Author: Ауров О.В.
Tags: всеобщая история европа (ес, часть снг) история история средних веков история испании средневековый город российский государственный гуманитарный институт средневековые города испании
ISBN: 978-5-7281-1242-6
Year: 2012
Text
Российский государственный гуманитарный университет
О.В. Ауров
Город и рыцарство
феодальной Кастилии:
Сепульведа и Куэльяр
в XIII - середине XIV века
Москва
2012
УДК 94 (463)
ББК 63.3(4)
А93
Художник В.Н. Хотеев
© Ауров О.В., 2012
© Российский государственный
гуманитарный университет, 2012
ISBN 978-5-7281-1242-6
Оглавление
ДВА ГОРОДА В ИСПАНСКОЙ ИСТОРИИ
Вместо предисловия 11
Раздел I
ИСПАНСКИЙ СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ГОРОД КАК ОБЪЕКТ
ИССЛЕДОВАНИЯ: ЛЮДИ, КОНЦЕПЦИИ, МЕТОДОЛОГИИ
Глава 1. Пиренейские контексты 19
1. Романтизм, либерализм, медиевализм и образ свободного
средневекового города 20
2. Долгая пиренейская жизнь «свободного римского муниципия»
(Ф. Мартинес-Марина и А. Эркулану) 21
3. Германские свободы и муниципий в Испании (Э. де Инохоса) 26
4. Свободный муниципий и особое общество эпохи Реконкисты
(К. Санчес-Альборнос) 29
5. Нефеодальное общество, свободный муниципий
и народное рыцарство средневековой Испании
(Л.Г. де Вальдеавельяно, К. Пескадор,
М. дель Кармен-Карле, И. Грассотти) 37
6.1980 - 1990-е годы: к смене вех 48
Проблематика, связанная с явлениями феодализма
и особого общества 49
Проблематика, связанная с представлениями
о народном рыцарстве 51
Новые тенденции в изучении средневекового города 52
7. Необходимость взгляда извне 57
Глава 2. Испанский средневекорый город: взгляд из России 59
1. Начало. Средневековый пиренейский город и рыцарство
в трудах В.К. Пискорского 60
5
2. Испанский средневековый город: марксистское прочтение
(работы ленинградских испанистов 1930 - 1950-х годов) 64
3. Испанский средневековый город
в исследованиях московских испанистов
(середина - вторая половина XX в.) 70
4. На рубеже нового тысячелетия 75
Глава 3. К вопросу о понятии «муниципий»: взгляд из-за Пиренеев 80
1. Муниципий и муниципальные учреждения:
общие положения 80
2. Автономия как неотъемлемый признак
муниципальных учреждений 83
Автономия судебной власти 83
Автономия в фискальной сфере 85
Коллегиальные органы власти и автономия
в административной сфере 88
3. Некоторые промежуточные итоги 92
Глава 4. Общие источниковедческие и методологические замечания 94
1. Определение круга источников и методов работы с ними 94
Источники по местной истории Сепульведы
и Куэльяра XIII - середины XIV в 94
Источники иного происхождения: общие принципы отбора ... 102
2. Местная история Сепульведы и Куэльяра:
объект и методы настоящего исследования 107
Раздел II
КОНСЕХО КАСТИЛЬСКОЙ ЭСТРЕМАДУРЫ
КАК ФОРМА ОРГАНИЗАЦИИ МЕСТНОГО УПРАВЛЕНИЯ
В XIII - СЕРЕДИНЕ XIV в.
Глава 1. Территория и население кастильской общины 115
1. Город как центр территориальной общины 115
2. Город и его округа в системе
территориальной юрисдикции 119
3. Истоки и ограниченный характер территориальной
юрисдикции консехо 121
4. Членство в общине: весино и их статус 126
6
Глава 2. Система управления территориальной общиной 132
1. Знаки власти консехо. Режим их хранения и использования 132
Знамя консехо 132
Печать консехо 133
«Книга фуэро» 134
Ограниченность права консехо хранить и использовать
собственные знаки власти 135
2. Основные категории должностных лиц, действовавших
на территории консехо: статус, полномочия,
характер связей с общиной 136
«Люди дворца» 136
Апортельядо илиоффициалы 138
Представители консехо в конкретных делах: «добрые люди»,
персонеро, прокурадоры и другие 149
3. Собрания консехо и их роль в системе местной власти 153
Глава 3. Консехо в системе феодальной власти 157
1. Сеньор города: королевский министериал
или феодальный сеньор? 157
2. Истоки и характер сеньориальной юрисдикции 158
3. Консехо в системе вассалитета 166
Раздел III
СИСТЕМА ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЯ В РАМКАХ КОНСЕХО
В XIII - СЕРЕДИНЕ XIV в. И ПРИРОДА ФЕОДАЛЬНОЙ
ЗАВИСИМОСТИ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ОБЩИНЫ
Глава 1. Наследственное владение и его роль
в системе землевладения в рамках консехо 177
1. Характер наследственного владения 177
2. Загадочное правило «год и день» в правовой концепции
наследственного владения 179
3. Необходимость обращения к свидетельствам
более ранних эпох для прояснения сути
правила «год и день» 185
Глава 2. Истоки и основные тенденции эволюции правовой концепции
наследственного владения до середины XIV в 186
1. «АЬ ovo»: термин «hereditas» в римско-правовых
и христианских текстах до конца V в 186
7
2. От «nachalah» до аллода: понятие «hereditas»
за пределами Испании к началу каролингского времени 189
«Hereditas» во франкской Галлии VI-VII вв.
(вступительные замечания) 189
Франкский аллод-«hereditas» как владение
свободного мужчины-воина 196
Годичный срок давности владения в правовой
концепции раннего франкского аллода,
его универсальный характер 202
Аллод-«hereditas» за пределами Галлии
на рубеже меровингской и каролингской эпох:
данные континентальных «варварских правд» 206
3. «Hereditas» в Испании. Свобода как неотъемлемый
элемент ее правовой концепции
(вестготский и астуро-леонский периоды) 213
Франкская Галлия и вестготская Испания: интенсивность
и характер взаимосвязей 213
Термин «hereditas» в текстах вестготской эпохи 219
Наследственные владения
в астуро-леонский период (VIII-X вв.) 222
Наследственные владения и система военной
организации в VII 1-Х вв.: пресура и ее природа 227
Соотношение свободного характера
наследственных владений и личной зависимости
их обладателей в VIII—XI вв 240
«Post unum annum et unum diem ... sicut predicitur
in foro de Sepulveda et de Stremadura»:
правило «год и день» в системе установления
отношений поземельной зависимости 247
4. Наследственное владение, свобода и зависимость
в системе отношений «рог naturaleza»
в XII - середине XIV в 249
Глава 3. Концепция наследственного владения
и природа института консехо 253
1. Термин «concilium» в эпоху раннего Средневековья.
«Concilium» и консехо 253
2. Наследственные владения и оформление комплекса
служебных обязанностей их обладателей и системе консехо
(вторая половина X - середина XIV в.) 257
8
Раздел IV
МЕСТНОЕ РЫЦАРСТВО В СИСТЕМЕ КОНСЕХО
В XIII - СЕРЕДИНЕ XIV в.
Глава 1. Консехо как элемент военной организации.
Основные тенденции его эволюции 269
1. Отряды консехо в королевском ополчении 269
2. Сокращение военного значения пехоты
и возрастание роли конницы в отрядах консехо
от пехотинца к плательщику 276
3. Плательщики в системе консехо:
фонсадера в Сепульведе и Куэльяре 284
4. Консехо как инструмент материального обеспечения
военных функций местного рыцарства: пример Сепульведы 292
5. Консехо как инструмент материального обеспечения
военных функций местного рыцарства: пример Куэльяра 295
Глава 2. Местное рыцарство XIII - середины XIV в.
как низший слой феодальной аристократии 307 1 2 3 41. Рыцарство в системе вассалитета.
Ритуал установления и разрыва вассальных
отношений по данным «Королевского фуэро» 307
2. Аристократические черты статуса
и образа жизни местного рыцарства 311
3. Рыцарь и оруженосец 320
4. Особенности сословной идентичности
местного рыцарства 324
Заключение 346
Примечания 352
Библиографический список 527
Принятые сокращения 565
ДВА ГОРОДА В ИСПАНСКОЙ ИСТОРИИ
Вместо предисловия
Эта книга - прежде всего локальное исследование о некоторых
аспектах социальной и институциональной истории Сепульведы и
Куэльярда - двух небольших городов Центральной Испании, распо¬
ложенных к северу от Мадрида на территории современной провин¬
ции Сеговия. Как в Средние века, так и в настоящее время они не
принадлежат к числу крупных поселений, и в этом смысле они по-
своему характерны: подобных городов-крепостей немало на землях
Месеты - обширного плоскогорья, занимающего всю центральную
часть Пиренейского полуострова. Но и тогда, и сейчас оба эти город¬
ка обладали (и обладают) четко выраженным своеобразием.
Правда, ныне это своеобразие главным образом проявляется
в уровне связанного с ними культурно-исторического наследия.
И Сепульведа, и Куэльяр, в которых тесно переплелись прошлое и
настоящее, а средневековые городские стены и узкие улочки соседс¬
твуют со строениями более поздних эпох, сохранили немало пре¬
красных средневековых памятников. В Сепульведе это городские
ворота «Ессе homo» (или Рыночные), «Городские» и «Ла-Фуэрса»
и строения бывшего еврейского квартала (худерии). Замок, сущес¬
твовавший в городе уже в XII в., сохранился лишь фрагментарно1.
Город украшают впечатляющие романские церкви XII—XIII вв. - Св.
Спасителя, Свв. Юста и Пастора, Св. Якова (Сантьяго) и другие, а
также ансамбль расположенного недалеко от города, в долине реки
Дуратон, еремитория Св. Фрута2. В Куэльяре также сохранилось не¬
мало романских церквей того же периода - Св. Андрея, Св. Марии,
Св. Мартина, Св. Романа, Св. Стефана и другие, а также готические
храмы Св. Михаила (на Главной площади) и Св. Петра. Кроме того,
следует указать еще на целый ряд других памятников - госпиталь
Св. Марии Магдалины, монастырь Св. Клары, францисканский кон¬
вент, ворота Сан-Мартин, Сан-Басилио, Сантьяго, Сан-Андрес, так
называемый дворец короля Педро Жестокого, а также замечатель¬
ный замок, основанный в XII в., который на рубеже Средневековья и
Нового времени принадлежал герцогам Альбукерке (с именем кото¬
рых его и принято связывать ныне)3.
Все эти памятники (по меньшей мере в своем первоначальном
виде) возникли в XIII - середине XIV в. Однако история обоих горо¬
дов началась намного раньше этого времени. Первые следы пребыва¬
ния человека на месте обоих городов относятся еще к периоду неоли¬
та, постоянные же поселения возникли позднее, в эпоху железного
века, и связаны они с присутствием кельтиберов. В тот период буду¬
11
щие Сепульведа и Куэльяр существовали как укрепленные кельти-
берские поселения (бриги) племен ареваков (Сепульведа) и ваксеев
(Куэльяр)4. В римское время засвидетельствовано присутствие рим¬
ских войск, покоривших этот район на рубеже нашей эры. Судя по
факту присутствия римских некрополей, в той или иной форме по¬
селения сохранились и при римлянах. Возможно, к этому же време¬
ни восходят и названия Septempublica и Colenda, хотя их четкая эти¬
мология остается неясной5. После расселения в Испании вестготов
поселения оказались в составе территории обширного вестготского
лимеса, до конца VI в. располагавшегося вдоль границ Свевского
королевства. Он стал единственной зоной компактного расселения
готов на полуострове, свидетельством чему являются обнаруженные
в округе обоих городов некрополи вестготского времени6.
Первое письменное свидетельство о Сепульведе относится к на¬
чальному периоду Реконкисты: в «Хронике Альфонсо III» (конец
IX в.) город упоминается как отдельная «civitas». Позднее, после по¬
беды христиан в битве при Симанкас (939 г.), область, где располага¬
ются Куэльяр и Сепульведа, была заселена первым графом Кастилии
Фернаном Гонсалесом (по традиции Сепульведа именно тогда и по¬
лучила свое первое фуэро7). Но в конце X в. после успешных рейдов
арабского полководца аль-Мансура (Альмансора) указанный район
был отторгнут маврами и возвращен под власть христиан лишь в
следующем столетии. При этом вновь заселивший Сепульведу граф
Санчо Гарсия (внук Фернана Гонсалеса) санкционировал своей
властью новое - «доброе» - фуэро8.
Вероятно, судьба Куэльяра была похожей, однако письменные
свидетельства о нем датируются гораздо более поздним временем.
Лишь в хрониках XIII в. появляются упоминания о том, что город
был окончательно заселен во времена короля Альфонсо VI (ко¬
нец XI в.). Гораздо более показателен другой источник - дарение
графа Педро Ансуреса собору Св. Марии в Вальядолиде', где среди
прочего упоминается и куэльярская церковь Св. I 1етра°.
С этого времени оба города долго играли роль форпостов на юж¬
ной границе Кастилии10. Они являлись классическими городами-
крепостями и сохраняли свое военное значение как минимум до се¬
редины XIII в., до завершения «великой (или быстрой) Реконкисты»
королей Фернандо III Святого (1217-1252) и Альфонсо X Мудрого
(1252-1284). Впрочем, и позднее, в период усобиц и гражданских
войн конца XIII - начала XIV в., городские* укрепления отнюдь не
перестали играть важную роль в военной системе1 королевства.
Именно военно-стратегические факторы предопределили рас¬
цвет Сепульведы и Куэльяра в XIII в. Оба города, обладавшие об¬
ширными сельскими округами и получавшие значительные фис¬
12
кальные льготы, превратились в важные экономические центры.
Основой их хозяйства были виноделие, а также разведение овец и
первичная переработка шерсти (подобная структура городской эко¬
номики была характерна и для других городов-крепостей региона).
В свою очередь, экономический подъем привел к размаху церковного
строительства11, а следовательно, и к появлению многочисленного и
влиятельного клира. К середине XIII в. для защиты своих матери¬
альных интересов и успешного сопротивления притязаниям сего-
вийского епископа клирики обоих городов объединились в особые
корпорации - капитулы приходских клириков. В Куэльяре такой
капитул оформился не позднее 1244 г., а в Сепульведе - 1259 г.
Уже в 50-х годах XIII в. обе корпорации получили значительные
привилегии от королевской власти и с этого времени стали неотъем¬
лемой частью не только местной церковной организации, но и своих
территориальных общин-консехо12.
С формированием капитулов в основном завершился процесс
превращения Куэльяра и Сепульведы в региональные церковно-ад¬
министративные центры в рамках сеговийского диоцеза13. В эпоху
высокого и позднего Средневековья оба города являлись центрами
отдельных архипресвитериатов, а также более крупных округов -
архидьяконатов, прямо подчиненных епископу. Соответственно,
появление как в городской черте, так и в пределах сельской округи
многочисленных монастырей - бенедиктинских, цистерцианских,
францисканских и других - было вполне закономерным14.
* * *
Именно к этому времени относится появление сведений о терри¬
ториальных общинах-консехо Сепульведы и Куэльяра. Разумеется,
территориально-общинная организация возникла в обоих городах
гораздо раньше, однако до начала XIII в. известны лишь фрагментар¬
ные упоминания о куэльярском и сепульведском консехо, и в данном
случае Куэльяр и Сепульведа вовсе не были исключением из правил.
Подъем письменной и правовой культуры, активизация политичес¬
ких, экономических и социальных процессов в эпоху подъема Рекон¬
кисты, возрастание значения Кастильско-Леонского королевства,
при Фернандо Святом и Альфонсо Мудром из второстепенного по¬
литического образования превратившегося в значимый политичес¬
кий центр Западной Европы, - все это знаменовало наступление но¬
вой эпохи. И консехо Центральной Испании сыграли немалую роль
в ее событиях.
Учитывая всеобъемлющий характер тех процессов, в которые
были вовлечены и территориальные общины двух небольших кас¬
тильских городков, значительное внимание будет обращено на об¬
13
щую историографическую традицию изучения консехо Пиренейс¬
кого полуострова, которая складывалась на протяжении более чем
двух столетий исследования средневековых местных учреждений.
И, хотя выбор жанра локального исследования обязывает учесть на¬
учную литературу, которая посвящена местной истории Сепульведы
и Куэльяра stricto sensu{5> я вовсе не собираюсь ограничиваться ис¬
ключительно ею. В данном случае локальная история двух городков
интересна как капля воды, отражающая море.
Я глубоко убежден в том, что избранный мной жанр локального
исследования не только не противоречит, но и способствует поста¬
новке широкого круга историко-теоретических проблем. Ведь пре¬
дельная конкретность хронологических и территориальных рамок
локального исследования, а также того круга источников, на кото¬
рых оно базируется, позволяет избежать излишне высокой степени
теоретизирования, неизбежно размывающей доказательные основы
итоговых выводов. Я исхожу из представления о том, что любое об¬
щее существует лишь постольку, поскольку отражается в предель¬
но конкретном и частном, и исходя из этого принципа я подходил к
оценке и интерпретации данных доступных мне источников.
В опоре на эти данные я постараюсь показать определенную уяз¬
вимость тех концептуальных моделей, с помощью которых до сих
пор принято описывать институциональные и социальные процессы,
связанные с историей территориальных общин-консехо в Кастилии
и Леоне XIII - середины XIV в. Отталкиваясь от полученных резуль¬
татов, я попробую обосновать ту исследовательскую методологию,
которая используется в основной части настоящей работы. В опоре
на эту методологию (опять же с учетом максимально широкого исто¬
риографического и конкретно-исторического контекста) я рассмот¬
рю особенности консехо как организации местной власти, попыта¬
юсь определить его место в системе феодальной государственности
Кастилии и Леона означенного периода и показать истоки этой сис¬
темы и, наконец, исследовать те особенности социальной структуры
населения территориальных общин, которые предопределили гос¬
подствующее положение в них местного рыцарства.
* * *
Общим местом стало отмечать, что любая работа по истории
(в том числе и Средневековья) в известной мере является резуль¬
татом соавторства. Это справедливо и для моего случая. Я признаю
определенную зависимость от взглядов своих предшественников,
имена которых будут названы в тексте работы, и отношусь к ним с
глубочайшим уважением, сколь бы критично подчас ни звучали мои
конкретные замечания по поводу выдвинутых ими концепций. Осо¬
74
бенно признателен я своим учителям - Сергею Дмитриевичу Чер-
вонову (1955-1988) и Ольге Игоревне Варьяш (1946-2003), а также
Владимиру Ивановичу Мажуге, влияние которого на формирование
моих собственных представлений о сущности ремесла историка ста¬
ло решающим.
Я также искренне благодарен всем тем российским и иностран¬
ным коллегам, под влиянием конструктивных критических замеча¬
ний которых я во многом по-новому взглянул на свой материал и на
свои выводы. Назову лишь некоторые имена из многих, несомненно
заслуживающих упоминания: доктор исторических наук, профес¬
сор И.С. Филиппов (МГУ), кандидат исторических наук, доцент
Ю.П. Малинин, к сожалению, ныне уже покойный (СПбГУ), про¬
фессора Х.-А. Эскудеро, X. Альварадо Планас и Х.-К. Домингес-На-
фрия (УНЭД, г. Мадрид), профессора X. Санчес-Арсилья Берналь
и Ф. Мартинес-Мартинес (ун-т «Комплутенсе», г. Мадрид), профес¬
сор Я. Бак (ЦЕУ, г. Будапешт) и официальный хронист Сепульведы
А. Линахе-Конде. Особую благодарность адресую профессору о. Гон-
сало Мартинесу-Диэсу (S.I.), выдающемуся медиевисту и блестяще¬
му знатоку кастильского Средневековья.
Хочу также принести благодарность властям Сепульведы и всем
организаторам II Симпозиума по изучению истории Сепульведы
(сентябрь 2006 г.), давшим мне возможность посетить город и принять
участие в крайне полезных и плодотворных научных дискуссиях.
И разумеется, я благодарен своим коллегам и ученикам: без их
безграничного терпения, помощи и сочувствия эта книга никогда не
была бы написана.
РАЗДЕЛ I
ИСПАНСКИЙ
СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ГОРОД
КАК ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ:
ЛЮДИ, КОНЦЕПЦИИ, МЕТОДОЛОГИИ
ГЛАВА 1
ПИРЕНЕЙСКИЕ КОНТЕКСТЫ
Мечта историка - остаться один на один с источниками. Одна¬
ко для медиевиста этой мечте ныне уже не суждено осуществиться.
XIX век, великое столетие, когда были заложены основы нашей дис¬
циплины, остался далеко позади. Тогда историки, свободные от груза
сложившихся научных теорий, сами создавали теории, исследуя тек¬
сты, лишь малая часть которых была к тому времени опубликована.
Свободный поиск в архивах, переезды из города в город, из страны в
страну в поисках новых, еще не известных коллегам рукописей оста¬
лись в прошлом. Ныне любое исследование начинается с более или
менее развернутого обзора литературы вопроса, с обоснования права
на существование еще одной работы, посвященной проблеме, к кото¬
рой ранее уже неоднократно обращались предшественники.
Для многих историков составление подобного обзора превра¬
щается в нудную и вынужденную необходимость, бюрократическое
раскладывание по полкам более или менее устаревших концепций.
Но возможен и другой подход - живой диалог с предшественниками.
Диалог, в котором последние предстают не только авторами энного
количества книг, но и живыми людьми, яркими личностями, чувст¬
вовавшими дыхание своей эпохи в той же мере, в которой его ощу¬
щал великий Анри Пиренн, с гордостью заявлявший «Будь я анти¬
кваром, я смотрел бы только старину. Но я историк. Потому я люблю
жизнь»1.
Истории средневекового пиренейского города повезло с яркими
личностями. Люди, создававшие основы современных историогра¬
фических концепций, были не только (и не столько) кабинетными
учеными, но и оригинальными мыслителями, выдающимися полити¬
ками, для которых исторические труды являлись неотъемлемой час¬
тью жизни, а порой и оружием, средством для защиты своих полити¬
ческих и общемировоззренческих позиций. В этом смысле, с одной
стороны, несомненный интерес представляют даже явные ошибки,
логические неувязки и натяжки, содержащиеся в их работах. С дру¬
гой стороны, адекватное понимание существа их исследовательских
построений может быть достигнуто лишь при учете самого широкого
контекста, того духа эпох, вне которого не существует ни этих людей,
ни созданных ими текстов.
19
1. Романтизм, либерализм, медиевализм
и образ свободного средневекового города
Первыми средневековый пиренейский город как особый объект
исследования выделили историки первой половины XIX в. То было
время подъема интереса к истории, обусловленного умонастроения¬
ми позднего романтизма (Б.Г. Реизов удачно назвал историографию
этого времени романтической)2. Влияние этого течения испытали
на себе и интеллектуалы пиренейских стран. Их романтизм менее
всего был «избыточным продуктом чувственности и фантазии» или
«исключительно эстетическим феноменом»3. В его основе лежало
глубокое и всеобъемлющее влияние французской культуры, в свою
очередь, восходящее к немецким истокам4. В противовес француз¬
скому Просвещению со свойственной ему ориентацией на образы
классической (греко-римской) культуры романтизм поставил во
главу угла образную систему Средневековья. Так, уже для членов
Гейдельбергского кружка (Б. фон Арним, К. Брентано, Э.Т.А. Гоф¬
ман, Й.Й. фон Геррес, А. Мюллер, Г. фон Клейст, позднее - Я. и
В. Гримм и др.), в рамках которого в 1810-х годах сформировались
основные направления позднего немецкого романтизма, «Средние
века открывали историческое и национальное прошлое немецкого
народа»5. Далее же, через посредство Я. Гримма, свойственное ро¬
мантикам восприятие Средневековья начало завоевывать позиции
и в области историографии6.
Во Франции одним из первых идею возврата к традиционным
ценностям выдвинул Ф.Р. де Шатобриан (1768-1848). Подобно сво¬
им немецким современникам, он дал высокую оценку «феодальному
духу Средневековья» и средневековой (главным образом житийной)
литературе, этому «полю чудес средневекового воображения»7. За
этим следовала реабилитация христианства, в том числе и средневе¬
кового; более того, оно воспринималось как одна из значимых черт
национального своеобразия и как основополагающий элемент наци¬
ональной идеи8. Эти взгляды повлияли и на формирование взглядов
интеллектуалов за Пиренеями. Традиционно тесные культурные
связи пиренейских стран с Францией способствовали быстрому рас¬
пространению романтических идей в Испании и Португалии9.
В частности, сочинения Ф.Р. де Шатобриана стали переводиться
на португальский язык уже с 1814 г., а среди многочисленных после¬
дователей писателя в этой стране современники выделяли А. Эрку-
лану-де-Карвалью (1810-1877) (подробный разговор о нем пойдет
ниже), который даже получил почетное прозвище «Португальский
Шатобриан»10. Несколько позднее (не ранее 1820-х годов) произ¬
ведения французского писателя и философа стали доступны и ис-
20
[анскому читателю, который мог ознакомиться с ними в переводах
дного из основоположников испанского романтизма, писателя и
[ереводчика Р. Лопеса-Со л ера. В Испании влияние Шатобриана ис-
[ытали выдающиеся религиозные философы X. Бальмес и X. Доносо
Сортес, ревностные защитники традиций испанского католицизма,
идевшие в нем основу национальной специфики Испании11. В ко-
[ечном итоге подобное восприятие христианства стало одной из
слючевых особенностей пиренейского романтизма (наряду с патрио-
измом и особым пиететом по отношению к средневековому прошло-
iy (medievalismo))12.
2. Долгая пиренейская жизнь «свободного римского муниципия»
(Ф. Мартинес-Марина и А. Эркулану)
Распространение идей романтизма было тесно связано и со ста-
ювлением нового типа интеллектуала - не абстрактного мечтателя
[ завсегдатая аристократических салонов, а активного деятеля, зани-
!ающего ответственные государственные должности (таким был и
Иатобриан13). На Пиренейском полуострове этот тип стал утверж¬
даться еще до середины 1830-х годов, принимаемых обычно за от-
[равную точку истории местной школы романтизма. В Испании по-
юротной вехой стали Освободительная война против французских
ахватчиков (1808-1813), а также деятельность Кадисских кортесов
1810-1812), депутатами которых были будущий основоположник
шпанского романтизма А. Алькала-Гальяно, а также известный ис-
орик Ф. Мартинес-Марина.
С Кадисскими кортесами связывается зарождение испанского
шберализма как политического течения и направления обществен-
юй мысли. И с самого начала испанский (как, впрочем, и португаль-
:кий) либерализм носил четко выраженный национальный оттенок:
{ условиях патриотического подъема, вызванного Освободительной
юйной 1808-1813 гг. с наполеоновской Францией, политическая по¬
зиция «афрансесадо» (офранцуженные), которые мыслили в универ-
:алистском духе, воспринятом из сочинений просветителей14, рас¬
сматривалась как проявление коллаборационизма. На первый план
выступили национальные интересы и связанная с ними защита наци-
шальных особенностей. Характерно уже то, что победившие либера-
1Ы сохранили в Конституции 19 марта 1812 г. королевскую власть, а
акже в значительной мере реставрировали права и влияние Церкви:
ie была восстановлена лишь инквизиция. Эти меры полностью соот¬
ветствовали представлению о роли этих институтов как важнейших
[ерт национальной специфики15.
21
Но еще более характерно другое явление, отмеченное в отечест¬
венной литературе уже первым русским испанистом В.К. Пискор-
ским: даже установление конституционного строя, меры, непо¬
средственно продиктованной примером Великой французской ре¬
волюции, либерально настроенные политики пытались осмыслить
как «дело вполне национальное»16. Разумеется, этот тезис требовал
соответствующего исторического обоснования. Так возникли зна¬
менитые труды одного из наиболее выдающихся испанских истори¬
ков рубежа XVIII-XIX вв. Франсиско Мартинеса-Марины (1754-
1833)17. Его историографическая концепция по своему содержанию
соединяет традиции века Просвещения с его апологией свободы как
естественного состояния человека и то последовательное внимание
к национальному чувству и национальному началу, которое стало
одним из основных принципов исторических представлений эпохи
романтизма.
Уже в «Историко-критическом размышлении...»18, написанном
как введение к академическому изданию текста «Семи Партид» -
выдающегося памятника испанского и европейского права, первого
западного кодекса эпохи ius commune19, созданного на разговорном
языке, но позднее изданного отдельной книгой, автор обращает пер¬
востепенное внимание на роль свободы и свободного начала в ис¬
панском «национальном» праве. Рисуя Альфонсо X Мудрого (1252—
1284) - инициатора создания Партид - как первого просвещенного
монарха в истории Испании, Ф. Мартинес-Марина возводит «сво¬
бодные начала» политического строя средневекового королевства
Кастилия и Леон к законодательству римского времени, принципы
которого были восприняты «первым национальным кодексом» вест¬
готской эпохи - «Forum judicum», а вслед за ним - и правом эпохи
Реконкисты, и, главное, таким оплотом средневековой свободы, как
средневековые кастильские и леонские кортесы. Позднее эти идеи
были развиты в знаменитой «Теории кортесов...» - выдающемся па¬
мятнике испанской политической и историко-правовой мысли, кото¬
рый вобрал в себя дух эпохи антинаполеоновской Освободительной
войны и Кадисских кортесов20. При этом автор уделял немалое вни¬
мание и городской истории пиренейского Средневековья, рассмат¬
ривая города как главный оплот свободомыслия. Следуя традиции
правовой терминологии своего времени, он уверенно характеризовал
эти институты как «муниципальные»21.
Представления Ф. Мартинеса-Марины были развиты в порту¬
гальской историографии, где они были восприняты упоминавшимся
А. Эркулану-де-Карвалью, которого нередко называют единствен¬
ным настоящим учеником знаменитого испанца. Однако последний
являлся не только талантливым интерпретатором идей своего стар¬
22
шего испанского современника, но и оригинальным мыслителем.
Если Ф. Мартинес-Марина был еще неразрывно связан с традиция¬
ми Просвещения, то А. Эркулану, наряду с поэтами и публицистами
А. Гарретом и А. Фелисиану (последний выступал также как про¬
заик), заслуженно считается одним из отцов-основателей течения
португальского (а шире и пиренейского) романтизма. Вместе с тем
отцы-основатели романтизма в Португалии были активными дейс¬
твующими политиками либерального направления. Не случайно в
португальском (как и в испанском) литературоведении традиционно
преобладает характеристика романтизма как идейного течения22, и
лишь во вторую очередь принимаются во внимание связанные с ним
литературные и художественные аспекты, которые рассматриваются
как производные первого23.
Либерал, как и его собратья по перу, «португальский Шатобриан»
с оружием в руках отстаивал свои взгляды в период Мигелистских
войн (1823-1838). После их завершения А. Эркулану - королевс¬
кий библиотекарь, инициатор создания и директор (до 1836 г.) биб¬
лиотеки в г. Порту (ныне Муниципальная библиотека), известный
публицист либерального направления. Вынужденный отказаться от
политической деятельности после сентябрьской революции 1836 г.,
которую считал чрезмерно радикальной, он целиком посвятил себя
литературным и научным трудам. Его важнейшей заслугой перед
португальской наукой стали подготовка и осуществление издания
«Portugaliae Monumenta Historica», основанной на принципах, близ¬
ких к ее знаменитому немецкому прототипу (1856-1873).
* * *
Свои исторические изыскания А. Эркулану рассматривал как
логичное продолжение политической деятельности. Объяснить этот
факт несложно. Сама эпоха выдвигала политические дискуссии в
центр интеллектуальной жизни: не случайно создание и выход в свет
главного исторического труда А. Эркулану - четырехтомной «Исто¬
рии Португалии» (1846-1853) - совпали по времени с эпохой вели¬
ких европейских революций 1848-1849 гг., а также португальской
революции 1852 г. Для Португалии, как и для Испании, XIX век стал
поворотной эпохой, временем утраты статуса великой державы. Свя¬
занные с этим переживания и порожденный ими огромный жизнен¬
ный и политический опыт24 не повлияли на взгляды интеллектуалов
поколения А. Эркулану25.
Он искал и находил в национальной истории ответы на беспо¬
коившие его больные вопросы современности. Как и его кумир
О. Тьерри26, А. Эркулану осознанно подходил к материалу источни¬
ков с заранее заданных позиций: следовало найти лишь исторические
23
факты, способные привести соотечественников к соответствующим
выводам. Цель же, поставленная перед собой португальским истори¬
ком, была непростой. Вслед за Ф. Мартинесом-Мариной он должен
был доказать, что либеральные идеи не принесены на полуостров на
французских штыках, что они являются продуктом естественного ис¬
торического развития и, следовательно, что прошлое его страны дает
основания для исторического оптимизма относительно перспектив
либерального движения по эту сторону Пиренейских гор.
Утверждая тезис о национальных корнях португальского (а так¬
же испанского) либерализма, А. Эркулану видел идеал государс¬
твенного устройства в средневековой португальской монархии XIV-
XV вв. По его мнению, эта монархия, пусть и в рудиментарной фор¬
ме, давала удачный пример разумного сочетания «авторитарного» и
«демократического» начал, ограждавшего общество от крайностей
неограниченной реакции, с одной стороны, и абсолютного равенства
(«тирании народа») - с другой. Олицетворением «авторитаризма»
он считал средневековую королевскую власть, выступавшую гаран¬
том стабильности и порядка. Носителем же начал «демократии», по
его мнению, были муниципии (concelhos), которым он давал востор¬
женную характеристику27.
Отметим, что образ свободного муниципия вообще занимал цен¬
тральное место в идеологии раннего португальского либерализма,
одним из лозунгов которого являлось ограничение всевластия цент¬
ральной власти, характерное для эпохи абсолютизма, и создание фе¬
дерации свободных муниципальных образований: на этот факт ука¬
зывал уже один из первых историков португальского либерализма
Теофило Брага (1843-1924)28. Он же отмечал факт прямого влияния
на соответствующие построения А. Эркулану известной концепции
О. Тьерри, едва ли не первым выступившего против чрезмерной цен¬
трализации управления29.
С последним А. Эркулану связывало многое - и общность поли¬
тических пристрастий, и последовательный романизм (воспринятый
из наследия Ф. Мартинеса-Марины), и внимание к городской исто¬
рии Средневековья. Как и О. Тьерри30, А. Эркулану связывал истоки
свободного муниципального устройства Средневековья с историчес¬
кими судьбами сословия испано-римских куриалов. По его мнению,
оно не ушло в прошлое с падением Рима и сохраняло свое влияние
в городах Толедского королевства и в VII в. Более того, королевская
власть стала привлекать куриалов - людей весьма состоятельных и,
следовательно, способных приобрести боевого коня и необходимое
вооружение для несения военной службы в коннице.
Противопоставленное городскому плебсу, с одной стороны, и
германской знати и испано-римскому епископату - с другой, сосло¬
24
вие иоерииских куриалов стало главным носителем начал гражданс¬
кой свободы, унаследованных от античности. По мнению А. Эркула-
ну, считавшего феодализм явлением чисто германским, это сословие
не было затронуто протофеодальными тенденциями, захватившими
лишь испано-готскую аристократию и подчиненную ей военную
клиентелу. Более того, эти тенденции проявлялись совсем недолго:
арабское завоевание не только нанесло смертельный удар по готской
наследственной знати, но и уничтожило зачатки феодализма, воз¬
никшие к началу VIII в. (именно поэтому пиренейское общество эпо¬
хи высокого Средневековья характеризовалось как нефеодальное)31.
Становление общества астуро-леонской эпохи (VIII—XI вв.)
происходило в принципиально новых условиях. Во-первых, старая
государственность была сломана, а потому государственность новая
не испытала прямого влияния предшествующей эпохи. Во-вторых, в
районах, примыкавших к горам Астурии, Кантабрии и Галисии, сло¬
жилось обширное незаселенное пространство. Следовательно, как
полагал А. Эркулану, в течение длительного времени колонисты, пе¬
реселявшиеся (а иногда и бежавшие) сюда с севера, могли свободно
эбращать освоенные ими участки земли в собственность в результа¬
те свободной оккупации, так называемой пресуры (presura). В итоге
пиело свободных крестьян-землевладельцев неуклонно возрастало,
1 отношения социальной зависимости смягчались. В этих условиях
возрождение феодальных принципов землевладения, организации
эбщества и власти, по мнению португальского историка, было невоз¬
можно.
Органичной частью астуро-леонского нефеодального, свободно¬
го общества стали средневековые муниципии («concelhos»). Особая
роль в их формировании отводилась потомкам испано-римских ку¬
риалов - переселявшимся в христианские районы из аль-Андалуса
шлонистам-мосарабам. Уже самим своим присутствием, а также не¬
посредственной хозяйственной и административной деятельностью
эни привнесли в новые поселения традиции свободной городской
жизни римских времен, и прежде всего идею гражданства. Так по-
:тепенно возрождался муниципий - не как конкретный римский инс¬
титут, но как воплощение древнего «духа свободы». Вокруг колонис-
гов-мосарабов постепенно группировались представители разных
категорий свободного населения. В противовес знати они именова¬
лись вилланами и свободными - в противовес разным категориям
зависимых людей. Верхушка вилланов (потомки римских куриалов),
продолжая традиции вестготского времени, составили слой конни-
ков-вилланов (cavaleiros vilaos) - главных хранителей муниципаль¬
ных свобод, впервые закрепленных в фуэро (местной хартии) кас¬
тильского местечка Кастрохерис (974 г.).
25
3. Германские свободы и муниципий в Испании
(Э. де Инохоса)
Концепция А. Эркулану целиком принадлежит своему времени.
В этом смысле она давно должна была бы стать достоянием истории
исторической науки, как это произошло с концептуальными пред¬
ставлениями Ф. Мартинеса-Марины и О. Тьерри, на идеи которых
ориентировался португальский историк. Почему же этого не про¬
изошло?
Вопрос представляется тем более сложным, что во второй поло¬
вине XIX в. романистское направление в испанской и португальской
историографии, ярчайшим представителем которого был А. Эрку¬
лану, сменилось германизмом. В немалой степени это было предо¬
пределено более близким знакомством жителей пиренейских стран с
немецкой культурой: ведь романизм ранней историографии в пире¬
нейских странах сложился в условиях крайней слабости культурных
связей со странами немецкого языка32. Начиная же с 1860-х годов в
пиренейской (в том числе испанской) культуре все более значитель¬
ное место стали занимать интеллектуалы, получившие образование в
Германии. Вместе с ними за Пиренеи проникали германская филосо¬
фия33, литература и исторические концепции.
Проникновение в Испанию идей немецкой «исторической школы
права» связано с именами П.-Х. Пидаля (1779-1865) и Х.-М. де Мон-
тальбана (1806-1889)34, а также видного исследователя истории
средневекового местного права, автора знаменитого издания текстов
пиренейских фуэро Т. Муньоса-и-Ромеро (1814-1867)35. Кроме того,
следует назвать также X. Косту-и-Мартинеса (1846-1911)36 и редак¬
тора фундаментальной «Истории социальных учреждений Готской
Испании» Э. Переса-Пужоля (1830-1894), интерес которых к герма-
нистической проблематике стал прямым следствием их увлечения
философией «краузизма»37.
Однако подлинным «немецким выучеником», заложившим про¬
чные основы испанской германистики, стал все же Эдуардо де Ино-
хоса-и-Наверос (1852-1919), который выдвинул целостную концеп¬
цию средневековой пиренейской городской истории, основанную на
германистских принципах и оттеснившую построения А. Эркула¬
ну38. В 1878 г., уже будучи доктором права Гранадского университета
(1872) и сотрудником Национального исторического музея в Мад¬
риде, он выехал в Германию для изучения немецкого языка и прин¬
ципов немецкой исторической и историко-правовой науки. Именно
там он обрел тот вкус к изучению и изданию оригинальных текс¬
тов, который был столь свойственен немецкой исторической школе
эпохи ее расцвета, связанного с именами Г. Нибура, Л. фон Ранке,
26
Т. Моммзена, Г. Вайца, видного специалиста по испанской эпигра¬
фике Э. Хюбнера, Ф. Данна и некоторых других (многих из них
Э. де Инохоса знал лично и испытал прямое влияние их идей). На
родине свидетельством признания научных заслуг горячего патрио¬
та немецких научных методов стало занятие кафедры исторической
географии Высшей школы дипломатики (1882), испанского анало¬
га французской Школы хартий. В 1884 г. Э. де Инохоса перешел на
основанную им кафедру истории средневековых испанских учреж¬
дений в той же Высшей школе, позднее был избран членом Коро¬
левской академии истории, а также престижнейшей Королевской
академии моральных и политических наук. Все занимавшиеся им
почетные должности в испанских и иностранных академиях пере¬
числить непросто. Кроме того, на протяжении длительного времени
он преподавал на факультете философии и изящной словесности
Мадридского университета, где зарекомендовал себя талантливым
преподавателем и стал кумиром студенческой молодежи39.
Однако главным делом его жизни стало, пожалуй, основание в
1910 г. Центра исторических исследований при Совете по научным
исследованиям (Junta de ampliation de Estudios). Именно в этом Цен¬
тре начинался путь в науку таких в будущем известных историков
средневековой Испании и испанского права, как Г. Санчес, Х.-М. Ра-
мос-и-Лоссерталес и других, но прежде всего К. Санчеса-Альборноса.
Кстати, именно Э. де Инохоса первым в Испании обратил внимание
на работы выдающегося русского медиевиста, основателя российс¬
кой школы испанистики В.К. Пискорского (1867-1910). (Для озна¬
комления с его книгой о каталонских «дурных обычаях» он даже на¬
чал изучать русский язык.)
Вместе с тем историк никогда не оставался вне активной по¬
литической деятельности, что для его времени являлось вполне
естественным. Никогда ни ранее, ни позднее второй половины
XIX - начала XX в. связи между правительствами и университетс¬
кой профессурой не были столь прочными. И либералы (exaltados),
и умеренные консерваторы (moderados) рассматривали испанские
университеты как главный источник политических кадров, а по¬
тому формирование «профессорских правительств» и связанная
с ним высокая степень политизации университетов стали явлени¬
ем постоянным. Будучи человеком своего времени, Э. де Инохоса
с молодых лет примкнул к консерваторам (умеренным) и являлся
активным членом Ассоциации испанских католиков. С приходом к
власти в 1884 г. консервативного правительства А. Кановаса-дель-
Кастильо40 он занял пост секретаря министерства народного про¬
свещения, в дальнейшем продвинулся до ранга сенатора, а некото¬
рое время находился даже на постах гражданского губернатора про¬
27
винций Аликанте, Валенсия и Барселона, возглавлял Управление
народного просвещения и т. д.
Последнее представляется особенно важным. Будучи правым ли¬
бералом по убеждениям, последовательным сторонником идеи соче¬
тания свободы, традиции и порядка, Э. де Инохоса в не меньшей сте¬
пени, чем его главный оппонент А. Эркулану, нуждался в концепте
свободного средневекового учреждения, к которому можно было бы
возвести генеалогию национальной традиции свободомыслия: ведь
при отсутствии последней идея свободы оказывалась оторванной от
национальной почвы. Но на рубеже XIX-XX вв. предположить по¬
добное было просто невозможно: это время стало для Испании пери¬
одом жесточайшего национального кризиса, вызванного поражением
в испано-американской войне и утратой последней колонии - Кубы
(1898). Вызвавшие глубочайший шок в испанском обществе, эти со¬
бытия оставили неизгладимый след в мировоззрении «поколения
1898 года» (именно тогда М. де Унамуно произнес свои знаменитые
слова: «У меня болит Испания»)41. Разумеется, Э. де Инохоса по воз¬
расту и взглядам не принадлежал к «поколению 1898 года». Однако
он в полной мере разделял то стремление к национальному возрож¬
дению, которое охватило все испанское общество42.
Выстраивая собственный вариант восприятия традиции испанс¬
кой свободы43, Э. де Инохоса, как и его единомышленники-германис¬
ты, связывал возникновение этой традиции не с испано-римскими
куриалами, а с воинами-германцами (заметим, что еще Ш. де Мон¬
тескье утверждал, что они «пользовались неограниченной свобо¬
дой»44). Соответственно, с одной стороны, Э. де Инохоса решительно
опроверг тезис о преемственности традиций римского муниципия, а,
с другой стороны, подобно своим оппонентам, активно использовал
понятие «муниципий» для характеристики консехо. При этом рим¬
ско-правовой термин употреблялся в обобщенном смысле, т. е. как
образ свободного института местной власти вообще. Вместе с ним
подспудно были заимствованы и другие элементы концепции А. Эр¬
кулану, прежде всего представление о конниках-вилланах как город¬
ской верхушке.
Тем самым именно Э. де Инохоса способствовал окончательному
утверждению тезиса о муниципальном характере консехо. Его исто¬
ки он видел в местных собраниях вестготского времени, так назы¬
ваемых conventus publicus vicinorum, которые рассматривались как
судебный институт германских народов, объединявший всех свобод¬
ных людей города или сельского округа. Римский муниципий не пе¬
режил арабского завоевания, а германский институт будто бы сохра¬
нился и повлиял на формирование нового типа судебных собраний,
с X в. обозначавшихся латинским понятием «concilium». Под ним
28
понималось собрание свободных людей, в котором председатель¬
ствовал местный граф или его представители.
Первоначально это собрание существовало параллельно с
«conventus publicus vicinorum», но затем слилось с ним: ведь состав
участников, место и время проведения обоих собраний, как прави¬
ло, совпадали. Так произошло «приложение к территории виллы или
города, отделенного от графства или сеньориального владения, су¬
дебных и административных институтов, в рамках которых эта вилла
или этот город существовали и ранее», результатом чего стало воз¬
никновение собственно консехо. Его члены, сходясь на общие собра¬
ния (высший орган власти в консехо), стали избирать должностных
лиц, ранее назначавшихся королем, - судей, присяжных, а затем и
членов коллегии алькальдов. В итоге город обретал автономию в су¬
дебной сфере, а следовательно, по мнению Э. де Инохосы, и муници¬
пальное устройство.
XI—XIII века рассматривались как период расцвета консехо-му-
ниципия. С началом издания собственных фуэро, основанных на
нормах обычного права и зафиксированных в виде договора с сень¬
ором, члены консехо (как города, так и прилегающей сельской окру¬
ги) все теснее сплачивались в единый класс. Кроме того, развитие
ремесла и торговли сделало консехо регулятором экономической
жизни. Муниципии превратились в важный фактор государственной
политики: обеспечивая материальную и политическую поддержку
короны, они стали посылать своих представителей в кортесы. Но в
конце XIII в. подъем сменился упадком: с усложнением организации
консехо и формированием узких по составу городских советов (в се¬
редине XIV в.), власть в городах оказалась сосредоточенной в руках
городской верхушки - привилегированных «конников-вилланов».
Они противопоставили себя основной массе сограждан, служившей
в пехоте и не имевшей льгот. Ослабленные этим противостоянием,
города были подчинены королевской власти, а муниципальная авто¬
номия аннулирована.
4. Свободный муниципий и особое общество эпохи Реконкисты
(К. Санчес-Альборнос)
С появлением работ Э. де Инохосы историографический образ сред¬
невекового пиренейского города приобрел признаки четко выраженного
историографического мифа, романтическая основа которого явно пере¬
жила свое время. Однако, претерпев определенную внешнюю «модер¬
низацию», она тесно сплелась с элементами позитивизма: не случайно с
ним принято связывать историографические принципы Э. де Инохосы45.
29
Тем не менее основную роль в сохранении основ романтических
представлений и их привнесении в современные теории сыграли тру¬
ды наиболее известного из учеников Э. де Инохосы - Клаудио Сан¬
чеса-Альборноса-и-Мендуиньи (1893-1984). «Патриарх испанской
историографии», он стал основателем ряда научных учреждений и
периодических изданий в Испании, а также в Аргентине, где нахо¬
дился в эмиграции с 1942 г. Кроме того, его имя было хорошо извест¬
но в Европе (преимущественно во Франции и Италии)46. Блестящий
знаток средневековых источников47 (на основе собранных им более
20 тыс. актов К. Санчес-Альборнос планировал осуществить издание
с красноречивым названием «Monumenta Hispaniae Historica»48), он
прекрасно разбирался в научной литературе, отдавая предпочтение
концепциям своих старших современников - Н.-Д. Фюстеля де Ку-
ланжа, А. Допша, Л. Альфена, Г. Бруннера, великого Т. Моммзена, а
наряду с ними - первого русского испаниста В.К. Пискорского, ко¬
торому, по собственному признанию, был обязан возникновением
интереса к истории средневекового города49.
К. Санчес-Альборнос, «сын и внук политиков»50, значительную
часть своей долгой жизни посвятил политической деятельности,
продолжая традиции своего знатного авильского рода51. В большую
политику он вошел в эпоху диктатуры генерала Примо де Ривера и
занял в ней значимое место сразу после падения монархии. В разное
время занимал посты депутата и заместителя председателя кортесов,
ректора Мадридского университета, министра иностранных дел, пос¬
ла Испании в Португалии. В эмиграции К. Санчес-Альборнос про¬
должал активную политическую деятельность, вершиной которой
стало занятие поста председателя правительства (1962-1970), а за¬
тем президента Республики в изгнании. На родину он вернулся лишь
незадолго до смерти, на восемь лет пережив своего главного врага -
каудильо Ф. Франко.
Признавая значительное место политики в своей жизни, К. Сан¬
чес-Альборнос видел в себе прежде всего историка52. Вместе с тем
он был уверен, что историческое прошлое непосредственно влияет
на формирование национального сознания, т. е. является фактором
реальной политики53. Кроме того, взгляды К. Санчеса-Альборно-
са как ученого нередко предопределяли его позицию как политика
(в частности, по аграрному вопросу)54. Очевидно, должно было су¬
ществовать и обратное влияние - политического мировоззрения на
исторические взгляды. Подобное влияние констатирует, в частнос¬
ти, Х.-Л. Абельян, считающий, что концептуальные представления
К. Санчеса-Альборноса сформировались под воздействием католи¬
цизма как определяющего элемента мировоззрения. Среди прочего,
это предопределило негативное отношение историка к другим рели¬
30
гиям, в разное время исповедовавшимся на полуострове (прежде все¬
го к иудаизму и исламу)55.
Мы не можем принять позицию Х.-Л. Абельяна, поскольку она
прямо противоречит известным нам характеристикам роли рели¬
гиозных взглядов в мировоззрении К. Санчеса-Альборноса. Так, по
свидетельству его ученицы Р. Пастор, ее учитель «сам... определял
себя как либерала, демократа и республиканца. <...> Он также был
и католиком, но понимал католицизм как явление глубоко личное
и интимное. ...Он исповедовал католицизм как средство размежева¬
ния с левыми, для того, чтобы с ними ни в коей мере не связывалось
его имя, прежде всего в политической жизни эмиграции». В этом же
смысле говорил о себе как о католике и сам К. Санчес-Альборнос56.
Действительно, в центре внимания медиевиста оказывался от¬
нюдь не католицизм, а своеобразие национального характера испан¬
цев, проявления которого обобщались им в образе абстрактного ис¬
панского типа - «homo hispanus», присутствовавшего, по его мнению,
уже в доримской Испании. При этом историка отнюдь не смущал тот
факт, что населявшие полуостров иберы и кельтиберы были языч¬
никами. В той же мере его восхищали выдающиеся испано-римляне
(Л. Корнелий Бальб, Сенека, Лукан и др.), также не бывшие хрис¬
тианами. Наконец, он преклонялся и перед исповедовавшими ислам
выдающимися представителями культуры и политики аль-Андалу-
са, если их происхождение было автохтонным57.
Что же касается подчеркнутого неприятия иудаизма, действи¬
тельно свойственного К. Санчесу-Альборносу, то оно объясняется
отнюдь не религиозными, а идеологическими причинами. Взглядам
историка был свойствен четко выраженный антисемитизм, причем
антисемитизм умозрительный, возникший в стране, которая после
изгнания евреев католическими королями, столетий унизительных
проверок на «чистоту крови» и зверств инквизиционных трибуна¬
лов, не имела сколь-нибудь значительного автохтонного еврейско¬
го населения. Поэтому образ иудея приобретал у дона Клаудио чер¬
ты абсолютной абстрактности и становился лишь элементом некой
выработанной историком системы идеальных категорий, в центре
которой находился совершенный «homo hispanus». В этом смысле
абстрактный еврей уже самим фактом своего существования со¬
здавал препятствия на пути достижения национального единства,
стремление к которому становилось одной из главных черт «homo
hispanus»58.
В конечном итоге и сам католицизм в Альборносовой концеп¬
ции становится элементом все той же системы идеальных (если не
сказать виртуальных) категорий, выступая в качестве реально при¬
сутствующей, но отнюдь не главной черты национальной специфики
31
испанцев. Наиболее очевидно эта закономерность прослеживается в
работах, посвященных истории Реконкисты. Христианство испан¬
цев предстает здесь как важнейшая характеристика, отличающая их
от мусульман-мавров и предопределяющая форму противостояния
двух сил - религиозную войну. Но целью этой войны становится от¬
нюдь не торжество Христа над Магометом, а борьба за свободу и воз¬
рождение утраченного единства родины, которую ведет народ хрис¬
тианской Испании59. Поэтому совсем не католицизм, а народность и
неразрывно связанное с ней свободолюбие выступают как осново¬
полагающие черты испанской истории60. Отдельными вехами этой
борьбы за свободу историк считал возглавляемые народными вождя¬
ми движения кельтибера Вириата против римского господства, Ума-
ра-ибн-Хафсуна против произвола кордовских эмиров, миссию ле¬
гендарного Сида (Родриго Диаса де Вивара). В XIX же столетии эту
традицию продолжила геррилья против французских захватчиков61.
Эта генеалогия испанского свободолюбия явно перекликается с
созданной историками-романтиками. Добавим, что встречаются и
другие важные параллели. Во-первых, нельзя не заметить идентич¬
ности ключевых элементов двух систем представлений, важнейши¬
ми из которых являются «нация» и «свобода», а остальные, прежде
всего «католицизм» и «народность», призваны отразить специфику
нации и эпохи. Во-вторых, нельзя не признать обоснованности вы¬
вода упоминавшегося Х.-Л. Абельяна, возводящего свойственное
медиевисту представление о неизменности важнейших черт нацио¬
нального характера, воплощенного в образе «homo hispanus», к кон¬
цепции «народного духа» (Volksgeist) как явления, имманентно при¬
сущего любой нации62.
К этому следует добавить еще и значительную степень совпаде¬
ния проблем и хронологических периодов истории средневековой
Испании, избиравшихся К. Санчесом-Альборносом в качестве объ¬
ектов исследования, с одной стороны, и сюжетов, интерес к которым
сформировался под влиянием романтизма как феномена культур¬
ной и политической жизни - с другой. Так, по наблюдениям исто¬
рика литературы Р. Наваса-Руиса, среди таких сюжетов наряду с
биографиями королей были представлены прежде всего последний
период истории Испано-готского королевства и начальный период
Реконкисты, а также период расцвета аль-Андалуса и упадок Гранад¬
ского эмирата63. Первый из перечисленных сюжетов стал для К. Сан-
чеса-Альборноса центральным: события этого времени он считал
решающими для национальной истории. История же мусульманс¬
кой Испании привлекала его внимание на протяжении всей жизни.
Не имея специальной подготовки, необходимой ориенталисту, он уже
в зрелом возрасте в Аргентине занялся изучением арабского языка64.
32
Нам трудно судить о его успехах в этом предприятии, однако его ре¬
зультатом стало появление ряда объемных исследований по истории
аль-Андалуса65.
Сказанное позволяет выявить в концептуальных представлени¬
ях К. Санчеса-Альборноса два основных пласта. Первый - это так
называемый диахронический позитивизм, существование которого
констатирует Х.-Л. Абельян66. Наиболее заметный, он на деле играет
второстепенную роль и представлен по преимуществу разнообраз¬
ным инструментарием, накопленным и отточенным позитивистской
историографией. Решающую же функцию в концептуальном смысле
выполняет второй слой, т. е. наследие романтизма. Несомненно, его
проявление следует связать с общим направлением, утвердившимся
на рубеже веков в испанской истории и филологии (в том числе и под
прямым влиянием немецкой научной традиции рубежа веков, про¬
никнутой пафосом консервативного романтизма и национализма)67.
Известно, что наиболее ярким его представителем был выдающийся
филолог Р. Менендес Пидаль, трудам которого К. Санчес-Альборнос
давал неизменно высокую оценку68. Однако совпадение их позиций
отнюдь не было полным и однозначным. Уже в силу этого влияние
школы Менендеса Пидаля не могло быть решающим; во всяком слу¬
чае, оно не было единственным и не подлежащим сомнению и пере¬
оценке.
Прочность комплекса романтических представлений, содержа¬
ние которых не претерпело сколь-нибудь существенных изменений
в течение всей долгой и драматической жизни историка, заставляет
констатировать их фундаментальный, мировоззренческий характер.
В этом смысле их основы должны были сформироваться еще до на¬
чала активных занятий историей. Между тем применительно к годам
юношества сам К. Санчес-Альборнос указывает лишь на одно вли¬
яние из числа тех, которые определили его дальнейшую жизнь: он
отмечает свое воспитание на «либерально-демократических идеях
своего отца»69. В свое время, напутствуя историка, получившего де¬
путатский мандат в том округе, в котором ранее баллотировался он
сам, отец с пафосом произнес: «Я был и остаюсь либералом и верю,
что ты не забудешь моего примера бескорыстия и благородства»70.
Не подлежит сомнению, что К. Санчес-Альборнос в полной мере сле¬
довал этому завещанию71.
Если учесть изначальную генетическую связь либеральной идео¬
логии и романтизма, можно уверенно констатировать усвоение на¬
чал последнего вместе с этой идеологией. По всей видимости, под¬
сознательно для К. Санчеса-Альборноса занятия наукой исполняли
все же прежде всего функцию инструмента: он сочетал их с активной
деятельностью в сфере журналистики и публицистики, крайне эмо¬
33
ционально отстаивая свои взгляды на настоящее и будущее страны и
активно привлекая в качестве аргументов примеры из ее прошлого.
Вершиной его деятельности в этой области стала бурная полемика с
философом А. Кастро и опубликованное в ее рамках фундаменталь¬
ное историко-философское эссе «Историческая тайна Испании»72.
Таким образом, мы можем уверенно поставить К. Санчеса-
Альборноса в один ряд с его предшественниками - А. Эркулану и
Э. де Инохосой. В данном случае преемственность концептуальных
представлений стала лишь следствием иной, более глубокой, пре¬
емственности, касавшейся политических взглядов и определяемого
ими образа жизни. Главным ее отражением стал основополагающий
интерес к истокам и эволюции концепции индивидуальной свободы.
Отличия состояли лишь в том, что К. Санчес-Альборнос возводил
традицию испанской свободы не к свободе куриалов римского вре¬
мени, как это делал А. Эркулану, и не к свободе воинов-германцев
Э. де Инохоса, а к свободе мелких земельных собственников первых
веков Реконкисты, с которой связывалось и возникновение свобод¬
ного муниципия-консехо73.
Следуя за Т. Моммзеном, К. Санчес-Альборнос прежде всего пол¬
ностью отказался от тезиса о преемственности римской муниципаль¬
ной традиции и датировал отмирание муниципального устройства
началом VII в. Это явление он рассматривал как логичное следствие
постепенного упадка муниципия, черты которого проявились уже в
III в. и усилились в эпоху Поздней Империи в связи с перерождени¬
ем римского государства в централизованную бюрократизированную
монархию. По его мнению, императорские (позднее - королевские)
чиновники (комиты, судьи-юдексы и др.), вставшие во главе город¬
ского управления в V в., к началу VII в. постепенно приняли на себя
функции (прежде всего фискальные) отмирающих муниципальных
курий. Даже епископы уже в первой трети VII в. превратились в ко¬
ролевских должностных лиц74.
В итоге именно комиты (графы) и юдексы, а также подчиненные
им чиновники оказывались подлинными преемниками традиции
римских муниципиев. Эти категории королевских должностных лиц,
а также весь круг выполняемых ими функций сохранились и после
падения толедской монархии, в Астуро-Леонском королевстве, воз¬
никшем в ходе Реконкисты. Соответственно, система власти и соци¬
альных отношений в астурийской монархии описывалась римско-
правовыми понятиями. Таким образом, отрицая тезис А. Эркулану о
сохранении основ муниципального строя в первые века Реконкисты
и считая себя вслед за своим учителем убежденным германистом,
К. Санчес-Альборнос продолжал романистическую традицию в бо¬
лее широком смысле.
34
Власть астурийских королей представлялась ему «высшей ма¬
гистратурой». Подобно позднеримским императорам, монархи были
будто бы наделены почти неограниченными полномочиями и еще в
X в. продолжали взимать налоги публичного характера. Сохранение
«Вестготской правдой» роли действующего законодательства озна¬
чало преемственность в сфере права. Влияние позднеримских норм
усматривалось учеными даже в протофеодальных тенденциях, ис¬
токи которых связывались с институтом германской дружины. При
этом, как и А. Эркулану, К. Санчес-Альборнос полагал, что узы про¬
тофеодальных отношений распространялись лишь на незначитель¬
ную часть общества и не определяли характер социальной структуры
и системы власти75.
Последнее объяснялось наличием в Астуро-Леонском коро¬
левстве большой массы мелких свободных собственников, ставших
прочной опорой королевской власти. Доказывая этот факт, К. Сан¬
чес-Альборнос приводил дополнительные свидетельства в пользу
выводов португальского историка, повторяя прежде всего тезис о
запустении долины р. Дуэро в VIII в. Новую жизнь получила и кон¬
цепция «пресуры», т. е. свободной оккупации пустующих земель это¬
го района вчерашними рабами и колонами с севера, которые превра¬
щались здесь в свободных крестьян-собственников, обязанных нести
военную службу королю подобно воинам-ополченцам вестготской
Испании.
Получалось, что в то время, когда за Пиренеями ужесточались
нормы личной зависимости, а слой свободного крестьянства стре¬
мительно сокращался, короли Астурии и Леона, опираясь на во¬
оруженную силу крестьян-ополченцев, успешно противостояли при¬
тязаниям магнатов. В итоге последние не смогли добиться влияния,
сопоставимого с влиянием запиренейской знати. Бенефициальные
пожалования, которые предоставлялись магнатам за военную и ад¬
министративную службу короне, оставались под жестким контролем
центральной власти76.
Эти условия, по мнению К. Санчеса-Альборноса, оказали самое
непосредственное влияние на становление системы местного само¬
управления. Расселяясь на пустующих территориях, свободные крес¬
тьяне-собственники основывали небольшие поселения (villae),
более напоминавшие деревни (vici) римского времени. Они пре¬
вратились в подлинные очаги свободы, а их жители (вилланы) для
совместной защиты своих интересов с раннего времени организовы¬
вались в сельские общины - консехо. Наиболее обеспеченные вилла¬
ны, способные приобрести коня, вооружение и снаряжение, которые
были необходимы для несения военной службы в коннице, состави¬
ли основу слоя конников-вилланов. Наличие собственной пехоты и
35
конницы стало весомым фактором сохранения и воспроизводства
очагов свободного мелкого землевладения.
В X в. в свободных местечках началось формирование первичных
элементов муниципального устройства, которые к концу столе¬
тия развились в полноценные сельские муниципии. Таким обра¬
зом, представление о неразрывной связи муниципальной системы
с городом полностью игнорировалось77, а возникновение атрибутов
городской жизни, и прежде всего торгово-ремесленного сектора эко¬
номики, связывалось преимущественно с влиянием иммигрантов-
мосарабов. Считалось, что именно поэтому торговля и ремесло не
получили значительного развития в городах долины Дуэро, и даже
в XII—XIII вв. основой их хозяйства оставались земледелие и ското¬
водство. Лишь развитая система городских укреплений напоминала
в них города запиренейской Европы.
В описании основных черт становления муниципальных учрежде¬
ний К. Санчес-Альборнос в целом следовал представлениям Э. де Ино¬
хосы. Отличия прослеживаются преимущественно в трактовке роли
и функций фуэро. Их непосредственным предшественником стали
поселенные хартии (cartas-pueblas), письменные фиксации уст¬
ных контрактов, определявших взаимные обязательства короля или
магната, руководившего завоеванием территории, с одной стороны, и
простых поселенцев-колонистов - с другой, в процессе колонизации.
Местные фуэро, пришедшие на смену ранним хартиям, вобрали в
себя их основное содержание, дополненное некоторыми важными
нормами местного обычного права, а также комплексом особых
льгот и привилегий. В итоге акт предоставления поселению собст¬
венного фуэро предопределял формирование основ муниципаль¬
ных структур.
Некоторые значимые новации отличали также трактовку К. Сан-
чесом-Альборносом особой роли Кастилии в становлении сельских
муниципальных общин. По его мнению, именно здесь, и в первую
очередь в Эстремадуре (область, примыкавшая с юга к реке Дуэ¬
ро), муниципализация развивалась наиболее активно. Во-первых,
в Кастилии менее всего сохранились следы концепции жесткой за¬
висимости, свойственной предшествующему периоду. Во-вторых,
отдаленность графства от центра королевства стимулировала сепа¬
ратистские устремления его графов. В-третьих, вынужденные защи¬
щаться не только от мавров, но и от властолюбия леонских королей,
графы Кастилии были в наибольшей степени заинтересованы в отря¬
дах вилланов-конников и наделяли их особенно широким комплексом
привилегий, закрепленных в местных фуэро (первое такое фуэро в
974 г. получил Кастрохерис). Поэтому кастильские консехо отличала
особенно значительная степень муниципальной автономии78.
36
5. Нефеодальное общество, свободный муниципий
и народное рыцарство средневековой Испании
(Л.Г. де Вальдеавельяно, К. Пескадор,
М. дель Кармен-Карле, И. Грассотти)
Созданная К. Санчесом-Альборносом картина генезиса институ¬
та консехо стала, по нашему мнению, высшим последним этапом в
складывании своеобразного историографического мифа о городских
свободах пиренейского Средневековья. Почти безукоризненная с
формальной точки зрения, она во многом предопределяла дальней¬
шее развитие исследований эволюции института. Это объяснялось
продолжительностью активной творческой жизни патриарха испан¬
ской медиевистики79. В Испании, а затем в Аргентине он создал свои
научные школы и положил начало целым направлениям исследо¬
ваний. Его многочисленные ученики, развивавшие в своих работах
отдельные положения концепции учителя, не подвергали сомнению
его научный авторитет. Более того, они принципиально не касались
периода, изучавшегося их учителем, не вторгались, как сам он гова¬
ривал, в его «coto de caza» (охотничьи угодья)80. Принимая как долж¬
ное его выводы, они шаг за шагом выстроили целостную концепцию
испанской истории XI - XIV вв., ключевые принципы которой не
подвергались сомнению до рубежа 70-80-х годов XX в.
Не ставя своей целью дать полную и исчерпывающую характе¬
ристику научного наследия всех ученых историко-институциональ¬
ной школы, остановлюсь лишь на тех именах, которые представля¬
ются наиболее значимыми в контексте настоящей работы. На первое
место стоит поставить несомненно Луиса Гарсия де Вальдеавельяно
(1904-1985)81. Выдающийся историк права, он, как и его учитель, в
полной мере воспринял методологию немецкой школы медиевисти¬
ки. Неоднократно бывал в Германии, учился у таких видных немец¬
ких историков, как П. Шрам и О. фон Хинце. Вместе с тем нельзя
не отметить влияния на его взгляды и бельгийской школы медие¬
вистики, в первой половине XX в. находившейся в стадии расцвета.
В работах «Сдержанного» (el Discreto), как называли его близкие,
встречаются многочисленные ссылки на работы А. Пиренна82 и
Ф.-Л. Гансхофа. Еще одним неоспоримым авторитетом для Л. Гар¬
сия де Вальдеавельяно в вопросах городской истории Средневековья
являлся выдающийся русский медиевист Н.П. Оттокар, творчество
которого было открыто фактически заново за пределами Италии
лишь в 50-х годах XX в. На западных историков середины прошло¬
го столетия оказали и работы М. Блока, прежде всего «Феодальное
общество». Кроме того, Л.Г. де Вальдеавельяно, в отличие от своего
учителя не покинувший родину после окончания гражданской вой¬
37
ны (1936-1939), учитывал результаты ряда локальных исследова¬
ний, созданных современными ему испанскими историками83.
Разумеется, выводы предшественников и современников воспри¬
нимались творчески, воздействовали главным образом на исследова¬
тельские ракурсы, избиравшиеся Л. Гарсия де Вальдеавельяно. Не¬
утомимый труженик, он ни в коей мере не являлся пассивным апо¬
логетом, не преклонялся перед чужими идеями. Однако авторитет
учителя оставался для него неоспоримым. Пусть и с определенными
оговорками, касавшимися проявления отдельных феодальных черт
(или «феодального климата»), историк в основных чертах разделял
концепцию «особого», т. е. «нефеодального», «свободного» средне¬
векового испанского общества. Исключение делалось лишь для зе¬
мель бывшей «Испанской марки» - «Каталонии», применительно
к которым констатировалось наличие «классических» феодальных
институтов - оммажа, бенефиция, вассалитета и феода84. (При этом
под классическими образцами подразумевались модели, описанные
в знаменитой работе Ф.-Л. Гансхофа85.)
Преемственность прослеживается и в трактовках истоков и ха¬
рактера консехо-муниципия. Здесь Л. Гарсия де Вальдеавельяно со¬
здал стройную теорию «муниципального» строя в X-XIV вв., а в кон¬
це 60-х годов XX в. предложил оригинальную классификацию типов
и форм городского устройства средневековой Испании, в рамках ко¬
торой органично сочетались классические представления пиренейс¬
ких историков XIX - середины XX в., с одной стороны, и новейшие
для того времени достижения европейской медиевистики - с другой.
Историк выделил несколько основных этапов в истории института
(замечу, что идея построения такой периодизации возникла под вли¬
янием типологии средневековых городских учреждений, разработан¬
ной в начале 1930-х годов Н.П. Оттокаром86).
A. X-XI вв. - время возникновения и существования так назы¬
ваемых рудиментарных муниципиев. Собственно говоря, они еще
не были муниципиями, хотя обладали некоторыми близкими к ним
чертами. К их числу относились собственное фуэро и закрепленные
в нем права на отдельные элементы территориальной юрисдикции, а
также избрание узкого круга собственных должностных лиц, выпол¬
нявших второстепенные властные функции. Однако в целом консехо
еще оставалось под властью короля или сеньора и не превратилось
в «самостоятельный элемент системы государственного управле¬
ния»87.
Б. XII - середина XIV в. - время муниципия в собственном
смысле слова. В отличие от рудиментарных, такие муниципии об¬
ладали всеми ключевыми признаками муниципального устройства.
К ним относились: (1) наличие у общины статуса самостоятельной
38
политико-административной единицы, обладавшей более или менее
широкой степенью автономии в пределах своей юрисдикции; (2) су¬
ществование категории местного гражданства, объединявшего всех
полноправных жителей территории муниципия, принадлежавших к
числу «весино» (дословно «соседей»); (3) наличие собственных орга¬
нов управления и должностных лиц («магистратов». - О. А), а также
комплекса правовых норм, обеспечивавших функционирование ме¬
ханизма местного самоуправления; (4) отсутствие иных ограничений
юрисдикции органов местной власти, кроме тех, которые налагались
государством88. В качестве же отправной точки истории зрелых му¬
ниципальных учреждений рассматривалось предоставление городу
«пространного фуэро» (fuero extenso).
В отличие от ранних кратких фуэро (fuero breve), пространные
представляли собой уже не лапидарные местные хартии или судные
грамоты, а обширные кодексы, вбиравшие в свой состав широкую
гамму местных правовых обычаев. Такие фуэро вырабатывались
при непосредственном участии консехо и нередко были результатом
прямого соглашения (пакта) между членами консехо, с одной сторо¬
ны, и королевской властью или ее представителями - с другой. Они
существенно ограничивали вмешательство королевской власти во
внутреннюю жизнь консехо. Эту власть в рамках общины представ¬
ляло лишь назначаемое королем должностное лицо - сеньор города
(dominus ville, sennor de la villa (cibdat)). В эпоху расцвета муници¬
пального строя его функции были весьма узкими и конкретными и
включали отдельные обязанности военного (охрана городских кре¬
постей) и фискального (организация сбора некоторых платежей) ха¬
рактера.
Основная же власть находилась в руках муниципия. К сфере его
автономной юрисдикции Л. Гарсия де Вальдеавельяно относил фун¬
кции, связанные с поддержанием внутреннего мира, судопроизводс¬
твом, обеспечением потребностей военной организации на местном
уровне, регламентацией поземельных отношений в пределах сель¬
ской округи и режимом пользования общими угодьями. К этой же
области принадлежали распоряжение общественными средствами,
экономическое регулирование (контроль за уровнем рыночных цен,
ввозом и вывозом некоторых товаров, соблюдением единой системы
мер и весов), содержание общественных бань, рынков и некоторых
других объектов, благотворительность. Исполнявшее весь этот ши¬
рокий спектр функций консехо имело знаки собственной власти, к
которым относились собственные печать и знамя.
Л. Гарсия де Вальдеавельяно вслед за А. Эркулану, Э. де Ино¬
хосой и К. Санчесом-Альборносом считал главным органом влас¬
ти консехо общее собрание его полноправных членов - весино.
39
К их числу относились мужчины, родившиеся на территории консе-
хо, обладавшие недвижимостью в его пределах и получившие статус
местного гражданства с одобрения общего собрания. Любой весино
имел право на защиту нормами местного фуэро, на пользование об¬
щим имуществом в соответствии с установленным порядком, а также
на участие в управлении. Лица, временно проживавшие на террито¬
рии консехо либо не удовлетворявшие названным критериям, в чис¬
ло весино не входили.
Наряду с общим собранием членов консехо существовал и другой
тип собрания для более узкого круга лиц, принадлежавших к город¬
ской верхушке, - «добрых людей» (boni homines, omes bonos). Но ос¬
новная исполнительная власть находилась в руках городских магис¬
тратов во главе с судьей консехо и подчиненной ему коллегией аль¬
кальдов. Их распоряжения выполняла более или менее значительная
группа нижестоящих магистратов - апортельядо (aportellados). Кон¬
сехо контролировало их деятельность посредством ежегодных пере¬
выборов.
С конца XII - начала XIII в. право быть избранным на важнейшие
должности - городского судьи и алькальдов - резервировалось лишь
за слоем наиболее состоятельных людей, обладавших значительной
недвижимостью и боевым конем, т. е. за конниками-вилланами. Их
положение в основных чертах соответствовало положению городс¬
кого патрициата запиренейской Европы. Это явление стало началом
конца свободного консехо, историю которого, вслед за Э. де Ино¬
хосой, Л. Гарсия де Вальдеавельяно заканчивал серединой XIV в.,
временем издания «Постановления Алькалы» («Ordenamiento de
Alcala»), утвержденного кортесами в Алькала-де-Энарес (1348) и ус¬
тановившего в городах власть назначаемых королем муниципальных
советов.
В объяснение причин исчезновения «органа непосредственной
демократии» Л. Гарсия де Вальдеавельяно внес немало оригиналь¬
ных предположений. Так, вслед за Э. де Инохосой он указывал на
объективное усложнение функций местного самоуправления, несов¬
местимое с деятельностью широкого по составу собрания. Однако
совершенно по-иному он трактовал значение внутренних противо¬
речий в системе общины: он видел в них не противостояние простого
народа и городской верхушки, а борьбу за власть между группиров¬
ками, возникшими в среде городского патрициата - конников-вил-
ланов. Соответственно, вмешательство королевской власти в дела
консехо было вынужденным и имело целью лишь поддержание внут¬
реннего мира. Наконец, совершенно новым было указание на влия¬
ние политико-правовых концепций, связанных с рецепцией ji/s com¬
mune в XIII-XIV вв. Последние стимулировали централизаторскую
40
политику монархов и наложили видимый отпечаток на политичес¬
кий курс Альфонсо XI (1312-1350), инициатора принятия «Поста¬
новлений Алькалы».
Не менее важной новацией, внесенной Л. Гарсия де Вальдеавель-
яно в представления об истории пиренейских городских учреждений,
была предложенная им типология городских поселений, сформиро¬
вавшаяся под видимым влиянием концептуальных представлений
великого бельгийского историка А. Пиренна. Соответственно специ¬
фике процессов возникновения и эволюции средневековых городов
он выделил три основных исторических региона Испании:
1) северная Испания - район знаменитой «дороги Сантьяго», -
пути паломничества в Сантьяго-де-Компостела, от Каталонии до Га¬
лисии. Города этого региона с середины XI в. испытали значительное
влияние общеевропейской тенденции развития ремесла и торговли,
ставшей началом возрождения городов и городской жизни. Такое
развитие стало возможным под влиянием запиренейского («франк¬
ского») купечества, проникшего в эти области вслед за паломниками.
Позднее на смену временным купеческим поселениям пришла ин¬
тенсивная «франкская» колонизация. Вблизи замков и укреплений
стали возникать постоянные кварталы, населенные купцами и ре-
месленниками-«франками», а вслед за этим началось формирование
основ муниципального строя запиренейского образца89;
2) южная Испания, где находились захваченные христианами в
XIII в. большие города, такие как Кордова, Севилья, Валенсия, Хаэн
и др. Активная торговая и ремесленная жизнь в них не прерывалась
с мусульманских времен и получила продолжение после включения
их в состав христианских королевств;
3) районы леонской и кастильской «Эстремадур» - областей, рас¬
положенных южнее р. Дуэро. Возрождение торговли, ремесла и город¬
ской жизни X-XI вв. не наложило отпечатка на города этого регио¬
на: их экономика осталась аграрно-скотоводческой. Однако именно
здесь сформировались наиболее развитые муниципальные институ¬
ты. Это парадоксальное явление имело свое объяснение. Долгое время
(Х-ХШ вв.) указанная зона была приграничной. Возникавшие здесь
города-крепости активно участвовали в Реконкисте, а потому получа¬
ли от короны значительные привилегии. Еще одной важной их осо¬
бенностью было наличие обширных сельских округ, приобретенных
в результате завоеваний. Вместе с городом-центром они составили
«сообщества города и деревень» (Comunidades de la Villa у Tierra), что
было нехарактерно для экономически развитых городов севера.
Своеобразен был и состав городской верхушки, монополизиро¬
вавшей руководство местным самоуправлением в конце XII - начале
XIII в. Она состояла не из купцов и состоятельных ремесленников,
41
которых здесь было немного, а из относительно небогатых земледе¬
льцев и скотоводов, несших военную службу в коннице - все тех же
конников-вилланов, составлявших аграрный патрициат. Наделен¬
ная широким спектром льгот и привилегий, эта социальная группа
по своему статусу и некоторым чертам образа жизни сближалась с
низшим слоем наследственной знати - инфансонами и идальго. Од¬
нако она не получала земельных держаний бенефициального типа и
не могла автоматически передавать свои права по наследству. В этом
смысле представители городской верхушки составляли единое целое
с массой весино.
* * *
Вклад Л. Гарсия де Вальдеавельяно, внесенный в развитие кон¬
цептуальных принципов, выдвинутых К. Санчесом-Альборносом,
следует, пожалуй, считать наиболее значимым. Однако нельзя не
отметить и тех исследований, которые были осуществлены другими
учениками выдающегося медиевиста, прежде всего аргентинскими.
В числе тех, чье научное формирование происходило в стенах Инс¬
титута истории Испании при Буэнос-Айресском университете, были
Ильда Грассотти, Кармела Пескадор, Нильда Гуглиельми и Мария
дель Кармен-Карле. Под руководством К. Санчеса-Альборноса каж¬
дая из них разрабатывала конкретный круг проблем применительно
к периоду, непосредственно продолжавшему тот, который был выде¬
лен маэсто для себя (те самые «охотничьи угодья»), т. е. XI-XIV вв.
Так, И. Грассотти изучала вопросы, связанные с характеристикой
«особого» кастильско-леонского общества как общества «нефеодаль¬
ного». Помимо серии небольших работ частного характера (позднее
переизданных в тематических сборниках)90, она является автором
фундаментальной монографии «Феодально-вассальные учреждения
Леона и Кастилии» (1969). В последней материал подразделяется на
две большие части, первая из которых посвящена характеристике ин¬
ститута вассалитета91, а вторая - форм материального вознагражде¬
ния вассала со стороны сеньора92. В основе работы лежит огромный
фактический материал, как почерпнутый из эрудитских изданий
XVII-XVIII вв. и коллекции фотокопий, сделанных К. Санчесом-
Альборносом в период, предшествовавший его эмиграции, так и са¬
мостоятельно собранный автором в период ее командировки в Испа¬
нию в 1962-1963 гг.
Уже на первых страницах книги, декларируя сугубую привержен¬
ность методологическим принципам Ф.-Л. Гансхофа в противовес со¬
циальной истории М. Блока93, И. Грассотти тщательно анализирует
правовую терминологию, определявшую сеньориально-вассальные
отношения («fidelis», «vassallus», «miles», «hominium», «juramentum»,
42
«honor», ««feudum», «praestimonium» и др.), и на этом уровне отме¬
чает те принципиальные черты, которые, по ее мнению, отличают
скрывающиеся за этими терминами испанские реалии от реалий за-
пиренейских. В развернутом описании соответствующих институтов
историк обосновывает свою основную идею: феодально-вассальные
учреждения Леона и Кастилии не являлись феодальными по своей
сути. Они лишь воспроизводили внешние признаки, заимствован¬
ные от аналогичных по названию (но не по характеру!) запиреней-
ских учреждений.
Уверенно фиксируя факт присутствия в Кастилии и Леоне сень¬
ориального режима, И. Грассотти тем не менее отказывает в праве на
таковое режиму феодальному. Оказывается, что настоящие феодаль¬
ные отношения на Пиренейском полуострове (разумеется, за исклю¬
чением Каталонии) просто «не успели» сложиться, и испанский фео¬
дализм так и остался «незрелым». Частноправовые узы феодального
типа не охватили весь господствующий класс снизу доверху; власть
сохранила публично-правовую природу. Прежде всего эта особен¬
ность, считает историк, прослеживается в случае королевской власти.
Несмотря на неоднократные кризисы, периоды ослабления и уступок
«феодалам», она никогда не обретала того почти чисто формального
характера, который был свойствен юрисдикции запиренейских коро¬
лей феодальной эпохи. Филигранный анализ понятий «naturaleza»
и «sennor natural» призван показать особый характер сеньориальной
власти короля, которая, как доказывает И. Грассотти, никогда не утра¬
чивала своих публичных основ, лишь укрепленных впоследствии ре¬
цепций концептуальных принципов Юстинианова римского права94.
В середине же XIV в., в правление Альфонсо XI (1312-1350), оконча¬
тельно возобладали центростремительные тенденции95.
При всей обширности аргументации и неоспоримой точности
ряда наблюдений, сделанных историком, нельзя не обратить внима¬
ние и на некоторые другие особенности ее методологии, ставящей
под сомнение ряд ключевых выводов работы. Так, бросается в глаза
некоторая изначальная заданность авторских рассуждений. Обращу
внимание лишь на два момента, представляющиеся мне особенно
показательными. Во-первых, собрав, без преувеличения, огромный
фактический материал, И. Грассотти, однако, изначально деклари¬
рует неоспоримость основных идей своего учителя, и прежде всего
представления о «незрелости» кастильско-леонского феодализма.
На протяжении всей работы ссылки на работы К. Санчеса-Альбор-
носа по значению оказываются едва ли не равноценными сноскам на
источники.
Во-вторых, пожалуй, столь же некритична автор и по отношению
к концептуальным представлениям Ф.-Л. Гансхофа. Модель бель¬
43
гийского историка, выстроенная главным образом на материале Се¬
веро-Западной и Центральной Европы (Англия, Северная Франция,
германские земли), в качестве эталона прикладывается к испанским,
т. е. южноевропейским, институтам. Чем дальше, тем в большей мере
ощущается незнание автором территориально и культурно много бо¬
лее близкого итальянского и южнофранцузского материала. Следует
признать, что в 60-х годах XX в., когда создавалась ее книга, соответс¬
твующие институты еще не были изучены достаточно досконально.
Лишь в 70-80-х годах научное сообщество окончательно отойдет
от идеи противопоставления «классического» и «неклассического»
феодализма. Но И. Грассотти оставалась в плену старых подходов,
обернувшихся преувеличением значения формального в ущерб сущ¬
ностному.
Главный же вывод масштабной работы декларируется на первых
же ее страницах: испанское средневековое общество было «особым»
(как будто бывали общества неособые?..). Тем самым историк сво¬
дила собственные задачи лишь к комментированию заданного пос¬
тулата. И этот подход был свойствен не только И. Грассотти. Из него
исходила и автор другой фундаментальной монографии - К. Песка-
дор, на протяжении четырех лет (1961-1964) большими частями пуб¬
ликовавшейся на страницах основанного К. Санчесом-Альборносом
журнала «Тетради по истории Испании». В этой работе в противовес
запиренейскому «феодальному» рыцарству исследовательница со¬
здала впечатляющую картину рыцарства «народного» (la caballeria
popular)96. В своем кратком вступлении к работе ученицы историк
определял ее как «одно из наиболее важных исследований, которые
до этого момента появлялись на... страницах» журнала97.
Исследовательница ставила целью показать, что существует
«множество определенных и интересных данных о ...рыцарях, народ¬
ных по своему характеру, не являвшихся знатными, чье происхожде¬
ние и эволюция коренятся в самых глубинных проявлениях полити¬
ческой и социальной организации нашего Средневековья, как в том,
что касается истоков и развития муниципия, так и в отношении орга¬
низации государства»98. Далее, в ходе пространного анализа научной
литературы о европейском рыцарстве, К. Пескадор приходит к вы¬
воду о том, что в период раннего Средневековья незнатное рыцарс¬
тво существовало повсеместно в пределах каролингских земель, от
Франции до Италии. Однако в дальнейшем, в ходе развития феода¬
лизма и усиления знати, оно исчезло в то время, как Леон и Кастилия
стали блестящим исключением из правил99. Здесь не только сохрани¬
лась, но и усилилась конница, состоявшая из людей (1) незнатных,
но лично свободных и (2) обладавших боевым конем и оружием и
несших военную службу в коннице. Причем в отличие от А. Эркула-
44
ну К. Пескадор не связывает происхождение этого слоя с традицией
римских куриалов, а в отличие от Э. де Инохосы и Э. Майера - с об¬
разом жизни свободных воинов-германцев. Как и ее учитель, иссле¬
довательница видит истоки «народного рыцарства» исключительно
в специфических условиях начального периода Реконкисты, особен¬
но в обстоятельствах, связанных с колонизацией области р. Дуэро.
К концу XI в., в период правления Альфонсо VI, конники-вилланы
предстают как гомогенный слой, вполне оформившийся в сословном
отношении100.
Традиция «народного рыцарства» проходит, как считает К. Пес¬
кадор, через всю дальнейшую историю Испании, вплоть до раннего
Нового времени. Определенные отзвуки этой традиции (институты
caballeros de alarde, caballeros de quantia и некоторые другие) встреча¬
лись и в начале XVII в. Свой статус «народные рыцари» могли полу¬
чить как в силу приобретения или получения от сеньора или короля
коня и оружия, так и в качестве повинности, и по наследству. В ходе
военных действий конники-вилланы выполняли, как правило,
вспомогательные функции, действуя наряду с тяжелой рыцарской
конницей, состоявшей из аристократов или (позднее) наемников.
За службу незнатные конники наделялись широким кругом приви¬
легий, как податных, так и судебных; в ряду прочего они получали
материальную (в том числе денежную) помощь в виде отчислений от
некоторых платежей, собиравшихся по месту их жительства. Кроме
того, достаточно рано они добились лидирующей роли в «муници¬
пальной системе» - в консехо; там они заняли наиболее важные по¬
зиции - судей, алькальдов и других главных «магистратов».
Ряд наблюдений, сделанных К. Пескадор, несомненно сохраняет
свое значение до настоящего времени. Вместе с тем с первых страниц
книги обращают на себя внимание и определенные уязвимые аспек¬
ты авторской концепции. Не вдаваясь в подробности (поскольку я
специально остановлюсь на этих вопросах ниже101), замечу лишь, что
аргентинская исследовательница игнорировала некоторые важные
данные, явно противоречившие ее концепции. Кроме того, общая ме¬
тодология исследования выглядела архаично даже применительно
к 50-60-м годам XX в. Общие теоретические представления о сред¬
невековом рыцарстве автор почерпывает из работ, появившихся на
рубеже XIX - XX вв. (Г. Бруннер, К. Саур, Ф. Лау и др., в лучшем
случае Ф.-Л. Гансхоф102).
Разумеется, тогда еще не вышла в свет этапная работа Ж. Дюби,
заложившая основы современных представлений о характере сред¬
невекового рыцарства, в том числе о его незнатных истоках103. Одна¬
ко уже давно была опубликована его же знаменитая книга о Макко-
нэ104; уже давно появилось «Феодальное общество» М. Блока и т. д.
45
Однако К. Пескадор как будто сознательно игнорировала эти факты,
искусственно задерживаясь в ушедшей историографической эпохе и
ограничивая свой кругозор почти исключительно испанскими и пор¬
тугальскими исследованиями.
Рискну предположить, что причиной тому были противоречия
между общеевропейским историографическим контекстом рубежа
60-х годов XX в. и образом «особого общества», на общем фоне вы¬
глядевшим все более архаично. Однако в Аргентине, на другом бе¬
регу Атлантического океана, за тысячи километров от Европы, эти
новации, по-видимому, еще не ощущались. Так, помещенная в том
же журнале статья соученицы К. Пескадор М. дель Кармен-Карле пол¬
ностью соотносится по духу с работой о «народном рыцарстве»105. То
же можно сказать и о более ранней работе другой ученицы К. Санче¬
са- Альборноса - Н. Гуглиельми о власти «сеньора города», в которой
последний оказывается всего лишь представителем короля в городе,
по существу аналогом комита позднеримского или вестготского вре¬
мени106.
Однако в контексте настоящей работы наибольшего внимания
заслуживают все же исследования М. дель Кармен-Карле: именно
она в 1960-1970-х годах выступила с текстами, посвященными ис¬
тории средневековых городских учреждений, вписав ее в контуры
общих представлений своего учителя. Именно эти работы стали пос¬
ледним этапом формирования основ современных представлений о
характере консехо как правового и социального института107. Среди
существенных новаций, введенных М. дель Кармен-Карле, следу¬
ет выделить принципиальный отказ от поисков непосредственного
предшественника консехо в X в. Возникновение муниципия связы¬
вается не с каким-либо конкретным институтом, а с влиянием тради¬
ции местных собраний вестготского времени и начального периода
Реконкисты в целом.
С конца XI в. такое консехо приобретает черты муниципия, пер¬
вый признак которого вслед за Э. де Инохосой она видит в наличии
органа местного управления, члены которого избираются членами
консехо (первые подобные примеры отмечаются применительно
к 1076 г. (фуэро Сепульведы и Нахеры)). История «свободного
консехо-муниципия» подразделена автором на три периода. Пер¬
вый (конец XI - вторая половина XII в.) - «раннее консехо», уже
наделенное определенными иммунитетными правами и избирав¬
шее отдельных должностных лиц, но еще лишенное широкой авто¬
номии. Второй (конец XII - середина XIII в.) - наивысший рас¬
цвет, начало которого связывается, в частности, с появлением про¬
странных фуэро, закрепивших автономный режим. Третий (вторая
половина XIII - середина XIV в.) характеризуется двумя основ¬
46
ными тенденциями. С одной стороны, это время наивысшего рас¬
цвета и могущества консехо-муниципиев, время городских союзов
(эрмандад), совпадавшее с наибольшим ослаблением королевской
власти в конце XIII - начале XIV в.108 С другой стороны, это эпоха
постепенного (хотя и не равномерного) ограничения муниципаль¬
ных свобод, которая начинается с Альфонсо X Мудрого (1252-1284)
и завершается Альфонсо XI. Причины исчезновения свободного
муниципия в середине XIV в. трактовались в рамках концепции
Л.Г. де Вальдеавельяно.
Несколько уточняется тезис о консехо ХН-ХШ вв. как институ¬
те «непосредственной демократии». Подчеркивается, что последняя
носила все же ограниченный характер, поскольку из ее системы были
исключены лица, проживавшие на территории консехо, но не обла¬
давшие полнотой гражданских прав, а также представители знати.
Кроме того, муниципальные магистратуры с конца XII в. были мо¬
нополизированы «аграрным патрициатом» - конниками-вилланами.
И все-таки даже при учете этих коррективов М. дель Кармен-Карле
считает, что демократия существовала: она выражалась прежде всего
в контроле местных граждан за муниципальными магистратами пос¬
редством их ежегодного переизбрания.
Значительное уточнение претерпел и другой тезис - о единстве
правового режима, объединявшего город и сельскую округу в сис¬
теме консехо. Выделяется два главных варианта взаимоотношений
городского центра и округи. Первый из них был характерен для
городов, располагавшихся близ «дороги Сантьяго», где правовой
режим, действовавший в городе, не распространялся на пригород¬
ную территорию, а связи первого и второй имели скорее экономи¬
ческую, чем политическую природу. Второй же вариант, предпола¬
гавший единство правовых норм в собственном смысле, был харак¬
терен лишь для городов центральной и южной Испании. Однако и
здесь «единство» не означало полного равенства: сельская округа
подчинялась городскому центру в военном, фискальном и админис¬
тративном смыслах. Кроме того, лица, постоянно проживавшие в
сельской местности, обладали несколько меньшими, чем горожане,
правами. Это касалось судебной (размер судебного штрафа, пра¬
во выступать свидетелем, соприсяжником и др.) и экономической
(пользование общими угодьями) сфер. В этом смысле М. дель Кар¬
мен-Карле констатировала существование «коллективной сеньо¬
рии» над территорией консехо.
Таким образом, система представлений, основы которой были
заложены К. Санчесом-Альборносом и которая получила развитие в
многочисленных трудах историков его школы, с появлением работ
М. дель Кармен-Карле приобрела целостный и завершенный вид.
47
6. 1980-1990-е годы: к смене вех
Можно указать причины, по которым концептуальные пред¬
ставления историко-институциональной школы К. Санчеса-Аль-
борноса длительное время не подвергались сколько-нибудь значи¬
мой корректировке. Среди прочего немалую роль здесь сыграл и
фактор изоляции, особенно болезненно ощущавшейся испанскими
историками после 1939 г., когда научное сообщество страны было
обескровлено военными потерями (в том числе в результате реп¬
рессий с обеих сторон) и вынужденной эмиграцией. Кроме того,
измотанная жестокой гражданской войной 1936-1939 гг., залечи¬
вавшая раны Испания длительное время оставалась одной из са¬
мых бедных стран Западной Европы и просто не могла позволить
себе содержание значительных по численности научных кадров.
Франкистская Испания стала открываться внешнему миру только
в 1960-х годах, причем полнокровные научные обмены получили
значительное развитие лишь после смерти Ф. Франко, во второй
половине 1970-х годов.
В определенной степени в изоляции оказалась и аргентинская
школа истории испанского Средневековья. Удаленность страны
от европейских центров медиевистики, неразвитость соответс¬
твующей научной инфраструктуры (отсутствие значительных
собраний средневековых актов, ограниченность соответству¬
ющих фондов библиотек и т. д.), а также огромный авторитет
К. Санчеса-Альборноса как отца-основателя аргентинской ис¬
панистики109 не могли не сыграть своей роли. В этих условиях
становление новых научных подходов длительное время было
затруднено.
Лишь в 70-80-х годах XX в. начался постепенный отход от
устоявшихся историографических представлений. И хотя школа
К. Санчеса-Альборноса и его учеников сохраняет значительное
влияние110, следует констатировать прежде всего сам факт значи¬
тельного роста количества исследований по интересующему нас
вопросу, как общих111, так и региональных112, и специальных113.
В их свете общий контекст эпохи, в котором существовали сред¬
невековые консехо, оказывается значительно более сложным, чем
представлялось ранее. Историография сделала огромный шаг впе¬
ред; в ее ключевые тренды все активнее вписываются и труды ис¬
панских историков.
Выделю лишь важнейшие направления этого мощного интеллек¬
туального движения.
48
Проблематика, связанная с явлениями феодализма
и особого общества
Одним из главных трендов развития европейской медиевистики
в указанный период стала разработка представлений о многообразии,
затронувших и взгляды на жизнь средневекового общества. Оно все
в большей мере воспринималось как сложное, гетерогенное явление,
применительно к которому любое единообразие или однообразие мо¬
жет констатироваться лишь в крайне ограниченном смысле114. Соот¬
ветственно, особенности средневековой пиренейской цивилизации
все чаще воспринимались лишь как одно из проявлений сложной
мозаики, каковую представлял собой мир западного Средневековья.
На смену теориям К. Санчеса-Альборноса об исключительном
характере астурийского общества постепенно пришли представле¬
ния о значительном сходстве последнего с современными ему за-
пиренейскими социальными системами. В настоящее время VIII-
XI вв. рассматриваются как период, в котором определяющую роль
в социальной структуре и в системе власти играла могущественная
знать, а возможности королевской власти были весьма ограничен¬
ны. Отношения зависимости носили четко выраженный характер и
имели тенденцию к дальнейшему ужесточению115. Не столько слабая
королевская власть, сколько могущественная аристократия выступа¬
ла в роли организатора колонизации. Уже это подрывает концепцию
«пресуры» как преимущественно мирной, крестьянской оккупации,
а вслед за ней и сложившиеся представления о раннем консехо как
общине свободных крестьян-колонистов и главных тенденциях его
дальнейшей эволюции.
Одновременно менялось и содержание термина «феодализм».
По мере роста степени открытости страны, шаг за шагом в научной
среде все в большей мере утверждался взгляд на кастильско-леонс-
кое общество XI-XV вв. как общество феодальное. Начало дискус¬
сии положили историки, испытавшие влияние французской школы
«Анналов», а также марксистской концепции феодализма. Одним
из первых новую постановку вопроса предложил С. де Моксо, исхо¬
дивший из концепции феодального общества М. Блока116. Затем, в
конце 60-х годов, известный историк испанской общественно-поли¬
тической мысли Х.-А. Мараваль констатировал наличие феодальных
представлений в идеях эпохи Альфонсо X Мудрого, указав на феода¬
лизм на как этап, предшествовавший возникновению кастильского
«корпоративного государства» (аналога французского «старого по¬
рядка»)117.
В середине - второй половине 1970-х годов поворотным момен¬
том в квалификации испанского средневекового общества как фео¬
49
дального стало появление работ мадридских историков А. Барберо
и М. Вихиля, испытывавших сильное влияние марксистских кон¬
цепций118. Развернулась активная дискуссия, в которой участвова¬
ли Х.-А. Гарсия-де-Кортасар, X. Вальдеон Баруке, К. Эстепа-Диэс,
С. Морета Велайос, Б. Клаверо и другие исследователи119. Своеоб¬
разным обобщением этих позиций (или, по меньшей мере, одним из
таковых) стала в 1982 г. программная статья известного современ¬
ного историка Х.-М. Ньето-Сория, который попытался охарактери¬
зовать особенности кастильского феодального общества на примере
взаимоотношений королевской власти и епископов Куэнки в эпоху
высокого Средневековья (около 1180 - около 1280 г.)120.
Стремясь примирить сторонников как социально-экономического,
так и формально-юридического подходов, автор выделяет пять основ¬
ных сфер, в которых проявлялся феодальный характер кастильско¬
го общества того времени, - экономическую, правовую, церковную,
социальную и политическую. В первом случае король выступал как
главный создатель материальных богатств диоцеза, пополнявший их
посредством дарений, результатом которых стало формирование фео¬
дальной сеньории куэнкских епископов. В правовом плане оформле¬
ние этих отношений также носило выраженные феодальные черты, а
в некоторых случаях есть все основания полагать, что епископы при¬
носили королям оммаж в обмен на конкретные пожалования и что эти
имущественные отношения оформлялись как феодальные контракты.
В смысле церковном факты постоянных вмешательств монархов в
выбор епископов Куэнки в большинстве случаев заставляют рассмат¬
ривать эту должность как своеобразный бенефиций. В социальном
плане можно уверенно констатировать факт существования феодаль¬
ной знати, кланы которой активно боролись за влияние на диоцез и
его собственность, выдвигая собственных претендентов на куэнкскую
кафедру. Наконец, в политической сфере епископы Куэнки, высту¬
павшие в качестве не только пастырей, но и администраторов, воена¬
чальников, активных акторов политических процессов в королевстве,
действовали как настоящие королевские вассалы. В совокупности все
эти отношения, в основе которых лежал комплекс конкретных прав и
обязанностей, образуют настоящую феодальную систему, что, разуме¬
ется, справедливо далеко не только по отношению к взаимосвязям ко¬
ролей с епископами Куэнки.
Еще одна концепция феодализма, получившая широчайшее рас¬
пространение в Испании, принадлежит выдающемуся французскому
историку П. Боннасси. В середине 1970-х годов он выступил с об¬
ширной монографией о генезисе феодального общества в Катало¬
нии, решительно пересмотрев ранее существовавшие взгляды на этот
процесс121. Впервые материал, происходивший с территории бывшей
50
«Испанской марки», исследовался в контексте концепции «фео¬
дальной революции», одним из авторов которой был этот историк122.
В дальнейшем, в 1978 г., он стал одним из инициаторов созыва II Кол¬
локвиума по истории средиземноморского феодализма, организо¬
ванного на базе Французской школы в Риме. Сборник материалов,
отразивший итоги происшедших там научных дисскуссий123, вскоре
был переведен на испанский язык и ознаменовал собой поворотный
пункт в изучении соответствующей проблематики.
В открывавшей его программной статье П. Боннасси принципы
концепции «феодальной революции» были решительно распростра¬
нены на территории «от Роны до Галисии». Феодальные структуры,
возникшие на этих землях, трактовались как более чем полноценные,
а идея выделения неких «классических» моделей феодализма реши¬
тельно отвергалась124. Другие исследования, вошедшие в сборник
(авторы Т. Биссон, Ж.-П. Поли, Э. Манью-Нортье и др.), также были
ориентированы на поиск новых перспектив в исследовании европей¬
ского феодализма, который оказывался ничем иным, как разнород¬
ным множеством правовых, властных, социальных и культурных ин¬
ститутов, объединенных ограниченным кругом общих черт, по пре¬
имуществу поверхностных.
Подобные представления быстро завоевали множество привер¬
женцев как к северу125, так и к югу от Пиренеев126. На рубеже 1970-
1980-х годов и ученые старшего поколения (такие, как Л. Гарсия де
Вальдеавельяно127) восприняли эти подходы в более или менее целос¬
тном виде или, по меньшей мере, примирились с фактом их сущест¬
вования. В 1980-х годах утверждения о «частичном» или «привнесен¬
ном» характере феодальных элементов леоно-кастильского общества
окончательно стали достоянием истории исторической науки.
Проблематика, связанная с представлениями
о народном рыцарстве
Между тем пересмотр концепции «особого» средневекового пи¬
ренейского общества в том ее виде, в котором она была сформули¬
рована К. Санчесом-Альборносом и его сторонниками, историка¬
ми его историко-институциональной школы, косвенно заставляет
усомниться и в другом постулате, ранее казавшемся неоспоримым, а
именно в концепции «народное рыцарство».
До настоящего времени она не подвергалась сколько-нибудь су¬
щественной ревизии128. Заметим, правда, что, как правило, авторы со¬
ответствующих работ, всячески подчеркивая пиренейскую специфи¬
ку, не касаются широкого европейского контекста, а если и касаются,
то вскользь. Между тем с момента выхода этапной работы Ж. Дюби
51
о Макконэ и, особенно, его работ по истории французского рыцарс¬
тва конца 60-70-х годов129, основы этой истории были существенно
пересмотрены. Следующим шагом стало появление работ Ж. Флори,
в которых было не только дано детальное описание феномена, но и
введено в оборот выражение «рыцарская идеология»130. В дальней¬
шем выдвинутые обоими историками положения были подтверж¬
дены и дополнены на материале разных регионов и источников131.
Ныне повсеместно признаны по преимуществу незнатные истоки за¬
падного рыцарства, которые давали о себе знать до конца XII - нача¬
ла XIII в., а в некоторых регионах (например, в германских землях)
и позднее.
Таким образом, факт сосуществования в XI—XIII вв. «знатного»
и «незнатного» рыцарства на Пиренейском полуострове, по мень¬
шей мере, не является чисто испанским феноменом. Не может быть
признан тамошней особенностью и обычай вооружения рыцаря за
счет сеньора. Повсеместно признано, что аноблирование изначаль¬
но «незнатного» рыцарства было длительным и неоднозначным. При
этом включение незнатного («народного», по терминологии К. Пес-
кадор) рыцарства в вассально-сеньориальные отношения тоже не
являлось какой-то пиренейской особенностью. Кстати, в противовес
идеям И. Грассотти, отказывавшейся принимать идею вассалитета
незнатных и рассматривавшей соответствующие свидетельства кас¬
тильских источников как проявление «ненастоящего» характера вас¬
салитета в Леоне и Кастилии, ныне «незнатный вассалитет» принято
рассматривать скорее как норму, чем как исключение132.
Новые тенденции в изучении средневекового города
В 1990 - начале 2000-х годов интерес к истории средневекового
города в ее классическом понимании в европейской медиевистике
ощутимо снизился. Сказались последствия лингвистического по¬
ворота и интерес к постмодернистским концепциям, побудившие
историков обратиться в первую очередь к изучению нарративных
текстов, их языка, метафорики и т. п.133, а также всякого рода симво¬
лических практик (в частности, связанных с формами репрезентации
власти)134. В известной мере этот тренд отразился и на ракурсах ис¬
следований средневекового города. Гораздо большее внимание стало
уделяться образу средневековых городских поселений.
Раскрытие этого образа формируется на основе разнообразных
методологий. Отмечу только некоторые из них. В методологическом
плане реконструкцией облика городов Средневековья занимается,
в частности, медиевист из Кантабрии Б. Арисага Болумбуру. Для
нее исследование означенной проблематики возможно, прежде все¬
52
го, в опоре на широкий круг источников - не только традиционных
письменных, но и иконографических, картографических, археологи¬
ческих и др. Предлагаемый ею междисциплинарный метод подразу¬
мевает использование как исторических и искусствоведческих, так
и естественно-научных и даже краеведческих методик (в частности,
обращается внимание на необходимость использования архивных
фондов старых фотографий, на которых представлены фрагменты
пейзажа исторических городов по состоянию на конец XIX - первую
половину XX в., когда они еще не были сильно затронуты индуст¬
риализацией и урбанизационными процессами современного типа).
В качестве отдельной проблемы выделяется исследование форм су¬
ществования средневекового городского пейзажа в последующие
эпохи, вплоть до современности (в Испании, с ее изобилием исто¬
рико-архитектурных памятников и тесным переплетением прошлого
и настоящего этот исследовательский ракурс представляется весьма
любопытным )135.
Следует отметить, что краеведение получило значительное раз¬
витие в Испании еще в эпоху эрудитов (напомню, например, знаме¬
нитое описание Сеговии, сделанное Д. де Кольменаресом136). Ныне
же оно переживает подлинный расцвет, впрочем, как и археология.
Количество археологических исследований стремительно возрас¬
тает, причем немалая часть их посвящена средневековым городам
полуострова, реконструкции топографии и внешнего облика, а так¬
же некоторых форм повседневной жизни (жилищ, пищи, домашней
утвари и др.)137. Даже работы с внешне традиционными названиями
(такие, например, как книга Ф. Бенито Мартина «Становление сред¬
невекового города»138) при ближайшем рассмотрении посвящены
скорее историко-археологическим и историко-географическим, чем
собственно историческим сюжетам (формы организации городского
пространства, особенности публичных и частных построек, их распо¬
ложения, роль городских стен в формировании облика средневеко¬
вого города и т. п.).
Этот интерес к археологии и топонимике средневекового горо¬
да логически перерастает, прежде всего, в исследование сюжетов,
связанных с городской экономикой, которая ныне не воспринима¬
ется вне исследования городских и пригородных пейзажей. В этом
смысле весьма характерны, в частности, исследования по истории
позднесредневекового Куэльяра, предпринятые Э. Ольмосом Эрге-
дасом139. Так, в своей монографии, подводящей итог многолетним
исследованиям локальной истории этого города, ученый уделяет де¬
сятки страниц исследованию географического положения Куэльяра,
природным условиям (климат, растительность, типы почв, формы
воздействия человека на эти факторы), а также эволюции городс¬
53
кого и сельского пейзажа (собственно топографии города и округи)
в XII-XVI вв. В последнем случае тщательно, с привлечением не
столько письменных, сколько неписьменных (природно-географи¬
ческих, картографических и др.) источников прорабатывается роль
каждого элемента городской и пригородной среды - городских стен,
ворот, расположения улиц и площадей, частных и публичных по¬
строек, церквей, хозяйственных строений и т. п. Именно на этой основе
выстраивается экскурс о городском и пригородном ремесле и сель¬
скохозяйственных занятиях (в первую очередь скотоводстве)140.
В этом подходе очень сильно ощущается влияние «глобаль¬
ной истории» в духе школы «Анналов»141, французской традиции
тесной связи собственно исторических и географических иссле¬
дований142. В том же, что касается истории средневекового города
sensu stricto, следует отметить как активное сотрудничество между
французскими и испаноязычными историками, в которое включи¬
лись даже сторонники традиционных подходов, включая М. дель
Кармен-Карле, испытавшие определенное влияние запиренейских
подходов и методик143, так и оперативный перевод на испанский
язык обобщающих работ французских историков-урбанистов144.
Наконец, нельзя не обратить внимания и на все то же французс¬
кое влияние (в данном случае речь идет о классической работе Ж.
Дюби145) в постановке вопросов, связанных с особенностями сред¬
невековой городской архитектуры. Именно это объясняет интерес
к исследованию проблем, связанных с ролью соборов в контексте
экономической, политической, социальной и культурной истории
средневековых пиренейских городов146.
При всей несомненной плодотворности подходов и результатов
подобных «профранцузских» исследований важен и тот факт, что
увлечение нетрадиционными для историка видами источников до¬
вольно своеобразно отражается на исследовательских ракурсах, что
видно на примере исследования Э. Ольмоса Эргедаса, и далеко не
только на нем147. С одной стороны, характер источников тянет уче¬
ного в сторону более позднего времени - позднего Средневековья
и началу раннего Нового времени, когда эти источники становят¬
ся достаточно репрезентативными и присутствуют в достаточном
количестве. С другой - тому же способствует увлечение пробле¬
матикой, которая представлена в тех же источниках наиболее пол¬
но; речь идет о сюжетах, связанных с экономикой, демографией,
топографией и т. п. Соответственно, при заявленных весьма широ¬
ких хронологических рамках исследований на деле они посвящены
главным образом наиболее поздней части указанного автором пери¬
ода. Так, упомянутый Э. Ольмос Эргедас почти не использует ма¬
54
териал актов конца XII - первой половины XIV в. из муниципаль¬
ного архива Куэльяра; основная же часть его работы построена на
данных, относящихся ко второй половине XIV столетия, главным
образом к середине XV-XVI в.
Однако значимые новации в историографии испанского средне¬
векового города были связаны отнюдь не только с внешними (глав¬
ным образом французскими) влияниями. Как ни парадоксально, но
важную роль в этой сфере сыграли те важные изменения в принципах
территориально-административного устройства Испании, которые
произошли в конце 1970-1990-х годов. Жестко централизованная
при Ф. Франко, страна вступила в активный процесс автономиза-
ции, начатый (но вовсе не законченный) предоставлением соответс¬
твующего статуса Каталонии, Стране Басков, а несколько позднее и
Галисии. Автономные власти получили весьма значительные полно¬
мочия, которые к тому же с течением времени еще расширились. Со
временем добавился и еще один значимый мотив, связанный с пре¬
быванием Испании в ЕС, а именно официальная политика Брюсселя
по формированию «Европы регионов».
Поэтому как продвинутые, так и отсталые в этом плане испанс¬
кие области вступили в перманентную борьбу за расширение своих
прав. Среди прочего всемерно поощрялись (и поощряются) локаль¬
ные исследования, призванные дать свидетельства исторической и
культурной уникальности соответствующего региона; в свою оче¬
редь, эта уникальность становилась своеобразным козырем в спорах
с центральным правительством148. Соответственно, ранее более или
менее единая история полуострова стала стремительно дробиться на
фрагменты, тогда как количество обобщающих работ резко сократи¬
лось149.
Весьма показательно в этом смысле содержание одного из по¬
следних испанских сборников, посвященного классической пробле¬
ме медиевистики - формам взаимоотношения города и его округи150.
Удивляет не столько то, что материалы, вошедшие в книгу (доклады,
сделанные на конференции в Нахере в 2006 г.), посвящены исключи¬
тельно региональным сюжетам - городам Андалусии, Мадриду, Эс¬
тремадуре, Майорке, Лиссабону, мусульманским городским поселе¬
ниям (в конце концов, само по себе это нормально для жанра сборни¬
ка), сколько отсутствие в книге какого-либо обобщающего введения
или заключения.
Правда, в какой-то мере его роль выполняет одна из статей, поме¬
щенных в заключительной части сборника: «Город и его территории
на средневековом Западе: система пространства (состояние исследо¬
ваний)». Однако, как видно из названия, это обобщающее исследова¬
ние посвящено далеко не только городам Пиренейского полуострова,
55
т. е. далеко выходит за рамки той проблематики, о которой идет речь
в абсолютном большинстве представленных в книге материалов151.
Самое же главное то, что автором означенного текста являются не
испанец и не редакторы (Б. Арисага-Болумбуру и Х.-А. Солосано-
Телечеа)152, а лишь один из докладчиков, причем иностранец - фран¬
цузский испанист Д. Менжо153. Очевидно, что редакционная колле¬
гия просто не посчитала необходимой выработку какого-либо обще¬
го взгляда на проблему и рассматривает получившуюся мозаику как
норму154.
Еще одна очевидная тенденция - некоторое снижение интереса
к традиционной проблематике, связанной с институциональными
аспектами истории средневековых городов со стороны «чистых»
историков. Эта область превратилась в исключительную прерога¬
тиву историков права. И здесь они достигли видимых результатов.
Но в большинстве своем эти результаты не касаются устоявшихся
парадигм. С одной стороны, период 1980 - начала 1990-х годов ха¬
рактеризовался настоящим всплеском деятельности по публикации
средневековых текстов, касающихся городов. Появились принци¬
пиально новые издания документов из местных (в том числе город¬
ских) архивов. И немалое участие в этом приняли (и принимают)
историки права старшего поколения, демонстрирующие блестящую
палеографическую подготовку. Длительное время отстававшие от
своих коллег из других западных стран в этой области испанские
ученые не только достигли их уровня, но и заняли лидирующие по¬
зиции155. Вплоть до конца 1990-х годов именно публикации заняли
значимое место в исследованиях по истории испанского средневе¬
кового города.
Историки права также испытали влияние общей тенденции к
регионализации исследований156. При всей виртуозности использо¬
вания этого жанра испанскими правоведами следует учесть и свойс¬
твенную ему особенность - акцентирование частного в противовес
общему: как правило, обращающиеся к нему исследователи не ставят
своей целью пересмотр устоявшихся историографических парадигм.
Выделим, пожалуй, лишь одну действительно важную новацию, вы¬
ходящую далеко за пределы частных наблюдений: введение понятия
«сообщество города и деревень» (las Comunidades de la Villa у Tierra),
прочно утвердившегося в понятийной системе истории пиренейских
городских учреждений с начала 1980-х годов157. Вместе с тем актив¬
ная разработка проблемы взаимоотношения пиренейского средневе¬
кового города и его сельской округи в системе консехо не стала, как
этого можно было бы ожидать, основой для пересмотра традицион¬
ных представлений о сеньориальном характере власти города над его
округой158.
56
Следует обратить внимание и на тот факт, что историки права
молодого поколения (в противовес ветеранам, таким как Г. Мартинес
Диэс или X. Родригес-Фернандес), занимающиеся историей город¬
ских учреждений и городского права, все реже обращаются к собс¬
твенно средневековому материалу, хронологически предшествующе¬
му середине XIV - началу XV в. С одной стороны, в муниципальных
архивах он представлен в гораздо меньшей степени, чем документы
более позднего времени. С другой - сказываются особенности под¬
готовки специалистов на юридических факультетах современных
испанских университетов. В 1980-х годах из их учебных программ
были исключены курсы латинского языка. За минимальными ис¬
ключениями отсутствуют они и в современных испанских средних
школах (включая церковные). В определенной мере, ограничивая
поступление свежей крови, этот фактор также способствует сохране¬
нию устоявшихся представлений.
7. Необходимость взгляда извне
Проследив основные вехи развития испанской историографии
средневекового города, отмечу, что ныне, пожалуй, лишь инерция
поддерживает сохранение историографических концепций о де-фак¬
то «нефеодальных» по своей сущности «свободном городе» и «на¬
родном рыцарстве».
За более чем два столетия, прошедших со времен Ф. Мартинеса-
Марины и А. Эркулану, заложивших основы этих концепций, как на¬
циональный, так и европейский историографический контекст пре¬
терпели кардинальные изменения. Был введен в оборот огромный
массив ранее неизвестных источников, получили распространение
новые методы исторических исследований, неоднократно менялись
господствующие научные парадигмы. Однако последствия высокой
степени политизации исследований по истории испанской средне¬
вековой цивилизации вообще и средневекового города в частности,
свойственной периоду XIX - начала XX в., не могли исчезнуть одно¬
моментно. Отдельные элементы старых историографических пред¬
ставлений мутировали, были снабжены вполне современным науч¬
ным инструментарием и в таком виде сохранились до настоящего
времени.
Политизация - неизбежная спутница исторической науки, и ме¬
диевистика была и остается одной из ее наиболее политизированных
областей. Но, принимая этот факт как неизбежную реальность, счи¬
таю необходимым отметить, что сам по себе он не противоречит прин¬
ципу научности исторических исследований. В длительной истори¬
57
ческой перспективе субъективные политические, этнокультурные и
иные ценности и постулаты в значительной мере компенсируются
потенциальной множественностью ракурсов изучения конкретной
научной проблемы.
В данном случае я имею в виду участие в исследовании истории
пиренейского средневекового города иностранных ученых, вклад ко¬
торых при всей неравноценности весьма значим. Ощутимо уступая
своим испанским и португальским коллегам в возможностях доступа
к источникам и литературе, они способны предложить совершенно
новые исследовательские ракурсы, по-новому взглянуть на устояв¬
шуюся проблематику. И порой (хотя и далеко не всегда) этот све¬
жий взгляд оказывается не только любопытным, но и весьма пло¬
дотворным.
Представляется, что в силу ряда причин русская испанистика
сыграла и еще способна сыграть здесь весьма важную роль.
ГЛАВА 2
ИСПАНСКИЙ СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ГОРОД:
ВЗГЛЯД ИЗ РОССИИ
В отличие от зарубежной науки - не только испанской (что не
ребует комментариев), но и французской, британской и лидирую-
цей в настоящее время американской1 - в отечественной медиевис-
ике к настоящему времени еще не сложилась целостная картина
[стории стран Пиренейского полуострова. За исключением крат-
:ой «Истории Испании и Португалии» В.К. Пискорского, вышед-
цей двумя изданиями (в 1902 и 1909 гг.)2, единственным общим
рудом такого рода на русском языке остается переводная работа
). Альтамиры-и-Кревеа3, испанское издание которой появилось
\ начале XX в.4 К ней следует добавить еще несколько книг попу-
[ярного характера на ту же тему5. Единственным исключением до
:их пор остается работа А.Р. Корсунского «История Испании IX-
(III веков»6, но и ее содержание к настоящему времени в значи-
ельной степени устарело; к тому же, как явствует уже из названия,
фонологически книга охватывает лишь часть периода испанского
Средневековья.
Эта ситуация объясняется объективными и субъективными при-
шнами. Главная из них - относительно позднее оформление русской
шпанистики как отдельного направления в изучении западноевро-
шйского Средневековья. Как известно, первые оригинальные иссле-
щвания в этой сфере появились лишь на рубеже XIX-XX столетий,
согда образованное русское общество уже имело весьма целостное
федставление об основных этапах истории Франции, Германии,
Италии, Англии в период Средних веков. Йспанский язык и испанс-
сая культура, за небольшими исключениями, занимали периферий-
юе положение в системе интересов гуманитарной интеллигенции
^революционной России.
Разумеется, такое положение не было случайным. Причины об-
цей ограниченности русско-испанских политических и культурных
связей известны, и было бы излишним говорить о них вновь. Столь
ке ясны и причины резкого всплеска интереса к истории Испании в
юветский период, в том числе и к испанскому Средневековью. Пред¬
ъявляется, что гораздо большего внимания заслуживает комплекс
объективных причин, объясняющих слишком многое в истории
зтечественной испанистики. Именно поэтому ниже речь пойдет не
только об идеях, но и о людях, без учета жизненного пути которых
1асто невозможно понять суть этих идей.
59
1. Начало. Средневековый пиренейский город
и рыцарство в трудах В.К. Пискорского
Круг поставленных выше проблем впервые затронул основатель
русской испанистики выдающийся медиевист Владимир Констан¬
тинович Пискорский (1867-1910). Его жизненный путь достаточно
подробно изучен в нашей науке7, а потому коснусь лишь основных
вех его жизненного пути. Ученик И.В. Лучицкого (1845-1918) в
Киевском университете, он был оставлен для подготовки к профес¬
сорскому званию. Темой научных занятий он избрал историю сред¬
невековых кортесов (именно по этой теме он впоследствии защитил
магистерскую диссертацию), а также традиционную для русской
медиевистики рубежа веков проблематику, связанную с аграрной
историей (в данном случае Каталонии). В 1896 и 1897 гг. В.К. Пис¬
корский совершил две большие зарубежные командировки, офици¬
альный отчет о которых был опубликован в «Журнале министерства
народого просвещения»8.
Во время первой (1896 г.) - историк работал в Мадриде в рукопис¬
ном отделе Национальной библиотеки, Национальном историческом
архиве и библиотеках Королевской академии истории, Мадридского
университета, а также верхней (сената) и нижней (конгресса) палат
кортесов. Кроме того, за пределами столицы он занимался в Архи¬
ве Симанскас, библиотеке Эскориала с ее огромными рукописными
фондами, а также в библиотеках Вальядолида (конвента Св. Креста)
и Мурсии (Провинциальная библиотека). Вторую половину 1896 г.
ученый провел в Париже, а начало следующего года - снова в Испа¬
нии, на этот раз в Каталонии, где занимался в библиотеках и архи¬
вных собраниях Барселоны, Жероны и Вика. За этим последовала
новая поездка во Францию (Перпиньян, деп. Восточные Пиренеи) и
Великобританию, где он работал с испанскими рукописями библио¬
теки Британского музея. В завершение В.К. Пискорский задержался
в Страсбурге (тогда Германия), где занимался в университете.
Судя по отчету, все эти месяцы историк трудился не поднимая
головы. За относительно краткое время ему удалось собрать мате¬
риал не только для магистерской диссертации по истории испанс¬
ких средневековых кортесов (защищенной в 1897 г. и обессмертив¬
шей его имя), но и для докторской (защищена в 1901 г.9) по истории
крестьянской зависимости в Каталонии (напомню, что для знакомс¬
тва с публикациями русского медиевиста именно по этой тематике
Э. де Инохоса начал учить русский язык10). Даже написанный им от¬
чет обладает несомненной научной ценностью и выходит далеко за
рамки обычных документов такого рода. По существу, он содержит
пусть и краткое, но достаточно целостное описание не только важ¬
60
нейших испанских собраний средневековых текстов, но и краткую
историю издания последних.
Отдельные выводы и заметки В.К. Пискорского не утратили сво¬
ей значимости до сих пор. Во-первых, несмотря на прошедшее с тех
нор более чем столетие и огромную работу, проделанную испански¬
ми историками за прошедшие два десятилетия, работа по публика¬
ции хроник до сих пор находится на уровне, почти соответствующем
скептической оценке историка, сделанной в конце XIX в.11 Кроме
того, некоторые из использованных им документов не сохранились
до настоящего времени. Так, в годы гражданской войны (1936-1939)
» Испании была безвозвратно утрачена часть рукописного собрания
библиотеки Мадридского университета. Фронт проходил прямо по
территории университетского городка, который был почти полно¬
стью разрушен. Многое погибло под руинами; кроме того, солдаты
обеих противостоящих армий нередко использовали средневековые
пергаменты для разведения костров и чистки оружия12.
После возвращения из командировки и защиты двух диссерта¬
ций В.К. Пискорский получил профессорскую должность в Нежин¬
ском педагогическом институте, где и преподавал в 1899-1905 гг.13
В 1906 г. он перешел в Казанский университет, в то время один из
сильнейших в России по уровню преподавания медиевистики (на¬
помню, что в нем учился, а впоследствии служил приват-доцентом
Н.П. Грацианский), и являлся там профессором кафедры всеобщей
истории до 1910 г. Случайная смерть под колесами поезда трагичес¬
ки рано оборвала жизненный и научный путь ученого. Однако и то,
что он успел сделать (в том числе по интересующим меня вопросам),
заслуживает самого пристального внимания.
Поставив своей задачей говорить не только о концепциях, но и
о людях, приведу единственное имеющееся у меня свидетельство о
политических взглядах ученого. В период его профессорства в Не¬
жине профессором греческой филологии в институте был А.В. До-
биаш (1847-1911), отец О.А. Добиаш-Рождественской (1874-1939),
которая впоследствии вспоминала о том времени: «...в том городе
Нежине, где я с ним встречалась как с профессором в далекой юнос¬
ти, сохранились рассказы, как в движении 1905 г. профессор Пис¬
корский поразил всех, выступая как марксист и получая от левых
ораторов обращение “товарищ Пискорский”. Это немало значило в
провинциальном городе в 1905 г.»14. Трудно сказать, насколько мож¬
но основывать выводы на этой ремарке знаменитого медиевиста, к
тому же сказанной в пылу полемики. Не знаю, действительно ли
В.К. Пискорский был марксистом. Однако едва ли можно усомниться
в том, что он придерживался оппозиционных взглядов вообще свойс¬
твенных русским интеллигентам рубежа веков. Косвенным образом
61
об этом свидетельствуют его научные интересы: проблема средневе¬
кового парламентаризма в стране с самодержавным политическим
устройством, а также форм и характера крестьянской зависимости
едва ли могла заинтересовать человека консервативных взглядов.
Очевидным кажется и то, что субъективность позиции ученого
имела все же иную природу, чем субъективность испанских медие¬
вистов, о концепциях которых шла речь выше. Следует принять во
внимание и тот высочайший профессиональный уровень, который
отличал В.К. Пискорского. Об этом говорит перечень учебных и на¬
учных учреждений, в которых он учился и стажировался. В их числе
- Киевский университет, в котором в тот период преподавали такие
видные медиевисты, как Ф.Я. Фортинский (1846-1902) и И.В. Лу-
чицкий (последний, правда, более активно работал как историк Но¬
вого времени), парижские Школа хартий, Школа высших исследо¬
ваний и Коллеж де Франс, страсбургский семинар выдающегося не¬
мецкого специалиста по палеографии и дипломатике X. Бреслау. Об
этом же говорит и содержание его научных работ.
Не претендуя на полноту, остановлюсь лишь на положениях тру¬
дов В.К. Пискорского, которые представляются значимыми для на¬
стоящей работы. В «Истории Испании и Португалии» историк обра¬
щает внимание на те значимые социальные изменения, которые про¬
изошли в испанском обществе в эпоху Реконкисты. В известной мере
предвосхищая некоторые идеи К. Санчеса-Альборноса, он подчерки¬
вает, что важным следствием колонизации стала «эмансипация» за¬
висимого крестьянства: «Заботясь о колонизации завоеванных мест¬
ностей и желая приохотить население к жизни среди беспрестанных
опасностей и борьбы, короли наделяли его всевозможными льготами
и привилегиями, которые, при дальнейшем развитии, образуют но¬
вое право, так называемые фуэросы, и постепенно вытесняют вест¬
готское законодательство, соответственно изменившимся условиям
народного быта»15.
Придавая особое значение фиксации этих новых «свобод»,
В.К. Пискорский обращал особое внимание на значение фуэрос:
«...все свободные, гражданские и политические учреждения средне¬
вековой Испании, отличающиеся таким своеобразием, берут свое
начало в фуэросах ранней “реконкисты”»16. И далее: «...бесправный
серв Испании начала “реконкисты” становился гражданским лицом,
наделенным известной суммой прав, как только отношения его к се¬
ньору подвергались регламентации в форме фуэросов. <...> Едва ли
мы ошибемся, сказав, что Испания в этом отношении опередила всю
Европу, так как первые ее фуэросы датируются еще началом IX в.»17.
Говоря об особенностях правового и административного уст¬
ройства средневековых пиренейских городов, историк отмечает, что
62
наиболее ощутимый круг свобод приобретали поселения, возникав¬
шие на южных границах Кастильского королевства и находившие¬
ся в зоне непосредственной военной опасности. Здешние фуэ-
росы были наиболее льготными и предоставляли жителям самый
широкий круг иммунитетов, привилегий и «гарантий гражданской
неприкосновенности»18. От тех же фуэрос берут начало военная
организация и «муниципальная автономия» средневековых городов.
XII—XIII века стали периодом наивысшего развития городских сво¬
бод. В то время каждая «comunidad», включавшая город и принадле¬
жавшие ему «селения и хутора», «избирала членов городского совета
(concejo), магистратов и судей, самостоятельно вела свое хозяйство,
(’одержала милицию и управлялась своими фуэросами. Все жители
городской общины признавались равными перед законом; городс¬
кие магистраты ежегодно избирались посредством прямой и всеоб¬
щей подачи голосов из среды жителей, имевших хоть одну лошадь,
и были ответственны перед избирателями. <...> Каждая из таких
общин с принадлежавшим ей округом являлась как бы независимой
республикой»19.
По мнению В.К. Пискорского, в отличие от средневековых горо¬
дов Италии, Франции и Германии, истоки особого статуса которых
лежали в закономерностях их экономического развития, «развитие
и мощь городских общин Кастилии обуславливались, главным обра¬
зом, их военным значением; военная организация городов, сохраняв¬
шаяся в течение всех Средних веков, давала городскому населению
преобладание над всеми остальными общественными элементами».
Города корона рассматривала как мощный противовес чрезмерному
илиянию знати и Церкви, а потому активно наделяла их льготами и
привилегиями. Эта политика с небольшими изменениями сохраня¬
лась вплоть до второй половины XIV - начала XV в. Все это время
города оставались значимым военно-политическим фактором (в свя¬
зи с чем подчеркивается роль городских союзов - «германдад»).
Впрочем, «муниципально-демократические элементы общественно¬
го развития не исключали феодально-аристократических»20.
Таким образом, без сколько-нибудь значимых коррективов ис¬
торик перенес в российскую историографию ту модель консехо-
муниципия, о которой уже много говорилось выше и которая с тех
пор прочно утвердилась и на русской почве (в том числе на уровне
терминологии). Вместем с тем как в своей «Истории Испании...»,
гак и в главном труде - книге «Кастильские кортесы в переходную
эпоху от средних веков к новому времени (1188-1520)» - В.К. Пис-
корский сделал ряд интересных замечаний, касавшихся феодальной
знати вообще и рыцарства в частности. Применительно к рыцарям
(caballeros) историк (подчеркну: человек оппозиционных, возможно
63
даже левых, взглядов) не обнаруживает каких-либо «демократичес¬
ких» или «народных» элементов. По его мнению, рыцари, наряду с
оруженосцами (историк именует их щитоносцами, дословно перево¬
дя испанское «escuderos»), составляли единый, глубоко феодальный
по характеру, слой «идальго» (fijosdalgo)21. Это наблюдение ученого
представляется мне весьма плодотворным, и я попытаюсь развить
его в основной части своей работы.
* * *
Трагическая в своей случайности смерть В.К. Пискорского ис¬
ключила возможность живой и непосредственной преемственности в
изучении средневековой Испании. По прошествии всего четырех лет
началась Первая мировая война, а за ней - тот глубочайший нацио¬
нальный кризис, который надолго прервал поступательное развитие
гуманитарных наук, в том числе медиевистики. Испанистика же пол¬
ностью перестала существовать. Отношения между СССР и Испанией
на протяжении 1920 - начала 1930-х годов оставались прохладными,
активное экономическое и культурное сотрудничество фактически от¬
сутствовало. Ситуация резко изменилась лишь в середине 1930-х го¬
дов, особенно с началом гражданской войны (1936-1939) в Испании.
2. Испанский средневековый город: марксистское прочтение
(работы ленинградских испанистов 1930-1950-х годов)
Специально останавливаться на вопросах, относящихся к исто¬
рии восприятия советскими людьми гражданской войны в Испании,
по понятным причинам я не буду. Этот вопрос выходит далеко за
рамки моей работы; к тому же он достаточно подробно исследован
в отечественной научной литературе22. Замечу лишь, что для Со¬
ветского Союза эта война (официально именовавшаяся в советской
историографии Национально-революционной войной испанского
народа) значила существенно больше, чем сугубо внутрииспанское
дело. Активная помощь, оказанная мятежу Ф. Франко Гитлером и
Муссолини, очевидно фашистский характер франкистского режи¬
ма, однозначное неприятие последнего всеми не только левыми, но
и вообще демократически настроенными слоями общества в Европе
и Америке заставляли рассматривать гражданскую войну как звено в
процессе общего наступления фашизма, которое неизбежно должно
было привести к его войне с «первым в мире государством рабочих
и крестьян».
Именно поэтому активную и всестороннюю помощь СССР рес¬
публиканской Испании подавляющая часть советских людей рассмат-
64
1>ивали как закономерный шаг внешней политики СССР. В среде же
интеллигенции общее внимание к военно-политическим событиям в
Испании обернулось интересом к испанскому языку и культуре этой
страны, а также ее истории, ранее мало известным в СССР23. Этот
интерес был многосторонним. Я же обращу внимание лишь на его
иаучно-гуманитарную составляющую, прежде всего - на появление
известной работы выдающегося ленинградского филолога-романис-
та В.Ф. Шишмарева о языках народов Пиренейского полуострова24,
выход ряда тематических сборников, посвященных испанской культу¬
ре25, и др. В этом ряду следует рассматривать и причины появления об¬
зорной работы ленинградского историка А.Е. Кудрявцева «Испания в
Средние века»26, а также работ его учеников и единомышленников, на
характеристике которых я остановлюсь чуть ниже.
Здесь же замечу, что этот новый интерес к прошлому Испании
воплотился в совершенно иные формы, чем во времена В.К. Пис-
корского. Следует учесть, что к середине 1930-х годов, к началу
этих событий, основополагающую роль в советской медиевистике
(за которой лишь после 1934 г. окончательно было признано право
па существование) начали играть ученые, пришедшие в науку после
1917 г. Массовый приток неофитов имел неоднозначные последс¬
твия. С одной стороны, он способствовал демократизации научной
и преподавательской среды, пополненной за счет представителей
тех социальных страт, которые до революции не имели доступа в ее
сферу. С другой стороны, этот приток свежей крови оказался слиш¬
ком резким: старые «спецы», испытывавшие на себе все усиливав¬
шееся идеологическое давление, на протяжении 1930-х годов бук¬
вально растворялись в среде неофитов, что привело к ощутимому
снижению критериев научной работы. Оно сказалось даже на спе¬
циалистах, получивших неплохое дореволюционное образование.
Еще сильнее это отразилось на людях, вступление в сознательную
жизнь которых пришлось на 1920-1930-х годах, значимый отпеча¬
ток на представления которых наложили хаос и разруха революции,
Гражданской войны и лихорадочных реформ образования образца
1920-х годов.
Все эти факторы следует учесть, приступая к разговору об ис¬
тории ленинградской группы историков-испанистов, сформировав¬
шейся в ЛГПИ им. А.И. Герцена (бывшем III Педагогическом инс¬
титуте, созданном в 1918 г.) во второй половине 1930-х годов27. Ее
лидером был профессор, заведующий кафедрой истории средних
веков А.Е. Кудрявцев, участник революции 1905-1907 гг., работав¬
ший в институте с самого его основания. Его общие принципы раз¬
деляли профессор А.М. Розенберг, ассистент (позднее доцент) ка¬
федры Н.С. Масленников, а также их прямые ученики - аспирант
65
О.Л. Вайнштейн (аспирант ЛГПИ в 1934-1937 гг., впоследствии до¬
цент и профессор ЛГУ) и И.В. Арский (позднее доцент ЛГУ).
Научное кредо лидера группы А.Е. Кудрявцева, вероятно, до¬
вольно полно характеризуется в воспоминаних о нем, оставленных
его учениками. Если верить им, то их учитель заявлял: «На знамени
новой революционной школы стоят не книжность и учеба, а иссле¬
дование, активное творческое познание»28. Подобное отношение к
пониманию научного долга вполне объясняет колоссальный, пожа¬
луй, даже чрезмерный разброс интересовавших историка научных
проблем - от отечественной истории до истории английской рево¬
люции и Ост-Индской компании, Реконкисты, социальных дви¬
жений XV-XVI вв. и даже положения Рейнской области в период
французской революции29.
А.Е. Кудрявцеву и близким ему по взглядам профессорам и
преподавателям противостояли немногочисленные представители
старой петербургской школы. В частности, выступая оппонентом
при защите кандидатской диссертации И.В. Арским30, О.А. Добиаш-
Рождественская в ноябре 1937 г. высказалась достаточно резко. Не
разделяя оценки, данной вторым оппонентом (симптоматично, что в
этой роли выступал именно А.Е. Кудрявцев, говоривший об «упор¬
ной работе» диссертанта), она прежде всего заявила: «Вы много раз¬
брасывались по другим темам, тогда как взятая Вами на себя задача
заслуживала бы, чтобы ей отдана была жизнь». Но особая жесткость
отличала общую оценку: «...недопустимы спешность, небрежность,
подчас почти что-то худшее: неуважение к читателю, расчет на его
рассеянность, на его доверчивость»31. Представляется, что эти слова
весьма точно характеризуют научный уровень работ И.В. Арского32,
А.Е. Кудрявцева33, их коллег и единомышленников.
Остановлюсь теперь на характеристике двух текстов ленинградс¬
ких испанистов 1930-х годов, которые представляются наиболее зна¬
чимыми в контексте настоящей работы. Прежде всего, это «Испания
в Средние века» А.Е. Кудрявцева. В предисловии к ней автор огова¬
ривается, что книга написана в популярной форме и что он взялся
за работу над ней «главным образом по соображениям политической
важности и актуальности»34. В силу этого монография не имеет на¬
учного аппарата, за исключением краткого списка литературы, ори¬
ентированного скорее на широкого читателя, чем на исследователя;
среди прочего, он включает основные работы В.К. Пискорского и
статьи И.В. Арского.
Нельзя не обратить внимание и на тот факт, что, несмотря на
свой популярно-обзорный характер, книга написана в четком соот¬
ветствии с канонами советской медиевистики того времени. В осно¬
ву ее содержания положен «социально-экономический» подход в его
66
марксистском понимании. Соответственно, история Реконкисты ин¬
терпретировалась как «борьба двух крупных коалиций (христиан и
мавров. - О. Л.) в рамках одного и того же феодального строя, борьба
за обладание материальной базой полуострова... В силу целого ряда
причин испано-арабский феодальный порядок вступил в фазу раз¬
ложения, которая, однако, не создавала необходимых предпосылок
для перехода на более высокую ступень экономического развития,
и то время как северные феодальные государства, хотя и медленно,
но продолжали развиваться по пути оформления феодальных отно¬
шений»35. Исходя из этого определялась суть движения Реконкисты:
«Реконкиста была широким массовым движением на юг, захватив¬
шим все группы феодального общества, не только сеньеров, но и го¬
рожан, а также и все разновидности угнетенного класса. Первых ма¬
нила на юг жажда земельных и материальных захватов, крестьянство
искало выхода из-под феодального гнета, а для испанского города это
открывало широкие возможности развития»36. Таким образом, воп¬
рос о существовании пиренейского феодализма решался, что назы¬
вается, автоматически.
Кроме того, историк посчитал важной задачей для себя дать раз¬
вернутый комментарий к небольшой заметке К. Маркса из статьи
«Революционная Испания»37. Основоположник марксизма (кстати,
весьма слабо представлявший себе детали средневековой истории
полуострова, да и, видимо, не ставивший перед собой такой задачи,
поскольку писал о совершенно иных вещах), обмолвился о трудно¬
стях государственно-централизационных процессов в Испании, воз¬
ведя их к эпохе Реконкисты, и указал, что «местная жизнь Испании,
независимость ее провинций и коммун, разнообразие в состоянии
общества были первоначально обусловлены географическим уст¬
ройством страны, а затем развились исторически благодаря своеоб¬
разным способам, какими различные провинции освобождались от
владычества мавров...». Кроме того, он отмечал, что средневековая
монархия «...нашла в Испании материал, по самой своей природе не
поддающийся централизации»38.
А.Е. Кудрявцев полагал невозможным пройти мимо случайных
замечаний классика и развил их, заявив, что в процессе «отвоевания»
не только создавались условия для будущей централизации, но и рез¬
че проявлялись «особенности отдельных составных частей... “обще-
христианского” фронта, который сам раздирался глубокими проти¬
воречиями как между отдельными областями, так и внутри каждой
из них. В итоге и создавался такой материал классовых взаимоот¬
ношений, который, по замечанию Маркса, не поддавался централи¬
зации»39. Начало «широкой колонизации» именно в XI в. А.Е. Куд¬
рявцев связывал с общеевропейской тенденцией «отделения про-
67
мышленного труда от труда земледельческого, ремесла от сельского
хозяйства, города от деревни»40. Все эти далеко идущие заявления не
сопровождались ссылками на источники и литературу. Их надо было
принять как должное и, в лучшем случае, лишь прокомментировать
известным фактическим материалом (почти полностью заимс¬
твованным из книг В.К. Пискорского). Если же этого материала не
хватало или он противоречил «общеевропейским» тенденциям в их
марксистской интерпретации, предпочтение следовало отдать пос¬
ледним.
Так случилось, в частности, с городской историей средневековой
Испании. В интерпретации А.Е. Кудрявцева, в течение первого перио¬
да Реконкисты, т. е. в XII и XIII вв., кастильские города «не только ма¬
териально окрепли, став средоточиями испанской промышленности и
торговли, но и превратились в значительную политическую силу, ока¬
завшую влияние на политику правительства и на ход самой Реконкис¬
ты. В системе феодальных классов города заняли особое и, можно пря¬
мо сказать, руководящее место, сплоченно и организованно выступая в
союзе с крестьянством против знати»41. Отсюда, объясняются причины
возникновения городских союзов («германдад») - форм объединения
сил горожан в защите их прав и привилегий против притязаний знати,
а также активная позиция представителей городов в кортесах.
Что касается существа внутреннего городского строя, то его при¬
нципы историк трактовал на основе тезиса о прочных демократичес¬
ких основах процесса Реконкисты42. Городской строй стал следстви¬
ем той ожесточенной классовой борьбы, которую вели между собой
города и феодальная знать (замечу, что свойственная А.Е. Кудрявце¬
ву интерпретация любых внутриполитических конфликтов как про¬
явлений «классовой борьбы» была для историка-марксиста вполне
логичной).
А.Е. Кудрявцев не углублялся в описание деталей; он видел свою
задачу в создании общей марксистской «матрицы» средневековой
испанской истории. Синтез здесь явно доминировал над анализом,
оттесняя его на второй план, и в этой особенности в полной мере про¬
явилась специфика научного стиля историков-марксистов, которые
стремились быть скорее теоретиками, обществоведами в широком
смысле, чем узкими специалистами. И эту задачу А.Е. Кудрявцев
решил. Несмотря на то что его книга впоследствии ни разу не была
переиздана, а наиболее радикальные оценки в значительной мере пе¬
ресмотрены, именно он заложил ту общую канву марксистского про¬
чтения пиренейской истории, которая нашла отражение в учебной
литературе и которой, существенно не отклоняясь от нее, в дальней¬
шем следовали все советские историки-испанисты, занимавшиеся
пиренейским Средневековьем43.
68
Из числа его учеников выделю Н.С. Масленникова (поскольку
значительная часть других исследований, осуществленных испанис¬
тами «ленинградской группы», посвящена рассмотрению вопросов,
напрямую не относящихся к тематике настоящей работы)44. Статья
«“Siete Partidas” как исторический памятник»45 интересна потому,
что до недавнего времени оставалась единственным русскоязычным
обзором истории создания и структуры выдающегося памятника кас¬
тильского средневекового законодательства «Семь Партид короля
дона Альфонсо Мудрого» (60-е годы XIII в.)46. В рамках настоящей
работы особый интерес представляет данная Н.С. Масленниковым
характеристика основных сословий кастильского общества, прежде
исего знати (главным образом рыцарства) и горожан. Следуя (как и
Л.Е. Кудрявцев) за В.К. Пискорским (имя которого, впрочем, упоми¬
нается лишь вскользь), Н.С. Масленников не говорит о «народном
рыцарстве». По его словам, «к XIII веку дворянство откристаллизо-
иалось как самый внушительный элемент, пользующийся супрема-
тией во всем политическом порядке».
Рыцарство историк не включал в число собственно городских со¬
словий. Более того, в противоположность торгово-ремесленному на¬
селению городов, его статус представлялся автору несовместимым с
занятием ремеслом и торговлей, как и ручным трудом вообще. Обра¬
щение к этим занятиям угрожает утратой знатности (в терминологии
историка «благородства»; содержание этой категории определяется
иесьма обстоятельно). Эта точка зрения несомненно заслуживает
ннимания, особенно если учесть, что, в отличие от А.Е. Кудрявцева,
I ЕС. Масленников был весьма детально знаком с текстом источника.
11о принять его выводы автоматически все-таки нельзя - они тре¬
буют дополнительной проверки. Встречающиеся в статье отдельные
неточности в переводах, а также сознательный отказ от привлечения
дополнительных источников для анализа сути ряда важнейших по¬
нятий может свидетельствовать о той самой небрежности, в которой
О.А. Добиаш-Рождественская упрекала И.В. Арского47.
История ленинградской испанистики закончилась резко и тра¬
гично. В годы войны ушли из жизни ее наиболее значимые фигуры:
И.В. Арский погиб на фронте, а А.Е. Кудрявцев, эвакуированный из
блокадного Ленинграда в середине декабря 1941 г., умер от истоще¬
ния в пути. Н.С. Масленников и А.М. Розенберг некоторое время
продолжали научную деятельность48, однако их позиции утратили
прежнее единство. В середине 1950-х и в начале 1960-х годов пол¬
нились две статьи по аграрной истории периода Реконкисты, напи¬
санные ленинградкой М.Б. Карасе (позднее эмигрировавшей в Из¬
раиль)49. Проблемами истории сельского хозяйства и крестьянства
Кастилии в эпохи позднего Средневековья и раннего Нового време¬
69
ни занимался выпускник Ленинградского университета Н.П. Дени¬
сенко, позднее долгое время работавший в Ивановском госунивер-
ситете50. Но все это были уже отдельные голоса, не складывавшиеся
в общий хор. Ленинградская школа историков-испанистов перестала
существовать как целостное явление.
3. Испанский средневековый город
в исследованиях московских испанистов
(середина - вторая половина XX в.)
С середины - второй половины 1950-х годов центром испанис¬
тики стала Москва. Во многом это было связано с общим снижением
роли Ленинграда в политической и культурной жизни страны. Им¬
перская столица, интеллектуальный слой которой понес страшные
потери в годы блокады51, в послевоенное время целенаправленно
превращалась в «великий город с областной судьбой».
В этом смысле общая ситуация в Москве оказалась намного бла¬
гоприятнее. Расширение сети научных библиотек, «испанские» фон¬
ды которых непрерывно прирастали52, рост количества академичес¬
ких учреждений гуманитарного профиля, более либеральная общая
атмосфера способствовали возрастанию значения советской столи¬
цы как главного центра культуры страны. Сказались и субъектив¬
ные факторы, прежде всего переезд в Москву в 1920-х годах ученика
В.К. Пискорского по Казанскому университету Николая Павловича
Грацианского (1886-1945), долгие годы проработавшего в различ¬
ных московских академических учреждениях и вузах (включая ис¬
торический факультет МГУ)53. Правда, сам он историей Испании
почти не занимался. Как известно, его научные интересы были свя¬
заны в первую очередь с Бургундией54, однако он отдал испанскую
тему своему ученику А.Р. Корсунскому55. Кроме того, отдельных «ис¬
панских» сюжетов касались видные советские медиевисты старшего
поколения Александр Иосифович Неусыхин (1898-1969)56 и Сергей
Данилович Сказкин (1890-1973)57.
Обращение московских медиевистов к изучению истории средне¬
вековой Испании имело и некоторые объективные причины. Правда,
их влияние не было однородным и спонтанным. С одной стороны,
интерес к испанской истории и культуре, связанный с событиями
гражданской войны, стал постепенно ослабевать. Почти полное от¬
сутствие политических, экономических и культурных связей с фран¬
кистским государством, сохранявшееся до середины 1970-х годов,
не способствовало его поддержанию. Исчерпали себя и надежды на
недолговечность режима: он оказался гораздо более прочным, чем
70
полагали. В то же время стали складываться новые, довольно спе¬
цифические, причины, в конечном итоге способствовавшие возник¬
новению новой волны внимания к Испании. Речь идет о событиях и
процессах, последовавших за победой кубинской революции 1959 г.,
давшей начало тому повышенному вниманию к Латинской Америке
и ее испаноязычной культуре, которое отличало советских шестиде¬
сятников. Число изучавших испанский язык вновь резко возросло.
В этих условиях, рано или поздно, должны были дать знать о себе ис¬
панские корни Латинской Америки, вне которых просто невозможно
понять глубинных причин политических и культурных процессов на
«пылающем континенте».
Поэтому если в конце 1940 - начале 1950-х годов интерес к Ис¬
пании сохранялся скорее по инерции, то в последующие десятилетия
он стал постепенно возрастать. В середине 1950-х годов испанским
Средневековьем занимался только советский историк старшего по¬
коления выпускник историко-филологического факультета МГУ
Сергей Владимирович Фрязинов (1893-1971), преподававший в
Горьком, но крайне тесно связанный с московскими коллегами58. Од¬
нако очень скоро к этой области обратились ученицы С.Д. Сказкина
И.С. Пичугина, Л.Т. Мильская (1924-2006) и В.И. Уколова59, а так¬
же А.Р. Корсунский, который в 1970-х годах расширил круг своих
научных интересов, занявшись также и историей Реконкисты. Тем
же периодом стали заниматься и его ученики - Ольга Игоревна Ва-
рьяш (1946-2003), Сергей Тимофеевич Минаков, позднее - Сергей
Дмитриевич Червонов (1955-1988).
Одновременно расширялась и проблематика. До конца 1970-х го¬
дов доминировал интерес почти исключительно к истории крес¬
тьянства и аграрных отношений60. Однако с течением времени в
оборот вводился все более широкий круг источников, прежде всего
публикаций документов, а также поселенных хартий, фуэро, поста¬
новлений средневековых кортесов61.
Поворотным моментом следует признать появление в 1976 г.
книги выдающегося советского медиевиста-испаниста Александра Ра¬
фаиловича Корсунского (1914-1980) «История Испании IX—XIII ве¬
ков». Монография обобщала значительный материал, накопленный
историком в процессе разработки и чтения специального курса по
истории средневековой Испании, адресованного студентам кафед¬
ры истории Средних веков исторического факультета МГУ. Книга,
жанр которой был скромно охарактеризован как учебное пособие,
на деле вводила читателя в мир современных для того времени ис¬
ториографических концепций. А.Р. Корсунский был первым, после
В.К. Пискорского, отечественным историком, посетившим Испанию
(это произошло во второй половине 1960-х годов).
71
Но этим значение книги далеко не исчерпывалось. Она не толь¬
ко знакомила русского читателя с определявшими развитие испан¬
ской медиевистики взглядами К. Санчеса-Альборноса, Л. Гарсия де
Вальдеавельяно, С. де Моксо, М. дель Кармен-Карле, И. Грассотти и
других. А.Р. Корсунский подверг эти представления критическому
разбору, прежде всего в аспектах, касающихся истории крестьянс¬
тва эпохи Реконкисты (его взгляды по этому вопросу отражены в
двух оригинальных статьях, вышедших в 1978 г.62). До настояще¬
го времени сохраняет значение общая картина социальных и по¬
литических институтов феодальных Кастилии и Леона, созданная
А.Р. Корсунским. Из частных вопросов, важных в контексте насто¬
ящей работы, отметим указания на незнатные истоки кастильско¬
го рыцарства63. Вместе с тем представления советского историка
о средневековом кастильско-леонском городском устройстве в ос¬
новных чертах воспроизводят взгляды Л. Г. де Вальдеавельяно и
М. дель Кармен-Карле. Именно А.Р. Корсунский ввел в отечествен¬
ную литературу как концептуальные представления о конниках -
вилланах, так и связанные с ними термины «кабальерос-вилланос»
и «кабальерос-сьюдаданос»64.
Развить свои взгляды на историю общества и власти в Испании
периода Реконкисты А.Р. Корсунский не успел65. Последние работы
он дописывал, уже будучи тяжело больным. Сказывалась непростая
жизнь: война, которая началась для него почти сразу после защиты
кандидатской диссертации в мае 1941 г. (его научным руководителем
был Н.П. Грацианский), затянувшаяся после войны военная служ¬
ба, вынужденное преподавание на кафедре марксизма-ленинизма
Института нефтяной и газовой промышленности им. Губкина, про¬
должавшееся до 1960 г. (в этот период к занятиям медиевистикой он
обращался лишь урывками). В феврале 1980 г. его не стало66.
Монография А.Р. Корсунского открывает длинный ряд ориги¬
нальных исследований истории пиренейского города, первым из ко¬
торых стал небольшой раздел статьи Е.В. Гутновой о формировании
сословно-представительных учреждений в средневековой Европе
(в том числе и в странах Пиренейского полуострова)67. Развитию
урбанистики способствовало и изменение политической ситуации:
после смерти Ф. Франко в 1976 г. в 1977 г. были восстановлены дип¬
ломатические отношения между СССР и Испанией, что самым не¬
посредственным образом сказалось на развитии культурных связей.
В октябре 1981 г. в Москве состоялся I коллоквиум историков СССР
и Испании, на котором из числа испанских медиевистов присутство¬
вал авторитетнейший урбанист Э. Саэс, а советскую сторону пред¬
ставляли молодые историки-урбанисты, ученики А.Р. Корсунского
С.Т. Минаков и С.Д. Червонов68.
72
С.Т. Минаков с 1976 г. исследовал проблемы истории леонского
юрода Саагуна. Результаты его работы воплотились в диссертации
«Крупная феодальная вотчина и город в Леоне в X - XIII вв. (по
документам Саагунского монастыря)» (1984 г.) и ряде статей. Сама
тематика его работы носила как бы переходный характер от тради¬
ционного для московской школы изучения истории крестьянства и
аграрных отношений к исследованию истории собственно города и
городских учреждений. Специфический тип городского поселения,
оформившегося в границах сеньории знаменитого леонского монас¬
тыря Свв. Факундо и Примитиво, исследуется с акцентом на исто¬
рии становления городских учреждений, эволюции сословной струк¬
туры, а также причинах и характере социальных движений.
Автор полагает, что саагунское консехо уже в XII в. из собрания
горожан превратилось в подлинный орган городского самоуправле¬
ния, ставший представителем интересов широких слоев населения,
состоявшего из полноправных горожан (соседей) и неполноправных
(морадорес). С одной стороны, все они противостояли проживав¬
шей в городе светской знати (кастельянос). С другой - в их среде
оформилась особая социальная группа - кабальерос, объединявшая
зажиточную городскую верхушку. Источниками ее богатств было
земле- и скотовладение. Эта группа была глубоко вовлечена в торго¬
вые операции. Замечу, что эти положения во многом не совпадали с
выводами М. дель Кармен-Карле, считавшей, что кабальеро городов
Северной Испании были немногочисленны, а в составе городской
верхушки доминировали выходцы из торгово-ремесленной среды69.
Положения, выдвинутые С.Т. Минаковым, не получили дальнейше¬
го развития: к сожалению, в конце 1980-х годов он отошел от иссле¬
дований городской истории Испании70.
Несколько иные концептуальные представления выдвинул другой
ученик А.Р. Корсунского - Сергей Дмитриевич Червонов71. В диссер¬
тации «Города Центральной Испании в ХП-ХШ вв. (по данным фуэ-
рос)» (1982 г.) и ряде статей, развивавших ее основные положения72,
он постарался переосмыслить многие из ключевых представлений об
истории кастильского города. На основе данных наиболее представи¬
тельной группы фуэро - так называемого семейства фуэро Куэнки - он
подверг сомнению тезис об аграрном характере экономики кастильско¬
го города, указав на довольно высокий уровень развития торговли и
ремесел. По его мнению, отнюдь не землевладение, а домовладение
следует рассматривать как основной критерий, который выдвигался в
качестве необходимого при получении статуса полноправного гражда¬
нина - весино. Наряду с мелкими собственниками крестьянского типа
именно городские ремесленники наиболее соответствовали этому кри¬
терию. Они и составляли немалую часть весинос.
73
Что же касается городской верхушки, то она включала наибо¬
лее зажиточную часть горожан, своеобразный городской патрициат.
К этой группе относились лица, имевшие материальные возможнос¬
ти для приобретения боевого коня и дорогостоящего вооружения и
снаряжения - кабальерос-вилланос. Экономическую основу влия¬
ния этого слоя составляло отнюдь не только (а порой и не столько)
землевладение, сколько скотовладение и торговля. При этом некото¬
рые кабальерос-вилланос вообще не имели собственных земельных
владений: до середины XIII в. в их среду имели доступ и зажиточные
ремесленники. Таким образом, концепция конника-виллана (или
конника-горожанина) впервые в отечественной историографии по¬
лучила развернутое обоснование. По мнению С.Д. Червонова, этот
слой противостоял массе мелких и средних собственников-весинос, с
одной стороны, и многочисленной группе лиц, не имевших недвижи¬
мости и жившей наемным трудом (мансебос), - с другой.
Рассматривая систему организации городских учреждений,
С.Д. Червонов характеризовал его главный элемент - консехо - как
городской совет, состоявший из избиравшихся по церковным при¬
ходам «магистратов», которые регулировали судебную, админист¬
ративную и, в определенной степени, экономическую жизнь города.
По его мнению, общее собрание горожан, давшее название этому
институту, перестало существовать к концу XII в., а должности ма¬
гистратов превратились в исключительную монополию кабальерос-
вилльянос. Таким образом, советский историк в значительной мере
разделял концепцию М. дель Кармен-Карле. В то же время он не
принимал тезиса о демократическом характере консехо, даже в его
ограниченном (в версии той же исследовательницы) варианте. В свя¬
зи с этим, разделяя взгляд на консехо как коллективную сеньорию
(и город как коллективный сюзерен городской округи), он подвергал
критике представление о его автономном статусе. Последний, по его
мнению, существовал более dejure, чем de facto. Королевская власть
активно вмешивалась во внутреннюю жизнь консехо и обладала ши¬
роким спектром действенных инструментов для осуществления по¬
добной политики.
Таким образом, именно С.Д. Червонову по праву принадлежит
первенство в советской историографии как в обращении к широ¬
кому кругу источников (по преимуществу законодательного ха¬
рактера), так и в попытке решения всего спектра принципиальных
вопросов истории пиренейского города, намеченных в зарубеж¬
ной (прежде всего испанской) медиевистике. Едва ли со времен
В.К. Пискорского отечественная испанистика достигала столь вы¬
сокого уровня ведения научной дискуссии со своими зарубежны¬
ми оппонентами.
74
Вместе с тем ряд положений, выдвинутых моим учителем, на мой
взгляд, нуждается в дальнейшей разработке. Во-первых, это несколь¬
ко односторонняя опора на данные фуэро, приведшая к недооценке
важной информации документальных и нарративных источников.
Как будет показано ниже, наиболее четко это проявилось в оценке
консехо как городского совета. Между тем документы, фиксирующие
решения общегородских собраний, встречаются и во второй полови¬
не XIV в. Во-вторых, это применение определения «феодальный»
исключительно к социально-экономическим явлениям при явной
недооценке роли и места феодальных правовых принципов органи¬
зации власти - черта, во многом свойственная советской медиевис¬
тике. Наконец, недостаточное внимание уделялось характеристике
консехо как ключевого элемента военной организации.
Думаю, что С.Д. Червонов в определенной мере понимал ограни¬
ченность своих выводов. Насколько мне известно, в конце 1980-х го¬
дов он собирался специально заняться решением именно последней
из названных проблем, тем самым в определенной степени предвос¬
хищая интерес к ней отечественных медиевистов, проявившийся в
начале 1990-х годов73). Неожиданная трагическая гибель в августе
1988 г. помешала осуществиться этим планам.
4. На рубеже нового тысячелетия
Конец 1980-1990-е годы для отечественной пиренеистики (как
и для всей российской науки) стали временем развития крайне не¬
однозначных процессов. Вне всякого сомнения, они еще ждут своего
исследователя хотя бы потому, что многие из них далеки от заверше¬
ния. Впрочем, уже сейчас можно указать на некоторые важные тен¬
денции общего характера.
За два постсоветских десятилетия коренным образом измени¬
лось место науки и ученых в обществе и, без преувеличения, в жизни
страны. Наука ушла из числа приоритетов общества и государства.
Те позитивные изменения, на которые принято обращать внима¬
ние - исчезновение идеологического давления, рост степени откры¬
тости культурной жизни, возникновение широкого спектра новых
возможностей - лишь в минимальной степени являлись следствием
сознательной государственной политики. В гораздо большей мере
они были обязаны своим появлением безразличию общества и го¬
сударства к тем сферам интеллектуальной жизни, которые не могли
принести быстрых спекулятивных доходов.
Проще говоря, наука была брошена на произвол судьбы. Ныне,
несмотря даже на позитивные последствия нефтяного «просперити»
75
начала 2000-х годов, она уже окончательно перестала существовать
как единая система, раздробилась на отдельные сегменты. И хотя
сами по себе эти сегменты (отдельные группы, кафедры, лаборато¬
рии, даже отдельные ученые) могут функционировать достаточно
активно, эта активность не способна компенсировать утраты полно¬
ценной научной среды, вместе с присущими таковой ценностными
ориентациями и основанными на них механизмами самоконтроля и
саморегулирования. Статус научных работников резко понизился,
значительная их часть оставили научную работу в России, предпоч¬
тя ей либо внешнюю (выезд из страны), либо (что имело место го¬
раздо чаще) внутреннюю эмиграцию, т. е. уход из науки. Опасный
характер приобрела резкая возрастная дифференциация, ставшая
следствием вымывания из научных коллективов значительной части
ученых среднего, наиболее активного, поколения. Те же, кто остался
в науке, погрязли в нескончаемых подработках, которые низвели их
основную профессиональную деятельность едва ли не до уровня хоб¬
би. Наконец, почти прекратилось сколько-нибудь систематическое
комплектование научных библиотек свежей литературой. В деятель¬
ности библиотечных структур на первое место вышли коммерческие
интересы, связанные с необходимостью элементарного выживания74.
Все эти (как и многие другие подобные им) факты хорошо из¬
вестны. Известно и то, какую цену заплатило и, что особенно драма¬
тично, еще заплатит за них российское общество. Однако было бы
несправедливым не указать и на другие тенденции, столь же отчетли¬
во проявившиеся в гуманитарных науках в России на рубеже треть¬
его тысячелетия. Драматические события конца 1980-1990-х годов,
связанные с резкой активизацией общественной жизни, распадом
СССР, возникновением комплекса острых социальных и этничес¬
ких конфликтов и обусловленными ими глобальными изменениями
ценностных и мировоззренческих ориентаций, привнесли в обще¬
ство колоссальный, без преувеличения уникальный, социальный и
культурный опыт. Как по мановению волшебной палочки приоткры¬
лись те основополагающие механизмы политической, социальной и
культурной жизни, которые, как правило, скрыты от глаз во времена
стабильности и порядка. Материальное обнаруживало свою эфемер¬
ность, а нематериальное подчас оказывалось неожиданно стабиль¬
ным. Проще говоря, национальный кризис 1990-х годов вновь под¬
твердил справедливость знаменитых слов Ф.И. Тютчева «...блажен,
кто посетил сей мир в его минуты роковые».
В этих условиях для ученого-гуманитария открылись новые,
ранее неведомые, исследовательские ракурсы. Рухнули постулаты,
ранее представлявшиеся несомненными. Настало время для пере¬
осмысления устоявшихся парадигм. Возникли новые стимулы для
76
плодотворной научной работы75. Существенно расширился круг
проблем, оказавшихся в сфере научного осмысления. Вырос инте¬
рес к внешней политике, социальной истории, истории культуры,
права и военной организации, этноконфессиональным аспектам
истории средневековых городских обществ. Эти многочисленные
сюжеты получили отражение как в работах историков, вошедших в
медиевистику в 1950-1970-х годах76, - И.С. Пичугиной, Л.Т. Миль-
ской, Н.П. Денисенко, О.И. Варьяш, украинской исследовательни¬
цы Е.А. Радзиховской, так и в трудах ученых, начавших путь в науке
и 1970-1990-х годах, - В.А. Кучумова77, А.П. Черных78, И.И. Ши¬
ловой-Варьяш, Г.В. Савенко. В их числе особенно отмечу работы
О.И. Варьяш по социальной истории, истории культуры и права
средневекового испанского и португальского города79, И.И. Шило-
вой-Варьяш, занявшейся ранее не затрагивавшейся в отечествен¬
ной медиевистике проблемой правового статуса мудехарских общин
Арагона80, а также Г.В. Савенко, специализирующегося на истории
средневекового кастильского права, который защитил диссертацию
по истории средневековых городских учреждений и выпустил ком¬
ментированные переводы кастильских версий пространных фуэро
Сепульведы и Куэнки81.
Однако достигнутые результаты еще не привели к решению ком¬
плекса ключевых вопросов истории средневекового пиренейского
города, намеченных нами выше, на материале зарубежных исследо¬
ваний. Правда, новые данные существенно облегчают задачу совре¬
менного исследователя. Следует учесть и более широкий контекст.
Речь идет прежде всего о достижениях историков Испании раннего
Нового времени, в числе которых следует выделить исследования
уже упоминавшегося Н.П. Денисенко, а также Э.Э. Литавриной по
экономической истории Испании XV-XVII вв. и, особенно (учиты¬
вая характер настоящей работы), блестящие труды В.А. Ведюшкина,
изучающего историю испанской аристократии конца XV-XVII в.82
Помимо работ историков-пиренеистов, необходимо принять во
внимание и результаты исследований отечественных медиевистов, за¬
нятых изучением городской истории. В частности, в 1960-1980-х годах
в России сложилась серьезная традиция изучения средневекового
городского патрициата. Объектом специальных исследований стала
и история городского права83. Особенно отметим работы М.Л. Аб¬
рамсон, Л.М. Брагиной и Н.А. Селунской по истории итальянского
города, а также А. А. Сванидзе по истории городов Швеции. Выводы,
сделанные М.Л. Абрамсон, Л.М. Брагиной и Н.А. Селунской, важны
для меня при оценке общих закономерностей городских учреждений
и социальной структуры Южной Европы в период Средневековья
(напомню, что феодальные элементы, и прежде всего рыцарство,
77
были неотъемлемым элементом городского населения названного
региона)84.
Работы А.А. Сванидзе важны нам для корректировки методо¬
логии исследования средневекового города. Именно Сванидзе на
примере городов Швеции дала достаточно целостное описание как
общей модели средневековых муниципальных учреждений, так и
признаков и форм проявления автономной судебной, а также в опре¬
деленной мере фискальной юрисдикции, которыми были наделены
эти институты. С нашей точки зрения, особого внимания заслужи¬
вает также характеристика состава городского патрициата, олигар¬
хического устройства муниципальной власти, а также конкретных
форм и методов сохранения патрициатом господствующего положе¬
ния в системе этой власти85.
* * *
Суммируя выводы отечественных исследователей, сделанные на
запиренейском материале, замечу, что на их фоне наиболее очевидно
проявляются уязвимые места как зарубежных, так и отечественных
концепций истории пиренейского города. Несмотря на несомненную
специфичность организации общества и власти, связанную с влия¬
нием Реконкисты, ряд утвердившихся положений слишком явно
диссонирует с общими закономерностями, выявленными на мате¬
риале других регионов Западной Европы. Прежде всего это касает¬
ся трактовки характера городской верхушки Кастилии и Леона и ее
места в системе организации власти в городе.
Известно, что формирование средневекового городского пат¬
рициата было сложным процессом, в котором (особенно на ранней
стадии) активно участвовали и феодальные элементы (речь идет
о министериалах королей и сеньоров). Однако со второй полови¬
ны XII—XIII в. центральное место в среде горожан заняли богатые
торговцы, ростовщики и наиболее состоятельные ремесленники
(в частности, ювелиры), игравшие лидирующую роль в самых при¬
вилегированных цехах. Нередко, будучи потомками королевских и
сеньориальных министериалов эпохи раннего Средневековья, пред¬
ставители этих слоев активно приобретали земельные владения, пе¬
ренимали элементы образа жизни, свойственного феодальной знати.
Более того, они стремились к сближению с последней, в первую оче¬
редь на уровне родственных связей. Наконец, городские патрицианс¬
кие семьи активно образовывали многочисленные клиентелы.
Однако никогда сближение не перерастало в слияние в собствен¬
ном смысле этого слова. Городской патрициат находился вне систе¬
мы вассально-сеньориальных отношений. Клиентелы, создававшие¬
ся патрицианскими родами, никогда не структурировались на основе
78
феодальных принципов. Но, самое главное, городская верхушка ни¬
когда не несла военной службы в коннице. Специфика этой служ¬
бы во второй половине X - первой половине XI в. выдвинула тип
профессионального воина-конника - рыцаря. Подчеркну: именно
профессионального, поскольку военная служба подобного рода тре¬
бовала особого воспитания (оно начиналось с детства), не оставляла
времени для столь трудоемких занятий, как ремесло и торговля, и
наконец, востребовала человеческий тип, наделенный неповторимо¬
рыцарскими представлениями и ценностной ориентацией, макси¬
мально полно отраженными феодальной культурой.
Феодальные элементы всегда, хотя и в разной степени, были
представлены в средневековом городе. Но они никогда не смеши¬
вались с городским патрициатом, сохраняя значительную степень
обособленности. Все это ставит под сомнение историографический
образ кастильского конника-виллана.
Заключая общий обзор выводов отечественных историков, ука¬
жу на сложившиеся представления об общих принципах организа¬
ции власти в средневековом западноевропейском городе. Насколько
мне известно, никто из русских и советских ученых не определял их
как «демократические». Наоборот, общим местом стала констата¬
ция «олигархического» характера городских учреждений, вся власть
в которых была сосредоточена в руках патрициата. В связи с этим
советские историки традиционно уделяли значительное внимание
исследованию социальных городских движений Средневековья,
имевших четко выраженную антипатрицианскую направленность.
Степень обоснованности подобной позиции должна проверяться от¬
дельно для каждого конкретного случая. Однако общее направление
отечественной исторической мысли в этом вопросе следует признать
имеющим серьезные основания. Во всяком случае, как будет показа¬
но ниже, оно соответствует общим представлениям, сложившимся в
западной исторической литературе.
ГЛАВА 3
К ВОПРОСУ О ПОНЯТИИ «МУНИЦИПИЙ»:
ВЗГЛЯД ИЗ-ЗА ПИРЕНЕЕВ
Переходя от разговора о состоянии изучения истории средневе¬
кового городского устройства к проблеме обоснования методологии
настоящего исследования, начну с замечания о том, что характерис¬
тика консехо как «муниципия», на уровне терминологии утвердив¬
шаяся в испанской правовой литературе Века Эрудитов, некритичес¬
ки заимствованная Ф. Мартинесом-Мариной и впервые всесторонне
обоснованная А. Эркулану, с этого времени не подвергалась сомне¬
нию. Как было показано выше, испанская историография в этом воп¬
росе оказалась весьма консервативной. Многочисленные новации не
затронули основного - самой модели свободного института местного
самоуправления. В итоге, чисто техническому понятию придавалось,
а в силу инерции и придается почти сакральное значение.
Складывается впечатление, что подобная «сакрализация» имела
следствием подсознательное игнорирование достижений запиреней-
ской историографии в области изучения системы организации влас¬
ти, свойственной античному и средневековому свободному городу.
В этом смысле, прежде чем обратиться к характеристике самого кон¬
сехо, зададимся вопросом о том, какая форма организации местной
власти может быть признана собственно муниципальной.
Как всякое техническое понятие, модель муниципального учреж¬
дения имеет свои четкие критерии, состав и содержание которых к
настоящему времени претерпели существенные изменения по срав¬
нению с периодом, когда формировалась концепция А. Эркулану.
Ниже я специально остановлюсь на уяснении этих критериев.
1. Муниципий и муниципальные учреждения:
общие положения
Прежде всего замечу, что было бы неверно полностью игнорировать
некоторое сходство консехо с муниципальными учреждениями эпохи
античности. Подобно последним, оно представляло собой территори¬
альную организацию с четко выраженным административным центром.
Такое сходство не могло быть случайным и определялось стойкими
нормами социального поведения, теми ключевыми чертами образа жиз¬
ни, которые позволяют и в настоящее время констатировать факт су¬
ществования особой средиземноморской субкультуры1. В этом смысле
80
отмеченные черты сходства консехо с римским муниципием представ¬
ляются одним из элементов средиземноморского единства.
Однако сторонники определения консехо как муниципального
учреждения имели и имеют в виду отнюдь не отмеченную выше глу¬
бинную преемственность. Они обращают внимание на конкретные
компоненты, составляющие суть понятия «муниципий» в рамках об¬
щей истории городского самоуправления эпохи Средневековья. Со¬
ответственно, я также сосредоточусь главным образом на этих, чисто
технических, аспектах истории городских учреждений.
Прежде всего необходимо выяснить, насколько правомерным при¬
менительно к характеристике средневекового города является упот¬
ребление самого понятия «муниципий». На этот вопрос в современ¬
ной историографии дается однозначно отрицательный ответ. Отмеча¬
ется, что даже значение слова «municipium» в средневековой латыни
не имело ничего общего с обозначением города, наделенного правом
самоуправления. Оно подразумевало лишь небольшое укрепленное
поселение. Начиная с XIII в. сначала в Италии, а затем и за ее преде¬
лами применительно к учреждениям свободных самоуправляющихся
городов стало употребляться определение «municipalis»2, а несколько
позднее, главным образом в аллегорической форме, должностных лиц
таких городов иногда начинают именовать «magistrati», а полноправ¬
ных горожан - «cives»3. Очевидно, что именно эти формы и контексты
дали начало современной традиции использования римской термино¬
логии для обозначения автономных городских учреждений, до насто¬
ящего времени именуемых муниципальными. Однако (в отличие от
прилагательного «municipal») существительное «муниципий» ассоци¬
ируется лишь с античным институтом.
Применение римских понятий к средневековым городским уч¬
реждениям имеет определенные основания. Именно в системе рим¬
ской государственности впервые в западноевропейской традиции
возник тип свободного самоуправляющегося города, а потому естес¬
твенным образом в Средние века, особенно в эпоху рецепции^ com¬
mune, он воспринимался как эталонный4. В современном антикове-
дении не существует единого мнения относительно отличительных
признаков муниципальной автономии5. Однако, как представляется,
наблюдения, выполненные исследователями за длительный период
изучения феномена муниципального устройства, могут быть сведе¬
ны к трем ключевым техническим критериям, т. е.: (1) администра¬
тивной автономии, основой которой ялялось наличие коллегиально¬
го органа местной власти (курии), состав и функции которой четко
определялись законодательно; (2) автономии в фискальной сфере -
основополагающему аспекту античной муниципальной автономии в
целом; (3) судебной автономии, впрочем, выраженной в античности
81
(в отличие от Средневековья) крайне слабо, причем скорее в позд¬
ний, чем в ранний период истории муниципальных учреждений. Эти
параметры римского муниципия задали систему координат в исто¬
рии местного самоуправления в Западной Европе, прежде всего в
рамках процесса рецепции римского (Юстинианова) права, став¬
шей неотъемлемым элементом распространения jus commune. В силу
этого, хотя и не только, подобные характеристики могут быть приме¬
нены и к свободному средневековому городу.
Однако, прежде чем раскрыть содержание указанных критериев,
необходимо сделать три принципиальных замечания.
1. Распространение названных выше критериев римской муници¬
пальной автономии на характеристику городов Средневековья ни в
коей мере не означает смешения природы античных и средневеко¬
вых городских учреждений. Известно, что автономную городскую
общину римской эпохи составляли землевладельцы, для которых
владение землей на ее территории было главным основанием для об¬
ретения права полноценного участия в муниципальной жизни. Вне
этого фактора было невозможно обрести статус местного граждани¬
на или «incola», лица, не обладавшего всей полнотой гражданских
прав, но активно участвовавшего в жизни муниципия6. Соответс¬
твенно, муниципальная юрисдикция римской эпохи естественным
образом распространялась не только на территорию города, но и на
прилегавшую к нему сельскую округу7. Указанная закономерность в
равной степени была характерна для всех типов римских автономных
общин: муниципиев в собственном смысле слова (сообществ латинс¬
ких граждан), колоний римских граждан и других, а также для позд¬
неримских муниципиев после ликвидации этих различий в период,
последовавший за изданием знаменитого «Эдикта Каракаллы»8.
Природа автономной юрисдикции средневекового города была
принципиально иной. Хотя города были тесно связаны с округой
экономически9, юрисдикция учреждений городского самоуправле¬
ния никогда не распространялась за пределы собственно городской
черты, границей которой была линия городских укреплений. Исклю¬
чение составили лишь североитальянские города-коммуны, но и там
«завоевание кондадо» произошло относительно поздно - не ранее
конца XII - начала XIII в. Это отличие не было случайным. Верхуш¬
ку городского населения в Средние века составляли представители
торгово-ремесленных слоев. По своему образу жизни и роду занятий
они не были первостепенно заинтересованы в землевладении как в
источнике доходов10. Главным критерием полноправного статуса
бюргера (в том числе и в Северной Италии11) стало не владение зем¬
лей, а обладание домом или участком для его постройки непосредс¬
твенно в городе.
82
2. Принципиальное различие природы античных и средневеко¬
вых учреждений городского самоуправления проявлялось и в том,
что в системе автономного статуса городов Средневековья особое
место заняла судебная автономия. Ниже будет показано, что если
античный город подчинялся судебной юрисдикции наместника про¬
винции и его представителей на местах (черта, особенно выраженная
в период Поздней империи), то и на долю городского судопроиз¬
водства оставался весьма узкий круг второстепенных дел (причем
скорее административных, чем уголовных). Статус средневекового
свободного города, как правило, начинался с оформления городской
судебной юрисдикции, пусть и разделенной с королями и сеньорами.
Поэтому характеристику автономного статуса городов Средневеко¬
вья целесообразно начинать с характеристики их судебных прерога¬
тив, а разговор об административной автномии вести уже после ана¬
лиза особенностей автономий судебной и фискальной.
3. Говоря о средневековом городе, наделенном правом самоуправ¬
ления, я имею в виду вовсе не только город-коммуну. К настоящему
времени установлено, что многие города, формально не имевшие ком¬
мунального статуса, на практике пользовались не меньшим, а иногда и
большим кругом властных полномочий, чем некоторые города-комму¬
ны. В этом смысле весьма показателен пример городов Фландрии, ко¬
торая наряду с Северной Италией была наиболее урбанизированным
регионом Европы. Между тем лишь три фламандских города (Сент-
Омер, Эр и Куртрэ) были коммунами в собственном смысле слова, тог¬
да как такие крупные и свободные города, как Гент, Брюгге и другие,
не имели коммунального статуса12. Однако еще более явно отмеченная
нами тенденция прослеживается на примере городов Англии, которые
вообще не были охвачены коммунальным движением, но вместе с тем
многие из них на протяжении XIII-XIV вв. постепенно обрели статус
самоуправляющихся (не без влияния континентальных примеров)13.
С учетом высказанных замечаний я постараюсь представить кон¬
текст, современный исследуемому нами пиренейскому средневеко¬
вому городу.
2. Автономия как неотъемлемый признак
муниципальных учреждений
Автономия судебной власти
Как уже говорилось, в определенной мере элементы городской
автономии в судебной сфере прослеживаются уже на примере рим¬
ского муниципия. Тогда ее наличие подразумевало, с одной сторо¬
83
ны, четко определенную сферу судебной юрисдикции, закрепленной
за муниципальными судебными инстанциями, а с другой - наличие
у муниципальной общины собственных, ежегодно переизбираемых
магистратов с судебными полномочиями. Моделью для формиро¬
вания статуса таких магистратов стали должностные обязанности
римского претора. Подобно последнему, высшие должностные лица
муниципиев были наделены судебной юрисдикцией (пусть и огра¬
ниченной). В своей деятельности они были подотчетны народному
собранию (комициям), а также местному сенату (курии) - «ordo
decurionum». При этом суды более высоких инстанций не вмешива¬
лись в компетенцию местных судебных магистратов, за исключением
особых случаев, оговоренных в законодательстве14.
В самоуправлении средневекового города судебная автономия
имела много большее значение. Особенно наглядно эта закономер¬
ность прослеживается на примере северофранцузского города-ком¬
муны. Для средневековых юристов наличие собственных судебных
учреждений, представленных мэром и членами городского совета -
эшевенами, или «присяжными», было главным проявлением муни¬
ципального статуса. В этом смысле коммуны противопоставлялись
городам-некоммунам, лишенным собственных судебных органов, в
которые судебные заседатели, полностью или частично, назначались
сеньором, пусть и с согласия жителей15. Более того, складывание
средневековых муниципальных учреждений по сути было прежде
всего формированием муниципального суда. Оно могло происхо¬
дить в двух основных вариантах - постепенного установления кон¬
троля горожан над коллегией судебных заседателей, изначально на¬
значавшихся сеньором, и образования по их образцу коммунальных
судебных коллегий «присяжных» во главе с мэрами с последующим
постепенным расширением их юрисдикции. Именно так возникали
городские советы, не утратившие судебных функций16.
Эта общая тенденция в разных регионах имела специфические
формы. Так, в городах Прованса и Лангедока в XII в. оформился ре¬
жим консулата. Консулы, возглавлявшие муниципальное управле¬
ние, были прежде всего судьями. Впоследствии в некоторых городах
Прованса по североитальянскому образцу сформировалась система
подестата. Однако и подеста были в основном судебными должност¬
ными лицами и получили часть юрисдикции, ранее контролировав¬
шейся консулами17. В вольных городах Фландрии и Брабанта колле¬
гии эшевенов, изначально назначавшихся сеньорами из числа горо¬
жан, сначала превратились в муниципальные судебные учреждения,
а затем и в подлинные городские советы, хотя и возглавлявшиеся
графскими или епископскими бальи. Но, например, в Льежской об¬
ласти коллегия эшевенов сохранила характер сеньориального суда, а
84
наряду с ней оформились чисто городские коллегии «присяжных» во
главе с бургомистрами18.
Даже в период наивысшего расцвета городских учреждений их су¬
дебная власть, как и власть судебных магистратов римских городов,
никогда не была абсолютной: суды горожан делились юрисдикцией
с сеньориальными судебными институтами19. Такое подразделение
вполне соответствовало общему раздробленному, разделенному ха¬
рактеру феодальной власти. Сказанное прослеживается, в частности,
па примере тех «вольных городов» Бельгии, в которых коллегии эше-
венов остались под контролем сеньоров. В то время как эти колле¬
гии рассматривали все дела, относившиеся к системе землевладения,
действовавшие наряду с ними горожане-присяжные ведали вопроса¬
ми, связанными преимущественно с областью муниципальных пос¬
тановлений и поддержанием внутреннего мира.
Подобными же чертами городские учреждения обладали и в Ан¬
глии, где уже в XII в. прослеживалось постепенное разделение юрис¬
дикции между королевскими судами шерифов и собственно город¬
скими судами. В Лондоне такой суд представлял собой коллегию
олдерменов во главе с мэром и изначально рассматривал дела, свя¬
занные главным образом со сферой торговли. В Ирвиче в XIII в. так¬
же сложился особый суд горожан - «портмэнмот» из 12 портмэнов.
Спецификой английских городов была тесная связь этих судов, пос¬
тепенно превращавшихся в городские советы, с купеческими гильди¬
ями, игравшими особую роль в муниципальной организации20.
Автономия в фискальной сфере
Если судебная автономия была важнейшим признаком свободно¬
го статуса города, то фискальная выступала в качестве необходимого
условия существования последнего. Сказанное в равной мере харак¬
терно как для эпохи античности, так и для Средневековья. Известно,
в частности, сколь значительное развитие она получила в римское
время: распространение муниципальных институтов объяснялось
прежде всего необходимостью упорядочения болезненной процеду¬
ры раскладки и взимания налогов с провинциального населения.
Функции муниципия в фискальной сфере были двоякими. Они за¬
ключались в раскладке (а позднее и сборе) государственных налогов
и в удовлетворении финансовых потребностей самого муниципия.
Выполнением этих задач занимались местные должностные
лица, действовавшие под контролем муниципальных властей, при¬
чем члены местных сенатов - декурионы или (в период Поздней
империи) куриалы - гарантировали уплату налогов своим имущест¬
вом21. Муниципальные магистраты контролировали раскладку нало¬
85
гов, составляли списки граждан и кадастры, осуществляли ревизию
общественных средств (pecunia publica) и даже могли предоставлять
займы частным лицам и корпорациям из этих сумм22. В деятельность
всех этих должностных лиц римские провинциальные власти не вме¬
шивались, если не возникало экстраординарных ситуаций. Но даже
в этих случаях представители императора исполняли свои полномо¬
чия на временной основе, вплоть до улучшения финансового поло¬
жения города23. Эти принципы сохраняли свое значение всю исто¬
рию римского муниципального строя, в том числе и в эпоху Поздней
империи, и даже позднее, вплоть до конца истории античных муни¬
ципальных учреждений24.
В средневековых самоуправляющихся городах фискальная ав¬
тономия также имела огромное значение, хотя и существовала в
несколько иных формах. Достаточно сказать, что обрести статус
полноправного бюргера было невозможно вне участия во внесении
платежей, причитавшихся с города. Среди платежей были и сеньо¬
риальные (к ним относились прежде всего штрафы, назначаемые
сеньориальными судами), однако круг их был четко определен, а в
раскладке и составлении кадастров непосредственное участие при¬
нимали муниципальные власти.
Но в наибольшей степени фискальная автономия городов отра¬
жалась в назначении и взимании городских платежей, находивших¬
ся в неотъемлемой компетенции городских советов. На полученные
от них средства содержались городские власти и милиция, а также
объекты, входившие в сферу ответственности города по договорен¬
ности с сеньором. К таким объектам относились городские укрепле¬
ния, рынки, школы, госпитали, приюты и другие25. Муниципальные
доходы стекались в собственную, независимую от сеньора, городс¬
кую казну. О ее знаковой роли говорит уже то, что, в частности, в
системе северофранцузской коммуны наличие особого сундука (area
communis), в котором наряду с документами (в том числе и фискаль¬
ными регистрами) хранилась казна, выступало в качестве одного из
важнейших символов автономной юрисдикции. Этот сундук нахо¬
дился в помещении ратуши или в зале при колокольне, а ключи от
него хранили мэр и члены городского совета26.
Мэр и советники естественным образом осуществляли руково¬
дящие и контрольные функции в фискальной сфере. Под их непо¬
средственным контролем находились все сферы муниципальных до¬
ходов. Лишь в экстраординарных случаях, когда проблема взимания
конкретного (главным образом - королевского) платежа являлась
особенно болезненной, мэр и советники решали вопрос о созыве об¬
щего собрания горожан для акламации вариантов ее решения. Нако¬
нец, при непосредственном участии мэра как военного руководителя
86
коммунальной милиции взимались королевские военные платежи,
которыми в течение XIII в. постепенно заменилось непосредствен¬
ное предоставление военной службы со стороны коммуны.
Помимо мэра и советников, в северофранцузских коммунах су¬
ществовали специальные магистраты, ведавшие доходами и расхо¬
дами коммуны: местный казначей, аржантье (argentarius) и депансе
(tlespensarius), которых иногда было несколько и которые назна¬
чались, как правило, из числа городских советников или нотариев.
Кроме того, в некоторых случаях независимо от них из числа состоя¬
тельных горожан избирались специальные комиссии27. В южнофран¬
цузских городах, в которых установился режим консулата, фискаль¬
ная сфера регулировалась в рамках муниципальной автономии по
схожей системе. Высшие функции здесь принадлежали консулам,
которые фиксировали общие суммы тальи (платежа с имущества)
и назначали специальных должностных лиц - эстиматоров, опреде¬
лявших персональные квоты внесения платежа, собиравших доходы
и договаривавшихся о займах. Иногда для составления кадастра на¬
значалась комиссия в составе двух консулов и персонально назна¬
ченных членов городского совета, глав ремесленных корпораций и
других лиц.
Сфера делопроизводства вменялась в обязанность городскому
казначею («clavarius», дословно «ключник»), учитывавшему суммы,
которые поступали от платежей и штрафов, и отвечавшему за веде¬
ние регистров доходов и расходов. В некоторых городах существова¬
ла также вспомогательная должность «субказначея» (subclavarius).
Заметим, что само название указанных должностей свидетельствует
о хранении занимающими их лицами ключей от такого же сундука с
городской казной, который существовал и в северофранцузских го¬
родах-коммунах. Подобно последним же, в экстраординарных случа¬
ях для решения вопросов взимания и раскладки особо значительных
платежей консулы созывали общее собрание горожан28.
Города, не имевшие коммунального статуса, пользовались более
узкими правами и в фискальной сфере. Однако по своему общему ха¬
рактеру механизм регулирования этой сферы не имел принципиаль¬
ных отличий. Так, в вольных городах Фландрии взимание платежей
и контроль за расходованием муниципальных доходов возлагались
на коллегии эшевенов - полноценные городские советы, хотя и дейс¬
твовавшие под председательством графских бальи29. В средневеко¬
вых городах Англии уже в XII в. сборщики королевских платежей
(ривы) повсеместно назначались из горожан. В XIII-XIV вв. сфор¬
мировалась система собственно городских должностных лиц, ведав¬
ших податями, - счетоводов (из профессиональных юристов), а так¬
же особых сборщиков платежей. Все они находились под контролем
87
мэра и советников. Таким образом, различия конкретных форм уп¬
равления и статусов самоуправляющихся городов не касались единс¬
тва принципа фискальной автономии.
Коллегиальные органы власти и автономия
в административной сфере
Рассмотренные выше ключевые сферы муниципальной авто¬
номии30 не могли быть реализованы при отсутствии дееспособных
органов городской власти. Такие органы и в период античности, и
в период Средневековья могли быть лишь коллегиальными. Однако
свойственный им принцип коллегиальности не только не означал де¬
мократичности городских учреждений, но и прямо противостоял ей.
Прежде всего, само его появление было не следствием инициативы
снизу, а пожалования сверху.
Так, в качестве причины широкого распространения римской
муниципальной организации в современном антиковедении выдви¬
гается инициатива олицетворявшейся Римом центральной власти.
В конечном итоге лишь привлечение состоятельных провинциалов
к управлению на местах позволило контролировать народы огром¬
ной державы теми ограниченными военными и административными
средствами, которые находились в распоряжении римских властей31.
Возникавшие после окончания краткого периода открытого во¬
енного грабежа, следовавшего за моментом завоевания, муниципаль¬
ные учреждения строились на олигархических основах, свойствен¬
ных, как известно, и римской политической традиции. В качестве
носителей основной власти в римских свободных городах выступал
отнюдь не коллектив местных граждан (populus), а наиболее со¬
стоятельная часть местного населения, составлявшая курию (ordo
decurionum, curia) - своеобразную уменьшенную копию римского
сената. Таким образом, участие простых граждан в муниципальной
жизни сводилось лишь к косвенным формам влияния. Оно было
направлено главным образом на предотвращение чрезмерной за¬
мкнутости слоя куриалов, которая препятствовала эффективному
осуществлению его функций в не меньшей степени, чем излишняя
открытость, подрывавшая внутреннюю стабильность.
Курии комплектовались главным образом путем кооптации, а не
в результате прямых выборов. Немалое значение имело также пря¬
мое принуждение к вступлению в число декурионов, которое было
четко выражено уже в эпоху ранней империи, и в полной мере со¬
хранилось в период Домината32. Неся широкий комплекс обществен¬
ных повинностей (munus), декурионы вместе и неразрывно с этим
обретали и право на почести - honor. Они гарантировали своим иму¬
88
ществом сбор налогов с сограждан, контролировали расходование
муниципальных средств, а также представляли и защищали интере¬
сы муниципия вовне, перед лицом наместника провинции или даже
самого императора, действуя от лица курии как олицетворения му¬
ниципальной власти33.
Тот же, дарованный, характер муниципальной автономии был
свойствен и средневековым институтам городского самоуправления.
Как и античные, они были результатом не столько борьбы горожан за
свои права, сколько следствием компромисса34. Истоки средневеко¬
вой системы местного самоуправления восходят к двум параллель¬
но развивавшимся процессам. Первый из них - прогрессирующее
дробление и приватизация власти, свойственные периоду X-XI вв.
и имевшие следствием утверждение феодальных институтов класси¬
ческого типа. Второй, так называемое экономическое возрождение
X-XI вв., - резкое ускорение темпов развития торговли и ремесла,
которое вело к формированию все более влиятельной социальной
группы купечества и повышению роли средних, ремесленных, слоев
городского населения35.
Итогом первого из указанных процессов стало ослабление цент¬
ральной власти, выгодное мелким и средним феодальным сеньорам,
в том числе и сеньорам городов и их представителям (речь идет глав¬
ным образом о виконтах в городах, принадлежавших светским сеньо¬
рам, и о видамах в епископских городах). Все эти сеньоры лишились
возможности использования внешних ресурсов для реализации сво¬
ей власти и вынуждены были в большей степени, чем ранее, лицом к
лицу выстраивать отношения с управляемыми. Следствием второго
процесса стало формирование широкой системы гильдий и братств,
постепенно превратившихся в инструменты выражения копроратив-
ных интересов городской верхушки, прежде всего купечества. Таким
образом, естественное развитие событий стимулировало сотрудни¬
чество обеих социальных сил на основе принципа компромисса, на¬
правленного на достижение наиболее рациональных форм организа¬
ции власти на местах.
В конечном итоге система муниципальных учреждений, вырос¬
шая из этого компромисса, изначально была олигархической. Важно
отметить, что становление этой системы сопровождалось упадком
значения общих собраний, объединявших всех полноправных горо¬
жан. На этот факт в конце XIX в. указывал французский историк
А. Люшер, полемизировавший со своим предшественником О. Тьер¬
ри36. Последний считал такие собрания главным источником власти
в средневековых коммунальных учреждениях Франции и отражени¬
ем их демократического характера (вслед за ним эту идею воспринял
и А. Эркулану).
89
В противовес этому А. Люшер показал ограниченность роли
общегородских сходов в XIII - начале XIV в. Собиравшиеся в экс¬
траординарных случаях, они обеспечивали публичность введения в
должность муниципальных магистратов и оглашения наиболее важ¬
ных актов. В иной, стабильной, ситуации институт собрания не мог
играть существенной роли. Эти оценки получили всеобщее призна¬
ние и развитие в современной историографии. Общепризнано, что
не широкие по составу собрания, а коллегиальные городские советы
занимали центральное место в муниципальной организации Средне¬
вековья37.
На регулярных собраниях, происходивших не реже одного раза
в неделю и, как правило, в специально предназначенных для этого
помещениях (ратуше, дворце коммуны, зале при коммунальной ка¬
ланче и т. д.), советники решали весь комплекс вопросов, относив¬
шихся к муниципальной компетенции, в первую очередь в судебной
и фискальной сферах. В их обязанности входило и хранение знаков
муниципальной власти (городской печати, сундука с муниципаль¬
ной казной и архивом, иногда также ключей от города и его знамени),
и контроль за их использованием. Наконец, при их участии назнача¬
лись все нижестоящие должностные лица.
Реальная автономия коллегиальных органов местного самоуп¬
равления от власти сеньора обеспечивалась прежде всего статусом
входивших в них лиц: все они принадлежали к городской верхушке -
патрициату. Кроме того, немалое значение имел и способ комплекто¬
вания и обновления состава совета. Он осуществлялся в двух основ¬
ных вариантах: кооптации или сложной многоступенчатой системы
выборов. «Демократичность» же препятствовала эффективности и
дееспособности городских советов в не меньшей степени, чем прямое
и грубое вмешательство сеньориальной власти. В демократически
избранных городских советах большинство неизбежно получали не¬
богатые горожане. Соответственно, они не обладали теми необходи¬
мыми личными средствами, опытом и влиянием, которые их состоя¬
тельные сограждане могли использовать (и нередко использовали) в
интересах родного города38.
Разумеется, сказанное не означает полного устранения менее со¬
стоятельной части городского населения от всякого участия в муни¬
ципальной жизни. Известно, что в периоды кризисов именно вмеша¬
тельство рядовых горожан могло сыграть решающую роль в защите
муниципальной юрисдикции. Однако это участие, как и в системе
античного муниципия, принимало главным образом косвенные фор¬
мы. Даже там, где существовали более демократичные процедуры из¬
брания, они были не более чем одним из инструментов поддержания
внутреннего согласия в среде горожан39.
90
Изложенные закономерности четко прослеживаются на примере
средневековых городских советов разных стран и регионов Европы.
Так, во французских городах-коммунах, организованных в соответс¬
твии с «Руанскими установлениями» (середина XII в., Ля-Рошель,
Бордо и др.), описанную роль играли советы пэров, состоявшие, как
правило, из 100 человек. Они объединяли представителей наиболее
влиятельных патрицианских семей и выступали в качестве основ¬
ных органов власти в городе. Пополнявшиеся путем кооптации, они
ежегодно избирали из своей среды 24 «присяжных», которые под¬
разделялись на две комиссии - 12 эшевенов и 12 советников. Глава
городской администрации (мэр) во всех этих городах, как правило,
ежегодно назначался королем, однако лишь из числа троих кандида¬
тов (прюдомов), выдвигавшихся все тем же советом пэров40.
Городские советы северофранцузских городов-коммун, а также
«вольных городов» Бельгии (Фландрии и Брабанта) представляли
собой коллегии эшевенов, или присяжных. Так, в Амьене во главе
коммуны стоял совет эшевенов, постепенно превратившийся из се¬
ньориального учреждения в коммунальное. Он включал 24 эшеве-
на, избиравшихся по сложной системе: сначала главы ремесленных
корпораций избирали 12 выборщиков, а затем последние избирали
еще 12 своих коллег. Те же главы корпораций ежегодно избирали и
мэра города. При этом круг избираемых ограничивался лишь канди¬
датурами, выдвинутыми мэром и эшевенами предшествующего года.
Собираясь еженедельно, эшевены во главе с мэром вершили суд и ре¬
шали все административные и фискальные вопросы, находившиеся в
ведении коммуны41.
В тех северофранцузских городах-коммунах, где совет эшевенов
не превратился в коммунальный орган (Нуайон, Лаон и др.), а также
в вольных городах Льежской области главным органом муници¬
пальной власти стали коллегии присяжных. Система их комплекто¬
вания и круг полномочий не имели принципиальных отличий от ра¬
зобранной выше. Так же как эшевены, присяжные еженедельно или
несколько раз в неделю собирались в «Доме коммуны» или в зале
при каланче для обсуждения судебных и иных вопросов. Еще одной
близкой по содержанию функцией было представительство интере¬
сов коммуны вовне. Чаще всего эта задача входила в сферу обязан¬
ностей мэра, однако необходимо учесть, что мэр был лишь первым
из членов городского совета и не имел права предпринимать каких-
либо значительных шагов без его санкции42.
Не менее последовательно принцип коллегиальности власти,
присущий средневековой муниципальной системе, прослеживается
на примере тех южнофранцузских городов, в которых в XII в. уста¬
новился режим консулата. Высшая власть оказалась сосредоточенной
91
в руках высших должностных лиц - консулов, которых обычно было
12 человек. Нередко они лично назначали городские советы (число
советников колебалось от 24 в Ажане до 128 в Тулузе) или участвова¬
ли в их избрании. Консулы же назначали своих преемников. В руках
консулов были сосредоточены высшая судебная и административная
власть, а также контроль за фискальной сферой. Все вопросы они ре¬
шали в регулярных собраниях, происходивших в особых зданиях, ко¬
торые нередко также именовались консулатами. Собственно городс¬
ким советам принадлежали лишь вспомогательные функции43.
Жесткая олигархичность консулата, включавшего лишь предста¬
вителей городского рыцарства и богатых торговцев, но почти исклю¬
чавшего цеховую верхушку, в конце XII - начале XIII в. стала причи¬
ной острых внутригородских противоречий. Поэтому в ряде городов
Прованса в начале XIII столетия44 по итальянскому образцу устано¬
вилась система подестата. Назначавшиеся из иностранцев (преиму¬
щественно итальянцев), подеста были поставлены над консулами, но
не ликвидировали консулата. Последний сохранил широкий спектр
властных прерогатив. В результате лишь централизационная поли¬
тика французских королей и крупных феодальных сеньоров привела
к ограничению власти всесильных консулов.
В городах Англии различные типы коллегиальных органов влас¬
ти, которые были наделены полномочиями, сопоставимыми с полно¬
мочиями городских советов континента, постепенно оформлялись в
период с XII до начала XIV в. В Лондоне они приняли форму совета
олдермэнов, в Ирвиче - совета 12 портмэнов (в других городах их
могло быть до 24 человек), связанных особой клятвой (отсюда - не¬
редкое использование по отношению к ним термина «присяжные»).
Эти институты комплектовались путем проведения сложной сис¬
темы непрямых многоступенчатых выборов с элементами коопта¬
ции, что полностью соответствовало интересам городской верхушки
(главным образом гильдейского купечества)45.
3. Некоторые промежуточные итоги
Все сказанное о критериях муниципальных учреждений ставит
под сомнение реальность существования того образа консехо, кото¬
рый сложился в испанской и зарубежной историографии. Ведь если
территориальная община XIII - середины XIV в. действительно была
институтом прямой демократии, она не могла бы реализовать права
на судебную и фискальную автономии - главные прерогативы муни¬
ципальной власти. И наоборот, если она реально обладала таковыми,
ее организация не могла существовать в форме прямой демократии,
92
даже если учесть все возможные оговорки на этот счет. Гипотетичес¬
ки можно предложить и третий вариант: вся история средневекового
пиренейского города отличалась такой степенью оригинальности,
что даже его поверхностное сопоставление с современным ему горо¬
дом запиренейским лишено оснований. Однако такое предположе¬
ние игнорирует существенные отличия консехо не только от сред¬
невековых городских учреждений, но и от римского муниципия, что
исключает любые основания для характеристики территориальной
общины как образования муниципального типа.
В любом случае новое обращение к одной из классических тем
историографии средневековой Испании представляется необходи¬
мым.
ГЛАВА4
ОБЩИЕ ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКИЕ
И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ЗАМЕЧАНИЯ
Обширная историографическая традиция, сложившаяся в изу¬
чении средневекового консехо Кастилии и Леона (и, шире, всего
Пиренейского полуострова в Средние века), позволяет более чет¬
ко сформулировать проблематику того локального исследования,
цель осуществления которого была декларирована на первых стра¬
ницах книги. Задача этой главы состоит в сопоставлении общих
наблюдений, сделанных в процессе анализа научных концепций, с
тем кругом источников по местной истории Сепульведы и Куэль¬
яра, которые находятся в распоряжении исследователя, уточнить
его состав, а также изложить те частные и общие методологичес¬
кие принципы, на которые я ориентировался в работе со средневе¬
ковыми текстами.
1. Определение круга источников и методов работы с ними
Источники по местной истории Сепульведы и Куэльяра
XIII - середины XIV в.
В числе источников локальной истории двух городов на первое
место следует поставить актовый материал из муниципальных архи¬
вов Сепульведы и Куэльяра. Его основная часть была опубликова¬
на в середине XX в. в серии, и поныне издающейся под патронажем
Провинциального собрания провинции Сеговия. Документы из се-
пульведского архива (к которым в ограниченной степени добавле¬
ны акты из других собраний) были опубликованы соответственно в
1953 и 1956 гг. Э. Саэсом-Санчесом, в первом случае как докумен¬
тальное приложение к изданию краткого и пространного фуэро Се¬
пульведы, а во втором - как двухтомное собрание, включившее ак¬
товый материал конца XI - середины XV в.1 Планы хронологически
довести издание до начала XVI в. так и остались неосуществленны¬
ми. Много позднее его сын, К. Саэс-Санчес, выпустил продолжение
публикации2, отобрав для нее документы по истории Сепульведы, в
большинстве своем хранящиеся в двух крупнейших национальных
собраниях средневекового актового материала - Национальном ис¬
торическом архиве (Мадрид) и Архиве Симанскас. Небольшая часть
взята из других коллекций, включая один документ из архива Санкт-
94
Петербургского института истории, скопированный Э. Саэсом в пе¬
риод пребывания в Ленинграде в начале 1980-х годов3.
Средневековые акты из муниципального архива Куэльяра в той
же серии4 издал в 1963 г. А. Убьето Артета. Все документы написаны
на латинском (меньшая часть) и старокастильском, ставшем офи¬
циальным языком делопроизводства достаточно рано - в середине
XIII в.5 В общей сложности мной было изучено 196 актов периода
XI - середины XIV в.: 108 - по истории Куэльяра, 88 - Сепульве¬
ды. В основном они сохранились не в оригиналах, а в копиях более
позднего времени. Однако это не снижает их информационной цен¬
ности: характер копирования не предполагает возможности поздней¬
ших интерполяций, поскольку речь идет о нотариальных копиях в
собственном смысле слова, включенных в текст более поздних актов
XIV-XV вв.
По характеру и происхождению эти акты могут быть разделены
на три группы.
1. Документы, изданные церковными учреждениями или адре¬
сованные им. Речь идет главным образом о дарственных отдельным
церквам и монастырям, а также церковным корпорациям. В качест¬
ве дарителей в них выступают частные лица и королевская власть.
К этой же группе относятся и акты, регламентировавшие внутрен¬
нюю жизнь церковных учреждений. Такие документы в основном
сохранились в муниципальном архиве Куэльяра в фондах «Приходс¬
кого архива», содержащего документы начиная с 1215 г. Помимо час¬
тноправовых актов, в нем собраны изданные в интересах капитула
королевские грамоты (главным образом привилегии) Альфонсо X
(1252-1284), Санчо IV (1282-1295), Фернандо IV (1295-1312) и их
преемников, а также буллы пап Иннокентия IV (1243-1254), Алек¬
сандра IV (1254-1261), Григория X (1271-1276), Бонифация VIII
(1294-1303) и других и послания сеговийских епископов. Данные
всех этих актов позволяют получить значительную информацию не
только о путях взаимодействия консехо с церковными учреждени¬
ями, но и составить представления о формах включения в местную
религиозную жизнь горожан, принадлежавших к разным сословиям.
2. Документы, изданные монархами, сеньорами и их должностны¬
ми лицами и адресованные консехо. Такие документы в равной сте¬
пени сохранились как в куэльярском, так и в сепульведском местных
архивах. В первом случае речь идет о так называемых «Общинном»
(Archivo de la Comunidad) и «Муниципальном» (Archivo Municipal)
собраниях, ныне составляющих отдельные фонды. Они включают в
себя королевские грамоты Альфонсо VIII (1152-1214), Альфонсо X,
Фернандо IV и других монархов начиная с 1183 г. Акты, изданные
феодальными сеньорами (в период, когда прямая сеньориальная
95
власть над городами не принадлежала королям), сохранились лишь
от относительно позднего времени. Самые ранние из них датируются
концом XIV в.
Сепульведское собрание интересующего нас периода отличается
относительной гомогенностью и включает в себя главным образом
фонды муниципального архива (как отдельное учреждение основан
не позднее 1547 г.). Однако в издание Э. Саэса включены и акты, хра¬
нящиеся в других национальных и частных собраниях и относящиеся
к истории либо самого города, либо норм его местного права - фуэро
Сепульведы и их распространения. В итоге в нашем распоряжении
оказываются акты кастильских королей начиная с 1076 г. Речь идет
о документах, изданных Альфонсо VI (1065-1109), Альфонсо VIII,
Альфонсо X и их потомками. Как и в Куэльяре, сеньориальные акты
Сепульведы датируются лишь поздним периодом - не ранее второй
половины XIV в.6
Данные этих актов позволяют не только установить место кон-
сехо в системе феодальной власти, но и разобраться в формах вклю¬
чения в эту систему представителей различных сословий из числа
горожан.
3. Документы, изданные консехо и фиксирующие решения об¬
щинных сходов. Таких актов относительно немного: документы
сепульведских консехо сохранились начиная с середины XIII в., а
первые куэльярские грамоты подобного происхождения датируются
лишь 1340 г. Однако все они представляют для меня наибольший ин¬
терес: ведь, несмотря на очевидную фрагментарность, они позволяют
выявить важнейшие черты консехо как общины и института терри¬
ториального управления. Характерны также материалы процессов,
выигранных представителями консехо в королевских судах, и со¬
храненные в качестве прецедентов на случай возникновения анало¬
гичных тяжб, касающихся преимущественно фискальной сферы. Из
документов, отнесенных к этой группе, мы можем получить важные
сведения о статусе социальных групп, проживавших на территории
консехо, и об их устойчивых отношениях в рамках общины.
* * *
При всей важности актового материала ответы на поставленные
выше вопросы можно получить и из источников другого вида - нор¬
мативных текстов. Речь идет о фуэро - памятниках местного права.
Уяснение их характера заслуживает отдельного разговора. Пока же,
вслед за знаменитым испанским историком права Р. Хибертом, от¬
мечу, что фуэро - характерный памятник пиренейского права эпохи
партикуляризации правового режима, сменивший эпоху относитель¬
ной гомогенности правовых норм вестготского времени. Истоки тра¬
96
диции местных фуэро принято связывать с поселенными хартиями
(cartas-pueblas), определявшими принципы взаимоотношений меж¬
ду колонистами - основателями города или сельского поселения, с
одной стороны, и сеньором или королем - с другой. В дальнейшем,
становясь все более детальными и вбирая в себя привилегированные
нормы, «свободы», «вольности» и т. п., эти хартии постепенно пере¬
растали в фуэро, сначала в краткие, а с конца XII в., с появлением
фуэро Куэнки, в пространные - полноценные судебники.
Их возникновение (несмотря на отсутствие строгой системности
в структуре текста и наличие в нем норм разного происхождения)
было проявлением общеевропейской тенденции, обусловленной ре¬
цепцией ius commune, влияние которого на содержание местных фуэ¬
ро с течением времени становилось все более ощутимым7. Причем
фуэро разных городов и поселений не были полностью отличными
друг от друга; по разным причинам (принадлежность разных земель
одному и тому же сеньору, жаловавшему одинаковые фуэро своим
разным владениям, стремление горожан воспользоваться привиле¬
гиями и правами, отраженными в каком-либо фуэро, и др.) тексты
законодательных памятников выходили за пределы того поселения,
которому предоставлялись изначально, в той или иной мере допол¬
няясь и корректируясь на новом месте. Так возникали «семейства
фуэро», крупнейшим из которых являлось «семейство фуэро Куэнки
(или Куэнки-Теруэля)»8.
В истории местного права Кастилии и Леона фуэро Сепульведы
занимают особое место. Первым из известных фуэро города стало ла¬
тинское краткое фуэро, датированное 1076 г. Хорошо известно, что
на самом деле первое фуэро Сепульведа получила гораздо раньше.
Текст 1076 г. дошел до нас в шести рукописях более позднего вре¬
мени (включая две рукописные копии XVIII в.), изученных А. Гам-
брой Гутьерресом. Наиболее известная публикация текста этого фу¬
эро вместе с частичной старокастильской версией («Version parcial
romanceada»), а также с пространным фуэро (см. FFSep.) была осу¬
ществлена Э. Саэсом в 1953 г. К настоящему времени это издание
устарело: в 1998 г. уже упоминавшийся А. Гамбра Гутьеррес опубли¬
ковал две существующие версии латинского фуэро - А и В9. Редак¬
ция В является более краткой, не содержит клаузул о подтвержде¬
нии текста королевой Урракой (1109-1126) и ее супругом, королем
Арагона Альфонсо I Воителем (1102-1134, до 1126 г. - формальный
правитель Кастилии и Леона) и незначительно отличается распо¬
ложением текста. А. Гамбра Гутьеррес считает эту редакцию более
ранней10. Подробный анализ истории издания и структуры памятни¬
ка дал Р. Хиберт во введении к изданию Э. Саэса11; наиболее новое
по времени исследование принадлежит X. Альварадо-Планасу12. Он
97
отмечает, что краткое фуэро занимает особое место в истории сред¬
невекового местного права. Оно сохранило ряд положений так на¬
зываемых добрых фуэро начала XI в. и получило широчайшее рас¬
пространение на территории Кастилии, Леона и Арагона как эталон
привилегированного местного права.
По существу представляющее собой краткую судную грамоту, ла¬
тинское фуэро Сепульведы содержит нормы, фиксирующие границы
территории консехо, а также всякого рода привилегии, предостав¬
ленные его членам. X. Альварадо-Планас вполне закономерно выде¬
ляет среди последних привилегии, связанные с внесением платежей,
исполнением повинностей (в том числе военных), имущественными
правами, льготами процессуального характера и др.13 Само по себе
его содержание не позволяет составить полного представления о
системе местной власти, военной организации и социальной струк¬
туре населения консехо. Однако в совокупности с данными других
источников (прежде всего пространного фуэро Сепульведы) краткое
латинское фуэро дает важную информацию. То, что намечено в нем
лишь штрихами, при расширении контекста складывается в целос¬
тную картину, позволяет понять предысторию многих позднейших
институтов.
Пространное фуэро, датируемое разными исследователями кон¬
цом XIII в., 1300 или даже 1305 гг., принадлежит к «семейству фуэро
Куэнки». Обширный по объему, его текст включает около 220 ста¬
тей (titulos), написанных на старокастильском языке, и охватывает
широкий спектр норм, относящихся к юрисдикции местного права14.
Из рукописей следует выделить две основные, хранящиеся в Наци¬
ональном историческом архиве (Мадрид) и муниципальном архиве
Сепульведы. Обе рукописи датируются XIV в., причем последняя -
более поздняя, а ее текст несколько короче. Помимо издания Э. Са-
эса, в основу которого положена мадридская рукопись, существует
также факсимильное издание сепульведской рукописи, опублико¬
ванное ограниченным тиражом; выходные данные в книге отсутс¬
твуют15. Пространное фуэро Сепульведы также относится к числу
хорошо изученных памятников. Особое место в его исследовании
принадлежит Р. Хиберту. Отметим также работы видного специа¬
листа по истории средневекового уголовного права X. Саинса-Герры,
А. Бермудеса-Аснара и др.16
Как и фуэро Куэнки, памятник не обладает четкой структурой
в том понимании, которое свойственно правовым текстам эпохи
ius commune. Однако, пусть и в недостаточно систематизированном
виде, в нем представлены все основные области права - от граждан¬
ского и уголовного до административного и процессуального. При
всех преимуществах сам по себе этот источник дает довольно одно¬
98
стороннюю информацию по интересующему меня кругу вопросов.
Но-первых, как уже говорилось, текст не составлялся специально для
(’(‘пульведы; в совокупности его нормы складываются в довольно
обобщенную правовую модель, в которой непросто выявить ориги¬
нальные местные элементы. Во-вторых, фуэро регламентирует дале¬
ко не все области права. В-третьих, наконец, фуэро было призвано в
первую очередь определить область юрисдикции местного консехо.
11о хорошо известно, что оно не являлось единственным субъектом
иласти на своей территории: таких субъектов было немало, и далеко
не все они полностью или даже частично подпадали под действие фу-
зро. Поэтому адекватная интерпретация данных пространного фуэро
требует его включения в максимально широкий, насколько это воз¬
можно, источниковый контекст.
В отличие от Сепульведы, правовая история Куэльяра известна
и гораздо меньшей степени. Мы хорошо знаем лишь то, что в 1256 г.
Альфонсо X пожаловал городу «Королевское фуэро»17. Оно представ¬
ляет собой пространный судебник, составленный в 1255 г. образован¬
ными легистами (sabidores del derecho), получившими образование в
Ьолонье. «Королевское фуэро» является одним из первых испанских
памятников рецепции ius commune наряду с другими выдающимися
кодексами, составленными в период правления короля-реформатора
Альфонсо X Мудрого, - «Зерцалом» и «Семью Партидами»18.
В тексте привилегии, данной Куэльяру одновременно с этим
актом и призванной дополнить нормы судебника, основанием для
пожалования стал тот факт, что «город Куэльяр не имел полного
(complido) фуэро, дабы должным образом вершить суд, и что по этой
причине возникали многие сомнения и многие несогласия, и не со¬
вершалось правосудие»19. В данном случае возможности для истол¬
кования этой формулировки весьма ограниченны, поскольку текст
привилегии носил «стандартный характер»: в частности, в том же
году аналогичная по содержанию привилегия и в связи с аналогич¬
ными же обстоятельствами была пожалована Сории20, Бургосу21 и
ряду других городов, факт существования фуэро которых до 1256 г.
нам хорошо известен. Остается предположить, что до предоставле¬
ния «Королевского фуэро» Куэльяр имел, по меньшей мере, краткое
собственное фуэро, замененное пожалованным в 1256 г., текст кото¬
рого не сохранился.
Помимо Куэльяра, «Королевское фуэро» в 1255-1264 гг. полу¬
чили и другие города Леона и Кастилии - от Старой Кастилии до
Андалусии. Имеются прямые документальные свидетельства о его
предоставлении Серватос (Рейносе), Саагуну, Вальядолиду, Санто-
Доминго-де-ла-Кальсада, Миранде-де-Эбро (все в 1255 г.), Сории,
99
Пеньяфьелю, Аревало, Атьенсе, Алькарасу, Буитраго, Аларкону,
Трухильо, Бургосу, Ите, Сеговии, Авиле (все в 1256 г.), Талавере
(1257 г.), Агредосу (1260 г.), Эскалоне, Бёхару (оба в 1261 г.), Мад¬
риду, Тордесильясу, Гвадалахаре, Пласенсии (все в 1262 г.), Ньебле,
Альмогере (1263 г.) и Рекене (1264 г.). Видимо, этот перечень не яв¬
ляется исчерпывающим. Достаточно сказать, что в муниципальных
архивах осело 12 рукописных копий фуэро, в свое время рассылав¬
шихся на места по приказу «мудрого короля».
Среди этих городов был и Куэльяр. Однако дальнейшая судьба
его правовой системы, насколько можно судить по косвенным дан¬
ным, оказалась довольно неожиданной: перед лицом феодальной
реакции в 1272 г. Альфонсо X был вынужден пойти на попятную и
согласиться на возвращение большинству городов их местных фуэ¬
ро, действовавшие до 1255-1256 гг. Впрочем, и после 1272 г. король
не отказался от идеи преодоления партикуляризма местного права и
активно жаловал городам фуэро Куэнки. Тем самым он продолжал
политику сближения норм локального права, пусть и в форме, дале¬
кой от идеала окружавших его легистов (кстати, именно в тот период
пространное фуэро - одну из версий текста фуэро Куэнки - полу¬
чила и Сепульведа). Однако эта тенденция не коснулась Куэльяра.
Нет никаких упоминаний ни о возвращении ему собственного «ста¬
рого» фуэро, ни о пожаловании судебника, восходящего к фуэро Ку¬
энки. На протяжении столетий, до самого конца Средних веков, нет
никакой возможности идентифицировать тот свод местного права,
которым пользовались в городе, хотя само слово «фуэро» и даже факт
существования «книги фуэро», т. е. рукописной копии его текста,
упоминается неоднократно22.
Ситуация проясняется лишь во второй половине XVI в. В 1565 г.
«добрые плательщики» (незнатные горожане) Куэльяра возбудили
судебное дело против своего городского совета. Обосновывая факт
нарушения своих прав, они при этом дословно ссылались на ряд
местных правовых актов, в том числе на свое местное фуэро. Судя
по цитате из последнего, приведенной в тексте судебного решения,
сохранившегося в городском архиве, это было не что иное, как «Ко¬
ролевское фуэро». Никаких свидетельств о его повторном предо¬
ставлении городу в период после 1272 г. не сохранилось. Полагаем,
что оно так и продолжало непрерывно действовать начиная с 1256 г.
В его муниципальном архиве столетиями хранился именно список
«Королевского фуэро». О его наличии в XVII в. упоминает эрудит
Д. де Кольменарес, автор истории Сеговии. Есть точные данные, что
список находился там же еще и в конце XIX в. К сожалению, дальней¬
шая его судьба неизвестна. А. Убьето-Артета, работавший в куэльяр-
ском архиве в начале 1960-х годов, упоминает о том, что рукопись
100
присвоена неким частным лицом, однако не называет его имени23.
Возможно, акту присвоения способствовали те глубокие потрясения,
которые отличали испанскую историю первой половины XX в., - ре¬
волюция 1931 г., последовавшие за ней волнения, гражданская
война. Значимость «Королевского фуэро» выходит далеко за рамки
местной правовой истории, а потому не случайно наличие его мно¬
гочисленных изданий. По сведениям, собранным выдающимся сов¬
ременным испанским историком, историком права и палеографом
о. Г. Мартинесом-Диэсом, первое из них было осуществлено в Севилье,
но несохранившейся рукописи еще около 1483 г. выдающимся юрис¬
том из Куэнки Альфонсо Диасом де Монтальво. Поскольку до конца
XIX в. «Королевское фуэро» продолжало оставаться одним из дейс¬
твующих источников права, дело не ограничилось одним изданием24.
С тех пор в период до 1998 г. было осуществлено еще 19 публикаций
текста (11 из которых были более или менее точным воспроизведе¬
нием первой). В числе же оригинальных особенно выделяется изда¬
ние, подготовленное Королевской академией истории в 1836 г.25, в
основу которого было положено 12 рукописей и которое в дальней¬
шем переиздавалось пять раз. С учетом издания Монтальво оно было
в несколько измененном виде переиздано в 1979 г. Наконец, в 1998
г. была выполнена последняя, наиболее полная из существующих
публикация, подготовленная о. Гонсало Мартинесом-Диэсом (при
участии Х.-М. Руиса-Асенсио и С. Эрнандеса-Алонсо) и вышедшая в
свет в рамках издательской программы «Фонд Санчеса-Альборноса»
в Авиле26.
Издание в полной мере учитывает все богатство сохранившейся
текстологической традиции и включает 36 рукописей, относящихся
к периоду до начала XVI в. Из них 35 отличаются крайней близостью
содержания и разнятся главным образом расположением отдельных
глав, их нумерацией, порядком отдельных законов в рамках титулов
и др. Эта близость объясняется довольно просто: речь идет о списках,
изначально сделанных в одной и той же - королевской - канцелярии
с ограниченного количества прототипов и предназначенных для рас¬
сылки на места. К ним надо добавить также португальскую версию
(сохранилась в кодексе XIV в. и поздней рукописи XVIII в.) и, кроме
того, поздний по характеру текста кодекс 1313 г., содержащий позд¬
ние дополнения (ныне - в архиве Бривьески). В дополнение к этим
рукописям в критическом аппарате учтено также издание Монталь¬
во. В основу положена рукопись из библиотеки Эскориала (Escorial
Z-III-16), отражающая наиболее раннюю версию текста и датируе¬
мая временем его провозглашения - 1255 г.27
Структурно текст памятника подразделяется на четыре книги,
которые включают около 550 законов, объединенных в 72 главы
101
(titulos), и охватывают все сферы права. В контексте настоящей
работы особенно важным представляется содержание книг первой
(регламентирующей статус и прерогативы различных предста¬
вителей власти (начиная от самого короля) и должностных лиц
вообще) и третьей, (посвященной вассально-сеньориальным отно¬
шениям). Вместе с тем для корректной интерпретации данных па¬
мятника также необходим учет максимально широкого контекста
источников. Во-первых, перед нами памятник ius commune, доля
правовой утопии в содержании которого априори представляет¬
ся весьма значительной. Во-вторых, «Королевское фуэро» лишь
в ограниченной степени было пригодно для функционирования в
качестве местного судебника; в частности, в его тексте не отражен
статус ряда категорий должностных лиц, существование которых
в Куэльяре в описанный период засвидетельствовано другими ис¬
точниками. В-третьих, учитывая специфику системы организации
власти и статуса лиц феодального времени, следует отметить, что
далеко не все они (как это отмечалось выше и применительно к
пространному фуэро Сепульведы) подпадали под действие мест¬
ного фуэро.
Таким образом, в процессе работы был прежде всего в макси¬
мально возможной степени расширен круг источников за счет при¬
влечения текстов разных видов и происхождения, формально не
относящихся к локальной истории Сепульведы и Куэльяра, однако
позволяющих взглянуть с иной точки зрения на данные анализа ак¬
тового материала, а также памятников местного права двух городов.
Принципы их отбора оговорены ниже.
Источники иного происхождения: общие
принципы отбора
Отбирая тексты, данные которых призваны дополнить инфор¬
мацию фуэро и актов Сепульведы и Куэльяра, я руководствовался
априорным представлением о том, что сепульведские и куэльярские
источники не возникли ex nihilo, а являлись частью сложного кон¬
текста, учет которого позволяет в максимально возможной степени
разграничить общее и особенное в их содержании. В свою очередь,
сложность этого контекста предопределила его формальное подраз¬
деление на отдельные сферы, каждая из которых, по существу, пред¬
ставляет собой самостоятельный контекст. Таких контекстов было
выделено три.
1 .Историко-правовой контекст позволяет понять содержание
правовых институтов, отраженных в фуэро и в актовом материале
Сепульведы и Куэльяра, как результат сложной эволюции испанско¬
102
го средневекового права. Для реконструкции этого контекста были
привлечены важнейшие правовые памятники эпохи - от эдикта ко¬
роля Эвриха (конец V в.) и позднее вобравшей его в свой состав ко¬
дификации законов вестготских королей - «Вестготской правды»
(«Книга приговоров»), первого испанского кодекса, сохраняющего
живую содержательную связь с кодификациями постклассического
римского права, до важнейших памятников рецепции ius commune,
главным из которых являются знаменитые «Семь Партид» Аль¬
фонсо X. В историческом промежутке между этими крайними точ¬
ками располагаются многочисленные памятники эпохи партикуля¬
ризации леоно-кастильского права - поселенные хартии и местные
фуэро, которые также были использованы в процессе исследования.
Среди последних выделю ранние фуэро Сан-Садорнина, Бербехо
и Баррио (955 г.), Кастрохериса (974 г.) и Леона (около 1020 г.), а
также пространные кастильские и леонские фуэро эпохи высокого
Средневековья - фуэро Куэнки, Алькалы-де-Энарес, Ледесмы, Са¬
моры и Саламанки (XII—XIII вв.)28.
Такая постановка вопроса представляется тем более логичной,
что система источников права в Кастилии и Леоне XIII - середины
XIV в. отличалась крайней пестротой и включала как вестготские за¬
коны (главным образом в старокастильской версии - «Фуэро Хуз-
го»), так и местные фуэро, и упомянутые кодексы «ученого права»,
и постановления кортесов. Замечу, что с точки зрения истории права
избранный хронологический период XIII - середины XIV в. при¬
обретает дополнительную мотивацию. Нижняя его грань совпадает
с началом активной рецепции ius commune, а верхняя - с изданием
знаменитых «Постановлений в Алькала-де-Энарес» («Ordenamiento
de Alcala», 1348 г.), которые внесли принципиальные изменения в
систему источников права, положив начало тому процессу система¬
тизации, который характеризует леоно-кастильское (а впоследствии
и единое испанское) право последних столетий Средневековья и на¬
чала Нового времени.
2. Историко-документальный контекст дает возможность по-но¬
вому взглянуть на формальные и содержательные аспекты куэльярс-
ких и сепульведских актов XIII - середины XIV в. При его вычлене¬
нии в качестве самостоятельного я учитывал известную особенность
документальных источников, которые, являясь неотъемлемой час¬
тью правовой истории как таковой, одновременно обладают и значи¬
мыми особенностями. Специалисты по дипломатике хорошо знают
тот колоссальный путь, который в своем развитии прошел средне¬
вековый документ - от римской вощеной или деревянной таблички,
по существу простой памятки, не обладавшей самостоятельной дока¬
зательной силой в судебном заседании, до полноценного свидетель¬
103
ства, подлинность которой определялась сложной системой вери¬
фикации (соответствием формуляру, нотариальным оформлением,
подписями сторон или их полномочных представителей, печатью и
др.)29. Вершиной этой истории стало оформление нотариата - одного
из прямых следствий рецепции ius commune. Как известно, история
средневекового нотариата берет начало в Италии, но в XIII в. рас¬
пространившийся и на Пиренейский полуостров, включая Кастилию
и Леон30.
Сепульведские и куэльярские акты были частью этого сложно¬
го процесса, который оказал самое непосредственное влияние на их
формуляр, способы верификации, присутствующую в них термино¬
логию, содержательные аспекты и т. д. В связи с этим привлечение
документов из других собраний - как городских, так и королевских и
церковных (включая монастырские) позволяет не только проследить
эволюцию отраженных в них конкретных правовых, социальных и
иных институтов, не только дает значимый материал для компара¬
тивного анализа (хотя уже и этого было бы более чем достаточно),
но и позволяет глубже осознать источниковедческие особенности
документа, уточнить тот вопросник, с которым подходит к нему ис¬
следователь.
В настоящей работе решению этих задач способствовало привле¬
чение сотен документов из различных (главным образом испанских)
собраний, датируемых VIII-XV вв. Сепульведские и куэльярские
акты оказываются как бы в сердцевине этого большого массива, со¬
здающего декларированный выше историко-документальный кон¬
текст. Назову лишь некоторые из наиболее значимых привлеченных
мною коллекций. Это - знаменитое собрание астурийских докумен¬
тов VIII - начала X в., изданное А. Флориано, раннесредневековые
акты из архивов кафедрального собора Св. Марии в Леоне, монас¬
тырей Св. Факундо и Примитиво (Саагун), Св. Марии в Дуэньяс
(все - в области Леон), Св. Спасителя в Онье, Св. Петра в Карденье
(оба в Кастилии), альбельдского монастыря (Риоха), публикации
документов эпохи высокого и позднего Средневековья из местных
городских архивов - Бургоса, Риасы, Альбы-де-Тормес, а также ко¬
ролевских грамот Альфонсо VIII, Фернандо III, Фернандо IV и не¬
которых других31.
Замечу, что среди прочего анализ этого обширного массива дает
дополнительные доказательства той банальной мысли, что при всем
богатстве содержания средневекового документа от него нельзя ожи¬
дать слишком многого. Нельзя забывать определение, которое вслед
за великим X. Бреслау дает О.А. Добиаш-Рождественская: «Мы на¬
зываем документами написанные при соблюдении известных, меня¬
ющихся в зависимости от времени, места, лица и предмета формы
104
изъявления, которые предназначены служить свидетелями событий
правовой природы»32 (курсив мой. - О. А). Но ведь общество никог¬
да не жило и не живет только «событиями правовой природы»: по
определению многие сложные явления социальной, экономической,
культурной жизни оказываются за рамками последней. Именно по¬
этому я посчитал нужным выделить еще один контекст, о котором
далее.
Ъ. Историко-литературный контекст принят во внимание по
ряду причин, одна из которых - важная, но далеко не единственная,
уже названа. К ней следует добавить не менее значимые соображе¬
ния. Нарративные тексты, в свое время подвергавшиеся весьма жес¬
тко критике за недостоверность содержащихся в них данных33, ныне
в значительной мере реабилитированы. И дело не только в том, что
при всех своих недостатках они являются едва ли не единственным
источником о явлениях неправовой природы, без которых немыс¬
лима жизнь как общества, так и отдельного человека. Едва ли не
большим преимуществом нарратива является присущая ему целос¬
тность, системность изложения. В сравнении с ним документ можно
уподобить мгновенной фотографии: он фиксирует конкретный, изо¬
лированный во времени и пространстве, факт. Конечно, можно при¬
влечь комплекс документов и выстроить эти факты в цепочку, но и
тогда картина получится пунктирной. Нарративный же текст сопос¬
тавим с кинофильмом, персонажи которого находятся в непрерыв¬
ном движении даже тогда, когда стоят на одном месте. Не документ-
«фотография», а именно нарратив-«кино» позволяет прикоснуться к
духу эпохи, ощутить ее живое дыхание.
Правда, этот фильм все-таки скорее художественный, чем до¬
кументальный; впрочем, и последнее неотделимо от авторского за¬
мысла, авторской субъективности. Однако ныне эта проблема вовсе
не представляется неразрешимой. Если уйти от чрезмерно общего
взгляда и обратиться к более детальной характеристике каждого
отдельного рода нарративных источников, то открывающиеся воз¬
можности покажутся весьма значимыми. Так, на рубеже 1980-х го¬
дов Б. Гене обратил внимание на значимые особенности средневе¬
ковой историографии34. Там, где ранее виделись лишь бесконечная
предвзятость и субъективность, явила себя полноценная культура
историописания, которая, при всем своем своеобразии, вполне соот¬
носима с современной. Еще ранее Э. де Инохоса обратил внимание
на полное совпадение описания правовых институтов и процедур
в таком чисто литературном памятнике, как «Песня о моем Сиде»,
с данными об этих же институтах и процедурах в нормативных и
документальных текстах той же эпохи35. Можно приводить и другие
подобные примеры.
105
Разумеется, эти доводы не являются основанием для автомати¬
ческого отрицания постмодернистского скепсиса в духе Ж. Мартэна,
И. Фернандес-Ордоньес36 и их сторонников, рассуждающих о сред¬
невековой историографии с позиций «лингвистического поворота»37.
Однако они оставляют место для детального источниковедческого
анализа степени репрезентативности отдельно взятого нарративно¬
го текста применительно к решению каждого конкретного вопроса.
Кроме того, представляется, что, привычно акцентируя внимание на
неприятии разрушительных аспектов постмодернистских теорий,
«серьезные» историки слишком часто выплескивают ребенка вместе
с водой, игнорируя то позитивное, что достигнуто исследователями,
работающими в традициях постмодернизма. Между тем самого при¬
стального внимания заслуживают идеи о роли нарративного текста
как средства преобразования действительности, распространения
новых ценностных ориентаций и т. д.
Последнее в данном случае представляется особенно значимым,
поскольку эти ориентации непосредственно влияли (и влияют) на
социальные, культурные, экономические, а также правовые аспекты
жизни общества. К тому же любые границы между видами средне¬
вековых текстов вовсе не были непроницаемыми. В частности, тот
же Б. Гене наглядно показал тесную связь между правовыми (нор¬
мативными и документальными) и историографическими памятни¬
ками в эпоху Средневековья. Хроника могла являться своеобразным
расширенным картулярием; в некоторых случаях содержащиеся в
ней сведения могли быть использованы в качестве доказательства в
судебном процессе и т. д.38
В процессе исследования локальной истории Сепульведы и
Куэльяра XIII - середины XIV в. нарративные тексты использова¬
лись мной для решения разных задач. В их числе следует выделить:
(1) выявление ценностных ориентаций и их сопоставление с дан¬
ными, содержащимися в корпусе «основных источников»; (2) тер¬
минологические экскурсы, поскольку в ряде случаев их корректное
проведение невозможно без привлечения сведений нарративных
текстов, особенно раннесредневековых; (3) реконструкция правовых
процедур и ритуалов, лишь намеченных, но не описанных подробно
в куэльярских и сепульведских текстах (в частности, применительно
к исследованию ритуальной стороны акта принесения вассального
оммажа); (4) анализ описаний тех сторон жизни консехо, которые по
разным причинам довольно подробно отражены в нарративных тек¬
стах, но лишь намечены в сепульведских и куэльярских источниках;
(5) установление тех значимых событий политической истории, в
которые в той или иной форме и мере были вовлечены Сепульведа
и Куэльяр, и т. п.
106
С этой целью был задействован значительный корпус нарратив¬
ных текстов, написанных на латинском и на старокастильском языках.
И их числе - латинские сочинения Идация Лемикийского (V в.),
Иордана (VI в.), Исидора Севильского, Юлиана Толедского (VII в.),
краткие астурийские хроники конца IX в. («Альбельдская хроника»,
«Хроника Альфонсо III»), «Хроникой Сампиро» (XI в.), «Хроники
Родриго» (XII в.), анонимная «Латинская хроника королей Кас¬
тилии», «Всемирная хроника» Луки Туйского, «Готская история»
Родриго Хименеса де Рада (все XIII в.) и др. Весьма важным было
привлечение и данных старокастильских памятников эпохи Аль¬
фонсо X и его ближайших преемников, плодов процесса, с легкой
руки Г. Шпигель названного романизацией прошлого39. Здесь следу¬
ет особенно выделить так называемую «Первую всеобщую хронику»,
хроники правления королей Альфонсо X, Санчо IV и Фернандо IV, а
также арагонскую «Хронику королевств полуострова».
Помимо памятников средневековой историографии, характер
исследования требовал также использования нарративных текстов
иной жанровой принадлежности - от памятников житийной литера¬
туры (например, «Житие св. Фруктуоза Браккарского» аббата Вале¬
рия (VII в.)) до сочинений энциклопедического характера («Этимо¬
логии» и «Дифференции» Исидора Севильского (VII в.)), эпических
поэм ХИ-ХШ вв. («Песнь о моем Сиде», «Поэма о Фернане Гонса¬
лесе») и др.40
Общие сведения об этих текстах, а также конкретные причины
обращения к их содержанию специально оговорены в процессе ис¬
следования. Добавлю, что лишь использование обширного корпуса
«допольнительных» источников позволило рассмотреть каждый из
исследуемых сепульведских и куэльярских текстов как сложную и
многоплановую систему, сочетающую слои и элементы разного вре¬
мени и происхождения.
2. Местная история Сепульведы и Куэльяра:
объект и методы настоящего исследования
Все высказанные выше замечания, а также учет традиции, сло¬
жившейся в отечественной историографии пиренейской территори¬
альной общины, определили объект и методологию предпринятого
мной конкретно-исторического исследования местной истории Се¬
пульведы и Куэльяра.
В центре внимания находятся три основных комплекса вопро¬
сов. Во-первых, определение особенностей внутренней структуры
леоно-кастильской территориальной общины как формы организа¬
107
ции власти на местах. Предполагается выяснить, было ли консехо
свободной самоуправляющейся общиной, органом муниципального
типа, очагом свободы в окружающем его феодальном мире. Следует
учесть, что в основе этого мира лежала иерархия форм зависимости -
привилегированных и непривилегированных. Уже само по себе это
явление придавало относительный характер любой «свободе» (как,
впрочем, и «вольности», и «привилегии»). Важно понять и то, ка¬
кое же содержание вкладывали современники в понятие «свобода»
консехо.
Решение описанной задачи представляется невозможным вне со¬
поставления территориальной общины Кастилии и Леона как моде¬
ли организации власти на местах с теми критериями муницпальных
учреждений, которые были показаны на примере запиренейского
«вольного города». Лишь исходя из этого, можно найти ответ на воп¬
рос, в какой мере консехо может быть охарактеризовано как муници¬
пальное учреждение.
Второй комплекс проблем - выявление степени обоснованности
сложившегося представления о пиренейской территориальной об¬
щине как сообществе мелких свободных земельных собственников.
Новые данные ставят под сомнение старые представления о меха¬
низме ее возникновения. Предполагается выяснить, была ли община
свободной изначально, или же она приобрела свою свободу впоследс¬
твии. Необходимо понять меру реальности этой «свободы», в том
числе и потому, что речь идет о другой стороне все той же проблемы
«свободного» характера консехо.
Лишь ответив на поставленные выше вопросы, можно подойти
к решению третьего круга проблем, а именно к выявлению степени
обоснованности характеристики местного рыцарства как нефеодаль¬
ного слоя, уточнению его места и роли в системе консехо.
Разумеется, одномоментное решение поставленных задач при¬
менительно ко всей городской истории средневековой Испании
(и даже Кастилии) требует проведения работы совершенно ино¬
го масштаба и уровня сложности, чем представленная в настоящей
книге. Однако избранная мной форма локального исследования все
же позволяет достичь прогресса в осмыслении указанных проблем:
важно лишь четко оговорить специфику региона и хронологическо¬
го периода, о котором идет речь, с тем, чтобы в частном обнаружить
зримые черты общего.
Как мне кажется, по причинам, приведенным выше, наиболее
предпочтительным хронологически является период XIII - се¬
редины XIV в., который ныне абсолютное большинство исследо¬
вателей воспринимают как эпоху наивысшего расцвета консехо-
«муниципия». Принято полагать, что именно в этот период он в
108
наибольшей степени соответствовал критериям свободных муни¬
ципальных учреждений.
Что же касается географических рамок исследования, то здесь
наиболее значимым моментом представляется принадлежность Се¬
пульведы и Куэльяра к исторической области Эстремадура в Цен¬
тральной Испании (существующая ныне одноименная провинция
охватывает лишь западную ее часть). Как уже говорилось выше, по
мнению историков пиренейского средневекового города, именно в
городах-крепостях этого региона сформировались наиболее зрелые
формы «муниципиев». Кроме того, считается, что в приграничной
Эстремадуре роль «народного рыцарства» в системе консехо была
наиболее значительной. Поэтому выводы, сделанные на материале
указанного региона, имеют значение, далеко выходящее за локаль¬
ные рамки.
Крайне важным представляется и тот факт, что Сепульведа и Ку¬
эльяр относились к тому типу городов, который был, пожалуй, на¬
иболее характерен для Эстремадуры XIII - середины XIV в. Будучи
относительно небольшими, они тем не менее в определенные этапы
своей истории сыграли весьма значительную роль в истории наци¬
ональной. К тому же их размеры, а также военное, политическое и
экономическое значение отличает высокая степень сопоставимости.
Проблема источников, неизбежно возникающая в таких случаях и
связанная с относительно меньшей сохранностью архивов малых и
средних городов по сравнению с архивами крупных, как было показа¬
но выше, в данном случае отнюдь не является неразрешимой. Кроме
того, параллельное использование материалов из собраний несколь¬
ких расположенных по соседству однотипных поселений позволяет в
значительной мере заполнить существующие пробелы.
* * *
Главным методологическим принципом, которого я стараюсь
придерживаться в конкретно-исторической части исследования, яв¬
ляется последовательная опора на «идущий сам из прошлого, как бы
составляющий его часть материальный факт письменного источни¬
ка», как это называла О.А. Добиаш-Рождественская41. Декларируя
этот откровенно позитивистский принцип, я вовсе не стремлюсь иг¬
норировать колоссальную пропасть, которая лежит между представ¬
лениями современного человека и сознанием людей Средневековья.
В моем случае эта пропасть была, пожалуй, еще более значительной
в силу изначальной принадлежности к совершенно иной (пусть и не¬
сомненно европейской) культуре. В этом смысле мне вполне понят¬
ны истоки того скептицизма, который в отечественной медиевистике
в конце 1960-х годов высказывал А.Я. Гуревич42.
109
И все же я не разделяю представления о результате труда ис¬
торика как о некой условной «конструкции» или «интерпретации»
принципиально неуловимого прошлого, того, что постмодернисты
называют образом другого. Я уверен: несмотря на то что факт субъ¬
ективности исследователя и не может быть игнорирован, он вовсе
не лишает полученные выводы научного смысла. Хотя бы потому,
что само по себе открытие субъективности вовсе не ново: ее при¬
сутствие осознавал уже Геродот; о нем специально говорили Фу¬
кидид и Полибий. Каждый из них по-своему решал эту проблему.
Не претендуя на абсолютную истинность содержания своих умо¬
заключений, они все же декларировали стремление к точности и
достоверности излагаемой информации в том ее объеме, который
был им доступен.
Осознавая значимость этой проблемы, я не считал возможным
закончить эту книгу до тех пор, пока не посетил Сепульведу (2006)
и Куэльяр (2008), пока своими глазами не увидел ту материаль¬
ную среду, в которой развивались процессы, о которых пойдет речь
ниже. Как уже говорилось, оба города в значительной мере сохра¬
нили следы средневекового прошлого - не только топография, но и
немалая часть памятников сохранилась до настоящего времени. То
же можно сказать и о прилегающей местности, аграрный пейзаж ко¬
торой не претерпел значительных изменений (на что, в частности,
указывают данные скрупулезного исследования Э. Ольмоса-Эрге-
даса43). В немалой степени это же можно сказать и об общем укладе
жизни кастильской провинциальной глубинки (что особенно спра¬
ведливо в случае Куэльяра). Разумеется, сказанное не означает,
что в Сепульведе и Куэльяре время остановилось. Но вместе с тем
сохранившиеся следы живой истории как бы обрамляют данные
письменных текстов, придавая им если не новый смысл, то новый
статус, а в некоторой степени даже приоткрывая мне, иностранцу,
новое понимание.
К сожалению, у меня не было возможности ознакомиться со
всеми использованными мной текстами в оригинале. Однако
пусть и малую их часть мне все же удалось просмотреть (в частнос¬
ти, сепульведскую рукопись местного пространного фуэро). Кро¬
ме того, я имел возможность пользоваться факсимильным воспро¬
изведением этой рукописи. Наконец, с некоторыми документами,
аналогичными по содержанию сепульведским или куэльярским,
я имел возможность ознакомиться в других архивах (в частнос¬
ти, в провинциальном архиве г. Сории я видел текст «стандарт¬
ной» привилегии 1256 г., жаловавшейся Альфонсо X консехо
при предоставлении им «Королевского фуэро» в качестве мест¬
ного).
110
С той же целью (т. е. стремясь свести к терпимому минимуму
роль субъективных представлений) я активно пользовался данны¬
ми лингвистического анализа. В ряде случаев иностранец, пожалуй,
имеет здесь даже некоторое преимущество перед «аборигеном»,
поскольку он намного реже попадает в ловушку «мнимой понят¬
ности» старокастильского языка, более близкого к современному
испанскому, чем большинство других средневековых европейских
диалектов к соответствующим новым языкам. Я также постоянно
пользовался данными компаративистики (что, в известной мере,
было уже продемонстрировано выше), поскольку (опять же в силу
нпокультурности) воспринимаю средневековую Кастилию как
неотъемлемую часть феномена средневекового Запада.
Все тот же взгляд извне на данные источников позволяет (а по¬
рой и заставляет) ставить принципиально новые вопросы к их со¬
держанию, которые едва ли возникли бы у исследователя-испанца.
блестящий пример продуктивности такого подхода дал великий
В.К. Пискорский. Уроженец страны, в то время не знавшей незави¬
симой представительной власти, он сумел совершенно по-особому
взглянуть на изучаемый им феномен средневекового кастильского
парламентаризма, обнаружить в нем такие аспекты, о существова¬
нии которых сами испанцы не догадывались. Замечу, что близкий
по своей природе интерес возникает у современного российского
исследователя истории местного западноевропейского самоуправ¬
ления. Уроженец страны, которой едва ли не изначально, со времен
объединения Московской Руси Иваном III и Василием III, была
свойственна крайне высокая степень централизации власти, по оп¬
ределению не может смотреть на историю средневековых муници¬
пальных институтов так же, как западноевропеец, для которого хо¬
рошо организованный местный мир является едва ли не изначаль¬
ной данностью.
Кроме того, при всех недостатках традиционного восприятия
источника лишь последовательная опора на его данные позволяет
проверить каждый авторский вывод. В этом смысле я сознательно
выступаю с открытым забралом, не стремясь укрыться за уязви¬
мой преградой права на авторское вйдение и собственную интер¬
претацию.
В завершение методологического экскурса специально отмечу,
что в процессе анализа текста источников особое внимание уде¬
лялось правовой терминологии. Она изучалась в контексте слож¬
ной и многоплановой эволюции, с учетом раннесредневековых, а
подчас и римских, истоков соответствующих политических, пра¬
вовых и социальных институтов. В связи с этим одновременное
использование идентичных по содержанию текстов на латинском
111
и старокастильском языках также позволило получить важную
дополнительную информацию. Наконец, сопоставительный ана¬
лиз информации источников местного (сепульведского и куэль-
ярского) происхождения, с одной стороны, и данных из других
районов полуострова, а в ряде случаев и запиренейской Европы -
с другой, позволил более рельефно представить специфику иссле¬
дуемого материала.
О том, насколько это получилось в конкретно-исторической час¬
ти исследования, судить читателю. О себе же могу сказать лишь то,
что plus quam feci facere non possum.
РАЗДЕЛ II
КОНСЕХО КАСТИЛЬСКОЙ ЭСТРЕМАДУРЫ
КАК ФОРМА ОРГАНИЗАЦИИ
МЕСТНОГО УПРАВЛЕНИЯ
В XIII - СЕРЕДИНЕ XIV в.
ГЛАВА 1
ТЕРРИТОРИЯ И НАСЕЛЕНИЕ
КАСТИЛЬСКОЙ ОБЩИНЫ
1. Город как центр территориальной общины
Начну с констатации наиболее очевидного факта: центром слож¬
ного территориального образования - кастильского консехо, из ко¬
торого регулировались все многообразные сферы его юрисдикции,
являлся город. Как и во всей средневековой Европе, его первой (но
далеко не единственной) внешней особенностью являлись городс¬
кие стены. Я уже говорил о них выше. В своей основе укрепления
Сепульведы и Куэльяра восходят к римскому, а возможно, даже к
доримскому (кельиберскому) периоду истории поселений1. Стены
продолжали ремонтироваться и достраиваться и в следующую, испа¬
но-готскую, эпоху. Они неоднократно подвергались разрушению и в
последний раз были восстановлены в период колонизации X-XI вв.2
Эти стены (или точнее, их сохранившиеся фрагменты с пристроен¬
ными к ним или даже встроенными в них зданиями более позднего
периода) до сих пор составляют неотъемлемую (и, я бы сказал, орга¬
ничную) часть сепульведского и куэльярского городских пейзажей.
Так, район главных средневековых городских ворот Сепульведы
(квартал с характерным названием «Барбакана») за прошедшие сто¬
летия освоен настолько, что к настоящему времени в жилую пост¬
ройку превратились даже сами ворота. В той или иной степени со¬
хранились также ворота «Ессе Homo», «Асоке» (Рыночные) и «Ла-
Фуэрса» (Мощь)3. В Куэльяре (разумеется, также в перестроенном
виде) сохранились городские ворота «Сантьяго» и «Сан-Басилио».
На протяжении же Средневековья городские укрепления рас¬
ширялись и совершенствовались почти непрерывно. В XIII - начале
XIV в. Сепульведа и Куэльяр были окружены двойной линией стен с
башнями и подъемными мостами, в черте которых оказались районы,
возникшие после начала колонизации. Центрами же всей оборони¬
тельной системы в тот период являлись цитадели - городские замки
(castiellos)4. Как и в большинстве испанских городов, в Сепульведе
замок был снесен к началу XX в., однако в Куэльяре он сохранился,
правда, в сильно измененном состоянии. Свой нынешний вид куэ-
льярский замок приобрел в XV в., в правление короля Энрике IV,
который пожаловал его Бельтрану де-ла-Куэва, герцогу Альбукерке.
После 1558 г. замок утратил значение сеньориальной резиденции и
вскоре был превращен в тюрьму. В годы Войны за независимость
115
(1808-1812) замок был сожжен французами. Тем не менее и сохра¬
нившаяся его часть оставляет огромное впечатление5.
Типичная городская топография поселений во многом обуслови¬
ла оформление ряда материальных аспектов, свойственных городс¬
кому образу жизни. Прежде всего это касается свойственных городу
форм застройки, несомненно характерных как для Сепульведы, так и
для Куэльяра. Для той части городской территории, которая была за¬
мкнута в пределах укреплений, была свойственна скученность, как и
в городах средневековой Европы. Дома с прилегавшими к ним сада¬
ми и огородами (huertos), построенные в основном из дерева и кры¬
тые соломой или черепицей, стояли очень близко друг к другу. Не
удивительно, что составители пространного фуэро были озабочены
возможностью возникновения пожаров и регламентацией возмеще¬
ния ущерба, вызванного падением обветшавших строений на участки
соседей. Помои в Сепульведе выливались из окон, а количество му¬
сора на городских улицах вынуждало местные власти к установле¬
нию жестких норм ответственности за его оставление в неположен¬
ном месте6.
Но все эти неприятные аспекты городской жизни в известной
мере компенсировались ее привлекательными сторонами. Так, то же
пространное фуэро Сепульведы содержит детальную регламентацию
режима пользования банями, которых в городе было немало7. Имела
значение и эстетическая сторона городского образа жизни. В част¬
ности, речь идет о городской архитектуре, прежде всего церковной.
Многочисленные куэльярские церкви (Св. Стефана, Св. Марии,
Сантьяго, Св. Мартина и др.) построены в трех стилях - романском,
мудехар и готическом. Если два первых не носили четко выраженно¬
го городского отпечатка, то третий следует признать типично город¬
ским. В этом же стиле были построены или перестроены на рубеже
XIII-XIV вв. церкви Св. Михаила, Св. Петра и др.8 В Сепульведе
также сохранился ряд роскошных романских церквей ХИ-ХШ вв.,
из которых наибольшее впечатление оставляет церковь Св. Спасите¬
ля, господствующая над городом и, пожалуй, в наименьшей степени
подвергшаяся позднейшим перестройкам и изменениям (в отличие,
например, от церкви Свв. Юста и Пастора, кардинально перестроен¬
ной в XVI в.).
Другими специфически городскими особенностями топографии
Куэльяра и Сепульведы XIII - середины XIV в. являются такие ее
компоненты, как сохранившиеся в обоих городах до настоящего вре¬
мени ансамбли иудейских кварталов (худерий), а также упоминае¬
мые в документах и фуэро рыночные площади и торгово-ремеслен¬
ные предместья (arravales). В частности, известно, что куэльярский
рынок, окруженный оградой (Ьаггега) с воротами, располагался за
116
чертой главных городских стен, неподалеку от несохранившегося
мавританского квартала. Находившиеся здесь лавки мясных, рыб¬
ных, хлебных и других рядов, по-видимому, в большинстве случаев
сдавались в аренду частным лицам. Последние в свою очередь пере¬
давали право торговли субарендаторам9.
Торгово-ремесленное предместье (arraval), аналог запиренейс-
ких торгово-ремесленных субурбиев, также находилось с внешней
стороны городских стен: одна из сепульведских грамот начала XIII в.
противопоставляет его жителям тех, кто проживает «infra muros».
Оно нередко упоминается в пространном фуэро. Куэльярские акты
не сохранили прямых упоминаний о субурбии, хотя мы хорошо зна¬
ем, что он был. Вместе с тем документы Куэльяра интересны с другой
точки зрения. В числе свидетелей в них неоднократно фигурируют
те самые «франки», с присутствием которых Л. Гарсия де Вальдеа-
вельяно напрямую связывал формирование «бургов» в области «до¬
роги Сантьяго». Мы не можем оценить степень этого присутствия в
Куэльяре, но имеющиеся у нас данные не могут игнорироваться10.
И в Сепульведе, и в Куэльяре торгово-ремесленные предместья
не имели собственных стен. Этот факт представляется весьма пока¬
зательным: он свидетельствует о том, что городские укрепления от¬
нюдь не играли самодовлеющей роли, определяя планировку поселе¬
ния, как это было свойственно, например, бастидам Гиени. Наоборот,
развитием города определялось строительство новых линий стен, и в
этом смысле Сепульведа и Куэльяр не имели кардинальных отличий
от городов запиренейской Европы.
Естественно, типично городским был не только внешний облик
Сепульведы и Куэльяра, но и свойственные им формы экономи¬
ческой и социальной жизни. Первый из указанных аспектов полу¬
чил всеобъемлющее рассмотрение в начале 1980-х годов в работах
С.Д. Червонова, привлекавшего и данные пространного фуэро Се¬
пульведы11. Источники позволяют конкретизировать сделанные им
выводы применительно к избранным объектам исследования. Пре¬
жде всего они свидетельствуют о наличии в Сепульведе и Куэльяре
значительного слоя торгово-ремесленного населения. В числе куэль-
ярских и сепульведских ремесленников (menestrales) упоминаются
бочары, землекопы, пекари, мясники, кузнецы, цирюльники, уголь¬
щики и даже «художники» (pintores)12.
Есть указания и на существование группы профессиональных
торговцев (negotiati). Об относительной стабильности рыночного
спроса говорят факты их специализации на продаже отдельных то¬
варов, вплоть до торговли исключительно ячменем. Кроме того, в
обоих городах существовали иудейские общины, экономические ин¬
тересы которых в немалой степени были связаны с торговлей. На¬
117
конец, куэльярское и сепульведское местное право содержит немало
специальных норм, касающихся регламентации торговли и ремесла.
Они включают и элементы настоящего «рыночного права», устанав¬
ливающие особый статус рынков (mercados) и ярмарок (nundinae,
ferias)13. Подробное рассмотрение этих вопросов выходит за рамки
настоящей работы; к тому же в отечественной литературе их специ¬
ально исследовал С.Д. Червонов. Однако даже изложенных кратких
замечаний достаточно для того, чтобы отвергнуть однозначное пред¬
ставление об экономике эстремадурских городов как исключительно
аграрно-скотоводческой.
Помимо экономических аспектов городской жизни, обратим
внимание и на аспекты социальные. Документы сохранили свиде¬
тельства о наличии специфически городских форм коллективизма,
важным внешним проявлением которых в XIII - середине XIV в.
стало формирование системы городских религиозных братств
(hermandades, confradrias)14. Как и в городах запиренейской Европы,
их деятельность (по меньшей мере, изначально) была по преимущес¬
тву религиозной. Особое место занимал похоронный культ, многие
детали которого подробно регламентировались, в частности, в ряде
куэльярских документов. Представители городской верхушки стре¬
мились затмить друг друга пышностью похоронных и поминальных
церемоний, настаивая в своих дарственных в пользу Церкви на учас¬
тии в них всех городских клириков, одетых особо торжественным
образом15.
Городские церковные учреждения активно конкурировали в
борьбе за паству. Например, в Куэльяре в середине XIII в. наибо¬
лее успешно шли дела францисканского конвента, появившегося в
городе в 30-х годах. Среди прочего эти успехи стали причиной не¬
однократных жалоб приходских клириков, направлявшихся непо¬
средственно в Рим. Заметим, что присутствие в Куэльяре францис¬
канцев и кларисс - этих чисто «городских» орденов, - является еще
одним важным свидетельством подлинно городского образа жизни
куэльярцев XIII-XIV вв.16
Тем не менее поселения столь четко выраженного городского
типа, каковыми были Сепульведа и Куэльяр, в известных нам источ¬
никах обозначаются термином «villa»: наименование «urbs» приме¬
нительно к Сепульведе, содержащееся в грамоте 1076 г., в документах
более не повторялось. С первого взгляда подобная форма использо¬
вания термина «villa» не заслуживает особого внимания. В исследу¬
емый период он широко применялся и для обозначения запиренейс-
ких, в частности французских, городов. Кроме того, на Пиренейском
полуострове аналогичным образом нередко именовались такие круп¬
ные административные, церковные и экономические центры, как Се¬
118
говия, Бургос, Валенсия и некоторые другие. В источниках они чаще
всего фигурируют под названием «villas» и лишь изредка обознача¬
ются термином «civitates» (ст.-каст, «cibdades»)17.
Однако, как явствует из сепульведских и куэльярских актов
XII—XIII вв., наряду с ними под «villae» или «villas» нередко подра¬
зумевались и несомненно сельские поселения, статус которых носил
явные признаки сеньориальной зависимости. В частности, именно
таковыми были виллы Педросильо и Сото, фигурирующие в одной
из куэльярских грамот. Мы знаем, что в определенный период своей
истории они принадлежали соответственно кастильскому магнату
Гутьере Пересу де Риносо и королю Альфонсо VIII. Кроме того, не¬
которое время каждая из них входила в состав городской округи -
куэльярского «termino»18.
2. Город и его округа в системе
территориальной юрисдикции
Сам по себе факт наличия этой округи является чрезвычайно
показательным и не позволяет игнорировать отмеченные терми¬
нологические особенности. Известно, что в отличие от юрисдик¬
ции городов, расположенных севернее Альп, юрисдикция городов
Кастильско-Леонского королевства вовсе не ограничивалась ли¬
нией городских стен. Подобно виллам позднеримского и ранне¬
средневекового времени, в правовом смысле города Кастилии и
Леона составляли единое целое с прилегавшей к ним округой -
«termino». К XII—XIII вв. она представляла собой довольно слож¬
ную территориальную структуру и включала в свой состав воз¬
никшие в ее пределах поселения сельского типа (aldeas, pueblos),
а также отдельные укрепленные пункты - замки и башни. Отмечу,
что границы общности город-округа имели не только территори¬
альное, но и административно-правовое содержание: именно в их
пределах осуществлялись функции консехо как института мест¬
ной власти.
В источниках эти границы очерчены предельно четко. Уже раннее
фуэро Сепульведы 1076 г. начинается с королевского подтверждения
факта их незыблемости19. Преамбула позднего, пространного, фуэро
XIII в. содержит детальный перечень ориентиров (строений, дорог,
межевых знаков (mojones) и др.), обозначавших рубежи общины20.
Наконец, в многочисленных документах XIII-XIV вв. встречается
устоявшаяся формула обращения к общине как к «консехо города и
деревень», что подчеркивало нерасторжимость названных элементов
и рамках единого территориального образования21.
119
Однако сказанного отнюдь не достаточно для констатации факта
наличия у консехо собственной территориальной юрисдикции, по¬
добно муниципальным учреждениям. Замечу, что такая юрисдикция
могла носить ограниченный характер. В условиях раздробленности,
присущей феодальной власти, ни один субъект не обладал всей пол¬
нотой прав даже в четко определенных территориальных пределах.
Но, пусть в ограниченной форме, каждый реальный властный инсти¬
тут был наделен сферой исключительного ведения. Эта общая зако¬
номерность была характерна и для средневековых муниципальных
учреждений. В нашем случае требуется выяснить, существовала ли
подобная сфера в системе регулирования статуса своей территории
со стороны консехо.
Многое в наших источниках свидетельствует о факте теснейшей
связи территориальной общины с системой регулирования границ ок¬
руги, а также режима землевладения и землепользования в ее рамках.
Нормы местного законодательства устанавливали исключительное
право членов соответствующего консехо на хозяйственное использова¬
ние природных ресурсов - лесов, выпасов, мест рыбной ловли и охоты и
т. д. Вмешательство чужаков (omnes de fuera) жестоко пресекалось. Лю¬
бой член общины мог убить нарушителя, не платя судебного штрафа22.
Освоение пустошей и основание новых сельских поселений (pueblos)
объявлялось исключительной монополией консехо23.
Более того, по инициативе консехо его территория могла быть
даже расширена. Так, в 1184 г. консехо Куэльяра на собственные
средства приобрело у короля Кастилии Альфонсо VIII (1158-1214)
вилью Педросильо и прилегавшие к ней деревни вместе с прина¬
длежавшими им угодьями. Ранее все это было собственностью кас¬
тильского магната Гутьерре Переса де Риносо, а затем - монарха24.
Насколько мне известно, в городской истории Средневековья этот
случай беспрецедентен. Но, даже если признать его исключением,
оно весьма показательно.
Тот же реальный характер власти консехо, хотя и выраженный в
менее яркой форме, прослеживается на примере сепульведской об¬
щины. Ее пространное фуэро упоминает о землях, усадьбах, а также
коммунальных неогороженных (exidos; дословно «выходы», т. е. по¬
граничные участки) и огороженных (defesas) пастбищах, которыми
распоряжалось само консехо25. Кроме того, община обладала моно¬
полией на владение участками, на которых располагались камено¬
ломни или залежи полезных ископаемых. В случае их обнаружения
в пределах частного владения собственник должен был уступить их
общине за вознаграждение26.
Наконец, показателен и тот факт, что границы консехо не могли
изменяться произвольно. Они подлежали обязательной докумен¬
120
тальной фиксации и санкционировались королем. Такие докумен¬
ты всегда содержали детальные описания природных ориентиров и
пограничных знаков, фиксировавших новые очертания рубежей. Об
этом свидетельствуют как куэльярские, так и сепульведские акты27.
Естественно, консехо, распоряжаясь своей территорией, вступали в
территориальные споры с соседями, и примеры таких споров весьма
многочисленны28.
3. Истоки и ограниченный характер
территориальной юрисдикции консехо
Консехо, как свидетельствуют наши источники, унаследовало от
раннесредневековой «villa» не только ее территориальную структу¬
ру, но и многозначность термина. В этот период как за Пиренеями,
так и в Испании под «villa» понимался субъект не публичной, а час-
гной власти. В эпоху античности это был центр рабовладельческого
имения, включавшего усадьбу с расположенными на ее территории
деревнями (vici), населенными рабами и колонами. В римской Ис¬
пании такие виллы часто выступали в качестве центров небольших
округов - пагов, на которые подразделялась территория муници¬
пия, расположенная за пределами городской черты (territorium)29.
В IV-V вв., с началом расселения германцев и появлением прямой
военной угрозы диоцезу Испании, в некоторых районах (долины рек
Эбро, Дуэро, Тахо, предгорья Пиренеев) распространился тип ук¬
репленной виллы как самостоятельного элемента оборонительной
системы. Такая вилла стала военной единицей. Она была окружена
древесно-земляным валом, а в ее пределах были расквартированы
небольшие гарнизоны, в том числе состоявшие из федератов30.
В эпоху Толедского королевства функции виллы как центра час¬
тной власти упрочились. В VII в. она вышла из административной
зависимости от города даже там, где такая зависимость существовала
ранее. Не только для магнатов испано-готского времени, но и для ко¬
ролей вилла стала главным оплотом власти, а роль городов, включая
«urbs regia» - Толетум, учитывалась ими скорее в силу традиции, чем
по реальной необходимости31. Это явление, характерное даже для
урбанизированных регионов востока и юга полуострова, еще в боль¬
шей степени было характерно для слабоурбанизированных областей
северо-запада. После завоеваний Августа в I в. до новой эры именно
римская вилла, а не город стала здесь основным типом поселения, и эта
черта естественным образом получила продолжение в последующую
эпоху32. То же самое можно констатировать и применительно к приле¬
гающим районам - территории, где в V-VI вв. существовал вестготс¬
121
кий лимес у границ свевского королевства. В его составе оказалась и
долина р. Дуэро33.
Известно, что наименее урбанизированные районы составили
основу территории христианских анклавов начального периода Ре¬
конкисты. Разумеется, было бы неверным полностью отрицать нали¬
чие городов в пределах Астурийского королевства. Такие поселения,
как Брага, Туй, Леон, Асторга, Порту, Визеу и некоторые другие,
оформившиеся в римское время на основе гарнизонных стоянок, в
источниках VIII-X вв. именуются «urbes». Показательно, что то же
слово используется и для обозначения крупных старых римских го¬
родов, оставшихся на территории Андалуса, например Кордовы34.
В большинстве своем эти «urbes» уже в IV-VI вв. стали епархиаль¬
ными центрами и это значение сохранили в ранний период Рекон¬
кисты. В этом качестве все они играли роль важных символов (в том
числе символов власти). Однако именно вилла, четко отделяемая в
источниках от этих «urbes», выступила в качестве главной формы
освоения пространства в ходе колонизации. Документы дают много¬
численные примеры основания таких вилл по частной (в том числе
королевской) инициативе35.
На рубеже X-XI вв. частная власть над виллой приобрела четко
выраженный феодальный характер. Поселение вместе с прилегав¬
шей территорией включалось в систему феодального иммунитета -
«cotum» или «cautum» (от лат. «cautus» - «безопасный»)36. Режим та¬
кого иммунитета предполагал установление комплекса конкретных
гарантий безопасности для проживавших в пределах иммунитетной
территории и для охраны их имущества. Феодальная, частноправо¬
вая природа таких гарантий явствовала из самой фигуры гаранта -
частного лица, «сеньора земли» (dominus terre)37. Очевидна и глав¬
ная причина распространения иммунитетов-«cautum» - это паралич
публичной власти, неспособной гарантировать мир и безопасность
простым жителям королевства. Поэтому даже короли, вводившие
режим иммунитета, действовали не как субъекты публичной власти,
а лишь как частные лица, т. е. сеньоры38.
Описанные черты института феодального иммунитета ясно про¬
слеживаются в документах X-XI вв., сохранивших довольно подроб¬
ные описания акта установления «cautum». Так, в 1011 г. граф Кас¬
тилии Санчо Фернандес огласил соответствующее постановление
(decretum) в присутствии графских судей (iudices) и жителей мес¬
течка Онья и ее окрестностей (in uicinitate Onie). Границы террито¬
рии, на которые распространялись графские гарантии безопасности,
были четко оговорены в грамоте, составленной по итогам собрания,
а главные возмутители спокойствия - местная военная верхушка
(infanzones) - публично обязались следовать всем установлениям
122
«сеньора земли»39. Остается добавить, что центром иммунитетно-
го округа стал частный монастырь кастильских графов - обитель
Св. Спасителя в Онье. В начале XI в. он был основан старшим братом
графа Санчо - Гарсия Фернандесом на собственной земле, а первой
аббатисой стала его дочь Санча.
Особенности виллы, включенной в состав иммунитетного окру¬
га, наиболее четко прослеживаются в статусе «villas» XII-XIV сто¬
летий, к которым относились Куэльяр и Сепульведа. Указанное на¬
именование названных населенных пунктов выглядит естественным
следствием распространения на них режима частной, феодальной,
власти. Подтверждение этого тезиса вытекает из частого упомина¬
ния в куэльярских и сепульведских документах ХН-ХШ вв. судеб¬
ных штрафов, именуемых «cautum» (ст.-каст. «coto»). Само название
таких платежей указывает на их происхождение. Показателен и тот
факт, что их устанавливали и взимали отнюдь не консехо, а король и
его представители40.
Однако наиболее очевидно на объем сеньориальной юрисдикции
в рамках территории консехо указывают частые упоминания штра¬
фа - «coto» в памятниках местного права. В наибольшей степени это
относится к тексту пространного фуэро Сепульведы, в котором его
назначение рассматривается как санкция за довольно широкий круг
преступлений. Как и в документах XI в., в фуэро предусматривались
единые нормы ответственности для всех лиц, проживавших на им-
мунитетной территории. На всех них распространялись «одно фуэро
и один coto»j не касавшиеся в то же время должностных лиц коро¬
ны. Исключение делалось лишь для людей из «дворца» сеговийского
епископа, с которым монарх делил часть сеньориальных прав41.
Режим «coto» и связанные с ним платежи упоминаются в качес¬
тве санкций при проявлении насилия на ярмарках, при незаконном
взимании залога или сопротивлении исполнению судебных реше¬
ний. Как посягательство на безопасность иммунитетной территории
называлось также тяжкое оскорбление - потенциальная угроза внут¬
реннему миру42. С этими положениями соотносится и упоминание
«coto» в тексте действовавшего в Куэльяре «Королевского фуэро», в
котором такой платеж налагался за нарушение режима перемирия и
нанесение при этом телесных повреждений пострадавшему43.
Перечисленные казусы свидетельствуют о глубине сеньориаль¬
ных прав гаранта иммунитета. Однако они не исчерпывают всех про¬
явлений режима «coto». Он проникал гораздо глубже, охватывая и
сферу гарантий прав частного владения. Об этом говорят примеры
назначения платежа-«со^» за нанесение ущерба полям, виноградни¬
кам, садам и огородам, нарушение норм пользования ирригационны-
ми сооружениями и др. Очевидно, что все эти преступления также
123
представляли прямую опасность для а внутреннего мира, поддержа¬
ние которого соответствовало интересам сеньора44. Разумеется, в со¬
хранении этого мира были заинтересованы и члены консехо, но не
они, а сеньор обеспечивал необходимые гарантии. Как и в рассмот¬
ренной выше грамоте начала XI в., в XIII-XIV вв. оно осуществля¬
лось непосредственно гарантом безопасности территории - королем
как феодальным сеньором. Соответственно, все пограничные споры,
насколько можно судить по имеющимся данным, разрешались пре¬
жде всего в интересах королевской власти. Разумеется, в максималь¬
но возможной степени учитывалась и позиция консехо. Это видно,
в частности, из грамоты Альфонсо X, который, прибыв в 1256 г. для
разрешения спора между общинами Куэльяра и Портильо, прежде
чем указать места размещения межевых столбов, фиксировавших
разграничение территорий обоих консехо, выслушал доводы пред¬
ставителей обеих сторон в пограничном местечке Паррилья. Однако
в итоге король не внял доводам этих представителей, рассудив, что
«...ни те, ни другие не имели ни привилегий, ни другого обоснования,
которое бы твердо подтверждало их претензии, и ни одна из сторон
не держала по праву спорные территории, и не смогли они решить
дело миром...»45.
По-видимому, подобное прямое вмешательство монарха было
вызвано исключительными обстоятельствами. Чаще он предпочи¬
тал действовать через должностных лиц, которые, однако, в ходе
исполнения своей миссии нередко попирали интересы общины. Об
одном из таких случаев упоминается в грамоте того же Альфонсо X,
датированной 1276 г. Она была ответом на жалобу консехо Куэль¬
яра на действия королевского алькальда Апарисио Руиса, который
при разрешении конфликта о границах между консехо Куэльяра, с
одной стороны, и консехо Фуэнтепелайно и Агилафуэнте, прина¬
длежавших сеговийскому епископу, - с другой, действовал в ущерб
интересам куэльярской общины. Король признал правомерность
жалобы, но лишь личная воля короля (voluntad), посчитавшего, что
были нарушены и его собственные интересы, стала основанием для
пересмотра невыгодного для консехо решения. Действуя таким об¬
разом, он оказывал общине «милость» (merced), о которой она его и
просила. Спор между соседними общинами оказался спором между
двумя сеньорами - королем и сеговийским епископом46.
В связи с этим по-иному выглядят и факты приобретения кон¬
сехо новых земель и расширения его границ, о которых говорилось
выше. Покупка в 1184 г. общиной Куэльяра виллы Педросельо и
прилегавшего к ней района, по всей видимости, стала возможной
лишь в результате получения этих владений от короля-сеньора,
поскольку не известно ни одного примера подобных приобретений
124
у посторонних лиц. Все отношения замыкались в рамках королевского
домена. Располагавшееся в его пределах консехо не являлось пол¬
ным хозяином своей территории, скорее, ему принадлежало лишь
право пользования ею в смысле «держания». Мы видим, далее, что
позиция общины учитывалась в спорах лишь с теми субъектами тер¬
риториальных прав, владения которых включались в королевский
домен. Напротив, отмечены споры консехо с духовными или светс¬
кими сеньорами. Вероятно, право определять границы консехо от¬
носилось к компетенции короля, который мог даже передать часть
его территории другому держателю, если по тем или иным причинам
был в этом заинтересован. В частности, именно так король поступил
ранее с местечком (villa) Сото в том же 1184 г., передав его светскому
магнату Гутьерре Пересу де Риносо в обмен на территорию, позднее
присоединенную к консехо Куэльяра47.
Но даже право пользования землями, расположенными в грани¬
цах консехо, было ограниченным. Так, в компетенцию консехо вхо¬
дили права на собственные владения - земельные участки в городе
и округе (heredades de congeio, raizes de congeio), огороженные пас¬
тбища (defesas de congeio), пограничные земли (так называемые вы¬
ходы - exidos de congeio) и др. Община лишь регулировала режим
пользования ими. Определяющая роль, судя по нашим источникам,
принадлежала королевской власти. В частности, в Куэльяре король
сохранил за собой право на сбор штрафов (calonas) за нарушение ре¬
жима «выходов». Сообразуясь с собственными интересами, он мог на
время передать консехо часть своих прерогатив. Подобное случилось
в 1264 г., когда община получила право употребить средства, полу¬
ченные от сбора указанных calonnas, для ремонта городских стен и
мостов. Излишне при этом доказывать очевидное: король был заин¬
тересован в поддержании куэльярских укреплений. Временно усту¬
пив консехо часть своих доходов, контроль за их использованием ко¬
роль поручил своему нотарию48.
Права монарха на «выходы» заключались отнюдь не только в сбо¬
ре судебных платежей за нарушение их режима. Он мог по собствен¬
ной воле полностью или частично передавать «exidos» в собствен¬
ность частных лиц, даже если это противоречило интересам консехо.
О таком случае идет речь в куэльярской грамоте от 1306 г. Тогда ко¬
роль Фернандо IV в ответ на жалобу общины предписал прекратить
распашку «выходов», а возведенные на их землях дома и ограждения
разрушить. Королевские грамоты, ранее предоставившие права собс¬
твенности на общинные участки, объявлялись аннулированными49.
Неизвестно, однако, в какой мере это распоряжение было осущест¬
влено и гарантировало ли оно вообще от повторения подобных экс¬
цессов в будущем: интересы монарха могли вновь измениться.
125
Очевидно, что система владения куэльярскими «выходами» ха¬
рактеризует роль консехо в регулировании режима землевладения и
землепользования как вспомогательную. Она сводилась к обеспече¬
нию сеньориальных прав короля, обеспечивая их наиболее эффек¬
тивную реализацию. Это видно и из других данных наших источни¬
ков. Так, пространное фуэро Сепульведы не содержит нормы, которые
наделяли бы общину правом разрешать или запрещать конкрет¬
ным лицам поселяться на ее территории. Однако консехо должно
было взять на себя конкретные заботы по размещению поселенцев
(pobladores).
Оно было обязано предоставить им участок для строительства
дома даже в ущерб интересам своих членов. Если собрание жителей
деревни (congeio del aldea) отказывалось дать разрешение на поселе¬
ние вновь прибывших, городские судья (iuez) и алькальды (alcaldes)
могли сделать это своей властью, прямо игнорируя волю схода50.
Аналогичным образом в Куэльяре на общину возлагалась обязан¬
ность следить за соблюдением привилегий, предоставленных коро¬
ной слою, в котором она была наиболее заинтересована, - местному
рыцарству. В 1256 г. было установлено, что рыцари в отличие от дру¬
гих куэльярцев могут по своей воле огораживать принадлежащие им
луга и пастбища. Консехо же должно было наблюдать, чтобы это ого¬
раживание не наносило вреда простым людям (pueblos): в конфликте
между первыми и вторыми король не был заинтересован51.
4. Население общины: весино и их статус
В числе устоявшихся историографических представлений о кон¬
сехо как муниципальном учреждении важное место занимала кон¬
цепция полноправного членства в общине. В ее рамках весино (до¬
словно «сосед») рассматривается как аналог полноправного горожа¬
нина свободных городов запиренейской Европы - «burgensis». Более
того, в составе консехо группе весино уделялось особое место. Она
считалась главным источником власти в системе муниципальной ор¬
ганизации, что связывается со спецификой функций собраний лиц
этого статуса - «concejo breve», объединявших наиболее дееспособ¬
ную часть населения общины. Такие собрания, в противоположность
сходам более широкого состава (concejo abierto или pleno), в XIII в. -
в эпоху расцвета «консехо-муниципия» - созывались регулярно и
решали наиболее важные вопросы, относившиеся к компетенции му¬
ниципальных органов52.
Данные источников не позволяют разделить эту точку зрения в
полной мере. С одной стороны, они не оставляют сомнения в том, что
126
статус весино гарантировал его обладателю определенный комплекс
привилегий. Они охватывали три основные сферы - хозяйственную,
фискальную и судебную. Первая из них касалась исключительных
прав весино на пользование природными ресурсами в пределах тер¬
ритории консехо. Лицам, не относившимся к их числу, запрещались
выпас скота на общинных пастбищах, охота и рубка деревьев в лесах
и ловля рыбы в реках, а также разработка месторождений железа или
соли53. Фискальные льготы были многообразны. Так, в Сепульведе54
предусматривалось освобождение местных весино от внесения пла¬
тежей за прогон скота (montadgo) в пределах определенного райо¬
на - «по эту сторону реки Тахо»55.
В сфере судопроизводства права и привилегии лиц описываемой
группы были особенно значительны. В той же Сепульведе новые по¬
селенцы, получившие статус весино, освобождались от ответствен¬
ности за все преступления и правонарушения, совершенные до про¬
живания в городе. Если ранее они занимали должности сеньориаль¬
ных министериалов (мэрино, майордомов), то с момента поселения
все связанные с этим обязательства аннулировались. Теперь, подоб¬
но другим весино, новые сепульведцы могли быть задержаны лишь
городским судьей, назначавшимся из местных жителей. За преступ¬
ления, совершенные против них людьми короля, последние должны
были отвечать по сепульведским законам56.
Однако наиболее важной привилегией сепульведских весино
было исключительное право выступать в местном суде в качестве
соприсяжников и свидетелей. Лишь принесенная ими совместно с
подозреваемым клятва в необоснованности обвинения (чаще всего
требовалось 11 соприсяжников) была основанием для оправдания.
И наоборот, свидетельство одного или нескольких весино (в зависи¬
мости от характера дела) служило исчерпывающим доказательством
виновности ответчика. Подобные права для лиц описываемой кате¬
гории предусматривал и текст «Королевского фуэро»57.
Разумеется, у запиренейских «burgenses» привилегии весино
неразрывно сочетались с обязанностями, выражавшимися во внесе¬
нии комплекса платежей и исполнении повинностей. Это видно из
текста ряда куэльярских документов. Так, куэльярские клирики пос¬
ле их включения в число весино в 1258 г. наряду с другими членами
консехо должны были платить «servicio» - один из главных военных
платежей58.
Но, помимо перечисленных норм, близких к некоторым нор¬
мам статуса запиренейских «burgenses», положению весино были
свойственны и существенные отличия. Прежде всего обращает на
себя внимание отсутствие единых четких критериев принадлеж¬
ности к описываемой группе. Так, вопреки широко распространен¬
127
ному мнению, эта принадлежность отнюдь не предопределялась
обладанием наследственными земельными владениями (heredades,
heredamientos) в пределах округи.
Хотя 204-й титул пространного фуэро Сепульведы действитель¬
но предусматривал куплю и продажу таких земель лишь лицами,
относившимися к весино, он отнюдь не требовал от каждого ве-
сино быть землевладельцем59. Более того, можно указать на те слои
населения, представители которых входили в состав исследуемой
группы, но не могли владеть землей. В поликонфессиональном об¬
ществе Куэльяра и Сепульведы60 такими слоями были члены иудей¬
ской общины. Так, один из титулов пространного фуэро исключал
иудеев из числа землевладельцев61, однако другой (38-й) утверждал,
что при рассмотрении иска христианина к иудею первый должен был
доказать свое обвинение с тремя весино, «один из которых должен
быть иудеем».
К обязательным условиям принадлежности к весино нельзя
отнести и домовладение. Наши источники связывают статус веси¬
но не столько с владением собственным домом, сколько с фактом
постоянного проживания на территории общины, а потому подчер¬
кивают, что дом должен быть «заселенным» (casa poblada). Не слу¬
чайно в ряде случаев старокастильское «vezinos» может быть напря¬
мую переведено как «соседи», т. е. лица, живущие в одной местности,
в непосредственной близости друг от друга. Так следует трактовать
употребление понятия «vezino» в 158-м титуле пространного фуэро
Сепульведы. Он предусматривает право жалобы на лицо (vezino),
чей дом находится в аварийном состоянии, чреватом обрушением
стены или другой части постройки, что может нанести ущерб истцу.
Естественно, такая жалоба могла быть подана лишь на соседа62.
Однако и факт постоянного проживания не может рассматри¬
ваться как неотъемлемый признак статуса весино. Наряду с посто¬
янными жителями среди них могли оказаться и лица, не соответс¬
твовавшие этому критерию, что видно, в частности, из содержания
196-го титула пространного фуэро Сепульведы. Он допускает вклю¬
чение в состав весино лиц, не проживавших на территории об¬
щины, но обратившихся с просьбой о его предоставлении. В случае
положительного решения совершенные ими ранее сделки по приоб¬
ретению «наследственных владений» в пределах консехо получали
законную силу. При этом проживать на территории общины было
необязательно63.
Подобная ситуация наблюдалась и в Куэльяре. Так, во второй
трети XIV в. в нескольких куэльярских документах фигурирует не¬
кий «Альфонсо Перес, сын Бласко Переса», выступавший в качестве
сборщика платежей в королевскую казну на территории епископств
128
Авилы и Сеговии. Постоянным местом жительства он называет Бур¬
гос, однако относит себя к весино другого консехо - Медина-дель-
Кампо64. Симптоматично и то, что некоторые лица, называвшие себя
«vezino» в дарственных актах, иногда считали нужным особо указать
на факт постоянного проживания в городе, т. е. на то, что они, при¬
надлежа к местным весино, являются также и жителями (moradores)
этого же поселения65.
Основную массу весино и в Куэльяре, и в Сепульведе должны
были составлять все же земле- и домовладельцы, постоянные жители
этих мест. Однако отмеченная нечеткость критериев доступа в опи¬
сываемую группу не могла быть случайной. Она оставляла возмож¬
ность для субъекта реальной власти решать вопрос о предоставлении
статуса весино в собственных интересах.
Кто же обладал такой властью в консехо? Во всяком случае, не
коллектив весино. Во-первых, источники не упоминают о каких-
либо собраниях, состоявших из одних весино (в противовес не-веси-
но). Те известные по текстам сходы, которые действовали в системе
общины и выражали ее волю, стремились объединить максимально
широкий круг лиц - «todas las gentes»66. Во-вторых, нет ни одного
положения, которое позволило бы рассматривать сообщество весино
как особую группу полноправных членов консехо в противовес не¬
полноправным. Если это сообщество и противопоставлялось кому-
либо, то лишь лицам, не проживавшим на территории общины, - так
называемым чужакам (omnes de fuera).
Противостояние таким чужакам, основанное на стремлении огра¬
дить исключительные права консехо от их посягательства, создавало
некое подобие уз солидарности, на которых основывалось группо¬
вое сознание весино. В Сепульведе они обязаны были оказывать
друг другу помощь в суде в случае, если одну из сторон представлял
«свой» (местный) весино, а другую «чужак», и не давать в своем доме
приюта преступнику из числа последних. Чужака можно было убить
безнаказанно. Если же он посягал на жизнь весино, то приговаривал¬
ся к внесению двойной суммы судебного штрафа по сравнению с тем,
который платился за убийство сограждан67. Таким же образом «Ко¬
ролевское фуэро» четко регламентировало порядок рассмотрения
исков по долговым обязательствам лиц, принадлежащих и не прина¬
длежащих к числу местных весино68.
Как видно из приведенных примеров, описанное противопос¬
тавление весино и чужака было прежде всего противопоставле¬
нием людей «своего» и «чужого» местного права. Выше мы уже
описывали ту роль, которую играл сеньор в определении правово¬
го режима территории. Поэтому он и был тем носителем реальной
власти в рамках консехо, который обладал правом предоставления
129
статуса «весино». Не случайно куэльярские и сепульведские акты
не дают примеров предоставления этого статуса общиной (скорее
всего она и не обладала таким правом). Зато они содержат примеры
его пожалования королем, действовавшим в рамках своих сеньори¬
альных прерогатив.
Так, в 1258 г. король Альфонсо X распространил местный
«vezindat» на членов капитула приходских клириков Куэльяра, а
в 1259 г. - Сепульведы без всякого указания на мнение соответству¬
ющих консехо. Он руководствовался лишь собственными интереса¬
ми - желанием поддержать совершение в приходских церквах обоих
городов торжественных поминальных служб за своих предков (пра¬
деда, бабку, отца и мать). В качестве «весино» клирики обоих городов
получили и комплекс привилегий, обеспечивавший определенную
привлекательность статуса и связанные с ним обязанности. Некото¬
рые из последних носили специфический характер: совершение по¬
минальных молитв теперь рассматривалось как королевская служба,
а к службам за предков короля должны были добавиться новые - за
самого жалователя, его супругу-королеву и наследников69. Однако в
основной массе обязанности клириков как весино не отличались от
таких же обязанностей сограждан. Выше мы уже обращали внимание
на этот факт.
* * *
Все сказанное заставляет дать отрицательный ответ на вопрос
о наличии у консехо кастильской Эстремадуры в XIII - середине
XIV в. того типа территориальной юрисдикции, который был свойс¬
твен муниципальным учреждениям. Еще в меньшей степени обосно¬
ванны утверждения о характере описанного института как коллек¬
тивной сеньории. Данные источников показывают, что консехо по
своей сути было совсем не сеньорией, а, наоборот, неотъемлемым,
но вспомогательным элементом системы сеньориальной власти. При
этом вспомогательная роль института отнюдь не исключала опреде¬
ленного учета интересов членов общины. Последнее выглядит впол¬
не закономерным, если учесть, что полного игнорирования мнения
нижестоящих не могла позволить себе феодальная власть ни в одном
регионе Западной Европы. Ее возможности грубо и прямолинейно
навязать свою волю были весьма ограниченными. Однако и сделан¬
ная оговорка не позволяет охарактеризовать консехо как учреждение
муниципального типа.
В свою очередь, отсутствие у общины собственной территори¬
альной юрисдикции отразилось в концепции членства в ее рамках.
Статус полноправного члена консехо - весино - имел лишь по¬
верхностное сходство с положением запиренейского «burgensis».
130
Последний был неотъемлемым элементом правового режима сво¬
бодного самоуправляющегося города, тогда как первый оставался
частью иного режима - сеньориального, действовавшего на тер¬
ритории консехо. Привилегии, свойственные статусу весино, не
могут заслонить основной его сути, определявшейся отношениями
феодальной зависимости70, а упоминания о «потомственных веси¬
но» (vezinos posteros) в тексте пространного фуэро Сепульведы71
указывают на ее наследственный характер. Не случайно вопрос о
включении в число весино новых лиц решался не общиной и тем
более не собранием самих весино, а сеньором: только он обладал
реальной властью.
ГЛАВА 2
СИСТЕМА УПРАВЛЕНИЯ
ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ОБЩИНОЙ
Все сказанное выше о наличии черт феодальной зависимости в
статусе кастильской территориальной общины следует признать
важным, но недостаточным для окончательных выводов. Анализ ста¬
туса и функций основных категорий должностных лиц, действовав¬
ших на территории общины в XIII - середине XIV в., подчинен реше¬
нию главной задачи - установлению степени соответствия консехо
ключевым признакам муниципальных учреждений. Представляется
необходимым рассмотреть три основных аспекта вопроса: 1) право¬
мерность характеристики консехо как самостоятельного элемента
системы власти; 2) наличие или отсутствие у общины коллегиально¬
го органа, наделенного автономной юрисдикцией; 3) распростране¬
ние этой юрисдикции на судебную и фискальную сферы.
1. Знаки власти консехо.
Режим их хранения и использования
Наши источники неопровержимо свидетельствуют о том, что в
системе организации власти кастильская территориальная община
занимала самостоятельное место. Об этом говорит наличие у нее не
только четких территориальных пределов, в рамках которых дейс¬
твовал особый правовой режим, но и собственных знаков власти.
К ним относились знамя (sena del congejo), печать (sello del congeio)
и «книга фуэро» (libro del fuero) - кодекс, содержащий свод местного
права1.
Знамя консехо
Владение знаменем указывает на наличие у территориальных
общин статуса самостоятельных элементов военной организации.
Детали, связанные с обладанием этим знаком, подробно освещают¬
ся в тексте пространного фуэро Сепульведы. Из него явствует, что в
мирное время знамя хранилось на территории общины. Когда же от¬
ряд консехо выступал в поход, оно вручалось местному судье (iuez) -
главе ополчения, а его охрана вменялась в обязанность рыцарям
(caballeros). Даже если отряд не участвовал в военных действиях, вы¬
нос знамени за пределы общины автоматически подразумевал собой
132
факт пребывания на королевской военной службе. Это обязывало
монарха вознаградить судью и рыцарей за счет средств, полученных
от сбора военного платежа - фонсадеры (fonsadera или fonssadera).
Правда, сумма вознаграждения была меньшей, чем полагавшаяся за
непосредственное участие в сражениях2.
Печать консехо
Подробные сведения о печати консехо дают источники как се-
пульведского3, так и куэльярского происхождения. Однако послед¬
ний случай представляется более показательным, потому что сохра¬
нились подлинные матрицы печати (tablas del siello del comjejo4) кон¬
сехо Куэльяра, которые не только упоминаются в документах, но и
(уникальный случай, не имеющий параллелей!) могут быть изучены
воочию. Они датируются периодом между 1284 и 1308 г. и хранятся
в зале нумизматики Национального археологического музея в Мад¬
риде. Их подробно описал, в частности, историк Куэльяра Б. Веласко
Байон.
Сделанные из бронзы и железа, две рельефные и полые с внут¬
ренней стороны матрицы (аверс и реверс) следовало прикладывать
соответственно к внешней и внутренней сторонам восковых или
свинцовых вислых печатей, скреплявших документы, которые изда¬
вались от имени консехо. На реверсе изображена фигура рыцаря на
скачущем коне, убранном длинной попоной. Рыцарь одет в кольчугу
и шлем цилиндрической формы, его ноги также защищены кольчуж¬
ными доспехами, а конь покрыт длинной попоной, украшенной (как
и щит) геральдическим узором из темных и светлых равнобедренных
треугольников, складывающихся в ромбы. В правой руке (левой на
оттиске) рыцарь держит прямоугольный, равномерно закругленный
снизу щит в форме герба характерной «пиренейской» формы5, а в
левой (правой на оттиске) - значок (флаг) прямоугольной формы,
ближе к концу подразделяющийся на три длинных языка. Имен¬
но этот значок и был, судя по всему, знаменем консехо, поскольку
выбитая по контуру легенда гласит: «Est Cavallero Es Alfierraz De
Cuellar Y Vasallo Del Rey» - «Этот рыцарь - знаменосец Куэльяра
и вассал короля». На аверсе находится изображение трехбашенного
замка, окруженного каменной стеной с прямоугольной надвратной
башней, заканчивающейся (как и стены) девятью прямоугольными
зубцами с завершением в виде треугольника (три - на башне и по
три - с каждой стороны от нее). Центральная башня замка ощутимо
выше остальных; каждая из них завершается двумя зубцами той же
формы, что и на внешней стене. По обеим сторонам от главной башни
изображены две стилизованные геральдические лилии. По контуру
133
выбита легенда: «Est Es El Seello Del Conceio De Cuellar» - «Это -
печать консехо Куэльяра»6.
Детали, связанные с хранением и использованием печати, вос¬
станавливаются на основе текста «Королевского фуэро». Ею скреп¬
лялись документы, издаваемые от имени общины, - грамоты консе¬
хо (cartas del concejo). Среди прочего к ним относились, например,
разрешения на практику в городе, выдававшиеся врачам (fisicos) и
хирургам (maestros de las llagas)7. Хранение поручалось двум особым
должностным лицам - «добрым людям» (omes bonos), которые долж¬
ны были иметь по одной матрице каждый и лично, при обязательном
присутствии обоих, прикладывать ее к документам, составлявшим¬
ся по решению консехо. Избирались эти должностные лица члена¬
ми коллегии судей (алькальдов) и двенадцатью «добрыми людьми»,
представлявшими церковные приходы, которые располагались на
территории общины (omes bonos de las collaciones)8.
«Книга фуэро»
Важным знаком власти консехо была и «книга фуэро». Акт ее
вручения должностному лицу в собрании консехо несомненно сви¬
детельствовал о признании самостоятельности общины как элемента
организации власти со стороны короля. Так и следует рассматривать
подобный акт, имевший место в Сепульведе 29 мая 1300 г. В тот день
в общем собрании от имени консехо «книга» была передана королев¬
скому алькальду Рую Гонсалесу де Падилья, «чтобы он судил всех
жителей Сепульведы и ее округи»9. Хотя мы не располагаем другими
документами подобного рода, ясно, что аналогичный по содержанию
ритуал был далеко не единственным в истории города.
Община имела непосредственное отношение не только к акту
вручения «книги фуэро», но и к формированию ее содержания. Хотя
при составлении свода местного права, как правило, использовались
уже существовавшие модели, однако это отнюдь не означало пол¬
ной идентичности правовых норм, действовавших в разных консе¬
хо. В текст всегда вносились коррективы и дополнения (последние
нередко издавались в форме привилегий), а их содержание в той
или иной мере учитывало позицию общины. В частности, подоб¬
ное дополнение в форме привилегии было пожаловано Куэльяру в
1256 г. вместе с текстом «Королевского фуэро», и этот пример (при
всей специфичности самого процесса «тиражирования» означенного
свода в рамках законодательной политики Альфонсо X Мудрого10)
отражает тенденцию, сложившуюся задолго до середины XIII в. и
сохранявшуюся еще длительное время спустя11. Формировавшийся
таким образом корпус местных норм признавался всеми субъектами
134
права, в том числе и королевской властью, на что ясно указывают
соответствующие отсылки как в куэльярских, так и в сепульведских
документах12.
Ограниченность права консехо хранить
и использовать собственные знаки власти
Однако, насколько бы важным ни представлялось сказанное о
положении консехо как самостоятельного элемента системы власти,
оно не дает права для уверенной констатации факта о его соответс¬
твии модели муниципальных учреждений. Более того, некоторые
данные наших источников дают серьезные основания для сомнений.
Из них явствует, что режим хранения и использования знаков власти
консехо контролировался отнюдь не общиной. Этим правом в своих
интересах, в том числе сиюминутных, вызванных, например, острой
нехваткой средств, пользовался король.
Один из таких примеров дает куэльярская грамота 1306 г. Среди
прочего она содержит ответ короля Фернандо IV на жалобу консехо,
причиной которой стало произвольное использование знамени и пе¬
чати общины частным лицом, взявшим их в аренду, что причинило
ей «многие тяготы». Отвечая консехо, король предложил передать
указанные символы власти «...тому, кому сходом укажете»13. Сом¬
нительно, чтобы это гарантировало от повторения злоупотреблений:
ведь подобный порядок существовал и ранее.
Не менее показателен и режим хранения и использования еще
одного символа власти общины - «книги фуэро». В Сепульведе эти
мероприятия вменялись в обязанность не представителю консехо, а
должностному лицу короны - королевскому алькальду. Кроме того,
текст свода местного права скреплялся печатью не консехо, а коро¬
ля, что недвусмысленно указывает на реальный источник властных
прерогатив на территории общины. Без этой печати «книга фуэро»
считалась недействительной, а судопроизводство по ее тексту невоз¬
можным. Сохранилось несколько обращений сепульведской общи¬
ны к королю с просьбами о скреплении «книги фуэро» его печатью
именно по этой причине14.
Заметим, что среди знаков власти консехо отсутствовал ряд важ¬
нейших атрибутов, свойственных самоуправляющимся городам за-
пиренейской Европы. Особенно значимым выглядит отсутствие упо¬
минаний о сундуке для хранения местной казны и архива. Очевидно,
такового просто не существовало. Эта небольшая деталь заставляет
предположить, что в Куэльяре и Сепульведе не было ни муниципаль¬
ной казны, ни муниципального архива (впервые он упоминается не
ранее середины XVI в.15). Но тогда сомнительными представляются
135
и факты наличия у консехо как элементов автономии в фискальной
сфере, так и коллегиального органа местной власти, нуждавшегося
в хранении соответствующих документов. На это же как будто ука¬
зывает и отсутствие упоминаний о другом важном символе влас¬
ти - здании для заседаний местных должностных лиц, т. е. ратуше.
Во всяком случае, в обоих городах местные судьи-алькальды собира¬
лись либо на открытом месте, либо даже в частных домах16.
Сказанное о знаках власти общины делает общую картину еще
более противоречивой. В любом случае нет свидетельств в пользу
тезиса о соответствии консехо модели муниципальных учреждений.
2. Основные категории должностных лиц,
действовавших на территории консехо:
статус, полномочия, характер связей с общиной
Свойственный консехо статус самостоятельного элемента сис¬
темы власти определял те территориальные и правовые рамки, в
которых осуществлял свои полномочия широкий круг должност¬
ных лиц. Все они были связаны с общиной уже в силу пребывания
на ее территории. Однако это не дает права для их автоматического
причисления к числу должностных лиц самого консехо: номенкла¬
тура фукций и должностей, а также форм их связей с общиной от¬
личалась разнообразием. Следует учесть, что на территории консехо
действовали по меньшей мере три основные группы должностных
лиц. Первая наиболее часто именуется в источниках «люди дворца»
(omnes del Palatio). Вторую составляли апортельядо или оффициалы
(aportellados, ofigiales). Наконец, к третьей группе относились различ¬
ные категории должностных лиц, представлявших интересы консехо
по конкретным делам, - так называемые прокурадоры (procuradores),
персонеро (personeros) и «добрые люди» (boni homines, omes bonos
(buenos)). В указанном порядке и будет дана характеристика их ста¬
туса и должностных функций.
«Люди дворца»
Как видно из названия, по роду своей деятельности эти должнос¬
тные лица были тесно связаны с институтами сеньориальной влас¬
ти - дворцами. Некоторые ограниченные сведения о них дают тек¬
сты фуэро Сепульведы - краткого и пространного. «Дворец» пред¬
стает в них как чисто сеньориальное учреждение. Соответственно,
вполне естественным выглядит тот факт, что статус и должностные
обязанности связанных с ним лиц не являлись объектом прямого ре¬
136
гулирования со стороны местного права: фуэро касались лишь путей
урегулирования конфликтов, возникавших между «людьми дворца»
и остальным населением консехо.
Сепульведский «дворец» существовал уже в конце XI в. В его
пользу отчислялась часть судебных штрафов (так называемые Де¬
вятины - novenas) за некоторые преступления. В период пребыва¬
ния сеньора в городе местный судья (iudex) должен был разделять
с ним трапезу в помещении «дворца», не внося за это плату, в знак
признания сеньориальной юрисдикции17. В XIII в. право иметь
собственные «дворцы» в Сепульведе сохранялось лишь за двумя
сеньорами - королем и сеговийским епископом. При этом за коро¬
левским «дворцом» было закреплено право на получение отчисле¬
ний от судебных штрафов, взимавшихся за совершение особо тяж¬
ких преступлений - изнасилований, убийств и некоторых других18.
Правда, аресты по этим делам осуществляли не «люди дворца», а
сепульведские судьи (iuezes)19, которые не входили в эту категорию.
Те же судьи брали и судебные залоги при рассмотрении дел, в ко¬
торых «люди дворца» фигурировали в качестве истцов или ответ¬
чиков20.
Правда, ситуация постепенно менялась, и во второй половине
XIII в. как в Сепульведе, так и в Куэльяре, в документах из архи¬
вов которого «люди дворца» чаще именуются «людьми королевского
дома» (omnes de nuestra casa)21, дела между ними и местными весино
уже относились к компетенции местных судов и рассматривались по
нормам местных фуэро. Вероятно, это свидетельствует об ограниче¬
нии юрисдикции «дворца» к этому периоду и о некотором сближе¬
нии в правовом отношении «людей дворца» с массой «весино». Од¬
нако масштабы этого сближения нельзя преувеличивать: некоторые
из должностей, связанных с «дворцом», весино запрещалось зани¬
мать и в XIII в.
В Сепульведе к таковым относились должность королевского
мэрино, следившего за соблюдением прямых сеньориальных прав
короля на территории общины, а также сборщика «воротного сбо¬
ра» (портазго) - портасгеро (как этот термин, так и название соот¬
ветствующего платежа этимологически восходят к «puerta» - «воро¬
та»)22. Мы не знаем, действовали ли подобные нормы в отношении
куэльярских мэрино, однако характер их полномочий не свидетельс¬
твует о тесноте их связей с общиной. Мэрино всегда выступали лишь
в роли прямых представителей короля. Они исполняли обязанности,
непосредственно связанные с реализацией режима «coto» на терри¬
тории общины, следя за взиманием судебных залогов и принимая к
рассмотрению некоторые иски. Кроме того, в их ведении находилась
защита территориальной юрисдикции королевской власти, в част¬
137
ности контроль над землями консехо, занимавшими пограничное по¬
ложение, - уже упоминавшимися «exidos»23.
Суммируя все сказанное о «людях дворца», следует заметить: не¬
смотря на их несомненную связь с общиной, они не могут быть при¬
знаны ее должностными лицами. Общий характер их статуса как ко¬
ролевских и сеньориальных министериалов не подлежит сомнению.
Ни по своим функциям, ни по формам контроля за их исполнением,
ни, наконец, по принципам назначения на должности «люди дворца»
не находились под влиянием консехо как института власти.
Апортелъядо или оффициалы
В сравнении с «людьми дворца» статус этих должностных лиц
при ближайшем рассмотрении оказывается более гетерогенным по
своему характеру. Так, даже самый поверхностный анализ источни¬
ков указывает на их более тесные связи с общиной. Крайне показате¬
лен тот факт, что статус и должностные обязанности «апортельядо»
довольно подробно отражены в текстах сводов местного права, а так¬
же дополнявших их нормативных актов. Но особенно важным пред¬
ставляется то, что круг лиц, назначаемых на эти должности (portiello
del congeio или ofigio del congeio), строго ограничивался местными
весино, а консехо непосредственно влияло на назначение.
Сказанное справедливо для всех категорий «апортельядо» -
алькальдов, судей, нотариев, альмутасенов, сайонов, альгуасилов и
глашатаев24. Оно не утрачивает силы даже при учете значительных
различий в ряде конкретных положений местного права Сепульведы
и Куэльяра. Более того, существование этих различий указывает на
достаточно тесную связь апортельядо с общиной и ее специфически¬
ми правовыми нормами.
Ритуал вступления этих должностных лиц в свои обязанности
в обоих городах происходил в собрании консехо и сопровождался
принесением клятвы на Евангелии. Правда, содержание этих клятв
в Сепульведе и Куэльяре не было идентичным. Сепульведские
апортельядо сразу после своего избрания в установленный для
этого день - первое воскресенье после дня Св. Михаила - клялись
в том, что будут неукоснительно соблюдать законы и установлен¬
ные нормы судопроизводства, не изменяя им в силу личных обя¬
зательств перед родными и близкими. Здесь же перед лицом со¬
граждан они брали обязательство сохранять верность общине25.
Частичное исключение из правила делалось лишь для низшего слоя
оффициалов - глашатаев (andadores) консехо, которые могли при¬
носить клятву как в собрании общины, так и в совете алькальдов:
главным был факт присяги.
138
Вместе с тем на глашатаев в полной мере распространялись все
остальные нормы, касавшиеся указанной группы: избрание по жре¬
бию, четко установленный годичный срок полномочий (его увеличе¬
ние допускалось лишь с согласия общины) и, наконец, недопущение
к выборам выходцев из среды ремесленников. Эти принципы рас¬
пространялись на всех сепульведских апортельядо, избранных как в
городе, так и в пригороде (arraval)26. Есть все основания для утверж¬
дения о том, что сепульведские апортельядо составляли единый кор¬
пус должностных лиц, тесно связанных с консехо. В этом качестве
они и упоминаются в ряде титулов пространного фуэро27.
Несколько иной была ситуация в Куэльяре, обладавшем менее
привилегированным местным правом. Здесь существовали все те
же категории апортельядо, однако «Королевское фуэро» обязывало
приносить клятву в собрании консехо лишь алькальдов. Формула
клятвы немного отличалась, но включала те же основополагающие
элементы, что и в Сепульведе. Алькальды клялись не допускать от¬
ступлений от норм местного права и обращаться к королю лишь в
случае отсутствия в его тексте необходимых положений. Защищая
интересы короля, они в равной степени брали на себя обязательство
не посягать и на законные права рядовых сограждан - «pueblos»28.
Судьи-алькальды занимали центральное место в среде апор¬
тельядо, что справедливо как для Куэльяра, так и для Сепульведы.
В обоих городах они составляли коллегиальный орган власти - капи¬
тул (cabildo), действовавший на постоянной основе. Сепульведские
алькальды должны были собираться по пятницам, а куэльярские -
ежедневно, кроме праздничных и ярмарочных дней. «Королевское
фуэро» устанавливает даже время суток для этих собраний, имено¬
вавшихся «corral de los alcaldes». С первого апреля до первого октяб¬
ря они должны были начинаться с утра и продолжаться до третьей
мессы, а в остальное время года - с утра до полудня29. В этих засе¬
даниях и рассматривалась основная часть судебных дел, возбуждав¬
шихся в Сепульведе и Куэльяре. Именно алькальдам, а не «людям
дворца» принадлежала решающая роль в системе судопроизводства
консехо30.
Институт алькальдов возник намного ранее XIII в. В Сепульведе
он впервые упоминается в конце XI в., и уже тогда его члены были
наделены первыми привилегиями: они освобождались от внесения
наиболее тяжкой из повинностей - фасендеры (fazendera)31. Про¬
странное фуэро сохранило это положение и дополнило его множест¬
вом новых деталей. Согласно его нормам сепульведские алькальды,
как, впрочем, и судьи (о последних будет подробно сказано ниже),
должны были избираться от городских и пригородных приходов
(collation) по месту жительства. В ходе выборов нельзя было оказы¬
139
вать давление на присутствовавших при жеребьевке и пользоваться
помощью влиятельных родственников, а также короля или другого
сеньора. Алькальдию нельзя было продавать, покупать и передавать
по наследству. Круг претендентов ограничивался лицами, постоянно
проживавшими в городе или пригороде и владевшими боевым конем.
Ясно, что этим критериям удовлетворяли лишь местные рыцари32.
В Куэльяре сложилась несколько иная система назначения аль¬
кальдов. Формально она коренным образом отличалась от принятой
в Сепульведе. «Королевское фуэро» не предусматривало выборнос¬
ти этой должности, и алькальды напрямую назначались королем33.
Но и куэльярские алькальды были тесно связаны с общиной. Все из¬
вестные нам по документам алькальды были куэльярцами по проис¬
хождению34. Кроме того, алькальды Куэльяра нередко выступали от
имени своего консехо (en boz de concejo). В частности, подобно тому
как в Сепульведе капитул алькальдов принимал клятву при вступ¬
лении в должность глашатаев, в Куэльяре тот же орган выполнял
подобные функции применительно к другим должностным лицам -
сторожам общинных выпасов (montaneros) и огороженных пастбищ
(defeseros), действуя от имени общины35.
Более того, судя по куэльярским документам, различия в нормах
местного права во многом нивелировались королевскими привиле¬
гиями. По мере их предоставления статус куэльярских алькальдов
все более сближался со статусом сепульведских алькольдов. Так,
хотя «Королевское фуэро» не закрепляло права принятия алькаль-
дии лишь за рыцарями, эта норма была введена в Куэльяре привиле¬
гией Альфонсо X в 1264 г. Особые права получили прямые вассалы
короля. Тогда же куэльярские алькальды получили и еще одно общее
с сепульведскими коллегами право - на получение доли судебных
платежей (calonas)36. В дальнейшем, в 1304 г., король Фернандо IV
признал за Куэльяром права иметь назначаемых в собрании консе¬
хо судей и алькальдов «по фуэро», как это было и в Сепульведе, а в
1306 г. окончательно узаконил эту процедуру. Возможно, такой по¬
рядок де-факто установился ранее указанного времени37.
Сказанное об алькальдах во многом может быть распростране¬
но и на характеристику статуса другого должностного лица, также
занятого судебными функциями и теснейшим образом связанного
с алькальдами, - судью (iuez)38. Одно из положений пространного
фуэро Сепульведы даже позволяет предположить, что в этом городе
судьями назначались лишь лица, ранее занимавшие должность аль¬
кальда39. На ту же близость статусов указывают и сходные причины
отстранения от исполнения должностных обязанностей, прежде все¬
го пристрастность при вынесении приговоров и подтасовка судебных
доказательств40.
140
Тем не менее были и значительные отличия. Прежде всего: если
должность алькальда была коллегиальной41, то судьи всегда осу¬
ществляли свои полномочия индивидуально. Далее: они, несомнен¬
но, занимали более высокое положение и были фактическими пред¬
седателями капитула алькальдов. Кроме того, в обязанности судей
входили и военные функции: как уже говорилось, пространное фу-
эро Сепульведы закрепляло за судьями главенство в местном опол¬
чении42. Наконец, в качестве вознаграждения судьи получали не
только отчисления от сумм судебных штрафов, как алькальды, но и
фиксированную плату - «soldada» - за службу консехо43. Указания
на характер этой службы являются свидетельством тесной связи
судей с общиной.
«Королевское фуэро» уделяет регламентации статуса судьи го¬
раздо меньшее внимание. Но и те ограниченные данные, которые
имеются в нашем распоряжении, позволяют констатировать почти
полную идентичность статуса куэльярских судей со статусом сепуль-
ведских коллег. В их обязанности также входил постоянный контакт
с алькальдами: в частности, это касалось процедуры взятия судебно¬
го залога. Судьи Куэльяра в той же мере действовали на индивиду¬
альной основе. Их решения (mandamientos) имели особую силу, а за
их нарушение уплачивался судебный штраф - «репа»44.
Как и их коллеги в Сепульведе, куэльярские судьи более тес¬
но, чем алькальды, контактировали с королем. Они даже взимали
штрафы, прямо причитавшиеся монарху45. Однако это не означало
отсутствия или наличия у них связей с общиной. По всей видимос¬
ти, подобно алькальдам, они получали свою должность в результате
выборов. Такой порядок по просьбе консехо был санкционирован
упоминавшейся выше привилегией короля Фернандо IV (1304 г.)46.
Но наши данные позволяют предположить, что эта норма действова¬
ла и ранее. Во всяком случае, единственный куэльярский судья, имя
которого нам известно, был уроженцем Куэльяра и принадлежал к
влиятельной рыцарской фамилии47.
Непосредственно после описания статуса алькальдов и судей
следует сказать о следующей за ними по значению одной категории
апортельядо - городских писцов, или нотариев (escribanos publicos,
notarios). Этот порядок не случаен: он соответствует порядку пере¬
числения должностей в 178-м титуле пространного фуэро Сепуль¬
веды, который регламентирует нормы вступления оффициалов в
должностные обязанности. Согласно ему нотарии приносили клятву
вслед за судьей и алькальдами перед альмутасеном и сайоном48, что,
несомненно, свидетельствует о достаточно высоком положении го¬
родских нотариев в среде оффициалов. Конкретные данные наших
источников подтверждают это мнение.
141
Должность городского писца - эскрибания (escribama) - была
одной из наиболее важных на территории консехо. Правда, в отли¬
чие от судей и алькальдов, нотарий, по-видимому, мог избираться
и из лиц, не принадлежавших к рыцарскому сословию: указания на
обратное отсутствуют. В круг его обязанностей входили не только
составление и верификация частных и публичных актов, что было
одной из центральных (и, замечу, наиболее доходных) функций в
системе управления на местах, но и активное участие в судопроиз¬
водстве. В Сепульведе именно писцы зачитывали соответствовав¬
шие случаю нормы фуэро в ходе рассмотрения дел49. Но еще более
важной задачей лиц, занимавших эскрибанию, было документальное
оформление решений собраний консехо: характер этих собраний, как
будет показано ниже, ставил писца-нотария в положение не только
фиксатора, но и, в значительной мере, фактического интерпретатора
воли общины.
Если в Сепульведе, судя по данным пространного фуэро, назна¬
чение и введение в должность нотария происходило в собрании кон¬
сехо, то в Куэльяре эскрибания находилась под прямым контролем
короля. Он не только назначал этих должностных лиц, но и устанав¬
ливал плату за оказываемые ими услуги. «Королевское фуэро» под¬
робно регламентировало все стороны деятельности нотариев - от со¬
ставления частных актов и оформления судебных постановлений до
решения вопроса о подлинности того или иного документа. Подгото¬
вив грамоту в соответствии с установленным формуляром, нотарий
должен был поставить на ней свой знак (serial). Мы хорошо знаем об
этом и из многочисленных сохранившихся актов, заверенных куэль-
ярскими писцами50.
Куэльярские нотарии были монополистами в своей сфере: они
составляли акты для всех категорий жителей города и округи вне за¬
висимости от их социальной и конфессиональной принадлежности,
о чем говорилось в местных законах. Особенно принципиален тот
факт, что одни и те же лица фигурируют в качестве писцов в доку¬
ментах, касающихся как мирян, так и духовенства. Следовательно,
даже весьма значительная власть сеговийского епископа не предпо¬
лагала права назначения нотариев и документы от имени духовных
лиц составлялись и верифицировались лишь писцами консехо51.
Приведенные данные могли бы свидетельствовать об абсолют¬
ности прерогатив королевской власти в назначении в Куэльяре го¬
родских писцов и контроле за их деятельностью. Однако, как и для
алькальдов, реальная ситуация в Куэльяре была гораздо менее од¬
нозначной. Даже «Королевское фуэро», трактующее эскрибанию как
сферу монопольного ведения короля и сеньора, оговаривает жесткую
связь нотария с определенной территорией: нотарий имел отношение
142
лишь к документам, касавшимся местных жителей, но не уроженцев
других мест52.
Причины введения в текст фуэро подобной нормы вполне естес¬
твенны и понятны. Они продиктованы стремлением законодателя
четко разграничить территории ведения различных писцов во избе¬
жание путаницы и конфликтов между ними. Вместе с тем необходи¬
мо учесть и логическое следствие введения этой меры - совпадение
границ района, на который распространялись полномочия нотариев,
с границами консехо как территориальной единицы. Для королевс¬
кой власти оказывалось наиболее целесообразным назначать город¬
ских писцов из числа местных жителей, т. е. членов соответствую¬
щей общины.
Данные, которыми мы обладаем о куэльярских нотариях XIII -
середины XIV в., полностью подтверждают подобное предположе¬
ние. Показательно, что в королевских грамотах, адресованных кон¬
сехо Куэльяра, действовавшие в городе писцы неоднократно имену¬
ются «писцами консехо» (escribano del congeio), т. е. так же, как и в
Сепульведе. Королевская должность постепенно срасталась с терри¬
ториальной общиной. Этот процесс имел закономерное завершение:
с начала XIV в. консехо начало выдвигать претензии на включение
нотариев в число должностных лиц, назначаемых при его непосредс¬
твенном участии53. Вне зависимости от результата подобных требо¬
ваний факт их появления в куэльярских актах выглядит весьма сим¬
птоматичным: жесткие и однозначные положения «Королевского
фуэро», касавшиеся городских писцов, не могли воспрепятствовать
установлению тесной связи этих должностных лиц с общиной.
О статусе и должностных обязанностях других категорий апор-
тельядо, прежде всего альмутасенов (almutagen) (смотрителей мер
и весов), сайонов (sayones) и глашатаев (andador), наши источники
сообщают немногое. Мы знаем лишь, что все они назначались из мес¬
тных жителей, статус которых никак не связывался с признаками
рыцарского сословия. Очевидно, это свидетельствует о невысоком
положении названных оффициалов, в особенности глашатая (о спе¬
цифике акта его введения в должность говорилось выше)54. К этому
можно добавить лишь единичное указание на обязанности сайона в
«Королевском фуэро». Наряду с мэрино («человеком дворца»), он
должен был передавать кредитору сумму, взятую у задержавшего
долг должника, т. е. действовал в роли судебного исполнителя55.
Кроме альмутасена, сайона и глашатая, к низшей части апорте-
льядо, вероятно, принадлежали и так называемые альгуасилы. Их
статус и должностные обязанности не получили отражения в сводах
местного права Сепульведы и Куэльяра, но они нередко упоминают¬
ся в одном ряду с алькальдами и другими должностными лицами,
143
принадлежность которых к оффициалам несомненна. Кроме того,
одна из куэльярских привилегий, датируемая 1306 г., предоставля¬
ла общине право назначать альгуасилов в том же порядке, что и аль¬
кальдов, - в собраниях консехо56.
Завершая разговор о нижней страте апортельядо, нельзя не
указать на группу должностных лиц, формально не относившихся
к их числу, однако весьма близких к ним по статусу. Мы имеем в
виду сторожей полей и пастбищ, существовавших в Сепульведе и в
Куэльяре. Речь идет о сторожах огороженных пастбищ - дефесеро
(defeseros) и сторожах выпасов - монтанеро (montaneros), упомина¬
емых в куэльярских актах57. Этот перечень следует дополнить ука¬
заниями пространного фуэро Сепульведы. В нем регламентируются
близкие по характеру должностные обязанности сторожей виноград¬
ников - виньядеро (vinnaderos) и полей - мессегеро (messegueros)58.
В задачи сторожей всех названных категорий входили вооруженная
охрана порученных им угодий, а также взимание штрафов за нару¬
шение права пользования ими. Подобно сепульведским глашатаям,
в Куэльяре они были обязаны приносить клятву при вступлении в
должность, которую от имени консехо принимали алькальды. О по¬
рядке назначения этих должностных лиц наши источники не сообща¬
ют, однако их тесная взаимосвязь с общиной не вызывает сомнений.
Все изложенное выше подтверждает реальность факта, который
был констатирован применительно к каждой категории апортель¬
ядо: в отличие от «людей дворца», они были связаны с общиной
тесными узами. Однако в статусе куэльярских и сепульведских оф-
фициалов прослеживаются и аспекты иного рода, которые препятс¬
твуют их характеристике как должностных лиц консехо.
Первым из этих аспектов является терминологический. Он
проявляется уже применительно к самому понятию (aportellados).
В тексте пространного фуэро Сепульведы под ним подразумевается
не только особая категория должностных лиц, но и люди, лично зави¬
симые от светских или духовных сеньоров. Многое об их статусе го¬
ворит уже характер исполняемой службы: в числе подобных апорте¬
льядо упоминаются пастухи (pastores), мельники (molineros), пахари
(yuveros), огородники (ortellanos), пасечники (colmeneros) и др.59
Все эти лица нередко проживали в доме своего господина, состав¬
ляя его челядь (paniaguados). Их статус не был абсолютно идентич¬
ным, однако в любом случае он определялся сословной принадлеж¬
ностью сеньора. В соответствии с этим критерием в наиболее при¬
вилегированном положении находились зависимые люди рыцарей.
Нередко они освобождались от внесения ряда основных королевских
и сеньориальных платежей, взимаемых на территории консехо. Од¬
нако сэкономленные таким образом суммы поступали в распоряже¬
144
ние не слуги, а его хозяина, который расходовал их согласно своим
потребностям60. Добавим к этому еще и тот факт, что даже плата, по¬
лагавшаяся слугам и названным выше должностным лицам, в наших
источниках именуется одинаково - «soldada»61.
Продолжая терминологический экскурс, нельзя не обратить вни¬
мание и на происхождение некоторых наименований должностей-
«portiellos». Наиболее красноречивым в этом смысле представляется
пример сайона. Лица, именуемые таким образом, упоминаются в на¬
иболее раннем памятнике законодательства вестготских королей -
эдикте короля Эйриха (467-485) (ок. 475 г.)62. В первоначальном
виде они частично сохранились в виде палимпсеста, а впоследствии
(иногда - интерполированные) в несколько переработанном оказа¬
лись включенными в вестготский судебник - «Книгу приговоров»
(«Вестготская правда»). Интересующий нас закон (Fr.Par.311 или LI.
V.3.2) недвусмысленно указывает на статус «sagiones» этого времени
как военных клиентов, вооружаемых за счет господина и связанных
с ним узами пожизненной зависимости. В законе характер этой за¬
висимости квалифицируется римско-правовым понятием патроната,
хотя термин «сайон» имеет готское происхождение63.
Норма, регламентировавшая положение сайона как военного
клиента, вошла и в старокастильскую версию «Книги приговоров»
«Фуэро Хузго» («Fuero Juzgo»), созданную в середине XIII в. по ука¬
занию короля Альфонсо X. Но еще более интересен тот факт, что эта
норма почти дословно повторена и в «Королевском фуэро», с той
лишь разницей, что вместо сайона в роли военного клиента фигури¬
рует уже упоминавшийся выше мэрино64. Очевидно, что статусы сай¬
она и мэрино надо рассматривать как достаточно близкие по своим
истокам. Между тем, как указывалось выше, мэрино был королевс¬
ким министериалом на территории консехо, «человеком дворца», и
никогда не рассматривался как должностное лицо общины.
Не случайно в источниках X-XI вв. должность сайона была на¬
столько тесно связана с сеньориальным режимом, что даже предостав¬
ление иммунитетных прав почти никогда не обходилось без освобож¬
дения от опеки сайона и внесения ему особой платы - «saionicium»,
или «saionia». Отметим, что упоминания о сайонах этого времени
постоянно соседствуют с упоминаниями о судьях, действовавших и в
системе консехо. В эпоху раннего Средневековья они предстают как
сеньориальные или королевские министериалы, пусть и более высо¬
кого, чем сайоны, статуса. Судебное заседание под председательством
судей (iudices) и при участии сайона в качестве судебного исполни¬
теля длительное время являлось основным судебным институтом как
на землях кастильского графа, так и на территориях, непосредственно
контролируемых королями Астурии и Леона65.
145
Некоторые важные замечания терминологического характера
можно сделать и в отношении понятия «alcaldes». Разумеется, перво¬
начальный арабский смысл этого термина претерпел существенные
изменения, но нельзя забывать, что он был заимствован из правовой
практики аль-Андалуса, не знавшей муниципальной организации.
Судьи («кади»; отсюда - «alcalde») мусульманской Испании назна¬
чались правителем и осуществляли свои полномочия от его имени66.
Подобно им, алькальды Кастилии и Леона в XIII в. выступали как
должностные лица королевского суда, назначенные монархом67.
В частности, подобный пример содержит текст «Песни о моем
Сиде». В заседании суда кортесов в Толедо, созванного для рассмот¬
рения жалобы Сида по поводу его оскорбления каррионскими инфан¬
тами Фернандо и Диего, дело рассматривают алькальды. Они назна¬
чены королем из числа его знатных вассалов, не входящих в проти¬
востоящие друг другу группировки (vandos), руководимые Сидом и
инфантами (заметим: в качестве судебных заседателей при слушании
дела выступают «добрые люди двора» - omnes bonos de la cort)68.
Анализ терминологии не может служить исчерпывающим дока¬
зательством. Однако он создает почву для серьезных сомнений, и
слишком многое в наших источниках подтверждает эти сомнения.
Так, говоря об алькальдах, следует обратить внимание на тот факт,
что в Сепульведе наряду с ними действовали и выполняли анало¬
гичные функции должностные лица, к назначению которых мес¬
тное консехо не имело никакого отношения. Речь идет о хурадо
(iurados)69. Пространное фуэро Сепульведы ничего не говорит об их
избрании и принесении ими клятвы в собрании консехо. «Королев¬
ское фуэро» предусматривает прямое назначение этих должностных
лиц королем70.
В ряде положений фуэро апортельядо, прежде всего те же аль¬
кальды и судья, выглядят более тесно связанными с королем как его
министериалы, чем с собственной общиной. Это касается, в частнос¬
ти, круга дел, при разборе которых алькальды выступали в качестве
первой королевской судебной инстанции, решая вопрос об апелляци¬
ях в вышестоящие суды короны (algada por’al геу). Показательно, что
и жалобы на злоупотребления со стороны алькальдов (как и судей) в
ходе судебных разбирательств должны были поступать королю, а на¬
значившая их община не играла в этом случае никакой роли71. Кроме
того, алькальды чаще других должностных лиц упоминаются в связи
с взиманием залогов по делам, напрямую относившимся к сеньори¬
альной юрисдикции, т. е. к режиму «coto». Не случайно в одном из
титулов пространного фуэро Сепульведы для алькальдов устанавли¬
ваются те же формы ответственности, что и для классического типа
министериала - майордома72.
146
Не менее значимыми были признаки того же, министериального,
статуса в должности судьи. Выше мы уже обращали внимание на тес¬
ную связь последнего с сеньориальным палацием. Добавим к этому,
что весьма показателен факт отчислений от сумм судебных штрафов
в пользу названного апортельядо: эти отчисления, как правило,
делались от доли короля или сеньора. Таким же образом, от причи¬
тавшихся им платежей выделялись средства и на оплату (soldada)
судьи73. Наконец, в том же качестве министериала судья должен был
рассматривать правомерность претензий лиц, получивших от коро-
ля-сеньора часть принадлежавших ему прав в рамках вассальных от¬
ношений74.
Но особенно показательными выглядят некоторые элементы ста¬
туса городского писца, ставящие под сомнение самые основы взгля¬
дов на апортельядо как муниципальных магистратов. Напомним,
что в Сепульведе нотарии должны были избираться общиной и при¬
носить ей клятву на верность. Между тем некоторые документы из
сепульведского архива противоречат описанному порядку. Так, в
акте, изданном от имени консехо и датированном 1305 г., в качестве
составителя документа фигурирует отнюдь не писец консехо, а нота-
рий, получивший права от некоего частного лица - Педро Гонсалеса,
которому их пожаловал король75.
Ситуацию проясняет другой документ, относящийся к более поз¬
днему времени. В июне 1335 г. Альфонсо XI (1312-1350), отвечая на
жалобу консехо, сообщал сепульведцам, что он своей властью пере¬
дал все эскрибании в королевстве в аренду, поскольку нуждался в
деньгах для строительства флота (мы знаем, что в это время шла под¬
готовка к походу на Альхесирас). Сепульведская эскрибания была
передана на правах откупа некоему Хуану Фернандесу из Овьедо,
который и назначал в Сепульведе писцов, а также получал доходы,
причитавшиеся за оказываемые нотариями услуги. В итоге король
удовлетворил просьбу консехо и вернул ему эскрибанию, признав
неправомерность своих действий76. Однако община не была гаран¬
тирована от повторения подобного в будущем: ведь, как мы видели,
изъятие эскрибании у консехо происходило не впервые.
Положение писцов-апортельядо в Сепульведе было весьма
близким к положению их куэльярских коллег, где изначально
законодательно был установлен порядок назначения этих долж¬
ностных лиц королем, хотя городские нотарии в XIII в. именова¬
лись «писцами консехо»77. Почти все нотарии, фигурирующие в
куэльярских документах XIII - середины XIV в. (так же, впрочем,
как и в более поздних), получали полномочия не от консехо, а от
частных лиц, которые, в свою очередь, приобрели их от короля на
правах аренды.
147
Как свою прерогативу короли рассматривали и другую долж¬
ность - альмотасена. Если они и соглашались на временную передачу
консехо контроля над ней, то это бывало вызвано исключительными
обстоятельствами. И здесь опять же наиболее красноречивым пред¬
ставляется пример Сепульведы. Около 1252 г. город посетил Альфон¬
со X. По-видимому, собравшееся консехо выразило явное недоволь¬
ство лицами, получившими в аренду эталоны мер и весов. Монарх
был вынужден уступить его просьбе и согласиться на назначение в
качестве альмутасена человека от консехо (un omne bono). Он должен
был назначаться на годичный срок в собрании общины, хранить этало¬
ны, контролировать следование им при торговле, взимать штрафы за
пользование фальшивыми мерами и весами, а также взимать некото¬
рые королевские платежи и получать за это соответствующую плату.
Однако при всем этом его статус определялся чертами экстраординар¬
ности: «добрый человек» лишь исполнял обязанности, действуя «рог
almotacen» - за альмутасена. Насколько долго сохранялась норма, ус¬
тановленная королевской грамотой, нам неизвестно78.
Последний по порядку (но не последний по значению) аргумент
в пользу тезиса о необоснованности квалификации апортельядо
как должностных лиц консехо касается форм представительства ин¬
тересов общины вовне. В роли таких представителей ни в одном из
известных нам источников не фигурируют оффициалы, действовав¬
шие в рамках своих должностных обязанностей. От имени консехо
перед королем или сеньором выступали совсем не они, а назначен¬
ные для каждого конкретного случая лица. Категории этих предста¬
вителей будут подробно рассмотрены ниже. Здесь же обратим вни¬
мание лишь на сам факт, отраженный как в сепульведских79, так и в
куэльярских актах.
Так, в 1304 г., жалуя комплекс податных привилегий куэльярско-
му монастырю Св. Клары, Фернандо IV предусмотрел, что в случае
их нарушения в королевский суд персонально должны будут прибыть
в качестве представителей сторон процесса местные апортельядо, а
особо от них - уполномоченный консехо (personero del congejo)80. Та¬
ким образом, в отсутствии права представлять интересы консехо по
долгу службы назначаемые королем, пусть и при активном участии
местной общины, куэльярские оффициалы ничем не отличались от
своих сепульведских коллег, при назначении которых консехо долж¬
но было играть несравненно более активную роль.
На наш взгляд, все отмеченные противоречия в статусе сепуль¬
ведских и куэльярских апортельядо могут быть объяснены только
тем, что в ведении консехо находилась не должность, а лишь право
апробации конкретной кандидатуры министериала, представлявше¬
го короля и сеньора на территории общины. Важно было, чтобы этот
148
человек, действуя в пределах своих полномочий, по возможности не
ущемлял интересов консехо: негативные примеры подобного рода
содержатся в ряде использованных нами актов81.
Поэтому совершенно не случайным представляются попытки ку-
эльярской общины добиться королевской санкции на выдвижения
кандидатур некоторых основных категорий апортельядо (прежде
всего алькальдов) в своем собрании подобно тому, как это имело
место в Сепульведе. Заметим, что и в этом случае право назначения
оставалось за королем, и формальным основанием для вступления
в должность оффициала выступало не решение схода, а выданная
королем соответствующая грамота. Однако при всей своей ограни¬
ченности такой вариант представлялся гораздо более приемлемым
для общины, опасавшейся передачи реальных властных полномочий
на своей территории лицам с одиозной репутацией, пусть и прина¬
длежавшим к местным весино. И мы знаем, что на какое-то время
куэльярцам удалось добиться желаемого: королевской привилегией
1306 г. был установлен именно такой порядок82.
В результате апортельядо, подобно «людям дворца», не могут
быть признаны должностными лицами консехо. Как и первые, они
были лишь министериалами, с той лишь разницей, что в силу сво¬
их обязанностей, происхождения и места жительства «апортельядо»
были связаны со своей общиной гораздо более прочными узами.
Представители консехо в конкретных делах:
«добрые люди», персонеро и прокурадоры и другие
Наряду с «людьми дворца» и апортельядо в известных нам ис¬
точниках упоминается еще одна группа должностных лиц, а имен¬
но разные категории представителей, назначаемых для выполнения
постановлений сходов специально в каждом конкретном случае -
«ad hoc».
Чаще всего в этом качестве фигурируют «добрые люди»83. В пе¬
риод раннего Средневековья этот институт прослеживается едва ли
не во всех регионах европейского Запада. И везде «добрые люди»
чаще всего выступали в роли заседателей местных судов. В более
широком смысле их деятельность распространялась на сферу, затра¬
гивавшую конкретные материальные интересы. Поэтому они назна¬
чались из числа состоятельных людей с положительной репутацией,
пользовавшихся доверием окружающих и способных за собственный
счет возместить потенциально возможный ущерб. При этом «добрые
люди» никогда не осуществляли своих полномочий на постоянной
основе: с решением поставленной перед ними задачи эти полномочия
автоматически слагались.
149
В частности, Ж. Дюби рассматривал исчезновение «добрых лю¬
дей» из системы местного (прежде всего графского) судопроизводс¬
тва французской области Маконэ как важный признак становления
свойственной феодальному строю системы частной судебной власти
в этом регионе. Там в начале XI в. феодальные частные суды смени¬
ли дофеодальные публичные. Однако в Кастилии и Леоне институт
«добрых людей» действовал и позднее этого времени, в феодальную
эпоху. Он сохранил прежние функции и принципы комплектования.
Так же как и за Пиренеями, «добрые люди» не были четко связаны
с какой-либо социальной или сословной группой. Все определялось
ситуацией, в которой они выдвигались.
Так, «добрые люди» могли быть представителями светской зна¬
ти. В частности, в «Песне о моем Сиде» в качестве судебных засе¬
дателей при рассмотрении тяжбы Сида с каррионскими инфантами
фигурируют «добрые люди двора»: незнатные не могли бы выносить
решений в конфликте знатных84. Сходным образом «добрые люди»
выдвигались и из среды духовенства. В изученных нами источниках
упоминаются, например, «добрые люди из клириков» (omes buenos
clerigos)85. Наконец, если в дело вовлекались люди невысокого соци¬
ального статуса, то и уровень «добрых людей» был соответственным:
пространное фуэро среди прочего упоминает о «добрых людях, не¬
сших королевскую фасендеру (платеж, относившийся к категории
непривилегированных)»86. В любом случае нет оснований для жес¬
ткой связи описываемого института ни с консехо как с учреждени¬
ем, ни с его социальной верхушкой, как это иногда делается в лите¬
ратуре.
Выдвигая «добрых людей», территориальная община руководс¬
твовалась теми же принципами, которые отличали этот институт в
целом87. Их роль в системе власти, прежде всего в судебной и фис¬
кальной сферах, следует признать весьма значительной. Так, по
данным пространного фуэро Сепульведы, мнение «добрых людей»
играло существенную роль в ходе судебных заседаний88. В их при¬
сутствии взимались некоторые судебные штрафы. Они участвовали
в назначении алькальдов, а также выступали в роли третейских су¬
дей - «алькальдов по соглашению» (alcaldes de abenencia)89. Поми¬
мо этого, собиравшиеся по приходам «добрые люди» из своей среды
избирали сборщиков десятины - «терсеро» (tergeros)90. Наконец, од¬
ной из важнейших функций, упоминаемой главным образом в доку¬
ментальных источниках, было участие «добрых людей» от консехо в
установлении границ пастбищ, расположенных между двумя сосед¬
ними консехо91.
Близкая по своей сути ситуация наблюдалась и в Куэльяре. Его
«Королевское фуэро» предусматривало такое же широкое участие
150
«добрых людей» в регулировании судебной и фискальной систем,
как и в Сепульведе. Из их числа назначались заместители времен¬
но выбывших алькальдов92, а в случае отвода состава суда одной из
соперничавших сторон в их присутствии должны были обосновы¬
ваться претензии. Они участвовали в судебном следствии (pesquisa)
и в оценке нанесенного ущерба. Перед их лицом и под их контролем
устанавливалась опека над сиротами и объявлялось о признании от¬
цом внебрачного сына. Наконец, как и в Сепульведе, «добрые люди»
в Куэльяре должны были разбирать поземельные конфликты и ус¬
танавливать межевые знаки93. Данные актов добавляют к этому пе¬
речню функций принятие отчета сторожей огороженных пастбищ и
пустошей о суммах собранных ими штрафов94. Кроме того, некото¬
рое время «добрые люди» должны были собирать судебные платежи
(calonnas) и контролировать их использование для ремонта городс¬
ких укреплений (в том же документе 1264 г. упоминается и «терсе-
ро» - должность, которую в Сепульведе занимали выборные из чис¬
ла «добрых людей»)95.
В конце XIII в., в период ослабления королевской власти, сов¬
павший с малолетством короля Фернандо IV, города попытались
добиться полной передачи права сбора королевских платежей
своим «добрым людям». Хотя формально это требование и было
удовлетворено, оно не стало широко распространенной практи¬
кой96. Сколь бы часто «добрые люди» ни привлекались к сбору
платежей, не они, а другие должностные лица заняли центральное
место в этой сфере. Мы имеем в виду различные категории сбор-
щиков-арендаторов и субарендаторов платежей - «cogedores» или
«sobrecogedores». К их назначению консехо не имело отношения:
свои полномочия они получали от откупщиков-арендаторов коро¬
левских платежей97. Таким образом, значение «добрых людей» не
следует преувеличивать.
Помимо уже описанных должностных лиц, община могла выдви¬
гать от своего имени и другие категории уполномоченных - персо-
неро и прокурадоров. В Сепульведе первые упоминания о персонеро
содержатся в грамоте 1258 г.: некие дон Диего, дон Хуан Мигель и
дон Яге в качестве персонеро представляли интересы сепульведской
общины в переговорах с епископом Сеговии доном Рамоном, сень¬
ором соседнего с Сепульведой города Риасы. Переговоры велись о
нормах совместного пользования угодьями, примыкавшими к общей
границе двух общин, и завершились они соглашением, впоследствии
подтвержденным королем. Что касается сепульведских прокурадо¬
ров, то в этом качестве некие Руй Перес и Альфонсо Диас передали
в 1335 г. королю Альфонсо XI просьбу о возвращении Сепульведе
права эскрибании.
151
О куэльярских персонеро и прокурадорах мы знаем гораздо боль¬
ше. Первые фигурировали в актах в качестве представителей своей
общины в королевском суде при решении вопроса о нарушении по¬
датных льгот. Они же перед лицом короля просили от имени сограж¬
дан об изменениях в невыгодных для консехо порядке и нормах взи¬
мания платежей, а также о восстановлении нарушенных прав общи¬
ны98. Наконец, они представляли свое консехо в кортесах99. Заметим,
что «Королевское фуэро» уделяет значительное внимание регламен¬
тации статуса персонеро и содержанию специального документа,
подтверждавшего права последних, - «carta de personeria» (о факте
ее предъявления королю от имени консехо Куэльяра упоминается в
одном из актов, составленном в середине XIV в.100).
Но текст фуэро отнюдь не связывает институт персонеро исклю¬
чительно с консехо. Помимо общин, персонеро могли представлять
и другие учреждения, корпорации и даже частных лиц в судебных
инстанциях101. Многочисленные примеры содержатся в куэльярских
документах. Чаще всего речь идет о представителях церковных уч¬
реждений - монастырей, капитула городских клириков и т. д.102 Та¬
ким образом, персонерия консехо была лишь частным случаем про¬
явления общей закономерности.
Статус и функции прокурадоров общины имели много общего с
таковыми у персонеро. Вместе с тем имеющиеся у нас данные позво¬
ляют предположить, что права первых были более широкими. Так,
прокурадоры выдвигались в ситуациях, когда для защиты интере¬
сов общины требовалось задействовать личные связи и влияние, и
назначались преимущественно из числа наиболее влиятельных лиц,
проживавших в городе. Возможно, в основном это были рыцари по
происхождению, служившие в аппарате королевской администра¬
ции. По крайней мере, об этом факте четко известно из комплекса
документов, датируемых началом 40-х годов XIV в., где прокурадо-
ром консехо назван рыцарь «Педро Феррандес, сын дона Феррандо
из Куэльяра», королевский нотарий, а затем алькальд103.
Институт прокурадоров также не был прерогативой исключи¬
тельно консехо. Подобных представителей могли выдвигать и иные
субъекты, в том числе уже упоминавшиеся церковные учреждения.
Более того, этим правом пользовались даже сообщества, возникшие
лишь в силу временной общности интересов в конкретном деле.
Так, конфликт капитулов приходских клириков Сеговии и Куэлья¬
ра с епископом Сеговии стал причиной совместного делегирования
procuratores в Рим в 1249 г. После решения конфликта существова¬
ние союза капитулов потеряло смысл104.
Все сказанное о представителях консехо в конкретных делах
свидетельствует, что их следует рассматривать в качестве настоя¬
152
щих должностных лиц общины. Однако их статус и функции не со¬
ответствовали критериям коллегиального органа местной власти,
свойственного свободным городским институтам. В отличие от по¬
ложения должностных лиц муниципальных учреждений положение
представителей консехо не отличалось определенностью, а конкрет¬
ный спектр составлявших его элементов зависел главным образом от
потребностей момента. В этом смысле особенно показательны слу¬
чаи, когда от имени общины действовали лица, не имевшие особого
статуса представителя консехо. Речь идет о местных рыцарях, иног¬
да представлявших интересы сограждан лишь на основании прина¬
длежности к своей сословной группе105.
Итак, какими бы широкими ни были подчас функции представи¬
телей консехо, нельзя выделить ни одной, пусть даже ограниченной,
сферы в системе власти, которая на постоянной основе регулирова¬
лась бы общиной.
3. Собрания консехо и их роль в системе местной власти
В отсутствие коллегиального органа местной власти кастильская
территориальная община могла выразить общую волю своих членов
лишь посредством сходов, которые - подчеркнем это особо - в наших
источниках также именуются congejo. Вопреки существующим пред¬
ставлениям, подобные собрания созывались далеко не регулярно.
Ни в сводах местного права, ни в документах не говорится о строгой
периодичности их проведения106. Имеются лишь указания на день
недели, наиболее приемлемый для проведения сходов, - воскресе¬
нье107. Эта норма вполне объяснима. Воскресный день был свободен
от повседневных трудов, а время начала собрания легко увязывалось
с окончанием мессы: не случайно местом сбора нередко становились
площади близ городских церквей, а о созыве оповещал звон церков¬
ных колоколов108.
Действительно, ряд сходов консехо Куэльяра и Сепульведы, судя
по документам, проводился в воскресенье109. Но есть и другие приме¬
ры. Так, в ноябре 1340 г. днем собрания общины Куэльяра стал втор¬
ник. Этот, явно неудобный, день был избран не случайно: он совпал
с прибытием в город сборщика королевских платежей Альфонсо Пе¬
реса из Медины-дель-Кампо, желавшего говорить с куэльярцами110.
Подобным же образом в мае 1346 г. консехо, собравшись в воскресе¬
нье, готово было продолжить собрание и в понедельник: для этого
требовалось лишь согласие королевского арбалетчика Хуана Деско-
ля, приехавшего для взыскания недоимок по королевской фонсаде-
ре111. Когда же в город являлся король, соблюдение фиксированного
153
дня сходов становилось и вовсе невозможным. Например, в октябре
1257 г. консехо Сепульведы, воспользовавшись прибытием короля
Альфонсо X для обсуждения ряда важных вопросов, собралось не¬
медленно - день приезда короля пришелся на вторник112.
Разумеется, все приведенные примеры связаны с экстраординар¬
ными моментами в жизни общины. Однако, насколько нам известно,
сопоставимым характером отличались и другие причины созыва схо¬
дов. Последние можно подразделить на пять основных групп:
1. Выдвижение обвинений по особо тяжким преступлениям, на¬
правленным против личности; оправдание подозреваемых в их совер¬
шении при наличии достаточных оснований: заключение перемирия
между враждующими и дела о его нарушении; рассмотрение случаев
троекратной неявки в суд по приказу алькальдов; вызов на судебный
поединок по обвинению в нанесении увечий или оправдание подоз¬
реваемого; выдвижение обвинения в изнасиловании женщины при
возможности обвиняемого оправдаться клятвой113.
2. Взимание некоторых категорий судебных платежей, а также
судебных залогов114.
3. Рассмотрение конфликтов в сфере землевладения и земле¬
пользования; устранение причин, способных привести к их возник¬
новению: основание новых поселений на территории консехо и снос
деревень, построенных незаконно; заключение перемирия между
враждующими консехо по вопросу о границе; размещение новых
поселенцев в пределах округи; тяжбы между соседями по вопросам
собственности; выдвижение обвинений в нарушении режима поль¬
зования общинными угодьями; регулирование режима выпаса ско¬
та, перегоняемого через территорию консехо; утверждение порядка
передачи земель из фонда общины (сама передача, по-видимому,
производилась сеньором); изъятие владений у лиц, не принадле¬
жавших к числу весино; скрепление актов купли и продажи вла¬
дений; признание прав незаконного сына его отцом; рассмотрение
исков между горожанами и сельскими жителями; оглашение заве¬
щаний; выдвижение представителей консехо при проведении меже¬
ваний, а также принятие обращений к королю и сеньору по этим
вопросам115.
4. Урегулирование конфликтов в вопросах взимания платежей или
устранение причин для их возникновения: раздел «монтазго» (плата
за пользование пастбищами) между членами консехо; оглашение ко¬
ролевских указов о взимании платежей и недоимок по ним, а также
о процедуре этого процесса; утверждение обращений к королю и его
должностным лицам по фискальным вопросам; выдвижение мнений
о составе группы лиц, пользующихся фискальными льготами, и о ме¬
рах по обеспечению этих льгот116.
154
5. Административная сфера: утверждение кандидатур, выдви¬
гавшихся приходами для занятия королевских должностей в городе
или пригороде, и принятие клятвы, приносимой при их вступлении
в должностные обязанности; объявление недовольства их деятель¬
ностью и взимание судебных штрафов за превышение полномочий
(все по нормам фуэро Сепульведы). В Куэльяре в консехо должно
было происходить выдвижение кандидатур «добрых людей», кото¬
рым передавались на хранение матрицы печати общины, а также ут¬
верждение кандидатов на аренду имуществ или прав, находившихся
в распоряжении консехо (cosa del conceio)117.
Основополагающая роль сходов общины как выразителей ее кол¬
лективной воли при решении указанных дел предопределялась его
составом. Ни в Куэльяре, ни в Сепульведе круг собравшихся отнюдь
не сводился к какой-то определенной группе лиц. Напротив, требо¬
валось присутствие «всего народа» (todas las gentes) - максимально
широкого представительства. Невозможность соблюдения этого ус¬
ловия не позволяла принять конкретное решение. Так, 14 мая 1346 г.
собрание консехо Куэльяра было вынуждено разойтись без видимого
результата. Причиной этого стало отсутствие части местных рыца¬
рей и оруженосцев, отбывших на ежегодный сбор (anal) и не успев¬
ших вернуться118.
Каким же образом сходы выражали свою волю? Судя по имею¬
щимся у нас данным, они не сопровождались ни обсуждением, ни
последующим голосованием. Все грамоты, фиксирующие решения
сходов консехо, содержат весьма общую формулировку: «el congejo
dizieron» - «сходом сказали ...»119, что может соответствовать толь¬
ко акламации. Способом выражения позиции собравшихся стано¬
вились спонтанные выкрики и жесты, выражавшие одобрительную
или отрицательную реакцию участников происходившего. Судя по
содержанию некоторых положений пространного фуэро Сепульве¬
ды, реакция могла быть весьма бурной. Горячие споры между при¬
сутствовавшими иногда перерастали в драки и даже вооруженные
схватки120. Подобные эпизоды были вполне естественными для
консехо как коллектива, основную массу которого составляли вои¬
ны - лица, изначально склонные к насилию как к способу решения
конфликтов121.
Сказанное позволяет выявить общую черту в содержании тех
разнородных вопросов, которые подлежали рассмотрению на сходах
консехо. Все они могли стать потенциальной причиной внутренних
конфликтов в общине. Лишь их рассмотрение в широком собрании,
включавшем все прямо или косвенно заинтересованные стороны,
позволяло если не избежать вспышек насилия полностью, то хотя бы
ограничить их масштаб. В этом качестве собрание становилось неза¬
155
менимым инструментом поддержания хрупкого внутреннего мира в
гетерогенном (поликонфессиональном и полисословном) по составу
организме - консехо. Иных функций у рассматриваемого института
быть не могло122.
* * *
Все приведенные данные свидетельствуют о несоответствии
консехо критериям муниципальных учреждений. Занимая само¬
стоятельное место в системе организации власти, оно было лишено
коллегиального органа местного управления. Все должностные лица,
действовавшие на территории общины на постоянной основе, пред¬
ставляли власть короля и сеньора. Более тесные связи с общиной
части этих лиц объяснялись главным образом их принадлежностью
к той инстанции сеньориального суда, которая рассматривала дела
местных весино. Судебная юрисдикция, связанная с деятельностью
оффициалов такого суда, принадлежала сеньору, а не консехо. Дру¬
гое дело, что сам сеньор, как и члены общины, был заинтересован в
присутствии в этой инстанции местных жителей. В известной мере
такой порядок ограничивал возможность проявления особо тяжких
форм произвола, снижавших авторитет сеньора.
Консехо не имело и фискальной автономии, поскольку основную
массу платежей на ее территории собирали лица, ему не подчинен¬
ные. Представители общины привлекались к участию в судебных
делах и сбору платежей лишь спорадически. Таким образом, единс¬
твенным способом выражения позиции консехо становились его соб¬
рания, реальные возможности которых были весьма ограниченными.
Излишне широкие по составу, они не могли обладать самостоятель¬
ной юрисдикцией. Изначально общие сходы были обречены лишь на
роль элементов механизма сеньориальной власти, заинтересованной
в обеспечении мира в общине.
Учитывая роль собраний в жизни консехо, можно распростра¬
нить этот вывод и на характеристику общины в целом.
ГЛАВА 3
КОНСЕХО В СИСТЕМЕ ФЕОДАЛЬНОЙ ВЛАСТИ
В XIII - СЕРЕДИНЕ XIV в.
1. Сеньор города: королевский министериал
или феодальный сеньор?
Говоря о зависимом статусе консехо, о его роли как элемента се¬
ньориальной власти, я обращал внимание читателей исключительно
на сеньориальные права короны. Сохранившиеся документальные
свидетельства XIII - середины XIV в. об иных обладателях таких
прав минимальны. Однако они есть. В частности, нам известно, что,
помимо сеговийского епископа, сеньориальные права в Сепульведе
имел сеньор города (dominus villae, sennor de la villa).
Эти лица упоминаются уже в кратком латинском фуэро Се¬
пульведы 1076 г.1 Кроме того, имена некоторых из них сохранились
в документах XI-XII вв. Так, в грамоте из архива кастильского мо¬
настыря Св. Эмилиана в Коголье, датированной 1086 г., в качестве
«dominante Septempublica» фигурирует некий Диего Тельес, пред¬
ставитель могущественного клана Тельесов, сохранявшего свое вли¬
яние и в XIII в.2 Известна личность и другого сепульведского сень¬
ора- Иньиго Хименеса, именуемого в королевской грамоте 1122 г.
«сеньором Сепульведы, Сеговии и всей Эстремадуры»3.
Куэльярские документы сохранили имя лишь одного из «сеньо¬
ров города» - некоего «Родриго, сына графини» («Rodrigo, fi de la
condessa») (1244 г.). Однако и эта фигура весьма показательна - че¬
ловек с таким именем упоминается в числе приближенных короля
Фернандо III Святого в «Первой всеобщей хронике», т. е. может быть
с уверенностью отнесен к числу кастильских магнатов4. Очевидно,
что Родриго не был первым сеньором Куэльяра. Историк города
Б. Веласко Байон считает таковым знаменитого графа Педро Ансу-
реса, воспитателя короля Альфонсо VI. В дальнейшем в результате
брака внучки графа с представителем знатного рода Кастро до 1283 г.
Куэльяром владели представители этого могущественного клана. Во
всяком случае, нам известно о сеньории Урраки Диас, жены Фернан¬
до Руиса де Кастро. В качестве сеньоры Куэльяра она фигурирует в
двух источниках - «Хронике Альфонсо X» и «Хронике Санчо IV»,
написанных в первой половине XIV в.5 После смерти доньи Урраки
в 1283 г. права сеньории оставил за собой король Санчо IV Храбрый,
который, по мнению Б. Веласко Байона, был первым монархом - се¬
ньором Куэльяра6.
157
Приведенный перечень, разумеется, далеко не полон. Однако и
упомянутые в нем имена говорят о многом. Фигуры могуществен¬
ных магнатов, в разное время обладавших правами сеньора города в
обоих городах, явно не соответствуют той скромной роли королевс¬
кого министериала - держателя замка, которая традиционно отво¬
дится лицам этого статуса в литературе (Н. Гуглиельми, Л. Гарсия
де Вальдеавельяно, М.-К. Кастрильо Льямас и др.7). Несомненно, все
названные лица могли быть лишь феодальными сеньорами, а харак¬
тер их власти едва ли существенно отличался от запиренейского по¬
нимания сеньории. Эпизодичность упоминаний о них в документах
Сепульведы и Куэльяра следует объяснять не малой значимостью
положения сеньоров города, а исключительно субъективными фак¬
торами. Прежде всего довольно низкой степенью сохранности сеньо¬
риальных документов, что следует связать, в первую очередь, с отно¬
сительно поздним периодом конституирования института городских
архивов (на этом фоне весьма показательно, что даже большинство
королевских грамот XIII - середины XIV в. сохранилось лишь в ко¬
пиях более позднего времени).
Тем не менее, как будет показано ниже, даже тот ограниченный
круг сведений, который предоставляют городские документы, с уче¬
том более широкого контекста позволяет в полной мере подтвердить
высказанное предположение о феодальных истоках и характере се¬
ньориальной юрисдикции.
2. Истоки и характер сеньориальной юрисдикции
В одном из куэльярских документов, в преамбуле привилегии Аль¬
фонсо X, датированной 1264 г. и адресованной консехо, говорится, что
«служба» (servicio) может востребоваться с консехо «рог naturaleza»
и «рог sennorio»8. Текст действовавшего в Куэльяре «Королевского
фуэро» позволяет разобраться в сути этой дихотомии. Он выделяет
две категории сеньоров. При этом лишь к одной из них, а именно к
королевской власти, применяется определение «natural», несомнен¬
но родственное «naturaleza» куэльярской грамоты. Это определение
подчеркивает особый характер сеньориальных прерогатив короны -
«sennorio natural». Это понятие встречается не только в «Королевском
фуэро». Известно, что латинские хроники часто называют королей
«dominus naturalis», а их власть - «dominium naturalis», аналогично
выражениям «sennor natural» и «sennorio natural» старокастильской
хронистики. Во всех известных мне текстах эта королевская сеньория
последовательно противопоставляется сеньориальной юрисдикции
«обычных» сеньоров, т. е. светских и духовных магнатов9.
158
Истоки и характер королевской «sennorio natural» станут предме¬
том подробного исследования в третьем разделе настоящей работы.
Пока же ограничусь лишь общими замечаниями, призванными опре¬
делить характер зависимости консехо «рог sennorio», т. е. от сеньоров
города, не принадлежавших к кастильским монархам. В литературе
получило широкое распространение представление, наиболее полно
аргументированное X. Грассотти. Она полагает, что понятие «domi¬
nium naturale» (каст, «sennorio natural»; впервые упоминается в се¬
редине XII в.10 в «Хронике Альфонсо VII») отражало статус короля
как высшего должностного лица в системе публичной власти, т. е. как
власть монарха над подданными - жителями земель в границах его
королевства, в противоположность частному характеру вассально¬
сеньориальных связей11. Однако этимология слова «natural» проти¬
воречит такому представлению.
Она не содержит никаких указаний на публичный характер коро¬
левских сеньориальных прав. Так, в тексте «Песни о моем Сиде» оп¬
ределение «natural» встречается достаточно часто, и не только при¬
менительно к характеристике королевской сеньории. Причем во всех
случаях очевидно его происхождение от слова «natura» - «рожде¬
ние», в свою очередь, восходящего к глаголу «na(s)ger» - «рождать»,
«порождать». Эту закономерность подтверждают многочисленные
примеры. Так, «de natura somos de los condes de Carrion» - «Мы no
рождению из графов каррионских» - говорят о себе противники
Сида инфанты Диего и Фернандо. Соответственно, применительно к
дочерям Кампеадора используется выражение «sus fijas naturales» -
«рожденные им дочери». О верном сподвижнике Руя Диаса Мартине
Антолинесе говорится, что он «el Burgales natural» - «родом из Бур¬
госа» и т. д.
Иной перевод всех перечисленных и многих других выражений
представляется невозможным. Следовательно, дословный смысл
понятия «sennor natural» может быть передан как «сеньор по рожде¬
нию», т. е. лицо, изначально (а не в силу пожалования вышестоящим
сюзереном) обладающее сеньориальными правами. И действительно,
эпический король дон Альфонсо из «Песни о моем Сиде» предстает
как носитель такого типа сеньориальной власти, который автомати¬
чески распространяется на его вассалов. Права же последних обрета¬
ют юридическую силу лишь после признания их королем-сеньором.
Положения «Королевского фуэро» полностью соответствуют вы¬
сказанным выше соображениям и позволяют их существенно конк¬
ретизировать. Так, один из законов четвертой книги, устанавливая
принцип верховенства сеньориальной власти монарха, аргументи¬
рует его следующим образом: «...никто не может иметь сеньорию,
которая не подчиняется сеньории короля, [ведь последняя] имеет
159
врожденный характер («natural») и в силу этого не может быть утра¬
чена, хотя бы кто-то и захотел выйти из-под ее [власти]...»12. На этом
основании жестоко каралось любое, даже словесное, посягательство
на «sennorio natural»13.
Теоретически король мог не уступать даже части своих полномо¬
чий, и теория отнюдь не находилась в полном противоречии с прак¬
тикой: монарх всегда сохранял прямую сеньориальную власть над
частью территории королевства. Уже упоминалось о том, что такой
властью над Куэльяром обладал Санчо IV Храбрый, и аналогичные
прерогативы сохранил его сын Фернандо IV. Подобная политика в
каждом конкретном случае встречала полную поддержку консехо.
Не случайно в 1304 г. по просьбе эстремадурских общин (среди ко¬
торых была и куэльярская) король даже установил одной из своих
привилегий, что более никогда не передаст «ни города, ни деревни,
никакого другого владения ни инфанту, ни магнату», а переданное
ранее возвратит под свою власть14.
Однако в полной мере реализовать это пожелание было невоз¬
можно. Гораздо чаще король в соответствии с феодальными принци¬
пами организации власти уступал часть своих властных прерогатив
представителям знати. Такой порядок устанавливало и «Королев¬
ское фуэро». После кончины монарха положение «sennor natural»
автоматически наследовал его первенец. Все обладатели сеньориаль¬
ных прав, т. е. части первичной королевской сеньории, были обязаны
явиться к новому монарху и совершить «omenage» (facer omenage) в
знак признания его власти15.
Важно понять содержание термина «omenage», имеющего здесь
ключевое значение. Прежде всего замечу, что его этимологическая
связь с позднелатинскими «hominaticum», «homenaticum», «homini-
шп» (оммаж) очевидна. По данным, собранным каталонским фило¬
логом Э. Родон-Бинуэ, этими словами в первую очередь обозначался
вассальный контракт. В более широком же смысле понятие может
интерпретироваться как отношения зависимости и личной верности,
связывавшие вассала с его сеньором с момента принесения оммажа
и также как клятва личной верности вассала своему сеньору. Пире¬
нейское происхождение термина несомненно: первое известное его
упоминание датируется 978 г., а в 20-50-х годах XI в. он прочно за¬
крепился в понятийной системе каталонского феодального права16.
Ключевая роль института вассального контракта в системе фик¬
сации скрепленных им взаимных частноправовых обязательств изу¬
чена достаточно хорошо17. По существу, такие контракты составляли
реальный фундамент всей политической системы феодального вре¬
мени18. Добавлю, что ныне политическая организация феодальной
эпохи представляется еще более сложной и гетерогенной, чем это
160
считалось прежде; среди прочего она вобрала в себя и некоторые
элементы публично-правового характера, унаследованные от анти¬
чности и раннего Средневековья19. Однако решающую роль в сис¬
теме так называемого феодального государства (если вообще мож¬
но констатировать существование государства в римско-правовом
смысле применительно к высокому Средневековью) играли все-таки
частноправовые узы.
К настоящему времени, когда представления о «нефеодальном»
характере средневекового леоно-кастильского общества принадле¬
жат уже прошлому испанской медиевистики, не вызывает удивления
факт присутствия института «homagium» (или «hominium») запире-
нейского типа и в феодальном праве средневековой Кастилии. Оно
знало этот институт не позднее XII в. - соответствующий термин
фигурирует в тексте «Песни о моем Сиде»20. В следующем веке он
появляется не только в «Королевском фуэро», но и в нарративных
текстах. Так, вассальный ритуал, включающий «homagium» класси¬
ческого типа, упоминается в латинской «Готской истории» (Historia
Gotica) Родриго Хименеса де Рада (XIII в.), причем соответствую¬
щий эпизод включен хронистом в повествование о предшествующей
эпохе: знаменитый кастильский граф Педро Ансурес де Кастро под¬
тверждает свой вассальный статус по отношению к королю Арагона
Альфонсо I Воителю (1064-1094). В старокастильской же «Первой
всеобщей хронике» (где соответствующий эпизод приводится в до¬
словном переводе) латинское «manu & ore hominium» передается как
«pleito е omenaie»21.
В тот же период в «Семи Партидах» короля Альфонсо X Муд¬
рого (1252-1284) распределение придворных должностей предста¬
ет как пожалование феодов в классическом смысле этого понятия.
Соответствующая церемония, как и за Пиренеями, включает три ос¬
новных элемента оформления вассального контракта: «el de immixtio
manuum», клятву вассальной верности (знаменитое «fois» французс¬
ких текстов) и инвеституру (в данном случае в качестве ее объектов
выступают символы, соответствующие каждой конкретной должнос¬
ти)22. Наконец, следует учесть и тот факт, что в текстах интересующе¬
го нас периода выделяется в качестве отдельной традиционная для
«Испаний» форма вассального контракта (besamanos), оформление
которой сопровождалось ритуальным поцелуем руки сеньора и ко¬
торая, по меньшей мере с XII в., сосуществовала с феодальным «ho¬
minium» классического типа: так, уже упоминавшийся Р. Хименес
де Рада использует в соответствующем случае выражение mos His-
panus23.
«Партиды» фиксируют принципиальное отличие существа двух
форм соглашений: в интерпретации кастильского законодателя кас¬
161
тильский оммаж (homenaje) трактуется как прямой аналог французс¬
кого «тесного оммажа» (hommage lige), предназначенный для фикса¬
ции обязательств наиболее прочным образом. В этом смысле вполне
естественно и то, что тот же законодатель предписывает использова¬
ние oммaжa-«homenaje» не только для скрепления вассальных обя¬
зательств в их классическом виде, но и для наиболее важных обяза¬
тельств иного рода - «todos los otros pleytos et posturas que los homes
ponen etre si con entencion de complirlas»24. И мы знаем, что эта норма
действовала: в нарративных текстах того времени она упоминается
неоднократно25. Особую роль института оммажа подчеркивает тот
факт, что фиксируемые с его помощью личные (даже невассальные)
обязательства носили наследственный характер и не подлежали раз¬
рыву. Если же они все-таки нарушались, это обрекало нарушителя на
бесчестье и каралось как особо тяжкое преступление. Поэтому лица,
принесшие оммаж, стремились к максимально четкому соблюдению
если не духа, то буквы взятых на себя обязательств, не желая быть
обвиненными в клятвопреступлении26.
Однако, как уже говорилось, «immixtio manuum» не было единс¬
твенным правовым инструментом, использовавшимся для оформле¬
ния отношений вассалитета знати по отношению к королю. Гораздо
чаще хронисты подразумевали под словами «homagium»-«omenage»
традиционную для Леона и Кастилии форму вассального контракта,
включавшую ритуал поцелуя правой руки (или обеих рук) сеньо¬
ра27. Выполняя ту же функцию, что и оммаж запиренейского образ¬
ца, «испанский обычай» (mos Hispanus, costumbre de Espanna) был
крайне широко распространен на рубеже XIII-XIV вв. и сохранялся,
по меньшей мере, до начала эпохи Трастамара. Фиксировавшиеся та¬
ким образом обязательства сторон не носили наследственного харак¬
тера и прекращались со смертью сеньора (в том числе короля). Соот¬
ветственно, каждый новый монарх - сеньор по рождению - должен
был оформлять их вновь. Как правило, в каждом конкретном случае
за принесением оммажа (непосредственно или через представителя)
следовала передача вассалу его же собственных владений. Однако,
будучи полученными «de manu regis», они приобретали иное право¬
вое качество, поскольку являлись вознаграждением за службу уже
новому сеньору28.
По содержанию все эти владения (или, точнее, держания -
honores, tenentiae, tenengias) являлись не чем иным, как властью над
конкретными замками и укрепленными городами, т. е. феодами. Од¬
нако термин «феод» (feudum, feudo) употреблялся крайне редко, пос¬
кольку держания не были пожизненными. Хронисты считали даже
необходимым пояснять читателям и слушателям значение термина
«феод» в узкотехническом смысле29. Тем не менее, вне всякого сом¬
162
нения, означенные держания вполне соответствовали феодальным
принципам организации власти. Во-первых, «испанский обычай»
при всей своей оригинальности несомненно имел четко выраженный
личный характер. Во-вторых, тот же оттенок личных отношений но¬
сил и акт передачи держания «de manu regis», прямое следствие вас¬
сальных обязательств.
Наконец, в строгом соответствии с нормами феодального права
концепция сеньории по рождению предполагала раздробленность
властных прерогатив, т. е. явление, отраженное в куэльярской гра¬
моте 1264 г. через понятия «рог naturaleza» и «рог sennorio». Король
никогда не уступал всей своей власти над конкретной территорией.
Передавая ее в качестве держания, сеньор по рождению всегда сохра¬
нял за собой часть властных прерогатив. Спектр последних опреде¬
лялся в каждом конкретном случае. Однако существовали и общие
принципы феодального права, которые нашли отражение в тексте
«Старого фуэро Кастилии».
Созданное в середине XIV в. (1356 г.), оно вобрало значительный
пласт феодальных обычаев предшествующей эпохи, которые в эпо¬
ху рецепции «jus commune» были приведены в систему и встроены в
иерархию источников королевского права, зафиксированную «Пос¬
тановлением в Алькала» (1348 г.)30. Касаясь концепции королевской
сеньории с рождения, фуэро признавало за королем в качестве не¬
отъемлемых три основных права. Во-первых, это право на взимание
главного военного платежа - фонсадеры (fonsadera), который вы¬
текал из королевской монополии на призыв ополчения королевства
(fonsado). Он вносился лицами, несшими военные повинности, но не
участвовавшими в конкретной военной экспедиции. Во-вторых, это
особый королевский сбор (moneda forera), взимаемый во исполнение
монополии на чеканку монеты. В-третьих, янтар (yantar) - кормо¬
вые деньги, платеж, известный еще в XI в. и заменявший обязанность
обеспечения монарха, его ближайших родственников и людей всем
необходимым во время постоя, если они останавливались в городе31.
Куэльярские акты подтверждают действенность этих законода¬
тельных норм. Обращаясь к консехо напрямую, через голову сень¬
оров, короли активно востребовали обязательства, связанные с ука¬
занными правами, и крайне редко освобождали от их исполнения.
Реально соответствующие платежи собирались арендаторами-от-
купщиками, действовавшими в качестве представителей сеньора по
рождению.
Уступка любого из трех неотъемлемых королевских прав знати
происходила только в исключительных случаях и обусловливалась
экстраординарными обстоятельствами. Куэльярские документы со¬
общают лишь об одном таком исключении, совпавшем с периодом
163
малолетства Фернандо IV (1295-1312). Пришедший к власти деся¬
тилетним, король оказался под влиянием могущественных магнатов,
оспаривавших друг у друга право опекунства, - вдовствующей коро¬
левы Марии де Молины, инфантов дона Энрике и дона Хуана Ма¬
нуэля (знаменитого не только своими литературно-философскими
трудами, но и политическими интригами), дона Диего Лопеса де Аро,
сеньора Бискайи и некоторых других. Король-ребенок не контроли¬
ровал значительную часть своих владений. Ордонансы кортесов, со¬
стоявшихся в марте 1297 г. в Куэльяре, рисуют тягостную картину
безвластия: знать не желала возвращать королю замки и города и не
признавала его сеньориальных прав32.
В этой ситуации магнаты существенно поживились за счет ко¬
роны, не пощадив и неотъемлемых прерогатив монарха. Однако,
достигнув совершеннолетия и укрепив свои позиции благодаря
удачному династическому браку (1302 г.), Фернандо IV постепенно
восстановил свою власть. 1304 год стал переломным: были урегули¬
рованы отношения с Гранадой и Арагоном, а главные противники
короля из числа кастильских грандов либо умерли, либо отказались
от своих претензий33. Не случайно с мая по октябрь в Куэльяр, ко¬
торый оказал помощь королю и его матери, вдовствующей королеве
Марии де Молина, в самый тяжелый период, было направлено три
грамоты. Все они касались возобновления королевских прав на тер¬
ритории общины, и прежде всего прав на янтар, фонсадеру и моне-
ду форера34.
Помимо неотъемлемых прав сеньора по рождению, на территории
Куэльяра короли в разное время оставляли за собой право на сбор
комплекса других платежей - доли церковных десятин и «перви¬
нок» (primitiae), судебных сборов (calon-nas) или их части, военных
взносов (margadga), выплат экстраординарного характера (pedidos),
таможенных тарифов (portazgo, tafureria, с конца XIII в. - sisa и не¬
которых других)35. В судебной сфере их власть была представлена
особым судом, напрямую подчинявшимся монарху. Речь идет о том
самом королевском «дворце», о котором говорилось ранее36. Король-
сеньор не уступал и права высшей апелляционной судебной инстан¬
ции. К этому перечню следует добавить право на изменение границ
общины, а также контроль за должностью нотария и связанными с
ней выплатами.
Что же оставалось сеньору города? Разумеется, прежде всего кон¬
троль над городским замком. Необходимо в должной мере оценить
значение этого факта: обладатель таких прав автоматически получал
доминирующее положение в военной организации общины - ведь
цитадель была центром всей ее военной системы. С ее утратой город
терял военную ценность37. Не случайно по нормам «Королевского
164
фуэро» сдача замка или укрепленного города (villa murada) рассмат¬
ривалась как тягчайшее преступление, за которое виновный приго¬
варивался к смерти либо к конфискации всего имущества даже при
наличии у него законных наследников38. Поэтому король, вступая на
престол в XII - середине XIV в., как правило начинал с объезда своей
земли для установления контроля над замками и укреплениями - ос¬
новами феодальной военной системы: до этого момента власть мо¬
нарха оставалась чисто формальной39.
Положение сеньора города не ограничивалось лишь ролью фак¬
тического лидера военной организации консехо. Получение замка в
держание давало ему дополнительные властные прерогативы. На
это обращает внимание современная испанская исследовательни¬
ца М.-К. Кастрильо Льямас, автор работы о роли и месте замков и
укреплений в военной организации Леона и Кастилии в XI—XIII вв.
Она отмечает, что получение замка на правах феодального держания
давало право на востребование с консехо комплекса платежей и по¬
винностей на содержание цитадели и гарнизона, а также на ремонт
системы городских укреплений, ядром которой являлся замок40.
Вполне вероятной выглядит и возможность передачи в руки сеньора
части королевской территориальной юрисдикции: поздние куэ-
льярские грамоты приводят примеры решения пограничных конф¬
ликтов между соседними консехо при участии сеньора или его пред¬
ставителей41. Правда, там речь идет о практике конца XIV - начала
XV в., однако нет оснований отрицать ее вероятное существование и
несколькими десятилетиями ранее.
Наконец, сеньор должен был получить и часть судебной юрисдик¬
ции и связанные с ней судебные платежи или их доли. В пространном
фуэро Сепульведы неоднократно упоминается о таких фактах42. По-
видимому, сеньору города были подсудны в основном люди, которые
прибывали на территорию общины вместе с ним. Консехо относилось
к ним настороженно. Так, пространное фуэро Сепульведы требовало
от вновь прибывших обладателей властных прерогатив (derechos) в
первую очередь предоставить дом и денежный залог (pennos) и лишь
затем претендовать на получение прав43.
Горожане вообще мечтали о передаче управления замками ли¬
цам, которые могли более жестко контролироваться короной, чем
непокорные феодальные сеньоры. В частности, в 1295 г. в решения
вальядолидских кортесов было включено положение о передаче уп¬
равления замками и городскими алькасарами выходцам из среды
местного рыцарства или даже «добрым людям» городов44. Однако
появление этой нормы следует рассматривать лишь в контексте экс¬
траординарных событий, связанных с малолетством Фернандо IV, о
которых уже говорилось выше. На практике сеньориальные права на
165
контроль над замками нередко сохраняли даже те гранды, которые
лишь вооруженным давлением принуждались к признанию королев¬
ской сеньории45.
Сказанное в полной мере свидетельствует об основополагающей
роли феодальных принципов организации власти в Кастилии XIII -
середины XIV в., органичной частью которой являлась и власть сень¬
оров Сепульведы и Куэльяра. Порождаемая вассальным контрактом
с королем, по своему характеру и конкретным прерогативам она была
несомненно феодальной. Однако, как будет показано далее, передача
сеньору феодальной юрисдикции над городом вовсе не означала пас¬
сивной роли консехо.
3. Консехо в системе вассалитета
Являясь зависимой, территориальная община вовсе не была
простым статистом, совмещая в себе черты, свойственные как объек¬
ту, так и субъекту юрисдикции. И, подобно последним (т. е. знатным
магнатам), консехо также приносили феодальный оммаж46. Такие
оммажи принято называть коллективными. Поскольку примени¬
тельно к Кастилии и Леону как отдельный институт они специально
не изучались, то, прежде чем обратиться к сепульведскому и куэль-
ярскому материалу, скажем о нем хотя бы несколько слов.
Оммажи, приносимые коллективами, неоднократно упомина¬
ются в хрониках этого времени. По своему составу эти коллективы
могли быть довольно разнородными, и порой они включали в себя
не только знатных, но и незнатных людей, в том числе горожан (ро-
pulos ciuitatum). В частности, подобная практика отражается в «Ла¬
тинской хронике королей Кастилии», написанной в первой половине
XIII в.47 Похожие примеры встречаются и в некоторых других хрони¬
ках того же времени при описании актов признания власти королей,
которые в традициях своей эпохи одновременно провозглашались и
верховными сюзеренами своего королевства48.
Наиболее ранний из известных мне примеров принесения кол¬
лективных оммажей исключительно горожанами содержится в гра¬
моте из г. Луго (Галисия) в королевстве Леон, датируемой 1184 г.49
Она представляет собой вассальный контракт в форме оммажа, при¬
несенного сеньору - епископу дону Родриго - сотней горожан от
имени своего консехо. Из текста явствует, что обязательства общины
были оформлены двумя способами: сначала с помощью словесной
формулы и ритуальной процедуры (клятва на Евангелиях и «immix-
tio manuum»), а затем - письменным документом, в котором описы¬
ваются означенные слова и жесты.
166
Похожий пример приводится в другой грамоте, составленной в том
же месте спустя столетие с небольшим, в 1295 г. (на этот раз не на латы¬
ни, а на галисийско-португальском языке)50. Оформление вассального
контракта описано в ней гораздо более детально, чем в предыдущем
случае. Перед общиной, созванной сеньором города епископом доном
Ариасом, в присутствии членов капитула городского собора означен¬
ный сеньор потребовал вернуть ему знаки власти - знамя консехо и
ключи от города, а также символизируемые ими административные и
судебные функции. В качестве основания для выдвижения этого тре¬
бования выступала грамота, изданная королем Санчо IV (1284-1295).
Община во главе с алькайдом (местным шателеном) постановила ис¬
полнить королевскую волю, обязалась следовать соглашению и скре¬
пила его оммажем, принесенным сеньору пятьюдесятью лучшими
(mejores) и наиболее уважаемыми (homes boos) горожанами.
Похожий акт зафиксирован и грамотой, происходящей из Сан¬
тьяго-де-Компостелы (Галисия), в которой содержится текст вас¬
сального контракта горожан, заключенного с епископом доном Род¬
риго в 1311 г. Представители консехо принесли ему «оммаж... в руках
и клятву на святых Евангелиях» (omenaie en... manos et juramento а
los stos. euangelios), признав его сеньором города, а себя - его васса¬
лами51, со всеми правовыми последствиями принятия этого статуса,
включая подчинение установленным в документе санкциям.
Следует обратить внимание на тот факт, что правовая природа
этих коллективных оммажей горожан не имеет принципиальных
отличий от оммажей знати, описанных в нарративных текстах со¬
ответствующего периода52. Однако И. Грассотти, разбирающая эти
тексты в своей известной работе, рассматривает их как исключитель¬
ные случаи, мотивированные экстраординарными причинами53. Я не
склонен присоединяться к этому мнению, в особенности в том, что
касается грамоты из Сантьяго-де-Компостела. Однако приходится
признать, что свидетельства, подобные приведенным, весьма немно¬
гочисленны. Применительно к описанному периоду к ним можно
добавить еще два комплекса грамот из архива городка Альба-де-
Тормес, расположенного недалеко от Саламанки. Они фиксируют
вассальные контракты, заключенные горожанами с их сеньором -
магнатом Диего Гомесом де Кастаньеда в 1317 и 1323 гг.54 (впрочем,
оба этих акта документированы достаточно подробно). Однако факт
существования соответствующих грамот не дает автоматического от¬
вета на вопрос о том, были ли акты принесения коллективных омма¬
жей исключением или правилом и практиковались ли они на других
территориях Кастильско-Леонского королевства.
Последнее замечание выглядит особенно значимым, поскольку
тексты, приводимые И. Грассотти, относятся к области Галисия, тог¬
767
да как грамоты из Альбы де Тормес изданы на землях Леона. В любом
случае речь не идет о Кастилии. Однако означает ли это, что искать
кастильские примеры бессмысленно? Разумеется, нет. Надо учесть
неоднократные упоминания в хрониках об актах принесения коллек¬
тивных оммажей горожанами кастильских, а не только леонских и
галисийских городов; к сожалению, речь идет лишь об упоминаниях,
тогда как важные детали хронистами опускаются55. Еще одним дово¬
дом в пользу продолжения исследования является то, что примени¬
тельно к более позднему периоду, начиная с последней трети XIV в.,
т. е. к эпохе династии Трастамара, утвердившейся после долгих усо¬
биц, гибели короля Педро I Жестокого (1350-1369) и воцарения его
назаконнорожденного брата Энрике II Трастамарского (1369-1379),
сохранился достаточно значительный массив документов, которые
фиксируют коллективные оммажи кастильских консехо, принесен¬
ные их сеньорам. Очевидно, что позднее интересующего нас периода
подобные акты несомненно являлись нормой, а не исключением. Это
касается также Сепульведы и Куэльяра. По меньшей мере с 1394 г.56
коллективные оммажи регулярно приносились каждому новому се¬
ньору как первого, так и второго консехо.
Сказанное, впрочем, автоматически вовсе не означает, что подоб¬
ные акты не происходили в обоих городах и ранее XIV в. В опреде¬
ленной степени факт поздних упоминаний куэльярских и сепуль-
ведских коллективных оммажей может быть объяснен относительно
низкой степенью сохранности общинных документов эпохи высоко¬
го Средневековья, поскольку муниципиальные архивы в обоих горо¬
дах оформились не ранее XV в.; естественно, грамоты более позднего
времени сохранились намного лучше. Разумеется, лишь этого заме¬
чания недостаточно для того, чтобы уверенно констатировать: и в
Сепульведе, и в Куэльяре (так же, как и в других городах Кастилии)
коллективный оммаж был правилом уже в XIII в. или даже ранее.
Необходимо также учесть неоспоримый факт присутствия новых
реалий, утвердившихся в Кастилии и Леоне в эпоху Трастамара, и
прежде всего тех, которые вовсе не отмечаются ранее.
Так, и сепульведские, и куэльярские позднесредневековые до¬
кументы, фиксирующие акты принесения коллективных оммажей,
среди прочего упоминают и такую категорию местных должностных
лиц, как рехидоры. Но хорошо известно, что этот институт утвердил¬
ся не ранее середины XIV в.57, причем и тогда он не сразу получил
широкое распространение. Не случайно, например, в Сепульведе ре¬
хидоры впервые упоминаются лишь в 1373 г.58, а в Куэльяре и того
позднее, в 1401 г.59 Это игнорировать невозможно. Однако нельзя не
обратить внимания и на то, что в интересующих нас документах из
местных архивов рехидоры фигурируют не изолированно, а наряду с
168
другими сепульведскими и куэльярскими должностными лицами -
алькальдами, альгуасилами, нотариями, «добрыми людьми» (omnes
bonos), т. е. с теми, присутствие которых отмечается в обоих городах,
по меньшей мере с середины XII в. Резонно предположить, что до сере¬
дины XIV в. оммажи совершались без рехидоров, отсутствие которых
едва ли могло принципиально изменить правовой смысл контрактов.
Кроме того, надо учесть, что ни тексты, ни словесные форму¬
лы, ни ритуалы, связанные с принесением коллективных оммажей,
никогда не были полностью унифицированы: достаточно сравнить
содержание приведенных выше документов из Луго, Сантьяго-де-
Компостелы и Альбы-де-Тормес, чтобы в должной мере понять этот
факт. Но различия в деталях не противоречат факту сходства основ¬
ного содержания всех перечисленных соглашений. Важнейшие чер¬
ты этого сходства могут быть представлены следующим образом:
1) их содержание включает вассальные обязательства (прежде
всего признание самого юридического факта вассалитета) и санкции,
которые устанавливаются применительно к нарушителям таковых
(что, впрочем, соответствовало общей форме контракта, присутство¬
вавшей уже в римском праве);
2) соглашения оформляются двояко: во-первых, путем ритуаль¬
ной процедуры (включающей краткие словесные формулы, аналогич¬
ные по содержанию «stipulatio» римского права, «immixtio manuum»,
торжественную клятву на Евангелиях и др.), совершаемой после
публичного провозглашения (перед созванным на сход консехо и в
присутствии сеньора) согласованного сторонами текста; во-вторых,
посредством составления письменного документа (грамоты), вери¬
фицированной в соответствии с нормами нотариального формуляра,
т. е. знаком и подписью нотария, внесшего документ в свой регистр,
подписями свидетелей и, наконец, скрепленного печатями консехо
и сеньора. Это двоякое оформление отражало факт временного со¬
существования двух правовых систем - средневековой, основанной
на правовом обычае, ритуале и устных формулах, и новой, связанной
с обязательным составлением письменного текста, соответствующей
правовой казуистикой, и следующей нормам, выработанным в процес¬
се рецепции jus сопите, т. е. университетского римского и канони¬
ческого права;
3) ритуальные жесты и символы, а также правовые действия, за¬
фиксированные документально, отражают три главных этапа фикса¬
ции отношений вассалитета - оммаж, клятву вассальной верности и
инвеституру60 (последняя либо упоминается непосредственно, либо
подразумевается контекстуально).
Мы убеждены, что при экстраполяции информации поздних се-
пульведских и куэльярских свидетельств на явления более раннего
169
периода прежде всего следует принимать во внимание три изложен¬
ных пункта. Каждую же позднюю деталь необходимо последователь¬
но сравнивать с более ранними (пусть и чрезмерно краткими) описа¬
ниями ее аналогов, содержащимися в источниках (главным образом
нарративных). По-видимому, это единственный способ интерпрета¬
ции, корректный с методологической точки зрения.
* * *
Итак, в соответствии с нормами королевского права эпохи Аль¬
фонсо X новый вассальный контракт следовало заключать непос¬
редственно после смерти предыдущего сеньора61. Местные архивы
Сепульведы и Куэльяра содержат королевские грамоты, изданные
монархами как верховными сюзеренами королевства (senor natural),
которыми консехо официально уведомлялись о кончине прежних се¬
ньоров и которые предписывали принести оммаж сеньору новому, в
свою очередь, уже связавшему себя вассальными узами с королем и
получившему в качестве феода сеньорию над соответствующим го¬
родом и его округой. В некоторых случаях верховный сюзерен мог
аннулировать предшествующий оммаж и предписать принести тако¬
вой другому лицу, что, например, имело место в Куэльяре в 1394 г.:
ранее сеньорой куэльярцев являлась королева донья Беатрис, мать
короля Энрике III (1390-1406); теперь же им надлежало принести
оммаж брату короля, инфанту дону Фернандо62.
Хотя консехо должно было следовать воле верховного сюзерена,
его роль отнюдь не обязательно сводилась к пассивному исполнению
королевских приказов. В некоторых случаях, прежде чем скрепить
вассальный контракт, община имела возможность согласовать его
конкретное содержание. Грамота из сепульведского архива, датиро¬
ванная 1396 г., фиксирует результаты переговоров сторон. Сепуль¬
веду представляли горожане Альфонсо Гарсия и Альвар Гонсалес,
наделенные статусом официальных представителей своего консехо.
Их оппонентами выступали люди доньи Леонор, королевы Наварры
и графини Эвре (ей надлежало стать сеньорой города), наделенные
аналогичными полномочиями. Переговоры были непростыми, каж¬
дая из сторон настаивала на своем, и упомянутый документ являл¬
ся официальным сообщением общине о предварительных (!) итогах
переговоров63. К сожалению, нам неизвестны другие детали; мы зна¬
ем лишь, что соглашение было достигнуто, поскольку донья Леонор
в качестве сеньоры фигурирует в документах из городского архива
вплоть до своей смерти в 1415 г.
3 марта того же года король Хуан II (1406-1454) официально
уведомил горожан Сепульведы, Аревало, Мадригаля и Роа о факте
смерти их сеньоры и заявил о намерении впредь быть их новым пря¬
170
мым сеньором. В соответствующей грамоте подтверждалось право
некоего Альфонсо Руиса (нотария Королевской палаты и главного
алькальда Астурии) принять оммаж с упомянутых городов в качест¬
ве официального королевского представителя64. 14 марта Альфонсо
Руис явился в Сепульведу и предстал перед консехо, созванным на
сход звоном колокола церкви Св. Спасителя в своем обычном мес¬
те - у дверей домов Фернандо Лопеса-дель-Кастильо (ante las puer-
tas de unas casas de Ferrand Lopez del Castillo). В присутствии мест¬
ных должностных лиц (алькальда, альгуасила, трех рехидоров и двух
нотариев) Альфонсо Руис развернул и громко огласил собранию со¬
ответствующую королевскую грамоту. Присутствовавшие изъявили
желание следовать воле своего монарха и признать его своим пря¬
мым сеньором65.
Затем представитель короля потребовал передать ему знаки влас¬
ти консехо и местных должностных лиц - ключи от городских ворот,
печать консехо и цепь из городской тюрьмы, которой надлежало при¬
ковывать арестантов66. Очевидно, что этот ритуал символизировал
аннулирование властных прерогатив местных должностных лиц, а
также общины в целом, что предписывалось документом (напомним,
что аналогичную по содержанию оговорку содержит и упоминавшая¬
ся выше грамота из Сантьяго-де-Компостелы (1295 г.))67. Сам же пе¬
речень сепульведских символов власти представляется очень показа¬
тельным. Здесь (в отличие от аналогичного перечня, содержащегося
в грамоте из Сантьяго) не упоминается знамя консехо, хотя оно и фи¬
гурирует в тексте местного фуэро68. В то же время говорится о другом
важном символе - печати консехо, прикладывавшейся к документам
общины по меньшей мере с начала XIII в.69 О городских ключах нет
упоминаний в более ранних текстах сепульведского происхождения;
зато они часто встречаются в других кастильских текстах XIII в. Это
позволяет заключить, что упоминание в связи с оммажем в Сантьяго
не являлось исключением и в период, предшествующий сепульведс-
кому оммажу 1415 г.
Заметим, что средневековые хронисты связывают акт принятия
ключей от городских ворот с обретением власти победителя над по¬
бежденным городом, замком или крепостью, сеньором которых он
становится: «...cumque Imperator acceptasset oblata, recepit et ciuita-
tem», говорится, например, в хронике Р. Хименеса де Рада о взятии
Кордовы королем Альфонсо VII70. А составители «Первой всеобщей
хроники» описывают pleito у omenaje горожан Валенсии, принесен¬
ный знаменитому Рую Диасу-Сиду, как естественное следствие при¬
нятия Кампеадором ключей от кордовских городских ворот71. И в
этой, и в других хрониках побежденные мавры клянутся в верности
своим сеньорам (и победителям), положив руку на Коран. Очевид¬
171
но, что в данном случае хронисты лишь калькируют привычный им
ритуал клятвы на Евангелии, видоизменяя его применительно к му¬
сульманской традиции72.
Эти свидетельства не только сближают описание, содержащееся
в сепульведской грамоте 1415 г., с реалиями кастильского феодаль¬
ного права XIII в., но и позволяют понять смысл ритуалов, которые
последовали за актом принятия символов власти представителем
короля. Как значится в тексте, вслед за этим Альфонсо Руис вышел
из города через ворота Асоке («Рыночные»), закрыл их ключами,
затем вновь отворил и опять вступил в Сепульведу. Свидетели под¬
твердили совершение всех этих ритуальных действий. Очевидно, что
таким образом - подобно победителю, вступающему в побежденный
город - человек короля принял фактическую власть над городом
вместе со всеми границами соответствующего консехо, платежами и
другими прерогативами, которые в совокупности и составляли сень¬
ориальную власть над консехо Сепульведы73.
Вслед за этим последовало то, о чем пишут и хронисты XIII в.
применительно к актам захвата городов: сепульведские должностные
лица по очереди стали приносить клятву верности, положив руки на
крест и Евангелия74 (как это происходило и в случаях, упоминаемых
в означенной работе И. Грассотти, а также при совершении оммажей
в Альбе-де-Тормес в начале XIV в.). Причем укажем и на еще одну
общую деталь в сравнении с описаниями XIII в.: содержание клятвы
очень близко к тому, которое зафиксировано в фуэро Сепульведы,
датируемом последними десятилетиями XIII столетия. Лишь после
принесения этой клятвы должностные лица получили обратно сим¬
волы власти: алькальды и рехидоры - ключи и печать, а альгуасил -
цепь75.
Все ритуалы происходили в собрании консехо. Но сама община
до определенного момента играла лишь пассивную роль в происхо¬
дившем. И только по завершении акта принятия клятвы эта его роль
изменилась. Два сепульведских оруженосца - Диего Мартинес и
Альваро Гонсалес - получили от сограждан официальные полномо¬
чия (зафиксированные, как и в Альбе-де-Тормес, особой грамотой76)
принести оммаж от их имени. Лишь после этого они совершили его
«еп manos» Альфонсо Руиса77. Чтобы понять смысл означенного жес¬
та, следует учесть свидетельства документов из Альбы-де-Тормес:
оммаж «еп шапо» (доел.: «в руке», т. е. в форме рукопожатия) соот¬
ветствует там фиксации обязательств между знатными, тогда как «еп
manos» (доел.: «в руках», т. е. вложением сложенных рук вассала в руки
сеньора) относится к случаю, когда неравенство сторон очевидно78.
Завершалась процедура клятвой вассальной верности, представляв¬
шей собой краткое содержание контракта79. В ней констатировался
172
юридический факт вассалитета и перечислялись проистекавшие из
него важнейшие обязательства (охрана жизни, интересов и преро¬
гатив сеньора, обязанность служить ему, исполнять его приказания
и т. п.), а также соответствовавшие им санкции. Очевидно, что все
элементы описания в основных чертах соответствуют примерам, из¬
вестным нам из текстов ХН-ХШ вв. как применительно к коллек¬
тивным, так и к персональным оммажам.
Сказанное выше позволяет утверждать, что в системе феодаль¬
ной власти консехо (в том числе территориальные общины Сепуль¬
веды и Куэльяра) по существу занимали место субвассала (аналога
итальянского вальвассора), со всеми вытекавшими отсюда экономи¬
ческими и правовыми последствиями.
Все изложенное выше позволяет понять место консехо как субъ¬
екта феодальной власти в Кастильско-Леонском королевстве, в ос¬
новных своих чертах оформившегося в XIII в.
* * *
Приведенные факты неопровержимо свидетельствуют о непос¬
редственной включенности консехо в систему феодальной власти.
Будучи ее реальным субъектом в качестве вассала, община обретала
отмеченные выше черты, придававшие ей определенную самостоя¬
тельность. Она наделялась конкретной территорией и некоторыми
правами пользования ее природными ресурсами. В связи с этим
консехо могло выступать участником пограничных споров и регули¬
ровать поземельные отношения среди своих членов. В его пределах
доминировали локальные правовые нормы, закрепленные в текстах
фуэро, королевских и сеньориальных привилегий, а также в местных
правовых обычаях.
Выражая коллективную волю своих членов через посредство
общих собраний и выдвигая назначенных «ad hoc» представителей
(«добрых людей», персонеро, прокурадоров и др.), община могла
реально влиять на систему власти. Подобные полномочия просле¬
живаются в сфере назначения королевских и сеньориальных минис-
териалов, режима организации судопроизводства, а также взимания
платежей и востребования повинностей. Символическим отражени¬
ем особого места консехо в феодальной системе стало наличие у него
собственных знаков власти - знамени, печати и др.
Указанные черты внешне сближали кастильскую территори¬
альную общину с муниципальными учреждениями запиренейской
Европы. Однако консехо не относилось и не могло относиться к
их числу. Оно не обладало собственной, пусть даже ограниченной,
юрисдикцией и не имело необходимых для ее реализации органов
местного управления. В итоге его самостоятельность была лишь
173
самостоятельностью объекта, а не субъекта власти. Статус общины
определялся узами вассальной зависимости от короля и сеньора го¬
рода. Именно между последними на условиях вассального контракта
распределялся комплекс властных прерогатив над консехо. Общине
же отводилось лишь скромное право влиять на формы и методы реа¬
лизации королевской и сеньориальной власти.
Феодальные принципы определяли структуру консехо - от пра¬
вового режима ее территории до статуса и полномочий действующих
в ее границах должностных лиц, получавших свои полномочия не от
сограждан, а от сеньора. И сама партикулярность общины была лишь
следствием действия этих принципов. Раздробленность, свойствен¬
ная организации феодальной власти, неизбежно порождала множест¬
венность уз вассалитета. Параллельная зависимость от короля как
сеньора по рождению и от сеньора города создавала потенциальную
возможность использования неизбежных противоречий между ними
в интересах общины.
Отсюда и возникала некоторая свобода консехо в смысле свобо¬
ды действий. Однако ее значение не стоит преувеличивать. Не по¬
верхностный оттенок свободы, а глубокие и сущностные узы зави¬
симости определяли статус кастильской территориальной общины.
Вопрос об истоках этой зависимости станет предметом исследования
в третьем разделе книги.
РАЗДЕЛ III
СИСТЕМА ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЯ
В РАМКАХ КОНСЕХО
В XIII - СЕРЕДИНЕ XIV в.
И ПРИРОДА ФЕОДАЛЬНОЙ ЗАВИСИМОСТИ
ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ОБЩИНЫ
ГЛАВА 1
НАСЛЕДСТВЕННОЕ ВЛАДЕНИЕ
И ЕГО РОЛЬ В СИСТЕМЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЯ
В РАМКАХ КОНСЕХО
1. Характер наследственного владения
В качестве основной формы земельных владений в Кастильско-
Леонском королевстве в текстах XIII - середины XIV в. выступает
наследственное владение (лат. «hereditas», ст.-каст, «heredad»1), и
консехо не было исключением из общего правила. Сразу же огово¬
рюсь, что в качестве владельцев в текстах эпохи выступали пред¬
ставители разных социальных слоев и групп - от высшей знати
до лиц явно непривилегированного статуса и скромного матери¬
ального положения. Эта общая закономерность фиксируется ис¬
точниками разных видов - от нормативных и документальных до
нарративных.
Среди последних, вероятно, особенно любопытны свидетель¬
ства эпической поэзии, в том числе такого знаменитого памятника
средневековой кастильской литературы, как «Песня о моем Сиде»2.
Круг обладателей наследственных владений, фигурирующих в ее
тексте, чрезвычайно широк - от монархов и представителей высшей
(как светской, так и духовной) знати, а также Церкви до средних и
низших слоев феодального класса (вассалов Сида) и даже лиц не¬
знатного происхождения, например мавров - жителей захваченного
Кампеадором Кастехона3. Подобную ситуацию фиксируют и хрони¬
ки, например анонимная «Латинская хроника королей Кастилии»
(ок. 1236 г.)4 и созданная во времена Альфонсо X Мудрого старо¬
кастильская «Первая всеобщая хроника», завершенная при его сыне
Санчо IV5. Столь же различно и конкретно-материальное наполне¬
ние понятия: в равной мере оно применялось для обозначения как
небольших земельных участков сельскохозяйственного назначения
(пашни, виноградников и др.), так и городов, принадлежавших фео¬
дальным магнатам. Все это позволяет говорить об очевидной универ¬
сальности правовой концепции «heredad» в противовес владениям
иных категорий6.
Для всех разнородных типов владельцев, упоминаемых и в хрони¬
ках, и в тексте «Песни...», обладание «наследственными владениями»
нередко (хотя и не всегда) увязывается с постоянным проживанием
в местности, в которой они расположены, т. е. с наличием у владель¬
ца заселенного дома (casa poblada)7. В этом смысле можно утверж-
177
дать, что содержание 196-го титула пространного фуэро Сепульве¬
ды, увязывающего приобретение «heredades» в границах консехо с
получением статуса местного весино и поселением в городе, - одно
из проявлений общей закономерности. Причем в пределах консехо
круг обладателей таких владений в социальном и сословном плане
был не менее разнородным. Он включал как само консехо (речь шла
о владениях, использовавшихся совместно, поскольку в их преде¬
лах находились залежи строительного камня, железных или дру¬
гих руд)8, так и его членов - от представителей знати (infangones)
и местного рыцарства до лиц незнатного статуса, например ремес¬
ленников. Не делая различий между сословной принадлежностью
владельца, местное право Сепульведы и Куэльяра рассматривают
«heredad» как владение единого типа9. Все владельцы в равной
мере противопоставляются невладельцам - апанигуадо, тем, кто, по
словам пространного фуэро Сепульведы, находится в зависимос¬
ти от лиц, «чей хлеб они едят и в чьем “наследственном владении”
проживают»10. В этом смысле землевладельцы, т. е. обладатели на¬
следственных владений, несомненно составляли социальную осно¬
ву консехо.
Не случайно фуэро уделяли значительное внимание регламен¬
тации вопросов, связанных с реализацией владельческих прав на
наследственные владения. Они освещали принципы разрешения по¬
земельных споров11, предусматривали наказания за посягательство
на знаки владений - moiones12, регламентировали взаимоотношения
между работниками (lauradores, obreros) и нанимателями-землевла-
дельцами и т. п.13 При этом местное законодательство последова¬
тельно утверждало свободный характер heredades. Оно признавало
владельческие права как за мужчинами, так и за женщинами14 и охра¬
няло полную свободу владельца в хозяйственной жизни и получении
доходов15. Оно запрещало посягательство на владельческие права,
причем «Королевское фуэро» сохраняло их даже за находившимися
в заключении и заботилось о соблюдении соответствующих прав ма¬
лолетних и умалишенных16.
Свободный характер владения проявлялся прежде всего в от¬
сутствии очевидных связей между владельческими правами и необ¬
ходимостью несения службы, как это было свойственно феодально¬
му держанию. Договоры о передаче владельческих прав заключались
публично и ничем не напоминали уступку феодальных прав17. Огра¬
ничения на наследование, куплю, продажу, обмен, дарение, а также
передачу в держание (tenencia) или аренду были минимальны и были
чисто техническими18. Существенной была лишь норма, сводившая
круг владельцев к числу местных весино. Так, пространное фуэро
Сепульведы запрещало их приобретение лицам, не проживавшим в
178
пределах termino: «de Cega аса»19. Кроме того, нельзя не упомянуть
о преимущественном (но не исключительном) праве родственников
продавца на покупку «heredades»20, а также полный запрет на их про¬
дажу духовным лицам (omnes de Orden)21.
Этот свободный характер землевладения в системе зависимого
учреждения, каковым было консехо XIII - середины XIV в., выгля¬
дит внешне парадоксальным22: хотя в документах из архивов Куэль¬
яра и Сепульведы фигурируют многочисленные факты востребова¬
ния с обеих территориальных общин всякого рода явно непривиле¬
гированных платежей и повинностей, чаще всего именуемых servigio,
однако выполнение связанных с ним обязанностей как будто совсем
не связывалось с владельческими правами податного населения.
Подобная же закономерность применительно к периоду XIII -
середины XIV в. прослеживается в случаях, когда в качестве обла¬
дателей наследственных владений выступали представители знати,
а также церковные и светские корпорации, в частности духовно-ры¬
царские ордена. При утверждении королями прав этих субъектов на
их «heredades» в ходе разделов вновь завоеванных территорий не де¬
лалось никаких оговорок об обязательности предоставления службы
за полученные земли. Правда, сама служба (seruicum, seruigio) все
же упоминалась в соответствующих актах, но она выступала не как
следствие, а как причина получения владельческих прав. В качест¬
ве характерного примера можно привести грамоту о предоставлении
участка в г. Медельине на правах наследственного владения королем
Фернандо III Святым (1217-1252) магистру духовно-рыцарско¬
го ордена Алькантра Педро Хуанесу, изданная в 1234 г. в Берланге.
Владения давались за «большую и славную службу», которую полу¬
чатель сослужил королю во время взятия города и которую продол¬
жал нести на момент составления документа, вне связи с получением
земли23.
2. Загадочное правило «год и день»
в правовой концепции наследственного владения
в XIII - середине XIV в.
Свободный характер наследственного владения как особой фор¬
мы землевладения последовательно проявлялся и в том, что касалось
путей приобретения владельческих прав. Большинство таких путей:
получение по наследству от родителей (de patrimonio) или от деда
или бабки (de avolengo), покупка, а также приобретение в качестве
дара или по обмену - представляется вполне ясным, не требующим
специального исследования.
179
Однако наряду с ними следует указать еще один, весьма специ¬
фический, способ. Речь идет о пути приобретения «наследственных
владений», регламентируемом 197-м титулом пространного фуэро
Сепульведы. Он устанавливает, что фактическое владение чужой
«heredad» любым лицом (даже не принадлежащим к местным весино)
в течение года и дня (рог anno & dia), доказанное соответствующим об¬
разом, дает всю полноту владельческих прав на нее. Следующее далее
пояснение лишь затрудняет понимание сути изложенной нормы. Оно
гласит, что владение в течение года и дня дает указанное право в силу
своей адекватности владению в течение полных двух лет.
Известно, что подобные положения содержатся и в некоторых
других кастильских, леонских и португальских сводах местного пра¬
ва. Рассматривая их, историк-правовед П. Мереа пришел к выводу о
том, что установление правила года и дня восходило к римско-пра¬
вовой норме срока давности на собственность, оставленную владель¬
цем. По прошествии 30 лет фактического владения эта собственность
не могла быть востребована прежним хозяином в судебном порядке,
а все права на нее переходили к новому владельцу24. Однако то, ка¬
ким образом и почему римский срок в 30 лет сократился до пиреней¬
ского года и дня, должным образом не поясняется25. Столь же неяс¬
ным остается и содержание соответствующей нормы «Королевского
фуэро» (FR Н.11.1), которая устанавливает действенность правила
«год и день» лишь для случаев, когда фактическое владение осущест¬
влялось с ведома и молчаливого согласия прежнего собственника -
«еп faz е en paz» (разумеется, под действие этого правила не попадали
держания на правах аренды или опеки).
Именно в связи с правилом «год и день» португальский историк
трактовал и часто встречающееся в документах латинское понятие
«ad anni vicem» и аналогичное по значению старокастильское «anno е
vez». Однако здесь существует и другая точка зрения. Одним из пер¬
вых в начале 1960-х годов ее выдвинул французский историк-испа¬
нист А. Уэс де Ламп. Позднее его позицию разделили и обосновали
дополнительными аргументами испанские историки, прежде всего
X. Гарсия Фернандес, Х.-К. Мартин Сеа и другие26. Перенося свои
рассуждения в совершенно иную плоскость, а именно в сферу эконо¬
мической истории, они трактуют названное понятие как обозначение
двупольного севооборота. Действительно, такое впечатление может
возникнуть, поскольку в ряде случаев (пусть и не всегда) выраже¬
ние «ad anni vicem» соседствует с упоминанием о сельскохозяйст¬
венных работах. Так, в грамоте кастильского короля Альфонсо VIII
(1158-1214), датированной 1170 г., говорится, что лица, получившие
наследственное владение от монарха по этому документу, могут его
«пахать и обрабатывать» (агаге et laborare)27.
180
Подобные примеры не единичны. Тот же корпус документов Аль¬
фонсо VIII дает немало таких примеров, в частности в грамотах, да¬
тированных 116628,119229,120130 120231 гг. и др. Поэтому на употреб¬
ление понятий «ad anni vicem» в подобном контексте следует обра¬
щать особое внимание. Проведенный мной анализ сотен королевских
документов начиная от эпохи короля Кастилии и Наварры Санчо I
Великого (он же Санчо III Гарсёс Наваррский) [1000 (1028) - 1035]
и до середины XIII в.32 показывает, что до второй половины XII в.
пожалование «наследственных владений» этими королями никогда
не сопровождалось оговоркой «ad anni vicem». Более того, в леонских
грамотах она не употребляется вообще; в кастильских же появляется
лишь в правление Альфонсо VIII33. В документах последнего, а так¬
же Энрике I и Фернандо III означенная оговорка всегда фигурирует
в составе устойчивого выражения типа «hereditatem suficientem ad
decern iuga bourn ad anni uicem»34. Ключевую роль здесь играет упот¬
ребление активного причастия «sufficiens» - «достаточный» (реже
наречия «sufficientег» - «достаточно»), а также упоминание о воловь¬
их упряжках (iuga bouum). Таким образом, выражение можно интер¬
претировать как указание на размеры владения - «достаточное для
одной (двух, трех... двадцати) упряжек волов», а добавляемые иногда
инфинитивы «colere» (возделывать), «агаге» (пахать) или «laborare»
(обрабатывать) лишь подчеркивают это значение, например «на¬
следственное владение, достаточное для обработки тремя воловьими
упряжками». Перед нами не что иное, как мера площади, кастильско-
леонский аналог римского югера.
Таким образом, наследственные владения были относитель¬
но невелики по площади - не более 20 югеров, т. е. всего несколь¬
ко гектаров (1 югер - около 0,25 га35). Подобные размеры должны
были бы соответствовать владениям крестьянского типа. Однако их
дарения исходили от королей, а получателями являлись отнюдь не
крестьяне. В абсолютном большинстве случаев их можно идентифи¬
цировать достаточно точно. Так, в пяти грамотах Альфонсо VIII в
качестве таковых выступают магнат Гутьере Мигель и его жена Эн-
дерасо (1166 г.)36, епархия Сегобре в лице ее епископа дона Йосель-
мо (1170 г.)37, древний и богатый бенедиктинский монастырь Св.
Эмилиана в Коголье в лице его аббата дона Фернандо (1192 г.)38, ос¬
нованный королем и королевой Алиенорой Английской известный
женский цистерцианский монастырь Св. Марии в Лас-Уэльгас близ
Бургоса (позднее Альфонсо VIII был похоронен в соборе обители),
который не оставляли своим вниманием еще несколько поколений
кастильских правителей, в лице его аббатисы Марии (1201 г.)39 и, на¬
конец, другой женский монастырь - Св. Марии в Тортолес в лице его
аббатисы Уракки Перес (1202 г.)40. Приведенный перечень достаточ¬
181
но точно отражает социальный и сословный статус тех, кого считали
нужным почтить своим даром кастильские монархи.
Очевидно, что все эти люди вовсе не собирались обрабатывать
полученную землю собственным трудом и тем более не нуждались
в указаниях свыше о том, какой тип севооборота им целесообразнее
предпочесть. Таким образом, приходится вернуться к концепции
П. Мереа и признать выражение «ad anni vicem» (ст.-каст, «anno е
vez») отражением той же концепции года и дня, которая прослежива¬
ется и в местном праве кастильских и леонских консехо, в том числе
в пространном фуэро Сепульведы и «Королевском фуэро».
Но некоторое прояснение терминологических аспектов все равно
не объясняет причин появления этой нормы в фуэро, ведь, как уже
говорилось, вступление в права на наследственные владения далеко
не во всех случаях ассоциируется в документах с концепцией «года
и дня». Как правило, упоминания о ней связываются лишь с неболь¬
шими земельными владениями, даже если речь идет о Церкви и ли¬
цах высокого социального статуса. Правда, такие владения могли яв¬
ляться лишь малой частью крупных земельных комплексов, доменов
епархий, монастырей или светских магнатов. Чаще всего такие доме¬
ны обладали дисперсной структурой: участки, входившие в их состав,
могли быть разбросаны на довольно значительных пространствах41.
Однако и это не объясняет причин применения правила года и дня
к владельческим правам абсолютного большинства весино, которые
явно не принадлежали к духовной и светской знати.
Сложность заключается в том, что лица незнатного статуса име¬
ли мало шансов быть персонально упомянутыми в королевских гра¬
мотах, а тем более выступить в качестве получателей королевских
дарений или грамот, подтверждавших владельческие права каждого
из них. Более того, тот факт, что норма «год и день» появилась в до¬
кументах лишь со второй половины XII в. и касалась исключительно
(или почти исключительно) персон высокопоставленных, вовсе не
должен означать, что эта норма не практиковалась ранее.
Ее относительно позднее появление в королевских грамотах объ¬
яснить совсем несложно. Во-первых, в течение XII в. произошли зна¬
чимые изменения в системе письменной фиксации правоотношений.
Как уже отмечалось выше42, в процессе рецепции «jus commune» до¬
кумент становился все более технически совершенным, приобретал
все более значимую доказательную роль в судебном процессе, и, сле¬
довательно, практика его составления приобретала все большее рас¬
пространение. Проще говоря, документов от этого времени сохрани¬
лось значительно больше, чем от предшествующего периода; к тому
же они имели гораздо более унифицированный формуляр и в этом
смысле более информативны для историка.
182
Во-вторых, следует учесть и особенности эпохи. Вторая поло¬
вина XII - первая половина XIII в. стали временем существенных
качественных изменений в процессе Реконкисты. Под властью хрис¬
тиан все чаще оказывались крупные города. В 1177 г. Альфонсо от¬
воевал Куэнку, а вместе с ней подчинил всю Ла-Манчу. Правда, как
известно, победное движение христиан было прервано поражением
от альмохадов при Аларкосе (1195 г.). Но после битвы при Лас-На-
вас-де-Толоса (1212 г.) наступление возобновилось. Своего пика
оно достигло во второй половине правления Фернандо III Святого,
который после объединения под своей властью Кастилии и Леона
двинул войска против разваливавшейся империи альмохадов. Один
за другим в руки христиан попали такие крупные города, как У беда
(1232 г.), Баэса (1234 г.), Кордова (1236 г.), Мурсия, Лорка, Карта¬
хена (все 1243 г.), Архона (1244), Хаэн (1246 г.), Севилья (1248 г.) и
еще множество менее крупных, но довольно значительных по меркам
христианской Испании городских поселений.
Их колонизация, последовавшая за присоединением к владени¬
ям Кастильско-Леонского королевства, отличалась своеобразием,
обусловленным массовым расселением колонистов на вновь присо¬
единенных и, что принципиально важно, уже хорошо освоенных тер¬
риториях (на которых оставалась часть мусульманского населения),
особенно городских. Дробившиеся на земельные участки (обычно
небольшие), эти территории распределялись между участниками по¬
ходов и другими поселенцами. Отсюда - множество грамот, закрепляв¬
ших владельческие права колонистов. Их количество особенно воз¬
росло после 1230 г., с началом «великой (или «быстрой») Реконкис¬
ты» Фернандо III Святого, следствием которой стало среди прочего и
издание многочисленных документов, фиксировавших владельческие
права поселенцев и датируемых последними 15-20 годами правления
«святого» короля. Их немалая часть содержит почти стандартную
фразу «...dono... vobis et concedo... hereditatem... ad anni vicem» (ст.-каст.:
«...dovos e otorgovos... heredad... a anno e vez»), а в качестве адресатов
грамот, как и в документах Альфонсо VIII, фигурируют лишь лица вы¬
сокого социального положения - главы духовно-рыцарских орденов,
высшие церковные иерархи и представители светской знати и др.43
Однако очевидно, что общие проблемы по обустройству коло¬
нистов на вновь присоединенных территориях возникали не толь¬
ко у знатных поселенцев, и проявились они гораздо раньше второй
половины XII в. О том, что ситуация обстояла действительно так,
мы знаем из разных источников более раннего времени. Правда, их
количество сокращается по мере продвижения в глубь столетий. Но
порой историк сталкивается с казусами, которые обойти вниманием
просто невозможно.
183
В частности, это касается некоторых грамот, изданных после
взятия Толедо (1085 г.), который до начала XIII в. являлся едва ли
не самым крупным городом, попавшим под власть королей Касти¬
лии. Так, 29 мая, когда после взятия города прошло лишь четыре
дня, было датировано подтверждение обычаев (consuetudines) Ко¬
имбры. Судя по его преамбуле, предыстория событий, обусловив¬
ших вмешательство Альфонсо VI, связана с завоеванием города
войсками его отца, Фернандо I, по завершении которого заселение
Коимбры и прилегавшей к ней территории христианами - выход¬
цами из Севильи возглавил назначенный королем консул Сисе-
нанд. Он распределил городские дома и пригородные земли между
поселенцами, запретив продавать присвоенную таким образом не¬
движимость никому, кроме весино Коимбры. Теперь «maiores natu
Colinbrie», преклонив колени у ног «императора», просили его под¬
твердить своей властью эту норму.
Формально ее исполнение не требовало вмешательства короля:
казалось бы, уследить за тем, чтобы земельные участки в городе и
его округе не приобретались чужаками, было вполне под силу самим
городским властям. Однако весь текст грамоты (развернутая преам¬
була, униженная коленопреклоненная просьба, перечисление вы¬
сокопоставленных горожан, включая Мартина Муньоса, «презеса»
Коимбры, зятя и преемника первого «консула» Сисенанда) свиде¬
тельствует об обратном. Видимо, система владельческих прав, орга¬
низованная после завоевания Коимбры, пришла в расстройство и не
могла быть восстановлена без ссылок на авторитет короны. Поэтому
Альфонсо VI подтвердил не только коимбрское «consuetudo», но и
права горожан на земли, виноградники, дома, а также пригородные
поселки (uillas), находившиеся у них на правах наследственных вла¬
дений44.
Замечу, что совпадение времени подтверждения коимбрских
норм и взятия древней столицы христианской Испании, по образцу
Константинополя официально именовавшейся в вестготскую эпо¬
ху «urbs regia», едва ли было простой случайностью, тем более что
в тексте специально упоминается о «чудесном» овладении «достой¬
нейшим всякой похвалы и прекраснейшим городом Толедо»45. Оче¬
видно, перед королем встали задачи, близкие или даже аналогичные
тем, какие его отец решал после взятия Коимбры.
На этот же факт указывает и другая грамота, касающаяся пос¬
ледствий заселения Толедо. К тому времени (март 1101г.) после взя¬
тия города прошло около 16 лет, однако проблемы, порожденные в
процессе распределения имуществ в ходе его заселения все еще не
были улажены окончательно: между поселенцами продолжались
споры и тяжбы из-за наследственных владений, приобретенных в го¬
184
роде и его округе. Для их окончательного урегулирования и было из¬
дано фуэро Толедо, 7-й параграф которого воспрещал приобретение
домов и земель в городе и его округе чужаками, особенно знатными и
могущественными людьми46.
Приведенные примеры позволяют в полной мере оценить сте¬
пень драматичности и сложности заселения и освоения городских
и пригородных территорий в эпоху Реконкисты. Однако они приот¬
крывают лишь часть сложного механизма колонизации. В них, на¬
пример, не упоминается и правило «года и дня», хотя исключить его
действие, по меньшей мере на уровне неписаного «consuetudo», ап¬
риори нельзя. Видимо, ни положения фуэро, ни грамоты XI в. в силу
своих источниковедческих особенностей не способны пояснить, ка¬
ким образом внешне свободные поселенцы становились зависимыми
людьми. Для решения этой задачи обратимся к материалу еще более
раннего времени.
3. Необходимость обращения к свидетельствам
более ранних эпох для прояснения сути
правила «год и день»
Завершая главу, содержание которой ставит больше вопросов,
чем дает ответов, замечу, что, характеризуя систему землевладения
в кастильской территориальной общине, я постарался показать, что
наследственное владение выступает как основополагающая форма
землевладения как в пределах консехо, так и в границах Кастильско-
Леонского королевства XIII - середины XIV в. Свободный характер,
свойственный сути его правовой концепции, внешне противоречит
принципам организации владельческих прав в феодальный период.
Вместе с тем сложно объяснить причины возникновения таких прав
в результате фактического обладания в течение года и дня. Замечу,
что эта норма выглядит значимым элементом правовой концепции
наследственного владения. Однако источники не только XIII - сере¬
дины XIV в., но и двух предшествующих столетий не позволяют вы¬
явить ее точное содержание. Видимо, она сложилась еще до указан¬
ного периода, и для прояснения ее сути следует обратиться к данным
более раннего времени.
ГЛАВА 2
ИСТОКИ И ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ
ЭВОЛЮЦИИ ПРАВОВОЙ КОНЦЕПЦИИ
НАСЛЕДСТВЕННОГО ВЛАДЕНИЯ
ДО СЕРЕДИНЫ XIV в.
1. «АЬ ovo»: термин «hereditas» в римско-правовых
и христианских текстах до конца V в.
Латинское слово «hereditas» [а именно к нему восходит старокас¬
тильское «heredad» (heredat)], используемое в кастильских текстах
XIII - середины XIV в. для обозначения основного типа земельных
владений в рамках консехо, достаточно рано, еще в эпоху античнос¬
ти, вошло в число основополагающих правовых понятий. Поэтому
именно в римских юридических текстах следует искать объяснение
той двойственности его значения (наследство и наследственное вла¬
дение), на которую было указано в начале предыдущей главы.
Замечу, что в своем первом и основном смысле (т. е. «наследство»,
«правопреемство в наследовании») латинское слово «hereditas» от¬
носится к наиболее древнему пласту терминологии римского права.
Оно фигурирует уже в «Законах XII таблиц»: свидетельства на этот
счет сохранились в «Институциях» римского юриста Гая (И в.)1. Со¬
ответственно, связанные с ним смысловые оттенки менялись по мере
эволюции римского права вообще и концепции римско-правового
института наследства в частности2. Фундаментальность проблем,
обусловленных этим институтом, предопределила особое внимание
к нему римских юристов классической и постклассической эпохи, в
трудах которых среди прочего отразились и различные аспекты на¬
следственного права.
В числе авторов сочинений, прямо или косвенно затрагивавших
эту тему, труды которых известны фрагментарно из «Дигест Юсти¬
ниана», назову Октавия Корнелия Сальвия Юлиана Эмилиана
(ок. 100-?), уже упоминавшегося Гая, Квинта Цервидия Сцеволу
(вторая половина II в.), Секста Помпония (И в.), Октавия Тидия
Тоссиана Яволена Приска (79-138), Секста Цецилия Африкана
(? - ранее 175), Фурия Антиана (первая половина III в.), Луция Не-
рация Приска (вторая половина II в.), Гая Клавдия Марцелла (рубеж
II—III вв.), Клавдия Трифонина (вторая половина II - начало III в.),
Домиция Ульпиана (?—228), Юлия Павла (рубеж II—III вв.), Эмилия
Папиниана (?—212), Элия Флориана Геренния Модестина (?- после
244), Гермогениана (вторая половина III в.) и других3. По существу,
186
перед нами - почти полный перечень наиболее выдающихся пред¬
ставителей римской юриспруденции. Тем более показательно то, что,
разбирая различные аспекты наследственного права, никто из них не
употребляет слово «hereditas» для обозначения земли как таковой
или отдельной категории земельных владений4.
Свое второе значение слово ««hereditas» обрело лишь в позднеан¬
тичную эпоху в латинских христианских текстах. Вероятно, наиболее
ранним свидетельством этого стали ранние латинские переводы Свя¬
щенного писания, известные нам почти исключительно по цитатам в
трудах христианских писателей первых веков новой эры. Наиболее
распространенным старолатинским переводом являлась «Итала», со¬
зданная в римской Африке на основе латинского подстрочника гре¬
ческого текста5. Важнейшим источником для реконструкции текста
«Италы» являются сочинения уроженца Карфагена, первого извест¬
ного нам христианского автора, писавшего по-латыни, - Тертулли-
ана (ок. 160 - после 220)6. Во фрагментах старолатинского перевода
Библии, обильно встречающихся в его текстах, латинское «hereditas»
передает древнееврейское «nachalah», в еврейском оригинале в равной
мере означающее как владение (в том числе земельное), так и наследс¬
тво, долю, часть7 (в русском синодальном переводе оно, как правило,
удачно переводится словом «удел»8). Следуя этой норме, Тертуллиан
использует это слово и в оригинальной части своих сочинений9.
В IV в. в том же значении слово «hereditas» используют христи¬
анские писатели; в их числе - Илларий из Пуатье (?-368)10, Руфин
Аквилейский (ок. 345 - ок. 410)11, Евсевий Иероним (347-419/420)12
и другие. Однако, вероятно, широкому распространению нового зна¬
чения известного слова способствовало его активное использование
в литературном латинском переводе Священного писания, сделан¬
ном Иеронимом. Этот перевод принято называть «Вульгата». Как
известно, он стал делом жизни писателя, работавшего над ним начи¬
ная с 382 г. и до самой смерти, лишь на краткое время отвлекаясь от
своего труда13. За это время ему удалось не только перевести с гречес¬
кого на латынь большую часть книг Ветхого и Нового Заветов, но и
тщательно сличить первые с их еврейскими прототипами.
В Библии Иеронима слово «hereditas» фигурирует довольно час¬
то - более 180 раз, и в большинстве случаев оно применяется для пе¬
редачи все того же древнееврейского hPx]n: (nachalah). Естественно,
основная часть соответствующих мест содержится в Ветхом Завете.
Так, в Книге Чисел их 1014, во Второзаконии - 715, а в столь часто
цитируемой христианскими авторами книге, как Псалмы, 2916 и т. п.
В новозаветных книгах hereditas фигурирует намного реже, даже с
учетом их ограниченного объема17. Впрочем, это выглядит вполне
логичным, учитывая, что тексты Нового Завета создавались уже в
187
другое время и, главное, распространялись почти исключительно на
греческом языке18.
Из Священного писания христианское значение слова «hereditas»
перешло в сферу права. Первым из памятников, зафиксировавших эту
новеллу, как мне известно, является «Закон Божий, или Сопоставление
законов Моисеевых и римских» (90-е годы IV или начало V в.). Сложно
определиться с тем, какую конкретную версию библейского текста ис¬
пользовал неизвестный автор «Сопоставления...» - «Италу», «Вульга¬
ту» или даже Тору, переводившуюся прямо с листа (как считает, напри¬
мер, М.Д. Соломатин19). Очевидно, однако, что свою задачу компилятор
видел в сопоставлении сакральных обычаев иудеев («Закон Моисеев») с
близкими им по тематике положениями сочинений римских юристов -
Гая, Павла, Ульпиана, Модестина, Папиниана, Гермогениана, а также
Грегория, правоведа времен Диоклетиана и Константина I (306-337).
Анонимный составитель не обошел вниманием и институт на¬
следства, приведя в качестве отправной точки для своего рассужде¬
ния фрагмент из Книги Чисел, в котором рассказывается о распоря¬
жении имуществом Салпаада, сына Хеферова. После его смерти не
осталось иных наследников, кроме пяти дочерей, - Махлы, Ноа, Хог-
лы, Милки и Фирцы, обратившихся к Моисею с просьбой о передаче
им наследства отца. Господь через Моисея провозгласил, что надо
поступить именно так, как они просят. Была установлена и общая
очередность наследования: если нет сына, то наследует дочь, если
нет дочери - братья покойного, если их нет - братья отца покойного,
если нет и их - другой близкий родственник20.
В 16-м титуле «Сопоставления...» эта норма ставится в один ряд с
высказываниями о наследственном праве, содержащимися в сочине¬
ниях Гая («Институции»), Павла («Сентенции») и Ульпиана («Книга
правил», «Институции»). Библейский же текст пересказывается следу¬
ющим образом: «(4) И представил Моисей их прошение Господу Богу.
(5) И говорил Господь Бог, сказав: (6) “Верно говорили дочери Сальфа-
да, а потому дайте им владение наследством среди братьев их отца. (7)
И скажи сыновьям Израиля так: “Если человек умрет, а сыновей у него
не было, дайте его наследство его дочери”»21 (и т. д.). Очевидно, что
составитель компиляции стремился сгладить особенности фрагмента
библейского текста, проводя общую мысль о том, будто между Законом
Моисеевым и законами римлян не существует никаких принципиаль¬
ных противоречий, но изначальные особенности библейской латинской
терминологии полностью убрать все-таки не удается.
Как известно, появление «Сопоставления...» не было изолирован¬
ным фактом. Его следует связать с постепенной христианизацией Им¬
перии, начало которой положили реформы Константина Великого и
которая резко ускорилась со времен I Константинопольского собора
188
(380 г.) и реформ Феодосия I Великого (379-395), поставивших язы¬
чество вне закона и завершивших превращение христианства в госу¬
дарственную религию22. Прямым следствием этих процессов явилось и
проникновение элементов христианизации в систему римского права.
Проявлением этой общей тенденции стала и постепенная ин¬
теграция термина «hereditas» в его новом значении в повседневную
правовую практику. Правда, императорское законодательство этого
периода, представленное «Кодексом Феодосия», а также сборниками
новелл западных императоров - Валентиниана III (425-455), Майо-
риана (457-461) и Антемия (Анфимия) (467-472), а также восточ¬
ных - Маркиана (450-457), Либия Севера (461-465) и других, еще
не приняло означенной новации. Однако на местах она постепенно
утверждалась, изначально, по всей видимости, в связи с обозначени¬
ем церковных и монастырских владений.
Во всяком случае, именно в этом качестве слово «hereditas» фигу¬
рирует в таком универсальном источнике по истории Галлии середи¬
ны V в., каковым являются письма Сидония Аполлинария (430-485).
Так, в письме своему другу Авиту Сидоний касается обстоятельств
основания тем базилики в одном из местечек в Оверни («Arvemi mu-
nicipioli»). Там упоминается и о дарении ей земельного владения бла¬
гочестивой сестры Авита23. Однако нет никаких свидетельств о том,
значилось ли слово «hereditas» в той дарственной в пользу Церкви, ко¬
торая была составлена этой женщиной, или это понятие все еще носило
неформальный характер и имело хождение лишь в церковной среде.
Иначе говоря, приведенный пример позволяет лишь заключить,
что инкорпорация нового термина в понятийную систему вульгар¬
ного (провинциального) римского права уже развивалась; однако
остается неясным, насколько интенсивным был этот процесс и как
далеко он успел зайти. Забегая вперед, замечу, что он достиг своего
логического завершения лишь в первые три столетия Средневековья,
в том числе и на землях Галлии.
2. От «nachalah» до аллода: понятие «hereditas»
за пределами Испании к началу каролингского времени
«Hereditas» во франкской Галлии V- VII вв.
(вступительные замечания)
Мое обращение к галльскому материалу было вынужденным.
Период, который отделяет столетия, когда слово «hereditas» в своем
новом значении вошло в тексты христианских писателей, от VII в.,
когда оно прочно утвердилось в западной правовой терминологии
189
(по меньшей мере, на континенте), крайне мало освещается в тек¬
стах испанского происхождения. Разумеется, это не означает, что
шесть испанских провинций бывшей Западной Империи существо¬
вали обособленно от общезападных процессов и тенденций и что в
Испании VI в. создавалось меньше текстов, чем, скажем, в соседней
Галлии (тем более что последнее весьма спорно). Причины следует
искать вовсе не в этом, а в тех специфических политических усло¬
виях, которые фиксируются на Пиренейском полуострове в первое
«официальное» столетие Средневековья.
Необходимо прежде всего учесть, что VI столетие в Королевстве
вестготов, во второй половине V в. распространившем влияние на
земли Пиренейского полуострова, было временем жестоких потрясе¬
ний. Оно началось с разгрома при Пуатье в 506 (или 507) г. и гибели
короля Алариха II и продолжилось пресечением династии Балтов и
последовавшей за ней волной мятежей и междоусобиц, продолжав¬
шихся до вступления на престол короля Леовигильда (568-586)24.
Это воистину мучительное рождение Толедского королевства вест¬
готов (567-711/713) не способствовало сохранности архивов, во
всяком случае королевских. А господствовавшее положение готов,
исповедовавших христианство арианского толка, в той же мере не
способствовало сохранности церковных и монастырских архивов
(даже несмотря на то, что до 580 г. целенаправленных гонений на ор¬
тодоксальных христиан не происходило).
Но главную деструктивную роль сыграли, разумеется, события
мусульманской конкисты начала VIII в., уничтожившие значитель¬
ную часть письменного наследия предшествующего периода. Поми¬
мо апокалиптических описаний, принадлежащих современникам25,
весьма показательны сведения, собранные крупнейшим знатоком
испанской рукописной традиции М. Диасом-и-Диасом. Обращают
на себя внимание как крайняя немногочисленность сохранившихся
рукописей вестготской эпохи (даже столь распространенной группы,
как библейские и литургические тексты)26, так и многочисленные
свидетельства IX-X вв. о приобретениях за Пиренеями кодексов с
сочинениями античных и христианских авторов. Очевидно, что эти
тексты отсутствовали даже в таких крупных культурных центрах
вестготского времени, как Кордова и Севилья. Лишь со второй по¬
ловины VIII в. начала постепенно восстанавливаться нормальная
деятельность испанских скрипториев как на юге, так и на севере по¬
луострова27.
Если же мы мысленно переместимся к северу от Пиренеев в тот
же период, то обнаружим несколько иную ситуацию с источниками.
Прежде всего VI век в истории Галлии отмечен появлением фунда¬
ментального историографического памятника, равного которому
190
еще долго не было создано за пределами этого бывшего римского ди¬
оцеза. Речь идет об «Истории франков» Григория Флоренция, более
известного как Григорий Турский (538/539-593/594)28. Описывая
события истории Галлии 498-591 гг., историк использует и термин
«hereditas» в интересующем меня ракурсе. Так, в тексте письма, адре¬
сованного аббатисе Радегунде, которая была изгнана Хродехильдой,
дочерью короля Хариберта (561-567), из монастыря в Пуатье, оно
фигурирует в составе сложной риторической конструкции. Авторы
текста - епископы Евфроний, Претекстат, Герман, Феликс, Домици¬
ан, Викторий и Домнол, утешая пострадавшую, начинают свое пос¬
лание с рассуждений о всеблагой природе Господа. Она проявляется
в том числе и в деятельности духовных лиц, которых Благочестивый
Судья-Господь (pius rerum arbiter) разослал («посеял») повсюду,
чтобы обрабатывать землю (in hereditate culturae), «дабы в упорном
труде они вспахивали поле лемехом веры»29.
Понятно, что риторические образы земли (hereditas) и поля
(ager) отсылают к весьма распространенному евангельскому сим¬
волу: «поле есть мир; доброе семя, это сыны Царствия, а плевелы -
сыны лукавого; враг, посеявший их, есть диавол; жатва есть кончина
века, жнецы суть Ангелы», говорится, например, в Евангелии от Мат¬
фея30. Однако для меня наиболее важен тот факт, что в данном слу¬
чае «hereditas» предстает как прямой перевод все того же еврейского
«nachalah», причем в его первом значении - «земля», «владение», вне
прямой связи со значением наследства, основополагающим для рим¬
ско-правовой терминологии.
Разумеется, последнее никуда не исчезло; более того, в известной
мере данный пример можно считать исключением, поскольку во всех
остальных известных мне случаях содержание слова «hereditas» (как и
производного от него «heres») неизменно (пусть даже опосредованно)
все же связано с институтом наследования. В частности, эта тенден¬
ция прослеживается в текстах трех дипломов меровингских королей -
Хлодвига I (481-511) и Хильдеберта I (511-518), датируемых началом
VI в. Они фиксируют акты дарений монастырям «hereditates», причем
монастыри представляют собой обширные земельные владения, с рас¬
положенными на них замками, деревнями, виллами, пахотными земля¬
ми, церквами и т. д., владельческие права на которые изначально про¬
истекают из факта наследования31. Проще говоря, речь идет не просто о
владениях, но именно о «наследственных владениях», последовательно
противопоставленных, например, держаниям, получение которых (как
и последующая передача) по наследству невозможно (по меньшей мере
без санкции собственника).
Правда, то, что указанные дипломы издатели квалифицируют
как подложные, несколько снижает степень убедительности дока¬
жу
зательства. Однако склонность авторов подделок следовать терми¬
нологии подлинных актов известна32. В худшем случае время появ¬
ления термина «hereditas» в официальных документах приходится
перенести на несколько десятилетий в глубь VI столетия, но не более
того. Утверждать это мне позволяет другой источник того же пери¬
ода, а именно текст знаменитой «Салической правды». В современ¬
ной научной литературе отмечается определенный спекпсис по от¬
ношению к доминировавшим прежде ранним датировкам времени
появления этого памятника. Отмечается, что первые известные его
рукописи датируются лишь 70-ми годами VIII в. Однако даже сто¬
ронники более поздних датировок не отрицают значимости прямой
ссылки на «Салическую правду» в эдикте короля Нейстрии Хильпе-
рика I (561-584) (ок. 574 г.)33; следовательно, к этому времени текст
уже существовал34.
Для меня эта ссылка представляется особенно важной. Во-пер¬
вых, потому что термин «hereditas» в интересующем меня значении
фигурирует уже в первых строках королевского эдикта; во-вторых,
поскольку ссылка на писаные законы салических франков относит¬
ся к тому титулу «Салической правды», а именно 59-му, в котором
«hereditas» фигурирует наиболее часто. Я имею в виду знаменитый
титул «De alodis». Показательно, что термин «аллод» фигурирует
там лишь в заглавии, а в основной части текста в качестве его пря¬
мого эквивалента употребляется слово «hereditas», на что обращал
внимание уже Н.Д. Фюстель де Куланж35. Для меня, однако, не ме¬
нее знаменателен тот факт, что при ближайшем рассмотрении ти¬
тул «Об аллодах» сопоставим с приведенным выше ветхозаветным
пассажем о пяти дочерях Салпаада, сына Хеферова, из Книги Чисел
(Чис. 27.4-И)36.
Разумеется, содержание норм не идентично. Если еврейский
«hachalah» времен Моисея немедленно передавался дочери в случае
отсутствия сыновей и лишь во вторую очередь признавались наследс¬
твенные права других родных предыдущего владельца - братьев по¬
койного, братьев его отца и, наконец, других близких родственников,
то согласно «салическому закону» очередность была иной. Сначала
- отец и мать умершего (если они живы), затем - брат или сестра,
далее - сестра матери, сестры отца и, наконец, любой родственник по
отцовской линии. Таким образом, если «Закон Моисеев» отдает пре¬
имущество агнатам, то «Салическая правда» как будто предпочитает
когнатов по женской линии. Самое же главное (и, пожалуй, наиболее
известное) отличие состоит в том, что женщине в любом случае за¬
прещается наследовать землю37.
Однако есть и значимые черты сходства. Прежде всего в обоих
случах речь идет о том, что римский юрист назвал бы наследованием
192
«ex lege» (по закону), т. е. в отсутствие завещания (института, неве¬
домого ни древним евреям, ни обычному праву салических фран¬
ков). Во-вторых, нельзя не обратить внимание и на очевидную бли¬
зость значения «hereditas» в обоих текстах: как в Книге Чисел, так
и в «Салической правде» в массе наследственного имущества особо
выделяется земля; таким образом, «hereditas» салических франков
хотя и не идентична, но близка по значению к еврейскому «nachalah»
«Закона Моисеева». Возможно, эта близость объясняется опосредую¬
щей ролью рассмотренного «Сопоставления...» (даже косвенной): не
вызывает сомнений широкое распространение этого текста в первые
столетия Средневековья38. Не менее правдоподобно и другое объяс¬
нение, исходящее из архаичности характера обществ, в которых дейс¬
твовали приведенные нормы и для которых земля была особо зна¬
чима как в материальном, так и в символическом плане. (Впрочем,
второе объяснение вовсе не исключает первого.) В-третьих, нако¬
нец, в противовес римско-правовым нормам классического времени
(в частности, отраженным в том же «Сопоставлении...»39), наследова¬
ние женщиной рассматривается как явление скорее исключительное,
чем закономерное, причем «Салическая правда» доводит эту идею до
логического завершения, полностью запрещая женщине наследовать
земельную часть аллода.
Кажется, что означенные черты сходства вполне объясняют при¬
чины использования слова «hereditas» для обозначения аллода -
правового явления, изначально возникшего в совершенно иную эпо¬
ху и в ином обществе, тем более что и он предстает в сохранившихся
текстах отнюдь не в своем автохтонном виде. Хорошо известно, что
расселение варваров-франков в римской Галлии, растянувшееся на
несколько столетий - от начала их инфильтрации в военную систему
Поздней империи до оформления государства Меровингов40, было
неизбежно сопряжено со значимой деформацией всей системы соци¬
альных и иных институтов, свойственных варварам в период, пред¬
шествовавший Великому переселению народов. (Если, конечно, эти
институты вообще когда-либо существовали в каком-либо оконча¬
тельном, раз и навсегда сложившемся виде; впрочем, это замечание
относится далеко не только к варварским народам: строго говоря, вся
история институтов не что иное, как пребывание в состоянии посто¬
янных изменений...)
Расселение в римском обществе, со свойственными ему древни¬
ми и прочными правовыми традициями и устоями хозяйственной
жизни, не могло не отразиться и на концепции землевладения, при¬
внесенной варварами в пределы «Orbis Terrarum» - письменная фик¬
сация этой традиции осуществлялась галло-римскими юристами, ис¬
ходившими из привычных для них римско-правовых представлений.
193
В конечном счете включение термина «аллод» в ту сложную амаль¬
гаму, которую представляло собой римское право, действовавшее в
провинциях в середине I тыс. (его в литературе принято обозначать
термином «вульгарное»41), не могло не сопровождаться значитель¬
ной деформацией его содержания, приспособлением к общему хо¬
зяйственно-правовому контексту.
В отечественной научной литературе это явление подробно изу¬
чил И.С. Филиппов. Он выдвинул три дополняющих друг друга за¬
мечания: 1) факт политического господства германцев способство¬
вал заимствованию слов, имевших прямые эквиваленты в латинском
языке; 2) «классическая римская юриспруденция так и не выработа¬
ла единого понятия о собственности; дихотомия “dominium-propri-
etas” осложнялась расширительным употреблением термина “posses-
sio”, не говоря уже об архаических понятиях типа “mancipium”. Это
обстоятельство не могло не привлечь внимания к чужому, но более
однозначному термину»; 3) «ни dominium, ни proprietor (в отличие
от possessio) не обозначали собственность как конкретный объект,
характеризуя не вещь, а право на нее. Между тем в юридически уп¬
рощенном мире раннего Средневековья, видимо, ощущалась потреб¬
ность в термине, переносящем представление о праве на саму вещь.
Эту нишу и заняло слово alod. Во всяком случае, в большинстве ран¬
несредневековых текстов оно означает именно вещь - чаще всего, ко¬
нечно, земельное имущество»42.
В значительной мере эти замечания (за исключением, разуме¬
ется, первого) можно уверенно распространить и на причины ин¬
корпорации в правовую терминологию меровингской Галлии слова
«hereditas» в его новом значении «наследственное владение». По¬
степенно оно утрачивало как неразрывную связь с церковной средой,
так и характерные черты, изначально свойственные древнееврейско¬
му институту земли-владения-наследства-доли - «nachalah» (если,
конечно, последние вообще были сколь-нибудь принципиальны
для римско-христианского сознания). Более того, у «нового-старо-
го» термина было и своеобразное преимущество перед германским
«alod» - укорененность в латиноязычной понятийной системе, вне¬
шняя привычность звучания. Поэтому в эдикте короля Нейстрии
Хильперика I (ок. 574 г.) слово «hereditas» фигурирует уже с первых
строк текста, тогда как «аллод» не упоминается вообще, даже в пря¬
мой ссылке на 59-й титул «Салической правды»43.
Подобная картина прослеживается и в другом королевском пос¬
тановлении того же периода, также содержащем ссылку на упомяну¬
тый титул. Речь идет о «декрете» (decretio) короля Австразии Хиль-
деберта II (575-596), изданном в 596 г. в Андернахе (и дополненном
в Кельне)44. Ни в одной из 18 сохранившихся рукописей этого текста
194
слово «аллод» не фигурирует. Между тем в дополнении к все тому же
59-му титулу, которое регулирует порядок наследования дедовского
имущества, в шести рукописных версиях употребляется более при¬
вычное для римско-правового сознания «hereditas»45.
Особенно ярко эта тенденция прослеживается в текстах середи¬
ны - второй половины VII в., когда латинское слово, с одной сторо¬
ны, превратилось в фактический синоним германского, а с другой -
получило гораздо более широкое распространение, чем последнее.
Свидетельством тому являются не только сохранившиеся (и на этот
раз неоспоримо подлинные) дипломы короля Нейстрии Хлотаря III
(657-673), оформившие решения королевского суда по имуществен¬
ным спорам46, но и (что еще важнее) сборники формул. Ведь при¬
сутствие в них интересующего меня термина позволяет уверенно
утверждать, что его появление в немногих сохранившихся дипломах
меровингского времени - это правило, а вовсе не исключение. Среди
таких сборников следует выделить знаменитый «Формулярий мона¬
ха Маркульфа», разработанный в северо-восточной, наиболее герма¬
низированной, части Галлии и датируемый серединой VII в. В него
вошли наиболее ранние формулы, в которых оба слова - «аллод» и
«hereditas» - употребляются параллельно и несомненно выступают
как синонимы.
Речь идет о двух текстах, вошедших во вторую книгу формуля-
рия, связь содержания которых с нормами, установленными 59-м
титулом «Салической правды», несомненна. Первый из них пред¬
ставляет собой шаблон документа о наделении наследственными
правами дочери наряду с сыновьями потому, что означенный выше
титул не позволял сделать это автоматически47. Вторая - формула
соглашения (pactum) о разделе наследства между родственниками
покойного. Еще более явно, чем в первом случае, представленный в
документе стандартный перечень наследуемого имущества не остав¬
ляет сомнений в том, что составлявшие его лица должны были быть
знатными и могущественными людьми: наследуемая имущественная
масса включала виллы, рабов, строения и др.48
Сходные по содержанию тексты встречаются и в более поздних
сборниках формул, относящихся к каролингской эпохе, в частности
в «Санском формуляре» (ранее 775 г.), причем связь с тем же 59-м
титулом «Салической правды» прослеживается неизменно: речь
идет о передаче наследственных прав дочерям, которых соответс¬
твующая норма не называет в числе законных наследников, автома¬
тически имеющих право на долю имущества умершего. Более того,
в одном из двух случаев существует прямая ссылка на означенный
титул49. В другом же такая ссылка отсутствует, хотя суть дела от
этого не меняется. К тому же общий дух древнего права салических
195
франков ощущается из упоминания нормы того же судебника, рег¬
ламентирующей порядок отпуска рабов на волю перед королем «по
Салическому закону»50.
Примеры из «Санского формулярия», да и не только они51, поз¬
воляют понять, что отмеченная выше особенность лексики двух
документов из «Формулярия монаха Маркульфа» - параллельное
употребление «аллод» и «hereditas», выступающих как синонимы,
не является исключением; наоборот, она обусловлена более ранней
стадией развития явления, которое получило широкое развитие в пе¬
риод раннего Средневековья, начиная с каролингского времени, и ко¬
торое среди прочего ощущается и в тех провансальских документах,
на данных которых построены выводы И.С. Филиппова52. Однако я
сознательно не стремлюсь продвинуться далее в хронологическом
смысле, поскольку моя цель заключается в изучении начальной ста¬
дии инкорпорации термина «hereditas» в его новом, расширенном,
значении. А потому вернусь к памятникам меровингского времени,
прежде всего к тем же двум формулам из сборника Маркульфа, спе¬
цифика содержания которых требует более глубокого анализа.
Франкский аллод-«hereditas» как владение
свободного мужчины-воина
При ближайшем рассмотрении можно обнаружить прямую или
косвенную связь содержания обоих Маркульфовых формул53 не толь¬
ко с 59-м, но и с некоторыми другими титулами «Салической прав¬
ды». Прежде всего, поскольку они регламентируют порядок насле¬
дования, их следует связать с двумя законами 44-го титула «О рей-
пусе» - компенсационном платеже патриархальной родственной
группе (parentilla) за выход замуж вдовы одного из ее членов, авто¬
матически исключавшейся из числа родственников. Большая часть
титула (Lex Sal. 44.5-12) посвящена установлению лица, которому
полагается соответствующая выплата - три солида и денарий. Одна¬
ко преимущество (как и в 59-м титуле!) признается за родственника-
ми-когнатами по женской линии; если таковых не имеется, то право
переходит к брату покойного, а в его отсутствие - к другому ближай¬
шему родственнику последнего вплоть до шестого колена. Причем в
обоих случаях четко оговаривается тот факт, что и первое, и второе
лицо не должны быть наследниками покойного. В противном случае
их право на рейпус переходит к следующему в очереди54, а в их от¬
сутствие - к королевскому фиску.
Для меня особенно важно то, что как получателем рейпуса, так и,
соответственно, наследником мог быть только полноправный мужчи¬
на-воин: не случайно внесение компенсационного платежа происхо¬
196
дило в сотенном собрании (in mallo), в присутствии созвавшего его
в законном порядке сотника55. Той же самой причиной следует объ¬
яснить и упоминание о щите, который должен иметь претендент на
руку вдовы (в другом варианте перевода, который дает, в частности,
Н.П. Грацианский56, - даже каждый из собравшихся), а также явно
ритуальное выдвижение трех исков тремя из числа присутствующих,
что явно подчеркивает полноправие соискателя57.
Та же закономерность прослеживается и в титуле Lex Sal. 60, рег¬
ламентирующем выход из ««parentilla», в обязательном порядке со¬
провождавшийся прекращением всех прав и обязательств соответс¬
твующего лица, связанных с членством в патриархальной семейной
группе. К ним относятся любые обязательства, скрепленные клят¬
вой, обязанность участия в уплате или получении доли судебных
штрафов (conpositio), заменивших древний обычай кровной мести,
а также полагавшееся наследство58. (Впрочем, справедливым было и
обратное - отныне «parentilla» не имела прав на имущество ушед¬
шего из ее состава, но и не была обязана оказывать ему помощь; на¬
следством же изгоя надлежало распоряжаться фиску.)
Содержание этого титула неоднократно рассматривалось в лите¬
ратуре59. Однако позволю себе абстрагироваться от основной пара¬
дигмы исследований означенного текста, касающейся причин отказа
изгоям от родства и места в социальной структуре раннефранкского
общества. Сейчас для меня гораздо более значимыми являются фор¬
мальные моменты - место действия (сотенное собрание), обязатель¬
ное присутствие сотника-тунгина, указание на обязательства, исто¬
рически связанные с обычаем кровной мести, исполнить которые из¬
начально был способен лишь мужчина и воин, а также архаичность
нормы, проявляющаяся прежде всего в совершении древнего право¬
вого ритуала, - публичном разламывании четырех ольховых прутьев
над головой и их разбрасывании на четыре стороны.
В совокупности содержание как Lex Sal. 44. § 10-11, так и Lex Sal.
60 неопровержимо свидетельствует о теснейшей связи между стату¬
сами мужчины-воина и землевладельца, которая фиксируется и зна¬
менитым положением Lex Sal. 59.6, запрещающим женщине наследо¬
вать землю; приведенные же выше формулы из сборника Маркульфа
подтверждают, что это положение не было сугубо формальным.
Но, пожалуй, более всего высказанное предположение подтверж¬
дается данными анализа еще одного титула - Lex Sal. 46, озаглавлен¬
ного «Об усыновлении» («De acfatmire»)60. В отличие от Lex Sal. 44.
§ 10-11 и Lex Sal. 60 этот титул специально посвящен передаче на¬
следственных прав на имущество (furtuna): получатели последнего
именуются наследниками (heredes). Причем вновь описывается со¬
вершение правового акта в сотенном собрании; налицо те же требова-
197
ния о присутствии сотника, то же упоминание о щите, те же три риту¬
альных иска, с предъявления которых тремя участниками собрания
начинается церемония.
Следует обратить особое внимание на детали описания ритуальной
процедуры. Ведь здесь (как и в других аналогичных примерах) чет¬
кое выделение символического пространства (сотенное собрание), а
также использование символических предметов и жестов призваны
заменить (или дополнить) документальную фиксацию правового
акта: не случайно совершение каждого следующего действия впос¬
ледствии подтверждается свидетелями под присягой, причем общее
число свидетелей весьма значительно - не менее девяти.
Рассмотрим ритуал более детально. Тот, кто передавал имущес¬
тво (собственно усыновляемый), кидал в полу одежды лично сво¬
бодного (qui ei non pertinet) человека прут, палочку, стебель или со¬
ломинку - именно так переводится использованное в тексте слово
«festuca». Получивший ее публично объявлял (dicat uerbum) о факте
передачи имущества (§ 1). После чего (разумеется, при свидетелях)
он направлялся в дом передавшего и принимал в нем не менее троих
гостей, тем самым подчеркивая факт реального владения передан¬
ным (in potestate sua) (§ 2). По прошествии года (12 месяцев) фак¬
тического владения также в сотенном собрании или в присутствии
короля он передавал палочку (прут, стебель, соломинку...) тем, кто
именуются в тексте наследниками (или, точнее, владельцами на¬
следственного имущества - heredes); при необходимости этот факт
подтверждали три свидетеля под присягой (§ 3-4). Другие же трое
подтверждали факт принятия их в качестве гостей и угощения их же
в доме отказавшегося от имущества, что должно было стать наиболее
очевидными доказательствами фактического владения (§ 5). Нако¬
нец, оставшиеся три свидетеля, опять же перед лицом короля или в
сотенном собрании, должны были клятвенно подтвердить факт всего
происшедшего (§ 6).
Центральное место в происходившем занимал уже упоминав¬
шийся символический предмет - «festuca». На его значимость ука¬
зывают не только замечания законодателя, сопровождающие опи¬
сание каждого шага участников ритуала («et sic festucam... iactet»,
«festucam iactavit», «et accipiat festucam», «quern elegit festucam iact-
are», «festuca iactata est», «coram omnibus festucam... iactasset»), но и
прямое уподобление символа передаваемому имуществу: «furtunam
suam in lesum iacatat» - «in cuius laesum festuca iactata est». Тот, в
чьем распоряжении находилась festuca, и выступал в качестве вла¬
дельца (heres): «ipsi quod heredes deputauit, in lesum iactet» (§ 3);
«ilium, in cuius lesum iactatur, et ilium, quern heredem apellat» (§ 4).
Бросивший же символический предмет автоматически выводился
198
из числа владельцев, отказывался от своих прав в пользу «того, в
чью полу он бросил палочку».
Каково же значение этого предмета? Чтобы верно истолковать
его, следует учесть все остальные упоминания «festuca» в «Саличес¬
кой правде». Всего их три, причем их содержательная близость не¬
сомненна: во всех трех случаях речь идет о процессуальных нормах,
точнее о взятии и взыскании судебного залога (fides) применительно
к разным обстоятельствам. Причем во всех этих случаях законода¬
тель стремился подчеркнуть свободный статус и состоятельность
лица, державшего «festuca», поскольку без соблюдения двух этих
условий ни принятие, ни взыскание судебного залога не представля¬
лось возможным.
Первое из трех упоминаний содержится в 50-м титуле и касает¬
ся правил взыскания залога с лица, не выполнившего своих обяза¬
тельств. Согласно этой норме гарант, представ перед графом своего
округа и держа в руках палочку-символ, должен потребовать взыска¬
ния соответствующей суммы из имущества должника; при этом он
заявлял: «Я собой и имуществом своим ручаюсь...»61.
Второе и третье свидетельства относятся к более поздней части
судебника и включены в дополнения к нему, будучи установленны¬
ми рассмотренным выше эдиктом короля Нейстрии Хильперика I
(ок. 574 г.). (Напомню, в нем также фигурирует и слово «hereditas»,
правда, вне связи с описанным ниже.) В первом случае утверждает¬
ся, что лицо, которое в сотенном собрании не может заручиться не¬
обходимым свидетельством, должно прежде всего предоставить су¬
дебный залог; таковой надлежит передать правой рукой, тогда как в
левой следует при этом держать «festuca»62.
Наконец, последняя из трех норм связана с ответственностью
хозяина за его раба, совершившего кражу. Он должен выдать раба
для наказания; в противном случае он обязан предоставить залог или
возместить ущерб. Если же, несмотря на предоставленные отсрочки,
хозяин не сделает этого, то ему надлежит предстать в сотенном соб¬
рании перед заседателями-рахимбургами. Последние, выслушав до¬
воды обвиняемого, должны призвать графа для взыскания ущерба из
его имущества. При этом обвиняемый предстает перед графом, держа
в руках все ту же палочку - «cum fistuco», после чего граф и сопро¬
вождающие его семь особо надежных рахимбургов из числа антрус-
тионов должны совершить необходимые процессуальные действия,
связанные с конфискацией63.
Получается, что «festuca» символизирует не имущество как тако¬
вое, а правовой и материальный статус его обладателя, обеспечивав¬
ший полноту его правоспособности и обусловленную ею гарантию
выполнения соответствующих обязательств. Очевидно, что этим ста¬
199
тусом обладали лишь лично свободные люди: хозяин раба, а не сам
раб должен был появляться перед рахимбургами с «festuca» в руке.
Столь же ясно, что этим статусом не обладают и женщины: они ни
разу не фигурируют в числе лиц, участвовавших в тех правовых це¬
ремониях, в которых фигурирует палочка-символ. Наконец, очевид¬
но, что все тот же статус не распространялся на лиц, не обладавших
соответствующим имуществом («я собой и имуществом своим руча¬
юсь» - Lex Sal.50). Если к тому же учесть, что все описанные церемо¬
нии происходили, как правило, в сотенных собраниях воинов-опол-
ченцев, что подчеркивалось как присутствием председателя-сотника,
так и требованием законодателя иметь при себе щит, то возникает
устойчивое ощущение изначальной семантической связи «festuca» с
военной сферой.
К сожалению, здесь исчерпываются все известные мне упомина¬
ния о палочке-символе, содержащиеся в источниках меровингского
времени64. И дело не только в относительной немногочисленности
этих текстов, но и в очевидной древности самого символа. Поэтому в
поисках если не объяснения, то хотя бы намека, пригодного для даль¬
нейших рассуждений, приходится выходить за рамки меровингского
времени и обращаться к свидетельствам римских авторов. Едва ли не
единственным из них рассматривал «festuca» как правовой символ
уже упоминавшийся римский юрист Гай. В «Институциях», излагая
процедуру предъявления вещного иска, в одном месте он не только
упоминает интересующий меня предмет, но и предлагает целостную
интерпретацию его семантического смысла.
Из институций известно, что при виндикации вещи обычай яв¬
ляться в суд претора с «festuca» в руке и налагать его на спорную
вещь (или ее символ) после предъявления претензий «по квирите -
кому праву» (что должны были сделать как истец, так и ответчик)
объясняется древними представлениями, согласно которым «палоч¬
ку или прут употребляли вместо копья, как символ законной собс¬
твенности, так как полагали, что самая бесспорная собственность та,
которую захватили у врага. Вот почему (при разбирательстве дел) в
центумвиральной коллегии выставлялось копье»65.
Других упоминаний о символике, связанной с «festuca», в источ¬
никах римского права нет (в том числе и в текстах самого Гая), что,
видимо, объясняется как древностью символа, так и архаичностью
описанной римским юристом исковой процедуры. Косвенным под¬
тверждением этого предположения являются, в частности, сведения,
собранные видным специалистом по истории индоевропейских со¬
циальных терминов Э. Бенвенистом относительно употребления
слова «hasta» (копье, пика) в символических контекстах66. Но если
эта гипотеза верна и если соответствующая символика не являлась
200
исключительно римской, то в источниках меровингского времени
надо искать примеры использования копья или пики в качестве сим¬
вола в том же контексте, в котором фигурирует и «festuca».
К счастью, такие примеры не только обнаруживаются, но и ока¬
зываются весьма красноречивыми. Пожалуй, наиболее ярким из них
является эпизод из «Истории франков» Григория Турского, относя¬
щийся к 585 г. Король франкской Бургундии Гунтрамн (525-592),
подвергнув пытке послов узурпатора Гундовальда по прозвищу Бал-
ломер, объявившего себя сыном короля Хлотаря I (511-561), узнал
о его претензиях на Бургундское королевство. Из слов схваченных
послов также выяснилось, что сложился заговор, к которому присо¬
единились едва ли не все вельможи Австразии, в том числе могущес¬
твенный герцог Гунтрамн Бозон. Заговорщики желали свержения
как собственного короля Хильдеберта II (575-596), так и его дяди
Гунтрамна. Выслушав эти показания повторно в присутствии пле¬
мянника, австразийского короля, бездетный Гунтрамн предпочел не
медлить и провозгласил Хильдеберта своим наследником.
«После этого король Гунтрамн, вложив в руку короля Хильдебер¬
та копье (курсив мой. - О. А.), сказал: «Это означает, что я передал
тебе все мое королевство. Теперь ступай и прими под свою власть
все мои города, как свои собственные. Ведь у меня, по грехам моим,
никого не осталось из моего рода, кроме одного тебя, сына мое¬
го брата. Итак, будь наследником всего моего королевства, потому
что другие не могут наследовать»67. Очевидно, что в этом фрагменте
«hereditas» предстает как целое королевство - «наследственное вла¬
дение» короля, которое он вправе передать наследнику через копье68.
Аналогичным образом (per festuca - «через палочку») происходит
раздел наследуемого имущества (hereditas, alodis) согласно одной из
рассмотренных выше формул из сборника Маркульфа (Form. Marc.
II. 14)69. С учетом приведенного выше эпизода из «Истории франков»
становится понятным и отсутствие упоминаний о символе копья в
других рассмотренных выше формулах из того же сборника: лишь в
Form. Marc. II. 14 участниками имущественных отношений выступа¬
ют свободные (и, более того, по всей видимости, знатные и могущес¬
твенные) мужчины-воины; в остальных же в качестве наследников
фигурируют лишь женщины.
Однако, пожалуй, наиболее ярко характеристика раннего аллода
как исключительного владения мужчины-воина прослеживается в
правовом памятнике, возникшем за пределами Галлии уже в каро¬
лингское время, в «Тюрингской правде». Этот поздний судебник,
составленный около 802 г. по прямому указанию Карла Великого, со¬
держит довольно подробную регламентацию наследственного права,
в которой следует выделить три основных момента. Во-первых, не
201
вызывает сомнения тот факт, что эта регламентация сложилась под
влиянием Lex Sal. 59 «De alodis»; четко являет себя и абсолютная си¬
нонимичность латинских слов «alodis» и «hereditas» [хотя «Тюринг-
ская правда» наряду с наследованием «ех lege» в рамках патриархаль¬
ной родственной группы уже предоставляла возможность и наследо¬
вания по завещанию (ex testamento)]70. Во-вторых, не только ритуал
передачи наследственных прав «через копье», но и его развернутая
мотивировка полностью подтверждают высказанную ранее точку зре¬
ния о значении этого символа. В тексте присутствуют указания на то,
что принявший земельное наследство должен вместе с ним получить
и кольчугу покойного; к нему же переходит и право осуществления
кровной мести (ultio proximi) и другие воинские обязанности. Иначе
говоря, наследник земли не мог не быть мужчиной-воином71. Нако¬
нец, в-третьих (в качестве дополнительного подтверждения только
что сказанного), в «Тюрингской правде» наиболее последовательно
противопоставляются друг другу специфически мужская и специ¬
фически женская части германского аллода-наследства (он же - «he¬
reditas»): мужчине - земля и оружие (отюсюда - ритуал передачи
наследственных прав через копье), женщине - движимое имущество
и украшения (отсюда - передача аналогичных прав через веретено)72.
Годичный срок давности владения в правовой
концепции раннего франкского аллода;
его универсальный характер
Все сказанное выше позволяет дать корректную интерпретацию
важнейшей нормы, отраженной в Lex Sal. 46. Специфически воен¬
ный характер раннефранкского аллодиального владения проявлял¬
ся и в правовом ритуале. Передача прав на аллод-«Ьегебйа8» через
вручение копья или его символа (как в Lex Sal. 46) была прямым
следствием этого, поскольку подразумевала автоматическое введе¬
ние владельца в сообщество воинов. Соответственно, ритуальное
бросание Konb4-«festuca» в полу одежды другого человека должно
было символизировать добровольное исключение индивида из этого
сообщества.
Но на этом значимость рассмотренной нормы для моего исследо¬
вания не заканчивается. В ритуализованной процедуре франкского
усыновления обращает на себя внимание тот срок продолжительнос¬
тью 12 месяцев, который разделяет, с одной стороны, момент бро¬
сания усыновляемым «festuca» в полу некоего человека, который
публично объявлял об этом и столь же публично демонстрировал
распоряжение полученным имуществом (прием гостей в доме пере¬
давшего владение и разделение с ними пищи) (Lex Sal. 46. § 1-2),
202
и завершение акта, окончательно закрепляющее происшедший юри¬
дический факт - с другой. Напомню, что это происходило также в
сотенном собрании или при идентичном ему по значению присутс¬
твии короля. Тот, кто в течение этого срока обладал фактическим
владением, теперь в качестве полноправного собственника передает
его тем, кто именуются в тексте наследниками (heredes) (Lex Sal. 46.
§ 3-4). По существу, это лицо выступает в качестве посредника, за¬
дача которого - лишить «hereditas» всякой правовой связи с его пре¬
дыдущим владельцем. Обращает на себя подчеркнутое внимание за¬
конодателя к обеспечению максимальной степени доказательности
акта годичного фактического владения, которая гарантируется как
публичностью церемоний, так и скрепленными клятвой показания¬
ми свидетелей (Lex Sal. 46. § 5-6).
Можно уверенно утверждать, что срок фактического владения,
установленный Lex Sal. 46, по своему правовому содержанию ни¬
чем не отличался от 30-летнего срока давности, фигурирующего в
таком неоспоримо «римском» памятнике, как «Эдикт Теодориха»:
«Тот, в отношении которого будет доказано, что он непрерывно в те¬
чение тридцати лет владел каким-либо имуществом, пусть не будет
подвергнут никакому, ни публичному, ни частному, разбирательству
[по этому поводу]» (ЕТ. 12). За исключением длительности срока, эта
норма в полной мере соответствует содержанию Lex Sal. 46. Таким
образом, различие между Lex Sal. 46 и ЕТ. 12 сводится лишь к про¬
должительности срока - 12 месяцев (1 год) вместо 30 лет. Очевидно,
что оно не могло быть случайным. Отмеченное различие представ¬
ляется обусловленным римскими (ЕТ) и неримскими (варварскими,
германскими) (Lex Sal.) истоками соответствующих норм.
Этот вывод имеет огромное значение для моего дальнейшего
исследования, потому что годичный срок «Салической правды»
внешне мало отличается от нормы, фигурирующей в кастильских
актах второй половины XII - первой половины XIII в., - загадочно¬
го «года и дня». Более того, логически совсем несложно объяснить,
почему годичный срок мог превратиться в «год и день»: упомина¬
ние об этом дополнительном дне, по всей видимости, изначально
было призвано подчеркнуть важную для законодателя идею о том,
что годичный срок действительно истек полностью, дать как бы до¬
полнительные гарантии этого факта; впоследствии же эта оговорка
вполне могла срастись с изначальной нормой и воспроизводиться в
силу традиции.
Для этого предположения есть серьезные основания, и прежде
всего очевидная терминологическая близость между «hereditas» «Са¬
лической правды», меровингских капитуляриев и частноправовых
актов и «hereditas»-«heredad» (heredat) кастильских текстов эпохи
203
высокого Средневековья. Нельзя не заметить и еще одно важное
сходство между означенными институтами - их поистине универ¬
сальный характер. Выше, касаясь кастильско-леонской «hereditas»-
«heredad» ХИ-ХШ вв., я уже обращал внимание на тот факт, что в
числе обладателей наследственных владений фигурируют как пред¬
ставители высшей светской и духовной знати (включая короля), так
и лица среднего и даже низкого социального статуса, небогатые горо¬
жане и крестьяне. То же самое можно сказать и о франкском аллоде-
«hereditas» меровингской эпохи.
Для российского читателя это замечание может показаться не¬
ожиданным. Длительное время в отечественной науке доминиро¬
вали представления, согласно которым раннесредневековый аллод
ассоциировался исключительно или почти исключительно с мел¬
кой и средней собственностью крестьянского типа, которая в своем
развитии прошла путь от семейного до индивидуального владения
и впоследствии была постепенно поглощена формировавшимися
светскими и церковными феодальными вотчинами. Своими корнями
эти концепции уходили в дореволюционную русскую медиевистику,
представители которой (особенно ее московской школы) традицион¬
но обращали особое внимание на историю поземельных отношений и
исторические судьбы средневекового крестьянства. Наиболее же ак¬
тивное развитие соответствующих концепций происходило в совет¬
ский период. Впервые они были последовательно аргументированы
Н.П. Грацианским73 и А.И. Неусыхиным74, а впоследствии получи¬
ли широкое развитие в трудах ряда их учеников - Л.Т. Мильской75,
А.Р. Корсунского76, в известной мере - Ю.Л. Бессмертного77.
В последнее время эти представления стали постепенно отхо¬
дить на задний план, прежде всего после выхода в свет рубежной
по своему значению монографии И.С. Филиппова, представившего
детальный анализ как соотношения крупной и мелкой земельной
собственности в первые столетия Средневековья (на примере южно¬
французских территорий) вообще, так и характера аллодиальных
владений в частности. Среди прочего он весьма наглядно указал и
на отсутствие сколь-нибудь веских оснований для ассоциирования
аллода исключительно с собственностью крестьянского типа78. В за¬
рубежной же историографии этот факт давно уже является хресто¬
матийным79.
В полной мере эти наблюдения соответствуют и тем данным,
которые приведены мной выше - от капитуляриев меровингских
королей до документов и формул. Во всех текстах, в которых кон¬
кретизируется содержание понятия аллод-«Ьегебка8», речь идет об
обширных земельных участках и даже виллах с жилыми и хозяйс¬
твенными постройками и проживавшими там рабами (mancipia)80.
204
В этом контексте распространение термина «hereditas» на все коро¬
левство в цитированном выше эпизоде из «Истории франков» Гри¬
гория Турского вовсе не представляется чем-либо исключительным.
С учетом сказанного становится вполне понятным, почему в начале
XX в. выдающийся русский медиевист Д.Н. Егоров в комментариях
к предпринятому им учебному изданию «Салической правды» пред¬
лагал переводить франскское слово «alodis» понятием «вотчина» как
адекватным ему по содержанию термином древнерусского права81.
Разумеется, не следует впадать в противоположную крайность и
утверждать, что все аллоды-«11егебйа1е8» являлись исключительно
крупными земельными владениями знати. Конечно же, этот термин
в полной мере мог обозначать также и владения мелкие и средние82,
обладатели которых в раннее Средневековье редко прибегали к со¬
ставлению письменных документов, предпочитая им фиксацию пра¬
воотношений с помощью традиционных правовых ритуалов. Более
того, факт сосуществования мелких и крупных аллодов-«11егебйа1е8»
представляется вполне закономерным следствием специфики воен¬
ной организации раннего Средневековья. Территориальная по свое¬
му характеру, она основывалась на принципе вооружения каждого
из ее членов на собственные средства, причем аллодиальные владе¬
ния воинов, как знатных, так и незнатных, являлись материальной
основой их воинского статуса. Эта же военная организация предо¬
пределяла и связь таких воинов с определенной территорией, а сле¬
довательно, и с местным ополчением, в данном случае - франкской
сотней. Таким образом, общая принадлежность к числу воинов объ¬
единяла знатных и незнатных аллодистов в единое сообщество.
Однако, несмотря на вескость приведенных доводов, автоматичес¬
ки идентифицировать меровингский аллод-«11егебйа8» и кастильс-
ко-леонскую «hereditas»-«heredad» (heredat) XII—XIII вв. (и, прежде
всего, связанные с ними сроки давности владения) все-таки нельзя.
Нельзя забывать хронологическую и пространственную (а вместе
с ней и историко-культурную) дистанции, разделявшие соответс¬
твенно VI-VII и ХН-ХШ вв., франкскую Галлию и Кастильско-
Леонское королевство. Даже применительно к первым столетиям
Средневековья нельзя игнорировать тот факт, что, в отличие от
«Салической правды» и ряда других значимых правовых текстов
меровингской эпохи, современные им испанские памятники - со¬
хранившиеся фрагменты «Эдикта Эвриха» (ок. 475 г.) и «Бревиарий
Алариха» (или «Римский закон вестготов») (506 г.) - отличаются
высочайшей степенью романизации и вполне обоснованно рассмат¬
риваются исследователями в качестве важных источников римского
права постклассической эпохи83.
205
Прежде всего следует выяснить, в какой мере положения текс¬
тов, происходящих из меровингской Галлии и касающиеся алло-
да-«Ьегебказ» можно экстраполировать на другие регионы бывшей
Западной Римской империи. Практически эта цель может быть до¬
стигнута лишь путем дальнейшего расширения круга источников, в
первую очередь путем привлечения данных «варварских правд».
Аллод-«hereditas» за пределами Галлии
на рубеже меровингской и каролингской эпох:
данные континентальных «варварских правд»
Как известно, темин «варварские правды» ныне сохраняется в
науке скорее в силу инерции, поскольку распространяется на весь¬
ма разные по характеру памятники законодательства, объединенные
почти исключительно фактом их издания варварскими правителями
территорий бывшей Западной Римской империи. И первым, наибо¬
лее зримым, проявлением этих различий является язык означен¬
ных текстов, который мог быть как латинским, так и разговорным.
Последний случай явно не соотносится с задачей уяснения смысла
латинского термина, каковым является «hereditas». Поэтому из сфе¬
ры моего анализа исключаются законы англосаксонских королей,
записанные на различных диалектах древнеанглийского языка. По
иной причине я не буду специально рассматривать также остготский
«Эдикт Теодориха» и «Римский закон бургундов» - ведь их прина¬
длежность к традиционным источникам постклассического римско¬
го права не требует обоснований.
Соответственно, первым из анализируемых мной памятников
законодательства запиренейских варварских правителей оказыва¬
ются законы королей бургундов (ок. 500 г.). Традиционно именуе¬
мые «Бургундская правда», на деле они даже по форме напомина¬
ют позднеримские собрания императорских конституций. Я имею в
виду кодификацию короля Гундобада (480-516), осуществленную
ок. 488-490 гг. при участии его брата Годегизела, а также конститу¬
ции последующих бургундских правителей, оформленные по образ¬
цу сборников императорских новелл при королях Сигизмунде [501
(516)—523] и Годомаре II (523-534). Римская «внешность» законов
находит продолжение и в сущностной стороне вопроса, по меньшей
мере в области наследственного права. Германский термин «аллод»
не упоминается ни разу. Четко и однозначно декларируется, что при
отсутствии сыновей полноправными наследницами всего имущест¬
ва умершего становятся дочери84. Пожалуй, определенный интерес
представляет лишь одно положение - Liber Const. 14.5, которое осо¬
бо выделяет земельную часть наследства. Это позволяет предполо¬
206
жить, что термин «hereditas» мог использоваться для обозначения
земельных владений подобно тому, как это видно из писем Сидония
Аполлинария85. Однако это предположение остается весьма гипоте¬
тическим: следуя терминологическим принципам римских юристов,
бургундские законодатели понимают под «hereditas» наследство и,
кажется, только наследство, но не «наследственное владение». Таким
образом, вульгарное значение интересующего меня термина, проник¬
шее в нарративные тексты, в начале VI в. еще не было признано в
Бургундии официальным правом.
К близкому результату приводит и анализ эдиктов лангобард-
ских королей, провозглашенных в VII - начале VIII в. Я имею в виду
эдикт Ротари (636-652), провозглашенный в 643 г. и дополненный
Гримоальдом (662-671) около 668 г., а также эдикты Лиутпранда
(712-744), издававшиеся между 713 и 735 гг. Сохраняющие вне¬
шнюю форму римского эдикта, эти законодательные акты в противо¬
положность бургундским конституциям пестрят термнологически-
ми германизмами. Однако при этом никаких пересечений с нормами
франкского наследственного права обнаружить не удается.
Так, эдикт Ротари, довольно подробно регламентирующий воп¬
росы наследственного права и родства (Edict. Rothar. 153-226), не
знает термина «аллод», а земля никак особо не выделяется из общей
массы наследуемого имущества; соответственно, нет и никаких спе¬
циальных оговорок относительно прав ее наследования. Наследс¬
твенные права законных дочерей вообще равны таковым незаконных
сыновей умершего86. Таким образом, законодатель явно озабочен
статусом наследника, а не его принадлежностью (или непринадлеж¬
ностью) к лицам мужского пола. Это впечатление еще более усили¬
вают положения дополнений Гримоальда. Среди них, пожалуй, осо¬
бенно выделяется подтверждение 30-летнего срока давности владе¬
ния по римскому образцу87. Наконец, эдикт Лиутпранда 713 г. прямо
декларирует, что при отсутствии наследников мужского пола вся
масса наследуемого имущества, как движимого, так и недвижимого,
переходит к дочерям88.
Конечно, гипотетически рассмотренные положения законов бур-
гундов и эдиктов лангобардских королей не противоречат общим
принципам военной организации варваров. Не случайно, например,
Add. Grimoald. 4 упоминает о судебном поединке (pugna), который
может быть использован как средство установления прав на спорное
имущество (пусть применительно к норме 30-летней давности вла¬
дения он и не действует). Но не остается никаких сомнений в том,
что влияние вульгарного правового значения термина «hereditas»
не проявляет себя ни в бургундском праве дофранкского периода, ни
в законодательстве лангобардских королей.
207
Совершенно иная картина фиксируется в тех «варварских прав¬
дах», которые были составлены на территориях либо находившихся
в сфере политического влияния франков, либо прямо ими подчи¬
ненных (в последнем случае речь идет, как правило, об эпохе Каро-
лингов). Следуя хронологии провозглашения этих правовых памят¬
ников, перечислю их в следующем порядке: «Рипуарская правда»
(рубеж VII—VIII вв.), «Аламанская правда» (ок. 717-718 гг.), «Ба¬
варская правда» (ранее 748 г.) и, наконец, самая поздняя из рассмот¬
ренных «Правда франков-хамавов» (ок. 813 г.)89. Эти тексты сильно
отличаются как по объему и содержанию, так и по характеру источ¬
ников составляющих их правовых норм.
Ныне уже нельзя, вслед за А.Я. Гуревичем, воспринимать эти
тексты как отражающие «прежде всего и по преимуществу народ¬
ный обычай»90. Необходимо учитывать, что между таковым обычаем,
существовавшим исключительно в устной форме, и результатом его
письменной фиксации нередко стояла почти настоящая Великая ки¬
тайская стена. Собственно, воплощение народного правового опыта
в «ius scripta» являлось началом его романизации, даже если такая
задача субъективно и не ставилась законодателем. К тому же даже
при неоспоримо варварских истоках той или иной конкретной нор¬
мы всякий раз приходится учитывать, об обычае какого именно вар¬
варского народа идет речь, поскольку наряду с церковно-каноничес¬
кими и римско-правовыми влияниями нельзя не заметить и влияний
одних «варварских правд» на другие.
Пожалуй, наиболее показательным примером является «Баварс¬
кая правда», в числе источников положений которой следует назвать
«Салическую правду», «Аламанскую правду», эдикты лангобардских
королей, капитуляриев меровингских правителей и др.91 В данном
случае учет таких влияний для меня очень важен, поскольку это объ¬
ясняет сопоставимость норм наследственного права, зафиксирован¬
ных в названных памятниках, с положениями «Салической правды»;
важно и их общее отличие от соответствующих законов бургундов и
лангобардов.
Наиболее близкими к «Салической правде» в интересующем
меня аспекте являются записи законов варварских народов, этничес¬
ки родственных салическим франкам, а именно «Рипуарская правда»
и «Правда франков-хамавов». Так, в первом из этих текстов встре¬
чается прямая параллель с подробно разобранным выше Lex Sal. 46
(«De acfatmire»). Ему соответствует Lex Ribuar. 50 (48-49), который
близок к первому даже по названию («De adfatimire»). Менее архаич¬
ный по содержанию, рипуарский закон заменяет сложный правовой
ритуал бросания палочки-«£ези1са» составлением завещания в пись¬
менном виде по римскому образцу92. Зато мы встречаем здесь упо¬
208
минание не только о «heredes», но и о «hereditas», причем ключевой
германский термин «adfatimire» дублируется римским «adoptare in
hereditate» (дословно: «усыновить и сделать наследником»)93. Иден¬
тичность этой терминологии с понятийной системой «Салической
правды» не вызывает сомнений.
Не удивляет и то, что в законах и рипуарских франков и фран-
ков-хамавов законодатель отдает ясный приоритет лицам мужского
пола при наследовании земли. Правда, в краткой «Правде франков-
хамавов» нет упоминания аллода, но общий контекст данного закона
вполне соответствует его «салическим» критериям94; в «правде» же
рипуарских франков это германское понятие, как и в «Салической
правде», является синонимом латинского «hereditas», и эта термино¬
логическая близость в полной мере соотносится с близостью содер¬
жательной95. Военный характер владения в рипуарском судебнике
подчеркивается четко выраженной контекстуальной связью между
понятиями «свобода» и «наследственное владение» и указанием на
отстаивание соответствующих прав в судебном поединке96. Наконец,
не самый важный с точки зрения содержания, еще один рипуарский
закон принципиально значим для меня с точки зрения терминоло¬
гии: поскольку фигурирующее в нем понятие «hereditas» в принципе
не может подразумевать наследство, речь идет исключительно о на¬
следственном владении97.
Отдельно надо рассмотреть положения судебников аламанов и
баваров, сложившиеся, как уже говорилось, в результате сложного
синтеза многочисленных источников римского и варварского проис¬
хождения: эти более поздние, записанные в первой половине VIII в.,
тексты значительно превышают по объему рассмотренные выше.
Тем не менее в терминологическом плане видны прямые параллели с
понятийной системой «Салической правды»: термины «alod» и «he¬
reditas» здесь также фигурируют как синонимы98. Причем в данном
случае, как и в законах рипуарских франков и франков-хамавов, эта
синонимичность является прямым свидетельством идентичности
институтов, скрывающихся за соответствующими понятиями.
Выделю три основные группы положений обоих текстов, под¬
тверждающих этот вывод. Во-первых, «alod»-«hereditas» предстает
в памятниках как исключительное владение свободного человека99.
Особенно последовательно эта идея проводится законодателем в
«Баварской правде», в которой даже существует специальный закон,
декларирующий нерушимость свободного статуса человека и нераз¬
рывно связанных с ним владельческих прав на «hereditas» (причем
оно здесь фигурирует в значении «наследственное владение», а не
«наследство»). Провозглашается, что от личной свободы и от на¬
следственного владения человек может отказаться лишь по собс¬
209
твенной воле или в случае совершения тяжкого преступления100. Сы¬
новья свободного, рожденные от рабынь, могут получить наследство
лишь в виде милости (здесь любопытна ссылка на источник - ново¬
заветное «Послание к галатам», ссылка на которое, впрочем, на деле
призвана лишь придать особую весомость провозглашенной норме),
ибо наследство свободного может перейти лишь к свободным101.
Во-вторых, значимый момент (уже оговоренный применительно
к «Баварской правде») касается содержания слова «hereditas» как
владения - на это недвусмысленно указывается и в «Аламанской
правде»102.
В-третьих, хотя законы аламанов и баваров не содержат одно¬
значного запрета передавать земельную часть наследства женщинам,
абсолютное преимущество наследников мужского пола выглядит
очевидным. Так, «Аламанская правда» рассматривает противопо¬
ложный вариант как явление исключительно вынужденное и вре¬
менное: предполагается, что реально землей, доставшейся в наследс¬
тво женщинам, должны будут распоряжаться их мужья; наследницы
же призваны выступать лишь в роли своеобразных посредниц103.
Согласно же «Баварской правде» вдове полагается лишь движимое
имущество; остальное должно перейти к родственникам мужа; если
их не найдется вплоть до седьмого колена, то земля должна отойти
фиску104. Кроме того, отдельный закон посвящен наследственным
правам сыновей лица, умершего или погибшего в военном походе105.
Последняя норма, пусть и не столь непосредственно, как законы
тюрингов, декларирует связь наследственного владения с системой
военной организации. В «Аламанской правде» она параллелей не
имеет, но, строго говоря, ни одно из ее положений не противоречит
означенному принципу. Таким образом, за исключением этой не¬
большой оговорки, можно уверенно констатировать если и не иден¬
тичность, то несомненную близость положений «Салической прав¬
ды» и латинских «варварских правд», изданных к северу от Альп в
конце меровингского и начале каролингского времени.
* * *
Прежде чем вернуться к анализу текстов пиренейского проис¬
хождения, необходимо сделать ряд промежуточных выводов о со¬
держании и основных этапах эволюции значения слова «hereditas» в
источниках, сформировавшихся севернее Пиренеев на рубеже анти¬
чности и Средневековья.
1. Специфически библейское значение латинского слова «here¬
ditas» как «наследственное владение» («удел») (одновременно с его
изначальным смыслом «наследство» как таковое) получило широкое
распространение сначала в святоотеческих текстах, написанных на
210
латыни, а позднее - приблизительно во второй трети или середине
VI в. - стало проникать и в правовую терминологию меровингской
Галлии. Можно указать на несколько взаимосвязанных причин это¬
го явления. В их числе рост значения христианской литературы и ее
понятийной системы на латинском Западе, а также постепенное воз¬
растание роли клира в интеллектуальной сфере как следствие общей
тенденции к христианизации культуры (которая, между прочим, за¬
тронула и область права). Кроме того, определенное значение имели
и внутренние особенности эволюции римско-правовой терминоло¬
гии, обсусловившие потребность в термине, который, в отличие от
унаследованных от классического римского права «possessio», «do¬
minium» и «proprietas», обозначал бы само имущество (прежде всего
недвижимое), а не только право на него.
Однако приведенный перечень причин, на который ранее не¬
однократно обращалось внимание в литературе вопроса, видимо,
все-таки недостаточен для адекватного понимания существа иссле¬
дуемого процесса. Проведенный мной сопоставительный анализ
«варварских прав» свидетельствует о том, что, хотя воздействие пе¬
речисленных причин сказывалось на всей территории бывшей За¬
падной Римской империи, однако в первые столетия Средневековья
термин «hereditas» в его новом значении распространялся отнюдь
не во всех западных областях, а лишь в тех, которые испытали более
или менее значимое политическое и правовое влияние державы Ме-
ровингов. Видимо, поэтому интересующее меня значение исследуе¬
мого понятия не встречается ни в законах бургундов, ни в эдиктах
лангобардских королей. Остается полагать, что расширение смысла
термина «hereditas» было связано с необходимостью обозначения
некоего нового, неримского по своим истокам, института и что этот
институт был специфически франкским.
Речь идет о раннем аллоде, который в правовых текстах обоз¬
начается сразу двумя синонимичными или почти синонимичными
словами - франкским «alodis» и латинским «hereditas», причем
под обоими в равной мере подразумевались как наследство, так и
наследственное владение. Можно предположить, что эта двойствен¬
ность терминологии объяснялась в первую очередь новизной самого
явления для того типа римского (или, точнее, галло-римского) права
VI - начала VIII в., который господствовал в Галлии в позднеримс¬
кую эпоху.
В означенной дихотомии каждое из двух слов играло собствен¬
ную роль. Германское отражало как неримские истоки института,
так и доминирующий статус франкской военной элиты (последнее
было связано с теми же причинами, которые обусловили, например,
известный факт германизации галльской антропонимики в период,
211
последовавший за возникновением державы Меровингов). Латин¬
ское же, наоборот, сохранялось в силу внешней привычности, дав¬
ней укорененности в латинском правовом словаре. К тому же было
просто невозможно игнорировать тот колоссальный пласт римского
наследственного права, который издревле, с архаической эпохи, был
связан с латинским термином «hereditas», прочно укоренившимся
как в теоретических сочинениях римских юристов, так и в действо¬
вавшем императорском законодательстве, отраженном «Кодексом
Феодосия».
2. Факт существования понятийной дихотомии «alodis»-«hereditas»
отражает тенденцию к постепенной романизации обозначаемого ими
правового института. Она четко прослеживается и при сопоставле¬
нии положений «варварских правд» разного времени. В частности,
весьма показательно включение в них норм, касающихся римского
института завещания, которые отсутствуют в ранней редакции «Са¬
лической правды», знающей лишь наследование «ех lege» в рамках
«parentilla». Однако этот процесс вовсе не был моментальным и дале¬
ко еще не завершившимся к концу меровингского времени106. В этот
период неримские истоки франкского «alodis»-«hereditas» еще про¬
должали сказываться, что явствует из ряда особых характеристик,
свойственных этому правовому явлению.
В их числе: 1) отмеченная выше тесная связь с патриархальной
родственной группой; (2) особое выделение земельной части наследс¬
тва («terra»); 3) жесткая включенность в систему военной организа¬
ции, проявляющаяся как в статусе владельца этой «земли» [лично
свободный (в том числе и от родительской власти) мужчина-воин],
так и в налагаемых на него специфических обязательствах (совер¬
шение кровной мести или участие в уплате заменяющего ее штрафа,
возможность разрешения имущественного конфликта судебным по¬
единком, служба в ополчении); 4) универсальность концепции вла¬
дения, распространяющейся на все категории свободных людей - от
простых воинов до знати и даже королей; 5) годичный срок давности
фактического владения, по всей видимости, изначально обусловлен¬
ный особенностями франкской колонизации северо-восточной Гал¬
лии, где было достаточно свободных земель. Их апроприация путем
оккупации не вызывала того количества имущественных споров, ко¬
торое было характерно для более густонаселенных и освоенных сре¬
диземноморских областей бывшей Западной Римской империи107.
3. Экстраполяция этих выводов на современный им испанский
материал априори не представляется невозможной уже потому, что
Испания являлась неотъемлемой частью того западнохристианско¬
го мира, в котором широко распространилась латинская Библия и
связанная с ней терминология. Вместе с тем нельзя забывать, что
212
в текстах меровингского времени аллод-«Ьегебйа8» предстает как по
преимуществу франкский институт. Поэтому, прежде чем предпри¬
нять такую экстраполяцию, необходимо убедиться в наличии пря¬
мых франкских влияний на те территории, где начиная с VIII—IX вв.
фиксируются многочисленные случаи употребления термина «Ьеге-
ditas» для обозначения наследственного владения в интересующем
меня значении.
3. «Hereditas» в Испании. Свобода как неотъемлемый
элемент ее правовой концепции
(вестготский и астуро-леонский периоды)
Франкская Галлия и вестготская Испания:
интенсивность и характер взаимосвязей
Франко-вестготские отношения представляют собой тему, не¬
сомненно, заслуживающую специального исследования, которое
выходит за пределы поставленных мной задач. Однако и без этого
очевидна та теснейшая взаимосвязь между королевствами, которые в
конце V - начале VI в. начали борьбу за власть над Галлией108. С мо¬
мента выхода короля Эвриха к району р. Роны, находившемуся под
контролем Меровингов, франки и вестготы сошлись в решающей
битве при Пуатье (506 или 507 г.), которая привела к краху Тулузс¬
кого королевства и гибели короля Алариха II (485-506/7), однако не
прекратила соперничества королей и знати двух варварских народов,
с той лишь разницей, что если ранее наступательной тактики придер¬
живались готы, то теперь она перешла к их соперникам109.
Еще на протяжении приблизительно полутора столетий, до
40-х годов VII в., когда сведения о вестготских делах исчезают из
хроники Псевдо-Фредегара, отношения оставались предельно тес¬
ными, с чередованием периодов военных столкновений, взаимного
вмешательства во внутренние дела, перемежавшихся заключением
династических браков, которые были одним из главных инструмен¬
тов политической борьбы. Хотя после смерти Хлодвига I (511 г.)
единое Галльское государство Меровингов распалось на отдельные
соперничавшие между собой королевства, их правители вовсе не
утратили интересов на Пиренейском полуострове и прилегавших к
нему территориях и с переменным успехом продолжали вмешивать¬
ся в почти перманентную войну за власть в Вестготском королевстве.
Ее значительному обострению способствовало пресечение династии
Балтов (происшедшее не без участия франков110) и завершение пе¬
риода остготской гегемонии в Испании111. В то же время и вестготс¬
213
кие правители со своей стороны пытались сыграть на противоречиях
между преемниками Хлодвига112.
Естественным следствием этой тесноты взаимоотношений, воз¬
можно не имевшей параллелей в тот период по степени активности,
стало неусыпное внимание сторон друг к другу, в полной мере от¬
разившееся в текстах. Подробные сведения о вестготах содержатся
в сочинениях франкских историков того времени. Так, Григорий
Турский проявляет потрясающую осведомленность в испанских со¬
бытиях113. Его «История франков» - это не только перечень имен и
событий современной ему истории Вестготского королевства, но и
детальные рассуждения и даже краткие, но столь меткие по степени
точности характеристики конкретных лиц, что сомнений в уровне
информированности автора не остается114.
Весьма глубокое знание испанских событий проявляли и хро¬
нисты, известные под собирательным именем Псевдо-Фредегар. Как
известно, значимость их сведений существенно возрастает начиная
с 594 г., на котором прерывается изложение у Григория. Судя по
данным Псевдо-Фредегара, отказ вестготов от арианства и приня¬
тие ортодоксии в правление Реккареда I Католика (586-601), хотя
и лишило их отношения с франками прежней религиозной мотива¬
ции, не изменило общего характера таковых. Франки по-прежнему
оставались сильной стороной, пусть и неспособной к полному заво¬
еванию Испании (да, впрочем, они не ставили себе такой задачи), но
постоянно сохранявшей за собой инициативу в почти бесконечных
локальных военных столкновениях115.
Принципиально важную для меня информацию как по франк¬
ским, так и испанским источникам собрала современная французская
исследовательница Селин Мартен, фундаментальная работа которой
специально посвящена пространственным аспектам истории Вест¬
готского королевства. Наиболее значимые ее наблюдения касаются
нечеткости франкско-вестготских границ, поскольку пограничные
территории постоянно переходили из рук в руки116. Так, Нарбоннс-
кая Галлия (которую франкские авторы упорно именовали Септима-
нией), хотя формально и находилась под властью вестготов, на деле
неизменно оставалась своеобразной серой зоной, отдельные части ко¬
торой периодически попадали под власть то франков, то вестготов, а
население ее было крайне гетерогенно в этническом плане.
Мои собственные сведения, почерпнутые из франкских (Григо¬
рий Турский117 и Псевдо-Фредегар118) и из испанских текстов, позво¬
ляют существенно дополнить эти наблюдения. Более того, они сви¬
детельствуют, что франки не только неоднократно вторгались в вест¬
готское пограничье, но и порой проникали гораздо глубже и даже на
годы закрепляли за собой целые области на полуострове. В частнос¬
214
ти, Псевдо-Фредегар кратко сообщает о том, что вестготский король
Сисебут (612-620) вернул Кантабрию, ранее долго принадлежав¬
шую франкам; упоминается даже франкский наместник области -
герцог Франций119. Остается неясным, когда франки успели занять
Кантабрию - область на севере полуострова, на сотни километров
удаленную от Септимании и, казалось бы, навечно закрепленную за
Вестготским королевством в правление Леовигильда. Возможно, это
произошло при королях-преемниках Реккареда I - Лиуве II (601—
603), Виттерике (603-610) или Гундемаре (610-612).
Единственный хронист - современник этих событий Исидор Се¬
вильский, склонный воспевать военные победы вестготских прави¬
телей, в данном случае либо ничего не сообщает о военных походах
(применительно к описанию царствования Лиувы II, краткое правле¬
ние которого было прервано переворотом Виттерика120), либо упоми¬
нает лишь о кампаниях против византийского анклава на полуостро¬
ве. Кроме того, судя по сведениям того же Исидора, король Гундемар
вел длительную войну с басками121. Очевидно, ни тому, ни другому
было не до Кантабрии, чем, скорее всего, и воспользовались франки.
Но раз так, получается, что их власть на североиспанскую область
распространялась на годы, возможно даже на срок около 10 лет, раз¬
делявших правления Реккареда I (до 601 г.) и Сисебута (с 612 г.).
Косвенным свидетельством остроты и активности франкско-вес¬
тготских взаимоотношений стало и создание тем же королем Сисе-
бутом, прославившимся не только как энергичный полководец, но
и как видный латинский писатель122, яркого антифранкского памф¬
лета - «Житие св. Дезидерия». Главными антигероями повествова¬
ния - гонителями святого, который являлся епископом Вьенна, вы¬
ступают знаменитая франкская королева Брунгильда (?—613), готка
по происхождению (дочь Леовигильда и Госвинты), и ее внук, король
Австразии Теодорих II (596-613). Однако сочинение интересно не
только своим очевидным антифранкским пафосом, который показа¬
телен сам по себе, поскольку является показателем неравнодушия к
происходившему далеко к северу от Пиренеев123, но и степенью осве¬
домленности Сисебута в современных ему галльских событиях.
Во-первых, сведения о биографии Дезидерия Вьеннского, со¬
храненные Псевдо-Фредегаром, имеют явные параллели в тексте
жития. Правда, франкский хронист, к сожалению, немногословен в
этом вопросе, но вестготский агиограф явно знал не меньше его как
об изгнании святого из епархии и ссылке на удаленный остров124, так
и о мученической гибели вьеннского прелата, безжалостно забитого
камнями сразу после возвращения из изгнания125. Во-вторых, то же
самое прослеживается и применительно к биографиям Брунгильды
и Теодориха (правда, жанр жития ограничил круг приводимых све¬
215
дений лишь сообщениями о кончине обоих персонажей, на которых
агиограф возлагал вину за мученическую гибель святого).
Если не обращать внимания на преисполненный риторических
образов стиль Сисебутова изложения, также мотивированный тре¬
бованиями жанра, то окажется, что события, связанные со смертью
франкского короля126 и его бабки, известны Сисебуту до деталей: он
хорошо знал, что Теодорих умер от дезинтерии, а Брунгильда, захва¬
ченная в плен бургундским королем Хлотарем II (584-629), была
подвергнута позорящему ритуалу (ее провезли обнаженной на вер¬
блюде перед строем воинов), а затем, привязанная к ногам лошадей,
разорвана на части127.
Сопоставимая ситуация прослеживается и применительно к ис¬
панской историографии. Правда, в VI - начале VII в. Испания не
дала ни писателя, равного по уровню Григорию Турскому, ни, соот¬
ветственно, сочинения, сопоставимого по степени фундаментальнос¬
ти и подробности с «Церковной историей народа франков». Однако
аналоги более скромному по целям сочинению Псевдо-Фредегара
вестготская Испания знала. Речь идет о хронике Иоанна Бикларс-
кого - писателя, биография которого до сих пор является предме¬
том научных дискуссий128, но текст которого во многом говорит сам
за себя129. Судя по приводимым им сведениям, военные конфликты
за Септиманию выглядят вполне обычным делом. Так, в условиях
франкской опасности борьбе за Нарбоннскую Галлию был вынуж¬
ден посвятить себя Лиува I (568-573), оставив остальную часть ко¬
ролевства на попечение своего брата и соправителя Леовигильда130.
После смерти Лиувы последний немедленно (в том же 573 г.) напра¬
вился туда, чтобы удержать этот регион в своей власти131. В 585 г.
Леовигильд направил в Нарбоннскую Галлию своего сына Реккаре-
да, и театр военных действий растянулся вплоть до р. Роны, причем
вестготы в тот раз сумели отразить франкские поползновения132.
Иоанн (после 540 - между 624 и 631) был младшим современ¬
ником Григория Турского, а потому порой его свидетельства прямо
пересекаются с данными Григория и возникает любопытная возмож¬
ность сравнить две точки зрения на одно и то же событие. В част¬
ности, это касается похода, совершенного в Септиманию франкским
герцогом Дезидерием в 587 г.133 Если испанский хронист глухо упо¬
минает лишь о завершении кампании - разгроме франкского войска
«военачальниками» молодого короля Реккареда, то Григорий приво¬
дит целостный рассказ. Судя по его данным, наряду с Дезидерием
войском командовал некий Аристовальд. Их войско дошло до самого
Каркассона, но потерпело поражение у его стен. Дезидерий погиб,
что и привело к неудаче всего предприятия134. При этом не упомина¬
ется ни об одном полевом сражении. Готы оборонялись, и им было,
216
как говорится, нечем гордиться, что, видимо, и объясняет краткость
сообщения Иоанна.
Действительно, в других случаях он гораздо более красноречив,
тогда как Григорий и Псевдо-Фредегар, наоборот, оказываются на¬
много лаконичнее. Речь идет о событиях похода 589 г., который,
видимо, должен был стать реваншем за поражение двухлетней дав¬
ности135. Здесь присутствуют все действующие лица событий как с
франкской (король Гунтрамн и герцог Бозон), так и с готской сторо¬
ны. Рассказ Иоанна превращается в восторженный панегирик Клав¬
дию, дуксу Лузитании136, который стоял во главе вестготского войска
и разбил новых «мадианитян» - франков, подобно библейскому Ге¬
деону (Иероваалу), сыну Иоасову (Суд. 7-8).
Заметим, что Иоанн вовсе не был склонен злоупотреблять биб¬
лейскими метафорами, а потому уподобление франков злейшим вра¬
гам библейского Израиля - мадианитянам - следует рассматривать
как сознательное указание на глубокую неприязнь к запиренейским
соседям. Впрочем, по степени этой неприязни он все равно уступа¬
ет другому автору - Юлиану Толедскому (ранее 640-689/690). Его
свидетельства тем более важны, что они относятся к периоду, когда
Псевдо-Фредегар, ранее столь аккуратно (пусть и лапидарно) сооб¬
щавший об испанских событиях, уже потерял к ним интерес. Это, как
оказывается, вовсе не означало свертывания взаимоотношений меж¬
ду франками и вестготами. Наоборот, данные «Истории короля Вам-
бы» Юлиана Толедского наглядно показывают, что, хотя в условиях
глубокого кризиса меровингской государственности периода середи¬
ны - второй половины VII в. ранее активные связи между королевс¬
кими дворами постепенно ушли в прошлое (что, видимо, и объясняет
отмеченное молчание Псевдо-Фредегара), отношения на франкско-
испанской границе по-прежнему оставались весьма интенсивными.
В центре внимания автора «Истории короля Вамбы»137 - епис¬
копа Юлиана Толедского, последнего из видных представителей ин¬
теллектуальной традиции, основы которой заложил Исидор Севиль¬
ский138, оказываются события, датируемые приблизительно перио¬
дом с сентября 672 по сентябрь 673 г. Он написал историю мятежа
дукса Павла, вспыхнувшего в Нарбоннской Галлии в начале прав¬
ления короля Вамбы (672-680) и перекинувшегося на северо-вос¬
точные провинции полуострова. Занимавший толедскую кафедру в
680-690 гг., Юлиан был непосредственным свидетелем и участником
событий. Тем больший вес имеют приводимые им данные.
Галлия (в данном случае Нарбоннская Галлия, Септимания)
предстает в Юлиановой «Истории...» как «кормилица измены», по¬
рождающая неверность в своем чреве. Враждебность историка к не¬
навистной ему области была столь велика, что он не посчитал нуж¬
217
ным ограничиться гневной антигалльской филиппикой в тексте «Ис¬
тории...», хотя, казалось бы, и ее было бы более чем достаточно. Ведь
Септимания обвиняется там во всех смертных грехах, в том числе
(«что еще хуже» - «quod peius his omnibus est»!) и в потакании «дому
разврата - злословящим иудеям» (есть версия, что Юлиан был евре¬
ем по рождению, и это, вероятно, объясняет глубину его неприязни
к прежним единоверцам)139. Однако историк посчитал нужным еще
и присовокупить к основному тексту в качестве специального при¬
ложения риторический опус антигалльского содержания, о котором
говорит его название - «Инвектива скромного историка против ве¬
роломства Галлии»140.
В этом контексте совсем не случайным выглядит тот факт, что
сподвижник только что вступившего на престол короля Вамбы дукс
Павел, посланный для подавления мятежа, который начался в Сеп-
тимании, вскоре попал под влияние мятежников - «обратился в
Савла»141, говоря образным языком Юлиана. Корни же мятежа ухо¬
дят в соседние с Септиманией франкские области. Так, первым из
мятежников называется Гумильд, епископ пограничного Монпелье,
а незаконно свергнутого им с нимской кафедры епископа Агрегия,
не пожелавшего поддержать заговор, передают «в пределы Франкии,
в руки франков» («in Franciae finibus Francorum manibus»142).
Поэтому не вызывает удивления та немедленная поддержка, ко¬
торая была оказана мятежникам со стороны тех же франков, наряду
с басками явившихся на помощь Павлу в мятежную Галлию143. При
описании военных действий неоднократно упоминается об участии
выходцев из меровингских королевств в походах и сражениях144.
После победы «благочестивого правителя» Вамбы в плен к нему на¬
ряду с другими мятежниками попадали и воины-франки, в том числе
и немало знатных людей; показательно, что король в соответствии с
Юлиановым идеалом монарха относился к пленным великодушно и
большинство их отпустил домой без выкупа уже на десятый день пос¬
ле пленения145. Однако это великодушие не отменяет главной мысли
Юлиана: франки - это злейшие и опаснейшие враги готов. Именно
поэтому Вамба, в интерпретации Юлиана, который вкладывает в
его уста возвышенный монолог, произнесенный на военном совете,
именно франков воспринимает как своих подлинных, а не мнимых
врагов. Король (как мы видели выше, скорее из воодушевления, чем
следуя исторической правде) убеждает колеблющихся соратников,
что готы всегда были сильнее франков и что они одержат над ними
вверх и ныне146.
Ангажированный характер «Истории короля Вамбы» хорошо из¬
вестен и в должной мере исследован. Рассказ о мятеже Павла был
для писателя лишь формой, позволявшей создать идеологически
218
безупречный образ идеального монарха, наделенного многими чер¬
тами христианского святого147. Естественно, те же цели автор пресле¬
довал и при описании франков, которые под его пером превратились
в злобных варваров148. Однако это не подвергает сомнению ни сам
факт активного участия франков в мятеже, ни ординарный характер
подобного рода вмешательства во внутренние дела соседа, ни, нако¬
нец, наличие прочного франкского влияния в Нарбоннской Галлии-
Септимании, а возможно, и в прилегавших к ней землях Тарраконс-
кой провинции.
Именно последнее явление, фиксируемое как во франкских, так
и в испанских текстах, созданных в первые два столетия Средневе¬
ковья, и является для меня наиболее важным. Эти очевидные тесные
связи между готским и меровингским мирами дают основание для
поиска аналога франкского аллода-hereditas на землях Вестготского
королевства и сменивших его раннесредневековых Астурийской и
Астуро-Леонской монархий.
Термин «hereditas» в текстах вестготской эпохи
Дать ответ на вопрос о том, в какой мере слово «hereditas» в инте¬
ресующем меня значении было известно испанским писателям вест¬
готского времени, непросто. Так, несмотря на частые упоминания
этого термина в кодификации королевских законов - «Вестготской
правде» (или, точнее, «Книге приговоров»), где он встречается около
80 раз149, почти всегда подразумеваемые им правовые реалии не име¬
ют ничего общего с «наследственным владением», а обозначают лишь
наследство в классическом римско-правовом смысле. Более того, как
минимум, два закона, один из которых относится к числу «древних»
(«antiquae»), а другой был издан королем Хиндасвинтом (641-652),
противоречат известной норме Lex Sal. 59.6, предоставляя женщине
всю полноту наследственных прав150. Правда, остается неясным, для
чего понадобилось издание Хиндасвинтом закона, почти аналогич¬
ного по содержанию той «antique», которая уже существовала ранее
и была издана не менее чем за полвека до него. В данном случае на
ум приходит единственный вариант ответа: очевидно, права женщин
регулярно оспаривались.
Разумеется, это только гипотеза. Но при ближайшем рассмот¬
рении она выглядит не такой уж безосновательной. И здесь следует
обратить внимание на одну из версий другого закона («antiqua») -
LI. V.I.2. Он касается церковных имуществ, а вовсе не наследствен¬
ных прав, а потому в большинстве рукописей слово «hereditas» в его
тексте не фигурирует вообще. Есть, однако, одно существенное ис¬
ключение - версия, названная К. Цеймером R3, так называемый Со-
219
dex Holkhamensis 210, который хранится в библиотеке Британского
музея и датируется IX-X вв.151 Вместо «hutilitatibus» писец исполь¬
зовал здесь слово «hereditatibus», отнеся его к характеристике цер¬
ковных владений152. Разумеется, это ошибка, но, как будет показано
ниже, отнюдь не случайная.
При всей высочайшей степени романизации права вестготской
Испании именно в церковных текстах, пусть и нечасто, впервые про¬
является то значение «hereditas»-«nahalah», которое зафиксировано
выше для франкской Галлии. Об этом свидетельствуют разные ис¬
точники, и прежде всего надписи на таком предельно демократичном
материале, каковыми являлись сланцевые таблички. Одна из них да¬
тируется VII в., а вторая рубежом VI-VII вв. Оба текста происходят
из района Саламанки и, скорее всего, представляют собой школьные
упражнения (хотя в первом случае возможны и другие цели созда¬
ния надписи)153. И в обоих случаях интересующее меня слово встре¬
чается в цитатах из псалмов, соответственно 15-го154 и 82-го155.
Аналогичную картину рисует в своих сочинениях крупнейший
церковный писатель своей эпохи Исидор Севильский. Он использует
латинское «hereditas» 10 раз. При этом испанский эрудит был, разу¬
меется, прекрасно знаком с изначальным римско-правовым содержа¬
нием слова, что проявляется, главным образом, в его «Этимологиях»
где среди прочего дается его определение156. Одновременно, однако,
Исидор использует интересующее меня слово и в церковном значе¬
нии, причем не только в цитатах из Ветхого Завета157, но и при отра¬
жении собственных мыслей. Один из примеров этого содержится в
«Этимологиях», а другой - в трактате «О церковных обязанностях».
Они сходны по содержанию: в обоих случаях писатель объясняет
значение слова «клирик», возводя его к греческому «kleros» - «зем¬
ля», «земельная собственность», но и - «удел», «доля». Показатель¬
но то, что в обоих случаях это греческое слово переводится на латынь
как «hereditas»158. Видимо, именно это значение застряло в голове и
того раннесредневекового писца, который допустил показательную
ошибку в рукописи R3.
Замечания Исидора фиксируют определенную тенденцию, о
развитии которой свидетельствует наиболее известное сочинение
одного из видных представителей Исидоровой школы - Тайона Са¬
рагосского, учившегося у Браулиона Сарагосского, верного ученика
и последователя севильского епископа159. В 640-х годах Тайон, тогда
еще сарагосский пресвитер, был направлен королем Хиндасвинтом
(еще одно показательное совпадение!) в Рим для копирования со¬
чинений папы Григория I Великого160, прежде всего его «Моралий».
Выполнив свою миссию, в 653 или 654 г. Тайон, находившийся под
глубоким впечатлением от сочинений Григория, создал собственный
220
текст, способствовавший популяризации Григориевых «Моралий»
в Испании, - «Сентенции», в которых фрагменты оригинала были
расположены в тематическом порядке и снабжены комментариями.
Семь раз употребив слово «hereditas» (включая сюда и цитаты из
книг Ветхого Завета), Тайон лишь однажды использовал его в римс¬
ко-правовом смысле. Во всех остальных случаях речь идет о «heredi¬
tas» - наследственном владении, уделе, которым человек обладает на
земле (terrenis hereditatibus)161 и который за достойное христианское
поведение и связанные с ним добродетели уготован ему на небе (рег-
petuam hereditatem)162.
В значении, близком к последнему, термин фигурирует и в поста¬
новлениях толедских соборов. Речь идет об уделе славы, который на¬
меревается стяжать своими действиями на земле король Рецесвинт
(649-672), включивший это выражение в адресованный VIII Толед¬
скому собору (653 г.) «tomus regius» - программное послание, в ко¬
тором перечислялись положения, предлагавшиеся для обсуждения
отцам собора163. И хотя в остальных случаях (если опустить все те
же ветхозаветные цитаты164) «hereditas» фигурирует в своем римско-
правовом значении165, означенный риторический пассаж представ¬
ляется весьма важным уже потому, что исходит от лица мирянина,
да к тому же и законодателя (ведь именно Рецесвинт обнародовал
первую версию «Вестготской правды»).
К этому свидетельству вплотную примыкает еще одно, представ¬
ляющееся мне наиболее важным. Речь идет о «Житии св. Фрукту-
оза, епископа Браккары», написанном во второй половине VII в.166
Длительное время этот текст было принято атрибутировать аббату
Валерию из Бьерсо, одному из учеников святого, однако в настоящее
время эта точка зрения отвергнута. Тем не менее не вызывает сом¬
нений то, что житие было написано в первой половине 660-х годов,
вскоре после смерти святого, лицом, принадлежавшим к братии его
монастыря или хорошо знавшим Фруктуоза при его жизни.
Герой повествования (известно лишь его монашеское имя, ко¬
торое неоднократно обыгрывается автором: «Fructuosus nunquam
sine fructu»167) происходил из королевского рода и был сыном дук-
са, имевшего обширные владения близ Бьерсо, на границе Галеции
и будущей области Леона168. Став монахом вопреки воле родных,
святой основал монастырь в Комплудо, близ Асторги, и передал ему
все свои владения169. Этот акт попытался оспорить его дядя, брат
матери. Явившись к королю и простершись у ног монарха («согат
rege prostratus»), он добился права на земли, уже находившиеся в
собственности Церкви (их статус определяется в тексте как «часть
наследственного владения» - «pars hereditatis»), поскольку обязался
нести за них военную службу в ополчении королевства. Показатель¬
227
но, что королю приведенные аргументы показались вполне право¬
мерными, и лишь чудо - неожиданная смерть претендента, выгля¬
девшая как ниспосланное свыше наказание святотатцу, - избавило
монастырские земли от изъятия170.
А.Р. Корсунский, уделивший значительное внимание рассмотре¬
нию этого фрагмента, полагал, что речь в нем идет о пожаловании
земель, которыми святой изначально владел на правах аллодиста,
в качестве бенефиция его родственнику, уже после их передачи в
собственность монастыря, т. е. о вероятном варианте франкского ин¬
ститута «precaria verbo regis»171. Признаться, я не усматриваю здесь
никаких намеков на бенефиций, но точка зрения выдающегося со¬
ветского историка, характеризовавшего упомянутое владение как ал¬
лодиальное, представляется мне более чем обоснованной (что бы ни
подразумевалось под словом «аллод»).
Неслучайным выглядит и регион, из которого происходит единс¬
твенное свидетельство существования аллодиальной собственности
готской знати. Область, с которой были связаны основные факты
биографии св. Фруктуоза, представляла собой наиболее не только
северные районы полуострова, но относительно сильно германизи¬
рованную территорию Галеции и северной Лузитании (бывшее ко¬
ролевство свевов), а также Астурию и север будущей области Леон172.
Замечу также, что приведенное свидетельство единично, оно на¬
столько сочетается с данными других текстов вестготского времени,
что заслуживает максимального доверия.
Наследственные владения
в астуро-леонский период (VIII-X вв.)
Несмотря на катастрофические последствия мусульманского
завоевания 711-713 гг., нет оснований для утверждения о полном
отсутствии преемственности между испано-готским и астуро-леон-
ским (VIII - начало XI в.) периодами испанской истории. Примени¬
тельно к интересующему меня аспекту - концепции наследственных
владений - «hereditates» - об этом позволяет говорить ряд факторов.
Прежде всего, речь идет о преемственности системы и принципов
церковной организации, полностью сохранившейся в районах, не
подвергшихся мусульманской оккупации, а затем последовательно
воспроизводившейся на территориях, которые присоединялись в
ходе Реконкисты. В этом смысле тот факт, что интересующее меня
значение слова «hereditas» в предшествующих периодах фигуриро¬
вало почти исключительно в текстах церковного происхождения,
представляется принципиально важным. Более того, следует учесть,
что в астуро-леонский период, когда крупнейшие культурные центры
222
вестготского времени (Толедо, а также Севилья, Кордова, Картахена,
Валенсия и др.) оказались вне земель, контролируемых христиана¬
ми, роль Церкви во всех основных сферах культуры (включая сферы
права и делопроизводства) оказалась как будто еще более значитель¬
ной, чем в предыдущее столетие.
Если же говорить о влиянии концепции наследственного вла¬
дения, отраженной в «варварских правдах» «франкского» ареала, в
которой связь означенной категории владений с системой военной
организации и статусом свободного мужчины-воина прослежива¬
лась наиболее четко, то здесь надо обратить особое внимание на гео¬
графические очертания земель, составивших территориальное ядро
Астурийского, а затем Астуро-Леонского королевства.
С одной стороны, вне его границ оказались наиболее франкизи-
рованные Нарбоннская Галлия (Септимания) и северо-восток по¬
луострова (будущая Каталония), вошедшие в состав державы Каро-
лингов и частично составившие каролингскую Испанскую Марку.
Однако, с другой стороны, наряду с собственно Астурией террито¬
риальное ядро формирующегося королевства составили земли Кан¬
табрии, никогда не подчинявшейся маврам и в полной (или, по мень¬
шей мере, значительной) степени сохранившей административную и
социальную организацию вестготского времени. Именно из Кантаб¬
рии происходил настоящий родоначальник династии астуро-леонс-
ких королей, третий правитель Астурии Альфонсо I (739-757), зять
основателя королевства легендарного Пелайо (ок. 718-737) и муж
дочери последнего, Эрмизинды173. Альфонсо I являлся сыном дукса
Кантабрии Петра, прямого потомка Леовигильда (568-586) и Рек-
кареда Католика (586-601), что важно уже само по себе. Между тем
(как уже указывалось выше) в начале VII в. Кантабрия находилась
под прямым управлением франков.
При всей значимости астурийского неоготицизма174 связь Асту¬
ро-Леонского королевства с традициями вестготского времени, ра¬
зумеется, не была абсолютной, хотя несомненно существовала. Об
этом говорят данные источников, в частности «Хроники Альфон¬
со III» (конец IX в.), автор которой утверждает, что в начальный пе¬
риод Реконкисты на северо-западе полуострова осела значительная
часть уцелевшей знати готской эпохи, которая покинула террито¬
рию, занятую маврами175. Кроме того, начавшиеся со времен правле¬
ния Альфонсо I набеги в область севернее р. Дуэро сопровождались
массовым переселением на север жителей этих мест176. Косвенно об
этнической принадлежности многих из них говорит сохранившее¬
ся за этим районом название Готские Поля: именно здесь во второй
половине V-VI в. наиболее компактно расселялись воины-готы - в
непосредственной близости от некогда существовавшего готского
223
лимеса у границ королевства свевов (соответственно, там сосредо¬
точена подавляющая часть вестготских некрополей, выявленных на
территории Испании)177.
Очевидные германизация, варваризация социокультурного клима¬
та астуро-леонского времени по сравнению с предшествующей эпо¬
хой кажутся очевидными и логичными. Королевство, сложившееся
на землях, далеко отстоявших от важнейших культурных центров
античного времени и пережившее катастрофический коллапс, вы¬
званный мусульманским вторжением, утратило ту живую (пусть и
постепенно ослабевавшую) связь с римским прошлым, которую даже
в конце VII - начале VIII в. все еще сохраняла испано-готская монар¬
хия. Применительно к реалиям общества, все более глубоко варвари-
зировавшегося, в том числе на уровне самосознания его культурной
и социальной элиты [о чем говорит быстро прогрессировавшее рас¬
пространение в ее среде германской (готско-свевской) антопоними-
ки и абсолютное преобладание германского элемента в топонимике
эпохи ранней Реконкисты178], доминирование вульгарно-правовой
концепции наследственного владения, лишь косвенно связанной с
римско-правовым восприятием наследственного права, выглядело
достаточно органично.
Будучи продуктом христианизации и варваризации римского
права (в последнем случае при вполне возможном наличии прямых
франкских влияний), «hereditas»-«nachalah»-«kleros», занимавшая
маргинальное положение в текстах (а возможно, и правовой прак¬
тике) вестготского времени, теперь возобладала абсолютно и пол¬
ностью. Документы VIII-X вв. содержат десятки упоминаний о ней,
что весьма показательно хотя бы с учетом немногочисленности ак¬
тового материала, сохранившегося от начала Реконкисты179. Более
того, в грамотах и картуляриях из монастырских и соборных архивов
Кастилии и Леона «hereditas» выступает не только основной, но и
почти единственной правовой категорией земельных владений180.
Показательно и то, что их основные особенности полностью
совпадают с теми, которые фигурируют в «Житии св. Фруктуоза
Браккарского». Причем речь идет именно об аллодах - правовой
конструкции, хорошо известной по запиренейскому материалу181, на
определенную техническую упрощенность которой указывает нали¬
чие ее синонима (собственная земля) («terra propria»)182. Как и за
Пиренеями, в числе аллодистов фигурируют лица знатного проис¬
хождения, даже сам король. Подобно св. Фруктуозу, монарх и знать,
основывавшие в своих наследственных владениях частные монасты¬
ри (обычно сначала возникала частная церковь, а затем монашеская
община при ней), передавали им многочисленные земли на правах
«hereditates»183.
224
Наследственные владения, принадлежавшие монархам и знати,
имели значительные размеры и включали многочисленные виллы и
относившиеся к ним пахотные земли184. Эти данные ясно свидетель¬
ствуют о существовании в Астуро-Леонской монархии могуществен¬
ной и влиятельной земельной аристократии, преемника традиций
знати испано-готского времени185. Ее фамильные владения происхо¬
дили не столько из королевских пожалований, сколько из собствен¬
ных приобретений.
Важнейшим источником их увеличения была колонизация, в
проведении которой знать выступала как инициатор и руководитель,
мало зависевший от воли и даже согласия монарха. Роль короля
была довольно ограниченной и преимущественно заключалась в сан¬
кционировании этих захватов пост фактум. Вынужденные на каж¬
дом шагу учитывать интересы знати и опасавшиеся ее мятежей, ас-
туро-леонские монархи крайне редко отваживались на конфискации
владений аристократии, даже если имели на это формальное право.
Тем более у них не было возможности вмешиваться в систему уп¬
равления этими владениями. Это касалось и права основания знатью
частных монастырей и церквей. Порой под контролем знатных семей
оказывались даже епархии, покровителями которых они выступали
и на ресурсы которых опирались186. Все эти явления по своей приро¬
де весьма сходны с принципами контроля над частными монасты¬
рями, свойственными франкской знати VI—VIII вв., в частности
знаменитой семье Пипинидов-Арнульфингов-Каролингов187.
Астуро-леонская аристократия (в том числе церковная верхуш¬
ка), как и аналогичный слой за Пиренеями, была в первую очередь
военной знатью. Ополчение королевства состояло главным образом
из отрядов, приводимых епископами и графами. Исполнять эту фун¬
кцию вне обладания наследственными владениями было невозмож¬
но. Таким образом, владения знати имели четко выраженный воен¬
ный характер.
Но сколь бы важным ни было значение крупных «hereditates»
знати в общей массе наследственных владений, все же они не состав¬
ляли их основной части. Наряду с ними, как и за Пиренеями, гораз¬
до больше было землевладельцев невысокого социального статуса.
Иногда речь идет о крестьянах188. Однако чаще в качестве собствен¬
ников наследственных владений выступали лица, по имущественно¬
му и социальному положению отличавшиеся как от аристократии,
так и от крестьянства.
Их «hereditates» часто представляли собой совокупность не¬
больших участков (portiones, реже - raciones), продажная стои¬
мость которых, отраженная в актах, была невысокой и не превыша¬
ла нескольких солидов, однако общее количество таких участков,
225
расположенных в границах одной или нескольких соседствующих
вилл, могло быть достаточно значительным189. От мелких владель-
цев-крестьян эту социальную категорию отличало также обладание
немногочисленными рабами и вольноотпущенниками - не более
трех-пяти в пределах одной виллы190. Такое рабовладение носило
явно выраженный домашний, патриархальный характер. Оно было
явлением, обычным для аллодистов и за пределами Испании, и от¬
нюдь не являлось привилегией магнатов. Поэтому владельцев, от¬
носившихся к рассматриваемой категории, следует условно отнес¬
ти к среднему слою, т. е. к промежуточному между крестьянством
и знатью.
Какими бы значительными ни были различия между категория¬
ми обладателей наследственных владений, существовал, по меньшей
мере, один фактор, сближавший лиц столь несходного положения и
при всех оговорках позволявший рассматривать их как единую груп¬
пу. Таким фактором было единство правовой концепции наследс¬
твенного владения. Ее первым и важнейшим элементом был свобод¬
ный характер владения, распространявшийся в равной степени как
на крупные, так и на средние и мелкие по размерам «hereditates».
Мы не видим каких-либо ограничений права распоряжения ими. Их
приобретение не сопрягалось со вступлением в какие-либо отноше¬
ния личной зависимости. «Hereditates» выступали как объект сво¬
бодного обмена191, купли или продажи192, не связанный с каким-либо
изменением социального статуса контрагентов. Еще более широко
представлены акты дарения, что вполне объяснимо, учитывая про¬
исхождение наших источников - главным образом из церковных и
монастырских архивов193.
Но можно ли утверждать, что «hereditates» мелких и средних зем¬
левладельцев были включены в систему военной организации в той
же степени, что и крупные, принадлежавшие знати? Для ответа на
этот вопрос мы не можем воспользоваться данными нарративных ис¬
точников, поскольку, по понятным причинам, они не содержат упо¬
минаний о персональном участии в военных походах лиц невысокого
статуса. Что же касается памятников законодательства, то все они,
как уже говорилось выше, отражают реалии предшествующей ис¬
пано-готской эпохи, а следовательно, их положения также не могут
быть в полной мере использованы для выявления реалий интересу¬
ющего нас времени. В итоге остаются лишь тексты документов. Из
содержащихся в них данных особого внимания заслуживает термин,
тесно связанный с сутью правовой концепции наследственного вла¬
дения и в равной степени применявшийся к владельческим правам
всех групп обладателей «hereditates», - «пресура» («presuria»), о ко¬
тором и пойдет речь ниже.
226
Наследственные владения и система военной
организации в VIII-X вв.: пресура и ее природа
Слово «пресура» (presura, presuria, apresuria, apresion) и свя¬
занные с ним явления достаточно часто фигурируют в документах
VIII-X вв. в качестве пути установления владельческих прав на
«hereditates» разного масштаба, принадлежавшие собственникам
всех трех выделенных выше категорий194. Важность этого института
в системе правовой концепции «hereditas» в начальный период Ре¬
конкисты не вызывает сомнений. Земли, приобретенные таким об¬
разом, впоследствии могли становиться объектами купли и продажи,
дарения, наследования, т. е. приобретали все черты свободного на¬
следственного владения195.
На тесную связь института пресуры с системой военной организа¬
ции, и прежде всего на ее насильственную природу, достаточно давно
указывается в научной литературе196. Эта природа прослеживается
уже на уровне этимологии термина, который, как показали во второй
половине 1960-х годов немецкие филологи В.-Д. Ланге и Й. Пьель,
восходит к латинскому глаголу «adprehendere» - «брать», «захва¬
тывать»197. В этом значении указанный глагол (aprendere, prendere,
prehendere, aprehendere и др.) чаще всего фигурирует в тексте асту¬
рийских документов VIII-X вв., где под ним подразумевается на¬
сильственное изъятие владений у лиц, нарушивших свои обязательс¬
тва198. Основываясь на этих доводах, В.-Д. Ланге характеризовал пре-
суру как явно выраженный акт захвата199, продолжая таким образом
линию, намеченную португальским историком А. Сампайо200.
Доводы этимологического характера находят неопровержимое
подтверждение в текстах целой группы документов. В них пресура
предстает как результат военной акции, организованной и возглавля¬
емой королем или представителями военной аристократии, в ходе ко¬
торой происходит захват территорий, превращаемых в «hereditates»
участников похода201. Среди последних упоминаются не только лица
знатного происхождения, но и незнатные воины (priores, forciores,
guardiatores), выступавшие в качестве равноправных участников
процесса захвата - пресоров (presores)202. Объектом пресуры были
земли, занятые маврами. Кроме того, в этом качестве могли фигури¬
ровать и владения мятежной знати, конфискуемые королем или его
представителями в наказание за проявление неверности (infidelitas).
Во всех этих случаях захватчик превращался в полноправного вла¬
дельца203.
В узком смысле пресура представляла собой акт публичного объ¬
явления лицом, совершившим захват, о факте установления им вла¬
дельческих прав. Он подробно описан в ряде документов. Так, из тек¬
227
ста грамоты, происходящей с территории современной Португалии и
датированной 870 г., явствует, что воины-пресоры (priores), захватив
земли, объявили об этом звуком рога и установили на завоеванном
участке знамя короля как организатора и руководителя военной экс¬
педиции: «...de presuria que preserunt nostros priores cum cornu et cum
aluende de rege». После раздела каждый захватчик получил землю на
правах наследственного владения204.
Однако, несмотря на кажущуюся очевидность подобных свиде¬
тельств, к настоящему времени более широкое распространение полу¬
чила точка зрения, всесторонне обоснованная на рубеже 40-50-х годов
XX в. испанским историком А. Флориано. По его мнению, пресура
была процессом хозяйственного освоения «scalidum» - «пересечен¬
ных, обрывистых земель, покрытых грязью и сорняками». Этимоло¬
гически «scalidum» возводится к классическому «squalidus» - «гряз¬
ный», «неопрятный». Процесс освоения, т. е. расчистки и распашки,
обозначался будто бы глаголами «scalidare» и «stirpare»205.
Выводы А. Флориано являлись развитием некоторых идей А. Эр-
кулану. В начале 30-х годов XX в. их продолжил испанский историк
права Л. Домингес Гиларте, который первым полностью отождест¬
вил понятия «presura» и «scalidum» и дал целостное описание эко¬
номической по своему главному содержанию и крестьянской по со¬
циальному составу участников природы колонизации VIII-X вв.206
Разумеется, сам по себе военный аспект колонизационного процесса,
связанного с Реконкистой, никогда не ставился под сомнение. Одна¬
ко он рассматривался вне органической связи с пресурой, которая не¬
изменно интерпретировалась как хозяйственное освоение участков и
территорий. Именно так трактовал соотношение интересующих нас
явлений в конце 40-х годов XX в. испанский историк И. де-ла-Конча-
и-Мартинес207. В совокупности все эти взгляды легли в основу кон¬
цепции истории раннего периода Реконкисты, сформулированной
К. Санчесом-Альборносом208.
Однако к началу 90-х годов XX в. ряд основополагающих поло¬
жений этой концепции был подвергнут сомнению. Прежде всего это
касается тезиса А. Эркулану-К. Санчеса-Альборноса о полной за¬
брошенности в VIII-X вв. Готских Полей209. Этот тезис никогда не
воспринимался как бесспорный. Среди его оппонентов были такие
известные исследователи, как французский историк П. Давид210 и
выдающийся испанский филолог Р. Менендес Пидаль. Последний,
в частности, отмечал, что круг понятий, связанных с колонизацией
VIII-X вв. (и прежде всего глагол «populare»), свидетельствует не
столько о заселении абсолютно пустующих территорий, сколько об
организации системы власти в их пределах211. Правда, ограничен¬
ность количества письменных свидетельств не позволяла дать все¬
228
объемлющую аргументацию, и оппоненты К. Санчеса-Альборноса
подвергались активной критике за чрезмерный филологизм выдви¬
гавшихся ими доводов212.
Активизация археологического изучения интересующего нас
района в 80 - начале 90-х годов XX в. позволила восполнить недо¬
статок письменных источников. Данные, полученные археологами,
сводятся к трем основным положениям:
1. Традиция поселений в долине Дуэро никогда полностью не
прерывалась, начиная с римских времен.
2. Хотя VIII в., век арабского завоевания и начала Реконкисты, в
истории этих поселений и ознаменовал наступление нового периода,
он выразился не в запустении области Готских Полей, а в изменении
характера их освоения. Сельские виллы и связанные с ними некро¬
поли переместились с равнин на возвышенности, совершенствова¬
лась система укреплений. Можно уверенно говорить об активизации
военного аспекта в жизни населения региона.
3. Особенности колонизации долины Дуэро в VIII—XI вв. про¬
явились вовсе не в хаотичном освоении территорий, чего следовало
бы ожидать, будь колонизаторами мелкие землевладельцы, дейс¬
твовавшие по собственной инициативе, а, наоборот, в организован¬
ном основании новых поселений, с церквями и укреплениями при
них213. Эти наблюдения придают новую актуальность замечаниям
Р. Менендеса Пидаля и заставляют рассматривать самостоятельную
роль мелких землевладельцев в процессе колонизации скорее как
исключение, не опровергающее, а подтверждающее правило, соглас¬
но которому доминировавшее положение принадлежало могущес¬
твенной астурийской знати214. В итоге встает вопрос о пересмотре
самой концепции пресуры. Для решения такой задачи необходимо
уточнить смысл явлений, обозначаемых в наших источниках терми¬
нами «scalidum» и «stirps», а также производными от них глаголов
«scalidare» и «stirpare».
Прежде всего отметим, что в объяснении слова «scalidum»
А. Флориано исходит из этимологических построений, предполага¬
ющих продолжение обозначения средневековой формой «scalidum»
всего комплекса значений классической «squalidus», отраженных
в сочинениях Исидора Севильского. Сочетание «squalidus ager»
трактовалось испанским энциклопедистом как «заброшенный зе¬
мельный участок», a «terra squalida» - как «необрабатываемая зем¬
ля», в противоположность обрабатываемой - «tellus»215. Не выходя
за пределы этих трактовок, А. Флориано довольствуется внешним
соответствием с фрагментом одного-единственного документа, да¬
тированного 836 г. («...terras de iscalita factum est [var.: seu] calidum,
229
et de monte fecimus campum»216), что представляется явно недоста¬
точным.
Прежде всего замечу, что, используя слово «scalidum» для обоз¬
начения земельных участков, составители астурийских актов стре¬
мились подчеркнуть не необработанность этих земель, а лишь от¬
сутствие у них владельцев, что отнюдь не одно и то же. Общий
смысл всех имеющихся в моем распоряжении примеров, видимо,
наиболее полно передает фрагмент из леонской грамоты конца IX в.:
«...uillarem... desqualido adprehendisti nemine possidente» - «виллу...
[которой] ты овладел заброшенной, не находящейся в чьей-либо
власти». Отсутствие владельца делало возможным автоматический
переход занятого владения в собственность оккупанта (разумеется, в
римско-правовом смысле этого термина).
В роли таких оккупантов в абсолютном большинстве случаев
выступали отнюдь не крестьяне. В частности, в цитированной леон¬
ской грамоте в этой роли фигурирует некий пресвитер Беат, кото¬
рый, несомненно, был могущественным человеком, поскольку акт,
подтверждающий его владельческие права, составлен по приказанию
короля Альфонсо III Великого217. Среди лиц, приобретавших вла¬
дения «de scalido», вообще много знатных людей, которым едва ли
правомерно атрибутировать не только самостоятельное проведение
расчисток, но иногда даже непосредственное руководство ими. К их
числу относятся, в частности, фигурирующие в документах разного
времени король Альфонсо III, епископы Индискло и Фредульф, ле¬
гендарный граф Кастилии Фернан Гонсалес и другие представители
высшей светской и духовной знати218.
Не менее показательны и данные документов, которые А. Флори-
ано рассматривает либо как фальсификации, либо как поздние ин¬
терполяции, не заслуживающие полного доверия. Замечу, что даже
в случаях откровенных подлогов мы не можем абсолютно игнориро¬
вать содержащуюся в них информацию: их составители ориентиро¬
вались на формуляры подлинных актов, тщательно копируя содер¬
жащиеся в них клаузулы219. В этом смысле употребление интересу¬
ющего нас термина в подложных и интерполированных документах
весьма показательно. В частности, в качестве примера можно привес¬
ти датированную 747 г. грамоту, которая на самом деле была состав¬
лена не ранее XII в. В ней в качестве лица, приобретшего владение
«de scalido», фигурирует некий Эрмарий, брат епископа Одоария, бе¬
жавшего из мавританского плена и возродившего епархию в Луго220.
Пресура «de scalido» иногда прямо выступает в документах как
акт военного захвата. Это касается среди прочего грамоты Альфон¬
со III, который овладел правами на виллу Алькамин в Кастилии «de
squalido de gente barbarica manu propia cum pueris nostris», т. e. в ходе
230
военной кампании. То же относится к акту, в котором фигурирует
епископ Индисклон, присоединивший к своим владениям виллу Ви-
минеа-ад-Бефоркос в период захвата Асторги войском под командо¬
ванием графа области Бергидо Гатона. Но нельзя найти ни одного
документа, в котором «scalidum» столь же явно связывалось бы с
экономическим освоением земель, порождавшим владельческие пра¬
ва на них. Более того, незаселенность могла быть результатом целе¬
направленных военных действий по «выдавливанию» противника из
района будущей колонизации221.
Какими еще выражениями мог обозначаться подобный акт ус¬
тановления владельческих прав, помимо «aprehendere (prendere) de
scalido»? Очевидно, что в качестве синонима в аналогичных случаях
использовался глагол «scalidare» (squalidare, excalidare, escalidare),
производный от «scalidum». Я разделяю точку зрения А. Флориано
на значение глагола «scalidare» как на «противоположное тому, чем
было “scalido”», но вкладываю в эту общую формулировку совсем
иное содержание: если «scalidum» было землей, лишенной владельца,
то «scalidare» должно было стать актом установления владельческих
прав222. Как единый процесс, это явление было связано (но не смеши¬
валось) с фиксацией знаков собственности на границах владения для
закрепления свершившегося факта.
Последовательность двух взаимосвязанных действий четко про¬
слеживается во многих документах. Но особого внимания заслужи¬
вает грамота, датированная 955 г., из архива кастильского монастыря
Св. Петра в Карденье. В ее тексте мы видим интересный понятийный
ряд, обозначающий комплекс однородных действий: «...prehendere
vel scadare aut scalidare...» Первый из этих терминов означает про¬
ведение собственно пресуры-захвата (prehendere), третье подразу¬
мевает занятие «scalidum», т. е. участков, не имевших владельца, что
подтверждается определениями «in locum heremum» и «sicut antiqua
gens derelinquerunt». Второй же с трудом поддается интерпретации,
поскольку имеет корень нелатинского происхождения. «Scadare»
может быть объяснено лишь как производное от готского «scadan»
(skaidan) - «разделение», «отделение»223, т. е. как действие по выде¬
лению вновь приобретенного владения, что в реальности могло оз¬
начать лишь установление пограничных знаков. Подобное использо¬
вание термина готского происхождения уникально. Но оно вполне
сочетается с выводами о значимости варварских истоков правовой
концепции наследственного владения.
Данные документов подтверждают и мнение о том, что хозяйс¬
твенное обустройство было следствием акта апроприации, а не пред¬
шествовало ей. К их числу относится и приведенный фрагмент из
кастильской грамоты, на который ссылался А. Флориано. Я полагаю,
231
что он подразумевает не единый процесс, а ряд последовательных
действий: (1) «terras de iscalta factum est calidum...» - собственно уста¬
новление владельческих прав и (2) «...et de monte fecimus campum» -
расчистка и распашка нови. Замечу также, что хозяйственное обуст¬
ройство пустующих земель было, как правило, не под силу действо¬
вавшим в одиночку мелким землевладельцам. Судя по данным актов,
организующая роль чаще всего принадлежала духовенству, главным
образом монашеству. Между прочим, в только что разобранном кас¬
тильском акте 836 г. в роли лиц, совершивших «scalidare», выступа¬
ли основатели ряда монастырей некие Валерий и его сын пресвитер
Карделл. Не случайно в связи с «scalidum» в наших документах чаще
всего фигурируют аббаты224.
Заселение нового владения начиналось с закладки церкви, не¬
редко с монашеской общиной при ней, что характерно и для земель,
права на которые приобретали знатные миряне. Представляется, что
это в наибольшей мере объясняет организованный характер вновь
основываемых поселений с обязательными церквами при них, засви¬
детельствованный археологически. Но необходимо четко различать
два различных по природе процесса - правовой в основе своей акт
«scalidare» и экономическое освоение приобретенных таким образом
земель, не влиявшее на характер владельческих прав, во всяком слу¬
чае изначально.
Со смешением правовых и экономических факторов мы сталки¬
ваемся и в трактовке А. Флориано терминов «stirpare» и «extirpe».
Первый из них он рассматривает как процесс хозяйственного осво¬
ения земель, соотносимого по основной сути со значением глагола
«scalidare». Я.Ф. Ниермейер, стремясь дифференцировать значения
этих терминов, попытался развить точку зрения испанского исследо¬
вателя и объяснил «extirpe» как распашку нови, тогда как «stirpare»
в его известном словаре стало обозначать действие по выкорчевы¬
ванию деревьев и кустарников, т. е. как разновидность расчисток, а
«stirps» приобрело значение корчевья225.
Проверим эту точку зрения. Итак, глагол «stirpare». Он не встре¬
чается в документах, квалифицируемых издателем астурийских ак¬
тов как подлинные, и упоминается лишь в двух грамотах явно поз¬
днего происхождения. Обе они являются частью комплекса грамот,
связанных с так называемым завещанием епископа Одоария, сфаб-
рикованым в XII в. по указанию овьедского епископа Пелайо в ходе
спора о первенстве с браккарской кафедрой. Однако и пелагианские
фальсификации должны были ориентироваться на модель подлин¬
ных актов.
Форма «stirpare» в тексте сочетается с другой формой - «stipare».
Последнюю, как представляется, следует рассматривать в качестве
232
синонима, встречающегося там же и употребляющегося в аналогичном
контексте «populare»: классическое значение слова «stipare» - «за¬
полнять», «наполнять». Связанное с ним выражение «...villas stipatas
de familia шеа» (виллы, заселенные моими зависимыми людьми) пол¬
ностью соответствует другому - «familia mea populavi». Использова¬
ние всех перечисленных выражений не имеет каких-либо отличий
и всегда сочетается со словом «familia». При этом указания на рас¬
пашки и тем более корчевья, а также другие аналогичные им акты
отсутствуют. Процесс заселения выглядит как закономерное следс¬
твие пресуры: «villa... de mea praessura stipata de mea familia»226. Та¬
ким образом, точка зрения А. Флориано на значение слова «stirpare»,
представляющего собой лишь вариацию написания слова «stipare» в
двух документах общего происхождения, выглядит необоснованной.
Форма «stirpare» должна быть, на наш взгляд, четко разграничена
с термином, которому испанский исследователь приписывает общее
с ней происхождение, - «extirpe». Ученый опирается главным обра¬
зом на выражение, встречающееся лишь в одном акте (кастильская
грамота начала IX в.) - «exirpe radice»227. Но этот случай отнюдь не
предполагает единого толкования «расчистив (или раскорчевав)
склон горы». Тщательный анализ более широкого круга документов
(всего их пять228) позволяет выявить иное значение выражения «ех
stirpe» (extirpe).
Оно, по моему мнению, наиболее ясно прослеживается в доку¬
менте, датированном 899 г. (А. Флориано считает его поздней интер¬
поляцией.) Альфонсо III Великий передал несколько вилл епархии
Сантьяго-де-Компостела. Прежде (nuper) эти виллы находились в
собственности некоего Пелагия, сына Петра, который по королевс¬
кому приказанию овладел ими путем пресуры. Из последующих вла¬
дельцев он и был первым, он владел виллами «изначально» - «от (ех)
начала (stirpe; stirps - «корень, начало, источник»)», а уж затем ко¬
роль получил их в результате сделки обмена: «...villam... quam nuper
Pelagius Alius Petri per nostram ordinationem extirpe prehendidit, et nos
illam ex eo per conmutationem accepimus»229.
Акцент на изначальности владельческих прав не менее ясно про¬
слеживается в фальсифицированной (по А. Флориано) грамоте, да¬
тированной 800 г. Там речь идет об основании трех базилик аббатом
Витулом и его братом Эрвигием на землях, приобретенных путем
пресуры. Ранее никаких храмов в этих местах не было: «...et omnes
nostras presuras quam sub sedis Dei auxilio accepimus... ibi plantavimus
extirpe ipsas baselicas predictas...»230. Интересно, что в фальсифици¬
рованном завещании епископа Одоария рассказ об аналогичном по
своей сути акте основания епископом Луго нового монастыря Св.
Стефана сопровождается синонимичным по содержанию замеча¬
233
нием «ех radice»: «...monasterium Sancti Stephani... quod... ex radice
fundamentavi»231. Видимо, опираясь на все эти данные, можно дать
иное объяснение и примеру, приводимому А. Флориано, где речь так¬
же идет об основании новых храмов: в тексте «...cum nostras proprias
ecclesias ... que manibus nostris extirpe radice fecimus...» «radice» сле¬
дует понимать как указание места действия отдельно от выражения
«extirpe».
Указания на изначальность акта основания виллы, церкви или
монастыря в той или иной мере были созвучны встречавшемуся в
других документах выражению «de prima pres(s)ur(i)a» и свидетель¬
ствовали о преобладании прав осуществившего пресуру лица в силу
его первенства, а также об отсутствии прежних законных владель¬
цев. Иногда употребление этого выражения в документах сочеталось
с указаниями на факт ранее совершенной пресуры. Об этом наиболее
ясно говорит выражение «ех presuria adquisivi, et ex stirpe... populavi»,
встречающееся в завещании Одоария и отражающее последователь¬
ность действий.
В развернутом же виде подобная закономерность прослеживает¬
ся в фальсифицированном акте, издание которого приписывается
королю Альфонсо III. В нем подробно описывается якобы имев¬
шее место основание епископства в Оренсе. Описание безусловно
воспроизводит реальную модель колонизации, пусть и не имевшую
отношения к истории оренсийской епархии. Область будущего дио¬
цеза поставил под свой контроль еще отец Альфонсо III король Ор-
доньо II, изгнав оттуда мавров. Но еще долго эти территории остава¬
лись неосвоенными и бесхозными (exscalido), пока их положением
не озаботился молодой монарх. Он и передал владения изгнанному
«варварами» из «провинции Кельтиберия» и явившемуся в Оренсе
епископу Себастьяну, «так как изначально все это принял» для их
освоения и заселения “secundum ex stirpe omnia accepimus”»232.
Последний пример, хотя и взятый из фальсифицированного акта,
вновь указывает на насильственный характер пресуры. Явления, выра¬
женные словами «stirpare» и «extirpe», никак не противоречат этому.
Но в еще большей мере отмеченной закономерности отвечает морфо¬
логически связанное с ними выражение «de stirpe». При внешней бли¬
зости с «extirpe» оно имеет иное значение, которое отмечал и А. Фло¬
риано в комментариях ко второму тому своего издания, вышедшему
после первого через два года (1949-1951). За это время точка зрения
испанского исследователя претерпела изменения. Правда, они не от¬
разились на общей трактовке слов «presura» и «scalidum», но явно про¬
явились в отношении слова «stirps». Теперь А. Флориано был склонен
вывести этот термин из системы хозяйственных реалий. В астурий¬
ских документах, датируемых 870-910 гг. и вошедших во второй
234
том, «stirps» фигурирует, по его мнению, как явление, относившееся
к системе родственных отношений, обозначая совокупность предков
лица или лиц, упоминаемых в документе233.
Я склонен разделить тезис о принадлежности исследуемого по¬
нятия к обозначенной выше сфере, но при этом его смысл нуждается
в существенном уточнении. Прежде всего, как я постарался пока¬
зать выше, выражение «extirpe» - «ех stirpe» следует исключить из
круга терминов, относящихся к области родственных связей. Как
известно, уже в римский период слово «stirps» отличалось заметной
многозначностью. С его помощью могли обозначаться разные типы
родственных связей и коллективов, от потомков до предков, от се¬
мьи до рода. Но все же изначально оно обозначало нижнюю часть
ствола дерева с корнями, а в переносном смысле - «первоначало»,
«источник», «основание». Тот факт, что широта спектра значений
слова находит отражение и в астурийских документах, следует при¬
знать вполне объяснимым. Таким образом, наблюдения А. Флориа-
но могут быть отнесены лишь к случаям использования «de stirpe» и
единственный раз встречающемуся «ad stirpem».
В терминологии родственных связей, употребляемой в астурий¬
ских актах, «stirps» отнюдь не означает предков: с этим выводом,
в частности, несопоставимо выражение «terminos... que ad stirpem
adprehendimus»234, которое в противном случае должно было бы оз¬
начать передачу предкам вполне конкретного владения в указанных
в документе границах: такой вариант следует признать невозмож¬
ным. Разумеется, значение родовой традиции в астурийском обще¬
стве было весьма велико. Им во многом определялось социальное
положение индивида, а потому указывать на свое происхождение от
знатных предков было естественным - так было в тот же период и за
Пиренеями.
Но в актах, а также хрониках астурийского времени указания та¬
кого рода сопряжены совсем не с термином «stirps». В этом качестве
употреблялось иное слово - «prosapia»235. Именно им обозначался
род в широком смысле как совокупность предков и потомков. При¬
надлежность к их числу определяла репутацию, а следовательно, и
социальный статус каждого из сородичей. Эта норма была характер¬
на для всех категорий свободных (ingenui) - от короля до простого
человека. Что же касается термина «stirps», то под ним подразуме¬
вался род в более узком смысле, а именно как реально существовав¬
ший коллектив родственников, не включавший предков.
Наследственные владения, принадлежавшие его членам, на¬
сколько это можно понять из имеющихся в моем распоряжении тек¬
стов, располагались на ограниченной территории236. Так, в галисий¬
ской грамоте 951 г. упоминается о захвате (пресуре - prehediderunt)
235
комплекса расположенных по соседству вилл «de stirpe antico»,
совершенном некими графами и видными воинами (forciores). Быв¬
шие владельцы были изгнаны, а их земли поделены между захват¬
чиками237. Подобные примеры имеются и в документах более ранне¬
го времени, причем наследственные владения, приобретаемые «de
stirpe antico», по своему характеру коренным образом отличаются от
«scalidum» и в некоторых актах противопоставляются последним: к
моменту захвата они уже заселены и освоены, а их границы установ¬
лены издавна - «villa... que prendimus de stirpe antiquo... per terminos
antiquos, ex omne circuita»238.
Узы, объединявшие членов такого «stirps» в единое целое, были
весьма тесными и обеспечивали прочное закрепление ограниченной
территории за родственной группой. В условиях постоянной воен¬
ной опасности не только со стороны мавров, но и со стороны конку¬
рентов из враждебных кланов соотечественников это явление выгля¬
дит вполне объяснимым: родственная взаимопомощь превратилась
в единственный действенный механизм сохранения владельческих
прав. Человек, лишенный поддержки родственников и близких, ока¬
зывался совершенно беззащитным перед угрозой захвата принадле¬
жавшей ему собственности.
Свидетельства, подтверждающие действенность этой закономер¬
ности, можно обнаружить в источниках разных типов. В качестве
примера приведу эпизод из биографии известного государственного
и церковного деятеля и писателя Сампиро, жившего во второй по¬
ловине X - начале XI в.239 Из его завещания, составленного в ноябре
1042 г., следует, что во второй половине X в. (но не позднее 977 г.)
будущий епископ вел мирскую жизнь в г. Нуманции или в его ок¬
рестностях, где имел собственное наследственное владение (т. е. был
«ereditarius»). Когда мавры напали на город, вместе с проживавши¬
ми по соседству сородичами он принял бой. Все члены «stirps» были
истреблены или попали в плен, и лишь будущему писателю удалось
избежать этой участи. Оставшись один и лишенный родственной
поддержки, он вынужден был уйти из родных мест в Леон и стать
зависимым человеком короля Бермудо II240.
Интересные сведения о родственной взаимопомощи можно по¬
черпнуть и из «монашеских пактов» IX-X вв. - договоров между аб¬
батом и братией, заключавшихся при образовании новой обители241.
Вступая в монастырь, обращаемые в качестве вкладов среди прочего
вносили и свои наследственные владения. Власть аббата над каждым
из принадлежавших к братии была практически абсолютной, а любое
его указание - законом. Естественно, в таких условиях ни о каких
связях с кровными родственниками, а тем более об их помощи всту¬
пившему в обитель речи быть не могло. Но какая же помощь име¬
236
ется в виду? Источники не оставляют сомнений в ее природе - под
помощью понимается открытое вооруженное давление: с мечами и
дубинами в руках, не считаясь ни с какими законами (ut ad exemplum
Iudee), «члены его семейной группы» (propinqui), «друзья» (amici)
и «сородичи» (consanguinei) врывались на территорию монастыря,
чтобы защитить того, кого считают обиженным242. Сложно предполо¬
жить, что такие сцены были редкими, если составители пактов счита¬
ли необходимым специально оговаривать описанную возможность,
выделяя ее в ряду других вероятных видов родственной взаимопомо¬
щи (судебной, материальной и др.). Наоборот, перед нами характер¬
ный эпизод из жизни общества, проникнутого насилием, в котором
реальная сфера деятельности государственных институтов предстает
крайне ограниченной.
Но рассмотренным не исчерпывается спектр значений выраже¬
ния «adprehendere (prendere) de stirpe». Оно встречается и в контекс¬
тах, отличных от указанного выше, и на первый взгляд не согласует¬
ся с положением о насильственной природе пресуры. Так, в леонской
грамоте, датированной 874 г. и содержащей подтверждение владель¬
ческих прав некоего пресвитера Сиснанда королем Альфонсо III,
способ приобретения владения, обозначенный как пресура «de stirpe»
(ecclesiis quas de stirpe adprehendisti), в значительной степени про¬
тивопоставляется другим типам пресур, совершение которых прямо
или косвенно связывается с насилием. Во-первых, это пресура-за-
хват, осуществленный некогда самим королем: «...uillam... quas modo
temporibus nostris adprehendimus et dilatauimus, id est... uilla... cum pa-
rietibus destructis». Во-вторых, это пресура-оккупация «scalidum», в
результате которой ряд владений был приобретен самим Сиснандом:
«...monasterium ... quod ... prehendisti nemine possidente»243.
Совершенно очевидно, что сущность первого из трех перечис¬
ленных способов приобретения владений не может быть объяснена
исходя из выражения «adprehendere (prendere) de stirpe», предло¬
женного выше: мы не видим признаков прямого захвата владений у
«stirps», контролировавшего их ранее. Но выявленное несовпадение
не выглядит неразрешимой проблемой, если учесть некоторые кон¬
тексты употребления «stirps» за Пиренеями, в области распростра¬
нения аллодиальных владений классического типа.
Оно упоминается в связи с наследственным владением прежде
всего в одной из редакций «Салической правды», в подробно рас¬
смотренном выше титуле LIX, в котором речь идет о франкском
наследстве - аллоде. Ранее уже говорилось о том, что древнее пра¬
во салических франков изначально не знало института завещания, а
устанавливало передачу имущества по наследству «ех lege», т. е. чле¬
нам родственного коллектива согласно традиционному порядку, отра¬
237
женному в титуле LIX. Этот широкий коллектив, к которому относи¬
лись не только ближайшие родственники, но и сородичи по боковой
линии, вплоть до внуков и правнуков, так же как и в астурийских
грамотах, именуется «stirps»244.
В северо-западных районах Испании в VIII-X вв., насколько
это можно судить по актовому материалу, наследование также осу¬
ществлялось главным образом «ех lege», что говорит об ощутимой
вульгаризации правовых институтов, поскольку завещание было
прекрасно известно праву вестготского времени. В связи с актом
наследования «hereditas» свободный человек включался в широкий
родственный коллектив, по составу сопоставимый со «stirps» «Сали¬
ческой правды». Каждый из сородичей мог получить не только зем¬
ли родственников по прямой линии (de parentela)245, но и «дедовс¬
кие владения» (de auolenga < auus - «дед»)246. Указания на оба этих
пути приобретения наследственных владений нередко фигурируют в
наших источниках одновременно и никогда не смешиваются247. Ви¬
димо, существование института «дедовских владений» было связано
с эмансипацией сыновей: приобретая права на такие владения, сын
становился самостоятельным собственником и выходил из-под ро¬
дительской власти.
Но не только лица, связанные кровными узами, составляли круг
потенциальных наследников. Сюда же относились и «усыновлен¬
ные», включенные в число наследников в результате акта усыновле¬
ния (profiliatio). В документах он выступает в качестве формы введе¬
ния лица, не связанного кровным родством с владельцем «hereditas»
(extraneus), в круг обладателей наследственных прав - «mittere in
hereditatem». Следствием такого «усыновления» было введение
усыновляемого под родительскую власть усыновителя - «in loco
filios»248. Однако иногда «profiliatio» было лишь юридической обо¬
лочкой, дававшей возможность бесплатно получить земли «усыно¬
вителя»249. В любом случае устанавливалась теснейшая связь между
актом передачи «hereditas» и членством лица в составе «stirps»250:
получить наследственное владение иным путем было невозможно.
Это подтверждается даже аллегорическими образами. Небесный
мир, подобно земному, представлялся организованным на основе
принципов наследственного владения, и вступление в Царство Не¬
бесное для праведников означало разделение наследственных прав в
системе «stips», возглавляемого самим Богом. Грешников же ждало
вечное наказание - включение в клановую группу «Иуды, предателя
Господа»251.
Соответственно, выражение «adprehendere (prendere) de stripe» в
контексте рассмотренной выше леонской грамоты 874 г., так же как
и в аналогичных по содержанию контекстах других документов252,
238
закономерно интерпретировать как акт получения «hereditas» по
наследству. В рамках этого акта, как и при отстаивании своих вла¬
дельческих прав с оружием в руках, свободный человек действовал
в тесной связи с широким по составу родственным сообществом -
«stirps», к которому он принадлежал по рождению или в которое был
включен, уже будучи совершеннолетним, как это было, в частности,
в случае «усыновления»253.
Тесная взаимозависимость двух названных вариантов выглядит
несомненной: реализация прав на получение наследственного владе¬
ния меняла социальный статус человека. Он превращался в самосто¬
ятельного воина, способного, наряду с другими полноправными чле¬
нами своего «stirps», ходить в походы в составе королевского опол¬
чения, обеспечивать защиту принадлежавших им владений военным
путем или же в качестве пресора способствовать их расширению. Не
случайно у франков, тюрингов и некоторых других варварских на¬
родов подобное вступление во владение «hereditas» сопровождалось
символическим ритуалом вручения копья или пики.
Явная близость содержания и следствий описанных правоотно¬
шений позволяет предположить, что подобный ритуал мог иметь
место и в астуро-леонском обществе VIII-X вв., а некоторые кос¬
венные данные как будто свидетельствуют о его связи с готскими
истоками правовой концепции наследственного владения254. Таким
образом, при всем разнообразии различные варианты пресуры «de
stirpe» восходят к единому началу - спектру функций родственного
сообщества (stirps), вне учета роли которого непредставима система
военной организации христианской Испании за пределами Испанс¬
кой Марки Карла Великого в VIII-X вв. Оба способа употребления
выражения «adprehendere (prendere) de stirpe» выступают как прояв¬
ления общей, насильственной, природы института пресуры.
В качестве формы установления прав на наследственные владе¬
ния пресура, пусть и в меньших масштабах, сохраняла свое значение
и в более поздний период, в том числе в XII—XIII вв., в феодальную
эпоху. Она продолжала ассоциироваться главным образом с насиль¬
ственным захватом255, который являлся одним из наиболее распро¬
страненных путей приобретения земельных владений. Это недвус¬
мысленно отразили нарративные источники феодального времени,
что, может быть, наиболее ярко прослеживается в тексте «Песни о
моем Сиде». В идеальном обществе воинов-рыцарей, образ которого
создал неизвестный автор, завоевание рассматривалось как способ
установления собственности, достойный идеального рыцаря. Так,
завоевав Валенсию, Кампеадор превратил ее в свое наследственное
владение и на аналогичном праве раздал земли воинам, участвовав¬
шим в осаде вместе с ним. Законность такой формы установления
239
прав владения рассматривалась как естественный факт и признава¬
лась всеми действующими лицами эпоса, в том числе королем256.
В хрониках XIII в. встречаются даже примеры, когда статус
«heredad» априори признавался за землями, которые еще не были
завоеваны: будущий собственник заранее получал гарантии призна¬
ния его владельческих прав после осуществления им успешного за¬
хвата257. Таким образом, характер наследственного владения как вла¬
дения прежде всего военного, тесно связанного с системой военной
организации, сохранился и в феодальную эпоху.
Соотношение свободного характера
наследственных владений и личной зависимости
их обладателей в VIII-XI вв.
Все сказанное выше о свободном характере наследственных вла¬
дений и их тесной связи с военной системой организации находится в
полном соответствии с правовой концепцией традиционного германс¬
кого аллода. Но «hereditas» астуро-леонского периода имела и сущес¬
твенные отличия от аллодиальной собственности классического типа.
В результате длительной эволюции она утратила одну из главных черт
изначального аллода - его обязательную принадлежность лично сво¬
бодному человеку. В документах IX - начала XI в. в качестве облада¬
телей наследственных владений наряду со свободными фигурируют и
несвободные, несшие службу непривилегированного характера, наи¬
более часто именуемую в источниках «servitium». В терминологии,
использовавшейся для передачи понятия службы в классической и
раннесредневековой латыни, именно это понятие, этимологически
и по существу изначально связанное с «servus» 258, применялось для
обозначения наиболее жестких форм зависимости259.
Столь значительная эволюция правовой концепции «hereditas»
вызвана комплексом причин. В их числе следует выделить два аспек¬
та, неразрывно связанных с институтом пресуры. Первым из них ста¬
ло массовое привлечение зависимых людей (servi) в систему военной
организации260. Широкое распространение этой практики отмечает¬
ся уже в последнее столетие готской Испании, в VII в., но пресура
наложила на нее особый отпечаток. Под вторым аспектом мы подра¬
зумеваем обусловленную той же пресурой форму колонизации. В ее
рамках освоение и заселение новых территорий оказались тесно со¬
пряженными с распространением отношений личной зависимости.
Массовое привлечение несвободных в систему военной органи¬
зации в VII в. произошло вследствие глубокого кризиса ее тради¬
ционного типа, сложившегося в эпоху Великого переселения наро¬
дов261. Во второй половине V в. в эдикте вестготского короля Эвриха
240
(467-485) встречаются упоминания об участии в войске магнатов,
приводивших в поход своих вооруженных рабов262. Трудно сказать,
насколько распространенной была подобная практика до конца VI в.,
но после принятия готами ортодоксального христианства при короле
Рекареде Католике (589 г.) в систему ополчения (expeditio publica)
наряду с варварами в полной мере включались и испано-римляне, а
вместе с тем и практика использования их частных военных отря¬
дов263. По мере развития кризисных явлений в системе военной ор¬
ганизации и обострения проблемы комплектования войска личным
составом, при массовых уклонениях простых воинов от несения
службы (подобные явления в тот же период были характерны и для
государства франков), все большую роль в системе военной органи¬
зации стали играть контингенты, состоявшие из лиц, которые нахо¬
дились под патронатом, или даже рабов264.
Последние активно привлекались к военной службе и ранее265,
однако отныне эта практика приобрела доминирующий характер.
Как магнаты, так и слабая королевская власть во многом опирались
на несвободных. В частности, сервы короля (servi dominici, servi fisci)
были задействованы в административной и военной системе, напри¬
мер в качестве должностных лиц, осуществлявших созыв войска, -
«compulsores exercitus»266. Переломным периодом стала последняя
треть VII в. Крупнейшая из усобиц испанской знати - мятеж узурпа¬
тора дукса Павла (672-673), события которого известны по сочине¬
нию толедского епископа Юлиана267 - совпала с началом правления
короля Вамбы (672-680). Насколько можно судить по имеющимся
источникам, в ходе подавления мятежа оформились контуры новой
военной системы, закрепленные законодательно.
По изданному Вамбой [а затем дополненному его преемником
Эрвигием (680-687)] закону L Vis. IX.2.8 каждый знатный человек,
дукс, комит или гардинг, а также имевший собственных зависимых
людей королевский серв должен был являться в войско по призыву
монарха, приведя с собой не менее десятой части своих сервов, во¬
оруженных за счет господина. Среди предписанных предметов во¬
оружения фигурировало не только легкое оружие (пращи, копья,
луки и стрелы), но и дорогостоящее вооружение и снаряжение -
кольчуги (zavae, loricae), мечи и боевые ножи (spatha, scrama). Следу¬
ет отметить, что приобретение такого оружия было недоступно боль¬
шинству простых свободных, и преимущество в вооружении стало
одной из главных причин торжества новой системы. Кроме того, маг¬
наты несли личную ответственность за явку своих людей для учас¬
тия в походах, что делало созыв войска более организованным268.
Тенденция ко все более активному включению зависимых во¬
инов в военную систему сохранилась и в астуро-леонский период,
241
хотя судить о масштабах ее распространения в VIII в. достаточно
сложно. Впрочем, и те ограниченные данные о положении «servi»,
которые находятся в моем распоряжении, позволяют говорить о су¬
ществовании среди них лиц, обладавших значительным влиянием.
Их роль в военной организации нельзя недооценивать даже в это
раннее время269. В любом случае у нас нет оснований для разделения
точки зрения К. Санчеса-Альборноса, полностью отрицавшего учас¬
тие зависимых воинов в военной организации Астуро-Леонского
королевства270, хотя временное повышение роли свободных воинов в
VIII - начале IX в. вовсе не кажется невероятным.
Ко второй половине IX в., когда появились первые сведения о
сервах - обладателях наследственных владений, сложился комплекс
условий, способствовавших формированию этого внешне парадок¬
сального по содержанию института. Прежде всего речь идет о самой
концепции зависимости, особенно наиболее жесткой ее формы, т. е.
рабства. Общая тенденция к варваризации правоотношений не мог¬
ла не затронуть и статуса лиц. Применительно к рабству это означа¬
ло усиление черт патриархальности, когда явно выраженные грани
между положением простого свободного и раба в пределах семей¬
ной группы постепенно стирались (хотя и не исчезали полностью).
В частности, интимная связь между лицами свободного и рабского
статусов больше не рассматривалась как преступление. «Servi» -
рабы де-факто, судя по данным источников, были достаточно авто¬
номны в хозяйственной сфере: если бы не столетия существования
римско-правовой концепции рабства на испанской земле, можно
было бы подумать, что речь идет об отношениях между рабами и гос¬
подами в древнегерманском обществе, описанные Тацитом271.
Одним из следствий подобной патриархальности отношений
между свободными и несвободными была особая теснота связей за¬
висимых людей с теми кланами (stirpes), к которым принадлежали
их господа. В общей массе зависимых особую роль играли предста¬
вители той категории, которая была непосредственно связана с несе¬
нием военной службы. Их статус напоминал положение франкской
челяди (gasindi), нередко получавшей землю на правах «hereditas»
вместе с проживавшими там рабами в награду за верную службу272.
Существуют прямые свидетельства вовлеченности несвободных во¬
инов в пресуру и даже самостоятельного совершения ими этого важ¬
нейшего акта, основания ими вилл и руководства их заселением (ра¬
зумеется, с санкции хозяев)273.
Из этой пресуры несвободных воинов, по всей видимости, и рож¬
дался тот специфический тип наследственного владения, который
в наших источниках в наиболее общей форме характеризуется как
«hereditas servi», первые упоминания о которой датируются второй
242
половиной IX в.274 Важнейшей чертой этого парадоксального инсти¬
тута являлось сохранение статуса свободного владения: «hereditates»
несвободных не могли быть автоматически присвоены их хозяевами
в качестве «res servi». Такое присвоение становилось возможным
лишь в результате «усыновления», как это было и в случаях, когда
владельцами выступали свободные лица. Отсюда парадоксальные
примеры «усыновления» господ их зависимыми людьми, что отрази¬
лось в документах IX-X вв.
При этом наследственные права детей несвободных не должны
были ущемляться: господа вводились в число наследников наряду с
законными детьми зависимых людей, а не помимо них275. Таким об¬
разом, потомки сервов наследовали своим родителям как свободные,
не получая собственно свободного статуса: их наследственные пра¬
ва рождал акт пресуры. С разрешения хозяев они могли продавать и
даровать свои наследственные владения с тем лишь ограничением,
что это требовало подтверждения господином276. Оставаясь вне круга
полноправных свободных, зависимые люди, подобно предкам, долж¬
ны были нести службу, в том числе и военную: материальные воз¬
можности для этого им давало владение собственными «hereditates».
Наиболее распространенным термином для обозначения такой
службы был «servicium»277.
В «servi» выделялись лица, входившие в ближайшее окружение
короля и продолжавшие традицию могущественных «servi dominici»
испано-готского периода. Одна из таких наиболее ярких фигур -
серв-майордом Ансур, живший в X в. и обладавший обширными
владениями, часть которых была завещана им незадолго до смерти
саагунскому монастырю278. Роль людей, подобных Ансуру, в процес¬
се складывания основ феодальных отношений в Астуро-Леонском
королевстве следует признать весьма значительной. Вливаясь в круг
«maiores natu» и будучи связанными с монархами наиболее жестки¬
ми узами личной зависимости, они стали одним из важнейших эле¬
ментов формировавшейся феодальной знати.
Тем не менее число «servi» - обладателей наследственных вла¬
дений едва ли было значительным даже в IX - середине XI в., когда
они фигурировали в документах. Впрочем, не будучи широко рас¬
пространенным, институт «hereditas servi», тем не менее, должен
был сыграть роль важной модели в эволюции правовой концепции
наследственного владения. В последней произошло слияние сво¬
бодного статуса владения, с одной стороны, и несвободного статуса
владельца - с другой. Это явствует из норм «фуэро Леона» - свода
постановлений, принятого не ранее 1017 г. в собрании светской зна¬
ти и высшего духовенства Астуро-Леонского королевства, созванном
королем Альфонсо V. В городе и примыкавшей к нему округе (alfoz),
243
судя по тексту памятника, сосуществовали наследственные владения
разных типов. Среди них были и принадлежавшие сервам короля,
Церкви и светских магнатов. Свободный и тем более знатный чело¬
век не имел права приобретать такие «hereditates»279. Полные пра¬
ва владения можно было получить лишь при покупке «hereditas» у
лица, равного по положению, в данном случае - у такого же знатного
(nobilis) или просто свободного (homo de benefactoria)280.
Круг обладателей наследственных владений включал не толь¬
ко свободных и сервов. Наряду с ними в этом качестве выступали и
хуньоры (iuniores, дословно - «младшие»). По своему статусу они
занимали промежуточное положение между свободными и серва-
ми. С одной стороны, ряд признаков сближал их с первыми; более
того, свободные и хуньоры могли приобретать «hereditates» друг у
друга. Правда, в этом случае действовали ограничения: право купли-
продажи не распространялось на усадьбы (точнее - участки для их
постройки - solares) и приусадебные хозяйства (hortus). Тем самым
законодатель несомненно стремился исключить проживание лиц
обеих категорий в пределах одного поселения-виллы. Об этом же
свидетельствует и смысл другого ограничения - запрет на покупку
более половины наследственного владения, причем покупаемая зем¬
ля должна была находиться за пределами соответствующей виллы -
«hereditas de foris»281.
Эти ограничения объяснялись вполне конкретными причинами:
вилла хуньоров была поселением, основанным на королевской земле
и переданным в управление особому должностному лицу - королев¬
скому мэрино (maiorinus regis). Лица, проживавшие в ней, должны
были нести службу (servicium), несопоставимую со статусом сво¬
бодного человека282, и эта служба носила наследственный характер.
Указанная норма несомненно сближала статусы хуньоров и сервов.
Однако она не могла служить исчерпывающим свидетельством их
низкого социального (но не формально-правового) положения. По¬
добно некоторым сервам, зависимым де-юре и могущественным и
влиятельным де-факто, хуньоры занимали весьма заметное место в
социальной иерархии. Оно обеспечивалось их военными функция¬
ми, связанными с несением привилегированной военной службы в
коннице. Следует отметить, что на рубеже X-XI вв. боевой конь был
дорогостоящим и престижным объектом, обладание которым было
одним из главных признаков высокого социального положения, пре¬
жде всего знатности. Владение им не позволяет отождествить кате¬
горию хуньоров с зависимым крестьянством, несмотря на авторитет¬
ность такой точки зрения в литературе283.
Сходство положений хуньоров и сервов не дает оснований для
утверждения, что первые как особая группа сформировались в ре¬
244
зультате прямой эволюции правового статуса последних. Можно го¬
ворить лишь о влияниях. Главным же образом следует обратить вни¬
мание на патриархальную суть изначального содержания термина
«iunior», т. е. «младший». За Пиренеями использование этого терми¬
на изначально подразумевало пребывание под властью домохозяина
в качестве родного или приемного сына либо клиента284. Такая пат¬
риархальная зависимость существовала и в Испании. Ее отдельные
элементы сохранялись и позднее, в феодальную эпоху, что отмечал, в
частности, португальский историк права П. Мереа285.
Для обозначения службы, востребовавшейся с младших членов
семейной группы, в документах астуро-леонского периода использо¬
валось уже упоминавшееся слово «servicium». Исполнение связан¬
ных с ней обязанностей было неотъемлемым условием будущего акта
эмансипации, т. е. вступления в число собственников «hereditates»,
что позволяло покинуть дом патриархального отца и стать самосто¬
ятельным домохозяином286. Эта норма полностью распространялась
на «усыновленных» - на тех, кто некогда являлись «посторонними»
(extranei), а затем были поселены на земле «усыновителя» и автома¬
тически введены в систему отношений личной зависимости, связан¬
ной с несением «servicium». Отказ нести подобную службу неизбеж¬
но влек за собой аннулирование акта «profiliatio»287.
Выше уже отмечалось, что подобное усыновление нередко было
формальным, в частности в случаях «усыновления» несвободны¬
ми своих господ. Но еще более важны примеры использования той
же процедуры для распространения отношений зависимости, когда
целью ее применения становилось обращение свободного человека
в зависимого, несшего «servicium» и поселенного в наследственном
владении «усыновителя»288. Такие примеры позволяют разобраться
в сути статуса поселенцев (populatores).
Осевшие на чужих землях, они автоматически становились за¬
висимыми от землевладельца - светского или духовного магната, а
также короля, который выступал инициатором заселения и освоения
(populatio) своих владений. В IX - первой половине XI в. этот по¬
рядок выглядит прочно установившейся нормой - «sicut usualia illis
adfuit», как говорится в леонской грамоте, датированной 915 г.289 Жа¬
луя свои владения Церкви, король и знать передавали их вместе с по¬
селенцами. При этом специально оговаривались формы зависимос¬
ти, автоматически распространявшиеся и на лиц, обосновавшихся в
этих местах позже акта пожалования290. В формально-юридическом
плане описанная система окончательно оформилась на рубеже X-
XI вв. На территории Леона эта мера связывается главным образом
с именами королей Бермудо II и его сына Альфонсо V, инициатора
издания «фуэро Леона»291. Видимо, одновременно с этим формиро¬
245
вался и наследственный статус земель, находившихся в пользовании
«populatores» на принципах, ранее выработанных применительно к
институту «hereditas servi».
Широкому распространению такой модели отношений между
владельцем и поселенцами, сочетавшей зависимый статус и собс¬
твенность на наследственные владения, должно было способство¬
вать начало активной колонизации в конце IX - начале X в. К этому
времени институт «hereditas servi», по всей видимости, достаточно
прочно утвердился на вновь осваиваемых территориях. В первое
столетие Реконкисты, в VIII - начале IX в., расселение сервов на
землях, приобретенных в ходе пресуры их хозяевами-магнатами,
являлось обычной практикой. Во всяком случае, они упоминаются
в этом качестве гораздо ранее, чем «populatores» свободного проис¬
хождения292. Подобные примеры нередко встречаются и в XI в.: даруя
земли Церкви и монастырям, короли и светские магнаты нередко ос¬
тавляли за собой право и в дальнейшем поселять на них в качестве
«populatores» лиц, связанных с ними прочными узами личной зави¬
симости293. Более того, практика укоренилась настолько глубоко, что
ее следы проявляются и в текстах начала XIII в.294
Служба, которую несли поселенцы, обосновавшиеся на землях,
приобретенных магнатами путем пресуры, по своему содержанию не
отличалась от той, которую изначально несли сервы, жившие по со¬
седству, возможно, даже в границах той же виллы. Об этом говорит
как использование аналогичной терминологии для ее обозначения
(прежде всего «servicium» и «obsequium»), так и наполнение слу¬
жебных обязанностей, и прежде всего то важное место, которое, судя
по документам, в них занимали военные повинности295. Поэтому,
подобно сервам, поселенцы должны были получать и собственные
наследственные владения, иначе несение ими военной службы было
бы попросту невозможным. Таким образом, четко определенный тип
зависимости выступал в роли первичного фактора, определявшего
введение в права собственности.
Эту закономерность отразил статус хуньора в «фуэро Леона».
Получение полных владельческих прав на «hereditas» в границах
населенной хуньорами зависимой виллы было невозможно вне при¬
надлежности к этой социальной группе. Потенциальный покупатель
обязывался клятвенно подтвердить этот факт в присутствии управ¬
ляющего виллой королевского мэрино и трех «добрых людей» из
числа хуньоров («ех progenie inquietati»). Однако в системе форми¬
рования феодальных отношений хуньоры оказались промежуточной
категорией. Ее существование имело смысл лишь в ситуации, когда
бок о бок с зависимыми виллами располагались виллы свободные,
населенные свободными пресорами («homines de benefactoria») и их
246
потомками. В районах же, заселенных исключительно зависимыми
людьми, группы, подобной хуньорам, возникнуть не могло. Таким
районом была кастильская Эстремадура - территория в Централь¬
ной Испании, в границах которой располагались и Сепульведа, и Ку-
эяльр. Не менее важным представляется и тот факт, что в этом регио¬
не впервые зафиксировано правило «год и день», являющееся одним
из важнейших объектов исследования в настоящей главе.
«Post unum annum et unum diem ... sicutpredicitur
in foro de Sepulveda et de Stremadura»:
правило «год и день» в системе установления
отношений поземельной зависимости
Для дальнейшего рассуждения принципиально важен тот факт,
что основные принципы правового режима, действовавшего на тер¬
ритории Эстремадуры, оформились при заселении Сепульведы в
первые десятилетия X в. и отразились в тексте латинского фуэро пос¬
ле окончательного присоединения города к Кастилии в конце XI в.
Судя по документам того времени, колонизация Сепульведы носила
организованный характер296. Территория для поселения определя¬
лась владельцем земли - королем, сохранявшим за собой право пе¬
ресмотра ранее установленных границ. Среди прочего об этом свиде¬
тельствует содержание грамоты Альфонсо VI, датированной 1076 г.,
по которой кастильскому монастырю Св. Доминика в Силосе пере¬
давалось местечко Сан-Фрутос близ Сепульведы, где и поныне су¬
ществует знаменитый еремиторий Св. Фрута. Помимо имен прожи¬
вавших по соседству с ним 26 человек из числа первых поселенцев
Сепульведы документ упоминает о «determinatores» - королевских
должностных лицах, которые занимались размежеванием участков,
выделенных сепульведским «populatores».
Точно так же в 1143 г. при заселении района виллы Роа, осущест¬
влявшегося по сепульведской модели, король Альфонсо VII в спе¬
циально изданной грамоте определил территорию, передаваемую
поселенцам. Они получали земли «hermis et populatis», т. е. как пус¬
товавшие, так и находившиеся в пользовании ранее обосновавших¬
ся здесь людей, права которых при этом урезались. Кроме того, он
предоставил им права по хозяйственному использованию соседних
территорий, даже если они уже использовались жителями соседних
с Роа поселений, поскольку все они, как и вновь заселяемая вилла,
находились на королевской земле - «regalengo». Показательно, что
вся земля, находившаяся в установленных границах, именуется в
грамоте «hereditas», т. е. наследственное владение монарха, которая
и выступает в качестве объекта заселения297.
247
Заселением Сепульведы и ее округи руководил представлявший
монарха мэрино: нам даже известно его имя - Педро Хуанес. Получив
от короля «potestas populandi», он выделял участки каждому из посе¬
ленцев. Впоследствии его решения утверждались монархом298. Такой
порядок во многом совпадал с организацией власти в «mandatio» -
зависимой вилле, известной, в частности, по «фуэро Леона», вопрос о
поселении в которой также решался королевским мэрино. Эти долж¬
ностные лица, назначавшиеся из числа лично зависимых от «хозяина
(господина) земли» людей, действовали в Сепульведе и Куэльяре в
начале XIV в., подчиняясь непосредственно королю.
Получение участка от мэрино как представителя владельца засе¬
ляемой территории автоматически означало и распространение на по¬
селенца зависимого статуса, что подразумевало прежде всего несение
обязательной службы - «servicium», а также сохранение личной вер¬
ности (fidelitas) землевладельцу. Однако в отличие от земли свободно¬
го воина-пресора занятый участок не становился собственностью по¬
селенца немедленно. До его превращения в наследственное владение
должно было пройти некоторое время. Все это время «populator» был
обязан нести «servicium» в пользу владельца земли. Подобно серву, он
становился несвободным раньше, чем получал владельческие права.
И лишь по прошествии определенного срока, когда зависимость при¬
обретала характер прецедента, участок превращался в его «hereditas»,
обладавшую всеми внешними признаками аллода, - «libera et ingenua»,
«franca» и т. п. (если использовать язык документов).
Зависимый статус владельца и связанная с ним обязательная
служба сохранялись. Это касалось даже случаев, когда поселенец
или его потомок, сохранив за собой право на землю (обязательное
условие!), переселялся в другое место. Такое положение предопреде¬
лялось сроком, проведенным в качестве «serviens»299. Продолжитель¬
ность этого срока зависела от местных традиций и могла варьиро¬
вать от символических «полдня и полчаса»300 до пяти лет301. Однако
наиболее распространенной в кастильской Эстремадуре стала норма
«год и день», которая, как считалось, была изначально зафиксирова¬
на именно в фуэро Сепульведы: во всяком случае, позднейшие доку¬
менты ссылаются именно на сепульведский прецедент302.
Интересно, что в дошедшем до нас тексте фуэро Сепульведы -
как раннего, латинского, так и позднего, старокастильского, эта норма
отсутствует (что, впрочем, вовсе не означало, что она там не практи¬
ковалась на уровне прецедента). Срок «год и день», изначально за¬
фиксированный в фуэро Сепульведы, определял формально-юриди¬
ческую грань между свободой и несвободой поселенцев и их потом¬
ков как в самой Сепульведе, так и в тех общинах, которые получили
ее фуэро впоследствии. Таким образом, в истории частной с первого
248
взгляда правовой нормы проявилась принципиальная закономер¬
ность, определившая специфику распространения отношений лич¬
ной зависимости в эпоху Реконкисты.
4. Наследственное владение, свобода и зависимость
в системе отношений «рог naturaleza»
в XII - середине XIV в.
К началу исследуемого периода, т. е. к XIII - середине XIV в.,
сложная эволюция концепции наследственного владения, основные
этапы которой были рассмотрены выше, завершилась. С конца XI -
начала XII в. законодатели перестали выделять отдельные типы та¬
ких владений, и «hereditas»-«heredad» предстает как единая по ха¬
рактеру форма, не связанная со статусом владельца. Следовательно,
можно уверенно констатировать и единый характер зависимости,
распространявшейся на всех обладателей наследственных владений.
Более того, такая зависимость должна была играть определяющую
роль в системе феодальных отношений, поскольку «heredad» заняло
центральное место в ряду форм организации владельческих прав.
Какие же формулы феодального права характеризовали интере¬
сующий меня тип зависимости? Кто из субъектов этого права конт¬
ролировал связанные с ней права и обязанности? Для ответа на этот
вопрос обратимся к тексту «Песни о моем Сиде», которую я уже не¬
однократно использовал в качестве своеобразной энциклопедии фе¬
одальных правовых норм. Прежде всего необходимо отметить, что
главный герой эпоса, а также его друзья и вассалы предстают в качес¬
тве обладателей наследственных владений. Уход в изгнание означал
для Кампеадора утрату прав на его многочисленные «casas, heredades
& palatios». Та же норма распространялась и на его людей.
Что же стало причиной опалы, повлекшей столь серьезные по¬
следствия? Сохранившийся текст «Песни...» не дает ответа на этот
вопрос: как известно, его начало, содержавшее описание предысто¬
рии изгнания, было утрачено. Однако основные события, связанные
с этим эпизодом, могут быть восстановлены на основе данных других
источников, в перую очередь «Истории Родриго», латинской хро¬
ники, написанной не позднее середины XII в. неизвестным автором,
возможно из Сарагосы (Леона?), возможно, одним из сподвижников
Сида, по всей вероятности, клириком303. Важно, что основная сюжет¬
ная линия «Песни...» и «Истории...» почти совпадает.
По словам автора хроники, причиной опалы стало необоснован¬
ное обвинение Руя Диаса в нарушении норм верности королю: «поп
erat ei fidelis bassallus». Это нарушение выразилось будто бы в прин¬
249
ципиальном отказе Кампеадора явиться на помощь своему монар¬
ху для деблокирования осажденного альморавидами замка Аледо.
На верного вассала, объявленного предателем и злодеем (traditor et
malus)304, было распространено действие института «королевский
гнев» (ira regia)305. В итоге монарх приказал отнять у Кампеадора его
феоды (honores); более того, он нарушил неприкосновенность его на¬
следственных владений (suam propriam hereditatem)306. Что же каса¬
ется текста «Песни...», то там говорится о конфискации «heredades»
Сида и его людей - «desheredar»307.
Таким образом, зависимость Руя Диаса, его друзей и вассалов от
короля была сопряжена с их правами на наследственные владения, а
одной из важнейших связанных с ней обязанностей выступает лич¬
ная верность. К этому перечню добавлю еще одну характеристику:
исследуемый тип зависимости отличался чрезвычайной жесткостью
и занимал центральное место в ряду иных ее форм. На это указыва¬
ет подчеркнуто унизительный характер ритуала восстановления уз,
связывавших короля и Сида. Заметим, что только после его соверше¬
ния герой эпоса вновь обретал свои владельческие права.
Сцена примирения с королем происходит близ границы со стороны
Кастилии. Кампеадор пересекает ее в сопровождении 15 рыцарей из сво¬
ей свиты. Видя короля, все они спешиваются. Далее Сид опускается на
колени и касается земли руками. Горько рыдая от волнения (буквально
«плача из [обоих] глаз» - lorando de los ojos), он берет в рот стебли тра¬
вы, а затем припадает к ногам короля-сеньора, намереваясь поцеловать
их. Правда, монарх предотвращает это действие: «Встаньте же на ноги,
Сид Кампеадор! (воитель. - О. А) // Целуйте руки, но не ноги. / Если же
Вы это сделаете, то никогда не обретете моего расположения (amor)!».
Но Руй Диас не поднимается с колен до тех пор, пока не получает коро¬
левского прощения, объявленного публично. И такое прощение следует:
«...я здесь Вас прощаю и дарую Вам мое расположение / С этого момен¬
та живите на моей земле (regalego)». Далее следует формула принятия
Сидом королевской милости и ритуал поцелуя рук монарха. Наконец,
Кампеадор встает, и король целует его в губы. При этом автор считает не¬
обходимым специально оговорить: «Все остальные [присутствовавшие]
видели это»308.
В этом описании сочетается ряд процедур феодального права.
Прежде всего, это «испанский обычай», уже охарактеризованный
выше. Далее, это ритуал примирения в узком смысле как прекраще¬
ния вражды, символизируемый взаимным «osculum pads» - поцелу¬
ем мира309. Однако совсем не первое и не второе выступают в качестве
определяющей черты происходившего. Эмоциональный и правовой
акцент совпадает с действиями, подчеркивающими унижение Кампе¬
адора: коленопреклонением, взятием в рот травы, простиранием ниц
250
перед королем и, наконец, поцелуем ног, который Руй Диас пытается
совершить. Отметим, что герой эпоса идет на это унижение вполне
сознательно, и автор всячески подчеркивает это: «Так он сумел уни¬
зиться [дословно: «проявить (воздать) унижение»] перед Альфонсо,
своим сеньором» («Asi sabe dar omildangaja. Alfonsso so senor»).
Роль этих унизительных элементов в описании сцены примирения
станет еще более ясной, если принять во внимание, что королевский
запрет поцеловать ногу не стоит переоценивать, как это делают ряд
известных исследователей310. От имени Сида поцелуй ноги короля
неоднократно изъявляют желание совершить (и совершают) вассалы
Руя Диаса, передавая ему просьбы о прощении и верноподданничес¬
кие дары Кампеадора. Из трех попыток две оканчиваются неудачей311,
и лишь третья, совершаемая Альваром Аньесом Минаей, главным из
вассалов Сида, вместе с племянником Руя Диаса Пером (Педро) Бер¬
мудесом, завершается согласием. Решивший, наконец, примириться
с изгнанником, монарх милостиво позволил им, ставшим на колени
и поцеловавшим землю, запечатлеть поцелуй и на королевской ноге.
При этом посланцы публично объявили, что совершают свои действия
от имени сеньора, т. е. Кампеадора312. Отметим, что в замене сеньора
вассалом при совершении особо унизительных действий (прежде все¬
го именно поцелуя ноги) не было ничего необычного. Подобные при¬
меры известны по северофранцузским и итальянским источникам313.
Все сказанное не оставляет сомнения в том, что королю принадле¬
жало верховное право распоряжения наследственными владениями,
расположенными на земле его королевства (regalengo) - той земле,
к которой униженно припадал Сид и которую целовали его вассалы,
просив разрешения вновь жить в ее пределах. Монарх определял ус¬
ловия службы, которую обязаны были нести ему все собственники
«heredades». В тексте «Песни...» об этом говорится непосредственным
образом. Например, прощая всех людей, присоединившихся или гото¬
вившихся присоединиться к Рую Диасу, монарх позволяет им нести
службу за их расположенные в Кастилии «heredades» вместе с Кампе-
адором: «Siruan le los heredades do fuere el Campeador»314.
В каком же качестве король распоряжался этими правами? Здесь
эпос о Сиде не оставляет сомнений. Речь идет о властных прерогати¬
вах короля как сеньора по рождению. Не случайно, обращаясь к Ми-
найе, Руй Диас произносит: «Хочу направить Вас в Кастилию, туда,
где мы имеем наследственные владения, / К королю дону Альфонсо,
моему “сеньору по рождению”»315. Подобная же прямая связь меж¬
ду статусом короля как сеньора по рождению и категорией наследс¬
твенного владения фиксируется и в феодальных обычаях, отражен¬
ных «Старым фуэро Кастилии». Оно закрепляло наследственный
характер власти сеньора по рождению над территорией «regalengo» и
251
утверждало его право на изгнание с нее лиц, нарушавших обязатель¬
ства, связанные с сеньорией по рождению, с приостановкой прав на
наследственные владения. Замечу также, что правило «год и день»
рассматривалось в едином комплексе как с особыми сеньориальны¬
ми прерогативами короля, так и с концепцией «heredat»316.
В своем качестве сеньоров по рождению короли Кастилии и Леона
выступали преемниками традиции, заложенной кастильскими графа¬
ми. Начиная с IX в., расширяя территорию своего графства - своей зем¬
ли, графы выступили в качестве верховных пресоров. Одновременно с
этим они привлекали сюда поселенцев, обретавших здесь наследствен¬
ные владения, но вместе с тем и наследственную зависимость. Именно
в этом процессе видны истоки верховенства сеньориальных прерогатив
короны над правами всех остальных феодальных сеньоров, власть кото¬
рых была вторичной и возникала лишь в результате уступки короной
части своих врожденных прав в виде феодального держания.
Все сказанное о концепции наследственного владения возвраща¬
ет нас к теме консехо, включенного в систему зависимости от сеньора
по рождению - зависимости «рог naturaleza».
* * *
Эволюция правовой концепции наследственного владения - ос¬
новной формы организации владельческих прав на землю в системе
территориальной общины - позволяет понять истоки феодальной за¬
висимости самого консехо. В ходе этой эволюции, основные этапы ко¬
торой заняли период VII-XI вв., наследственное владение прошло путь
от свободного аллода до специфической формы владения, сочетавшей
свободный характер владельческих прав и зависимый статус их облада¬
теля, обязанного нести службу, прежде всего военную. Наследственный
характер такой зависимости предопределил формирование специфи¬
ческой формы сеньориальной власти кастильских королей - сеньории
по рождению. Ее основу составило передаваемое по наследству право
верховного контроля над режимом наследственных владений всех субъ¬
ектов феодального права, в том числе и членов консехо.
Остаются, однако, неясными формы фиксации обязательств,
проистекавших из факта зависимости «рог naturaleza» - по рожде¬
нию. Их объяснение следует искать в реалиях эпохи, в которую со¬
четание свободного статуса наследственных владений с личной зави¬
симостью владельцев из исключения стало превращаться в правило.
Я имею в виду период X-XI вв. - время, когда формировался и инс¬
титут территориальной общины, ставшей одним из главных инстру¬
ментов реализации королевской сеньории по рождению.
ГЛАВА 3
КОНЦЕПЦИЯ НАСЛЕДСТВЕННОГО ВЛАДЕНИЯ
И ПРИРОДА ИНСТИТУТА КОНСЕХО
1. Термин «concilium» в эпоху раннего Средневековья.
«Concilium» и консехо
Термин «concilium», использовавшийся для обозначения консе¬
хо в источниках, написанных на латинском языке (к этому термину
этимологически восходит ст.-каст, «сопрею»), в античности и раннее
Средневековье имел широкую сферу применения. К ней относились
разнородные институты, сходные лишь в самом общем смысле, про¬
являвшемся в этимологии слова: «concilium» < «соп-cedere» - «соби¬
раться (по зову)» < «calo, as» - «созыв»1. Иначе говоря, речь идет о
собраниях различных типов.
Так, в Риме, в эпоху ранней Республики, этим словом обозна¬
чались сходы плебеев в противоположность комициям патрициев2.
В период Империи под «concilium» могли пониматься провинци¬
альные собрания, наиболее активно созывавшиеся в западных про¬
винциях и имевшие как сакральные (связанные с почитанием гения
Рима и императорских культов), так и политические (передача пети¬
ций присутствовавшему здесь императору или его представителю)
функции3. После принятия Миланского эдикта словом «concilium»
стали обозначаться церковные соборы разного уровня: вселенс¬
кие («concilium oecumenicum (universale)») и провинциальные
(«concilium provinciate»)4.
Вместе с тем тот же термин в раннее Средневековье мог исполь¬
зоваться и для обозначения собраний мирян, в том числе военных
и судебных собраний варваров (что прослеживается уже у Тацита)5.
В источниках периода готской Испании присутствует весь набор
подобных значений. Так, во второй половине V в. хронист Идаций
(Гидаций), епископ Лемикийский, применял его для обозначения
народного собрания свободных воинов-готов (Исидор Севильский,
излагая тот же эпизод, использовал близкий по смыслу термин
«colloquium»)6. Это значение прослеживается и в астурийскую эпо¬
ху7. Подобные собрания-«concilium» испано-готского и астурийско¬
го времени, несомненно, связаны с традицией германских военных
сходов. Но известны и примеры обозначения таким же образом соб¬
раний испано-римлян. Так, сохранившиеся фрагменты из «Сарагос¬
ского хроникона» под 529 г. упоминают о «concilium», состоявшемся
в Жероне, в ходе которого был смещен с должности некий «префект
253
Испаний» Стефан: едва ли лицо, занимающее этот пост, могло быть
отстранено в собрании воинов-готов без участия испано-римлян и
вне соблюдения норм еще живой римской традиции8.
Термин «concilium» получил распространение и в сфере ран¬
несредневекового судопроизводства. Правда, упоминания об
обозначаемых таким образом судебных собраниях встречаются
лишь в астурийских документах, но их состав и полномочия поз¬
воляют с полной уверенностью утверждать, что этот институт су¬
ществовал и ранее. Прежде всего, речь идет о королевском суде.
В присутствии короля, восседавшего на престоле, и окружавших
его епископов, аббатов и графов суд вершили назначенные монар¬
хом судьи (judices). В качестве судебных исполнителей действова¬
ли королевские сайоны. Разумеется, здесь рассматривались лишь
иски знати, главным образом касавшиеся конфликтов по поводу
владельческих прав9.
Под «concilium» могли подразумеваться и судебные собрания бо¬
лее низкого уровня, т. е. суды епископов и графов, разбиравшие дела
простых свободных людей. Собиравшиеся под председательством
графа или епископа либо назначенных ими судей (iudices) при обя¬
зательном участии сайона, они рассматривали и иски, в содержании
которых фигурировали права на наследственные владения. Кроме
того, в таких собраниях публично скреплялись грамоты, оформляв¬
шие передачу владельческих прав в результате совершения сделки
купли-продажи, дарения и подобные им. Санкции составлявшихся
в таких случаях грамот предусматривали среди прочего отказ пре¬
жнего владельца от обжалования результатов сделки «in concilio», в
смысле признания ее окончательной и полностью соответствующей
закону10.
Подобными же функциями было наделено и консехо XIII - се¬
редины XIV в., о чем уже говорилось выше. Кроме того, местные
«concilia» были несомненно связаны с определенной территорией
в пределах графства или епископства и объединяли лиц, живших
по соседству. Большинство исследователей, начиная с Э. де Ино¬
хосы, именно в этих собраниях и видели истоки раннего консехо.
Но сколь бы значительными ни были черты внешнего сходства, все-
таки эта интерпретация не может быть принята: местные судебные
собрания не были территориальными организациями, т. е. собс¬
твенно общинами. Относившиеся к судебной сфере, они не облада¬
ли местным правом - фуэро, а пользовались законами готского вре¬
мени - «Вестготской правдой» и постановлениями толедских собо¬
ров. Наконец, самое главное, в этих собраниях отсутствовала черта,
без которой консехо было непредставимо, а именно служба сеньору
и связанные с ней признаки зависимости. Разумеется, местные су¬
254
дебные «concilia» X в. сыграли свою роль в становлении института
территориальной общины. Но не они были его непосредственными
предшественниками.
Совершенно иными были другие «concilia», первые известные
нам упоминания о которых встречаются в кастильских докумен¬
тах второй половины X в. Они объединяли зависимых людей кас¬
тильских графов и собирались под председательством графских ми-
нистериалов - мэрино. В особо важных случаях в таких собраниях
присутствовали и сами графы. Собравшиеся были жителями одного
или нескольких расположенных по соседству поселений, объеди¬
ненных принадлежностью к личным владениям графа. В подобных
собраниях, как и в «concilia» свободных людей, могли обсуждаться
вопросы, касавшиеся прав местных жителей на наследственные вла¬
дения, но налагаемые судебные штрафы относились к категории се¬
ньориальных платежей - «cautum».
Таким, например, было собрание жителей кастильской виллы
Агусин (972 г.), присутствовавших в полном составе: «...maiores et
minores, iubenes et senes...» В присутствии кастильского графа Гар¬
сия Фернандеса, которого собравшиеся именовали своим сеньором
(dominus noster), было скреплено решение о передаче графу огоро¬
женного пастбища (defesa), расположенного на горе Ломба. Причи¬
ной же совершения акта стало освобождение агусинцев от повин¬
ности по сооружению замков. В случае нарушения постановлений
собрания граф как «хозяин земли» (dominus terre) должен был по¬
лучить «cautum» (10 либр золота). Документ об этом был скреплен
подписями присутствовавших, среди которых были два представите¬
ля духовенства и графский сайон Бермудо11.
Очевидно, что население Агусина состояло из зависимых людей,
обязанных нести тяжелые и непривилегированные повинности. По
всей видимости, вилла располагалась на недавно отвоеванных зем¬
лях и постройка укреплений еще не завершилась12. Однако зависи¬
мость жителей поселения имела вполне конкретные пределы: граф
не мог, руководствуясь одним своим желанием, отбирать в личное
пользование понадобившуюся ему часть угодьев. Он вынужден был
собрать жителей и в «concilium», подобно тому, как это происходи¬
ло в среде свободных людей, на основе взаимной договоренности
документально оформить передачу нужного ему участка. Откуда же
происходила необходимость договоренности? Этому можно найти
единственное объяснение: жители виллы, подобно свободным, несли
военную службу, что косвенно подтверждается документом. В ка¬
честве границы передаваемого пастбища упоминается и та, которая
проходила вдоль «via de Fossato» - «дороги похода», т. е. пути, по ко¬
торому, надо полагать, по призыву графа жители этих мест традици¬
255
онно выступали на войну. Вероятно, в сходах участвовало и взрослое
мужское население Агусина.
Известны и прямые данные подобного рода. Так, в одной из кас¬
тильских грамот, датированной 955 г., излагаются результаты соб¬
рания (concilium), аналогичного по составу сходу жителей Агусина:
«мужчины и женщины, старые и молодые, большие и меньшие, все
вместе». Эти люди проживали в трех расположенных по соседству
виллах - Сан-Садорнин, Бербехо и Баррио. Центральное место сре¬
ди собравшихся занимали обладатели наследственных владений
(hereditarii); некоторые из них перечислены поименно13. Об осо¬
бом характере схода можно говорить, исходя из факта присутствия
на нем легендарного графа Фернандо Гонсалеса, основателя графс¬
тва Кастилия, его жены доньи Урраки и епископа Вальпуэсты дона
Диего. Они прибыли, чтобы рассмотреть просьбу жителей назван¬
ных вилл к графу как к владельцу территории о предоставлении фу-
эро (forum).
Фуэро Сан-Садорнина, Бербехо и Баррио является наиболее ран¬
ним по времени издания из сохранившихся неоспоримо подлинных
документов подобного рода. Но, как видно из содержания грамоты,
это фуэро не было первым, во всяком случае в Кастилии. Обращаясь
к графу, присутствовавшие явно апеллировали к уже сложившему¬
ся прецеденту и выдвигали конкретные предложения. Они хотели
более действенной защиты от посягательств на их жизнь и имущес¬
тво, освобождения от ордалий (calda), запрета вступления на их
территорию сайона и мэрино, назначенных королем. Упоминание о
мэрино свидетельствует о том, что жители всех трех вилл были за¬
висимыми людьми и ранее и, скорее всего, зависели от короля. Этот
зависимый статус следует подчеркнуть особо, поскольку, наряду с
простыми вилланами, здесь проживали и люди более высокого поло¬
жения - инфансоны. И тем не менее и они должны были подчинять¬
ся единому правовому режиму.
Требования собравшихся не противоречили интересам графа, и
он пошел им навстречу. В той же мере, что и жители вилл, «domninus
terre» исходил из стремления распространить на Сан-Садорнин,
Баррио и Бербехо те основные нормы, которые были приняты в его
кастильских владениях. Это совпадение и способствовало достиже¬
нию договоренности. Таким образом, договорное начало выступает в
качестве определяющего уже в природе ранних фуэро.
По сравнению с агусинской грамотой в документе 955 г. более
четко прослеживаются черты консехо. В обоих указанных случаях
видна территориальная организация, объединенная общей подчи¬
ненностью власти сеньора и состоявшая из зависимых людей, среди
которых главное место принадлежало обладателям наследственных
256
владений. Но грамота 955 г. более явно воспроизводит признаки осо¬
бого правового режима, закрепленного изданием фуэро. Его сутью
было то жесткое противопоставление местных жителей посторон¬
ним, которое прослеживается и в системе консехо XIII - середины
XIV в. Особо высокие суммы судебных штрафов (60 солидов) были
установлены за проявления насилия со стороны чужаков «из доли¬
ны Эрсеси» (de piano de Erceci), которая, видимо, не принадлежала
Фернану Гонсалесу. Именно такое противопоставление, а отнюдь
не льготы новым поселенцам14 занимает центральное место в хартии
Сан-Садорнина. Этот вывод следует распространить и на природу
фуэро в целом.
2. Наследственные владения и оформление комплекса
служебных обязанностей их обладателей в системе консехо
(вторая половина X - середина XIV в.)
Несомненная важность акта предоставления хартии-фуэро в
процессе становления консехо заставляет уделить ему особое вни¬
мание. Прежде всего обратимся к терминологии. Изначальное значе¬
ние латинского слова «forum» (к нему восходит и ст.-каст, «fuero»)
тесно связано с публичностью, публичным собранием, самым не¬
посредственным образом сближаясь с основным содержанием слова
«concilium».
Классический смысл термина «forum» хорошо известен. В Риме,
а по его образцу и в местных муниципальных общинах этим сло¬
вом обозначалась торговая площадь за пределами (foris) городской
черты, одновременно бывшая местом проведения судебных разби¬
рательств и важнейших публичных актов. Это значение форума
как публично значимого места в той или иной мере сохранилось
и в период Средневековья. На форумах в эпоху Толедского ко¬
ролевства происходили собрания воинов, созывавшиеся короля¬
ми15. При этом, судя по латинским текстам XIII в., средневековый
форум оставался и местом торговли. В частности, рыночная пло¬
щадь, расположенная близ городских ворот Вальядолида, стала в
1217 г. местом провозглашения Фернандо III Святого16 королем
Кастилии.
Использование слова «forum» для обозначения места проведения
публичных собраний естественным образом распространилось и на
одобренные этими собраниями соглашения. Так, «cautum» - фикса¬
ция акта публичного соглашения системы сеньориальных гарантий
неприкосновенности территории монастыря Свв. Петра и Павла в
Карденье в кастильской грамоте 972 г. содержит выражение «..Того
257
vel cauto», в котором эти слова выступают как синонимы (изначаль¬
ная близость «forum» и «cautum» (ст.-каст. «fuero»H «coto») сохраня¬
ется и в фуэро XIII - середины XIV вв.)17.
Данные документов X в. свидетельствуют, что режим «cautum»
(coto) мог устанавливаться лишь на основе взаимного соглашения
сторон - гаранта (в его роли выступал «dominus terre») и местных
жителей. На факт такого соглашения указывают и положения гра¬
мот, фиксировавших тексты фуэро. В частности, об этом говорится в
фуэро Кастрохериса (974 г.). Согласованное консехо, с одной сторо¬
ны, и «хозяином земли» - графом Гарсия Фернандесом - с другой,
оно завершается санкцией, распространявшейся на все категории по¬
тенциальных нарушителей договоренностей, в том числе и потомков
графа: «...et si aliquis homo venerit de filiis meis aut de nepotibus qui
dominator fuerit, non sit ausus frangere pactum meum...» Особо наказы¬
валась попытка необоснованно обойти или оспорить зафиксирован¬
ные условия в судебном порядке (calumnia)18.
В грамоте 974 г. для обозначения взаимного соглашения исполь¬
зовался термин «pactum». Но наряду с ним в этом же значении ис¬
пользовалось и другой - «placitum». Шла ли речь о договоренностях
разного типа? Отвечая на этот вопрос, прежде всего заметим, что оба
термина существовали уже в классическом римском праве. Однако в
дальнейшем их первоначальное содержание претерпело изменения, и
к VII в. различение «pactum» и «placitum» вызывало трудности, отме¬
ченные Исидором Севильским. Он предпочитал понимать «pactum»
как взаимное соглашение между сторонами «ех расе conveniens» -
«сошедшимися во имя мира». Оно способствовало миру между кон¬
фликтовавшими и отвечало их добровольному стремлению. В то же
время «placitum» трактовалось как соглашение, навязанное одной из
сторон и заключенное ею вопреки желанию, в частности при приня¬
тии обязательства явиться в суд в качестве ответчика19.
Примеры, говорящие о близости двух терминов, мы видим и в
дальнейшем. В грамотах VIII-X вв. нередко встречаются формули¬
ровки «pactum vel placitum» либо «pactum et placitum»20. Однако это
не означало смешения сути: смысловая граница проводилась именно
в том месте, где предлагал Исидор. Под соглашениями-«placitum» в
абсолютном большинстве случаев понимались такие договореннос¬
ти, которые достигались в результате судебного разбирательства при
посредничестве судей. В их рамках ответчик признавал свою винов¬
ность и изъявлял готовность понести наказание, прежде всего запла¬
тить соответствующий штраф.
Стимулом для такого признания обычно являлась неспособность
обвиняемого подтвердить свою невиновность в установленном по¬
рядке, т. е. принесением индивидуальной или коллективной судеб¬
255
ной присяги. Фиксация акта признания в тексте документов обяза¬
тельно содержала глагол «placere» - «быть угодным», «устраивать»
или производные от него формы (complacere и т. п.)21. Замечу, что
и Исидор связывал слово «placitum» с «placet», что было отнюдь не
случайным: судебные учреждения раннего Средневековья были ог¬
раничены в наборе инструментов принуждения и чаще всего стре¬
мились не к жесткому давлению на ответчика, а к достижению его
согласия с приговором, выраженного публично. Иначе нельзя было
гарантировать исполнения решения суда.
В то же время соглашения-«pactum» всегда предполагали пол¬
ную добровольность стремления сторон к соглашению, даже если
речь шла об установлении отношений подчинения и личной зави¬
симости. Кроме того, обязательства всегда должны были быть вза¬
имными22. В качестве примера можно привести монашеские пакты
(pacta monastica) - договоры между аббатом и братией, вступавшей
во вновь основываемую обитель. С одной стороны, они устанавли¬
вали жесткое подчинение монахов настоятелю, а с другой - ограни¬
чивали возможности для произвола последнего23. Отдельно следует
указать на пакты, суть которых совпадала с древнейшим и изначаль¬
ным смыслом слова «pactum», восходящим к глаголу «pacisci» -
«восстанавливаю мир». Их заключение завершало конфликты, в том
числе и вооруженные, связанные с пролитием крови (нанесением
ран, увечий и т. д.)24.
Сказанное полностью распространяется на случаи параллельно¬
го упоминания слов «pactum» и «placitum». Все известные примеры
свидетельствуют, что они использовались для обозначения совер¬
шенно различных правовых актов, пусть и осуществленных одними
и теми же лицами. Наиболее наглядно эти различия прослеживаются
в документах, фиксирующих результаты судебных разбирательств.
Под «placitum» в них подразумевалось соглашение, содержавшее
признание вины одной из сторон, которая брала на себя обязатель¬
ство внести судебный штраф. Достижение этой договоренности,
зафиксированной публично, в судебном заседании, в присутствии
судей и сайона, было непременным условием оформления нового со¬
глашения, ликвидировавшего конфликт и восстанавливавшего мир
между истцом и ответчиком. Это, второе, соглашение и именовалось
«pactum»25.
Как и в римскую эпоху, пакты оставались соглашением внесудеб¬
ным: итоги судебного разбирательства могли быть лишь стимулом к
их заключению. Сами же пакты оформлялись не в судебном заседа¬
нии, а вне его, при обязательном присутствии «добрых людей». Пос¬
ле того как проигравшая сторона вносила соответствующий штраф,
истец и ответчик заявляли о восстановлении мира между ними и бра¬
252
ли на себя обязательства не возбуждать новых исков по рассмотрен¬
ному делу, совместно устанавливая особую плату (репа placiti uel
securitatis) за нарушение условий договора. Именно такой результат
и был конечной целью раннесредневекового судопроизводства. Все
остальное было лишь средством для его достижения. Поэтому иног¬
да встречаются документы, содержащие судебные решения, которые
определяются как «pactum». Описание акта заключения «placitum»
опускается в них как естественная предыстория, а главное внимание
обращается на конечный результат.
Действия, сознательно препятствовавшие достижению глав¬
ной цели, т. е. противостоявшие пакту, именовались «calumpnia»
(calumnia, kalumpnia), а лицо, их совершившее, - «calumniator»26.
Это слово, означающее «клевета», «оговор», «навет», в более широ¬
ком смысле - «ложное обвинение», «клеветничество»27, использо¬
валось в документах, фиксировавших судебные решения, в том же
значении, что и в рассмотренном выше фуэро Кастрохериса (974
г.). Чаще всего к «calumnia» относились случаи возбуждения судеб¬
ных исков по ложному поводу, т. е. клеветнические проявления, что
аналогично употреблению рассматриваемого слова в грамоте графа
Гарсия Фернандеса. Однако содержание «calumnia» подразумевало
и намеренное нежелание ответчика признать свою вину, что могло
существенно осложнить или даже сорвать достижение соглашения.
Подобные действия вынуждали судей прибегать к специальным про¬
цедурам - коллективной судебной присяге или даже ордалиям [calda
(kalda, kalida)], т. е. к испытанию котелком с кипящей водой.
Примеры позволяют более четко уяснить изложенный смысл
слова «calumpnia». Так, в грамоте 1041 г. зафиксированы результаты
дела, ответчиками по которому выступали некий Фредино и его жена
Леобина, поскольку их сын Эрмехильд нанес рану молодому чело¬
веку по имени Патер. Первоначально ответчики пытались отрицать
обоснованность обвинения. Эрмехильд принес клятву, что не нано¬
сил раны пострадавшему, но, когда ему предложили подвергнуться
ордалии, он признал свою вину, «вместо того, чтобы положить руку
в котелок». В итоге Фредино и Леобина были вынуждены признать
не только факт совершения преступления их сыном, но и намеренное
создание им препятствий при проведении судебного разбирательс¬
тва. Соответственно, они внесли за него как установленный судеб¬
ный штраф (10 солидов), так и особую плату в качестве компенсации
за «calumnia» клятвопреступника Эрмехильда. Лишь тогда мир меж¬
ду сторонами был восстановлен и заключено соглашение-«pactum»28.
Внесение судебных платежей, в том числе «calumnia», т. е. дейс¬
твия, способствовавшие миру, нередко обозначались производным
от «pactum» глаголом - «pactare», «рассаге» или «рессаге»29. В ста¬
260
рокастильском языке к ХИ-ХШ вв. прочно утвердился восходящий
к этим формам глагол «pechar»30. Он встречается в текстах всех фуэ-
ро, написанных по-старокастильски, и в большинстве случаев обоз¬
начает действие по внесению судебного штрафа, что характерно и
для «Королевского фуэро», и для пространного фуэро Сепульведы31.
Аналогичное явление прослеживается и в отношении значения про¬
изводного от этого глагола существительного «pecho». В обоих фуэро
под ним понимается совокупность основных, в том числе судебных,
платежей. Это значение полностью совпадает с объяснением интере¬
сующего меня термина, приводимым Родриго Толедским в его хро¬
нике: «...multam, quae Hispaniae pecta dicitur»32.
Данные документальных источников позволяют конкретизиро¬
вать спектр значений термина «pecho». В актах из архивов Куэльяра
и Сепульведы к этой категории причисляются все виды королевских
платежей, в том числе военных - фонсадеры, марсадги (margadga),
платившейся консехо в год, когда оно не призывалось в королевское
войско33. Тесная связь этих платежей с прямым и непосредственным
исполнением королевских военных повинностей заставляет отнести
к категории «pechos» и сами повинности. Они востребовались на ос¬
нове взаимного и добровольного соглашения между королем и кон¬
сехо, это соглашение соответствовало духу и сути латинского слова
«pactum».
В документах Сепульведы и Куэльяра ординарные, т. е. предус¬
мотренные пактом, платежи и повинности (pechos) последовательно
противопоставляются экстраординарным, не упомянутым предшес¬
твующими договоренностями. К последним относятся «pedidos» (до¬
словно - «просьбы», «запросы») и «ayuda» (дословно - «помощь»)34.
Как правило, их востребование не означало введения абсолютно но¬
вых платежей. Чаще речь шла о смещении сроков и форм получения
соответствующих сумм. Все подобные случаи специально обосновы¬
вались королевской властью, поскольку рассматривались как пре¬
вышение прав, полученных монархом по пакту с консехо. При этом
согласие общины или ее представителей с предлагаемыми мерами
было обязательным и достигалось предоставлением ей компенсиру¬
ющих неудобства льгот. Подобным же образом (при согласовании
позиций сторон) разрешались все противоречия, возникавшие в про¬
цессе взимания собственно «pechos»: сборщики королевских пла¬
тежей и представители консехо решали взаимные претензии в ходе
судебного разбирательства (pesquisa)35.
Возможность проведения подобного разбирательства предусмат¬
ривалась изначально, и зафиксирована она уже в тексте фуэро Кас-
трохериса (974 г.). Именно в связи с ним упоминалось о санкциях
против необоснованного выдвижения исков - «calumnia». В старо-
261
кастильской форме это же слово [calonna (calona)] неоднократно фи¬
гурирует и в фуэро XIII-XIV вв., в том числе и в пространном фуэро
Сепульведы и «Королевском фуэро». Оно в полной мере сохраняло
значение, выявленное выше на материале актов X-XI вв.36 Частота
его употребления (так, в тексте пространного фуэро Сепульведы - в
69 титулах, а в «Королевском фуэро» - в 19)37 является неоспори¬
мым свидетельством пактовой природы этого типа законодательных
памятников.
Оформляя отношения с консехо на принципах, восходивших к
римскому пакту, короли - сеньоры по рождению - выступали как пря¬
мые преемники традиции кастильских графов. Последние в качестве
хозяев земли не позднее середины X в. начали заключать подобные
соглашения-фуэро со своими зависимыми людьми. Важнейшим
следствием этого акта становилось формирование локального право¬
вого режима. Черты этого явно проявлялись и в поздних простран¬
ных фуэро. Требование единого права (unum forum) для всех жите¬
лей территории, охваченной действием соглашения, было закреп¬
лено в латинском фуэро Сепульведы 1076 г. и повторено в позднем,
пространном. Исключения из этой важнейшей нормы не делалось
даже для магнатов (ric’ombres): поселившийся на королевской земле
не мог не стать зависимым человеком монарха38. Из локального пра¬
вового режима вырастал институт консехо как некая целостность,
как сообщество лиц, связанных пактом с сеньором по рождению.
Ядро общины XIII - середины XIV в., как и раннего консехо X в.,
составляли обладатели наследственных владений, которые были на¬
иболее тесно связаны с территорией, охваченной действием фуэро.
Статус землевладельцев предопределял их положение как реаль¬
ных субъектов договорных отношений. Более того, через посредс¬
тво землевладельцев в XIII - середине XIV в., так же как и в X в., в
систему королевской службы (прежде всего военной) включалось и
остальное население консехо, в первую очередь безземельные слуги-
«апанигуадо», проживавшие на чужой земле и лично зависевшие от
ее хозяев как патронов.
От заключения пакта-фуэро выигрывали обе стороны. Сеньор по
рождению обретал механизм, обеспечивавший стабильное и отно¬
сительно бесконфликтное предоставление ему службы (servigios) и
платежей, заменявших ее отдельные виды (о роли консехо как инс¬
трумента поддержания внутреннего мира уже говорилось выше).
В свою очередь, зависимые люди, объединенные в общину, заруча¬
лись гарантиями от актов произвола со стороны сеньора. Они по¬
лучали возможность оспаривать правомерность таких актов как не
соответствовавших букве и духу соглашения. В крайних же случаях,
когда монарх-сеньор пытался игнорировать волю общинников, кон-
262
сехо могло проявить и открытое неподчинение. В частности, «Латин¬
ская хроника королей Кастилии» приводит примеры ухода отрядов
территориальных общин из королевского войска даже в разгар во¬
енной кампании, если истекал установленный в фуэро срок военной
службы (обычно он составлял два-три месяца в году)39.
Взаимная заинтересованность сторон в соблюдении положений
пакта обусловливала его фундаментальный характер. Будучи однаж¬
ды оформленным в виде фуэро, статус членов консехо и общины
не подлежал произвольному изменению: нерушимость этого прин¬
ципа прослеживается уже в графский период истории Кастилии40.
Разумеется, это не означало, что содержание фуэро вообще не подле¬
жало пересмотру: изменения в общественной и политической жизни
не могли не затрагивать и системы местного права. Но при этом кор¬
ректировка устаревших норм и положений выражалась не столько
в исправлении действовавших текстов, сколько в принятии новых,
дополнительных, фуэро, не отменявших, а дополнявших старые.
Не случайно в документах слово «фуэро» нередко употребляется
в форме множественного числа - «fori», «foros», «fueros»41. История
местного законодательства Сепульведы и Куэльяра свидетельствует
об одновременном существовании нескольких вариантов равноправ¬
ных правовых текстов. В Сепульведе первое фуэро было оформлено
во второй половине X в. при графе Фернане Гонсалесе. Оно дейс¬
твовало и во времена графов Гарсия Фернандеса и Санчо Фернан¬
деса. Последний, как нам хорошо известно из хроник, предоставил
Сепульведе дополнительные «добрые фуэро» (foros bonos).
Затем, около 1076 г., действие фуэро возобновил король Аль¬
фонсо VI. Текст этого фуэро дошел в грамоте короля Фернандо IV
от 1305 г., подтвердившего нерушимость его норм42. Так или иначе,
латинское фуэро сохраняло законную силу в период между концом
XI в. (Альфонсо VI) и началом XIV в. (Фернандо IV). Ранее, в 1272 г.,
Альфонсо X Мудрый, подтверждая фуэро, привилегии и вольности
консехо, упоминал и о подтверждениях, сделанных его предшествен¬
никами - королями Альфонсо VIII и Фернандо III43. Но к 1305 г. за¬
конную силу имел и еще один текст - «Частичный старокастильский
перевод» (название дано издателем Э. Саэсом), воспроизводивший
основную часть содержания латинского фуэро44.
К этому следует прибавить и третий памятник: я имею в виду
фуэро, впервые упоминающееся в документе, датированном 29 ап¬
реля 1300 г. В этот день «книга фуэро» была вручена вступившему в
должность королевскому алькальду Рую Гонсалесу де Падилье. Пос¬
кольку раннее фуэро как в его латинской, так и в старокастильской
версии не представляли собой книгу - по объему и оформлению
они соответствовали лишь грамотам, - речь могла идти лишь о про¬
263
странном фуэро, на что обоснованно обращает внимание Э. Саэс45.
Таким образом, к 1300 г. в Сепульведе в равной мере действовали
три текста, из которых два - латинское и пространное фуэро - были
совершенно оригинальными, хотя последнее и вобрало в себя часть
содержания первого.
Но тремя перечисленными текстами - известными и опублико¬
ванными - совокупность сепульведских фуэро далеко не исчерпыва¬
лась. Как минимум, должен был существовать и четвертый текст, ко¬
торый упоминается в арагонской грамоте 1233 г. Этот акт, изданный
майордомом Арагона Бласко де Алагоном и содержавший условия
заселения виллы Морелья, уже рассматривался выше. В нем, в част¬
ности, говорится о наличии в «фуэро Сепульведы и Эстремадуры»
правила «год и день»46. Между тем в тексте латинской хартии, содер¬
жащейся в привилегии Фернандо IV, подобная норма отсутствует.
Следовательно, Бласко де Алагон ссылался на какой-то другой, воз¬
можно уже утраченный к 1305 г., вариант, следы которого сохранило
лишь пространное фуэро.
В итоге в разное время (а иногда и одновременно) в Сепульведе
должны были действовать не менее четырех различных текстов фуэ¬
ро, частично совпадавших по содержанию, но имевших и некоторые,
иногда весьма существенные, различия. Вместе с королевскими
привилегиями они и составляли ту многообразную совокупность
«всех фуэро и добрых норм и добрых обычаев» (todos los fueros &
buenos usos & buenas costumbres), о которой говорится в грамоте ко¬
роля Энрике II Трастамарского (1366-1379), подтверждавшей их
действенность. Подобно аналогичным актам его предшественников,
это подтверждение, изданное в 1367 г., по своей сути было пролон¬
гированием действовавшего договора между королем и консехо по
взаимному согласию сторон47.
Аналогичные закономерности отличали и правовую историю Ку¬
эльяра, где «Королевское фуэро» отнюдь не было первым по времени
издания. Есть все основания полагать, что в 1256 г. Альфонсо X санк¬
ционировал не первое местное фуэро, а лишь «fuero complido» - про¬
странное фуэро48. При всех очевидных нюансах оно должно было вы¬
полнять здесь ту же роль, которую в Сепульведе выполнял судебник,
известный с 1300 г. При введении в действие «Королевского фуэро»
монарх не заявлял о денонсации более ранних норм местного права,
текст которых, по всей видимости, не дошел до настоящего времени.
В этом не было ничего странного: гораздо более поздняя по времени
издания куэльярская «книга фуэро», содержащая «Королевское фу¬
эро», также не сохранилась.
Следует также обратить внимание на дополнения к тексту фуэ¬
ро, изданные Альфонсо X в 1256 и 1264 гг. Не вызывает сомнения,
264
что инициатором их составления выступило консехо, прежде всего
куэльярское рыцарство. Оно могло действовать самостоятельно или
же вместе с другими общинами, как это было в 1264 г., когда куэль-
ярцы в числе «рыцарей и “добрых людей” Эстремадуры» обратились
с подобной просьбой к королю. Однако общим во всех этих случаях
оставалось главное: петиции неизменно содержали вопросы, отно¬
сившиеся к сфере королевских «seruigios», а их составление мотиви¬
ровалось стремлением к улучшению условий несения королевской
службы на основе введения принципов, выгодных как общине, так
и монарху49. Пожалуй, договорная природа отношений сеньора по
рождению и консехо в этих примерах проявляется наиболее ярко.
Таким образом, можно уверенно говорить о том, что Куэльяр и
Сепульведа, несмотря на все отличия действовавших на их террито¬
риях локальных правовых режимов, в равной мере были включены
в единую систему оформления отношений, связывавших короля как
верховного сеньора и территориальные общины его королевства.
* * *
Все сказанное в этой главе позволяет констатировать факт изна¬
чальной зависимости консехо как института власти. Оно оформилось
во второй половине X в. с началом договорной фиксации отношений
между кастильскими графами и зависимыми людьми, проживавши¬
ми на земле их графства. Специфика такой зависимости состояла в
ее наследственном характере и неразрывной связи с владельческими
правами. Она была обусловлена чертами военной организации ран¬
него периода Реконкисты, с одной стороны, и особенностями коло¬
низационных процессов - с другой.
Широкое участие контингентов, состоявших из зависимых вои¬
нов, в завоевании и заселении территорий (так называемой пресуре)
предопределило слияние черт свободного аллода (наследственного
владения - лат. «hereditas») и несвободного статуса воинов указан¬
ной категории («servi»). В результате этой эволюции оформился спе¬
цифический тип владений, обозначаемый в документах как «hereditas
servi». Связанные с ним отношения наложили значительный отпеча¬
ток на систему колонизации Кастилии, прежде всего района р. Дуэро.
Лица, поселявшиеся в этих местах, на земле, отвоеванной кас¬
тильскими графами, теряли свою личную свободу, зато обретали
владельческие права. К концу XI в. подобная система приобрела ши¬
рочайшее распространение. Обладание наследственными владения¬
ми в ее рамках оказалось неразрывно связанным с передаваемой по
наследству службой хозяину земли. Его власть (графа, а затем коро¬
ля Кастилии) над зависимыми людьми также была наследственной.
Около середины XII в., с возникновением зрелой системы феодаль¬
265
ных отношений, она оформилась в виде концепции сеньории по рож¬
дению как высшего типа сеньориальной власти.
Содержание служебных обязанностей зависимых людей, и пре¬
жде всего обладателей наследственных владений, начиная с середи¬
ны X в. определялось содержанием договоров (фуэро) между хозя¬
ином земли (позднее «сеньором по рождению») и лицами, прожи¬
вавшими на территории его домена. Такие соглашения в основном
соответствовали модели римского пакта, т. е. договора, заключенного
по взаимной инициативе сторон с целью достичь взаимовыгодного
мира между ними. Черты пакта в полной мере проявляются и в со¬
держании поздних, пространных, фуэро, не отличающихся в этом
смысле от ранних.
Основное место в текстах памятников местного права уделялось
тем служебным обязанностям, которые прямо или косвенно были
связаны с военной сферой. В этом проявлялась основная суть кон-
сехо, которое изначально формировалось как сообщество зависимых
воинов и оставалось таковым и в XIII - середине XIV в. Механизм
реализации этой главной для территориальной общины функции и
связанный с ним статус местного рыцарства как наиболее боеспособ¬
ного военного контингента в рамках консехо станет предметом ис¬
следования четвертого раздела книги.
РАЗДЕЛ IV
МЕСТНОЕ РЫЦАРСТВО
В СИСТЕМЕ КОНСЕХО
В XIII - СЕРЕДИНЕ XIV в.
ГЛАВА 1
КОНСЕХО КАК ЭЛЕМЕНТ ВОЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ.
ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ЕГО ЭВОЛЮЦИИ
В XIII - СЕРЕДИНЕ XIV в.
1. Отряды консехо в королевском ополчении
XIII - середины XIV в.
Возникшее в виде сообщества зависимых воинов средневеко¬
вое консехо изначально формировалось как особая форма и неотъ¬
емлемый элемент военной организации королевства. Основой этой
системы было королевское ополчение - «hueste», по приказу короля
выступавшее в походы - фонсадо (fonsado). Все известные мне авто¬
ры (А. Паломеке Торрес, К. Санчес-Альборнос, Дж. Пауэрс и другие)
единодушно трактуют фонсадо как заранее спланированные военные
предприятия, носившие четко выраженный наступательный харак¬
тер1. Выше уже неоднократно говорилось о том, что отряды, сформи¬
рованные консехо, активно участвовали в таких экспедициях. Однако
дополнительного изучения требует вопрос о роли военных континген¬
тов территориальных общин в структуре королевского войска.
Старокастильское «hueste», использовавшееся для наименова¬
ния ополчения королевства, этимологически несомненно восходит к
латинскому «hostis», что признают все исследователи военной орга¬
низации средневековых Кастилии и Леона. Но остальные термино¬
логические аспекты к настоящему времени остаются дискуссионны¬
ми. Так, современный английский историк Дж. Пауэрс, собравший
обширный фактический материал по этому вопросу, приходит к вы¬
воду о том, что «hueste» в смысле «войско», «ополчение» было за¬
имствовано из запиренейской военной терминологии. Впервые это
слово, по его мнению, появилось в каролингском законодательстве,
а в Кастилию проникло из Арагона не ранее конца XI в., превратив¬
шись в один из синонимов слова «fossatum». Эти выводы расходят¬
ся с точкой зрения испанского исследователя военной организации
эпохи Реконкисты А. Паломеке Торреса, считавшего, что латинское
«hostis» было для Испании автохтонным. Термин «hueste» в XII—
XIII вв., по его мнению, не связывался исключительно с фонсадо.
Он использовался для обозначения любого собрания вооруженных
людей, вне зависимости от характера и целей военной экспедиции
(apellido, cavalgata и др.)2.
Исходя из данных рассматриваемых источников, последняя из
изложенных точек зрения представляется более обоснованной, хотя
269
и нуждающейся в уточнении. Прежде всего необходимо заметить,
что уже в тексте военных законов «Вестготской правды» («Книги
приговоров»), составляющих содержание второго титула девятой
книги, слово «hostis» используется чрезвычайно многозначно. Что¬
бы убедиться в этом, достаточно обратиться к источникам, сведения
которых почти не учитываются Дж. Пауэрсом. Дело в том, что по¬
мимо латинского текста вестготского судебника, сохранилось и его
переложение (собственно говоря, перевод) на старокастильский
язык - «Фуэро Хузго» (ст.-каст. «Fuero Juzgo»), осуществленное в
1241 г. по указанию короля Альфонсо X Мудрого (как известно, в
период его правления этот язык стал официальным в делопроизводс¬
тве, а латынь отступила на второй план3).
И в латинской, и (позднее) в старокастильской версии (а извест¬
ны и другие средневековые переводы на разговорные языки) судеб¬
ник продолжал действовать и в феодальный период, на что обращал
внимание русский испанист В. К. Пискорский. Этот памятник стал
одной из моделей для формирования местного права, а также сохра¬
нил действие в Леоне в «Суде Книги» («Juicio del Libro»)4. Все эти
факты следует иметь в виду при определении особенностей старо¬
кастильского перевода, который был действовавшим законодательс¬
твом. Об этом свидетельствует и большое количество сохранивших¬
ся старокастильских рукописей «Фуэро Хузго» (всего их 32, древ¬
нейшей считается Мурсийская, которая хранится в муниципальном
архиве Мурсии, будучи изготовленной в 1241 г. по указанию и под
прямым контролем Альфонсо X. Это можно объяснить лишь их ак¬
тивным применением в судебной практике5. Неизвестный нам пере¬
водчик обязан был соблюдать предельную строгость в поиске старо¬
кастильских правовых понятий, соответствовавших латинским.
Сравнивая латинскую и старокастильскую версии, постараюсь
выявить круг латинских терминов, переводимых старокастильским
«hueste». Наиболее часто в этом качестве фигурирует «exercitum» -
«войско»6, а также близкое к нему по сфере употребления
«expeditio» (expeditio publica, bellica expeditio) - «поход» (поход,
в котором участвует все ополчение королевства, военный поход)7.
Кроме того, эпизодически в роли латинского эквивалента выступает
«bellum» - «война»8. Встречаются и крайне важные для меня (и при
этом нередкие) примеры, когда в латинском тексте старокастильско¬
му термину соответствует слово «hostis», т. е. то самое латинское сло¬
во, к которому этимологически восходит «hueste».
Все подобные случаи относятся к древнейшей части вестготских
военных законов - к «antiquae», принятым до конца VI в. В част¬
ности, это касается закона LI.IX.2.2, содержание которого относится
периоду, когда войско было (или, скорее, считалось) по составу еще
270
исключительно готским9, о чем говорится в тексте: «...quando gotos
in hostem exire compellunt». Как видно, уже в то время латинское
«hostis» употреблялось в значении, в котором затем фигурировало
и старокастильское «hueste»: «...los omnes [«omnes» (люди) заменяет
архаичное «goti». - О. A.] que vayan en la hueste...»10.
Прямая этимологическая связь интересующих нас терминов сви¬
детельствует об автохтонности средневекового института. В терми¬
нологическом плане можно уверенно утверждать, что еще в испано¬
готский период латинское слово «hostis» (враг) существенно расши¬
рило спектр своих значений и стало применяться для обозначения
военной кампании, похода, военного предприятия. В связи с этим
особенно интересен единственный в своем роде пример, когда четко¬
го соответствия «hostis» латинского текста и «hueste» староиспанс¬
кого не наблюдается, поскольку первое имеет эквивалентом староис¬
панское «1а batalla» - «битва, сражение»11.
Можно ли говорить о преемственности не только в этимологи¬
ческом, но и в сущностном смысле, т. е. о преемственности инсти¬
тутов? Для начала следует вспомнить об основных чертах «hostis»
испано-готского времени. Во-первых, в «hostis» участвовало опол¬
чение, сформированное по территориальному принципу, на осно¬
ве которого выстраивалась вся его организационная структура. Ее
низшим элементом выступал десяток (decania), возглавляемый де¬
сятником (decanus). Далее следовали сотня (centenum) во главе с
сотником (centenarius), полутысяча (quinquagenum) - с полутысяц-
ким (quinquagenarius), тысяча (thiufada) - с тысяцким-тиуфадом
(thiufadus), который, в свою очередь, подчинялся комиту города
(comes civitatis).
Комитами возглавлялись области, совпадавшие с муниципаль¬
ными округами римского времени (territorium), и командовали ко¬
митами дуксы (duces)12, поставленные во главе римских провинций13.
Иначе говоря, в основе «hostis» лежала типичная германская десяте¬
ричная организация: 10—100—500— 1 ООО14. Вероятно, она сохранялась
и в ранний период Реконкисты. В частности, в астурийских грамотах,
датируемых первыми десятилетиями VIII в., фигурируют тысячные
округа (milliaria)15. Даже если согласиться со скепсисом А. Флориано
в вопросе об их подлинности, все равно упоминания о тысячных ок¬
ругах не могли возникнуть на пустом месте16.
С общим территориальным характером испано-готской военной
организации сопряжены и упоминания о местных сходах (conventa
publica), которые выступали как неотъемлемый элемент общей сис¬
темы. На таких сходах подвергались наказаниям (бичевание, а иног¬
да и внесение значительного штрафа) признанные виновными долж¬
ностные лица низшего ранга и дезертиры, оставившие войско во
271
время похода (hostis)17. Таким образом, местное собрание выступало
как низшая территориальная единица, лежавшая в основе всей ис¬
пано-готской военной системы. Этот тезис не противоречит данным
о существовании местных собраний (conventus) в римское время, о
которых упоминает и Исидор Севильский: ведь территориальная ор¬
ганизация варварской эпохи не строилась, да и не могла строиться на
пустом месте.
Во-вторых, ополчение, выступавшее в поход (hostis), созывалось
по королевскому приказу (сам созыв вменялся в обязанность особым
должностным лицам - «compulsores exercitus», в роли которых вы¬
ступали зависимые люди короля - «servi dominici»)18.
И наконец, в-третьих, созыв такого ополчения был сопряжен
главным образом с появлением внешней угрозы.
Военные законы Вамбы-Эрвигия (LI.IX.2.8 - 9), изданные в 70-
80-х годах VII в., называют тех, кто являлся вовремя и в установлен¬
ном порядке в ополчение, «amatores patriae» - «любящие родину»19,
что уже само по себе говорит об общегосударственном характере
предприятия. Это положение в полной мере согласуется с понима¬
нием «hostis» как военной кампании, направленной «in hostem» - на
внешних врагов. (Впрочем, это замечание совсем не противоречит
устоявшемуся в литературе возведению этимологии «hostis» - опол¬
чения к латинскому «hospitalitas» (гостеприимство)20.)
Все эти черты сближают испано-готский «hostis» с запиренейс-
кими раннесредневековыми ополчениями, прежде всего с «hostis»
(ostis) «Салической правды» (tit. LXIII). В этом военном предпри¬
ятии (ingenui), которое комплектовалось на основе территориально¬
го принципа, участвовали главным образом свободные люди21. В ходе
эволюции военной организации от варварской эпохи к феодальному
времени содержание термина «hostis» претерпело значительные из¬
менения. «Ost» (hostis, expeditio) периода классического Средневеко¬
вья, существовавший в средневековой Франции, Англии и Германии
(в последнем случае речь идет прежде всего о «Romerzug» - походах
германских императоров на Рим в целях коронации и подтвержде¬
ния своей власти над Италией), выступал в качестве основного вида
военной службы вассала и созывался в масштабах всего королевс¬
тва, в отличие от краткосрочных кавалерийских рейдов (equitatio,
cavalcata), службы по охране замков (custodia, stagium) и др.22
Однако «ost» представлял собой глубоко феодальный по содер¬
жанию институт. Он практически утратил связь с территориальной
системой раннего Средневековья. Призыв в его состав осущест¬
влялся исключительно на основе вассальных обязательств. Терри¬
ториальный фактор отошел на второй план. По приказу короля как
верховного сеньора каждый его вассал должен был явиться в сопро¬
272
вождении оговоренного в феодальном контракте числа собственных
вассалов, вооруженных определенным образом. В качестве наказа¬
ния за отказ от прибытия в «ost» фьеф непокорного вассала подле¬
жал конфискации (fevum forsfactum)23.
Подобно франкскому «ost», испано-готское «hostis» на протяже¬
нии VII в. все сильнее изменялось под влиянием феодализации. Это
видно из простого сопоставления «antiquae» «Вестготской правды»
(«Книги приговоров») с более поздними нормами, прежде всего с
военными законами Вамбы-Эрвигия. Одновременно с возрастанием
степени присутствия испано-римлян в системе военной организа¬
ции24 падало значение традиционной десятеричной системы, в кото¬
рую романское население не входило. В военных законах Вамбы-
Эрвигия уже не упоминались десятки, сотни и полутысячи, эпизоди¬
чески упоминались тысячи-тиуфады.
Зато возрастало значение дуксов (duces) и комитов (comites),
в ведении которых в равной степени находились воины готского и ис¬
пано-римского происхождения, а также лица, непосредственно при¬
ближенные к королю, - знатные дружинники-гардинги и королевские
зависимые люди (servi fiscales). В систему военной организации вво¬
дилось даже духовенство - епископы, пресвитеры, дьяконы25. Сущес¬
твовали и другие, не менее значимые, проявления эволюции военной
системы. Их основную причину следует искать в глубоком и всесто¬
роннем кризисе испано-готской государственности, наиболее явным
проявлением которого в правление короля Вамбы стал упоминавший¬
ся долгий и кровопролитный мятеж, поднятый герцогом Павлом.
При учете влияния всех указанных тенденций в источниках фе¬
одальной эпохи поражает то, что эти изменения не коснулись глав¬
ного - территориальной принадлежности королевского войска. Как
видно из текста местных фуэро, «hueste» XIII-XIV вв. сохранило
многие ключевые черты раннесредневекового «hostis», что свиде¬
тельствует о четко выраженном архаическом характере рассматрива¬
емого института. Так же как и в позднеготский период, местное опол¬
чение созывалось глашатаями по приказу короля (hueste pregonada),
что явно напоминает о «compulsores exercitus» «Вестготской прав¬
ды»26. Историки военной организации Астурийского (VIII-X вв.) и
Кастильско-Леонского королевств К. Санчес-Альборнос и А. Пало-
меке Торрес полагают, что войско созывали сайоны27. Как я показы¬
вал выше, эти должностные лица действовали и в системе консехо,
хотя четких сведений об их участии в созыве ополчения нет.
Впрочем, и другие должностные обязанности сайонов не на¬
ходили отражения в фуэро, а потому нет оснований отрицать саму
возможность их задействования в указанной роли. Следует, одна¬
ко, заметить, что, скорее всего, оповещение о факте и сроках созыва
273
(«Королевское фуэро» передает этот акт выражением «ficier pregonar
su hueste») производилось путем рассылки королевских грамот, чи¬
тавшихся глашатаями («pregonero»; скорее всего отсюда и hueste
pregonada) в собрании консехо. Во всякэм случае, едва ли в XIII -
середине XIV в. созыв осуществлялся ззуками труб, что маловеро¬
ятно и для раннего Средневековья. По всей видимости, подобные
действия должны были служить лишь сигналом к выступлению уже
собравшегося войска28.
Участвовать в походе в составе ополчения должно было все хрис¬
тианское мужское население территории консехо, способное носить
оружие. В частности, пространное фуэро Сепульведы упоминает об
обязательности этой нормы не только для самостоятельных земле- и
домовладельцев, но и для зависимых людей - пахарей (yuveros), обя¬
занных передавать хозяину часть своей доли военной добычи29. Оче¬
видно, что эта норма перекликается с одним из упомянутых военных
законов Вамбы-Эрвигия, предписывавших сеньорам выступать в
походы во главе своих зависимых людей, вооруженных за счет хозя¬
ев (разумеется, речь идет лишь о совпадении основного принципа, а
не всех реалий двух разных эпох)30.
Текст «Королевского фуэро» также содержит нормы, касающи¬
еся участия членов консехо в королевском ополчении. Они предус¬
матривают ряд льгот, распространявшихся на участников похода, и
одновременно сводят к минимуму круг уважительных причин для
неявки в войско. Так, лицо, выступавшее в качестве ответчика в суде,
не освобождалось от военной повинности31. Осужденные, не имевшие
средств для внесения всей суммы судебного штрафа (репа), также не
исключались из сферы военных обязанностей: уплатив имевшиеся
в наличии средства, они должны были выступить вместе с другими
ополченцами, а вопрос о взыскании оставшегося передавался на рас¬
смотрение короля32. И наоборот, выступавший в суде в качестве ис¬
тца в случае своего призыва в ополчение должен был перепоручить
ведение дела ближайшему родственнику33.
Участники похода получали королевские гарантии сохраннос¬
ти жилища и движимого имущества34. Эта норма, как и некоторые
другие, упоминавшиеся выше, имеет параллели с военным законо¬
дательством вестготского времени: речь идет о законе LI. IX.2.2, от¬
носящемся к числу «antiquae». Вместе с тем уклонение от военных
обязанностей каралось жесткими санкциями, определявшимися ко¬
ролевскими судебными инстанциями в каждом конкретном случае35.
В вестготском судебнике близкое по значению положение содержит¬
ся в одном из законов Вамбы-Эрвигия (LI.IX.2.8), где определение
степени наказания виновного также рассматривается как исключи¬
тельная компетенция монарха.
274
Рассмотренные нормы местных фуэро Куэльяра и Сепульведы
отнюдь не исчерпывали всей системы регламентации сферы военной
службы консехо. Они носили общий характер, распространялись на
всех военнообязанных из членов территориальных общин и, как я по¬
кажу ниже, дополнялись положениями, касавшимися исключитель¬
но отдельных слоев и групп. Однако изложенное свидетельствует об
особом внимании королевской власти к военной службе общин. Этот
факт не только соответствует характеру «общества, организованного
для войны» (Дж. Ф. Пауэрс), но и свидетельствует об особой роли
консехо в военной системе.
Действительно, хотя отряды территориальных общин и не со¬
ставляли всего ополчения королевства. («Королевское фуэро» упо¬
минает наряду с ними кавалерийские контингенты, приводившиеся
знатью - магнатами и инфансонами. Однако лишь первые являлись
для участия в королевских походах «sin soldada», т. е. без предостав¬
ления оплаты, в порядке исполнения военной повинности.)36 К этому
необходимо прибавить еще один важный факт: в составе конных от¬
рядов, приводимых знатными людьми, немалую (если не основную)
часть составляли рыцари из числа членов консехо. Пространное фу¬
эро Сепульведы упоминает об участии сепульведских рыцарей в ко¬
ролевском ополчении не в составе подразделения своего консехо, а
вместе с сеньором37.
Таким образом, «hueste» Кастильско-Леонского королевства в
XIII - середине XIV в. комплектовалось преимущественно на ос¬
нове старого территориального принципа. Контингенты, выстав¬
лявшиеся территориальными общинами, составляли его основу.
При этом отряд каждого конкретного консехо далеко не обязатель¬
но являлся в войско ежегодно. Многое зависело от географическо¬
го положения общины. В зависимости от избранного для похода
направления в королевское войско призывались отряды лишь тех
консехо, которые находились относительно недалеко от объекта
кампании.
Если консехо в течение года не призывалось на службу, оно
обязано было внести в королевскую казну особый сбор - марсадгу
(marcadga), упоминания о котором встречаются как в сепульведских,
так и в куэльярских источниках38. Природа и этимология этого пла¬
тежа трактуются по-разному. Но все авторы признают как древность
марсадги (еще один довод в пользу тезиса об архаичном характере
института ополчения!), так и ее непосредственную связь с военной
сферой.
Но, даже являясь в «hueste pregonada», каждое конкретное кон¬
сехо далеко не всегда обязывалось направлять в поход всех военно¬
обязанных. Как правило, в военных кампаниях участвовали главным
275
образом кавалерийские отряды, сформированные из местных рыца¬
рей. Не случайно их военные функции являлись предметом наиболее
детальной регламентации в сводах местного права и отдельных зако¬
нодательных актах.
2. Сокращение военного значения пехоты
и возрастание роли конницы в отрядах консехо
в XIII - середине XIV в.: от пехотинца к плательщику
В Сепульведе, раннее фуэро которой нам известно, часть пеших
воинов (peones) освобождались от участия в военных походах уже
во второй половине XI в. Нормы местного права требовали от лиц
этой категории являться в войско лишь по особому приказанию ко¬
роля для участия в полевых сражениях (lid campal), тогда как рыцари
обязаны были участвовать в каждом королевском военном предпри¬
ятии (fonsado de rege)39. Это положение в ХН-ХШ вв. получило раз¬
витие в местных хартиях, для которых стало моделью раннее фуэро
Сепульведы. Так, в 1179 г. дон Педро Фернандес, магистр духовно¬
рыцарского ордена Сантьяго, пожаловал фуэро г. Уклесу, в котором
говорилось, что пехотинцы (pedones) не должны участвовать в ко¬
ролевских походах (fonsato de rege), тогда как третья часть рыцарей
является в королевское войско ежегодно40.
Помимо королевского войска, рыцари ордена обязаны были
участвовать и в предприятиях, организуемых магистром Сантьяго
(например, в набегах - caualgata), а также нести охранную службу
(guardia)41 (ее, правда, несли и пехотинцы42). Совместные действия
конных и пеших воинов были важны также при осадах замков и кре¬
постей. Фуэро регламентировало действия пехотинцев (наряду с ры¬
царями) в случае пленения коменданта укрепления (того alcait)43.
Видимо, эта норма касается эпизодов, когда вместе с конницей
в особо масштабные набеги, предполагавшие не только налеты на
мирное мавританское население, но и взятие укреплений, ходила и
пехота44. Но данные такого рода все же не уменьшают значения факта
ограниченного участия пеших воинов из Уклеса в больших королев¬
ских походах. Едва ли Уклее был исключением: и широкое распро¬
странение модели латинского фуэро Сепульведы, и известные фак¬
ты сокращения роли пехоты в феодальный период за Пиренеями45
заставляют рассматривать приведенные сведения как отражение об¬
щей закономерности.
Нарративные источники позволяют существенно конкретизи¬
ровать информацию правовых памятников. Особенно наглядно со¬
кращение роли пеших ополченцев видно из сопоставления описа¬
276
ний взятия укрепленных пунктов в сочинениях, созданных в период
раннего Средневековья, с одной стороны, и относящихся к феодаль¬
ной эпохе - с другой. Так, в свою «Историю короля Вамбы» (конец
VII в.) Юлиан Толедский включил подробный рассказ о штурме
Нарбонны - одного из последних оплотов дукса-узурпатора Павла -
войсками «благочестивого короля». Автор упоминает о широком ис¬
пользовании стенобитных орудий и активном участии пехоты в кро¬
вопролитных уличных боях46. Между тем описание взятия Кордовы
войсками Фернандо III Святого в 1236 г., содержащееся в «Первой
всеобщей хронике», имеет мало общего с этими сценами. Описывает¬
ся штурм большого мавританского города, в котором основную роль
сыграли не воины-ополченцы (пешие отряды многих консехо даже
не успели подойти к месту сражения), а команды профессиональных
наемников, именуемых в тексте арабским словом «альмогавары»
(almogauares), которые действовали во главе со своими команди¬
рами - адалилами. Методично, шаг за шагом, они брали башню за
башней, ворота за воротами, пока королевское войско (почти исклю¬
чительно состоявшее из конницы) не смогло проникнуть в город47.
В феодальную эпоху вполне вероятным было взятие укреплен¬
ных пунктов вообще без участия пехоты. Я имею в виду овладение
этими пунктами либо с налета, либо с применением военных хитрос¬
тей. Такие эпизоды содержатся в том обобщенно-идеализированном
описании форм ведения военных действий на рубеже ХИ-ХШ вв.,
которое характерно, в частности, для эпических текстов, в том числе
и для «Песни о моем Сиде».
Кампеадор стоял во главе конного и пешего войска, в котором ос¬
новную роль играли рыцарские контингенты. Последние выступали
в качестве главной ударной силы, а упоминания о пехоте встречались
лишь при описании сцен раздела добычи (пеший получал ее в сумме,
вдвое уступавшей доле конного). Последнее замечание органично
соответствует логике ведения военных действий, которые вроде бы
и не требовали участия пехоты. Война Руя Диаса была мобильной,
даже когда речь шла о взятии укрепленных пунктов. Так, хитростью
выманив мавров за ворота замков Кастехон и Алькосер, Сид из заса¬
ды напал на безоружных и проник в пределы крепостных стен через
ворота48.
Второй вариант овладения укрепленным пунктом, чаще всего
применявшийся Кампеадором при взятии крупных городов, также не
предполагал активной роли пехоты. Речь идет о долговременной оса¬
де, когда крепости блокировались при параллельном ведении актив¬
ных действий в случае совершения вылазок осажденными. В качест¬
ве примера можно привести эпизоды, в которых описывается взятие
Валенсии, осада которой продолжалась девять месяцев, а на десятый
277
город сдался49. Иногда осажденные, стоявшие перед выбором между
смертью от голода или от вражеского оружия, выбирали последнее, и
тогда вылазка носила вынужденный характер. В частности, так разви¬
вались действия в период осады Алькосера войсками мусульманских
правителей Фариса и Гальбы. Укрепившиеся в замке Сид и его люди
предприняли решительные действия, несмотря на свою малочислен¬
ность. Другие выходы отсутствовали: «Нас отрезали от воды, и у нас
вышел хлеб» («Е1 agua nos an vedada, exir nos ha el pan...») - так начал
свою речь к воинам Кампеадор50 (впрочем, по законам эпоса, в итоге
герою сопутствовал успех).
И при отражении атак, и при совершении вылазок решающую
роль играли действия мобильных конных отрядов. Функция пехо¬
ты была подчиненной, а потому, во-первых, менее престижной, а
во-вторых, менее доходной, если, следуя выводам Дж. Пауэрса, рас¬
сматривать военную добычу как специфическую форму прибыли.
Отметим, что английский историк считает ее не уступавшей по зна¬
чению доходам от других родов деятельности и рассматривает вой¬
ну как одно из важнейших экономических предприятий той эпо¬
хи51. В свете этих выводов неудивительным выглядит стремление
пехотинца при первой же возможности стать всадником. Самым
непосредственным образом этот факт вытекает из эпизода раздела
военной добычи после взятия Валенсии. Трофеи, захваченные в ог¬
ромном городе, оказались столь значительными, что «те, кто были
пешими, стали конными»52.
В качестве естественного следствия ограниченности военных
функций пехоты следует рассматривать крайне редкие упоминания
лиц этой категории в фуэро XIII-XIV вв. В полной мере указанная
закономерность прослеживается и в местном праве Куэльяра и Се¬
пульведы. Так, в «Королевском фуэро» пешие воины не упоминают¬
ся вообще. В пространном фуэро Сепульведы они фигурируют лишь
в единственном титуле - 84-м. Но и там статус пехотинца не рассмат¬
ривается в качестве самостоятельного объекта регламентации, ибо
этот титул посвящался уточнению одного из аспектов привилегиро¬
ванного положения рыцарей, того права, которыми они обладали в
противоположность пехоте53.
Сказанное, разумеется, не означает, что в XIII - середине XIV в.
пешее войско вообще не участвовало в военных действиях, особенно
если они происходили на территории, расположенной относительно
недалеко от места их постоянного проживания (перебрасывать пе¬
хоту маршем на значительные расстояния в условиях того времени
было нерационально). Тем более это не свидетельствовало об исклю¬
чении из военной организации того социального слоя, из которого
рекрутировались пешие воины. Принимавшие все более ограничен¬
278
ное участие в военных кампаниях, они тем не менее выполняли весь¬
ма важные функции: тот, кто не участвовал в походах, должен был
внести специальный платеж. Поступавшие суммы использовались
для обеспечения военной системы всего королевства. В этой своей
роли - не столько воинов, сколько плательщиков (pecheros) - лица
интересующей меня категории привлекали внимание законодателя.
Имеется комплекс указаний на этот счет в источниках, связанных с
историей Куэльяра и Сепульведы.
Из куэльярских документов XIII - середины XIV в. явствует,
что единственной формой противопоставления пехоты и конницы
в этот период было четкое разделение лиц, несших военную службу
(конница), с одной стороны, и плательщиков (пехота), вносивших
военные платежи, - с другой. В частности, по привилегии 1256 г.,
дополнявшей фуэро, которое пожаловал городу Альфонсо X, вдо¬
ва рыцаря могла выйти замуж за «рыцаря, у которого есть конь и
оружие», сохранив привилегии. Если же она предпочитала ему пла¬
тельщика (пехотинца), то теряла свои льготы и обязывалась вместе
с ним вносить причитавшиеся платежи: «...que peche». Аналогичная
норма действовала и в отношении сыновей рыцарей. Если, достиг¬
нув совершеннолетия, они имели коней и вооружение, необходимое
коннику, и лично участвовали в походах, то на них автоматически
распространялись рыцарские привилегии; если же из-за отсутствия
необходимых атрибутов военной профессии они не могли входить
в состав войска, то причислялись к плательщикам: «...е sin non,
pechen».
Таким образом, если отряды консехо были основой ополчения
королевства, то главной (а порой и единственной) ударной силой
этих отрядов были конные воины. Пехота все чаще играла и фис¬
кальную роль, направленную на обеспечение потребностей тех, кто
участвовал в походах. Насколько велики были эти потребности в
рассматриваемый период? Для получения ответа на этот вопрос не¬
обходимо принять во внимание высокую материальную ценность
как боевого коня, так и предметов рыцарского вооружения, того, что
в наших источниках чаще всего описывается стандартной формулой
«конь и оружие» (caballo е armas).
Имеющиеся данные позволяют дать лишь приблизительную
оценку, но и она производит достаточное впечатление. Прежде все¬
го речь идет о боевом коне - неотъемлемом атрибуте воина-рыцаря.
О высокой стоимости благородного животного упоминается уже в
источниках X-XI вв. - эпохи возникновения рыцарства как за Пи¬
ренеями, так и в Испании. Тогда же начало формироваться и местное
рыцарство как особый слой феодального общества: впервые оно упо¬
минается в фуэро Кастрохериса (974 г.).
279
Теоретически те, кого фуэро именует «Caballeros» и кто тради¬
ционно причисляется в литературе к народному рыцарству, едва ли
могли позволить себе купить настоящего боевого коня, стоимость ко¬
торого не только в IX-X вв., но и позднее, в первой половине XI в.,
порой оказывалась сопоставимой со стоимостью сельской виллы или
довольно значительной ее части (от четверти до половины). В текс¬
тах документов о боевых конях говорится особо. Они продавались
и передавались поштучно, как особо ценные вещи. Показательны
также указания на их цвет и особые характеристики, встречающиеся
даже в королевских грамотах.
Так, в 1012 г. король Леона Альфонсо V продал своему челове¬
ку Муньо Муньосу виллу Клаусас, расположенную в области Асту¬
рия, которую его отец Бермудо II некогда конфисковал у мятежни¬
ка - знатного человека по имени Аблабель. Продаваемая вилла не
могла быть мелким владением. Ее прежний собственник явился на
королевскую службу из аль-Андалуса, где занимал весьма высокую
должность - был comes in Spaniam, говорится в документе. Едва ли
его положение в христианском королевстве было ниже. Альфонсо V
продавал виллу вместе с проживавшим там зависимым населением
(hominia), домами и другими строениями, садами и огородами, ви¬
ноградниками, ручьями, пустошами, лугами, выпасами, мельницами
и другими угодьями. В качестве же платы Муньо Муньос передал
королю лишь одного, но «лучшего» коня. Его стоимость была весьма
значительной - 250 солидов54. Судя по данным, собранным К. Сан-
чесом-Альборносом, стоимость боевых коней в Леоне и Кастилии
(в противоположность рабочим лошадям) вообще была очень высо¬
кой: документы X-XI вв. приводят цифры в 100, 200 и даже 300 со¬
лидов (т. е. даже больше, чем в приведенном примере)55. И все же не
столько приведенные суммы (новые свидетельства об условности
которых относительно недавно привела английская исследователь¬
ница У. Дэвис56), сколько описание усадьбы, обмененной на одного-
единственного коня, представляется мне особо красноречивым.
Приведенный пример не был исключением. Акты подобного со¬
держания встречаются отнюдь не редко57. Наиболее ранний из извес¬
тных мне относится к 895 г. и происходит из Галисии. Некий пресви¬
тер Гундезинд продавал часть своих аллодиальных владений. В их
состав вошла половина его доли в вилле Марсани (пахотные земли,
сады и огороды, пустоши, источники), а также половины принадле¬
жавших ему вилл Куртис, Фульгенти, Росада, Ногари и Теофилди,
вместе с проживавшими на этих землях рабами. За все это значи¬
тельное движимое и недвижимое имущество он получил в уплату
коня «colore murcello» и другое, о чем не говорится, видимо, из-за его
меньшей стоимости по сравнению с первым58.
280
Учитывая сказанное, не стоит вместе с тем и упрощать ситуацию.
Кони, фигурирующие в документах IX-XII вв. в качестве платы при
покупке владений (иногда - весьма значительных) различались по
цене и качеству. Уже в документах астурийского периода упоминает¬
ся об относительно недорогих животных, стоивших лишь несколько
солидов, хотя и эти деньги представляли значительную сумму59.
Однако едва ли такие кони могли рассматриваться как пригод¬
ные для участия в войне. Высокие требования к качествам боевого
коня и связанная с ними дороговизна сохранялись и в более поздний
период, когда технический прогресс в коневодстве стал ощутимым, а
сфера применения лошадей существенно расширилась вплоть до их
применения в качестве тягловой силы при полевых работах. Источ¬
ники XIII в. и последующего времени (среди них и пространное фуэ-
ро Сепульведы) терминологически различали боевого коня (cavallo)
и рабочую лошадь (rogin)60. Последняя не выделялась законодателя¬
ми отдельно от других вьючных животных (мул, осел, вол) и стоила
совсем недорого, тогда как благородные животные, годные для вой¬
ны, оставались предметом роскоши. Боевой конь, судя по привиле¬
гии, пожалованной в июле 1256 г. Альфонсо X Мудрым Куэльяру в
дополнение к нормам местного фуэро, не мог стоить ниже 30 золотых
мараведи (в полтора раза дороже рабочей лошади, что отражено в
пространном фуэро Сепульведы)61. Но и эта стоимость выглядит за¬
ниженной: «Королевское фуэро» упоминает о королевском приказе,
по которому конь не мог стоить больше 100 мараведи. Следователь¬
но, в реальности цена могла быть еще выше62.
С приведенными данными полностью сочетается имеющаяся у
меня информация о стоимости рыцарского вооружения. Наиболее
дорогой его частью была кольчуга (lorica). На рубеже XI-XII вв. она
ценилась на уровне предметов роскоши. Можно судить об этом по
крайне немногочисленным, но зато весьма красноречивым данным.
В частности, в 1033 г. король Кастилии и Наварры Санчо I Старший
продал епископу Памплоны дону Санчо виллу Адуаинг. В качестве
платы он взял с главы памплонской епархии «...одну кольчугу и сто
солидов серебром»63. При несомненной значительности денежной
суммы стоимость кольчуги следует расценить как очень высокую и
вполне сопоставимую со стоимостью боевого коня. Поэтому далеко
не каждый конник мог себе позволить обладать ею, что подтвержда¬
ется источниками.
Так, в «Хронике Родриго» (первая половина XII в.) содержит¬
ся описание осады Саморы королем Кастилии Санчо II (1072 г.; эта
попытка прибрать к рукам все наследство, оставленное своим детям
Фернандо I, стоила ему жизни). Сид участвовал в этих событиях,
сражаясь на стороне кастильского монарха. Однажды ему удалось в
281
одиночку одержать верх над 15 саморскими конниками. Желая под¬
черкнуть особую отвагу Кампеадора, хронист отметил, что семеро из
его противников «были одеты в кольчуги» (erant loricati)64. Следова¬
тельно, остальные восемь всадников кольчуг не имели. С учетом это¬
го факта можно по-новому взглянуть и на те отрывочные сведения,
которые приводит К. Санчес-Альборнос: кольчуга стоила 60 солидов
(по саагунской грамоте 1034 г.), лучший меч - 100 солидов (Саагун,
1034 г.), два шлема - 60 солидов и т. п. А ведь были еще предметы,
относившиеся к конской упряжи, стоимость которых колебалась от
10 до 600 солидов!65
Не случайно кольчуги составляли одну из наиболее значимых
частей военной добычи, что специально оговаривается неизвестным
автором «Истории Родриго» в эпизодах, в которых он желает под¬
черкнуть значительность той или иной победы, одержанной Сидом.
Например, так описываются события, последовавшие за разгромом
войска барселонского графа Рамона-Беренгера Старого. Из рассказа
хрониста вытекает и другой факт: серьезную материальную ценность,
пусть и не такую значительную, как кони и кольчуги, представляли
и другие предметы вооружения и снаряжения. В описании раздела
добычи, помимо самого дорогого - коней и кольчуг, упоминаются
также щиты, копья и вьючные животные - мулы66.
В XIII - середине XIV в. на приобретение всех необходимых ры¬
царю предметов вооружения и снаряжения должны были тратиться
еще более значительные средства. Прогресс ремесленного произ¬
водства и обусловленное этим снижение цен едва ли могли поспеть
за изменениями в военно-технической сфере. Так, в пространном
фуэро Сепульведы встречается сложная номенклатура соответс¬
твующих предметов, к которым относились щит (escudo), копье
(lanca), металлический шлем (capiello), надевавшаяся под кирасу
холщовая поддоспешная куртка [(perpunt; во Франции она называ¬
лась пурпуан (pourpoint)], кольчуга (loriga или lorigon), наплечники
(brofuneras), латный воротник (armas de cuello), попона (coberturas)
и колокольчики (sonages), конский кольчужный доспех (loriga de
cavallo) и круглая палатка (tienda redonda). В качестве минимально
необходимого из этого списка в фуэро фигурируют меч, щит, копье,
шлем и пурпуан67.
Подобный минимальный перечень предметов вооружения и сна¬
ряжения встречается и в документах Куэльяра. Так, в королевской
грамоте 1256 г. в него включены щит, копье, металлический шлем
(capiello de fierro), меч, кольчуга, наплечники и пурпуан68. Подобный
список в полной мере соответствовал тому изображению рыцаря в
полном вооружении, которое было отчеканено на печати консехо Ку¬
эльяра. Можно уверенно утверждать, что именно тяжелая, а не лег¬
282
кая кавалерия составляла основу конных отрядов, выставлявшихся
от территориальных общин.
В какой мере приобретение боевого коня и полного вооружения
соответствовало материальным возможностям городской верхушки?
В какой мере все это могло быть куплено на ее собственные средства,
т. е. приобретено таким образом, как считают сторонники концепции
народного рыцарства? Ни фуэро Сепульведы, ни «Королевское фу-
эро» не дают ответа на поставленный вопрос. Данные других сводов
местного права (в частности, кастильского фуэро Алькала-де-Эна-
рес (ХН-ХШ вв.)69) также не проясняют проблемы полностью. Они
лишь фиксируют факт приобретения боевого коня и рыцарского во¬
оружения и снаряжения.
Однако косвенная информация из куэльярских и сепульведских
источников не позволяет преувеличивать значения указанного средс¬
тва. Прежде всего, об этом свидетельствует то особое внимание, кото¬
рое уделялось фиксации порядка наследования боевого коня и полного
комплекта вооружения и снаряжения в законодательных памятниках
и документах. Законодатель (т. е. королевская власть) явно стремился
избежать раздела этих предметов между наследниками, что может быть
объяснено лишь их крайней дороговизной, создавшей значительные
материальные сложности при приобретении части, недостаточной для
полного комплекта. До тех пор пока этот недостаток не был восполнен,
королевская власть, стоявшая во главе системы военной организации,
лишалась конника как активной боевой единицы.
Так, в тексте пространного фуэро Сепульведы, в титуле 66, ка¬
сающемся вопросов наследования супругами имущества друг друга,
устанавливались ограничения на наследование оружия (arma): муж
не имел права завещать его своей жене. В случаях, когда собствен¬
ницей оружия была супруга, после ее смерти оно автоматически пе¬
реходило к мужу, а когда умирал и он - к сыновьям (fijos varones).
Дочери получали наследственные права на такое имущество лишь
в случае отсутствия детей мужского пола. Разобщение комплекта
было возможно лишь в случае, если у супругов не было сыновей, а
собственником оружия был муж, умерший раньше своей жены. Тог¬
да все оно делилось на две части, и одну получала жена, а другую -
родственники мужа70.
Эта жесткая норма отнюдь не была исключением. В известных
мне источниках встречаются и более категоричные требования, от¬
носящиеся к той же сфере. Они касаются исключительно конников.
(Рассмотренная сепульведская норма не упоминает о принципах на¬
следования коня; следовательно, она была предельно общей.) Кон¬
ные воины руководствовались особыми законами, о существовании
которых косвенно свидетельствует указание одного из куэльярских
283
документов. Утверждая наследственный характер обязанностей кон¬
ника, оно требовало от сыновей покойного рыцаря соблюдать чисто
рыцарские нормы: «...е fizieren fuero cuemo los otros cavalleros».
Такие нормы содержатся, в частности, в привилегии, пожалован¬
ной Куэльяру в 1264 г. Альфонсо X. Они касаются наследования
коня и рыцарского вооружения. После смерти отца-рыцаря эти пред¬
меты следовало распределить в жестком соответствии с принципом
майората - наследуемое не подлежало разделу и должно было пол¬
ностью переходить к старшему сыну. Ни жена, ни другие сыновья не
имели доли в этом имуществе. Если старший сын ко времени смерти
отца уже обладал собственным вооружением, то отцовские конь и
оружие должны были перейти к следующему по старшинству сыну
и т. д. Если владельцем коня и оружия была жена, то после ее смерти
оно закреплялось за мужем, а после его смерти - за старшим сыном.
Если же сыновей не было, то конь и оружие переходили к тому из
мужчин - родственников покойной, кто не имел их. Разделу подле¬
жали лишь те предметы вооружения, которыми покойный или по¬
койная владели в дополнение к полному комплекту71.
Наряду с описанным жестким порядком наследования вооруже¬
ния и снаряжения (прежде всего рыцарского) обращает на себя вни¬
мание еще один красноречивый факт, противоречащий представле¬
ниям о покупке горожанами коня и оружия как главном и основном
пути обеспечения массовой и боеспособной конницы. Фуэро созна¬
тельно отсекали доступ в среду рыцарства представителей наиболее
состоятельной части городского населения - торгово-ремесленных
слоев. Так, пространное фуэро Сепульведы запрещало ремесленнику
(menestral) пользоваться рыцарскими привилегиями даже при нали¬
чии у него коня и необходимого вооружения72.
Очевидно, что законодатель, заинтересованный в наличии мно¬
гочисленного и боеспособного конного войска, тем не менее отнюдь
не стремился привлечь в его ряды всех состоятельных жителей горо¬
да, делая акцент на других формах обеспечения материальных аспек¬
тов военных функций рыцарства. И здесь на первое место выходил
институт консехо.
3. Плательщики в системе консехо:
фонсадера в Сепульведе и Куэльяре
Традиция обеспечения боеспособности местного рыцарства за
счет сограждан берет свое начало в очень раннюю эпоху. Раннее ла¬
тинское фуэро Сепульведы (1076 г.) содержит указание на льготы
тех, кто, не участвуя в походе лично, предоставлял конникам коль¬
284
чугу или шлем. Эта мера, видимо, подразумевала главным образом
вдов и несовершеннолетних сыновей умерших конников73. Наряду с
подобными мерами частичного характера в начале XI в. были зало¬
жены основы целостной системы компенсации местному рыцарству
его расходов на приобретение необходимого вооружения и снаряже¬
ния, к которым добавлялись и траты на участие в походах.
Важно отметить, что изначально эта норма связывалась с мест¬
ным законодательством Сепульведы, пожалованным городу графом
Кастилии Санчо Фернандесом, сыном графа Гарсия Фернандеса и
внуком основателя самостоятельного кастильского графства знаме¬
нитого Фернана Гонсалеса. Впоследствии оплата участия рыцарей в
походах постепенно распространилась на всю территорию королевс¬
тва. Эта особая роль раннего сепульведского фуэро осознавалась уже
в Средние века, причем в пределах не только Кастильско-Леонской
монархии, но и Арагонской Короны.
В латинской хронике Родриго Хименеса де Рады говорится: «Он
(Санчо Фернандес. - О. А.) взял Пеньяфьель, и Сепульведу, и Ма-
деруэло [Madolium]... Он дал старые фуэро этой Сепульведе. Кас¬
тильским рыцарям (militibus), которые должны были и платить пода¬
ти (tributa) и ходить в походы (militare) с правителем, он пожаловал
свободы (libertates), т. е. чтобы они не платили никаких податей и не
должны были ходить в походы без платы (sine stipendiis)»74. В старо¬
кастильской «Первой всеобщей хронике» то же событие излагается
в сходных выражениях: «Он дал старые фуэро Сепульведы, и дал он
вольность кастильским рыцарям, чтобы они не платили и не явля¬
лись в войско без платы (soldadas), поскольку до графа дона Санчо
рыцари платили и должны были идти с сеньором тогда, когда он по¬
желает»75.
За пределами Кастилии, в Арагоне, подобным образом высказал¬
ся автор написанной около 1305 г. на арагонском диалекте «Хроники
государств полуострова»: «Он (граф Санчо. - О. А.) составил старые
добрые фуэро, которые именуются фуэро Сепульведы. Там же он дал
свободу рыцарям и идальго, чтобы они не вносили ему никакой платы.
Также, когда они пойдут на службу к нему, он будет давать им пла¬
ту (sueldo), поскольку раньше они платили и служили графу за свой
счет»76. Это появление почти аналогичного фрагмента в арагонской
хронике наиболее наглядно показывает, насколько широко и повсе¬
местно распространилась норма раннего фуэро Сепульведы77.
В местном законодательстве XIII-XIV вв. представлена целостная
система платежей, вносимых жителями консехо, не относившимся к
рыцарям и не участвовавшим в военных походах. Так, в 75-м титуле
пространного фуэро Сепульведы подробно регламентируются общие
принципы взимания платежей, компенсировавших неучастие консехо
285
или его части в походах, возглавляемых королем. В их системе особое
место занимала фонсадера. Она не вносилась в случаях, когда король
не возглавлял войска или не призывал консехо в поход. Если же от¬
ряд общины востребовался монархом, то часть его воинов являлись, а
часть компенсировали свое неучастие платежом.
При этом обязательное участие рыцарей оговаривалось особо.
Что же касается пеших воинов, то они обязаны были главным об¬
разом выполнять функцию плательщиков, т. е. платить фонсадеру.
Изначальный смысл этого акта отражен в тексте «Королевского фу-
эро». Под фонсадерой подразумевался денежный штраф, вносимый
консехо за неявку его отряда в установленный срок. Этот штраф вос-
требывался вне зависимости от того, раньше или позже назначенного
королем времени отряд общины прибыл на место сбора. Очевидно,
этим фонсадера отличалась от регулярного военного платежа - мар-
садги78.
Согласно пространному фуэро Сепульведы средства, получен¬
ные от сбора фонсадеры, должны были распределяться среди ры¬
царей в качестве платы за несение королевской службы. Из этих же
средств компенсировались их непредвиденные затраты, в частности
падеж вьючных животных. Подобным же образом фонсадера рас¬
пределялась и в Куэльяре: упоминание об этом имеются в привиле¬
гии, пожалованной городу Альфонсо X Мудрым в 1264 г.79 Общие
принципы этого распределения в известных мне источниках не ого¬
вариваются. Видимо, размер каждой из выделяемых долей не был
фиксированным. Суммы пространное фуэро Сепульведы устанав¬
ливало лишь в отношении той части, которую получал городской
судья, выступавший в походе как знаменосец консехо во главе от¬
ряда рыцарей.
Эти суммы колебались от 14 до 200 мараведи. Судье полагались
200 мараведи в случае, когда община призывалась в поход, примы¬
кала к войску короля и участвовала в боевых действиях. Если опол¬
чение консехо являлось в войско короля, но не принимало участия
в полевых сражениях (lid campal), то в качестве своей доли судья
получал 100 мараведи от фонсадеры. Когда же община выступала в
поход, а королевское войско бывало распущено еще до ее прибытия
на место сбора, судье полагалось 50 мараведи фонсадеры. И наконец,
даже если призванное королем ополчение консехо просто выходило
за пределы своей территории и здесь получало приказ вернуться, су¬
дья получал лишь 14 мараведи, собранных с жителей деревень, рас¬
положенных на территории консехо.
В последнем случае показателен факт получения денег: судья
не случайно выступал в поход как глава отряда рыцарей (con cavalleros
a mano). Он и сам был рыцарем, поскольку титул фуэро распростра¬
286
нял на него податные льготы, связанные с обладанием рыцарским
комплектом вооружения и снаряжения80. Следовательно, на основе
приведенных данных можно составить косвенное представление и о
положении сепульведского рыцарства, любой призыв которого в ко¬
ролевское войско должен был сопровождаться выплатами.
Распределение фонсадеры среди рыцарей в Куэльяре едва ли
имело принципиальные отличия. Правда, имеющиеся в моем распо¬
ряжении данные относятся главным образом к первым десятилетиям
XIV в. Известно, что в мае 1304 г. Фернандо IV издал специальное
подтверждение на этот счет, а затем вернулся к вопросу в 1305 г.81
Преемники Фернандо IV продолжали получать фонсадеру с Куэ¬
льяра по меньшей мере до 1378 г., когда этот платеж последний раз
фигурирует в куэльярских актах. Этим годом датируется грамота ко¬
роля Кастилии и Леона Энрике II Трастамара (1366-1379), который
подтверждал судебный приговор, вынесенный куэльярским алькаль¬
дом Гонсало Гонсалесом по делу о незаконном взимании у некоторых
«плательщиков» залога при внесении ряда платежей82.
В документах более позднего времени прямых сведений о взима¬
нии фонсадеры в городе не содержится. Впрочем, я не смею твердо
настаивать на этой дате. Освобождения некоторых привилегирован¬
ных групп населения от внесения ряда платежей, в том числе фонса¬
деры, пожалованные королями в XIII - первой половине XIV в., под¬
тверждались монархами и в XV в. Очевидно, упоминания о фонса-
дере отражали правовую реальность и не являлись автоматическим
актом нотариев, которые при копировании старых документов
не желали нарушать целостности текста.
Все акты едины в констатации тяжести военного платежа и со¬
держат многочисленные примеры попыток добиться законного или
незаконного освобождения от его внесения. Иногда эти попытки за¬
канчивались успехом, однако это касалось отнюдь не консехо. Так, в
1304 г. Фернандо IV, идя навстречу просьбам аббатисы и конвента
куэльярского монастыря Св. Клары «из-за великой бедности, ко¬
торую они испытывают» (как значится в документе), подтвердил
освобождение четырех человек из монастыря и его цирюльника от
уплаты фонсадеры. Она упоминается в грамоте наряду с некоторы¬
ми другими платежами. Известно также, что впервые клариссы по¬
лучили столь значимую привилегию от отца Фернандо IV, короля
Санчо IV Храброго (1284-1295)83. Эта привилегия наряду с другими
льготами, пожалованными в разное время монастырю, впоследствии
была подтверждена преемниками Фернандо IV королями Альфонсо
XI (1312-1350) в 1316 г., Педро I Жестоким (1350-1369) в 1351, Ху¬
аном I (1379-1390) в 1379 и Хуаном II (1406-1454) в 1431 гг. (инте¬
ресно, что в тексте последней грамоты дословно был воспроизведен
287
документ 1304 г., в том числе и содержащееся в нем освобождение от
уплаты фонсадеры для пяти человек монастыря)84.
Положения пространного фуэро Сепульведы полностью соот¬
носятся с данными куэльярских документов. Как свидетельствует
текст памятника, размер фонсадеры должен был исчисляться исхо¬
дя из оценки стоимости собственности плательщика. Обладатель
имущества, оцененного в 200 или более мараведи, должен был вне¬
сти 10 мараведи, а если стоимость имущества составляла не менее 20
мараведи, но не превышала 50 мараведи, то вносимая сумма не долж¬
на была превосходить 5 мараведи. Значит, на выплаты уходило от 5
до 25% стоимости имущества, что следует признать весьма значимой
цифрой.
Эти данные позволяют понять, почему взимание фонсадеры
нередко превращалось в длительную и сложную процедуру. Сви¬
детельства этого сохранили куэльярские документы XIV в. В этот
период город находился уже достаточно далеко от границы, и при¬
зыв горожан-пехотинцев в войско утратил реальный смысл: пешие
контингенты просто не успевали вовремя прибыть к театру военных
действий. Лишь рыцари по-прежнему продолжали участвовать во
всех походах короны, а значит, исключались из числа обязанных пла¬
тить фонсадеру.
Всей тяжестью она ложилась на плечи тех, чьи предки были пе¬
хотинцами в XII—XIII вв., и кто в XIV в. фактически превратились
в податных людей, непосредственная связь которых с системой во¬
енной организации значительно ослабла. Особенно подробно на ос¬
нове куэльярских актов восстанавливаются перипетии, связанные со
взиманием на территории консехо фонсадеры за 1340 г. Тогда Аль¬
фонсо XI намеревался предпринять масштабную акцию - осадить
крепость Альхесирас на самом юге Испании, без взятия которой не¬
возможно было установить контроль над Гибралтарским проливом.
Узость пролива позволяла берберам-маринидам постоянно вме¬
шиваться в военные действия на полуострове на стороне Гранады,
последнего мусульманского анклава в Испании, который сохранился
со времен «великой Реконкисты», предпринятой Фернандо III Свя¬
тым и Альфонсо X Мудрым в середине XIII в. Осада продолжалась
до 1344 г., когда Альхесирас пал и значение марокканского фактора в
столкновениях между Кастилией и Гранадой временно сошло на нет.
Лишь смерть от чумы, настигшая короля у берегов пролива в 1350 г.,
спасла последнее мусульманское государство Пиренейского полуос¬
трова от полного поражения.
В феврале 1340 г., в преддверии похода, Лопе Фернандес, нахо¬
дившийся на службе в королевском казначействе, направил консе¬
хо Куэльяра грамоту, в которой сообщалось о планируемом коро¬
288
лем походе к границе (yda de la frontera). В связи с ним куэльярские
плательщики должны были внести в королевскую казну фонсадеру,
сумма которой составляла астрономическую цифру для населения
маленького городка - 40 тыс. мараведи. Ее надлежало уплатить в два
этапа - 20 тыс. мараведи в мае 1340 г. и столько же в первый день
июля того же года.
Кроме того, устанавливался порядок взимания платежа. В качес¬
тве его арендатора от имени консехо выступил некий Педро Фер¬
нандес, сын дона Фернандо из Куэльяра, который исполнял в городе
должность королевского алькальда. Собранные суммы в указанные
в документе сроки должны были получить лица, кандидатуры кото¬
рых были утверждены королем, а именно - королевский арбалетчик
Хуан Гонсалес из Роа и воспитанник названного выше Лопе Фернан¬
деса Феррант Перес из Салданьи, либо те, кого они назначат своими
представителями85.
Неизвестно, когда и как была внесена первая часть требуемой
суммы (20 тыс. мараведи), поскольку в дальнейшем документы каса¬
ются лишь взыскания второй половины платежа. По всей видимос¬
ти, сбор фонсадеры шел ненадлежащим образом: в июле того же года
король передал контроль за сбором податей в королевстве в ведение
другого лица - Диего Фернандеса, получившего должность главного
казначея. В сентябре 1340 г. последний назначил сборщиками плате¬
жей на территориях авильского и сеговийского епископств (к нему
в церковно-административном плане принадлежал и Куэльяр) Аль¬
фонсо Переса и Бласко Фернандеса из Медина-дель-Кампо86.
Во вторник, 7 ноября того же года, Альфонсо Перес предстал
перед консехо Куэльяра, традиционно созванным звоном колокола
церкви Св. Якова (Сантьяго), предъявил соответствующие грамоты
короля и Диего Фернандеса и потребовал уплаты задолженности.
Сход поручил присутствовавшему здесь же королевскому алькальду
Педро Фернандесу внести от имени консехо все требуемые Альфон¬
со Пересом деньги87. Однако на этом история выплаты фонсадеры за
1340 г. не закончилась.
Педро Фернандес, некогда служивший нотарием при королев¬
ском дворе, получил от Альфонсо XI право освободить от уплаты
фонсадеры 12 своих людей (пахарей, мельников, огородников и
пастухов), проживавших в деревне Сантибанес-де-Валькорна, ад¬
министративно подчиненной консехо Куэльра88. Когда же четверо
сборщиков - Гонсало Гарсия, Гарсия Ройс, Хуан Гонсалес и Родриго
Санчес - не смогли получить денег с 12 освобожденных плательщи¬
ков Педро Фернандеса, они подали жалобу королю. 12 ноября 1340 г.
Альфонсо XI, подтвердив привилегию Педро Фернандеса, распоря¬
дился тем не менее принять во внимание жалобу и учесть причи¬
289
тавшиеся с 12 плательщиков деньги в общей смете (cuenta), о чем и
сообщил консехо в своей грамоте, составленной в Севилье89.
15 ноября, как гласит следующий куэльярский документ, Педро
Фернандес все же передал Альфонсо Пересу собранную в Куэльяре
сумму - 18 тыс. мараведи из 20 тыс., причитавшихся с консехо в ка¬
честве второго взноса по уплате фонсадеры за 1340 г.90 Таким обра¬
зом, вместо 1 июля, как планировалось ранее, уплата была заверше¬
на лишь в середине ноября, т. е. с задержкой на четыре с половиной
месяца. Но на этом дело не кончилось, поскольку возникла недоста¬
ча - 360 мараведи, которые не внесли ни 12 зависимых людей Педро
Фернандеса, ни остальные члены консехо. Тогда двое из четверых
сборщиков - Гонсало Гарсия, сын Андреса Гарсия, и Родриго Сан¬
чес, сын Санчо Велы из Санта-Марины, - на основании королевской
грамоты подали новый иск, теперь уже в суд Куэльяра.
Судебные заседания под председательством королевского аль¬
кальда Ферранда (Фернандо) Переса продолжались с 6 декабря
1340 г. до 15 января 1341 г. В его ходе обвиняемый Педро Фернан¬
дес пытался всячески развить тезис о том, что хотя он и выступал
арендатором сбора фонсадеры, делал это от имени консехо Куэльяра,
и, следовательно, не он, а консехо должно отвечать за недоимку. Со¬
гласно этой тактике ответчик безуспешно пытался добиться вынесе¬
ния рассмотрения вопроса на сход общины, желая выйти из игры и
запутать дело91.
Выслушав доводы сторон, алькальд постарался добиться их при¬
мирения и решить дело компромиссом. Он добился признания пра¬
воты сборщиков, и в соответствии с королевской грамотой ответс¬
твенность за недостачу была возложена на реального арендатора92.
Однако Педро Фернандес, согласившись с приговором, заявил тем
не менее, что внесет необходимую сумму лишь в случае, если этого
потребует Альфонсо Перес из Медина-дель-Кампо, в непосредствен¬
ном ведении которого находился сбор фонсадеры с города. Впредь
пересчет полученных денег он требовал производить лишь в при¬
сутствии консехо93.
В итоге недостача так и не была возмещена, что обнаружилось че¬
рез пять лет, когда Диего Фернандес, королевский казначей, сдавал
свои дела. Тогда в феврале 1346 г. король Альфонсо XI из Хаэна на¬
правил очередное послание общине Куэльяра, в котором предписал
представить отчет об уплате недостававших 360 мараведи не позд¬
нее последнего дня мая текущего года. В противном случае монарх
угрожал общине утратой милости, уплатой штрафа в 100 мараведи
и «вторжением во владения» членов консехо (mandaremos entrarar
en vuestros bienes), т. e. прямым вмешательством назначенных свыше
людей во взыскание недоимки.
290
С посланием короля в город должен был прибыть королевский
арбалетчик Хуан Десколь для оглашения послания перед сходом
консехо94. Этот королевский представитель прибыл в Куэльяр лишь
14 мая: эта дата значится в грамоте, которая была составлена куэль-
ярским нотарием Мартином Санчесом и вручена арбалетчику. О при¬
чине столь позднего (по сравнению с датой издания хаэнского пос¬
лания) прибытия Хуана Десколя в город легко догадаться. Тяжесть
побора стала причиной того, что не только куэльярская община, но и
многие другие консехо задолжали казне за 1340 г., и для того, чтобы
объехать их все, требовалось немало времени. Более того, Куэльяр
был далеко не последним пунктом миссии представителя короля.
Поэтому, когда согласно обычаю община собралась по звуку ко¬
локола церкви Св. Якова у церкви Св. Стефана (видимо, в обыч¬
ном месте таких собраний) и выяснилось, что сход неправомочен
в силу неполноты состава собравшихся (о том, кто отсутствовал, я
скажу ниже), королевский арбалетчик не стал задерживаться в го¬
роде даже на день: он еще «должен был следовать в другие места,
выполняя королевский приказ». Заручившись грамотой, подтверж¬
давшей факт проведения собрания консехо, Хуан Десколь спешно
отбыл из города95.
Окончательно вопрос о недоимке был урегулирован лишь в июне
того же года. Для этой цели в Мадрид, где тогда находился король,
прибыл представитель (прокурадор) консехо, житель Куэльяра Гон-
сало Фернандес. Поскольку дело должно было слушаться в королев¬
ском суде (в комиссии по тяжбам), он заранее подготовил необхо¬
димые документы. В частности, во второй половине мая или в июне
куэльярский нотарий Хиль Санчес снял заверенную копию с грамо¬
ты, которую в 1340 г. направил общине занимавший в этот период
должность королевского казначея Лопе Фернандес96.
В ходе разбирательства в королевском суде перед лицом заседа¬
телей Ферранта (Фернандо) Санчеса, главного нотария Кастилии,
и Хуана Эстебанеса, королевского канцлера, представитель консехо
Гонсало Фернандес предъявил упоминавшуюся выше грамоту Аль¬
фонсо XI от 12 ноября 1340 г., где подтверждались податные льготы
12 людей Педро Фернандеса, а ответственность за получение недо¬
стававших 360 мараведи возлагалась на арендатора платежа. Приняв
это во внимание, заседатели вынесли постановление о том, что об¬
щина не несет ответственность за недоимку, а потому дело в отноше¬
нии ее было прекращено97. Так по прошествии шести с половиной лет
было закрыто дело о куэльярской фонсадере 1340 г.
Приведенные факты свидетельствуют не только о тяжести во¬
енных платежей для податного населения, но и о перестройке зна¬
чительной части функций территориальной общины. Оставаясь
291
обязанной нести прямые военные повинности, она все более пре¬
вращалась в организацию, занятую взиманием платежей. Насколько
можно представить себе на основании рассмотренных документов, к
середине XIV В; перестройка в основных чертах была завершена.
Нельзя сказать, что консехо в полной мере соответствовало своим
новым задачам: обращает на себя внимание явное техническое несо¬
вершенство системы взимания платежей. Это проявлялось главным
образом в нечеткости гарантий арендатора, что, в свою очередь, со¬
здавало широкие возможности для произвола, от которого страдало
простое население общины. Факт сохранности рассмотренных нами
грамот в местном архиве Куэльяра почти уникален. Значительная
роль прецедента в средневековом праве хорошо известна. Понятна
и причина, по которой документы, относящиеся к делу о фонсадере
1340 г., успешно выигранном консехо в королевском суде, дошли до
нашего времени.
Вместе с тем военная активность кастильской короны в XIII -
середине XIV в. безусловно требовала достаточно частых взиманий
фонсадеры. Ситуация, подобная изложенной, должна была периоди¬
чески повторяться как до 1340 г., так и позже, но в 1346 г. консехо
удалось отстоять свои права, т. е. добиться того, что нечасто удава¬
лось ему ранее.
4. Консехо как инструмент материального обеспечения
военных функций местного рыцарства:
пример Сепульведы
Роль консехо в материальном обеспечении рыцарства заключа¬
лась не только во внесении военных платежей в пользу последнего.
В его функции входило и поддержание режима многочисленных
льгот и привилегий рыцарства, связанных с фискальной сферой и
сферой землевладения. Освобождая рыцарей от абсолютного боль¬
шинства натуральных и денежных повинностей, королевская власть
преследовала вполне конкретные цели - сохранить средства, необхо¬
димые для поддержания рыцарского статуса, в руках представителей
этого слоя.
При этом единство общих целей и основных механизмов их реа¬
лизации не обязательно предполагало полную идентичность инстру¬
ментов. Это вполне согласовывалось с основной сутью феодального
права, не знавшего универсальных норм и представлявшего собой
сложную совокупность местных правовых обычаев, традиций и по¬
становлений. Разнородность форм при единстве общего смысла может
быть весьма четко прослежена на примерах Сепульведы и Куэльяра.
292
В первом случае перед нами предстает правовая система, восхо¬
дящая к эпохе традиционных фуэро. Элементы привилегированного
по сравнению с пехотинцами статуса рыцарей прослеживались уже в
раннем, латинском, фуэро. Так, если конник имел право освободить
от предоставления на время похода нескольких вьючных животных,
то четверо пеших воинов - лишь одного98. На этой основе постепенно
сформировалась целостная концепция рыцарских льгот и привиле¬
гий, закрепленная в тексте позднего, пространного, фуэро Сепуль¬
веды. При этом главный акцент делался на соответствии статуса
получателя льгот с его реальным участием в конном войске. Мы
видели, какое внимание уделялось боеспособности рыцарской кон¬
ницы. Стремясь поощрить рыцарей за приобретение максимально
полного комплекта вооружения и снаряжения, законодатель уста¬
навливал прямое соответствие между владением боевым конем и
оружием, с одной стороны, и фискальными привилегиями - с дру¬
гой. С этой целью в состав фуэро была введена детальная номенк¬
латура предметов вооружения и снаряжения и связанных с ними
податных привилегий.
Максимальные квоты на право освобождения от внесения ко¬
ролевских платежей лиц из числа домочадцев и зависимых людей
рыцаря (12 человек) получали конники, имевшие щит, копье, метал¬
лический шлем, надевавшуюся под кирасу холщовую поддоспешную
куртку, кольчугу, наплечники, латный воротник, дорогого боевого
коня в попоне и с колокольчиками, конский кольчужный доспех и, на¬
конец, круглую палатку. Минимальная же квота (право освобождения
лишь трех человек) предоставлялась тем, кто владел из указанного пе¬
речня лишь конем, щитом, копьем, шлемом и поддоспешной курткой.
Аналогичные нормы распространялись и на судью консехо, который,
как уже говорилось, выступал в поход в качестве знаменосца99.
Именно в связи с изложенным следует понимать и иные фискаль¬
ные льготы, установленные пространным фуэро применительно к
рыцарям, а также к оруженосцам (escuderos), связанной с ними соци¬
альной группой. Последние не обладали какими-то особыми правами
и льготами, отличавшими их от рыцарей. Фуэро не разделяли рыца¬
рей и оруженосцев, несомненно относившихся к единому социально¬
му слою. Так, титул 42с декларирует полную свободу сепульведского
рыцарства от ординарных платежей, распространявшуюся также на
их зависимых людей (apaniguados) и вассалов100. Титул 198 частично
вводит в действие этой льготы слуг рыцарей (aportellados) - пахарей,
пастухов, пасечников, мельников, огородников и других. Очевидно,
что эта мера предпринималась для повышения доходов их хозяев, ко¬
торые должны были получить деньги, сэкономленные работниками
за счет привилегии101. Наконец, титул 65а касается льгот рыцарских
293
земельных владений (heredades), покупка или наследование которых
не облагались платежом102. Ниже, на примере куэльярских актов, я
покажу, какую роль играло поддержание привилегированного ста¬
туса земельных владений в системе консехо, обязанного соблюдать
интересы рыцарства и в этой сфере.
Обязательства общины по отношению к местному рыцарству
касались и других сфер. Консехо было обязано соблюдать рыцарс¬
кие привилегии в области судопроизводства. Преступления против
рыцарей или оруженосцев карались особенно значительными по
сумме судебными штрафами. Дополнительно к этому виновный обя¬
зывался внести 50 суэльдо, причем соблюдение нормы возлагалось
на консехо, в собрании которого рассматривались такие дела. В той
или иной мере этот вывод следует распространить и на систему на¬
казаний за другие деяния, направленные против рыцарей. Среди них
упоминается нанесение тяжких телесных повреждений лицам этой
категории (отрубание уха, уха, носа, ноги или руки; выбивание гла¬
за)103. То же самое касалось и случаев менее тяжких преступлений, к
которым относились посягательство на имущество (например, бро¬
сание камней в дома), а также нанесение ранений, отрезание пальцев
и выбивание зубов104.
Привилегии фискального характера и защита более высокими
судебными штрафами дополнялись нормами, призванными под¬
черкнуть особый социальный статус местного рыцарства, связан¬
ный с его военными функциями. Так, если рыцарь выступал в роли
присяжного (fiel) при разборе какого-либо судебного дела, тот, кто
привлекал его в этой роли, должен был обеспечить его оседланным
мулом (bestia, дословно «вьючное животное») для проезда к месту
разбора тяжбы и обратно и двумя менкалями денег на расходы, в
то время как пехотинец (peon) обязывался являться пешком или на
собственном муле105.
В год свадьбы рыцарь, а также его оруженосец освобождались
от явки в войско и не должны были платить фонсадеру106. Взимание
особых штрафов (coto) с зависимых людей рыцаря воспрещалось
в отсутствие их сеньора107. Кроме того, свидетельства рыцарей в
суде расценивались как более значимые, чем показания других чле¬
нов консехо. Это явствует из описанного в фуэро казуса, когда для
осуждения человека, схваченного на месте преступления четырьмя
рыцарями за незаконную добычу сосновой щепы или коры в общем
лесу консехо, было достаточно свидетельства лишь этих четверых,
которые привели его на сход общины. О серьезности этого преступ¬
ления говорит как значительный размер штрафа (5 мараведи), так
и, особенно, наказание, применявшееся при отсутствии у виновного
возможностей внести требуемую сумму, - отрубание правой руки108.
294
Наконец, из числа обладателей коня (то есть, по сути, тех же ры¬
царей) выдвигались кандидатуры должностных лиц, осуществляв¬
ших свои полномочия в рамках консехо. Так, должности судьи (iuez)
и алькальдов (alcaldes) мог занять лишь человек, обладавший конем
и «заселенным домом» (casa poblada) в Сепульведе. Выше я говорил
о том, какие существенные привилегии, в том числе и материальные,
давал статус апортельядо109.
5. Консехо как инструмент материального обеспечения
военных функций местного рыцарства: пример Куэльяра
В отличие от фуэро Сепульведы, крайне подробно регламенти¬
ровавшего права и привилегии рыцарей, действовавшее в Куэльяре
«Королевское фуэро» уделяло этим моментам гораздо меньше вни¬
мания. Этому есть свое объяснение. Пространное фуэро Сепуль¬
веды восходило к модели традиционных эстремадурских фуэро, в
рамках которой изначально были заложены основы особого статуса
местного рыцарства. «Королевское фуэро» создавалось в иных ус¬
ловиях.
Оно возникло в эпоху, когда королевская власть, после великой
Реконкисты Фернандо III Святого и Альфонсо X Мудрого, была, как
никогда ранее, могущественной и стремилась к сокращению всякого
рода частных привилегий, предпочитая жаловать их не в соответс¬
твии со сложившимися прецедентами, закрепленными в «старых
добрых фуэро», а согласно своим желаниям и возможностям110. Не
случайно Альфонсо X пытался провести правовую реформу, целью
которой было повышение степени гомогенности правовых норм,
действовавших на местах и ранее практически бессистемно санкцио¬
нировавшихся его предками.
Кроме того, «Королевское фуэро» сложилось в период, когда ре¬
цепция классического римского права охватила всю Западную Ев¬
ропу, в том числе и Кастильско-Леонскую монархию. Первые цен¬
тры изучения римского права сложились в королевстве уже в конце
XII в., а в следующем столетии при активной поддержке именно двух
названных королей возникли и начали активно действовать «studia
generalia» в Саламанке и Вальядолиде. Напомним, что Вальядолид
первым в 1255 г. получил «Королевское фуэро», а в его создании учас¬
твовали образованные юристы, знатоки римского права - «sabidores
del derecho».
Ученые легисты, среди которых в середине - второй полови¬
не XIII в. известность получили Хакобо де лас Лейес (болонский
профессор Джакобо Бонаджунта), автор «Цветов права» («Flores
295
del Derecho»), саморский архидьякон Фернандо Мартинес, созда¬
тель трактата «Жемчужина судебных состязаний» (Margarita de los
pleitos), магистр Рольдан и другие, входили в ближайшее окружение
короля Альфонсо X111. Возможно, они были среди тех «знатоков пра¬
ва», которые упоминаются в первой книге «Королевского фуэро» как
участники его составления.
Разумеется, король не случайно покровительствовал их ученым
занятиям. Как известно, римское право изначально было не только
и не столько важнейшим техническим инструментом упорядочения
запутанной системы феодальных правовых обычаев и норм, сколь¬
ко могущественным средством укрепления королевской власти. За¬
имствованные из позднеримского законодательства, его нормы при¬
давали правовое обоснование политическим претензиям короны на
верховенство в обществе. На этот, политический, аспект рецепции
указывал выдающийся русский историк права П.Г. Виноградов112.
Но при всем этом неоспоримом влиянии общей тенденции за¬
кономерность в разных регионах Европы появлялась отнюдь не
одинаково, что определялось комплексом местных условий и тра¬
диций. В таком важном для истории средневекового римского пра¬
ва регионе, как Прованс, активное внедрение романских моделей в
повседневную правовую практику прослеживается лишь со второй
четверти XIII в. Как показывает французский историк права Ж. Жи-
орданенго, реципировался лишь достаточно ограниченный круг кон¬
кретных текстов, поскольку «жесткость римского права могла также
угрожать абсолютизму (абсолютистским устремлениям феодальных
правителей. - О. А.), как и пластичность права обычного». Столь же
постепенно внедрялась ученая правовая терминология в понятий¬
ную систему феодального права. В последнем случае римское право
использовалось в большей степени как общая модель для кодифика¬
ций феодальных норм и обычаев113.
Между тем содержание «Королевского фуэро» во многом отли¬
чается от закономерностей, выявленных Ж. Жиорданенго примени¬
тельно к Провансу. Не имея возможности подробно анализировать
вопрос о влиянии римско-правовых концепций в тексте этого памят¬
ника, отмечу лишь те его черты, которые важны в контексте рассмат¬
риваемой проблемы. В этом смысле особенно интересны структура
фуэро, а также вступление к его тексту (оно не имеет оглавления)
и первые шесть титулов первой из четырех составляющих его книг
(Lib. I. Tit. I—VI). Именно в этих частях излагаются основные при¬
нципы правовой и идеологической концепции всего памятника.
Что касается первого из названных аспектов - структуры, то вли¬
яние ученого права выглядит несомненным, хотя и прослеживается
далеко не равномерно в разных частях «Королевского фуэро». Оно
296
наиболее ощутимо в его первой и второй книгах, содержание которых
явно выдержано в соответствии с традиционным для средневековых
юристов подразделением «Дигест Юстиниана» на семь частей114.
Первая из этих частей - «Та prota» - включала книги 1-4 и со¬
ставляла наряду с «Институциями» содержание первого года обуче¬
ния византийских юристов. Ее предметом рассмотрения были общие
определения, а также учение о праве и о его институтах. В фуэро ей
соответствуют титулы 1-Х первой книги. Они содержат определения
правовой сути понятий католической веры, закона и королевской
власти, а также регламентацию полномочий основных должностных
лиц - алькальдов, нотариев (escribanos publicos), судебных предста¬
вителей - босеро и персонеро (boceros, personeros), соответствовав¬
ших «advocati» и «procuratores» римского права115.
Интересно отметить, что применительно к последним действо¬
вала норма передачи широкого комплекса полномочий, соответс¬
твовавшая сути римско-правовой концепции «plena potestas»116. Эта
важная правовая формула упоминается и куэльярских документах
второй половины XIII-XV в. (наиболее ранний из них датируется
ноябрем 1249 г.)117. Ранее всего она появилась в актах церковного
происхождения, и это не случайно. Первый из известных нам обра¬
зованных юристов Куэльяра - лиценциат права дон Фортуньо - яв¬
лялся духовным лицом - архидьяконом118.
Второй части «Дигест», условно именовавшейся «De iudiciis»
(«О судопроизводстве» - по начальным словам заглавия начинаю¬
щей его пятой книги D. 5: «De iudiciis: ubi quisque agere vel conveniri
debeat», 5-я - 11-я книги), предметом которой были главным обра¬
зом вещные иски, соответствуют два последних (XI-XII) титула
книги первой119 и вся вторая книга «Королевского фуэро»120. Этими
титулами регламентируются формы возбуждения исков и соверше¬
ние судебных процедур, вплоть до права апелляции.
В меньшей степени романизация отразилась на сферах, отра¬
женных в третьей книге, что проявляется как в ее структуре, так и,
особенно, в содержании составляющих ее титулов. В целом они со¬
ответствуют содержанию третьей, четвертой, пятой и шестой частей
«Дигест». Третья часть - «De rebus» (или «De rebus creditis» - по
первым словам заглавия двенадцатой книги D. 12: «De rebus creditis
si certum petetur et de condicione») - традиционно включала книги с
12-й по 19-ю, регламентировавшие вопросы, которые относились к
области долговых обязательств (займы и договоры о займах, предо¬
ставление ссуд и т. д.). В третьей книге фуэро эти предметы получи¬
ли отражение в титулах X-XVII, регламентировавших правоотноше¬
ния, которые возникали в сфере купли и продажи имущества, обме¬
нов и передач тех или иных предметов во временное пользование121.
297
Четвертая часть «Дигест», называемая «Umblicus Pandectarum» -
«Середина Пандект» (книги 20-27), освещает правовые аспекты, свя¬
занные с институтами залога, брака, соответствующих им форм и спо¬
собов доказательств и т. д. Ей соответствуют в третьей книге титулы
I—III и XVIII-XX, устанавливавшие правовые нормы в этой сфере122.
Наконец, пятой части - «De testamentis» - «О завещаниях» (по пер¬
вым словам из заглавия 28-й книги: D. 28, книги 28-36), содержание
которой явствует из ее названия, и примыкавшей к ней по содержа¬
нию шестой части (книги 37-44), которая традиционно именовалась
просто «Pars sexta», соответствуют титулы V-IX123. Из этой системы
выпадает лишь титул IV («De las labores е de las particiones»), регла¬
ментировавший раздел продукции между собственником и аренда¬
тором, ответственность за порчу чужого имущества, который касался
сфер, рассматриваемых во второй части «Дигест», в частности их 9-й
и 10-й книг.
Нельзя не обратить внимание на то, что влияние ученого права в
третьей книге просматривается крайне неравномерно. Оно безуслов¬
но в структуре, хотя и она выглядит менее четкой, чем в первой и
второй книгах. Но еще более поражает сочетание этой структуры с
совершенно неримскими по сути и духу институтами, такими, напри¬
мер, как вассалитет, имущественные аспекты которого рассматрива¬
ются составителями памятника непосредственно вслед за титулом,
касающимся передачи имущества («De las donaciones»). Законода¬
тель, до этого уверенно следовавший нормам Юстинианова права, как
будто останавливается в раздумье - столь сложной выглядит задача
сочетания римского права и неримских правовых реалий.
Наконец, седьмая и последняя часть «Дигест», подобно шестой,
именовалась лишь по порядковому номеру - «Pars septima». Она
включала оставшиеся книги - с 45-й по 50-ю. Эти книги не были
связаны четким единством содержания и вбирали в себя вопросы
и аспекты, не рассматриваемые в остальных частях. По этому же
принципу в «Королевском фуэро» сгруппированы титулы четвер¬
той книги. Из 25 ее титулов 11 тематически связаны с отдельными
титулами седьмой части «Дигест»124. Так, титул III, в котором ус¬
танавливаются санкции за нанесение оскорблений, имеет явное со¬
ответствие с D.47.10; титул IV, запрещающий применение насилия
против частных лиц и короля - D.48.6 - 7; титул V («О наказаниях»)
совпадает с D.48.19 даже по заглавию; титул VII («О супружеской
неверности») соответствует D.48.4. Тематические связи с титулами
«Дигест» прослеживаются также применительно к титулам четвер¬
той книги, предусматривавшим наказания за судебный подлог (ти¬
тул XII: «О подлогах и фальшивых документах» - D.48.10), кражи
(титул XIII: «О кражах и укрывательстве вещей» - D.47.2), убийства
298
(титул XVII: «Об убийствах» - D.48.8-9), оскорбления могил (ти¬
тул XVIII: «О тех, кто выроет мертвых» - D.47.12), невыполнение
обязательств по несению военной службы (титул XIX: «О тех, кто
не явится в войско, или [незаконно] покинет его» - D.49.16-17), и,
наконец, титул, регламентировавший выдвижение обвинений и су¬
дебное следствие (титул XX: «Об обвинениях и расследованиях» -
D.48.1-2).
Однако такая тематическая связь отнюдь не означает полной
(а иногда даже частичной) сопоставимости содержания. Так, и ти¬
тул XIX четвертой книги, и титул D.49.16 касаются военной служ¬
бы. Но королевское «hueste» XIII в., за неявку в которое наказывал
титул XIX, не имеет ничего общего по сути с титулом «Дигест» «De
re militare». (D.49.16). Кроме того, большая часть титулов (14 из 25)
рассматриваемой нами книги «Королевского фуэро» не имеют даже
тематических соответствий с положениями седьмой части «Дигест»
Юстиниана.
Эти титулы предусматривают наказание за отказ от католичес¬
кой веры, регламентируют правовое положение иудеев в городах
Кастилии и Леона, запрещают заграждение дороги (древнегерманс¬
кая норма, известная, в частности, по «Салической правде»125), ка¬
рают за близкородственные браки, оставление духовного звания и
содомию, продажу свободных как рабов, изнасилование. Послед¬
нее из перечисленных преступлений было безусловно известно и в
древности, но тем не менее оно не рассматривалось составителями
«Дигест» как требовавшее регламентации в специальном титуле, в
отличие от средневекового законодательства, в котором изнасилова¬
ние трактовалось как особо тяжкое преступное деяние и выделялось
в специальный титул126. Сюда же относятся нормы, регулировавшие
правовой статус врачей и хирургов, льготы паломникам, цену кораб¬
лей, а также причины и формы судебных поединков. В итоге струк¬
тура четвертой книги «Королевского фуэро» представляется как на¬
именее романизированная часть памятника, а сама степень близости
к модели «Дигест» постепенно сокращается от первых двух книг к
третьей и четвертой.
Отдельную проблему представляет собой включение составите¬
лями фуэро в четвертую книгу предметов, разбираемых в титулах
«Дигест» и относящихся не к седьмой, а к предыдущим частям па¬
мятника. Иногда это легко объяснить. Так, включение в четвертую
книгу «Королевского фуэро» титула XV («De los siervos foidos, e de
los que los asconden, о los facen foir» - «О беглых рабах и о тех, кто
их укроет, или поможет им бежать»), который соответствует D.11.4
(«De fugitivis»), вызвано коренными изменениями в концепции
средневекового рабства по сравнению с классическим античным: в
299
отличие от времени составления «Дигест» раб уже не мог рассматри¬
ваться наравне с вещами.
Сложнее разобраться с включением в ту же книгу титулов XXI и
XXII, озаглавленных соответственно «О тех, кто принимается в ка¬
честве детей» и «О вышедших из-под частной власти («deshechados»)
и о тех, кто от них отказывается». По своему содержанию эти вопро¬
сы должны были бы относиться к первой книге: в «Дигестах» рег¬
ламентация процедур усыновления и выхода и из-под отцовской
власти объединена в седьмом титуле первой книги (D.1.7: «De adop-
tionibus et emancipationibus et aliis modis quibus potestas solvitur»).
Тем более странно, что содержание первого из этих титулов в целом
соответствует римским правовым нормам, и прежде всего главной
из них - «adoptio naturam imitatur» («усыновление соответствует
природе») (D.l.7.16; D.1.7.40.1; см. также: 1.1.1.1.4). В «Королевском
фуэро» существует прямой перевод этой фразы на старокастильский
язык - «Рог que el recibimiento рог fijos es semeiable a la natura...»
(FRIII.21.2)127.
У меня нет четкого объяснения этого противоречия. Могу лишь
предположить, что создатели памятника стремились более жестко
отделить сферу регламентации прерогатив королевской власти, ко¬
торая имела для них особое (в том числе идеологическое) значение,
от института усыновления, который им выгоднее было рассматри¬
вать как исключительно частноправовой, не имеющий отношения
к системе власти128. Хорошо известно (в том числе из источников
куэльярского происхождения), что такой подход был весьма далек
от действительности. И в XIV в. королевские должностные лица
считали нормой акцентировать частную связь с высокопоставлен¬
ными людьми, благодаря которым они и получили занимаемый
пост129.
Но те, кто составляли текст «Королевского фуэро», стремились
сформировать совершенно иной облик власти. Эта власть выступала
как исключительно публичная, как обладатель божественной санк¬
ции на управление и издание законов. Это хорошо видно во вступле¬
нии к памятнику [оно занимает место, аналогичное тому, которое в
«Дигестах» занимает вступительная «Конституция об утверждении
Дигест», известная больше под названиями «Tanta» или «Deodoken»
(соответственно первые слова латинского и греческого текстов)], а
также в первых шести титулах первой книги, идеологическое значе¬
ние которой выглядит несомненным.
Итак, необходимость законов объясняется авторами памятника
«естественными причинами» (natural cosa): сердца людей разделены,
и их дела и стремления не согласуются друг с другом, отсюда проис¬
ходят раздоры и разногласия. Урегулировать их надлежит королю,
300
который должен обеспечить для своего народа право и справедли¬
вость путем издания законов, которые должны карать зло130.
Особое значение закону как категории придает тот факт, что в
качестве первого и основного законодателя, законы которого движут
всем сущим, выступает Бог, который есть Троица. Еще до воплощения
Иисуса Христа он дал законы Моисею и пророкам, а Иисус, воплотив¬
шись, исполнял Закон Моисеев, и тем указал верный путь к спасению
для всех людей. Он же в будущем выступит и как главный Судия на
Страшном суде, и этот суд неизбежен для всех людей. В этом и состо¬
ит, по мнению составителей памятника, основной смысл католической
веры, не разделяющий которого является еретиком131.
Король в роли законодателя и верховного судьи сопоставляется
с Христом. Непосредственно от Христа исходят и законодательные и
судебные полномочия короля: первоначально Иисус создал установ¬
ления для своего «небесного двора» - «ordeno primeramientre la su
corte en el cielo», где он стоит как глава над всеми ангелами и архан¬
гелами. Затем по такому же образцу был создан «двор земной» («1а
corte terrenal»), глава которого - король, который возвышается над
ним и руководит им, как голова руководит всеми остальными члена¬
ми у человека, созданного по образу и подобию Божьему. Поэтому
король получает верховную власть над всеми людьми, его приказа¬
ния (mandamientos) обязательны для всех132, а сама личность свя¬
щенна и неприкосновенна133.
Всякий, кто прямо или косвенно, делом, словом, советом или
помощью врагам короля посягает на жизнь и здоровье монарха, как
и на его честь и власть (su onra е su senorio), совершает тягчайшее
преступление. Священны также жизнь, здоровье, честь и власть де¬
тей короля, особенно тех, кто в будущем унаследует его престол134.
Монарх де-факто стоит даже выше Церкви, поскольку именно ему
надлежит защищать ее и заботиться о ней и о сохранности ее иму-
ществ135. Не случайно титул о защите прав Церкви (титул V: «О за¬
щите принадлежащего к Святой Церкви») помещен в фуэро лишь
после титулов, регламентировавших наказания за преступления про¬
тив жизни и власти короля (титул II: «О защите короля и его влас¬
ти»), детей монарха (титул III: «О защите детей короля»), а также за
отказ выполнять королевские постановления (титул IV: «О тех, кто
не подчинится постановлениям короля»).
В итоге составители памятника создали образ короля, в котором
прослеживается явное влияние норм, регламентировавших статус
императорской власти в эпоху поздней Империи. Монарх стоит над
всем народом, который в равной степени подчинен его воле. Монарх
соединяет в своих руках элементы светской и церковной власти, т. е.
претендует на теократию.
301
Введение таких положений в идеологию королевской власти в
исследуемый период не представляется исключительным. Как по¬
казывает известный британский историк средневековой идеологии
В. Ульманн, монархи Франции, особенно со времен Филиппа II Ав¬
густа (1180-1223), Англии эпохи Плантагенетов, но прежде всего
германской империи начиная с конца XI-XII в. стремились в той
или иной мере закрепить за собой территориальный суверенитет и
контролировать национальную церковь, активно использовав для
этих целей и модели римского права136.
Тем более органичными эти элементы выглядят применительно
к идеологии Альфонсо X Мудрого, приходившегося по матери (Бе¬
атрисе Швабской) родственником «новому Константину» и «намес¬
тнику Всевышнего» - Фридриху II Штауфену (1220 - 1250) и в те¬
чение многих лет (с 1256 до 1274 г.) боровшегося за право занятия
императорского престола, который освободился после смерти Кон¬
рада IV (1250-1254). Но «Королевское фуэро» пошло еще дальше,
соединив черты концепций божественного происхождения законо¬
дательной и судебной власти короля и его исключительного права
«вести свой народ», вне зависимости от положения отдельных лиц и
групп, его составлявших.
В шестом титуле (титул VI: «О законах и установлениях») эти
черты отражаются на трактовке понятия закона. Отдельные положе¬
ния этой трактовки прослеживаются уже в самом начале памятни¬
ка (FR.I.1), но именно в четвертом титуле они получали логическое
завершение. Следуя за Цицероном, составители памятника утверж¬
дали божественное происхождение закона. При этом, использовав
римское право, они стремились приспособить его как к понятиям
христианской религии, так и к политическим задачам королевской
власти. Получалось, что если законодательная власть короны полу¬
чена ею непосредственно от Христа, который есть правитель «небес¬
ного двора» и «король над всеми королями»137, то и издаваемые зем¬
ными монархами законы есть проявление божественной воли.
Исходя из этого, закон характеризуется как явление, которое учит
божественному и служит источником высшего знания. Он - «учи¬
тель права и справедливости», он - «установление добрых обычаев»,
он ведет людей в их земной жизни, вне зависимости от того, муж¬
чины это или женщины, старики или юноши, мудрые или глупцы,
городские или сельские жители. Он - «защита короля и народа»138.
Этот тезис принципиально важен, поскольку из него вытекает
другое положение, имеющее для нас ключевое значение. Я имею в
виду декларацию всеобщего равенства перед законом. Как явству¬
ет из второго закона шестого титула, закон должен отвечать следу¬
ющим критериям. Во-первых, он должен быть понятен любому че¬
302
ловеку. Во-вторых, он должен быть согласован по времени и месту.
В-третьих, он должен быть «достойным» (onesta), «соответствую¬
щим праву» (derecha), «приносящим выгоду» (provechosa) и, на¬
конец, равным для всех (egual)139. Нет необходимости подробно
распространяться о том, какие политические цели преследовала
корона, декларируя подобные идеологические принципы.
В результате в правовой утопии, созданной «Королевским фуэро»,
не оставалось места для особого статуса какой-либо социальной груп¬
пы из составлявших христианское общество. Провозглашение тезиса
о всеобщем равенстве перед законом, столь же неосуществимого в эпо¬
ху создания памятника, как и реализация абсолютистских притязаний
короля, препятствовало введению в текст фуэро рыцарских привиле¬
гий. Это в полной мере объясняет неприятие римско-правового па¬
мятника в роли свода местного права, которое четко проявлялось со
стороны консехо, получивших его в 50-60-е годы XIII в.
Куэльяр, однако, не вошел в их число, и есть возможность ука¬
зать на причины его исключительности. Дело в том, что реальная по¬
литика при ближайшем рассмотрении оказывается гораздо сложнее
стройности римско-правовой утопии, составлявшей суть «Королев¬
ского фуэро». Во время его предоставления городу, в июле 1256 г.,
Альфонсо X в дополнение к тексту кодекса издал специальную при¬
вилегию. Уже ее начальные строки не оставляют сомнения в целях
этого акта: речь идет о распространении на куэльярское консехо
комплекса норм, действовавших и в Сепульведе. Иначе говоря, су-
щствовала жесткая связь между степенью боеготовности рыцаря,
выражавшейся прежде всего в количественных и качественных па¬
раметрах его вооружения, и системой льгот и привилегий, которой
он располагает.
Те из рыцарей, кто постоянно проживали в городе (за исклю¬
чением участия в походах - от Рождества до окончания Велико¬
го поста), т. е. владели там «заселенным домом» (casa poblada) и
обладали конем, стоившим не менее 30 мараведи, щитом, копьем,
металлическим шлемом, мечом, кольчугой, наплечниками и под¬
кольчужной курткой, получали ощутимые фискальные льготы.
Они освобождались от уплаты основных податей (pecho). Кро¬
ме того, освобождение распространялось на их зависимых людей
(paniaguados) и слуг (пахарей, пастухов, мельников, огородников,
воспитателей их детей и др.).
В последнем случае условием получения льгот было обладание
движимым или недвижимым имуществом на сумму не менее 100 ма¬
раведи. Вдова рыцаря сохраняла те же льготы и после смерти мужа,
если она вторично не выходила замуж или вступала в брак с другим
рыцарем. Сын умершего или погибшего рыцаря, унаследовавший
303
коня и все перечисленное вооружение и снаряжение, достигший со¬
вершеннолетия (16 лет) и несший военную службу в коннице, по¬
лучал такие же привилегии автоматически140. И наоборот, утрачи¬
вавший эти предметы автоматически лишался привилегированного
статуса141. Нет оснований подробно распространяться о том, почему
вся перечисленная номенклатура почти полностью совпадает с при¬
веденной в 74-м титуле пространного фуэро Сепульведы. В одном
из куэльярских актов, датируемом 1274 г., можно обнаружить и еще
одно, хотя и косвенное, совпадение с тем же титулом: упоминания о
лицах, освобождаемых от платежей за личное участие в королевских
походах142.
Подобные параллели можно продолжить. В той же куэльярской
грамоте 1256 г. встречается норма, возлагавшая на консехо контроль
за рыцарским землевладением. В отличие от массы простого народа
(pueblos), рыцари имели право на огороженные пастбища в своих на¬
следственных владениях, с тем лишь ограничением, чтобы от этого
не страдали «пуэбло»143. Очевидно, что названная норма тематически
перекликается с титулом 65а сепульведского кодекса, фиксировав¬
шего льготный режим «heredades» рыцарей и оруженосцев.
В итоге в середине XIII в. рыцарский статус выступал в Куэльяре
как эталонный при определении круга податных льгот. Когда в 1258 г.
король Альфонсо X предоставил комплекс особых привилегий кли¬
рикам куэльярского капитула, за основу им были взяты именно те
из них, которыми обладали рыцари: «...que los han los cavalleros de
Cuellar...»144 В 1264 г., предоставляя новую привилегию консехо, тот
же король обратил самое пристальное внимание на льготы рыцарей:
был улучшен правовой статус вдов и детей и членов семьи предста¬
вителей этого слоя и уделено особое внимание наследованию коня и
оружия, о чем уже говорилось выше145.
Линию своего деда последовательно проводил внук Альфонсо X -
Фернандо IV. В предоставленных им городу в 1304 и 1306 гг. двух
привилегиях последовательно отстаивалось право рыцарей, оруже¬
носцев и членов их семей на податные льготы вне зависимости от тя¬
жести фискального бремени, перелагаемого на плечи остальных чле¬
нов консехо. Для Фернандо IV, как и для его предков и потомков на
престоле, рыцарство неизменно оставалось особой привилегирован¬
ной группой, в сохранении и поддержании статуса которой монархи
проявляли постоянную заинтересованность.
Обращаясь к консехо, они принципиально выделяли рыцарей из
общей массы, подчеркивая и поддерживая их руководящую роль в
системе власти, действовавшей в общине. Так, в 1351 г. король Педро I
Жестокий, направляя одно из своих посланий консехо, адресовал его
«консехо, и алькальдам, и альгуасилу, и рыцарям, и “добрым людям”,
304
которые должны наблюдать за делами консехо и руководить ими»146.
Постоянно подчеркивая особые права местного рыцарства на защиту
его узкосословных интересов, выслушивая его представителей на¬
ряду с представителями незнатного пуэблос147 и даже признавая за
рыцарями возможность выступать от имени всего консехо не только
в качестве «прокурадоров» и «персонеро» общины, но и просто как
членов своей сословной группы148, королевская власть всеми имев¬
шимися в ее распоряжении средствами возвышала рыцарей над ос¬
тальной массой общинников.
По-видимому, именно это, а не желание играть руководящую
роль в системе консехо и было причиной главенства рыцарства в тер¬
риториальной общине. Очевидно, что такое главенство должно было
существовать изначально. Уже данные фуэро Кастрохериса (974 г.)
позволяют предположить такую возможность149. В любом случае
вне политики королевской власти рыцарство не могло бы занять в
консехо того положения, которое оно занимало в рассматриваемый
период.
Вся система территориальной общины организовывалась вокруг
потребностей рыцарства и подстраивалась под них, выполняя роль
инструмента для достижения целей королевской власти. Вне этой
функции консехо наличие такой массовой кавалерии, какой облада¬
ло Кастильско-Леонское королевство, было бы невозможным. Ука¬
занная закономерность имела общий характер и не зависела от спе¬
цифики местных правовых систем. Сопоставительный анализ черт
двух локальных правовых режимов - сепульведского и куэльярско-
го - в полной мере подтверждает этот вывод.
* * *
Данные известных мне источников позволяют утверждать, что
консехо играло не просто важную, но решающую роль в военной
системе Кастильско-Леонского королевства. Основа военных сил мо¬
нархии - королевское ополчение (hueste) - комплектовалось по тер¬
риториальному принципу, в полной мере соответствовавшему сути
общины как территориальной организации. В XIII - середине XIV в.
консехо выполняло военные функции двоякого рода. С одной сторо¬
ны, оно выставляло собственные контингенты, состоявшие главным
образом из конных воинов-рыцарей. С другой стороны, оно обеспе¬
чивало внесение комплекса военных платежей.
Возрастание роли фискальных аспектов в жизни территориаль¬
ных общин кастильской Эстремадуры было связано с разнородными
по природе факторами, в первую очередь с неуклонным возрастани¬
ем роли рыцарства в военной системе. Дороговизна боевого коня и
рыцарского вооружения и снаряжения, а также потребности коро¬
305
левской власти во все более многочисленных кавалерийских отрядах
делали проблему материального обеспечения рыцарства все более
острой.
Решение этой проблемы было возложено на консехо. В его обя¬
занность было вменено прямое финансирование рыцарей за счет
средств, собранных с их сограждан в виде военных платежей. Наряду
с этим сложились и косвенные формы материальной поддержки во-
инов-конников. Все они были обусловлены поддержанием сложного
комплекса рыцарских льгот, обеспечение которых стало предметом
постоянной заботы общины. Для рыцарей эти льготы превращались
в дополнительные источники доходов, что в полной мере соответс¬
твовало интересам королевской власти. При ее поддержке местное
рыцарство с самого своего возникновения оказалось во главе консе¬
хо и было противопоставлено основной массе сограждан, превращен¬
ных из воинов в плательщиков.
Вопрос о том, насколько далеко зашло это противопоставление,
станет предметом исследования в следующей главе.
ГЛАВА 2
МЕСТНОЕ РЫЦАРСТВО
КАК НИЗШИЙ СЛОЙ ФЕОДАЛЬНОЙ
АРИСТОКРАТИИ
1. Рыцарство в системе вассалитета.
Ритуал установления и разрыва вассальных
отношений по данным «Королевского фуэро»
Наиболее раннее упоминание об отношениях вассалитета, связы¬
вавших местное рыцарство с сеньорами из числа магнатов, содержат¬
ся уже в кратком фуэро Сепульведы 1076 г. Оно обосновывает эти
отношения материальными соображениями «bene buscare». Таким
образом, «miles»-вассал противопоставлялся королевскому воину
(nostro guerrero), который зависел исключительно от короля, пожа¬
ловавшего ему дом и наследственное владение1.
Хотя термин «miles» не совпадает с наиболее распространенным
наименованием рыцаря (cauallero), также встречающимся в латинс¬
ком фуэро, нет никаких оснований для противопоставления их со¬
держания. Одна из норм пространного фуэро, явно заимствованная
из ранней хартии, недвусмысленно говорит о рыцаре (cauallero) из
консехо, фигурирующем в той же роли - «que pro toviere de sennor».
Такой рыцарь-вассал мог ходить в походы не с консехо, а со своим
сеньором, при этом он сохранял все свои права в рамках общины, в
том числе и право на королевскую защиту, если его служба не проти¬
воречила норме верности монарху2.
Какие же материальные выгоды, проистекающие из факта ус¬
тановления отношений вассалитета, имеются в виду? Грамота Аль¬
фонсо X из архива Куэльяра указывает на ежегодную выплату ко¬
ролевскому вассалу 50 суэльдо3. «Королевское фуэро» называет та¬
кие выплаты «soldada» и рассматривает их как одно из естественных
следствий вступления в вассальную зависимость. Сольдада было
тесно связано с несением военной службы в королевском войске,
причем подобная система не распространялась на обязательный
срок такой службы, который квалифицировался как повинность и
не требовал возмещения. В частности, отряды консехо должны были
являться в королевское ополчение «sin soldada»4. «Готская история»
Родриго Хименеса де Рада, в которой для наименования подобных
выплат используется латинский термин «stipendium», говорит об
их получении исключительно рыцарями и знатными людьми (в том
числе королями - вассалами кастильского монарха) в неразрывной
307
связи с узами вассальной зависимости5. Таким образом, вполне уве¬
ренно можно квалифицировать рыцарскую сольдаду куэльярского
документа как денежный феод.
Однако одна ли сольдада была целью вступления рыцарей в от¬
ношения вассалитета? «Королевское фуэро» связывало институт
вассалитета не только с получением названной выплаты, но и с пос¬
вящением в рыцари (cavalleria)6. На последнем акте явно делается
акцент и в указанном куэльярском документе 1264 г., говорящем
о «рыцаре, которого посвятим мы или наш сын-наследник». Более
того, посвящение в рыцари и выступало основанием для получе¬
ния 50 суэльдо. «Королевское фуэро» подробно регламентировало
правовые последствия указанного акта. В законе FR III. 13.3 на него
указывается как на одну из главных форм установления отношений
вассалитета: посвящаемый автоматически становился вассалом пос¬
вящающего. Помимо «soldada», новый рыцарь получал и другое иму¬
щество, непосредственно связанное с обретенным им статусом - «рог
razon de la cavalleria»7.
О какого рода имуществе идет речь, понятно из следующих двух
законов того же титула, регламентировавших материальные пос¬
ледствия разрыва отношений вассалитета. Среди вещей, получаемых
вассалом от своего сеньора, значатся боевой конь, кольчуга и другое
оружие. Эти предметы рыцарь был обязан вернуть в случае разры¬
ва отношений вассалитета8. Наиболее ценным из перечисленного
были кольчуга и наплечники: их вассал обязывался возвратить даже
сеньору - нарушителю норм рыцарской чести, покинувшему свое¬
го вассала без оснований со стороны последнего9. Особая ценность
кольчуги подчеркивается также законом FR III.13.7: если вассал не
захочет вернуть сеньору кольчугу, тот имеет право вызвать его на су¬
дебный поединок (reptar), тогда как невозврат остальных предметов
(как коня, так и оружия) должен обжаловаться в обычном судебном
порядке согласно фуэро10.
Сказанное о правовых последствиях акта вступления в отноше¬
ния вассалитета позволяет связать этот институт с системой консехо.
Очевидно, что он выполнял сходную по своей природе функцию, а
именно функцию одного из средств обеспечения рыцарей дорогос¬
тоящими предметами вооружения и снаряжения. Как уже я писал,
связанные с этим задачи вменялись и в обязанность территориаль¬
ной общине.
Вассалитет естественным образом дополнял спектр инструмен¬
тов, обусловленных этой деятельностью. Использование всего опи¬
санного инструментария способствовало появлению многочисленно¬
го местного рыцарства, в массе своей не обладавшего достаточными
личными средствами для поддержания собственной боеготовности.
308
Все необходимое для этого оно получало благодаря совокупности
возможностей, предоставлявшихся тем типом системы военной ор¬
ганизации, который в рассматриваемый период сложился на терри¬
тории кастильской Эстремадуры.
Можно уверенно утверждать, что местное рыцарство было ши¬
роко вовлечено в вассальные отношения изначально. Речь идет не
только о хронологическом совпадении даты издания одной грамоты
из архива Саагунского монастыря, в которой содержится наиболее
раннее из известных нам упоминаний термина «вассал» («МагЬап
vasallo confirmat»)11, и времени возникновения многократно упоми¬
навшегося фуэро Кастрохериса (оба 974 г.), где впервые упоминается
слово «caballeros». Гораздо более важной выглядит суть отношений
вассалитета.
Для ее выявления следует вновь обратиться к тексту «Королев¬
ского фуэро», к титулу 13 третьей книги, которая посвящена регла¬
ментации всего круга отношений, связанных с вассалитетом. Первые
два закона титула посвящены регламентации актов вступления в эти
отношения и их разрыва. Совершая первый из них, вступавший дол¬
жен был публично поцеловать руку сеньора или его представителя
(mandadero). Скрепленные таким образом узы не отличала чрезмер¬
ная жесткость. В любой момент вассал мог уйти от сеньора, явив¬
шись к нему лично или направив своего представителя (mandadero)
для того, чтобы сделать публичное заявление, вновь сопровождав¬
шееся поцелуем руки. Единственное налагавшееся в таких случаях
ограничение носило хронологический характер. Разрыв уз ранее, чем
истечет год с момента их установления, влек за собой существенные
материальные потери для вассала. В остальном ничто не ограничива¬
ло свободы его ухода12.
Содержание рассмотренных законов не относится к сфере пра¬
вовых утопий, которые, как я уже отмечал, в немалом количестве со¬
держатся в тексте «Королевского фуэро» - памятника ученого права
с неизбежно присущими ему элементами правовой утопии. Много¬
численные данные других источников подтверждают действенность
норм, регламентировавших отношения вассалитета13, а потому за¬
ставляют нас отнестись к ним особенно внимательно и обратиться к
поиску параллелей в других правовых источниках того же времени.
Оставляя в стороне «Семь Партид» Альфонсо X и сходные с ними по
природе кодексы, отмеченные влиянием римского права, обратимся
к тексту старокастильской версии «Вестготской правды» («Книги
приговоров») - «Fuero Juzgo».
В третьем титуле его пятой книги мы обнаружим искомую регла¬
ментацию акта установления отношений вассалитета. Как и в «Ко¬
ролевском фуэро», оно сопряжено с актом предоставления оружия и
309
другого имущества, прямо или косвенно связанного с потребностями
военной службы. Лицо, вступившее в такие отношения, т. е. вассал
(vasallo), так же как и в тексте фуэро, имел свободное право ухода,
будучи обязанным лишь возвратить полученное от сеньора имущес¬
тво и половину нажитого за время пребывания под его властью14.
Отмеченное сходство не является случайным. Так, пятая книга
«Fuero Juzgo», в которой содержится указанная норма, регламенти¬
рует имущественные отношения (она озаглавлена «О соглашениях
и покупках»), а ее третий титул (в него включен и рассматриваемый
закон) содержит регламентацию акта предоставления вещей в поль¬
зование в обмен на выполнение службы («De lo que dan los omnes a
los que los ayudan»). To же можно сказать и о содержании третьей
книги «Королевского фуэро». Например, предшествующий 13-титул
прямо озаглавлен «De las donaciones» («О передачах [имуществ]»),
а следующий за рассмотренным нами 14-й - «De las costas» («О сто¬
имости»). Есть и еще один важный общий признак: содержание
FJ.V.3.2 почти текстуально совпадает с законом FR III. 13.6, с той
лишь разницей, что в первом фигурирует сайон, а во втором - майор-
дом15. Таким образом, весь титул FR III. 13 является ничем иным, как
интерполяцией титула FJ.V.3.
Продолжим анализ и обратимся к оригинальному, латинскому,
тексту вестготского судебника. Соответствующий закон в его составе
относится к числу «antiquae», т. е. древнейших, изданных до нача¬
ла VII в. Однако его следует признать еще более ранним, посколь¬
ку он содержится в тексте «Fragmenta Parisina» - остатках эдикта
короля Эйриха, изданного в 70-х годах V в. В его составе он (речь
идет о 310-м законе) вполне естественно относится к сохранившей¬
ся части титула «De donationibus» («О передачах [имуществ]»). На
фоне отмеченного абсолютного и несомненного совпадения следу¬
ет привести общий вывод: в тексте вестготского судебника и эдикта
Эйриха понятию «sennor» старокастильской версии соответствует
латинское «patronus», a «vasallo» представляет собой перевод слова
«buccellarius»16.
Мы хорошо знаем, что военные клиенты-букцеллярии готского
времени были свободными людьми: они имели право в любой мо¬
мент покинуть своего патрона: «...ingenuus homo non potest prohiberi,
quia in sua potestate consistit». Их отношения с последним не отлича¬
лись такой жесткостью, как отношения с другой категорией зависи¬
мых воинов, для обозначения которых военные законы «Вестготской
правды» используют термин «servi». Однако именно они, по-види¬
мому, составляли наиболее распространенную и многочисленную
категорию несших военную службу зависимых людей в готской Ис¬
пании.
310
Модель имущественных отношений, складывавшихся между
букцелляриями и их патронами и связанных прежде всего с актом
вооружения, на что обоснованно указывал А.Р. Корсунский17, оче¬
видно, сыграла весьма важную, хотя и не монопольную роль в про¬
цессе складывания того типа вассалитета, который составил каркас
кастильского феодализма. В качестве другой его важнейшей состав¬
ляющей, очевидно, следует рассматривать статус воинов-«servi», о
котором подробно говорилось в третьем разделе настоящей книги.
В специфических условиях Реконкисты обе рассмотренные модели,
по-видимому, пересекаясь и сплетаясь в сложных конфигурациях,
предопределили основные черты концепции кастильского вассали¬
тета классического Средневековья.
Таким образом, с полной очевидностью перед нами предстают те
«незнатные истоки вассалитета», о которых еще в середине XX сто¬
летия писал Ф.-Л. Гансхоф18 и которые в феодальный период опре¬
делили структуру отношений в обществе, прежде всего в среде знати.
2. Аристократические черты статуса
и образа жизни местного рыцарства
Все сказанное выше позволяет подойти к решению той пробле¬
мы, которая представляется наиболее фундаментальной: было ли
местное рыцарство частью феодальной аристократии или лишь го¬
родской верхушкой, «аграрным патрициатом»? «Незнатные истоки»
вассалитета, в систему которого оно было вовлечено, а также незнат¬
ные истоки самого рыцарства не позволяют дать отрицательный от¬
вет. Все эти моменты следует признать закономерными и не отлича¬
ющимися по своей природе от истории запиренейской знати. Более
того, активная включенность рыцарства в вассально-сеньориальные
связи для XIII в. есть скорее показатель его знатности.
Прежде всего, необходимо определить критерии категории знат¬
ности. В известной степени эту проблему к настоящему времени
можно считать решенной. В частности, в 1969 г. известный немец¬
кий медиевист Ф. Ирзиглер предложил систему подобных критери¬
ев, занимаясь исследованием источников власти франкской знати в
начальный период истории государства Меровингов. Выработанная
применительно к определенному историческому периоду - VI в., по
своему содержанию эта система весьма универсальна, что позволя¬
ет использовать ее положения для характеристики элиты западно¬
европейских средневековых обществ разных эпох и регионов. Особо
важным для нас выглядит явное совпадение ключевых положений
концепции немецкого ученого с разработанным независимо от него
311
аналогичным комплексом критериев, предложенным видным оте¬
чественным испанистом В.А. Ведюшкиным применительно к харак¬
теристике кастильской знати периода позднего Средневековья и на¬
чала Нового времени. В числе работ последнего наиболее значимой в
данном случае является статья «Представления о знатности в испан¬
ских трактатах конца XV - начала XVII в.» (1989)19.
Характеризуя меровингское общество как аристократическое,
Ф. Ирзиглер видел признаки этого аристократизма в лидирующей
роли военной знати. Эта особая роль получала абсолютное призна¬
ние во всех социальных слоях, а связанный с ней образ жизни повсе¬
местно рассматривался в качестве образца для подражания. Говоря
об источниках власти, которые в равной мере можно рассматривать
и как критерии знатности, немецкий исследователь выделяет следу¬
ющие параметры:
1) «власть над землей», т. е. контроль (через реализацию права
собственности или владения) над крупными земельными владени¬
ями разного типа и происхождения (в терминологии В.А. Ведюш-
кина - «богатство», которое, как считали испанские писатели XV-
XVII вв., ни в коем случае не должно было приобретаться грубым
физическим трудом или торговлей);
2) «власть над людьми», т. е. обладание собственной многочис¬
ленной челядью, включающей как свободных, так и зависимых лю¬
дей, в том числе несущих военную службу (выводы отечественного
историка о недопустимости физического труда для знатного испанца
XV-XVII вв. в значительной мере перекликаются с этим положени¬
ем, хотя и не соответствуют ему полностью);
3) знатность происхождения, неразрывно сопряженная с особой
родовой традицией, почитанием предков, вплоть до стремления к ка¬
нонизации наиболее знаменитых из них, что ясно прослеживается на
примере знаменитой династии Арнульфингов-Пипинидов-Каролин-
гов уже в VI - начале VII в. (на особую важность знатного происхож¬
дения указывает и В.А. Ведюшкин);
4) особый знатный образ жизни, к проявлениям которого пре¬
жде всего относится культ физической силы и совершенное владе¬
ние искусством кавалерийского боя. Заметим, что В.А. Ведюшкин
также указывает на роль военной службы (почти исключительно
в коннице) как специфически дворянского занятия. Кроме того,
отечественный исследователь считает необходимым дать разверну¬
тую характеристику терминам «доблесть» и «добродетель», кото¬
рые рассматривались современниками как имманентно присущие
знати и проявлявшиеся в том образе жизни, который она вела. Что
же касается Ф. Ирзиглера, то для него особенно важным являют¬
ся качества, передаваемые словом «utilitas» (воинское искусство и
312
доблесть знатного человека), раскрытию которого уделяется особое
внимание20.
Последний момент для нас особенно важен. Его проявления в
связи со статусом рыцарства встречаются уже в начальный период
истории этого слоя как своеобразный залог будущего аноблирования.
Заметим, что традиция восприятия коня не только как значительной
материальной, но и огромной символической ценности уходит кор¬
нями в германскую древность. Ф. Ирзиглер отмечает этот феномен
на примере франков21. Но можно уверенно утверждать, что подобная
традиция существовала и у готов, и что так же, как и за Пиренеями,
она нашла продолжение в средневековом испанском обществе.
Готам как части древнего германского единства эта черта была
свойственна с древнейшего периода. В «Гетике» Иордана (скорее
всего являвшегося готом по происхождению, что делает его свиде¬
тельства особенно значимыми) встречается рассказ о пленении готов
в древние времена в Британии или на каком-то другом острове. При
этом весь народ был выкуплен ценой одного коня. Хотя сам Иордан
и относился к этой легенде скептически («пес eorum fabulas alicubi
reperrimus scriptas» - «однако мы нигде не обнаружили записей тех
их басен»), для нас симптоматичен факт существования предания,
свидетельствующий о том, насколько высоко в материальном и цен¬
ностном плане стоял в готском обществе боевой конь22.
Готская традиция восприятия коня как атрибута знатности на¬
шла продолжение и в период Толедского королевства. В сочинениях
этого времени боевой конь рассматривался авторами прежде всего
как принадлежность короля или полководца, каковой он, разумеет¬
ся, продолжал оставаться в той же мере, как и в римский период23.
Упоминания о конях включались в эпизоды, преисполненные осо¬
бого драматизма, в которых противопоставление конного и пешего
было знаковым - подчеркивалась социальная дистанция, существо¬
вавшая между ними в силу тех или иных причин. Так, в «Истории...»
Юлиана Толедского встречаем лишь три упоминания о боевом коне,
и все они непосредственно соотносятся с нашими наблюдениями.
Так, на коне в стан Вамбы едет нарбоннский епископ Аргебад, высту¬
пающий в качестве парламентера для согласования условий сдачи в
плен войска узурпатора. При виде короля-победителя он спешива¬
ется, униженно простирается на земле и обращается к сидящему на
коне королю Вамбе с просьбой. Тот милостиво приказывает поднять
прелата24. Второй эпизод - сцена сдачи в плен узурпатора Павла -
говорит сам за себя. Пешим Павел выходит из Арен и передает себя в
руки двух конных полководцев (duces) Вамбы, влекущих его за воло¬
сы туда, где поджидает его сидящий верхом король-победитель. На¬
конец, третий случай во многом сходен по содержанию с двумя пре¬
313
дыдущими: плененный Павел и его сподвижники предстоят перед
сидящим на коне победителем, который вопрошает их о причинах
измены, а затем милостиво дарует им жизнь25. Символизм в описани¬
ях этих трех эпизодов четко согласуется с общей идеологической на¬
правленностью сочинения, цель которого - показать неизбежность
поражения неверных, поднимающих мятеж против своего короля.
Традиция готской аристократии нашла продолжение в астурий¬
ский период. Социальная престижность, а также высокая стоимость
коня отражалась, в частности, в актах дарений Церкви, где, наряду
с другим ценным имуществом - земельными владениями, дорогой
церковной утварью и книгами, в качестве дара нередко фигурируют
и боевые кони26. Стоит обратить внимание также и на другую кате¬
горию дарений, среди объектов которых важную роль, наряду с зе¬
мельными владениями, рабами, дорогими украшениями и утварью,
играют и кони. Факт прямой связи этой категории актов с правовой
традицией знати испано-готского периода не нуждается в специаль¬
ном комментарии. Я имею в виду так называемые «arras» - приданое
со стороны жениха, примеры предоставления которых имеются в не¬
которых галисийских грамотах27.
Преемственность обычая предоставления коней как дара, соот¬
ветствующего рангу отношений между знатными, прослеживается
и в феодальный период. Поздние вставки в «Хронику Сампиро»,
датируемые первыми десятилетиями XII в., содержат рассказ о пре¬
поднесении коней и упряжи королем Альфонсо III римскому папе.
Очевидно, что именно этот объект дарения казался овьедскому епис¬
копу дону Пелайо, по приказанию которого были внесены изменения
в рукопись, наиболее соответствующим во взаимоотношениях столь
высокопоставленных особ, как король и римский понтифик28.
Отражение аналогичных представлений встречаются и в тексте
«Песни о моем Сиде». Большие табуны коней составляли пятину,
которую Кампеадор неоднократно направлял королю-сеньору, стре¬
мясь вернуть его расположение. Сначала верный Минайя привел
дону Альфонсо 30 коней, добытых после взятия Алькосера и побед
над Фарисом и Гальбой, затем после захвата Валенсии и разгрома
севильского войска 100 и, наконец, после поражения марокканской
армии Юсуфа под Валенсией - 200. Заметим, что размеры этих пя¬
тин следует воспринимать как колоссальные - они должны были со¬
ответствовать масштабу военных успехов Сида, и не случайно пере¬
дававший их Минайя в каждом конкретном случае оговаривал, какие
победы были одержаны его сеньором на этот раз29.
Кроме всего перечисленного, в качестве олицетворения преемс¬
твенности древнегерманских стереотипов сознания в том, что каса¬
ется особого почитания коня, необходимо рассматривать и включен¬
314
ную в «Первую всеобщую хронику» легенду о захоронении Сида в
монастыре Св. Петра в Карденье. Он был погребен, подобно древне¬
му варварскому вождю, вместе с оружием и боевым конем Бабьекой.
Очевидно, что эта легенда - яркий пример случая, когда для истори¬
ка вымысел гораздо интереснее факта. Авторы хроники стремились
писать не так, как было, а так, как, по их мнению, должно было быть,
заменяя правду вымыслом, построенным на основе характерных сте¬
реотипов сознания.
В итоге мы видим живую и непрерывную традицию восприятия
коня как атрибута знатности от раннего Средневековья к феодаль¬
ному периоду. В сочетании с возрастанием военного значения кон¬
ного войска существование этой традиции должно было неизбежно
привести к аноблированию местного рыцарства, к его превращению
в низший и наиболее массовый слой военной аристократии.
И действительно, элементы знатности в положении рассматрива¬
емой социальной группы появились во второй половине X в., т. е. в
период, когда местное рыцарство (caballarii, caballeros, milites) собс¬
твенно и начинает упоминаться в текстах письменных источников.
Незнатное происхождение этой категории рыцарей очевидно: они
происходили из массы зависимого населения сеньориальных вилл
(вилланов), противостоявшей низшему слою родовой знати - ин-
фансонам30, также проживавшим в пределах территории виллы31.
Простые рыцари, пусть даже в качестве исключения, подчас прирав¬
нивались в правах к последним (разумеется, имеется в виду фуэро
Кастрохериса 974 г.).
С учетом всех отмеченных моментов вернусь к реалиям XIII —
середины XIV в. Обладали ли местные рыцари хотя бы элементами
того, что Ф. Ирзиглер именовал властью над землей? Безусловно,
они были землевладельцами. Правда, их земельная собственность,
по-видимому, была невелика. Однако у некоторых из них наследс¬
твенные владения, хоть и небольшие, были рассредоточены в грани¬
цах не одного, а нескольких консехо, на что указывает куэльярская
грамота 1256 г.32 Кроме того, подобно высшей знати, рыцари делали
вклады в церкви, передавая им земельные участки, о чем будет под¬
робнее сказано ниже33.
К этому следует прибавить еще один важный имущественный кри¬
терий, о котором не упоминает немецкий исследователь, но который
весьма явно прослеживается на примере готской аристократии Толед¬
ского королевства. Уже в тот период скот рассматривался как важное
мерило личного богатства. Не случайно в житии св. Фруктуоза упоми¬
нается о больших стадах, находившихся в собственности отца свято¬
го34. Отмеченный критерий явно прослеживается на примере рыцарст¬
ва: та же королевская привилегия Куэльяру от 1256 г. признавала за
315
рыцарями право на огораживание пастбищ - «prados defesados» - в
пределах их наследственных владений35. Известно, что из этой особой
заинтересованности рыцарей в благоприятных условиях для выпаса
их скота в 70-х годах XIII в. выросла могущественная Места - объеди¬
нение скотовладельцев36.
Если «власть над землей» в случае местного рыцарства выража¬
ется недостаточно явно (в силу относительной скромности размеров
их собственных земельных владений), то другой важный критерий -
«власть над людьми» - прослеживается весьма четко. Рыцарей ок¬
ружала их челядь (paniaguados) - домашние слуги и воспитатели
их детей (amos), а также работники (aportellados) - пахари, пастухи,
мельники, пасечники, часть которых сопровождали своих сеньоров в
военных походах и должны были передавать им долю своей военной
добычи37. Кроме того, судя по данным пространного фуэро Сепульве¬
ды, некоторые из местных рыцарей имели и собственных вассалов38.
Таким образом, в небольших масштабах «власть над людьми» была в
полной мере свойственна местному рыцарству.
Несколько сложнее обстоит дело с определением соответствия
рассматриваемого слоя третьему критерию - знатности проис¬
хождения, наличию культа родовой традиции. Однако косвенные
данные - жесткий порядок наследования коня и оружия, устанав¬
ливавшийся местными фуэро - заставляют предположить, что, по
меньшей мере, де-факто статус рыцаря был потомственным. Этому
не противоречат и свидетельства документальных источников, под¬
робно регламентировавших принципы наследования рыцарских
привилегий.
Но есть и иные, отнюдь не косвенные доводы. Я имею в виду факт
существования в Куэльяре, как и в других городах королевства, раз¬
ветвленной системы рыцарских поминальных братств, известных
нам по документам. Судя по данным В.А. Ведюшкина, подобные
братства сохраняли огромное значение в Кастилии и в начальный
период Нового времени39. Что же касается Средневековья, то на роль
подобных братств в системе родовой традиции каролингской арис¬
тократии указывает немецкий исследователь К. Шмид, использовав¬
ший в качестве источника по истории знати «Поминальные книги»
(«Libri memorialis»), в которые вносились имена лиц, за упокой души
которых служились торжественные ежегодные молитвы40. Д. Гойе-
них подробно описывает систему таких братств, сложившихся вок¬
руг знаменитого монастыря Св. Галла (Санкт-Галлен), расположен¬
ного на территории современной Швейцарии. Среди лиц, внесенных
в санкт-галленские «Libri memorialis» значились такие лица, как Пи-
пин Короткий, Карл Великий, Людовик Благочестивый, Лотарь I и
другие41.
316
Куэльярские документы сохранили сведения о развитом поми¬
нальном культе, в систему которого самым непосредственным об¬
разом были вовлечены местные рыцари. С этим культом во многом
было связано возникновение такого специфического института, как
капитул городских клириков. Первая сохранившаяся дарственная,
изданная в его пользу, датируется 1252 г. В качестве дарителя, сде¬
лавшего крупный денежный вклад (100 мараведи) за себя и за свою
жену Мариомингес, выступил некий Сангарсия, сын которого Хуан
Вела в грамоте 1244 г. фигурирует в качестве городского судьи, т. е.
он, как и его отец, должен был принадлежать к числу рыцарей42.
Еще ранее, в 1247 г., за право похоронить некоего рыцаря Муньо
Гомеса развернулась тяжба между куэльярскими клириками и рас¬
полагавшимся в пригороде францисканским конвентом. Стремясь
сохранить связи с семьей этого рыцаря, четверо клириков церкви
Св. Стефана отстаивали право на своего прихожанина даже после
того, как рыцарь был похоронен (это произошло не в церкви, а на
территории конвента). Приходские священники обратились в пап¬
скую курию с требованием эксгумации и перезахоронения тела.
Это обращение не сохранилось, но зато в нашем распоряжении
находится ответ, написанный по указанию папы Иннокентия IV,
который предписывал архидьякону и сакристию кафедрального со¬
бора г. Осмы разобраться в сути происшедшего43. Неизвестно, как
завершилось это дело, но ожесточенная борьба между клириками
и францисканцами за влияние на местное рыцарство говорит сама
за себя.
В грамотах начала XIV в. подробно описывается порядок совер¬
шения заупокойных молитв в соответствии с желаниями и размером
вклада вступавшего в братство. В основных чертах регламентация
подобных церемоний в разных актах не имела существенных разли¬
чий, а потому может быть реконструирована на материале одного до¬
кумента. Так, рыцарь дон Муньо, передавая капитулу участок земли,
желал, чтобы поминальные молитвы по нему служились ежегодно в
июле, в день св. Марины, чтобы была отслужена вечеря, на которой
присутствовали бы все пресвитеры и дьяконы города.
На следующий после вечерней службы день надо было отслужить
торжественную мессу, также с участием всех клириков. Особую мес¬
су следовало отслужить еще и у гробницы рыцаря, расположенной
в одной из городских церквей, причем присутствовать на ней опять
должны были все куэльярские клирики (санкции к отсутствовавшим
вменялись в обязанности главе капитула - его аббату, а также майор-
дому), одетые в торжественные облачения - стихари (sobrepelicas).
Кроме того, требовалось каждое воскресенье служить- поминальные
молитвы во всех церквах города44.
317
Подчеркнутое стремление к пышности поминальных ритуалов
определенно должно было соответствовать основным нормам, при¬
нятым в среде высшей знати. Разумеется, как и в случаях с другими
критериями, масштабы были более скромные, но они не умаляют ос¬
новного вывода: стремление местного рыцарства соответствовать об¬
лику аристократа феодальной эпохи выглядит несомненным. Такое
стремление преследовало вполне конкретные цели: оно было направ¬
лено на поддержание и воспроизводство родовой традиции в рамках
присущих знати форм христианского благочестия.
Образ жизни местного рыцарства определялся военной профес¬
сией рыцаря. Большую часть года рыцарь посвящал военным похо¬
дам. Это видно из указаний на временные рамки, которыми источ¬
ники определяют срок постоянного проживания рыцаря в городе
в течение года - от Рождества до окончания Великого поста и пас¬
хальных праздников45, т. е. приблизительно четыре месяца оседлой
жизни, совпадавшей с временем, неудобным для ведения войны. Все
остальное время рыцарь вел кочевую жизнь, абсолютно несовмес¬
тимую с занятием ремеслом или торговлей. Не случайно 213-й ти¬
тул пространного фуэро Сепульведы закрывал доступ в рыцарство
для ремесленников (menestrales), не оставивших своего ремесла
(menester). Статус рыцаря требовал полной отдачи и профессиона¬
лизма. Иначе говоря, подобно высшей знати, рыцари были профес¬
сиональными конными воинами, и это сообщество кавалеристов, как
и за Пиренеями, в Кастилии возглавлял король, которого хроники
XII в. начинают постоянно именовать рыцарем (miles)46.
Война, одно из «главных занятий знати», как называет ее фран¬
цузский исследователь Ж.-П. Барраке47 (второе - охота с хищными
птицами - из-за высоких расходов было недоступно для значитель¬
ной части местного рыцарства), приносила не только славу, но и жес¬
токие лишения, и прежде всего постоянный риск для жизни. На этом
фоне неслучайным выглядит то особое внимание, которое местное
законодательство Сепульведы и Куэльяра уделяло статусу вдов ры¬
царей. В любой момент жизнь профессионального воина-конника
могла оборваться, и тогда его семья оказывалась без средств к сущест¬
вованию48.
В этом смысле понятна красноречивая оговорка в фуэро Кордовы
(1241 г.), пожалованном городу королем Кастилии и Леона Фернан¬
до III Святым (1217-1252). Согласно ей к числу рыцарей (milites) в
принципе мог быть причислен любой мужчина. От него требовалось
лишь умение воевать на коне (equitare). Но при этом он сам должен
был желать стать рыцарем - «equitare potuerit uel uoluerit»49. Следо¬
вательно, отнюдь не все стремились стать избранными, поскольку
это было связано с угрозой смерти.
318
Постоянный риск создавал особое отношение к жизни, которое
местному рыцарству было свойственно в не меньшей степени, чем
остальной части конных воинов, принадлежавших к более высоким
слоям общества. Заметим, что хроники ХН-ХШ вв. не отделяют ры¬
царей из консехо от общей массы конников, в равной мере противо¬
поставляемых пехотинцам (populi, pueblos), и говорят о рыцарстве
(militia, caballeria) вообще50.
На мой взгляд, особенно концентрированно рыцарское отно¬
шение к жизни (и смерти!) отражается в пространном монологе,
который авторы «Первой всеобщей хроники» вложили в уста ры¬
царя Диего Переса де Варгаса. Известно, что он жил в первой поло¬
вине XIII в., во времена Фернандо III Святого, и отличился в бит¬
ве при Хересе (после нее он получил прозвище Мачука, от глагола
«machucar» - «бить», «гвоздить»), а затем при взятии Кордовы в
1236 г. Известно также, что он был вассалом графа Альваро Переса де
Кастро, который в тот период обладал сеньорией в Куэльяре. Таким
образом, знаменитый рыцарь имел хотя бы косвенное отношение к
интересующему меня региону.
Монолог Мачуки предваряет сцену спасения супруги графа дона
Тельо и сопровождавших ее знатных дам. Будучи застигнуты врас¬
плох во время неожиданного набега правителя Гранады Абена Ала-
мара, они укрылись на высокой скале и были окружены большим
мавританским отрядом. Их спасение зависело от горстки вассалов
графа - 45 рыцарей, оказавшихся поблизости. Однако силы были
неравными, и кастильцы не сразу решились напасть, опасаясь поч¬
ти неминуемой гибели. Лишь бывший здесь же Диего Перес своей
речью внушил мужество вассалам графа. Лично возглавив атаку, он
спас графиню и бывших с ней знатных дам. Какие же аргументы при¬
водил Мачука? Что заставило кастильцев презреть страх?
Пространный монолог рыцаря, разумеется, включает слова о вас¬
сальном долге и чести, но не это производит в нем особое впечатле¬
ние. Наиболее ярко звучит конечная часть, которую я позволю себе
привести дословно: «Все вы - рыцари и идальго, и вы должны знать,
что все равно выполните свой долг: ведь мы не будем жить вечно, но
все обречены на смерть, и никто из нас не может освободиться от нее.
А поскольку мы не сможем избежать кончины, которая настигнет нас
сейчас или потом, так почему же мы так боимся ее? Если же мы сей¬
час примем смерть, действуя по праву и нормам [вассальной] вернос¬
ти, как сделал бы каждый достойный человек, то обретем великие по¬
чести и пойдет о нас честная и добрая слава. Ведь так коротка жизнь
этого мира, что из страха перед смертью мы не должны отказываться
от того доброго боя, что ждет нас у скалы Мартос, на которой окру¬
жены графиня и знатные дамы»51.
319
Это стоическое отношение к смерти, основанное на сознании ее
вероятной неизбежности в каждый последующий момент времени,
не имеет ничего общего с категориями мышления, присущими бюр¬
геру, но в полной мере отвечает аристократическим формам воспри¬
ятия мира, свойственным средневековому рыцарству. Несомненно,
подобное аристократическое мировосприятие было свойственно
и рыцарству местному, составившему одну из элитарных страт об¬
щества, которое английские исследователи Э. Лури и Дж. Паурэрс
крайне удачно определили как «общество, созданное для войны»52.
3. Рыцарь и оруженосец
В документах XIII-XV вв. из местных архивов Кастилии и Леона
рядом с рыцарями почти всегда фигурируют оруженосцы; Сепульве¬
да и Куэльяр не являются исключением: так, в Сепульведе предста¬
вители этой группы впервые появляются в тексте пространного фу-
эро, т. е. около 1300 г.53 Однако информация, касающаяся их статуса
и функций, довольно кратка и однообразна, а потому не может быть
адекватно интерпретирована без учета значительного контекста, в
том числе и запиренейского.
В последнем случае выводы исследователей создают довольно
пеструю картину. Так, английская исследовательница Л. Паттерсон,
отмечая, что «история оруженосца принадлежит истории рыцарс¬
тва»54, на южнофранцузском материале выявляет, что связь между
оруженосцем и рыцарем оказывается двоякой. Изначально оруже¬
носец (лат. «armiger», «scutifer») - это лицо, выполнявшее вспомо¬
гательные функции при рыцаре. Однако в дальнейшем, при сохра¬
нении этого изначального смысла, статус оруженосца претерпевал
коренные изменения в связи с возвышением рыцарства, т. е. с про¬
цессом, начавшимся в романских странах в XII в. и достигшем пика в
следующем столетии55.
Подобные представления разделяются большинством исследова¬
телей. Так, по данным Ж. Дюби, во Франции слово «оруженосец» на¬
чинает использоваться для обозначения статуса сыновей рыцарей с
XIII в., т. е. со времени, когда незнатное рыцарство окончательно ис¬
чезло и ко всем рыцарям стали применяться титулы «dominus» или
«messire»56. Аналогичным образом на английском материале П. Косс
утверждает, что начиная с XIII в. обязанности оруженосца выполня¬
ли только юноши знатного происхождения, по меньшей мере выход¬
цы из обедневших рыцарских семей57.
Однако существуют и иные точки зрения. В частности, англича¬
нин М. Бэнетт пытается терминологически и по существу отделить
320
знатных по происхождению оруженосцев (armigeri) от незнатных
(scutiferi, т. е. сквайров), которые, хотя и повысили свой статус в
период позднего Средневековья, однако не переступили грань меж¬
ду аристократией и простолюдинами58. Бэннетт считает свои выво¬
ды относящимися лишь к северным регионам Европы, т. е. не ка¬
сающимся романской части континента. Между тем, как показала
Ф. Менан на североитальянском материале, в XII в. термин «scutifer»
употреблялся там лишь по отношению к незнатным слугам рыцарей.
В их функцию входили главным образом уход за конями, обслужи¬
вание господина (в том числе прислуживание за столом, помощь при
его облачении в доспехи и др.), а также забота о его оружии59. Это
как будто придает особую правдоподобность выводам М. Бэннета
и даже позволяет попытаться распространить их на более обширую
часть континента.
* * *
В Кастилии и Леоне сколько-нибудь развернутая информация
об оруженосцах впервые появилась в тексте «Семи Партид» Аль¬
фонсо X Мудрого, т. е. около 1265 г. Титул 21-й второй Партиды по
существу представляет собой трактат, целиком посвященный ры¬
царству и напоминает (а скорее во многом предвосхищает) знаме¬
нитую «Книгу о рыцарском ордене» «трубадура Христа» каталонца
Рамона Льюлля (1232-1316). В центре внимания составителей этой
части Партид - сословные обязанности рыцарей в их идеальном, а
отнюдь не конкретно-правовом восприятии. Не случайно централь¬
ное место в титуле занимает подробная регламентация акта посвя¬
щения в рыцари (законы 14-15), трактуемая в понятийной системе
христианских символов. Так, посвящение уподобляется крещению,
а следующий за ним акт торжественного снятия пояса - конфирма¬
ции. При этом, как это свойственно и современной католической
традиции, последней (приему верующего в общину в качестве ее
полноценного члена) придается не меньшее значение, чем собст¬
венно крещению60.
Именно в связи с ритуалом посвящения впервые упоминается и
оруженосец - знатный юноша, готовящийся стать рыцарем. Подго¬
товка включает ночное бдение в церкви и следующие за ним омове¬
ние, облачение в особую обувь, поверх которой в начале ритуала при¬
крепляются шпоры, а также одежду, включая блио, поверх которой
посвящающий застегивает рыцарский пояс с висящим на нем мечом
(как известно, этот акт был кульминацией акта посвящения)61. Соот¬
ветственно, если статус оруженосца предшествовал статусу рыцаря
и лишь рыцарь имел право на посвящение, то логичным выглядит
присутствие оруженосца и в ритуале утраты рыцарского звания -
321
своеобразной диффамации, зеркально противоположной посвященю
(она регламентируется законом 25)62.
Сначала оруженосец прикреплял к обуви осужденного шпоры
и надевал на него пояс с мечом, а затем, зайдя со стороны спины,
разрезал ножом сначала пояс, а затем ремни, на которых крепились
шпоры. И когда это происходило, статус рыцаря считался навсегда
утраченным. Замечу, что процедура была тем более унизительной,
что обычно оруженосцу во время трапезы запрещалось даже сидеть в
присутствии рыцаря63.
Эти весьма обобщенные замечания существенно развиваются и
детализируются в «Первой всеобщей хронике». Наиболее важные
положения хроники, касающиеся оруженосцев, выглядят следую¬
щим образом.
1. Оруженосцы предстают как неотъемлемый слой феодального
класса: упоминаются не только рыцари, но и магнаты, в юности быв¬
шие оруженосцами64. При этом лица, относившиеся к этой страте,
четко отделяются от полноправных рыцарей: в бой они вступают пе¬
шими, а их вооружение, насколько можно понять по косвенным дан¬
ным, оказывается более легким, чем у рыцарей65. В период боевых
действий они несут несоотносимую со статусом рыцаря караульную
службу66.
2. Хроника позволяет понять истоки подобного статуса: в тексте
хроники применительно к одним и тем же лицам употребляются тер¬
мины «воспитанник» и «оруженосец»67. В качестве воспитанников
своего сеньора, который впоследствии, как правило, и посвящал их в
рыцари, оруженосцы постоянно проживали в доме воспитателя, вы¬
полняли функции доверенных слуг68 и сопровождали его вне дома,
составляя свиту69. У знатного сеньора могло быть достаточно мно¬
го оруженосцев - несколько десятков человек или даже более. Со¬
ставляя нижнюю страту рыцарского линьяжа, они воспринимались
как младшие родственники, а нередко и были таковыми70. Видимо,
именно в этой сфере родственных или квазиродственных отношений
следует искать истоки проявляемой оруженосцами личной верности,
в том числе их храбрости в бою71.
3. Для характеристики оруженосца, как правило, применяется
старокастильское слово «то$о» - «юноша», «подросток»72. Однако
далеко не всегда его надо понимать в прямом смысле. Так, извест¬
но, что знаменитый рыцарь Гарсия Перес де Варгас был посвящен в
рыцари достаточно взрослым - к этому времени он уже совершенно
облысел73. Следовательно, наименование «юноша» носит в данном
случае не столько возрастной, сколько социальный характер, под¬
разумевая статус младшего в патриархальной структуре, каковой и
являлся рыцарский линьяж. Но оно важно и с другой точки зрения:
322
как обозначение ступени на социальной лестнице (пусть и становив¬
шейся все более условной), которая могла привести (а в идеальных
моделях обязательно вела) к почету и знатности. Видимо, в сознании
современников это и придавало привлекательность статусу оруже¬
носца.
* * *
В какой мере сказанное выше может быть распространено на ору¬
женосцев из небольших городков, подобных Куэльяру и Сепульве¬
де? Применительно к Куэльяру ответить на этот вопрос несколько
сложнее, поскольку упоминания об оруженосцах появляются в куэ-
льярских документах достаточно поздно - гораздо позднее, чем в на¬
иболее ранних из рассмотренных нарративных текстов. В частности,
ни «Королевское фуэро», ни дополнявшие его две королевские при¬
вилегии (1256 и 1264 гг.) не упоминают оруженосцев вовсе, а в круг
наиболее привилегированных лиц из числа горожан входят лишь
рыцари и их ближайшие родственники - жены (mugieres) и вдовы
(bibdas), а также сыновья (fijos) и дочери (donzellas).
Иную картину приводит сепульведский материал. Здесь выде-
лются два основных факта. Во-первых, на оруженосцев распростра¬
нялись все привилегии рыцарей (прежде всего фискальные льготы
и привилегированные формы судебной ответственности)74. Получа¬
ется, что оруженосцы по социальному статусу если и не были равны
рыцарям, то, во всяком случае, тесно примыкали к ним. Значит, если
можно говорить о знатности рыцаря, то можно говорить и о знатнос¬
ти оруженосца. Во-вторых, среди получателей важнейших подат¬
ных льгот наряду с рыцарями и оруженосцами фигурируют жены
и вдовы рыцарей, а также их дочери75. Таким образом, оруженосцы
встраивались в уже существовавший ранее круг лиц, которые вхо¬
дили в рыцарские кланы. Получается, что тенденция, отмеченная на
материале нарративных текстов, находит подтверждение. Более того,
можно с большой долей вероятности предположить, что исчезнове¬
ние из этого ряда детей рыцарей - знаковое явление: по всей види¬
мости, именно они и получали ранг оруженосцев. При крайней до¬
роговизне боевого коня, рыцарского вооружения и снаряжения76 в
условиях действия жесткого майората всем сыновьям рыцарей, кро¬
ме старшего, грозила участь вечных оруженосцев, т. е. превращение в
аналоги английских сквайров.
Несмотря на ограниченность имеющихся у меня данных, нельзя
не отметить весьма показательного совпадения: в Куэльяре оруже¬
носцы упоминаются в документах почти в то же самое время - в
копии постановлений Бургосских кортесов 1304 г. и привилегии
1306 гг., в том же качестве и в том же контексте77. Иначе говоря, на¬
323
лицо тенденция, а не случайное совпадение. Позднее же подобные
упоминания становятся общим местом вплоть до конца Средневеко¬
вья. Показательно, что, когда в 1457 г. в городке Риаса, расположен¬
ном недалеко от Куэльяра, была провозглашена коммуна и приняты
муниципальные ордонансы, коммунеро потребовали изгнать из го¬
рода не только рыцарей, но и оруженосцев: фискальные льготы тех и
других ложились тяжким бременем на незнатную часть бюргеров78.
Тогда же, в период позднего Средневековья, окончательно и прочно
утвердился термин «fldalgo» (идальго), объединявший как рыцарей,
так и оруженосцев и употребляемый в этом качестве уже в «Первой
всеобщей хронике»79.
Таким образом, знатность кастильских оруженосцев, по меньшей
мере с начала XIV в., не подлежит сомнению. Что же касается форми¬
рования этого статуса, то здесь наряду с материальными причинами
свою роль сыграла и целенаправленная пропаганда, совершившая
переворот в сознании современников и сделавшая незнатность ору¬
женосца нонсенсом.
4. Особенности сословной идентичности
местного рыцарства
Выше речь шла главным образом об истории местного рыцарства
Сепульведы и Куэльяра (и - шире - Центральной Испании). Теперь
же настало время порассуждать о месте этих локальных сюжетов в
истории всего кастильско-леонского рыцарства. Важно понять, осоз¬
навало ли себя единым целым сообщество профессиональных кон¬
ных воинов Кастильско-Леонского королевства XIII - середины
XIV в.? И если да, то каким образом формировалась сословная иден¬
тичность рыцарского класса в кастильско-леонском обществе?
Поиск ответа на этот вопрос целесообразно начать с обращения
к тексту «Семи Партид» Альфонсо X Мудрого. Среди прочего в их
тексте содержится одно любопытное положение, включенное в со¬
став рассматривавшегося выше 21-го титула Партиды II, который
регламентировал особые права и обязанности рыцарей. Речь идет
о законе Partid. 11.21.2080. Красноречиво уже его заглавие: «О том,
что рыцарям во время трапезы следует читать “истории” о великих
подвигах». В данном случае под «историями» (estorias) понимают¬
ся исторические сочинения, написанные на разговорном (старокас¬
тильском) языке в противовес латинским текстам того же жанра
(chronicae, historiae и т. п.).
Согласно закону во время трапезы и во все иные моменты, сво¬
бодные от занятий, рыцарям надлежало слушать чтение «историй»
324
вслух или же внимать устным рассказам пожилых и опытных ры¬
царей о великих деяниях прошлого. О том же должны были быть и
песни хугларов - один из неотъемлемых атрибутов торжественной
феодальной трапезы. Наконец, чтению все тех же «историй» следо¬
вало посвящать вечера и даже часть ночи. Не менее красноречиво и
завершение текста: «И это делалось [рыцарями] издавна, ибо от вы¬
слушивания [таких рассказов] укреплялась их воля и их сердца, и
становились они духовно крепче, и стремились к тем свершениям,
которых достигли другие...» и т. д.81
Перед нами факт прямого навязывания определенных норм и
ценностей, целью (или одной из важнейших целей) которого несом¬
ненно являлись формирование и воспроизводство сословной рыцарс¬
кой идентичности. На подобные факты давно (в 1980-х годах) обрати¬
ли внимание ученые (главным образом антропологи и культурологи),
изучавшие другой, может быть наиболее исследованный, вид идентич¬
ности, а именно - идентичность национальную. В частности, Э. Хобс-
баум и Б. Андерсон представляют национальную идентичность (да и
саму нацию) как некий набор «конструкций и культурных артефак¬
тов», как результат целенаправленной деятельности нескольких или
даже одного поколения интеллектуальной элиты. В итоге нация пред¬
стает как некая «сконструированная реальность»82.
Эта точка зрения, конечно, интересна, но не бесспорна. В частнос¬
ти, американский антрополог Э. Смит, который детально рассмотрел
концепции национальной и этнической идентичности, сформировав¬
шихся в 60-80-х годах XX в., обоснованно отмечает, что если нацию
и можно «сконструировать» сверху, то лишь в той степени, в которой
идеи и ценности, исходящие от интеллектуальной элиты, способны
найти отклик у остальной части общества. В любом случае объяснить
генезис и развитие подобной идентичности лишь каким-либо одним
фактором (будь то сознательная деятельность интеллектуалов или
же объективные экономические, политические или социальные про¬
цессы) невозможно (а теоретические конструкции, исповедующие
принцип монофакторности, соответственно, несостоятельны)83. Этот
вывод представляется настолько значимым, что, приняв его во вни¬
мание, я постараюсь реконструировать тот комплекс факторов, кото¬
рый способствовал формированию и воспроизводству индентичнос-
ти средневекового кастильского рыцарства.
* * *
Еще в середине XII столетия, составляющем предысторию пери¬
ода, о котором идет речь, единой рыцарской идентичности в Касти¬
лии не существовало. Тексты этого времени, в частности «История»,
созданная по инициативе неутомимого овьедского прелата дона Пе-
325
лайо (ранее 1140 г.), и официальная «Хроника императора Альфон¬
со» (ранее 1147 г.), четко разделяют знатных (nobiles) и незнатных
(ignobiles) рыцарей84. Разумеется, это совсем не означает, что кон¬
солидация рыцарского класса не получила развития на кастильской
почве. Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что уже в начале
XI в. под влиянием Наварры (в этот период Кастилия входила в со¬
став державы наваррского короля Санчо I), общеевропейский тер¬
мин «miles» не только проник восточнее Эбро, но и стал неотъемле¬
мым элементом правового лексикона эпохи, что видно прежде всего
по документальным текстам. Причем, как и за Пиренеями, в XII в.
он применялся и к королям, которые, вместо прежнего определения
«отважный воин» (bellator strenuus), стали именоваться «отваж¬
ный рыцарь» (miles strenuous)85. К середине следующего столетия
в этом же значении наряду с латинским «miles» стало употребляться
и синонимичное ему старокастильское слово «caballero». Среди про¬
чего об этом свидетельствует, в частности, сопоставление аналогич¬
ных мест двух версий фуэро Кордовы, изданного в 1241 г. покори¬
телем города королем Фернандо III Святым как в латинском, так и
старокастильском варианте86.
При всей отмеченной выше важности факта превращения мест¬
ного рыцарства в привилегированную социальную группу в рамках
консехо, обусловленного наличием у представителей этого класса
дорогостоящего вооружения, снаряжения и боевого коня, само по
себе это не могло сформировать общерыцарскую идентичность. Сле¬
довательно, существовали и другие причины: ведь даже местные ры¬
цари сознательно противопоставляли себя представителям других
обеспеченных слоев городского населения, едва ли принципиально
отличавшимся от них по материальному положению. Таким обра¬
зом, рыцарская идентичность не могла базироваться только на мате¬
риальных преимуществах, которые предоставлял рыцарский статус.
Судя по данным источников, значительную роль в развитии са¬
мосознания рыцарей сыграло также формирование особой системы
рыцарского воспитания, постепенно складывавшейся по меньшей
мере с начала XII в. (причем ее истоки относятся к более раннему
времени). Тексты XIII в., прежде всего «Первая всеобщая хроника»,
позволяют выделить два основных этапа этой системы: воспитание
детей вассала в доме сеньора и пребывание будущего рыцаря в стату¬
се оруженосца.
Первый этап изначально был генетически связан с институтом
заложничества. Отголосок этих времен сохранился в «Первой всеоб¬
щей хронике». Ее авторы, повествуя о начальном этапе истории Кас¬
тилии, сообщают, что первый кастильский судья (фактический пра¬
витель области) Нуньо Расуэра собрал в своем доме сыновей «ры-
326
царей и видных людей Кастилии». Они воспитывались вместе с его
собственным наследником, а став взрослыми, естественным образом
признали его преемником отца87. Параллелей подобному рассказу
можно найти множество и за пределами Пиренейского полуострова.
Так, известный агиограф Ар дон (или Смарагд) сообщает, что сын
графа (потомка эмигрантов из Готской Испании) Витица, будущий
св. Бенедикт Аньянский, вместе с родным братом получил воспи¬
тание при дворе Пипина Короткого. Уже с 15 лет он начал ходить
в походы сначала с самим Пипином III, а затем с его наследником,
Карлом Великим88. Замечу, что рассказ «Первой всеобщей хроники»
относится к середине - второй половине IX в., т. е. приблизительно к
тому же периоду, когда создавался текст Ардона89.
Тем не менее к XIII в. рассматриваемый характер института пре¬
терпел значительные изменения и вышел далеко за рамки заложни-
чества. Судя по текстам, в новую эпоху он стал прежде всего возмож¬
ностью для детей вассалов (особенно бедных) не только получить в
доме сеньора то воспитание (владение оружием, конем, умение охо¬
титься), которое было недоступно в родительском доме. При этом
воспитатель нередко вооружал воспитанника за свой счет, посвящал
его в рыцари и даже женил, обеспечивая тем самым более благопри¬
ятные стартовые позиции90. Но в данном случае особенно важен факт
приобщения воспитанника к сословным ценностям - «costumbres»,
вне зависимости от того, кто выступал в качестве наставника - сам
сеньор или его доверенный вассал (последнее имело место при вос¬
питании сыновей короля и, возможно, наиболее высокопоставлен¬
ных магнатов)91.
Далее следовал период пребывания в статусе оруженосца. Выше
я уже писал о статусе этой социальной группы. Поэтому, не вдаваясь
в детали, в данном случае обращу внимание лишь на тот факт, что
вне зависимости от шансов оруженосца принять посвящение в рыца¬
ри под руководством патрона он приобретал опыт участия в военных
действиях и доводил до совершенства приобретенную в детстве бое¬
вую выучку92. При этом сеньор мог дать (и давал, по меньшей мере в
идеале) оруженосцу пример подлинно рыцарского поведения93, тем
самым также приобщая молодого человека к сословным ценностям.
Не * *
Вне всякого сомнения, рыцарское воспитание играло значитель¬
ную роль в формировании и воспроизводстве сословной рыцарской
идентичности. Но само по себе и оно было неспособно сформиро¬
вать ее единые формы, хотя несколько сглаживало дистанцию между
представителями разных слоев светского феодального класса. В по¬
исках дальнейших объяснений целесообразно обратить внимание на
327
выводы исследователей национальной идентичности, принадлежа¬
щих к «примордиалистскому» направлению («культурный примор-
диализм»). Часть из них, если и не утверждают, что подобная иден¬
тичность существовала всегда, отмечают значение для ее формиро¬
вания неких общих атрибутов, символов и воспоминаний, главным
образом неписаных (Э. Шилз, К. Гирц и др.)94.
Следует заметить, что в XII—XIII вв. (а, вероятно, даже несколько
ранее) произошло складывание и совершенствование, а также рас¬
пространение на все страты рыцарства (светской части феодального
класса) комплекса образов и ритуалов. Прежде всего обращусь к ри¬
туалам. По мере вызревания кастильского феодализма в XII в. при
активном внешнем (французском) влиянии сложились и трансфор¬
мировались как минимум два типа таких ритуалов. Первый - посвя¬
щение в рыцари. Разумеется, его развернутое описание приводится
лишь применительно к королям, но косвенные данные (и даже ого¬
ворки) свидетельствуют о том, что постепенно и в низших слоях ры¬
царства обряд вручения оружия также трансформировался здесь в
особую церемонию.
Как и за Пиренеями, в Кастилии и Леоне не существовало ее аб¬
солютно унифицированной формы. Однако общее представление о
ней дает развернутое описание, содержащееся в «Семи Партидах».
Согласно ему весь ритуал можно подразделить на восемь основных
элементов:
1) всенощное бдение и молитва посвящаемого;
2) словесная формула - посвящавший спрашивал, готов ли по¬
свящаемый стать рыцарем и исполнять свой долг;
3) в случае утвердительного ответа посвящавший или назначен¬
ный им рыцарь привязывал посвящаемому шпоры;
4) опоясывание мечом - посвящавший мог сделать это лишь лично;
5) клятва на мече, извлеченном из ножен; посвящаемый клялся
не пожалеть жизни за веру, «сеньора по рождению» (т. е. короля) и
свою землю;
6) посвящавший давал посвящаемому ритуальную пощечину;
7) ритуальный же поцелуй в губы - знак мира;
8) обряд снятия меча; его проводил другой человек, который упо¬
доблялся крестному отцу (padrino), принимавшему крестника из
купели95.
Описанный ритуал датируется 60-ми годами XIII в. и явно от¬
мечен каталанскими или провансальскими влияниями. Во всяком
случае, выделенные мной элементы 1-4, 6 (ритуальная пощечина -
наиболее показательная часть ритуала в силу своей оригинальности)
и 7 полностью совпадают с описанием, данным великим каталонцем
Р. Льюлем в «Книге о рыцарском сословии». При этом в каталонс¬
328
ком тексте отсутствуют упоминания о клятве на мече (5) и особом
обряде снятия меча96. Эти различия не должны удивлять: абсолютно¬
го единообразия не было и в реальности.
Разумеется, количество источников, содержащих развернутые
описания ритуала посвящения в рыцари, невелико. Даже когда речь
шла об особах королевской крови, авторы, подчеркивая важность со¬
бытия как такового, не вдавались в детали. Так, юристы - состави¬
тели «Королевского фуэро» Альфонсо X, обозначая год его издания
(1255), заключили соответствующую фразу замечанием: «...то был
год, когда Эдуард, старший сын и наследник Генриха, короля Анг¬
лии, получил в Бургосе посвящение в рыцари от вышеназванного
короля дона Альфонсо»97. Таким образом, едва ли не единственным
подходящим источником оказываются хроники, причем интересу¬
ющие нас описания касаются исключительно (или почти исключи¬
тельно) случаев посвящения в рыцари монархов, да и то лишь тогда,
когда посвящению предшествовали особые обстоятельства.
В качестве примера можно привести два эпизода из «Первой
всеобщей хроники». Здесь подробно описано посвящение в рыца¬
ри короля Фернандо III. И совсем не случайно: его приход к влас¬
ти в 1217 г. сопровождался чрезвычайными обстоятельствами. После
кратковременного правления мальчика-короля Энрике I (1214-1217)
королевство Кастилия осталось без законного наследника, и власть
должна была перейти к ближайшему родственнику покойного коро¬
ля - Альфонсо IX, правителю Леона (1188-1230), женатому вторым
браком на старшей сестре покойного, Беренгеле. Однако кастильская
знать, не желавшая подчиняться леонцам, которых никогда не счита¬
ла равными себе, предложила принять корону самой Беренгеле. Она
же приняла решение отказаться от престола в пользу своего сына
инфанта Фернандо. Следует также учесть, что брак Беренгелы и
Альфонсо IX никогда не признавался полностью легитимным в силу
близости родства супругов (отец жены и его леонский зять являлись
двоюродными братьями), что встретило противодействие со стороны
Римской курии.
Однако Беренгеле удалось добиться поддержки прав ее сына со
стороны подавляющей части кастильской знати и главных городов.
Теперь оставалось лишь признать инфанта совершеннолетним. До¬
вольно быстро согласовали вопрос о его браке: в супруги была избра¬
на Беатриса - дочь Филиппа Швабского, сына «нового Константина»
Фридриха II Гогенштауфена (1196-1250). В 1220 г. он провозгласил
себя императором, а своего отпрыска - королем римлян. Кроме того,
мать невесты - Мария Корсак - являлась дочерью византийского
императора Исаака II Ангела (1185-1195, 1203-1204). Хронисты
особо отмечают все эти факты не случайно: такой брак придавал до¬
329
статочный авторитет власти кастильского инфанта98. Невесту с по¬
четом препроводили в Бургос. Теперь Фернандо оставалось только
стать рыцарем, что и было сделано накануне свадьбы.
Сохранилось три описания церемонии - два латинских (в ано¬
нимной «Латинской хронике королей Кастилии» (1236 г.), а также
хронике Р. Хименеса де Рада (1243 г.)) и одно старокастильское в
«Первой всеобщей хронике», восходящее к последнему из латинс¬
ких прототипов. В любом случае все они не противоречат друг дру¬
гу. Везде сроком проведения церемонии указано время за три дня до
праздника Св. Андрея, местом - женский цистерцианский монас¬
тырь в Лас-Уэльгас, недалеко от Бургоса. Ритуал проводил епископ
Бургосский дон Маурсио. Отслужив торжественную мессу, он воз¬
ложил оружие короля на алтарь, благословил и освятил его. Затем
Фернадно, взяв меч с алтаря, опоясал им себя, а королева-мать, донья
Беренгела, расстегнула и сняла с него пояс. Отмечу, что последнюю
деталь упоминает только Р. Химерес де Рада, присутствовавший на
церемонии, а также ориентировавшиеся на его текст составители
«Первой всеобщей хроники»99.
Черты сходства с соответствующим описанием, данным в «Пар-
тидах», очевидны, вплоть до ритуала торжественного снятия пояса.
Странным выглядит лишь факт личного опоясывания мечом. Но и
он находит объяснение, если учесть общий контекст церемонии: ведь
она являлась неотъемлемым элементом комплекса мероприятий,
призванного узаконить занятие престола доном Фернандо. В этом
смысле весьма красноречивым выглядит сопоставление изложенно¬
го с актом посвящения в рыцари отца Фернандо, короля Леона Аль¬
фонсо IX.
В моем распоряжении находятся три описания этого акта (ав¬
тор «Всемирной хроники» (1236 г.) Лука, дьякон из Леона, а затем
епископ Туйский (Галисия), явно настроенный пролеонски, о нем
умалчивает). Соответственно, речь идет о двух независимых латинс¬
ких версиях (в анонимной «Латинской хронике королей Кастилии»
и хронике Р. Хименеса де Рада), а также одной старокастильской
(в «Первой всеобщей хронике»), восходящей к последней, но не соот¬
ветствующей ей полностью. Тем не менее различия, как и в предыду¬
щем случае, прослеживаются лишь во второстепенных деталях.
Аноним сообщает, что во время проведения курии в Каррионе
(1188 г.)100 только что взошедший на престол король Леона Аль¬
фонсо IX явился туда и в церкви Св. Зоила был посвящен в рыцари
(«препоясан мечом») кастильским монархом Альфонсо VIII (1158-
1214), после чего тут же, поцеловав ему руку, в присутствии аристок¬
ратов из Галисии, Леона и Кастилии признал себя вассалом посвя¬
тившего101. Родриго Толедский местом посвящения называет курию
330
и в дополнение к сказанному отмечает, что в то же время в рыцари
был посвящен также и младший сын Фридриха Барбароссы Конрад
Гогештауфен (будущий рейнский пфальцграф; он прибыл для сва¬
товства к старшей дочери кастильского короля - Беренгеле), причем
посвящение произошло согласно тому же ритуалу - «similiter». На¬
конец, старокастильская версия того же рассказа выглядит несколь¬
ко более обстоятельной: ее авторы не только сообщают о ритуале, но
и считают нужным специально оговорить его смысл (в общем-то и
без того вполне понятный) («...и надел этот король дон Альфонсо
Кастильский рыцарский пояс на дона Альфонсо Леонского, своего
двоюродного брата, и вооружил его, и сделал его рыцарем»)102.
Склонность к уточнениям (порой даже излишним и тяжеловес¬
ным) характерна для ранней старокастильской прозы, с ее еще не¬
зрелой стилистикой103. Впрочем, в данном случае эта особенность
является для историка скорее плюсом, чем минусом. Становится по¬
нятным, во-первых, что «самопосвящение» в рыцари Фернандо III
отнюдь не было правилом, а во-вторых, что посвящение в рыцари
тесно сопрягалось со вступлением в отношения вассалитета. Пос¬
леднее представляется наиболее важным, и не только потому, что
объясняет сознательное нежелание молодого короля Фернандо III
уклониться от вассальных обязательств (вспомним, что в системе
рыцарского воспитания посвящение в рыцари было естественным
шагом в отношениях воспитателя-сеньора и воспитанника как по¬
тенциального вассала).
Для местных рыцарей равнозначность актов посвящения и
вступления в отношения вассалитета была, по-видимому, общей
нормой104. Во всяком случае, в той части разобранной ранее привиле¬
гии Альфонсо X (1264 г.), которая обращена к куэльярским рыцарям,
король предоставляет дополнительные права тем из них, кто приня¬
ли посвящение от него и от его инфанта-наследника и, следователь¬
но, стали их вассалами105. О том же, пусть и без непосредственного
употребления слова «вассал», свидетельствует и реплика, вложенная
авторами «Первой всеобщей хроники» в уста знаменитого рыцаря
Сида Кампеадора, однажды вспомнившего о том дне, когда он стал
обладать «конем и оружием, которые мне вручил король дон Фер¬
нандо (Фернандо I, король Кастилии и Леона (1035-1065). - О. А.),
который посвятил меня в рыцари»106.
Между тем, как было показано выше, получение коня и оружия
нередко являлось целью вступления в отношения вассалитета, по
меньшей мере для низшей страты рыцарей. До конца XII - начала
XIII в. она была широко распространена и за Пиренеями (что отме¬
чает, в частности, Р. Фоссье107) и, по существу, представляла собой
главную экономическую основу отношений вассалитета. Ее право-
331
вал регламентация устанавливалась «Королевским фуэро», издан¬
ным тем же Альфонсо X: если посвященный в рыцари до истечения
годичного срока уходил от посвятившего (и, соответственно, ставше¬
го его сеньором), то разрывавшему узы следовало возвратить ему все
полученное от него ранее (по прошествии года возвращались лишь
конь и оружие, но не деньги, полученные в качестве платы)108.
* * *
Лишь учтя все эти процессы, можно вернуться к началу, а именно
к роли «историй» как формы фиксации элементов рыцарского само¬
сознания. Огромная работа, проведенная исследователями к насто¬
ящему времени, позволяет четко уяснить смысл термина «estorias»,
употребленного в том фрагменте «Партид», о котором говорилось
выше (т. е. 11.21.20). Закономерным итогом политико-культурной
программы «ренессанса XIII в.», инициированного Альфонсо X Муд¬
рым109, должно было стать составление двух дополнявших друг друга
обширных «estorias» - «Всеобщей истории» и «Истории Испании»,
работа над которыми велась уже в царствование отца «Императора
культуры» - Фернандо III Святого. Первый труд, излагавший собы¬
тия от сотворения мира, удалось завершить еще при жизни Альфон¬
со X110. Второй, едва ли не более глобальный, начатый около 1270 г.,
так и не был закончен.
В начале 60-х годов XX в. его судьбу подробно проследил Д. Ката-
лан Менендес Пидаль, давший полное описание всех сохранившихся
рукописных версий111. Подводя итоги огромной работы, проделан¬
ной его предшественниками (прежде всего Р. Менендесом Пида-
лем), он пришел к выводу о том, что материалы, собранные в про¬
цессе подготовки «Истории Испании», легли в основу ряда испан¬
ских и португальских хроник конца XIII-XV в., наиболее ранней
из которых является «Первая всеобщая хроника»112. В свою очередь,
весь комплекс (включая и эту хронику) не мог бы появиться без мно¬
гочисленных источников, начиная с сочинений античных авторов: в
этом смысле «История Испании» выступала как культурный проект
колоссального значения, в определенном смысле даже как результат
всего развития кастильской культуры в период, предшествовавший
«ренессансу» Альфонсо X.
Следует заметить, что каждое из свидетельств, привлеченных
компиляторами, имело и собственную судьбу, причем далеко не все
источники хронистов изначально возникли в письменной форме.
Нередко они складывались в виде устной традиции. Она могла отра¬
зиться в «Первой всеобщей хронике» непосредственно. Но чаще ее
анонимные составители пользовались какими-то письменными фик¬
сациями устных сказаний, как латинских, так и старокастильских.
332
Вне зависимости от формы бытования, эта устная традиция отража¬
ла идеальные модели рыцарского поведения. Их распространение
должно было способствовать развитию сословной идентичности ры¬
царства в не меньшей степени, чем особенности материальной жизни
или ритуалы.
С некоторой долей условности эта устная традиция может быть
подразделена на два основных пласта. В основе рассказов, относи¬
мых мной к первой группе, несомненно лежат реальные события.
Таков, в частности, эпизод из описания сражения при Кампо-де-Эс-
пинас, зафиксированный в латинской хронике Р. Хименеса де Рада.
В той битве, состоявшейся между арагонским королем Альфонсо I и
непокорными кастильскими магнатами, победа осталась за арагон¬
цами, но кастильцы бились отважно, и многие из них легли на поле
брани. Желая подчеркнуть их геройство, хронист сообщает и о под¬
виге рыцаря-знаменосца из местечка Олеа. Под ним убили коня, ему
отрубили обе кисти, но он нашел в себе силы встать, поднять знамя
обрубками рук и издать боевой клич, призвавший его земляков про¬
должать бой113.
Другие рассказы либо полностью вымышлены, либо настолько
разбавлены фантастическими деталями, что разделить реальную осно¬
ву и вымысел почти невозможно. Подобных примеров немало, и они
давно являются предметом интереса исследователей. Так, Р. Менен-
дес Пидаль обратил внимание на версии эпоса о Сиде, содержащиеся
в хрониках114. В последние годы появились новые работы на эту тему.
В частности, Н.Д. Дайер исследовала интерпретацию сюжета о любви
Альфонсо VIII к прекрасной иудейке («Fermosa»), отраженного поз¬
днейшими романсеро115. Ж. Мартэн подробно изучил пути интерпре¬
тации в «Первой всеобщей хронике» историй о первых кастильских
судьях116. Очевидно, что устные сказания, лежащие в основе подобных
эпизодов, проникнуты аристократическими представлениями. Но
вопрос далеко не закрыт, и можно найти еще многие примеры, более
четко отражающие идеальные представления о рыцарстве.
Таков, например, рассказ о греке-паломнике, зафиксированный
в латинской хронике Р. Хименеса де Рада, а затем близко к тексту
переведенный на старокастильский язык и включенный в «Первую
всеобщую хронику». Есть все основания не сомневаться в том, что
в основе этого рассказа лежат подлинные события. В конце концов,
в присутствии паломника с христианского Востока в Сантьяго-де-
Компостела до определенного момента не было ничего необычного.
Так, выдающийся русский византинист В.Г. Васильевский обратил
внимание на тот факт, что гробница св. Иакова почиталась и на Вос¬
токе еще во второй половине XI в., свидетельства чему сохранились,
в житии св. Мелентия Нового, написанного Николаем Мефонским117.
333
Другое дело, что в кастильской рыцарской традиции такой факт
подвергся активному переосмыслению и приобрел фантастические
черты. В интерпретации хрониста «гречишка» (vir Graeculus) пос¬
мел усомниться в том, что св. Иаков действительно являлся ры¬
царем, а не рыбаком, каковым он его считал по неведению. И тог¬
да во сне ему явился сам апостол в облике могучего рыцаря, вос¬
седавшего на великолепном коне, с оружием в руках и предсказал
скорое взятие Коимбры, осажденной королем Фернандо I118. И уж
совсем фантастическим выглядит эпизод, изложенный будто бы со
слов пленных мавров. Тот же апостол вмешался в битву на стороне
христиан, восседая на белом коне, с белым знаменем в одной руке
и с мечом - в другой. За собой он вел отряд «белых рыцарей», а над
ними парили ангелы119.
Но устные предания могли попасть в текст не только непосредс¬
твенно или через изложения в латинских хрониках. В Кастилии они
дали начало, как минимум, двум литературным жанрам, весьма твор¬
чески использовавшим фонд устных образов и сюжетов. Во-первых,
это феодальный эпос. Наиболее ярким примером является, разумеет¬
ся, уже упоминавшийся эпос о Сиде. В данном случае можно просле¬
дить судьбу устного предания на разных этапах его трансформации.
Эти этапы (пусть и частично) олицетворяют собой латинские поэ¬
тический («Carmen Campidocti») и прозаический («Historia Roderici
Didaci») тексты, а затем уже собственно эпос, сохранившийся в раз¬
ных редакциях.
Как известно, в основе эпоса лежат реальные события. Вместе с
тем они подверглись существенному переосмыслению и дополнению
явно фантастическими образами и деталями. К числу последних
относятся упоминания о св. Иакове - Сантьяго: кастильцы имеют
обыкновение призывать его в помощь перед битвой, а сам Родриго
Диас-Сид клянется его именем120. Но интерпретаторы устных сказа¬
ний о Сиде не ограничились лишь изложением устных преданий о
великом рыцаре. Их интерпретации сообщают эпосу новое качество,
проявляющееся прежде всего в следующем:
1) с его страниц предстает виртуальный облик социальной груп¬
пы с четко оформленными границами. Общество, изображенное в
«Песне...», выстроено в соответствии с утопическими представле¬
ниями ярко выраженного феодального характера. Соответственно,
представители нефеодальных социальных групп присутствуют ис¬
ключительно в качестве размытого фона. Персонифицируются лишь
несчастные обманутые Сидом иудеи Рахиль и Иуда, да и то лишь для
того, чтобы оттенить границы феодального социума, четче выявить
характеристики, противопоставляемые рыцарским ценностям. В ко¬
нечном счете внимание аудитории целиком и полностью сосредото¬
334
чивается на представителях лишь одного социального слоя, идеалы
которого пропагандируются довольно прямолинейно;
2) дополнительную внутреннюю прочность этой виртуальной
среде придает подчеркиваемый в «Песне...» мотив вертикальной мо¬
бильности. Проявлений этой тенденции в тексте много, но наиболее
характерным выглядит прямое игнорирование реальности в интер¬
претации образа самого Родриго. В итоге Сид, именуемый в латин¬
ской «Истории Родриго» «nobilissimus»121, в «Песне...» оказывается
едва ли не простым рыцарем, противопоставленным представителям
знати, прежде всего каррионским инфантам. У читателя (или слу¬
шателя) сознательно формируется впечатление, что простой рыцарь
способен подняться до самых вершин социальной лестницы и даже
войти в родство с королями122;
3) непременным условием такого возвышения оказывается
строгое следование сословной системе ценностей, которой тем са¬
мым сообщается значительная привлекательность. Все выдающи¬
еся качества Сида обусловлены его рыцарским статусом: факт фи¬
зического рождения героя фигурирует как соизмеримый с актом
посвящения в рыцари, т. е. своеобразным рождением социальным.
Повторяющееся рефреном «Мой Сид, рожденный в добрый час»
обретает синонимичное - «Мой Сид, который в добрый час мечом
опоясался»123;
4) структурообразующим элементом, придающим рыцарской
среде целостность и организованность, являются феодальные узы,
а рыцарская идентичность выступает неразрывно связанной с иден¬
тичностью вассальной. Идеальный рыцарь - это идеальный вассал124,
а потому разрозненные элементы специфически рыцарской идентич¬
ности выстраиваются в определенную систему. Что же касается ее
распространения, то ему способствует форма эпоса, рассчитанного
на устное восприятие достаточно широкой (и при этом относительно
однородной в социальном плане) аудиторией.
Другим жанром, восходящим к устному преданию, стала поэ¬
зия трубадуров (trobadores, troveiros), жогралов (jograles, jograres)
и сегрелей (segreles). Их тексты, создававшиеся на галисийско-пор¬
тугальском (или старогалисийском) языке, исполнялись при дворах
королей Фернандо III и Альфонсо X, магнатов и даже в домах пред¬
ставителей средней страты знати - инфансонов125. Причем не только
аудитория, но и значительная часть авторов текстов принадлежали
к феодальному классу, вплоть до королей (включая Альфонсо X,
одного из наиболее известных трубадуров своего времени)126. В поэ¬
зии трубадуров не могли не отразиться те же связанные с рыцарской
идентичностью мотивы, которые столь четко проявляются как в уст¬
ных преданиях, так и в эпической традиции.
335
Разумеется, вопрос о формах и степени отражения рыцарских
идеалов в поэзии галисийско-португальских трубадуров требует осо¬
бого исследования, выходящего за рамки настоящей книги. Поэто¬
му я ограничусь лишь указаниями на наиболее очевидные примеры.
В первую очередь речь идет об аллюзиях, связанных с культом Сан¬
тьяго, который в эпоху классического Средневековья принял четко
выраженные светско-феодальные черты. Частые упоминания о свя¬
том, главное святилище которого (Сантьяго-де-Компостела) находи¬
лось в Галисии, можно было бы объяснить лишь проявлением свое¬
образного регионального патриотизма, если бы не одна особенность.
Дело в том, что наиболее часто обращения к апостолу проявляют¬
ся в жанре «песен о друге» (cantigas de amigo). Воспринятый из по¬
эзии провансальских трубадуров, этот жанр представлял собой пес¬
ни, написанные от имени дев и знатных дам, лирические герои (или,
точнее, героини) которых страдают от разлуки с любимым и просят
апостола о покровительстве ему и о скорейшем воссоединении с дру¬
гом. Замечу, однако, что в качестве возлюбленного в большинстве
случаев выступал рыцарь, находившийся в походе или выполняв¬
ший иное (нередко небезопасное) задание сеньора. Отсюда становит¬
ся понятным, почему св. Иаков Компостельский вдруг выступает в
довольно неожиданной роли покровителя возлюбленных127.
Продолжая разговор о поэзии пиренейских трубадуров, укажу
на несколько характерных черт, свойственных ей. Во-первых, в ней
воспевается либо любовь к рыцарю, либо любовь самого рыцаря. Со¬
словная принадлежность возлюбленного или влюбленного оговари¬
вается либо прямо128, либо явствует из контекста129. Следовательно,
как и эпос, лирика пиренейских трубадуров способствовала форми¬
рованию некоего мира культурных образов, в который были допуще¬
ны лишь представители рыцарства и их близкие - все той же элитар¬
ной социальной среды.
Во-вторых, и здесь феодальные узы выступают в качестве основ¬
ного принципа конституирования социальных связей. Характерно
уже то, что прекрасную даму трубадуры называли не сеньорой, а се¬
ньором (senhor)130, в полном соответствии с правовыми принципами
вассального оммажа, который мог приноситься лишь мужчине: его
аналогом в песнях выступает обет верности, данный любимой.
И устные предания, и феодальный эпос, и лирика трубадуров в
равной степени были рассчитаны на слуховое восприятие. Такова
была общая черта феодальной литературы XII—XIII вв., включая ры¬
царский роман (которого эта особенность, казалось бы, должна была
коснуться в меньшей степени). Анализируя его аудиторию, Д. Грин
выделяет три ее составляющие. Первая из них - рыцари (в широ¬
ком смысле представители светской части феодальной знати), как
336
правило, были либо полностью неграмотны, либо (гораздо реже)
являлись «quasi litterati», т. е. образованными весьма поверхностно.
Этот уровень предполагал обладание навыками чтения и письма на
разговорных диалектах, а также знание латыни в объеме наиболее
распространенных простых христианских текстов (главным обра¬
зом молитв). Ко второй группе относились знатные дамы, в числе
которых «quasi litterati» присутствовали в гораздо большей степе¬
ни (правда, Д. Грин имеет в виду лишь жен и дочерей феодальных
магнатов, князей и королей). Но сложные аллюзии, которыми изо¬
билуют романы и понимание которых предполагало хорошее знание
античной мифологии (в основном - в объеме произведений Овидия
и Вергилия), были недоступны и им. И лишь образованные клири¬
ки, составлявшие третью (и далеко не самую многочисленную) часть
аудитории, были способны воспринять романы во всей полноте их
содержания131.
* * *
В ряду этих текстов историческая проза занимала особое место.
Как известно, ее основные черты определились еще тогда, когда она
существовала исключительно на латинском языке и была недоступна
для большей части светской аудитории. Известно, что основополага¬
ющим принципом структурирования средневекового исторического
текста выступала категория времени. В этом смысле повествование
о прошлом являлось прежде всего «chronica», т. е. тем, что Евсевий
Кессарийский определял как cronikoi kanonez (хронологические таб¬
лицы), а его переводчик на латинский язык Евсевий Иероним - как
«Temporum liber» («книга времен»). Любое подразделение на более
частные жанры (анналы, истории и др.) в конечном счете оказыва¬
лось вторичным, несмотря на известные слова Исидора Севильского
о том, что история говорит о современных временах, тогда как ан¬
налы - о временах прошедших («Inter historiam uero et annales hoc
interest, quod historia est eorum temporum quae uidimus, annales uero
sunt eorum annorum quos aetas nostra non nouit»)132.
По наблюдениям Г.-В. Гетца, цель хроники - представить про¬
шлое и связать его с настоящим посредством интеллектуальной ре¬
презентации в виде рассказа. Этой цели подчинены важнейшие чер¬
ты, отличающие хронику от других письменных жанров. К их числу
исследователь относит: 1) особый предмет повествования (отбор тех
событий, которые заслуживают быть увековеченными - memorabil¬
ia gesta); 2) стремление к правдивости изложения; 3) исследование
прошлого, и прежде всего «истоков» (origines); 4) намерение пере¬
дать будущему свидетельства о прошлом (memoriae commendare);
5) манера изложения материала в соответствии с хронологическим
337
порядком событий133. Вместе с тем восприятие категории времени в
Средние века отличала весьма существенная особенность: хроноло¬
гическая последовательность изложения событий и явлений не пред¬
полагала автоматического изменения их сути и характера. Именно
это, по мысли средневекового историка, и позволяло извлекать из
прошлого поучительные примеры и уроки, вполне соизмеримые с
настоящим и, следовательно, пригодные для практического исполь¬
зования134.
Следует напомнить, что именно эта - дидактическая - функция
истории и выделялась составителями «Партид» в Part. П.21.20. Но до
той поры, пока исторические тексты писались на латыни, заложен¬
ные в них поучительные примеры и уроки оставались недоступными
для подавляющей части мирян, включая рыцарей. Открыть новые
возможности могло лишь повествование на понятном для подобной
аудитории языке. Таким образом, возникновение историографии на
разговорном языке выглядит вполне естественным продолжением
предшествующей традиции историописания.
Это представление о естественности перехода от латинской исто¬
риографии к старокастильской противоречит устоявшемуся взгляду
на формирование историографии на разговорном языке, который ак¬
центирует внимание на факте разрыва традиции. С легкой руки пос¬
ледователей X. Уайта подобный подход оперирует употребляемым
без перевода английским выражением «Romancing the Past». Как
известно, оно вошло в обиход после выхода в 1993 г. книги амери¬
канского историка средневековой литературы Г. Шпигель135. Истоки
и сущность своего метода исследования средневековой историогра¬
фии сама автор определила в выступлении на I Международной кон¬
ференции по изучению средневековой хронистики (1996)136. Глав¬
ным для нее является представление об исторической прозе как об
одном из видов нарративных текстов, не имеющем принципиальных
отличий от других литературных жанров: «Подлинный историогра¬
фический анализ должен всегда затрагивать как социальную, так и
формальную сторону исследуемого сочинения; он обязан сосредото¬
чиваться на “социальной логике” текста в двояком смысле, т. е. с
учетом как его структуры, так и дискурса как структурируемого “ло¬
госа”»137. Проще говоря, процесс формирования исторического тек¬
ста, по Г. Шпигель, сводится к сведению воедино некой суммы ис¬
ходных элементов, отбираемых и структурируемых составителями в
строгом соответствии с задачами (главным образом политическими),
поставленными ими для самих себя. Понятие «реальность» при этом
отрицается в принципе.
На испанском материале подобные подходы еще на рубеже 1980-
1990-х годов применила американская исследовательница Н. Дайер,
338
назвавшая свою статью более чем красноречиво - «Историография
Альфонсо X: литературный нарратив». Для нее составление «исто¬
рий» (прежде всего «Истории Испании» Альфонсо X, о которой,
собственно, и идет речь) сводится исключительно к встраиванию
фактов в готовую схему исторического времени, унаследованную от
латинской хронистики138. Еще более категоричным выглядит вывод
французского филолога Ж. Мартэна, сводящего весь процесс созда¬
ния хроник к пяти основополагающим операциям. Вот они: 1) «re¬
produce» - выявление структурных элементов (историограмм);
2) «reunir» - их отбор в соответствии с заранее поставленными за¬
дачами; 3) «assembler, batir» - устранение внутренних противоре¬
чий между историограммами; 4) «assembler, agencer» - встраивание
элементов в заданную структурную цепочку; 5) «reviser» - конечная
сверка, чистовое устранение неувязок, а при необходимости и до¬
бавление недостающих скреп. Таким образом, в основе творчества
создателей «Истории Испании», как оказывается, лежит лишь неза¬
мысловатый «труд ножниц и клея»139.
На первый взгляд подобные подходы представляются доста¬
точно логичными. Тем не менее Бог, как и всегда, проявляет себя в
деталях. В данном же случае читатель так и не получает ответа на
некоторые «несвоевременные» и «глупые» вопросы. Главный из них
заключается в явном противоречии между предложенными выво¬
дами и хорошо известными фактами. Так, и Н. Дайер, и Ж. Мартэн
уверенно связывают описанные историографические манипуляции с
политическим курсом Альфонсо X. Однако уже Д. Каталан Манендес
Пидаль выделил два этапа в процессе создания «Первой всеобщей
хроники». На первом этапе (до начала 1280-х годов) неизвестные пи¬
сатели работали под непосредственным руководством Альфонсо X,
создавая капитальную «Историю Испании». Но их труду не суждено
было завершиться: в 1284 г. «Император культуры» скончался, а еще
ранее, в 1282 г., его сын и наследник Санчо IV поднял мятеж против
своего отца, который превратился в беглеца в собственном королевс¬
тве, едва ли способного уделять достаточное внимание своему гло¬
бальному историографическому проекту. К тому же одновременно
работа велась и над другим проектом - «Всеобщей историей», кото¬
рая, очевидно, была более важной для Альфонсо X.
В итоге «История Испании» была доведена лишь до эпохи маври¬
танского завоевания (начало VIII в., гл. 633). Вся дальнейшая работа
велась уже во времена Санчо IV (1282 (1284) - 1295). В отличие от
отца, он не уделял этому делу сколь-нибудь значительного времени.
Соответственно, масштабный историографический проект усох до
размеров хроники (пусть и весьма значительной по объему). Прав¬
да, и после этого использовались ранее заготовленные материалы, но
339
они применялись гораздо менее творчески, чем ранее. После 982-й
(максимум 985-й) главы изложение основывается лишь на двух ис¬
точниках - уже упоминавшихся хрониках Луки Туйского и Родриго
Толедского, а главы 1050-1135 представляют собой лишь старокас¬
тильский перевод текста последнего140. Так вот: и сюжет, о котором
рассуждает Н. Дайер (интерпретация биографии Альфонсо VIII), и
история о первых судьях Кастилии, являющаяся предметом анализа
Ж. Мартэна, располагаются (NB!) именно после 633-й главы. Так не
скудностью ли источников объясняются прежде всего манипуляции
с «ножницами и клеем»? Главное же то, что Санчо IV проводил курс,
мало согласовывавшийся с централизаторскими устремлениями его
отца141. Так под какую же политическую линию подстраивались
хронисты, создававшие упомянутые разделы «Первой всеобщей
хроники»?
С учетом сказанного гораздо более взвешенной представляется
точка зрения английского историка П. Лайнхэна142. Обращая вни¬
мание на синтетический характер «Истории Испании» Альфонсо X,
он акцентирует ее морализаторскую и дидактическую функцию, за¬
явленную уже в «Прологе» и полностью соответствующую духу за¬
кона Part. П.21.20143. Принципиальное же отличие «Истории...» от
ее непосредственных латинских предшественников исследователь
усматривает как в выдвижении ее авторами нового представления
о содержании самого понятия «Испания» («от этнического к терри¬
ториальному»), так и в ориентации на иную аудиторию, способную
воспринять текст на разговорном языке144.
Приняв во внимание эти замечания, я хотел бы прежде всего ука¬
зать на генерализующий характер «Истории Испании», вобравшей
в себя самые разнородные источники. В их числе стоит выделить те,
которые в наибольшей степени отражают черты рыцарской сослов¬
ной идентичности, а именно устные предания и эпические памятни¬
ки, включая такие известные, как «Песня о моем Сиде», «Поэма о
Фернане Гонсалесе» и др. Можно указать и на прямую связь с тра¬
дициями лирики трубадуров, по меньшей мере в том, что касается
восприятия культа Сантьяго. Формы включения всех этих текстов
в ткань исторического повествования исследуются уже давно и про¬
должают изучаться в настоящее время. В связи с этим особенно зна¬
чимыми для меня являются выводы И. Фернандес-Ордоньес, М. де-
ла-Кампа, С.Г. Армштеда, Дж. Ди Стефано145, рассматривающих
исторические труды Альфонсо X как закономерный результат всей
литературной и законотворческой деятельности «Императора куль¬
туры».
Опираясь на достигнутое моими предшественниками, остановлюсь
на сюжете, еще не удостоенном должного внимания со стороны иссле¬
340
дователей. Он представляет собой эпизод, включенный в описание со¬
бытий 1243-1248 гг. Эти даты ограничивают период, не освещенный
в пространных латинских хрониках второй трети XIII в. («Латинская
хроника королей Кастилии» и «Всемирная хроника» Луки Туйского
оканчиваются 1236 г., а хроника Родриго Хименеса де Рада доведе¬
на до 1243 г.). Между тем составители «Первой всеобщей хроники»
продолжили повествование, закончив рассказ описанием взятия Се¬
вильи. Сообщая о том, что произошло после 1243 г., хронисты могли
опираться на краткие анналы, позволявшие установить лишь общую
систему хронологических координат. Не приходилось надеяться ни на
пространные исторические, ни на эпические памятники. Едва ли мог¬
ла помочь и собственная память авторов: с момента событий прошло
не менее 40 лет (они писали в конце 1280 - начале 1290-х годов). Сле¬
довательно, хронисты опирались главным образом на аморфный кор¬
пус устных преданий, выбирая из него то, что они считали не только
правдоподобным, но и относящимся к «memorabilia gesta».
Если учесть эту оговорку, то весьма показательным примером
оказывается включенная в «Первую всеобщую хронику» история
двух рыцарей из Толедо, родных братьев Диего и Гарсия Перес де
Варгас. Не принадлежавшие ни к королевскому роду, ни к семьям
магнатов, не способные влиять на большую политику, эти два рыца¬
ря описаны крайне (порой даже чрезмерно) подробно146. На глазах у
читателя они проходят путь, отделявший простого безвестного ры¬
царя (и даже оруженосца, как в случае Гарсия) от знатного инфансо-
на, обладавшего собственным гербом (пусть и не принадлежавшего к
числу магнатов). Более того, в уста одного из братьев, а именно Диего
(по прозвищу «Мачука»), вкладывается пространная речь, написан¬
ная в духе античного героического диалога. Речь начинается словами
«Все мы рыцари...» и звучит как развернутая программа подлинно
рыцарского поведения147. Очевидно, что личностные качества этих
персонажей, их заслуги и прежде всего обусловленные ими темпы
продвижения по социальной лестнице в рамках рыцарского сосло¬
вия обозначаются как эталонные, а описание носит четко выражен¬
ный дидактический характер. В результате - перед нами пример из
того ряда, который имел в виду Альфонсо X, призывая рыцарей чи¬
тать «истории» в Н.21.20.
* * *
История братьев Перес де Варгас вошла в ту часть «Первой всеоб¬
щей хроники», которая была составлена уже после смерти «Импера¬
тора культуры». Но в полном объеме значение его призыва «читать»
(leer), а не воспринимать исторические тексты на слух (что являлось
общим правилом в XIII в.) было осознано еще позднее. Понадоби¬
341
лось несколько десятилетий, чтобы понять: в полной мере приоб¬
щиться к сословным идеалам, отраженным в «историях», способен
лишь человек образованный. Одним из первых это осознал один из
продолжателей историографической традиции Альфонсо X, соста¬
витель «Сокращенной хроники» инфант дон Хуан Мануэль (1282—
1348), приходившийся «Императору культуры» племянником.
Обратим внимание на два текста из числа его многочисленных
сочинений. Первый - «Книга о рыцаре и оруженосце». Оно акцен¬
тирует преемственность традиционного рыцарского воспитания и
образования в новом духе, перекликающемся с традициями раннего
Возрождения. Старый рыцарь воспитывает молодого оруженосца,
вскоре посвященного им в рыцари. Всякий раз он считает нужным
скромно оговорить, что не получил соответствующего образования
и что ему знакомо лишь рыцарское ремесло - владение конем и ору¬
жием да охота148. Однако при ближайшем рассмотрении эта оговорка
столь же формальна, как и авторские признания в некомпетентности
в прологах средневековых исторических трудов: разговор касается
широчайшего круга научных и философских проблем. И хотя тради¬
ционное общение рыцаря и оруженосца здесь играет роль лишь ра¬
мочного сюжета, тем не менее очевидно, что Хуан Мануэуль совсем
не случайно вложил излагаемые идеи в уста не клирика, а рыцаря,
такого, каким хотел его видеть.
В другом тексте - «Книге о состояниях» - показана уже целост¬
ная программа рыцарского образования. Воспитание знатного юно¬
ши - инфанта Иохаса - наряду с обучающим его военному делу пре¬
данным рыцарем Турином возлагается на философа-христианина
Хулиана, который говорит о себе, что получил лишь книжное, а не
рыцарское образование. Тем не менее его наука не менее (но и не бо¬
лее) важна для молодого человека, чем воинское искусство. В числе
прочего юному Йохасу предлагается перед сном читать и слушать
«добрые истории, дабы извлекать из них добрые примеры»149.
В другом месте знатных детей рекомендуется обучать грамоте,
уже начиная с пяти лет, ежедневно уделяя занятиям особое время и
совмещая их с традиционным рыцарским воспитанием - верховой
ездой, охотой, владением оружием. Чтение при этом необходимо для
того, чтобы «читать хроники, и знакомишься с великими деяниями и
великими завоеваниями, и подвигами и проявлениями рыцарственнос¬
ти, и с тем, как могущественные сеньоры достигли могущественного
положения в силу своих высоких качеств и своих усилий, и с тем, как
совершались в жизни таких людей дурные поступки, и как плохая сла¬
ва оставалась об императорах, королях и могущественных сеньорах,
совершавших дурные дела, если они бывали трусливы и не обладали
твердым сердцем» (курсив мой. - О. А.)150.
342
Иначе говоря, образование прочно вошло в систему рыцарс¬
ких приоритетов, и быть рыцарем, не имея возможности самому
читать «истории» и вдохновляться великими деяниями, стало не¬
возможно151.
* * *
Приведенные данные позволяют уверенно утверждать, что мест¬
ное рыцарство занимало центральное место в системе территориаль¬
ной общины Центральной Испании XIII - середины XIV в. Главной
и основной функцией этой общины была военная. Она выражалась
как в направлении военных контингентов в королевское войско, так
и в обеспечении материальных потребностей военной организации
королевства. Именно рыцарство в рассматриваемый период состав¬
ляло наиболее боеспособную часть членов консехо. Оно несло непо¬
средственную военную службу, в то время как остальные общинники
привлекались к ней лишь эпизодически.
Личное участие в походах для этих людей было заменено внесе¬
нием королевских военных платежей. Соответственно, наряду с во¬
енными в жизни общины все большее место занимали фискальные
функции. В основной своей части они были связаны с материальным
обеспечением местного рыцарства в интересах королевской власти.
Последняя нуждалась во все более многочисленных кавалерийских
контингентах. Высокая стоимость боевого коня и все более совер¬
шенного рыцарского вооружения естественным образом ограничи¬
вала круг лиц, способных приобрести их на собственные средства.
Необходимые для этого суммы рыцари получали главным об¬
разом в виде прямых выплат от членов консехо. Немалое значение
имела также разветвленная система льгот и привилегий, поддержа¬
ние которой короли вменяли в обязанность общине. За их счет ры¬
царство получало значительные средства, использовавшиеся пре¬
жде всего для поддержания и совершенствования боеспособности.
Заинтересованная в военной службе рыцарей, королевская власть
последовательно противопоставляла их остальным членам консехо.
Такое положение сложилось изначально, а потому можно уверенно
утверждать, что с самого возникновения рыцарство заняло лидиру¬
ющую роль в системе территориальной общины в Центральной Ис¬
пании.
Высокое положение в консехо, а также специфика привилегиро¬
ванной военной профессии предопределили тенденцию к анобли-
рованию местного рыцарства. Подобно магнатам, в XIII в. местные
рыцари были глубоко вовлечены в систему вассально-сеньориаль¬
ных связей. Вступление в отношения вассалитета давало им допол¬
нительные материальные средства в виде денежных феодов, а также
343
при необходимости позволяло получить боевого коня, вооружение и
снаряжение. Последнее было особенно важно для младших сыновей
рыцарей, лишенных права унаследовать эти важнейшие атрибуты
рыцарского статуса от своих отцов.
Тип вассального контракта, оформлявшего вассальный статус
рыцарей, не отличался от того, который магнаты заключали с коро¬
лем. Он был очень древним по происхождению и восходил к мо¬
дели отношений зависимых воинов-букцелляриев со своими патро¬
нами. Древность формы контракта позволяет уверенно утверждать,
что рыцарство - преемник традиции зависимых воинов варварской
эпохи - было вовлечено в сферу его действия изначально.
В повседневной жизни местные рыцари стремились имитировать
элементы знатного образа жизни. Этот факт не выглядит случайным:
пусть и в меньших масштабах, в статусе местного рыцарства просле¬
живаются все элементы категории знатности. К ним относились вла¬
дение землей и скотом, военный характер профессии, наследствен¬
ность положения, развитая родовая традиция и аристократические
формы сознания. Следовательно, к началу XIII в. кастильское мес¬
тное рыцарство превратилось в неотъемлемую часть феодального
класса. Более того, значительная доля привилегий и черт статуса ры¬
царей была распространена и на оруженосцев. Изначально простые
слуги, сопровождавшие рыцарей в походе, оруженосцы постепенно
становились низшей стратой рыцарского сословия. В текстах XIII в.
отмечается характерное представление о близости (пусть и не иден¬
тичности) статусов рыцарей и оруженосцев, составлявших две стра¬
ты одной и той же социальной группы - идальго (fijosdalgo). В свете
отмеченных выше тенденций подобное развитие социальных процес¬
сов представляется вполне логичным.
Как показывают нарративные тексты XIII - первой половины
XIV в., на рыцарство в полной мере распространялись те принципы
формирования и воспроизводства сословной идентичности, которые
были свойственны всему классу феодалов. Естественным развитием
этого процесса стало не только формирование круга текстов на раз¬
говорном языке, изначально ориентированных на пропаганду рыцар¬
ских доблестей (феодальный эпос, исторические сочинения, поэзия
трубадуров), но и складывание системы рыцарского образования -
кастильский отзвук итальянского Возрождения.
Колоссально значимый путь от рыцаря к интеллектуалу, начи¬
навшийся в XIV в. с текстов инфанта Хуана Мануэля, знаменовал
собой преемственность рыцарских традиций иной социальной груп¬
пой, выполнявшей иные общественные функции, но сохранившей
аристократическое сознание своей избранности. Живые следы этой
преемственности ощущались даже на рубеже XIX-XX вв. Так, Э. де
344
Инохоса-и-Наверос являлся представителем кастильской фамилии,
известной с XI в., а предки его ученика К. Санчеса-Альборноса еще
в XIV в. были простыми рыцарями (точно так же, как в тот же пери¬
од такими же простыми рыцарями из Толедо были предки герцогов
Альба, сподвижниками которых во время нидерландской кампании
были предки историка).
Образ великого М. де Сервантеса, потерявшего руку в битве при
Лепанто и отложившего шпагу для того, чтобы взяться за перо, - еще
одно яркое свидетельство этой преемственности, как и созданный им
образ знаменитого Кихары, или Кесары, более известного как Дон
Кихот, начитавшегося рыцарских романов и стремившегося сохра¬
нять и отстаивать рыцарские ценности в совершенно нерыцарскую
эпоху.
Впрочем, все это уже совсем другое время и другая история...
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Традиционное заключение, как правило, представляет собой сум¬
му основных выводов, сделанных в процессе исследования. Однако в
моем случае эту функцию выполняют подробные заключения к каж¬
дой из четырех разделов работы, и мне не хотелось бы повторяться.
Поэтому остановлюсь лишь на своих выводах, которые представля¬
ются наиболее общими.
Итак, избранный мной жанр локального исследования с учетом
самого широкого хронологического и географического контекста
позволил рассмотреть историю двух небольших кастильских город¬
ков - Сепульведы и Куэльяра - как отражение глобальных полити¬
ческих, правовых, социальных и экономических процессов, полу¬
чивших развитие в XIII - середине XIV в. в Кастильско-Леонском
королевстве, а в определенной степени - и на латинском Западе в
целом. Речь идет о явлениях, связанных со становлением средневе¬
ковой системы местного самоуправления, результатом чего стало по¬
явление на местах учреждений муниципального типа. Однако этот
процесс занял длительное время и протекал сложно и неоднознач¬
но, что предполагало появление ряда промежуточных форм. Одной
из таковых и стала территориальная община-консехо в том ее виде,
который сложился в Центральной Испании и особенности которой
предельно четко прослеживаются на материале как Куэльяра, так и
Сепульведы.
С одной стороны, территориальная община Кастилии и Леона
имела некоторые общие черты с муниципальными учреждениями
(в том числе и античными). В пределах ее границ действовал ло¬
кальный правовой режим, которому подчинялись лица, постоянно
проживавшие в консехо, - весино. Четко выделялся широкий круг
должностных лиц, сфера полномочий которых была связана исклю¬
чительно с общиной. Некоторые из них назначались лишь из числа
местных жителей, а их введение в должность происходило в присутст¬
вии общего схода общины и сопровождалось принесением клятвы
не нарушать ее интересы. Наконец, подобно римскому муниципию,
консехо было территориальным институтом с выраженным цент¬
ром - городом (villa) и прилегавшей сельской округой (termino), а
вопросы землеустройства занимали особое место в его жизни.
Однако, с другой стороны, нельзя не обратить внимание на прин¬
ципиальные отличия кастильской территориальной общины от мо¬
дели муниципальных учреждений, не позволяющие рассматривать
ее как один из вариантов последних. Консехо не обладало коллеги¬
альным органом местной власти. У него вообще не было собствен¬
346
ных должностных лиц, осуществлявших властные полномочия на
регулярной основе. Все вопросы, затрагивавшие интересы членов об¬
щины, решались исключительно через представителей, специально
назначавшихся в каждом конкретном случае, «ad hoc». Такие пред¬
ставители («добрые люди», персонеро, прокурадоры), насколько бы
значительными подчас ни были их полномочия, не обладали доста¬
точно определенным статусом и не могут рассматриваться в качестве
муниципальных магистратов.
Несравненно более конкретными были властные полномочия и
статус королевских и сеньориальных министериалов - людей па-
лация и апортельядо. Однако даже последние, назначавшиеся при
участии консехо, были подотчетны не ему, а королю и сеньору, от
которых и получали полномочия. Община могла влиять лишь на
выбор кандидатур, выдвигая их из числа местных жителей. Между
тем именно апортельядо вершили суд на членами консехо, что сви¬
детельствует об отсутствии у общины даже ограниченной судебной
автономии. Подобный порядок наблюдался и в фискальной сфере.
Все основные платежи на территории консехо собирались королев¬
скими откупщиками. Это создавало многочисленные возможности
для произвола в отношении той части населения общины, на плечах
которой лежало основное податное бремя.
Таким образом, общий статус консехо был отмечен чертами чет¬
ко выраженной зависимости, что было несопоставимо со статусом
муниципального учреждения. Показательно, что даже столь важные
символы общины, как печать и знамя, могли становиться объектом
для передачи в аренду королем или сеньором в целях получения ими
материальной выгоды. Не община, а король и сеньор обладали ре¬
альными властными прерогативами, которые осуществляли как лич¬
но, так и через посредство министериалов. Учитывая коллективную
волю членов консехо, эти носители основной власти руководствова¬
лись прежде всего собственными соображениями, даже если они про¬
тиворечили интересам общины.
Все перечисленное заставляет рассматривать консехо как не¬
отъемлемый элемент системы феодальной власти. В этой системе
центральное место занимал король - высший сеньор королевства,
«сеньор по рождению» (dominus naturalis, sennor natural). Его сень¬
ориальная власть приобреталась автоматически, в силу рождения в
семье монарха и наследования престола. Часть связанных с ней влас¬
тных прерогатив, в том числе касавшихся консехо, могла уступаться
светским магнатам, приобретавшим таким образом статус «сеньоров
города» (dominus villae, sennor de la villa).
Спектр властных прерогатив, получаемых такими сеньорами, ва¬
рьировался (корона никогда не передавала всего комплекса своих прав
347
консехо), но, как правило, их основой был контроль над городским
замком (alcazar, castillo), что предопределяло лидирующую роль сень¬
ора в системе военной организации общины. В целостном виде подоб¬
ная схема сложилась, по всей видимости, уже в XII в. Сеньориальная
власть ограничивалась сроком жизни короля-сеньора. Она приобрета¬
лась на правах феодального держания и обусловливалась вступлением
в вассальные отношения с монархом. Установление таких отношений
оформлялось вассальным контрактом, заключение которого сопро¬
вождалось ритуальным поцелуем руки короля как сеньора.
В свою очередь, консехо также оформляло зависимость от сеньора
вассальным контрактом - коллективным оммажем (pleito е omenaje).
Он скреплялся жестом вложения рук представителей консехо в руки
сеньора или его представителя (это подчеркивало особую жесткость
взаимных обязательств) и принесением клятвы вассальной вернос¬
ти. Сеньор обязывался соблюдать фуэро, правовые обычаи и при¬
вилегии общины. Таким образом, консехо включалось в систему
двойного вассалитета - от короля (рог naturaleza) и «сеньора города»
(рог sennorio). Порой обе ипостаси могли совмещаться в одном лице.
«Сеньор города», не выходя за пределы своей юрисдикции, вводил
в должность апортельядо, действовавших на территории консехо,
вручал им знаки власти. Это было еще одним отличием консехо от
современных ему муниципальных учреждений. Последние (в част¬
ности, в северной Франции) иногда получали статус коллективных
вассалов и приносили феодальные оммажи. Однако властные полно¬
мочия их должностных лиц исходили не от сеньора, а от корпорации
полноправных горожан.
Можно уверенно утверждать, что в истории местного управле¬
ния средневекового Запада кастильская территориальная община
занимает особое, оригинальное место. Не будучи самостоятельным
органом местной власти, она играла вспомогательную роль в систе¬
ме реализации сеньориальных прав. Эта роль заключалась прежде
всего в поддержании внутреннего мира между представителями
разнородных социальных групп, проживавших на территории об¬
щины, тем более что большинство общинников были вооружены.
В связи с этим особое значение имело проведение общих собраний
членов консехо, наиболее непосредственно выражавших его кол¬
лективную волю.
Крайне широкий и разнородный состав таких сходов делал невоз¬
можным сколько-нибудь организованный обмен мнениями. Отноше¬
ние к обсуждаемым вопросам собравшиеся выражали криками и жес¬
тами, проявляя тем самым свою позицию. Но и такая, предельно общая,
форма выражения общественного мнения могла играть стабилизирую¬
щую роль при обсуждении дел, которые затрагивали интересы всех
348
присутствовавших и потенциально могли стать причиной внутреннего
конфликта. В его предотвращении были в равной степени заинтересо¬
ваны как община, так и обладатели сеньориальной власти.
Истоки этого зависимого положения консехо в исторической пер¬
спективе следует связать с той системой организации владельческих
прав на землю, элементом организации которых оно являлось. Тер¬
риториальная община с самого своего возникновения формировалась
как сообщество не свободных, а зависимых мелких землевладельцев.
Истоки этой зависимости следует искать в сочетании трех разнород¬
ных явлений: во-первых, в концепции аллодиального владения (here-
ditas, heredad) как владения свободного (в том числе знатного) мужчи¬
ны-воина; во-вторых, в традиционной для раннесредневековой знати
(в том числе и испанской) практике привлечения к военной службе
несвободных людей, получившей широкое развитие в последний пе¬
риод истории Толедского королевства (подобные тенденции в ту же
эпоху имели место и за Пиренеями); в-третьих, в специфических ус¬
ловиях Реконкисты и связанного с ней колонизационного движения.
Необходимость полноценного вооружения и снаряжения несво¬
бодных воинов привела к появлению оригинального института -
«hereditas servi», упоминания о котором встречаются в источниках с
конца IX в. Подобно аллоду, «hereditas servi» была военным владени¬
ем: она давала средства для вооружения и снаряжения воина. Кроме
того, она могла передаваться по наследству, поскольку наследствен¬
ным был и воинский статус. Однако, в отличие от аллодиального
владения, получение прав на «hereditas servi» обязывало владельца
нести изначально непривилегированную службу (servicium) знатно¬
му человеку, руководившему колонизацией.
Зависимый статус и владельческие права оказывались неразрывно
связанными: одно было следствием и продолжением другого. Около
середины - второй половины XI в. в источниках появилось понятие
«год и день». По истечении этого (чисто формального) срока с момента
поселения человек одновременно вступал как во владельческие права,
так и в отношения наследственной зависимости. Последняя стала не¬
отъемлемым элементом концепции наследственной, не требовавшей
специальной фиксации, сеньориальной власти короля - королевской
«сеньории по рождению» (sennorio natural).
Зависимость, позднее обозначаемая в кастильских текстах вы¬
ражением «рог naturaleza», подразумевала несение службы, наибо¬
лее часто определявшейся термином «servicium» (seruigio). Со¬
держание такой службы определялось договором с «сеньором по
рождению» или лицом, получившим от него подобное право. Так
возникали раннесредневековые пакты-фуэро. Они в равной мере
фиксировали обязательства зависимых воинов-землевладельцев и
349
гарантии со стороны «сеньора по рождению» в качестве верховного
владельца земли.
В рамках договорных отношений оформлялась и община-кон-
сехо. Она выступала как носитель коллективной ответственности
за выполнение ее членами обязательств, предусмотренных фуэро.
Вместе с тем она становилась обладателем тех прав и привилегий,
которые в равной мере распространялись на всех общинников на ос¬
новании факта их постоянного проживания в консехо.
Изначально зависимый статус территориальной общины и пре¬
имущественно военный характер этой зависимости обусловливали
способы ее включения в систему территориальной военной органи¬
зации феодального времени. Сохранение основных принципов этой
организации в ХИ-ХШ вв. было вызвано системообразующей ролью
наследственного владения как главной формы землевладения и ма¬
териальной основы статуса воина. Ее результатом стала тесная связь
воинов-землевладельцев с территорией определенной общины.
Около 1000 г. особое место в системе отрядов консехо заняли
кавалерийские контингенты, состоявшие из представителей форми¬
ровавшегося местного рыцарства. Их роль возрастала одновремен¬
но с общим развитием средневековой военной организации, где все
большее значение приобретала конница. Наряду с этим в Кастильс-
ко-Леонском королевстве XIII - середины XIV в. прослеживались и
субъективные факторы, предопределившие существенное ограниче¬
ние роли пехоты. Речь идет об удалении границ королевства от Цен¬
тральной Испании после завершения «великой Реконкисты» XIII в.
Пешее ополчение консехо этого района почти перестало созываться:
часто оно просто не успевало прибыть на отстоявшие далеко от род¬
ного города театры военных действий.
Следствием этого стала тенденция к замене непосредственной во¬
енной службы пехотинцев внесением разнообразных военных плате¬
жей. Значение фискальных аспектов в деятельности консехо в XIII -
середине XIV в. все более возрастало, причем значительная часть
сумм, собираемых на территории консехо, шла на содержание местно¬
го рыцарства, тогда как рядовые общинники-пехотинцы постепенно
превращались из воинов в плательщиков, призванных обеспечивать
материальные потребности локальной военной организации.
Наряду с этим местное рыцарство было активно включено в раз¬
ветвленную систему вассально-сеньориальных отношений. Вступ¬
ление в узы вассалитета диктовалось прагматическими соображе¬
ниями: вассал мог получить от сеньора не только денежный феод
(soldada), но и коня, вооружение и снаряжение, если не располагал
таковыми или не имел их в полном комплекте. Глубоко включен¬
ное в систему вассальных связей, местное рыцарство Центральной
350
Испании в XIII в. не имело ничего общего с массой состоятельных
горожан и представляло собой низший слой феодальной аристокра¬
тии. Отличие рыцаря от магната в этой сфере прослеживалось лишь
в масштабах. Таким образом, в образе жизни и формах сознания,
свойственных местному рыцарству, - социальной группе, монополь¬
но лидировавшей в системе общины-консехо, - наиболее явно отра¬
зился аристократический характер кастильско-леонского общества
как «общества, созданного для войны» (Дж. Пауэрс).
Эпоха Трастамара, начало которой положила ожесточенная
гражданская война Педро I и инфанта Энрике Трастамарского (бу¬
дущего короля Энрике И), открыла новую страницу в истории как
Кастильско-Леонского королевства вообще, так и его городского
строя в частности. Во второй половине XIV - начале XV в. консехо
стали постепенно перерастать в настоящие муниципальные учреж¬
дения, в руководящих структурах (ayuntamientos) которых на пари¬
тетных началах были представлены как местные идальго (рыцари
и оруженосцы), так и коммуны плательщиков. В некоторых местах
(например, в Риасе середины XV в.) местное законодательство ново¬
го типа - муниципальные ордонансы1 - шло еще дальше и включало
нормы, полностью оттеснявшие рыцарей и оруженосцев от участия
в жизни общин и даже, подобно статутам наиболее «продвинутых»
итальянских городов-коммун, требовавшие их полного выселения из
города.
«Ponemos е hordenamos que ningund cauallero, nin escudero, nin
omne poderoso, nin esento, nin preuilligiado, nin apaniguado dellos, nin
de alguno dellos, nin iudio, nin того, que non moren nin puedan morar
aqui en esta dicha villa de Riaga, nin en su tierra, рог razon que seria e es
grand danno del congeio desta dicha villa e su tierra»2 - «Мы утвержда¬
ем и постановляем, чтобы ни один рыцарь, ни оруженосец, ни магнат,
ни освобожденный от повинностей, ни обладатель привилегий, ни их
(или каждого из них) зависимый человек, ни иудей, ни мавр, не про¬
живал и не имел права проживать ни в этом городе Риасе, ни в его
округе, потому что от них есть и будет великий ущерб этому городу и
его земле». Так муниципальные ордонансы Риасы 1457 г. обозначали
начало новой эпохи - эпохи коммун и коммунеро.
Но в XIII - середине XIV в. до этого было еще далеко. На ре¬
версе печати консехо Куэльяра того времени изображен скачущий с
копьем и щитом рыцарь. Он олицетворяет консехо, а окружающая
его легенда гласит: «Это - рыцарь из Куэльяра и вассал короля». Об¬
щество, в котором Дон Кихот Ламанчский не казался бы чудаком,
переживало период расцвета...
ПРИМЕЧАНИЯ
ДВА ГОРОДА В ИСПАНСКОЙ ИСТОРИИ
Вместо предисловия
1 См.: Corpus de castillos medievales de Castilla / Coord, рог J. Espinosa de los
Monteros у L. Martm-Artajo Sarancho. Bilbao, 1974. P. 407-409.
2 О значимости историко-архитектурного наследия Сепульведы см.: Bernal
Sanz М. El centro historico de Sepulveda ^Patrimonio de la Humanidad? // Los
fueros de Sepulveda. I Symposium de estudios historicos de Sepulveda / Coord, рог
J. Alvarado Planas. Madrid, 2005. P. 373-384.
3 См. об этом: Velasco Bay on B. Historia de Cuellar. Segovia, 1996 (4-a ed.).
P. 128-142; Olmos Herguedas E. La Comunidad de Villa у Tierra de Cuellar a fines
de la Edad Media: poder politico concejil, ordenanzas municipals у regulation de la
actividad economica. Valladolid, 1998. P. 49-64 (подобное описание средневеко¬
вой городской топографии Куэльяра); о городских укреплениях и замке Куэлья¬
ра см.: Corpus de los castillos medievales... P. 402.
4 Linage Conde A. La donacion de Alfonso VI a Silos del futuro priorado de San
Frutos у problema de la despoblacion // AHDE. 1971. №. 41. P. 980-981; Idem. Una
villa castellana en la historia espanola: Sepulveda entre la despoblacion, la repoblacion
у la reconquista // Estudios en Homenaje a Don Claudio Sanchez-Albornoz en sus
90 anos, II. Anexos de CHE. Buenos Aires, 1983. P. 240-241; Idem. Sepulveda en la
historia // Los fueros de Sepulveda. I Symposium de estudios historicos de Sepulveda...
P. 341-345; Velasco Bayon B. Historia de Cuellar. Segovia, 1974, P. 69-75; Olmos
Herguedas E. Op. cit. P. 71-73.0 значении термина «briga», следы которого сохра¬
нились в ряде топонимов, в том числе испанских («Segobre», «Brihuega» и др.)
см.: Шигимарев В.Ф. Очерки истории языков Испании. М.; Л., 1941.
5 Linage Conde A. La donacion de Alfonso VI... P. 982-983; Velasco Bayon B.
Op. cit. P. 70-73.
6 Об области вестготского лимеса см., напр.: Reinchart W. Op. cit. Р. 536-544
(см. также карту: Ibid., Lam. IV). О вестготских некрополях в районе Сепульведы
и Куэльяра см.: Linage Conde A. La donacion de Alfonso VI... P. 983; Velasco Bayon B.
Op. cit. P. 73-74.
7 Cm.: Cron. Samp. P. 328: «Populauit autem Fernando Gundisaluiz ciuitatem,
qui dicitur Septempublica cum Dei auxilio». Отметим, правда, что этот фрагмент
был введен в хронику не ранее второй половины XI - начала XII в. (последнее
более вероятно), поскольку содержится лишь в поздней, так называемой пелаги-
анской редакции.
8 См.: Prim. Cron. Р. 254: «Este (граф Санчо Гарсия. - О. A.) dio los fueros
antiguos de Sepuluega, et dio franqueza a los caualleros Castellanos ...». См. также:
Cronica de los estados peninsulares... P. 64: «Aqueste (граф Санчо Фернандес. -
О. A.) gano Penyafiel е Sepulvega... е otros lugares que los cristianos havian perdido...
Aquest fizo los antiguos fueros buenos que daman los fueros de Sepulvega».
352
9 Chron. Mundi. P. 377: «Populavit etiam sese Aldefonsus totam Strematuram,
Abula, Coca, Olmedo, Medina, Secobia, Iscar et Collar». См. также об этом: Velasco
Bayon В. Op. cit. P. 85.
10 FF Sep.: AD: P. 170. Doc. 1 (a. 1076, Navares): «Est igitur sub urbe qua ferunt
Septem Publica, super fluvium Duraton». Речь идет о расположении приората Сан-
Фрутос, пожалованного королем Альфонсо VI крупному кастильскому монас¬
тырю Св. Доминика в Силосе. К моменту пожалования, оформленного в августе
1076 г., в Сепульведе уже обосновались 26 первых поселенцев, имена которых
упомянуты в том же документе. Непосредственное заселение города произво¬
дилось королевским мерино Педро Хуанесом, о чем говорится в грамоте, дати¬
рованной 1086 г. Возможно, общее руководство осуществлял сеньор Доминго
Тельес, упоминаемый в том же документе как «domi-nans» в городе. См.: Ibid.
Р. 174. Doc. 2 (а. 1086): “...merino Petro Iohanne, qui in diebus his populauit Septem-
publica <...> senior Didaco Telliz, dominante Septempublica”. Куэльяр, по мнению
его историка Б. Веласко Байона, был заселен графом Педро Ансуресом, воспи¬
тателем и верным соратником Альфонсо VI. В руках христиан город оказался
не позднее 1093 г., когда была составлена грамота, находящаяся в архиве валь¬
ядолидского собора Св. Марии, о продаже последнему местечка Торре-де-Дом-
но-Веласко, расположенного в пределах сельской округи города (“...in territorio
Quellar”). См.: Velasco Bayon В. Op. cit. P. 82-83.
11В Куэльяре к концу XIII в. было семь церквей, а в следующем столетии их
стало 17. См.: CDC: Р. XXIII-XXIV.
12 См.: Velasco Bayon В. Op. cit. Р. 148-154; CDC: Р. 54-55. Doc. 19 (а. 1258, Se¬
govia); CDS. P. 35-40. doc. n. 10 (a. 1259, Toledo); см также устав сепульведского
капитула: CDS. Р. 60-68. Doc. 19 (а. 1311, Sepulveda)). Оформление корпораций
было следствием противостояния местного клира претензиям епископов, с од¬
ной стороны, и конкренцией с францисканцами за влияние на паству - с другой.
Эти явления были широко распространены и за пределами Испании, в частнос¬
ти во Франции (см., напр.: Добиаги-Рождественская О А. Церковное общество
Франции в XIII в. Ч. I: Приход. Пг., 1914). Заметим, что первые сведения о сопро¬
тивлении клириков Куэльяра и Сепульведы претензиям сеговийских епископов
датируются сравнительно ранним периодом - началом XIII в. (см., напр.: CDC.
Р. 21-29. Doc. 6 (а. 1215); CDC. Р. 30-31. Doc. 7 (а. 1220, Berlaga). Известный ис¬
панский историк права А. Гарсия-и-Гарсия склонен придавать указанным доку¬
ментам особое значение, объясняя возникновение конфликта жесткой и непри¬
миримой позицией епископа, стремившегося в полном объеме провести в жизнь
решения IV Латеранского собора. Я не разделяю этой точки зрения в полной
мере, однако не считаю возможным вступать в полемику по данному частному
вопросу в рамках настоящей работы. См.: Garcia у Garcia A. Concilios у sinodos
en el ordenamiento del reyno de Leon //El Reyno de Leon en la Alta Edad Media. I.
Cortes, concilios у fueros. Leon, 1988. P. 463-473).
13 По данным А. Линахе-Конде, Сепульведа некоторое время являлась
даже центром диоцеза. См.: Linage Conde A. La ereccion de los obispados de
353
Cuenca у Sepulveda en el contexto de la repoblacion foral // CHE. 1987. №. 69.
P. 25-40.
14 Так, в Сепульведе уже в 1076 г. возник приорат известного кастильского мо¬
настыря Св. Доминика в Силосе, принявшего в середине XI в. устав св. Бенедикта.
С самого начала заселения города в нем участвовал также другой известный кас¬
тильский монастырь - Св. Эммилиана в Коголье. Грамоту Альфонсо VI, зафикси¬
ровавшую акт пожалования приорату Св. Фрута земель в пределах сельской ок¬
руги Сепульведы, см.: FF Sep.: AD. Р. 170-172. Doc. 1 (а. 1076, Navares). См. также
об этом статью А. Линахе Конде: Linage Conde A. La donacion de Alfonso VI a Silos
del futuro priorado de San Frutos у problema de la despoblacion... О владениях мо¬
настыря Св. Эммилиана в Коголье в округе Сепульведы см.: FF Sep.: AD: Р. 173—
174. Doc. 2 (а. 1086). В округе Куэльяра уже в 1112 г. возник первый бенедектин-
ский монастырь (Св. Исидора в Дуэньяс). В 1147 г. в окрестностях города появи¬
лись цистерцианцы - в монастырь Св. Марии в Альмедилье, существовавшем до
начала XV в. Еще один, по всей видимости, принадлежавший к тому же ордену
монастырь организовался не позднее 1325 г. в местечке Контодо. До конца XV в.
он был женским, а затем был преобразован в мужской. Существуют сведения о
том, что в начале XIII в. недалеко от города возник конвент тринитариев, но о
нем почти ничего не известно, кроме самого факта основания. Наконец, ранее
1247 г. в городе возник один из первых в Испании францисканских конвентов, а
вскоре после после его основания там же появились клариссы, монастырь кото¬
рых занял значительное место в религиозной жизни Куэльяра и всего региона.
См.: Velasco Вауоп В. Op. cit., Р. 88-89. 154-162; Garcia Ого J. Francisco de Asis en
la Espana medieval. Santiago de Compostela, 1988. P. 322-327.
15 Эту литературу следует подразделить на две основные группы - крае¬
ведческую и собственно исследовательскую. К первой относятся общие рабо¬
ты по истории провинции Сеговия, начиная с труда эрудита XVII в. Диего де
Кольменареса (ColmenaresD. Historia de la Insigne Ciudad de Segovia у Conpendio
de las historias de Castilla. Segovia, 1637) и до современных историков и крае¬
ведов (см.: Carreras L. Cronica de la provincia de Segovia. Madrid, 1866; Historia
de Segovia / Coor. рог J. Tomas Arribas. Segovia, s. f.). В более узком смысле ис¬
торию городов Сепульведы и Куэльяра в историко-краеведческом плане иссле¬
довали Б. Беласко-Байоно (см. примеч. 3) и нынешний горячий патриот свое¬
го города и его официальный краевед А. Линахе-Конде (см.: Linage Conde A. La
donacion de Alfonso VI a Silos del futuro priorado de San Frutos у problema de la
despoblacion // AHDE. 1971. 41. P. 980-981; Idem. La erection de los obispados
de Cuenca у Sepulveda en el contexto de la repoblacion foral // CHE. 1987. №. 69.
P. 25-40; Idem. Una villa castellana en la historia espanola: Sepulveda entre la
despoblacion, la repoblacion у reconquista // Estudios en homenaje a don Claudio
Sanchez Albornoz en sus 90 anos. II. P. 237-250; Idem. Sepulveda en la historia // Los
fueros de Sepulveda. I Symposium de estudios historicos... P. 339-371). Ко второй
группе (чисто исторические исследования) относятся работы Э. Саэса, Р. Хибер-
та, X. Фернандеса-Валадрича и французского историка Ж. Готье-Дальше (Се¬
354
пульведа) и Э. Ольмоса-Эргедаса (Estudio preliminar // Los fueros de Sepulveda /
Ed. рог E. Saez; Gautier Dalche J. Sepulveda a la fin de Moyen Age: evolution d’une
ville castellane de La Meseta. 1963; Fernandez Viladrich J. La comunidad de la villa у
tierra de Sepulveda durante la Edad Media // AEM. 1972-1973. T. 8. P. 199-224;
Olmos Herguedas E. La Comunidad de Villa у Tierra de Cuellar...; Idem. Urbanistica
medieval en una villa de la Cuenca del Duero: Cuellar durante la Baja Edad Media //
La ciudad medieval: aspectos de la vida urbana en la Castilla Bajomedieval / Coord.
J.A. Boachia Hernando. Valladolid, 1996. P. 53-81). См. также упоминавшийся
выше сборник материалов I Симпозиума по исследованию истории Сепульве¬
ды, вышедший под редакцией X. Альварадо-Планаса (Los fueros de Sepulveda.
I Symposium de estudios historicos...). В настоящее время под редакцией Ф. Су¬
ареса-Бильбао и А. Гамбра-Гутьерреса выпущен в свет и сборник материалов
II Симпозиума, состоявшегося в сентябре 2006 г. (см.: Los fueros de Sepulveda у
las sociedades de frontera / Coord, por F. Suarez Bilbao у A. Gambra Gutierrez. Ma¬
drid, 2008). В сентябре 2008 г. состоялся III Симпозиум.
Раздел I
ИСПАНСКИЙ СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ГОРОД
КАК ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ:
ЛЮДИ, КОНЦЕПЦИИ, МЕТОДОЛОГИИ
Глава 1
Пиренейские контексты
1 Я имею в виду известный рассказ М. Блока о его путешествии в Стокгольм
вместе с А. Пиренном. См.: Блок М. Апология истории, или Ремесло историка.
М., 1986. С. 27.
2 Реизов Б.Г. Французская романтическая историография. (1815-1830). Л.,
1956. С. 5.
3 Эта оценка, принадлежащая X. Меркадеру-Рибе, выглядит явно полити¬
зированной. См.: MercaderRiba J. El siglo XIX. Madrid, 1957. P. 135-136.
4 О прямом влиянии идей немецких романтиков в Испании и Португалии
можно говорить лишь применительно к периоду середины - второй половины
XIX в. (так называемый краузизм). См., напр.: Kehrer Н. Alemania en Espafla.
Influjos у contactos a traves de los siglos. Madrid, 1966. P. 107-118; Abelian J.L.
Historia critica del pensamiento espaflol. T. 4: Liberalismo у romanticismo. (1808-
1874). Madrid, 1984. P. 107-118. См. также: FerrerasJ.L El triunfo del liberalismo
e de la novela historica. (1830-1870). Madrid, 1976. P. 13-23; Barros C., Souto A.
Siglo XIX: romanticismo, realismo у naturalismo. Mexico, 1982. P. 21-31; Macha¬
do A.M. Les romantismes au Portugal. Modeles etrangers et orientations nationales.
P., 1986.
355
5 Жирмунский В.М. Религиозное отречение в истории романтизма. Пг., 1916.
С. 25. См. также: Берковский НЯ. Романтизм в Германии. Л., 1973; Жирмунс¬
кий В.М. Указ. соч. С. 25-29; Балашов Н.И. Гейдельбергские романтики // Исто¬
рия немецкой литературы. Т. 3. М., 1969. С. 149-168; Самарин Р.М. Националь¬
но-освободительное движение 1807-1813 гг. и немецкая литература // Там же.
С. 191-230; EpoCHE.n der DeutsCHE.n Literatur. Gesamtausgabe. Stuttgart, 1989,
S. 179-180; Garland M., Garland H. The Oxford Companion to German Literature.
Oxford, 1976. P. 726-727.
6 Klenner H. Jacob Grimm und das Forschungsprogramm der historischen
Rechtsschule. Nur eine aufgeworfene Frage // Jacob und Wilhelm Grimm. Vortrage
anlasslich der 200. Wiederkehr ihrer Geburtstage (4. Januar 1785/24. Februar 1786).
Berlin, 1986. S. 48-54.
7 Шатобриан Ф.Р. де. Замогильные записки. М., 1995. С. 71,193.
8 Там же. С. 165,592,594.
9 См., напр., об этом: Machado А М. Op. cit. Р. 25-172.
10 Ibid. Р. 210.
11 См. об этом: Navas-Ruiz R. El romanticismo espaftol. Historia у critica.
Salamanca, Madrid, 1970. P. 15-45, 262-263, 256-257; Петров Д.К. А.И. Герцен
и Доносо Кортес. Пг., 1914; Пономарева ЛМ. Испанский католицизм XX века.
М., 1989. С. 7-21; Она же. Хуан Доносо Кортес (Из истории испанской полити¬
ческой мысли XIX века) // Проблемы испанской истории. М., 1979. С. 135-170;
Abelian J.L. Op. cit. Р. 331-344,353-362.
12 Allison Peers E. Historia del movimiento romantico espanol. T. 2. Madrid, 1967.
P. 323-344.
13 Шатобриан Ф.Р. де. Указ. соч. С. 595.
14 О феномене «афрансесадо» см.: AbelianJ.L. Historia critica... Т. 4. Р. 120-148.
15 Об основных чертах истории Кадисских кортесов см.: Abelian J.L. Op. cit.
P. 95-112.
16 Пискорский В.К. История Испании и Португалии. СПб., 1902. С. 168.
17 О Ф. Мартинесе-Марине существует обширная литература. Наиболее
общие сведения и библиографию см.: Abelian J.L. Op. cit. P. 113-118; Riaza R.
Historia de la literatura juridica espanola// Interpretatio: Revista de Historia del
Derecho. T. V. Madrid, 1998. P. 34,66,96,101,199-201, 204-205.
18 Martinez Marina F. Ensayo historico-critico sobre la antigua legislation у
principales cuerpos legales de los reynos de Leon у Castilla, especialmente sobre el
Codigo de D. Alfonso el Sabio, conocido con el nombre de Las Siete Paritidas. Madrid,
1808.
19 Следует напомнить, что под «jus commune» (дословно «общее право»;
здесь и далее латинский термин употребляется для того, чтобы избежать сме¬
шения с англосаксонским «common law», имеющим совершенно иную приро¬
ду) принято понимать совокупность правовых норм, созданных образованны¬
ми юристами, знатоками римского (Юстинианова) права, заново открытого на
Западе в конце XI в. Теоретическую основу ius commune составили Юстиниа¬
356
нов «Corpus juris civilis» и реформированное на основе его принципов канони¬
ческое право, начало которому положил «Декрет Грациана» («Decretum Gra-
tiani»), созданный в Болонье около 1140 г. и ставший впоследствии основой
для формирования «Корпуса канонического права» (термин ввел в 30-е годы
XIII в. каталонский канонист Раймунд Пеньяфортский). Изучение и коммен¬
тирование этих источников стало делом глоссаторов, а затем комментаторов,
также активно занимавшихся университетским преподаванием (в этом смысле
jus commune несомненно являлось «правом ученых»); в процессе этой работы
формировались основополагающие теоретические правовые принципы, на ос¬
нове которых впоследствии стало складываться новое европейское право. В пе¬
риод Высокого Средневековья крупнейшим (хотя и не единственным центром)
формирования ius commune являлся Болонский университет. По проблемам,
связанным с рецепцией ius commune, существует огромная литература, поэто¬
му упомяну лишь некоторые из основных работ: Берман Г. Западная традиция
права: эпоха формирования. М., 1994; Виноградов П.Г. Римское право в средние
века. М., 1910; Марей А.В. Язык права средневековой Испании: От «Законов
XII Таблиц» до «Семи Партид». М., 2008. С. 17-23; Муромцев С.А. Рецепция
римского права на Западе. М., 1886; Томсинов В Л. О сущности явления, на¬
зываемого рецепцией римского права // Вестник Московского университета.
Сер. 11: Право. 1998. JSfe 4; Он же. Рецепция римского права в Европе в Средние
века: постановка проблемы //JUS ANTIQUUM / Древнее право. 1998. № 1
(3). С. 169-175; Alvarez de Morales A. Historia del derecho у de las instituciones
espanolas. Madrid, 1989; Bellomo M. Saggio sull’Universita nell’eta del diritto com¬
mune. Catania, 1979; Calasso F. Medio Evo del Diritto. I. Le fonti. Milano, 1954;
Garcia у Garcia A. En torno al derecho romano en la Espana medieval // Estudios
en Homenaje a Don Claudio Sanchez-Albornoz en sus 90 anos. III. Anexos de CHE.
Buenos Aires, 1985. P. 59-72; Idem. Derecho comun en Espana: Los juristas у sus
obras. Murcia, 1991; KuttnerS. The Revival of Jurisprudence // Renaissance and
renewal in the twelfth century. Oxford, 1982. P. 299-323; Magallon Ibarra J.M. El
renacimiento medieval de la jurisprudencia romana. Mexico, 2002; Margadant G.F.
La segunda vida del derecho romano. Mexico, 1986; NdrrK.W. Institutional Foun¬
dations of the New Jurisprudence // Renaissance and Renewal in the twelfth cen¬
tury. Cambrige (Mass.), 1982. P. 324-338; Tamayo у Salmoran R. La Universidad,
epopeya medieval. Notas para el estudio sobre el surgimiento de la Universidad en
el Alto Medioevo. Mexico, 2005; Ullman W. Law and Politics in the Middle Ages.
Ithaca, 1975 et al.
20 Cm.: Martinez Marina F. Teoria de las Cortes о de las grandes asambleas
nacionales de los reynos de Leon у Castilla. Madrid, 1813.
21 Применение технического термина «муниципальный» (municipal) к
обозначению институтов местного самоуправления в Испании прослежива¬
ется уже в теоретико-правовой литературе XVIII в. См., например: Asso I.J.,
Manuel М. Instituciones del Derecho civil de Castilla. Madrid, 1771. Общие све¬
дения об этих видных испанских правоведах своего времени и их труде см.:
357
Riaza R. Historia de la literatura juridica espanola... P. 88, 171-172, 176, 181,
187-188, 220.
22 Здесь взгляды пиренейских романтиков также соотносятся с позицией их
французских единомышленников. Стоит напомнить хотя бы знаменитое выска¬
зывание В. Гюго «Романтизм - это либерализм в литературе».
23 Braga Т. О Romantismo. Lisboa, 1980 (первое издание 1880 г.). Р. 13.
Близкие точки зрения см.: Ferreira A. Perspectiva do Romantismo portugues.
(1834-1865). Lisboa, 1971. P. 41; Machado AM. Op. cit. P. 206; Prado Coelho J.
do. Romantismo // Dicionario de literatura. T. 3. Porto, 1985. P. 962-965 и др.
См. также: Silva Dias G. Ruptura cultural e ruptura politica nas origens do li-
beralismo // О Liberalismo na Peninsula Iberica na primera metade do secu-
lo XIX. T. 2. Lisboa, 1982, P. 217-222 (в последнем случае интересна кон¬
статация неразрывной связи процесса формирования либеральной идео¬
логии и фундаментельных изменений в сфере культуры). Об Испании см.:
FerrerasJ.I. Op. cit.; Navas-Ruiz R. Op. cit. P. 13-14; Abelian J.L. Op. cit.
P. 244-317.
24 См. об этом: Репзов Б.Г. Указ. соч. С. 119.
25 Prado Coelho J. do. Op. cit. P. 864.
26 ГироП. Фюстель-де-Куланж. M., 1898. С. 134.
27 См.: Herculano A. Historia de Portugal. Amadora, 1980. T. III. P. 310-314:
«.. эти хранители народных законов, эти могущественные ассоциации людей
труда в противовес знати противостоявшие открытой и абсолютной жестокости
принципа неравенства и препятствовавшие отнятию свободы у большинства», и
далее «...история образования и распространения конселью - это история рас¬
ширения влияния демократии на общество».
28 Braga Т. Historia das ideias republicanas em Portugal. Lisboa, 1983. P. 65-75.
29 В отечественной литературе эти идеи О. Тьерри подробно исследованы
Б.Г. Реизовым. См.: Репзов Б.Г. Указ. соч. С. 96-113.
30 См.: Тьерри О. Городские коммуны во Франции в Средние века. СПб.,
1901. С. 8; Он же. Опыт происхождения и успехов третьего сословия // Тьер¬
ри О. Избр. соч. М., 1937. С. 8-24.
31 Herculano A. Da existencia ou nau-existencia do feudalismo nos reinos de Leao,
Castela e Portugal // Opusculos. Lisboa, 1985. Vol. IV. P. 269-306.
32 См. об этом: Machado A.M. Op. cit. P. 77-80.
33 В частности, следует указать на знаменитый феномен «краузизма» - ши¬
рокое распространение философских теорий ученика И.Г. Фихте и Ф. Шеллин¬
га К.-Х.-Ф. Краузе. О значении этого феномена см.: KekrerH. Op. cit. Р. 111-113;
Abelian J.L. Op. cit. P. 394-511; Lopez-Morillas J. Hacia el 98: literatura, sociedad,
ideologia. Madrid, 1972. P. 79-159.
34 Cm.: Pidal P.J. Lecciones sobre el Gobierno у la legislation de Espaiia. Madrid,
1880. О начальном этапе истории испанского германизма см.: Alvarado Planes J.,
Motes Salguero JJ., Perez Marcos R.M., Dolores del Mar Sanchez Gonzalez M. Manual
de historia del derecho у de las instituciones. Madrid, 2004. P. 61-64, 65-66; Perez-
358
Prendez Mufioz-Arraco J.M. Historia del Derecho Espanol. Madrid, 1999. P. 181;
Riaza R. Historia de la literatura juridica... P. 206.
35 Cm.: Coleccion de fueros municipales у cartas pueblas de los reynos de Castilla,
Leon, Corona de Aragon у Navarra / Ed. рог T. Munoz у Romero. Madrid, 1847.
T. 1. (к сожалению, вышел лишь один том этого издания). См. также другую
программную работу Т. Муньоса-и-Ромеро: Munoz у Romero Т. Sobre el origen
de la poblacion de los reynos cristianos de la Peninsula en la Edad Media, el estado
de las tierras, la condition social de los clases inferiores, la nobleza у las instituciones
generales у locales / Discurso de reception en la Real Academia de la Historia.
Madrid, 1860. O.T. Myньосе-и-Ромеро см., например: Riaza R. Op. cit P. 207;
Gibert R. Tomas Munoz у Romero (1814-1867) // Anuario de estudios medievales.
T. 6. P. 563-574.
36 Hinojosa E. de. Joaquin Costa, historiador del Derecho // AHDE. 1925. T. 2.
P. 5-12.
37 Perez Pujol E. Historia de las instituciones sociales de la Espana goda. Vols. 1-4.
Valencia, 1986. Общие сведения о Э. Пересе-Пужоле см.: Riaza R. Op. cit. Р. 208,221.
38 Литература об Э. Инохосе весьма обширна. Назовем лишь самые значи¬
мые работы: Garcia Gallo A. Hinojosa у su obra // Hinojosa E. de. Obras. Madrid,
1948. T. 1. P. XI-CXXIV (эта работа считается лучшей из существующих);
Gibert R. Eduardo de Hinojosa у la historia del Derecho //Boletin de la Universidad
de Granada. 1952. № 24. P. 194-209; Idem. La escuela de Hinojosa // Revista de
investigaciones juridicas. 1985. Ano 9. № 9. P. 231-238; Levene R. La consepcion de
Eduardo de Hinojosa sobre la historia de las ideas politicas у juridicas en el derecho
espanol у su proyeccion en el derecho indiano // AHDE. 1953. T. 23. P. 259-287;
Martinez FerrandoJ. E. Don Eduardo de Hinojosa у el Archivo de la Corona de Aragon
(Datos para una biografia) // AHDE. 1953. T. 23. P. 383-393; Lascaris Comneno
M.T. Eduardo de Hinojosa: politico у historiador del derecho. Madrid, 1959; Tomas у
Valiente F. Eduardo de Hinojosa у la historia del derecho en Espana. //AHDE. 1993-
1994. T. 63/64. P.1065-1088.
39 См. воспоминания о нем К. Санчеса-Альборноса: Sanchez-Albomoz С. Mi
testamento historico-politico. Barcelona, 1975. P. 24-25.
40 Следует отметить тот факт, что на рубеже 80-90-х годов XIX в. А. Кановас
редактировал многотомную «Общую историю Испании». В этой работе прини¬
мал участие и Э. де Инохоса, вместе с А. Фернандесом-Герра написавший тома,
посвященные вестготскому периоду (см.: Hinojosa de Naveros Е. de, Fernandez
Guerra A. Historia desde la invasion de los pueblos germanicos hasta la ruina de la
Monarquia visigoda // Historia general de Espana escrita рог individuos de numero
de la Real Academia de la Historia / Bajo la direccion del Exmo. Sr. D. Antonio
Canovas del Castillo. Madrid, 1890-1891. T. 1 (5), 2 (6). Таким образом (что весь¬
ма показательно), Э. де Инохосу с видным консервативным политиком связыва¬
ли не только политические, но и научные интересы.
41 Гараджа Е.В. Евангелие от Дон Кихота // Унамуно М. де. О трагическом
чувстве жизни у людей и народов. Агония христианства. М., 1997. С. И. Исто¬
359
рии «поколения 1898 года» посвящена обширная литература. См., напр.: Lopez-
MorillasJ. Op. cit. P. 223-253; AbelianJ.L. Sociologia del 98. Barcelona, 1973; Shaw D.
La generation del 1898. Madrid, 1977.
42 Sanchez-Albomoz C. Mi testamento historico-politico... P. 26.
43 Hinojosa E. de. Origen del regimen municipal en Leon у Castilla // Hinojosa E.
de. Estudios sobre la historia del derecho espanol. Madrid, 1903. P. 3-70.
44 Монтескье UI. О духе законов // Монтескьё Ш. Избр. произведения. М.,
1955. С. 603; Косминский ЕЛ. Указ. соч. С. 267,308; AbelianJ.L. Op. cit. Р. 115.
45 AbelianJ.L. La polemica de Sanchez-Albornoz con Americo Castro // Sanchez-
Albornoz a debate. Homenaje de la Universidad de Valladolid con motivo de su
centenario. Valladolid, 1993. P. 48.
46 Литература о К. Санчесе-Альборносе огромна. В Авиле, его родном горо¬
де, создан «Фонд Санчеса-Альборноса». Не претендуя на исчерпывающую пол¬
ноту, укажем лишь некоторые из наиболее важных работ, посвященных биогра¬
фии и научному наследию: Garcia Gallo A. Claudio Sanchez-Albornoz, fundador
del anuario (1893-1984) // AHDE. 1984. T. 54. P. 5-23; Aldea Q. Don Claudio
Sanchez-Albornoz, patriarca de la historiografia espanola // Sanchez-Albomoz C.
Del ayer de Espana. Tripticos historicos. Madrid, 1973, P. 9-21; Tomas у Valiente F.
Claudio Sanchez Albornoz //AHDE. 1993-1994. T. 63-64. P. 1089-1098; Font Rvus
J.M. Sanchez-Albornoz, medievalista institucional // 1993-1994. T. 63-64. P. 1099-
1122; Martin J.L. Claudio Sanchez-Albornoz. Valladolid, 1986; Perez Prendes J.M.
Semblanza у obra de don Claudio Sanchez-Albornoz // En la Espana Medieval. V:
Estudios en memoria del profesor D. Claudio Sanchez-Albomoz. Madrid, 1986. Vol. 1.
P. 19-52; Grassotti H. Claudio Sanchez Albornoz // Homenaje al profesor Claudio
Sanchez Albornoz. Buenos Aires, 1964. P. 15-27; Isola D.L. Don Claudio Sanchez
Albornoz //Estudios en homenaje a Don Claudio Sanchez Albornoz en sus 90 anos, I.
Anexos de Cuademos de Historia de Espana. Buenos Aires, 1983. P. 11-14; Estepa
Diez C. Sanchez Albornoz у el feudalismo Castellano // Sanchez-Albornoz a debate...
P.21.
47 Gonzalez J. Prologo // Sanchez-Albornoz C. La libertad humana en el reino
asturleones. Madrid, 1976. P. 9.
48 О соответствующих планах историк сообщал на страницах основанного
им «Ежегодника истории испанского права». См.: Sanchez Albornoz С. La creation
del Instituto de Estudios Medievales у los «Monumenta Hispaniae Historica» //
AHDE. 1932. T. 9. P. 504-508. См. также: Pastor R. Claudio Sanchez-Albornoz,
historiador, maestro у militante // Sanchez-Albomoz a debate... P. 16-17.
49 С влиянием русского историка К. Санчес-Альборнос связывал создание
следующих работ: Sanchez-Albomoz С. Una ciudad hispano-cristiana hace un milenio.
Estampas de la vida en Leon. Buenos Aires, 1947 (впервые опубл. в 1926 г.); Idem.
Burgueses en la Curia de Fernando II de Leon? // Sanchet Albornoz. Investigaciones
у documentos sobre las instituciones hispanas. Santiago de Chile, 1970, P. 537-550
(впервые опубл. в 1924 г.); Idem. Seftorios у ciudades. Dos diplomas para el estudio
de sus reciprocos relaciones // Ibid. P. 507-513 (впервые опубл. в 1929 г.); Idem.
360
Notas para el estudio del «petitum» // Viejos у nuevos estudios sobre las instituciones
medievales espaflolas. T. 2. Madrid, 1976, P. 931-967 (впервые опубл. в 1963 г.);
Idem. La potencia fiscal en los concejos de Castilla en la segunda mitad del siglo XII //
Ibid. P. 971-977 (впервые опубл. в 1971 г.).
50 Sanchez-Albomoz С. Mi testamento historico-politico... P. 24.
51 Подробнее о политической деятельности К. Санчеса-Альборноса см.:
Cabeza Sanchez Albomoz S. Semblanza historico-juridica de Claudio Sanchez-
Albornoz. Madrid, 1992. По меткому замечанию исследовательницы (внучки ис¬
торика), «вокруг этих двух великих стержней, истории и политики, вращалась
вся жизнь Санчеса-Альборноса» (см.: Ibid. Р. 28).
52 Ibid. Р. 23.
53 Ibid. Р. 27.
54 См.: Martin J.L. Un historiador metido a politico // Sanchez-Albornoz a
debate... P. 53-67.
55 AbelianJ.L. Op. cit. P. 47-48.
56 Pastor R. Claudio Sanchez-Albornoz... P. 12. См. также: Sanchez-Albomoz C.
Mi testamento historico-politico... P. 63.
57 Sanchez-Albomoz C. Mi testamento historico-politico... P. 92-98.
58 Op. cit. P. 90-91.
59 Op. cit. P. 101.
60 Op. cit. P. 105.
61 Op. cit. P.105-110.
62 Abelian J.L. La polemica ... P. 48. Заметим, что понятие «народный дух»,
разработанное И.-Г. Фихте (впервые оно упоминается в его «Речи к немецкому
народу» (1808)), употребил уже Ш. Монтескьё. См. об этом: Косминский Е.А.
Указ. соч. С. 292-293,299. См. также: Монтескьё Ш. Указ. соч. С. 412.
63 Navas-Ruiz R. Op. cit. Р. 26-30.
64 Pastor R. Op. cit. P. 15.
65 Cm.: Sanchez-Albomoz C. La Espafia musulmana. Segun los autores islamitas
у cristianos medievales. Buenos Aires, 1960. T. 1-2. Idem. Ben Ammar de Sevilla.
Una tragedia de La Espana de los taifas. Madrid, 1972; Idem. El islam de Espana у el
Occidente. Madrid, 1974.
66 Abelian J.L. Op. cit. P. 46.
67 В этом смысле весьма показательной является популярность в Испании
работы немецкого историка права Э. Майер, рассматривающей историю полу¬
острова с позиций крайнего германизма и постоянно констатирующей присутс¬
твие «германского духа» в испанских средневековых учреждениях. В середине
1920-х годов она даже была переведена на испанский язык; ссылки на нее встре¬
чаются и в работах испанских историков права середины XX в. (см.: Mayer Е.
Historia de las instituciones sociales у politicas de Espana у Portugal durante los
siglos V al XIV. Madrid, 1925,1926. T. 1-2).
68 Cm.: Sanchez-Albomoz C. Romances en la Sierra de Gredos // Sanchez-Albor¬
noz Cl. De ауег у de hoy. Madrid, 1958. P. 99-107.
361
69 Sanchez-Albomoz C. Mi testamento historico-politico... P. 36.
70 Цит. no: Martin J.L. Un historiador metido a politico... P. 55.
71 MartinJ.L. Op. cit. P. 63-67. Cp.: Sanchez-Albomoz C. Mi testamento historico-
politico... P. 87.
72 Sanchez-Albomoz C. Espafta un enigma historico. Buenos Aires, 1973. Vol.
1-2. (4 ed.; первое издание 1956 г.). О ходе полемики с А. Кастро см.: Abelian J.L.
Op. cit.
73 Вопрос об истоках испанской свободы как самостоятельная научная про¬
блема увлек К. Санчеса-Альборноса с начала 1920-х годов. В 1924 и 1927 гг. по¬
явились классические исследования по истории института бегетрий (см. пе¬
реиздания этих работ: Sanchez-Albomoz С. Las Behetrias. La encomendacion
en Asturias, Leon у Castilla // Viejos у nuevos estudios sobre las instituciones
medievales espaflolas. Madrid, 1976. T. 1. P. 17-191; Idem. Muchas pagines mas sobre
las behetrias // Ibid. P. 195-312). На это постоянство интересов К. Санчеса-Аль¬
борноса указывал, в частности, известный испанский историк X. Гонсалес. См.:
GonzalezJ. Op. cit. Р. 9-43 (особ. см. Р. 37-43).
74 См. об этом: Sanchez-Albomoz С. Ruina у extincion del municipio romano у las
instituciones que le reemplazan. Buenos Aires, 1943; Idem. El gobierno de las ciudades
de Espafla del siglo V al X // Sanchez-Albornoz C. Viejos у nuevos estudios... Madrid,
1976. T. 2. P. 1081-1103 (впервые опубл. в 1959 г.); Idem. Perviviencia у crisis de
la tradicion juridica romana en la Espafta visigoda // Ibid. P. 1011-1065 (впервые
опубл. в 1962 г.).
75 Главной работой Санчеса-Альборноса на эту тему является фундамен¬
тальная монография: Sanchez Albomoz С. En torno a los Orfgenes del feudalismo.
I. Fideles у gardingos en la monarquia visigoda. Raices del vasallaje у del beneficio
hispanos. II. Los Arabes у el regimen prefeudal carolingio. Fuentes de la historia
hispano-musulmana del siglo VIII. III. Los Arabes у el regimen prefeudal carolingio.
La caballerfa musulmana у la caballeria franca del siglo VIII. Buenos Aires, 1974
(2 ed). См. также: Sanchez-Albomoz C. El «stipendium» hispano-godo у los orfgenes
del beneficio prefeudal. Buenos Aires, 1947; Idem. El gobierno de las ciudades... //
Sanchez-Albornoz C. Viejos у nuevos estudios... T. 2. P. 1100-1103; Idem. El precarium
en occidente durante los primeros siglos medievales // Ibid. T. 2. P. 983-1008 (впер¬
вые опубл. в 1959 г.); Idem. Repoblacion del reino asturleones // Ibid. P. 763-776
(впервые опубл. в 1971 г.); Idem. El tributum quadragesimale. Superviviencias
fiscales romanas en Galicia // Ibid. P. 793-808; Espana у el feudalismo carolingo //
Ibid. P. 1251-1276 (впервые опубл. в 1954 г.); Idem. El ejercito у la guerra en el
reino asturleones // Sanchez-Albornoz C. Investigaciones у documentos sobre las
instituciones hispanas. Santiago de Chile, 1970, P. 202-286 (впервые опубликова¬
но в 1966 г.); Idem. Tradicion у derecho visigodos en Leon у Castilla // Ibid. P. 127—
128 (впервые опубл. в 1959 г.); Idem. El ejercito visigodo: su protofeudalizacion //
Ibid. P. 5-56 (впервые опубл. в 1967 г.); Idem. Proyecciones de la reconquista у
repoblacion en las instituciones feudo-vasallaticas de Leon у Castilla // Ibid. P. 551—
559 (впервые опубл. в 1967 г.); Idem. Une societe d’exception dans l’Europe feo-
362
dale // (1980). № 50. P. 639-651; Idem. «Filii primatum» e infanzones. En replica a
una arremetida // CHE. 1980. № 63-64. P. 44-59.
76 См. об этом: Sanchez-Albomoz C. Los hombres libres en el reino asturleones //
Sanchez-Albomoz C. La libertad humana... P. 117-199 (этот текст был написан в
1939 г., но из-за эмиграции автора не был опубликован и увидел свет лишь в
1976 г.); Los libertos en el reino asturleones // Viejos у nuevos estudios ... P. 9-45
(впервые опубл. в 1949 г.); Idem. Pequefios propietarios libres en el reino asturleones.
Su realidad historica // Sanchez-Albomoz C. Investigaciones у documentos... P. 178—
201; Idem. La frontera у las libertades de los Castellanos // Ibid. P. 537-550 (впервые
опубл. в 1963 г.); Idem. Despoblacion у repoblacion del valle de Duero. Buenos Aires,
1966; Idem. Repoblacion del reino asturleones... P. 581-768; Idem. Los siervos en el
Noroeste Hispano hace un milenio // CHE. 1977. № 61-62. P. 5-95; Idem. El regimen
de la tierra en el reino asturleones hace mil aflos. Buenos Aires, 1978.
77 Первым концепцию формирования «сельских муниципиев», как и само
это понятие, предолжил испанский историк права Л. Диэс Кансеко в 1924 г. (см.:
Dez Canseco L. Sobre los Fueros del Valle de Fenar, Castrocalbon у Pajares (Notas
para el estudio del Fuero de Le(n) // AHDE. 1924. T. 1. P. 337-371). К. Санчес-
Альборнос развернул выдвинутые его предшественником общие предполжения
в целостную теорию.
78 См. об этом: Sanchez-Albomoz С. Una ciudad hispano-cristiana... Р. 89-91;
Idem. Espa(a, un enigma historico... P. 407-408 [1956]; Idem. Repoblacion del re¬
ino asturleones ... P. 646-649, 668, 699, 718, 730, 745-757, 760-761, 774-775
[1971 ]\Idem. El regimen de la tierra... P. 161-197,237-239 [1978]; Idem. Une societe
d’exception... P. 643-645, 649-650 [1980]; [1963] Idem. Notas para el estudio del
«petitum» ... P. 940-944; [1939] Idem. Los hombres libres en el reino asturleones ...
P. 157-158,163-166,195-196; Idem. La frontera у las libertades de los Castellanos ...
P. 537 - 550 [1963]; Idem. Peqe(os propietarios libres... P. 189-201 [1964]; Idem. El
ejercito у la guerra... P. 272-286 [1966] (в квадратных скобках указан год первого
издания работы).
79 Среди работ патриарха, опубликованных в начале 1980-х годов, следу¬
ет выделить: Sanchez-Albomoz С. Une societe d’exception dans PEurope feodale //
AHDE. 1980. T. 50. P. 639-651; Idem. «Filii primatum» e infanzones. En replica a una
arremetida // CHE. 1980. №. 63-64. P. 44-59 и др.
80 He следует воспринимать это замечание слишком буквально. На самом
деле, разумеется, не обходилось без исключений. Так, А. Паломеке Торрес ис¬
следовал военную организацию эпохи Реконкисты, затронув и последние три
столетия первого тысячелетия новой эры, которые К. Санчес-Альборнос считал
«своими» (Palomeque Torres A. Contribution al estudio del ejercito en los Estados
de la Reconquista // AHDE. 1944. № 15. P. 205-346). Некоторые сюжеты, отно¬
сящиеся к тому же периоду, затрагивал и Л. Гарсия де Вальдеавельяно (см., на¬
пример: Garcia de Valdeavellano L. La epoca del rey astur Silo у el documento del ano
775 // El feudalismo hispanico. Barcelona, 2000. P. 163-197). Однако эти исключе¬
ния лишь подтверждают правило.
363
81 Об основных этапах жизни и деятельности историка см.: Додолев МЛ.
Указ. соч. С. 21а. В рамках интересующей нас проблематики выделим следую¬
щие работы Л.Г. де Вальдеавельяно: Garcia de Valdeavellano L. Historia de Espafta.
De los origenes a la Baja Edad Media. Madrid, 1980, T. 1-2 (впервые опубл. в 1952—
1955 гг.); Idem. Curso de historia de las instituciones espaiiolas. De los origenes al
final de la Edad Media. Madrid, 1977 (5 ed.) (впервые опубл. в 1968 г.); Idem. Les
liens de vassalite et les immunites en Espagne // Revue de l’lnstitut de Sociologie,
an. 16. 1936. №. 1. P. 91-96; Idem. Origenes de la burguesia en la Espafta medieval.
Madrid, 1969; Idem. El feudalismo hispanico... (сборник небольших работ, впервые
переизданных еще при жизни автора, в 1981 г.).
82 По всей видимости, именно с влиянием этого историка следует связать
интерес Л. Гарсия де Вальдеавельяно к роли рыночных отношений в среднеко-
вом городе. См.: Garcia de Valdeavellano L. El mercado en Leon у Castilla durante la
Edad Media. Sevilla, 1975 (2-a ed.). К сожалению, из работ А. Пиренна на русском
языке вышел лишь обширный фрагмент его истории Бельгии (см.: ПиреннА.
Средневековые города Бельгии. М., 1937). Зато существует прекрасная характе¬
ристика его концептуальных представлений, данная Е.А. Косминским в 1937 г.
и не утратившая значения до настоящего времени. См.: Косиминский ЕЛ. Анри
Пиренн - историк Бельгии // Он же. Проблемы английского феодализма и ис¬
ториографии Средних веков. М., 1963. С. 19-47.
83 См.: Gibert R. El concejo de Madrid. Su organization de los siglos XII a XV.
Madrid, 1949; Idem. Estudio historico-juridico // FF Sep. P. 405-542.
84 Эта позиция характерна уже для его ранней работы: Garcia de Valdeave¬
llano L. Les liens de vassalite et les immunites en Espagne... Долгое время она не
претерпевала существенных изменений (см.: Beneficio у prestimonio. Dos docu¬
ments Castellanos que equiparan ambos terminos // CHE. 1948. № 9. P. 154-160;
Idem. El prestimonio. Contribution al estudio de las manifestaciones de feudalis¬
mo en los reinos de Leon у Castilla durante la Edad Media // AHDE. 1955. T. 25.
P. 5-122; Idem. Curso de historia de las instituciones espaftolas. De los origenes al
final de la Edad Media. Madrid, 1977). Лишь в конце жизни историк подошел
к переосмыслению ряда ключевых положений концепции «нефеодального»
общества, ранее казавшихся ему незыблемыми (см. ниже).
85 Ganshof F.-L. Qu’est-ce que la feodalite? P, 1989. К ее испанскому перево¬
ду, вышедшему в 1963 г., Л. Гарсия де Вальдеавельяно написал пространное вве¬
дение, посвященное развернутой характеристике испанских феодальных ин¬
ститутов. Позднее оно было переиздано как отдельная работа. См.: Garcia de
Valdeavellano. Las instituciones feudales en Espana // El feudalismo hispanico...
P. 63-162.
86 Cm.: OttokarN. The Medieval City-Communes. Florence, 1933.
87 Garcia de Valdeavellano L. Curso de historia... P. 531.
88 Garcia de Valdeavellano L. Historia de Espafta... T. 2. P. 476-479.
89 О феномене «франкской» колонизации см.: Defoumeau М. Les frangais en
Espagne aux XI-е siecle. P, 1949.
364
90 Idem. «Dominus» у «dominium» en la terminologia juridica de Asturias, Leon
у Castilla (siglos IX-XIII) // AHDE. 1980. Mb 50. P. 653-682; Idem. «Senior» у
«seniorium» en la terminologia juridica de Castilla у Leon // CHE. 1981. Mb 65-66.
P. 31-58; Idem. Hacia las concesiones de seftorio «con mero e mixto impe-rio» //
Estudios en homenaje a Don Claudio Sanchez Albomoz en sus 90 aftos. III. Anexos
de CHE. Buenos Aires, 1985. P. 113-150; Idem. El deber у derecho de hacer guerra
у paz en Leon у Castilla // Estudios medievales espaftoles. Madrid, 1981. P. 43-132;
Idem. El pueblo у la moneda real en Leon у Castilla durante el siglo XII // CHE. 1969.
Mb 49-50. P. 163-197. Работа, подготовленная И. Грассотти в начале 1980-х годов
для тома X «Истории Испании» («Organization politica, administrativa у feudo-
vasallatica de Leon у Castilla durante los siglos XI у XII»), оказалась для нас недо¬
ступной. Мы даже не можем с уверенностью подтвердить факт ее выхода из пе¬
чати. См. о ней: Sanchez-Albomoz С. En honra de dos discipulas... P. 392.
91 Grassotti H. Las instituciones feudo-vasallaticas en Leon у Castilla. Spoleto,
1969. T. 1: El vasallaje.
92 Grassotti H. Las instituciones feudo-vasallaticas en Leon у Castilla. T. 2: La
recompensa vasallatic. Spoleto, 1969. T. 2: La recompensa vasallatica.
93 Grassotti H. Las instituciones... T. 1. P. 5-6.
94 Ibid. T. 2. P. 984-986,1048-1054.
95 Ibid. P. 929-1047.
96 Pescador C. La caballeria popular en Leon у Castilla // CHE. 1961. Mb 33-34.
P. 101-238 [1]; 1962. Mb 35-36. P. 56-201 [2]; 1963. J4b 37-38. P. 88-198 [3]; 1964.
Mb 39-40. P. 169-260 [4].
97 Ibid. [1] P. 101.
98 Ibid. P. 103.
99 Ibid. P.114-126.
100 Ibid. P. 126-147.
101 См. ч. III.
102 Впрочем, и он представлен ранней работой, вышедшей в 1926 г. (см.:
Pescador С. Op. cit. [1] Р. 114, nota 51).
103 Duby G. Les origines de la chevalerie // Hommes et structures du Moyen Age.
P; La Haye, 1973, P. 325-340.
104 Idem. La societe aux XI-е et XH-e siecles dans la region maconnaise. P, 1953.
105 Carmen Carle M. del. Infanzones e Hidalgos // CHE. 1961. JMb 33-34. P. 58-100.
106 Guglielmi N. El «Dominus villae» en Castilla у Leon // Ibid. 1953. JMb 19.
P. 55-103.
107 Мы полагаем наиболее важными с концептуальной точки зрения следу¬
ющие работы М. дель Кармен-Карле: Carmen Carle М. del, Bo, A. Cuando empieza
a reservarse a los Caballeros el gobierno de las ciudades castellanas // Ibid. 1948. N° 4.
P. 114-124; Idem. Infanzones e Hidalgos // Ibid. 1961. JSIb 33-34. P. 58-100; Idem.
«Boni homines» у «hombres buenos» // Ibid. 1964. Mb 49-50. P. 133-168; Idem. Del
concejo medieval ... (особенно см. P. 5-42; 65-91; 138-160; 163-194; 229-242);
Idem. El municipio de Oviedo, exception // CHE. 1970. Mb 51-52. P. 24-41 (особ.
365
см: Р. 24-30); Idem. La ciudad у su contomo en Leon у Castilla. (Siglos X-XIII) //
AEM. 1972-1973. T. 8. P. 68-103 (особ. см. P. 79-103) и др.
108 Это ослабление традиционно связывается с мятежом 1282-1284 гг., под¬
нятым инфантом-наследником доном Санчо (будущим королем Санчо IV Храб¬
рым (1284-1295) и направленным против его отца Альфонсо X Мудрого (1252—
1284), а также с гражданскими войнами в период малолетства королей Фернан¬
до IV (1295-1312) и Альфонсо XI (1312-1350).
109 См.: Sanchez-Albomoz С. En honra de dos discipulas argentinas // CHE.
1980. № 63-64. P. 383-392. Образец манеры ведения полемики см.: Idem. «Filii
primatum» e infanzones...
110 Внешним проявлением этого факта применительно к началу 1990-х годов
несомненно являлся состав авторов томов IX и X второго издания авторитетней¬
шей 40-томной «Истории Испании», участие в работе над которой было весь¬
ма престижным и являлось свидетельством официального признания концеп¬
туальных представлений исследователя. В качестве редактора тома IX (полити¬
ческая история государств Реконкисты XI - начала XIII в.) выступил ученик
К. Санчеса-Альборноса Х.-М. Лакарра. В состав редакции тома X (история эко¬
номики, учреждений и социальной структуры XI-XII вв.) входят И. Грассотти,
Р. Пастор-де-Тоньери, М. дель Кармен-Карле и Х.-М. Лакарра. Среди прочего
показательно и то, что взгляды приверженцев традиционной историко-институ¬
циональной школы были представлены и на I Коллоквиуме историков СССР и
Испании, состоявшемся в октябре 1981 г. Из видных испанских историков сред¬
невекового города в нем участвовали Э. Саэс и М.А. Ладеро Кесада (см.: Сазе Э.
Испанский город в раннее средневековье // Россия и Испания: историческая
ретроспектива. М., 1987, С. 120-144; Ладеро Кесада М.А. Города и корона в XIV-
XVIII вв. // Там же. С. 185-221). В числе работ последнего времени, выполнен¬
ных в рамках подходов историко-институциональной школы (хотя и не прина¬
длежащей ученику К. Санчеса-Альборноса) укажу работу историка старшего
поколения Мартинеса Диэса «Рабство, свобода и привилегии: заметки о право¬
вом статусе лиц в королевстве Леон (910-1157)» (Martinez Diez G. Servidumbre,
ingenuidad у privilegio: Notas a la condition juridica de las personas en el reyno
de Leon: 910-1157 // Monarquia у sociedad en el reino de Leon. De Alfonso III a
Alfonso VIII. Leon, 2007. P. 573-674). Последняя известная мне работа М. дель
Кармен-Карле: Carle М. del С. La sociedad medieval. 1: La ciudad. / M. del C. Carle,
M.E.G. de Fauve, N.B. Ramos, P. de Forteza, I.J. Las Heras. Barcelona, 2001.
111 В рамках обширной литературы вопроса назову только некоторые рабо¬
ты: Рюкуа А. Средневековая Испания. М., 2006 (фр. изд. 2002 г.); Bonnassie Р.,
GuichardP., GerbetМ.-С. Las Espanas medievales. Barcelona, 2008 (фр. изд. 1985 г.);
Garcia de CortazarJA. La epoca medieval. Madrid, 1974; O'Callaghan J.F. A History
of Medieval Spain. L; N. Y. 1975; Idem. Reconquest and Crusade in Medieval Spain.
Philadelphia, 2003; CarrascoJ., SalrachJ. M., Valdeon Baruque/., VigueraJ. M. Historia
de las Espanas medievales. Barcelona, 2002; Gerbet M.-C. Las noblezas espanolas en la
Edad Media, siglos XI-XV. Madrid, 1997 (фр. изд. 1994); Nieto Soria J.M. La epoca
366
medieval: Iglesia у Cultura. Madrid, 2002; Valdeon Baruque J. Los conflictos sociales
en el reino de Castilla en los sigols XIV у XV. Madrid, 1976; Moxo S. de. Repoblacion у
sociedad en la Espafla cristiana medieval. Madrid, 1979; Idem. Epoca de Alfonso X //
Historia de Espafla. Fundada у dirigida por R. Menendez Pidal. Madrid, 1990.
T. XIII. Vol. I. P. 140-142,179-183; Idem. Epoca de Alfonso XI // Ibid. P. 346-351,
367-387; Alonso Romero M.P. La monarquia castellana у su proyeccion institucional
(1230-1350) // Ibid. P. 509-574 и др.
112 См.: Gonzalez J. La Extremadura castellana al mediar del siglo XIII //
Hispania. 1974. № 127. P. 265-424; Estepa Diez C. Estructura social de la ciudad
de Leon. (Siglos XI-XIII). Leon, 1977; Astarita C. Estudio sobre el concejo
medieval de la Extremadura castellano-leonesa: una propuesta para resolver su
problematica // Hispania. 1982. № 151. P. 355-414; Linage Conde A. Una villa
castellana en la historia espaflola...; Villar Castro J. Organization espacial у paisaje
arquitectonico en la ciudad medieval. Una aportacion geografica a la historia del
urbanismo abulense // Cuadernos abulenses. 1984. № 1. P. 69-89; Martinez MoroJ.
La Tierra de la Comnunidad de Segovia. Un proyecto senorial urbano (1086-1150).
Valladolid; Salamanca, 1985; Villar Garcia L.M. Extremadura castellano-leonesa.
Guerreros, clerigos у campesinos (711-1252). Madrid, 1986; Monsalvo Anton J.M.
El sistema politico concejil. Salamanca, 1988; Martin Llorente F.J. Regimen juridico
de la Extremadura castellana medieval: Las Comunidades de la Villa у Tierra (s. X-
XIV). Valladolid, 1990 et al.
113 Iglesia A. Derecho municipal, derecho seflorial, derecho regio // Historia.
Instituciones. Documentos. Sevilla, 1977. Vol. 4. P. 115-197; Moxo S. de. La nobleza
castellano-leonesa en la Edad Media // Hispania, T. 30. № 114, P. 5-68; Idem. El auge
de la nobleza urbana de Castilla у su proyeccion en el ambito administrative у rural
a comienzos de la Baja Edad Media // BRAH. 1981. T. 178. P. 407-516; PowersJ.F.
A Society organized for War. The Iberian Municipal Militias in the Central Middle
Ages. 1000-1284. Berkeley; Los Angeles; L, 1988; CastrilloLlamasM.C. Fortificaciones,
elementos defensivos у organisation militar en los fueros Castellanos у leoneses de la
Edad Media (siglos XI-XIII) // AEM. T. 25. Parte I, P. 39-65.
114 См.: Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992; Дюби Ж.
Трехчастная модель или представления средневекового общества о самом себе.
М., 2000 и др.
115 См.: Isla FrezA. La sociedad gallega en la Alta Edad Media. Madrid, 1992 (cm.
также рецензию: Aurell M. Amancio Isla Frez. La sociedad gallega en la Alta Edad
Media. Madrid, 1992 // Revue Historique. 1992. № 583. P. 184-185); Isla FrezA. La
Alta Edad Media. Siglos VIII-XI. Madrid, 2002.
116 Cm.: Moxo S. de. Feudalismo europeo у feudalismo espaftol // Hispania. 1964.
№ 24. P. 8 ss.).
117 MaravallJ.A. El problema del feudalismo у el feudalismo en Espafla // Idem.
Estudios de historia del pensamiento espaflol. Madrid, 1983 (3 ed.). Ser. I: Edad
Media. P. 423-435. См. также: Idem. Del regimen feudal al regimen corporativo en
pensamiento de Don Alfonso el Sabio // Ibid. P. 97-145.
367
118 Речь идет прежде всего о следующих совместных работах двух истори¬
ков: Barbero A, Vigil М. Sobre los origenes sociales de la Reconquista. Barcelona,
1974; Idem. La formation del feudalismo en la Peninsula Iberica. Barcelona, 1979.
119 См., например: Garda de CortazarJA. La epoca medieval.... P. 290-322; Este-
pa Diez C. Estructura social de la ciudad de Leon...\Valde6n BaruqueJ. Los conflictos
sociales ...; Moxo S. de. Repoblacion у sociedad...; Comunidades locales у poderes feu-
dales en la Edad Media./Coord. рог I. Alvarez Borge. Logroiio, 2001 etc.
120 Nieto Soria J.M. El caracter feudal de las relaciones monarquia-episcopado en
el ambito Castellano. El caso del obispado de Cuenca (1180-1280). //Estudios en
memoria del Profesor D. Salvado de Moxo. T. 2. Madrid, 1982. P. 197-218.
121 Bonnassie P. La Catalogne du X a la fin du XI siecle. Croissance et mutations
d’une societe. Toulouse, 1975-1976. T. 1-2.
122 На русском языке на эту тему первым откликнулся ЮЛ. Бессмертный,
критически отозвавшийся о взглядах «отцов-основателей» концепции - П. Ту-
бера, П. Боннасси и Р. Фоссье (см.: Бессмертный ЮЛ. «Феодальная революция»
X-XI вв.?// Вопросы истории. 1984. N2 1. С. 52-67; помимо упомянутой выше
работы П. Боннасси, речь идет о монографиях: ToubertP. Les structures du Latium
medieval. Rome, 1973; FossierR. L’infance d’Europe. P, 1980. T. 1-2.).
123 Structures feodales et feodalisme dans POccident mediterraneen. (X-XIII sie-
cles). P, 1980.
124 Bonnassie P. Du Rhone a la Galice: Genese et modalites du regime feodal //
Structures feodales et feodalisme... P. 17-55. См. также: Bonnassie P.t Guichard P.,
GerbetM.-C. Las Espaiias medievales... P. 162-188.
125 См. коллективную монографию: Fossier R. L’infance d’Europe...; Les feoda-
lites / Sous la dir. de E. Bournazel et J-P. Poly. P, 1998 etc.
126 Cm.: Isla Frez A. La sociedad gallega en la Alta Edad Media...; Gutierrez
Gonzalez A. Fortificaciones у feudalismo en el origen у formacion del reyno leones
(siglos IX-XIII). Valladolid, 1995.
127 Garda de Valdeaveallano L. Sobre la cuestion del feudalismo hispanico // El
feudalismo hispanico... P. 7-62. Правда, историк принял эти новации с оговорка¬
ми. Он признавал феодализм как социально-экономическое явление, но реши¬
тельно отказывался принять его как систему институтов.
128 Показательно, что это касается и истории местного рыцарства Сепульве¬
ды. См.: Cano Valera J. El origen de la caballeria de sierra у su function de guarda у
vigilancia del termino concejil (siglos X al XIII). Madrid, 2005. P. 231-253.
129 Duby G. La societe aux XI-е et XII-е siecles dans la region maconnaise...
P. 231-245; 411-437; Idem. La societe chevaleresque. P, 1988.
130 Флори Ж. Идеология меча. СПб., 1999; Flori J. La chevalerie en France au
Moyen Age. P, 1995; Idem. La chevalerie. P, 1998; Idem. Chevaliers et chevalerie
Moyen Age. P, 1998; Idem. Lessor de la chevalerie, XI-XII siecles. Geneve, 1983 и
др. В последние годы интерес к этой проблематике намечается и в Испании, о
чем свидетельствует, в частности, весьма оперативный перевод на испанский
книги французского исследователя Д. Бартелеми (французское издание 2004 г.).
368
См.: Barthelemy D. Caballeros у milagros. Violencia у sacralidad en la sociedad feudal.
Valencia; Granada, 2006.
131 См.: Кин M. Рыцарство. M., 2000; Fossier R. La Societe medievale. P., 1991.
P. 276-280; Mortimer R. Knight and Knighthood in Germany in the Central Middle
Ages // The Ideals and Practice of medieval knighthood. Woodbrige, 1986. P 86-103;
Noble P.S. Knight and Burgesses in the Feudal Epic // Ibid. P 104-110; North S. The
Ideal Knight as presented in some Franch Narrative Poems. C. 1090-1240 // Ibid.
P 111-132; Coss P.D. The Knight in Medieval England, 1000-1400. Dover, 1996;
Cardini F. Le guerrier et le chervalier // L’homme medieval /Sous la dir. de J. Le Goff.
P, 1989. P.87-128 et al.
132 Cm.: Structures feodales et feodalisme dans l’Occident mediterranean... Passim.
133 На этой проблеме я подробнее остановлюсь в р. III настоящей работы.
Пока лишь упомяну наиболее значимые исследования, выполненные в постмо¬
дернистском ключе. Одним из первых таких исследований стал сборник, под¬
готовленный американскими испанистами: Emperor of Culture. Alfonso X the
Learned of Castile and his Thirteenth-Century Renaissance Ed. R.I. Burns. Phila¬
delphia, 1990. Во Франции соответствующую проблематику активно разраба¬
тывает Ж. Мартэн (см.: Martin G. Cinq operations fondamentales de la compila¬
tion: l’exemple de l’Histoire d’Espagne (Etude segmentaire) // UHistoriographie
medievale en Europe Ed. par J.-Ph. Genet. P, 1991. P 99-109; Idem. Les juges de
Castille. Mentalites et discours historique. P, 1992 et al.); в Великобритании к
проблеме «моделей» и «мифов» средневековой историографии обратился
П. Лайнхэн, ранее занимавшийся историей Церкви (см.: Linehan Р. History
and the Historians of Medieval Spain. Oxford, 1993); в Испании упомяну пре¬
жде всего работы филолога-медиевиста И. Фернандес-Ордоньес (см.: Fer¬
nandez-Ordonez I. Novedades у perspectivas en el estudio de la historiografia al-
fonsi // Alacante. 2001. № 2. // http:/www.uam.es/personal_pdi/filoyletras/ifo/
publicaciones/9_a.pdf) и др.
134 Показательно, что к разработке этих сюжетов на рубеже 1980-1990-х го¬
дов обратился упоминавшийся выше Х.-М. Ньето-Сория; большой вклад сюда
внесли также американские и английские испанисты. См.: Ruiz T.F. L’image du
pouvoir a travers les sceaux de la monarchic catillane // Genesis medieval del estado
moderno: Castilla у Navarra (1250-1370). Valladolid, 1987. P. 217-227; Linehan P.
Ideologfa у liturgia en el reinado de Alfonso XI de Castilla // Ibid. P. 229-243; Valdeon
Baruque J. La victoria de Enrique II: Los Trastamaras en el poder // Ibid. P. 245-
258; Nieto SoriaJ.M. Fudamentos ideologicos del poder real en Castilla (siglos XIII—
XVI). Madrid, 1988; Idem. Ceremonias de la realeza. Propaganda у legitimacion en la
Castilla Trastamara. Madrid, 1993; Origenes de la monarqufa hispanica: Propaganda
у legitimacion (ca. 1400-1520) / Dir. por J.M. Nieto Soria. Madrid, 1999; Martin Th.
Queen as King. Politics and Architectural Propaganda in Twelfth Century Spain.
Leiden; Boston, 2006.
135 Arizaga Bolumburu B. La imagen de la ciudad medieval. La recuperation del
paisaje urbano. Santander, 2002.
369
136 Colmenares D. Historia de la Insigne Ciudad de Segovia у Conpendio de las
historias de Castilla. Segovia, 1637.
137 Cm.: Ciudad у arqueologia medieval /Ed. A. Malpica Cuello. Granada, 2006;
La ciudad medieval de Toledo: Historia, arqueologia у rehabitacion de la casa / Coord,
por J. Passini, R. Izquierdo Benito. Toledo, 2007 и др.
138 Benito Martin F. La formation de la ciudad medieval. La red urbana en Castilla
у Leon. Valladolid, [2000].
139 Olmos Herguedas E. La Comunidad de Villa у Tierra de Cuellar...; Idem.
Urbanfstica medieval en una villa de la Cuenca del Duero: Cuellar durante la Baja
Edad Media...
140 Cm.: Olmos Herguedas E. La Comunidad de Villa у Tierra de Cuellar... P. 23-
98,137-154,251-272; Idem. Urbamstica medieval en una villa de la Cuenca del Due¬
ro: Cuellar durante la Baja Edad Media... Passim.
141 Cm.: Histoire de la France urbaine / Sous la dir. de G. Duby. P, 1980. T. 2: La
ville medieval. Des Carolingiens a la Renaissance. См. также: Ле Pya Ладюри Э. Ис¬
тория климата с 1000 года. Л., 1971. О применении этих методик в сфере источ¬
никоведения см.: Typologie des sources du Moyen Age occidental. Fasc. I: Introdic-
tion. Tournhout, 1972.
142 He случайно традиционный для испанской системы образования
гуманитарный факультет (Facultad de Filosofia у Letras) мадридского уни¬
верситета «Комплутенсе» (главного университета Испании) в 1980-х годах
был по французскому образцу преобразован в факультет географии и ис¬
тории.
143 См.: La sociedad medieval. 1: La ciudad / M. del C. Carle, M.E.G. de Fauve,
N.B. Ramos, P. de Forteza, I.J. Las Heras. Barcelona, 2001. Следует обратить вни¬
мание на включение в книгу главы, посвященной городской топографии и архи¬
тектуре (Р. 37-76).
144 См.: Gautier Dalche J. Historia urbana de Leon у Castilla en la Edad Media,
(siglos IX-XIII). Madrid, 1979; RucqoiA. Valladolid. Genesis de un poder. Valladolid,
1985;Jehel G., Racinet Ph. La ciudad medieval. Del Occidente cristiano al Oriente
musulman (siglos V-XV). Barcelona, 1999 (фр. изд. 1996 г.); Dutour Th. La ciudad
medieval. Origenes у trinfo de la Europa urbana. Barcelon; Buenos Aires; Mexico,
2004 (стараниями посольства Франции испанский перевод вышел на год раньше
оригинальной версии (2005 г.)).
и5ДюбиЖ. Время соборов. Искусство и общество, 980-1420. М., 2002.
146 См. сб. ст.: Catedral у ciudad medieval en la Peninsula Iberica / Ed. рог E. Ca-
rrero у D. Risco. Murcia, 2005.
147 Cm.: Arizaga Bolumburu B. La recuperation del paisaje urbano medieval: pro-
puesta metodologica // La ciudad medieval: aspectos de la vida urbana en la Castilla
Bajomedieval... P. 13-33; Molina Molina A.L. Territorio, espacio у ciudad en la Edad
Media // Ibid. P. 35-51; Collantes de Teran Sanchez A. Interrelaciones entre espacio
urbano у actividades artesanales: algunas consideraciones a partir de la imagen que
ofrece la Sevilla bajomedieval // Ibid. P. 83-105 et al.
370
148 См.: об этом: Кожановский А.Н. Испанский случай: этнические волны и
региональные утесы // Национализм в мировой истории / Под ред. В.А. Тишко-
ва, В.А. Шнирельмана. М., 2007. С. 227-258.
149 Поскольку основания для своих «автономистских» притязаний регионы
ищут, как правило, в средневековом прошлом, соответствующим образом изме¬
нились названия даже обобщающих работ: вместо «Истории средневековой Ис¬
пании» они ныне все чаще именуются «История средневековых Испаний». Та¬
ким образом, римское «Hispaniae», обозначавшее совокупность испанских про¬
винций римской державы, спорадически использовавшееся и в Средние века,
словно бы обрело новое дыхание. См., напр.: Carrasco J., Salrach J. М, Valdeon
BaruqueJ.y VigueraJ. M. Historia de las Espanas medievales... См. также перевод на¬
звания французской монографии, где вместо оригинального «Espagne» появи¬
лось «Espanas»: Bonnassie Р. et al. Las Espanas medievales... (курсив мой. - О. A.)
150 См.: La ciudad medieval у su influencia territorial. Najera. Encuentros inter-
nacionales del Medioevo 2006 / Ed. рог В. Arizaga Bolumburu, J.A. Solorzano Tele-
chea. Logrono, 2007.
151 Из работ, представленных в сборнике, две посвящены городам средневе¬
кового Магриба (Р. 343-380), еще два - Зеландии начала Нового времени и ран¬
несредневековой Англии (Р. 395-438). Основная же часть материалов носит су¬
губо пиренейский характер (Р. 19-342,381-394,493-519).
152 Они ограничились лишь трехстраничным предисловием, в котором объ¬
ясняется структура сборника и перечисляются материалы, вошедшие в каждую
его часть. См.: Р. 15-17.
153 Menjot D. La ville et ses territoires dans l’Occident medieval: un systeme spa¬
tial. Etat de la question // Ibid. P. 451-492.
154 Строго говоря, в том же разделе помещена статья, которая в определен¬
ной мере может рассматриваться как обобщающая, написана она испанским ме¬
диевистом - уже упоминавшимся Э. Ольмосом Эргедасом (см.: Olmos Hergue-
das Е. El poder urbano у sus estrategias para influir sobre el territorio. Aproximacion
metodologica desde las ordenanzas municipales concejiles castellanas // Ibid. P. 493-
519). Однако, как это видно уже из названия, посвящена она сугубо конкретно¬
му вопросу - почти исключительно источниковедческим особенностям поста¬
новлений, издававшихся кастильскими консехо в конце XIV-XV в. К тому же
Э. Ольмос Эргедас не являлся членом редколлегии сборника. Таким образом,
мой итоговый вывод остается неизменным.
155 Разумеется, перечислить все издания документов из церковных, му¬
ниципальных и других испанских архивов невозможно. Поэтому ограничусь
лишь примером уникального многотомного издания источников и исследова¬
ний по истории области Леон: Fuentes у estudios de historia leonesa. Leon, 1976.
Одним из наиболее видных специалистов по публикации средневековых текс¬
тов из числа историков права является Г. Мартинес Диэс. См.: Libro del Becerro
de las Behetrias // Fuentes у estudios de historia leonesa. Vol. 3. Leon, 1981 et al.
См. также: Rodriguez Fernandez J. Los fueros del reino de Leon / Ed. рог Rodriguez
371
Fernandez J. Leon, 1981. Vols. 1-2. Fueros locales de la provincia de Zamora. Zamora,
1990 et al.
156 Martinez Diez G. La comunidad de la villa у tierra de Medina // Historia de
Medina del Campo у su tierra. Valladolid, 1986. T. 1. P. 157-202; Idem. Las comuni-
dades de la Villa у Tierra en la Extremadura castellana. Madrid, 1983; Idem. Fueros
locales en el terriotorio de la provincia de Burgos. Burgos, 1982; Idem. Pueblos у al-
foces burgaleses de la repoblacion. Valladolid, 1987; Rodriguez Fernandez J. Palencia,
panoramica foral. Palencia, 1981; Martinez Moro J. La Tierra de la Comnunidad de
Segovia. Un proyecto seflorial urbano...; Martin Llorente F.J. Regimen juridico de la
Extremadura castellana medieval: Las Comunidades de la Villa у Tierra (s. X-XIV).
Valladolid, 1990 et al.
157 Cm.: Martinez Moro J. La Tierra de la Comnunidadde Segovia. Un proyecto
sensorial urbano...; Martinez Diez G. La comunidad de la villa у terra de Medina... et al.
158 Cm.: MtnjotD. La villt et ses territories dans l’Occident medieval... P. 465-466.
Глава 2
Испанский средневековый город: взгляд из России (с. 59)
1 Помимо значительного объема публикаций, о высочайшем уровне совре¬
менной американской испанистики свидетельствует среди прочего обобщающее
фундаментальное издание - энциклопедия «Средневековая Иберия» (см.: Medi¬
eval Iberia, an Encyclopedia / Ed. by M. Gerli. N. Y., L., 2003), почти полностью осу¬
ществленная американскими испанистами (приглашенные иностранные колле¬
ги выполнили лишь небольшую часть представленных в книге материалов). Вне
Испании в настоящее время не существует ни одной национальной историо¬
графической школы, способной поставить и решить проблему такого масштаба.
2 Пискорский В.К. История Испании и Португалии. СПб., 1902 (2-е изд.
1909 г.).
3 Альтамира-и-Кревеа Р. История Испании. М., 1951. Т. 1. В 2003 г. эта кни¬
га была переиздана под новым названием, но не стала от этого более новой (см.:
Алътамира-и-Кревеа Р. История средневековой Испании. СПб., 2003).
4 Altamira у Crevea R. Historia de Espafta у de la civilisation espaftola. 1900-
1911. Vol. 1-4. Madrid.
5 Кудрявцев A.E. Испания в средние века. Л., 1937; Варьяш О.И., Черных А.П.
Португалия: дороги истории. М., 1990.
6 Корсунский А.Р. История Испании IX—XIII вв. М., 1976.
7 См.: Бузескул В.П. Всеобщая история и ее представители в России в XIX и
начале XX века. Л., 1929. Т. 1. С. 78-82; Мильская Л.Т., Пичугина КС. Русский
испанист В.К. Пискорский (1867-1910) // Проблемы испанской истории. М.,
1975. С. 230-249; Пичугина КС. Эволюция общественно-политических взглядов
В.К. Пискорского // XXV съезд КПСС и задачи изучения истории исторической
науки. Калинин, 1978. Ч. 2. С. 146.
372
8 [Пискорский В.К] Отчет о зарубежной командировке приват-доцента уни¬
верситета Св. Владимира В. Пискорского за 1896 и 1897 годы // Журнал Минис¬
терства народного просвещения. 1898. Т. 320. № 12. С. 19-47.
9 Пискорский В.К. Крепостное право в Каталонии в средние века. Киев, 1901.
Интерес к аграрной истории и истории крестьянства, вообще характерный для
русской медиевистики пореформенного времени, историк унаследовал от своего
учителя И. В. Лучицкого. От него же происходит и интерес к истории пиренейс¬
ких стран. Для И.В. Лучицкого он был маргинальным, но для его ученика он стал
основным и доминирующим, хотя и не единственным, поскольку В.К. Пискорс¬
кий занимался также историей Италии. (Общие сведения о И.В. Лучицком см. в:
Кареев Н.И. Иван Васильевич Лучицкий. Некролог. Пг., 1918.)
10 Помимо названной выше работы, В.К. Пискорский опубликовал также
еще одну, предшествовавшую первой. См.: Пискорский В.К Вопрос о значении и
происхождении «шести дурных обычаев» в Каталонии. Киев, 1899.
11 «Ни в одной стране издание хроник не находится в таком плачевном со¬
стоянии, как в Испании, несмотря на то, что этот род исторических памятников
получил здесь необыкновенно богатое развитие и является одним из главней¬
ших источников для изучения истории этой страны» [Пискорский В.К] Отчет о
зарубежной командировке... С. 41:
12 За справку об этом приношу искреннюю благодарность профессору де¬
партамента римского права юридического факультета мадридского университе¬
та «Комплутенсе» Х.-А. Кома-Форту.
13 Об этом периоде жизни историка сохранились его воспоминания, кото¬
рые опубликованы. См.: Пискорский В.К. История моего профессорства в Нежи¬
не (1899-1905) / Публ. А.Е. Москаленко // История и историки: Историогра¬
фический ежегодник. 1979. М., 1982. С. 369-393.
14 Добиаги-Рождественская О.Л. Выступление на защите кандидатской дис¬
сертации И.В. Арского «Аграрный строй Каталонии IX—XII вв.» (ЛГУ, 29. XI.
1937 г.) // Добиаш-Рождественская О.А. Культура западноевропейского сред¬
невековья. М., 1987. С. 241.
15 Пискорский В.К. История Испании и Португалии... С. 43.
16 Там же. С. 44.
17 Там же. С. 45.
18 Там же. С. 53- 54.
19 Там же. С. 57-58.
20 Там же. С. 58-60.
21 Там же. С. 61-62; Пискорский В.К. Кастильские кортесы в переходную
эпоху от Средних веков к Новому времени. Киев, 1897. С. 10-15, 20-30.
22 См.: Красиков А. Испания и мировая политика. Полвека дипломатической
истории. М., 1989; Пожарская СП. Генералиссимус Франко и его время // Но¬
вая и новейшая история. 1990. № 6; Она же. От 18 июля - долгий путь. М., 1977;
Она же. Франсиско Франко и его время. М., 2007; Рыбалкин Ю. Советская воен¬
ная помощь республиканской Испании, 1936-1939. М., 2000 и др.
373
23 Характерно, например, замечание историка А.Е. Кудрявцева: «В событиях
борющейся за свою свободу и независимость народной Испании наших дней не¬
вольно оживает далекое прошлое этой замечательной страны, этого удивитель¬
ного народа, вернее народов, вызывающих своим героизмом всеобщее восхище¬
ние и преклонение. Но знаем ли мы это прошлое? Мы хотим его знать, но до сих
пор имеем о нем весьма смутное понятие. Так приходится ответить на этот воп¬
рос» (Кудрявцев А.Е. Испания в Средние века. Л., 1937. С. 3). Странно, но кни¬
ги В.К. Пискорского (в том числе и его обзорная «История Испании и Португа¬
лии») во внимание как будто не принимались.
24 Шигимарев В.Ф. Очерки истории языков Испании. М., Л., 1941.
25 См.: Культура Испании. М., 1940.
26 Несмотря на то что книга была посвящена формально сугубо академичес¬
ким сюжетам, первые строки предисловия к ней касались вполне современных
автору событий: «Эта книга писалась в те месяцы, когда героический испанский
народ вновь выступил на арену мировой истории, подняв знамя борьбы против
международного фашизма, когда в благодатной и цветущей Андалузии, на Кас¬
тильском плоскогорье, в горах Астурии, наконец, у стен Мадрида армии Народ¬
ного фронта с исключительным мужеством и революционной энергией дают от¬
пор озверелым бандам фашистов» {Кудрявцев А.Е. Указ. соч. С. 3).
27 Об этой группе см. обзорную статью И.С. Пичугиной «Изучение средне¬
вековой Испании в советской историографии» (Средние века. 1958. Вып. 13.
С. 69-78).
28 Вернадский В.Н. Памяти педагога-марксиста // Учен. зап. ЛГПИ им. А. И.
Герцена. 1948. Т. LXVIII. С. 22. На этом фоне неудивительна и общая оценка со¬
стояния ленинградской медиевистики как цитадели идеализма, данная автором
воспоминаний (см.: Там же. С. 21).
29 Архангельский С.И. Воспоминания о профессоре А.Е. Кудрявцеве // Учен,
зап. ЛГПИ им. А.И. Герцена. 1948. Т. LXVIII. С. 5-6; Левин Г.Р. Работы А.Е.
Кудрявцева по истории Англии // Там же. С. 7-1; Масленников Н.С. А.Е. Куд¬
рявцев и проблема Реконкисты в историографии средневековой Испании //
Там же. С. 13-19.
30 В 1934-1937 гг. И.В. Арский подготовил диссертацию на тему «Аграрный
строй Каталонии IX-XII вв.». Позднее она была опубликована в виде моногра¬
фии. См: Арский И.В. Очерки по истории средневековой Каталонии до соедине¬
ния с Арагоном (VIII—XII вв.). Л., 1941.
31 Добиаш-Рождественская О.А. Выступление на защите кандидатской дис¬
сертации И.В. Арского... С. 239-244.
32 См.: Арский И.В. Последнее десятилетие визиготского государства в сред¬
невековых испанских хрониках (701-710) // Проблемы истории докапиталис¬
тических обществ. 1935. № 5-6, С. 55-75; Он же. Крестьянские войны в Испа¬
нии в XV веке // Борьба классов. 1936. № 5. С. 94-109; Он же. Восстание ремес¬
ленников в Валенсии. 1519-1522 // Историч. ж-л. 1938. № 1; Он же. Сельская
община в готской Испании // Учен. зап. ЛГУ. 1939. Вып. 4. № 39. С. 191-215;
374
Он же. Реконкиста и колонизация в истории средневековой Каталонии // Культу¬
ра Испании. М., 1940. С. 42-68; Этот перечень позволяет понять, что имела в виду
О.А. Добиаш-Рождественская, говоря И.В. Арскому: «Вы много разбрасывались...»
33 Кудрявцев А.Е. Испания в средние века. Л., 1937. Эта работа носила попу¬
лярный характер, а потому мы не рассматриваем ее специально. См. также: Он
же. Городские движения в Испании в начале XVI в. (Исторический очерк) //
Учен. зап. ЛГПИ им. А.И. Герцена. 1941. Т. XLV. С. 6-36; Он же. Основные про¬
блемы изучения средневековой Испании // Культура Испании... С. 21-42. По
понятным причинам, мы не упоминаем всех работ, изданных А.Е. Кудрявцевым
по истории других стран, а также посвященных методике преподавания.
34 Кудрявцев А.Е. Испания в Средние века... С. 3-4.
35 Там же. С. 90.
36 Там же.
37 Маркс К. Революционная Испания //Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.
Т. 19. С. 9-32.
38 Эти два обрывка фраз цитируются А.Е. Кудрявцевым неоднократно. См.:
Кудрявцев А.Е. Испания в Средние века... С. 88,101 и др.
39 Там же. С. 90-91.
40 Там же. С. 91.
41 Там же. С. 108.
42 Там же. С. 120-121,127.
43 См.: НеусыхинА.И. Развитие феодализма в Испании и Реконкиста. Порту¬
галия //Всемирная история. М., 1957. Т. 3. С. 401-411; Сказкин СД. Испания и
Португалия в XI - XV вв. // История Средних веков. М., 1977. Т. 1. С. 324-333;
Червонов СД. Испания в VIII - середине XI в. // История Средних веков / Под
ред. С.П. Карпова. М., 1997. Т. 1. С. 211-219; Он же. Страны Пиренейского полу¬
острова в XI-XV вв. // Там же. С. 443-455 (оба последних текста были написа¬
ны для издания 1987 г.).
44 Перечислим основные исследования, принадлежащие перу членов груп¬
пы (о работах И.В. Арского см. ниже): Розенберг А.М. Коннетабль кастильский
Альваро де-Луна и его борьба с силами феодальной реакции // Учен. зап. ЛГПИ
им. А.И. Герцена. 1941. Т. XLV. С. 37-78; Коломиец Г.Н. Битва при Лас Навас де
Толоса. (Из истории Реконкисты) // Там же. С. 25.
45 Масленников Н.С. «Siete Partidas» как исторический памятник // Учен,
зап. ЛГПИ. 1941. Т. XLV. С. 79-107. В примечании автор характеризует рабо¬
ту как «подготовительный этюд» к написанию кандидатской диссертации. Эта
работа была написана и защищена в том же 1941 г. под названием «Кастильское
государство при Альфонсе X Мудром». (См.: Пичугина И.С. Изучение средневе¬
ковой Испании... С. 73.)
46 Совсем недавно появилась специальная работа, в которой, с учетом новей¬
шей литературы дана общая характеристика обстоятельств создания и содержа¬
ния памятника. См.: Марей А.В. Язык права средневековой Испании: От «Зако¬
нов XII Таблиц» до «Семи Партид». М., 2008. С. 27-39.
375
47 В частности, обескураживает следующее замечание автора: «К сожале¬
нию, чтение и понимание относящихся к этому вопросу (речь идет о статусе раз¬
личных групп крестьянства». - О. Л.) мест сильно затруднено почти полным от¬
сутствием объяснений встречающихся здесь технических терминов и выраже¬
ний. Многое поэтому понятно только в самом общем смысле». См.: Масленников
Н.С. «Siete Partidas»... С. 96.
48 Масленников Н.С. А.Е. Кудрявцев и проблема Реконкисты...; Он же.
О предпосылке образования испанской буржуазной нации // Вопр. истории.
1954. № И; Розенберг А.М. Восстания против королевской власти в Касти¬
лии в XV в. // Учен. зап. ЛГПИ им. А.И. Герцена. 1948. Т. LXVIII. С. 143-191;
Он же. Франко-испанские отношения в первые годы царствования Людови¬
ка XI // Вопр. истории. 1946. № 11-12. С. 106-121.
49 Карасе М.Б. О хозяйстве толедской деревни // Средние века. 1955. Вып. 7.
С. 47-63; Он же. Реконкиста и колонизация в истории кастильского королевс¬
тва // Там же. 1962. Вып. 22. С. 130-158. Интересно, что в последней из этих ста¬
тей автор, не знакомая со взглядами К. Санчеса-Альборноса, пришла к близким
по своему основному содержанию выводам. Это вызвало явное недоверие у чле¬
нов редколлегии сборника, и работа была опубликована с ремаркой «в порядке
дискуссии».
50 См.: Денисенко Н.П. Проблемы аграрной истории Испании XVI в. в зару¬
бежной буржуазной историографии // Средние века. 1975. Вып. 39. С. 211-224;
Он же. Отчуждение земель королевской властью в Испании в XVI в. // Там же.
1976. Вып. 40. С. 172-183; Он же. Аграрный строй Кастилии в XVI в.: Автореф.
дис.... канд. ист. наук. М., 1979; Он же. Кастильская деревня в XVI в. (К харак¬
теристике производительных сил) // Там же. 1985. Вып. 48. С. 125-140; Он же.
Испанская корона и крестьянство в XVI в. // Россия и Испания: историческая
ретроспектива. М., 1987. С. 230-241 и др.
51 На самом деле этот процесс начался гораздо раньше. Следует упомянуть
такие важные его этапы, как массовая эмиграция интеллектуалов в конце 1910-
начале 1920-х годов, страшный голод 1919-1920 гг., планомерные выселения
«дворянско-буржуазных элементов» из города в 1920 - начале 1930-х годов, пос¬
ледствия массовых репрессий середины - второй половины 1930-х годов (кото¬
рые затронули Ленинград гораздо сильнее, чем Москву). По существу, блокада
стала лишь жутким продолжением драмы петербургской гуманитарной культу¬
ры, растянувшейся на несколько десятилетий XX в.
52 Помимо знаменитой «Ленинки» (ныне РГБ), следует назвать еще два
крупнейших центра. И прежде всего Всесоюзную (ныне Всероссийскую) библи¬
отеку иностранной литературы, в фондах которой осел знаменитый «Дар испан¬
ского народа» - большая коллекция лучшей испанской литературы, преподне¬
сенная СССР испанским правительством в 1930-х годах. Благодаря усилиям ее
основателя и директора М.И. Рудомино библиотека приобрела статус научной и
превратилась в крупный исследовательский центр (увы, в 1990-х годах стара¬
ниями новой дирекции этот статус был полностью утрачен).
376
53 О научной биографии Н.П. Грацианского см.: Неусыхин А.И. Н.П. Граци¬
анский как историк-медиевист // Грацианский Н.П. Из социально-эконономи-
ческой истории западноевропейского Средневековья. М., 1960. С. 3-48.
54 Одно из немногих исключений - небольшая статья о вестготах. См.: Гра¬
цианский Н.П. О разделах земель у бургундов и вестготов // Там же. С. 306-329.
55 Главной работой А.Р. Корсунского по истории Испании является его кни¬
га «Вестготская Испания», ставшая продолжением кандидатской и основой до¬
кторской диссертаций. См.: Корсунекий А.Р. Вестготская Испания. М., 1969.
56 См.: Неусыхин А.И. Развитие феодализма в Испании и Реконкиста. Пор¬
тугалия...
57 В частности, именно им был написан соответствующий раздел вузовского
учебника по истории Средних веков. См.: Скажин СД. Испания и Португалия в
XI-XV вв...
58 См. о нем: Пичугина И. С. С. В. Фрязинов, видный советский исследователь
средневековой Испании (1893-1971) // Проблемы испанской истории. 1975.
С. 250-251.
59 Развернутая характеристика научного творчества В.И. Уколовой выходит
за пределы моих задач. Поэтому назову лишь ее главную работу на эту тему: Уко¬
лова В.И. Античное наследие и культура Раннего Средневековья. М, 1989.
60 См.: Фрязинов С.В. Некоторые данные о крестьянских движениях в Касти¬
лии XV века. (Германдиносы и крестьянские германдады; движение в армии при
Саморе и Торо) // Учен. зап. Горьковск. гос. ун-та. 1957. Вып. 43. С. 109-122; Из
истории феодального землевладения клюнийских монастырей в средневековой
Кастилии // Там же. 1959. Вып. 46. Серия историко-филологическая. С. 83-122;
Он же. Проблемы Реконкисты как колонизационного движения в освещении ис¬
панских ученых // Там же. С. 3-30; Он же. К вопросу об уровне сельского хо¬
зяйства в кастильской деревне XIII-XIV вв. // Научные доклады высшей шко¬
лы. Исторические науки. 1961. № 2. С. 185-202; Он же. Феодальная борьба за
земли во владениях монастыря в Онье (середина XII - начало XIV вв.) // Учен,
зап. Горьковск. гос. ун-та. 1968. Вып. 88. Ч. 2. С. 5-36; Он же. Из истории разви¬
тия феодального землевладения в Астурии и Леоне IX-X веков // Научные до¬
клады высшей школы... 1958. № 2. С. 122-142. См. также: Пичугина И.С. О по¬
ложении крестьянства Леона и Кастилии XII—XIII вв. (По данным фуэрос) //
Средние века. 1962. Вып. 21. С. 49-60; Она же. Из истории средневековых об-
щин-бегетрий Кастилии // Социально-экономические проблемы истории Испа¬
нии. М., 1965; Она же. Крестьянство и кортесы Кастилии во второй половине
XIII - первой половине XIV вв. // Европа в средние века: экономика, полити¬
ка, культура. М., 1972. С. 189-197; Она же. Особенности Реконкисты в Касти¬
лии XIII-XIV вв. // Проблемы испанской истории. 1979. С. 334-340. См. также:
МильскаяЛ.Т. Очерки истории деревни в Каталонии. М., 1962; Она же. К вопро¬
су о характере землевладения в Астурии IX—XII вв. (По документам епископс¬
тва Овьедо) // Средние века. 1967. Вып. 30. С. 84-102; Она же. Аграрное раз¬
витие Каталонии и окружающая среда (XII - начало XIII вв.) // Там же. 1981.
377
Вып. 44. С. 117-135; Она же. Пригородное землевладение арабов и Реконкиста
в Каталонии XII века // Проблемы испанской истории. 1984. С. 158-165; Она
же. К вопросу о судьбах общины в Каталонии (Х-ХП вв.) // Средние века. 1985.
Вып. 48. С. 38-46. См. также: Варьяш О.И. О характере виллы в Астурии и Леоне
в VIII-X вв. // Проблемы всеобщей истории. М., 1971; Она же. О наличии сво¬
бодного крестьянства в Старой Кастилии X-XI вв. // Там же. М., 1974. С. 235-
252; Она же. Колонизация и крестьянство в Леоне и Кастилии в IX-XI вв. //
Проблемы испанской истории. 1979. С. 322-333; Она же. Проблема формиро¬
вания феодально-зависимого крестьянства в Испании в VIII—XI веках (по ма¬
териалам Леона и Кастилии): Автореф. дис.... канд. ист. наук. М., 1979; Она же.
О положении сервов и либертинов в Леонском королевстве в IX-XI вв. // Сред¬
ние века. 1980. Вып. 43. С. 207-222; Она же. Крестьянство стран Пиренейско¬
го полуострова в XI—XIII вв. // История крестьянства в Европе. Эпоха феода¬
лизма. М., 1986. Т. 2. С. 154-167; Она же. Некоторые проблемы аграрной исто¬
рии Португалии в современной португальской историографии // Средние века.
1986. Вып. 49. С. 153-165. См. также: Минаков С.Т. Зависимое крестьянство во
владениях Саагунского монастыря в Х-ХШ вв. // Проблемы всеобщей истории.
М., 1977. С. 268-286. О работах А.Р. Корсунского см. ниже.
61 В связи с этим см., в частности, специальную работу С.В. Фрязинова: Фря-
зинов С.В. Материалы для изучения фуэрос и поселенных хартий Испании. (По
«Coleccion de fueros у cartas-pueblas de Espafta рог Real Academia de la Historia».
Catalogo. Madrid, 1852) // Средние века. 1962. Вып. 22. С. 159-179.
62 Korsunskij A.R. Uber den Character der Gesellschaftsordnung von Leon und
Kastilien im Mittelalter // Jahrbuch fur Geschichte des Feudalismus. Berlin, 1978.
Bd. 2. S. 41-72.
63 Корсунский A.P. История Испании... С. 91-92.
64 Там же. С. 79-83,154-181. Особ. см. с. 176-181.
65 В последние годы жизни оформилось новое направление исследований
А.Р. Корсунского - история средневековых верований. Однако подготовленная
на эту тему статья вышла уже после смерти ученого. См.: Корсунский А.Р. Рели¬
гиозный протест в эпоху раннего средневековья в Западной Европе // Средние
века. 1981. Вып. 44. С. 48-75.
66 См.: Памяти А.Р. Корсунского // Средние века. 1982. Вып. 45. С. 381-382.
Полный перечень работ А.Р. Корсунского, вышедших в свет до 1982 г., состав¬
ленный О.И. Варьяш и А.Е. Москаленко, см.: Там же. С. 403-406.
67 Гутпнова Е.В. Роль бюргерства в формировании сословных монархий в
Западной Европе // Социальная природа средневекового бюргерства XIII—
XVII вв. М., 1979]. С. 50 -88 (о кастильских городах см. с. 68-70).
68 Материалы коллоквиума были изданы только в 1987 г. См.: Россия и Ис¬
пания: историческая ретроспектива. М., 1987. Коллоквиум стал лишь началом
длительной программы сотрудничества отечественных и испанских историков,
которая (пусть и с перерывами) продолжается до сих пор. В октябре 2008 г. со¬
стоялся уже VII российско-испанский коллоквиум.
378
69 Минаков С.Т. Восстания горожан в Саагуне в XI—XIII вв. // Вестник МГУ.
История. 1978. № 4. С. 71-80; Он же. О характере городских движений XI-
XIII вв. в Испании (на примере города Саагун) // Россия и Испания... С. 174—
184; Он же. Крупная феодальная вотчина и город в Леоне в Х-ХШ вв. (По до¬
кументам Саагунского монастыря): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1984;
Он же. Социальная структура североиспанского города в XI—XIII вв. // Клас¬
сы и сословия средневекового общества. М., 1988. С. 133-138. Ср.: Carmen Carle
М. del. El municipio de Oviedo, exception // CHE. 1970. № 51-52.1970. P. 24-41.
70 Ныне С.Т. Минаков является деканом исторического факультета Орловс¬
кого госуниверситета. Область его научных занятий - высший офицерский кор¬
пус Красной армии конца 1930-х годов; этой теме была посвящена его докторс¬
кая диссертация.
71 Научная жизнь С.Д. Червонова оказалась драматически короткой. Ему
было отпущено всего 33 года, около 13 из которых были посвящены изучению
различных проблем истории средневековой Испании. Ныне все основные рабо¬
ты С.Д. Червонова (включая его диссертацию) изданы отдельной книгой. См.:
Червонов СД. Испанский средневековый город / Ред.-сост. О.В. Ауров, Е.И. Щер¬
бакова. М., 2005 (дата первого издания каждого текста, вошедшего в сборник, да¬
ется в квадратных скобках). О биографии ученого см.: Ауров О.В. Сергей Дмит¬
риевич Червонов и его труды по истории испанского средневекового города //
Червонов С.Д. Испанский средневековый город... С. 5-18.
72 Червонов СД. Города Центральной Испании в XII -XIII вв. (по данным
фуэрос) // Червонов С.Д. Испанский средневековый город... С. 21-242; Он
же. Социально-экономическое развитие кастильского города XI-XIII вв. в за¬
рубежной медиевистике // Там же. С. 245-261 [1981]; Он же. Землевладение
и сословная структура кастильского города в ХП-ХШ вв. // Там же. С. 376-
382 [1988]; Он же. К вопросу об аграрном характере кастильского города ХП-
ХШ вв. // Там же. С. 369-375 [1981]; Он же. О правовой основе взаимоотноше¬
ний кастильских городов и королевской власти на рубеже ХП-ХШ вв. // Там
же. С. 349-368 [1987]; Он же. Земледелие и скотоводство в кастильском городе
Куэнка в XII в. // Там же. С. 262-279 [1982]; Он же. Ремесло и ремесленники
в городах Центральной Испании на рубеже ХП-ХШ вв. // Там же. С. 323-338
[1985]; Он же. Торговля в испанском городе ХП-ХШ вв. (по материалам фуэ¬
рос) // Там же. С. 291-306 [1984]; Он же. Первые исследования по демографии
испанского Средневековья // Там же. С. 307-322 [1984]. С.Д. Червонову не суж¬
дено было начать намеченное им новое направление работы - публикацию и пе¬
ревод средневековых источников по истории Испании. См.: Две неизвестные ре¬
дакции кастильско-генуэзского договора 1146 г. из ленинградских собраний /
Червонов С.Д. (публ., комм.) // Там же. С. 280-290 [1983] / Пер. и коммент. Фу-
эро Леона, С.Д. Червонова, О.И. Варьяш // Там же. С. 339-348 [1985].
73 См.: Басовская Н.И. Идеи войны и мира в западноевропейском средневе¬
ковом обществе // Средние века. 1990. Вып. 53. С. 44-51; Она же. Столетняя
война. Леопард против лилии. М., 2002; Черных А.П. Оружие и закон // Средние
379
века. 1992. Вып. 55. С. 214-233; Он же. Арбалетчики «do conto» в ависской Пор¬
тугалии. (Первая половина XV в.) // Общности и человек в средневековом мире.
М; Саратов, 1992. С. 136-139.
74 Особенно тяжкие последствия для гуманитарной науки в Москве и в
России имело фактическое перепрофилирование ВГБИЛ, которая из научной
библиотеки в этот период превратилась в иформационно-коммерческий центр,
главной задачей которого является преподавание иностранных языков на ком¬
мерческой основе.
75 Некоторое время назад мой учитель В.И. Мажуга рассказал мне об обсто¬
ятельствах, в которых выдающийся советский антиковед М.Е. Сергеенко рабо¬
тала над переводом «Исповеди» Августина. Значительная его часть была сдела¬
на в блокадном Ленинграде. Мысль В.И. Мажуги о том, что эта работа стала для
переводчицы одним из стимулов к физическому выживанию, кажется мне ныне
более чем обоснованной. Понятны и слова о том, что драматическое мироощу¬
щение, отраженное в августиновском тексте, могло быть адекватно осознано и
отражено в категориях совершенно иного языка лишь тем переводчиком, жиз¬
ненный опыт которого являлся сопоставимым с трагическим опытом Августина,
и что именно так и произошло с переводом, сделанным М.Е. Сергеенко: лингвис¬
тическая граница между автором и читателем совершенно исчезает, и кажется,
что гиппонский епископ изначально написал свой текст по-русски.
76 Денисенко Н.П. Генеральные эрмандады в Кастилии в XIII-XV вв. (Со¬
циальный состав и роль в централизации) // Власть и политическая культура в
средневековой Европе. М., 1992. Ч. 1. С. 239-246; Денисенко Н.П., Кузнецова С.В.
Налоговая реформа в Кастилии в 1480-1483 гг. // Проблемы истории западно¬
европейского феодализма, XIII-XVII вв. Иваново, 1989. С. 79-89; МилъскаяЛ.Т.
Феодальная собственность и государственная власть в Каталонии в эпоху завер¬
шения Реконкисты // Проблемы испанской истории. 1992. С. 160-165; Пичуги¬
на И.С. У истоков европейского парламентаризма: особенности кортесов Касти¬
лии // Власть и политическая культура... С. 228-238. См. также: Радзиховасая ЕЛ.
Экономические идеи испанского купечества конца ХШ-первой половины XIV в.
(на материалах королевства Арагон) // Общности и человек... С. 69-71.
77 Кучумов В Л. Кортесы Арагона и Каталонии: генезис и специфика // Про¬
блемы испанской истории. 1992. С. 146-159; Он же. Постоянные депутации
арагонских и каталонских кортесов в XIII-XV вв. // Испания и Португалия.
М., 1996. С. 21-39; Он же. Становление сословно-представительной монархии
в Арагоне и Каталонии в 12-15 вв.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1990;
Он же. Феодальная оппозиция внешнеполитическим планам Альфонсо X Кас¬
тильского (50-80-е годы XIII в.) // Господствующий класс... С. 98-109. К со¬
жалению, в силу жизненных обстоятельств в середине 1990-х годов В.А. Кучу¬
мов был вынужден оставить медиевистику. Ныне он является настоятелем хра¬
ма Св. Николая в г. Бари (Италия).
78 Черных Л.П. Арбалетчики «do conto»...; Он же. Городские слои в полити¬
ческом развитии Португалии конца XIV в. // Социально-политическое разви¬
380
тие... С. 45-71; Он же. Кортесы и политическая практика (Коимбрская ассам¬
блея 1385 г.) // Испания и Португалия... С. 11—20; Он же. Оружие и закон...;
Он же. Характер португальско-кастильских противоречий в XIV в. (По матери¬
алам португальских хроник) // Проблемы испанской истории. 1987. С. 261-272.
В настоящее время А.П. Черных сосредоточился на занятиях западной гераль¬
дикой, являясь одним из крупнейших российских специалистов в этой сфере.
79 Варшги О.И. Власть и право в средневековом городе // Власть и полити¬
ческая культура в средневековой Европе: В 2 ч. М., 1994. Ч. I. С. 281-295; Она
же. Знать, Реконкиста и формирование португальского народа // Элита и эт¬
нос Средневековья. М., 1995. С. 247-251; Она же. Иудеи в португальском праве
XIII-XIV вв. // Средние века. 1994. Вып. 57. С. 94-108; Она же. Начала порту¬
гальских кортесов // Средние века. 1995. Вып. 58. С. 39-47; Она же. Португа¬
ло-кастильские отношения в XV веке // Проблемы испанской истории. 1987.
С. 250-260; Она же. Португальские форалы как памятники юридической мыс¬
ли // Культура и общественная мысль: Античность. Средние века. Эпоха Воз¬
рождения. М., 1988. С. 106-116; Она же. Привилегированные слои в раннем пи¬
ренейском городе // Феодалы в городе: Запад и Русь. М., 1996. С. 11—16; Она
же. Становление Португалии // Социально-политическое развитие стран Пи¬
ренейского полуострова при феодализме. М., 1985. С. 4-26; Она же. Чудо и пов¬
седневность в реальности средневекового города // Средние века. 1997. Вып. 60.
С. 196-201; Она же. Этноконфессиональные общности и право на Пиренеях
эпохи Реконкисты // Общности и человек в средневековом мире. М.; Саратов,
1992. С. 108-111. См. также: Варъяш О.И., Черных А.П. Городские движения в
средневековой Португалии // Городская жизнь в средневековой Европе. М.,
1987. С. 278-299; Они же. Португалия: дороги истории. М., 1990. К сожалению,
смерть от тяжелой болезни в 2003 г. безвременно прервала жизненный и твор¬
ческий путь О.И. Варьяш.
80 Шилова-Варъяш И.И. Испанцы XIV века: жизнь среди опасностей // Вопр.
истории. 1997. № 4. С. 156-159; Она же. Книга Сунны и Шары мавров / Вступ.
ст., пер. и коммент. М., 1995; Она же. Королевская власть и право иноконфесси-
ональных общин в Арагоне XIV-XV вв. (на примере права мусульман) // Сред¬
ние века. 1997. Вып. 60. С. 240-253 и др.
81 Публикация комментированного перевода этих фуэро стала крупнейшей
работой Г.В. Савенко. Не разделяя принятых им принципов перевода текстов,
не могу вместе с тем не отметить колоссальности проведенной им работы. См.:
Памятники средневекового права Испании: Фуэро Куэнки (1189 г. - XIII в.).
Валенсийский кодекс. Фуэро Сепульведы (1300 г.) / Предисл., пер. и коммент.
Г.В. Савенко; Общ. ред. В.А. Томсинова. М., 2004.
82 Литаврина Э.Э. Испанский экономист Томас Меркадо о причинах и сущ¬
ности «революции цен» // Европа в средние века. М., 1972. С. 249-259; Она же.
К проблеме экономического упадка Испании в XVI в. // Из истории средневе¬
ковой Европы (X-XIII вв.). М., 1957. С. 173-185; Она же. Мемориал испанс¬
кого экономиста Луиса Ортиса и зарождение идей протекционизма в Испании
381
XVI в.// Средние века. 1961. Вып. 19. С. 142-158; Она же. Проблема эконо¬
мического упадка Испании в XVI - начале XVII в.: Автореф. дис. ... канд. ист.
наук. М., 1964; Она же. «Революция цен» и государственные финансы Испании
в XVI-XVII вв. // Проблемы испанской истории. 1979. С. 213-230. См. также:
Ведюшкин ВЛ. Дворянские братства в Кастилии в XVI-XVII вв. // Общности
и человек... С. 139-141; Он же. Дворянство в борьбе за власть в кастильском го¬
роде XV -XVI вв. // Власть и политическая культура... С. 348-355; Он же. Дво¬
рянство в кастильских кортесах (XVI - начало XVII в.) // Социально-полити¬
ческое развитие... С. 98-110; Он же. Дворянство в социальной структуре Кас¬
тилии (вторая половина XVI - первая половина XVII в.): Автореф. дис.... канд.
ист. наук. М., 1987; Он же. Представления о знатности в испанских трактатах
конца XV - начала XVII в. // Господствующий класс феодальной Европы. М.,
1989. С. 181-195; Он же. Экономическое положение кастильской аристокра¬
тии в XVI в. // Социально-экономические проблемы генезиса капитализма. М.,
1984. С. 151-173.
83 Котельникова ЛЛ. Феодализм и город в Италии. М., 1987; Краснова ИЛ.
Отношение флорентийского пополанства XIV-XV веков к феодальной среде //
Средневековый город. Саратов, 1987. Вып. 8. С. 46-58; Левицкий Я А. Город и
феодализм в Англии. М., 1987. С. 270; Негуляева Т.М. Складывание городского
патрициата в средневековом Страсбурге (XII - начало XIV в.) // Средневеко¬
вый город. Саратов, 1974. Вып. 2. С. 81-110; Она же. Условия возникновения
средневекового права // Там же. Саратов, 1989. Вып. 9. С. 3-18. См. также: Не¬
гуляева Т.С., Солодкова Л.И. Средневековый город и городское право // Средне¬
вековое городское право ХИ-ХШ вв. Саратов, 1989. С. 3-23; Никулина Т.С. Лю-
бекский патрициат во второй половине XV - первой половине XVI в. // Клас¬
сы и сословия ... С. 198-203; Осипов В.И. Складывание патрициата в Монпелье
(ХИ-ХШ вв.) // Средневековый город. 1968. Вып. 1. С. 94-110; Репина Л.П. Со¬
словие горожан и феодальное государство в Англии XIV века. М., 1979. С. 51-
85; Она же. Феодалы в английском городе от «Книги страшного суда» до «Ве¬
ликого мятежа» // Феодалы в городе... С. 17-24; Рогачевский АЛ. К вопросу о
концепции городского права в памятниках магдебургского права XIII-XV ве¬
ков // Средневековый город. Саратов, 1991. Вып. 10. С. 41-49; Он же. Суд небес¬
ный и суд земной: Памятники магдебургского городского права XIV-XVI вв. и
правовые взгляды немецких горожан // Средние века. 1994. Вып. 57. С. 75-93;
Солодкова Л.И. К истории городского права средневекового Кельна // Средне¬
вековый город. Саратов, 1983. Вып. 7. С. 127-131; Она же. Формирование кельн¬
ского патрициата (XI—XIII века) // Там же. Саратов, 1991. Вып. 10. С. 3-12;
Стам С.М. Экономическое и социальное развитие раннего города (Тулуза XI-
XIII вв.). Саратов, 1969. С. 316-382; Тушина Г.М. Города в феодальном обществе
Южной Франции...; Она же. Некоторые данные о социальной структуре город¬
ского населения в Провансе в период классического средневековья // Классы и
сословия... С. 111-116; Она же. Принципы управления коммунальной жизнью в
средневековых городах Прованса (по статутам ХП-ХШ вв.) // Общности и че¬
382
ловек ... С. 150-153; Ястребицкая АЛ. Средневековая культура и город в новой
исторической науке. М., 1995. С. 91-94,117-129 и др.
84 Абрамсон МЛ. Крупные города Апулии в XII—XIII вв. (на материалах
Бари и Барлетты) // Средние века. 1985. Вып. 48. С. 47-70; Она же. Соци¬
альная структура крупного южноитальянского города // Классы и сословия...
С. 116-120; Брагина Л.М. Особенности политической структуры итальянских
городов-государств // Власть и политическая культура... С. 296-311; Селунс-
кая Н.А. Влияние римской аристократии в городе и округе // Феодалы в горо¬
де... С. 43-49; Она же. Городские коммуны - сеньоры замков (по материалам
Римской провинции XIII-XIV веков) // Средневековый город. Саратов, 1998.
Вып. 12. С. 57-68.
85 Сванидзе А.А. Городские хартии и распространение муниципальных при¬
вилегий в шведских городах с середины XIII по XV в. // Средние века. 1973.
Вып. 35. С. 129-152; Она же. Из истории городского строя Швеции XIII века //
Там же. 1965. Вып. 28. С. 80-94; Она же. Механизм патрицианской олигархии в
средневековом шведском городе XV в. // Там же. 1992. Вып. 55. С. 50-72; Она
же. Патрициат и стратегия удержания власти в средневековом городе XV в. //
Власть и политическая культура... С. 281-290; Она же. Социальная характерис¬
тика шведского бюргерства XIV-XV вв. // Средневековый город. Саратов, 1981.
Вып. 6; Она же. Средневековый коммунализм как общественный феномен и ис¬
торическая проблема // Средние века. 1993. Вып. 56. С. 3-32; Она же. Суд и пра¬
во в шведских городах XIII-XV вв. // Средневековый город. Вып. 4. Саратов.
1978, С. 20-44; Она же. О феномене средневекового урбанизма. Заметки в связи
с конференцией // Средние века. 1995. Вып. 58. С. 88-94.
Глава 3
К вопросу о понятии «муниципий»:
взгляд из-за Пиренеев (с. 80)
1 Определенное единство этой субкультуры, уходящее истоками в глубокую
древность, достаточно давно отмечено и исследуется историками применитель¬
но к разным периодам. Помимо классической работы Ф. Броделя, поставившего
эту проблему на материале Раннего Нового времени (Бродель Ф. Средиземное
море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа И. М., 2004), см.: Cameron А.
The Mediterranean World in Late Antiquity, A.D. 395-600. L., N. Y., 1993\Jehel G.
La Mediterranee medieval. P., 1992.
2 Как показал известный французский историк П. Мишо-Кантен, опреде¬
ление «муниципальный» («municipalis») в XIII в. первоначально стало исполь¬
зоваться в Северной Италии для обозначения коммунальных статутов, кото¬
рые, по образцу римских муниципальных законов, стали именоваться «leges
municipalia». См.: Michaud-QuantinP. Universitas. Expressions du mouvement com-
munautaire dans le Moyen Age latin. P., 1970. P. 119-121.
383
3 Например, в 1260 г. члены городского совета (jurati) северофранцузского
городка Вернейля поместили слово curia на городской печати рядом с изобра¬
жением мэра и присяжных. См. об этом: Ibid. Р. 141. О термине civis в системе
итальянского города-коммуны см.: Reisenberg Р. Civism and Roman Law in Four¬
teenth-century Italian Society // Economy, Society and Government in Medieval It¬
aly. Essays in Memory of Robert L. Reynolds. Kent, 1969. P. 237-254.
4 О возникновении и эволюции римских муниципальных учреждений су¬
ществует огромная литература. См.: Churchin LA. The Local Magistrates of Ro¬
man Spain. Toronto, 1990. P. 115-120; Goudineau C. Les villes de la paix romaine //
Histoire de la France urbaine /Sous la dir. de G. Duby. R, 1980. T. I: La ville antique.
P 254-397\ Jacques F. Les statutes des personnes et des communautes // Rome et
Integration de l’Empire, 44 av. J.-C. - 260 ap. J.-C. Tome I: Les structures de Pem-
pire romain / Par Jacques F, Sheid J. P, 1990... P 264-289. Idem. Le privilege de li-
berte: Politique imperial el autonomie municipales dans les cites de l’Occident. P,
1984. О муниципальных структурах эпохи Поздней Империи см.: FevrierPA. Ve¬
tera et nova: le poids du passe, les germes de Pavenir, IH-e - VI-е siecle // Histoire de
la France urbaine... T. I. P 399-493; FauviauxJ. De PEmpire romain a la feodalite. P,
1986; T. I: Droit et institutions; De Salvo L. I munera curialia nel IV secolo. Conside-
razioni su alcuni sapetti sociali // Atti delPAccademia Romanistica Constantiniana.
Vol. X: Convegno internazionale. In onore di Arnaldo Biscardi. Perugia, 1995. P 291—
318; Sirks B. The Management of Public Loans of Towns (the Cura Kalendarii) and
of their Finances in General // Ibid. Vol. XII: Convegno internazionale. In onore di
Manlio Sargenti. Perugia, 1998. P 377-386; CarrieJ.-M. L’incidence de la fiscalite sur
les divisions territoriales de Pempire tardif // Ibid. Vol. XIII: Convegno internaziona¬
le. In memoria di Andre Chastagnol. Perugia, 2001. P 309-332; Lepelley Cl. Vers la fin
de Pautonomie municipale: le nivellement des statuts des cites de Gallien a Constan¬
tin // Ibid. P 455-472; Cracco Ruggini L. Citta e campagne del Norditalia: una «sto-
ria sperrata»? // Ibid. P 477-504; Soraci R. II curialato nella legislazione di Onorio //
Ibid. P 537-604; Sargenti M. Centralismo о autonomie nella tarda antichita? Posi-
zioni attuali e prosettive future // Ibid. P 801-825; Ермолова И.Е. Императорская
власть и города в поздней античности // Власть, человек, общество в античном
мире. М., 1997. С. 153-160; Сильвестрова Е.В. Муниципальное право в системе
Кодекса Феодосия // Вестник древней истрии. 2001. № 2. С. 38-45.
5 Соотношение начал централизации и автономии в системе позднеримской
государственности являлось предметом специального обсуждения на XIII Меж¬
дународном симпозиуме, посвященном памяти французского романиста А. Кас-
таньоля и организованном Константиновской академией романистики (Перуд¬
жа, Италия) в октябре 1997 г. (издание материалов симпозиума см.: Atti dell’Ac-
cademia romanistica constantiniana. Vol. XIII: Convegno internazionale. In memoria
di Andre Chastagnol. Perugia, 2001). В завершающем выступлении председателя
симпозиума проф. М. Сардженти, обобщившем главные выводы докладчиков,
подчеркивалось, что «централизм» государственности поздней империи был
весьма относительным и что автономные начала проявлялись как в системе цен¬
384
трального и провинциального управления, так и в деятельности муниципиев, а
также церковных учреждений (Sargenti М. Centralismo о autonomie nella tarda an-
tichita? Posizioni attuali e prosettive future...).
6 Churchin LA. Op. cit. P. 73-75; Jaques F. Les statutes des personnes... P. 209-
210, 221-222, 251-253,256-257; FoviawcJ. Op. cit. P. 115-116.
7 О нивелировании статуса свободных римских городов после эдикта 212 г.
см.: Lepelley Cl. Vers la fin de l’autonomie municipale: le nivellement des statuts des
cites de Gallien a Constantin... О «leges municipalia» и законах колоний, с акта пре¬
доставления которых начиналась история свободного города римской эпохи, см.:
Churchin LA. Op. cit. P. \2-16;Jaques F. Les statutes des personnes... P. 232-236; Le
privilege de liberte... P. XXIX; Goudineau C. Op. cit. P. 313-320. Применительно
к Испании обзор основных муниципальных законов см.: Кофанов ЛЛ. Римское
право в Испании до VI в. // Вестготская правда (Книга приговоров) / Lex Visi-
gothorum (Liber Iudiciorum) (в печати). О территориальном характере юрисдик¬
ции античного муниципия см.: Idem. Les statutes des personnes... P. 245-250; Fo-
viauxj. Op. cit. P. 77-78, 80,1116- 112.
8 Churchin L.A. Op. cit. P. 3-12; Jaques F. Op. cit. P. 232-238; FoviauxJ. Op.
cit. P. 78.
9 См. об этом: Dutour Th. La ciudad medieval. Origenes у trihfo de la Europa
Urbana Barselona; Buenos Aires; Mexico; 2004. P. 168-173.
10 О региональной типологии средневекового городского устройства см.:
OttokarN. The Medieval City-Communes. Florence, 1933. P. 5-23.
11 Подробный перечень критериев обретения статуса полноправного го¬
рожанина в разных регионах средневековой Западной Европы см.: Reynolds S.
Kingdoms and Communities in Western Europe, 900-1300. Oxford, 1986. P. 184-
187. О распространении юрисдикции североитальянских городов-коммун на
территорию «condado» см: Butler W.F. The Lombard Communes. A History of the
Republics of Northen Italy. N. Y., 1969. P. 159-201; Pini A.I. Citta, comuni e corpo-
razioni nel medioevo italiano. Bologna, 1986. P. 88-91; Котельникова Л. А. Феода¬
лизм и город в Италии. М., 1987. С. 65-68.
12 Petit-Dutaillis Ch. Les communes franchise. P, 1947. P. 21-22.
13 См. об этом: Reynolds S. Introduction to the History of English Medieval
Towns. Oxford, 1977. P. 91-140,171-181.
14 Churchin LA. Op. cit. P. 27-47,60-67,76-81. О статусе муниципальных су¬
дебных магистратов см. также: Jaques F. Les statutes des personnes... P. 253-265,
268-269; Idem. Le privilege de liberte ... P. 469-473; Foviaux J. Op. cit. P. 79, 114—
115,150-151; Goudineau C. Op. cit. P. 343-348; FevrierPA. Op. cit. P. 454-455.
15 Petit Dutaillis Ch. Op. cit. P. 138-141.
16 Luchaire A. Les communes frangais a l’epoque des Capetiennes directs. P, 1890.
P. 151, 156-157, 167-171; Idem. Manuel des institutions franchise. Period de Cape¬
tiennes directs. P, 1892. P. 418-420; ChedevilleA. De la cite a la ville // Histoire de la
France urbaine... T. 2. P. 154-164, 175-176; Boucheron P. Villes et societes urbaines
en Occident du XI-е au XIH-e siecle // Le Moyen Age. P. II: Xl-e - XV-e siecles / Sous
385
la dir. de M. Kaplan. P., 1994. P. 170; Reynolds S. Kingdoms and Communities... P. 199.
О судебных институтах итальянских коммун периода подестата см.: PiniAJ.
Op. cit. Р. 144-148.
17 Luchaire A. Manuel des institutions... P. 438-440, 442. О судебных институ¬
тах итальянских коммун в период консулата см.: Fasoli G. Dalla «civitas» al со¬
пите. Bologna, P. 157-182; PiniAJ. Op. cit. P. 73-76.
18 Пиренн А. Средневековые города Бельгии. M., 1937. С. 265-270.
19 См.: Jehel G., PacinetPh. Op. cit. P. 376-382.
20 Reynolds S. Introduction to the History of English Medienal Towns. Oxford,
1977. P. 119-120.
21 Churchin LA. The Local Magistrates of Roman Spain. Toronto, 1990. P. 32-33,63-
64. См. также: Jacques F. Les statutes des personnes... P. 260-261; Idem. Le privilege de
liberte... P. 466-468; Goudineau C. Les villes de la paix romaine // Histore de la France ur-
baine. Sous la dir, de G. Duby. P, 1980. T. I: La ville antique. P. 335-342; FeurierP. A.
Op. cit. P. 463.0 поздней империи см.: De Salvo L. I munera curialia nel IV secolo. Con-
siderazioni su alcuni sapetti sociali // Atti delPAccadimia Pomanistica Constantiniana.
Perugia, 1995. Vol. X: Convegno intemazionale. In onore di Amaldo Biscardi. P. 291-318.
22 Churchin L. Op. cit. P. 60-61; Jaques F. Les statutes des personnes... P. 264;
Idem. Le privilege de liberte... P. 473-477.
23 Churchin L. Op. cit. P. 64-6Jacques F. Le privilege de liberte... P. 259-300;
Idem. Les statutes des personnes... P. 265-269. В период поздней империи эти
должностные лица (curatores rei publicae) действовали на постоянной основе, но
характер их функций изменился: по существу, кураторы превратились в некий
аналог средневековых мэров. См., напр.: Lepelley Cl. Vers la fin de l’autonomie mu-
nicipale... P. 466-468 и др.
24 См.: Sirks В. The Management of Public Loans of Towns...; Carrie J.-M. L’inci-
dence de la fiscalite sur les divisions territoriales de Pempire tardif...; Lepelley Cl. Vers
la fin de Pautonomie municipale... P. 468-469; Sargenti M. Centralismo о autonomie...
P. 814-820; Sanchez-Albomoz C. El gobierno de las ciudades ... P. 1087-1088.
25 Reynolds S. Kingdoms and Communities... P. 202.
26 Boucheron P. Op. cit. P. 170; Le GoffJ. L’apogee de la France urbaine // Histoire
de la France urbaine. P, 1980. T. 2. P. 267, 269; Pemoud R. Op. cit. P. 41.
21 Luchaire A. Les communes frangais... P. 163-166, 171, 188-189, 191-205;
Idem. Manuel des institutions... P. 421-423; Pemoud R. Op. cit. P. 57—58; Le Goff J.
Op. cit. P. 272, 293-301. О фискальных функциях итальянских коммун периода
подестата см.: Pini A.I. Op. cit. Р. 162 - 170.
28 Luchaire A. Manuel des institutions francais. Period de Capetiennes directs.
P. 1892. P. 438-439, 441; Pemoud R. Op. cit. P. 57. О фискальных функциях италь¬
янских коммун периода консулата см.: Fasoli G. Op. cit. Р. 157-182; PiniAJ. Citta,
comuni e corpora[ioni hel mediolko italiano. Bologna, 1986. P. 73-76.
29 Пиренн А. Указ. соч. С. 267.
30 О других сферах, относившихся к ведению античных муниципаль¬
ных учреждений, см., напр.: Churchin L.A. Op. cit. Р. 64-65; Jaques F. Les sta¬
386
tutes des personnes. Et des communautes // Rome et l’intergration de l’Empire.
44 av. J.-C. P, 1990. Tome I: Les structures de l’empire roman / Par Jacques E,
Sheis J. P. 264-266; О сферах юрисдикции муниципальных учреждений
Средневековья см.: Reynolds S. Kingdoms and Communities in Western Eu¬
rope, 900-1300. Oxford, 1986.... P. 198-202; Idem. Intorduction to the History...
P. 126-130, 177-181; P. 48-52; Boucheron P. Villes et societes urbaines en Occi¬
dent du XI-е au XIH-e siecle Le Moyen Age. P. II: Xl-e - XV-e siecles / Sous la
dir. De M. Kaplan. P, 1994. P. 170; Chedeville A. De la cite a la ville // Histoire de
la France urbaine... P. 175-176.
31 См. об этом: Jacques F. Le privilege de la liberte... P. XI-XVIII, XXIX-XXX;
Idem. Les statutes des personnes... P. 272-287.
32 О сословии куриалов эпохи поздней империи см.: De Salvo L. I munera
curialia nel IV secolo...; Lepelley Cl. Vers la fin de Tautonomie municipale... P 468-
472; Soraci R. II curialato nella legislazione di Onorio...
33 Cm.: Churchin LA. Op. cit. P. 21-26,39-40,58-59,65-66,76-77,80\Jaques F.
Les statutes des personnes... P. 257-259; Idem. Le privilege de liberte... P. 571-661
(особенно см.: P. 573-583, 660-661); Goudineau C. Op. cit. P. 333-343; FevrierP. A.
Op. cit. P 451-452; Foviaux J. Op. cit. P. 65, 112-114. О специфике роли римс¬
ких ветеранов в составе «ordo decurionum» см.: Jacques F. Le privilege de liberte...
P. 618-635; Goudineau P. Op. cit. P. 355; Santos Yanguas N. El ejercito romano у la
romanizacion de los astures. Oviedo, 1981. P. 255.
34 Одним из первых на эту закономерность обратил внимание русский уче¬
ный Н.П. Оттокар. См.: Оттокар Н.П. Опыты по истории французских городов
в средние века. Пермь, 1918.
35 Впервые это явление было подробно изучено бельгийским ученым А. Пи-
ренном. См.: Pirenne Н. Les villes du Moyen Age. Bruxelles, 1927 (1 ed.). См. также
о его взглядах по этим вопросам: Косминский ЕА. Анри Пиренн - историк Бель¬
гии // Косминский Е.А. Проблемы английского феодализма и историографии
средних веков. М„ 1963, С. 380 - 386. В современной литературе развитие этих
идей в связи со становлением городского самоуправления см.: Jehel G., Racinet
Ph. Op. cit. P. 364-376.
36 Luchaire A. Les communes frangais... P. 171-173. Cp.: Тьерри О. Городские
коммуны во Франции... С. 8-11.
37 Так, в собрании горожан Аббевиля в 1320 г. английский король и сеньор
города Эдуард II огласил текст мирного договора. Еще более красноречив при¬
мер собрания в Санлиссе, где в том же году в присутствии представителей коро¬
ля решался вопрос о ликвидации коммунального устройства. См. также об этом:
Reynolds S. Kingdoms and Communities... P. 164, 188; Pemoud R. Op. cit. P. 52-53;
Boucheron P. Op. cit. P. 170; Le GoffJ. L’apogee de la France urbaine... P. 278; But¬
ler W.F. Op. cit. P. 79; Pini I A. Op. cit. P 74 etc.
38 Красноречивый пример такого рода приводит С. Рейнольдс. Когда в
скабинате германского города Андернаха в XII в. в результате прямых выбо¬
ров преобладание получили бедные горожане, городской совет оказался не¬
387
способным отстоять даже права бедноты. В итоге архиепископ Кельна был
вынужден собственной властью назначить новых скабинов из представите¬
лей городской верхушки и установить на будущее процедуру кооптации, что
не встретило сопротивления массы горожан. См.: Reynolds S. Kingdoms and
Communities... P. 192.
39 Ibid. P. 190-191.
40 Luchaire A. Les communes frangais... P. 151-154; Petit-Dutaillis Ch. Op. cit.
P. 155-168.
41 Luchaire A. Les communes frangais... P. 155-159; Idem. Manuel des institu¬
tions ... P. 418-419; Le GoffJ. L’apogee de la France urbaine... P. 274-277; Bouche-
ronP. Op. cit. P. 170. Из городов Бельгии, не имевших коммунального устройс¬
тва, но обладавших муниципальной автономией, похожая система учреждений
сформировалась в «вольных городах» Фландрии и Брабанта (Брюгге, Гент,
Лилль, Дуэ, Аррас и др.) с той лишь существенной разницей, что во главе совета
эшевенов здесь стоял представитель графа или епископа - бальи. См.: Пиренн А.
Указ. соч. С. 266-271.
42 Luchare A. Les communes francas... Р. 155-158, 162-164, 169-170. Idem.
Manuel des institutions... Советы присяжных стояли также во главе муни¬
ципального устройства в вольных городах Льежской области, прежде всего
в самом Льеже. Их юрисдикция и юрисдикция совета эшевенов, представ¬
лявших интересы сеньора, была четко разделена. См.: Пиренн А. Указ. соч.
С. 265-266.
43 Luchaire A. Manuel des institutions... Р. 430-445; Le Goff J. L’apogee de la
France urbaine... P. 274, 277-279; Chideville A. Op. cit. P. 176-179; Boucheron P.
Op. cit. P. 170; Тушина Г.М. Указ. соч. С. 33-34. Аналогичные закономерности
наблюдались и в составе консулатов итальянских городов XII—XIII вв., в кото¬
рых в этот период преобладали рыцари. Так, в Милане в ИЗО г. из 23 консулов
лишь пять представляли верхушку горожан (cives). Остальные происходили из
высокопоставленных семей капитанов и вальвассоров, объединенных в могу¬
щественные консортерии. См.: Fasoli G. Op. cit. Р. 157-182; Butler W.F. Bonnassie
de magnani M. El monasterio de San Salvador de Oea. Economia agraria у sociedad
rural (1011-1399) // CHE. 1970. Nb 51-52. P. 42-122. P. 78-79; PiniAI. Op. cit.
P. 74. В период подестата состав городских советов итальянских коммун изме¬
нился, но не стал более демократичным. Теперь во главе городской власти сто¬
яла цеховая верхушка наиболее привилегированных ремесленных корпораций.
См.: PiniA.I. Op. cit. Р. 96-108; Котельникова Л А. Феодализм и город в Италии.
М., 1987, С. 69-72.
44 В Ницце подестат был установлен в 1215 г., в Арле - в 1221 г., в Марселе -
в 1223 г. ит. д.
45 См. об этом: Reynolds S. Introduction to the History... P. 122-123, 173—
174.
388
Глава 4
Общие источниковедческие
и методологические замечания (с. 94)
1 Apendice documental // Saez Е. Los fueros de Sepulveda (Publicaciones
historicas de la Exma. Diputacion provincial de Segovia, I). Segovia, 1953. P. 169 ss.;
Idem. Coleccion diplomatica de Sepulveda // Publicaciones... V. Segovia, 1956.
2 Coleccion diplomatica de Sepulveda, II (1076-1485) / Publ. рог C. Saez San¬
chez. // Publicaciones historicas de la Exma. Diputacion provincial de Segovia, V. Se¬
govia, 1991.
3 Речь идет о документе, помещенном в издании под № 89 (см.: CDS-II.
Р. 123-125). Ни Э. Саэс, ни его сын не имели права на публикацию этого доку¬
мента (как, впрочем, и других документов из того же архива). Испанский палео¬
граф мог лишь изготовлять рукописные копии. В силу этих причин К. Саэс Сан¬
чес до сих пор является в архивах РФ персоной нон грата.
4 Ubieto Arteta A. Coleccion diplomatica de Cuellar // Publicaciones historicas
de la Exma. Diputacion provincial de Segovia, VI. Segovia, 1961.
5 О переводе официального делопроизводства в Кастильско-Леонском ко¬
ролевстве с латинского на старокастильский язык см.: Procter E.S. The Castilian
Chancelery during the Reign of Alfonso X (1252-1284) // Oxford Essays in Medieval
History presented to H. E. Salter. Oxford, 1934. P. 104-121; Sanchez BeldaL.
Diplomatica medieval espaiiola. // Diccionario de Historia de Espaiia. Madrid, 1957.
T. I. P.1147-1148.
6 О сеньорах Сепульведы на рубеже XIV-XV вв. см.: Gonzalez Ruiz-Zorilla А.
La resistencia al dominio senorial: Sepulveda bajo los Trastamaras // Estudios sobre
la sociedad castellana en la Baja Edad Media. Bajo la dir. de S. de Moxo // (Cuader-
nos de historia. Anexos de la revista Hispania. III). Madrid, 1969. P. 297-319; Valdeon
Baruque J. Movimientos antisenoriales en Castilla en el siglo XIV // Cuadernos de
historia. Anexos de la revista Hispania. VI. Madrid, 1975, P. 370-372.
7 Gibert R. Historia general del derecho espanol. Madrid, 1981. P. 25 ss.
8 До настоящего времени наиболее четким и компактным остается обзор
семейств фуэро, данный в начале 1960-х годов. Р. Хибертом. См.: Gibert R. El
Derecho municpal de Leon у Castilla // AHDE. 1961. №. 31. P. 695-753.
9 [Fuero latino de Sepulveda]. Red. A, В // Doc. 40 (a. 1076 ) //Gambra Gutie¬
rrez A. Alfonso VI: cancilleria, curia e imperio. Leon, 1998. T. 2: Coleccion diploma¬
tica. P. 95-103.
10 Ibid. P. 97.
11 Gibert R. Estudio historico-juridico... P. 347-403.
12 Alvarado Pianos J. El Fuero Latino de Sepulveda // Los fueros de Sepul¬
veda. I Symposium de estidios historicos de Sepulveda... P. 57-86. См. также:
Ramos Vazquez I. Aspectos procesales en el Fuero Latino de Sepulveda // Ibid.
P.213-230.
13 Alvarado Pianos J. El Fuero Latino...
389
14 Общие сведения о законодательной политике Альфонсо X Мудрого см.:
Мохо S. de. Ероса de Alfonso X... Р. 179-183; Alonso Romero М.Р. La monarquia
castellana у su proyeccion institucional (1230-1350) // Ibid. P. 530-538. Historia
de Espana. T. 13. Madrid, 1990.
15 В 2006 г. я получил это издание в дар от организаторов Второго Симпози¬
ума по истории Сепульведы. В настоящей работе, пользуясь изданием Э. Саэса,
в отдельных случаях я привлекал и факсимильную публикацию; к сожалению,
ввиду отсутствия выходных данных ссылки на последнюю невозможны.
16 Bermudez Aznar A. La organization del concejo de Sepulveda segun el Fuero de
1305 // Los fueros de Sepulveda. I Symposium de estidios historicos de Sepulveda...
P. 151-183; Sainz Guerra J. El derecho penal del fuero extenso de Sepulveda // Ibid.
P. 185-212.
17 Fuero Real // Opusculos legales del Rey D. Alfonso el Sabio. Madrid, 1836.
T. II.
18 О законодательной реформе Альфонсо X см.: Alvarado PianosJ., Oliva Man-
so G. Los fueros de Castilla. Estudios у edition critica del Libro de los Fueros de Casti¬
lla, Fuero de los fijosdalgos у las Fazanas del Fuero de Castilla, Fuero Viejo de Castilla
у demas collecciones de fueros у fazanas castellanas. Madrid, 2004. P. 107-123; Alva¬
rez de Morales A. Historia del derecho у de las instituciones espanolas... P. 171-181;
CraddockJ.R. La cronologia de las obras legislativas de Alfonso X el Sabio // AHDE.
1981. T. 51. P. 365-418; Idem. The Legislative works of Alfonso el Sabio // Emperor of
culture: Alfonso X the Learned of Castile and His Thirteenth-Century Renaissance.
Pennsyvania, 1990. P. 182-197; Garcia у Garcia A. En torno al derecho romano en la
Espana medieval... P. 59—72; Idem. Derecho comun en Espana...; Gonzalez Jimenez M.
Alfonso el Sabio. Barcelona, 2004; Iglesia Ferreiros A. Alfonso X el Sabio у su obra
legislativa: algunas reflexiones // AHDE. 1980. T. 50. P. 531-561; Macdonald RA.
Law and politics: Alfonso’s program of political reform // The Worlds of Alfonso the
Learned and James the Conqueror / Ed. Robert I. Burns. Los Angeles, 1981. P. 183-
186; O’CallaghanJ.F. Sobre la promulgacion del «Especulo» у del «Fuero Real» // Es¬
tudios en Homenaje a Don Claudio Sanchez-Albornoz... III. P. 167-179 и др.
19 CDC. P. 42-43. Doc. 16 (a. 1256, Segovia): «Porque falle que la villa de Cue¬
llar non avie fuero complido porque se juzgassen assi cuemo devien, e por esta razon
vinien muchas dubdas e muchas contiendas et muchas enemizdades e la justicia non
se cumplie».
20 Archivo historico de Soria. Текст не опубликован.
21 Coleccion diplomatica del concejo de Burgos (884-1369) / Ed. рог E. Gonza¬
lez Diez. Burgos, 1984. P. 107. Doc. 32 (1256, Segovia): «Porque falle que la noble cib-
dat de Burgos, que es cabega de Castiella, non auie fuero complido porque se iudgasen
asi сото deuien et por esta razon uinen muchas dubdas et muchas contiendas et mu¬
chas enemizdades, et la iusticia non se cumplie asi сото deuie».
22 Подробнее см. об этом ниже.
23 CDC. Р. 42-47.
24 Velasco Вауоп В. Historia de Cuellar... P. 96-97.
390
25 Fuero Real // Opusculos legales del Rey D. Alfonso el Sabio. Madrid, 1836.
T. II. Несмотря на появление нового издания, эта публикация при всех недостат¬
ках в известной мере сохраняет свое значение. В качестве дополнительной она
использовалась и мной.
26 Fuero Real // Leyes de Alfonso X. T. 2 / Ed. у analisys critico рог G. Martinez
Diaz, con la colaboracion de J.M. Ruiz Asencio, C. Hernandez Alonso. Avila, 1988.
Сведения по истории издания и рукописной традиции см.: Fuero Real // Leyes de
Alfonso X. T. 2 / Ed. yanolisys critico рог: Martinez Diaz, con la colaboracion de Jm
Ruiz Asencio, C. Hernandez Alonso. Avila, 1988. P. 12-77.
27 Общие сведения об этой рукописи см.: Ibid. Р. 48-49.
28 El Codigo de Eurico // Estudios visigothicos, Ed. рог A. d’Ors. Roma; Madrid,
1960; Lex Visigothorum // MGH: Legum sectio, I / Ed. A. Zeumer; Fuero Juzgo en
latin у castellano. Madrid, 1815; El Fuero Viejo de Castilla // Alvarado Planas J., Oli¬
va Manso G. Los fueros de Castilla. Estudios у edition critica del Libro de los Fueros
de Castilla, Fuero de los fijosdalgos у las Fazanas del Fuero de Castilla, Fuero Viejo
de Castilla у demas collecciones de fueros у fazanas castellanas. Madrid, 2004. P. 483-
611; Fuero de San Sadornin, Berbeja у Barrio (a. 955) // Munoz у Romero T. Colec¬
cion de fueros municipals у cartas pueblas de los reynos de Castilla, Leon, Corona de
Aragon у Navarra. Madrid, 1847. T. 1. P. 31-32; Fuero de Castrojeriz (a. 974) // Ibid.
P. 37-42; El Fuero de Leon / Ed. рог L. Vazquez de Parga // AHDE. 1944. № 15.
P. 485-498; Fuero de Cuenca. Formas primitiva у sistematica / Ed. рог R. de Ureiia
у Smenjaud. Madrid, 1935; Fueros Castellanos de Soria у Alcala de Henares. Madrid,
1919; Fueros leoneses de Zamora, Salamanca, Ledesma у Alba de Tonnes / Ed. por
A. Castro у F. de Onis. Madrid, 1916. T. I: Textos. Las Siete Partidas de Rey don Al¬
fonso el Sabio. / Por la Real Academia de la Historia. Madrid, 1807. T. 1-3; Cortes de
los antiguos reynos de Leon у de Castilla. Madrid, 1861. T. 1. и др.
29 1980-1990-е годы стали в Испании временем подлинного расцвета иссле¬
дований по палеографии и дипломатике. Наиболее кратким и исчерпывающим
введением в предмет по-прежнему остается статья Л. Санчеса-Вельды (Sanchez
Belda L. Diplomatica medieval espanola // Diccionario de Historia de Espana.
Madrid, 1957. T. I. P. 1147-1148). Из работ последних десятилетий назову следу¬
ющие: Blanco Lozano Р. Introduction // Blanko Lozano P. Coleccion diplomatica de
Fernando I. Leon, 1987. P. 7-29; Gambra Gutierrez A. Alfonso VI. Cancilleria, curia
e imperio. Leon, 1997. T. 1: Estudio; RuizAlbi I. La reyna dona Urraca (1109-1126).
Cancilleria у coleccion diplomatica. Leon, 2003. P. 79-337; Gonzalez J. Reynado у
diplomas de Fernando III. Cordoba, 1980. T. 1: Estudio. P. 504-555; Lucas Alvarez M.
Cancillerias reales astur-leonesas (718-1072). Leon, 1995. P. 75-296 et al. (см. так¬
же следующее прим.).
30 Об итальянском средневековом нотариате см.: Кононенко AM. К вопросу
о западноевропейском средневековом частном акте // Вспомогательные исто¬
рические дисциплины. 1970. N2 3. С. 350-360; Она же. К истории итальянского
нотариата XI—XIII вв. // Там же. 1974. N2 6. С. 318-330; Она же. Роландин Пас-
сагерий и его трактат об искусстве нотариев. (К истории средневекового нота¬
391
риата) // Там же. 1973. № 5. С. 297-310. Об истории испанского средневекового
нотариата см.: BonoJ. Historia del derecho notarial espanol: La Edad Media. Madrid,
1979. T. 1-2; Moreno Navarrete MA. La prueba documental: estudio historico-
juridico у dogmatico. Madrid, 2001. P. 41-230.
31 Floriano A. Diplomatica espanola del periodo astur. Estudio de las fuentes do-
cumentales del reino de Asturias (718-910). Oviedo, 1949-1951. T. 1-2; Coleccion
de documentos de Sancho el Mayor // Perez de Urbel J. Sancho el Mayor de Navarra.
Pamplona, 1950. P. 344-454; Apendice documental // Perez de Urbel J. Sampiro, su
cronica... P. 445-478; Documentation de la Catedral de Leon (siglos IX-X) / Publ.
por G. del Ser Quijano. Salamanca, 1981; Coleccion diplomatica del monasterio de Sa-
hagun (siglos IX у X) / Publ. por J. M. Minguez Fernandez. Leon, 1976; Documentos
referentes al orden judicial del Monasterio de Otero de las Duenas / Publ. por A. Prie¬
to // AHDE 1974. № 44. P. 625-674; Coleccion diplomatica de San Salvador de Ona
(822-1284) / Publ. por J. del Alamo. Madrid, 1950 T. 1; Becerro Gotico de Cardena. /
Publ. por L. Serrano // Fuentes para la historia de Castilla. Silos, 1910. T. 3. Cartula-
rio de Albelda /Publ. por A. Ubieto Arteta. Valencia, 1960; Coleccion diplomatica del
concejo de Burgos (884-1369)...; Coleccion diplomatica de Riaza // Publicaciones
historicas de la Exma. Diputacion Provincial de Segovia. V. Segovia, 1959; Documen¬
tacion medieval del Archivo municipal de Alba de Tormes / Publ. por A. Barrios Gar¬
cia, A. Martin Exposito, G. del Ser Quijano. Salamanca, 1982; Gonzalez J. El reino de
Castilla en la epoca de Alfonso VIII. Madrid, 1960. Vol. 2: Documentos 1145 a 1190;
Vol. 3: Documentos 1191 a 1217 и др.
32 Добиаги-Рождественская О А. Источниковедение западного Средневеко¬
вья // Добиаш-Рождественская О.А. Культура западноевропейского Средневе¬
ковья. М., 1987. С. 69.
33 Классическим примером позитивистского источниковедения в русской
медиевистике стали работы Д.Н. Егорова о хронике Гермольда, которую он под¬
вергает тотальной деконструкции. См.: Егоров Д.Н. Новый источник по истории
прибалтийского славянства // Сборник статей, посвященных Василию Осипо¬
вичу Ключевскому. М., 1909. С. 332-346; Он же. Введение в изучение Средних
веков / Историография и источниковедение. М., 1916; Он же. Славяно-германс¬
кие отношения в Средние века. Колонизация Мекленбурга в XIII веке. М., 1915.
Ч. 1-2.
34 Гене Б. История и историческая культура средневекового Запада. М., 2002.
35 Hinojosa Е. de. El derecho en el «Cantar de Mio Cid» // Hinojosa E. de. Estu-
dios sobre la historia del derecho espanol. Madrid, 1903. P. 72-112.
36 Martin G. Cinq operations fondamentales de la compilation...; Idem. Les juges
de Castille...; Fernandez-Ordonez I. Novedades у perspectivas en el estudio de la histo-
riografia alfonsi...; DyerNJ. Alfonsine Historiography: The Literary Narrative // Em¬
peror of Culture. Alfonso X the Learned of Castile and his Thirteenth-Century Re¬
naissance / Ed. R.I. Burns. Philadelphia, 1990 et. al.
37 См., напр., сб.: Writing Medieval History / Ed. by N. Partner. L., 2005.
38 Гене Б. Указ. соч. С. 392-401.
392
39 Я имею в виду ее известную работу: Spiegel G.M. Romancing the Past: The
Rise of Vernacular Prose Historiography in Thirteenth Century France. Berkeley;
Los Angeles, 1993. См. также: Idem. Theory into Practice: Reading Medieval Chron¬
icles // The Medieval Chronicle. Proceedings of the 1st International Conference on
the Medieval Chronicle. Driebergen / Utrecht, 13-16 July 1996 / Ed. by E. Kooper.
Amsterdam; Atlanta, 1999. P. 1-12.
40 Hidacii Lemici Continuatio chronicorum Hieonymanorum. Ad a. CCCC
LXVIII. // MGH: Chronica minora. Berolini, 1894. V. 2. P. 13-36; Chronicorum Cae-
saraugustarum Reliquiae // Ibid. P. 222-223; Isidori Iunioris Episcopi Hispalensis Hi-
storia Gotorum, Wandalorum, Suevorum // Ibid. P. 267-303; Idem. Etymologiarum
sive Originum libri XX / Ed. W.M. Lindsay. Oxonii, 1911; Idem. DifFerentiarum li-
bri II // PL. T. 83. Col. 9—98; Jordanis. De origine actibusque Getarum. (Getica) //
MGH: Auct. Antiq. Berolini, 1961. T. 5. P. I. P. 53-138 (см. также параллельное
русское издание, предпринятое Е.Ч. Скржинской: Иордан. О происхождении и
деяниях гетов. СПб., 1997 (2-е изд.); Historia Wambae regis auctore Iuliano episco-
po Toletano / Ed. W. Levison // MGH: SRM. T. 5. P. 500-535; Chronique d’Albelda.
Chronique d’Alphonse III // Bonnaz, Y. Chroniques asturiennes (fin IX-e siecle). P.,
1987. См. также более раннее издание «Хроники Альфонсо III»: Cronica de Alfon¬
so III. Madrid, 1918; Chronicon Sampiri // Perez de Urbel J. Sampiro, su cronica у la
monarquia leonesa en el siglo X. Madrid, 1952. P. 275-344; Historia latina de Rodrigo
Diaz de Vivar: Edicion fascim / Ed. G. Martinez Diez, J.M. Ruiz Ascencio, I. Ruiz Albi.
Burgos, 1999 (см. также: Historia Roderici vel Gesta Roderici Campidocti / Ed. E. Fal-
que Rey // Chronica hispana saeculi XII. Pars I // Corpus christianorum. Continuatio
Mediaevalis. T. LXXI. Turnholti, 1990. P. 1—98); Chronica Adefonsi Imperatoris / Ed.
A. Maya Sanchez // Ibid. P. 109-248; Breve compendium, seu Pelagii ovetensis epis¬
copi historia // Historias de cinco obispos. Coronista antigio en Espana. Recogidas por
don fray P. de Sandoval obispo de Palencia... Pamplona, 1615. P. 71-78; Cronica latina
de los reyes de Castilla / Ed. por L. Charlo Brea. Cadiz, 1984; Roderici Ximenii de Rada
Historia de rebus Hispaniae sive Historia Gothica / Cura et studio J. Fernandez Valver-
de // Corpus christianorum. Continuatio mediaevalis. Turnholti, 1987. T. LXXII. Pri-
mera cronica general que mando componer el Rey don Alfonso el Sabio e se continuaba
bajo Sancho IV en 1289 / Publ. por R. Menendez Pidal. Madrid, 1955. Vols. 1-2. Cro¬
nica del rey don Alfonso Decimo. // BAAE. T. 66. P. 1-68; Cronica del rey don Sancho
Cuatro // Ibid. P. 69-90; Cronica del rey don Fernando Cuatro // Ibid. P. 91-170;
Cronica de los estados peninsulares. (Texto del siglo XIV). / Ed. por A. Ubieto Arte-
ta. Granada, 1955; Vita sanctissimi Fructuosi episcopi. // PL. T. 87. Col. 459 - 470;
Cantar de Mio Cid. Texto del Cantar. Madrid, 1980. T. 3. Vol. 4: Poema de Mio Cid.
Burgos, 2001; Poema de Feman Gonzalez / Ed. por A. Zamora Vicente. Madrid,
1955 et al.
41 Добиаги- Рождественская О А. Указ. соч. С. 52.
42 См.: Гуревич АЯ. Что такое исторический источник? // Источниковеде¬
ние. Теоретические и методологические проблемы. М., 1968. С. 59-88.
43 Olmos Herguedas Е. La Comunidad de Villa у Tierra de Cuellar... P. 49-64ss.
393
Раздел II
КОНСЕХО КАСТИЛЬСКОЙ ЭСТРЕМАДУРЫ
КАК ФОРМА ОРГАНИЗАЦИИ МЕСТНОГО УПРАВЛЕНИЯ
В XIII - СЕРЕДИНЕ XIV в.
Глава 1
Территория и население кастильской общины (с. 115)
1 Так, Ф. Бордехе утверждает, что в римское время укрепления Куэльяра
были отстроены при консуле Тите Ливии. Однако и он признает, что четкие сви¬
детельства (помимо, разумеется, археологических - см., напр.: Velasco Вауоп В.
Historia deCuellar. Segovia, 1996. Р. 85 ss.) отсутствуют до XI в. См.: Corpus de
castillos medievales de Castilla... P. 402.
2 О стенах Сепульведы испано-готского периода упоминается в «Хронике
Альфонсо III» (конец IX в.): поселение было известно как «castrum» в период
походов Альфонсо I. См.: Cron. Alf. Ill: Р. 68-69: «...plurimas ciuitates... cepit id est:
...Septempublica. Ex cunctis castris cum uillis et uiculis suis ... christianos secum ad
patriam duxit». В грамоте 1076 г. Сепульведа именуется «urbs», т. е. поселением,
обнесенным стенами. См.: FF Sep.AD. Р. 170, Doc. 1 (а. 1076, Navares): «...sub urbe
Septem publica...»
3 Краткие сведения об этом см.: Corpus de castillos medievales... P. 407-408.
4 О сепульведских укреплениях на рубеже XIII-XIV вв. см.: FE Sep. Tit.
51: «...venga de los muros afuera ...fasta la puerta del castiello». О куэльярских см.:
CDC. P. 63. Doc. 21 (a. 1264, Sevilla): «...catando que los muros de la villa e otrossi las
puentes que avedes mucho mester son a pro e guarda de vos...»; Ibid. P. 130. Doc. 57
(a. 1306, Burgos): «Е estas penas que sean paral refazimiento del vuestro castiello...»
См. также: Velasco Bay on B. Op. cit. P. 131.
5 Cm.: Corpus de castillos medievales... P. 402.
6 См., напр.: FE Sep. Tit. 9,158,160, 250.
7FE Sep. tit. 111.
8 Velasco Bay on B. Op. cit. P. 132-136.
9 CDC. P. 33. Doc. 9 (a. 1244, Cuellar): «... dio al cabillo ... II maravedfs cada
ano por sienpre, en remda, en las carnicerfas del mercado»; P. 118. Doc. 52 (a. 1302,
Cuellar): «... las casas e el huerto ... en mercado, que an la puerta do venden los pe-
ces»; P. 179. Doc. 85 (a. 1333, Cuellar): «... las casas que yo he en varrio de los moros,
enfruente de la puerta de la barrera del mercado»; P. 181. Doc. 86 (a. 1333, Cuellar):
«... unas casas ... que son en varrio de los moros que dizen de Panaderfa». etc.
10 Cm.: FF Sep.AD: P. 185. Doc. 7 (a. 1201, Ayllon): «... homines qui morabantur
infra muros Septempublice...»; упоминания в пространном фуэро см: FE Sep.Tits.
211, 212, 213. О торгово-ремесленном субурбии Куэльяра см.: Velasco Вауоп В.
Historia de Cuellar. Segovia, 1974, P. 85 ss. Упоминания о “франках” в куэль-
394
ярских документах см.: CDC: Р. 146. Doc. 65 (а. 1313, Cuellar): «...fija de Muno
Frances...»; P. 166. Doc. 77 (a. 1325, Cuellar): «...alcalde fijo de Muno Frances»; etc.
11 См.: Червонов СД. Торговля в испанском городе ХН-ХШ вв. (по материа¬
лам фуэрос) // Червонов С.Д. Испанский средневековый город. М., 2005.
12 О ремесленниках (menestrales) как об особой группе населения неод¬
нократно упоминает пространное фуэро Сепульведы. См.: FE Sep. Tits. 99а, 212,
213. Там же содержатся отдельные нормы, касающиеся статуса ремесленни¬
ков отдельных профессий: мясников (tit. 97, 138), пекарей (tit. 110), угольщи¬
ков (tit. 227), бочаров (tit. 228 ), кузнецов (tit. 249а). См. также: CDC. Р. 117.
Doc. 51 (а. 1302, Cuellar): «...Pero Yvanez ferero, don Vicent ferero»; P. 126. Doc. 55
(a. 1304, Burgos): «...cuatro escusados e un sangrador»; P. 133. Doc. 59 (a. 1303-
1308): «Pero Dominguez, el gapatero»; P. 162. Doc. 74 (a. 1320, Cuellar): «...don
Alfonso carnicero»; P. 190. Doc. 91 (a. 1337, Cuellar): «...Johan Garcia pintor» etc.
В большинстве случаев упомянутые лица представлены в актах либо в качест¬
ве свидетелей, либо в роли традентов капитулу клириков. Это свидетельствует
о высоком (пусть и не доминирующем) положении торгово-ремесленной про¬
слойки в общественной жизни. См. также перечень таможенных тарифов, содер¬
жащийся в 223-м титуле FE Sep. etc.
13 Лица, профессионально занятые торговлей, неоднократно упоминаются в
документах Куэльяра. См.: CDC. Р. 27. Doc. 6 (а. 1215): «...ut nullus emat carnem
vel vinum iudeorum...»; Ibid: «...quod nullus clericus ... vinum et carnem vendat; cum
cleri- cis non licet negotiati»; P. 140. Doc. 61 (a. 1308, Cuellar): «...Fernando Ruiz
gebadero» etc. Пространное фуэро Сепульведы содержит статьи, гарантирующие
режим особой безопасности на ярмарках, которые проводились в Сепульведе в
течение восьми дней до и после Великого поста (см.: FE Sep. Tits. 21, 22). Отде¬
льные нормы такого рода касаются и рынков. См.: Ibid. Tit. 214, 236. Наконец,
пространный таможенный тариф, подробно изученный С.Д. Червоновым (см.
выше), включен в состав 223-го титула. Действовавшее в Куэльяре «Королевс¬
кое фуэро» включает пространный титул, содержание законов которого касает¬
ся исключительно регламентации торговли. См.: FR III, 10: «De las vendidas е de
las compras».
14 В Сепульведе одно из подобных братств (hermandad) сформировалось
вокруг капитула приходских клириков. Сохранились его устав и пожалован¬
ная ему королем Альфонсо X привилегия. См.: CDS. Р. 35-40 (а. 1259, Toledo);
Р. 60-68. Doc. 19 (а. 1311, Sepulveda). См. также: Ibid. Р. 47-48. Doc. 13 (а. 1295,
Sepulveda ). Это братство было не единственным: упоминания о братствах друго¬
го типа (cofradrias) содержатся в пространном фуэро. Из них следует, что такие
братства могли иметь довольно сложную структуру. Они возглавлялись собс¬
твенными алькальдами и занимались организацией похоронных церемоний,
благотворительностью и организацией торжественных шествий. См.: FE Sep.tit.
206. Куэльярские документы упоминают поминальное братство (hermandad),
сложившееся вокруг капитула приходских клириков. См., напр.: CDC. Р. 32-34.
Doc. 9 (а. 1244, Cuellar); Р. 38-39. Doc. 13 (а. 1249, Segovia); Р. 39-40. Doc. 14
395
(а. 1250, Lyon); Р. 40-42. Doc. 15 (а. 1252, Cuellar ); Р. 53-55 (а. 1258, Segovia) (ко¬
ролевская привилегия Альфонсо X, близкая по содержанию к сепульведской)
etc. В Куэльяре существовали и братства-cofradrias. Названия некоторых нам из¬
вестны. Большинство из них обладало земельной собственностью, упоминаемой
в отдельных документах. См.: CDC. Р. 137. Doc. 61 (а. 1308, Cuellar): «...vina de
la confradna de la Parra», «...vina de la confradna de Sancta Maria de los sabados»;
P. 162. Doc. 75 (a. 1322, Cuellar): «...vinas de la confradna del Sabado», «...vina de
la confrana de Qiella». Такие же братства создавались и среди клириков. Во вся¬
ком случае, в одном документе начала XIII в. содержится запрет на создание ими
«confratarias illicitas». См.: Ibid. Р. 23. Doc. 6 (а. 1215).
15 См., напр.: CDC. Р. 133. Doc. 59 (а. 1303-1308, Cuellar ): «...les do porque fa-
gan cada ano el dia de Sancto Matia apostol un aniversario рог mi anima, e que digan
a la noche a las viesperas vigilia a que vengan todos los clerigos prestes e diaconos;
e otro dia a la missa, que vengan todos; e que digan los clerigos prestes senos sacrifi-
cios, e los diaconos que recen senas misas en que rueguen a Dios рог mi anima. Et cada
aniversario la missa mayor postrimera dicha, que salgan vestidos todos los clerigos de
sobrepeligas, con el clerigo que diexiere la missa mayor a la soboltura, assi сото el so-
bre dicho». (etc.) Аналогичные примеры см.: CDC. P. 107-109. Doc. 48 (a. 1299,
Cuellar ); P. 115-117. Doc. 51 (a. 1302, Cuellar); P. 118-120. Doc. 52 (a. 1302, Cue¬
llar); P. 135-137. Doc. 60 (a. 1303-1308, Cuellar ); P. 137-140. Doc. 61 (a. 1308,
Cuellar); etc.
16 О францисканском конвенте и монастыре кларисс см.: CDC. Р. 34-35. Doc.
10 (а. 1247, Lyon); Р. 35-36. Doc. 11 ( а. 1247, Lyon); Р. 36-37. Doc. 12 (а. 1249,
Lyon); Р. 81-82. Doc. 36 (а. 1284, Segovia) etc. См. также: Velasco Bay on В. Op. cit.
Р. 154-161; Garcia Ого J. Franciso de Asis en la Espana madieval. Santiago de Com¬
postela, 1988. P. 322-327.
17 Cm.: CDC. P. 100. Doc. 44 (a. 1295, Valladolid): «...cortes en la villa de
Valladolit...»; etc.
18 См. уже упоминавшуюся выше куэльярскую грамоту о приобретении его
консехо виллы Педросильо в 1184 г. См. также: CDC. Р. 187. Doc. 89 (а. 1335,
Cuellar): «...otorgo... tres vinas... es la una vina al villar, en surco de vinas de Ferrand
Gargia...» (из частного акта). Относительно Сепульведы мы имеем данные по¬
добного рода в раннем, латинском, фуэро (см.: FL 26: «То tas la uillas que sunt
in termino de Sepuluega, sic de rege quomodo de infanzones...» (etc.)), а также в
первом из известных документальных свидетельств о городе см.: FF Sep. AD.
Р. 171. Doc. 1 (а. 1076, Navares): «...ilia strata que venit de Septem Publica... et venit
ad illam supradictam villulam Molinellam». См. также: CDS. P. 16. Doc. 7 (a. 1257,
Burgos).
19 FL Sep. preambulo: «Ego Adefonsus rex et uxor mea Agnes. Placuit nobis
atque conuenit... confirma mos a d Septempublica suo foro quod habuit in tempore
antiquo de auolo meo, et in tempore comitum Ferrando Gonzaluez et comite Garcia
Fredinandez, et comite domno Sancio, de suos terminos siue de suos iu dicios, uel
de suos placidos...»; (etc.). Упоминания о наличии укреплений в пределах
396
«termino» мы, в частности, встречаем в документах Куэльяра. См.: CDC. Р. 19.
Doc. 5 (а. 1210, Segovia): «...castro que esta sobre Murviedo...»; «...la torre del aldea
de Coguelos...».
20 Ibid. P. 59-61: FE Sep. preambulo: «Yo don Alfonso rey & mi muger donna
Ignes... confirmamos a Sepulvega su fuero, que ovo en tiempo antigo de mio avuelo,
& en el tiempo de los condes Ferrant Gongalvez, & del conde Gargi Ferrandez, & del
conde don Sancho, de sus terminos ... Yo ... rey & mi muger ... confirmamos aquesto
que aqui oyemos d’aqueste fuero, assi commo fue ante de mi. Et aquestos son termi¬
nos: <...>».
21 Приведем несколько примеров из документов. См.: FF Sep. AD. Р. 193.
Doc. 12 (1252, Burgos): «...viniemos a la villa de Sepulvega...»; P. 214. Doc.22
(a. 1367, Burgos): «al congejo de Sepulvega & de su termino»; P. 214. Doc. 23 (a. 1367,
Burgos): «...la nuestra villa de Sepulvega». (etc.). См. также: CDS. P. 50. Doc. 15
(a. 1305, Somosierra): «...congejo de Sepulvega de la villa e de las aldeas...»; (etc.).
По данным историка города X. Фернандеса Виладрича, общая площадь сель¬
ской округи Сепульведы в период ее максимального расширения достигала 1600
кв. км, а в ее пределах располагалось 67 деревень, из которых он уверенно иден¬
тифицирует абсолютное большинство - 59. Перечень этих населенных пунктов
также приводится в работах Фернандеса. См.: Fernandez Viladrich J. La comunidad
de la villa у terra de Sehulveda durante la Edad Media // AEM. 1972-1973. T. 8. P. 199-
224. P. 220-224. По Куэльяру см.: CDC. P. 73. Doc. 30 (a. 1274, Palencia): «...a vos
el congejo de Cuellar de villa e de las aldeas»; P. 96. 36 (1290, Cuellar): «...clerigos de
Cuellar, villa del obispado de Segovia ...»; P. 120. Doc. 54 (a. 1304, Burgos): «...per-
soneros del congejo de Cuellar de la villa e de las aldeas» (etc.). В документах конца
XII - середины XIV в. называются 89 мелких вилл и деревень, расположенных в
сельской округе Куэльяра.
22 FE Sep. tit. 45а: «..todos los ganados de fuera que transnocharen en termino de
Sepulvega, que los quinten qualesquier omnes de Sepulvega sin calonna ninguna».;
tit. 45b: «...si algunos omnes de fuera fallaren arando en termino de Sepulvega,
qualesquier omnes de Sepulvega & de su termino, que les tomen los bueyes & lo que
les fallaren; et si los quisieren amparar, que los maten sin callonna ninguna, tanbien
a los que traxieren el ganado de fuera, сото a los que araren en el dicho termino, si
ampararlo quisieren» (etc.).
23 Ibid. P. 61: «Et este termino que nos damos & confirmamos al congejo de
Sepulvega, a los que agora son & seran d’aqui adelante, que todas las pueblas que
son fechas en este termino, о se fizieren d’aqui adelante, & al congeio de Sepulvega
plogiere, que sean estables & firmes; et de las que al congejo sobredicho non plogiere
que sean pobladas, que ellos que las despueblen, que las quemen & las yermen, &
que las puedan poblar cada que quisieren ... Et yo rey ... otorgo & do a los omnes
de Sepulvega aqueste termino, todo gelo do, robrogelo, confirmogelo, рога en todo
tiempo commo sobredicho es».
24 Право на расширение границ консехо было приобретено у короля за 2000
золотых монет. См.: CDC. Р. 15-16. Doc. 3 (а. 1184): «...ego Adefonsus, Dei gratia
397
rex ... feci concambium cum Guterrio Petri de Rinoso. Recepi itaque ab eo quantum
ipse et parentes sui habebant... in Pedrosello, cum suis adeis ... cum omnibus termini-
bus suis, in concambium pro villa que dicitur Soto quam ei dedi. Unde ego prefatus rex
Aldefonsus concilio de Collar totum illud vendidi quantum Guterius Petri de Rinoso et
parentes eius habebant in Pedrosello, cum predictis aldeis suis, cum terminis suis, cum
ingressibus et egressibus, cum aquis, pratis, pascuis et fontibus et montibus et cum om¬
nibus directuris et pertinentiis suis, pro duobus milibus aureorum, quos aim recepi...».
25 FE Sep. P. 199. Tit. 116: «Qui vendiere raiz de congei, peche tanta & tal raiz
doblada al congeio; & qui la comprare, pierda el precio que dio por ella, & dexe la
heredat, assi сото es dicho; ca ningun omne non puede vender, ni dar, ni empennar,
nin robar, ni sanar, heredat de congeio».
26 FE Sep. P. 119. Tit. 167: «...toda heredat en que oviere pedrera, о у e sera, о
fuere para muelas, sean del congeio, о рога peia fazer; & todas als fuentes perenales
comunales sean del congeio. El que oviere alguna cosa d’estas en su heredat, que
dichas son, vengala al congeio por tanta heredat doblada, & sea de comun del congeio.
Et si alguno la deffendiere a alguno del congeio, peche C mrs».
27 Так, в 1210 г. уже упоминавшийся король Кастилии Альфонсо VIII сан¬
кционировал специальной грамотой границы между консехо Куэльяра и сосед¬
него местечка Агилафуэнте. См.: Ibid. Р. 17-20. Doc. 5 (а. 1210): «...fatio cartam
concessionis et confirmationis et estabilitatis vobis concilio de Collar ... quod vobis
roboro pariter et confirmo cum isti terminis inter Collaram et Vagilafontem per
molino d’Ortova... e dend a nava Sarragin Tello, e dend al molino d’Ortova. Unde ego
... concedo illud toti concilio de Collar presenti iure hereditario, perpetuo habendum,
possidendum».
28 В архивах Куэльяра сохранилось несколько документов с информацией
о тяжбах по поводу границ между соседними консехо и о формах их разреше¬
ния. Правда, они относятся к более позднему времени. В частности, с 1396 по
1402 г. продолжался спор между консехо Куэльяра и Пеньяфьеля (см.: CDC.
Р. 308-311. Doc. 152 (а. 1396, Medina del Campo); Р. 316-317. Doc. 156 (а. 1401,
Medina del Campo); P. 317-319. Doc. 157 (a. 1401, Medina del Campo); P. 320-321.
Doc. 159 (a. 1402, Penafiel); P. 322-373. Doc. 160 (a. 1402); P. 374-378. Doc. 161
(a. 1402); P. 378-381. Doc. 162 (a. 1402, Medina del Campo); P. 382-384. Doc. 163
(a. 1402, Medina del Campo); P. 384-385. Doc. 164 (a. 1402, Medina del Campo);
P 386-389. Doc. 165 (a. 1402) (места издания не указаны для тех документов, ко¬
торые составлялись параллельно ходу межевания непосредственно на месте)).
В 1422-1423 гг. разрешался конфликт между консехо Куэльяра и Портильо (см.:
Ibid. Р. 424-432. Doc. 209 (а. 1422, Prado de la laguna del Toro); P 433-435. Doc.
210 (a. 1423, Avila). По Сепульведе см.: CDS. P. 14-15. Doc. 6 (a. 1207, Riaza)
(разрешение террториального конфликта с консехо Фресно); Р. 30-34. Doc. 9
(а. 1258, Valladolid) (конфликта с Риасой, представленной ее сеньором сеговий-
ским епископом доном Раймундо, положения этого документа позднее не раз
подтверждались королями. См., напр., подтверждение Альфонсо XI: Ibid. Р. 71-73.
Doc. 21 (а. 1332, Burgos).
398
29 См. об этом: Olmeda М. El desarrollo de Espana. Madrid, 1975. T. I: Los
pueblos primitivos у la colonization. P. 424-427.
30 Balil A. La defensa de Hispania en el Bajo Imperio. Amenaza exterior e
inquetitud interna // Legio VII Gemina. Leon, 1970. P. 601-620. Примечательно,
что Исидор Севильский как будто вообще не знал типа неукрепленной виллы.
Слово «villa» он возводил к «vallum» (вал), считая эти понятия нераздельными.
См.: Isid. Hisp. Ethym. XV. 13.2: «Villa a vallo, id est, aggere terre nuncupata, quod
pro limite constituti solet»; Ibid. XV.9.2: «Vallum est quod mole terre erigitur, ut cus-
todia praetendatur: dictum autem vallum a vallis. Nam valli fustes sunt, quibus val¬
lum munitur».
31S. Jul. Hist. Col. 764-765: «2-3 ...subito unam omnes in concordiam versi, uno
quodammodo tarn animo, quam oris affectu pariter provocati, ilium se delectantes ha¬
bere principem clamant; ilium se nec alium in Gothis principari unitis vocibus into-
nant, et catervatim, ne postulantibus abnuerit, sub pedibus obvolvuntur. <...> Quo¬
rum non tarn precibus quam minis superatus, tandem cessit, regnumque suscipiens, ad
suam eos pacem recipit: et tamen dilato unctionis tempore usque in nonum decimum
diem, ne extra locum sedis antique sacraretur in principem. Gerebantur enim ista in
villa, cui antiquitas Gerticos nomen dedit, qui fere centum viginti millibus ab urbe re¬
gia distans, in Salmancensi territorio sita est. Ibi enim uno eodemque die ... et decentis
regis vitalis terminis fuit, et pro subsequentis viri jam dicti electione, ilia quam prae-
misimus populi acclamatio exstitit». При этом, направляясь для помазания в «urbs
regia», Вамба руководствовался исключительно необходимостью соблюдения
традиции: Ibid. Col. 766: «Scilicet ne, citata regni ambitione permotus, usurpasse po-
tius vel furasse, quam percepisse a Domino signum tantae gloriae putaretur. Quod ta¬
men prudenti differens gravitate, nono decimo postquam regnum susceperat die Tole-
tanam urbem ingreditur».
32 См. об этом: Santos Yanguas N. El ejercito romano у la romanizacion de
los astures. Oviedo, 1981, P. XVI-XVII, 71-101; Garcia у Bellido A. Nacimiento
de la Legion VII Gemina // Legio VII Gemina. Leon, 1970. P. 303-328; Blazquez
MartinezJ.M. El urbanismo romano entre los astures // Memorias de Historia
antigua, VI: Poblacion у poblamiento del norte de la Peninsula Iberica. Oviedo, 1984.
P. 113-136.
33 Velasco Bayon B. Op. cit. P. 73-74. См. также: Reinhart W. La tradition
visigoda en el nacimiento de Castilla. // Estudios dedicados a R. Menendez Pidal.
T. 1. P. 538.
34 Cm.: DEPA-II. P. 53. Doc. 95 (a. 870, Port.): «...villa Nigrelus territorio Bra-
charense urbium ...»; P. 145. Doc. 127 (a. 883, Gal.): «... de Tudense urbe ...» См. так¬
же: Cron. Alf. III. P. 54: «2.... ab urbe Toleto egrediens...»; Ibid. P. 62: «8.... et Cor-
dubam urbem patritiam regnum sibi firmauerit» (etc.). См. также: Chron. Alb. P. 20:
«16.... ad Cordubam urbem pugnaret...»; Ibid. P. 21: «31.... in Nemausense urbe uic-
tum»; Ibid. P. 22: «34. ... in Tudense urbe ... resedit»; Ibid. P. 23: «38. Vrbes quoque
Legionem atque Asturicam ... inuasit» (etc.). См. также хронику Сампиро начала
XI в.: Chron. Samp. Р. 277: «...urbem Legionensem adtemplauit...»; P. 278: «Lencam
399
urbem capuit...»; P. 281: «...urbes namque Portugalensis, Bracharensis, Vesensis... po-
pulantur...» (etc.).
35 Акты астурийского времени дают примеры основания частными лицами
(главным образом, разумеется, королем и знатью) собственных вилл, с тяготев¬
шими к ним более мелкими поселениями (vici, viculi), в ходе колонизации завое¬
ванных территорий. Случаи передач таких вилл Церкви позволяют представить
масштабы рассматриваемого явления. См.: DEPA-I. Р. 68. Doc. 9 (а. 775, Leon): «...
uilla ubi ipse noster mellarius abitauit...» (дарение короля Сило (774-783)); P. 152.
Doc. 28 (a. 818, Gal.): «Concedo ... uilla Ostulata» (дар графа Алойто монастырю
Св. Винцента в Вилоучада); Р. 261. Doc. 59 (а. 854, Gal.): «...concedimus uobis mo-
nasterim... cum bonis ipsius, villas vel monasteria...» (пожалование короля Ордоньо I
(850-866) пресвитеру Адофриду) и т. д. См. также многочисленные упомина¬
ния о передачах вновь основанных вилл или владений, находившихся в их пре¬
делах. См.: DEPA-I. Р. 156. Doc. 30 (а. 822, V. Cast.); Р. 255. Doc. п.57 (а. 853, Gal.);
Р. 266. Doc. 61 (а. 855, V. Cast.); Р. 53. Doc. 95 (а. 870, Port.); Р. 59. Doc. 97 (а. 870,
Port.); Р. 89. Doc. 107 (а. 874, Leon); Р. 122. Doc. 117 (а. 877, Gal.); Р. 127. Doc. 120
(а. 878, Gal.); Р. 139. Doc. 125 (а. 882, Port.); Р. 146. Doc. 127 (а. 883, Port.); Р. 206.
Doc. 149 (а. 895, Leon); Р. 208. Doc. 150 (а. 895, V. Cast.) etc. Эти примеры выгля¬
дят особенно многочисленными, если учесть, что во многих случаях в дарствен¬
ных грамотах не оговаривается факт основания виллы традентом или его пред¬
ками. Что касается конкретных форм колонизации, то они будут подробно рас¬
смотрены ниже.
36 Как в Испании, так и за Пиринеями термин «cautum» нередко использо¬
вался в качестве прямого синонима слова «immunitas». См. об этом: Niermeyer J.F.
Mediae latitnitatis lexicon minus. Leiden, 1984: «cautum».
37 Cm.: BGC. P. 7. Doc. 3 (a. 972, V. Cast.): «...et insuper ad dominus terre pariet
in cauto X libra ex purissimam auro...»; BGC: P. 9. Doc. 5 (a. 972, V. Cast.): «... facimus
cauto uel scriptura... de defesas lignarum, tarn ypsa que nos tradimus quam et
conparationibus per locis antiquis et suis terminis, ut des odie vel tempore abeat foro
vel cauto...» (граф Кастилии Гарсия Фернандес гарантирует монопольное пра¬
во монастыря Св. Петра и Павла в Карденье на пользование дровами в преде¬
лах оговоренной территории, устанавливая жесткие санкции для нарушителей).
См. также: Ibid.: Р. 32. Doc. 13 (а. 1011, V. Cast.); Р. 43. Doc. 19 (а. 1017 (1030?),
V. Cast.) etc.
38 См.: DEPA-II. Р. 374. Doc. 194 (а. 909, V. Cast.): «...et ad regiam partem in-
ferat in cauto V libras aureas»; P 264. Doc. 162 (a. 900, V. Cast.). DCL: P. 69. Doc. 11
(a. 918, Leon) etc.
39 CD Ona. P. 30. Doc. 12 (a. 1011, V. Cast.): «Ego comes Sancius facio coram
stantibus iudice Fanne Uermuez et Salito cum istos infazones prenominatos... et cum
omnibus aliis qui sunt in ei uicinitate de Onia, propter terminos et defesas et exitus
de Onia. <...> Sic pono cotum, quod si aliquis homo, potens aut impotens, diues aut
pauper, infra istos terminos prenominatos pignorauerit, aut homine ceperit uel inter-
fecerit, aut inde uim aliquid extraxerit, aut aliquam uolentiam intulerit, ei qui Oniam
400
mandauerit, aut uocem pro ipsis defesis uel montibus uel exitibus supradictis de Onia
et de terminis suis subleuauerit; tale decretum sit ut pro sola inquietudine ad ipsum
pro quo uocem subleuauerit uel dampnum fecerit, duplatum et melioratum resti-
tuat... <...> Nos uero infanzones qui sumus in circuitu Onie, concedimus istud decre¬
tum et cotum, et taggamus cum te Sancio comite et cum uxore tua Urracha cometissa,
ut infra istos terminos prenominatos nullus nostrorum sit ausus pignorare aut homi-
ne capere uel interficere, aut expoliare... aut aliquam iniuriam facere, neque nepti, uel
consanguinei, neque aliquis ex nostra proienie, neque ex alia parte, quiqumque hoc fe¬
cerit, pariat supradictum coturm.
40 Cm.: CDC. P. 16. Doc. 3 (a. 1184, Belvis): «Si quis vero hanc cartam infringere
vel diminuere presumpserit, iram Dei omnipotentis plenarie incurrat, et insuper regie
parti decern milia aureos in cauto persolvat»; P. 20. Doc. 5 (a. 1210, Segovia): «Si quis
vero hanc cartam infringere vel diminuere presumpserit... et insuper decern milia au¬
reos in cauto persolvat...»; P. 44. Doc. 16 (a. 1256, Segovia): «Et mando e deiendo que
ninguno non sea osado de yr contra esto privilegio deste mio donadio, nin de quebran-
tarle, nin de minguarle en ninguna cosa, ca qualquier que lo fiziesse, avrie la mi ira e
pecharmie en coto diez mill moravedis...»; P. 50. Doc. 18 (a. 1258, Medina del Campo):
«Е qualquiere de los que regnaren despues de nos en Castiella e Leon que contra esto
fuesse, aya la ira de Dios, e finque este partimiento assi commo nos lo fiziemos. E si otro
omne lo fiziesse, que peche en coto cinco mill moravedis al rey, e a ellos el danno dobla-
do». См. также: CDC. P. 55. Doc. 19 (a. 1258, Segovia); P. 65. Doc. 21(a. 1264, Sevi¬
lla). По Сепульведе см.: FF Sep. AD: P. 186. Doc. 7 (a. 1201, Ayllon); P. 197. Doc. 13
(a. 1272, Burgos); P. 203. Doc. 15 (a. 1305, Medina del Campo) etc.
41 FE Sep. Tit. 11: «...mando que non aya en Sepulvega mas de dos palagios, del
rey & del obispo; todas las otras casas, tanbien del rico, сото del alto, сото del pobre,
сото del baxo, todas ay an un fuero & un coto».
42 См. следующие титулы пространного фуэро Сепульведы: FE Sep. Tit. 22:
«De las ferias»; tit. 42b ; Tit. 91: «Del qui amparare pennos a los alcaldes»; Tit. 162:
«Del qui echare cuernos a puerta aiena». См. также о реализации режима «coto» -
«acotar»: Tit. 46: «De las fiangas & de los fiadores»; Tit. 69: «De сото deve acotar el
christiano al того»; Tit. 78: «De omne de la villa que querella oviere del del aldea»;
Tit. 208: «De los cotos echar»; Tit. 216: «Del qui oviere querella d’otro»; Tit. 217: «De
los aportellados & de los amos»; Tit. 217a; Tit. 220: «Del coto del andador»; Tit. 234:
«De toda demanda, que deve aver ocho dias». Важно отметить, что во всех этих слу¬
чаях действия в рамках режима «coto» проводятся должностными лицами, кото¬
рых принято считать подчиненными компетенции консехо, - алькальдами. Этот
внешний парадокс будет специально рассмотрен ниже.
43 FR 11.3.3: «Todo ome que fuere metido en plazo e en tregua de conceyo por
los alcaldes о рог los fieles que pusiere el conceio e non viniere al plazo... et si en este
comedio firiere... et si non oviere de que los peche, cortenle el puno: et si la ferida
perdiere miembro, peche el coto del miembro demas desto».
44 Показателен перечень названия титулов, предусматривавших наказа¬
ния за нарушения режима «coto» в отношении частных или общинных владе¬
401
ний: FE Sep. Tit. 26: «Del fiador de la heredat»; Tit. 31: «Del desmoionamiento de la
heredat»; Tit. 113: «De сото el messeguero guarde las mieses»; Tit. 145: «Del coto de
las vinnas» (он дополняется FE Sep., 141a, где речь также идет о востребовании
платы за ущерб виноградникам; этим нормам соответствует по основному содер¬
жанию закон FR IV.4.7: «Todo vinadero que guardare vinas si algun ome entrare en las
vinas e ficiere danno, el vinadero tomel pennos, e sil defendieren pennos, de apellido, e a
los primeros que у llegaren diga сото fizo aquel danno en aquella vina, e con su jura del
vinadero que aquel lo fizo, peche el danno e el coto, asi сото es fuero»); Tit. 149: «Del
que regare uerto & danno fiziere a otro»; Tit. 150: «Del qui tomare agua en vez d’otro».
45 CDC. P. 49-50. Doc. 18 (a. 1258, Medina del Campo): «... nos don Alfonso, por
la gracia del Dios, rey de Castiella... queriendo toller los dannos e los males e las con-
tiendas que eran entrel concejo de Cuellar e el concejo de Portiello, por razon de los
terminos, viniemos a la Parriella, que es termino de Portiello, e fiziemos venir amas las
partes e razonaron ante nos, e oydas sus razones, porque fallamos que los unos nin los
otros non tenien privilegios, nin otro recabdo que firmedumbre oviesse sobre la de-
manda que se fazien, nin avien ninguna de las partes tenencia derecha, nin en paz por
que lo pudiessen aver con derecho, veniemos a los logares sobre que avien la contienda
e diemos a cada una de las partes aquello que entendiemos que les mas convime, e par-
tiemos lo desta guisa: <...>; e destos mojones adentro contra Cuellar diemos por ter¬
mino de Cuellar, e de la otra parte contra Portiello diemos por termino de Portiello, a
plazer de amas las partes. Mandamos que todas las vinnas e las heredades que han los
de Can redondo e los de la Piliella de la una parte e de la otra que las labren e que las
ay an assi commo las avien ante. Onde mandamos que esta partition e este amojona-
myento que nos fiziemos destos terminos, assi commo sobredicho es, que sea firme et
estable, e que vala рога siempre. <...> Et desto mandamos fazer dos privilegios, uno
que tengan los de Cuellar e otro que toviessen los de Portiello».
46 Ibid. P. 75. Doc. 31 (a. 1276, Burgos): «Vi una carta... en que me enviastes dezir
que bien sabia сото sobre la contienda que fuera entre vos e los de Fuente Pelayo e
de Baguila fuente, en razon de los terminos de los pinares, que yo que falle por dere¬
cho que avien a seer vuestros e non del obispo de Segovia. E despues que ellos levaron
una mi carta arrebatada en que mandava que fuessen del obispo de Segovia, assi сото
lo determinaron Aparicio Royz mio alcalde e el abat de Sotos alvos, e que me pidiedes
merced que mandasse e lo que toviese por bien, ca si estos terminos del obispo oviessen
a seer, que era Cuellar derraygada e perdida. Digo vos que nunqua esto fue mi volun-
tad que sean de Fuente pelayo, nin de Baguila fuente, nin del obispo. Onde vos mando
que vos que los ayades assi сото a los otros de vuestro termino e que los guardedes e
los defendades assi сото los oviestes en tienpo del rey don Alfonso mio visavuelo e en
el del rey don Ferrando mio padre e en el mio fasta aqui».
47 CDC. P. 15-16. Doc. 3 (a. 1184, Belvis).
48 CDC. P. 63-64. 21 (a. 1264, Sevilla): «Е porque nos pidien merged que las ca¬
tenas que fazen los que entran los exidos de concejo, que vos las diessemos рога pro de
vuestro concejo. Nos por fazervos bien e merged ... tenemos por bien que las catenas
que fueren por razon de los exidos que sean para estas cosas sobredichas».
402
49 CDC. P. 130.57 (a. 1306, Burgos): «Е otrossi en lo de los exidos, tengo рог bien
e mando que non labre ninguno en los exidos que son en Cuellar e en su termino, por
cartas que de mi tenga, nin por otra razon ninguna. Ca qualquier que у labrasse, tengo
por bien e mando que peche en репа gient maravedis por quantas veces у labrare, e
demas la репа de vuestro fuero».
50 FE Sep. Tit. 106: «...todos los pobladores, que vinieren a Sepulvega о a sus
aldeas, fagan casas do el comjeio del logar les diere, & non a otro logar. Et si el comjeio
del aldea non quisiere esto fazer, el iuez & los alcaldes de la villa den a poblador logar
de faga casa, en logar mas guisado, gerca las otras casas».
51 CDC. P. 44. Doc. 16 (a. 1256, Segovia): «...mando que los cavalleros que puedan
fazer prados defesados en las sus heredades connos^udas, рога sus bestias e рога sus
ganados; e estas prados que sean guisadas e con razon, porque non vengan ende danno
a los pueblos».
52 См. об этом: Hinojosa E. de. Origen del regimen municipal... P. 28 ss., 65 ss.;
Carmen Carle M. del Del concejo medieval... P. 81-88; Idem. El municipio de Oviedo...
P. 25-26; Martinez Llorente F.J. Regimen jurfdico de la Extremadura castellana...
P. 431 ss. etc.
53 FE Sep. Tits. 2,6.
54 В пространном фуэро Сепульведы понятие «весино» упоминается наибо¬
лее часто - более чем в 80 титулах, тогда как в «Королевском фуэро» - лишь
дважды. См.: FE Sep. Tits. 2, 3,5,11а, 12,14,16,16а, 16Ь, 18,18а, 19,25,32,33, 38,
41,42,44,45,45с, 46,47,48,50,51,52,53,56,59,60,73,81,83,96а, 98,99,102,107,
111,115,121,126,127,128,132,133,134,127,142,147,148,149,150,154,158,162,
162а, 178,186,190,195,196,197,200,201,204,205,214,216,219,221,224,251. Ср.:
FR 1.8.8; Ш.20.3. Такое различие не могло быть случайным. Ниже мы остановим¬
ся на его причинах.
55 FE Sep. Tit. 11а.
56 FE Sep. Tit. 14,19 .
57 FR 1.8.8.
58 Мы знаем об этом из грамоты 1271 г., согласно которой король Альфон¬
со X Мудрый простил клирикам недоимки по уплате этого платежа. См.: CD С.
Р. 67. Doc. 23 (а. 1271, Murcia).
59 FE Sep. Tit. 204: «Estos deven seer vezinos de Sepulvega о de su termino,
tanbien el vendedor commo el comprador».
60 В Сепульведе, как и в Куэльяре, бок о бок проживали представители трех
конфессий - христиане, иудеи и мусульмане. Их положение не отличалось за¬
метной спецификой по сравнению с другими городами королевства. Характер¬
но, в частности, что титулы пространного фуэро Сепульведы, регламентировав¬
шие положение лиц нехристианских конфессий, не содержат сколько-нибудь
оригинальных элементов, но, по наблюдению исследователя памятника Р. Хибер-
та, представляют собой изложение основных положений двух королевских ор¬
донансов, действие которых распространялось на территорию всего королевс¬
тва. К первому из этих ордонансов, по мнению известного испанского историка
403
права, восходит содержание титулов 37-41, 42а, 43, 44; ко второму - 68-72, 90,
215 (см.: Gibert R. Estudio historico-juridico // FF Sep. P. 377-378). Подробная
характеристика статуса каждой из названных конфессий выходит за рамки на¬
шей работы. .
61 FE Sep. Tit. 72а: «Et los iudios ... non ayan raiz ninguna propria; si non, que la
pierdan, & sea del comun del congeio».
62 FE Sep. Tit. 158. В том же значении понятие «vezino» фигурирует и в фор¬
муле клятвы, приносимой сепульведскими оффициалами при вступлении в долж¬
ность. Будущий апортельядо в собрании консехо должен был поклясться, что он
«...ни по просьбе друзей, ни по просьбе соседей, ни по просьбе посторонних ему лю¬
дей не нарушит фуэро...» - «nin рог precio de amigos, nin de vezinos, nin de estranos,
que non quebrantare fuero, nin dexe la carrera de derechura & de la verdat» (FE Sep.
tit. 178). См. также: CDC. P. 33. Doc. 9 (a. 1244, Cuellar) etc.
63 FE Sep. tit. 196: «... omne que non fuer morador en Sepulvega, & non toviere
casa poblada, & heredamiento oviere en Sepulvega о en su termino, que recuda por
vezindat, el о otri por el, et si esto non quisiere complir, tomenle la heredat el congeio...»
64 CDC. P. 198. Doc. 95 (a. 1340, Toledo); P. 199-200, Doc. 97 (a. 1340, Cuellar);
P. 202-204, Doc. 99 (a. 1340, Cuellar). Особ, см.: CDC. P. 202-204, Doc. 99 (a. 1340,
Cuellar): «...yo Alfonso Perez de Burgos, vezino de Medina del Campo...»
65 Cm.: CDC, P. 208-209. Doc. 101 (a. 1343, Cuellar): «...yo Ferrand Sanchez ...
vezino e morador aqui en Cuellar...».
66 См. об этом ниже.
67 FE Sep. Tit. 2,16,16a.
68 FR III.20.3.
69 Cm.: CDC. P. 54. Doc. 19 (a. 1258, Segovia): «...porque fallamos que los clerigos
de las eglesias de las parrochias de Cuellar fazien los aniversarios del... rey don Alfon¬
so nuestro visavuelo, e del... rey don Fernando nuestro padre, e otrosi de la noble rey-
na dona Berengela nuesrtra avuela, e de la noble reyna Beatriz nuestra madre, damos
e otorgamosles estas franquezas que son escriptas en este privillegio, e mandamos que
todos los clerigos de las parrochias de Cuellar que fueron ragioneros, prestes e diaco-
nos, que sean vezinos de Cuellar; e que sean escusados de todo pecho e de todo pedido;
e, por fazerles bien e merced, mandamos que escusen sus paniaguados e sus yuveros e
sus pastores e sus ortolanos; e estos escusados que sean de la quantia que los han los
cavalleros de Cuellar, segunt dize el previllegio que tienen de nos». См. также: CDS.
P. 36-40. Doc. 10 (a. 1259, Toledo).
70 Феодальная природа статуса «весино» полностью объясняет причины не¬
сравненно более частых упоминаний об этой категории в пространном фуэро
Сепульведы, чем в «Королевском фуэро»: содержание первого вобрало в себя
широкую гамму феодальных обычаев, и прежде всего локальный характер фео¬
дального права. Последнее не могло найти отражения в «Королевском фуэро» -
памятнике «ученого права», пронизанном централистскими притязаниями ко¬
ролевской власти.
71 FE Sep. Tit. 197: «... & firmando esto con tres vezinos posteros...»
404
Глава 2
Система управления территориальной общиной (с. 132)
1 Этот перечень знаков власти характерен для своей эпохи, хотя и не являет¬
ся исчерпывающим. Так, пространное фуэро Сории (рубеж XIII-XIV вв.) добав¬
ляет к нему и нотариальный регистр консехо (libro del congeio). Однако порядок
его хранения и использования почти не отличался от того, который засвидетель¬
ствован в сепульведских и куэльярских текстах. См. об этом подробнее: Aurov О.
El concejo medieval castellano-leones... Р. 55-60.
2 FE Sep. Tit. 77: «...todo iuez de Sepulvega que dado fuere рог congeio, si a hues-
te ovieren de ir, рог mandado del rey, con el congeio, о con cavalleros a mano, & la sen¬
na levare & lid campal ovieren, aya dozientos mrs. de la fonsadera & todos sus escusa-
dos, segunt armas levare. Et sis pararen en az рога aver la fazienda, & non la ovieren,
aya cient mrs. & todos sus escusados. Et si non ovieren lid campal, nin se pararen en
az рога aver la fazienda, aya L-a mrs. de la fonsadera & todos sus escusados, assi сото
sobredicho es. Et si hueste pregonada fuere, & sacare la senna fuera de la villa, & non
ovieren de ir en hueste, aya XIIII mrs., et pechenlos el pueblo de las aldeas». О квотах
фонсадеры см.: Ibid., Tit. 75: «Е1 congeio de Sepulvega non sea tenido de ir en hues¬
te, si non fuese con el cuerpo del rey, a aguardar tres meses, & non mas. Et si el rey non
quisiere que vayan con el, non vayan en otra hueste ninguna, nin pechen fonsadera.
Et si fueren en la hueste, los cavalleros que hy fueren, ayan toda la fonsadera de los
que non fueren. Et qui non fuere en la hueste, el que oviere valia de dozientos mrs. о
dent arriba, peche X mrs.; et de XX fasta LX-a non peche mas de V mrs. Et otro nin-
guno, que non aya parte en la fonsadera, sinon los cavalleros que fueren рог el congeio,
& aguarden la senna. Otrossi, el cavallero que alguna bestia se le muriere en la hues¬
te, que ia pechen de la fonsadera». Умоминания о знамени консехо Куэльяра см.:
CDC. Р. 130. Doc. 57 (а. 1306, Burgos).
3 Упоминания о печати консехо Сепульведы см: CDS: Р. 34. Doc. 9 (а. 1258,
Valladolid): «...nos los sobredichos personeros, don Diago et Yuannes Migael, nos
obligamos a vos, sennor don Remondo, obispo de Segovia, so la репа sobredicha, que
fagamos poner el seello de conceio, en estas dos cartas de la abenencia, partidas рог a
b c, en que se escripta el abenencia ...»; Ibid. P. 51. Doc. 15 (a. 1305, Somosierra):
«...tablas de los seellos del concejo...».
4 CDC. P. 130. Doc. 57 (a. 1306, Burgos): «Et otrossi a lo de las tablas del siello e
la sena de vuestro concejo, tengo рог bien e mando a los que tienen las tablas e la sena
que la den a estos quatro cavalleros, so репа de gient maravedis de la bona moneda. Et
estos cavalleros que lo den a quien el concejo mandaredes».
5 Черных А.П. Геральдика // Введение в специальные исторические дисцип¬
лины. М., 1990. С. 56.
6 Velasco Вауоп В. Op. cit. Р. 142.
7 FR IV. 16.1: «Ningun ome non obre de fisica, si non fuer ante provado рог buen
fisico рог los fisicos de la villa 6 oviere de obrar, et рог otorgamiento de los alcalles:
405
et sobresto aya carta testimonial del concern, et esto mismo sea de los maestros de las
llagas». Разумеется, этот тип документов не был единственным видом актов,
скреплявшимся печатью консехо. По-видимому, применительно к началу XIV в.
более четкое представление о делопроизводстве кастильских территориальных
общин дает перечень из фуэро Сории (FS.VI.86). Согласно ему в консехо ут¬
верждались: (1) купчие на продажу земель консехо частным лицам; (2) всяко¬
го рода официальные подтверждения факта (совершение сделки) или статуса
(например, о наличии у лица статуса магистра) (cartas de testimonio); (3) доку¬
менты, содержащие иную официальную информацию о лице (carta рога fuera de
ujlla); (4) предоставление прав на заготовку дерева на землях консехо (carta de
madera); (5) «cartas de alforrerja». Этот перечень следует дополнить также теми
видами документов, которые должны были фиксироваться в «книге консехо».
Сюда относились: (6) акты предоставления персонеро (личного представителя)
лицу, являющемуся чьим-либо enemizdado, но заслуживающим послабления
(например, в силу преклонного возраста) (FS.XVII.140); (7) акты усыновления
(FS.XLVII.462); (8) акты заключения перемирия (с указанием имен свидетелей)
(FS.LIV.487; FS.LIV.488). Соответствующие записи вносились нотарием, кото¬
рый, надо полагать, и хранил регистр. Представляется, что при оценке делоп¬
роизводства консехо следует исходить из приведенного сорийского перечня как
максимально возможного.
8 FR 1.7.3: «Los acalles con los doce omes bonos de las collaciones que dier el
concejo, segunt diz la ley del titulo de las pruebas, escoyan dos omes bonos en que
se avenleren todos о la mayor partida dellos, que tengan el seello del concejo, e el uno
tenga la una tabla del seello, e el otro la otra, e amos en uno seellen las cartas del concejo
cuando mester fuere».
9 FF Sep.: AD. P. 152. Doc. I (a. 1300, Sepulveda): «...regibio este libro Ruy
Gonzalez de Padiella, alcalle рог el rey en Sepulvega, рог do judgue, et dierongelo el
congeio et otorgaron todos que ge le dieron рог do judgue a todos los de Sepulvega et
de su termino, en quanto fuere alcalle en Sepulvega». Первое упоминание о «книге
фуэро» Куэльяра см.: CDC. Р. 65. Doc. 21 (а. 1264, Sevilla): «Е рог fazerles mas
bien е mas merged, otorgamosles los nuestros privilegios e el libro del fuero que les
diemos».
10 CDC. P. 42-43. Doc. 16 (a. 1256, Segovia): «...doles e otorgoles aquelfuero que
yo fiz con consejo de mi corte, escripto en libro e seellado con mio seello de plomo que
lo ayan el concejo de Cuellar, tan bien de la villa cuemo de aldeas, porque se judguen
рог el en todas cosas рога siempre jamas ellos e los que dellos vinieren. E demas рог
fazerles bien e mercet e рог darles gualardon, рог los muchos servicios que fizieron
al... mio visavuelo, e al... mio padre, e a mi... doles e otorgoles estas franquezas que
son escriptas en este privilegio». Круг вопросов, затрагиваемых в этой привилегии
(положение местного рыцарства, землевладение в границах консехо, назначение
некоторых должностных лиц, порядок внесения военных платежей и др.), а так¬
же факт ее предоставления одновременно с фуэро позволяет рассматривать до¬
кумент как дополнение к единому тексту «Королевского фуэро».
406
11 Дополнения по инициативе консехо вносились и позднее. См., напр.:
CDC. Р. 62. Doc. 21 (а. 1264, Sevilla): «Otrossi de lo que nos dixieron que vos
agraviavades, porque las mugieres bibdas e las donzellas que non avien calona
ninguna en el fuero рог el denosteo, о рог otra desonra que les fiziessen ... e nos
pidieron merged que oviessen alguna calona las bibdas e las donzellas. Tenemoslo
рог bien e mandamos que ...la bibda aya dozientos sueldos; e la donzella en cabello,
dent sueldos»; etc. Аналогичную картину дают документы, связанные с распро¬
странением модели фуэро Сепульведы: всюду, наряду с типовыми, вводятся и
оригинальные положения, составленные применительно к конкретному консе¬
хо. См., напр.: FF Sep. AD. Р. 179-183: «Ego magister Р. Ferrandi, ex milicie Sancti
Iacobi, una cum fratribus meis et uoluntate et iussu regis Aldefonsi... facio paginam
testamenti ad uos omnes habitantes in Ucles ... de foro obtimo ... Et super hoc quod
scriptum est concedo uobis toto illo foro que fuit datum a Sepuluega in tempore qua
populata fuit...»; P. 200-201. Doc. 14 (a. 1274, Merida): «...nos don Pedro Perez,
maestre de la Orden de la Caballeria de Santiago, con otorgamiento de nuestro
cabildo general, damos e otorgamos a vos el concejo de Segura a buen fuero e usos
a que fue poblada Sepulvega, e con terminos connombrados ... Y otrosimandamos ...
(etc.)»; P. 210. Doc. 20 (a. 1343, En el real sobre Algeciras): «...e mandamos que aya
el fuero de Sepulvega, con las mejorias...*; etc.
12 Cm.: FF Sep. AD. P. 193-195. Doc. 12 (a. 1252, Burgos): «...dixieron nos ...
que el entregador de las debdas que tomava mas que non manda so fuero... mandamos
... que aquel que fuere puesto рог nuestro mandado рог entregador ... que tome ... un
mencal por su trabaio & non mas, et si alguno le amparare la entrega peche la репа que
manda el fuero...»; P. 213, Doc. 21 (a. 1361, Deza): «...et yo mandarlos he on*... commo
la mi merged fuere & fallare por fuero & por derecho» etc. См. также: CDC. P. 121.
Doc. 54 (a. 1304, Burgos): «...nos pidieron que oviessen alcalles e juezes a su fuero ...
Tenemoslo por bien e otorgamoslo»; P. 130. Doc. 57 (a. 1306, Burgos): «...tengo por
bien e mando que peche en репа gient maravedis por quantas veces у labrare, e demas
la репа de vuestro fuero»; etc.
13 CDC: P. 129-131. Doc. 57 (a. 1306, Burgos).
14 Cm.: FF Sep. AD. P. 152-154.
15 Сепульведский муниципальный архив впервые упоминается лишь в 1547 г.
16 См., напр.: CDC. Р. 33. Doc. 9 (а. 1244, Cuellar): «Este pleyto desta vina
fue otorgado e confirmado en el corral de los alcaldes, en casa de don Gil fi de
Cidermano...».
17 FL Sep. Tit. 15: «...pectelo per furto et nouenas a palacio»; 25: «Et quando el
senior fuerit in la uilla el iudex in palatio comedat, et nunquam pectet; et dum fuerit
iudex so escusado non pectet».
18 FE Sep. Tit. 33: «Tot omne que fuere desafiado por muerte de omne, о рог
muger forgada, о рог casa quemada, о рог todas cosas que pertenecen a Palatio...»; Tit.
195: «...sacado ende todas las cosas que pertenecen a Palatio».
19 FE Sep. Tit. 19: «Que omne ninguno non deve tener vezino preso por calonna
en que Palatio aya parte, si non fuere iuez».
407
20 FE Sep. Tit. 18: «De сото deve prendar el iuez»: «Е1 iuez deve pendrar рог
calon-nas que alguno fiziere contra omnes del Palatio, et рог calonnas otrossi que
omnes de Palatio fizieren contra omnes de la villa»; (etc.)
21 CDC. P. 64. Doc. 21 (a. 1264, Sevilla): «Е de lo que nos mostraron que vos
agraviades que los omnes de nuestra casa aplazavan a algunos de vos por querellas que
avien, que les viniessedes responder ante nos, non vos demandando ante por el fue-
ro, esto non queremos que sea. E tenemos por bien e mandamos que si el nuesro omne
oviere querella da alguno de vos о vos del, si el oviere casa о heredamientos о otra cosa,
e fuere vezino en el logar, о fuere el demandado, que responda antel fuero, el о el que
toviere lo suyo por el; e qui del juizio se agraviare, alge se a nos assi сото deve».
22 FE Sep. Tit. 16 b: «Otrossi, ningun vezino de Sepulvega non sea portadguero,
nin merino, otrossi nin того». Характерно, что в случае убийства мерино местный
суд должен был получить лишь символический взнос - «несколько кроличьих
шкурок» («sendas connejunas») - в знак признания его юрисдикции на террито¬
рии консехо. См.: Tit. 36: «Todo omne que merino matare en la villa о en las aldeas,
en qual logar fuere, todos pechen por el sendas coneiunas, et non mas»; Tit. 42 b: «Qui
matare merino, el congejo de Sepulvega non pechen por el mas de sendas connejunas».
23 О положении и должностных обязанностях куэльярских мэрино см.:
FR: 1.5.7; 1.7.5; П.3.1-2; Н.8.2; Ш.13.6; III.19.2; Ш.20.1; III.20.3-4; IV.4.9; IV.5.8;
IV.6.1; IV.13.14; IV.20.2; IV.25.5. См. также: CDC. Р. 101-102. Doc. 44 (а. 1295,
Valladolid).
24 Перечень апортельядо, представленных в куэльярских и сепульведских
текстах, в целом традиционен, хотя абсолютной идентичности здесь не сущес¬
твовало. Так, на рубеже XIII-XIV вв. в Сории согласно ее фуэро к этой катего¬
рии относились судья, алькальды, судебные следователи, монтанеро, дефесеро,
а также «рыцарь, который держит алькасар» (именно эти должностные лица пе¬
речислены в FS.V.41, регламентировавшем вступление в должность официалов).
К этой же группе принадлежали также официалы более низкого уровня - сай-
он, гонцы, глашатаи, продавцы залогов (corredores), медидеры (инспектора мер
и весов), сторожа виноградников и посевов, а также «yurados» и «fieles» (разные
категории присяжных), низшие категории должностных лиц - смотрители вод¬
ных источников (aguaderos) и общинные пастухи (vezadero и boarizo). Отдельно
следует выделить местного нотария, который принадлежал к апортельядо ско¬
рее формально. См. об этом подробнее: Aurov О. El concejo medieval castellano-
leones: El. Caso de Soria // AHDE. 2007. T. 76. P. 65-74. %
25 FE Sep. Tit. 175: «...mando que el dia de domingo primero, despues de Sant Mi-
gael, el congeio pongan iuez, & alcaldes, & escrivano, & andadores, & metan el sayon
cada anno, por fuero»; Tit. 178: «La election fecha, & todos abenidos, & confirmada
& otorgada de tod’el pueblo, iure el iuez sobre Sanctos Evangelios, que nin por amor
de parientes, in por bienquerentia de fiios, ni por cobdicia de aver, ni por vergiienza
de persona, nin por ruego, nin por precio de amigos, nin de vezinos, nin de estranos,
que non quebrantare fuero, nin dexe la carrera de derechura & de la verdat.... Los al¬
caldes iuren esto mismo tras el iuez, & d’ende el escrivano о notario, & el almutagen
408
& el sayon. Estos todos iuren en congeio; & aun deven iurar que leales & fieles sean &
que tengan fe & verdat al congeio. De los andadores, non avemos cuidado que iuren en
congeio о en corral de los alcaldes, sinon tanto que iuren».
26 FE Sep. Tit. 175: «Et cada anno dezimos por esto: que ninguno non deve te-
ner portiello, ni officio ninguno del congeio, sinon por anno, salvo plaziendo a tod’el
conceio...»; Tit. 211: «...tod omne que morare en el arraval non eche suerte por portie¬
llo ninguno de las collationes de la villa; et... los moradores que fueren de la villa non
echen suerte en portiello ninguno en las collationes del arraval»; Tit. 212: «...mando
que ningun omne que menestral fuere non sea iuez ni alcalde, nin aya portiello ningu¬
no en la villa nin en arraval, fuera ende biva por su menester».
27 FE Sep. Tits. 175,177,179, 211, 212 .
28 FR 1.7.1: «Mandamos que cuando los alcaldes fueren puestos, juren en el con-
cejo que guarden los derechos del rey e del pueblo, e de todos aquellos que a su juicio
vinieren, e que judguen por estas leyes que en este libro son escriptas, e non por otras.
Et si pleito acaesciere que por este libro non se pueda determinar, envienlo decir al rey
que les de sobre aquello ley por que judguen, et la ley que el rey les diere metanla en
este libro».
29 FE Sep. Tit. 178; FR 1.7.2.
30 К настоящему времени полномочия алькальдов в судебной сфере изуче¬
ны достаточно подробно. См.: Garcia de Valdeavellano L. Curso... P. 544. О сепуль-
ведских алькальдах см.: Gibert R. Estudio historico-juridico... P. 432-457. В про¬
странном фуэро Сепульведы, так же как и в «Королевском фуэро», деятельность
алькальдов регламентируется очень обстоятельно. См.: FE Sep. Tits. 16, 27, 31,
32, 33, 35, 38, 39, 41, 42а, 43, 45, 46, 50-54, 70, 72а, 77, 78, 85, 88, 89, 91-93, 95,
102, 104-106, 126, 128, 130, 135, 139, 143, 158, 175-183, 190, 192, 193, 197, 204,
206, 208-210, 212, 215-217, 217а, 220, 231, 232, 234-236, 240, 241, 243, 244, 247,
249, 249а, 250, 259а. См. следующие нормы «Королевского фуэро», касающиеся
куэльярских алькальдов: FR: 1.5.7; 1.7.1-10; I.8.2-4; 1.8.6; 1.9.1—2; 1.9.5; 1.10.1-2;
I. 10.7-8; 1.10.12; 1.10.19; 1.11.1; 1.12.1; 1.12.2; Н.1.1-2; Н.1.5-7; Н.2.1-3; Н.3.1-2;
Н.3.4-7; Н.4.1; Н.5.1; Н.8.2-3; Н.8.5-7; Н.8.9-12; Н.8.14-15; Н.9.2; Н.9.4-5; Н.9.7;
II. 10.5-7; II.11.7; Н.11.9; Н.12.3; Н.13.1-6; Н.15.1-9; Ш.5.13; III.6.3; Ш.7.2-3;
Ш.8.3; Ш.14.1; Ш.17.1; Ш.17.3; Ш.17.5; Ш.18.11; III.19.1-2; Ш.20.1-3; Ш.20.12;
IV.3.2; IV.4.5; IV.4.9; IV.5.8; IV5.il; IV.8.2; IV.13.4; IV.13.7; IV.13.il; IV.13.14;
IV. 15.5; IV. 15.7; IV.16.1; IV.17.4; IV.17.6; IV.20.2; IV.20.5; IV.20.8; IV.20.10; IV.20.14-
15; IV.21.6; IV.22.1-2; IV.23.3; IV.23.4; IV.24.1.
31 FL Sep. 32: «Et los alcaldes qui la uilla iudicaueri [n] t, dum fuerint alcaldes
sint escusados de tota fa zendera».
32 FE Sep. 175: «...& aquel dia de domingo (после дня Св. Михаила. - О. А.) 1е
eolation, do el iudgado fuere aquel anno, den iuez sabidor, & aviso, & entendedor, que
sepa departir el derecho del tuerto, & la verdat de falsedat, & aya casa en la villa & ca-
vallo. Otrossi, qui non toviere casa en la villa & cavallo por el anno d’antepasado, non
sea iuez. Otrossi, non sea iuez qui quisiere aver el iudgado por fuerga. Otrossi, cada co¬
llation, aquel dia que es dicho, den su alcalde atal quel dixiemos del iuez, & que aya ca-
409
vallo del anno de ante & tenga casa poblada en la villa». См. также: FE Sep.: Tit. 177:
«Del qui quisiere seer alcalde por fuerga».
33 FR 1.7.2.
34 См., например, характерные упоминания об алькальдах и их родственни¬
ках в качестве свидетелей при составлении частноправовых актов, а также вла¬
дельцев земельных участков: CDC. Р. 33. Doc. 9 (а. 1244, Cuellar): «Alcaldes... don
Feles fi de Sangarcia...» (Cfr.: P. 40. Doc. 15 (a. 1252, Cuellar): «...yo don Sangarcia
de Cuellar...»); P. 139. Doc. 61 (a. 1308, Cuellar): «...Alfons Perez yerno del alcalle
Belasco Perez...»; P. 148. Doc. 65 (a. 1313, Cuellar): «...Gongalo Munoz, fijo del alcalle
Muno Vela...»; P. 188. Doc. 89 (a. 1335, Cuellar): «...vina de Belasco Munoz, fijo del
alcalle Muno Vela...»; etc. Нам не известен ни один случай, свидетельствующий о
противоположном.
35 CDC. Р. 44. Doc. 16 (а. 1256, Segovia).
36 CDC: Р. 64. Doc. 21 (а. 1264, Sevilla): «...cavallero que nos fizieremos о nues-
tro fijo heredero... que estos cavalleros puedan aver alcaldias justicias ... e que ayan la
parte de las calonas de sus paniaguados que avien los alcaldes».
37 CDC. P. 122. Doc. 54 (a. 1304, Burgos): «Otrossi a lo que nos pidieron que
oviessen alcalles e juezes a su fuero, quando nos lo demandaren e fueren, abenidos el
congejo dende. Tenemoslo por bien e otorgamoslo»; P. 130. Doc. 57 (a. 1306, Burgos):
«Et otrossi a lo de los alcalldes e del alguazil, tengo por bien e mando que non ayan
у otro alcalde, nin otro alguazil, por carta que de mi tenga, salvo los alcalldes que
pusiestes о pusieredes en congejo por mio mandado». Замечу, что в Сории в тот же
период принципы избрания алькальдов значительно не отличались от изложен¬
ных выше. См.: Aurov О. Op. cit. Р. 68-69.
38 FE Sep. Tits. 175-178. Эти судьи - прямые преемники вестготских статуса
и функций «iudices loci».
39 FE Sep. Tit. 177.
40 FE Sep. Tits. 179,182; etc.
41 Ни «Королевское фуэро», ни фуэро Сепульведы не указывают точного
числа алькальдов. Однако одна из куэльярских грамот содержит, по-видимому,
полный перечень лиц, занимавших эту должность на момент издания (январь
1244 г.). В ней названо девять имен. См.: CDC. Р. 33. Doc. 9 (а. 1244, Cuellar).
42 FE Sep. Tit. 77.
43 FE Sep. Tit. 184.
44 FR 1.4.1; FRII.3.2.
45FRII.3.1.
46 CDC. P. 122. Doc. 54 (a. 1304, Burgos).
47 Мы имеем в виду куэльярского судью Хуана Велу, сына Сангарсии (см.:
CDC. Р. 33. Doc. 9 (а. 1244, Cuellar): «...juvez Johannes Vela fi de Sangargia...»).
В том же документе упоминается его брат, алькальд Фелес, а отец Сангарсия фи¬
гурирует в другой грамоте (см.: CDC: Р. 40-42 (а. 1252, Cuellar)) в роли традента
куэльярскому капитулу приходских клириков. Значительный размер его дара
(100 мараведи), обладание собственной печатью, а также присутствие двух сы¬
410
новей на высоких должностях в системе местной власти свидетельствуют о при¬
надлежности указанной семьи к кругу куэльярской олигархии.
48 FE Sep. Tit. 178.
49 FE Sep. Tit. 180.
50 FR II.9.3.
51 FR: 1.10.1; II.9.3-5; II.13.3; III.5.1. См. также: CDC: P. 108. Doc. 48 (a. 1299,
Cuellar); P. 110. Doc. 49 (a. 1299); P. 117. Doc. 51 (a. 1302, Cuellar); P. 199-120. Doc.
52 (a. 1302, Cuellar); etc.
52 FR 1.8.7.
53 CDC. P. 73. Doc. 29 (a. 1273, Cuellar): «...e con el seello de Miguel Lopez,
escribano publico del congejo...»
54 FE Sep. Tit. 175: «...mando que el dia de domingo primero, despues de Sant Mi-
gael, el congeio pongan iuez, & alcaldes, & escrivano, & andadores, & metan el sayon
cada anno, рог fuero»; Tit. 178: «...los alcaldes, iuren esto mismo tras el iuez, & d’ende
el escrivano о notario, & el almotagen & el sayon».
55 FR III.20.4: «Merino о sayon, que oviere de entregar a alguno debda quel otro
deva о otra cosa que tenga de lo suyo, non tome mas para si del diezmo de la valia de
quanto entregare, e tomelo de la репа que a de dar aquel de qui face la entrega, ca non
es razon que aquel que recibe la entrega mingue nada de lo suyo...»; (etc.).
56 CDC. P. 127. Doc. 55 (a. 1304, Burgos); P. 129. Doc. 57 (a. 1306, Burgos): «...mando
que non ayan у otro alcalde, nin otro alguazil, рог carta que de mi tenga, salvo los alcaldes
que pusiestes о pusieredes en congeio рог mio mandado»; P. 202. Doc. 98 (a. 1340, Sevilla);
CDS: P. 52. Doc. 15 (a. 1305, Somosierra); FF Sep. AD: P. 212. Doc. 21 (a. 1361, Deza).
57 CDC. P. 43-44. Doc. 16 (a. 1256, Segovia).
58 О «виньядеро» см.: FE Sep. Tit. 132,133,134,136,142,146. Такие должнос¬
тные лица несомненно существовали и в Куэльяре, поскольку они упоминаются
в «Королевском фуэро». См.: Fuero Real IV.4.7; о сепульведских «мессегеро» см.:
FE Sep. Tit. 113,115,116,116 а, 117,118,119,120,123,124.
59 FE Sep. Tit. 60: «De qualquier aportellado que querella oviere d’el su sennor».
«De vaquerizo, о de pastor, о de porquerizo, о de egiierizo, о mediero, о yuvero, о or-
tellano, о collago, о sirvienta, о colmenero, о molinero ... que su sennor oviere quere¬
lla...»». См. также: Ibid. Tits. 198, 213, 217, 233.
60 Ibid. Tit. 198: «De los aportellados»: «...otorgo a todo cavallero ... que ayan su
aportellados yugueros, medieros, pastor, ortellano, colmenero quantos ovieren d’ellos
a sacar, saquelos de todo pecho, fuera de moneda. Assi los quite рог fuero...»; (etc.).
61 Cp.: FE Sep. Tit. 60: “De qualquier aportellado que querella oviere d’el su sennor»:
«De vaquerizo, о de pastor... Et si al partir del sennor... noF retoviere la soldada...» и FE
Sep. Tit. 184: «De la soldada del iuez»: «Mando que el iuez aya en soldar por el servigio
que faze al congeio XX mencales...». См. также: FF Sep.: P. 194. Doc. 12 (a. 1257, Bur¬
gos): «... el almotacen... el conceio pongale su soldada por razon de su trabaio».
62 Подробнее об этом памятнике см.: Ауров О.В. Фрагменты эдикта короля
Эвриха: исследование и перевод //Jus antiquum. Древнее право. 2007. № 1 (19).
С. 244-263.
411
63 Fr. Par. 311: «Arma quae saionibus pro obsequio da<n>tur, nulla ratione repe-
tantur; 2. sed ilia que, dum sains est, adquisivit, in patroni potestate consistant».
64 FJ V.3.2: «De armas que son dadas a los say ones que ayudan a omne en la lid, e
de lo que ganan»: «Las armas que dan los sennores a los sayones con que los siervan,
non las deve demandar el sennor. Mas lo que ganar el sayon con el sennor sea en poder
del sennor»; cp.: FR III. 13.6: «Todas las armas que el senor diere a su merino con quel
sirva, ayalas el merino, e el senor non gelas pueda toller jamas; pero todas las cosas que
el merino ganare en su merindadgo todas sean del senor, et esto mismo mandamos de
los mayordomos».
65 См., напр.: DEPA-II: P. 128. Doc. 120 (a. 878). DOJM Otero: P. 625. Doc. 1
(a. 946): «...et sagoniciu a sagione modium I...»; P. 630. Doc. 7 (a. 995); P. 636. Doc. 16
(a. 1014); etc.
66 О происхождении термина «alcalde» см.: Corominas J. Diccionario etimolo-
gico Castellano. Madrid, 1954. T. I. P. 94. О статусе кади городов Андалуса см.: Font
RiuzJ.-M. Alcaldes // DHE. Madrid, 1957. T. I. P. 104.
67 Сходство прослеживается даже в месте осуществления обязанностей ан-
далусийскими кади и алькальдами христианской Испании. Если первые судили
у дверей главной городской мечети, то вторые нередко заседали у входа в церковь.
68 Qid. V. 3135-3137: «Alcaldes sean desto el conde don Anrrich & el conde don
Remond // E estos otros condes quel del vando non sodesl / Todos meted у mientes,
ca sodes conos^edores, // Por escoger el derecho, ca tuerto non mando уо». Упоми¬
нания об этих алькальдах см. также: Ibid. V. 3159,3224. О «добрых людях двора»
(«omes bonos de la cort») как судебных заседателях см.: Ibid. V. 3179: «Marauillan
se dellas todos los omnes bonos de la cort».
69 FE Sep. Tits. 39,42a, 43,46,50,210,216, 217,241,220,244.
70 FR 1.8.1: «...sean puestos... jurados por mandado del rey о de quien el mandare
e non por otro».
71 FE Sep. Tit. 32,35,51,181.
72 FE Sep. Tit. 209.
73 FE Sep. Tit. 184.
74 FE Sep. Tit. 17.
75 CDS. P. 51-52. Doc. 15 (a. 1305, Somosierra): «Е para esto mejor guardar e
cumplir e tener, pedimos por merced a nuestro sennor el rey don Fernando, por es su
serbicio e porque estos lugares sean poblados, que lo tenga por bien e ge lo confirme e
en esto nos fara bien e merced. E porque sea firme, estable para siempre jamas rogamos
e mandamos a Albar Sanchez e a Diego Fernandez, que tienen las tablas de los nuestros
sellos, por nos, en fieldad, que sellen esta carta, e rogamos a Fernan Yannes, escribano
publico de Sepulvega, por Pero Gonzalez, a la merced del rey, que signe con su signo».
76 FF Sep. AD: P. 209. Doc. 19 (a. 1335, Valladolid) (no CDS: P. 73-74. Doc. 22):
«...temamos por bien de tomar todas las escrivanias publicas de nuestros regnos para
mantenimiento de nuestra flota, aquellas que podiemos & deviemos aver de derecho,
& enbiamosvos mandar que recudiestes e fiziestes recudir con la escrivama publica
de у de Sepulvega a Johan Ferrandez de Oviedo, que lo avia de recabdar por nos, e el
412
que arrendasse la dicha escrivama о pusiesse у escrivanos aquellos que entendiese que
cunplia».
77 CDC. P. 130. Doc. 57 (a. 1306, Burgos).
78 FF Sep. AD: P. 193-194. Doc. 12 (a. 1257, Burgos) (no CDS: P. 16, Doc. 7): «...
viniemos a la villa de Sepulvega, el conceio vinieron ante nos & dixieronnos que ellos
usaron de sendas guisas sobre las cosas que caen en el almotacenadgo & en los pesos &
en las medidas, que les tomavan mas que devien aquellos que las tenien; e otrossi que
los judios que fazien cartas sobre los christianos en razon de sus debdas, con grandes
penas & con grandes agraviamientos, рог о recibien muchos dannos & muy desagui-
sados, & que el entregador de las debdas que tomava mas que non manda so fuero ...
mandamos ... que el concio ponga cadanno un omne bono, qual ellos tovieren рог bien,
por almotacen, & aquel almotacen cate todos los pesos, si son derechos, & todas las me¬
didas de la villa & de las aldeas, рог о compran e vende [n]... Et las callonnas de los pe¬
sos falsos & de las medidas & de los cotos, qui los quebrantare, recabdelos el almotacen
poral conceio, & el conceio ponganle su soldada por razon de su trabaio”.
79 О персонеро консехо Сепульведы см.: CDS. Р. 30-34. Doc. 9 (а. 1258, Valla¬
dolid): «...nos don Remondo... obispo de Segovia, fazemos esta abenecia con el conceio
de Sepulvega por los nuestros vassallos de Riaga et otrossi con consentimiento de don
Diago, et de do Yuannes Migael et de don Yagtie, personeros del conceio de Sepulve¬
ga». О прокурадорах консехо Сепульведы см.: FF Sep. AD. Р. 209. Doc. 19 (а. 1335,
Valladolid) (по CDS. Р. 74. Doc. 22): «Е vos рог esta razon enbiastes a nos a Ruy Pe¬
rez & a Alfonso Diaz, vuestros procuradores, para nos mostrar los recabdos que tenia-
des por que deziades que deviades aver la dicha escrivama».
80 CDC. P. 125-128. Doc. 55 (a. 1304, Burgos).
81 Такой случай описан в куэльярской грамоте, датированной 1276 г. В од¬
ном из территориальных споров с людьми епископа Сеговии по поводу границ
принадлежавшего куэльярцам соснового бора алькальд Апарисио Руис, дейс¬
твовавший вместе с аббатом монастыря в Сотосальтос, вынес решение не в поль¬
зу консехо. Король позднее отменил это решение, но лишь потому, что увидел в
нем нарушение своих интересов как сеньора домена. См.: CDC. Р. 74-75. Doc. 31
(а. 1276, Burgos).
82 См.: CDC. Р. 130. Doc. 57 (а. 1306, Burgos).
83 Duby G. Recherches sur revolution de institutions judiciaires pendant le X-e
et le XI-е siecle // Duby G. Hommes et structures du Moyen Age. P, La Haye, 1973.
P. 7-60. Представление о «добрых людях» как об особой прослойке состоя¬
тельных горожан (см.: Carmen Carle М. del. «Boni homines» у hombres buenos //
CHE. 1964. № 39-40 P. 133-168) в современной историографии уже не разде¬
ляется. О содержании понятия «добрые люди» в системе консехо см.: Monsalvo
Anton J.M. Op. cit. P. 120.
84 Qid. V. 3179: «Marauillan se dellas todos los omnes buenos dela cort». Cm.
также: CDC. P. 100-101. Doc. 44 (a.1295, Valladolid): «...omes buenos de mi casa...»;
P. 103. Doc. 45 (a. 1295, Valladolid): «...omnes buenos de mi corte...»; P. 105. Doc. 46
(a. 1295, Valladolid); etc.
413
85 См., напр.: CDC: Р. 144-145. Doc. 64 (а. 1312, Valladolid).
86 FE Sep. Tit. 58.
87 В связи с этим следует, в частности, отметить сходство этих принципов
с теми, которые прослеживаются на материале фуэро Сории. Согласно его нор¬
мам функции «добрых людей» можно подразделить на две основные группы:
(1) участие в урегулировании внутренних конфликтов в общине (в том числе
присутствие в суде при разборе некоторых категорий дел и совершении публич¬
ных актов) (FS: V. 57, Х.108, XXVIII.278, XXXIL332, XLVI.441, L.479, LI.481,
LIV.487, LIV.489, 501); (2) проведение расследований, связанных с материаль¬
ной ответственностью, оценка материального ущерба, сбор некоторых платежей,
а также хранение матриц печати консехо и надзор за их использованием, так как
оно приносило значительный доход; хранение некоторых эталонов мер и весов
и т. п. (FS.VI.85, VIII.93, Х.107, Х.108, XIII.117, XIV.118, LVI.558). См. об этом:
Aurov О. Op. cit. Р. 74-76.
88 FE Sep. Tit. 43 .
89 Подробнее о статусе и функциях этих должностных лиц см.: Merchan Al¬
varez A. La alcaldia de avenencia сото forma de justicia municipal de Leon у Casti¬
lla // Estudios en Homenaje a Don Claudio Sanchez-Albornoz en sus 90 anos. III.
Anexos de Cuadernos de historia de Espana. Buenos Aires, 1985. P. 263-292.
90 FE Sep. Tit. 205 .
91 CDS. P. 14. Doc. 6 (a. 1207, Riaza).
92 FR 1.7.2.
93 FR: 1.7.2; 1.7.9; II.8.1; II.8.3; II.11.9; II.13.2; III.7.2; III.19.1; IV.3.2; IV.4.6;
IV.5.11; IV.11.7; IV.24.1.
94 CDC. P. 43-44. Doc. 16 (a. 1256, Segovia).
95 CDC. P. 61-66. Doc. 21 (a. 1264, Sevilla).
96 CDC. P. 100-102. Doc. 44 (a. 1295, Valladolid).
97 CDC. P. 67. Doc. 23 (a. 1271, Murcia); P. 79. Doc. 34 (a. 1277, Burgos); P. 81.
Doc. 36 (a. 1284, Segovia); P. 83. Doc. 50 (a. 1285, Almazan); P. 112. Doc. 50 (a. 1302,
Medina del Campo); P. 121. Doc. 54 (a. 1304, Burgos); P. 126. Doc. 55 (a. 1304,
Burgos); etc.
98 CDC. P. 120-125. Doc. 54 (a. 1304, Burgos).
99 CDC. P. 111. Doc. 50 (a. 1302, Medina del Campo): «...yo don Ferrando... rey
de Castiella... estando en la villa de Medina del Campo en las cortes que agora fiz, se-
yendo conmigo... muchos infan^ones e cavalleros e omnes buenos de los regnos de To¬
ledo e de Leon e de la Estremadura, personeros de las villas e de los logares que у fue-
ron conmigo ayuntados...»
100 CDC. P. 215-216. Doc. 106 (a. 1346, Madrid): «...pares^io en la nuestra corte,
ante Ferrant Sanchez, notario mayor en Castiella, e Johan Estevanez, nuestro chance-
ller, oydores, por nuestro alvalla de comission de los pleitos de las debdas que dezian
a Lope Ferrandez e a Diego Ferrandez del tienpo que fueron nuestros thesoreros,
Gon^alo Ferrandez, vuestro vezino, con vuestra pesoneria sobre razon de un enplaza-
miento que vos fizo Johan Descol, nuestro ballestero...».
414
101 См.: FR: 1.7.6; 1.10.1-2; 1.10.4; 1.10.6-13; 1.10.15-19; Н.1.8; П.3.5; Н.7.1;
II.10.7; II.13.3; Н.15.3; IV.25.14-15.
102 См.: CDC. Р. 127. Doc. 55 (а. 1304, Burgos): «...al personero de la abbadesa e
del convento sobredicho...». См. также: P. 76. Doc. 33 (a. 1272, Cuellar); etc.
103 См. об этом случае следующие документы из архивов Куэльяра: CDC. Р. 194.
Doc. 93 (а. 1340); Р. 199-200. Doc. 97 (а. 1340, Cuellar); Р. 201-202. Doc. 98 (а. 1340,
Sevilla); Р. 203-204. Doc. 99 (а. 1340, Cuellar); Р. 204-207. Doc. 100 (а. 1340, Cuellar);
Р. 213-214. Doc. 104 (а. 1346, Cuellar); Р. 215-217. Doc. 106 (а. 1346, Madrid).
104 Вид документа, регламентировавшего полномочия прокурадоров, был
следующим (см.: CDC. Р. 38. Doc. 13 (а. 1249, Segovia)): «...nos capitula ecclesiarum
Segobiensis et Collariensis constituimus Aparitium et Blasium Sancii, clericos Sancte
Eulalie et Sancti Martini ecclesiarum, nostros consoitos, syndicos, yconomos, adores
seu procuratores nostros in curia Romana ad agendum, respondendum, replicandum,
excipiendum, narrationes ponendum impetandum, contradicendum, iudices eligen-
dum et recuandum, iurandum de calumpnia in animas nostras et de veritate dicenda
(?), et ad prestandum cuiuslibet generis iuramentum in omni litte seu causa mota vel
movenda inter nos ex una parte et quaslibet personas ecclesiasticas seu seculares dig-
nitate predictas vel privatas, ex altera. Dantes nichilominus eisdem plenariam potes-
tatem constituendi alium vel alios procuratorem seu procuratores ad omnia et singula
supradicta quotienscumque eis indebitur expedire, ratum atque firmum perpetuo ha-
bituri quicquid per eosdem vel constitutum seu constitutes ab eis super premissis om¬
nibus et singulis fuerit procuratum». О дальнейшем развитии конфликта см.: CDC.
Р. 39-40. Doc. 14 (а. 1250, Lyon); Р. 47-48. Doc. 17 (а. 1257, Burgos).
105 См., напр.: CDC. Р. 129. Doc. 57 (а. 1306, Burgos): «...enbiastes a mi a Sanz
Garcia е a don Ferrando е a Vela Ferrandez е a Vela Monoz, cavalleros de vuestra vi¬
lla, a me pedir merget рог muchos agraviamientos que regibedes el congejo, todos co-
munalmentre...».
106 В фуэро Сории обычным (что не обязательно означает единствен¬
ным) днем собраний консехо являлся понедельник. См.: FS.V.41: «£7 lunes
primero depues de sant Juan el congeio ponga cadanno juez & alcaldes & pesquisas &
montanteros & defeseros & todos los otros ofigiales & un cauallero que tenga a Alcazar»;
FS.XVII.140: «delo el lunes en congeio pregonado»; FS.XLVII.462: «Quando alguno
quisiere rregebir a alguno рог fijo, regibalo lunes en congeio pregonado»; FS.512: «Si el
muerto dexare fijos que fueren en la tierra, el fijo mayor ponga la querella de muerte de
su padre el lunes en congeio pregonado»; FS.515: «Aquel о aquellos que fueren metidos
en querella de muerte de omne, sseyan leydos en congeio tres lunes, con el lunes en
que fuere puesta la querella»; FS.522: «Et los .IX. dias complidos den el lunes que
uiniere primero, uengan a congeio & pariente en az; & aquel que el querelloso tomare
рог enemjgo, connosca la muerte & alge la mano рог enemjgo»; FS.LVI.549: «Sj el
querelloso рог encartamjento quisiere demandar a alguno, sea fecho en esta guisa:
lunes al primer congeio pregonado...». Общие принципы функционирования этого
института в Сории не отличались от тех, которые отмечены ниже применитель¬
но к Куэльяру и Сепульведе. См., напр.: Aurov О. Op. cit. Р. 60-65.
415
107 См.: FE Sep. Tits. 32,46,51,78,175, 239.
108 См.: CDC. P. 199. Doc. 97 (a. 1340, Cuellar): «...el congejo de Cuellar, estando
en su congejo a campana repicada...»; P. 213. Doc. 104 (a. 1346, Cuellar): «...el congejo
de Cuellar estando ayuntados en su congeio, gerca de la eglesia de Sant Estevan a
la canpana de Sant Yague repicada...». См. также: CDS. P. 50. Doc. 14 (a. 1305,
Somosierra).
109 Cm.: CDS. P. 50. Doc. 14 (a. 1305, Somosierrra).
110 CDC. P. 199-200. Doc. 97 (a. 1340, Cuellar): «Martes, siete dias de noviembre
... el con^ejo de Cuellar, estando en su con^ejo ... llego у Alfonso Perez de Medina del
Canpo, e mostro у una carta de nuestro seiior el rey...»; (etc.).
111 CDC. P. 212-213. Doc. 104 (a. 1346, Cuellar): «...dizien al dicho Johan Descol
que toviese por bien de atender fasta tras lunes, en la maiiana, e feran con^ejo ... E el
dicho Johan Descol dixo que el que tenie de yr a otras partes en servi^io del rey, e que
non podie atender fasta tras lunes...»
112 FF Sep. AD. P. 193. Doc. 12 (a. 1257, Burgos) (no CDS: P. 16. Doc. 7):
«...viniemos a la villa de Sepulvega, el conceio vinieron ante nos & dixieronnos...»
113 FR II.3.3-4; FR II.12.3; FE Sep. Tits. 45,51,61,78, 232.
114 FE Sep. Tits. 208,244.
115 FE Sep. Tits. 7,47,109, 61,158,222, 207, 239,196,197,204.
116 FE Sep. Tit. 6.
117 FE Sep. Tits. 175,177,178,179,182, 236; FR 1.7.1; FR 1.7.3; FR III.17.3.
118 CDC. P. 213-214. Doc. 104 (a. 1346, Cuellar): «...e por razon que eraya tarde,
e los mas cavalleros e escuderos del con^ejo eran ydos a un anal que fazien por un
sendero e non estavan en el con^ejo, que dizien ... que toviese por bien de atender
fasta tras lunes, en la manana, e feran congejo e seran у todas las gentes, e quel darfan
respuesta aquella que sea servi^io del dicho seiior, e conplirian su mandado, segund
que el enbia mandar por la dicha su carta».
119 CDC. P. 194-198. docs. nn. 93 (a. 1340); 94 (a. 1340, Toledo); 95 (a. 1340,
Toledo).
120 FE Sep. Tit. 240.
121 Прямые или косвенные упоминания о конфликтах между членами консе-
хо встречаются во многих документах. В частности, озабоченность Альфонсо X
их ожесточенностью в Куэльяре декларируется как главная причина предостав¬
ления городу собственного судебника в 1256 г. См.: CDC. Р. 42. Doc. 16 (а. 1256,
Segovia): «...porque falle que la villa de Cuellar non avie fuero complido porque se iud-
gassen assi cuemo devien, e por esta razon vinien muchas dubdas e muchas contiendas
e muchas enemizdades, e la justicia no se cumpie assi cuemo devie...».
122 На это указывает и сравнение приведенного выше перечня функций соб¬
раний консехо с тем, который зафиксирован в фуэро Сории применительно к
тому же институту (см.: Aurov О. Op. cit. Р. 62): (1) введение в должность раз¬
личных категорий должностных лиц и, прежде всего, принятие от них клятв
в добросовестном исполнении ими своих обязанностей (FS.V.41, FS.V.48,
FS.V.49, FS.V.50, FS.VIII.93, FS.VHI.95, FS.X.104, FS.X.105, FS.X.106, FS.X.107,
416
FS.X.108, FS.XII.114, FS.XIV.118, FS.L.479); (2) удостоверение сделок (следс¬
твием чего было составление «грамот консехо»), а также публичное соверше¬
ние некоторых правовых актов (усыновление, признание отцовства и т. п.)
(FS.VI.86, FS.XLVII.462); (3) выдвижение обвинений по уголовным делам,
предъявление свидетельств и публичное принесение клятв, позволявшее оправ¬
даться (эта группа представлена в наибольшей степени), а также публичное по¬
лучение гарантий безопасности (FS.VII.92, FS.VIII.93, FS.XII.114, FS.XIII.116,
FS.XIV.118, XVII. 150, LIV.489, FS.502, FS.512, FS.514, FS.515, FS.517, FS.522,
FS.523, FS.LV.532, FS.LV.533, FS.LVI.549 (кража), FS.LVI.565); (4) обращение
к королю, сеньору и иным субъектам феодальной власти (включая другие кон¬
сехо), что предполагало составление документов, выражавших общую волю об¬
щины (FS.VI.86).
Глава 3
Консехо в системе феодальной власти (с. 157)
1 См.: FL Sep. 19-23,25,27,35.
2 См.: FF Sep. AD. Р. 174. Doc. 2 (а. 1086). О влиянии клана Тельесов в XIII в.
см.: Prim. Cron. Р. 712,715,716,722,750,751,753,762,764.
3 См.: FF Sep. AD. Р. 175. Doc. 3 (а. 1122): «Senior Enneco Simeonis, dominans
Secobie et Septempublice et toti Stremature...»
4 Cm.: CDC. P. 33. Doc. 9 (a. 1244, Cuellar). См. также: Prim. Cron. P. 742-743.
5 Cm.: Cron. Alf. X. P. 64; Cron. San. IV. P. 70.
6 Cm.: Velasco Bayon B. Op. cit. P. 83,95-96.
7 Cm.: Guglielmi N. Op. cit.; Garcia de Valdeavellano L. Curso de historia de las
instituciones espanolas. De los Origenes al final de la Edad Media. Madrid, 1977.
P. 547; Castrillo Llamas M.-C. Fortificaciones, elementos defensivos у organizac on mi-
litar en los fueros Castellanos у leoneses de la Edad Media (siglos XI-XIII) // AEM.
1995.T. 25(1). P.39-46.
8 CDC. P. 60. Doc. 21 (a. 1264, Sevilla): «...entre todas las cosas que los reyes de-
ven a fazer, senadamente estas dos les conviene mucho: la una de dar gualardon a los
que bien e lealmente los sirvieron; la otra que magar los omnes sean adebdados con
ellos por naturaleza e por senonoXкурсив мой. - О. A.) de les fazer servicio, adebdar-
los aun mas faziendoles bien e merget, porque cabodelante ayan mayor voluntad de los
servir e de los amar».
9 Cm.: Hist. Goth. P. 248: «...reginae naturali dominae...»; P. 286: «...regem sui &
... naturalem dominum cognouerunt»; Prim. Cron. 818. P. 498. «...rey don Sancho que
era su sennor natural»; Ibid. 936. P. 612: «...sodes nuestro rey et nuestro sennor na¬
tural»; Ibid. 943. P. 622: «...commo rey derechero et sennor natural»; etc. См. также:
Qid. v. 895: «Grado & gragias, rey, commo a senor natural»; Ibid. 1272: «А1 rey Alfons-
so myo senor natural»; etc.
417
10 Chron. Adef. Imp. 1.8: «Verumtamen Carrionenses et Burgenses dues et alii,
qui in Villa Francorum morabantur, uidentes quod iniuriam facerent regi Legionen-
si, qui naturalis eorum dominus erat, ut ad recipiendas eorum ciuitates cito ueniret,
nuntios miserunt».
11 Cm.: GrassottiH. «Dominus» у «dominium»... P. 667-668. Близкие к рассмот¬
ренному трактовки указанного понятия предлагали и другие испанские истори¬
ки права, см.: Garcia de Valdeavellano L. Les liens de vassalite et les immunites en Es-
pagne... P. 93-94.
12 FRIV, 4,10: «...ningun ome non puede aver sennorio que tuelga el sennorio del
rey que es natural, e рог ende non se puede perder aunque alguno se quiera del partir».
13 FR I, 2, 2: «...nin quieren entender nin conoscer que es senorio de rey e natura-
leza, nin el bien que del recibien».
14 См. об этом: CDC. P. 123. Doc. 54 (a. 1304, Burgos): «Otrossi a lo que nos pi-
dieron que non diessemos villa, nin aldea, nin Estremadura, nin otro heredamiento al¬
guno, a infante, nin a rico omne, nin a otro omne ninguno; e lo que era dado, que gelo
mandasemos tornar e entregar. Tenemoslo por bien e otorgamoslo».
15 FR 1.4.3: «Et los que alguna cosa que pertenesca a su senorio tovieren del, luego
que sopieren el finamiento del rey, venga a su fijo о a la fija que regnare despues del a
obedescerle e a facer todo su mandmiento. Et todos comunalmientre sean tenudos de
facer omenage a el о a quien el mandare en su logar cuando quier que lo demandare».
16 El lenguaje tecnico del feudalismo en el siglo XI en Cataluna. (Contribution
al estudio del latin medieval.) / Рог E. Rodon Binue. Barcelona, 1957. P. 136-138.
17 См. одно из классических исследований проблемы, в основе своей не ут¬
ратившее своего значения до настоящего времени: Platon G. L’hommage feodal
comme moyen de contracter des obligations privees // T. XXVI. 1902. Revue general
du droit. P. 5-18; 97-110, 224-231.
18 Знаменитая концепция С. Рейнольдс (см.: Reynolds S. Fiefs and Vassals: The
Medieval Evidence Reinterpreted. Oxford, 1992), которая стремится поставить под
сомнение доминирующую роль частноправовых аспектов в системе феодальной
власти, в данном случае не принимается нами во внимание хотя бы потому, что
пиренейский материал автор не рассматривает.
19 См., например, разделы, написанные К. Пеннигтоном, Дж.Э. Уоттом и
Дж.П. Канигом, в книге: The Cambrige History of Medieval Political Thought.
C. 350-1450. Cambrige, 2005.(5-th ed.). P. 341-572.
20 Qid. V. 3422-3425: «Leuantos en pie Oiarra & Yenego Ximenez, / Besaron las
manos del rey don Alfosso, / E despues de myo Qid el Campeador; / Metieron las fes,
& los omenaies dados son».
21 Hist. Got. VII.1: «...accessit... ad regem Aragonum... cui manu & ore hominium
fecerat pro terra, quam ab eo acceperat in honorem». Cfr.: Prim. cron. 965. P. 646:
«...et fuesse poral rey de Aragon a quien el fiziera pleycto et omenaie por la fcierra que
del touiera...». Vease tambien: Hist. Got. VI1.1: «Manus autem, os et corpus que fe-
cerunt hominium vobis offero...»; Cfr.: Prim. cron. 965. P. 646: «...do a uos las mis ma¬
nos et la boca et el cuerpo que a uos fizieron el pleycto et ell omenage».
418
22 Partid. II.9.26: «Jurar deben los oficiales... fincando los hinojos antel rey, et po-
niendo las manos entre las suyasjurando a Dios primeramente, et desi a el сото a su
senor natural... Et despues que desta guisa hobieren jurado, debe investir a cada uno de
su oficio dandol alguna cosa senalada de aquellas que mas le pertenesce por razon que
ha de facer». Cfr.: Partid. IV.26.4: “Otorgar et dar pueden los senores el feudo a los va-
sallos en esta manera: fincando el vasallo los hinojos ante el senor; et debe meter sus ma¬
nos entre las del senor, et prometerle jurando et faciendol pleyto et homenage quel sera
siempre leal et verdadero, et quel dara buen consejo cada que el gelo demandare, et que
nol descobrira sus poridades, et quel ayudara contra todos los homes del mundo a su
poder, et que allegara su pro quanto podiere, et quel desviara su dano, et que guarda-
ra et complira todas las posturas que puso con el por razon de aquel feudo. Et despues
quel vasallo hobiere jurado et prometido todas estas cosas, debe el senor envestirle con
una sortija, 6 con luba, 6 con vara 6 con otra cosa de aquello quel da en feudo, 6 me-
terle en posesion dello por si 6 por home cierto a qui lo mandase facer».См. об этом
классическую работу Ж. Ле Гоффа: LegoffJ. Le rituel symbolique de la vassalite //
Le gofFJ. Pour un autre Moyen Age. P, 1977. P. 349-354.
23 Cm.: Hist. Got. V. 25: «...manus osculo (pro ut mos Hispanus) es eius dominio
subiecerunt, quorum hominio iam securus ... permissus est infans optatis solatiis de-
lectari». Cfr.: Prim. Cron. 788. P. 470: «...et besaronle la mano assi сото es costumbre
de Espanna, et tornaronse sus uassallos... et seyendo ya el seguro de los fijos del conde
don Vela por ell omenage quel fizieran...»
24 Part. IV.25.4: «Vasallo se puede facer un home al otro segunt la antigua costum¬
bre de Espana en esta manera, otorgandose por vasallo de aquel que lo recibe, et besan-
dol la mano por reconocimiento del senorio: et aun hay otra manera que se face por ho¬
menage, que es mas grave, porque por ella no se torna home tan solamente vasallo del
otro, mas finca obligado de complir lo quel promete сото por postura. Et homenage
tanto quiere decir, сото tornase home dotri, et facerse сото suyo para darle seguran-
za sobre la cosa que promete de dar 6 de facer que la cumpla: et este homenage non tan
solamente ha logar en pleyto de vasallage, mas en todos los otros pleytos et posturas
que los homes ponen etre si con entencion de complirlas».
25 Cm.: Fern. Gonz. P. 175: “591. Mandol Rey [don] Garcia al conde preguntar /
sis’ queria a presion sobre omenax dar, / que podria por aquesto la muerte escapar»;
Ibid. P. 188: «631. Sy vos luego agora d’aqui salir quieredes, /pleyto [ejomenaje en mi
mano faredes, / que por duenna en mundo a mi no dex[ar]edes, / comigo bendigiones
e mis[s]a prenderedes».
26 Наглядный пример содержится в «Первой всеобщей хронике». В пери¬
од феодальной междоусобицы кастильский магнат Фернандо Руис де Кастро
(«Фернандо-кастилец») захватил в плен двух грандов - графа дона Нуньо де
Аро и Руя Гутьереса. Они были отпущены, поскольку принесли оммаж в том, что
вернутся в тюрьму (soltos ... рог omenaje). Ни один из них не нарушил формаль¬
ного обещания, однако сумел обойти запрет. Так, дон Нуньо вернулся с таким
большим отрядом, что Фернандо-кастилец не решился арестовать его вновь. Что
же касается Руя Гутьереса, освобожденного под предлогом похорон убитого бра¬
419
та, то он, положив тело брата в склеп, не хоронил его до самой смерти Фернан-
до-кастильца, на основании чего и не являлся к своему победителю (см.: Prim.
Cron. 994. Р. 674).
27 См.: Hist. Goth. V, 25: «...manus osculo (pro ut mos Hispanus) es eius do-
mi-nio subiecerunt, quorum hominio iam securus ... permissus est infans optatis
solatiis delectari». См. также: Prim. Cron. 788. P. 470: «...et besaronle la mano
assi сото es costumbre de Espanna, et tornaronse sus uassallos ... et seyendo ya
el seguro de los fijos del conde don Vela por ell omenage quel fizieran...»; etc. Cm.
также: Prim. Cron. 845. P. 519: «Et el rey don Alffonso ... enio sus cartas por toda
la tierra que uiniessen alii a fazerle uassallage.... Los de Leon et los gallegos et los
asturianos ... uinieron luego a Qamora, et recibieronle por rey et sennor, et fizie-
ronle у luego uassallage et omenage de guardarle. ... Sinon Roy Diaz el Qid solo,
quel non quiso recebir por sennor nin besarle la mano fasta quel yurasse que non
auie ninguna culpa en la muerte del rey don Sancho.... Despues que la yura fue to-
mada et acabada, quiso Roy Diaz el Qid besar la mano al rey don Alfonso...» etc.
(Описание восшествия на престол Альфонсо VI после толедского изгнания и
гибели Санчо II Кастильского.)
28 См.: Cron. lat. Р. 57: «...regem recepit et dominum, et ei castra, que tenebat,
reddens, eadem recepit de manu regis, et factus est uassallus ipsius»; Ibid. P. 89: «Lu¬
pus Didaci XVII castra que tenebat de regno Castelle, sed non receperat per portar-
ium regis esse recognouit et de manu regis mediante portario suo, recepit...»; etc. Cm.
также: Prim. Cron. 788. P. 470: «Et Roy Uela et Diago Uela et Yenego Uela, fijos del
conde don Uela, quando lo sopieron, salieron a el a recebirle muy bien, et besaronle la
mano assi сото es costumbre en Espanna, et tornaronse sus uassallos. Dixo alii eston-
ces el conde Yennego Uela: «Inffant Garcia, rogamoste que nos otorgues la tierra que
touiemos de tu padre, et Semite emos con ella сото a sennor cuyos naturales somos».
Ell inffant otorgoles la tierra estonces, et ellos besaronle la mano otra uez»; Ibid. 845.
P 518-519: «Et el rey don Alffonso... enuio sus cartas por toda la tierra que uiniessen
alii a fazerle uassallage. Quando los de Leon et los gallegos et los asturianos sopieron
que el rey don Alffonso era uenido ... uinieron luego a Qamora, et recibieronle у por
rey et sennor, et fizieronle luego uassallage et omenage de guardarle. Despues desto
llegaron los Castellanos et los nauarros, et recibieronle otrossi por sennor... sinon Roy
Diaz el Qid solo, quel non quiso recebir por sennor nin besarle la mano...» О том, что
перед поцелуем руки короля ему были переданы все держания городов и замков
говорят дальнейшие слова Альфонсо VI: «...uos todos me recibiestes por sennor et
me otorgastes que me dariedes cibdades et castiellos...»; etc.
29 Cm.: Prim. Cron. 986: P. 665: «Et feudo es la tierra о castiello que omne tenga
del sennor, de guisa que ge non tuelga en sus diast el non faziendo por que».
30 О «Старом фуэро Кастилии» подробнее см.: Alvarado Pianos J. Una inter¬
pretation de los fueros de Castilla // Los fueros de Castilla Estudios у edicion critica
del Libro de los Fueros de Castilla, Fuero de los fijosdilgos у las Fazanas del Fuero de
Castilla, Fuero Viejo de Castilla у denios collecciones de fueros у fazanas castellanas /
Por J. Alvarado Planas, G. Oliva Manso. Madrid, 2004. P. 143-151.
420
31 FV 1.1.1: «Estas quatro cosas son naturales al senorio del Rey, que non las deve
dar a ningund omne, nin las partir de si, ca pertenescen a el рог razon del senorio na¬
tural: Justicia, Moneda, Fonsadera, e suos Yantares».
32 Cortes... P. 136: «Otrosi que envio afrontar a pedir a todos aquellos que son a
mio deseruicio, que me den las mis villas e los mios castiellos que me deuen e me to-
maron рог fuerza e сото non deuen; e si facer non lo quisieren, que dende adelante
que faga yo contra ellos aquello que deuo facer con derecho». См. также: Benavides A.
Memorias de Don Fernando IV, Rey de Castilla. Madrid, 1860. T. 2: Coleccion diplo¬
matics P. 122-123. Doc. LXXXVII (1297, Cuellar).
33 См. об этом: Suarez Fernandez L. Fernando IV // DHE. T. II. P. 70-72.
34 CDC. P. 120-125. Doc. 54 (a. 1304, Burgos); P. 125-128. Doc. 55 (a. 1304,
Burgos).
35 Cm.: CDC. P. 43. Doc. 16 (a. 1256, Segovia); P. 61-63, Doc. 21 (a. 1264,
Sevilla); P. 127. Doc. 55 (a. 1304, Burgos); etc.
36 Выше уже упоминалось о том, что здание, в котором заседал этот суд, со¬
хранилось. Ныне оно известно как дворец короля Педро I, однако на самом деле
оно было возведено в XIII в.
37 Куэльярский замок занимает самую высокую точку в городе, улицы кото¬
рого спускаются от него амфитеатром по склону холма. С двух сторон к замку
примыкает линия стен, неправильным овалом опоясывающая городскую терри¬
торию. Таким образом, замок естественным образом оказывается центральным
звеном всей системы городских укреплений.
38 FR IV.25.26: «Otrosi traydor es qui deshereda su rey, о es en conseio de desere-
darle, e qui trae castiello о villa murada». Ibid. IV, 25, 27: «Todo traydor muera por la
traycion que ficiere, о pierda quanto ha, e ayalo el rey, maguer que aya fijos de bendi-
cion, о nietos, о dend ayuso».
39 Cm.: Prim. Cron. 1032. P. 722-723.
40 Castrillo Llamas M.- C. Forticaciones, elementos defensivos e organisocion mi-
litar en loc fueros Castellanos у leoneses ole la Edad Maliar (siglos XI-XII) // AEM.
1995. 25. Pt. I. P. 39-40.
41 См. документы об урегулировании пограничного спора между Куэльяром и
Пеньяфьелем при активном участии их сеньора инфанта дона Фернандо и его пред¬
ставителей в 1396-1402 гг.: CDC. Р. 308-311. Doc. 152 (а. 1396, Medina del Campo);
Р. 311-313. Doc. 153 (а. 1396, Medina del Campo); Ibid. P. 315-317, Doc. 156 (a. 1401,
Medina del Campo); Ibid. P. 317-319, Doc. 157 (a. 1401, Medina del Campo); P. 319-
322; Ibid. Doc. 159 (a. 1402, Penafiel); Ibid. P. 322-373, Doc. 160 (a. 1402); Ibid. P. 374-
378. Doc. 161 (a. 1402); Ibid. P. 378-381. Doc. 162 (a. 1402, Medina del Campo).
42 FE Sep. tit. [32]: «...& d’esta calonna aya el querelloso el tercio, & los alcaldes
el otro tercio, & el sennor & el iuez otro tercio, & d’este tercio aya el iuez el tercio».
См. также: Ibid. tits. 42a, 43.
43 FE Sep. tit. 17.
44 CDC. P. 101. Doc. 44 (a. 1295, Valladolid): «Otrossf que los castiellos e los
alcagares de las gibdades de las villas e de los logares de nuestro senorio, que los fiemos
421
en cavalleros e en omnes buenos de cada una de las villas que los tengan рог nos....
Tenemoslo рог bien e otorgamoslo». Текст также опубликован в издании: Cortes...
Р. 133-135.
45 См.: Cron. lat. Р. 57: «Consequenter rex et regina (Фернандо III и его
мать Беренгела - О. Л.) uenerunt ad Castrum Soriz contra comitem Fernandum
(кастильский граф Фернандо Нуньес де Кастро. - О. A.) qui rebellare parabat ibi¬
dem. Multos namque milites secum habebant; triticum et ordeum et uinum, carnes et
alia necessaria in longum tempus sibi et hiis, qui cum eo erant, preparauerat in Molla
de Castro. Saniori tamen ductus consilio, regem recepit et dominum, et ei castra, que
tenebat, reddens, eadem recepit de manu regis, et factus est uassallaus ipsius».
46 Подчеркну, что этот порядок не являлся исключением. Например, точно
так же оформляли свои отношения с сеньорами французские города-коммуны.
См., напр., об этом: Petit Dutaillis Ch. Les communes frangaises. P, 1947. P. 111-
113.
47 Cron. lat. P. 22: «...Vascones ipsos tarn nobiles quam populos ciuitatum,
absoluit a iuramento et omagio, que ei tenebantur astricti».
48 См. датируемое XIII в. и содержащееся в «Первой всеобщей хронике»
описание акта вступления на престол короля Альфонсо VI (Prim. Cron. 845.
Р. 518-519): «Et el rey don Alffonso... enuio sus cartas por toda la tierra que uiniessen
alii a fazerle uassallage. Quando los de Leon et los gallegos et los asturianos sopieron
que el rey don Alffonso era uenido... uinieron luego a Qamora, et recibieronle у por rey
et sennor, et fizieronle luego uassallage et omenage de guardarle. Despues desto llega-
ron los Castellanos et los nauarros, et recibieronle otrossi por sennor»; etc.
59 ES. T. 41. P. 338-339: «Compromittimus etiam pro bono pads, et concordiae
vobis Domino Ruderico Dei gratia Lucensi Episcopo, et successoribus vestris in bona
fide sine fraude, et dolo, et super hoc centum ex nobis juramus sacrosanctis Evange-
liis tactis, facto vobis omnino, salvo foro nostro, sicut in carta nostra resonat, quod ju-
bemus nos ad omnem directuram vestram, ubi nos vocaveritis. <...> Ut si ultra quam
scriptum est, et juratum a nobis, factum vobis hominium quicumque venerimus, prae-
dicti Vicarii licitam habeant potestatem expugnandi nos ubicumque omnibus modis
absoluti a juramento; quod Concilio nostro fecerant».
50 Ibid. P. 383: «D. Arias, pe la gracia de Deus Obispo de Lugo, mandou apregoar a
Concello, e os Alcaydes de Lugo, que veesen todos a el e e as suas casas. E outrosi man¬
dou chamar 6 Cabildo todo da Iglesia de Lugo por campaen, asi com he uso, e costume
da Iglesia de Lugo: os quaes juntados nas casas do Obispo sobredito, el rogou a 6 Con-
cello e a os Alcaldes, e protestoules que le entregasen a Signa, e as Chaves da Villa, e a
guarda dos muros, asi сото era sua, e dal Iglesia de Lugo, ё сото les el Rey mandaba
por sua carta que les logo у mostrou; a qual Carta era feyta en esta manera... E enton
Pedro Fernandez, Alcayde de Lugo, leuantose e diso a todo 6 Concello, se tina por ben
de cumplir aquela carta del Rey, que lies 6 Obispo mostrou; ou si habia у algun que a
quisiese contradecir: E ningun delles non a contradiso; e diseron todos, que era muy
ben de se comprir: E embiaron polas Chaves, e a Signa demandou logo у a 6 Conce¬
llo, e a os Concellos, que lie desen cincoenta homes boos, os millores de si, que lie fece-
422
sen homenage, e juramento en nome do Concello; que guardasen 6 Senorio, everdade,
a que eran teudos a el, e a Iglesia de Lugo, asi сото deben guardar vasallos a Senor».
51 Текст документа см.: Ibid. P. 175-176. Nota 158 (приводится по изданию:
Lopez Ferreiro A. Historia de la Santa Apostolica Metropolitan Iglesia de Santiago
de Compostela. Santiago de Compostela, 1905. T. 5. P. 150 - 152). К сожалению, это
издание было для нас недоступно, и мы приводим текст по цитате, приведенной
в книге И. Грассотти. См.: «...Conoscemos et outorgamos que somos uasalos de uos
Dom Rodrigo рог la gracia de Dios argobispo de Satiago et chancellaer del Regno de
Leon et de uuestros successors en nobmre della iglesia de Santiago. Otrosy conosce¬
mos que el senorio della Cibdat de Santiago que es uuestro complidamiete con todas
las cosas que pertenecen et deuen pertenecer a senorio.. Et porque nos somos tenudos
guardar senorio et uerdad a uos senor argobispo et a uuestros successores et a uuestra
iglesia assy commo uassallos deuen facer a senor, prometemos et facemosuos omenaje
en uuestros manos et juramento a los stos. Euangelios que nos que о guardaremos bien et
fielmentre en todo tiempo et do quier que seamos quier en la uilla quier fuera el seno¬
rio della iglesia de Santiago et que procuremos et trabaiemos рог todas las partes que
pudiermos que siempre el senorio della iglesia sea guardado et que lo aia la iglesia bien
et complidamiente en manera que nunca sea tornado nin embargado a nuestro poder...
Et se estas cosas dichas et cada una dellas non aguardaremos finquemos рог traido-
res conoscidos assy commo aquellos que uan contra sennorio et quebrantar omenaje
a sennor en tal guysaa que non ayamos boca ni manos con que nos defender et demas
que finquemos рог periuros. Demas si contra estas cosas о cada unda dellas uiniermos
queremos que la iglesia de Santiago aya todos nuestros bienes assy moebles сото Re-
yezes los quales queremos que aya por nombre de репа et de jnteresse et assy сото de
aquellos que fazen trayzon a sennor. Et prometemos so la omenaje et firmedumbre so-
bredichos que nunca sobre estos pidamos nin tomemos merced por nos nin por otro a
Papa nin a Rey nin a otro Senor que nos quite las dicha omenaje et penas ni catemos
carrera ninguna por que a esto non seamos tenudos. Et sillo pidiermos о cataremos ca-
rrera para esto que seamos por ello traydores et cayamos en las penas de susodichas.
Et esta homenaje et firmedumbre fezamos por nos et por nuestros fijos et nietos et por
todos los que de nos uenieren. Et queremos que se alguno dellos contra esto ueniere
que aia la nuestra maldicion et que seam desseredado dellos nuestros bienes et caya en
las penas de suso dichas».
52 Cm.: Fern. Gonz. P. 197: «656. Por amor del buen conde por sennor la ternemos, /
pleito e omenaje todos a ella faremos».
53 Grassotti H. Las instituciones feudo-vasallaticas en Leon у Castilla Spoleto,
1969. T. 1: El vasallaje. P. 188-189.
54 DMAMAT. P. 89-91. Doc. 26 (a. 1317, Alba de Tormes); P. 92-95. Doc. 27
(a. 1317, Alba de Tormes); P. 100-102. Doc. 30 (a. 1323, Alba de Tormes); P. 102-105.
Doc. 31 (a. 1323, Alba de Tormes): P. 106-107. Doc. 32 (a. 1323, Alba de Tormes);
P. 107-108. Doc. 33 (a. 1323, Alba de Tormes). El contracto vasallatico del ano 1317
fue anulada por las causas subjetivas: el alcayde del castillo de Alba de Tormes hidalgo
Garcia Perez de Meyz (quien recibio su cargo por el contrato concertado por el pri¬
423
mer homenaje) conflicto muchisimo con los ciudadnos, у el senor de la villa tuvo que
cambiar el convenio. Segun el contrato nuevo (a. 1323) Garcia Perez de Meyz fue dis-
cargado у cambiado por la otra persona - la del cavallero Garcia Nunez, quien fue el
vassallo directo de Diego Gomez, pero en el mismo tiempo tuvo el status del vecino
de Alba.
55 Cm.: Prim. Cron. 989: P. 670: «А1 cabo fue turuiada toda la gipdad de Soria et
llena de roydo por el ninno que non fallaren (el rey-nino Alfonso VIII. - O. A.), tan-
to que lo entendio el rey don Ffernando, et fuesse dend por esta pleytesia que uuscas-
sen el ninno quanto mas pudiessen, et doquier quel fallaren que ge le diessen...», pero
el conde Nuno (tambien enlazado por esta convencion) salvo su senor natural, «...non
catando pleytos ... nin omenages nin auiendo cuidado de crebrantarlo todo porque su
sennor fuesse libre, teniendo de fazer esto era el maior et el meior omenages.
56 CDC. P. 296-297. Doc. 148 (a. 1394, Santa Maria de Valdeiglesias); CDS-I.
P. 255. Doc. 76 (a. 1394, s. 1.).
57 Vease: Ordenamiento de las Cortes de Burgos (a. 1345). 4 (Cortes. P. 485);
Ordenamiento de las Cortes de Alcala de Henares (a. 1348). 47 (Ibid. P. 608).
58 FF Sep. AD. P. 238. Doc. 30 (a. 1394, Sepulveda): «...quando la reina donna Io-
hanna... pusiera en la dicha mi villa regidores para que rigiessen & ordenassen fazienda
de vos el dicho con^ejo...» (la carta de dona Leonor, reyna de Navarra у senora de Se¬
pulveda). Известно, что донья Хуана фигурирует в качестве сеньоры Сепульведы
начиная с 1373 г.
59 CDC. Р. 318. Doc. 157 (а. 1401, Medina del Campo): «...a vos los congejos e
alcalles e regidores e cavalleros e escuderos e omnes bonos mis vasallos vezinos de las
mis villas de Cuellar e Penafiel...» (первое упоминание, содержащееся в грамоте
инфанта дона Фернандо, который в указанный период являлся сеньором Куэль¬
яра и Пеньяфьеля).
60 См.: Le GoffJ. Op. cit.
61 Parid. IV. 26.10: «Otrosi decimos que si el fijo varon que dexase el vasallo que
toviese feudo de senor estodiese ano et dia despues de muerte de su padre que non ve-
niese antel senor, que diera el feudo a su padre, a facerle pleyto et homenage de guar-
darle lealtad por aquel feudo, et de facerle servicio por el en la manera que su padre era
tenudo de los facer quanto era vivo, que pierde por ende el feudo, fueras ende si fuese
menor de catorce anos; ca entonce non lo perdiere. Eso mesmo decimos que debe facer
el vasallo 6 el su fijo al heredero del senor desque fuere muerto el senor».
62 CDC. P. 296. Doc. 148 (a. 1394, Santa Maria de Valdeiglesias): «Don Enrique
... rey de Castiella... fago saber que yo enbie dezir por mi carta al congejo de la villa de
Cuellar, en commo fuera merget del rey don Johan, mi padre e mi senor ...de fazer me-
r$et e donation de la dicha villa al infante don Fernando, mi hermano, con pechos e
derechos, e con el mero e mixto imperio, e con la justigia $evil e criminal, alta e baza, e
que por quanto el dicho rey mi padre finara dende a pocos dias, que non pudiera el di¬
cho infante mi hermano aver la tenengia e posesion de la dicha villa... E que agora era
mi merget e voluntat que el dicho infante gozase de la dicha merget...»; etc.
63 CDS-I-I. P. 263. Doc. 80 (a. [1396], [Curiel]).
424
64 CDS-I-I. P. 344-345. Doc. 107 (a. 1415, Valladolid): «Sepades que... donna
Leonor... es finada, рог el queal finamiento estas dichas villas e aldeas con sus termino
e juresdisgiones e fortalezas pertenesgen a mi рог e a la mi corona real de mis regnos,
рог lo qual yo enbio alia, a tomar la posion vel casi destas dichas villas... a Alfonso Ruiz,
mi escribano de mi Camara e alcalle mayor de Asturias. Рог que vos mando a todos e
a cada uno de vos, que dexades e consintades al dicho Alfonso Ruiz tomar la posesion
vel casi destas dichas villas e de todo lo sobredicho e de cada cosa e parte dello, e que
ayades рог ofigiales de la justigia e regimientos a los que el, en mi nonbre, posiere en
cada una destas villas e lugares, e usedes con ellos e con cada uno dellos en los dichos
ofigios, segund que mejor e mas conplidamente usastes con los otros ofigiales que ende
han seido fasta aqui, e que... enbiedes vuestros procuradores ante mi, a me fazerpleito
e omenaje рог cada una destas villas. E ... mando a qualquier о qualesquier que touie-
re las fortalezas desas dichas villas e de cada una dellas que las den e entreguen al di¬
cho Alfonso Ruiz ... yo les quito, una e dos e tres vezes, qualquier о qualesquier pleito
о pleitos, omenaje о omenajes que рог ellas... teman e tienen fechos...»
65CDS-I. P. 346-347. Doc. 108 (a. 1415, Sepulveda): «...en presengia de nos
(nombres de escribanos publicos. - O. A.) escrivanos de nuestro sennor el rey e sus
notarios publicos... este dicho dia, podia ser a ora de tergia... estando el congejo e omes
buenos, vezinos e moradores de la dicha villa ayuntados ante las puertas de unas casas,
que son dentro de la dicha villa, seyendo llamado el dicho congejo e vezinos e morado¬
res d’el рог canpana repicada ...al repique de la canpana de la iglesia de Sant Salvador...
e estando presentes en el dicho congejo ...alcalles ...de la dicha villa, e Lope Ferrandez,
alguazil, e ...regidores ...de la dicha villa, e otros muchos omes, vezinos e moradores...
de la dicha villa e de su tierra, los quales dichos... ofigiales dixieron que mandaron repi-
car la dicha canpana e llamar el dicho congejo... a requerimiento de Alfonso Ruiz... que
у estava presente. Luego el dicho Alfonso Ruiz mostro e fizo leer una carta del dicho
sennor rey... La qual dicha carta... mostrada e leida... el dicho Alfonso Ruiz dixo que
pedia e que requeria a los sobredichos congejo e ofigiales que la cunpliesen en todo...
E el dicho congejo e ofigiales dixieron ... que estavan prestos para conplir en todo...»
66 Ibid. P 347: «Е luego el dicho Alfonso Ruiz dixo que mandava e mando, de la
parte del dicho sennor rey, al dicho congejo e ofigiales que le diesen e entregasen las
llaves de las puertas de la dicha villa, e el sellos del dicho congejo e las cadenas de la ca-
rgel de la dicha villa porque el, en nonbre del dicho sennor rey, tomase la posesion... de
la dicha villa ... E luego los dichos ofigiales ... las ... traxieron e le entregaron luego en
sus manos».
67 См. гл. 1.
68 FE Sep. Tit. [77]: «...todo iuez de Sepulvega que dado fuere рог congeio, si a
hueste ovieren de ir, рог mandado del rey, con el congeio, о con cavalleros a mano, & la
senna levare & lid campal ovieren, aya dozientos mrs. de la fonsadera & todos sus escu-
sados, segunt armas levare. Et sis pararen en az рога aver la fazienda, & non la ovieren,
aya cient mrs. & todos sus escusados. Et si non ovieren lid campal, nin se pararen en
az рога aver la fazienda, aya L-a mrs. de la fonsadera & todos sus escusados, assi сото
sobredicho es. Et si hueste pregonada fuere, & sacare la senna fuera de la villa, & non
425
ovieren de ir en hueste, aya XIIII mrs., et pechenlos el pueblo de las aldeas». De la ban-
dera colarense vease: CDC. P. 130. Doc. 57 (a. 1306, Burgos).
69 Cm.: CDS-I. P. 34. Doc. 9 (a. 1258, Valladolid): «...nos los sobredichos
personeros, don Diago et Yuannes Migael, nos obligamos a vos, sennor don Remondo,
obispo de Segovia, so la репа sobredicha, que fagamos poner el seello de conceio, en
estas dos cartas de la abenencia, partidas por a b c, en que se escripta el abenencia...»;
IBID. P. 51. Doc. 15 (a. 1305, Somosierra): «...tablas de losseellos del congejo...». Cm.
также: CDC. P. 130. Doc. 57 (a. 1306, Burgos): «Et otrossi a lo de las tablas del siello
e la sena de vuestro congejo, tengo por bien e mando a los que tienen las tablas e la sena
que la den a estos quatro cavalleros, so репа de gient maravedis de la bona moneda. Et
estos cavalleros que lo den a quien el congejo mandaredes». Оригинал печати кон-
сехо Куэльяра (две бронзовые матрицы) находится в Национальном археоло¬
гическом музее в Мадриде. Ее описание см.: Velasco Bay on В. Historia de Cuellar.
Segovia, 1974. P. 142.
70 Hist. Got. VII.8.P. 116.
71 Prim. Cron. 918. P. 588.
72 О манере изображения мусульман в христианской хронистике ХН-ХШ вв.
см.: Лучицкая С.И. Образ другого: мусульмане в хрониках крестовых походов.
СПб., 2001.
73 CDS-I-I. Р. 348-349. Doc. 108 (а. 1415, Sepulveda): «Е el dicho Alfonso Ruiz
tomo las dichas Haves e sello e cadenas en sus manos e dixo que por vertud dellas toma-
va e tomo la posesion ... de la dicha villa e de sus aldeas e terminos e la juresisgion de¬
lla, alta e baxa, con su mero misto inperio, e su justigia gevil e creminal e con todos los
actos d’el dependientes ... que al dicho sennorio real son pertenesgientes en qulaquier
ma[nera]. <...> E luego el dicho Alfonso Ruiz fue a las puertas que dizen del Agoque,
que son unas pringipales de la dicha villa, e dixo que que en tomando e continuando la
dicha posesion ... por el tomada de la dicha villa, para el dicho sennor rey e para la su
corona real, con todos sus terminos e aldeas e juresisgion alta e baxa, gevil e creminal
e con todas las rentas e derechos e pechos e tributos e otras qualesquier cosas perte¬
nesgientes al sennorio real de la dicha villa... que gerrava e gerro las dichas puertas con
las Haves dellas e abriolas e salio por ellas fuera de la dicha villa e torno luego a entrar
en ella por la dichas puertas».
74 Ibid. P. 350-351: «...e de cada uno dellos resgibio luego juramento, sobre la sen-
nal de la Cruz e las palabras de los Santos Evangelios, que con sus manos derechas
tannieron corporalmente que ellos guardarian en los dichos ofigios servigio del dicho
sennor rey, e cunplirian sus cartas e mandado, e guardarian sus secretos e poridades;
e, en caso que sopiesen alguna cosa que fuese deservigio e dapno del dicho sennor rey,
que ge lo arredrasen e estorvasen e ge lo descubiesen e fiziesen luego saber, po si e por
mensajero gierto; e que todos los pleitos que ante los dichos alcalles veniessen, que
los libraria<n> bien e lealmente, guardando el derecho de las partes, e que por amor
e desamor que oviesen con alguna de las partes que non librarian salvo aquello que,
segund derecho, Dios les diese a entender, e que non tomarian dadivas nin promesas
de ninguna de las partes que antellos oviesen pleito о entendiesen que lo avia de aver;
426
e al dicho alguazil que bien e leal e verdaderamente usaria del dicho ofigio de algua-
zialdgo, e que guardaria comunal de los vezinos e moradores de la dicha villa e de su
tierra e non levaria mas de lo que de derecho le pertenesgia рог el dicho ofi^io. E si lo
asi fizieren, que Dios les ayudase en este mundo a los cuerpos en el otro a las animas;
e si non, que ge lo demandase сото aquellos que perjuaran en su nonbre. E los sobre-
dichos e cada uno dellos respondieron al dicho juramento e dixieron “Si” e “Amen”»;
etc. Cfr.: FFSep. Tit. [178].
75 Ibid. P. 352: «...el dicho Alfonso Ruiz, en nonbre del dicho sennor rey, entrego
las dichas Haves de las puertas de la villa e el sello del dicho congejo a los dichos alca-
lles e regidores e ofigiales e mando que las guardasen a servigio del dicho sennor rey e
a provecho e guarda de la dicha villa e de su tierra, e ellos asi las resgebieron; e otro-
si entrego eso mesmo las cadenas de las prisiones de la dicha villa al dicho ... alguazil,
para que las toviese para poner los presos que se oviesen a prender en la dicha villa, e
el asi las resgebio».
76 CDS-I. P. 355. Doc. 109 (a. 1415, Sepulveda). Cfr.: DMAMAT. P. 92-93.
Doc. 27 (a. 1317, Alba de Tormes): «...damos todo nuestro poder conpido a Roy Pe¬
rez de las Tergias, alcalle del rey, e a Domingo Estevan, nuestros vezinos; que ellos en
nuestro lugar e en nuestro nonbre, fagan la dicha jura e omenage por nos en los santos
avangelios e en la cruz assi commo nos mismos corporalmiente la fariemos о presenete
fuessemos a fazerlo. Et segunt la jura e omenage, que estos nuestros cavalleros fizie¬
ren al dicho Diago Gomez sobreste fecho, assi la otorgamos nos e estaremos por ella».
77 CDS-I. P. 352. Doc. 108 (a. 1415, Sepulveda): «Е luego e dicho congejo, e alca-
lles, e alguazil, e regidores, e ofigi[ales] e omes buenos... otorgaron... todo su poder con-
plido a Diego Manuel e Alvar Gongalez, fijo de Sancho Sanchez, vezinos de la dicha
villa, que estavan presentes, [para que] en su nonbre podiesen fazer pleito e omenaje al
dicho Alfonso Ruiz, en nonbre del dicho sennor rey e para el, por la dicha villa... E lue¬
go los dichos Diego Manuel e Alvar Gongalez ... pleito e omenaje fizieron... en manos
del dicho Alfonso Ruiz...».
78 DMAMAT. P. 92-95. Doc. 27 (a. 1317, Alba de Tormes): «Et otrossi yo el dicho
Diago Gomez juro e prometo, puestas las manos sobre santos avangelios e en la cruz
corporalmiente. <...> Et yo el dicho Diago Gomez fago pleito e omenage en manos de
vos Johan Alffonso de Alva ... que fue de mantener e complir todo quanto dicho es en
esta carta e con todas estas condigiones...». Cfr.: Ibid.: «Et yo el dicho Gargi Perez de
Meyz fago otrossi omenage en mano del dicho Johan Alffonso, segunt la fizo el dicho
Diago Gomez et so la misma репа, de mantener e guardar e conplir todas las dichas
condigiones que dichas son en esta carta»
79 CDS-I. P. 352-353. Doc. 108 (a. 1415, Sepulveda): «Е luego los dichos Die¬
go Manuel e Alvar Gongalez ...pleito e omenaje fizieron ...en manos del dicho Alfonso
Ruiz en esta manera: quel dicho congejo e vezinos e moradores de la dicha villa e ellos
avian e tenian, e avran e ternan, al dicho sennor rey por su rey e su sennor natural, e
le obedesgian e obedesgeran en todas cosas commo leales e verdaderos vasallos; e que
acregentaran e guardaran su vida e su salud e su onra e su provecho, desviaran su mal
e su danpno, quanto ellos podieren, asi de fecho commo de derecho commo de consejo;
427
e que guardaran sienpre que el su sennorio sea uno, e que nunca en dicho ni en fecho
ni en consejo faran porque se enajene nin se departa; e que lo acogeran en la dicha vi¬
lla, en lo alto e en lo baxo, de noche e de dia, con pocos e con muchos, irado о pagado,
cada vez e quando a ella llegare; e gurdaran su servigio en todas cosas, e obedesgeran
e cunpliran sus cartas e su mandado, e iran a sus enplazamientos e llamientos cada vez
que los enbiare enplazar о llamar, so enbiare enplazar о llamar, so las penas que les el
posiere e los derechos ponen en tal caso; e faran otrosi de la dicha villa guerra e paz por
mandado del dicho sennor rey; e que correra en ella su moneda e non faran otra, e que
ge la daran quando la el echare en la su tierra, e que faran e conpliran todas las otras
cosas que deven e son tenudos de guardar e conplir a su rey e su sennor natural, lo qual
otorgavan e prometian e otorgavan e prometian e otorgaron e prometieron todo asi en
manos del dicho Alfonso Ruiz, una e dos e tres vezes, por si mesmos e en nonbre e en
voz del dicho concejo, e oficiales, e omes buenos de la dicha villa...».
Раздел III
СИСТЕМА ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЯ В РАМКАХ КОНСЕХО
В XIII - СЕРЕДИНЕ XIV в. И ПРИРОДА ФЕОДАЛЬНОЙ
ЗАВИСИМОСТИ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ОБЩИНЫ
Глава 1
Наследственное владение и его роль
в системе землевладения в рамках консехо (с. 177)
1 Прямая связь термина с основным значением лат. «h(a)ereditas» (наследс¬
тво) очевидна, тем более что, подобно ст.-каст, «heredad» (heredat) также озна¬
чало не только наследственное владение, но и наследство как таковое, выступая
в качестве синонима слова «herengia». На двойственность, свойственную значе¬
нию латинского понятия, на каталонском материале обратила внимание Э. Ро-
дон-Бинуэ (см.: Rodon Binue Е. El lenguaje tecnico del feudalismo... P. 135-136).
Наиболее ранний из приводимых автором примеров употребления лат. «heredi-
tas» для обозначения земельного владения датируется 931 г. Тем не менее иссле¬
дователь не дала объяснения этому явлению. Аналогичный подход характерен
и для авторов словаря старокастильского языка документов Альфонсо X (см.:
Diccionario espanol de documentos alfonsies / Dir. por M. Nieves Sanchez. Madrid,
2000. P. 210-211), в котором в качестве основного выделяется значение «сель¬
ское владение», а в качестве дополнительного явно связанное с первым «терри¬
тория, находящаяся в юрисдикции какого-либо лица»; латинская предыстория
термина «heredad» (heredat) при этом не рассматривается. Между тем, как я пос¬
тараюсь показать ниже, подобное расширение значения латинского слова, вос¬
принятое и производным от него старокастильским, вовсе не было автоматичес¬
ким, а имело сложную и интересную предысторию.
428
2 Замечу, что Э. де Инохоса наглядно показал, что все правовые акты и про¬
цедуры, фигурирующие в тексте «Песни...», имеют четкие параллели в совре¬
менном ее созданию кастильском законодательстве рубежа ХП-ХШ вв. См.:
Hinojosa Е. de. El derecho en el «Cantar de Mio Cid» // Hinojosa E. de. Estudios
sobre la historia del derecho espanol/ Madrid, 1903. P. 72-112. См. также об этом:
Garda GonzalezJ. El matrimonio de las hijas del Cid //AHDE. 1961. T. 31. P. 531 —
568; etc.
3 Cm.: Qid. V. 1623: «Que en mis heredades fuerte miente es metido» (о владе¬
ниях короля Марокко Юсуфа); Ibid. V. 2544-2545: «Digamos que las leuaremos
atierras de Carrion // Ensenar las hemos do las heredades dados son» (о владениях
каррионских инфантов Диего и Фернандо). Аналогичные примеры см.: V. 2605,
2621, 3223 и др. О «наследственных владениях» незнатных см.: Qid. V. 458-460:
“«En Casteion todos se leuantauan //Abren las puertas, de fuera salto dauan //Por
ver sus lauores & todas sus heredades» etc.
4 Cron. lat. P. 89: «...Aluarus Petri muniuit... uillam ... que sua propria hereditas
est...».
5 См., например: Prim. Cron. 795. P. 478: «Este rey don Ramiro ... dio a aquel
su monesterio muchas eglesias et heredades et erriqueciol mucho»; Ibid. 799. P. 481:
«...et poblo aquella gibdat muy bien... et fizo у una grant eglesia... et establecio у
obispo, et fizo la gibdat obispado, et dio al obispo et a la eglesia en donadio ...uillas
et heredades muchas»; Ibid. 968, P. 650: «Et otorgo у luego a don Remondo, primas
de Toledo, la eglesia della con muchas possesiones, esto es, con muchas donadios et
muchas heredades...»; Ibid. 1000. P. 680: «...los frayles de Fitero recibieron orden de
cavalleria... Este rey don Alffonso... los enrriquescio de muchas possesiones, esto es de
heredades et de donados». Примеры, относящиеся к владениям знати, см. также:
Ibid. 1023. Р. 707; 1040. Р. 724; 1047. Р. 733; 1071. Р. 747; 1129. Р. 769. О владени¬
ях рыцарей см., Prim. Cron. 1025. Р. 709: «...et a este cauallero prometie el conde
don Aluaro por heredat la villa de Tablada...»; Ibid. 1040. P. 724: «...dio el rey don
Fernando Quesada por heredat a don Rodrigo argobispo de Toledo...»; 1129. P. 769:
«...el rey don Fernando... heredo у las ordenes, et a infantes et a ricos omnes heredo
у otrosi...»; Ibid. 1131. P. 771: «Mas este rey... en heredar caualleros e ricos omnes,
ordenes, eglesias, adaliles, almogauares...»; P. 769: «Vn inffangon... tollio por fuerga a
un laurador su heredat...»; 921. P. 592 и др.
6 Так, если понятие «heredad» приводится в тексте «Песни о моем Сиде»
17 раз (см.: Qid. V. 115,300,460,893,1246,1271,1363,1364,1401,1472,1607,1623,
1635, 2545, 2605, 2621, 3223), то «honor» - лишь четыре раза: Ibid. V. 887 (владе¬
ния Минайи), 2565 (владения, передаваемые каррионскими инфантами вместе
с приданым дочерям Сида), 3264 и 3413 (в обоих случаях речь идет о владени¬
ях Сида). Неопределенное «tierra» упоминается трижды, главным образом на¬
ряду с «honores» как уточняющее понятие. См.: V. 887 (honores & tierras auellas
condonadas), 2750 (Vos les diestes villas e tierras por arras entierras de Carrion; cp.
выше V. 2565: «рог arras & por onores»), 3413 (Ca crege uos у ondra & tierras &
onor). При этом «honor» и «tierra» всегда обозначают как исключительно знат¬
429
ные владения. Об эволюции содержания понятий «tierra» и «honor» в латинском
языке в период раннего Средневековья подробнее см.: Rodon Binue Е. El lenguaje
tecnico del feudalismo... P. 141-142; Hollyman K.J. Le developpement du vocabulaire
feodal en France pendent le Haute Moyen Age. (Etude semantique). P.; Geneve, 1957.
P. 29-40.
7 Так, вассал Кампеадора Мартин Атол инее говорит, что, уходя в изгнание,
его сеньор «оставил “heredades”, дворцы и дома». В этом же смысле сам Сид об¬
ращается к своим вассалам: «Вы из-за меня оставили “наследственные владе¬
ния” и дома». Позднее, захватив Валенсию, он даст им при разделе завоеван¬
ных земель в вознаграждение за верную службу «casas & heredades» - дома и на¬
следственные владения. См.: Qid. V. 115, 301, 1246.
8 FE Sep. Tit. 167.
9 FE Sep.Tit. 65a; FR IV.25.3.
10 FE Sep. Tit. 18a.
11 FE Sep. Tits. 152,170; FR 111,4,15.
12 Cm.: FE Sep. Tits. 30, 31; FR 1,5,8; FR IV,4,6.
13 FE Sep. Tits. 103,107b.
14 FR III.3.3; FR III.6.10.
15 FE Sep. Tit. 25,174; FR 111,4,4. Вмешательство в эти права консехо и коро¬
левских должностных лиц допускалось лишь в экстраординарных случаях. См.:
FE Sep. Tit. 104, FR IV.6.3.
16 FR II, 11,3.
17 FE Sep. Tit. 108, 204; FR II.9.1.
18FE Sep. Tits. 29, 108, 246; FR: II.10.8; II.11.9; II.14.3; 111.4,10; III.4, 11;
III. 4.14; III.6.10; III.ll.l; III.12.10; III.17.5; III.18.7.
19 FE Sep. Tit. 246.
20 FR III.10.3.
21 FE Sep. Tit. 24.
22 Можно указать лишь на одно исключение, не относящееся, впрочем, к
системе отношений консехо с королем и сеньором. Отпущенный на свободу
раб (siervo), по нормам «Королевского фуэро», мог продолжать нести службу
(servicio) своему господину (senor), если хотел этого. В противном случае хозя¬
ин имел право востребовать данное вольноотпущеннику имущество, в том чис¬
ле и «наследственное владение», купленное на деньги, полученные от господина
(римско-правовое происхождение этого положения очевидно: в качестве модели
здесь выступал институт пекулия). См.: FR III.12.il.
23 RDF-III. R 43. Doc. 531 (а. 1234, Berlanga): «...pro magis itaque etgratis ser-
viciis que mihi fecistis, maxime in captione Medellini, et quotidie facere non cessatis,
dono itaque vobis et concedo in ipsa Medellin hereditatem...».
24 Речь идет об установленном конституцией Феодосия II 30-летнем пре¬
дельном сроке для возбуждения иска, который распространялся и на имущес¬
твенные иски (см.: Ст. 4.14.1 (а. 424, Theodos.)). Строго говоря, эта норма была
универсальной; в частности, конституция Аркадия и Гонория 429 г. распростра¬
430
нялась на право владения чужим колоном, прожившим 30 лет у нового хозяина
(см.: Ст. 5.18.1 (а. 419, Arcad/Honor.)) (обе нормы вошли и в состав «Бревиария
Алариха» (Brev. Alar. 4.12.1; 5.10.1)). Однако уже в «Эдикте Теодориха» она од¬
нозначно распространяется на фактическое владение недвижимостью (см.: ЕТ.
12: «Qui per triginta annos quamlibet rem iugiter possidere fuerit adprobatur, neque
publico neque private nominee patiatur aliquam penitus quaestionem»; (etc.); позд¬
нее в близком смысле она трактовалась и в конституции Юстиниана 1532 г. (см.:
С. 8.4.11 (а. 532, Justinianus), вошедшей в «Кодекс Юстиниана».
25 Мегёа Р. A posse de ano е dia no direito dos foros // Merea P. Estudos de
direito hispanico medieval. Coimbra, 1953. Vol. II. P. 163-194.
26 Huetz de Lemps A. Les territories en Vielle Castile et Leon: un type de struc¬
ture agraire // Annales E. S. C. 1962. № 17. P. 250. См. также: Garda Fernandez J.
Aspectos del paisaje agrario de Castilla la Vieja // Facultad de Filosofia у Letras. Ca-
tedra de Geografia. Valladolid, 1963. См. также: Bonaudo de Magnani M. El monaste-
rio de San Salvador de Ona. Economia agraria у sociedad rural (1011-1399) // CHE.
1970. № 51-52. P. 65; Pastor de Togneri R., Belmartino S.M.y Bonaudo de Magnani M.
Espoile de Ruiz M. E., Lagunas C., Pontierri M.B. Poblamiento, frontera у estructura
agraria en Castilla la Nueva (1085-1230) // CHE. 1968. № 47-48. P. 215-216; Mar¬
tin CeaJ.C. El campesinado Castellano de la cuenca del Duero (s. XIII - XV). Zamo¬
ra, 1982. P.61-62.
27 Alf. VIII-2. P. 224. Doc. 131 (a. 1170, Guadalajara).
28 Alf. VIII-2. P. 732. Doc. 1019 (a. 1166, Toledo): «...dono vobis... iure heredita-
rio in perpetuum, duas iugatas bouum per ano ues in serna ilia quam habeo in Secobia,
quae vocatur de Spiritu”; P. 756. Doc. 1022 (a. 1186, Talavera): “dono et concedo Deo
et monasterio Bonevallis et uobis dompno Nunio, eiusdem monasterii instani abba-
ti... tantum hereditatis in Alcazariella quantum quinque iuga bourn ad anni uicem su-
ficienter possint colere».
29 Alf. VIII-3. P. 4. Doc. 584 (a. 1192, Toledo): «...tantum siquidem hereditatis
uobis in predictis locis assigno iure hereditario habendam et perpetuo possidendam
quantum uni iugo bourn sufficiat ad anni uicem in agricultura».
30 Ibid. P. 256. Doc. 711 (a. 1201, Burgos): «Dono itaque uobis et concedo illud
meum oliuare quod est in Sancto Cipriano de Mozoth, et terram ad totidem oliuare
prope illud plantandum, et hereditatem ad unum iugum bourn ad anni uicem sufficien-
tem in agriculutura apotece mee».
31 Alf. VIII-3. P. 277-278. Doc. 726 (a. 1202, San Esteban): «Dono nempe uobis
et concedo... et hereditatem quantam duo iuga bouum ad anni uicem sufficienter possit
colere et arare in ilia mea hereditate de riuo de Francos...».
32 К исследованию были привлечены данные, содержащиеся в документах
всех правителей Кастилии и Леона за означенный период, за исключением Сан-
чо II (1065-1072) (к настоящему времени, насколько мне известно, изданные им
грамоты еще не опубликованы). Таким образом, исследованы сохранившиеся и
изданные королевские грамоты Санчо I Великого, Фернандо I (1035-1065), Аль¬
фонсо VI (1065 (1072) - 1109), королевы Уракки (1109-1126), Альфонсо VII
431
Императора (1126-1157), королей Леона Фернандо II (1157-1188) и Альфон¬
со IX (1188-1230), королей Кастилии Санчо III (1157-1158), Альфонсо VIII
(1158-1214) и Энрике I (1214-1217), а также короля Кастилии и Леона Фер¬
нандо III Святого [1217 (1230) - 1252].
33 См.: Sancho Garces III Passim; Fern.-I Passim; Alf.-VI Passim; Urrac. Pas¬
sim; Alf.-VII Passim; Fern.-II Passim; Alf.-IX Passim. Документы, изданные в
периоды недолгих правлений королей Кастилии Санчо III и Энрике I, опуб¬
ликованы в собрании документов Альфонсо VIII, подготовленном X. Гонса¬
лесом (см.: Alf.-VIII).
34 Alf. VIII. Р. 382. Doc. 787 (а. 1206, Frias). См. также примеры, приведенные
в примеч. 27-30.
35 Общие сведения о метрической системе Средневековья см., напр.: Черво¬
нов СД.У Бойцов МЛ. Историческая метрология // Введение в специальные ис¬
торические дисциплины. М., 1990. С. 147-160.
36 Alf. VIII-2. Р. 732. Doc. 1019 (а. 1166, Toledo): «...dono vobis Goterio Micha-
elis et uxori vestrae Enderaso».
37 Alf. VIII-2. P. 224. Doc. 131 (a. 1170, Guadalajara): «...dono et concedo Deo et
ecclesia Segontine, et uobis dompno Ioscelmo, eiudem ecclesie episcopo, uestrisque
successoribus...».
38 Alf. VIII-2. P. 42. Doc. 584 (a. 1192, Toledo): «...dono et concedo Deo et mo-
nasterio Sancti Emililani de la Cuculla, et uobis donno Ferrando, eiusdem monaste-
rii instanti abbati, uestrisque successoribus, et omnibus monachis ibidem degentibus,
presentibus et futuris».
39 Alf. VIII-3P. 256. Doc. 711 (a. 1201, Burgos): «Deo et monasterio Sancte
Marie Regalis prope Burgis, quod ego et dicta regina uxor mea de nouo construxi-
mus, et uobis domne Marie, eiusdem instanti abbatisse, et aliis abbatissis uobis suc-
cedentibus, et omnibus sanctimonialibus ibidem Deo seruientibus, presentis et fu¬
turis...».
40 Alf. VIII-3. P. 277-278. Doc. 726 (a. 1202, San Esteban): «...monasterio Sancte
Marie de Tortoles, et uobis Urrace Petri, eiusdem instanti abbatisse...».
41 Такая дисперсная структура в значительной мере являлась следствием
длительного и неоднозначного этапа формирования крупной земельной собс¬
твенности (в том числе церковной), складывавшейся на протяжении столетий
из дарений частных лиц, постепенных приобретений отдельных участков, их бо¬
лее или менее насильственного присвоения и т. п. На материале южнофранцузс¬
ких областей на эту особенность в отечественной литературе обратил внимание,
в частности, И.С. Филиппов. См.: Филиппов И.С. Средиземноморская Франция
в Раннее Средневековье. М., 2000. С. 358-496 и др.
42 См. раздел I, гл. 4.
43 См.: RDF-I.: Р. 325. Doc. 281 (а. 1231, Zamora): «Dono itaque uobis et con¬
cedo in termino de Baecia hereditatem sufficientem ad decern iugadas bouum ad
anni uicem» (пожалование Фернандо III архиепископу и собору Толедо); Ibid.
Р. 369-370. Doc. 321 (а. 1231, Valladolid): «...dono itaque uobis et concedo he-
432
reditatem ad decern iugatas bourn sufficientem ad anni uicem, quinque in Bexixar
et quintque in Lupion alcariis de Ваеда» (тот же король - духовно-рыцарскому
ордену Калатрава); Ibid. Р. 570. Doc. 494 (а. 1232, Toledo): «Dono itaque uobis
et concedo illas domos cum furno quas habeatis in Baecia, et ortum et decern aren-
gadas uinearum, quas dedi uobis, et hereditatem ad tria iuga bouum sufficientem
ad anni uicem, et hec hereditas est inter turrem de mal pedago et ipsam uillam Bae-
cie» (тот же король - магнату Педро Лопесу); RDF-III. Р. 43. № 531 (а. 1234,
Berlanga): «... Ferrandus rex Castellae ...vobis domino Petro Ioannis, magistro de
Alcantra et de Perreo, vestrique successoribus, necnon et toto conventui eisdem,
presente et futuro ... pro magnisque et gratis serviciis quae mihi fecistis, maxime
in captione de Medellini, et quotidie facere non cessatis, dono itaque vobis et con¬
cedo in ipsa Medellin hereditatem ... ad anni vicem...»; Ibid. P. 65. Doc. 550 (a.
1235, Talavera): «Pro multis itaque et magnis seruiciis que mihi fecistis, et maxi¬
me quia Rodericus Eneci, comendator de Montanches et fratres seruierunt mihi in
acquisitione de Medellin, dono uobis (Ордену Сантьяго и его магистру Педро
Гонсалесу.) et concedo in ipsa Medellin hereditatem ... ad anni uicem...»; Ibid. P.
82. Doc. 561 (a. 1235, Valladolid): «...dovos e otorgovos a vos, don Martin, abbat
de Sancto Domingo de Silos, e a todo el conviento desse mismo logar, en Ubeda, en
el mio quarto, heredad ... a anno e vez...»; Ibid. P. 116. Doc. 587 (a. 1237, Burgos):
«Do etiam uobis (инфанту дону Альфонсо, брату короля. - О. Л.) in Turrablan-
са de Galapagar hereditatem ... ad anni uicem». См. также: Ibid. P. 61. Doc. 546
(a. 1235, Valladolid); P. 80. Doc. 560 (a. 1235, Burgos); P. 82. Doc. 561 (a. 1235,
Valladolid); P. 92. Doc. 574 (a. 1236, Toledo); P. 96. Doc. 576 (a. 1236, Toledo);
P. 156. Doc. 624 (a. 1238, Toledo); P. 211. Doc. 669 (a. 1241, Cordoba); P. 219.
Doc. 676 (a. 1241, Toledo); etc.
44 Alf. VI. P. 216. Doc. 83 (a. 1085, Toledo): «...et sicut ille consul donnus Sisnan-
dus unicuique uestrum tribuit terras, uineas, casas, seu etiam et uillas ad populandum,
ego uero confirmo eas uobis iure hereditario».
45 Ibid.: «Post mortem uero domni Fredenandi regis dominus noster laudabi-
lis Adefonsus successit in regno, qui firmiter atque mirabiliter expugnans omnes
barbaras nationes Dei cum adiutorio, usquequo peruenit ad laudabilissimam et ni-
mis pulchram ciuitatem Toleto, quam omnipotens Deus tradidit in manus eius mi¬
rabiliter».
46 Alf. VI. P. 426. Doc. 163 (a. 1101, Toledo): «Cum preteriis temporibus fue-
rint factas in Toleto multas pesquisitiones super cortes et hereditates, sic de presu-
ria quomodo et de comparato, et cum tollerent ad illos qui magis habebant et darent
ad eos qui nichil aut qui pauco habebant, nunc ego iam quero imponere finem ad is-
tam causam et nolo ut amplius fiat <...> [7] Hoc autem non uolo pretermitere quo-
niam mando, ut populator uendat ad populatorem et uicinus ad uicinum, sed non
quero ut aliquis de ipsos populatores uendat cortes aut hereditates ad nullo comite
uel potestate».
433
Глава 2
Истоки и основные тенденции эволюции правовой концепции
наследственного владения до середины XIV в. (с. 186)
1 См.: Gai. Inst. 3.1: «Intestatorum hereditates ex lege XII tabularum primum a
suos heredes petinent»; Ibid. 3.9: «Si nullus sit suorum heredum, tunc hereditas per-
tinet ex eadem lege XII tabularum a agnatos»; Ibid. 3.11: «Non tamen omnibus simul
agnatis dat lex XII tabularum hereidtatem, se his qui turn, cum certum est aliquem it-
estatum decessisse, proximo gradu sunt»; Ibid. 3.17: «Si nullus agnatus sit, eadem lex
XII tabularum gentiles a hereditatem vocat...»; Ibid. 3.18: «Hactenus lege XII tabu¬
larum finitae sunt intestatorum hereditates. Quo ius quemadmodum strictum fuerit,
palam est intellegere»; Ibid. 3.40: «Nam ita demum lex XII tabularum a hereditatem
liberti vocabat patronum, si intestatus mortuus esset libertus nullo suo herede relic-
to»; Ibid. 3.51: «Itaque si neque ipsa patrona neque liberta capite deminuta sit, ex lege
XII tabularum a earn hereditas pertinet».
2 Общие сведения об этом см.: Бартошек М. Римское право: понятия, терми¬
ны, определения. М., 1989. С. 142-143.
3 Не ставя своей целью подробный разгобор норм римского наследственно¬
го права, не буду придводить конкретные ссылки на «Дигесты Юстиниана» - их
сотни. Показательно уже то, что слово «hereditas» в различных формах употреб¬
ляется в «Дигестах» 3 575 раз.
4 Разумеется, я не имею в виду составные понятия, в которых использова¬
лось прилагательное «hereditarius», производное от «hereditas», например, «res
hereditaria», «bona hereditaria» и т. п. См.: D. 2.14.52 рг. (Ulpianus libro primo opin-
ionum): «Epistula, qua quis coherendem sibi aliquem esse cavit, petitionem nullam
adversus possessors rerum hereditariarum dabit»; D. 38.9.1 pr. (Ulpianus libro quadra-
gensimo nono a edictum): «Successorum edictum idcirco propositum est, ne bona he¬
reditaria vacua sine domino diutius iacerent et creditoribus longior mora fieret»; etc.
5 Общие сведения о латинских переводах Священного писания см.: Тов Э.
Текстология Ветхого Завета. М., 2001. С. 19-22,74-79,94-102,111-146,350-357.
6 См.: Tert. Adv. Iud. 10.16: «Denique subiungit: Propterea ipse multos in heredi¬
tatem habebit et multorum dividet spolia - quis alius nisi qui natus est, ut supra osten-
dimus? - pro eo quo tradita est in mortem anima eius» (Ис. 53.12. - О. A); Ibid. 12.1:
«Aspice universas nationes de voragine erroris humani exinde emergentes a dominum
deum creatorem et Christum eius, et, si audes negare prophetatum, statim tibi prom-
issio patris occurrit in psalmis dicens: Filius meus es tu, ego hodie genui te; pete a me,
et dabo tibi gentes hereditatem tuam et possessionem tuam terminos terrae» (Пс. 2.7-
8. - О. A); Ibid. 14.12: «Igitur si universas nationes de profundo erroris humani ex¬
inde emergentes a deum creatorem et Christum eius cernitis, - quo prophetatum non
audetis negare, quia et si negaretis statim vobis in psalmis, sicuti iam praelocuti su-
mus, promissio patris occurreret dicentis: Filius meus es tu, ego hodie genui te; pete a
me et dabo tibi gentes hereditatem tuam et possessionem tuam terminos terrae» (там
же, библейские цитаты выделены курсивом. - О. А).
434
7 Kornhardt. «Hereditas» // Thesaurus Linguae Latinae. Lipsiae, 1938. Vol. 6.
Fasc. 3. P. 2643.
8 Cm.: Num. 18.20: «...dixitque Dominus a Aaron in terra eorum nihil possidebi-
tis nec habebitis partem inter eos ego pars et hereditas tua in medio filiorum Israhel».
Cfr.: Числ. 18.20: «И сказал Господь Аарону: в земле их не будешь иметь удела
и части не будет тебе между ними; Я часть твоя и удел твой среди сынов Израи¬
левых».
9 См.: Tert. Lib. Scorp. 2.6: «De quibus omnifariam extirpandis: perditione per-
detis, inquit, omnia loca, in quibus seruierunt nationes deis suis, quas uos possidebitis
hereditate, super montes et colles et sub arbores densas, quasque effodietis aras eorum,
euertetis et comminuetis staticula eorum et excidetis lucos eorum et sculptilia ipso-
rum deorum concremabitis igni et disperdetis nomen eorum de loco illo».
10 Hil. Piet. De Trin. 4.27: «...nos filio in hereditatem a Deo Patre donamur».
11 Rufin. Aquv. Adamant. 1.24.
12 Hieron. Epist. 60.2.3: «Propheta qui reliquit domum suam, dimisit heredita¬
tem suam»; Ibid. 78.43.3: «...iudicio Domini hereditatem accipiunt inter fratres»; etc.
13 Toe Э. Указ, соч.; Мецгер Б. Ранние переводы Нового Завета. М., 2002.
С. 355-359.
14 Num. 18.20: «dixitque Dominus a Aaron in terra eorum nihil possidebit nec ha-
bebit partem inter eos ego pars et hereditas tua in medio filiorum Israhel». См. также:
Num. 24.18; 27.6; 27.8; 27.10; 27.11; 32.18; 35.8; 36.3.
15 Deut. 3.18: «...praecepitque vobis in tempore illo dicens Dominus Deus vester
dat vobis terram hanc in hereditatem expediti praecedite fraters vestros filios Israhel
omnes viri robusti». См. также: Deut. 9.26; 9.29; 18.1; 18.2; 32.9; 33.4.
16 Ps. 2.8: «...postula a me et dabo tibi gentes hereditatem tuam et possessionem
tuam terminus terrae». См. также: Ps. 5.1; 15.5; 15.6; 29.7; 32.12; 36.18; 36.34; 46.5;
60.6; 67.10; 68.36; 73.2; 77.62; 77.71; 78.1; 82.13; 93.5; 93.14; 104.11; 105.5; 105.40;
110.7; 118.111; 126.3; 134.12; 135.21; 135.22.
17 Перечень мест из Нового Завета, в котором значение слова «hereditas» од¬
нозначно расходится с римско-правовым, выглядит следующим образом: Mat.
21.38; Мс.12.7; Luc. 20.14; Act. 7.5; Ethes. 5.5; Hebr. 1.14; 9.15; 11.8; 1 Pe.1.4; Co¬
loss. 3.24.
18 См. об этом: Мецгер Б. Текстология Нового Завета. М., 1996; Он же. Канон
Нового Завета. Происхождение, развитие, значение. М., 1998; Он же. Ранние пе¬
реводы...
19 Lex Dei sive Mosaicarum et Romanarum legum Collatio // Закон Божий
или Сопоставление законов Моисеевых и римских. / Пер. и комм. М.Д. Солома¬
тин // Ius antiquum. Древнее право. 1997. № 1 (2). С. 165-191.
20 Num. 27.4-11: «Rettulitque Moses causam earum a iudicium Domini, qui dixit
a eum: “Iustam rem postulant filiae Salphaa da eis possessionem inter cognatos patris
sui et ei in hereditate succedant. A filios autem Israhel loqueris haec: homo cum mor-
tuus fuerit absque filio a filiam eius transibit hereditas, si filiam non habuerit habebit
successores fratres suos, quo si fratres non fuerint dabitis hereditatem fratribus patris
435
eius, sin autem nec patruos habuerit hereditas his qui ei proximi sunt eritque hoc fi-
liis Israhel sanctum lege perpetua sicut praecepit Dominus Mosi». Перевод русского
текста выполнил М.Д. Соломатин.
21 Coll. 16.1: «(4) Et obtulit Moyses petitionem earum coram Deo. (5) Et locu-
tus est Dominus Moysi dicens: (6) Recte filiae Salfadae locutae sunt: et ideo dabitis
eis possessionem hereditatis in medio fratrum patris earum. (7) Et dices haec filiis Isra¬
hel: Homo si decesserit, et filios non habuerit, dabitis hereditatem eius filiae eius»; etc.
22 См. об этом: Болотов B.B. Лекции по истории Древней Церкви // Боло¬
тов В.В. Церковно-исторические труды. Т. 4: История Церкви в период Вселен¬
ских Соборов. М., 2002. С. 9-144.
23 Sidon. Epist. III. 1.2-3: «...posuisti ecclesiam Arverni municipioli, cui praeposi-
tus, etsi inmerito, videor, peropportuna oblatione locupletando; cuius possessioni plu-
rimum contulisti Cuticiacensis praedii suburbanitate, non minus nostrae professionis
fraternitatem loci proximitate dignatus ditare quam reditu, et licet sororiae hereditatis
duo consortes esse videamini, exemplo tamen fidei tuae superstes germana commota
est a boni operis imitationem».
24 Об основных событиях политической истории Вестготского королевства
VI в. см.: Клауде Д. История вестготов. СПб., 2002. С. 91-126; Collins R. La Espana
Visigoda, 409-711. Barcelona, 2005. P. 33-60; Thompson Е.Н.Л. Los godos en Espana.
Madrid, 2007. P. 19-122.
25 Cm.: Cont. Hisp. P. 353: «...et omnino impie adgressam perditans penetrat atque
Toleto urbem regiam usque inrumpendo, adiacentes regions pace fraudifica male de-
verberans nonnullos seniores nobiles viros, qui utqumque remanserant, per Oppam
filium Egiche regis a Toleto fugam arripientem gladio patibuli iugulat et per eius oc-
cassionem cunctos ense detruncate. Sicque non solum ulteriorem Spaniam, se etiam
et citeriorem usque ultra Cesaraugustam antiquissimam ac florentissimam civitatem
dudum iam iudicio dei patenter apertam gladio, fame et captivitate depopulat, civita-
tes decoras igne concremando precipitat, seniores et potentes seculi cruci adiudicat,
iubentes atque lactantes pugionibus trucidat. Sicque dum tali terrore cunctos stimu-
lat, pacem nonnulle civitates, que residue errant, iam coacte proclamitant adque sua-
dendo et inridendo astu quoddam, nec more, petita condonant»; etc.
26 Diaz у DiazM.C. La cultura literaria en la Espana visigotica // Diaz у Diaz M.C.
De Isidoro al siglo XI. Ocho estudios sobre la vida literaria peninsular. Barcelona,
1976. P. 60-69.
27 Diaz у Diaz M.C. La transmision de los textos antiguos en la peninsula Iberica
en los siglos VII-XI // La cultura antica nell’occidente latino dal VII all’XI secolo.
Spoleto, 1975. P. 133-178.
28 Общие сведения о нем см.: Савукова ВД. Григорий Турский и его сочине¬
ние // Григорий Турский. История франков. М., 1987. С. 321-350.
29 Greg. Turon. Hist. Franc. IX. 39: «Sollicita sunt iugiter circa genus huma-
num inmensae divinitatis provisura remedia nec ab assiduetate beneficiorum suorum
quocumque loco vel tempore videntur aliquando seiuncta, cum pius rerum arbiter
tales in hereditate culturae ecclesiasticae personas ubique dissiminat, quibus agrum
436
eius intenta operatione fidei rastro colentibus, a filicem centini numeri reditum divina
temperiae Christi seges valeat pervenire».
30 Mat. 13.38-39: «...ager autem est mundus bonum vero semen hii sunt filii regni
zizania autem filii sunt nequam, inimicus autem qui seminavit ea est diabolus messis
vero consummation saeculi est messores autem angeli sunt».
31 Dipl. Merov. P. 16. Doc. 4 (a. 508, Paris): «...cum omni hereditate sua, cum cas-
tellis, vices, terries et ecclesiis et reliquas possessions suas». См. также: Ibid. P. 18-26.
Doc. 5 (a. 508, Paris); Ibid. P. 33-35. Doc. 8 (a. 518, Opatinaco).
32 На принципиальные особенности, отличающие средневековую фальси¬
фикацию от современной в отечественной литературе, в частности, обратил вни¬
мание А.Я. Гуревич. См.: Гуревич АЯ. Категории средневековой культуры // Из¬
бранные труды: В 2 т. Т. 2: Средневековый мир. М.; СПб., 1999. С. 147-148.
33 Текст эдикта см.: Chilperici edictum // MGH: Legum Sectio II: Capitularia
Regum Francorum. T. 1. P. 8-10; Edictus domni (C)hilperici regis pro tenore pacis //
Capitularia Legi Salicae addita // MGH: Legum Sectio I: Leges nationum germanica-
rum. T. 4. Par. 1. P. 261-263.
34 Cm.: Collins R. Early Medieval Europe, 300-1000. Houndmills; N. Y., 1999.
P. 171.
35 Фюстелъ де Куланж НД. История общественного строя древней Фран¬
ции: В 6 т. СПб., 1907. Т. 3. В отечественной историографии на сущность аллода
как наследственного владения недвусмысленно указывал А.Я. Гуревич (см.: Гу¬
ревич АЯ. Начало феодализма в Европе // Гуревич А.Я. Избранные труды. Т. 1:
Древние германцы. Викинги. М.; СПб., 1999. С. 212-213; Он же. Категории сред¬
невековой культуры... С. 55-56). В терминологическом плане на материале юж¬
нофранцузских документов на идентичность слов «alod» и «hereditas» propria в
последние годы, пусть и с некоторыми оговорками, обращает внимание такой
признанный знаток проблемы, как И.С. Филиппов. См.: Филиппов И.С. Среди¬
земноморская Франция... С. 610-611.
36 Текст см. выше, в примеч. 20.
37 Lex Sal. 59 («De alodis»): «§ 1. Si quis mortuus fuerit et filios non dimiserit,
si pater, si mater sua superfuerit, ipsa in hereditatem succedat. § 2. Si pater aut ma¬
ter non fuerit et fratrem aut sororem dimiserit, ipsi in hereditatem succedant. § 3. Si
isti non fuerint, tunc soror matris in hereditate(m) succedat. § 4. Si uero sororis ma-
tris non fuerint, sic sorores patris in hereditate(m) succedant. § 5. Et inde <si> patris
<soror> non fuerit, sic de illis generationibus, quicumque proximior fuerit, ille in he¬
reditatem succedat, qui ex paterno genere ueniunt. § 6. De terra vero Salica nulla in
muliere <portio aut> hereditas est, se a virilem sexum, qui fratres fuerint, tota terra
perteneat» (курсив мой. - О. A.).
38 Косвенно об этом свидетельствует уже характер рукописной традиции
«Сопоставления...». Несмотря на то что сохранилось лишь три списка - Берлин¬
ский, Венский и Верчельский, первый из которых датируется VIII—IX вв., ос¬
тальные - XI в., однако все они принадлежат к разным рукописным традициям
(см.: Сопоставление законов Моисеевых и римских / Пер. и сост. М.Д. Солома¬
437
тин // Древнее право. 1996. № 1. С. 164), что свидетельствует о широком распро¬
странении текста в предшествующий период.
39 См.: Coll. 16.2-9.
40 Выделю лишь несколько работ из обширной литературы вопроса: Буда¬
нова В.П. Варварский мир эпохи Великого переселения народов. М., 2000; Том¬
псон ЭЛ. Римляне и варвары. Падение Западной Империи. СПб., 2003; Уол-
лес-Хедрилл Дж.-М. Варварский Запад. Раннее Средневековье, 300-1000. СПб.,
2002. С. 88-119; Wolfram Н. The Roman Empire an Its Germanic Peoples. Berkeley;
Los Angeles, L., 2005.
41 Понятие «вульгарное римское право» ввел выдающийся немецкий
историк права Г. Брюннер в 1880 г. и развил Л. Миттайс (1891). Подобную
разработку понятия и связанных с ним правовых явлений осуществил Э. Леви
в первой половине - середине XX в. (см.: Levy Е. Vulgarisation of Roman law in
the early Middle Ages // Medievalia et humanistica. 1943. 1. P.14-40; Idem. West
Roman Vulgar Law. The Law of Property. Philadelphia, 1951; Idem. Westromisches
Vulgarrecht. Das Obligationenrecht. Weimar, 1956). См. также: Kaser M. El dere-
cho romano-vulgar tardio // AHDE. 1960. T. 30. P. 617-630; Calonge Matellanes A.
Reflexiones en torno al denominado derecho romano vulgar de Occidente // Del An-
tigueda al Medioevo. Siglos IV-VIII / III Congreso de Estudios Medievales. Avila,
1993. P.361-376.
42 Филиппов И.С. Средиземноморская Франция... С. 607-608.
43 Chilperici edictum...:«1. Pertractantes in Dei nomen cum viris magificentissimis
obtimatibus vel antrustionibus et omni populo nostro convenit, qua fluvium Caronna
hereditas non transiebat, ubi et ubi in regione nostra hereditas detur, sicut et reliqua
loca ut et Turrovaninsis hereditatem dare debent et accipere. <...> 3. Simili modo
placuit atque convenit, ut si quicumque vicinos habens aut filios aut Alias post obitum
suum superstitutus fuerit, quamdiu filii advixerint, terra habeant, sicut et lex Salica
habet. Et si subito filios defuncti fuerint, filia simili modo accipiant terras ipsas, sicut
et filii si sivi fuissent aut habuissent. Et si moritur, frater alter supersitus fuerit, frater
terras accipiant, non vicini. Et subito frater moriens frater non dereliquerit supersti-
tem, tunc soror ad terra ipsa accedat possidenda». Текст см. также: Edictus domni
(C)hilperici regis pro tenore pacis (Capitularia Legi Salicae addita) MGH: Legum
Sectio I: Leges nationum germanicarum. T. 4. Par. 1. Hannoverae, P. 261-262.
44 О роли этого памятника в истории текста «Салической правды» см.: Col¬
lins R. Early Medieval Europe... P. 171.
45 Childeberti Secundi Decretio. 1 // MGH: Legum Sectio II: Capitularia Regum
Francorum. T. 1. P. 15 (текст см. также: Capitularia Legi Salicae addita // MGH: Le¬
gum Sectio I: Leges nationum germanicarum. T. 4. Par. 1. Hannoverae, 1962. P. 267):
«Ita, Deo propitiante, Antonaco Kalendas Marcias anno vicesimo regni nostri conve¬
nit, ut nepotes ex filio vel ex filia ad aviaticas res cum avunculos vel amitas sic venirent
in hereditatem, tamquam si pater aut mater vivi fuissent. De illis tamen nepotis istu-
doc placuit observare qui de filio vel filia nascuntur, non qui de fratre». Выделенный
фрагмент фигурирует в следующих рукописях: Paris. 10758. Р. 68; Ibid. Р. 138;
438
Paris. 4628A. Fol. 73; Paris. 4760. Fol. 14; Vatic. Reg. Christ. 520. Fol. 99; Vatic. Reg.
Christ. 291. Fol. 104 (cm.: Ibid. P. 15. Notag).
46 К сожалению, текст обоих дипломов (особенно более раннего) сильно ис¬
порчен. Однако даже сохранившейся части обоих достаточно для того, чтобы по¬
нять содержание термина «hereditas» и связанного с ним «heres», подразумеваю¬
щего не только (и не столько) наследника, сколько владельца. См.: Dipl. Merov.
Р. 227. Dipl. 88 (657-678/9): «...om]ni mere[to] vel adg[ecen]cias su[as], cum [ter-
ri]s, dom[eb]us, aedeficiis, mjancipiis pjascuis vel omnis her[editatibus]...» (судеб¬
ное решение по тяжбе руанской епархией и монастырем Св. Дионисия (Сен-Де¬
ни) о правах на владение виллой, ранее принадлежавшей покойному майордому
Эрхноальду и его сыну Леудезию); Ibid. Р. 245. Dipl. 95 (а. 660-673): «Qui Ве[г]
achari[us encontra] dicebat, ео quo ab ipso Ermeleno in geniture suo exinde epistol(a)
donationis fuisse conscr(ip)ta et ob hoc ipsa heredetas a eod(em) pervenissit. <...>
Sed in quantum inl(uster) vir Chadoloadus comis pal(ati) nost(er) nobis retjulit] vel
te[stemoniav]it, [quod] X an(n)is p[ absque] re[] et B[eroaldus] suisque heredebus
vel u[ ]is seo agentis dom(n)i D[i]oninse habiat evind[icare] in villas, i sunt: Simplic-
ciacom Tauriaco, Stupellas, Flauiniaco, Po(n)ciusciniaco, Uassurecurti, Bu[rg]onno,
Alintummas, Rastiuale, Cambar[iaco], Bu[rs]ito, Coriaco et Muniaco, sitas in pagus
Cinnomannico, Andicauo, Rodonico et Muffa» (судебное решение по тяжбе, воз¬
бужденной монастырем Св. Дионисия (Сен-Дени) против епископа Ле-Мана
Берахария о правах на 13 вилл, расположенных в пагах Ле-Мана, Анжера, Руа¬
на и «Muffa» [последний четко не идентифицирован (см.: MGH: DD. Vol. 2. Нап-
noverae, 2001. Р. 765); есть предположение, что он располагался в Бретани (см.:
Annuaire historique pour Гаппёе 1837, publie par la Societe de l’histoire de France. P,
1836. P. 116)). Ранее эти виллы принадлежали магнату Эрмеленду)].
47 Form. Marc. 11.12: «Carta, ut filia cum fratres in paterna succedat alode. Dul-
cissima filia mea ilia illi. Diuturna, sed impia inter nos consuetudo tenetur; ut de terra
paterna sorores cum fratribus porcionem non habeant; sed ego perpendens hanc impie-
tate, sicut mihi a Deo aequales donati estis filii, ita et a me setis aequaliter diligendi
et de res meas post meum discessum aequaliter gratuletis. Ideoque per hanc epistolam
te, dulcissima filia mea, contra germanos tuos, filios meos illos, in omni hereditate mea
aequalem et legitimam esse constituo heredem, ut tarn de alode paterna quam de con-
paratum vel mancipia aut presidium nostrum, vel quodcumque morientes relinquaere-
mus, equo lante cum filiis meis, germanis tuis, dividere vel exequare debias et in nullo
paenitus porcionem minorem quam ipse non accipias, se omnia vel ex omnibus inter
vos dividere vel exaequare aequaliter debeatis. Si quis vero et quod sequitur».
48 Form. Marc. 11.14 («Pactum inter parentes de hereditate eorum»): «Quicqui
enim inter propinquos de alode parentum, non a iudiciaria potestate coacti, se sponte,
mantente caritate, iusti debita unicuique portio terminatur, non de rebus detrimen-
tum, se augmentum potius postest esse censendum; et ideo necesse est inter se eorum
facta scripturarum series alligare, ne ab aliquibus in posterum valeat refragare. Ideo¬
que dum inter illo et germano suo illo de alode genetoribus eorum illis bonae pacis pla-
cuit adque convenit, ut earn inter se, manente caritate, dividere vel exequari deberint;
439
quod ita et fecerunt. Accepit itaque illi villas nuncupantes illas, sitas ibi, cum manci-
pia tanta illas. Similiter et illi accepit econtra in conpensatione alias villas nuncupan¬
tes illas, sitas ibi, cum mancipia tanta illas. De presidio vero, drappus seu fabricatus
vel omni subrepellicie domus, quicqui dici aut nominare potest, aequa lentia inter se
visi sunt divisisse vel exequasse, et hoc invicem pras parte tradedisse et per festuca
omnia partitum esse dixisse. Propterea presentis epistolas duas uno tenore conscrip-
tas locum paccionis inter se visi sunt conscribisse, ut nullus deinceps contra pare suo,
nisi quod ad presens accepit, de ipsa alode genetore eorum amplius requirendi pon-
tefitium habere non dibiat. Quod si aliquando aliquis ex ipsis aut heredis eorum hoc
emutare voluerint, aut amplius requirere quam accepit voluerit aut adsumere, inferat
pare suo, ista tota servante, auri liberas tantas, aregnti pondo tantum, et quod repetit,
vindicare non valeat, sed presens pactio omni tempore firmus permaneat, [stipulatio-
ne sunexa. Actum]».
49 Cm.: Cart. Sen. 45 («Ereditoria»): «Dulcissima atque in omnibus amatissima fi-
lia mea ilia, ego enim vir magnificus ille. Omnibus non habetur incognitum, que, sicut
lex Salica convenit, de res meas, quo mihi ex alode parentum meorum obvenit, apud
germanos tuos, filios meos, minime in hereditate succedere potebas»; etc».
50 Cart. Sen. 4 («Hereditoria»): «Dulcissima filia mea ilia ille. Dum non est inco¬
gnitum, se per populum devulgatum et patefactum, quo ego in ancilla mea nomen ilia
tibi generavi et postea ante domno illo rege, iactante denario, secundum lege Salica
tibi ingenua demissi, et tu minime in hereditate mea sociare potebas, propterea ego
hanc cartolam hereditoria in te fieri at adfirmare rogavi, ut, si tibi Dominus iusserit,
quod mihi in hunc seculo suprestitis apparueris, de omnes res meas, tarn ex alode pa¬
rentum meorum quam ex meum contractum mihi obvenit, in hereditate succedas, tarn
in terris, mansis, domibus, aedificiis, mancipiis, litis, libertis, acolabus, merita acolo-
narum, vineis, olicis, silvis, campis, pratis, pascuis, aquis aquarumque decursibus, in
quascumque pagis aut terreturiis seu agros vel omnis locus; ubi habere videor, etiam
peculium, presidium utriusque genere sexus, aurum, argentum, drapalia, mobile et in-
mobilibus, quicquid dici aut nominare potest...»; etc.
51 Cm.: Ibid. Apendix. 1 (a) («Donatio ad filios. Gesta»): «...naturales filios... si
eos in sua voluerit instituere hereditate... tarn de alodo quam de comparando...»; etc.
52 Филиппов И.С. Средиземноморская Франция... С. 605-612.
53 Form. Marc. 11.12, 14.
54 Lex Sal. 44: Ǥ 10. Si uero nec auunculus <non> fuerit, tunc frater illius, qui
earn mulierem ante habuit, si in hereditatem non est uenturus, ipse <eos> reipus acci-
piat. §11. <Et> si nec ipse frater fuerit, tunc qui proximior fuerit extra superius nomi-
natos, qui singillatim secundum parentilla dicti sunt, usque ad sextum genuculum, si
in hereditatem illius mariti defuncti non accedat, ipse reipus ill(o)s accipiat».
55 Ibid. 44 § 1: «Sicut adsolet homo moriens et uiduam dimiserit, qui earn uoluerit
accipere, antequam earn accipiat ante thunginum aut centenarium, hoc est ut thunginus
aut centenarius mallum indicant, et in ipso mallo scutum habere debet, et tres homines
tres causas demandare.debent».
56 См.: Салическая правда. M., 1950.
440
57 На роль правового ритуала в варварском обществе вообще и в «Саличес¬
кой правде» в частности в отечественной историографии первым обратил вни¬
мание А.Я. Гуревич (см.: Гуревич ЛЯ. Начало феодализма в Европе... С. 245-
265; Он же. Категории средневековой культуры... С. 76-77, 145-147, 229 и др.).
Сделанный им важнейший вывод о единстве и нерасчленимости сознания вар¬
варов, в котором причудливо сочетались правовое и поэтическое, реальное и
мистическое, наиболее последовательно отраженный в его работе «Проблемы
генезиса феодализма в Западной Европе» (гл. 2. § 1: Обычай и ритуал по варвар¬
ским Правдам) (переиздание см.: Он же. Начало феодализма в Европе...), несом¬
ненно, сохраняет свое значение. Ниже, в собственном исследовании некоторых
ритуальных процедур в варварских правдах, я исходил именно из этого пред¬
ставления. Однако некоторые частные элементы концепции выдающегося рос¬
сийского медиевиста в настоящее время нуждаются в коррективах. Во-первых,
варварские правды уже не представляются ныне исключительно (или главным
образом) как записи народного права: при ближайшем рассмотрении их право¬
вая природа оказывается намного более сложной и «народное право» выступает
лишь как один из их источников, причем не всегда главный; во-вторых, римское
право насыщено не меньшим количеством ритуальных процедур, чем варварс¬
кое (см., например, представленный ниже разбор фрагмента «Институций» Гая);
в-третьих, хотя реконструкция варварского правового сознания остается нере-
шимой задачей в силу как своей сложности, так и недостатка источников, в ряде
конкретных случаев и применительно к столь же конкретным процедурам и ри¬
туалам компаративный анализ позволяет сделать ряд более определенных выво¬
дов, что я и попытаюсь выполнить ниже.
58 Lex Sal. 60 («De ео qui se de parentilla tollere uult»): «§ 1. [Si quis de paren-
tilla tollere se uoluerit,] in mallo <autem> ante thunginum aut centenarium ambu-
lare debet et ibi<dem> quatuor fustes alninos super caput suum frangere debet, et il-
los in quatuor partes per quatuor angulos in <ipso> mallo iactare debet et ibi dicere
<debet>, quod<se de> iuramento et de hereditate et <de> tota ratione illorum tollat.
§ 2. Et sic postea <si> aliquis de suis parentibus aut moriatur aut occidatur, nulla a
eum nec hereditas nec conpositio pertineat. § 3. Si uero ille aut moriatur aut occida¬
tur, conpositio aut hereditas suis parentibus non pertinet causa, sed ad ipso fisco peru-
eniat aut cui fiscus dare uoluerit».
59 См.: Гуревич Л.Я. Начало феодализма... С. 255, 269 и др.
60 Lex Sal. 46 («De acfatmire»): «§ 1. Hoc convenit observare, ut thunginus aut
centenarius mallum indicant et scutum in ipso mallo habere debent et <postea> tres
homines tres causas <in mallo ipso> demandare debent. Et postea requirant hominem,
qui ei non pertineat, et sic festucam in lesum <su(um)> iactet. Et ipse, in cuius lesum
festucam iactauit, dicat uerbum, de furtuna sua quantum ei uoluerit dare, aut si totam
at mediam furtunam <suam>, cui noluerit dare. § 2. Postea ipse, in cuius lesum festu¬
cam iactauit <ipse>, in casa ipsius manere debet et hospites tres <uel amplius> susci-
pere debet, et de facultate sua, quantum ei dantur, in potestate sua habere debet. Et
postea ipse, cui istum creditum est, ista omnia cum testibus collectis agere debet. § 3.
441
<Et> sic postea aut ante regem aut in mallo legitimo illi, cui furtunam suam deputauit,
reddere debet et accipiat festucam <et> in mallo ipso ante duodecim menses ipsi quod
heredes deputauit, in lesum iactet, nec minus nec maius <et> nisi quantum ei creditum
est. § 4. Et si contra hoc aliquis aliqui dicere uoluerit, debent tres testes iurati dicere,
quod ibi<dem> fuissent in mallo, quern thunginus aut centenarius indixerunt, et quo-
modo uidissent hominem ilium, qui furtunam suam dare uoluerit <et> in lesum <ille>
iam quern elegit festucam iactare. <Et> nominare debent denominatim ilium, qui fur¬
tunam suam in lesum iacatat; et sic ilium, in cuius lesum iactatur, et ilium, quern here-
dem apellat, publice similiter nominent. § 5. Et alteri tres testes iurati dicere debent,
quod in casa illius, qui furtunam suam donauit, ille, in cuius laesum festuca iactata est,
ibidem mansisset et hospites tres uel amplius ibidem collegisset et pauisset et hospites
illi tres uel amplius <ei> de susceptione gratias egissent et in beodo pultes manducas-
sent et illi testes <tres> collegissent. § 6. <Et> ista omnia illi alii tres iurati dicere de¬
bent et <de> hoc, quod in mallo ante regem uel <in> legitimo mallo publico <et> ille,
qui accepit in lesum furtunam ipsa(m) aut ante regem aut in mallo publico legitimo, hoc
est in mallobergo attheoda aut thungino, furtunam illam, quos heredes appellauit, pu¬
blice coram omnibus festucam in lesum illius iactasset, hoc est ut nouem <testimonia
uel> testes ista omnia debent adfirmare».
61 Lex Sal. 50 («De fides factas»): «§ 3. Si quis fidem factam ad placitum legiti-
mum <adhuc> noluerit [perjsolvere, tunc ille, cui fides facta est, ambulet ad grafio-
nem loci illius, in cuius pago manet, et adprehendat festucam et dicat uerbum: “Tu,
grafio, homo ille <qui> mihi fidem fecit, quern legitime habeo iactiu(um) aut admal-
latum in hoc, quod les Salica <habet et> continet; ego super me et <super> furtunam
meam pono, quod <tu> securus mitte in furtunam suam manum”. Et dicat de <qua>
causa (e)t quantum ei fidem fecerat».
62 Chilperici edictum... 7 (=Lex Sal. 112) / (Capitularia Legi Salicae addita //
MGH: Legum Sectio I: Leges nationum germanicarum. T. 4. Par. 1. P. 262): «Simili¬
ter conuenit, ut quicumque admall(at)u(s) fuerit et in ueritati testimonia non habue-
rit, unde se educat, et necesse est, ut a(d) initium fidem faciant, et non habuerit simili
modo, qui pro e(o) fidem faciat, ut ipse de sin(i)stra manu fistucam teneat et dextera
manu auferat».
63 Chilperici edictum... 8 (=Lex Sal. 113) (Capitularia Legi Salicae addita //
MGH: Legum Sectio I: Leges nationum germanicarum. T. 4. Par. 1. P. 262): «Et si in¬
ter ipsas VII noctes nec fidem facere nec componere uoluerit, tunc in proximo mallo
ante rachymburgiis sedentes et dicentes, quod ipsi ilium ante audieri(n)t sic inuitetur
graphio, cumfistuco mittat super se, ado res suas ambulet et prendat quantum rachym-
burgii ante a(u)dieri(n)t; et graphio cum VII rachymburgiis antru(s)tionis bonis cre-
dentibus aut quis sciant ac(t)ionis a(d) casa(m) illius ambulent et pretium faciant et
quod graphio tollere debet».
64 К сожалению, новых сведений нет и в информации других «варварских
правд». Так, данные «Рипуарской правды» (рубеж VII-VIII вв.) (единственной,
в которой упоминается «festuca») также касаются исключительно акта
предоставления залога. См.: Lex Ribuar. 32 (30.1) («De servo repraesentando»):
442
«Quod si quis in iudicio pro servo interpellates fuerit, quod si servus talis non fuerit,
unde dominus eius de fiducia securus esse posit, in iudicio respondeat ad interrogatio¬
ns stab et liceat ei sine tangano loque et dicat: “Ego ignoro utrum servus meus culpa-
bilis an innocens ex hoc extederet. Propterea eum secundum legem Ribuariam super
quatuordecim noctes ad igneum seu ad sortem represen to”. Et sic eius preasentia cum
fistuca fidem faciat. Quod si servus in igneum manum miserit et lesam tulerit, dominus
eius, sicut lex continet, furtum servi culpabilis iudicetur»; Ibid. 74 (71) («De fistuca
intercurrente»): «De quacumque causa fistuca intercesserit, lacina interdicatur, sed
cum sacramento se idonare studeat».
65 Gai. 4.16: «Festuca autem utebantur quasi hastae loco, signo quodam iusti do-
minii, quando iusto dominio ea maxime sua esse credebant, quae ex hostibus cepis-
sent; unde in centumviralibus iudiciis hasta proponitur». Перевод см.: Институции
Гая // Памятники римского права / Пер. Ф.Ф. Дыдынский. М., 1997. С. 121.
66 Рассматривая терминологию, связанную с царской властью в гомеровской
Греции, и ее преемственность в Риме, Э. Бенвенист, в частности, отмечает, что
царский жезл именовался «hasta»; кроме того, скипетры германских правителей
римские историки назывались «пика» (contus). См.: Бенвенист Э. Словарь индо¬
европейских социальных терминов. М., 1995. С. 262.
67 Greg. Turon. Hist. Franc. VII.33: «Post haec rex Gunthchramnus, data in manu
regis Childeberthi hasta, ait: “Hoc est indicium, quo tibi omne regnum meum tradedi.
Ex hoc nunc vade et omnes civitates meas tamquam tuas proprias sub tui iuris domi¬
nation subice. Nihil enim, facientibus peccatis, de stirpe mea remansit nisi tu tantum,
qui mei fratris filius. Tu enim heres in omni regno meo succede, ceteris exheredibus fac-
tis”» (см.: Григорий Турский. История франков / Пер., коммент. В.Д. Савуковой.
М., 1987. С. 209).
68 По мнению переводчика и комментатора «Истории франков» В.Д. Са¬
вуковой [см.: Савукова В.Д. Указ. соч... С. 410 (примеч. 99)], ритуал передачи
копья - атрибута германского бога Вотана - имеет сакральные истоки; ко¬
пье в данном случае выступало как символ власти. С этим замечанием можно
согласиться лишь с некоторыми оговорками, поскольку вся германо-сканди¬
навская мифология насыщена военными символами и аллюзиями, в том чис¬
ле и связанными с копьем (см., напр.: Мелетинский Е.М., Гуревич А.Я. Герма¬
но-скандинавская мифология // Мифы народов мира: В 2 т. М., 2000. Т. 1.
С. 284-292), и это не считая более отдаленной индоевропейской семантики
того же символа.
69 Form. Marc. 11.14: «et per festuca omnia partitum esse».
70 Lex Thuring. VII («De alodibus»): «26. Hereditatem defuncti filius non filia
suscipiat. 27: Si filium non habuit, qui defunctus est, ad filiam pecunia et mancipia,
terra vero ad proximum paternae generationis consanguineum pertineat. 28. Si autem
nec filaim non habuit, soror eius pecuniam et mancipia, terram proximus paternae ge¬
nerationis accipiat. 29. Si autem nec filium nec filiam neque sororem habuit, sed ma-
trem tantum superstitem reliquit, quod filia vel soror debuerunt, mater suscipiat, id
est pecuniam et mancipia. 30. Quodsi nec filium nec filiam nec sororem aut matrem
443
dimisit superstates, proximus qui fuerit paternae generationis, heres ex toto succedat,
tam in pecunia atque in mancipiis quam in terra». Cfr.: Ibid. XIV (=54): «Libero ho-
mini liceat hereditatem suam, cui voluerit, tradere».
71 Ibid. 31. Ad quecumque hereditas tenrae pervenit, ad ilium vestis bellica, id est
lorica, et ultio proximi et solutio leudis debet pertinere.
72 Ibid. 32. Mater moriens filio terram, mancipia, pecuniam dimittat, filiae vero
spolia colli, id est murenulas, nuscas, monilia, inaures, vestes, armillas, vel quicquid or-
namenti proprii videbatur habuisse. 33. Si nec filium nec filiam habuerit, sororem vero
habuerit, sorori pecuniam et mancipia, proximo vero paterni generic terram reliquat.
34. Usque a quintam generationem paterna generatio succedat. Post quintam autem
filia ex toto, sive de patris sive de matris parte in hereditatem succedat; et tunc demum
hereditas ad fusum a lancea transeat.
73 См.: Грацианский Н.П. Бургундская деревня в Х-ХН столетиях. М.; Л.,
1935; Он же. Распределение земельной собственности в Бургундии в X-XI сто¬
летиях // Грацианский Н.П. Из социально-экономической истории западноев¬
ропейского Средневековья. М., 1960. С. 191-222 и др.
74 См.: Неусыхин А.И. Судьбы свободного крестьянства в Германии в VIII—
XII вв. М., 1964; Он же. Эволюция общественного строя варваров от ранних
форм общины к возникновению индивидуального хозяйства // История крес¬
тьянства в Европе. Эпоха феодализма. М., 1985. Т. 1: Формирование феодально¬
зависимого крестьянства. С. 141-145 и др.
75 См.: Мильская Л.Т. Формирование крестьянства в немецких землях // Ис¬
тория крестьянства в Европе. Эпоха капитализма. М., 1985. Т. 1: Формирование
феодалльно-зависимого крестьянства... С. 250-252.
76 См.: Корсунский А.Р. Становление феодально-зависимого крестьянства в
Юго-Западной Европе в V-X вв. // Там же. С. 185-195.
11 Бессмертный ЮЛ. Формирование феодально-зависимого крестьянства
на территории Северной Франции (VI-X вв.) // Там же. С. 236-243 и др.
78 Филиппов И.С. Средиземноморская Франция... С. 358-406; 607-612 и др.
79 См.: IrsiglerF. On the Aristocratic Caracter of Early Frankish Society // The
Medieval Nobility. Amsterdam; N. Y.; Oxford, 1979. P. 108-109; Ganshof F.-L. Note
sur la concession d’alleux a des vassaux sous le regne de Lois le Pieux // Storiogra-
fia e storia. Studi in onore di Eugenio Dupre Theseider. Roma, 1974. P. 589-599 (эти
данные особенно интересны, так как касаются района каролингской Испанской
Марки).
80 См. примеч. 43, гл. 1; примеч. 1, 2, 4, гл. 2, разд. III.
81 Сборник законодательных памятников древнего западноевропейского
права. Киев, 1906. Вып. I: Lex Salica. С. 221.
82 В Скандинавии обычай передавать крестьянский аллод-одаль через копье
засвидетельствован еще и для периода высокого Средневековья. См. об этом:
Гуревич АЯ. Норвежское общество в Раннее Средневековье. М., 1977.
83 См.: Morales ArrizabalagaJ. Ley, jurisprudencia у derecho en Hispania romana
у visigoda. Zaragoza, 1995. P. 115-144.
444
84 См.: Liber Const. 14.1: «Inter Burgundiones i volumus custodiri: ut, si quis
filium non reliquerit, in loco filii filia in patris et matris suae hereditate succedat». Cm.
также: Ibid. 14.2-4, 6, 7; 24; 42; 53; 60.1; 65.2; 74; 75.
85 Ibid. 14.5: «His vero puellis, quae se Deo voverint et in castitate permanserint, si
duos fraters habuerint, tertiam iubemus ut portionem de hereditate patris accipiat, hoc
est de ea tantum terra, quam pater eius sortis iure possidens mortis tempore dereliquit.
Similier si quatuor aut quinque fraters habuerit, portio ei debita reservetur».
86 Edict. Rothar. 158: «Si quis dereliquerit filiam legitimam unam et filium
naturalem unum aut plueres, et alios parentes proximos aut heredis, aequaliter
dividant substantiam defuncti, ido est in tres partes: filia legitima accipiat uncias
quattuor, quod est tertia pars, naturalis filii uncias quattuor, quod est tertia pars, et
parentes proximi aut heredes uncias quattuor, ido est tertia pars. Et si parentes proxi-
mi non fuerint, tunc curtis regia suscipiat ipsas quattuor uncias». См. также: Ibid.
159, 160, 161.
87 Add. Grimoald. 4 («De trigenta annorum possessionem pretiorum»): «Si quis
per treginta annos possederit casas, familias vel terras, et cognitum fuerit, quia eius
possession fuit post tregenta annorum curricula, pugna non proveniat; nisi ipse qui
possedit, secundum qualitatem pecuniae cum sacramenta suum se defendat: nam per
pugnam, ut dictum est, non fatigetur». См. также: Ibid. 5.
88 Edict. Liutprand (a. 713). 1: «Si quis Langobardus sine filiis masculinis le-
getimis morutos fuerit, et Alias dereliquerit, ipsae ei in omnem hereditatem patris
vel matris suae, tamquam filii legetimi mascolini, heredis succedant». См. также:
Ibid. 2-4.
89 После определенных размышлений я решил исключить из этого перечня
«Саксонскую правду» как хронологически более поздний памяник.
90 Гуревич ЛЯ. Начало феодализма в Европе... С. 247.
91 Неутапп Е. Praefatio // Lex Baiwariorum // MGH: LNG. Ed. E. Heymann,
J. Merkel, E. von Schwind. Hannoverae, 1926. T. 5. Par. 2. P. 179 ss.
92 Вообще значимость римско-правовых влияний в рипуарском судебнике
достаточно ощутима. Применительно к интересующим меня понятиям она про¬
слеживается и в другом месте, там, где провозглашается римский принцип, со¬
гласно которому принявший наследство автоматически отвечал по долгам и обя¬
зательствам предыдущего владельца. См.: Lex Ribuar. 70 (67.1) («De ео qui filium
non relinquit»): «Si quis moriens debitosus aut testamenta vel venditiones seu tradi-
tiones aliquas fecerit, si filios aut Alias non dereliquerit, quicumque de parentibus suis,
quantum unus solidus valet, in hereditatem acciperit vel cui weregeldum eius, si in-
terfectus fuisset, legitime obveniebat, omnem debitum culpabilis iudicetur, et omnem
factum eius idoniare studeat, aut cuplam incurreret».
93 Lex Ribuar. 50 (48-49) («De adfatimire»): «1. Si quis procreatione filiorum vel
filiarum non habuerit, omnem facultatem suam in presentia regis, sive vir mulieri sive
mulier viro seu cuicumquelibet de proximis vel extraneis adoptare in hereditate vel
adfatimi[re] per scripturam seriem seu per traditionem et testis adhibentes, secundum
legem Ribuariam licentiam habeat. 2. Quo si adfatimus fuerit inter virum et mulierem,
445
post discessum amporum ad legitimos heredes revertatur, nisi quantum, qui pare suo
supervixerit, in elymosina vel in sua necessitate expenderit».
94 Lex Franc. Chamav. 42: «Si quis Francus homo habuerit filios, hereditatem
suam de sylva et de terra eis dimittat et de mancipiis et de peculio. De materna here-
ditate similiter in filiam veniat».
95 Lex Ribuar. 57 (56) («De alodibus»): «1. Si quis absque liberis defunctus fue-
rit, si pater si mater superstites fuerint, in hereditatem succedant. 2. Si pater materque
non fuerint, frater et soror succedant. 3. Si autem nec eos habuerit, tunc soror matris
patrisque succedant. Et deinceps usque quinto genuculo qui proximus fuerit, in here-
ditate succedat. 4. Sed dum virilis sexus exteterit, femina in hereditate aviatica non
succedat».
96 Lex Ribuar. 70 (67.5): «Si quis pro hereditatem vel pro ingenuitatem certare
coeperit, post mala ordine cum sex in ecclesia coniurata cum 12 ad stafflo regis in cir-
culo et in colore cum verborum contemplatione coniurare studeat. Si non adimpleve-
rit, cum legis beneficia restituat. Si quis eum contraprindere voluerit, aut cum arma
sua se defensare studeat ante regem aut omnem repetionem cum legis beneficium res¬
tituat».
97 Ibid. 82 (79) («De homine penduto et eius hereditate»): «Si quis homo propter
furtum compraehensus fuerit et legitime superiuratus et in iudicio principes pendutus
fuerit vel in quacumque libet patibulum vitam finierit, omnes res suas heredes posse-
deant, excepto capitale et dilatura in loco restituant».
98 Lex Alaman. 54 A: «Si quis liber mortuus fuerit, reliquit uxorem sine filios aut
Alias, et de ilia hereditate exire voluerit, nubere sibi alium coaequalem sibi, sequat earn
dotis legitima, et quidquid parentes eius legitime plagitaverint, et quidquid de sede
paternica secum adtulit, omnia in potestate habeat secum auferendi, quod non man-
ducavit aut non vendidit. Dotis enim legitima 400 solidis constat aut in auro aut in
argento aut mancipia aut qualecumque habet pro alodo»\ Lex Baiwar. XVI. 17 («De
his qui propriam alodem vendiderunt»): «De his qui propriam alodem vendunt vel
quascumque res et ab emptore alter abstrahere voluerit et sibi sociare in patrimonium.
Tunc dicat emptor ad veditorem: “Terram ‘aut quaecumque fuerit res’ abstrahere mihi
vult vicinus meus ‘aut quis fuerit”». Et iste respondit: «Ego quod tibi donavi cum lege
integra et verbis testification firmate volo». Super VII noctes fiat constitutum. Si di-
cit cum utrisque partes conveniunt: «Cur invadere conaris territorium, quam ego ius-
te iure hereditatis donavi?» Et ille alius contra: «Cur meum donare debuisti, quod mei
antecessores antea tenuerunt»; etc.
99 Ibid. 54 A: «Si quis liber mortuus fuerit, reliquit uxorem sine filios aut Alias,
et de ilia hereditate exire voluerit, nubere sibi alium coaequalem sibi»; etc.; см. также:
Lex Alam. 57.
100 Lex Baiwar. VII.5 («Ut liberum sine mortali crimine non liceat inservire»):
«Ut nullum liberum sine mortali crimine liceat inservire nec de hereditate sua expelle-
re; se liberi qui iustis legibus deserviunt, sine inpedimento hereditates suas possedeant.
Quamvis pauper sit, tamen libertatem suam non perdat nec hereditatem suam, nisi ex
spontanea voluntate alicui tradere voluerit; hoc potestatem habeat faciendi. Qui con¬
446
tra hoc praeceptum fecerit, sive dux sive iudex sive aliqua persona, cognoscat se con¬
tra legem fecisse, LX sold sit culpabilis in publico, et liberum quern servitio obpresse-
rit, vel hereditatem tulit, adpristinam libertatem restituat et res eius reddat quas inius-
te abstulit, et alias similes restituat et cum XL sold componat illi homini quern contra
legem inservivit». См. также: Lex Baiwar. II. 1 («Si quis de morte ducis consiliatus
fuerit»):«<...> Ut nullus Baiuuarius alodem aut vitam sine capitale crimine perdat. Id
est, si in песет ducis consiliatus fuerit aut inimicos in provinciam invitaverit, aut ci-
vitatem capere ab extraneis machinaverit et exinde probatus inventus fuerit: tunc in
ducis sit potestate vita ipsius et omnes res eius in patrimonium».
101 Ibid. XV.9 («De divisione inter fratres»): «Ut fratres hereditatem patris ae-
qualiter dividant. Quamvis multas mulieres habuisset et totae libere fuissent de ge-
nealogia sua quamvis non aequaliter divites, unusquisque hereditatem matris suae pos-
sedeat, res autem paternas aequaliter dividant. Si vero de ancilla habuerit filios, non
accipiant portionem inter fratres, nisi tantum quantum ei per misericordiam dare vo-
luerint fratres eius, quia in vetere lege scriptum est: “Non enim erit heres filius ancill§
cum filio libere” [Gal. 4.30] Tamen debent misericordiam considerare, quia earn eo-
rum est».
102 Lex Alaman. 38 («De eo qui de Dominico opera servilia fecerit»): «Die Domi-
nico nemo opera servilia praesumat facere, quia hoc lex prohibit, et sancta scriptura in
omnibus contradicit. Si quis servus in hoc vitio inventus fuerit, vapuletur fustibus. Li¬
ber autem corripiatur usque adoc tertiam vicem. Si autem post tertiam correptionem
in hoc vitio inventus fuerit et Deo vacere die Dominico neglexerit et opera servilia fe¬
cerit, tunc tertiam partem de hereditate sua perdat. Si autem super haec inventus fue¬
rit, ut diei Dominico honorem non inpendat et opera servilia fecerit, tunc coactus et
convictus coram comite, ubi tunc dux ordinaverit, in servitium tradatur et, quia noluit
Deo vacare, in sempiternum servus permaneat».
103 Lex Alam. 57 («De hereditate duarum sorurum, quae absque fratribus post
mortem patris relictae sunt»): «Si autem duae sorores absque fratre relictae post mor¬
tem patris fuerint, et ad ipsas hereditas paterna peringat, et una nupserit sibi coaequali
libero, alia autem nupserit aut colono regis aut colono ecclesiae: ilia, quae illo libero
nupsit sibi coaequali, teneat terram patris eorum; res enim alias aequaliter dividant.
Ilia enim, quae illo colono nupsit, non intret in portionem terrae, quia sibi coaequali
non nupsit».
104 Lex Baiwar. XV. 10 («De eo qui sine liberis moritur»):«De eo qui sine filiis et
filiabus mortuus est, mulier accipiat portionem suam, dum viduitatem custodierit, id
est medietatem pecuniae. Medietas autem adoc propinquos mariti pertineat. Si autem
mulier mortua fuerit aut alium maritum tulit, tunc proprium habet et de mariti rebus
quae per legem ei debentur, accipiat; ceteras res propinqui prioris mariti accipiant. Si
autem maritus qui nec filios nec Alias nec nepotes nec pronepotes nec ullum de pro-
pinquis habet, sed in uxorem aut donatione aut testamento sive partem sive omnes
contulerit facultates; et haec deinceps in viduitate persistit, et memoriam mariti cum
pudicitia castitatis observat: omnia quae a marito ei sunt donata, possedeat, et ea in
quern voluerit, pro suo iure transfundat. Quodsi maritus et mulier sine herede mortui
447
fuerint, et nullus usque ad septimum gradum de propinquis et quibuscumque parenti-
bus invenitur, tunc illas res fiscus adquirat».
105 Ibid. II.7 («Si quis in utilitate ducis vel domini sui mortuus fuerit»): «Si quis
homo in utilitate domini sui in exercitu vel ubicumque dominus eius eum miserit, |)er-
rexit et ibi mortuus fuerit et quaerit opinionem facere domino suo vel populo suo: he-
redes eius numquam sint deiecti de hereditate eius quamvis qualiscumque sint; sed dux
eos defendat usque dum ipsi possunt. Tunc enim unusquisque non tardat voluntatem
domini sui facere, quando sperat se exinde munus accipere, si inde vivens evaserit et,
si propter hoc mortuus fuerit, credat, quod filii eius aut filiae possedeant hereditatem
eius nullo inquietante. Tunc fidus et prumptus implet iussionem».
106 По-видимому, расхождения моих выводов с концепцией И.С. Филип¬
пова, который отрицает германские истоки аллода (см.: Филиппов И.С. Среди¬
земноморская Франция... С. 607), связаны с различием в характере источни¬
ков. И.С. Филиппов в своих выводах опирается главным образом на поздние
свидетельства, датируемые временем не ранее конца IX в., в основном X-XI вв.
(см.: Там же. С. 608-612, примеч. 294-336), когда ранний характер институ¬
та был уже, вероятно, достаточно сглажен в результате длительной эволюции,
обусловленной как естественными изменениями самого института, так и, самое
главное, теми принципиальными переменами в организации общества и отноше¬
ний собственности, анализу которых, собственно, и посвящена прекрасная книга
И.С. Филиппова.
107 Показательно, что в эдикте вестготского короля Эвриха (ок. 475 г.) уста¬
новление длительного срока давности фактического владения оговаривается не¬
обходимостью урегулирования поземельных споров. Там фигурирует даже еще
более длительный 50-летний срок, введение которого следует рассматривать как
чрезвычайную меру, поскольку в остальных случаях сохраняется срок в 30 лет.
См.: Fr. Par. CCLXXVII: «Sortes Gothicas et tertiam Romanorum quae intra L annis
non fuerint revocate nullo modo repetantur. 2. Similiter de fugitivis qui intra L annis
inventi non fuerint, non liceat eos adoc servitium revocare. 3. Antiquos vero termi-
nos sic stare iubemus sicut et bonae memoriae pater noster in alia lege praecepit. 4. Et
alias omnes causas seu bona<s> seu malas aut etiam criminales / quae intra XXX an¬
nis definitae non fuerint, vel mancipia quae in contemptione posita fuerant, sine debita
quae exacta non fuerint, nullo modo repetantur. 5. Et si quis post hunc XXX annorum
numerum causam movere temptaverit, iste numerus ei resistat, et libram auri cui rex
iusserit coactus exsolvat. 6. Omnes autem causas quae in regno bonae memoriae pa-
tris nostri, seu bonae se malae, actae sunt non permittimus penitus conmoveri; sedoc
hi qui iudicaverunt cum Deo habeant rationes. 7. De illis vero causis unde duo iudicia
proferuntur, nobis iubemus offerri, ut quae cum lege videremus emissa nobis praeci-
pientibus dibeat probari».
108 См., например.: Томпсон ЭЛ. Римляне и варвары. Падение Западной Им¬
перии. СПб., 2003. С. 167-173.
109Jimenez Gamica A.M. Origenes у desarrollo del reino Visigodo de Tolosa
(a. 418-507). Valladolid, 1983.
448
110 В 531 г. Амаларих (507-531), последний король из династии Балтов, по¬
терпев поражение от своего шурина, франкского короля будущей Австразии
Хильдеберта I (511-558), под Нарбонной, бежал в Барселону, где и был заре¬
зан на военной сходке собственными воинами, не простившими ему сокруши¬
тельного поражения. См.: Isid. Hisp. Hist. Goth. P. 283: «...qui cum ab Hildeberto
Francorum rege apudoc Narbonnam superatus fuisset, Barcinonam fugens venit om-
niumque contra se odio concitato apudoc Narbonnam in foro ab exercitu iugulatus in-
teriit». См. также: Greg. Turon. III. 10.
111 Период остготской гегемонии, когда Вестготское королевство фактичес¬
ки управлялось из Италии, установился после 506 (507) г., когда лишь вмеша¬
тельство остготских войск спасло его от неминуемого краха. В 510 г. был свер¬
гнут Гезалех, внебрачный сын Алариха II, и формально правителем Испании
стал Амаларих, племянник Теодориха Великого, находившийся под фактичес¬
кой опекой дяди вплоть до смерти Теодориха (526 г.). После гибели Амалари-
ха (531 г.) фактически независимым правителем стал устранивший конкурентов
знатный остгот Теода (531-548). Не принадлежавший к королевскому роду, он
мог чувствовать себя достаточно уверенно в условиях, когда остготская Италия
была скована войной с юстиниановской Византией. После гибели Теоды устано¬
вился полный хаос, продолжавшийся до начала правления Леовигильда (568-
586). См., например, об этом: Ауров О.В. Вестготские короли после Иордана (ха¬
рактер, идеология и символика власти) // Вспомогательные исторические дис¬
циплины. 2010. Вып. 31. С. 73-103.
112 См.: Клауде Д. История вестготов. СПб., 2002. С. 90-144; Thompson ЕЛ. Los
godos en Espana. Madrid, 2007. P. 19-39; Collins R. La Espana Visigoda... P. 33-46.
113 Saitta В. I Visigotici nella visione storica di Gregorio di Tours // Los visigo-
dos. Historia у civilization. Actas de la semana internacional de Estudios Visigoticos.
Madrid, 1986. P. 75-102.
114 См., например, его замечание о вестготской королеве Госвинте, жене ко¬
роля Леовигильда (Greg. Turon. Hist. Franc. V. 38: «...sed quae Dei servis notam
humilitatis inflixerat, prosequente ultione divina, ipsa quoque est omnibus populis
facta notabilis. Nam unum oculum nubs alba contegens, lumen, quo mens non habe-
bat, pepulit a palphebris».)
115 Cm.: Fredegar. IV. 5: «Anno 26. regni sui exercitus Gunthramni Espanias in-
greditur; seloci infirmitatis gravatus, protenus ad propria revertur».
116 Martin C. La geographie du pouvoir dans l’Espagne visigothique. Lille, 2003.
P. 282-285.
117 Cm.: Greg. Turon. IX. 31.
118 Fredegar. IV. 10: «Anno 29. Gunthramni exercitus in Spaniam eiusdem iusso
diregitur, se negligenciam Bosone, qui capu exercitus fuit, graviter a Gotis exercitus
ille trucidatur».
119 Fredegar. IV. 33: «Eo anno mortuo Betterico, Sisebodus Spaniae successit in
regno, vir sapiens et in tota Spaniam laudabelis valde, pietate plenissemus. Nam et ad-
versus manum publecam fortifer demicavit; provinciam Cantabriam Gothorum regno
449
subaegit, quam aliquando Franci possiderant. Dux Francio nomen, qui Cantabriam in
tempore Francorum egerat, tributa Francorum regibus multo tempore impleverat».
120 Isid. Hisp. Hist. 57: «Post Reccaredum regem regnat Livva filius eius (var.: fi-
lius eius Livva regni suscepit sceptra) annis duobus, ingnobili quidem matre progeniA
tus, se virtutum indole insignitus. quern in primo flore adulescentiae Wittericus sump-
ta tyrannide innocuum regno deiecit praecisaque dextra occidit anno aetatis XX, reg¬
ni secundo».
121 Isid. Hisp. Hist. 58: «Wittericus... vir quidem strenuus in armorum arte, se
tamen expers victoriae. namque adversus militem Romanum proelium saepe molitus
nihil satis gloriae gessit praeter quo milites quosdam Sanontia per duces obtinuit»;
Ibid. 59: «Gundemarus post Vittericum regnat annis II. hie Wascones una expeditione
vastavit, alia militem Romanum obsedit, morte propria Toleto decessit».
122 Исидор дает пусть и краткую, но восторженную характеристику королю,
который, возможно, являлся его учеником. См. Isid. Hist. 60: «...fuit autem eloquio
nitidus, ‘sententia doctus’, scienta litterarum ‘ex parte’ inbutus».
123 Уже в начале жития король Теодорих характеризуется как человек, «из¬
вестный своей тупостью», а его бабка как «неразлучная подруга злодеяний»
(Sisebut. Vita Desid. 4: «...regnante simul scilicet Theodorico totius hominem stultitie
dignum et fautricem pessimarum atrium malis amicissimam Brunigildem»).
124 Fredegar. 24: «Anno 8. regni Teuderici... Desiderium Viennensem episcopum
deieciunt, instigante Aridio Lugdunensi episcopo et Brunechilde, et subrogatus est
loco ipsius sacerdotale officio Domnolus\ Desiderius vero in insula quaedam exilio re-
trudetur» (Cfr.: Sisebut. Vita Desid. 4: «Quern statim homines punituri ab honore
priuatum exilio a monasterium insula religarunt. <...> Subrogatur ei pseudosacerdos
Domnolus quidem nomine, seruus quidem diaboli, et quantum uir Dei crescebat uirtu-
tibus copiosis, e contra actibus ille fedebatur nefandis»; etc).
125 Ibid. 32: «Eo anno Teudericus consilio Aridio episcopo Lugduninse perfedum
utens et suasum avae suae Brunechilde sanctum Desiderium de exilium egressum la-
pidare praecipit. A cuius sepulcrum mirae virtutes a diae transitis sui Dominus inte-
gra adsiduaetate ostendere dignatur; per quo credendum est, pro hoc malum gestum
regnum Theuderici et filiis suis fuisse distructum» (Cfr.: Sisebut. Vita Desid. 16 [«De¬
siderium moribus notris infestum et operibus inimicum lapidum ictibus uerberatum
multoque genere penarum affiictum animaduerti complacuit» (приговор)], 18 (под¬
робное описание казни).
126 Sisebut. Vita Desid. 19: «Cum Theudericus deserens Deum, immo derelictus
a Deo precepto nuntio Xpi de famulo exultaret, desinterico morbo correptus uitam fe-
dissimam perdidit et amicam sibi mortem perpetuam acquisiuit». (Cfr.: Fredeg. IV. 39:
«Ipso quoque anno... Theudericus Mettisprofluvium ventris moritur»).
127 Ibid. 8: «Proprium illi tamen inter nefanda scelera cupiditas opus et crimi¬
nation fuit, que res ab necandum monstruosum opprobrium plebem maximam ex-
citauit. Nam quodam in tempore, dum fautoris aspectibus sui Theuderici adstaret,
tumultuari<o> interitu manu Burbundionum decipitur et frustratim cadauer truci-
datum passim cruentumque relinquitur. Tali modo uitam animamque simul miser orri-
450
ficam perdidit et infernalibus claustris se ipsum periturus ultroneus miscuit»; Ibid. 21:
«De cuius interitu qua uulgata opinione comperimus dicere non pigebit. Est animal
tortuosum immane magis obinens corpus, habens et naturaliter quosdam anfractus -
summitas <sci>licet dorsi turgentior atque collectior celsiorem artubus reliquis obti-
net locum, oneri satis abundeque apissimum - et in uehendis animalibus ceteris rebus
prestantior. In huius centri fastigium uestibus detecta antefacta sustollitur coramque
uultibus hostium ignominiose deducitur. Aliquandiu fedissimum expectantibus mira-
culum tribuit. <...> ...dehinc sonipedium indomitorum artatur atque per inuia fragro-
saque loca raptatur. Sic equis feruentibus corpus iam senio maceratum frustratim de-
cerpitur ac diuaricata sparsim sine nomine membra cuentaque laxantur. Taliter terrena
materie anima resoluta perpetuisque penis nec immerito relegata tenetur piceis arsura
bullientibus undis». (Cfr.: Fredegar. IV.42: «Chlotarius, cum Brunechildis suum presen-
tatur conspectum, et odium contra ipsam nimium haberit, reportans ei, eo quo dece re-
ges Francorum per ipsam interfecti fuissent, - id est Sigybertus et Meroeus et genitor
suos Chilpericus, Theudebertus et filius suos Chlotarius, item Meroeus, filius Chlotha-
riae, Theudericus et eiusdem filiae tres, qui a presens estincti fuerant - per triduo earn
diversis tormentis adfectam, iobetque earn prius camillum per omne exercito sedentem
perducere, post haec comam capitis, unum pedem et brachium a veciosimum aequum
caudam legare; ibique calcibus et velocitate cursus membratim disrumpetur»).
128 См., например: CamposJ. Introduction //Juan de Biclaro, obispo de Gerona:
Su vida у su obra / Introd., texto crit., com. por J. Campos. Madrid, 1960. P. 15-42.
129 О месте Иоанна Бикларского в историографии Вестготского королевс¬
тва и особенностях его сочинения см.: CamposJ. Op. cit. Р. 43-68; HillgarthJ.N. Hi-
storiograhpy in Visigothic Spain // Settimane di studio del centro iatliano sull’Alto
Medioevo. XVII (primo): La Storiografia altomedievale. Spoleto, 1970. P. 266-272;
Galan Sanchez P.J. El genero historiografico de la chronica. Las cronicas hispanas de
epoca visigotica. Caceres, 1994. P. 87-172.
130 Ioh. Biel. 80: «...Liuuigildus germanus Liuuani regis superstite fratre, in
regnum citerioris Hispaniae constituitur». Cfr.: Isid. Hisp. Hist. 48: «Aera DCV
(var.: DCVIII), anno II imperii Iustini minoris post Athanagildum Livva Narbonae
Gothis (regno) praeficitur regnans annis tribus. qui secundo anno postquam adeptus
est principatum, Levvigidum fratrem (suum) non solum successorem, se et participem
regni sibi constituit Spaniaeque administrationi praefecit, ipse (autem) Galliae regno
contentus (est).sicque regnum duos capuit, dum nulla potestas patiens consortis sit».
131 Ibid. 87-88: «His diebus Liuua rex vitae finem accepit et Hispania omnis
Galliaque Narbonensis in regno et potestate Liuuigildi concurrit».
132 Ibid. 255-263: «Franci Galliam Narbonensem occupare cupientes cum
exercitu ingressi. in quorum congressionem Leouegildus Reccaredum filium obviam
mittens et francorum est ab eo repulsus exercitus et provincia Galliae ab eorum est
infestatione liberata. castra vero duo cum nimia hominum multitudine unum pace,
alteram bello occupat. castrum vero qui Ugerno vocatur tutissimus valde in ripa
Rhodani fluminis ponitur, quo Reccaredus rex fortissimo pugna agressus obtinuit et
victor a patrem patriamque redit».
451
133 Ibid. 294-296: «Desiderius francorum dux, gothis sastis infestus a ducibus
Reccaredi regis superatur et caesa francorum multitudine in campo moritur».
134 Greg. Turon Hist. VIII. 45: «Cum autem legati de Hispaniis crebro a regem
Gunthchramnum venerint et nullius pacis gratiam obtenere potuissent, se magis ini-
micitia pullularet, rex Gunthchramnus Albigensim urbem nepote suo Childebertho
reddedit. Quo cernens Desiderius dux, qui maxime in eiusdem urbis territurio meliora
facultatis suae condiderat, timens, ne ultio expetiretur ab eo propter antiquam inimi-
citiam, quo aliquando in eadem civitatem exercitum gloriosae memoriae Syghiberthi
regis graviter adfecisset, cum Tetradia uxore sua, quam Eulalio nunc Arverno comite
abstullerat, in termino Tholosano cum rebus omnibus transiens, exercitum cummo-
vet et contra Gothos abire disponit, divisis prius, ut ferunt, rebus inter filius et co-
niugem. Adsumptoque secum Austrovaldo comite, Carcasonam petit. Praeparaverant
enim se, hoc audito, urbis illius cives, quasi resistere volentes; audierant autem de his
prius. Denique inito bello, fugire Gothi coeperunt et Desiderius cum Austrovaldo a
tergo cedere hostem. Illis quoque fugientibus, hie cum paucis a urbem accessit. Lassa-
ti enim fuerant equites sociorum. Tunc a portam urbis accedens, vallatus a civibus, qui
infra murus erant, interfectus est cum his omnibus, qui eum fuerant prosecuti, ita ut vix
pauci exinde quodadmodo evaderent, qui rem, ut gesta fuerat, nuntiarent. Austroval-
dus vero audiens Desiderium mortuum, de via regressus, ad regem perrexit; qui mox
in eius locum dux statuetur».
135 Ioh. Biel. 316-330: «Francorum exercitus a Gonteramno rege transmissus Bo-
sone duce in Galliam Narbonnensem obveniunt et iuxta Carcassonensem urbem cas-
tra metati sunt, cui Claudius Lusitaniae dux a Reccaredo rege directus obviam inibi
occurrit. tunc congressione facta Franci in fugam vertuntur et direpta castra Franco¬
rum et exercitus a Gothis caeditur. in hoc ergo certamine gratia divina et fides catho-
lica, quam Reccaredus rex cum Gothis fideliter adeptus est, esse cognoscitur opera-
ta, quoniam non est dificile Deo nostro, si in paucis, una in multis deur Victoria, nam
Claudius dux vix cum CCC viris LX ferme millia Francorum noscitur infugasse et
maximam eorum partem gladio trucidasse, non immerito Deus laudatur temporibus
nostris in hoc praelio esse operatus, qui similiter ante multa temporum spatia per ma-
num ducis Gedeonis in CCC viris multa milia Madianitarum Dei populo infestantium
noscitur extinxisse». Cfr.: Greg. Turon. IX.31; Fredegar. IV. 10.
136 Сведения об этом Клавдии содержит также «Житие Св. Масоны» из цик¬
ла анонимных житий свв. Отцов меридских. Испано-римлянин по происхожде¬
нию, он прославляется как за свои военные победы, так и за стойкость в ортодок¬
сальной вере. См.: VPE. V. 10.6-1; V. 11.9; V. 11.11; V. 11.17.
137 Вопрос о времени написания «Истории Вамбы» является предметом
дискуссий. Французская исследовательница С. Телле склоняется к 675 г. (см.:
Teillet S. L'Histoire Wambae est-elle une oeuvre de circonstance? // Los visigodos.
Historia у civilization. Actas de la semana internacional de Estudios Visigoticos.
Madrid, 1986. P. 415-424), тогда как И. Гарсия-Лопес называет 681-682 гг.
(см.: Garcia Lopez Y. La cronologia de la «Historia Wambae» // AEM. 1993. T. 23.
P. 121-139).
452
138 Основные сведения о биографии Юлиана Толедского сохранились в его
краткой биографии, написанной его преемником по кафедре, Феликсом Толед¬
ским, и дополнившей сочинение Ильдефонса Толедского «О знаменитых му¬
жах» (точно так же, как сам Юлиан дополнил это сочинение краткой биогра¬
фией его автора - Ильдефонса). См.: Juliani episcopi Vita seu Eulogium auctore
Felici Toletano // PL. Vol. 96. P. 1851. Col. 445-452. Кроме того, важные све¬
дения сохранились в «Хронике Исидора Бежского» (сер. VIII в.) (см.: Cont.
Hisp. 50, 54, 55, 139, 140). Менее достоверно позднее житие, написанное в X в.
толедским епископом Сиксилой (см.: Vita vel Gesta S. Ildefonsi Toletanae sedis
metropolitan! episcopi, a Zixilano ejusdem urbis episcopo edita. //ES. T. 5. Madrid,
1859. P. 485-490). О биографии и сочинениях Юлиана Толедского см. также:
HillgarthJ.N. Historiograhpy in Visigothic Spain... P. 299-303; Idem. Las fuentes
de San Julian de Toledo // Anales Toledanos. 1971. T. 3. P. 97-118; Miranda
Calvo J. San Julian, cronista de guerra // Anales Toledanos. 1971. T. 3. P. 159—
170; Rivera Redo J.F. Los arzobispos de Toledo en el siglo VII // Anales Toledanos.
1971. T. 3. P. 205-214; Linehan P. History and the Historians of Medieval Spain.
Oxford, 1993. P. 56-59; Pozo C. La doctrina escatologica del' Prognosticon futuri
saeculi' de san Julian de Toledo // La patrologia Toledano-visigoda. XXVII semana
espanola de teologia. Madrid, 1970. P. 215-244; Diaz у Diaz M.C. La obra literaria
de los obispos visigoticos toledanos: Supuestos у circunstancias // La patrologia
Toledano-visigoda. XXVII semana espanola de teologia. Madrid, 1970. P. 45-63;
De JongM. Adding Insult to Injury: Julian of Toledo and his «Historia Wambae» //
The Visigoths from the Migration Period to the Seventh Century: An Ethnographic
Perspective. Woodbrige, 1999. P. 373-389 и др.
139 Jul. Hist. 5. «...Galliarum terra, altrix perfidiae, infami denotatur elogio, quae
utique inextimabili infidelitatis febre vexata genita a se infidelium depsaceret membra.
Quid enim non in ilia crudele vel lubricum, ubi coniuratorum conciliabulum, perfidiae
signum, obscenitas operum, fraus negotiorum, venale iudicium et, quod peius his
omnibus est, contra ipsum salvatorem nostrum et dominum Iudaeorum blasfemantium
prostibulum habebatur? Haec emim terra suo, ut ita dixerim, partu perditionis suae
sibimet praeparavit excidium et ex ventris sui generatione viperea eversionis suae
nutrivit decipulam. Etenim dum multo iam tempore his febrium diversitatibus
ageretur, subito in ea unius nefandi capitis prolapsione turbo infidelitatis adsurgit,
et consensio perfidiae per unum ad plurimos transit». О возможном еврейском про¬
исхождении Юлиана говорит «Псевдо-Исидорова хроника», написанная через
полвека после смерти толедского епископа (см.: Cont. Hisp. 50: «...Iulianus epis-
copus, ex traduce ludeorum, ut flores rosarum deinter vepres spinarum»). Несмотря
на то что степень достоверности этого сообщения некоторые историки оспари¬
вают, твердых аргументов, опровергающих это свидетельство, все-таки нет (см.:
Garcia Moreno LA. La prosopografia del reino visigodo de Toledo. Salamanca, 1974.
P. 119-121).
140 Insultatio vilis storici in tyrannidem Galliae //Jul. Hist. P. 526-529.
141 Jul. Hist. 7: «Sic Paulus in Sauli mente conversus...».
453
142 Ibid. 6.
143 Ibid. 8: «Ubi dum Paulus perfidiae suae socios numerosiores efficere vellet,
prolatis promissisque muneribus, Francorum Vasconumque multitudines in auxilio sui
pugnaturas allegit et intra Gallias cum multitudine hostium persistit...»; см. также о
вторжении отряда франкского военачальника Лупа в Нарбоннскую Галлию и
его бегстве после встречи с вестготским войском у Аспирана (близ Клермона):
Ibid. 27, 28.
144 Ibid. 9: «Francorum viribus»; «sive enim Galli, sive Franci»; Ibid. 13: «in Ne-
mauso, ubi Paulus cum Galliarum exercitu vel conventu Francorum se ad dimican-
dum contulerat»; etc.
145 Ibid. 24: «...multitudo Galliarum atque Francorum»; Ibid. 25: «Francorum ta-
men quique capti essent, digne tractari iubentur. Erant enim aliqui eorum nobilissimis
parentibus geniti pro obsidibus dati; ceteri vero aliqui ex Francis, aliqui ex Saxoni-
bus erant, quos omnnes in unum munificentia regali onustos post decimam ocatabam
diem qua capti fuerant remittit ad propria, non debere dicens victorem inclementem
victis existere».
146 Ibid. 9: «Neque enim cum feminis, sed cum viris nobis certandum est, qua-
mquam notissimum maneat nec Francos Gothis aliquando posse resistere nec Gallos
sine nostris aliquid virtutis magnae perficere».
147 См., например, упоминание о знамениях, предшествовавших провозгла¬
шению Вамбы королем готов (Jul. Hist. 2: «Adfuit enim in diebus nostris clarissi-
mus Wamba princes, quern digne principal Dominus voluit, quern sacerdotalis unc¬
tion declaravit, quern totius gentis et patriae communion elegit, quern populorum
amabilitas exquisivit, qui ante regni fastigium multorum revelationibus celeberrime
praedicitur regnaturus».)
148 См., например, об этом: Beltran Torreira F.M. El concepto de barbarie en la
Hispania visigoda // Los visigodos. Historia у civilization. Actas de la semana inter-
nacional de Estudios Visigoticos. Madrid, 1986. P. 53-61.
149 Cm.: LI. II. 1.5 (Recc.) [=Lex in conf. cone. Cone. Tolet. VIII (a. 653)]; II. 1.8
(Chind.); III.1.8 (Ant.); III.4.12 (Chind.); III.5.2 (Reccared.); III.6.2 (Chind.); IV.2.1
(Ant.); IV.2.2 (Ant.); IV.2.3 (Ant.; Erv.); IV.2.4 (Ant.); IV.2.5 (Chind.); IV.2.6 (Recc.);
IV.2.7 (Ant.; Erv.); IV.2.8 (Ant.); IV.2.9 (Chind.); IV.2.10 (Ant.); IV.2.12 (Ant.);
IV.2.13 (Ant.; Erv.); IV.2.13 (Nov. ad Recc.); IV.2.14 (Ant.); IV.2.17 (Recc.); IV.2.18
(Chind.) (=IV.2.17 (Erv.)); IV.2.20 (Recc.); IV.3.3 (Ant.); IV.5.1 (Chind., Erv.); IV.5.3
(Chind.); IV.5.4 (Chind., Erv.); VI.5.14 (Recc., Erv.); VI.5.17 (Chind.); VII.2.19
(Ant.); VII.5.8 (Chind.).
150 Cm.: LI. IV.2.9 (Chind.) [«Quod in omnem hereditatem femina accipi debeat»]:
«Femina ad hereditatem patris aut matris, avorum vel avarum, tarn paternorum quam
maternarum, et ad hereditatem fratrum vel sororum sive ad has hereditates, que a pa-
truo vel filio patrui, fratris etiam filio vel sororis relinquantur, equaliter cum fratribus
veniant. Nam iustum omnino est, ut, quos propinquitas nature consociate, hereditatrie
successionis ordo non dividat»; LI. IV.2.10 (Ant.) [Item, ut in omnem hereditatem fe¬
mina accipi debeat; et quod, qui gradum alterum precedit, ille successionem vicinior
454
capiat]: «Has hereditates, que a materno genere venientibus, sive avunculis sive con-
subrinis seu materteris, relincuntur, etiam femine cum illis, qui in uno propinquitatis
gradu equales sunt, equaliter partiantur. Nam omnem hereditatem qui gradum alterum
precedit obtineat».
151 Об этой рукописи подробнее см.: Gaudenzi Л. Un antica compilazione di di-
ritto Romano e Visigoto con alcuni frammenti delle leggi di Eurico. Bologna, 1886.
152 LI. V.1.2 (Ant.): «Consultissima regni nostri credimus provenire remedia, dum
pro hutilitatibus (R3: hereditatibus) ecclesaiarum que debeant observari nostris inseri
precipimus legibus».
153 Velazquez Soriano /. Las pizarras visigodas: entre el latin у su disgregacion.
La lengua hablada en Hispania, siglos VI-VIII. Madrid, 2004. P. 194-196, 426-432.
154 Pizar. №. 29 [s. VI-VII, Navahombrela (prov. Salamanca)]: // [Dominus]
pa<r>s ereditates meas et calicis mei: tu es qui [restituisti mici] // [ejreditatem mea.
F[u]ni ceder(unt) mici in preclar[is etenim ereditas\ // [m]ea praclara es[t m]ici. [B]
e[n]edican D(omi)ne qu[i] mici tribuit intellectum]//». Cfr.: Psalm. 15 5-6: «Domi¬
nus pars hereditatis meae et calicis mei, tu es qui restitues hereditatem meam mihi, fu-
nes ceciderunt mihi in praeclaris etenim hereditas mea praeclara est mihi».
155 Pizar. № 128 [s. VI-VII, Pelayos (prov. Salamanca) (Cara anterior)]:
«// [—]rum et d e t + amasione sicut Oreb [Zeb] // Zebe et Salmana qui dixserun[t] //
ereditatem possideamus nobi<s> s(an)c(t)uariu[m Dei] //» Cfr.: Psalm. 82.12-13:
«Et pone principes eorum sicut Oreb et Zeb et Zebee et Salmana, omnes principes
eorum, qui dixerunt hereditate possideamus sanctuarium Dei».
156 Isid. Hisp. Etym. V.25: «Hereditas est res quae morte alicuius ad quempiam
pervenit, vel legata testamento, vel possessione retenta. Dicta autem hereditas a rebus
aditis, sive ab aere, quia qui possidet agrum et censum solvit; inde et res»; Ibid. V.9.1:
«de legitimis hereditatibus»; Ibid. V.24.13: « Ius liberorum est coniugum sine liberis
invicem pro loco pignorum hereditatis alterna conscriptio»; Ibid. V.24.15-16: «Cre-
tio est certus dierum numerus, in quo institutus heres aut adit hereditatem, aut finito
tempore cretionis excluditur...»; Ibid. V.25.7-9: «Intestata hereditast»\ Ibid. IX.5.1:
«...successio est hereditatis et generis». См. также: Isid. Hisp. Sent. 1.10.18.
157 Idem. De eccl. off. II. 1.2: «Proinde ergo clericos vocari aiunt, eo quod in sor-
tem haereditatis Domini dentur, vel pro eo quod ipse Dominus sors eorum sit, sicut de
eis scriptum est, loquente Domino: “Ego haereditas eorum” (Deut. 18.2). Unde opor-
tet ut qui Deum haereditate possident absque ullo impedimento saeculi Deo servire
studeant, et pauperes spiritu esse contendant, ut congrue illud Psalmistae dicere pos-
sint: «Dominus pars haereditatis meae» (Psal. 15.5). Cfr.: Deut. 18.2: “Dominus enim
ipse est hereditas eorum sicut locutus est illis”.
158 Idem. Etym. VII. 12.1: «Cleros et clericos hinc appellatos, quia Matthias
sorte electus est, quern primum per Apostolos legimus ordinatum. KLEROS enim
Graece sors vel hereditas dicitur»; Isid. Hisp. De eccl. off. 11.1.1: «Nam cleros sors
interpretatur, unde et haereditas graece cleronomia appellatur, et haeres clerono-
mos».
159 О Тайоне Сарагосском подробнее см., например: Medieval Iberia... Р. 770.
455
160 О творчестве Григория Великого см.: Markus R.A. Gregory the Great’s Eu¬
rope. // Transactions of the Royal Historical Society. 1981. Vol. 31. P. 21-36; Peters¬
en JM. «Homo omnino Latinus»? The Theological and Cultural Background of Pope
Gregory the Great // Speculum. 1987. No 63/3. P. 529-551.
161 Taion. Sent. III.53: «Admonendi sunt aegri, ut considerent pro percipiendis
terrenis haereditatibus, quam dura carnis filios disciplinae flagella castigent. Cur ergo
nobis divinae correctionis poena gravis est, per quam et nunquam amittenda haeredi-
tas percipitur, et semper mansura supplicia vitantur?».
162 Taion. Sent. II.2: «Si virtutes suas omnipotens Deus taceret, eum nullus agnos-
ceret, nullus amaret. Virtutes ergo suas annuntiat, non ut laudibus suis ipse proficiat,
sed ut hi qui hunc ex sua laude cognoverint, ad perpetuam haereditatem perveniant».
См. также: Ibid. 11.46; III.14; III.53; IV.15; IV.19.
163 Cone. Tolet. VIII (a. 653) [Tomus Regis]. P. 263: «Sanctam et sinceram regu¬
lars.. hanc cum fidelibus servans, ad hanc salvandos infideles advitans, in hanc subiec-
tos populos regens, hanc propriis gentibus tenendam insinuans, hanc populis alienis
adnuntians, ut in ilia glorificans Deum et in tempore mortalium me summae divinita-
tis felicitas adsequantur, et in terra viventium haereditas a me gloriae capiatur». Об
институте королевского послания толедским соборам см., например: Moreno Са-
sado J. Los concilios nacionales visigodos. Iniciacion de una politica concordataria.
Granada, 1946. P. 16-22; Orlandis RoviraJ., Ramos-Lisson D. Historia de los concilios
de la Espana romana у visigoda. Pamplona, 1986. P. 335-431.
164 Cone. Tolet. Ill (a. 589). P. 142: «Pete (Vulg.: «postula». - O. A.) a me, ait, et
dabo tibi gentes haereditatem tuam et possessionem tuam terminos terrae» (Ps. 2:8).
165 Cm.: Cone. Tolet. VIII (a. 653) [Lex in conf. cone.]. P. 295; Cone. Tolet. IX
(a. 655). Can. 7,10.
166 Общие сведения о святом и его житии см.: Diez Gonzalez F.-A. et al. San
Fructuoso у su tiempo. Estudios de divulgacion sobre el creador de la Tebaia Leonesa
у Patriarca del monacado espanol, publicadas con motivo del XIII Centenario de su
muerte, ano 665. Leon, 1966; Fear T. Introduction // Lives of the Visigothic Fathers /
Transl ed. by A.T. Fear. Liverpool, 1997. P. XXXVI-XXXVII; Velazquez /. Hagio-
grafia у culto a los santos en la Hispania visigoda: Aproximacion a sus manifestaciones
literarias. Merida, 2005. P. 217-225.
167 Общие сведения о Фруктуозе Браккарском и его монашеских уставах
см.: Historia de la Iglesia en Espana. Madrid, 1979. Vol. I. P. 640-643; Linage Conde
A. El monacato visigodo. Hasta la benedictizacion // Los visigodos. Historia у
civilization. Actas de la semana internacional de Estudios Visigoticos. Madrid, 1986.
P. 235-260.
168 Vita S. Fruct.: Col. 460: «ex clarissima regali progenie exortus... atque ducis
exercitus Hispaniae proles».
169 Ibid. Col. 461: «Nam constuendas coenobium Complutensem, juxit divina
praecepta, nihil sibi reservans, omnem a se facultas suae supellectilem ejiciens, et tarn
ex familiae suae, quam ex conversis e diversis Hispaniae partibus sedulo concurenti-
bus, eum agmine monachorum affluentissime completit».
456
170 Ibid. Col. 461: «...Illico invidus vir iniquus, sororis ejus maritus, antiqui hostis
stimulis instigatus, coram rege prostratus surripuit animum ejus, ut ejusdem pars he-
reditatis a sancto monasterio auferretur, et illi quasi pro exercenda publica expeditio-
ne conferretur. Quod cum huic beatissimo compertum est, statim tulit ecclesiae vela,
et sancta nudavit altaria, et ciliciis induit ea, atque scripsit et direxit illi epistolam
confusionis et increpationis Dominique comminationis, se quoque prolixitate oratio-
nis. Cum ita ageretur, statim ipse sanctorum aemulus et boni operis adversarius ul-
tione divina percussus citius vitam finivit. Sicque factum est, ut qui oblationes sancto¬
rum quaerebat auferre, ipse crudeliter de hoc saeculo absque liberis discederet, et fa-
cultates suas alienis relinquens, et ipse secum solam proditionem portaret».
171 Корсунский A.P. Готская Испания. M., 1969. С. 202-203. Об аллодиальном
статусе владений готской знати см. также: Он же. О развитии феодальных отно¬
шений в готской Испании. (Формирование крупного землевладения) // Сред¬
ние века. 1959. Вып. 15. С. 12.
172 См. об этом: Orlandis Rovira J. El elemento germanico en la iglesia espanola
del siglo VII // Orlandis Rovira J. La Iglesia en la Espana visigotica у medieval.
Pamplona, 1976, P. 123-127.
173 Альфонсо I пришел к власти после кратковременного (737-739) прав¬
ления Фавилы, сына Пелайо, которого, между прочим, принято считать сыном
дукса Фавилы из королевского рода, убитого королем Витицей (ок. 700-710).
174 Bonnaz Y. Prophetisme et neogothisme // Chroniques asturiennes...
P. LXXXVIII-XCIII.
175 Cron. Alf. III. P. 62: «Sed qui ex semine regio remanserunt, quidam ex illis
Franciam petierunt; maxima uero pars in hanc patriam Asturiensiam intrauerunt, si-
bique Pelagium, filium quondam Fafilani ducis ex semine regio, principem elegerunt».
176 Chron. Albs. P. 24: «Campos quos dicunt Gothicos usque ad flumen Dorum
eremauit et christianorum regnum extendit»; Cr. Alf. III. P. 68-69: «Simul cum fratre
suo Froilane multa aduersus Sarracenos praelia gessit, atque plurimas ciuitates ab eis
olim oppressas cepit, id est: Lucum, Tudem, Portucalem, Bracam... Letesmam, Sal-
manticam, Zamoram, Abelam, Secobiam ...Oxoma, Clunia, Argantia, Septempu-blica.
Ex cunctis castris cum uillis et uiculis suis, omnes quoque Arabes occupatores supra-
dictarum ciuitatum interficiens, christianos secum al patriam duxit. Eo tempore po-
pulantur Primorias, Lebana, Transmera, Supporta, Carranza, Bardules quae nunc ap-
pellatur Casteella, et pars maritima Gallaeciae».
177 Cm.: Olmeda M. Op. cit. P. 404; OrlandisJ. El elemento germanico... P. 110-111.
178 Показательно, что значительная часть поселений в северо-западной Ис¬
пании, названия которых имеют германское происхождение, возникла не ра¬
нее VIII—IX вв., т. е. в начальный период Реконкисты. См.: Piel J. Toponimia
germanica // Enciclopedia linguistica hispanica. Madrid, 1960. T. I. P. 531-560;
Marsa F. Toponimia de la Reconquista // Ibid. P. 615-646.
179 DEPA-I. P. 90. Doc. 14: «...sic abrenunciamus... tarn de mobile quam etiam
et inmobile, de successu parentum quam etiam de prouisto nostra, et de hereditate
nostro originale tergentisset reculantis in monasterium semper...»; etc. См. там же:
457
Р. 99. Doc. 17 (а. 803, Gal.); Р. 145. Doc. 26 (а. 817 г., Gal.); Р. 146-149. Doc. 27 (а. 818,
Gal.); Р. 156. Doc. 30 (а. 822, V. Cast.); Р. 164. Doc. 32 (а. 826, V. Cast.) и мн. др.
180 CDSahag. Р. 40. Doc. 12 (а. 915, Leon); Р. 41. Doc. 13 (а. 915, Leon); Р. 43.
Doc. 14 (а. 916, Leon) <...> Р. 434. Doc. 359 (а. 999, Leon); Р. 435. Doc. 360 (а. 999,
Leon). BGC. Р. 38. Doc. 32 (а. 964, V. Cast.); Р. 46. Doc. 39 (а. 963, V. Cast.); etc.
(документы в издании располагаются не по хронологическому, а по тематичес¬
кому принципу, в соответствии с их местом в картулярии); Cart. Alb. Р. 47. Doc.
16 (а. 947, V. Cast.); Р. 54. Doc. 19 (а. 950, V. Cast.) etc.; DCL: P. 51. Doc. 6 (a. 915,
Leon); P. 67. Doc. 10 (a. 917, Leon). P. 148. Doc. 51 (a. 1000, Leon); P. 183. Doc. 76
(a. 932, Leon). P. 303. Doc. 167 (a. 997, Leon); CD Ona. P. 7. Doc. 4 (a. 944, V. Cast.);
P. 8. Doc. 5 (a. 967, V. Cast.); etc.
181 Имеющиеся в моем распоряжении данные не позволяют разделить точку
зрения Л.Т. Мильской, полагавшей, что под «hereditas» могло пониматься любое
земельное владение, в том числе и держание. Более обоснованными представ¬
ляются выводы О.И. Варьяш, уверенно связывавшей «hereditates» астурийско¬
го времени с собственностью аллодиального типа. См.: Мильская Л.Т. К вопросу
о характере землевладения в Астурии IX-XII вв. (по документам епископства
Овьедо) // Средние века. 1967. Вып. 30. С. 90; Варьяш О.И. Колонизация и крес¬
тьянство в Леоне и Кастилии в IX-XI вв. // Проблемы испанской истории. М.,
1979. С. 333.
182 См., например: BGC. Р. 46. Doc. 39 (а. 963, V. Cast.); Р. 38. Doc. 32 (а. 964,
V. Cast.) etc.; CD Ona. P 8. Doc. 5 (a. 967, V. Cast.); etc.
183 DEPA-I: P. 317. Doc. 78 (a. 863, V. Cast.): «Ego Severo abba et ego Didaco co¬
mite sic dono et confirmo ipsas decanias et ipsas hereditates et ipsos montes cum suos
bustares et cum suad divisas per omnia secula, amen» См. также: DCL: P. 51. Doc. 6
(a. 915, Leon): «Textus quod fecit Berulfus de sua hereditate quam abuit. ...Concedo
monasteium qui est in territorio Legionense... cum suis populaturus quas ego habui
de donationibus et meis comparationibus et populaui ex paruis edificiis...»; CD Ona:
P. 7. Doc. 4 (a. 944, V. Cast.): «Ego Assuri Fredenandiz una cum uxor mea... placuit
nobis... ut uinderemus tibi emtori meo Silbano abbati uel ad fratribus tuis, ecclesia
propria nostra que abuit abus uester scalidata, id est sancte Eulalie ...ipsa eclesia cum
sua hereditate...» etc. См. также в качестве примера аналогичного королевского
дарения грамоту Санчо I: DCL: Р. 105. Doc. 31 (а. 963, Leon): «... auus noster domi-
nissimus Ranimirus princeps... construxit atque edificauit et restaurauit Sancti Mar-
celli, in suburbio Legionense... et est ipsa ecclesia inter duos monasterios Sancti Mica-
elis et Sancti Adrianae et Nataliae, et sunt ipsos monasterios ipsu atrio de ipsa eccle¬
sia Sancti Marcelli, cum suis dextris et aiacentiis suis secundum ad earn pertinent. Et
mansit post iure de omnes reges, auorum parentumque nostrorum et consanguineo-
rum, usque obitum dominissimi Ranimiri iuniori principis, et sicut iussum est mona-
chis per nonnullas ecclesias patrociensis habitare et decimas uel munus accipere. ...Et
fecimus cartula donacionis uel testamenti de ipsa ecclesia Sancti Marcelli cum omni¬
bus rebus suis ab integro, nec non et cum sua ministeria, siue et sua hereditate, quod
ad ipsa ecclesia pertinet...».
458
184 См.: DEPA-II. Р. 260. Doc. 161 (а. 899, Port.); DCL. P. 67. Doc. 10 (a. 917,
Leon); P. 105. Doc. 31 (a. 963, Leon); P. 148. Doc. 51 (a. 1000, Leon); BGC. P. 46. Doc.
39 (a. 963, V. Cast.); CD Ona. P. 8. Doc. 5 (a. 967, V. Cast.); etc.
185 Isla FrezA. La sociedad gallega en la Alta Edad Media. Madrid., 2002... P. 134-
201. Высокую оценку выводов А. Исла Фреса см.: Aurell М. Amancio Isla Frez. La
sociedad gallega en la Alta Edad Media // Revue historique. 1992. No 583. P. 184-185.
186 Isla Frez A. Op. cit. P. 134-151; 176-177; 199-201.
187 IrsiglerF. Op. cit., P. 121-122; FauviawcJ. Op. cit. P. 376.
188 Так, около 873 г. некие Аузаний и его жена Лаллина вместе с другой
семейной парой - Домиником по прозвищу Асо и его супругой Айло - оформили
дар монастырю Св. Спасителя в местечке Веленья. Они передали обители
несколько участков земли, корову, козу и овцу, а также хозяйственную утварь.
Мы не знаем, какую часть составлял этот дар в общей массе принадлежавшего
обоим семьям имущества, но, видимо, эти люди занимали скромное положение
в обществе. Об этом свидетельствует упоминающийся в дарственной факт
получения Домиником виноградника в местечке Саутум «ad laborandum» от
названного выше монастыря. См.: DEPA-I. Р. 86. Doc. 106 (а. [873], Leon): «...
Dabo ego... uaca uitulate, obe et cabra, cupa de quindecim miedros, in Siondouella
mea racione que abeo de mea patre (sic!) Mazane agrum in ilia spundia. Et ego Do-
minicus et uxor mea dabo uinea in Torrenao... quern abui ad laborandum ad partes de
uos, et dabo ipsa mea medietate sub uno ad integritatem gaunape, agrum ad Mus... et
illas salges et maganares in uilla Lones. Et siquis de ipsa nostra quinta fraudare quisie-
rit... et insuper inferat parti uestra ipsa ereditate dupplata uel quantum ad uos fuerit
melioratum».
189 Наиболее ранний из таких примеров датируется 838 г. и касается наследс¬
твенного владения, расположенного на территории современной области Гали¬
сия. Некий Понпеян продавал принадлежавший ему участок (terra mea propria,
hereditas) на горе Рания, получая за него незначительную натуральную и денеж¬
ную плату: См.: DEPA-I. Р. 203, Doc. 44 (а. 838, Gal.): «Placuit mihi... ut uenderem
uobis... terra mea propria que habeo in monte que dicitur Rania. <...> Uendo uobis
iiijor portionem integras extra ipsa V-a portionem que dedi filio meo Fafilla et adcepit
de uobis in aderato et definito precio, idest boue colore marcello, manto laneo uilado
et chomacio, kaseos XII... et est ipso precio inaderato solidos iiijor et uno tremse...».
На первый взгляд может показаться, что незначительность стоимости владения
свидетельствует о принадлежности Понпеяна к числу мелких собственников.
Однако это не так: из других документов известно, что в 817 г. тот же Понпеян
передал своему сыну Фавиле и его жене Пенетрудии владения в пяти принадле¬
жавших ему виллах - Роади, Росаде, Пинарии, Лауреде и Кваде, расположенных
близ р. Мандео на юге Галисии, вместе с относившимися к ним угодьями и про¬
живавшими в них рабами и вольноотпущенниками. См.: DEPA-I. Р. 145. Doc. 26
(а. 817 ?, Gal.): «Karta donationis quam fecit Ponpeianus de uilla Mandeo et de uilla
Rosada superiore et de uilla Pinaria et de Laureda et de Cuada. <...> Placuit mihi... ut
facerem uobis scripturam donationis de mea propria hereditate que habeo in riba de
459
Mandeo... siue seruos et libertos de omnibus ipsis uillis... dono uobis quintam portio-
nem integram quantum ad prestitum hominis est». Наконец, в 860 г. внуки Понпея-
на и сыновья все того же Фавилы - Понпеян, Адельф, Асторика, Леофрид и Ос-
тамал - продали некоему Ценабриде пятую часть унаследованного им от отца в
той же области: См.: DEPA-I. Р. 299. Doc. 70 (а. 860, Gal.): «Karta uenditionis quam
fecit Ponpeianus de monte quod est iuxta riuulum Mandeo. ...Nos Ponpeianus, Adel-
fus, Astorica, Leofridus, Ostamalus, placuit nobis... ut uenderemus tibi Cenabride...
omnem nostram hereditatem quam habemus de patre nostro Fafila et de auio nostro
Ponpejano, quintam portionem que habuit comparatum de patre nostro Fafila et de
auio nostro Ponpeiano extra suam portionem quam habuit cum suos germanos. <...>
Uendimus uobis in ipsam hereditatem quintam portionem integram...». Замечу, что
во всех рассмотренных документах речь идет лишь о части владений, принадле¬
жавших Помпеяну-прародителю в первой половине IX в.
190 Так, в грамоте 907 г., происходящей с территории Португалии и оформ¬
ляющей дарение некоего пресвитера Одоарио Дависа его сестре Трудилли, упо¬
минаются три рабыни-мавританки - Мариамен, Салема и Сафара, проживав¬
шие в вилле Фрейсено в области Браги (эту виллу пресвитер и подарил сестре).
В свою очередь Трудилли, не имевшая детей от брака с неким Эвенандо, в следу¬
ющем, 908 г., передала мужу право распоряжения принадлежавшим ей имущес¬
твом. В перечень передаваемых владений вошла и вилла Фрейсено. Из грамоты
Трудилли явствует, что в этой вилле, помимо трех рабынь, полученных от Одо¬
арио, ей принадлежали еще две рабыни - Асагильди, вместе с ее сыновьями, и
Сонрилли [DEPA-II. Р. 355. Doc. 188 (а. 907, Port.): «...Et conzedo tiui manzipias
meas, nominibus Mariamen et Sahema et Zafara. Ipsas manzipias, et ipsa uilla, cum
omnem suas hereditates et sua prestantia, que dedit mizi pater meus Dauid abba...»;
P. 359. Doc. 190 (a. 908, Port.]: «...Et uilla nominata Freiseno, et Ill-as nostras manci-
pias nominatas Asagili cum filiis suis et Sonrilli. Et ipsa uilla Freiseno conzessit nobis
ilia iermano nostro Odoario et III-s suas mancipias nominatas ipsas maura Mariame,
et Sahema, et Zafra...».
191 DEPA-I. P. 99. Doc. 17 (803, Gal.): «Si quis tamen... contra hanc cartam
conmutationis ad inrumpendum uenerit, pariat uobis omnem ipsam hereditatem du-
platam...»; etc.; DEPA-II. P. 131. Doc. 121 (878, Gal.): «Placuit mici... ut facerem uo¬
bis... titulo comutatjonis de ipsa terra nostra...»; etc.
192 Примеры документов о купле и продаже «hereditates» см.: DEPA-I. Р. 203.
Doc. 44 (а. 838, Gal.); Р. 299. Doc. 70 (а. 860, Gal.); DEPA-II: Р. 169. Doc. 138 (а. 887,
Astur.); Р 204. Doc. 148 (а. 895, Gal.); Р. 224. Doc. 155 (а. 897, Leon). DCL. Р. 178.
Doc. 73 (а. 930, Leon), Р. 183. Doc. 76 (а. 932, Leon); Р. 190. Doc. 81 (а. 940, Astur.);
Р. 135. Doc. 46 (а. 990, Leon); Р. 284. Doc. 157 (а. 990, Leon); Р 289. Doc. 160 (а. 992,
Leon); Р. 303. Doc. 167 (а. 997, Leon). CD Ona. P. 7. Doc. 4 (a. 944, V. Cast.); P. 10.
Doc. 6 (a. 993, V. Cast.); etc.
193 DEPA-I. P 149. Doc. 27 (a. 818, Gal.): «...et mea ereditate quern trado et
concedo...»; Ibid. P. 156. Doc. 30 (a. 822, V. Cast.): «...concedo omnia mea hereditate
quern habeo uel habere consto uel deinceps stare potuero ...ad illos Sanctos...»; P. 164.
460
Doc. 32 (a. 826, V. Cast.): «Placuit mihi... ut facerem donationem uel testamentum
ecclesie Sancti Stephani in locum Mesaena et de omne mea hereditate quidquid usus
sum abere de parentorum meorum...»; P. 240. Doc. 52 (a. 847, Leon): «Trado me et om¬
nia mea hereditate que habeo inter meos germanos uel heredes... pro remedio anime
mee ut ante Deum inueniam ex inde aliquam porciunculam». См. также: Ibid. P. 316.
Doc. 77 (a. 862, V. Cast.); P. 317. Doc. 78 (a. 863, V. Cast.); P. 322. Doc. 80 (a. 864, V.
Cast.). См. также: DEPA-II. P. 59. Doc. 97 (a. 870, Port.); P. 86. Doc. 106 ([a. 873],
Leon); P. 97. Doc. 109 (a. 874, Port.); P. 175. Doc. 141 (a. 889, Astur.); P. 206. Doc. 149
(a. 895, Leon); etc.; DCL. P. 51. Doc. 6 (a. 915, Leon); P. 67. Doc. 10 (a. 917, Leon);
P. 105. Doc. 31 (a. 963, Leon); P. 260. Doc. 136 (a. 977, Leon); P. 134. Doc. 45 (a. 990,
Leon); P. 135. Doc. 46 (a. 990, Leon); P. 148. Doc. 51 (a. 1000, Leon); etc.
194 Упоминания о пресурах, совершенных королем и знатными мирянами
(прежде всего - графами), см.: DEPA-I. Р. 263. Doc. 60 (а. 854, Leon); DEPA-II. Р. 53.
Doc. 95 (а. 870, Port.); Р. 59. Doc. 97 (а. 870, Port.); Р. 89. Doc. 107 (а. 874, Leon);
Р. 127-129. Doc. 120 (878, Astur.); Р. 139. Doc. 125 (а. 882, Port.); Р. 377. Doc. 196
(а. 909, Gal.); Р. 378. Doc. 197 (а. 909, Leon); Р. 385. Doc. 200 (а. 909, Leon). См.
также: CD Sahag. Р. 108. Doc. 77 (а. 941, Leon); Р. 325. Doc. 272 (а. 973, Leon);
Р. 375. Doc. 310 (а. 981, Leon); Р. 386. Doc. 322 (а. 984, Leon). См. также: BGC.
Р. 44. Doc. 37 (а. 955 (?), V. Cast.). См. также: Samp.: AD. Р. 463. Doc. 8 (а. 1008,
Leon); etc. О пресурах духовных лиц (в том числе епископов и аббатов) см.:
DEPA-I. Р. 156-157. Doc. 30 (а. 822, V. Cast.); Р 248. Doc. 55 (а. 853, V. Cast.);
Р. 251-252. Doc. 56 (а. 853, V. Cast.); Р. 266. Doc. 61 (а. 855, V. Cast.). См. также:
DEPA-II. Р. 89. Doc. 107 (а. 874, Leon); Р. 103. Doc. 112 (а. 875, Leon); Р. 127-
129. Doc. 120 (а. 878, Astur.); Р. 145. Doc. 127 (а. 883, Gal.); etc. О пресурах,
совершенных незнатными людьми, см.: DEPA-I. Р. 164. Doc. 32 (а. 826, V. Cast.).
См. также: DEPA-II. Р. 53. Doc. 95 (а. 870, Port.); Р. 59. Doc. 97 (а. 870, Port.);
Р. 112. Doc. 117 (а. 877, Gal.); Р. 127. Doc. 120 (а. 878, Astur.); Р. 346. Doc. 186
(а. 906, Port.). См. также: DCL. Р. 172. Doc. 68 (а. 921, Leon); Р. 180. Doc. 74
(а. 931, Leon). См. также: CD Sahag. Р. 88. Doc. 56 (а. 934, Leon); Р. 104. Doc. 72
(а. 938, Leon); Р. 105. Doc. 74 (а. 939, Leon); Р. 147. Doc. 112 (а. 949, Leon); Р. 156.
Doc. 122 (а. 950, Leon); etc.
195 В этом вопросе мы полностью разделяем позицию О.И. Варьяш. См.: Ва-
рьяги О.И. Указ. соч. С. 324 и далее. Изложение основных точек зрения по этой
проблеме см.: Корсунский А.Р. История Испании IX—XIII веков... С. 55.
196 О состоянии изученности проблемы к середине 60-х годов XX в. см.: Lan¬
ge W.-D. Philologische studien zur latinitat Westhispanscher privaturkunden des
9-12. Jahrhunderts. Leiden; Koln, 1966. S. 211.
197 Lange W.-D. Op. cit. S. 209; PielJ.M. Duas notas etimologicas: «presuria/pre-
sura» e «alubende/alvende» // AEM. 1969. T. 6. P. 435-436.
198 DEPA-II. P. 51. Doc. 94 (869, Gal.): «Et si aliquis omo de parte nostra ad uos
ad inrumpendum benerit anc nos anc de eredibus nostris que tu non posseas uindicare
qualiter abeas potestatem adprendere de nos ipsa terra dumplata uel quantum ad tern-
pus fuerit meliorata». См. также санкции следующих грамот: Ibid. Р. 43. Doc. 91
461
(а. 868, V. Cast); Р. 101. Doc. Ill (а. 875, V. Cast.); P. 109. Doc. 114 (a. 875, V. Cast);
P. 122. Doc. 117 (a. 877, V. Cast); P. 157. Doc. 132 (a. 884, V. Cast); P. 223. Doc. 154
(a. 897, Leon); P. 284. Doc. 169 (a. 904, Gal.); etc. См. также пример аналогичного
употребления «adprehendere» в основном тексте грамоты: Samp.-AD. Р. 445-446.
Doc. 1 (а. 977, Leon): «...pro tali autem scelere perrexit illuc ad ipsa uilla Gutinus Ze-
lemi per iussionem regis et regi-ne, et ut consetudo est, secundum quod ueritas docet
per canonica sententia aprehendit omnem hereditatem uel facultatem de jam nomina-
to homicida a parte dominica».
199 Lange W.-D. Op. cit. S. 209.
200 Sampaio A. As villas do Norte de Portugal. Estudos historicos e economicos.
Lisboa, 1986. P. 134.
201 В качестве примера можно привести два описания колонизации района
Асторги в середине IX в. См.: DEPA-I. Р. 263. Doc. 60 (а. 854, Astur.): «Ego... rex
Ordonius in Obeto, ad populando Astorica... confirmo tiui Purello, et filiis tuis, uilla
per ubi primiter adprestiti, cum tuos calterios et cruces, ante alios omines... Ipsa ui¬
lla cum suas ajacencias... qui infra ipsos terminos sunt, secundum ilia illo adpresisti,
tiui concedo cum tuos calterios et tuas cruces, tiui uindo et concedo et confirmo pro
que masdastis ipsos mauros in Riuo de Donna quando tuo filio Flazino presserunt»;
DEPA-II. P. 128. Doc. 120 (a. 878, Astur.): «...ipsa villa., omnes suos terminos habet
earn Domnus episcopus de sua presa... quando earn prendidit Domni Ordonii, quan¬
do populus de Bergido cum illorum comite Gaton exierunt pro Astorica populare...»
См. также другие примеры: Ibid. P. 53. Doc. 95 (a. 870, Port.); P. 59. Doc. 95 (a. 870,
Port.); P. 377. Doc. 196 (a. 909, Gal.); etc.
202 Cm.: CD Sahag. P. 104. Doc. 72 (a. 938, Leon): «...et habuimus istum bustum
de presura de guardiatores Froila et Latecio et de parentes nostros Emenecio et Leci-
nio...». О «guardiatores» см. также: Ibid. P. 105. Doc. 74 (a. 939, Leon). О «forciores»
см. галисийскую грамоту 951 г.: «...prehendiderunt uillas sub nomine regis comites
uel forciores». (Цит. no: Isla FrezA. Op. cit. P. 138. Nota 41); о «priores» в качестве
«presores» см.: DEPA-II. P. 59. Doc. 97 (a. 907, Port.).
203 См., напр.: Samp.: AD. P. 463. Doc. 8 (a. 1008 (само описываемое событие
имело место в конце X в. - О. A.), Leon): «Villa... presit earn rex dominus Vermun-
dus... per eorum scelus et nunc modo fecit de earn rex carta ad magister Ascario presbi-
tero»; P. 470. Doc. 11 (a. 1023, Leon): «Propter hanc rem adprehendimus ipsam heredi¬
tatem de jure illius propter ipsan infidelitatem uel scandalum, quam misit in finibus nos-
tris, sicut nos lex abtorigat». См. также галисийскую грамоту, датированную 1007 г.,
но описывающую события начала X в. [«...in diebus regis domni Adefonsi (III. -
O. A)»]: «Et mandauit ipse iam dictus princeps suo comite Ermengildus Guttiherriz...
ut quod adunare se in exersitu... et ueniret ad dextruenda superbia iam dictis rebellionis
Uittizani, et adprehenderet eum et depor-taret in presentia iam dicti regis et omnem te¬
rrain quam ille superbiendo possidebat, ipse Hermengildus comes sibi obtenta uindica-
ret et posteritati sue per iussionem ipsius principis irreuocabiliter obtinenda relinque-
ret..»; etc. Сыновья графа после подавления мятежа получили земли в качестве
«hereditas» «quomodo de prima pressura». См.: Isla FrezA. Op. cit. P. 163. Nota 140.
462
204 DEPA-II. P. 59. Doc. 97 (a. 870, Port.): «...ecclesia uocabulo Sancte Eolalie
uirginis, funcjata in uilla Sonosello de presores de ipsa uilla... Fundaui eclesiam in
nostro casale proprio ... uocabulo Sancti Saluadoris... Contestamus ad ipsa eclesia ilia
hereditate... que habuimus de presuria que preserunt nostros priores cum cornu et
aluende de rege, et habuimus VI-а de ipsa uilla que habuimus per particione...». Если
в организации военной экспедиции и руководстве ею участвовал и граф, то вмес¬
те со знаменем короля водружалось и знамя графа. См.: Ibid. Р. 53. Doc. 95 (а. 870,
Port.): «...Nostra villa que presimus cum cornum et albende Adefonsus principem, et
comite Lucidii Vimarani...».
205 Floriano Cumbreno A. // DEPA-I. P. 605-606. Эта точка зрения, как на¬
иболее распространенная и авторитетная, была отражена и в известном слова¬
ре средневековой латыни Я.Ф. Ниермейера. См.: NiermeyerJ.F. Mediae latinitatis
lexicon. Lieiden, 1984.... P. 985, 993-994.
206 Dominguez Guilarte L. Notas sobre la adquisicion de tierras у de frutos en
nuestro derecho medieval. La presura о escalio // AHDE. 1933. T. 10. P. 287 ss.
207 Concha у Martinez I. de la. La «Presura». La ocupacion de las tierras en los
primeros siglos de la Reconquista. Madrid, 1946. Особ, см.: P. 6, 24-25, 32.
208 В отечественной историографии близкая точка зрения получила отра¬
жение в работах И.С. Пичугиной и О.И. Варьяш. См.: Варьяш О.И. Указ. соч.
С. 322-333; ПичугинаИ.С. Особенности Реконкисты в Кастилии XIII-XIV вв. //
Проблемы испанской истории. М., 1979. С. 336.
209 Заметим, что даже сторонники концепции К. Санчеса-Альборноса указы¬
вали на чрезмерную категоричность его выводов. См.: Linage Conde A. La donation
de Alfonso VI a Silos del futuro priorado de San Frutos у problema de despoblacion //
AHDE. 1971. T. 41. P. 975-1001,1007-1111.
210 David P. Etudes historique sur la Galice et le Portugal de VI-е au ХП-e siecle.
P, 1949. P. 171-172 ss.
211 Menendez Pidal R. Repoblacion у tradition en la cuenca del Duero //
Enciclopedia lingiiistica hispanica. Madrid, 1960. T. I. P. XXIX- LVII.
212 Cm.: Gonzalez J. Sanchez Albornoz, Claudio: Despoblacion у repoblacion del
valle del Duero. // Hispania. T. 27. № 107. P. 667-669.
213 Lopez Quiroga J., Rodriguez Lovelle M. Una aproximacion arqueologica al
problema historiografico de le «Despoblacion у repoblacion en el valle de Duero».
S. VIII-XI // AEM. 1991. T. 21. P. 3-9.
214 Cm.: Isla FrezA. Op. cit., P. 134-201.
215 S. Isid. Ethym.: Lib. XV. Cap. XIII. 13 // PL. T. 82, Col. 554: «Squalidus
ager, quasi excolidus, eo quod jam a cultura exierit, sicut exconsul, quod a consulatu
discesserit»; Sancti Isidori hispalensi episcopi Differentiarum libri II: Lib. I, 552 //
PL. T. 83. Col. 65: «Terra squalida est et inculta, tellus fructifera».
216 DEPA-I. P. 197. Doc. 42 (836, V. Cast.).
217 DEPA-II. P. 103. Doc. 112 (a. 875, Leon): «Adefonsus, Beato presbyte-
ro... Concedimus uobis uillarem... que dicunt Auelicas per omnes suos terminos... si-
cut illut iam dudum tempore genitoris nostri diue memorie dom-nj Hordoni prin-
463
cipis desqualido adprehendisti neminem possidentem». Cp.: DCL. P. 414. Doc. 342
(a. 989, Leon : «...villam quam dicunt Mazocos... per suis terminis antiquis determi-
nata... secundum de scalido fuit populata...». Отмеченная закономерность особенно
рельефно проявляется в подложных документах, составленных в конце X-
XII вв. и тщательно копирующих клаузулы оригиналов: DEPA-I. Р. 55. Doc.
16 (fals., Gal.): «...et pressimus villas, et hereditates de escalido et de ruda silva...»;
P. 78. Doc. 21 (fals., Astur.): «...istum locum, quod dicunt Oveto... ecxisti, et aplana-
sti ilium una cum servos tuos, ex scalido nemine posidente, et populasti de monte...»;
P. 206. Doc. 45 (fals., Gal.): «...monasterium inprimis de escalido rure... apprenhen-
dit»; P. 263. Doc. 60 (fals., Leon: «...uilla per ubi ilia primiter adpresisti, cum tuos cal-
terios et cruces, ante alios omines descalido». См. также: DEPA-II. P. 270. Doc. 165
(fals., Gal.): «...populauimus quoque a nouo terram illam, et ejus deserta habitabilem
fecimus, et hanc sedem uiritim exqualido... capuimus».
218 Ibid. P. 377. Doc. 196 (a. 909, V. Cast.): «Ego Adefonsus rex... conmutamus
uobis [u]illa quam dicunt AlKamin... secundum nos illut de squalido de gente bar-
barica manu propria cum pueris nostris adprehendi-mus tarn cultum quam etiam et
incultum ab integro». Ibid. P. 128. Doc. 120 (a. 878, Gal.): «...Ipsa uilla Viminea ad
Beforcos omnes suos terminos habet earn dominus episcopus de sua presa in scalido
jacente... quando earn prendidit Domni Ordonii, quando populus de Bergido cum il-
lorum comite Gaton exierunt pro Astorica populare, etiam consignatur earn illi iste
comes, et fecit ibidem suas signas...»; Ibid. P. 208. Doc. 150 (a. 895, V. Cast.): «Ego...
Fredulfus episcopus... in locum nostrum uel monasterii cultum, quam nuper in scali¬
do construimus...». BGC. P. 280. Doc. 262 (a. 968, V. Cast.): «Ego Gomiz, gratia Dei
abba, uta pariter cum Fredinando Gundissalbiz comite et cum filio ejus Munnio Fre-
dinandiz et aliis viris fortissimis castellensis... ipsa hereditate tota... et ipsos molinos
qui sunt so Quintana de Probitio in rivo de Ubere, quod fuerunt factos de stirpiter et
de scalido...».
219 См., об этом: Isla FrezA. Op. cit. P. 50-51.
220 DEPA-I. P. 49. Doc. 5: «Ego indignus Dei gratia Odoarius episcopus... Offero...
et ecclesia S. Ioannis de Mera, quos prendivit gremanus meus Ermarius de escalido».
221 Cm.: DEPA-II. P. 145. Doc. 127 (883, Gal.): «...extremi fines prouincia Gallecie
ab antiquis pre impulsione sarracenorum in occidentali plaga deserti iacerent, et per
longa tempora ipsa pars predicte prouincie herema maneret». См. также: Ibid. P. 270.
Doc. 165 (fals., Gal.).
222 DEPA-I. P. 116. Doc. 23 (fals., V. Cast.): «...villas et... monasterios... que sca-
lidamus de nostris manibus...»; P. 156. Doc. 30 (a. 822, V. Cast.): «...mea hereditate...
terris quod ego scalidaui uel a me aplicaui...»; P. 211. Doc. 46 (a. 842, Gal.): «...et squa-
lidauit et fecit uineas, et casas multas...»; P. 248. Doc. 55 (a. 853, Cast.): «...et exca-
lidauimus ecclesias per manibus nostris, et presimus presuras in montibus, in fonti-
bus, in exitis et introitis et sernas et vineas...». См. также: DEPA-II. P. 206. Doc. 149
(a. 895, Leon): «...ipsa hereditatem secundum illo ad defendendum earn scalidabi uel
que est pro scalidare... potui». См. также: DCL. P. 182. Doc. 75 (a. 931, Leon): «...ter¬
ram... tarn scalidum quam etiam et pro scalidare...»; P. 241. Doc. 120 (a. 964, Leon):
464
«...terras escalidatas quam etiam et pro scalida-ге». См. также: BGC. P. 6. Doc. 4
(a. 944, V. Cast.): «...ecclesia propria nostra que abuit abus uester scalidata».
223 BGC. P. 44. Doc. 37 (a. 955, V. Cast.): «...aqua in Aslanzon, in rivulo antiquo
in termino Castello, que parentibus meis in locum heremum prehendere vel scada-
re aut scalidare potuerunt, sicut antiqua gens dereliquerunt». Примечательно, что
речь вообще идет не о земельном владении, и никакая связь с расчистками или
распашками невозможна в принципе. О термине «scadan» (skaidan) см.: Feist S.
Vergleichen des W(rterbuch der Gotischen Sprache. Leiden, 1939. S. 427.
224 DEPA-I. P. 156. Doc. 30 (a. 822, V. Cast.): «Abitus abba»; P. 176. Doc. 37
(a. 829, V. Cast.): «Ego Ualerianus una cum patri meo Teodarium et meos gasalianes...
abrenuntiamus... monasterium in loco Osina et ecclesiam Sancti Saluatoris»; P. 211.
Doc. 46 (a. 842, Gal.): «...fundauit ecclesiam... pater noster domnus Senior abbas...
Ego Astrulfus... abbas...»; P. 248. Doc. 55 (a. 853, V. Cast.): «...ego Paulus abba et Jo¬
hannes presbiter et Nunno clerico...»; P. 265. Doc. 61 (a. 855, V. Cast.). См. также:
DEPA-II. P. 103. Doc. 112 (a. 875, Leon): «...Beato presbytero et Cesario cognomen-
to Nubello...»; P. 128. Doc. 120 (a. 878, Gal.): «Indisclus episcopus»; P. 206. Doc. 149
(a. 895, Leon : «Seouanus presbyter...»; P. 208. Doc. 150 (a. 895, V. Cast.): «Fredulfus
episcopus...». См. также: DCL. P. 182. Doc. 75: «...Seuerus abba, siue et fratres San¬
ctorum Cosme et Damiani...». См. также: BGC. P. 280. Doc. 262 (a. 968, V. Cast.):
«Ego Gomiz, gratia Dei abba...» Приведенные примеры охватывают абсолютное
большинство известных нам документов, в тексте которых встречается
интересующее нас понятие, и это безусловно свидетельствует о проявлении
общей закономерности.
225 NiermeyerJ.F. Op. Cit. Р. 993-994.
226 DEPA-I. Р. 49-51. Doc. 5 (fals., Gal.). См. также: Ibid. P. 41. Doc. 4 (fals.,
Gal.).
227 DEPA-I. P. 112. Doc. 21 (a. 807, V. Cast.): «...cum nostras proprias ecclesias...
que manibus nostris extirpe radice fecimus».
228 Cm.: DEPA-I. P. 49. Doc. 5 (fals., Gal.); P. 95. Doc. 16 (fals., Gal.); P. 112. Doc.
21 (a. 807, V. Cast.). DEPA-II: P. 241. Doc. 158 (a. 899, Port.) (интерполяция?);
P. 270. Doc. 165 (fals., Gal.).
229 DEPA-II. P. 241. Doc. 158 (a. 899, Port.).
230 DEPA-I. P. 95. Doc. 16 (fals., V. Cast.).
231 DEPA-I. P. 49. Doc. 5 (fals., Gal.).
232 DEPA-II. P. 270. Doc. 165 (fals., Gal.): «Igitur genitor noster Ordonius
rex, post depopulationem harabum loci hujus sancte ipse primus, ut fuerat esuleo
antico relictum hanc sedem apprehendit... sed presertim factum est, obpugnante
et expulsante gens Arabica quietudinem terre, in solitudinem est redacta. Post-
ea namque idem pius genitor noster hanc patriam nobis ad regendum tradidit.
<...> ...Sanctorum intercessu postulante expulimus ab ea gentilium infestatjones,
et barbarorum subastatjones: populabimus quoque a nouo terram illam, et ejus de-
serta habitabilem fecimus, et hanc sedem uiritim exqualido sicut et genitor nos¬
ter, capuimus... Haec omnia cuncta... qui-cquid infra suprataxatis terminis manet
465
inclussum, secundum ex stirpe omnia accepimus, et uindicauimus, Ecclesje uestre
jure perpetuo tradimus...».
233 DEPA-II. P. 723.
234 Ibid. P. 270. Doc. 165 (fals., Gal.): «Unde concedimus Ecclesiae Dei... que ad
stirpem adprehendimus...».
235 Особенно явно это значение термина прослеживается в галисийской гра¬
моте конца IX в., оформляющей «утренний дар» магната Сиснанда его невес¬
те Элдонии. Сиснанд описывал достоинства своей будущей жены следующим
образом: «Morum future coniugis mihi diuino munere tuum adeptus conubium,
et uiuendi tecum hac desideratum animo felicem cupiens te sponsam mihi ex digna
prosapia spondere malui quam dulcifluis ascensum tuum elegi; cuius in gener nobilitas
claritas pollet, et in hominum honestatis pulchritudo clarescit forma. Et ideo propter
insignia tante solemnitatis, et tue uirginitatis intemerata pudicia elegi». (Cm.: DEPA-II.
P. 171. Doc. 139 (a. 887, Gal.)). См. также: Cron. Alf. III. P. 105: «Quo Vitizane
defuncto, Rodericus a Gothis eligitur in regno. Nos uero ante a prosapiem generis
eius exordia disponamus»; Ibid. P. 155: «Adefonsus, filius Petri, Cantabrorum ducis,
ex regia prosapia...». Указанное значение термин «prosapia» сохраняет и в более
поздний период. См. фрагмент из «Хроники Сампиро» (начало XI в.): Chonicon
Sampiri // Perez de Urbel J. Sampiro, su cronica... P. 277: «...[rex Adefonsus]
uniuersam Galliam simul cum Pampiloniam, causa cognationis secum adsociat;
Vxorem ex illorum prosapia generis accipiens nomine Xemenam...» и т. д.
236 Судя по данным актов VIII-X вв., достаточно частым явлением было
компактное расположение «hereditates», принадлежащих кровным родственни¬
кам (чаще всего родным братьям), в пределах одной виллы либо в границах не¬
скольких, расположенных по соседству вилл. См.: DEPA-I: Р. 295. Doc. 68 (а.
858, Gal.): «...parierem... omnem meam hereditatem integram quam habeo in uilla
ubi pater meus Christoualus habitauit siue tionis mei Abolinus, Deodatis et Uiolicus
habitauerunt, in territorio tamarense...». См. также: DEPA-I. P. 99. Doc. 17 (a. 803,
Gal.): «...Ipsas uillas... quemtumcumque habeo inter meos fratres et heredes...»; P. 240.
Doc. 52 (a. 847, Leon): «...omnia mea hereditate que habeo inter meos germanos uel
heredes in uilla Causecadia, in Fresno, in Penbes...». DEPA-II. P. 131. Doc. 121
(a. 878, Astur.): «...de ipsa terra nostra in uilla qui dicitur Selis nomine que iacet sicut
[alia] que ibi aueo inter fratres uel meos...»; P. 169. Doc. 138 (a. 887, Astur.): «...meam
hereditatem quod mihi pertinet de auio meo Flaino et de auia mea Fulientja... et quod
mihi pertinet de patri meo Assurj quod me competet inter tios meos...»; P. 285. Doc.
170 (a. 904, Port.): «...ipsa uinea media que me competet inter meos filios cum omni
suo terreno uel clausura...»; etc. Об этом же говорят и упоминаемые в грамотах
многочисленные факты совместной передачи или продажи несколькими родс¬
твенниками своих семейных владений. См.: DCL. Р. 183. Doc. 76 (а. 932, Leon):
«Ego Uedillas, una cum germanis meis, id est: U(...)ra, Gesericus... Plaguit (nobis) ut
facerem tibi... karta uenditionis... de mea ereditatem siue et de germanos meos...»; etc.
Помимо братьев, в этой роли выступали мужья и жены, нередко вместе со свои¬
ми детьми. См.: BGC. Р. 38. Doc. 32 (964, V. Cast.): «Ego Belliti una cum uxor mea
466
Momadonna et filios nostros Garsia et Flagino, totos una pariter... tradimus corpus et
animos nostras, et nostras hereditates...»; etc. Случаи совместной передачи своих
владений женой и мужем весьма многочисленны. См.: DEPA-II. Р. 86. Doc. 106
(а. 873, Leon); Р. 109. Doc. 114 (а. 875, Leon); Р. 157. Doc. 157 (а. 898, Gal.); Р. 285.
Doc. 170 (а. 904, Port.); Р. 336. Doc. 183 (а. 905, Astur.). DCL. Р. 178. Doc. 73
(а. 930, Leon); etc. Дети могли делить права владения и с одним из родителей -
либо с отцом, либо с матерью. См., например: DEPA-I. Р. 176. Doc. 37 (а. 829,
Leon); DEPA-II. Р. 224. Doc. 155 (а. 897, Leon); DCL. Р. 289. Doc. 160 (а. 992,
Leon); Р. 303. Doc. 167 (а. 997, Leon).
237 «...prehendiderunt uillas sub nomine regis comites uel forciores de stirpe anti-
co que a gentibus fuerant dissipate per spacia terrarum. Unde non mini-mam partem
prehendiderit adefonsus cognomento bittoni». Цит. no: Isla Frez A. Op. cit. P 138.
Nota 41.
238 DEPA-I. P. 88, Doc. 13 (a. 787, Gal.). А. Флориано рассматривает указанный
документ как результат интерполяции, совершенной приблизительно на рубеже
X-XI вв. В данном случае это не имеет особого значения, поскольку укладывается
в заданные хронологические рамки. Пример явного противопоставления пресур
«de stirpe» и «de scalido» см.: BGC: Р. 280. Doc. 262 (а. 968 (?), V. Cast.): «...moli-
nos... quod fuerunt factos de stirpiter et de scalido».
239 Основные вехи жизненного пути епископа Асторги могут быть
восстановлены на основе комплекса актов, собранных и изданных испанским
историком X. Пересом де Урбелем. Завещание Сампиро см.: Samp. AD. Р. 476-
477. Doc. XIV (а. 1042, Astorga).
240 Ibid. Р. 476: «...Domini serbus Sampirus... fui ad [ ] nobis ereditarius [ ] nec [ ]
parentum meorum auidaberunt, et ego pecator sub gladio et timendo mortis periculo
euasi captiuidatem ad gens ismaheliarum, et per uirtutem Domini exiui [ ] Numantie
et di[ ] (per)cusi fuerunt in ore gladie, seu et om-nia mea quantum iuri meo abui et au-
cmentaui et ex inde perueni in ciudate Legionemsem sedis, et a paucis namque diebus
perueni in palatium domini mei et se(renigimi regis domni Veremudi)... quia sic fecit
mihi multum bonum ad plenius dum vidam duxit».
241 О раннесредневековом испанском пактовом монашестве и его истоках
см.: Perez de UrbelJ. Los monjes espanoles en la Edad Media. Madrid, 1933. P. 243 ss.;
Diaz у Diaz M.C. La vie monastique d’apres les (crivains wisigothiques (VII siecle) //
Theologie de la vie monastique. P, 1961. P. 371-383; Orlandis Rovira J. Las congre-
gaciones monasticas en la tradicion suevo-gotica // AEM. 1964. T. 1. P. 97-119; Bi-
shko ChJ. The Gallegian Pactual Monarchy // Bishko Ch. J. Spanish and Portuguese
Monastic History, 600-1300. L., 1984; Idem. Gallegian Pactual Monasticism in the
repopulation of Castile // Estudios dedicados a Men(ndez Pidal. Madrid, 1951. T. 2.
P. 513-531; Isla Frez A. Op. cit. P. 35-119.
242 DEPA-I. P. 146: «Quod si aliquis ex nobis contra regulam uel tuum preceptum
murmurans, susurrans, contumax, contemptor, inobediens uel calumpniator extiterit,
aut certe cum propinquis, amicis uel consanguineis, more seculare dilapsus a regula re-
procaciter uindicare uoluerit, gladiis et fustibus monasterio ifestus accesserit...»; etc.
467
243 DEPA-II. P. 89. Doc. 107 (a. 874, Leon).
244 Речь идет о «Heroldiana», т. e. версии, изданной первоначально в Базе¬
ле в 1557 г. по утраченной ныне рукописи, к которой близок ряд известных ва¬
риантов. Завершение титула LIX там передается так: «Sed ubi inter nepotes aut
pronepotes post longum tempus de alode terrae contentio suscitatur, non per stirpes,
sed per capita dividantur». Выдающийся русский медиевист Д.Н. Егоров полагал,
что этот фрагмент относится к более позднему времени, если учитывать исполь¬
зование характерных для римского права терминов «per stirpes» и «per capita»
(см.: Сборник законодательных памятников древнего западноевропейского пра¬
ва. Вып. I: Lex Salica. Киев, 1906. С. 235. Примеч. 638). Но в любом случае речь
идет о докаролингском периоде.
245 DEPA-I. Р. 164. Doc. 32 (а. 826, V. Cast.): «...omnia mea hereditate quidquid
usus sum habere de parentorum meorum». Ibid.: P. 268. Doc. 62 (a. 856, Gal.); P. 316.
Doc. 77 (a. 862, V. Cast.); P. 326. Doc. 82 (a. 864, V. Cast.). См. также: DEPA-II. P. 86.
Doc. 106 ([873], Leon); P. 101. Doc. Ill (a. 875, Leon); P. 204. Doc. 148 (a. 895,
Gal.); P. 237. Doc. 157 (a. 898, Gal.); P. 315. Doc. 177 (a. 905, Gal.); P. 355. Doc. 188
(a. 907, Port.). См. также: DCL: P.189. Doc. 80 (a. 940, Leon); P. 198. Doc. 87 (a. 943,
Leon); P. 229. Doc. 110 (a. 959, Leon); P. 269. Doc. 144 (a. 980, Leon); P. 284. Doc.
157 (a. 990, Leon); P. 289. Doc. 160 (a. 992, Leon). См. также: BGC. P. 44. Doc. 37
(a. 955, V. Cast.); etc. См. также: CD Ona. P. 8. Doc. 5 (a. 967, V. Cast.); P. 10. Doc. 6
(a. 993, V. Cast.); etc.
246 Cm.: DCL. P. 206. Doc. 93 (a. 949, Le n): «...de omnem meam ereditatem que
abeo in Uilla Talecias, locum predictum ubi abolus meus Steuanus et Leocadia abu-
itauit...»
247 DEPA-I. P. 299. Doc. 70 (a. 860, Gal.): «...uendimus omnem nostram heredi-
tatem quam habemus de patre nostro Fafila et de auio nostro Ponpejano». DEPA-II.
P. 122. Doc. 117 (a. 877, Gal.): «...dono uilla mea nomine Frontiniani quam habeo de
proprietate parentum meorum Fagini et de auio nostro Daildu...»; P. 169, Doc. 138
(a. 887, Astur.): «...meam hereditatem, quod mini pertinet de auio meo Flaino et de
auia mea Fulientja, id est, in uillas prenominatas, ubi auus meus habitauit..., tibi con-
cedo et quod mihi pertinet de patrj meo Assurj...»; P. 336. Doc. 183 (a. 905, Astur.):
«...in omnem nostram hereditatem, quiquit uisi sumus auere, tam de ganato, quam et
de parentes et de auis nostros Fufini Flaini et ego Seueros de patre meo nomine Pa¬
tre...»; P. 360. Doc. 190 (a. 908, Port.): «...et omnem meam rem quante ego uisa sum
auere quantaque aueo de auolenga et de mea parentela...». См. также: DCL: P. 178.
Doc. 73 (a. 930, Leon); P. 183. Doc. 76 (a. 932, Leon); P. 239, Doc. 119 (a. 963, Leon);
P. 135. Doc. 46 (a. 990, Leon); etc.
248 Так, согласно астурийскому документу 905 г. состоятельные люди Севе¬
рин и Рецесинда усыновили неких Гундефреда по прозвищу Фета и Василию
(мужа и жену?). Они передали им права на распоряжение третью своих владе¬
ний, расположенных в четырех виллах - Фланисес близ Овьедо, в непосредс¬
твенной близости от королевского палация, затем - в Аспере, Монте Флайни
(основанной, очевидно, дедом или прадедом Северина), Майе и Кауви. Статус
468
Северина и Рецесинды, положение которых безусловно выше положения лиц,
ими усыновляемых, позволяет со значительной долей уверенности констати¬
ровать вероятность реального перехода последних под родительскую власть
«усыновляющих». См.: DEPA-II. Р. 336. Doc. 183 (а. 905, Astur.): «Placuit nobis...
ut miteremus uos in omnem nostram hereditatem, quiquid uisi sumus auere, tarn
de ganato, quam etjam et de parentes et de auis nostros... te proiicimus in loco filios
constitutes tertjam portjonem uobis damus atque concedimus de omnia quicquid in
carta resonat... Facta scriptura profiliationis hac donatjonis...».
249 На это явление, в частности, указывает испанский исследователь А. Исла
Фрее (Jsla Frez A. Op. cit. Р. 232-233). В качестве примера использования
«profiliatio» как формальной процедуры, скрывавшей акт передачи владений,
можно привести содержание леонской грамоты, датируемой 875 г., по которой
было оформлено усыновление некоего Адейта, совершенное супругами Луцери-
ем и Факило. Из содержания документа ясно видно, что статус Адейта был явно
выше статуса его «усыновителей», к тому же имевших собственных детей. См.:
DEPA-II. Р. 109. Doc. 114 (а. 875, Leon): «...placuit nobis... ut profiliaremus te sicut
lex docet in logo filio constitutum in nostram hereditatem in uilla Cesaria... quidquid
in uoce nostra adqui[ri]ret potueris easdem porciones prendas sicut unus de filios
nostros ita ut hodierno die uel tempore abeas Adeit iure tuo in perpetuo uindices et
defendas, tarn tu quam eciam et posteritas tua in perpetim abiturum».
250 Это справедливо и для тех случаев, когда «усыновление» фигурирует в
тексте грамот исключительно в качестве одного из путей обретения владель¬
ческих прав наряду с получением по наследству, покупкой и др. См.: DEPA-I.
Р. 288. Doc. 62 (а. 856, Gal.): «...trado omnem meam portionem de uillas quod habeo
de patris mei Transiarici et de matrem Ansilone... uel ubi aliquid habeo uel abuero,
uel quod modo et deinceps sub uno profiligare poterimus». DEPA-II. P. 63. Doc. 62
(a. 870, Leon) (?)): «...quidquid visus tenere, habere vel possidere, aut deinceps ga-
nare, vel proli-gare (var: “profiligare”) potuero trado his baselicis sanctis...»; P. 208.
Doc. 150 (a. 895, V. Cast.): «...quern abemus uel quod deinceps profiligare uel auemen-
tare poterimus...». Упоминания о процедуре «усыновления» в аналогичном кон-
тесте см. также: DEPA-I. Р. 146-149. Doc. 27 (а. 818, Gal.). DEPA-II. Р. 56. Doc.
96 (а. 870, Leon); Р. 109. Doc. 114 (а. 875, Leon); Р. 263. Doc. 162 (а. 900, V. Cast.);
Р. 905. Doc. 183 (а. 905, Astur.). DCL: Р. 248. Doc. 127 (а. 967, Leon); Р. 139. Doc.
139 (а. 973, Leon); Р. 304. Doc. 168 (а. 999, Leon). CD Sahag.: P. 79. Doc. 45 (a. 932,
Leon); P. 106. Doc. 75 (a. 940, Leon); P. 137. Doc. 101 (a. 945, Leon ); P. 181. Doc. 143
(a. 954, Astur.); P 222. Doc. 178 (a. 960, Leon ); P 230. Doc. 184 (a. 960, Leon); P. 236.
Doc. 191 (a. 961, Leon); P. 236. Doc. 192 (a. 961, Leon); P. 252-253. Doc. 206 (a. 962,
Leon); P. 259. Doc. 212 (a. 963, Leon); P. 260-261. Doc. 214 (a. 963, Leon); P. 298.
Doc. 252 (a. 969, Leon); P. 333. Doc. 277 (a. 974, Leon); P. 365. Doc. 302 (a. 980-984,
Leon); etc.; Cart. Albeld. P 71. Doc. 27 (a. 978); etc.
251 Так, даруя компостельской епархии несколько вилл в 899 г., король Аль¬
фонсо III, судя по содержанию преамбулы, мечтал войти в число «socii» небес¬
ной «hereditas» - «presentis uite fruamur utilitate et eterne hereditatis habeamus
469
societatem». См.: DEPA-II. P. 260, Doc. 161 (a. 899, Port.). Еще более интерес¬
ное замечание содержит санкция леонской грамоты, датированной 847 г. Не¬
кий Симпроний в санкции грамоты угрожал нарушителям, помимо земных кар,
еще и небесными. При этом, желая оговорить, что преступник не войдет в Царс¬
тво Небесное, он посчитал нужным указать, что тому не стать «сонаследником
Бога» - «поп habet hereditatem cum Deo», т. e., по сути, он не будет «усыновлен»
Господом. Не получивший небесной «hereditas» обретет лишь адские муки, по¬
добно «Иуде-предателю». См.: DEPA-I. Р. 240. Doc. 52 (а. 847, Leon): «...et non ha-
beat hereditatem cum Deo, et cum Iuda traditore abeat participitum in eterna dam-
nacione...»
252 Cm.: DEPA-II. P. 122. Doc. 117 (a. 877, Gal.). См. также: BGC. P. 280.
Doc. 262 (a. 968 (?), V. Cast.).
253 Предлагаемое значение слова «stirps» прослеживается и в некоторых
документах, содержание которых не имеет отношения к акту пресуры. См.:
Samp. Ар. doc. Р. 467. Doc. 10 (а. 1018, Leon): «...dedisset ei uxorem... de stirpe bono-
rum omium». Подобное употребление интересующего нас понятия утвердилось
гораздо ранее первых веков Реконкисты. Некоторые памятники панегирической
поэзии VII в. позволяют предположить, что оно бытовало уже в испано-готский
период. Так, в стихах, обращенных к королю Сисенанду, написанных в середине
VI в., неизвестный автор (предположительно св. Фруктуоз Браккарский), говоря
о «stirps» монарха, имеет в виду не знаменитых предков-королей Сисенанда, а
его современников, конкретно - братьев. См.: Carmen in Sisenandum regem // PL.
Vol. 87. Col. 1129: «Ignosce ipse proprias stirpis inclita venas. / Bonum propagine: ge-
minae refulgere lucernae / At Lupus, Brutioque tui germani decori, // Quibus claris-
simo ditatus Britio natu // Obtinuit legali justam aequitate matronam». См. также:
Carmen ad quemdam diaconum // Ibid. Col. 1129.
254 Имеется в виду готский ритуал «усыновления по оружию», о котором
первым в середине VI в. упоминал Иордан, выходец из среды готской знати,
прекрасно знавший обычаи своего народа (см.: Скржинская Е.Ч. Иордан и его
«Гетика». // Иордан. О происхождении и деяниях гетов. СПб., 1997. С. 10-13).
«Усыновление по оружию» знаменовало акт включения «усыновляемого»
под власть «усыновителя» и вводило его в круг лиц, имевших право на
«наследственные владения». Иордан писал об интересующей нас процедуре,
говоря об отношениях остготского короля Теодориха I Великого и византийского
императора Зенона. Право поселиться в Италии и изгнать оттуда Одоакра
Теодорих I будто бы получил в качестве «сына», выполнявшего волю «отца» по
распоряжению владениями, принадлежавшими последнему. См.: lord. Get. 289-
291: «...et post aliquod tempus ad ampliandum honorem eius in arma sibi eum filium
adoptavit... inter haec ergo Theodoricus... ad principem ait... cumque ei, ut solebat, fa-
miliariter facultas fuisset loquendi concessa: “Hesperia” inquit, «plaga quae dudum de-
cessorum prodecessorumque vestrorum regimine gubernata est... dirige me cum gente
mea, si praecepis, ut et hie expensaurum pondere careas et ibi... ego qui sum servus
vester et filius, si vicero, vobis donantibus regnum illud possedeam». Это описание
470
Иордана находит прямое подтверждение в письме итало-готского короля
Аталариха императору Юстиниану I (526 г.), входящем в «Варий» Кассиодора.
Аталарих напоминает об акте «усыновления» Теодориха, скрепившем отношения
готских монархов с империей и оформившем их права на Италию: См.: Cassio-
dori Senatoris Variae VIII, 1 // MGH. AA.: «...Vos avum nostrum in vestra civitate
celsis decorastis. vos genitorem meum in Italia palmatae claritate decorastis. Deside-
rio quoque concordiae factum estperarma filius, qui annis paene videbatur aequqevus.
<...> in parentelae locum vester iam transire debet affectus: nam ex filio vestro geni-
tus naturae legibus vobis non habetur extraneus. Atque pacem non longinquus, sed
proximus peto. quia tunc mihi dedistis gratiam nepotis. quando meo parenti adoptio¬
ns gaudia praesitistis. introducamur et in vestram mentem, qui adepti sumus regiam
hereditatem». Е.Ч. Скржинская к свидетельствам об «усыновлении по оружию»
закономерно причисляла и другое место из сочинения Иордана. См.: lord. Get.
274-275 и комментарий Е.Ч. Скржинской: Иордан. О происхождении... С. 349.
Примеч. 693.
255 См. напр.: Chron. Rod. а. 1082. Р. 922: «...misit nuntium ad Almuctaman, qui
nuntiaret ei tribulationem et pressuram castri Almanare, et qui diceret ei quod omnes
qui erant in supradicto castro uidebantur fessi et multum defesi, et quasi in extremis
positi».
256 Qid. V. 1401: «Рог leuaros a Valen(ia que auemos por heredad»; V. 1472: «Yo
ffincare en Valencia, ca la tengo por heredad»; V. 1606-1607: «Entrad comigo en Va¬
lencia la casa, / En esta heredad que uos yo he ganada»; V. 1635: «Con afan gane a
Valencia, & ela por heredad». См. также V. 1245-1246: «Los que exieron de tierra de
ridad abondados, / Atodos les dio en Valencia casas & heredades”».
257 Cm.: Prim. Cron. 805. P. 537: «...et aun sobre tod esto diol carta robrada et sol-
tura que todos los castiellos que el pudiesse conquerir en la tierra de moros que los
ouiesse por heredat рога ell, et рога su fijo, et a su nieto et a todo su linnage aquellos
que del uiniessen, et que los heredassen por linna por su heredad propia». См. также:
Ibid. 1040. P. 724: «Estonces dio el rey don Fernando Quesada por heredat a don Ro¬
drigo arcobispo de Toledo; et esa uilla de Quesada ya fecha et enderecada yaquanto,
pero aun la ten(en los moros que morauan dantes. Mas el ar(obispo don Rodrigo pa-
sados tres meses depues que el rey don Fernando le diera esa uilla, saco su hueste et
fuese sobre ella, et echo ende los moros que adobauan los derribamientos de la uilla
у del castiello, et tomola el, et adobola a onrra del rey don Fernando que la diera a la
yglesia de Toledo».
258 В первой половине VII в. Исидор Севильский еще трактовал термин «ser-
vitium» в тесной связи со статусом «servus», полагая, что он обозначает совокуп¬
ность лиц, несущих службу, или даже рабов, в отличие от «servitutum» - зависи¬
мого или арабского состояния как такового. S. Isid. Hisp. Differntiarum libr II //
PL. Vol. 83. Col. 63: Lib. 1,26: «Inter “servitutem” et “servitutem”. Servitus est condi¬
tio servendi; servitium numerus servientium [var: servorum est]».
259 Как отмечает новозеландский исследователь К.Дж. Холлимэн, приблизи¬
тельно до конца IV в. это слово, этимологически восходящее к «servus» в значе¬
471
нии «служба», было абсолютно несопоставимо с обозначением положения сво¬
бодного человека - гражданская служба в государственном или муниципальном
аппарате именовалась исключительно «officium» или «honor». «Servitium» же,
помимо обозначения рабского статуса вообще использовалось для обозначения
комплекса служебных обязанностей раба. Лишь в последние десятилетия сущес¬
твования Западной Империи наблюдается некторое смягчение значения терми¬
на, и слова «servitium» и «servus» постепенно дистанцировались. См. об этом:
Hollyman K.J. Le developpement du vocabulaire feudal en France pendent le Haute
Moyen Age / (Etude semantique). P. Geneve, 1957. P. 60-64.
260 Термин «servus» применительно к военной системе следует восприни¬
мать со значительными ограничениями. Лица этой категории не были рабами в
римско-правовом смысле этого понятия, т. е., будучи несвободными, не были за¬
няты грубым физическим трудом. Собственно «servi» - рабы, занятые в хозяйс¬
тве, никогда не привлекались к несению воинской службы даже эпизодически.
См. у Исидора Севильского: Isid. Hisp. Ethymol. IX, 3, 38: «Servos sane num-qum
militasse constat, nisi servitude deposita...»
261 О причинах, сущности и последствиях этого кризиса см.: Корсунс-
кий А.Р. О развитии феодальных отношений в готской Испании. (Рост част¬
ной власти и политической самостоятельности крупных землевладельцева) //
Средние века. 1963. № 23. С. 11-12. О формах привлечения зависимых люлей
в военную организацию см. также: Он же. О развитии феодальных отношений
в готской Испании. (Зарождение бенефициальной системы) // Там же. 1961.
№ 19. С. 38-42.
262 Fragm. Pfris. СССХХШ, «Maritus si cum servis uxoris vel suis in expedi-
tione aliquid lucri fuerit consecutus, nihil exinde uxor a viro suo praesumat repetere,
nec ipso vivente nec post eius obitum; sed vir, qui uxorem suam secundum Sanctam
Scripturam in potestate habet, similiter et in servis eius potestatem habebit, et omnia
quae cum servis uxoris vel suis in expeditionem adquisivit in sua potestate permaneant;
pro eadem scilicet ratione quia si servi, dum cum domino suo in expeditione conversa-
bantur, aliquid admisissent forte damnosum, ille qui eos secum duxerat ipse pro eis
daturus esset conpositionem, ut sicut lucrum ita et damnum ad se dominus noverit
pertinendum».
263 Об изменениях в системе комплектования войска в Тулузский и
Толедский периоды истории королевства вестготов см.: Munoz R. El ejercito vi-
sigodo. Desde sus origenes a la batalla de Guadalete. Madrid, 2003. P. 18-20; Perez
Sanchez D. El ejercito en la sociedad visigoda. Salamanca, 1989. P. 53-72; 85-105.
264 В военных законах Вамбы-Эрвигия (последняя четверть VII в.) магнаты,
обязанные приводить в войско десятую часть своих «servi», именуются не
только «domini», но и «seniores», а также «patroni». Одновременно законодатель
стремился пресечь возможность уклонения от явки в войско лиц, зависевших
одновременно от нескольких патронов. См.: L Vis. IX, 2,8: «Nam si quisque exerci-
talium in eandem bellicam expeditionem proficiens, minime ducem aut comitem, aut
etiam patronum suum sequutus fuerit, sed per patrocinia diversorum se dilataverit, ita
472
ut пес in guardia cum seniore suo persistat, nec aliquem publicae utilitatis profectum
exhibeat, nec ei tabs profectio imputanda est...» etc.
265 В качестве примера участия несвободных воинов (clientes, vernuli) в
военной организации можно привести надпись, датируемую первой половиной
VII в.: «Oppilani continet membra claro nitore natalium. - Gestu abituque conspi-
cuum... In procinctum belli necatur, - oppitulatione sodalium desolatur. Noviter cede
perculsum clientes rapiunt peremtum. - Exanimis domum reducitur, - suis a vemu-
lis humatur». Цит. по: Корсунский A.P. Готская Испания. M., 1969. С. 189 (При-
меч. 49). Заметим, что зависимые воины магната Оппилы выказывают большую
личную верность своему господину, чем его свободные соратники («sodales»).
Такого же зависимого воина, до конца сохраняющего верность своему господину
и умирающему у него на глазах, мы видим и рядом с узурпатором Павлом во
время его последней битвы на улицах Нарбонны. См.: S. Jul. Hist., 20, Col. 785:
«Accesit tamen ad eum (Павлу. - О. A.) quidam vir e sua ortus familia. Quid hie,
ait, assistis? Ubi sunt consiliarii tui, que te ad istud perduxerunt calamitatis ludib-
rium? Quid tibi profuit contra tuos insurgere, cum nec tibi, nec tuis nunc valeas in
tanta mortis clade prodesse? Haec dicens insultabat illi, non tarn conviciandi voto,
quam amaritudinis provocatus studio. Sed cum ad illo blandis hortaretur sermoni-
bus, ut dolori ejus parceret, et confusioni confusionem non adderet; tandem et ipse in
gradibus marmoreis consistens, in quibus ista illi insultaturus advenerat, descensum
concitum fecit, sicque in oculis ipsius Pauli circumventus a suis, jugulatus occubuit.
Quibus Paulus: Quid huic quaeritis? aiebat. Meus est, inquit, non pereat. Et ut reser-
varetur, frequenti vocum lamentatione orabat».
266 L Vis. IX, 2, 2: «Servi dominici, id est, compulsores exercitus, quando go-tos
in hostem exire compellunt, si eis aliquid tulerint, aut ipsis praesentibus vel absenti-
bus, sine ipsorum voluntate, de rebus eorum auferre praesumpserint, et hoc ante iudi-
cem potuerint adprobare, ei cui abstulerint in undecuplum restituere non morentur.
Ita tamen ut unusquisque eorum in conventu publice C. flagella suscipiat». См. так¬
же: L Vis. IX, 2, 5.
267 S. Jul. Hist. Col. 763-798.
268 L Vis. IX.2.8 (Vamba, Ervig.): «Et ideo id decreto speciali decernimus, ut quis-
quis ille est, sive sit dux, sive comes atque gardingus, seu sit gotus sive romanus, nec-
non ingenuus quisque vel etiam manumissus, sive etiam quilibet ex servis fiscalibus,
quisquis horum est in exercitum progressurus, decimam partem servorum suorum se-
cum in expeditionem bellicam ducturus accedat: ita ut haec pars decima servorum non
inermis existat, sed vario armorum genere instructa permaneat: sic quoque ut unus¬
quisque de his quos secum in exercitum duxerit, partem aliquam zavis vel loricis mu-
nitam, plerosque vero scutis, spathis, scramis, lanceis, sagittisque instructos quosdam
etiam fundarum, instrumentis vel caeteris armis, quae noviter forsitan unusquisque
a seniore vel domino suo iniuncta habuerit, principi, duci vel comiti suo praesentare
studeat».
269 О преемственности концепции рабства испано-готского времени в VIII в.
говорит хотя и косвенное, но крайне важное свидетельство, относящееся к «вос¬
473
станию рабов», происшедшему в правление короля Аврелия (768-774), которое
вполне могло быть мятежом зависимых воинов. В пользу этого предположения
говорит как нечеткость терминологии (в «Альбельдской хронике» восставшие
именуются «semi», тогда как в «Хронике Альфонсо III» - «libertini», притом что
обе хроники созданы приблизительно в одно время - в конце IX в.), так и выра¬
жение «агша sumentes», используемое в последней, которое позволяет предпо¬
лагать, что оружие было у этих людей уже к моменту начала движения, т. е. они
были воинами. Во всяком случае, факт восстания рабов в середине VIII в. бес¬
прецедентен и не согласуется ни с имеющимися у нас данными о характере рабс¬
тва в астро-леонском королевстве в этот период, ни с реалиями запиринейско-
го происхождения. Восстания рабов, характерные для римской истории рубежа
новой эры, имели, как известно, совершенно иную природу. См.: Chron. Alb., 40,
Р. 23: «Aurelius regnauit annis VII. Eo regnante, serui dominis suis contradicentes,
eius industria capti, in pristina sunt seruitute redacti»; Cron. Alf. Ill, 17, P. 72:
«...Aurelius... successit in regnum, cuius tempore libertini contra proprios dominos
arma sumentes, tyrannice surrexerunt, sed principis industria superati, in seruitutem
pristinam sunt omnes redacti».
270 Sanchez Albomoz C. El ejercito у la guerra..., P. 225.
271 В частности, в грамоте, датируемой 858 г. и происходящей из области Га¬
лисия, излагаются результаты рассмотрения дела некой Летасии в суде епископа
Фроаренга. Свободная женщина Летасия вступила в связь с неким Атаульфом,
рабом Хермехильда. Но предметом рассмотрения в суде стал отнюдь не факт не¬
равноправной связи между рабом и свободной. Рассматривался лишь вопрос о
возмещении материального ущерба, нанесенного Летасией и Атаульфом Херме-
хильду. Отметим, что, будучи рабом, Атаульф вел достаточно самостоятельное
хозяйство, хотя право собственности на имущество, находившееся в его распоря¬
жении, принадлежало его хозяину. Раб, имевший в держании (tenebat) хозяйс¬
кий выпас и заботившийся о хозяйском скоте, обладал такой степенью автоном¬
ности, что, когда его связь с Летасией стала достоянием гласности, материальный
ущерб оказался весьма ощутимым, что говорит об отсутствии сколько-нибудь
периодического контроля со стороны хозяина. См.: DEPA-I. Р. 295. Doc. 68: «Ego
Letasia ...commiscui me in adulterio cum seruo Hermegildi, nomine Ataulfo, qui eius
bustum tenebat, et comedimus de ipsis suis animalibus IHI-or uaccas LX-a caseos
firtim et adduxerunt me ante judicem nomine Froarengum episcopum. Et ipse judex
judicauit ut pariarem ipsas uaccas et ipsos caseos in duplum...»
272 Эта категория зависимых людей, правовая концепция которой имеет
безусловно германское происхождение, впервые упоминается в середине VII в.
в формуляре Маркульфа: MGH, Form., Vol. I: Form. Marc. I, 23-24; I, 32; II,
36. Особ, см.: Marc. Form. II, 36: «Si alquis servo suo gasindo suo aliquid conceare
voluerit»: «Pro respectu fidei et servitutis quam circa nos impendere non desidis...
cedimus tibi a die presente locellum ilium nuncupantem ilium, aut mansum ilium infra
terminium villae nostrae illius cum omni adjacentia ad ipsum locellum, aut mansellum
aspicientem, terris, domibus, mancipiis... vel reliquis beneficiis, ibidem ascipientibus...
474
ipsum omnibus diebus vitae tuae, aut haeredis tui emuniter debeatis possidere, vel
quidquid exinde facere volueris liberam habeatis potestatem». Подробнее о «gasindi»
см.: Fauviaux J. Op. cit. P. 262. Возможно, категория «gasindi» (под франкским
влиянием?) получила распространение и в Испании. Во всяком случае, весьма
показательны некоторые формы личных имен, встречающиеся в астурийских
актах: «Gisenda» - так звали монахиню монастыря Св. Марии в Баррето [DEPA-I.
Р. 212. Doc. 46 (а. 842, Gal.)], «ancilla» из фамилии, принадлежавшей епископс¬
тву Коимбры [DEPA-II. Р. 41. Doc. 90 (а. 867-912, Port.)] и «Gaisindus» - имя
пресвитера, выступавшего в качестве свидетеля, что отразилось в кастильской
грамоте (Ibid. Р. 358. Doc. 189 (а. 908, V. Cast.).
273 Об участии несвободных воинов в процессе пресуры см.: Ibid. Р. 377.
Doc. 196 (а. 909, Gal.): «...ilia (villa. - О. A.) ...secundum nos illut de squalido de
gente barbarica manu propia cum pueris nostris adprehendimus...» Употребляемое
здесь «pueri» имеет параллели в ряде документов. См., например: Ibid. Р. 171.
Doc. 139 (а. 887, Gal.): «Donamus atque concedimus dulcedine tue in dotis titulum
decern pueros ...similiter puellas decern...» (часть «утреннего дара» галисийского
магната Сиснанда его невесте Элдонии). См. также: DCL. Р. 67, Doc. 10 (а. 917,
Leon): «...concedo uobis alias III uillas... et in ipsas uillas duos pueros qui custodie-
bant uacas C et oues C, nomina de ipsos pueros Sarrazinus, et Daude, et Hecale...».
Пример основания и заселения виллы зависимым человеком см.: DEPA-II.
Р. 122, Doc. 117 (а. 877, Gal.): «...dono uilla mea nomine Frontiniani quam habeo de
proprietate parentum meorum Fagini et de auio Daildu, et ille habuit de suo seruo
Frontiniano...».
274 Мы не можем разделить точку зрения О.И. Варьяш, видевшей в «hereditas
servi» лишь проявление увеличившейся хозяйственной самостоятельности сер-
вов. См.: Варьяш О.И. О положении сервов и либертинов в Леонском королевс¬
тве в IX-XI вв. // Средние века. 1980. № 43. С. 214-216.
275 См. в качестве такой «cartula donationis uel profiliationis»: DEPA-II. P. 56.
Doc. 196 (a. 870, Leon): «Uobis domno Nunno, ego seruus uester Flacianus... Placuit
mihi ut mitterem uos in hereditatem cum filios meos in uillas prenominatas... ita
habeatis ipsam uestram portjonem de meo iure abrasa in uestro iure et dominio
translatam...». См. также: DEPA-I. P. 324. Doc. 81 (a. 864, Leon).
276 В качестве примера можно привести несколько грамот из архива Са-
агунского монастрыря Свв. Факундо и Примитиво (Леон). В 920 г. некий Та-
хон, называемый в документе «fidelis regis», получил от короля Ордоньо II вил¬
лу Сан-Мигель, расположенную в области Готских Полей [см.: CD Sahag. Р. 49.
Doc. 19 (а. 920, Leon)], а в 921 г. передал это владение Саагунскому монастырю
[см.: CD Sahag. Р. 54. Doc. 24 (а. 921, Leon)]. Но окончательно этот акт вступил
в силу лишь после утверждения его королем в том же 921 г. См.: «Ego Ordonius
princeps... damus earn vobis ab omni integritate sicut ean vobis dedit Taion servus
meus». Однако имя Тахона упоминается в документах из архива Саагуна и да¬
лее (до 978 г.): его потомки продолжали владеть виллой Сан-Мигель, оставаясь
тесно связанными с монастырем. См.: CD Sahag. Р. 181. Doc. 144 (а. 955); Р. 189.
475
Doc. 150 (a. 956); P. 354. Doc. 293 (a. 978). См. также: CDSahag. P. 340, Doc. 284
(a. 976, Leon).
277 Например, в 861 г., некий пресвитер Сисегут, согласно обязательствам,
взятым им на себя перед епископом Браги Гладиланом обязался нести службу
(«obsequium», «serbitjum») по управлению виллой Морета в Галисии и распо¬
ложенной в ней церковью Св. Марии. См.: DEPA-I. Р. 306. Doc. 73 (а. 861, Gal.):
«Sit non fuero rectum et fidelis et non fecero uobis fidelem obsequio...», «...ut superius
fidelem serbitjo non facero...» Между тем в постановлении суда графа Фроилы,
куда обратился пресвитер Торесарий, оспаривавший правомерность решения
епископа, Сисегут назван «seruus». См.: DEPA-I. Р. 307. Doc. 74 (а. 861, Gal.):
«...ipsam uillam quod dicitur Moreta... dedit ad serbum alienum...». См. также: CD
Sahag. P. 340. Doc. 284 (a. 976, Leon).
278 С именем майордома Ансура связан ряд актов из архива Саагуна, да¬
тируемых 958-970 гг. См.: CD Sahag. Р. 196. Doc. 158 (а. 958, Leon); Р. 211.
Doc. 169 (а. 959, Leon); Р. 226. Doc. 182 (а. 960, Leon); Р. 232. Doc. 187 (а. 961,
Leon); Р. 238. Doc. 194 (а. 961, Leon); Р. 246. Doc. 199 (а. 962, Leon); Р. 257.
Doc. 210 (а. 963, Leon); Р. 260. Doc. 214 (а. 963, Leon). В этом документе Ансур
впервые именуется майордомом; Р. 262, Doc. 215 (а. 963, Leon); Р. 269. Doc. 223
(а. 964, Leon); Р. 282. Doc. 237 (а. 965, Leon); Р. 302. Doc. 255 (а. 970, Leon); Р. 311.
Doc. 260 (а. 970, Leon); Р. 320. Doc. 268 (а. 973, Leon); Р. 321. Doc. 269 (а. 973,
Leon); Р. 325. Doc. 272 (а. 973, Leon); Р. 327. Doc. 273 (а. 973, Leon); Р. 334. Doc. 278
(а. 974, Leon); Р. 340. Doc. 284 (а. 976, Leon); Р. 372. Doc. 308 (а. 980, Leon). Судя
по этим данным, Ансур умер между 976 и 980 гг.: последний из приведенных до¬
кументов составлен его вдовой Илидонцией. Об изначальной принадлежности
майордома к «servi» мы знаем из акта завещания им обширных владений Са-
агунскому монастырю. См.: Ibid. Р. 340. Doc. 284 (а. 976, Leon): «...fuit unus vir
nomine Ansuri serbus esse regis fideliter et inter maiores natu sollitus explevente
directa servizia in palatio regis dominissimis imperatoris».
279 El fuero de Leon // AHDE. 1944. № 15. P. 464-498 (далее: F Leon) / Ed.
critica por L. Vazquez de Parga Cm.: F Leon, VIII: «Decreuimus iterum ut nullus emat
hereditatem serui ecclesie seu regis uel cuiuslibet hominis; Qui autem emerit perdat
eum et precium».
280 F Leon, XIIII: «Precepimus adhuc ut homo qui est de benefactoria cum omni¬
bus bonis et hereditatibus suis suis eat liber quocumque uoluerit».
281 F Leon, X: «Precepimus etiam ut nullus nobilis siue aliquis de benefactoria
emat solare aut ortum alicuis iunioris nisi solummodo mediam hereditatem de foris.
et in ipsam medietatem quam emerit non faciat populationem usque in tertiam uillam;
iunior uero qui transient de una mandatione in aliam; et emerit hereditatem alterius
iunioris. si habitauerit in ea possideat earn integram; et si noluerit in ea habitare mutet
se in uillam ingenuam usque in tertiam mandationem et habet medietate prefate here-
ditatis excepto solare et orto».
282 Если свободный заключал брак с женщиной «de mandatione», он должен
был нести службу за наследственное владение, приобретенное в качестве при¬
476
даного. Но при этом он нес службу не как свободный, а как хуньор, замещая
свою жену, которая не меняла статуса и после выхода замуж за свободного. См.:
F Leon, XI: «Et qui acceperit mulierem de mandatione et fecerit ibi nuptias seruiat
pro ipsa hereditate mulieris et habeat illam; si autem noluerit ibi morari perdat ipsam
hereditatem». Cp.: Ibid.: «Si uero in hereditate ingenua nuptias fecerit habeat heredi-
tatem mulieris integram». См. также о «mandatio»: F Leon, XII: «...si aliquis habitans
in mandatione asseruerit se nec iuniorem nec filium iunioris esse maiorinus regis ipsius
mandationis per tres bonos hominis ex progenie inquietati habitantes in ipsa manda¬
tione confirmet iureiurando eum iuniorem et iunioris filium esse; quod si iuratum fue-
rit moretur in ipsa hereditate iunior et habet illam seruiendo pro ea; si uero in ea habi-
tare noluerit uadat ubi uoluerit cum kauallo et atondo suo dimissa integra hereditate
et bonorum suorum medietate».
283 Изложение этой точки зрения см.: Корсунский А.Р. История Испании...
С. 64-65. Из современных отечественных исследователей ее придерживалась
О.И. Варьяш. См.: Варъяги О.И. К вопросу о положении зависимого крестьянс¬
тва в Астурии, Леоне и Кастилии в X-XI веках // Проблемы испанской истории.
М., 1984, С. 171-174; Она же. Крестьянство стран Пиринейского полуострова в
XI-XIII вв.: В 2 т. М., 1986. Т. 2. С. 162-163.
284 См., напр.: FauviauxJ. De Г Empire romain a la feodalite. P., 1986.T. I. Droit
et einstitutions.
285 Merea P. Notas sobre о poder paternal no direito hispanico occidental // Idem.
Estudos de direito hispanico medieval. Coimbra, 1953. Vol. II. P. 83-112.
286 Так, в документе 817 г., оформлявшем передачу неким Понпеяном части
принадлежавших ему наследственных владений сыну Фавиле и невестке (жене
Фавилы) Пенетрудии, в качестве причины составления акта фигурируют дли¬
тельное проживание упомянутых лиц вместе с отцом и «добрая служба» (bonum
seruicium), которую они несли в его пользу. Фавила особо выделяется как поч¬
тительный и преданный сын, с той лишь оговоркой, что под «преданностью» по¬
нимается беспрекословное повиновение отцовской власти. См.: DEPA-I. Р 145.
Doc. 26 (а. 817(?), Gal.): «Propterea enim damus uobis nore mee et filio meo Fafilani
que per multum tempus habitastis mecum et bonum seruicium mihi fecistis. Dono
itaque uobis omnem supradictam hereditatem ut habeatis illam uos et omni posteritas
uestra perheniter...».
287 На несение службы (servitium) как одно из важнейших следствий акта
усыновления указывается, наример, в галисийской грамоте, датированной 936 г.:
некие супруги Репарто и Трасвинда усыновили в установленном порядке двух
племянников, Адерика и Сесину, поселили их в своем наследственном владе¬
нии, но племянники через некоторое время игнорировали свою обязанность не¬
сти пожизненную службу усыновителям и попытались присвоить еще не прина¬
длежавшую им «hereditas», на которую имели право лишь после смерти прежних
владельцев. Суд решил дело в пользу Репарто и Трасвинды. См.: «Et missimus
eos in omnia nostra et posuimus in eorum manibus cuncta credita nobis quatenus fuis-
sent nobis inuicem filiorum, ut supra diximus, et post obitum nostrum successissent in
477
cuncta hereditate nostra. Fuerunt nobiscum diebus non modicis commorantes, feci-
mus eis kartam profiliationis de omnia nostra, quomodo si seruissent iuxta mores nos¬
tros incessanter, abuissent ipsa omnia firmiter; si uero neglegissent in seruitio nostro
caruissent ipsa suprataxata...» (цит. no: Isla FrezA. Op. cit. P. 233).
288 Такие сведения содержит, например, частный акт, датированный 978 г.,
копия которого сохранилась в картулярии монастыря Св. Мартина в Альбель-
де, расположенного в области Риоха. Некий «усыновитель» Абгамира, завещая
перед смертью все свои владения монастырю, мотивировал этот акт желанием
искупить вину в совершении тяжкого греха: усыновив молодого человека, он ис¬
пользовал его как слугу, не желая признавать за ним прав наследника. См.: Cart.
Alb. Р. 71. Doc. 27 (а. 978, Rioja).
289 Так, в 915 г. даруя леонской епархии свои «hereditates» с расположенным
в их пределах монастырем, некий «Берульф, сын графа» посчитал нужным отме¬
тить, что все лица, проживавшие в пределах передаваемых владений, а также те,
кто явился туда для поселения впоследствии, были обязаны нести службу лич¬
ного характера (obsequium) в пользу новых владельцев. См.: DCL. Р. 51. Doc. 6
(а. 915, Leon): «Omnes has uillas et hereditates...uobis concedo; et omnes qui ibidem
sunt habitantes uel ad habitandum uenerint uobis reddant, sicut usualia illis adfuit,
precepta et obsequium».
290 См., напр.: DEPA-I. P. 266. Doc. 61 (a. 855, V. Cast.): «...sic tradimus istum
monasterium ... cum suas presuras et sua populatione pernominata Villiella ab omni
integritate ut serviat ad S. Martini de Ferragine per in seculum seculi». Это - пер¬
вое из известных нам свидетельств действия указанной нормы. Со второй поло¬
вины X в. таких свидетельств становится все больше. См.: DCL: Р 117. Doc. 36
(а. 977, V. Cast.): «...kartula donationis... de uilla mea propia quam ego... populaui a
populatione prima, quam abui de auorum et parentorum meorum. <...> Dono... ut sit
in sustentatione atque seruiens, uilla ipsa uel omnes habitantes in еа»; P. 119. Doc. 37
(a. 978, Leon): «...sed qui in earn introierit firmiter maneat et fideliter agat post partem
Dei et uestram... quisquis aduenerit nullum reddat obsequium aut tributum nisi quam
uos ... eis instituere uidemini...»; P 141. Doc. 48 (a. 991, Leon): «...qui ibidem uene-
rit ad auitandum, securi permaneat sicut ceteri populi auitatores loci ipsius, et ita ut
omnes ipsi (populus) ad uestram concurrant ordinationem pro uestris utilitatibus per-
agens, sicut dudum permanserunt in populatione abitandum ibi...». См. также: Samp.
Ap. doc. P. 450. Doc. Ill (a. 992, Leon): «...et si aliquis homo his sub te ad populandum
uenerit de regni nostri pouintius, licentiam tibi damus eos colligendi et tui arbitrii ad
ouediendum iudigandi...» См. также: Ibid. P. 477. Doc. XIV (a. 1042, Leon); CD Оба:
P. 35. Doc. 15 (a. 1011. V. Cast.); P. 43. Doc. 19 (a. 1017 (1030?), V. Cast.); P. 59, Doc.
32 (a. 1046, V. Cast.). Подобная традиция прослеживается и в дальнейшем. См.:
Ibid.: Р. 86, Doc. 50 (а. 1066, V. Cast.); Р. 93, Doc. 57 (а. 1070, V. Cast.); Р. 95. Doc. 58
(а. 1070, V. Cast.); Р. 100. Doc. 63 (а. 1071, V. Cast.); etc.
291 F Leon, XIII: «Mandaumus iterum ut cuius pater aut auus soliti fuerunt lab-
orare hereditates regis aut reddere fiscalia tributa, sic et ipse faciat». Эта норма, по
всей видимости, носила общий характер и распространялась на все категории
478
зависимых людей. Но еще более важно для нас положение, сохранившееся в тек¬
сте «брагской версии» «фуэро Леона». См.: Ibid. F Leon (Version de Braga),
12: «...et quando obtinuit rex domno Uermudo suo regno constricto discurrentes suos
sagiones per omnem terram suam qui fuit fuit (sic! - O. A.) iuniore seruiat post parte
mandatione et qui fuerit de benefactura uadat ibi uoluerit seu etiam et hereditates qui
in diebus suis non preserunt post mandationes non eas inquirant». Сам по себе факт
изначально ненаследственного характера статуса хуньора не позволяет напря¬
мую возвести происхождение этой категории к «servi».
292 Если фальсифицированное в XII в. завещание епископа Одоария восхо¬
дит к модели реальных документов, что вполне вероятно, то выражение «villa...
stirpata (var.: populata) de familia mea» следует рассматривать как прямое под¬
тверждение тезиса об одном из важных истоков института «hereditas servi».
293 О существовании практики «ab adverso» можно судить по документам,
освобождавшим передаваемые территории от права «populatio» прежним вла¬
дельцем, а также предоставлявшим новым собственникам специально оговорен¬
ного в тексте права заселения (licentia populandi). См.: CD Оба: Р. 74. Doc. 40
(а. 1056, V. Cast.): «...concedimus vobis unam villam... ut sit libera de omni dominio
regis... seu de populatione... ut nullus dominetur in ea nisi qui fuerit de Onia». P. 76,
Doc. 42 (a. 1057, V. Cast.): «...tradimus earn (villam. - O. A.) monasterio supradic-
to ut sit libera ab omni dominio regis... seu de populatione... ut nullus dominetur in
ea nisi qui fuerit dominus Onie»; P. 81, Doc. 46 (a. 1063, V. Cast.): «...tradimus illas
(villas. - O. A.) ut sit liberas ab omni dominio regis... seu de populatione... ut nullus
dominetur in ea nisi qui dominatur fuerit Onie»; etc. См. также: Ibid. P. 59, Doc. 32
(a. 1046, V. Cast.): «Damus qippe lice(n)ciam uobis ad populandum homines infra
ipsos terminos...»; P. 86. Doc. 50 (a. 1066, V. Cast.): «...concedo licentiam populandi
in hac uille...»; P. 95. Doc. 58 (a. 1070, V. Cast.): «...tibi.. abbati... concedo licenciam
populandi et fabricandi ecclesias in omnibus locis, in quibus nunc possidetis heredita¬
tes...»; etc. О содержании используемых в документах слов «fonsado», «anubda»,
«apellido» см.: Sanchez Albomos C. El ejercito у la guerra... P. 210 ss.
294 В качестве примера можно привести грамоту из муниципального архи¬
ва города Альба-де-Тормес, расположенного в области Леон, недалеко от Са¬
ламанки. Грамота содержит перечень участков, выделяемых для поселения
«populatores», осуществлявшегося по указанию короля Леона Альфонсо IX в ок¬
рестностях города, как явствует из начальных фраз документа. См.: DMAMAT.
Р. 25. Doc. 1 (а. 1224, Salamanca): «Неес sunt hereditates quas dominus noster Ad-
efonsus Legionen-sis dedit populatoribus suis quibus venerunt populare in Albam».
Отметим, что Альба-де-Тормес была заселена в конце XI в. Следовательно, речь
идет о сохранении права за королем внедрять в число горожан своих зависимых
людей (речь идет, разумеется, о зависимости феодального характера, скорее все¬
го вассальной).
295 О военной службе «populatores» мы можем судить главным образом «аЬ
adverso» из тех документов, в которых декларируется их освобождение от нее. По¬
добное освобождение едва ли было абсолютным - чаще всего имеется в виду ос¬
475*
вобождение от несения такой службы лишь в пользу прежнего владельца, пред¬
полагавшее передачу соответствующих прав владельцу новому, о чем и говорит¬
ся. См.: CD Ona. Р. 43. Doc. 19 (а. 1017 (1030), V. Cast.): «...et omnes homines qui
isto loco populauerint et ibi habitauerint uel hodie sunt populati... non uadant in ap-
pellido, et non pectent fonsadera, et non uadant in fonssado, nin in talaya ninguna ...
set totum servicium et pectum monasterio Oniensi faciant et monasterio Beate Ma¬
rie...»; P. 86. Doc. 50 (a. 1066, V. Cast.): «...ut in omnibus uestris locis ubique popu-
landi uobis congruis hoc iure populetis, et in hoc modo possideatis cum suo iure ret-
inetis, id totum quod in atuui mei priuilegio inuenitis... Et ut est priuilegium istut
meum, et aperte noscatur omnibus hominibus... ut sint... sine fossato, sine anutuba...
in uestro maneant arbitrio». См. также: Ibid. P. 59. Doc. 32 (a. 1046, V. Cast.); P. 76.
Doc. 42 (a. 1057, V. Cast.); P. 81. Doc. 46 (a. 1063, V. Cast.); P. 93. Doc. 57 (a. 1070,
V. Cast.); P. 95. Doc. 58 (a. 1070, V. Cast.); etc.
296 Cm.: FF Sep.-AD. P. 171. Doc. 1 (a. 1076, Navares): «Fuere namque meo im-
perio determina-tores consignantes hunc terminum XXVI de primis populatoribus in
Septem Publica; hec sunt nomina eorum: Pascual de Mesella, Cit Dolquitiz de Val-
verde, Feles Velaz de Volcigaz, donnus Iagui presbiter, Munnio Velaga presbiter, Go¬
mez Munioz de Monteniegro, Munnico Sactii de Montenigro, Egga Chia, Munnio
Alvo, Stephanus Iohannis de Castiello, Alvo Sarrazin de Monte Claviello, Sanctius
Navarro de Sancto Iusto, Dominico Lupo de Sancto Iusto, Sanctius Garciez, Velascus
Garsie, Xemenus Garsie, dompnus Genesius, Iohannes Flacennit, Vincencius de Salva
Dios, Sactius Velasquiz, Velasco Doncisio, Didacus Rodriz de varrio de Duruelo, Ave-
za Belazquiz, [Dominicus Velasquiz], Dominicus Gomiz de varrio de Duruelo, domp¬
nus Vincencius de Soto».
297 FF Sep.-AD. P. 176-177. Doc. 4 (a. 1143, Castrojeriz): «Dono etiam eis ip-
sam villam Roam cum omnibus suis terminis, hermis et populatis, sicut eos habuisse
cognoscitur a temporibus avi mei regis Adefonsi. Dono itaque eis in hereditatem Vil¬
iam Eleti, Sancta Eufemia... Olmedo, Nava cum omnibus suis terminis et omnibus aliis
causis que ad eas pertinent. Preterea dono eis populatoribus duas partes de ilia val-
le de Ozato, cum omnibus causis hermis et populatis qui in eis duabus partibus sunt.
Preterea dono eisdem populatoribus omnes montes de meo regalengo, ad curtandum
et pascendum quocumque loco sunt... Super h§c, quia populatoribus de Roa tantam
hereditatem, qu§ eis sufficiat dare non possum, mando et concedo eis ut laborent per
totum meum regalengo, quod ex una parte Dorie et ex altera hermum et desertum,
ad Aslanza usque ad serram, poterit invenire, et nullus homo eis illud meum regalen¬
go defendat». Аналогичное по сути установление границ территории поселения
с сохранением владельцем земли права изменять их, руководствуясь собствен¬
ными соображениями, отмечается и в грамотах, издание которых связано с воз¬
никновением других поселений, заселяемых по той же модели Сепульведы. См.:
Ibid. Р. 188. Doc. 9 (а. 1217-1221). (Мартин Пелайо, магистр рыцарского ордена
Сантьяго, санкционировал заселение виллы Монтеалегре близ Толедо на землях
ордена.); Р. 189. Doc. 10 (а. 1224). (Фернандо, магистр того же ордена, определял
принципы поселения в принадлежавшей ордену вилле Аньядор.); Р. 191. Doc. 11
480
(а. 1233). (Майордом Арагона Бласко де Алагон распоряжался о заселении вил¬
лы Морелья); etc.
298 Описание выделения участка сохранилось в грамоте, изданной в 1086 г.
доном Альваро, аббатом кастильского монастыря Св. Эммилиана в Коголье. Мо¬
настырь получил участок пахотной земли в окрестностях Сепульведы следую¬
щим образом: FF Sep.-AD. Р. 174. Doc. 2 (а. 1086): «...et merino Petro Iohanne, qui
in diebus his populauit Septempublica, dixit nobis: “dum mihi est potestatem popu-
landi, uolo ut accipiatis unam sernam in Septempublicam; adicemus rex, et firmabit il-
lam ad Sancti Emiliani”».
299 Статус наследственного владения, в котором парадоксально сочетались
свобода владения и несвобода владельца, упоминается в грамоте о заселении
виллы Роа. В качестве поселенцев могли выступать и люди, уже ранее прожи¬
вавшие на королевской земле (regalengo). Переселяясь в Роа, они сохраняли за
собой владельческие права на «hereditates», которые имели ранее. Статус этих
владений описывается следующим образом [FF Sep.-AD. Р. 177. Doc. 4 (а. 1143,
Castrojeriz)]: «Super h$c mando et concedo ut quicumque de meo regalengo, quod
est de Aslanza usque ad serram, ibit ad Roam populare, habeat suam hereditatem
quam post se dimisserit liberam et ingenuam, et semper ei serviat ubi fuerit; et pro
ea hereditate, nulli homini servitium faciat, nisi suo concilio de Roa». Однако и для
этой категории лиц участки, полученные в Роа, не становились собственностью
немедленно.
300 Этот документ, оригинал которого хранится в Национальном историчес¬
ком архиве в Мадриде и который ранее находился в архиве монастыря Св. Рома¬
на, расположенного близ Паленсии («San Roman de Entrepenas»), был опубли¬
кован К. Санчесом-Альборносом в приложении к одной из его известных работ.
См.: Sanchez-Albomoz С. Viejos у nuevos estudios... I. Madrid, 1976. Vol.: P. 322-323.
Doc. XI (a. 1162, V. Cast.): «...ego Gonzaluo Ferrandez facio cartam a tibi Martin
Dominguez et a uxor tua et ad filios tuos de uno solar, qui est in Uilla Noua circa Mon-
eca et tua heredat cum tali foro: quod sedendo in illo solar medio die et media ora te
tornes ad qualem seniorem te quesieris de los herederos de la uilla».
301 Cm.: FF Sep.-AD. P. 189. Doc. 10 (a. 1224): «Е en estos V annos non ayan po-
der ningun poblador de vender nin de comprar ningun quinnon; e destos V annos ade-
lant que vendan et que compen».
302 Ibid. P. 191. Doc. 11 (a. 1233, Aragon): «Нес omnia predicta et singula
habeatis et teneatis vos et vestri post vos omni tempore et faciatis inde vos et vestri
omnes vestras voluntates post unum annum et unum diem, sicut de vestris propriis
hereditatibus franquis et liberis sicut predicitur in foro de Sepulveda et de Stremadura,
salva etiam nostra nostrorumque in omnibus fidelitate». Эта арагонская грамота, со¬
ставленная майордомом Арагона Бласко де Алаконом для местечка Морелья, со¬
хранила древнюю норму раннего фуэро Сепульведы, которая не содержится в
его редакции, дошедшей до нашего времени. Это не единственный случай разно¬
чтений подобного рода. Ниже мы приведем и другой аналогичный пример. Но
арагонская грамота не единственный источник, в котором сохранилось упоми¬
481
нание о применении срока года и дня, первоначально установленного в Сепуль¬
веде. См. аналогичное положение в фуэро Уклеса, замка, заселенного рыцарским
орденом Сантьяго после 1179 г. При этом Уклее получил «toto illo foro que fuit
datum a Sepuluega in tempore qua populata fuit», т. e. колонизация, как и в арагон¬
ском замке Морелья, проходила по сепульведской модели. В фуэро Уклеса есть
и такая норма (Fuero de Ucles. 15): «Et homines de I-o anno insuper, si aliqua causa
super eo uenerit, uendat suas casas et suas hereditates, et uadant ubi uoluerint».
303 Menendez Pidal R. La Espana del Cid. Madrid, 1929. T. II. P. 911-913. Cm.
также вступительную статью Э. Фальке-Рея к новому изданию хроники (Histo-
ria Roderici vel Gesta Roderici Campidocti // Chronica hispanica saeculi XII. Pars 1.
(Corpus Christianorum, LXXI). Ed. E. Falque Rey. Turnholti, 1990. P. 3-43).
304 Hist. Rod. P. 932: «...Accusauerunt Rodericum apud regem, dicentes ei quod
Rodericus non erat ei fidelis bassallus, sed traditor et malus, mentientes et falso hoc
ei obicientes quod ideo ad regem uenire et in eius auxilio esse noluit, ut rex et omnes
qui cum illo erant a sarracenis interficentur». Формула «traditor et malus» до¬
словно совпадает с аналогичной формулой из «Песни...». См.: V. 2681 (malos &
traydores). V. 2722 (malos traydores). V. 3343 (рог malo & рог traydor). См. также:
V. 2383, 3442.
305 Qid. V. 114-115: «Ya lo veredes que el rey lea ayrado // Dexado ha heredades
& casas & palatios». См. также слова Сида, обращенные к Минайе (V. 1271): «Еп
biar uos quiero a Castiella, do auemos heredades». Об институте «ira regia»» см.
подробнее: Grassotti Н. La «ira regia» en Leon у Castilla // CHE. 1965. Vol. 41-42.
P. 5 ss.
306 Hist. Rod. P. 932: «Rex autem... motus et accensus ira maxima statim iussit ei
auferre castella, uillas et omnem honorem quern de illo tenebat. Necnon mandauit in-
trare suam propriam hereditatem, et, quod deterius est, suam uxorem et liberos in cu-
stodia ilia queatos crudeliter retrudi, et aurum et cuncta que de suis facultatibus inue-
nire potuit, omnia accipere mandauit».
307 Qid. V. 301: «Vos, que por mi dexades casas & heredades»; Ibid. V. 1363: «Рог
que los desherede, todogelo suelto yo».
308 Cm.: Qid. V. 2019-2041: «Con unos .XV. a tierras firio, / Commo lo comidia
el que en buen ora nacio,/ Los ynojos & las manos en tierra los finco, / Las yerbas del
campo a dientes las tomo, / Lorando de los oios, tanto auie el gozo mayor; / Asi sabe
dar omildanga a Alfonsso so senor.// De aquesta guisa alos pies le cayo.// Tan grand
pesar ouo el rey don Alfonsso:/ “Leuantados en pie, ya Qid Campeador./ Besad las ma¬
nos. ca los pies no: / Siesto non feches, non auredes my amor”. / Hynojos fitos sedie
el Campeador: / “Merged uos pido auos, myo natural senor, / Assi estando, dedes me
uuestra amor, que lo oyan quantos aqui son”./ Dixo el rey “esto fere dalma & de cora-
con; / Aqui uos perdono & douos my amor, / En todo mio reyno parte des de oy”. //
Fablo myo Qid & dixo: “merged; yo lo regibo, Alfonsso myo senor; / Gradescolo a Dios
del gielo & des pues auos, // E a estas mesnadas que estan a derredor”. / Hinojos fitos
las manos le beso, / Leuos en pie & en la bocal saludo. / Todos los demas desto auien
sabor».
482
309 Об «osculum pads», ритуале римского происхождения, писал Исидор Се¬
вильский. См.: Isid. Hisp. Diff. 1.328: «Inter osculum et pacem. Pacem amicis filiis
osculum dari dicimus: uxoribus basiusm, scorto suavium. Item osculum charitatis est,
basium blanditiae, suavium voluptatis» См. также об этом: «Baiser» // Dictionnaire
d’archeologie et de liturgie. P., 1910. T. II. Col. 117.
310 Ни первый издатель и комментатор эпоса Р. Менендес Пидаль, ни
К. Санчес-Альборонос, ни И. Грассотти не выделяют поцелуй ноги как осо¬
бый ритуал в системе фиксации отношений вассалитета и не делают принци¬
пиального различия между его правовым содержанием, с одной стороны, и со¬
держанием жеста поцелуя руки - с другой. См.: Menendez Pidal R. Cantar de
Mio Qid. Madrid, 1911. Vol. II, Part. Ill: Vocabulario. P. 506-508; GrassottiH. Las
instituciones ... P. 141-162.
311 Qid. V. 875-880: «Myo Qid Ruy Diaz... / Vengio dos reyes de moros en
aquesta batalla; //Sobeiana es, senor, la su ganangia. / A uos, rey ondrado, en bia esta
presentania; / Besa uos los pies & las manos amas, / Quel ayades merged, siel Criador
uos vala». См. также: Ibid. V. 1318-1324: «Finco los ynojos ante todel pueblo //
A los pies del rey Alfonsso cayo con grand duelo, / Besaua le las manos & fablo tan
apues to: / «Merged, senor Alfonsso, por amor del Criador! / Besaua uos las manos
myo Qid lidiador, / Los pies & las manos, commo atan buen senor, / Quel ayades
merged, siuos vala el Criador!”».
312 Qid. V. 1841-1847: «Mynaya& Per Vermudezadelantesonlegados,/Firieron
se a tierra, degendieron delos caualos, / Antel rey Alfonsso los ynoios fincados, / Besan
la tierra & los pies amos: / “Merged, rey Alfonsso, sodes tan ondrado! / Por myo Qid
el Campeador todo esto vos besamos; / A uos lama por senor, & tienes por uuestro
vassallo”». См. также V. 1855-1857: «Dixo el rey don Alfonsso: “regibolos de grado. /
Gradescolo a myo Qid que tal don me ha en biado; / Avn vea la ora que de mi sea
pagado”».
313 Хрестоматийный пример такого рода, на который в разное время обраща¬
ли внимание многие видные исследователи, прежде всего Ф.Л. Гансхоф, Г. Мит-
тайс и Г. Фихтенау, содержится в сочинении «О нравах и деяниях первых гер¬
цогов Нормандии» (другое название «Три книги о деяниях герцогов Норман¬
дии»), написанное Дудо, деканом собора г. Сен-Кантена в графстве Вермандуа,
в первой половине XI в. Он подробно описывает события, сопровождавшие
акт основания герцогства: первый из герцогов - конунг Ролло (или Роллон) - в
911 или 912 гг. получил его от короля Карла Простоватого «in alodo et in fundo».
На требование поцеловать ногу короля в знак признания его верховенства ви¬
кинг ответил отказом, выставив вместо себя одного из воинов, что было сочтено
присутствовавшими адекватной заменой. На это общее отношение не повлия¬
ло даже весьма своебразное выполнение воином Ролло своей задачи: целуя ногу
монарха, он не преклонил колен, а поднял ее так высоко к своему рту, что Карл
Простоватый упал. См.: Dudonis decani S. Quintini Viromandensis De moribus et
actis primorum Normanniae ducum libri tres. (var.: De gestis Normanniae ducum libri
tres.) // PL. T. CXLI. Col. 650-651: «Rolloni pedem regem nolenti osculare dixerunt
483
episcopi: “Qui tale donum recipit, osculo debet expetere pedem regis”. Et ille: “Nun-
quam curvabo_genua mea alicujus genibus, nec osculabor cujuspiam pedem”. Fran-
corum igitur precibus compulsus, jussit cuidam militi pedem regis osculari. Qui sta-
tim pedem arripiens, deportavit ad os suum, standoque defixit osculum, regemque
fecit resupinum. <...> Caeterum Carolus rex, duxque Rotbertus, comitesque et pro-
ceres, praesules et abbates, juraverunt Sacramento catholicae fidei patricio Rolloni
vitam suam, et membra, et honorem totius regni, insuper terram denominatam, qua-
tenus ipsam teneret et possideret, heredibusque traderet, et per curricula cuncto-
rum annorum successio nepotum in progenierum haberet et excoleret. His, ut dic¬
tum est, expletis, rex Carolus ad sua remeavit. Rotbertus et Franco cum Rollone re-
mansit». Варианты интерпретаций этого фрагмента см.: Ganshof F.-L. Qu’est-ce
que la feodalite? P., 1989. P. 128; Mitteis H. Lehnrecht und Staatsgewalt. Untersu-
chungen zur mittelalterlichen Verfassungsgeschichte. Weimar, 1958. S. 496; Fich-
tenau H. Living in the Tenth Century. Mentalities and Social Orders. Chicago; L.,
1991. P. 38-39. Все названные авторы не учитывают в своих выводах данные
кастильского происхождения. Ритуал поцелуя ноги они трактуют как форму
намеренного унижения вассала.
314 См.: Qid. V. 1364.
315 Ibid. V. 1271-1272: «Еп biar uos quiero a Castiella, do auemos heredades, / Al
rey Alfonsso my о senor natural».
316 FV 1.1.1; см. также: FR. 1.1.2.
Глава 3
Концепция наследственного владения
и природа института консехо (с. 253)
1 EmoutA., MelletP. Dictionnaire etimologique de la langue latine. P 1979. P 136.
2 Cm.: Bretone M. Storia del diritto romano. Roma; Bari, 1987. P 45,50-51,72-73;
Бартошек M. Римское право: понятия, термины, определения. М., 1989, С. 81.
3 См.: Петругиевский Д.М. Очерки из истории средневекового общества и го¬
сударства. М, 1908, С. 84. См. также: Бартошек М. Указ. соч. С. 81.
4 Du Cange... Т. 2. Р 479-480; Niermeyer... Р 235. См. также: Michaud-Quantin
Р. Op. cit.P. 136-141.
5 Tacitus. Germ. 11.
6 Hidacii Lemici Continuatio Chronicorum Hieronymarum. 243. P 34: «Congre-
gatis etiam quedam die concilii sui Gotis tela, quae habebant in manibus, a parte ferri
vel acie alia viridi, alia roseo, alia nigro colore naturalem ferri speciem aliquamdiu non
habuisse mu- tata». Cp. у Исидора Севильского: Isid. Hisp. Historia Gothorum...:
«...congregatis in conloquio...» (P. 281).
7 Поздняя версия написанной в конце IX в. «Хроники Альфонсо III» назы¬
вает «concilium» собрание воинов-астурийцев, на котором был провозглашен
первый из королей возникшего в самом начале Реконкисты Астурийского коро¬
484
левства - легендарный Пелайо. См.: Cron. Alf. III. Р. 109: «...in unum concilium col-
lecti sunt et sibi Pelagium principem elegerunt».
8 Chronicarum Caesaraugustarum reliquiae... P. 223: «[ad a. 529]. His diebus
Stephanus Hispaniarum praefectus efficitur, qui tertio anno prefecturae suae in civi-
tate Gerundesi in conicilio discinctus est».
9 Это видно в астурийской грамоте 878 г., составленной по итогам судебно¬
го разбирательства, инициатором которого в качестве истца выступил епископ
Асторги Индискло. См.: DEPA-II. Р. 129. Doc. 129 (а. 878, Astorga).
10 См.: DCL. Р. 196. Doc. 85 (а. 943); Р. 197. Doc. 86 (а. 943); Р. 82. Doc. 20
(а. 946); Р. 205. Doc. 92 (а. 949). См. также: CD Ona. Р. 7. Doc. 4 (а. 944); etc.
11 BGC. Р. 7. Doc.3 (а. 972).
12 Активное укрепление вновь отвоеванных территорий было спецификой
Кастилии, отличавшей ее, в частности, от Галисии, где потребности в строитель¬
стве значительного количества замков не было, поскольку там продолжала су¬
ществовать сеть «castra», сооруженных еще кельтиберами и нуждавшихся лишь
в ремонте и обновлении. См. об этом: Isla FrezA. Op. cit. Р. 247-248.
13 Muiioz. Р. 31: «In presentiam de comite Fredinando Gondizalbez et de comi-
tissa domna Urraca et domno Didaco episcopo de Sancta Maria de Valleposita et
de aliorum multorum bonorum hominum, ecce nos omnes qui sumus de concilio de
Berbeia et de Barrio, et de Sancti Saturnino, varones et mulieres, senices et iuvenes,
maximos et minimos, totos una pa-riter (курсив мой. - О. A.) qui sumus habitantes,
villanos et infanzones de Berbeia et de Barrio, et de Sancti Saturnini, tan domna
Iusta de Maturana, quam Alvaro Sarracinez et Ovieco Didaz et Garcia Alvarez de
Rabanos, qui sunt hereditarios in Barrio, notum sit ab omnibus quia non habuimus
fuero...»; etc.
14 Традиционное представление о сути фуэро как акта, которое содержало
льготы, для новых поселенцев, в отечественной литературе отразило, в частнос¬
ти, И.С. Пичугина. См.: Пичугина И.С. О положении крестьянства Леона и Кас¬
тилии ХП-ХШ вв. (по данным фуэрос) // Средние века. М., 1962. № 21. С. 50;
Она же. Особенности Реконкисты в Кастилии XIII-XIV вв. // Проблемы испан¬
ской истории. М., 1979. С. 337.
15 Исидор Севильский сообщал, что на одном из таких форумов, располо¬
женном близ Нарбонны, присутствовавшие воины жестоко расправились с ко¬
ролем Амаларихом (507-531), мстя ему за поражение, которое он потерпел у
стен города от своего шурина, короля франков Хильдеберта, после чего попы¬
тался бросить войско и скрыться в Барциноне (Барселоне). Ничем иным, кроме
проведения военного собрания, нельзя объяснить факт присутствия войска на
форуме лицом к лицу с военачальником. См.: Isid. Hisp. Hist. Goth. P. 283: «...apud
Narbonnam in foro ab exercitu iugulatus interiit». См. также об этом: Greg. Turon.
Hist. Franc. III. 10.
16 Хронист Родриго Хименес де Рада использует слово «forum» (extra por-
tam Vallis oleti... vbi forum agitur) в том месте, где в старокастильской «Первой
всеобщей хронике» с дословным переводом рассказа используется выражение
485
«...и собрались там, где происходил торг» (...et se ayuntassen alii о fazien el merca-
do). Cm.: Hist. Got. IX.5; Prim. Cron. 1029. P. 714.
17 BGC. P. 10. Doc. 5 (a. 972, V. Cast.).
18 Munoz. P. 38. №. 9 (a. 974, Castrojeriz): «Et si aliquis homo venerit de filiis
meis aut de nepotibus qui dominator fuerit, non sit ausus frangere pactum meum, sed
scriptura firmiter maneat... Et dicimus et confirmamus ego comes... et... comitissa, ut
inter nos, et illos de Castro si aliquis calumniam b. contingent, sit inter nos et inter il-
los directa pesquisa, et si aliquis homo falsum dixerit, et probatum ei fuerit accipiatur
illo concilio de Castro dentes suos qui falsum dixerit ilia quinta et ubi pesquisa non in-
venimus, delimitetur se pro foro suo».
19 Isid. Hisp. Etym. V.24.18: «Pactum dicitur inter partes ex pace conveniens
scriptura, legibus ac moribus comprobata; et dictum pactum, quasi ex “pace factum”,
ab eo quod est “pango”, unde et “pepigit”». Ibid: V.24.19: «Placitum quoque similiter
ab eo quod “placet”. Alii dicunt “pactum” esse quod volens quique facit; ad placitum
vero etiam nollens compellitur, veluti quando quique paratus sit in iudicio ad respon¬
dendum; quod nemo potest dicere pactum, sed placitum».
20 Cm.: DEPA-I. P. 267. Doc. 62 (a. 856, Gal.): «...in placitum uel pactum meum
roborastis». DEPA-II. P. 73. Doc. 102 (a. 871, Gal.): «...pactum simul et placitum
Deo et patri nostro Fulgaredus abbati...». См. также: DOJM Otero. P. 636. Doc. 16
(a. 1014, Leon); P. 641. Doc. 20 (a. 1019, Leon); P. 649. Doc. 26 (a. 1020, Leon); P. 653.
Doc. 32 (a. 1022, Leon); P. 655-656. Doc. 35 (a. 1022, Leon); P. 671. Doc. 52 (a. 1061,
Leon); etc.
21 См., напр.: DEPA-I. P. 295. Doc. 68 (a. 858, Gal.): «Et ipse judex judicauit ut
pariarem ipsas uaccas et ipsos caseos in duplum... quod judicium bene mihi compla-
cuit. Ob inde/?/<2a«7mihi... ut pro omni ipso furto... pariarem tibi Hermegildo omnem
meam hereditatem integram... Facta cartula pariationis uel placiti...». См. также:
Ibid. P. 309. Doc. 75 (a. 861, Gal.); P. 306-308. doc. 73, 74 (a. 861, Gal.). См.: так¬
же: DEPA-II. P. 128. Doc. 120 (a. 878, Astur.); P. 346. Doc. 186 (a. 906, Port.). Cm.:
DCL. P. 223. Doc. 105 (a. 955, Leon). Cm.: DOJM Otero. P. 639. Doc. 18 (a. 1017,
Leon). Cm.: Sancho el Mayor... Ар. II. P. 387. Doc. 65 (a. 1031, Nav.) (=Sancho Gar-
ces-III. P. 226-227. Doc. 60); P. 393. Doc. 74 (a. 1033, Nav.) (=Sancho Garces-III.
P. 257-258. Doc. 73). Cm.: CD Ona. P. 71. Doc. 38 (a. 1054, V. Cast.); etc.
22 Например, в виде пактов оформлялись соглашения, предполагавшие пе¬
редачу дарений обители в обмен на исполнение ее монахами каких-либо особых
условий. Так, в 1082 г., отправляясь в поход против мавров, некий граф Гонсало
сделал значительное по размерам пожертвование монастырю Св. Спасителя в
Онье, обусловив этот акт захоронением своего тела в случае смерти в монастыр¬
ской церкви, в которой ранее были похоронены предки традента. См.: CD Ona.
Р. 114. Doc. 77 (а. 1082, V. Cast.): «...totum istud concedo ut siue regressus fuero ab
exercitu siue non, omnia remaneat in monasterio isto, siue uiuus fuero siue non. Si
mortus fuero inter mauros, anima mea sit cum Christo et corpus ad Honiam deduca-
tur et sepelatur cum parentibus meis... Si quis hoc pactum fregerit, deleatur de terra
memoria eius...»; etc. См. также другие дарения церкви, оформленные как пакты:
486
DEPA-I. P. 219. Doc. 48 (a. 843, Leon). DEPA-II. P. 86. Doc. 106 (a. [873, Leon).
DCL. P.80. Doc. 18 (a. 943, Leon). CD Ona: P. 9. Doc. 5 (a. 944, V. Cast.); P. 92. Doc.
53 (a. 1067, V. Cast.); P. 104. Doc. 67 (a. 1073, V. Cast.). Samp. AD: P. 465. Doc. 8
(a. 1008, Leon). Sancho el Mayor: Ар. II. P. 365. Doc. 28 (a. 1024, Nav.) (=Sancho
Garces-III. P. 154-155. Doc. 32); P. 366. Doc. 29 (a. 1024, Nav.) (=Sancho Garces-III.
P. 156-157. Doc. 33); etc.
23 Моделью для монашеских пактов астуро-леонского времени служил текст,
входивший в состав «Общего устава» (Regula Commnunis), приписываемого
св. Фруктуозу Браккарскому, но, по всей видимости, составленный не ранее VIII в.
Взаимность обязательств аббата и братии выражена в нем предельно четко. См.:
PL. Vol. 87. Col. 1128-1129 [Regula Communis (Pactum)]: «Tibi vero domino nos¬
tro suggerimus, si velles, quod credi certe nefas est, et quod Deus fieri non patiatur,
aliquem ex nobis injuste, aut superbe, aut iracunde habere, aut certe unum diligere, et
alterum livoreis odio contemnere, unum imperare, alterum adulare, sicut vulgus ha-
bet, tunc habeamus et nos concessam a Deo potestatem, non superbe, non iracunde,
per unamquamque decaniam praeposito nostro querimoniam inferre; et praepositus
tibi domino nostro humiliter pedes deosculari et nostram querelam ad singula pan-
dere; et tu patienter jubeas auscultare, et in communi regula cervicem humilare, et
corripere; et emendare. Quod si te minime corripere volueris, tunc habeamus et nos
potestatem caetera monasteria commonere, aut certe episcopum, qui sub regula vivit,
vel catholicum Ecclesiae defensorem comitem, et advocare ad nostram collationem, ut
coram ipsis te corripias, et coeptam regulam perficias; et nos simus discipuli, subditi,
seu adoptivi filii, humiles, obedientes in omnibus que oportet; et tu demum Christo
sine macula offeras nos illaesos». Cp.: DEPA-I. P. 59. Doc. 7 (a. 759, Rioja); P. 90. Doc.
14 (a. 790, Leon); P. 148-149. Doc. 27 (a. 818, Gal.). DEPA-II. P. 263-264. Doc. 162
(a. 900, V. Cast.); etc. Аналогичным образом, т. e. в виде пактов, фиксировались и
взаимные обязанности при вступлении новация в уже существовавшую обитель.
Будущий монах добровольно делал вклад в монастырь и передавал себя самого
под власть аббата. Взамен он получал право на все духовные блага монашеской
жизни, и прежде всего на заупокойные молитвы после смерти. См., напр.: DEPA-I.
Р. 240. Doc. 52 (а. 847, Leon): «...placuit mihi... ut facerem pactum Sancto Saluatori...
in locum Uellenie siue fratribus qui ibidem habitant... Trado me et omnia mea here-
ditate... Нес omnia ibidem trado pro remedio anime mee ut ante Deum inueniam ex
inde aliquam porciunculam». См. также: Ibid. P. 177. Doc. 37 (a. 829, V. Cast.); P. 241.
Doc. 53 (a. 852, V. Cast.). Cm.: CD Ona. P. 37. Doc. 16 (a. 1014, V. Cast.).
24 Cm.: DOJM Otero. P. 665. Doc. 46 (a. 1041, Leon): «Ego Fredino et uxor (s)
uam Leobina inuenit meo filio Ermegildo iudizio pro plagam quern f(e)lco ad filio de
Sesgudo, Pater, in X solidos adpreciatos et gum signale de sagionem Frogila ad uxo-
rum Ermegildo autem iudizem Braoljo ic in Oretem et pediuit illo Sesgudo ad iudicio
in uocem suo filjo Pater et iurauit indem Ermegildo gondicionem quet non fecera Er¬
megildo ipsa plagam... et aput Ermegildo (pactum) adare fidelen pro manum mittere
ad kalida et gon(p)libit a die (pactum) gum suo fidelem datum pro manum mitere ad
innotentjam et gonobiset Ermegildo in ueritatem post gonditionem iuratam que facit
487
Ermegildo ipsa plagam... et pro ipsam kalumnia dabo eo Fredito et uxor sua Leobina
pro meo filio terras...».
25 Рассмотрим подробнее один характерный случай, отражающий отмечен¬
ную закономерность. Он описывается в грамоте из архива цистерцианского мо¬
настыря Св. Марии, располагавшегося в леонском местечке Отеро-де-лас-Ду-
эньяс (DOJM Otero. Р. 640-642. Doc. 20 (а. 1019, Leon). Возникшая в начале
XIII в., обитель получила от своей основательницы Марии Нуньес обширные зе¬
мельные владения, начало которым положили ее предки - графы Фроила Мунь¬
ос и Педро Флайнис, жившие на рубеже X-XI вв. Документы, фиксировавшие
владельческие права, были переданы в архив вновь образованного монастыря.
(См.: Prieto A. Documentos referentes al orden fudicial de Monasterio de Otero de las
Duenas. (Introduction) // AHDE. 1974. T. 44. P. 619-621). Среди них особое мес¬
то занимают акты, содержащие приговоры светских судов. Один из них, датиро¬
ванный 1019г., содержит результаты разбирательства дела, в котором в качестве
истца фигурировал некий майордом Контриго («Contrigo», «Gontrigo»), высту¬
павший от имени своего сеньора графа Педро Флайниса, а в качестве ответчи¬
ка - некий «Сиди, по прозвищу Андриас» (Zidi, cognomento Andrias). Послед¬
ний обвинялся в краже скота из сеньории Лорма, нанесении ущерба этой сеньо¬
рии и уходе к другому сеньору. Грамота традиционно начинается с поименного
перечисления состава судебного заседания. Далее излагается содержание иска.
Затем следует признание ответчика - собственно «placitum»: «...et ego Zidi... qui
responde et dici que sakabit ipso ganado de suo iure, de Pedru Flainiz, et derubit ipsa
mandacione et adflamauit me, eo Zidi, ad alia podestade et pro tali causa rouorauit
Gontrigo... et isto Zidi...placido pro inquirere lege de libro... Si quis aderibientum ali¬
os inuidare reperiuntur ad undecumplu suo difacione conpelatur exolbere et que de a
Contrigo permanentu quale lex ordinaberit et Cidi... accibiat ipso permanentu. Qui
mentitus fuer(i) parie solidos V et facia qui les mendare. Gontrigo et Zidi in oc pla-
cidum manus roborauimus». После скрепления «placitum» обеими сторонами сле¬
дует акт оформления пакта - полного примирения сторон перед лицом «добрых
людей». При этом сначала говорится о внесении ответчиком судебного платежа
как основного условия достижения пакта: «...et ego Zidi... rouorauit placidum et
manifesto que desuper tacsa(d)um uel nifesto ressona et pro tali kausa deueni-mus
inde per colacione de omines bonos ad atiba per probrias nostras uoluntades et dedit
Zidi... pro ipso pacto que abuit ad pactare ubi dicit: si quis aderibiendu alios inuidare
reperiuntur dedit pro inde in atjua terras qui sunt in territorio Lormensis...» Далее
следует описание границ земель, передаваемых Сиди в счет причитавшегося с
него судебного платежа. Затем идет формула окончательного примирения сто¬
рон и устанавливается размер платежа за нарушение одной из сторон условий
пакта: «...si eo Gontrigo... et Zidi ad iudicio inquietare uoluerit pro ipsa kalumnia qui
de super remanserunt qut pro quantas dictas et factas ad pidiendum uenerit... parie
solidos XXX-a et ego Zidi... te Contrigo ad iudicio inquiedare uoluerit pro ad Pedru
Flainiz aut te Pedru Flainiz aut suos filios aut pro ipso animal que dedit ad Gontrigo
in mandatoria aut pro quantas dictas et factas per se aut per aliquis omo surogida
488
persona comodo pa-rie, eo Zidi, atiui Contrigo, solidos XXX. Pacta репа placido uel
securidade... (далее следует дата). Ego Contrigo et Zidi... in ос репа placido uel secu-
ridad manus nostras rouorauimus». Аналогичная закономерность прослеживается
и на материале ряда других документов из того же архива, где также одновремен¬
но используются термины «placitum» и «pactum». См.: Ibid. Р. 629. Doc. 7 (а. 995,
Leon); Р. 636. Doc. 16 (а. 1014, Leon); Р. 649. Doc. 26 (а. 1020, Leon); Р. 653. Doc. 32
(а. 1022, Leon); P.655. Doc. 35 (а. 1022, Leon); Р. 671. Doc. 52 (а. 1061, Leon); etc.
26 См.: DEPA-II. Р. 73. Doc. 103 (а. 871, Gal.): «Nos omnes... pactum uel placi¬
tum Deo et patri nostro Fulagredus abbati... si quis ex nobis contra tua precepta, uel
sancte regule documenta contumax murmurans, susurrans uel calumpniator extite-
rit...»; P. 263. Doc. 162 (a. 900, V. Cast.): «Quod si aliquis ex nobis contra regula uel
uestrum preceptum murmurans, su[su]rrans, contumax inobediens nec calumniator
fuerit... et nobis manibus in hoc pactum fecimus abbati nostro... cum omni faculta-
tem nostra...». Cm.: Ibid. P. 126. Doc. 119 (a. 878, Astur.). Cm.: DOJM Otero. P. 653.
Doc. 32 (a. 1022, Leon): «Qui minime fecerit parie ipsa calumnia... Didaco in oc pac¬
tum manu mea...». Cm.: Ibid. P. 631. Doc. 9 (a. 1000, Leon); P. 636. Doc. 16 (a. 1014,
Leon); P. 641. Doc. 20 (a. 1019, Leon); P. 643. Doc. 21 (a. 1019, Leon); P. 653. Doc. 32
(a. 1022, Leon); P. 665. Doc. 46 (a. 1041, Leon); etc. См. также: CD Ona: P. 33. Doc.
14 (a. 1011, V. Cast.); etc.
27 См. об этом: Бартошек M. Римское право. М., 1989. С. 59.
28 DOJM Otero. Р. 665. Doc. 46 (а. 1041, Leon).
29 См.: BGC. Р. 113. Doc. 98 (а. 972, Burgos): «Et proinde pectavimus nostra vi-
nea...»; См. также: DOJM Otero. P 626. Doc. 2 (a. 978, Leon): «...solidos L ipsos que
abuit as pectare pro illos liuores...»; P. 629. Doc. 6 (a. 994, Leon): «...et ad misericordia
cum omines bonos et pactauimus ibsa uinea...»; P. 630. Doc. 7 (a. 995, Leon): «...et qui
mentire pacte solidos V...». См. также: CD Ona. P. 28. Doc. 11 (a. 1011, V. Cast.): «...
que non pectant homicidium...»; P. 31. Doc. 13 (a. 1011, V. Cast.): «...pectet regi terre
et ad illos qui Oniam dominauerit CCCCC auri libras et hoc pactum sit firmum et sta-
bilis...»; P. 36. Doc. 15 (a. 1011, V. Cast.): «Qui autem modicum uel multum acceperit
pectet duplatum uel melioratum. Et ad hanc regulam et a parte regis terre mille quin-
gentas libras auri pectet»; etc.
30 X. Короминас возводит слово «pecho» к глаголу «pechar», в свою очередь
проиходящему к «pactare» - «вносить платеж». Последнее свойственно испан¬
ской средневековой вульгарной латыни и является производным от «pactum»,
понимаемого как «вклад, совершаемый в качестве условия достижения мира».
См.: DCEC. Т. III. Р. 703.
31 См.: FE Sep. Tit. 8,9,42с, 114,153,198, 213; etc.; FR: 1.5.7; 1.7.5; Н.3.2 etc.
32 Hist. Got. IX. 1.
33 См.: CDC. P. 67. Doc. 23 (a. 1271, Murcia); P. 120-125. Doc. 54 (a. 1304, Bur¬
gos); P. 126. Doc. 55 (a. 1304, Burgos); etc.
34 Cm.:P. 54. Doc. 19 (a. 1258, Segovia); etc.
35 См., напр.: P. 83. Doc. 38 (a. 1285, Almazan); P. 113. Doc. 50 (a. 1302, Medi¬
na del Campo).
489
36 В этом смысле «calonna» коренным образом отличалась от обычного де¬
нежного штрафа, взимаемого с ответчика в случае установления его вины, как
трактовали этот термин шведский исследователь М. Горош, а вслед за ним -
комментаторы пространного фуэро Сепульведы. См.: FF Sep. Р. 694.
37 См.: FE Sep. Tits. 3, 4, 5, 6, 7, 10, 15,17, 18,18а, 19, 31, 32, 35, 42а, 43, 44, 45,
45Ь, 45с, 46, 48, 49, 50, 57, 73, 79а, 79Ь, 82, 83, 92, 93, 102, 111, 116, 118, 124, 136,
139, 140, 143, 151, 153, 156, 158, 164, 169, 171, 186, 187, 188-194, 200, 207, 208,
210, 218, 235, 241, 249, 251, 252. FR: 1.7.5; Н.8.6; Ш.10.1; Ш.20.5; Ш.20.6; IV.3.2;
IV.4.2; IV.4.19; IV.5.3; IV.5.4; IV.5.16; IV.6.2; IV. 10.1; IV.10.8; IV.17.6; IV.18.5; IV.25.1;
IV.25.14.
38 FE Sep. Tit. [10].
39 Так, хроника сообщает, что при осаде Кордовы королем Фернандо III Свя¬
тым (1234 г.) некоторые отряды консехо покинули войско ранее завершения оса¬
ды, поскольку выслужили установленные согласно фуэро сроки. См.: Cron. lat.
Р. 87: «...tenebantur seruire regi secundum forum suum sicut ipsi dicebant, ante cap-
tionem uille ad propria sunt reuersi”. См. также: Powers J.F. A Society organixed for
War. The Iberian Municipal Militias in the Central Middle Ages. 1000-1284. Berke¬
ley; Los Angeles; L., 1988.
40 Cm.: BGC. P. 21. Doc. 15 (a. 963). CD Ona. P. 26. Doc. 10 (a. 1011); P. 28.
Doc. 11 (a. 1011); P. 33. Doc. 4 (a. 1011); P. 39. Doc. 17 (a. 1014); P. 78. Doc. 44
(a. 1063); P. 79. Doc. 45 (a. 1063); etc.
41 Cm.: FF Sep. AD. P. 214. Doc. 22 (a. 1367, Burgos): «...confirmamosles todos
los fueros & buenos usos & buenas costumbres...»; P. 226. Doc. 26 (a. 1371, Toro): «...
todos los fueros & buenos usos & buenas costumbres...»; P. 228. Doc. 27 (a. 1373, Val¬
ladolid): «...fueros de la dicha villa...»; etc.
42 Cm.: FF Sep.: AD. P. 202-205. Doc. 15 (a. 1305, Medina del Campo).
43 Ibid. P. 196. Doc. 13 (a. 1272, Burgos): «...otorgamosles el fuero e los previlegios
e las franquesas que les dieron el rey don Fernando, nuestro padre, e el rey don Alfonso,
nuestro bisabuelo, e los otros reyes...».
44 Cm.: Version parcial romanceada del Fuero Latino // FF Sep. P. 55-56.
45 Cm.: FF Sep. P. 152-153.
46 Ibid. AD. P. 191. Doc. 11 (a. 1233).
47 Ibid. AD. P. 214-215. Doc. 22 (a. 1367, Burgos).
48 CDC. P. 42-43. Doc. 16 (a. 1256, Segovia).
49 Ibid. P. 60-61. Doc. 21 (a. 1264, Sevilla): «...сото todos los concejos de Estrema-
dura enviassen cavalleros e omnes bonos de los pueblos con quien enviaron pedir merced
a la reyna dona Yolant, mi mugier, que nos rogasse рог ellos, que les tolliessemos algunos
agraviamientos que dizien que avfen, e que les fiziessemos bien e onrra рог gualardonar-
les el servicio que fizieron aquellos onde ellos vieren a los de nuestro linage, e ellos otros-
si a nos. E porque daqui adelante oviessen mayor voluntad de nos servir e lo podiessen
mejor fazer, nos рог ruego de la reyna e con consejo del argobispo de Sevilla e de los om¬
nes de orden que connusco eran, fazemos estas mercedes e estas onrras que son escriptas
en este privilegio, a vos los cavalleros e al concejo de Cuellar».
490
Раздел IV
МЕСТНОЕ РЫЦАРСТВО В СИСТЕМЕ КОНСЕХО
В XIII - СЕРЕДИНЕ XIV в.
Глава 1
Консехо как элемент военной организации.
Основные тенденции его эволюции (с. 269)
1 Palomeque Torres A. Contribution al estudio del ejercito en los estados de la
Reconquista. //AHDE. 1955. №. 15. P. 219; Sanchez Albomoz C. El ejercito у la
guerra visigodo: su protofeudalizacion. P. 209-213; PowersJ.F. Op. cit. P. 15. К. Сан¬
чес- Альборнос не считал возможным возводить термин «fossatum» ни к сущест¬
вительному «fossum» (ров, граница), ни к глаголу «fossare» (ранить, пронзать).
Свои рассуждения выдающийся испанский исследователь закончил характер¬
ным замечанием: «Я должен признаться в своей видимой неспособности объ¬
яснить или признать состоятельным какой-либо из этих вариантов» (Sanchez-
Albomoz, С. Op. cit. Р. 8-10).
2 Palomeque Torres A. Op. cit. P. 219-222.
3 См. об этом: Procter E.S. The Castilian Chancelery during the Reign of Alfon¬
so X (1252-1284) // Oxford Essays in Medieval History presented to H.E. Salter.
Oxford, 1934. P. 104-121.
4 Пискорский B.K. История Испании и Португалии. СПб., 1902. С. 18. См.
также: Garcia de Valdeavellano, L. Curso de historia... P. 178 ss, 308, 396, 411, 568.
Последний автор, в частности, отмечал: «Вестготская концепция государства,
отраженная в “Liber Iudiciorum” или “Forum iudicum” и в доктринальных произ¬
ведениях Исидора Севильского, как представляется, продолжала существовать
в государствах Реконкисты». (Р. 411).
5 Об основных старокастильских рукописях судебника см.: Fuero Juzgo
en latin у castellano cotejado con los mas antiguos у preciosos codices por la Real
Academia Espanola. Madrid, 1815. (Prologo) [очерк Рукописей из испанских соб¬
раний - библиотеки Эскориала, библиотеки Испанской Королевской Акаде¬
мии, Национальной библиотеки (Мадрид), Библиотеки Толедского собора,
библиотеки Университета «Санта-Крус» (Вальядолид), Муниципального ар¬
хива Мурсии, библиотеки Бургосского собора;. Мепсё С. La tradition manuscrite
castillane// Fuero Juzgo (Mansucrite Z.III.6 de la Bibliotheque de San Lorenzo de
El Escorial). P., 1996. Vol. 1. P. 32-61 [полный и самый новый очерк рукописей
не только из испанских, но и из других мировых собраний - Мюнхенской госу¬
дарственной библиотеки, парижской Национальной библиотеки, Королевской
библиотеки (Копенгаген), Королевской библиотеки (Стокгольм), Библиотеки
Оксфордского университета, Библиотеки Конгресса (Вашингтон), Библиотеки
Общества испанистов (Нью-Йорк)].
491
6 LI.IX.2.1 - FJ.IX.2.1: «Si hi qui exercitui praepositi sunt...» - «Si aquellos que
son sinescales de la hueste...»; «...vel de domo in exercitum exire...» - «...que saliesse de
su casa, que fuesse en hueste...»; LI.IX.2.2 - FJ.IX.2.2: «Si compulsores exercitus ali-
quid...» - «Si aquellos que mandan la hueste...»; LI.IX.2.3 - FJ.IX.2.3: «Si praepositus
exercitus...» - «Si los sinescales que deven ordenar la hueste...»; LI.IX.2.4 - FJ.IX.2.4:
«Si praepositi exercitus...» - “Si los que deven ordenar la hueste ...”; LI.IX.2.5 -
FJ.IX.2.5: «Si compilsores execitus...» - «Si los que ordenan la hueste...»”; LI.IX.2.6 -
FJ, IX.2.6: «...comiti exercitus sui querellam depromant...» - «...lo deven demandar
al sennor de la hueste»; LI.IX.2.8 - FJ.IX.2.8: «De his qui in exercitu, constituto die,
loco vel tempore definito non successerunt...» - «De los que non son en el dia о en
tiempo establesido»; «...princeps in execitum ire decreverit...» - «...el rey mandar ir
en la hueste...»; «...quo in loco exercitus bellaturus accedat» - «...en que logar deve
ser la hueste»; «...omnisque exercitus compulsores... si aut in exercitum venire dis-
tulerint...» - «...los cabdelladores que mandan la hueste... si non fueren prestos en la
hueste...»; «...quia prae aegritudinis languore in exercitum profisci nequivit...» - «...que
aquel que oviere grand enfermedad que non puede ir en la hueste...»; «...quisqis horum
est in exercitum progressurus...» - «...qualquier que sea que deve ir en la hueste...»;
«Si quis autem extra hanc decimam partem servorum suorum in exercitus progressio-
nem accesserit...» - «Е si algun omne levare menos de la mitad de sus siervos consigo
en la hueste...».
7 LI.IX.2.4 - FJ.IX.2.4: «...et ad expeditionem proficisci noluerit...» - «...e non
quiere ir en la hueste...»; LI.IX.2.5 - FJ.IX.2.5: «...ut eum in expeditionem non com-
pellerent...» - «...por le quitar que no vaya en la hueste...»; LI.IX.2.8 - FJ.IX.2.8: «...
seu de expeditione publica quocumque fraudis commento effugiendo se subtraxe-
rint...» - «...o si fuyeren de la hueste furtadamiente...»; «Nam si quisque exercitalium
in eandem bellicam expeditionem proficiscens, minime ducem aut comitem, aut etiam
patronum suum sequutus fuerit... nec aliquem publicae utilitatis profectum exhibeat,
nec ei talis profectio imputanda est» - «...que nengun omne, nin nengun conde, nin
due, nin rico ome, nin nengun omne del pueblo que ha de mandar omnes, que non dexe
que vayan en la hueste por nengun ruego, nin los dexe partir de la hueste por nengu-
na escusacion».
8 Cp. прежде всего заголовки титула IX.2 в LI. и FJ. соответственно: «De his
qui ad bellum non vadunt, avt de bello refugunt» - «De los que non van en la hueste,
e de los que fuyeren dela». См. также ниже: LI.IX.2.3 - FJ.IX.2.3: «...relicto bello ad
domum redeant...» - «...dexan la hueste, e se tornan рога sus casas...».
9 Cm.: Perez Sanchez D. El ejercito en la sociedad visigoda. Salamansa, 1989.
P. 53-76; Munoz R. El ejercito visigodo. Desde sus origenes a la batalla de Guadalete.
Madrid, 2003. P. 15-20.
10 LI.IX.2.2 - FJ.IX.2.2: «...dum exercitum ad hostem compellunt...» - «...man¬
dan ir a la huese...»; «...in hostem exire compellunt...»; LI.IX.2.3 - FJ.IX.2.3: «...sine...
voluntate praepositi hostis...» - «sin voluntad del sennor de la hueste...»; «...vel in
hoste ut non ambularet relaxaverit...» - «...que non vaya en la hueste...»; LI.IX.2.4 -
FJ.IX.2.4: «Si decanus relinquens decaniam suam de hoste ad domum suam refuge-
492
rit...» - «Si el que ha de mandar diez omnes en la hueste, finca en la casa...»; «... de hos-
te ad domum suam refugerit, aut de domo sua in hostem proficisci noluerit...» - «Е si
algun omne, despues que es contado en la hueste... sin mandado... finca en casa, e non
quiere ir en la hueste, о se torna de la hueste рога su casa...»; LI.IX.2.5 - FJ.IX.2.5:
«Servi dominici qui in hostem exire compellunt...» - «Los siervos del rey que cons-
trinnen los omnes que vayan en la hueste...»; «...in hostem proficisci noluerunt...» -
«...o non quiso ir en la hueste...».
11 LI.IX.2.3 - FJ.IX.2.3: «Si quis centenarius dimittens centenam suam in hoste,
ad domum suam refugerit...» - «Si el que ha de mandar cient omnes en la hueste dexa
su companna en la batalla...».
12 Decanus - LI.IX.2.1; IX.2.4; IX.2.5; centenarius - LI.IX.2.1; IX.2.3; IX.2.5;
quinquagenarius - LI.IX.2.1; IX.2.4; thiufadus - LI.IX.2.1; IX.2.3; IX.2.4; IX.2.5;
IX.2.9; comes civitatis - LI.IX.2.1; IX.2.3; IX.2.4; IX.2.5; IX.2.6; IX.2.8; IX.2.9; dux -
LI.IX.2.8 - 9.
13 См. по этому поводу примечания В.Д. Савуковой к одному из мест сочине¬
ния Григория Турского (Hist. Fr., II, 20) - Григорий Турский. История франков.
М, 1987. С. 366 (примеч. 129,130).
14 Иную точку зрения высказывал Л. Гарсия де Вальдеавельяно (Garcia de
Valdeavellano L. Op. cit... T. I. P. 328). Он возводил тысяцкого к хилиарху поз¬
днеримского времени. Однако при крайней ограниченности готской терми¬
нологии в законах вестготских королей (соответственно высокой степени ро¬
манизации вестготов по сравнению с другими германскими народами, рассе¬
лявшимися на территории Западной Римской империи), наличие германских
терминов «thiufada» и «thiufadus» должно рассматриваться как исключитель¬
ный, особенно значимый факт, а обозначаемые ими явления как неримские по
происхождению.
15 DEPA-I. Р. 35-47. Doc. 1,3.
16 Как уже отмечалось, авторы фальсификаций, желая придать им возможно
более близкий к подлинному внешний вид, активно копировали модели и поня¬
тийную систему подлинных актов. См.: Isla Frez A. La sociedad gallega en la Alta
Edad Media. Madrid, 1992. P. 49-50.
17 LI. IX. 2, 2: «Servi dominici, id est, compulsores exercitus, quando gotos in
hostem exire compellunt, si eis aliquid tulerint, aut ipsis praesentibus vel absentibus,
sine ipsorum voluntate, de rebus eorum auferre praesumpserint, et hoc ante iudicem
potuerint adprobare, ei cui abstulerint in undecuplum restituere non morentur. Ita
tamen ut unusquisque eorum in conventu publice C. flagella suscipiat»; LI. IX. 2, 4:
«Quod si aliquis qui in tiufada sua fuerat numeratus, sine permisso tiufadi sui vel quin-
gentarii sui vel decani sui de hoste ad domum suam refugerit, aut de domo sua in hos¬
tem proficisci noluerit, in conventu certantium publice centum flagella suscipiat, et
reddat solidos X».
18 О роли «servi dominici» по созыву войска см.: LI. IX. 2, 2; LI.IX. 2, 5.
19 LI. IX. 2, 8: «Si amatores patriae hi proculdubio adprobantur, qui se peri-culis
ultronee pro eius liberatione obiiciunt...»; etc.
493
20 См.: Томпсон ЭЛ. Римляне и варвары. Падение Западной Империи. СПб.,
2003. С. 23-36.
21 Lex Sal. Tit. LXIII: «De homine ingenuo qui in hoste ocQiditur»: «1. Si quis
hominem ingenuum in oste occiserit et in truste dominica non fuit ille qui occisus est,
Malb. leude hoc est, XXIV M. dinarios... culpabilis iudicetur. 2. Si vero in truste do¬
minica fuerit ille qui occisus est, cui fuerit adprobatum, Malb. moter hoc est, MDCCC
solidos culpabilis iudicetur»; о королевской трусте см. также: Фюстель де Ку-
ланжНД. История общественного строя в древней Франции. СПб., 1906. Т. 5.
С. 338-347; Ganshof, F.-L. Qu’est-ce la feodalite? P, 1982. P. 21.
22 См. о феодальном «ost»: Ganshof, F.-L. Op. cit. P. 142-143; FoviauxJ. Op. cit.
P.381-389.
23 Ganshof F.-L. Op. cit. P. 159.
24 LI.IX.2.9: «...ut quisquis ille est, sive sit dux, sive comes atque gardingus, seu sit
gotus sive romanus, necnon ingenuus quisque vel etiam manumissus, sive etiam quili-
bet ex servis fiscalibus, quisquis horum est in exercitum progressurus...».
25 Cm.: LI.IX.2.9: «...sed definitis locis atque temporibus, iuxta quod eos vel ius-
sio principalis monuerit, vel admonitio ducis vel comitis, tiufadi, vicarii, seu cuiusli-
bet curam agentis tetigerit, praestum se unusquisque, ut dictum est, definito loco vel
tempore exhibeat»; etc. См. также: LI.IX.2.9: «...praesenti sanctione decernimus, ut a
die legis huius praenotatio vel tempore, si quaelibet inimicorum adversitas contra par¬
tem nostram commota extiterit, seu sit episcopus, sive etiam in quocumque ecclesias-
tico ordine constitutus, seu sit dux aut comes, tiufadus atque vicarius, gardingus vel
quaelibet persona, cui aut ex ipso sit comissum, ubi adversitas ipsa occurrerit, aut ex
altero qui in vicinitate adiungitur, vel quicumque in easdem provincias vel territoria
superveniens infra centum millia positus, statim ubi necessitas emerserit, mox a duce
suo, seu comite, tiufado vel vicario, aut a quolibet fuerit admonitus, vel quocumque
modo ad suam cognitionem pervenerit, et ad defensionem gentis vel patriae nostrae
praestus, cum omni virtute sua qua valuerit non fuerit...»; Ibid.: «Haec sola sententia
in episcopis, presbiteris, diaconibus observanda est. In clericis vero non habentes ho-
norem iuxta subterriorem de laicis ordinem comstitutum, omnis sententia adimplen-
da est»; etc.
26 LI. IX.2.2.
27 О созыве войска сайонами в готскую эпоху пишет А. Паломеке Торрес.
См.: Palomeque Torres A. Contribution al studio del ejercito en los Estados de la Re-
conquesta // AHDE. 1944. 15. P. 205-346. К. Санчес-Альборнос считал, что в ас¬
турийском королевстве сайоны созывали ополчение - «fonsado». См.: Sanchez
Albomoz С. El ejercito... Р. 214-215.
28 Описывая процедуру созыва войска звуками труб, А. Паломеке Торрес
и К. Санчес-Альборнос ссылаются на единственный известный пример, содер¬
жащийся в «Хронике Сампиро» (начало XI в.) и будто бы описывающий созыв
ополчения сайонами. Последние, громко провозглашая королевский приказ,
трубили в рога и трубы и размахивали копьями (jussit intonare buccinis, vibrare
hastas). Однако при более внимательном изучении указанного фрагмента стано¬
494
вится ясно, что речь в нем идет о сигнале к выступлению уже собранных и, более
того, находившихся в походе воинов. Суть событий состояла в следующем. Ко¬
роль Рамиро II (931-950) занял престол своего брата Альфонсо, добровольно
отказавшегося от трона и удалившегося в монастырь. Но когда новый король в
ходе войны с маврами подошел с войском к Саморе, то узнал, что брат неожидан¬
но вернулся в Леон и вновь объявил себя королем. Тогда-то, под Саморой, раз¬
гневанный Рамиро II и приказал «громко трубить в букцины и вознести копья».
Подойдя к Леону, он взял город после осады, схватил узурпатора и заточил его
в тюрьму. См: Cron. Samp.49: «Qui Ranimirus exercitum mouit ad persequendum
arabes. Zemmoranque ingresso, nuncius uenit, quia frater eius Adefonsus ex monaste-
rio progressus, Legionis regnum esset iterum adeptus. Нес audiens rex, ira commotus
iussit intonare bucinis, uibrare astas; iterum Legioni remeans festinus, obsedit eum
die ac nocte usquequo ilium cepit, et illo comprehenso, iubet eum ergastulo retrudi».
29 FE Sep. Tit. 131.
30 LI.IX.2.8.
31 FR 1.10.19.
32 Ibid. 4.14.
33 Ibid. 20.15.
34 Ibid. 4.13.
35 Ibid. 19.5.
36 Ibid. 19.3.
37 FE Sep. Tit. 76.
38 FE Sep. Tit. 203; CDC. P. 42-44. Doc. 16 (a. 1256, Segovia). О понимании
марсадги как крестьянского платежа см.: Пичугина И.С. О положении крестьянс¬
тва Леона и Кастилии ХН-ХШ (по данным фуэрос) // Средние века. 1962.
Вып. 21. С. 55.
39 FL Sep. 30: «Et ad fonsado de rege si uoluerint ire non uadan nisi los caualleros,
si non fuerit a cerca de rege aut a lide campal, et ad isto uadan caualleros et pe[dones
los] uezinos».
40 FF Sep. AD. P. 179. Doc. 5 (a. 1179, Toledo): «2. Quando fuerit fonsato de rege
cum castella atmonitionem, uadant de uobis tercia pars de militibus in fonsato. Pe-
dones nullum fonsatum faciant». См. также: Ibid. P. 181: «13. Caualleros de Ucles qui
fuerint in fonsado...».
41 Ibid. P. 180: «7. Et caualleros de Ucles qui fuerint in guardia, primum erigant
cauallos et plagas, et postea quintent».
42 Ibid. P. 182: «22. Peones qui fuerint in guardia, pro quinto dent septimo; et non
dent quinta de nulla гора que sint tallada uel cosida; et de ferranenta non dent nisi
fuerint armas, neque de conuiuio, nisi fuerit raqua capta; set dent de bestias et de ga-
nado et de mauro et de maura. Et non dent tercia episcopo de decima, nisi de pane et
de uino et de agnis».
43 Ibid. P. 181: «21. Et homines de Ucles, si prendiderint того alcait aut qui te-
neat castello, dent ilium ad regem. Caualleros uel peones qui adduxerint tale mauro,
prendant de illo C morabetinos; postea dent ad regem».
495
44 Ibid. P. 183: «Нос placet seniori et concilio, quia quando fuerit concilium cum
domino suo in caualgada, quod partant in campo, et caualleros aut [pedones] qui in al¬
tera caualgada fuerint ad uilla lo ad...».
45 Об основных тенденциях эволюции роли конных и пеших контингентов
в военных действиях в феодальный период см.: Bartlett R.J. Technique militaire et
pouvoire politique, 900-1300 // Annales: E.S.C. 1986. An. 41. P. 1135-1159; Конта-
мин Ф. Война в Средние века. СПб., 2001.
46 См. описание этого штурма: Jul. Hist. 18: «Unde ferociori quam fuerant in-
censione commoti, usque in horam fere diei quintam continuis proeliorum ictibus
moeniam civitatis inlidunt, imbres lapidum cum ingenti fragore dimittunt, subposito
igne portas incendunt, murorum aditibus minutis inrumpunt. Deinde civitatem glo-
riose intrantes, viam sibi ferro aperiunt»; etc.
47 Prim, cron., 1046. P. 732 ss. «apitulo de la cerca et de la prision de Cordoba».
48 Qid vv. 435-474: «Odizen Casteion, el que es sobre Fenares, / Myo Qid se echo
en celada con aquestos que el trae. / Toda la noche iaze en celada el que en buen ora
nasco. / <...> En Casteion todos se leuantauan, / Abren las puertas, de fuera salto
dauan, / Por uer sus lauores & todas sus heredades. / Todos son exidos, las puertas
dexadas an abiertas / Con pocas de gentes que en Casteion fincaron. / Las yentes de
fuera todos son de ramadas. / El Campeador salio de la celada, corrie a Casteion sin fa-
11a. / <...> Myo Qid don Rodrigo ala puerta adelinaua; / Los que la tienen, quando vie-
ron la rebata, / Ovieron miedo & fue desepada. / Myo Qid Ruy Diaz por las puertas
entraua, // En mano trae desnuda la espada, / Quinze moros mata-ua de los que alcan-
caua. // Gano a Cateion & el oro ela plata». На примере сцены взятия Алькосера
показано, как сочетались осада и военная хитрость. Сначала Сид пытался
взять замок, перерезав доступ к воде и продовольствию, для чего организовал
укрепленный лагерь (Qid. V. 533-563): «Е sobre Alcocer myo Qid yua posar, // En
vn otero redondo, fuerte & grand; // Acerca corre Salon, agua non puedent ganar. //
Bien puebla el otero, firme prende las posadas, // Los unos contra la sierra & los otros
contra la agua. // El buen Campeador que en buen ora nasco, // Derredor del otero,
bien cerca del agua, // A todos los varones mando fazer vna carcaua, // Que de dia
nin de noch non les diessen arebata, / Que sopiessen que myo Qid alii auie fincan-
са». Это вынудило мавров предложить выкуп, но не сдать замок, что не устроило
Кампеадора. Тогда он сделал вид, что покидает окрестности замка, но как только
мавры покинули город и начали грабить лагерь, они были атакованы людьми
Сида (Qid. V. 594-596): «Elbuen Campeador la su сага tornaua, / Vio que entrellos
& el castiello mucho auie grant placa; / Mando tornar la seila, a priessa espoloneauan».
49 Qid. V. 1202-1210: «Myo Qid don Rodrigo non lo quiso de tardar, / Adelino
рога Valencia & sobrellas va echar, / Bien la cerca myo Qid, que non у aurya hart; /
Viedales exir & viedales entrar. / <...> Nueue meses complidos, sabet, sobrella iaz; /
Quando vino el dezeno, ovieron gela a dar».
50 Qid. V. 665-670: «Acabo de tres semanas, la quarta querie e[n]trar / Myo Qid
con los sos tornos a acordar: “El agua nos an vedada, exir nos ha el pan, / Que nos que-
ramos yr de noch no nos lo consintaran; / Grandes son los poderes por con ellos li-
496
diar; / Dezid me, caualleros, commo uos plaze de far”». См. также далее: Qid. V. 684-
688: «Fablaba myo Qid commo odredes contar: / “Todos yscamos fuera, que nadi non
raste, / Si non dos peones solos por la puerta guardar; / Si nos murieremos en campo,
en castiello nos entraran, / Si vencieremos la batalla, crecremos en rictad”».
51 Cm.: Powers J.F. Society organized fornWar. Thelberian Municipal Militias in
the Central Middle Ages. 1000-1284. Berkeley; Los Angeles: L., 1988. P. 162-187.
52 Qid. V. 1212-1213: «Quando myo Qid gano a Valencia & entro enla cibdad //
Los que fueron de pie caualleros se fazen».
53 FE Sep. Tit. 84.
54 DOJM Otero. P. 633-635. Doc. XIV (a. 1012): «Ego Adefonsus rex, prolis
Ueremundi, tiui Monio Muniuzi... Fuit quidam comes in Spania, nomine Ablabel, et
uxor eius Gunterodo, sub regjmine Uermuti regjs... et sollicitauerunt contra regem
scandalum et coturuatione infra fines regni eius, et derelinquauerunt eum et elegerunt
alius patronum, Garsea Fredenandi... et ille (regi. - O. A.) permanent infidelis accebit
rex dominus Uirmundus hominia sua et possedit dum uis quid et relinquit mici Ad-
efonso iuri meo post obitum sum. ...Placuit namque serenitate me ut tibi taxato Mun-
nio, facerem kartam uendicionis et donacionis de uilla mea, qui fuit de Ablabel et Gun¬
terodo, qui est in prouincia asturiense, secus albeo Leena, uilla quern uocitant Clausas,
cum hominia sua, casas, cuncta edificia, terras, pomares, omnes genu arboris, uineis,
montes, fontes, pradis, pascuis, paludibus, molinis, cesum atque regressum, per cunc-
tis suis terminis ad integritate, pro que acebi de te precium kaballum obtimum, ualente
solidos CCL, et que nobis bene placuit... abeas tu et post te ereditas tua...».
55 Sanchez Albomoz C. El precio de la vida en el reyno asturleones hace mil anos //
Sanchez Albanoz C. Viejos у nuevos estudios sobre las instituciones medievales espa-
nolas. Madrid, 1976. T. 2. P. 846-847. К сожалению, мне оказалась недоступной
обобщающая работа по этому вопросу, принадлежащая перу английского меди¬
евиста Р. Дэвиса (Davis R.H. С. The Medieval Warhorse // Horses in European
Economic History. L., 1983. P. 4-20), основные положения которой излагаюся в
статье Р. Алена Брауна (Allen Brown R. The Status of the Norman Knight // War
and Government in the Middle Ages. Essays in Honour of J. O. Prestwich. Cambrige;
Woodbrige; Totowa (N. J.), 1985. P. 18-32.
56 Davies W. Sale, Price and Valuation in Galicia and Castile-Leon in the Tenth
Century // Early Medieval Europe. 2002. Vol. 11. №. 2. P. 149-174.
57 Cm.: DCL. P. 170. Doc. 66 (a. 914-921): «Et adcebimus de uobis in precio
kabal(lum... kabal)lum cum frono et cum suam sella et (...)iscalem de VI ariencios...»;
BGC. P. 44. Doc. 37 (a. 955): «Et ego accepi ex vobis precium quantum mici bene
complacuit, id est, kavallo per colore bayo et pelle annina et XX solidos de argento...»;
Sancho el Mayor: Ap. Ill: P. 405. Doc. XV, (a. 1009-1011): «...caballo rubeo balzano et
XV mancus de auro...»; DOJM Otero: P. 668. Doc. XLIX (a. 1044): «...pro que adzepi-
mus de uos in prezio XXIIII boues, ualiente CCXL solidos de argento et unno kauallo,
adprezioto in XXX solidos...»; etc.
58 DEPA-II. P. 204. Doc. 148: «Ego Gundesindus presbyter tibi Aloito et uxori
tue Octauie. Placuit mihi... ut uenderem uobis sicut et uendo medietatem de omnia
497
mea hereditate quam habeo de matre mea nomine Goncina in uilla que dicitur Marza-
ni, idest terras, pumares, arbores fructuosas et infructuosas, montes fontes accesus uel
recessus, uel quiquid adprestitum hominis est. Similiter et in alias meas uillas meam
portionem scilicet medietatem in uilla que dicitur Curtis, Fulgenti, Rozata, Nogari et
Teodildi, siue et omnem meam portionem ab integro in omnes meas seruos quantum-
cumque habeo inter meos heredes... et accepi a uobis precium idest kauallum colore
murcelum et alium precium quod mihi bene complacuit...»
59 Cm.: Ibid. P. 267. Doc. 163 (a. 900): «... et accepi de uobis precio id est, cauallo
dosno de IIII-or solidos gallicanos et II-os solidos de alio precio, sub uno Vl-es soli-
dos gallicanos...».
60 FE Sep. Tit. 6: «De los ganados que entraren en termino de Sepulvega, сото se
deven montar»: «...& este montadgo partanlo los que tovieren rocines de quantia de
XX maravedis, & non aya parte ningun menestral, maguer tenga rocin»; Ibid. P. 99:
«Del qui firiere cavallo о rocin»: «Otrossi, qui firiere cavallo, о rogin, о mulo, о mula,
que non pueda facer servicio a su sennor, si ge lo pudiere provar, peche рог cada dia,
fasta que sane, dos sueldos & tres almudes de cevada; & рог buey esta misma razon no
peche mas de XVIII dineros; & рог el asno peche I sueldo & I almudeio de cevada...»;
Ibid. Tit. 223: «Del cavallo que vaya a tierra de moros, I mr. Del cavallo aqui vendido,
I sueldo. De rocin, о de yegua, о mulo, о mula que a tierra de moros an de leuar [VIII
din.]».
61 CDC. P. 43. Doc. 16 (a. 1256): «...el cavallo de treynta moravedis arriba...».
62 FR. III. 10.4: «... si fuer fecha (la vendida - О. А.) рог engano que faga, el com¬
prador porque faga vender la cosa, que non quiere vender su dueno, сото si dixo min-
trosamientre que tenia su cavallo, que el rey mandava que ningun cavallo non valiese
mas de cient maravedis, e el consejava quel vendiese ante que llegase el mandado del
rey, о dixo otra cosa semeiable рог engafio. Et esto mismo mandamos si el vendedor рог
tal engano vendiere sus cosas mas que non valen».
63 Sancho el Mayor: AD. Ар. II. P. 393, Doc. LXXIV (a. 1033): «...facio vobis...
chartam venditionis et ingenuationis de vnius villa qua vendidi vobis, hie est Aduaing
prenominata, et accepi ex vobis pretium lorica vna et ce-ntum solidos argenti, quan¬
tum mihi bene placitum fuit».
64 Chron. Rod. P. 917: «Cum uero rex Sactius Zemoram obsederit, tunc fortune
casu Rodericus Didaci solus cum XV militibus ex adversa parte contra eum pugnanti-
bus. VII autem ex his erant loricati, quorum unum interfecit, duos uero uulnerauit et
in terram prostrauit, omnesque alios robus-to animo fugauit».
65 Sanchez Albomoz C. Op. cit. P. 845.
66 Ibid. P. 944: «Milites autem Roderici depredati sunt omnia castra atque tento-
ria Berengarij comitis acceperuntque omnia spolia qui in eis reperunt, uidelicet uasa
aurea, et uestes preciosas, mulos et equos, palafredos, lanceas, loricas, scuta et om¬
nia bona quecumque acceperunt, cuncta integra et salua fide bona Roderico presen-
tauerunt atque contulerunt».
67 FE Sep. Tit. 74: «De los cavalleros сото ayan sus escusados»: «De los escusa-
dos. Qui fuere en la hueste, quien levare cavallo, que non sea ataharrado, & escudo, &
498
lanca, & capiello, & perpunt, aya tres escusados enteros. Qui levare loriga о lorigon &
brofuneras, aya VII escusados enteros, & si brofuneras non levare, non aya mas de seys
escusados. Qui levare armas a cuello & esto sobredicho, aya ocho escusados enteros.
Qui levare cavallo de diestro, & coberturas, & sonages & todo esto sobredicho, aya IX
escusados enteros. Qui levare tienda redonda & todo esto sobredicho, aya X escusados
enteros. Qui levare loriga de cavallo & esto todo sobredicho, aya doze escusados ente¬
ros. Et qui con escusados se adobare fasta quanto oviere a aver, finquese en paz. E si
de su casa quisiere fazer su mission, a la venida aya todos sus escusados». См. также
об аналогичных льготах применительно к судье консехо: Ibid. Tit. 77: «...& todos
sus escusados segunt armas levare».
68 CDC. P. 43, Doc. 16 (a. 1256, Segovia): «...cavallos e armas, el cavallo de treynta
moravedis arriba, e escudo e lanca e capiello de fierro e espada e loriga e brafuneras...».
См. также: FE Sep. Tits. 42 c, 198, 239 a.
69 F Alcala: 44-46,60. Подробнее об этом фуэро, вобравшем в себя слои зако¬
нодательства ХП-ХШ вв., см.: GibertR. El Derecho municipal... P. 730-731.
70 FE Sep. Tit. 16: «Del marido a su muger que pueda mandar una dona»: «...sal¬
vo dent armas, que non pueda mandar el marido a su muger. Et si la muger finare, to-
das las armas que ovieren sean del marido; et si el marido finare ante que la muger &
fijos non ovieren, quantas armas ganaren en uno, partanles рог medio; et las otras ar¬
mas que sean de aquel linage onde vinieren. Et si fijos varones non ovieren, las fijas que
ovieren, las hereden».
71 CDC. P. 62-63. Doc. 21 (a. 1264, Sevilla): «De lo al que nos pidieron merced,
que quando el cavallero enbibdasse, que el cavallo e las armas que oviesse que ficassen
al cavallero; e los fijos nin los parientes de la mugier, que non partiessen ende ninguna
cosa. E otrossi cuando el cavallero finasse, que ficassen el cavallo e las armas al fijo ma¬
yor. Tenemoslo рог bien e mandamos que quando el cavallero finare, que fiquen el ca¬
vallo e las armas en el fijo mayor; e que non entren en particion de la mugier, nin de los
otros fijos, mas que fique al fijo mayor. E si este oviere armas de suyo, que fiquen a otro
fijo que oviere cerca del mayor. E si mas armas oviere el padre, sacando ende armas
conplidas de cavalleros, las otras que las metan en particion; e esto mismo sea quando
finare la mugier del cavallero, que fiquen las armas conplidas al marido, e non partan
en ellas los parientes della, nin los fijos, mas que fiquen en el e depues en el fijo, assi
сото sobredicho es. E si mas armas у oviere de cumplimiento para cavallero, entren en
particion; e si non oviere fijo, que fiquen al pariente mas propinco que las non oviere».
72 FE Sep. Tit. 213.
73 FLSep. 31: «Et qui elmo et lorica dederit a cauallero seat scusado».
74 Hist. Got. V. 3: «Hie optinuit Pennam Fidelem et Septempublicam et Matro-
lium et Montelionem et Gormacium, Oxomam et Sanctum Stephanum... et multa in-
tulit Agarenis. Antiquos foros Septempublicae iste dedit. Castellanis militibus, qui et
tributa soluere et militare cum principe tenebantur, contulit libertates, uidelicet, ut
nec ad tributum aliquod teneantur nec sine stipendiis militare cogantur».
75 Prim. Cron. P. 454: «Este conde don Sancho gano Pennafiel et Sepuluega,
Maderuelo, Monteio, et cobro de los moros Gormaz et Osma et San Estevan... et fizo
499
mucho mal a moros. Este dio los fueros antiguos de Sepuluega; et dio franqueza a los
caualleros Castellanos que non pechassen nin fuessen en hueste sin soldadas, ca dantes
del conde don Sancho pechauan los caualleros, et auien de yr con el sennor do los auie
mester».
76 Cronica de los estados peninsulares (Texto del siglo XIV) / Ed. рог A. Ubieto
Arteta. Granada, 1955. P. 64: «Aquest fizo los antiguos fueros buenos que daman los
fueros de Sepulvega. Assi mismo dio libertat a los cavalleros e fidalgos que non le fizie-
sen peyta alguna. Otrossi que quando yssen a servir a el que les pagas sueldo, porque
primero ellos daban peyta e Servian a sus messiones al conde».
77 На арагонских землях действовали и другие нормы того же фуэро. Выше я
уже говорил о распространении «фуэро Сепульведы и Эстремадуры» в 1233 г. на
городок Морелья. См.: FF Sep.: AD. Р. 191. Doc. 11 (а. 1233): «...nos Blascus de Ala-
gone, maiordomus Aragonie, per nos et omnes nostros presentes atque futuros, dona-
mus atque concedimus villam de Morelia cum omnibus suis terminis, quingentis pop-
ulatoribus ad populandum, ad forum de Sepulveda et de Stremadura, franque, libere
et quiete, in perpetuum, cum hanc presenti carta perpetuo valitura».
78 FR IV. 19.3: «... si non fueren al plazo que les fue mandado, asi сото deven, pe-
chen la fonsadera сото el rey mandare, e esa misma репа ayan los que se vinieren sin
mandado ante que devieren».
79 CDC. P. 64. Doc. 21 (1264, Sevilla): «...e esto por razon de la cavalleria que
tomare de nos, о de nuestro fijo que oviere a regnar despues de nos, e mandamos que
estos cavalleros puedan aver alcalias justicias, e ayan todos sus escusados assi сото
el privilegio dize que les diemos sobresta razon, e los otros escusados por razon de la
hueste, e parte de la fonssadera, e que ayan la parte de las calonas de sus paniaguados
que avien los alcaldes, e todas las otras franquezas que les diemos por nuestros privile¬
ges, о algunos de los otros que tengan cartas de nuestro otorgamiento».
80 FE Sep. Tit. 77: «Del iuez que dado fuere por conceio»
81 CDC. P. 121. Doc. 54 (a. 1304, Burgos): «Orossi a lo que nos pidieron que quan¬
do non fuesemos en hueste, que non levasemos dellos fonsadera; e sy en la hueste fue-
semos, que la ayan los cavalleros. Tenemos por bien que asi commo lo ovieron en uso e
costunbre en tienpo del rey don Alfonso, nuestro avuelo, e del rey don Sancho, nuestro
padre, que asi lo usen de aqui en adelante, salvo en de la fonsadera deste ano que la non
podemos escusar, porque los maravedis della son puestos a ricos omnes e a cavalleros,
nuestros vasallos, e que la pechen asy commo fue uso e costunbre. Otrossi tenemos por
bien que los cogedores principales, que nos den cuenta e recabdo de lo que cogieron
о recabdaron por nos, de los servicios e de las fonsaderas e de las martiniegas que nos
ovieron a dar los de la tierra, desde las cortes que fiziemos en Medina del Campo аса.
E la fonsadera deste ano, que nos la den segund nos la dieron fasta aqui».
82 В качестве сторон в деле фигурируют представитель плательщиков скор¬
няк Гонсало Гарсия, с одной стороны, и откупщики фонсадеры жители того же
города Гонсало Санчес и Раби Юсеф, сын дона Моше, - с другой. Очевидно, что
и в конце XIV в., как и ранее, торгово-ремесленные слои населения города зани¬
мали важное место в числе пехотинцев-плателыциков. См.: Ibid. Р. 255. Doc. 124
500
(а. 1378, Valladolid): «...que los arrendadores de las monedas que fueran en la dicha
villa e tierra, que quando arrendavan pecherias de monedas e servicios e fonsaderas e
otros nuestros pechos».
83 Ibid. P. 126. Doc. 55 (a. 1304, Burgos): «...vimos cartas del rey don Sancho mio
padre... e de nos confirmadas, e otras cartas que nos mandamos dar al abbadesa e al
convento del monesterio de Sancta Clara de Cuellar, en que por la grand pobreza que
avien les fiziemos merced et almosna, porque fuessen tenudas de rogar a Dios por nos
e por el alma de nuestro padre, e les diemos quatro escusados e un sangrador, los que
ellas tomassen en Cuellar e en su termino, e fuesen quitos de yantar e de martiniega e
de fonssadera e de servicios e de todos los otros pechos, salvo de moneda forera quan¬
do acaesciere de siete en siete anos; e lo que montasse en el pecho que ellos pecharian,
que fuesse descontado a aquellos con que oviesen de pechar; e nos recebirgelo emos en
cuenta. E agora el dicho abadesa e convento sobredichos enviaron nos pedir merced
que les mandassemos guardar esta merced e esta almosna. Et nos catando la su pobre¬
za e por ruego de la reyna dona Constanca mi mugier, e por les fazer merced e almosna,
e porque sean tenudas de rezar a Dios por nos e por el alma del rey don Sancho, qui-
tamos a los quatro escusados e al sangrador que el abadessa e el convento sobredichos
tomaren de todos los pechos sobredichos».
84 Ibid. P. 153. Doc. 70 (a. 1316); P. 217-219. Doc. 108 (a. 1351, Valladolid);
P. 259-260. Doc. 126 (1379, Burgos).
85 Ibid. P. 194. Doc. 93 (a. 1340): «А1 concejo e a omnes bonos de Cuellar, yo Lope
Ferrandez, de la camara del rey... Bien sabedes en commo Pero Ferrandez, fijo de don
Ferrando, vuestro procurador, en vuestro nonbre arrendo por vos la fonsadera de у de
Cuellar, que vos avedes a dar al rey para esta yda de la frontera este ano de la era desta
carta: la qual renta fizo por quarenta mille maravedis, e avedes los a pagar en esta guis-
sa: la meytad, el mes de mayoprimero que viene de la era desta carta; e la otra meytad,
primero dia del mes de jullio sigiente.... Avedes a dar de las dichas pagas de la dicha
renta, a Johan Goncalez de Roa, ballestero del rey, e a Ferrant Perez de Saldana, mio
criado, que los an de recabdar por mi, о a qualquier dellos, о a aquel о aquellos que lo
ovieren recabdar por ellos, о por qualquier dellos, bien e conplidamente ... porque me
yo pueda acorrer dellos para servicio del rey».
86 Ibid. P. 195-198. Docs. 94 (a. 1340, Sevilla), 95 (a. 1340).
87 Ibid. P. 199-200. Doc. 97: «Martes, siete dias de noviembre, era de mille e
trezientos e setenta e ocho anos, el concejo de Cuellar, estando en su concejo a canpana
repicada, llego у Alfonso Perez de Medina del Canpo, e mostro у una carta de nuestro
senor el rey, e otra carta que dizie que era de Diego Ferrandez de Medina del Canpo,
que era seellada con un seello en las espaldas que avie en el figura de carros e de agui-
las, las quales cartas eran fechas en esta guisa <...> Las quales leidas el dicho Ferrand
Perez dixo por afruento al dicho concejo quel cumpliesen las dichas cartas, asi commo
en ellas dizie. E el dicho concejo dizieron que pues el dicho Alfonso Perez muestra bien
el recabdo del rey e de Diego Ferrandez, que mandavan a Pero Ferrandez, alcalle por
el rey en Cuellar, que estava presente, que fiziese pago al dicho Alfonso Perez de los
maravedis que a de aver de la dicha fonsadera que fincaron de pagar, e que tome la car¬
507
ta de la debda e la carta de Lope Ferrandez e el traslado de la carta del rey e del dicho
Diego Ferrandez, e carta de pago del dicho Alfonso Perez los maravedis que a de aver
de la dicha fonsadera de la postremera paga».
88 Ibid. P. 201. Doc. 98 (a. 1340, Sevilla): «...fiziemos merced a Pero Ferrandez, de
la nuestra camara e nuestro escribano, en quel quitamos doze pecheros de la quantia
menor de la dicha fonsadera, que son moradores en Santivanes de Val corna, aldea de у
de Cuellar, yuveros e mulineros e ortolanos e pastores del dicho Pero Ferrandez. E de-
ffendimos por nuestra carta de la merced que le diemos en esta razon a los cogedores de
la fonsadera, о a los que oviesen de recabdar por ellos, que non peyndraden, nin toma-
sen, ninguna cosa a los dichos doze pecheros apaniguados del dicho Pero Ferran-dez.
E nos tomamos e recebimos en cuenta los maravedis que montade en los dichos doze
apaniguados del dicho Pero Ferrandez».
89 Ibid. P. 201-202: «Sepades que Goncalo Garcia e Garcia Royz e Juan Goncalez
e Rodrigo Sanchez, cogedores de la dicha fonsadera en la dicha villa e en su termino,
se nos enbiaron querellar. <...> E los dichos... cogedores... dixieron nos que ellos por la
dicha carta de la merced que nos fizimos al dicho Pero Ferrandez, que non recabdaron
a los dichos doze apaniguados; e pidieron nos merced que, pues la carta de la merced...
se contiene que nos tomariemos e mandasemos tomar en nuestra cuenta lo que los di¬
chos doze pecheros oviessen de pechar en la dicha fonsadera, que diesemos nues-tra
carta para vos (консехо Куэльяра. - О. A.) que los recibiesemos en cue-nta por paga
trezientos e sesenta maravedis, que montan en los dichos doze apaniguados... E nos
toviemoslo por bien. Porque vos mandamos... que tomedes e recibades en cuenta e en
paga a los dichos cogedores... los dichos trezientos e sessenta maravedis que montan
en los dichos apaniguados... E nos recebir lo hemos a vos en cuenta en los dichos qua-
renta mille maravedis».
90 Ibid. P. 203. Doc. 99 (a. 1340, Cuellar): «...yo Alfonso Perez de Burgos, vezi-
no de Medina del Campo, e criado de Diego Ferrandez de la camara, tesorero ma¬
yor de nuestro sefior el rey, otorgo e conosco que recebi de vos Pero Ferrandez...
dize ocho mille maravedis... Estos maravedis sobre dichos me diestes de los veinte
mille maravedis que fincaron por pagar de la paga... postremera, de la meytad de la
fonsadera de Cuellar e de su termino, que vos el dicho Pero Ferrandez arrendas-
tes de nuestro senor el rey para el concejo de Cuellar. <...> E yo asi la renuncio,
asi que non pueda dezir en ningun tienpo que los non recevi estos dichos dize ocho
mille maravedis».
91 Ibid. P. 205-206. Doc. 100 (a. 1341, Cuellar): «Е Pero Ferrandez dixo que com-
mo quier que el dicho Goncalo Garcia fiziera recabdo con el del dar los dineros de la
dicha fonsadera, que el dicho Goncalo Garcia arrendara del dicho concejo la dicha
fonsadera, e que esta razon que lo devie mostrar al concejo, e que si el concejo le man-
dase que ge los tomase en cuenta, que el quel plazie de buena manera. E aun que si el
dicho alcalle fallase que ge los devie recebir en cuenta, que lo devie mandar al concejo,
e non a el. <...> E Pero Ferrandez dixo que verdat era que arrendara el la dicha fonsa¬
dera del dicho senor rey, mas que la arrendara para el dicho concejo. E el concejo asi
la recibiera, e el concejo mesmo la arrendara al dicho Goncalo Garcia, salvo que fizo el
502
dicho Goncalo Garcia el contracto al dicho Pero Ferrandez de dar los dineros a el por
nonbre del concejo».
92 Ibid. P. 206-207: «Е el dicho alcalle Ferrand Perez dixo que visto que visto
la dicha carta de nuestro senor el rey, e lo que fue pedido por los dichos Goncalo
Garcia e Rodrigo Sanchez, e visto todas las razones que amas las dichas partes dixieron
e razonaron antel, e avido su acuerdo sobre ello, judgando mando al dicho Pero
Ferrandez que reciba al dicho Goncalo Garcia e a sus conpaneros los dichos trezientos
e sesenta maravedis, e los tome e los reciba en cuenta e en paga a los dichos cogedores,
о a qualquier dellos, se-gund que el rey manda por la dicha su carta, que montan en los
dichos apaniguados del dicho Pero Ferrandez».
93 Ibid. P. 207: «Е el dicho Pero Ferrandez dixo que en salvo le fincase su derecho,
si Alfonso Perez de Medina, que avie de aver los dineros de la fonsadera non le quisiere
recebir e pagar estos dichos trezientos e sesenta maravedis. Otrossi qualquier que
aya de recebir los maravedis de la fonsadera para lo mostrar al concejo que ponga у
recabdo en ellos».
94 Ibid. P. 212. Doc. 103 (a. 1346, Jaen): «Sepades que agora, quando Diego
Ferrandez nuestro camarero nos dio cuenta de todo lo que por nos recibio a pago, en
el tienpo que fue nuestro thesorero, que nos dio en alkanzas que fincaron en vos de
la fonssadera que nos oviestes a dar del ano de la era de mille e trezientos e setenta
e ocho anos, que de nos arrendastes, trezientos e ochenta (так в тексте. - О. Л.)
maravedis. Porque vos mandamos, vista esta nuestra carta, que fasta postrimero dia
de mayo primero que viene de la era desta carta, enbiedes a nos dar cuenta con paga
de los dichos maravedis, e non fagades ende al, por ninguna manera, so репа de la
nuestra merced e de cient maravedis de la moneda nueva. Si non, sabet que passado
este plazo, si el dicho procurador non viniere a dar cuenta con paga de la dicha quantia
de maravedis, que mandaremos entrar en vuestros bienes. Sobre esto enbiamos alii
a Johan Descol, nuestro ballestero, porque vos muestre esta carta e vos diga e vos
afruente de nuestra parte que lo cunplades asi».
95 Ibid.: P. 213-214. Doc. 104 (a. 1346, Cuellar): «Domingo, catorze dias de mayo,
era de mille e trezientos e ochenta e quatro anos, el concejo de Cuellar estando ayun-
tados en su concejo, cerca de la eglesia de Sant Estevan a la canpana de Sant Yague
repicada, parescio en el dicho concejo un ballestero de nuestro senor el rey que di-
zien Johan Descol, e mostro e fizo leer una carta del dicho rey, seellada con su seello
en las espaldas, que era fecha en esta guisa: (далее - текст документа от 20 февраля
1346 г. - О. A). La qual leyda, el dicho Johan Descol dixo que dizie e afrontava de
parte del rey al dicho concejo que lo cumpliese asi, segunt que en la dicha razon se con-
tiene, e desta afruenta que fazie al dicho concejo pidie a mi Martin Sanchez, escrivano
publico de Cuellar a la merced del dicho senor rey, quel diese un publico instrumento.
E el dicho concejo dixieron que obedescien la dicha carta del rey, asy commo de su rey
e de su seftor, e por razon que era ya tarde, e los mas cavalleros e escuderos del concejo
eran ydos a un aftal que fazien por un sendero e non estavan en el concejo, que dizien
al dicho Johan Descol que toviese por bien de atender fasta tras lunes, en la manana, e
feran concejo e seran у todas las gentes, e quel darian respuesta aquella que sea servi-
503
cio del dicho seftor, e conplirian su mandado, segund que el enbia mandar рог la dicha
su carta. E el dicho Johan Descol dixo que el que tenie de yr a otras partes en servi-
cio del rey, e que non podie atender fasta tras lunes, e que pidie el dicho testimonio».
96 Ibid. P. 214-215. Doc. 105 (1346? mayo - junio).
97 Ibid. P. 215-216. Doc. 106 (a. 1346): «Sepades que parecio en la nuestra corte,
ante Ferrant Sanchez, notario mayor en Castiella, e Johan Estevanez, nuestro chance-
ller, oydores, por nuestro alvalla de comission de los pleytos de las debdas que dezian
a Lope Ferrandez e a Diego Ferrandez en tienpo que fueron nuestros thesoreros, Gon-
calo Ferrandez, vuestro vezino, con vuestra personeria sobre razon de un enplazamien-
to que vos fizo Johan Descol, nuestro ballestero, por nuestra carta, en que se contenia
que vos enbiavamos mandar que nos viniessedes a dar cuenta con paga [de] trezientos
e sesenta maravedis que ficaron en vos para pagar de la fonsadera del anos de la era de
mill trezientos e setenta e ocho anos. <...> E el dicho Goncalo Ferrandez pidio a los
dichos Ferrant Sanchez e Johan Esevanez que, pues el mostrava la dicha nuestra carta
en que se contenie que mandavamos recibir en cuenta los dichos trezientos e sessenta
maravedis, se lo enbiassen licenciado de la corte de ante sy, dando por quitos al dicho
concejo de Cuellar, e a el en su nonbre, de los dichos trezientos e sessenta maravedis.
E los dichos Ferrant Sanchez e Johan Estevanez, vista la dicha nuestra carta, e el pidi-
miento que el dicho Goncalo Ferrandez les fizo, enbiaron licenciado de la corte de ante
sy al dicho Goncalo Ferrandez. E dieron por quitos a vos el dicho concejo de los dichos
trezientos e sesenta maravedis».
98 FL Sep. 31: «Et los caualleros scusen singulas azemilas. <...> Et quatuor pedo-
nes scusen uno asno».
99 FE Sep. Tit. 74: «De los cavalleros сото ay an sus escusados»: «De los escusa-
dos. Qui fuere en la hueste, quien levare cavallo, que non sea ataharrado, & escudo, &
lanca, & capiello, & perpunt, aya tres escusados enteros. Qui levare loriga о lorigon &
brofuneras, aya VII escusados enteros, & si brofuneras non levare, non aya mas de seys
escusados. Qui levare armas a cuello & esto sobredicho, aya ocho escusados enteros.
Qui levare cavallo de diestro, & coberturas, & sonages & todo esto sobredicho, aya IX
escusados enteros. Qui levare tienda redonda & todo esto sobredicho, aya X escusados
enteros. Qui levare loriga de cavallo & esto todo sobredicho, aya doze escusados ente¬
ros. Et qui con escusados se adobare fasta quanto oviere a aver, finquese en paz. E si de
su casa quisiere fazer su mission, a la venida aya todos sus escusados». См. также об
аналогичных льготах применительно к судье консехо: Ibid. Tit. 77: «...& todos sus
escusados segunt armas levare».
100 Ibid. Tit. 42 c.
101 Ibid. Tit. 198.
102 Ibid. Tit. 65a.
103 Ibid. Tit. 45: «De lision»: «De lision. Qui quebrantare oio, о taiare mano, о pie,
о rostro, о reia, о nariz, por qualquiere d’esto, si gelo connociere, peche, peche veinte
& cinco mrs.; & si cavallero о escudero fuere, peche quinientos sueldos demas de la
calonna, & sea enemigo d’el & de sus parientes de al tal recebir, et sean estas calonnas
del querelloso».
504
104 Ibid. Tit. 48: «Del qui casas pedreare»: «Qui casa apedreare, de noche, peche
XXX mrs. <...> & si casas fueren de cavallero, о de escudero о de duenna, peche
quinientos sueldos demas de la calonna»; Ibid. Tit. 57: «De las feridas»: «Qui a otro
firiere con fierro, о con palo, о con piedra, о con otra arma alguna que livores le faga,
peche cinco mrs. E sil’ firiere en la cara, quel’ non cubra cabello, peche X mrs.; & si non
oviere de que pechar la calonna, quel’ corten la mano. <...> Et si cavallero о escudero
fuere, peche quinientos sueldos demas de la calonna»; Ibid. Tit. 59]: «De qui tayare
dedos о echare dientes»: «Рог dedos & рог dientes. Qui dedo taiare a otro, por el pulgar
peche cient sueldos, & por los otros, assi commo van, por cada uno d’ellos mengue X
sueldos fasta cabo. Otrossi, qui dientes echare a otro, por los dos [de] delante, quier de
los de yuso quier de los de suso, por cada uno d’ellos peche cient sueldos, & por cada
uno de los otros, assi сото van mengue X sueldos fasta cabo. <...> Et si cavallero о
escudero fuere, peche quinientos sueldos demas de la calona».
105 Ibid. Tit. 84: «De los fieles»: «Todo omne que por fiel vi-niere, si cavallero
fuere, den le una bestia de siella en que venga & en que vaya, & denle amos a dos dos
mencales; & si fueren dos fieles, pague cada uno su fiel, & denle que despienda por la
carrera; & al peon nol’den bestia ninguna».
106 Ibid.: Tit. 237 a: «Otrossi todo cavallero о escudero, el anno que casare non
vaya en hueste nin peche fonsadera».
107 Ibid. Tit. 217: «De los aportellados & de los amos»: «Tot omne que fuere
aportellado del de la villa, о el que fuere amo del cavallero que criare su fijo о su fija,
si alguno le acotare & dixiere: “acotat vos a mi sennor”, & despues le llamare ante los
alcaldes о ante los iurados, peche I mr. del coto, el quel’ acotare, сото sobredicho es.
Et si al sennor acotare, trayalos a derecho ante los alcaldes о ante los iurados».
108 Ibid. Tit. 222: «Del qui fallaren con rayos»: «Otrossi, tot omne que fallaren con
rayos, sacandolos, о levandolos, & lo tomaren quatro cavalleros, que ge lo leven, a las
iuras que iuraron, al conceio, & peche X mrs. Et si la quantia non oviere, quel’ corten
la mano diestra»; Ibid. Tit. 222 a: «Otrossi, al que fallaren faciendo ronna, que ge lo
leven quatro cavalleros, & peche cinco mrs., & si non oviere de que los pechar, cortenle
la mano diestra».
109 Ibid. Tit. 175: «Del iuez & de los alcaldes»: «...den iuez sabidor... & aya casa en
la villa & cavallo. Otrossi, qui non toviere casa poblada en la villa & cavallo por el anno
antepassado, non sea iuez. Otrossi, cada collation... den su alcalde... que aya cavallo del
anno de ante & tenga casa poblada en la villa».
110 Примеры проявления этой общей тенденции имеются и в куэльярских
актах. Так, в 1306 г. консехо обратилось с жалобой к королю Фернандо IV,
сообщая, что наличие большого числа освобожденных королем от внесения
платежей негативно сказывается на остальных членах общины, вынужденных
платить более значительные суммы. См.: CDC. Р. 129-130. Doc. 57 (а. 1306, Bur¬
gos): «Е a lo que me enbiastes dezir, que recibades grant dafto por razon de los privi-
legiados e franquezados, que son escusados de pechar, por cartas que tienen algunos
cavalleros e ordenes, e otros omnes e mugieres. Et esto es mio deservicio e dafto de to-
dos vos».
505
111 См. об этом: Alvarez de Morales A. Historia del derecho у de las instituciones
espanolas. Madrid, 1989, P.170-181; Garcia у Garcia A. Derecho comun en Espana:
Los juristas у sus obras. Murcia, 1991.
112 Виноградов П.Г. Римское право в средневековой Европе. М., 1910. С. 20 и
далее. Современную точку зрения по этому вопросу см.: NorrK.W. Institutional
Foundations of the New Jurisprudence // Renaissance and Renewal in the twelfth
century. Cambrige (Mass.), 1982. P. 324-338.
113 Giordanengo G. Vocabulaire romanisant et realite feodale en Provence // Pro¬
vence Historique. Fasc. 100. Avignon, 1975. P. 255-273; Giordanengo G. Vocabu¬
laire et formulaires feodaux en Provance et en Dauphine (XII-XIII siecles) // Struc¬
tures feodales et feodalisme dans POccident mediterraneen (X-XIII siecles). P, 1980.
P. 85-107; Margadant G.F. La segunda vida del derecho romano. Mexico, 1986; Ma-
gallon Ibarra JM. El renacimiento medieval de la jurisprundencia romana. Mexico,
2002; Pennington K. Leaned Law, Droit Savant, Gelehrtes Recht: The Tyranny of a
Concept // Rivista internazionale di diritto comune. 1994. N2. 5. P. 197-209.
114 См. об этом: Перетерский КС. Дигесты Юстиниана. М., 1956; Скрипи-
лев Е.А. Дигесты Юстиниана - основной источник познания римского права //
Дигесты Юстиниана. М., 1984. С. 15-16.
115 Я имею в виду следующие титулы первой книги: Tit. I: «De la sancta
Trintidat e de la fe catholica»; Tit. II: «De la guarda del rey e de su senorio»; Tit. Ill:
«De la guarda de los fijos del rey»; Tit. IV: ««De los que non obedescen mandamiento
del rey»; Tit. V: «De la guarda de las cosas de la santa eglesia»; Tit. VI: «De las leyes
et de sus establecimientos»; Tit. VII: «Del oficio de los alcaldes»; Tit. VIII: «De los
escribanos publicos»; Tit. IX: «De los boceros»; Tit. X: «De los personeros».
116 FR. 1.10 («De los personeros»): «Si algun ome hoviere muchos pleitos pueda
dar un personero para todos si quisiere, quier sean comenzados los pleitos, quier рог
comenzar»; Ibid. 1.10.1.15: «Si muchos han un pleito de consuno, quier en deman-
dar quier en responder, den todos un personero, ca non es razon que un pleito se ra-
zone por muchos». О применении концепции «plena potestas» в Средние века
см.: Edwards J.G. The «plena potestas» of English Parliamantary Representatives //
Oxford Essays in Medieval History presented to H. E. Salter. New York, 1968 (2-ed.).
P. 141-154.
117 CDC. P. 38. Doc. 13 (a. 1249, Segovia): «...nos capitula clericorum ecclesiarum
Segobiensis et Collariensis constituimus Aparitium et Blasium Sancii, clericos... nos¬
tros consotios, syndicos, yconomos, actores seu procura-tores nostros in curia Roma¬
na... Dantes nichilominus eisdem plenariam potestatem constituendi alium vel alios
procuratorem seu procurators ad omnia et singula supradicta quotienscumque eis
ibdebitur expedire, ratum atque firmum perpetuo habituri quicquid per eosdem vel
constitutum seu constitutes ab eis super premissis omnibus et singulis fuerit procu-
ratum».
118 Донесение архидьякона Фортуньо сеговийскому епископу датирует¬
ся январем 1335 г. Оно подписано следующим образом: «Fortunius licenciatus
archidiaconus de Cuellar». См: CDC. P. 187. Doc. 88 (a. 1335, Segovia).
506
119 Речь идет о следующих титулах первой книги: Tit. X: «De los pleitos que
deben valer о non»; Tit. XII: «De las cosas que son en contienda».
120 Книга вторая включает: Tit. I: «De los joicios, e ante quien se debe respon¬
der el demandamiento»; Tit. II: «De los mandamientos de los alcaldes»; Tit. Ill: «De
los emplazamientos»; Tit. IV: «De los ascentamientos»; Tit. V: «De las ferias»; Tit.
VI: «De las respuestas рог que se comienzan los pleitos»; Tit. VII: «De las connoscen-
cias»; Tit. VIII: «De las testimomonias e de las pruebas»; Tit. IX: «De las cartas e de
los traslados»; Tit. X: «De las defensiones»; Tit. XI: «De las cosas que se pierdan e se
ganan por tiempo»; Tit. XII: «De las juras»; Tit. XIII: «De los juicios afinados cuemo
se deben dar e complir»: Tit. XIV: «De los pleitos que fueren acabados que non sean
mas demandados»; Tit. XV: «De las alzadas».
121 Я имею в виду титулы третьей книги: Tit. X: «De las vendidas e de las com-
pras»; Tit. XI: «De los cambios»; Tit. XII: «De las donaciones»; Tit. XIII: «De los
vasallos, e de lo que les dan los senores»; Tit. XIV: «De las costas»; Tit. XV: «De las
cosas acomendadas»; Tit. XVI: «De las cosas emprestadas»; Tit. XVII: «De las cosas
logadas».
122 См. титулы третьей книги: Tit. I: «De los casamientos»; Tit. II: «De las
arras»; Tit. Ill: «De las ganancias del marido e de la muger»; Tit. XVIII: «De los fia-
dores e de las fiaduras»; Tit. XIX: «De los pennos e de las prendas»; Tit. XX: «De las
debdas e de las pagas».
123 Это: Tit. V: «De las mandas»; Tit. VI: «De las herencias»; Tit. VII: «De la
guarda de los huerfanos e de sus bienes»; Tit. VIII: «De los gobiernos сото se han de
facer»; Tit. IX: «De los desheredamientos».
124 Имеются в виду титулы четвертой книги: Tit. Ill: «De los denuestos e de las
desondras»; Tit. IV: «De las fuerzas e de los dannos»; Tit. V: «De las penas»; Tit. VII:
«De los adulterios»; Tit. XII: «De los falsarios e de las escripturas falsas»; Tit. XIII:
«De los furtos e de las cosas encobiertas»; Tit. XVII: «De los omecilios»; Tit. XVIII:
«De los que desotierran los muertos»; Tit. XIX: «De los que non van a hueste, о se tor-
nan della»; Tit. XX: «De las acusaciones e de las pesquisas».
125 FR IV.6 («De los que cierran las carreras e los exidos [var.: e los rios]): «Sy al-
guno cerrare camino о carreras usadas, por la osadia peche XXX sueldos al rey: et qui
exido de la villa entrare, peche por la osadia LX sueldos al merino, e lo que fizo, desfa-
galo por su mision». Cp.: Lex Sal. XXXI (De via lacina).Add. 2: «Si via quod ad fari-
nario vadit cluserit... solidos XV culpabilis iudicetur».
126 В частности, эта норма выделяется в качестве особой в фуэро семейства
Куэнки. Пространное фуэро Сепульведы не представляет в этом исключения.
См.: FE Sep. Tit. 35: «De omne que forcare muger»: «Todo omne que demandaren
que levo muger a fuerca, si lo negare, salvesse con doze; & si el dixiere que se fue ella
de su grado, adugan la muger al medianedo & fablen los parientes con ella, & ella
seyendo segura d’ellos». Но титулы, посвященные регламентации судебных про¬
цедур и наказаний при обвинении в изнасиловании, встречаются и в других фу¬
эро, не относящихся к семейству фуэро Куэнки, в частности в фуэро Альбы-де-
Тормес. См.: Fueros leoneses de Zamora, Salamanca, Ledesma у Alba de Tormes / Ed.
507
A. Castro, F. de Onis. T. I: Textos. Madrid, 1916. P. 301: «Fuero de muler que foldan a
fuerca»: «21. Todo omne de Alba о de su termino que a muler de Alba о de su termino
fodiere a forcia, que sea postera о fixa de postero о de postera, о parienta de postero о
de postera, que este a su bien fazer сото manda nuestro fuero e sin soldar, peche LX
moravedis».
127 О римско-правовой концепции усыновления и отцовской власти см.:
Бартошек М. Римское право: понятие, термины, определения. М., 1989. С. 22-
23,239-240; Новицкий И.Б. Римское право. М., 1994. С. 68-72; См. также: Bretone
М. Storia del diritto romano. Roma; Ваш, 1987; Crook J.A. Law and Life of Rome, 90
B. C.A.D. 212. Ithaca (N. Y.), 1984.
128 Об эволюции концепции отцовской власти и усыновления в Испании от
варварской эпохи к феодальной см., напр.: Мегёа Р. О poder paternal па legislacao
visigotica // Мегёа Р. Estudos de direito visigotico. Coimbra, 1948. P. 1-22; Idem.
Notas sobre о poder paternal no direito hispanico medieval. V. II. Coimbra, 1953.
P.83-112.
129 Так, положение «воспитанника» (criado) королевского казначея Диего
Феррандеса явно помогло Альфонсо Пересу из Бургоса, весино Медина-дель-
Кампо, получить место сборщика королевских платежей на территории сеговий-
ского епископства. Эту личную связь Альфонсо Перес не только не считал нуж¬
ным скрывать, но и указывал на ее существование в официальных документах,
изданных от его имени. См.: CDC. Р. 203. Doc. 99 (а. 1340, Cuellar): «...уо Alfonso
Perez de Burgos, vezino de Medina del Campo, e criado de Diego Ferrandez de la
camara, tesorero mayor de nuestro senor el rey...».
130 FR. I [Introduccion]: «Рог que los corazones de los omnes son departidos, por
ende natural cosa es que los entendimientos e las obras non acuerden en uno, et por
esta razon vienen muchas discordias e muchas contiendas entre los omnes. Onde con-
viene al rey que a tener sus pueblos en justicia e en derecho, que faga leys por que los
pueblos sepan сото han de bevir, e las desavenencias e los pleitos que nascieren entre
ellos, sean departidos, de manera que los que mal ficieren resciban репа, e los buenos
bivan seguramientre».
131 Ibid. 1.1: «De la Santa Trinidat e de la fe catholica»: «Et esta Santa Trinidat
ante de la incarnacion de nuestro sefior Jesucristo dio ley e ensenamiento a su pueblo
por Moisen, e por otros sus prophetas e sus santos, porque se pudiesen salvar. Et des¬
pues nuestro senor Jesucristo, fijo de Dios e Dios verdadero, uno solo con padre e con
spiritu santo, rescibio carne, e fue concebido de la virgen santa Maria, e nascio della
verdadero ome e verdadero Dios. Et enderezo e cumplio la ley que fuera dada prime-
ramientre por Moisen, e mostronos la carrera mas manifiesta por que nos pudiesemos
salvar. Et este nuestro sennor Jesucristo a en si dos naturas de ome e de Dios. <...> Et
subio a los cielos en cuerpo e en deytat. Et dende verna en la fin deste mundo e dara
juicio sobre los buenos e sobre los malos. Et a aquel juicio vernemos todos en los cuer-
pos e en las almas que agora traemos, e recibiremos los buenos bien e galardon de glo¬
ria para siempre jamas con nuestro sefior Jesucristo: et los malos rescibran репа con el
diablo, de que jamas non saldran. Esta es la nuestra fe catholica que firmemientre cree-
508
mos e tenemos... Et qualquier que contra ella viniere en alguna cosa es herege, e resci-
ba la репа que es puesta contra los hereges». Cp.: CDC. P. 42. Doc. 16 (a. 1256, Sego¬
via): «Е demas рог fazerles bien e mercet e рог darlesgualardon...»', Ibid. P. 60. Doc. 21
(a. 1264, Sevilla): «Porque entre todas las cosas que los reyes deven a fazer, senalada-
mente estas dos les conviene mucho: la una de dar gualardon a los que bien e lealmen-
te los sirvieron; la otra que magar los omnes sean adebdados con ellos рог naturaleza e
рог senorio de les fazer servicio, adebdarlos aun mas faziendoles bien e mercet, porque
cabodelante ayan mayor voluntad de los servir e de los amar».
132 Ibid. 1.2.2: «Nuestro senor Dios Jesucristo ordeno primeramientre la su corte
en el cielo; et puso a si cabeza e comenzamiento de los angeles e de los arcangeles: et
quiso e mando quel amasen e quel guardasen сото a comenzamiento e guarda de todo.
Et despues desto fizo el ome a la manera de su corte. Et сото a si avie puesto cabeza
e comienzo, puso al ome la cabeza en somo del cuerpo, e en ella puso razon e entendi-
miento de сото se devan guiar los otros miembros, e сото devan servir e guardar la
cabeza mas que a si mismos. Et desi ordeno la corte terrenal en aquella misma guisa, e
en aquella manera que era ordenada la suya en el cielo, e puso el rey en su logar cabeza
e comenzamiento de todo el pueblo, asi сото puso a si cabeza e comienzo de los ange¬
les e de los arcangeles. Et diol poder de guiar su pueblo, e mando que todo el pueblo en
uno, e cada un ome рог si, rescibiese e obedesciese los mandamientos de su rey, e que
lo amasen, e que lo temiesen, el guardasen, el ondrasen, el preciasen, e quel guardasen
tambien su fama e su опга сото su cuerpo mismo».
133 Ibid. 1.2.1: «Debemos pensar e cuidar que los males que рог su natura son des-
aguisados et devedados, que рог nuestros leys son desrraygados, e cada uno... sepa
сото debe temer, e amar, e guardar al rey, e a su senorio, e a todas sus cosas. Onde es-
tablecemos que todos sean apercibidos de guardar e de cobdiciar la vida e la salut del
rey, e de acrescentar en todas cosas su onra e su seflorio, e que ninguno non sea osado
рог fecho nin рог dicho, nin рог consejo de ir contra el rey, nin contra su senorio, nin
facer alevamiento nin bollicio contra el nin contra su regno, en su tierra nin fuera de
su tierra, nin de pasarse con sus enemigos, nin darles armas nin otra ayuda ninguna рог
ninguna manera». См. также: Ibid. 1.4: «De los que non obedescen al mandamiento
del rey»: «Todo omne que fuer llamado рог mandado del rey que venga ante el, о que
faga otra cosa, e despreciare su mandado, e non quisiere venir, о su mandamiento non
quisiere facer, peche cient maravedis al rey, e si non ovieren de que los pechar, el cuer¬
po e lo que oviere sea a merced del rey».
134 Ibid. 1.3: «De la guarda de los fijos del геу»: «Como sobre todas las cosas del
mundo los omnes deben tener e guardar lealtat al rey, asi son tenidos de la tener e la
guardar a su fijo о a la fija, que despues del debe regnar: et deben amar e guardar a los
otros sus fijos, сото a fijos de su senor natural, ellos amando e obedeciendo a aquel
que regnare».
135 Ibid.: 1.5.1: «Si nos somos tenidos de dar gualardon a los que non sirven, mu¬
cho mas debemos dar de las cosas terrenales рог nuestras almas, e guardar las que son
dadas. Et рог ende mandamos que todas las cosas que fueron dadas a las eglesias, о se-
ran daqui adelantre рог los reyos о рог los otros fieles de Dios, de cosas que deban seer
509
dadas derechamientre, que siempre sean guardadas e firmadas en su juro e en su poder
de la eglesia». См. также: Ibid. I.5.2-8.
136 Ullmann W. A History of Political Thought: The Middle Ages. Harmond-
sworth, 1965. P. 116-158,195-199; Idem. Law and Politics in the Middle Ages. Itha¬
ca (N. Y.), 1975.
137 Ibid. 1.2.1: «Рог que nuetro senor Jesucristo es rey sobre los reyes рог el regnan,
e del han el nombre...».
138 Ibid. 1.6.1: «La ley ama e esena las cosas que son de Dios, e es fuente de ense-
namiento, e maestra de derecho, e de justicia, e ordenamiento de buenas costumbres,
e guiamiento del pueblo e de su vida, e es tan bien рога las mugeres сото para los va-
rones, tambien para los mancebos сото para los viejos, tan bien para los sabios сото
para los non sabios, asi para los de la cibdat сото para los de fuera, e es guarda del rey
e de los pueblos».
139 Ibid. 1.6.2: «La ley debe seer manifiesta que todo ome la pueda entender, e que
ninguno non sea enganado por ella, e que sea convenible a la tierra e al tiempo, e sea
onesta, e derecha, e egual, e provechosa».
140 CDC. P. 43. Doc. 16 (a. 1256, Segovia): «Et mando que los cavalleros que to-
vieren las mayores casas pobladas en la villa, con mugieres e con fijos, e los que non
ovieren mugieres, con la companna que ovieren, desde ocho dias ante de Navidat fasta
ocho dias depues de cinquaesma, e tovieren cavallos e armas, el cavallo de treynta mo-
ravedis arriba, e escudo e lanca e capiello de fierro e espada e loriga e brafuneras e per-
punt, que sean escusados de pecho. <...> E que escusen sus paniaguados e sus yuveros
e sus molineros e sus ortolanos e sus pastores que guarden sus yeguas e sus ganados e
sus amos que criaren sus fijos. Estos escusados que ovieren si cada uno oviere volta de
cient moravedis en mueble e en rayz e en quanto oviere о dent ayuso, quel puedan es-
cusar; e si oviere volta mas de cient moravedis, quel non puedan escusar, e que peche
al rey. E quanto el cavallero muriere e ficare sus mugier, mando que aya aquella fran-
queza que avie su marido, mientre que toviere bibdedat; e si casare con cavallero que
tenga cavallo e armas, assi cuemo sobre dicho es, que aya su franqueza cuemo los otros
cavalleros. E si casare con pechero, que peche. E si la bibda fijos oviere en su marido
que non sean de hedat, sean escusados fasta que sean de hedat de dize seys annos. E si
de hedat tovieren cavallos e armas e fizieren fuero cuemo los otros cavalleros, que ayan
su onra e su franqueza, assi cuemo los otros cavalleros; e sin non, pechen». См. также:
FE Sep. Tit. 42 c. 198,239 a.
141 Cm.: CDC. P. 62. Doc. 21 (a. 1264, Sevilla): «Е dent adelante, si non tovieren
cavallos e armas, que non sean escusados».
142 Впрочем, это не говорит об абсолютной исключительности приведенной
нормы. Отдельные указания в ряде других источников могут быть истолкованы
подобным же образом. См.: CDC. Р. 63. Doc. 21 (а. 1264, Sevilla): «Е otrossi de lo
que nos pidieron en razon de los escusados que solien aver quando yvan en hueste, nos
por fazerles bien e merced mandamos que los ayan assi сото los solien aver» (из тек¬
ста королевской привилегии, пожалованной Куэльяру Альфонсо X Мудрым).
143 Ibid.
510
144 CDC. P. 54. Doc. 19 (a. 1258, Segovia). См. также аналогичное положе¬
ние в подобной грамоте, предоставленной сепульведским клирикам: CDS. Р. 36
(а. 1259, Toledo); CDC. Р. 67. Doc. 23 (а. 1271, Murcia): «...que fuessedes escusados
de pecho, assi commo eran los cavalleros que tenien cavallos e armas».
145 CDC. P. 62-65. Doc. 21 (a. 1264, Sevilla).
146 CDC. P. 218. Doc. 108 (a. 1351, Valladolid): «...al concejo e a los alcalldes
e alguazil de Cuellar e a los cavalleros e omnes bonos que an de ver e de ordenar los
fechos del dicho concejo». См. также аналогичные обращения в других грамотах:
CDC. Р. 234. Doc. 117 (а. 1369, Valladolid); Р. 243. Doc. 120 (а. 1371, Того); etc.
147 См., например: CDC. Р. 60. Doc. 21 (а. 1264, Sevilla): «...todos los concejos
de Estremadura eviassen cavalleros e omne bonos de los pueblos...»; P. 111. Doc. 50
(a. 1302, Medina del Campo): «infancones e cavalleros e los omnes buenos... persone-
ros de las villas».
148 Cm.: CDC. P. 74. Doc. 31 (a. 1276, Burgos):«...una carta que me enviastes con
don Gomez e con Gil Sanchez, cavalleros de vuestro logar»; P. 129, Doc. 57 (a. 1306,
Burgos): «enbiastes a mi a Sanz Garcia e a don Ferrando e a Vela Ferrandez e a Vela
Monoz, cavalleros de vuestra villa».
149 Вне зависимости от степени распространения нормы приравнивая прав
рыцарей к статусу инфансонов (А.Р. Корсунекий считает это исключительным
случаем) подобный шаг, сопровождающий первое упоминание о рыцарстве,
весьма показателен. Текст фуэро см.: Munoz. Р. 37-38. См. также: Корсунский А.Р.
История Испании. IX-XIII вв. М., 1976. С. 180-181.
Глава 2
Местное рыцарство как низший слой
феодальной аристократии (с. 307)
1 FL Sep. 35: «...Omnis miles qui uoluerit bene buscare de senior faciat so foro, et
uadat a quale senior quesierit, qui non seat nostro guerrero, cum sua casa et sua he-
redade».
2 FE Sep. Tit. 76.
3 CDC. P. 64. Doc. 21 (a. 1264, Sevilla): «...tenemos por bien que el cavallero que
nos fizieremos о nuestro fijo heredero, que ay a quinientos sueldos; e esto por razon de
la cavalleria que tomare de nos, о de nuestro fijo que oviere a regnar despues de nos,
e mandamos que estos cavalleros puedan aver alcaldias justicias, e ayan todos sus es¬
cusados assi сото el privilegio dize que les diemos sobresta razon, e los escusados por
razon de la hueste, e parte en la fonsadera, e que ayan la parte de las calonas de sus pa-
niaguados que avien los alcaldes, e todas las otras franquezas que les diemos por nues-
tros privilegios, о algunos de los otros que tengan cartas de nuestro otorgamiento.
E que aya su mugier quinientos sueldos, e quando la mugier enbibdare e mantoviere
bibdedat, aya los quinientos sueldos. E si casare con cavallero que non fizieremos nos о
nuestro fijo heredero, que pierda los quinientos sueldos, e non los aya. Otrossi por fa-
511
zerles mayor merced, otorgamos que los otros cavalleros que fueron fechos fata el dia
del era deste privilegio, de los infantes e de los ricos omnes que quisieren venir a nos,
e que nos dieremos nuestras cartas de otorgamiento сото los nuestros vassallos, que
ayan aquesta onrra de los quinientos sueldos, e todas estas franquezas e las otras que
han рог nuestros privilegio. E los que desta guisa non vinieren e nos non le dieremos
nuestras cartas, e fueren vassallos de los infantes о de los ricos omnes, que non ayan
los quinientos sueldos, nin nengun portiello en la villa, nin nengunas destas franquezas
que en esta privilegio dize, nin de las otras que ante les oviessemos dadas».
4FRIV. 19.3.
5 Cm.: Hist. Got. VIII.4: «Hiis autem omnibus si iungantur regibus oblate do-
naria, suis distribute stipendia...». При этом зависимость в самом широком смыс¬
ле была сопряжена и с получением сумм, обозначаемых старокастильским сло¬
вом «soldada». Например, «Королевское фуэро» и пространное фуэро Сепульве¬
ды именуют таким образом заработную плату работникам и зависимым людям
(«aportellados», «mancebos»), нередко проживавшим в наследственных владени¬
ях своих сеньоров, а также деньги, полагавшиеся должностным лицам короля и
сеньора, которые действовали на территории консехо (судья, алькальда и др.).
См.: FR IV.4.8; FE Sep. Tits. 60,112,146,184.
6 О ритуале посвящения в рыцари в Кастильско-Леонском королевстве см.:
Belmartino S.M. Estructura de la familia у «edades sociales» en la aristocracia de Leon
у Castilla segun las fuentes literarias у historiograficas. (Siglos X-XIII) // CHE.
1968. N. 47-48. P. 308.
7 FR III. 13.3: «Sy alguno se quisier espedir de aquel que lo fizo Caballero seyen-
do su seftor, non lo pueda fazer fasta un afto complido del dia que lo fizo caballero: et si
lo alguno ficiere ante del afto complido, non vala e torne doblado a aquel quel fizo ca-
vallero quanto del ovo, tan bien рог razon de la cavalleria сото рог lo que tomo рог
soldada».
8 Ibid. 13.4.
9 Ibid. 13.5.
10 Ibid. 13.7.
11 Cm.: CD Sahag. P. 334. Doc. 278 (a. 974, Leon). Кроме того, во второй по¬
ловине X в. слово «basallos» возникает в «Силосских глоссах»: заметках на по¬
лях и над текстом книги, содержащей перечень епитимий, налагаемых за конк¬
ретные грехи, переписанной в скриптории кастильского монастыря Св. Доми¬
ника в Силосе. «Глоссы» впервые опубликованы Р. Менендесом Пидалем. См.:
Menendez Pidal R. Origenes del espanol // Obras completas de Ramon Menendez
Pidal. Madrid, 1984. T. VIII. P. 20. Более позднее факсимильное издание см.: Las
Glosas Emilianenses у Silenses / Edition critica у facsimil рог C. Hernandez Alonso,
J. Fradejas Lebrero, G. Martinez Diez, J.M. Ruiz Asencio. Burgos, 1993. Gl. 247.
P. 244. На эпизодический характер употребления термина еще в первые деся¬
тилетия XI в. указывал К. Санчес-Альборнос. Между прочим, принимая во вни¬
мание кельтское происхождение слова, он предполагал возможность независи¬
мого возникновения понятия на Пиренейском полуострове, где, по его мнению,
512
оно могло быть воспринято из языка коренного кельтиберского населения. Од¬
нако это утверждение не звучало в его устах как императив: сам историк не был
полностью уверен в его обоснованности. См.: Sanchez Albomoz С. Un documento
de interes para la historia del vasallaje espanol // Logos. Revista de la Facultad de
Filosofia у Letras de la Universidad de Buenos Aires. 1943. Ano I. N 2. P. 315 - 319.
Там же см. публикацию одного из немногих документов начала XI в., в котором
фигурирует термин «uasallus».
12 FR Ш.13.1; FR Ш.13.2.
13 См.: Grassotti Н. Las instituciones ... Р. 141-162.
14 FJ V.3.1; FJ V.3.3-4.
15 FJ V.3.2 (Fr. Par. 311) - FR. III.13.6.
16 Fr. Par. 310.
17 Корсунский A.P. Готская Испания. M., 1969. С. 211-213. В то же время не
подтверждается источниками позиция испанских исследователей А. Барберо и
М. Вихиля, которые стремились видеть в статусе букцелляриев почти исключи¬
тельно экономическую составляющую и считали, что эта группа возникла ис¬
ключительно вместе с эволюцией поземельных отношений, не отделяя ее от дру¬
гих групп зависимых людей, не несших военной службы. См.: Barbew A., Vigil М.
La formation del feudalismo en al Peninsula Iberica. Barcelona, 1979. P. 28.
18 Ganshof F.-L. Qu’est-ce la feodalite? P, 1989. P. 128.
19 Ведюшкин BA. Представления о знатности в испанских трактатах кон¬
ца XV - начала XVII в. // Господствующий класс феодальной Европы. М.,
1989. С. 181-195. См. также: Он же. Дворянские братства в Кастилии в XVI-
XVII вв.// Общности и человек в средневековом мире. М.; Саратов, 1992.
С. 139-141; Он же. Дворянство в борьбе за власть в кастильском городе XV-
XVI вв. // Власть и политическая культура в средневековой Европе. М., 1943.
Ч. I. С. 348-355; Он же. Дворянство в кастильских кортесах (XVI - начало
XVII вв. // Социально-политическое развитие ... С. 98-110; Он же. Дворянс¬
тво в социальной структуре Кастилии (вторая половина XVI - первая половина
XVII в.): Автореф. дис.... канд. ист. наук. М., 1987; Он же. Экономическое поло¬
жение кастильской аристократии в XVI в. // Социально-экономические пробле¬
мы генезиса капитализма. М., 1984. С. 151-173.
20 IrsiglerF. Op. cit.
21 См.: Ibid. Р. 121-122.
22 Jord. Get. 38: «...пес eorum fabulas alicubi reperrimus scriptas, qui eos dicunt
in Britannia vel in una qualibet insularum in servitute redactos et in unum caballi
praetio a quodam ereptos».
23 См. у Иордана описание гибели короля готов Валамира, павшего в бит¬
ве со скирами. Желая ободрить своих воинов (ad cohortandos suos), он скачет
на коне перед строем, но конь спотыкается, седок падает, и тут же его поражают
копья врагов. Очевидно, что, как и в эпоху античности, войско остается в основ¬
ном пешим, а конь выступает исключительно в качестве принадлежности пол¬
ководца, главная задача которого - поддерживать боевой дух воинов, а не учас¬
513
твовать в схватке непосредственно. См.: Jord. Get. 276: «In ео si quidem poelio rex
eorum Valamir dum equo insidens ad cohortandos suos ante aciem curreret, protur-
batus equus corruit sessoremque suum deiecit, qui mox inimicorum lanceis confossus
interemptus est».
24 Jul. Hist. 21: «Jam Argebadus antistes rogatus veniam, ab eis exierat. Et ecce
progressurum celerem principis cum aestimabili agmine pugnatorum quarto fere ab
urbe milliario videns, occursus eidem principi de equo desilivit, humo prosternitur,
veniam deprecatur. In cujus occursu princeps equum paulister tenuit, et ut erat mi-
sericordiae visceribus affluens, et ipse illacrymans, sublevari episcopum a terra prae-
cepit».
25 Jul. Hist. 25: «Cum jam ante equum principis Paulus ipse, vel caeteri hujusmodi
factionis capti, perductique consisterent: Cur in tanto, ait, malo vesaniae prorupistis,
ut pro bonis mala mihi responderetis?».
26 Обратим, в частности, внимание на акт дарения, где в качестве дарителя
фигурирует некий Картемир. Из текста явствует, что он был видным воином в
войске короля Альфонсо III, и его подчиненные некогда заняли район будущей
виллы Соносильо «с рогом и королевским знаменем». Участвуя в этом предпри¬
ятии, он получил шестую часть виллы в качестве наследственного владения, где
и основал церковь, богато одарив ее. См.: DEPA-II. Р. 59. Doc. 97 (Portug., а. 870):
«Ego Cartemiro et Astrilli, una cum filiis meis, fundaui eclesiam in nostro casale pro-
prio exerpe de nostros heredes uocabulo Sancti Saluatoris, Sancti Andree apostoli,
Sancte Marie Uirginis, et Sancti Thome apostoli, Sancte Petri apostoli, et Sancte Leo-
cadie, et Sancte Cristine uirginis. ...Et pro remedio animas nostras... contestamus ad
ipsa eclesia ilia hereditate que habuimus de presuria que preserunt nostros priores...
Contestamus cum suo ornamento eclesie libros, casullas...; contestamus... cum
quantum omnis hie aprestitum est: signum, caballos, equas, boues, et uaccas, pecora
promiscua, cubes et cupas... sautos et pumares, amexinares, uineales, terras ruptas uel
barbaras...». См. также другие астурийские дарственные грамоты церкви и монас¬
тырям, в которых упомнаются дарения коней: DEPA-I. Р. 157. Doc. 30 (а. 822);
Р. 268. Doc. 62 (а. 856); DEPA-II. Р. 175. Doc. 141 (а. 889); CDOna: Р. 6. Doc. 3
(а. 944); etc.
27 Интересен пример предподнесения 20 коней и 50 кобылиц в качестве «ar¬
ras», которые галисийский магнат Сиснандо преподнес в 887 г. некой Элдонии при
заключении брака. См.: DEPA-II. Р. 171. Doc. 139 (а. 887): «Ego Sisnandus tibi dul-
cissime sponse mee Eldonie]. Morum future coniugis mihi diuino munere tuum adep-
tus conubium, et uiuendi tecum hac desideratum animo felieem cupiens te sponsam
mihi ex digna prosapia spondere malui quam dulcifluis ascensum tuum elegi; cuius in
gener nobilitas claritas pollet, et in hominum honestatis pulchritudo clarescit forma.
Et ideo propter insignia tante solemnitatis, et tue uirginitatis intemerata pudicia elegi.
Donamus atque concedimus dulcedine tue in dotis titulum decern pueros ... Similiter
puellas decern ... Caballos XX, et mula cum sella et freno omato; equas cum suo amisso
L, uacas C; iuga bourn XX; pecora promiscua quingenta. In ornamento uel uestimento,
solidos CCCC. Uillas XX-X ... Insuper de omni ominore mea X-a porcionem».
514
28 Cron. Samp. (Red. Pelag.). P. 289.
29 Qid.V. 871-878: «Ydo es a Castiella Albarfanez Minaya, / Treynta cauallos al
rey los enpresentaua; / Violos el rey, fermoso sonrrisaua: / “Quin los dio estos, si uos
vala Dios, Mynaya!” / “Myo Cid Ruy Diaz, que en buen ora cinxo espada... / Vencio
dos reyes de moros en aquesta batalla: / Sobeiana es, senor, la su ganancia. / A uos, rey
ondrado, en bia esta presentaia»; Ibid. V. 1326-1337: «Mager en tierra agena, el bien
faze lo so; / Ganada a Xerica & a Onda рог nombre, / Priso a Almenar & a Muruiedo
que es mayor, / Assi fizo Cebolla & a delant Casteion, / E Pefta Cadiella, que es una
репа fuert; // Con aquestas todas de Valencia es senor, // <...> E fizo cinco lides cam-
pales & todas las arranco. / Grandes son las ganancias quel dio el Criador, / Feuos aqui
las senas, verdad uos digo yo: / Cient cauallos gruesos & corredores, / De siellas & de
frenos todos guarnidos son...»; Ibid. V. 1848-1854: «Mucho precia la ondra el Cid quel
auedes dado. / Pocos dias ha, rey, que vna lid a arrancado: / A aquel rey de Marrue-
cos, Yuceff рог nombrado, / Con cinquaenta mill arrancolos del campo; / Las ganan¬
cias que fizo mucho son sobeianas, / Ricos son venidos todos los vassallos, / E em bia
uos dozientos cauallos...».
30 Я намеренно не касаюсь здесь отдельной проблемы происхождения слоя
инфансонов. В данном случае достаточно самого факта его знатности, недвус¬
мысленно проявляющегося в наших источниках. См.: CD Ona. Р. 35. Doc. 15
(а. 1011, V. Cast.): «Et nos omnes nobiles et infancones supra nominati...». Подроб¬
нее об этой социальной группе см.: Sanchez-Albomoz С. El ejercito у la guerra en el
reino asturleones // Souchez-Alborroz C. Investigaciones у documentos sobre las ins-
tituciones hispanas. Santiago de Chile, 1970. P 202-286. Garcia de Valdeavellano L.
Curso de historia de kas instituciones espanolas. De los Orugenes al final de la Edad
Media. Madrid, 1977. P. 319-321.
31 Структура населения виллы X - XI вв. традиционно включала две про¬
тивостоявшие друг другу социальные группы - инфансонов и вилланов. Фуэро
этого периода (в том числе и латинское фуэро Сепульведы) последовательно от¬
ражают противопоставление их правовых статусов, проявлявшегося прежде все¬
го в судебной сфере. См., например, об этом в тексте рассмотренного выше фуэро
Бербехи, Баррио и Сан-Садорнина (955 г.) (Munoz. Р. 31): «...nos omnes qui sumus
de concilio de Berbeia et de Barrio et de Sancti Saturnino... villanos et infanzones..».
Ibid.: P. 33: «...et dederunt iudicium, et iurauerunt Alvaro Sarracinez et domna Matu-
zana de infanzones; et de villanos (далее имена. - О. A.) ...qui fuerunt hereditarios».
См. также: CD Ona. P. 30. Doc. 12 (a. 1011, V. Cast.): «Ego comes Sancius facio et
pono cotum... cum istos infanzones prenominatos... et cum omnes aliis qui sunt in ei ui-
cinitate de Onia..»; Ibid.: P. 33. Doc. 14 (a. 1011, V. Cast.); P. 53-54. Doc. 27 (a. 1035,
V. Cast.): «...in concego de senior don Galindo et domno abbati Enneconi et aliorum
multorum uirorum, uillanos et infancones...»; etc.; FL Sep. 4: «Et omnis homo qui ha-
buerit iudicium cum homine de Sepuluega, firmet ille Sepuluega super infanzones siue
super uillanos...»; Ibid. 26 : «...las uillas que sunt in termino de Sepuluega, sic de rege
quomodo de infanzones...».
32 CDC. P. 43. Doc. 16 (a. 1256, Segovia).
515
33 См.: CDC. Р. 135-137. Doc. 60 (а. 1303-1308).
34 Vita S. Fruct. Col. 460: «Hie vero beatus ex clarissima regali progenie exortus,
sublimissimi culminis, atque ducis exercitus Hispaniae proles, dum adhuc puenilus
sub parentibus degeret, contigit ut quodam tempore pater ejus eum secum habens in¬
ter montium convallia Bergensis territorii, gregum suarum requireret rationes: pater
autem suus greges describebat, et pastorum rationes discutiebat».
35 CDC. P. 44. Doc. 16 (a. 1256, Segovia). См. также: FE Sep. Tit. 169.
36 Помимо классического исследования Дж. Клейна о происхождении и
истории кастильско-леонской Месты - корпорации знатных скотовладельцев
(Klein J. La Mesta. Estudio de la historia economica espaiiola, 1273-1836. Madrid,
1936), можно указать на исследование о роли владения скотом в истории кас¬
тильской аристократии. См.: Minguez Femadez J.M. Ganaderaa, aristocracia у
Reconquista en la Edad Media castellana. // Hispania. 1982. T. 42. № 151. P. 341-
354. Применительно к истории местного рыцарства эти вопросы в советской ис¬
ториографии рассматривали С.Д. Червонов и С.Т. Минаков. См.: Червонов СД.
Земледелие и скотоводство в кастильском городе Куэнка в XII в. // Черво¬
нов С.Д. Испанский средневековый город. М., 2005; Минаков С.Т. Социальная
структура североиспанского города в XI—XIII вв. // Классы и сословия средне¬
векового общества. М., 1988.
37 FE Sep. Tits. 60,198, 213, 217. См. также: CDC. Р. 43. Doc. 16 (а. 1256, Sego¬
via); Р. 54. Doc. 19 (а. 1258, Cuellar); Р. 65. Doc. 21 (а. 1264, Sevilla); Р. 81. Doc. 36
(а. 1284, Segovia); Р. 201. Doc. 98 (а. 1340, Sevilla); Р. 207. Doc. 100 (а. 1341, Cuellar).
38 FE Sep. Tits. 42,42 с.
39 См.: Ведюшикин ВЛ. Дворянские братства в Кастилии в XVI-XVII вв. //
Общности и человек... С. 139-141; Он же. Дворянство в борьбе за власть в кас¬
тильском городе XV-XVI вв. // Власть и политическая культура... С. 348-355.
40 Schmid К. The Structure of the Nobility in the Earlier Middle Ages // The Me¬
dieval Nobility. Amsterdam; N. Y., Oxford, 1979. P. 37-59.
41 ГойенихД. Конфратернитаты Санкт-Галлена // Культура аббатства Санкт-
Галлен / Под ред. В. Фоглера. М., 1993. С. 29-38.
42 CDC. Р. 40-42. Doc. 15 (а. 1252). См. также: Р. 34. Doc. 9 (а. 1244, Cuellar):
«...juvez Johannes Vela fi de Sangarcia...».
43 Ibid. P. 35-36. Doc. 11 (a. 1247, Lion): «...corpus quondam Munionis Gometii
militis, parrochiali euisdem ecclesie... in sua presumpserunt ecclesia sepelire...».
44 CDC. P. 135-136. Doc. 60 (a. 1303-1308).
45 Ibid. P. 43. Doc. 16 (a. 1256, Segovia): «...los cavalleros que tovieren las
mayores casas pobladas en la villa ... desde ocho dias ante de Navidat fasta ocho dias
depues de cinquaesma...».
46 Cm.: Pelag. Hist. P. 75: «...& fuit homo formosus nimis, & miles strenuus...»
(о Санчо II Кастильском).
47 BarraqueJ.-P. Un aspect original des liens d’homme a homme dans la Peninsule
Iberique au XI-е siecle // Revue Historique. 1991. N. 579. P. 16.
48 Cm.: CDC. P. 43-44. Doc. 16 (a. 1256, Segovia).
516
49 RDF-III. P. 221. Doc. 676 (a. 1241, Toledo): «Et, si quis de peditibus equitare
potuerit uel uoluerit in aliquibus temporibus, equitet et intret in mores militum».
50 Cm.: Cron. lat. P. 84,96; etc. Отметим, что употребление латинского терми¬
на «populi» в двояком значении - для обозначения незнатных людей, несших во¬
енную службу в пехоте, и пешего войска при описании военных предприятий -
встречается достаточно рано, уже в нарративных источниках испано-готского
времени. В качестве примера такого употребления можно привести фрагмент из
«Жития св. Фруктуоза, епископа браккарского», написанного во второй полови¬
не VII в. В числе тех, кто, по словам автора, воспринял проповедь святого, были
и незнатные люди, простые свободные, главным образом готы. Для их обозна¬
чения в тексте используется слово «populi». Агиограф, среди прочего, сообща¬
ет, что приток выходцев из «populi» в среду братии монастыря Ноно близ Гаде¬
са (гл. XV жития) стал причиной жалобы, направленной королю герцогом про¬
винции («dux exercitus provinciae»): он выражал недовольство принятием обета
теми, кто должен был нести службу в войске, и кто, став монахом, перестал яв¬
ляться в ополчение. См.: Vita S. Fruct. Col. 466: «...ita ardore fidei accendit animos
populorum, ut catervatim undique concurrentium agmina conversorum immensus fi-
erit chorus. Et nisi dux exercitus porovinciae illius vel circumseptus undique confini-
bus regi reclamsset, ut aliquantulum prohiberetur, quasi fur fuerit; personas non esse
quae in expeditione publica proficiscerentur; innumerabilis se debuit congregare exer¬
citus monachorum...». Именно это значение слова «populi» нередко встречается в
нарративных источниках VII в.: под ним подразумевается войско, состоявшее из
воинов-ополченцев. Так, в «Истории короля Вамбы», написанной Юлианом То¬
ледским во второй половине VII в., под «populi» понимается ополчение, которое
будущий узурпатор герцог Павел собирает на востоке королевства для подавле¬
ния мятежа в готской части Галлии. См.: Jul. Hist. 7: «...Collectis undique populis,
simulate se pugnaturum contra seditiosos enuntiat. Diem statuit, locum proponit, quo
Galliis expugnari accederent». Таким же образом именуются лица, собранные им
на военный сбор (conventus) у стен Нарбонны, которых обманом удалось скло¬
нить к измене законному королю Вамбе. См.: Ibid. 8: «Post haec tyrannidis suae
consilium proditurus, diverso fraudis argumento fidem populorum degenerans, et ad
irrogandas jam fato Wambano principi injurias animos singulorum inflamans, jurat
ipse Paulus primum omnibus ilium se regem habere non posse, nec in ejus ultra famu-
latu persistere. Quia potius ait: Caput regiminis ex vobis ipsis eligite, cui conventus
omnis multitudo cedat».
51 Prim. Cron. 1054. P. 738: «Et todos sodes caualleros e fijos dalgo, et deuedes a sa¬
ber lo que auedes a fazer en tal fecho commo este: ca non biuremos рог sienpre, et morir
auemos, et de la muerte ninguno de nos non se puede escusar; et pues de la muerte non
nos podemos escusar agora о depues, porque auemos della tan grant miedo? Et ssy agora
nos alcancare la muerte, venirnos a con muy grant onrra et sernos a onrrada et con bona
fama, faziendo derecho et lealtat, lo que todo omne bono deuie fazer. Et pues tan poco es
la uida deste mundo, рог miedo de la muerte non deuemos dexar perder tan noble cosa
commo es la penna de Martos, et que sea catiua la condessa et las duennas».
517
52 Lourie E. A Society organized for War: Medieval Spain // Past & Present. 1966.
№ 35. P. 54-76; PowersJ.F. A Society organized for War. The Ibtrian Municipal Mili¬
tias in the Central Middle Ages. 1000-1284. Berkelry; Los Angeles; L., 1988.
53 Cm.: FE Sep. Tit. 42c: “«...por fazer bien e mercet a los caualleros & a las duen¬
nas & a los escuderos & a las donzellas de Sepulvega ... mando & tengo por bien que
seades escusados, & libres, & quitos de todos los pechos, & de todo pedido & de todas
las otras cosas...».
54 Paterson L.M. The Occitan Squire in the Twelfth and Thirteenth Centuries //
The Ideals and Practice of Medieval Knighthood. Woodbrige, 1986. P. 133.
55 Ibid. P. 133-149.
56 Duby G. La Noblesse dans la France medievale // Duby G. La societe chevale-
rescque. P, 1988. P. 28.
57 CossPR. Op. cit., P. 128 - 130.
58 Bennett M. The Status of the Squire: the Northen Evidence // The Ideals and
Practice... P. 1-11.
59 Cm.: Menant F. Les ecuyer («scutiferi») vassaux paysans d’ltalie du Nord au
XII-e siecle // Structures feodales et feodalisme dans 1 ‘Occident mediterraneen
(X-e - XIII siecles). P, 1980. P. 285-297.
60 Part. 11.21.15: «Eaestequeledestineel espada, llamanle Padrino. Cabienassi
сото los Padrinos al Bautismo, ayudan a confirmar, e a otorgar a su fijado, сото sea
cristiano; otrosi el que es Padrino de Cauallero nouel, desciniendole el espada con su
mano, otorga, e confirma la Caualleria que ha recebido».
61 Part. 11.21.13: «Que cosa deue fazer el Escudero, ante que reciba Caualleria»;
Ibid. 21.14: «Como han de ser fechos los Caualleros».
62 Ibid. 21.25: «Е la manera de сото le deuen toller la Caualleria, es esta; que deue
mandar el Rey a vn escudero, que calce las espuelas, e le cinga el espada, e que le corte
con vn cuchillo la cinta de la parte de las espadas, e otrosi que taje las correas de las es¬
puelas, teniendo las calgadas. E despues que esto les ouiere fecho, non deue ser llamado
Cauallero, e pierde la honrra de la Caualleria e los priuilleljos».
63 Ibid. 21.23: «...ni al comer, non deue asentarse con ellos, escudero, ni otro
ninguno, si non Cauallero...».
64 См. описание окружения короля Фернандо III, в среде которого присутс¬
твует и «...don Diego Lopez de Uayas que era estonce escudero» (Prim. Cron. P. 731).
65 Ibid. P. 615: «Et llamo a vn escudero ...et mandol et rogol... que tomasse el su
escanno de marfil ...et quel fuesse armar en palagio en el meior lugar que у fallase gerca
la siella del rey...».
66 Ibid. P. 513: «Et un escudero, que estaua estonces en somo del muro, fue a Arias
Gongalo...» (фрагмент посвящен событиям, связанным с осадой Саморы королем
Кастилии Санчо II Храбрым). См. также Р. 752.
67 Ibid. Р. 612: «...un escudero, su criado et sobrino»; Ibid. P. 615: «Et llamo a vn
escudero muy fidalgo, mancebiello, que era su criado». См. также случай упомина¬
ния оруженосцев в числе воспитанников: Р. 615: «Et leuaua D escuderos fijos dalgo
de pie, sin los otros de criazon de su casa...»; etc.
518
68 PCG. P. 611: «Et dalli podredes enbiar a este escudero con mandado a uuestro
padre»; P 615: «Et desque ouieron yantado, Ferrant Alfonso et aquellos gient escude-
ros assi lo fizieron, ca luego cargaron el escanno et fueronse con el рога los palagios de
Galiana, et armaronlo gerca la siella del rey ...et Ferrant Alfonso et aquellos escuderos
todos tenien sus espaldas colgadas a los cuellos».
69 Prim. Cron. P. 532: «...Llego de Castiella Aluar Hannez Minaya con CC caua-
lleros de linage, et de escuderos a pie, et de otros peones...»; Ibid. P. 628: «...con el toda
su companna... et sus escuderos que leuauan las armas».
70 Ibid. P. 612: «...un escudero, su criado et sobrino del Qid»; Ibid. P. 613: «...este
escudero Ordonno hermano era de padre et de madre de Pero Bermudez».
71 Ibid. P. 606, 611-613; 621; etc.
72 Определение «mogo escudero» («юноша-оруженосец»), в частности, отно¬
сится к уже упоминавшемуся Ордоньо, оруженосцу Сида (Ibid. Р. 621).
73 Ibid. Р. 752.
74 См.: FE Sep. Tits. 42с, 45,48, 57, 59, 63, 65, 65а, 237а.
75 Ibid. 42с, 198.
76 Ibid. Tit. 74. См. также: CDC. Р. 63. Doc. 21 (а. 1264, Sevilla).
77 CDC. Doc. 54 (а. 1304, Burgos); Ibid. Doc. 57 (a. 1306, Burgos). Cp., напри¬
мер, постановления Бургосских кортесов 1304 г.: CDC. Р. 121. Doc. 54 (а. 1304,
Burgos): «...е que ningunos se escusen de pechar esta ayuda, salvo los que se escusan
en la moneda forera, cavalleros e escuderos e duenas e donzellas...». См. также при¬
вилегию консехо кастильского г. Куэльяра, датированную 1306 г.: Ibid. Р. 130.
Doc. 57 (а. 1306, Burgos): «os privilegios е las cartas que avedes los cavalleros e los
escuderos ... de los reyes onde yo vengo e de mi todos comunalmentre...».
78 CDR: Ord. Mun. Tits. 1, 2A; etc.
79 Prim. Cron. P. 615.
80 Partid. 11.21.20: «Como ante los caualleros deuen leer las estorias de los grandes
fechos de armas quando comieren” (здесь и далее курсив мой. - О. А).
81 Partid. II.21.20: «...porque oyendo las les crescian las voluntades, e los corago-
nes, esforgauan se, faziendo bien, e queriendo llegar, a lo que los otros fizieran, о pas-
saran por ellos».
82 См. об этом: Смит Э. Национализм и модернизм: Критический обзор сов¬
ременных теорий наций и национализма. М., 2004. С. 220-265.
83 Там же. С. 260-265.
84 Breve compendium, seu Pelagii ovetensis episcopi historia // Historias de cin-
co obispos. Coronista antigio en Espana. Recogidas рог P. de Sandoval. Pamplona,
1615 (далее: Pelag. Hist.) P. 78: «...tunc comites & milites nobiles, &ignobiles siue &
ciues decaluatis capitibus... dolore cordis dabant uoces vsq. ad coelos». Cfr.: Chronica
Adefonsi Imperatoris // Espana Sagrada. T. 21. P. 343: “Congregati sunt autem nobi¬
les &ignobiles milites.
85 Coleccion de documentos de Sancho el Mayor // Perez de Urbel J. Sancho el
Mayor de Navarra. Pamplona, 1950 (далее: Sancho el Mayor: AD). P. 390. Ар. II. Doc.
69 (a. 1032-1052, Castilla): «...tradat illud cui uoluerit, non secularibus militibus sed
519
sancturiis Dei sine obstaculo»; Ibid. P. 394. Ар. II. Doc. 74: «Facta carta... in presentia
de filios regis ...et Julianus eps. Oscensis, et milites pampilonensis». Cfr.: Pelag. Hist.
P. 75: «Sancius rex ...fuit homo formosus nimis, & miles strenuus...».
86 FL Cordoba ([preamb.]): «Iubeo et mando ut omnis miles de Corduba posit ac-
cipere stipendio de seniore saluo iure et stipendio Regis». Cfr.: Fuero de Cordoba //
P. 213: «Otorgo et mando que todo cauallero de Cordoua que pueda tomar soldada de
sennor saluo et derecho et el seruicio del rey».
87 Cm.: Prim. Cron. P. 388: «Este alcalde Nunno Rasuera tomaua los fijos de
los caualleros et de los omnes buenos de Castiella, et criaualos et mostrauales to-
das buenas costumbres et buenas mannas; en guisa que los padres de los ninnos se
tenien por muy adebdados esquantra el... Et demientre este Gongalo Nunnez era
fijo, tanto le amauan olos otros donzeles que so padre criaua, quel aguardauan
сото a sennor, et nunqua del se partien». Ibid. «...Assi que despues que el pa¬
dre murio ... pusieronle en logar de so padre con ayuda de aquellos que con el se
criauan...».
88 Ardo seu Smaragdus. Vita S. Benedicti // PL. Vol. 103. P, 1850. Col. 351 ss.
89 Житие создавалось вскоре после смерти св. Бенедикта в 821 г.
90 На особенности системы рыцарского воспитания в конце 1960-х годов
обращала внимание С.-М. Бельмартино, но в контексте ее исследования соот¬
ветствующие сюжеты не имели самостоятельного значения. См.: Belmartino
S.M. Estructura de la familia у «edades sociales» en la aristocracia de Leon у Castilla
segun las fuentes literarias у historiograficas (siglos X-XIII) // CHE. 1968. N 47-48.
P. 289-308.
91 Prim. Cron. P. 468: “Et aquel su ayo ...conseiaual siempre que punnasse en fazer
grandes f echos, et ayudaual el en ello quanto podia a guisa de omne leal»; Ibid. P. 483:
«Destos sus fijos uarones pensso este rey don Fernando desta guissa: metiolos luego a
leer porque fuessen mas sabios et mas entendudas, et despues desso fizo los usarde ar-
mas, et mostrolos a lidiar et a combaterse et a ser cagadores»; Ibid. P. 615: «Et leuaua
D escuderos fijosdalgo de pie, sin los otros de criazon de su casa, et otra gentede pie
que yua у muy grant»; Ibid. P. 451: «А este rey don Alffonso mientre que era pequenno
criaron el conde Melend Gonzalez de Gallizia et su mugier la condessa donna Mayor;
et pues que llego a edad de auer mugier, casaronle ellos con una su fija que auie nombre
donna Eluira...»; Ibid. P. 468: «Et aquel su ayo omne de alta guisa quell criara ... casol
con una duenna del linnage de los reyes de los godos».
92 Prim. Cron. P. 532: «...Llego de Castiella Aluar Hannez Minaya con CC caua¬
lleros de linage, et de escuderos a pie, et de otros peones...»; Ibid. P. 628: «...con el toda
su companna... et sus escuderos que leuauan las armas».
93 Ibid. P. 752: «jCommo, don Garcia, por una cofia uos quieredes tornar a tan
grant peligro? et non tenedes que estades bien, quando tan sin danno uos partieredes
de aquellos moros, sseyendo ellos siete caualleros et vos vno solo, et queredes tornar
a ellos por vna cofia?»
94 См. об этом: Смит Э. Национализм и модернизм: Критический обзор сов¬
ременных теорий наций и национализма. С. 268-311.
520
95 Part. IV.21.14: «...e esto ha de ser fecho en tal manera, que passada la vigilia,
luego que fuere de dia deve primeramente oyrsu Missa, e rogar a Dios, que guie sus fe-
chos para su seruicio. E despues ha de venir el que le ha de fazer cauallero, a pregun-
tarle, si quiere rescebir la Orden de Caualleria, e si dixiere si, hale de preguntar; si la
mantema, assi сото se deue mantener; e despues que gelo otorgare, deuele calgar la
las espuelas, о mandar a algund cauallero que gelas calce. <...> E de si hale de cenir la
espada sobre el brial que viste, assi que la cinta non sea muy floxa; mas que se llegue
al cuerpo. <...> E desque la espada le ouieren seruido, deuenla sacarde la vaynay e po-
nergela en la mano diestra e fazerlejurar esas tres cosas. La primera, que non recele de
morir рог su Ley, si fuere menester. La segunda, рог su Seiior natural. La tercera рог
su tierra. E quando esto ouiere jurado, deuele dar vna pescogada, porque estas cosas
sobredichas le vengan en miente...: e despues desto hale de besar, en seiial de la fe, e
de paz, e de hermandad, que deue ser guardada entre los caualleros»; Part. IV.21.15:
«Descehirla espada, es la primera cosa que deuen fazer, despues que el cauallero nouel
fuere fecho. <...> Et este deue ser fecho... por mano de ... su seiior natural, о ome hon-
rrado,... о cauallero que fuesse muy bueno de armas. <...> Et a este que le desciiie el
espada, llamanle Padrino... Padrino del cauallero nouel, desceiiiendole el espada con su
mano, otorga, e confirma la caualleria que ha recebido».
96 Hull R. Libre de Pordre de cavalleria. Barcelona, 1988. IV.1-4,9,11-12.
97 FR. P. 169: «...en el anno que don Odoarte,fijoprimero heredero del rey Enrique
de Anglatierra, rescibio cavalleria en Burgos del rey don Alfonso el sobredicho». «Ко¬
роль Англии Генрих» - это, разумеется, Генрих III (1216-1272), отец короля
Эдуарда I (1272-1307), получившего посвящение.
98 Даже немногословный Лука Туйский посчитал нужным заметить: «Duxit
namque uxorem ex imperiali genere Romanorum Deo dovotissimam foeminam nomine
Beatricem» (Lucus Tudensis. Chronicon Mundi. Lib. IV // Hispania illustrata. / Ed.
A. Schottus. Francofurti. T. 4.1603-1608. P. 112). См. также: Cron. Lat. P. 59; De re¬
bus... IX.10 (P. 143; Prim. Cron. P. 718.
99 De rebus... IX. 10 (P. 143): «...& tertia die ante festum sancti Andreae in regali
monasterio prope Burgis celebrata missa a venerabili Mauricio Burgensi episcopo, &
amis militaribus benedictis, ipse rex suscepto gladio ab altari manu propria se accinxit
cingulo militari, & mater sua regina nobilis ensis cingula deaccinxit». См. также: Prim.
Cron. 1034: P. 718-719 (дословный перевод, за исключением замечания о том,
что оружие было не только благословлено, но и освящено: «...bendixo las armas de
la caualleria del rey don Fernando, et sanctiguolas»). Cfr.: Cronica latina de los reyes
de Castilla. / Ed. por L. Charlo Brea. Cadiz, 1984 (далее: Cron, lat.) P. 59: «Tercia igi-
tur <die> ante festum Sancti Andree, rex Fernandus in monasterio regali, quod auus
at auia sua construxerant, gladium militare in signum militcie, auctoritate propia, de al¬
tari accepit, benedicum prius cum ceteris amis a Mauricio, Burgense episcopo, missa
prius ab eodem ibidem solemniter celebrata».
100 A.P. Корсунский отмечает особенности этой курии: при обсуждении воп¬
роса о браке инфанты Беренгелы с сыном германского императора Фридриха I
Барбароссы (1155-1190) Конрадом Гогештауфеном присутствовали представи¬
521
тели 50 крупных городов. Впрочем, он не отказывается от тезиса В.К. Пискорс-
кого о том, что первые настоящие кортесы произошли в королевстве Леон, в 1188 г.
См.: КорсунскийА.Р. История Испании IX—XIII веков. М., 1976. С. 193-194.
101 Cron. lat. Р. 12: «Celebrata namque curia famosa et nobili apud Carrionem, idem
rex Legionis accinctus estgladio a predicto rege Castelle in ecclesia Sancti Zoili et oscu-
latus est manum regis Castelle, presentibus Galleciis et Legionensibus et Castellanis».
102 De rebus... VII.24 (P. 123): «[Aldefonsus rex Legionensis] ...venit ad regem
Castellae & in curia Carrionis accinctus ab eo cingulo militari, manum eis fuit in plena
curia osculatus, & in eadem curia rex Castellae nobilis Aldefonsus Conradum filium
Frederici imperatoris romani acciwcit similiter cingulo militari, & ei filiam primogeni-
tam Verengariam desposauit». Cfr.: Prim. Cron.: P. 677: «Et ueno estonges al rey don
AlfFonso de Castiella a Carrion a cortes que fizo y; et qinxo alii este rey don Alffonso de
Castiella la qinta de caualleria a don Alffonso de Leon, su primo cormano, et armo alii et
fizol cauallero; onde esse rey don Alffonso de Leon beso alii la mano a don Alffonso rey
de Castiella ante todos, la corte llena».
103 См. об этом: Karsten L. Alfonso el Sabio and the Thirteenth-Century Span¬
ish Language // Emperor of Culture. Alfonso X the Learned of Castile and his Thir¬
teenth-Century Renaissance /Ed. R.I. Burns. Philadelphia, 1990. P. 41-42.
104 На распространение акта посвящения на простых рыцарей не позднее се¬
редины XIII в. в конце 1970-х годов указывала Н.Р. Порро, которая, между про¬
чим, ссылается прежде всего на куэльярскую грамоту 1264 г. (см. примеч. 49).
См.: Porro N.R. El ingreso de Villasandino en la caballeria (Cancionero de Baena,
225) // Cuademos de historia de Espana. 61-62.1977. P. 363-365.
105 CDC. P. 64. Doc. 21 (a. 1264, Sevilla): «...tenemos рог bien que el cavallero
que nos fizieremos о nuestro fijo heredero, que aya quinientos sueldos; e esto por razon
de la cavalleria que tomare de nos, о de nuestro fijo que oviere a regnar despues de
nos, e mandamos que estos cavalleros puedan aver alcaldtas justicias, e ay an todos sus
escusados assi сото el privilegio dize que les diemos sobresta razon».
106 Prim. Cron. P. 619: «...del dia que yo oue cauallo et armas, que me lo dio el rey
don Fernando... que me fizo cauallero».
107 См. об этом: FossierR. La Societe medievale. P., 1980. P. 280.
108 FR III. 13.3: «Sy alguno se quisier espedir de aquel que lo fizo caballero seyen-
do su senor, non lo pueda fazer fasta un ano complido del dia que lo fizo caballero: et si
lo alguno ficiere ante del ano complido, non vala e tome doblado a aquel quel fizo ca¬
vallero quanto del ovo, tan bien por razon de la cavalleria сото рог lo que tomo por
soldada».
109 Это выражение, вынесенное в заглавие сборника работ американских ис¬
панистов, изданного под общей редакцией Р. Бернса, при ближайшем рассмот¬
рении оказывается преувеличением в гораздо меньшей степени, чем принято
считать. См.: Emperor of Culture. Alfonso X the Learned of Castile and his Thir¬
teenth-Century Renaissance / Ed. R.I. Bums. Philadelphia, 1990. Passim.
110 В 1997 г. из печати вышла четвертая часть этого глобального труда, к сожа¬
лению, нам недоступная. Издание продолжается. См. об этом: Fernandez-Ordonez I.
522
Novedades у perspectivas en el estudio de la historiografia alfonsi // Alacante. 2. 2001
(http:/www.uam.es/personal_pdi/filoyletras/ifo/publicaciones/9_a.pdf).
111 Catalan Menendez Pidal D. De Alfonso X al conde de Barcelos. Cuarto estudios
sobre el nacimiento de la historigrafia romance en Castilla у Portugal. Madrid, 1962.
112 Перечислю лишь основные кастильские версии: 1) «Сокращенная хро¬
ника» инфанта Хуана Мануэля; 2) «Хроника Кастилии»; 3) «Хроника двадцати
королей»; 4) «Cronica Ocampiana», т. е. версия, изданная в 1571 г. Флорианом де
Окампо. См.: Catalan Menendez Pidal D. Op. cit. P. 10-11; DyerN.J. Alfonsine Histo¬
riography: The Literary Narrative // Emperor of Culture... P. 248.
113 De rebus... P. 113: «Sed & miles quidam de domo Oleae qui vexillum Comitis
in sua acie praeferebat, occiso equo ad terram cecidit, & amputatis manibus solis bra-
chiis vexillum tenens non cessabat, Oleam, Oleam fortifer inclamare».
114 Menendez Pidal R. La Espana del Cid. Marid, 1929. T. 1-2; Idem. El Cid
Campeador. Madrid, 1964.
115 Dyer N.J. Alfonsine Historiography: The Literary Narrative // Emperor of
Culture. Alfonso X the Leaened of Castile and his Thierteenth-Century Renais¬
sance / Ed. R.I. Burns. Philadelphia, 1990. P. 154-158.
116 Martin G. Cinq operations fondamentales de la compilation : l’exemple de
l’Histoire d’Espagne (Etude segmentaire) // L’Historiographie medievale en Eu¬
rope / Ed. par J.-Ph. Genet. P, 1991. P. 99-109; Idem. Les juges de Castille. Mentali-
tes et discours historique. P, 1992.
117 Васильевский В.Г. Николай, епископ Мефонский. Феодор Продром. Жи¬
тия Мелентия Нового. СПб., 1886. С. XVII - XIX.
118 De rebus... VI. 10. Р. 99: «Ео tempore fertur vir Graeculus ex Hierosolima causa
peregrinationis ad ecclesiam Sancti Iacobi aduenisse, qui in deuotione pemoctans audiuit
indigenas enarrare, vt militem in Christianorum praeliis apparere, sed ipse licet deuotus
Apostolo paedicabat non militem sed piscatorem, cumque in tali pertinacia permaneret,
reuelatione diuina meruit intueri equum splendore conspicuum Apostolo praesentatum,
& armorum insignibus decoratum obsidentibus Coimbriam subuenire. Et peregrinus de
quo diximus, visione huius certus factus, & diem, & horam captionis Coimbriae in eccle-
sia Apostoli publice praedicauit, & sicut ipse praedixit, sic postea rei veritas patefecit, &
sic remansit terra citra Mondaicum fluuium Christianae fidei acquisita».
119 Prim. Cron. P. 727: «Et dizen, asi commo los moros mismos afirmauan depues,
que paresgio у Santiago en vn cauallo bianco et con senna blanca en la mano et con vn
espada en la otra, et que andaua у con el vna ligion de caualleros blancos; et aun dizen
que angeles vieran andar sobre ellos por el ayre; et que estos caualleros blancos les se-
meiaua que les estroyen mas que ninguna otra gente».
120 Qid. v. 731: «Los moros laman Mafomat & los christianos santi Yagu[e]»; Ibid.
1138: «jEnel nombre del Criador & del apostol santi Yague».
121 Hist. Rod. P. XVI: «Roderici Didaci nobilissimi, ac bellatoris viri prosapiam...»
122 Qid. 3420: «Este casamiento otorgo uos le yo, / De fijas de myo Qid, don
Eluira & dona Sol, / Рога los yfantes de Nauarra & de Aragon» (слова короля дона
Альфонсо).
523
123 Qid. 266: «Merged, Canpeador, en ora buena fuestes nado»; Ibid. 437: «...el que
en buen ora nasco»; Ibid. 559: «Е1 buen Canpeador que en buen ora nasco»; Ibid. 613:
«myo Qid Ruy Diaz, el que en buen ora fue nado»; etc. Cfr.: Ibid. V. 439: «Qid, en buen
ora ginxiestes espada!»; Ibid. V. 875: «Myo Qid Ruy Diaz, que en buen ora cinxo es-
pada»; Ibid. V. 1574: «Avn non sabie myo Qid, el que en buen ora ginxo espada»; Ibid.
V. 1595: «Merged, Campeador, en buen ora cixiestes espada!»; Ibid. V. 899: «Quiero
uos dezir del que en buen ora nasco & ginxo espada»;
124 Qid. V. 20: «Dios, que buen vassalo, si ouiere buen Senor!»; Ibid. V. 1322-
1323: «Besaua uos las manos myo Qid lidiador, / Los pies & las manos, commo atan
buen senor»; Ibid. V. 1339: «Razonas рог vuestro vassallo & auos tiene рог senor»; etc.
125 Trobadores. R 34: «Foy hun dia Lopo jograr / a cas d’un infangon cantor /
e mandou-lh’ ele por don dar / tres couces na guarganta” (Martin Soarez).
126 См. об этом: Snow J.T. Alfonso as Troubadour: The Fact and the Fiction //
Emperor of Culture... P. 124-139.
127 Trobadores. P. 38: «De fazer romaria, pug’ en meu coragon / a Santiago un dia
frazer oragion // e por ueer meu amigo logu’I» (Lopo) «Меня в Сантьяго отпустить
я мать просила: / там помолюсь , и там меня ждать будет / милый - / в Сантья¬
го с милым встречусь я» (пер. И. Чежеговой)]; Ibid. Р. 86: «Ау, Santiagot padron
prouado, / uos my-adugades о meu amado! / Sobre mar uen quen frores d’amor ten! /
Myrarey, madre, as torres de Geen!» (Pai Gomez Charinho) «О святой Иаков, ус¬
лышь стенанья: / пусть скорее приблизится миг свиданья! / Плывет по лазури
вод тот, / кто песню любви поет. / Меня в Хаэне любимый ждет!» (пер. В. Анд¬
реева)].
128 Trobadores... Р 26: «Madre, passou per aqui hun caualeyro, / e leixou-me
namorad’ e co marteyro!» (Fernan Rodriguez de Calheiros); Ibid. P 54: «...fez-lle que-
rer / tan ben a un cavaleiro / que lie non daua lezer / tra en que a foi fazer / que sayu
do moesterio» (Alfonso X о Sabio).
129 Trobadores... P 66: «Poys non uen de Castella, / non e uiu’, ay mesela, / ou
my-o deten el-геу» (Pero Gongalvez de Porto Carreiro); Ibid. P 70: «Foy-ss’ о meu
amigo d’aqui / na oste, por el-rey seruir» (Pero da Ponte); Ibid. P 72: «Vou-пГ eu, fre-
mosa, рега’ 1-геу» (Pedr’ Eanes Solaz).
130 Trobadores... P 30: «...e por meu mal uos filhei por senhor» (Martin Soarez);
Ibid. P 40: «Dona que eu am’e tenho por senhor» (Bernal de Boaval); Ibid. P 48:
«Dona das donas, Senhor das senhores» (Alfonso X о Sabio); Ibid. P 88: «...agora
d’amor / me fez filhar outra senhor» (Roi Fernandez); etc.
131 Green D.H. «Vrume ritr und guote vrouwen und wise phaffen». Court Litera¬
ture and its Audience // German Narrative Literature of the Twelfth and Thirteenth
Centuries. Studies presented to Roy Wisbey on his Sixty-fifth Birthday. Tubingen,
1994. P. 7-26.
132 Cm.: Dumville D. What is a Chronicle? // The Medieval Chronicle. II. Pro¬
ceedings of the 2nd International Conference on the Medieval Chronicle. Driebergen/
Utrecht, 16-21 July 1999 / Ed. by E. Kooper. Amsterdam; N. Y., 2002. P 1-27. Менее
жестко эту же мысль выражает Б. Гене: Гене Б. История и историческая культура
524
средневекового Запада. М., 2002. С. 236-240. См. также: Дубровский И.В. Исто¬
риография // Словарь средневековой культуры. М., 2003. С. 204.
133 Goetz H.-W. The Concept of Time in the Historiography of the Eleventh and
Twelfth Centuries. //Medieval Concept of the Past: Ritual, Memory, Historiogra¬
phy / Ed. by G. Althoff. Cambrige, 2002. P. 139-143.
134 Ibid. P. 153-165. См. также: Гене Б. Указ. соч. С. 31-33.
135 Spiegel G.M. Romancing the Past: The Rise of Vernacular Prose Historiogra¬
phy in Thirteenth Century France. Berkeley; Los Angeles, 1993.
136 Spiegel G.M. Theory into Practice: Reading Medieval Chronicles // The Me¬
dieval Chronicle. Proceedings of the 1st International Conference on the Medieval
Chronicle. Driebergen/Utrecht, 13-16 July 1996 / Ed. by E. Kooper. Amsterdam,
Atlanta, 1999. P. 1-12.
137 Spiegel G.M. Theory into Practice... P. 7.
138 Dyer NJ. Op.cit. P. 140-143.
139 Martin G. Cinq operations fondamentales de la compilation: Fexemple de
l’Histoire d’Espagne (Etude segmentaire) // L’Historiographie medievale en Eu¬
rope / Ed. parJ-Ph. Genet. P., 1991. P. 99-109.
140 Catalan Menendez Pidal D. De Alfonso X al conde de Barcrlos. Cuarto estudios
sobre el nacimieno dw la historigrafia romance en Castilla e Portugal, Malrid, 1962.
P. 24-29.
141 Характерно, что позднее и сам Ж. Мартэн обратил внимание на принци¬
пиальные различия содержания двух частей «Первой всеобщей хроники». Если
первую (созданную при Альфонсо X) отличают дух преемственности наследия
готской Испании (т.н. «неоготицизм») и подчеркнутые централизаторские уст¬
ремления, то вторую (связанную с эпохой Санчо IV) характеризует стремление
связать в единое целое интересы монарха, а также церковных и светских магна¬
тов, что было несомненной уступкой последним (см.: Fernandez Ordonez /. Nove-
dades у perspectivas ... P. 2-3). К сожалению, моя информация об этой новой ра¬
боте ограничивается лишь кратким резюме, содержащимся в статье И. Фернан¬
дес-Ордоньес.
142 Linehan Р. From Chronicle to History: Concerning the Estoria de Espanna
and its Principal Sources// Historical Literature in Medieval Iberia. L., 1996. P. 7-29.
143 Prim. Cron. P. 3: «Рог que los que despues uiniessen por los fechos de los
buenos punnassen en fazer bien, et por que los que se castigassen de fazer mal, et por
esto fue enderegado el curso del mundo de cada una cosa en su orden».
144 Linehan P. Op. cit... P. 8.
145 К сожалению, содержание всех этих работ известно мне лишь по крат¬
ким резюме, содержащимся в обзорной статье И. Фернандес-Ордоньес. См.:
Fernandez Ordonez I. Novedades у perspectivas ... P. 6-9.
146 Биография братьев Перес де Варгас подробно проанализирована мной
в специальной работе, а потому нет смысла пересказывать ее. См.: Ауров О.В.
Образ жизни кастильского рыцаря XIII века // Вопросы истории. 2003. № 8.
С. 56-67.
525
147 Prim. Cron. 1054. P. 738.
148 Don Juan Manuel Libro del Cavallero et del Escudero // Don Juan Manuel.
Obras. T. 1. Barcelona, 1955. P. 26: «...yo пипса ley nin aprendi ninguna sgiengia, que
so mucho angiano et garegi en casa de muchos sennores, oy departir a muchos omnes
sabios»; Ibid. P. 47: «...et por que non se ningua cosa de las sgiengias que fazen al omne
muy sabidor»; etc.
149 Lib. de los Estad. 1.59: «Si non puede dormir, debe mandar que leyan ante el
algunas buenas historias de que tome buenos ejemplos».
150 Ibid. 1.67: «Et de que pasare de los cinco anos adelante deben comenzar poco a
poco a les mostrar leer ...et este leer debe ser tanto a lo menos fasta que sepan fablar et
entender latin, et despues deben facer quando pudieren tomen placer en leer las croni-
cas de los grandes fechos...»: etc.
151 Замечу, что роль образования как фактора конституирования идентич¬
ности (опять же применительно к идентичности национальной) вполне осозна¬
ют и подчеркивают современные исследователи. Одним из первых значение сис¬
темы образования в этом процессе показал Э. Геллнер (о значении его идей см.:
Смит Э. Указ, соч., С. 92-96).
Заключение (с. 346)
1 Подробнее об этом виде памятников местного права см.: Porras Arbole-
das Р.А. Las Ordenanzas municipales: sus origenes, contenidos у posibilidades de in-
vestigacion // Vasconia. 2009. №. 36. P. 19-35.
2 Ordenanzas municipales de 1457. Tit. I // CDR. P. 141.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
I. Источники
Coleccion diplomatica de Cuellar /Ed. рог A. Ubieto Arteta // Publicaciones histori-
cas de la Exma. Diputacion provincial de Segovia. VI. Segovia, 1961.
Coleccion diplomatica de Sepulveda / Ed. рог E. Saez // Publicaciones historicas de
la Exma. Diputacion provincial de Segovia. V. Segovia, 1956.
Coleccion diplomatica de Sepulveda, II (1076-1485) / Publ. рог C. Saez Sanchez. //
Publicaciones historicas de la Exma. Diputacion provincial de Segovia, V. Sego¬
via, 1991.
Fuero latino de Sepulveda (Red. A, B) // Gambra Gutierrez A. Alfonso VI: cancilleria,
curia e imperio. Leon, 1998.. Vol. 2: Coleccion diplomatica.
Fuero Real. // Leyes de Alfonso X. T. 2 / Ed. у analisys critico por G. Martinez Diaz,
con la colaboracion de J.M. Ruiz Asencio, C. Hernandez Alonso. Avila, 1988.
Fuero Real // Opusculos legales del Rey D. Alfonso el Sabio. T. II. Madrid, 1836.
Los fueros de Sepulveda / Ed. рог E. Saez // Publicaciones historicas de la Exma.
Diputacion provincial de Segovia. I. Segovia, 1953. P. 169 ss.
Ardo seu Smaragdus. Vita S.Benedicti // PL. Vol. 103. P., 1850.
Becerro Gotico de Cardena / Publ. por L. Serrano // Fuentes para la historia de Cas¬
tilla. T. 3. Silos, 1910.
Biblia Sacra Vulgata. Stuttgart, 1983.
Breve compendium, seu Pelagii ovetensis episcopi historia // Historias de cinco obis-
pos. Coronista antigio en Espana / Recogidas por don fray Prudencio de Sando¬
val obispo de Palencia... Pamplona, 1615. P. 71-78.
Cantar de Mio Cid. Madrid, 1980, T. 3. Part. 4: Texto del Cantar.
Carmen ad quemdam diaconum // PL. Vol. 87. Col. 1129.
Carmen in Sisenandum regem // PL. Vol. 87. Col. 1129.
Cartae Senonicae // MGH: Legum sectio V: Formulae / Ed. K. Zeumer. Hannoverae,
1886. P. 185-209.
Cartulario de Albelda / Publ. por A. Ubieto Arteta. Valencia, 1960.
Cassiodori Senatoris Variae / Ed. T. Mommsen // MGH: Auct. Ant. T. 12. Berolini, 1894.
Childeberti Secundi Decretio // MGH: Legum Sectio II: Capitularia Regum Fran-
corum. T. 1.
Childeberti Secundi Decretio // MGH: Legum Sectio I: Leges nationum germanica-
rum. T. 4. Par. 1. Hannoverae, 1962 (Capitularia Legi Salicae addita).
Chilperici edictum // MGH: Legum Sectio II: Capitularia Regum Francorum. T. 1.
P.8-10.
Coleccion de documentos de Sancho el Mayor // Perez de Urbel J. Sancho el Mayor
de Navarra. Pamplona, 1950. P. 344-454.
Coleccion diplomatica // Gambra Gutierrez A. Alfonso VI: cancilleria, curia e impe¬
rio. Leon, 1998. Vol. 2.
527
Coleccion diplomatica // Ruiz Albi I. La reina dona Urraca (1109-1126). Cancilleria
у coleccion diplomatica. Leon, 2003. P. 351-593.
Coleccion diplomatica de Fernando I (1037-1065) / Рог P. Blanco Lozano. Leon,
1987.
Coleccion diplomatica del concejo de Burgos (884-1369) / Ed. рог E. Gonzalez Diez.
Burgos, 1984.
Coleccion diplomatica de Riaza // Publicaciones historicas de la Exma. Diputacion
provincial de Segovia. V. Segovia, 1959.
Coleccion diplomatica de San Salvador de Ona (822-1284) / Publ. por J. del Alamo.
Madrid, 1950. T. 1.
Coleccion diplomatica del monasterio de Sahagun (siglos IX у X) / Publ. por
J.M. Minguez Fernandez. Leon, 1976.
Coleccion documental de Sancho Garces III, el Mayor, rey de Pamplona (1004-1035). /
Por R. Jimeno Aranguren, A. Pescador Medrano. Pamplona, 2003.
Continuatio Hispana // MGH: AA. T. 11: Chronica Minora. Berolini, 1994. Vol. 2.
P. 323-369.
Cortes de los antiguos reynos de Leon у de Castilla. T. 1. Madrid, 1861.
Cronica del rey don Alfonso Decimo // ВАЛЕ. T. 66. P. 1-68.
Cronica del rey don Fernando Cuatro // Ibid. P. 91-170.
Cronica del rey don Sancho Cuatro // Ibid. P. 69-90.
Cronica de Alfonso III. Madrid, 1918.
Cronica de los estados peninsulares. (Texto del siglo XIV) / Ed. por A. Ubieto Arteta.
Granada, 1955.
Cronica latina de los reyes de Castilla / Ed. por L. Charlo Brea. Cadiz, 1984.
Chronica Adefonsi Imperatoris // Chronica hispana saeculi XII. Pars I. T. LXXI. Tur-
nholti, 1990. P. 109-248. (Corpus christianorum. Continuatio Mediaevalis).
Chronicon Sampiri // Perez de Urbel J. Sampiro, su cronica у la monarquia leonesa en
el siglo X. Madrid, 1952. P. 275-344.
Chronicorum Caesaraugustarum Reliquiae // MGH: Chronica minora. Vol. 2.
P. 222-223.
Chronique d’Albelda. Chronique d’Alphonse III // Bonnaz Y. Chroniques asturiennes
(fin IX-e siecle). P, 1987.
El Codigo de Eurico // Estudios visigothicos. II. Ed. por A. d’Ors Roma; Madrid,
1960.
Diplomata regum Francorum e stirpe Merovingica // MGH: DD. Hannoverae, 2001.
Vol. 1.
Documentacion de la Catedral de Leon (Siglos IX-X) / Publ. por G. del Ser Quijano.
Salamanca, 1981.
Documentacion medieval del archivo municipal de Alba de Tormes / Ed. por A. Ba¬
rrios Garcia, A. Martin Exposito, G. del Ser Quijano. Salamanca, 1982.
Documentos de epoca visigoda escritos en pizarra (ss. VI-VIII) / Publ. рог I. Velaz¬
quez Soriano. T. 1: Textos; T. 2: Estudio. Turnhaut, 2000. (Monumenta palaeogra-
phica Medii Avi. Series Hispanica).
528
Documentos referentes al orden judicial del Monasterio de Otero de las Duenas. /
Publ. рог A. Prieto // AHDE. 1974. N 44. P. 625-674.
Dudonis decani S. Quintini Viromandensis De moribus et actis primorum Norman-
niae ducum libri tres. (var.: De gestis Normanniae ducum libri tres.) // PL. T.
CXLI.
Edictum Theodorici regis Italiae. /Ed. Bluhme // MGH: Legum sectio. I. Hannove-
rae, 1875. T. 5. P. 149-170.
Edictus domni (C)hilperici regis pro tenore pacis // Capitularia Legi Salicae
addita // MGH: Legum Sectio I: Leges nationum germanicarum. Par. 1. T. 4.
P.261-263.
El Fuero de Leon / Ed. рог L. Vazquez de Parga // AHDE. 1944.15. P. 485-498.
El Fuero Viejo de Castilla / Alvarado Planas J., Oliva Manso G. Los fueros de Cas¬
tilla. Estudios у edicion critica del Libro de los Fueros de Castilla, Fuero de los
fijosdalgos у las Fazanas del Fuero de Castilla, Fuero Viejo de Castilla у demas
collecciones de fueros у fazanas castellanas. Madrid, 2004. P 483-611.
FlorianoA. Diplomatica espanola del periodo astur. Estudio de las fuentes documenta-
les del reino de Asturias (718-910). Oviedo, 1949-1951. T. 1-2.
Don Juan Manuel. Libro del Cavallero et del Escudero // Idem. Obras. T. 1. Barce¬
lona, 1955.
Don Juan Manuel. Libro de los Estados // Biblioteca de autores espanoles. T. 41.
Madrid, 1928.
Marculfi Formulae // MGH: Legum sectio V: Formulae / Ed. K. Zeumer. Hannove-
rae, 1886. P.32-111.
Fuero de Castrojeriz (a. 974) // Ibid. P. 37-42.
Fuero de San Sadomin, Berbeja у Barrio (a. 955) // Munoz P. 31-32.
Fuero Juzgo en latin у Castellano. Madrid, 1815.
Fuero Juzgo (Manuscrit Z.III.6 de la Bibliotheque de San Lorenzo de El Escorial) /
Par C. Mence. Vol. 1: Introdiction. Vol. 2: Transcription. Vol. 3: Etude. P, 1996.
Fuero latino de Cordoba // Reinado у diplomas del rey don Fernando III / Ed. Рог J.
Gonzalez. Madrid, 1986. T. 2. P. 222.
Fueros Castellanos de Soria у Alcala de Henares. Madrid, 1919.
Fueros leoneses de Zamora, Salamanca, Ledesma у Alba de Tormes / Ed. рог A. Castro
у F. de Onis. Textos. Madrid, 1916. T. I.
Las Glosas Emilianenses у Silenses / Edicion critica у facsimil рог C. Hernandez
Alonso, J. Fradejas Lebrero Dies, J.M. Ruiz Asencio. Burgos, 1993.
GonzalezJ. Alfonso IX: Madrid, 1944. T. 2: Documentos.
GonzalezJ. Regesta de Fernando II. Madrid, 1943.
GonzalezJ. El reino de Castilla en la epoca de Alfonso VIII. Vol. 2. Documentos 1145
a 1190; Vol. 3: Documentos 1191 a 1217. Madrid, 1960.
Gregorii episcopi Turonensis Historiarum libri decern / Ed. W. Arndt, Br. Kursch. //
MGH. SRM. Hannoverae, 1884-1885. T. 1.
Hidacii Lemici Continuatio chronicorum Hieonymanorum. Ad a. CCCC-LXVIII //
MGH. Chronica minora. Berolini, 1894. V. 2. P. 13-36.
529
Sancti Hieronimi Presbyteri Epistulae // Sancti Hieronimi Presbyteri Opera. PII. //
Corpus christianorum. T. 78.
Hilarius Pictavensis De Trinitate Libri Duodecim // PL. P, 1845. T. 10.
Historia latina de Rodrigo Diaz de Vivar / Ed. fascim; Estudios de G. Martinez Diez,
J.M. Ruiz Ascencio, I. Ruiz Albi. Burgos, 1999.
Historia Roderici vel Gesta Roderici Campidocti / Ed. E. Falque Rey // Chronica
hispana saeculi XII. Pars I // Corpus christianorum. Continuatio Mediaevalis.
Turnholti, 1990. T. LXXI. P. 1-98.
Historia Wambae regis auctore Iuliano episcopo Toletano // MGH: SRM. T. 5.
P. 500-535.
Sancti Isidori Hispalensis episcopi De ecclesiasticis officiis // PL. T. 83. Paris, 1850.
Sancti Isidori episcopi Hispalensi Differentiarum libri II // Ibid. T. 83. Col. 9-98.
Isidori Hispalensis Episcopi Etymologiarum sive Originum libri XX / Ed. W.M. Lin¬
dsay. Oxonii, 1911.
Isidori Hispalensis Sententiae // Corpus Christianorum. Series Latina. T. 111. Tur-
nhout, 1998.
Isidori Iunioris Episcopi Hispalensis Historia Gotorum, Wandalorum, Suevorum. //
MGH: Chronica minora. Vol. 2. P. 267-303.
Jordanis. De origine actibusque Getarum. (Getica) // MGH: Auct. Antiq.. Berolini,
1961. T. 5. PI. P.53-138.
Juan de Biclaro, obispo de Gerona: Su vida у su obra / Introd., texto crit., com. por J.
Campos. Madrid, 1960.
Juliani episcopi Vita seu Eulogium auctore Felici Toletano // PL. P, 1851. Vol. 96.
Col. 445-452.
Leges Langobardorum // MGH: LL. T. 4 / Ed. G.H. Pertz. Hannoverae, 1868.
Lex Alamanorum // MGH: LNG. T. 5. Par. 1. Hannoverae, 1966.
Lex Thuringorum (Leges Anglorum et Werinorum hoc est Thuringorum) // MGH:
LL. T. 5. Hannoverae, 1865-1889. P. 103-144.
Lex Baiwariorum MGH: LNG. T. 5 / Ed. E. Heymann, J. Merkel, E. von Schwind //
Par. 2. Hannoverae, 1926.
Lex Dei sive Mosaicarum et Romanarum legum Collatio // Iurisprudentiae Anteius-
tinianae quae supersunt / Ed. E. Huschve. Lipsiae, 1886.
Lex Dei sive Mosaicarum et Romanarum legum Collatio // Закон Божий, или Со¬
поставление законов Моисеевых и римских / Пер. и коммент. М.Д. Солома¬
тина // Ius antiquum. Древнее право. 1997. JMb 1 (2). С. 165-191.
Lex Francorum Chamavorum // MGH: LL. T. 5. Hannoverae, 1889. P. 269-276.
Lex Ribuaria / Ed. F. Beyerle, R. Buchner // MGH: LNG. T. 3. Par. 2. Hannoverae, 1954.
Lex Visigothorum // MGH: LNG. T. 1. Berolini, 1902.
Liber Constitutionum seu Lex Gundobada // MGH: LNG. T. 2. Par. 1. Hannoverae,
1892.
Hull R. Libre de l’ordre de cavalleria. Barcelona, 1988.
Lucae diaconi Tudensis Chronicon Mundi // Hispania illustrata. T. 4. Francofurti,
1606. P. 1-116.
530
Pactus Legis Salicae // MGH: LNG. T. 4. Par. 1. Hannoverae, 1962 (русский пере¬
вод: Салическая правда. М, 1950).
Poema de Fernan Gonzalez /Ed. рог A. Zamora Vicente. Madrid, 1955.
Poema de Mio Cid. Burgos, 2001.
Poesia dos trobadores. Antoloxia da literatura galega / Поэзия трубадуров: Антоло¬
гия галисийской литературы. СПб., 1995.
Primera Cronica General que mando componer el Rey don Alfonso el Sa-bio e se con-
tinuaba bajo Sancho IV en 1289 / Publ. por R. Menendez Pidal. Madrid, 1955.
Vols. 1-2.
Rassov P. Die Urkunden Kaiser Alfons'VII von Spanien: Eine paleographisch-diplo-
matische Untersuchung. Berlin, 1929.
Regula Communis / Ed. por J. Campos Ruiz // Santos Padres Espaiioles. Madrid,
1971. T. 2. P. 165-211.
Roderici Ximenii de Rada Historia de rebus Hispaniae sive Historia Gothica / Cura
et studio J. Fernandez Valverde // Corpus christianorum. Continuatio mediaeva-
lis. T. LXXII. Turnholti, 1987.
Vita sanctissimi Fructuosi episcopi // PL. T. 87. Col. 459-470.
Sidonii Apollinaris Epistularum Libri Novem // MGH: AA. T. 8. Berolini, 1887.
Las Siete Partidas de Rey don Alfonso el Sabio / Por la Real Academia de la Historia.
T. 1-3. Madrid, 1807.
Tacitus. Germania (De origine et situ Germanorum) // P. Cornelii Taciti libri qui
supersunt. Lipsiae, 1952. T. 2. Fasc. 2.
Taionis Caesaraugustani episcopi Sententiarum Libri quinque // PL. T. 80. P., 1850.
Q.S.F. Tertulliani Adversus Iudeos. Wiesbaden, 1984.
Tertulliani Liber Scorpiace // Quinti Septimii Florentis Tertulliani Opera omnia /
Ed. F. Oehler. Lipsiae, 1853. T. 1. P. 493-536.
Tyrannii Rufini librorum Adamantii Origenis adversus haereticos interpretatio / Ed.
V. Buchheit. Miinchen, 1966.
Vita vel Gesta S. Ildefonsi Toletanae sedis metropolitani episcopi, a Zixilano ejusdem
urbis episcopo edita // ES. Madrid, 1859. T. 5. P. 485-490.
Vita vel Passio Sancti Desiderii a Sisebuto rege composita // Miscellanea Wisigothi-
ca/ Ed. I. Gil. Sevilla, 1972. P. 51-68.
Vitas sanctorum patrum emeretensium // Corpus Christianorum. Ser. Latina / Ed.
A. Maya-Sanchez. Turnholti, 1992. Vol. 116.
II. Исследования
Абрамсон МЛ. Крупные города Апулии в ХИ-ХШ вв. (на материалах Бари и
Барлетты) // Средние века. 1985. Вып. 48. С. 47-70.
Абрамсон МЛ. Социальная структура крупного южноитальянского города //
Классы и сословия средневекового общества. М., 1988. С. 116-120.
Алыпамира-и-Кревеа Р. История Испании. М., 1951. Т. 1. (переиздание: Алыпа-
мира-и-Кревеа Р. История средневековой Испании. СПб., 2003).
531
Арский И.В. Восстание ремесленников в Валенсии, 1519-1522 // Исторический
журнал. 1938. № 1.
Арский И.В. Крестьянские войны в Испании в XV веке // Борьба классов. 1936.
№ 5. С. 94-109.
Арский И.В. Очерки по истории средневековой Каталонии до соединения с Ара¬
гоном (VIII-XII вв.). Л., 1941.
Арский И.В. Последнее десятилетие визиготского государства в средневековых
испанских хрониках (701-710) // Проблемы истории докапиталистических
обществ. 1935. № 5-6. С. 55-75.
Арский И.В. Реконкиста и колонизация в истории средневековой Каталонии //
Культура Испании. М., 1940. С. 42-68.
Арский И.В. Сельская община в готской Испании // Учен. зап. / ЛГУ. 1939. Вып. 4.
№ 39. Серия исторических наук. С. 191-215.
Архангельский С.И. Воспоминания о профессоре А.Е. Кудрявцеве // Учен. зап. /
ЛГПИ им. А.И. Герцена. 1948. Т. LXVIII. С. 5-6.
Aypoe О.В. Сергей Дмитриевич Червонов и его труды по истории испанского
средневекового города // Червонов С.Д. Испанский средневековый город /
Ред.-сост. О.В. Ауров, Е.И. Щербакова. М., 2005. С. 5-18.
Ауров О.В. Фрагменты эдикта короля Эвриха: исследование и перевод //Jus an¬
tiquum. Древнее право. 2007. № 1 (19). С. 244-263.
Балашов Н.И. Гейдельбергские романтики // История немецкой литературы. М.,
1969. Т. 3. С. 149-168.
Басовская Н.И. Идеи войны и мира в западноевропейском средневековом обще¬
стве // Средние века. 1990. Вып. 53. С. 44-51.
Басовская Н.И. Столетняя война. Леопард против лилии. М., 2002.
Берковский НЯ. Романтизм в Германии. Л., 1973.
Берман Г. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1994.
Вернадский В.Н. Памяти педагога-марксиста // Учен. зап. / ЛГПИ им. А.И. Гер¬
цена. 1948. Т. LXVIII. С. 21-25.
Бессмертный ЮЛ. «Феодальная революция» X-XI вв.? // Вопр. ист. 1984. № 1.
С. 52-67.
Бессмертный ЮЛ. Формирование феодально-зависимого крестьянства на тер¬
ритории Северной Франции (VI-X вв.). История крестьянства в Европе.
Эпоха феодализма. М., 1985. Т. 1: Формирование феодально-зависимого
крестьянства. С. 216-244.
БлокМ. Апология истории, или Ремесло историка. М., 1986.
Болотов В.В. Лекции по истории Древней Церкви // Болотов В.В. Церковно-исто¬
рические труды. М., 2002. Т. 4: История Церкви в период Вселенских Соборов.
Брагина Л.М. Особенности политической структуры итальянских городов-госу¬
дарств // Власть и политическая культура в средневековой Европе. М., 1994.
Ч. I. С. 296-311.
Бродель Ф. Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа И.
М., 2004.
532
Буданова В.П. Варварский мир эпохи Великого переселения народов. М.,
2000.
Бузескул В.П. Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале
XX века. Л., 1929. Т. 1.
Варьяш О.И. Власть и право в средневековом городе // Власть и политическая
культура в средневековой Европе. М., 1994. Ч. 1. С. 281-295.
Варьяш О.И. Знать, Реконкиста и формирование португальского народа // Эли¬
та и этнос средневековья. М., 1995. С. 247-251.
Варьяш О.И. Иудеи в португальском праве XIII-XIV вв. // Средние века. 1994.
Вып. 57. С. 94-108.
Варьяш О.И. К вопросу о положении зависимого крестьянства в Астурии, Ле¬
оне и Кастилии в X-XI веках // Проблемы испанской истории. М., 1984.
С. 166-175.
Варьяш О.И. Колонизация и крестьянство в Леоне и Кастилии в IX-XI вв. //
Проблемы испанской истории. М., 1979. С. 322-333.
Варьяш О.И. Королевская власть и ордена в Испании XVI века (по документам
ордена Калатрава, ЛОИИ АН СССР) // Россия и Испания: историческая
ретроспектива. М., 1987. С. 222-229.
Варьяш О.И. Крестьянство стран Пиренейского полуострова в XI—XIII вв. // Ис¬
тория крестьянства в Европе. Эпоха феодализма. М., 1986. Т. 2. С. 154-167.
Варьяш О.И. Лиссабон: пиренейский город глазами современника // Город в
средневековой цивилизации Западной Европы. М., 2000. Т. 3: Extra muros.
Город, общество, государство. С. 305-312.
Варьяш О.И. Начала португальских кортесов // Средние века. 1995. Вып. 58.
С. 39-47.
Варьяш О.И. Некоторые проблемы аграрной истории Португалии в современ¬
ной португальской историографии // Там же. 1986. Вып. 49. С. 153-165.
Варьяш О.И. О наличии свободного крестьянства в Старой Кастилии X-XI вв. //
Проблемы всеобщей истории. М., 1974. С. 235-252.
Варьяш О.И. О положении сервов и либертинов в Леонском королевстве в IX-
XI вв. // Средние века. Вып. 43. С. 206-222.
Варьяш О.И. О характере виллы в Астурии и Леоне в VIII—IX вв. // Проблемы
всеобщей истории. М., 1971.
Варьяш О.И. Португало-кастильские отношения в XV веке // Проблемы испан¬
ской истории. 1987. С. 250-260.
Варьяш О.И. Португальские форалы как памятники юридической мысли //
Культура и общественная мысль: Античность. Средние века. Эпоха Возрож¬
дения. М., 1988. С. 106-16.
Варьяш О.И. Привилегированные слои в раннем пиренейском городе // Феода¬
лы в городе: Запад и Русь. М., 1996. С. 11-16.
Варьяш О.И. Проблема формирования феодально зависимого крестьянства в
Испании в VIII—XI веках (по материалам Леона и Кастилии): Автореф.
дис.... канд. ист. наук. М., 1979.
533
Варьяш О.И. Становление Португалии // Социально-политическое развитие
стран Пиренейского полуострова при феодализме. М., 1985. С. 4-26.
Варьяш О.И. Чудо и повседневность в реальности средневекового города //
Средние века. 1997. Вып. 60. С. 196-201.
Варьяш О.И. Этноконфессиональные общности и право на Пиренеях эпохи Ре¬
конкисты // Общности и человек в средневековом мире. М., Саратов, 1992.
С. 108-111.
Варьяш О.И., Черных АЛ. Городские движения в средневековой Португалии //
Городская жизнь в средневековой Европе. М., 1987. С. 278-299.
Варьяш О.И., Черных А.П. Португалия: дороги истории. М., 1990.
Васильевский В.Г. Николай, епископ Мефонский. Феодор Продром. Жития Ме-
лентия Нового. СПб., 1886.
Ведюшкин ВА. Дворянские братства в Кастилии в XVI-XVII вв. // Общности и
человек в средневековом мире. М.; Саратов, 1992. С. 139-141.
Ведюшкин В А. Дворянство в борьбе за власть в кастильском городе XV-XVI вв. //
Власть и политическая культура в средневековой Европе. М., 1994. Ч. 1.
С. 348-355.
Ведюшкин В.А. Дворянство в кастильских кортесах (XVI - начало XVII вв.). //
Социально-политическое развитие стран Пиренейского полуострова при
феодализме. М., 1987. С. 98-110.
Ведюшкин В А. Дворянство в социальной структуре Кастилии (вторая половина
XVI - первая половина XVII в.): Автореф. дис.... канд. ист. наук. М., 1987.
Ведюшкин В А. Представления о знатности в испанских трактатах конца XV - нача¬
ла XVII в. // Господствующий класс феодальной Европы. М., 1989. С. 181-195.
Ведюшкин В А. Экономическое положение кастильской аристократии в XVI в. // Со¬
циально-экономические проблемы генезиса капитализма. М., 1984. С. 151-173.
Виноградов П.Г. Римское право в средние века. М., 1910.
Гараджа Е.В. Евангелие от Дон Кихота // Унамуно М. де. О трагическом чувстве
жизни у людей и народов. Агония христианства. М., 1997.
Гене Б. История и историческая культура средневекового Запада. М., 2002.
ГироП. Фюстель-де-Куланж. М., 1898.
ГойенихД. Конфратернитаты Санкт-Галлена // Культура аббатства Санкт-Гал-
лен / Под ред. В. Фоглера. М., 1993.
Город в средневековой цивилизации Западной Европы. М., 1999-2000. Т. 1-4.
Грацианский Н.П. Бургундская деревня в Х-ХП столетиях. М.; Л., 1935.
Грацианский Н.П. О разделах земель у бургундов и вестготов // Грацианс¬
кий Н.П. Из социально-эконономической истории западноевропейского
Средневековья. М., 1960. С. 306-329.
Грацианский Н.П. Распределение земельной собственности в Бургундии в
X-XI столетиях // Грацианский Н.П. Из социально-экономической исто¬
рии западноевропейского Средневековья. М., 1960. С. 191-222.
Гуревич АЯ. Категории средневековой культуры // Гуревич А.Я. Избранные
труды. М.; СПб., 1999. Т. 2: Средневековый мир. С. 15-260.
534
Гуревич АЯ. Начало феодализма в Европе // Гуревич А.Я. Избранные труды.
Т. 1: Древние германцы. Викинги. М.; СПб., 1999. С. 187-342.
Гуревич АЯ. Норвежское общество в Раннее Средневековье. М., 1977.
Гуревич АЯ. Что такое исторический источник? // Источниковедение. Теорети¬
ческие и методологические проблемы. М., 1968. С. 59-88.
Гутнова Е.В. Роль бюргерства в формировании сословных монархий в Западной
Европе // Социальная природа средневекового бюргерства XIII—XVII вв.
М., 1979. С. 50-88.
Две неизвестные редакции кастильско-генуэзского договора / Публ., коммент.
С.Д. Червонова // Червонов С.Д. Испанский средневековый город. М., 2005.
С. 280-290.
Денисенко Н.П. Аграрный строй Кастилии в XVI в.: Автореф. дис. ... канд. ист.
наук. М., 1979.
Денисенко Н.П. Генеральные эрмандады в Кастилии в XIII-XV вв. (Социальный
состав и роль в централизации) // Власть и политическая культура в сред¬
невековой Европе. М., 1992. С. 239-246.
Денисенко Н.П. Испанская корона и крестьянство в XVI в. // Россия и Испания:
историческая ретроспектива. М., 1987. С. 230-241.
Денисенко Н.П. Кастильская деревня в XVI в. (К характеристике производитель¬
ных сил) // Средние века. 1985. Вып. 48. С. 125-140.
Денисенко Н.П. Отчуждение земель королевской властью в Испании в XVI в. //
Там же. 1976. Вып. 40. С. 172-183.
Денисенко Н.П. Проблемы аграрной истории Испании XVI в. в зарубежной бур¬
жуазной историографии // Там же. 1975. Вып. 39. С. 211-224.
Денисенко Н.П., Кузнецова С.В. Налоговая реформа в Кастилии в 1480-1483 гг. //
Проблемы истории западноевропейского феодализма, XIII—XVII вв. Ива¬
ново, 1989. С. 79-89.
Добиаги -Рождественская О А. Выступление на защите кандидатской диссер¬
тации И.В. Арского «Аграрный строй Каталонии IX-XII вв.» (ЛГУ, 29. XI.
1937 г.) // Добиаш-Рождественская О.А. Культура западноевропейского сред¬
невековья. М., 1987. С. 239-244.
Добиаш-Рождественская О А. Источниковедение западного Средневековья //
Там же. С. 52-92.
Добиаш-Рождественская О.А. Церковное общество во Франции в XIII веке. Пг.,
1915. Ч. I: Приход.
ДюбиЖ. Время соборов. Искусство и общество, 980-1420. М., 2002.
Дюби Ж. Трехчастная модель или представления средневекового общества о са¬
мом себе. М., 2000.
Егоров Д.Н. Введение в изучение Средних веков // Историография и источнико¬
ведение. М., 1916.
Егоров Д.Н. Новый источник по истории прибалтийского славянства //
Сб. ст., поев. Василию Осиповичу Ключевскому. М., 1909. С. 332-
346.
535
Егоров ДМ. Славяно-германские отношения в Средние века. Колонизация Мек¬
ленбурга в XIII веке. М., 1915. Ч. 1-2.
Ермолова И.Е. Императорская власть и города в поздней античности // Власть,
человек, общество в античном мире. М., 1997. С. 153-160.
Жирмунский В.М. Религиозное отречение в истории романтизма. Пг., 1916.
Карасе М.Б. О хозяйстве толедской деревни // Средние века. 1955. Вып. 7. С. 47-63.
Карасе М.Б. Реконкиста и колонизация в истории кастильского королевства //
Там же. 1962. Вып. 22. С. 130-158.
КареевН.И. Иван Васильевич Лучицкий: Некролог. Пг., 1918.
Km М. Рыцарство. М., 2000.
Киреева М.В. Торговля в Валенсии в XV - первой половине XVI вв. // Городская
жизнь в средневековой Европе. М., 1987. С. 239-252.
Клауде Д. История вестготов. СПб., 2002.
Кожановский А.Н. Испанский случай: этнические волны и региональные уте¬
сы // Национализм в мировой истории / Под ред. В.А. Тишкова, В.А. Шни-
рельмана. М., 2007. С. 227-258.
Коломиец Г.Н. Битва при Лас Навас де Тол оса. (Из истории Реконкисты) //
Учен. зап. / ЛГПИ им. А.И. Герцена. 1941. Т. XLV. С. 108-125.
Кононенко А.М. К вопросу о западноевропейском средневековом частном акте //
Вспомогат. ист. дициплины. 1970. № 3. С. 350-360.
Кононенко А.М. К истории итальянского нотариата XI—XIII вв. // Там же. 1974.
№ 6. С. 318-330.
Кононенко А.М. Роландин Пассагерий и его трактат об искусстве нотариев. (К ис¬
тории средневекового нотариата) // Там же. 1973. № 5. С. 297-310.
Контамин Ф. Война в Средние века. СПб., 2001.
Корсунский А.Р. Готская Испания. М., 1969.
Корсунский А.Р. История Испании IX—XIII вв. М., 1976.
Корсунский А.Р. О развитии феодальных отношений в готской Испании. (Фор¬
мирование крупного землевладения) // Средние века. 1959. Вып. 15. С. 3-29.
Корсунский А.Р. О развитии феодальных отношений в готской Испании. (Зарож¬
дение бенефициальной системы) // Там же. 1961. Вып. 19. С. 32-51.
Корсунский А.Р. О развитии феодальных отношений в готской Испании. (Рост
частной власти и политической самостоятельности крупных землевладель¬
цев) // Там же. 1963. Вып. 23. С. 3-18.
Корсунский А.Р. Становление феодально-зависимого крестьянства в Юго-За¬
падной Европе в V-X вв. // История крестьянства в Европе. Эпоха феода¬
лизма. М., 1985. Т. 1: Формирование феодально-зависимого крестьянства.
С. 178-215.
Косминский Е.А. Анри Пиренн - историк Бельгии // Косминский Е.А. Про¬
блемы английского феодализма и историографии средних веков. М., 1963.
С. 375-397.
Котельникова JI.A. Международный научный коллоквиум в Риме // Средние
века. 1981. Вып. 44. С. 360-366.
536
Котельникова Л А. Феодализм и город в Италии. М., 1987.
Красиков А. Испания и мировая политика. Полвека дипломатической истории.
М., 1989.
Краснова ИА. Отношение флорентийского пополанства XIV-XV веков к фео¬
дальной среде // Средневековый город. Саратов, 1987. Вып. 8. С. 46-58.
Кудрявцев А.Е. Городские движения в Испании в начале XVI в. (Исторический
очерк) // Учен. зап. / ЛГПИ им. А.И. Герцена. 1941. Т. XLV. С. 6-36.
Кудрявцев А.Е. Испания в Средние века. Л., 1937.
Кудрявцев А.Е. Основные проблемы изучения истории средневековой Испании //
Культура Испании. М., 1940. С. 21-41.
Кучумов В А. Кортесы Арагона и Каталонии: генезис и специфика // Проблемы
испанской истории. 1992. С. 146-159.
Кучумов В А. Постоянные депутации арагонских и каталонских кортесов в XIII-
XV вв. // Испания и Португалия. М., 1996. С. 21-39.
Кучумов В А. Становление сословно-представительной монархии в Арагоне и
Каталонии в 12-15 вв.: Автореф. дис.... канд. ист. наук. М., 1990.
Кучумов В А. Феодальная оппозиция внешнеполитическим планам Альфонсо X
Кастильского (50-е - 80-е годы XIII в.) // Господствующий класс феодаль¬
ной Европы. М., 1988. С. 98-109.
Ладеро Кесада МА. Города и корона в XIV-XVIII вв. // Россия и Испания: ис¬
торическая ретроспектива. М., 1987. С. 185-221.
Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992.
Ле Руа Ладюри Э. История климата с 1000 года. Л., 1971.
Левин Г.Р. Работы А.Е. Кудрявцева по истории Англии // Учен. зап. /ЛГПИ
им. А.И. Герцена. 1948. Т. LXVIII. С. 7-11.
Левицкий Я А. Город и феодализм в Англии. М., 1987.
Литаврина Э.Э. «Революция цен» и государственные финансы Испании в XVI-
XVII вв. // Проблемы испанской истории. 1979. С. 213-230.
Литаврина Э.Э. Испанский экономист Томас Меркадо о причинах и сущности
«революции цен» // Европа в Средние века. М., 1972. С. 249-259.
Литаврина Э.Э. К проблеме экономического упадка Испании в XVI в. // Из ис¬
тории средневековой Европы (Х-ХШ вв.). М., 1957. С. 173-185.
Литаврина Э.Э. Мемориал испанского экономиста Луиса Ортиса и зарож¬
дение идей протекционизма в Испании XVI в. // Средние века. 1961.
Вып. 19. С. 142-158.
Литаврина Э.Э. Проблема экономического упадка Испании в XVI - начале
XVII вв.: Автореф. дис.... канд. ист. наук. М., 1964.
Лучицкая С.И. Образ другого: мусульмане в хрониках крестовых походов. СПб.,
2001.
Мажуга В.И. Грамоты аббатства Фонтевро в архиве ЛОИИ СССР АН СССР //
Вспомогат. ист. дисциплины. 1978. Вып. IX.
Марей А.В. Язык права средневековой Испании: От «Законов XII Таблиц» до
«Семи Партид». М., 2008.
537
Маркс К. Революционная Испания // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 19.
С. 9-32.
Масленников Н.С. «Siete Partidas» как исторический памятник // Учен. зап. /
ЛГПИ им. А. И. Герцена. 1941. Т. XLV. С. 79-107.
Масленников Н.С. А.Е. Кудрявцев и проблема Реконкисты в историографии сред¬
невековой Испании // Учен. зап. / ЛГПИ им. А. И. Герцена. 1948. Т. LXVIII.
С. 13-19.
Масленников Н.С. О предпосылке образования испанской буржуазной нации //
Вопр. ист. 1954. № 11.
Мелетинский Е.М., Гуревич АЯ. Германо-скандинавская мифология // Мифы
народов мира. М., 2000. Т. 1. С. 284-292.
Менендес Пидаль Р. Всеобщая хроника Испании, составленная по повелению
Альфонса Мудрого // Менендес Пидаль Р. Избранные произведения.
Испанская литература средних веков и эпохи Возрождения. М., 1961.
С. 344-381.
Мецгер Б. Канон Нового Завета. Происхождение, развитие, значение. М., 1998.
Мецгер Б. Ранние переводы Нового Завета. М., 2002.
Мецгер Б. Текстология Нового Завета. М., 1996.
Мильская Л.Т. Аграрное развитие Каталонии и окружающая среда (XII - начало
XIII вв.) // Средние века. 1981. Вып. 44. С. 117-135.
Мильская Л.Т. К вопросу о структуре господствующего класса в Каталонии X-
XII вв. // Там же. 1984. Вып. 47. С. 21-28.
Мильская Л.Т. К вопросу о судьбах общины в Каталонии Х-ХИ вв. // Там же.
1985. С. 38-46.
Мильская Л.Т. К вопросу о характере землевладения в Астурии IX-XII вв. (по
документам епископства Овьедо) // Там же. 1967. Вып. 30. С. 84-101.
Мильская Л.Т. Очерки из истории деревни в Каталонии Х-ХП вв. М., 1962.
Мильская Л.Т. Пригородное землевладение арабов и Реконкиста в Каталонии
XII века // Проблемы испанской истории. 1984. С. 158-165.
Мильская Л.Т. Феодальная собственность и государственная власть в Каталонии
в эпоху завершения Реконкисты // Там же. 1992. С. 160-165.
Мильская Л.Т. Формирование крестьянства в немецких землях // История крес¬
тьянства в Европе. Эпоха феодализма. М., 1985. Т. 1: Формирование фео¬
дально-зависимого крестьянства. С. 245-275.
Мильская Л.Т.f Пичугина И.С. Русский испанист В. К. Пискорский (1867-1910) //
Проблемы испанской истории. 1975. С. 230-249.
Минаков С.Т. Восстание горожан в Саагуне в XI-XII вв. // Вестник МГУ. Исто¬
рия. 1978. № 4. С. 71-80.
Минаков С.Т. Зависимое крестьянство во владениях Саагунского монастыря в
Х-ХШ вв. // Проблемы всеобщей истории. М., 1977. С. 268-286.
Минаков С.Т. Крупная феодальная вотчина и город в Леоне в Х-ХШ вв. (По
документам Саагунского монастыря): Автореф. дис. ... канд. ист. наук.
М., 1984.
538
Минаков С.Т. О характере городских движений XI—XIII вв. в Испании (на при¬
мере города Саагун) // Россия и Испания: историческая ретроспектива. М.,
1984. С. 174-184.
Минаков С.Т. Социальная структура североиспанского города в XI—XIII вв. //
Классы и сословия средневекового общества. М., 1988. С. 133-138.
Моммзен Т. История Рима. М., 1949. Т. 5.
Монтескье Ш. О духе законов // Монтескье Ш. Избранные произведения. М.,
1955.
Муромцев СЛ. Рецепция римского права на Западе. М., 1886.
Негуляева Т.М. Условия возникновения средневекового права // Средневеко¬
вый город. Саратов, 1989. Вып. 9. С. 3 -18.
Негуляева Т.М., Солодкова Л.И. Средневековый город и городское право // Сред¬
невековое городское право XII—XIII вв. Саратов, 1989. С. 3-23.
Негуляева Т.М. Складывание городского патрициата в средневековом Страсбур¬
ге (XII - начало XIV вв.). // Средневековый город. Саратов, 1974. С. 81-110.
Неусыхин А.И. Н.П. Грацианский как историк-медиевист // Грацианский Н.П.
Из социально-эконономической истории западноевропейского Средневеко¬
вья. М., 1960. С. 3-48.
Неусыхин А.И. Развитие феодализма в Испании и Реконкиста. Португалия //
Всемирная история. М., 1957. Т. 3. С. 401-411.
Неусыхин А.И. Судьбы свободного крестьянства в Германии в VIII—XII вв. М.,
1964.
Неусыхин А.И. Эволюция общественного строя варваров от ранних форм общи¬
ны к возникновению индивидуального хозяйства // История крестьянства
в Европе. Эпоха феодализма. М., 1985. Т. 1: Формирование феодально-зави¬
симого крестьянства. С. 137-176.
Никулина Т.С. Любекский патрициат во второй половине XV - первой половине
XVI в. // Классы и сословия средневекового общества. М., 1988. С. 198-203.
Новицкий И.Б. Римское право. М., 1994. С. 68-72.
Осипов В.И. Складывание патрициата в Монпелье (XII—XIII вв.) // Средневеко¬
вый город. 1968. Вып. 1. С. 94-100.
Памяти А.Р. Корсунского // Средние века. 1982. Вып. 45. С. 381-382.
Памятники средневекового права Испании: Фуэро Куэнки (1189 г. - XIII в.).
Валенсийский кодекс. Фуэро Сепульведы (1300 г.) / Предисл., пер. и ком-
мент. Г.В. Савенко; Общ. ред. В.А. Томсинова. М., 2004.
Перетерский И.С. Дигесты Юстиниана: Очерки по истории составления и общая
характеристика. М., 1956.
Петров Д.К. А.И. Герцен и Доносо Кортес. Пг., 1914.
Петрушевский Д.М. Очерки из истории средневекового общества и государства.
М., 1908.
Пиренн А. Средневековые города Бельгии. М., 1937.
Пискорский В.К. Вопрос о значении и происхождении «шести дурных обычаев»
в Каталонии. Киев, 1899.
539
Пискорский В.К. История Испании и Португалии. СПб., 1902.
Пискорский В.К. История моего профессорства в Нежине (1899-1905) // Исто¬
рия и историки: Историографический ежегодник / Публ. А.Е. Москаленко.
1979. М., 1982. С. 369-393.
Пискорский В.К. Кастильские кортесы в переходную эпоху от Средних веков к
Новому времени. Киев, 1897.
Пискорский В.К. Крепостное право в Каталонии в средние века. Киев, 1901.
[Пискорский BJC.] Отчет о зарубежной командировке приват-доцента университета
св. Владимира В. Пискорского за 1896 и 1897 годы //1898. Т. 320. № 12. С. 19-47.
Пичугина И.С. Эволюция общественно-политических взглядов В. К. Пискорс¬
кого // XXV съезд КПСС и задачи изучения истории исторической науки.
Калинин, 1978. Ч. 2.
Пичугина КС. Из истории средневековых общин-бегетрий Кастилии // Соци¬
ально-экономические проблемы истории Испании. М., 1965.
Пичугина И. С. Изучение средневековой Испании в советской историографии //
Средние века. 1958. Вып. 13. С. 69-78.
Пичугина И.С. Крестьянство и кортесы Кастилии во второй половине XIII - пер¬
вой половине XIV вв. // Европа в средние века: экономика, политика, куль¬
тура. М., 1972. С. 189-197.
Пичугина И.С. О положении крестьянства Леона и Кастилии ХП-ХШ вв. (по
данным фуэрос) // Средние века. 1962. Вып. 21. С. 49-60.
Пичугина И.С. Особенности Реконкисты в Кастилии XIII-XIV вв. // Проблемы
испанской истории. М., 1979. С. 334-340.
Пичугина И.С. С.В. Фрязинов -видный советский исследователь средневековой
Испании (1893-1971) // Там же. 1975. С. 250-251.
Пичугина И.С. У истоков европейского парламентаризма: особенности кортесов
Кастилии // Власть и политическая культура в средневековой Европе. М.,
1994. Ч. 1. С. 228-238.
Пожарская С.П. Генералиссимус Франко и его время // Новая и новейшая ис¬
тория. 1990. № 6.
Пожарская С.П. От 18 июля - долгий путь. М., 1977.
Пожарская С.П. Франсиско Франко и его время. М., 2007.
Пономарева Л.М. Испанский католицизм XX века. М., 1989.
Пономарева Л.М. Хуан Доносо Кортес. (Из истории испанской политической
мысли XIX века) // Проблемы испанской истории. М., 1979. С. 135-170.
Радзиховская ЕЛ. Экономические идеи испанского купечества конца XIII -пер¬
вой половины XIV вв. (на материалах королевства Арагон) // Общности и
человек в средневековом мире. М.; Саратов, 1992. С. 69-71.
РеизовБ.Г. Французская романтическая историография. (1815-1830). Л., 1956.
Репина ЛИ. Сословие горожан и феодальное государство в Англии XIV века.
М., 1979.
Репина Л.П. Феодалы в английском городе от «Книги страшного суда» до «Вели¬
кого мятежа» // Феодалы в городе: Запад и Русь. М., 1996. С. 17-24.
540
Рогачевский АЛ. К вопросу о концепции городского права в памятниках магде-
бургского права XIII-XV веков // Средневековый город. Вып. 10. Саратов,
1991. С. 41-49.
Рогачевский АЛ. Суд небесный и суд земной: Памятники магдебургского городс¬
кого права XIV-XVI вв. и правовые взгляды немецких горожан // Средние
века. 1994. Вып. 57. С. 75-93.
Розенберг А.М. Восстания против королевской власти в Кастилии в XV в. //
Учен. зап. / ЛГПИ им. А.И. Герцена. 1948. Т. LXVIII. С. 143-191.
Розенберг AM. Коннетабль кастильский Альваро де-Луна и его борьба с силами фео¬
дальной реакции // Учен. зап. / ЛГПИ им. А.И. Герцена 1941. Т. XLV. С. 37-78.
Розенберг А.М. Франко-испанские отношения в первые годы царствования Лю¬
довика XI // Вопр. ист. 1946. № Ц-12. С. 106-121.
Рыбалкин Ю. Советская военная помощь республиканской Испании, 1936-1939.
М., 2000.
Рюкуа А. Средневековая Испания. М., 2006.
Савукова ВД. Григорий Турский и его сочинение // Григорий Турский. История
франков. М., 1987. С. 321-350.
Салическая правда / Пер. Н.Н. Грацианского. М., 1950.
Самарин Р.М. Национально-освободительное движение 1807-1813 гг. и немец¬
кая литература// История немецкой литературы. М., 1969. Т. 3. С. 191-230.
Сазе Э. Испанский город в раннее средневековье // Россия и Испания: истори¬
ческая ретроспектива. М., 1987. С. 120-144.
Сборник законодательных памятников древнего западноевропейского права /
Коммент. Д. Н. Егорова. Киев, 1906. Вып. I: Lex Salica.
Сванидзе АЛ. Городские хартии и распространение муниципальных привилегий
в шведских городах с середины XIII по XV в. // Средние века. 1973. Вып. 35.
С. 129-152.
Сванидзе АЛ. Из истории городского строя Швеции XIII века. // Там же. 1965.
Вып. 28. С. 80-94.
Сванидзе АЛ. Механизм патрицианской олигархии в средневековом шведском
городе XV в. // Там же. 1992. Вып. 55. С. 50-72.
Сванидзе АЛ. О феномене средневекового урбанизма. Заметки в связи с конфе¬
ренцией // Там же. 1995. Вып. 58. С. 88-94.
Сванидзе АЛ. Патрициат и стратегия удержания власти в средневековом городе
XV в. // Власть и политическая культура в средневековой Европе. М., 1994.
Ч. 1.С. 281-290.
Сванидзе АЛ. Социальная характеристика шведского бюргерства XIV-XV вв. //
Средневековый город. Саратов, 1981. Вып. 6.
Сванидзе АЛ. Средневековый коммунализм как общественный феномен и исто¬
рическая проблема// Средние века. 1993. Вып. 56. С. 3-32.
Сванидзе АЛ. Стокгольм: рождение столицы // Город в средневековой цивили¬
зации Западной Европы. М., 2000. Т. 3: Extra muros. Город, общество, госу¬
дарство. С. 313 -327.
541
Сванидзе А.А. Суд и право в шведских городах XIII-XV вв. // Средневековый
город. Саратов, 1978. Вып. 4. С. 20-44.
Селунская НА. Влияние римской аристократии в городе и округе // Феодалы в
городе: Запад и Русь. М., 1996. С. 43-49.
Селунская НА. Городские коммуны - сеньоры замков (по материалам Римс¬
кой провинции XIII -XIV веков) // Средневековый город. Саратов, 1998.
Вып. 12. С. 57-68.
Селунская НА., Сергеев С.К. «Светлейшая» Венеция // Город в средневековой
цивилизации Западной Европы. М., 2000. Т. 3: Extra muros. Город, общество,
государство. С. 292 - 299.
Сказкин СД. Испания и Португалия в XI-XV вв. // История Средних веков. М.,
1977. Т. 1. С. 324-333.
Скржинская Е.Ч. Иордан и его «Getica» // Иордан. О происхождении и деяниях
гетов / Пер. и коммент. Е.Ч. Скржинской. СПб., 1997. С. 9-58.
Скрипилев ЕА. Дигесты Юстиниана - основной источник познания римского
права//Дигесты Юстиниана. М., 1984.
Смит Э. Национализм и модернизм: Критический обзор современных теорий
наций и национализма. М., 2004.
Солодкова Л.И. К истории городского права средневекового Кельна // Средневе¬
ковый город. Саратов, 1983. Вып. 7. С. 127-131.
Солодкова Л.И. Формирование кельнского патрициата. (XI—XIII века) // Там
же. Вып. 10. Саратов, 1991. С. 3-12.
Стам С.М. Экономическое и социальное развитие раннего города (Тулуза XI-
XIII вв.). Саратов, 1969.
Тов Э. Текстология Ветхого Завета. М., 2001.
Томпсон ЭА. Римляне и варвары. Падение Западной Империи. СПб., 2003.
Томсинов В А. О сущности явления, называемого рецепцией римского права //
Вестник Московского университета. Сер. И: Право. 1998. № 4.
Томсинов В А. Рецепция римского права в Европе в Средние века: постановка
проблемы //Jus antiquum. Древнее право. 1998. №1(3). С. 169-175.
Тушина Г.М. Города в феодальном обществе Южной Франции. М., 1985.
Тушина Г.М. Некоторые данные о социальной структуре городского населения в
Провансе в период классического средневековья // Классы и сословия сред¬
невекового общества. М., 1988. С. 111-116.
Тушина Г.М. Принципы управления коммунальной жизнью в средневековых го¬
родах Прованса (по статутам ХИ-ХШ вв.) // Общности и человек в средне¬
вековом мире. М., Саратов, 1992. С. 150-153.
Тьерри О. Городские коммуны во Франции в Средние века. СПб., 1901.
Тьерри О. Опыт происхождения и успехов третьего сословия // Тьерри О. Из¬
бранные сочинения. М., 1937. С. 1-204.
Уколова В.И. Античное наследие и культура Раннего Средневековья. М., 1989.
Уоллес-Хедрилл Дж.-М. Варварский Запад. Раннее Средневековье, 300-1000.
СПб., 2002.
542
Филиппов И.С. Средиземноморская Франция в Раннее Средневековье. М., 2000.
Флори Ж. Идеология меча. СПб., 1999.
Фрязинов С.В. Из истории развития феодального землевладения в Астурии и Леоне
IX-X вв. // Науч. докл. высш. шк. Исторические науки. 1958. № 2. С. 122-142.
Фрязинов С.В. Из истории феодального землевладения клюнийских монастырей
в средневековой Кастилии // Учен. зап. / Горьковский университет. 1959.
Вып. 46. Сер. историко-филологическая. С. 83-122.
Фрязинов С.В. К вопросу об уровне сельского хозяйства в кастильской дерев¬
не XIII-XIV вв. // Науч. докл. высш. шк. Исторические науки. 1961. № 2.
С. 185-202.
Фрязинов С.В. Материалы для изучения фуэрос и поселенных хартий Испании.
(По «Coleccion de fueros у cartas-pueblas de Espana рог Real Academia de la
Historia. Catalogo». Madrid, 1852) // Средние века. 1962. Вып. 22. С. 159-179.
Фрязинов С.В. Некоторые данные о крестьянских движениях в Кастилии
XV века. (Германдиносы и крестьянские германдады; движение в армии
при Саморе и Торо) // Учен. зап. / Горьковский университет. 1957. Вып. 43.
С. 109-122.
Фрязинов С.В. Проблемы Реконкисты как колонизационного движения в осве¬
щении испанских ученых // Там же. 1959. Вып. 46. Сер. историко-филоло¬
гическая. С. 3-30.
Фрязинов С.В. Феодальная борьба за земли во владениях монастыря в Онье (се¬
редина XII - начало XIV вв.) // Там же. 1968. Вып. 88. Ч. 2. С. 5-36.
Фрязинов С.В. Феодальное землевладение и хозяйство монастыря в Онье в XI-
XIII вв. // Там же. 1970. Вып. 109. С. 72-110.
Фуэро Леоно / Пер. и коммент. С.Д. Червонова, О.И. Варьяш // Червонов С.Д.
Испанский средневековый город. М., 2005. С. 339-348.
Фюстель де Куланж НД. История общественного строя древней Франции.
СПб., 1907. Т. 3,5.
Ченцова В.Г. Константинополь глазами западноевропейцев // Город в средне¬
вековой цивилизации Западной Европы. М., 2000. Т. 3: Extra muros. Город,
общество, государство. С. 299-305.
Червонов СД. Города Центральной Испании в ХИ-ХШ вв. (по данным фуэ¬
рос) // Червонов С.Д. Испанский средневековый город. М., 2005. С. 21-242.
Червонов СД. Землевладение и сословная структура кастильского города в
ХП-ХШ вв. // Червонов С.Д. Испанский средневековый город. М., 2005.
С. 376-382.
Червонов СД. Земледелие и скотоводство в кастильском городе Куэнка в XII вв. //
Червонов С.Д. Испанский средневековый город. М., 2005. С. 262-279.
Червонов СД. К вопросу об аграрном характере кастильского города ХП-ХШ вв. //
Червонов С.Д. Испанский средневековый город. М., 2005. С. 369-375.
Червонов СД. О правовой основе взаимоотношений кастильских городов и коро¬
левской власти на рубеже ХП-ХШ вв. // Червонов С.Д.. Испанский средне¬
вековый город. М., 2005. С. 349-368.
543
Червонов СД. Первые исследования по демографии испанского средне¬
вековья // Червонов С.Д. Испанский средневековый город. М., 2005.
С. 307-322.
Червонов С.Д. Ремесло и ремесленники в центральной Испании на рубеже
XII—XIII вв. // Червонов С.Д. Испанский средневековый город. М., 2005.
С. 323-338.
Червонов СД. Социально-экономическое развитие кастильского города XI—XIII вв.
в зарубежной медиевистике // Червонов С.Д. Испанский средневековый го¬
род. М., 2005. С. 245-261.
Червонов СД. Торговля в испанском городе XII—XIII вв. (по материалам
фуэрос) // Червонов С.Д.. Испанский средневековый город. М., 2005.
С. 291-306.
Червонов СД. Испания в VIII - середине XI в. // История Средних веков / Под.
ред. С.П. Карпова. М., 1997. Т. 1. С. 211-219.
Червонов СД. Страны Пиренейского полуострова в XI-XV вв. // История Сред¬
них веков / Под. ред. С.П. Карпова. Т. 1. М., 1997. С. 443-455.
Чернова Л.Н. Церковь и городская жизнь в Англии XIV-XV веков. (На материа¬
ле Лондона) // Феодалы в городе: Запад и Русь. М., 1996. С. 25-34.
Черных А.П. Арбалетчики «do conto» в ависской Португалии (первая половина
XV в.) // Общности и человек в средневековом мире. М.; Саратов, 1992.
С. 136-139.
Черных А.П. Геральдика // Введение в специальные исторические дисциплины.
М., 1990. С. 40-80.
Черных А.П. Городские слои в политическом развитии Португалии конца XIV в. //
Социально-политическое развитие стран Пиренейского полуострова при
феодализме. М., 1987. С. 45-71.
Черных А.П. Оружие и закон // Средние века. 1992. Вып. 55. С. 214-233.
Черных А.П. Характер португальско-кастильских противоречий в XIV в. (По
материалам португальских хроник) // Проблемы испанской истории. 1987.
С. 261-272.
Шатобриан Ф.Р. де. Замогильные записки. М., 1995.
Шилова-Варьяш И.И. Испанцы XIV века: жизнь среди опасностей // Вопр. ист.
1997. Хо 4. С. 156-159.
Шилова-Варьяш И.И. Книга Сунны и Шары мавров. М., 1995.
Шилова-Варьяш И.И. Королевская власть и право иноконфессиональных общин
в Арагоне XIV-XV вв. (на примере права мусульман) // Средние века. 1997.
Вып. 60. С. 240-253.
Шишмарев В.Ф. Очерки истории языков Испании. М.; Л., 1941.
Ястребицкая АЛ. Средневековая культура и город в новой исторической науке.
М., 1995.
Abelian J.L. Historia critica del pensamiento espanol. Madrid, 1984. T. 4: Liberalismo
у romanticismo (1808-1874).
Abelian J.L. Sociologia del 98. Barcelona, 1973.
544
Aldea Q. Don Claudio Sanchez-Albornoz, patriarca de la historiografia espanola //
Sanchez-Albornoz C. Del ayer de Espana. Tripticos historicos. Madrid, 1973.
P. 9-21.
Allen Brown R. The Status of the Norman Knight // War and Government in the
Middle Ages. Essays in Honour of J. O. Prestwich. Cambrige; Woodbrige; Totowa
(N.J.), 1985. P.18-32.
Alonso Romero M.P. La monarquia castellana у su proyeccion insti-tucional (1230-
1350) // Historia de Espana. Fundada у dirigida por R. Menendez Pidal. Madrid,
1990. T. XIII, Vol. I. P. 509 -574.
Alvarado Pianos J., Oliva Manso G. Los fueros de Castilla. Estudios у edicion critica
del Libro de los Fueros de Castilla, Fuero de los fijosdalgos у las Fazanas del Fue-
ro de Castilla, Fuero Viejo de Castilla у demas collecciones de fueros у fazanas
castellanas. Madrid, 2004.
Alvarado PlanasJ. et al. Manual de historia del derecho у de las instituciones. Madrid,
2004.
Alvarez de Morales A. Historia del derecho у de las instituciones espanolas. Madrid,
1989. P. 171-181.
Allison Peers E. Historia del movimiento romantico espanol. Madrid, 1967. T. 2.
Annuaire historique pour Гаппёе 1837, publie par la Societe de l’histoire de France.
P, 1836.
Arizaga Bolumburu B. La imagen de la ciudad medieval. La recuperacion del paisaje
urbano. Santander, 2002.
Arizaga Bolumburu B. La recuperacion del paisaje urbano medieval: propuesta meto-
dologica // La ciudad medieval: aspectos de la vida urbana en la Castilla Bajome-
dieval / Coord. J.A. Boachia Hernando. Valladolid, 1996. P. 13-33.
Asso IJ.y Manuel M. Instituciones del Derecho civil de Castilla. Madrid, 1771.
Astarita C. Estudio sobre el concejo medieval de la Extremadura cas-tellano-leo-
nesa: una propuesta para resolver su problematica // Hispania. 1982. N 151.
P.355-414.
Aurell M. Amancio Isla Frez. La sociedad gallega en la Alta Edad Media // Revue
historique. 1992. N 583. P. 184-185.
Aurov О. El concejo medieval castellano-leones: El caso de Soria // AHDE. 2007. T. 76.
P. 33-79.
Balil A. La defensa de Hispania en el Bajo Imperio. Amenaza exterior e inquetitud
interna // Legio VII Gemina. Leon, 1970.
Barberv A, Vigil M. La formation del feudalismo en la Peninsula Iberica. Barcelona,
1979.
Barbero A., Vigil M. Sobre los origenes sociales de la Reconquista. Barcelona, 1974.
Barraque J.-PUn aspect original des liens d’homme a homme dans la Peninsule Ibe-
rique au XI-е siecle // Revue Historique. 1991. N 579.
Barros C.y SoutoA. Siglo XIX: romanticismo, realismo у naturalismo. Mexico, 1982.
Barthelemy D. Caballeros у milagros. Violencia у sacralidad en la sociedad feudal. Va¬
lencia, Granada, 2006.
545
Bartlett R.J. Technique militaire et pouvoire politique, 900-1300 // Annales: E. S. C.
1986. An. 41. P.1135-1159.
Bellomo M. Saggio sull’Universita nell’eta del diritto commune. Catania, 1979.
Belmartino S.M. Estructura de la familia у «edades sociales» en la aristocracia de Leon
у Castilla segun las fuentes literarias у historiograficas (siglos X-XIII) // CHE.
1968. N47-48. P.289-308.
Beltran Torreira F.M. El concepto de barbarie en la Hispania visigoda // Los visigodos.
Historia у civilization. Actas de la semana internacional de Estudios Visigoticos.
Madrid, 1986. P. 53-61.
Bennett M. The Status of the Squire: the Northen Evidence // The Ideals and Practice
of Medieval Knighthood. Woodbrigde, 1986. P. 1-11.
Benito Martin F. La formation de la ciudad medieval. La red urbana en Castilla у Leon.
Valladolid, [2000].
Bishko Ch.J. Gallegian Pactual Monasticism in the repopulation of Castile. // Estu¬
dios dedicados a Menendez Pidal. Madrid, 1951. T. 2. P. 513-531.
Bishko Ch.J. The Gallegian Pactual Monarchy // Bishko Ch.J. Spanish and Portu¬
guese Monastic History, 600-1300. L., 1984.
Bonaudo de Magnani M. El monasterio de San Salvador de Ona. Economia agraria у
sociedad rural (1011-1399) // CHE. 1970. N 51-52. P. 42-122.
Blanco Lozano P. Introduction // Blanco Lozano P. Coleccion diplomatica de Fernan¬
do I. Leon, 1987. P. 7-29.
Bonnassie P. Du Rhone a la Galice: Genese et modalites du regime feodal. // Struc¬
tures feodales et feodalisme dans l’Occident mediteraneen (X-XIII siecles). P,
1980, P. 17-55.
Bonnassie P La Catalogne du X a la fin du XI siecle. Croissance et mutations d’une
societe. Toulouse, 1975-1976. T. 1-2.
Bonnassie P, GuichardP, Gerbet M.-C. Las Espanas medievales. Barcelona, 2008.
Bonnaz Y. Prophetisme et neogothisme // Bonnaz Y. Chroniques asturiennes (fin
IX-e siecle). P., 1987. P. LXXXVIII-XCIH.
Bono J. Historia del derecho notarial espanol: La Edad Media. Madrid, 1979. T. 1-2.
Boucheron P Villes et societes urbaines en Occident du XI-е au XIH-e siecle. // Le
Moyen Age. P. II: XI-е - XV-e siecles / Sous la dir. de M. Kaplan. P, 1994.
Braga T. Historia das ideias republicanas em Portugal. Lisboa, 1983.
Braga T. О Romantismo. Lisboa, 1980.
Bretone M. Storia del diritto romano. Roma; Bari, 1987.
Butler W.F. The Lombard Communes. A History of the Republics of Northen Italy.
N. Y., 1969.
Cabeza Sanchez Albomoz S. Semblanza historico-juridica de Claudio Sanchez-Albor-
noz. Madrid, 1992.
Calasso F. Medio Evo del Diritto. I. Le fonti. Milano, 1954.
Calonge Matellanes A. Reflexiones en torno al denominado derecho romano vulgar
de Occidente // Del Antigiiedad al Medioevo. Siglos IV-VIII /III Congreso de
Estudios Medievales. Avila, 1993. P. 361-376.
546
Cameron A. The Mediterranean World in Late Antiquity, A.D. 395-600. L.; N. Y., 1993.
Cano Valera J. El origen de la caballeria de sierra у su function de guarda у vigilancia
del termino concejil (siglos X al XIII). Madrid, 2005. P. 231-253.
Cardini F. Le guerrier et le chervalier // L’homme medieval / Sous la dir. de J. Le Goff.
P, 1989. P.87-128.
Carmen Carle M. del. «Boni homines» у «hombres buenos» // CHE. 1964. N 49-50.
P. 133-168.
Carmen Carle M. del Del concejo medieval castellano-leones. Buenos Aires, 1968.
Carmen Carle M. del El municipio de Oviedo, excepcion // CHE. 1970. N 51-52.
P. 24-41.
Carmen Carle M. del Infanzones e Hidalgos // Ibid. 1961. N 33-34. P. 58-100.
Carmen Carle M. del La ciudad у su contorno en Leon у Castilla. (Siglos X-XIII) //
AEM. 1972-1973. T. 8. P. 68-103.
Carmen Carle M. del, Bo A. Cuando empieza a reservarse a los Caballeros el gobierno de
las ciudades castellanas // CHE. 1948. N. 4. P. 114-124.
Carrasco J. et al Historia de las Espanas medievales. Barcelona, 2002.
Carreras L. Cronica de la provincia de Segovia. Madrid, 1866 (Cronica general de Es-
pana 6 sea Historia ilustrada у descriptiva de sus provincias, sus poblaciones mas
importantes de la Peninsula у de Ultramar).
Carrie J.-M. L’incidence de la fiscalite sur les divisions territoriales de l’empire tar-
dif // Atti dell’Accademia romanistica constantiniana. Perugia, 2001. Vol. XIII:
Convegno internazionale. In memoria di Andre Chastagnol. P. 309-332.
Castrillo Llamas M.C. Fortificaciones, elementos defensivos у organisation militar en
los fueros Castellanos у leoneses de la Edad Media (siglos XI-XIII) // AEM.
T. 25. Part. I. P. 39-65.
Catalan Menendez Pidal D. De Alfonso X al conde de Barcelos. Cuarto estudios sobre
el nacimiento de la historigrafia romance en Castilla у Portugal. Madrid, 1962.
Catedral у ciudad medieval en la Peninsula Iberica / Ed. рог E. Carrero у D. Risco.
Murcia, 2005.
Ciudad у arqueologia medieval / Ed. A. Malpica Cuello. Granada, 2006. (Nakla.
Coleccion de arqueologia у patrimonio, 9)
La ciudad medieval de Toledo: Historia, arqueologia у rehabitacion de la casa / Coord,
por J. Passini, R. Izquierdo Benito. Toledo, 2007.
Collantes de Teran Sanchez A. Interrelaciones entre espacio urbano у actividades
artesanales: algunas consideraciones a partir de la imagen que ofrece la Sevilla
bajomedieval // La ciudad medieval: aspectos de la vida urbana en la Castilla
Bajomedieval / Coord. J.A. Boachia Hernando. Valladolid, 1996. P. 83-105.
Collins R. Early Medieval Europe, 300-1000. Houndmills; N. Y., 1999.
Collins R. La Espana Visigoda, 409-711. Barcelona, 2005.
Comunidades locales у poderes feudales en la Edad Media / Coord, рог I. Alvarez
Borge. Logrono, 2001.
Concha у Martinez I. de la. La «Presura». La ocupacion de las tierras en los primeros
siglos de la Reconquista. Madrid, 1946.
547
CossP.R. The Knight in Medieval England, 1000-1400. Dover, 1996.
CraddockJ.R. La cronologia de las obras legislativas de Alfonso X el Sabio // AHDE.
1981.T. 51. P.365-418.
Craddock J.R. The Legislative works of Alfonso el Sabio // Emperor of Culture: Al¬
fonso X the Learned of Castile and His Thirteenth-Century Renaissance. Penn-
syvania, 1990. P. 182-197.
CrookJA. Law and Life of Rome, 90 B. C.-A. D. 212. Ithaca (N. Y.), 1984.
Chedeville A. De la cite a la ville // Histoire de la France urbaine. P, 1982. T. 2.
Chevaliers et chevalerie Moyen Age. R, 1998.
Churchin LA. The Local Magistrates of Roman Spain. Toronto, 1990.
Cracco Ruggini L. Citta e campagne del Norditalia: una «storia sperrata»? // Atti
dell’Accademia romanistica constantiniana. Perugia, 2001. Vol. XIII: Convegno
internazionale. In memoria di Andre Chastagnol. P. 477-504.
David P. Etudes historique sur la Galice et le Portugal de VI-е au XH-e siecle. P, 1949.
Davies W. Sale, Price and Valuation in Galicia and Castile-Leon in the Tenth Cen¬
tury // Early Medieval Europe. 2002. Vol. 11. N. 2. P. 149-174.
Defoumeau M. Les francais en Espagne aux XI-е siecle. P, 1949.
Dejong M. Adding Insult to Injury: Julian of Toledo and his «Historia Wambae» //
The Visigoths from the Migration Period to the Seventh Century: An Ethno¬
graphic Perspective. Woodbrige, 1999. P. 373-389.
Diez Canseco L. Sobre los Fueros del Valle de Fenar, Castrocalbon у Pajares. (Notas
para el estudio del Fuero de Leon) // AHDE. 1924. T. 1. P. 337-371.
Diaz у Diaz M.C. La cultura literaria en la Espana visigotica // Diaz у Diaz M.C. De
Isidoro al siglo XI. Ocho estudios sobre la vida literaria peninsular. Barcelona,
1976. P. 57-86.
Diaz у Diaz M.C. La obra literaria de los obispos visigoticos toledanos: Supuestos у
circunstancias // La patrologia Toledano-visigoda. XXVII semana espanola de
teologia. Madrid, 1970. P. 45-63.
Diaz у Diaz M.C. La transmision de los textos antiguos en la peninsula Iberica en los
siglos VII-XI // La cultura antica nell’occidente latino dal VII all’XI secolo.
Spoleto, 1975. P. 133-178.
Diaz у Diaz M.C. La vie monastique d’apres les ecrivains wisigothiques (VII siecle) //
Theologie de la vie monastique. P., 1961. P. 371-383.
Diez Gonzalez F.-A. et al. San Fructuoso у su tiempo. Estudios de divulgation sobre el
creador de la Tebaia Leonesa у Patriarca del monacado espanol, publicadas con
motivo del XIII Centenario de su muerte, ano 665. Leon, 1966.
De Salvo L. I munera curialia nel IV secolo. Considerazioni su alcuni sapetti sociali //
Atti dell’Accademia Romanistica Constantiniana. Perugia, 1995. Vol. X: Conve¬
gno internazionale. In onore di Amaldo Biscardi. P. 291-318.
Dominguez Guilarte L. Notas sobre la adquisicion de tierras у de frutos en nuestro
derecho medieval. La presura о escalio // AHDE. 1933. T. 10.
Duby G. La Noblesse dans la France medievale // Duby G. La societe chevalerescque.
P, 1988.
548
Duby G. La societe aux XI-е et XH-e siecles dans la region maconnaise. P., 1953.
Duby G. Les origines de la chevalerie // Idem. Hommes et structures du Moyen Age.
R, La Haye, 1973. P. 325-340.
Duby G. Recherches sur revolution des institutions judiciaires pendant le X-e et le
XI-е siecle // Ibid. P 7-60.
Dumville D. What is a Chronicle? // The Medieval Chronicle. II. Proceedings of the
2nd International Conference on the Medieval Chronicle. Driebergen/Utrecht,
16-21 July 1999. Ed. by E. Kooper. Amsterdam; N. Y., 2002. P 1-27.
Dutour Th. La ciudad medieval. Origenes у trinfo de la Europa urbana. Barcelona;
Buenos Aires; Mexico, 2004.
Dyer NJ. Alfonsine Historiography: The Literary Narrative // Emperor of Culture.
Alfonso X the Learned of Castile and his Thirteenth-Century Renaissance / Ed.
R.I. Burns. Philadelphia, 1990.
Edwards J.G. The «plena potestas» of English Parliamantary Representatives // Ox¬
ford Essays in Medieval History presented to H.E. Salter. N. Y., 1968 (2-ed.).
P. 141-154.
Epochen der Deutschen Literatur. Stuttgart, 1989.
Estepa Diez C. Estructura social de la ciudad de Leon (Siglos XI-XIII). Leon, 1977.
Fear T. Introduction // Lives of the Visigothic Fathers / Transl., ed. by A.T. Fear.
Liverpool, 1997. P. IX-XXXVIII.
Fasoli G. Dalla «civitas» al comune. Bologna, 1961.
FauviauxJ. De PEmpire romain a la feodalite. P, 1986. T. I: Droit et institutions.
Fernandez Viladrich J. La comunidad de la villa у tierra de Sepulveda durante la Edad
Media// AEM. 1972-1973. T. 8. P. 199-224.
Fernandez-Ordonez /. Novedades у perspectivas en el estudio de la historiografia al-
fonsi. // Alacante. 2. 2001 ( http:/www.uam.es/personal_pdi/filoyletras/ifo/
publicaciones/9_a.pdf)
Ferreira A. Perspectiva do Romantismo portugues (1834-1865). Lisboa, 1971.
FerrerasJ.I. El triunfo del liberalismo e de la novela historica. (1830-1870). Madrid,
1976.
FevrierPA. Vetera et nova: le poids du passe, les germes de Pavenir, IH-e - VI-е siecle. //
Histoire de la France urbaine. P, 1986. T. I. P 399-493.
Fischtenau H. Living in the Tenth Century. Mentalities and Social Orders. / Transl.
from German by P J. Geary. Chicago; L., 1991.
Les feodalites / Sous la dir. de E. Bournazel et J.-P Poly. P, 1998.
FloriJ. Lessor de la chevalerie, XI-XII siecles. Geneve, 1983.
FloriJ. La chevalerie. P, 1998.
Flori J. La chevalerie en France au Moyen Age. P, 1995.
Font Rius J.Ma. Sanchez-Albornoz, medievalista institucional // AHDE. 1993-1994.
T. 63-64. P. 1099-1122.
Font Riuz J.Ma. Alcaldes // Diccionario de historia de Espana. Madrid, 1957. T. 1.
P. 104-105.
FossierR. L’infance d’Europe. P, 1980. T. 1-2.
549
FossierR. La Societe medievale. P, 1991.
Los fueros de Sepulveda. I Symposium de estudios historicos de Sepulveda / Coord,
рог J. Alvarado Planas. Madrid, 2005.
Los fueros de Sepulveda у las sociedades de frontera / Coord, рог F. Suarez Bilbao у
A. Gambra Gutierrez. Madrid, 2008.
Galan Sanchez PJ. El genero historiografico de la chronica. Las cronicas hispanas de
epoca visigotica. Caceres, 1994.
Gambra Gutierrez A. Alfonso VI. Cancilleria, curia e imperio. Leon, 1997. T. 1: Es-
tudio.
Ganshof F.-L. Note sur la concession d’alleux a des vassaux sous le regne de Lois le
Pieux // Storiografia e storia. Studi in onore di Eugenio Dupre Theseider. Roma,
1974. P. 589-599.
Ganshof F.-L. Qu’est-ce que la feodalite? P, 1989.
Garda Gallo A. Claudio Sanchez-Albornoz, fundador del anuario (1893-1984) //
AHDE. T. 54.1984. P. 5-23.
Garda Gallo A. Hinojosa у su obra // Hinojosa E. de. Obras. Madrid, 1948. T. 1.
P XI-CXXIV.
Garda Gonzalez J. El matrimonio de las hijas del Cid // AHDE. 1961. T. 31.
P.531-568.
Garda OroJ. Francisco de Asis en la Espana medieval. Santiago de Compostela, 1988.
Garda Lopez Y. La cronologia de la «Historia Wambae» // AEM. 1993. T. 23.
P. 121-139.
Garda de Valdeavellano L. Beneficio у prestimonio. Dos documentos Castellanos que
equiparan ambos terminos // CHE. 1948. N 9. P. 154-160.
Garda de Valdeavellano L. Curso de historia de las instituciones espanolas. De los
Ongenes al final de la Edad Media. Madrid, 1977.
Garda de Valdeavellano L. El mercado en Leon у Castilla durante la Edad Media.
Sevilla, 1975.
Garda de Valdeavellano L. El prestimonio. Contribution al estudio de las manifesta-
ciones de feudalismo en los reinos de Leon у Castilla durante la Edad Media. //
AHDE. 1955.T. 25. P.5-122.
Garda de Valdeavellano L. Historia de Espana. De los Ongenes a la Baja Edad Media.
Madrid, 1980. T. 1-2.
Garda de Valdeavellano L. La epoca del rey astur Silo у el documento del ano 775 //
Garcia de Valdeavellano L. El feudalismo hispanico. Barcelona, 2000. P. 163-197.
Garda de Valdeavellano L. Les liens de vassalite et les immunites en Espagne // Revue
de Tlnstitut de Sociologie. 1936. An. 16. N 1. P. 91-96.
Garda de Valdeavellano L. Ongenes de la burguesia en la Espana medieval. Madrid,
1969.
Garda de Valdeavellano L. Sobre la cuestion del feudalismo hispanico. // Garcia de
Valdeavellano L. El feudalismo hispanico. Barcelona, 2000. P. 7-62.
Garda de Valdeavellano L. Las instituciones feudales en Espana // Garcia de Val¬
deavellano L. El feudalismo hispanico. Barcelona, 2000. P. 63-162.
550
Garda у Garda A. Concilios у sinodos en el ordenamiento del reyno de Leon // El
Reyno de Leon en la Alta Edad Media. I. Cortes, concilios у fueros. Leon, 1988.
P. 463-473.
Garda у Garda A. Derecho comun en Espana: Los juristas у sus obras. Murcia, 1991.
Garda у Garda A. En torno al derecho romano en la Espana medieval // Estudios en
Homenaje a Don Claudio Sanchez-Albornoz en sus 90 anos. III. Anexos de CHE.
Buenos Aires, 1985. P. 59-72.
Gaudenzi A. Un antica compilazione di diritto Romano e Visigoto con alcuni fram-
menti delle leggi di Eurico. Bologna, 1886.
GautierDalche J. Historia urbana de Leon у Castilla en la Edad Media (siglos IX-XIII).
Madrid, 1979.
Gerbet M.-C. Las noblezas espanolas en la Edad Media, siglos XI-XV. Madrid, 1997.
Gibert R. Eduardo de Hinojosa у la historia del Derecho // Boletin de la Universidad
de Granada. 1952. N 24. P. 194-209.
Gibert R. El concejo de Madrid. Su organization de los siglos XII a XV. Madrid, 1949.
Gibert R. El Derecho municpal de Leon у Castilla // AHDE. 1961. 31. P. 695-753.
Gibert R. Estudio historico-juridico // FF Sep. P. 337-569.
Gibert R. Historia general del derecho espanol. Madrid, 1981.
Gibert R. La escuela de Hinojosa // Revista de investigaciones juridicas. 1985. Ano 9.
N9. P.231-238.
Gibert R. Tomas Munoz у Romero (1814-1867) // AEM. T. 6. P. 563-574.
Giordanengo G. Vocabulaire et formulaires feodaux en Provance et en Dauphine (XII-
XIII siecles). // Structures feodales et feodalisme dans l’Occident mediterraneen
(X-XII sies). R, 1980. P. 85-107.
Giordanengo G. Vocabulaire romanisant et realite feodal en Provence // Provence
Historique / Fasc. 100. Avignon, 1975. P. 255-273.
Goetz H.-W. The Concept of Time in the Historiography of the Eleventh and Twelfth
Centuries // Medieval Concept of the Past: Ritual, Memory, Historiography. Ed.
by G. AlthofF. Cambrige, 2002. P. 139-143.
Gonsalez J. Sanchez Albornoz, Claudio: Despoblacion у repoblacion del valle del
Duero. // Hispania. N 107. P. 667-669.
GonzalezJ. La Etremadura castellana al mediar del siglo XIII // Hispania. 1974. 127.
P. 265-424.
Gonzalez J. Prologo // Sanchez-Albornoz C. La libertad humana en el reino asturleo-
пё8. Madrid, 1976. P. 9-43.
GonzalezJ. Reynado у diplomas de Fernando III. Cordoba, 1980. T. 1: Estudio.
Gonzalez Jimenez M. Alfonso el Sabio. Barcelona, 2004.
Gonzalez Ruiz-Zorilla A. La resistencia al dominio senorial: Sepulveda bajo los Tras-
tamaras // Estudios sobre la sociedad castellana en la Baja Edad Media / Bajo la
dir. de S. de Moxo Madrid, 1969. P. 297-319. (Cuadernos de historia. Anexos de
la revista Hispania III).
Goudineau C. Les villes de la paix romaine // Histoire de la France urbaine. Sous la
dir. de G. Duby. P, 1980. T. I: La ville antique.
551
Grassotti H. «Dominus» у «dominium» en la terminologia juridica de Asturias, Leon у
Castilla (siglos IX-XIII) // AHDE. 1980. T. 50. P. 653-682.
Grassotti H. «Senior» у «seniorium» en la terminologia juridica de Castilla у Leon //
CHE. 1981. Mb 65-66. P. 31-58.
Grassotti H. Claudio Sanchez Albornoz // Homenaje al profesor Claudio Sanchez Al-
bornoz. Buenos Aires, 1964. P. 15-27.
Grassotti H. El deber у derecho de hacer guerra у paz en Leon у Castilla // Grassotti
H.. Estudios medievales espanoles. Madrid, 1981. P. 43-132.
Grassotti H. El pueblo у la moneda real en Leon у Castilla durante el siglo XII //
CHE. 1969. N 49-50. P. 163-197.
Grassotti H. Hacia las concesiones de senorio «con mero e mixto imperio» // Estudios
en homenaje a Don Claudio Sanchez Albornoz en sus 90 anos. Madrid, 1983. III.
P.113-150.
Grassotti H. Las instituciones feudo-vasallaticas en Leon у Castilla. Spoleto, 1969.
T. 1: El vasallaje. T. 2: La recompensa vasallatica.
Green D.H. «Vrume ritr und guote vrouwen und wise phaffen». Court Literature and
its Audience // German Narrative Literature of the Twelfth and Thirteenth Cen¬
turies. Studies presented to Roy Wisbey on his Sixty-fifth Birthday. Tubingen,
1994. P. 7-26.
Guglielmi N. El «Dominus villae» en Castilla у Leon // CHE. 1953.19. P. 55-103.
Gutierrez Gonzalez A. Fortificaciones у feudalismo en el origen у formation del reyno
leones (siglos IX-XIII). Valladolid, 1995.
Herculano A. Da existencia ou nau-existencia do feudalismo nos reinos de Leao, Cas-
tela e Portugal // Herculano A. Opusculos. Lisboa, 1985. Vol. IV. P. 269-306.
Herculano A. Historia de Portugal. Amadora, 1980. T. 3.
Hillgarth J.N. Las fuentes de San Julian de Toledo // Anales Toledanos. 1971. T. 3.
P.97-118.
Hillgarth J.N. Historiograhpy in Visigothic Spain // Settimane di studio del centro
iatliano sull’Alto Medioevo. XVII (primo): La Storiografia altomedievale. Spo¬
leto, 1970. P. 261-312.
Hinojosa E. de. El derecho en el «Cantar de Mio Cid» // Hinojosa E. de. Estudios
sobre la historia del derecho espaiiol. Madrid, 1903. P. 72-112.
Hinojosa E. de. Joaquin Costa, historiador del Derecho // AHDE. 1925. T. 2.
P.5-12.
Hinojosa E. de. Origen del regimen municipal en Leon у Castilla // Hinojosa E. de.
Estudios sobre la historia del derecho espaiiol. Madrid, 1903. P. 3-70.
Historia de la Iglesia en Espaiia. Madrid, 1979. Vol. I: Iglesia en la Espaiia romana у
visigoda.
Historia de Segovia / Coor. por J. Tomas Arribas. Segovia, s.f.
Huetz de Lemps A. Les territories en Vielle Castile et Leon: un type de structure
agraire // Annales E. S. C. 1962. N. 17.
Iglesia Ferreiros A. Alfonso X el Sabio у su obra legislativa: algunas reflexiones //
AHDE. T. 50.1980. P. 531-561.
552
Iglesia Ferreiros A. Derecho municipal, derecho senorial, derecho regio. // Historia.
Instituciones. Documentos. Sevilla, 1977. Vol. 4. P. 115-197.
Irsigler F. On the aristocratic Caracter of early Frankish Society // The Medieval
Nobility. Amsterdam; N. Y., Oxford, 1979. P. 105-131.
Isla FrezA. La Alta Edad Media. Siglos VIII-XI. Madrid, 2002.
Isla FrezA. La sociedad gallega en la Alta Edad Media. Madrid, 1992.
Isold D.L. Don Claudio Sanchez Albornoz // Estudios en homenaje a Don Claudio
Sanchez Albornoz en sus 90 anos, I. Anexos de Cuadernos de Historia de Espana.
Buenos Aires, 1983. P. 11-14.
Jacques F. Le privilege de liberte: Politique imperial el autonomie municipales dans les
cites de TOccident. P, 1984.
Jacques F. Les statutes des personnes et des communautes // Rome et Integration de
l’Empire. 44 av. J.-C. - 260 ap. J.-C. P, 1990. Tome I: Les structures de l’empire
romain / Par Jacques E, Sheid J.
Jehel G.f Racinet Ph. La ciudad medieval. Del Occidente cristiano al Oriente musul-
man (siglos V-XV). Barcelona, 1999.
Jehel G. La Mediterranee medieval. P, 1992.
Jimenez Gamica A.Ma. Origenes у desarrollo del reino Visigodo de Tolosa (a. 418-507).
Valladolid. 1983.
Karsten L. Alfonso el Sabio and the Thirteenth-Century Spanish Language // Em¬
peror of Culture. Alfonso X the Learned of Castile and his Thirteenth-Century
Renaissance / Ed. R.I. Burns. Philadelphia, 1990.
KaserM. El derecho romano-vulgar tardio // AHDE. 1960. T. 30. P. 617-630.
KehrerH. Alemania en Espana. Influjos у contactos a traves de los siglos. Madrid, 1966.
King P.D. Law and society in the Visigothic Kingdom. Cambrige, 1976.
Klein J. La Mesta. Estudio de la historia econominca espanola, 1273-1836. Madrid,
1936.
KlennerH. Jacob Grimm und das Forschungsprogramm der historischen Rechtsschu-
le. Nur eine aufgeworfene Frage //Jacob und Wilhelm Grimm. Vortrage anlas-
slich der 200. Wiederkehr ihrer Geburtstage (4. Januar 1785/24. Februar 1786).
Berlin, 1986. S. 48-54.
Korsunskij A.R. Uber den Charakter der Gesellschaftsordnung von Leon und Kasti-
lien im Mittelalter // Jahrbuch fur Geschichte des Feudalismus. Bd. 2. Berlin,
1978. S. 41-72.
Kuttner S. The Revival of Jurisprudence // Renaissance and Reneval in the Twelfth
Century. Cambrige, 1982. P. 299-323.
Lopez-MorillasJ. Hacia el 98: literatura, sociedad, ideologia. Madrid, 1972.
Lange W.-D. Philologische studien zur latinitat Westhispanscher privaturkunden des
9-12. Jahrhunderts. Leiden-Koln, 1966.
Lascaris Comneno M.T. Eduardo de Hinojosa: politico у historiador del derecho. Ma¬
drid, 1959.
Le GoffJ. Introduction // Histoire de la France urbaine / Sous la dir. de G. Duby. P,
1980. T. 2: La ville medieval. Des Carolingiens a la Renaissance.
553
Le Goff/. Le rituel symbolique de la vassalite // Le Goff J. Pour un autre Moyen Age.
P, 1977. P. 349-420.
Lepelley Cl. Vers la fin de Pautonomie municipale: le nivellement des statuts des ci¬
tes de Gallien a Constantin // Atti delPAccademia romanistica constantiniana.
Perugia, 2001. Vol. XIII: Convegno internazionale. In memoria di Andre Chasta-
gnol. P. 455-472.
Levene R. La consepcion de Eduardo de Hinojosa sobre la historia de las ideas poli-
ticas у juridicas en el derecho espanol у su proyeccion en el derecho indiano //
AHDE. T. 23.1953. P. 259-287.
Levy E. Vulgarisation of Roman law in the early Middle Ages.// Medievalia et hu-
manistica. 1943. 1. P. 14-40.
Levy E. West Roman Vulgar Law. The Law of Property. Philadelphia, 1951.
Levy E. Westromisches Vulgarrecht. Das Obligationenrecht. Weimar, 1956.
Linage Conde A. La donation de Alfonso VI a Silos del futuro priorado de San Frutos
у problema de la despoblacion // AHDE. 1971. T. 41. P. 980-981.
Linage Conde A. La ereccion de los obispados de Cuenca у Sepulveda en el contexto
de la repoblacion foral. // CHE. 1987. N 69. P. 25-40.
Linage Conde A. El monacato visigodo. Hasta la benedictizacion // Los visigodos.
Historia у civilization. Actas de la semana internacional de Estudios Visigoticos.
Madrid, 1986. P. 235-260.
Linage Conde A. Una villa castellana en la historia espanola: Sepu-lveda entre la des¬
poblacion, la repoblacion у reconquista // Estudios en homenaje a don Claudio
Sanchez Albornoz... II en sus 90 anos. Madrid, 1983. P. 237-250.
Linehan P. From Chronicle to History: Concerning the Estoria de Espanna and its
Principal Sources // Historical Literature in Medieval Iberia. L., 1996.
Linehan P. History and the Historians of Medieval Spain. Oxford, 1993.
Linehan P. Ideologia у liturgia en el reinado de Alfonso XI de Castilla // Genesis
medieval del estado moderno: Castilla у Navarra (1250-1370). Valladolid, 1987.
P. 229-243.
Lopez Ferreiro A. Historia de la Santa Apostolica Metropolitan Iglesia de Santiago de
Compostela. Santiago de Compostela, 1905. T. 5.
Lopez Quiroga J., Rodriguez Lovelle M. Una aproximacion arqueologica al problema
historiografico de le «Despoblacion у repoblacion en el valle de Duero». S. VIII-
XI // AHE. 1991. T. 21. P. 3-9.
Lourie E. A Society organized for War: Medieval Spain // Past & Present. 1966. N 35.
P. 54-76.
Lucas Alvarez M. Cancillerias reales astur-leonesas (718-1072). Leon, 1995 (Ser.: El
reino de Leon en la Alta Edad Media. Vol. VIII).
Luchaire A. Les communes frangais a Pepoque des Capetiennes directs. P, 1890.
LuchaireA. Manuel des institutions frangaises. Period de Capetiennes directs. P, 1892.
Macdonald RA. Law and politics: Alfonso’s program of political reform // The Worlds
of Alfonso the Learned and James the Conqueror / Ed. Robert I. Burns. Los An¬
geles, 1981. P. 183-186.
554
Machado AM. Les romantismes au Portugal. Modeles etrangers et orientations na¬
tionals. P, 1986.
Magallon Ibarra J.M. El renacimiento medieval de la jurisprudencia romana. Mexico,
2002.
Margadant G.F. La segunda vida del derecho romano. Mexico, 1986.
Markus RA. Gregory the Great’s Europe // Transactions of the Royal Historical So¬
ciety. 1981. Vol. 31. P. 21-36.
Martin C. La geographic du pouvoir dans l’Espagne visigothique. Lille, 2003. P. 282-285.
Martin G. Cinq operations fondamentales de la compilation: l’exemple de PHistoire
d’Espagne (Etude segmentaire) // L’Historiographie medievale en Europe / Ed.
par J.-Ph. Genet. R, 1991. P. 99-109.
Martin G. Les juges de Castille. Mentalites et discours historique. P, 1992.
MartinJ.L. Claudio Sanchez-Albornoz. Valladolid, 1986.
Martin Th. Queen as King. Politics and Architectural Propaganda in Twelfth Century
Spain. Leiden; Boston, 2006 (The Medieval and Early Modern Iberian World.
Vol. 30).
Martin CeaJ.C. El campesinado Castellano de la cuenca del Duero (s. XIII-XV). Za¬
mora, 1982.
Martin Llorente F.J. Regimen juridico de la Extremadura castellana medieval: Las Co-
munidades de la Villa у Tierra (s. X-XIV). Valladolid, 1990.
Martinez Diez G. Fueros locales en el terriotorio de la provincia de Burgos. Burgos, 1982.
Martinez Diez G. La comunidad de la villa у tierra de Medina // Historia de Medina
del Campo у su tierra. Valladolid, 1986. T. 1. P 157-202.
Martinez Diez G. Las comunidades de la Villa у Tierra en la Extremadura castellana.
Madrid, 1983.
Martinez Diez G. Pueblos у alfoces burgaleses de la repoblacion. Valladolid, 1987.
Martinez Diez G. Servidumbre, ingenuidad у privilegio: Notas a la condition juridica
de las personas en el reyno de Leon: 910-1157 // Monarquia у sociedad en el
reino de Leon. De Alfonso III a Alfonso VIII. Leon, 2007. P 573-674.
Martinez Ferrando J. E. Don Eduardo de Hinojosa у el Archivo de la Corona de Ara¬
gon. (Datos para una biografia) // AHDE. 1953. T. 23. P 383-393.
Martinez Marina F. Ensayo historico-critico sobre la antigua legislation у principales
cuerpos legales de los reynos de Leon у Castilla, especialmente sobre el Codigo de
D. Alfonso el Sabio, conocido con el nombre de Las Siete Paritidas. Madrid, 1808.
Martinez Marina F. Teoria de las Cortes о de las grandes asambleas nacionales de los
reynos de Leon у Castilla. Madrid, 1813.
Martinez Мою J. La Tierra de la Comnunidad de Segovia. Un proyecto senorial urba-
no. (1086-1150). Valladolid; Salamanca, 1985.
Mayer E. Historia de las instituciones sociales у politicas de Espana у Portugal duran¬
te los siglos V al XIV. Madrid, 1925. T. 1-2.1926.
Menant F. Les ecuyer («scutiferi») vassaux paysans d’ltalie du Nord au XH-e siecle. //
Structures feodales et feodalisme dans 1 ‘Occident mediterraneen (X-e -
XIII siecles). Paris, 1980. P. 285-297.
555
Menendez Pidal R. El Cid Campeador. Madrid, 1964.
Menendez Pidal R. Cantar de Mio Cid. Madrid, 1911. Vol. II. Part. Ill: Vocabulario.
Menendez Pidal R. Introduction // Historia de Espana. Fund, у dir. por R. Menendez
Pidal. Vol. VI: Espana cristiana. Comienzos de la Reconquista (711-1038). Ma¬
drid, 1988.
Menendez Pidal R. La Espana del Cid. Madrid, 1929. T. 2.
Menendez Pidal R. Repoblacion у tradition en la cuenca del Duero // Enciclopedia
lingiiistica hispanica. Madrid, 1960. T. I. P. XXIX-LVII.
Menjot D. La ville et ses territoires dans Г Occident medieval: un systeme spatial.
Etat de la question // La ciudad medieval у su influencia territorial. Najera.
Encuentros internacionales del Medioevo 2006 / Ed. рог B. Arizaga Bolumburu,
J.A. Solorzano Telechea. Logrono, 2007. P. 451-492.
Mercader RibaJ. El siglo XIX. Madrid, 1957.
Merchan Alvarez A. La alcaldia de avenencia сото forma de justicia municipal en el
derecho de Leon у Castilla // Estudios en homenaje a Don Claudio Sanchez Al-
bornoz en sus 90 anos. Madrid, 1983. III. P. 263-292.
Merea P A posse de ano e dia no direito dos foros // Merea P. Estudos de direito his-
panico medieval. Coimbra, 1953. Vol. II. P. 163-194.
Merea P Notas sobre о poder paternal no direito hispanico occidental // Ibid.
P. 83-112.
Merea P О poder paternal na legislacao visigotica // Merea P. Estudos de direito
visigotico. Coimbra, 1948. P. 1-22.
Michaud-Quantin P. Universitas. Expressions du mouvement communautaire dans le
Moyen Age latin. P, 1970.
Minguez Femadez J. M. Ganaderia, aristocracia у reconquista en la Edad Media caste-
liana // Hispania. 1982. T. XLII. N 151. P. 341-354.
Miranda Calvo J. San Julian, cronista de guerra // Anales Toledanos. 1971. T. 3.
P. 159-170.
Mitteis H. Lehnrecht und Staatsgewalt. Untersuchungen zur mittelalterlichen Verfas-
sungs-geschichte. Weimar, 1958.
Molina Molina A.L. Territorio, espacio у ciudad en la Edad Media // La ciudad medie¬
val: aspectos de la vida urbana en la Castilla Bajomedieval / Coord. J.A. Boachia
Hernando. Valladolid, 1996. P. 35-51.
Monsalvo Anton JM. El sistema politico concejil. Salamanca, 1988.
Morales Arrizabalaga J. Ley, jurisprudencia у derecho en Hispania romana у visigoda.
Zaragoza, 1995.
Moreno Navarrete МЛ. La prueba documental: estudio historico-juridico у dogmati-
co. Madrid, 2001.
Mortimer R. Knight and Knighthood in Germany in the Central Middle Ages // The
Ideals and Practice of medieval knighthood. Woodbrige, 1986. P. 86-103.
Moxo S. de. El auge de la nobleza urbana de Castilla у su proyeccion en el ambito ad¬
ministrative у rural a comienzos de la Baja Edad Media // BRAH. 1981. T. 178.
P. 407-516.
556
Moxo S. de. Epoca de Alfonso X // Historia de Espana. Fundada у dirigida рог R. Me-
nendez Pidal. Madrid, 1990. T. XIII. Vol. I. P. 140-183.
Moxo S. de. Epoca de Alfonso XI // Moxo S. de. P. 346-51,367-387.
Moxo S. de. La nobleza castellano-leonesa en la Edad Media // Hispania. 1977. T. 30.
114. P.5-68.
Moxo S. de. Repoblacion у sociedad en la Espana cristiana medieval. Madrid, 1979.
Munoz R. El ejercito visigodo. Desde sus origenes a la batalla de Guadalete. Madrid,
2003.
Munoz у Romero T. Sobre el origen de la poblacion de los reynos cristianos de la Pe¬
ninsula en la Edad Media, el estado de las tierras, la condition social de los clases
inferiores, la nobleza у las instituciones generates у locales: Discurso de reception
en la Real Academia de la Historia. Madrid, 1860.
Navas-Ruiz R. El romanticismo espaiiol. Historia у critica. Salamanca, Madrid, 1970.
Nieto Soria J.M. Ceremonias de la realeza. Propaganda у legitimation en la Castilla
Trastamara. Madrid, 1993.
Nieto Soria J.M. El caracter feudal de las relaciones monarquia-episcopado en el ambi-
to castellano. El caso del obispado de Cuenca (1180-1280) // Estudios en memo-
ria del Profesor D. Salvado de Moxo. Madrid, 1982. T. 2. P. 197-218.
Nieto SoriaJ.M. Fudamentos ideologicos del poder real en Castilla (siglos XIII-XVI).
Madrid, 1988.
Nieto Soria J.M. La epoca medieval: Iglesia у Cultura. Madrid, 2002.
Noble RS. Knight and Burgesses in the Feudal Epic // The Ideals and Practice of
medieval knighthood. Woodbrige, 1986. P. 104-110.
NorrK.W. Institutional Foundations of the New Jurisprudence // Renaissance and
Renewal in the twelfth century. Cambrige (Mass.), 1982. P. 324-338.
North S. The Ideal Knight as presented in some Franch Narrative Poems, c. 1090-1240
// The Ideals and Practice of medieval knighthood. Woodbrige, 1986. P. 111-132.
O’Callaghan J.F. A History of Medieval Spain. Ithaca; L.; N. Y., 1975.
O’Callaghan J.F. Sobre la promulgation del «Especulo» у del «Fuero Real» // Estu¬
dios en Homenaje a Don Claudio Sanchez-Albornoz... III. P. 167-179.
O’CallaghanJ.F. Reconquest and Crusade in Medieval Spain. Philadelphia, 2003.
Olmeda M. El desarrollo de Espana. Madrid, 1975. T. I: Los pueblos primitivos у la
colonization.
Olmos Herguedas E. El poder urbano у sus estrategias para influir sobre el territorio.
Aproximacion metodologica desde las ordenanzas municipals concejiles caste-
lianas // La ciudad medieval у su influencia territorial. Najera. Encuentros inter-
nacionales del Medioevo 2006 / Ed. рог B. Arizaga Bolumburu, J.A. Solorzano
Telechea. Logrono, 2007. P. 493-519
Olmos Herguedas E. La Comunidad de Villa у Tierra de Cuellar a fines de la Edad Me¬
dia: poder politico concejil, ordenanzas municipals у regulation de la actividad
economica. Valladolid, 1998.
Olmos Herguedas E. Urbanfstica medieval en una villa de la Cuenca del Duero: Cuellar
durante la Baja Edad Media // La ciudad medieval: aspectos de la vida urbana
557
en la Castilla Bajomedieval / Coord. J.A. Boachia Hernando. Valladolid, 1996.
P. 53-81.
Ongenes de la monarquia hispanica: Propaganda у legitimation (ca. 1400-1520) /
Dir. рог J.M. Nieto Soria. Madrid, 1999.
Orlandis Rovira J. El elemento germanico en la iglesia espanola del siglo VII // Or-
landis Rovira J. La Iglesia en la Espana visigotica у medieval. Pamplona, 1976.
Orlandis Rovira J. Epoca visigoda. Madrid, 1987.
Orlandis Rovira J. Las congregaciones monasticas en la tradition suevo-gotica //
AEM. 1964.1. P.97-119.
OttokarN. The Medieval City-Communes. Florence, 1933.
Palomeque Torres A. Contribution al estudio del ejercito en los Estados de la Recon-
quista//AHDE. 1944.15. P. 205-346.
Pastor de Togneri R. et al. Poblamiento, frontera у estructura agraria en Castilla la
Nueva (1085-1230) // CHE. 1968.47-48. P. 171-255.
Paterson L.M. The Occitan Squire in the Twelfth and Thirteenth Centuries // The
Ideals and Practice of Medrival Knighthood. Woodbrigde, 1986. P. 133-149.
Pennington K. Leaned Law, Droit Savant, Gelehrtes Recht: The Tyranny of a Con¬
cept // Rivista internazionale di diritto comune. 1994. N. 5. P. 197-209.
Perez Prendes Munoz-Arraco J.M. Semblanza у obra de don Claudio Sanchez-Albor-
noz // En la Espana Medieval. V: Estudios en memoria del profesor D. Claudio
Sanchez-Albornoz. Madrid, 1986. Vol. 1. P. 19-52.
Perez de UrbelJ. Los monjes espanoles en la Edad Media. Madrid, 1933. T. I.
Perez-Prendez Munoz-Arraco J.M. Historia del Derecho Espanol. Madrid, 1999.
Perez Pujol E. Historia de las instituciones sociales de la Espana goda. Valencia, 1986.
Vol. 1-4.
Perez Sanchez D. El ejercito en la sociedad visigoda. Salamanca, 1989.
Pescador C. La caballeria popular en Leon у Castilla // CHE. 1961. N 33-34.
P. 101-238; 1962. N 35-36. P. 56-201; 1963. N 37-38. P. 88-198; 1964. N 39-40.
P. 169-260.
Petersen J.M. «Homo omnino Latinus»? The Theological and Cultural Background of
Pope Gregory the Great // Speculum. 1987. N. 63/3. P 529-551.
Petit-Dutaillis Ch. Les communes frangaise. P, 1947.
Pidal P.J. Lecciones sobre el Gobierno у la legislation de Espana. Madrid, 1880.
Piel J. Duas notas etimologicas: «presuria/presura» e «alubende/alvende» // AEM.
T. 6.1969. P. 435-436.
PielJ. Toponimia germanica // Enciclopedia lingtiistica hispanica. Madrid, 1960. T. I.
P. 531-560.
PiniAJ. Citta, comuni e corporazioni nel medioevo italiano. Bologna, 1986.
Pirenne H. Les villes du Moyen Age. Bruxelles, 1927.
Platon G. L’hommage feodal comme moyen de contracter des obligations privees //
Revue general du droit. 1902. T. XXVI. P. 5-18,97-110,224-231.
Porras Arboledas PA. Las Ordenanzas municipales: sus ongenes, contenidos у posibi-
lidades de investigation // Vasconia. 2009. N. 36. P. 19-35.
558
Powers J.F. A Society organized for War. The Iberian Municipal Militias in the Cen¬
tral Middle Ages. 1000-1284. Berkeley; Los Angeles; L., 1988.
Pozo C. La doctrina escatologica del 'Prognosticon futuri saeculi' de san Julian de
Toledo // La patrologia Toledano-visigoda. XXVII semana espanola de teologia.
Madrid, 1970. P. 215-244.
Prado Coelho J., do. Romantismo // Dicionario de literatura. Porto, 1985. T. 3.
Prieto A. Documentos referentes al orden fudicial de Monasterio de Otero de las Due-
nas. Introduction // AHDE. 1974. N 44. P. 619-621.
Procter E.S. The Castilian Chancelery during the Reign of Alfonso X (1252-1284) // Ox¬
ford Essays in Medieval History presented to H.E. Salter. Oxford, 1934. P. 104-121.
Reinchart W. La tradition visigoda en el nacimiento de Castilla. // Estudios dedicados
a Menendez Pidal. Madrid, 1950. T. I. P. 535-554.
ReisenbergP. Civism and Roman Law in Fourteenth-century Italian Society // Econ¬
omy, Society and Government in Medieval Italy. Essays in Memory of Robert L.
Reynolds. Kent, 1969. P. 237-254.
Reynolds S. Introduction to the History of English Medieval Towns. Oxford, 1977.
Reynolds S. Kingdoms and Communities in Western Europe, 900-1300. Oxford, 1986.
Riaza R. Historia de la literatura juridica espanola // Interpretatio: Revista de Histo-
ria del Derecho. Madrid, 1998. T. V. P. 34,66,96,101,199-201,204-205.
Rivera Redo J.F. Los arzobispos de Toledo en el siglo VII // Anales Toledanos. 1971.
T.3. P.181-218.
Rodriguez Fernandez J. Palencia, panoramica foral. Palencia, 1981.
Rucqoi A. Valladolid. Genesis de un poder. Valladolid, 1985.
Ruiz T.F. Li mage du pouvoir a travers les sceaux de la monarchie catillane // Genesis
medieval del estado moderno: Castilla у Navarra (1250-1370). Valladolid, 1987.
P.217-227.
Ruiz Albi /. La reyna dona Urraca (1109-1126). Cancilleria у coleccion diplomatics
Leon, 2003.
Saitta В. I Visigotici nella visione storica di Gregorio di Tours // Los visigodos. Histo¬
ria у civilization. Actas de la semana internacional de Estudios Visigoticos. Ma¬
drid, 1986. P. 75-102.
Sanchez-Albomoz C. Las Behetrias. La encomendacion en Asturias, Leon у Castilla //
Sanchez-Albornoz C. Viejos у nuevos estudios sobre las instituciones medievales
espaiiolas. T. 1. Madrid, 1976. P. 17-191.
Sanchez-Albomoz C. Ben Ammar de Sevilla. Una tragedia de La Espana de los taifas.
Madrid, 1972.
Sanchez-Albomoz C. ^Burgueses en la Curia de Fernando II de Leon? // Sanchez-
Albornoz C. Investigaciones у documentos sobre las instituciones hispanas. San¬
tiago de Chile, 1970. P. 537-550.
Sanchez-Albomoz C. Una ciudad hispano-cristiana hace un milenio. Estampas de la
vida en Leon. Buenos Aires, 1947.
Sanchez-Albomoz C. Despoblacion у repoblacion del valle de Duero. Buenos Aires,
1966.
559
Sanchez-Albomoz C. Un documento de interes para la historia del vasallaje espanol //
Logos. Revista de la Facultad de Filosofia у Letras de la Universidad de Buenos
Aires. 1943. Ano I. N 2. P. 315-319.
Sanchez-Albomoz C. El ejercito visigodo: su protofeudalizacion // Sanchez-Albornoz
C. Investigaciones у documentos sobre las instituciones hispanas. Santiago de
Chile, 1970. P. 5-56.
Sanchez-Albomoz C. El ejercito у la guerra en el reino asturleones // Sanchez-Albor¬
noz C. Investigaciones у documentos sobre las instituciones hispanas. Santiago
de Chile, 1970. P. 202-286.
Sanchez-Albomoz C. En honra de dos discipulas argentinas // CHE. 1980. N. 63-64.
P. 383-392.
Sanchez-Albomoz C. Espana, un enigma historico: En 2 vols. Buenos Aires, 1973.
Sanchez-Albomoz C. Espana у el feudalismo carolingo // Sanchez-Albornoz C. Vie-
jos у nuevos estudios sobre las instituciones medievales espanolas. Madrid, 1976.
T.2.P. 1251-1263.
Sanchez-Albomoz C. La Espana musulmana. Segun los autores islamitas у cristianos
medievales. T. 1-2. Buenos Aires, 1960.
Sanchez-Albomoz C. «Filii primatum» e infanzones. En replica a una arremetida //
CHE. 1980. 63-64. P. 44-59.
Sanchez-Albomoz C. La frontera у las libertades de los Castellanos // Sanchez-Albor-
noz C. Investigaciones у documentos sobre las instituciones hispanas. Santiago
de Chile, 1970. P. 537-550.
Sanchez-Albomoz C. El gobierno de las ciudades de Espana del siglo V al X // San¬
chez-Albornoz C. Viejos у nuevos estudios sobre las instituciones medievales es¬
panolas. T. 2. Madrid, 1976. T. 2. P. 1081-1103.
Sanchez-Albomoz C. Los hombres libres en el reino asturleones // Sanchez-Albornoz
C. La libertad humana en el reino asturleones. Madrid, 1976. P. 117-199.
Sanchez-Albomoz C. El islam de Espana у el Occidente. Madrid, 1974.
Sanchez-Albomoz C. Los libertos en el reino asturleones // Sanchez-Albornoz C. Vie¬
jos у nuevos estudios sobre las instituciones medievales espanolas. T. 2. Madrid,
1976. P. 9-45.
Sanchez-Albomoz C. Muchas pagines mas sobre las behetrias // Sanchez-Albornoz
C. Viejos у nuevos estudios sobre las instituciones medievales espanolas. T. 1.
Madrid, 1976. P. 195-312.
Sanchez-Albomoz C. Notas para el estudio del «petitum» // Sanchez-Albornoz C. Vie¬
jos у nuevos estudios sobre las instituciones medievales espanolas. T. 2. Madrid,
1976. P.931-967.
Sanchez-Albomoz C. Pequenos propietarios libres en el reino asturleones. Su realidad
historica. // Sanchez-Albomoz C. Investigaciones у documentos sobre las institu¬
ciones hispanas. Santiago de Chile, 1970. P. 178-201.
Sanchez-Albomoz C. Perviviencia у crisis de la tradicion juridica romana en la Espana
visigoda. // Sanchez-Albomoz C. Viejos у nuevos estudios sobre las instituciones
medievales espanolas. T. 2. Madrid, 1976. P. 1011-1065.
560
Sanchez-Albomoz C. La potencia fiscal en los concejos de Castilla en la segunda mitad
del siglo XII // Sanchez-Albomoz C. Viejos у nuevos estudios sobre las institucio-
nes medievales espanolas. Madrid, 1976. T. 2. P. 971-977.
Sanchez-Albomoz C. Proyecciones de la reconquista у repoblacion en las instituciones
feudo-vasallaticas de Leon у Castilla // Sanchez-Albornoz C. Investigaciones у
documentos sobre las instituciones hispanas. Santiago de Chile, 1970. P. 551-559.
Sanchez-Albomoz C. El regimen de la tierra en el reino asturleones hace mil anos. Bue¬
nos Aires, 1978.
Sanchez-Albomoz C. Repoblacion del reino asturleones // Sanchez-Albornoz C. Vie¬
jos у nuevos estudios sobre las instituciones medievales espanolas. Madrid, 1976.
T.2.
Sanchez-Albomoz C. Ruina у extincion del municipio romano у las instituciones que
le reemplazan. Buenos Aires, 1943.
Sanchez-Albomoz C. Senorios у ciudades. Dos diplomas para el estudio de sus recipro-
cos relaciones // Sanchez-Albornoz C. Investigaciones у documentos sobre las
instituciones hispanas. Santiago de Chile, 1970. P. 507-513.
Sanchez-Albomoz C. Los siervos en el Noroeste Hispano hace un milenio // CHE.
1977.N. 61-62. P.5-95.
Sanchez-Albomoz C. Une societe d’exception dans PEurope feodale // AHDE. 1980.
T. 50. R 639-651.
Sanchez-Albomoz C. El «stipendium» hispano-godo у los Origenes del beneficio pre-
feudal. Buenos Aires, 1947.
Sanchez-Albomoz C. Tradition у derecho visigodos en Leon у Castilla // Sanchez-
Albornoz C. Investigaciones у documentos sobre las instituciones hispanas. San¬
tiago de Chile, 1970. P 127-128.
Sanchez-Albomoz C. El tributum quadragesimale. Superviviencias fiscales romanas en
Galicia // Sanchez-Albomoz C. Viejos у nuevos estudios sobre las instituciones
medievales espanolas. T. 2. Madrid, 1976. P. 793-808.
Santos Yanguas N. El ejercito romano у la romanizacion de los astures. Oviedo, 1981.
Sargenti M. Centralismo о autonomie nella tarda antichita? Posizioni attuali e
prosettive future. // Atti dell’Accademia romanistica constantiniana. Vol. XIII:
Convegno internazionale. In memoria di Andre Chastagnol. Perugia, 2001.
P.801-825.
Schmid K. The Structure of the Nobility in the Earlier Middle Ages // The Medieval
Nobility. Amsterdam; N.Y.; Oxford, 1979. P 37-59.
ShawD. Lageneracion del 1898. Madrid, 1977.
Silva Dias G. Ruptura cultural e ruptura politica nas origens do liberalismo. // О Li-
beralismo na Peninsula Iberica na primera metade do seculo XIX. Lisboa, 1982.
T. 2. P.217-222.
Sirks B. The Management of Public Loans of Towns (the Cura Kalendarii) and of
their Finances in General // Atti dell’Accademia Romanistica Constantiniana.
Vol. XII: Convegno internazionale. In onore di Manlio Sargenti. Perugia, 1998.
P. 377-386.
561
Snow J.T. Alfonso as Troubadour: The Fact and the Fiction // Emperor of Culture.
Alfonso X the Learned of Castile and lus Thirteenth-Century Renissance. Plila-
delphia, 1990. P. 124-139.
La sociedad medieval. 1: La ciudad / M. del C. Carle, M.E.G. de Fauve, N.B. Ramos,
P. de Forteza, I.J. Las Heras. Barcelona, 2001.
Soraci R. 11 curialato nella legislazione di Onorio // Atti dell’Accademia romanistica
constantiniana. Perugia, 2001. Vol. XIII: Convegno internazionale. In memoriadi
Andre Chastagnol. P. 537-604.
Spiegel G.M. Romancing the Past: The Rise of Vernacular Prose Historiography in
Thirteenth Century France. Berkeley; Los Angeles, 1993.
Spiegel G.M. Theory into Practice: Reading Medieval Chronicles // The Medieval
Chronicle. Proceedings of the 1st International Conference on the Medieval
Chronicle. Driebergen/Utrecht, 13-16 July 1996. / Ed. by E. Kooper. Amster¬
dam, Atlanta, 1999. P. 1-12.
Suarez Fernandez L. Fernando IV // Diccionario de historia de Espana. Madrid, 1957.
T. II. P. 70-72.
Tamayo у Salmoran R. La Universidad, epopeya medieval. Notas para el estudio sobre
el surgimiento de la Universidad en el Alto Medioevo. Mexico, 2005.
Teillet S. L'Histoire Wambae est-elle une oeuvre de circonstance? // Los visigodos.
Historia у civilization. Actas de la semana internacional de Estudios Visigoticos.
Madrid, 1986. P. 415-424.
Thompson Е.НЛ. Los godos en Espana. Madrid, 2007. Oxford, 1969.
Tomas у Valiente F. Claudio Sanchez Albornoz // AHDE. 1993-1994. T. 63-64.
P. 1089-1098.
Tomas у Valiente F. Eduardo de Hinojosa у la historia del derecho en Espana // AHDE.
T. 63/64.1993-1994. T. 63/64. P. 1065-1088.
Toubert P. Les structures du Latium medieval. Rome, 1973.
Ullman W. Law and Politics in the Middle Ages. Ithaca, 1975.
Ullmann W. A History of Political Thought: The Middle Ages. Harmondsworth,
1965.
Valdeon Baruque J. La victoria de Enrique II: Los Trastamaras en el poder // Genesis
medieval del estado moderno: Castilla у Navarra (1250-1370). Valladolid, 1987.
P. 245-258.
Valdeon Baruque J. Los conflictos sociales en el reino de Castilla en los sigols XIV у
XV. Madrid, 1976.
Valdeon Baruque J. Movimientos antisenoriales en Castilla en el siglo XIV // Cua-
dernos de historia. Anexos de la revista Hispania. VI. Madrid, 1975. P. 370-372.
Velasco Bay on B. Historia de Cuellar. Segovia, 1996.
Velazquez Soriano I. Las pizarras visigodas: entre el latin у su disgregacion. La lengua
hablada en Hispania, siglos VI-VIII. Madrid, 2004.
Villar Castro J. Organization espacial у paisaje arquitectonico en la ciudad medieval.
Una aportacion geografica a la historia del urbanismo abulense // Cuadernos
abulenses. 1984. N 1. P 69-89.
562
Villar Garda L.M. Extremadura castellano-leonesa. Guerreros, cle-rigos у campesinos
(711-1252). Madrid, 1986.
Wolfram H. The Roman Empire and Its Germanic Peoples. Berkeley; Los Angeles;
London, 2005.
Writing Medieval History / Ed. by N. Partner. L., 2005.
Справочные издания и словари
Бартошек М. Римское право: понятия, термины, определения. М., 1989.
Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М., 1995.
Додолев МА. Испанская историческая наука. Персоналии. М., 1992.
Мифы народов мира. М., 2000. Т. 1-2.
Введение в специальные исторические дисциплины. М., 1990.
Словарь средневековой культуры / Под ред. А.Я. Гуревича. М., 2003.
The Cambrige History of Medieval Political Thought, c. 350 - c. 1450. Cambrige,
2005 (5-th ed.).
Cejadory Frauca J. Vocabulario medieval Castellano. N. Y., 1968.
Chronicae Adefonsi Imperatoris Concordantie / Рог M. Martinez Pastor, et al. Ma¬
drid, 1996.
CorominasJ., PascualJ A. Diccionario critico-etymologico Castellano e hispanico. Ma¬
drid, 1980-1983. Vols. 1-5.
Corpus de castillos medievales de Castilla / Coord, рог J. Espinosa de los Monteros у
L. Martin-Artajo Saracho. Bilbao, 1974.
Diccionario de historia de Espana. Madrid, 1968-1969 (2 ed.). T. 1-3.
Diccionario enciclopedico hispano-americano de literatura, ciencias у artes. Barcelo¬
na, 1898. T. 1-24.
Diccionario espanol de documentos alfonsies / Dir. рог M- Nieves Sanchez. Madrid,
2000.
Dictionnaire d’archeologie et de liturgie. P, 1910. T. II.
Du Cange Ch. Glossarium ad scriptores mediae et infimae latinitatis. P, 1937-1938.
Vol. 1-10.
Epochen der Deutschen Literatur. Gesamtausgabe. Stuttgart, 1989.
EmoutA.y MelletP. Dictionnaire etimologique de la langue latine. P, 1979.
FeistS. Vergleichen des Worterbuch der Gotischen Sprache. Leiden, 1939.
Garda Moreno LA. La prosopografia del reino visigodo de Toledo. Salamanca, 1974.
Garland M., Garland H. The Oxford Companion to German Literature. Oxford, 1976.
Hollyman K.J. Le developpement du vocabulaire feodal en France pendent le Haute
Moyen Age. (Etude semantique). P: Geneve, 1957.
Huete Fudio M. La historiografia latina medieval en la Peninsula Iberica (siglos VIII—
XII). Fuentes у Bibliografia. Madrid, 1997.
Lexikon fur Theologie und Kirche. Freiburg, 1930. Bd. 1-10.
Marsa F. Toponimia de la Reconquista // Enciclopedia linguistica hispanica. T. 1. Ma¬
drid, 1960. P. 615-646.
563
Martin A. Enciclopedia del idioma. Diccionario historico у moderno de la lengua es¬
panola (siglos XII al XX) etimologico, tecnologico, regional e hispanoamericano.
Madrid, 1958. T. 1-3.
Martinez Pastor M. et al. Chronicae Adefonsi Imperatoris concordantiae. Madrid,
1996.
Medieval Iberia, an Encyclopedia / Ed. by M. Gerli. N. Y., L., 2003.
Mellado Rodriguez J. Lexico de los concilios visigoticos de Toledo. Cordoba, 1990.
Vol. 1-2.
NiermeyerJ.F. Mediae latinitatis lexicon minus. Leiden, 1984.
Rodon Binue E. El lenguaje tecnico del feudalismo en el siglo XI en Cataluna. (Contri¬
bution al estudio del latin medieval). Barcelona, 1957.
Sanchez Alonso B. Fuentes de la historia espanola e hispanoamericana. Apendice. Ma¬
drid, 1946.
Sanchez Alonso B. Historia de la historiografia espanola. Madrid, 1947. T. 1.
Thesaurus Linguae Latinae. Lipsiae, 1900.
Typologie des sources du Moyen Age occidental. Fasc. I: Introdiction. Tournhout,
1972.
Wright R. Late Latin and early Romance in Spain and Carolingian France. Liverpool,
1982.
ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ
а. - anno, апо.
Add. Grimoald. - Additamenta Grimoaldi // Leges Langobardorum // MGH. LL. T. 4 /
Ed. G.H. Pertz Hannoverae, 1868.
AEM - Anuario de estudios medievales. Madrid; Barcelona.
AHDE - Anuario de historia del derecho espanol (Madrid)
Alf.-VI - Coleccion diplomatica // Gambra Gutierrez A. Alfonso VI: cancilleria, curia
e imperio. Vol. 2. Leon, 1998.
Alf.-VI I - Rassov P. Die Urkunden Kaiser Alfons‘VII von Spanien: Eine paleogra-
phisch-diplomatische Untersuchung. Berlin, 1929.
Alf.-VIII-2 - GonzalezJ. El reino de Castilla en la epoca de Alfonso VIII. Vol. 2: Do-
cumentos 1145 a 1190. Madrid, 1960.
Alf.-VIII-3 - Gonzalez J. El reino de Castilla en la epoca de Alfonso VIII. Vol. 3: Do-
cumentos 1191 a 1217. Madrid, 1960.
Alf.-IX - GonzalezJ. Alfonso IX: T. 2: Documentos. Madrid, 1944.
Ant. - «Antiqua» (древние законы в «Вестготской правде»)
ВАЛЕ - Biblioteca de Autores Espanoles (Madrid).
Astur. - Asturias (Астурия)
BGC - Becerro Gotico de Cardena / Publ. por L. Serrano // Fuentes para la historia
de Castilla. T. 3. Silos, 1910.
BRAH - Boletin de la Real Academia de la Historia (Madrid).
Cart. Alb. - Cartulario de Albelda / Publ. por A. Ubieto Arteta. Valencia, 1960.
Cart. Sen. - Cartae Senonicae // MGH: Legum sectio V: Formulae / Ed. K. Zeumer.
Hannoverae, 1886. P. 185-209.
CD Ona - Coleccion diplomatica de San Salvador de Ona (822-1284) / Publ. por
J. del Alamo. Madrid. T. 1.1950.
CD Sah. - Coleccion diplomatica del monasterio de Sahagun (siglos IX у X) / Publ.
por J. M. Minguez Fernandez. Leon, 1976.
CDC - Coleccion diplomatica de Cuellar // Publicaciones historicas de la Exma. Di¬
putacion provincial de Segovia. VI. / Ed. por A. Ubieto Arteta. Segovia, 1961.
CDR - Coleccion diplomatica de Riaza // Publicaciones historicas de la Exma. Dipu¬
tacion provincial de Segovia. V. Segovia, 196.
CDS-I - Coleccion diplomatica de Sepulveda / Publ. por E. SAEZ. (Segovia, 1956)
(En: Publicaciones historicas de la Exma. Diputacion provincial de Segovia, V).
CDS-II - Coleccion diplomatica de Sepulveda, II (1076-1485) / Publ. por C. Saez
Sanchez // Publicaciones historicas de la Exma. Diputacion provincial de Sego¬
via, V. Segovia, 1991.
Qid - Cantar de Mio Cid / Publ. por R. MENENDEZ PIDAL. T. 3. Part. 4: Texto del
Cantar. (Madrid, 1980).
Coll. - Lex Dei sive Mosaicarum et Romanarum legum Collatio // Iurisprudentiae
Anteiustinianae quae supersunt / Ed. E. Huschve. Lipsiae, 1886.
565
Cont. Hisp. - Continuatio Hispana // MGH: AA. T. 11: Chronica Minora. Vol. 2.
Berolini, 1994. P. 323 - 369.
Cortes - Cortes de los antiguos reynos de Leon у de Castilla. T. 1. Madrid, 1861.
Cron. Alf. Ill - Cronica de Alfonso III // Cronica de Alfonso III. Madrid, 1918.
Cron. Alf. X - Cronica del rey don Alfonso Decimo // ВАЛЕ, T. 66, P. 1-68.
Cron. Fern. IV - Cronica del rey don Fernando Cuatro // ВАЛЕ. T. 66. P. 91-170.
Cron. lat. - Cronica latina de los reyes de Castilla / Ed. рог L. Charlo Brea. Cadiz,
1984.
Cron. Sanch. IV - Cronica del rey don Sancho Cuatro // ВАЛЕ. T. 66. P. 69-90.
CHE - Cuademos de historia de Espana. Buenos Aires.
Chind. - Chindasvintus (в обозначении законов «Вестготской правды», изданных
королем Хиндасвинтом (641-652))
Chron. Adef. Imp. - Chronica Adefonsi Imperatoris // Chronica hispana saeculi XII.
Pars I. Turnholti, 1990. P. 109-248 (Corpus christianorum. Continuatio Media-
evalis. T. LXXI).
Chron. Alb. - Chronique d’Albelda // Bonnaz Y. Chroniques asturiennes (fin IX-e
siecle). Paris, 1987.
Chron. Caes. - Chronicorum Caesaraugustarum Reliquiae // MGH: Chronica mi¬
nora. Vol. 2. P. 222-223.
Chron. Mundi - Lucae diaconi Tudensis Chronicon Mundi // Hispania illustrata /
Ed. A. Schottus. Francofurti, 1606. T. 4. P. 1-116.
Chron. Samp. - Chronicon Sampiri // Perez de Urbel J. Sampiro, su cronica у la mo-
narquia leonesa en el siglo X. Madrid, 1952, P. 275-344.
DCL - Documentacion de la Catedral de Leon (siglos IX-X) / Publ. рог G. del Ser
Quijano. Salamanca, 1981.
DEPA-I, DEPA-II - Floriano Cumbreno A. Diplomatica espanola del periodo astiir.
Estudio de las fuentes documentales del reino de Asturias (718-910). Oviedo,
1949-1951. T. 1-2.
dipl. - diploma
Dipl. Merov. - Diplomata regum Francorum e stirpe Merovingica // MGH: DD.
Vol. 1. Hannoverae, 2001.
DM AM AT - Documentacion medieval del archivo municipal de Alba de Tormes / Ed.
рог A. Barrios Garcia, A. Martin Exposito, G. Del Ser Quijano. Salamanca, 1982.
DM AM AT - Documentacion medieval del archivo municipal de Alba de Tormes /
Ed. рог A. Barrios Garcia, A. Martin Exposito, G. del Ser Quijano. Salamanca,
1982.
doc. - documentum (documento)
DOJM Otero - Documentos referentes al orden judicial del Monasterio de Otero de
las Duenas / // AHDE. Publ. рог A. Prieto. 1974. T. 44. P. 625-674.
Edict. Liutprand. - Edictum Liutprandi // Leges Langobardorum / Ed. G.H. Pertz //
MGH: LL. T. 4. Hannoverae, 1868.
Edict. Rothar. - Edictum Rothari // Leges Langobardorum / Ed. G.H. Pertz //
MGH: LL. T. 4. Hannoverae, 1868.
566
Erv. - Ervigius [в обозначении законов «Вестготской правды», изданных коро¬
лем Эрвигием (680-687)].
ES - Espana Sagrada. Madrid, 1747.
ЕТ - Edictum Theodorici regis Italiae / Ed. Bluhme // MGH: Legum sectio, I. T. 5.
Hannoverae, 1875. P. 149-170.
F Alba - Fuero de Alba de Tormes // Fueros leoneses de Zamora, Salamanca, Lede¬
sma у Alba de Tormes / Ed. рог A. Castro у F. de Onis. Madrid. T. I: Textos. 1916.
F Ale. - Fuero de Alcala de Henares // Fueros Castellanos de Soria у Alcala de Hena-
res. Madrid, 1919.
F Leon. - El Fuero de Leon / Ed. рог L. Vazquez de Parga // AHDE. 1944. T. 15.
P. 485-498.
FE Sep. - Fuero extenso de Sepulveda // Los fueros de Sepulveda // Publicaciones
historicas de la Exma. Diputacion provincial de Segovia. I / Ed. рог E. Saez. Se¬
govia, 1953.
Fern.-I - Coleccion diplomatica de Fernando I (1037-1065) / Рог P. Blanco Lozano.
Leon, 1987.
Fern.-II - Gonzalez J. Regesta de Fernando II. Madrid, 1943.
Fern. Gonz. - Poema de Fernan Gonzalez / Ed. A. Zamora Vicente. Madrid, 1955
(Clasicos Castellanos, 128).
FF Sep. - Los fueros de Sepulveda / Ed. рог Saez // Segovia, 1953. (Publicaciones
historicas de la Exma. Diputacion provincial de Segovia. I).
FF Sep.: AD - Apendice documental // Los fueros de Sepulveda. Segovia. P. 169 ss.
FJ - Fuero Juzgo en latin у Castellano. Madrid, 1815.
FL Cordoba - Fuero latino de Cordoba // Reinado у diplomas del rey don Fernan¬
do III / Ed. Рог J. Gonzalez. T. 2. Madrid, 1986. P. 222
FL Sep. - Fuero latino de Sepulveda (Red. A, B) // Gambra Gutierrez A. Alfon¬
so VI: cancilleria, curia e imperio. Vol. 2: Coleccion diplomatica. Leon, 1998.
P.95-103.
Form. Marc. - Formulae Marculfi monachi // MGH: Legum sectio V: Formulae / Ed.
K. Zeumer. Hannoverae, 1886. P. 32-111.
FR - Fuero Real // Leyes de Alfonso X. T. 2 / Ed. у anilisys critico рог G. Martinez
Diaz, con la colaboracion de J.M. Ruiz Asencio, C. Hernandez Alonso. Avila, 1988.
Fragm. Paris. - El Codigo de Eurico // Estudios visigothicos. II / Ed. рог A. d’Ors.
Roma; Madrid, 1960.
FV - El Fuero Viejo de Castilla. Los fueros de Castilla. Estudios у edition critica del
Libro de los Fueros de Castilla, Fuero de los fijosdalgos у las Fazanas del Fuero de
Castilla, Fuero Viejo de Castilla у demas collecciones de fueros у fazanas castella-
nas / Alvarado Planas J., Oliva Manso G. Madrid, 2004. P. 483-611.
Gal. - Galicia (Галисия)
Greg. Turon. Hist. Franc. - Gregorii episcopi Turonensis Historiarum libri decern //
MGH: SRM. / Ed. W. Arndt, Br. Kursch T. 1. Hannoverae, 1884-1885.
Hid. Chron. - Hidacii Lemici Continuatio chronicorum Hieonymanorum. Ad a.
CCCCLXVIII. // MGH: Chronica minora. Berolini, 1894. Vol. 2. P. 13-36.
567
Hieron. Epist. - Sancti Hieronimi Presbyteri Epistulae // Sancti Hieronimi Presb-
yteri Opera. Pars II (Corpus christianorum. T. 78).
Hil. Piet. De Trin. - Hilarius Pictavensis De Trinitate Libri Duodecim // PL. P,
1845. T. 10.
Hist. Got. - Roderici Ximenii de Rada Historia de rebus Hispaniae sive Historia Go-
thica / Cura et studio J. Fernandez Valverde Turnholti, 1987. (Corpus christiano¬
rum. Continuatio mediaevalis. T. LXXII).
Ioh. Biel. - [Iohannes Biclarensis. Chronicon] //Juan de Biclaro, obispo de Gerona:
Su vida у su obra / Introd., texto crit., com. рог J. Campos. Madrid, 1960.
Isid. Hisp. De eccl. off. - Sancti Isidori Hispalensis episcopi De ecclesiasticis officiis //
PL.. P, 1850. T. 83.
Isid. Hisp. Diff. - Sancti Isidori episcopi Hispalensi Differentiarum libri II // PL. T. 83.
Col. 9-98.
Isid. Hisp. Ethym. - Isidori Hispalensis Episcopi Etymologiarum sive Originum libri
XX. Oxford, 1911.
Isid. Hisp. Hist. Got. - Isidori Iunioris Episcopi Hispalensis Historia Gotorum, Wan-
dalorum, Suevorum // MGH: Chronica minora. Vol. 2. P. 267-303.
Isid. Hisp. Sent. - Isidori Hispalensis Sententiae // Corpus Christianorum. Series
Latina / Cura et studio Pierre Cazier. T. 111. Turnhout, 1998.
Jord. Get. - Jordanis. De origine actibusque Getarum (Getica) // MGH: Auct. Antiq.
T. 5. P. I. Berolini, 1961. P. 53-138.
Jul. Hist. - Historia Wambae regis auctore Iuliano episcopo Toletano / Ed. W. Levi-
son // MGH: SRM. T. 5. P. 500-535.
Lex Alaman. - Lex Alamanorum // MGH: LNG. T. 5. Par. 1. Hannoverae,
1966.
Lex Baiwar. - Lex Baiwariorum // MGH: LNG. T. 5. Par. 2. Hannoverae, 1926.
Lex Franc. Chamav. - Lex Francorum Chamavorum // MGH: LL. / Ed. R. Sohm. T. 5.
Hannoverae, 1865-1889. P. 269-276.
Lex Sal. - Pactus Legis Salicae // MGH: LNG. / Ed. K.A. Ekchardt. T. 4. Par. 1. Han¬
noverae, 1962.
Lex Ribuar. - Lex Ribuaria // MGH: LNG. / Ed. F. Beyerle, R. Buchner. T. 3. Par. 2.
Hannoverae, 1954.
Lex Thuring. - Lex Thuringorum // Lex Anglorum et Werinorum hoc est Thuringo-
rum// MGH: LL. / Ed. K.F. von Richthofen. Hannoverae, 1865-1889. T. 5.
P. 103-144.
Lib. de los Estad. - Don Juan Manuel. Libro de los Estados // Biblioteca de autores
espanoles. T. 41. Madrid, 1928
Liber Const. - Liber Constitutionum seu Lex Gundobada // MGH: LNG. T. 2. Par. 1.
Hannoverae, 1892.
L Vis. - Lex Visigothorum // MGH: Legum Sectio I: Leges nationum Germanicarum /
Ed. K. Zeumer. T. 1. Berolini, 1902.
MGH - Monumenta Germaniae Historica. Hannoverae (Berolini).
MGH: Auct. Antiq. - Monumenta Germaniae Historica. Auctores Antiquissimi.
568
MGH: SRM - Monumenta Germaniae Historica. Ser. Scriptores Rerum Merovingi-
carum.
MGH: LL - MGH: Legum. Hannoverae.
MGH: LNG - MGH: Legum Sectio I: Leges nationum germanicarum. Hannove¬
rae.
Munoz.. - Munoz у Romero T. Coleccion de fueros municipals у cartas pueblas de los
reynos de Castilla, Leon, Corona de Aragon у Navarra. Madrid, 1847. T. 1.
Partid. - Las Siete Partidas de Rey don Alfonso el Sabio / Por la Real Academia de la
Historia. T. 1-3. Madrid, 1807.
Pelag. hist. - Breve compendium, seu Pelagii ovetensis episcopi historia // Historias
de cinco obispos. Coronista antigio en Espana. Recogidas por don fray Prudencio
de Sandoval obispo de Palencia... Pamplona, 1615. P. 71-78.
Pizarr. - Documentos de epoca visigoda escritos en pizarra (ss.VI-VIII) / Publ.
рог I. Velazquez Soriano. T. 1: Textos. Turnhaut, 2000. (Monumenta palaeogra-
phica Medii Avi. Series Hispanica).
PL - Patrologiae cursus completus. Series latina / Ed. J.-P. Migne. P, 1850.
Prim. Cron. - Primera cronica general que mando componer el Rey don Alfonso el
Sabio e se continuaba bajo Sancho IV en 1289 / Publ. por R. Menendez Pidal.
Madrid, 1955. Vol. 2.
Prim. cron. - Primera cronica general que mando componer el Rey don Alfonso el
Sabio e se continuaba bajo Sancho IV en 1289 / Publ. por R. Menendez Pidal.
Madrid, 1955. Vol. 1-2.
Recc. - Reccesuintus [в обозначении законов «Вестготской правды», изданных
королем Рецесвинтом (649-672)].
Reccared. - Rec(c)aredus [в обозначении законов «Вестготской правды», издан¬
ных королем Реккаредом I (586-601)].
Reg. Comm. - Regula Communis // Santos Padres Espanoles / Ed. por J. Campos
Ruiz. T. 2. Madrid, 1971. P. 165-211.
Rufin. Aqu. Adamant - Tyrannii Rufini librorum Adamantii Origenis adversus haere-
ticos interpretatio / Ed. V. Buchheit. Miinchen, 1966.
Sancho Garces-III - Coleccion documental de Sancho Garces III, el Mayor, rey de
Pamplona (1004-1035) / Por R. Jimeno Aranguren, A. Pescador Medrano. Pam¬
plona, 2003.
Sancho el Mayor: AD - Coleccion de documentos de Sancho el Mayor // Perez de
UrbelJ. Sancho el Mayor de Navarra. Pamplona, 1950. P. 344-454.
s. - saeculum, siglo.
Ser. - Series, Serie
Sidon. Epist. - Sidonii Apollinaris Epistularum Libri Novem // MGH: AA. T. 8. Be-
rolini, 1887.
Sisebut. Vita Desid. - Vita vel Passio Sancti Desiderii a Sisebuto rege composita //
Miscellanea Wisigothica / Ed. I. Gil. Sevilla. 1972. P. 51-68.
Tacit. Germ. - Tacitus. De origine et situ Germanorum // P. Cornelii Taciti libri qui
supersunt. T. 2. Fasc. 2. Lipsiae, 1952.
569
Taion. Sent. - Taionis Caesaraugustani episcopi Sententiarum Libri quinque // PL.
T. 80. R, 1850.
Tert. Adv. Iud. - Q.S.F. Tertulliani Adversus Iudeos. Wiesbaden, 1984.
Tert. Lib. Scorp. - Tertulliani Liber Scorpiace // Quinti Septimii Florentis Tertulliani
Opera omnia. Ed. F. Oehler. Lipsiae, 1853. T. 1. P. 493-536.
Trobadores - Poesia dos trobadores. Antoloxia da literatura galega / Поэзия труба¬
дуров: Антология галисийской литературы. СПб., 1995.
Urrac. - Coleccion diplomatica // Ruiz Albi I. La reina dona Urraca (1109-1126).
Cancilleria у coleccion diplomatica. Leon, 2003. P 351-593.
Vita S. Fruct. - Sancti Valerii Vita sanctissimi Fructuosi episcopi // PL. T. 87. P, 1850.
Col. 459 - 470.
VPE - Vitas sanctorum patrum emeretensium // Corpus Christianorum. Ser. Lati¬
na / Ed. A. Maya-Sanchez. Vol. 116. Turnholti, 1992.
V. Cast - Castilla la Vieja (Старая Кастилия).
Vulg. - Biblia Sacra Vulgata.
Indice general
LAS DOS CIUDADES EN LA HISTORIA DE ESPANA
Prefacio 11
Capitulo I
LA CIUDAD HISPANICA MEDIEVAL COMO OBJETO
DE INVESTIGACION: INVESTIGADORES, IDEAS, METODO
1. El contexto iberico 19
1. Romanticismo, liberalismo, medievalismo e imagen
de la ciudad libre (notas introductorias) 20
2. La larga vida del “municipio romano libre” en la Peninsula Iberica
(F. Martinez Marina у A. Herculano de Carvalho) 21
3. Las “libertades” germanicas у el “municipio” en Hispania
(E. de Hinojosa) 26
4. El “municipio libre” у la “societe d’exception” de la epoca
de la Reconquista (Cl. Sanchez Albornoz) 29
5. La “sociedad no feudal”, el “municipio libre” у la “caballena
popular” de la Espana medieval (L. Garcia de Valdeavellano,
H. Grassotti, C. Pescador, M. Del Carmen Carle у otros) 37
6. Los anos ochenta у noventa: al cambio de paradigmas 48
Los conceptos de “feudalismo” у de “sociedad excepcional” 49
El concepto de “caballena popular” 51
Las nuevas tendencias el investigar la ciudad medieval 52
7. La necesidad de la vista desde fuera 57
2. La ciudad hispanica medieval: una vision desde Rusia 59
1. Los origenes: la ciudad iberica medieval у la caballena
en las obras de W. Piskorski 60
2. La ciudad hispanica medieval: interpretation marxista
(los medievalistas de Leningrado desde los anos
1930 hasta los 1950) 64
571
3. La ciudad hispanica medieval en las obras de los medievalistas
de Moscii (la segunda mitad del siglo XX) 70
4. En la frontera del nuevo milenio 75
3. La signification del termino “municipium”: los datos ultrapirenaicos 80
1. “Municipio” у “instituciones municipales”: algunas notas 80
2. La autonomia en el sistema de las instituciones municipales 83
La autonomia judicial 83
La autonomia fiscal 85
La autonomia administrative Las instituciones colegiadas
en la administracion municipal 88
3. Algunas conclusiones previas 92
4. Notas metodologicas 94
1. Las fuentes primarias, sus metodos e interpretation 94
Las fuentes primarias sobre la historia local de Sepulveda
у Cuellar de los siglos XIII у mediados del XIV 94
Fuentes de la otra procedencia: criterios de selection 102
2. La historia local de Sepulveda у Cuellar: objeto
у la metodologia de este estudio 107
Capitulo II
CONCEJO DE LA EXTREMADURA CASTELLANA COMO UNA FORMA
DE LA ADMINISTRACION LOCAL EN LOS SIGLOS XIIIY
MEDIADOS DEL XIV
1. Concejo сото una comunidad local en los ss. XIII у mediados del XIV 115
1. La ciudad сото el centro de la comunidad 115
2. La ciudad у el “termino” en el systema
de la jurisdiccion territorial 119
3. Los origenes de la jurisdiction territorial del concejo 121
4. Los miembros de la comunidad: los “vecinos” у su estado juridico 136
2. La administracion del concejo en los siglos XIII у mediados del XIV 132
1. Los symbolos de poder del concejo 132
la bandera (“senna”) del concejo 132
el sello del concejo 133
“el libro del fuero” 134
El caracter restringido del derecho del concejo a depositar
у utilizar sus symbolos de poder 135
572
2. Las categorias de los funcionarios, que ejercian sus funciones
en el territorio del concejo: el estado juridico, la jurisdiction,
el caracter de las comunicaciones con la comunidad 136
Los “omes de palacio” 136
Los “aportellados” u “oficiales” 138
Los representadores del concejo en los casos concretos:
los “omes buenos”, los “personeros”, “los procuradores” 149
3. Las asambleas concejiles en el sistema
de la administration local 153
3. Concejo en el sistema del poder feudal en los siglos XIII у
mediados del XIV 157
1. “Senior ville”: £un ministerial real о un senor feudal? 157
2. Origenes у caracter de la jurisdiction senorial 158
3. Concejo en el sistema del vasallaje 166
Capitulo III
EL SISTEMA DE LA POSESION AGRARIA EN LOS LIMITES
DEL CONCEJO EN LOS SS. XIIIY MEIDADOS DEL XIV
Y LANATURALEZA DE LA DEPENDENCIA FEUDAL
DE LA COMUNIDAD DE LA VILLA Y TIERRA
1. El termino “posesion hereditaria” (“heredad”) у su papel en el sistema
de la posesion agraria en los limites del concejo en los ss.
XIII - mediados del XIV 177
1. El caracter de la “heredad” en los ss. XIII у mediados del XIV 177
2. El enigma de la regia de “ano e dia” en el estado juridico
de la “heredad” en el siglo. XIII у mediados del XIV 179
3. La necesidad de analizar los datos de las fuentes mas
tempranas para comprender el sentido de la regia de “ano e dia” 185
2. Los origenes у la evolution de la institution de la “heredad” hasta
mediados del s. XIV 186
1. “Ab ovo”: el termino “hereditas” en los textos del derecho
Romano у en los cristianos hasta finales del s. V 186
2. De “nachalah” al alodio: el termino “hereditas” fuera
de Hispania desde comienzos de la epoca carolingia 189
Termino “hereditas” en la Galia franca en los ss. VI-VI1 189
La alodio-hereditas franca сото la posesion del guerrero libre 196
Plazo de caducidad en el estado juridico del alodio franco
temprano: Lex Sal. 46 202
573
Alodio-hereditas fuera de Galia hasta el fin de la epoca
merovingia: los testimonies de las “Leyes Barbaras”
continentales 206
3. “Hereditas” en Hispania. La libertad сото elemento
prinicpal de su estado juridico (las epocas Visigoda
у Asturo-Leones) 213
La Galia Franca у la Hispania Visigoda: caracter
de las relaciones mutuas 213
Termino “hereditas” en los textos de la epoca visigoda 219
La “heredad” en el periodo Astur-Leones
(ss. VIII у comienzos del X) 222
La “heredad” у el sistema de organizacion militar en los
ss. VIII-X: la “presura” у su caracter 227
El caracter libre de la “heredad” у la dependencia personal
de sus poseedores en los ss. VIII-XI 240
“Post unum annum et unum diem ... sicut predicitur in foro
de Sepulveda et de Stremadura”: la regia de “ano e dia”
у las formas de fijar las relaciones de la dependencia economica... 247
4. “Heredad”, libertad у dependencia en las relaciones
“рог naturaleza” en los ss. XII у mediados del XIV 249
3. La esencia juridica de la “heredad” у el problema de la naturaleza
de la institution de la Comunidad de la Villa у Tierra 253
1. Termino “concilium” en la Alta Edad Media.
“Concilium” у concejo 253
2. La “heredad” у las obligaciones de los poseedores en el sistema
de concejo (desde la segunda mitad del s. X hasta
mediados del s. XIV) 257
Capitulo IV
LA CABALLERIA URBANA EN CONCEJO EN LOS
SS. XIII - MEDIADOS DEL XIV
1. Concejo сото elemento de la organizacion militar de Castilla.
Su evolusion el los siglos XIII у mediados del XIV 269
1. Las milicias concejiles en el hueste real de los sigols XIII у
mediados del XIV 269
2. Reduction de la parte militar de infanteria у el crecimiento
de la importancia de la caballeria en las milicias concejiles
de los sigols XIII у mediados del XIV: de peon a pechero 276
3. Pecheros у concejo: la fonsadera en Sepulveda у en Cuellar 284
574
4. Concejo сото instrumento de soporte economico
de la caballeria urbana los ss. XIII у mediados del XIV:
el caso de Sepulveda 292
5. Concejo сото instrumento de soporte economico
de la caballeria urbana los ss. XIII у mediados del XIV:
el caso de Cuellar 295
2. La caballeria urbana de los ss. XIII у mediados del XIV сото
un estrato inferior de la clase noble 307
1. Caballeria у vasallaje. Ritual de la fijacion у de la ruptura
de los lazos vasallaticos segun las normas del Fuero Real 307
2. Los apectos aristocraticos del estado jurfdico у del modo
de vivir de la caballeria urbana 311
3. Caballero у escudero 320
4. Las peculiaridades de la identidad corporativa de la cavalleria
urbana en los ss. XIII у mediados del XIV 327
Conclusion 346
Referencias. Bibliograficas 352
Abreviaturas 565
OlegAUROV
La ciudad у la caballeria en la castilla feudal: sepulveda у cuellar en
losss. XIII-XIV
Resumen
El objeto de este estudio es el caracter del gobiemo urbano asi сото las for¬
mas de su integracion en el sistema del poder feudal, concretamente se analizan
los casos de Sepulveda у Cuellar, dos ciudades de la Espana Central. El estudio
se inicia con el balance historiografico del problema, que арагесе сото resultado
de procesos no solamente cientificos stricto sensu, sino tambien intelectuales e
historicos. Las peculiaridades del sistema del concejo medieval Castellano se ana¬
lizan en el contexto del clima feudal de Castilla de los siglos XIII у XIV. En este
contexto el concejo Castellano арагесе no solamente сото instituto autonomo
del gobiemo local, sino сото un instrumento del poder seiiorial que soporta los
lazos del seiior, рог una parte, у de la poblacion dependiente, рог otra. La natu-
raleza del estado dependiente del concejo medieval Castellano se explica en su
mayor parte рог las peculiaridades del proceso de repoblacion altomedieval у
рог el sistema de la posesion agraria, formada durante este proceso.
La parte dominante de la caballeria urbana en la posesion agraria en los limi-
tes del concejo у la abundancia de privilegios fiscales рог parte de esta clase de la
poblacion ciudadana se explican рог la importancia de su servicio en las milicias
urbanas. Esto explica su position dominante en el sistema de la administration
concejil. Pero el aspecto principal fue la oposicion de la caballeria urbana a la
poblacion artesana у mercantil de sus ciudades. La caballeria urbana, сото clase
de guerreros profesionales, арагесе integrada en el estrato de las otras profesio-
nes de la guerra pagada, es decir, en la nobleza feudal. Esta profunda integracion
explica la parte del vasallaje en la estructura social de la caballeria urbana, los
modelos caracteristicos de su identidad corporativa у sus formas de vida. Esta
aristocracia urbana feudalizada fue un elemento inalienable de la sociedad feudal
castellana de los siglos XIII у mediados del XIV.
Contents
THE TWO CITIES IN THE SPANISH HISTORY
(A preface) 11
Chapter I
SPANISH MEDIEVAL CITY AS OBJECT OF THE RESEARCH:
SCHOLARS, CONCEPTIONS AND METODOLOGIES
1. The Iberian contexts 19
1. Romantism, liberalism, medievalism and the image
of the “free medieval city” (an introduction) 20
2. A long-time Iberian life of the “free Roman municipium”
(F. Matmez Marina and A. Herculano) 21
3. Germanic “freedoms” and the “municipium” in Hispania
(E. de Hinojosa) 26
4. “Free municipium” and “specific society”
of the Reconquest epoch (C. Sanchez Albornoz) 29
5. Non-Feudal Society, “free municipium”
and “popular knighthood” of the Medieval Spain
(L. Garcia de Valdeavellano, H. Grassotti, C. Pescador,
M. de Carmen Carle and others) 37
6. The Eighties and Nineties: to the change of paradigms 48
A problem of the Castilian “feudalism” and the “specific society”.. 49
A problem of the “popular knighthood” 51
New tendencies in research of Castilian medieval city 52
7. A view from the outside as a necessity 57
2. Spanish medieval city: a view from Russia 59
1. The begining: the medieval Iberian city and knighthood
in the studies of W. Piskorsky 60
577
2. Spanish medieval city: a marxist interpretation
(Leningrad school of Hispanic Studies frmo
the 1930-s to the 1950-s years) 64
3. The Spanish medieval city and the Moscovite school of Hispanic
Studies (the second half of the 20th cen.) 70
4. On the border of the new millennium 75
3. The concept of “municipium”: a view outside the Pyrenees 80
1. The “Municipium” and the “municipal institutions”:
conceptions and definitions 80
2. The autonomy as a feature of the municipal institutions 83
The judicial autonomy 83
The fiscal autonomy 85
The autonomy of administration; the collegial
power institutions 88
3. Some intermediate conclusions 92
4. Methodology 94
1. The primary sources and methods of interpretation 94
The primary sources in the local history of Sepulveda
and Cuellar of the 13th to the middle of the 14th cen 94
Other primary sources used: principles of selection 102
2. Local history of Sepulveda and Cuellar: the sphere
and the methods of its exploration 107
Capture II
THE CONCEJO OF THE CASTILIAN EXTREMADURA
AS A FORM OF LOCAL ADMINISTRATION
(FROM THE 13th TO THE MIDDLE OF THE 14th CEN.)
1. The Castilian concejo of the 13th - middle of the 14 cen.
as a kind of a local community 115
1. A City as a centre of the concejo 115
2. A City and a district (“termino”) in the system
of the territorial jurisdiction 119
3. The origins of the territorial jurisdiction of concejo 121
4. The membership in the concejo: the “vecinos”
and their status 126
578
2. Administration of the concejo in the 13th - middle of the 14th cen 132
1. The symbols of local power: forms of conservation
and their use 132
the banner of the concejo 132
the seal of the concejo 133
the “book of the fuero” 134
The restricted right of the concejo to conserve and to use
its own symbols of local power 135
2. The principal categories of the officers, which functioned
in the territory of the concejo: status, jurisdiction and nature
of connections with the community 136
“ Peoples of the palace” 136
“Aportellados” or “officiales” 138
The representative of concejo in the concrete cases:
the “boni homines”, the “personero”, the “procuradores”
and the others 149
3. Assemblies of the concejo and its part in the system
of the local administration 153
3. The concejo in the system of the Feudal power in the 13th -
middle of the 14th cen 157
1. “Senior villae”: a royal ministerial or a feudal lord? 157
2. The origins and the character of the lord’s jurisdiction 158
3. The concejo in the system of vassalage 166
Capture III
LANDOWNERSHIP IN THE SYSTEM OF CONCEJO FROM THE 13th
TO THE MIDDLE OF THE 14th CEN. AND THE NATURE
OF THE FEUDAL DEPENDANCE OF THE COMMUNITY
1. The “hereditary ownership” (“heredad”) and its part in the system
of landownership in the concejo of the 13th - middle of the 14th cen 177
1. The nature of the “hereditary ownership” of the 13th -
middle of the 14 cen 177
2. The enigma of the “year and day” rule as an element
of the legal character of the “heredity ownership” in the 13th -
middle of the 14th cen 179
3. Causes to use the testimonies of the earlier periods
to understand the essence of the “year and day” rule 135
579
2. Origins and evolution of the “hereditary ownership” legal conception:
from the beginning to the middle of the 14th cen 186
1. “Ab ovo”: term “hereditas” in Roman and Christian texts till
the end of the 5th cen. A.D 186
2. From “nachalah” to alodis: “hereditas” outside of Spain by
the beginning of the Carolingian epoch 189
“Hereditas” in the Fraquish Gaul in the 6th and 7th cen 189
The Franquish allodis-hereditas as an ownership
of the free man-warrior 196
A year-time ownership in the legal conception of the early
Franquish allodis: Lex Sal. 46 202
Allodis-hereditas outside of the Gaul by the end
of the Merovingian epoch: the information of the continental
“Leges Barbarorum” 206
3. “Hereditas” in Spain. Freedom as the main element of its legal
conception (The Visigothic and the Asturian periods) 213
Franquish Gaul and Visigothic Hispania: character
of mutual relations 213
Term “hereditas” in the texts of the Visigothic period 219
“Hereditary ownership” in the Asturian period (8th - 10th cen.) 222
“Hereditary ownership” and the system of military
organization from the 8th to the 10th cen.: the “presura”
and its character 227
Free character of the “hereditary ownership” and personal
dependence of its owner in the 8th - 11th cen 240
“Post unum annum et unum diem... sicut predicitur in foro
de Sepulveda et de Stremadura”: a “year and day” rule
and the fixation of the land dependence relations 247
4. “Hereditary ownership”, freedom and dependence in the system
of “por naturaleza” relations in the 12th - middle of the 14th cen 249
3. The conception of “hereditary ownership” and a problem of the nature
of the concejo institution 253
1. Term “concilium” in the Early Medieval period.
“Concilium” and concejo 253
2. “Hereditary ownership” and fixation of the official functions
of the owner in the system of the concejo (the second half
of the 10th - middle of the 14th cen.) 257
580
Chapter IV
URBAN KNIGHTHOOD IN THE SYSTEM OF the CONCEJO
IN THE 13th - MIDDLE OF THE 14th CEN.
1. The Concejo as an element of the military organization.
The main tendencies of its evolution in the 13th - middle of the 14th cen 269
1. Militias of the concejos in the Castilian royal troop
in the 13th - middle of the 14th cen 269
2. The decline of military importance of the infantry
and the growth of the military part of the cavalry in the local
militias in the 13th - middle of the 14 cen.: from an infantryman
to a payer 276
3. “Payers” and concejo: the military impost “fonsadera”
in Sepulveda and Cuellar 284
4. The Concejo as an instrument of the economic support
of the urban knighthood in the 13th - middle of the 14th cen.:
the case of Sepulveda 292
5. The Concejo as an instrument of the economic support
of the urban knighthood in the 13th - middle of the 14th cen.:
the case of Cuellar 295
2. The Urban knighthood as a lower strata of the Feudal aristocracy
in the 13th - middle of the 14th cen 307
1. Knighthood and vassalage: the ritual of fixation and rupture
of the vassal relations regulated by the “Fuero Real” 307
2. Aristocratic features of status and mode of life
of the urban knighthood 311
3. Knight and squire 320
4. Corporate identity of the urban knighthood
in the 13th - middle of the 14th cen 324
Conclusions 346
Primary and secondary sources 352
Abbreviations 565
OlegAUROV
City and knighthood in feudal Castile: Sepulveda and Cuellar
from the 13th to the middle of the 14th Centuries
The object of the research is the character of medieval urban administra¬
tion and of the ways and the forms of its integration into the Feudal system
of the medieval Castilian (Castilian and Leonian) Kingdom. The phenomena
are explored on the example of the local history of Sepulveda and Cuellar, two
cities situated in the Central Spain. The research begins from the historiog¬
raphy of the problem, the author explores the peculiarities of the Castilian
local community (or the concejo), which was a special form of the medieval
urban administration. The concejo of the 13th - middle of the 14th cen. was a
specific instrument of the feudal power, a key element in the system of mutual
relations between the lord (or the king, if he occupies a place of the local lord)
and the population, depending on his private power. At the same time, it was
an important mechanism of the Feudal landownership on the local level. The
last (but not the least) aspect of the functions of the concejo was its part in the
system of the military organization of the Castilian (Castilian and Leonian)
kingdom. The main position in the frame of the concejo was occupied by urban
knighthood, a strata, which dominated in the urban militias and which was
economically supported by the concejo.
Дуров О.В.
А93 Город и рыцарство феодальной Кастилии: Сепульведа и Куэ¬
льяр в XIII - середине XIV века. М.: РГГУ, 2012. 580 с.
ISBN 978-5-7281-1242-6
В монографии на примере двух городов Центральной Испании, Се¬
пульведы и Куэльяра, рассматривается одна из ключевых проблем ме¬
диевистики - характер средневекового городского строя и формы его
включения в систему феодальной власти. Подробно исследована исто¬
рия изучения проблемы, представленная с учетом сложного интеллекту¬
ального и исторического контекста. Анализируются общие особенности
кастильской территориальной общины (консехо) как специфической
формы средневекового городского строя. Подчеркивается, что консехо
XIII - середины XIV в. являлся не столько самостоятельным институ¬
том местного управления, сколько инструментом сеньориальной власти,
обеспечивающим взаимодействие сеньора (включая короля) и зависимой
от него общины. Представлен развернутый анализ внутренних механиз¬
мов, определявших зависимое положение средневекового консехо, в том
числе системы землевладения.
Для студентов, аспирантов, преподавателей вузов.
УДК 94(463)
ББК 63.3(4)
Научное издание
Ауров Олег Валентинович
Город и рыцарство феодальной Кастилии:
Сепульведа и Куэльяр
в XIII - середине XIV века
Редактор С.М. Пчеляная
Технический редактор Г.77. Каренина
Корректор О.#. Картамышева
Компьютерная верстка Е.Б. Рагузина
Подписано в печать 24.08.2012.
Формат 60x90 У1б
Уел. печ. л. 36,5. Уч.-изд. л. 36,0.
Тираж 1000 экз. Заказ № 1300.
Издательский центр
Российского государственного
гуманитарного университета
125993 Москва, Миусская пл., 6
Тел. 8-499-973-42-06
Отпечатано в ППП «Типография «Наука»
121099 Москва, Шубинский пер., 6