовали за крыло, другие предлага-
ли устроить на кабине винты вроде
вертолетных. Третьи...
В 1958 году остановились на самом
простом, баллистическом спуске, без
использования подъемной силы и
с посадкой на парашютах.
Надо сказать, что Сергей Павло-
вич Королев всегда делил сложный
вопрос на этапы и решал их, переходя
от простого к сложному. Корабль
постановили делать состоящим из
двух основных частей: из спускаемо-
го аппарата со всем необходимым
оборудованием для обеспечения жиз-
недеятельности космонавта, с прибо-
рами управления, связи и контроля,
а также с креслом пилота и из при-
борного отсека с аппаратурой, кото-
рая управляла кораблем во время его
полета по орбите.
Сразу возник вопрос: какую же
форму придать спускаемому аппара-
ту? Приборный отсек мог иметь лю-
бую форму, лишь бы она вписыва-
лась в габариты обтекателя ракеты.
Спускаемый же аппарат должен был
обладать хорошей устойчивостью
на спуске. Предложений было мно-
го. Сначала — конус, притупленный
с вершины, потом простой конус, но
летящий дном вперед, чтобы увели-
чить сопротивление воздуха. Кто-то
придумал форму зонтика, попробо-
вали цилиндр, полусферу... И вдруг
всех будто осенило, возник вопрос-
а почему, собственно, полусфера, а не
сфера? Почему не взять простой
154
шар? Его движение в атмосфере хо-
рошо известно, он устойчив, поверх-
ность его, нуждающаяся в прикрытии
теплозащитой, минимальна... Так
спускаемый аппарат первых косми-
ческих кораблей получил форму
сферы.
Конечно, смелость и уверенность
конструкторов в конечном успехе
значили очень много. Но нельзя сбра-
сывать со счетов и известную долю
риска. Прежде всего этот риск отно-
сился к будущему пилоту.
* * *
Каким должен был быть первый
космонавт Земли? Точно этого никто
не знал! И тогда сначала решили
разработать медицинские требова-
ния к человеку, пригодному для кос-
мического полета.
А из каких земных профессий его
выбрать?.. Наверное, из тех, где чело-
век наиболее часто сталкивается с не-
обычными ситуациями, со стрессовы-
ми условиями. Группа медиков под
руководством академика В. В. Лари-
на рассмотрела много вариантов.
Сравнивали подготовку летчиков и
танкистов, полярников и подводни-
ков, альпинистов и специалистов
других профессий. Остановились на
летчиках-истребителях.
Сам С. П. Королев дал будущему
космонавту такую характеристику:
«Для этой цели более всего пригоден
летчик и прежде всего летчик-истре-
битель. Это и есть универсальный
специалист. Он и пилот, и штурман, и
связист, и бортинженер. А будучи
кадровым военным, он обладает не-
обходимыми морально-волевыми ка-
чествами; его отличает собранность,
дисциплинированность и непреклон-
ное стремление к достижению постав-
ленной цели».
Первые требования к кандидатам
в космонавты были очень жесткими:
профессия — летчик-истребитель,
возраст — до 35 лет, образование —
летное или летно-инженерное, здоро-
вье — без ограничений к летной ра-
боте, рост — до 175 сантиметров,
вес — 75 килограммов.
Из нескольких тысяч летчиков-
добровольцев, которых обследовали
на местах, в Москву приехали 150 че-
ловек. Их поместили в Центральном
научно-исследовательском авиацион-
ном госпитале, и тут-то врачи взялись
за них по-настоящему. После всесто-
ронних и многократно повторенных
проверок осталось 30 соискателей.
А в состав слушателей-космонавтов
зачислили 20 кандидатов. Был среди
них и подвижный как ртуть старший
лейтенант с открытым улыбчивым
лицом Юрий Гагарин.
Казалось, что после всех испыта-
ний, выпавших на долю двух десят-
ков «железных парней», больше уже
им ничто не должно было быть
страшно. Однако оказалось, что все
только начинается. Их ждал огром-
ный труд. Нужно было выработать
в себе никому не известные качества
специалиста совсем нового типа.
Ведь и руководители, и наставники
первых космонавтов тоже не знали,
155
какими должны быть их питомцы.
Все учились вместе и друг у друга.
Трудно было привыкать к беско-
нечным медико-биологическим «ме-
роприятиям»: к «подъемам» в баро-
камерах, когда в герметически за-
крытых кабинах вдруг начинало не-
удержимо падать давление воздуха,
вызывая прилив крови к голове, на-
рушение координации движений и
темноту в глазах. Еще тяжелее про-
ходили проверки в термокамере.
Здесь приходилось выдерживать
самые резкие перепады температуры.
А возьмите нудное сидение в сурдо-
камерах — н «башнях тишины», бес-
конечные тренировки вестибулярного
аппарата на вращающемся в разных
плоскостях кресле... Но что было
делать врачам? Они тоже учились.
И по тем ответам, которые давал
организм на неприятное медицинское
воздействие, составляли и корректи-
ровали всю медико-биологическую
подготовку и программу.
Было действительно тяжело. Не
все слушатели даже из отобранной
двадцатки выдержали и закончили
обучение. Из двадцати кандидатов
в космосе побывало лишь двенад-
цать.
* * *
Сегодня все, кто интересуется кос-
монавтикой, знают, что перед первым
полетом человека в космос было
всего пять испытательных запусков.
Но каждый из них оказывался важ-
нейшей ступенью, ведущей к пилоти-
руемому полету. Не все запуски ока-
зались удачными...
Решая проблему торможения кос-
мического корабля, гасить часть ско-
рости на орбите решили «контрра-
кетой» — тормозной двигательной
установкой с тягой, направленной
против движения. Проектирование
поручили конструкторскому бюро,
которым руководил Алексей Михай-
лович Исаев. Это было очень ответ-
ственное задание. ТДУ — так спе-
циалисты сокращенно называли тор-
мозную двигательную установку —
должна была иметь абсолютную на-
дежность. Ведь изменись чуть-чуть ее
тяга — и сразу изменится траектория
спуска, другими станут перегрузки,
иным место приземления. А куда
посылать тогда поисковые группы?..
Первый запуск был неудачным.
Беспилотный корабль-спутник после
включения ТДУ ушел на нерасчетную
орбиту. Подвела система ориентации.
Второй, — стартовавший 19 авгу-
ста 1960 года с собаками Белкой и
Стрелкой, с сорока мышами и двумя
белыми крысами на борту, не считая
156
целого роя насекомых, — благопо-
лучно выполнил всю программу и
вернулся на Землю.
Третий корабль-спутник в декабре
1960 года также благополучно вышел
на орбиту, но, получив команду на
спуск, пошел к Земле по нерасчетной
траектории и сгорел в атмосфере.
После каждого запуска и разбора
результатов полета в конструкцию
корабля вносились дополнения. И вот
три месяца спустя в цеху сборки
стоял совсем новый корабль. Он су-
щественно отличался от предыдущих
и был копией будущего «Востока».
В герметической кабине находилось
катапультируемое кресло. В нем пока
разместился манекен в защитном
скафандре, которого все почему-то
называли «Иваном Ивановичем».
Вместе с ним в испытательный полет
отправились морские свинки, мыши,
лягушки и собачка Чернушка.
Утренний старт 9 марта 1961 года
прошел вполне благополучно. Да и
весь полет прошел без каких бы то ни
было осложнений. Приземлившееся
после выполнения программы населе-
ние «ковчега» вместе с «Иваном Ива-
новичем» чувствовало себя превос-
ходно. И все-таки для того чтобы чув-
ствовать себя окончательно уверен-
ными, запуск повторили. И снова все
сработало «штатно», как говорят ин-
женеры. Теперь все стало оконча-
тельно ясно: «вышли на финишную
прямую. Следующий полет — за че-
ловеком!..»
* * *
5 апреля 1961 года группа, воз-
главляемая первым руководителем
подготовки космонавтов генералом
Н. П. Каманиным, на трех самоле-
тах «Ил-14» вылетела на космодром.
Здесь им предстояло во всех подроб-
ностях познакомиться с кораблем
«Восток», обжить его, привыкнуть
к своему рабочему месту. Конечно,
все космонавты досконально знали
его конструкцию, были на заключи-
тельных запусках, часто приходили
в монтажно-испытательный корпус,
примеряли скафандры... Но здесь, на
месте, все выглядело совсем иначе.
6	апреля на космодроме состоялось
расширенное совещание главных
конструкторов всех систем ракет-но-
сителей и корабля, всех служб кос-
модрома и управления полетом. Спе-
циалисты доложили, что корабль
«Восток» и его ракета-носитель к
старту готовы.
7	апреля космонавты тренирова-
лись по ручному управлению кораб
лем, привыкали к своим позывным
для радиосвяш.
8	апреля Государственная комис-
сия по запуску корабля «Восток»
утвердила полетное задание Первому
космонавту и генерал Каманин пред-
ложил утвердить командиром перво-
го космического корабля Юрия Алек
сеевича Гагарина, а его дублером —
Германа Степановича Титова.
9	апреля у космонавтов был день
отдыха.
10	апреля руководители запуска,
полета, члены Государственной ко-
миссии встречались с кинооперато-
рами и было официально объявлено о
решении комиссии.
11	апреля ракету-носитель с кораб-
лем «Восток» вывезли из здания мон-
тажно-испытательного корпуса и
поставили на стартовую позицию.
Под руководством К. П. Феоктисто-
ва — в будущем тоже летчика-космо-
навта, а тогда руководителя группы
проектантов корабля — космонавты
занимались отработкой действий на
активном участке полета. Вечером
с ними беседовал С. П. Королев.
В этот день Юрий Алексеевич
встречался со стартовой командой.
Он поблагодарил всех специалистов
за их нелегкий труд ради науки и
прогресса человечества. После чего
вместе с Германом Степановичем
Титовым оба кандидата были взяты
врачами на специальный карантин,
чтобы исключить всякое случайное
заболевание. Они переехали в не-
157
большой домик, который по сей день
стоит на космодроме и называется
«домик Гагарина».
А потом наступило 12 апреля
1961 года и состоялся тот истори-
ческий старт, который вывел чело-
вечество в космос.
«...Есть «слава» и Слава, — гово-
рил по возвращении на Землю Юрий
Алексеевич Гагарин. — И та, кото-
рую хочется писать с большой буквы,
никогда не была и не будет только
твоей. Она прежде всего принадле-
жит тому строю, тому народу, что
воспитали и вскормили тебя. И от нее
не кружится голова. Эта слава за-
ставляет быть требовательным и
к себе, она трудна, но надежна».
Великим инженером был Сергей
Павлович Королев и великим мечта-
телем, человеком, одержимым делом,
всецело преданным своей работе.
«Жить просто нельзя! — говорил
он в кругу коллег, молодых конст-
рукторов. — Жить нужно с увлече-
нием!»
КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ
ВЕСЫ ДЛЯ «ЧЕРНОЙ ДЫРЫ»
В триллион раз превосходит массу Солнца
ближайшая и нам «черная дыра». Этот гигант-
ский сгусток материи, расположенный в соз-
вездии Центавра, впервые обнаружили и
«взвесили» астрономы.
Советские ученые использовали в своей
работе новый математический метод опреде-
ления массы далеких светил, основанный на
эффекте поля тяготения так называемых ша-
ровых звездных скоплений с проходящими
мимо звездами. Как оказалось, при этом звез-
ды меняют не только траекторию, но и ско-
рость полета в просторах Вселенной. Спе-
циальная программа для компьютера позво-
ляет даже по ничтожным малым колебаниям
в движении звезд определить центры тяготе-
ния таких возмущений. К открытию привела
попытка «взвесить» по новой методике шаро-
вое скопление, известное как Альфа Центав-
ра- Оказалось, что масса ее почти в тысячу раз
превосходит прежние представления астро-
номов и несоизмерима с общей плотностью
заключенных в ней светил. Единственное объ-
яснение этому парадоксу видят в таинствен-
ной «черной дыре», заключенной внутри шара
из тысячи звезд.
ЛАЗЕР ПРЕДУПРЕЖДАЕТ
В Алмаатинской геофизической обсерва-
тории «Медео» начал действовать лазерный
прибор, разработанный ленинградскими и но-
восибирскими учеными. Сверхчувствительное
устройство реагирует на малейшие тектони-
ческие движения в земной коре. Чтобы ис-
ключить внешние помехи, прибор замурован
в штольне в толще горы, где поддерживается
постоянная температура. Система таких при-
боров позволит зарегистрировать любую,
даже незначительную деформацию земной
коры, оценить воздействие на нее лунных и
солнечных приливов и отливов и другие фак-
торы. Работая круглосуточно в автоматиче-
ском режиме, система поможет обнаружить
далекие предвестники землетрясений.
Ю. Коматовский
ЗЕМЛЯ — ВЕНЕРА —
ДАЛЕЕ...
Венера — планета загадок.
Сколько раз мы слышали эту
фразу. Действительно, ею уже
никого не удивишь. И тем не ме-
нее это так. Правда, каждый по-
лет к нашей космической сосед-
ке оставляет все меньше и мень-
ше таинственного...
Ореол загадочности Венере создавали ее
облака — та самая «знатная атмосфера»,
о которой писал еще М. В. Ломоносов. Она
скрывала лик планеты не только от наших
глаз, но и от телескопов. Правда, радиолока-
торы позволили «заглянуть» под облака. Были
вычислены венерианские сутки — они оказа-
лись равными 243 земным, — определена
температура и давление у ее поверхности.
Принесли исследования и первые сюрпризы.
«Сестра Земли» вращается в обратном по
сравнению с нашей планетой направлении!
Позднее эти сведения были подтверждены
и уточнены космическими аппаратами «Вене-
ра». Они сфотографировали поверхность
Утренней звезды, определили, из чего она со-
стоит, рассказали и о самой атмосфере. Ум-
ные радиолокационные приборы станций
даже помогли создать рельефную карту части
приполярной области Северного полушария
нашей соседки.
В 1984 году к «планете загадок» отправи-
лись станции «Вега-1» и «Вега-2». Шесть меся-
цев находились они в полете, и достигли окре-
Космическая станция «Вега». 1 — панели солнечной батареи; 2 — радиатор-охладитель; 3 —
пролетный аппарат; 4 — спускаемый аппарат; 5 — научная аппаратура; 6 — остронаправленная
антенна; 7 — автоматическая стабилизированная платформа с научной аппаратурой; 8 — проти-
вопылевой экран; 9 — научная аппаратура; 10 — блок приборов астроориентации; 11 — радиа-
тор-нагреватель.
159
стностей Венеры в начале июня 1985 года. Как
и в предыдущих полетах, программа включа-
ла изучение атмосферы планеты и ее поверх-
ности. И это ясно, ведь об «одеяле» сестры
Земли мы знали не так много, как хотелось
бы, да и состав грунта был известен только
в Двух точках.
Давайте проследим, как происходил под-
лет станций к Венере.
За двое суток до посадки спускаемые ап-
параты «вышли из вагона» — отделились от
станции. Дальнейший их путь легче всего про-
следить по схеме. Сначала сама атмосфера
Венеры притормозила посланцев Земли, и
скорость их стала меньше второй космиче-
ской. По сигналу датчика перегрузок отстре-
ливается крышка парашютного контейнера
и тут же уходит в сторону: ведь она может
помешать дальнейшим операциям.
Наступает следующий этап: взрыв кольце-
вого пиропатрона как бы разрезает теплоза-
щитный шар спускаемого аппарата пополам.
Каждая его половинка начинает жить самосто-
ятельной жизнью — у них разные задачи.
О судьбе нижней уже не раз рассказыва-
лось. Сперва на парашюте, затем за счет осо-
бого тормозного щитка спускаемый аппарат
все ближе и ближе подходит к поверхности
негостеприимной планеты. И все время рабо-
тает его научная аппаратура. Идет измерение
температуры и давления по всей трассе спу-
ска, а также исследуются облака.
И на этот раз приборы подтвердили ранее
полученные сведения: облака в основном со-
стоят из серной кислоты. Можно предполо-
жить, что она играет такую же роль, что на
Земле вода. Но кроме этого весьма неприят-
ного компонента есть еще хлор и, по-видимо-
Посадочный аппарат станции «Вега». 1 — научная аппаратура; 2 — панели солнечной батареи;
3 — радиатор-охладитель; 4 — приборный контейнер; 5 — автоматическая стабилизированная
платформа; 6 — научная аппаратура; 7 — противопылевой экран; 8 — блок прибора астроори-
ентации; 9 — малонаправленные антенны; 10—остронаправленная антенна; 11 —блок ба-
ков СДУ.
160
му, фосфор. Причем фосфор был обнаружен
впервые. Есть там и находящиеся в свободном
состоянии частички серы, именно они и окра-
шивают в непривычный для наших глаз жел-
тый цвет облака. Определяли приборы и раз-
меры различных частичек, попадавших на раз-
личной высоте в поле их зрения. В общем,
программа была весьма насыщенной.
Но вот удар, который сминает кольцо по-
садочного устройства, — посадочный аппарат
на поверхности планеты. Приборы начина-
ют сбор данных о составе пород Утренней
звезды.
Совершенно новые задачи предстояло ре-
шать второй половинке спускаемого аппара-
та: приборам, спрятанным в ней, следовало не
спеша, в течение многих часов разбираться
в нюансах венерианской атмосферы. Для это-
го учеными были разработаны специальные
аэростатные зонды.
Электронный «мозг» аппарата отсчитывает
положенные секунды, и из полусферы выпа-
дает сверкающая семиконечная звезда — так
выглядит хрупкая конструкция аэростатного
зонда. Некоторое время зонд, как парашю-
тист в затяжном прыжке, летит вниз. Дальней-
шее опять можно проследить по схеме: рас-
крывается огромный парашют, появляется
оболочка аэростата, за ней гондола.
Из баллонов высокого давления в оболоч-
ку начинает поступать газ гелий. Разбухающий
шар как живой трепещет в набегающих вих-
рях атмосферы. На эту операцию уходит око-
ло четырех минут. Теперь уже парашют не
нужен, он с частью контейнера и балластом
отстреливается, а сам аэростат — шар диа-
метром в три с половиной метра вместе с под-
вешенной к нему на двенадцатиметровом
фале гондолой — выходит на заданную высо-
ту дрейфа. В гондоле расположены различ-
ные приборы метеокомплекса, источники пи-
тания, радиоаппаратура и баллоны с гелием.
Приборы метеокомплекса дают обычные
сведения о температуре, давлении атмосфе-
ры, скорости ветра, оптических характеристи-
ках облаков. Все эти данные записывались
запоминающим устройством и через каждые
30 минут передавались на Землю.
Хотя радиопередатчики зондов были по
размерам не больше обычных транзисторных
приемников, свои передачи они вели через
миллионы километров, минуя ретрансляторы,
прямо на крупные радиотелескопы мира, ко-
торые не только принимали информацию, но
и следили за полетом аэростатных зондов, за
тем, откуда, из каких точек планеты шел ре-
портаж, за скоростью дрейфа зондов.
На протяжении всего полета зондов сигна-
лы радиопередатчиков принимались как ми-
нимум тремя радиотелескопами. В нашей
стране за ними следили из Уссурийска, Евпа-
тории, Подмосковья, Пущино, Симеиза. А ко-
гда для нас Утренняя звезда уходила за гори-
зонт, ее перехватывали зарубежные коллеги,
радиотелескопы которых раскинулись по
Полет космической станции «Вега» к комете
Г аллея.
-ТРАЕКТОРИЯ ПОЛЕТА АПП АР АТ А « ВЕГА»
- ОРБИТА ЗЕМЛИ
- ОРБИТА ВЕНЕРЫ
< —=i-OP6HTA КОМЕТЫ ГАЛЛЕЯ
всему земному шару: в США, Австралии, Ита-
лии, ФРГ, Южной Америке, на юге Африки...
Из такой плотной сетки не мог ускользнуть ни
один сигнал.
Показания радиотелескопов записывались
на магнитную ленту вместе с метками точного
времени. Координаты и скорость венериан-
ских зондов получались в результате сов-
местной обработки всех магнитных лент. Вот
почему местоположение аэростатов опреде-
лялось с точностью до десяти километров,
а скорость около метра в секунду. Представь-
те себе, что вам предложили из Москвы про-
следить за ходом минутной стрелки часов
в Ташкенте. Не можете? А вот ученые с по-
мощью современных приборов смогли, ведь
именно так можно сопоставить ювелирность
наблюдений за зондами.
Особых сенсаций от полета зондов никто
не ждал, но вот на получение новых данных
очень рассчитывали. И не ошиблись. Оба
аэростата, гонимые ветрами Венеры, прошли
вдоль экватора планеты, один в Северном по-
лушарии, другой — в Южном на высоте около
55 километров. Эта высота была выбрана не
случайно. Здесь облака наиболее плотные, и
все явления протекают в них наиболее ярко.
За 46 часов полета каждый аэростат проделал
более 12 тысяч километров. Они продрейфо-
вали с ночной стороны Утренней звезды на
161
дневную и все время вели репортаж на Зем-
лю о необычайном путешествии.
Еще более двадцати лет назад стало из-
вестно, что атмосфера над Венерой находится
в движении. Ветры дуют почти вдоль паралле-
лей. И не просто ветры, а ураганы. Их скоро-
сти могут позавидовать курьерские поезда —
до 360 километров в час. Облака обегают пла-
нету всего за четверо суток! Этому явлению
было даже дано специальное название — су-
перротация. Но что было особенно странно,
так это движение облаков в направлении, про-
тивоположном вращению планеты. Удиви-
тельно и стихание ветров по мере уменьше-
ния высоты. У самой поверхности их почти
нет. Но что порождает эти ураганы, отчего
они происходят, — пока не ясно.
Нельзя сказать, чтобы в этих условиях
дрейф зондов был спокойным. Полной не-
ожиданностью оказалось то, что их буквально
как шлюпки на волнах бросало то вверх, то
вниз. Только эти «волны» в отличие от мор-
ских были слишком высокими — по 200-—
300 метров. Да и «падения» происходили с до-
вольно большой скоростью, раз в сто превос-
ходящей земные порывы ветра.
С ббльшими приключениями проходил по-
лет зонда с «Веги-2». Над пятикилометровой
вершиной в районе Афродиты он попал в сво-
еобразную воздушную яму и резко снизился
чуть ли не на полтора километра.
На южной стороне планеты аппаратура от-
метила непонятные изменения освещенности
и вспышки. Возможно, это были молнии — их
зарегистрировали еще «Венера-11» и «Вене-
ра-12»,— а может быть, извержения вулка-
нов. Загадки остаются. Но одно ясно, что
аэростатный эксперимент — одно из важней-
ших научно-технических достижений в косми-
ческих исследованиях, открывающее совер-
шенно новые пути в исследовании не только
Венеры, но и других планет.
Научный десант на планете загадок отра-
ботал, но звездная одиссея аппаратов «Вега»
не закончилась. Они продолжили свою мис-
сию — дальше их путь лежал к комете Галлея.
Ведь сейчас, во время очередного визита этой
космической гостьи, ученым представилась
уникальная возможность ее изучения с близ-
кого расстояния.
Космическое свидание состоялось 6 и
9 марта 1986 года. Преодолев более миллиар-
да километров, советские станции «Вега-1» и
«Вега-2» точно вышли на комету Галлея и про-
шли на расстоянии в 9 и 8,2 тысячи кило-
метров от ее ядра. Это произошло тогда,
когда комета уже удалялась от Солнца. За
короткое время встречи — менее часа — ра-
ботающие на станциях приборы определили
размеры и форму ядра кометы, температуру
поверхности, состав газовой оболочки и пыле-
вых частиц на разных расстояниях от ядра.
Было исследовано взаимодействие солнечно-
го ветра с атмосферой кометы. Впервые чело-
век смог так близко изучить подобное косми-
ческое тело.
Аппаратура зондов дала не только харак-
теристики кометы, но и предъявила более
тысячи ее изображений. Дело в том, что мы
обычно наблюдаем лишь газовую оболочку
космической странницы, прячущую само ядро
от наших глаз. В этом помогли расположен-
ные на специальных стабилизированных плат-
формах телевизионные камеры, которые во
время свидания с кометой автомически
наводились на ее ядро. С их помощью ученые
«разглядели» не только само ядро, но и за-
регистрировали его особенности.
Конечно, это необычайно трудная задача:
ведь аппаратам пришлось работать под «об-
стрелом» микропуль — пылевых частиц, а^с-
ли учесть, что рукотворные космические
посланцы сближались с кометой на встречных
курсах со скоростью около 80 километров в
секунду, то понятно, какую опасность они
несли. Поэтому и неудивительно, что, на-
пример, солнечные батареи станций оказа-
лись выведенными из строя примерно на 50
процентов, а некоторые научные приборы по-
теряли свою работоспособность. Но, несмот-
ря на это, на Землю был передан весь объем
полученной информации.
«Веги» выполнили свою научную про-
грамму. К сожалению, они никогда не вер-
нутся, но они живут и, удаляясь от кометы,
продолжают свою работу, рассказывая нам
о космосе. Пройдет немного времени, и
обильный урожай информации будет изучен
и обобщен, но об этих результатах мы узна-
ем уже из последующих очерков, но я уве-
рен, что получены весьма полезные и инте-
ресные данные.
А впереди новые, не менее яркие, чем
«Вега», проекты, например планируемый на
1988 год полет к спутнику Марса Фобосу.
Но это будет возможно лишь в том случае,
если космос будет служить только мирным
целям.
то произошло на совещании
Ju по физике комет. Собствен-
но, слово «произошло» здесь
Jr не очень-то подходит, так
как никаких особых собы-
тий не было. Просто один из доклад-
чиков излагал свою точку зрения на
то, отчего некоторые кометы живут
неоправданно долго.
Все шло как обычно. Доклад был
выслушан с должным вниманием. Но
при его обсуждении возникли споры,
намного превысившие отведенное
для дискуссии время. Дело в том, что
для определения продолжительности
жизни комет надо знать, из чего
«сделаны» эти небесные странники
и какова температура их ядер на том
или ином расстоянии от Солнца.
По первсму вопросу все было
ясно — ученые уже давно договори-
лись считать, что небесные гостьи
состоят из замерзших воды, аммиака,
углекислоты и некоторых других ле-
тучих веществ, в которые вкраплены
небольшие каменные и металличе-
ские пылинки. «Кометы — это гряз-
ный лед», — как образно выразился
американский ученый Уиппл.
Такое строение комет довольно
хорошо объясняло их поведение. На
больших расстояниях от нашего
дневного светила, таких, что туда
почти не доходит его тепло, «косми-
ческая ледышка» выглядит довольно
скромно — маленькое пятнышко на
небосводе, которое можно разгля-
деть разве что в довольно сильный
телескоп. И лишь приближаясь к
Солнцу, она распускает свой вели-
колепный хвост. И это понятно, ведь
льды начинают испаряться. Чем бли-
же к светилу, тем теплее, тем интен-
сивнее идет испарение (а вернее ска-
зать, сублимация, то есть прямое
испарение без стадии плавления),
тем пышнее становится хвост. Иног-
да хвосты комет простираются на
многие десятки и сотни миллионов
километров. Сколько кометного ве-
щества должно уходить на то, чтобы
создать такое феерическое зрелище!
163
Некоторые из комет лишь эпизо-
дически украшают наш небосвод. За-
то другие с завидным постоянством
возвращаются к нам. (Так, комету
Галлея мы можем лицезреть пример-
но через 76 лет.) И при каждом та-
ком свидании они теряют часть своей
массы. Казалось бы, жизнь их
должна быть сравнительно коротка.
Но вот здесь-то и кроется одна из за-
гадок.
Хвостатые гостьи часто близко
подходят к Солнцу, а иногда даже
неосторожно проходят через его ко-
рону и как ни в чем не бывало выхо-
дят из нее, продолжая свое житье-
бытье. Это было удивительно. По
всем подсчетам астрономов, кометы
при таких пролетах должны были бы
испаряться, а они, невзирая на всю
арифметику, живут. Отчего?
Вот по этому-то поводу и разгорел-
ся на совещании весь сыр-бор.
Как мы уже говорили, время жизни
комет зависит от температуры их
ядер: чем она выше, тем интенсивнее
испаряются льды. Но вот в оценке
температуры мнения ученых и разо-
шлись. Да еще как! Одни говорили,
что она находится где-то у нулевой
отметки, другие настаивали на иной
цифре — минус 180 градусов. И те
и другие считали, что правы именно
они. Ведь еще никто не «ставил гра-
дусник» комете. В то же время рас-
четы красноречиво говорили, что
ошибка в определении температуры
всего на 15 градусов искажала окон-
чательный результат в десяток раз.
Представляете, какая ошибка была
при расхождении исходных данных
на 100 градусов! По некоторым под-
счетам, уже на расстоянии, на кото-
ром находится наша планета Земля,
космические пришельцы должны бы
уже погибать— испаряться.
Точку в спорах поставил председа-
тель. Он объявил следующий доклад
с довольно скучным названием: «По-
ведение водяного льда в вакууме»,
который, как сказал председатель,
должен многое прояснить. И действи-
тельно, к предыдущей дискуссии уже
никто больше не вернулся, зато по-
сыпались вопросы к докладчику, со-
труднику Физико-технического ин-
ститута имени А. Ф. Иоффе Академии
наук СССР кандидату физико-мате-
матических наук Евгению Алексееви-
чу Каймакову.
Изучением поведения комет в физ-
техе начали заниматься давно —
почти двадцать лет назад. На первых
порах решено было создать неболь-
шую группу физиков, которые смогли
бы «сделать» комету в лабораторных
установках и посмотреть, как она бу-
дет вести себя в «космических усло-
виях» эксперимента.
Для проведения этой работы бы-
ли выделены необходимые средства,
нашлись и энтузиасты — Евгений
Каймаков и Виктор Шарков. Вот они'
то и сконструировали первую аппа-
ратуру, на которой можно было про-
верить правильность представлений
астрономов о кометах. И первый
вопрос, -который следовало решить,
был о причине Живучести небесных
странниц.
Так как кометы, в основном, со-
стоят из замерзшей воды, то и для
своих опытов ученые взяли кубик
обычного льда и поместили его в спе-
164
циальную камеру. Чтобы все было
«по-настоящему», из камеры почти
до космической пустоты был откачан
воздух. Сначала экспериментаторы
боялись, что их самодельные кометы
не выдержат испытаний и при увели-
чении разрежения взорвутся, — их
разорвут находящиеся внутри льда
газы, но, к счастью, этого не произо-
шло. Приготовленные исследовате-
лями «кометы» вели себя вполне при-
стойно.
Теперь наступил следующий этап:
надо было выяснить, что получится,
если лед поместить в такие тепловые
кометы, например от Земли до Вене-
ры, ее ядро разогреется на три гра-
дуса. Всего на три, а не на десятки,
как считали ранее.
Но, может быть, это ошибка и при-
менять вмороженный нагреватель
для моделирования реально сущест-
вующих в космосе тепловых усло-
вий нельзя? Следовало еще раз про-
верить полученные данные, но уже
иным способом: вместо нагревателя
взять мощные ртутные лампы, кото-
рые будут имитировать Солнце. Пом-
ню, я как-то зашел посмотреть на
«комету». Опыт был в разгаре, и на
условия, в которые попадают небес-
ные путешественницы при подходе
к Солнцу. Для этого исследователи
вморозили внутрь искусственной
кометы миниатюрный нагреватель.
Зная подведенную к нему энергию,
можно было подбирать тепловые ре-
жимы так, чтобы они соответство-
вали любой точке траектории реаль-
ных комет.
Уже первые результаты окрылили
исследователей. Оказалось, что при
изменении мощности «светила» в де-
сятки раз температура внутри льда
менялась всего на градусы. А отсюда
уже следовал весьма существенный
вывод: при прохождении настоящей
льдинку в вакуумной установке без
темных очков невозможно было смот-
реть, так сильно она отражала лучи
от лампы. Но все же около трети све-
товой энергии поглощалось. Этот-то
световой поток и разогревал лед ни-
чуть не хуже электрического нагре-
вателя.
Результаты тех и других опытов
хорошо совпали. Значит, все было
сделано правильно, опыт был «чи-
стым».
Теперь следовало узнать, какое
количество льда расходуется коме-
той при «приближении» к искусст-
венному солнцу. Для этого «коме-
ту» — кусочек льда — подвесили на 165
небольшой пружинке — весах —
и стали ее облучать. И здесь тоже
полученные результаты подтвердили
то, что наблюдалось астрономами
в космосе. Кометы гибнуть не долж-
ны даже при прохождении через ко-
рону Солнца.
Довольно быстро нашлось и объ-
яснение: по мере приближения коме-
ты к нашему дневному светилу уве-
личивается тепловой поток. Испаре-
ние льдов идет все более и более ин-
тенсивно. Но, как известно, испаре-
ние с поверхности какого-либо тела
вызывает его охлаждение. Это и спа-
сает ядро кометы от гибели.
Вот как много сведений было полу-
чено ленинградцами в этой работе.
Поэтому и прекратились дебаты на
совещании, с которого я начал рас-
сказ. Тепловые условия ядра кометы
были определены почти на всем
наиболее интересном участке вблизи
Солнца. А раз так, то астрономы-
кометологи в своих расчетах могли
теперь спорить друг с другом, опи-
раясь на точные экспериментальные
данные.
Было смоделировано и другое, не
менее интересное, явление.
Мы уже знаем, отчего кометы об-
заводятся хвостами. Как пламя свечи
всегда вытянуто по ветру, так и ат-
мосферное покрывало небесной путе-
шественницы длинным шлейфом тя-
нется за ней — его «сдувает» солнеч-
ный ветер и световое давление.
Казалось бы, все ясно, все хорошо.
Но вдруг ни с того ни с сего букваль-
но за считанные минуты яркость го-
ловы кометы резко увеличивается.
Иногда в несколько раз. Ученые пы-
тались связать это явление со вспыш-
ками активности нашего светила.
И хотя, кажется, такое совпадение
наблюдается, все же трудно коли-
чественно объяснить этот эффект.
В чем же дело?
Мы уже говорили, что в ядре со-
держится множество пылинок. Так
вот при испарении льда часть пыли-
нок уходит вместе с газом, а часть
остается. Эти оставшиеся частицы
образуют на поверхности ядра «ко-
рочку» — «матрицу», как ее назы-
вают ученые. Чем ближе комета
к Солнцу, тем интенсивнее идет испа-
рение. Однако матрица затрудняет
уход газа, он скапливается под ней.
Давление газа становится все боль-
ше и больше. И вот, наконец, проис-
ходит взрыв. Матрица слетает. В го-
лове кометы мгновенно появляется
большое количество пылинок. Это
и отмечают астрономы-наблюдатели
как увеличение яркости кометы.
Но это лишь гипотеза, а так ли
все происходит на самом деле?
Ответ опять-таки помогли дать
эксперименты Каймакова и Шарко-
ва. Так как кометы в основном со-
стоят из замерзшей воды и пыли, то
для этой серии опытов ленинградские
ученые брали мельчайшие пылинки
кварцевого песка, окиси алюминия
или частички никеля и тщательно
размешивали их в воде. Получав-
шаяся при этом «кашица» замора-
живалась. Это и была эксперимен-
тальная комета.
Ну, а теперь пройдем в лаборато-
рию и сами проделаем опыт. Камера
откачана до требуемого вакуума,
остается лишь включить «солнце».
Для этого достаточно повернуть вы-
ключатель. Установим ток нагрева-
теля. Все. «Комета» понеслась
к «солнцу». Медленно начинаем по-
вышать температуру, вот уже начи-
нают испаряться летучие вещества.
Тепловой поток растет — «солнце»
все ближе, — и пылинки, как и сле-
довало из теории, прямо у нас на гла-
зах начинают образовывать матрицу.
Проходит еще некоторое время, и
следует взрыв — матрица сорвана.
А на поверхности льда снова начи-
нает образовываться корка.
Что ж, матричная гипотеза под-
твердилась. Теперь можно не спеша
рассмотреть и отдельные ступени
этого процесса, ведь вместе с нами
за всеми превращениями матрицы
следил киноаппарат. Пустим проек-
166
тор на самый медленный ход, и от
нашего взгляда не ускользнет ни
одна интересная деталь, ни одна осо-
бенность. О многом может расска-
зать отснятый фильм: о скорости вы-
летающих частиц, о траектории их
полета, об углах вылета частиц.
Этот фильм был показан советским
и зарубежным ученым, съехавшимся
в Ленинград на международный сим-
позиум по кометам. И фильм, я сам
был свидетелем этого, был встречен
аплодисментами. Уиппл поздравил
ленинградских ученых с успехом.
Еще больше рассказало другое
простое, но оказавшееся очень полез-
ным, приспособление — стеклянная
пластинка, положенная в нижней
части вакуумной камеры. Вылетая из
«кометы», пылевые частицы попа-
дают на пластинку, и если эту пла-
стинку осторожно извлечь из камеры
и рассмотреть расположение осевших
частичек под микроскопом, то эта
картинка может тоже о многом рас-
сказать.
Так, очень странным оказалось по-
ведение пылевых частиц. Ожидалось,
что они будут вылетать во все сторо-
ны хаотически. Опыт показал совсем
иную картину — частички летели
в основном перпендикулярно к по-
верхности льда. Этого никто не пред-
полагал. Но почему так происходит,
пока ответа нет. Нужны более тонкие
опыты.
Не менее интересен и другой факт:
частицы редко вылетают поодиночке.
Чаще они объединяются в сгустки,
содержащие до сотен их штук.
А нет ли здесь ошибки, может быть,
такие «объединения» образуются при
изготовлении искусственной кометы?
Но исследование самого льда пока-
зало, что это не так. Сгустки образо-
вались потом, уже в ходе эксперимен-
та. Тогда получает объяснение и одна
из загадок метеоров. Дело в том, что
если определять плотность метеоров
по их торможению в атмосфере Зем-
ли, то она окажется незначительной.
Это было непонятно. Ведь метеоры —
это сгорающие в верхних слоях атмо-
сферы мелкие осколки «умерших»
комет. Но кометы довольно плотные
образования. Как же так? И на этот
вопрос ответили эксперименты с ис-
кусственными кометами. Просто ме-
теоры состоят из рыхлых сгустков
пылинок. Отсюда и их малая плот-
ность.
А вот еще одна разгаданная загад-
ка комет.
Астрономы уже давно наблюдают
за этими интереснейшими небесными
объектами. По полученным данным
они теоретически рассчитали орбиты
многих комет. В основе таких вычис-
лений лежат законы классической
небесной механики, по которым
можно точно предсказать, когда
ждать в гости ту или иную из извест-
ных космических странниц. И все же
иногда ученые ошибались. Так было,
например, с кометой Энке — Баклун-
да — она появилась раньше, чем это
следовало из математических выкла-
док. Такую непунктуальность объяс-
няли тем, что кометы тормозятся
межпланетной средой и их путь со-
кращается.
Но эта версия просуществовала
недолго. Наблюдатели заметили, что
больше всего отклоняются от своего
пути кометы вблизи Солнца. Случа-
167
лось и так, что они разваливались
на несколько кусков. Иногда такое
раскалывание происходило, казалось
бы, в самом неподходящем месте —
когда комета уже проходила самую
«горячую» зону, уходя от нашего све-
тила. И опять возникает, уже в кото-
рый раз, все тот же вопрос: отчего?
Многие ученые пытались ответить
на него. Наиболее приемлемая вер-
сия такое странное поведение комет
приписывала реактивной силе, возни-
кающей от того, что при испарении
частички кометного вещества «вы-
стреливаются» из ядра, толкая его
в обратную сторону. Эти силы очень
малы, но число частичек настолько
велико, что они своим коллективным
действием вполне способны немного
притормозить комету.
Особенно ощутимо реактивные си-
лы действуют вблизи светила. Имен-
но здесь и изменяют свою скорость
небесные путешественницы, «выби-
ваясь из графика». На остальной же
трассе своего полета реактивные
силы малы и движение полностью
подчиняется законам небесной ме-
ханики.
Для проверки этой гипотезы был
сконструирован специальный при-
борчик, напоминающий тот, которым
в свое время великий русский ученый
И. И. Лебедев определил давление
света. В вакуумной камере на миниа-
тюрном коромысле, укрепленном на
острие иголки, были подвешены кро-
шечные стаканчики с приготовлен-
ным «кометным веществом». Они
были расположены на коромысле,
как двигатели реактивного самолета,
только своими отверстиями они смот-
рели в разные стороны. Теперь вклю-
чим «солнце» и убедимся в том, что
возникающая от вылетающих части-
чек реактивная сила поворачивает
коромысло на тот или иной угол.
По мере увеличения мощности све-
тового потока от лампы угол поворо-
та становится все больше и больше.
Полученные результаты подтвердили
предположение о том, что реактивная
сила может изменять траектории. Но
как она могла приводить к гибели,
развалу комет?
В эпоху тихоходных самолетов лет-
чики иногда развлекались, проделы-
вая такой трюк: выбрасывали в поле-
168
те из кабины арбуз. Падая, он по-
степенно набирал скорость. При этом
увеличивалось и сопротивление воз-
духа. И вот через некоторое время
совершалось неожиданное — арбуз
буквально взрывался, разлетаясь на
куски. Это кажется невероятным.
Однако если задуматься, то все ста-
нет совершенно очевидным: при дви-
жении тела, близкого по форме к ша-
ру, набегающий воздушный поток
с разных сторон оказывает на него,
из-за его неправильной формы, раз-
ное воздействие. В результате этого
тело начинает вращаться. Оно кру-
тите^ все быстрее и быстрее, пока все
возрастающая центробежная сила не
разорвет его на части. Такое враще-
ние называется авторотацией.
Но вернемся к кометам. Ядро коме-
ты далеко не идеально по своей фор-
ме, но это еще не главное. В его со-
ставе всегда имеется пыль, а это при-
водит к тому, что отражение солнеч-
ного света и выход частичек в разных
местах поверхности ядра кометы не-
одинаковы, что и приводит к авторо-
тации ядра.
В ближайшей к Солнцу точке сво-
его полета комета вращается еще не
очень быстро. Проходя же мимо него,
она закручивается все сильнее и
сильнее. Одновременно начинают
прогреваться и внутренние области
ядра, отчего его прочность значи-
тельно падает. А вот максимальное
нагревание внутренних областей и
наибольшее вращение наступают
уже после прохождения перигелия,
когда комета начинает удаляться от
Солнца. На этом-то участке она и мо-
жет развалиться. Так, по-видимому,
и произошло с кометой Икейя — Сек-
ки — после прохождения короны
нашего светила она распалась на три
части.
Так опытами ленинградских уче-
ных удалось объяснить и эти «таин-
ственные» явления в поведении
комет.
А нужны ли нам все эти сведения
о небесных странницах? Конечно же
нужны. Ведь раскрытие каждой за-
гадки кометы позволяет понять нам
их природу. Они не просто удивитель-
ные объекты Вселенной, многие сотни
лет изумлявшие и пугавшие обывате-
лей, они еще и «строительный мусор»,
оставшийся при создании нашей Сол-
нечной системы. А по мусору можно
очень многое сказать как о самом до-
ме, так и о его будущем.
Подошел к концу очередной экспе-
римент. Выключено «солнце». С ши-
пением внутрь установки входит
через специальный вентиль воздух.
А сколько еще опытов впереди! Ведь
.далеко не все о космических странни-
цах нам известно. Они еще таят мас-
су загадок, и впереди много работы.
Недавно комету Галлея с близкого
расстояния исследовали несколько
зондов. Два из них — «Вега-1» и «Ве-
га-2»—советские. Они прошли через
пышный хвост космической гостьи,
рассказав нам, землянам, из чего он
состоит, произвели фотографирова-
ние ядра кометы. Полученные сведе-
ния должны дать нам точный ответ: а
правы ли ленинградцы в построении
своих моделей, правильны ли их ре-
зультаты и интерпретация опытов?
Многое говорит за то, что они, по-
видимому, правы.
ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ-ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ-ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ
ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ-ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ-ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ-ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ
ЗНАЕТЕ
Н. Горбачева
В 1983 году с помощью аппаратуры, установленной на нидерландском спутнике IRAS,
ученые сделали неожиданное открытие. Вы, наверное, хорошо знаете главную звезду
небольшого созвездия Лиры, которая считается самой яркой звездой нашего северного
неба. Речь идет о звезде Веге. Давно ее знают астрономы. Это далекое голубое солнце,
находящееся на расстоянии примерно 26 световых лет от нас. Вега — молодая, горячая
звезда, в 2,5 раза больше нашего Солнца по диаметру. Еще в 1837 году русский астроном
В. Струве определил расстояние до нее, получив близкую к современной величину.
Созвездие Лиры, в котором находится Вега, получило свое название скорее всего
благодаря форме, напоминающей параллелограмм с ручкой. Очевидно, он напоминал
древним наблюдателям музыкальный инструмент типа лиры, арфы или цитры.
Когда-то, примерно 14Q00 лет тому назад, земная ось была направлена на Вегу,
и именно она была полярной звездой человечества каменного века. Пройдет еще
12 000 лет, и снова невидимая земная ось упрется в Вегу...
Но какие же новости могут быть связаны со старой знакомой? Автоматы спутника для
повышения точности наблюдений должны были по командам с Земли произвести калиб-
ровку инфракрасного телескопа, установленного на борту. Запущенные радиосигналами
механизмы повернули телескоп и нацелили его на Вегу. Именно она была выбрана в каче-
стве эталона для калибровки. И вот — неожиданность! Вокруг яркой звезды прибор
обнаружил холодное облако твердых частиц. Причем размеры их в тысячу раз превыша-
ли обычный размер для межзвездной пыли. Не исключалось, что в облаке могли нахо-
диться и более крупные тела, размерами с астероид!
ЗЕГЛЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ -ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ-ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ-ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ
по ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ-ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ-ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ
ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ-ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ-ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ-ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ
ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ-ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ-ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ
Ученые попытались оценить массу всего облака. Получилось около трехсот масс Зем-
ли, или 0,002 массы Солнца. Но ведь это очень подходит к массе планет нашей собствен-
ной Солнечной системы! Да и диаметр облака вокруг Веги всего вдвое превышает диа-
метр орбиты самой дальней нашей планеты — Плутона!.. Здорово!!!
Астрономы тут же высказали предположение, что инфракрасный телескоп спутника
IRAS зарегистрировал рождающуюся планетную систему. Именно из нее с течением вре-
мени должны сформироваться планеты. Это тем более возможно, что возраст Веги при-
мерно один миллиард лет. Это как раз та пора, когда, согласно одной из гипотез,
возле Солнца стала образовываться планетная система, жителями которой мы с вами
являемся.
Следует отметить, что обнаруженное протопланетное облако у звезды Веги оказа-
лось не единичным. Тот же спутник IRAS совсем недавно нашел такой же «объект» и воз-
ле яркой навигационной звезды южного неба — Фомальгаута. Это Альфа созвездия
Южной Рыбы. В осенние дни с конца августа и до октября часть этого созвездия с Фо-
мальгаутом можно наблюдать в южной стороне небосклона и с территории южных рай-
онов Советского Союза.
Фом^дьгаут — яркая белая звезда, находящаяся от нас в удалении на 23 световых
года. Температура на ее поверхности больше солнечной и составляет примерно
9000 кельвинов. Возраст звезды, как и Веги, оценивается специалистами примерно в мил-
лиард лет. Название предположительно происходит от арабского «фамоль-хут аль гану-
би», что означало «пасть южной рыбы».
И последняя неожиданность, преподнесенная удачным спутником IRAS, заключается
в обнаружении еще одного дискообразного газопылевого облака у звезды HZ Тау из
созвездия Тельца. Звезда эта не просто молодая, а юная — ее возраст насчитывает всего
«каких-то» 100 000 лет!..
ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ-ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ-ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ-ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ
ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ-ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ-ЗЕМЛЯ И ВСЕЛЕННАЯ
ГРАЧИНЫЕ ГНЕЗДА
На березах, белых и еще
подбеленных снегом, в
развилинках, в перепле-
тениях веток — черные,
лохматые, словно папахи
горцев, грачиные гнезда. Три, четыре,
пять... На каждом дереве.
Гнезда давно остыли, давно поки-
нуты жильцами. Сейчас гнезда до-
верху наполнены снегом. Он поселил-
ся в них прочно и надолго — до вес-
ны, до тепла. И редко-редко кто из
деревенских жителей поднимает го-
лову на безмолвные гнезда; вот если
бы птицы горланили, строились, при-
влекали веселой суетой, тогда дру-
гое дело!
Гляжу на грачиные гнезда, напол-
ненные снегом, и думаю: как сейчас
они одиноки, как, поди, хочется им,
чтоб вернулись хозяева, поприветст-
вовали своим громким криком и все,
что разорено ветрами и подпорчено
снегом, уладили, подремонтировали и
сели на гнезда, вновь доверили им
яички — юную птичью жизнь.
А за синь-морями грачи, наверное,
тоже вспоминают свои гнезда, и же-
лают им вынести все невзгоды зимы,
и обещают новую встречу, обещают
принести нам новую весну в своих
крепких клювах.
Верим ли мы в это?
А как же!
Ведь как только скажут: «Грачи
прилетели», — так и весна.
172
В ПУТИ
Все уже было: и ольховый кудря-
во-заиндевелый лесок, и тихая речка,
уместившаяся подо льдом, и скирда
соломы—золотая, прикрытая повер-
ху белым-белым снегом, без единой
метки, без единой трещинки, и напев-
ные перезвоны проводов электроли-
нии, и желанная встреча с лосем —
так сильно и взрывисто выбрасыва-
ет он ногами комья снега, так уверен-
но и бодро покоряет поле.
Идешь проселком — и вдруг в сол-
нечном морозном утре с твоего
взгорка в низине у реки откроется
деревня, вся в розово-синих снегах,
с высокими ветлами и березами; во
всех избах топят печи, дымы прямы-
ми столбиками растут, растут, вытя-
гиваются до самого упора в небо.
И повеет на тебя от этой картины та-
кой русской чистотой и покоем, что от
радости вздрогнет, тепло всколыхнет-
ся сердце.
А потом услышишь и звуки этой де-
ревни: переговариваются женщины,
звякает цепь о бадью у колодца, при-
глушенно (в теплом мшанике он, от-
горожен от простора стенками) про-
поет петух, залают собаки, громко за-
смеются на горке юные лыжники.
И тебе покажется, что ты уже был
здесь когда-то, жил, знаком со ста-
рым и малым.
И распахнется широко, и возра-
дуется душа — это твоя Родина.
СЕНДЕГА ВЕСНОЙ
Времени было уже за полдень, ко-
гда я, возвратясь из города, выбрел
на луг перед речкой Сендегой. Щедро
светило солнце, в вешнем воздухе
разлилась влажная теплынь, хоть
раздевайся. Снял пальто и шапку; за
несколько часов снег на лугу стаял,
только в яминах еще держался снег,
синий-синий, и вода. Вода обрезала
его по краям. Юная травка оплеснула
весь лужок, и теперь над ним, све-
жим, нарядным, приметным, рассы-
пали трели жаворонки. Остановись
и слушай. Для тебя, одного тебя этот
праздничный концерт—и первая
трава для тебя, и солнце, и неутоми-
мый клекот весенней реки...
Сендега на моем пути, и я еще не
знаю: пропустит она меня в деревню
или нет. Именно тут, на южном углу
луга, речка Покша дружелюбно при-
нимает к себе младшую сестричку
Сендегу. А чуть повыше устья с пра-
вого берегового взлета на левый
через Сендегу перекинут мосток —
четыре крепких бревна и поручни,
ольховые и еловые жерди.
Утром стремительная, взбурлив-
шая Сендега еще умещалась под мо-
стиком, на метр или больше не до-
ставала пенной гривой бревен. Я
перешел с левого берега на правый,
полюбовался обновленной многовод-
ной речкой и подосадовал, что обулся
в тяжелые резиновые рыбацкие сапо-
ги с высокими и широкими голенища-
ми. Это бабка Марфа присоветовала:
«В Андрейкове перед автобусом пере-
обуешься, у племянки сапоги оста-
вишь. Они тебе ой-ой как еще сго-
дятся».
Еще не доходя до Сендеги, я услы-
173
шал грозный незнакомый голос реки.
«Жив ли мосток? Так разошлась, что
и сдернуть могла». Прибавил шаг.
И вот я у реки и не признаю Сендеги.
Летом речушка до колен. Тихоструй-
ная, чистая и студеная. Весна увели-
чила ее, пожалуй, раз в десять. Ка-
кая-то вся буйная, ошалелая, радост-
ная.
Река напористо гудела, вода скру-
чивалась и раскручивалась, как бы
перекипала на ходу, сильно толка-
лась в берега, всплескивала. И вся
освещалась солнцем. На солнце вода
была то серой, то желтой, мутной,
и редко синей. Она несла одинокие
льдины, обрезки досок, прошлогод-
ние листья, сучья, пучки травы. Под-
хватывала и несла все, что плохо
лежало по берегам.
А мостка-то не было. Вода дерзко
неслась поверх мостка, и по дрожа-
щим, ходуном ходящим поручням
я определил ее глубину на мостике —
повыше моих колен.
Скинул рюкзак, отыскал на берегу
палку, опробовал.
Как все переменилось. В этой реке,
что открылась мне вверху от Мель-
ничного омута, а внизу до устья, до
встречного объятия с Покшей, не
было тайны: все нараспах, все в от-
крытую. В воде были ольховые кусты
и ивняки, деревца от напора воды
дергались, вздрагивали, гнулись по
течению, распрямлялись, и не было
ни минуты спокоя; с мельничного об-
рыва, безжалостно подмывающегося,
время от времени отваливались и
шумно бултыхались в воду куски
глинистой породы.
Неожиданно подумалось: а каково
сейчас рыбам? Не рискнешь, не дви-
нешься с места в таком бешеном вод-
ном коловороте. Забились, поди, оку-
ни, сороги, щуки, язи и голавли в ям-
ки, под камни, в коряги, под обрывы,
стоят, пережидают, дремлют, отды-
хают и готовятся к нересту. И конеч-
но же, каждая большая и малая ры-
бешка вовсю дышит не надышится
свежей кислородной водой.
Приладил половчее лямки рюкзака
и, промеривая палкой свой путь, при-
хватываясь за поручни, медленно во-
шел в бурлящую воду. Какая она
студеная! Холод сжал ноги аж выше
колен. Меня тащило. Сильно и неот-
ступно. Тащило от поручней. Тащило
ноги с мостка. Сбивало палку. Брыз-
ги летели в лицо. Сколько упругой
силы было у реки. Словно она зада-
лась целью: не пустить меня. Остано-
вить. А если рискну — наказать, оку-
нуть с головой. А мне нужно было
перейти. Нужно.
Я нес в деревню лекарство бабке
Марфе.
Дрожали поручни, их боязливая
дрожь передавалась в мои руки, а
мне сейчас нужно было быть уверен-
ным в себе и ловким... Я медленно,
не поднимая ноги, скользил резино-
выми сапогами по бревнам, как хоро-
шо, что подошва сапог рубчатая и не
срывается... Я уже не слыхал трели
жаворонков, не замечал солнца: все
ушло в напряжение, в поединок с
рекой.
174
Вот и половина мостка. Теперь уже
назад не отступлю. Только вперед.
Левый сапог хлебнул водицы. Я всем
корпусом подался навстречу тече-
нию, не рассчитал и сильно качнул
ольховую жердь поручня. Раздался
треск. Я качнулся, но удержался на
ногах. Береговой конец поручня сло-
мался и чиркнул по воде. Но я не вы-
пустил жердь, а приподнял ее и за-
жал под мышкой. Шаг, еще шаг впе-
ред. Теперь до берега близко. А там
течение вялое. И — можно ухватить-
ся за ветви ольхи, подтянуться.
Река наступала, я сопротивлялся.
Поединок наш продолжался.
Какие неистовые, сильные струи,
так и напирают со всего разгона, так
и норовят сбить с ног. А мне нужно
и удержаться, и мало-помалу дви-
гаться вперед. Еще разок зачерпнул
в голенище воды. «Ладно, Сендега,
я с тобой рассчитаюсь... Летом. По-
хлещу тебя своими ладонями да бле-
снами».
И опять подошва рыбацкого сапо-
га нашаривает бревно и едет, едет
по нему... Вот и берег-бережок. Те-
перь спасены...
Думал я, что моя переправа заняла
с час или того больше, а вытер пот
на лбу, поглядел на часы — десять
минут. Всего десять минут отбивал я
атаки весенней речки Сендеги. Она
испытала меня, а я ее.
Стою, отдыхаю, гляжу: красиво,
красиво бушует и ликует река. И те-
перь, когда все позади, я опять люб-
лю ее, новую, весеннюю.
МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ
Если переиначить нашу известную
пословицу, то, наверное, можно ска-
зать и так: не место красит дерево,
а дерево место. Как оживают иные
места оттого, что там поселилось и
выросло дерево: рожь и березы во
ржи, луговина, изгиб реки и на са-
мом берегу — ива, зеленая, широкая,
с провисшими к земле ветвями, от-
зывчивыми каждому ветерку.
У нашего соседа дяди Кости за
банькой в два ряда поленница бере-
зовых дров. Сколько тут живых берез
положено! Поленница стоит пять лет,
она про запас, дрова почернели, и бе-
резового в них разве что одна бере-
ста, промытая дождями.
И вот в нижнем конце поленницы,
в зазоре меж рядами (когда — это;
неразгаданная тайна), поселилась
бузина. Первое время, может года
два-три, росла в темноте. И все же
справилась: окрепла, рванулась и вы-
рвалась на простор.
Над мрачноватой поленницей —
живое дерево. Бузина оделась в зеле-
ные листья, взрывисто зацвела ярко-
желтыми цветами.
Вот какое место досталось ей под
солнцем.
175
Куда бы ни шел — на ключ за во-
дой, на рыбалку, в огород, — обяза-
тельно погляжу на смелую бузину —
сумела же украсить даже это печаль-
ное место.
ЗЛОЙ СОСЕД
Я брел на островок, чтобы с него
спиннинговать, — ребятишки сказы-
вали, что в бочаге напротив островка
плескалась здоровенная щука.
После бабьего лета вода в речке
заметно остудилась и потемнела, за-
росли куги и хвоща высохли, изогну-
лись по течению, окинулись светло-
желтым цветом.
Под сапогами хлюпала вода. Не-
ожиданно я остановился. Над водой
в зарослях хвоща что-то белело.
Плотвичка или утиное перо? Шаг
вперед, нагнулся и замер от удивле-
ния: вот это номер! Да как же так по-
лучилось?
Почти у самой головки хвоща была
176 створка раковины, внутренней, бе-
лой, «эмалированной» стороной к не-
бу. Как она держалась? А хвощ про-
бил ее в самой середке. Видно, рако-
вина была неуступчива, не захотела
вовремя соскользнуть с ростка и он
пробил ее; и день за днем, пока рос
хвощ, поднимал ее все вверх и вверх.
Вот ведь что получилось при злом
соседе. Я снял створку раковины;
вызволенная из плена, покалеченная,
она мягко, бело, с голубым отли-
вом осветилась под лучом осеннего
солнца.
УЛЬЯНИН ключ
1
Ко мне наведался друг, прошелся
деревней, здороваясь со старым и ма-
лым, приглядываясь к избам и про-
сторным поленницам, долго постоял
на зеленом угоре (трава нынче от
изобильных дождей не усохла и не
побурела), оттуда, как бы с высоты
птичьего полета, полюбовался речкой
Покшей, сталисто-холодной, строгой
в эту пору, Зайцевским полем, спело-
желтым от стерни, заречными хвой-
никами, слегка притуманенными, го-
рой Катаихой с зубчатым строем
леса; спустился к ключу, испил сту-
деной \вкусно-сахаристой водицы и,
найдя ^еня у избы, молвил:
— Красота тут... Дух захватыва-
ет! С открытым сердцем иду, дышит-
ся молодо.
Польщенный его словами, я был
готов пожать его руку, но друг про-
должал, и хитреца метнулась в его
глазах:
— Вот ты уже два десятка лет как
все пишешь про Нелидово да про не-
лидовские места. Это хорошо. Они,
право же, достойны внимания и поэ-
та. Так, так, не возражай. И спасибо
тебе, что открыл читателям этот слав-
ный уголок русской земли... Но ведь,
наверное, уже исчерпал тему до са-
мого донышка? Не хочется перемен?..
Не обижайся. — Он обнял меня силь-
ной рукой. — Скажи, только честно
скажи: труднее стало писать?
Писать хорошо вообще труд-
но, — отвечал я. — И, я уверен
в этом, сколько еще здесь — да, да,
здесь! — неоткрытой красоты в при-
роде, в людях, в каждом новом дне,
дарованном судьбой.
— Вот как, интересно: даль в себе!
А я это к чему завел разговор? — Он
протянул руку и поймал на ладонь
кленовый лист, малиново-желтый,
широкий, с красивым вырезом. —
Хочу вот свозить тебя в свою дерев-
ню. Походи, погляди-ка на наши ме-
ста, новых впечатлений наберись. А?..
2
Мне нравятся деревни с женскими
именами: Катеринино, Марьино, Ду-
нино. А тут Ульянино. Тоже слав-
но. Когда-то кем-то и за что-то (и
смело это, и, если разобраться, спра-
ведливо!) воздали почет — да ка-
кой! — ее именем нарекли деревню,
и ведь были, поди, в той деревне и
расторопные мужики, и молодецкие
на разные дела парни, а вот понесла
она в дальние годы имя Катерины,
Марьи, Дуни, Ульяны и сберегла его
нам, людям космического века.
Ульянино в лесной глубинке. От
бойкого Сусанинского тракта отверт-
ка круто нырнула влево, в березники,
ольховники, сосняки, ельники и леса-
ми же и долами до деревни Ульянино.
Были поля, луга, деревеньки.
Ульянино кучно село на взгорок.
Из века в век жили тут плотники,
смолокуры, землепашцы, пасечники,
ныне к ним прибавились механиза-
торы, доярки. Сразу поразили избы:
каждая — хоромина! В пять окон по
лицу! Бревна на выбор, срубы поса-
жены на камни. На задах — огороды,
которые непременно кончаются бань-
кой. А в центре деревни колодезь
с высоким журавлем; журавль то
низко-низко кланяется деревне, ко-
гда женская или мужская рука кло-
нит его к срубу, то взлетает ввысь и
гордо оглядывает деревню и спуск к
реке Мезе, и саму изгибистую реку,
и луг, и хвойники.
Осень все-все разделила на остро-
ва. Острова зеленые — ольха; остро-
ва густо-оранжевые и с легкой жел-
тинкой — березы; малиновые — че-
ремухи и рябины; желто-зеленые —
ивняки. И все это перед глазами, гля-
ди, сколько желается, и все это чудес-
но освещено солнцем. А запахи!
И грибные, и ягодные, и хлебные
(еще не выдули сквозняки), и палого
листа, и дождевой воды, и увядаю-
щих трав.
177
Что же еще приметного? Редина
в лесах, которые подступали к дороге,
к полям, к деревне. И еще: на зем-
ле — сплошные цветные ковры из ли-
стьев. Самую яркую расцветку для
этих недолгих ковров подарили
осины.
Мы спустились к речке. Тут ольхо-
вый лесок. На иных ольхах осыпался
лист, и на них стали видны зеленые
плети хмеля с широким листом и бе-
лесыми, еще неспелыми, и коричне-
выми, загорелыми, спелыми, точены-
ми шишечками. Хмель ни у нас, ни
тут никто теперь не собирает, и ши-
шечки расклевывают птицы, обивает
ветер.
Река Меза, живая, сильная, хотя и
не слишком широка, пробила себе
русло в лесных крепях еще задолго
до того, как человек пришел на ее
берега с топором, чтобы поселиться.
Как, оказывается, мало нужно,
чтобы сблизиться с речкой: ополос-
нуть чистой студеной водой лицо,
полюбоваться плесами и бочагами,
три-четыре раза разрезать синюю
гладь нервной жилкой спиннинга.
Стало вечереть, и закатный свет
потеплил воду. Было тихо. В этот час
и вспомнился мне покойный друг,
фронтовик, поэт Евгений Старшинов.
Одну из своих предпоследних книг он
назвал так: «Музы на Мезе». Тут и
открылось мне, насколько он был
прав.
Сколько поэзии в наших лесных
тихоструйных реках, какие интере-
сные люди живут тут!
Перешли деревянным с перилами
мостиком. Такой он был легкий, сим-
патичный, так родственно подходил
к реке и берегам, — ведь сработан
сноровистой плотницкой рукой,—
что я спросил:
— На половодье разбирается?
— Да. Привязывается тросом к
одному берегу и ходит поплавком,
пока не схлынет вешняя вода.
— И у нас так.
Открылся луг перед лесом. И мне
захотелось увидеть этот луг весной.
Со льдинами, с озерками, с первой
травкой и с табунками уток. Сколько
поколений ульяновцев знавал этот
луг!
178
Через проселочную дорогу — она
выходила из лесу, обрезала закраек
луга ныряла опять же в лес — лег-
ли мягкие вечерние тени. Столбиками
плясали комарики — к теплу. Просе-
лочная дорога поднималась на жел-
тый откос. Ее стерегли старые со-
сны — д^е слева, две справа. Сколь-
ко уже лет бессменно дозорят они:
кто едет, кто идет, что везет, что
несет.
Понижу старой мельницы (от нее
остались только замшелые сваи)
к береговому спуску промята тропа.
Тут вот и воркует без устали дни и
ночи Ульянин ключ. Спустились к не-
му. Палкой откинули листву, пере-
ждали, пока высветлятся струи, и по-
пили ключевой воды.
— Ну как? — Ревнивая насторо-
женность была в голосе друга.
Я все понял. И, не мешкая, отве-
чал:
— Вода ульянинского ключа,
брат, не уступает воде нелидовского
ключа! Только вот позаботиться бы
о нем немножко...
— Вот за это слово спасибо тебе!
Позабочусь. На следующее лето вы-
ложу руслице камнем, а для струи
выдолблю желоб из осины. Обещаю
тебе.
По реке стайками рыб плыли раз-
ноцветные листья. Где-то постучал
дятел. По лесу пронес гул трактор.
И опять тишина. На перекате жур-
чала, плескалась река. И уже не было
охоты тревожить ее даже спиннин-
гом.
Перед деревней тоже была выко-
шенная луговина. И на ней постав-
лены туго увитые, старательно оче-
санные Стожки сена, пронзенные сто-
жарами.
Мы поднимались на взгорок, где
скрипел журавль. Два плута, два
мальчугана с середины лестницы,
прислоненной к сараю-сеннику, сле-
дили за нами и во все горло озорно
распевали:
Дядьки с рыбалки идут,
а рыбу не несут...
Дядьки с рыбалки идут,
а рыбу не несут...
Мы тихо посмеялись.
Над деревней Ульянино затепли-
лась жаркая первая звезда, — какая,
я не знал, но видеть ее мне было от-
радно.
КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ
ПТИЦЫ И МУЗЫКА
Изумительное разнообразие и музыкаль-
ность голосов птиц широко используются
в музыкальном творчестве. Известны, напри-
мер, многие песенки про кукушку с исполь-
зованием подражания голосу этой птицы.
Любопытные сведения об использовании ком-
позиторами птичьих песен для построения
музыкальных произведений приводит видней-
ший орнитолог нашей страны А. С. Мальчев-
ский. Оказывается, Н. А. Римский-Корсаков
делал специально нотные записи птичьих
голосов и вводил их в звучание большого
симфонического оркестра. Так, в опере «Сне-
гурочка» встречается звучание голоса кукуш-
ки, любимого композитором снегиря и других
птиц. Считают, что Бетховен в Пасторальной
симфонии использовал мелодии пения соло-
вья, перепела, кукушки, а в Шестой симфо-
нии — песню иволги.
Однако птичья музыка имеет не только
эстетическое, но и медицинское значение.
Известны случаи благотворного влияния пе-
ния птиц в практике стоматологии. Люди,
страдающие бессонницей, после восьми —
десяти сеансов этого необычного лечения за-
сыпают без посторонней помощи. Исче-
зает головная боль, улучшается общее со-
стояние.
ПРИРОДА
П. Мариковский
НАСЕКОМЫЕ-
СИНОПТИКИ
Мир насекомых велик и
разнообразен. За дол-
гие годы путешествий и
изучения этих малень-
ких созданий мне при-
ходилось быть свидетелем многих ин-
тересных случаев из их жизни. Здесь
я описываю лишь некоторые из таких
встреч.
НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ
В Сюгатинской равнине среди пу-
стынных каменистых горок издалека
виден большой такыр. Я остановил
возле него машину и отправился
его осматривать.
На синем небе ярко светило солнце,
и такыр казался ослепительно релым.
У небольшого кустика терескена воз-
ле входа в муравейник необычно су-
етились муравьи-бегунки. Беспокой-
ство хозяев жилища было не без
оснований. К муравьям бесцеремонно
забирался кирпично-красный полын-
ный листоед. Видимо, жук был не-
съедобен и, сознавая свою недосяга-
емость, смело вторгался в чужую
обитель. Бегунки не пускали к себе
незваного гостя, тащили его обратно
за ноги, но он не желал изменять
своего намерения. Зачем ему понадо-
билось муравьиное жилище, чем ему
понравилось это беспокойное место!
И еще находка. По светлому такы-
ру мчится на ходульных ногах жук-
чернотелка. Я иду наперерез его пу-
ти, но он, еще не видя меня, торо-
пясь, скрывается в норку грызуна.
Зачем чернотелке понадобилось
укрытие, когда еще только середина
дня, и что вообще значит поведение
обоих жуков?
Позади меня крикнула каменка
плясунья. Оборачиваюсь и вижу не-
обычное: на горизонте поперек об
ширной Сюгатинской равнины, при-
касаясь одним краем к горам Турай-
гыр, другим — к горам Богуты, от-
стоящим друг от друга на три-
дцать — сорок километров, по сине-
му небу плотной стеной мчится тем
но-серая мгла урагана. Вскоре ура-
ган закрыл мглою пустыню, налетел
на нашу стоянку, мелкими камешка-
ми ударил по машине и с такой яро-
стью набросился на палатку, что ее
едва успели свернуть. Потом о такыр
застучали редкие и крупные капли
дождя и сразу стало холодно и не-
уютно. Да, неплохо бы сейчас после-
довать примеру листогрыза и черно-
телки и забраться в надежное убежи
ще. Не случайно жуки спрятались.
Пришлось и нам спешно уезжать
с такыра и искать место для ночлега
в ущельях среди гор.
180
МАЛЕНЬКАЯ ЧЕРНОТЕЛКА
КАПРИЗЫ ПОГОДЫ
Злой и холодный ветер пробирался
под одежду, и я сетую, что на одном
рукаве рубашки оторвалась пугови-
ца. Местами над землей несутся ши-
рокие полосы пыли, светлой пеленой
задернут горизонт.
Надоел ветер. Я спрятался за вы-
сокий бархан, прилег у куста дзуж-
гуна, уперся ногами в песок и слегка
его разворотил. Рядом оказалось
что-то темное. Пригляделся, оказы-
вается крошечная чертотелка, почти
черная, покрытая многочисленными
волосками, с длинными насторожен-
ными усиками, очень шустрая и мило-
видная. Я рад ей, все же живое суще-
ство, сейчас все замерло, температу-
ра минус два градуса.
Ранней весной погода в пустыне
очень неустойчива, и я зря поехал
в поле. Придется возвращаться.
Дома своему пленнику я предоста-
вил обширный садочек. В комнате
тепло, чем не настоящая весна! Но
моя чернотелка немного покрутилась
и спряталась в укромный уголок,
сжалась в комочек, опустила шуст-
рые усики и замерла. Так и пробыла
во сне целых две недели.
Весна же оказалась необычно за-
тяжной, и выбраться из города все
никак не удавалось. Холод и ветер не
унимались. В конце первой декады
апреля выпал снег. Потом к утру сле-
дущего дня небо очистилось, ударил
мороз, небо засияло синевой, и по-
явилось долгожданное солнце.
Я сомневался: поехать ли мне
в поле или еще подождать несколько
дней. Случайно глянул на садочек.
Моя пленница пробудилась, суетливо
забегала, пытаясь выбраться из за-
ключения. Я понял ее беспокойство
и сам засуетился и принялся соби-
раться в дорогу.
Чернотелка не обманула меня.
Долгие холода прошли и более уже
не возвращались, наступила теплая
погода, и пустыня стала быстро про-
буждаться.
По едва заметной дороге, проло-
женной по дну ущелья, мы спусти-
лись в каньон Чарына, мечтая изба-
виться от сорокаградусной жары и
оказаться в тени под деревьями возле
прохладной горной речки. К вечеру
над каньоном поплыли темные обла-
ка, и ночь выдалась очень душной.
Следующий день тоже был жарким,
но не таким душным.
В конце дня мы выбрались из кань-
она, пересекли хребет Турайгыр и по-
мчались по Джаланашской равнине.
Далекие горы заволокло пылевой за-
весой, подул сильный ветер.
Набросив на себя штормовку, я от-
правился бродить по холмам, перево-
рачивая камни. Улов был небогат.
Пустыня третий год страдала от за-
сухи: пара скорпионов, фаланги,
жуки-чернотелки. Но очень много
встретилось серых крупных жуков-
слоников. Под некоторыми камнями
их набралось по десятку и больше.
«Что бы это могло значить?»
думал я. Эти слоники—любители по-
лыни, им вовсе не место под камнями.
«Капризы погоды». Жук-слоник перед непого-
дой прячется под камни.
181
К вечеру из-за гор примчались се-
рые облака, ветер с яростью принял-
ся трепать палатку. Стал накрапы-
вать дождь. Он всю ночь барабанил
по крыше, а палатка бесновалась
от ветра, грозясь сорваться с растя-
жек и умчаться по пустыне.
Весь следующий день небо было
в облаках. Иногда шел дождь, а тем-
пература воздуха упала до пятна-
дцати градусов, что было совсем не-
обычным для середины июля после
тяжкой жары.
Поэтому под камни заблаговре-
менно и попрятались полынные сло-
ники. Замечательной способностью
предугадывать непогоду обладают
эти насекомые!
«Бабочки-паникерши». Бабочка-сатир заранее
предчувствует приближение дождя.
БАБОЧКИ-ПАНИКЕРШИ
Близ села Подгорное у Киргизско-
го Алатау особенно красивые места.
Увидали мы их издалека и все сразу
захотели вырваться из потока машин
и бесконечных селений Чуйской до-
лины.
Вблизи гор совсем не так жарко,
как там, в полыхающей пустыне. Дует
чистый прохладный ветер. Вот из-за
гранитных скал показалось ярко-бе-
лое кучевое облако и украсило чистое
синее небо. На обрывах из нор и глу-
боких щелей, испуганные нашим по-
явлением, целыми стайками вылета-
ют бабочки-сатиры и, покрутившись,
снова прячутся в укрытия. Как-то
необычно видеть этих бабочек таки-
ми стайками. Будто птицы.
Бабочки меня озадачили. Стран-
ные бабочки! Им бы сейчас резвить-
ся, лакомиться нектаром на цветах, а
они будто чего-то испугались и за-
брались в пыльные темницы. Таких
стаек оказалось немало. Всюду на
обрывах меня встречают встревожен-
ные бабочки, спрятавшиеся в укром-
ных местах. Что бы это могло
значить?
Ночью нас будят сильные порывы
ветра. Молнии освещают холмы. Не-
ожиданно обрушивается ливень. На-
спех свернув постели, мы прячемся
в машину и, скрючившись, ожидаем
рассвета. Сколько хлопот принес нам
ночной дождь. А что стоило с вечера
поставить палатку. И тогда мы вспо-
минаем бабочек. Нет, они не пани-
керши, а очень предусмотрительные,
замечательные бабочки! За десять
часов зачуяли приближение дождя и
побеспокоились о хорошем укрытии.
Не то что мы!
После этого случая мне не раз при-
ходилось наблюдать, как многие ба-
бочки, предчувствуя приближение
непогоды, заранее подыскивали себе
надежное укрытие. Однажды в ясное
теплое утро в горах Турайгыр возле
нашей машины настойчиво стала
крутиться прелестная бабочка —
красная перламутровка. Она летала
вокруг и часто забиралась то на ру-
левые тяги, то на раму, то еще куда-
либо. И сидела там, сложив крылья.
Потом выбиралась, порхала по цве-
там, но далеко от нашего бивака
никуда не отлучалась и через каждые
несколько минут проведывала ма-
шину.
Вскоре вершины гор заволокло ту-
чами, серые громады облаков опусти-
лись книзу, закрыли солнце. После
полудня налетел ветер, зашумел лес
и дождь полил как из ведра. Весь
182
день и ночь мы не могли выбраться
из палатки и только утром, наспех
свернув бивак и загрузив машину,
собрались спускаться вниз. Когда же
заработал мотор, из-под машины вы-
порхнула наша старая знакомая —
красная перламутровка.
Место, выбранное ею для того,
чтобы переждать непогоду, насту-
пление которой она заранее почув-
ствовала, оказалось для нее, бед-
няжки, неудачным. Ну ничего! В ле-
су немало и других укромных угол-
ков.
ПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНЫЕ МУХИ
Солнце спряталось за темную гря-
ду туч, повисших над далеким гори-
зонтом. Голубой Балхаш потемнел,
и по его поверхности кое-где пробе-
жали пятна легкой ряби. Застыл воз-
дух. Тишину лишь изредка прерыва-
ли крики чаек.
Наш бивак давно приготовлен: две
оранжевые палатки растянуты по
обеим сторонам машины. Мы собра-
лись ужинать, и тогда, заглянув в па-
латку, я увидал, как в нее одна за
другой в спешке залетали мухи. Их
уже набилось несколько десятков.
Вели они себя беспокойно, беспре-
станно взлетали, меняли места.
Неожиданное нашествие мух меня
удивило. В предыдущий вечер такого
не бывало. Подумалось о том, что
сейчас, когда так коротки ночи и рано
всходит солнце, утром назойливые
мухи не дадут спокойно спать.
Позвали ужинать. Мои спутники
уже сидели за походным столом. Они
не заметили того, что сразу же бро-
силось в глаза, как только я вышел
из палатки. С запада весь горизонт
заволокло серой мглой пыли. Она не-
слась широким фронтом к нам. На-
двигался ураган.
Поужинать мы не успели, так как
пришлось все спешно переносить в
одну из палаток. Через несколько
минут ураган и к нам пожаловал и
палатка наша затрепетала. Зашумел
Балхаш, и по его поверхности побе-
жали серые волны.
Так вот почему забрели в нашу па-
латку мухи! Они не то что мы, заго-
дя почувствовали приближение непо-
годы. Сильный ветер для них опасен.
Может унести в места, не пригодные
для жизни, или, что еще хуже, за-
бросить в водные просторы Бал-
хаша.
Предусмотрительными оказались
балхашские мухи!
«Предусмотрительные мухи». Перед непого-
дой мухи стали забираться в нашу палатку.
ТАПИНОМЫ-НЕПОСЕДЫ
На веточке полыни я увидал четы-
ре плотные кучки муравьев-тапином.
Все они тесно прижались друг к дру-
гу, как будто даже сцепились ногами.
Между ними виднелись светлые ли-
чинки. На земле торопливо носились
другие муравьи-тапиномы. Запоздав-
шие забирались с личинками в челю-
стях на полынку и, присоединившись
к общей компании собратьев, засты-
вали в неподвижности.
Муравьи-тапиномы — завзятые не-
поседы. Они часто снимаются всей
семьей с места и с самкой и распло-
дом переселяются на новые места.
183
Сегодня было не особенно жарко,
но земля уже успела нагреться от
солнца. По небу ползли с запада вы-
сокие, легкие, перистые облака, но
над горными вершинами повисли
черные тучи. Может быть, муравьи,
застигнутые дневным зноем, чтобы не
перегреть потомство и переждать
жару, забрались на полынку? Но
для этой цели они могли восполь-
зоваться разными щелками и нор-
ками.
Вскоре солнце закрылось пери-
стыми облаками, а серая громада
туч передвинулась с гор поближе к
холмам. Стало прохладнее. Зага-
дочное поведение тапином не давало
мне покоя, и я их стал часто прове-
дывать, благо от бивака они распо-
лагались близко.
Но вот налетел порыв ветра, тучи
закрутились над холмами, солнце по-
гасло, упали первые капли дождя,
вскоре разразился сильный пролив-
ной дождь; и потекли по голым жел-
тым холмам ручьи грязной желтой
воды. Собираясь в ложбинках в
общие потоки, вода стала низвер-
гаться в овраги. Тогда и появилась
разгадка странного поведения му-
равьев. Но ее надо было проверить.
Пришлось мне тащиться по скользкой
лёссовой глине к месту моей на-
ходки.
Я застал тапином на старом месте
почти в том же положении. Но оце-
пенение маленьких кочевников как
будто прошло. Муравьи стали опу-
скаться вниз. Вскоре они все спусти-
лись на землю, покинули полынку,
объединились в одну сплошную про-
цессию и отправились в путешествие.
Временной остановке пришел конец.
Они не зря забрались на растение.
На земле потоки воды разметали бы
их семейство и погубили его. За четы-
ре часа, а возможно, и более, му-
равьи угадали ливневый дождь, и
мудрый инстинкт, унаследованный от
предков, отработанный миллионами
лет эволюции, подсказал, что надо
делать.
С уважением я смотрел на малень-
ких тружеников пустыни, на то, как
они быстро и заботливо несли своих
личинок, и на все их великое пере-
селение.
Добрый путь вам, мудрые тапи-
ном ы!
МУРАВЬИНАЯ
ГИДРОМЕТЕОСЛУЖБА
Два жарких дня растопили снега
и льды в горах в верховьях реки
Или, и уровень воды в ней стал по-
вышаться. Вода стала постепенно на-
ступать на берег. Добралась она и до
того места, где коса была покрыта
глубокими трещинами, стала из них
выгонять множество мелких черных
с металлическим отливом жуков-
жужелиц. Целые их легионы, спа-
саясь, побежали к высокому берегу,
к зарослям лоха и каратуранги. За
ними помчались, задрав кверху
брюшко, жуки-стафилины.
А вода продолжала прибывать.
Плавучий мусор несло по фарватеру
реки, точно по знакам бакенщиков.
Иногда медленно, будто нехотя, пере-
вертываясь с боку на бок, проплы-
вали стволы деревьев. С шумом об-
валивались глинистые берега. Кое-
где вода побежала по старым про-
точкам, давно заросшим травами и
кустарничками. Еще двадцать —
тридцать сантиметров — и будут за-
топлены низкие берега.
Береговой муравей Формика суб-
пилоза хорошо знаком с капризами
реки. Быть может, вода и не зальет
низкие берега и завтра пойдет на
убыль, но уже началась эвакуация
в старые зимовочные помещения на
высоких песчаных буграх. Там на-
дежней!
Как же муравьи почувствовали за-
ранее угрозу затопления? Ведь не
могли же они следить за колебаниями
уровня воды в реке или следовать
панике спасающихся от наводнения
насекомых. Но муравьиная гидроме-
теослужба сработала отлично. На-
184
«Муравьиная гидрометерслужба». Перед на-
воднением береговой муравей Формика суб-
пилоза перетаскивает на более высокие места
яички, личинок, куколок и нянек.
верное, в самых глубоких подземных
ходах муравейников появилась вода.
Она и предупредила о предстоящем
наводнении.
На следующий день, когда вода
пошла на убыль, переселение муравь-
ев прекратилось. Угроза затопления
миновала. Летние жилища вновь ста-
ли безопасными.
ПЕРЕД НЕПОГОДОЙ
Свирепый и прохладный ветер дул
беспрерывно весь день, и вершина
Поющей горы курилась длинными
космами песка. Ветер замел все сле-
ды, нагромоздил валы возле кустов
саксаула, а когда к вечеру прекра-
тился, сразу потеплело и солнечные
лучи согрели остывший песок.
На Поющей горе живет замеча-
тельный муравей — бледный бегунок
Катаглифис паллидус. Необыкновен-
но быстрый, энергичный, он носится
с невероятной быстротой по пескам
в поисках добычи. Светлый, с едва
заметными черными точечками глаз,
он совершенно невидим на песке.
В солнечную погоду его выдает
только тень. По ней и можно заме-
тить это детище пустыни.
Сегодня возле каждого муравейни-
ка трудилась аварийная команда,
ликвидировавшая последствия пес-
чаной бури, откапывая вход в жи-
лище, в то время как другие члены
общества уже успели обежать песча-
ные холмы и кое-кто уже возвра-
щался с добычей.
На следующий день, когда солнце
поднялось из-за скалистых гор и обо-
грело пустыню, я поспешил вновь
проведать песчаных бегунков. Дума-
лось, что там сейчас, наверное, кипит
неугомонная деятельность. Но, к
удивлению, входы в муравейнички
были пусты. Лишь несколько светлых
головок с черными точечками глаз
выглядывали из темноты подземелья,
да высунувшиеся наружу шустрые
усики размахивали во все стороны.
Странное поведение бегунков меня
озадачило.
Прошло около часа. Солнце еще
больше разогрело песчаные холмы.
Бегунки, такие почитатели жары, не
показывались наружу. Вдруг мимо
меня быстро проскакали, будто жи-
вые, несколько пушистых шариков
семян дзужгуна. Шевельнулись ветви
песчаной акации, засвистел ветер в
безлистных ветвях саксаула, всюду
песок стронулся с места и побежал
струйками. Началась песчаная буря.
Так вот почему неугомонные бе-
гунки сегодня не вышли на охоту!
Они заранее узнали о приближении
бури. Их, крошек, могло легко раз-
метать ветром. Но как они могли
предугадать изменение погоды, какие
органы чувств с такой точностью под-
сказали им, что надо сидеть дома и
никуда не отлучаться?
Когда-нибудь ученые дознаются
про этот таинственный живой при-
борчик, спрятанный в крошечном
тельце песчаного бегунка, и смогут
построить подобный аппарат для
своих целей.
185
РАЗНОГЛАСИЕ
В лесу у тихой проточки рядом со
старым лавролистным тополем видна
норка диаметром почти в два санти-
метра.На ее стенках у выхода сидят
муравьи черные лазиусы. Они пово-
дят во все стороны усиками, ударяют
брюшками о землю, постукивают
друг друга головками. Что-то проис-
ходит у лазиусов, раз они подают
какие-то сигналы, о чем-то усилен-
но разговаривают, какое-то событие
встревожило скрытый под землей му-
равейник. Надо узнать, в чем дело.
Вот в глубине входа мелькнула
большая черная голова, сверкнули
прозрачные крылья. Все стало понят-
ным: муравьи сегодня намерены рас-
проститься со своими воспитанника-
ми — крылатыми самками и самца-
ми. Событие, действительно, важное,
оно происходит один раз в год и у ла-
зиусов — в конце лета в ясный пого-
жий день. По небу плывут облака,
светит солнце.
Долго сидят муравьи во входе, раз-
махивают усиками, будто советуют-
ся, а в глубине темной норы все время
сверкают прозрачные крылья... Не-
сколько неугомонных муравьев про-
должают расширять вход, отламы-
вают челюстями кусочки земли, от-
носят их в сторону.
Но вот появляются три деловитых
муравья. Один хватает палочку, дру-
гой камешек, и волокут их ко входу.
Третий завладел сухим листочком и
сразу закрыл им двери жилища. Еще
несколько соринок — и входа не ста-
ло видно. Те, кто расширял вход, ме-
чутся в смятении. Разногласие для
них неожиданно.
По небу же по-прежнему плывут
облака, они все гуще, темнее и вскоре
закрывают солнце. На тихий лес на-
летает ветер, старый лавролистный
тополь раскачивает ветвями и шумит
листьями.
Холодеет. Потом мелкий дождь
вяло опускается на землю и на нашу
палатку, напевая по ее крыше моно-
тонную песню.
Нет, не быть сегодня крылатым
муравьям на свободе. Не летать по
воздуху!
«Перед непогодой». Песчаные муравьи-бегунки, заранее предчувствуя непогоду, прячутся
в свои подземные жилища.
ПРИРОДА
И МЫ
С. Логинов
МИР
НА
ОНОШКЕ
Хотите иметь аквариум, в
который не надо доливать
воды, сыпать корм, пропу-
скать с помощью аэратора
воздух?
Такого не может быть, тут же воз-
разит любой аквариумист. Если хо-
тя бы на несколько недель забыть
о стоящем на окне стеклянном ящике,
то его обитатели погибнут, вода ис-
портится, и, вообще, ничего хорошего
не выйдет.
И тем не менее такие аквариумы
существуют. Вот уже больше десяти
лет как единственный уход, которого
они требуют, — стирать с них во вре-
мя уборки пыль.
А начиналось все так. Ранним
утром, в четверг, 18 июля 1968 года
профессор Ленинградской лесотех-
нической академии Петр Лукич Бог-
данов вышел из своего дома. В руках
профессор держал обычную сетку-
авоську, в которой позвякивали две
стеклянные банки. Жил Петр Лукич
неподалеку от Академии и потому
уже через несколько минут был на
берегу одного из прудов академиче-
ского парка. Профессор достал из
сетки ту банку, что побольше, накло-
нился над неподвижной поверх-
ностью пруда и быстро, резким дви-
жением зачерпнул банкой воду. По-
том добавил туда горстку ила со дна
и немного зелени, что плавала на по-
верхности воды. То же самое он про-
делал и со второй банкой, закрыл
обе банки крышками и отправился
домой.
Дома ученый повел себя еще более
странно. Он отлил из банок часть
воды, снова закрыл их крышками и
тщательно засмолил. Наглухо закры-
тые банки Петр Лукич перевернул,
поставил крышками вниз в заранее
приготовленные блюдечки и, расто-
пив на огне три или четыре большие
свечки, залил горлышки переверну-
тых банок расплавленным парафи-
ном. Теперь уже ничто: ни воздух, ни
вода, никакие твердые вещества —
не могло попасть в герметически за-
печатанный сосуд.
Через несколько часов муть осела и
стали видны пленники, неосторожно
попавшие в коварную банку. В иле
на дне копошились крошечные рачки.
В воде между стебельками элодеи и
пузырчатки, нитями тины, побегами
мха сновали личинки комаров, два
жука-плавунца и даже крошечная
уклейка — малек около сантиметра в
длину. По поверхности воды плава-
ли пятнышки ряски. А если посмот-
реть через сильную лупу, то можно
увидеть, что обитателей в банке еще
больше. По мху ползали новорож-
денные улитки-катушки, в воде толк-
лись дафнии, циклопы и прочая ме-
лочь. И конечно же, были там види-
мые лишь в микроскоп одноклеточ-
ные водоросли, споры плесени, мик-
робы.
С той минуты, как пробка, смола и
парафин отрезали их от внешнего
187
СВЕТ
мира, живые существа, попавшие в
банку, были предоставлены сами се-
бе. Кто-то из них должен был вы-
жить, кто-то погибнуть.
Но может ли выжить хоть что-ни-
будь в таких необычных условиях?
Не прав ли будет аквариумист, ут-
верждающий, что вода загниет и все
погибнет? В 1968 году ответа на этот
вопрос еще никто не знал. Петр Лу-
кич Богданов именно это и хотел про-
верить своим опытом.
В самом безвыходном положении
оказались комары. Один за другим
они вылуплялись из личинок, но ле-
теть им было некуда. Они не могли
даже как следует просушить крылья
и вскоре падали обратно в воду. Про-
чие же обитатели стеклянной тюрьмы
вначале чувствовали себя неплохо.
Свет проникал сквозь стекло в до-
статочном количестве, воздуха тоже
хватало, поскольку большое коли-
чество зелени исправно поставляло
кислород. Но долго так продолжать-
ся не могло. В маленьком объеме ока-
зались заключены три активных хищ-
ника: рыба и два жука. Вскоре в бан-
ке почти не осталось циклопов и даф-
ний, а уцелевшие — прятались в за-
рослях мха, и достать их оттуда было
нелегко.
И тогда началась «большая охо-
та». Несколько дней жуки гонялись
за мальком, и хотя уклейка за про-
шедшее время выросла почти в два
раза, шансов выжить у нее не бы-
ло. Закованные в хитиновую броню,
плавунцы одержали верх. Малек
был съеден. Однако сами хищники
пережили свою жертву всего на
месяц. Возможно, их погубили неви-
димые глазу микробы, а быть может,
голод.
После этого в замкнутой системе
воцарился относительный мир. В бан-
ке остались только те виды животных
и растений, которые помогали друг
188
другу выжить. Такая система назы-
вается биоценозом. Но столь крошеч-
ного биоценоза никто раньше не мог
себе даже представить!
Обитатели банки получают снару-
жи один лишь солнечный свет. С по-
мощью света растения усваивают
углекислый газ и минеральные ве-
щества, растворенные в воде, выде-
ляют же кислород, которым дышат
животные. При этом опять получает-
ся углекислый газ. Так осуществляет-
ся круговорот небольшого пузырька
воздуха, запертого под стеклом.
Так осуществляется круговорот ве-
щества — той самой * горстки ила,
что положил в банку Петр Лукич.
Рачки, черви и улвтки копошатся в
иле, взбаламучивают его, переме-
шивают воду и тем самым равномер-
но распределяют полезные вещества
по всему жизненному пространству.
Ведь в банке нет ни ветра, ни течений,
которые производят эту работу в
природе.
Жизнь крошечной вселенной уста-
новилась. Порой, когда обитателям
кажется, что наступило лето, поверх-
Выжившие животные: улитки, цик-
лопы, дафнии — питаются растения-
ми, но также и друг другом, не давая
себе размножиться сверх меры. Тела
погибших падают на дно и стано-
вятся добычей инфузорий и микро-
бов. Микробы играют в замкнутом
биоценозе очень важную роль. Если
бы их не было, то в скором времени
все вещество собралось бы на дне
в виде комочка торфа. Микробы раз-
лагают эти остатки, минерализуют
их, приводят к форме, в которой их
снова могут использовать растения.
ность воды покрывается пятнышками
ряски, элодея и мох выбрасывают
новые ростки. Иногда вода мутне-
ет, — значит, слишком много разве-
лось микроскопических сине-зеленых
водорослей. Но вскоре у улиток рож-
дается потомство, и молодые катуш-
ки быстро восстанавливают равно-
весие.
Давно уже нет на свете Петра Лу-
кича Богданова, но мир, созданный
им, продолжает жить и требует толь-
ко одного: чтобы раз в неделю с него
стирали пыль	189
Но зачем и кому нужны эти опыты?
Ответов на такой вопрос много. Во-
первых, опыты нужны биологам. Мы
еще не знаем всех свойств живых
организмов, их способности к выжи-
ванию. А опыт Богданова дает очень
интересные результаты. В одном из
самых первых экспериментов был
изолирован всем известный мох-
сфагнум. Вместе со мхом в сосуд по-
пало несколько жучков-сеноедов.
Травы в банке не было, мох для жуч-
ков несъедобен, но жучки сумели
приспособиться и начали питаться
микроскопическими грибами — пле-
сенью.
Еще интереснее подобные опыты
для экологов—людей, изучающих
взаимодействие видов в живой при-
роде. Более удобной модели для них
невозможно придумать. Попробуйте
разорвать хоть одну цепочку в уста-
новившемся круговороте вашего ми-
ниатюрного биоценоза, и через месяц
вода в банке будет мертвее марсиан-
ской пустыни. Взаимосвязь живого
здесь обнажена до предела.
Вся наша Земля представляет со-
бой один огромный биоценоз. Все в
нем взаимодействует со всем. Но
когда-нибудь в недалеком будущем
корабли землян полетят к другим
звездам. На долгие годы обитатели
звездолета будут изолированы от
большого биоценоза Земли. Что, ка-
кую часть родной природы взять с со-
бой космонавтам, чтобы не задох-
нуться, не погибнуть от голода и не
сойти с ума от тоски по зелени и жи-
вым существам, которые тоже нужны
нам как воздух и вода. Ведь в космос
нельзя тащить слишком много. Где
тот необходимый минимум, который
называется биоценозом человека?
И на этот вопрос помогает искать
ответ опыт профессора Богданова.
Вы, сегодняшние школьники, мо-
жете многое сделать для изучения
комнатных биоценозов. Для этого
нужна всего лишь большая, плотно
закрывающаяся банка, лучше со
стеклянной пробкой, немного смо-
лы, парафин и блюдце. Помните, что
нельзя наливать банку водой довер-
ху, по крайней мере четверть объема
должен занимать воздух, иначе жи-
тели вашего аквариума задохнутся,
сколько бы зелени вы ни поместили
в банку. Воду лучше брать в пруду
или на болоте: там в ней больше жи-
вых существ — инфузорий, рачков,
амеб. Обязательно положите в банку
водяные или болотные растения и
немного земли. Не стоит запускать
в банку крупных животных: мы уже
видели, как два жука и одна рыбка
чуть не погубили нашу микровселен-
ную.
Банку надо держать на рассеянном
свету, многие водяные животные и
микроорганизмы не любят прямых
солнечных лучей, а спрятаться от
них в небольшой банке некуда.
После того как система изолиро-
вана, она не требует ни смены воды,
ни кормления обитателей. Зато обя-
зательно нужно завести журнал
наблюдений и отмечать в нем, какие
растения погибли, какие дают новые
отростки, прозрачная или мутная
вода в банке, видны ли животные
и много ли их. Записи ведите акку-
ратно, ведь это летопись целого мира,
стоящего на вашем окне.
ПРИРОДА
В. Харченко
КУДА ЛЕТИТ УДОД!
Эта маленькая деревня находится
в устье речки Гумбарки, впадаю-
щей в Ладожское озеро. Летом,
когда белыми цветами цветет лес-
ной купырь, кажется, будто вся де-
ревня плывет на облаке цветущего
купыря. Дунет ветерок с Ладоги — и унесется
эта деревенька неизвестно куда,- унесется
вместе с цветами и пчелами, избенками, об-
шитыми сухим камышом, и покосившейся
банькой на лугу у речки, где звенят на разные
голоса птичьи стаи...
Говорят, что эта деревня существовала
еще в петровские времена. Мужики, основав-
шие ее, обошли, наверное, всю округу, преж-
де чем остановились здесь. Больно ошеломи-
ло их веселое и богатое на птичье пение ме-
сто. Все перелески и деревья, будто разно-
цветными лентами, перевиты птичьими голо-
сами. Сколько здесь зябликов, пеночек, ка-
мышевок, синиц, дроздов, варакуш! Столько,
наверное, нигде не бывает!
Долго бы простояла деревня, если бы не
война... До сих пор здесь можно найти тран-
шеи, проржавевшую колючую проволоку,
а то и неразорвавшуюся бомбу... Только пти-
цы не оставляли заброшенную деревню.
Вообще-то открыл Гумбарицы страстный
птицевед-орнитолог Георгий Александрович
Носков. Ныне он заместитель директора Ниж-
не-Свирского заповедника по научной работе.
Вот что он сказал:
— Ладогу я изучаю уже пятнадцать лет...
Не один раз прошел пешком вокруг озера. Но
такого обилия птиц я не встречал нигде. Была
еще одна точка в Ленинградской области —
под Сосновым Бором. Но там построили сана-
торий... Так что Гумбарицы остались единст-
венной столицей, перевалочным пунктом для
всех пернатых, которые летят по Беломоро-
Балтийскому пути. Берег Лахтинского залива
застроен: там дачи, гаражи, дома отдыха,
предприятия... Это если в сторону Сестрорец-
ка поехать... То же самое Шлиссельбургская
губа. Там растет город Петрокрепость. Тыся-
чи лодок распугивают водоплавающих птиц...
Так что птицам, в частности лесным, остался
наш заповедник и Гумбарицы...
Уже второй десяток лет изучает и коль-
цует птиц Георгий Александрович. Это он и
его товарищи ученые отстояли Гумбарицы,
где когда-то собирались строить заводской
дом отдыха. Конечно, дом отдыха рабочим
необходим. Но он построен в другом, не ме-
нее прекрасном, месте. А птицы были спасе-
ны! Гумбарицы—это не только стратегиче-
ская точка для пролетных птиц, место отдыха.
Эту точку можно назвать и болевой. Потому
что «укол» в эту точку, строительство соору-
жений, сказался бы на всех лесных птицах Се-
веро-Запада.
Как кольцуют птиц! Похлопывая в ладоши,
будто аплодируя самому себе, Георгий Алек-
сандрович идет вдоль сетки. Это подобие тра-
ла, обращенного входным отверстием в сто-
рону озера. Птица летит вдоль берега, наты-
кается на сети и попадает в приемник. Это
вроде маленькой верши. Вот в приемнике
бьется щегол. Бойкий, смелый, в раскрашен-
ных перышках брачного наряда — самец. Бе-
режно— а это целая наука, как брать пойман-
ных птиц,—берет щегла Георгий Александро-
вич. Начинаются обмеры крыльев, хвостового
оперения, изучение наседного пятна, выясне-
ние пола, возраста... Помогает Георгию Алек-
сандровичу молодой научный сотрудник Вик-
тор Ковалев. Работы много. Ведь птицу изу-
чают по сорока параметрам. Это так называ-
емый комплексный метод обработки птиц. По
191
этому методу можно выяснить судьбу птицы.
Из какого она выводка, раннего или позднего?
Из северной или южной популяции? Успела
ли завести семью и вывести потомство?
Всего же в Гумбарицах отлавливают, изу-
чают и кольцуют до 30 тысяч пернатых в год.
Это поменьше, чем на знаменитой Куршской
косе, но достаточно много... Нужно сказать,
что возврат дает одна птица из тысячи околь-
цованных. Но и по этому возврату можно су-
дить о многом... Недавно в ловушку был пой-
ман ястреб-перепелятник с кольцом из Фин-
ляндии, серая мухоловка с кольцом из ГДР и
камышевка-барсучок из Болгарии.
Выяснить, куда летит птица с кольцом, —
одно из направлений научной работы. В Мо-
скве выходит многотомник «Миграция птиц
Восточной Европы и Северной Азии». В нем
участвуют ученые стран СЭВ. В этом много-
томнике используется и материал, собранный
в Гумбарицах. В Гумбарицах пишут книги, ста-
тьи, диссертации. Г. А. Носков в соавторстве
с другими учеными-орнитологами написал
I
До сих пор здесь можно найти проржавевшую
колючую проволоку, а то и неразорвавшуюся
бомбу.
Может быть, Гумбарицам суждено быть местом больших научных открытий... А пока идет
обычная работа.
192
В Гумбарицах отлавливают, изучают и кольцуют до тридцати тысяч пернатых.
интересную книгу «Ловля и содержание
птиц», выпущенную издательством Ленин-
градского университета. А сейчас готовится
защитить докторскую диссертацию.
Он открыл несколько закономерностей
между продолжительностью светового дня и
ходом линьки лесных птиц.
Почему так важно, как линяет птица, как
выводит птенцов, куда полетит? Потому что
это вопросы и научного, и хозяйственного
значения. Например, определить, куда и ко-
гда летит птица во время миграций, — значит
гарантировать безопасность авиационных
трасс. Как известно, в мире ежегодно проис-
ходит примерно четыре тысячи аварий само-
летов из-за столкновений с птицами. Выводя
птенцов, многие птицы уничтожают вредите-
лей садов и полей. А в некоторых случаях эти
же виды птиц становятся расхитителями уро-
жая... А тайна ориентации птиц? Говорят, что
разгадка этой тайны равносильна сбережению
миллиардных средств. Познав эту тайну, чело-
вечество может смело выходить в космос и
летать в глубинах Вселенной без всякого ри-
ска заблудиться. Так что пеночка или зяблик,
которых изучает Георгий Александрович, еще
пригодятся нашим космонавтам... Кто знает,
может быть, Гумбарицам суждено стать ме-
стом больших научных открытий... А пока
идет обычная работа.
В приемнике мечется большая и пестрая
птица с хохолком. Величиной она с галку, но
совсем не похожа на тех птиц, которые встре-
чаются в Ленинградской области. Кто же это?
И как она сюда залетела? Птица с распахну-
тыми крыльями похожа на полосатую мор-
скую тельняшку. Кажется, сама морская душа
заблудилась над просторами Ладоги и теперь
попала в ловушку.
— Удод! — радостно и удивленно воскли-
цает Носков.
Даже для него, бывалого человека и зна-
тока птиц, подобный «улов» в диковинку. Он
поясняет:
— Совсем экзотическая птица для наших
мест. Гнездится на Украине, в Крыму, на Кав-
казе, а вот чтобы залетела так далеко — такое
вижу впервые...
Удод вертел хохлатой головой, погляды-
вая на столпившихся вокруг него людей, и, ка-
жется, никого не боялся. А между тем вокруг
него кипела научная дискуссия. Не потерял
ли птенцов этот удод и не стал ли в поисках
пары кочевать по стране? Или его занесло не-
давним циклоном, прошедшим над централь-
ными районами и натворившим много бед?
Удода постигла та же участь, что и всех птиц,
попадающих в гумбарицкие ловушки. Его об-
работали по комплексному методу, то есть
записали сорок параметров в специальный
учетный лист, окольцевали и отпустили на во-
лю. Лети, удод, с гумбарицким легким коль-
цом! Может быть, в следующий раз тебя пой-
мают в ГДР или в Болгарии...
— У орнитологов своя почта! — любит
пошутить Георгий Александрович по этому
поводу. — Ведь в кольце не только научная
информация, но и дружеский привет.
193
из жизни
ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ
ЛЮДЕЙ
А. Томилин
(К 275-летию со дня рождения
М. В. Ломоносова)
1986 году советский народ
и все прогрессивное чело-
вечество отмечает знаме-
нательную дату: 275 лет со
дня рождения великого
русского ученого Михаила Василье-
вича Ломоносова.
У каждого народа есть свои гении,
оставившие неизгладимый след в
развитии национальной культуры,
в науке, в технике. Но нельзя не пора-
жаться, думая о Ломоносове. Его
деятельность нерасторжима со своей
эпохой, со временем выхода России
на международную арену, сначала
как достойного партнера западных
держав, а потом и как одного из веду-
щих государств Европы.
Сегодня, из далека пробежавших
лет, мы поражаемся, сколь быстро
народ полудикой, бездорожной и по-
крытой дремучими лесами страны
воспринял передовую образован-
ность. «Если внимательно посмотреть
назад, — писал один из выдающихся
советских знатоков научного насле-
дия Ломоносова, академик С. И. Ва-
вилов, — то станет ясным, что многие
краеугольные камни успехов нашей
науки были заложены в прошлом
именно Ломоносовым. Вот почему
Ломоносов — знамя нашей культу-
ры, живой образ славного культурно-
го прошлого великой русской науки».
Еще во время первых заграничных
поездок возникли у молодого русско-
го царя Петра I мысли об учреждении
в России Академии наук. Но как это
осуществить? Мало было набрать за
границей хороших и знающих людей.
Мало было указов об основании
школ и о расширении старого «книж-
ного почитания». Чтобы просвещение
вошло в плоть и кровь народа, ему
нужны свои Коперники и Галилеи,
Бэконы, Декарты и Лейбницы. Люди
должны не просто освоить основы
новых начал, не просто понять их, как
понимают чужую речь. Но впитать их
органически, «переварить» и перео-
смыслить. Только тогда на своей на-
циональной основе сможет разви-
ваться дальше культура, понятная
широкому кругу современников, раз-
виваться в русле мировой науки.
Приглашенные царем иноземцы
в большинстве своем честно выпол-
няли принятые на себя обязанности.
Но они были «варягами», наемни-
ками, и трудно ожидать от наемников
подвижничества во имя чужого наро-
да и чужой страны. Методы работы
пришлых специалистов, результаты,
описанные латынью, немецким или
французским • языками, оставались
непонятны большинству русских
людей. Даже первые переводы этих
работ оказывались не менее темны-
мы, чем оригиналы. В русском языке
того времени не только отсутствовала
терминология, тождественная евро-
пейской научной терминологии, не
существовало даже самого научно-
логического строя языка, на котором
можно было бы излагать отвлечен-
ные понятия естественных наук. Рус-
194
ские риторы понаторели в богослов-
ских спорах, в обличениях и в борьбе
против остатков язычества на широ-
ких просторах державы, но есте-
ственно-научного, точного и конкрет-
ного языка выработано не было.
Следовало прежде всего реоргани-
зовать язык, сделать его пригодным
для светской науки.
Можно выдумать порох, открыть
планету, вывести новую математи-
ческую формулу или составить вели-
кое уравнение в физике и тем сни-
скать благодарность человечества.
Но только редкие гении способны
научить людей думать по-новому, по-
иному, способны изменить их пред-
ставление об окружающем мире, соз-
дать новое мировоззрение. Одним из
таких гениев был Ломоносов.
Творчество его невероятно много-
гранно. Он занимался физикой и
химией, химической технологией и
приборостроением, он был знатоком
горного дела, стекольного и керами-
ческого производств, хорошо знал
геологию и минералогию, оптику и
астрономию, занимался метеороло-
гией, географией, историей и эконо-
микой, филологией и поэзией. С его
именем связано развитие в нашей
стране материалистической филосо-
фии. По образному выражению
А. С. Пушкина, Ломоносов был по-
истине «первым нашим университе-
том».
Личность его на редкость симпа-
тична всем нам, поскольку она собра-
ла как в фокусе и зеркально отразила
главные черты национального харак-
тера всего русского народа. Невоз-
можно рассказать обо всех сторонах
деятельности Ломоносова в одном
очерке. Я возьму всего лишь один не-
большой эпизод из его жизни, эпизод,
в котором русский гений выступает
как физик, занимающийся передовой
отраслью науки своего времени —
электричеством, как ученый и как
человек.
Давайте попробуем представить
себе середину теплого июльского дня
на берегу Невы. 1753 год. Жарко.
С запада наползают обложные тяже-
лые облака, которые обещают дождь,
может быть, с грозой. А потому и
улица опустела. Обыватели скрылись
во дворах усадеб. Хлопочут, прикры-
вая кто сено, а кто ставни от близя-
щегося дождя.
По мосткам, проложенным вдоль
низкого и топкого берега Васильев-
ского острова, идут двое. Один высок
и дороден, телосложения крепкого,
можно даже сказать — богатырско-
го. Шагает он широко, размашисто,
не глядя под ноги. Попадет каблук
башмака в щеловину промеж досок,
выдерет, не поморщась. Вроде и не
замечает ни летней предгрозовой
духоты, ни пыли, ни неровностей
пути. Время от времени он утирает
широким обшлагом пот из-под на-
пудренного парика, но хода не замед-
ляет.
Другой тоже ростом вышел, но
в кости тоньше и потому кажется
195
рядом с товарищем своим помельче.
Идет он аккуратно, выбирает, куда
ступить, чтобы пыль от хлопающих
досок не садилась на белые чулки
и панталоны. Притом успевает и
оглядеться вокруг, и оценить, и
удержать в памяти все увиденное.
Плывет ли по Неве плот — «Две дю-
жины бревен в ряду, — отметит про
себя. — А на две гонки мужиков —
трое, что есть немного, и стало быть,
работают — не ленятся». Приметит
посредине плота груз, прикрытый ро-
гожей, — сразу догадается: «Долж-
но, чугун в Адмиралтейство от Литей-
ного сплавляют...» Жара ему не по-
меха, даже лоб не блестит. Оглядев
небосвод, край которого затягивают
облака, наливающиеся свинцовой
тяжестью, он тут же отмечает вслух:
— Es ist warm, aber ich glaube,
dap nach Mittag ein bewitter sein
wird, nicht wahr?'
И хотя мысли его товарища далеки
от окружающего, тот откликается:
— Vielleicht, meinctwegen ’... —
И переходит на русский язык: — На
Илью до обеда всегда лето, а с обеда
осень. — Он смотрит на небо. — Ту-
чи от норда идут. Грому нарочитого
ожидать можно. Надобно машину
громовую наладить поспеть, дабы
опыты и обсервации чинить непо-
мешно. Есть ли новитки в сем деле
за то время, что был я в Усть-Ру-
дицах?..
Из истории мы помним, что Усть-
Руди цы — сельцо, недалеко от Пе-
тербурга, пожалованное Ломоносову
для заведения в нем фабрики разно-
цветного стекла. Звучит противо-
речиво: ученый и предприниматель-
ство, великий теоретик и фабричное
производство...
Как-то за обедом у благодетеля
Ивана Ивановича Шувалова Ломо-
носов рассказывал о трудах своих
* Тепло, но я думаю, что после обеда будет
196 гроза, не правда ли?
1 Возможно, пусть будет...
в химической лаборатории по изобре-
тению мозаичных составов. Прове-
дено было им ни мало ни много
2184 опыта в стеклянной печи. Он по-
казывал присутствующим стеклян-
ные пуговицы на своем кафтане и го-
ворил о том, как бы хорошо завести
фабрику для делания разноцветных
стекол, сколько 'моЯсно из ниХ'-бисера,
пронизок, стекляруса и всяких дру-
гих галантере'ЙПйх-3 вещец,, й* уборов
наготовить, мода требует; России
пока этот приклад никем наделается,
и вынуждены его привоЗЙть Из-за
моря.
Кто-то из гостей начал было
смеяться и говорить, что таки;* пуго-
виц никто не носит. Рассерженный
возражениями, МихайЛ ВябильевИч
стал перечислять Пользу,’ происте1-
кающую от стекла. Его красноре-
чивые выводы показались хозяину
дома настолько важными, *что тот
попросил описать их в стихах...
Вскоре после того и появилось зна-
менитое «Письмо о пользе стекла
к действительному ея император-
ского величества камергеру и орде-
нов святого Александра и святыя Ан-
ны кавалеру его превосходительству
Ивану Ивановичу Шувалову от кол-
лежского советника и профессора
Михаила Ломоносова». Начиналось
оно словами:
Не право о вещах те думают, Шувалов,
Которые стекло чтут ниже Минералов,
Приманчивым лучом блистающих в глаза:
Не меньше польза в нем, не меньше в нем
краса...
А потом и сельцо было пожаловано
императрицею. Немало сил, времени
и денег вложил Михаил Васильевич
в постройку фабрики. Да вот только
прибыли от производства пока нет
как нет. Одни убытки...
Отметив про себя, что спутник не
расположен вести беседу на немец
ком языке, перешел на русскую речь
и его приметливый товарищ:
- Сего июля осьмнадцатого числа
имел я паки случай примечать элект-
рическую силу громовых туч. Опыты
чинились при некоторых господах
профессорах и членах академиче-
ских...
Он выражается книжно, как пи-
шет. Так обычно говорят иноземцы,
знакомые с языком не по живому
общению с людьми, а через книжную
ученость.
— Гром был не близок, однако ж
после первого удара шелковая нить
указателя от железной линейки на-
рочито далеко отскочила и материя
электрическая с шумом из конца
линейки в светлые искры рассыпа-
лась...
Он забегает чуть вперед, чтобы
посмотреть, производит ли его рас-
сказ должное впечатление на собе-
седника. И убедившись, что тот слу-
шает с интересом, продолжает:
— У некоторых, державших линей-
ку, великое потрясение по всей руке и
иным членам произошло. А шум ис-
ходящей материи слышали даже те,
кто стоял нарочито далеко...
Именно такой представляется мне
сцена возвращения двух профессо-
ров Академии Петербургской — Ми-
хаила Васильевича Ломоносова и
Георга Вильгельма Рихмана после
конференции. Таким представляется
и их диалог...
НТ
Летом прошедшего года появилась
в «Санктпетербургских Ведомостях»
статья, переведенная и перепечатан-
ная из кельнской газеты. «Никто не
чаял, — писалось в ней, — чтоб из
Америки надлежало ожидать новых
наставлений о электрической силе,
а однако учинены там наиважнейшие
изобретения. В Филадельфии, в Се-
верной Америке господин Вениамин
Франклин столь далеко отважился,
что хочет вытягивать из атмосферы
тот страшный огонь, который часто
целыя земли погубляет. А именно
делал он опыт для изведания, не оди-
накова ли материя молнии и электри-
ческой силы?»
Вопрос о природе электрических
искр, которые извлекались от элект-
рических машин со стеклянными или
смоляными шарами, занимал в ту
пору многие европейские умы. Пер-
выми высказались за их сходство
с небесным огнем молнии англичане.
«Искра напомнила мне о молнии в
малых, очень малых размерах», —
писал Ньютон еще в 1716 году. Но
нужен был опыт, безоговорочно под-
тверждающий наэлектризованность
грозовых туч. Само по себе это явле-
ние настолько казалось невероятным,
что когда Франклин предложил
в письме громоотвод, его изобретение
вызвало почти общее недоверие и
едва ли не насмешки членов Лон-
донского королевского общества.
Иным оказалось отношение к этой
идее во Франции. Сам Бюффон убе-
ждал известного ботаника и физика,
переводчика Франклиновой книги
Франсуа Далибара, воспроизвести
опыты, запроектированные амери-
канцем. Далибар установил в Марли
близ Версаля стержень высотой
в 40 футов и 10 марта во время грозы
извлек из проволоки множество искр.
«Сии искры совершенно походили на
исходивший из фузеи огонь и причи-
няли такой же стук и такую же опас-
ность», — писали «Ведомости» и тут
же сообщали читателям, что и «дру-
гими опытами тоже подтверждено
и явилось, что помощью востроконеч-
ных прутов у громовых туч огонь
отнять можно».
Людовик XV, перед которым Да-
либар повторил опыт, так был по-
трясен «прометеевым искусством»,
что назначил экспериментатору по-
жизненную пенсию в 1200 ливров,
чем немало способствовал экспе-
риментам других ученых. Примерно
тогда же и Франклин произвел свой
знаменитый опыт с воздушным зме-
ем. Похоже было по результатам, что
небесное электричество и вправду
ничем не отличалось от того, которое
получали трением.
Опыты с электричеством поражали
воображение Ломоносова. Он был
околдован ими еще в студенческие
годы в Марбурге. Тогда под ладо-
нями университетского эксперимен-
татора вертящийся стеклянный шар
накапливал таинственную электриче-
скую материю, которая стреляла
голубыми искрами. Вернувшись, он
всеми силами содействовал поста-
новке таких же опытов в Петербурге
и был несказанно рад, что друг его
любезный, профессор Рихман, за-
интересован тою же материей. Ломо-
носов добивался для Рихмана отве-
дения «каморы электрической» в
строгановском доме, хлопотал о при-
борах и повсечасно бегал глядеть,
то ли делает господин Рихман да
все ли ладно у него получается...
У себя в доме, к ужасу супруги Ли-
заветы Андреевны и домочадцев,
соорудил он тоже «громовую маши-
ну», с нею он и проводил опыты, пу-
гавшие всю округу.
В ту пору увлечение электриче-
скими экспериментами более всего
занимало ученое общество. «Элект-
рическая эпидемия» разразилась
сразу после того, как скромный со-
борный настоятель из небольшого
померанского городка Эвальд фон
Клейст и преисполненный достоин-
ства профессор физики Лейденского
198
университета Питер Мушенбрек изо-
брели удивительный снаряд, полу-
чивший название лейденской бан-
ки. Эти сосуды были способны накап-
ливать электрическую материю, а
потом отдавали ее с треском и яр-
кими искрами. Эффектные приборы
быстро распространились по всей
Европе. А опыты с ними повергали
в изумление не только простую пуб-
лику в балаганах на ярмарках, но
и коронованных особ.
В Версале в присутствии короля
и придворных ученый-физик аббат
Нолле выстроил кольцом сто восемь-
десят мушкетеров и велел всем им
взяться за руки. Затем он дал перво-
му в руки заряженную банку и по-
просил последнего в цепи вытащить
из нее металлический гвоздь... «Было
весьма куриозно видеть разнообра-
зие жестов и слышать мгновенный
вскрик, исторгаемый неожиданно-
стью у большей части получающих
удар». Так писали очевидцы опытов.
Король веселился.
Семьсот благочестивейших париж-
ских монахов, призвав на помощь
господа, взялись за руки и образо-
вали цепь. И все братья как один
высоко подпрыгнули и возопили от
страха, когда крайние в цепи раз-
рядили на себя невзрачную банку,
наполненную таинственной электри-
ческой жидкостью.
Опыты с электрическими маши-
нами и лейденскими банками повто-
ряли во многих аристократических
салонах. Человека, поставленного
на стеклянную подставку или под-
вешенного на волосяных петлях,
электризовали. А затем искрами,
извлеченными из его пальца, носа,
зажигали спирт и порох, убивали
цыплят и мышей...
В 1744 году Михаил Васильевич
Ломоносов тоже приступил к наблю-
дению над грозами. В рабочем жур-
нале он отметил семнадцать гроз за
лето. Более всего прогремело их
в июле. И почти каждый раз тучи со-
бирались пополудни, около третьего
или четвертого часа.
В начале 1745 года императрица
Елизавета со всем двором после дол-
гого пребывания в Москве и в Киеве
вернулась наконец в столицу. Жизнь
в Петербурге оживилась. В кабинет
ее императорского величества вызван
был советник Шумахер, где ему объ-
явили указ: «Коим образом ея импе-
раторское величество указать изво- 199
лила, профессором Рихманом сделан-
ный в Академии электрические экс-
перименты чинить ему, профессору,
при дворе, дабы ея императорское
величество собственною высочайшею
своею особою действие онаго экспе-
римента видать изволила».
Ну чем не Версаль?
— Понеже из проволоки во вре-
мя грому подлинные электрические
искры происходят, — Ломоносов го-
ворил, не глядя на шагавшего ря-
дом с ним Рихмана, — посему заклю-
чаю я, что к тем опытам с мушенбро-
ковыми и клейстовыми склянками
никакой электрической махины не
надобно. Гром совершенно вместо
нее служить может. От сих искр дол-
жен также спирт винный, а также
нефть, порох и прочее загораться...
Рихман молчал. Не то чтобы был
не согласен, но он сам сначала хотел
во всем удостовериться. Сказывалось
различие темпераментов и разный
подход к проблеме.
— Экой ты, Михайла Васильевич,
строптивец. Истинно «ломай нос».
Сие все в испытаниях нуждается.
Есть ли в искрах громовых достаточ-
но силы и теплоты для зажигания...
Ломоносов шагал, сжав пухлые
губы узкой полосой и выставив впе-
ред круглый подбородок. Обманчиво
мягкое лицо его отвердело. Он и смо-
лоду-то был упрям. И не раз случа-
лось, что, когда кто-то начинал ему
перечить, становился несдержан. Од-
нако Рихмана любил. Уважал за
знания, за упорство. Были они ро-
весниками, но Рихман определен был
в профессора раньше, И Ломоносов
никогда не забывал, как в начале
учения ему, приехавшему из Моск-
вы студенту славяно-грекочлатинской
академии, готовящемуся к отъезду
в Германию, именно Георг Рихман,
тогда адъюнкт, давал первые уроки
немецкого языка...
Сегодня оба профессора с утра
присутствовали на заседании конфе-
ренции и теперь спешили домой к обе-
ду. Оба поглядывали на небо, на-
деясь удостовериться в своих заклю-
чениях во время надвигавшейся гро-
зы. Рихман хотел показать сущность
своих опытов граверу Соколову, ко-
торый должен был изобразить их на
виньетке к речи об электричестве,
приготовленной к печати. Ученые
дошли до угла Второй линии, на ко-
тором обычно прощались, ибо Ломо-
носов жил здесь неподалеку, а Рих-
манов дом стоял на углу Пятой линии
и Большого проспекта. Люди с опас-
кой обходили эти строения с высоки-
ми шестами, принимавшими гром на
крыши.
В тот день тучи были невелики и
грозы изрядной не обещали. Но...
человек предполагает...
От железного штыря на крыше ло-
моносовского дома проволока шла
к калитке, оттуда в сени. Это и была
«громовая машина», к которой спе-
шил Михаил Васильевич. Она не
имела никакого заземления и была
потому чрезвычайно опасной в грозу.
Но опыта обращения с атмосферным
электричеством еще ни у кого не бы-
ло, и потому о возможных последст-
виях никто не думал. Ломоносов
остановился в сенях поглядеть на
электрический указатель Рихмана
с нитью у железной линейки. Оба уче-
ных полагали, что этот прибор позво-
лит им видеть непрерывное измене-
ние электрической силы в атмосфере.
Однако пока нить бессильно висела
вдоль линейки, не показывая даже
признаков наличия электричества.
В доме собирали на стол, и Лизавета
Андреевна уже не раз окликала
мужа, выговаривая ему за задержку.
Но он все ждал. Вот нить дрогнула,
отошла от железки, поднялась, а из
проволоки без всякого грома выско-
чила искра. Одна, другая...
— Komm mal her, schnell, Schnel-
ler!1— закричал Ломоносов. Его
супруга, несмотря на годы, прожитые
1 Идите сюда, скорей!
200
в России,#с русским языком была не
в ладах. — ...Komm und kuck Auf-
merksam; bemerkt welche Farbe
haben diese Funken!1
Цвет искр — один из предметов их
спора с Рихманом. Ломоносову во
что бы то ни стало нужны были сви-
детели его наблюдений. Домочадцы
робко жались у стенки подальше от
громовой машины, а Лизавета Анд-
реевна все просила:
— 1 ch habe genug davon. Ich habe
es satt. Ich habe Angst. Komm mal
Mittagessen, die Kohlsuppe kiihlt ab* 2.
В этот момент гром грянул почти
что над головой. Искры брызнули
разноцветным каскадом, и все, тол-
каясь, побежали прочь из сеней
А Ломоносов не пускал. Он застав-
лял примечать цвет падающих звез-
дочек, заставлял повторять за собою:
«...голубые, синие, нарочито крас-
ные...». Оставшись один, он подо-
ждал еще немного, не повторится ли
фейерверк, но поскольку больше ни-
чего не было, пошел за стол. Однако
не успел он выхлебать и тарелки щей,
как входная дверь с шумом раство-
рилась и в горницу весь в слезах вва-
лился человек из дворни Рихмана.
Утирая глаза, он еле выговорил:
Профессора громом зашибло...
Вскочив на ноги, как был, без па-
рика и кафтана, бросился Ломоносов
к дому друга.
Машина для изучения силы была
у Рихмана установлена на шкафу,
что стоял в сенях у окошка. Состояла
она из железного прута в палец тол-
щиной. Нижний конец его был опу-
щен в хрустальный стакан, наполови-
ну заполненный медными опилками.
К пруту с кровли дома под потолком
проведена была сквозь сени желез-
ная проволока. Свидетели происшед
шего рассказывали: сначала «указа-
тель электрической силы» ничего не
Идите и примечайте, какого цвета эти
искры!
2 Довольно, с меня хватит Мне страшно.
Пойдем обедать, щи остынут
показывал и господин профессор рас-
судил, что гроза еще далеко. Он по-
звал мастера Соколова и сказал,
что, пока опасности никакой нет, тот
может все как надо осмотреть, чтобы
изобразить в точности.
Подошедший Соколов увидел, как
из прута вдруг без всякой причины
вышел синеватый огненный клуб,
с кулак величиною, и ударил Рихма-
на в лоб. Не издав ни звука, профес-
сор упал, и в тот самый момент после-
довал такой удар, будто выпалили из
пушки. Тут уж упал и Соколов. Ком-
ната наполнилась густым дымом, и
он подумал, что молния зажгла дом.
Поднявшись в беспамятстве от стра-
ха, выбежал он на улицу и вызвал
стоящий неподалеку пикет...
Когда жена Рихмана услыхала
грохот, она прибежала в сени и уви-
дела, что муж ее, бездыханный, ле-
жит навзничь на сундуке у стены.
Она тотчас кликнула людей, и те ста-
ли его тереть — не оживет ли он. Ми-
нут через десять пришел лекарь. Ста-
рался пустить пострадавшему кровь.
Однако ее вышло мало, всего ка-
пелька, хотя жила бь!ла отворена.
201
Профессор Краценштейн несколько
раз зажимал Рихману ноздри, дул
ему в грудь... Все было напрасно.
Смерть Рихмана потрясла всех.
О его кончине писали во многих евро-
пейских странах, где производились
аналогичные опыты. Этот случай
стал предостережением для многих.
В Москве, где находился двор, одни
говорили, что так распорядилась
судьба, другие твердили о наказании
божьем.
Ломоносов тяжело переживал
смерть друга. Известно его прекрас-
ное письмо к Шувалову, написанное
в самый день кончины Рихмана.
«Мне, — писал он, — и минувшая
в близости моя смерть, и его бледное
тело, и бывшее с ним согласие и
дружба, и плач его жены, детей и до-
му столь были чувствительны, что
и великому множеству сошедшагося
народа не мог ни на что дать слова
или ответа, смотря на того лицо, с ко-
торым я за час сидел в конференции
и рассуждал о нашем будущем пуб-
личном акте... Между тем умер
г. Рихман прекрасною смертию, ис-
полняя по своей профессии долж-
ность. Память его никогда не умолк-
нет; но бедная его вдова, теща, сын
пяти лет, который добрую показывал
надежду, и две дочери, одна двух лет,
другая около полугода, как об нем,
так и о своем крайнем несчастии
плачут.
Того ради, ваше превосходитель-
ство, как истинный наук любитель
и покровитель, будьте им милостивый
помощник, чтоб бедная вдова лучше-
го профессора до смерти своей про-
питание имела, и сына своего малень-
кого Рихмана могла воспитать,
чтобы он такой же наук любитель
был, как его отец. Ему жалованья
было 860 руб. Милостивый государь!
исходатайствуй бедной вдове его или
детям до смерти. За такое благодея-
ние Господь Бог вас наградит, и я бу-
ду почитать больше, нежели за свое».
Ломоносов весьма опасался, как
бы несчастный случай с Рихманом
не вызвал в дальнейшем противодей-
ствие электрическим опытам. В
письме Шувалову он писал:
«Чтобы сей случай не был протол-
ковав противу приращения наук,
всепокорнейше прошу миловать нау-
ки...» И здесь ученый не ошибался.
Изворотливый и хитрый советник
академии Иоганн Шумахер, «неуче-
ный сочлен и канцелярский деспот»,
как его называли академики, ярый
враг всяческих наук и опытный не-
друг Ломоносова, добился отмены
торжественного акта, на котором
Михаил Васильевич должен быть
читать речь об электричестве. При-
шлось снова писать, просить за-
щиты.
Сколько таких препятствий при-
шлось преодолеть Ломоносову! А те,
кто сознательно или по скудоумию
ставил ему палки в колеса, еще смели
жаловаться на строптивость харак-
тера: на буйный нрав русского ака-
демика.
Среди профессоров было немало
хороших и даже отличных специа-
листов, превосходивших Ломоносова
в своих областях науки. Но ни один
из них не сделал даже малой доли
того для становления культуры наро-
да, которому они служили, сколько
сделал Ломоносов — народа истин-
ный сын.
Он был поистине неутомим в своих
трудах и занятиях Великий гума-
нист и пламенный патриот Родины,
он искренне мечтал о том времени,
когда помыслы всех ученых будут
направлены только на благо челове-
чества, когда не будет больше нужды
в войнах. «О, если бы оные труды,
попечения, иждивения и несчетное
многолюдство, которые война похи-
щает и истребляет, в пользу мирного
и ученого мореплавания употреб-
лены были, — писал он в «Рассужде-
нии о большой точности морского
пути», — то бы не только неизвест-
ные еще в обитаемом свете земли, не
202
токмо под неприступными полюсами
со льдами соединенные береги от-
крыты, но и дна бы морского тайны
рачительным человеческим сниска-
нием, кажется, исследованы были!
Взаимным бы сообщением избытков
коль много приросло наше блажен-
ство! И день бы ученый колико яснее
воссиял бы откровением новых есте-
ственных таинств!»
Века отделяют эпоху Ломоносова
от нас, но имя великого ученого, осно-
воположника отечественного естест-
вознания и «первого нашего универ-
ситета», навсегда сохранится в бла-
годарной памяти потомков.
СТАЛЬ, ПОХОЖАЯ НА СТЕКЛО
ТЕХНИЧЕСКАЯ
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
Твердые вещества бывают двух видов: аморфные и кристаллические. Стекло — при-
мер аморфного вещества. А металлы? В Кремле рядом с царь-колоколом лежит обло-
мок величиной примерно в рост человека. На изломе можно видеть большие, величиной
с карандаш, граненые столбики-кристаллы. Заметно, что трещина прошла как раз на гра-
ницах кристаллов. Обычно в металлах кристаллики-зерна едва видны невооруженным
глазом на изломе. Но их границы точно так же являются слабым местом. Как раз там вы-
падает «мусор», вредные примеси. По стыкам кристалликов проникают в металл газы,
особенно водород и кислород, они также не прибавляют прочности. Получается, что
аморфная структура выгоднее.
Как же не дать кристаллам образоваться? Надо просто очень быстро заморозить жид-
кий металл, в жидкости-то нет кристаллов. Но скорость охлаждения должна быть сказоч-
ной: на тысячу градусов в сотые и даже тысячные доли секунды. Приходится распылять
холодным газом жидкий металл на капли в сотые миллиметра диаметром или закаливать
ленту, вытекающую из щели шириной тоже в сотые доли миллиметра. Эту пыль или че-
шуйки нагревают и прессуют. Причем нагрев должен быть коротким, чтобы опять-таки
не образовались кристаллы. Долго и не дешево. Зато прочность обычной стали получа-
ется не ниже, чем у легированной. В аморфной стали может быть довольно много вред-
ных серы и фосфора, но они разбиты на мельчайшие частицы и равномерно распределе-
ны в металле. Такая структура не боится морозов до минус 70 градусов, а ведь на севере,
на Чукотке и Таймыре морозоустойчивые машины — проблема!
Даже простая аморфная сталь имеет хорошие магнитные свойства. А сплавы железа,
никеля, бора и углерода в аморфном состоянии имеют особые свойства, они «суперпер-
маллои» и очень ценны для радиотехники.
ОДИН НА МИЛЛИАРД
В технике стали привычными материалы «три девятки» и «четыре девятки». То есть
такие, в которых 99,9 процента основного материала и 0,1 процента примесей или
99,99 процента основы и всего 0,01 процента примесей. Но для полупроводников нужна
чистота на несколько порядков выше: 1 атом примеси допускается на миллиард, а иногда
и на 10 миллиардов атомов. Такие же требования предъявляются к реактивам и вспомо-
203
гательным материалам. Даже дистиллированная вода считается слишком грязной и до-
полнительно очищается ионообменными смолами — пористыми пластмассами на основе
стирола и полиамина.
Имеется множество методов очистки полупроводников. Один из самых распростра-
ненных — зонная плавка. Охватив длинный стержень полупроводника, движется нагре-
ватель. Примеси, как правило, или всплывают или тонут. Середина стержня становится
чище.
Другой метод — осаждение в вакууме из потока молекул. Им можно получить и но-
вый вид полупроводников — «сверхрешетки», осаждая по очереди тончайшие, толщи-
ной в десятитысячную и даже в стотысячную миллиметра, слои двух разных полупровод-
ников. Например, индий—галлий — мышьяк и кальций — сурьма — мышьяк. Готовая
сверхрешетка может иметь до ста тысяч таких слоев. Пока что сверхрешетки очень доро-
ги, но зато они могут, например, удваивать частоту электромагнитных колебаний.
КОМПОЗИТЫ
Обычно прочные материалы хрупки, боятся ударов. Вязким не страшны удары, но вот
прочность — у свинца, например, или меди — низкая. А что, если создать композицию,
соединить вместе такие разнородные вещества? Как бетон и сталь в железобетоне? Вро-
де бы не новость. Природа миллионы лет назад воспользовалась таким рецептом, соеди-
нив в костях животных твердые хрупкие соли кальция и фосфора с упругим белком кол-
лагеном. Однако техника вплоть до нашего века не торопилась применять композици-
онные материалы. Слишком мал был набор исходных веществ, да и свойства их не сильно
различались. А в композите эффект зависит именно от разницы свойств наполнителя
и основы — матрицы.
Сейчас есть прочные наполнители: стекловолокно и стеклоткань, нити из алюминия,
магния и титана, покрытые алюминием углеродные волокна. А заделывать их можно
в пластмассовые матрицы, как в стеклопластиках. Или в металлические — медные или
алюминиевые. Результат зависит от того, как матрица сцепится с наполнителем. К сожа-
лению, некоторые сверхпрочные волокна, например усы-вискеры из сапфира, не сцепля-
ются с пластмассами и металлами.
Не только ради прочности создаются композиты. В электродах важнее электропро-
водность и стойкость в сверхгорячем пламени вольтовой дуги. И появилась композиция
из проводящей меди и тугоплавкого вольфрама. Та же медь вводится в композиты, рабо-
тающие в узлах трения, ведь она отлично проводит тепло, а значит, отведет его от по-
верхности в глубину деталей. Для подшипников применяют композиции с фторопластом,
который имеет уникально маленький коэффициент трения, но зато и ничтожную проч-
ность. А для электротехники очень заманчивы композиты из меди и окиси алюминия —
электропроводность падает всего процентов на десять, а прочность вырастает втрое.
ДВИЖЕНИЕ БЕЗ ПОТЕРЬ
В начале нашего века Хейке Камерлинг-Оннес из Лейдена заморозил в жидком гелии
колечко из ртути и навел в нем электрический ток. Спустя месяцы ток продолжал идти,
и приборы показывали, что он не уменьшился. Чем не «вечный двигатель»? И чем не на-
ходка для электротехники? Никаких потерь в проводах! Но первые сверхпроводники,
ртуть и свинец, теряют сопротивление только при температурах ниже 4—7 кельвинов.
Или в привычных градусах Цельсия минус 269 и минус 266 градусов. Не остается ни-
какого запаса. Даже жидкий гелий не может гарантировать надежную работу таких про-
водов в реальных машинах.
Начались поиски. Успешные ли? Как сказать. За шестьдесят лет добрались всего до
23 кельвинов, найдя соединение ниобия с германием. Скорость поисков — 1 /3 кельвина
в год. Но зато появился некоторый выбор. Сейчас около десятка двойных и тройных
соединений ниобия, галлия, германия и олова имеют температуру перехода в сверх-
проводник 18—20 кельвинов. Правда, все они должны охлаждаться жидким гелием, ма-
териалом крайне неудобным, дорогим, очень летучим, практически невидимым глазом.
И все-таки сейчас есть уже электромагниты и даже генераторы на сверхпроводниках.
Провода двойные: в середине — нити сверхпроводника, вокруг — медная оболочка.
Если исчезнет сверхпроводимость, ток пойдет по меди, пока успеет сработать защита.
Не так давно возникла идея обходного маневра: зачем иметь сверхпроводимость во
всех направлениях? Достаточно в одном, например вдоль цепочки атомов в длинной
молекуле, а уж сориентировать все частицы современная техника сумеет. Синтезиро-
вали сложные органические соединения, в них кроме водорода и углерода есть сера,
селен, йод, фтор и фосфор. При 2—7 кельвинов они стали сверхпроводниками. Появи-
лась надежда найти вещества и с высокой температурой перехода, ведь органических
соединений раз в десять больше, чем неорганических. Есть где искать)
ДЕТАЛИ ИЗ ПЫЛИ
Десять веков назад арабы делали оружие из железных опилок. Давали им немного
поржаветь, а потом комок порошка проковывали, и он сваривался. Так очищали металл:
в первую очередь окислялись вредные примеси и при ковке уходили в шлак. Способ
очень походит на современную порошковую металлургию. Правда, в наше время не пи-
лят с великими трудами кусок металла на опилки. Порошок очень чистого железа можно
приготовить проще, восстанавливая его из летучих карбонильных соединений. Порошок
любого металла или сплава получают, разбрызгивая азотом или аргоном струю рас-
плава. Внешне такие порошки очень напоминают обычную пыль. Зачем может потребо-
ваться сначала измельчить материал, а затем его вновь соединять?
Есть материалы, которые невозможно сплавить, например графит и медь. В жидкой
меди графит всегда всплывает. Но для электрических машин нужны «щетки», брусочки
из меди и графита. Медь великолепно проводит электрический ток, а графит незаменим
при трении. Щетки спекают из смеси порошков.
Соединение вольфрама с углеродом — карбид вольфрама — лишь немногим мягче
алмаза. Но на инструменты не годится, слишком хрупок. А вот спеченный в виде порошка
с мягким кобальтом режет самые твердые стали и не очень боится ударов. Таким же
методом получают инструменты из более дешевых карбидов титана, никеля и молиб-
дена.
Если железные, медные, оловянные порошки прессовать с умеренным давлением,
то в готовых, уже побывавших в печи изделиях сохраняются мелкие поры и каналы, через
которые в работе проходит смазка. Идеальный материал для подшипников)
В мощных лазерах зеркала металлические — стеклянные разлетелись бы от тепловой
нагрузки. Основу зеркала делают пористой, спекая из порошка, и тогда через нее можно
пропускать охлаждающую жидкость.
Наконец, есть детали такой формы, что их можно получить прессованием из порошка
почти без потерь, а если делать из сплошной заготовки, половина металла пойдет
в стружку. А прочность изделий из порошка достаточно велика.
205
г
из жизни
ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ
ЛЮДЕЙ
Г. Левашева
ИМЕНИ АНДРЕЕВА
В Ленинграде, на Каменном
острове, есть старинное
деревянное здание с ко-
лоннами. Полукруглые ок-
на верхнего этажа, боль-
шой открытый балкон наверху... Это
здание — театр. Когда-то его так и
называли: «Деревянный театр на
Каменном». Он долго стоял хмурый,
потемневший, но и тогда поражал
всех, кто случайно забредал в эти
края, красотой своей архитектуры.
Таких нарядных больших зданий из
дерева в Ленинграде больше и нет.
Сегодня, тщательно отреставриро-
ванное, похорошевшее, оно отдано
ленинградскому радио и телевиде-
нию.
...«Остановка Телевизионный те-
атр», — объявляет водитель. Я выхо-
жу из автобуса и медленно иду по до-
роге, через деревянный мостик... По
левую руку — берега реки Крестов-
ки, по правую — выглядывают из зе-
лени деревьев старинные дачи-особ-
нячки, которыми славится Каменный
остров.
В ушах начинают звучать мелодии
милых, чуть грустных вальсов... Тихо
падают первые, еще редкие желтые
листья — осень только начинается
В это время Каменный особенно кра-
сив. И чем ближе подходишь к дере-
вянному театру, тем сильнее охваты-
вает чувство трепетного волнения. Не
только от извечного очарования на-
ступающей осени, не только от тихо-
го кусочка петербургской пригород-
ной старины в таком недалеке от
шумного, современного Ленинграда.
Я думаю, есть какая-то, почти сим
волическая закономерность в том,
что именно здесь, на Каменном, в ста-
ринном театре обосновался теперь
русский народный оркестр, на репе-
тицию которого я и иду сейчас.
Казалось бы, что общего у аристо-
кратического театра в стиле «сель-
ского ампира», у этих особнячков, что
принадлежали когда-то петербург-
ской знати — придворной и позже
коммерческой, — с простонародными
крестьянскими балалайками и дом-
рами, составляющими основу народ-
ного оркестра. Какая тут может быть
символика? Какая закономерность?..
БАЛАЛАЙКА во фраке
В конце прошлого века дачная
жизнь на Каменном была особенно
оживленной. В старинных и новых
комфортабельных — новейшего сти-
ля «модерн» или «а ля рюс» — дачах
206
дня не проходило без «незатейливых»
дачных балов, без любительских
спектаклей, без вечера «живых кар-
тин», блистающих роскошью как бы
«исторических» нарядов Клеопатры
или Марии Стюарт... Самые модные
шаменитости — отечественные и
иностранные — давали концерты в
уютных, небольших зальцах особ-
нячков. Здесь отдыхали от строгих
правил чопорного петербургского
этикета, выдумывали разные забавы,
увлекались «экзотическими» зрели-
щами и встречами...
Летом 1884-го, а может быть, и
85-го года (сейчас уже не устано-
вишь точную дату: афиш у частных
любительских концертов не было) по
Петербургу разошелся слух: в люби-
тельских концертах на Каменном вы-
ступает некто Василий Андреев с со-
вершенно невероятной программой.
В обществе петербургских коммер-
сантов и капиталистов Васю Андре-
ева знали многие. Молодой человек
«из хорошей семьи», обладающий не-
малым состоянием, он был прекрасно
воспитан, безупречно одет — его счи-
тали одним из законодателей муж-
ской моды. Он устраивал у себя прие-
мы, так называемые андреевские
пятницы, на которых часто можно
было встретить артистов и музыкан-
тов. Молодым, начинающим арти-
стам Андреев любил покровительст-
вовать. Даже учил их хорошим мане-
рам, умению носить фрак, изящно
двигаться...
Рассказывали, что Василий Ва-
сильевич однажды сам бегал по Пе-
тербургу в поисках «прокатного»
фрака для начинающего певца. Ко-
нечно, он с удовольствием одолжил, а
скорее подарил бы ему один из своих,
наимоднейших, но Федя — так звали
певца, — по словам Васи Андреева,
«не влезал ни в один из петербург-
ских фраков». Нужно ли говорить,
что речь шла о молодом Федоре
Шаляпине. Произошло это в са-
мом начале их большой, долголетней
дружбы.
И вот этот самый Вася Андреев,
законодатель мод и баловень судьбы,
выступает в фешенебельных дачах
с... балалайкой!
Поначалу слухи принимались за
остроумную шутку. Что же он, в ко-
соворотке и плисовых штанах с ба-
лалайкой выходит? Это Андреев-то
в косоворотке? Да что вы? Говорят,
как всегда, элегантный, во фрачной
паре. Фрак и балалайка! Ну и ну! Не-
вероятно!
Но очень скоро заговорили о боль-
шом успехе. И приглашать Василия
Андреева для участия в любитель-
ских концертах стало хорошим то-
ном.
Он выходил, действительно, в без-
укоризненном фраке, сверкая бело-
снежным крахмальным пластроном,
строгий, собранный, с наивной и гру-
бой, как тогда казалось, балалайкой
в руках, и — покорял, с первых же
звуков, самую избалованную свет-
скую публику.
Тут, пожалуй, следует немного
остановиться на стечении некоторых
обстоятельств, без которых неизвест-
но, как сложилась бы судьба Андрее-
ва и его балалайки.
Время это для искусства было
трудным. Великий XIX век подходил
к концу; дивное чудо, именуемое рас-
цветом русского искусства, уже пе-
реставало волновать пресыщенные
аристократические салоны. В моду
входил надуманный, изощренный
«декаданс» и одновременно (как бы
в оправдание?) псевдорусская «экзо-
тика» или то, что иронически назы-
вают стилем «а ля рюс». Так что, как
говорят, не бывать бы счастью...
Балалайка-то, как ни странно,
в то время даже для России стано-
вилась явлением не совсем обычным
и даже, если хотите, «экзотическим».
Ее довольно успешно вытесняла из
деревень более выразительная и мно-
гозвучная гармонь. Ну, а с балалай-
ки что возьмешь — три угла, три
струны... Даже имя какое-то не-
серьезное.
207
ТРИ УГЛА, ТРИ СТРУНЫ...
О себе Василий Васильевич рас-
сказывал скупо. И мы не знаем, в ка-
кой именно день 1883 года он услы-
шал игру балалаечника Антипа. Ан-
дреева и прежде интересовали рус-
ские народные песни, русские народ-
ные инструменты. Он умел и любил
на них играть. Но все это — от слу-
чая к случаю. Он был очень музыка-
лен, учился играть на скрипке, вла-
дел роялем. Музыкантом, однако,
быть не собирался, во всяком случае
никогда об этом не говорил, хотя му-
зыкой и вообще искусством увлекал-
ся сильно.
Встреча с Антипом перевернула, по
словам Андреева, всю его жизнь. Мы
никогда не слышали и никогда не ус-
лышим игру этого дремучего мужи-
ка-землекопа, изображенного на чу-
дом сохранившейся фотографии. Мы
только по случайным воспоминаниям
да еще по тому, какое впечатление
произвела игра Антипа на Василия
Васильевича Андреева, как измени-
ла она его судьбу, можем догады-
ваться, что Антии был настоящим
народным музыкантом-виртуозом.
Многие считали игру Андреева на
балалайке причудой светского моло-
дого человека, его случайным увле-
чением. Глубочайшее заблуждение!
Это были первые шаги по раз и на-
всегда избранной дороге. Отныне
балалайке было отдано все: думы,
поиски, планы, труд, наконец, со-
стояние.
Для самого Василия Васильевича
балалайка никогда не была «а ля
рюс», и не о славе салонного чудака-
любителя мечтал он.
Прежде всего, нужно было всерьез
заняться самим инструментом. Анд-
реев сразу понял, что примитивная
балалайка — так мы ее сейчас назы-
ваем — требует усовершенствова-
ния. У нее не было ладов-делений на
грифе, струны были не металличе-
ские, а «жильные», звук — не осо-
бенно сильный и не всегда чистый.
Словом, требовалась концерт-
ная балалайка. И Андреев решил
обратиться к известным петербург-
ским музыкальным мастерам.
Но не тут-то было! Создатели
скрипок, виолончелей, даже более
«низменных» гитар и слышать не хо
тели о какой-то там балалайке. Что
о них станут говорить?! Благород-
ные мастера не могли позорить свою
фирму общением с таким вульгарным
инструментом.
С большим трудом удалось Анд-
рееву уговорить одного из них. Да и
то с непременным условием сохра-
нить в тайне имя мастера. Только
спустя много лет нашел Андреев на-
стоящего помощника и единомыш-
ленника. Это был талантливый ма-
стер-столяр С. И. Налимов. С ним
Василий Васильевич организовал в
селе Марьино мастерскую по изго-
товлению народных инструментов.
Встреча с балалаечником-землекопом Анти-
пом перевернула всю жизнь Андреева.
208
Все это пришло позже. А пока...
25 декабря 1886 года состоялось
первое публичное выступление Ва-
силия Андреева на большой концерт-
ной эстраде.
«Под конец вечера, — писала одна
из газет, — был настоящий сюр-
приз, это наслаждение, воспринятое
от игры — на чем бы вы думали? —
на балалайке г. Андреева. Под паль-
цами этого артиста — смело даем
ему это имя — простой инструмент
совершенно заставил забыть свое
низменное происхождение».
Успех? Признание? Кто же станет
спорить, но...
«Не по чину балалайке, одно на-
звание которой оскорбительно даже
для посредственного скрипача, зани-
мать такое место в салонах и на кон-
цертных эстрадах. Юношество уби-
вает вкус и музыкальное чувство, иг-
рая на балалайке».
Итак, пока любительские выступ-
ления Васи Андреева можно было
считать милой, модной забавой, кри-
тика молчала. Но серьезная кон-
цертная эстрада — это совсем дру-
гое дело. И мнения, как видите, раз-
делились. Как ни грустно, но сторону
порицателей балалайки, даже не-
примиримых ее врагов, приняли то-
гда некоторые известные и передовые
музыкальные критики, музыканты-
исполнители, кое-кто из композито-
ров. Имен их мы здесь называть не
станем. Почти все они впоследствии
отказались от своих нелестных вы-
сказываний и из ярых противников
превратились в горячих поклонников
Андреева и его балалайки.
Да и тогда все нападки критики
производили на Василия Васильеви-
ча действие масла, пролитого на
огонь, — он загорался еще больше.
И в достижении своей цели был не-
утомим. Цель же его заключалась не
только в славе виртуоза-балалаеч-
ника. Планы его были куда шире и
грандиознее.
20 марта 1886 года афиша кон-
цертного зала Кредитного собрания
Вот они — энтузиасты, составившие «Кружок
любителей игры на балалайке».
сообщила петербуржцам, что ве-
чером состоится первый концерт
«Кружка любителей игры на ба-
лалайке».
Этот самый день оркестр русских
народных инструментов Ленинград-
ского радио и телевидения считает те-
перь днем своего рождения и с гор-
достью носит имя основателя Васи-
лия Андреева.
Вот она, главная мечта — оркестр,
составленный из русских народных
инструментов!
А в тот мартовский день их было
всего семь. Семь энтузиастов-бала-
лаечников, семеро музыкантов, при-
ступивших к завоеванию музыкаль-
ных вершин с помощью примитивно-
го народного инструмента.
ОФИЦЕР ПАРИЖСКОЙ АКАДЕМИИ
В 1889 году в Париже открылась
Всемирная выставка. Русский па-
вильон сразу же произвел большое
впечатление. Но самое главное по-
трясение было впереди. Париж бук-
209
вально сошел с ума. «Вы не слышали
балалаечников Андреева?! Это про-
сто чудо!!» Парижане пришли в вос-
торг от русской народной музыки, от
маршей и вальсов самого господина
Андреева в чудном исполнении его
«кружка любителей».
Год 1892-й. Андреева и его кружок
снова приглашают в Париж. На не-
сколько концертов. На два-три дня.
Концерты продолжались... пять,
только не дней, а месяцев. Музыкан-
ты проехали по всему побережью
Франции.
«Нет ничего прелестнее и гран-
диознее этой музыки, то нежной и по-
этической, то суровой и дикой...» —
писала одна из французских газет.
Подумать только! На сцене — се-
меро в строгих концертных фраках,
безукоризненных, конечно по приме-
ру самого Андреева. Никаких расши-
тых косовороток, плисовых шаровар,
никакой «экзотики а ля рюс», в ру-
ках — скромные, совсем «невыиг-
рышные» балалайки. Тщательно про-
думанная программа, умело, со вку-
сом сделанные переложения русских
народных песен и плясовых... Значит,
музыка и мастерство исполнителей,
только это, а не дешевый, модный
успех, вызывают такую бурю апло-
дисментов, цветов, даров...
О том, насколько справедливо ска-
занное, говорит награда, врученная
Андрееву в Париже. Василий Ва-
сильевич удостоен звания офицера
Парижской академии наук «за вве-
дение нового элемента в музыку».
Понимаете, какая это серьезная и
важная награда.
Признание. Награды. Настоящая
слава! Кажется, чего еще желать?
Но Андреев пока не достиг своей
мечты. Ему нужен оркестр. Случайно
к нему попадает забытый, почти ис-
чезнувший к тому времени инстру-
мент — русская домра. Он прини-
мается за реконструкцию и возрож-
дает ее. Он собирает гармонии, сви-
рели, жалейки; конструирует разно-
видности своей любимицы балалайки
Первый ансамбль балалаечников на Всемир-
ной выставке в Париже. 1889 год. (Третий
справа В. В. Андреев.)
(прима, альт, контрабас...). И так
как уже не только поклонников, но и
последователей становится все боль-
ше — легче искать исполнителей на
всех этих инструментах — будущих
оркестрантов невиданного еще ор
кестра. Оркестр будет называться
Великорусским, решает Андреев.
11 января 1897 года с концерта в
зале Дворянского собрания — а это
один из самых серьезных концертных
залов Петербурга (нынешний Боль-
шой зал Ленинградской филармо-
нии) — Великорусский оркестр Анд-
реева начал свое триумфальное шест-
вие.
Теперь можно подумать и о более
серьезной, сложной программе. Дело
это не легкое. Ведь еще никто в мире,
кроме самого Василия Васильевича,
не писал музыку для оркестра народ-
ных инструментов. А что, если?..
ВТОРЖЕНИЕ В СЕРЬЕЗНУЮ
МУЗЫКУ
Теперь и у нас, и за границей та-
ких оркестров великое множество. На
афишах и в программах концертов
РНО — так сокращенно называют
музыканты-профессионалы русские
народные оркестры — можно уви-
деть имена Чайковского и Мусорг-
210
ского, Глинки и Римского-Корса-
кова. Советские композиторы и са-
ми руководители оркестров — ди-
рижеры создают обработки симфо-
нических произведений для испол-
нения их РНО. Над этим много раз-
мышляют, спорят: не всякое сочине-
ние, как говорят, «ляжет» на народ-
ные инструменты. Но так или иначе,
со спорами или без них, всем ясно
одно: народный оркестр превосходно
может исполнять симфоническую
классику, серьезную музыку.
Ах, как порадовался бы этому Ва-
силий Васильевич!
«Мы не можем не сочувство-
вать, — читаем мы в одной из тог-
дашних газет, — господину Чайков-
скому, брату нашего великого компо-
зитора, в его стараниях прекратить
издевательства над музыкой покой-
ного гения... и вообще следует вся-
чески осудить вторжение балалайки
в серьезную музыку».
Это был самый настоящий скан-
дал, чуть не дошедший до суда. Как
посмел Андреев исполнять со своим
оркестром классику! Запретить не-
медленно всякие «вторжения»! «Не
по чину!»
Хорошо еще, что нашлись защит-
ники. Хорошо, что их становилось
все больше. Одним из наиболее
яростных — стал Лев Толстой, сам
превосходно игравший на этом
«вульгарном» инструменте, невзирая
на свое графское происхождение. На
защиту андреевского дела встали
и русские композиторы — Римский-
Корсаков, Глазунов, русские писате-
ли — Горький, Куприн.
И несмотря ни на какую грозную
или пренебрежительную критику,
успех и слава оркестра росли с неве-
роятной силой. Право, воспоминания
современников о концертах Велико-
русского оркестра — в России, Фран-
ции, Америке, Англии — принима-
лись бы нами сейчас за легенду, в ко-
торой быль явно перемежается с пре-
увеличениями... если бы не сохра-
нившиеся многочисленные рецензии.
Они так густо «нафаршированы»
восторженными словами, восклица-
тельными знаками, что читаешь и
кажется, вот-вот загорится пожел-
тевшая газетная страница, столько
вложено огня в строчки корреспон-
денций и рецензий о гастролях ор-
кестра.
Великорусский оркестр В. В. Андреева. Его концерты с триумфом проходили в России, Фран-
ции, Америке, Англии.
...Наступил 1917 год. В ноябре
Первый народный великорусский
оркестр — так теперь стал называть-
ся оркестр Андреева — начал свои
концерты для новых слушателей.
Слушатели были действительно но-
вые — солдаты, рабочие, матросы,
крестьяне, — а успех был тот же.
Впрочем, нет — более бурный, более
искренний. Ведь слушали свое, по-
нятное, близкое, знакомое. С оркест-
ром уже давно стали выступать мно-
гие известные певцы. Они пели рус-
ские песни. И все они говорили
говорят и по сей день — о великом
наслаждении выступать с народным
оркестром.
А когда в 1918 году оркестр давал
концерты на фронтах гражданской
войны... «Музыка ваша нужна, —
сказал им однажды Чапаев. — Такая
музыка перед боем, как добрая шаш-
ка в бою».
Оркестранты так радовались сво-
ему успеху у солдат-фронтовиков,
так были счастливы от похвалы Ва-
силия Чапаева, героического тезки
их руководителя. Но вернулись они
из поездки в глубоком горе. На одном
из концертов сильно простудился
Василий Васильевич. Оркестр оси-
ротел.
«Я не знаю, — писал критик Ам-
фитеатров, — любил ли Андреев еще
хоть что-нибудь в мире, кроме своей
идеи, думал он о ней ежечасно, еже-
минутно... в погоне за народной пе-
сней и народным инструментом он
исколесил все российские захо-
лустья... не женился, не влюбился,
истратил весь свой капитал».
«...ИМЕНИ АНДРЕЕВА»
Стены небольшого уютного зри-
тельного зала, точнее, его сцениче-
ской части обшиты деревянными па-
нелями. Панели выглядят вполне со-
временно и в то же время прекрасно
«вписываются» в общий облик ста-
ринного здания, построенного в пер-
вой половине XIX века. Деревянные
лестницы мягко глушат наши шаги...
И как волнует этот еле ощутимый,
особый запах, свойственный только
деревянным зданиям.
В зале, прямо напротив входа, на
барьере ярусов — большой портрет.
Василий Васильевич, как всегда, изя-
щен, элегантен, тщательно расчеса-
ны бородка и усы, ослепительна
фрачная манишка.
Сейчас начнется очередная репе-
тиция русского народного оркестра
Ленинградского радио и телевиде-
ния, оркестра имени Андреева. Рас-
саживаются на свои места оркест-
ранты с балалайками и домрами
в руках. В оркестр теперь введены
и некоторые инструменты из оркестра
симфонического — деревянные ду-
ховые, ударные. Их вводят очень
осторожно, по выбору.
По обе стороны от дирижерского
пульта — двое гусель звончатых. Их
и сейчас называют так по-древне-
русски. Играют на них в оркестре
Андреева замечательные музыкант-
ши, известные не только в нашей
стране, но и за рубежом, по гастро-
лям оркестра, которые так же, как и
в прежние «андреевские» времена,
проходят с триумфальным успехом.
Здесь, на репетиции, обе гуслярши
в обычных будничных платьях, скром-
ных вязаных кофточках. Осень толь-
ко началась, в театре еще не топят —
холодновато. А на сцену зала, где
состоится очередной концерт, они
выйдут в бархатных платьях, укра-
шенных золотой вышивкой. Очень
красиво выглядят эти платья среди
черно-белых фрачных пар оркест-
рантов-мужчин. Многие традиции
живут и бережно сохраняются в
оркестре, традиции, начатые Андрее-
вым. Фрачные пары — одна из них.
В оркестре много превосходных му-
зыкантов. Все они в прошлом — вы-
пускники музыкальных училищ и
консерваторий, специальных факуль-
тетов русских народных инструмен-
тов. Не успел Василий Васильевич
212
Играет русский народный оркестр имени В. В. Андреева.
порадоваться этому. В его время о та-
ких факультетах и не мечтали. Впро-
чем, он-то, наверное, мечтал. И ве
рил, что так и будет. Как верил в
счастливую судьбу своего, да и дру-
гих народных оркестров.
Исполнилась и еще одна мечта
Василия Андреева. Теперь музыку
для русского народного оркестра
пишут композиторы-профессионалы.
Существует большая группа компо-
зиторов, которые посвятили все свое
творчество народному оркестру.
С одним из таких композиторов мы
можем познакомиться здесь же на ре-
петиции — это один из главных соли-
стов оркестра, баянист Владимир Те-
рентьевич Бояшов. Музыка его очень
яркая, нарядная, особенно любит
он сочинять на темы русских народ-
ных сказок. Когда оркестр исполняет
его произведения, за дирижерский
пульт, как правило, становится сам
автор—- известный композитор, боль-
шой серьезный музыкант.
Вот и сейчас он отложил свой баян,
встал за дирижерский пульт, открыл
партитуру. К нему подошел невы-
сокий, стройный человек — это Алек-
сандр Александрович Павловский,
художественный руководитель дет-
ского хореографического коллектива
Дворца культуры имени А. М. Горь-
кого. Зачем он здесь? А вот это как
раз очень интересно и очень важно
для нашего разговора.
Думаю, уже немало ребят, живущих
в Ленинграде, видели балет «Сказка
о рыбаке и рыбке». Зал Дворца
культуры имени А. М. Горького
в дни, когда на сцене идет этот балет,
всегда переполнен. Правда, дней этих
не так много, как хотелось бы, и да-
леко не всем ленинградским ребятам
213
(не говоря уже о взрослых) удалось
пока посмотреть прекрасный спек-
такль. Но беда в том, что артисты —
участники балета — люди очень за-
нятые: они учатся в обычных шко-
лах — в первых, вторых, третьих и
восьмых, десятых классах, а по ве-
черам, после школы овладевают
труднейшим искусством хореогра-
фии. Спектакли — это их праздники,
а праздники, как известно, бывают
не часто.
Вот в этом коллективе и родилась
идея поставить балет по сказке Пуш-
кина о Золотой рыбке. Руководители
и постановщики будущего балета уже
рассказывали друг другу замыслы
сцен и танцев; перед ними вставали
картины подводного царства, где
кордебалет в синих с серебром балет-
ных пачках изображает морские вол-
ны, а между ними скользят краса-
вицы морские звезды, мелькают юр-
кие серебристые рыбки — самые
маленькие балерины-первоклашки.
В мечтах уже возникали изящные
пируэты Золотой рыбки. Рождались
образы Старика и Старухи, спесивых
бояр — маленьких, но в огромных,
высоких горлатных шапках; замыс-
ливались огневые пляски озорных
скоморохов... Но не бывает же балета
без музыки! А музыки балета «Сказ-
ка о Золотой рыбке» еще не сущест-
вовало. Ее только предстояло соз-
дать. И тогда родилась еще одна
идея — дерзкая, но невероятно за-
манчивая: а что, если сопровождать
балет будет русский народный
оркестр? Такого ни в истории хорео-
графии, ни в истории РНО еще не
бывало.
Так композитор Бояшов получил
интереснейшее и необычное задание.
Конечно, музыка создавалась при са-
мом деятельном участии постанов-
щиков будущего балета. Обсуждался
каждый танец, каждая сцена. Спори-
ли, наверное, много и подолгу. Да и
как же иначе — дело-то новое, как
же без споров. Но балет получился
превосходный. Музыка его очень ме-
лодична, танцевальна, оркестр зву-
чит полнокровно, ярко.
В дни спектакля русский народный
оркестр имени Андреева, в тор-
жественно-парадных фраках, рас-
полагается (скажем прямо, с тру-
дом) в небольшой оркестровой
яме Дворца культуры. Композитор
Бояшов встает за пульт. Гаснет свет
в зале, и на сцене оживает веселый
красочный мир русской сказки...
И хотя в балете, как известно, нет
слов, мы будто слышим их в звуках
балалаек и домр, баянов и гуслей.
Пошел старик к синему морю
(Не спокойно синее море)...
...Тревожно-трепетные тремоло
домр, всплески звончатых гуслей,
глухие вздохи огромной басовой ба-
лалайки... Будто расплескалось синее
море между креслами уютного дере-
вянного зальца. Идет репетиция,
оживает балетная партитура в зву-
ках оркестра. За пультом — автор.
Играет русский народный оркестр
имени Василия Андреева.
...Двери захлопнулись. Автобус
отошел от остановки. Проплывают
деревья, проглядывают дачи-особ-
нячки... Как подходят Каменному
острову мелодии андреевских валь-
сов! Музыка Андреева поразительно
воссоздает аромат эпохи. А здесь, на
Каменном, эпоха, в которую начал
свою деятельность Василий Василье-
вич, ощущается особенно сильно,
острее, пожалуй, чем где-нибудь в
Ленинграде.
Здесь рождалась слава Василия
Андреева. Теперь здесь работает соз-
данный им оркестр.
Проплывают деревья, особнячки...
и кажется, слышишь:
«Ты пригрел у своего доброго серд-
ца сиротинку-балалайку, от твоей за-
боты она выросла в чудесную рус-
скую красавицу, покорившую своей
красотой весь мир».
Это сказал о Василии Андрееве
Федор Шаляпин.
К. Куликова
«...В ПОТОМСТВЕ
НЕ УМРЕТ»
(К 250-летию И. А. Дмитревского)
был учителем, настав-
ником и инспектором
российской труппы... Не
было, да и нет ни еди-
ного актера или актри-
сы, который бы не пользовался, более
или менее, моим учением и настав-
лениями... Не появлялась во время
моего правления на театре никакая
пьеса, в которой бы я советом или
поправкой не участвовал41, — с гор-
достью писал в 1802 году один из
первых корифеев нашей сцены Иван
Афанасьевич Дмитревский. И он
имел полное право так написать!
Дмитревский прожил долгую и
славную жизнь. Был соратником
создателя русского театра Федора
Григорьевича Волкова. Приняв от
Волкова звание Первого российского
актера, переиграл в течение полувека
почти все главные роли отечествен-
ного репертуара. Воспитал не одну
плеяду замечательных актеров. Пе-
ревел и сочинил около пятидесяти
пьес. Был мудрым советчиком и дру-
гом всех знаменитых драматургов
своего времени. Единственный из
актеров, удостоился он звания дейст-
вительного члена Российской Акаде-
мии, куда выбирались «знатнейшие и
ученейшие в государстве люди».
По широте деятельности, по значе-
нию для нашей культуры его можно
сравнить лишь с прославленным Ми-
хаилом Семеновичем Щепкиным,
которому довелось блистательно про-
должить традиции, начатые Дмит-
ревским. Современник Щепкина, те-
атрал С. П. Жихарев в своих воспо-
минаниях писал: «Если Волков за-
служивает названия основателя рус-
ской сцены, то Дмитревскому при-
надлежит не менее почетное звание
распространителя сценического ис-
кусства в России... Он первый подал
пример, как должен вести себя на-
стоящий артист и до какой степени
уважения может он достигнуть...»
И в то же время как мало извест-
но сейчас о его жизни! Даже о том,
когда он родился, долгое время при-
ходилось гадать. Лишь совсем недав-
но исследователям удалось устано-
вить год его рождения: 1736-й. Сце-
ническая же деятельность Дмитрев-
ского началась в конце 40-х годов
восемнадцатого столетия, когда в
России еще не было профессиональ-
ного отечественного театра, но уже
начали давать, от случая к случаю,
представления так называемые пар-
215
тикулярные, то есть любительские
труппы. Они разыгрывали церковные
пьесы, народные сатирические сцен-
ки и переделки «гисторических» ро-
манов, переведенных с иностранных
языков.
Такие выступления поощряла им-
ператрица Елизавета Петровна. Во
дворцах выступали лишь иноземные
актеры. Царица же хотела — по при-
меру французского короля — иметь
при дворе и свою, русскую професси-
ональную труппу. В декабре 1750 го-
да она подписала указ, коим офици-
ально разрешалось «обывателям», то
есть простым горожанам, пожелав-
шим «русские комедии иметь, в том
позволение им давать и воспрещения
не чинить». Указ этот позволил моло-
дому ярославскому заводчику Федо-
ру Григорьевичу Волкову, который
в Москве и Петербурге повидал пред-
ставления итальянских и немецких
актеров, создать в своем городе по-
ев. Г. Волков.
стоянно действующий театр. Акте-
рами в нем стали он сам, младшие
его братья и их юные приятели, слу-
жившие мелкими чиновниками в го-
родском управлении или учившиеся
в семинарии.
В театре Волкова начал выступать
и бывший семинарист тринадцати-
летний Иван Дмитревский. Был он
высок, строен, красив. Видимо, по-
этому Федор Григорьевич и поручил
Дмитревскому играть женские роли
(по обычаю того времени женщин
в ярославской труппе не было).
Для своего времени театр Волкова
был явлением незаурядным. Вести
о нем быстро дошли в Петербург. Им-
ператрица, услыхав о выступлениях
ярославцев, 5 января 1752 года под-
писала указ: «Федора Григорьева
сына Волкова... з братьями Гаври-
лом и Григорьем (которые в Ярослав-
ле содержат театр и играют комедии)
и кто им для того потребны будут,
привесть в Санкт-Петербург...» Сре-
ди «потребных» комедиантов была
названа Волковым и фамилия шест-
надцатилетнего Ивана Дмитревско-
го. Вскоре вместе со своими товари-
щами он предстал перед Елизаветой
Петровной в трагедии одного из пер-
вых наших знаменитых писателей
Александра Петровича Сумарокова
«Хорев», играя роль красавицы
Оснельды.
Потом они выступили перед импе-
ратрицей еще в нескольких трагедиях
Сумарокова и в драме митрополита
Дмитрия Ростовского «Покаяние
грешного человека». Привыкнув к
пышным, зрелищным спектаклям
иностранных трупп, Елизавета Пет-
ровна весьма прохладно отнеслась
к выступлениям ярославцев, игра ко-
торых хоть и была талантлива, но,
как позже скажут их современники,
«не весьма украшена искусством».
Соревноваться с высокопрофессио-
нальными придворными иноземными
труппами ярославцы не смогли. Им-
ператрица расчленила их труппу.
Четырех наиболее понравившихся
216
Картина А. П. Лосенко «Владимир и
Рогнеда».
ей — Федора и Григория Волковых,
Ивана Дмитревского, Алексея Попо-
ва — повелела отдать для обучения
разным наукам в кадетский корпус.
После недолгого пребывания в кор-
пусе эта четверка и составила ядро
первой профессиональной русской
труппы, когда в 1756 году Елизавета
Петровна подписала «высочайший
указ» об официальном создании пуб-
личного театра.
То был документ чрезвычайной
важности! С 30 августа 1756 года
ведет точку отсчета наше отечествен-
ное сценическое искусство.
Во главе первой профессиональной
русской труппы в Петербурге был по-
ставлен Александр Петрович Сума-
роков, трагедии и комедии которого
определили ее репертуар. Ближайши-
ми помощниками его стали Федор
Волков и деливший с ним главные
роли Иван Дмитревский. Жизнь Фе-
дора Григорьевича оборвалась рано.
Простудившись во время организа-
ции коронационных празднеств при
восшествии на престол Екатерины II,
он умер в 1763 году. Дмитревского же
Екатерина II послала в иноземные
края набраться сценического опыта,
чтобы потом передать его русским
актерам. По уверениям современни-
ков, Дмитревский посетил не только
центры мировой культуры Париж и
Лондон, но и все «знатнейшие города
Голландии, Франции и Немецкой
земли, кроме Вены». Он познакомил-
ся с самыми крупными европейскими
актерами и актрисами: Лекеном, Гар-
риком, Клерон, Дюмениль.
О том, каким был Иван Афанасье-
вич в молодые годы, некоторое пред-
ставление дает картина художника
Лосенко «Владимир и Рогнеда». По
уверениям современников, Дмитрев-
ский позировал художнику. Класси-
чески правильное, с удлиненным ова-
лом лицо. Выразительная мимика.
Гордая осанка. Плавность театраль-
ных жестов. Все это полностью со-
ответствовало представлению Сума-
рокова об исполнителе главных ролей
его трагедий.
Иван Афанасьевич с большим ува-
жением и любовью относился к Су-
марокову, давно уже отстраненному
от руководства театром, то и дело
попадавшему в опалу из-за своего не-
уживчивого характера правдолюбца.
По заказу Российской Академии
Дмитревский написал «Похвальное
слово Сумарокову» и до конца своего
актерского поприща высоко ценил
его пьесы.
В то же время, формируя реперту-
ар, Дмитревский ставил также пе-
реводные пьесы прогрессивных за-
рубежных драматургов — Бомарше,
Дидро и других. И сам перевел с
французского несколько драм. Пере-
водом одной из них он особенно гор-
дился. Главную роль в ней с огром-
ным успехом играл много лет. То был
«Беверлей» французского писателя
Сорена. Беверлей с детства испытал
нужду и возненавидел «несправедли-
вость жизни». Его сердце полно «от-
чаяния и бешенства». Он ополчился
на судьбу, став игроком. И, разорив
ближних, выпивает в темнице яд. По-
явление Беверлея на сцене в испол-
нении Дмитревского приветствовал
217
Театр Книппера на Царицыном лугу.
русский просветитель Николай Ива-
нович Новиков. Герой Дмитревского
вызвал горячее сочувствие и у моло-
дого Радищева.
Но далеко не все, что делал Дмит-
ревский, нравилось екатерининскому
двору. Проницательный С. П. Жиха-
рев познакомился с Дмитревским
в начале XIX века. «Он походил более
на старого царедворца, чем на старо-
го актера, — вспоминал Жихарев. —
Жаль, что голова у него беспрестанно
трясется, но прожить семьдесят два
года в беспрерывных трудах и опасе-
ниях за себя и других — не безделка,
пбневоле затрясешь головой!»
В зените своей славы Дмитревский
несколько раз пытается заполучить
то частный театр в Москве, то стать
владельцем так называемого воль-
ного Деревянного театра на Цари-
цыном лугу в Петербурге.
С театром, построенным на Цари-
цыном лугу (ныне Марсово поле),
он связал свою судьбу в 1779 году,
когда его пригласил туда немец Карл
Книппер, который получил разреше-
ние открыть частный театр. Труппа
была сформирована из воспитанни-
ков московского сиротского дома.
Продолжая выступать на придвор-
ной сцене, Дмитревский со всем пы-
лом взялся за постановку спектак-
лей и обучение новоиспеченных ак-
теров.
Вскоре он стал совладельцем этого
театра, а затем и вовсе откупил его
в 1782 году у Книппера. И на деле до-
казал, как много может сделать
истинный талант, если у него не свя-
заны руки ни высокомерным началь-
ством, приспособлявшимся к капри-
зам императрицы, ни невежествен-
ным частным хозяином. Увеличив
труппу на восемнадцать человек,
приглашая для участия в отдельных
спектаклях актеров, балетмейстеров,
танцовщиков и музыкантов придвор-
ного театра, улучшив оформление и
костюмы, он начал формировать ре-
пертуар, стремясь обогатить сцену
наиболее интересными произведени-
ями русских сочинителей. И добился
постановки в 1782 году бессмертного
«Недоросля» Фонвизина на своем
«прощальном» бенефисе.
Всего лишь год Иван Афанасьевич
имел возможность самостоятельно
218
руководить постановками. В 1783 го-
ду, построив для публичных пред-
ставлений Большой каменный театр
на Карусельной, или, как ее потом
стали называть, Театральной площа-
ди, Екатерина II «вольную» труппу
Дмитревского объединила с придвор-
ной. Деревянный театр на Царицы-
ном лугу стал называться Малым.
А Дмитревскому было приказано
выполнять обязанности Надзирателя
русских актеров.
Но «прощальный» бенефис его
в «вольном» театре стал шумной сен-
сацией. Ходили слухи, и небезосно-
вательные, что «Недоросль» написан
специально для Дмитревского, что по
просьбе Ивана Афанасьевича автор
многое поправил в своей пьесе, что
Фонвизин принимал непосредствен-
ное участие в ее постановке, распре-
деляя роли, показывая, как их иг-
рать. Интерес к спектаклю был не-
обыкновенный. А успех — небыва-
лый!
Неудержимый хохот и аплодисмен-
ты сопровождали сцены с крепост-
никами Простаковым и Скотининым.
Но еще большие рукоплескания вы-
зывали «сериозные» сцены. Они, по
словам знаменитого писателя и исто-
рика Н. М. Карамзина, «обращали
на себя все внимание публики... Осо-
бенно, если они были наполнены кол-
кими замечаниями на светские обы-
чаи и слабости того времени».
«Колкие замечания» Стародума по
отношению к «неисцельно больному»
двору лицемерной Екатерины II опре-
деляли идейный смысл роли, напи-
санной Фонвизиным для Дмитревско-
го. И актер блестяще его воплощал.
То была лучшая роль Ивана Афа-
насьевича. Закономерно, что самую
широкую популярность завоевал пор-
трет, изображающий его в костюме
Стародума с рукописью «Недоросля»
в руке.
Постановка «Недоросля» была
триумфальным событием в жизни
Фонвизина. Но она послужила и на-
чалом гонений, которые сразу же по-
сле премьеры обрушились на Дениса
Ивановича. «И Змейкина, себя
узнавши в Простаковой, сулила ав-
тору жизнь скучную и удел в стране
далекой и суровой», — напишет уже
в XIX веке декабрист Рылеев, имея
в виду Екатерину II. О том же ска-
жет Пушкин: «Екатерина любила
просвещение, а Новиков, распростра-
нивший первые лучи его, перешел из
рук Шешковского (начальника Тай-
ной экспедиции, где нередко пытали
подследственных. — К. К.) в темни-
цу, где и находился до самой ее смер-
ти. Радищев был сослан в Сибирь;
Княжнин умер под розгами — и Фон-
визин, которого она боялась, не
избегнул бы той же участи, ес-
ли бы не чрезвычайная его извест-
ность».
Дорого он заплатил за свою из-
вестность! Вскоре после появления
«Недоросля» печатать Фонвизина
было запрещено. А он, парализован-
ный, с безжизненно повисшей пра-
вой рукой, лелеял все новые и новые
И. А. Дмитревский с рукописью «Недоросля».
219
замыслы, направленные против не-
праведного самовластия. Одним из
таких замыслов, которому не сужде-
но было осуществиться, явился сати-
рический журнал. Фонвизин хотел
назвать его «Стародум, или Друг
честных людей» и начать обращени-
ем к любимому своему герою: «Я дол-
жен признаться, что за успех комедии
моей Недоросль одолжен я Вашей
особе». Слова эти, как и само назва-
ние журнала, с полным правом со-
временники относили не только к
фонвизинскому герою, но и к первому
исполнителю его роли. За Дмитрев-
ским сохранилась стойкая слава, что
он был другом честных людей.
Волков, Сумароков, Фонвизин, Но-
виков, Державин. С ними и многими
другими вольнолюбивыми современ-
никами Ивана Афанасьевича связы-
вала тесная дружба. «Счастлив
Княжнин, что родился во времена
Дмитревского!» — восклицал извест-
ный драматург Княжнин, пьесу кото-
рого «Вадим Новгородский» за рес-
публиканские идеи Екатерина II при-
казала вырвать из отпечатанного
альманаха «Русский феатр» и сжечь.
«Он всем произведениям делает
честь, их переправляя», — с гордо-
стью признавался в молодости, гово-
ря о Дмитревском, будущий великий
баснописец Крылов.
С Иваном Андреевичем Крыловым
у Дмитревского были особенно
близкие отношения. Познакомились
они года через два после того, как
тринадцатилетний Крылов приехал
в 1782 году в Петербург. Дмитрев-
скому тогда было уже под пятьдесят.
Но «несмотря на разность лет, званий
и самих занятий, они должны были
близко сойтись, — утверждал один
из первых биографов Крылова
П. А. Плетнев... — Дмитревский, не
ослепленный успехами своими и сла-
вою, доступен был каждому молодо-
му человеку, который желал восполь-
зоваться советами его и замечаниями
Зрительный зал Большого театра в Петербурге 1820-е годы.
220
касательно театральных сочинений...
Он был артист гениальный. Ему были
понятнее... первые опыты другого
гения».
Убедив Крылова сжечь неудавшу-
юся первую трагедию, Дмитревский
направил юношу на другой путь —
путь сатирической комедии, куда бо-
лее близкой его дарованию.
В конце 80-х годов Дмитревскому
выступать на сцене доводилось ред-
ко. В 1787 году, пятидесяти одного
года от роду, в расцвете зрелого ма-
стерства он вынужден был уйти на
пенсию. Ушел с почетом, с суховатой,
но исполненной уважения формули-
ровкой «основателя театра».
Все свое время теперь он отдавал
переводам пьес и оперных либретто,
молодым драматургам, которых не-
устанно пестовал, и воспитанникам
театральной школы, где преподавал
актерское искусство с начала ее
основания. Авторитет его был так вы-
сок, что, по словам Крылова, «многие
честные и разумные вельможи» иска-
ли с ним знакомства. Его называли
«великим маэстро». Он был вхож
в дома всех просвещенных людей
Петербурга. Мнение его по части те-
атральных дел считалось непоколе-
бимым.
И совершенно естественно, что ко-
гда на смену бездарному, сильно рас-
шатавшему сценическое дело теат-
ральному руководству в 1791 году
пришел князь Н. Б. Юсупов, человек
жестокий, высокомерный, но истин-
ный знаток театра, то взор его сразу
обратился к Дмитревскому. Тотчас
же последовало повеление: «В рас-
суждение наилучшего порядка и бла-
гоустройства... почел я нужным на-
значить известного знанием и долго-
временною опытностью в театраль-
ном искусстве г-на Дмитревского
главным режиссером во всех теат-
ральных частях...»
И Дмитревский снова бросается,
как он говорил, спасать «упадающий
русский театр». Значительно обновил
репертуар. Выпустил на сцену воспи-
танных им в школе превосходных ак-
теров. На роли главных героинь вы-
двинул свою любимую ученицу та-
лантливую Александру Дмитриевну
Каратыгину. На роли главных героев
нашел удивительного по силе дарова-
ния молодого самородка — купца
Алексея Семеновича Яковлева.
Дожив до глубокой старости,
Иван Афанасьевич Дмитревский
умер в 1821 году. Сразу после смерти
удостоился он великой почести. На
подмостках огромного пятиярусного
Большого театра был устроен
в его честь посмертный бенефис.
В специально написанном к спектак-
лю прологе зрители увидели бюст ве-
ликого артиста, которого музы исто-
рии, комедии,трагедии,танца венча-
ли лаврами и миртом. Почтить его
память вышла перед рукоплескав-
шим залом вся труппа русского теат-
ра. Игравшая роль музы трагедии —
величественной Мельпомены — по-
следняя из выпущенных им на сцену
учениц проникающим в души голосом
подвела итог жизни замечательного
актера:
Так жизнь тому мила и смерть не так ужасна,
Кто с честью конча век, в потомстве не умрет;
Дмитревский в памяти людей переживет
Любимцев случая, тягчивших свет напрасно.
То была великая Екатерина Семе-
нова, которую Пушкин провозгласил
«единодержавною царицей» нашего
трагического театра.
Жизнь русской сцены, которой
Дмитревский отдал столько сил, про-
должалась. И имя великого актера
осталось увековеченным, как одного
из ее основателей, летописца части
ее живой истории на протяжении
семидесяти лет!
Р. Скрынников
ЕРМАК
ТИМОФЕЕВИЧ
Занимая место на краю Евро-
пы, Русь постоянно прини-
мала на себя удары кочевых
орд, выплескивавшихся из
глубин Азии. Пока Древне-
русское государство сохраняло един-
ство, оно противостояло натиску пе-
ченегов, половцев и других степных
народов. Однако раздробленность и
внутренние междоусобицы подорва-
ли могущество Руси. Татаро-мон-
гольские завоеватели на два века по-
работили страну. Как только Россия
вновь обрела единство и покончила
с внутренними войнами, она тут же
сбросила ненавистное иго. Империя
завоевателей пала, и вскоре началась
расчистка почвы от ее обломков.
Пали Казанское и Астраханское хан-
ства, после чего наступила очередь
Сибирского «царства», последнего
осколка Золотой Орды в Зауралье.
Поход Ермака в пределы Сибирского
ханства положил начало освоению
Сибири русскими.
Что привело вольных казаков в Си-
бирь? На этот вопрос в разные вре-
мена отвечали по-разному. Сравни-
тельно рано возникла официальная
версия присоединения Сибири к Рос-
сии, фигурировавшая уже в посоль-
ских документах конца XVI —
XVII века. Согласно заявлениям
царских дипломатов, первую экспе-
дицию в Сибирь организовал не кто
иной, как Иван Грозный, пославший
за Урал служилых казаков. Дипло-
маты умалчивали о Ермаке и Стро-
гановых. Другая версия, появивша-
яся в конце XVII века и вскоре полу-
чившая также официозный оттенок,
подчеркивала ведущую роль в деле
присоединения Сибири пермских вот-
чинников Строгановых. Существова-
ла еще одна точка зрения — она ко-
ренилась в народных сказаниях.
В глазах народа главным и единст-
венным героем «сибирского взятия»
был вольный казак.
Батыево нашествие смело с лица
земли славянские поселения в степ-
ной полосе между Днепром и Волгой,
в Тмутаракани и других пунктах При-
азовья. Но пути в глубь степей не
были забыты на Руси. Едва Золотая
Орда утратила былое могущество и
стала распадаться, русское населе-
ние начало возвращаться в донские,
приазовские и волжские степи.
Бескрайние степи были заняты ред-
кими кочевьями ордынцев Плодо-
родные земли и обильные угодья ма-
нили русский люд в глубь «дикого
поля». Выходцы из Руси небольшими
ватажками отправлялись вниз по те-
чению рек на промыслы, с наступле-
222
нием холодов возвращались домой
либо «полевали» в степях. На окра-
инах находили прибежище прежде
всего те, кто искал спасения от тягла,
даней и оброков. Они основывали
свои зимовья все дальше к югу от
пограничных крепостей и засек. Не-
многочисленные русские переселенцы
часто присоединялись к татарским
станицам.
Вольные станицы пополнялись «из-
гоями» из разных мест. Но преобла-
дали среди них славяне. Сказалось
то, что земледельческое население
Руси было куда более многочислен-
ным, нежели кочевое население сте-
пей.
В «диком поле» вольные казацкие
общины основывали свои станицы
либо на больших речных островах,
либо на «гористых» берегах, наподо-
бие волжских Жигулей. На реках ко-
лонисты ловили рыбу, в окружающих
лесах промышляли дичь. Реки давали
им не только пропитание, но и слу-
жили надежным укрытием. Легкие
речные суда — струги заменяли пере-
селенцам лошадей. Верхом на коне
казаку трудно было ускользнуть от
подвижных татарских отрядов. На
стругах они оставались неуловимы
для ордынцев.
Вольные русские колонисты яви-
лись пионерами в освоении новых
земель. В своем движении они опере-
жали правительство. Казаки первы-
ми стали обживать «дикое поле»
в Нижнем Поволжье, на Тереке, на
Яике и в Донецком бассейне. Поход
в Сибирь явился прямым продолже-
нием этого народного движения. Си-
бирь была заселена вольными посе-
ленцами, а потому этот край никогда
не знал крепостного права.
Источники сохранили совсем мало
сведений о личности Ермака Тимофе-
евича. Неудивительно, что с его име-
нем связано много легенд.
Московский летописец, составлен-
ный в XVII веке, сообщал следующие
сведения о Ермаке и его сотовари-
щах. Волжские казаки будто бы раз-
громили на Волге царские суда и
ограбили послов кизилбашских, по-
сле чего царь послал против них вое-
вод. Многие казаки были повешены,
а другие «аки волкы разбегошася по
Волге». Пятьсот из них «побегоша»
вверх по Волге, «в них же старейши-
на атаман Ермак Тимофеев сын».
Документы о сношениях России
с Персией сохранились в архивах.
Миниатюра из «Истории Сибирской» Семена
Ремезова.
В них точно обозначено, что караван
персидских послов подвергся погро-
му лишь в 1588 году. Ермак же погиб
тремя годами ранее. Таким образом,
он никак не мог участвовать в напа-
дении на послов кизилбашских (пер-
сидских) .
Предания о «грабежах» и «разбое»
Ермака отразились не только в мо-
сковских, но и в провинциальных
летописях. Так, в кратком летопис-
це сольвычегодского происхожде-
ния имеются следующие строки: «На
Волге казаки, Ермак атаман, родом з
Двины з Борку... разбили государеву
казну, оружие и порох и с тем подня-
223
лись на Чюсовую». В другом лето-
писце XVII века можно прочесть, что
уже дед Ермака суздалец Афанасий
Аленин служил «в найму в подводах
у разбойников», а его внук Василий
Тимофеев Аленин пошел «от работы»
в строгановской вотчине «на разбой».
Возможно, в строгановских вотчинах
XVII века и жил разбойник Василий
Аленин, но к Ермолаю Тимофееву —
историческому Ермаку — он не имел
никакого отношения.
Историку, чтобы добраться до ис-
тины, надо найти достоверные ис-
точники и отбросить поздние и ле-
гендарные. Исследователь уподобля-
ется археологу во время раскопок.
Он выделяет среди документов от-
дельные «слои» и датирует их: древ-
ний слой, очищенный от всякого рода
наносов и напластований, представ-
ляет наибольший интерес. В поздних
слоях надо обнаружить зерна вымыс-
ла, из которых обычно и вырастают
легенды.
Документы о Ермаке отложились
в архивах и книгохранилищах тре-
мя слоями. К первому относятся
источники,составленные непосредст-
венно в период «сибирского взятия».
Прошло сорок — пятьдесят лет, пре-
жде чем тобольские книжники соста-
вили ранние летописные повести о
Ермаке. При этом они опирались на
воспоминания оставшихся в живых
ермаковцев. Минуло более века, пре-
жде чем за перо взялся историк и
картограф Семен Ремезов, современ-
ник Петра I. Написанная им «Исто-
рия Сибирская» подкупает массой
«точных» подробностей, редкой осве-
домленностью автора. Ремезову из-
вестны дни прибытия Ермака в раз-
ные пункты, изменения в численности
его отряда с точностью до одного че-
ловека на разных этапах похода.
Некоторые историки попытались
прочесть заново всю историю сибир-
ской экспедиции, опираясь на данные
Ремезова. Согласно их представлени-
ям, экспедиция протекала так. Еще
в 1577 году Строгановы впервые при-
звали Ермака с Волги. 1 сентября
1578 года атаман с дружиной отпра-
вился на Сылву и там зазимовал.
В 1579 году казаки вышли на Урал
и основали зимовье на тагильском
перевале. В 1580 году казаки достиг-
ли Туры и провели зиму в Чинги Туре.
В 1581 году отряд подошел к устью
Тобола, но не решился штурмовать
татарскую столицу и предпринял по-
пытку вернуться на Русь через Тав-
ду. Затем казаки изменили свой план
и повернули в низовья Тобола, где
провели в полной бездеятельности
еще один год. В течение своего трех-
летнего перехода казаки шли по си-
бирским рекам «неспешно», «с иску-
сом». Они выдержали несколько
трехдневных сражений с татарами и
одно пятидневное, во время которого
их кони «бродили по чрево в крови».
Новая хронология похода Ермака
ошибочна, потому что предания, со-
бранные Ремезовым в конце XVII
начале XVIII века, были легендарны-
ми. Начало сибирского похода описа-
но в «Истории» Ремезова следующим
образом. Ермак и казаки вышли из
чусовских городков и пошли вверх по
Чусовой к уральским перевалам. Но
почти сразу же они ошиблись («об-
мишенились»), «не попали по Чусо-
вой в Сибирь», ибо свернули не на
Серебрянку, а раньше—на Сылву.
С опозданием обнаружив свою ошиб-
ку, казаки зазимовали на Сылве.
Если верить Ремезову, Ермак заблу-
дился на Сылве. По писцовым книгам
1579 года, местность по Сылве при-
надлежала Максиму Строганову. По
берегам реки располагались его де-
ревни и мельница. Как могли казаки
проплыть мимо и не заметить их,
остается загадкой. Этого мало. Мак-
сим Строганов дал Ермаку проводни-
ков. Как они могли заплутаться на
Сылве, и вовсе необъяснимо. Легенда
о зимовке Ермака на Сылве возникла
в Кунгуре в конце XVII века. Ее сочи-
нили местные церковники, чтобы
обосновать легенду о постройке Ер-
маком часовни в окрестностях Кун-
224
К очерку А. Томилина «Он был нашим «первым университетом».
Схема работы посадочного аппарата станции «Вега».
Схема работы аэростатного зонда станции «Вега».
К очерку Ю. Коптева «Венера -— Галлей — далее».
В укромном месте...

В пойме реки Гумбарицы.
К очерку В. Харченко «Куда летит удод».
ЭСКАЛАТОР СЕГОДНЯ
К очерку А. Сохриной «Раз ступенька, два ступенька».
ПОДЪЕМ СУДНА ПОНТОНАМИ.
К очерку М. Груниной «Подводные мастера».
К очерку Р. Скрынникова «Ермак Тимофеевич».
гура, сохранившейся до их времени.
Вовсе фантастическими являются
сведения «Истории» Ремезова о том,
что на Туре Ермак убил... Чингисхана
и зазимовал в его граде Чинги Туре.
Сибирские летописи были состав-
лены за много десятилетий до реме-
зовской «Истории». К тому времени
некоторые из соратников Ермака бы-
ли еще живы. Летописец разыскал их
в Тобольске. Одни участники «сибир-
ского взятия» продолжали служить
в Тобольской сотне «старых каза-
ков», другие жили на покое в бога-
дельне. Воспоминания очевидцев
дали летописцу живой и яркий мате
риал. Но хроцологию событий пре-
старелые ветераны помнили плохо.
Они знали, что заняли с боем столицу
Кучума в Дмитриев день (26 октяб-
ря), но назвать точный год затрудня-
лись. Когда в 1621 году казаков спро-
сили, сколько времени они служат
в Тобольске, они ответили, что слу
жат не больше не меньше как сорок
лет. Отсчитав указанные годы, лето-
писец заключил, что Ермак и его со-
ратники прибыли в Сибирь в 1581 го-
ду. На самом же деле ермаковцы
определили время своего появления
в Сибири приблизительно, с помощью
округленных цифр. Дата, названная
ими по памяти на склоне лет, не отли-
чалась точностью.
Большой интерес к истории Сибири
проявляли богатые пермские соле-
промышленники Строгановы, предки
которых участвовали в организации
сибирской экспедиции. Строгановы
заполучили копию Тобольской ле-
тописи и поручили своим дворовым
грамотеям переписать заново исто-
рию Ермака.
Придворный летописец пермских
господ нисколько не походил на пуш-
кинского Пимена, добросовестно ис-
кавшего истину. Он подчинил свое
повествование предвзятой цели. Что-
бы возвеличить своих хозяев, он со-
чинил басню, будто Ермак прибыл
в строгановские вотчины за два года
до начала сибирского похода и, бу-
дучи их нахлебником, успел превра-
титься в их слугу. Сибирь была взята,
утверждал летописец, «промыслом» и
«радением» Строгановых: это они
дали казакам Ермака пушки и про-
чее вооружение, снабдили их продо-
вольствием и послали их в Сибирь
вместе со своей вотчинной «армией»,
состоящей из трехсот храбрых во-
инов.
Тобольские летописцы не знали,
в какой именно день началась экспе-
диция Ермака. Строгановский грамо-
тей не только назвал дату начала по-
хода, но и подробно описал, как все
произошло. В Семенов день (1 сентяб-
ря 1581 года), читаем в Строганов-
ской летописи, войска Кучума и пе-
лымский князь из Зауралья напали
на Чердынь и строгановские чусов-
ские городки. В самый день нападе-
ния Ермак с казаками ушел в Си-
бирь.
В отличие от тобольских ветеранов
строгановский летописец впервые
определил день, когда началась
сибирская экспедиция Ермака.
Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев,
а вслед за ними и другие историки по-
верили ему. В самом деле, кто же мог
знать лучше, чем Строгановы, когда
они послали казаков за Урал? Стро-
гановы имели превосходный архив,
и придворный летописец широко ис-
пользовал хранившиеся там доку-
менты.
Тщательное сличение текстов не
оставляет сомнения в том, что при-
дворный историограф почерпнул све-
дения в основном из грамот Ива-
на IV, хранившихся в архиве Строга-
новых. Подлинники этих грамот со-
хранились до наших дней, и иссле-
дователи имеют редчайшую возмож-
ность оценить методы работы лето-
писца над своими источниками.
По крайней мере в двух царских
грамотах летописец нашел упомина-
ние о нападении на Пермский край
пелымского князя. Из тех же грамот
он узнал, что нападения произошли
в Семенов день Бегло ознакомившись
225
с документами, книжник заключил,
что речь идет об одном и том же напа-
дении. Он явно не учел того обстоя-
тельства, что грамоты были составле-
ны с интервалом в год и что лишь
поздняя грамота упоминает имя Ер-
мака.
Прочтем заново подлинные грамо-
ты Ивана IV. Две первые были со-
ставлены в ноябре—декабре 1581 го-
да в ответ на жалобу Семена и Мак-
сима Строгановых. Господа донесли
царю, что «о Семен день» 1581 года
их слободы и деревни разорил пелым-
ский князь, а Никита Строганов, си-
девший в укрепленном городке Орле,
не выручил их из беды. Иван IV сде-
лал выговор Никите и велел действо-
вать заодно с родственниками.
Другая грамота (от 16 ноября
1582 года) явилась ответом на жало-
бу воеводы В. Пелепелицына из Чер-
дыни. Воевода донес, что 1 сентября
1582 года его крепость подверглась
атаке сибирских людей и пелымского
князя, а Строгановы не только не по-
могли ему в беде, но в самый день
штурма послали Ермака в Сибирь.
Как видим, в царских грамотах
описаны и разновременные, и разно-
масштабные нападения. В первом —
участвовал пелымский (мансийский)
князек с небольшими силами,
во втором — еще и сибирские люди,
то есть войска Кучума. В первом слу-
чае мансийцы сожгли незащищенные
деревни и слободки Строгановых, но
не посмели штурмовать их городки.
Год спустя воины Кучума вместе
с манси нанесли удар по Чердыни,
главному опорному пункту русских
в Пермском крае.
В дни первого нападения в 1581 го-
ду Ермака явно не было во владениях
Строгановых, иначе он не позволил
бы мансийцам разорять русские посе-
ления. О Ермаке говорит лишь цар-
ская грамота конца 1582 года, в кото-
рой сказано: «Писал нам из Перми
Василей Пелепелицын, что послали
вы (Строгановы) из острожков своих
Ермака с товарыщи воевать сибир-
ские места сентября в 1 день». Госу-
даревы грамоты Строгановым отно-
сятся к самому раннему и достовер-
ному слою документов о Ермаке. Они
непосредственно отразили событие.
Отряд Ермака ушел в Сибирь на гла-
зах у чердынского воеводы Василия
Пелепелицына, о чем воевода тут же
донес царю. Не верить ему нет осно-
ваний.
Со времен Карамзина историки
поверили Строгановской летописи.
И сейчас можно прочесть в любой
книге, что Ермак отправился в Си-
бирь 1 сентября 1581 года. Эта дата
стала аксиомой, но ее придется от-
вергнуть, коль скоро обнаружено
происхождение летописной ошибки.
Подлинная царская грамота
1582 года не только дает точные дан-
ные насчет времени экспедиции Ер-
мака, но и развеивает миф о разбое
Ермака. Если бы Ермак был повинен
в ограблении царской казны и напа-
дении на персидских послов, его бы
изловили и повесили без дальних
226
слов. Вместо этого Иван IV велел
вернуть Ермака из похода на «сибир-
ского салтана» и поручить ему оборо-
нять Чердынь от новых вражеских
нападений.
Казалось бы, на этом можно и по-
ставить точку: найден наконец такой
авторитетный источник, который кла-
дет конец всем спорам. Это верно.
И все же историку надлежит изучить
все источники, составленные при
жизни Ермака, прежде чем составить
окончательное суждение.
Самым ранним источником, упоми-
нающим имя Ермака, является
письмо коменданта Могилева Стра-
винского королю Баторию. В конце
июня 1581 года комендант сообщил
Баторию о нападении русских на вве-
ренную ему крепость и поименно
перечислил царских воевод, участво-
вавших в нападении. Последними
в его списке значились «Василий
Янов — воевода казаков донских и
Ермак Тимофеевич — атаман казац-
кий». Сведения эти были получены
литовцами от пленных и отличались
надежностью. Пленные не случайно
назвали имя Ермака рядом с имена-
ми других воевод. Сподвижники ата-
мана много лет спустя вспоминали
о его долгой службе. Один из них, ка-
зак Ильин, писал в челобитной царю,
что он, Ильин, «20 лет полевал с Ер-
маком в поле». Очевидно, ко времени
литовского похода Ермак имел уже
за плечами многолетнюю службу
в станицах на южных рубежах стра-
ны. Показание Ильина подтвердил
тюменский казак Г. Иванов, который
(по его словам) служил государеву
службу «в Сибири сорок два года,
а прежде того он служил нам (ца-
рю.— Р. С.) на поле двадцать лет
у Ермака в станице и с иными ата-
маны».
После двадцатилетней службы
Ермак приобрел известность в армии
как старый боевой командир.
Письмо Стравинского с упомина-
нием имени Ермака давно привлека-
ло внимание историков. Почти во-
семьдесят лет назад Н. В. Шляков,
опираясь на этот документ, высказал
мысль, что Ермак, будучи под Моги-
левом в июне—июле 1581 года, не мог
добраться до Урала и начать поход
1 сентября. Н. В. Шляков ограничил-
ся лишь этим замечанием и не про-
анализировал все источники об экс-
педиции в комплексе. Поэтому пред-
ложенная им дата похода (1582 год)

Стычка казаков с отрядами Кучума. Миниатю-
ра из «Истории» С. Ремезова.
не была принята в литературе. Чтобы
объяснить противоречие, отмеченное
Н. В. Шляковым, историки выдви-
нули остроумную гипотезу об одно-
временном существовании двух, а мо-
жет быть, и трех атаманов, носивших
имя Ермак Тимофеевич. Один из них
находился в 1581 году под Могиле-
вом, а другой в то же самое время
вел отряды через уральские перевалы
в Сибирь.
Отдавая должное остроумию этой
гипотезы, попробуем проверить ее
с помощью документов, составлен-
ных в одно время с письмом Стравин-
ского.	227
Главными сподвижниками Ермака
в сибирском походе были атаманы
Иван Кольцо, Савва Волдыря, Ники-
та Пан и другие. В конце Ливонской
войны они бились с ногайскими тата-
рами в Нижнем Поволжье.
Россия потерпела военное пораже-
ние, и Большая Ногайская орда гото-
ва была нанести ей удар с тыла.
В начале 1581 года царь Иван послал
Поход казаков к устью Иртыша. Миниатюра
из «Истории» С. Ремезова.
в Орду с дарами В. Пелепелицына,
будущего чердынского воеводу. Мо-
сковским дипломатам не удалось
удержать татар от войны. Тогда ди-
пломаты намекнули ногайцам, что
«казаки астраханские и волжские»
учинят татарам «досаду» за их набе-
ги, а «нам уже нынеча казаков своих
унять не мочно». Волжские казаки
поняли царских дипломатов с полу-
слова. Летом 1581 года они разгро-
мили столицу Ногайской орды Са-
райчик. Их дерзкое нападение отрез-
вило ногайского хана, и тот спешно
снарядил послов в Москву.
Мирные жесты Орды не мешали
ей продолжать грабительские напа-
дения на Русь. В то время как 300 но-
гайцев отправились вместе с послан-
ником Пелепелицыным в Москву,
другой отряд в 600 сабель разграбил
окрестности Темникова и Алатыря.
Волжские казаки знали о вторжени-
ях ногайцев и обращались с ними по
законам военного времени. Сначала
они разгромили у реки Самары от-
ряд, сопровождавший Пелепелицы-
на, а затем разгромили грабителей,
возвращавшихся из-под Алатыря.
28 августа 1581 года в Москву
«прибежали» татары из свиты ногай-
ских послов, ехавших к царю, и сооб-
щили, что «на Волге казаки Иван
Кольцов, да Богдан Барбоша, да Ми-
кита Пан, да Сава Волдыря с товари-
щи» погромили ногайское посольство
на перевозах под Сосновым остро-
вом. Государев гонец В. Пелепели-
цын, сопровождавший ногайское по-
сольство, прибыл в Москву 1 сентяб-
ря и подтвердил сведения о волж-
ском разгроме. Посольский приказ
описал деяния атаманов с протоколь-
ной точностью сразу после происше-
ствия.
Приведенные документы позволя-
ют установить с полной неопровер-
жимостью, что главные сподвижники
Ермака Иван Кольцо, Пан и Волдыря
находились в августе — сентябре не
в пермских вотчинах Строгановых и
не на уральских перевалах, а в Ниж-
нем Поволжье. Традиционную хроно-
логию сибирской экспедиции (начало
похода 1 сентября 1581 года) может
спасти лишь предположение о том,
что не только у Ермака, но и у его
главных сподвижников были двойни-
ки. Ермак сражался с литовцами,
Иван Кольцо, Пан и Волдыря — с но-
гайцами, а их двойники в это самое
время преодолевали Урал. Абсурд-
ность такого предположения о двой-
никах самоочевидна. Мираж рассе-
ется сам собой, если мы откажемся
от ошибочной даты и примем дату,
обозначенную в царской грамоте
1582 года.
Все без исключения документы, со-
ставленные при жизни Ермака и со-
228
хранившихся в подлинниках, говорят
об одном и том же. Они точно и не-
двусмысленно указывают на то, что
Ермак выступил в поход 1 сентября
1582 года. Вновь открытая дата за-
ставляет историков заново перепи-
сать всю историю сибирской экспеди-
ции Ермака.
Сохранилась царская грамота от
7 января 1584 года, из которой следу-
ет, что царь Иван IV узнал о «сибир-
ском взятии» от гонцов Ермака не
позднее лета — осени 1583 года и то-
гда же велел готовить «зимний по-
ход» в Сибирь. Отсюда следует, что
«сибирское взятие» совершилось
в промежуток времени между 1 сен-
тября 1582 года и весной 1583 года,
когда Ермак послал гонцов в Москву
с вестью о победе. Воспоминания то-
больских ветеранов совпадают с до-
кументальными свидетельствами. Ве-
тераны помнили, что вступили в Каш-
лык в день Дмитрия Солунского. Ука-
занный праздник приходится на
26 октября. Конечно, воспоминания
не такой надежный источник, как
подлинные грамоты. Казаки могли
ошибиться на несколько дней или не-
дель. Но вряд ли забыли о том, что
одержали победу осенью!
Итак, ермаковцы проделали путь
с Чусовой на Иртыш не за два-три
года, а за два-три месяца.
Спрашивается, могли ли казаки
физически преодолеть расстояние
с Чусовой до Иртыша за столь малый
срок? Любознательные студенты
Пермского университета провели экс-
перимент. Они повторили на лодках
путь Ермака, и на это у них ушло че-
тыре месяца. Их пример показывает,
что история — не физика, где воз-
можности эксперимента безгранич-
ны. Оценивая опыт пермских студен-
тов, надо учесть, что за прошедшие
четыреста лет лет уральские и сибир-
ские реки сильно обмелели, что лодки
студентов — не быстроходные каза-
чьи струги, а студенты — не казаки.
Несложный расчет подсказывает,
что флотилии Ермака пришлось идти
против течения приблизительно три-
ста километров. Зато 1200 километ-
ров пути казацкие струги плыли вниз
по течению сибирских рек. Именно
поэтому Ермак и смог преодолеть
расстояние до Иртыша за два месяца.
Новые факты окончательно опро-
вергают старые представления о том,
что Ермак занял столицу Кучума
в ходе кровавого трехлетнего завое-
вания. Рассказы о ежегодных много-
дневных боях, в которых кони каза-
ков бродили по брюхо в крови, не бо-
лее чем наивный вымысел. На самом
деле столица Сибирского ханства
Кашлык была занята в результате
казачьего набега, скоротечного и нео-
долимого.
Казаки Ермака сделали первый
шаг. По их следам на восток двину-
лись крестьяне, промышленники-зве-
роловы, служилые люди. В борьбе
с суровой природой русские крестья-
не отвоевывали у тайги землю, осно-
вывали поселения и закладывали
очаги земледельческой культуры,
прокладывали пути в отдаленные
уголки Сибири.
В XVII веке русские продвинулись
далеко в глубь Сибири. Этот век стал
поистине веком великих географиче-
ских открытий русских на востоке.
С основанием Мангазеи в Обской
губе возникло «мангазейское море-
плавание», связавшее Архангельск
с устьем Оби. Казаки-землепроходцы
освоили пути с Енисея в устье Лены и
далее — на Индигирку и Колыму.
Следуя из Якутска на восток, они вы-
шли к Охотскому морю. Отряд Семе-
на Дежнева открыл в 1648 году про-
лив, отделявший Азию от Америки.
Началось освоение русскими побе-
режья Тихого океана.
С. Карпущенко
огненный дух
ПОБЕДЫ
Ну кто в наше время станет
утверждать, что примене-
ние взрывчатки находит
место лишь в военном де-
ле? Действительно, трудно
найти отрасль современной промыш-
ленности, где бы не использовалась
энергия взрыва. Судите сами: взрыв-
чатые вещества дробят миллиарды
кубических метров горной породы,
прокладывают русла рек и каналов,
создают крупные гавани, возводят
плотины, ломают лед, очищая дорогу
судам. С их помощью отрываются
глубокие котлованы. Взрывом соеди-
няются металлы и штампуются дета-
ли сложных форм. Взрывом тушат
пожары на нефтяных месторожде-
ниях и разбрасывают удобрения на
полях, превращают графит в мате-
риал, похожий на алмаз.
Ассортимент современных взрыв-
чатых веществ довольно широк —
несколько десятков наименований.
Для каждого вида работ — своя
врывчатка. А ведь было время, когда
во всех случаях обращались к одному
лишь пороху — самому древнему
взрывчатому веществу, история соз-
дания которого теряется в глубине
веков
ВНАЧАЛЕ БЫЛО ПЛАМЯ
В мрачном сводчатом помещении
за столом, на котором теснились стек-
лянные сосуды с разноцветными по-
рошками, лежали толстые фолианты
и свитки пергамента, сидел человек
в серой рясе монаха-францисканца.
Тяжелым пестом он что-то растирал
в глиняном сосуде. Еще одно движе-
ние, другое, третье... Внезапно огнен-
ный столб поднялся из ступы. Посуда
с грохотом полетела на пол, задрожа-
ли от взрыва цветные стекла в окон-
ной раме. Сам монах, крестясь и
шепча молитвы, в ужасе бросился
к выходу.
Скоро в городе заговорили, что
монах Бертольд Шварц подружил-
ся с дьяволом и тот подарил ему
средство, способное вызывать гром и
молнию.
Имя Бертольда Шварца переходи-
ло из века в век. Его называли изо-
бретателем пороха, хотя на самом
деле сходные составы применялись
уже за тысячу лет до Шварца и даже
еще раньше.
Так, в жизнеописании Александра
Македонского, написанном греком
Аррианом, сообщается о том, что ма-
кедонцам, штурмовавшим фикиний-
ский город Тир, пришлось применить
особые сооружения, крытые мехом и
кожей, для защиты от смертоносного
действия горючего вещества, исполь-
зуемого осажденными.
Его состав был тайной, и восстано-
вить рецепт сегодня — задача труд-
ная. Позднее в военном деле стал ши-
роко применяться так называемый
греческий огонь. Его «боевые харак-
теристики» очень напоминают эф-
фект, производимый огненной смесью
защитников Тира. Состав греческого
огня, которым византийцы пользова-
лись с большим искусством, держали
в строжайшем секрете. Однако нам
известно, что в него входила нефть и
сосновая смола, с помощью которых
создавалось сильное пламя. Такую
смесь нельзя было потушить водой.
230
В 907 году греческий огонь уничто-
жил флот князя Олега. Немного поз-
же губительное действие греческого
огня довелось испытать и дружине
князя Игоря. Летописец повествует:
«Греки начали трубами огнь по
лодьи руссия пущать, и бысть виде-
ние страшно». Нетрудно представить,
какое огромное психологическое воз-
действие оказывало такое оружие на
воинов, привыкших воевать лишь
мечом и копьем!
Трудно сказать, был ли греческий
огонь прямым предшественником по-
роха. Скорее всего нет. Считается,
что порох изобретен в Китае, где ал-
химия зародилась много веков назад.
Известный китайский медик Сунь
КОПЬЕ ЯРОСТНОГО
ОГНЯ (К^ГАЙ/
Сы-мяо сделал открытие случайно,
производя опыты по получению
новых лекарств, а китайские прави-
тели, с трудом отражавшие нападе-
ния северных кочевников, уже в X ве-
ке решили принять новое средство на
вооружение.
Но как применить его? Ни пушек,
ни ружей в те годы еще не существо-
вало. Вначале медленно горящий по-
рох посылался к неприятелю с по-
мощью стрел. Позже, при императоре
Тжин-Тсонге, были созданы особые
трубки, где уже сам порох придавал
движение стрелам, выбрасываемым
на тысячу шагов.
Его начинают использовать все
чаще и чаще. Вскоре зажигательные
стрелы уступили место более мощным
снарядам — техопао. Их отливали из
железа в форме цилиндра и заполня-
ли порохом, а для взрыва применялся
фитиль. При осаде городов их защит-
ники сбрасывали техопао с городских
стен на врага, а те в свою очередь
могли посылать такие снаряды с по-
мощью катапульт. Говорят, что
осколки техопао разлетались в сторо-
ны с чудовищной силой и даже про-
бивали железные латы, а звук разры-
ва был слышен на расстоянии в пять-
десят километров, за что техопао и
получил свое пышное название —
«потрясающий небо гром».
Шли годы. С развитием морепла-
вания укреплялись торговые и куль-
турные связи между государствами.
В XIII веке некоторые типы китай-
ского огнестрельного оружия проник-
ли к арабам, а те поспешили приме-
нить его на Пиренейском полуостро-
ве, где уже несколько веков они боро-
лись с непокорными испанцами. Но,
как и следовало ожидать, секрет из-
готовления пороха, а заодно и умение
обращаться с артиллерией у арабов
тут же переняли испанцы, и уже
в 1308 году арабская крепость Гиб-
ралтар была завоевана с помощью
пушек. Вскоре с порохом позна-
комилась Франция, а затем и вся
Европа.
231
КАК ВО ГОРОДЕ БЫЛО ВО КАЗАНИ
В России о порохе узнали быстро.
Уже в 1382 году против орд хана Тох-
тамыша защитниками Москвы при-
менялась артиллерия. С каждым де-
сятилетием растет мощь орудий,
улучшается их конструкция. Огне-
стрельное оружие становится важ-
нейшим средством защиты. Пороха
требовалось много, а его не хватало:
слишком незначительны были извест-
ные месторождения серы, входившей
в состав пороха.
Иван Грозный пытался найти вы-
ход в устройстве новых зелейных
«мельниц», покупал порох и сырье для
изготовления за границей. Замеча-
тельный по своим качествам русский
пчелиный воск шел в обмен только на
серу. Жителей многих городов и мо-
настыри обязали варить селитру (по-
Башня, построенная пушкарем Иваном Вы-
родковым для обстрела Казани.
русски — «ямчугу»), изготавливать
порох. В то время, когда «сидение»
в осаде было распространенным ме-
тодом обороны,запасам пороха в го-
родах и крепостях придавалось боль-
шое значение. «Без зеленной казны
осада крепка не живет», — говари-
вали тогда.
В войске Ивана Г розного было две-
сти орудий. Многие из них — тяже-
лые осадные пушки. Каждое ядро
такой пушки весило несколько пудов,
и, чтобы послать его достаточно дале-
ко, требовалось пороха по весу ровно
половина от веса ядра.
Особенно много пороха понадоби-
лось Ивану Грозному для покорения
Казани. Летописец повествует:
«Бысть сеча зла и ужасна, и грому
силну бывши от пушечного бою и от
звуку и вопу от обоих людей и от тре-
скот оружий, и от множества огня и
дымного курения и згустившуся
дыму, и нокры дым град и люди». Но
не только На пушки и пищали ратных
людей расходовался порох под Каза-
нью. «Вельми был крепок град», -
писал летописец. И решили приме-
нить эффективное средство для раз-
рушения стены мину. Под город-
ской стеной был сделан подкоп, куда
заложили сорок восемь бочек с поро-
хом и подожгли. Земля под ногами
закачалась, на огромную высоту
взлетели бревна, камни, в самом го-
роде пострадали многие здания.
В стене образовался большой про-
лом, через который и хлынула в Ка-
зань русская рать. Судьба города,
сопротивлявшегося шесть недель,
была решена одним взрывом!
Нужда государства в порохе с
каждым годом становилась все боль-
ше и больше. Порох требовался на
пищали стрельцов, на ручные грана-
ты (кувшины с зельем), на зажига-
тельные стрелы, на обучение ново-
бранцев и салюты. Не снабдив
войско нужным количеством пороха,
нечего было рассчитывать на надеж-
ную защиту границ от нападения
врага. Это хорошо понимал Петр I.
232
огонь В СТУПЕ толкли
Все началось с поражения. Дрог-
нули под Нарвой солдатские полки, и
устояла лишь гвардия—любимое
детище молодого Петра. Вся артил-
лерия досталась врагу. Нужно было
лить новые пушки и делать для них
порох. Скоро армию в достатке обе-
спечили и пушками, и порохом.
Спешно совершенствовалось обо-
рудование старых пороховых «мель-
ниц», устраивались заводы по произ-
водству селитры. По приказанию
Петра переводятся иностранные по-
собия по пороходелию, отправляются
для обучения за границу будущие по-
роховые специалисты. Налагается
строгий запрет на вывоз пороха за
пределы страны. В едва поднявшемся
из топи болот Петербурге заложили
два пороховых завода.
Попробуем заглянуть в цех по про-
изводству пороха. В петровское
время они назывались амбарами. На
заводе их было несколько, и в каж-
дом устанавливалось около десятка
ступ — деревянных колод с углубле-
ниями. В них опускался конец дубо-
вого песта, обитого медью, приводив-
шегося в движение общим для всех
пестов валом, который крутился во-
дяными колесами, установленными
на плотине протекающей рядом реки.
В углубление колоды засыпали поро-
ховую смесь и перетирали в течение
нескольких часов.
Имелся и другой способ: перетира-
ние с помощью жерновов или так
называемых бегунов, которые также
приводились в движение силой теку-
щей воды. Пороховщик при этом дол-
жен был стоять на верхнем бегуне на
особой подставке и, вращаясь вместе
с ним, не давать высыпаться порохо-
вой смеси, постоянно подгребая ее
лопаткой.
Перемолотую смесь — пороховую
лепешку — пропускали через сито
с различными по величине ячейками.
Поэтому и порох выходил разным по
величине крупинок. Мелкий порох
применялся для стрельбы из ружей
и пистолетов и назывался мушкет-
ным. Крупным порохом заряжали
артиллерийские орудия. Иногда по-
рох получал свое название из-за рас-
стояния, на которое при испытаниях
мог бросить снаряд.
Наставления по пороходелию тех
времен объясняли действие пороха
довольно своеобразно: «Подвиг или
движение ядра чинится от западения
пороха, чрез разделенный во мгнове-
ние ока огненный дух, который силою
своею, тогда, когда он в камере за-
ключен и от ядра задержан, верхняго
воздуху ищет и тем ядро, яко малей-
ший остаток из пушки вон изгоняет».
Уровень развития науки петров-
ской поры еще допускал существова-
ние чудесного в природе. Неудиви-
тельно, что Петра I, чрезвычайно
интересовавшегося всем новым, не
раз пытались ввести в заблуждение.
В 1724 году он получил предложение
от некого Штафа из Гамбурга. Неиз-
вестный за огромную сумму денег
обещал открыть императору секрет
«симпатического» пороха. Особен-
ность этого пороха заключалась
в том, что заложенный в виде мины,
например под стеной неприятельской
крепости, он обладал способностью
загораться, едва вспыхивала «на
пульте управления» его малая часть.
Расстояние при этом не играло ни-
какой роли. Петр I живо заинтересо-
вался «новинкой», но неугомонный
изобретатель пообещал предоставить
царю еще и печь без трубы, «которая
изнуряет в себе весь чад и дым», а
потом и самодвижущуюся телегу.
Стало ясно, что Штаф — шарлатан, и
письмо его царь оставил без ответа.
v 1
НА ЯЗЫК СЛАДОК, А МЕЖДУ
ПАЛЬЦАМИ СКРИПИТ
Недостаточно было просто изгото-
вить порох. Его нужно было сделать
еще и отменным по боевым характе-
ристикам, способным «чинить врагу
233
шкоду», как говорили тогда. И перед
тем как пускать порох в употребле-
ние, его всегда подвергали испыта-
ниям.
Вначале методы проверки пороха
на доброкачественность были весьма
примитивными. Например, испыта-
тель мог зажать щепотку пороха
в руке и смотреть: «как между пер-
стами скрипит, то добр есть». Могли
испытать его и на вкус. При этом
качественный порох обычно был
сладким, «а не соленая кислота или
горкость почуется». Испытывали его
и на твердость: правильно изготов-
ленный порох не давился пальцами,
а цвет имел ровный.
При зажигании щепоти пороха на
бумаге или на руке он должен был
сгореть моментально, не только не
пропалив бумагу, но и не оставив на
ней темного пятна. Кожа при этом не
получала ожога. Узнавали о качестве
пороха по своеобразному треску, и по
цвету пламени, и по синеватому
дыму. Однако со временем стало
ясно, что подобных способов для вер-
ного испытания недостаточно, и при-
менили технические средства.
В 1697 году знаток артиллерии
Сен-Реми изобрел «эпруветку» —
пистолет, на котором устанавливался
небольшой цилиндрик с порохом, а
рядом с ним помещалось зубчатое
колесо, которое поворачивалось при
выстреле. Чем сильнее был порох,
тем на большее число градусов по-
ворачивалось колесо.
В петровское время удалось нако-
нец сравнить качество отечественно-
го пороха с продукцией голландских и
немецких мастеров. Испытания пока-
зали, что Петр I не случайно отказал-
ся от импорта пороха в Россию —
русский был значительно сильнее!
...И БЫЛ СОЖЖЕН ФЕЙЕРВЕРК
О возможности использовать по-
рох в мирных целях задумывались
давно.
Применялся порох в горной про-
мышленности, для разрушения ледя-
ных заторов на реках, для расчистки
русл рек от подводных камней, ме-
шавших судоходству.
В старинных лечебниках порох
предлагался как одно из самых на-
дежных средств при расстройстве же-
лудка, а в соединении с некоторыми
компонентами — в качестве слаби-
тельного. Перемешанный с растер-
тым «лазорь-камнем» применялся
для «истребления бородавиц». До-
бавлялся в мази, лечившие домаш-
них животных от кожных заболе-
ваний.
Датский посол Ю. Юль, посетив-
ший Россию в 1700 году, отметил:
«В России порохом дорожат не более,
чем песком». Основанием к этому за-
мечанию явились орудийные салюты,
которые после полтавского сражения
гремели в Петербурге очень часто.
Потешная орудийная стрельба
всегда была любима в России. Из-
давна салютовали при встрече по-
слов, в торжественные дни коронаций
и побед над врагом, при встрече ко-
раблей и во время маскарадов.
Особенное внимание уделял салю-
там Петр I. Были заранее намечены
дни салютаций на весь год и количе-
ство выстрелов в каждый из них, но
всегда нечетное число раз.
Да, огненные забавы Петр I лю-
бил и живо интересовался всем
новым в области пиротехники. Лично
им была опробована новинка — бочка
с водой, куда вставлялся резервуар,
наполненный порохом, предназна-
ченная для тушения пожара. Она
устанавливалась в помещении, и если
в нем происходил пожар, то с помо-
щью фитиля взрывался пороховой
заряд и вода с силой разлеталась в
разные стороны.
Значительное количество пороха
уходило на увеселительные огни —
фейерверки, изумлявшие иностран-
цев грандиозностью и красотой.
К приготовлению фейерверков отно-
сились как к искусству. Существова-
234
ли многочисленные труды по пиротех-
нике, лучшие художники готовили
эскизы декораций к зрелищу, которое
становилось настоящим праздником.
Считалось, что подобная забава «об-
легчает труды, успокаивает и обод-
ряет силы». Сам М. В. Ломоносов не
отказывался принимать участие в их
создании.
ОСТОРОЖНО, ПОРОХ!
Трудно найти отрасль промышлен-
ности, где бы работа по степени риска
равнялась пороховому производству:
слишком часты на этих заводах были
взрывы, уносившие многие жизни.
Особенно страшным был взрыв
пороха на Охтинском заводе в Петер-
бурге в 1858 году. Взорвалось не
меньше двадцати тонн. Погибло
45 рабочих. Обломки крыши и стен
подбирали в семи верстах от завода,
а звук взрыва слышали даже в Крон-
штадте. Повинной в трагедии яви-
лась администрация завода, не же-
лавшая лишних расходов на замену
старого, изношенного оборудования
и создание безопасных условий труда.
И все же со взрывами нужно было
бороться: страдал государствен-
ный интерес. Утвердили новую ин-
струкцию, где строго воспрещалось
ношение на заводе обуви с желез-
ными гвоздями и подковами. Запре-
щалось иметь «вещи для добывания
огня, курительные припасы», а также
предметы, сделанные из железа и
стали. Боялись, что, случайно выпав-
ший из кармана, такой предмет мог
высечь искру. Во избежание наруше-
ния этого пункта, на рабочей одежде,
в которую пороховщик переодевался,
карманов не было.
Обувь у Пороховщиков была
особая — чекчуры или войлочные
кеньги, а в сапогах на заводе раз-
решалось ходить, лишь предвари-
тельно натянув на них валенки.
Печи на пороховых заводах топить
не разрешали, поэтому зимой там
235
было очень холодно, а до применения
электричества работать приходилось
только в дневное время, потому что
масляные или керосиновые лампы
могли вызвать воспламенение
пороха.
Часто порох взрывался по вине
молнии, и едва в России начинают
применять громоотводы, как одним
из первых зданий, защищенных
ими, стал пороховой погреб в Петер-
бурге.
ОГОНЬ БЕЗ ДЫМА
Разве можно представить сраже-
ние под Полтавой или Бородином без
дыма? Нет, нельзя! Помните у Пуш-
кина? «Грохочут пушки, дым багро-
вый кругами всходит к небесам...» На
любой картине той поры стройные
ряды полков буквально исчезают
в облаках порохового дыма. А ведь
именно это свойство пороха тех лет —
сопровождать огонь дымом — явля-
лось его серьезнейшим недостатком.
Подумайте сами. После первых вы-
стрелов, сделанных шеренгой солдат,
весь строй окутывался клубами тако-
го плотного дыма, что становилось
невозможным вести прицельную
стрельбу. Хорошо, если стреляли на
открытом пространстве, где дым до-
вольно быстро уносило ветром в сто-
рону. А каково приходилось солда-
там и артиллеристам в закрытых кре-
постных казематах или подпалубных
корабельных помещениях во время
боя! Другим серьезным недостатком
дымного пороха было то, что в канале
ствола после стрельбы образовывал-
ся изрядный слой копоти. Хорошо бы,
понимали некоторые, иметь порох
бездымным! Но как его изготовить?
Все началось с пироксилина
врывчатого вещества, не выделяю-
щего дыма. С середины прошлого
века на него возлагали большие на-
дежды, предполагая, что кроме бри-
зантных (взрывчатых) свойств он
сможет проявлять и свойства мета-
тельные, то есть создавать силу для
движения снаряда. Опытов проводи-
лось много, но все они не давали хо-
роших результатов: пироксилин так и
оставался взрывчаткой, взрывался
резко и выводил из строя ружейные
стволы и испытательные приборы.
Однако в 1884 году французскому
химику Вьеллю посчастливилось об-
работать пироксилин так, что он при-
обрел свойства бездымного пороха.
Вьелль и считается «отцом» этого
изобретения.
Узнав о новинке, русское военное
ведомство стало делать лихорадоч-
ные попытки выяснить секрет произ-
водства за границей, однако ино-
странные правительства ревниво
оберегали тайну. Уровень секретно-
сти был такой, что когда в марте
236
1888 года во Франции в присутствии
русских офицеров делалось несколь-
ко пробных выстрелов бездымным
порохом, то представителей не под-
пустили к стрелку ближе чем на пят-
надцать шагов.
Огорчаться все же долго не при-
шлось. В том же году на Охтинском
заводе в Петербурге было испытано
несколько образцов нового бездым-
ного пороха. Его изобрел штабс-
капитан 3. В. Калачев, которого и
принято считать творцом отечествен-
ного бездымного пороха.
Вскоре стали поступать предложе-
ния зарубежных изобретателей, и не-
смотря на то, что на Охтинском заво-
де уже было налажено валовое про-
изводство своего бездымного пороха,
провели испытания образцов, полу-
ченных из-за границы. Оказалось,
что русский порох ничуть не хуже
продукции западно-европейских за-
водов Нобеля, Максима-Норден-
фельда и Сен-Марка.
А ЧТО БЫЛО ПОТОМ! <
И кто бы мог подумать, что с по-
явлением бездымного пороха старый,
дымный не так-то просто сдаст свои
позиции. Необходимость в дымном
порохе не отпала. Его и до сих пор
применяют в огнепроводных шнурах,
в качестве воспламенителя к зарядам
из других взрывчатых веществ. Ис-
пользуется он и в горном деле для
взрывных работ, и в качестве охот-
ничьего пороха.
Однако «карьера» бездымного по-
роха оказалась куда более успешной.
Его рецептура и технология изготов-
ления постоянно совершенствова-
лись, расширялась область его
использования. В нашей стране пе-
ред Великой Отечественной войной
создание реактивных систем залпо-
вого огня потребовало разработать
особый порох для реактивных снаря-
дов — баллиститный, а в послевоен-
ное время бурное развитие ракето-
строения вызвало к жизни появле-
ние смесевых порохов, которые
использовались как твердое ракетное
топливо. «Огненный дух победы»
перешел на службу мирного строи-
тельства. Таким образом, сбылись
слова знаменитого Менделеева,
успешно работавшего в области по-
роходелия: «Влагая, что могу, в дело
изучения бездымного пороха, я уве-
рен, что служу по мере сил мирному
развитию своей страны».
КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ
НИ» K9D1
ЖЕЛЕЗО РАСТЕТ!
Что сплавы железа при нагревании рас-
ширяются, далеко не новость. Известна и ве-
личина теплового расширения — до двух про-
центов. Но вот ученые Днепропетровского
металлургического института берут заготовку
из железа, нагревают — и она начинает расти!
Длина ее буквально на глазах увеличивается
вдвое, втрое, в пять раз! Фокус? Нет, просто
найдена любопытная закономерность: если
металл циклично нагревать и охлаждать в ин-
тервале от 850 до 950 градусов, но не на воз-
духе, а в водородной атмосфере — он «раз-
бухает». Обнаруженное явление открывает
широкую дорогу новым эффективным спо-
собам обработки металлов и сплавов.
И. Луканов
ТАЙНА ЖЕЛЕЗНОЙ
МАСКИ
а,—сказал Арамис, —
королева родила еще
одного сына, второго
сына... Сразу же по-
бежали за королем;
ему на ухо сообщили о происшедшем;
он встал из-за стола и поспешил к ко-
ролеве. На этот раз на лице его не
было выражения радости; напротив,
оно выражало скорее ужас... Он по-
думал о том, что отныне у него не
один наследник, а два, и что тот, кто
появился на свет вторым... станет,
быть может, оспаривать права стар-
шинства у другого, того, кто родился
на два часа раньше, и... посеет когда-
нибудь в королевстве раздоры и
братоубийственную войну...
— О, я понимаю, я все понимаю,--
прошептал юноша.
- Вот почему один из сыновей Ан-
ны Австрийской... бесследно исчез...
— ...У вас должен быть... портрет
короля Людовика Четырнадцатого...
238
।— Вот этот портрет... А теперь,
монсеньер, вот вам и зеркало...
Поразительно! Поразитель-
но! — шептал юноша, пожирая гла-
зами портрет Людовика Четырнадца-
того и свое собственное изображение
в зеркале.
— Что вы думаете об этом? —
спросил Арамис.
— Я думаю, что погиб, — сказал
пленник, — я думаю, что король ни-
когда не простит мне моего рож-
дения“.
Читатель без труда догадался, от-
куда этот отрывок: конечно же, из
всем известного романа Александра
Дюма-отца «Виконт де Бражелон,
или Десять лет спустя».
В романе Дюма Людовик XIV,
чтобы обезопасить престол от притя-
заний своего брата-близнеца, прика-
зывает д’Артаньяну отвезти Филиппа
на остров Святой Маргариты (у бере-
гов Прованса), надеть на него желез-
ную маску и под страхом смерти за-
претить, снимать ее.
«— Что это? — спросил Атос.
Сейчас увидите. Смотрите. Уз-
ник возвращается из часовни.
И ‘при свете багровой молнии,
в фиолетовом сумраке грозового
неба, они увидели медленно шедшего
в шести шагах позади губернатора
человека, одетого во все черное, го-
лова которого была скрыта шлемом,
а лицо — забралом из вороненой
стали».
Первым писал о человеке в желез-
ной маске Вольтер, который наслы-
шался о таинственном узнике во
время своего заключения в Бастилии
(за эпиграммы «в честь» регента)
в 1717 году, когда в тюрьме, среди
тюремщиков и заключенных, еще
свежа была память о несчастном.
Вольтер же первым пустил в оборот
версию, будто узник в железной
маске был родной брат и близнец
короля Людовика XIV. Неистреби-
мая ненависть к абсолютизму и мо-
нархии заставила великого мысли-
теля приписать королям и те пре-
ступления, которых они не совер-
шали.
Вольтер уверял, что узник в маске
был молод, необыкновенно хорош
собой, изящен, с приятным мелодич-
ным голосом и изысканными манера-
ми. Живописуя о красоте Железной
маски, писатель не замечает, что про-
тиворечит сам себе. По его же соб-
ственным словам, на несчастном по-
стоянно была глухая железная
маска, снабженная на подбородке
стальными пружинами, которые по-
зволяли узнику есть, не снимая
маски, и, следовательно, никто не мог
видеть его лица.
Как-то один из стражников, рас-
сказывает Вольтер, подобрал в ку-
стах неподалеку от подножия баш-
ни, в которую был заключен таинст-
венный узник, тонкую батистовую
рубашку, свернутую в узел. Развер-
нув узел, стражник увидел, что вся
рубашка внутри исписана мелким
почерком. Стражник отнес свою на-
ходку коменданту тюрьмы, который
лично прислуживал узнику.
Едва начав читать, комендант по-
бледнел и заметно изменился в лице.
— Твое счастье, что ты не умеешь
читать, — заявил он стражнику. —
Иначе бы тебе несдобровать.
Необычайная красота юноши и его
страсть к тонким батистовым рубаш-
кам, с которыми он не расставался и
в тюрьме, понадобились Вольтеру,
чтобы породнить Железную маску
с королевой Франции Анной Австрий-
ской, матерью Людовика XIV, кото-
рая славилась своей красотой, гра-
цией и страстью к тончайшим ба-
тистам.
У королевы Анны Австрийской
было от Людовика XIII четверо
детей. Трое родились мертвыми. Чет-
вертым был Людовик XIV, который
принес столько радости отцу своим
рождением и столько горя тыся-
чам людей, когда сам сделался ко-
ролем.
Воспоминания современников дру-
жно хранят мертвое молчание о
239
близнецах. Кроме того, в королев
ской Франции существовал обычай,
по которому во время рождения
«младенца Франции» простой люд
допускался в покои самой венцено-
сной роженицы и толпился там часа-
ми в ожидании великого события.
Скрыть при таких условиях рождение
близнеца было немыслимо. Но и это
еще не все. Людовик XIII не только
не испугался бы рождения близнеца,
а, напротив, порадовался бы ему, ибо
по французским законам трон насле-
довал тот из близнецов, который пер-
вым вышел из чрева матери, и ни-
каких недоразумений тут быть не
могло.
Несмотря на это, версию Вольтера,
как наиболее захватывающую и ро-
мантическую, подхватили многие и
многие писатели, исследователи, дра-
матурги, деятели кино. Не забыт
трофейный приключенческий кино-
фильм «Железная маска», который
с большим успехом прокатился по
нашим экранам в начале 50-х годов.
И в этой ленте смакуется все та же
старая «утка» Вольтера: Железная
маска — это близнец короля Фран-
ции Людовика XIV, который с чудо-
вищной жестокостью отомстил брату
за его «несвоевременное» появление
на свет.
Далеко не все литераторы и исто-
рики были согласны с версией Воль-
тера. Одни надевали железную маску
на голову юного графа Вермандуа,
побочного сына Людовика XIV и
мадемуазель де Лавальер, будто бы
давшего пощечину наследнику пре-
стола. Другие с пеной у рта доказы-
вали, что это не кто иной, как гене-
ральный контролер финансов Фуке,
который ограбил королевскую казну
и скончался от апоплексического
удара в тюрьме Пиньероля в марте
1680 года. Третьи — видели в Желез-
ной маске герцога де Бофора, про-
павшего без вести в битве с турками.
Иные, не найдя Маски во Франции,
бросились искать ее за границей. Так,
некоторые историки признавали в
/
таинственном узнике английского
герцога Монмаута, умершего на
эшафоте 15 июля 1685 года. Армян-
ский патриарх в Константинополе
Аветик, который был выкран иезуи-
тами и умер во Франции после долго-
го заключения, также удостоился
чести быть коронованным некоторы-
ми исследователями знаменитой же-
лезной маской. Нашелся фантазер,
который украсил ею... лицо жен-
щины.
Даже короли Франции, преемники
Людовика XIV, Людовик XV и Людо-
вик XVI, не знали этой мрачной
тайны.
Двести лет неразгаданная тайна
волновала воображение читающей
публики. Известно, что этот вопрос
очень занимал Наполеона I, но у него
так и не дошли руки до его разреше-
ния. А затем и сам он сделался по-
жизненным узником, только не
Бастилии, которой в 1815 году уже не
существовало — ее стены сровняли
с землей восставшие парижане во
время Великой французской револю-
ции, — и не острова Святой Марга-
риты, а куда более отдаленного от
Франции и Европы острова Святой
Елены. Но все тайное рано или позд-
но становится явным. На рубеже
XIX и XX веков французский историк
Мариус Топэн и ученый хранитель
рукописного отдела Парижской Ар-
сенальной библиотеки, в которой со-
средоточены архивы Бастилии,
Франц Функ-Брентано на основании
архивных документов доказали, что,
во-первых, не было Железной маски
как таковой и что, во-вторых, узник,
которого легенда обрядила в желез-
ную маску, был не принц крови, не
родной брат и близнец французского
короля Людовика XIV, а лицо куда
более скромное: граф Эрколь Мат-
тиоли, министр Мантуанского герцо-
га Карла IV Гонзаго.
Эрколь Антонио Маттиоли родился
1 декабря 1640 года в Болонье, в ари-
стократической семье. Он получил
прекрасное по тому времени образо-
240
\
в^ние и в 1660 году, когда разверты-
вается действие «Виконта де Браже-
лона», не только не томился в темни-
це с железной маской на лице, но,
напротив, пользовался полной свобо-
дой и головокружительно преуспевал
в жизни.
Двадцати лет от роду Маттиол и
уже был профессором Болонского
университета. В дальнейшем он пере-
селился в Мантую и благодаря своим
способностям и обходительности сде-
лался первым министром и лучшим
другом Карла IV Гонзаго, герцога
Мантуанского, неизменным напер-
сником утех и увеселений своего по-
кровителя.
Раб низких страстей, азартный
игрок и расточитель, герцог Ман-
туанский по уши увяз в долгах.
Чтобы добыть денег, он черту душу
готов был продать. Ему дела не было
ни до судеб своего герцогства, ни до
нужд населявшего его народа. Сла-
бости и пороки герцога привели его
к предательству своей страны, своих
подданных. Как напишет впослед-
ствии Александр Дюма-отец, «сла-
бости властителей — это всегда пре-
дательство».
Покупатель нашелся в лице фран-
цузского короля Людовика XIV.
Французские короли издавна за-
рились на пограничные итальянские
земли. Для начала Людовик XIV за-
мыслил овладеть крепостью Казале,
столицей маркизата Дю Монферра.
Эта маленькая страна была причис-
лена к Мантуанскому герцогству,
хотя ее отделяли от последнего об-
ширные территории других госу-
дарств раздробленной в то время
Италии.
Крепость Казале находилась на бе-
регу По, в пятнадцати лье на восток
от Турина, и господствовала над до-
рогой в Милан. Французы не без ос-
нования считали Казале ключом
к Северной Италии.
За уступку Казале Людовик обе-
щал герцогу Мантуанскому круг-
ленькую сумму в 100 тысяч экю.
241
Сделка осуществлялась в строжай-
шей тайне. Уполномоченным для
переговоров с французами Карл IV
Гонзаго избрал своего фаворита
графа Маттиоли. Легкомысленный и
бесхарактерный Маттиоли легко дал
свое согласие на замысленный по-
стыдный торг и с большим рвением
принялся за дело.
Доверенным лицом Людовика XIV
был иезуит, аббат д’Эстрад, фран-
цузский посланник в Венеции.
Маттиоли и д’Эстрад приняли все
меры предосторожности, чтобы никто
не узнал о грязной сделке. Перегово-
ры велись посреди широкой пустын-
ной площади, чтобы никто ничего не
мог услышать. Маттиоли побывал в
Версале у Людовика XIV. Оба яви-
лись на свидание в карнавальных
масках, чтобы никто ничего не мог
увидеть.
Король Франции принял посланца
Гонзаго с распростертыми объятия-
ми и вручил ему драгоценный брил-
лиант и двести луидоров, посулив
еще больше после утверждения дого-
вора, который был подписан 8 декаб-
ря 1678 года.
И вдруг Маттиоли, это слепое ору-
дие в руках своего властелина, про-
зрел. Во весь голос в нем заговорило
раскаяние, и он ощутил себя сыном
и без того несчастной, разбитой на
мелкие «черепки» Италии. Не исклю-
чено, что исцелиться от слепоты ему
помог отец, который был посвящен
сыном в тайну Людовика и Гонза-
го и у которого хранились подлин-
ники статей Казальскогр соглаше-
ния.
Так или иначе Эрколя Маттиоли
затрясло от ужаса перед замыслен-
ным и уже осуществляемым на прак-
тике государственным преступле-
нием, соучастником которого был и
он сам. «Шалишь, брат, — сказал он
себе. — Не бывать Казале француз-
ским, пока жив граф Маттиоли!»
Не теряя ни минуты, он сел за стол
и написал письмо герцогине Савой-
ской, в котором раскрыл ей всю под-
ноготную чудовищной сделки и про-
сил ее вмешаться и не допустить ок-
купации Казале французскими вой-
сками. В качестве доказательства
Маттиоли приложил к письму копии
с секретных статей злополучного до-
говора. Не дождавшись ответа от
герцогини, Маттиоли написал такие
же письма правителям других го-
сударств, которые, как он надеялся,
не допустят захвата Казале фран-
цузами.
Не прошло и двух месяцев со дня
тайной встречи Маттиоли с королем
Франции, как дворы Туринский, Мад-
ридский и Венский, испанский губер-
натор Милана и государственные ин-
квизиторы Венецианской республики
знали все до мельчайших подроб-
ностей.
Зато и Людовик XIV скоро узнал
все: легкомысленная и ветреная гер-
цогиня Савойская, зная, что не ей
тягаться с могущественным соседом,
и надеясь добиться его благосклон-
ности, переслала письмо Маттиоли
Людовику.
Ярость «короля-солнца», когда он
узнал, что разоблачен, не знала гра-
ниц. Еще бы! Маттиоли делал его
посмешищем в глазах всей Европы.
Ко всему прочему, находясь на свобо-
де, Маттиоли мог помешать осуще-
ствлению французских планов
в Италии.
— Схватить этого негодяя и уп-
рятать подальше! — позеленев от
злости, прохрипел король. — И что-
бы никто никогда не узнал, что ста-
лось с этим прохвостом, — строго-на-
строго приказал Людовик.
Захват министра чужого государ-
ства на чужой территории был гру-
бейшим, неслыханным нарушением
международного права. Этого Евро-
па не потерпела бы и от могуществен-
ного короля могущественного госу-
дарства. Людовик XIV не без основа-
ний мог опасаться вооруженного
протеста всей Европы.
Маттиоли должен был исчезнуть
бесследно.
242
Обезвредить Маттиоли король по-
ручал известному уже нам иезуиту
д’Эстраду и некоему Катина, который
был назначен командовать гарнизо-
ном Казале после вступления в кре-
пость французских войск.
Аббат д'Эсград обманом заманил
Маттиоли на границу, где Катина
будто бы должен был передать Мат-
тиоли дорогой подарок французского
короля. Чтобы не вызвать подозрений
отказом и ничего не зная о веролом-
стве герцогини Савойской, Маттио-
ли поехал. Это было утром 2 мая
1679 года. За три дня до того прошли
сильнейшие ливни Гизиола, через
которую надо было переезжать каре-
те, вышла из берегов. Мост через нее
пострадал в такой степени, что пере-
ехать на ту сторону реки было не-
возможно. Аббат д’Эстрад был в от-
чаянии. Маттиоли получил прекрас-
ный предлог отказаться от поездки.
Если бы он что-нибудь подозревал!
Но он был далек от всяких подозре-
ний и сам охотно помогал кучеру ско-
лачивать доски. Наконец мост с гре-
хом пополам был починен, и карета
с риском упасть в бурлящую воду
снова тронулась в путь.
Несколькими часами раньше, в
ночь на 2 мая, двенадцать вооружен-
ных до зубов драгун во главе с офи-
цером выехали из Пиньероля и на-
правились по дороге на Турин, в то
время столицу Савойского герцог-
ства. Доскакав до стоявшей на от-
лете корчмы, неподалеку от итальян-
ской границы, всадники спешились и
укрылись в одной из комнат корчмы.
Им пришлось подождать, прежде чем
со стороны итальянской границы по-
казалась карета с Маттиоли и д’Эст-
радом.
Как только приезжие вошли в
корчму, из соседней комнаты высы-
пали драгуны. Над головой Маттио-
ли засверкала сталь. Бежать было
невозможно, сопротивляться не-
мыслимо.
Через несколько минут карета
в окружении драгун уже мчалась
243
к крепости Пиньероль, превращенной
французскими королями в государ-
ственную тюрьму.
В Пиньероле под угрозой пыток и
смерти Маттиоли под диктовку своих
похитителей написал письмо отцу в
Падую, прося его передать изобли-
чавшие короля подлинники Казаль-
ского соглашения подателю письма.
«Честь» Людовика XIV в глазах Ев-
ропы была спасена.
Король Франции был лицемером от
природы. Кардинал Мазарини вся-
чески старался еще больше развить
в нем эту, как он выражался, «сквер-
ную и необходимую добродетель».
По приказанию короля был распущен
слух, будто граф Маттиоли утонул
при переправе через бурный поток во
время загородной прогулки. Людо-
вик публично выразил герцогу Ман-
туанскому свое «глубокое соболезно-
вание», а втайне заверил его, что
«предатель» никогда не выйдет от-
туда, куда его спрятали.
Впоследствии Маттиоли перевезли
из Пиньероля в замок на острове
Святой Маргариты, где он томился
много лет.
В 1698 году его бессменный цербер
тюремщик Сен-Мар получил повыше-
ние и был назначен комендантом
Бастилии. Вот как описывает в своем
дневнике приезд нового начальства
один из офицеров Бастилии Этьен
Дю Жюнка:
«В четверг, 18 сентября в три часа
дня прибыл вновь назначенный гу-
бернатор замка Бсст<лии г. де Сен-
Мар, бывший до того губернатором
островов Святой Маргариты. Он при-
вез с собой оттуда узника, который
находился под его надзором еще
в Пиньероле и носит по его приказа-
нию маску. Имя его держится в стро-
гой тайне...»
В Бастилии «узника из Прованса»
заточили в башне де ла Бертодьер.
Потолок его темницы служил полом
камеры заключенного Иоанна Карде-
ля. До Карделя часто доносились
тяжкие вздохи и горькие жалобы не-
счастного на свою судьбу, которые
могли тронуть каменные стены Ба-
стилии, но не каменные сердца ее
тюремщиков.
Один из офицеров Бастилии майор
Росарж заметил, что Кардель с на-
пряженным вниманием прислуши-
вается к звукам из нижней камеры, и
пригрозил ему немедленной смертью,
если он попытается заговорить или
перестукиваться с соседом.
Узник в маске умер 19 ноября
1703 года. В этот день в его камере
царил невообразимый кавардак.
Кардель слышал, как там что-то пи-
лили, рубили, вбивали гвозди, выла-
мывали плиты из каменного пола,
перештукатуривали стены, жгли
мебель. Сторожа боялись, как бы
Маска перед смертью не спрятал где-
нибудь записки, проливающей свет
на его тайну.
Кардель попытался выведать что-
нибудь у подгулявшего майора Ро-
саржа, когда тот вошел к нему в ка-
меру.
Железная маска — не то, что о
нем воображали, — лаконично отве-
чал майор.
Но вы же видели его труп, —
еще больше понизил голос Кардель.
- Тело узника из Прованса после
его смерти было обезглавлено, а лицо
изуродовано до неузнаваемости.
Возможно ли! Ведь это варвар-
ство! — вскричал Кардель.
Все здесь возможно, милости-
вый государь. То же самое проделали
бы с вами, если бы королю потребо-
валось, чтобы тайна вашего заключе-
ния умерла вместе с вами.
20 ноября 1703 года подъемный
мост крепости-тюрьмы опустился,
чтобы пропустить гроб с телом покой-
ного. В последний путь Маттиоли
провожали лишь Сен-Мар да два
тюремных сторожа. Украдкой, почти
воровски, под покровом быстро сгу-
щавшихся сумерек, ежась от прони-
зывавшего до костей ноябрьского
ветра, пробирались они к уединен-
ному кладбищу Святого Павла, где
244
Маттиоли был предан земле и где
в церковных книгах по небрежности
он был записан под именем Маршиа-
ли. Даже возраст его был указан
ошибочно: сорок пять лет. На деле
самый таинственный узник Бастилии
умер на шестьдесят третьем году. Его
«близнецу», королю Франции Людо-
вику XIV, было в это время шесть-
десят пять.
Узник в маске умер так внезапно,
что священник не успел его при-
частить.
Из рассказа Карделя и бесхитро-
стных солдатских записок Дю
Жюнка, не верить которым нет ни-
каких оснований, мы узнаем, что
узник «постоянно носил на лице чер-
ную бархатную маску». А вовсе не
железную, как гласит легенда. Эта
маска не только не душила его, а,
напротив, облегчала его участь.
В маске ему разрешались прогулки
по тюремному двору, которых были
лишены другие заключенные Ба-
стилии.
Как молва могла породить легенду
именно о железной маске? Мягкие
карнавальные маски обычно снабжа-
лись металлической застежкой:
маска с застежкой из железа. Слухи
подобны снежному кому, катящемуся
с горы. С другой стороны, часть ин-
формации неизбежно теряется «по
пути». Кто-то услышал краем уха,
кто-то оказался туговат на ухо.
Слова «с застежкой» выпали. Не-
обузданное воображение французов
превратило маску с застежкой из
железа в маску из железа, железную
маску.
История приоткрыла исследова-
телям одну из самых своих запутан-
ных тайн.
КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ
Известно, что в природе голоса мор-
ских львов не отличаются музыкаль-
ностью: они представляют собой хрип-
лый рев. Тем большей популярностью
у публики пользуется один морской
лев, выступающий с сольными номера-
ми в океанариуме японского города
Тоба на острове Хонсю. Голос у этого
льва нежный и мягкий, и к тому же при
пении он отбивает такт ластами.
ПРЕКРАСНОГО
В. Хршановский
холодностью и отчужденностью при
неожиданной встрече оскорбляет
в лучших дружеских чувствах дав-
нишнего приятеля Максима Макси-
мыча, из одного только неутоленного
честолюбия добивается любви княж-
ны Мэри, в завязавшейся интриге
убивает на дуэли Грушницкого, про-
воцирует на самоубийственный спор
Вулича...
Поступки Печорина действительно
малопривлекательны. Не случайно
История души человеческой, хотя бы самой
мелкой души, едва ли не любопытнее и не по-
лезнее истории целого народа...
М К) ЛЕРМОНТОВ «ГЕРОИ НАШЕГО ВРЕМЕНИ»
Кто такой Печорин? Вопрос
может показаться стран-
ным. Кому же со школьных
времен не знаком этот герой
лермонтовского романа —
один из «лишних» людей, «младший
брат» Онегина, типичный представи-
тель своего поколения, постыдно рав-
нодушного «к добру и злу». Если он
на первый взгляд и отличается чем-
нибудь, так это крайним эгоизмом,
бездушием и даже жестокостью:
ради минутной прихоти губит Бэлу,
сразу же после выхода в свет первого
издания романа многие были возму-
щены безнравственностью его глав-
ного героя. Первые читательские от-
клики и, как тогда писали, «журналь-
ные критики» дошли до Лермонтова.
И он не упускает возможности отве-
тить пребывавшей в «недоразуме-
нии» публике, недоброжелательной и
вульгарной критике. Ответить в пре-
дисловии, специально написанном
к следующему изданию романа.
Вначале, язвительно посетовав на
то, что читателям обыкновенно дела
нет до нравственной цели и до жур-
нальных нападок и потому они не чи-
тают предисловий, Лермонтов дает
весьма нелестную характеристику
современной ему читающей публики:
246
«Наша публика так еще молода и
простодушна, что не понимает басни,
если в конце ее не находит нравоуче-
ния. Она не угадывает шутки, не чув-
ствует иронии; она просто дурно вос-
питана. Она еще не знает, что в по-
рядочном обществе и в порядочной
книге явная брань не может иметь
места».
Эту «несчастную доверчивость не-
которых читателей и даже журналов
к буквальному значению слов» испы-
тал на себе и «Герой нашего време-
ни». Как пишет Лермонтов, одни
ужасно обиделись, что им ставят
в пример такого безнравственного
человека, а другие считали, что автор
нарисовал свой портрет и портреты
своих знакомых. Такой уровень вос-
приятия и критики романа вызывает
у Лермонтова лишь горестное вос-
клицанце: «Старая и жалкая шутка!
Но, видно, Русь так уж сотворена,
что все в ней обновляется, кроме
подобных нелепостей. Самая волшеб-
ная из волшебных сказок у нас едва
ли избегнет упрека в покушении на
оскорбление личности!»
Лермонтову — как, впрочем, и лю-
бому писателю — хочется, чтобы его
роман был понят. Понят верно, во
всей художественной и психологи-
ческой глубине, сложности и тонко-
сти. Вот почему он так болезненно-
остро реагирует на всякое плоское,
буквальное прочтение и выискива-
ние примитивного нравоучения в
конце. А во второй половине преди-
словия, иронизируя над некоторыми
известными ему читательскими мне-
ниями, Лермонтов дает своеобраз-
ный «урок» чтения романа, ключ
к его правильному пониманию. «„Ге-
рой нашего времени", — пишет он, —
точно, портрет, но не одного челове-
ка: это портрет, составленный из по-
роков всего нашего поколения», при-
чем «в полном их развитии». Он от-
стаивает «действительность» Печо-
рина, художественную правду этого
образа, отвергая извечный упрек
в том, что «нравственность от этого
не выигрывает»: «Извините. Доволь-
но людей кормили сластями; у них
от этого испортился желудок: нужны
горькие лекарства, едкие истины».
В предисловии можно в какой-то
мере уловить и отношение Лермонто-
ва к своему главному герою. Да, он
категорически отвергает свое «порт-
ретное сходство» с Печориным, но
при этом Печорин Лермонтову от-
нюдь не безразличен. И не просто как
созданный им необыкновенный лите-
ратурный тип, но и как необычайно
сложный и сильный характер, как
чем-то близкий ему человек. Лермон-
тов хочет защитить его от чрезмер-
ных нападок читателей: «Если вы
любовались вымыслами гораздо бо-
лее ужасными и уродливыми, отчего
же этот характер, даже как вымысел,
не находит у вас пощады?» В перво-
начальном варианте предисловия
Лермонтов уточнял, что цель его со-
чинения — изображение пороков
всего поколения «в полном развитии
современных страстей и слабостей».
Страсти и слабости, «болезнь» — как
в самом конце предисловия опреде-
ляет Лермонтов состояние Печори-
на — требуют уже не столько осуж-
дения, сколько понимания и даже со-
чувствия.
Почти полтораста лет минуло с тех
пор. Дискуссии вокруг лермонтовско-
го романа и его главного героя не за-
тихали в XIX веке, продолжаются и
сейчас. Дело оказалось не только
в «невоспитанности» какой-то части
читающей публики, как полагал Лер-
монтов. Скорее он сам недооценивал
глубину своего романа, неисчерпа-
емость гениального образа. Ведь и до
сих пор роман еще до конца не прочи-
тан, а образ не разгадан. Каждое
новое поколение читателей «Героя
нашего времени» нередко открывает
загадки там, где предшественникам
все казалось предельно простым и
ясным.
Обратимся к тексту «Тамани» —
совсем небольшой повести, открыва-
ющей «Журнал Печорина», написан-
247
М. Ю. Лермонтов. Рисунок с натуры Д. Г). Па-
лена Карандаш. 1840 г.
ной, судя по всему, раньше других.
Перечитаем ее. Перечитаем медленно
и внимательно, вдумываясь в смысл
и значение каждого предложения и
абзаца, каждого образа — ведь в ге-
ниальных произведениях нет ничего
случайного. И попробуем понять, что
за человек ее главный герой —
«странствующий офицер с подорож-
ной по казенной надобности»? Тот ли
это Печорин, который действует во
всех остальных повестях?
В первой же фразе—«Тамань —
самыйскверный (здесь и далее
разрядка моя. — В. X.) городишко из
всех приморских городов России» -
слышится интонация рассказчика, об-
ращающегося к читателям. Скорого-
ворка и категоричность выдают его
взволнованность, стремление поде-
литься какими-то неприятными вос-
поминаниями, освободиться от них.
Казалось бы, тут же все и объясняет-
ся «Я там чуть-чуть не умер с голоду,
да еще вдобавок меня хотели уто-
пить». Но все ли? Не кроется ли за
этим слишком уж простым объясне-
нием нечто более существенное, то,
что рассказчик по какой-то причине
хочет утаить?
С третьей фразы ритм повествова-
ния меняется. Начинается нарочито
подробное изложение происходяще-
го. Но при всей внешней объективно-
сти и бесстрастности, исподволь, од-
ними наречиями и прилагательными,
очень точно передается состояние ге-
роя Он приезжает «поздно н о-
ч ь ю», «усталая тройка» оста-
навливается у ворот «е д и н с т-
венного каменного дома»,
часовой кричит спросонья «диким
голосом». Офицер объясняет вышед-
шим уряднику и десятнику, что он
едет «в действующий отряд
по казенной надобности» и по-
этому имеет полное право требовать
у них «казенную квартиру». На-
конец после безуспешных поисков
квартиры это едва сдерживавшееся
до сих пор раздражение прорывает-
ся: «Веди меня куда-нибудь, разбой-
ник! хоть к черту, только к месту!» —
закричал я».
Можно предположить, что готов-
ность идти «хоть к черту» — лишь
выражение крайней степени устало-
сти («Было холодно, я три ночи не
спал, измучился и начинал сердиться»).
Но в контексте с ответом десятника.
«Есть еще одна фатера... только ва-
шему благородию не понравится;
там нечисто!» — это выражение при-
обретает какой-то более глубокий
второй смысл. Да и следующая фра-
за: «Не поняв точного значения по-
следнего слова, я велел ему идти впе-
ред...» как будто указывает на то, что
десятник имел в виду не обычную
грязь, а нечто иное, и что позже рас-
сказчик в этом убедится.
Созерцание ночного морского пей-
зажа в умиротворяющем лунном све-
те — «Луна тихо смотрела на беспо-
койную, но покорную ей стихию» —
вроде бы приносит герою рассказа
успокоение и душевное облегчение.
К тому же он видит «далеко от берега»
два корабля, и у него появляется на-
дежда на то, что он здесь не задер-
248
жится изавтра жеотправится дальше.
Но возвращение к действительности
тут же вновь вызывает у офицера раз-
дражение: «.. Я стал звать хозяи-
на — молчат; стучу — молчат... что
это? Наконец из сеней выполз
мальчик лет 14-ти».
Кроме уже знакомых ноток уста-
лости, нетерпеливого желания отдох-
нуть и выспаться появляется что-то
тревожное. То, что предвещало не-
давнее упоминание нечистой силы,
на которое герой рассказа, как ему
показалось, совершенно не обратил
внимания.
В общем-то заурядное явление —
отсутствие хозяина в хате — в его
восприятии превращается уже в не-
что чрезвычайное, таящее в себе ка-
кую-то угрозу, опасность. Внутрен-
няя напряженность, бессознательная
настороженность, ожидание чего-то
необычайного прорываются в воскли-
цании «что это?» и в последовавшем
допросе слепого мальчика.
Рассказчик, вновь обращаясь к
своим слушателям, объясняет свою
неприязнь к слепому «сильным пред-
убеждением» вообще против всех
слепых, кривых, глухих, немых и про-
чее. Но в данном случае его обычное
«предубеждение» было не первопри-
чиной, а лишь еще одним звеном —
и подвернувшимся весьма кстати —
в той игре, в которую незаметно во-
влекает его встревоженное вообра-
жение.
Постепенно не только слепой маль-
чик, но и все окружающее офицера
окутывается кгкой-то тайной. Его
воображение услужливо отыскивает
все новые и новые зловещие приме-
ты: «На стене ни одного образа
дурной знак!» Мудрено ли, что он
не мог заснуть—«...передо мною
во мраке все вертелся мальчик с бе-
лыми глазами», — в то время как со-
провождающий его казак храпел уже
через десять минут.
Проходит еще около часа. И вдруг
на яркой лунной полосе, пересекаю-
щей пол хаты, мелькает «ч ь я-т о»
тень. «К т о-т о» вторично пробегает
мимо окна и скрывается «бог зна-
ет куда». Воображением героя,
как мы знаем, завладел мальчик с бе-
лыми глазами, и первая же мысль
о нем: «Я не мог полагать, чтоб это
существо сбежало по отвесу берега,
однако иначе ему некуда было де-
ваться». Необъяснимые странности
не дают главному герою покоя, за-
ставляют его встать, выйти из хаты
и притаиться у забора. Воображение
все сильнее втягивает офицера
в свою игру, мобилизует его волю,
толкает на действия. Его возбужден-
ное состояние — пусть даже с оттен-
ком самоиронии — точно передают
пророческие библейские слова, вспо-
мнившиеся, когда он шел за слепым
мальчиком по узкой и крутой тропин-
ке: «В тот день немые возопиют и сле-
пые прозрят» (курсив М. Ю. Лермон-
това. — В. X.).
Открывшийся герою морской пей
заж теперь резко отличается от
предыдущего, спокойного и умиро-
творяющего. Луна начала одеваться
тучами, над морем поднялся туман,
кораблей, на которых офицер соби-
рался завтра же отправляться даль-
ше, почти не видно — лишь на бли-
жайшем едва светится кормовой фо-
нарь. А у берега сверкает «пена валу-
нов», ежеминутно грозящих его по-
топить. Какая-то опасность грозит
Тамань. Рисунок М. Ю. Лермонтова. Каран-
даш. 1837 г.
249
Домик над обрывом. Реконструкция. Мемориальный музей Лермонтова в Тамани.
герою, его планам, надеждам. Но ка-
кая? Откуда? Единственный ключ к
разгадке этой тайны — слепой маль-
чик. И он крадется за ним, спрятав-
шись за скалою, подслушивает его
разговор с появившейся «белой фи-
гурой».
Тема «опасности» вновь сменяется
необъяснимыми «странностями», ко-
торые обнаруживаются одна за дру-
гой: на берегу слепой говорил чисто
по-русски, а в хате на малороссий-
ском наречии. Почему? С какой
целью? Может быть, это просто слу-
ховые галлюцинации. И тогда эта
«странность» должна лишь подчерк-
нуть особое психическое состояние
героя. К тому же он подслушивал
разговор издалека и ветер по време-
нам доносил обрывки фраз. Далее:
слепой чувствует приближение лодки
задолго до того, как она стала видна;
лодка чудом проскочила невредимой
в маленькую бухту, груз в ней был
так велик, что трудно было понять,
«как она не утонула». «...Признаюсь,
все эти странности меня тревожили,
и я насилу дождался утра» — так за-
канчивает он рассказ о своих ночных
приключениях.
Судя по всему, офицер так и не
ложился спать — проснувшийся ка-
зак с удивлением видит его совсем
одетым. Но он отнюдь не спешит по-
делиться с денщиком своими ночны-
ми наблюдениями. Более того, даже
когда сам казак передает слова зна-
комого урядника о том, что в доме,
где они остановились, «нечисто», а
люди там «недобрые», он уходит от
прямого разговора об этом. Почему?
Похоже, что дело тут не только в со-
словном отчуждении, но прежде все-
го в личности героя, в его характере.
Ночные события стали для него ка-
кой-то интимной тайной, которой он
не намерен ни с кем делиться. Отсюда
и напускное безразличие к словам ка-
зака, на которые он отвечает уклон-
чивой фразой, скрывающей его вол-
нение: «Да что ж? по крайней мере,
показалась ли хозяйка?»
250
Но внутренняя напряженность
тут же прорывается снова. И в ответ
на сообщение казака о приходе ста-
рухи и дочери он резко спрашивает:
«Какая дочь? У нее нет дочери».
Войдя в лачужку, герой отмечает про
себя еще одну странность — обед,
довольно роскошный для бедняков,
который варился в печи. Он уже не
может сдержаться и пытается разре-
шить мучающую его тайну в лоб.
Однако допрос, который он учиняет
старухе и слепому, оканчивается
безрезультатно. И рассерженный
офицер выходит из лачужки, «твер-
до решившись достать ключ этой за-
гадки».
Пейзаж открывшийся его взору,
вновь гармонирует с его настрое-
нием: перед ним тянулось «ночною
бурею взволнованное море». Из за-
бытья офицера выводит «ч т о-т о по-
хожее на песню», звуки которой
падали как будто с неба. Так появ-
ляется в повести еще одно действую-
щее лицо — девушка в полосатом
платье, с распущенными косами, «на-
стоящая русалка». И она ведет себя
довольно странно: стоя на крыше
хаты, пристально всматриваясь
в даль, то смеется, то рассуждает
сама с собою, то снова запевает
песню. Песня, которую герой запоми-
нает «от слова до слова», и голос на-
водят его на мысль, что он уже
слышал этот голос ночью, на берегу.
Значит, и девушка, оказывается, как-
то связана с его ночной тайной. И ун-
дина — «моя ундина», как он ее на-
зывает, — сразу же завладевает его
воображением. Теперь уже она ока-
зывается для него окутанной каким-
то ореолом тайны, которую он стре-
мится постичь: «Странное су-
щество! — определяет он ее.—На
лице ее не было никаких признаков
безумия; напротив, глаза ее с бойкою
проницательностью останавливались
на мне, и эти глаза, казалось, были
одарены какою-то магнети-
ческой властью, и всякий раз
они как будто бы ждали вопроса. Но
Берег в Тамани.
только я начинал говорить, она убе-
гала, коварно улыбаясь».
Ему кажется, что подобной жен-
щины он никогда не видывал. Тут же
мы узнаем, что он имел предубежде-
ние не только против всех слепых,
кривых, глухих и прочее, но имел
«свои предубеждения также и насчет
красоты». Он обнаруживает в девуш-
ке «много породы», которая «в жен-
щинах, как и в лошадях, великое
дело». Поступь, «необыкновен-
ная гибкость стана», «особен-
ное, ей только свойствен-
н о е наклонение головы», длинные
русые волосы, «какой-то золо-
тистый отлив слегка загорелой кожи»
и особенно правильный нос — свели
его с ума.
Но к вечеру, словно вспомнив о со-
бытиях минувшей ночи, офицер за-
водит со своей красавицей полушут-
ливый разговор, вероятно надеясь
что-нибудь у нее выпытать. Тщетно!
Ответы ее уклончивы и даже дерзки
Смутить ее не удается ничем. Однако
251
угроза донести коменданту произво-
дит на нее какое-то впечатление:
«...она вдруг прыгнула, запела и
скрылась, как птичка, выпугнутая из
кустарника». И вновь, ретроспектив-
но оценивая происшедшее, рассказ-
чик признается, что слова о комен-
данте «были вовсе не у места; я тогда
не подозревал их важности, но впо-
следствии имел случай в них рас-
каяться».
Он, несомненно, имел в виду по-
следовавшее ночное происшествие.
Увлеченный своей ундиной, офицер
не в силах отказаться от предложе-
ния прийти ночью на берег. Правда,
он принимает меры предосторожно-
сти: велит казаку быть начеку —
услышав выстрел, бежать к нему на
помощь — и перед уходом берет с со-
бой пистолет. Разбуженный, ничего не
понимающий, казак, выпучив глаза,
машинально отвечает: «Слушаю,
ваше благородие». Все эти сверх-
серьезные приготовления уже кажут-
ся частью нелепой игры, от продол-
жения которой главный герой не
в силах отказаться. Рискуя сломать
себе шею, он спускается с обрыва
к морю, следит за ожидавшей его
девушкой в «более нежели легкой»
одежде. И хотя он, по собственному
признанию, «не охотник до сентимен-
тальных прогулок по морю», но отсту-
пать почему-то было не время. Герой
прыгает за девушкой в лодку и, не
успев оттолкнуться, замечает, что
они плывут. Ласки ундины на какое-
то мгновение опьяняют его: он
чувствует на своем лице ее пламенное
дыхание... Лишь плеск упавшего
пистолета, сильный толчок, едва не
сбросивший его в воду, и завязав-
шаяся борьба отрезвляют его.
И в ответ на свой крик «Чего ты
хочешь?» — он слышит прозаиче-
ское: «Ты видел, ты донесешь!».
Но даже смертельной опасности
оказывается недостаточно для того,
чтобы отбить у героя стремление про-
никнуть в «тайну» контрабандистов.
С трудом причалив к берегу и уже
пробираясь к своей хате, он видит
около моря «кого-то в белом».
И, опять «подстрекаемый любопыт-
ством», он ложится над обрывом
берега и наблюдает за всем, что де-
лается внизу.
Снова появляется лодка, из кото-
рой выходит человек в татарской
шапке, остриженный по-казацки.
И снова офицер подслушивает раз-
говор контрабандистов между собой,
становится свидетелем трагедии сле-
пого мальчика.
Ведь для мальчика Янко — герой,
который не боится бури, которому
туман не помеха, напротив — в туман
легче пробраться между сторожевы-
ми судами. В первом разговоре на
берегу в ответ на вопрос девушки:
«А если он утонет?» — слепой гово-
рит: «Ну что ж? в воскресенье ты
пойдешь в церковь без новой ленты».
Ее сугубо меркантильному интересу
он противопоставляет чисто романти-
ческое восхищение силой и муже-
ством своего кумира.
И вот развязка. Поняв, что Янко и
девушка-контрабандистка никогда
не вернутся назад, слепой мальчик
спрашивает «жалобным голосом»:
«А я?» И слышит в ответ: «На что мне
тебя?» Но этого мало. Янко кладет
ему в руку монету «на пряники» и, со-
вершенно не понимая смысла и горечи
вопроса мальчика «Только?», бро-
сает ему еще одну. Она зазвенела,
ударясь о камень. Но слепой ее не
поднял. И пока «при свете месяца
мелькал белый парус между темных
волн», он все сидел на берегу и пла-
кал, долго, долго...
«Мне стало грустно, — продол-
жает главный герой. — И зачем было
судьбе кинуть меня в мирный круг
честных контрабандистов? (курсив
М. Ю. Лермонтова. — В. X.). Как
камень, брошенный в гладкий источ-
ник, я встревожил их спокойствие и,
как камень, едва сам не пошел ко
дну!» Но почему же вдруг появился
мирный круг честных контрабанди-
стов, жизнь которых сравнивается
252
с гладким источником? Не потому ли,
что здесь рассказчик уже объективно
оценивает весьма обыденное и про-
заическое бытие этий людей, которое
лишь в его собственном восприятии
на время романтически преобрази-
лось, обрело какую-то тайну. Неукро-
тимое стремление постичь эту тайну
двигало всеми его поступками, а в ре-
зультате он лишь вспугнул контра-
бандистов и сделал несчастным сле-
пого мальчика.
Герой повести явно сочувствует
слепому. Между ними, как это ни
странно, обнаруживается даже ду-
шевное родство — ведь оба довери-
лись своим романтическим представ-
лениям и оба жестоко обманулись
в них. Но сближает их Лермонтов
лишь на один миг.
Вернувшись домой, офицер застает
казака спящим в сенях крепким сном
А войдя в хату, обнаруживает про
пажу, исчезла шкатулка, шашка
с серебряной оправой и дагестан-
ский кинжал — «подарок приятеля».
«Тут-то я догадался, какие вещи
тащил проклятый слепой», — заклю
чает рассказчик.
Такая сугубо материальная плата
за романтический порыв настолько
обесценивает его, что у героя-рас-
сказчика уже не остается ничего,
кроме чувства досады на самого себя.
Ведь действительно смешно было
жаловаться начальству, что слепой
мальчик его обокрал, а восемнадца-
тилетняя девушка чуть-чуть не уто-
пила. «Что сталось со старухой и
с бедным слепым — не знаю. Да и
какое дело мне до радостей и бед-
ствий человеческих, мне, странствую-
щему офицеру, да еще с подорожной
по казенной надобности!..» — так за-
канчивается «Тамань». В этой фразе
за ее напускным безразличием и рав-
нодушием к миру людей кроется под-
линная горечь и боль от разлада
с ним, от того, что еще одна — ве-
роятно, далеко не первая — попытка
восстановить интерес к миру и
к жизни обернулась неудачей.
* * *
Так что же за человек этот «стран-
ствующий офицер»? Печорин? Но
в нем нет еще печоринского скепсиса,
желчной иронии, саморазъедающей
рефлексии. Главная особенность его
натуры — неукротимое воображение,
о котором сам Печорин вспоминает
в «Фаталисте»: «В первой молодости
моей я был мечтателем: я любил
ласкать попеременно то мрачные, то
радужные образы, которые рисовало
мне беспокойное и жадное
воображение. Но что от этого
мне осталось? Одна усталость, как
после ночной битвы с привидениями,
и смутное воспоминание, исполнен-
ное сожалений».
Неприятие убогой обыденной жиз-
ни, стремление «беспокойного и
жадного воображения» привнести
в нее какую-то таинственность —
черты сугубо романтические. Значит,
и «странствующий офицер» в душе —
романтик. А рассказ героя «Тама-
ни» — попытка осмыслить происшед-
шее и освободиться от неприятных
воспоминаний об одном из приступов
его романтической «болезни». От
внешних проявлений этой «болезни»
Печорин со временем избавится.
Если в «Бэле» он еще поддастся
своему воображению и увлечется
пусть ненадолго, но искренне и силь-
но — молодой черкешенкой, то в
«Княжне Мери», «Максиме Макси-
мыче» и «Фаталисте» он не тешит
себя никакими иллюзиями ни о
любви, ни о дружбе, ни о человече-
ской жизни вообще. Он больше ни-
куда не рвется, ни к чему не стре-
мится. Он скучает...
«История души» Печорина
история души романтика, осознаю-
щего неисполнимость его романти-
ческих мечтаний, но при этом неспо-
собного принять прозаический мир
людей таким, каков он есть. Романти-
ка, который разрешает это траги-
ческое для него противоречие, по-
степенно отчуждаясь от мира, разры-
вая все связи с ним, уходя в себя и
253
противопоставляя ему себя, свои не-
осуществленные идеалы. «Вы гово-
рите против него, что в нем нет
веры, — писал Белинский в защиту
Печорина. — Прекрасно! Но ведь это
то же самое, что обвинять нищего за
то, что у него нет золота: он бы и рад
иметь его, да не дается оно ему.
И притом разве Печорин рад своему
безверию? Разве он гордится им?
Разве он не страдал от него? Разве
он не готов ценою жизни и счастья
купить эту веру, для которой еще не
настал час его?.. Вы говорите, что он
эгоист? — Но разве он не презирает
и не ненавидит себя за это? Разве
сердце его не жаждет любви чистой
и бескорыстной?.. Нет, это не эгоизм:
эгоизм не страдает, не обвиняет себя,
но доволен собою, рад себе. Эгоизм
не знает мучения: страдание есть
удел одной любви».
И, осуждая печоринский эгоцент-
ризм со всеми его негативными сто-
ронами, не следует забывать, что это
не нарочитая поза, а закономерный
итог эволюции его характера, его
души. Печорин проделал свой путь до
конца, оставаясь верным себе, не по-
ступаясь своими идеалами, не разме-
ниваясь на то, что считал недостой-
ным. Одно это уже заслуживает
уважения. Уважения и внимания
к его личности, к его судьбе.
КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ
ДЕВЯТЬ БУКВ ПО ГОРИЗОНТАЛИ...
Почти забыта уже игра «Морской бой», за-
тухает интерес и к недавней новинке — «Ку-
бику Рубика». А вот замысловатый узор чер-
но-белых клеточек кроссворда не теряет
самой широкой популярности.
В чем же секрет непреходящего успеха
кроссворда?
Дело, видимо, в том, что, отдавая досуг
кроссворду, человек вспоминает и применяет
массу знаний и терминов из самых разных от-
раслей: географии и музыки, астрономии и
истории, физики и литературы, политики и
кино — всего не перечислить.
Первый в нашей стране кроссворд был
опубликован без малого шестьдесят лет на-
зад — в 1929 году в журнале «Огонек».
С тех пор правила составления, содержа-
ния кроссвордов менялись неоднократно.
Но одно остается прежним: чтобы отгадать
слово из девяти букв, начинающееся на «к» и
оканчивающееся на «д», нужно немало знать.
А узнавать как можно больше — хорошее,
полезное занятие для человека любого воз-
раста!
й в МИРЕ
ПРЕКРАСНОГО
С. Белов
ВЫ НЕ БЫВАЛИ
НА КАНАЛЕ!
ы не бывали
На канале? —
На погрузившемся в печаль
Екатерининском канале,
Где воды тяжелее стали, —
За двести лет бежать устали
И побегут опять едва ль...
Вы там, наверное, бывали?
А не бывали — очень жаль!
Так начинается стихотворение
«Екатерининский канал» забытого
сейчас русского поэта начала XX
века Николая Агнивцева. Но попро-
буйте прийти на Екатерининский
канал—ныне канал Грибоедова в
Ленинграде—в ни с чем не срав-
нимые ленинградские белые ночи.
И вдруг вы почувствуете, что имен-
но в белые ночи этот канал придает
всему этому району вокруг Сенной
площади (сейчас площадь Мира) со-
вершенно неповторимое, какое-то
фантастическое очарование. Здесь
как бы стираются границы между
реальностью и вымыслом.
И сразу вспоминаются знакомые
строки: «Была чудная ночь, такая
ночь, которая разве только и может
быть тогда, когда мы молоды, любез-
ный читатель. Небо было такое звезд-
ное, такое светлое небо, что, взгля-
нув на него, невольно нужно было
спросить себя: неужели же могут
жить под таким небом разные серди-
тые и капризные люди?»
Это же начало ранней повести ве-
ликого русского писателя Федора
Михайловича Достоевского «Белые
ночи», впервые напечатанной в
1848 году в журнале «Отечествен-
ные записки».
«Белые ночи» — повесть об одино-
честве человека, не сумевшего найти
себя в несправедливом мире, повесть
о несостоявшемся счастье. Четыре
фантастические белые ночи — встре-
чи героев повести, мечтателя и
Настеньки, происходят в Петербур-
ге, на набережной Екатерининского
канала.
Дружба мечтателя и Настеньки
озарена волшебным светом петер-
бургских белых ночей. Эта дружба
бескорыстна, доверчива и так же
чиста, как белые ночи.
255
В рассказе мечтателя о ночных
грезах слышится голос самого писа-
теля Достоевский жил рядом с кана-
лом, когда создавал «Белые ночи»,
хорошо знал эти места. Образ мечта-
теля автобиографичен: за ним стоит
сам Достоевский. Вот почему повесть
написана от первого лица, в форме
исповеди, и тема мечтательства пред-
ставлена в таком поэтическом блеске
белых ночей.
Не забудьте ту эпоху, когда были
созданы «Белые ночи». 1848 год —
тяжелое время царствования Нико-
лая I, подавлявшего в людях лучшие
стремления, не дававшего им претво-
риться в жизнь, гасившего благород-
ные порывы души.
Конечно, участь мечтателя в нико-
лаевские времена печальна. В конце
повести, когда Настенька расстается
с ним, он снова одинок. Но как ни
печальна судьба мечтателя, сам факт
его появления в соцпально неспра-
ведливом обществе — залог преобра-
зования этого общества. Мечтатель
Достоевского -— своеобразный про-
тест против действительности. «Есть,
Настенька, если вы того не знаете,
есть в Петербурге довольно странные
уголки, — говорит герой «Белых
ночей». — В эти места как будто не
заглядывает то же солнце, которое
светит для всех петербургских людей,
а заглядывает какое-то другое, но-
вое, как будто нарочно заказанное
для этих уголков, и светит на все
иным, особенным светом... В этих
углах проживают странные люди —
мечтатели».
И все же в финальном одиночестве
мечтателя нет безысходного трагиз-
ма. Мечтатель благословляет своего
доброго гения Настеньку: «Да будет
ясно твое небо, да будет светла и без-
мятежна милая улыбка твоя, да
будешь ты благословенна за минуту
блаженства и счастия, которое ты
дала другому, одинокому, благодар-
ному сердцу!»
«Белые ночи» — своеобразная
идиллия. Это утопия о людях, о том,
какими они могли бы быть, если бы
обнажили все свои лучшие чувства.
Это, скорее, мечта о другой, краси-
вой, жизни, чем отражение действи-
тельности. Достоевский изъял героев
из тусклой повседневности и по-
местил в утопическую среду прозрач-
ных и призрачных белых ночей, где
есть свои горести и несчастия, но где
все чисто и благородно, где нет и тени
зла «Вы будете вечно другом, братом
моим», — пишет Настенька в про-
щальном письме.
Счастье — это не жизненная уда-
ча, а простое, искреннее проявление
жизни, пусть даже печальное или
трагическое, — вот мысль Достоев-
ского. Писатель, увлекавшийся уто-
пическим социализмом в период со-
здания «Белых ночей» и посещавший
революционный кружок петрашев-
цев, пронизывает тему человеческого
счастья идеей всеобщего братства.
256
«Послушайте, — говорит Настень-
ка, — зачем мы все не так, как бы
братья с братьями?»
Дружба мечтателя и Настеньки,
мелодия Россини, промелькнувшая
минута счастья, Екатерининский
канал, белые ночи — такова сюжет-
ная ткань этой повести. Читая ее или
вглядываясь в панораму канала, не-
вольно вспоминаешь удивительные
рисунки М. В. Добужинского. Но не-
ужели можно перевести все это на
язык графики, как иллюстрировать
одно из самых светлых созданий
Достоевского, каким путем должен
идти художник, задавшийся целью
сделать рисунки к «Белым ночам»?
После появления в 1923 году ри-
сунков М. В. Добужинского к «Бе-
лым ночам» (вы их видите на стра-
ницах нашего очерка) мы можем
с уверенностью сказать, что это, по-
жалуй, наиболее верный способ пере-
вода на язык книжной графики ран-
ней повести Достоевского.
Замечательный русский художник
Мстислав Валерианович Добужин-
ский (1875—1957) принадлежал
к младшему поколению художников
объединения «Мир искусства», воз-
никшего на рубеже XIX—XX веков и
сыгравшего выдающуюся роль
в истории русского искусства.
Художники «Мира искусства» пер-
выми стали относиться к книге как
к настоящему произведению искус-
ства. Они впервые поставили про-
блему создания единого книжного
организма, все составные части кото-
рого — обложка, титульный лист, за-
ставки, страничные иллюстрации и
концовки — органически связаны
между собой и типографским набо-
ром одновременно.
Книжная графика представителей
«Мира искусства» отличается точ-
ным соответствием структуре книги и
эмоциональному строю литературно-
го произведения, изяществом и ясно-
стью рисунка. Они умели любовать-
ся выразительностью линий, общей
конструкцией, деталями здания, уме-
ли расположить силуэт этого зда-
ния на плоскости листа, дать интерес-
ный угол обзора. Их рисунки часто
выделялись повышенной экспрессией
линий и пятен.
У художников «Мира искусства»
была одна любимая тема, роднящая
их всех, — это тема Петербурга. Они
сумели проникнуть в тайну художе-
ственной ценности русской столицы,
сумели с поразительно щемящей
тоской и грустью передать величие и
красоту Петербурга.
Рисунки к «Белым ночам» — наи-
более значительное творческое дости-
жение Добужинского-иллюстратора
и одно из самых замечательных про-
изведений советской книжной гра-
фики.
Свидетели работы Добужинского
над ранней повестью Достоевского
вспоминают, что художник с особым
257

вниманием и кропотливостью отно-
сился к выбору формата издания,
к плотности бумаги, к шрифту, к его
размеру. Все детали производства
книги его интересовали, и он активно
во все вмешивался. Подолгу бродил
художник по набережным Екате-
рининского канала, чтобы увидеть
место действия «Белых ночей»,
чтобы почувствовать «Петербург
Достоевского», чтобы вжиться в его
образ, чтобы подышать воздухом
этого единственного и неповторимого
города.
Почему уже больше шести деся-
тилетий «Белые ночи» с рисунками
Добужинского невозможно смотреть
без волнения и почему они неизменно
привлекают к себе внимание глуби-
ной чувств и мастерством испол-
нения?
Казалось бы, повесть Достоевского
о переживаниях мечтателя и На-
стеньки дает очень скудный материал
для иллюстратора. Действительно,
в «Белых ночах» почти нет внешних
событий, сюжетная канва однообраз-
на, фантастический мир мечтателя
с трудом поддается изображению.
И Добужинский находит интерес-
ное графическое решение. Худож-
ник рисует петербургские пейзажи.
Эти пейзажи как бы вспоены ночным
воздухом, тишиной и прозрачностью
белых ночей.
Добужинский оказался самым
внимательным читателем книги. Он
открыл, что уже в названии повести
содержится два цветовых начала —
белое и черное и, таким образом,
условность черно-белого рисунка как
бы неожиданно подсказана самим
Достоевским. Вот почему черно-
белые петербургские пейзажи До-
бужинского так прижились, приросли
к повести Достоевского, что, ка-
жется, без них в переживаниях меч-
тателя и Настеньки отныне всегда
будет чего-то не хватать.
Петербургские пейзажи Добу-
жинского по-настоящему глубоко
родственны и созвучны петербург-
ской повести Достоевского. Но как
и у Достоевского, это не обычные
архитектурные пейзажи, а изображе-
ние лица Петербурга, его внутрен-
него облика.
У каждого города, как и у каждого
дома, есть свое лицо, единственное
и неповторимое. Добужинский вслед
за Достоевским почувствовал особую
красоту Петербурга, почувствовал
тревожный облик города в белые
ночи, понял, что «архитектурные
сочетания линий имеют... свою
тайну».
Разгадывая эту тайну, художник
создает внешне холодные рисунки,
от которых исходит какое-то стран-
ное напряжение, как будто эти зага-
дочно застывшие дома, «погрузив-
шийся в печаль»' Екатерининский
канал и его пустынные набережные
вот-вот проснутся и оживут.
Добужинский не останавливается
особо на лицах персонажей, фигуры
258
людей являются естественной частью
петербургского пейзажа. Художник
сумел взглянуть на Петербург глаза-
ми мечтателя. Поэтому мы воспри-
нимаем его Петербург как единство
не архитектурных форм, а тех впечат-
лений, которые возникают по поводу
их. При таком восприятии города
решающее значение приобретают
характерные петербургские детали,
например решетки набережных и
мостов.
Решетки эти различны по своему
рисунку. Они то спокойно тянутся
вдоль белого листа, то внезапно
убегают вдаль, то взбираются по
горбатому мостику, но постоянно,
неотвязно, настойчиво следуют за
мечтателем, как бы преследуя его.
И топографически это верно. До-
стоевский и Добужинский относят
действие «Белых ночей», встречи
мечтателя и Настеньки к Екатери-
нинскому каналу — самому изви-
листому каналу Петербурга. И всех,
кто бродит здесь в белые ночи, канал
как бы преследует, что создает иллю-
зию бесконечного блуждания по его
набережным. Повторяющийся почти
во всех рисунках монотонный узор
чугунных решеток канала, не имею-
щий ни начала, ни конца, в различ-
ных ракурсах, при разном освеще-
нии символизирует одинокую и од-
нообразную жизнь мечтателя, кров-
но связанную с существованием
Петербурга.
Это один из главных мотивов всего
цикла иллюстраций Добужинского.
Художник не только сумел взглянуть
на Петербург глазами мечтателя, но
и сумел передать его глубокие чув-
ства и переживания, связанные с го-
родом, в котором он живет «вот уже
восемь лет». И так же как мечтатель
в каждом доме ищет свое лицо, оду-
хотворяет все дома, набережные
и каналы Петербурга, так и в рисун-
ках Добужинского предельно одухо-
творены любая линия и любое пятно.
Этому способствует излюбленный
Добужинским прием граттографии,
когда художник выцарапывает
черный фон иглой, достигая этим
такой четкости и прозрачности,
которые недоступны перу и кисти.
Но граттографии, как и другие гра-
фические приемы, служит одной-
единственной и главной цели —
раскрытию души Петербурга в белые
ночи. Поэтому, например, рисунок
обычно не обведен замыкающей
чертой, а непосредственно вливается
в плоскость листа, создавая этим
полное единство текста и сопровож-
дающих его иллюстраций. Таким
путем Добужинский достигает по-
разительных эффектов в изображе-
нии канала у церкви и светлеющего
неба.
С изумительным мастерством, ис-
пользуя лишь контрасты широких
пятен типографской краски с белиз-
ной бумаги, художник передает
разнообразные оттенки петербург-
ских белых ночей и наиболее харак-
терные приметы города: и косые
линии проливного дождя, и нежные
очертания облаков, и давящие ко-
робки домов, и белесоватый сумрак,
и ранний рассвет, и тихие воды кана-
ла. Но все эти городские пейзажи не
являются самоцелью. Они помога-
ют понять настроение мечтателя, то
грустное, то радостное, то тревожно-
259
счастливое, помогают проникнуть
в тайну двойной жизни Петербур-
га — пышных дворцов и деревянных
домов с наглухо запертыми воро-
тами, прекрасных безоблачных
белых ночей, обещающих счастье,
и совершенно беспросветных темных
и дождливых дней и ночей.
Художник как будто выискивает
в Петербурге «странные уголки»,
в которых «проживают странные
люди — мечтатели». Эти «странные
уголки» и придают иллюстрациям
тот фантастический колорит, который
подчеркивает призрачное существо-
вание мечтателя, так соответствую-
щее духу ранней повести Достоев-
ского.
В оформлении Добужинским
«Белых ночей» нет ничего случай-
ного, ничего лишнего, все сделано на
одном дыхании. Художник уловил
тот особый ритм писателя, который
поражает необычайной быстротой
действия: вся повесть занимает
четыре ночи и одно утро. Добужин-
ский уловил и музыкальность по-
строения «Белых ночей». Уже
в оформлении обложки к повести,
как в увертюре, намечается основная
тема рисунков к «Белым ночам», ко-
торые, как свет луны, вызывают
неопределенное беспокойство и тре-
вожное состояние.
Тема призрачности счастья мечта-
теля постепенно, от рисунка к рисун-
ку, все усложняется (на титульном
листе появляется уже одинокий
мечтатель), конкретизируется (в пер-
вой иллюстрации возникает герои-
ня), варьируется в разных тональ-
ностях (например, во второй иллю-
страции эта тема приобретает тре-
вожное звучание, и художник даже
меняет формат рисунка по сравне-
нию с предыдущим) и делается все
более трагичной по своему звуча-
нию.
Раскрытию души Петербурга
служат также заставки и концовки,
в композиции которых Добужинский
использовал характерные для Петер-
бурга детали: шпиль Адмиралтей-
ства, решетки набережных, горбатый
мостик через канал, силуэт уличного
фонаря. Все заставки и концовки
вместе с прелестным рисунком, изо-
бражающим отъезд на дачу на возах
и барках, создают настроение неща-
дящей грусти и тревожной тоски,
столь характерное для героя «Белых
ночей». Вот почему в самой послед-
ней концовке художник ничего не
изображает, а просто на слово
«конец» накладывает заключитель-
ные строки из письма Настеньки,
навсегда остающиеся в нашей памя-
ти: «...помните и любите вашу На-
стеньку».
Волшебные белые ночи в рисунках
Добужинского наполняют повесть
Достоевского особой петербургской
атмосферой, они как «музыкальный
мотив, давно знакомый, где-то
прежде слышанный, забытый и ела-
260
достный», сопровождают глубокие
переживания мечтателя и На-
стеньки.
Иллюстрации Добужинского яв-
ляются прекрасным поэтическим
гимном белым ночам Петербурга. И
тем, кто любит этот город, кто был
хоть раз потрясен красотой его бе-
лых ночей, когда город принимает
фантастические очертания, рисунки
Добужинского доставляют неизъяс-
нимое эстетическое наслаждение.
В этом году исполняется 165 лет
со дня рождения Достоевского.
Возьмите его повесть «Белые ночи»
с рисунками Добужинского и пой-
дите в белые ночи на канал Гри-
боедова — Екатерининский канал,
туда, где происходит действие этого
произведения, в места, зарисованные
замечательным художником. Может
быть, еще
Вы не бывали
На канале?
ОТВЕТЫ НА ЗАДАЧИ
РЕШЕНИЕ ЗАДАЧИ №1
(См. стр. 36)
По условию задачи два четырехзначных
числа дают в сумме пятизначное число. Это
значит, что в старшем разряде полученной
суммы должна быть единица.
Итак, Б=1.
Запишем исходное выражение так:
Очевидно, что сумма А—|-1 с учетом единицы
переноса из предыдущего разряда должна
быть не менее 10. Поэтому А может быть
равно либо 9, либо 8. Но если А=9, то букве Г
должна соответствовать цифра 1, что невоз-
можно, так как Б= 1. Следовательно, А=8, тог-
да В=3, Г=0. Раскодированное выражение
имеет вид:
АААА
+ 1 1 1 В
1 Г ГГ 1
8888
+1113
10001
РЕШЕНИЕ ЗАДАЧИ №2
(См. стр 36)
Пусть АВСД — набранное число, а лп —
номер дома. Тогда условия задачи можно за-
писать так:
А + Д = m (1)
А + В = m - 1 (2)
С 4- Д = m - 1(3)
10(А - С) 4- (В - Д) = m (4)
Из условий (2) и (3) следует, что (В — Д) =
= — (А — С). Учитывая это, из условия (4)
найдем, что 9 (А — С) = гл, то есть А — С =
= т:9. Так как А и С—целые числа, то число m
должно быть кратно 9. Из условия (1) можно
заключить, что А проживает либо в доме
номер 9, либо в доме номер 18 (так как каж-
дые из чисел А и Д не более 9).
Пусть m = 18, тогда А = Д = 9. Не слож-
но установить, что четырехзначного числа,
удовлетворяющего всем четырем условиям,
не существует (например, 9779 не удовлетво-
ряет (2) и (3), а 9889 — условию (4)). Следова-
тельно, А проживал в доме номер 9, в кварти-
ре номер 8 и набрал в камере хранения одно
из следующих чисел: 1708, 2617, 3526, 4435,
8071, 7162, 6253, 5344.
Ю. Алянский
зтаэнюви
1 БЕРТИЛЬОНА _
О тайне человеческих лиц	ga
я	и загадках старинных портретов
В дальнем углу большого
зала префектуры париж-
ской полиции сидел скром-
ный молодой служащий,
помощник письмоводителя
Альфонс Бертильон. Целыми днями
заносил он в специальные карточки
данные, полученные полицейскими
служащими при арестах и допросах
подозреваемых. Не надо было ни
думать, ни что-либо разгадывать:
просто переписывать случайные, бес-
системные сведения из протокола на
карточку. Именно такая работа вхо-
дила в обязанности помощника пись-
моводителя.
Это происходило более ста лет
назад, весной 1879 года.
Однажды молодой помощник пись-
моводителя с тоской задумался о бес-
262
смысленности своей чисто механиче-
ской работы. В одном случае на кар-
точку заносилось имя преступника,
нередко — вымышленное. В дру-
гом — какие-то даты, географиче-
ские названия, описания мест пре-
ступлений. Но ни одно из подобных
сведений не увязывалось с конкрет-
ным человеком — фиксируемая ин-
формация могла быть приложена
к самым разным подозреваемым, не
уличая ни одного из них.
Бертильон был хорошо знаком
с работами своего отца, антрополога
и анатома. Знал достижения совре-
менного ему естествознания, восхи-
щался Дарвином и Пастером. По-
знакомился с поразительными откры-
тиями Гей-Люссака и Берцелиуса
в области химии. Увлекался физиоло-
гией и биологией. И вот однажды его
осенила идея, которой суждено было
произвести переворот в мировой кри-
миналистике, а самого Бертильона
вознести на вершины славы. Почему
надо цепляться за старые, несовер-
шенные методы описания случайных
примет преступника, когда естество-
знание уже обнаружило то един-
ственное, глубоко индивидуальное,
что отличает одного человека от дру-
гого — размеры частей тела, черты
лица?! Захваченный этой идеей, мо-
лодой человек решил немедленно
проверить ее на практике.
Насмешки писарей и сотрудников
префектуры парижской полиции вы-
звало намерение Бертильона срав-
нивать фотографии заключенных.
Начал он с сопоставления формы
ушей и носа. Еще более громким хо-
хотом была встречена просьба моло-
дого человека разрешить ему обме-
рять заключенных, подлежащих ре-
гистрации. Ко всеобщей потехе, он все
же получил такое разрешение. На-
смешки только подстегивали молодо-
го полицейского писаря. В течение
нескольких недель он обмерил сотни
заключенных, фиксируя их рост,
окружность и длину головы, длину
рук, пальцев, ступней. При этом ока-
залось, что размеры одной или двух
частей тела у разных людей могут
совпасть. Но уже крайне редко мо-
гут совпасть размеры четырех-пяти
частей тела. А если фиксировать не
четыре, не пять, а десятки таких при-
знаков? Получится совершенно ин-
дивидуализированный «цифровой
портрет» конкретного человека! И его
можно будет опознать в любое время,
через много лет, независимо от того,
что он постареет, скроет свое имя,
отрастит усы или сбреет бороду, из-
менит прическу, перекрасит волосы.
Формула Бертильона все равно ули-
чит его!
В довершение своего сенсационно-
го открытия Бертильон предложил
дополнять карточки с данными из-
мерений хорошими фотографиями,
снятыми в профиль и анфас. Так
сто лет назад началась новая эра в
истории криминалистики: наука и
практика разоблачения преступников
получили надежный метод — он слу-
жит мировой криминалистике по сей
день.
Сегодня возможности криминали-
стической науки, помогающей орга-
нам милиции и правосудия, неизме-
римо шире. В экспертно-криминали-
стическом отделе Главного управле-
ния внутренних дел Ленинграда каж-
дый сектор, каждая лаборатория за-
нимаются своим делом. Эксперты,
специалисты с высшим образовани-
ем в области различных наук, непо-
средственно участвуют в расследо-
вании преступлений, помогая опера-
тивным службам милиции в их не-
легкой работе. Здесь трудятся юри-
сты, физики, химики, оптики, почер-
коведы, баллистики—специалисты по
стрельбе, фотографы высокой квали-
фикации. Воображаемая траектория
пули; следы замытой крови; доку-
мент, написанный измененным почер-
ком; почти неразличимые остатки
автомобильной краски на одежде
сбитого машиной человека — все это
неистребимая печать преступления,
которую, как правило, невозможно
263
уничтожить, как бы ни старался это
сделать преступник.
Но по-прежнему служит кримина-
листам открытие Бертильона. Иссле-
дуются закономерности и линии чело-
веческих лиц — и с анонимных фото-
графий возникают раскрытые спе-
циалистами лица преступников или
жертв преступлений. Это становится
важным шагом в работе органов
милиции и следствия.
Но вот чего никак не moi пред-
видеть Альфонс Бертильон — это
того, что его открытие послужит в бу-
дущем не только раскрытию преступ-
лений, но и расшифровке некоторых
загадок старых портретов, музейных
экспонатов, памятников культуры!
V * *
Однажды со мной произошел уди-
вительный и счастливый случай, ко-
торый и привел меня впервые
в экспертно-криминалистический
отдел ГУВД Ленинграда.
Писал я тогда документальную
повесть о замечательной русской
артистке пушкинского времени Вар-
варе Николаевне Асенковой. Книга
была почти закончена, а хорошего
портрета артистки отыскать никак не
удавалось. И вот однажды, работая
в запасниках Русского музея, я обна-
ружил акварельный портрет молодой
женщины, очень напоминавший
известные изображения Асенковой.
Только вот беда: художник не под-
писал своего рисунка, не назвал
имени своей героини. Что было
делать? Загадка портрета очень
увлекла меня.
Я знал, что эксперты-криминали-
сты владеют методом идентификации
изображений человеческих лиц, раз-
ных их изображений В то время я
еще не слышал имени Бертильона,
но именно его открытие заложило
фундамент таких исследований. Спе-
циалист может, к примеру, опреде-
лить, изображены на двух фото-
графиях или рисунках разные люди
П. Ф. Соколов. Дама с письмом.
или один и тот же человек. Почему бы
не попытаться перенести тот же
метод на рисунки, выполненные ху-
дожником, пусть и полтора столетия
назад?
Это исследование провела эксперт-
криминалист Ольга Николаевна Во-
лодимерова. Разумеется, на ее счету
многие важные работы в сфере пра-
вонарушений, выполненные непо-
средственно по заданию сотрудников
милиции. Но моя просьба обратила
интересы эксперта к сфере искусства.
К великой моей радости, О. Н. Воло-
димерова доказала, что на акварель-
ном портрете художника Владимира
Гау — он пролежал, никем не трону-
тый, в запасниках Русского музея
почти полтора столетия — действи-
тельно изображена артистка Варва-
ра Асенкова. Ее новый, еще никому
не известный портрет украсил пере-
плет моей книги об артистке.
С тех пор в экспертно-криминали-
стическом отделе ГУВД время от вре-
мени стали расследоваться загадки
264
картин и рисунков. Это тоже важная
работа. В музейных и частных кол-
лекциях изобразительного искусства
имеется немало «анонимных» портре-
тов людей, чьи имена до времени со-
крыты тайной. Между тем эти рисун-
ки могут оказаться изображениями
известных, выдающихся людей, ко-
торыми вправе гордиться наша
история.
К счастью, таким внеплановым
работам отдела покровительствует
начальник отдела, полковник мили-
ции Людмила Евгеньевна Быстро-
ва — без ее разрешения ни одно по-
добное исследование не может быть
проведено.
Некоторое время назад в отдел об-
ратилась искусствовед Ирина Бори-
совна Чижова. Изучая творчество
прекрасного русского художника-
графика портретиста Петра Федоро-
вича Соколова (1791 —1848), она
в одном из его альбомов, хранимых
в музее, обнаружила интересный, но
опять-таки анонимный портрет жен-
щины пушкинской эпохи — он на-
зывался «Дама с письмом». Надо
сказать, что любое историческое
лицо, имеющее отношение к Пушкин
ской эпохе, представляет для нас
особый интерес: все, что касается
Пушкина, дорого каждому. И новая
загадка легла на стол эксперта-кри-
миналиста.
По некоторым данным имелось
предположение, что на рисунке Соко-
лова изображена Дарья (Долли)
Федоровна Фикельмон, внучка вели-
кого полководца Кутузова, жена
австрийского посланника в Петер-
бурге, добрая приятельница Пушки-
на — поэт часто бывал в ее салоне на
набережной Невы. Тем интереснее
становилась задача.
Прекрасное лицо женщины на
портрете печально. Это нетрудно
объяснить: портрет писан в 1837 го-
ду, вскоре после гибели Пушкина.
А Дарья Федоровна была одной из
немногих современниц великого
поэта, кто еще при его жизни по-
нимал, что означает Пушкин для
русской культуры. 29 января 1837 го-
да Дарья Федоровна писала в своем
дневнике: «Сегодня Россия потеряла
своего дорогого, горячо любимого
поэта Пушкина, этот прекрасный
талант, полный творческого духа и
силы! И какая... мучительная ката-
строфа заставила угаснуть этот пре-
красный сияющий светоч...»
Приступив к работе, эксперт при-
нялся сопоставлять изображение
«Дамы с письмом» работы Соколова
с четырьмя известными портретами
Дарьи Фикельмон: с тремя акварель-
ными портретами, выполненными
в разное время разными художника-
ми, и одним фотопортретом, снятым
в конце 50-х годов прошлого века
(Д. Ф. Фикельмон скончалась в
1863 году).
В результате сопоставления всех
этих материалов удалось установить
тридцать шесть так называемых сов-
падающих признаков: очертаний
Д. ф. Фикельмон. Фотография.
265
всего лица, лба, бровей, носа, рта,
губ, подбородка, ушей. И только один
признак никак не хотел совпадать;
высота лба, граница линии волос. На
фотографии она заметно выше, чем
на портрете Соколова. Что бы это
могло означать? Эксперт не мог
пройти мимо этого, пусть единствен-
ного, несовпадения: работа здесь
строится на предельной добросове-
стности и точности.
Пришлось погрузиться в изучение
многих рисунков художника Соколо-
ва (чаще всего он портретировал
женщин) и сопоставить их с другими
изображениями его героинь, в част-
ности с их фотопортретами. И тогда
Ольга Николаевна Володимерова
сделала открытие, которое можно от-
нести не столько к криминалистиче-
ским исследованиям, сколько к искус-
ствоведческой науке: выяснилось,
что, рисуя прекрасных женщин
своего времени и испытывая чувство
восхищения ими, художник Петр
Федорович Соколов нередко старал-
ся смягчить некоторые недостатки
в пропорциях лиц своих героинь.
Поэтому и получилось, что на его
акварели высота лба у Дарьи Фи-
кельмон оказалась несколько иной,
чем была в действительности.
Не менее интересной и важной
стала атрибуция (то есть определе-
ние) лица неизвестного человека,
запечатленного фотографом в боль-
шой толпе на похоронах. Снимок
сделан в Грузии в конце 1916 года.
В кадр попало более тридцати чело-
век. Но искусствоведа Эраста Давы-
довича Кузнецова интересовало
лишь одно лицо: по предположению,
пока, правда, ничем не подтвержден-
ному — оно было выдвинуто грузин-
скими учеными, — этим человеком
с правой стороны кадра мог оказать-
ся замечательный грузинский худож-
ник Нико Пиросмани. Кузнецов обра-
тился с этим вопросом в экспертно-
криминалистический отдел.
И догадка подтвердилась. Сумма
известных портретов великого ху-
дожника обогатилась еще одним,
может быть, самым выразительным.
По совпадению, художник запечат-
лен на фотографии — как и Долли
Фикельмон на портрете Соколова —
в минуту печали, навеянной смертью
друга. «Он присел на корточки и
смотрел не в объектив, а куда-то
в глубь себя, погруженный в соб-
ственные невеселые мысли, отрешен-
ный от будничных, повседневных за-
бот», — пишет Э. Кузнецов об этой
фотографии в своей книге о худож-
нике.
«У меня «накопилась груда рисун-
ков Владимира Владимировича,
писал в своих воспоминаниях о Мая-
ковском Корней Иванович Чуков-
ский. — В те годы он рисовал без
конца...
Когда Маяковский пришел к Репи-
ну в «Пенаты» (этот дом И. Е. Ре-
пина находится в поселке Репино под
Ленинградом. — Ю. Л.), Илья
Ефимович расхвалил его рисунки и
сказал:
— Я все же напишу ваш портрет!
— А я ваш, — отозвался Маяков-
ский...»
В этом рассказе Чуковского речь
идет о событиях 1915 года. Маяков-
скому тогда едва перевалило за
двадцать.
В те дни и появилась на свет
загадка, разрешить которую пред-
стояло через семьдесят лет в лабора-
тории исследования документов
экспертно-криминалистического
отдела ГУВД Ленинграда.
Сухим языком документа сказано:
«На исследование представлена
фотокопия рисунка молодого чело-
века, выполненного И. Е. Репиным
5 июня 1915 года.
Требуется установить: В. В. Мая-
ковский или другое лицо изображено
И. Е. Репиным на представленном
рисунке молодого человека?..»
Да, такое предположение у специа-
листов имелось. Как раз в то время
266
В. В. Маяковский.
Репин и молодой Маяковский встре-
чались в «Пенатах». Но ведь худож-
ник рисовал и многих других своих
гостей! И портрет молодого человека
долгие годы оставался анонимным.
Для того чтобы всесторонне иссле-
довать произведение искусства, тем
более принадлежащее руке великого
художника, необходимо поднять
огромные пласты литературного и,
конечно, изобразительного материа-
ла. Интересно, что за основу «сло-
весного портрета» молодого Маяков-
ского эксперт взял описание внеш-
ности будущего поэта... в учетной
карточке полицейского участка, сде-
ланное в 1908 году! Володя Маяков-
ский представлял опасность для вла-
стей уже в пятнадцать лет!
А затем на рабочий стол эксперта
легли многочисленные воспоминания
о поэте, сотни известных его портрет-
ных изображений. Особенно сложны-
ми для исследований оказались доку-
ментальные и художественные филь-
мы. В последних поэт играет как
актер — например, в картине «Ба-
рышня и хулиган», снятой по сцена-
рию самого Маяковского в 1918 году.
Раздобыв эти и многие другие
старые киноленты, майор милиции
Ольга Николаевна Володимерова
долгие часы просиживала в просмот-
ровом зале, снова и снова вгляды-
валась в экран, часто просила опера-
тора остановить движение кинолен-
ты и придирчиво всматривалась в тот
или иной застывший на полотне кадр.
На этот раз совпадало около пяти-
десяти признаков лица — от его
овала, вида прически, высоты лба до
положения углов рта, высоты и вы-
ступания губ, величины и контура
ушных раковин.
Но один признак снова «уперся»:
он бунтовал, не желая укладываться
в таблицы и расчеты эксперта. Он не
желал совпадать с другими изобра-
жениями поэта. Речь в данном случае
идет о глазах молодого человека на
рисунке Репина, точнее, о его взгляде
исподлобья. Снова загадка! Почему
молодой человек так.гтранно смотрит
куда-то— цепкой внимательно, при-
стально — и при этом несколько на-
пряженно наклонил голову?
Изучая взаимоотношения Ильи
Ефимовича Репина с его современ-
никами, эксперт узнал: художник
часто просил своих друзей и гостей,
кого он рисовал, не сидеть во время
сеанса сложа руки, а тоже рисовать
на приготовленном с этой целью
листе бумаги. Соглашались, конечно,
не все, лишь те, кто умел это делать.
А Маяковский, как известно, рисовал
прекрасно! И если с этих позиций по-
смотреть на рисунок Репина, сразу
чувствуешь: портретируемый моло-
дой человек несомненно рисует! Его
голова явно наклонена к бумаге, а
глаза то и дело вскидываются вверх,
чтобы еще раз увидеть свою натуру.
Молодой поэт, как свидетельствует
Чуковский, часто изображал Репина
в быстрых, летучих и дерзких шар-
жах. Судя по несколько хитрому
выражению лица, Маяковский и
во время этого сеанса набрасывал
267
И. Е. Репин. Портрет молодого человека.
очередную карикатуру на масти-
того художника, наперед зная, что
Илья Ефимович все ему простит, ес-
ли набросок окажется талантливым
и выразительным. Так оно обыч-
но и бывало...
Каждое вновь обретенное изобра-
жение великого советского поэта
всегда для нас драгоценно. Нет сом-
нения, что и этот портрет займет
свое место в обширной литературе
о Владимире Владимировиче Мая-
ковском.
В середине июня 1971 года по
улицам и проспектам Ленинграда
двигался торжественно-траурный
кортеж. Медленно шли бронемаши-
ны. А за ними плыл в обрамлении
живых цветов орудийный лафет
с останками героя-летчика Алексея
Севастьянова. Почетный эскорт. Це-
268 ремониальный шаг. Звуки оркестра...
Ленинград провожал своего славно-
го сына в последний путь.
Алексей Севастьянов первым в
ленинградском небе совершил воз-
душный таран — это произошло
5 ноября 1941 года. А весной сорок
второго летчик погиб. Место его ги-
бели оставалось неизвестным в тече-
ние без малого тридцати лет.
Но вот однажды, в 1971 году, около
станции Рахья удалось обнаружить
остатки самолета. Но кому он при-
надлежал? Кто на нем геройски сра-
жался? Опознать останки пилота уже
не представлялось возможным. Со-
хранились, правда, дневниковая за-
писная книжка летчика, некоторые
его документы. Все эти вещи были до-
ставлены в экспертно-криминалисти-
ческий отдел.
Долгие часы провела над личными
документами летчика эксперт
О. Н. Володимерова. На одном из до-
кументов имелась фотография вла-
дельца; но от времени и влаги изо-
бражение оказалось почти полностью
утраченным. Пользуясь современны-
ми возможностями криминалистиче-
ской науки и техники, эксперт вос-
становил фотографию, а в записной
книжке — имя летчика. Так наша
История и Память обрели еще одного
Неизвестного солдата — теперь его
имя и подвиг стали известны всем.
Документы и часы Алексея Севасть-
янова можно видеть сегодня каждо-
му: они переданы на вечное хранение
в Музей истории Ленинграда.
Нередко приходится экспертам-
криминалистам раскрывать тайны
так называемых солдатских медальо-
нов. Речь идет о пластмассовых кап-
сулах — их выдавали каждому воину
вместе с воинским обмундированием.
В эти небольшие патрончики закла-
дывалась полоска бумаги. А на ней —
на случай гибели владельца — хра-
нились сведения о солдате: фамилия,
имя, отчество, год и место рождения,
адрес, имена и адреса родных. Офи-
циально такие бумажки назывались
адресными листками.
Такие «медальоны» обнаружи-
ваются в земле и поныне. И порой
трудно, почти невозможно прочесть
вложенные в них записки: время,
влага неумолимы. Но эксперты при-
лагают все свои силы, все знания и
возможности, чтобы прочесть исчез-
нувшие буквы. И это тоже одна из
благородных возможностей экспер-
тов-криминалистов Сейчас эта кро-
потливая работа находится в ведении
капитана милиции Григория Влади-
мировича Мироненко.
...Я рассказал лишь несколько эпи-
зодов из повседневной и сложной
работы сотрудников экспертно-кри-
миналистического отдела ГУВД
Ленинграда. Увы, их главная задача
не связана ни с литературой или
искусством, ни даже с раскрытием
солдатских медальонов. Их главная
забота — расшифровка следов пре-
ступлений, тоже исчезающих, не-
видимых невооруженным глазом.
Сложная современная техника и
профессиональное мастерство экспер-
тов помогают сотрудникам милиции
в их опасной, но такой необходимой
работе. Мастерство, чувство ответ-
ственности, подчас интуиция рабо-
тающих в отделе замечательных спе-
циалистов — залог того, что преступ-
ление будет раскрыто.
В моем рассказе преступлений нс
было, их я решил не касаться. И рас-
сказал о тех исследованиях, какие
ленинградские эксперты делают с
легким сердцем.

КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ
ЖИВОТНЫЕ-МЕЛОМАНЫ
В Бразилии был выведен новый вид пчел
путем скрещивания местных пород с «иност-
ранными».
Продуктивность новых пчел оказалась ре-
кордной, но вот беда — они стали на редкость
агрессивными: без разбора жалили скот,
собак, обезьян и даже людей. Новая порода
начала быстро распространяться, и положе-
ние создалось прямо-таки бедственное. Лю-
бопытно, что усмирить кровожадность пчел
удалось музыкой: стоило на пасеке проигры-
вать какую-нибудь симфонию, как агрессоры
утихомиривались. Но при этом, как оказалось,
и меда от них не жди: наслаждаясь музыкой,
они переставали трудиться.
Поющего тюленя повезло услышать одно-
му датскому ихтиологу, работавшему на Геб-
ридских островах. Не успел он установить
свою аппаратуру под любопытствующими
взорами островитян, как к берегу подплыли
тюлени. Гебридцы хором пропели им народ-
ную песню. В ответ один из тюленей пропел
эту песню... чистым контральто!
ПРЕКРАСНОГО
В. Суслов
СРАЖАЛИСЬ
В СОЛДАТСКОМ СТРОЮ
Утро 22 июня 1941 года
выдалось тихим, голу-
бым. Было оно радо-
стным — как и положено
летнему выходному дню.
Ближе к полудню по радио шла пере-
дача для детей. Из темных раструбов
репродукторов, висевших на многих
ленинградских домах, звенела весе-
лая песенка. И вдруг она оборвалась.
Прямо на полуслове. Непонятная
пауза затянулась, посеяла какую-то
смутную тревогу. Но вот в репродук-
торах что-то щелкнуло, и на залитые
солнечным светом улицы вырвалось
горькое, черное слово «война».
Уже вечером над городом выли
сирены. А на следующее утро возле
дверей военкоматов выстроились
очереди: шла запись добровольцев
в Красную Армию. Вставали в строй
бойцов рабочие, студенты, ученые,
писатели. Вставали, чтобы дать от-
пор германскому фашизму, посягнув-
шему на честь и свободу нашей
Родины.
И точно в такой же строй вставали
песни.
Уже 23 июня поэт Михаил Исаков-
ский продиктовал по телефону компо-
зитору Матвею Блантеру стихи песни
«До свиданья, города и хаты».
На следующий день газеты «Изве-
стия» и «Красная звезда» напечатали
стихи Василия Лебедева-Кумача
«Вставай, страна огромная», а в
270
Ленинграде, в здании радиокоми-
тета, композитор Василий Павлович
Соловьев-Седой и поэтесса Людмила
Давидович уже работали над песней
«Играй, мой баян».
25 июня в газете «Правда» появи-
лись стихи Алексея Суркова «Смело-
го пуля боится». Спустя несколько
дней композитор В. Белый положил
их на музыку.
Уже в первую неделю войны только
в одной Москве родилось около двух-
сот новых песен. Премьеры их не
знали больших концертных залов,
песни спешили мимо них — к бойцам,
уезжавшим на фронты Великой Оте-
чественной.
Ставшая легендарной песня му-
жества и ярости «Священная война»
и прозвучала впервые на вокзале. На
Белорусском вокзале Москвы.
Она родилась очень быстро.
Можно сказать, мгновенно. Может
быть, это произошло еще и потому,
что к поэту Василию Ивановичу Ле-
бедеву-Кумачу она пришла чуть
раньше, в канун первого дня войны.
Незадолго до этого дня, сидя в кино-
театре, видя кадры хроники, на кото-
рых летели фашистские бомбовозы,
рушились дома Мадрида и Варшавы,
поэт записал в свой блокнот:
Не смеют крылья черные
Над Родиной летать...
Грянувшая война подтолкнула
поэта, заставила его почувствовать
острую необходимость именно в
таких стихах.
Та же необходимость взволновала
и композитора Александра Василье-
вича Александрова, прочитавшего
стихи в газете «Известия». Ему —
руководителю Краснознаменного ан-
самбля песни и пляски Красной
Армии — нужна была именно такая
песня!.. Но стихи пока лишь темнели
строчками на странице газеты, а они
должны были зазвучать, загреметь
набатом! И Александров садится
писать музыку. Он уже не может ото-
рваться ни от стихов, ни от рояля.
Он не дает себе даже десятиминут-
ных передышек. И песня рождается
сразу, в один присест.
Ансамбль был разделен тогда на
четыре группы. Три группы разъеха-
лись на южный, юго-западный и за-
падный участки фронта; четвертая
оставалась в Москве, выступала на
площадях и улицах, на призывных
пунктах столицы, в госпиталях.
В здание Дома Красной Армии
артистов этой четвертой группы вы-
звали ночью. Мелом на доске
А. Александров написал слова и ноты
только что законченной им песни.
А утром 27 июня все уже ехали на
Белорусский вокзал.
Клокотали, бурлили его залы и
платформы. Не смолкал многоголо-
сый шум. Звенели, брякали котелки и
фляжки. Раздались слова команд Но
возле одной из платформ уже белел
свежевыструганными досками не-
высокий помост. На нем и построи-
лись артисты ансамбля.
Неуверенно оглядывая огромный
зал, Александр Васильевич поднял
руку. Вокруг немного стихло. И тогда
грянула песня:
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой!.
Зал мгновенно затих. Все сидевшие
встали.
А песня продолжала звучать:
Пусть ярость благородная
Вскипает как волна!
Идет война народная.
Священная война.
Ее слушали затаив дыхание, сма-
хивая нечаянно набежавшие слезы.
И когда прозвучал последний припев,
после минутной тишины из глубины
зала донеслось: «Еще! Еще!..»
Пять раз подряд прозвучала тогда
«Священная война». И зал уже под-
певал песне. Напев ее схватывался
сразу, а многие успели запомнить
слова. И увезли эту песню в воинских
271
эшелонах. Навстречу боям. Подпе-
вая под стук колес:
Дадим отпор душителям
Всех пламенных идей,
11асильникам, грабителям.
Мучителям людей!
В июле в Москве, в Союзе компо-
зиторов, был создан штаб военной
песни. В Ленинграде таким центром
стал радиокомитет. Но песни рожда-
лись и в теплушках эшелонов, и
просто на марше. Не только поэты и
композиторы — их создавали сами
бойцы и командиры. Конечно, напи-
сать новую музыку им было трудно,
но слова рождались сами собой. Они
охотно укладывались на мотивы уже
знакомых песен: «Каховки», «Катю-
ши», «Раскинулось море широко»,
«Спят курганы темные», «Три танки-
ста» — и по-новому, по-своему про-
вожали бойцов, звали, напутствова-
ли, вселяли в них мужество и веру
в победу.
Сегодня нет, наверное, такого ве-
терана войны, который, вспоминая
былые годы, не спел бы «Синий пла-
точек».
В последний предвоенный год его
пела вся страна.
Эта песня появилась у нас в
1940 году — с приехавшим из Бело-
стока джаз-оркестром. Впрочем, при-
ехала только музыка, незатейливый
вальс, созданный композитором
Г. Петербургским. Уже во время
гастролей оркестра московский поэт
Я. Галицкий написал к его мелодии
такие же немудреные слова:
Скромненький синий платочек
Падал с опущенных плеч.
Ты говорила.
Что не забудешь
Ласковых, радостных встреч...
«Синий платочек» пели в парках,
во дворах, на улицах — всюду! И на-
верное, эта песня стала первой, пере-
деланной на военный лад. Я хорошо
помню, как на ее мотив летом 1941 го-
да звучали другие слова:
Двадцать второго июня
Ровно в четыре часа
Киев бомбили.
Нам объявили.
Что началася война.
Но конечно, чаще звучала она со
старыми, довоенными словами.
Особенно популярным «Синий
платочек» стал в исполнении Клав-
дии Шульженко. Артистка пела его
в каждом концерте. Пела в землян-
ках на передовой, на кораблях у
моряков Балтики, на военных аэро-
дромах. Только за первый год войны
она со своим небольшим джаз-ан-
самблем под управлением В. Корал-
ли дала пятьсот концертов! И каж-
дый раз артистка чувствовала, что
песне нужны другие слова
военные...
Весной 1942 года ансамбль высту-
пал на Дороге жизни. От шоферов
переезжал к саперам, от них —
к железнодорожникам. Выступая у
гвардейцев генерала Н. А. Гагена,
Клавдия Ивановна Шульженко
встретилась с лейтенантом Михаилом
Максимовым. К тому времени дове-
лось лейтенанту повоевать политру-
ком батареи артпульбата, а за два
месяца до этой встречи он стал со-
трудником газеты 54-й армии Вол-
ховского фронта «В решающий бой».
Он и на концерт-то приехал как кор-
респондент этой газеты.
Предложение Клавдии Шульжен-
ко написать новые слова к «Синему
платочку» было для Михаила Алек-
сандровича совершенно неожидан-
ным: он ведь никогда не писал
стихов! Всю ночь просидел лейтенант
над листом бумаги, но к утру песня
была готова, и 20 апреля 1942 года
в железнодорожных мастерских Вол-
хова впервые прозвучало:
И часто в бой
Провожает меня облик твой,
Чувствую, рядом
С любящим взглядом
Ты постоянно со мной...
Новые слова знакомой песни опуб-
ликовали сразу несколько фронтовых
272
газет. Их напечатали даже на спе-
циальной почтовой открытке. И поле-
тела песня по фронтам, отправилась
в треугольничках солдатских писем
в тыловые города и деревни.
Фронтовые дороги развели поэта
и первую исполнительницу нового
«Синего платочка». Клавдия Шуль-
женко пела его и пела. Военный жур-
налист Максимов писал корреспон-
денции и информации. Урывками
пробовал писать и новые песни. На-
писал он «Песню о Волхове», а песню
«Землянка» (исполнявшуюся на мо-
тив «Землянки») закончил словами:
Сколько б нам ни припишем прожить,
Заблестит серебро седины —
Но нельзя никогда позабыть
Про суровое братство войны.
Известная же песня «Землянка»
родилась «в белоснежных полях под
Москвой» в грозном ноябре 1941 го-
да. Гитлеровские полчища рвались
к нашей столице. Шли непрерывные
тяжелые бои.
Песня родилась на двадцатом ки-
лометре Минского шоссе. Нод Ист-
рой. Корреспонденту фронтовой га-
зеты поэту Алексею Суркову дове-
лось там и самому принять бой с на-
седавшим врагом. После боя он и на-
писал «Землянку» (или, как ее еще
называют, «В землянке»). Сначала
даже не песню — письмо написал.
Письмо в стихах. Своей жене. В глу-
бокий тыл.
А в начале 1942 года Алексею Сур-
кову позвонил хороший ^го знако-
мый композитор Константин Листов,
спросил, нет ли каких-нибудь «песен-
ных» стихов. «Песенных» не было.
Поэт прочитал ему лишь одно стихо-
творение — письмо к жене. «Жди!
Еду!» — прокричал в трубку компо-
зитор.
Через неделю «письмо» зазвучало.
Новую песню опубликовала «Комсо-
мольская правда». Ее сразу же за-
пели в полках, особенно в тех, что
защищали пашу столицу. На первых
порах нашлись у песни и противники,
говорящие, что такая грустная песня
не может вдохновлять бойцов на под-
виг, а строка со словами «до смерти
четыре шага» и вообще создает демо-
билизующее настроение.
273
«О том, что с песней «мудрят», —
вспоминал позже Алексей Сурков, —
дознались воюющие люди. В моем
беспорядочном армейском архиве
есть письмо, подписанное шестью
гвардейскими танкистами. Сказав
несколько добрых слов по адресу
песни и ее авторов, танкисты пишут,
что слышали, будто кому-то не нра-
вится строчка «до смерти четыре
шага».
«Напишите вы для этих людей, что
до смерти четыре тысячи английских
миль, а нам оставьте так, как есть, —
мы-то ведь знаем, сколько шагов до
нее, до смерти».
Так думали фронтовики. И пес-
ня исполнялась в первоначальном
виде».
В боях не только гибнут, в боях и
рождаются. Рождаются герои. Рож-
даются песни.
Возможно, не все целиком, не до
конца, но у многих песен первые
строки, первые аккорды берут свое
начало в самые трудные минуты для
их создателей. И не только «Землян-
ка» тому пример.
Пылало жаркое лето 1941 года.
Фронтовой корреспондент «Комсо-
мольской правды» поэт Евгений Дол-
матовский оказался в окружении.
Выбираться из него приходилось
с боями. Как это было, лучше всего
может рассказать сам поэт. Спустя
годы он вспоминал:
«Переправляться через Днепр мне
пришлось в сложных обстоятель-
ствах. Я еле дотащился до Канева,
чуть не попал здесь в очередную
облаву, выбрался кое-как на окраи-
ну. Вплавь одолеть реку я никак не
мог, да и вода уже была ледяная,
в ее черную пучину сыпался первый
снег.
Оккупанты под строгим контролем
держали все лодки, но все же маль-
чишки взялись переправить двух
«окруженцев» на левый берег. Челн у
них был дырявый, в октябрьских су-
мерках он двигался медленно, а
водой наполнялся быстро.
Кое-как мы перебрались...
На хуторе нам удалось обогреться,
подсушить одежду. Горькие слова
«ой, Днипро, Днипро» жили здесь, у
берегов древней реки, в голосах жен-
щин, в коротких и строгих перегово-
рах партизан. Я уже не мог расстать-
ся с этими словами, больше похожи-
ми на выдох, на стон. И понес я их
дальше на восток, к линии фронта.
...И вот я уже в Урюпинске. Строки
о Днепре заполнили тетрадку. Но от-
куда взять музыку? Неожиданно
узнаю, что в Урюпинск прибыл на
машинах обслуживающий перефор-
мировывающиеся части ансамбль
песни и пляски Юго-Западного
фронта. Ансамбль размещен в той же
казарме, что и мы. Ведущие про-
грамм Юрий Тимошенко и Ефим Бе-
резин рассказывают:
— У нас есть свой собственный
композитор. Марк Фрадкин. Не слы-
шали? Он напишет песню, которую
вы придумали.
Молодой композитор в шинели
с петличками рядового. В последнее
время он работал в Киеве. Предло-
женная мною тема очень ему по
душе.
Мы бродим по улицам Урюпинска,
ищем пианино. Заглядываем в окна
хат. Сквозь морозный узор кое-как
разглядели бронзовые подсвечники...
Выясняется, что этот дом принад-
лежит священнику. Хозяин оставляет
нас наедине с инструментом.
Мы работаем два дня. Наконец
музыка получилась, подгоняем каж-
дое слово, чтобы пелось. Ночью соби-
раем ансамбль. Песню слушают
молча. Приказано к завтрему раз-
учить ее. Но выполнить приказание
не так просто: хоровая группа — все
киевляне — плачет, петь не может.
Первое исполнение песни все же
назначено на утро в кавалерийском
манеже. Публика — это тысяча по-
литработников, вышедших из окру-
жения и проходящих проверку. Тимо-
274
шенко и Березин объявляют, что
сейчас будет исполнена новая песня,
но ансамбль долго молчит, прежде
чем начать.
Пропета песня, но аплодисментов
нет. Люди молча медленно встают и
в этой неловкой паузе возникает
снова песня. Ансамблю пришлось
трижды спеть ,, Песню о Днепре**».
Песня эта не засиделась в тылу.
Вместе с войсками прошла она через
все трудные испытания первых лет
войны и с нами пошла на запад. И на-
верное, первой форсировала Днепр.
Гремели над его волнами строки:
Как весенний Днепр, всех врагов сметет
Наша армия, наш народ.
А над Невою рождалась другая
песня...
Много лет спустя композитор Ва-
силий Павлович Соловьев-Седой на-
писал о ее возникновении:
«...Как-то летним вечером 1941 го-
да, отработав в Ленинградском порту
на погрузке бревен, мы с Чуркиным
присели отдохнуть, и, покуривая,
смотрели, как пыхтя и отплевываясь,
отчалил от портовой стенки чумазый
работяга-буксир. На палубе сидел
морячок, зажавший зубами кончики
ленточек от бескозырки, чтобы ее не
снесло ветром, и тихо что-то наигры-
вал на баяне... Не знаю, куда и за-
чем уходил буксир, не знаю, что ста-
лось с этим пареньком на корме, но
вся эта мирная, лирическая, чем-то
взволновавшая меня картина запала
в душу. Я сказал Чуркину, что хотел
бы об этом написать песню. Чуркин
удивленно посмотрел на меня.
Дома я сел за рояль и за несколько
часов сочинил песню, варьируя бес-
конечно одну и ту же фразу: «Про-
щай, любимый город».
Чуркин угадал мой замысел и
утром принес текст. Так появилась
песня, у которой оказалась интерес-
ная судьба. Она доставила мне много
горя и радости.
Когда я сыграл ее в Союзе компо-
зиторов, ее «зарубили на корню», как
песню упадническую, минорную... Я
понимал своих товарищей по про-
фессии. Песни писались тогда пре-
имущественно бодрого, маршевого
характера, героико-патриотического
склада...
Счастливый оборот в судьбе «Вече-
ра на рейде» произошел случайно,
уже потом, на Калининском фронте.
275
...Представьте себе картину: кон-
церт идет в землянке при свечном
огарке, в махорочном мареве, под
звяканье котелков и фляг, когда кто-
нибудь меняет позу. Сидят зрители не
очень удобно — кто на корточках,
кто по-турецки, кто подпирая стенку,
ждут чего-то особенного. Время от
времени раздается ставшее уже при-
вычным: «Петров, Сидоров, Емелья-
нов — на выход!»
Поддавшись какому-то необъясни-
мому чувству, я запел как бы для
себя под тихий наигрыш:
Споемте, друзья, ведь завтра в поход
Уйдем в предрассветный туман.
Споем веселей, пусть нам подпоет
Седой боевой капитан.
Моряков в землянке не было, но
все остальное было: и предстоящий
поход, и предрассветный туман, и
капитан, призванный из запаса. Со
второго куплета мне стали подпевать.
Сначала робко, без слов, а затем и
слова рефрена. Я закончил песню,
повторив ее по требованию бойцов
трижды, и ко мне потянулись руки
с бумажками: запишите, мол, слова.
Я стал диктовать, а когда записали,
наиграл только мелодию.
Ободренный этим успехом и тем,
как преобразились лица солдат, я
понял, что песня пошла... Как же так,
рассуждал я. С одной стороны, песня
«упадочная», а с другой — произвела
на бойцов такое сильное впечатление.
На следующих концертах бойцы уже
требовали: «Прощай, любимый го-
род!». Я не мог понять, каким обра-
зом песня обгоняет меня, первого
исполнителя. Оказалось, что связи-
сты передают друг другу по радио и
полевым телефонам слова песни и ее
мотив. Это заставило меня по-друго-
му взглянуть на роль лирики в самых,
казалось бы, трудных обстоятель-
ствах».
Спор о роли песни на войне решили
276 сами воины. Я хорошо помню песню
А. Лепина на слова В. Лебедева-
Кумача, утверждавшую свое право
воевать:
Кто сказал, что нужно бросить
Песни на войне?
После боя сердце просит
Музыки вдвойне.
Поэт Николай Тихонов рассказы-
вал, как в дни ленинградской блока-
ды он услышал однажды, как пела
неизвестная ему девушка. Прямо
на улице. «Кто эта девушка? — пи-
сал позже поэт. — Дружинница, вер-
нувшаяся из госпиталя с дежурст-
ва, работница завода, трамвайная
кондукторша, связистка-снайпер,
имеющая на своем счету уже десятки
убитых немцев — не все ли равно?!
Она утверждает право на песню в час
перерыва боев...»
Значение песни на войне хорошо
понимали и армейские политработ-
ники.
В сентябре 1941 года вышла даже
специальная директива № 220 Глав-
ного политического управления
Красной Армии и Военно-Морского
флота. Говорила она о том, что песня
«сплачивает людей, помогает пере-
носить тяготы боевой жизни, под-
нимает боеспособность и формиру-
ет настроение личного состава». В
войска было отправлено 12 000 гар-
моней.
Горячо поддержали песню и фрон-
товые, армейские газеты. На их стра-
ницах часто стали появляться рубри-
ки: «Песня — наш друг боевой!»,
«С песней и воевать веселей!», «Запе-
вай песню, боец!», «Споемте,
друзья» — а под ними новые песни.
И те, что создавались профессио-
нальными композиторами и поэтами,
и те, что сочинили сами бойцы.
Сколько их было, таких песен!
В 1975 и 1979 годах неутомимый
собиратель фронтовых песен Павел
Федорович Лебедев выпустил два
объемистых сборника: «В боях и по-
ходах» и «В боях за Советскую
Родину». Собрано в них более семи-
сот пятидесяти песен. Но кто скажет,
что собраны все? Я, к примеру, не
нашел в них песни, которую очень
любил в годы войны: «Поезд, вечер,
спальный вагон...» А у ленинград-
ского писателя Владимира Бахтина
имеется около пятисот вариантов
одной только песни «Катюша».
Песни, родившиеся в солдатских
землянках, в кубриках кораблей,
в госпитальных палатах, были, конеч-
но, скромнее тех, что создавали ком-
позиторы и поэты. Но были среди них
и такие, что пелись не только в своих
полках и эскадрильях — весь фронт
их пел! А сегодня вся страна знает.
...Даже в самые суровые годы обо-
роны Ленинграда во многих наших
частях и подразделениях существо-
вала солдатская самодеятельность.
Среди воинов было немало хороших
певцов, гармонистов, плясунов. Вог
однажды и отправился политрук
526-й отдельной фронтовой роты
связи капитан Петр Богданов по-
смотреть, послушать солдатские
концерты. Его связисты обслуживали
«Ледовую военно-автомобильную до-
рогу № 102», которую ленинградцы
называли просто Дорогой жизни. По
ней «сквозь шторм и бури, через
все преграды» в осажденный город
шли хлеб и снаряды, по ней вывози-
ли истощенных голодом женщин и
детей.
Много разных песен услышал ка-
питан в ту поездку. И стало обидно:
почему же о Ладоге-то нет песни?
Почему не сочинили?
Вернувшись, сам засел за стихи.
Никогда он их раньше не писал, но
все же легли на лист бумаги упрямые
строчки:
Эх, Ладош, родная Ладога!
Метели, штормы, грозная водна...
Недаром Ладога родная
Дорогой жижи названа...
Написав один куплет и припев, вы-
звал капитан сержанта Льва Шен-
берга. Знал, что сержант на чем
хочешь играет. Без ног, гга слух. Вот
и предложил ему написать к стихам
музыку. А та словно сама просилась
наружу, сразу зазвенела гитарными
струнами. Оставалось только найти
277
специалиста, знавшего нотную гра-
моту: записать мелодию. Сделал это
старшина Павел Краубнер.
Песню напечатала газета «Фрон-
товой дорожник», и ее запели не
только на Ладоге, но и в Ленинграде.
Я и сам не раз шагал в строю, под-
тягивая:
И знаем мы, кровавая блокада
Исчезнет скоро, словно тень:
Растут и крепнут силы Ленинграда,
Растут и крепнут каждый день!
Одним песням начало дает поэт,
другим — композитор. Но среди
песен Великой Отечественной войны
есть одна, в рождении которой «вино-
ват» писатель-прозаик Леонид Сер-
геевич Соболев.
Летом 1943 года написал он рас-
сказ «Севастопольский камень». Речь
в нем шла о героической обороне
славного Севастополя. Много меся-
цев отбивался от наседавших гитле-
ровских полчищ осажденный город.
До 3 июля 1942 года, когда по прика-
зу командования последние его за-
щитники оставили дымящиеся разва-
лины былого города-красавца. Поки-
дая Севастополь, один из матросов
подобрал кусочек гранита, отколотый
осколком снаряда от пьедестала па-
мятника «Погибшим кораблям», и
поклялся вернуться в свой город, по-
ложить осколок на место. Не суждено
ему было выполнить свое обещание:
настигла героя вражеская пуля. Но,
умирая, моряк успел передать камень
снайперу, просил его сделать то, чего
не успел сделать сам. От снайпера
камень попал к разведчику, потом
к связисту, к летчику... И кто бы ни
брал в руки этот осколок гранита,
клялся, что выполнит наказ неизве-
стного матроса.
Рассказ Леонида Соболева напе-
чатала газета «Красная звезда».
Тогда-то, летом 1943 года, и прочитал
его композитор Борис Мокроусов.
А прочитав, понял, что этот рассказ-
легенда просто обязан стать песней.
Композитор просто не мог думать ни
о чем другом. Ведь всего полтора
года назад и сам он был в Севастопо-
ле вместе с поэтом Александром Жа-
ровым. Уже тогда они пытались на-
писать песню о моряках-черномор-
цах. Даже родились первые две
строчки: «Холодные волны вздымают
лавиной широкое Черное море»...
Когда музыка была готова, к со-
зданию песни подключился и Алек-
сандр Жаров. Вскоре «Заветный
камень» был напечатан в той же
«Красной звезде». Песню взял в свой
репертуар артист Леонид Утесов.
У черноморцев же она зазвучала, как
клятва:
Кто камень возьмет, тот пускай поклянется,
Что с честью носить его будет,
Он первым в любимую бухту вернется
И клятвы своей не забудет!
У сотен русских песен часто можно
прочесть: «Слова и музыка народ-
ные». Стало быть, далеко где-то за
годами, за веками затерялось имя
того, кто сочинил стихи, написал
к ним музыку. Но со времен Великой
Отечественной войны прошло не так
уж много. А между тем и у песен этой
войны есть свои загадки.
Кто из вас не знает песню «Ого-
нек»? В 1942 году написал поэт
Михаил Исаковский ее простые, за-
душевные строки:
На позицию девушка
Провожала бойца...
В 1943 году стихи были опублико-
ваны в газете «Правда». И почти
сразу же на многих фронтах они за-
звучали как песня. Сначала на раз-
ные мелодии (одна из них принадле-
жала композитору Матвею Бланте-
ру), потом многие из этих мелодий
как-то затихли и осталась одна.
Долгие годы в песенниках, на пате-
фонных пластинках «Огонька» ука-
зывалось: «Слова М. Исаковского,
автор музыки неизвестен». И только
в последние годы рядом с нотами или
стихами песни стало появляться:
«Музыка В. Никитенко». Долголет-
278
ние исследования музыковедов при-
вели их на Балтику, где в годы вой-
ны служил краснофлотец Валентин
Никитенко, отважный воин и хоро-
ший баянист.
После великой Сталинградской
битвы наши войска пошли на запад,
погнали заклятого врага с родной
земли. И часто получалось так, что
песни, рожденные ранее, в оборони-
тельных боях, стали менять свои
строки. В «Песне о Днепре», к при-
меру, строку: «Будет славный день,
мы пойдем вперед» бойцы стали петь:
«Славный день настал, мы идем
вперед». Изменились строки и в «За-
ветном камне». Вместо «Сквозь бури
и штормы пройдет этот камень и
станет на место достойно» черномор-
цы запели: «Сквозь бури и штормы
прошел этот камень и стал он на
место достойно».
Шли вперед с боями полки, диви-
зии, эскадрильи. Шли от победы к по-
беде. И все они по праву считали, что
заслужили СВОЮ песню, именно об
их подразделении, о себе. И такие
песни стали появляться. На музыку
старой песни «По долинам и по взго-
рьям» поэт Александр Твардовский
создает «Песню 99-й дивизии». Поэт
Сергей Алымов и композитор А. Но-
виков пишут песню 129-й Орловской
дивизии «Где Орел раскинул кры-
лья». Две песни о бойцах генерала
А. И. Родимцева пишет Евгений Дол-
матовский. Марш 1-й гвардейской
Краснознаменной Ставропольской
имени Блинова кавалерийской диви-
зии создают поэт Лев Ошанин и ком-
позитор Валентин Кручинин. Появ-
ляются песни: 9-го гвардейского
артполка, 31-го гвардейского арт-
полка, Одесской стрелковой диви-
зии, Таманской дивизии, Бел-
городской — Харьковской стрелко-
вой дивизии, Чонгорского полка,
153-го медсанбата, песня 2-й эскад-
рильи, марш 18-й армии... Они рож-
даются на дорогах войны, идут в на-
ступление сами и зовут за собою
бойцов. «На Берлин!» — так лихо
заканчивалась песня «Дорога на
Берлин» композитора Марка Фрад-
кина и поэта Евгения Долматов-
ского.
С тех героических дней минуло
уже более сорока лет. Но песни летят
сквозь года, рассказывают нам о
боевой юности отцов и дедов, о под-
виге нашего народа. Свою воинскую
службу несут они не только в концер-
тах, не только по радио, не только на
встречах ветеранов. Совсем не
только...
Если вы приедете в Брянск, то
увидите там величественный памят-
ник героям-партизанам. На его по-
стаменте выбиты строки:
Шумел сурово Брянский лес,
Спускались синие туманы,
И сосны слышали окрест,
Как шли с победой партизаны
Над площадью Партизан в начале
каждого часа бьют куранты и звучит
мелодия песни, созданная композито-
ром С. Кацем на слова А. Софронова.
А в городе Североморске стоит па-
мятник защитникам советского За-
полярья — высокая фигура моряка
с автоматом. Каждые полчаса рядом
с ним звучат первые такты песни
Н. Бунина и Е. Жарковского:
Прощайте, скалистые горы,
На подвиг Отчизна зовет...
Строки «Песни о Днепре» начер-
таны на обелисках в Новой Каховке,
возле Днепродзержинска на берегу
рукотворного моря, под Херсоном.
Мелодия этой песни звучит и воз-
ле могилы Неизвестного солдата в
Киеве.
А сегодня уже созданы песни —
о тех песнях. О песнях Великой Оте-
чественной войны. Право, они и сами
достойны быть воспетыми.
Й В МИРЕ
ПРЕКРАСНОГО
В. Молчанов
ПРОПАЩИЙ
ТОММИ
сен ний день 1984 года.
/	1 Перед гражданским на-
/ селением столицы Соеди-
**	ненных Штатов проходит
необычная демонстрация.
Почему необычная? Шагают глав-
ным образом мужчины. Стройными
рядами, лихо чеканя шаг. Бросается
в глаза военная выправка демонст-
рантов
Это шли по улицам Вашингтона
ветераны индокитайской войны. Той
самой войны, которую в свое время
даже буржуазная пресса окрестила
«национальным позором Америки».
Правительство Соединенных Шта-
тов вознамерилось обелить грязную
войну, заставить общественное мне-
ние признать поражение победой.
Рядом с гигантским памятником, на
котором выбиты имена пятидесяти
восьми тысяч погибших, решено бы-
ло воздвигнуть новое мемориальное
сооружеие.
И вот наступает торжественный
миг открытия. Ниспадает простыня.
Взорам ветеранов предстает скульп-
турная группа. Ничего скорбного нет
в новом памятнике. На постаменте
воинственное трио в солдатской
форме: янки, негр и «американец ис-
панского происхождения». У всех
троих решительно выдвинуты вперед
челюсти, а руки сжимают винтов-
ки М 1.
Раздаются восторженные крики.
Глаза некоторых зрителей преда-
тельски увлажняются.
В толпе не было противников вой-
ны, а их среди ветеранов индокитай-
ской авантюры немало, — они не го-
дились на роли участников гигант-
ского пропагандистского спектакля.
Сюда подходили другие, кто так и не
извлек урока из позорной войны.
Эти и в Вашингтоне были настрое-
ны воинственно. У многих на куртках
и рубашках броские надписи: «Луч-
ший красный — мертвый красный»,
«Бей Россию», «Наша победа — ог-
невая мощь», «Сайгон, мы еще вер-
немся»...
Неизвестно, чего больше в этих
надписях — злобы или глупости?
Но что это?! «Сильный должен сра-
жаться, но слабого гибель ждет»,
280
«Запад есть Запад, Восток есть Во-
сток», «Твой жребий — Бремя Бе-
лых»...
Тот, кто читал Редьярда Киплин-
га, сразу узнает строчки из его сти-
хотворений и баллад.
Почему щеголяют этими строчками
бывшие головорезы, упивающиеся
ныне своим солдатским прошлым?
Что может быть у них общего с Кип-
лингом, классиком английской лите-
ратуры?
Юный читатель больше знаком
с Киплингом-сказочником, Киплин-
гом — автором знаменитого «Мауг-
ли». Читателя привлекает фантас-
тический мир Киплинга, населен-
ный разумными, говорящими живот-
ными.
Но был и другой Киплинг, который
прославился в свое время как «поэт
войны», певец казармы, изнуритель-
ных походов и трудных побед над
своенравными туземцами. И об этом,
другом, Киплинге не следует забы-
вать. В противном случае читателю
будет видна только одна грань слож-
ной творческой личности: добрый ро-
мантик заслонит солдатского одо-
писца. И пострадает правда — прав-
да о Киплинге.
В детстве Киплинг мечтал стать
военным. Мечтают многие. И у мно-
гих мечты сбываются. А Радди
знал — никогда не носить ему мун-
дира драгуна или морского пехотин-
ца: был он чудовищно близорук, к то-
му же низкоросл и тщедушен.
Зато каким бойцовским духом был
он одержим!
Дух начал проявляться рано. Ког-
да трехлетнего Киплинга привезли
из Индии, где он родился, в англий-
ский городок Бьюдли погостить у де-
душки, он организовал на своей ули-
це форменный террор. Жертвами
преследований стали соседские маль-
чишки, кошки, собаки.
В Бомбее, в доме родителей, пар-
нишка любил играть в дрессировщи-
ка тигров. Роли тигров исполняли
три дога, которых Редьярд нещадно
стегал хлыстиком.
С возрастом агрессивность в ха-
рактере Киплинга особенно обостри-
лась. Были тому причины. В двена-
дцатилетнем возрасте его посылают
в Англию — учиться в закрытой шко-
ле. Единственный из всех мальчиков
он носил очки. Можно себе предста-
вить, сколько он натерпелся из-за
этого досадного обстоятельства от
сверстников.
Постоянная готовность к отпору
еще больше закалила и без того силь-
ный характер. Школьные будни вы-
зывали у Киплинга тошноту. Един-
ственным утешением было уносить-
ся романтической мыслью в жар-
кие страны, где солдаты ее величе-
ства королевы Виктории победоносно
сражаются с кровожадными дика-
рями.
Наконец — долгожданная свобо
да! В 1882 году семнадцатилетний
Киплинг возвращался в Индию на
океанском пароходе «Бриндизи».
Иногда он видел английские тран-
спорты с солдатами. В это время
велись военные действия в Судане.
Дюжие парни стояли вдоль борта,
покуривали, насмешливо обсуждали
праздных спутников Киплинга. По-
думать только — скоро эти беззабот-
ные ребята сойдутся в кровопролит-
ной схватке с какими-нибудь «фуззи-
вуззи» (так назывались в армейском
просторечии воины мятежного Судан
ского племени хадендова)!
Киплинг воздал должное храбро-
сти этого врага:
..Фуззи был но всем статьям мастак.
И сколько ни долдонили в газетах
Бойцы не отступают ни на шаг!
Он колошматил нас и так и этак
Но так напишет Киплинг много лет
спустя. А пока плывет в «родную»
Индию никому не известный молодой
человек, честолюбивый, романтичный
и, по отзывам окружающих, не без
литературных способностей	281
Подходящее поприще нашлось до-
вольно быстро—«Гражданская и
военная газета», издававшаяся в
Лахоре. Но вот незадача: примерно
за год до того, как Киплинг начал
работать корреспондентом, военные
действия в Индостане и близлежа-
щих областях затихли. Редьярд был
в ярости. Он-то мечтал писать о же-
стоких сражениях, а не о приемах во
дворце вице-короля! Судьба сыграла
с ним нехорошую шутку. Но остава-
лось воображение. Могучее романти-
ческое воображение. Это оно по-
могло Киплингу создать впослед-
ствии образы сильных и воинствен-
ных людей, искателей приключений,
вроде полковничьего сына из «Бал-
лады о Востоке и Западе» или кор-
респондента Торпенхау из романа
«Свет погас».
Помимо сверхгероев, Киплинг на-
селяет свой военизированный мир
людьми с виду ничем не примеча-
тельными, не романтичными, за-
частую даже неказистыми — рядо-
выми солдатами, тружениками вой-
ны — томми. Прозвище это приста-
ло к английскому солдату еще во
времена войн с Наполеоном.
Репортер Киплинг любил общаться
с «казарменным народцем». Боль-
шинство его коллег брезговали
томми, предпочитали казарме офи-
церский клуб. Да и сами томми —
вчерашние бедняки из лондонских
или бирмингемских трущоб — дер-
жались на расстоянии от газеты
и ее сотрудников: мало ли чего по-
напишет в блокнот этот штатский.
Тем не менее Киплинг сумел найти
подход к томми.
Однажды — в самом начале жур-
налистской карьеры — Киплинг был
командирован редакцией в полк,
стоявший лагерем в местечке Миан
Мир, зловонном захолустье. Офицер-
ское общество встретило репортера
не слишком приветливо. Юношеское
самолюбие было задето. К тому же
Киплинга угораздило заболеть. Он
лежал в палатке совсем один, за-
бытый. Тут-то и навестил его рос-
лый сержант-ирландец, назвавшийся
Мал вен и.
Его участие было таким неподдель-
ным, а желание отвлечь больного
от грустных мыслей таким искрен-
ним, что, как ни крепился Редьярд,
не выдержал — расплакался. Так
началась их дружба. Вскоре Малве-
ни познакомил Киплинга со своими
приятелями, двумя бывалыми томми.
Теперь солдаты по очереди развлека-
ли больного историями из армейской
жизни.
Позднее некоторые из этих историй
вошли в сборник рассказов под
названием «Три солдата». Один из
героев — сержант Малвени. Кип-
Обложка сборника рассказов Р. Киплинга «Три
солдата», изданного в Аллахабаде в 1888 году.
282
линг, что называется, целиком пере-
нес его из жизни. Двое других:
рядовой Ортерис, уроженец восточ-
ной части Лондона, кварталов бед-
ноты, и рядовой Лиройд, йоркширец.
Как не похожи были новые знако-
мые Киплинга на чопорных джентль-
менов в офицерских мундирах!
Малвени и его простодушные
друзья не разглагольствуют о подви-
гах и нерушимой верности британ-
ской короне. Они знают: раз Вдо-
ва приказала, — значит, надо. (На
солдатском жаргоне Вдова — коро-
лева Виктория.) К офицерам-фан-
фаронам они относятся с легким
презрением, но предпочитают им не
перечить — без дисциплины в армии
нел ьзя.
Вскоре Киплинг приходит к очень
важному для себя выводу: главную
роль в войне играет не генеральный
штаб, не офицерский корпус, а нев-
зрачный томми.
Киплинг не приукрашивает солдат.
Не изображает их рыцарями без
страха и упрека. Они такие, как на
самом деле, как в жизни. Нелегкой
солдатской жизни. Хотя иногда и
выпадают им радости, весьма,
впрочем, сомнительного свойства,
вроде охоты, описание которой при-
водится в рассказе «Безумие рядо-
вого Ортериса».
«Мы проохотились все утро и под-
стрелили двух одичавших собак,
четырех мирно сидевших на ветке
зеленых попугаев, одного коршуна
около площадки, где сжигали трупы,
одну удиравшую от нас змею, одну
речную черепаху и восемь ворон.
Добыча была богатая. Гордые, мы
уселись на берегу реки перекусить
воловьим мясом и солдатским хле-
бом, как выразился Малвени, и,
в ожидании очереди на единствен-
ный имевшийся у нас складной нож,
постреливали наугад по крокоди-
лам... Выпив все пиво, мы побросали
бутылки в воду и открыли по ним
пальбу. Потом ослабили пояса,
растянулись на теплом песке и заку-
Карикатура на Киплинга-ура-патриота, опу-
бликованная в английском журнале «График»
17 августа 1914 года, в начале первой мировой
войны.
рили. Продолжать охотиться нам
было лень».
Где здесь героика? Пет ее.
Почему Киплинг, признанный поэт
Вдовы, показывает своих друзей,
да и себя тоже, в столь невыгодном
свете? Скорее всего потому, что
в данном случае Киплинг-писатель
победил Киплинга-моралиста, ура-
патриота. Нет, он не изменил своим
имперским взглядам. Он оставался
верным им всю жизнь. Но талантли-
вый писатель, он стремился избежать
фальши и поэтому вынужден был
подчиниться законам реализма,
законам художественной правды.
Хотя зачастую законы эти вступают
283
в противоречие с политическими, ко-
лонизаторскими убеждениями писа-
теля.
Когда-то Киплинг с восторгом
смотрел на томми, поплевывающих
в воду: как спокойно и весело смотрят
эти парни в будущее, которое, воз-
можно, принесет им смерть.
Потом он узнал — не так уж они
беззаботны, эти чернорабочие войны.
В балладе «Марш ,,Хищных птиц“»
мрачная цепочка томми поднимается
по трапу на гигантский военный тран-
спорт. Они напевают вполголоса,
чтобы офицеры не услыхали:
Даешь! Не дошашть нам до победы
Даешь! Нам не восстать по i барабанный бой
Стая Хищных птиц
Вместо райских голубиц —
И солдаты не придут с передовой
А маленький рядовой Ортсрис,
участник многих дерзких походов.
Р. Киплинг на Ямайке. 1930 год.
храбрый и безотказный служака,
вдруг впадает в истерику (такое,
заявляет его дружок Малвени, с ним
иногда случается) — катается по
земле и причитает: «Я томми, про-
пащий томми... Эх, проклятая жизнь
солдатская!»
Уставший ог этой жизни, томми
мечтает куда-нибудь скрыться,
убежать Но куда? Единственное
прибежище — гарнизонная пивная.
Гам солдат на какое-то время забы-
вается, но кончается все скверно:
И скрутил двойной караул меня, в лепешку
смяли нос,
Но в конце концов часть капральских усов
па память с собой я унес.
И все гаки чаще всего томми
исполнительный, безгласный служа-
ка, гянет себе солдатскую лямку и
не жалуется.
Киплинг восхищался безотказ-
ностью томми, прославлял ее в сти-
хах. Да, признавал он, такие, как
Малвени, Ортерис или Лиройд, —
не ангелы («Казарма не растит свя-
тых из холостых парней!»), но они
честно выполняют свой солдатский
долг — защищают интересы Вдовы.
Это главное.
Ровно пятьдесят лет назад умер
Редьярд Киплинг. Много воды и
крови утекло за это время. Современ-
ная Великобритания навсегда рас-
прощалась с большинством своих за
морских территорий. Тех самых
территорий, за которые многими
тысячами жизней заплатили томми.
По наивно было бы думать, будто
со смертью «железного Киплинга»
испарился колонизаторский дух —
дух носителей пресловутого «Бреме-
ни Белых». К сожалению, жив этот
дух до сих пор, потому что жив еще
империализм, живо стремление к
владычеству Запада над Востоком.
Живет и киплинговский томми.
Его можно отыскать среди персона-
жей западных романов, телепередач,
284
фильмов. Особенно фильмов о войне,
которую Соединенные Штаты вели
в Юго-Восточной Азии. Эти филь-
мы — «Современный Апокалипсис»,
«Охотник на оленей», «Иди, расска-
жи спартанцам» — вышли на экраны
в конце 70-х годов. В фильмах много
правды, горькой и жестокой правды
о грязной войне. Показаны бесчин-
ства оккупантов, пытки, убийство
безоружных людей. Да, все было
именно так.
Но вместе с тем зрителю внушается
мысль о внутреннем благородстве
оккупанта. Беспутный и грубый
служака в глубине души страдает.
Он не хотел и не хочет быть убий-
цей. Но против судьбы, против воен-
ной дисциплины не пойдешь. Сло-
вом, мучается парень, как рядовой
Ортерис.
Однако нравственные муки не
мешают ему «честно» выполнять
солдатский долг. В фильме «Иди,
расскажи спартанцам» показано, как
несколько американских военных
инструкторов оказались в партизан-
ском кольце вместе со своими подо-
печными — солдатами южно-вьет-
намской марионеточной армии. Янки
получают приказ — срочно эвакуи-
роваться на вертолете, а южновьет-
намцы пускай сами о себе позабо-
тятся. И вдруг инструкторы, эти
грубые, неотесанные солдафоны,
преображаются, раскрывают душев-
ные глубины, показывают зрителям
свое до поры до времени утаиваемое
благородство. Они решают остаться
и сражаться плечом к плечу с учени-
ками. Так, дескать, велит солдатский
долг, так велят законы товарище-
ства.
А то, что сражаются они за непра-
вое и позорное дело, их не смущает
и не заботит.
Английские морские пехотинцы,
высадившиеся на Мальвинские
(Фолклендские) острова в 1982 году,
тоже, видимо, полагали, что выпол-
няют долг и соблюдают законы
фронтовой дружбы. А в действитель-
ности вели себя совсем как их пра-
дедушки томми, воспетые Киплингом.
Томми из экспедиционного корпуса
ее величества королевы.
Правда, нынешнюю королеву зовут
иначе. И оружие нынче другое —
автоматические винтовки и мини-
ракеты. А над головой воздушное
прикрытие — ощетинившиеся пуле-
метами вертолеты. Но, в общем,
картина знакомая: цепь морских
пехотинцев уверенно наступает на
аргентинские укрепления. Никто и
ничто не способны противостоять
огневой мощи владычицы морей,
решившей «тряхнуть стариной».
И незримо шагает в одной цепи
с дюжими захватчиками маленький
невоенного вида человек в очках
с толстыми стеклами. Он не просто
шагает, но подбадривает томми:
Подняться в атаку, паля на бегу.
Оно не такой уж и страх.
Когда есть прикрытие, тыл и резерв,
И крик молодецкий в грудях!
Томми опьянен легкой победой
и проникновенным словом. Он сокру-
шит любого, кто посягнет на интере-
сы его королевы. Но невдомек этому
здоровенному малому, с головы до
ног увешанному оружием, что с каж-
дым новым шагом вперед, с каждым
новым выстрелом он убивает самого
себя, человека в себе.
Возможно, он уцелеет в этом бою
и даже получит награду. Но рано или
поздно он напялит на себя рубашку
с воинственной надписью и попол-
нит ряды бесноватых возле какого-
нибудь солдатского мемориала.
Пропащий томми!
ПРЕКРАСНОГО
И. Крыщук
дилетантом
ролог. Кое-что об индуст-
риальной музыке, бессон-
нице и пробежке на
лыжах.
В первые мгновения мне
показалась инструментом
рока электричка, в которую я сел. Не-
отвратимой мощью своего устремле-
ния, что ли.
Жалобно простонал далекий паро-
воз. Мы ответили ему по-женски
крикливо и коротко. Похоже на то,
как перекликаются, пробуя голоса
в начале программы, саксофон и син-
тезатор. И вот уже понесла нас
многосоставная звуковая волна.
Шокированный слух обвыкается не
сразу. Порог явно выше обыкно-
венных способностей восприятия.
Представил себя внутри грозового
раската. Тоже вариант рока, «тяже-
лого рока», который, слава богу,
говорят, отходит. Вот где децибелы!
В электричке же в общем ниче-
го, терпимо. Постепенно начал раз-
личать мелодические нюансы: легкое
позвякиванье, негромкий частый
стук, обслуживающий монотонные
вздрагивания на стыках шпал. Ритм,
ритм здесь, конечно, главное. Эти
постукивания... Ксилофон? Перкус-
сия?
Смех в тамбуре. Вписался. А что,
если смех издевательский? Не над
кем-то — над всем. Или это просто
напряжены нервы? Грохот-то какой!
Вспомнил название композиции
Сергея Курехина: «Сколько волка
ни корми, а капитаном он все равно
не станет». Отличная композиция.
К названию, кстати, никакого отно-
шения не имеет. Почему бы и не по-
смеяться?
Наконец и бас-гитара зарабо-
тала — поезд начал снижать ско-
рость. Ликующий, упершийся в
поднебесье звук тормоза — снова
синтезатор. Теперь все. Тишина.
Свист. Восторженные крики. Стан-
ция Ланская.
Я возвращался с третьего рок-
фестиваля ленинградских самодея-
тельных групп, не мог еще вполне
отрешиться от увиденного и услы-
шанного, чем и объясняются мои
индустриально-музыкальные ассо-
циации. Городская индустриальная
природа рока стала мне в эти мину-
ты как-то особенно внятна. Ведь и
Маяковский недаром призывал
в свое время сыграть «на флейте
водосточных труб», а позже сравнил
с флейтой собственный позвоночник.
Бездушно железное и живое сра-
286
стаются в один болевой организм.
Когда он начинает задумываться и
петь — возникает рок.
Так размышлял я, не умея еще
довести до конца ни одну из мыслей.
Потому и договорился заранее о
прогулках с моим другом, который
побывал уже на трех смотрах-кон-
курсах, был знаком со многими
участниками групп, пообтерся в этой
пока еще экзотической для меня
толпе и, в сущности, давно уже по-
терял право на симпатичное, вызвав-
шее некогда саркастические реплики
название рок-дилетанта, под именем
которого он печатал свои заметки
в журнале «Аврора». С этого фести-
валя он уехал чуть раньше и теперь
ждал меня в Комарово в Доме
творчества.
Когда я вошел в номер, мой друг
с приятелем толковали о бессон-
нице.
— Неплохое начало, старик, —
сказал я,— микройод с фенобарби-
талом против рок-музыки. А может
быть, лучше плюнуть на весь этот
рок и спать спокойно?
— Я надеюсь, слово «старик» не
для печати, — усмехнулся он. —
Мне кажется, рокеры могут понять
нас слишком прямолинейно, что
отнюдь не будет способствовать
взаимопониманию поколений.
— Что ж, давай тогда бегать на
лыжах по ручьям. Может быть, мы
станем с ними ближе друг другу.
— Начало неплохое, — на этот
раз сказал он.
ПРОГУЛКА ПЕРВАЯ, во время которой
мы так или иначе кружимся вокруг рок-смерча,
пока не уходим в исторический экскурс.
Не то чтобы мы тут же схватились
за лыжи или, допустим, за сани, нет,
но по ручьям все же отправились.
— Ну, какие впечатления? —
спросил мой друг, начиная разговор
на правах дилетант-маэстро.
— Впечатление пронесшегося
смерча. Чувства и мысли не на все
успевали реагировать.
— Нормальная реакция. У меня
в первый раз было то же самое. Но
особенность этого «смерча» в том,
что он не возник мгновенно и не
исчезнет бесследно. Я уже не говорю,
что первые рокеры — почти наши ро-
весники, не говорю о долгих годах
чердачно-подвального существова-
ния непризнанных рок-энтузиастов.
Но вот уже третий год официально
существует рок-клуб на улице Ру-
бинштейна неподалеку от знамени-
тых «пяти углов». А многие ли знают
о том, что буквально под боком у них
живет этот неспокойный, тревожный
сосед?
— Ты прав, хотя если кто-то пред-
почтет филармонии собственный
телевизор, мы же не делаем из этого
проблемы.
— Я и не говорю, что всем надо
завтра же приобщиться к рок-музы-
ке. Но мы не можем отрешиться от
того, что в роке выражает себя
сегодня значительная часть моло-
дежи. Они поют...
— Или кричат...
— Или кричат о чем-то наболев-
шем...
— В искренности им, действитель-
но, не откажешь. И это уже в общем-
то немало. Фальшь и формализм в
любом виде для них неприемлемы.
Может быть, оттого и кричат, что
душа в смятении, хотят последних
ответов на главные вопросы и в то
же время чувствуют свою ущемлен-
ность. Многие ведь именно это боятся
расслышать. Расслышать — лишить-
ся спокойствия.
— О какой ущемленности ты го-
воришь? Мне кажется, это в стиле
бытующего и неверного как раз пред-
ставления, что в лице рокеров мы
имеем дело с неприкаянными, вышиб-
ленными из жизненной колеи людь-
ми. Это не так. «Странные игры»,
например, сплошь состоят из моло-
дых специалистов. В других группах
есть и учащиеся, и студенты, и слу-
жащие. «Мануфактура» не принима-
ла участия в последнем фестивале,
287
потому что все ребята служат в
армии. Я знаю, что и строительные
отряды увозят с собой на лето кассе-
ты с роком.
Поговорим серьезно. Всевоз-
можные школы, направления и тече-
ния в искусстве создаются, как пра-
вило, молодыми. Некоторые из них со
временем попадают в графу «истори-
ческие курьезы», другие знаменуют
собой начало явлений грандиозных,
но те и другие были некогда вызваны
к жизни определенными потребно-
стями времени. Современники обыч-
но с большим опозданием осознавали
их масштаб. К тому же, желая само-
утвердиться, никто не избегал край-
ностей, категоричного отношения к
предшественникам, увлечения гло-
бальными задачами. Созиданию все-
гда предшествует пафос отрицания,
эпатаж часто является реакцией на
непонимание. Да и всякая волна не-
сет с собой много пены, по которой
некоторые близоруко судят о самой
волне.
Примерам здесь несть числа. Возь-
мем хотя бы конец прошлого — нача-
ло нынешнего века. В живописи шум-
но пробивали себе дорогу импрессио-
нисты, кубисты и иже с ними, высту-
пая фронтом против реализма. Реа-
лизм не свергли, но в конечном счете
обогатили именно реалистическое
искусство. Почти никто в первые го-
ды не умел отличить символистов от
декадентов, а спустя десять лет бур-
жуазная пресса издевалась уже над
футуристами.
Одновременно со стихами Маяков-
ского на благополучных петербург-
ских выставках, где правил еще не-
давно «Мир искусства», появились
«комнаты диких». Виктор Борисович
Шкловский вспоминал: «Уже не хва-
тало красок. В картины начали вво-
дить вещи. На выставке Ларионов
окружил вещами и красками венти-
лятор. Вентилятор был электриче-
ский, его включили, он завертелся,
и художник очарованно стоял перед
картиной, вобравшей в себя движе-
ние». И всякий раз, когда приходили
«новые», их спрашивали: почему не
живете, как все люди, чего ломаетесь,
зачем кричите? Вам что, кто-нибудь
наступил на хвост? А сегодня лучшие
картины Ларионова можно увидеть в
том же Русском музее. Из недр сим-
волизма, футуризма, акмеизма, има-
жинизма, отбрасывая групповые
костыли и строительные леса эстети-
ческих деклараций, вошли в великую
литературу Блок, Маяковский, Есе-
нин, Ахматова... Вошли сами по себе,
но ведь было время, когда они не
мыслили себя вне групп и цехов, и
скидывать эго со счетов нельзя.
А не так же ли пробивал себе
дорогу в серьезное искусство, к мас-
совой демократической аудитории и
джаз, который входит теперь в ре-
пертуар филармонических концер-
тов?
Да что далеко ходить, возьми
60-е годы, которые у нас с тобой еще
на памяти. Окуджава лет двадцать
был коицертно магнитофонным бар-
дом, прежде чем его «обнародовала»
фирма «Мелодия». Я помню вечер,
на котором один маститый поэт
утверждал, что Евтушенко, Возне-
сенский, Рождественский фор-
малисты и выскочки, не имеющие
отношения к серьезной поэзии, а
нынче...
Достаточно сказать, что нынче все
они носят звание лауреатов Государ-
ственной премии СССР.
Все эти исторические аналогии
очень опасны. Хоть и не в утверди-
тельной форме, но мы все же некото-
рым образом заранее исторически
оправдали явление рока. Сейчас
важнее, мне кажется, ответить на во-
прос «почему?». Почему у н а с, с е й-
ч а с возник и приобрел такую по-
пулярность рок? Тут скорее всего
будет полезно привести письмо ко
мне молодого журналиста, а в то вре-
мя еще студента Василия Голова-
нова.
Поэтому отложим разговор до сле-
дующей прогулки.
288
ПРОГУЛКА ВТОРАЯ, в которой мы за-
даемся вопросом «почему?» и сам-третей
с нами прогуливается вчерашний рокер Ва-
силий Голованов.
Письмо написано два года
назад в ответ на одну из моих публи-
каций в журнале «Аврора». Василию
Голованову был тогда двадцать один
год. Он сам в свое время страстно
увлекался рок-музыкой. Вот послу-
шай: «Вы правы, восприятие рока
коренным образом отличается от
восприятия любой другой музыки;
Вы правы, что рок, как музыкаль-
ная форма, часто грешит примитив-
ными мелодиями и текстами (хотя и
в этом жанре созданы серьезные про-
изведения) ;
Вы правы в том, что часто увлече-
ние роком — вернее, коммерческим
роком (плюс диско и гак далее) ме-
шает духовному развитию людей,
обедняет их. Чисто психологический
момент: выбирая для себя рок-музы-
ку, молодой «бунтарь» как бы отвер-
гает своим выбором то, что «стар-
шие» считают хорошим, отказывает-
ся от их наследия.
Но с самого начала вопрос вами
поставлен неправильно. О примити-
визме и громкости рок-музыки испи-
саны горы бумаги; еще писали о
«вандализме» публики. И о бесчинст-
вах рок-звезд.
Вы пишете о том, что вот, дескать,
все эти ВИА играют для этой глупо-
ватой публики страшно громкие и не
слишком умные песенки, а публика
всю эту грубо-физиологическую де-
шевку проглатывает и превозносит
своих кумиров. Конечно, «Машина
времени» играет громко, но группы
«новой волны» играют еще громче, к
тому же — на диссонансах... Но
публика валит валом...»
Насколько я понимаю, эти упре-
ки обращены уже к тебе вчерашне-
му, но никак не сегодняшнему.
В общем, да. Главное: за эти
годы я сумел рассмотреть, что все
группы, да и любители рока, очень
разные. Обычная несправедливость
в отношении к рокерам — это их
огульное отрицание. Но главное в
письме Голованова не претензии, а
вопросы: «Неужели Вы думаете, что
поколение, которое моложе Вас на
двадцать лет, менее полноценно, чем
Ваше поколение? Менее способно
воспринимать произведения литера-
туры, музыки, живописи? Не думаете
же Вы, что нынешним молодым мень-
ше нужны герои и идеалы, чем вам,
когда вы были молоды? Тогда почему
рок, а не Пушкин, Блок, Ахматова?
Может быть, нужно воспитывать
грамотную публику «грамотным» ро-
ком — таким как у Тухманова, «Ар-
сенала», «Машины»? Может быть, в
заботах о молодежи не стоит ограни-
чиваться спортсекциями; и зани-
маться не только с пионерами, но и
с теми, кто по вечерам сидит во дво-
рах, театром, музыкой, живописью?
Вы утверждаете, что философия
одиночества — удел слабых. Значит,
все-таки «плохое поколение»?
Но у этой «нехорошести», нежела-
ния принимать подтвержденные всей
человеческой историей ценности тоже
есть свои причины. Но причина — не
рок, рок — следствие.
289
Поэтому, говоря о роке серьезно,
надо не столько давать оценку этому
жанру (боюсь, что оценка эта только
уверит молодых рокеров в том, что
контакт со «стариками» невозмо-
жен), сколько говорить о роке, как о
явлении, задавать вопросы и пытать-
ся на них отвечать.
Почему возникло? Почему до сих
пор популярно? Почему громко,
агрессивно? Почему они счит.ают се-
бя одинокими? И почему рок, а не ли-
тературу, считают учителем жизни?»
Вопросы, что и говорить, серьез-
ные. В сущности, на многие из этих
«почему?» дают ответ многочислен-
ные дискуссии, прошедшие за послед-
ние годы в нашей печати. Так, наша
комсомольская печать писала о фор-
мализме в комсомольской работе.
Это ли не причина? Ведь почти все
рокеры — комсомольцы.
«Литературная газета» в этом году
проводит дискуссию «Литература и
школа». Мало книг, отмечают ее
участники, в которых подростки узна-
вали бы себя и жизнь их окружаю-
щую, получали ответы на мучающие
их вопросы. Я добавил бы, что на эти
вопросы они часто не могут получить
четкий ответ и от своих родителей.
Много говорится о примитивно-бла-
годушном репертуаре нашей эст-
рады.
— А реальная-то жизнь—неуко-
роченная, нерегламентированная, не-
приукрашенная, — она повсюду. От
нее не прикроешь ладонью глаза, не
заткнешь уши — не смотри, не слу-
шай. Подросток видит и отцов-алко-
голиков, и распадающиеся семьи, и
благополучных ханжей, и дельцов...
Неустроенность одних и неправедно
нажитую благоустроенность других.
Всякая несправедливость и фальшь
обжигают душу. Порой не найдя под-
держки и объяснения, подросток в
какой-то момент вдруг объявляет
всякий «позитив», который ему пред-
лагается, ложью, а негатив опромет-
чиво возводит в ранг правды, то есть
жизни истинной, а не придуманной.
Кстати, спустя два с лишним
года после письма ко мне Василий
Голованов уже молодым журнали-
стом опубликовал статью о рок-музы-
ке в журнале «Юность». В ней он сам
ответил на некоторые вопросы, кото-
рые ставил в письме. В частности, он
пишет: «Я спрашиваю себя: что был
для нас рок? Что-то очень близкое,
понятное, рассказывающее о наших
проблемах нашим же языком. Музы-
ка? Да, но не только. Первый выход
на рок-концерт знаменовал собой на-
чало «взрослой» жизни. Подражание
солисту «Роллинг стоунз» Мику
Джеггеру я считал свидетельством
моей оригинальности. Знание назва-
ний ансамблей и их участников счи-
тал универсальным тестом для про-
верки человека «на культурность».
Рок был не только музыкой, созвуч-
ной моему восприятию мира, но и
способом, при помощи которого я
искал место среди своих сверстников.
Все это было именно так... Я тоже
отдал дань символам — носил воло-
сы до плеч и рваные джинсы, являя
собой образ, омерзительнее которого
не могут себе представить нынешние
молодые. Сейчас прошло семь лет, и я
спрашиваю себя: что дала мне «борь-
ба» за эти символы? Стоило ли за них
бороться? Наверное, стоило. И хотя
290
сами символы утратили для меня бы-
лое значение, и само пристрастие к
внешней символике я считаю теперь
признаком инфантилизма, осталось
главное — «чувство поколения», чув-
ство локтя и уверенности, что я не
один»
— Тут есть некоторое противоре-
чие: ища общности, они собираются
вместе, создают песни об одиночестве
и, исполняя их, уже не чувствуют
себя столь одинокими.
— По-моему, надо сказать и еще
об одном: рок — это возможность
скорейшего самоутверждения, в ко-
тором столь нуждаегся подросток.
Что ни возьми: наука, техника, произ-
водство, литература, — чтобы утвер-
дить себя во всех этих сферах, нужны
годы и годы труда. А тут — сегодня,
сейчас ты уже можешь оказаться на
скрещивании юпитеров и сотен пар
глаз, ты имеешь возможность гово-
рить от себя, за себя, а то и за всех.
Только вот вопрос: а есть ли у
тебя, что сообщить своим сверст-
никам?
ПРОГУЛКА ТРЕТЬЯ, во время которой
мы пытаемся разобраться, о чем они поют и
существует ли рок-поэзия.
— Тексты, — кисло поморщился
мой друг, — конечно, самое слабое
у ник место. Оно и понятно: музы-
кальная традиция насчитывает деся-
тилетия, а собственные тексты стали
писать сравнительно недавно, до это-
го пели в основном английские.
— Я спросил ребят, почему бы им
не брать за основу тексты поэтов
близких им по духу — и русских, и
западных, и современных советских,
особенно молодых. Разве это проти-
воречит року? Знаешь, что они мне
ответили? «Это все равно, что думать
наполовину с кем-то».
— В общем-то, понятно, конечно,
что эни все хотят делать сами. Отча-
сти пример им в этом подали те же
Окуджава и Высоцкий, соединившие
в одном лице композитора, поэта, му-
зыканта и вокалиста.
— Но это ведь предполагает и но-
вый уровень культуры, новый тип
личности, если хочешь. А тут речь по-
рой идет об элементарной грамотно-
сти. Возьми хоть это: «Он был лишь
всего сумасшедший». Или: «Разных
коллекцию душ я собрал». Парни,
как правило, очень обижаются, когда
их критикуют за слова, говоря, что
нельзя вырывать из контекста строч-
ки, разбирать стихи в отрыве от му-
зыки. Все это аргументы резонные, но
безграмотность не оправдать ника-
ким контекстом, никакой музыкой.
А сколько банальности, сколько «рос
на травах», «слез на щеках и на мо-
стовой». Девять из десяти сравнений
случайны и неточны. Если говорится
о штанах — то они «истерты, как
монета»; если о человеке — то он
«лишний, словно груда лома». В од-
ной из иронических песен есть такое
признание: «Как выяснилось, петь и
сочинять не очень сложно». Мне ка-
жется, эти слова слишком серьез-
но восприняты многими рок-сочини-
телями.
— Но они ведь настаивают на том,
что есть особый род поэзии — рок-
поэзия. Что ты об этом думаешь?
- Это очевидное недоразумение,
да простят мне резкость привержен-
цы рока. Песенная поэзия, несомнен-
но, имеет свои особенности, а своеоб-
разная ритмическая организация
рока предъявляет свои претензии и
к тексту. Но это не освобождает его
от обязанностей быть точным, ху-
дожественно экономным, поэтически
значимым и своеобразным. Ну и, уж
конечно, не освобождает сочинителя
от знания грамматических правил.
— Я понял так, что ты солидарен
с теми, кто рок-тексты упрекает в
пошлости, примитивизме, цинизме и
антипоэтичности.
— Не совсем. Хотя для подобных
упреков оснований больше, чем до-
статочно. Особенно много примитив-
ности. «Вот иду я по сугробам целый
день, чтобы получить мне бюлле-
тень». Или: «Время есть, а денег нет,
291
и в гости некуда пойти». Очень попу-
лярная песня Виктора Цоя, который
мне, кстати, как солист понравился
на этом фестивале. Да и проблема,
о которой он поет, как говорится,
имеет место быть. Я подумал: а были
ли у нас в их годы подобные пробле-
мы? Еще как были. При этом жилось
нам хоть и не безбедно, но весело, и о
безденежье пели весело: «Денег не-
ту — не беда, плащ в заплатах —
ерунда» и так далее. Поэтому песен-
ные сетования сегодняшних рокеров
на отсутствие денег хоть по-своему
и трогательны, но у меня лично вызы-
вают досаду и жалость: неужели им
так неинтересна жизнь? Неужели они
так примитивно устроены? И все же,
повторяю, я бы не упрекал сразу всю
рок-поэзию в примитивизме.
Может быть, и в приведенных
тобой строчках главное не отсутствие
денег, а то, что не к кому пойти в
гости?
— Да, тема одиночества звучит
постоянно. От нее не отмахнешься.
Сказать, что это удел слабых, — не
значит решить проблему. «Ездят так-
си, но нам нечем платить и нам неку-
да ехать»; «Все люди братья — мы
седьмая вода»; «Нету ни друзей, ни
знакомых, ни тепла, ни зла в лицах
встречных».
И все же замыкание в себе
страшно, на мой взгляд, обедняет
внутренний мир. Все равно, как за-
крыть глаза и вообразить, что тебя
не видно?
— Ты знаешь, я был рад услышать
в некоторых песнях именно это вот
осознание бесплодности индивидуа-
лизма. Герой композиции «Новое
платье короля», запершись от жизни
в своей квартире, начинает сходить
с ума. Борис Гребенщиков поет о «ко-
лючей проволоке собственной прав-
ды». У него звучит и традиционный
для русской литературы мотив лич-
ной вины за несовершенство мира:
«Я не знал, что это моя вина: Я про-
сто хотел быть любим». Рядом с мо-
тивами безысходности и бесцель-
ности собственного существования
(«Ни во что я не верю, мне спасенья
нет») все ощутимее становится тоска
по идеалу, пусть и выраженная не-
сколько абстрактно. «Тот, кто летал,
лишь тот поистине велик»; «Мы рады
за тех, кто в пустоте находит ветер.
И, расправив парус, рассекает волны
однообразия»; «Пить чай, курить па-
пиросы. Думать о том, что будет
завтра. Завидовать тем, кто знает,
что хочет. Завидовать тем, кто что-
нибудь сделал». В одной из песен
(пусть довольно беспомощных) на-
рисована картина будущего мира,
«где пустяков в помине нет, но все и
всюду важно. Там вокруг цветы, и
каждый рад, и улыбается весне».
Наивно? Конечно. Но ведь об этом
ноют те самые рокеры, которых
взрослые не без основания обвиняют
в нигилизме и агрессивности. Может
быть, как раз благодаря этим их меч-
там мы сумеем найти общий язык?
А стремление к людям, к человеческо-
му теплу и состраданию у них, не-
сомненно, есть. Вот, например, о чем
говорится в песне «Тамбурина»:
«Я вижу окна, в которых еще горит
свет. Там не спят, и это греет. Там
ждут, там думают, или заботятся,
292
или любят... Не тушите свет, дайте
мне время, дайте мне время дойти до’
дома».
Согласись, однако, что и мечты
их, и тоска по идеалу какие-то вялые
и умозрительные. Об этом можно
мечтать и «в клетках сколоченных
хрупких квартир». До выхода в
жизнь здесь еще далеко.
— Но мы же говорим о людях,
которые ищут. И людям этим нужна
помощь. В том числе наша помощь.
Поэтому: «Не тушите свет!..»
ПРОГУЛКА ЧЕТВЕРТАЯ, посвященная
парадоксам рокеров.
— Ты их лучше знаешь, — сказал
я, — расскажи, какие они в жизни?
Как правило, спокойные, добро-
желательные ребята. Что меня пора-
зило на первых порах — умеют слу-
шать. Со сценическим их обликом
это как-то не очень вяжется. Живут
небогато, мягко говоря. Это исполни-
тели. Но есть и другая категория:
те, кто занимается техникой. Эти
вообще фанатики своего дела. Для
того чтобы получить чистый звук, они
готовы трудиться в поте лица Тре-
тья, самая многочисленная катего-
рия, — публика. Их, как и ты, я на-
блюдал в основном со стороны. Могу
только сказать, что на этом фестива-
ле они выглядели гораздо более
скромно, -— это ощущалось и в одеж-
де, и в поведении, что, кстати, отно-
сится и ко многим группам.
— Пусть так. Но давай все же не
будем идеализировать. Ты обратил
внимание только на один парадокс:
несоответствие сценической маски
и лица. Допустим, что этот парадокс
имеет знак положительный. Но есть и
другие. Заметил ли ты, что большин-
ство из них, «безденежных и непри-
каянных», одеваются не из магази-
нов? Мы с тобой не поем про отсутст-
вие денег, но мы не можем достать и
такие кроссовки, которые носят они.
Как при этом относиться к их песенке
про дефицит: «Замечаю я все чаще.
Что вторгается в наш быт, Отнимая
радость счасчья, Эгог самый дефи-
цит?» Дефицит у них отнимает ра-
дость счастья или они сами отнима-
ют его у себя в поисках дефицита?
Они, такие страдающие и одинокие,
жутко меркантильны. На один из ве-
черов у меня случайно оказался лиш
ний билет.Я отдал его первому, кто
подошел из толпы жаждущих. Он
стал засовывать мне в карман при-
готовленные деньги, состоящие из
рублей и трешек. Когда я слал отка-
зываться, он сказал: «Ну возьмите
хоть деся тку!» Ты думаешь, что после
окончательного отказа я услышал
вслед «спасибо»? Нет, вдогонку он
мне бросил: «Вы сумасшедший!» Вы
ходит, они давно уже живут по тем
правилам, против которых сами вос-
стают в песнях, и не видят в том про-
тиворечия. Чего же стоит их «бунт»?
И сами исполнители, несомненно,
знают, что вход в их неподкупный
рок-храм стоит немалых денег. Это не
коробит их?
Разве они виноваты в том, что
выступления их достаточно редки?
Что менеджеры делают свой бизнес
на кассетах с записями их программ?
Сами-то они, как правило, не делают
из своего занятия коммерции.
293
Может быть, относительно са-
мих участников групп ты и прав. Но
мне все же не забыть удивление того
парня у подъезда: «Вы сумасшед-
ший!» Как отчаянно надо заблудить-
ся в мире человеческих ценностей,
какой зазеркальной психологией об-
ладать, чтобы этот возглас вырвался
искренне! И ведь через каких-нибудь
полчаса он, наверное, истово выкри-
кивал вместе с залом: «Оставьте ме-
ня, я живой!» И те ребята, которые
с хамской вежливостью или, может
быть, с вежливым хамством «сняли»
в перерыве со стола жюри бутылку
пепси, оставив в стакане сорок ко-
пеек, тоже, наверное, выкрикивали.
Больше всего меня поразило,
что они по отношению друг к другу
очень нетерпимы. Когда на сцене
заиграли музыку чуть более тради-
ционную, чем принято в мире роке-
ров, из зала тут же послышалось:
«Малиновку давай!» А потом и вооб-
ще половина зрителей вышла. Таким
образом, если помнишь, сопровож-
далось выступление многих групп.
— А попробуй с ними согласиться
и высказать критику в адрес тех же
групп, представляю, какой подни-
мется шум, — вы нас не понимаете.
ПРОГУЛКА ПЯТАЯ и заключительная,
в которой мы задаемся традиционным вопро-
сом: «Что делать?».
Я уверен, — сказал мой друг,—
в одном: заговор неприязненного
молчания вокруг рока надо кончать.
Немного пользы и от редких руга-
тельных статей людей со стороны.
Року, как и всему в нашей жизни,
нужна гласность. Почему бы, напри-
мер, лучшее не записывать на фирме
«Мелодия».
— Все это резонно, но ведь кроме
рок-музыкантов у нас много других
самодеятельных коллективов. Пра-
вильно ли отдавать предпочтение
именно року? Не преувеличиваем ли
мы вообще значение рока? Мне ка-
жется решительно неверным опреде-
ление рока американским музыкове-
дом Демпеном как «формы протеста
против мира взрослых». Все-таки рок
это только форма музыкального ис-
кусства, к тому же поклонники его
являются молодыми вовсе не в подав-
ляющей их части, как это некоторым
кажется.
— Надо ведь еще, чтобы пластин-
ки продавались. Поэтому популяр-
ность здесь играет не самую послед-
нюю роль. Кроме всего прочего выход
на широкую аудиторию помог бы от-
личить и самим рокерам значитель-
ное от посредственного, дал бы сти-
мул для совершенствования. Я ду-
маю, десятки групп очень скоро обна-
ружили бы свою несостоятельность и
ушли со сцены. Другие стали бы
серьезней задумываться над тем, есть
ли у них действительно нечто значи-
тельное, что они имеют сообщить лю-
дям. Посредственность любит тень.
Надо дать им возможность выйти на
свет — ничего, кроме пользы, это не
принесет.
— Собственно, первый шаг к их
легализации уже сделан в Ленингра-
де открытием рок-клуба и прове-
дением смотров-конкурсов. Нужно
только, чтобы к работе в рок-клубе
привлекались профессиональные му-
зыканты и литераторы. Потом: в роке
огромную роль играет техника, кото-
294
рая пока еще оставляет желать луч-
шего. Может быть, есть возможность
как-то оплачивать выступления рок-
групп, с тем чтобы вырученные день-
ги шли в фонд клуба, который бы
тратился, в частности, на приобрете-
ние качественной аппаратуры. Впро-
чем, все эти вопросы хоть и немало-
важные, но цеховые. А как быть с
другой, немузыкальной, стороной
рока?
— Мне однажды позвонил незна-
комый человек, прочитавший мою
статью «Сын купил магнитофон».
Пафос статьи сводился к тому, чтобы
родители прислушались, что проиг-
рывает на магнитофоне их сын, а не
затыкали уши и не махали в негодо-
вании руками: «Опять ты завел эту
дрянь!» Может быть, таким обра-
зом вы найдете контакт со своим сы-
ном, писал я, а то и отыщете в ему
близком что-то близкое себе. Может
быть, в какой-то момент ему захочет-
ся послушать и то, что любите вы.
Позвонивший товарищ стыдил ме-
ня добрых полчаса. Он называл рок-
музыку свистопляской, варварством,
вандализмом и удивлялся, как я могу
писать о ней всерьез. И почему, соб-
ственно, отец должен идти навстречу
сыну, а не сын отцу. По поводу этого
я прочел где-то недавно верную
мысль: старикам легче принять моло-
дых, чем молодым стариков, потому
что старики были молодыми, а моло-
дые еще не были стариками.
— Вот мы и вернулись к слову
«старик», которого ты так опасался
в начале разговора. Хочется на-
деяться все же, что молодые не
воспримут его слишком прямолиней-
но. Ведь и двадцатитрехлетний Ва-
силий Голованов тоже чувствует себя
по отношению к ним до некоторой
степени «стариком». Кстати, свою
статью он заканчивает совершенно
согласно с тем, чем мы заканчиваем
наши прогулки: «Да, ребята, которые
сидят на скамейке у моего подъезда,
поют уже неведомые мне песни. Для
начала — давайте послушаем их...»
ОТВЕТЫ НА ЗАДАЧИ
Р Е Ш Е Н И е ЗАДАЧИ №3
(См. стр. 124)
Число 99 можно записать при помощи
7 двоек, по крайней мере, двумя способами:
1. 2222 : 22 - 2 = 99
2. 22 • 2 • 2 + 22 : 2 = 99
РЕШЕНИЕ ЗАДАЧИ №4
(См. стр. 124)
Все заштрихованные треугольники равны,
так как имеют одинаковые основания и вы-
соту.
Э. Великович
«ХОЧУ ПИСАТЬ
РУССКУЮ ОПЕРУ!»
(К 150-летию первой постановки
М. И. Глинки «Иван Сусанин»)
Вернувшись в Петербург,
Глинка вновь стал бывать
у Василия Андреевича
Жуковского. Общество
собиралось самое инте-
ресное: приезжали Пушкин, Вязем-
ский, Гоголь, Одоевский. Глинку
обычно сразу усаживали за форте-
пиано: всем не терпелось послушать,
что нового сочинил он за четыре года
отсутствия. Михаил Иванович играет
и поет охотно, для него делиться
музыкой с друзьями сердечная по-
требность. К тому же после пребыва-
ния в Италии у него неожиданно
открылся довольно сильный и звон-
кий тенор.
Повторив уже в который раз «Ве-
нецианскую ночь», особенно по-
любившуюся слушателям, Глинка
вдруг заиграл что-то неторопливое,
задумчивое, ласковое. Всем, собрав-
шимся в гостиной, мелодия показа-
лась знакомой. Вот только не вспом-
нить, где они ее слышали. Может
быть, от дворовых девушек или от
няни, баюкавшей барское дитя не-
затейливой колыбельной.
Жуковский подошел к инстру-
менту:
Что вы сыграли, Михаил
Иванович?
Глинка пожал плечами:
Мелодия эта пришла ко мне
однажды в тоскливую минуту, в Бер-
лине. Кто ее будет петь, на какие
слова, — не знаю. Хочу написать
оперу, и чтобы музыка ее была такой,
национальной. И музыка, и сюжет.
Пусть дорогие соотечественники
почувствуют себя в театре как дома.
Вы задумали оперу? Прекрас-
ная мысль! — Жуковский вниматель-
но вгляделся в лицо композитора.
Смуглое, с несколько крупными при
небольшом росте чертами, оно пора-
жало серьезным, даже строгим вы-
ражением.
— Да, об опере я начал думать
еще в Италии. Там я много сочинял,
но пьесы, написанные в угождение
жителям Милана, убедили меня лишь
в том, что искренно итальянцем быть
не могу. Тоска по Отчизне навела
меня на мысль писать по-русски.
Теперь самое главное — найти удач-
ный сюжет. Во всяком случае он
должен быть патриотическим и
скорее всего трагического характера.
296
Что же это за сюжет? — Жу-
ковский спрашивал с таким интере-
сом, точно все, о чем говорил компо-
зитор, непосредственно его касалось.
— В том-то и беда, сколько ни
искал, ни думал — ничего подходя-
щего. Одно время даже за вашу
«Марьину рощу» принялся, но потом
отказался...
. Василий Андреевич не обратил
внимания на последние слова. Он
повторил еще раз про себя: «Патрио-
тический, трагического характера».
И уже вслух, громко:
Тогда почему бы вам не взять
Сусанина?
Сусанина? — Глинка на мгно-
вение замолчал. — Но ведь уже есть
такая опера.
— Вы имеете в виду Кавоса?
Жуковский с некоторым пренебреже-
нием махнул рукой. — Полно, голуб-
чик: водевиль с куплетами и хоро-
водами нарядных пейзан — вот ваш
Кавос. Один финал чего стоит:
«Пусть злодей страшится и грустит
весь век, должен веселиться русский
человек». Разве достойно сие нашей
великой истории?
Но Глинка уже и сам знал: Кавос
Кавосом, а он будет писать Сусани-
на. И как ему самому в голову не
пришло. Ведь здесь все, о чем мечтал:
глубина, патриотизм, народность.
Перед глазами встала сцена в лесу,
живо описанная Кондратием Рыле-
евым. Вся молодежь 20-х годов за-
читывалась «Думами» поэта. А сам
Глинка часто слышал их от своего
учителя и гувернера Вильгельма
Карловича Кюхельбекера, близкого
друга Рылеева.
После трагических событий де-
кабрьского восстания имена эти на-
ходились под строжайшим запретом,
но в его сердце и памяти они были
живы и любимы по-прежнему...
Вернувшись домой, Глинка сразу
же принялся за план оперы. Первой
мыслью было противопоставить рус-
ской музыке польскую. Поляков он
решил обрисовать их танцами: поло-

В. А. Жуковский.
незом, краковяком, мазуркой. Танцы
всегда служили в операх обязатель-
ным украшением спектакля, но в
действии обычно участия не прини-
мали. Глинка задумал иное: столк-
нуть упругие танцевальные ритмы
поляков с плавным течением русской
песни и столкновение это сделать
основой музыкального конфликта.
То, что характеристикой русских
будет песня, подразумевалось само
собой. Да и в чем еще полнее и глуб-
же может раскрыться душа народа?
С песни и начнется опера. Сперва
запоют мужчины, потом вступят
женщины. Затем оба хора сольются
в один. «Сей хор, идущий фугою, —
записал композитор в плане, —
должен выражать силу и беззабот-
ную неустрашимость русского на-
рода».
Фуга на две различные темы потре-
бует немало труда. Вот когда приго-
дятся уроки Зигфрида Дена, с кото-
рым Глинка сдружился в Берлине.
Их отношения совсем не походили на
297
В. Ф. Одоевский.
отношения учителя и ученика. Ден
только помог Глинке привести в си-
стему его знания, отточить мастер-
ство, без которого немыслим ни один
серьезный композитор.
Работа над оперой шла быстро.
Когда многое было вчерне готово,
Глинка поехал к Одоевскому. Один
из самых образованных людей Рос-
сии, тонкий и чуткий музыкант, Вла-
димир Федорович Одоевский был
человеком, мнением которого Глинка
особенно дорожил. Услышав игру
друга, Одоевский пришел в восторг.
Никогда еще русская опера не знала
такого самобытного гармонического
языка, такой блестящей контрапунк-
тической техники. Грандиозная фуга
из интродукции могла сравниться
разве только с великими творениями
Генделя.
Глинка снял руки с рояля и повер-
нулся к Владимиру Федоровичу:
Тут на сцену выйдет Сусанин.
Он появится не с арией, как принято,
а с речитативом. Только речитатив
этот будет особый, в русском песен-
ном размере. Мелодию я записал у
лужского извозчика.
Одоевский хотел спросить, почему
композитор отказывает герою в вы-
ходной арии, но Глинка опередил его:
— Сусанин мой меньше всего
похож на привычного оперного кра-
савца в шляпе с пером и со шпагой.
Он простой мужик. Степенный, рас-
судительный. Да и выйдет не один,
а в окружении односельчан, и петь
будет наподобие запевалы: каждую
его фразу подхватит хор.
— Ну а потом?
— Потом возвратится отряд Со-
бинина, жениха Антониды — дочери
Сусанина, и оркестр заиграет плясо-
вую. Тут у струнных я придумал пиц-
цикато, в подражание балалайке.
Надеюсь, выйдет недурно.
— Недурно? Да это просто вели-
колепно! — Владимир Федорович
даже с каким-то испугом посмотрел
на разгоряченное лицо друга. Он
всегда высоко ставил талант Глинки,
но, пожалуй, только сейчас понял,
каким огромным, может быть, даже
гениальным дарованием тот обла-
дает. — Но постой, как же будут петь
Сусанин, Собинин, хор? Ведь у тебя
нет ни единого слова?
Поехали к Жуковскому. Увидев
хаос ямбов, дактилей и хореев, дик-
туемый строем музыки, Василий
Андреевич расхохотался своим доб-
родушным смехом и стал пробовать
втиснуть стихи в непривычные для
них рамки. Там, где нужные слова не
влезали в размер, он вставлял самые
комические, вовсе не подходящие по
смыслу. Выходило так смешно, что
и хозяин и гости смеялись до упаду.
Однако шутки шутками, но нельзя же
оставить оперу без слов. Глинка
надеялся, что Василий Андреевич
сам возьмется писать либретто, но
поэт отказался:
- Занят сверх меры, да и не чув-
ствую себя вправе: для того чтобы
приняться за столь серьезный труд,
298
надо знать все сложности музыкаль-
ной науки, а я лишь чувствую музы-
ку, но совсем не знаком с ее закона-
ми. Однако даю вам слово, что в
самое ближайшее время найду либ-
реттиста, и толкового!
* * *
Усердие и еще раз усердие — вот
в чем видел Егор Федорович Розен
главную черту таланта. Сам он являл
тому живой пример: будучи из осте-
зейских немцев, с юности решил стать
русским поэтом и стал им.
Правда, в разговоре Егор Федо-
рович продолжал изъясняться с ак-
центом, но свои многочисленные
драмы и трагедии писал гладко и не
без красот.
Современники ценили барона.
Толстые журналы охотно печатали
его сочинения, и даже Пушкин нахо-
дил в нем таланта более, чем в Ку-
кольнике и Хомякове. Сам Розен
ставил себя не ниже певца Людмилы
и Руслана. «Честная братия, —
писал барон, — та мне не простит,
что русским словом действую я
смело, что дал ему и блеск и колорит,
каких оно дотоле не имело!»
Перед Жуковским Розен благого-
вел: был ему обязан не только по-
мощью в делах литературных, но
и высочайшей милостью — назначе-
нием на пост личного секретаря
царского наследника. Все же когда
Василий Андреевич предложил ба-
рону писать либретто, тот пришел
в недоумение: труд сей казался
поэту недостойным его высокого
предназначения. Он даже почув-
ствовал себя обиженным на Василия
Андреевича.
...Среди множества забот государь
император Николай I не забывал и
искусство. Не то что был страстным
поклонником изящного, просто
считал, что российские музы так же
обязаны служить ему, как и все под-
данные Российской империи. Дело
поэтов и музыкантов — всемерно
укреплять в народе верноподданни-
ческие чувства, опасно поколеблен-
ные бунтовщиками 25-го года. Когда
Василий Андреевич Жуковский, быв-
ший на правах воспитателя царских
детей своим человеком в семье, рас-
сказал об опере, задуманной Глин-
кой, император одобрительно кивнул:
Весьма кстати! Хорошо бы ус-
пел к открытию Большого театра.
Нам нужна своя, отечественная
опера в народном духе. А либретто
пусть пишет Розен. Он хоть и немец,
но хорошо владеет русским языком.
Ему довериться можно.
Узнав, кому обязан рекоменда-
цией, Розен встал и склонился в глу-
боком поклоне.
Барону приходилось туго: вдохно-
вение композитора далеко опережало
его прилежное перо. Нужно было
приспосабливать стихи к уже напи-
санным мелодиям. Правда, на это
Розен был молодец: какие ни требо-
вались размеры — двухсложные,
трехсложные или вовсе небывалые,—
ему все равно: придет Глинка через
день, а у него уже все готово. Однако
когда размер и мысль не совпадали
с музыкой, изменить что-либо оказы-
валось невозможным. Каждую свою
строку поэт защищал со стоическим
упорством, точно воин на поле брани.
Как-то Глинка заметил, что в
стихах «Ты для земного житья гря-
дущая женка моя» есть некоторая
неловкость. Слово «грядущая» ста-
ринное, славянское, а женка — про-
стонародное, даже несколько грубо-
ватое. Вместе они никак не вяжутся.
Лицо Егора Федоровича, обычно
бледное, покрылось пятнами румян-
ца, и с жаром, неожиданным в уро-
женце хладных остезейских земель,
он воскликнул: «Ви нэ понимает, это
сама лутший поэзия!»
С такими досадными мелочами еще
можно было примириться. Удручало
Глинку другое: чем больше текста
поставлял ему барон, тем яснее ста-
новилось: искажается идея оперы.
У Розена выходило, что Сусанин
299
жертвует жизнью только для того,
чтобы спасти государя. Царское имя
вообще не сходило с уст героев
оперы: с ним они горевали, весели-
лись, готовились к свадьбе. В третьем
действии, музыка которого, как на-
писал Глинка в сценарии, «должна
выражать тихие и сладкие чувства
семейного счастья», Сусанин, Анто-
нида, Собинин и Ваня вдруг ни с того
ни с сего падали на колени и запева-
ли: «Боже, люби царя!»
Государь не ошибся в выборе:
на барона действительно можно было
положиться. Всеми силами радел
Розен о прославлении монарха и
трона.
Но Глинка совсем иначе понимал
идею оперы. Для него не было сомне
ний: Сусанин совершает свой подвиг,
чтобы освободить родную землю от
врагов. Разве не о том же думали его
потомки, костромские крестьяне,
когда спустя двести лет поднялись
против Наполеона3 Первый учитель
Глинки, священник Иван Ставров-
ский, сам возглавлял отряд крестьян
и храбро оборонял Новоспасское
от французов.
Героизм народа, его мужество,
любовь к Отчизне и хотел воспеть
композитор в своей музыке. Не толь
ко ни одна русская, но и западноев-
ропейская опера не знала хоровых
сцен, равных по мощи и грандиозно
му размаху интродукции и заключи-
тельному «Славься». В интродукции
I линка, как он сам отметил в плане,
показал «силу и беззаботную не-
устрашимость русского народа»,
в эпилоге величие и славу Родины.
Темы эти — главные в опере, и обе
они проходят в партии Сусанина.
Более того, мелодия будущего
«Славься» впервые звучит именно
у Сусанина, в момент, когда поляки
врываются в его дом, и «он, — пишет
Глинка, — решает жертвовать собой
для спасения отечества».
Сцену смерти Сусанина комиози-
Первая советская постановка «Ивана Сусанина» в Большом театре. 1939 год. Сцена из первого
действия. Сусанин — М. Д. Михайлов, Антонида — Е. В. Шумская, Собинин — К. С. Ханаев.
300
тор писал зимой. Он так живо пере-
носился в положение своего героя,
что, как вспоминал потом в Запи-
сках, «волосы у меня становились
дыбом и мороз продирал по коже».
Будто это он сам, окруженный разъ-
яренными врагами, открывает им
страшную правду: «Туда завел я вас,
куда и серый волк не забегал, куда и
черный вран костей не заносил».
Слова эти композитор сочинил сам.
А мелодию взял из первого речита-
тива Сусанина. Как выросла, каким
колоссальным изменением подверг-
лась песня лужского извозчика. Ее
широкий горделивый распев рисует
фигуру мощную, эпическую, бога-
тырскую.
Русская опера знала крестьян
веселых и лукавых, простодушных
и себе на уме, но таких — возвышен-
ных до трагедии — она видела
впервые.
Осенью 1835 года опера была
закончена и Глинка начал разучи-
вать партии с артистами. Сочиняя,
он учитывал возможности будущих
исполнителей. Особенно хорош был
бас Осип Афанасьевич Петров. Он
обладал не только прекрасным голо-
сом, но и незаурядным актерским
дарованием. В юности выступал на
провинциальных сценах в драмах,
трагедиях и даже опереттах. Близко
знал великого Щепкина, у которого
многому научился. Было удивительно
наблюдать, как молодой, 28-летний
мужчина вдруг на глазах начинал
стареть и меняться. Движения его
становились размеренны и плавны,
походка — важной и медлительной.
И вот уже перед композитором ока-
зывался старик крестьянин, точно
такой, каким он видел Сусанина,
когда сочинял оперу.
Хуже обстояло дело с другими
исполнителями. Правда, Степанова,
певшая Антониду, легко справлялась
с вокальными трудностями партии,
надо сказать, весьма значительными,
но совершенно не чувствовала харак-
тера юной крестьянской девушки.
м. и.
Глинка. Во время
работы над оперой
«Иван Сусанин».
К тому же голос ее звучал слишком
холодно. Что же касается Леонова,
исполнявшего роль Собинина, то он
не только не имел никаких актерских
талантов, но еще и немилосердно
картавил.
Неожиданную радость доставило
Глинке знакомство с молоденькой
Воробьевой, назначенной на роль
Вани. Анна Яковлевна недавно окон-
чила Петербургское театральное
училище, но о ее поразительном голо-
се уже много говорили. Тем более
удивила актрису встреча, оказанная
ей Глинкой.
— Мадемуазель Воробьева, — на-
чал он строго, — я от всех слышу,
что у вас настоящий контральто и
бездна чувств. Ввиду этого песен-
ку Вани, которую мы будем разучи-
вать, попрошу вас петь без всякого
чувства.
— Михаил Иванович, я бы очень
хотела исполнить ваше желание,
301
А. Я. Воробьева-Петрова — первая исполни-
тельница партии Вани.
но я на сцене привыкла давать себе
ясный отчет, почему пою какую-
нибудь вещь так, а не иначе. Прошу
вас объяснить мне, чем вызвана
в Ване такая безучастность?
— А тем, Анна Яковлевна, что
Ваня-сиротка, живущий у Сусанина,
сидит в избе один за какою-нибудь
легкою работой и напевает песенку
про себя, не придавая никакого зна-
чения словам, а обращая больше
внимания на работу.
Песня Вани и была той самой мело-
дией, которую Глинка год назад,
в памятный вечер, играл у Жуков-
ского. Теперь пропетая бархатным,
необыкновенной красоты голосом
Воробьевой, мелодия эта раскрылась
во всей своей скромной, безыскусной
прелести.
Глинка одобрительно кивнул:
— Пойдет великолепно.
И действительно, Воробьева вме-
сте с Петровым, женой которого
она вскоре стала, явились лучшим
украшением оперы. По просьбе Анны
Яковлевны Глинка уже после премье-
ры дописал еще одну сцену с участи-
ем Вани. Посланный своим приемным
отцом, мальчик прибегает к воротам
монастырского посада, где укрылись
ополченцы, и поднимает тревогу.
В большой арии Вани раскрылись
новые, героические черты его харак-
тера.
С оркестром оперу разучивал
Катерино Альбертович Кавос. Не-
доброжелатели говорили Глинке, что
капельмейстер будет оказывать вся-
ческое противодействие его произве-
дению. Но вышло иначе: принуждае-
мый директором императорских
театров Гедеоновым дать отрица-
тельный отзыв о работе Глинки,
Кавос заявил, что настаивает на
постановке «Сусанина». Когда же
выведенный из терпения Гедеонов
закричал: «Да что вы хлопочете, ведь
у нас уже есть ваша опера на тот же
сюжет!» — старый музыкант отве-
тил: «Больше я дават1> ее не по-
зволю».
Музыканты трудились усердно. Им
еще не приходилось разучивать пар-
титуру такой сложности, требующую
от каждого виртуозного владения
своим инструментом. Глинка показал
себя не только великим мастером
вокального искусства, но и настоя-
щим симфонистом, в совершенстве
владеющим оркестром.
После танцев польского акта и
плясовой из первого, где струнные
подражают балалайке, музыканты
устроили Глинке овацию. «Это
одобрение, — признавался компози-
тор в «Записках», — меня более
удовлетворило, нежели изъявление
удовольствия публики».
Последние репетиции проходили
уже в здании Большого театра, где
еще продолжался ремонт. Часто
стук молотков заглушал музыку и
пение. Однако Глинка с железным
упорством продолжал работать.
Только однажды мужество ему из-
менило. Узнав, что Леонова из-за
болезни не будет, композитор сам
решил пропеть его партию. Он храбро
302
подошел к рампе и начал было пер-
вую фразу: «Радость безмерная...»,
однако смог только произнести
первый слог «ра» и остановился.
— Что же вы, Михаил Ивано-
вич? — окружили его артисты. —
Продолжайте!
— Не могу, оробел. Никак не
думал, что так страшно петь на этих
досках!
Наконец наступил день открытия
Большого театра—27 ноября 1836 го-
да (по преданию, именно в этот день
погиб Сусанин). Попасть на премье-
ру оказалось невозможно: билеты
были распроданы за месяц вперед.
На спектакле присутствовала цар-
ская семья и весь высший свет.
«Иван Сусанин. Отечественная
героико-трагическая опера» — так
написал композитор на заглавном
листе партитуры. Однако публика
увидела на афише другое название:
«Жизнь за царя», оригинальная (то
есть русская, а не иностранная. —
Э. В.) опера в трех действиях с эпи-
логом». Кто был инициатором пере-
именования? По одним источникам,
сам Николай I, по другим — Жуков-
ский. Василий Андреевич все это
время не оставлял Глинку своим
внимательным участием. Сам напи-
сал слова эпилога и придумал, как
создать на сцене видимость огромной
толпы, — посоветовал художнику-
декоратору Роллеру вырезать из кар-
тона группы людей и поместить их
вдали, чтобы они воспринимались
как продолжение стоящих на аван-
сцене хористов.
Артисты играли с увлечением.
В сцене смерти героя хористы с таким
остервенением набросились на Пет-
рова, что он должен был не на шутку
от них защищаться. Великолепное
зрелище эпилога поразило всех.
Многие номера бисировались. Успех,
казалось, был полным. Подтверждал
Сцена из первого действия спектакля Большого театра «Иван Сусанин», который явился этало-
ном для постановок оперы Глинки на всех сценах оперных театров Советского Союза.
303
Большой театр в Петербурге.
его и перстень, присланный Глинке
императором после премьеры. Пода-
рок этот, однако, обнаружил мелоч-
ную расчетливость государя. Пер-
стень стоил 4000 рублей. Ровно
столько платили русским композито-
рам за оперу (иностранцы получали
гораздо больше). Так как Глинку еще
до премьеры принудили отказаться
от авторского гонорара, вышло, что
царский подарок он приобрел за
свои деньги.
Что же до успеха, то он напоминал
тот же перстень. Да, высокопостав-
ленные сановники и их дамы аплоди-
ровали, потому что видели: государь
благосклонно принимает спектакль.
Но между собой они говорили иное:
«C’est la musigue des cochers!
C’est mauvais, dans tons les
cabarets!» («Это кучерская музыка!
Это можно услышать на всякой
улице, в каждом кабаке!»)
Глинка знал, как аристократы
отзываются о его музыке, и ответил
им в своих «Записках»: «Это хорошо
и даже верно, ибо кучера, по-моему,
дельнее господ!»
Настоящий успех пришел к «Суса-
нину» позже, когда в театр хлынула
публика попроще: купцы, чиновники,
ремесленники, студенты. Очень скоро
музыка оперы зазвучала во многих
петербургских и московских домах,
заиграли ее и уличные шарманки.
А спустя пару месяцев в ногных мага-
зинах появились кадрили па мотив
«Сусанина» — в те времена это был
признак самой большой популяр-
ности.
Передовая русская интеллигенция
высоко оцепила музыку I линки.
С восторгом писали о ней Гоголь,
Белинский, Герцен, Мельгунов,
Неверов. И все сходились на одном —
слабости и беспомощности либретто.
Даже Гедеонов, настроенный, как
известно, против Глинки, вынужден
был признать: «Автор музыки встал
этим произведением наряду с извест-
ными современными композиторами.
Но к сожалению, несмотря на богат-
304
ство и национальный интерес сюже-
та, автор слов обработал его не со-
всем удовлетворительно (слог его
неправилен и часто смешон)».
И лишь один человек был вполне
удовлетворен сделанным -— сам Ро-
зен. Посылая текст оперы Пушки-
ну, он писал: «Никто не замечает
огромных усилий, которых стоило
мне это произведение: я этим гор-
жусь, это показывает, что я победил
трудности. Я сам доволен — и это
все, что мне нужно».
Попытки исправить либретто де-
лались еще в конце прошлого века.
Но лишь в советское время этот ка-
питальный труд был осуществлен
поэтом Сергеем Городецким. Тогда
же опере возвратили название, дан-
ное ей композитором. Избавленная
от навязанного ей псевдонародного
содержания музыка Глинки засияла
чистым светом подлинного искусства.
«С оперой Глинки, — писал Вла-
димир Федорович Одоевский, —
является то, что давно ищут и не
находят в Европе — новая стихия
в искусстве, начинается в его истории
новый период: период русской
музыки. Такой подвиг, скажем, поло-
жа руку на сердце, есть дело не
только таланта, но Гения».
КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ
Большой, или Каменный, театр в Петербур-
ге (не путать с современным Большим теат-
ром в Москве) был открыт в 1788 году и счи-
тался одним из крупнейших в России. Зал его
вмещал около двух тысяч зрителей. В театре
давались и оперные и драматические спектак-
ли. Здание неоднократно перестраивалось.
Любопытно, что реконструкция, сделанная
перед премьерой оперы «Иван Сусанин»,
производилась по проекту сына композитора
Кавоса, известного архитектора Альберта
Катериновича Кавоса. В конце века состояние
театра было признано неудовлетворитель-
ным, и в 1886 году его закрыли. А через
десять лет на этом месте построили здание
консерватории.
СКРИПКА СТРАДИВАРИ
У ЮНОГО МУЗЫКАНТА
Ученик пятого класса новосибирской сред-
ней музыкальной школы двенадцатилетний
Вадим Репин в 1983 году был участником вто-
рого Международного фестиваля, который
собрал в Москве выдающихся композиторов
и музыкантов со всех концов планеты. Вновь
звучит в его руках скрипка работы Страдива-
ри из Государственной коллекции СССР,
переданная юному скрипачу в знак признания
его таланта.
ЗНАЕТЕ
й В МИРЕ
ПРЕКРАСНОГО
//. Еремина
ПЯТЬ КЛЮЧЕЙ
К БАРТОКУ
Какую музыку слушать
легче — старинную или
современную? Какие сочи-
нения более понятны — те,
что созданы в наши дни
или много лет и даже столетий тому
назад? Моцарт или Прокофьев? Бет-
ховен или Шостакович?
Многие согласятся с тем, что про-
изведения, написанные современным
музыкальным языком, слушать труд-
но. Обычно понятно и доступно то,
что само «ложится» на слух.
Намного сложнее проникать в суть
неизведанного, непривычного. Это
требует усилий, напряжения ума,
чувств.
Пройдут десятилетия — история
все поставит на свои места. И тогда
ярко блеснет гряда великих имен.
В музыке уже сейчас видны ее вер-
шины. Дмитрий Шостакович, Сергей
Прокофьев, Игорь Стравинский, анг-
личанин Бенджамин Бриттен, немец
Рихард Штраус, француз Клод Де-
бюсси, венгр Бела Барток.
Правда, кое-кто считает, что
можно не слушать Шостаковича или
Бартока, если есть Моцарт и Бетхо-
вен, Глинка и Чайковский. Но ведь
Бетховена в свое время тоже приняли
далеко не сразу! Его нещадно руга-
ли, называли глухим безумцем — и
ошиблись!
Одно из самых мелодичных про-
изведений Чайковского — увертюру
«Ромео и Джульетта» — считали
фальшивой, невозможной для во-
сприятия! Надо ли нам повторять та-
кие ошибки? Не лучше ли попытаться
понять то, что не завтра, а уже сего-
дня становится классикой? Музы-
кальной классикой XX века.
Попробуем найти ключи, которые
помогут разобраться в музыке совре-
менных композиторов. Попробуем
«открыть» ими творчество замеча-
тельного венгерского музыканта Бе-
лы Бартока.
306
КЛЮЧ ПЕРВЫЙ: «...СЛУЖИТЬ
ОДНОЙ ЦЕЛИ»
Его знали в Венгрии как блестя-
щего пианиста. Он много выступал,
давал концерты в Будапеште, гастро-
лировал за рубежом. О том, что он
композитор, и композитор выдаю-
щийся, заговорили после... скан-
дала.
Репетировали «Кошут-симфо-
нию»—первое крупное сочинение
Бартока. Один из оркестрантов, не-
мец по национальности, демонстра-
тивно отказался играть. В симфо-
нии звучал австрийский гимн «Готт
эрхальте» — «Боже храни...». Каза-
лось бы, что в этом могло оскорбить
немца? Но торжественный и помпез-
ный гимн превратился в нарочито
зловещий и мрачный марш. Немец
был возмущен: композитор явно
издевался над гимном!
...В 1848 году началось восстание
венгров против австрийской дина-
стии Габсбургов. Его возглавил
Лайош Кошут. Освободить Венгрию,
вернуть ей национальную независи-
мость— это стало целью всех пере-
довых людей страны. Требовали
повсеместно ввести венгерский язык,
восстановить венгерский гимн вме-
сто ненавистного «Готт эрхальте».
Восстание было подавлено...
Прошло более полувека — и в 1904
году молодой композитор пишет в
честь народного героя Лайоша Ко-
шута симфонию и называет ее «Ко-
шут-симфонией».
Он открыто выразил свою позицию
художника-патриота. «Каждый чело-
век, когда взрослеет, должен опреде-
лить, за какую идеальную цель он
должен бороться, чтобы сообразно
с этим формировать свою трудовую
деятельность. Что касается меня, я
всю свою жизнь, во всех областях и
всеми средствами буду служить
одной цели - благополучию венгер-
ской нации и венгерской отчизны».
Однажды Барток отказался играть
перед наследным принцем и его
семьей, которых назвал «бандой
подкупателей, разбойников, убийц».
В другой раз — после беседы с коро-
левой Португалии — он с иронией
воскликнул: «Если бы она знала, что
перед ней стоит республиканец и не-
навистник Габсбургов, вряд ли она
была бы столь любезна». В письме
к матери изобразил венгерский герб
и надписал: «Долой Габсбургов!»
После премьеры «Кошут-симфо-
нии» он вышел на сцену в венгерском
национальном костюме. Это был
вызов австрийской монархии. Один
из критиков, не скрывая восхищения
такой смелостью, заметил: «Он де-
лает невозможным исполнение своей
симфонии в Германии и, возможно,
портит свою карьеру. Впрочем, пусть
его это не смущает. Петефи тоже не
заботился о том, будут ли немцы
читать его стихи. И все же Петефи
стал великим поэтом — даже для
немцев».
Преданность отчизне, защита ее
Б. Барток — автор «Кошут-симфонии». Порт-
рет работы И. Ведрёди-Ведерацки. 1904 г.
307
идеалов делают талантливого чело-
века настоящим Художником. По-
нять его гражданскую позицию —
значит понять сущность его музыки.
Это и есть первый ключ.
КЛЮЧ ВТОРОЙ: НАРОДНАЯ ПЕСНЯ
Барток серьезно и глубоко изучал
труды по фольклористике — науке
о народном творчестве. Он приобрел
фонограф — устройство для записи
песен и после увлекательного га-
строльного турне по Италии и Испа-
нии отправился на поиски народных
песен в села Венгрии.
Барток в фольклорной экспедиции. 1907 год.
Уже в первые дни он собрал более
сотни напевов. Потом, отбирая луч-
шие из них, делал обработки для
голоса с фортепиано или оркестром.
Получались яркие, интересные музы-
кальные произведения.
В то время некоторые музыкальные
критики считали, что, используя
народную песню, композиторы хотят
«омолодиться» в этом «роднике
свежести» и тем самым скрыть свое
творческое бессилие. Такие рассуж-
дения возмущали Бартока. Разве
Шекспир не заимствовал фабулы
своих пьес? Разве Гендель, который
переработал произведение Страдел-
лы так, что обработка превзошла по
красоте оригинал, занимался подра-
жательством? В музыке важно не
происхождение темы, а то, как компо-
зитор «разрабатывает» ее. Именно
в этом проявляется индивидуаль-
ность художника!
«Двадцать венгерских песен»,
«Девять румынских песен», «Четыре
словацкие народные песни», «Румын-
ские народные танцы». Подлинная
мелодия в них не искажена. Вынося
на суд людей древнюю красоту на-
родной песни, Барток как бы обере-
гает ее хрупкость, заковывая в броню
современных созвучий. По в остром,
жестком бартоковском аккомпане-
менте чувствуется напряженность,
неустойчивость, неуютность совре-
менной жизни.
Изучая песни, он сделал замеча-
тельное открытие. Оказывается,
пылкие, с цыганским оттенком на-
певы, которые всегда считались под-
линно венгерскими, на самом деле
представляют собой всего лишь сочи-
нения «в народном духе»! Истинные
же народные песни строги и вели-
чественны. Обнаружились и порази-
тельные связи между венгерскими,
румынскими и турецкими песнями.
Это привело к мысли о близости му-
зыкальных культур, а значит — ду-
ховном единстве всех людей!
Народная песня помогла выразить
любовь к отчизне, к венгерскому на-
308
Барток расшифровывает записи народной музыки. 1934 год.
роду, к родной природе. В этом вто-
рой ключ к композиторскому твор-
честву.
КЛЮЧ ТРЕТИЙ: ЧТО ЗА ДВЕРЬМИ!
В поисках песен исхожены дороги
Венгрии, Румынии, арабских стран.
Сделано столько записей, что со-
считать их очень трудно. А вот соб-
ственных песен немного. Всего два
небольших цикла. И это при том,
что Барток любил поэзию и хорошо
знал ее.
Может быть, по скрытности, свой-
ственной его характеру, он не желал
раскрывать в словах мысли и чувст-
ва, выраженные музыкой?
А может быть, слишком трудно
было открыто говорить о преступно
тяжелом положении Австро-Венгрии
накануне первой мировой войны?
Если он обращался к слову, то
брал его в глубине веков. Старинную
венгерскую поэзию воскресил в своих
хорах, румынскую сказку — в канта-
те «Девять волшебных оленей»...
Сюжет «Синей Бороды» старый,
сюжет-странник. Он кочует из
сказки Перро в драму Метерлинка,
из оперы Гретри в оперетту Оффен-
баха. Грозный, но все же не очень
страшный персонаж Перро превра-
щается у бельгийского писателя
Метерлинка в символ зла и насилия.
А серьезные размышления француз-
ского композитора Гретри о нрав-
ственности, вере и долге оборачива-
ются у Оффенбаха насмешкой над
человеческими чувствами в буржуаз-
ном обществе.
Опера Бартока «Замок герцога
Синяя Борода» начинается как будто
бы благополучно. Готические камен-
ные своды. В полутьме едва различи-
309
Таким увидел композитора художник-карика-
турист. 1927 г.
мо белеют семь дверей. Что там, за
ними? Непреодолимое любопытство
влечет к ним Юдифь, молодую жену
герцога Синяя Борода. Она откры-
вает одну дверь за другой...
Комната пыток... Комната ору-
жия... Комната сокровищ... И
везде — кровь. На лепестках роз
проступают капли крови, плывущие
облака отбрасывают кровавую тень.
Целое озеро слез застыло в смертель-
ном покое...
А музыка? Изломанные мелоди-
ческие линии, томительно-напряжен-
ные гармонии, режущий блеск меди,
скорбный плач кларнетов — вся она
исполнена предчувствием беды.
Откуда такая мрачность?
Спустя несколько лет Барток при-
ехал во Францию, чтобы оставить
в одном из научных институтов свою
коллекцию алжирских песен. Однаж-
ды, сидя в маленьком кафе на окраи-
не Парижа, он развернул газету и
прочел: провокация в Сараево, кон-
фликт между Австро-Венгрией и Сер-
бией. Он понял — это война. Чтобы
не попасть в лагерь для интерниро-
ванных, Барток немедленно покидает
Францию. На родине жена и малень-
кий сын оказались по ту сторону
фронта. Крестьяне уходили с наси-
женных мест. В каждой семье было
горе. «Хорошего ждать нечего, буду-
щее очень мрачно... Мы каждый день
повторяем, когда же это кончится,
как далеко мы будем углубляться
по этому пути?» — он написал эти
строки в начале первой мировой
войны. Но уже задолго до нее ощутил
смутную тревогу, остро почувствовал
неспокойную грозовую атмосферу,
наступление страшного времени. Тя-
желые предчувствия и отразились на
музыкальном содержании оперы «За-
мок герцога Синяя Борода».
Оперу не приняли к постановке.
Ее премьера состоялась лишь не-
сколько лет спустя. Другие произве-
дения исполнялись крайне редко.
Тем не менее писал он в это время
много — Второй струнный квартет,
множество фортепианных пьес, балет
«Деревянный принц».
Сюжетная фабула балета напо-
минает «Петрушку» Игоря Стравин-
ского. Легкомысленная принцесса
поссорилась с живым принцем и влю-
билась в игрушку — принца деревян-
ного. Вскоре игрушечный возлюблен-
ный теряет свое обаяние. Его дер-
ганые, нелепые движения раздра-
жают принцессу. Она с отвращением
отворачивается и замечает живого
принца. Взаимные упреки заканчи-
ваются счастливым примирением.
Есть что-то «марионеточное»
в сюжете балета. Герои не сами рас-
поряжаются своей судьбой. В их
действия все время вмешивается
Фея. По ее повелению оживают ру-
чьи, деревья. Они помогают героям
проверить свои чувства, но... Сюжет
балета не так наивен и прост. Под
маской кукольной игры скрыта боль
автора за слепоту людей, предпочи-
тающих подделку настоящему,
искреннему чувству.
А война продолжалась. В Венгрии,
Австрии, Германии, России гибли
тысячи людей. Их ряды занимали
насильно завербованные солдаты —
рекруты. Всюду звучали горькие
песни.
310
Быть бы мне розовым бутоном в твоем садочке!
Но Франц-Иосиф меня угоняет.
Придется мне сохнуть и вянуть
В трехэтажной венской казарме!
Барток создает антивоенный цикл
рекрутских песен. Цикл исполняется
в Вене в присутствии императрицы
и высших военных чинов. По иронии
судьбы, концерт открывает помпез-
ный и торжественный гимн «Готт
эрхальте», который композитор так
зло высмеял в своей первой симфо-
нии.
«Мир раскололся, и трещина про-
шла через мое сердце» — так сказал
великий романтик Гейне. Боль
мира — это личная боль художника.
Вот третий ключ к пониманию его
творчества.
КЛЮЧ ЧЕТВЕРТЫЙ: НОКТЮРН НА
ВОДОСТОЧНЫХ ТРУБАХ
Почти одновременно с оперой
«Замок герцога Синяя Борода»
Барток написал пьесу для фортепиа-
но «Аллегро барбаро» — «варвар-
ское аллегро». Излюбленные компо-
зитором фольклорные мотивы впле-
тены в «решетку» диссонирующих,
непривычно-острых созвучий. В гру-
бом, напористом ритме слышна неук-
ротимая энергия. Вихревая, необуз-
данная, она словно заряжена пред-
чувствием грядущих гроз. Их мощное
дыхание ощущали многие художники
первых десятилетий XX века. Отбро-
сив привычные слова, звуки, краски,
они искали новую выразительность.
Подобным «атомной бомбе» назвал
французский композитор Онеггер
балет Игоря Стравинского «Весна
священная». Начиненный взрывча-
тыми ритмами, балет резко изменил
«экологию» музыкальной среды. На
первом представлении он был осви-
стан. На исполнении другого сочине-
ния — «Скифской сюиты» Сергея
Прокофьева — чувствительные дамы
едва не падали в обморок. Их шоки-
ровала невероятная жесткость зву-
Б. Барток в Нью-Йорке. 1944 год.
чания, перебивчатая, неровная рит-
мическая поступь. Ритм стал в музы-
ке словно олицетворением пульса
времени. А сквозь стальную броню
грохочущих музыкальных комплек-
сов прорывалась мучительно-нежная
интонация — росток лирического
чувства, изгнанного этой непростой
эпохой с ее войнами и революциями
в самую глубину человеческого со-
знания.
Какой поэт прежних веков сказал
бы так, как сказал Маяковский: «А
вы ноктюрн сыграть могли бы на
флейте водосточных труб?» Любому
композитору-профессионалу, не гово-
ря о слушателях предшествующего
времени, музыкальное искусство
Стравинского, Прокофьева, Барто-
ка показалось бы невозможным. Их
творчество открыло пути новому ху-
дожественному мировоззрению. Мая-
ковский выразил его суть так:
311
Как вы смеете называться поэтом
и, серенький, чирикать, как перепел!
Сегодня
надо
кастетом
кроиться миру в черепе!
Музыка может отразить самые
сложные катаклизмы Времени. Му-
зыка может заглянуть в такие глуби-
ны человеческой души и поведать
о таких тончайших эмоциях, которые
теряются и гибнут от самого дели-
катного прикосновения слова. Для
этого музыка создала свой, особый,
язык. Как и любой другой язык, он
развивается. В каждую эпоху в нем
появляется что-то новое, требующее
внимательного вслушивания. Рас-
шифровать этот язык, понять значе-
ние новых созвучий — значит найти
четвертый ключ к современной му-
зыке.
КЛЮЧ ПЯТЫЙ: «МОЯ ИДЕЯ —
БРАТСТВО ПРОТИВ ВОИН»
После прихода к власти Гитлера
Барток навсегда покидает родину.
Уезжая, он оставляет завещание:
«Если после моей смерти захотят
назвать моим именем улицу или
установить мемориальную доску
в мою честь, то желание мое таково:
пока бывшие площади Октогон и
Керенд в Будапеште будут названы
именами этих людей (Гитлера и
Муссолини), пока в Венгрии есть
хоть одна улица или площадь, на-
званные в честь этих двух людей, не
именовать в мою честь ни площади,
ни улицы, ни общественного здания
и не устанавливать мемориальных
досок. Это завещание я написал
собственноручно, и все изложенное
является моим последним жела-
нием».
В июне 1942 года в небольшой,
снятой по случаю, нью-йоркской квар-
тире, Барток услышал по радио
Седьмую симфонию Шостаковича.
В музыке, созданной в блокадном
Ленинграде, был светлый мир, остав-
шийся в прошлом, и кошмар фашиз-
ма; тяжкая скорбь о погибших и вера
в победу. Как это близко тому, что
чувствовал Барток! Он тоскует по
своей родине, трагически переживает
смерть миллионов людей и твердо
верит в победу над фашизмом. Верит,
несмотря на неизлечимую болезнь
и творческое бездействие.
Измученный пережитым, он уже не
надеется на то, что сможет сочинять.
Однажды к нему пришел незнакомый
человек — прекрасно одетый, с изы-
сканными аристократическими мане-
рами. Он представился и предложил
написать оркестровую музыку.
Известный дирижер Сергей Кусе-
вицкий оказался заказчиком одного
из самых выдающихся произведений
Бартока — Концерта для оркестра.
В Концерте для оркестра нет отчая-
ния, страха, тяжелой борьбы. Лишь
в четвертой части, названной «Пре-
рванное интермеццо», венгерские ме-
лодии — словно воспоминания о
мирной жизни — резко обрываются
угрожающе-развязной темой. Гро-
хот ударных, вой медных завершают
гротесковое изображение страшных
сил, разрушивших мир. Так спустя
сорок лет после «Кошут-симфонии»
Барток вновь осмеял врагов своего
народа.
«В сущности, моя идея, — писал
Барток, — которой я следую совер-
шенно сознательно с тех пор, как стал
композитором, — это братство на-
родов, братство, наперекор всем
войнам .и раздорам. Этой идее я
стараюсь, насколько в моих силах,
служить своей музыкой».
Пять ключей: гражданственность,
народность, неравнодушие худож-
ника, поиск новых выразительных
средств и творческий оптимизм. С их
помощью раскрывается сложный мир
произведений выдающихся компо-
зиторов, среди которых свое место
занимает и музыка Белы Бартока.
ПРЕДЕЛАМИ
ШКОЛЬНОГО
УЧЕБНИКА
И. Меттер
Нет в мире ничего прозрач-
нее воздуха. Почему же
небо над головой не
белое? Ведь солнечный
свет свободно проходит
сквозь толщу воздуха и должен
оставаться белым. А небо над землей,
то синее, то голубое, а то вообще...
разноцветное.
С давних пор люди пытаются по-
нять: почему так происходит? Пер-
вым догадался Леонардо да Винчи.
Вот что он писал по этому поводу:
«Воздушная синева рождается от
телесной плотности освещенного
воздуха между верхним мраком и
землей». Телесной плотностью он
называл «толщу освещенных частиц
воздуха» — и был прав! Глядя с
земли на небо, мы действительно ви-
дим на черном фоне мирового прост-
ранства рассеянный атмосферой сол-
нечный свет. Но как мир, в котором
мы живем, становится разноцветным,
хотя освещает его белый свет
солнца? Только через четыре столе-
тия после догадки Леонардо да
Винчи это удалось понять.
27 августа 1883 года в Индонезии
произошло одно из сильнейших
в истории земли извержение вулкана.
Грозный Кракатау выстрелил в небо
шестью кубическими километрами
пепла на высоту 45 километров.
Мельчайшие частицы вулканической
пыли и облако сернистых газов за-
слонили солнце. Через три месяца
ветры унесли их в Северное полу-
шарие. И там солнце стало казаться
то зеленым, то синим, а на закате
ярко-малиновым. Еще долго — года
три-четыре — в разных местах земли
удивляли и пугали людей разноцвет-
ные восходы и закаты светил не-
бесных.
А лет тридцать назад жители
Европы увидели голубое солнце —
цвета индиго. Луна и звезды тоже
слегка посинели. Причина вскоре
выяснилась. На этот раз виноват был
не вулкан, а гигантское облако из
тончайших маслянистых капель и
частиц копоти. На высоте 13 000 мет-
ров оно приползло в Европу из Кана-
ды, где в то время бушевали лесные
пожары.
А те, кто бывали в пустыне, расска-
зывают, что во время сильных пес-
чаных бурь солнце и луна становятся
зелеными, бледно-синими или лазур-
ными.
Любопытно, что и цвет дыма может
быть разным, в зависимости от того,
как его освещают. Посмотрите сбоку
на столб дыма, освещенный солнцем.
Он покажется вам синим. Потому
313
Рис. 1
что в газ попадает свет, рассеянный
частицами дыма. Но если смотреть
сквозь дым на солнце, он становится
желтым или кроваво-красным.
В этом легко убедиться осенью, сжи-
гая на костре опавшие сухие листья,
траву или мусор. Теперь-то мы знаем,
что, когда жгут дрова или зелень,
в столбе дыма есть частицы пепла и
очень маленькие капли дегтя —
тяжелой, похожей на смолу жидко-
сти. Они рассеивают и поглощают
солнечный свет, а из-за этого меняет-
ся и цвет дыма (рис. 1).
Но почему микроскопические ча-
стицы пепла, пыли, копоти создают
ту или иную окраску неба или дыма?
И только ли они заставляют белый
солнечный свет становиться синим,
зеленым или красным?
великий Ньютон смог объяснить
это явление. Он понял и доказал,
что белый луч состоит из смеси семи
цветных лучей спектра. В воздухе
все они движутся с одной и той же
скоростью. Но стекло призмы по-
разному их притормаживает и пре-
ломляет. Медленней всех пронизы-
вает призму фиолетовый луч, поэтому
он сильнее всего и отклоняется. Его
путь через призму самый длинный.
Дольше, чем на другие лучи, влияет
на него стекло. А красный луч самый
быстрый: он обгоняет все другие
лучи, поэтому преломляется он
призмой слабее остальных. И еще
Ньютон доказал, что если смешивать
не все семь цветов спектра, а только
часть из них, меняя пропорции в
смеси, то появятся совсем новые
цвета с многочисленными оттенками.
Это было крупнейшим открытием
в оптике!
Мы видим цвет травы, листьев,
птиц, насекомых, самой земли, когда
падает на них белый свет солнца.
Происходит это из-за того, что не-
которые цветовые лучи солнечного
спектра поглотились атомами и моле-
кулами освещенных тел. Они прекра-
тили свое существование, исчезли, их
энергия превратилась в теплоту.
А видим мы только то, что после
поглощения отразилось от травин-
ки или перьев петушиного хвоста
(рис. 2). Цвет всего, что есть в приро-
де, зависит от того, какие лучи
солнца поглощаются, а какие отра-
жаются или рассеиваются. И в какой
ЦВЕТ ПОЯВЛЯЕТСЯ, КОГДА
ИСЧЕЗАЕТ СВЕТ
Есть такой эффектный школьный
опыт. Белый луч солнца пропускают
через стеклянную призму, и он пре-
вращается в цветную полосу из семи
цветов спектра — красный, оранже-
вый, желтый, зеленый, голубой, си-
ний и фиолетовый. Триста лет назад
314
пропорции это происходит. Напри-
мер, листва деревьев кажется зеле-
ной потому, что зеленые лучи от нее
отражаются в пять — десять раз
сильнее, чем лучи других цветов. Они
как бы «вычитаются» из спектра.
А небо, освещенное солнцем, мы
видим голубым, потому что чистый
воздух рассеивает сине-фиолетовые
лучи примерно в шестнадцать раз
сильнее, чем красные и желтые. Но
какие частицы в чистом воздухе
могут так рассеивать свет?
СИНЕ-ГОЛУБОЕ НЕБО
Долгое время люди думали, что
небо бывает голубым или синим
только оттого, что свет рассеивается
примесями в воздухе. Ведь это могут
делать пылинки, частицы дыма,
капли воды или кристаллики льда.
Ученые ставили простой опыт: в ящик
со стеклянными стенками, наполнен-
ный водой, впускали пучок света.
Смотрели сбоку на путь луча в воде.
И если в чистую воду подмешивали
немного молока — всего несколько
капель,'—то свет, рассеянный вбок,
становился ярко-синим. Один востор-
женный наблюдатель утверждал, что
появлялся «синий цвет, который со-
перничал с цветом голубого чистого
неба Италии, если не превосходил
его». Считали, что именно синий
свет особенно хорошо рассеивается
на маленьких частицах, например
на каплях жира в молоке.
Но все же небо над нашей головой
становится синим не из-за посторон-
них частиц в воздухе. Скорее на-
оборот. Ведь тот, кто бывал в горах,
знает, что там небо всегда видится
более голубым, чем внизу, например
на пляже. А воздух на горных вер
шинах всегда чище, чем у берега
моря. Или другой пример. После
долгого засушливого лета в воздухе
полно пыли и песка, поднятых вет-
ром. А вот небо при этом мы видим
скорее белесоватым, чем синим. И
только после того как несколько лив
ней «вымоют» небо, осядет на землю
пыль и песок, воздух становится
прозрачным, а небо сине-голубым.
И еще когда появляются высокие
перистые облака, они наполняют
воздух ледяными кристалликами, но
синева неба при этом сразу исчезает.
Оно кажется тусклым, белесым.
Значит, дело не в пылинках и не
в кристалликах льда, плавающих
высоко в воздухе — в верхних слоях
атмосферы. Так что же все-таки
придает небу сине-голубую окраску?
Первым, кто приблизился к пра-
вильному ответу, был английский
физик Рэлей. Он создал в 1871 году
теорию молекулярного рассеяния
света. Рэлей считал, что солнечный
свет может рассеиваться самими
молекулами воздуха. Действительно,
было известно, что свет излучается
атомами и молекулами. Они являют-
ся генераторами световых электро-
магнитных волн. Электроны в атомах
могут двигаться так, что создают
вокруг них электрические колебания.
Эти колебания не стоят на месте, они
уносятся во все стороны, образуя
световую электромагнитную волну.
Это похоже на то, как колебания
поплавка на поверхности озера пре-
вращаются в бегущую водяную
вол ну.
Более длинные волны всегда рас-
пространяются быстрее коротких.
Вот почему красный луч и обгонял
все другие лучи в призме: волны
красного света вдвое длиннее фиоле-
товых. И еще одна особенность у
длинных волн. Двигаясь вперед, они
легко огибают препятствия, если они
небольшие по сравнению с длиной
волны. А вот короткие волны ведут
себя совсем по-другому. Они хорошо
рассеиваются даже малыми прегра-
дами — разбрасываются ими в раз-
ные стороны. Посмотрите, как обра-
зуется мелкая беспорядочная рябь
на воде, когда короткие водяные
волны омывают небольшие камешки
у берега.
315
Но расчетам Рэлея оказалось,
что рассеяние сине-фиолетовых волн
воздухом примерно в шестнадцать
раз больше, чем красных. Поэтому
он и решил, что именно молекулы
воздуха являются теми препятствия-
ми, на которых рассеивается солнеч-
ный свет в атмосфере.
Но Рэлей допустил существенную
ошибку! Выяснилось это только через
тридцать пять лет. Русский физик
Мандельштам обнаружил, что рас-
сеяние света на молекулах воздуха
вообще не может происходить. И вот
почему: расстояния между молекула-
ми газа слишком малы — они в
сотни раз меньше длины световых
волн. При таких малых зазорах
между молекулами воздушная атмо-
сфера представляет для световых
волн однородную среду, похожую на
гладкую поверхность. Свет от нее
будет отражаться как от зеркала, а
не рассеиваться по сторонам. Для
того чтобы световые волны могли
рассеиваться воздухом, необходимо
нарушить в нем однородность. Он не
должен быть абсолютно одинаковым
во всем объеме. Только неоднород-
ный газ сможет рассеивать, а не
отражать световые волны.
Неоднородности не приходится
создавать искусственно, они всегда
существуют в воздухе. Молекулы
воздуха движутся беспорядочно.
Поэтому его плотность в разных
местах объема неодинакова: она то
немного увеличивается, то умень-
шается. Самопроизвольно возникают
небольшие местные скопления и раз-
режения молекул — их называют
флуктуациями плотности. Именно
на этих флуктуациях, а не на отдель-
ных молекулах, как думал Рэлей, и
происходит рассеяние световых волн.
Теория Рэлея сохраняет свою силу до
наших дней, только применять ее
надо не к молекулам, а к флуктуа-
циям плотности в воздухе. На них
происходит более сильное рассеяние
сине-фиолетового света по сравне-
нию с желто-красным. Теперь ясно,
что сине-голубой цвет чистого неба,
когда солнце в зените, мы видим
именно потому, что после небольшого
поглощения в прозрачном воздухе
короткие волны солнечного света
рассеиваются флуктуациями плот-
ности атмосферы значительно силь-
нее, чем длинные.
Нетрудно понять и то, почему
солнце во время заката или на восхо-
316
де кажется красным. Лучи солнца,
идущие от горизонта, проходят до
нас большую толщу воздуха, чем
когда идут от зенита (рис. 3). При
этом из-за того же рассеяния корот-
кие волны как бы отфильтровывают-
ся воздухом и отбрасываются в сто-
роны. А доходит до земли красная
длинноволновая часть солнечного
спектра.
Не только глядя вверх, на небо, мы
видим рассеянный сине-голубой свет
солнца. Когда мы смотрим вдоль
поверхности земли на далекий лес,
на зелень лугов, на дальние холмы,
все они нам кажутся синеватыми. Мы
всегда видим «синюю даль», когда
воздух рассеивает солнечные лучи.
И ночью при свете полной луны мы
видели бы голубое небо, если бы свет
луны не был слишком слаб: он при-
мерно в полмиллиона раз слабее
света солнца. Атмосфера поглощает
слабый рассеянный свет луны, и юн
попросту не доходит до земного
наблюдателя.
А вот для космонавтов небо всегда
черное. Даже на высоте 20—30 кило-
метров оно становится темно-фиоле-
товым: воздух там сильно разрежен.
На высоте 200—300 километров от
Земли говорить о молекулярном
рассеянии солнечного света совсем
не приходится: там для этого слиш-
ком мало молекул — в десять мил-
лиардов раз меньше, чем у поверхно-
сти Земли.
Но все-таки как объяснить все
многоцветье неба и небесных светил?
Почему облака бывают то пурпурно-
красными, то перламутровыми, то
серебристыми. Ведь ни один худож-
ник не может поспорить с природой,
создающей в предзакатные часы
поразительные краски в небе! А в
ранние утренние часы, когда солнце
’ светит сквозь тонкий туман на землю,
самый скучный серый пейзаж при-
обретает удивительно мягкие цвето-
вые оттенки.
Теория Рэлея нашла этому пра-
вильное объяснение. Солнечный
свет рассеивают не только молекулы
воздуха, но и пыль, и водяной пар, и
частицы дыма, и кристаллики льда.
Вот как они это делают: очень мелкие
частицы, если они не больше длины
световых волн (то есть не более
0,5 микрона), рассеивают преимуще-
ственно короткие — синие — волны.
Частицы побольше (примерно от 0,5
до 5 микрон) лучше всего рассеивают
волны длинные — желто-красные.
Когда частицы становятся совсем
большими и доходят до десятка и
более микрон (это очень «крупные»
частицы для света), тогда все волны
в одинаковой степени разбрасывают-
ся в стороны и спектральная окраска
света исчезает. А вместе микроско-
пические примеси и молекулы возду-
ха создают самую невероятную ок-
раску облаков, солнца и луны.
И все же люди пока разгадали не
все загадки солнечного света, поняли
не все секреты окружающего нас
многоцветного мира. Например, по-
чему вокруг солнца и луны появляют-
ся чудесные разноцветные кольца-
венцы и гало? Или: отчего бывает
так, что на восходе или заходе солнца
и луны иногда возникают над ними
кресты или вертикальные окрашен-
ные световые столбы? Эти картины
завораживают и нередко пугают
людей. А цвет и яркость поверхности
морей, озер и рек? Цвет снега, льда,
замерзших водопадов? Конечно, мы
знаем, что их окраска создается
светом, идущим от солнца. И при
этом, как и в цвете неба, здесь играют
свою роль примеси — посторонние
частицы, их размер, количество, их
способность рассеивать и поглощать
солнечные лучи. Человечество по-
степенно добывает новые знания,
и все меньше тайн остается в нашем
разноцветном мире. Но фантазия
природы беспредельна. И разгадка
ее секретов всегда непроста.
Короткие заметки подготовили:
А. Антрушин, Э. Великович, И. Меттер,
А. Петровский
Задачи составил А. Петровский
Цветные вклейки выполнили художники:
Н. Андреев — к очерку Г. Черненко «Робо-
ты выходят на поля»,
Б. Аникин — к очерку С. Маневского «От-
куда пришла корова?»,
К. Ли — к очерку М. Груниной «Подвод-
ные мастера»,
В. Данилов — к очерку А. Томилина «Он
был первым нашим универси-
тетом»,
А. Аземша — к очерку Р. Скрынникова
«Ермак Тимофеевич».
Слайды С. Алексеева, В. Барановского,
В. Ускова
Рисунки к коротким заметкам
Ю. Беломлинской
Дорогие ребята!
Ждем ваших отзывов о содержании и оформле-
нии этой книги.
Укажите, пожалуйста, свой точный адрес и воз-
раст.
Пишите нам по адресу: 191187, Ленинград, наб.
Кутузова, 6. Дом детской книги.
Для среднего и старшего школьного возраста
ХОЧУ
ВСЁ
ЗНАТЬ!
Составитель
Томилин Анатолий Николаевич
Ответственный редактор О-В Москалева
Художественный редактор В. П Дроздов
Технический редактор Т. Д. Р а т к е в и ч.
Корректоры Н. Н. Жукова и Л. Н. Комарова.
ИБ 8962
Сдано в набор 10.01 В6. Подписано к печати 06.06.В6. Формат 70X 100 1 / ie- Бумага офсетная
№ 1 Шрифт литературный и журнально-рубленый. Печать офсетная. Усл. печ. л. 27,3- Усл
кр.-отт. 5В,5. Уч.-изд. л. 27,05-ёвкл = 2В,22. Тираж 100 000 экз. М-1В191. Заказ № 3. Цена
3 руб. Ленинградское отделение орденов Трудового Красного Знамени и Дружбы народов
издательства «Детская литература» Государственного комитета РСФСР по делам изда-
тельств, полиграфии и книжной торговли. 1911В7, Ленинград, наб. Кутузова, 6. Фабрика
«Детская книга» № 2 Росглавполиграфпрома Государственного комитета РСФСР по делам
издательств, полиграфии и книжной торговли. 193036, Ленинград, 2-я Советская, 7
X 87 Хочу всё знать: Научно-художественный сборник/
Составитель А. Томилин; Оформление И. Коша-
ровского. — Л.: Дет. лит., 1986. — 318 с., ил.
В пер.: 3 р
Сборник знакомит юных читателей с достижениями науки, техники,
искусства, рассказывает о наиболее интересных проблемах и открытиях со-
временности.
v 4802000000—165
л---------------4J—об
M101I03)— 86
001