/
Author: Ламонт К.
Tags: советский союз политика сша история советского союза сша издательство иностранной литературы
Year: 1958
Text
СВОБОДА
ДОЛЖНА БЫТЬ
СВОБОДОЙ
НА ДЕЛ Г
и * л
Издательство
иност pji иной
литературы
Ж
FREEDOM IS
AS
FREEDOM DOES
Civil Liberties Today
CORLISS LAMONT
HORIZON PRESS
New York.
1956
орлие / каллой m
СВОБОДА
ДОЛЖНА БЫТЬ
СВОБОДОЙ
НА ДЕЛЕ
Перевод с английского
В. Н. МАЧАВАРИАНИ, Т. А. КУДРЯВЦЕВОЙ,
А. М. ВАВИЛОВА
Под редакцией и с предисловием
кандидата юридических наук
Г. И. МОРОЗОВА
ИЗДАТЕЛЬСТВО
ИНОСТРАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва, 1958
ПРЕДИСЛОВИЕ РЕДАКТОРА
Имя Корлиса Ламонта, крупного американского про¬
грессивного деятеля и публициста, известно советской
общественности. С тем большим интересом будет встре¬
чена его первая книга, выходящая на русском языке,
«Свобода должна быть свободой на деле».
Корлис Ламонт принадлежит к числу людей, чей
жизненный путь вызывает большой интерес. Сын одного
из крупных американских капиталистов Томаса Ламон¬
та, он посвятил свою жизнь борьбе за гражданские сво¬
боды в Соединенных Штатах.
Ламонт родился в 1902 году, окончил Гарвардский
университет и в 1932 г. получил степень доктора фило¬
софских наук. С 1931 по 1954 г. он принимал активное
участие в деятельности Американского союза борьбы за
гражданские права, являясь членом его Совета директо¬
ров. Затем он стал одним из руководителей Чрезвычай¬
ного комитета борьбы за гражданские свободы и пред¬
седателем Фонда Билля о правах. В 1952 г. он баллоти¬
ровался на выборах в Сенат в качестве кандидата от
американской рабочей партии.
Ламонт — горячий сторонник американо-советской
дружбы, поборник мирного сосуществования двух систем.
С начала 1943 г. до лета 1945 г. он возглавлял Нацио¬
нальный совет американо-советской дружбы, затем был
5
членом Совета директоров этой организации. Его перу
принадлежит несколько книг и брошюр о Советском
Союзе. В сентябре 1953 г. Ламонт подвергся ожесточен¬
ным преследованиям пресловутого Маккарти. В рассле¬
довательских комиссиях конгресса Ламонт держался
смело и принципиально, чем навлек на себя еще больший
гнев мракобесов.
«Я до сих пор горжусь тем, что был руководителем
этих организаций, благодаря чему внес некоторый вклад
в дело американо-советского сотрудничества, столь важ¬
ного для укрепления мира во всем мире» (стр. 164).
Ламонт не прекращает борьбы за эти благородные
цели. Недавно в связи с решением Советского Союза
о прекращении испытаний ядерного оружия Ламонт и
его жена обратились к президенту США с призывом по¬
следовать этому примеру.
«Мы убеждены в том,— писали они,— что Советская
Россия искренне желает дружбы и сотрудничества с
Соединенными Штатами».
В книге Ламонта в широком плане дается картина
невиданного подавления демократических прав и сво¬
бод граждан в послевоенной Америке. За все более чем
160 лет со времени принятия американской конституции,
указывает Ламонт, американскому народу никогда не
удавалось добиться полного и реального осуществления
записанных в ней свобод. Однако нынешнее положение
не имеет себе равных.
«В Соединенных Штатах в настрящее время кризис
в области гражданских свобод достиг таких масштабов,
что это не может не встревожить всех без исключения
граждан, верящих в демократические институты
и порядки» (стр. 22). Послевоенная жизнь США являет¬
ся яркой иллюстрацией правильности ленинского поло¬
жения о том, что империализм означает господство
реакции. Монополистические круги США развернули по¬
ход против демократических сил. Темные тучи заволок¬
6
ли политический горизонт Соединенных Штатов. На по¬
верхность всплыли самые мрачные силы. Нечистоплот¬
ные политиканы типа Маккарти и Истлэнда, фанатики,
одержимые расизмом, полицейские провокаторы и штат¬
ные осведомители выступают в роли борцов за спасение
Америки от выдуманной ими «коммунистической угро¬
зы». Они создали в стране атмосферу неуверенности и
страха, под прикрытием которой реакционерам легче
творить свои темные дела.
Нет такой области американской действительности,
куда бы не вторгались эти новоявленные блюстители аме¬
риканизма. Невежественные и ненавидящие прогресс,
они превзошли обскурантов средневековья. В стране со¬
здана такая обстановка, что американцы открещивают¬
ся от прошлого своей страны. Билль о правах, Деклара¬
ция независимости и Конституция США усилиями мра¬
кобесов вызывают страх у простого американца. Ла¬
монт приводит в своей книге примеры массового отказа
американцев подписать эти документы в наши дни, по¬
скольку они, как им кажется, носят коммунистический
характер. Он рассказывает об одной американке, кото¬
рая по поводу американской Декларации о независи¬
мости заявила: «Я поверила бы, что это русская Декла¬
рация независимости! Но никогда вы не убедите меня,
что она наша». Слово «мир» американские мракобесы
считают символом «коммунистической пропаганды».
Сила книги Ламонта прежде всего в ярких фактах,
которые говорят красноречивее всяких слов.
Автор последовательно и убедительно показывает в
своей книге, какими путями и средствами создавалась
в США атмосфера страха и нетерпимости. В области
идеологии это достигается тем, что право на существо¬
вание получила только одна, как он называет, ортодок¬
сальная точка зрения.
«Наступление на свободы в Соединенных Штатах,
начавшееся после второй мировой войны, затронуло поч¬
7
ти все области культуры. Пострадало все — искусство,
наука, образование, литература, издательское дело,
журналистика, религия, театр, кино, радио и телевиде¬
ние» (стр. 217).
Преподаватель или журналист, художник или актер,
осмелившийся отойти от официальной линии, выбрасы¬
вается на улицу и попадает в «черный список», после
чего он осужден на безработицу; издатель или киноре¬
жиссер, согласившийся издать «крамольную» книгу или
поставить такого рода фильм, подвергается остракизму.
При этом «крамольным» и «прокоммунистическим»
объявляются сюжеты Лонгфелло, рассказ о Робине Гуде
и даже бессмертные произведения Аристофана, в кото¬
рых беспринципные демагоги усматривают нечто под¬
рывающее официальные устои.
Но реакционеры сами по себе, разумеется, не смогли
бы создать подобную обстановку. Она является резуль¬
татом широкой, в полном смысле этого слова государ¬
ственной, политики, в которой первостепенную роль
играет американский Конгресс.
В этой связи большой интерес вызывают разделы
книги Ламонта, в которых рассматривается американ¬
ское законодательство «о подрывной деятельности», и
прежде всего закон Смита 1940 г., закон Маккарена
о внутренней безопасности 1950 г.— «самый реакцион¬
ный из всех когда-либо принятых в Америке законода¬
тельных актов, направленных против Билля о правах»
(стр. 112), закон Маккарена — Уолтера об иммиграции
1952 г., закон Браунелла — Батлера о контроле над
Компартией США 1954 г. и некоторые другие. Власти
штатов вслед за федеральной властью* в изобилии соз¬
дают аналогичные акты, вроде «законов о мятежах»; им
в свою очередь стремятся не уступить и хозяева муници¬
палитетов, издающие постановления о высылке комму¬
нистов из городов, об арестах за хранение коммунисти¬
ческой литературы и т. д.
8
«Эти мероприятия,— пишет К. Ламонт,— охватывают
значительную часть программы сенатора Маккарти; это
маккартизм, облеченный в форму законности.
Эти и более ранние законы, будучи результатом ан¬
тиконституционной деятельности Конгресса, в значитель¬
ной мере аннулируют Билль о правах» (стр. 101).
Рассказ Ламонта об этих законах — это прежде всего
рассказ об их практическом применении, о трагических
судьбах людей, оказавшихся между жерновами амери¬
канской юстиции. Эти «законы» опрокидывают элемен¬
тарные представления о законности, гуманности, и не¬
определенность их формулировок позволяет американ¬
ским судьям и прокурорам подвергать наказанию ни в
чем не повинных людей только за их взгляды и убежде¬
ния, неугодные власть имущим. В законодательство
вводятся такие «понятия», как организация «коммуни¬
стического действия» и «коммунистического фронта»,
«организация, засоренная коммунистами», которой мо¬
жет быть объявлен любой профсоюз, лишающийся после
этого прав, предоставленных ему законом о националь¬
ных трудовых отношениях в США. Закон Уэлкера
1954 г., например, направлен не только против органи¬
заций «коммунистического действия или коммунистиче¬
ского фронта», но и против «примыкающих или объеди¬
няющихся с ними лиц, а также групп, к которым комму¬
нистические или связанные с ними организации, их долж¬
ностные лица или члены проявляют интерес» (курсив
наш.— Г. М.).
Подобного рода законодательство, представляющее,
по сути дела, легализованное бесправие, является ре-,
зультатом расправы буржуазии с ею же созданной ранее
законностью.
«Плохие законы,— совершенно основательно заме¬
чает Ламонт,— являются следствием болезни всей поли¬
тической системы.
Чтобы представить себе эти законы в действии, не¬
9
обходимо учитывать, что материалы по соответствующим
делам добываются Министерством юстиции США и ге¬
неральными прокурорами штатов с помощью тайных
осведомителей ФБР, путем подслушивания телефонных
разговоров и слежки, а признания жертв американской
юстиции нередко вырываются побоями и истязаниями в
полицейских застенках. Этой стороне дела Ламонт по¬
свящает немало страниц своей книги.
Особенно яркую картину бесправия и произвола он
создает, описывая деятельность комиссий и подкомиссий
Конгресса, занимающихся расследованием антиамери¬
канской деятельности, и созданных по их образу и подо¬
бию комиссий законодательных органов штатов.
Комиссии эти формально были созданы для того,
чтобы помогать законодательной деятельности Конгрес¬
са. Фактически они заняты совсем иными делами: пре¬
следованием частных граждан, служащих государствен¬
ных учреждений и других лиц, чьи убеждения, поступки
или связи сомнительны с точки зрения американской
реакции. Эти комиссии попирают все формальные осно¬
вы американской государственности и правопорядка.
Действуя нередко в составе одного человека, эти комис¬
сии фактически узурпируют функции судебной и испол¬
нительной власти, подрывая тем самым формальный
принцип тройного разделения властей, провозглашенный
американской конституцией. Для них не обязательно ни
конституционное требование законной судебной про¬
цедуры, ни исковая давность, ни запрет парламентского
осуждения. Неожиданно вызывая людей, они обруши¬
вают на них показания лжесвидетелей и провокацион¬
ные вопросы, бесчестят и добиваются увольнения с ра¬
боты и судебной расправы над ними. В основу своей
деятельности они твердо положили презумпцию винов¬
ности любого человека, который попал к ним в лапы.
Туманные понятия «подрывной» и «антиамериканской»
деятельности являются наиболее ходкой формулой обви¬
ю
нения. Ссылки на процессуальные гарантии, записанные
ъ Пятой поправке к конституции, не только не прини¬
маются во внимание, а являются поводом для предания
суду «за неуважение к Конгрессу»! История комиссии
Палаты представителей по расследованию антиамери¬
канской деятельности, пишет Ламонт, «это публичное
посрамление, во время которого губится репутация лю¬
дей, часто без каких-либо доказательств и всегда без
соблюдения юридических гарантий, предоставляемых
даже простым уголовникам; это трибунал, где людей
привлекают к ответственности и обвиняют за деяния, ко¬
торые на самом деле законны» (стр. 67).
В книге Ламонта читатель почерпнет сведения об
«охоте на ведьм» в современной Америке, о не имеющей
себе равных по масштабам массовой слежке и вторже¬
нии в частную жизнь людей, о поголовных проверках
лояльности и преследованиях прогрессивно настроенных
лиц наемниками частного капитала и фанатиками из
реакционных организаций и о многом другом. И тем не
менее, как»признает сам Ламонт, его книга далека от
того, чтобы создать полную картину подавления демо¬
кратических прав в США. За ее рамками остался, на¬
пример, национальный вопрос, и прежде всего дискрими¬
нация негров в США, достигшая поистине чудовищных
размеров. Автор не касается и таких сторон американ¬
ской действительности, как избирательные махинации и
отстранение от пользования политическими правами
многих и многих тысяч людей.
Читая книгу Ламонта, нельзя не отдать дань объек¬
тивности автора, его искренней преданности идеям аме¬
риканской демократии, провозглашенным еще в эпоху
прогрессивного развития буржуазного общества. Вместе
с тем с целым рядом положений автора, явно переоце¬
нивающего буржуазную демократию, нельзя согласить¬
ся. Никак нельзя согласиться с ним, в частности, в том,
что в условиях буржуазной демократии может быть до-/
11
стигнута полная свобода для всех членов общества.
Исторический опыт неоспоримо свидетельствует, что гос¬
подство частного капитала исключает такую возмож¬
ность. В эпоху империализма это положение становится
особенно очевидным и мечты о ней являются не более
чем утопией. Только в условиях социалистического об¬
щества демократия становится не формальной, а под¬
линной, ибо государство в этом обществе не только про¬
возглашает демократические свободы, но реально га¬
рантирует каждому члену общества полную возможность
ими пользоваться.
Никак нельзя согласиться с Ламонтом и в том, что
подлинная демократия означает якобы предоставление
свободы всем, включая фашистов. Такая точка зрения
противоречит основной, отправной позиции самого же
Ламонта, ратующего за торжество демократии, злейшими
врагами которой являются реакционеры и фашисты.
Правильная мысль Ламонта о необходимости борьбы за
гражданские свободы исключает предоставление этих
свобод врагам демократии.
В книге Ламонта читатель встретит и некоторые дру¬
гие противоречивые и вызывающие возражения места.
Но это не может заслонить главного: перед нами искрен¬
няя и честная книга прогрессивного американца, кото¬
рому дороги демократические свободы и дело мира на
земле.
Г. Морозов.
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
В борьбу за гражданские права я был вовлечен бо¬
лее тридцати лет назад, еще в студенческие годы, про¬
веденные в Гарвардском университете. Эта книга, рас¬
сказывая о главных битвах, в которых мне пришлось
участвовать, в то же время является попыткой дать об¬
щий обзор того наступления на Билль о правах, которое
ведется в США с конца второй мировой войны.
В 1924 году я — студент старшего курса в Гарвар¬
де— впервые приобщился к борьбе за свободу слова.
Я активно выступил в поддержку движения за то, чтобы
в качестве лекторов по экономическим и политическим
проблемам для выпускников время от времени привлека¬
лись люди радикальных убеждений. Мне и ряду других
студентов надоели лекции (с показом диапозитивов) на
такие темы, как: «В глуши Черной Африки», «Арктиче¬
ские исследования в XX веке» или «Флора и фауна бас¬
сейна реки Амазонки». Мы добились того, что программа
факультативных лекций в Гарварде стала хотя бы до не¬
которой степени более близкой к жизни.
С 1931 года, когда я был избран в Совет директоров
Американского союза борьбы за гражданские свободы
(АСБГС), борьба за защиту гражданских свобод стала
неотъемлемой частью всей моей деятельности. С тех пор
много времени и сил я отдал борьбе за защиту Билля
о правах: я вел ее в моей практической деятельности,
в устных выступлениях и в печати. В 1934 году, когда
мэр Фрэнк Хейг1 повел борьбу против профсоюзов
Джерси-Сити, я от имени АСБГС в виде опыта принял
1 Фрэнк Хейг — с 1917 по 1922 год мэр Джерси-Сити, член де¬
мократической партии.— Прим. ред.
13
участие в мирном пикетировании мебельной фабрики,
рабочие которой — члены профсоюза мебельщиков —
объявили забастовку; полиция мэра Хейга арестовала
меня за «тяжкое преступление», состоявшее в том, что
я прогуливался перед этой фабрикой, держа в руках пла¬
кат соответствующего содержания.
Меня арестовали, подвергли процедуре снятия отпе¬
чатков пальцев и продержали несколько часов за ре¬
шеткой в городской тюрьме до тех пор, пока не был вне¬
сен залог. Я так и не предстал перед судом, поскольку
дело, в котором я был замешан, вскоре уладилось: выс¬
шие судебные инстанции, находившиеся вне контроля
мэра Хейга, отменили прежние решения о запрещении
пикетирования в штате Нью-Джерси и разрешили мир¬
ное пикетирование в Джерси-Сити на том основании, что
оно является частью законного права свободно выражать
свои мысли.'
Начиная с 1934 года я все активнее включаюсь в не¬
посредственную борьбу за гражданские свободы. Я пре¬
терпел массу неприятностей в связи с тем, что мои взгля¬
ды на политику, экономику, международные отношения
и философию в большинстве случаев расходятся с офи¬
циально господствующими. Для моей же работы педа¬
гога, писателя и лектора свобода выражать свои мысли
является необходимостью.
В последнее время было издано много замечатель¬
ных книг, раскрывающих различные аспекты нынешнего
кризиса гражданских свобод в США. Я имею в виду, в
частности, превосходные труды, выпущенные за послед¬
нее десятилетие издательством Корнельского универси¬
тета под общей редакцией профессора этого универси¬
тета Роберта Е. Кушмана. Однако со времени издания
в 1944 году книги Осмонда К. Френкеля «Наши граж¬
данские свободы» не было издано ни одной книги, в ко¬
торой была бы дана достаточно документированная об¬
щая картина наступления на гражданские свободы в
Соединенных Штатах. Я постараюсь восполнить этот
пробел, с тем чтобы открыть глаза возможно большему
числу моих сограждан на серьезную опасность, навис¬
шую над американской демократией.
Стремление осуществить трудную задачу заставило
меня просмотреть и подвергнуть анализу огромное коли¬
чество материалов. Мой метод состоял в отборе неболь-
14
того числа наиболее характерных законов, постановле¬
ний, материалов расследований, судебных дел и фактов,
особенно ярко иллюстрирующих обстановку репрессий.
Таким образом, это исследование не претендует на ис¬
черпывающее описание почти бесчисленных случаев по¬
прания гражданских свобод, происшедших в Америке за
последнее десятилетие.
Я не пытаюсь также охватить в этой книге столь важ¬
ной сферы расовых отношений, в области которой со вре¬
мени окончания второй мировой войны произошел оче¬
видный, хотя и весьма незначительный, прогресс приме¬
нительно к вопросу гражданских прав. В различной
степени все национальные меньшинства в Соединенных
Штатах являются объектом притеснений, дискриминации
и сегрегации: канадские французы — на Северо-Востоке,
мексиканцы — на Юго-Западе, выходцы из Азии — на
Дальнем Западе, пуэрториканцы — в Нью-Йорке, евреи,
индейцы и негры — всюду, где бы они ни проживали.
Поскольку 17 миллионов негров составляют самую
многочисленную группу среди национальных мень¬
шинств в Америке, негритянская проблема является
наиболее острой. Негритянский народ, равно как и бе¬
лые, одержал крупную победу в борьбе за демократию,
когда в 1954 году Верховный суд Соединенных Штатов
в единогласно принятом решении объявил расовую се¬
грегацию в .государственных школах противоречащей
конституции. Однако предыстория этого решения и его
последствия, выдающаяся роль Национальной ассоциа¬
ции содействия прогрессу цветного населения
(НАСПЦН), которая боролась за это решение на пяти
судебных процессах, а также вся история национальных
меньшинств в Соединенных Штатах выходят за рамки
этой книги.
В ней я обращаюсь не только к либералам и радика¬
лам, но и к тем консерваторам, которые верят в возмож¬
ность осуществления экономических и социальных пре¬
образований демократическими методами. В бурном
вихре разнообразных политических течений, будоража¬
щих сегодняшнюю Америку, все политические группы,
за исключением противников самой демократии, обя¬
заны прийти к согласию относительно необходимости
защиты Билля о правах. В конечном итоге лучшей га¬
рантией против насилия, от которого в наше время стра¬
15
дают многие, является обеспечение и расширение сво¬
боды слова. Вера в гражданские свободы и их защита
означают мирное разрешение политических проблем и
положат конец гражданской войне.
Отдельные главы этой книги были опубликованы в
виде брошюр из изданной мною серии «Основных бро¬
шюр». В ее подготовке мне помогало много людей, за
что я весьма признателен всем им. Я хочу выразить
большую благодарность Ольге Гельхорн, Джесси Гор¬
дон и Мире Джордан, которые внимательно прочитали
рукопись и дали массу ценнейших советов; Люсиль
Мильнер, бывшему секретарю Американского союза
борьбы за гражданские свободы, которая предоставила
мне возможность использовать ее знания для написания
главы об Американском союзе борьбы за гражданские
свободы, и особенно Мэри Редмер — моему литератур¬
ному редактору, критический и творческий ум которой
сыграл неоценимую роль в написании и издании этой
книги.
К. Л.
Нью-Йорк,
1 декабря 1955 года.
1
ИДЕАЛ ГРАЖДАНСКИХ СВОБОД
Столь же долго, сколько человечество будет жить
в условиях организованного общества, полная граждан¬
ская свобода и свобода слова для всех людей во всех
странах будет желанным идеалом.
Мысль мертва, пока люди не могут обмениваться
своими идеями; прогресс цивилизации, процветание де¬
мократии, создание мировой культуры возможны лишь
благодаря постоянному обмену мыслями между отдель¬
ными людьми и группами лиц. Чем полнее свобода
мысли, тем богаче обмен идеями во всех областях жизни.
Борьба за гражданские свободы, за утверждение их
на прочной основе веками ведется и в Европе и в Аме¬
рике. Мужчины и женщины западного мира боролись и
отдавали жизнь, чтобы создать или защитить политиче¬
ские системы, в которых общественным группам и от¬
дельным лицам обеспечены свобода слова, должные про¬
цессуальные права и равенство перед законом. В 1791 го¬
ду основатели Американской республики официально
признали эту концепцию свободы, приняв Билль о пра¬
вах — этот величайший государственный документ о
гражданских свободах — в качестве составной части
Конституции Соединенных Штатов.
Однако, несмотря на то, что эти права записаны в
конституции нашей страны, за все 164 года с момента их
принятия американскому народу так и не удалось до¬
биться полного и реального осуществления свободы сло¬
ва, свободы печати, свободы собраний, свободы вероис¬
поведания и соответствующих положений Конституции.
С другой стороны, Англия, не имеющая писаной консти¬
туции, подошла к осуществлению основных принципов
гражданских свобод, вероятно, ближе, чем любая дру¬
2 Корлис Ламонт 17
гая cfpaBa Мира. Опыт прошлого и настоящего говорит
о том, что политические принципы не могут сами себя
защитить; их нужно постоянно отстаивать энергичными
усилиями всего народа.
Почему же, спросите вы, свобода слова всегда оста¬
валась больше идеалом, чем реальностью? Возможно,
потому, что людям трудно достичь необходимой степени
цивилизованности, чтобы позволить своим согражданам
открыто выражать мысли, считающиеся опасными и не¬
желательными. Держащие в своих руках кормила вла¬
сти зачастую считают более легким и надежным подав¬
лять критиков и недовольных силой и принуждением,
вместо того чтобы открыто спорить с ними и противо¬
поставлять их аргументам свои, рискуя, что решение бу¬
дет достигнуто демократическим путем.
Сторонники демократической формы правления при¬
знают, что народ, управляющий своим государством,
может и нередко совершает серьезные ошибки, однако,
как показывает опыт, в конечном счете демократическая
система наилучшим образом отвечает интересам нации.
В таком обществе свобода слова и сопутствующие ей
свободы представляют собой высшую социальную и по¬
литическую ценность, на которой в весьма значительной
степени покоятся благосостояние и прогресс общества.
Ограничить или отнять эти свободы — значит нанести
демократии удар в сердце. Самый ожесточенный спор
или яростная политическая кампания с взаимными
оскорблениями в тысячу раз лучше, чем применение
силы, использование пуль или бомб.
В последнее время здравомыслящие люди все боль¬
ше сходятся на том, что лучший способ разрешения про¬
блем, стоящих перед человечеством, заключается в до¬
водах разума: он требует здравого смысла и использо¬
вания современного научного метода. Самая неотлож¬
ная задача нашей эпохи состоит в том, чтобы наиболее
эффективно перенести этот метод из области естествен¬
ных наук в область политики, экономики, социологии и
международных отношений. Но объективное мышление
и научно-экспериментальные процессы могут получить
полное развитие и играть подобающую им роль лишь в
обстановке демократических институтов и свободы
мнений.
В такой обстановке всем лицам и группам в соответ¬
18
ствии с Биллем о правах должно быть предоставлено
право выражать свои взгляды. Свобода слова никому
не гарантирует поддержки его идей, она гарантирует
лишь возможность изложить свои идеи перед другими
людьми. Это означает обеспечение гражданских свобод
беем: реакционерам и радикалам, предпринимателям и
рабочим, католикам и атеистам, фашистам и коммуни¬
стам, либералам, прогрессивным и свободомыслящим
людям, а также самым различным фанатикам и само¬
званным спасителям человечества. Следует ли человек
религиозной догме, мистической интуиции, нелепой вере
в откровение, исходящей от душ умерших, разумному
образу мыслей, научным принципам или каким-либо дру¬
гим источникам мировоззрения, демократия всем им
предоставляет право выражать свои взгляды. Как только
мы начинаем делать исключения в отношении кого бы
го ни было — демократия гибнет. Гражданские свободы
неделимы.
Томас Пэн 1 твердо верил в этот принцип, когда
150 лет назад писал в своей «Диссертации об основных
принципах правления»: «Тот, кто хочет оградить свою
свободу, должен оберегать от угнетения даже своего
врага, ибо, если он нарушит этот свой долг, он создаст
прецедент, который обернется против него же». Все со¬
гласны с тем, что каждый имеет право на свою особую
точку зрения по непринципиальным и второстепенным
вопросам, которые могут явиться предметом разногла¬
сий. Однако не это является подлинным пробным кам¬
нем существования гражданских свобод. Покойный Ро¬
берт X. Джэксон, член Верховного суда, говорил: «Сво¬
бода иметь свою точку зрения не ограничена малознача¬
щими вопросами. Это было бы лишь призраком свободы.
О подлинном ее наличии свидетельствует право иметь
свою точку зрения по вопросам, затрагивающим сердце-
вину существующего строя».
Таким образом, в истинно демократическом обще¬
стве новые дерзновенные идеи, а также идеи, давно поза¬
бытые, идеи нелепые, неоднократно разоблаченные, идеи,
кажущиеся большинству смехотворными, пошлыми,
устарелыми или подрывными,— все они имеют право на
1 Томас Пэн (1737—1809) —известный американский публи¬
цист, просветитель, идеолог борьбы Америки за независимость,
участник французской революции конца XVIII века.— Прим. ред.
2*
19
существование. Мы в Соединенных Штатах должны дать
полный простор даже таким идеям, которые считаются
«антиамериканскими», какой бы смысл ни вкладывался
в это слово. Нередко оказывается, что так называемый
оригинал является первопроходцем, а гений зачастую
начинает свой путь в одиночку. Как писал Джон СтюарГт
Милль в своем классическом очерке «О свободе»: «Если
бы все человечество придерживалось какого-то опреде¬
ленного мнения и всего лишь один человек придержи¬
вался противоположного мнения, человечество имело бы
не больше прав лишить его голоса, чем он — если бы он
имел власть — заглушить голос человечества... Всякое
запрещение свободной дискуссии всегда есть претензия
на непогрешимость». Все великое в истории человече¬
ства связано с людьми независимого и неортодоксаль¬
ного образа мышления.
До сих пор я говорил в основном об отдельных оппо¬
зиционно настроенных индивидуумах. Столь же важное
значение, конечно, имеет и групповая оппозиция. В сво¬
бодном обществе — при наличии разумных законов, га¬
рантирующих демократические свободы,— всем полити¬
ческим, религиозным и другим меньшинствам должна
быть предоставлена надежная защита и обеспечены де¬
мократические условия, для того чтобы они могли успеш¬
но противостоять большинству. В условиях Соединенных
Штатов это означает не только гарантию прав полити¬
ческих партий, но и прав десятков тысяч добровольных
организаций, посвятивших себя служению той или иной
цели. Многочисленные комитеты, советы, ассоциации и
общества, существующие в Америке, составляют важ¬
нейший фактор в развитии демократического сотрудни¬
чества, формировании общественного мнения, в осуще¬
ствлении важнейших преобразований и в достижении об¬
щественного прогресса.
Право отдельных лиц или организаций распростра¬
нять свои идеи, используя печатное или устное слово,
живопись или другие формы искусства,— это только
часть того, что означают гражданские свободы. Столь же
важным является право людей читать, слышать и видеть
все, что их интересует, независимо от того, где нахо¬
дится источник интересующей их идеи — в Америке или
в другой стране. Человек может духовно развиваться., а
демократическая политическая система может успешно
20
действовать лишь тогда, когда все обладают полной сво¬
бодой получать информацию по своему усмотрению и по
всем интересующим их вопросам. Гражданин не может
сознательно осуществить своего избирательного права,
если он не имеет возможности разобраться в фактах, за¬
тронутых в ходе избирательной кампании. Поэтому
право требовать и получать информацию так же важно,
как любое другое право в пространном списке свобод.
Общественная значимость самостоятельного образа
мышления сегодня, пожалуй, выше, чем когда-либо
прежде, благодаря тому, что усилившийся контроль мо¬
нополий над средствами воздействия на общественное
мнение — центральными газетами, массовыми журнала¬
ми, фильмами, радио и телевидением — способствовал
распространению достойного осуждения единообразия
во взглядах и штампов в области культуры. Обладание
какой-либо ценной идеей отнюдь не обязательно сопро¬
вождается денежными средствами, необходимыми для
ее распространения. Политические или иные меньшин¬
ства, критикующие официальные ортодоксальные взгля¬
ды, едва ли могут конкурировать в сфере прессы с круп¬
ными газетами или журналами. Таким меньшинствам в
Америке после второй мировой войны все труднее до¬
биться места в программе радио- или телевизионных пе¬
редач. Радио- и телевизионные компании, боясь вызвать
раздражение вашингтонских бюрократов или хорошо ор¬
ганизованных могущественных клик, ведущих шумную
пропаганду по всей стране, не хотят включать инако¬
мыслящих в свои программы, так же как и вообще
«вольнодумцев» любого сорта. Вот почему разумное не¬
зависимое мнение по любому вопросу более чем когда-
либо является заслугой перед обществом.
Однако сегодня, как и в прошлом, свободомыслие
может оказаться опасным. Поборники правды на протя¬
жении столетий нередко дорого платили за свои убеж¬
дения. Философы, педагоги, ученые, религиозные пропо¬
ведники, поэты и глашатаи новых политических идей
неоднократно подвергались осмеянию, поруганию, их ли¬
шали работы, подвергали изгнанию, бросали в тюрьмы
или казнили за оппозиционную идеологию. В жестокой
борьбе человеческих страстей трудно ожидать, что будет
положен конец преследованию тех, кто пытается изме¬
нить установленный порядок в области идеологии и об¬
21
щественных институтов. Тем не менее мы имеем основа¬
ния надеяться на то, что гарантии гражданских свобод
получат повсюду столь широкое признание, что сторон¬
никам оппозиционных взглядов не надо будет опасаться
потери работы, гонений со стороны властей или групп
«бдительных» или судебных преследований со стороны
правительства. Но это всего лишь надежда на лучшее
, будущее.
В Соединенных Штатах в настоящее время кризис
в области гражданских свобод достиг таких масштабов,
что это не может не встревожить всех без исключения
граждан, верящих в демократические институты и поряд¬
ки. Несомненно, в нашей истории и раньше имели место
периоды разнузданной истерии. Законы об иностранцах
и подстрекательстве к мятежу 1798 года привели к це¬
лому ряду отвратительных расправ, которые прекрати¬
лись лишь с избранием на пост президента Томаса
Джефферсона в 1800 году. За Гражданской войной и
убийством президента Линкольна последовали годы ре¬
прессий. Серьезные покушения на гражданские свободы
произошли во время и после первой мировой войны.
Однако, по-моему, угроза конституционным свободам в
настоящее время стала значительно серьезнее, чем
когда-либо в прошлом, так как теперь к оппозиционно
настроенному человеку может быть применено гораздо
больше моральных, экономических, юридических и фи¬
зических санкций.
Сегодня, вместо того чтобы прибегать к таким гру¬
бым и незаконным методам, как кровавые погромы ра¬
дикалов в 1920 году, санкционированные министром
юстиции А. Митчеллом Пальмером, правительственные
органы обычно пользуются неконституционными зако¬
нами в качестве видимости легального прикрытия для
своих репрессий. Так, путем судебной расправы на осно¬
вании сомнительных федеральных законов и законов
штатов им удалось заключить в тюрьму целый ряд про¬
грессивных и радикальных лидеров, других выслать из
страны и в целом подорвать старую американскую тра¬
дицию свободы политических убеждений и объединений.
Больше того, Министерство юстиции США, организуя
судебные процессы в масштабах, не имеющих равных,
опирается на сомнительные показания профессиональ¬
ных осведомителей. Оно систематически нарушает кон¬
22
ституционную гарантию, согласно которой обвиняемый
имеет право требовать беспристрастных присяжных за¬
седателей.
Помимо этой законодательной и судебной тактики,
федеральное правительство произволом своих админи¬
стративных приказов и постановлений нарушает букву
и дух Билля о правах. Следствием этого является тот
факт, что примерно 2300 тысяч служащих федеральных
органов подвергаются проверке лояльности, что министр
юстиции по своей прихоти зачислил почти 300 организа¬
ций в разряд подрывных, а Государственный департа¬
мент по политическим мотивам отказывает в выдаче за¬
граничных паспортов либералам, радикалам и иным
лицам.
Другим проявлением официального беззакония яв¬
ляется деятельность комиссий Конгресса по расследова¬
нию. За последнее десятилетие они распространили свою
власть практически на все области политической, куль¬
турной и интеллектуальной жизни. Наиболее опасные
из этих комиссий бесчинствуют, подвергая беспощадным
преследованиям частных граждан, государственных слу¬
жащих и даже военных. Эти комиссии не только систе¬
матически попирают Билль о правах, но и постоянно
нарушают американскую государственную систему раз¬
деления власти, узурпируя судебные и исполнительные
функции властей. В то же время, действуя неофициаль¬
но, группы «бдительных» и организации частного биз¬
неса сообща ведут во все более угрожающих масштабах
травлю людей, напоминающую средневековые «охоты на
ведьм». Американский легион, Дочери американской
революции и другие подобные организации повсюду
наготове, стремясь терроризировать тех, кто придержи¬
вается оппозиционных взглядов, или даже тех, кто вы¬
ступает за предоставление последним права высказать
свое мнение. Каждое отделение Американского легиона
по всей стране имеет собственную комиссию по рассле¬
дованию антиамериканской деятельности, готовую бро¬
ситься по следу ничтожнейшего признака «неблагона¬
дежности». Следуя примеру властей, кино, радио- и теле¬
визионные компании создали собственные системы цен¬
зуры и чистки и активно сотрудничают с инквизитор¬
скими комиссиями Конгресса, увольняя служащих, кото¬
рые, на основании прав, предоставленных конституцией,
23
бтк&Шваются отвечать йа вопросы следователей. За ред¬
ким исключением, высшие учебные заведения также по¬
корились требованиям властей, а на частных предприя¬
тиях дискриминация по политическим мотивам становит¬
ся все более и более откровенной; увольнения и занесение
в черные списки применяются повсюду в системе част¬
ного предпринимательства.
Вся эта шумиха и бесчинства с их трагическими по¬
следствиями прикрываются мнимой угрозой коммуниз¬
ма, придуманной политиканами и демагогами, чтобы
победить на выборах и сделать политическую карьеру.
Известно, что еще после первой мировой войны страх
перед коммунизмом использовался как главный фактор
серьезных ограничений Билля о правах. Сегодня этот
страх значительно возрос, он имеет тенденцию стать по¬
стоянным благодаря тому, что Советская Россйя вышла
из второй мировой войны мощной державой, соперни¬
чающей с Соединенными Штатами в силе и влиянии, а
также благодаря тому, что одновременно коммунисты
пришли к власти в большинстве стран Восточной Евро¬
пы и, что особенно важно, в такой огромной и густона¬
селенной стране, как Китай. Ввиду этого, хотя влияние
американской коммунистической партии невелико, мак-
карти, браунеллы и их последователи своими безответ¬
ственными выступлениями об угрозе американским об¬
щественным институтам со стороны «международного
коммунизма» имеют возможность постоянно раздувать
массовую истерию, наносящую столь значительный
ущерб гражданским свободам.
Оправданием для нарушения гражданских свобод
обычно служили утверждения о том, что безопасности
города, штата или нации угрожает некая опасность, в
результате чего необходимо установить контроль над
распространением тех или иных идей. Почти всегда этот
аргумент был всего лишь предлогом для подавления
свободы власть имущими. В критические периоды ос¬
новные свободы приобретают особенно большое значе¬
ние для благополучия общества. Именно в такие вре¬
мена страна нуждается более, чем когда-либо, в бди¬
тельном, действенном и конструктивном общественном
мнении, способном помочь ей преодолеть любые труд¬
ности. Чрезвычайные меры, направленные на ограниче¬
ние гражданских свобод, могут быть оправданы лишь в
24
тех случаях, когда власть представительного правитель¬
ства настолько подорвана, что поддержание некоторых
установленных демократических правил временно стано¬
вится невозможным. Это может иметь место во время
стихийных бедствий, наводнений или сильных землетря¬
сений, а также в период вражеского вторжения; во всех
таких случаях может быть издан закон о введении чрез¬
вычайного положения.
Следует признать, что даже в менее критической об¬
становке ограничение свободы слова может иногда при¬
нести определенную пользу обществу. Однако в конеч¬
ном счете опасные последствия такого ограничения, за¬
ключающиеся в создании пагубных прецедентов и в
некотором ослаблении леей системы демократии, могут
значительно превзойти эти кратковременные выгоды.
Бенджамин Франклин говорил, обращаясь к своим со¬
отечественникам: «Те, кто готовы отказаться от основ¬
ных свобод ради того, чтобы обрести временную безо¬
пасность, не заслуживают ни свободы, ни безопасности».
Однако в своих рассуждениях о чрезвычайном поло¬
жении я исхожу из того, что свобода слова, так же как
и другие человеческие ценности, не является абсолютом,
который не может быть ограничен даже в тех случаях,
когда он временно приходит в конфликт с другими об¬
щественными ценностями. Бесспорно, в частности, что
ни при каких обстоятельствах человек не имеет права
заниматься клеветой или оскорблять суд. Более того,
правительство имеет законное право контролировать
тексты, используемые в чисто коммерческих целях, из¬
давая через Федеральную торговую комиссию «запрети¬
тельные постановления» в отношении фальшивой, вво¬
дящей в заблуждение рекламы.
Все согласны также с тем, что Билль о правах не рас¬
пространяет своих гарантий на свободу слова, если
слова используются при незаконных действиях, напри¬
мер разговор какого-нибудь Дэвиса с Брауном о пред¬
полагаемом ограблении банка. Помимо всего прочего, я
считаю, что правительство имеет право ограничить сво¬
боду слова, если ею пользуются для того, чтобы явно,
прямо и преднамеренно подстрекать к совершению актов
насилия или других серьезных преступлений. Так, напри¬
мер, недопустимо произнесение агрессивных речей, при¬
25
зывающих к войне или же подстрекающих к убийству
кого-либо.
Предложенное мною определение кажется мне более
конкретным и поддающимся контролю, чем ныне дей¬
ствующее правило, согласно которому выступление мо¬
жет быть запрещено, если оно создает «явную и непо¬
средственную угрозу» причинения «значительного вреда,
предотвратить которое Конгресс имеет право» ’.
Это правило охватило бы не только такие преступле¬
ния, как подстрекательство к мятежу или убийству, но
и более широкий круг преступлений против общества,
как, например, подстрекательство к совершению насиль¬
ственной революции против государственного строя. Бес¬
спорно, государство имеет право и даже обязано судить
любого, кто совершит определенные акты измены, сабо¬
тажа, шпионажа и т. п.
Имеется замечательное высказывание судьи Лёрнда
Хэнда, одного из наиболее уважаемых юристов в Аме¬
рике, о том, что именно в настоящее время угрожает
свободам в Соединенных Штатах.
«Наша страна,— сказал он,— совершает экспери¬
мент, полезность которого еще не доказана, мы верим
в общество, в котором каждый будет неограниченным
хозяином своей судьбы. Это общество сейчас под угро¬
зой; на него нападают изнутри, ему грозят извне; ему
предстоят испытания, которые оно может не выдержать.
От нас зависит, побежим ли мы в панике, заслышав
звуки свирели Пана, подобно испуганному стаду, забыв
все те обеты, которым решили следовать в нашей поли¬
тике. Да видит бог, рискованно бездействовать в ожи¬
дании того, все доказательства не будут налицо; но
разве мы не подвергаемся большему риску, уничтожая
условия для всякого разумного обсуждения? По-моему,
лучше уж рискнуть тем, что. нескольким предателям
удастся избежать разоблачения, чем сеять вокруг атмо¬
сферу всеобщего подозрения и недоверия, в которой
слухи и сплетни занимают место спокойного и объектив¬
ного расследования.
Мне кажется, что общество, где каждый видит в
своем соседе скрытого врага, где несогласие с господ-
1 Более подробно об определении «явной и непосредственной
угрозы» в связи с законом Смита см. в главе 5 этой книги.
26
СГвующими взглядами, политическими или религиозны¬
ми, рассматривается в качестве признака неблагонадеж¬
ности, где обвинение не нуждается в доказательствах,
где подавляется право на собственное мнение, где вера
в конечное торжество разума настолько подавлена, что
мы не смеем вынести свои убеждения на суд обществен¬
ности,— такое общество, мне кажется, находится в про¬
цессе распада».
Это разумное, полное здравого смысла высказывание
по крайней мере частично опровергает главный довод,
выдвигаемый теми, кто сегодня стремится урезать основ¬
ные свободы в Америке,— довод о том, что коммунисты
представляют собой страшную угрозу нашим демократи¬
ческим институтам. Этот довод в целом, по моему мне¬
нию, абсолютно вздорен. Как говорил бывший прези¬
дент Трумэн, в США имеется «лишь горсточка» комму¬
нистов. За время ожесточенной антикоммунистической
кампании последних двадцати лет ни один член комму¬
нистической партии не был обвинен или осужден по об¬
винению в совершении акта открытого насилия или даже
призыва к такому насилию по отношению к правитель¬
ству. Ни в одном выборном законодательном органе в
Соединенных Штатах нет ни одного члена коммунисти¬
ческой партии. За тридцать пять лет своего существо¬
вания все, чего партия смогла добиться в этой области,
было избрание коммуниста- в 1932 году мэром одного из
городов в штате Миннесота — города Кросби с населе¬
нием в 3500 человек, а также избрание в 1940 году двух
коммунистов в нью-йоркский городской совет: одного на
два, а другого на три срока,— в то время, когда там
действовала система пропорционального представитель¬
ства.
Версия о нависшей над Америкой коммунистической
угрозе — ложь от начала до конца, используемая пра¬
выми и фашистскими элементами для прикрытия своих
антидемократических замыслов; ее всячески обыгрывают
в целях наживы продажные журналисты и карьеристы
всех мастей, набивающие свои карманы на сенсационных
измышлениях. Кроме того, эту версию распространяют
как демократы, так и республиканцы, чтобы добиться
поддержки общественностью политики «холодной вой¬
ны». Короче говоря, она превратилась в политический
27
ритуал, используемый для получения Голосов запуган¬
ных избирателей.
Только этим можем мы объяснить, почему в Аме¬
рике — самой богатой и экономически мощной капитали¬
стической стране мира, в которой существует одна из
самых малочисленных, слабых и неудачливых коммуни¬
стических партий,— развился более глубокий и безотчет¬
ный страх перед коммунизмом, чем в какой-либо дру¬
гой стране. В Англии, например, расположенной на
3 тысячи миль ближе к Советскому Союзу — источнику
предполагаемой угрозы, в стране, значительно более
уязвимой в военном отношении, чем Соединенные Шта¬
ты, нет истерии, нет «охоты на ведьм», не распростра¬
няются вредные басни о коммунистах, подобные тем, ко¬
торые используются для разжигания психоза в Америке.
Практически демократическому правительству удоб¬
нее наблюдать за радикальными группами и обезопасить
себя от них, не загоняя их в подполье. Гораздо лучше,
когда экстремисты разглагольствуют открыто, чем когда
они плетут заговор в тайне. Более того, лишение кон¬
ституционных свобод какой-либо левой или правой груп¬
пировки создает угрозу многим другим группам в демо¬
кратическом обществе. Когда государство лишает сво¬
боды слова и ассоциаций, скажем, лиц, известных в ка¬
честве членов коммунистической партии, то нет сомнения
в том, что эти меры будут распространены и дальше,
чтобы расправиться с «тайными» коммунистами и так
называемыми попутчиками. А затем рано или поздно
этим преследованиям подвергнутся многие либералы,
сторонники Нового курса и оппозиционно настроенные
некоммунисты.
Судья Джэксон хорошо обрисовал это положение в
своем решении 25 сентября 1950 года, которым было
оставлено в силе постановление об освобождении под
залог одиннадцати коммунистических лидеров, осужден¬
ных судом низшей инстанции на основании закона
Смита. Он заявил: «Равенство всех американцев перед
судом — это. всеобщее конституционное право распро¬
страняется и на этих коммунистов. Если в припадке
гнева и презрения к ним мы откажем им в этом консти¬
туционном праве, мы тем самым откажем в гарантии
свобод тем более достойным критикам, которые могут
28
стать в оппозицию к правительству когда-либо в буду¬
щем».
История учит, что уровень свободы в любой стране
определяется той степенью свободы, которой пользуется
наиболее непопулярное меньшинство. Ученые, учителя,
писатели, люди всех видов умственного труда, помните!
Когда звонят колокола тирании, они звонят по вас!
В 1955 году, после десяти позорных лет, истерия на¬
чала несколько стихать; но, несмотря на то, что атмо¬
сфера в общем и особенно в некоторых областях разря¬
дилась, грядущие годы, как мне кажется, явятся серьез¬
ным испытанием для Билля о правах. Силы, подавляю¬
щие свободы, беспощадны, могущественны и готовы на
любые провокации ради достижения своих целей. Редко
прибегая к открытому насилию, они в то же время, по
существу, подрезают поджилки либералам, прогрессив¬
но мыслящим людям и радикалам, вынуждая их значи¬
тельную часть своего времени, энергии и средств расхо¬
довать на юридическую защиту, вместо того чтобы по¬
святить их творческой деятельности и выполнению про¬
грессивных замыслов.
В 1951 году некий предприимчивый репортер из Вис¬
консина сообщил интересные данные, характеризующие
существующее положение. Джон Хантер из газеты «Кэ-
питл тайме» в городе Мэдисон составил петицию, содер¬
жащую выдержки из Декларации независимости и Билля
о правах, и 4 июля 1 стал распространять ее в городском
парке. Петиция содержала преамбулу декларации, пер¬
вые шесть из десяти параграфов Билля о правах и Пят¬
надцатую поправку к конституции, гарантирующую рав¬
ные права всем людям независимо от расы и цвета кожи.
Из 112 опрошенных лиц Хантеру удалось уговорить
лишь одного подписать петицию. Остальные 111 почти
все заявили ему, что отказываются поставить свою под¬
пись, опасаясь последствий, а двенадцать человек спро¬
сили его, не является ли он коммунистом. Первый, кому
он показал петицию, прямо заявил: «Вы не заставите
меня подписать это; я хочу пройти проверку лояльности,
чтобы получить работу в государственном учреждении».
Другой сказал': «Я не могу подписать этот документ, так
как работаю в системе гражданской службы». Один че¬
1 День независимости в США.— Прим, перев.
29
ловек посоветовал Хайтеру, чтобы ой «убирался к черту
с этой коммунистической штучкой», а другой заметил:
«Я вижу, вы прибегаете к старым коммунистическим
приемам — ставить имя божие под петицией радикаль¬
ного характера». Одна женщина, которая удосужилась
прочитать преамбулу к Декларации независимости, го¬
рячо возразила: «Я поверила бы, что это русская Декла¬
рация независимости! Но никогда вы не убедите меня,
что она наша».
Председатель Верховного суда Соединенных Штдтов
Эрл Уоррен в своей речи в Сент-Луисе в феврале
1955 года остановился на Билле о правах: «Группа го¬
сударственных служащих — не в штате Миссури,— кото¬
рой было поручено определить, какого характера мате¬
риал может публиковаться в их бюллетене, отказалась
помещать в нем выдержки из Билля о правах на том
основании, что он якобы представляет собой подозри¬
тельный документ спорного характера... Лишь после
того, как губернатор в письменном виде удостоверил, что
Билль о правах не носит такого характера, Биллю опра¬
вах было предоставлено место среди прочего материала,
представляющего интерес для государственных служа¬
щих.
И это произошло в США 15 декабря 1954 года, в
163-ю годовщину нашего Билля о правах, в день, объяв¬
ленный президентом Эйзенхауэром Днем Билля о пра¬
вах. Это опасные симптомы, заставляющие некоторых
мыслящих людей задаться вопросом: был бы ратифици¬
рован Билль о правах, если бы вопрос об этом встал се¬
годня... Моя вера в трезвость ума и рассудительность
американского народа дает мне уверенность в том, что
он был бы ратифицирован. Но, с другой стороны, мне
трудно возразить и тем, кто считает, что этот вопрос вы¬
звал бы большие споры».
Генри Стил Коммаджер, профессор истории Колум¬
бийского университета, обращает наше внимание на спе¬
цифический характер кризиса гражданских свобод, про¬
исходящего в США начиная с середины этого столетия.
Дело в том, что «законы, обвинения и расследования
обращены против чего-то неосязаемого. Они не направ¬
лены против конкретных действий по той простой при¬
чине, что существующее уголовное законодательство
предусматривает все возможные случаи подрывной дея¬
30
тельности. Вместо этого они касаются вещей отвлечен¬
ных, таких, как намерения, мысли, принципы и связи,—
области весьма туманной, издавна представлявшей со¬
бой удобное поле деятельности для тиранов».
Я утверждаю, что, как бы ни была велика угроза аме¬
риканской демократии со стороны коммунизма или лю¬
бого другого движения, лучший способ воспрепятство¬
вать установлению диктатуры — левой или правой — за¬
ключается в том, чтобы возродить Соединенные Штаты
как оплот и постоянный образец гражданских свобод и
демократических прав для любого человека и для любой
группы людей. Правительство имеет средства для за¬
щиты страны от экстремистов любого толка, осущест¬
вляя признанные полицейские функции государства и
предпринимая насильственные меры, когда идеи и слова
переходят в незаконные действия. Я снова цитирую
судью Джэксона: «Лишь в самые мрачные периоды че¬
ловеческой истории правительства западных стран пре¬
следовали людей за одни их убеждения, какими бы не¬
лепыми или злонамеренными они ни были, даже если
они не вылились в конкретные реальные действия; и если
сегодня такая практика еще существует где-нибудь, так
это в тех странах, философию которых мы отвергаем».
Билль о правах и конституция в четких и определен¬
ных формулировках провозглашают основные принципы
свободы слова. Что касается гражданских свобод, то
дело не в том, что эти общеизвестные принципы недо¬
статочно хорошо определены, а в том, что отдельные
граждане, частные организации, административные и
федеральные власти штатов и муниципальные не от¬
стаивают или не хотят отстаивать и поддерживать наши
основные конституционные гарантии. Даже в «нормаль¬
ные» времена, когда Соединенным Штатам не угрожали
ни войны, ни кризисы, статьи Билля о правах система¬
тически нарушались.
Американская конституция, конечно, не обеспечивает
экономических средств для пользования гражданскими
свободами. Она не разрешает проблем, стоящих перед
отдельными гражданами и организациями, желающими
распространять свои особые взгляды, но не располагаю¬
щими достаточными средствами для аренды аудиторий,
для собраний, издания газет, оплаты услуг радио- и те¬
левизионных компаний. Не ограждает конституция и от
31
опасностей, возникающих, когда мощные монополисти¬
ческие группы, располагающие огромными финансовыми
средствами, ведут пропаганду в таких грандиозных
масштабах, что голос оппозиционных групп практиче¬
ски не может быть услышан общественностью. Однако,
как бы ни были разрешены эти вопросы, несомненно
одно: если бы Билль о правах был проведен в жизнь и
осуществлялся, народ Соединенных Штатов сделал бы
огромный шаг вперед.
Но недостаточно попросту ограничиться защитой
Билля о правах. «В конечном счете нельзя ограничиться
одной защитой гражданских свобод. Ими надо пользо¬
ваться. Их реальность не определяется тем, что они на¬
чертаны на пожелтевшем пергаменте, их не охраняет
какой-либо вездесущий дух в небесах. Они существуют
лишь в той мере, в какой это проявляется в действиях
людей». Это неопровержимое утверждение Жерара
Пиля, редактора «Американского ученого», указывает
на тот факт, что инициатива, мужество и здравый смысл
всегда будут залогом успеха в постоянной борьбе за
раскрепощение человеческого разума.
2
СТОЛКНОВЕНИЕ С КОМИССИЕЙ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ
АНТИАМЕРИКАНСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
В течение десятилетия, после смерти президента Руз¬
вельта и окончания второй мировой войны, я стал на
себе испытывать все более настойчивые нападки и был
вынужден самым серьезным образом отстаивать соб¬
ственные гражданские права. Я придерживался ради¬
кальных взглядов в вопросах экономики, политики, фи¬
лософии и международных отношений и, что особенно
«непростительно», выступал за американо-советское со¬
трудничество и мирное сосуществование между капита¬
листическим и коммунистическим блоками.
В это время в послевоенной Америке комиссии Кон¬
гресса по расследованиям, облеченные неограниченными
правами, организовали выступление антидемократиче¬
ских и узконационалистических правых сил. Мне кажет¬
ся, было предрешено, что рано или поздно одной из этих
комиссий потребуется моя голова. В соответствующее
время две комиссии Конгресса взялись за меня — обе
потому, что я проявлял интерес к Советскому Союзу.
Я читал лекции и писал книги об > СССР, а в начале
1943 года стал председателем Национального совета со¬
ветско-американской дружбы. Это была неполитическая
организация, ставившая своей целью распространение
правдивых фактов о жизни в Советском Союзе и пы¬
тавшаяся создать лучшее взаимопонимание между аме¬
риканским и советским народами. Национальный совет
пользовался сильной поддержкой среди либеральных и
консервативных кругов в Соединенных Штатах.
Летом 1945 года, после капитуляции Японии, я подал
в отставку с поста председателя Национального совета,
который занимал бессменно с момента основания орга¬
низации. В начале ноября 1945 года, еще до избрания
33
нового председателя, совет получил письмо от Комиссии
по расследованию антиамериканской деятельности, в ко¬
тором испрашивалось согласие на посылку следователя
комиссии для изучения документов совета. Предвидя,
что нам грозят крупные неприятности, я согласился
вновь взять на себя функции председателя совета, чтобы
до конца довести борьбу, которая предстояла нам с ко¬
миссией Палаты представителей.
После того как совет в нескольких письмах ясно из¬
ложил свою точку зрения на то, что он рассматривает
предполагаемое обследование со стороны Комиссии по
расследованию антиамериканской деятельности совер¬
шенно неосновательным, комиссия в декабре 1945 года
прислала мне повестку с требованием передать ей «все
бухгалтерские книги, протоколы, переписку и докумен¬
ты, в которых отражены все денежные поступления и
расходы вышеназванного Национального совета совет¬
ско-американской дружбы и его филиалов, а также все
письма, памятные записки и другие виды корреспонден¬
ции, посланной или полученной от кого-либо проживаю¬
щего в пределах или за пределами Соединенных Шта¬
тов».
Это фактически означало требование представить
комиссии буквально все дела и всю переписку совета с
момента его образования в 1943 году. Наш совет дирек¬
торов отказался выполнить это чрезмерное требование
на том основании, что оно противоречит Четвертой по¬
правке к конституции, гласящей: «Не следует нарушать
право народа на то, чтобы бумаги и вещи каждого были
ограждены от ничем не вызванных розысков и арестов...»
Совет директоров поручил также исполнительному ди¬
ректору Ричарду Морфорду, как хранителю документов,
беречь их наилучшим по его усмотрению способом с со¬
блюдением требований закона в соответствии с рекомен¬
дацией юрисконсульта.
Совет утверждал, что требование Комиссии по рас¬
следованию антиамериканской деятельности представ¬
ляло незаконную попытку провести «операцию по вы¬
уживанию сведений», которая в прошлом в совершенно
четкой форме была осуждена американскими судами.
В 1936 году в одном из решений Верховного суда с
одобрением цитировалась следующая выдержка из мне¬
ния выездной сессии суда: «Расследование общего ха¬
34
рактера, производимое комиссией, действующей без пол¬
номочий суда и не руководствующейся какими-либо
установленными принципами, совершаемое неожиданно
и принудительно, с предубеждением и пристрастием, не
опирающееся на какие-либо статьи закона или свиде¬
тельские показания, не ограниченное ничем, кроме соб¬
ственной воли или прихоти этой комиссии, чуждо нашей
конституции и нашим законам; подобная инквизитор¬
ская практика нанесла бы ущерб правам наших граж¬
дан и явилась бы нетерпимой тиранией».
Кроме того, мы, члены совета, были уверены, что ко¬
миссия Палаты представителей, получив имена сотен
лиц, которые в то или иное время делали денежные по¬
жертвования, помогая нашей работе, станет запугивать
и преследовать этих людей, обращаясь с ними, как с
подозрительными лицами, и, без сомнения, передаст спи¬
сок с их именами Федеральному бюро расследований.
Когда в 1938 году Палата представителей создала
свою Комиссию по расследованию антиамериканской
деятельности, вряд ли многие достопочтенные члены
Конгресса предвидели, в каких сомнительных целях эта
комиссия будет в конечном счете использована. За сем¬
надцать лет существования комиссии под председатель¬
ством попеременно Мартина Дайса, демократа из штата
Техас, Джона С. Вуда, демократа из штата Джорджия,
Дж. Парнелла Томаса, республиканца из штата Нью-
Джерси, Гарольда Г. Вельде, республиканца из штата
Иллинойс, и Фрэнсиса Е. Уолтера, демократа из штата
Пенсильвания, ее деятельность неизменно состояла в за¬
пугивании, дискредитировании и лишении средств к су¬
ществованию либералов, сторонников прогрессивной пар¬
тии, радикалов, профсоюзных работников, лиц умствен¬
ного труда, педагогов и фактически всех, кто не согласен
с существующим положением в любой области. Комис¬
сия явилась также прототипом для федеральной комис¬
сии и комиссий штатов, имеющих аналогичное назна¬
чение.
Принятая в 1945 году резолюция Палаты представи¬
телей, предоставившая комиссии постоянный статус,
дала ей такие широкие полномочия, каких не имела ни
одна из существовавших комиссий Конгресса по рассле¬
дованиям. «Комиссия по расследованию антиамерикан¬
ской деятельности,— говорится в этой резолюции,— как
35
сама, так и ее подкомиссии, уполномочена проводить
время от времени расследования, касающиеся: а) мас¬
штабов, характера и средств антиамериканской пропа¬
ганды в Соединенных Штатах, б) распространения в
Соединенных Штатах подрывной и антиамериканской
пропаганды, инспирируемой как из-за границы, так и
изнутри и направленной против принципа, на котором
основана система государства, гарантированная нашей
конституцией, и в) всех других связанных с этим вопро¬
сов, которые могут оказаться полезными для Конгресса
в его законодательной деятельности по обеспечению
безопасности страны».
Трудно представить себе документ, дающий более
широкие права на вмешательство в самые различные
дела. С первого же взгляда неконституционность этого
мандата, выданного комиссии, становится очевидной, по¬
скольку основное назначение комиссии—а именно рас¬
следование деятельности по «антиамериканской пропа¬
ганде»— неизбежно сводит на нет гарантии свободы
слова, предусмотренные Биллем о правах. Слово «про¬
паганда», которому придается отрицательный смысл,
означает распространение идей, которые вам не нравят¬
ся. Если эти идеи вам нравятся, вы, вероятно, назовете
их «познавательными» или «конструктивными». Термин
«деятельность» как в уполномочивающей резолюции, так
и в самом названии комиссии представляет собой еще
одну ширму, за которой скрывается тот факт, что Комис¬
сия по расследованию антиамериканской деятельности
в прямое нарушение конституции уполномочена рассле¬
довать мысли и убеждения.
Кроме того, туманная формула «подрывной и анти¬
американской» пропаганды представляет собой удобное
средство дальнейшего ограничения гражданских свобод,
поскольку комиссии Конгресса широко применяют эти
крылатые словечки в качестве прилагательных, чтобы
клеймить ими любые идеи, к которым они в данный мо¬
мент относятся неодобрительно. И действительно, комис¬
сии по расследованию антиамериканской деятельности
применяли эти термины именно таким образом при про¬
верке любого лица или организации, чьи взгляды не
одобрялись членами этих комиссий.
Давая полномочия расследовать пропаганду, которая
«направлена против принципа, на котором основана си¬
36
стема государства, гарантированная нашей конститу¬
цией», резолюция Палаты представителей, по существу,
еще раз предлагает комиссии нарушить конституцию,
поскольку выступать против политических «принципов»
означает вести спор в сфере идей, а предоставление сво¬
боды подобных споров как раз и составляет самую сущ¬
ность американской демократии. К тому же «принцип»
нашей государственной системы, о котором говорится в
резолюции палаты о статусе комиссии, по существу, не¬
определим, так как наши ученые, а также и практики в
области политики расходятся во взглядах на то, что это
такое, и даже на то, существует ли вообще какой-либо
один главный принцип в американской государственной
системе. Эта часть резолюции поэтому неизбежно пре¬
пятствует свободе политических дискуссий в Соединен¬
ных Штатах и тем самым противоречит Первой поправ¬
ке к конституции.
Американский союз борьбы за гражданские свободы
хорошо обрисовал создавшуюся обстановку: «Если Пер¬
вая поправка ограничивает расследовательскую дея¬
тельность Конгресса.— а в том, что это так, нет никаких
сомнений, ибо Конгресс не может путем расследования
совершать то, что запрещено законодательством,— тогда
ясно, что расследование, направленное против пропа¬
ганды (которая в конечном счете является не чем иным,
как использованием свободы слова), представляет собой-
грубейшее нарушение Первой поправки. От человека
требуется большая смелость, чтобы в наши дни восполь¬
зоваться правом свободно выражать свои мысли, когда
он знает, что, помимо социальных последствий от по¬
добного выражения в наши дни и в наш век непопуляр¬
ных идей, любое высказывание или любая связь с ли¬
цами, пользующимися свободой слова, могут дать повод
комиссии Конгресса вызвать его в комиссию и потребо-
' вать, чтобы он отчитался за все периоды своей жизни».
Нет сомнений в том, что создатели нашей конститу¬
ции не имели в виду предоставление таких исключитель¬
ных и всеобъемлющих полномочий на производство рас¬
следований. Комиссии Конгресса действительно имеют
право, и это вполне справедливо, на производство рас¬
следований для подготовки законопроектов и получения
имеющей к ним отношение информации. Это дает им
возможность ознакомиться с некоторыми определенны¬
37
Ми областями нашей деятельности: железными доро¬
гами, банковскими и валютными делами, внешней поли¬
тикой, затратами на проведение избирательных кампа¬
ний и т. д. Однако для Комиссии по расследованию ан¬
тиамериканской деятельности фактически нет ограниче¬
ний, она произвольно вторгается в любую сферу по сво¬
ему выбору, вызывая на допрос людей и организации —
всех, кого ей заблагорассудится. Более того, комиссия
так и не дала точного определения выражения «подрыв¬
ная и антиамериканская пропаганда»; это представляет
собой косвенное признание того, что комиссия не знает
и не хочет определить пределы своих законных прав.
И, наконец, неопределенный характер полномочий ко¬
миссии в вопросе о «подрывной и антиамериканской про¬
паганде» ставит свидетелей в невозможное положение,
ибо они не знают, в каком случае они имеют право отка¬
заться отвечать на вопрос, поставленный комиссией.
Федеральный закон о неуважении к Конгрессу гласит,
что свидетель, «отказывающийся дать ответ на вопрос,
имеющий отношение к расследуемому делу, должен быть
признан виновным в совершении проступка, наказуемого
штрафом в размере не более 1000 и не менее 100 долла¬
ров и заключением в обычную тюрьму сроком не менее
одного и не более двенадцати месяцев» (курсив мой.—
К. Л.).
* Другими словами, свидетель может отказаться отве¬
чать, если вопрос не имеет отношения к расследуемому
делу. Однако при отсутствии точного определения, дан¬
ного в официальной' форме Конгрессом или судебными
органами, лицо, вызванное на заседание Комиссии по
расследованию антиамериканской деятельности, должно
взять на себя бремя правильно определить значение
терминов «подрывной» и «антиамериканский». Оно
должно само решать, исходя из собственного понимания
этих двух основных терминов, являющихся скорее эпи¬
тетами, чем юридическими определениями,— имеет или
не имеет заданный вопрос отношение к предмету рассле¬
дования. И он должен делать это, рискуя, что его мнение
будет признано ошибочным и на этом основании он бу¬
дет привлечен к ответственности и подвергнут наказанию
за неуважение к суду.
Подвергать кого бы то ни было подобной опасности—
значит отступать от «принятой судебной процедуры»,
38
поскольку издавна установлено, что закон должен быть
сформулирован достаточно четко, с тем чтобы рядовые
граждане могли установить, не нарушают ли они его.
Многие свидетели, желая избежать опасности быть об¬
виненными в неуважении к суду, предпочтут ответить на
вопросы, которые комиссия не имеет права задавать. Все
это ограничивает свободу* убеждений, так как получает¬
ся, что лучший способ избежать вызова в комиссию —
это следовать установленным взглядам или хранить мол¬
чание по общественным проблемам и держаться в сто¬
роне от всех лиц и организаций, придерживающихся
спорных взглядов.
Несмотря на то, что Комиссия по расследованию ан¬
тиамериканской деятельности неконституционна как по
своим полномочиям, так и в своей деятельности, она
функционирует почти беспрепятственно в течение при¬
мерно 20 лет, грубо расправляясь с множеством людей
и организаций в Соединенных Штатах, поощряя все
реакционные силы и в целом отбрасывая демократию
назад. В 1954 году комиссия под председательством кон¬
грессмена Вельде за счет налогоплательщиков израсхо¬
довала примерно 275 тыс. долларов, имея штат, состоя¬
щий из 41 человека.
Подчиняясь вызову, 23 января 1943 года я отправил¬
ся в Вашингтон и передал все брошюры и другие печат¬
ные материалы Национального совета Комиссии по рас¬
следованию антиамериканской деятельности, пытаясь
убедить ее в необоснованности предпринятого расследо¬
вания деятельности совета. Я имел длительную беседу
с главным юрисконсультом комиссии Эрни Адамсоном,
учтивым человеком средних лет, и высказал мнение, что,
если бы совет действительно был «подрывной» или «ан¬
тиамериканской» организацией, его листовки, информа¬
ционная литература, фотовыставки и брошюры, содер¬
жащие тексты речей, произнесенных на больших, массо¬
вых митингах, обязательно бы свидетельствовали об
этом. Я обратил его внимание и на тот факт, что среди
более двухсот лиц, оказывающих поддержку совету или
входящих в совет директоров, насчитывается много вы¬
дающихся американских граждан, придерживающихся
консервативных взглядов, в том числе несколько членов
Конгресса; что такие крупные государственные деятели,
как вице-президент Генри А. Уоллес, государственный
39
секретарь Эдвард Р. Стеттиниус младший, заместитель
государственного секретаря Дин Ачесон и Джозеф
Е. Дэвис, бывший посол в Советском Союзе, выступали
на наших митингах, а другие видные представители пра¬
вительства присылали обращения для оглашения на та¬
ких митингах.
Моя позиция заключалась в том, что несогласие с по¬
литикой правительства ни в коем случае не заслуживает
порицания, но что расследование деятельности Нацио¬
нального совета советско-американской дружбы как
«подрывной» или «антиамериканской» организации со¬
вершенно нелепо ввиду того, что цели, которые он ставит
перед собой — достижение взаимопонимания и сотруд¬
ничества между США и СССР как во времена войны, так
и в мирное время,— являлись также и официально про¬
возглашенными целями правительства Соединенных
Штатов в течение рассматриваемого периода.
В материалах, которые я передал г-ну Адамсону,
был текст телеграммы президента Франклина Д. Руз¬
вельта г-ну Джозефу Е. Дэвису, одному из председате¬
лей организованного Национальным советом 16 ноября
1944 года массового митинга в Нью-Йорке. В телеграм¬
ме говорилось: «Я признателен Вам и всем тем, кто от¬
мечает День советско-американской дружбы, за полу¬
ченное от Вас выражение поддержки и доверия. Лучшая
помощь, которую мы можем предложить нашим союзни¬
кам,— это продолжать еще более дружно трудиться для
установления прочного мира. Конференция в Думбар-
тон-Оксе была шагом вперед в этом направлении. Будут
предприняты и новые шаги. Для достижения этой цели
крайне полезны и ценны митинги, подобные тому, кото¬
рый Вы проводите сейчас в Мэдисон-Сквер-Гардене и
в других крупных центрах Соединенных Штатов». Я при¬
вел также послания совету от президента Гарри С. Тру¬
мэна, датированное маем 1945 года, и от Дуайта
Д. Эйзенхауэра (в то время генерала армии Соединен¬
ных Штатов), датированное ноябрем 1945 года.
Эрни Адамсон согласился тщательно изучить' груду
документов, которую я оставил ему, и комиссия Палаты
представителей дала мне двухнедельную отсрочку. 31 ян¬
варя г-н Адамсон прислал мне письмо. «Наш персонал,—
сообщал он мне,— изучил литературу, представленную
Вами, и после тщательного рассмотрения вопроса япри-
40
шел к выводу, что значительная часть указанной лите¬
ратуры—политическая пропаганда. Исходя из этого я
предлагаю Вам явиться в комиссию 6 февраля».
Даже если допустить, что обвинение г-на Адамсона
относительно «политической пропаганды» соответство¬
вало действительности, и тогда его заявление представ¬
ляет собой признание того, что ни законы, ни конститу¬
ция не дают основания для расследования деятельности
совета, поскольку в Соединенных Штатах существуют
буквально десятки тысяч организаций, включая демо¬
кратическую и республиканскую партии, со всеми их
многочисленными филиалами, которые в рамках амери¬
канского общественного строя ведут политическую про¬
паганду. Такая пропаганда — основа'политической жиз¬
ни в демократической стране.
Утром 6 февраля вместе со своим адвокатом Чарль¬
зом А. Хорски, представителем фирмы «Ковингтон, Бэр-
линг, Рабли, Ачесон энд Шорб», я явился в старое зда¬
ние служебных помещений Палаты представителей в Ва¬
шингтоне и вв течение полутора часов давал показания
перед Комиссией по расследованию антиамериканской
деятельности. Больше всего вопросов задавал Эрни
Адамсон, выступавший в качестве главного советника
комиссии; на все вопросы я ответил. Однако не он, а
конгрессмены — члены комиссии — создали ажиотаж и
пытались запугать меня. Так, в одном случае, когда я
рассказывал о просветительной деятельности Нацио¬
нального совета, направленной на улучшение взаимопо¬
нимания между Советским Союзом и Америкой, Джон
Е. Ренкин, конгрессмен от штата Миссисипи, похожий на
взлохмаченного, захудалого маленького льва, прервал
меня громким, раздраженным голосом: «Почему ваш
совет не скажет американскому народу о том, что сол¬
даты Красной Армии насилуют поголовно всех женщин
в странах Восточной Европы?» — «Видите ли, г-н Рен¬
кин,— сказал я,—большая часть наших публикаций идет
в школы».— «Пусть с ними знакомятся учителя»,—
фыркнул он.— «Так или иначе,— продолжал я,— мы не
публикуем в качестве информационной литературы сен¬
сационных и сомнительных обвинений вроде тех, что
вы сейчас предлагаете».
Тогда Ренкин заорал: «А что думает ваш совет отно¬
сительно коммунизма и коммунистической партии в Сое-
41
дийенных Штатах, которая пытается унйчтоЖиТь наШй
общественные институты?» Я спокойно ответил: «Наш
совет не занимает какой-либо определенной позиции по
вопросу о коммунизме или какой-либо иной экономиче¬
ской или политической системе. Не занимает он также
определенной позиции по вопросу о коммунистической
или любой другой партии».
Ренкин продолжал настойчиво допытываться: «Вы
хотите сказать, что ваша организация не желает опреде¬
лить свое отношение к коммунистической партии и к ре¬
волюции?» Я ответил: «Подобными вопросами нацио¬
нальный совет не занимается; его не интересуют внутрен¬
ние вопросы. Мы придерживаемся рамок нашего устава
в качестве просветительной организации, единственная
цель которой состоит в опубликовании фактов, касаю¬
щихся Советского Союза и советско-американских отно¬
шений. Мы приветствуем поддержку от любого лица, ко¬
торое искренне одобряет наши усилия по укреплению со¬
ветско-американского сотрудничества».
Вот здесь-то г-н Адамсон и вставил вопрос, рассчи¬
танный на то, чтобы поймать в ловушку и меня и На¬
циональный совет. «Не согласитесь ли вы с тем,—спро¬
сил он, ласково глядя на меня,— что совет одобряет со¬
ветскую государственную систему и предпочитает ее
американской системе?»
«Г-н Адамсон,— возразил я,— с этим я никак не могу
согласиться, и, уверяю, вам не удастся найти во всей
издаваемой нами литературе ни одного высказывания,
в котором содержался бы даже намек на такую точку
зрения. Наша организация не высказывается ни за, ни
против какой-либо формы правления».
Затем Адамсон сослался на то обстоятельство, что
пожертвования в фонд Национального совета не облага¬
лись налогом, и попытался обосновать этим право ко¬
миссии расследовать наши финансовые дела» *. На это
я ответил так: «Если вы находите какие-либо упущения
в финансовых делах совета по части освобождения дохо¬
дов от налога, мы будем счастливы представить все не-
1 В августе 1955 года Комиссия по расследованию антиамери¬
канской деятельности приказом президента Эйзенхауэра была на¬
делена правом проверки правильности данных, сообщаемых отдель¬
ными гражданами и организациями, для исчисления с них подоход¬
ного налога.
42
обходимые материалы соответствующему правительст¬
венному ведомству. В этом случае таким ведомством
должно быть Министерство финансов. Вы, джентльмены,
должны знать, что конституция воплощает в себе основ¬
ной принцип нашей государственной системы, а именно
принцип разделения властей».
Услышав это, конгрессмен Ренкин подскочил в своем
кресле и завопил: «Известно ли вам, что Конгресс Со¬
единенных Штатов — это высший орган власти в нашей
стране?» Потом он добавил злобно: «Я считаю, что мы
должны немедленно привлечь этого свидетеля за неува¬
жение к Конгрессу». Вслед за этим он бросился вон из
комнаты заседаний с мрачным и мстительным видом.
Я считаю, что Ренкин, к счастью не являющийся более
членом Конгресса, был самым надменным и грубым по¬
литиканом, какого мне когда-либо приходилось встре¬
чать.
Из других конгрессменов, допрашивавших меня с при¬
страстием, я могу назвать Герберта К. Боннера, демо¬
крата из штата Северная Каролина, Карла Е. Мундта,
республиканца из штата Южная Дакота, избранного
впоследствии в сенат, и Дж. Парнелла Томаса, респуб¬
ликанца из штата Нью-Джерси, который позже был по¬
сажен в тюрьму за обман правительства, выразившийся
в том, что он составлял подложные платежные ведомо¬
сти на лиц, никогда у него не работавших, и клал эти
деньги себе в карман. Роль председателя комиссии Джо¬
на С. Вуда, демократа из штата Джорджия, по суще¬
ству, ограничивалась тем, что он привел меня к присяге
и на протяжении всего заседания был вежлив со мной.
Наконец г-н Адамсон вернулся к вопросу о том, на¬
мерен ли я представить комиссии всю переписку и все
финансовые документы совета за 1945 год. Я ответил,
что не имею права передавать эти документы, поскольку
я только председатель этой организации, а не диктатор,
и что я не являюсь также и хранителем документов со¬
вета. На вопрос, кто же выполняет эту обязанность, я
назвал Ричарда Морфорда, исполнительного директора
совета.
Члены комиссии, явно раздосадованные этим сооб¬
щением, прилагали энергичные усилия к тому, чтобы до¬
казать, что мне следовало попросту вручить им назван¬
ные в повестке документы. Я же продолжал утверждать,
43
что организационная структура Национального совета
предусматривала точно определенные обязанности для
каждого официального лица и что мы никак не можем
изменить эту давно сложившуюся и оправдавшую себя
на практике систему для удовлетворения прихоти той
или иной комиссии Конгресса.
В результате комиссия, обескураженная и раздра¬
женная, послала повестку Ричарду Морфорду, который
явился в комиссию 6 марта. Он, конечно, Не принес с со¬
бой личных дел из архива совета и повторил мое утверж¬
дение, что эти дела не подлежат определенной законом
юрисдикции комиссии. Он отказался также назвать име¬
на лиц, печатавшихся в двухнедельнике совета «Рипор-
тер оф Америкэн совьет релэйшнс». Назвать имена этих
лиц, заявил он, означало бы способствовать нарушению
свободы печати, гарантированной Первой поправкой к
конституции.
Вслед за этйм Комиссия по расследованию антиаме¬
риканской деятельности проголосовала за резолюцию о
привлечении г-на Морфорда и меня к судебной ответст¬
венности за неуважение к суду. 26 июня на заседании
Палаты представителей председатель комиссии Джон
С. Вуд внес предложение о привлечении меня к суду и
зачитал выдержки из моих показаний. Конгрессмены
Мундт и Томас были моими главными обвинителями.
Основной упор они сделали на то, что я состоял во мно¬
гих организациях, якобы принадлежавших к коммуни¬
стическому фронту, и вообще на мои радикальные взгля¬
ды в целом. Томас называл меня «любимчиком комму¬
нистической партии», а Мундт добавил, что я «опытный
маскировщик» и «мастер выкручиваться».
Конгрессмен Уолтер А. Линч, демократ от штата
Нью-Йорк, выступил со следующим возражением: «Лю¬
бой юрист в этой палате знает, что у палаты нет ни ма¬
лейшего основания, для того чтобы убедить Совет при¬
сяжных признать виновным этого человека в неуваже¬
нии к суду... Сегодня мы здесь находимся в какой-то
мере в положении судей, заслушивающих лишь одну
сторону дела, тем не менее даже в этих весьма выгод¬
ных для комиссии условиях мы не можем не видеть, что
делается попытка воздействовать на палату, руководст¬
вуясь не объективными фактами, относящимися к этому
делу, а страстями и предубеждением. С какой целью
44
высокоуважаемый джентльмен из Нью-Джерси ссылал¬
ся на якобы коммунистические связи Ламонта? Мы не
должны принимать их во внимание, знакомясь с его ха¬
рактеристикой... Меня не интересует прошлое Ламонта,
для меня это просто не имеет значения; если бы он был
даже самым опасным преступником в мире, меня не ин¬
тересует, коммунист ли он. Меня интересует более важ¬
ный вопрос, а именно: можно ли предъявлять обвинение
в неуважении к Конгрессу человеку, если он ответил на
заданные ему комиссией вопросы и если он указал ко¬
миссии, где она может получить нужную ей информа¬
цию».
Несмотря на убедительные возражения г-на Линча,
Палата представителей решительно поддержала то, что
он назвал «страстями и предубеждениями», и большин¬
ством голосов в 240 против 85 приняла решение привлечь
меня к суду. Ведение моего дела было поручено окруж¬
ному прокурору Соединенных Штатов в Вашингтоне,
который должен был добиться признания меня виновным
Советом присяжных. Однако окружной прокурор не
проявил энтузиазма в моем деле и в марте 1947 года
вообще прекратил его, сочтя, что оно не получит под¬
держки в суде.
Тем временем этот самый окружной прокурор убедил
федеральный Совет присяжных признать виновным в не¬
уважении к Конгрессу Ричарда Морфорда на основании
решения Палаты представителей о привлечении его к су¬
ду по обвинению в неуважении к Конгрессу, принятого
в августе 1946 года. Ричард Морфорд, бывший священ¬
ник пресвитерианской церкви и неутомимый борец за
мир между народами,— мужественный общественный
деятель. Он предстал перед судом в марте 1948 года и
неделю спустя был признан виновным в неуважении к
Конгрессу.
Председатель суда отказался принять в качестве сви¬
детельства защиты важные конституционные разъясне¬
ния о том, что Комиссия по расследованию антиамери¬
канской деятельности превысила свои полномочия, за¬
требовав материалы Национального совета советско-
американской дружбы, и нарушила основные гарантии
свободы слова, свободы печати, а также гарантии про¬
тив необоснованных обысков и изъятий. Верховный суд
Соединенных Штатов, куда г-н Морфорд обратился с
45
апелляцией, как в высшую инстанцию, отказался пере¬
смотреть дело. И Морфорд отбыл трехмесячное заклю¬
чение в нью-йоркской городской тюрьме осенью
1950 года.
В этот же период Комиссия по расследованию анти¬
американской деятельности затребовала финансовые от¬
четы и переписку двух других организаций: Объединен¬
ного комитета помощи эмигрантам-антифашистам, це¬
лью которого являлась помощь беженцам из франкист¬
ской Испании, и Национальной федерации защиты кон¬
ституционных свобод — группы, посвятившей себя за¬
щите Билля о правах. Главы этих организаций заняли
ту же позицию, что и Национальный совет советско-аме¬
риканской дружбы, утверждая, что комиссия палаты пре¬
вышает свои полномочия и что в любом случае статус
этой комиссии сам по себе противоречит конституции.
Джордж Маршалл, председатель Национальной фе¬
дерации, принял на себя всю ответственность, был при¬
влечен к суду, обвинен и осужден на три месяца тюрем¬
ного заключения за неуважение к Конгрессу. Что ка¬
сается Объединенного антифашистского комитета, то
здесь, к сожалению, ответственность за хранение доку¬
ментов была возложена не на одно лицо, а на весь ис¬
полнительный совет. Поэтому в дело о неуважении к
Конгрессу было вовлечено двенадцать членов совета; все
они были признаны виновными и заключены в тюрьму.
Смелый председатель этого совета, д-р Эдуард К. Бар¬
ский, был приговорен к шести месяцам !, а остальные
одиннадцать членов — к трем месяцам тюрьмы каждый.
Так же как и в случае с Национальным советом, Вер¬
ховный суд Соединенных Штатов отказался рассмотреть
апелляцию руководителей Объединенного антифашист¬
ского комитета и Национальной федерации защиты кон¬
ституционных свобод. Отказано было в пересмотре дела
группе актеров и режиссеров — «голливудской десятке»,
которые в 1947 году, ссылаясь на Первую поправку к
конституции, отказались ответить на вопрос Комиссии
по расследованию антиамериканской деятельности о
том, являются ли они членами коммунистической пар-
1 Относительно дальнейших последствий дела Барского см. гла¬
ву 11 этой книги.
46
тйи. Эти десять человек Донесли Максимальное Наказа¬
ние за неуважение к Конгрессу — один год тюремного
заключения каждый. Такие люди, как Ричард Морфорд,
Джордж Маршалл и члены совета Объединенного коми¬
тета, за их принципиальную позицию, выразившуюся в
том, что они отказались признать конституционность
антиамериканской комиссии, заслуживают благодар¬
ности всех тех, кто выступает в защиту гражданских
свобод. Хотя им и не удалось добиться своей цели, они
показали замечательный пример и помогли американ¬
скому народу и судебным органам понять подлинное
значение Билля о правах.
Следует помнить, что отказ Верховного суда рас¬
смотреть апелляцию не означает принятия или решения
по существу данного вопроса или его отказа рассмот¬
реть подобное дело в дальнейшем и принять решение
по основным принципиальным вопросам, связанным с
этим делом. Теперь кажется вероятном, что после ряда
лет скандальной деятельности расследовательских ко¬
миссий Конгресса Верховный суд рассмотрит апелляцию
гражданина, который, воспользовавшись правом, гаран¬
тированным Первой поправкой, откажется ответить на
вопросы, поставленные комиссией Конгресса.
Решение Верховного суда, принятое в мае 1955 года,
осуждающее действия одной из комиссий Конгресса, на¬
рушающие Пятую поправку к конституции, дало основа¬
ния надеяться, что он будет защищать Первую поправ¬
ку от посягательств со стороны Конгресса. По словам
председателя Верховного суда Уоррена: «Как бы обшир¬
но ни было право расследования, оно в то же время
имеет определенные установленные ограничения. Оно не
может быть применено для расследования частных дел,
не связанных с имеющими важное значение законода¬
тельными мероприятиями. Не может оно распростра¬
няться и на те области жизни, которые находятся вне
рамок законодательной деятельности Конгресса. Подоб¬
ным же образом право на расследование не следует сме¬
шивать и с полномочиями осуществления законов; эти
полномочия отнесены нашей конституцией к ведению ис¬
полнительной и судебной властей. Дальнейшие ограж¬
дения прав на расследование имеются в специальных
гарантиях свободы личности, содержащихся в Билле о
правах, как, например, предусмотренная Пятой поправ¬
47
кой к конституции гарантия против самообвинения, о
чем речь идет в данном случае».
Председатель Верховного суда Уоррен разъясняет
здесь, что комиссии Конгресса не имеют права превы¬
шать свои полномочия по закону и присваивать себе пра¬
ва, нарушающие Конституцию Соединенных Штатов.
Именно так и поступает Комиссия по расследованию
антиамериканской деятельности с момента своего воз¬
никновения. Сейчас, наконец, наступило время, чтобы
судьи и общественное мнение заставили эту комиссию
считаться с принципами американской демократии и с
нормами элементарной этики.
3
Я БРОСАЮ ВЫЗОВ МАККАРТИ
Мое столкновение с Комиссией по расследованию
антиамериканской деятельности оказалось лишь прелюди¬
ей к крупнейшей битве за гражданские свободы, которую
мне пришлось вести. Это началось в 1963 году, когда не
по моей воле мне пришлось столкнуться лицом к лицу
с сенатской постоянной подкомиссией по расследованию \
председателем которой был Джозеф Р. Маккарти, респуб¬
ликанец из штата Висконсин.
Сенатор Маккарти пытался вызвать меня в свою под¬
комиссию еще летом 1953 года, когда его агенты сделали
«потрясающее» открытие, что моя книга «Народы Совет¬
ского Союза» находится в некоторых зарубежных библио¬
теках Государственного департамента США. Эта книга,
изданная фирмой «Хоркорт, Брейс» в 1946 году, пред¬
ставляла собой специальное исследование о националь¬
ных меньшинствах в Советском Союзе и не затрагивала
вопроса о советской экономической и политической систе¬
ме. В конце июня Маккарти объявил, что вызывает в
подкомиссию меня и еще двадцать два других автора
книг, обнаруженных в зарубежных библиотеках Соединен¬
ных Штатов. К этому времени я уехал на прелестный
островок Мартас Вейнярд, находящийся у побережья
Массачусетса, чтобы провести там свой летний отдых.
Полагая, что каждый американец имеет право на отдых,
я не поставил в известность ищеек Маккарти о своем
местопребывании. В течение июля подкомиссии удалось
1 Эта подкомиссия, действующая с 1946 года, входит в Комис¬
сию по правительственным операциям, которая ранее носила назва¬
ние Комиссии по расходам в ведомствах исполнительной власти.
Маккарти возглавлял как подкомиссию, так и комиссию. В этой
книге и в данной главе я неоднократно называю эту подкомиссию
комиссией Маккарти.
3 Корлис Ламонт
49
обнаружить и вызвать для дачи показаний лишь не¬
скольких из перечисленных писателей. Меня найти не
удалось, и я провел лето сравнительно спокойно.
Но вскоре после моего возвращения из отпуска в
Нью-Йорк Маккарти вновь напал на мой след. Во втор¬
ник утром 22 сентября я работал в своем кабинете, не¬
подалеку от Колумбийского университета, и как раз писал
первую главу этой книги, когда зазвонил внутренний
телефон и неизвестный мне голос сообщил, что должен
вручить повестку с вызовом в комиссию Маккарти. Я спу¬
стился в вестибюль и у парадного входа принял повестку.
Мне предлагалось явиться в комиссию на следующий же
день в 2 часа 30 минут дня в здание суда Соединенных
Штатов яа Фоли-сквер. Досадно, что в моем распоряже¬
нии оставалось лишь немногим более суток для подго¬
товки к судилищу. Свидетель должен иметь не менее
трех-четырех дней между вручением повестки и явкой в
комиссию. Для беззастенчивых методов Маккарти харак¬
терно стремление застать свою жертву врасплох и лишить
ее необходимого времени для подготовки к защите.
После летних событий я ожидал, что комиссия Мак¬
карти в конце концов напомнит о себе, и поэтому обду¬
мывал различные планы действий. На меня произвела
большое впечатление замечательная статья, опубликован¬
ная за несколько месяцев до этого в журнале «Нейшн».
Статья называлась «Как остановить демагогов» и принад¬
лежала перу Филипа Уиттенберга, нью-йоркского адвока¬
та. В непродолжительной беседе я посоветовался с ним
относительно линии моего поведения. Он дал предвари¬
тельное согласие вести мое дело, если я буду вызван в
комиссию Конгресса.
На мое счастье, Уиттенберг был в городе, когда я
получил повестку, и я, взяв такси, немедленно кинулся в
его контору. За время, остававшееся в моем распоряже¬
нии до явки в комиссию, которая была назначена на сле¬
дующий день, в среду, я трижды беседовал с ним. Мы до¬
говорились об общих принципах, которых я должен при¬
держиваться, обсудили ряд возможных вопросов и проду¬
мали, на какие из них следует отвечать и какие отклонить.
Повод, послуживший основанием, для того чтобы Мак¬
карти взялся за меня, на сей раз был неожиданным. Он
вскрыл «вопиющий» факт, а именно, что военное ведом¬
ство Соединенных Штатов включило мою книгу «Народы
50
MY CHALLENGE TO McCARTHY
35
UNITED STATES OF AMERICA
Congress of tije United States
' To CQRLI3 LAMOIff
•V/d /Лi2j£"__ Af'MY, At''/.
- ©retting:
JJurtfuant to lawful authority, YOU ARE HEREBY COMMANDED to
appear before the dPflWGWWWW PERMANENT -Я1ВСО1ЙСГТТЕ1 ON
иуезтшАтхоиз op the senate committee on government OPERATIONS
of the Senate of the United States, on 4*?J?**^*Zj ?3, 195 3,
at 2i3O o'cfocfc.E*_ m., at their committee room, .r_128..Dnit«d
_3Ut4L«_Court , then and there
to testify what you may know relative to the subject masters under con¬
sideration by said committee.
J^ertol fall not. as you will answer your default under the pains and pen¬
alties in such cases yyade and provided. •
.To\Ja /и s л/ \Ju L ' Ил/Л
to serve and return.
0Ibm under my hand, by order of the committee, this
. day of , in the year of our
Lord one thousand nine hundred and —flit^Uucea—
Sub «Joseph R, McCarthy, Chalnan
Chairmon,jbommittee on ImrestAgAti£n&.a£ the
Ccealttae on Qownwmt, Operations
Советского Союза» в библиографический список. Этот
список без моего ведома был приведен в военном справоч¬
нике «Психологические и культурные черты Советской
Сибири», опубликованном в 1953 году сектором военной
разведки генерального штаба США. Маккарти утверждал,
что в библиографическом списке военного ведомства
приводились «пространные цитаты» из моей книги, хотя
в действительности в нем не было никаких цитат, а лишь
приводилось ее название.
9 сентября сенатор Маккарти передал представителям
печати выдержки из брошюры военного ведомства и сде¬
лал абсурдное заявление о том, что эта брошюра пред¬
ставляет собой коммунистическую пропаганду. 11 сентября
военное ведомство сообщило представителям печати, что
Маккарти скрыл от общественности те места в брошюре,
где содержались враждебные по отношению к Советскому
Союзу высказывания, а также тот факт, что брошюра
была предназначена для распространения в вооружен¬
ных силах Соединенных Штатов «знаний о советском
народе, которые могли бы оказаться полезными в военном
отношении в случае возникновения войны». Военное
ведомство заявило, что справочник был отпечатан всего
в 100 экземплярах, 40 из которых были разосланы выс¬
шим офицерам армии; поскольку документ имел шифр
«для служебного пользования», то предание значительной
части его содержания гласности без разрешения военного
ведомства представляет собой нарушение со стороны Мак¬
карти закона о борьбе со шпионажем. Военное ведомство
приняло решение о рассекречивании этой брошюры,
«ввиду того что ранее она была предана гласности» в
результате действий Маккарти.
Располагая этими фактами, мы с Уиттенбергом в среду
днем 23 сентября предстали перед комиссией Маккарти
в здании Федерального суда. Председательствовал сена:
тор Маккарти, его же персоной была представлена вся
комиссия. Он объявил, что заседание будет закрытым, а
значит, и строго секретным. Поэтому я был весьма удив¬
лен, увидев около дюжины зрителей, мужчин и женщин,
сидевших в одном углу зала. В другой части одиноко
сидел свидетель Луис Буденц, весьма болтливый и при¬
торно вежливый, которого я узнал по газетным фотогра¬
фиям. Я был уверен, что его присутствие главным обра¬
зом преследовало цель запугать меня»
52
Весь допрос Маккарти вел сам, непрерывно шагая
взад и вперед вдоль длинного стола. На протяжении всего
допроса он не прибегал ни к оскорблениям, ни к грубо¬
стям; задавая свои возмутительные вопросы, он был
вкрадчив и настойчив. Несмотря на некоторую развяз¬
ность, он вел себя значительно сдержаннее, чем члены
Комиссии по расследованию антиамериканской деятель¬
ности, особенно конгрессмены Джон Е. Ренкин и Дж.
Парнелл Томас, которые позволяли себе кричать и сту¬
чать кулаком по столу во время моего допроса в Вашинг¬
тоне в 1946 году. С самого же начала я сделал реши¬
тельный шаг, попросив разрешения зачитать заранее
подготовленное заявление о непризнании компетенции
комиссии. Поскольку заявление такого рода является,
бесспорно, основным документом и рассматривается в
первую очередь, Маккарти был вынужден согласиться
выслушать и приобщить его к делу. В этом трехстранич¬
ном документе, подготовленном Уиттенбергом и состав¬
ленном без цветистых выражений, в четком юридическом
стиле, со ссылками на Билль о правах, я оспаривал за¬
конность и конституционность полномочий комиссии
Маккарти вести следствие о моих политических взгля¬
дах, религиозных убеждениях, моих связях и всяких дру¬
гих делах личного и частного порядка. В обоснование
этого я выдвинул четыре основных положения.
Прежде всего я сослался на Первую поправку к Кон¬
ституции США и привел цитату из единогласно. приня¬
того решения Верховного суда Соединенных Штатов от
1953 года, отменившего приговор д-ру Эдварду А. Румли,
исполнительному секретарю одной правой организации —
Комитета в защиту конституционного правительства. Рум¬
ли был осужден за неуважение к Конгрессу на основании
того, что в 1950 году на заседании специальной комиссии
Палаты представителей по расследованию деятельности
лоббистов в Конгрессе1 он отказался назвать имена лю¬
дей, купивших в его организации книги на сумму в 500
или более долларов. Я привел выдержки из особого мне¬
1 Лобби, лоббисты — специфическое явление в американской
политической жизни. Американские монополии, добиваясь проведе¬
ния угодного им законодательства, при помощи специальных аген¬
тов оказывают давление на конгрессменов самыми различными спо*
собами, в том числе подкупом, шантажом и т. п. Время от времени
скандальная деятельность лоббистов получает огласку.— Прим. ред.
53
ния судьи Уильяма О. Дугласа, совпадающего с решением
по этому делу: «Право расследования также ограничено.
Допрашивать о личных и частных делах запрещается».
В дополнение я подчеркнул, что Первая поправка
гарантирует свободу печати, и выразил твердое убежде¬
ние, что поскольку Конгресс не полномочен издавать за¬
коны, нарушающие эти основные права, и поскольку
комиссия Конгресса может производить только такие рас¬
следования, которые не выходят за рамки, дозволенные
конституцией, то Маккарти не имеет права задавать мне
вопросы относительно источника, содержания и цели
моих книг. Ряд вопросов, заданных сенатором, был на¬
правлен на то, чтобы выведать источники, на основании
которых я производил мое исследование, и имена тех лиц,
с которыми я обсуждал проблемы, связанные с моей кни¬
гой. Такого рода расследование представляет собой
умышленное нарушение свободы вести научно-исследова¬
тельскую деятельность.
Во-вторых, я всемерно подчеркнул значение принципа
тройного разделения властей в американской государ¬
ственной системе, согласно которому законодательный,
судебный и исполнительный органы власти имеют опре¬
деленные и ограниченные функции Ч Таким образом, я
утверждал, что, допрашивая меня о моих личных убеж¬
дениях и личных делах, комиссия Маккарти узурпирует
права судебных органов — от Министерства юстиции и
судов и до советов присяжных и присяжных.
В-третьих, я утверждал, что Закон 601, учредивший
комиссию Сената по правительственным операциям (до¬
черней организацией которой является комиссия Маккар¬
ти), настолько ограничивает поле деятельности комиссии
и подкомиссии, что исключает расследование моей дея¬
тельности как писателя. Я был частным лицом, не состоя¬
щим на службе у федерального правительства, и упоми¬
нание моей книги в библиографическом списке военного
ведомства произошло без моего ведома и без какой-либо
консультации со мной.
Ни одна из комиссий Конгресса не имеет и не может
иметь полномочий вызывать и допрашивать писателя о
его литературной деятельности и личных связях на том
лишь основании, что одна из его книг числится в списке
1 См. главу 4.
54
какого-либо правительственного учреждения. В противном
случае автор любой изданной книги, которая автоматиче¬
ски включается в списки библиотеки Конгресса, подлежит
допросу со стороны Конгресса. А это привело ’бы к очень
серьезному ущемлению свободы мнения.
И, наконец, в-четвертых, я доказывал, что во время
моего допроса комиссия Маккарти не была компетентным
органом еще и потому, что все члены этой комиссии, пред¬
ставители демократической партии, заявили о своем вы¬
ходе из комиссии, сделав ее неправомочной до тех пор,
пока она не будет соответствующим образом восстанов¬
лена. Эти три демократа — сенаторы Генри М. Джексон
из штата Вашингтон, Джон Л. Макклелан из штата
Арканзас и Стюарт Саймингтон из штата Миссури —
вышли из состава комиссии в июле 1953 года в знак про¬
теста против настойчивых утверждений Маккарти, что он
как председатель комиссии имеет исключительное право
нанимать и увольнять сотрудников комиссии
В своем вступительном слове я по своей инициативе
сообщил, что не являюсь и никогда не был членом ком¬
мунистической партии. Я сделал это с целью вывести
Маккарти из равновесия и предупредить его обычные
инсинуации в прессе, будто свидетель не желает сотруд¬
ничать с комиссией и, несомненно, является опасным
коммунистом. Учитывая, что успех Маккарти в значитель¬
ной мере определялся шумихой, которую поднимали во¬
круг него газеты, я хотел создать в той мере, в какой это
было в моих силах, условия для благоприятного для меня
и гражданских свобод освещения дела в печати. И я,
устраняя с самого начала вопрос о коммунизме, поставил
своей задачей создание объективных условий для судеб¬
ного процесса на тот случай, если мое дело будет пере¬
дано в суд.
1 Спор связан с делом Дж. Б. Мэтьюса, исполнительного ди¬
ректора комиссии, которое вызвало ожесточенные споры вокруг вы¬
двинутого им публичного обвинения в том, что протестантская цер¬
ковь в Соединенных Штатах насыщена коммунистами. Демократы,
входившие в состав комиссии, считали, что обвинение, выдвинутое
Мэтьюсом, настолько нелепо, что возникает сомнение в его соответ¬
ствии должности главы аппарата комиссии. В противоположность
этому сенатор Маккарти защищал Мэтьюса и утверждал, что он
сохранит его в этой должности, несмотря на то, что Мэтьюс сам по¬
дал заявление об отставке. В последующие дни, однако, давление
стало настолько сильным, что Маккарти принял отставку. См. стр. 97.
55
Молча выслушав мое заявление, Маккарти начал Дли¬
тельный допрос. Я ответил на некоторые вопросы, касав¬
шиеся установления фактов. Да, я опубликовал книгу о
народах Советской России; я написал главу для книги
«СССР, краткий справочник», вышедший под редакцией
профессора Эрнеста Дж. Симмонса и изданной Корнель-
ским университетом; я послал письмо в редакцию «Нью-
Йорк тайме», в котором критиковал решение Верховного
суда Соединенных Штатов, признавшего закон Смита кон¬
ституционным.
Но на большую часть вопросов Маккарти я отказался
отвечать, ссылаясь всякий раз на те же возражения, ко¬
торые приводил в своем первоначальном заявлении по
вопросу о компетенции комиссии. Почти каждый вопрос
сенатора представлял собой замаскированную ловушку,
например: «Было ли вам известно, что г-н А., написавший
главу в этой книге, использованной военным ведомством,
был членом коммунистической партии?», «Знали ли вы,
что г-н В. был участником коммунистического заговора?»
или «Знаете ли вы какого-нибудь члена коммунистиче¬
ской партии, о котором вам известно, что он участвовал
в шпионской деятельности или в саботаже?» Вместо того
чтобы отказываться отвечать на все эти вопросы, я пред¬
почел бы каждый раз отвечать «нет», но это ослабило бы
мою юридическую позицию. Кроме того, всегда существо¬
вала опасность, что Маккарти попытается спровоциро¬
вать меня на такой ответ, в котором можно было бы об¬
наружить какую-нибудь неточность, допущенную по за¬
бывчивости, и использовать ее в качестве повода для об¬
винения меня в лжесвидетельстве.
Председатель комиссии Маккарти продолжал допра¬
шивать меня еще около часа, а затем закрыл заседание.
Он отказался выдать мне копию протокола на том осно¬
вании, что заседание было «строго закрытым». В то же
время он потребовал, чтобы я явился в Вашингтон на
открытое заседание комиссии в ближайший понедельник
28 сентября. Вслед за этим Маккарти, который все время
подчеркивал, что это заседание носило закрытый харак¬
тер, а значит, что материалы его не подлежат оглашению,
неожиданно объявил, что намерен сообщить прессе крат¬
кое содержание заседания.
В соответствии с этим он созвал корреспондентов и в
тридцатиминутной беседе сообщил им, что я повинен по
56
меньшей мере в двадцати случаях проявления неуваже¬
ния к Конгрессу. Поскольку Маккарти передал прессе
свою версию заседания, то и я передал представителям
печати копию моего заявления, в котором оспаривал ком¬
петенцию комиссии и давал краткое обоснование своей
позиции. Мое заявление получило правильное освещение
в прессе; обычно же мошеннический прием Маккарти —
передавать в печать свою версию так называемого закры¬
того заседания, на которое корреспонденты не допускают¬
ся,— наносит большой ущерб свидетелю. По словам Тел¬
форда Тейлора, бригадного генерала в запасе, бывшего
главного обвинителя на суде нацистских военных преступ¬
ников: «Это наглый прием, рассчитанный, по-видимому,
на то, чтобы скомпрометировать человека в глазах об¬
щественности».
25 сентября, в пятницу, днем я получил телеграмму от
сенатора Маккарти, в которой сообщалось, что заседание,
назначенное на понедельник, откладывается. В телеграм¬
ме говорилось далее следующее: «Ваше дело, однако, не
прекращено, и Вы и Ваш адвокат будете извещены, когда
возникнет необходимость в Вашем присутствии». Мак¬
карти, однако, не отменил открытого заседания, назначен¬
ного на понедельник, и опросил других свидетелей. К мо¬
ему изумлению, я прочел в отчете об этом заседании, что,
открывая его, достопочтенный сенатор заявил: «Мы не
вызывали сюда г-на Ламонта. Его лишь известили, что
он может явиться и искупить свой проступок, состоящий
в том, что на прошлом заседании он отказался отвечать
на заданные вопросы. Г-н Ламонт здесь?» — «Ответа не
последовало» — гласил протокол.
Конечно, такого извещения Маккарти мне не присы¬
лал и в своей телеграмме сообщал мне, что я все еще
подлежу вызову. К тому же он прекрасно знал, что меня
нет в зале заседания. По-видимому, он счел, что отсрочка
моего вызова может быть расценена как отступление с
его стороны, и решил создать ложное представление, буд¬
то бы я умышленно не явился.
В то же время сенатор, сделав свои ложные заявления
и выкрикнув мое имя на заседании, использовал Это, что¬
бы передать в печать полный протокол «закрытого» засе¬
дания 23 сентября, на котором я был подвергнут допросу.
Я немедленно заявил протест против всей этой процедуры
и особенно против отдельных частей протокола. 24 октяб¬
57
ря Фрэнсис Б. Карр, исполнительный секретарь комиссии
и бывший руководитель нью-йоркского городского отде¬
ления ФБР, сообщил мне в письме, что из протокола
изъяты те места, против которых я возражал. Эти исправ¬
ления, однако, не рассеяли того ошибочного впечатления,
которое Маккарти удалось создать в печати и среди об¬
щественности своим беспринципным поведением.
Каждый человек, вызванный в комиссию, должен сам
решать, приняв во внимание все специфические обстоя¬
тельства своего дела, какую ему следует занять позицию.
Я считаю, например, что позиция отказа отвечать на во¬
просы, основываясь при этом на Пятой поправке к кон¬
ституции, вполне оправданна, и мы должны отстаивать
право свидетеля пользоваться ею, не подвергаясь гоне¬
ниям со стороны властей или частных организаций. Но
для того чтобы обосновать несостоятельность судебного
преследования человека за правильное использование им
Пятой поправки, необходимо обратиться к Первой поправ¬
ке или к принципу разделения властей, чтобы через суд
заставить комиссию придерживаться ее законных полно¬
мочий. Я не ставил своей задачей урезать право комис¬
сии на расследование, я хотел лишь, чтобы эта ее дея¬
тельность была поставлена в разумные и ясно определен¬
ные рамки в соответствии с конституцией.
Оспаривая законность комиссии Маккарти и, таким
образом, бросив ей вызов, я был полон решимости бороть¬
ся до последней инстанции—до Верховного суда Соеди¬
ненных Штатов, в случае если буду привлечен к суду за
неуважение к Конгрессу и проиграю дело в низших ин¬
станциях. Мне было известно, что в случае, если Верхов¬
ный суд также решит дело не в мою пользу, мне грозит тю¬
ремное заключение на срок от одного до двенадцати меся¬
цев. Но я полагал, не создавая себе при этом ореола муче¬
ника, что такое наказание—слишком ничтожная плата по
сравнению с тем значением, какое может иметь моя борьба
для дела демократии, и с тем личным удовлетворением, ка¬
кое я получу, защищая гражданские свободы от Маккарти.
Линия моего поведения в комиссии Маккарти в прин¬
ципе повторяла линию поведения двух известных литера¬
торов: Харви О’Коннора и Лео Губермана, которых Мак¬
карти допрашивал в июле 1953 года в связи с тем, что
обнаружил их книги в зарубежных библиотеках Государ¬
ственного департамента. Смелые литераторы бросили вы-
58
Sob инквизиторской деятельности Конгресса, впервые по¬
ложив в основу своей защиты принцип разделения влас¬
тей и Первую поправку к конституции. Оба с жаром воз¬
ражали Маккарти и требовали, чтобы заявления, в кото¬
рых они оспаривали законность комиссии, были занесены
в протоколы заседания. К суду был привлечен только
О’Коннор, который в октябре 1953 года Советом присяж¬
ных Вашингтона был признан виновным.
Формулировка вопроса, заданного Маккарти О’Кон¬
нору, на который тот дважды отказался ответить, заслу¬
живает интереса и вызывает тревогу. Сенатор спросил:
«В то время, когда вы писали эти книги, которые опла¬
тили налогоплательщики и которые включены в библио¬
теки наших информационных центров во всех странах,
были ли вы тогда участником коммунистического заго¬
вора?» Этот вопрос был явно рассчитан на то, чтобы по¬
ставить свидетеля в безвыходное положение. Ответив
«да», свидетель дал бы опасное показание против себя.
Ответив «нет», он дал бы повод для предъявления ему
обвинения в лжесвидетельстве. Дело в том, что термин
«коммунистический заговор» имеет такое неопределенное
и всеохватывающее значение, что беспринципные и не¬
разборчивые в средствах сенаторы и прокуроры могут
обвинить в участии в таком заговоре любого либерала,
посетившего какое-нибудь собрание организации «левого
фронта». Наиболее разумной и обоснованной линией
поведения для свидетеля в подобных обстоятельствах
будет ссылка на Первую поправку к конституции.
Поскольку Маккарти впутал меня в дело о так назы¬
ваемой подрывной деятельности в военном ведомстве
Соединенных Штатов, уместно отметить, что все это рас¬
следование было подлинным фарсом. С большой помпой
сенатор объявил осенью 1953 года, что он намерен рас¬
крыть факты саботажа и шпионажа в лабораториях ар¬
мейской службы связи в форте Монмаут (штат Нью-
Джерси). Его обвинения так ничем и не подтвердились.
Вместо этого, как писал Уолтер Миллис в «Нью-Йорк
геральд трибюн» 8 декабря 1953 года, «антикоммунисти¬
ческая истерия, которую возглавляет и разжигает сена¬
тор Маккарти, нанесла такой ущерб этому поистине важ¬
ному и сложному военному учреждению, о каком ни
один советский диверсант не мог бы и мечтать. События,
связанные с фортом Монмаут, поистине скандальны».
59
Более того, совершив свой «налет» на форт Моймаут,
Маккарти вышел далеко за рамки полномочий своей ко¬
миссии, которая не имеет права расследовать дела о под¬
рывной деятельности в армии; это расследование явилось
узурпацией прав, принадлежащих исполнительной власти
государства. По словам Уолтера Липпмана, расследование
в форте Монмаут, произведенное Сенатом в лице Мак¬
карти, не касалось «вопросов, входящих в круг деятель¬
ности законодательного органа, издающего законы и
следящего за тем, чтобы они проводились в жизнь точно,
действенно и честно. Расследование в форте Монмаут
целиком относилось к 'прерогативе и обязанности орга¬
нов исполнительной власти».
Сенатор Маккарти не оставил в покое и человека, ко¬
торый нес главную ответственность за издание военного
справочника, в библиографическом списке которого зна¬
чилась моя книга. Это был генерал-майор Ричард
К. Партридж, начальник военной разведки. Генерал
Партридж заявил, что справочник представляет собой
«серьезную попытку разрешить весьма сложную задачу»,
и отказался принести извинения. Сенатор обозвал гене¬
рала «совершенным невеждой» и заявил: «Как можно
назначать на такой пост человека, не имеющего никакого
представления о коммунизме». Вскоре после этого ру¬
ководство военного ведомства, в то время еще пытавшееся
умаслить Маккарти, перевело генерала Партриджа с за¬
нимаемой им должности из Вашингтона в Европу.
Знаменательно, что мое выступление против комиссии
Маккарти получило широкую поддержку со стороны как
консервативных, так и либеральных и радикальных кру¬
гов. Я беседовал со многими республиканцами, резко
осуждавшими Маккарти и полностью поддержавшими
меня в борьбе против него. Среди них было много моих
товарищей по школе и Гарвардскому колледжу. Консер¬
ваторы по преимуществу, они проникались все большей
антипатией к Маккарти из-за его несправедливых и не¬
обузданных нападок на Гарвардский колледж и его нового
президента д-ра Натана М. Пюсея.
Тон редакционных статей по поводу моего дела был
также весьма ободряющим. «Нью-Йорк тайме» писала:
«Отказ Корлиса Ламонта повиноваться комиссии Мак¬
карти на том основании, что она нарушает гарантирован¬
ные конституцией личные права граждан, вновь выдви-
60
гйет интересный и важный вопрос о том, Где наХодйТсй
предел законных полномочий комиссий Конгресса... Мно¬
гие граждане, не разделяющие коммунистических убеж¬
дений, обеспокоены тем, что эти комиссии грозят вторг¬
нуться в область частных прав и конституционных гаран¬
тий... Окончательное прекращение этого дела поможет
определить, в каких границах все еще пользуются защи¬
той личные права».
«Вашингтон пост» писала в передовой, что я подверг
сомнению «законность возглавляемой Маккарти комиссии
по контролю над деятельностью правительства на осно¬
вании убедительных и важных аргументов... Главный
вопрос состоит, конечно, в следующем: проявят ли судьи,
которые по понятным соображениям не склонны в целом
значительно ограничивать право Конгресса производить
расследования, способность обуздать отдельные комиссии,
пытающиеся превысить полномочия, данные им Конгрес¬
сом». На Среднем Западе «Сент-Луис пост диспетч»
утверждала в редакционной статье: «Если Сенат примет
решение о привлечении Ламонта к суду, то это дело при¬
мет принципиальный характер и будет доведено до Вер¬
ховного суда Соединенных Штатов, где у демагогов мень¬
ше возможностей, чем в Конгрессе... Многие американцы
будут приветствовать Корлиса Ламонта за то, что он, по
существу, выступил в их защиту, против посягательств на
неприкосновенность их мыслей и личной жизни».
В августе 1954 года, почти год спустя после моего
первого выступления перед комиссией Маккарти, Сенат
Соединенных Штатов 71 голосом против 3 принял реше¬
ние о привлечении меня к суду за неуважение к Конгрес¬
су. Тремя сенаторами, поддерживавшими меня, были
Уильям Лангер, республиканец от штата Северная Дако¬
та, Герберт Леман, демократ от штата Нью-Йорк, и Ден¬
нис Чейвз, демократ от штата Нью-Мексико. Сенатор
Лангер был главным оратором, выступавшим против при¬
влечения меня к суду; он неоднократно разоблачал не¬
честные и беспринципные методы, которыми Маккарти
пользовался против меня. Уступив требованиям Мак¬
карти о привлечении меня к суду, Сенат упустил прекрас¬
ную возможность положить предел бесчинствам комиссии
Маккарти и открыто высказаться за надлежащее ограни¬
чение расследовательской деятельности Конгресса.
Вскоре после принятия решения о привлечении меня к
61
суду в специально назначенной комиссии Сената по рас¬
смотрению требований о вынесении порицания Маккарти
ему был задан вопрос: почему он отказался ответить на
вопросы, предъявленные ему в 1952 году подкомиссией
Сената по вопросам привилегий и выборов, о состоянии
его финансовых дел. Маккарти возразил, что подкомис¬
сия превысила свои законные полномочия. Сенатор
Фрэнсис Кейс, член специальной комиссии, тотчас же
указал, что именно этот довод я приводил в отношении
комиссии Маккарти. Это замечание, но словам Мэррея
Кэмптона, корреспондента «Нью-Йорк пост», «вызвало в
зале взрыв хохота; при этом у Маккарти был такой вид,
будто его оглушили дубинкой». В декабре 1954 года Се¬
нат 67 голосами против 22 вынес порицание Маккарти
за его оскорбительное поведение и политику обструкций
в отношении подкомиссии.
14 октября 1954 года Совет присяжных в Нью-Йорке
предъявил мне обвинение в неуважении к Конгрессу. Та¬
кое же обвинение было предъявлено инженеру Альберту
Шадовицу и юристу Аврааму Унгеру. Оба они, ссылаясь
на Первую поправку к конституции, отказались отвечать
на вопросы в комиссии Маккарти. В заявлении,, которое
я сделал в связи с предъявлением мне обвинения, говори¬
лось, что американский Билль о правах — «наше самое
великое завоевание. Его должно отстаивать каждое поко¬
ление. Я с радостью вступаю в предстоящую мне схватку,
являющуюся частью этой неустанной борьбы».
На следующий день я был вызван в федеральный суд
в Нью-Йорке, где сделал заявление о том, что не признаю
себя виновным, и был отпущен под залог в 2 тыс. долла¬
ров. Помощник прокурора США Ллойд Ф. Макмагон
обратился к председательствующему судье Сильвестру
Райану с требованием сфотографировать меня и взять у
меня отпечатки пальцев. Выступая в обоснование своего
требования, Макмагон назвал меня «человеком из хоро¬
шей семьи, явившимся сюда с серебряным серпом в ру¬
ках». Судья Райан поддержал протест моего адвоката
Филипа Уиттенберга против того, чтобы меня третировали
подобным образом.
В начале ноября я подал заявление о прекращении
моего дела, ссылаясь на те же статьи конституции, которые
приводил в своем первом заявлении, о незаконности ко¬
миссии Маккарти. В кратком изложении дела, составлен¬
62
ном Уиттенбергом, был один новый пункт, а именно, что
в Сенате или в сенатской комиссии по правительственным
операциям нет такого решения и такой протокольной
записи, которые формально и юридически учреждали бы
комиссию Маккарти.
Уиттенберг утверждал: «Ни в Законе 601, ни в сенат¬
ских резолюциях, упомянутых в преамбуле к обвинитель¬
ному заключению, нет ссылки на создание «постоянной
подкомиссии по расследованиям при комиссии по прави¬
тельственным операциям». Таким образом, подкомиссия
юридически не существует. В силу того, что должным
образом учрежденной подкомиссии не существует и она
не может вести допроса свидетелей, обвинение должно
быть снято... Ни в обвинительном заключении, ни в резо¬
люциях нет ни единого слова о предоставлении этой под¬
комиссии полномочий или говорящем о ее создании,
статуте или правах».
Далее Уиттенберг дает объяснение этому ненормаль¬
ному положению. «Если бы подкомиссия была создана в
соответствии с правилами, потребовалось бы определить
ее права. Это явилось бы ограничением ее прав на рас¬
следование. Вступив на путь беззакония, сенатор Мак¬
карти уже не желал терпеть никаких ограничений своей
власти». Отсутствие таких формальных ограничений, до¬
бавил Уиттенберг, развязало руки комиссии Маккарти, и
она могла действовать по своему усмотрению, расследуя
дела, явно выходящие за пределы ее компетенции и вхо¬
дящие в круг деятельности других комиссий Конгресса.
В конце ноября 1954 года Эдуард Уейнфилд, судья
окружного суда Соединенных Штатов Южного округа
Нью-Йорка, рассмотрел поданное мною заявление о пре¬
кращении моего дела. В тог же период рассматривались
аналогичные заявления обвиняемых Шадовица и Унгера.
Судья Уейнфилд вынес решение лишь через восемь ме¬
сяцев— 27 июля 1955 года; в своем тщательно обоснован¬
ном мнении он удовлетворил все три ходатайства.
Обвинительные заключения порочны, писал он, по¬
скольку они не содержат доказательств того, что, во-пер¬
вых, «комиссия, на вопросы которой обвиняемый отказал¬
ся дать ответы, имела необходимые полномочия какой-
либо палаты Конгресса для ведения вышеуказанного рас¬
следования»; во-вторых, что «это расследование входило
в круг полномочий, которыми обладала комиссия»; и,
63
в-третьих, «что, отказываясь дать ответы на вопросы,
свидетель умышленно преследовал неблаговидные цели».
Первые два пункта заключения судьи Уейнфилда фак¬
тически подкрепляли мое утверждение о том, что комис¬
сия Маккарти с самого начала и до конца не имела ни¬
каких полномочий вести расследования. Уейнфилд писал:
«Ни одна комиссия Палаты представителей или Сената,
ни один сенатор или конгрессмен не имеет права вести
расследования по своему усмотрению, без соответствую¬
щих полномочий. Поэтому следовало ожидать, что Кон¬
гресс дал комиссии полномочия на расследование... Одна¬
ко вы тщетно стали бы искать в законах и резолю¬
циях Сената, приведенных в обвинительном заключении,
какую-нибудь ссылку на создание постоянной подкомис¬
сии, не говоря уже о правах, присвоенных ей».
Мой старый противник сенатор-республиканец Карл
Е. Мундт немедленно направил послание министру юсти¬
ции Броунеллу, в котором просил поручить «самому
опытному юристу Министерства юстиции» составить новое
обвинительное заключение против меня. В начале сен¬
тября правительство дало знать, что намерено опротесто¬
вать решение Уейнфилда в федеральном апелляционном
суде. Этот шаг говорил о том, что Министерство юстиции
не сумело обнаружить какой-нибудь документ, предостав¬
ляющий комиссии Маккарти юридические права. Если бы
министерство нашло такой документ, оно, по всей вероят¬
ности, последовало бы совету сенатора Мундта и предъ¬
явило бы мне новое обвинительное заключение.
Тем временем осенью 1955 года Харви О’Коннор пред¬
стал перед судом в Вашингтоне по обвинению в неуваже¬
нии к Конгрессу. О’Коннор привел в свое оправдание
Первую поправку и те же аргументы, на основании ко¬
торых судья Уейнфилд прекратил мое дело. Федеральный
судья Джозеф К. Макгаррахи вынес решение против
О’Коннора по всем этим пунктам и признал его виновным,
приговорив к тюремному заключению на один год и к
штрафу в 500 долларов. Учитывая, однако, моральную
силу вызова, брошенного О’Коннором комиссии Маккар¬
ти, судья отложил исполнение судебного приговора.
О’Коннор опротестовал решение судьи Макгаррахи, при¬
знающее его виновным в неуважении к Конгрессу.
4
ИНКВИЗИТОРЫ ИЗ КОНГРЕССА
Из всех комиссий Конгресса по расследованию наи¬
больший вред нанесли: Комиссия Палаты представителей
по расследованию антиамериканской деятельности, пред¬
седателем которой является член палаты демократ Фрэн¬
сис Е. Уолтер, один из авторов иммиграционного закона
Маккарена — Уолтера; сенатская подкомиссия по внутрен¬
ней безопасности \ в которой последовательно председа¬
тельствуют сенаторы Патрик А. Маккарен — демократ;
Уильям Е. Дженнер — республиканец и Джеймс О. Ист-
ланд — демократ; постоянная подкомиссия сената по
расследованию, где председательствуют сенаторы Джо¬
зеф Р. Маккарти — республиканец и Джон Л. Маккле¬
лан — демократ. Имеется еще одна комиссия с более
ограниченным кругом деятельности, но тем не менее так¬
же ведущая вредную деятельность — это специальная
Комиссия по обследованию фондов, не облагаемых на¬
логами 1 2, которую возглавляют конгрессмены демократ
Юджин Е. Кокс и республиканец Б. Кэролл Рис.
Противоречащая конституции деятельность комиссий
Конгресса имела место еще в 1859 и 1860 годах, непосред¬
ственно предшествовавших началу Гражданской войны в
США. В 1859 году, после того как Джон Браун был при¬
говорен судом и казнен, большинство южан в Сенате вы¬
несло решение о создании специальной комиссии для рас¬
следования обстоятельств нападения Брауна на городок
Харпере-Ферри и того, в какой степени в этом налете
были замешаны лица, непосредственно не участвовавшие
в нем. На первых же заседаниях комиссии стало оче¬
1 Эта подкомиссия входит в юридическую комиссию Сената.
2 О деятельности этой комиссии см. главу 9.
65
видно, что ее действительной целью была дискредитация
движения против рабства в целом.
В 1860 году по требованию комиссии был арестован
нью-йоркский торговец Тадеуш Хиатт; доставленный в
комиссию, он отказался давать показания. Затем он пред¬
стал перед самим Сенатом и под присягой сделал следую¬
щее заявление: «Я почтительно заявляю, что, хотя и при¬
знаю законность и правомерность комиссий по расследо¬
ванию... в то же время не могу рассматривать комиссию
в качестве... трибунала, обладающего правами, которые
никогда ранее не были предусмотрены нашим республи¬
канским правительством, правами, несовместимыми со
свободой, ограничивающими ее и нарушающими основ¬
ные законы нашей страны».
По решению Сената Хиатт был брошен в тюрьму. Но
республиканское меньшинство комиссии согласилось с
осужденным в том, что комиссия превысила свои полно¬
мочия. В докладе меньшинства утверждалось, что комис¬
сия вела расследования, связанные с такими вопросами,
заниматься которыми Конгресс не правомочен. В докладе
подчеркивалось, что «свидетелей, особенно тех, кого по¬
дозревали в ультрааболиционистских1 настроениях, бес¬
церемонно допрашивали о их личных симпатиях, убежде¬
ниях, намерениях, о их поведении, благотворительной
деятельности, о денежных пожертвованиях, лекциях и
выступлениях».
В более поздние времена, в начале этого века, комис¬
сии Конгресса допускали явные превышения своих полно¬
мочий, поступали несправедливо по отношению к свиде¬
телям и нарушали Билль о правах. Так, например, я
вспоминаю, как в 1933 году сенатская подкомиссия по
вопросам банков и валюты, юридическим советником
которой был Фердинанд Пекоре (в дальнейшем извест¬
ный судья), приобрела печальную славу, шельмуя свиде¬
телей в печати и оскорбляя их при допросе. Комиссия
вызвала на допрос моего покойного отца Томаса У. Ла¬
монта и моего старшего брата Томаса С. Ламонта, дирек¬
торов банкирского дома «Дж. П. Морган и К°». Допраши¬
вая их, комиссия превысила свои юридические права, а ее
1 Аболиционизм — движение за отмену рабства негров, полу¬
чившее наибольшее развитие в США в первой половине XIX века.—
Прим. ред.
66
отчеты о ходе заседаний, предназначенные для печати,
были явно тенденциозны.
Однажды комиссия, в нарушение принятой процедуры,
разрешила сенатору Хью П. Лонгу от штата Луизиана,
не являющемуся членом комиссии, допросить моего отца.
Ведя допрос, Лонг, известный в то время в Америке де¬
магог, предшественник Джозефа Маккарти, совершенно
не коснулся вопросов, связанных с банками и валютой.
Все. старания Лонга были направлены на то, чтобы дока¬
зать, что мой отец путем капиталовложений в различные
издания активно участвовал в тайном заговоре с целью
его дискредитации. На протяжении всего заседания комис¬
сии отец держался с холодным презрением к сенатору
Лонгу.
Следовательно, вопрос об ограничении сферы деятель¬
ности комиссии Конгресса не был для нас новым, хотя за
все это время случаи открытого отказа комиссий придер¬
живаться рамок конституции были сравнительна редки.
Лишь в последние двадцать лет, и особенно после учреж¬
дения в 1938 году Комиссии Палаты представителей по
расследованию антиамериканской деятельности, проблема
расследований, проводимых Конгрессом, приобрела ха¬
рактер первостепенной важности в политической жизни
Соединенных Штатов.
По поводу Комиссии по расследованию антиамерикан¬
ской деятельности обозреватель газеты «Нью-Йорк ге¬
ральд трибюн» Уолтер Липпман еще на первых порах ее
деятельности писал, что методы комиссии представляют
собой «подрыв американских моральных устоев: это пуб¬
личное посрамление, во время которого губится репутация
людей, часто без каких-либо доказательств и всегда без
соблюдения юридических гарантий, предоставляемых даже
простым уголовникам; это трибунал, где людей привле¬
кают к ответственности и обвиняют за деяния, которые
на самом деле законны». Заявление Липпмана полностью
относится к сенатской подкомиссии по внутренней безо¬
пасности и постоянной комиссии Сената по расследова¬
ниям; Липпман показывает, что все эти комиссии систе¬
матически присваивают себе как исполнительные функции
по выявлению и преследованию преступников, так и функ¬
ции органов юстиции, организуя судебные процессы и вы¬
нося приговоры. Комиссии действуют так, будто они
67
олицетворяют одновременно прокурора, судью и присяж¬
ных.
Американская конституция отчетливо проводит тройное
разделение государственной власти в Соединенных Шта¬
тах. Статья первая гласит: «Все законодательные права,
предоставляемые этой конституцией, должны принадле¬
жать Конгрессу Соединенных Штатов, который должен
состоять из Сената и Палаты представителей». Статья
вторая указывает: «Исполнительная власть должна быть
предоставлена президенту Соединенных Штатов Амери¬
ки». В статье третьей записано: «Судебная власть в Сое¬
диненных Штатах должна быть предоставлена одному
Верховному суду и тем низшим судам, которые Конгресс
будет время от времени учреждать». Эти положения обе¬
спечивают ту систему «контроля и регулирования», кото¬
рая составляет неотъемлемую часть американского поли¬
тического строя.
Когда в 1952 году правительство Трумэна в обход
Конгресса провозгласило, что берет на себя управление
некоторыми стальными компаниями, Верховный суд
Соединенных Штатов объявил эту меру неконституцион¬
ной на том именно основании, что она представляла собой
нарушение принципа разделения властей и присвоение
исполнительным органом функций законодательного орга¬
на. Верховный суд вынес это решение, невзирая на то,
что обстановка в связи с войной в Корее продолжала
оставаться напряженной. Позднее, в ноябре 1953 года,
бывший президент Гарри С. Трумэн отказался дать пока¬
зания по делу Гарри Декстера Уайта в Комиссии по рас¬
следованию антиамериканской деятельности. В письме
комиссии он утверждал, что, требуя его явки, комиссия
ущемляла полномочия исполнительной власти. Тем самым
он выступил в защиту принципа разделения властей.
В феврале 1954 года комиссия Маккарти, представляя
законодательную власть, попыталась присвоить себе пре¬
рогативы исполнительной власти, учинив допрос бригад¬
ному генералу американской армии Ральфу У. Цвиккеру
по делу майора Ирвинга Переса, зубного врача, служив¬
шего под его командованием. Перес, отказавшийся отве¬
чать на вопросы Маккарти, ссылаясь на свои права сог¬
ласно Пятой поправке, был уволен в запас. На закрытом
заседании комиссии генерал Цвиккер отказался дать под¬
робную информацию по делу Переса на том основании,
68
Что Это явилось бы нарушением военного устава й ЧТО
в данном случае Перес просто выполнял приказы свыше.
Эти вполне резонные возражения генерала вызвали
невиданно грубую и оскорбительную реакцию со стороны
сенатора Маккарти. «Генерал,—заявил он,—постараемся
быть правдивыми... Я не могу не усомниться ни в вашей
честности, ни в ваших умственных способностях... Пре¬
кратите эту лживую болтовню... Любой человек, будь он
даже пятилетним ребенком, поймет этот вопрос... Генерал,
вас следует отстранить от любой должности. Если чело¬
век, которому присвоили чин генерала, заявляет: «Я буду
отстаивать другого генерала, защищающего коммуни¬
стов»,— он недостоин носить этот мундир». После этого
Маккарти передал в прессу полный отчет о допросе Цвик-
кера, абсолютно не считаясь с решением своей собствен¬
ной комиссии о том, что показания, данные на закрытом
заседании, могут быть преданы гласности только с согла¬
сия большинства членов комиссии.
Военный министр Стивенс не замедлил вмешаться в
перепалку, на первых порах поддерживая Цвиккера, но в
дальнейшем, к сожалению, он пошел на компромисс с
Маккарти. В сентябре 1954 года специальная комиссия
Сената по вопросу о вынесении порицания сенатору от
Висконсина, председателем которой был сенатор Артур
В. Уоткинс, республиканец от штата Юта, записала в
своем докладе: «Поведение сенатора Маккарти по отно¬
шению к генералу Цвиккеру, которого он отчитывал, вы¬
смеивал, публично поливал грязью и бесчестил, а также
разглашение им протоколов закрытого заседания вопреки
решению своей комиссии непростительно». Комиссия сена¬
тора Уоткинса рекомендовала Сенату вынести порица¬
ние Маккарти за его поведение, но Сенат в конце концов
все же замял это дело.
Газета «Нью-Йорк тайме» в передовой статье изло¬
жила основной правовой аспект дела Цвиккера, разъяс¬
нив его так: «Когда законодательная власть пытается
вмешаться в законные и правильные действия правитель¬
ственных чиновников, выполняющих возложенные на них
обязанности», это представляет собой серьезное ущемле¬
ние прав исполнительной власти. «Если имеются возра¬
жения в отношении того, как выполняются эти обязан¬
ности в том или ином ведомстве, то они должны быть
заявлены только главе указанного ведомства». Позднее
69
Президент Эйзенхауэр сделал следующее Заявление в свя¬
зи с этим случаем: «Ответственность за действия всех
правительственных ведомств лежит на президенте Соеди¬
ненных Штатов. Эта ответственность не может быть пере¬
дана другому государственному органу».
Вообще особенно часто и грубо комиссии Конгресса
нарушают права судебных органов. В большинстве слу¬
чаев заседания комиссий превращаются в настоящие
судебные разбирательства. Сенатор Вейн Морзе сказал
по этому поводу следующее: «В результате той практики,
которой Сенат придерживается в своих расследованиях,
решая вопрос о виновности или невиновности лиц, дея¬
тельность которых подвергается расследованию, сложи¬
лось такое положение, что с юридической точки зрения
мы уже не можем отрицать, что эти расследования фак¬
тически представляют собой судопроизводство».
Одно из положений Пятой поправки гласит: «Никто не
должен привлекаться к ответственности за тяжкое или
иное позорящее преступление иначе, как по постановле¬
нию или обвинению, вынесенному присяжными...» Комис¬
сии Конгресса, однако, сводят на нет значение этой га¬
рантии и присваивают себе функции Совета присяжных,
задавая свидетелям провокационные вопросы относитель¬
но приписываемых им преступлений и пытаясь сфабрико¬
вать против них дело. Более того, в то время как заседа¬
ния присяжных происходят при закрытых дверях, комис¬
сии нередко на весь мир разглашают обвинения, предъ¬
являемые свидетелю. Комиссии вмешиваются также в
функции прокурора, собирая компрометирующий материал
против свидетелей для использования на судебном про¬
цессе. И, наконец, комиссии узурпируют права судов, вы¬
нося решения о виновности «обвиняемых» и их наказании.
На этих «судебных процессах», организуемых законо¬
дательными органами, комиссии Конгресса лишают сви¬
детелей тех юридических гарантий, которые уже давно
установлены судопроизводством стран английского языка.
Одна из этих гарантий записана в ДПестой поправке к
конституции и гласит: «Во всех случаях уголовного пре¬
следования обвиняемый имеет право ...на очную ставку
с показывающими против него свидетелями; ...обвиняе¬
мый может требовать принудительного вызова своих сви¬
детелей и пользоваться помощью адвоката или защиты».
Этим устанавливается право обвиняемого на перекрест¬
70
ный допрос свидетелей обвинения и на вызов в суд свиде¬
телей защиты.
Но комиссии Конгресса во всех случаях, кроме одного,
отказывали в удовлетворении этого права. Это было тог¬
да, когда сенатор Маккарти, представ в качестве свиде¬
теля перед Комиссией по расследованиям в 1954 году,
потребовал и получил право вести перекрестный допрос.
Дело касалось обвинения сенатора и главного советника
комиссии Роя М. Кона в оказании давления на военное
ведомство с целью добиться особых льгот для рядового
Г. Дэвида Шайна, специального штатного консультанта
комиссии Маккарти.
Комиссии Конгресса обычно сами не налагают наказа¬
ний, за исключением тех случаев, когда они возбуждают
против своих жертв дело о неуважении к Конгрессу.
Однако свидетель, просто подвергающийся допросу, не
говоря уже о том случае, когда он отказывается отвечать
на вопросы, может тяжело пострадать благодаря той ши¬
рокой огласке, какую получают порочащие его обвине¬
ния: он может быть уволен и занесен в черный список,
что чрезвычайно затруднит ему дело устройства на ра¬
боту. «Его не заключают в тюрьму, но он становится
парией... С него не взыскивают штрафа, но он лишается
всяких средств к существованию. В дополнение к этому/
его общественному положению, его родственным связям
и моральному состоянию вместе взятым, наносится тяже¬
лый удар».
Подобно тому как средневековая инквизиция католи¬
ческой церкви признавала людей виновными в ереси и
затем передавала их светским властям для наказания,
так «инквизиция» Конгресса объявляет «еретиков» наших
дней виновными и передает их для наказания тем учеб¬
ным заведениям, фирмам и правительственным ведом¬
ствам, в которых они служат. «Преступление» обычно
состоит в отказе обвиняемого, ссылающегося на права,
предоставленные конституцией, отвечать на вопросы, за¬
даваемые комиссиями Конгресса; а наказание, как пра¬
вило, заключается в увольнении обвиняемого, где бы он
ни работал: в федеральных государственных учреж¬
дениях, в учреждениях штатов, муниципалитетов или в
какой-либо отрасли частного предпринимательства.
Предъявление комиссиями Конгресса требований к
ведомствам федерального правительства об увольнении
71
того или иного служащего, как это часто бывает на
деле, представляет собой еще один пример навязывания
своей воли администрации государственных учреждений
и вмешательства в функции исполнительной власти.
Многие учителя, государственные служащие, артисты
были уволены целыми группами не на основании их
собственных показаний, а в результате того, что ничем
не доказанные злобные обвинения, выдвинутые против
них другими лицами и затем в провокационных целях
разглашенные комиссиями Конгресса, набросили тень на
их имя. Комиссии хранят в своих досье множество не¬
проверенных, сомнительных данных о людях и организа¬
циях в виде вырезок из газет и главным образом в виде
клеветнической информации, поставляемой доносчиками.
Как сообщает Национальный совет христианских церквей
США, «нередки случаи, когда злонамеренным людям
удавалось, послав доносы в отдел досье, получить свои
клеветнические измышления обратно в качестве офици¬
альной «информации из архива Комиссии Палаты пред¬
ставителей по расследованию антиамериканской деятель¬
ности» и распространять их в таком виде».
В течение почти семи лет комиссия непрестанно пу¬
бликовала материалы из своих досье, порочащие репута¬
цию епископа методистской церкви Дж. Бромлея Оксна-
ма. На специальном заседании комиссии, созыва которой
Окснаму удалось добиться, чтобы опровергнуть возводи¬
мые на него обвинения, он заявил: «Составление и пуб¬
ликация этих «досье» дает в руки безответственных лю¬
дей и агентов преступное оружие. Это способствует воз¬
рождению куклуксклановского терроризма в новой, осо¬
бенно опасной форме, когда ни в чем не повинный чело¬
век может быть подвергнут избиению со стороны неиз¬
вестных бандитов, пользующихся полной безнаказанно¬
стью. Оружием в данном случае являются расчетливо
составленные списки так называемых подрывных орга¬
низаций, а сами избиения слишком часто по своему ха¬
рактеру являются проявлением садизма, а не патрио¬
тизма».
Кипы бумаг истрачены на описание случаев, когда
служащих увольняли за то, что они воспользовались кон¬
ституционной гарантией, защищающей свидетеля от при¬
нуждения давать показания против самого себя. При этом
редко обращается внимание, что эта гарантия представ¬
72
ляет собой лишь одно из Пяти Положений, содержащихся
в Пятой поправке, к тому же менее важное, чем поло¬
жение, гласящее, что никто «не может быть лишен жизни,
свободы или собственности без надлежащего судебного
разбирательства». Четырнадцатая поправка содержит
этот же принцип и делает его обязательным для всех
штатов. Именно этот принцип «законного судебного раз¬
бирательства» как раз и нарушается постоянно комис¬
сиями Конгресса.
Соблюдение установленной судебной процедуры пред¬
ставляет собой основу всей американской системы пра¬
восудия. Пять статей (IV—VIII) Билля о правах каса¬
ются исключительно процессуальных вопросов. По вы¬
ражению судьи Франкфуртера, выступившего от имени
большинства в связи с принятием решения Верховного
суда: «История свободы — это в основном история соблю¬
дения процессуальных гарантий».
Основа установленного в США порядка судопроиз¬
водства состоит в том, что человек должен считаться
невиновным до тех пор, пока его виновность не будет
доказана. Но комиссии Конгресса, вывернув этот прин¬
цип наизнанку, исходят в своих действиях из предпо¬
сылки, что человек, если ему предъявлено обвинение,
считается виновным до тех пор, пока не будет доказано
обратное. Поскольку обвиняемый практически не в силах
убедительно опровергнуть туманные и нелепые обвине¬
ния, которыми забрасывают его болтливые ренегаты ком¬
мунистической партии, оказавшиеся платными профес¬
сиональными осведомителями,— особенно учитывая, что
правила, принятые комиссиями, запрещают ему зада¬
вать вопросы своим обвинителям,— он обычно попадает
в трудное положение. И в результате его считают винов¬
ным на основании простого оговора, недоказанных слу¬
хов, газетной болтовни или наличия в числе его знако¬
мых подозрительных лиц.
Уолтер Литтман указывал на страницах «Нью-Йорк
геральд трибюн», как трудно простому гражданину, выз¬
ванному для допроса в комиссию Маккарти, опроверг¬
нуть, например, обвинения, предъявленные ему на засе¬
дании и затем опубликованные в прессе: «Человеку, кото¬
рому предъявлено обвинение и который может лишь от¬
рицать свою вину, противостоит сенатор Соединенных
Штатов, имеющий в своем распоряжении весь аппарат
73
Сейатской комиссий и свой секретариат, а такж;е целый
легион платных и добровольных осведомителей... Корень
зла заключается в том, что расследование, проводимое
Маккарти, представляет собой судебное преследование и
притом такое, которое не ставит задачей найти истину
и добиться справедливости... Газетные редакторы из от¬
дела новостей не могут заменить добросовестную комис¬
сию Конгресса, а сообщаемые ими легковесные факты
не могут заменить материалы расследования, которых не
смогла добыть комиссия».
Как видно из протоколов и решений комиссий, док¬
трина признания ответственности за связи 1 все больше
вытесняет старую юридическую концепцию, считающую,
что вина всегда носит личный характер. Если будет до¬
казано, что человек принадлежит или принадлежал к
организации, рассматриваемой министром юстиции США
в качестве «подрывной» или хотя бы непопулярной, то
весьма вероятно, что этому человеку приклеят ярлык ком¬
муниста или попутчика и лишат его работы, по крайней
мере подорвут его положение в обществе. В результате
нажима со стороны комиссий Конгресса людей уволь¬
няют только за то, что они выписывали журналы либе¬
рального направления, вроде «Нейшн» и «Нью Рипаб-
лик», или за поддержку ими петиции с протестом против
ущемления гражданских свобод, или за дружбу или род¬
ство с лицами радикальных взглядов.
Профессор Генри Стил Коммейджер считает, что при¬
знание принципа «ответственности за связи» порочно как
в логическом, так и в юридическом, а также практиче¬
ском и нравственном отношениях. Он пишет: «Если ка¬
кая-нибудь идея заслуживает поддержки, то положение
не изменится оттого, что лица, к которым мы относимся
неодобрительно, оказывают ей поддержку; если даже все
злонамеренные лица в нашей стране подтвердят, что два
плюс два равно четырем, с этим все равно придется
согласиться...
Для того чтобы убедить людей как консервативных,
так и либеральных взглядов согласиться с этим прин¬
ципом, можно привести убедительный довод, имеющий
практическое значение. Ведь если считать, что поддержка
1 Имеется в виду ответственность не за действия, совершенные
данным лицом, а за его связи и отношения с другими лицами и ор¬
ганизациями.— Прим. ред.
74
правого дела со стороны тех, кого мы осуждаем, может
нанести ущерб этому делу, то лучшим способом опоро¬
чить Декларацию независимости или нарушить консти¬
туцию было бы одобрение этих документов коммунисти¬
ческой партией; лучшим способом взорвать республи¬
канскую партию, или Американский легион, или Амери¬
канскую ассоциацию адвокатов было бы одобрение их
политики и целей газетой «Дейли уоркер». Обычный
прием, или, вернее, трюк, применяемый членами комис¬
сий Конгресса, когда они хотят запугать свидетелей,—
это заявить им, что их слова с одобрением цитировались
газетой «Дейли уоркер». Но следует помнить, что выска¬
зывания Герберта Гувера и покойного сенатора Тафта
неоднократно одобрительно цитировались в «Правде».
Утверждение, что правое дело может пострадать от под¬
держки тех, кого мы осуждаем, заводит нас в тупик».
Концепция ответственности за связи морально пороч¬
на, заключает профессор Коммейджер, «потому, что при¬
писывает злу гораздо большую власть, чем добру. Она
основана поэтому на полном неверии в человечество и
опирается на общественную теорию, которую можно было
бы назвать теорией гнилого яблока. Эта теория состоит
в том, что один порочный человек развращает всех до¬
стойных людей, а одна ошибочная идея ниспровергает
все положительные идеи. Заметьте, что этот процесс
распространения заразы действует лишь в одном направ¬
лении. Очевидно, что один коммунист или один саботаж¬
ник может заразить всю организацию, в то время как
тысяча республиканцев или легионеров не в состоянии
оказать какого-нибудь заметного влияния».
Хотя это оружие — признание ответственности за
связи — применяется главным образом против либералов
и радикалов, оно может рикошетом ударить и по кон¬
серваторам. Так, например, во время предвыборной кам¬
пании 1954 года политические противники Клиффорда
П. Кейса, кандидата республиканской партии в сенат
США от штата Нью-Джерси, неожиданно попытались
дискредитировать его, заявив о том, что его сестра, Аде¬
лаида Кейс, принимала активное участие в деятельности
организаций «коммунистического фронта». Основанием
для обвинения послужило показание осведомителя Беллы
В. Додд, бывшего члена коммунистической партии.
Впоследствии выяснилось, что мисс Додд имела в виду
75
другую Аделаиду Кейс, преподававшую в Педагогическом
колледже в городе Колумбия и в Епископальном теоло¬
гическом институте в Бостоне. Поскольку профессор
Аделаида Кейс умерла в 1948 году, до того как мисс
Додд дала свои показания, опровергнуть это обвинение
было весьма затруднительно. Предъявленное Кейсу обви¬
нение о его связях вызвало политический скандал, и ему
пришлось потратить много времени и усилий на опровер¬
жение этого обвинения. Хотя Кейс занимал твердую анти-
маккартистскую позицию, в своей предвыборной кампа¬
нии он умолчал о том, что само правительство Эйзенха¬
уэра в течение длительного времени использовало док¬
трину признания ответственности за связи в качестве
дубинки в пресловутой «охоте на ведьм». Кейс был из¬
бран в Сенат в ноябре 1954 года, получив весьма незна¬
чительный перевес над своим противником — кандидатом
от демократической партии.
В апреле 1955 года еще один видный республиканец,
Эдвард Дж. Корси, помощник государственного секретаря
Даллеса по вопросам беженцев и иммиграции, явился
жертвой подобного же обвинения. Он вынужден был
оставить свой пост после многократных выступлений
конгрессмена-демократа Фрэнсиса Е. Уолтера, утверждав¬
шего, будто Корси был в прошлом связан с организа¬
циями «коммунистического фронта». Корси, отрицая обви¬
нение, сказал, что в беседе по этому поводу с Даллесом
последний дал ему понять, что «возражать Уолтеру бес¬
полезно, ибо это может повлиять на ряд других вопросов
и осложнить его отношения с Конгрессом, чего он бы не
хотел». Корси занимал пост уполномоченного США по
вопросам иммиграции при президентах Гувере и Франк¬
лине Д. Рузвельте, кроме того, он служил уполномочен¬
ным по вопросам промышленности штата Нью-Йорк в то
время, когда губернатором этого штата был Дьюи.
Одна из самых отрицательных сторон принципа при¬
знания ответственности за связи состоит в том, что часто
его применение в практике комиссий Конгресса ведет к
нарушению, если не по форме, то по крайней мере по
существу, одного из положений Конституции Соединен¬
ных Штатов, гласящего, что законы не могут иметь обрат¬
ной силы. Речь идет о том, что закон не может нака¬
зывать за действия, которые в момент их совершения
не были противозаконны. Комиссии по расследованиям
76
придают закону обратную силу, наказывая людей за то,
что лет за десять или пятнадцать до вызова в комиссию
они с добрыми* намерениями вступили в организацию,
которая впоследствии была объявлена «подрывной».
Комиссии Конгресса по расследованиям подрывают
установленные правила судебной процедуры, пренебрегая,
по крайней мере косвенно, тем положением конституции,
которое запрещает парламенту присваивать себе судеб¬
ные функции. Согласно определению Верховного суда
США, парламентское осуждение представляет собой «за¬
конодательный акт, которым налагается наказание без
судебного разбирательства». В одном из последних реше¬
ний Верховного суда говорится: «Когда наши предки пи¬
сали конституцию и Билль о правах, они имели доста¬
точно оснований полагать, что парламентские суды и осу¬
ждения слишком опасны для свободы и не должны суще¬
ствовать в свободной стране, о создании которой они
мечтали. Поэтому они запретили парламентское осужде¬
ние... Если бы это не было предусмотрено нашим право¬
судием, то действия Конгресса, направленные против вы¬
шеупомянутых лиц, позорящие их репутацию и значитель¬
но ограничивающие их возможности найти средства к су¬
ществованию, не могли бы быть опротестованы ни в одном
суде. Наша конституция не имела в виду допустить по¬
добное положение» (курсив мой.— К. Л.).
Комиссии Конгресса нарушают и другое положение
конституции, ограничивающее круг деятельности феде¬
рального правительства. Это предусмотрено Десятой по¬
правкой к конституции, гласящей: «Права, не предостав¬
ленные Конституцией Соединенных Штатов и не отнятые
у штатов, принадлежат штатам или народу». Комиссии
Дженнера и Вельде, проводя расследования в государ¬
ственных школах и колледжах Бостона, Нью-Йорка и
Филадельфии и подвергая допросу преподавателей, несут
ответственность за пренебрежение к Десятой поправке
Вообще государственные школы и муниципальные учеб¬
ные заведения всегда считались у нас подлежащими ком¬
петенции исключительно местных органов. Федеральные
власти не имеют права вмешиваться в дело образования
в штатах, так л;е как в дела местной полиции и управ¬
лений пожарной охраны.
Комиссии Конкресса претендуют на то, что они разоб¬
лачают и пресекают крупные коммунистические заговоры,
7?
направленные на свержение правительства. На самом же
деле они ведут безжалостную кампанию против всех идей
и организаций, не соответствующих правым ортодоксаль¬
ным взглядам. Джордж Ф. Кеннан, бывший посол в Со¬
ветском Союзе, коснулся этого вопроса в своем выступле¬
нии в университете Нотр Дам в 1953 году. Он говорил о
силах в нашем обществе, которые «мечутся в разных на¬
правлениях под тревожными и крикливыми лозунгами
антикоммунизма... Создается впечатление, что эти люди,
если им не помешать, в конечном счете сузят понятие
общественных ценностей в политической и культурной
областях до такой степени, что оно будет включать толь¬
ко их фанатичных обвинителей, исключая все и вся, не
охваченное обличительным порывом» (курсив мой.—
К. Л.).
Федеральное бюро расследований располагает объеми¬
стыми досье почти на всех, кому надлежит предстать пе¬
ред мракобесами из комиссий Конгресса. Поскольку эти
люди — по большей части радикалы, либералы или оппо¬
зиционно настроенные — не являются нарушителями зако¬
на и повинны в худшем случае в приверженности к неко¬
торым считающимся неблаговидными идеологическим
взглядам, комиссии пытаются погубить их путем методов
расследования, выходящих за рамки законности или пря¬
мо противозаконных. Более того, нет сомнения, что ФБР,
не имея на то прав, снабжает комиссии Конгресса секрет¬
ными данными из своих досье, чтобы дать им зацепку для
допроса своих жертв.
Профессор Дортсмутского колледжа Роберт К. Карр
в своем научном труде «Комиссия Палаты представите¬
лей по расследованию антиамериканской деятельности,
1945—1950 гг.» пишет, что на многих заседаниях были
оглашены «сведения, уже известные ФБР». Он утвер¬
ждает, что «в качестве главных свидетелей на заседа¬
ниях комиссии выступают тайные агенты ФБР, проник¬
шие в коммунистическое движение... Совершенно ясно,
что эти заседания используются для обеспечения опубли¬
кования информации из’ досье ФБР».
Конгрессмен Дж. Парнелл Томас, в бытность свою
председателем Комиссии по расследованию антиамери¬
канской деятельности, заявил в 1948 году: «Между этой
комиссией и ФБР существует теснейшая связь. Я не могу
указать того же об отношениях с аппаратом министра
78
Юстиции, но МеЖду комиссией и ФБР установилась очень
тесная связь. Мне кажется, что между ними имеет место
хорошее взаимопонимание. Однако не следует говорить
слишком много по этому поводу». Сенатор Карл Мундт
от штата Южная Дакота, видный республиканец, член
комиссии Маккарти, был откровеннее: «ФБР может со¬
брать обильный материал о проникновении коммунистов,
но он недостаточен, чтобы обосновать обвинительное за¬
ключение. В таких случаях часто ФБР секретно инфор¬
мирует комиссию Конгресса». Другой член комиссии
Маккарти, сенатор Эверетт Диркенс, республиканец от
штата Иллинойс, заявил, выступая по радио, что гораздо
легче установить, лжет ли свидетель или выкручивается,
«если под рукой имеются данные ФБР».
Сенатор Дж. У. Фулбрайт от штата Арканзас, один из
лидеров демократической партии — человек, заслуживаю¬
щий доверия,— вскрыл все это в марте 1954 года, заявив
протест против неоднократной «утечки» секретной инфор¬
мации из досье ФБР в руки таких субъектов, как сенатор
Маккарти и его адвокат в комиссии Кон. Достаточно пло¬
хо, заявил сенатор Фулбрайт, когда лица, не имеющие на
то права, получают точные, проверенные факты от ФБР,
но еще хуже, когда они используют «различные сплетни,
слухи и всевозможные неподтвержденные сведения».
Вопросы, задаваемые инквизиторами из комиссий Кон¬
гресса, редко направлены на выявление фактов, которые
могли бы помочь законодательной деятельности; большей
частью они рассчитаны на то, чтобы оклеветать, унизить
свидетеля или, еще хуже, чтобы заманить его в ловушку
и обвинить в лжесвидетельстве. Епископ Окснам говорил
по поводу своего допроса в 1953 году в Комиссии по рас¬
следованию антиамериканской деятельности, что обста¬
новка на всем протяжении заседания ясно указывала, что
его хотят «поймать». И в этом случае, пытаясь создать ос¬
нования для обвинения в лжесвидетельстве, комиссии
Конгресса присваивают себе функции органов юстиции,
действуя в качестве прокуратуры и советов присяжных.
На одном из заседаний, посвященном внешней поли¬
тике США в 1950 году, сенатор Маккарти со всей откро¬
венностью разъяснял значение взятой им на себя роли
общественного обвинителя. Он сказал: «Мы убеждаемся,
что коммунисты проявляют исключительную ловкость в
тех вопросах, которые представляют для них интерес. Они
79
ведут большую подпольную работу. Трудно уличить Их в
преступной деятельности, связанной со шпионажем, но мы
нашли один способ. Мы судим их за лжесвидетельство, а
некоторых наиболее опасных из них устраняем. Поэтому я
надеюсь, что каждый свидетель, вызванный в комиссию,
будет приведен к присяге и его показания будут изучены
самым тщательным образом; и если мы не в силах осу¬
дить некоторых из них за их антигосударственную дея¬
тельность, возможно, мы сумеем осудить их за лжесви¬
детельство».
Еще одна, вызывающая тревогу особеннность инквизи¬
торской деятельности Конгресса — это широкое распро¬
странение подкомиссий, состоящих из одного человека,
которые снуют по стране и производят расследования Ч
Такая система концентрирует слишком большую власть в
руках отдельного сенатора или конгрессмена; присутствие
в комиссии других членов могло бы в какой-то степени
обуздать их. Сенатор Маккарти представляет собой наи¬
более яркий пример подобного стремления к единоличной,
диктаторской власти.
На деле члены Конгресса, состоящие в главных комис¬
сиях по расследованиям, все больше отходят от своих
прямых обязанностей по внесению и утверждению законо¬
дательных предположений, направленных на благо аме¬
риканского народа. Они изощряются в том, чтобы высле¬
живать коммунистов, попасть в сенсационные сообщения
печати, которые сопутствуют широкой кампании против
«красных», и стараются нажить политический багаж, вы¬
ступая застрельщиками в этой инсценированной борьбе
за спасение Америки от «подрывных элементов». При
этом, разумеется, они разбазаривают на такие расследо¬
вания колоссальные средства, ассигнуемые Конгрессом
(в 1953/54 финансовом году на эти цели была ассигно¬
вана рекордная сумма в 8 млн. долларов).
Подобные ассигнования, однако, составляют лишь не¬
значительную часть национальных затрат, связанных с
расследованиями, проводимыми Конгрессом. Множество
людей и организаций, которые вызываются для допроса
или которым угрожает расследование, в дополнение к
этим ассигнованиям вынуждены тратить крупные суммы
1 Палата представителей в 1955 году упразднила подкомиссии,
состоящие из одного члена. См. стр. 98.
80
для подготовки к допросу: оплачивать адвокатов и даже,
возможно, защиту, если дело -передается в суд. Генри П.
Ван Дузен, президент Объединенной теологической семи¬
нарии, затрагивает этот вопрос в письме редактору «Нью-
Йорк тайме»: «Рассмотрим один случай. Комиссия Кок¬
са \ проводившая расследование благотворительных фон¬
дов, израсходовала менее 75 тыс. долларов, ассигнован¬
ных для этой цели. Что же касается организаций, связан¬
ных с этими фондами, то их затраты на подготовку отве¬
тов на предъявленный комиссией вопросник, состоящий
из 120 пунктов, выражены пятизначными и даже шести¬
значными цифрами. Было подсчитано, что общая сумма,
затраченная 1500 организациями, опрошенными комис¬
сией, достигла примерно 10 млн. долларов, оплаченных
из фондов пожертвований; эти деньги были израсходо¬
ваны не на цели, предназначенные основателями этих
фондов, а на удовлетворение любопытства Конгресса».
Ван Дузен обратил также внимание на то достойное
сожаления обстоятельство, что «оргии» расследований
Конгресса производят отрицательное впечатление на об¬
щественное мнение за границей. «Американский народ
должен знать, что последние расследования выставляют
эту сторону деятельности их правительства на посмешище
перед мировым общественным мнением, если не сказать,
что придают ему скандальную известность».
Ничто не могло нанести такого ущерба престижу Аме¬
рики за границей, как турне по Европе, предпринятое вес¬
ной 1953 года двумя сотрудниками комиссии Маккарти —
Роем М. Коном и Г. Дэвидом Шайном. Сенатор напра¬
вил этих двух молодых людей — каждому из которых
едва минуло двадцать лет — расследовать «подрывные»
настроения в правительственных учреждениях США в
Европе. Где бы ни появлялись эти безответственные вы¬
скочки во время своей миссии «злой воли», они вызывали
страшное негодование. В Англии, где пресса охарактери¬
зовала их как «агрессивных, грубых, невежественных,
необщительных и пустых людей», они были встречены
столь недоброжелательно, что пробыли в Лондоне всего
пять часов и отменили намеченную ранее проверку
1 Речь идет о специальной Комиссии Палаты представителей
по обследованию фондов, не облагаемых налогами. См. главу 9.
4 Корлис Ламонт
81
лояльности английских граждан, состоящих на службе
американского правительства в Англии.
В общем эти шуты — эмиссары Маккарти — нанесли
серьезный ущерб, и особенно тем, что еще больше тер¬
роризировали персонал заграничных библиотек Государ¬
ственного департамента, требуя запрещения всех «подо¬
зрительных» книг и журналов. Это было частью общей
кампании сожжения книг, организованной Маккарти. Пе¬
репуганные сотрудники Государственного департамента
стали действительно сжигать книги. Множество книг и
несколько журналов, таких, как «Нейшн» и «Нью Рипаб-
лик», были сняты с полок библиотек.
Многочисленные проверки книг и их авторов, прове¬
денные Маккарти, являются явными нарушениями одного
из пунктов Первой поправки к конституции, гарантирую¬
щей свободу печати. Маккарти сделал, кроме того, пря¬
мую попытку нарушить эту свободу, вызвав в комиссию
в 1953 году трех известных журналистов: Седрика Сел¬
фриджа, редактора газеты «Нэшнл гардиен», Джеймса
Аронсона, заместителя редактора того же еженедельника,
и Джеймса Уекслера, редактора газеты «Нью-Йорк пост».
Допрашивая с пристрастием этих людей, Маккарти, ви¬
димо, сводил с ними счеты за их антимаккартистские вы¬
ступления и пытался путем запугивания добиться изме¬
нения политической линии редактируемых ими газет.
Маккарти «взялся» за Селфриджа и Аронсона еще и
потому, что в свое время они работали в отделе печати
верховного штаба союзных экспедиционных сил в окку¬
пированной Германии. Оба отказались отвечать на вопро¬
сы сенатора, сославшись на Пятую поправку к конститу¬
ции. Через два дня после заседания комиссии Министер¬
ство юстиции арестовало Селфриджа, с тем чтобы вы¬
слать его обратно в Англию, откуда он в 1936 году эми¬
грировал в Соединенные Штаты. Сфабрикованное против
Белфриджа обвинение гласило, что в 1937 году он якобы
состоял в коммунистической партии.
Позднее генерал Джозеф М. Суинг, уполномоченный
США по вопросам иммиграции и натурализации, откро¬
венно признав, что правительство преследует Селфриджа
за его идеи, утверждал, будто его «политические убежде¬
ния связаны с широким заговором, направленным на уни¬
чтожение свободного мира, в связи с чем он, по нашему
мнению, представляет собой угрозу для нашей националь¬
82
ной безопасности». После почти двухлетней борьбы в су¬
дах, просидев в заключении более четырех месяцев, Бел-
фридж в конце концов проиграл дело и был выслан в
Англию в августе 1955 года. Взяв на себя роль «редакто¬
ра в ссылке», он регулярно шлет из Лондона корреспон¬
денции для «Нэшнл гардиен».
У нас много говорят о том, что методы расследова¬
ния, применяемые Комиссией Сената по вопросам внут¬
ренней безопасности, в основном гарантируют справедли¬
вый разбор дела. Но протоколы заседаний этой комиссии
под председательством ныне покойного сенатора Патрика
Маккарена от штата Невада, а затем сенатора Уильяма
Е. Дженнера от штата Индиана отнюдь не подтверждают
эту точку зрения.
Летом 1951 года Комиссия по вопросам внутренней
безопасности затратила много времени на то, чтобы изо¬
бразить Американский институт по тихоокеанским про¬
блемам коммунистической организацией, а лиц, его под¬
держивающих,— коммунистами, несущими ответствен¬
ность за мнимое предательство внешней политики США
на Дальнем Востоке. Преследуя эту постыдную цель, ко¬
миссия попыталась создать впечатление, будто я был экс¬
пертом по Дальнему Востоку и направлял всю деятель¬
ность института. На самом же деле я был членом инсти¬
тута лишь в течение нескольких лет и мое участие в его
работе было более чем скромным. Для того чтобы совер¬
шенно исказить картину, комиссия даже не упомянула
того, что мой отец, Томас У. Ламонт, председатель совета
директоров компании «Дж. П. Морган энд К0», прекрас¬
но знавший Дальний Восток, активно участвовал в работе
Института по тихоокеанским проблемам и финансировал
его в течение более двадцати лет. Этим комиссия, очевид¬
но, хотела скрыть тот факт, что в числе лиц, финансирую¬
щих институт, были крупные банкиры, консерваторы и
республиканцы вроде моего отца.
22 августа 1951 года на заседании советник комиссии
предпринял еще одну попытку опорочить эту замечатель¬
ную организацию, заявив, что я якобы поддерживал с ней
тесную связь. Он ловко использовал памятную записку
со следующим обращением: «К. Л. от Э. К. К.», выразив
убеждение в том, что она была адресована Корлису Ла¬
монту Эдвардом К. Картером, бывшим генеральным се¬
кретарем института. Никому не дали возможности опро¬
4*
83
вергнуть это утверждение и доказать, что записка Карте¬
ра была адресована Клейтону Лейну, бывшему сотруд¬
нику института. Должен признаться, что эта маленькая
махинация встревожила меня; меня не покидало чувство,
что когда-нибудь мне могут предъявить обвинение в со¬
вершении какого-нибудь настоящего преступления на том
основании, что мои инициалы совпадают с инициалами
другого лица.
«Расследование» деятельности института, проведенное
Комиссией по вопросам внутренней безопасности, яв¬
ляется ярким примером того, что современные комиссии
Конгресса не ставят своей целью получение всех факти¬
ческих данных для составления объективной картины
деятельности организации. Их цель состоит в том, чтобы
во имя узких политических целей, путем преднамеренных
искажений представить данную организацию в соответ¬
ствии с заранее намеченной версией как подрывную, за¬
говорщическую или коммунистическую.
Эта же самая комиссия под председательством сена¬
тора Маккарена в 1952 году в течение целых двенадцати
дней допрашивала Оуэна Латтимора, профессора Универ¬
ситета Джона Гопкинса. Латтимор, которого сенатор
Маккарти называл «главным шпионским агентом Рос¬
сии в Соединенных .Штатах», в это время уже попал в
разряд «сомнительных». Когда обвинения Маккарти лоп¬
нули, как мыльный пузырь, его коллега по демократиче¬
ской партии Пат Маккарен продолжил мстительное пре¬
следование профессора Латтимора.
Латтимор легко и обстоятельно отвечал на сотни по¬
ставленных ему комиссией Маккарена вопросов, из ко¬
торых многие были мелкими и незначительными, касав¬
шимися его выступлений, собраний, на которых он при¬
сутствовал, поездок, встреч, связей, бесед и даже мыслей
за предшествовавшие двадцать пять лет. Не удивительно,
что в своих ответах он допустил незначительные неточ¬
ности и противоречия. Представьте себе, насколько точны
вы можете быть, если комиссия Конгресса неожиданно
потребует, чтобы вы сообщили дату и место вашего завт¬
рака с г-ном X., который состоялся лет десять тому на¬
зад. Именно такого рода вопросы были заданы Латти¬
мору с целью подвергнуть его новым, еще более тяжелым
испытаниям.
Комиссия Маккарена утверждала, что в своих пока¬
84
заниях Латтимор сознательно лгал; путем политических
комбинаций и беззастенчивого давления на суд ей удалось
добиться обвинения Латтимора в том, что он семь раз дал
ложные показания Так, в частности, пятое по счету ин¬
криминируемое ему «преступление» состояло в том, что
он вскоре после нападения нацистской Германии на Со¬
ветский Союз, то есть после 22 июня 1941 года, встретил¬
ся за завтраком с ныне покойным Константином Уман¬
ским, советским послом в Соединенных Штатах, а затем,
когда ему предъявили материалы, свидетельствующие о
допущении им ошибки, он стал утверждать, что встреча
имела место ранее указанной даты. 'Конечно, память мог¬
ла изменить Латтимору, и совершенно возмутительно, что
комиссия Конгресса отказала свидетелю в праве испра¬
вить показание, данное им при таких обстоятельствах.
В течение 1952 и 1953 годов Комиссия по вопросам
внутренней безопасности длительное время занималась
проверкой лояльности американцев, состоящих на служ¬
бе в Организации Объединенных Наций, среди которых
она выискивала подрывные элементы. Подобное рассле¬
дование нарушало Конституцию Соединенных Штатов,
т. к. оно касалось политических убеждений и связей
подвергшихся допросу лиц. Кроме того, это нарушало и
Устав Организации Объединенных Наций, поскольку ко¬
миссия, представляющая законодательную власть амери¬
канского государства, оказала сильное давление на слу¬
жащих международной организации. Устав ООН гласит:
«Каждый член Организации обязуется уважать строго
международный характер обязанностей Генерального се¬
кретаря и персонала Секретариата и не пытаться оказы¬
вать на них влияние при 1исполнении ими своих обязан¬
ностей».
Поскольку Генеральный секретарь Трюгве Ли уступил
настояниям Комиссии по вопросам внутренней безопасно¬
сти и уволил сотрудников ООН, которые, сославшись на
Пятую поправку к конституции, отказались отвечать на
вопросы комиссии, он также нарушил статью Устава Ор¬
ганизации Объединенных Наций, -в которой говорится:
«При исполнении своих обязанностей Генеральный секре¬
тарь .и персонал Секретариата не должны запрашивать
1 Министерство юстиции прекратило в 1955 году дело Латти¬
мора. Более подробно об этом см. в главе 7.
85
или получать указаний от какого бы то ни было прави¬
тельства или власти, посторонней для Организации».
В дальнейшем специальный Административный трибунал
Организации Объединенных Наций объявил незаконным
увольнение И из числа 21 американцев — служащих
ООН и вынес решение о .восстановлении 4.из них. Тем
не менее Даг Хаммаршельд, преемник Трюгве Ли на по¬
сту Генерального секретаря, из чувства благоговения перед
правительством США отказался выполнить это решение.
После этого Административный трибунал постановил,
чтобы 11 незаконно уволенным служащим, в случае если
о1н.и не будут восстановлены на работе, было выплачено
возмещение в сумме 179 420 долларов из средств Орга¬
низации Объединенных Наций. Правительство США,
однако, отказалось подчиниться этому постановлению и
апеллировало к Международному суду. В июле 1954 года
Международный суд подтвердил правильность постанов¬
ления Административного трибунала, и, наконец, в декаб¬
ре 1954 года американское правительство подчинилось
этому решению.
Проверка лояльности персонала ООН, растянутая Ко¬
миссией по вопросам внутренней безопасности на долгие
месяцы, деморализовала служащих Организации и внесла
беспорядок в их работу. Обстановка становилась все на¬
пряженнее, и одним из результатов ’было самоубийство
генерального советника ООН Г. Феллера, который 13 но¬
ября 1952 года выбросился с двенадцатого этажа из окна
своей нью-йоркской квартиры. Трюгве Ли тут же опубли¬
ковал заявление, в котором сказал о Феллере следующее:
«Он день и ночь неутомимо работал под моим руководст¬
вом, добиваясь соблюдения всех правил закона и право¬
судия при расследовании, и старался не допустить клеве¬
ты и необоснованных обвинений. Это подвергло его дли¬
тельному и сильному напряжению. Результатом явилась
его ужасная трагическая смерть».
В 1954 году сенатор Истленд от штата Миссисипи,
встретивший на выборах этого года сильную оппозицию,
организовал особенно мерзкое расследование в Нью-Орле¬
ане, где он, представляя собой подкомитет Комиссии по
вопросам внутренней безопасности, действовал в единст¬
венном лице. Своим расследованием Истленд силился об¬
наружить коммунистический заговор за кулисами Фонда
просвещения Конференции Юга; это расследование вы¬
86
Лилось в сенсационную шумиху. Фонд представляет собой
филиал давно существующей Конференции борьбы за бла¬
госостояние народа Юга — одной из немногих либераль¬
ных организаций, существующих на Юге. Инквизиция
Истленда основывалась главным образом на показаниях
двух провокаторов, бывших членов коммунистической
партии,— Джона Батлера и Поля Кроуча.
В числе вызванных и, как полагается, облитых грязью
свидетелей были исполнительный директор Фонда, скром¬
ный человек, посвятивший себя науке,— Джеймс Дом¬
бровский; Обрий Уильямс, президент Фонда и редактор
журнала «Саутзерн фарм энд хоум»; Вирджиния Дарр,
один из директоров Фонда, жена Клиффорда Дарра, быв¬
шего члена Федерального комитета коммуникаций
(ФКК); Майлс Хортон, один из директоров Фонда и гла¬
ва Народной школы Хайлендера. За отказ ответить на
некоторые вопросы и попытку включить в протокол заяв¬
ление президента Эйзенхауэра в защиту гражданских сво¬
бод Хортон был силой удален с заседаний.
Когда провокатор Кроуч обвинил г-жу Дарр в том, что
она знала о существовании коммунистической шпионской
группы, ее муж потерял самообладание. Он бросился к
барьеру перед скамьями свидетелей, грозя Кроучу:
«Я убью тебя, подлая собака, за клевету на мою жену».
Полицейские удержали Дарра, который, выйдя из здания
судй, потерял сознание. Он был помещен в больницу, так
как состояние его сердца внушало опасения.
В связи с упоминанием пресловутого Поля Кроуча я
хочу отметить, что в своих расследованиях Комиссия по
вопросам внутренней безопасности и Комиссия по рассле¬
дованию антиамериканской деятельности Палаты пред¬
ставителей, а также сенатская подкомиссия по расследо¬
ваниям опирались на разношерстную кучку профессио¬
нальных провокаторов, раболепствующих ренегатов ком¬
партии и разоблачивших себя шпиков, получавших за
свои клеветнические показания от 25 до 50 долларов в
день. После второй мировой войны подобные субъекты
все чаще выступают на расследованиях^ Конгресса; их
доходы зависят от способности безотказно давать все но¬
вые сенсационные показания.
В 1951 году комиссия Маккарти для облегчения своей
неблаговидной работы пошла даже на наем шпиона.
В том же году швейцарский суд вынес приговор амери¬
87
канскому гражданину Чарльзу Е. Дэвису за политический
шпионаж; Дэвис признался, что, находясь на службе у
сенатора Маккарти, он пытался ложно обвинить Джона
Картера Винсента, американского посла в Швейцарии, в
том, что он тайный «красный» агент. Дэвис составил
фальшивую телеграмму от имени одного видного швей¬
царского коммуниста, адресовав ее Винсенту, которой на¬
деялся спровоцировать последнего на компрометирующий
его ответ. Дэвис .изложил подробности этого позорного
дела в серии статей в газете «Дейли компас», озаглавлен¬
ной «Я был шпионом Маккарти».
При этом инквизиторы из Конгресса громогласно
объявляют себя пламенными патриотами, спасающими
республику от ужасных опасностей. Но их дела, подры¬
вающие американские демократические институты и пра¬
вительственные учреждения, говорят об обратном. Как
уже указывалось, сенатор Маккарти сделал все, для того
чтобы подорвать авторитет вооруженных сил США. Еще
большего успеха добился он в отношении Государствен¬
ного департамента и его заграничной службы. В связи с
этим в начале 1954 года «Нью-Йорк тайме» напечатала
письмо, подписанное пятью видными американскими ди¬
пломатами, среди которых были Норман Армур, бывший
посол в пяти странах, Джозеф К. Грю, бывший посол в
Японии и бывший заместитель государственного секре¬
таря. В письме говорилось:
«Недавно заграничная служба подверглась серии на¬
падок извне, когда лояльность и моральные качества ее
сотрудников были поставлены под сомнение. За ред¬
кими исключениями, поводы для этих нападок настолько
неосновательны, что вряд ли могут выдержать проверку
в суде или в сознании любого человека, способного от¬
личить назойливо повторяющиеся голословные обвинения
от мало-мальски обоснованных. Тем не менее эти напад¬
ки вызвали пагубные результаты.
Неизбежен вывод, что чиновник заграничной службы,
дающий информацию о людях и событиях так, как это
ему подсказывают его способности и совесть, и делающий
рекомендации, которые он в данный момент считает наи-
лучшим образом отвечающими интересам Соединенных
Штатов, может впоследствии обнаружить, что его лояль¬
ность и благонадежность поставлены под сомнение. Мо¬
жет случиться даже так, что после многих лет добросове¬
88
стной работы он будет вынужден оставить службу, а его
доброе имя гражданина будет .навеки опорочено. Поэтому
предпочитают составлять донесения и |рекомендации в не¬
определенной или настолько осторожной форме, что они
приобретают двусмысленный характер...
Страх в настоящее время играет важную роль в аме¬
риканской жизни. В результате вера в себя, вера в дру¬
гих, в справедливость, инстинктивное чувство оградить
права людей иных взглядов временно — будем надеяться,
что это именно так,— утеряны. Было бы трагедией, если
бы этот страх, выражающийся в чрезмерном упоре на
необходимость повышения бдительности, привел к ослаб¬
лению заграничной службы, нашей первой линии оборо¬
ны в тот момент, когда ее действенность так важна, что¬
бы мы могли выполнить миссию, предопределенную исто¬
рией».
Нападки Маккарти на «Голос Америки», подчиненный
Государственному департаменту, также подорвали мо¬
ральный дух его персонала. Одной из главных жертв
при этом явился Рид Гаррис, выпускник Колумбийского
колледжа 1931 года, преступление которого состояло в
том, что двадцать пять лет назад в колледже он считался
вольнодумцем и написал книгу вскоре после окончания
колледжа, озаглавленную «Королевский футбол», в кото¬
рой критиковал организацию спорта в колледже. Гаррис,
не разделявший коммунистических взглядов, слыл убеж¬
денным либералом, однако после того, как Маккарти под¬
верг его допросу и предал гласности его прошлое, он
был вынужден оставить работу в «Голосе Америки».
Будучи преподавателем Колумбийского колледжа, я знал
Рида Гарриса как пытливого студента и отстаивал его
право иметь собственное мнение, когда он был энергич¬
ным редактором студенческой газеты «Коломбия дейли
спектейтор» и у него возникли неприятности с админист¬
рацией колледжа из-за его слишком смелых редакцион¬
ных статей.
В апреле 1963 года «Нью-Йорк тайме» провела спе¬
циальное обследование морального состояния американ¬
ских служащих в Европе. Газета писала: «Моральный
дух американцев под влиянием расследований Конгресса
в Вашингтоне стремительно падал в течение последних
трех месяцев. Отставки и увольнения среди их коллег, со¬
стоящих на заграничной службе, происходящие без види¬
89
мой причины, возымели разрушительное действие на мо¬
ральное состояние американцев в Германии. У них скла¬
дывалось мнение, что они, как неподвижные мишени, не
в силах более защищать себя от анонимных обвинений
или клеветы в отношении их частной жизни или полити¬
ческих взглядов».
Свирепый допрос, который" Маккарти учинил сотруд¬
никам «Голоса Америки», привел еще к одному трагиче¬
скому происшествию, остающемуся на совести современ¬
ных американских инквизиторов. В феврале 1953 года
комиссия Маккарти заслушала нелепое показание о том,
что план размещения в штате Вашингтон двух дорого¬
стоящих радиопередаточных станций «Голоса Америки»
неудачен, так как передачи из этих мест могут быть лег¬
ко заглушены советским^ радиостанциями. Большое уча¬
стие в выборе местоположения станций принимал некто
Реймонд Каплан, радиоинженер. Боясь, как бы Маккарти
не привлек его к ответственности за его ничем не опоро¬
ченную деятельность, Каплан покончил самоубийством,
бросившись под грузовик в Кембридже (штат Массачу¬
сетс).
В предсмертном письме Каплан писал жене и сыну:
«В своей работе я не совершил ничего такого, что, по
моему глубокому убеждению, не соответствовало бы ин¬
тересам моей страны или чего бы мне пришлось сты¬
диться. А интересы моей страны требуют суровой борьбы
с коммунизмом... Пресса, по указке, возможно, начнет
кампанию против ’меня. Не верьте утверждениям, будто
я совершил что-либо дурное: то, что я делал, я искренне
считал наилучшим... Поскольку ’большая часть информа¬
ции проходила через мои руки, то я, вероятно, буду слу¬
жить козлом отпущения за все ошибки...
Нелегко осуществить то, на что я решился, но мне ка¬
жется, что это единственный выход. Дело в том, что, если
уж на тебя натравили собак, то все, что бы ты ни сделал,
будет казаться подозрительным. Невыносимо терпеть,
чтобы тебя постоянно травили и изводили за все, что бы
ты ни сделал на службе. Я не совершил ничего такого,
что бы я считал дурным, но я больше не могу выносить
это бремя... Я боюсь, что и вас, хотя и вы ни в чем не
виноваты, будут преследовать до конца вашей жизни.
Моя смерть, вероятно, даст вам возможность жить в бу¬
дущем спокойно».
90
Несколько дней спустя сенатор Маккарти публично
признался, что его комиссия не нашла ничего предосуди¬
тельного в деятельности Каплана.
Комиссия Маккарти несет ответственность еще за одну
смерть, которая произошла во время проверки лояльности
персонала армии в форте Монмаут (штат Нью-Джерси)
осенью 1953 года. Когда сенатор Маккарти вызвал на
допрос г-жу С. ~в октябре, она 'была на седьмом месяце
беременности. Сенатор и его помощники долго допраши¬
вали г-жу С. Они грозили привлечь ее к суду за неува¬
жение к Конгрессу и за лжесвидетельство и однажды даже
пригрозили ей смертной казнью. В начале ноября ее допра¬
шивали во второй раз и, когда она отказалась отвечать
на ряд провокационных вопросов, ей вновь пригрозили
судом за неуважение к Конгрессу.
Адвокат г-жи С. неоднократно убеждал комиссию
учесть то обстоятельство, что его клиентка находилась на
последних месяцах беременности. Но Маккарти был неу¬
молим и 24 ноября вызвал ее в третий раз на допрос
в открытое заседание комиссии. Узнав об этом, г-жа С.
почувствовала себя плохо и была немедленно доставлена
в больницу, где родила мертвого ребенка. Ее адвокат зая¬
вил: «Ни у нее, ни у ее адвоката нет сомнений в том, что
причиной трагедии было нервное потрясение, испытанное
в закрытом заседании комиссии, и страх перед публичным
заседанием».
В результате другого расследования, проведенного
Маккарти в 1953 году, мои друзья — семья Т., живущая
в пригороде Нью-Йорка,— стали объектом угроз и шан¬
тажа. Когда местная пресса разгласила, что г-жа Т., ис¬
пользуя свои права, гарантированные Пятой поправкой
к конституции, отказалась отвечать на вопросы комиссии
Маккарти, ей и ее мужу по телефону и по почте начали
угрожать, причем анонимно, расправой с ними и с их
детьми. Один из соседей даже открыто заявил, что изо¬
бьет г-жу Т. Обстановка настолько накалилась, что суп¬
руги Т. наняли телохранителя. Они переслали получен¬
ные ими анонимные письма Федеральному бюро рассле¬
дований, но последнее сообщило, что в данном случае ни¬
чем помочь им не может.
Нечто подобное пережил и д-р Ирвинг Перес со своей
семьей в 1954 году в связи с яростными нападками на
него сенатора Маккарти, обозвавшего его «коммунистом,
91
прикрывающимся Пятой поправкой». Д-р Перес получил
много анонимных писем, полных оскорблений и антисе¬
митских высказываний. Один из анонимных авторов пи¬
сал, что он убьет Переса в течение десяти дней; другие
выражали сожаление, что Гитлер не расправился с боль¬
шим числом евреев. Однажды ночью хулиганы выбили
булыжниками стекла в комнате, где спали две дочери
Переса шести и восьми лет. Осколки стекол засыпали
постели детей. «Вот что представляет собой террор, по¬
рожденный маккартизмом»,— сказал д-р Перес.
Епископ романо-католической церкви преподобный
Бернард Дж. Шейл, выступая в Чикаго в 1954 году, гово¬
рил о духе недоверия и подозрительности, охватившем всю
страну, в чем повинны главным образом комиссии Кон¬
гресса. Он осудил сенатора Маккарти. «Америке, потеряв¬
шей 'веру в честность своего правительства, армии, школы,
церкви, профсоюзов и прессы, более того, Америке, где
люди потеряли доверие друг к другу,— такой Америке
нечего особенно беспокоиться о проблеме коммунизма: ей
нечего терять. Такая Америка ничего не может предло¬
жить свободолюбивым народам».
Злобные нападки сенатора Маккарти на Государствен¬
ный департамент, а затем на Военное министерство завер¬
шили круг расследовательской деятельности комиссии;
они еще раз убедительно доказали, что демократические
права, предусмотренные американской конституцией, не¬
делимы. Грубое нарушение Маккарти гражданских свобод
в отношении коммунистов или мнимых коммунистов, так
называемых попутчиков, профсоюзных работников и са¬
мых прогрессивно мыслящих людей привело, наконец,—
по мере того, как инквизиция развертывала свою деятель¬
ность,— к травле антикоммунистически настроенных либе¬
ралов, сотрудников Государственного департамента и
военнослужащих с безупречным послужным списком, со¬
держащим перечень их героических дел. Маккарти начал
с нарушения конституционного принципа разделения вла¬
стей, фактически учиняя суд над свидетелями и тем са¬
мым присваивая судебные функции, а кончил тем, что
вторгся в область исключительно компетенции исполни¬
тельной власти, нарушая установленную систему субор¬
динации в армии и пытаясь распоряжаться военнослужа¬
щими так, как если бы он был главнокомандующим.
Нет никакого сомнения в том, что «великий инквизи¬
92
тор» Маккарти задался целью уничтожить всех, незави¬
симо от политических взглядов, связей и партийной при¬
надлежности, кто мешал ему в его стремлении единолично
править страной, действуя страхом и насилием. Вот по¬
чему он без колебаний схватился с руководителями рес¬
публиканского правительства и своими выступлениями,
озаглавленными «Двадцать лет предательства», по поводу
правления демократов, находившихся у власти с 1932 по
1952 год, пытался создать впечатление, что большинство
демократов — предатели. В мае 1954 года он уже гово¬
рил о «признаках предательства, растущих в течение пос¬
ледних 20—21 года», стараясь этим набросить тень и на
правительство Эйзенхауэра, пришедшее к власти за год
до этого.
Всякую критику Маккарти и его друзья-инквизиторы
отводили громкими криками о том, что они разоблачают
коммунистов и коммунизм. Епископ Шейл метко возра¬
зил им на это в своей чикагской речи, выступив против
«лживого антикоммунизма, превращающего наш образ
жизни в посмешище, попирающего наши традиции, прин¬
ципы демократии и справедливости... Говорят, что под¬
лецы используют патриотические лозунги, прикрывая ими
свои делишки. В наши дни и в наш век антикомму¬
низм — главная защита подлецов. Мне помнится, что од¬
ним из наиболее шумливых антикоммунистов последнего
времени был не кто иной, как Адольф Гитлер».
Учитывая общий характер расследований, производив¬
шихся Конгрессом в последние годы, я думаю, что Абе
Фортас, талантливый вашингтонский юрист, был прав,
написав следующее: «Там не принимаются во внимание
ни процессуальные правила, ни обычаи и традиции судо¬
производства; там не действуют ни сроки давности, ни
права апелляции, там нет пределов для допроса ни по
времени, ни по кругу вопросов. Короче говоря, там все
разрешено и все может произойти, нередко даже перед
телевизором».
Стараясь перечислить более или менее полно все анти¬
конституционные действия и антидемократические приемы
комиссий Конгресса, а также все то зло, которое было
ими совершено или явилось результатом их деятельности,
я пришел к выводу, что наиболее точно все это можно
сформулировать в следующих двадцати пяти пунктах.
93
1. Комиссии Конгресса нарушают Первую йбйрайку
к конституции, в особенности положения, касающиеся
свободы слова и печати, допрашивая людей об их идеях,
убеждениях и связях.
2. Они нарушают Четвертую поправку, пытаясь про¬
изводить ничем не обоснованные «обыски и а’ресты».
3. Они нарушают наиболее важное положение Пятой
поправки, отказываясь соблюдать -правило «законного су¬
дебного разбирательства» в отношении допрашиваемых
свидетелей.
4. Они нарушают сущность Пятой поправки, направ¬
ленной против принуждения свидетельствовать против
себя самого, привлекая к ответственности и наказывая
тех, кто использует эту поправку.
5. Они нарушают дух Шестой поправки, отказывая
обвиняемым в праве задавать вопросы обвинителям и
иметь свидетелей в свою пользу.
6. Они нарушают Десятую поправку, ограничивающую
права федеральных властей, вмешиваясь в функции мест¬
ного самоуправления.
7. Они фактически нарушают ту статью конституции,
которая запрещает практику парламентского осуждения.
8. Они фактически нарушают соответствующую ста¬
тью конституции, которая гласит, что законы не могут
иметь обратной силы.
9. Они пренебрегают принципом разделения властей,
лежащим в основе федеральной системы нашего государ¬
ства, присваивая себе судебные функции. Тем самым они
превращают себя в законодательные «суды», которые «су¬
дят» людей и организации и действуют одновременно и
как прокуроры и как советы присяжных, возбуждающие
судебное преследование.
10. Они пытаются спровоцировать людей на неточные
показания, которые затем используются для предъявления
обвинений в лжесвидетельстве.
11. Они еще раз нарушают принцип разделения вла¬
стей, вторгаясь в область, представляющую собой преро¬
гативу исполнительной,власти, присваивая себе функции
различных правительственных учреждений, ответственных
перед президентом Соединенных Штатов.
12. Члены комиссий различными способами, описан¬
ными мною, постоянно нарушают данную ими торжествен¬
94
ную клятву защищать американскую конституцию, попи¬
рая ее, и в особенности Билль о правах.
13. Комиссии нарушают установленные Конгрессом
рамки их деятельности, задавая вопросы, выходящие за
пределы целей расследования и не относящиеся к законо¬
дательству.
14. Они злоупотребляют властью Конгресса, разрешая
своим председателям или другим членам единолично и
безответственно действовать в качестве комиссий, разъез¬
жая по стране, вызывая свидетелей и инсценируя по
своему усмотрению слушание дел !.
15. Они постоянно пользуются услугами профессио¬
нальных осведомителей, защищая и поощряя их, хотя до¬
стоверность и ценность' их показаний более чем сом¬
нительна.
16. Они наносят серьезный ущерб репутации и карьере
свидетелей .и других лиц публичными обвинениями и поро¬
чащими утверждениями, основанными на непроверенных
и недоказанных сведениях. Подобными же методами они
морально подавляют государственных служащих.
17. Они отвергают давно установившуюся юридиче¬
скую концепцию о том, что обвинить человека можно
лишь за его личную вину, и заменяют ее новой и непри¬
емлемой концепцией ответственности за связи.
18. Они нарушают освященное временем юридическое
понятие, согласно которому человек считается невиновным
до тех пор, пока его вина не будет доказана.
19. Они пользуются низкопробными методами допросов
«третьей степени», применяя угрозы и причиняя мораль¬
ные страдания, чтобы вынудить у людей признание о на¬
личии у них «крамольных» убеждений и связей или чтобы
заставить отречься от них.
20. Они самовольно присваивают себе право решать
вопрос о пригодности людей преподавать, читать пропо¬
веди, заниматься писательской деятельностью, выступать
на сцене либо заниматься иной деятельностью в области
культуры, руководствуясь при этом не соображениями
профессиональной пригодности к ней того или иного лица,
а субъективными критериями оценки его политической
благонадежности.
1 В 1955 году Палата представителей запретила таким «комис¬
сиям» проводить публичные допросы. См. стр. 98,
95
21. Они ежегодно растрачивают миллионы долларов
из кармана налогоплательщиков на расследования, кото¬
рые не только не приносят пользы, но, наоборот, вредны;
они нагромождают кучи всякого вздора из нескончаемого
потока доносов, вынуждая отдельных лиц или организа¬
ции тратить крупные суммы на защиту.
22. Они отвлекают членов Конгресса от их непосредст¬
венных обязанностей, состоящих в разработке и приня¬
тии законопроектов, полезных для страны.
23. Они способствуют возвеличению тех беспринцип¬
ных демагогов, которые приобретают сенсационную изве¬
стность, используя расследовательские функции Конгресса
в личных узкополитических целях и в целях наживы и
имея неограниченные возможности выступать с лекциями
и в печати.
24. Они держат страну в состоянии смятения, непре-.
рывно расширяя крут лиц, подвергающихся преследова¬
ниям; вынуждают общественность мириться со все боль¬
шими ограничениями свободы и отвлекают внимание на¬
рода от -важных внутренних и международных проблем,
стоящих перед Соединенными Штатами.
25. И, наконец, комиссии Конгресса превращают аме¬
риканскую демократию в посмешище за границей и при¬
водят к непрерывному падению американского влияния за
рубежом.
Несмотря на ту сумятицу, которую вызывают комиссии
Конгресса, несмотря на их силу и способность вселять
страх, их деятельность можно пресечь, оказав им противо¬
действие. Что может сделать общественность в этом отно¬
шении, если она действует сплоченно, видно из судьбы
предложения конгрессмена Вельде. Весной 1953 года
Вельде предложил, чтобы Комиссия Палаты представи¬
телей по расследованию антиамериканской деятельности
занялась в масштабе всей страны розысками коммуни¬
стов среди духовенства. Он утверждал, что «опытные и
прошедшие подготовку коммунисты засланы в церковь.
Если я обнаружу коммуниста в рясе или сутане, я до¬
бьюсь того, чтобы он был подвергнут допросу».
Общественность всей страны отнеслась к предложению
Вельде крайне отрицательно. Отдельные священники, цер¬
ковные приходы и крупные организации церквей дали
этому предложению резкий отпор, утверждая, что такое
расследование совершенно излишне и лишь нанесет серь-
96
езный ущерб религии в Америке. Известные журналисты
и радиокомментаторы также выступили против расследо¬
вания. В июле Дж. Б. Мэтьюс, глава секретариата комис¬
сии Маккарти, попытался прийти на помощь Вельде и
опубликовал с этой целью статью в журнале «Америкэн
Меркьюри», в которой говорилось, что коммунистическая
партия будто бы сумела заручиться «поддержкой по край¬
ней мере 7 тыс. протестантских священников» и что
«крупнейшая сплоченная группа, поддерживающая на
сегодня коммунистическую партию в Соединенных Шта¬
тах, состоит из протестантских священников».
Но это лишь ухудшило положение, вызвав широкую
волну общественного возмущения и вынудив президента
Эйзенхауэра сделать специальное заявление. В ответ на
телеграфное послание трех выдающихся религиозных дея¬
телей — представителей католической, еврейской и протес¬
тантской церквей,— протестующих против клеветнических
утверждений Мэтьюса, он заявил, в частности: «Я хочу,
чтобы вы знали, что я полностью разделяю ваши убеж¬
дения. Вопрос ясен. Огульные и безответственные выпады,
в которых выдвигаются обвинения против целых групп
граждан, чужды Америке. Такие выпады говорят о пре¬
небрежении принципами свободы и •благопристойности;
когда эти выпады, под каким бы предлогом они ни совер¬
шались, бросают тень на большую часть церквей и их слу¬
жителей, чтобы вызывать сомнения в лояльности церкви
вообще, ущерб, наносимый стране, становится еще
больше».
Ровно через час и 6 минут после опубликования Бе¬
лым домом заявления президента сенатор Маккарти
«весьма неохотно» принял «отставку Мэтьюса» 1.
После всего этого конгрессмен Вельде сбавил тон и
ограничился вызовом в Комиссию по расследованию ан¬
тиамериканской деятельности только трех священников.
Он заслушал также мелодраматические показания о «про¬
никновении коммунистов в религиозные организации», ко¬
торые дали несколько профессиональных шпиков, вроде
Губерта Филбрика, агента ФБР, который был заслан
в коммунистическую партию и в течение девяти лет под¬
визался в ней, и Бенджамина Гитлоу, ренегата, вышедшего
из партии в 1929 году. Эти расследования продолжались
1 См. примечание на стр. 55.
97
около шести месяцев, а протоколы заседаний комиссии по
этому вопросу насчитывают 270 страниц.
Тем не менее Вельде был так 'потрясен всенародной
оппозицией его нападкам на духовенство, что -в отчете
комиссии за 1953 год заявил следующее: «Комиссия Па¬
латы представителей по расследованию антиамериканской
деятельности не проводила расследования о проникнове¬
нии подрывных элементов в среду священнослужителей
и в церковные организации и не намерена проводить та¬
кого расследования». Это находилось в явном противоре¬
чии с предшествующими заседаниями комиссии и с содер¬
жанием самого отчета, в котором несколько страниц было
посвящено мнимому проникновению вредных влияний
в религию.
Еще один шаг, 'правда недостаточно твердый, был
предпринят Палатой представителей под давлением об¬
щественности, в результате чего она приняла в 1955 году
специальный кодекс нормальной процедуры расследова¬
ний L Резолюция палаты, запрещающая «расследователь¬
ские комиссии, состоящие из одного человека», преду¬
сматривает, что комиссия может считаться правомочной,
если она состоит по крайней мере из двух членов; что
свидетелям должны быть вручены правила процедуры и
предоставлено право включать в протоколы заседаний
краткие относящиеся к делу заявления, данные под при¬
сягой. Кроме того, предусматривается право свидетелей
явиться в комиссию в сопровождении своего адвоката и
получить за соответствующую оплату стенограмму своих
показаний; она запрещает опубликование показаний,
данных на закрытом заседании, без согласия комиссии;
она дает право любому лицу, если комиссия сочтет, что
показания против этого лица содержат данные, пороча¬
щие, унижающие его и могущие послужить основанием
для предъявления ему обвинения, добровольно выступить
в качестве свидетеля и с согласия комиссии потребовать
вызова свидетелей от своего имени.
Беда в том, что этот кодекс, включающий элементарные
и процессуальные нормы, ни в какой мере не устраняет
наиболее отрицательные стороны расследований, заклю¬
1 Американская ассоциация адвокатов 17 августа 1955 года
рекомендовала Конгрессу значительно более совершенный кодекс
процедуры расследования.
98
чающиеся в том, что комиссии Конгресса Нарушают Билль
о правах, допрашивая свидетелей о их мировоззрении,
убеждениях и связях; присваивают себе судебную -и ис¬
полнительную власть, а в своей деятельности исходят из
принципа «всемогущества законодательной власти» и под
ширмой расследования ведут такую деятельность, которую
конституция запрещает Конгрессу осуществлять в порядке
его законодательных функций.
Существует другой путь внесения коренных изменений
в практику расследований Конгресса. Это путь борьбы
в судах Соединенных Штатов против бесчинств комиссий;
обоснованием этой борьбы являются главным образом
Первая поправка к конституции и принцип разделения
властей. Именно это имел я ввиду, когда отказался отве¬
чать на вопросы в комиссии Маккарти; и я рекомендую
всем свидетелям, которым суждено предстать перед ко¬
миссиями Конгресса, попирающими Билль о правах, сле¬
довать этому же методу. Каковы бы ни были в конечном
счете реформы, они, конечно, должны распространяться
одинаково на всех без исключения людей и на все орга¬
низации, вызываемые в комиссии Конгресса, независимо
от их ориентации в области политики и экономики.
В поддержке позиции «конституционного несотруд-
ничества» с инквизиторами из Палаты представителей и
Сената нас вдохновляет историческое письмо, написан¬
ное в 1953 году одним из величайших умов нашего ве¬
ка— покойным Альбертом Эйнштейном, который писал
о господстве нацистов в Германии: «Реакционные поли¬
тики сумели вселить народу недоверие ко всякой умст¬
венной деятельности, постоянно запугивая его опасностью
извне... Что должна была предпринять против этого зла
интеллигенция? Откровенно говоря, я вижу лишь один
революционный путь, заключающийся в несотрудничестве
в том виде, в каком его проповедовал Ганди. Каждый
интеллигент, вызванный в одну из комиссий, должен от¬
казаться давать показания, при этом он должен знать,
что ему грозит тюрьма, разорение, другими словами, он
должен быть готов пожертвовать своим благосостоянием
в интересах культурного процветания своей родины».
Отказ давать показания, продолжает доктор Эйн¬
штейн, должен основываться не на Пятой поправке,
«а на утверждении, что для невиновного гражданина уни¬
зительно подвергнуться подобному допросу и что такой
99
допрос сам по себе нарушает конституцию. Если доста¬
точное число людей способно предпринять подобный
серьезный шаг, то успех обеспечен. Если же нет, то ин¬
теллигенция этой страны не заслуживает ничего луч¬
шего, чем рабство, которое ей уготовано».
Американцы независимо от их происхождения, пар¬
тийной принадлежности и общественного положения
должны хорошо запомнить эти слова Альберта Эйн¬
штейна, рожденные мужеством и проникнутые муд¬
ростью.
5
ЗАКОН КАК ОРУДИЕ ПОДАВЛЕНИЯ
Лицемерно болтая о защите американских свобод,
Конгресс всей своей законодательной деятельностью не¬
избежно толкает нас к фашизму. Следует помнить, что
Гитлер пришел к власти в 1933 году в соответствии с за¬
коном. В 1954 году правительство Эйзенхауэра и Кон¬
гресс побили все рекорды, протащив не менее восьми
законов «против подрывной деятельности», нарушающих
конституцию и Билль о правах; среди них закон, ставя¬
щий Коммунистическую партию США вне закона. Эти
мероприятия охватывают значительную часть программы
сенатора Маккарти; это маккартизм, облеченный в фор¬
му законности.
Эти и более ранние законы, будучи результатом ан¬
тиконституционной деятельности Конгресса, © значитель¬
ной мере аннулируют Билль о правах. Они представляют
собой поправки к конституции, носящие репрессивный
характер, принятые Конгрессом незаконным путем.
В своей книге я рассмотрю восемь наиболее реакцион¬
ных по своей природе законов.
Закон Смита, принятый Конгрессом в 1940 году, был
первым с 1798 года федеральным законом мирного вре¬
мени, направленным против подрывной деятельности.
Он в значительной мере послужил прототипом для по¬
следующего законодательства, направленного на подав¬
ление демократических свобод. Этот законодательный акт
протащили через Конгресс как небольшую часть прост¬
ранного Закона о регистрации иностранцев 1940 года.
В то время немногие американцы поняли, что за мерой,
направленной против иностранцев, скрывалась антигра-
жданская мера. Пункт 2 закона Смита объявляет пре¬
ступлением, караемым штрафом до 10 тыс. долларов и
101
заключением й тюрьму до 10 лет, действия лиц, выра¬
жающиеся в «сознательной и намеренной пропаганде,
подстрекательстве, призывах и побуждениях, обязатель¬
ности, необходимости, желательности или правомер¬
ности свержения или уничтожения любого правитель¬
ства Соединенных Штатов путем применения силы или
насилия», а также в организации или в оказании по¬
мощи в организации различного рода обществ, групп
или объединений лиц, призывающих или подстрекающих
к свержению или уничтожению любого правительства
Соединенных Штатов путем силы или насилия»; такое
же наказание предусмотрено для лиц, «являющихся чле¬
нами таких обществ, групп или связанных с такими груп¬
пами или лицами, если они знают о целях последних».
Согласно статье 3, «попытку совершить или тайную
подготовку к совершению любых действий, запрещенных
положениями этого раздела, со стороны кого бы то ни было
следует считать противозаконными Этой статьей закон
Смита вводит юридическую концепцию «тайной подго¬
товки» — conspiracy,— концепцию, которую тиранические
правительства охотно и часто толкуют в свою пользу,
чтобы квалифицировать как преступление вполне закон¬
ные действия, совершаемые совместно двумя или более
лицами.
Этот позорный закон является антиконституционным,
так как он нарушает Первую поправку к конституции,
наказывая за одну только пропаганду политических
идей. Он противоречит великой американской традиции
свободы слова, согласно которой свобода убеждений,
даже революционная пропаганда допустимы в нашей де¬
мократической стране и только открытые незаконные
действия или прямой призыв к таким действиям ка¬
раются законом.
В 1941 году правительство Франклина Д. Рузвельта
нарушило Билль о правах (такие случаи довольно редки
в практике рузвельтовской администрации), обвинив
29 членов Социалистической рабочей партии (троцки¬
стов) в Миннеаполисе в нарушении закона Смита на том
основании, что они создали заговор для тайной про¬
паганды насильственной революции. Обвиняемые были
признаны виновными и обратились в Верховный суд Сое¬
диненных Штатов с просьбой о пересмотре дела. Вер¬
ховный суд без каких-либо разъяснений отклонил прось¬
102
бу о пересмотре. В январе 19.44 года все осужденные
троцкисты были заключены в тюрьму на разные сроки
заключения, вплоть до шестнадцати месяцев. Американ¬
ская коммунистическая партия совершила крупнейшую
ошибку, поддержав этот приговор над своими злейшими
врагами на основании реакционного закона, который
позже был использован против самих коммунистов.
Так, летом 1948 года правительство Трумэна пред¬
приняло политический шаг в порядке подготовки к осен¬
ним выборам, а также с целью отвести упреки республи¬
канцев в «чрезмерной мягкости по отношению к комму¬
нистам»: оно предъявило обвинение двенадцати руково¬
дителям коммунистической партии на основании закона
Смита. Обвинительное заключение гласило, что ком¬
мунисты нарушили статью 3 закона Смита, «тайно го¬
товясь» осуществить преступные действия идеологиче¬
ского и организационного характера, запрещенные
статьей 2 закона.
Дело Уильяма 3. Фостера, председателя Националь¬
ного комитета коммунистической партии, было выделено
в особое производство ввиду его тяжелой сердечной бо¬
лезни L Остальные 11 обвиняемых в марте 1949 года пред¬
стали перед федеральным судом в Нью-Йорке, председа¬
телем которого был судья Гарольд Р. Медина. В итоге
длительного судебного процесса, получившего широкую
известность, обвиняемые были признаны виновными.
Судья Медина приговорил 10 обвиняемых к пяти годам
тюремного заключения и-одного — к трем годам. Кроме
того, все они были приговорены к крупным денежным
штрафам. Осужденные апеллировали к Верховному суду
Соединенных Штатов, который в июне 1951 года утвер¬
дил приговор большинством в шесть голосов против двух.
Члены Верховного суда Хьюго Л. Блэк и Уильям
О. Дуглас написали председателю аргументированные
особые мнения по этому делу. Пожалуй, трудно лучше,
чем это сделал Блэк, рассмотреть основные обстоятель¬
ства этого дела, поэтому я приведу обширную выдержку
из его особого мнения. Он писал, в частности:
«С самого начала я хочу разъяснить, что в этом деле
является преступным и что не является таковым. Тех, кто
1 Поскольку болезнь Фостера затянулась, суд над ним не со¬
стоялся до сих пор.
ЮЗ
подавал апелляции, не обвиняли в попытке свергнуть пра¬
вительство. Их не обвиняли и в совершении каких-либо
открытых актов, ставящих целью свержение правитель¬
ства. Их не обвиняли даже в том, что они говорили или
писали что-либо такое, что было направлено на сверже¬
ние правительства. Им было предъявлено обвинение
в том, что они договорились объединиться, с тем чтобы
в последующем пропагандировать устно или письменно
определенные идеи: им вменялось в вину то, что они тай¬
но сговорились создать коммунистическую партию и ис¬
пользовали устные выступления, газеты и другие средства
печати для пропаганды насильственного свержения прави¬
тельства. Как бы это ни было сформулировано, такое об¬
винение представляет собой опасную форму предваритель¬
ной цензуры речей и печати, что, по моему убеждению,
запрещено Первой поправкой к конституции. Я считаю,
что статья 3 закона Смита, разрешающая подобные пре¬
вентивные меры пресечения, антиконституционна как по
форме, так и по существу...
Поскольку Верховный суд обладает правом опреде¬
лять соответствие законодательных актов конституции,
я заявляю, что не могу согласиться с тем, что Первая по¬
правка к конституции разрешает нам поддерживать за¬
коны, подавляющие свободу слова и печати на том лишь
основании, что Конгресс или мы сами считаем это «ра¬
зумным». Такая точка зрения сводит на нет Первую по¬
правку, придавая ей всего-навсего значение простого по¬
желания Конгрессу. В таком виде Первая поправка вряд
ли может служить защитой каких-либо идей, кроме «бла¬
гонадежных» или общепринятых, которые редко нуж¬
даются в защите...
Общественное мнение в настоящее время таково, что
нельзя ожидать достаточно сильного протеста против
приговора осужденным коммунистам. Есть, однако, на¬
дежда, что в более спокойные времена, когда существую¬
щие напряженность, страсти и страхи улягутся, этот или
какой-нибудь иной состав суда восстановит гарантиро¬
ванные Первой поправкой свободы и отведет им заслу¬
женно почетное место, которое они должны занимать
в свободном обществе».
Что касается обвинения в сговоре, то судья Дуглас
записал в своем особом мнении следующее: «Обвинитель¬
ное заключение не инкриминирует совершение каких-либо
104
мятежных действий. Объявить законное -выступление Не¬
законным потому только, что два человека сочтут его
таковым, значит довести толкование закона против заго¬
воров до ужасающих масштабов. Такой курс ведет к пол¬
ному разрыву с прошлым и к нарушению одного из ос¬
новных принципов нашей конституционной системы».
Большинство Верховного суда, став на позиции чрез¬
мерного и недопустимо широкого толкования известного
правила о «наличии явной угрозы» объявило закон Смита
соответствующим конституции. Согласно мнению судьи
Оливера Уэнделла Холмса, изложенного им в 1919 году
по делу Шенка, «вопрос в каждом случае состоит в сле¬
дующем: создают ли слова по своему значению и по об¬
становке, в которой они произнесены, наличие явной и
реальной угрозы наступления преступных последствий, ко¬
торые Конгресс -имеет право предотвратить. Таким обра¬
зом, вопрос сводится к определению степени опасности
этих слов».
В 1927 году судья Луис Д. Брандейс в своем мнении,
совпавшем с мнением большинства суда по делу Уитни,
попытался разъяснить этот же вопрос. Он писал: «Для
мужественных и уверенных в себе людей, обладающих
верой в свободное и смелое мышление, действующее через
институты народной власти, никакие слова не могут соз¬
дать наличие явной угрозы, за исключением тех случаев,
когда ожидаемые вредные последствия могут возникнуть
со стремительностью, исключающей возможность всесто¬
роннего обсуждения вопроса». В 1941 году Верховный
суд в связи с делом Бриджеса утверждал, «что лишь
крайняя серьезность ожидаемых вредных последствий и
исключительная быстрота их возможного возникновения
могут оправдать наказание за одни лишь высказывания».
Профессор Александр Майклджон в своей брошюре
«Свобода слова и ее отношение к самоуправлению» бле¬
стяще доказывает, что, несмотря на -большой вклад судьи
Холмса в дело либерализации юриспруденции, предло¬
женное им понятие «наличия явной угрозы» было ошиб¬
кой. Мне кажется, что профессор Майклджон прав и что,
во .всяком случае, применение Верховным судом теории
Холмса к закону Смита было неправильным. В своем ре¬
шении, принятом в 1951 -году, он применил этот принцип
не к случаю «наличия явной опасности», а к случаю хотя
105
й яёйой, но лйШь вероятной и весьма отдаленной угрдзЫ,
которая может возникнуть через столетие.
Верховный суд в данном случае, по существу, отверг
Первую поправку к конституции как ненадежный закон,
применение которого в критический период опасно для
Америки. Тем самым Верховный суд изъял из практики
как устаревший важный принцип, установленный им са¬
мим в 1866 году по известному делу Миллигана:
«Конституция Соединенных Штатов — это закон, обя¬
зательный в равной мере как для правителей, так и для
народа, как в военное, так и в мирное время. Он обеспе¬
чивает защиту всем людям во все времена и при всех об¬
стоятельствах. Не может быть доктрины более опасной по
своим последствиям, чем доктрина, оправдывающая чрез¬
вычайными обстоятельствами, возникшими перед прави¬
тельством, приостановление действия того или иного поло¬
жения закона».
Фактически решение суда, вынесенное на основании
закона Смита, запрещает группе лиц или организации
проповедовать или отстаивать даже ту доктрину, которая
содержится в нашей Декларации независимости. Этот
почитаемый нами документ гласит, что, если какое-либо
правительство угнетает американский народ путем це¬
лого ряда притеснений, присвоения прав и других неза¬
конных действий, «право и долг народа — сбросить такое
правительство и создать новые гарантии для своей буду¬
щей безопасности». Лишая граждан нашей страны, как
бы они при этом ни заблуждались, свободы утверждать,
что насильственная революция правомерна, мы тем са¬
мым отказываемся от неотъемлемых прав нашей нации,
набрасываем тень на само ее возникновение.
Подавляющее большинство американцев, несомненно,
согласится со мной в том, что в 'Соединенных Штатах су¬
ществуют необходимые политические условия для мир¬
ных и демократических преобразований, носящих как
радикальный, так и умеренный характер. Но мы 'можем
ошибаться; и как сторонники демократии мы не имеем
права поставить вне закона тех, кто оспаривает правиль¬
ность нашей позиции в этом вопросе. В области политики
нет абсолютных истин. Анализируя политические события
как профессионалы-политики или просто как любители,
мы, конечно, не хотим утверждать, что Америка достигла
такой высокой степени демократии, что отныне и вовеки
106
призыв к революции или сама революция не могут быть
правомерны.
Сошлюсь еще раз на судью Джексона. «Нельзя игно¬
рировать тот факт,— пишет он,— что наше собственное
государство возникло в результате революции и может
считаться законным лишь в том случае, если признать,
что революция в определенных случаях может 'быть оп¬
равдана. То, что обстоятельства иногда оправдывают ре¬
волюцию, является не коммунистической доктриной, а дав¬
нишним убеждением американцев».
Как в области подлинной науки, так и в сфере истин¬
ной демократии немыслимо преклонение перед догмами и,
напротив, всячески поощряется критическое отношение
даже к Самым основным положениям. Отсюда в подлинно
демократическом обществе отдельные лица и группы лиц
имеют законное и моральное право утверждать, если они
этого хотят, что нация должна подвергнуть суду разума
догматы какой-либо признанной, авторитарной религии,
или призвать демократию на смену авторитарной, поли¬
тической диктатуры. Они имеют право попытаться прив¬
лечь, если смогут, на свою сторону -большинство избира¬
телей. Судья Холмс в своем особом мнении по делу Гит-
лоу писал в 1925 году: «Если в конечном счете учению
о диктатуре пролетариата суждено завоевать поддержку
большинства нашего общества, то единственный смысл
свободы слова состоит в том, чтобы не препятствовать его
распространению».
Что касается насильственной революции, то «наличие
явной угрозы» можно признать лишь в том случае, если
с этой целью создан тайный заговор и ведется активная
подготовка к реализации его -целей. Но при таких обстоя¬
тельствах правительство Соединенных Штатов может дей¬
ствовать в соответствии со статьей 6 Уголовного кодекса,
которая запрещает тайные заговоры с целью свержения
правительства или с целью противодействия или обструк¬
ции при проведении в жизнь любого федерального закона.
Руководители коммунистической партии преследуются,
однако, не за заговор в целях совершения преступных
действий, а за мнимый заговор в целях совершения мни¬
мого преступления, состоящего в наличии собственных
убеждений.
Это становится особенно очевидно, если учесть, что го¬
сударственное обвинение основывалось главным образом
107
на том, что обвиняемые верили в принципы, изложенные
в следующих четырех книгах: «Основы ленинизма»
И. В. Сталина, «Коммунистический манифест» Карла
Мариса и Фридриха Энгельса, «Краткий курс истории
ВКП(б)» и «Государство и революция» В. И. Ленина,—
верили в «них и обсуждали их. Можно не сомневаться
в том, что любой американец, уличенный в чтении или
обсуждении этих трудов, подвергается опасности понести
наказание на основании закона Смита.
В «решении Верховного суда, вынесенном на основании
закона Смита, председатель суда, покойный Винсон, изла¬
гая мнение большинства, признал, что это решение санк¬
ционирует ограничение свободы слова, ради того чтобы
предотвратить предполагаемую опасность. Судья Феликс
Франкфуртер в своих дополнениях «к решению писал: «За¬
кон Смита и этот приговор, вынесенный в соответствии
с ним, несомненно, ограничивают свободу слова и собра¬
ний... Репрессивные меры по отношению к сторонникам
свержения правительства неизбежно заставят умолкнуть и
тех критиков, которые не выступают за свержение, но
боятся, что их критика может быть истолкована в этом
смысле... Печально то, что, поддерживая такие приго¬
воры, мы вряд ли сумеем избежать ограничения обмена
мнениями».
‘На мой взгляд, не существует достаточно убедитель¬
ных доказательств того, что привлеченные к суду руково¬
дители коммунистической партии намеревались призывать
к насильственному свержению американского правитель¬
ства. Сам Верховный суд в 1943 году пришел к выводу,
что разумный анализ коммунистической доктрины свиде¬
тельствует о том, что партия не готовила насильственной
революции. К такому выводу суд пришел при пересмотре
дела Шнейдермана в связи с апелляцией ныне покойного
Уинделла Уилки. Суд отмечал, ссылаясь на основные до¬
кументы коммунистической партии: «Предыдущая дея¬
тельность партии дает основание заключить, что в 1927 го¬
ду она стремилась добиться своих целей мирными и де¬
мократическими средствами и лишь теоретически оправды¬
вала применение силы и насилия в качестве способа пре¬
дотвращения попыток совершения насильственного пере¬
ворота после того, как партия придет к власти мирным
путем. Применение силы и насилия допускалось также
в качестве крайней меры для исполнения воли 'больший -
108
ства, если когда-либо в будущем возникнут особые усло¬
вия, при которых осуществление преобразований мирным
и конституционным путем окажется совершенно невоз¬
можным».
Устав Коммунистической партии -Соединенных Штатов
не содержит никаких положений о том, что партия замы¬
шляет совершение каких-либо насильственных действий.
В самом деле, устав в том виде, в каком он действовал
в 1948 году, в момент привлечения к суду первой группы
руководителей коммунистической партии, а также в его
измененном виде поддерживает демократический принцип
подчинения меньшинства большинству в США и предус¬
матривает немедленное исключение из партии тех ее чле¬
нов, которые проповедуют применение силы, насилия и
террора. Заявление правительства США о том, что это
«эзоповский язык», скрывающий подлинные цели комму¬
нистической партии, я считаю явно надуманным.
Как видно из решения суда по делу Шнейдермана,
американские коммунисты считают, что первым прибе¬
гает к насилию с целью подавить демократическую сис¬
тему или свергнуть демократический строй правящий
класс, если ему по воле большинства грозит потеря при¬
вычных привилегий. Коммунисты стоят на той точке зре¬
ния, что в этом случае они вместе с остальным народом
будут вправе применить контрнасилие, чтобы защитить
свои интересы. Это предвидение коммунистами возмож¬
ности применения насилия правящим классом и высказы¬
вания о необходимости принятия соответствующих контр¬
мер часто преподносятся как безрассудный призыв совер¬
шить революцию при первой же возможности.
Во всяком случае, тактика коммунистов различна
в разных странах. Карл Маркс в речи, произнесенной
в Амстердаме в 1872 году, указывал: «Мы знаем, что
приходится считаться с учреждениями, нравами и тради¬
циями отдельных стран; и мы не отрицаем, что суще¬
ствуют страны, как Америка, Англия... в которых рабочие
могут добиться своей цели мирными средствами» (речь
К. Маркса на митинге в Амстердаме после окончания ра¬
бот Гаагского конгресса; К. Маркс и Ф. Энгельс,
т. XIII, ч. II, стр. 669).
Американский народ не может признать окончатель¬
ным решение Верховного суда относительно закона Сми¬
та, так же как он не мог признать окончательным реше¬
109
ние Верховного суда по делу Дреда Скотта в 1857 году,
высказавшегося в пользу существования рабовладения
в Соединенных Штатах 1. Вот что сказал по поводу этого
решения видный историк Бартон Дж. Хендрик в своей
книге «Оплот республики: Биография конституции» и что
полностью применимо к делу о коммунистах: «Судьи, ру¬
ководствовались главным образом политическими сообра¬
жениями. Это потрясающий вывод, но он опирается на
неопровержимые доводы. В настоящее время большин¬
ство судей отказалось от объективной интерпретации кон¬
ституции и пытается «новыми методами» решать важней¬
шие политические проблемы современности».
Американцам не мешало ‘бы также хорошенько запом¬
нить предупреждение профессора Захария Чефи младше¬
го, высказанное им в его известном труде «Свобода слова
в Соединенных Штатах». «Правда состоит в том, что
формулировки законов о мятеже подобны надписям на
мече. Главное — это оружие. Как только оно попало
в руки людей, находящихся у власти, эти люди, игнори¬
руя то, что на нем написано, смогут разить им всякого,
чьи устные или письменные выступления, не встретившие
массовой поддержки, покажутся им недопустимой крити¬
кой их политики».
Решение Верховного суда США было для Министер¬
ства юстиции США сигналом к действию: за период с 1951
по 1955 год оно привлекло к судебной ответственности и
подвергло аресту по обвинению в тайном сговоре еще
119 работников коммунистической партии, из которых 86
были осуждены и трое оправданы. Верховный суд отка¬
зался рассмотреть апелляции 6 обвиняемых, осужденных
в Балтиморе, и 13 местных партийных работников, осуж¬
денных в Нью-Йорке. Однако в 1955 году суд согласился
пересмотреть дело 14 коммунистов, признанных винов¬
ными в Лос-Анжелесе. А. Уайрин, опытный адвокат южно¬
калифорнийского отделения Американского союза борьбы
1 Речь идет об известном судебном деле негра Дреда Скотта,
по которому Верховный суд США в 1857 году вынес решение, озна¬
чавшее фактическое распространение рабства на всю территорию
США. Скотт обратился в суд одного из северных штатов, в котором
рабство было запрещено, с жалобой на своего хозяина, который при¬
вез его в этот штат и содержал в качестве раба. Верховный суд
США, подтвердив решение суда штата, в своем решении указал,
что Скотт, будучи негром, лишен всех прав и является собствен¬
ностью хозяина даже в нерабовладельческих штатах.— Прим. ред.
110
За гражданские свободы, оспаривал в суде констйтуЦйбМ-
ность вынесенного им приговора.
В Нью-Йорке судья федерального суда Эдвард Дж.
Димок вынес решение о пересмотре дела двух коммуни¬
стов — Джорджа Блейка Чарни и Александра Трахтен¬
берга, после того как Харви Матусоу, профессиональный
осведомитель, признал под присягой, а также в своей
книге «Лжесвидетель», что он дал ложные показания про¬
тив этих двух лиц.
Министерство юстиции, ранее привлекавшее к ответст¬
венности коммунистов на основании статьи закона Смита
о заговорщической деятельности, с 1954 года начало ис¬
пользовать с этой целью положение статьи 2 этого закона,
объявляющее преступлением простое членство в некото¬
рых организациях. Так, оно обвинило 4 коммунистов в
том, что они, будучи членами коммунистической партии,
сознательно входили в организацию, призывавшую к свер¬
жению правительства США путем силы и насилия, и сами
намеревались осуществить такой переворот.
Первыми коммунистами, осужденными на основании
этого нового способа обвинения, были Клод М. Лайтфут,
исполнительный секретарь партийной организации штата
Иллинойс, и Джуниус И. Скейлс, председатель партий¬
ной организации штатов Северная и Южная Каролина.
Оба были признаны виновными в 1955 году и понесли
тяжелое наказание. Слабость позиции правительства, со¬
гласно которой принадлежность к коммунистической пар¬
тии сама по себе является преступлением, состоит в том,
что Закон о внутренней безопасности особо оговорил:
«ни исполнение должностных обязанностей в какой-либо
коммунистической организации, ни принадлежность к ней»
сами по себе не составляют нарушения данного закона
«или какого-нибудь другого закона уголовного кодекса».
Если Верховный суд США утвердит приговор по делу
Лайтфута и Скейлса, это даст возможность Министерству
юстиции начать на том же основании судебные преследо¬
вания тысяч рядовых коммунистов по всей стране.
В 1948 году, когда Министерство юстиции привлекло к
суду первую группу из 11 руководителей коммунистиче¬
ской партии, им было предъявлено обвинение на основа¬
нии статей закона Смита, касающихся заговорщической
деятельности и принадлежности к подрывной организации.
Обвиняемые добились разделения обвинения на две части,
111
й государственные обвинители больше не ссылались на
факт принадлежности их к коммунистической партии.
Когда же пятеро из этих осужденных коммунистов, от¬
быв заключение, в марте 1955 года вышли из тюрьмы,
Министерство юстиции тут же вновь арестовало их по
обвинению в принадлежности к коммунистической пар¬
тии. Я не вижу, как можно обосновать это новое обвини¬
тельное заключение, учитывая гарантию, содержащуюся
в Пятой поправке к конституции, прочив «привлечения к
ответственности дважды» за одно и то же преступление.
Закон о внутренней безопасности 1950 года (закон
Маккарена), представляющий собой дополнение к зако¬
нопроекту Мундта — Никсона, был принят в обстановке
крайней напряженности, вызванной войной в Корее. Учи¬
тывая широкие масштабы применения этого закона, он
представляет еще большую опасность для гражданских
свобод, чем закон Смита, и, несомненно, является самым
реакционным из всех когда-либо принятых в Америке за¬
конодательным актом, направленным против Билля о
правах.
Официальная цель закона состоит в том, чтобы «защи¬
тить Соединенные Штаты против антиамериканской и
подрывной деятельности, требуя регистрации коммунисти¬
ческих организаций...» Основная часть этого закона посвя¬
щена задаче «пресечения подрывной деятельности» и опи¬
санию обязанностей Совета по борьбе с подрывной дея¬
тельностью. Сам факт существования федерального агент¬
ства, носящего название «Совет борьбы с подрывной дея¬
тельностью» (СБПД), показывает, как далеко ушли Со¬
единенные Штаты от первоначальных принципов граж¬
данских свобод, провозглашенных их основателями.
Конгресс принял Закон о внутренней безопасности во¬
преки вето президента Трумэна, которое он мотивировал
тем, что этот «чрезмерно широкий закон» налагает на
правительство Соединенных Штатов обязанность контро¬
лировать мысли своих граждан; по словам Трумэна, за¬
кон «дает правительственным чиновникам большие права
преследовать американских граждан за то, что они поль¬
зуются свободой слова». Трумэн считал, что этот закон не
будет способствовать борьбе с коммунизмом. Вместо этого,
утверждал Трумэн, этот закон «нанесет удар по нашим
свободам и подорвет нашу позицию на передовой линии
борьбы за всеобщую свободу... Его использует коммуни¬
112
стическая пропаганда но всем мире, для того чтобы подор¬
вать свободы, изображая как лицемерные действия Со¬
единенных Штатов во имя свободы».
Совет по борьбе с подрывной деятельностью, создан¬
ный в соответствии с Законом о внутренней безопасности,
состоит из 5 членов, назначаемых президентом Соединен¬
ных Штатов по рекомендации и с согласия Сената. Глав¬
ная задача этого совета состоит в определении того, какие
организации следует по Закону о внутренней безопасности
отнести к категории организаций «коммунистического
действия» или «коммунистического фронта». Организация,
отнесенная советом к одной из этих категорий, обязана
зарегистрироваться в Министерстве юстиции США, пред¬
ставить Министерству юстиции списки своих служащих и
ежегодно представлять ему полный финансовый отчет,
включая списки лиц, оказывающих организации мате¬
риальную помощь. Обращение члена подобной организа¬
ции за американским паспортом или получение такового
рассматривается как преступление Ч Организации ком¬
мунистического действия, такие, как, например, комму¬
нистическая партия, должны представить министру юсти¬
ции списки всех своих членов.
Организации коммунистического действия и коммуни¬
стического фронта на все свои печатные издания, распро¬
страняемые по почте, а также на конверты или обертки,
в которых эти публикации рассылаются, должны ставить
штамп: «Распространяется... коммунистической организа¬
цией»; название организации проставляется в промежутке,
отмеченном пунктиром. Свои радио- и телепередачи такие
организации должны начинать следующими словами:
«Данная программа передается по заказу... коммунистиче¬
ской организации» (дается полное название организа¬
ции). Эти требования находятся в явном противоречии
с решением Верховного суда США, принятым единоглас¬
но почти двадцать лет назад, гласящим, что любое зако¬
нодательное ограничение свободы мнений должно осно¬
вываться не на том, кто сказал, а на том, что сказано.
Принадлежность той или иной группы к коммунисти¬
ческому фронту определяется в основном тем, «насколько
близка позиция, которую занимает или отстаивает эта
группа, к политике организаций коммунистического
1 Имеется в виду выезд за границу.— Прим. ред.
5 Корлис Ламонт
113
фронта, коммунистических правительств других стран ИЛИ
международного коммунистического движения».
Относительно этого раздела президент Трумэн писал:
«Это положение законопроекта может быть свободно ис¬
пользовано, для того чтобы причислить к коммунистиче¬
скому фронту любую организацию, выступающую в
поддержку какого-либо одного пункта политической про¬
граммы или одного требования, выдвигаемого коммуни¬
стической партией. Фактически такой вывод подразуме¬
вается, поскольку законопроект определяет «организацию»
как группу лиц, объединившихся в ассоциацию постоян¬
ного или временного характера для совместных действий
по осуществлению той или иной цели или нескольких
целей. Таким образом, организация, выступающая в чисто
гуманистических целях за строительство недорогих жи¬
лищ, может быть причислена к организации коммунисти¬
ческого фронта на том лишь основании, что коммунисты
используют вопрос о трущобах якобы в подрывных целях.
...Принятие законопроекта открыло бы неограничен¬
ные возможности для осуждения организаций и отдельных
лиц, преследующих самые честные цели, только на том
основании, что такие же цели провозглашены коммуни¬
стами».
О том, как эти различные положения могут нарушить
Первую поправку к конституции, ограничивая свободу
слова и отбивая охоту пользоваться ею, Трумэн сказал:
«Если этот закон будет включен в свод законов, то, оче¬
видно, будет разумно не говорить ничего такого, что могло
бы показаться приближающимся к линии коммунистиче¬
ской пропаганды. А поскольку никто не может быть уверен
заранее, какие взгляды можно безбоязненно выражать, то
неизбежно появится тенденция не высказываться вообще
по спорным вопросам».
Сенатор Маккарти, нападая на комиссию Сената, воз¬
главляемую Уоткинсом, созданную для вынесения ему по¬
рицания, использовал именно эти положения Закона о
внутренней безопасности. Эта комиссия, заявил он, слу¬
жит коммунистическим целям. «Реальная сила коммуни¬
стической партии,— говорил сенатор,— определяется тем,
в какой мере коммунистические цели находят поддержку
со стороны лояльных американцев... Я хотел бы, чтобы
американский народ увидел и осознал всю опасность того
факта, что коммунистическая партия — эта сравнительно
114
малочисленная группа закоренелых заговорщиков — про¬
тянула теперь свои щупальцы к наиболее уважаемому
американскому органу власти — Сенату Соединенных
Штатов, а одна из комиссий Сената, сама того не созна¬
вая, превратилась в ее служанку».
Совершенно ясно, что ни коммунистическая партия, ни
любая другая организация так называемого коммунисти¬
ческого фронта не сможет существовать, если Совет по
борьбе с подрывной деятельностью решит, что она подпа¬
дает под действие статей Закона о внутренней безопас¬
ности, и это решение будет поддержано судебными орга¬
нами. Ни одна уважающая себя организация, понятно, не
может сотрудничать с правительством Соединенных Шта¬
тов в деле подрыва Билля о правах, давая согласие на то,
чтобы на все рассылаемые по почте печатные материалы
ставился штамп «распространяется коммунистической ор¬
ганизацией». Ни одна группа не может также считать
себя огражденной от опасности в своей деятельности после
того, как ее официально квалифицировали как организа¬
цию коммунистического действия или коммунистического
фронта.
Фактически статья 4 (а) Закона о внутренней без¬
опасности представляет собой серьезную опасность для
всех лиц и организаций в Америке, которые рассматрива¬
ются или признают себя в той или иной мере коммунисти¬
ческими. Она гласит: «Считается противозаконным, если
какое-либо лицо сознательно объединяется, тайно сговари¬
вается или соглашается с другим лицом совершить дейст¬
вия, которые будут в значительной мере содействовать
установлению в Соединенных Штатах тоталитарной дик-
татуры—как это определено в параграфе 15 статьи 3 этой
главы,— руководство или контроль над которой вверяется
иностранному правительству, иностранной организации
или иностранцу, осуществляется или направляется ими;
этот подраздел, однако, не должен применяться к тем
случаям, когда вносится предложение о поправке к кон¬
ституции» (курсив мой.— К. Л.). За нарушение этого по¬
ложения устанавливается штраф до 10 тыс. долларов, или
тюремное заключение до 10 лет, или то и другое вместе.
Здесь, таким образом, дается еще одно столь широкое
толкование заговора, которое предоставляет правительст¬
венным органам огромные возможности для злоупотреб¬
лений. А неясность подчеркнутого мною определения де¬
5*
115
лает весь закон особенно опасным для лиц, выступающих
за экономические, социальные или политические реформы.
Наибольшую опасность в этой связи имеет положение
Закона о внутренней безопасности, предусматривающее
«аресты в чрезвычайных обстоятельствах», то есть интер¬
нирование в концентрационных лагерях в случае вторже¬
ния на территорию США, объявления войны Конгрессом
или восстания в поддержку внешнего врага. Во всех таких
случаях президент уполномочен объявлять «чрезвычайное
положение для обеспечения внутренней безопасности». Не¬
медленно по провозглашении чрезвычайного положения
министр юстиции обязан арестовать и заключить в кон¬
центрационный лагерь «каждого, в отношении кого име¬
ются достаточные основания предполагать, что он, воз¬
можно, примет участие или сговорится с другими лицами
об участии в шпионаже или саботаже».
Слово возможно, примененное в цитированной выше
статье закона, говорит о том, каким широким может быть
применение этой части закона. В общем на основании ука¬
занной статьи десятки тысяч американцев могут быть бро¬
шены в концентрационные лагери по одному лишь подо¬
зрению. Сначала их заключат в тюрьму, и лишь затем им
дадут возможность доказывать свою невиновность. Такое
положение не имеет прецедента в американском праве.
По примеру расследовательских комиссий Конгресса оно
сводит на нет принцип, гласящий, что человек считается
невиновным до тех пор, пока не доказана его виновность,
и исходит из прямо противоположной предпосылки пре¬
зумпции виновности, которая предполагает, что человек
рассматривается виновным до тех пор, пока не доказано
обратное.
Закон о внутренней безопасности в основной своей
части устанавливает новые, несправедливые и деспотиче¬
ские нормы, ограничивающие иммиграцию и режим иност¬
ранцев в США. Возражая против положений, касающихся
высылки из США, президент Трумэн разоблачил их анти¬
демократический характер: «Статья 22 находится в явном
противоречии с нашими национальными интересами; по
существу, она означает установление контроля над мыс¬
лями со стороны правительства, требуя депортации
любого иностранца, распространяющего печатные мате¬
риалы или связанного с организацией, распространяю¬
щей материалы, в которых защищаются любые экономи¬
116
ческие либо политические доктрины тоталитаризма «цдбо
просто высказывается убеждение в их правильности.
При этом даже не требуется доказательств того, что ино¬
странец руководствовался преступными намерениями».
Я не буду дальше разбирать положения Закона о внут¬
ренней безопасности, касающиеся иммиграции и иностран¬
цев, поскольку большая их часть включена в Закон Мак-
карена — Уолтера об иммиграции и гражданстве 1952 го¬
да. Они будут рассмотрены в соответствующем месте L
Несмотря на то, что целью Закона о внутренней без¬
опасности является выявление «подрывных» элементов,
организаций и «подрывной» деятельности, в нем не де-
лается даже попытки дать четкое определение туманному
термину «подрывной». В апреле 1940 года судья Джексон,
в то время министр юстиции США, выступая на ежегодной
конференции работников юстиции Соединенных Штатов,
предупреждал своих слушателей, что судебное преследо¬
вание лиц по «делам о так называемой подрывной дея¬
тельности» чревато опасностями для гражданских свобод,
поскольку в распоряжении обвинителя нет четких норм
для определения понятия «подрывная деятельность», как
это имеет место в случаях убийства и воровства.
Деятельность, которая кажется благотворной и полез¬
ной тем, кто вынужден жить на пособие или вести тяже¬
лую борьбу за существование, может рассматриваться как
«подрывная» теми, чьи узкособственнические интересы она
затрагивает или ущемляет. Чиновники склонны считать
«подрывной» деятельность всех, кто стремится сменить
правительство. Некоторые из наших наиболее разумных
конституционных доктрин в свое время считались подрыв¬
ными. Нельзя забывать, что не так давно слова «респуб¬
ликанец» или «демократ» имели зловещий смысл и при¬
менялись к лицам, придерживающимся радикальных
взглядов, которые при существовавшем тогда порядке ве¬
щей рассматривались как «подрывные».
Несколько позднее судья Лернд Хэнд выступил с кри¬
тикой все более частого употребления термина «подрыв¬
ной» и других «требующих разъяснения понятий. Их не¬
определенность весьма выгодна, так как дает возможность
подавлять все доводы, смущающие наше спокойствие, и
в то же время похваляться тем, что мы храним заветы,
1 См. стр. 132—141.
117
переданные нам основателями конституции... Наш истори¬
ческий опыт далек от совершенства, и наша чрезмерная
нетерпимость ко всякого рода инакомыслию явно указы¬
вает на наличие сомнений. Так, например, мы постоянно*
пользуемся словом «Йодрывной» для определения недопу¬
стимых с нашей точки зрения отклонений от принятых:
канонов. Любая дискуссия, любой спор, любые разногла¬
сия направлены на то, чтобы поставить под сомнение и в.
конечном счете изменить существующие убеждения: та¬
ково в действительности назначение и объяснение этого»
термина. «Подрывным» элементом, несомненно, является
всякий, кто оспаривает справедливость этих заповедей и
пытается убедить меня принять его собственные».
В 1952 году новый Совет по борьбе с подрывной дея¬
тельностью в связи с обращением министра юстиции США
начал рассмотрение вопроса о том, является ли Коммуни¬
стическая партия США, согласно Закону о внутренней без¬
опасности, организацией коммунистического действия и
должна ли она в связи с этим зарегистрироваться, как
того требует закон. В апреле 1953 года совет положи¬
тельно ответил на указанный вопрос, и коммунистическая
партия приняла решение апеллировать к судебным орга¬
нам. В декабре 1954 года Федеральный апелляционный суд
в Вашингтоне поддержал решение совета двумя голосами
против одного и объявил соответствующие положения за¬
кона конституционными.
Судья Е. Баррет Притимен, изложив мнение большин¬
ства, откровенно заявил: «Мы признаем, не включая это
в решение, что данный закон ограничит свободу слова и
собраний... Вопрос заключается в том, насколько такие
ограничения оправданы в данной обстановке... Право на
свободное выражение своих убеждений перестает суще¬
ствовать там, где оно ведет к нанесению ущерба прави¬
тельству» (курсив мой.—К. Л.). Новая формула, предло¬
женная судьей Притименом — «нанесение ущерба прави¬
тельству»,— оправдывающая нарушение Билля о правах,
широко открывает двери для репрессий. Республиканская
администрация, к примеру, может, таким образом, решить,
что некоторые энергичные критические выступления демо¬
кратов наносят «ущерб правительству».
Коммунистическая партия опротестовала это решение
в Верховном суде, утверждая в своем обращении, состав¬
ленном адвокатами Джоном Дж, Абтом и Джозефом
118
Форером, что Закон о внутренней безопасности, приня¬
тый в целях борьбы с коммунизмом, представляет собой
закон, «удобный для тоталитарного государства». Суд
ознакомился с протестом в ноябре 1955 года и затем при¬
нял к рассмотрению краткое изложение дела, составлен¬
ное «друзьями суда» и подписанное 360 видными амери¬
канскими гражданами, настаивавшими на том, чтобы за¬
кон был объявлен неконституционным.
В 1953 году министр юстиции Браунелл обратился в
Совет по борьбе с подрывной деятельностью с просьбой
включить в список организаций «коммунистического
фронта» следующие 12 организаций: Американский коми¬
тет по защите лиц иностранного происхождения, Конгресс
борьбы за гражданские права, Школу социальных наук
имени Джефферсона, Лигу рабочей молодежи, Нацио¬
нальный совет общества американо-советской дружбы,
Ветераны бригады имени Авраама Линкольна, Американ¬
ский всеславянский конгресс \ Комитет борьбы за демо¬
кратическую политику на Дальнем Востоке \ Объединен¬
ный комитет по проведению дня Первого мая \ Совет
по делам Африки1 2, Международный рабочий орден2 и
Объединенный комитет помощи антифашистам-эмигран¬
там. В 1956 году министр юстиции просил совет потребо¬
вать от следующих организаций: «Поход американцев за
мир», Профсоюзная школа штата Калифорния, Союз пен¬
сионеров штата Вашингтон — зарегистрироваться в каче¬
стве организаций «коммунистического фронта».
В мае 1954 года Национальный совет общества амери¬
кано-советской дружбы, председателем которого я неко¬
гда был, предстал перед Советом борьбы с подрывной дея¬
тельностью. Разбирательство, закончившееся в октябре
того же года, было типично для той странной и пристра¬
стной процедуры, которая применялась правительством
США и его детищем — Советом борьбы с подрывной дея¬
тельностью. Государственный обвинитель стремился обой¬
ти вопрос о фактической деятельности Национального
совета и неоднократно принимал меры против включения
материалов об этой деятельности в судебные протоколы.”
Так, например, он не захотел приобщить к протоколу
1 Эта организация не существовала в тот момент, когда министр
юстиции направил свое обращение, и ее дело было прекращено.
2 Эта организация прекратила свое существование после обра¬
щения министра юстиции, и ее дело было прекращено.
119
ёйисдк изданной Национальным советом литературы, йа
чем последний настаивал, мотивируя тем, что это якобы
не имеет отношения к разбираемому делу. Председатель¬
ствующий — почтенная, но незначительная фигура из рес¬
публиканских округов — поддерживал фактически все
возражения государственного обвинителя и неизменно
отклонял все возражения представителей Националь¬
ного совета.
При допросе свидетелей обвинение уделяло основное
внимание выявлению так называемых подрывных взгля¬
дов и связей бывших и настоящих сотрудников совета,
используя для этого множество (их было 16 человек) про¬
фессиональных осведомителей. Среди них находились
Луис Буденц, признанный атаман банды, и Харви Мату¬
соу, который признался впоследствии, что его показания
против Национального совета «были фальсифицированы
таким образом, чтобы подтвердить выдвинутые против
подсудимых обвинения».
В числе свидетелей защиты были: д-р Джон Кингсбе¬
ри, председатель организации; достопочтенный Уильям
Говард Мелиш, бывший председатель; Роберт Морс Ло¬
ветт, заслуженный профессор в отставке Чикагского уни¬
верситета; профессор Артур Апхэм Поп, бывший прези¬
дент Института по изучению стран Азии, и Ральф Бартон
Перри, заслуженный профессор в отставке Гарвардского
университета. Все свидетели в своих показаниях утверж¬
дали, что деятельность совета в пользу сохранения все¬
общего мира и укрепления американо-советского сотруд¬
ничества соответствовала важнейшим интересам Соеди¬
ненных Штатов; что ни коммунистическая партия, ни ка¬
кая-либо иностранная организация не направляли и не
контролировали деятельность совета; и что политика и
программа деятельности совета вырабатывались демокра¬
тическим путем — на заседаниях совета директоров.
Обвинение, ссылаясь на показания Буденца, утвержда¬
ло, что большинство свидетелей защиты, включая про¬
фессоров Ловетта, Перри и Попа, состояли членами ком¬
мунистической партии, а также принадлежали к различ¬
ным организациям «коммунистического фронта», занесен¬
ным министром юстиции в черный список. Юристы из
Министерства юстиции представили груды коммунистиче¬
ских изданий для доказательства «тождественности» по¬
литики Национального совета и коммунистической партии
120
США. Кстати, ряд пунктов политики тех и других находил
поддержку со стороны видных консерваторов, а некото¬
рые— даже со стороны самого правительства США.
Юристы, представлявшие правительство, попытались
было связать поездку профессора Попа в Советский Союз,
совершенную им на самолете вскоре после окончания вто¬
рой мировой войны, с «тайными коммунистическими пла¬
нами». Перекрестными вопросами адвокату совета Дэ¬
виду Рейну удалось установить, что самолет для поездки
был предоставлен военным министерством США на осно¬
вании приказа президента Трумэна. «Кто, кроме вас, на¬
ходился на борту самолета?»,— спросил Рейн. Но в ре¬
зультате возражения обвинения, поддержанного Коддей-
ром, который вел разбирательство, Попу не дали
возможности ответить. Тем самым ему не удалось до¬
биться включения в протокол того факта, что, кроме него,
в самолете находились 16 ведущих американских ученых
и что целью поездки было участие в праздновании 220-й
годовщины существования Академии наук СССР в
Москве.
В подобной же грубой манере Коддейр попытался
ослабить позицию Национального совета, потребовав вы¬
черкнуть из протоколов показание д-ра Мелиша о том,
что его деятельность в организации полностью отвечала
интересам Соединенных Штатов. В то же время Коддейр
предоставил государственному обвинителю полную сво¬
боду допрашивать Мелиша о его связях, выступлениях и
убеждениях, невзирая на протесты адвоката защиты, ссы¬
лавшегося на то, что эти вопросы не имеют отношения
к делу.
Закончив свои показания, длившиеся девять дней,
д-р Мелиш сделал следующее заявление: «Это следствие
носит необычный характер. Деятельность, которая прово¬
дилась совершенно открыто и в которой участвовали
представители самых высоких кругов, включая двух пре¬
зидентов, верховного командующего, высшие правитель¬
ственные ведомства и ряд выдающихся представителей
страны, теперь изображается как некая тайная уголовная
деятельность на уровне той, которая подлежит компе¬
тенции полицейского суда... Привлечение к суду Нацио¬
нального совета — акт политического характера. Прави¬
тельство решило, по-видимому, положить конец существо¬
ванию организации граждан, критикующих внешнюю по¬
121
литику, выступающих за ее изменение и обратившихся
в этих целях к общественному мнению. Дело касается
права американского народа обсуждать, критиковать и в
случае необходимости изменять внешнюю политику».
Закон о внутренней безопасности и его применение —
наглядный пример позорной законодательной деятельно¬
сти, которую Конгресс «ничего не знающих» проводит в
течение последнего десятилетия. После принятия этого за¬
кона в 1950 году Конгресс значительно усилил его реак¬
ционный характер, присовокупив к нему в качестве попра¬
вок некоторые разделы закона о борьбе с коммунизмом и
закона Уэлкера о регистрации печатного оборудования.
Закон о борьбе с коммунизмом 1954 года (закон
Браунелла — Батлера) ставит коммунистическую партию
вне закона и представляет собой наиболее реакционное
мероприятие, проведенное 83-м Конгрессом (1953—1954).
Он лишает коммунистическую партию «всех прав, приви¬
легий и гарантий, предоставляемых любой законной орга¬
низации», ставя этим ее в такое положение, при котором
она не имеет возможности собирать членские взносы,
иметь текущий счет в банке, обращаться в судебные ор¬
ганы и выдвигать кандидатов на выборные должности.
Закон объявляет принадлежность к коммунистической
партии преступлением, караемым заключением в тюрьму
сроком до 5 лет и штрафом до 10 тыс. долларов.
Закон о борьбе с коммунизмом содержит новшество —
понятие «организации, засоренной коммунистами». Таки¬
ми закон объявляет организации, действенное руководство
которыми осуществляется одним или несколькими лица¬
ми, являющимися агентами коммунистического движения,
или лицами, оказывающими ему поддержку. Все проф¬
союзы или предприниматели, подпавшие под такое опре¬
деление, теряют свои права, которыми они пользуются по
Закону о национальных трудовых отношениях, и тем са¬
мым их деятельность оказывается в корне подорванной.
Разумеется, наибольший ущерб эта статья наносит проф¬
союзам. И действительно, в июле 1955 года министр юсти¬
ции Браунелл впервые прибег к этому закону, чтобы объ¬
явить Межнациональный союз рудокопов и рабочих цвет¬
ной металлургии организацией, засоренной коммунистами.
Нет сомнения, что Закон о борьбе с коммунизмом про¬
тиворечит конституции, так как нарушает ту ее статью,
которая запрещает Конгрессу выносить судебные пригово¬
122
ры, то есть Принимать законы, предусматривающие нака¬
зание без законного судебного разбирательства, заклю¬
чающегося в предъявлении обвинительного заключения
и судебном разбирательстве. Именно для того чтобы этот
закон достиг таких целей, с его помощью был существен¬
но изменен Закон о внутренней безопасности. Однако со¬
зданный в соответствии с последним механизм в значи¬
тельной мере используется новым законом. Так, например,
вопрос о том, является или нет та или иная организация
засоренной коммунистами, решает совет борьбы против
подрывной деятельности, созданный на основании Закона
о внутренней безопасности.
Определения, содержащиеся в Законе о борьбе с ком¬
мунистами, настолько расплывчаты, что ни один либераль¬
но или оппозиционно настроенный человек не может чув¬
ствовать себя в безопасности; кроме того, представляется
более чем сомнительным их соответствие конституции.
Так, для суждения о том, засорена ли организация ком¬
мунистами, предлагается установить, в какой степени,
если это вообще имеет место, персонал и средства этой
организации используются или использовались в течение
последних трех лет, для того чтобы способствовать или
поддерживать цели любой коммунистической организа¬
ции, коммунистического правительства или коммунистиче¬
ского движения. При такой неопределенной формулировке
неприятности грозят почти любому профсоюзу.
В такой же мере опасен пространный перечень крите¬
риев для определения понятий «членства или участия в
работе коммунистической партии». В этой связи закон
гласит, что «Совет присяжных, по указанию суда, должен
рассмотреть показания в отношении обвиняемого, если
они будут представлены с тем, чтобы установить:
1) не числился ли обвиняемый, с его ведома, в какой-
либо книге, в списке, протоколе, письмах или других до¬
кументах этой организации;
2) не делал ли денежных пожертвований этой орга¬
низации в виде членских взносов, сборов, займов или
в иной форме;
3) не подчинялся ли в той или иной форме дисцип¬
лине этой организации;
4) не выполнял ли приказов, планов или каких-либо
указаний этой организации;
123
5) не действовал ли в качестве агента, курьера, на¬
рочного, корреспондента, организатора или в какой-ни¬
будь другой роли от имени организации;
6) не совещался ли с должностными лицами или ря¬
довыми членами организации по поводу того или иного
плана или мероприятия организации;
7) не являлся ли он, с его ведома, должностным ли¬
цом или рядовым членом организации или не был ли од¬
ним из тех, кто обязан явиться по вызову других должно¬
стных лиц или членов организации для выполнения ее
задач;
8) не передавал ли письменно, устно или посредством
сигнализации, семафора, условных знаков или другими
средствами приказы, директивы или планы организации;
9) не готовил ли документов, брошюр, листовок, книг
или других публикаций, служащих целям и задачам орга¬
низации;
10) не отправлял ли почтой, не посылал ли посылкой,
не распространял ли каким-либо иным способом непо¬
средственно или через других лиц пропагандистские ма¬
териалы по поручению организации;
11) не давал ли советов и консультаций, не передавал
ли каким-либо иным способом информации, предложения,
рекомендации должностным лицам или рядовым членам
организации или кому-либо другому в интересах органи¬
зации;
12) не выражал ли словами, действием, поведением,
письменно или иным способом готовность выполнять теми
или иными средствами и в той или иной степени планы,
решения, цели или задачи организации;
13) не участвовал ли в любой другой форме в дея¬
тельности, разработке планов или мероприятиях органи¬
зации;
14) перечисленные случаи свидетельских показаний
относительно членства или участия в работе коммунисти¬
ческой партии или иной организации, как это определено
выше, не должны ограничить расследование или рассмот¬
рение любых иных свидетельских показаний, касающихся
упомянутого членства или участия в работе коммунистиче¬
ской организации».
Закон о контроле над коммунистами был принят в ав¬
густе 1954 года, в последние лихорадочные дни работы
83-го Конгресса. В законопроект было включено такое
124
Множество поправок, что под конец ни сенаторы, ни члены
Палаты представителей уже не знали в точности, за что
они голосуют. В их распоряжении не было даже ни одного
экземпляра окончательного текста законопроекта. Лишь
после принятия закона обеими палатами «сенатский клерк
свел воедино разрозненные части документа и направил
их в правительственное издательство для изготовления
требуемого сводного текста».
Газета «Нью-Йорк тайме» писала, что закон «был за¬
думан так называемыми либеральными демократами в
Сенате в качестве политического маневра». Сенаторы,
члены демократической партии, хотели в год выборов про¬
явить себя более ярыми антикоммунистами, чем респуб¬
ликанцы, особенно в силу того, что Маккарти обвинял
демократическую партию в измене. Так, преследуя узко¬
партийные цели приобретения политического капитала,
они приняли закон, который антикоммунистическая газета
«Нью-Йорк пост» охарактеризовала как «гнусное наруше¬
ние демократических принципов» и «наглый вызов свобод¬
ному обществу». Закон создает прецедент, для того что¬
бы республиканская партия, если ей это заблагорассудит¬
ся, могла объявить вне закона демократическую партию
за ее «предательскую» деятельность.
Закон о неприкосновенности 1954 года в значительной
степени аннулирует Пятую поправку к конституции, за¬
прещающую принуждать американских граждан свиде¬
тельствовать против самих себя. Поводом для принятия
этого закона послужило то, что слишком много свидете¬
лей, вызванных в комиссии Конгресса, отказывались да¬
вать показания, ссылаясь на Пятую поправку.
Закон о неприкосновенности предусматривает, что член
федерального суда может оградить от судебного преследо¬
вания свидетеля, дающего показания по вопросам, связан¬
ным с национальной безопасностью или обороной, перед
какой-нибудь комиссией Конгресса, Советом присяжных
или федеральным судом. Если свидетель и в этих усло¬
виях откажется отвечать на вопросы, он может быть под¬
вергнут тюремному заключению за неуважение. Если он
даст неверные показания, его будут преследовать за лже¬
свидетельство. Сомнительно, однако, защищает ли Закон
о неприкосновенности лицо от привлечения к судебной от¬
ветственности властями штата или муниципальными вла¬
стями; и уж, конечно, он не защитит его от репрессий вне¬
125
судебного характера — увольнения с работы и гоне¬
ний — в тех случаях, когда будет установлено, что сви¬
детель связан с «подрывными» элементами и придержи¬
вается «подрывных» взглядов.
Пятая поправка затрудняла деятельность главных рас¬
следовательских комиссий Конгресса, поскольку вопросы,
задаваемые ими, направлены не на получение информа¬
ции, необходимой для законодательства, а представляют
собой вмешательство в политические убеждения, личную
жизнь и общественную деятельность свидетеля. Следова¬
тельно, основная причина для принятия закона о прину¬
дительных показаниях состоит в том, чтобы дать этим ко¬
миссиям больше возможностей для нарушения Билля о
правах, для присвоения им прав судебных органов, для
того чтобы принудить свидетелей доносить на своих дру¬
зей, родственников и сотрудников.
В докладе меньшинства юридической комиссии Пала¬
ты представителей содержится обоснованный протест
против этого законопроекта и указывается, что он «прев¬
ратит порядочных людей в доносчиков». «Какой пробел
в законодательстве восполняет этот закон?» — спраши¬
вают авторы доклада. Конгресс не должен заниматься
раскрытием преступлений отдельных лиц. Он не должен
заниматься подготовкой дел для обвинения. Он не дол¬
жен брать на себя ответственность за проведение зако¬
нов в жизнь, что, согласно конституции, составляет ком¬
петенцию исполнительных органов власти.
Комиссии Конгресса производят расследование, с тем
чтобы собрать необходимый им материал и в своей зако¬
нодательной деятельности действовать правильно и мудро.
Ограниченность прав Конгресса по обеспечению неприкос¬
новенности свидетелей не затруднила расследования дела
о нападении на Пирл-Харбор, дела с землями в Типот-
Доуме, а также расследование деятельности комиссии
Трумэна по вопросам обороны и комиссии по граждан¬
ским свободам Лафолетта. На всех сессиях, на всем про¬
тяжении своей истории, Конгресс без колебаний прини¬
мал законодательные меры по вопросам, связанным с из¬
меной, саботажем, шпионажем, подстрекательством к
мятежу, коммунистическим заговором и т. д., несмотря
на ограниченность прав по обеспечению неприкосновен¬
ности свидетелей.
Декан Гарвардской юридической школы Эрвин К. Гри¬
126
суолд опубликовал небольшую книгу «Пятая поправка се¬
годня». Эта книга от начала до конца посвящена обсуж¬
дению Закона о неприкосновенности. Ссылаясь на ряд
исторических примеров, Грисуолд пишет: «Я беру на себя
смелость утверждать, что право не давать показания про¬
тив самого себя является величайшей вехой в борьбе
человечества за цивилизацию... Утверждение этого права
можно сравнить с отменой пыток... Там, где убеждения
или политические взгляды обвиняемого составляют основ¬
ной элемент обвинения, показания подозреваемого или
обвиняемого, по существу, являются единственным источ¬
ником получения компрометирующих их материалов. От¬
сюда ясно, какое значение имело это право в борьбе про¬
тив преследований по обвинению в ереси или в политиче¬
ских преступлениях. В этом смысле право не давать по¬
казания против самого себя представляет собой защиту
свободы мысли и препятствие для любого правительства,
которое пожелало бы преследовать граждан за одни лишь
взгляды или убеждения».
В 1955 году член Верховного суда США Эрл Уоррен
от имени этого суда сделал заявление, которое нанесло
чувствительный удар сторонникам Закона о неприкосно¬
венности. Он заявил: «Наши предки с великим трудом
добились запрещения принуждать граждан свидетель¬
ствовать против самих себя... Это право, по мнению Вер¬
ховного суда, «сейчас, как и прежде, имеет огромное зна¬
чение: оно охраняет невиновных, хотя и прикрывает ви¬
новных, и предотвращает возможность необоснованных
или тиранических преследований». Наравне с другими
конституционными гарантиями статья, запрещающая
вынуждать свидетельствовать против самого себя, долж¬
на строиться на либеральной основе, с тем чтобы дей¬
ствительно гарантировать это право.
Применять его ограниченно или нехотя, рассматри¬
вая его лишь в качестве исторической реликвии, с кото¬
рой можно лишь мириться, значит не учитывать долж¬
ным образом его возросшей роли и назначения... Прави¬
тельственные органы должны особенно тщательно следить
за соблюдением этой гарантии именно тогда, когда она
подвергается нападкам со стороны тех, кто ошибочно ви¬
дит в ней лазейку для виновных».
В течение 1955 года два человека возбудили в суде
допрос о неконституциояности Закона о неприкосновен¬
127
ности. Это были Уильям Людвиг Ульман и Эдвард Дж.
Фитцджеральд. Оба они занимали ответственные долж¬
ности во время второй мировой войны и оба были приго¬
ворены к шести месяцам тюремного заключения за то,
что отказались ответить на ряд вопросов перед федераль¬
ным Советом присяжных, несмотря на гарантию непри¬
косновенности по закону об обязательной даче показаний.
Апелляция Ульмана уже направлена в Верховный суд.
Закон Уэлкера 1954 года, принятый Конгрессом в ка¬
честве поправки к Закону о внутренней безопасности,
устанавливает обязательную регистрацию в правитель¬
ственных органах «любых печатных станков или машин,
включая ротационные, плоскопечатные, литографские, оф¬
сетные, фотомеханические машины, мимеографы, мульто-
графы, множительные аппараты, пишущие машинки, ли¬
нотипы, интертипы, монотипы, наборные машины и все
иные приспособления, предназначенные для выпуска пе¬
чатного материала и находящиеся во владении, под охра¬
ной или под контролем организаций коммунистического
действия или коммунистического фронта, их должностных
лиц, членов, примыкающих к ним или объединяющихся
с ними лиц, а также групп, к которым коммунистические
или связанные с ними организации, их должностные лица
или члены проявляют интерес».
Конгрессмены, которые, очевидно, смертельно боятся
печатного слова, единогласно в обеих палатах проголосо¬
вали за этот беспрецедентный закон. Слова «проявляют
интерес», которыми заканчивается этот закон, дают ши¬
рокую возможность применять их ко всякой значительной
организации в стране. Ведь коммунисты могут «проявлять
интерес» к любой из них.
Закон об экспатриации 1954 года, предложенный пре¬
зидентом Эйзенхауэром в его ежегодном послании Кон¬
грессу, предусматривает лишение американского граж¬
данства любого лица, даже уроженца США, обвиняемого
в сознательном и активном участии в заговоре, имеющем
целью насильственное свержение правительства. Лицо,
осужденное на основании этого закона, лишается права
12?
выставлять свою кандидатуру на выборах, выполнять обя¬
занности присяжного, получать заграничный паспорт. Этот
жестокий закон направлен в первую очередь против ком¬
мунистов, которые, будучи приговорены к тюремному за¬
ключению на основании закона Смита, могут понести
дополнительное наказание за свои опасные убеждения.
В 1947 году, несмотря на вето президента Трумэна,
Конгресс принял закон о регулировании трудовых отно¬
шений (так называемый закон Тафта—Хартли). Проект
этого закона был представлен покойным сенатором от
штата Огайо республиканцем Робертом Тафтом и членом
Палаты представителей от штата Нью-Джерси республи¬
канцем Фредом Хартли младшим. Этот закон, по суще¬
ству, аннулировал закон о трудовых отношениях в США
(закон Вагнера), гарантировавший демократические пра¬
ва профсоюзов и способствовавший значительному росту
их членов. Закон Тафта — Хартли нанес столь тяжелый
удар рабочему движению, что все профсоюзные органи¬
зации, включая консервативную Американскую федера¬
цию труда, потребовали его отмены.
Наибольшую опасность для гражданских свобод пред¬
ставляет тот раздел закона Тафта — Хартли, который тре¬
бует от каждого должностного лица профсоюза в качестве
условия, разрешающего профсоюзу обращаться за ар¬
битражем в Национальный совет по трудовым отноше¬
ниям, чтобы все его служащие дали письменное обяза¬
тельство, что «они не являются членами коммунистиче¬
ской партии и не связаны с такой партией, а также не
ставят своей целью, не являются членами и не оказы¬
вают поддержки организации, ставящей своей целью си¬
лой или любым другим незаконным путем свержение
правительства США». Верховный суд США признал это
требование соответствующим конституции.
Необходимо подчеркнуть, что присяга в непринадлеж¬
ности к коммунистической партии устанавливает опреде¬
ленный политический критерий, которому должны соот¬
ветствовать руководители профсоюзов, и, таким образом,
является нарушением свободы выборов этих руководите¬
лей. Выражение «связанный с» настолько расплывчато,
что любой руководитель профсоюза, придерживающийся
либеральных или прогрессивных взглядов, дав такую при¬
129
сягу, может быть обвинен в лжесвидетельстве. И действи¬
тельно, Министерство юстиции предъявило обвинение в
лжесвидетельстве даже тем руководителям профсоюзов,
которые вышли из коммунистической партии и принесли
после этого присягу о непринадлежности к этой партии.
В этой связи весьма показателен процесс над Хью
Брайсоном, бывшим председателем Национального проф¬
союза судовых поваров и стюардов. Он присягнул в не¬
принадлежности к компартии еще в 1951 году, а в 1955 го¬
ду ему было предъявлено обвинение в лжесвидетельстве 1
на том основании, что во время принесения присяги он
все еще был связан с коммунистической партией. Присяж¬
ные испытывали такие затруднения в истолковании тер¬
мина «связан», что попросили дать им словарь Вебстера.
Но судья отказал им в этом, заявив, что они могут при¬
знать Брайсона виновным, если он хотя бы просто об¬
щался с коммунистами на собраниях. Адвокат указал, что
подобное разъяснение является «вопиющим нарушением
Первой поправки, гарантирующей американским гражда¬
нам право общаться с любым человеком до тех пор, пока
он не совершит преступления». Приговор, основанный на
столь шатком обвинении, также является нарушением за¬
конного судебного разбирательства, предусмотренного
Пятой и Шестой поправками к конституции, согласно
которым обвиняемому должны быть сообщены «характер
и мотивы обвинения».
Удар по правам профсоюзов наносит и та статья за¬
кона Тафта—Хартли, которая является поправкой к За¬
кону о взяточничестве 1925 года. Эта статья запрещает
профсоюзным организациям и корпорациям предпринима¬
телей жертвовать деньги на предвыборную кампанию или
вести в печати агитацию за кандидатов на выборные фе¬
деральные должности. Эта статья не затрагивает круп¬
ных дельцов, которые по-прежнему могут финансировать
предвыборные кампании в качестве частных лиц; она на¬
правлена на ущемление прав рабочих, которые могут фи¬
нансировать проведение предвыборных кампаний только
через свои профсоюзы. Вопиющим нарушением свободы
печати является запрещение вести в печати агитацию за
своего кандидата.
Вскоре после того как был принят закон Тафта —
1 См. дело Клинтона Е. Дженкса в главе 7.
130
Хартли, покойный Филип Мэррей в качестве председа¬
теля Конгресса производственных профсоюзов (КПП)
выступил на страницах профсоюзного журнала с под¬
держкой кандидата в члены Палаты представителей от
штата Мэриленд. Опираясь на закон Тафта — Хартли,
Министерство юстиции начало судебное преследование
Мэррея. В 1948 году Верховный суд США единогласно
отменил приговор низшей судебной инстанции в отноше¬
нии Мэррея и тем самым снял запрет, согласно которому
профсоюзным организациям воспрещалось обсуждать
кандидатуры на федеральные выборные должности.
Однако решение оставило в силе запрет на использова¬
ние профсоюзных фондов непосредственно на ведение
федеральной предвыборной кампании.
В июле 1955 года встал вопрос о праве профсоюзов ве¬
сти по телевидению агитацию за кандидатов на федераль¬
ных выборах. Поводом для этого послужило обвинение,
предъявленное Советом присяжных Детройта крупней¬
шему американскому профсоюзу работников автомобиль¬
ной промышленности, входящему в КПП. Этот профсоюз
выступал в своих еженедельных телевизионных переда¬
чах с поддержкой ряда кандидатов от демократической
партии на выборах 1954 года. Профсоюз обвиняли в том,
что в нарушение закона по борьбе со взяточничеством
он израсходовал из своих фондов 5985 долларов на пред¬
выборные телевизионные передачи. Судебное преследова¬
ние профсоюза работников автомобильной промышлен¬
ности со стороны республиканского правительства служит
еще одним примером политических репрессий и попыткой
уменьшить влияние профсоюзов на приближавшихся вы¬
борах 1956 года.
С точки зрения рабочего движения одной из самых
отрицательных черт закона Тафта — Хартли является
восстановление и освещение им практики судебных за¬
претов в качестве средства срыва стачек. В случаях, ког¬
да спор между профсоюзом и предпринимателями охва¬
тывает отрасль промышленности в пределах нескольких
штатов или всей страны или угрожает национальному
благосостоянию или безопасности, президент США мо¬
жет уполномочить министра юстиции испросить поста¬
новление суда, запрещающее объявление забастовки или
локаута в течение 80 дней. Закон предусматривает также
во всех случаях установление 60-дневного «успокоитель¬
131
ного периода» перед любой забастовкой, ставящей целью
изменение коллективного договора. Кроме того, закон за¬
прещает забастовки государственных служащих и рабо¬
чих государственных .предприятий.
Закон Тафта—Хартли предусматривает запрещение
системы «закрытого цеха», согласно которой на работу
могут быть приняты только члены данного профсоюза:
для этого достаточно обращения с соответствующей прось¬
бой либо рабочего, либо предпринимателя в Националь¬
ный совет по трудовым отношениям. Следует отметить,
что в последнее время такие жалобы относительно редки,
и поэтому правило «закрытого цеха» все еще остается в
силе. Закон разрешает систему «профсоюзного цеха», в
силу которой рабочий, поступивший на новую работу, дол¬
жен вступить в данный профсоюз, при условии если послед¬
ний охватывает большинство рабочих этого предприятия.
Профсоюзные активисты протестуют не только против
тех положений закона Тафта — Хартли, которые касают¬
ся системы «закрытого цеха». Их возмущение вызывает
и то, что закон гарантирует предпринимателям свободу
слова и антипрофсоюзной пропаганды при условии, что
она не содержит «угроз репрессий или обещания специ¬
альных наград». Подходя к вопросу объективно, надо
признать, что для соблюдения гражданских свобод необ¬
ходимо разрешить рабочим вести пропаганду в защиту
профсоюзов, а предпринимателям вести антипрофсоюзную
пропаганду на фабриках, заводах и других предприятиях
при соблюдении условия, что пропаганда — печатная или
устная — не связана с принуждением. Если, например,
дирекция будет вкладывать рабочим в конверт с жало¬
ваньем антипрофсоюзные листовки, это должно быть
осуждено как скрытая угроза.
Сенатор Патрик Маккарен, играющий в демократиче¬
ской партии ту же роль, что Джозеф Маккарти в респуб¬
ликанской, несет .црямую ответственность не только за
Закон о внутренней безопасности, но и за Закон Макка-
рена — Уолтера об иммиграции и гражданстве, принятый
вопреки вето Трумэна в июне 1952 года.
Этот закон, предоставляющий столь зловещие полно¬
мочия чиновникам Государственного департамента, а так¬
же министру юстиции и его подчиненным, по существу,
132
провозглашает «охоту» на проживающих в США поддан¬
ных других государств и американцев иностранного про¬
исхождения. Накладывая вето на этот закон, президент
Трумэн назвал его «грубым и репрессивным», «худшим,
чем гнусный Закон об иностранцах 1798 года». Предста¬
вители лиц свободных профессий, педагогических, куль¬
турных групп, религиозных общин, профсоюзных органи¬
заций и организаций ветеранов войны квалифицировали
его как «бессердечный» и «порочный», как «средство
угнетения», «смесь расовой дискриминации... (и) злобной
враждебности по отношению к многим народам мира».
В результате протестов общественности президент Тру¬
мэн (сам выступавший против этого закона) назначил
комиссию из семи членов по вопросу об иммиграции и
натурализации; комиссия должна была изучить закон и
дать свои предложения об изменении его. На основе ма¬
териалов расследований, проведенных в октябре 1952 го¬
да в одиннадцати городах, комиссия в январе 1953 года
представила свой доклад. Выводы комиссии явились унич¬
тожающим обвинительным актом против закона Макк-а¬
рена— Уолтера; в докладе говорилось: «Закон об имми¬
грации и гражданстве воплощает в себе политику и
принципы, неразумные и вредные для нации... Закон про¬
водит дискриминацию в отношении человека в зависимо¬
сти от его национального происхождения, расы, вероис¬
поведания, цвета кожи... Закон предусматривает ненуж¬
ные и неразумные ограничения и наказания... Закон плохо
подготовлен, нелогичен и в ряде.случаев неосуществим.
Он должен быть пересмотрен и изменен от начала до
конца».
Другими словами, Конгресс, подобно горе, родившей
мышь, трудился пять лет над кодификацией иммиграцион¬
ных законов и произвел на свет нечто путаное и неприем¬
лемое. Закон занимает 120 страниц убористого текста.
В чем же его смысл?
Прежде всего закон предоставляет Управлению по во¬
просам иммиграции и натурализации при Министерстве
юстиции неограниченную полицейскую власть над более
чем 3 млн. иностранцев, проживающих в США, и 11 млн.
натурализовавшихся американских граждан и членами их
семей. Закон предоставляет Министерству юстиции право
на арест без ордера лиц, не имеющих американского
133
гражданства, заключение их в тюрьму на неопределенное
время без выдачи их на поруки, разрешает судить их
без соблюдения правил судопроизводства; закон разре¬
шает высылать иностранцев по обвинению в поступках,
совершенных ими много лет назад, когда эти поступки
могли быть вполне законными, и приговаривать их к
10 годам тюремного заключения, если они не выедут из
США добровольно.
Если никакая другая страна не примет подлежащих
высылке лиц, Управление по вопросам иммиграции имеет
право поставить их под «надзор властей». Это новая фор¬
ма домашнего ареста, требующая, чтобы приговоренный
к высылке через определенные промежутки времени реги¬
стрировался в Управлении по вопросам иммиграции, под¬
вергался медицинскому и психиатрическому обследова¬
нию, давал сведения о «своем образе жизни, знакомствах
и деятельности» и даже о книгах, газетах и журналах, ко¬
торые он читает. Естественно, что вопросы о личных свя¬
зях имеют целью предотвратить участие иностранцев в
какой-либо профсоюзной работе или политической дея¬
тельности левых организаций. Находящийся под надзором
и сознательно нарушивший эти условия человек может
быть приговорен к году тюремного заключения или к
штрафу в 1000 долларов. Эти положения закона пред¬
ставляют собой наиболее крайние меры.
В повседневной жизни закон требует от каждого лица,
не имеющего американского гражданства, обязательной
регистрации, снятия отпечатков пальцев; лица старше во¬
семнадцати лет должны" «постоянно» иметь при себе реги¬
страционную карточку. Кроме того, каждый иностранец,
проживающий в США, обязан ежегодно в течение января
«сообщать в письменном виде свой адрес министру юсти¬
ции США». В случае перемены адреса он обязан в тече¬
ние десяти дней сообщить об этом министру юстиции.
Нарушение этого правила влечет за собой заключение в
тюрьму на шесть месяцев или штраф в 1000 долларов.
Высылка из США может быть вызвана необоснован¬
ными, неопределенными и продиктованными чувством ме¬
сти основаниями, включая обвинение в «подрывных» по¬
литических убеждениях. В первую очередь этот закон,
конечно, применяется против анархистов и коммунистов,
даже в том случае, если человек порвал связь с компар¬
тией много лет назад. Поскольку нет никакого ограниче¬
134
ния оснований для высылки, то над американцем ино¬
странного происхождения постоянно висит дамоклов меч.
В любую минуту такое лицо может быть выслано из США
по обвинению в проступке, не подлежавшем наказанию
в момент его совершения, или в то время, когда это лицо
вступило на территорию США.
Распространено мнение, что основания для высылки
лиц, не имеющих американского гражданства, должны
быть ограничены теми случаями, когда иммигрант до¬
бился разрешения на въезд в США путем сознательно со¬
вершенного серьезного подлога. Однако в разделе 241 за¬
кона Маккарена — Уолтера содержится перечень основа¬
ний для депортации, состоящий из восемнадцати пунктов
и нескольких подпунктов. Среди них: случай, когда при¬
бывший в течение пяти лет с момента прибытия перешел
на общественное призрение (в силу физического или пси¬
хического заболевания или материальной нужды), случаи
осуждения (в течение пяти лет со дня прибытия) за лю¬
бое преступление аморального характера или — чтобы
подвести итог — за два преступления аморального харак¬
тера, совершенные в любое время после въезда. Они вклю¬
чают участие в настоящем или прошлом в какой-либо дея¬
тельности, которая, по мнению министра юстиции, «нано¬
сит ущерб общественным интересам» или представляет
собой угрозу благополучию, безопасности или обороно¬
способности Соединенных Штатов или наличие «намере¬
ния участвовать» в такой деятельности. Каким образом
должен американский чиновник определить, «намерен
участвовать» в чем-то тот или иной иностранец или нет,
предоставлено решать воображению сотрудников Мини¬
стерства юстиции.
Закон предусматривает также депортацию любого ли¬
ца, не имеющего американского гражданства, если оно
«является или когда-либо после въезда в США было чле¬
ном коммунистической партии (или было связано с ней)
или любой другой организации, подлежащей регистрации
по Закону о внутренней безопасности. В последнем слу¬
чае, если такое лицо сможет доказать, что оно не знало
о подрывном характере организации (то есть если оно
желает объявить себя «обманутым»), высылка может
быть отменена.
Если лица, не имеющие американского гражданства,
живут под постоянной угрозой возбуждения против них
135
дела о депортации, то для натурализованных американ¬
ских граждан закон также содержит ряд зловещих угроз
лишения гражданства по различным новым основаниям.
В то время как раньше закон допускал лишение натура¬
лизованных американцев гражданства лишь в случаях,
когда выяснялось, что они приобрели гражданство неле¬
гальным, подложным, путем, закон Маккарена— Уолтера
вводит «расширенное толкование», в результате которого
«сокрытия важного факта» при оформлении гражданства
по натурализации достаточно для возбуждения в любой
момент дела об отмене гражданства. Что подразумевается
под «важным фактом», законом не определено и оставле¬
но на усмотрение иммиграционных властей.
Более того, закон, по существу, превращает натура¬
лизованных американцев в граждан низшего сорта, уста¬
навливая, что они будут лишены гражданства, если в тече¬
ние десяти лет после натурализации откажутся дать пока¬
зания перед комиссией Конгресса или если в течение пяти
лет вступят в организацию, которую министр юстиции
причисляет к организациям коммунистического фронта.
Как й в отношении многих других статей закона Мак¬
карена — Уолтера — этого закона полицейского государ¬
ства,— дела о лишении гражданства могут быть возбуж¬
дены Министерством юстиции в любой момент. Никаких
ограничений здесь не существует.
Статьи о депортации и денатурализации закона Мак*
карена — Уолтера приводят в замешательство, запугива¬
ют, подавляют и даже вынуждают к эмиграции тех граж¬
дан, которые уже живут в США. Кроме того, уже изве¬
стные политические ограничения вкупе с расширенными
основаниями для высылки становятся на пути все боль¬
шего числа иностранцев, желающих прибыть в США на
постоянное или временное жительство.
Наиболее пагубным для иммиграции ограничением яв¬
ляется система квот по национальному признаку, унасле¬
дованная от одного из законов 1924 года и вступившая в
силу с 1929 года. Используя принцип «национального
происхождения», сторонники закона Маккарена — Уолте¬
ра фактически увековечили расовую дискриминацию, уни¬
чтожив ее только на словах установлением символических
квот для стран Азии и Африки, для которых прежде их
вообще не существовало.
Таким образом, хотя формально никому не отказано
136
йо въезде iio рйсовЫм признакам, формула «нйЦионаЛь*
него происхождения» устанавливает число иммигрантов
из каждой страны пропорционально доле, приходящейся
на выходцев из этой страны в общем народонаселении
США в 1920 году. Поскольку в то время США населяли
преимущественно англосаксы, применение этой формулы
ведет к запрету въезда для выходцев из Азии, Африки,
Индии и Юго-Восточной Европы. Как говорил сенатор
Герберт Леман, система «национального происхожде¬
ния» «основана на той же отвергнутой расовой теорий,
которая лежала в основе позорных нюрнбергских зако¬
нов Адольфа Гитлера. Эта система основана на теории,
проповедывающей идею, что лица англосаксонского про¬
исхождения стоят выше других национальностей и по¬
этому имеют больше прав на въезд в Соединенные Шта¬
ты и получение американского гражданства».
Закон о квотах разрешает въезд в США в год менее
чем 155 тыс. иммигрантам. Из этого числа наибольшая
доля приходится на страны Северной и Западной Европы,
что составляет около 80 процентов общей квоты. Это чи¬
сло в свою очередь разбивается так: на долю Англии
приходится наибольшее число — 65 361; следующее место
занимает Германия — 25 814. С другой стороны, из Гре¬
ции разрешен въезд только 308 человекам, а из Италии,
население которой больше населения Англии, разрешен
въезд 5645. Этот принцип «приоритета северной расы»,
по существу, закрывает двери для «неполноценных» на¬
циональностей Южной и Восточной Европы.
В отношении таких же «неполноценных» азиатов за¬
кон имеет другое препятствие; он устанавливает
[статья 202 (Ь)] обширный треугольник стран Азии и
Океании, для независимых государств и территорий ко¬
торого предусмотрена мизерная квота в 100 человек в год
для каждой страны. В этот треугольник входят среди про¬
чих Китай, Индия, Бирма, Индонезия, Корея и Япония.
Контраст в предоставлении квот бросается в глаза. Се¬
веро-западная Европа, население которой равно лишь
10 процентам мирового населения, получает 80 процентов
всех иммиграционных квот, в то время как двум азиат¬
ским странам — Китаю и Индии,— население которых со¬
ставляет 40 процентов человечества, предоставляется ни¬
чтожная квота в 100 человек каждой.
Помимо прямой дискриминации в отношении лиц, ро-
137
Дйвшйхся в странах Азии и Океании, закон предусматри¬
вает дальнейшие ограничения для лиц, рожденных в
других странах, если случилось так, что кто-либо из их
родных происходит из стран, входящих в треугольник.
Это означает, к примеру, что уроженец Англии, отец ко¬
торого англичанин, но мать индийского происхождения,
имеет право въезда в Соединенные Штаты не за счет
довольно просторной квоты в 65361, установленной для
Англии, а должен будет годами ждать своей очереди на
въезд за счет квоты в 100 человек, установленной для
Индии.
По словам сенатора Хуберта X. Хэмфри младшего,
«закон расовых предрассудков извивается, подобно ко¬
ровьей тропе». Эта тропа делает еще один изгиб в вопро¬
се о неграх Западного полушария. Статья 202 (с) закона
гласит, что колониальные народы, которые раньше могли
без ограничений иммигрировать за счет квоты метропо¬
лии, теперь могут использовать только 100 мест из кво¬
ты, установленной для державы, которой они подчинены.
Это является ударом по неграм Вест-Индии, для кото¬
рых сильно урезывается возможность пользоваться анг¬
лийской, французской и голландской квотами.
Противникам иммиграции, забывшим слова Франкли¬
на Рузвельта о том, что «мы все — потомки иммигран¬
тов», и страшившимся наплыва в страну иностранцев,
следует указать, что с 1924 года 56 процентов ежегодной
квоты постоянно не используется. По одному авторитет¬
ному заявлению, это происходит потому, что «люди Се¬
верной и Западной Европы не склонны покидать свою
родину и эмигрировать в Соединенные Штаты». В то вре¬
мя как английские и ирландские квоты вопиют о желаю¬
щих,—для итальянцев, греков, китайцев и индийцев две¬
ри в США закрыты. В этих условиях с 1925 по 1932 год
почти два с половиной миллиона мест, предусмотренных
квотой, оказались не использованными.
Если применение разделов закона Маккарена — Уол¬
тера, касающихся расовых ограничений, проходит до¬
вольно спокойно, хотя и имеет губительные результаты,
то применение статьи 214 вызывает большую шумиху.
Эта статья предназначена для того, чтобы помешать вре¬
менному проживанию в США иностранцев, от которых
требуется выполнение тех же строгих формальностей, что
и от иммигрантов, желающих найти в США постоянный
138
приют. Студенты, преподаватели, художники, писатели,
ученые и туристы, которые должны получить визу даже
для самого кратковременного пребывания в Соединенных
Штатах, подвергаются подробному и унизительному до¬
просу со стороны консульских чиновников, которые обла¬
дают неограниченным правом удовлетворить или отказать
в просьбе, не сообщая при этом мотивов, которые явились
основанием для того или иного решения. В некоторых
случаях в отношении путешественников, чьи самолеты со¬
вершали посадку на американских аэродромах, выска¬
зывалось недоверие и враждебность, позволительные
только в отношении уголовных преступников; ряду вид¬
ных иностранцев вообще было отказано во въезде. Аме¬
риканцы, которым разрешается въезд и путешествие по
странам Западной Европы даже без визы, встречают за
границей совершенно иной прием.
У конгрессмена Уолтера, соавтора законопроекта, для
отвода критики всегда готов высокомерный ответ: «Вы
просто не заглядывали в этот закон». Этой дубинкой он
расправлялся со всеми, включая президента Эйзенхауэра.
Однажды Уолтер отказался ответить критикам, назвав
их «профессиональными евреями». В последующем он
изменил позицию и стал утверждать, что одни лишь юри¬
сты вправе высказываться по поводу его детища. Под
этим надо понимать, конечно, тех юристов, которые за,
а не против, поскольку многие видные юристы категори¬
чески осудили этот закон.
Так, например, Джейкоб К. Джавите, в то время член
Палаты представителей, а в настоящее время генераль¬
ный прокурор штата Нью-Йорк, заявил в 1952 году в пре¬
зидентской комиссии, что некоторые положения закона та¬
ковы, что «юристы краснеют за этот закон». Он имел в
виду положение о лишении гражданства лиц, получивших
его по закону о натурализации, а также неограниченную
по времени обратную силу закона в части оснований для
депортации и денатурализации. Он добавил: «Когда на это
обстоятельство было указано в Конгрессе, то его сторон¬
ники официально заявили, что законопроект рассматри¬
вается целиком, «свертком». Теперь мне начинает казать¬
ся, что это был довольно скверно пахнувший сверток».
Джек Вассерман, представитель Ассоциации адвока¬
тов по вопросам иммиграции и гражданства в Конгрессе,
в своих показаниях президентской комиссии назвал закон
139
«бесчестным, неразумным, несправедливым, необоснован¬
ным, антиамериканским и неконституционным»; от имени
Ассоциации он рекомендовал отменить закон.
Наиболее важным в его заявлении является рекомен¬
дация отмены закона. И действительно, несмотря на на¬
личие в этом законе многочисленных нарушений Билля
о правах, очевидно, путь исправления его лежит не через
судебные инстанции. Вот уже более полувека, как Вер¬
ховный суд держится мнения, что Конгресс обладает не¬
ограниченной властью в области законодательства, разре¬
шающего или запрещающего иммиграцию. Он может
отказывать во въезде или высылать иммигрантов, руковод¬
ствуясь любыми критериями, включая убеждения или
верования. Билль о правах не содержит ограничений это¬
го права. Пересмотр дела о депортации в суде сводится
обычно к определению, соблюдена ли процедура, установ¬
ленная Конгрессом. Пересмотр дела, по существу, не вхо¬
дит в функции судов.
За всем этим кроется мнение, что иностранцы допуска¬
ются в США из милости. Верховный суд в значительной
мере определил такой взгляд на вещи еще в 1893 году; в
1953 году он вновь подтвердил, что въезд и пребывание
иностранцев в США зависят целиком от согласия или ми¬
лости Конгресса, действующего в качестве последней ин¬
станции.
Так, лицо, привлеченное по делу о депортации, может
быть подвергнуто аресту без предъявления ордера и в
течение неопределенного времени содержаться в заключе¬
нии без права выхода на поруки; на него не распростра¬
няются гарантии по Четвертой, Пятой и Шестой поправ¬
кам к конституции. Лицо может быть выслано, а его
семья разрушена, что, несомненно, представляет собой
«жестокое и необычное наказание»; тем не менее Вось¬
мая поправка не дает ему защиты. Депортация — это не
«наказание», а всего-навсего гражданская процедура, не
подпадающая под ограничения Билля о правах. Ряд чле¬
нов Верховного суда, к которым недавно присоединились
судьи Дуглас, Блэк, Рутледж и Мэрфи, заявили о своем
несогласии с этим положением; однако зло продолжает
торжествовать, так как, по словам судьи Франкфуртера,
«...местом для борьбы с этим неразумным и жестоким за¬
коном об иностранцах является Конгресс, а не суд».
140
к середине марта 1955 года в Конгрессе скопилось
около сорока законопроектов об отмене или изменении
закона Маккарена — Уолтера. Некоторые из них направ¬
лены против дискриминационных расистских аспектов за¬
кона и выступают за полное использование ежегодной
квоты посредством введения пункта о перераспределении
неиспользованных мест. Они четки в своих формулиров¬
ках и устанавливают ограничительные правила. Но они,
по существу, не предусматривают отмены диких мер по
обеспечению «безопасности» L Если указанные меры бу¬
дут оставлены в нетронутом виде, это будет равносильно
устранению болезненных симптомов без излечения самой
болезни и может лишь отвлечь внимание общественно¬
сти от наиболее зловещих аспектов закона об иммигра¬
ции и гражданстве. О них хорошо сказано в статье
Лорента Б. Франца в журнале «Нейшн»: «В оправдание
законодательных мер против иностранцев принято гово¬
рить, что их назначение — избавить страну от «нежела¬
тельных» жителей... Около 60 процентов дел о депортации
возбуждено против лиц, в отношении которых иммиграци¬
онные власти не могут не знать... что к их высылке не
имеется серьезных оснований. Ясно, что действительный
мотив возбуждения дел о высылке состоит не в том, что¬
бы избавить страну от «нежелательных» иностранцев, как
это пытаются представить. Более вероятно, что цель их
состоит в максимальном запугивании лиц, не имеющих
американского гражданства, в назидание другим, и даже
гражданам США, дабы они держались в стороне от ^не¬
разумных» действий и связей... Нет сомнения в том, что
назначением нового закона является запугивание, а его
введение в силу ясно говорит о том, что репрессии против
лиц, не имеющих американского гражданства, если этому
не противодействовать, в конечном счете распространя¬
ются на всех» (курсив мой.— К. Л.).
В борьбе за свободу самым главным является борьба
против неконституционных и репрессивных законов, вроде
тех, о которых я говорил выше. Необходимо добиваться
их отмены, обращаясь с требованием о признании их не-
конституционности вплоть до Верховного суда Соединен-
1 Даже президентская комиссия внесла крайне консервативные
предложения по обеспечению безопасности. См. «Whom We Shall
Welcome», p. 265—266.
141
ных Штатов. Но, когда все сделано и сказано в этой об¬
ласти деятельности, мы не можем не согласиться с судьей
Франкфуртером, напоминающим нам, что «гражданские
свободы черпают лишь часть своей силы из законода¬
тельных гарантий. Наш народ, уделяя все внимание во¬
просу конституционности, вместо того чтобы заниматься
вопросами разумности законодательных или исполнитель¬
ных действий, уделяет внимание призрачным ценностям...
Концентрировать все внимание на конституционности —
значит ставить знак тождества между конституционно¬
стью и разумностью. Тенденция, заключающаяся в том,
что законодательные меры затрагивают свободу мысли и
свободу слова, враждебна свободному духу. Многое из
того, что следует отвергнуть как противоречащее свободе,
как репрессию и угнетение, не обязательно должно про¬
тиворечить конституции».
Больше того, нередки случаи, когда обвиняемый на
основании того, что его дело затрагивает важные консти¬
туционные вопросы, обращается с ним в Верховный суд
США, но получает удовлетворение лишь по второстепен¬
ным, техническим вопросам. Так, например, в 1955 году
Верховный суд вынес решение о неправильном увольнении
с государственной службы профессора Йельского меди¬
цинского института д-ра Джона Р. Петерса; Комиссия
по проверке лояльности превысила свои полномочия,
вновь подняв дело Петерса, дважды прошедшего чистку.
Однако Петерс даже и не возбуждал этого вопроса в сво¬
ей апелляции; он лишь требовал подтверждения того, что
при проверке лояльности он имеет право задавать во¬
просы своим обвинителям. По этому вопросу Верховный
суд не вынес решения.
Разъясняя судебное решение, член Верховного суда
Уоррен заявил: «С давних пор Верховный суд уклоняется
от рассмотрения вопроса о конституционности закона до
того, как в этом возникнет прямая необходимость». Судья
Франкфуртер во время обмена мнениями в суде по делу
Петерса высказался следующим образом: суд «рассмат¬
ривает вопросы конституционности не в первую, а в по¬
следнюю очередь».
Тем не менее вполне вероятно, что в ближайшем бу¬
дущем Верховный суд рассмотрит одно дело, касающееся
спора об анонимных доносчиках, и, возможно, даст чет¬
кое решение по этому вопросу. Дело в том, что осенью
142
195S года федеральный апелляционный суд в Сан-Фрай-1
циско осудил систему проверки личного состава, практи¬
куемого службой береговой охраны США. Суд заявил, что
лишение человека средств к существованию и подрыв его
репутации на основе секретных показаний, которых обви¬
няемый не может опровергнуть, представляет собой нару¬
шение установленного порядка разбирательства. Суд под¬
верг резкой критике применяемую государственными ве¬
домствами «систему тайных осведомителей, доносчиков и
клеветников»; в решении суда говорилось: «Не мешало бы
поразмыслить над тем, не наступит ли в будущем день,
когда, по существу, каждый из нас будет жить под стра¬
хом, что его соседей поощряют писать доносы в ФБР по
поводу того, что он говорит, что читает и какие собрания
посещает». По-видимому, правительство опротестует это
решение в Верховном суде.
Во всяком случае, можно не сомневаться в том, что
жернова правосудия в Соединенных Штатах вращаются
медленно. Требуется обычно два года, а то и четыре или
пять, чтобы дело достигло Верховного суда. Тем временем
пострадавшие — лица или организации — должны проби¬
ваться сквозь дебри юридической волокиты, нести боль¬
шие судебные издержки и чувствовать себя опороченными
в глазах общества. Так и получается, что, пока Верховный
суд приступит к рассмотрению подобных дел, репрессив¬
ные законы, противозаконные действия правительства и
противоречащие конституции расследования со стороны
Конгресса могут нанести неизмеримый ущерб граждан¬
ским свободам и самому духу свободы в США.
Возникают различные «комитеты граждан», призван¬
ные требовать от Конгресса отмены некоторых реакцион¬
ных законов, о которых я говорил в этой главе. Это так¬
же медленный процесс. Быть может, легче было бы скло¬
нить правительство положить под сукно эти враждебные
свободе законы и предать их забвению.
И, наконец, я должен указать на то, что плохие за¬
коны являются следствием «болезни» всей политической
системы. Сенаторы и конгрессмены, несущие ответствен¬
ность за этот поток законов бесправия, избраны американ¬
ским народом. Радикальный метод лечения состоит в осо¬
знании всем народом истинного значения свободы. Когда
это произойдет, тогда места нынешних законодателей
займут подлинные выборные представители демократии.
6
ПРОГРАММА ПРОВЕРКИ ЛОЯЛЬНОСТИ —
ПРОГРАММА БЕЗОПАСНОСТИ
В 1884 году только что созданная Комиссия по делам
гражданской службы США приняла свое первое поста¬
новление, регулирующее прием на работу государствен¬
ных служащих. Это постановление, действовавшее до
1939 года, гласило, что «ни в анкетах, ни во время бесед
не разрешается задавать вопросов о политических или ре¬
лигиозных убеждениях или связях кандидатов на долж¬
ность, а также не разрешается проводить расследования
для выяснения характера этих убеждений или связей; если
же какая-либо информация и будет получена на этот счет,
она не должна приниматься во внимание».
Это постановление, которое, по существу, просто про¬
водит в жизнь Билль о правах, никем не оспаривалось в
течение более полувека. За этот период Америка уча¬
ствовала в вооруженном столкновении с Испанией и в
первой мировой войне, а также перенесла самый ужасный
кризис за всю ее историю и была свидетельницей зарож¬
дения мирового коммунизма и невиданного подъема со¬
циалистического движения внутри страны.
Постановление было изменено 2 августа 1939 года.
Изменено не потому, что кто-то видел в нем лазейку для
врагов страны, а просто в угоду незначительной, но крик¬
ливой группе крайне правых элементов. Комиссия Пала¬
ты представителей по расследованию антиамериканской
деятельности под председательством конгрессмена Мар¬
тина Дайса работала немногим больше года. Она опол¬
чилась против КПП, Управления промышленно-строи¬
тельными работами общественного назначения и Нацио¬
нального совета по трудовым отношениям, подрывая тем
самым устои Нового курса.
На рассмотрении Конгресса находился законопроект
144
Хэтча, предусматривающий ограждение чиновников го¬
сударственной службы от политического влияния со сто¬
роны их начальства. Сторонники Нового курса, для того
чтобы удовлетворить комиссию Дайса, бросили ей кость:
они включили в законопроект главу, не имеющую ника¬
кого отношения к целям закона, но запрещающую прави¬
тельственным чиновникам «быть членами политических
партий или организаций, проповедующих свержение на¬
шей конституционной формы правления в Соединенных
Штатах».
Каждый год конгрессмены-либералы шли на неболь¬
шие уступки для умиротворения «охотников на ведьм»,
так, например, была принята поправка к Закону 1940 го¬
да об ассигнованиях пострадавшим от стихийных бед¬
ствий, запрещающая выплату пособий тому, кто «про¬
поведует или является членом организации, проповедую¬
щей свержение правительства США насильственным пу¬
тем». В последующие годы в каждый законопроект об
ассигнованиях включалась эта поправка.
С каждой новой уступкой количество ограничений все
увеличивалось, а сами они становились все более рас¬
плывчатыми. Пропаганда свержения правительства—до¬
пущенная пусть даже только в разговоре, в теоретическом
или академическом споре — стала критерием при проверке
лояльности. Если Комиссия по делам гражданской служ¬
бы своим постановлением № 1 строго запрещала задавать
вопросы относительно чьих бы то ни было политических
убеждений, то теперь это стало играть важную роль при
получении должности государственного служащего. Кан¬
дидат на должность, для того чтобы получить место,
должен был доказать, что он не только здоров физически
и умственно, но и придерживается лояльноГЬ образа мыс¬
лей. Определение того, что именно является лояльным,
сплошь и рядом бралось из лексикона комиссии Дайса.
В 1941 году Федеральному бюро расследований было
дано задание заняться выявлением мнений и определе¬
нием убеждений подозрительных лиц по их публичным
выступлениям, статьям, разговорам, рассказам других лиц
о них и, наконец, по разговорам, которые, не имея к ним
непосредственного отношения, могли быть с ними связаны.
В том' же году Конгресс ассигновал ФБР на эти цели
«скромную» сумму в 100 тыс. долларов. Большую часть
этих средств ФБР использовало для заведения досье на
6 Корлис Ламонт
145
отдельных лиц. Так как критерий лояльности правитель¬
ственных чиновников был весьма расплывчат, то все фак¬
ты, сплетни и слухи, касающиеся данного лица, собира¬
лись и приобщались к делу.
Несмотря на то, что понятие «коммунистический
фронт» было в те дни уже пущено в оборот, министр
юстиции США Фрэнсис Биддл в 1941 году специально
предупредил все федеральные агентства, что нельзя осу¬
дить человека за одно только участие в организации
«коммунистического фронта». Но число досье росло, и
проверка лояльности превратилась в обычное занятие.
Вскоре эти предупреждения были забыты, а те, кто рато¬
вал за осторожность, в конце концов сами подпали под
подозрение. В 1943 году президент Франклин Д. Рузвельт
совершил одну из крупнейших своих ошибок, дав указа¬
ние Министерству юстиции составить список подрывных
организаций для личного сведения руководителей прави¬
тельственных департаментов. Однако вторая мировая вой¬
на, в которой советские коммунисты были союзниками
Америки, задержала проверку лояльности в левых и либе¬
ральных организациях.
Смерть президента Рузвельта, а с ней и конец Нового
курса, вступление на пост президента Трумэна, а с ним
и начало «холодной войны» — все это создало благопри¬
ятные условия для развертывания проверки лояльности.
Больше того, выбор жертв стал значительно шире, так
как на историю стали смотреть по-иному, и ни один сто¬
ронник Нового курса, включая и высокопоставленных лиц,
не избежал подозрений.
Во время предвыборной кампании 1946 года респуб¬
ликанцы подняли большой шум относительно «подрыв¬
ных элементов в правительстве»; и в марте 1947 года
президент Трумэн в ответ на обвинение республиканцев в
том, что правительство «заигрывает с коммунистами»,
издал не имеющий прецедента административный приказ
(№ 9835), в основные принципы которого он и сам не
верил. Этот приказ устанавливал новую систему проверки
лояльности, которой должно было подвергнуться свыше
2 млн. государственных служащих 1 и все кандидаты на
1 К 1955 году под действие американской программы проверки
лояльности подпало около 10 млн. человек, из них приблизительно
2300 тыс. правительственных чиновников, около 3500 тыс. военных
и около 4200 тыс. гражданских лиц, имеющих отношение к засекре¬
ченной работе.
146
государственные должности. Кроме того, этот приказ уч¬
редил Управление по проверке лояльности служащих
федеральных учреждений с правом вносить решения в
сомнительных случаях.
Хуже всего то, что, согласно директиве Трумэна, од¬
ним из основных критериев нелояльности стало «член¬
ство, сочувствие или связь с любыми иностранными или
местными организациями, обществами, движениями, груп¬
пами или союзами, отнесенными министром юстиции к
разряду тоталитарных, фашистских, коммунистических
или подрывных; или же с организациями, которые пропо¬
ведуют или одобряют совершение насильственных актов,
лишающих других лиц прав, предоставленных им Консти¬
туцией США; или же стремятся изменить форму правле¬
ния в США неконституционными методами».
Хотя предполагалось, что подобные факты являются
лишь одним из ряда соображений, которыми должно ру¬
ководствоваться Управление по проверке лояльности, на
практике связь с организацией, включенной в список ми¬
нистра юстиции, почти всегда сопровождалась увольне¬
нием с государственной службы. Вот почему черные спи¬
ски вызвали к жизни широкое применение принципа от¬
ветственности за связи. Теперь государственные служа¬
щие, невзирая на их личные достоинства, признавались
нелояльными только потому, что либо во время разбора
их дел, либо за много лет до этого они принадлежали к
одной из запрещенных организаций. Принцип ответ¬
ственности за связи обладал к тому же обратной силой,
и некоторые лица, например, подвергались репрессиям
в 1948 году за действия, имевшие место в 1938 году, ко¬
торые в то время рассматривались правительством вполне
законными и лояльными.
Профессор Генри Стил Коммэйджёр весьма метко оха¬
рактеризовал положение: «Нападки на связи отдельных
лиц и теория «ответственности за связи» — отвратитель¬
нейшее явление в кампании по проверке лояльности».
В этом особенно ярко проявилось почти неизбежное раз¬
витие духа деспотизма: от подозрения — к цензуре и от
цензуры — к наказанию. Так, вначале в программе про¬
верки лояльности служащих федеральных учреждений
членство в «подрывных» организациях считалось лишь
одним из критериев оценки лояльности. По закону же
Файнберга, принятому в штате Нью-Йорк, подобное член¬
6*
147
ство объявляется основанием (prima facie) к увольнению,
а по закону Обера (штат Мэриленд), который в настоя¬
щее время усиленно копируют другие штаты, подобное
членство является уголовным преступлением, караемым
5 годами тюремного заключения...
Хотя теоретически, согласно программе проверки ло¬
яльности служащих федеральных учреждений, человек
может быть уволен по очень многим причинам, в дей¬
ствительности же его личные связи стали главной и почти
единственной причиной «серьезных сомнений» в его ло¬
яльности... И теперь комиссии по проверке лояльности
призваны давать оценку лояльности того или иного лица,
основываясь на таких неконкретных доказательствах, как
связи его с теми или иными организациями, лицами, кни¬
гами и идеями,— словом, федеральная программа прово¬
дится совсем как в детской книжке «Алиса в стране
чудес».
В 1951 году президент Трумэн значительно усугубил
положение, издав новый административный приказ, преду¬
сматривающий увольнение государственного служащего
при наличии «серьезных сомнений» в его лояльности. Это
заменило прежний несколько более конкретный принцип
«серьезных оснований» для признания служащего нело¬
яльным. В 1953 году президент Эйзенхауэр установил еще
более жесткие мерила проверки лояльности. При нем
Управление по проверке лояльности уступило место ко¬
миссиям внутри каждого правительственного департа¬
мента или учреждения; эти комиссии могут уволить лю¬
бого служащего без предъявления ему какого-либо обви¬
нения, без разбора дела в суде, без предоставления обви¬
няемому возможности встретиться с обвинителем и без
проверки представленных доказательств. Как правило,
уволенное лицо уходит со службы с запятнанной репу¬
тацией, иногда с ярлыком «нелояльного», а подчас чело¬
века увольняют вообще без объяснения причин.
Правительство Эйзенхауэра при проверке лояльности
в значительной степени руководствовалось политическими
соображениями. Стремясь подкрепить свои обвинения в
том, что правительственный аппарат Трумэна кишел ком¬
мунистами, руководство республиканской партии начало
азартную игру «в числа», которая давала ему возмож¬
ность объявить о рекордном количестве «подрывных эле¬
ментов», изгнанных с государственной службы. Неудачно
148
маскируя свой возврат к системе дележа государствен¬
ных должностей среди членов партии, победившей на
выборах, оно запугивало и выгоняло со службы невинных
чиновников, заменяя их благонадежными, умеренными
республиканцами. Традиции гражданской службы, ста¬
рательно создававшиеся в течение десятилетий, были
растоптаны под предлогом заботы о безопасности.
Только благодаря административному приказу прези¬
дента Эйзенхауэра, изданному в 1953 году, было пере¬
смотрено дело доктора Дж. Роберта Оппенгеймера, про¬
шедшего проверку лояльности в 1947 году на предмет
пригодности его для работы в Комиссии по атомной энер¬
гии США и сыгравшего ведущую роль в создании пер¬
вых в Америке атомных бомб. В мае 1954 года Управле¬
ние по проверке благонадежности личного состава Ко¬
миссии по атомной энергии (КАЭ) в составе 3 человек
решило, что, хотя доктор Оппенгеймер и является лояль¬
ным американским гражданином, он по соображениям
безопасности не подходит для работы в комиссии. Оказы¬
вается, согласно правительственной программе, человек,
находящийся на государственной службе и признанный
лояльным, может -быть все же уволен с работы по сооб¬
ражениям безопасности, если он безответственно относит¬
ся к своим обязанностям или излишне болтлив.
Решая вопрос о деле Оппенгеймера, управление в
основном руководствовалось теорией ответственности за
связи. Указывалось, что в числе друзей доктора Оппен¬
геймера были радикально настроенные лица, что в про¬
шлом он принадлежал к некоторым организациям, объ¬
явленным Комиссией по расследованию антиамериканской
деятельности Палаты представителей организациями
«коммунистического фронта», что некогда он был -под¬
писчиком левой газеты в Калифорнии и что его жена до
замужества была членом коммунистической партии.
В своем докладе по этому вопросу Управление отметило
также, что зять и невестка Оппенгеймера были связаны
с организациями, числящимися в списке подрывных. Док¬
тор Альберт Эйнштейн в связи с делом Оппенгеймера
заявил: «Систематические попытки уничтожить взаимное
доверие наносят обществу жесточайший удар».
Другая скандальная история бессмысленного преследо¬
вания ученого произошла с доктором Эдуардом У. Кон¬
доном, который в прошлом возглавлял Бюро стандартов
149
США и был президентом Американской ассоциации содей¬
ствия развитию науки. В декабре 1954 года доктор Кон¬
дон подал в отставку с поста директора отдела исследо¬
ваний и развития в компании «Корнинг Гласс Уоркс» с
целью заняться научно-исследовательской работой у себя
дома, в Калифорнии. Причина? Доктору Кондону просто
надоели бесконечные «проверки». Физик, сыгравший
основную роль в начальной стадии создания атомной
бомбы, доктор Кондон подвергся последовательной про¬
верке в управлении «Манхэттен проджект», в КАЭ, Ми¬
нистерстве торговли и Управлении по проверке лояльно¬
сти личного состава промышленных предприятий Восточ¬
ных штатов.
После того как в октябре 1954 года военно-морской
министр Чарльз Томас отложил последнюю проверку
лояльности доктора Кондона, тот решил, что с него хва¬
тит этой возни. Он обосновал свое заявление об отставке
гем, что его мытарства начали вредно сказываться на его
работоспособности и состоянии здоровья. «Я больше не
желаю,— заявил он,— продолжения бесконечных прове¬
рок и перепроверок». К тому же он полагал, что его дву¬
смысленное положение вредно скажется на его работе
в компании.
Бессмысленность проведения программы проверки ло¬
яльности лишний раз подтверждается делом Вольфа
И. Ладыжинского. Ладыжинский, эксперт генерала Ма-
картура по проведению земельной реформы в Японии,
прошедший трехкратную проверку, в декабре 1954 года
был неожиданно уволен Министерством сельского хозяй¬
ства по соображениям безопасности. Основным обвине¬
нием против Ладыжинского было то, что он родился в
России, имеет двух сестер в Советском Союзе, которых
он навестил в 1939 году, а также то, что за последние
20 лет он написал немало антикоммунистических статей.
Руководители Министерства сельского хозяйства догово¬
рились до того, что антикоммунистические писания Ла¬
дыжинского были якобы маскировкой его тайных симпа¬
тий к коммунизму!
Этот случай типичен для «вашингтонской карусели»,
ибо в другом правительственном агентстве — Управлении
заграничных операций — Ладыжинского реабилитировали
и взяли на работу. А в июле 1955 года Министерство сель¬
ского хозяйства решило, что оно все же несправедливо
150
отнеслось к Ладыжинскому, и аннулировало все доку¬
менты, объявляющие его неблагонадежным.
Случается и так, что человек, даже прошедший Управ¬
ление по проверке лояльности служащих федеральных уч¬
реждений США, все же отстраняется от государственной
службы из-за шумихи, поднятой вокруг его имени. Имен¬
но так произошло с доктором Филиппом Ч. Джессепом,
профессором международного права и дипломатии в Ко¬
лумбийском университете, которого в 1951 году сенатская
Комиссия по иностранным делам тремя голосами против
двух отказалась утвердить членом американской делега¬
ции на Генеральную ассамблею ООН. Двое сенаторов, го¬
лосовавших против назначения доктора Джессепа, зая¬
вили, что, хотя они убеждены в способностях и лояльно¬
сти последнего, они голосуют против, так как считают,
что обвинение в нелояльности, выдвинутое против него
сенатором Маккарти и другими, подорвало к нему доверие
народа. Оказывается, если неразборчивый в средствах
политикан поднимает шум, выдвигая ложные обвинения,
оклеветанная им жертва становится столь подозритель¬
ной, что уже не может занимать правительственный пост.
Поэтому никто не удивился, когда в 1953 году Скотт
Маклеод, начальник Службы безопасности Госдепарта¬
мента, сообщил, что он никогда не допустит пребывания
социалиста на ответственном посту. Он даже похвалялся
перед Американским легионом, что избавляется от социа¬
листов. В связи с этим Норман Томас, один из старейших
лидеров социалистической партии, выразил протест про¬
тив позиции Маклеода, а также против других видов дис¬
криминации, проводимой правительством против социа¬
листов.
Однако тот же Томас в течение многих лет был одним
из самых горластых политиканов, старавшихся накалить
общественное мнение, возбуждая его против так называе¬
мой коммунистической угрозы. Несмотря на его несомнен¬
ные заслуги в деле защиты гражданских свобод, он несет
значительную ответственность за повсеместную «охоту
на ведьм» как внутри, так и вне федерального государ¬
ственного аппарата. Этим он способствовал созданию ат¬
мосферы, при которой чистке подвергаются не только ком¬
мунисты, но также социалисты и либералы. Но граждан¬
ские свободы все-таки одинаковы для всех,— я настаи¬
ваю на этом.
151
Предлогом для проведения программы проверки ло¬
яльности служит утверждение, будто коммунистическое
движение внутри страны и за границей настолько угро¬
жает национальной безопасности Соединенных Штатов,
что лучше пожертвовать некоторыми нашими свободами
и демократическими традициями, чем приоткрыть щель в
нашей броне для врага. В действительности же правитель¬
ственные чистки, проводившиеся после второй мировой
войны, ослабили Америку. Это больше всего сказалось на
тех отраслях науки, которые находятся на службе у аме¬
риканского правительства.
Непрекращающиеся поиски подрывных элементов при¬
вели к искусственному разделению отраслей науки, к
замкнутости и изоляции отдельных областей исследова¬
ния, к созданию многочисленных препятствий для связи
между учеными. Вашингтонские «охотники на ведьм» до
такой степени боятся, как бы ученый, находящийся на
правительственной службе, не передал информацию по¬
стороннему лицу, что они «либо должны подвергнуть
проверке всех, с кем этот ученый может встретиться, либо
должны не допустить контакта наших «проверенных» уче¬
ных с окружающим их «непроверенным» миром».
Правительство склонилось ко второму варианту, то
есть к созданию для ученых таких условий, когда они на¬
ходятся как бы в неприступных башнях, изолированные
от своих коллег как в Америке, так и за границей. Теперь
мы подошли вплотную к мысли, высказанной генерал-
майором Уильямом Дж. Донованом, бывшим директором
Управления стратегической службы, который как-то раз¬
драженно заметил: «Создать организацию, идеальную с
точки зрения безопасности можно, а вот будет ли она год¬
на на что-либо!..»
Наша программа безопасности привела к тому, что в
лаборатории ученых проникли военные. В результате,
однако, война не стала научной, а вот наука военизирова¬
лась. Теперь над наукой поставлена военная цензура,
которая имеет право засекречивать и рассекречивать науч¬
ные открытия. Но ведь военный цензор всегда будет счи¬
тать, что лучше на всякий случай объявить научное от¬
крытие «государственной тайной», чем рассекретить его.
И никакой расследователь из Конгресса не сможет дать
ему нагоняй за сверхосторожность. А вот обвинить его
в преступной халатности, выразившейся в рассекречива¬
152
нии информации, которую кто-то считает «совершенно
секретной»,— может.
Поэтому в научных публикациях целые разделы вычер¬
киваются цензурой. Каждый ученый работает настолько
изолированно, что не может ничему научить других. Изо¬
ляция научно-исследовательской работы по соображениям
безопасности мешает ученым обмениваться научным опы¬
том, а также учитывать ошибки друг друга. А ведь наука
во многом обязана своим развитием многочисленным
побочным открытиям, не имеющим непосредственного зна¬
чения для разрабатываемой проблемы; будучи неудачны¬
ми в данной области, они часто ведут к огромному про¬
грессу в других областях.
Процедура и принципы проверки лояльности, установ¬
ленные правительством, не только по-детски вздорны, но
и опасны; они уже нанесли непоправимый вред государ¬
ственным отраслям науки и промышленности, включая и
национальную оборону, ибо многие полезные и талантли¬
вые люди были отстранены, а еще больше было таких,
которые самоустранились. Ведь никто не гарантирован
от расследования и увольнения, поскольку комиссии Кон¬
гресса в любую минуту могут избрать вас в качестве
своей очередной жертвы. Государственный служащий мо¬
жет считать, что ему повезло, если он ушел со службы
всего-навсего с испорченной репутацией; для многих теп¬
ленькое местечко на государственной службе оборачивает¬
ся позором, неприятностями или занесением в черные спи¬
ски. А кое-кто попадает и в тюрьму.
Позиция правительства вызвала беспокойство и за
пределами официальных кругов: в университетах и ча¬
стных институтах, занимающихся научной работой. Ведь
эти учебные заведения и другие организации в значитель¬
ной мере зависят от финансовой поддержки правитель¬
ства, в которой им может быть отказано по соображе¬
ниям безопасности и лояльности. Таким образом, непо¬
средственным результатом правительственной программы
явилось то, что карьера научного работника потеряла
свою привлекательность для молодежи.
Ныне в США появилось новое понятие «лояльности»,
которое, по словам профессора Коммэйджера, «заклю¬
чается прежде всего в «преданности». Под «преданно¬
стью» понимается некритическое и безоговорочное при¬
нятие Америки такой, какова она есть, со всеми ее поли¬
153
тическими институтами, общественными и экономиче¬
скими отношениями. При этом запрещается обсуждение
расовой дискриминации, состояния государственного ме¬
дицинского обслуживания, государственного строитель¬
ства или мудрости и обоснованности нашей внешней по¬
литики. Любой вызов так называемой «системе частного
предпринимательства», которую отождествляют с амери¬
канизмом, рассматривается как смертный грех. Эволю¬
ция отрицается, равно как и некогда общепризнанное
представление о прогрессе. Америка же считается идеа¬
лом и совершенством».
В КАЭ разработано 18 различных критериев опреде¬
ления неблагонадежности. И, конечно, членство в любой
организации, занесенной в черный список министра юсти¬
ции, автоматически лишает человека возможности рабо¬
тать в КАЭ. Не говоря уже о тех, кто, согласно офици¬
альной директиве КАЭ, поддерживает «близкие и продол¬
жительные связи с лицами (друзьями, родственниками
или просто знакомыми), имеющими интересы и связи
подрывного характера...» Связи считаются близкими и
продолжительными в том случае, если: «1) вы проживаете
по соседству с таким лицом; 2) часто посещаете такое
лицо; 3) тем или иным способом часто поддерживаете
связь с таким лицом».
Принцип ответственности из-за родственных связей
применяется не только при проверке работников КАЭ, он
распространился и на другие отрасли управления, особен¬
но на вооруженные силы. Теперь в атмосфере чистки всех
и вся проверяются даже члены семьи призывника или
кадета, включая зятьев, шуринов, невесток; а старый афо¬
ризм «лучший друг ребенка — его мама» уже перестал
быть общеизвестной истиной по крайней мере для аме¬
риканского правительства. В 1955 году во многих слу¬
чаях солдата объявляли нелояльным не из-за его соб¬
ственных поступков, а из-за якобы радикальных взгля¬
дов его матери.
Одному моряку, с отличием окончившему Академию
торгового флота, было отказано в назначении в запасные
части военно-морского флота, так как его мать раньше
была членом коммунистической партии (позже он прошел
проверку и получил назначение). Морской врач-психиатр,
прошедший проверку при переаттестации, был все же уво¬
лен со штатной гражданской должности в военно-мор¬
154
ском флоте ввиду того, что стало известно о якобы подо¬
зрительных взглядах его семьи; а из запаса военно-воз¬
душных сил собирались уволить с позором одного моло¬
дого человека на том основании, что, судя по некоторым
данным, его отец был коммунистом.
Военные власти обвинили одного призывника в том,
что «его теща, по имеющимся сведениям, в течение дол¬
гого времени скрывала свою принадлежность к коммуни¬
стам и, по-видимому, вновь собирается принять актив¬
ное участие в движении за мир». При дальнейшем рас¬
следовании выяснилось, что сия почтенная дама сошла в
могилу, когда этому солдату было всего 8 лет.
Еще один лавровый венок руководство береговой охра¬
ны заслужило за такую же бессмыслицу, отказавшись
присвоить молодому человеку офицерское звание по той
лишь причине, что его мать когда-то принадлежала к ор¬
ганизациям, внесенным в список министра юстиции.
В конце концов это звание было ему все-таки присвоено;
при этом в официальном документе береговой охраны
доверительно сообщалось, что «отношения молодого офи¬
цера с его матерью не были близкими, особенно в период
его обучения, так же как и в более зрелые годы».
Еще более достойна порицания распространенная в
армии практика увольнения призывников, чьи занятия или
связи до призыва были якобы «подозрительными». При¬
зывник, имеющий «нежелательных» родственников или
поддерживавший подозрительные связи в прошлом, мо¬
жет быть уволен как лицо нежелательное не только в
период прохождения двухгодичной действительной воен¬
ной службы, но и в любое время в течение последующих
6 лет нахождения в запасе. Как видно из обследования,
проведенного на средства Фонда Республики, в ряде слу¬
чаев основания для увольнения с военной службы были
в высшей степени неоправданны и произвольны, причем
власти относились к этому в лучшем случае равнодушно.
В 1955 году ряд солдат оспаривал в суде право командо¬
вания армии увольнять военнослужащих по иным сообра¬
жениям, нежели поведение военнослужащего в период
двухгодичной действительной службы.
Тем временем общественное недовольство действиями
командования армии все возрастало, и к концу октября
1955 года критика в газетах и отдельные протесты до¬
стигли такого размаха, что военный министр Уилбер М.
155
Бракер объявил о предстоящем основательном rtepfc-
смотре процедуры проверки лояльности. Месяц спустя
Министерство обороны взялось за дело и издало дирек¬
тиву, обязывающую командование армии, флота и воен¬
но-воздушных сил проводить проверку зарегистрирован¬
ных призывников до начала их действительной службы;
запрещалось также увольнять военнослужащих за их
связи или гражданскую деятельность до призыва.
Уолтер Гелхорн, профессор факультета права Колум¬
бийского университета, в своей интересной книге «Без¬
опасность, лояльность и наука» приводит слова председа¬
теля одной из правительственных комиссий по проверке
лояльности, который однажды сказал ему: «Конечно, то,
что человек верит в равенство рас, еще не доказывает
его принадлежности к коммунистам, но заставляет приза¬
думаться, не так ли? Никуда ведь не уйдешь от того
факта, что проповедь равенства рас является частью ком¬
мунистической доктрины».
Неудивительно поэтому, что в комиссии по проверке
лояльности, расследовавшей взгляды одного ученого, его
начальнику был задан следующий вопрос: «Не имели ли
вы с ним бесед, из которых можно было бы заключить,
что у него несколько радикальные взгляды на расовые
вопросы — проблемы дискриминации, сегрегации, большие
права для негров и т. д.?»
Один государственный служащий подпал под подозре¬
ние (говоря витиеватым языком официальных докумен¬
тов) на основании сведений, сообщенных о нем неким
осведомителем, «знакомым с этим служащим в течение
приблизительно трех лет — с 1944 по 1947 год. Не распо¬
лагая конкретной или специальной информацией, прямо
указывающей на нелояльность служащего, упомянутый
осведомитель заявил, что взгляды этого служащего на
равноправие всех рас и классов, по его мнению, слегка
выходят за рамки нормальных убеждений среднего че¬
ловека, и потому он воздержался бы поручиться за его
лояльность».
Вопросы, задаваемые в комиссиях по проверке лояль¬
ности, свидетельствуют о том, что мы далеко отошли от
верности принципам американской конституции и пришли
к выводу, что «излишняя» лояльность по отношению к
конституции сама по себе является признаком «нелояль¬
ности». Забавнее всего, что обстановка, создавшаяся в
156
нашей столШцб, наводит на мысль, что твердая верй в
гражданские свободы и равенство рас свойственна ско¬
рее коммунизму, чем американизму.
Наша страсть к ортодоксальности может привести
лишь к скудоумию. Ученый-изобретатель — а только та¬
кой человек может быть полезен во время войны и плодо¬
творен в мирное время — не терпит ортодоксальности.
И если он не просто кабинетный ученый, его пытливый
ум не ограничится тесными рамками лабораторных иссле¬
дований и, несомненно, заинтересуется окружающим ми¬
ром. Ни один профессор не может считаться полноценным
ученым в своей, пусть даже самой абстрактной, области,
если он ограничивается только ею. Ни университет, ни
лабораторию нельзя превращать в тюрьму для интел¬
лекта. И если ученые и профессора существуют не как
специально выведенная порода животных, а как нормаль¬
ные люди, то у них не может не быть своих взглядов,
вероятнее всего критических и не вполне ортодоксальных,
и на проблемы политические.
Водворение политического надзирателя в лаборатории
всегда опасно, даже если он человек умный и придержи¬
вается самых высоких демократических идеалов. А ведь
мы установили в качестве критерия пригодности к госу¬
дарственной службе не преданность демократии, а пре¬
данность меняющейся тактике и политике находящегося у
власти правительства. Отсюда, чтобы поступить на госу¬
дарственную службу, надо знать, какая партия находится
у власти и в соответствии с этим какого рода лояльность
следует проявлять.
Одной из самых отрицательных черт американской
программы проверки лояльности является то, что она
распространяется на американцев — сотрудников ООН.
Не только сенатская Комиссия по вопросам внутрен¬
ней безопасности превышает свои полномочия, но и Го¬
сударственный департамент США оказывает постоянное
давление на генерального секретаря ООН, заставляя его
увольнять подпавших под подозрение американских
граждан.
В октябре 1954 года постоянный представитель США
в ООН Генри Кэбот. Лодж младший выступил с резкой
критикой доктора Лютера Эванса, директора организа¬
ции ООН по вопросам просвещения, науки и культуры
(ЮНЕСКО), за отказ немедленно уволить без должного
157
разбирательства семерых американцев, заподозренных в
нелояльности.
Эти американцы, сотрудники центра ЮНЕСКО в Па¬
риже, отказались давать показания перед американской
Комиссией по проверке лояльности на том основании, что
они являются сотрудниками международной организации.
Однако доктор Эванс ждал лишь момента, чтобы уволить
этих семерых «законным путем». Нападки же Лоджа
были явным нарушением Устава ООН, согласно которому
государства-члены обязуются не вмешиваться в вопросы,
касающиеся аппарата Объединенных Наций, поскольку
это международная организация. Тем не менее доктор
Эванс все-таки расторг контракты с указанными выше
семью лицами или, дождавшись срока их истечения, не
возобновил их. В связи с этим Административный трибу¬
нал Международной организации труда в Женеве в
1955 году категорически высказался в защиту этих слу¬
жащих и предписал ЮНЕСКО либо восстановить их на
работе, либо выплатить им компенсацию.
С наибольшей убедительностью программу проверки
лояльности США проанализировал Клиффорд Дж. Дэрр,
способный и добросовестный человек, который в течение
7 лет (1941 —1948) состоял членом Федеральной комис¬
сии связи. Так, например, относительно административ¬
ного приказа Трумэна 1947 года Дэрр заявил: «Я убеж¬
ден, что вред, нанесенный приказом, значительно переве¬
шивает то хорошее, чего он мог достичь. Он таит в себе
столько возможностей для несправедливости, принужде¬
ния и жестокости, что неизбежным результатом его дей¬
ствия будет скорее ослабление, чем укрепление лояльно¬
сти государственных служащих...
Лояльность — это состояние ума и чувств и, по-мо¬
ему, материя слишком тонкая, чтобы ее можно было из¬
мерить при помощи критериев, содержащихся в приказе,
или любых принципов, выработанных на основании его.
Я не верю, что люди должны быть наделены властью
судить об умонастроениях и чувствах или даже связях
других людей на основании чуть ли не публичной экзе¬
куции или чего-то в этом роде. Людей оценивают не по их
делам, а по догадкам относительно того, что они могут
совершить. Больше того, их судят не беспристрастные
судьи, а люди, «лично ответственные за успешное прове¬
дение программы, согласно которой ни один нелояльный
158
офицер или гражданский служащий не должен оставать¬
ся на государственной службе». Такие судьи могут оправ¬
дать человека лишь с риском для себя, так как их самих
могут привлечь к ответственности за это. Этим людям
дана роль судей, но они несут ответственность, как обви¬
нители...
Я убежден, что в конечном результате администра¬
тивный приказ Трумэна скорее создаст угрозу для нацио¬
нальной безопасности, чем обеспечит ее... Он подрывает
моральное состояние, а следовательно, и работоспособ¬
ность государственных служащих, позволяя анонимным
обвинителям марать их репутацию и ставить под угрозу
их службу. Во многих случаях это преграждает путь к
государственной службе и отпугивает от нее способных
честных, опытных людей, людей с широким кругозором,
если они не могут ответить на расплывчатые обвинения
неизвестных осведомителей или не желают подвергать
свою репутацию риску, связанному с пребыванием на го¬
сударственной службе. Этот приказ лишает руководителей
правительственных учреждений и министерств эффектив¬
ного контроля над их подчиненными и передает в руки
ФБР диктаторскую власть над государственными служа¬
щими.
Хотя административный приказ официально и не рас¬
пространяется на негосударственных служащих, примеру
правительства неизбежно последуют частные предприятия.
Клеймо «нелояльности» не будет смыто и после ухода
служащего с государственной службы. Более того, част¬
ные предприниматели по примеру правительства изоб¬
рели свои способы позорить людей, и этих способов будет
становиться все больше. Может ли хоть один человек
быть уверенным, что такое клеймо не коснется его? Мы на¬
ходимся на пути создания нового класса отверженных —
касты экономических и социальных «неприкасаемых».
Предостережение Дэрра и других о том, что про¬
грамма проверки лояльности нанесет.вред моральному со¬
стоянию общества, было подтверждено поразительными
фактами, собранными группой экспертов в 1955 году; вы¬
ступая с отчетом перед группой психиатров, собравшихся
в Вашингтоне, эти эксперты заявили, что «программа про¬
верки лояльности имеет или скоро будет иметь такие по¬
следствия, что здоровая психика станет редкостью в на¬
шей стране». Выступавшая на совещании психиатр Шар¬
169
лотта А. Кауфман подтвердила свои заключения
результатами изучения тридцати душевнобольных госу¬
дарственных служащих. Она призывала своих коллег
«понять, как легко человек, убежденный в своей неви¬
новности, может поддаться чувству ужаса и беспомощно¬
сти перед лицом неизвестной и сокрушающей силы».
Некоторые критики американской программы проверки
лояльности считают, что достаточно пересмотреть проце¬
дуру, улучшить механизм проверки государственных слу¬
жащих и расширить их право на апелляцию, чтобы исклю¬
чить возможность перегибов и несправедливости. Но как
вы установите в расследованиях, проводимых по прави¬
тельственной программе или Конгрессом, справедливую
и демократическую процедуру, если, по сути дела, речь
идет о контроле над мыслями, о расследовании идей и
связей человека, противоречащем конституции, о решении
на основании его нынешних взглядов вопроса о том, не
может ли он в будущем оказаться ненадежным; о пред-
угадании виновности, основанной на догадке. Другими
словами, раз цели системы проверки лояльности и без¬
опасности являются нарушением гражданских свобод, то
применяемые методы неизбежно заражены тем же по¬
роком.
В 1955 году Конгресс, в соответствии с существующи¬
ми законами, создал специальную двухпартийную комис¬
сию из 12 человек для расследования всей правитель¬
ственной программы проверки лояльности. Члены ее — се¬
наторы, конгрессмены и представители общественности —
были назначены в ноябре. Время покажет, каковы будут
рекомендации этой комиссии относительно исправления
существующей практики.
Я считаю, что единственно разумным путем было бы
возвратиться к основополагающим принципам нашего го¬
сударства, состоящим в том, что о человеке должно су¬
дить не по его взглядам, а по его делам, не по его свя¬
зям, а по его поведению. Такая программа, следуя прин¬
ципам, которыми издавна руководствовалась Америка,
действительно охраняла бы лояльность. Для этого потре¬
буется восстановить положение № 1 Комиссии по делам
гражданской службы, запрещающее любое расследова¬
ние политических и религиозных взглядов или связей и
подтверждающее, что «все выявленные такцм образом
факты не будут приниматься в расчет».
160
Список запрещенных организаций, составленный мини¬
стром юстиции для правительственной программы про¬
верки лояльности, нанес столько вреда гражданским сво¬
бодам, что на этом следует остановиться особо. Перво¬
начальная директива президента Трумэна не устанавли¬
вала и не предлагала никаких критериев, в соответствии
с которыми министр юстиции мог бы решить, какие груп¬
пы являются тоталитарными, фашистскими, коммунисти¬
ческими или «подрывными».
Все эти четыре термина расплывчаты, в особенности
термин «подрывные». Далее, составляя и публикуя
осенью 1947 года свой первый черный список, включаю¬
щий более ста организаций, министр юстиции Том Кларк,
ныне член Верховного суда, не дал возможности ни одной
из этих групп высказаться и изложить свою точку зре¬
ния. Это постановление они не могли обжаловать и в
суде. Ничто не изменилось, когда на смену Кларку при¬
шел Дж. Говард Макграт, если не считать, что он увели¬
чил список почти до 200 организаций.
Эти произвольные действия являются явным наруше¬
нием предписаний закона и означают не что иное, как
запрещенное конституцией парламентское судебное разби¬
рательство, поскольку министр юстиции узурпирует функ¬
ции судебных органов и налагает наказание без суда.
Организациям, занесенным в черные списки, был нанесен
этим значительный ущерб: они потеряли много своих
членов, деятелей и покровителей, лишились общественной
поддержки, посещаемость их собраний, как и оказывае¬
мая им финансовая поддержка, резко сократились; им от¬
казывают в предоставлении помещений для собраний, не
дают выступать по радио и телевидению. Ряд лиц по¬
терпел от этого своеобразный финансовый ущерб, посколь¬
ку в результате действий министра юстиции США казна¬
чейство отменило освобождение от налогов, позволявшее
лицам, поддерживавшим эти организации, не платить по¬
доходного налога с тех сумм, которые они жертвовали.
Теперь многие из них значительно сократили размеры по¬
жертвований или вообще перестали их давать.
Составление министром юстиции черных списков озна¬
чает, что правительство, впервые в истории страны ввело
официальный критерий для определения того, какие взгля¬
ды являются ортодоксальными, а какие — нет. Сначала
этот критерий был установлен в отношении идей, а также
161
учебного и пропагандистского материала, которые рас¬
пространяют эти организации. Таким образом, эти списки
являются фактически черными списками идей. Они озна¬
чают прямое покушение на Первую поправку к конститу¬
ции и фактически сводят на нет заявление Верховного
суда, сделанное в 1943 году и гласившее: «Если и суще¬
ствует вечная звезда в созвездии нашей конституции, то
таковой можно считать принцип, запрещающий офици¬
альному лицу независимо от занимаемого им положения
предписывать, какие взгляды на политику, патриотизм,
религию и так далее следует считать ортодоксальными, а
также принуждать граждан словом и делом выявлять
свои взгляды по этим вопросам».
В 1952 году Конгресс дошел до предела в использова¬
нии правительственных черных списков, приняв поправку
Гвинна к федеральному законопроекту о государственном
жилищном строительстве; согласно этой поправке, все
лица, проживающие в кварталах, возведенных в соответ¬
ствии с правительственной программой, обязаны сооб¬
щить под присягой, что они не принадлежат ни к одной
из организаций, объявленных министром юстиции под¬
рывными. Любой человек, проживающий в этом районе
и сделавший по этому поводу ложное заявление, может
быть подвергнут уголовному преследованию за лжесвиде¬
тельство с последующим тюремным заключением до 5 лет
и штрафом в 10 тыс. долларов. В 1954—1955 годах суды
различных инстанций неоднократно объявляли этот идиот¬
ский закон противоречащим конституции или не подлежа¬
щим применению на практике. Так, в ноябре 1955 года
Верховный суд США отказался пересмотреть решение
Верховного суда штата Висконсин, гласившее, что этот за¬
кон нарушает как федеральную конституцию, так и кон¬
ституцию штата Висконсин.
Тем временем, за период с 1953 по 1955 год, министр
юстиции в правительстве Эйзенхауэра Герберт Браунелл
младший сделал многочисленные добавления к официаль¬
ному списку так называемых «подрывных» организаций,
доведя их число до 279.
Он включил в свой черный список такие группы, един¬
ственной целью которых была защита гражданских сво¬
бод, как, например, Калифорнийцы в борьбе за Билль
о правах, Массачусетский комитет борьбы за Билль о
162
правах и Национальный комитет борьбы за амнистию
жертв закона Смита \
Браунелл заявил, что он предоставит возможность ор¬
ганизациям, занесенным в список подрывных, высказаться
при разборе их дела. Но, публично заклеймив их, он тем
самым поставил их в невыгодное положение и заранее
предопределил неблагоприятный исход дела. Так, напри¬
мер, в своей речи перед Американской ассоциацией адво¬
катов он подробно разъяснил, почему он собирается
включить Национальную гильдию юристов в свой список
как «организацию, в которой преобладают коммунисты
и которая контролируется коммунистами». Он утвер¬
ждал, что гильдия «следовала линии коммунистической
партии по всем вопросам... за исключением важнейших,
поддержка которых явно свидетельствовала бы о комму¬
нистическом контроле». Получается, что если организа¬
ция по важным вопросам придерживается иных взгля¬
дов, чем коммунисты, значит, она в основе своей коммуни¬
стическая! А ведь гильдия высказывалась против «агрес¬
сии» северокорейских коммунистов в Южной Корее в
1950 году, а также против суда над Рудольфом Слан-
ским и другими в Чехословакии в 1953 году. Позже гиль¬
дия опротестовала в суде право министра юстиции Брау¬
нелла объявлять организации подрывными.
Одно время я сам был председателем по крайней ме¬
ре трех организаций, внесенных в первый черный список
министра юстиции. Такими организациями были: Аме¬
риканцы — друзья Советского Союза, просуществовав¬
шая до 1939 года; Совет по американо-советским отно¬
шениям (1939—1942) и Национальный совет общества
американо-советской дружбы1 2, основанный в 1943 году
и все еще ведущий активную деятельность. В задачу
всех трех организаций входило расширение взаимопони¬
1 В 1951 году Комиссия Палаты представителей по расследова¬
нию антиамериканской деятельности опубликовала собственный чер¬
ный список, озаглавленный «Руководство по подрывным организа¬
циям и соответствующей литературе». Это руководство содержит
не менее 829 названий, взятых из списка министра юстиции и мно¬
гочисленных отчетов самой комиссии, а также различных комиссий
штатов, занимающихся расследованием антиамериканской деятель¬
ности. Руководством широко пользуются частные группы «бдитель¬
ных».
2 Я был председателем этой организации с 1943 по 1946 год и
членом ее совета директоров с 1943 по 1950 год.
163
мания между Соединенными Штатами й Советским Сою¬
зом и распространение информации, которая содейство¬
вала бы достижению этой цели.
Я до сих пор горжусь тем, что был руководителем
этих организаций, благодаря чему внес некоторый вклад
в дело американо-советского сотрудничества, столь важ¬
ного для укрепления мира во всем мире. Обвинения ми¬
нистра юстиции и прочих в том, что эти три организа¬
ции занимаются подрывной деятельностью или стремятся
насильственно свергнуть американское правительство,
абсурдны и несправедливы. Ни одна из этих организа¬
ций не высказывалась по вопросам внутренней политики
нашего государства и по поводу тех или иных социально-
экономических систем, будь то капитализм, социализм
или коммунизм.
До ухудшения отношений между Соединенными Шта¬
тами и Советской Россией после окончания второй ми¬
ровой войны Национальный совет общества американо¬
советской дружбы, как я уже подчеркивал в главе 2, был
на хорошем счету в правительственных кругах. В 1944 го¬
ду президент Рузвельт, а в 1945 году президент Трумэн
и генерал Эйзенхауэр прислали приветствия нашей ор¬
ганизации. На массовых митингах, которые устраивал
Национальный совет во время или сразу же после второй
мировой войны, выступали такие государственные дея¬
тели, как Дин Ачесон, в то время заместитель государст¬
венного секретаря, Э. Р. Стеттиниус младший, государст¬
венный секретарь Дональд М. Нельсон, председатель Ко¬
митета военно-промышленного производства,, и граф
Галифакс, посол Великобритании в США.
В июне 1948 года Национальный совет общества аме¬
рикано-советской дружбы предъявил иск министру юсти¬
ции США и Управлению по проверке лояльности служа¬
щих федеральных учреждений, требуя вычеркнуть совет
из списка так называемых «подрывных» организаций и
объявить такую его квалификацию антиконституционной
и незаконной. Для придания большего веса общему иску
я и еще несколько руководителей совета предъявили ин¬
дивидуальные иски. Мы утверждали, что министр юсти¬
ции, объявив нашу организацию вне закона, нанес ущерб
нашей работе.
Первая инстанция — федеральный окружной суд го¬
рода Вашингтона — отклонила жалобу Национального
164
совета на тбм оснований, что йск юридически необосно¬
ван, а Апелляционный суд США подтвердил это реше¬
ние. Однако бз апреле 1951 года Национальный совет
добился известной победы: Верховный суд США отме¬
нил решение окружного суда 5 голосами против 3, объя¬
вив, что в данном случае наша организация имела осно¬
вание возбудить дело. Такое же решение было вынесено
и в отношении Объединенного комитета помощи антифа¬
шистам-эмигрантам и Международного рабочего ордена.
Верховный суд признал, что министр юстиции и Уп¬
равление по проверке лояльности служащих федераль¬
ных учреждений «незаконно и необоснованно, по общему
мнению, объявили организации, подавшие жалобу, «ком¬
мунистическими». В результате нанесен ущерб деятельно¬
сти и репутации этих организаций, включая как их мест¬
ные отделения, так и центральные органы. На этом ос¬
новании в жалобах справедливо утверждается, что по¬
добные действия нарушают нормы обычного права, ох¬
раняющие организации, подающие жалобу, от диффа¬
мации. Являются ли подавшие жалобу организации дей¬
ствительно коммунистическими и имеется ли в распоря¬
жении министра юстиции информация, из которой может
быть разумно сделан подобный вывод,— все это должен
решить окружной суд после возобновления следствия».
Это решение означало, что министр юстиции должен
доказать обоснованность включения Национального со¬
вета общества американо-советской дружбы и двух дру¬
гих организаций в свой список. Это означало также, что
данные организации не будут числиться в списке, пока
министр юстиции не докажет, что он прав. Тем не менее
различные правительственные органы продолжали из го¬
да в год относиться к этим трем организациям так, буд¬
то они оставались в списке подрывных организаций, а
служащих, которые теперь или прежде состояли в одной
из этих организаций, увольняли.
После того как дело о Национальном совете было пе¬
редано снова в окружной суд, началась судебная воло¬
кита. Решение так и не было принято, когда в 1953 году
президент Эйзенхауэр издал новый административный
приказ, упорядочивавший процедуру составления спи¬
сков подрывных организаций и, таким образом, соответ¬
ствовавший решению Верховного суда от 1951 года. Но¬
вая процедура предоставляет организации право быть
165
выслушанной, но перед этим она должна ответить на
сложные и многочисленные вопросы, касающиеся ее де¬
ятельности и лиц, которые с нею связаны. Вряд ли мож¬
но считать эту чудовищную анкету «упорядочением про¬
цедуры», когда над каждой организацией висит угроза
судебного преследования за лжесвидетельство, если ее
ответы будут противоречить «показаниям» профессио¬
нальных осведомителей.
Как бы то ни было, в 1955 году один из окружных су¬
дов США вынес решение, что иск Национального совета
нельзя считать юридически обоснованным, поскольку сей¬
час действует административный приказ Эйзенхауэра,
а не административный приказ Трумэна, в соответствии
с которым министр юстиции США первоначально занес
совет в свой список. Так после восьми лет тяжбы борьба
совета за изъятие из списка подрывных организаций
окончилась безрезультатно. Отсюда ясно, что в Америке
граждане и организации, уважающие законы, могут
сколько угодно бороться за то, чтобы оградить себя от
незаконных действий со стороны всесильного правитель¬
ства США: это все равно ни к чему не приведет.
7
СТАНОВЛЕНИЕ ПОЛИЦЕЙСКОГО ГОСУДАРСТВА
Какой зловещий парадокс: Министерство юстиции
США, призванное проводить законы в жизнь, первое же
и попирает их. В особенности это относится к Федераль¬
ному бюро расследований Министерства юстиции, кото¬
рое незаконно занимается подслушиванием телефонных
разговоров. На недавно прошедших процессах судьи не¬
однократно отвергали улики, представленные государст¬
венными обвинителями, если обвиняемому удавалось до¬
казать, что эти улики были добыты путем незаконного
подслушивания телефонных разговоров. И все-таки об¬
щеизвестно, что ФБР продолжает прибегать к недостой¬
ному методу подслушивания и шпионажа. В 1954 году
министр юстиции Браунелл настаивал на том, чтобы
Конгресс узаконил нелегальные методы, которыми поль¬
зовалось подчиненное ему министерство, а именно под¬
слушивание телефонных разговоров. Однако соответ¬
ствующий законопроект не прошел.
Выступая против него, Джеймс Лоуренс Флай, быв¬
ший председатель Федеральной комиссии связи, заявил,
что подслушивание телефонных разговоров нарушает
личную свободу и является «безусловным вторжением в
самые интимные отношения многих невинных людей ра¬
ди того, чтобы выявить какого-то одного преступника.
Ведь подключение к частному телефону не ограничится
подслушиванием разговоров одного абонента: будет за¬
тронута частная жизнь всех, кто пользуется этим аппа¬
ратом и кто звонит по этому номеру... Агент, подслуши¬
вающий тот или иной разговор, неизбежно явится свиде¬
телем сугубо личных отношений, тайна которых оберегает¬
ся нашей демократической системой; это могут быть
отношения мужа и жены, родителя и ребенка, священ¬
167
ника и прихожанина, адвоката и клиента, врача и па¬
циента».
ФБР слишком уж часто сует нос в чужие дела, и это,
переходя всякие границы, нередко носит характер запу¬
гивания. Подослать агентов к лифтеру или другим ли¬
цам, обслуживающим жилой дом, и расспросить их от¬
носительно «подрывных» взглядов и связей какого-либо
жильца — вот излюбленные приемы, которыми пользует¬
ся ФБР. Агенты Дж. Эдгара Гувера, обычно разъез¬
жающие парами, часто навещают ничего не подозреваю¬
щих людей, заподозренных в том, что среди их друзей,
родственников или знакомых есть подозрительные лица,
и запугивают их до полусмерти. Ведь средний америка¬
нец, как правило, не знает, что он не обязан по закону
отвечать на вопросы агентов ФБР.
За последние несколько лет агенты ФБР не раз допра¬
шивали многих моих друзей о моих убеждениях и дея¬
тельности и, очевидно, делали отчаянные попытки добыть
информацию, которая могла быть использована против
меня. Обычно задавались следующие вопросы: «Есть ли
у мистера Ламонта рояль?» «Почему он живет на Риве-
дерсайд-драйв, а не на Парк-авеню?» «Оказывают ли
женщины на него влияние?» «Присутствовали ли вы на
обеде, данном в его честь Чрезвычайным комитетом
борьбы за гражданские свободы?» И уж, конечно: «Яв¬
ляется ли мистер Ламонт членом коммунистической пар¬
тии?»
Допрашивая того или иного человека, ФБР особенно
заботится о получении информации о других людях и
расширении списков подозрительных лиц. Всю информа¬
цию, а также дезинформацию, собранную путем опроса,
подслушивания телефонных разговоров, установки мик¬
рофонов и другими шпионскими методами, ФБР заносит
в объемистые досье. Картотека ФБР содержит невероят¬
ное количество отпечатков пальцев — 130 млн., а ее штат
составляет более 1000 человек.
Первое бюро расследований было создано Министер¬
ством юстиции в 1908 году; в 1935 году оно было пере¬
именовано в Федеральное бюро расследований. После
того как Харлан Ф. Стоун (позже председатель Верхов¬
ного суда) в 1924 году занял пост министра юстиции
США, бюро было реорганизовано и его полномочия уре¬
заны. Через несколько недель после своего вступления
168
в должность Стоун заявил: «Тайная полиция в любую
минуту может превратиться в угрозу для свободного
правления и свободных учреждений, потому что в ней
самой заложена возможность злоупотреблений властью,
которые не всегда могут быть замечены и осознаны...
Бюро расследований не должно интересоваться полити¬
ческими или другими взглядами отдельных лиц. Оно
должно интересоваться только их поступками и только
такими, которые запрещены американскими законами.
Когда полицейская система выходит за эти рамки, она
превращается в угрозу справедливому отправлению пра¬
восудия и человеческой свободе, которую мы должны в
первую очередь оберегать, как святыню».
Разбирая пути становления тоталитарного государст¬
ва, покойный член Верховного суда Джексон также пре¬
дупреждал американский народ. «Все, что нам нужно,—
писал он,— это национальная полиция, имеющая право
расследовать любое нарушение, и тогда, говоря языком
улицы, у нее про всякого найдется, что сказать; таким
образом, даже не преследуя людей, она будет внушать
им покорность и сможет беспрепятственно проводить
свою политику. Даже те, кто призван ею руководить, бу¬
дут ее побаиваться. Я убежден, что для обеспечения
нашей свободы необходимо прежде всего свести компе¬
тенцию любой полицейской или расследовательской
организации к небольшому числу нарушений федераль¬
ных законов и, во-вторых, к неполитическим преступ¬
лениям».
К сожалению, Федеральное бюро расследований, вме¬
сто того чтобы посвятить себя труднейшему делу борьбы
с уголовной преступностью, изобилующей в стране, все
более и более сосредоточивает свое внимание как раз на
том, против чего возражали члены Верховного суда Сто¬
ун и Джексон, а именно на политических убеждениях от¬
дельных лиц. В результате оно превратилось в полити¬
ческую полицию и заложило, таким образом, основы по¬
лицейского государства.
В создании полицейского государства всегда играли
немаловажную роль профессиональные осведомители.
Так, в сегодняшней Америке более 80 платных осведо¬
мителей работают рука об руку с ФБР и выступают в ка¬
честве свидетелей в обычных судебных процессах и в
расследованиях, проводимых Конгрессом; их сомнитель-
169
ними показаниями была опорочена не одна репутация и
не один человек был отправлен в тюрьму.
Эти осведомители, люди по меньшей мере с непривле¬
кательным прошлым, возведены правительством в ранг
героев и героинь, их каждое слово считается священным,
а их удивительную способность отчетливо помнить дав¬
но прошедшие события считают достаточным основанием
для обвинения педагогов, писателей, актеров, священ¬
ников, государственных служащих, профсоюзных деяте¬
лей и других людей, имеющих за плечами долгие годы
безупречной и почетной деятельности. Более того, эти
врали с политического «дна» полностью ограждены от
исков за клевету и могут сколько угодно лгать, расска¬
зывая сенсационные басни при разбирательстве дел в
различных комиссиях или в суде.
В феврале 1954 года 19 ведущих священнослужите¬
лей Нью-Йорка и Новой Англии, в том числе 5 еписко¬
пов, написали письмо в Юридическую комиссию Сената
с требованием, чтобы подкомиссия по гражданским пра¬
вам 1 расследовала роль, которую играют теперь осве¬
домители в Соединенных Штатах. В письме говорилось:
«Осведомитель является общественным обвинителем.
Пользуясь особой привилегией и действуя под защитой
правительства, осведомитель обвиняет без всякого риска
для себя. До сих пор осведомители, щедро награждая
своих сограждан обвинениями, сами ни разу не предстали
перед судом за лжесвидетельство.
Однако у нас имеются веские основания считать, что
некоторые осведомители, оклеветавшие множество граж¬
дан, говорили неправду. Признания под присягой не¬
которых из них, противоречивые заявления, сделанные
ими в разное время, а также показания служителей хри¬
стианской церкви и других лиц относительно лживости
различных профессиональных осведомителей — все это
должно явиться предметом разбора подкомиссии по
гражданским правам».
По этой петиции священников не было принято ни¬
каких мер, так как Юридическая комиссия позаботилась
отложить ее рассмотрение, даже не передав в специаль¬
ную подкомиссию. Однако события вскоре показали, что
1 В 1955 году эта подкомиссия была переименована в подко¬
миссию по конституционным правам.
170
еще не было такой петиции, которая заслуживала бы
большего внимания и решительных действий.
В мае 1954 года Джозеф и Стюарт Олсопы проана¬
лизировали в разделе газеты «Нью-Йорк геральд три-
бюн», озаглавленном «Факты, как они есть», противоре¬
чивые показания одного из главных осведомителей —
Поля Кроуча. Они сообщили, что министр юстиции Брау¬
нелл занимается сейчас выяснением достоверности его
показаний.
Кроуч опубликовал следующее заявление в свою за¬
щиту: «Если в ходе задуманной судебной инсценировки
моя репутация будет запятнана и правдивость моих по¬
казаний опровергнута, придется пересмотреть дела 31
коммунистического лидера, осужденного или судимого
на основании закона Смита, а также 20 дел об имми¬
грантах, отметить и пересмотреть приказ о регистрации
коммунистической партии, что обойдется правительству
во много миллионов долларов». Кроме того, Кроуч рас¬
квитался за расследование, начатое Браунеллом, потре¬
бовав, чтобы Дж. Эдгар Гувер проверил лояльность со¬
трудников штата Министерства юстиции. Эти взаимные
разоблачения прекратились лишь в ноябре 1955 года в
связи с тем, что Поль Кроуч умер от рака легких в Сан-
Франциско.
Другой дискредитированный осведомитель, негр, по
имени Мэннинг Джонсон, выступая в 1954 году перед
Комиссией по проверке лояльности служащих междуна¬
родных организаций, показал, что доктор Ральф Дж.
Банч, тогдашний председатель Совета по опеке ООН, в
30-х годах был членом коммунистической партии. Док¬
тор Банч решительно отрицал это. Комиссия по провер¬
ке лояльности сняла с него все обвинения, а председа¬
тель комиссии послал копию стенограммы заседаний в
Министерство юстиции США с предложением проверить
достоверность показаний Джонсона.
Однако Министерство юстиции не приняло против
Джонсона никаких мер, очевидно считая его лояльным
осведомителем и ревностным патриотом. Ведь это Джон¬
сон выступал свидетелем перед Комиссией по контролю
над подрывной деятельностью, когда произошел ниже¬
следующий разговор:
«Вопрос. Другими словами, вы скорее солжете под
присягой в суде, чем нарушите инструкции ФБР. Это верно?
171
Ответ. Да, если интересы моего правительства по¬
ставлены на карту. Перед лицом внутренних и внешних
врагов я подтверждаю, что сделаю это тысячу раз, если
этим сохраню в секрете технику методов деятельности
ФБР, на котором лежит ответственность за охрану на¬
шего народа».
Еще одним человеком, которого американское прави¬
тельство неоднократно использовало в качестве свиде¬
теля, является некий Морис Малкин — иностранец, быв¬
ший коммунист, виновный, по собственному признанию,
в шпионаже. Во время разбора одного дела о депорта¬
ции в 1954 году была поставлена под сомнение достовер¬
ность свидетельских показаний Малкина и освещены не¬
которые интересные моменты его карьеры. Он отсидел
2 года в тюрьме Синг-Синг (1929—1930) за зверское на¬
падение в преступных целях, и, как говорилось в прото¬
коле, на суде «выяснилось, что Малкин —это человек,
который посвятил жизнь обману, насилию и преступле¬
нию. Он обманул окружной суд США, чтобы получить
американское гражданство... Он пытался обмануть судей
и присяжных, когда его судили за нападение... Он обма¬
нывал работников нью-йоркских избирательных участков
по крайней мере 26 раз (голосуя незаконно после осво¬
бождения из Синг-Синга), (и) пытался ввести в заблуж¬
дение комиссию Дайса относительно своего участия в на¬
падении».
Но самым громким, пожалуй, было дело осведоми¬
теля Харви Матусоу. В апреле 1954 года Матусоу при¬
шел к епископу Окснаму и, излив ему душу, заявил, что
он обрел веру и стал совершенно другим человеком. Ма¬
тусоу сделал тогда следующее признание: «Я неодно¬
кратно лгал в моих заявлениях комиссиям и в донесе¬
ниях, и я готов просить прощения у всех, кого я предал».
Когда епископ спросил его, почему он так охотно да¬
вал ложные показания, Матусоу ответил, что «одна
фальсификация вела к другой» и что «в этих разобла¬
чениях был своеобразный спортивный интерес».
О Матусоу заговорили, когда он стал рассказывать,
какие угрызения совести мучили его из-за того, что он
причинил невинным людям столько зла своей ложью.
В октябре 1954 года Альберту Е. Кану, совладельцу не¬
большой нью-йоркской издательской фирмы «Камерон и
Кан», удалось связаться с Матусоу по телефону, когда
172
последний находился в штате Нью-Мексико, и обсудить
возможность издания книги с его признаниями. Матусоу
согласился и, пригласив стенографистку, принялся за
работу. Так появилась книга «Лжесвидетель»1, вышед¬
шая в марте 1955 года, после того как обвинениями и
контробвинениями, которые так и сыпались в печати и
по радио, ей по всей стране была создана бесплатная ре¬
клама.
В своей книге Матусоу подробно описывает, как он
вступил в коммунистическую партию в 1947 году, как
затем в 1950 году стал осведомителем ФБР и как в
1951 году был исключен из партии и еще 3 года продол¬
жал зарабатывать на жизнь, выступая в качестве осве¬
домителя. Матусоу приводит случай за случаем, когда
он давал ложные показания, с помощью которых ни в
чем неповинных людей обливали грязью в газетах, а за¬
тем увольняли или бросали в тюрьму. По его оконча¬
тельным подсчетам, общее число жертв, оклеветанных
им за время его карьеры лжесвидетеля, составляет 244
человека.
Конечно, человек, который долгое время привык
лгать ради выгоды, вздумав признаваться в своих гре¬
хах, не обязательно станет говорить правду. Но в «Лже¬
свидетеле» приводится большое количество подлинных
документов, писем, телеграмм, памяток, записок и газет¬
ных вырезок, которые подтверждают очень многое в
книге Матусоу. Больше того, в книге разбираются пока¬
зания Матусоу в комиссиях Конгресса и на судебных
процессах, возбужденных правительством; и все эти по¬
казания, как, впрочем, и тесные связи Матусоу с сенато¬
ром Маккарти, стали известны широкой публике.
В письменном показании под присягой, как и в книге
«Лжесвидетель», Матусоу заявил, что он лгал, когда в"
Техасе судили Клинтона Э. Дженкса — деятеля между¬
народного профсоюза горняков металлорудной промыш¬
ленности и плавильщиков, который был обвинен в лже¬
свидетельстве по закону Тафта—Хартли и приговорен к
5 годам тюрьмы. Государственный обвинитель Чарльз
Ф. Херринг написал Матусоу на бланке Министерства
юстиции следующее: «Я искренне благодарен Вам за
Ваше содействие в деле «США против Клинтона Э.
1 См. X. Матусоу, Лжесвидетель, ИЛ, 1956.— Прим. ред.
173
Дженкса». Вам, конечно, известно, что Ваши показания
были абсолютно необходимы для успешного ведения
дела, и выступали Вы умно и интеллигентно».
В начале 1955 года Матусоу выехал в Эль-Пасо, что¬
бы под присягой подтвердить свое показание федераль¬
ному судье Р. Э. Томасону. Но судья, отнюдь не соби¬
равшийся пересматривать дело Дженкса, принял неви¬
данное решение: яростно набросившись на Матусоу, он
в дисциплинарном порядке приговорил его к 3 годам
тюрьмы за неуважение к суду. Матусоу обжаловал этот
приговор.
Вынося свое решение, судья Томасон заявил: «Вы
преднамеренно и злоумышленно чинили препятствия
нормальному судопроизводству и составили документ,
приведший к пересмотру дела. Вы пытались помешать
судебному процессу, чтобы в своих личных интересах до¬
биться отмены приговора Клинтону Дженксу». После
такого рассуждения всем свидетелям на процессах, орга¬
низуемых правительством, приходится опасаться, что,
сказав правду и отрекшись от своих прежних показаний,
они могут угодить в тюрьму.
В другом показании под присягой, помещенном для
большей убедительности в его книге, Матусоу признает,
что он давал ложные показания в качестве свидетеля со
стороны правительства на втором процессе 13 коммуни¬
стических лидеров, осужденных в Нью-Йорке по закону
Смита. Он признал, что в отношении 5 подсудимых он
нечестно представил дело таким образом, будто они же¬
лали насильственного свержения правительства Соеди¬
ненных Штатов. Вдобавок он утверждал, что Рой М.
Кон, тогдашний помощник министра юстиции, а затем
главный адвокат комиссии Маккарти, сознательно «раз¬
работал» с ним ложные показания против подсудимого
книгоиздателя Александра Трахтенберга. Кон отрицал
это.
В апреле 1955 года в связи с тем, что Матусоу отрек¬
ся от своих прежних показаний, федеральный судья Эд¬
вард Дж. Димок постановил пересмотреть дела Трахтен¬
берга и другого подсудимого, Джорджа Блейка Чарни.
Своим решением судья Димок опроверг обвинение, выд¬
винутое Министерством юстиции, о том, что издатели Ма¬
тусоу и некоторые другие были замешаны в «коммуни¬
стическом заговоре» с целью помешать судопроизвод¬
174
ству, заставив осведомителя отречься от своих прежних
показаний. Судья призвал обратить внимание на тот
факт, что Матусоу признался епископу Окснаму гораз¬
до раньше, чем ему предложили написать книгу.
Хотя вся шаткая система осведомительства была
вскрыта и грозила рухнуть, Министерство юстиции тем
не менее игнорировало точку зрения судьи Димока, со¬
средоточив все свое внимание на спасении того, что еще
уцелело. Оно начало отчаянную борьбу за поддержку
теории Браунелла о «коммунистическом заговоре» и, ру¬
ководствуясь принципом, post hac \ пришло к фантасти¬
ческим выводам: Матусоу признался в лжесвидетель¬
стве — коммунисты заставили его дать показание под
присягой; следовательно, коммунисты вынудили его лож¬
но отречься от прежних показаний. Но были и другие
осведомители, которых тоже мучила совесть и которые
следовали примеру Матусоу; система оплачиваемой лжи
трещала по всем швам.
Возникла необходимость проучить не только осведо¬
мителя, который однажды уже солгал и которого надо
было заставить замолчать, но и тех либеральных крити¬
ков системы осведомительства, которые обрушивались
на эту систему в прессе,— издателей, опубликовавших
признания Матусоу, типографов, напечатавших книгу, и,
наконец, попавших в частый бредень Министерства юсти¬
ции редакторов, издателя, адвокатов и работников редак¬
ции журнала «Нейшн», который первый взялся за ра¬
зоблачения, поместив в номере 10 апреля 1954 года ста¬
тью об осведомительском рэкете. Все эти люди предста¬
ли перед Советом присяжных города Нью-Йорка вместе
с теми, кого разыскал Матусоу для подтверждения своих
показаний. Всех их запугивали и изводили в течение
пяти месяцев.
Совет присяжных начал расследование 7 февраля
1955 года. 13 июля он вынес четыре обвинительных за¬
ключения. Сам Матусоу был обвинен в лжесвидетель¬
стве за то, что он утверждал, будто Рой Кон склонил
его к даче ложных показаний на втором процессе 13
коммунистических лидеров. Вместе с Матусоу обвинение
было предъявлено двум нью-йоркским адвокатам
Р. Лоуренсу Сигелу, много лет занимавшему пост глав-
1 После этого, вследствие этого (лат.).
175
його юрисконсульта Журнала «Нейшн», й его помощни¬
це Хадассе Шапиро. Оба обвинялись в учинении препят¬
ствий судопроизводству, а также в лжесвидетельстве от¬
носительно того, что они якобы уничтожили стенограм¬
мы бесед Л1атусоу и Сигела. Другой обвинительный акт
был повторно предъявлен Мартину Солоу, помощнику
издателя «Нейшн», которого обвиняли в уничтожении
переписки, относящейся к Матусоу.
Вокруг дела Матусоу поднялся шум, и Министерство
юстиции вынуждено было пойти на одну уступку. Ми¬
нистр юстиции Браунелл объявил, что министерство от¬
казывается от услуг штатных «консультантов» по ком¬
мунизму. Он сказал, однако, что «эксперты-свидетели»
будут использоваться и впредь в некоторых случаях и
получать плату за свои показания.
Тем временем два свидетеля Федеральной комиссии
связи (ФКС), Мари Натвиг и Лоуэлл Уотсон, публично
признались в том, что они раньше давали ложные пока¬
зания. В 1954 году они показали перед ФКС, что изда¬
тель и обозреватель Эдуард О. Лэмб, желавший про¬
длить лицензию на свою телевизионную станцию в Ири
(штат Пенсильвания), был виновен в опасных связях с
коммунистами. Теперь Уотсон заявил, что он солгал по¬
сле «натаскивания» и «прочистки мозгов», которые уст¬
роили ему адвокаты и расследователи ФКС, а Натвиг
заявила, что адвокат ФКС Уолтер Р. Пауэлл младший
«принудил» ег к «фабрикации» показаний против Лэмба.
В связи с признанием Натвиг опозоренное Министер¬
ство юстиции немедленно приступило к действиям. Но
вместо проверки правдивости ее прежних показаний оно
добилось предъявления ей обвинительного акта и осуж¬
дения за лжесвидетельство на основании того, что она
сообщила относительно адвоката ФКС Пауэлла. Ее при¬
говорили к тюремному заключению сроком от 8 месяцев
до 2 лет. А Лэмб и до сих пор, после двухлетней упорной
борьбы, все еще не добился продления лицензии на теле¬
визионную станцию.
В мае 1955 года другой осведомитель ФБР Дэвид
Браун, выступавший в качестве свидетеля от организа¬
ции Конгресс борьбы за гражданские права перед Уп¬
равлением по контролю над подрывной деятельностью,
а затем неожиданно выступивший против нее, признал¬
ся, что он продолжительное время давал в ФБР ложные
176
сведения об этой организации. Он откровенно признал,
что прибегал к фальсификациям, поскольку это приноси¬
ло ему от 25 долларов в неделю до 250 долларов в месяц.
Браун рассказал, как^будучи агентом ФБР, он ухит¬
рился занять пост одного из руководителей Конгресса
борьбы за гражданские права в Лос-Анжелесе. Он при¬
знался, что «представил в ФБР множество неоснователь¬
ных донесений, но не припомнит ни одного, которое име¬
ло бы под собой какие-либо фактические основания»;
случалось ему представлять и фиктивные списки лиц,
якобы посещавших собрания коммунистов. По его сло¬
вам, он «предал всех трудящихся, весь американский на¬
род, в том числе и моих друзей, сотрудников, мою се¬
мью— всех, кто когда-либо доверял мне и верил в меня».
За несколько месяцев до признания у Брауна наблю¬
далось временное нервное расстройство, вызванное угры¬
зениями совести в связи с тем, что ему приходилось зани¬
маться, как он говорил, таким «грязным делом». Он рас¬
сказал в Управлении по контролю над подрывной
деятельностью о своем внезапном «исчезновении» из Лос-
Анжелеса, о том, как он «послал домой по почте свой
любимый яркий галстук, удостоверение личности и дру¬
гие предметы, чтобы навести на мысль, будто его похи¬
тили и, возможно, убили; «рассказал» и о неудавшейся
попытке покончить жизнь самоубийством, нанеся себе
16 порезов бритвой».
Критическое положение, создавшееся в правительствен¬
ной «своре» платных профессиональных осведомителей,
навело на серьезные размышления относительно надеж¬
ности главных свидетелей на судебных процессах, засе¬
даниях Совета присяжных и в расследованиях Конгресса,
направленных против коммунистов. Многие из осведоми¬
телей сколотили себе целое состояние, публикуя книги со
своими признаниями, помещая статьи в газетах, выступая
по радио и телевидению. Вообще все эти извращения
фактов и преувеличения, к которым прибегали осведоми¬
тели, сильно способствовали появлению среди американ¬
цев патологического страха перед коммунизмом.
За последние десять лет правительство с помощью
платных осведомителей все чаще и чаще обращалось к
испытанному средству полицейского государства — под¬
строенным обвинениям в лжесвидетельстве, этому полити¬
ческому оружию против недовольных, радикалов и
7 Корлис Ламонт 177
«смутьянов». Ярким примером в этом отношении может
служить осуждение за лжесвидетельство в 1950 году Гар¬
ри Бриджеса, австралийца по происхождению, лидера
Межамериканского профсоюза докеров и складских рабо¬
чих, за то, что он отрицал свою принадлежность к комму¬
нистической партии при получении американского граж¬
данства в 1945 году. Правительство спешило с окончанием
этого дела не только для того, чтобы засадить Бриджеса
на 5 лет в тюрьму, но и чтобы лишить его американского
гражданства и депортировать. В 1953 году Верховный суд
США прекратил следствие, решив, что обвинение нару¬
шает Закон о сроках давности.
Правительство начало преследование Бриджеса более
20 лет назад, в 1934 году, пытаясь добиться высылки его
из страны после того, как он возглавил успешную стачку
докеров на тихоокеанском побережье. Впоследствии, на
протяжении долгой судебной и внесудебной волокиты,
Министерство юстиции рыскало по стране в поисках сви¬
детелей против этого профсоюзного лидера. Среди основ¬
ных свидетелей в этом судебном фарсе были профессио¬
нальные лжецы, по крайней мере один убийца, вор, неис¬
правимые пьяницы и многие другие, видимо продавшие
свои показания за освобождение от судебного преследо¬
вания.
В 1955 году правительство в пятый раз попыталось
«застукать» Бриджеса, возбудив дело о лишении его аме¬
риканского гражданства по закону Маккарена — Уолте¬
ра, согласно которому на лиц, подлежащих денатурали¬
зации, не распространяется Закон о сроках давности. Но
правительству была оказана медвежья услуга такой солид¬
ной газетой, как «Нью-Йорк тайме», которая следующим
образом охарактеризовала процесс: «Снова закрутилась
старая пластинка о Бриджесе». Таким образом, перекроив
заплесневелые обвинения на новый лад, правительство
никого не убедило; и в июле федеральный судья в Сан-
Франциско решил дело в пользу Бриджеса. Правительство
не стало подавать апелляционную жалобу, и американ¬
ского гражданства Бриджеса больше никто не оспаривал.
Осуждение в 1947 году Карла Марцани за якобы лож¬
ное отрицание своей принадлежности к коммунистической
партии перед представителем властей я тоже считаю су¬
дебной инсценировкой. Марцани, окончив колледж Виль¬
ямса, отлично работал во время второй мировой войны в
178
Управлении стратегической службы и в Государственном
департаменте. В 1946 году, во время отпуска, он создал
для Объединенного профсоюза рабочих-электриков кино¬
фильм, критикующий американские монополии и внешнюю
политику президента Трумэна. В ноябре того же года он
подал в отставку со службы в Государственном департа¬
менте, чтобы заняться производством кинофильмов для
профсоюзов. Его отставка была официально, хотя и с со¬
жалением, принята.
Расплата пришла в январе 1947 года, когда Марцани
неожиданно предъявили обвинительный акт. Чтобы на¬
строить присяжных против него, обвинение представило
доказательства, что' Марцани якобы был уволен из Го¬
сударственного департамента, а не сам подал в отставку.
Когда Марцани потребовал, чтобы это было подтверждено
официальным документом, таковой был представлен в суд.
При этом обнаружилось, что сотрудники Госдепартамента
подделали его, вычеркнув напечатанные на машинке сло¬
ва «отставка, 15 ноября 1946 г.» и вписав чернилами
«уволен, 20 декабря». Но департамент упустил из виду
штамп контрольно-бюджетной организации на докумен¬
те, удостоверявший отставку словами «принята, 20 нояб¬
ря 1946 г.» Марцани был на волосок от победы: в его
пользу проголосовали 4 члена Верховного суда, но
4 остальных были против В результате ему пришлось
больше чем на 2 года сесть в тюрьму.
Что касается суда над высокопоставленным сотрудни¬
ком Государственного департамента Алджером Хиссом,
которого обвинили в лжесвидетельстве и чья либеральная
политика возбудила злобу реакционеров, то я не думаю,
чтобы нашелся человек, который, беспристрастно изучив
дело Хисса, мог поверить в его вину.
Одно из самых возмутительных обвинений в лжесвиде¬
тельстве Министерство юстиции предъявило профессору
Оуэну Латтимору1 2, специалисту по Дальнему Востоку и
директору Школы международных отношений имени Уол¬
тера Хайнса Пэйджа при Университете Джона Гопкинса.
Этот человек в течение целой четверти века занимался
поисками истины и снискал себе мировую славу как уче¬
1 Равенство голосов в Верховном суде США означает, что ре¬
шение нижестоящего суда не отменяется и является обязательным.
2 Ср. с главой 4.
7*
179
ный и педагог. И вот этого-то человека по иронии судьбы
преследуют за то, что он скрыл правду. А объясняется все
это тем, что реакционерам из Конгресса захотелось опро¬
вергнуть его правильные выводы и сделать его козлом
отпущения за провал американской внешней политики
на Дальнем Востоке.
В первом и главном пункте обвинительного акта, вы¬
двинутого против профессора Латтимора в 1952 году, го¬
ворилось, что он солгал, показав, будто «никогда не сим¬
патизировал и никоим образом не способствовал распрост¬
ранению коммунизма или коммунистических интересов».
В 1953 году окружной судья в городе Вашингтоне Лютер
У. Янгдал отклонил этот пункт из-за туманности форму¬
лировки, а также потому, что он нарушал Первую по¬
правку к конституции, гарантирующую свободу слова, и
Шестую поправку, предоставляющую обвиняемому в слу¬
чае уголовного разбирательства право «на то, чтобы .его
известили о свойстве и причине обвинения», выдвинутого
против него. Решение судьи Янгдала было поддержано
Апелляционным судом США.
Побоявшись апеллировать в Верховный суд, Министер¬
ство юстиции решило продолжить преследование профес¬
сора Латтимора иным путем и в 1954 году протащило но¬
вый обвинительный акт против него. В этом обвинитель¬
ном акте, состоящем из двух пунктов, утверждалось, буд¬
то он лгал, заявив перед Комиссией по делам внутрен¬
ней безопасности, что никогда не следовал коммунисти¬
ческим принципам и ничем не содействовал коммунисти¬
ческим интересам. Министерство, очевидно, надеялось,
что суд не сможет отклонить эту обтекаемую формулиров¬
ку, которая, по сути дела, была лишь перепевом старой.
По поводу второго обвинительного акта лучше всего
процитировать заявление самого Латтимора: «Под содер¬
жащееся в обвинительном акте определение «последова¬
тель коммунистических принципов» можно подвести лю¬
бого человека, который знает, что его позиция по какому-
либо вопросу совпадает с позицией коммунистической Рос¬
сии. Этот обвинительный акт означает, что ни один чело¬
век, выступающий с печати по международным вопросам,
не гарантирован от судебного преследования, если только
в течение последних двадцати лет он постоянно не высту¬
пал против всего, что отстаивают русские. На основании
этого обвинительного акта правительства демократической
180
и республиканской партий могли бы быть обвинены в
лжесвидетельстве, если бы они заявили,что никогда созна¬
тельно не следовали коммунистической линии; такие же
обвинения можно было бы предъявить президентам
Рузвельту, Трумэну и Эйзенхауэру, каждого из которых
в свое время обвиняли в том, что он придерживался ком¬
мунистических принципов. И в самом деле, не может же
наша страна занимать всегда позицию, прямо противопо¬
ложную позиции России».
Вскоре после предъявления нового обвинительного
акта Латтимору государственный обвинитель на этом про¬
цессе Лео А. Ровер подал в суд письменное ходатайство
с требованием, чтобы председательствующий судья Янг-
дал сделал себе отвод из-за своей якобы «явной благо¬
склонности» к профессору Латтимору. Судья Янгдал от¬
клонил ходатайство Ровера, назвав его «скандальным», и
заявил: «Данное ходатайство основано на опасной точке
зрения: получается, что американский судья, который ува¬
жает священное положение нашей конституции, глася¬
щее, что человека нельзя считать виновным, пока его вина
не доказана в надлежащем законном порядке, и твердо
придерживается этого положения, не может «по складу
своего ума» вершить справедливый и беспристрастный суд,
на который обвиняемый имеет такое же право, как и пра¬
вительство. Это ходатайство является столь величайшей и
явной нелепостью, что я не могу не сделать выводов от¬
носительно его целей, которые, видимо, сводятся к дис¬
кредитации в глазах общества решений наших судов или
к запугиванию самих судей».
В январе 1955 года судья Янгдал отклонил второй об¬
винительный акт против Латтимора, заявив: «Возбуждать
судебное дело о лжесвидетельстве на основании расплыв¬
чатых и неясных обвинений, подобных представленным,
было бы беспрецедентным актом, сводящим на нет и Шес¬
тую поправку к конституции и федеральные законы, тре¬
бующие ясности в формулировках обвинений». 14 июня
1955 года это решение было подтверждено Апелляцион¬
ным судом.
Через две недели министр юстиции Браунелл объявил,
что правительство не будет подавать апелляцию в Верхов¬
ный суд и снимает с Латтимора все обвинения в лжесви¬
детельстве. На следующий день после того, как судья
Янгдал удовлетворил предложение государственного обви¬
181
нителя Ровера аннулировать обвинительный акт, дело
было окончательно прекращено.
Длительные страдания профессора Латтимора закон¬
чились. Университет Джона Гопкинса, предоставивший
Латтимору отпуск с сохранением жалования на время
следствия, в сентябре принял его обратно на преподава¬
тельскую работу. Но за два с половиной года репутации
Латтимора был нанесен непоправимый ущерб, кроме того,
он порядком поистратился на адвокатов, нервы его сдали,
и нормальное течение его карьеры было прервано.
Другим скандальным разоблачением лжесвидетель¬
ского рэкета явилось снятие Министерством юстиции в
1954 году обвинения с бывшего сотрудника Государствен¬
ного департамента Вэла Лорвина, которому инкримини¬
ровалось то, что он якобы ложно отрицал свою принад¬
лежность к коммунистической партии, а также то, что у
него дома состоялось партийное собрание. Фамилия Лор-
вина значилась в списке «81 коммуниста Государственного
департамента», составленном сенатором Маккарти. Пра¬
вительство Эйзенхауэра добилось предъявления обвини¬
тельного акта Лорвину в декабре 1953 года, дабы умирот¬
ворить Маккарти и продемонстрировать свою способность
самому наводить порядок в своем доме.
Полгода спустя министр юстиции Браунелл взял назад
все обвинения против Лорвина, поскольку стало известно,
что прокурор США Уильям Галлахер, выступавший на
процессе обвинителем от имени правительства, умышленно
исказил перед Советом присяжных, выносившим обвине¬
ние, позицию Лорвина. Галлахер солгал, заявив Совету
присяжных, что два осведомителя ФБР готовы подтвер¬
дить принадлежность Лорвина к компартии и что Совету
присяжных нет смысла вызывать для опроса самого Лор¬
вина, так как он наверняка воспользуется Пятой поправ¬
кой к конституции.
Когда сенатор Уильям Лэнгер, в то время председа¬
тель Юридической комиссии Сената, спросил Браунелла,
с какой целью его помощник добивался этого мошенни¬
ческого обвинительного акта, последний ответил: «Гал¬
лахер считал, что лучше добиться предъявления обвини¬
тельного акта Лорвину на основании незначительных
улик, чем давать объяснение перед сенатской комиссией,
почему он не добился этого».
В конце концов министр юстиции уволил Галлахера из
182
министерства. Но это вряд ли могло компенсировать
ущерб, причиненный Лорвину оглаской его дела; к тому
же возникло подозрение, что другие прокуроры министер¬
ства из карьеристских соображений или в страхе перед
инквизиторами Конгресса могут устроить судебную инсце¬
нировку еще над кем-нибудь из подозреваемых «подрыв¬
ных элементов».
Честь Министерства юстиции, не говоря уже об аме¬
риканском правосудии, была сильно запятнана также де¬
лом Джулиуса и Этель Розенбергов, казненных на элект¬
рическом стуле в 1953 году по обвинению в шпионаже с
целью передачи атомных секретов Советскому Союзу.
Справедливость приговора вызывает сомнение хотя бы
потому, что государственное обвинение было построено
на основе показаний профессионального осведомителя и
бывшей шпионки Элизабет Бентли, а также свидетелей,
которым угрожали судебным преследованием или обе¬
щали защиту от него. Кроме того, газетная истерия, ко¬
торая в значительной мере была вызвана действиями
обвинения, сделала почти невозможным вынесение при¬
сяжными справедливого приговора.
Те же пороки характерны и для процесса Мортона Со-
белла, которого приговорили к 30 годам тюрьмы по обви¬
нению в соучастии в преступлении Розенбергов. Кроме
всего прочего, защите Собелла был нанесен непоправимый
ущерб, так как правительство устроило совместное слуша¬
ние дел Собелла и Розенбергов. Я считаю, что осуждение
Розенбергов и Собелла в лучшем случае не соответство¬
вало минимальным требованиям американского правосу¬
дия, а в худшем — оно было результатом злобного поли¬
тического преследования, напоминающего дело Сакко и
Ванцетти в 20-х годах.
Помимо отряда низкопробных гласных осведомителей,
о которых я говорил выше, американское правительство
постоянно пользуется услугами гораздо большей группы
анонимных осведомителей, имена которых ФБР не рас¬
крывает, мотивируя это тем, что подобные разоблачения
подорвут секретность его работы. Эти безликие осведоми¬
тели представляют информацию о подозрительных лицах
различным министерствам федерального правительства,
комиссиям по проверке лояльности и расследовательским
комиссиям Конгресса. Поскольку их личность всегда хра¬
нится в тайне, обвиняемый лишен возможности получить с
183
ними очную ставку и подвергнуть их перекрестному до¬
просу.
При разборе нашумевшего дела Дороти Бэйли в Вер¬
ховном суде США голоса разделились поровну (4 за и 4
против), благодаря чему было подтверждено решение суда
низшей инстанции о том, что правительство не обязано
вызывать на процесс собственных осведомителей или рас¬
крывать их личность для подтверждения обвинения в не¬
лояльности. При этом член Верховного суда Дуглас высту¬
пил с критикой позиции, на которую встал суд при разби¬
рательстве по делу Бэйли: «Когда правительство возбуж¬
дает судебное дело и направляет всю свою мощь против
какого-то гражданина, оно должно придерживаться тех
же рамок честной игры, какие мы обязаны соблюдать в
других юридических разбирательствах. Если же мы будем
позволять правительству вести такого рода дела о малень¬
ких людях, как это угодно его чиновникам, то мы вступим
на путь тоталитаризма... Проверка лояльности — самый
критический момент в жизни государственного служащего.
Если он признан нелояльным, значит он заклеймен на
всю жизнь как человек, недостойный доверия. Вот так об¬
винение, выдвинутое без скрупулезного соблюдения прин¬
ципов справедливого суда, подрывает основы правосудия».
Развитию «осведомительского бизнеса», безусловно,
способствовали призывы различных государственных дея¬
телей, требовавших, чтобы американцы сообщали ФБР о ’
«подрывных элементах». В 1950 году Дж. Эдгар Гувер до¬
шел до того, что предложил врачам нарушить врачебную
тайну (хотя каждый врач дает традиционную клятву Гип¬
пократа) и стать тайными осведомителями. В передови¬
це, написанной Гувером для «Журнала американской
медицинской ассоциации», говорилось: «Сегодня бациллы
враждебной идеологии — коммунизма — пытаются про¬
никнуть в кровеносные сосуды американского организ¬
ма... Американские врачи, как и другие граждане, лучше
всего могут помочь в деле защиты внутренней безопас¬
ности страны, немедленно сообщая ФБР все сведения
такого рода, попавшие в их распоряжение». В 1950 году
министр юстиции США Дж. Говард Макграт сообщил,
что коммунисты «имеются повсюду», и настаивал на том,
чтобы все граждане передавали ФБР любую информа¬
цию, касающуюся коммунистов, сколь бы «незначитель¬
ной и не относящейся к делу она ни казалась».
184
В мае 1955 года группа «бдительных» — бывших со¬
трудников ФБР — объявила о создании в Вашингтоне
Фонда содействия американским исследованиям — пуб¬
личной библиотеки, которая должна будет предоставлять
бесплатную информацию о «подрывных» элементах и
организациях. В уставе библиотеки говорится, что она
будет служить центральным хранилищем исследователь¬
ской литературы об «отдельных лицах, обществах, груп¬
пах, союзах или организациях, деятельность которых
признана враждебной интересам США».
За последние годы резко возросло число фактов, ука¬
зывающих на сотрудничество Министерства почт США с
ФБР: корреспонденция, адресованная «подозрительным»
лицам, вскрывалась и прочитывалась; кроме того, назва¬
ния журналов и газет, посылаемых этим лицам, заноси¬
лись в особые списки. В 1952 году по требованию главного
адвоката сенатской подкомиссии по выборам, которая об¬
следовала состояние финансов сенатора Маккарти, почто¬
вые власти начали перлюстрацию корреспонденции 1 клас¬
са \ адресованной Маккарти и трем его сотрудникам.
Это означало, что Министерство почт обязано было сооб¬
щать обратные адреса, сведения о том, где опущено пись¬
мо, и прочие данные.
В 1955 году сенатская комиссия, специально назначен¬
ная для выяснения этого обстоятельства, представила ми¬
нистру юстиции США доклад, в котором осуждалась по¬
добная практика и предлагалось принять против нее со¬
ответствующие меры. Но министр юстиции не усмотрел в
этом никакого нарушения законов и ничего не предпринял.
Похоже на то, что и само Министерство юстиции не брез¬
гало перлюстрацией корреспонденции для выслеживания
«подрывных» элементов. Я же полагаю, что с точки зрения
гражданских свобод перлюстрация — явление недопусти¬
мое, вне зависимости от того, адресована ли корреспон¬
денция сенатору Маккарти или кому-то другому.
Если познакомиться с деятельностью другого важного
органа американского правительства — Государственного
1 К этому классу относятся письма, рукописи и любые написан¬
ные и напечатанные материалы, вес которых не превышает 70 фун¬
тов.— Прим, перев.
185
департамента, можно видеть, что на протяжении многих
лет он прибегал к полицейским методам, отказывая аме¬
риканским гражданам в заграничных паспортах по поли¬
тическим мотивам. Он нарушил одно из основных прав
сотен американцев на заграничные поездки, аннулировав
без всякого предупреждения их паспорта, либо отняв их
силой или обманом, либо отказавшись выдать новые пас¬
порта. Единственной причиной подобных действий Госу¬
дарственного департамента явилось то, что жертвы были
не во всем согласны с политикой американского прави¬
тельства или принадлежали к организациям, занесенным
в черный список министра юстиции.
Получается любопытный парадокс: нашим прадедам,
тяготившимся атмосферой репрессий в Англии XVII века,
было разрешено покинуть страну на «Мейфлауэре» и
других кораблях, а преследуемым ныне американцам, ко¬
торые хотят навсегда уехать из страны, не разрешается
покинуть берега Америки, так как правительство США от¬
казывает им в заграничных паспортах. Правда, они могут
уехать в Мексику или Канаду, куда американцам разре¬
шен въезд без заграничных паспортов. В настоящее вре¬
мя в Мексике проживает внушительная колония добро¬
вольцев-эмигрантов из числа прогрессивно настроенных
американцев, которые пришли к выводу, что заработать
на пропитание или пользоваться обычной свободой у себя
на родине слишком трудно.
Я сам стал жертвой произвольных действий Государ¬
ственного департамента в отношении выдачи заграничных
паспортов. Весной 1951 года я собирался совершить поезд¬
ку по Западной Европе и Советскому Союзу с туристскими
и познавательными целями и даже заказал себе билет на
пароход «Куин Мери». Однако 29 мая Руфь Б. Шипли, в
то время начальник отдела паспортов Государственного
департамента, прислала мне доплатную телеграмму, в ко¬
торой сухо сообщалось: «Вашей просьбе продлении пас¬
порта отказано». Я опротестовал это решение и 3 июля
получил от Шипли следующую записку: «Настоящим
сообщается, что Ваша первоначальная просьба о прод¬
лении заграничного паспорта внимательно рассматрива¬
лась в различных отделах департамента, и было реше¬
но, что Ваша поездка за границу в настоящее время
противоречила бы интересам Соединенных Штатов».
Дело было, конечно, не в этом. Ясно, что Государств
186
венный департамент отказал мне в заграничном паспорте
потому, что я расходился с ним по некоторым вопросам
внутренней и внешней политики. Я пришел к выводу, что
на решение Государственного департамента повлияло со¬
держание объемистого досье, где записаны все мои идей¬
ные «преступления» за последние 20 лет. Отдел паспортов
завел досье на «подозрительных лиц», в случае необходи¬
мости заимствуя такие досье у ФБР.
Свой отказ выдавать заграничные паспорта подобным
мне лицам Государственный департамент объясняет по¬
ложениями Закона о внутренней безопасности 1950 года,
согласно которому в выдаче паспортов отказывают всем,
чья принадлежность к организациям «коммунистического
фронта» доказана. Однако эти положения вступают в силу
лишь после того, как Управление по контролю над подрыв¬
ной деятельностью причислило ту или иную организацию к
«коммунистическому фронту» и ее решение в случае апел¬
ляции подтверждено в судах США. Таким образом, Госу¬
дарственный департамент незаконно превышает свои пол¬
номочия, прикрываясь этим законом, ибо такие действия
могут быть признаны Верховным судом США противоре¬
чащими конституции. Более того, в случае со мной Госу¬
дарственный департамент не предоставил мне возможно¬
сти доказать, что я не принадлежу ни к одной из организа¬
ций так называемого «коммунистического фронта».
12 октября 1951 года я послал президенту Трумэну
открытое письмо с протестом: «Дискриминация, которой
подверг меня Государственный департамент, без сомне¬
ния по политическим мотивам, устанавливает произволь¬
ный и антидемократический запрет на поездки за гра¬
ницу, а ведь мы сами в Америке возмущались тем, что
такие случаи бывают в Советской России и в других стра¬
нах. Вы сами, господин президент, очевидно, имели в виду
именно это в своем послании председателю Президиума
Верховного Совета Союза СССР Швернику от 7 июля
1951 года, когда писали: «Мы не избавимся от подозре¬
ния и страха, являющихся потенциальными причинами
войны, пока не будет разрешено свободное и открытое
общение через государственные границы».
В результате моей длительной переписки с официаль¬
ными лицами, а также запросов, сделанных от моего име¬
ни, выяснилось, что основной причиной, в силу которой
Государственный департамент отказался выдать мне за¬
187
граничный паспорт, являются мои взгляды, ибо я пуб¬
лично выражал свое несогласие с некоторыми сторонами
американской внешней политики. Но я не делаю ника¬
кого секрета из того, что мои взгляды расходятся с офи¬
циальными и, нужно сказать, значительно. А Государ¬
ственный департамент, наказывая меня за то, что я
использую свое право иметь собственное мнение, сводит на
нет основные принципы нашей конституции. Такое наказа¬
ние особенно тяжело для педагогов, ученых и писателей,
каковыми являюсь и я, так как поездки за границу
исключительно важны для нашей повседневной работы...
Словом, все делается не так, как надо, а наоборот.
В своем послании 18 сентября 1951 года по поводу Дня
Конституции Вы сами затронули этот вопрос: «Согласно
нашей конституции, не только все граждане, но и само
правительство обязаны подчиняться законам. И любой
гражданин имеет право заставить правительство уважать
его права. Закон превыше всего».
Но, очевидно, положения закона не являются обяза¬
тельными для Государственного департамента, ибо он все
шире прибегает к репрессиям по линии отказа в выдаче
заграничных паспортов... И я, да и другие американцы,—
мы находимся сейчас под своеобразным домашним арес¬
том за неустановленное преступление и без справедливого
возмещения».
Президент Трумэн направил мой протест в Государст¬
венный департамент, откуда я 6 ноября получил следую¬
щее письмо, подписанное Уиллисом Г. Янгом, исполняю¬
щим обязанности начальника отдела паспортов: «Депар¬
тамент получил из Белого дома Ваше письмо от 12 октяб¬
ря 1951 года по поводу отказа Вам в заграничном паспор¬
те. Ваше письмо было внимательно рассмотрено департа¬
ментом, но он не считает возможным изменить решение,
сообщенное Вам ранее».
Тогда я написал Янгу: «Я официально требую объясне¬
ния тех особых причин, по которым мне отказано в загра¬
ничном паспорте, а также всех якобы существующих фак¬
тов, на которые Вы при этом опирались; я требую, чтобы
мне была предоставлена возможность ответить на предъ¬
явленные обвинения, а также возможность ознакомиться
до слушания дела с теми критериями, исходя из которых
Государственный департамент выдает или не вы¬
дает заграничные паспорта». Отдел паспортов так и не
188
ответил на мое Последнее письмо. Я остался с тем, с чего
начал полгода назад: у меня было такое чувство, точно я
громко кричал в глубокий каньон, а из его глубин доно¬
силось лишь эхо.
В 1952 году Государственный департамент безо вся¬
ких объяснений изъял заграничный паспорт у писатель¬
ницы Анны Бауэр. Она немедленно возбудила дело про¬
тив государственного секретаря Дина Ачесона и 9 июля
1952 года одержала важную победу: Федеральный
апелляционный суд решил, что в ее случае были нару¬
шены конституционные гарантии. В постановлении суда
говорилось, что отдел паспортов не имеет права отка¬
зать человеку в заграничном паспорте, не объяснив при¬
чины и предварительно не выслушав его. Между про¬
чим, там было сказано: «Мы считаем, что, как и всякое
другое ограничение личных свобод ради общественного
блага, выдача паспортов должна производиться не про¬
извольно или зависеть от чьего-либо каприза, а должна
быть строго обусловленной законом — без какой-либо
дискриминации и в соответствии с установленным поряд¬
ком».
Вслед за этим решением государственный секретарь
Ачесон издал новое предписание о создании специально¬
го бюро для разбора жалоб по паспортным делам, куда
могли бы обращаться все, кому отказано в заграничном
паспорте. Но заправилы Государственного департамен¬
та саботировали назначение сотрудников в состав бюро
и продолжали препятствовать исполнению судебного ре¬
шения по делу Анны Бауэр, просто-напросто не вынося
окончательного решения в спорных случаях. После про¬
вала неоднократных попыток Анны Бауэр добиться того,
чтобы ее выслушали в соответствии с постановлениями
суда и закона, в дело вмешалась любовь: Анна Бауэр
вышла замуж за француза и приняла французское граж¬
данство.
Государственный департамент создал Бюро по раз¬
бору жалоб по паспортным делам в декабре 1952 года.
Этот шаг позволял надеяться, что в деле выдачи загра¬
ничных паспортов наступит некоторое улучшение, но де¬
партамент не изменил своей первоначальной позиции от¬
казывать американцам в праве выезжать за границу на
основании неблагонадежности их убеждений или связей.
На деле каждый, кто хочет получить заграничный пас¬
189
порт, в случае если отдел паспортов заподозрит его в
неблагонадежности, должен заполнить под присягой
длинную анкету относительно своих политических убеж¬
дений и связей с теми или иными организациями. По-
прежнему остается в силе положение, запрещающее вы¬
дачу заграничного паспорта лицу, «последовательно и
в течение долгого времени придерживающемуся по ряду
вопросов одних взглядов с коммунистической партией,
вне зависимости от изменений в ее политике».
В дополнение к вышеупомянутым следующие известные
лица получили за последние годы отказ в выдаче загра¬
ничных паспортов или лишились их: Майкл Блэнкфорт,
писатель; доктор Дж. Генри Карпентер, пресвитериан¬
ский священник; Джером Дэйвис, педагог, социолог и
писатель; доктор У. И. Б. Дюбуа, старейший ученый и
писатель; Кларк Формен, директор Чрезвычайного коми¬
тета борьбы за гражданские свободы; Альберт Кан, пи¬
сатель и издатель; Артур Миллер, драматург и автор
популярнейшей пьесы «Смерть коммивояжера»; Отто
Натан, педагог и экономист; профессор Линус Л. По¬
линг, лауреат Нобелевской премии в области химии;
Поль Робсон, певец, и Генри Уилкокс, бизнесмен.
У Уильяма Л. Кларка, бывшего американского вер¬
ховного судьи в оккупированной Германии, был отобран
дипломатический паспорт, так как Государственному де¬
партаменту не понравились его взгляды. Когда судья
Кларк возбудил дело, чтобы получить обратно свой пас¬
порт, так как он хотел вернуться в Германию в качестве
частного лица, Государственный департамент уведомил
его, что он может получить паспорт, при условии если
заранее согласится не говорить за границей ничего тако¬
го, что может нанести вред департаменту. Министр юс¬
тиции США, который вел дело, великодушно заявил, что
судья Кларк будет пользоваться «правом свободы сло¬
ва, 'пока и поскольку это не идет вразрез с интересами
Соединенных Штатов в Германии».
Любопытно, что из всех газет только «Чикаго три-
бюн» дала достойный ответ на это заявление, выступив
в защиту гражданских свобод: «Подобная точка зрения
не только вредна, но и опасна. Получается, что Госде¬
партамент может ограничивать свободу слова, дарован¬
ную конституцией, исходя из того, что настоящие или
будущие высказывания того или иного гражданина не
190
соответствуют его собственной, нужно сказать, весьма
путаной, политике. Если можно таким образом ограничи¬
вать права граждан, находящихся за границей, то что
мешает правительству принять на себя аналогичные пол¬
номочия внутри страны и заставить нас поддерживать
его внешнюю политику, нравится она нам или нет».
Только в 1955 году, когда Фрэнсис Г. Найт заменила
Шипли на посту начальника отдела паспортов, суд су¬
мел заставить Госдепартамент занять более разумную
позицию в отношении выдачи паспортов. В мае того же
года федеральный судья Генри Швейнхаут, заметив, что
Госдепартамент занял уклончивую позицию в деле док¬
тора Отто Натана, потребовал, чтобы государственный
секретарь Даллес выдал Натану заграничный паспорт,
пригрозив ему в противном случае обвинением в неува¬
жении к суду. Это было первое требование подобного
рода в истории Соединенных Штатов. Доктор Натан об¬
ратился с просьбой о выдаче заграничного паспорта еще
в декабре 1952 года. Доктор Натан — человек, который
в апреле 1955 года после смерти Альберта Эйнштейна
стал его душеприказчиком.
Федеральный апелляционный суд дал отсрочку Госу¬
дарственному департаменту и не стал предъявлять ему
иск при условии немедленного разбирательства в адми¬
нистративном порядке дела о выдаче доктору Натану
заграничного паспорта. Но Государственный департа¬
мент, опасаясь нового, неблагоприятного для себя реше¬
ния суда, не стал проводить расследование, а неожи¬
данно в начале июня выдал паспорт Натану. Спустя
месяц, когда один федеральный судья потребовал разби¬
рательства просьбы доктора Кларка Формена о выдаче
ему заграничного паспорта, Государственный департа¬
мент также без лишнего шума выдал ему паспорт. Че¬
рез несколько недель бывший судья Кларк получил свой
паспорт; а в сентябре Джером Дэйвис, который уже на¬
нял адвоката и грозился возбудить судебное дело, полу¬
чил паспорт для поездки в Японию; между тем Феде¬
ральный апелляционный суд в Вашингтоне, поддержав
просьбу троцкиста Макса Шахтмана о выдаче ему за¬
граничного паспорта, заявил 24 июня: «Отказ в выдаче
заграничного паспорта... есть лишение гражданина сво¬
боды, которой он обычно пользуется. Право путешество¬
вать, переезжать с места на место является естествен¬
191
ным правом каждого, если это не нарушает права дру¬
гих, и разумно регламентируется законом. Поэтому огра¬
ничение этого права правительством США не должно
идти вразрез с Пятой поправкой к конституции, глася¬
щей: «Никто не может быть... лишен... свободы... без за¬
конного судебного разбирательства».
Однако паспорта Шахтман не получил, хотя и добил¬
ся нового слушания дела. У нас немного доказательств,
свидетельствующих о том, что Государственный депар¬
тамент изменил свои намерения и признает «право пу¬
тешествовать». Нежелание Государственного департа¬
мента судиться с Натаном, Форменом и Дэйвисом скорее
всего указывает на то, что, по словам проницательного
И. Стоуна, Государственный департамент «выжидает,
чтобы с просьбой о выдаче заграничного паспорта обра¬
тился человек, достаточно близкий к коммунистической
партии, и тогда, используя страх перед коммунизмом,
можно будет закрепить за собой право отказывать в за¬
граничном паспорте по политическим мотивам».
Осенью 1955 года федеральный судья Янгдал продол¬
жил борьбу против произвольных действий Государст¬
венного департамента в вопросе выдачи заграничных
паспортов. Он постановил, что Государственный депар¬
тамент обязан не только устроить в административном
порядке разбирательство просьбы нью-йоркского адво¬
ката Леонарда Б. Будина, но и огласить источники и
содержание секретной информации, на основании кото¬
рой отдел паспортов отказал ему в выдаче заграничного
паспорта. Указав на непоправимый ущерб, нанесенный
«тайным осведомителем и анонимным клеветником»,
судья заявил, что практика утаивания доказательств ви¬
новности от тщательного просмотра и проверки приво¬
дит к произвольным и безответственным решениям. Он
потребовал, чтобы Государственный департамент при
разборе дела включал свои секретные сведения в откры¬
тый протокол, с тем чтобы Будин имел возможность оп¬
ровергнуть их и подвергнуть перекрестному допросу
опорочивших его свидетелей.
Несмотря на то, что Государственный департамент
произвольно отказывает многим в выдаче заграничного
паспорта, подавляющее большинство американских
граждан, желавших съездить за границу, получало их
без труда, однако далеко не во все страны. Начиная
192J
с 1 мая 1952 года на американских заграничных паспор¬
тах, как правило, стоял штамп: «Этот паспорт недейст¬
вителен для поездки в Албанию, Болгарию, Китай, Че¬
хословакию, Венгрию, Польшу, Румынию или Союз Со¬
ветских Социалистических Республик». В ноябре 1955
года Государственный департамент снял это ограниче¬
ние; оно осталось в силе только для Албании, Болгарии
и Китая.
Отказ Государственного департамента в выдаче ино¬
странцам виз на въезд в Америку так же бессмыслен,
как и отказ в выдаче заграничных паспортов или запре¬
щение поездок в коммунистические страны. Выдающим¬
ся ученым часто не разрешают посетить нашу страну
на том основании, что они в то или иное время поддер¬
живали некий «подозрительный» комитет, выступавший
в защиту мира и демократии; случается и так, что в
США не допускаются лица, официально приезжающие
по делам Организации Объединенных Наций. А многих,
даже получивших визы, останавливает унизительная
процедура снятия отпечатков пальцев со всех иностран¬
цев в соответствии с законом Маккарена — Уолтера. На¬
учным обществам становится все труднее и труднее со¬
зывать международные конференции в Америке, так как
очень многие ученые-иностранцы не могут получить ви¬
зы. За последнее время семь таких организаций были
вынуждены провести свои международные съезды за
границей.
Осенью 1952 года, через два дня после отъезда кино¬
режиссера и актера Чарльза Чаплина и его жены
О’Нейл-Чаплин, дочери американского драматурга Юд¬
жина О’Нейла, в полугодовое путешествие по Европе,
министр юстиции США Макгрейнери опозорил свою
страну, дав указание Иммиграционной службе не пу¬
скать Чаплина в США, пока не будет проведено рассле¬
дование его убеждений и связей. В течение 40 лет Чап¬
лин жил в Америке, но сохранил английское подданство.
После второй мировой войны он не раз подвергался на¬
падкам ультрапатриотов за поддержку прогрессивных
начинаний. Узнав о приказе министра юстиции, Чаплин
решил не подвергать себя тяжелому испытанию возвра¬
щения в Америку и остался жить навсегда за границей.
Так Америка лишилась одного из своих самых выдаю¬
щихся артистов.
193
Факты, приведенные мною в этой главе и свидетель¬
ствующие о том, что правительство в своих действиях
нарушает конституцию, прибегая к методам полицейско¬
го государства, подтверждают .полные глубокого смыс¬
ла слова профессора Уолтера Гелхорна: «Если наши сво¬
боды погибнут, то не потому, что их уничтожит кто-то
со стороны,— они погибнут из-за нашей собственной ро¬
бости и неверия в прочность американских институтов
и традиций, что приведет в конце концов к тому, что мы
отречемся от них».
8
ОХОТА ЗА «ПОДРЫВНЫМИ ЭЛЕМЕНТАМИ» В ШТАТАХ
После второй мировой войны законодательные собра¬
ния большинства штатов по примеру Конгресса поста¬
вили на голосование ряд законов репрессивного поряд¬
ка и едва ли соответствовавших конституции. В сгуща¬
ющейся атмосфере страха и безумия были приняты бук¬
вально сотни подобных актов.
Каждый из 48 штатов, конечно, имеет свою консти¬
туцию, которая гарантирует элементарные гражданские
свободы, но эти конституции оказывали лишь незначи¬
тельное сдерживающее влияние на принятие законов
против подрывных элементов. Считается, что законода¬
тельная деятельность штатов ограничена Четырнадца¬
той поправкой к конституции, принятой в 1868 году, ко¬
торая, в частности, гласит: «...ни один штат не должен
издавать или приводить в исполнение законы, ограничи¬
вающие привилегии или вольности граждан Соединенных
Штатов; ни один штат не должен лишать кого-либо жиз¬
ни, свободы или собственности без законного судебного
разбирательства и не может отказать лицу, подчиненно¬
му его власти, в равной для всех защите закона».
Из этого положения видно, что упоминание о «закон¬
ном судебном разбирательстве», содержащееся в Пятой
поправке, касается прежде всего штатов; кроме того, в
решениях Верховного суда США записано, что, соглас¬
но Четырнадцатой поправке, штаты должны твердо при¬
держиваться гарантий, записанных в Первой поправке.
Эти ограничения правомочий штатов имеют первостепен¬
ную важность; но штаты, кроме того, должны подчинять¬
ся и другим положениям Билля о правах.
Типичным для законодательных актов, нарушающих
основные гражданские свободы американцев, является
195
закон Файнберга в штате Нью-Йорк, одобренный в
1949 году подавляющим большинством законодательно¬
го собрания штата и подписанный губернатором-респуб¬
ликанцем Томасом Е. Дьюи. Хотя Верховный суд штата
Нью-Йорк объявил этот закон неконституционным, Вер¬
ховный суд США в марте 1952 года шестью голосами
против трех поддержал его.
Целью закона Файнберга является «устранение под¬
рывных элементов из государственной школьной систе¬
мы» и придание веса прежним законам подобного рода.
Закон этот обязывает школьный совет штата Нью-Йорк
выкорчевывать все «подрывные элементы» (не раскры¬
вая, что под этим подразумевается), требует подробных
ежегодных докладов об успехах в этом деле и устанав¬
ливает процедуру, которой в таких случаях надлежит
непременно следовать. Вот к чему она сводится:
«Школьный совет после обследования, соответству¬
ющего оповещения и разбирательства должен составить
список организаций, которые он считает подрывными...
Эти списки время от времени могут пересматриваться и
изменяться. Производя расследование, совет может ис¬
пользовать любые списки подобного рода или указания,
распространяемые любым федеральным органом или
властями... и может запросить и получить от федераль¬
ных властей или органов любые нужные материалы или
информацию, которой они располагают. Школьный со¬
вет должен следить за тем... чтобы членство в любой ор¬
ганизации, занесенной им в список, служило prima
facie1 основанием для отказа в назначении или для
увольнения с поста в любом школьном учреждении или
государственной школе штата».
В том же параграфе закона Файнберга законода¬
тельное собрание штата Нью-Йорк приводит список под¬
рывных организаций, составленный министром юстиции
США. Считая членство в такой организации «prima
facie основанием для увольнения», законодательное со¬
брание извращает обычные правила приема на государ¬
ственную службу и необходимость придерживаться за¬
конного судебного разбирательства, требуя, чтобы обви¬
няемый сам доказывал свою невиновность.
Положения закона Файнберга о «подрывных» орга¬
1 Первейшим (лат.).
196
низациях противоречат конституции, поскольку они ус¬
танавливают принцип ответственности за связи и на¬
рушают запрет парламентского судебного разбиратель¬
ства. Как указано в решении Верховного суда штата
Нью-Йорк,— «это парламентское определение виновно¬
сти тех, кто проповедует свержение правительства неза¬
конным путем — без судебного разбирательства и без
каких-либо оговорок и гарантий, обеспечивающих без¬
опасность личности в соответствии с нашими традицион¬
ными судебными правилами».
Высказывая свое несогласие с постановлением Вер¬
ховного суда США и свое особое мнение, судья Дуглас
заявил: «Я никак не могу согласиться с недавно появив¬
шейся теорией, согласно которой человек, поступающий
на государственную службу, должен пожертвовать свои¬
ми гражданскими правами. Я, например, не мог обнару¬
жить в нашей конституционной системе такого положе¬
ния, которое давало бы право штату относить своих слу¬
жащих к категории граждан второго сорта, отказывая
им в праве свободно выражать свои мысли... Настоящий
закон основан на принципе, несовместимом с нашей си¬
стемой,— на принципе «ответственности за связи». Учи¬
тельницу увольняют с работы из-за того, что она являет¬
ся членом организации, которая признана «подрывной».
Она не принимала никакого участия в разбирательстве
дела, когда данная организация объявлялась «подрыв¬
ной»; к тому же, если б она при этом и присутствовала,
ее едва ли стали бы слушать» L
В 1955 году в 42 штатах были приняты специальные
законы, призванные гарантировать лояльность всех го¬
сударственных чиновников и служащих. Большинство
этих законов включает требование присяги в лояльности.
Ярким примером такого рода законодательства является
Закон о подрывной деятельности, принятый в штате Мэ¬
риленд в 1949 году и известный как закон Обера — по
имени председателя специальной комиссии, выработав¬
шей его. В этот закон вошли соответствующие статьи
закона Смита, законопроекта Мундта—Никсона, кото¬
рый впоследствии стал называться Законом о внутрен¬
ней безопасности, и Федеральной программы проверки
1 Другие выдержки из особого мнения судьи Дугласа см. в
главе 10.
197
лояльности. Новый закон был единодушно одобрен сена¬
том штата; в нижней палате за него высказалось 115 го¬
лосов против 1: всех изумил бывший школьный учитель,
который проголосовал против закона.
Закон Обера, как и закон Смита, объявляет уголов¬
ным преступлением «пропаганду, подстрекательство, под¬
держку или побуждение» к свержению правительства
Соединенных Штатов (или штата Мэриленд), равно как
и заговор, направленный к этому. Необычным в этом за¬
коне является то, что членство в «подрывной» или «ино¬
странной подрывной» организации рассматривается как
преступление, наказуемое штрафом максимум в 5 тыс.
долларов, или тюремным заключениехМ максимум на
5 лет, или же и тем и другим вместе. Всякий осужден¬
ный по этому закону теряет право голоса и право слу¬
жить в государственных учреждениях штата Мэриленд.
Закон делает строго обязательной присягу в лояль¬
ности для всех кандидатов на посты государственной
службы и всех чиновников государственных учреждений
штата, включая преподавателей государственных школ
и частных учебных заведений, получающих финансовую
поддержку от штата, как, например, Университет Джона
Гопкинса и колледж Святого Иоанна. Учебное заведе¬
ние, отказывающееся выполнить это положение закона,
лишается дальнейшей помощи штата. Кандидаты в пре¬
зиденты или вице-президенты Соединенных Штатов не
обязаны принимать присягу, но за их лояльность долж¬
ны поручиться «те, кто официально выдвигает их канди¬
датуры».
Ниже приводится текст требуемой присяги:
«Я не являюсь лицом, совершающим, пытающимся
совершить или содействующим совершению либо пропо¬
ведующим, подстрекающим, побуждающим или рекомен¬
дующим каким-либо способом совершить, пытаться со¬
вершить или содействовать совершению любого акта с
целью свержения, уничтожения или изменения либо со¬
действия в свержении, уничтожении или изменении кон¬
ституционной формы правления в Соединенных Штатах
или штате Мэриленд или любого их органа посредством
революции, применения силы или насилия.
Я не являюсь членом никакой подрывной организа¬
ции... Я не являюсь членом никакой подрывной ино¬
странной организации... Под страхом наказания за лже¬
198
свидетельство я заверяю, утверждаю и подтверждаю,
что все сказанное выше верно и правильно и что я ни¬
чего не -скрыл, ничего существенного не упустил и не
сделал никаких ложных заявлений».
Больше 150 лет” тому назад Александр Гамильтон
сформулировал основную причину, побуждающую его
возражать против присяги в лояльности: он считал, что
присяга «подрывает один из великих принципов обще¬
ственной безопасности, согласно которому ни один чело¬
век не может считаться виновным, пока его виновность
не доказана». Подобная присяга, заявил он, может лишь
«извратить естественный порядок вещей, и, вместо того
чтобы обязать государство доказывать виновность граж¬
данина... она обязывает его самого доказывать свою
невиновность, чтобы избежать наказания. Ее назначе¬
ние— заронить сомнение в сознание честного и добро¬
совестного человека и предложить взятку клятвопреступ¬
нику». И Гамильтон приходит к выводу, что присяга в
лояльности противоречит конституции и «несовместима
с подлинным смыслом обычного права».
Присяга в лояльности, безусловно, очерняет человека.
Еще в 1868 году Апелляционный суд США заявил, что
она является «тяжким наказанием, ущемляющим права
гражданина, который дает такую присягу, задевающим
его человеческое достоинство и положение в обществе,
унижающим его в глазах окружающих и ставящим его
ниже тех, из кого избирается правительство».
Вскоре после того, как закон Обера в штате Мэри¬
ленд вступил в силу, генеральному прокурору штата бы¬
ло предъявлено два иска с целью приостановить дейст¬
вие закона. Судья Джозеф Шербоу из окружного суда
Балтиморы, ознакомившись с исками, в резкой форме
заявил, что этот закон в целом противоречит конститу¬
ции. Он утверждал, что закон противоречит Первой и
Четырнадцатой поправкам к Конституции Соединенных
Штатов, нарушает процедуру законного судебного раз¬
бирательства из-за своей неясности и, по сути дела, воз¬
рождает запрещенное законом парламентское судебное
разбирательство. Он заметил также, что обязательные
письменные присяги в лояльности для кандидатов на по¬
сты государственной службы несовместимы с конститу¬
цией штата, запрещающей должностным лицам давать
199
какие-либо присяги, кроме тех, которые требуются са¬
мой конституцией.
Однако высшие судебные инстанции отменили разум¬
ное решение судьи Шербоу и объявили основные поло¬
жения закона Обера имеющими силу. Тем не менее они
сочли, что законодательное собрание штата Мэриленд
превысило свою власть, требуя присяги в лояльности от
кандидатов в Конгресс. Наряду с этим они потребовали
упрощения письменной присяги для кандидатов на госу¬
дарственную службу в штате Мэриленд. К сожалению,
влияние закона Обера распространилось далеко за пре¬
делы Мэриленда, и в ряде других штатов были приняты
аналогичные законы.
Штат Калифорния особенно прославился этими при¬
сягами в лояльности. В 1950 году законодательное со¬
брание штата приняло закон Леверинга, который обязы¬
вает каждого государственного служащего, вплоть до
последнего дворника, принести следующую присягу:
«Я не проповедую свержения правительства Соеди¬
ненных Штатов или штата Калифорния с помощью си¬
лы, насилия или другими незаконными методами, а так¬
же не являюсь членом партии или организации, полити¬
ческой или какой-либо иной, которая проповедует такое
свержение».
Этот закон устанавливает единственную в своем ро¬
де произвольную форму военной повинности. «Все госу¬
дарственные служащие,— гласит он,— отныне считаются
работающими в области гражданской обороны и обяза¬
ны выполнять те задания по гражданской обороне, кото¬
рые могут быть им даны их начальниками или законом».
Превратив, таким образом, всех государственных слу¬
жащих в лиц, занятых в области гражданской обороны,
закон постановляет привести их к присяге в лояльности.
Члены законодательного собрания штата Калифор¬
ния проголосовали за закон Леверинга, вполне сознавая
его антиконституционность, так как конституция штата
запрещает какие-либо другие присяги, кроме традицион¬
ных присяг конституции штата и федерации. Эта юриди¬
ческая неувязка существовала в течение 2 лет, пока в
день выборов президента в 1952 году законодательное
собрание штата именем народа Калифорнии не приняло
поправку к конституции штата, учредившую дополни¬
тельные присяги в лояльности. Тогда же была принята
200
дополнительная поправка, делавшая закон Леверинга, в
сущности, частью конституции и добавлявшая к нему но¬
вую и необычную статью в виде приведенного ниже па¬
раграфа «б».
Поправка эта гласит: «Ни одно лицо или организа¬
ция, которые проповедуют свержение правительства
Соединенных Штатов или штата при помощи силы, наси¬
лия или другими незаконными методами или которые
оказывают поддержку иностранным державам против
Соединенных Штатов, в случае военных действий не мо¬
гут:
а) находиться на государственной службе в учреж¬
дениях штата или иметь в штате свою контору...
б) получать освобождение от налогов, введенных
властями штата или любого округа, города или округа
города, района, избирательного округа, официальным
лицом, комитетом, бюро, комиссией или другими госу¬
дарственными учреждениями этого штата».
В 1950 году законодательное собрание Калифорнии
дополнило пункт «б», приняв закон, требующий от всех
лиц, за исключением домовладельцев и организаций,
имеющих право на освобождение от налога на недвижи¬
мое имущество, письменной присяги в том, что они не
проповедуют насильственного свержения правительства
и не станут поддерживать иностранные державы в слу¬
чае войны L Чтобы получить освобождение от налогов,
необходимо каждый год возобновлять эту присягу. За¬
кон автоматически распространяется на религиозные,
благотворительные учреждения и учебные заведения, а
также на ветеранов войны. Более 10 церквей и религи¬
озных обществ отказались подписать присягу и учинили
иск с целью признания этой меры неконституционной.
Первая унитарная церковь Лос-Анжелеса, руководи¬
мая преподобным Стефеном X. Фритчменом, выступила
на редкость убедительно против этого закона и вообще
против присяг в лояльности. «Новый закон штата Кали¬
форния, требующий от церквей и других организаций
заявления об их политических убеждениях в обмен на
освобождение от налогов, есть прямое наступление на
1 Законодательное собрание штата Калифорния, одержимое
манией присяг в лояльности, провело в 1953 году еще два закона
аналогичного содержания: законы Дилворта и Лаккела. См. главу 10.
201
свободу религии, которая гарантирована Первой поправ¬
кой к Конституции Соединенных Штатов. Использова¬
ние права налогообложения для вымогательства таких
заявлений представляется прихожанам Первой унитар¬
ной церкви Лос-Анжелеса, равно как и многим кваке¬
рам, универсалистам и другим верующим, противоза¬
конным нарушением свободы совести...
Лишь очень немногие отказались бы поставить свою
подпись под отдельными пунктами заявления в его ны¬
нешнем виде, но нет никакой уверенности в том, что это
будет последнее требование. Стоит подписать такую при¬
сягу, и государство получит право вторгаться в область
религии, а тогда уж его не остановишь...
Проблема эта важна не только для религиозных ор¬
ганизаций. Она затрагивает теперь и тех, кто не связан
ни с какой церковной или религиозной общиной. При¬
сяги в лояльности и всякие заявления обладают способ¬
ностью все глубже и глубже проникать в частную жизнь
граждан. Нам следует помнить, что у нас на глазах на¬
цистская Германия докатилась до того, что без присяги
в верности политическому режиму нельзя было купить
куска хлеба; эта печальная истина содержится в прото¬
колах Нюрнбергского процесса. Если мы сейчас не пре¬
кратим практику создания законов по образцу законо¬
проекта № 923, то дело не ограничится учителями, госу¬
дарственными служащими и церковью. Вся жизнь каж¬
дого гражданина будет взята на прицел, и американ¬
ской свободе мнений и убеждений наступит конец.
Именно против этой угрозы мы и выступаем сегодня».
Решения, принятые судами Калифорнии в течение
1955 года, вместо того чтобы внести ясность в вопрос,
привели к путанице в толковании закона. В трех реше¬
ниях присяга при освобождении от налогов считалась
противоречащей конституции, в то время как два других
решения подтвердили ее законность. Все пять дел пред¬
ставлены сейчас на апелляцию в высшие судебные ин¬
станции, и, вероятно, хотя бы одно из них, а то и все
в конце концов дойдут до Верховного суда США.
Присяги в лояльности стали настолько модными в
Калифорнии, что один предприимчивый бизнесмен, есте¬
ственно, решил на них подзаработать. Как сообщает га¬
зета «Крисчен сайенс монитор» 31 мая 1955 года, фирма
этого бизнесмена продает «индивидуальный набор в по¬
202
мощь лояльным гражданам—для тех, кто не обязан подпи¬
сывать присягу, но все-таки хочет это сделать. На красно-
бело-синем бланке, который вполне можно вставить в
рамку, напечатаны портреты Линкольна и Вашингтона, а
также текст заявления о том, что нижеподписавшийся ни
сейчас, ни когда-либо вообще не был членом коммуни¬
стической партии; президент компании «За лояльность»
Джеймс Кэссельмен предлагает вам «продемонстриро¬
вать свой патриотизм», купив за 1 доллар такой бланк».
В 1953 году власти округов Нью-Йорк, Путнэм и Вест-
честер штата Нью-Йорк ударились в новую крайность,
потребовав от каждого присяжного заседателя, заседа¬
ющего впервые, заявления о том, что он не является
«членом коммунистической партии и не связан с ней или
с какой-либо другой группой или организацией, пропо¬
ведующей насильственное свержение правительства
США». В 1955 году губернатор штата Нью-Йорк Аве-
релл Гарриман наложил вето на законопроект, распро¬
странявший это требование на весь штат.
В 1954 году штат Индиана, чтобы уже до конца обес¬
печить свою безопасность и не испытывать беспокойства
на этот счет, провел \в жизнь закон, обязывающий про¬
фессиональных боксеров и борцов перед выходом на
ринг присягать в том,-что они не являются коммуни¬
стами.
В этом же году неслыханного разгула истерии штат
Джорджия превзошел себя, приняв закон, требующий
от всех государственных служащих заполнения под при¬
сягой беспрецедентной «анкеты безопасности». Кроме
обычных вопросов о принадлежности к коммунистиче¬
ской партии или другой организации, выступающей за
насильственное свержение правительства США, законо¬
дательное собрание штата Джорджия включило в ан¬
кету следующий вопрос: «Перечислите все группы, обще¬
ства или организации, членом которых вы состояли или
состоите в настоящее время». Сюда, конечно, входят все
политические, общественные и религиозные организации.
Интересно, что будет, если в Джорджии, где заправляет
демократическая партия, внезапно объявится почтмей¬
стер, втайне исповедующий взгляды республиканцев!
В 1955 году член законодательного собрания штата
Висконсин Юджин Топел перещеголял всех и вся, пред¬
ставив законопроект, требующий, чтобы владельцы ка¬
203
бачков подписывали специальную присягу в лояльности.
Топел объяснил, что пришел к решению о необходимо¬
сти этой меры, «потому что, как явствует из большин¬
ства детективных рассказов, подрывные элементы соби¬
раются именно в кабачках...»
Что касается наказаний за «подрывные» высказыва¬
ния, то впереди идет штат Теннесси. Здесь в 1951 году
законодательное собрание «во имя свободы» приняло за¬
кон, по которому пропаганда противозаконных действий
может караться смертной казнью. В таком же «патрио¬
тическом духе» следом за Теннесси действует штат Ми¬
чиган. В 1950 году там был принят закон, предусматри¬
вающий пожизненное заключение за «подрывные» вы¬
сказывания и писания. Помимо принятия новых драко¬
новских законов, многие штаты извлекли на свет старые
законы о мятежах и анархии, принятые в период анти¬
коммунистической истерии после первой мировой войны.
В 1950 году в штате Пенсильвания на основании жесто¬
кого Закона о мятежах 1919 года был обвинен Стив
Нельсон, один из лидеров компартии; согласно этому
закону, «подстрекательство или поощрение кого-либо
к открытым действиям с целью вызвать ненависть и пре¬
зрение к правительству штата или Соединенных Шта¬
тов» считается преступлением.
Признанный виновным в 1952 году и безжалостно
приговоренный к 20 годам каторжной тюрьмы, Нельсон
обжаловал решение суда L В 1954 году Верховный суд
штата Пенсильвания отменил приговор и объявил закон
противоречащим конституции на том основании, что фе¬
деральный закон Смита заменил и аннулировал законы
штатов о мятежах. Генеральный прокурор штата Пен¬
сильвания, поддержанный тридцатью штатами, в кото¬
рых существовали законы о мятежах, обжаловал это ре¬
шение в Верховном суде США. Министр юстиции США
Браунелл поддержал апелляцию штатов..
1 Нельсон был, кроме того, осужден в 1953 году на основании
закона Смита и приговорен к 5 годам тюремного заключения по
обвинению в заговоре, ставившем своей целью пропаганду сверже¬
ния правительства. По делу С. Нельсона Верховный суд США впо¬
следствии принял решение, запрещающее одновременное приме¬
нение федерального закона и закона штата для осуждения одного
и того же лица. Этим же решением Верховный суд подтвердил
конституционность закона Смита.— Прим, ред.
204
А в это же время, в 1951 году, в штате Массачусетс
были обвинены в нарушении Закона об анархии от
1919 года доктор Дэрк Дж. Стрюик, профессор матема¬
тики Массачусетского технического института, и Гарри
В. Уиннер, бизнесмен из города Малден, которые якобы
устроили заговор с целью «проповедования, поощрения,
побуждения и подстрекательства к свержению при по¬
мощи силы и насилия» властей Массачусетского содру¬
жества и правительства Соединенных Штатов. Чем за¬
кончится их дело, зависит от решения Верховного суда
США по делу Нельсона в Пенсильвании.
Неопределенные формулировки законов о мятежах
позволяют применять их к любым случаям судебных
преследований. В 1954 году, всего лишь через четыре ме¬
сяца после запрещения Верховным судом США сегрега¬
ции в бесплатных государственных школах, в штате Кен¬
тукки раскопали ранее не применявшийся Закон о мя¬
тежах от 1920 года, на основании которого обвинили се¬
мерых белых, выступавших за расовое равноправие. Эти
люди помогли негру—ветерану войны и его семье при¬
обрести дом и поселиться на окраине города Луисвилла,
где проживали только белые. Обвинения в мятеже и ком¬
мунистическом заговоре были предъявлены им после то¬
го, как под этим домом разорвалась бомба, частично
его разрушившая.
Этот возмутительный случай прошел почти незаме¬
ченным в американской прессе. Началось все с того, что
негритянская семья Вейдов захотела купить дом и по¬
просила содействия двух белых, Карла Брейдена, кор¬
ректора луисвиллской газеты «Курир джорнэл», и его
жены Анны, члена луисвиллского отделения Националь¬
ной ассоциации содействия прогрессу цветного населе¬
ния. Долгие поиски жилища в Луисвилле закончились
безрезультатно. В негритянских кварталах не нашлось
ничего подходящего, а в белых кварталах Вейдам было
грубо отказано. А что если Брейденам купить загород¬
ный дом и затем перепродать его Вейдам? Брейдены со¬
гласились; дом был куплен и перепродажа совершена.
13 мая, когда Вейды начали переезд в свой новый дом,
куклуксклановские молодчики взялись за дело. Разъ¬
яренная толпа белых, прихватив с собой агента по про¬
даже недвижимости, явилась к Брейденам и пригрозила
им и их детям расправой, если Вейды не выедут из дома
205
в 48 часов. Через два дня в окна дома Вейдов полетели
камни, неподалеку на пустыре был зажжен крест, в дом
стреляли из ружей.
Местная газета «Шайвли ньюсуик» опубликовала
серию антинегритянских статей и писем; разъяренные
толпы собирались у дома Вейдов, а Брейденам то и де¬
ло угрожали и оскорбляли их по телефону. Полиция ок¬
руга дежурила круглые сутки у дома Вейдов. Был соз¬
дан комитет защиты Вейдов из добровольцев — белых и
негров. Один из добровольцев — белый Вернон Боун,
шофер грузовика, работавший ночью,— переехал в дом
к Вейдам, чтобы днем охранять миссис Вейд и ее ре¬
бенка. Другим добровольцем, тоже белым, был Луис
Лубка, профсоюзный организатор цеха на заводе фирмы
«Дженерал электрик». Через некоторое время оба были
вызваны в суд.
22 июня полиция округа сняла дневную охрану .дома
Вейдов. В субботу, 27 июня, около 12 часов 30 минут
дня, как раз после того, как Вейды вернулись с прогул¬
ки, под их спальней взорвалась бомба, разрушившая
часть дома. К счастью, Вейды еще не легли спать и из¬
бежали, таким образом, ранений или смерти. Как указы¬
вала луисвиллская «Курир джорнэл», «только случайно
не произошло» убийства.
Когда 15 сентября началось расследование происше¬
ствия Советом присяжных, генеральный прокурор шта¬
та А. Скотт Гамильтон заявил, что взрыв произошел в
результате коммунистического заговора, ставившего
целью разжигание расовой ненависти; белые — сторон¬
ники Вейда — подверглись ожесточенным нападкам. Сре¬
ди них были члены прогрессивной партии и левых орга¬
низаций. О взрыве их расспросили мимоходом, зато они
были тщательно допрошены относительно организаций,
членами которых состоят, и литературы, которую чита¬
ют. Газета «Курир джорнэл» так комментировала рас¬
следование, проведенное Советом присяжных: «Гамиль¬
тон не привел ни малейшего доказательства в поддерж¬
ку своей версии о коммунистическом заговоре. Он почти
не уделил внимания другой, гораздо более вероятной
версии: что бомба была подложена хулиганами, которых
взбесила покупка негром дома в районе для белых».
Однако, когда Совет присяжных закончил свое рас¬
следование, о коммунистическом заговоре кричали по¬
206
всюду. 1 октября обвинение в мятеже было предъявле¬
но шестерым белым. Помимо супругов Брейден, оно бы¬
ло предъявлено Вернону Боуну, которому к тому же
приписали взрыв бомбы, хотя ко времени взрыва его
уже два дня как не было в городе, И. О. Форду, быв¬
шему капитану речного судна, который жил вместе с
Боуном, и двум общественным деятельницам — Луизе
Джильберт и Ларю Спайкер, которые требовали спра¬
ведливого отношения к Вейдам.
В ноябре Совет присяжных предъявил дополнитель¬
ные обвинения Брейденам, Боуну, Форду и Луису Лубке
в подготовке заговора с целью нанесения ущерба част¬
ной собственности и достижения политической цели, «а
именно... коммунизма». Тем временем полиция произ¬
вела обыск в домах пяти обвиняемых — в четырех из них
даже без ордера — и конфисковала большое количество
литературы и личных бумаг, которые носили, как ут¬
верждало обвинение, подрывной характер. Содержание
этой литературы, истолкованное a la mode1 десятью
«свидетелями-экспертами», специально ради этого слу¬
чая привезенными на следствие, послужило основанием
для осуждения Карла Брейдена, дело которого слуша¬
лось первым. Хотя эти десять свидетелей, среди которых
были такие бродячие минестрели, как Мэннинг Джон¬
сон, Морис Малкин и Бенджамен Гитлоу, никогда не
знали Брейдена,— все они нарисовали зловещую кар¬
тину красной опасности.
Защита энергично протестовала против процесса, ор¬
ганизаторы которого сыграли на страхе перед комму¬
низмом и который был основан на домыслах в отноше¬
нии читательских вкусов обвиняемых. Адвокат Брей¬
дена заявил, что, поскольку не было сделано описи кон¬
фискованной литературы, небрежное хранение этих книг
и бумаг оставляет вопрос об их происхождении откры¬
тым.
Эти возражения ничего не дали. 13 декабря присяж¬
ные признали Брейдена виновным. Судья приговорил
его к 15 годам тюрьмы и штрафу в 5 тыс. долларов и ус¬
тановил для него чрезмерно высокую сумму залога в
40 тыс. долларов.
1 Согласно моде (франц.).
207
После осуждения Брейден провел в тюрьме 7 меся¬
цев, пока с помощью Чрезвычайного комитета борьбы за
гражданские свободы не смог внести необходимые
40 тыс. долларов. Разбор дел других обвиняемых из
Луисвилла был отложен до вынесения решения по апел¬
ляции Брейдена. Исход их, как и судебных дел в Масса¬
чусетсе, зависит от решения Верховного суда США по
делу Нельсона.
Несмотря на все мероприятия против подрывной дея¬
тельности, которые за последние 10 лет проводились пра¬
вительством, штатами и местными властями, охотники
на «красных» никак не могут угомониться. Лоррене Чэм¬
берлен, настоятель, пишет в своем труде, посвященном
положению в штате Нью-Йорк: «Примечательно, что
те, кто энергичнее всех борется за дополнительные зако¬
нодательные ограничения, выхолащивают малейшие га¬
рантии защиты прав из каждого нового закона и в ре-*
зультате вынуждены прибегать ко все более широким
репрессивным мерам».
В действительности эти законы очень мало помогают
выявлению настоящей опасности, грозящей обществу, а
потому законодатели, считая, очевидно, что коммунисты
обладают сверхъестественной способностью скрывать
свои мысли и действия, приходят к выводу, что необхо¬
димо идти на еще большие крайности и еще больше рас¬
ширять понятие подрывной деятельности, нелояльности
и тому подобное. «В конце концов,— пишет профессор
Гелхорн,— провал попытки законодательным путем
уничтожить страх, который положил начало всему, как
правило, не наводит на мысль, что причина страха, воз¬
можно, кроется в другом. Этот провал рассматривается
скорее как свидетельство того, что в данной области еще
многое остается сделать».
Помимо принятия новых законов против подрывной
деятельности и воскрешения старых, законодательные
собрания штатов учредили расследовательские комиссии,
которые копируют худшую практику комиссий Конгрес¬
са. Наступление на Билль о правах и свободу культуры
возглавляли калифорнийская комиссия Тенни, комиссия
Бройлза в Иллинойсе, комиссия по расследованию анти¬
американской деятельности в Огайо, комиссия по обуз¬
данию коммунизма в Массачусетсе, комиссия по рассле¬
дованию подрывной деятельности в Нью-Гэмпшире и
208
вашингтонская комиссия Кэнвелла. К счастью, ни одна
из этих комиссий не была постоянной.
В Калифорнии комитет по выявлению фактов анти¬
американской деятельности, председателем которого с
1941 по 1949 год был сенатор Джек Б. Тенни, поставил
рекорд скандальной деятельности. Тенни, бывший пиа¬
нист и сочинитель песенок, начал свою политическую
карьеру как левый. В 1938 году, выступая на митинге
Голливудской антинацистской лиги, где требовали рос¬
пуска комиссии Дайса, Тенни заявил: «Сограждане под¬
рывные элементы! Я только что узнал, что Мики Маус и
Шерли Темпл организуют заговор с целью свержения
правительства и что имеется свидетель, который видел
членский билет компартии у Дональда Дака L Если ко¬
миссия Дайса доходит до того, что называет президента
Рузвельта коммунистом и утверждает, что деятельность
госпожи Рузвельт служит ширмой для подрывных эле¬
ментов, то я считаю для нас большой честью попасть в
число этих людей».
Как и многие другие недавние «радикалы», Тенни
внезапно решил переметнуться вправо. Через год после
упомянутой речи он накинулся на своих бывших союзни¬
ков, а через три года он уже возглавлял расследователь¬
скую комиссию законодательного собрания штата.
Эта комиссия особенно яростно обрушилась на пре¬
подавателей школ и колледжей, на актеров, кинорежис¬
серов и сценаристов, а также на борцов за гражданские
свободы. Так, Тенни начал расследование преподавания
учебного курса о браке и семье в средних школах не¬
большого города Чико; вскоре он сообщил, что учебники
по этому предмету «с умыслом или без умысла пресле¬
дуют или соответствуют политике коммунистической пар¬
тии в подрыве моральных устоев американской молоде¬
жи. Неуважением родителям, религии и законам страны
искусно вкраплено в их гедоническое1 2 содержание». По¬
ложение дел в Чико, заключил Тенни, является частью
1 Мики Маус и Дональд Дак — известные комические’пер¬
сонажи мультипликаций Уолта Диснея. Шерли Темпл — киноактриса,
ставшая известной кинозвездой еще маленькой девочкой.— Прим,
перев.
2 Гедонизм — идеалистическое направление в этике, утвержда¬
ющее, что наслаждение и стремление к удовольствию составляют
цель жизни.— Прим. ред.
8
Корлис Ламонт
209
«тщательно продуманного плана коммунистов, направ¬
ленного на моральное разложение подрастающего поко¬
ления Америки».
Калифорнийская печать бурно реагировала на это
характерное для Тенни расследование и предпослала
следующий заголовок статьям об этом событии: «Тенни
боится, что вопросы пола могут носить антиамерикан¬
ский характер».
Комиссия Тенни, кроме того, составила и опублико¬
вала свой список 175 организаций, якобы принадлежа¬
щих к «коммунистическому фронту». О достоверности
этого списка можно судить хотя бы по тому, что в него
был включен Американский союз борьбы за граждан¬
ские свободы (АСБГС).
Относительно АСБГС комиссия Тенни утверждала в
своем отчете за 1943 год: «Американский союз борьбы
за гражданские свободы может быть вполне причислен
к организациям коммунистического фронта или к «при¬
мыкающим». По крайней мере 90% своих усилий он за¬
трачивает на защиту коммунистов, которые не в ладах
с законами. Хотя он изображает себя поборником сво¬
боды слова, печати и собраний, совершенно очевидно,
что его главной функцией является защита насильствен¬
ных действий коммунистов, замышляющих свержение
правительства».
Эрнст Безиг, руководитель Северо-Калифорнийского
отделения Союза борьбы за гражданские Свободы, в
письме к сенатору Тенни отверг эти обвинения и указал,
что ни один член исполнительного комитета союза не
был вызван для дачи показаний, а также потребовал,
чтобы его организация была выслушана перед сенатской
комиссией. Последовала длительная переписка, но
просьба Безига так и не была удовлетворена.
Комиссия Тенни, как и ее прототипы в Конгрессе,
предпринимала неоднократные попытки наказать или
отстранить от деятельности этого непреклонного оппози¬
ционера. «Делались попытки оклеветать его перед зна¬
комыми, запретить адвокатам защищать его, заставить
нанимателя уволить его, а профсоюз — исключить из чис¬
ла своих членов. Всех людей предупреждали, что ему не
следует сдавать залы для собраний, вступать в органи¬
зации, членом которых он состоит, читать книги, посе¬
щать спектакли или кинофильмы, им созданные, и под¬
210
держивать любое начинание, которому он себя посвя¬
тил».
В конце концов сенатор Тенни совершил ту же ошиб¬
ку, что и Джозеф Маккарти,— его антикоммунистиче¬
ские выступления приняли истерический характер, он
начал поливать грязью даже консерваторов, объявляя
их коммунистами. В итоге против него ополчились все,
кроме самых неистовых правых. Священники и церков¬
ные общества опубликовали протест против действий ко¬
миссии. Влиятельные газеты присоединились к ним.
В 1949 году на сенат Калифорнии со всех сторон было
оказано такое сильное давление, что Тенни пришлось со¬
всем уйти из комиссии в июне этого же года, а на его
место назначили сенатора Хью М. Бэрнса.
Политическая карьера сенатора Тенни еще сильнее
пошатнулась после того, как он некоторое время спустя
выступил в поддержку профашистски настроенного Дже¬
ральда Л. К. Смита. На своем предвыборном собрании в
1954 году республиканская партия Калифорнии отвер¬
нулась от Тенни и вместо него выдвинула в сенат штата
кандидатуру Милдред Янгер. Тогда сторонники Тенни,
с целью запутать предвыборное собрание и вызвать рас¬
кол голосов, внесли в список кандидатов совершенно
неизвестную Хейзел Янгер. Эта уловка, однако, не уда¬
лась, и Милдред Янгер подавляющим большинством го¬
лосов победила Тенни на предвыборном собрании. Одна¬
ко в день выборов она в свою очередь потерпела пора¬
жение от кандидата демократической партии.
В штате Нью-Гэмпшир — где, по сообщению ФБР, в
1950 году было 43 члена коммунистической партии — за¬
конодательное собрание, не на шутку встревоженное та¬
кой серьезной «красной» опасностью в штате, который
издавна был опорой республиканцев, провело в 1951 го¬
ду Закон о борьбе с подрывной деятельностью; а в
1953 году раздраженное тем, что было выявлено так
мало подрывных элементов, законодательное собра¬
ние предписало генеральному прокурору штата расследо¬
вать случаи нарушения этого закона. В законе указы¬
вается, что коммунистическая партия является заговор¬
щической организацией, руководимой из-за границы и
имеющей целью свержение правительства Соединенных
Штатов посредством силы и насилия, и предусматри¬
вается суровое наказание за принадлежность «к компар¬
8*
211
тии или какой-либо иной подрывной организации», а
также за проповедь, защиту или содействие каким-либо
образом насильственному свержению конституционной
формы правления.
В 1954 году генеральный прокурор штата Луис К-
Вайман вызвал для допроса д-ра Поля Суизи, бывшего
преподавателя экономики Гарвардского университета и
соредактора независимого социалистического журнала
«Мансли ревью». Из ответов доктора Суизи на первом
заседании выяснилось, что он марксист и социалист, од¬
нако никогда не состоял в компартии и не посещал ее со¬
браний и никогда не проповедовал насильственного свер¬
жения правительства. В то же время он заявил: «Я от¬
казываюсь отвечать на вопросы, касающиеся идей,
убеждений и связей, которые не могут иметь отношения
к делу, а также на те вопросы, которые, по моему мне¬
нию, нарушают свободы, гарантированные Первой по¬
правкой к Конституции Соединенных Штатов (которая,
конечно, равно применима ко всем штатам)».
На втором заседании Суизи отказался ответить на
вопрос, касающийся лекции по социализму, которую он
незадолго до того прочитал в университете Нью-Гэмп-
шира. Х)н заявил, что в этой лекции он не проповедовал
насильственного свержения власти и что вопросы гене¬
рального прокурора об этой лекции нарушают Первую
поправку к конституции. Несколько недель спустя один
судья шз Нью-Гэмпшира обвинил д-ра Суизи в неува¬
жении к суду и приговорил его к тюремному заключе¬
нию. Впоследствии Суизи был освобожден под залог в
1000 долларов и подал апелляцию в Верховный суд
штата. Особенно неприятным в этом деле является то,
что, согласно судебной практике Нью-Гэмпшира, чело¬
век, признанный виновным в неуважении к суду, содер¬
жится в тюрьме до тех пор, пока не ответит на вопросы,
на которые он отказался отвечать.
В 1954 году Джордж А. Бротигэм, прокурор округа
Дейд в штате Флорида, и главный окружной судья
Джордж Е. Холт, пользуясь широкой поддержкой газеты
«Дейли ньюс», издающейся в Майами, буквально терро¬
ризировали город. После того как Дамон Рэньон млад¬
ший в серии сенсационных статей в «Дейли ньюс» обви¬
нил целый ряд лиц, прокурор Бротигэм стал вызывать
их в Совет присяжных для дознания. Когда вызванные
212
отказались отвечать на ряд провокационных вопросов,
сославшись на Пятую поправку к конституции, судья
Холт обвинил 28 из них в неуважении к суду и пригово¬
рил каждого к 1 году тюрьмы.
Он сделал это при поддержке Бротигэма, который за¬
давал вопросы, не имеющие отношения к последним 2 го¬
дам жизни этих людей, что запрещено флоридским За¬
коном об исковой давности. Судья решил, что поскольку
ни одного свидетеля нельзя преследовать за преступле¬
ние, совершенное раньше этих последних 2 лет, то ссыл¬
ка на Пятую поправку, согласно которой’«никто не дол¬
жен принуждаться свидетельствовать против самого се¬
бя в уголовном деле», неосновательна. Когда в ноябре
1954 года Верховный суд Флориды отменил приговоры о
неуважении к суду, прокурор Бротигэм объявил, что он
будет добиваться привлечения указанных лиц к суду на
основании специального закона Флориды о мятежах.
В 1955 году в Массачусетсе специальная комиссия по
изучению и расследованию коммунизма, подрывной дея¬
тельности и связанных с этим проблем расширила поле
деятельности комиссий законодательного собрания штата,
обнародовав черный список, насчитывавший 85 жителей
Массачусетса, которые, согласно «достоверным уликам»,
являются членами компартии или подрывными элемен¬
тами. Комиссия опубликовала длинный перечень пре¬
ступлений и подрывных связей каждого из них. Специ¬
альный статут, принятый законодательным собранием
штата, узаконивал расследовательскую деятельность ко¬
миссии. Уже в 1951 году штат Массачусетс объявил
членство в коммунистической партии незаконным.
%
Муниципалитеты тоже внесли свою лепту в «великий
крестовый поход» против подрывных элементов. В раз¬
личных частях страны появились на свет постановления,
направленные на то, чтобы «вышибить их из города».
Согласно требованиям этих муниципальных постановле¬
ний, все выявленные коммунисты должны выехать из
города. Другие постановления предписывали регистра¬
цию коммунистов в полиции, а в городе Камберленд
(штат Мэриленд) продажа или раздача на улицах «ком¬
мунистической» литературы объявлялась преступлением.
Более хитро и тонко поступили в Детройте, где газет¬
213
ные стенды, выставляющие коммунистическую литера¬
туру, были закрыты под тем предлогом, что они мешают
уличному движению. В Оклахома-Сити людей, имеющих
«коммунистическую литературу», арестовывали за нару¬
шение общественного порядка.
Кроме того, муниципалитеты все больше препятст¬
вуют оппозиционно настроенным группам в найме залов
для собраний и устройстве уличных демонстраций. Ста¬
новится все труднее получить разрешение на проведение
собраний в школьных зданиях. В 1951 году, например,
школьный совет города Нью-Йорка запретил всем орга¬
низациям, считающимся «коммунистическими, тотали¬
тарными, подрывными или фашистскими», проводить
свои собрания в государственных школах.
Классический пример противодействия уличным ми¬
тингам можно почерпнуть из эпохи первой мировой вой¬
ны. Было это в Нью-Йорке в 1918 году. На углу одной из
улиц Бронкса остановился социалист и стал читать вслух
Декларацию независимости. Как только он прочитал ту
часть, где говорилось: «Если же данная форма прави¬
тельства становится гибельной для этой цели, то народ
имеет право изменить или уничтожить ее»,— он был аре¬
стован полицейским. Социалист начал протестовать: «Но
ведь это сказал не я. Это сказал Томас Джефферсон».
«А где этот парень? — спросил полицейский.— Он от
нас тоже не уйдет!»
В октябре 1952 года, когда я баллотировался в Сенат
США по списку Американской рабочей партии (АРП), в
двух городах я столкнулся с затруднениями в организа¬
ции своих выступлений. В Сиракузах, где я должен был
выступать в здании «Памяти жертв войны» на тему «За
возврат к Биллю 6 правах», власти округа отменили ми¬
тинг в последний момент после протестов местной печа¬
ти и Американского легиона. Я был вынужден высту¬
пать в маленьком и неудобном помещении центра АРП..
Через неделю в Кингстоне мне вообще не удалось
найти зал для выступления. Прежде всего отель «Стиве-
зант» отказался от обещания предоставить зал, заказан¬
ный заранее местной организацией АРП, и возвратил
задаток в 15 долларов. Тогда АРП наняла зал в здании
Христианской ассоциации молодых людей (ХАМЛ), но
через несколько дней и эта организация отказалась ®т
своего обещания. Наконец АРП попыталась получить
214
помещение муниципального аудиториума, но мэр горо¬
да тут же решил, что не в обычаях городского совета
разрешать политические митинги в аудиториуме.
В результате мне так и не удалось выступить, как я
предполагал, в Кингстоне в субботу; вместо этого при
свете уличного фонаря я прочитал вслух Билль о правах
с подъезда здания окружного суда в центре города. У
меня была маленькая аудитория — человек в 25, почти
все — члены АРП или сочувствующие. Я сказал перед
началом: «Граждане! Сегодня мне отказали в праве вы¬
ступить. Я хотел бы прочесть вам наиболее драгоценную
часть Конституции Соединенных Штатов — Билль о пра¬
вах, за который каждый американец готов отдать
жизнь».
Если городские власти не хотят, чтобы неприятное
им собрание состоялось, они прибегают к следующему
излюбленному способу: владельцев зала, где должен со¬
стояться митинг, внезапно уведомляют, что здание не
соответствует правилам пожарной безопасности: лест¬
ницы слишком узкие или имеется какой-либо другой
архитектурный недостаток. Поскольку такие недостатки
позволяют мэру города запретить сдавать зал в аренду,
владельцы склонны считаться с предупреждением и от¬
меняют собрание.
Немало шума и скандалов, почти не имеющих отно¬
шения к антикоммунистической истерии, вызвали слу¬
чаи серьезного нарушения муниципальной полицией
Билля о правах. Они заключались в противозаконных
обысках и конфискациях имущества, арестах без ордера
и в различных формах полицейского произвола, как, на¬
пример, одиночное заключение или избиение с целью
добиться порочащих сведений. Для исправления поло¬
жения требуются хорошо обученная полиция, полная
гласность в отношении всех случаев злоупотреблений, а
также иски гражданских лиц к полицейским за проти¬
возаконное поведение.
В 1955 году Апелляционный суд штата Нью-Йорк по¬
становил пересмотреть дело Санто Каминито, отбываю¬
щего пожизненное тюремное заключение по обвинению
в убийстве, на том основании, что нью-йоркская города
ская полиция чересчур жестоко обращалась с ним. Судья
Джером Н. Франк, выражая мнение суда, заявил: «По¬
лицейские допрашивали его почти 17 часов без переры¬
215
ва, если не считать короткого отдыха в камере, настоль¬
ко для этого неприспособленной, что в ней фактически
невозможно было спать человеку, измученному допро¬
сом. Полиция, по существу, похитила его на этот про¬
должительный период, полностью изолировав от внеш¬
него мира, отказывая его адвокату, семье и друзьям в
свидании с ним... Признания, полученные таким отвра¬
тительным способом, представляют не большую цен¬
ность, чем сфабрикованные...
Многократные, не получающие должного отпора по¬
кушения на конституционные права простых людей при¬
ведут к разрушению основ конституционных свобод. Мо¬
ральные устои всякой цивилизации проверяются тем, как
они защищают слабых и бессильных».
9
ГОНЕНИЯ НА СВОБОДУ КУЛЬТУРЫ
" Наступление на свободы в Соединенных Штатах, на¬
чавшееся после второй мировой войны, затронуло почти
все области культуры. Пострадало все — искусство, нау¬
ка, образование, литература, издательское дело, журна¬
листика, религия, театр, кино, радио и телевидение. На¬
падки на инакомыслящих, по существу, направлены про¬
тив интеллекта и культуры. Демагог, играющий на
страхах и сомнениях публики, понимает, что его величай¬
ший враг — распространение знаний и взаимопонимания.
Поэтому он враждебно настроен против интеллигентов
любого толка и насмешливо называет их «пустозвонами».
Демагог смертельно боится мыслящих людей, так как
знает, что они могут разоблачить его. Он заодно с амери¬
канской «матерью-патриоткой», которая жалуется своим
друзьям, что в американской армии ее сын подвергается
коммунистической пропаганде. «Они все время твердят
ему,— говорит она,— думай сам!» А у ортодоксов есть
теперь одиннадцатая заповедь: «Не думай!»
Почти невозможно перечислить те бесконечные на¬
падки, которые обрушились на свободу культуры в после¬
военные годы. Я остановлюсь вначале на тех, что связа¬
ны с цензорской деятельностью государственных чинов¬
ников, отдельных «энтузиастов» или влиятельных групп,
преследующих свои особые идеологические цели. Такая
цензура направлена не только на подавление культур¬
ной деятельности как таковой, но и на всестороннее запу¬
гивание людей, что неизбежно приведет к самоцензуре.
В 1950 году городской совет Сан-Диего (штат Кали¬
форния^) отверг в качестве надписи на памятнике жерт¬
вам войны текст Четырех свобод, сформулированных пре¬
зидентом Франклином Д. Рузвельтом. Надпись эта пред¬
217
назначалась также для текста мемориальной доски на
новом доме ветеранов войны. Совет принял такое реше¬
ние после того, как адмирал Уильям Х.Стэндли, бывший
посол США в Советском Союзе, заявил, что «свобода от
нужды —это коммунистический лозунг русских», а «сво¬
бода от страха — их политический лозунг». Адмирал ве¬
ликодушно не стал возражать против свободы слова и ве¬
роисповедания.
В том же году голливудская студия «Монограмм» от¬
казалась от постановки фильма по сценарию из жизни
Гайаваты—вождя индейцев племени онондага, жившего
в XV веке и увековеченного в классической поэме Лонг¬
фелло. Студии показалось, что кинофильм может быть
истолкован как коммунистическая пропаганда. Цитируем
«Нью-Йорк тайме»: «По сообщению представителя сту¬
дии, деятельность Гайаваты в качестве миротворца сре¬
ди враждующих индейцев того времени, приведшая к
союзу 5 племен, заставила призадуматься студию «Моно¬
грамм». Было решено, что на фильм благодаря этому мо¬
гут посмотреть как на призыв к миру, и, следовательно,
он содействовал бы целям коммунистов».
Под давлением Ассоциации американских киноре¬
жиссеров и агентов по распространению кинофильмов *,
имеющей свои правила производства кинофильмов, в те¬
чение многих лет задерживались сценарии и кромсались
фильмы, если в них не восхвалялась ортодоксальная мо¬
раль, не изображались «в изобилии грубо чувственные
поцелуи» или если они были слишком спорными в поли¬
тическом отношении. Правила производства кинофиль¬
мов— руководство на 16 страницах, где чуть ли не на
каждой строчке встречаются такие выражения, как «не
следует» и «избегайте»,— были составлены в 1930 году
священником-иезуитом и католиком-мирянином. Эти пра¬
вила, выражающие точку зрения римской католической
церкви, должны быть отменены.
Самым позорным поступком цензуры явилось откло¬
нение в 1938 году под давлением Уилла Хэйса, президен¬
та Ассоциации американских кинорежиссеров, и агентов
по распространению кинофильмов сценария Сиднея Го¬
варда, в основу которого взят талантливый антифашист-
1 В 1945 году эта организация была переименована в Амери¬
канскую ассоциацию кинематографической промышленности.
218
ский роман Синклера Льюиса «У нас это невозможно».
Фирма «Метро-Голдвин-Мейер» запретила экранизацию
книги в последний момент, когда подбор артистов уже
был закончен и Лионель Барримор должен был играть
главную роль издателя антифашистской газеты Доремуса
Джессепа. Сам Льюис назвал запрещение экранизации
его книги «фантастическим проявлением глупости и тру¬
сости» и нарушением свободы слова и мнений.
Атмосфера страха и подозрения все глубже разъеда¬
ла кинопромышленность после второй мировой войны, и
особенно после 1947 года, когда владельцы крупных ки¬
нофирм не выдержали натиска «охотников на ведьм»
и уволили 10 актеров и режиссеров, обвиненных в не¬
уважении к Конгрессу за отказ отвечать на вопросы Ко¬
миссии по расследованию антиамериканской деятельно¬
сти. Вслед за этим были уволены или поставлены под
угрозу увольнения все актеры и другие деятели кино, при¬
держивавшиеся левых или даже слегка либеральных
взглядов или активно участвовавшие в организациях,
включенных в черный список министра юстиции.
Лилиан Росс в специальной статье для журнала «Нью-
йоркер» писала: «Пожалуй, единственная кинозвезда,
которая идет в ногу с временем,— это Лэсси, рыжий шот¬
ландский колли, который, очевидно, совсем сбит с толку
тем, что его называют женским именем, и не беспокоится
о сборах. Положение Лэсси в Голливуде, а также в кино
и на радио более прочное, чем у кого бы то ни было.
Я слышала, как один работник «Метро-Голдвин-Мейер»
сказал: «Мы пропали бы, не будь Лэсси. Мы любим Лэс¬
си. Мы уверены в Лэсси. Лэсси не может пойти куда-
нибудь и опозорить студию. А вот Кэтрин Хепберн взяла
и выступила с речью в защиту Генри Уоллеса. А у нас
неприятности. Лэсси не произносит речей. Слава богу, мы
можем надеяться на Лэсси!»
Если кинорежиссеры, продюсеры и сценаристы не
занимаются цензурой собственной продукции, за них ста¬
раются другие. За последние десять лет предпринимались
неоднократные попытки — успешные в ряде мест — за¬
претить такие фильмы,* как: «Похитители велосипедов»—
реалистический итальянский фильм, высмеивающий хан¬
жей; «Потерянные границы»—фильм, рисующий расо¬
вую дискриминацию по отношению к негритянскому вра¬
чу; «Пинки» — еще один фильм, критикующий антинег-
219
ритянскую ненависть в Америке; «Рождение нации» —
одну из первых картин, направленных против негров, ри¬
сующую период Реконструкции на Юге; «Соль земли» —
фильм, повествующий о долгой и упорной забастовке
профсоюза горняков в штате Нью-Мексико; фильм «Го¬
лубая луна», созданный на основе популярной постанов¬
ки одного из бродвейских театров, где описывается, как
героиня посещает квартиры двух холостяков, участвует в
легкомысленных беседах, но добродетель ее остается не¬
тронутой; «Латуко» — документальный фильм об афри¬
канском племени, заказанный Американским музеем
естественной истории; «Оливер Твист» — экранизация ро¬
мана Чарльза Диккенса, и «Чудо» — итальянская карти¬
на о психически ненормальной крестьянской девушке, ко¬
торая считает свой любовный роман чудом, ниспослан¬
ным свыше.
Отдел кинофильмов школьного совета штата Нью-
Йорк отказался выдать разрешение на показ фильма
«Латуко» из-за ряда кадров с обнаженными африкански¬
ми неграми. Александр М. Уайт, директор Музея естест¬
венной истории, заказавшего фильм, заявил: «Основная
цель этого фильма — показать с познавательными целями
жизнь первобытных людей в Африке. Если показ обна¬
женного тела per se1 вызывает возражения, то многие
великие шедевры живописи и скульптуры следует убрать
с выставок. Музей считает, что нет ничего неприличного
в правдивом изображении действительной жизни афри¬
канских туземцев».
Еврейские организации бойкотировали фильм «Оли¬
вер Твист» на том основании, что знаменитый персонаж
Диккенса — Феджин — изображен антисемитом. Негри¬
тянские группы протестовали против возобновления по¬
каза фильма «Рождение нации», потому что он разжига¬
ет расовую ненависть; католики пытались добиться за¬
прещения кинофильма «Чудо» под тем предлогом, будто
он оскорбляет христианскую религию. В кампании против
фильма «Чудо» принимали активное участие Конферен¬
ция католического благосостояния, Католики — ветераны
войны, Общество святого поминания, Национальный ле¬
гион римской католической церкви в защиту норм благо¬
пристойности, который объявил фильм «кощунственным
1 Как такового (лат.).
220
и богохульным издевательством над истинами христиан¬
ства».
Легион в защиту благопристойности — одна из наи¬
более могущественных групп, оказывающих давление на
кино. Основанный в 1934 году легион настаивает на
строгом соблюдении изданных в 1930 году правил произ¬
водства кинофильмов; с 1936 года он начал составлять
списки кинофильмов по категориям и опубликовывать их.
Среди этих 5 категорий были: «А-1»— картины, «приемле¬
мые в нравственном отношении», «В» — «частично не¬
приемлемые по соображениям нравственности» и «С» —
«вызывающие осуждение». Легион в защиту благопристой¬
ности оказывает громадное влияние на более чем 30 мил¬
лионов американских католиков, многие из которых еже¬
годно дают клятву поддерживать его. Поэтому нетрудно
понять, почему кинопродюсеры соглашаются делать ко¬
ренные изменения в сценариях или кромсать закончен¬
ные фильмы, лишь бы только картина попала в катего¬
рию «А-1», а не в категорию «С». Таким образом, легион
имеет возможность осуществлять неофициальную цензуру
над кинопромышленностью.
Под сильным нажимом католиков школьный совет
штата Нью-Йорк, который дважды разрешал демонстра¬
цию кинокартины «Чудо», в конце концов отменил разре¬
шение, объявив фильм кощунственным. Однако это запре¬
щение впоследствии, безусловно, обратилось против его
инициаторов. В 1952 году Верховный суд США отменил
запрещение демонстрации фильма «Чудо», указав на то,
что использовать такой неопределенный термин, как «ко¬
щунственный», для запрещения кинофильма — чрезвы¬
чайно опасно; в этом же решении впервые было недву¬
смысленно заявлено, что производство кинофильмов
охраняется Биллем о правах. «Кинофильмы как средство
выражения идей,— единодушно заявил Верховный суд,—
подпадают под защиту Первой и Четырнадцатой попра¬
вок к конституции, которые гарантируют свободу слова
и печати».
Так же как и в кино, любого актера радио и телеви¬
дения, «придерживающегося подозрительных взглядов»,
быстро выбрасывают на улицу. В девяти случаях из десяти
таким считается актер, который принадлежит или принад¬
лежал к организации, занесенной в черный список мини¬
стра юстиции США, или про которого ходят подобные
221
слухи. Громогласные, хотя и недоказанные обвинения
против работников радио и телевидения сразу превра¬
щают их в людей настолько «подозрительных», что они
лишаются работы.
Опубликование в 1950 году еженедельником «Каун-
терэттек» книги под названием «Красные каналы; доклад
о коммунистическом влиянии на радио и телевидение»
только подлило масла в огонь. Выпуском этого издания
занимаются бывшие агенты ФБР, а посвящен он разоб¬
лачению всех «красных», «розовых», «попутчиков», «обма¬
нутых» и «одураченных». Книга «Красные каналы» поло¬
жила конец карьере 151 работника искусства, среди кото¬
рых были актеры, танцовщицы, певицы, музыканты, ком¬
позиторы, сценаристы и другие лица, попавшие в эту
книгу за «коммунистическую» деятельность или связи.
Книга не претендует на фактическую достоверность; вме¬
сто этого после каждой фамилии следует фраза: «Гово¬
рят, что...» Большая часть радио- и телевизионных ком¬
паний пользовалась «Красными каналами» как черным
списком для увольнения или отказа в приеме на работу
упомянутых в ней лиц.
После того как в конце 1953 года друг сенатора Мак¬
карти Роберт Е. Ли был назначен, на работу в Федераль¬
ную комиссию связи, которая ведает радио и телевиде¬
нием, радио- и телекомпании с удвоенным рвением заня¬
лись исключением всех «подозрительных» исполнителей из
программ: ведь комиссия может создать затруднения для
любой станции, задержав или вовсе не выдав разрешения
на ее работу. В начале 1954 года я был приглашен при¬
нять участие в дискуссии, проводившейся по телевидению
в Нью-Йорке; режиссер передачи принялся уговаривать
меня отказаться от выступления и совершенно откровен¬
но заявил, что он боится, как бы мое выступление не
вызвало недовольства Ли и Джо Маккарти. Я отказался
подчиниться и выступил в соответствии с расписанием.
Цензура, которая душит кино, радио и телевидение, не
менее губительна и для театра. Поставленная в 1953 году
в Нью-Йорке комедия Аристофана «Женщины в народ¬
ном собрании», которая была написана почти 2400 лет
тому назад, демонстрировалась «с сокращениями из стра¬
ха, что она может быть объявлена прокоммунистической».
Режиссер постановки Роберт Клейн протестовал против
того, что Совет директоров Академии драматического ис¬
222
кусства по политическим соображениям вычеркнул из ко¬
медии два следующих отрывка:
«Пр а кс а гор а:
Утверждаю, все сделаться общим должно
и во всем пусть участвует каждый.
Пусть от общего каждый живет, а не так, чтоб
на свете богач жил и нищий;
Чтоб один на широкой пахал полосе, а
другому земли на могилу
Не нашлось; чтоб у этого — толпы рабов, а
другой и слуги не имел бы.,
Нет же, общую жизнь мы устроим для всех
и для каждого общую участь!..
Б л е п и р:
Разве ж нынче не тот, кто богаче других,
вороватее всех и преступней?
Праксагора:
Так бывало, дружочек мой, прежде, пока
по старинным мы жили законам.
А сейчас, когда жизнь будет общей для всех,
что за прибыль в обмане и кривде?» *
Другим характерным событием 1953 года было вне¬
запное запрещение в Нью-Йорке популярной музыкальной
комедии «Чудесный городок» с Розалиндой Рассел в
главной роли из-за того, что постановщику не нравились
взгляды «Нейшнл гардиан», прогрессивного еженедельни¬
ка, который закупил партию билетов на весенний бенефис
театра. Драматург Элмер Райс, председатель Националь¬
ного совета борьбы за свободу от цензуры, возражал про¬
тив запрещения пьесы, так как, по его словам, «зрителям
в таком случае придется проходить проверку своих поли¬
тических взглядов у продюсеров... Театр пострадает, ис¬
чезнет свобода мнений, а творческую совесть драматургов
и постановщиков заменит боязнь не угодить самозван¬
ным цензорам».
В том же году два члена законодательного собрания
штата Джорджия объявили «красной» пропагандой еще
одну популярную музыкальную комедию «На юге Тихого
океана», написанную Ричардом Роджерсом и Оскаром
* Стихи даны в переводе Шестакова под редакцией Шульц.—
Прим. ред.
223
Хаммерштейном вторым; спектакль незадолго до этого
прошел с успехом в Атланте. Член Палаты представите¬
лей штата Дэйвид К. Джонс и сенатор штата Джон Д.
Шеппард заявили, что пьеса проповедует браки между
людьми, принадлежащими к разным расам, и что они
добьются принятия «соответствующего закона, запре¬
щающего показ фильмов, пьес, музыкальных комедий и
других театральных представлений, идеи которых навея¬
ны идеологией Москвы».
Этих двух законодателей особенно возмутила песенка
«Придется научиться», где есть такие слова: «Придется
научиться бояться людей другого цвета кожи... Придется
научиться, пока не поздно... ненавидеть всех, кого ненави¬
дят твои близкие». Джонс возражал против того, что, по
его мнению, заложено в этой песенке. Он сказал: «Мы,
южане, гордые люди и придерживаемся прогрессивных
взглядов. Полукровкам же нечем гордиться. У нас, южан,
чистая кровь, и мы не собираемся ее загрязнять».
Иногда самозванные защитники чистоты и патриотиз¬
ма в области культуры прибегают к грубой силе, отстаи¬
вая свои представления об американизме. Наглядным при¬
мером тому может служить постыдное событие, случив¬
шееся в Пикскилле в 1949 году. 27 августа в Пикскилле
(штат Нью-Йорк) был назначен концерт Поля Робсона на
открытой эстраде; концерт этот был сорван оравой хули¬
ганов. Толпа, руководимая «стопроцентными патриотами»
из Американского легиона и Общества ветеранов заокеан¬
ских войн, избивала людей, пришедших на концерт, пере¬
ворачивала автомобили, жгла стулья, программы, песен¬
ники, подожгла сцену, причем полиция умышленно не ока¬
зала своевременной помощи участникам концерта.
Сторонники Робсона и устроители его концерта, решив,
несмотря ни на что, провести концерт, перенесли его на
4 сентябре. Концерт состоялся, но когда 15 тыс. зрителей
стали разъезжаться, на них напала 10-тысячная орава ху¬
лиганов. Цитируем газету «Пикскилл ивнингстар»: «Око¬
ло 150 человек было ранено в воскресенье вечером, причем
5 из них тяжело, в потасовке, которая произошла, когда
сотни автомобилей и десятки автобусов с ликующими сто¬
ронниками Робсона окружила вооруженная камнями тол¬
па. Разъяренные люди собрались в разных местах на
Хиллсайд-авеню, вне поля зрения полиции. В последую¬
щей стычке у сотен машин были выбиты стекла. По имею-
224
щимся сведениям, 8 машин было перевернуто и разбито,
4 из них — в округе Путнэм. В пикскиллскую больницу в
воскресенье вечером стали прибывать раненые; их было
столько, что вскоре больница была забита до отказа».
Хотя дикие безобразия в Пикскилле были следствием
ненависти фанатичных и обманутых людей к коммунисти¬
ческим группам, якобы организовавшим концерт Робсона,
важную роль в этих вспышках сыграли глубоко укоренив¬
шиеся антисемитские и антинегритянские настроения. По¬
скольку большинство жителей района вокруг Пикскилла,
включая местную администрацию, явно оправдывало и
поощряло насилие, не удивительно, что никто не был при¬
влечен к ответственности. В Соединенных Штатах прави¬
тельственные чиновники, поклявшиеся защищать «закон и
порядок», склонны очень скоро забыть о своих обязанно¬
стях, если требуется обеспечить безопасность какого-
нибудь человека, которого окружающие не любят и не
признают.
Руководство когда-то либеральной «Новой школы со¬
циальных исследований» вступило в ряды гонителей ис¬
кусства, завесив белым саваном одну из четырех выдаю¬
щихся фресок, нарисованных в столовой школы знамени¬
тым мексиканским художником Хозе Клементе Орозко.
Когда в 1930 году Орозко закончил эти фрески, изобра¬
жающие великие социальные движения, всколыхнувшие
мир, его работа получила широкое признание и была вы¬
соко оценена «Новой школой». На одной фреске была
изображена мексиканская революция в самом разгаре;
на другой—движение пассивного сопротивления Ганди
за освобождение Индии от британского владычества; на
третьей — китайская революция под руководством Сунь
Ят-сена. Четвертая фреска, безусловно, должна была
изображать русскую революцию, и не удивительно, что
реалист Орозко изобразил здесь Ленина и Сталина.
И вот спустя двадцать один год, в 1951 году, современ¬
ные варвары — преподаватели и студенты «Новой шко¬
лы» — начали изводить свое руководство протестами про¬
тив картины, посвященной Советской России; при этом
они утверждали, что картина особенно сильно оскорбляет
их чувства, поскольку она находится в кафетерии, где бы¬
вает много народу. В ответ на это руководство школы
прикрепило под оскорбительной фреской медную дощечку,
на которой было написано, что идея картины принадлежит
225
исключительно самому Орозко. Но поток нападок не
прекращался, и в 1953 году руководство «Новой школы»
наконец сдалось и закрыло картину белым полотном.
«Мы живем в эпоху, когда Россия вызывает у нас вели¬
чайшую тревогу»,— глубокомысленно пояснил директор по
вопросам пропаганды.
В 1952 году в Детройте вспыхнула дискуссия по поводу
творения другого великого мексиканского художника.
Юджин И. Ван Антверп, бывший мэр города, возглавил
кампанию за то, чтобы изъять или завесить полотном
фреску «Стальной век» Диего Риверы, находившуюся в
Детройтском институте искусств. Добровольные «блюсти¬
тели» чистоты живописи заявили, что эта фреска, написан¬
ная в 1922 году и проданная институту покойным Эндзе-
лом Фордом, служит целям коммунистической пропа¬
ганды: рабочие Детройта изображены на ней уродами,
она богохульна и упадочна по своему характеру. Город¬
ской муниципалитет разрешил оставить картину на ме¬
сте только после того, как детройтская комиссия по во¬
просам искусства в специальном заявлении отвергла эти
претензии и выступила в защиту фрески как одной из
лучших работ Риверы.
Не мешает напомнить, что другой знаменитой фреске
Диего Риверы куда менее повезло в 1933 году в Нью-
Йорке. Это была большая фреска, воспевающая человече¬
ский ум, который торжествует над силами природы.
Ривера написал ее в Большом зале здания Американской
радиокорпорации в Рокфеллеровском центре по заказу
Джона Д. Рокфеллера младшего. Уже после того, как
Ривера приступил к работе, Рокфеллеры стали возра¬
жать против изображения на фреске Ленина, соединя¬
ющего руки солдата, рабочего и негра, так как, по их
словам, эта символическая группа «может оскорбить чув¬
ства людей».
Ривера утверждал, что Ленин был и в первоначальном
наброске, но заказчики заявили, что там они не узнали
Ленина. Тогда Ривера предложил наряду с изображением
Ленина дать изображение Авраама Линкольна в окруже¬
нии Джона Брауна, Нэта Тэрнера, Уильяма Ллойд-Гарри¬
сона и, может быть, Гарриет Бичер-Стоу. Поскольку ни
Рокфеллеры, ни Ривера не согласились пойти на компро¬
мисс, Рокфеллер расторг договор и уничтожил незакон¬
ченную фреску.
226
Впоследствии Ривера воспроизвел всю фреску во двор¬
це Изящных искусств в Мехико, назвав ее «Человек на
перекрестке». Я видел эту фреску, когда был в Мексике
в 1951 году, и заметил, что Ривера внес одну поправку в
свой первоначальный замысел. Он вписал фигуру Джона
Д. Рокфеллера (известного трезвенника), который, потя¬
гивая шампанское из бокала, держит за руку юную
прелестницу. «Это — моя месть»,— сказал мне Ривера,
когда я брал у него интервью для газеты «Дейли компас».
Западное побережье также прославилось дискуссиями
о социальной направленности искусства. Конгрессмены и
патриотические организации в Калифорнии объединились,
требуя изъятия фресок Антона Рефреджиера из здания
почтамта Ринкон-Аннеке в Сан-Франциско. Член Пала¬
ты представителей от Калифорнии республиканец Гар-
берт Скаддер подготовил для Конгресса резолюцию, тре¬
бующую, чтобы федеральное правительство убрало кар¬
тины Рефреджиера со стен почтамта. Он утверждал, что
фрески «оскорбляют художественный вкус и не соответ¬
ствуют исторической правде, а кроме того... умаляют и
искажают образы пионеров и историю великого штата
Калифорния». Резолюцию Скаддера в конце концов по¬
ложили. под сукно.
В 1951 году встревоженные жители Лос-Анжелеса и
обеспокоенный городской совет в страхе заговорили о
«коммунистическом проникновении» в связи с тем, что на
городской художественной выставке картина «Бушующее
море», на которой была изображена парусная лодка с
эмблемой, якобы похожей на серп и молот, получила вто¬
рую премию. В ходе последовавшего расследования ху¬
дожник Рэкс Брэндт, «оскорбивший» жителей Лос-Анже¬
леса, объяснил «глубокомысленным» следователям, что
эмблема на парусе просто обозначает тип яхты. Как заме¬
тил один наблюдатель, местные филистеры могли бы с
таким же успехом прийти в негодование от «молодого ме¬
сяца, перечеркнутого небольшим облачком, ибо какому-
нибудь идиоту это могло показаться коммунистической
пропагандой».
В 1954 году группа «патриотов» Лос-Анжелеса начала
кампанию за изъятие из здания полицейского управления
металлической скульптурной группы Бернарда Розенталя,
представляющей символическое изображение семьи. У чле¬
нов городского совета неожиданно проявились таланты
227
искусствоведов;. и один из них принялся поносить скульп¬
туру, назвав ее «безрасовой, безликой, бесхарактерной».
А один местный налогоплательщик даже предъявил иск,
требуя изъятия оскорбительной скульптуры, но мудрый
судья прекратил дело.
А вот в Норуоке (штат Коннектикут) гонители искус¬
ства одержали победу: в 1955 году Управление по делам
просвещения решило изъять из школьного здания фрески
Аниты П. Уилкокс, изображающие портовые сценки из
прошлого Норуока. Общество ветеранов заокеанских
войн и местные маккартисты неоднократно выступали
против фресок на том основании, что Уилкокс, жена Ген¬
ри Уилкокса \ ездила на конференцию в защиту мира,
состоявшуюся в коммунистическом Китае, и что по воз¬
вращении у нее был отнят Государственным департамен¬
том США заграничный паспорт, а она попала в число
«подрывных элементов».
Ничто так ярко не иллюстрирует упадок свободы куль¬
туры, как то, что происходит с книгами и их изданием.
В 1953 году сенатор Маккарти и его приспешники вдруг
жадно набросились на литературу. Благодаря прямому и
косвенному давлению со стороны расследователей Мак¬
карти многие библиотеки Америки запретили книги, но¬
сящие дискуссионный характер. Многие из этих книг сжи¬
гались нацистскими штурмовиками во времена Адольфа
Гитлера. Маккарти заявил, что примерно из 2 млн. книг,
находящихся в заграничных библиотеках Государствен¬
ного департамента, 30 тыс. принадлежит перу коммуни¬
стических авторов. В число этих авторов он включил Джо¬
на Дьюи, Элмера Дэвиса, Роберта М. Хатчинса, Шервуда
Андерсона, Луиса Бромфилда, Эдну Фербер, Карла Ван¬
Дорена и Марка Ван-Дорена.
Не на шутку встревоженный громогласными заявле¬
ниями Маккарти, Государственный департамент издал
следующий строгий приказ Информационному агентству
США, в чьем непосредственном ведении находятся загра¬
ничные библиотеки: «При любых обстоятельствах запре¬
щается пользоваться работами авторов-коммунистов, по¬
путчиков и так далее». Смысл фразы «и так далее»
остался не раскрытым, а это определение настолько ши¬
роко и туманно, что под него можно подвести почти лю-
1 См. главу 11.
228
бого автора или книгу, которые не понравились какому-
нибудь узколобому бюрократу.
В самом начале 1953 года, в разгар яростных атак
Маккарти, Информационное агентство стало высылать за
границу в среднем только 3400 книг в месяц, тогда как
раньше количество высылаемых книг достигало 120 тыс.
В то же время, согласно секретным директивам Государ¬
ственного департамента, несколько сотен книг более чем
40 авторов было изъято из заграничных библиотек. Госу¬
дарственный секретарь Даллес признался как-то, что ког¬
да в Вашингтоне узнали, что 1Г таких книг были самым
настоящим образом сожжены, немедленно была послана
директива с целью прекращения подобных изъятий.
Среди книг, запрещенных Государственным департа¬
ментом, были «Вашингтонская охота на ведьм» Берта
Эндрьюса, специального корреспондента газеты «Нью-
Йорк геральд трибюн», консерватора; «Миссия в Москву»
Джозефа Дэвиса; «Соединенные Штаты сегодня» Кларен¬
са Стрэйта; «Записки Стилуэла» покойного генерала Джо¬
зефа Стилуэла; «Лояльность свободных людей» Алана
Барта, способного журналиста, старшего корреспондента
газеты «Вашингтон пост»; «Мидлтаун» и «Мидлтаун в
переходный период» — два классических исследования
Элен и Роберта Линд; «Поднимающийся ветер; отчет о
пребывании негритянского солдата на европейском театре
войны» покойного Уолтера Уайта, ответственного секре¬
таря Национальной ассоциации содействия прогрессу
цветного населения; «Избранные труды Томаса Пэна» и,
наконец, детективные рассказы Дэшиелла Хэммета — из-
за радикальных взглядов автора.
Начатое комиссией Маккарти движение за сожжение
Книг разрасталось со скоростью степного пожара, и это
вынудило президента Эйзенхауэра так отозваться о нем в
речи, которую он произнес в колледже Дармут в июне
1953 года: «Не присоединяйтесь к тем, кто сжигает книги.
Не думайте, что вам удастся скрыть недостатки, если вы
утаите улики, указывающие на существование этих недо¬
статков. Не бойтесь пойти в библиотеку и читать любую
книгу, если, конечно, она не оскорбляет ваши представле¬
ния о благопристойности. Это единственно возможный кри¬
терий цензуры.
Как мы можем победить коммунизм, если мы не знаем,
что он собой представляет? Чему он учит, почему он таит
229
в себе такую притягательную силу? Почему так много
людей клянется ему в верности? Это почти религия, хотя
и одна из низших».
Информационное агенство США так и не оправилось
после озверелых нападок Маккарти в 1953 году. Оно ме¬
ханически исключает из заграничных библиотек три сорта
книг: книги, написанные, во-первых, явными коммуниста¬
ми; во-вторых, теми, кто прибегает к Пятой поправке к
конституции, и, в-третьих, теми, кто обвиняется в пре¬
ступлениях, угрожающих безопасности Соединенных
Штатов. Информационное агентство США ввело и чет¬
вертую категорию книг, подлежащих запрету: сюда от¬
носятся книги, подпадающие под рубрику «и так далее»
или «дополнительные сведения». В этот «серый список»
включены все так или иначе опороченные писатели, и
поэтому в нем содержатся сотни имен. Информационное
агентство США не покупает книг, написанных лицом,
внесенным в этот список, пока это лицо не будет полно¬
стью реабилитировано.
В 1954 году в «сером списке» значились следующие
писатели, артисты и композиторы: Генри Сейдел Кэнби,
Аарон Копленд, Малкольм Коули, Адольф Дэн, Дороти
Кэнфилд Фишер, Марта Фоули, Эрнст Хемингуэй, Джу¬
лиан Хаксли, Сол К- Пэдоувер, Дороти Паркер, Фредерик
Л. Шуман, Роджер Сэшенс, Эдгар Сноу и Виктор Яхон¬
тов. Однако, когда корреспондент газеты «Нью-Йорк
тайме» заинтересовался некоторыми именами, Информа¬
ционное агентство, чтобы не попасть в глупое положение
и избежать неблагоприятной огласки, поспешило исклю¬
чить из списка Хемингуэя.
Начальником отдела заграничных библиотек Инфор¬
мационного агентства работает Франклин Л. Бэрдетт.
Однажды он обнаружил, что к отправке в некоторые биб¬
лиотеки подготовлены экземпляры книги Торо «Уолден» в
мягком переплете. Бэрдетт решил, что «Уолден» — книга
социалистическая», и запретил ее отправку.
Незадолго перед этим, весной 1953 года, я сам оказал¬
ся свидетелем омерзительного случая сожжения книг.
12 апреля в Чикаго на участников митинга, который про¬
водил Совет общества американо-советской дружбы в го¬
довщину смерти президента Франклина Д. Рузвельта, на¬
пала толпа хулиганов. Они избили и ранили более дюжи¬
ны людей; растащили продававшиеся на митинге книги
230
и брошюры, часть разбросали по залу, а остальное выта¬
щили на улицу и там принялись рвать 'книги, швырять
обрывки в костер и разбрасывать вокруг. И так до тех пор,
пока не вмешалась полиция.
Среди уничтоженной литературы были 2 экземпляра
моей книги «Народы Советского Союза», из-за которой у
меня были неприятности с сенатором Маккарти; 19 экзем¬
пляров более поздней моей работы «Советская цивилиза¬
ция»; 350 экземпляров моей брошюры «Советская агрес¬
сия: миф или реальность?», а также 126 экземпляров
брошюры «Результаты американской внешней политики».
Один экземпляр книги «Народы Советского Союза», во
всяком случае, попал в огонь. Очевидец этой хулиганской
выходки принес мне обугленные остатки книги.
25 апреля я обратился с письменным протестом к сена¬
тору Роберту К. Хендриксону, председателю подкомиссии
по гражданским правам1 Юридической комиссии Сената,
и настоятельно просил, чтобы его подкомитет «тщательно
расследовал этот возмутительный факт нарушения закон¬
ности и порядка; определил, не является ли этот, случай
нарушением федеральных законов о гражданских пра¬
вах; разобрался бы, почему чикагская полиция бездейст¬
вовала и допустила это хулиганское нападение и сожже¬
ние книг, и решил бы, по какой статье могут быть нака¬
заны зачинщики этой хулиганской выходки». Кроме того,
я послал сенатору Хендриксону обугленный экземпляр
книги «Народы Советского Союза» в качестве веществен¬
ного доказательства № 1.
6 мая сенатор прислал мне ответ: «В настоящее время
я занимаюсь подбором штата подкомиссии и рассчиты¬
ваю рассмотреть Вашу жалобу на одном из первых засе¬
даний». Потом я два месяца не получал известий от сена¬
тора, а 7 июля он сообщил мне, что «условно заседание на¬
шей подкомиссии назначено на 17 июля, и на нем будет
решен вопрос о возможно 'более скором разборе Вашего
дела». Подобное же сообщение было помещено и в «Нью-
Йорк тайме». 20 июля сенатор Хендриксон телеграфиро¬
вал мне, что заседание подкомиссии пришлось отло¬
жить, но он рассчитывает, что оно состоится в ближай¬
шее время.
1 В 1955 году эта подкомиссия была переименована в подкомис¬
сию по конституционным правам.
231
26 июля я телеграфировал сенатору Хендриксону, что
Николай Лотушинский, директор «Народной аудитории»,
где проходил чикагский митинг, скоропостижно скончался
от разрыва сердца. Лотушинский был жестоко избит тол¬
пой; врач сказал, что ранения и сильное нервное напря¬
жение явились основными причинами его неожиданной
смерти.
Больше я так ничего и не получил от сенатской под¬
комиссии по гражданским правам; и, насколько мне изве¬
стно, она даже не обсуждала хулиганское нападение в
Чикаго. Таким образом, не только власти города Чикаго
и штата Иллинойс, но и федеральные власти не пожелали
взять на себя ответственность и наказать виновников ху¬
лиганского насилия, нарушивших свободу собраний и до¬
пустивших бессмысленное уничтожение собственности.
Моя книга «Народы Советского Союза» все еще была
предметом споров в 1954 и 1955 годах, когда группа
ультрапатриотов в Калифорнии попыталась добиться
изъятия ее, а также 14 других работ из некоторых школь¬
ных библиотек. Школьные власти в конце концов «реа¬
билитировали» все 15 книг.
Тем временем многие издатели, боявшиеся недоволь¬
ства публики или расследования со стороны какой-нибудь
комиссии Конгресса, выбивались из сил, пытаясь обелить
себя, и с этой целью прекращали распространение подо¬
зрительных книг, отказывались печатать книги либераль¬
ного или радикального характера и вынуждали подверг¬
шихся нападкам сотрудников подавать в отставку. В ря¬
де случаев даже типографщики и печатники отказыва¬
лись принимать участие в подготовке к выпуску книг,
которые они считали подрывными или опасными.
Наступление на «подрывную» литературу таит в себе
угрозу свободе выражения мнений и проведения разного
рода исследований, а зачастую и угрозу экономической
безопасности, но оно имеет и свою комическую сторону.
Так, осенью 1953 года госпожа Томас Дж. Уайт, член
комиссии по выпуску учебников в штате Индиана, потре¬
бовала изъятия из школьных учебников истории про Ро¬
бина Гуда на том основании, что в ней якобы проповеду¬
ются коммунистические доктрины. Уайт утверждала, что
существует директива коммунистов по вопросам образова¬
ния, согласно которой необходимо обращать особое вни¬
мание детей на историю о Робине Гуде. Объясняется это
232 2
тем, что Робин Гуд грабил богатых и отдавал все бедным.
А коммунисты считают, что так и должно поступать.
Прежде всего они стремятся очернить закон и порядок;
все, что является нарушением закона и порядка, для
них хлеб насущный».
Шериф города Ноттингема в Англии, Уильям Кокс,
немедленно вмешался в это дело, заявив, что он не может
согласиться с тем, что Робин Гуд был «красным». Кокс
сказал: «Если бы Робин Гуд был жив, мы назвали бы
его, очевидно, гангстером. Тогда я считал бы своим дол¬
гом отправиться на его поимку, что и сделал мой пред¬
шественник 700—800 лет назад. Но этот разбойник не
был коммунистом. Это не значит, что я считаю его луч¬
шим из людей... Коммунисты могут приписывать себе
многое, но они не могут отнять у нас Робина Гуда. Мы
действительно гордимся им».
Госпожа Уайт требовала, кроме того, чтобы всякое
упоминание о квакерах было изъято из учебников. «Ква¬
керы не верят в войну,—предупреждала она.— Чем боль¬
ше людей будет верить в то, что воевать незачем, тем
больше будут радоваться коммунисты. То же самое и с
их движением за мир: пусть все бросят оружие, а они тем
временем захватят все в свои руки».
В 1954 году спесивые инквизиторы от литературы до¬
бились громкой славы, заставив руководство организа¬
ции «Девушки-скауты Америки», имеющей 2 млн. чле¬
нов, пойти на коренную переработку книги «Руководство
для девушки-скаута» издания 1953 года. Все началось со
статьи радиообозревателя из штата Флорида Роберта
Ле Февра. Ле Февр утверждал, что «Руководство» пропа¬
гандировало «государственное медицинское обслужива¬
ние» (в одном параграфе описывалась деятельность
Службы здравоохранения США), с одобрением отзыва¬
лось о Лиге женщин-избирательниц, и, что ужаснее всего,
от этого руководства исходил подозрительный душок
«интернационализма».
Шум вокруг книги рос со скоростью снежной лавины
и достиг зловещих размеров, когда статья Ле Февра и
другая статья с критикой «Руководства» появились в
приложении к официальному изданию «Конгрешнл ре¬
корд». Встревоженные руководители организации «Де¬
вушки-скауты» моментально решили выпустить исправ¬
ленное издание «Руководства», объясняя эти «исправле¬
233
ния» желанием «пояснить» ряд мест. Прежде чем они
успели это сделать, отделение Американского легиона в
штате Иллинойс приняло резолюцию, осуждающую орга¬
низацию «Девушек-скаутов» на том основании, что в
«Руководстве» содержатся упоминания об антиамерикан¬
ской литературе. Командир Легиона в этом штате осо¬
бенно критиковал благоприятные отзывы об ООН, «по¬
скольку Устав Организации Объединенных Наций был де¬
лом рук известного архипредателя Алджера Хисса».
Организация «Девушки-скауты» немедленно отпеча¬
тала и разослала вкладыши для исправления 100 тыс. эк¬
земпляров старого издания «Руководства». Во вкладыше
содержалось 60 исправлений, которые предполагалось
внести в следующее издание в августе 1954 года. Из но¬
вого варианта «Руководства» выкидывалась фраза
«граждане мира», всякие упоминания о Лиге женщин-из¬
бирательниц, о жилищном строительстве как области де¬
ятельности .правительства США и значительная часть
материалов об Организации Объединенных Наций, в
том числе всякое упоминание о Декларации прав чело¬
века.
В порядке «пояснения» выражение «единый мир»
было переделано в «мой мир»; слово «мир» было вычерк¬
нуто более чем в двадцати местах, фраза «чай выращи¬
вается в Китае» переделана на «чай выращивается в Ин¬
дии», а фраза «служение на благо общества — самый
верный способ улучшить мир, в котором вы живете» была
переделана на фразу «служение на благо общества — это
ваш вклад в жизнь окружающих». Но, пожалуй, самым
любопытным было то, что в новом издании «Руководства»
оказалась совершенно чистая страница, так как из раз¬
дела «Мой мир» было выкинуто тридцать строчек.
После того как было объявлено об этих исправлениях
и вычеркиваниях, иллинойсское отделение легиона вели¬
кодушно отменило прежнее грозное решение.
Глупейшая история с «Руководством для девушки-
скаута» была бы не так уж важна, если бы она не рас¬
крывала цели американских охотников на ведьм. Те,
кто ополчился на «Руководство», не стали прибегать к
устаревшим обвинениям в распространении коммунисти¬
ческой пропаганды. Главным их доводом было то, что в
книге приводились факты и высказывались идеи в под¬
держку либеральной тенденции в международных отно¬
234
шениях. А это значит, что наступление на гражданские
свободы направлено сейчас не просто против коммунисти¬
ческих идей, а против всех идей, отличающихся от пу¬
таных взглядов правых ортодоксов.
Цензура, осуществляемая группами частных лиц, мо¬
жет оказывать такое же сильное воздействие, как и рас¬
следования, (проводимые Конгрессом. Но иногда в дело
вступает увесистый кулак правительства. Никто не гаран¬
тирован от того, что Министерство почт США не вме¬
шается снова в частную жизнь или литературу при помо¬
щи столь грубо произвольного метода, как цензура. Так,
например, в 1951 году Министерство почт отказалось пе¬
реслать редкое издание классической комедии Аристо¬
фана «Лисистрата» Гарри А. Левинсону, владельцу книж¬
ного магазина в Калифорнии. Работники Министерства
почт заявили, что эта книга, «без сомнения, непристойна,
бесстыдна и непотребна по содержанию»; она «явно рас¬
считана на подрыв моральных устоев читателей и воз¬
буждение чувственных мыслей у среднего, нормального
человека»; вред пьесы «усугубляется и увеличивается не¬
приличным, порнографическим характером иллюстра¬
ций» австралийского художника Нормана Линдсея.
Аристофан создал эту сатирическую пьесу в тщетной
попытке положить конец Пелопоннесской войне между
Афинами и Спартой. В центре пьесы история о том, как
женщины этих двух городов-государств устроили заговор:
они решили прекратить половые сношения со своими
мужьями, пока не будет заключен мир.
Левинсон возбудил иск, требуя, чтобы книга была
ему переслана. Таким образом, в свете Первой поправки
к конституции была поставлена под сомнение конститу¬
ционность так называемого закона Комстока 1873 года,
который предоставляет министру почт право предвари¬
тельной цензуры. Это означает, что министр почт, без
предоставления потерпевшему права на судебное рас¬
следование и суд присяжных, может по своему усмотре¬
нию не пропустить любую литературу или произведение
изобразительного искусства, отправленные по почте, если
он считает их непристойными. Хотя Министерство почт
выиграло первый раунд в деле о «Лисистрате», оно, не¬
сомненно, испугалось, что суды высших инстанций отме¬
нят это решение и ограничат цензорские права, которы¬
ми оно пользуется по закону Комстока. Поэтому в
235
1955 году оно прекратило этот спор и разрешило пере¬
сылку оскорбительного экземпляра «Лисистраты», неубе¬
дительно мотивировав свое разрешение тем, что книга
де в конце концов не предназначалась для «массового
распространения».
В области распространения политической литературы
Министерство почт развернуло особенно бурную деятель¬
ность в 1951 году, начав повсеместное запрещение до¬
ставки таких изданий, как советские газеты «Правда» и
«Известия», пересылаемые по почте из Советского Сою¬
за. В своих действиях министерство руководствовалось
решением, вынесенным министром юстиции США в
1940 году, в котором говорилось, что, согласно Закону
о регистрации иностранных агентов 1938 года, только
сотрудники, находящиеся на дипломатической службе,
или зарегистрированные агенты иностранных держав мо¬
гут получать из-за границы издания, содержащие «поли¬
тическую пропаганду».
Хотя руководители Министерства почт и сделали ряд
исключений по своему усмотрению для отдельных уче¬
ных и некоторых учебных заведений, эта цензорская
■мера лишила сотни американцев возможности полу¬
чать советские издания. Среди заявивших публичный
протест были два столпа антикоммунистической пропа¬
ганды: Джордж Сокольский, ведущий ежедневный отдел
в газетах Херста, и Дэйвид Дж. Дэллин, плодовитый
антисоветский писака.
Сокольский заявил: «Если для нас возведен желез¬
ный занавес, нет смысла создавать еще и звездно-по¬
лосатый занавес». Дэллин признал, что часть читателей
советских изданий составляют американские коммуни¬
сты. «Однако значительное большинство подписчиков,—
сказал он,—это некоммунистические и антикоммунисти¬
ческие газеты и журналы, исследователи, ученые и писа¬
тели, а также библиотеки, частные фонды содействия
развитию науки и т. д. Какой смысл лишать этих людей
такого важного источника знаний и оружия в холодной
войне?»
Национальный совет борьбы за свободу от цензуры
также принял участие в конфликте, и его председатель
Элмер Райс написал министру почт, что тот должен
«разрешить пересылку любых советских изданий безот¬
носительно к тому, кто их заказывает или подписывает¬
236
ся на них... Если ваша позиция не изменится, то, оче¬
видно, это поставит политических обозревателей, многие
из которых используют советские издания для своих ста¬
тей, в полную зависимость от работников Министерства
почт».
В 1955 году стало известно, что американское пра¬
вительство распространило цензуру заграничной почты,
по крайней мере в порту Бостон, на английские пацифи¬
стские и некоммунистические издания, пересылаемые в
США из Англии. Инспекторы отдела почтовых отправ¬
лений таможенного управления США в Бостоне просма¬
тривали около 150 тыс. мешков с почтой в год и значи¬
тельное количество отправляли в топку как «коммуни¬
стическую пропаганду». Так был сожжен журнал «Пис
ньюс», издаваемый в Лондоне и посланный Рабочему ко¬
митету американских друзей — просветительской органи¬
зации американских квакеров, а также брошюры,, напи¬
санные по заказу двух английских организаций: «Дви¬
жения в защиту свободы колоний» и «Союза демократи¬
ческого контроля».
В 1954 году Министерство почт выступило в роли за¬
щитника верующих, объявив книгу Авро Манхэттена
«Католический империализм и мировая свобода» (иссле¬
дование, критикующее католическую церковь) «не под¬
лежащей пересылке по почте». Эта работа была издана
в Лондоне в 1952 году и в течение двух лет свободно
продавалась в Америке. Под давлением католических
групп Министерство почт запретило эту книгу, восполь¬
зовавшись положением Закона о регистрации иностран¬
ных агентов, которое разъясняет, что к политической
пропаганде относится литература, имеющая целью «под¬
держивать расовые, религиозные или классовые противо¬
речия в Соединенных Штатах». После протестов либе¬
рального религиозного журнала «Чэрчмен» юрискон¬
сульт министерства отменил это решение.
ж В роли литературного критика, призванного охранять
республику, выступило в 1955 году и командование ар¬
мии США, которое всегда готово разоблачать подрывные
элементы. Наглядным доказательством тому служит по¬
явление справочника под названием «Как обнаружить
коммуниста», составленного командованием Первой ар¬
мии и распространенного арсеналом города Уотертаун
(штат Массачусетс) и континентальным авиационным
237
командованием. В этом исследовании говорится: «Для
большинства работ коммунистов характерны некоторая
тяжеловесность стиля и любовь к заумным фразам; вто¬
рой характерной и легко отличимой чертой «коммуни¬
стического жаргона» является употребление определен¬
ных терминов.
Даже при поверхностном чтении статьи, написанной
коммунистом, или при беседе с ним бросаются в глаза
следующие выражения: критическое мышление, аван¬
гард, товарищ, мишура, шовинизм, костры из книг, при¬
миренчество, буржуазный национализм, джингоизм \ ко¬
лониализм, хулиганство, правящий класс, демагогия, диа¬
лектический, охота на ведьм, реакционеры, эксплуата¬
ция, деспотический, материалистический, прогрессивный».
В брошюре, кроме того, утверждалось, что если чело¬
век то и дело высказывается по таким спорным пробле¬
мам, как маккартизм, нарушение гражданских прав, про¬
извол полиции, расовая или религиозная дискриминация,
иммиграционные законы, законодательство против под¬
рывной деятельности, любые законы о профсоюзах, за¬
грязнение водоемов отходами промышленных предприя¬
тий, опасное для здоровья людей, расходы на вооруже¬
ние в федеральном бюджете и борьба за мир,— то это
наверняка коммунист.
Вслед за появлением насмешливой статьи Мэррея
Кэмптона в газете «'Нью-Йорк пост» и ядовитой пере¬
довицы в «Нью-Йорк тайме» командование Первой ар¬
мии поспешно забило отбой и изъяло свою брошюру
«Как обнаружить коммуниста». Штаб Первой армии вы¬
ступил с заявлением, что брошюра «не подошла для це¬
лей, которые имелись в виду при ее издании работника¬
ми разведки...»
На газеты и журналы, издаваемые в США, издавна
налагаются всякого рода запреты. Серьезную проблему
представляет цензура Министерства почт, которая часто
запрещает доставку периодики, если считает ее непри¬
стойной или подрывной; иногда она даже возбуждает
уголовное преследование против издателя. Вдобавок
публичные библиотеки в ряде мест отказываются выпи¬
сывать журналы, объявленные подрывными, вроде
«Нейшн», «Нью Рипаблик», «Нигро дайджест» и «Совь-
1 Шовинизм, ура-патриотизм.
238
ет Раша тудэй». Еще более неприятный факт имел ме¬
сто в 1948 году: городские средние школы Нью-Йорка пе¬
рестали покупать журнал «Нейшн», так как там были
напечатаны статьи Пола Блэншарда, разоблачающие ка¬
толическую церковь. Позднее эти статьи вошли в книгу
Блэншарда «Американская свобода и власть католиче¬
ской церкви», которая разошлась в количестве более
225 тыс. экземпляров.
Забавный случай с цензурой произошел в Калифор¬
нийском университете, где магазин студенческого союза
прекратил продажу журнала «Нейшнл гардиан» в связи
с протестами студентов, объявивших журнал коммуни¬
стическим. Дирекция магазина объяснила, что по суще¬
ствующим традициям магазин прекращает продажу лю¬
бого издания, если хоть 3 студента выскажутся против
него. Однако вскоре необходимое количество протестов
было подано в отношении продажи журналов «Лайф»,
«Тайм», «Ридерс дайджест», «Сатэрдэй ивнинг пост» и
херстовской газеты «Сан-Франциско экземинер». Тут
магазин внезапно отступил от своих традиций и решил
продавать все издания, включая и «Нейшнл гардиан».
В 1954 году нью-йоркская полиция арестовала Эммо-
на Хэннеси, помощника редактора ежемесячной газеты
«Католик уоркер» и автора «Автобиографии католика-
анархиста», за продажу как газеты, так и своих книг без
разрешения. Мировой судья района Манхэттен пригово¬
рил его к уплате штрафа в 10 долларов, но Хэннеси за¬
явил, что не в его принципах платить штраф, и соответ¬
ственно был на 5 дней отправлен в тюрьму. Администра¬
тивный кодекс Нью-Йорка запрещает торговать в разнос
без разрешения, но это не относится к продаже газет и
периодических изданий. Апелляция Хэннеси была удов¬
летворена.
Конгресс США, как и городская полиция, проявляет
неослабевающий и глубокий интерес к литературе.
В 1952 году группа официальных соглядатаев, а именно
Специальная комиссия Палаты представителей по рассле¬
дованию порнографической литературы, с конгрессменом
Э. К. Гэтингсом (демократ от штата Арканзас) в качест¬
ве председателя, решила заняться областью, долгое вре¬
мя бывшей вотчиной похотливых исследователей. Эта
комиссия, непорочность и праведность которой были ши¬
роко разрекламированы, обследовала комиксы, журналы,
239
специализирующиеся на фотографиях женских ножек,
всевозможные журнальчики о «девочках» и карманные
книжки в бумажных переплетах. Комиссия сосредото¬
чила внимание на последней категории и записала в
своем отчете: «Литература этого сорта превратилась в
серьезную угрозу для социальной структуры нации».
Далее в отчете подвергалось критике либеральное от¬
ношение властей к цензуре в области литературы за по¬
следние десятилетия и утверждалось, что это служит
«оправданием для печатания и распространения самой
грязной и непристойной за все время существования
США литературы, не обладающей художественными до¬
стоинствами, которые могли бы объяснить ее появление».
Манифест, выпущенный в 1953 году Ассоциацией аме¬
риканских библиотек под названием «Свобода чтения»,
дал достойный ответ разнообразным попыткам ввести
цензуру над литературой в Соединенных Штатах:
«Свобода чтения является насущной необходимостью
для нащей демократии. Она под угрозой. Частные груп¬
пы, а также власти в разных концах страны пытаются
запретить продажу некоторых книг, ввести цензуру на
учебники, заклеймить «подозрительные» книги, распро¬
страняя списки «нежелательных» книг и авторов и под¬
вергая библиотеки чисткам.
Очевидно, те, кто этим занимался, исходили из пред¬
положения, что не существует нашей национальной тра¬
диции свободы слова; что нельзя обойтись без цензуры и
репрессий в борьбе с подрывными элементами в полити¬
ке и упадком морали... Таким образом, большинство тех,
кто предпринимает эти попытки, отрицает основную
предпосылку демократии, гласящую, что простые граж¬
дане, критически поразмыслив, могут принять хорошее и
отвергнуть плохое. Следовательно, официальные и част¬
ные цензоры решили, что именно они должны опреде¬
лять, что плохо и что хорошо для их сограждан...
Репрессии наиболее опасны во времена социальных
противоречий. Свобода дала Соединенным Штатам гиб¬
кость и выносливость. Благодаря свободе открыт путь
для новых и творческих решений, позволяющих произ¬
водить обдуманные изменения. Любое замалчивание
еретических взглядов, любое насильственное навязыва¬
ние ортодоксальных норм уменьшает сплоченность и гиб¬
кость нашей системы и делает ее менее устойчивой...
240
Свобода чтения гарантируется конституцией. Те, кто ве¬
рит в свободу человека, будут твердо стоять за эти кон¬
ституционные гарантии основных прав и примут на себя
ответственность, вытекающую из пользования ими».
С 1952 года над свободой культуры нависла серьез¬
ная угроза в виде еще одной комиссии Конгресса. Это
была Специальная комиссия Палаты представителей по
обследованию деятельности благотворительных фондов
и аналогичных организаций, освобожденных от уплаты
налогов. В 1952 году эта комиссия под председатель¬
ством покойного, конгрессмена Юджина Э. Кокса (от
штата Джорджия) провела обследование большого чи¬
сла американских благотворительных фондов, пытаясь
обнаружить «подрывную деятельность», но те мелочи, ко¬
торые были выявлены, даже конгрессмены-экстремисты
не решились бы объявить «антиамериканскими». Однако
в 1954 году новый председатель комиссии конгрессмен
Б. Кэррол Рис (республиканец от штата Теннесси) вме¬
сте со своими коллегами, считая, что им отводится слиш¬
ком мало места в газетах, решил повторить обследо¬
вание.
На этот раз специальная комиссия сосредоточила свое
внимание на нескольких крупнейших благотворительных
фондах1 — фондах Карнеги, Форда и Рокфеллера. Еще
до разбора улик и начала повторного расследования
комиссия объявила, что благотворительные фонды Амери¬
ки участвуют в гигантском заговоре посредством распро¬
странения радикальных взглядов в колледжах и универ¬
ситетах, цель которого вызвать сдвиг влево в политике
Соединенных Штатов. Помимо этого, по мнению комис¬
сии, пожертвования фондов использовались для достиже¬
ния пагубной цели — насаждения в американской систе¬
ме образования «духа интернационализма». Руководите¬
ли фонда Форда сделали для себя следующий вывод из
обвинений комиссии: фонды, мол, «образовали гигантский
заговор с целью ведения подрывной деятельности против'
нашего народа, наших учреждений и нашего правитель¬
ства, дабы заставить их произвести в политической, со¬
1 Известно, что в США некоторые фонды такого рода участ¬
вуют в финансировании подрывной деятельности против СССР и
стран социалистического лагеря. Так, фонд Форда наряду с дру¬
гими организациями финансирует пресловутый радиоцентр «Сво¬
бодная Европа».— Прим. ред.
9
Корлис Ламонт
'241
циальной и экономической областях те великие измене¬
ния, которые мы наблюдаем в течение последних 50 лет».
После того как комиссия заслушала ряд свидетелей,
враждебно настроенных к благотворительным фондам, в
качестве свидетеля выступил Пендлтон Херринг, пре¬
зидент организации «Совет по изучению социальных
наук», и принялся разоблачать показания против фон¬
дов. Тогда председатель комиссии Рис внезапно прекра¬
тил открытое заседание и сообщил руководству фондов,
что они могут опровергать все обвинения по почте. Фонд
Карнеги, несомненно выражая мнение других благотво¬
рительных фондов, подвергшихся атаке, опубликовал за¬
явление с протестом против подобной процедуры и обвинил
комиссию в предъявлении «абсолютно неоправданных об¬
винений», основанных на «омерзительной смеси инсинуа¬
ций и домыслов».
После того как ряд ведущих газет, таких, как «Нью-
Йорк геральд трибюн», «Нью-Йорк тайме» и «Вашинг¬
тон пост», с исчерпывающей ясностью осветили вопрос
о благотворительных фондах и поместили передовые
статьи с критикой по адресу специальной комиссии, Рис
неожиданно раскрыл еще один зловещий заговор, орга¬
низованный фондами, и обвинил их в том, что они умыш¬
ленно оказали давление на газеты с целью выставить его
и его комиссию в невыгодном свете.
При разбирательстве дела заместитель специального
эксперта комиссии Томас Макнис наглядно продемонстри¬
ровал как свое невежество, так и предубежденность
членов комиссии. Выступая в качестве свидетеля, Макнис
стал зачитывать выдержки из правительственных отче¬
тов, стремясь доказать преступную коммунистическую
сущность благотворительных фондов. Возражая против
этой процедуры, член Палаты представителей от штата
Огайо демократ Уэйн Л. Хэйс, принимавший участие в
комиссии, прочел Макнису несколько цитат и попросил
его определить их источник. Свидетель без малейшего
колебания заявил, что цитаты «очень схожи» со встре¬
чавшейся ему коммунистической литературой и «мало
чем отличаются от коммунистических идей».
Тогда член Палаты представителей Хэйс сообщил, что
цитаты взяты им из энциклик папы Льва XIII (189Г г.)
и папы Пия XI (1931 г.). Одно из заявлений папы Льва
гласило: «Никто не может не согласиться и нет никакого
242
сомнения в том, что должно быть найдено — и притом
немедленно — такое средство, которое избавит нас от
нищеты и несчастья, придавивших тяжелым бременем
огромные массы бедняков... Небольшому числу богачей
удалось надеть на массы бедняков ярмо, которое ничем
не отличается от рабства».
Папа Пий сказал: «Необходимо поэтому приложить
все усилия к тому, чтобы отцы семейств получали жало¬
ванье, достаточное для удовлетворения повседневных
жизненных потребностей. Если при настоящей социаль¬
ной структуре это не всегда осуществимо, то социальная
справедливость требует незамедлительного проведения
реформ, которые гарантировали бы каждому взрослому
труженику такое жалованье».
В декабре 1954 года республиканское большинство
Специальной комиссии по расследованию деятельности
благотворительных фондов опубликовало отчет, в кото¬
ром подтверждалось обвинение, послужившее причиной
расследования; «Ряд крупнейших благотворительных
фондов оказал прямую поддержку «подрывной деятель¬
ности» в точном значении этого термина, а именно под¬
рыву некоторых наших жизненно важных устоев и прин¬
ципов. Они активно поддерживали нападки на нашу
общественную и государственную систему и финансиро¬
вали распространение идей социализма и коллективизма».
Кроме того, утверждалось в отчете, указанные фонды
пропагандировали «интернационализм» в особом смысле
этого слова: они защищали идею создания «всемирного
правительства» и умаляли значение американского «на¬
ционализма».
В отчете комиссии подверглись нападкам также фонд
Рокфеллера, корпорация Карнеги и фонд Рассела Сэйд-
жа за то, что они финансировали либо материально
поддерживали издание в 1930—1935 годах девятитомной
энциклопедии общественных наук. Обвинение заключа¬
лось в том, что эта злополучная энциклопедия, главным
редактором которой был профессор Колумбийского уни¬
верситета Э. Р. А. Селигман, а его заместителем — ди¬
ректор «Новой школы социальных исследований» доктор
Элвин Джонсон, имела резкий «левый» уклон и что
21 из ее авторов были в то время социалистами или по
крайней мере связаны с организациями «коммунистиче¬
ского фронта».
9*
243
В письме в газету «Нью-Йорк тайме» доктор Джон¬
сон дал достойный отпор этим обвинениям и попутно
подчеркнул острую необходимость издания новой энци¬
клопедии. «Можем ли мы найти средства для издания
такой энциклопедии? Нет. Единственный источник
средств для такого предприятия — благотворительные
фонды, а беспорядочная пальба по ним из спортивного
интереса, которую ведет комиссия Риса, запугала их».
На основании сделанных «разоблачений» комиссия
рекомендовала фондам «особо избегать пропаганды и
распространения идей, убеждений и литературы, которые
противоречат тому, что в настоящее время желает публи¬
ка, с чем она согласна и что ей нравится»; она рекомен¬
довала Конгрессу пересмотреть освобождение благотво¬
рительных фондов от уплаты налогов и урезать их при¬
вилегии; изменить закон таким образом, чтобы фондам
было запрещено поддерживать не только коммунизм и
фашизм, но также «социализм, коллективизм или любую
другую форму общественного устройства или правления,
не отвечающую нашим основным принципам».
Скрытая деятельность комиссии была разоблачена в
особом докладе двух членов комиссии — демократов,
оказавшихся в меньшинстве: «На каждом шагу комиссия
порочила незапятнанную репутацию Палаты представи¬
телей Конгресса Соединенных Штатов и великие тради¬
ции американского народа... От горькой правды не уй¬
дешь: манера, в которой ведется расследование, и явная
предубежденность отчета большинства привели к тому,
что комиссия полностью провалила поручение Конгрес¬
са. Результаты расследования не представляют для Кон¬
гресса никакой ценности, и поэтому все мероприятие
было бесполезной тратой общественных денег... Проце¬
дуру, при помощи которой были подведены под обвине¬
ние и осуждены наши благотворительные фонды, осво¬
божденные от уплаты налогов, нельзя назвать иначе,
как варварской».
Доктор Роберт М. Хатчинс дал следующую меткую
характеристику работы специальной комиссии: «Все из¬
девались над конгрессменом Рисом. Никто не сомневал¬
ся, что затеянное им расследование не что иное, как
фарс. Мне кажется, у него имелись достаточные основа¬
ния быть довольным собой. Я считаю, что он одержал
победу. Без единого меткого выстрела, без единого ум¬
244
ного слова он добился своей цели: запугать благотвори¬
тельные фонды и удушить любое проявление смелости
или даже инициативы с их стороны... Если и существо¬
вал когда-либо благотворительный фонд, который по¬
желал бы пойти против правил, пойти на риск и осмелил¬
ся бы финансировать предприятия, к которым люди от¬
носятся с глубоким, предубеждением, то он получил хо¬
роший урок от Кокса и Риса».
Другим грозным симптомом последнего десятилетия
являются все возрастающие попытки уничтожить в Аме¬
рике традиционное отделение церкви от государства \
Первая статья Билля о правах начинается следующими
словами: «Конгресс не будет принимать закон, устанав¬
ливающий какую-либо религию или запрещающий испо¬
ведание какой-либо религии». Наши предки, основавшие
это государство, были полны решимости не допустить
установления в республике официальной государственной
религии, которая находилась бы в личной унии с прави¬
тельством. Совершенно ясно, что если американское пра¬
вительство объявит какую-либо религию официальной,
оно тем самым нарушит конституцию.
Отделение церкви от государства всегда было тесно
связано с государственным образованием. Однако в по¬
следнее время различные религиозные организации, осо¬
бенно католическая церковь, лезли из кожи вон, чтобы
как-нибудь протащить религиозное обучение в систему
народного образования. В 1945 году одна смелая амери¬
канка Вашти К. Макколлум из города Шампейн (штат
Иллинойс), мать троих детей, возбудила дело против
школьного совета города: она требовала прекратить ре¬
лигиозное обучение в школах, существующих на средства
налогоплательщиков. Целых два года, пока длилась тяж¬
ба, она стойко выдерживала враждебность мстительных
«христианских» соседей и злобные нападки большинства
газет.
В своей увлекательной книге «Борьба одной женщи¬
ны» Макколлум рассказывает о том, что произошло в
1 Для решения этой проблемы в 1948 году была создана обще¬
национальная организация под названием «Объединение протестан¬
тов и других американцев за отделение церкви от государства», с
местопребыванием в городе Вашингтоне.
245
ночь на Хэллоуин 1 в 1945 году, когда она открыла вход¬
ную дверь на чей-то звонок. «На меня обрушился град
всего, что только было выращено в огородах в этот год
победы. Гнилые помидоры разбивались о стены, их сок
стекал у меня по волосам и одежде. Огромные кочаны
капусты, коренья, комья грязи — все это летело через
открытую дверь в гостиную... В эту же ночь у нас исчез
котенок. Бедный язычник, и ему пришлось заплатить за
то, что он принадлежал семье еретиков!»
Приходили сотни оскорбительных писем со следую¬
щими посланиями: «Ты — грязная, незаконнорожденная
тварь, пусть твоя гнилая душа жарится в’ аду. Твое
смердящее гнилое тело произвело на свет троих детей,
только для того чтобы направить их прямехонько в ад»;
«я желаю, чтобы ты и твой муж потеряли все до единого
цента и чтобы тебя отправили из города на метле, пред¬
варительно обмазав дегтем и вываляв в перьях». Однако,
по словам Макколлум, три пятых всех полученных ею
писем были доброжелательными.
В 1947 году Макколлум выиграла битву: Верховный
суд США 8 голосами за и 1 против решил дело в ее
пользу. Мнение большинства членов сводилось к сле¬
дующему: «Не только школьные здания, содержащиеся
на средства налогоплательщиков, используются для про¬
паганды религиозных учений. Государство оказывает не¬
оценимую услугу различным сектам и тем, что постав¬
ляет им учеников, используя государственный механизм
обязательного обучения. Это не означает отделения церк¬
ви от государства».
Когда попытка ввести религиозное обучение непосред¬
ственно в систему государственного образования прова¬
лилась, религиозные фанатики выдвинули идею «осво¬
божденного часа», согласно которой школьники должны
освобождаться от обычных занятий на 1 час в неделю,
в течение которого они получают внешкольное религиоз¬
ное воспитание. В 1952 году Верховный суд в решении
по одному делу в штате Нью-Йорк заявил, что это ново¬
введение законно в данных условиях. Однако члены
Верховного суда Блэк, Франкфуртер и Джексон записа¬
ли по этому поводу свое особое мнение, в котором гово¬
1 Ночь перед 1 ноября—днем «всех святых».— Прим, перев.
246
рилось, что это решение несовместимо с принципом, уста¬
новленным по делу Макколлум.
Верховный судья Блэк сказал: «В школах штатов
Нью-Йорк и Иллинойс начальство освобождает некото¬
рых детей от уроков при условии, если они будут при¬
сутствовать на религиозных занятиях, проверяет их при¬
сутствие там, а остальных детей держит в здании школы
до конца религиозного часа... Тем самым выигрывают
религиозные секты, которые фактически используют обя¬
зательное обучение в государственных светских школах
в своих целях. А ведь всякое принуждение, применяемое
государством для помощи или помехи религиозным ор¬
ганизациям, а также предпочтение, отдаваемое любой
релйгиозной секте перед неверующими, или наоборот, как
раз и есть то, что, по-моему, запрещается Первой поправ¬
кой к конституции».
В 1954 году движение за признание теизма в каче¬
стве официальной религии добилось новых успехов: Кон¬
гресс внес поправку в текст «Присяги флагу»1, вставив
в нее слова «под властью бога». Теперь последняя часть
присяги гласит: «Единая, неделимая, под властью бога
нация, где свобода и справедливость существует для
всех». В том же году на первой партии американских
почтовых марок достоинством в 3 и 8 центов появился
лозунг «В бога мы веруем». В 1955 году Конгресс США
принял закон, обязывающий помещать эту надпись на
всех американских бумажных деньгах.
К сожалению, в ряде районов США до сих пор
сохраняется дискриминация в отношении различных рели¬
гиозных сект. Трудно приходится небольшим расколь¬
ничьим сектам, вроде «Свидетелей Иеговы»; и даже чле¬
ны могущественной католической церкви порядком на¬
терпелись от религиозных предрассудков в местностях,
где они составляют меньшинство.
Свобода религии, дарованная американской консти¬
туцией, предусматривает и свободу от религии. Верхов¬
ный судья Джексон записал в своем особом мнении по
поводу дела об «освобожденном часе»: «Когда в нашей
стране исчезнет свобода неверия, в тот же день исчезнет
и свобода вероисповедания — за исключением той секты>
1 Клятва верности американскому флагу, даваемая в амери¬
канских школах и юношеских организациях.— Прим, перев.
247
которой удастся завоевать политическую власть». И все
же в нашей стране сохраняются серьезные предрассудки
и подвергаются дискриминации те, кто не верит ни в ка¬
кую религию, а также те, кто, подобно мне, предан такой
антиидеалистической философии, какой является гума¬
низм, ставящий во главу угла благосостояние и счастье
всех людей на земле. Мало того, в ряде штатов все еще
узаконена дискриминация по отношению к явным атеи¬
стам. Многие американцы, не верящие в бога, не при¬
знаются в этом из страха, что они подвергнутся остра¬
кизму.
Дискриминация в отношении инакомыслящих в рели¬
гии или философии распространилась также и на область
военной службы. Согласно Закону о воинской повинно¬
сти 1948 года, при разборе заявлений тех, кому рели¬
гиозное воспитание и вера запрещают заниматься воен¬
ной деятельностью, освобождались от призыва только те,
кто верит в высшее существо. Таким образом, «гумани¬
сты» и члены религиозных групп Общества нравственной
культуры, которые не верят в бога и во все сверхъесте¬
ственное, не получают освобождения от призыва. Так
закон нарушает свободу совести. В настоящее время не¬
сколько исков против этого закона рассматривается в
судах.
Эта несправедливая и необоснованная дискриминация
против тех, кто по-своему относится к религии, безуслов¬
но, отражает то, что общественное мнение Америки на¬
строено против свободного выражения антирелигиозных
взглядов. В ходе проводившегося недавно обследования
по выяснению общественного мнения профессор социоло¬
гии Гарвардского университета Сэмюел А. Стауфер выяс¬
нил, что 60 процентов жителей данного населенного
пункта были бы против антирелигиозной лекции, тогда
как из «местных руководителей» против было бы только
34 процента. Мнения жителей и местных руководителей
разделились в той же пропорции и относительно изъятия
из публичной библиотеки книги, направленной против
религии и церкви. Профессор Стауфер сообщил, что
84 процента местных жителей и 71 процент местных ру¬
ководителей не допустят того, чтобы человек, исповедую¬
щий враждебную религию, преподавал в колледже или
университете.
Ограничения свободы культуры, описанные в этой
248
главе, лишнии раз подчеркивают, что гражданские сво¬
боды в одной области нельзя отделить от свобод в дру¬
гой области. Нарушения свободы мнений в области
политики, задевают ли они права коммунистов или кого-
либо другого, рано или поздно распространяются на об¬
ласть литературы, живописи и культуры вообще. Но ни¬
где результаты репрессий не сказались так сильно, как
в области образования, к чему я теперь и перехожу.
10
НАСТУПЛЕНИЕ НА УНИВЕРСИТЕТСКИЕ СВОБОДЫ
Все философы, начиная с Платона и кончая Джоном
Дьюи, не уставали повторять, что самым важным фак¬
тором формирования человеческого сознания является
образование. Понимают это и современные демагоги, не¬
навидящие демократию и интеллект. Именно поэтому
они и предприняли такие колоссальные усилия, чтобы
подстегнуть охоту на еретиков и контроль над мыслями
в школах, колледжах и университетах Соединенных
Штатов. Они вполне разумно полагают, что от харак¬
тера и постановки образования в Америке зависит и бу¬
дущее этой страны.
Далеко не все руководство школ, колледжей или
университетов, даже в лучшие времена, было на 100
процентов предано принципам соблюдения свобод в этой
области. После второй мировой войны обстановка зна¬
чительно ухудшилась. Во время выборов 1948 года не¬
сколько преподавателей колледжей потеряли работу
из-за того, что поддерживали Прогрессивную партию и
ее кандидата в президенты Генри А. Уоллеса, бывшего
вице-президента, демократа. В 1953 году профессор эко¬
номики и социологии в педагогическом колледже штата
Канзас У. Лу Тэнди был уволен за то, что подписал пе¬
тицию президенту Эйзенхауэру с просьбой помиловать
11 коммунистических лидеров, приговоренных к тюрем¬
ному заключению после первого судебного процесса на
основании закона Смита. Это уже совсем возмутитель¬
но,— ведь Первая поправка к конституции гарантирует
«право народа... обращаться к правительству с прось¬
бой исправления причиненных обид».
В мае 1951 года газета «Нью-Йорк тайме» писала в
отчете о специальном обследовании 72 колледжей и уни¬
250
верситетов США: «Незаметно подкрадывающийся пара¬
лич свободы мысли и слова поражает колледжи во мно¬
гих частях страны, ограничивая студентов и преподава¬
телей в их традиционных поисках знания и истины. Фор¬
мы ограничения свободного исследования многообразны,
но все они приводят к распространению тенденции пас¬
сивного принятия status quo, к покорности и к сужению
сферы, в пределах которой студенты, преподаватели и
руководители считают возможным говорить, думать и
действовать независимо... Такая предосторожность фак¬
тически лишила многие колледжи возможности свобод¬
но обмениваться идеями... В то же время она поставила
перед либералами колледжей, по-видимому, неразреши¬
мую проблему, ослабила их ряды и вызвала... апатию к
проблемам современности, что равносильно сознатель¬
ному устранению от решения этих проблем». Статья га¬
зеты «Нью-Йорк тайме» свидетельствует о том, что сту¬
дентам колледжей запрещается обсуждать спорные во¬
просы и непопулярные идеи, так как это может вызвать
осуждение со стороны общества; критика со стороны
друзей, администрации колледжей или законодательных
органов может привести к тому, что на тебя налепят
ярлык «розовый» или «коммунист» и не допустят к заня¬
тиям в аспирантуре или подвергнут расследованию со
стороны ’правительственных или частных организаций,
что может отрицательно сказаться на получении работы
после окончания учебы.
В июне того же года преподаватель одного коллед¬
жа написал в газету «Нью-Йорк геральд трибюн» пись¬
мо, где рассказал об ответах своих студентов, изуча¬
ющих английский язык, на вопрос, хотелось ли бы им
написать работу о какой-нибудь проблеме современности
и опубликовать ее. Ответы были отрицательными: «Еще
попадешь в лапы ФБР»; «Тебя назовут коммунистом»;
«Скажут, что ты занимаешься антиамериканской дея¬
тельностью»; «Если выскажешься, то потеряешь рабо¬
ту»; «Мне нужна спокойная жизнь, я не пытаюсь что-
либо изменить»; «Не выскакивай, а то Маккарти зай¬
мется тобой».
В 1952 году газета «Нью-Йорк тайме» сообщила, что
подавление свободомыслия привело к тому, что в учеб¬
ных заведениях стали запрещать информацию о деятель¬
ности Организации Объединенных Наций и ЮНЕСКО.
251
«В некоторых школах,— говорится в статье «Нью-Йорк
тайме»,— из-за громких протестов различных мелких
групп перестали использовать учебный материал, каса¬
ющийся ООН и ее специализированных органов. Боль¬
ше всего кричат о своем недовольстве самозванные уль¬
трапатриотические организации и отдельные критиче¬
ски настроенные личности. Эти группы и лица выдви¬
гают обвинение, что ООН и ее специализированное уч¬
реждение по вопросам образования — ЮНЕСКО — яв¬
ляются подрывными, что они заражены атеизмом и ком¬
мунизмом. Они утверждают, что ЮНЕСКО ведет пропа¬
ганду за создание мирового правительства и заставляет
пересматривать учебники с целью подорвать принцип
национализма».
Полемика по этому поводу в преподавательских кру¬
гах развернулась особенно остро в Лос-Анжелесе, где
ультраконсервативная клика сбила с толку обществен¬
ность, высказав мнение, что ЮНЕСКО ни больше, ни
меньше, как заговорщическая организация, замышля¬
ющая создание мирового советского правительства.
В 1953 году атмосфера так накалилась, что Управление
по вопросам просвещения города Нью-Йорка отказа¬
лось от субсидий в 335 тыс. долларов, которую выдавал
фонд Форда для содействия развитию образования на
подготовку учителей по специальной программе, только
из-за того, что фонд обвинили в излишнем «интернацио¬
нализме» и «левых» симпатиях.
Позже в том же году доктор О. Мередит Уилсон, сек¬
ретарь фонда, заявил: «Даже в области образования
умный человек вызывает теперь подозрение. Если он не
соглашается во всем следовать установленным образ¬
цам, его тут же заклеймят как пустозвона и сторонника
идеи «мирового треста» Рузвельта. Бизнесмены и пред¬
приниматели болтают о важности ученых степеней и в
то же время стыдятся носить свои университетские
значки».
Уже Закон об иммиграции Маккарена — Уолтера
1952 года официально закрепил теперешнее подозритель¬
ное отношение к интеллигентам и к высшему образова¬
нию вообще, введя ограничение на въезд в США для
преподавателей-иностранцев, тогда как раньше, на про¬
тяжении четверти века, они могли свободно въезжать в
страну. Воспользовавшись этим, за период с 1925 по
252
1948 год в Соединенные Штаты эмигрировало 2869 препо¬
давателей. Эта привилегия распространялась также и на
священников, за этот же период времени их переехало
в Америку 8364 человека. В законе 1952 года специаль¬
ная статья, касающаяся священников, была сохранена, в
го время как оговорка относительно преподавателей
была отменена.
Другим печальным знамением времени для тех, кто
стремится к настоящему образованию, была брошюра
«Итак, вы хотите найти работу получше», которую с
1948 по конец 1954 года распространяла среди своих
служащих компания «Сокони вакуум ойл». Эта брошюра
давала молодым людям, только что окончившим кол¬
ледж, советы, как преуспеть, и подчеркивала следую¬
щее: «Ваши взгляды могут причинить Вам много не¬
приятностей. Поэтому старайтесь, чтобы они были у Вас
всегда консервативными. Всяких там «измов» лучше и
не касаться. Современные предприниматели, естественно,
относятся с неодобрением к рьяным радикалам или даже
умеренно розовым. С другой стороны... таких предприя¬
тий, которые пытались бы навязать своим служащим
политические взгляды, очень мало». «
Однако, после того как «Дейли принстониен» (сту¬
денческая газета Принстонского университета) резко
раскритиковала это заявление, компания «Сокони ва¬
куум ойл» изъяла его из брошюры.
В 1954 году стремление к перестраховке в учебных
заведениях обнажилось во всей своей полноте; началь¬
ство академий в Вест-Пойнте и Аннаполисе запретило
кадетам и соответственно гардемаринам принимать уча¬
стие в студенческих дискуссиях на тему: «Должны ли
Соединенные Штаты признать Китайскую Народную
Республику?» Представитель армейского командования
в Вашингтоне заявил: «Политика Военного министер¬
ства состоит в том, чтобы не допускать среди кадетов
Военной академии Соединенных Штатов обсуждения
таких спорных вопросов, по которым политика государ¬
ства уже определена».
А командование военно-морского флота заявило, что
если бы кадетам Аннаполиса было разрешено выступить
в пользу признания Соединенными Штатами коммуни¬
стического Китая, это было бы равносильно поддержке
«коммунистической философии и партийной линии».
253
Представитель командования военно-морского флота
добавил: «Из молодых людей — слушателей академии
мы готовим морских офицеров, а споры о коммунистиче¬
ской доктрине могут создать у них неправильные взгля¬
ды и одновременно дать в руки «красным» мощное про¬
пагандистское оружие».
Однако президент Эйзенхауэр, выступая на пресс-
конференции, недвусмысленно заявил, что он не согла¬
сен с решениями начальников Вест-Пойнта и Аннаполиса
и предоставил бы самим кадетам решить этот вопрос.
Роанокский колледж штата Виргиния во время дис¬
куссии на тему о необходимости признания красного
Китая Соединенными Штатами отказался выставить груп¬
пу студентов для защиты этого тезиса. Ответственный
за студенческие дискуссии в Роанокском колледже объ¬
яснил, что руководство колледжа опасается, как бы сту¬
дентов, которые примут участие в дискуссии, впослед¬
ствии не подвергли расследованию. Один из участников
дискуссии в Роаноке заявил, что не хочет рисковать, по¬
тому что при поступлении на государственную службу
все это ему могут «припомнить». В штате Небраска три
государственных педагогических колледжа также отка¬
зались от этой темы для дискуссии.
Нарушения студенческих свобод не ограничиваются
наступлением на свободу мнений. В 1954 году Министер¬
ство обороны США обрушило удар на студентов кол¬
леджей и университетов, потребовав от всех проходящих
внестроевую подготовку офицеров запаса на специаль¬
ных курсах принятия особой присяги в лояльности. Это
новое постановление обязывало каждого занимающегося
на курсах перечислить те организации из так называе¬
мого списка подрывных организаций министра юстиции
США, членом которых он состоял или состоит, собрания
которых он посещал или в деятельности которых прини¬
мал участие, литературу которых он распространял или
«с которыми он соприкасался или был связан... каким-
либо образом».
Студент, признавшийся в своих связях с подобными
организациями, не мог быть официально зачислен на
курсы вневойсковой подготовки офицеров резерва, но
мог принимать участие в занятиях неофициально. Это
означало, что ему запрещалось пользоваться необходи¬
мыми учебниками и учебными пособиями, а также но¬
254
сить форму во время занятий. Кроме того, его подвер¬
гали унизительной процедуре, заставляя маршировать
отдельно от всех или с такими же бесправными, как ион.
Благодаря многочисленным протестам против приня¬
тия присяги в лояльности Министерство обороны в ап¬
реле 1955 года частично сдало свои позиции. Было
объявлено, что в будущем эта особая присяга в лояльно¬
сти будет оставлена в силе лишь для слушателей млад¬
ших и старших курсов вневойсковой подготовки офице¬
ров резерва армии и ВВС, так как последние уже
достигли определенной ступени в своем образовании, а
также для студентов, проходящих вневойсковую подго¬
товку военно-морских офицеров резерва. Для всех ос¬
тальных офицеров, проходящих вневойсковую подго¬
товку, обязательной будет обычная присяга: «Я торжест¬
венно клянусь (или подтверждаю), что буду поддержи¬
вать и защищать Конституцию Соединенных Штатов от
всех врагов, внутренних и внешних; что я буду предан
и верен ей; и принимаю это обязательство добровольно,
без каких-либо мысленных намерений уклониться от со¬
блюдения закона, и да поможет мне бог».
Бичом нынешней системы образования в США яв¬
ляется то, что преподаватели и студенты боятся —
и справедливо боятся — правительственных агентов, за¬
сланных на факультеты с целью брать на заметку вся¬
кого, кто придерживается неортодоксальных взглядов.
В 1943 году, когда я работал в Корнельском универси¬
тете и руководил отделением углубленного изучения со¬
временной русской цивилизации, один из самых талант¬
ливых и обаятельных студентов оказался правительст¬
венным агентом, который регулярно сообщал в Ва¬
шингтон о том, что говорилось на лекциях и дискуссиях.
Этот человек произвел настолько сильное впечатление
на руководство университета, что ему предложили
остаться на год работать младшим преподавателем.
В 1953 году декан факультета журналистики Колум¬
бийского университета Карл В. Аккерман, горячо возра¬
жая против таких методов шпионажа со стороны ФБР,
Центрального разведывательного агентства, Управления
секретной службы и Управления гражданской службы,
в частности, заявил: «Практическая задача, стоящая се¬
годня перед деканами, профессорами, преподавателями
и студентами, состоит в том, чтобы обеспечить политиче¬
255
скую свободу обсуждать общественные проблемы в ауди¬
тории, за обедом или во время студенческой дискуссии,
не боясь, что кто-то может записать твои высказывания,
подвергнуть их тайному расследованию и на этом осно¬
вании дать возможность государственному чиновнику
или будущему нанимателю тайно обвинить и осудить
человека».
Вообще с учителями в США обращаются сегодня, как
с гражданами второго сорта, лояльность которых счи¬
тается настолько ненадежной, что необходимо сохранять
строгий контроль над их мыслями и принимать специаль¬
ные законы, ограждающие от них общество. Более
20 штатов провели специальные законы, требующие от
учителей в государственных школах и колледжах приня¬
тия присяги в лояльности. Многие из этих законов тре¬
буют увольнения всякого преподавателя, связанного с
организацией, внесенной в черный список министра
юстиции США.
Законодатели, государственные чиновники и админи¬
страция учебных заведений все более откровенно стано¬
вятся на сторону такой точки зрения: «Остерегайтесь
учителя! Он почти наверняка сомнительная личность;
возможно, он пытается тайком сбить вашего ребенка с
правильного пути коммунистической пропагандой и
тайно занимается подрывной деятельностью в классе.
Больше всего следите за учителями и немедленно сооб¬
щайте властям об их подозрительном поведении, разго¬
ворах или связях».
Я на себе испытал подобное отношение, поскольку
делались многочисленные попытки убедить руководство
Колумбийского университета в необходимости уволить
меня с должности лектора по философии. В 1952 году,
например, когда я баллотировался в Сенат США от Аме¬
риканской рабочей партии, «Нью-лидер», величающий
себя «либеральным» журналом, напечатал передовицу,
в которой резко нападал на меня как на коммуниста и
призывал Дуайта Эйзенхауэра, бывшего в то время рек¬
тором университета, помочь мне «начать новую полити¬
ческую жизнь, не обремененную работой в «капитали¬
стическом» университете». В 1953 году газета «Каунтер-
эттэк» подхватила этот вопль и посвятила весь свой
номер от 15 мая перечислению моих многочисленных
«подрывных» статей, речей и связей. Она призывала
256
своих читателей во имя «спасения университетских сво¬
бод» писать письма ректору Колумбийского университета
Грейсону Л. Кирку, требуя моего увольнения. Однако,
судя по всему, это не произвело никакого впечатления
на руководство Колумбийского университета.
В 1950 году сверхподозрительный ректорат Калифор¬
нийского университета затеял самую возмутительную за¬
варуху, когда-либо имевшую место в истории академи¬
ческого мира. Ректорат неожиданно потребовал, чтобы
все преподаватели и другие должностные лица в универ¬
ситете под присягой дали особую клятву в том, что они
не являются коммунистами. Это требование вызвало ши¬
рокое возмущение, и 30 преподавателей отказались по¬
ставить под ней свою подпись. Через год апелляционный
суд Калифюрнии вынес решение о том, что эта клятва не
имеет законной силы, так как новым законом, актом Ле-
веринга \ для преподавателя штата предусмотрены при¬
сяги в лояльности. Верховный суд Калифорнии поддер¬
жал это решение.
Тем временем в университете продолжалась борьба
между принципиальными профессорами и начальством,
действовавшим диктаторскими методами. Еще до того,
как суд объявил особую клятву в лояльности незакон¬
ной, 26 преподавателей были уволены из университета,
37 ушли в знак протеста, в результате чего по 55 разде¬
лам программы были прекращены занятия. За это же
время 47 преподавателей отказались от предложения
работать в этом университете.
Это событие, получившее широкую огласку, о чем
позаботились обе стороны, выросло до размеров обще¬
государственной проблемы и всколыхнуло педагогов
всей страны. Среди тех, кто выступил с публичным про¬
тестом против позиции, на которую встал Калифорний¬
ский университет, были 292 преподавателя из Принстон¬
ского университета, во главе с профессором истории
доктором Гордоном А. Крэйгом, 50 преподавателей Ко¬
лумбийского университета, во главе с профессором
философии доктором Джоном X. Рэндоллом младшим, и
все 12 профессоров Института фундаментальных иссле¬
дований, включая Альберта Эйнштейна и Дж. Роберта
Оппенгеймера.
1 См. главу 8.
257
В 1953 году законодательное собрание Калифорнии,
неудовлетворенное актом Леверинга, приняло два новых
закона о присягах для (преподавателей. Первый — закон
Дилворта—требует, чтобы все работники государствен¬
ных школ под страхом увольнения отвечали на вопро¬
сы, задаваемые любой официальной организацией отно¬
сительно их политических убеждений и связей. Вто¬
рой — закон Лакела — требует того же от всех государ¬
ственных служащих. Ответы, которые, согласно обоим
законам, должен дать опрашиваемый, сводятся к тому,
был ли он или является в настоящее время членом
коммунистической партии. Возмутительный пример в
этом отношении — дело профессора Гарри К. Стейн-
меца, который в течение 23 лет преподавал психологию
в колледже штата в Сан-Диего и был уволен в 1954 году
на основании закона Лакела за отказ отвечать на во¬
просы о своих политических убеждениях. После того как
Верховный суд Калифорнии подтвердил решение о*б его
увольнении, профессор подал жалобу в Верховный суд
США.
Одной из наиболее тревожных форм наступления на
университетские свободы являются анонимные письма,
которыми во многих местностях перепуганные фанатики
или просто любители совать нос в чужие дела завали¬
вают начальство и директоров местных школ и школь¬
ные советы. Письма эти, содержащие порочащие и не¬
подтвержденные сведения о преподавателях, иногда
исходят от чиновников штата или федерального прави¬
тельства. Как сообщала газета «Денвер пост» в серии
актуальных статей на тему «Безликие осведомители в
наших школах», с 1952 по 1954 год на основании таких
сомнительных и ничего не стоящих сведений по крайней
мере 1000 преподавателей государственных школ и кол¬
леджей во всех штатах были внесены в список лиц, по¬
дозреваемых в нелояльности и подрывных действиях.
«Денвер пост» писала: «Самым примечательным во
всей этой кампании против подрывной деятельности в
школах является тот факт, что в громадном большин¬
стве случаев осведомители и обвинители наотрез отказы¬
ваются от очной ставки с обвиненным и не желают пуб¬
лично выступить и подтвердить свои обвинения убеди¬
тельными уликами или доказательствами».
Профессиональный осведомитель и правительствен¬
258
ный свидетель X. Матусоу в своей книге «Лжесвидетель»
рассказывает, как Управление по вопросам просвещения
города Нью-Йорка в 1952 году пригласило его на десять
дней поработать «консультантом», с тем чтобы выявить
коммунистов в государственных школах города. В книге
приводится письмо директора школьного управления
города Нью-Йорка Уильямса Янсена, адресованное Мату¬
соу, где говорится: «Может быть, в Вашем распоряже¬
нии имеются сведения о том, кто из преподавателей
Нью-Йорка состоит <в коммунистической партии; эти све¬
дения были бы для нас чрезвычайно ценны». В книге
приводится также письмо Сола Москова, адвоката
школьного Управления по расследованию коммунисти'
ческой деятельности в школах города. Нью-Йорка. Мос-
ков утверждает: «Я узнал, что Харви М. Матусоу распо¬
лагает важными сведениями, которые могут быть с успе¬
хом использованы Управлением по вопросам просвеще¬
ния». Позже при встречах с Московом Матусоу сообщил
ему ложные сведения о коммунистических связях ряда
преподавателей.
Тот факт, что высшие школьные власти города Нью-
Йорка прибегли к услугам осведомителя Матусоу, кото¬
рый впоследствии сам признался в лжесвидетельстве,
ярко демонстрирует всю неприглядность «охоты на
ведьм» в области образования.
В марте 1953 года Ричард Е. Комбз — главный адво¬
кат комиссии сената штата Калифорния по расследо¬
ванию антиамериканской деятельности — хвастался пе¬
ред комиссией Дженнера, что работа его комиссии за
один год привела к отстранению около 100 преподавате¬
лей от работы в колледжах и университетах Калифор¬
нии.
Комбз с удовлетворением отзывается о сотрудниче¬
стве администрации учебных заведений: «Комиссия
сочла целесообразным указать администрации универси¬
тетов на необходимость, особенно в крупных учебных
заведениях, нанимать на постоянную работу людей,
имеющих опыт борьбы с коммунистической деятель¬
ностью, бывших агентов ФБР, бывших военных и мор¬
ских разведчиков. Этому совету последовали. В боль¬
шинстве колледжей и университетов Калифорнии эти
люди работают уже с июня прошлого года. Они поддер¬
живают связь с нашей комиссией».
259
Помимо ©сяких неприятностей такого рода, учителям
вот уже несколько лет приходится подвергаться грозным
расследованиям со стороны комиссий Конгресса. Когда
учителя отказывались отвечать на вопросы расследова¬
телей из Сената или Палаты представителей, касающиеся
их политических убеждений или связей, и, ссылаясь на
Первую и Пятую поправки к конституции, осуществляли
свои конституционные права, то их, как правило, уволь¬
няли из колледжа, школы или университета в дисципли¬
нарном порядке. Лишь немногие учебные заведения
твердо встали на защиту прав своих преподавателей.
Один из наиболее почитаемых педагогов Америки —
Ральф Бартон Перри, заслуженный профессор филосо¬
фии в Гарвардском университете,— решительно высту¬
пил против практики автоматического увольнения из
колледжей и университетов сотрудников, имеющих не¬
приятности с комиссиями Конгресса. «Поступая таким
образом,— говорит он,— учебные заведения фактически
передают правительству свое право принимать на ра¬
боту и увольнять сотрудников. Отказ давать показа¬
ния — еще не основание для увольнения, даже если этого
достаточно для обвинения в неуважении к суду. Учеб¬
ное заведение должно принимать во внимание другие
соображения и выносить свои решения, руководствуясь
педагогическими интересами.
Нельзя превращать учебные заведения в орудие на¬
казания тех, кто оскорбил комиссию или против кого
она имеет порочащие, по ее мнению, сведения... Учебные
заведения должны иметь право самостоятельно нанимать
и увольнять персонал. Их долг сопротивляться всякому
«нажиму» независимо от того, исходит ли он от комис¬
сий Конгресса, населения или их собственных питомцев».
Преподавателю, которого увольняли в результате
расследования его деятельности в комиссии Конгресса,
как правило, не могли предъявить обвинения в профес¬
сиональной некомпетентности или в нарушении школь¬
ных правил, выразившемся в попытке привить своим
ученикам какие-либо политические идеи. Комиссиям
Конгресса в редких случаях удавалось обнаружить
факты, указывающие на такое преступление. Тем не
менее члены комиссии так задают вопросы, будто они
уверены в политических преступлениях, подрывной дея¬
тельности или открытой государственной измене допр а -
260
шиваемого; а потому уважающие себя преподаватели,
часто ссылаясь на какую-нибудь из статей Билля о пра¬
вах, отказывались отвечать на подобные провокацион¬
ные вопросы.
Характеризуя настроения, преобладающие среди
учителей, доктор Роберт М. Хатчинз пишет в журнале
«Лук»: «Уиттэйкер Чеймберс и профессор Сидни Хук из
Нью-Йоркского университета, объявившие себя привер¬
женцами университетских свобод, говорят: «Не беспо¬
койтесь, уволили-то ведь всего несколько преподавате¬
лей». Разве это главное? Дело не <в том, сколько препо¬
давателей уволено, а в том, сколько преподавателей
предполагает, что их уволят и по каким причинам. Больше
. того, учителя боятся не только увольнения, они боятся
неприятностей, которые могут впоследствии повредить
их карьере и положению в обществе. Не обязательно
уволить много учителей, чтобы запугать всех. Сейчас же
все, кто занимается педагогической деятельностью в
Соединенных Штатах, запуганы».
Рассмотрим теперь случай, типичный для «охоты на
ведьм» в области образования, который произошел во
время заседания Комиссии Палаты представителей по
расследованию антиамериканской деятельности в Фила¬
дельфии в 1953 и 1954 годах. Осенью 1953 года в эту
комиссию, объявившую своей целью расследование
«подрывной деятельности» в области образования, было
вызвано значительное число преподавателей государ¬
ственных школ Филадельфии.
Из 33 человек, представших перед комиссией в Фила¬
дельфии и Вашингтоне, 32 сослались на Пятую поправку
к конституции, а один — на Первую поправку и отказа¬
лись отвечать на вопросы, которые касались их прошлой
деятельности и связей в период с 1939 по 1950 год. Ин¬
спектор школ Филадельфии Луис П. Хойер, со своей сто¬
роны, задал этим учителям аналогичные вопросы, на ко¬
торые они вообще не ответили.
Хойер отстранил от должности 30 из 33 преподавате¬
лей, представших перед Комиссией по расследованию
антиамериканской деятельности. Школьный совет под¬
держал обвинения против 26 человек и уволил их. Все
26 педагогов до вызова в комиссию считались директо¬
рами школ, вполне «удовлетворяющими всем требова¬
ниям». Эта оценка основывалась на их личных качествах,
261
степени подготовки, педагогических способностях и отно¬
шении к ним учеников. Ясно, что эти 26 человек были
уволены в первую очередь за отказ пойти навстречу ко¬
миссии Конгресса, которая нарушала их конституцион¬
ные права.
Одной из пострадавших, которая, сославшись на Пер¬
вую поправку к конституции, отказалась отвечать на во¬
просы Комиссии по расследованию антиамериканской
деятельности, была учительница-негритянка Голди
Е. Уотсон, которая преподавала в школах Филадельфии
в течение 23 лет и всегда считалась опытным педагогом.
В Управлении по вопросам просвещения она рассказала,
как два представителя Комиссии по расследованию
антиамериканской деятельности, некие Фуосс и Макки-
лип, пришли к ней домой побеседовать. Они сказали ей,
что все будет в порядке и что комиссия ее даже не вы¬
зовет, если она согласится «помочь» комиссии. Когда
она спросила, что это означает, Фуосс объяснил: «Вы
назовете нам имена коммунистов».
Затем Фуосс звонил ей несколько раз по телефону и
обещал оградить от неприятностей на работе и даже
повысить по службе, если только она согласится «по¬
мочь» комиссии. Уотсон заявила в управлении: «Я не
могла этого сделать. Я бы очень низко упала в собствен¬
ных глазах, если бы позволила себе стать провокатором
и осведомителем только потому, что на меня донесли.
Я не стану этого делать. Я не могла бы продолжать
работать при таких обстоятельствах... потому что для
меня участие в этой инквизиции... означало бы неверие
в конституцию».
На этом же заседании Управления по вопросам про¬
свещения инспектор школ Хойер объяснил, почему вдруг
Уотсон — учительница с 23-летним стажем — оказалась
негодным педагогом: «В анкете штата для определения
квалификации учителей имеется ряд пунктов, по кото¬
рым можно судить о компетентности и некомпетентности
преподавателя. Я обнаружил, что преподавательница не
удовлетворяла трем из этих требований:
«Во-первых, требованию гражданской ответственно¬
сти. Я считаю, что Уотсон продемонстрировала чрезвы¬
чайно неудовлетворительное понимание гражданской
ответственности перед представителями комиссии Кон¬
гресса. Я считаю, что долг любого гражданина... и...
262
особенно долг учителя — помочь органу Конгресса.
Этого Уотсон не сделала. Я, следовательно, считаю ее
некомпетентной и не удовлетворяющей требованиям в
плане гражданской ответственности.
Кроме того, я считаю ее взгляды чрезвычайно оши¬
бочными... Это второй пункт в анкете. И не удовлетво¬
ряет она данному требованию в связи с той позицией,
которую она заняла.
Я отметил также пункт о мировоззрении и идеалах
учителя, особенно об идеалах, так как Уотсон показала
в комиссии, что ее идеалы и представления о долге и
ответственности американского гражданина чрезвычайно
неудовлетворительны».
Уотсон не только потеряла работу. Позже она была
вызвана Палатой представителей в суд и осуждена за
неуважение к Конгрессу. Она одна из тех немногих учи¬
телей Америки, которые рискнули на год сесть в тюрьму,
но не отказались прибегнуть к Первой поправке к кон¬
ституции, поставив тем самым под сомнение в суде пра¬
вомочие комиссии Конгресса. И она намерена не отсту¬
пать от своей позиции, даже если дело дойдет до Вер¬
ховного суда США.
За последние годы учителя во многих городах Со¬
единенных Штатов подверглись тем же печальным испы¬
таниям, что и школьные учителя Филадельфии. Город
Нью-Йорк, который, казалось бы, должен возглавлять
борьбу за университетские свободы, поступил как раз на¬
оборот в отношении учителей государственных школ и кол¬
леджей. Так, нью-йоркское Управление по вопросам про¬
свещения и Управление по вопросам высшего образова¬
ния фактически направили острие проводимой в мас¬
штабе всей страны «охоты на ведьм» против учителей и
за 6 лет, с 1950 по 1955 год, удалили тем или иным спо¬
собом из учебных заведений города более 250 педагогов.
В настоящее время в Верховном суде США нахо¬
дится на рассмотрении дело доктора Гарри Слочауэра,
который в 1952 году был уволен с должности адъюнкт-
профессора немецкого языка и литературы в Бруклин¬
ском колледже за ссылку на Пятую поправку к консти¬
туции перед комиссией Дженнера.
«Реакционная тенденция» в учебных заведениях
Нью-Йорка впервые проявилась 16 лет назад, в 1940 году,
когда Бертрана Рассела, одного из наиболее выдающих¬
263
ся мыслителей Англии, вынудили покинуть кафедру фи¬
лософии в городском колледже Нью-Йорка. Группа
критиканов, возглавляемая епископом Уильямом Т. Мэн¬
нингом, потребовала, чтобы Рассел был отстранен по
той причине, что его книги «распутны, непристойны, чув¬
ственны, сладострастны, эротичны, атеистичны, непочти¬
тельны, ограниченны, неправдивы и лишены моральной
основы».
Городской колледж и Управление по вопросам выс¬
шего образования отстаивали сохранение за ним этой
должности. Но* мэр Фиорелло X. Ла Гардия, рьяно
отстаивавший либеральные взгляды по большинству во¬
просов, вычеркнул из городского бюджета средства,
предназначенные на оплату должности Рассела, и муни¬
ципальный советник В. С. Чэнлер отказался рассмотреть
апелляцию на решение низшей судебной инстанции, ан¬
нулировавшей должность Рассела.
Политика подавления свободы, проводимая в городе
Нью-Йорке, достигла своего апогея в 1955 году. В это
время Управление по вопросам просвещения.через 3 года
после того, как оно наняло «прославившегося» осведо¬
мителя Харви Матусоу, приняло резолюцию (7 голосами
против 1), уполномачивавшую инспектора школ «требо¬
вать» от учителей сведений об их коллегах. Те, кто отка¬
зывался, подлежали увольнению за «недостойное поведе¬
ние и неподчинение». Это было первым шагом подобного
рода, предпринятым общественным органом Соединен¬
ных Штатов. Американский союз борьбы за гражданские
свободы выступил против этой резолюции на том основа¬
нии, что «вопросы, касающиеся взглядов и связей пре¬
подавателя, не должны считаться законными, потому что
они неизбежно подавляют то чувство свободы, которое
является основой учебного процесса».
В сентябре 1955 года Управление по вопросам просве¬
щения отстранило от должности 3 преподавателей
школы, школьного секретаря и директора за отказ до¬
нести на своих знакомых. Чем окончатся эти дела, еще
не известно.
Штат Нью-Йорк, который за время губернаторства
Альфреда Е. Смита, Франклина Д. Рузвельта и Герберта
Г. Лемана. прославившийся своим либерализмом, ска¬
тился до уровня города Нью-Йорка: в 1949 году законо¬
дательное собрание штата приняло закон Файнберга (см.
264
главу 8), направленный на выявление и изгнание всех
«подрывных элементов» из государственных школ. На
основании этого разбойничьего закона в каждом из
2536 школьных округов назначается специальный чинов¬
ник-расследователь, который должен ежегодно представ¬
лять школьному совету «письменный отчет о каждом
преподавателе или сотруднике. В этом отчете должно
быть указано, имеются ли доказательства подрывной
деятельности того или иного сотрудника или нет».
Судья Дуглас в своем особом мнении по поводу
решения Верховного суда США, объявившего закон
Файнберга соответствующим конституции, указывает на
вредные последствия этого закона: «Уже одна угроза
подобной процедуры наверняка развяжет руки гоните¬
лям университетских свобод. Заблуждения молодости,
неправильно избранные цели, ошибочные побуждения —
все это, уже давно забытое, вдруг начинает преследо¬
вать вас. Любая организация, защищающая либераль¬
ные цели, любая организованная группа, восставшая
против истерии, любой комитет, решившийся поддер¬
жать непопулярную программу,— все берутся на подо¬
зрение...
Этот закон неизбежно превратит школьную систему
в организацию шпионажа. Придется составлять регуляр¬
ные отчеты о лояльности учителей. Директора станут
шпионами; учащиеся, родители и вообще все жители
станут осведомителями. Услышав какой-нибудь намек на
нелояльность, каждый теперь будет настораживать уши.
Предубеждения людей начинают играть главенствующую
роль, помогая выявлять нелояльных. Это — необычная
форма контроля над компетентностью учителя. Подоб¬
ная система предусматривает выискивание скрытого
смысла в высказываниях преподавателя.
Что означала ссылка педагога-искусствоведа на со¬
циализм? Почему преподаватель истории так открыто
враждебен к франкистской Испании? Кто слышал рево¬
люционные нотки при разборе преподавателем англий¬
ского языка романа «Гроздья гнева»? Что кроется за
восхищением советским прогрессом в металлургии, кото¬
рое выражал преподаватель химии? А сомнение
учителя в благоразумности войны в Корее? Не свиде¬
тельствует ли это о его «подрывных» взглядах?
265
То, что происходит, когда в стране действует подоб¬
ный закон, типично для полицейского государства. Учи¬
теля находятся под постоянным наблюдением; их прош¬
лое прощупывается в поисках фактов нелояльного пове¬
дения; в их высказываниях ищут намеки на опасные
мысли. Над классными комнатами навис мрак... Любо¬
знательность уступила место косности и догматизму. Все
шире проводится своя «партийная линия», не менее опас¬
ная, чем «партийная линия» коммунистов. Это «партий¬
ная линия» ортодоксальных взглядов, общепринятых
мыслей, установившегося подхода к тем или иным во¬
просам. Ни одну проблему уже нельзя исследовать, не
опасаясь, как бы это не обратилось против тебя. Страх
завладел аудиториями. Учитель больше не поощряет
смелых мыслей. Вместо этого он становится передатчи¬
ком безопасных и безобидных сведений».
Верховный судья Блэк, соглашаясь с особым мнением
судьи Дугласа, в частности, заявил: «Это еще один из
тех быстро наслаивающихся один на другой законов, ко¬
торые объявляют опасным — на этот раз для учите¬
лей— думать или говорить что-либо, кроме того, что
одобряется в настоящий момент случайным большин¬
ством. В основном же эти законы покоятся на убежде¬
нии, что правительство должно контролировать и огра¬
ничивать приток мыслей в головы людей. Проводя та¬
кую политику, правительство стремится к тому, чтобы
формировать людей по шаблону...
Конституция не дает права государственным служа¬
щим выбирать то, о чем людям разрешается думать, под¬
вергать цензуре общественные взгляды, которые можно
высказывать, или выбирать лиц или группы, с которыми
можно общаться. Государственные служащие с такими
полномочиями — не слуги общества, они его хозяева».
Учебные заведения штатов и муниципалитетов, ко¬
нечно, сильнее испытывают на себе политическое влия¬
ние, чем частные, и скорее подпадают под действие реп¬
рессивного законодательства, вроде закона Файнберга
и законов штатов, требующих присяги в лояльности от
учителей или всех служащих штата. Это является глав¬
ной причиной того, что очень немногие колледжи и уни¬
верситеты Америки заняли принципиальную позицию
перед лицом усиливающегося гнета. Это такие частные
266
учебные заведения, как университеты Амхерста, Колум-
бийский, Гарвардский, Сары Лоуренс, Смита и Чикаг¬
ский университет.
Как выпускник Гарвардского университета, я гордил¬
ся тем, что.ректор Натан М. Пьюзи и администрация
моей alma mater не проявили готовности уступить тре¬
бованиям сенатора Джозефа Маккарти, настаивавшего
на увольнении двух преподавателей: доктора Венделла
Т. Фэрри, адъюнкт-профессора физики, и аспиранта
Леона Дж. Камина, отказавшихся в 1953 году на осно¬
вании Пятой поправки к конституции отвечать на во¬
просы постоянного подкомитета Сената по расследова¬
ниям. Маккарти был разъярен позицией Гарвардского
университета. Он заявил, что университет является «на¬
стоящим привилегированным убежищем» для так назы¬
ваемых «коммунистов, прибегающих к Пятой поправке»,
и сказал нью-йоркскому преподавателю, сославшемуся
на эту поправку: «Получите рекомендательное письмо
от вашей коммунистической ячейки — и Пьюзи даст вам
работу». Наряду с этим сенатор грозил, что представит
Конгрессу законопроект, который аннулирует освобож¬
дение от налогов на пожертвование тех учебных заведе¬
ний, которые принимают на работу «коммунистов, при¬
бегающих к Пятой поправке».
Когда комиссия Маккарти снова вызвала Фэрри и
Камина для дачи показаний в 1954 году, оба сослались
теперь уже на Первую поправку вместо Пятой, отказав¬
шись стать осведомителями и отвечать на вопросы, ка¬
сающиеся не их самих, а других лиц. За это в декабре
1954 года они были обвинены в неуважении к Конгрессу.
Камин к тому времени уже уехал из Гарварда, чтобы
заняться исследовательской работой в Университете Мак¬
гилла в Монреале, но доктор Фэрри оставался на своей
прежней должности. Уже после того, как Фэрри был об¬
винен, ректор университета Пьюзи выступил с публич¬
ным заявлением о том, что университет тем не менее
оставляет его в качестве преподавателя.
Еще в 1949 году руководство Гарвардского универ¬
ситета продемонстрировало свою принципиальность, от¬
клонив в недвусмысленных выражениях жалобу Фрэнка
Б. Обера, выпускника факультета права Гарвардского
университета и автора жестокого закона Обера в штате
267
Мэриленд1. Обер отказался сделать пожертвование в
фонд факультета права потому, что университет продол¬
жал держать на работе двух преподавателей, которые,
как он заявил, были виновны «в оказании помощи и
поддержки коммунизму». Речь шла о докторе Джоне
Чиарди — адъюнкт-профессоре английского языка, кото¬
рый выступил против закона Обера на митинге прогрес¬
сивной партии в Мэриленде, и докторе Харлоу Шэпли —
профессоре астрономии, который был председателем
конференции в защиту мира, состоявшейся в отеле
«Уолдорф-Астория» в Нью-Йорке.
Доктор Джеймз Б. Конант — ректор Гарвардского
университета с 1933 по 1953 год — лаконично ответил
Оберу, предоставив основное объяснение Гренвиллю
Кларку, известному адвокату и члену Гарвардской кор¬
порации юристов. Кларк ответил на обвинения Обера в
двух письмах и, в частности, написал следующее: «Вы
хотите, чтобы администрация «более тщательно следила
за тем, что делают ее профессора». Здесь Вы, очевидно,
хотите, чтобы наблюдение велось почти постоянно, то
есть днем и ночью, в каникулы и в сессию. Ибо, как Вы
говорите, «основное зло совершается за пределами ауди¬
тории», и «неблагоразумно закрывать глаза на такую
сверхпрограммную деятельность...
Для Гарвардского университета принять порядок,
который Вы предлагаете, значило бы отречься от самой
сущности того, на чем зиждется все в Гарварде, отка¬
заться от поисков истины свободным и не подвергаю¬
щимся принуждению коллективом студентов и препода¬
вателей. Тем самым мы осмеяли бы старые гарвардские
традиции свободы студентов, преподавателей... Гарвард,
как и любой другой крупный университет, существую¬
щий на частные средства, серьезно нуждается в деньгах.
Но Гарвард не примет пожертвований на условиях, ко¬
торые явно или завуалированно требуют от него предать
традиции свободы. Я снова подчеркиваю, что Ваш план
подразумевает разветвленную систему сыска и судебных
разбирательств... Вред, причиненный усилиями, необхо¬
димыми для выявления хотя бы одного тайного члена
партии, превзошел бы всякую возможную пользу».
Кларк ссылался и цитировал заявление покойного
1 См. главу 8.
268
ректора Гарвардскрго университета А. Лоуренса Лоуэл¬
ла, в котором тот, подводя итог 1916/17 учебному году,
коснулся вопроса об университетских свободах. Это
заявление, примечательное тем, что оно было сделано в
напряженной атмосфере первой мировой войны, пред¬
ставляет собой известную веху в деле развития универ¬
ситетских свобод в Америке. Я привожу его полностью:
«Хотя это может нанести вред репутации учебного
заведения, протесты против ограничения того, что про¬
фессора могут сказать как обычные граждане, пред¬
ставляются мне куда более серьезными, чем тот вред,
который они причинят, если их оставить в покое. Во-пер¬
вых, ограничения, налагаемые на преподавателя универ¬
ситета и не обязательные для представителей других
профессий: юристов, физиков, инженеров и т. д.,— пока¬
зались бы им унизительными и вызвали чувство раз¬
дражения. Принимая кафедру на таких условиях,
человеку пришлось бы пожертвовать частью своей сво¬
боды; его высказывания представлялись бы на суд чле¬
нов опекунского совета, и он перестал бы быть свобод¬
ным гражданином. Адвокат, физик и инженер могут
высказывать любые суждения по вопросу о протекцио¬
нистских тарифах, а разве профессор астрономии4 не
волен поступать так же?. Такой курс привел бы к серьез¬
ному разочарованию некоторых талантливых людей в
карьере ученого. Университетские свободы здесь ни при
чем, это вопрос личной свободы от принуждения, но он,
несомненно, затрагивает достоинство ученого.
С точки зрения преподавателя, это главное возраже¬
ние против ограничения свободы слова. Существует дру¬
гое, не менее важное возражение — с точки зрения са¬
мого учебного заведения. Если руководство колледжа
или университета подвергает цензуре высказывание пре¬
подавателей, если оно не позволяет им говорить о том,
чего оно само не одобряет, значит, оно берет на себя
ответственность за то, что оно им позволяет говорить.
Это естественно и неизбежно. Но учебное заведение по¬
ступило бы очень опрометчиво, если бы приняло на себя
такую ответственность. Иногда считают, что во время вой¬
ны принципы приобретают другое значение, что руковод¬
ство вправе запрещать непатриотические высказывания,
которые наносят вред стране. Но проблема, существую¬
щая в мирное время, встает и в военное дремя. Если
269
руководство университета чувствует себя вправе огра¬
ничивать преподавателей, его долг поступать так, но
тогда на него ложится ответственность за все, что оно
допускает. Середины быть не может. Либо руководство
университета берет на себя всю ответственность, разре¬
шая своим преподавателям публично высказывать опре¬
деленные взгляды, либо оно не берет на себя вообще
никакой ответственности и представляет властям судить
о преподавателях, как и об остальных гражданах, в соот¬
ветствии с законами страны.
Хотя, по-моему, Гарвардский университет из всех уни¬
верситетов Соединенных Штатов имеет наилучшую
репутацию защитника университетских свобод, ректоры
Конант и Пьюзи сделали одну важную и неудачную ого¬
ворку в правилах Гарварда. Отражая нападки демаго¬
гов-инквизиторов, оба заявили, что не допустят, чтобы
член компартии преподавал в Гарвардском универси¬
тете, потому что, по словам Пьюзи, «он не обладает не¬
обходимой независимостью мысли и суждений».
Такая позиция представляет собой решающую уступ¬
ку инквизиторам, так как является отказом от основного
принципа оценки преподавателя — будь он левым, пра¬
вым или еще кем-нибудь по своим убеждениям—соот¬
ветственно его индивидуальной профессиональной ква¬
лификации; это лишь разновидность того неприемлемого
критерия, с которым подходят к членству преподавателя
в одной из непопулярных политических организаций. Этим
самым в академической жизни насаждается теория ответ¬
ственности за связи, а также развязываются руки «охот¬
никам на ведьм» среди американских учителей, то есть
то, что осуждают профессора Конант и Пьюзи.
Коль скоро мы считаем, что члены коммунистической
партии ipso facto 1 не могут преподавать в американских
учебных заведениях, тем самым мы пускаем в ход инкви¬
зиторскую машину, которая призвана выявить всех препо¬
давателей-коммунистов — явных или тайных. Эта безум¬
ная затея распространится затем на более широкие круги
и неизбежно поведет к расследованию так называемых
попутчиков или лиц, которые могут или могли быть чле¬
нами организаций, занесенных в черные списки министра
юстиции США, а также прогрессивных и радикальных
1 В силу самого факта (лат.).
270
элементов, которые открыто высказывали свои убеждения,
и всех, о ком распространяются злобные сплетни. А это
непременно создаст атмосферу страха среди учителей.
То, что верховный судья Блэк говорит о государствен¬
ных чиновниках в области образования, превышающих
свои законные полномочия, относится также и к опеку¬
нам, ректорам и преподавателям, а также администрации
частных учебных заведений.
Университетские свободы в американских учебных за¬
ведениях означают, что не только Конгресс, согласно
Первой поправке к конституции, «не должен издавать ни
одного закона, ограничивающего свободу слова», но и ру¬
ководители школ, колледжей и университетов не должны
издавать правил или предпринимать какие-либо действия,
ограничивающие свободу мысли преподавателей, ученых
и учащихся.
Руководители учебных заведений нарушают этот
принцип университетских свобод, увольняют преподава¬
телей или оказывают на них давление из-за их полити¬
ческих или других убеждений, личных связей или при¬
надлежности к той или иной организации. Если фактами
доказано, что преподаватель недостаточно квалифициро¬
ван либо использовал аудиторию для пропаганды, мо¬
рально распущен или виновен в каком-либо другом серь¬
езном проступке,—такой преподаватель, безусловно, за¬
служивает увольнения.
Однако обвинения, выдвигаемые против мнимых под¬
рывных элементов в системе образования, сводятся про¬
сто-напросто к тому, что эти люди придерживаются за¬
претных убеждений или связаны или были связаны с
запрещенными организациями. Поскольку, как я указал,
«охота на ведьм» разворачивается с того момента, как от
преподавательской деятельности отстраняются члены ком¬
партии из-за их принадлежности к этой организации, раз¬
беремся, оправдана ли такая мера.
Основной аргумент, который выдвигают в пользу
автоматического увольнения коммунистов, заключается в
том, что члены американской коммунистической партии
связаны настолько строгой дисциплиной, заставляющей их
следовать «партийной линии» во всех сферах мышления и
деятельности, что они лишены подлинной свободы мысли
и, таким образом, непригодны к преподавательской дея¬
тельности. Второй аргумент заключается в том, что пре¬
271
подавателям-коммунистам приказано проповедовать ком¬
мунистические идеи, где только возможно, и соответствен¬
но внедрять коммунистическую пропаганду в свои лекции
и занятия. Эти доводы не выдерживают никакой критики.
Во-первых, американская компартия не может «заста¬
вить» своих членов делать что-либо, как это показало
большое количество людей, вышедших из этой организа¬
ции. Десятки тысяч мужчин и женщин вступили и вышли
из компартии с момента ее основания в 1919 году. Неиз¬
бежный вывод, сформулированный профессором Алексан¬
дром Майклджоном, сводится к следующему: «Они раз¬
деляют коммунистические убеждения не потому, что яв¬
ляются членами партии. Но они члены партии потому, что
разделяют коммунистические убеждения».
Когда тот или иной член партии принципиально не
согласен с этими убеждениями, он может выйти из пар¬
тии и действительно выходит. Уже один этот факт дока¬
зывает, что для члена коммунистической партии совер¬
шенно не обязательно отказываться от права на свободу
мысли.
Во-вторых, и это еще больше подкрепляет первый до¬
вод, все говорит за то, что человек, вступающий в комму¬
нистическую партию, сколь неразумным ни казался бы
этот шаг, может быть более независимым в своих сужде¬
ниях, чем обычный, непартийный человек. Конечно, лю¬
дей, поддерживающих в Америке коммунизм, никак
нельзя приравнять к тем, которые исповедуют безопасные
ортодоксальные взгляды, ибо это всегда ставило под
угрозу их общественную репутацию, гарантию получения
работы и личные связи.
Поэтому я должен согласиться со следующим утверж¬
дением профессора Майклджона: «Почему же тогда муж¬
чины и женщины с педагогическим образованием и склон¬
ностями вступают в партию? Некоторых, в силу «истерич¬
ности» их натуры, несомненно, привлекает возможность
приобрести дурную репутацию и связанные с этим силь¬
ные ощущения. Но для большинства ученых, как свиде¬
тельствуют факты, единственным движущим мотивом яв¬
ляется страстное желание следовать истине, куда бы она
ни вела их, независимо от того, какие это будет иметь
последствия для них самих и их семей».
В-третьих, в тех высказываниях против преподавате¬
лей-коммунистов, которые я привел, имеется существен¬
272
ный элемент политического предубеждения и явного лице-
• мерия. Ибо каждая церковь, каждая гражданская органи¬
зация и каждая политическая партия требуют от своих
членов соблюдения определенной дисциплины в том смыс¬
ле, что они должны придерживаться основных принципов
своей организации. Общество «Одюбон» 1 не потерпело бы
в своих рядах человека, который только тем и занимает¬
ся, что уничтожает птиц, так же как и Национальная ас¬
социация содействия прогрессу цветного населения не
приняла бы в свои ряды сторонника расовой сегрегации.
И хотя дисциплина в коммунистической партии необы¬
чайно сурова, такая же дисциплина соблюдается и рим¬
ской католической церковью, которая придерживается та¬
кой же всеобъемлющей, суровой и замкнутой философ¬
ской доктрины, как и коммунистическая партия.
Таким образом, принадлежность преподавателя к ор¬
ганизации, в той или иной мере требующей дисциплины
от своих членов, не является ни достаточным, ни вообще
каким-либо основанием для его увольнения. На деле пре-
подавателей-коммунистов в Америке увольняли не из-за
этого надуманного вопроса о дисциплине, а из-за того,
что они придерживались таких взглядов на политику и
экономику, которые не нравились университетским и
школьным властям. Эти власти, громко заявляющие о
своей приверженности свободе мысли, решительно подав¬
ляют эту свободу, если она имеет прогрессивную направ¬
ленность. Они хотят не только избавиться от всех комму¬
нистов и «попутчиков», но добиться еще и того, чтобы
преподаватели поддерживали систему «свободного пред¬
принимательства», крестовый поход против коммунизма и
ортодоксальные взгляды вообще. Это в полном смысле
слова «промывка мозгов», которой в случае неповинове¬
ния сопутствуют те или иные санкции.
Слышали ли вы когда-нибудь о том, чтобы препода¬
вателя уволили за поддержку капитализма, «холодной
войны» против Советской России, поддержку республи¬
канской партии или католической церкви? Хотя все
крупные педагоги рекомендуют изучать коммунизм в
школах и колледжах, они поясняют, что изучение это не
должно быть беспристрастным,— оно должно дискреди¬
тировать коммунизм, раскрывая его дурные стороны.
1 Известное общество охраны природы.— Прим, перев.
1 0 Корлис Ламонт
273
Власть предержащие в системе американского обра¬
зования пытаются установить, по словам верховного
судьи Дугласа, свою собственную «партийную линию»,
которой должен подчиняться преподаватель, и в то же
время всякого, кто следует левой «партийной линии», они
объявляют негодным для научной и исследовательской
работы.
В-четвертых, если говорить о том, что .преподаватели-
коммунисты занимаются пропагандой левых идей среди
своих учеников, то я не знаю ни одного случая увольне¬
ния преподавателя, попавшего в число «подрывных»,
которому такое обвинение было хотя бы предъявлено, не
говоря уже о том, чтобы доказано. Этот довод опять-
таки отдает лицемерием, ибо нет таких преподавателей,
коммунистов или некоммунистов, которые могли быть
настолько беспристрастны, что не привносили бы в свои
лекции личных мнений по спорным вопросам. Да такое
положение было бы и нежелательно, поскольку оно на¬
ложило бы стеснительные ограничения на свободу мысли
преподавателя в его лекциях и во время дискуссий.
Доктор Бродас Митчелл, профессор экономики в уни¬
верситете Ратджерса, метко оценил положение: «Педа¬
гоги, как и остальные смертные, действительно имеют
интеллектуальные и моральные обязательства и подхо¬
дят к ним, возможно, с большей осторожностью, чем
кто-либо другой. Если мы должны клеймить преподава¬
телей за их приверженность определенным философским,
политическим или религиозным убеждениям, приравни¬
вая это к умственной ограниченности и неуважению к
властям, то очередь к позорному столбу получится уж
очень длинная, и в ней мы обнаружим немало весьма
уважаемых лиц».
А вот против чего действительно нужно возражать,
так это против того, чтобы 1преподаватель превращал
свою аудиторию в послушный отголосок своих взглядов
или отказывался объективно освещать со всех сторон
спорные вопросы. Тогда его справедливо можно было бы
обвинить в пропаганде. Но слишком уж ничтожны дока¬
зательства того, что учителя-коммунисты в Америке так
поступают. Однако само отсутствие таких доказательств
породило новое обвинение: американские преподаватели-
коммунисты, мол, так дьявольски хитро ведут свою ко¬
274
варную пропаганду, что невинные ученики и даже бди¬
тельные директора не догадываются об этом.
Несмотря на различные соображения по поводу пре¬
подавателей-коммунистов, увольнения и гонения на них
и других учителей, известных своими левыми связями и
взглядами, продолжаются с неослабевающей силой.
Только немногие местные профсоюзы учителей, как, на¬
пример, Союз учителей города Нью-Йорка, Союз учите¬
лей города Филадельфии и Федерация учителей города
Лос-Анжелеса, остались на твердой принципиальной
позиции в вопросе об университетских свободах. Среди
всеамериканских профессиональных организаций, про¬
явивших твердость в этом вопросе, можно назвать такие,
как Американская ассоциация университетских препо¬
давателей, Американская ассоциация философов и Аме¬
риканская ассоциация психологов.
С другой стороны, широкое движение, направленное
на ограничение прав учителей, разжигалось и поощря¬
лось некоторыми крупными объединениями педагогов,
вроде Национальной ассоциации просвещения — наибо¬
лее могущественной школьной организации Соединен¬
ных Штатов, Ассоциации американских университетов,
состоящей из университетской администрации, и Амери¬
канской федерации преподавателей (входящей в Амери¬
канскую федерацию труда), которая объединяет школь¬
ных и университетских преподавателей. Все эти органи¬
зации считают, что коммунистам нет места в системе
образования Соединенных Штатов.
Однако среди всей этой шумихи по поводу коммуни¬
стов мы не должны забывать, что преподаватели, возра¬
жающие против ортодоксальности в любом виде, также
находятся в опасности. В то время как свобода препо¬
давания естественных наук сделала значительный шаг
вперед и законы против преподавания дарвинизма стали
мертвой буквой после знаменитого суда над учителем
Джоном Т. Скоупсом в штате Теннесси в 1925 году !,
отношение к преподаванию общественных наук, филосо¬
фии и религии остается менее здравым.
В 1955 году, например, Хиллард Дж. Графф, ин¬
спектор школ в Спрингфилде (штат Миссури), уволил
* Этот процесс, в котором главными героями были адвокаты
Уильям Дженнингс Брайан и Кларенс Дэрроу, получил отражение
в прекрасной бродвейской пьесе под названием «Пожнешь бурю».
10*
275
Лесли Хилла — преподавателя начальной школы Пип¬
кина, решив, что в школьной системе нет места атеистам
и агностикам. На уроке естествознания один из учеников
спросил Хилла, верит ли он в бога. Хилл ответил отри¬
цательно и сказал, что после уроков он может обсудить
этот вопрос с желающими. Некоторые ученики остались,
и Хилл откровенно ответил на все их вопросы.
Когда инспектор Графф потребовал, чтобы Хилл ушел
в отставку, последний отказался и напомнил ему, что
«в нашей стране существует свобода религиозных убеж¬
дений». Хилл сказал также, что он всегда учил своих
учеников по-научному подходить к проблемам и совето¬
вал им: «Думайте сами, не верьте на слово ни мне, ни
другим учителям. Каждый должен сам взвесить все за и
против и сделать для себя выводы». Тем не менее
Графф уволил Хилла, который, имея по конституции
право быть избранным в любой выборный орган амери¬
канского государства, вдруг лишился права преподава¬
ния в средней школе.
Подводя итог, можно с сожалением отметить, что
работники системы просвещения в Америке в течение
первых 10 лет после второй мировой войны настолько
увлеклись проблемой коммунизма, что забыли о своей
главной обязанности — всемерно развивать систему об¬
разования, чтобы довести ее до самого высокого уровня.
В момент, когда в США ощущается такой острый недо¬
статок в преподавательских кадрах — по достоверным
данным не хватает по крайней мере 300 тыс. педагогов,—
руководство учебных заведений значительно сократило
штаты преподавателей, исключив из их рядов мужчин
и женщин, квалификация которых не вызывает сомне¬
ний, но которые вступили в конфликт с одной из комис¬
сий Конгресса либо так или иначе подпали под подозре¬
ние как «подрывные элементы».
Истеричные законодатели, принимающие статуты о
присягах в лояльности и законы об «охоте на ведьм», а
также насмерть перепуганные администраторы учебных
заведений всемерно поощряют ортодоксальные взгляды
среди учителей и бесцеремонно вмешиваются в их право
пользоваться университетскими свободами. Такое со¬
стояние дел умерило желание преподавателей и уча¬
щихся высказывать независимые суждения по спорным
вопросам и отпугнуло множество молодых людей от
276
педагогической деятельности, которой сопутствуют осо¬
бые профессиональные опасности.
Профессия учителя, как никакая другая, имеет пре¬
красные традиции в деле борьбы за человеческую сво¬
боду. К героям этой профессии принадлежит благород¬
нейший из всех мучеников свободы — греческий фило¬
соф Сократ и многие другие герои-мыслители, имена
которых хранит история Запада. На учителях Америки,
число которых составляет почти полтора миллиона, ле¬
жит ответственность за сохранение этой великой тради¬
ции свободы мысли и убеждений. И, кроме того, на них
лежит обязанность отдать все силы борьбе за Билль о
правах. Благодаря той центральной роли, которую иг¬
рают учителя в нашем обществе, их голос, их влияние,
их настойчивость могут стать решающими в этой борьбе.
11
ПРИДЕРЖИВАЙСЯ ОРТОДОКСАЛЬНЫХ ВЗГЛЯДОВ,
А НЕ ТО ЛИШИШЬСЯ РАБОТЫ
Весьма многозначительным показателем серьезности
послевоенного кризиса гражданских свобод являются
повсеместные увольнения людей, имеющих иные поли¬
тические взгляды, и внесение их в черные списки, из-за
чего они впоследствии лишаются работы. Практика'
увольнений за те или иные взгляды и связи распростра¬
няется все шире и охватывает теперь уже не только слу¬
жащих федерального правительства, но и аппарат шта¬
тов и муниципалитетов, администрацию, систему образо¬
вания, зрелищные предприятия, прессу и частное пред¬
принимательство. Несправедливости и глупости, сопут¬
ствующие проведению федеральной программы провер¬
ки лояльности и обеспечения безопасности, которая была
задумана в качестве ограниченного и временного ме¬
роприятия, практикуются почти во всех сферах дея¬
тельности и обещают прочно войти в американскую
жизнь.
Как мы убедились в предыдущей главе, государствен¬
ные школы и колледжи повсеместно в Америке уволь¬
няли почти всех без исключения преподавателей, которые
ссылались на Пятую поправку к конституции, отказы¬
ваясь отвечать на вопросы комиссий Конгресса. Частные
колледжи и университеты, за немногими, делающими
им честь, исключениями, поступали подобным же обра¬
зом. В 1947 году киностудия, где работала голливудская
десятка, уволила их всех до единого после того, как они
отказались отвечать на вопросы комиссии Конгресса, со¬
славшись на Первую поправку к конституции.
Федеральные власти, власти штатов и муниципали¬
теты следуют этой общей политике увольнений или, что
встречается реже, временно отстраняют от должности
278
служащих, «виновных» в отказе сотрудничать с «инкви¬
зиторами» из Конгресса. Комиссия сенатора Маккарти
неоднократно оказывала в таких случаях прямое давле¬
ние. Например, когда в 1953 году переплетчик правитель¬
ственной типографии США Эвард Ротшильд, сославшись
на Пятую поправку к конституции, отказался отвечать
на вопросы о связях с коммунистической партией, Мак¬
карти, повернувшись к своему главному советнику Кону,
сказал: «Господин советник, позвоните директору прави¬
тельственной типографии и скажите ему об этом заявле¬
нии. Я полагаю, что Ротшильда отстранят от работы.
Я не могу себе представить, что он опять будет допущен
к работе в правительственной типографии и что ему по¬
зволят иметь дело с секретными материалами». Штат¬
ный консультант Дэйвид Шайн тотчас же бросился к
телефонной будке, находящейся в углу большого зала
заседаний Сената. Некоторое время спустя Маккарти
сообщил репортерам, что заместитель директора типо¬
графии Филипп Л. Коул сказал, что Ротшильд отстра¬
нен от должности без выплаты компенсации.
После того как Альберт Шадовиц, сославшись на
Первую поправку к конституции, отказался отвечать на
вопросы комиссии Маккарти во время ее бесплодных
расследований в Форт-Монмауте, агент комиссии немед¬
ленно позвонил по телефону хозяину Шадовица и потре¬
бовал увольнения непокорного свидетеля. Предприни¬
матель возражал, заявив, что Шадовиц — ценный работ¬
ник и у него на руках семья. Тогда агент Маккарти за¬
метил, что такая позиция плохо отразится на государ¬
ственных заказах фирмы. Некоторое время спустя Ша¬
довиц был уволен.
В 1954 году комиссия Дженнера услышала довольно
любопытное показание Уильяма П. Гэндолла, служив¬
шего во время второй мировой войны сержантом под на¬
чальством капитана Уильяма Дженнера, который позже
был избран в Сенат. Гэндолл утверждал, что Дженнер
начал «преследовать» его еще на фронте в Европе и что
это продолжается до сих пор. Свидетель, прибегнув к
Пятой поправке к конституции, отказался отвечать на
ряд вопросов председателя комиссии Дженнера. Тогда
сенатор Дженнер послал копии протокола заседаний
всем руководителям фирмы «Юниверсал пикчерс», где
работал Гэндолл, и пожаловался председателю совета
279
директоров по телефону. Гэндолл давал показания пе¬
ред комиссией в пятницу. А в понедельник «Юниверсал
пикчерс» уже уволила его.
Радио и телевидение, как я указывал ранее, не отста¬
ют от кино в желании не привлекать к работе «сомни¬
тельных» лиц, причем черный список — «Красные кана¬
лы» 1 — продолжает играть главную роль при увольне¬
нии актеров. Вполне законченную характеристику «Крас¬
ным каналам» дал драматург Роберт Шервуд: «Мы все
слишком хорошо знакомы с клеветой как традиционным
оружием в политической борьбе, клеветой в напыщенных
речах расистов и религиозных фанатиков. Но клевета,
превратившаяся в коммерческое предприятие, принад¬
лежит к разряду самых презренных».
Клевета погубила одного из умнейших американских
актеров — Дж. Эдварда Бромберга. После того как он
попал в «Красные каналы», ни бродвейские театры, ни
Голливуд, ни телевидение, ни радио не хотели брать его
на работу. В поисках работы он отправился за границу,
где в конце концов нашел ее. Но он не выдержал дол¬
гого испытания и, подорвав здоровье, умер в 1952 году.
Его тело было перевезено в Америку для погребения, и
на похороны собралось очень много народу. Состоялась
панихида. Но и здесь, шныряя среди друзей актера, на¬
ходились люди, которые пришли не для того, чтобы по¬
чтить память умершего, а шпионить. И вскоре фамилии
актеров и актрис, которые присутствовали на похоронах
Дж. Эдварда Бромберга, появились в черных списках.
Среди актеров, попавших в черные списки, прежде¬
временная смерть которых может быть хотя бы частич¬
но отнесена за счет отчаяния, в которое они впали, когда
их отстранили от любимого дела, можно назвать Романа
Бонена, Мейди Крисчианс, Джона Гарфилда, Кэнаду Ли
и Филиппа Леба. Филипп Леб, исполнявший в течение не¬
скольких лет популярную роль «папаши Гольдберга» по
телевидению, в 1952 году был сочтен «слишком нена¬
дежным», чтобы оставаться на работе. Годы профсоюз¬
ной работы в организации «Беспристрастные актеры»,
выступления в комиссиях Конгресса (вежливые, но нега¬
тивные) , а также то, что его имя долгое время значилось
в «Красных каналах», лишили его средств к существова¬
1 См. главу 9.
280
нию и каких-либо перспектив. Почти неразрешимые се¬
мейные проблемы лишь увеличили его страдания. И в
1955 году, зарегистрировавшись под чужим именем в
нью-йоркском отеле, Филипп Леб покончил жизнь само¬
убийством.
Джон Кросби в разделе «Телевидение и радио» газеты
«Нью-Йорк геральд трибюн» обрушился на то, что он
назвал «рэкетом черного списка». «Одному богу из¬
вестно,— пишет он,— сколько существует черных спис¬
ков, но их дюжины — и все они разные. Самый полный
список находится в руках одного из крупнейших реклам¬
ных агентств. Если возникают сомнения в каком-нибудь
лице, можно обратиться в это агентство. Как же попада¬
ют люди в черный список? Ну, некоторые артисты попа¬
дают туда за то, что у них иностранные фамилии. Дру¬
гие — за то, что их фамилии похожи на фамилии акте¬
ров, когда-то выступавших на вечерах, которые, как вы¬
яснилось, проводились под покровительством левых...
Артистов заносят в черный список за участие в пье¬
сах Артура Миллера, как будто политические взгляды
Миллера имеют какое-то отношение к их работе. В чер¬
ный список попадают и за работу в театре «Феникс», ко¬
торый, как полагают, пользуется расположением у «ле¬
вых». И, наконец, есть такие актеры, которые попали
в черный список вообще ни за что, да так и не могут вы¬
яснить, в чем их вина».
Музыканты, танцоры и певцы также испытали на се¬
бе влияние черного списка и бойкота. Так, например,
была начата жестокая кампания против Поля Дрейпера,
одного из талантливейших танцоров Америки, и его спо¬
собного напарника Ларри Адлера, аккомпаниатора на
гармонике.
Тогда Дрейпер и Адлер решили сами дать сдачи и в
1948 году возбудили дело против одной женщины в штате
Коннектикут, которая назвала их коммунистами. Процесс
кончился в 1950 году тем, что присяжные так и не пришли
к единому решению, а репутации Дрейпера и Адлера были
еще больше очернены.
Газета «Каунтерэттэк» непрерывно пополняет список,
опубликованный в «Красных каналах», новыми именами
из мира искусств. И один из вернейших способов туда по¬
пасть—это заявить о безнравственности составления чер¬
ных списков. Тем временем существование «Красных ка¬
281
налов» привело в 1953 году к рождению новой организации
с теми же целями. Она называется «Корпорация «Будь
начеку»; Организация по борьбе с коммунистическим за¬
говором в зрелищных предприятиях и средствах связи».
Президентом организации «Будь начеку» является Годфри
П. Шмидт, профессор права в Университете Фордхэма.
Организация «Будь начеку» и газета «Каунтерэттэк»,
подобно «Красным каналам», считают, что актеры, «винов¬
ные» в связях с коммунистами, могут получить «очище¬
ние», если принесут публичное покаяние и отрекутся от
своих «проступков» перед одной из расследовательских
комиссий Конгресса; как правило, это Комиссия Палаты
представителей по расследованию антиамериканской дея¬
тельности. Для того чтобы «очиститься», обвиняемый дол¬
жен стать, кроме того, и осведомителем и сообщить соот¬
ветствующим органам имена знакомых, которые, воз¬
можно, скрывают свои «подрывные» связи в прошлом или
настоящем.
«Будь начеку» осуществляет успешные контакты с
Американской федерацией артистов радио и телевидения
(АФАРТ), входящей в Американскую федерацию труда,
некоторые члены которой, являясь в то же время руково¬
дителями организации «Будь начеку», сообщают ей, что
происходит в профсоюзе. Благодаря этому «АФАРТ в те¬
чение многих лет находилась в вечном страхе. Ее члены
боялись выступать на митингах, голосовать против адми¬
нистрации, иногда даже не решались пойти на собрание,
так как этим они рисковали поставить под угрозу свой за¬
работок. Известные артисты, которых ни в чем плохом
нельзя было упрекнуть, заносились в черный список только
за то, что они баллотировались на руководящие профсоюз¬
ные посты».
Наконец, 4 июля 1955 года местное отделение АФАРТ
в Нью-Йорке в целях самообороны двумя голосами про¬
тив одного приняло резолюцию, в которой осудило рас¬
пространение грязных списков организацией «Будь на¬
чеку»; кроме того, обвинило организацию «Будь начеку»
также «во вмешательстве во внутренние дела федерации»,
так как она «нападала» на весь список кандидатов в ру¬
ководящие органы АФАРТ. «Эти нападки,— заявила
АФАРТ,— направлены и фактически служат тому, чтобы
повредить членам союза в их работе и лишить их мате¬
282
риальной возможности существовать и спокойно тру¬
диться, а также чтобы подорвать демократический поря¬
док выборов в профсоюзе».
Но группа «бдительных» из Конгресса, работая рука
об руку с частными группами «бдительных», не собира¬
лась покидать своих собратьев в беде. 12 июля Комиссия
Палаты представителей по расследованию антиамерикан¬
ской деятельности под руководством конгрессмена Уол¬
тера, исполненная решимости подавить «бунт» попавших
в черные списки, объявила, что скоро она отправляется в
Нью-Йорк, чтобы сорвать маску с коммунистов из теат¬
рального мира. 21 июля Национальный комитет АФАРТ,
дрожа от страха в ожидании расследования, решил в се¬
редине лета наскоро провести опрос для выяснения пра¬
вомочности местных комитетов «штрафовать, контроли¬
ровать, отстранять от должности или исключать» тех
членов федерации, которые не сообщили или отказались
сообщить комиссии Конгресса, являются ли они или были
в прошлом членами коммунистической партии. 60 процен¬
тов членов АФАРТ не вернули бюллетени, но те, кто все
же ответил, в подавляющем большинстве поддержали но¬
вое правило. Неудачный результат опроса был объявлен
как раз перёд началом комедии, затеянной комиссией Уол¬
тера.
Комиссия Уолтера притащила на следствие 23 человека
из числа актеров и других работников искусств и предъ¬
явила им те же избитые вопросы о коммунистическом за¬
говоре и связях. 22 свидетеля взбунтовались, отказавшись
ответить на вопросы комиссии, которые, как они считали,
нарушают их конституционные права. Только один артист
признался в политическом грехе: он состоял в коммуни¬
стической партии в 1946—1947 годах. Как выяснилось, он
уже добровольно рассказал обо всем ФБР. Заседания ко¬
миссии кончились позорным провалом.
Что касается певцов, то cause celebre 1 было дело Поля
Робсона, знаменитого негритянского певца. Лишенный
возможности зарабатывать себе на жизнь в Соединенных
Штатах из-за своих прогрессивных взглядов, Робсон мог
бы продолжать карьеру в Европе, где он пользуется боль¬
шой популярностью. Но в 4950 году Госдепартамент США
отказал ему в заграничном паспорте на основании его по¬
1 Выдающимся случаем (франц.).
283
литических взглядов. С тех пор он так и не может вы¬
браться за границу.
В 1951 году «Каунтерэттэк» развернула кампанию за
увольнение Д. Ангуса Камерона, который в течение 8 лет
успешно работал главным редактором старой консерва¬
тивной издательской фирмы «Литтл, Браун энд компани»
в Бостоне. В «Каунтерэттэк» появилась статья, обвиняв¬
шая фирму «Литтл, Браун» в том, что издатели принад¬
лежат к организациям «коммунистического фронта», так
как они напечатали под редакцией Камерона ряд книг,
написанных якобы коммунистами или сочувствующими
им. Газеты треста Скриппс-Говард подхватили эту басню
и еще больше раздули дело.
Фирма «Литтл, Браун» выпустила отлично изданную
брошюру, где утверждалось, что обвинения эти абсурдны
и что число «вызывающих возражение» книг составляет
лишь ничтожный процент по отношению к общему коли¬
честву издаваемой литературы. Однако издательство было
уже запугано; Камерону, бывшему тогда председателем
отделения прогрессивной партии в штате Массачусетс,
было заявлено, что с этого момента он должен ограничить
свою политическую и культурную деятельность теми рам¬
ками, которые одобряются советом директоров компании.
Будучи человеком принципиальным, Камерон не захотел
принять эти условия, которые ограничивали его права как
американского гражданина. Он ушел из фирмы, а позже
стал совладельцем издательства «Камерон энд Кан» в
Нью-Йорке.
Первым крупным судебным делом, в котором на¬
глядно обнаружилось вмешательство в право на < труд и
которое дошло до Верховного суда США, было дело док¬
тора Эдварда К- Барского, которому школьный совет
штата Нью-Йорк в 1951 году на 6 месяцев запретил за¬
ниматься врачебной практикой. Это произошло после того,
как он был обвинен в неуважении к Конгрессу, потому что,
будучи председателем Объединенного комитета помощи
антифашистам-эмигрантам, отказался представить мате¬
риалы комитета Комиссии Палаты представителей по
расследованию антиамериканской деятельности. Доктор
Барский подал апелляцию в Верховный суд. В апреле
1954 года его апелляция была отклонена 6 голосами про¬
тив 3. Однако особое мнение судей Дугласа и Франкфур¬
тера выявило сомнительный характер этого решения.
284
Верховный судья Франкфуртер заявил: «Одно дело
признавать свободу, которую конституция предоставляет
властям штатов в деле найма на работу, но совершенно
другое дело санкционировать лишение или частичное уре¬
зывание этими властями права человека заниматься той
или иной профессиональной деятельностью на основании,
не имеющем никакого отношения к умственной или мо¬
ральной способности лица заниматься этой профессией».
Судья Дуглас сказал: «Право на труд, как я полагал,
является одной из самых драгоценных свобод, которыми
обладает человек. Действительно, человек имеет такое же
право работать, как право жить, быть свободным и иметь
собственность... Билль о правах не устанавливает, кто
должен быть врачом, адвокатом или полицейским. Но там
сказано, что определенные права охраняются, а определен¬
ные вещи запрещаются. И потому вопрос здесь не в том,
что именно правительство должно дать, а скорее в том,
чего оно не может отнять...
Ни безопасность штата, ни забота о благосостоянии его
граждан не оправдывают подобного нарушения основных
прав человека. Насколько я знаю, никакие политические
убеждения не могут мешать человеку умело и безопасно
вправлять сломанные кости и удалять аппендиксы. Вряд
ли практикующий хирург может раскрыть много государ¬
ственных тайн, занимаясь своим делом. Если дело дошло
до того, что врачу в Америке запрещается спасать жизнь
людей из-за того, что он настроен против режима Франко
в Испании, то пора остановить истерию, овладевшую нами,
и критически взглянуть на нее».
Эта же истерия является причиной проведения чисток
среди медицинских работников на противоположной части
континента. В конце 1951 года и начале 1952 года Комис¬
сия Палаты представителей во расследованию антиаме¬
риканской деятельности на своих заседаниях в Лос-Анже¬
лесе допросила ряд врачей относительно их политических
связей. Некоторые врачи, отказавшиеся отвечать на во¬
просы, были уволены из клиник. В 1953 году консерватив¬
ная Ассоциация врачей округа Лос-Анжелес, а также
филиал Американской ассоциации врачей приняли резо¬
люцию, гласящую, что членство в коммунистической пар¬
тии и любая деятельность в поддержку целей и замыслов
этой партии несовместимы с пребыванием в ассоциации.
285
В 1954 году президент ассоциации доктор Фил Сэмпсон
обратился в Комиссию по расследованию антиамерикан¬
ской деятельности штата Калифорния с просьбой произ¬
вести расследование подрывной деятельности врачей Лос-
Анжелеса. Комиссия под председательством сенатора
штата, демократа Хью М. Бернса, естественно, согласилась
и объявила, что «заговор, направленный на установление
коммунистического контроля в медицине», будет рассле¬
дован.
Но вскоре выяснилось, что подлинный заговор был за¬
думан совместно этой комиссией и Ассоциацией врачей
Лос-Анжелеса, чтобы избавиться от оппозиционеров в
ассоциации и дискредитировать любой проект устройства
поликлиник для доступного населению медицинского об¬
служивания.
Комиссия вызвала ряд врачей, про которых было из¬
вестно, что они выступают за ту или иную форму груп¬
повой практики, и долгое время занималась расследованием
деятельности муниципального медицинского центра —
единственного в Калифорнии заведения, которое оказы¬
вает доступную медицинскую помощь, контролируется
самими пациентами и не признает расовой сегрегации.
Заседания комиссии дали материал для обоснования
нового законопроекта, представленного сенатором Берн¬
сом в Сенат штата в начале 1955 года. Этот законо¬
проект требовал отменить разрешение на практику вся¬
кому, кто занимается деятельностью, упомянутой в «Ко¬
дексе о предпринимателях и лицах различных профес¬
сий», если он «на каком бы то ни было основании» отка¬
жется отвечать на вопросы о его политических взглядах
и связях, заданные любой комиссией Конгресса Соеди¬
ненных Штатов или законодательным собранием Кали¬
форнии. Под действие этого законопроекта подпадает
около полумиллиона лиц — врачей, медсестер, адвока¬
тов, аптекарей, косметичек, барменов, парикмахеров, во¬
допроводчиков, профессиональных боксеров, гробовщи¬
ков и представителей 150 других профессий. В связи с
шумными общественными протестами против этого зако¬
нопроекта сенатор Бернс в конце концов отказался от него.
В январе 1955 года Верховный суд штата Калифорния
4 голосами против 3 распространил принцип, который был
положен в основу дела Барского, на частное предприни¬
мательство, признав законными действия «Лабораторий
286
Каттера» — компании по производству медикаментов,
уволившей свою служащую, члена профсоюза, по обви¬
нению в принадлежности к коммунистической партии. Ру¬
ководство «Лабораторий Каттера» еще в 1947 году подо¬
зревало, что служащая Дорис Уокер — коммунистка, но
не увольняло ее до 1949 года, когда, будучи председателем
местного отделения профсоюза, оца вела тягостные пере¬
говоры с компанией по поводу нового коллективного до¬
говора L
Решение большинства судей гласило: «Из приводив¬
шихся выше решений Конгресса и законодательного со¬
брания, если не йз общеизвестных истин, без сомнения,
следует, что член коммунистической партии не может быть
лояльным по отношению к своему нанимателю, поскольку
это противоречит указаниям его партийного руководите¬
ля... Предприниматель не обязан ждать декрета прави¬
тельства, чтобы принять меры для своей защиты или вос¬
пользоваться своим правом увольнять служащих, которые,
как установлено, не лояльны по отношению к нему, подоб¬
но тому как они не лояльны к американскому профсою¬
зу, хотя и утверждают, что служат ему, и которые пред¬
ставляют собой постоянную опасность как для компании,
так и для общества, зависящего от продукции компании».
Мнение меньшинства судей сводилось к следующему:
«Своим судебным постановлением, которое отнюдь не на¬
правлено на то, чтобы лишить коммунистов гражданских
прав, суд отменяет не только право предпринимателей и
профсоюзов подписывать контракты о работе с коммуни¬
стами, но и право коммунистов как группы людей заклю¬
чать коллективный договор... Если ввиду коммунистиче¬
ской деятельности договор предпринимателя с заведомым
коммунистом теряет силу, поскольку он противоречит уста¬
новленному порядку, не становятся ли в таком случае не¬
действительными также и другие договоры? Так, имеет
ли право домовладелец нарушать договор об аренде по¬
мещения с коммунистом на том основании, что в его здании
может произойти диверсия? Может ли покупатель отка¬
заться купить и заплатить за товар, приобретенный у ком¬
муниста, из-за того, что в нем, возможно, содержатся
1 В 1955 году компания «Лаборатории Каттера» прогремела по
всей стране в связи с дискуссией о методах производства и распро
странения вакцины Солка против полиомиелита.
287
хитроумно замаскированные дефекты? Может ли продавец
отказаться доставить товары, проданные коммунисту, на
том основании, что они могут быть использованы для ком¬
мунистической деятельности?.. Если контракты с коммуни¬
стами незаконны, то разве не могут сами коммунисты без¬
наказанно их нарушать?»
Верховный суд США решил пересмотреть судебное
дело Уокер против компании Каттера. Конгресс производ¬
ственных профсоюзов, вопреки своей обычной практике,
представил в суд доброжелательные показания в пользу
Уокер.
В декабре 1954 года федеральный окружной суд го¬
рода Вашингтона постановил, что, согласно конституции,
компания «Дженерал электрик» имеет право уволить ра¬
бочего Джона Нелсона, который, сославшись на Пятую
поправку к конституции, отказался отвечать на вопросы
комиссии Дженнера относительно его «подрывных» связей.
Нелсон и руководство профсоюза «Объединенные рабо¬
чие электро-, радио- и машиностроительной промышлен¬
ности Америки», членом которого он состоит, заявили,
что увольнение является нарушением коллективного до¬
говора профсоюза с «Дженерал электрик». Но суд отве¬
тил, что договор дает компании право уволить служа¬
щего при наличии «вполне ясной причины», в том числе
и за ссылку на Пятую поправку к конституции.
Еще до этого компания «Дженерал электрик» объявила
о новой программе обеспечения безопасности. Каждый,
кто поступает на работу, обязан подтвердить, что он не
был и не является членом коммунистической партии или
какой-нибудь другой организации, объявленной подрыв¬
ной министром юстиции США. Если он не сможет этого
доказать, его подвергнут специальному расследованию, и,
возможно, ему будет отказано в работе. «Американский
союз борьбы за гражданские свободы» подверг критике
эти правила и заявил, что, если правила обеспечения без¬
опасности и можно применять в «уязвимых» отраслях про¬
мышленности, они должны составляться и проводиться в
жизнь правительством США, а не частными фирмами.
АСБГС добавил: «Понимая, что «Дженерал электрик»
не может не печься о национальной безопасности, мы все
же считаем, что рабочие компании... а также те, кто хочет
поступить туда на работу, признавая значение безопас¬
ности, будут настолько внимательно относиться к своим
288
высказываниям и знакомствам, что от этого только постра¬
дают традиционные американские принципы свободы
слова и связей. Тенденция к присягам в лояльности во
всех областях американской жизни уже настолько сильна,
что, если ее не остановить, принципам свободы слова и
связей, которые образуют основу основ американской сво¬
боды, будет нанесен серьезный урон».
Меньше всего о защите американской свободы думало
Министерство обороны США, когда в 1954 году оно «пред¬
ложило потребовать от каждого своего работника, имею¬
щего доступ к каким-либо секретным материалам, запол¬
нения анкеты, в которой под страхом обвинения в лже¬
свидетельстве он должен назвать каждого, с кем он
поддерживал связь, сколько бы времени ни прошло с тех
пор, и кто в какой-либо период своей жизни принадлежал к
любой... организации, включенной в список министра юсти¬
ции» (курсив мой.— К. Л.). Если оказывалось, что тот
или иной работник был знаком со слишком многими «под¬
рывными» элементами, его увольняли.
В результате серьезных протестов со стороны Кон¬
гресса производственных профсоюзов и его президента
Уолтера П. Рейтера Министерство обороны изъяло этот
так называемый осведомительский пункт, но продолжало
настаивать, чтобы в анкете по обеспечению безопасности
промышленности стоял вопрос, был ли данный рабочий
связан или связан ли он в настоящее время с организа¬
циями, включенными в список министра юстиции США.
Рейтер беспокоился еще и о другом. Недаром он ска¬
зал делегатам КПП: «Ваши руководители также заинте¬
ресованы в том, чтобы сведения из этих анкет не попали
в руки.предпринимателей, которые могли бы использовать
эту «порочащую» информацию против активистов проф¬
союза».
Частные концерны усиленно настаивают на том, чтобы
среди их служащих не было человека, запятнанного по¬
зорной связью с организациями, числящимися в списке
министра юстиции. Так, например, Американская теле¬
фонно-телеграфная компания требует, чтобы каждый слу¬
жащий заполнил анкету «Гражданина», в которой имеется
вопрос: «Состоите ли Вы сейчас или состояли ли в прош¬
лом членом организации, которая... согласно администра¬
тивному приказу, значится на сегодняшний день в списке
министра юстиции США».
289
Неудивительно поэтому, что а 1955 году частная не¬
коммерческая организация «Совет девушек-скаутов округа
Алстер» в штате Нью-Йорк последовала этому указанию
и попросила всех своих участниц — будущих адвокатов —
заполнить письменное показание под присягой о том, что
они ни теперь и никогда в дальнейшем не будут членами
какой-либо организации, намеревающейся свергнуть пра¬
вительство США при помощи силы и насилия. Для инфор¬
мации поступающего на работу в каждой анкете прила¬
гался список подрывных организаций министра юстиции.
Некоторые частные предприниматели, чтобы получить
секретные сведения о «подрывных» служащих, неофи¬
циально установили свои собственные системы обеспече¬
ния безопасности, прибегнув к услугам «Консультантов
американского предпринимательства», владельца поль¬
зующегося дурной славой еженедельника «Каунтерэт-
тэк». «Консультанты предпринимательства» берут за
свою «работу» самое малое 5 тыс. долларов в год. Иногда
в «Каунтерэттэк» появляется сенсационная статья, в ко¬
торой рассказывается, как коммунисты просочились в ту
или иную компанию. Затем эта компания получает от
«Консультантов предпринимательства» предложение
«взять на себя защиту» фирмы и нанимает «консультан¬
тов», чтобы обезопасить себя еще от одной грязной статьи.
Необычным делом, когда не рядовой служащий, а
крупный чиновник потерял работу, является случай с
Генри Уилкоксом, инженером по профессии и президентом
Строительной компании Уилкокса в Нью-Йорке. Уилкокс
основал фирму в 1921 году и внес большую часть акцио¬
нерного капитала. В 1952 году он вместе с женой отпра¬
вился в 2-месячную поездку по коммунистическому Китаю.
Государственный департамент США, поспешив обрушить¬
ся на такое понимание права путешествовать, заявил, что,
когда Уилкоксы вернутся в Нью-Йорк, с ними обойдутся
по всей строгости и отберут у них заграничные паспорта.
Однако, прежде чем Уилкокс вернулся в Америку, его
друзья и сотрудники по Строительной компании без его
ведома вывели его из правления и общества, не дав ему
даже возможности высказаться. Позже они ему объяс¬
няли, что после того, как их посетили агенты ФБР, а в пе¬
чати появились неодобрительные отзывы о его поездке,
они решили, что фирма долго не протянет, если он не уйдет
в отставку. В частности, контракт на 6 млн. долларов с
290
нью-йоркским городским жилищным управлением, от ко¬
торого фирма получала мало прибыли, был «по непонят¬
ным причинам» задержан, однако он был тотчас же пере¬
дан фирме, как только Уилкокс вышел из нее.
А вот другой случай, о котором не мешает рассказать.
Полицейское управление города Вашингтона незаконно
отказалось возобновить лицензию Уильяму Шонику на
продажу подержанных пианино. Ранее Шоник был уволен
по обвинению в нелояльности из средней школы штата
Мэриленд, где преподавал музыку. В 1954 году полиция
заявила, что, поскольку Шоник посещал митинги двух ор¬
ганизаций, объявленных министром юстиции США под¬
рывными, и поскольку он воспользовался Пятой поправ¬
кой к конституции перед комиссией Конгресса, его пове¬
дение не дает ему права продавать пианино. Шоник
направил жалобу в Совет по апелляциям и жалобам от¬
дела выдачи лицензий в федеральном округе Колумбия и
получил благоприятные рекомендации от главного реви¬
зора. Уже это само по себе является положительным мо¬
ментом в плане гражданских свобод, так как во многих
американских городах требуются специальные разреше¬
ния, чтобы заниматься той или иной деятельностью.
Особенно страдают от «охоты на ведьм» адвокаты. Ни¬
где в Соединенных Штатах известные адвокаты не ре¬
шаются брать на себя защиту коммунистов или других
радикалов, так как боятся лишиться клиентуры и боятся
вообще наступления реакции на их профессию. Я знаю
несколько^адвокатов, которые по принципиальным сообра¬
жениям хотели участвовать в делах левых, но партнеры
по фирме запретили им это на том основании, что они
причинят вред фирме, а может, даже и погубят ее.
В 1950 году после громкого судебного процесса над
первыми 11 коммунистами, осужденными на основании за¬
кона Смита, председательствующий судья Гарольд Р. Ме¬
дина обвинил всех 5 адвокатов в неуважении к суду и по¬
шел на необычный шаг, приговорив их к тюремному за¬
ключению на срок от трех до пяти месяцев. Адвокаты
отбыли свой срок, но в своей дальнейшей деятельности
встретились с большими трудностями, ибо власти штата
пытались отстранить их временно, а может быть,4 и на¬
всегда от адвокатской практики.
Все это получило самую широкую огласку и повлияло
на адвокатов всей страны. После обвинения Стива Нел¬
291
сона, лидера коммунистической партии в Пенсильвании, в
1950 году на основании Закона штата о мятежах 1 ни один
из 80 адвокатов, к которым он обратился, не захотел его
защищать. Типичным в этом смысле.было поведение «ли¬
берального» адвоката в Питтсбурге. По словам Нелсона,
он сказал: «Нелсон, я не могу Вам помочь. Я не собираюсь
погубить свою карьеру. Поймите меня. В этом городе
нельзя быть адвокатом, находясь в плохих отношениях с
судьями, которые против вас и ваших друзей. Кроме того,
я уже не мальчишка. Когда-то я был задирой, но теперь
я уже не тот глупый идеалист, каким был прежде».
Только перед самым началом суда Нелсон наконец на¬
шел 3 адвокатов, которые соглашались взяться за его дело,
если бы у них был месяц-другой на его подготовку. Од¬
нако судья отказался отложить слушание дела. За 15 ми¬
нут до начала судебного заседания четвертый адвокат,
предложенный судьей и рекомендованный обвинителем,
согласился защищать Нелсона. Но, поговорив с ним, Нел¬
сон обнаружил, что тот неприемлем для него. В результате
Стив Нелсон решил сам взять на себя свою защиту.
В сентябре 1954 года впервые в истории один адвокат
был лишен звания за ссылку на Пятую поправку к кон¬
ституции. Суд штата Флорида постановил, что Лео Шей-
нер, адвокат из Майами, не может дальше вести юриди¬
ческую практику за ссылку на поправку к конституции
перед Советом присяжных округа, Комиссией Сената по
обеспечению внутренней безопасности и судьей штата.
Американская ассоциация адвокатов, вместо того чтобы
встать на защиту Шейнера, а тем самым и Билля о пра¬
вах, послала в суд дружественное заявление в поддержку
действий штата Флорида, где указала, что она выступает
за исключение йз ее членов любого адвоката, который
сошлется на Пятую поправку. Национальная гильдия
адвокатов-либералов, наоборот, выступила с заявлением в
поддержку Шейнера. А в июле 1955 года Верховный суд
Флориды счел отстранение его от адвокатской практики
недействительным.
Вполне естественно, что тенденция отстранения «сом¬
нительных» лиц от исполнения своих обязанностей рас¬
пространилась и на область религии, где издавна су¬
ществует старая традиция раскола на политические и
1 См. главу 8.
292
общественные группы, ведущая свое начало еще от воинст¬
вующих проповедей древних еврейских пророков и запо¬
ведей Иисуса в Новом завете. Мы уже видели, как в
1953 «году Комиссия Палаты представителей по расследо¬
ванию антиамериканской деятельности под председатель¬
ством конгрессмена Вельде начала расследование комму¬
нистов-церковников, но отказалась от этой затеи в связи
с чрезвычайно неблагоприятной реакцией обществен¬
ности
Тем временем отдельные священники подвергались на¬
падкам местных организаций за свои социально-политиче¬
ские убеждения. В 1947 году в епископальной церкви
Святой Троицы в Бруклине была начата кампания с
целью заставить уйти настоятеля преподобного Джона
Говарда Мелиша и его сына, помощника настоятеля,
преподобного Уильяма Говарда Мелиша. Доктор Мелиш
старший в течение 45 лет был великолепным приходским
священником. Но в конце концов против него ополчились
некоторые прихожане и члены приходского совета, которых
повергли в смущение его либеральные взгляды и прямо-
таки испугал интерес к общественным делам со стороны
Мелиша младшего, в особенности его деятельность и речи
в'защиту мира и американо-советского взаимопонимания.
Уильям Говард Мелиш, как и его отец, человек необы¬
чайной честности и гражданского мужества, выпускник
Гарвардского университета, сменил меня на посту предсе¬
дателя Национального совета общества американо-совет¬
ской дружбы в 1946 году. Вскоре после того, как ми¬
нистр юстиции Том Кларк впервые опубликовал в конце
1947 года свой список подрывных организаций, в кото¬
рый включил и Национальный совет, у него начались не¬
приятности в церкви Святой Троицы. Положение усугуби¬
лось в 1948 году, когда оба Мелиша выступили в под¬
держку кандидатуры бывшего вице-президента Генри
А. Уоллеса, кандидата от прогрессивной партии, балло¬
тировавшегося на президентских выборах 1948 года.
В январе 1949 года приходский совет церкви Святой
Троицы высказался 9 голосами против 2 за подачу пети¬
ции епископу епархии Джеймсу П. Деволфу об отстране¬
нии доктора Мелиша с поста настоятеля. Они обвинили
Мелишей во взглядах, выгодных врагам Америки, и пред¬
1 См. главу 4.
рекали, что эти два священника приведут их церковь к
гибели. Епископ Деволф немедленно вызвал младшего
Мелиша и сказал ему, что, если тот покинет пост помощ¬
ника настоятеля, буря утихнет и петиция, по всей вероят¬
ности, будет взята обратно. Посоветовавшись с отцом,
Мелиш ответил, что это предложение нарушает его веру
в христианские и демократические принципы и он не
может его принять.
Тем временем 321 семья прихода, иначе говоря,
70 процентов всех прихожан, подписались под следующим
заявлением: «Мы, нижеподписавшиеся прихожане церкви
Святой Троицы, абсолютно несогласны с действиями при¬
ходского совета, требующего, чтобы наш пастор доктор
Джон Говард Мелиш оставил свой пост. Мы очень лю¬
бим доктора Мелиша и одобряем деятельность, которую
он вел в течение всех 45 лет его настоятельства. Мы заяв¬
ляем, что приходский совет никоим образом не выражает
нашего мнения».
Поскольку выяснилось, что прихожане выступают про¬
тив позиции совета, и поскольку очередные выборы в при¬
ходский совет должны были состояться на ежегодном
собрании прихода в апреле, самым благоразумным и де¬
мократичным со стороны совета и епископа было бы от¬
ложить решение до выборов. Но они упрямо продолжали
стоять на своем, не считаясь с мнением и правами кон¬
грегации Святой Троицы. В начале марта епископ Деволф
удовлетворил требования, содержавшиеся в петиции со¬
вета, выступавшего против Мелишей, и отстранил доктора
Джона Говарда Мелиша от выполнения пасторских обя¬
занностей в церкви Святой Троицы.
Восемнадцатого апреля 1949 года, в день ежегодного
собрания прихода, дело было передано в суд. В тот же ве¬
чер приход Святой Троицы на официальном собрании по¬
давляющим большинством голосов выбрал новый при¬
ходский совет из священников, большинство которых под¬
держивало Мелишей. И хотя о результатах выборов было
сообщено в суд на следующий же день, это не помешало
судье решить дело в пользу бывших членов приходского
совета и подтвердить увольнение доктора Мелиша. После
подачи апелляции Мелишем и прихожанами высшие су¬
дебные инстанции подтвердили это решение. В 1951 году
Верховный суд США также отказался пересмотреть дело.
Однако в конце концов конгрегация Святой Троицы, а
294
также отец и сын Мелиши, занявшие принципиальную и
стойкую позицию, одержали существенную победу. Док¬
тор Мелиш старший, которому было 75 лет, когда суд
окончательно высказался за его увольнение, и так уже
намеревался выйти в отставку, а петиция старого приход¬
ского совета и епископа Деволфа не могла коснуться по¬
мощника настоятеля, пост которого занимал молодой Ме¬
лиш, хотя устранение его и было главной целью атаки
реакционеров. Уильям Говард Мелиш еще некоторое время
оставался на своем посту, а затем был назначен советом
исполняющим обязанности священника. В этой должности
он мог выполнять почти все обязанности настоятеля, не
имея официального титула.
В 1955 году более 50 человек, принадлежащих к фун¬
даменталистской секте протестантов под названием «Храм
господень союзной ассамблеи», были тут же уволены, как
только сообщили о своей религии в анкете, которую по¬
требовал заполнить их предприниматель. Это произошло в
Далтоне, в штате Джорджия. Отличительной чертой уче¬
ния секты «Храм господень» является требование, чтобы
все рабочие состояли в профсоюзе. КПП передал дела об
увольнениях за религиозные убеждения на рассмотрение
Национального управления по трудовым отношениям.
Суммируя выводы и значение событий, описанных в
этой главе, можно с уверенностью сказать, что люди,
придерживающиеся иных взглядов, чем большинство
окружающих, стоят перед беспрецедентной по своим раз¬
мерам в истории США угрозой потерять работу и вообще
все средства к существованию. Для многих произволь¬
ный принцип: «Придерживайся ортодоксальных взглядов,
а не то лишишься работы» — может превратиться в прин¬
цип: «ортодоксальность взглядов — или голодная смерть».
К сожалению, несмотря на то, что увольнение человека
по политическим мотивам явно противоречит духу Билля
о правах, этот документ лишь в немногих случаях слу¬
жит законной защитой.
Практика увольнений с работы за оппозиционные
взгляды вышла далеко за пределы военной промышлен¬
ности страны и распространилась на частное предприни¬
мательство и профессии, не имеющие никакого отноше¬
ния к национальной безопасности; теперь увольняют не
295
только коммунистов, но и либералов, людей прогрессив¬
ных убеждений, сторонников Нового курса, а также за¬
щитников гражданских свобод, которые борются за свои
конституционные права. Буквально нет ни одной сферы
деятельности, которая была бы ограждена от этого на¬
ступления на свободу профессии. Вредные последствия
такой практики исчисляются не только количеством не¬
законно уволенных, ибо все трудящееся население до
некоторой степени обеспокоено и напугано тем, что оно
слышит или читает о широко рекламируемых случаях
увольнения, которые произошли или предстоят. Если
увольнение за оппозиционные взгляды станет правилом
в нашей стране, это означает, что голос меньшинства
будет подавляться еще более эффективно, чем раньше.
12
СПАД ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СОЮЗА БОРЬБЫ
ЗА ГРАЖДАНСКИЕ СВОБОДЫ
Соединенные Штаты выделяются среди других стран
огромным количеством и кипучей деятельностью всевоз¬
можных частных, благотворительных, просветительских
или влиятельных групп, которые выступают поборниками
того или иного дела. Как правило, эти организации ста¬
раются собрать большие средства для проведения своей
программы, а также оказать влияние на общественное
мнение и на политику правительства посредством собра¬
ний, радио и телевидения, заявлений в печати, писем в
газетах, изданием брошюр, книг или других печатных
материалов.
Тот факт, что после первой мировой войны американ¬
ские граждане, преисполненные сознанием общественного
долга, ощутили необходимость основать ряд организа¬
ций для защиты Билля о правах, а также то, что, несмот¬
ря на все усилия этих организаций, гражданским свобо¬
дам угрожает в настоящее время еще большая опасность,
чем когда-либо раньше,— свидетельствует о непрочности
гражданских свобод в Америке. В 1955 году более 50
всеамериканских организаций, активно защищавших
гражданские свободы, были связаны с Национальным об¬
ществом разъяснения гражданских свобод, добровольной
просветительской организацией, местопребыванием кото¬
рой был город Вашингтон.
Многие организации,' имеющие отношение к защите
гражданских свобод, сосредоточивают свои усилия на
какой-нибудь одной области этой борьбы. К таким орга¬
низациям относятся: Национальная .ассоциация содей¬
ствия прогрессу цветного населения, Ассоциация по де¬
лам американских индейцев, Комитет американских
евреев. Американский комитет по защите лиц иностран-
297
кого происхождения, Лига писателей Америки, Комитет
борьбы за отмену законов о мятежах, Американская ас¬
социация университетских преподавателей, Центральный
комитет борьбы в защиту лиц, уклоняющихся от воин¬
ской повинности по мотивам совести, Лига защиты ра¬
бочих и Фонд республики.
Крупнейшими организациями, охватывающими широ¬
кие слои населения, являются: Американский союз борь¬
бы за гражданские свободы (АСБГС), основанный в
1920 году и имеющий более 20 отделений и более
33 тыс. членов; Конгресс борьбы за гражданские права
(КБГП), организация левой ориентации, созданная в
1946 году вместо Международного союза по защите прав
рабочих и Национальной федерации защиты конститу¬
ционных свобод, а также Чрезвычайный комитет борьбы
за гражданские свободы (ЧКБГС), который был основан
в 1951 году с целью принять быстрые и действенные ме¬
ры и восполнить пробелы в деятельности слабеющего
Союза борьбы за гражданские свободы.
В этой главе я подробно остановлюсь на деятельно¬
сти Американского союза борьбы за гражданские сво¬
боды, так как история существования этой организации
за последние 16 лет, с 1939 по 1955 год, проливает свет
на общий упадок гражданских свобод за этот период.
Поскольку я был членом совета директоров АСБГС с
1931 по 1954 год и принимал активное участие по всех
перипетиях внутри него, я смогу рассказать, каким обра¬
зом ведущая организация борьбы за гражданские свобо¬
ды в Америке опустилась до предательства дела защиты
гражданских свобод. Мне очень жаль, если мой рассказ
причинит некоторым людям неприятности, но я уверен,
что как ради соблюдения исторической правды, так и
ради предостережения от тех ловушек, которые поджи¬
дают в наше время всякую либеральную организацию,
необходимо сообщить все факты об АСБГС.
АСБГС вырос из Национального бюро защиты граж¬
данских свобод, которое появилось на свет сразу же
после вступления США в первую мировую войну. Ди¬
ректор бюро Роджер Н. Болдуин стал первым директо¬
ром Союза борьбы за гражданские свободы и оставался
на этом посту до 1950 года. Вместе с ним в качестве
председателя этой организации до 1940 года работал
доктор Гарри Ф. Уорд, профессор христианской этики в
298
национальной духовной 'семинарии. Опытный обществен¬
ный деятель Люсиль Милнер стала первым секретарем
и пробыла на этом посту до 1945 года.
В первый же год своего существования АСБГС ак¬
тивно выступил на защиту жертв антибольшевистской
истерии, вспыхнувшей после первой мировой войны. Он
отстаивал конституционные права либералов и радика¬
лов, арестованных и брошенных без суда в тюрьмы во
время облав, которые были устроены по инициативе ми¬
нистра юстиции Палмера. Поскольку союз встал на за¬
щиту прав «красных», он сам стал мишенью для ядови¬
тых нападок правительственных чиновников, злобствую¬
щей прессы и всей своры реакционеров.
Вот что пишет Милнер в своей книге «Воспитание
американского либерала» о нападках на АСБГС в те
дни: «Активная поддержка деятельности союза может
привести к общественному остракизму или разорению, а
возможно, и к тюрьме. Адвокат должен быть очень сме¬
лым, чтобы вместе с нами защищать в суде гражданские
свободы. Даже такой солидный американский журнал,
как «Атлантик мансли», почувствовал на себе тяжесть
«Железной пяты» и отказался поместить наши объявле¬
ния о приеме новых членов... Сенатская комиссия Овер-
мэна, созданная с целью расследования немецкой про¬
паганды в Соединенных Штатах, опубликовала список,
составленный Управлением военной разведки, куда во¬
шли фамилии лиц, обвиненных в «радикализме». В этом
черном 'списке, который начинался фамилией Джейн
Аддамс из Халл-хаус и заканчивался фамилией Лилиан
Уолд с Генри-стрит, двух верных слуг народа, значились
в алфавитном порядке имена большинства мужчин и
женщин, сотрудничавших с союзом».
В этот ранний период своей деятельности АСБГС бо¬
ролся за свободу слова для коммунистов, социалистов,
членов ИРМ (Индустриальные рабочие мира), сторон¬
ников контроля над рождаемостью и многих других. Он
взял под защиту смелую поборницу теории плановой
рождаемости Маргарет Сэнджер, Сакко и Ванцетти, ко¬
торые были все-таки казнены после знаменитой судебной
инсценировки, всколыхнувшей весь мир, а также препо¬
давателя естествознания Джона Т. Скоупса, нарушивше¬
го закон штата Теннесси, запрещавшего преподавание
теории эволюционного развития.
299
Союз, кроме того, оказал существенную поддержку
успешной кампании за помилование Тома Муни и Уор¬
рена Биллингса — профсоюзных организаторов Калифор¬
нии, которые пали жертвами судебной инсценировки и
были приговорены к пожизненному тюремному заклю¬
чению по обвинению в устройстве взрыва на параде в
честь Дня готовности в Сан-Франциско в 1916 году.
Влияние и престиж Союза борьбы за гражданские
свободы все возрастали, и в конце первого десятилетия
его деятельности он был признан ведущей организацией,
борющейся за защиту американского Билля о правах.
В 1931 году я был избран в состав Совета директоров
АСБГС и работал на этом посту в течение 23 лет. В то
время в совете состояли такие выдающиеся люди, как
Роджер Н. Болдуин, способный и трудолюбивый дирек¬
тор; Морис Л. Эрнст, проницательный и красноречивый
юрист, который впоследствии стал личным адвокатом
Д. Эдгара Гувера; покойный Артур Гарфилд Хэйз, тоже
адвокат, прямой и не терпевший компромиссов, если
дело касалось гражданских свобод; преподобный Джон
Хэйс Холмс, либеральный священник, основатель
Братской церкви в Нью-Йорке; Дороти Кеньон, блестя¬
щий адвокат и одна из первых суфражисток; и, наконец,
председатель совета Гарри Ф. Уорд, умный педагог и
писатель, отличный администратор и один из известней¬
ших в Америке борцов за свободу.
Три или четыре года спустя в совет директоров были
приняты Осмонд К. Фрэнкель, нью-йоркский адвокат-ли¬
берал и поистине Гибралтарская скала в смысле защиты
свободы слова; Элмер Райс, известный драматург, стра¬
стно выступавший против насаждения цензуры в лите¬
ратуре; лидер социалистической партии Норман Томас,
который неизменно ставил партийную политику выше
гражданских свобод; и Мэри Ван-Клик, неутомимая об¬
щественная деятельница и директор отдела промышлен¬
ных исследований в фонде Рассела Сэйджа.
До 1944 года совет директоров регулярно, кроме зим¬
них и летних каникул, собирался каждый понедельник
на обед; а после 1944 года обеды устраивались через
неделю. На этих встречах мы обсуждали и решали ос¬
новные проблемы и вопросы, касающиеся всех сторон
гражданских свобод. Конституционные права рабочих,
профсоюзных организаторов, предпринимателей-капита¬
300
листов, владельцев -газет, католиков, членов секты «Сви¬
детели Иеговы», атеистов, преподавателей, писателей и
издателей — ничто не ускользнуло от нашего внимания.
Мы энергично боролись против тех законов и комиссий
Конгресса, которые нарушали Билль о правах. Масштаб
деятельности Союза борьбы за гражданские свободы
был, по крайней мере до второй мировой войны, так же
широк, как и сама сфера гражданских свобод.
Каждый директор имел возможность высказаться на
заседаниях совета, и дискуссии всегда были интересны¬
ми, а нередко и захватывающими. Почти не было сове¬
щания, где бы ни выявлялись разногласия между участ¬
никами, а дебаты, хотя в силу необходимости и краткие,
были в основном плодотворны и полезны. Члены совета
директоров постоянно наставляли друг друга в отноше¬
нии подлинного смысла гражданских свобод. Нередко
предложения проходили большинством в 1 или 2 голоса.
Совет директоров Американского союза борьбы за граж¬
данские свободы никогда не был слепым орудием, ут¬
верждающим программу, предложенную его энергичным
председателем. Вы всегда чувствовали, что ваш голос
действительно имеет значение. На собраниях совета мы
много говорили, много воевали друг с другом и все же
неделю за неделей проделывали массу работы.
В момент, когда я стал одним из директоров АСБГС,
обсуждения проходили в духе доброжелательства и чест¬
ности. Но с годами роковой вопрос о коммунизме и ком¬
мунистах все больше стал завладевать нашим вниманием,
и некоторые наши дискуссии стали носить ядовитый ха¬
рактер. Первое противоречие, которое, как я помню,
вызвало жестокие разногласия в совете, возникло по по¬
воду серьезного столкновения между социалистами и
коммунистами на массовом митинге в Мэдисон-Сквер-
Гардене в 1934 году. Социалистическая партия и ряд
профсоюзов собрали этот митинг, чтобы выразить про¬
тест против наступления австрийского правительства,
возглавляемого канцлером Дольфуссом, на рабочих Вены.
На митинг явилось много коммунистов и сочувствую¬
щих. Они подняли шум в зале, требуя, чтобы их лидерам
разрешили выступить. Когда один из лидеров коммуни¬
стов, Кларенс Хазауэй, взошел на трибуну с явным наме¬
рением попытаться произнести речь, социалисты избили
его и выгнали из зала. Поскольку шум и беспорядки не
301
прекращались, митинг пришлось закрыть, прежде чем
была исчерпана намеченная повестка дня.
Совет директоров АСБГС назначил специальную ко¬
миссию для расследования этих беспорядков. Я был
членом этой комиссии, и моя подпись стоит под опублико¬
ванным в марте 1934 года официальным отчетом, в кото¬
ром во всем обвиняют коммунистов. В отчете утвержда¬
лось: «Совершенно очевидно, что коммунисты участво¬
вали в митинге в Мэдисон-Сквер-Гардене с явной целью
помешать выступлению двух ораторов и потребовать,
чтобы вместо них дали слово двум их представителям.
Поэтому прямая ответственность за срыв митинга лежит
на руководстве коммунистической партии».
В то же время в отчете осуждались социалисты, ко¬
торые у входа в зал обыскивали коммунистов и отбирали
у них экземпляры «Дейли уоркер», а также оскорбили
Кларенса Хазауэя и угрожали ему физической распра¬
вой. Норман Томас пришел в ярость от столь мягкого
осуждения коммунистов и упрямо утверждал, что отчет
играет наруку тем членам совета АСБГС, которые сочув¬
ствуют коммунистам. Он не высказывал, а выкрикивал
свои замечания, как будто сам находился на трибуне з
Мэдисон-Сквер-Гарден. С этого дня вплоть до последнего
собрания совета, на котором я присутствовал, то есть
до начала 1954 года, Томас неукоснительно выступал
против якобы' имевшего место коммунистического про¬
никновения в Союз борьбы за гражданские свободы; его
цыступления активно поддерживались другими членами
совета; и это с каждым годом все больше отвлекало
АСБГС от его главной задачи защиты гражданских
свобод.
Новый спор между директорами возник в 1938 году
по поводу приказа Национального управления по трудо¬
вым отношениям (НУТО), требовавшего, чтобы «Форд
мотор компани» прекратила и вообще отказалась от рас¬
пространения двух антипрофсоюзных брошюр среди сво¬
их служащих. НУТО решило, что раздача этих брошюр
рабочим является актом «вмешательства, принуждения
и ограничения» их права на объединение в организацию.
Я был одним из тех директоров АСБГС, которые считали,
что в этом случае НУТО нарушает право свободы слова,
провозглашенное Генри Фордом. Эту позицию впослед¬
ствии поддержал и Федеральный апелляционный суд.
302
После длительных препирательств совет директоров
Союза борьбы за гражданские свободы решил направить
НУТО петицию с требованием «разъяснить свой приказ,
установив разницу между словом как орудием принужде¬
ния и словом как средством выражения взглядов пред¬
принимателя на профсоюзы и профсоюзное руководство».
Горячие дебаты по этому вопросу возникли у нас
из-за того, что с момента своего основания АСБГС защи¬
щал права рабочих, а некоторые из его директоров не
могли понять, что в таких сложных случаях, затрагиваю¬
щих совершенно новые проблемы, закон о трудовых от¬
ношениях мог быть истолкован как угроза гражданским
свободам предпринимателей. Свобода слова для капи¬
талистов так редко находилась под угрозой, что наш со¬
вет с трудом приспосабливался к новому положению.
Поэтому члены совета, возражавшие против критики
НУТО, руководствовались коммунистическими побуж¬
дениями не более, чем члены самого НУТО.
В начале 1939 года, когда в международных отноше¬
ниях возникла опасная напряженность, а внутри страны
Комиссия Палаты представителей по расследованию
антиамериканской деятельности под руководством кон¬
грессмена Дайса все шире развертывала «охоту на
ведьм», вопрос о коммунистах чаще и чаще стал прико¬
вывать к себе внимание совета директоров Союза борь¬
бы за гражданские свободы. Норман Томас, энергично
поддерживаемый Морисом Эрнстом, покойным Родже¬
ром Уильямом Риисом и другими, требовал, чтобы совет
не ограничивался только лишь традиционной политикой
защиты американского Билля о правах. Эта группа, вна¬
чале составлявшая незначительное меньшинство, хотела,
чтобы АСБГС занял твердую позицию против антидемо¬
кратических форм правления, в том числе и против пра¬
вительства Советского Союза.
На специальном собрании 6 марта 1939 года дирек¬
тора подавляющим большинством голосов провалили
это предложение и в апреле выпустили брошюру под
названием «Почему мы защищаем свободу слова для
нацистов, фашистов и коммунистов?», в которой говори¬
лось: «Союз не участвует в обсуждении преимуществ той
или иной политической или экономической системы. Без
всякого различия он защищает права всех, кто обращает¬
ся к нему, каковы бы ни были их политические или эко¬
зоз
номические взгляды. Он совершенно не интересуется теми
или иными движениями за границей, а также иностран¬
ными правительствами».
В это время свидетели на открытых заседаниях комис¬
сии Дайса, которые могли, не боясь ответственности,
говорить все, что им вздумается, заклеймили АСБГС
как организацию «коммунистического фронта». А в отче¬
те самой комиссии, опубликованном в начале 1939 года,
говорилось: «На основании тех сведений, которыми мы
располагаем, мы не вправе утверждать, можно ли дей¬
ствительно назвать Союз борьбы за гражданские сво¬
боды коммунистической организацией. Однако заявление
профсоюза горняков о том, что Союз борьбы за граждан¬
ские свободы является пионером, прокладывающим путь
для активной и коварной деятельности коммунистов, под¬
тверждается свидетельствами, которые мы слышали. Мы
категорически настаиваем на том, чтобы деятельность
этой организации была расследована». По-видимому, по¬
следняя фраза предназначалась для Министерства
юстиции.
И вот 14 октября 1939 года конгрессмен Дайс возоб¬
новил свое наступление на АСБГС, обрушившись на
двухдневную национальную конференцию, посвященную
вопросу о «роли гражданских свобод в нынешней чрез¬
вычайной ситуации». Союз разослал приглашения на эту
конференцию. Дайс сообщил прессе, что многие органи¬
зации, участвующие в конференции, принадлежат к «ком¬
мунистическому фронту», и добавил, что ему хотелось бы
знать, приняла ли конференция хоть одну резолюцию,
осуждающую коммунизм. Конференция не приняла такой
резолюции.
Тем временем АСБГС пытался заручиться обещанием
Дайса, что союзу дадут возможность выступить перед
комиссией и изложить свою точку зрения на этот вопрос.
Главное руководство союза договорилось о том, что, если
на этом заседании комиссии его представителю будет
задан не относящийся к делу вопрос, он может отказать¬
ся отвечать на основании Первой поправки к конституции
и поставить, таким образом, под сомнение законность
вопроса. Поэтому-то доктор Уорд, выступая 23 октября
перед комиссией в качестве председателя Американской
лиги борьбы за мир и демократию, не стал оспаривать
законность вопросов, так как считал, что Союз борьбы за
304
гражданские свободы по своему общественному значе¬
нию организация более крупная, чем лига, и если он бу¬
дет апеллировать в Верховный суд США, то это будет
иметь больший вес.
К-концу заседания комиссии, на котором выступал
доктор Уорд, встал вопрос о том, чтобы заслушать пред¬
ставителя АСБГС. И тогда, как об этом пишут газеты,
конгрессмен Дайс неожиданно заявил: «Судя по прошло¬
годним протоколам комиссии, последняя пришла к вы¬
воду, что принадлежность Американского союза борьбы
за гражданские свободы к коммунистическим организа¬
циям никоим образом не подтверждается. Раз это так, я
не считаю, что мы вправе заниматься расследованием его
деятельности. Я имею в виду, что комиссия в конце кон¬
цов единодушно отказалась от своего предположения,
будто союз является коммунистической организацией».
Странным и подозрительным во всем этом был тот
факт, что комиссия ничего подобного не заявляла. Един¬
ственное ее заявление относительно АСБГС, приведенное
выше, носило враждебный характер.. Почему же тогда
Мартин Дайс вдруг так круто пересмотрел мнение комис¬
сии и выдал союзу справку о 100-процентной благона¬
дежности?
Ответ, мне кажется, кроется в неофициальном сове¬
щании, состоявшемся за бокалом вина 14—23 октября
в Вашингтоне между главными адвокатами АСБГС Мо¬
рисом Л. Эрнстом и Артуром Гарфилдом Хейсом и кон¬
грессменом Дайсом. В своем недавнем письме ко мне
вновь избранный в конгресс Мартин Дайс пишет об этом
совещании: «Я действительно встречался с Морисом Эрн¬
стом, Артуром Гарфилдом Хейсом и Берлом1, предста¬
вителями вашего руководства... Основной целью совеща¬
ния было изыскание возможностей для совместных дей¬
ствий либералов и консерваторов по расследованию и
разоблачению коммунистов в Соединенных Штатах. Со¬
вещание было проведено по моему настоянию. Я считал,
что либералы должны проявить инициативу в кампании
против коммунизма... Я был твердо уверен, что либералы
серьезно повредят своему делу, продолжая сотрудничать
с коммунистами и отказываясь от решительного осужде¬
1 Имеется в виду Адольф А. Берл младший, помощник государ¬
ственного секретаря в 1939 году и сторонник твердолобой антисо¬
ветской и антикоммунистической точки зрения.
1 1 Корлис Ламонт 305
ния коммунизма. Мне казалось, что недостаток сотруд¬
ничества с либералами сильно мешает нам в. разоблаче¬
нии коммунистов. На этом основании я заявил, что, если
мы будем работать вместе, мы за несколько месяцев
сможем уничтожить коммунистическую машину, .равно
как и влияние, оказываемое коммунизмом, и частичная
заслуга в этом будет принадлежать либералам. К несча¬
стью, совещание не привело ни к каким результатам».
Как мы увидим, заявление Дайса о том, что перего¬
воры не дали никаких результатов, не подтверждается
фактами.
30 октября 1939 года Эрнст и Хейс вкратце сообщили
о совещании совету директоров Союза борьбы за граж¬
данские свободы. Они сказали, что Дайс обещал предо¬
ставить союзу возможность выступить перед комиссией,
но ни словом не упомянули о его интересном предложе¬
нии насчет помощи со стороны либералов в деле, выяв¬
ления коммунистов.
После совещания на высоком уровне в Вашингтоне
и последующей реабилитации АСБГС конгрессменом
Дайсом выступление АСБГС перед Комиссией по рассле¬
дованию антиамериканской деятельности потеряло вся¬
кий смысл. Растворился, как дым, и план АСБГС, на ко¬
торый в простоте душевной возлагал надежды доктор
Уорд, а именно: оспорить на основании Первой поправ¬
ки к конституции законность вопросов комиссии. Если
бы Союз борьбы за гражданские свободы доказал тогда
незаконность расследований, то история деятельности
соответствующих комиссий Конгресса за последние годы
могла быть совершенно иной.
Все-таки один важный вопрос остается без ответа:
обещал ли Мартин Дайс Эрнсту и Хейсу во время их
встречи в Вашингтоне, что он прекратит нападки на
АСБГС и комиссия снимет свои обвинения, если АСБГС,
со своей стороны, очистит свои ряды?
Известно, что вскоре после переговоров Хейса и Эрн¬
ста с Дайсом группа Томаса — Эрнста в совете директо¬
ров союза провела серьезные мероприятия по очистке
организации от коммунистов, отчего АСБГС лихорадило
все последующие 15 лет. Этому наступлению большую
помощь с самого начала оказал рост антикоммунистиче¬
ских настроений в Соединенных Штатах осенью 1939 года,
последовавший за заключением пакта о ненападении
306
между СССР и нацистской Германией и началом второй
мировой войны.
Первым шагом в кампании чистки была попытка из¬
бавиться от Гарри Ф. Уорда, который почти 20 лет был
председателем совета. Уорду ставили в упрек то, что он,
являясь одновременно председателем Американской лиги
борьбы за мир и демократию, компрометирует АСБГС.
4 декабря 1939 года подавляющее большинство совета
отвергло идею отстранения доктора Уорда, заявив при
этом: «Члены союза имеют различные политические и
экономические взгляды, и они вольны выражать их, ни¬
сколько не компрометируя при этом союз».
Ответ на это появился 2 недели спустя в резкой
статье Нормана Томаса по поводу АСБГС, опубликован¬
ной в официальном органе социалистической партии
«Колл». Эта статья содержала нападки на доктора Уор¬
да как председателя союза, обвиняла в лицемерии пред¬
полагаемых коммунистов и попутчиков в совете директо¬
ров и требовала их изгнания. Впервые в истории союза
член совета предавал гласности внутренние противоре¬
чия и нападал на своих товарищей-директоров в печати.
Но совет не принял никаких мер по решению специаль¬
ной подкомиссии, признавшей статью Томаса «в высшей
степени неприличной».
В качестве следующего шага группа, выступавшая за
чистку, добилась того, что специальная комиссия по кад¬
рам, превышая свои полномочия в отношении рекомен¬
дации кандидатов на должность, приняла резолюцию,
гласящую, что сторонники тоталитарной диктатуры не
подходят для службы в аппарате и руководящих органах
союза. Затем комиссия по кадрам при пособничестве
директора Болдуина и его аппарата послала эту резо¬
люцию Национальному комитету АСБГС для одобрения.
Этот шаг явился вопиющим нарушением внутренних
правил союза, предусматривающих, что Национальный
комитет может принимать решения лишь по тем вопро¬
сам, которые обсуждались советом директоров. Больше
того, если по обсуждаемым вопросам возникали разно¬
гласия, то в соответствии с обычаем изложение точек
зрения обеих сторон пересылалось в Национальный ко¬
митет. 18 января совет постановил, что комиссия по кад¬
рам превысила свои полномочия и ее действия противо¬
речат конституции.
11*
307
На этом же бурном собрании Мери Ван-Клик, пыта¬
ясь одновременно покончить с разногласиями и поддер¬
жать принципы АСБГС, выдвинула следующее предло¬
жение: «Считать полную и постоянную поддержку
гражданских свобод, гарантированных Биллем о правах
Конституции Соединенных Штатов, единственным, неру¬
шимым и основным требованием для всех, кто занимает
руководящие посты или принимает участие в работе
руководящих органов Американского союза борьбы за
гражданские свободы». Совет директоров провалил это
разумное предложение 7 голосами против 6.
Национальный комитет 30 голосами против 10 под¬
держал резолюцию комиссии по кадрам, и, хотя это го¬
лосование было незаконным, оно было представлено как
«рекомендация». Группа, настаивавшая на чистке, заня¬
тая вербовкой голосов за кулисами, на ежегодной конфе¬
ренции АСБГС 5 февраля 1940 года имела возможность
сослаться на «рекомендацию» Национального комитета,
что произвело определенный эффект. После непродолжи¬
тельного обсуждения присутствующие члены Националь¬
ного комитета и совета директоров официально утверди¬
ли, с незначительными поправками, первоначальную ре¬
золюцию, разосланную комиссией по кадрам.
Окончательный вариант гласил:
«Американский союз борьбы за гражданские свободы
не ставит проверку политических и экономических взгля¬
дов условием членства в союзе, не делает различия в
праве иметь и высказывать свои мнения. Однако дея¬
тельность работников аппарата и руководящих органов
по защите гражданских свобод 'всюду и во всех отноше¬
ниях подлежит проверке.
Лица, которые, защищая гражданские свободы в Сое¬
диненных Штатах, в то же время оправдывают и терпимо
относятся к отрицанию гражданских свобод в странах
диктатуры, неизбежно бывают непоследовательными в
своей деятельности. Такая двойственная позиция в наши
дни, когда проблемы стоят острее, глубже, вынуждает
Союз борьбы за гражданские свободы возможно четче
формулировать свою позицию.
Поэтому совет директоров и Национальный комитет
Союза борьбы за гражданские свободы считают не¬
целесообразным, чтобы лица, являющиеся членами поли¬
тических организаций, поддерживающих тоталитарные
308
режимы в какой-либо стране или выступающих с публич¬
ными заявлениями, указывающими на такую поддержку,
служили в руководящих органах союза или его аппарате.
К этой категории мы относим организации в Соеди¬
ненных Штатах, которые поддерживают тоталитарные
правительства Советского Союза, а также правительства
фашистских и нацистских стран (сюда относятся такие
организации, как коммунистическая партия, германо¬
американский бунд и другие), а кроме того, исконно
американские организации, явно антидемократические по
своим целям и деятельности».
Группа сторонников чистки в совете директоров
АСБГС провела целую кампанию, распуская слухи, что
резолюция 1940 года была якобы необходима, чтобы по¬
ложить конец коммунистическим махинациям меньшин¬
ства в совете директоров. Это обвинение в коммунисти¬
ческом заговоре, конечно, было совершеннейшей чепухой.
В действительности же меньшинство упорно сопротив¬
лялось неоднократным попыткам провести чистку в сою¬
зе, считая ее противоречащей принципам организации, и
заставить его занять определенную позицию относитель¬
но тех или иных политических систем и иностранных
правительств. Тогда большинство — частично, чтобы про¬
вести резолюцию, а частично, чтобы оправдать свою
собственную капитуляцию перед антикоммунистической
истерией,— обвинило меньшинство в коммунистическом
заговоре.
То, что резолюция вовсе не была вызвана внутренним
положением в АСБГС, подтверждается специальным за¬
явлением для печати, которое сделал директор Болдуин,
разъясняя резолюцию. В этом заявлении, в частности,
говорится: «Поводом для постановки этого вопроса в то
время послужила усилившаяся напряженность обстанов¬
ки, возникшая во всем мире в результате изменений в
международном коммунистическом движении после за¬
ключения советско-германского пакта. Прекращение
борьбы против фашизма и другие изменения в коммуни¬
стической политике подняли ряд острых вопросов, отра¬
зившихся на позиции членов нашего совета директоров».
В этом заявлении, вопреки фактам, также утвержда¬
лось, что резолюция «не изменила основного политиче¬
ского курса союза» и что «ни один член коммунистиче¬
ской партии,., ни разу не был избран или назначен на
309
какой-либо ответственный пост в союзе». На самом деле
Уильям 3. Фостер входил в состав Национального коми¬
тета с момента основания АСБГС в 1920 году вплоть до
1930 года и трижды переизбирался после того, как от¬
крыто вступил в коммунистическую партию в 1921 году;
Анна Рочестер была избрана в совет директоров в
1928 году, хотя хорошо было известно, что она член ком¬
мунистической партии; Элизабет Гарли Флинн была
переизбрана директором в 1937 году, после того как она
официально уведомила совет, что вступила в партию.
Резолюция 1940 года, несомненно, была удачна с точ¬
ки зрения общественного 'положения союза. О ней много
писали в газетах, почти всегда благоприятно отзываясь о
новом курсе союза. И, бесспорно, благодаря этому шагу
организация приобрела репутацию «респектабельной» во
влиятельных деловых и политических кругах, в том чис¬
ле и среди членов Комиссии Палаты представителей по
расследованию антиамериканской деятельности. Резолю¬
ция, по сути дела, почти выполнила требование «осужде¬
ния коммунизма», о чем конгрессмен Дайс говорил ди¬
ректорам АСБГС Эрнсту и Хейсу и о чем он намекал еще
раньше, нападая на национальную конференцию, состояв¬
шуюся 13—14 октября 1939 года.
Однако среди защитников гражданских свобод вооб¬
ще, а также среди рядовых членов, служащих и местных
руководителей АСБГС резолюция вызвала сильную оп¬
позицию. В Национальном комитете представителями
оппозиции были такие стойкие поборники гражданских
свобод, как Генри Т. Хант из Министерства внутренних
дел США, профессор Роберт Морс Ловетт и профессор
Александр Майклджон. Самым убедительным протестом
было открытое письмо 17 видных либеральных деятелей,
направленное АСБГС. Они писали:
«Мы считаем, что резолюцией о чистке Американский
союз борьбы за гражданские свободы поощряет те самые
тенденции, против которых он намеревался бороться. Он
дает пример, которому не замедлят последовать менее
либеральные организации... Формулировки резолюции на¬
столько общи, что союз выглядит подпевалой комиссии
Дайса...
Союз борьбы за гражданские свободы часто находил
необходимым мобилизовывать общественное мнение на
защиту гражданских свобод. Никогда раньше не прихо¬
310
дилось ему мобилизовывать общественное мнение на
защиту гражданских свобод в самом союзе. Союз был
основан в 1920 году для борьбы с послевоенной истерией.
Было бы очень жаль, если бы теперь он пал жертвой
предвоенной истерии».
2 марта доктор Гарри Ф. Уорд, после которого пред¬
седателем совета директоров стал Джон. Хейнс Холмс,
опубликовал письмо, где он высказал свое возмущение
как директор и член союза. Доктор Уорд утверждал, что
резолюция 1940 года положила начало проверке убежде¬
ний служащих. «Наказывая за определенные убежде¬
ния,— говорил он,— союз занимается тем, против чего он
всегда протестовал, когда дело касалось действий прави¬
тельства в области законодательства или управления.
Сущность гражданских свобод состоит в отражении ка¬
ких бы то ни было попыток навязать определенные поли¬
тические взгляды. А этой резолюцией Союз борьбы за
гражданские свободы пытается установить ортодоксаль¬
ные взгляды на гражданские свободы и, что еще
более странно, на события вне Соединенных Штатов,
на степень демократичности того или иного движения.
Большинство совета директоров и Национального коми¬
тета, действуя под давлением общественного мнения в
военное время, требует от меньшинства подчиниться их
взглядам или убираться вон. Что же это за гражданские
свободы? Во всяком случае, не те, которые были про¬
возглашены в нашей печати с самого начала.
Больше того, если союз считает неподходящим для
работы в его руководящих органах какого-либо челове¬
ка, «который является членом политической организации,
поддерживающей тоталитарный режим в какой-либо
стране», значит, он применяет принцип ответственности
за связи, против которого всегда выступал, если пра¬
вительство пыталось к нему прибегнуть. В этом отно¬
шении в резолюции конкретно говорится лишь о комму¬
нистической партии. Подведение под этот пункт членов
других организаций просто-напросто уловка».
Совет директоров и исполнительный орган АСБГС
старательно препятствовали тому, чтобы более или менее
точное изложение позиций меньшинства попало в руки
членов Национального комитета и вообще всей органи¬
зации. Поэтому 6 оппозиционно настроенных членов
совета директоров в конце концов были вынуждены вы¬
311
пустить брошюру, озаглавленную «Кризис в Союзе борь¬
бы за гражданские свободы». Подписали ее Роберт У.
Данн, Натан Грин, А. Дж. Иссерман, Уильям Б. Споф¬
форд, Мери Ван-Клик и я. На меня была возложена от¬
ветственность за выход этой брошюры в свет, и я, собрав
все предложения, составил окончательный текст.
В нашем заявлении мы подчеркивали, во-первых, что
резолюцией 1940 года, заставившей союз вынести суж¬
дение об иностранных правительствах и о 'поворотах и
сдвигах во внешней политике, была выброшена за борт
традиционная политика АСБГС; во-вторых, что термин
«тоталитарный режим» является неясным и неопреде¬
ленным и может быть применен к американским католи¬
кам в такой же мере, как и к коммунистам; и, в-третьих,
что резолюция серьезно компрометирует работу АСБГС,
устанавливая контроль над мнениями, принимая роковой
принцип ответственности за связи и поощряя правитель¬
ственные органы и частные организации в проведении
чисток, исходя из образа мыслей и связей лиц, попавших
под подозрение.
Действительно, резолюция учреждала антикоммуни¬
стическую присягу в лояльности, против которой союз так
долго боролся, и она скоро стала тем фактором, который
приводил многие организации к расколу по вопросу о
коммунистах. Члены Конгресса, выступая в защиту ре¬
прессивного законодательства, ссылались на эту резолю¬
цию. По-моему, этот акт АСБГС был поворотным пунк¬
том на пути упадка гражданских свобод в Америке.
Если бы союз, с его громадным престижем борца за
Билль о правах, остался твердым в своих главных прин¬
ципах в лихорадочные предвоенные годы, я уверен, что
послевоенная «охота на ведьм», в которой главную роль
играл принцип ответственности за связи, никогда не
зашла бы столь далеко. А Союз борьбы за гражданские
свободы в момент кризиса, когда повсеместно происхо¬
дила переоценка моральных человеческих ценностей, не
нашел ничего лучше, как заиграть отбой и сдать главный
оплот свободы.
Большим разочарованием для меня было и то, что
группа, выступавшая за чистку, действовала гораздо
больше в духе политиканов «Таммани-холла»х, чем идеа-
1 «Таммани-холл» — штаб-квартира демократической партии
США в Нью-Йорке. Получила известность как полуофициальный
312
листов — защитников гражданских свобод. Большинство,
принявшее резолюцию 1940 года, прибегло для этого к
антидемократическим методам, нарушающим внутренние
правила АСБГС: оно незаконно использовало с помощью
директора Болдуина аппарат управления для своих це¬
лей и цинично пренебрегло честным отношением друг к
другу, которое можно было ожидать от людей, совме¬
стно защищающих Билль о правах. Дело в том, что эти
директора, постоянно бичующие коммунистов за их девиз
«цель оправдывает средства», применили в свом кресто¬
вом -походе против коммунистов тот же самый принцип.
Резолюция о чистке была немедленно применена про¬
тив Элизабет Гарли Флинн, одного из видных членов
союза и единственного коммуниста в совете директоров.
Дороти Данабар Бромли, постоянный корреспондент га¬
зет треста Скриппс-Говард, выступила с официальным
требованием исключить Флинн из союза как члена ком¬
мунистической партии. Разбирательство дела Флинн со¬
стоялось в совете директоров вечером 7 мая 1940 года в
таком почтенном заведении, как городской клуб Нью-
Йорка.
Это был самый настоящий средневековый суд над
еретиком, имеющий целью провести расследование не¬
ортодоксальных убеждений человека, а не только его
действий, и проводился он Союзом борьбы за граждан¬
ские свободы — организацией, от которой меньше всего
можно было ожидать этого.
Стенографический отчет о суде над Флинн, экземпляр
которого у меня сохранился, занимает 132 страницы, на¬
печатанных на машинке. И он свидетельствует о том, что
во время этой долгой горячей дискуссии ни один из са¬
мых злобных противников Флинн не смог привести ни
единого случая, когда бы она писала, выступала или дей¬
ствовала в нарушение Билля о правах или принципов
гражданских свобод, которых придерживается АСБГС.
Единственным доводом, который приводился против
Флинн, было то, что она, будучи членом коммунистиче¬
ской партии, не может больше служить в органах союза
из-за своих левых взглядов и ответственности за связи.
При окончательном голосовании по обвинению, выдвину-
тому Бромли, голоса разделились: 9 за и 9 против. Док-
клуб, объединяющий политиканов с их подручными из уголовного
мира.— Прим. ред.
313
тор Холмс, как председатель совета, решил спор, отдав
свой голос за предложение исключить Флинн из совета
директоров по причине ее политических убеждений.
Помимо доктора Холмса, за исключение Флинн в тот
«исторический» день голосовали: г-жа Бромли, Карл Кар-
мер, Морис Эрнст, Бен У. Хьюбш, Флорина Ласкер,
Уильям Л. Нанн, Элмер Райс, Роджер Уильям Риис и
Уитни Норт Сеймур. Против исключения голосовали: Ро¬
берт У. Данн, Джон Ф. Файнерти, Осмонд К. Фрэнкель,
Натан Грин, Артур Гарфилд Хейс, А. Дж. Иссерман,
Дороти Кеньон, Корлис Ламонт и Уильям Б. Споффорд.
12 голосами против 8 совет принял еще два предложе¬
ния о лишении Флинн права занимать место в совете из-за
двух статей, критикующих большинство совета директо¬
ров, которые она опубликовала после того, как Бромли
предложила ее исключить. Возмущенная этими попытка¬
ми выдворить ее и тенденциозными заявлениями в прессе,
Флинн написала эти статьи в боевом и несколько несдер¬
жанном тоне. Ведь точно так же поступил Норман Томас
за полгода до этого, а совет даже не вынес ему порица¬
ния.
Суд над Флинн закончился в 2 часа 30 «минут ночи.
Это шестичасовое заседание было одним из самых тяже¬
лых испытаний в моей жизни. Все разошлись по домам
вконец измученные. Руководству АСБГС нужно было еще
получить визу Национального комитета, чтобы утвердить
исключение Флинн; через 3 месяца этот орган утвердил
решение 27 голосами против 12.
Резолюция 1940 года и изгнание Флинн задали тон
политике АСБГС на последующие 15 лет. Эти меры поло¬
жили начало тому, что резко антикоммунистические убе¬
ждения и «чистота их» стали основными требованиями
при выдвижении и выборах в совет директоров и Нацио¬
нальный комитет. Стоит ли удивляться поэтому, что среди
членов совета директоров и Национального комитета ста¬
ли появляться мелкие людишки, ибо опыт показал, что
животная ненависть к Советской России и коммунизму от¬
нюдь не является доказательством приверженности чело¬
века к гражданским свободам в Америке.
В период с 1940 по 1955 год союз не раз принимал
компромиссные решения по многим коренным вопросам
и частенько занимал стыдливую позицию при защите Бил¬
ля о правах. Он умерил свою критику в адрес Комиссии
314
Палаты представителей по расследованию антиамерикан¬
ской деятельности, занял .шаткую позицию в отношении
правительственной программы проверки лояльности и
обеспечения безопасности, 'похвалялся своими близкими
и дружескими связями с ФБР, .поддержав запрещение,
согласно Закону о внутренней безопасности, въезда в
США коммунистов и фашистов-эмигрантов и, что хуже
всего, отказался от дальнейшей критики составления и ис¬
пользования списка подрывных организаций министра
юстиции США.
Ряд директоров, возражавших с самого начала против
резолюции, возмутились и в знак протеста вышли из со¬
става совета; я, однако, остался и боролся, пока мог, за
основные принципы гражданских свобод. Это было "не¬
легко. Я вел 'безнадежную борьбу, и мои предложения по¬
стоянно проваливались. Помимо этого, несколько правых
директоров то и дело поддевали -меня и наслаждались
своими необоснованными нападками личного характера.
Часто, пытаясь завоевать голоса по какому-либо спорно¬
му вопросу, они стремились втянуть меня в словесную
перепалку, надеясь накалить атмосферу в выгодном для
себя направлении. Даже дружески настроенные ко мне
члены совета нехотя садились на заседаниях рядом со
мной, дабы не скомпрометировать себя в главах других
директоров.
В этот период правый блок директоров выработал но¬
вую тактику оказания обществеввого давления на совет,
для чего информация о сугубо внутренних делах совета
в нужные моменты сообщалась прессе. Иногда они дава¬
ли точные результаты голосования по какому-либо вопро¬
су, обсуждаемому в совете. Чаще всего подобные инфор¬
мации появлялись на страницах газет «Нью-лидер», «Нью-
Йорк джорнэл-америкен» и «Нью-Йорк уорлд телеграм».
Например, 21 января 1950 года газета «Нью-лидер» опу¬
бликовала под рубрикой «Слухи о левых» сообщение о
секретном решении совета и напечатала точные результа¬
ты открытого голосования: 18 голосов за, против 2, при¬
чем я—один из этих 2. Именно эта заметка заставила
Джона Хейнса Холмса, как председателя совета директо¬
ров АСБГС, разослать 3 дня спустя письмо всем дирек¬
торам, где говорилось: «Некоторые неприятные факты ука¬
зывают на то, что члены совета выдают посторонним ли¬
цам не подлежащую оглашению информацию. Так, напри¬
315
мер, за Последние недели в газете «Ныб-лйдер» были опуб¬
ликованы 4 статьи, основанные на «внутренней информа¬
ции». Я должен просить всех членов нашего совета быть
осторожными^ в таких важных вопросах». Однако «утеч¬
ка» информации происходила не из-за неосторожности, а
совершенно сознательно, и делалось это всегда с целью
как-то поддержать позицию правого крыла в совете.
В 1950 году Патрик Мэрфи Малин, профессор эконо¬
мики в колледже Суортмор, стал исполнительным дирек¬
тором АСБГС вместо Роджера Болдуина, достигшего
65-летнего возраста, когда обычно уходят в отставку.
Малин был подавлен сложностью своей работы, у него не
было большого опыта в области защиты гражданских сво¬
бод, и ему не хватало того воинственного духа, которым
отличался Болдуин. Вместо того чтобы осуществить не¬
зависимое руководство и попытаться отвоевать для
АСБГС утерянные позиции, Малин стал плестись в хвосте
правого крыла директоров и помог им увести Союз борь¬
бы за гражданские свободы еще дальше на путь компро¬
миссов и политических авантюр.
Со времени конфликта, вызванного резолюцией
1940 года о чистке, отделения союза в общем придержи¬
вались более твердой позиции в деле борьбы за граждан¬
ские свободы, чем национальный орган, исполнительным
комитетом которого являлся совет директоров. В этом
отношении характерна позиция таких выдающихся мест¬
ных отделений, как бостонское, нью-хейвенское, фила¬
дельфийское, северо- и южно-калифорнийские... Поэтому
не удивительно, что «группа «холодной войны» совета
директоров1 сочла своевременным урезать полномочия
местных отделений.
До 1951 года, согласно внутренним правилам АСБГС,
в случае принятия новой политики или пересмотра старой
совет директоров обязан действовать в соответствии с ре¬
зультатами национального референдума, в котором при¬
нимают участие Национальный комитет, местные отделе¬
ния и сам совет. В 1951 г. «группа «холодной войны»
протащила в правила положение, согласно которому со¬
вет обязан подчиняться большинству во время референ¬
дума, «за исключением тех случаев, когда он считает
1 «Группой «холодной войны» я называю блок, создавшийся в
послевоенные годы в совете директоров АСБГС, который я до сих
пор называл «группой чистки».
316
жизненно необходимым не делать этого; тогда он обязан
объяснить причину членам организации». Такое же поло¬
жение было принято и в отношении порядка внесения по¬
правок в статут. Эти новые положения означали, что совет
директоров, как мы убедимся в дальнейшем, установил
свою диктатуру внутри АСБГС.
В качестве следующего шага «группа «холодной вой¬
ны» провела в конце 1952 года кампанию с целью приня¬
тия советом трех новых резолюций по политическим во¬
просам, которые шли еще дальше резолюции 1940 года.
Совет обсуждал эти резолюции вдоль и поперек до мая
1953 года и так загрузил центральный аппарат печата¬
нием и распространением бесконечных материалов и изме¬
ненных формулировок, что нормальная, повседневная де¬
ятельность была серьезно нарушена. Чем действительно
занималась эти полгода «группа «холодной войны»—так
это обструкциями, мешая союзу выполнять свои повсе¬
дневные обязанности. Некоторые из директоров, вконец
измученные и уставшие от всего, проголосовали за эти
резолюции, лишь бы крикуны унялись и замолчали.
Первая резолюция подрывала защиту Билля о правах
многословными, резкими и необоснованными нападками
на коммунистическую партию, совсем в духе вводной ча¬
сти Закона о внутренней безопасности. Она приветство¬
вала преследование коммунистов на основании Закона о
регистрации иностранных агентов, утверждала, что боль¬
шинство коммунистов виновно в тайном заговоре, и поощ¬
ряла «охоту на ведьм» против так называемых попутчи¬
ков коммунистов и сочувствующих им. Фактически резо¬
люция вовлекла АСБГС в «холодную войну», втянув его
в общую борьбу против мирового коммунизма, и тем са¬
мым отвлекла от дел, которыми ему надлежало зани¬
маться, а именно от защиты гражданских свобод.
•Вторая резолюция оставляла без внимания нарушение
Первой поправки к конституции и Устава Объединенных
Наций комиссиями Конгресса Соединенных Штатов, кото¬
рые допрашивали американцев — служащих ООН отно¬
сительно их личных убеждений и связей. Согласно третьей
резолюции, АСБГС фактически отрицал за преподавате¬
лями, служащими ООН и другими лицами право, высту¬
пая перед расследовательскими комиссиями Конгресса,
прибегать к Пятой поправке к конституции для защиты от
необходимости свидетельствовать против самого себя.
317
После того как совет директоров принял в мае
1954 года эти три резолюции, некоторые директора — и
я в том числе — предложили провести национальный ре¬
ферендум АСБГС по этому вопросу. Ко всеобщему удив¬
лению, мнение совета директоров было отвергнуто незна¬
чительным большинством голосов: 21, 271 против 18, 995.
Голоса местных отделений сыграли тут решающую роль,
так как 13 из них проголосовали против резолюций и
только 3 малозначащих отделения -проголосовали за. Вме¬
сто того чтобы спокойно принять это демократическое ре¬
шение, группа «холодной войны», подстрекаемая Мали¬
ном, немедленно начала маневрировать с целью добиться
его отмены. А Норман Томас, страдающий хронической
близорукостью, угрожающе пробурчал что-то о «проник¬
новении коммунистов и попутчиков».
Исполнительный директор Малин обратился с письмом
к местным отделениям с просьбой прислать более точную
информацию о ходе голосования, и, по-видимому, это по¬
влияло на чикагское отделение, ибо оно, хотя референдум
должен был закончиться к 16 октября, заменило свое по¬
ложительное решение отрицательным. Соответственно на
ближайшем собрании совета директоров Малин сообщил
об этом изменении и радостно объявил, что голосование
закончилось победой противников референдума. Я энер¬
гично возражал против такой процедуры, мотивируя это
тем, что изменение результатов голосования после оконча¬
ния официального срока референдума незаконно и что
внезапная перемена позиции в Чикаго в любом случае не¬
правильна, так как она является следствием поспешного
и далеко не полного опроса по телефону. Однако совет
директоров со злорадством отверг мой протест.
Будучи твердо убежден, что на карту поставлена честь
АСБГС, я на следующий день позвонил председателю чи¬
кагского отделения и выразил протест по поводу его дей¬
ствий. Мой протест рассматривался на очередном собра¬
нии чикагского отделения, которое постановило, что вся
эта история с «вторичным голосованием» неприлична, и
полностью отказалось от него, сообщив еще раз об отри¬
цательном исходе референдума. В результате Малину
пришлось скрепя сердце сообщить совету директоров, что
в конце концов в вопросе о национальном референдуме
победила отрицательная точка зрения.
318
Однако «группа «холодной войны», стиснув зубы от
ярости, решила все-таки добиться своего и немного погодя
воспользовалась резолюцией совета директоров (первой
резолюцией такого рода за всю историю АСБГС), чтобы
отвергнуть референдум, воспользовавшись новым поло¬
жением в статуте о праве вето. Таким образом, эти три
противоречивые 'резолюции, касающиеся политики союза,
оставались в силе и были официально им приняты. Я воз¬
ражал против игнорирования референдума, считая это
нарушением демократической процедуры, что особенно
следует порицать в организации, посвятившей себя делу
борьбы за гражданские свободы. Я заявил, что действие
совета директоров превратило нашу сложную процедуру
пересмотра решений совета в посмешище.
Тем временем блок сторонников «холодной войны» все
больше и больше негодовал на мою откровенную оппози¬
цию по отношению к этим резолюциям и на мою резкую
критику антидемократических действий совета директоров.
Кроме того, они начинали опасаться, что моя репутация
радикала и непрекращающаяся деятельность в пользу
американо-советского сотрудничества может повредить
репутации союза. В результате, после того как -моя кан¬
дидатура была еще раз выдвинута в ноябре 1953 года на
следующий трехлетний срок, несколько директоров —
среди них Морис Эрнст, Норман Томас, Джеймс Лоренс
Флай и Эрнст Энжелл, председатель совета директоров
АСБГС,— пригрозили, что уйдут в отставку, если моя
кандидатура будет баллотироваться, и предадут гласно¬
сти противоречия в АСБГС, представив их как великую
битву левого и правого крыла вокруг моей персоны. На
очередном собрании совета директоров большинство под¬
далось этой тактике запугивания и сняло мою кандида¬
туру.
Итак, моей карьере директора пришел конец. Хотя не¬
которые рядовые члены нью-йоркского отделения АСБГС
настаивали, чтобы я согласился на выдвижение -моей кан¬
дидатуры на пост директора, воспользовавшись специаль¬
ным положением статута, допускающего выдвижение ди¬
ректора, если оно поддержано 25 постоянными членами,
я отклонил их предложение. Я сказал своим друзьям, что
положение слишком осложнилось и мне неприятно рабо¬
тать директором и что я не желаю больше работать с
людьми, которые забыли, что такое честная игра.
319
30 ноября я выступил в совете директоров со следую¬
щим заявлением: «Если бы моя кандидатура вновь была
выставлена, то та же могущественная группа, которая
добилась снятия моей кандидатуры на пост директора,
по всей вероятности, снова подняла бы этот вопрос и
создала невероятную шумиху и, таким образом, ввергла
организацию в жестокую распрю. Я устал от всего этого.
Я уверен, что смогу принести большую пользу делу за¬
щиты гражданских свобод, отдавая свои силы непосред¬
ственно борьбе против Маккарти и .маккартизма, чем бес-
конечным спорам с моими ловкими и красноречивыми
противниками в этом совете».
Борьба в АСБГС продолжалась, однако, и после моего
ухода. В 1954 .году на двухгодичной конференции, состо¬
явшейся в Нью-Йорке в честь дня рождения Линкольна,
все местные отделения единодушно выступили против
действий совета директоров. Делегации отделений сумели
добиться временного снятия трех резолюций о политике
союза и учреждения специальной подкомиссии АСБГС
для их переработки. Они рекомендовали также изъять
новую статью из статута АСБГС, которая дает возмож¬
ность совету директоров 'игнорировать результаты нацио¬
нального референдума и применять право вето при приня¬
тии поправок к статуту.
Однако уже через месяц совет директоров нарушил
* данное им слово и, не дожидаясь отчета подкомиссии, опу-
* бликовал документ, повторявший, по существу, первона¬
чальную антикоммунистическую резолюцию. Это было
сделано для того, чтобы умиротворить сенатора Маккарти,
который в телепередаче снова обвинил АСБГС в причаст¬
ности к «коммунистическому фронту». «Группа «холодной
войны» протолкнула это решение на собрании совета ди¬
ректоров, состоявшемся 15 марта, на котором Эрнст, Флай
и Томас снова грозились уйти в отставку, если не будет
принята антикоммунистическая резолюция.
В августе, после отчета подкомиссии, совет директоров
принял несколько более умеренную антикоммунистиче¬
скую резолюцию, в которой говорилось: «Обсудив вопрос
о правах членов коммунистической партии, Американский
союз борьбы за гражданские свободы пришел к выводам,
что все проблемы возникли из двойственного характера
коммунистического движения. Оно является одновремен¬
но и политическим агитационным движением и частью
320
советского заговора. Поскольку оно является политиче¬
ским движением, его члены имеют все права, которыми
обладают члены других партий, но, поскольку оно высту¬
пает и во втором качестве, права его членов в отдельных
случаях могут быть ограничены законом».
Что касается второй -резолюции, относительно поли¬
тики союза, то совет директоров, следуя рекомендациям
подкомиссии, слегка подправил ее, прибавив заявление о
том, что союз «выступает против расследований феде¬
ральными органами или органами отдельных штатов
убеждений или связей его граждан, работающих в Орга¬
низации Объединенных Наций, кроме тех случаев, когда
их подозревают в подрывной деятельности». Выражение
«подрывная деятельность» представляет здесь серьезный
просчет со стороны АСБГС, поскольку комиссия Кон¬
гресса может легко расширить значение этой неопреде¬
ленной фразы в целях оправдания всех видов расследо¬
ваний убеждений и связей человека, идущих вразрез
с Первой поправкой к конституции.
Окончательная редакция третьей резолюции о полити¬
ке, составленная советом директоров, мало что изменила
к лучшему. Согласно этой резолюции, можно будет уволь¬
нять служащих, ссылающихся на Пятую поправку к кон¬
ституции в своем желании избежать самообвинения, ибо
в ней говорится, что подобная ссылка стоит наравне с
другими фактами, определяющими пригодность (служа¬
щего. Эта лицемерная формула, при помощи которой пред¬
приниматель может сделать вид, будто он признает право
служащего ссылаться на Пятую поправку, а затем уво¬
лить его, объяснив, что отказ отвечать на вопросы явился
последней каплей, переполнившей чашу его прегрешений,
из-за которых его нельзя оставить на занимаемой им
должности.
В конце концов я убежден, что три резолюции АСБГС
по политическим вопросам, принятые в 1954 году, серьез¬
но компрометируют и ослабляют защиту этой организа¬
цией Билля о правах. Новая политическая тенденция
представляет собой естественное следствие вырождения
союза, начавшееся с резолюции 1940 года. Хотя органи¬
зация, несомненно, будет приносить пользу в каких-то
областях, например в области цензуры или расовых отно¬
шений, на нее нельзя больше положиться: едва ли при
нынешнем составе совета директоров и руководящих лиц
321
она будет вести в широком масштабе активную принци¬
пиальную борьбу за гражданские свободы. Директора
АСБГС, часто искренние, приятные и умные люди, на¬
столько погрязли во всеобщей -борьбе против коммуниз¬
ма, что они уже совершенно неспособны сосредоточиться
на своей главной задаче — защите Билля о правах. И им
все труднее становится относиться по-честному к граж¬
данским свободам, если они связаны с политическими
проблемами.
На местные же отделения АСБГС, которые могут поль¬
зоваться широкой самостоятельностью, можно рассчиты¬
вать куда больше, чем на национальную организацию.
Важным фактором в этом отношении является то, что
центральный аппарат АСБГС находится в городе Нью-
Йорке и все директора должны жить в городе или побли¬
зости от него, чтобы регулярно присутствовать на собра¬
ниях совета директоров. Нью-Йорк является также и
центром американского коммунистического движения, и
многие из директоров имели неприятные личные столкно¬
вения с коммунистами. В этом кроется основная причина
фанатической неприязни к коммунистам, царящей в со¬
вете директоров, чего нельзя сказать об исполнительных
комитетах местных отделений.
Показательной иллюстрацией недавних изменений в
АСБГС явилась телевизионная программа «Говорят фак¬
ты», показанная в конце 1955 года, в которой участвовали
Уильям Ф. Бакли младший — «подарочек» сенатору Мак¬
карти от Йельского университета — и Патрик Малин, ис¬
полнительный директор Союза борьбы за гражданские
свободы. После небольшой вступительной беседы Бакли
поздравил Малина с тем, что АСБГС «стал более зрелым
за последние два года».
Выйдя из состава совета директоров АСБГС, я стал
членом исполнительного органа Чрезвычайного комитета
борьбы за гражданские свободы (ЧКБГС), а в 1956 го¬
ду— вице-председателем этой организации. Президентом
ее является Харви О’Коннор, широко известный писатель,
который осенью 1955 года был обвинен в неуважении к
Конгрессу за отказ подчиниться сенатору Маккарти; а
директором—доктор Кларк Формен, южанин по проис¬
хождению и видный деятель в правительстве Рузвельта;
главным адвокатом состоит Леонард Б. Буден, один из
наиболее опытных и способных адвокатов в области за¬
322
щиты гражданских свобод. В ЧКБГС имеется Нацио¬
нальный совет, куда входят более 60 видных граждан; он
выпускает ежемесячный бюллетень под названием
«Права».
Чрезвычайный комитет борьбы за гражданские сво¬
боды имеет вполне определенную программу, заключаю¬
щуюся в «полном восстановлении традиционных свобод,
гарантированных конституцией и Биллем о правах.
Смысл американской демократии всегда состоял в том,
что эти свободы должны распространяться на всех лиц
и на все группы населения Соединенных Штатов. Мы
непреклонно стоим на той позиции, что гражданские сво¬
боды должны существовать для всех... Все люди незави¬
симо от их убеждений, расы, национального происхож¬
дения и религии должны пользоваться нашими конститу¬
ционными свободами, в отдельности или коллективно,
состоя в тех или иных организациях. Те, кто считает, что
не все подпадают под действие Билля о правах, подры¬
вают демократию. Мы ищем поддержки тех и только
тех, кто вместе с нами думает, что положения Билля о
правах одинаковы для всех».
Чтобы избежать участи Союза борьбы за гражданские
свободы, запутавшегося в вопросах, не имеющих к нему
отношения, ЧКБГС категорически заявляет, что «сфера
действий этого комитета ограничена территорией Соеди¬
ненных Штатов Америки и их владениями. Мы не являем¬
ся международной организацией и не собираемся прини¬
мать участие в спорах по поводу американской внешней
политики и международных отношений. Как частные ли¬
ца, наши руководители и рядовые члены, конечно, имеют
свои мнения по этим вопросам, но деятельность нашей ор¬
ганизации строго ограничивается защитой Билля о пра¬
вах. И наша сила в том, чтобы выполнять именно эту
задачу».
За 4 года своего существования Чрезвычайный коми¬
тет борьбы за гражданские свободы снискал по всей стра¬
не репутацию неутомимого и бдительного борца за кон¬
ституционные свободы. Проведением митингов в Нью-
Йорке и других городах он способствовал формированию
взглядов общества на основные гражданские свободы.
И Будин, адвокат комитета, с успехом провел ряд судеб¬
ных процессов. В качестве примера можно привести не¬
сколько исков к Государственному департаменту по по-
323
йоду заграничных паспортов й Петиций) с требованием
обуздать командование американской армии, несправед¬
ливо относившееся к солдатам за их деятельность и связи
до поступления на службу.
В ноябре 1954 года была создана еще одна организа¬
ция по защите гражданских свобод в масштабах всей
страны — Фонд защиты Билля о правах, где я занял пост
председателя; Эдна Руфь Джонсон, редактор религиоз¬
ного журнала «Черчмен»,— секретаря; Август М, Келли,
книготорговец либерального толка,—казначея и Филипп
Уиттенберг, известный адвокат,— поверенного. Этот фонд
является единственным в своем роде, ибо он только соби¬
рает деньги среди широкой публики и использует их в
целях защиты Билля о правах.
За первый год своего существования Фонд защиты
Билля о правах финансировал защиту более 50 судебных
дел, касающихся важных конституционных вопросов. Он
выдавал, например, деньги для оплаты судебных издер¬
жек ответчикам, обвинявшимся на основании закона Сми¬
та, Закона о внутренней безопасности, Закона об иммуни¬
тете и двух калифорнийских законов, требующих устной
или письменной присяги в лояльности. Он помог целому
ряду лиц, обвиненных в отказе отвечать, сославшись на
Первую и Пятую поправки к конституции, на вопросы ко¬
миссии Конгресса, не имеющие отношения к делу. Фонд
оказал помощь нескольким американским гражданам, ко¬
торым Государственный департамент США незаконно от¬
казал в заграничных паспортах. Кроме того, он поддер¬
жал две религиозные группы в оказании сопротивления
антиконституционным действиям.
На сегодняшний день перед нами такой непочатый
край работы в деле борьбы за гражданские свободы, что
различные организации, действующие в этой области, по¬
чти не дублируют друг друга. И я не думаю, что насту¬
пит такое время, когда некоторые подобные организации
не будут нужны для поддержания живого духа Билля о
правах, для борьбы с его нарушениями и прокладывания
новых путей, расширяющих свободу мысли и культуры.
13
НЕ ПОВОРАЧИВАЕТ ЛИ ТЕЧЕНИЕ?
1955 год был отмечен некоторым улучшением в со¬
стоянии гражданских свобод. Судебные решения по ряду
важных дел служат доказательством нового и более вни¬
мательного отношения к Биллю о правах со стороны су¬
дебных органов. Государственный департамент облегчил
процедуру выдачи заграничных паспортов; предложен¬
ный правительством законопроект о подслушивании те¬
лефонных разговоров, который был принят Палатой пред¬
ставителей последнего созыва, сейчас не прошел даже в
комиссии; а вся система оплачиваемых осведомителей,
созданная Министерством юстиции, была полностью дис¬
кредитирована разоблачениями Харви Матусоу и других
правительственных свидетелей, признавших, что при по¬
мощи лжи они сделали выгодную карьеру.
Заметное падение могущества и престижа сенатора
Маккарти немало способствовало ослаблению «охоты на
ведьм» по всей Америке. В результате выборов 1954 года
демократы завоевали большинство в Конгрессе и взяли
его расследовательские комиссии под свой контроль. По¬
стоянная подкомиссия по расследованиям, после того как
сенатор Макклелан сменил Маккарти на посту ее пред¬
седателя, стала проводить довольно мягкую политику.
Это было особенно заметно на фоне тех диких нападок, в
которых все еще упражнялась сенатская Комиссия по во¬
просам внутренней безопасности и Комиссия по расследо¬
ванию антиамериканской деятельности Палаты предста¬
вителей.
В 1955 году две комиссии Конгресса, как это ни стран¬
но, действительно кое-что сделали для защиты граждан¬
ских свобод. Сенатская подкомиссия расследовала про¬
ведение федеральной программы проверки лояльности и
325
обеспечения безопасности и обнаружила в ней крупные
недостатки и допущенные несправедливости. Еще более
знаменательным является то, что другая группа сенато¬
ров — сенатская подкомиссия по конституционным пра¬
вам 1 с бюджетом в 50 тыс. долларов —стала выяснять,
были ли действительно нарушены американские граждан¬
ские свободы, и ознаменовала свою деятельность внуши¬
тельной церемонией в честь дня конституции 17 сентября,
отмечая 168-ю годовщину со дня ее подписания.
В эту важную подкомиссию, которая многие годы без¬
действовала, входят: сенатор Томас К. Хеннингс млад¬
ший, демократ от штата Миссури,— ее председатель; се¬
натор-демократ от штата Вайоминг Джозеф К. О’Махо¬
ни; Уильям Лэнджер, сенатор-республиканец от штата
Северная Дакота. Если эта подкомиссия будет действо¬
вать смело и энергично, она сослужит такую же добрую
службу Биллю о правах, как и сенатская Комиссия по
гражданским правам в 30-е годы, возглавлявшаяся сена¬
тором Робертом М. Лафоллетом младшим.
В 1955 году наблюдались и другие признаки роста со¬
противления наступлениям на свободу. Книги, брошюры,
статьи и передовицы, критикующие репрессивные тенден¬
ции, непрерывным потоком выходили в свет. Ораторы на
торжественных заседаниях, посвященных вручению уче¬
ных степеней, обрушивались на нарушения гражданских
свобод. Верховный судья Уоррен произносил речи в защи¬
ту Билля о правах. А бывший сенатор Гарри Кейн, член
Совета по контролю над 'подрывной деятельностью, а в
прошлом республиканец крайне консервативного направ¬
ления, резко критиковал политику правительства Эйзен¬
хауэра в области обеспечения безопасности, особенно за
злоупотребления списком подрывных организаций мини¬
стра юстиции Браунелла. Журнал «Кольере» поместил
передовую статью под названием «Мятеж» Гарри Кейна»,
где подробно разбирались критические выступления
Кейна.
В августе обычно сдержанный Уолтер Липпман опти¬
мистически оценивал положение в своем отделе «Сегодня
и завтра»: «Мы вступаем в полосу великой общественной
реакции против истерии и демагогии, беззакония и жесто¬
1 Эта подкомиссия прежде называлась подкомиссией по граж
данским правам.
326
ких несправедливостей, получивших у нас вполне обосно¬
ванно название эры маккартизма... Подавляющее боль¬
шинство представителей американского общественного
мнения больше не желает придерживаться той точки зре¬
ния, что со шпионажем, саботажем и подрывной деятель¬
ностью можно справиться, игнорируя конституцию и пола¬
гаясь на меры, представляющие собой не что иное, как
явный и неприкрытый суд Линча».
Литтман признает, что у американцев наконец-то про¬
будилось чувство порядочности, а Маккарти настолько
перегнул палку, что это привело к существенному изме¬
нению общественного мнения. В то же время он утвер¬
ждает: «Важнейшей причиной такого изменения, на мой
взгляд, является огромное чувство облегчения, возникшее
после того, как великие державы открыто признали, что
иной альтернативы, кроме мира, нет и что они не могут
помышлять о войне».
Безусловно, ослабление международной напряженно¬
сти, последовавшее за Женевской конференцией, прошед¬
шей на высоком уровне, и улучшением отношений между
Америкой и коммунистическим блоком, немало способст¬
вовало созданию более спокойной и терпимой атмосферы
в Соединенных Штатах.
Но как бы ни улучшались международные отношения,
мы не должны возлагать надежд на то, что кризис граж¬
данских свобод -может сам собой разрешиться, так как
существует ряд внутренних факторов, которые наверняка
отрицательно скажутся на основных американских свобо¬
дах.
Взять хотя бы то, что инакомыслящие издавна поль¬
зуются непопулярностью в США. Еще© 1835 году Алекюйс
де Токвилль писал в своей книге «Демократия в Амери¬
ке»: «Я не знаю другой такой страны, где бы в столь не¬
значительной степени допускались независимые суждения
и подлинная свобода мнений, как в Америке... Вокруг
свободы мнений, в Америке большинство всегда воздви¬
гает солидные барьеры. В пределах этих барьеров писа¬
тель может писать о чем угодно, но горе ему, если он их
преступит. Это не значит, что ему угрожает аутодафе, но
он может быть подвергнут поношению и преследованию.
Его политическая карьера будет навеки погублена, так
как он посягнул на единственный авторитет, от которого
она зависит...» .
327
Соединенные Штаты, продолжал де Токвилль, одна из
тех демократических республик, где новый суверен (боль¬
шинство) уже не говорит: «Думай, как я, а не то ум¬
решь». Он говорит: Ты свободен думать не так, как я, и
сохранить свою жизнь, собственность и все, что тебе
принадлежит, но отныне ты будешь чужим среди твоего
народа. Ты можешь сохранить свои гражданские права,
но ты не сможешь ими пользоваться, ибо сограждане
твои никогда не изберут тебя, они . будут поносить тебя,
если ты взовешь к их поддержке. Ты останешься среди
людей, но будешь лишен прав человека. Твои согражда¬
не отвернутся от тебя, как от нечистого существа; и даже
те, кто верит в твою невиновность, будут избегать тебя,
чтобы и от них не отвернулись в свою очередь. Иди с ми¬
ром. Я дал тебе жизнь, но такую, что она будет для те¬
бя хуже смерти».
Можно спорить, насколько далеко продвинулась Аме¬
рика по пути демократии со времен де Токвилля, однако
его проницательные суждения указывают на тенденцию
к упадку, которая, безусловно, всегда была сильна в на¬
шей стране. И это суждение удивительно подходит к ны¬
нешнему положению.
Оценивая будущее гражданских свобод, необходимо
принять во внимание другие факторы, пустившие глубо¬
кие корни в американской действительности. Взять хотя
бы нашу извечную политическую незрелость, неосведом¬
ленность американцев в отношении радикальных полити¬
ческих групп и их взглядов. Совсем по-иному дело об¬
стоит, например, у англичан, которых 50 лет существо¬
вания английской лейбористской партии, а также такие
выдающиеся писатели-социалисты, как Сидни и Беатрис
Уэбб, Бернард Шоу и Джон Стрэчи, научили терпимо
относиться к левой идеологии. А для большинства «аме¬
риканцев характерно поразительное отсутствие знаний об
истинном значении демократии и Билля о правах — неве¬
жество, которое играет наруку демагогам. Нельзя забы¬
вать и о растущей монополизации технических средств
связи в XX веке; о мощном влиянии католической церк¬
ви, с ее авторитарными принципами и практикой.
Теперь мы должны спросить себя, что станется с ны¬
нешней тенденцией защиты гражданских свобод, если в
условиях благоприятного международного положения Со¬
единенные Штаты еще раз захлестнет волна серьезной
328
экономической депрессии. В период эконоМ1ИЧеского кри¬
зиса отдельные лица, группы, организации и правитель¬
ство неизбежно оказываются в тяжелом положении. По
мере его усугубления страной все больше овладевает
страх, терпение истощается, начинаются поиски козлов
отпущения и отчаявшиеся люди хватаются за любую
крайнюю меру. В такое-то время свобода мнения, более
нужная, чем когда-либо, может быть в суматохе утраче¬
на. Мы никак не можем быть уверены в том, что новая
депрессия приведет, как это было в период президентства
Франклина Д. Рузвельта, к большей свободе для амери¬
канцев.
Сколь бы справедливы ни были эти рассуждения, я
все-таки думаю, что течение несколько поворачивает в
сторону восстановления Билля о правах. Однако мы сда¬
ли столько позиций за последние 10 лет, что это течение
должно быть очень мощным и длительным, если мы хо¬
тим вернуть все свободы, которых лишились. Маккарти —
человек конченный, но маккартизм продолжает сохранять
силу в стране.
Об этом свидетельствует, например, то, что ни один из
репрессивных законов, принятых Конгрессом, не был от¬
менен Верховным судом США, а правительство продол¬
жает преследовать людей на основании закона Смита,
Закона об обеспечении внутренней безопасности, Закона
о контроле над коммунистической деятельностью, Закона
Об иммунитете и закона Маккарена — Уолтера об имми¬
грантах. Больше того, кажущемуся улучшению положе¬
ния мы обязаны тем, что настолько привыкли к «проверке
лояльности и ограничению политической деятельности
и связей со стороны органов федерального правительства,
что уже не замечаем потерю или сужение прежде завое¬
ванных прав и привилегий».
Слишком рано решать, является ли нынешний пово¬
рот лишь временным отступлением реакционных сил или
он окажется серьезным и длительным. Как бы то ни было,
для американцев, по-моему, никогда не наступит такое'
время, когда они смогут считать свою свободу раз и на¬
всегда завоеванной и безусловно действующей. Только
постоянная бдительность может превратить идеал — в i
данном случае Билль о правах — в вечную реальность. I
Каков бы ни был прогресс или регресс в нашей эконо¬
мической, политической и социальной системах, здраво¬
329
мыслящие американцы, придерживающиеся демократиче¬
ских взглядов, всегда будут считать свободу мнений и
связей величайшей ценностью. И по тому, насколько Со¬
единенные Штаты сохранят эту ценность, будут судить о
нашей цивилизации.
ЛИТЕРАТУРА
Baldwin, Roger N. and Randall, Clarence B., Civil Liberties and
Industrial Conflict, Cambridge, Harvard University Press, 1938.
Barrett, Edward L., Jr., The Tenney Committee, Ithaca, Cornell
University Press, 1951.
Barth, Alan, The Loyalty of Free Men, New York, The Viking
Press, 1951.
Benet, William Rose, and Cousins, Norman (eds.), The Poetry of
Freedom, New York, Modern Library, 1945.
Blanshard, Paul, American Freedom and Catholic Power, Boston,
The Beacon Press, 1949; The Right to Read, Boston, The Bea¬
con Press, 1955.
Carr, Robert K., Federal Protection of Civil Rights, Quest for a
Sword, Ithaca, Cornell University Press, 1947; The House Com¬
mittee on Un-American Activities, 1949—1950, Ithaca, Cornell
University Press, 1952.
C h a f e e, Zechariah, Jr., Free Speech in the United States, Cam¬
bridge, Harvard University Press, 1954; Thirty-five Years with
Freedom of Speech, New York, Roger N. Baldwin Civil Liber¬
ties Foundation, 1952.
Chamberlain, Lawrence H., Loyalty and Legislative Action, Ithaca,
Cornell University Press, 1951.
Chenery, William L., Freedom of the Press, New York, Harcourt,
Brace and Company, 1955.
Commager, Henry Steele, Freedom, Loyalty, Dissent, New York,
Oxford University Press, 1954.
Countryman, Vern, Un-American Activities in the State of Wa¬
shington, Ithaca, Cornell University Press, 1951.
Cushman, Robert E., New Threats to American Freedoms (Public
Affairs Pamphlet No. 143), New York, Public Affairs Commit¬
tee, Inc., 1948.
331
Davis, Elmer, But We Were Born Free, New York, Bobbs-Merrill
Company, Inc., 1954.
Douglas, William O., An Almanac of Liberty, Garden City, Doub¬
leday and Company, Inc., 1954.
Edman, Irwin, with Schneider, Herbert W. (eds.), Fountainheads
of Freedom, The Growth of the Democratic Idea, New York,
Reynal and Hitchcock, 1941.
Emerson, Thomas I. and Haber, David, Political and Civil
Rights in the United States, A. Collection of Legal and Related
Materials. Buffalo, New York, Dennis and Co., Inc., 1952.
Ernst, Morris, and S eagle, William, To the Pure, A Study of
Obscenity and the Censor, New York, The Viking Press, 1928.
Fraenkel, Osmond, Our Civil Liberties, New York, The Viking
Press, 1944; The Supreme Court and Civil Liberties, New York,
American Civil Liberties Union, 1952.
Ge 11 horn, Walter, Security, Loyalty and Science, Ithaca, Cornell
University Press, 1950; The States and Subversion, Ithaca, Cor¬
nell University Press, 1952.
Gillmor, Dan, Fear, the Accuser, New York, Abelard-Schuman,
1954.
Griswold, Erwin N., The Fifth Amendment Today, Cambridge,
Harvard University Press, 1955.
Haight, Anne Lyon, Banned Books, Informal Notes on Some Books
Banned for Various Reasons at Various Times and in Various
Places, New York, R. R. Bowker Company, 1955.
Hand, Learned, The Spirit of Liberty, New York, Alfred A. Knopf,
1952.
Hays, Arthur Garfield, Let Freedom Ring, New York, Boni and Live-
right, 1928.
H u 1 b u r d, David, This Happened in Pasadena, New York, The
Macmillan Company, 1951.
J а с к s о n^Robert H., The Supreme Court in the American System
of Government, Cambridge, Harvard University Press, 1955.
Kahn, Gordon, Hollywood on Trial, New York, Boni and Gaer, 1948.
Konvitz, Milton R., Civil Rights in Immigration, Ithaca, Cornell
University Press, 1953.
Lattimore, Owen, Ordeal by Slander, New York, Bantam Books,
1951.
Lowenthal, Max, The Federal Bureau of Investigation, New York,
William Sloane Associates, Inc., 1950.
M a c i v e r, Robert M., Academic Freedom in Our Time, New York,
Columbia University Press, 1955.
332
Matus о w, Harvey, False Witness, New York, Cameron and Kahn,
1955.
McCollum, Vashti Cromwell, One Woman’s Fight, Garden City,
Doubleday and Company, Inc., 1951.
M e i к 1 e j о h n, Alexander, Free Speech and Its Relation to Self-
Government, New York, Harper and Brothers, 1948.
Miller, Merle, The Judges and the Judged, Garden City, Doubleday
and Company, Inc., 1952.
Milner, Lucille, Education of an American Liberal, New York, Ho¬
rizon Press, 1954.
National Lawyers Guild, Civil Liberties Docket (Published five
times annually), New York.
O’Brian, John Lord, National Security and Individual Freedom,
Cambridge, Harvard University Press, 1955.
О x n a m, G. Bromley, I Protest, New York, Harper and Brothers,
1954.
President’s Commission on immigration and naturalization, Whom
We Shall Welcome, Washington, U. S. Government Printing
Office, 1953.
President’s Committee on Civil Rights, To Secure These Right,
Washington, U. S. Government Printing Office, 1947.
Rice, Elmer, The Supreme Freedom, Whitestone, N. Y., The Gra-
phisc Group, 1949.
O. John, Our Vanishing Civil Liberties, New York, Gaer,
Associates, 1949.
Stouffer, Samuel A., Communism, Conformity and Civil Liberties,
Garden City, Doubleday and Company, Inc., 1955.
Taylor, Telford, Grand Inquest, New York, Simon and Schuster,
1955.
Van Doren, Mark, Man’s Right to Knowledge and the Free Use
Thereof, New York, Columbia University, 1954.
Ward, Harry F., Democracy and Social Change, New York, Modern
Age Books, 1940.
Wechsler, James A., The Age of Suspicion, New York, Random
House, 1953.
Whipple, Leon, The Story of Civil Liberties in the United States,
New York, Vanguard Press, Inc., 1927,
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие редактора 5
Предисловие автора 13
1. Идеал гражданских свобод ............ 17
2. Столкновение с Комиссией по расследованию анти¬
американской деятельности 33
3. Я бросаю вызов Маккарти ............ 49
4. Инквизиторы из Конгресса 65
5. Закон как орудие подавления 101
6. Программа проверки лояльности—.программа без¬
опасности" 144
7. Становление полицейского государства 167
8. Охота за „подрывными элементами" в штатах . . . 195
9. Гонения на свободу культуры .......... 217
10. Наступление на университетские свободы ..... 250
11. Придерживайся ортодоксальных взглядов, а не то
лишишься работы 278
12. Спад деятельности Союза борьбы за гражданские
свободы 297
13. Не поворачивает ли течение? 325
Литература 331
Корлис Ламонт
.СВОБОДА ДОЛЖНА БЫТЬ
СВОБОДОЙ НА ДЕЛЕ"
Редактор Э. Г. ВАСИЛЕВСКАЯ
Художник К. П. Саратов
Художественный редактор В. И. Шаповалов
Технический редактор Б. И. Корнилов
Сдано в производство — 6/V — 1958 г.
Подписано к печати 7/VI—1958 г.
Бумага 84ХЮ8/З2=5,3 бум. л. 17,2 печ. л.,
Уч-изд. л. 17,6 Изд. № 10/4068
Цена 8 р. 50 к. Зак. 1848. *
' ИЗДАТЕЛЬСТВО
ИНОСТРАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
Москва, Ново-Алексеевская, 52.
Первая Образцовая типография
имени А. А. Жданова
МосковскогЛгородского Совнархоза.
Москва, Ж-54, Валовая, 28.
Опечатки
Стр.
Строка
Напечатано
Следует читать
23
19 снизу
власти
властей
18 снизу
функции властей.
функции.
26
12 снизу
того, все
того, пока все
47
14 сверху
или
им
77
14 снизу
Соединенных Штатов
Соединенным Штатам
Корлис Ламонт