Л
S н
в
НА ВОЛЕ
В ПЛЕНУ
ГОСУДАРСТВЕННОЕ
ИЗДАТЕЛЬСТВО

НОВАЯ ДЕТСКАЯ БИБЛИОТЕКА
СРЕДНИЙ И СТАРШИЙ ВОЗРАСТ
ЛЬВЫ
НА ВОЛЕ И В ПЛЕНУ
СБОРНИК
РИСУНКИ
JJ. БРУН /7
ОБЛОЖКА
П. СУВОРОВА
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
МОСКВА *	1928 * ЛЕНИНГРАД
7Д
ОТПЕЧАТАНО
в 1-й Образцовой типографии
Гиза. Москва, Пятницкая, 71.
Глава. № А-1138. Гиз К 23817.
Заказ № 5125. Тираж 7.000 экв.
2. - L ' VlltfO
. I ИЗА
ЗА ЛЬВАМИ ПО АФРИКЕ b
1.	БОРЬБА СО ЛЬВИЦЕЙ
Однажды, после завтрака, я отправился со
своими спутниками на север отыскивать диких
козлов. Стоял прохладный день, с востока дул
сильный ветер; на пути мы встречали несметные
стада, двигавшиеся черной массой. Около двух
миль на север от горы, откуда послышался льви-
ный рев, среди обширной равнины стояло не-
сколько густых мимоз. На расстоянии сотни ша-
гов от них мы нашли гну, который был недавно
убит и наполовину съеден львом.
Большие, хорошо заметные следы льва глу-
боко врезались в песок и были такие свежие,
как будто лев прошел здесь всего лишь не-
сколько минут назад. Кроме того коршуны не
успели еще приняться за падаль. Мы были убе-
О Очерки Гордона Кумминга, одного из известнейших английских
охотников на львов и слонов; он пробыл около пяти лет в глубине
южной Африки. В течение этого времени телега, запряженная волами,
служила ему домом, и несколько туземцев сопровождали его.
Iе
3
ждены, что лев лежит где-нибудь недалеко от нас
и что он скрылся при нашем приближении. Не-
которое время мы осматривали соседние долины,
заросшие густой травой. Дикие звери становились
все боязливее и направлялись длинными рядами
в другую сторону. Поглядев на них, я отказался
продолжать охоту.
Возвратившись в лагерь, я решил взять с со-
бою людей и лошадей и провести ночь, подсте-
регая льва, и потому, пока приготовляли еду,
я почистил и зарядил три двухстволки, после
чего отправился на охоту в сопровождении
Клейнбоя и Джона Стоффолюса.
Овраг находился всего в нескольких милях от
того места, где мы надеялись утром встретить
льва. Мы связали трех лошадей друг с другом,
так как на расстоянии нескольких мичь вокруг
не было ни дерева, ни кустарника. Но можно
было обойтись и без них, ибо по лицам гот-
тентотов видно было, пто они не уснут и бу-
дут настороже. Я провел тяжелую ночь. Свежий
ветер, который дул в течение дня, совершенно
затих после захода солнца, вместо него наступила
мертвая тишина, предвещавшая близкую грозу.
Мы не пролежали и часа, как небо почернело,
как графит. Ослепительные молнии, сопровожда-
емые громовыми ударами, следовали одна за
другой. Ветер, дувший днем с северо-востока,
повернул, как это здесь обычно бывает, в другую
4
сторону и дул с юго-запада. Через несколько
минут дождь полил потоком, и молния ярким
светом озаряла нас.
Вскоре вся равнина превратилась в огромное
озеро. Моя одежда и постель промокли насквозь.
Ружья находились в отличных чехлах, и с по-
мощью двух овечьих шкур, которые я употреблял
вместо чепраков, мне удалось сохранить их со-
вершенно сухими. Через два часа гроза прошла.
Но мелкий дождь шел до самого утра.
Около полуночи мы услышали львиный рев
на расстоянии мили к северу от нас, а незадолго
перед рассветом я услышал снова рев, раздав-
шийся в стороне падали, которую мы нашли нака-
нуне. Вскоре я дал приказ отправляться в дорогу.
Мы оседлали лошадей. Брюки мои промокли на-
сквозь. Я обернул одеяло около бедер, затянув
его кушаком и обратив таким образом одеяло
в коротенькую юбку. Костюмы моих спутников
были тоже своеобразны. Мы ехали быстрым шагом
к северному склону Львиной горы и достигли ее
прежде, чем стало достаточно светло, чтобы можно
было распознать окрестности.
Когда совсем рассвело, мы направились вглубь
большой равнины и приблизились к гну. Здесь
нас окружили большие стада гну, горных коз и
квагг. Вчера все эти звери боялись нас, но се-
годня они проявляли большую смелость. Так
бывает обычно после грозы.
5
Небо было закрыто тучами; поднялся туман,
а воздух был насыщен ароматом цветов и трав.
Когда мы приблизились к падали, я заметил не-
сколько убегавших шакалов и сидевших вокруг
коршунов. Льва не было видно.
Вдруг я увидал, что впереди, приблизительно
в четверти мили от нас, сидят несколько коршу-
нов, а около них стоит львица, пожирающая
только что убитого дикого козла.
С нею вместе самым мирным образом пиро-
вало около дюжины шакалов.
Когда я обратил внимание моих спутников
на львицу, они тотчас же повернули лошадей,
намереваясь ускакать. На мой изумленный оклик
они отвечали:
— Мы забыли зарядить ружья.
И это была правда.
Во время наших переговоров львица заметила
нас. Она подняла морду, смотрела на нас в те-
чение нескольких минут, а потом помчалась
рысью в направлении северной горной цепи.
Шакалы разбежались в разные стороны; теперь
уже некогда было думать о пистонах. Прежде
всего надо было догнать львицу.
Я пришпорил удалого коня, крикнул своим
спутникам, чтобы они следовали за мною, и по-
мчался через равнину. Благодаря тому, что я ехал
на Колесберге, своем лучшем коне, я быстро
догонял львицу.
6

Это было большое, взрослое животное, и на
плоской равнине оно казалось еще больше. За-
метив мое приближение, львица замедлила шаг
и подняла хвост. Я громко крикнул — она оста-
новилась и села на задние лапы, как это делают
собаки. Но она даже не оглянулась и села спи-
ною ко мне. Она как будто подумала: „да знает
ли этот чудак, кого он преследует!" Просидев
с полминуты, львица вскочила, несколько секунд
глядела на меня, замахала хвостом и с остерве-
нением зарычала. Она рычала, повидимому, для
того, чтобы напугать меня, но, увидав, 'что
я не отступаю и как будто не обращаю
внимания на ее враждебные действия, она спо-
койно вытянула огромные лапы и опустилась на
траву.
Готтентоты приближались. Все мы сошли с
лошадей, вынули ружья из чехлов и взяли
ружья наизготовку.
Между тем львица наполовину приподнялась —
повидимому, она начала испытывать беспокой-
ство. Она оглянулась назад как бы для того,
чтобы убедиться, свободен ли путь к отступле-
нию, и устремилась к нам с ужасающим ревом.
Мы рассчитывали выстрелить в нее сбоку. Но
львица старательно избегала этого положения и
все время поворачивалась к нам грудью. Я пе-
редал ружье Стоффолюсу с наказом стрелять
только тогда, когда львица бросится на меня, и
8
ни в коем случае не стрелять раньше. До сих
пор мои спутники сохраняли присутствие духа,
но теперь они побледнели, как мертвецы, и я
не мог отделаться от тяжелого чувства, что на
них нельзя положиться. Мы отвели в сторону
лошадей, я опустился на колени, прицелился
прямо в грудь и выстрелил.
Пуля пробила желтоватую шкуру зверя, ра-
нив львицу в бок. Львица бросилась к нам с
ужасающим ревом и в одно мгновенье очутилась
посреди нас.
В этот момент Стоффолюс выстрелил, а
Клейнбой, которому я приказал стоять около
меня, завертелся на месте, как волчок.
Львица набросилась на лошадь и разодрала
зубами и когтями спину и бедро. Хуже всего
была рана на бедре — она доходила до кости.
Я не испытывал ни малейшего страха, ибо
вполне полагался на меткость своего оружия.
Только потом я понял, как опасно было мое по-
ложение.
Когда львица набросилась на Колесберга, я
отбежал в сторону от лошадей, чтобы выстре-
лить при первой возможности. Такая возмож-
ность представилась в тот момент, когда львица,
невидимому, удовлетворенная местью, оставила
Колесберга в покое и, ворча, побежала ко мне.
Я отступил на шаг, приложил ружье к плечу,
и секунду спустя она лежала на земле без
9
дыхания. В предсмертной борьбе она повернулась
на спину, вытянула шею и переднюю лапу и
вслед затем упала снова в прежнее положение.
Огромные лапы повисли бессильно, нижняя че-
люсть опустилась, из пасти потекла кровь.
Когда я выстрелил второй раз, Стоффолюс,
который был ни жив, ни мертв, выпустил лоша-
дей и бросился вместе с Клейнбоем вслед за
ними, оставив меня одного и без запасного ору-
жия в нескольких шагах от львицы, которую бег-
лецы считали еще способной причинить даль-
нейшие бедствия.
Я вернул их, и мы, сняв шкуру и отрубив
голову львицы, положили наши трофеи на вьюч-
ную лошадь и направились к лагерю. Не успели
мы отойти и ста шагов, как стая коршунов, ко-
торые часто кормились отбросами львиной тра-
пезы, принялись поедать ее останки. Мы при-
вели бедного Колесберга в лагерь, я промыл и
зашил ему раны.
Весь день небо было покрыто тучами. С на-
ступлением вечера мои подчиненные забеспо-
кой шсь. Они клялись, что самец львицы, найдя
ее кости, пойдет по нашим следам и, когда солнце
зайдет, отомстит нам за ее смерть. Они не захо-
тели остаться около телег или в палатке. Сор-
вав балки с крыши разрушенного домика, при-
надлежавшего когда-то бурам, они развели костер
на кухне и провели всю ночь без сна.
10

>
2.	ЛЬВЫ ЗА ЕДОЙ
Когда третий буйвол упал рядом со своим
умирающим братом, остальные отступили. Вско-
ре я услышал, как чьи-то зубы грызут мою до-
бычу.
Мне показалось, что это гиены, и выстрелил,
чтобы их спугнуть. Кругом было тихо; желая
поближе рассмотреть головы буйволов, я смело
выступит вперед с туземцем. Мы находились на
расстоянии приблизительно пяти шагов от бли-
жайшего буйвола, когда я увидел лежавшую ря-
дом с ним желтую массу. В это самое мгновенье
лев издал громкое рычание.
Я думал, что мы погибли. Туземец восклик-
нул: „Тао“, отскочил и стал громко дуть в свя-
щенную кость, которую носил на шее. Я под-
бежал к нему. Мы оба стали на колени. Лев
продолжал есть. Он рвал буйвола на части, по-
варкивая на львицу и детенышей, которые, как
я узнал потом, были с ним. Полагая, что лев нс
кинется за мною, если я не буду ему мешать,
я предложил туземцу возвратиться в охотничью
хижину. Но туземец и слышать об этом не хо-
тел. Он умолял меня выстрелить в льва.
Я выстрелит три раза, но лев не обратил
внимания на выстрелы, упорно занявшись буй-
волом. Тогда я прилег на землю и уснул, а ту-
земец остался настороже.
12
Вскоре после полуночи мы услышали, что
издали подходят другие львы, и мой старый зна-
комый зарычал так громко, что туземец счел за
лучшее разбудить меня.
Старый лев захотел пить и в поисках воды
направился прямо па наших лошадей. Но я на-
деялся, что в эту ночь он досыта наелся, и по-
тому я продолжал лежать, внимательно прислу-
шиваясь к его движениям.
Через несколько минут я, к ужасу своему,
услышал, как он набросился на одну из лошадей
и кинул ее на землю.
Лошадь слабо застонала. Затем все стихло.
Я прислушивался, не раздастся ли лязг зубов.
Но все было спокойно. Вскоре я услышал, как
кто-то опять возится с буйволом. Через не-
сколько минут лев приблизился, останови (ся па
берегу неподалеку от нас и свирепо зарычал,
оглядываясь по сторонам и точно предчувствуя
беду.
Я решил зажечь огонь. Быстро набрав охапку
камыша и мелких сучьев, мы развели большой
костер. Лев еще не чувствовал, что здесь люди.
Он спокойно подошел к огню, чтобы узнать,
что там происходит, а затем направился по тро-
пинке в воду, на расстоянии всего нескольких
шагов от нас.
Именно в это мгновенье я спускался к реке за
дровами. Таким образом, мы вдруг встретились
13
лицом к лицу. До этого мгновенья высокий
камыш скрывал меня от львиного взора.
Увидав меня, лев изумленно отпрянул в сто-
рону. Я невольно вскрикнул и почти механиче-
ски отскочил назад. Услышав рев, я решил, что
он тотчас же бросится на меня. Но он отступил.
Мы подложили побольше дров в огонь и под-
держивали сильное пламя до тех пор, пока не
наступил день. Львы пожирали буйволов непо-
далеку от нас, несмотря на то, что мой туземец
все время оплакивал потерю такого большого
количества мяса, беспрерывно кричал и бросал
в них пылающие головешки.
Как только рассвело, я встал и осмотрел уби-
тых буйволов. Трое были уже старые быки,
и двое из них уже съедены львами. Земля кру-
гом была истоптана, следы были ясные и круп-
ные. Затем я отправился к лошадям. Песок во-
круг лошадей был тоже покрыт львиными сле-
дами. Лев набросился на старую пегую, но не
причинил ей никакого вреда, лишь поцарапав ей
шкуру на спине. Быть может, его спугнули ремни,
либо, заметив ее худобу, он предпочел на ужин
буйвола.
*
3.	У водопоя
После обеда я наблюдал водопой из своей
охотничьей ямы. На закате к водопою подошли:
дикая коза, шесть зебр и большое стадо квагг.
14
Я лежал, наблюдая за ними с четверть часа.
Когда они утолили жажду, я застрелил одну
кваггу, попав ей в самое сердце.
Затем я вернулся в лагерь и приказал поло-
жить кваггу перед ямой, чтобы заманить львов.
Выпив кофе, я возвратился с Клейнбоем и Мел-
лие к реке. Луна ярко светила. Едва мы успели
улечься, как с востока послышался львиный рев.
Шакалы наслаждались остатками вчерашней до-
бычи, и только два из них подошли, чтобы об-
нюхать кваггу. Вскоре затем к нам приблизилось
стадо зебр; но они были слишком пугливы и не
подошли к водопою. Но зато примчалась стая
диких собак, они подхватили квагг)г и хотели
уже пуститься наутек, но в это время я вы-
стрелил.
Вскоре после того, как мы улеглись, со сто-
роны реки послышался громкий стук копыт,
мы увидели большое стадо гну, и вслед затем
раздался ужасный львиный рев. У меня оставался
всего лишь один заряд; я зарядил ружье и на-
пряженно стал ждать. Но лев был, повидимому,
слишком хитер, он видел, что остальные звери
держатся поодаль от воды, описал круг вокруг
нашей засады и направился в другую сторону,
держась все же поблизости от водопоя.
Я прислушивался с величайшим вниманием
к звукам еще около четверти часа и понял, что
гиены и шакалы перестали преследовать гну.
15
Я медленно повернул голову и увидел огромного
величественного льва с черной, доходящей почти
до земли гривой. Он стоял над телом гну. Лев,
невидимому, чуял, что я нахожусь поблизости.
Он низко опустил голову, схватил гну и прота-
щил его вниз по холму. Затем он остановился
на минуту, чтобы перевести дыхание. Через не-
сколько секунд он снова схватил гну, поволок
его дальше по направлению к кустарникам, за-
тем поднял красивую голову и остановился.
Нельзя было терять ни минуты. Он повер-
нулся ко мне правой стороной. Я нажал курок
и выстрелил. Лев упал. Несколько секунд царила
мертвая тишина. Затем послышался глубокий
стон, он медленно поднялся и с жалобным ревом
заковылял к кустарникам. Дойдя до терновника,
он зашата 1ся. Спустя полминуты я услышал, как
он ужасно застонал во второй раз. Я подумал,
что если оставить его здесь, то гиены и шакалы
разорвут его на части. Поэтому я поспешил в ла-
герь, оседлал двух лошадей и отправился за
львом со всей сворой наших собак, которых ту-
земцы вели на привязи.
По дороге мы спустили собак. Стонов льва
не было слышно. Убежденный в его смерти
я поскакал к тому месту, откуда донесся его
рев в последний раз. Передо мною лежал вели-
колепный черногривый лев, сраженный пулею
навылет.
16

Управившись с этой добычей, мы отправились
дальше, к тому месту, где накануне был убит
носорог, брошенный нами в виде приманки.
Здесь у воды нас ожидало совершенно оше-
ломляющее зрелише. Возле источника двигались
и толклись на месте какие-то крупные звери.
Я поспешил привести в порядок одеяла, подушки,
ружья и затем улегся так, чтобы не терять из
виду захватывающей картины. Луна светила ярко,
ибо до полнолуния недоставало всего одной только
ночи. Шесть больших львов, штук пятнадцать
гиен и около двадцати ичи тридцати шакалов
уплетали останки носорога. Львы пожирали добычу
вполне мирно, а гиены и шакалы дрались из-за каж-
дого куска падали, толкали друг друга, ворчали, виз-
жали, издавали звуки, напоминающие истериче-
ский хохот. Гиены, повидимому, не боялись львов.
Я заметил, что они покорно следовали за львами
и останавливались, когда лев бросался на их това-
рищей, желая отобрать шкуру, либо кость, ко-
торую шакалы стащили. Я наблюдал за этим
пиршеством около двух часов. Я надеялся, что
львы, нажравшись, пойдут пить воду. Показались
и носороги, два белых и два черных, но они
стремительно убе/качи, испугавшись запаха крови.
Наконец, львы как будто насытились. Они
двинулись с места, высоко подняв головы, точно
искали воды. Спустя две минуты один из них
повернулся в мою сторону, за ним последовал
18
2*
тотчас же второй лев, затем подошли осталь-
ные четыре.
Я приказал испуганному, тяжело дышавшему
Клейнбою превратиться на время в камень.
Все шесть львов спускались рысью по камени-
стому склону. Когда они приблизились ко мне
на шестьдесят шагов, они на минуту останови-
лись, чтобы убедиться, что кругом все спокойно.
Один из них потянулся и улегся на скале. Когда
подошли другие, он встал и неторопливо пошел
позади остальных. Как я и ожидал, они подошли
к прежнему водопою. Трое из них стали громко
локать воду. В это время Клейнбой счел нужным
приподнять свою уродливую голову. Я медленно
повернулся, чтобы сделать ему выговор,— и тут-то
львы заметили меня.
Первой заметила меня старая львица. С вы-
соко поднятой головой, она направилась ко мне,
уставившись на меня.
Это несчастное обстоятельство положило ко-
нец всем колебаниям. Впопыхах я решил, что
разумнее всего пристрелить эту львицу, особенно
принимая во внимание то, что другие львы не
успели еще меня заметить. Я прицелился. Заме-
тив мое движение, львица остановилась и встала
ко мне боком. Я выстрелил. Львица броси-
лась с ревом в сторону, а за нею окутанные
облаком пыли пять ее спутников. Они оста-
новились у самых кустарников, и только один
20
лев остановился раньше и стал взглядами искать
врага.
Я выстрелил в него, но пуля пролетела слиш-
ком высоко. Я напряженно прислушивался. Льви-
ца испускала предсмертное рычание. Ее спутники
разбежались. Тогда я пустил по следам львицы
Волчка и Боксера, пошел за ними сам и нашел
ее мертвой в двадцати шагах от того места, где
лежал две ночи перед тем старый лев.
Это была красивая старая львица с отлич-
ными зубами, но я был огорчен тем, что не при-
стрелил льва. Если бы мой готтентот не поме-
шал мне, я бы наверно уложил и его.
4.	ЛЕВ-яЛЮДОЕДв.
Распрягши лошадей, мы принялись устанавли-
вать изгородь из колючих растений. После того
как минувшею ночью львы растерзали двух луч-
ших верховых коней, я стал крайне осторожен.
Лошади были отведены на ночь за изгородь,
сюда же были поставлены и обе телеги. Лошади,
кроме того, были привязаны веревкой к задним
колесам телеги. Но мне было суждено познако-
миться еще с одной страшной чертой в характере
и природе льва. Этой ночью в моем маленьком
одиноком лагере разыгралась ужасная драма, от
которой у нас кровь застыла в жилах.
Мы с Гендриком, первым моим возницей, ра-
ботали по другую сторону изгороди почти до
21
захода солнца. Я срубал топором деревья, а он
таскал их в лагерь. Как только изгородь была
окончена, я развел огонь у самого берега реки
под кучей тенистых деревьев, чтобы сварить яч-
невую кашу. Изгородь прерывалась у того места®
где мы предполагали просидеть вечер.
Без всякой нужды готтентоты развели для
себя другой костер, приблизительно на рассто-
янии пятидесяти шагов от моего. По обычаю
они считали, что высокий густой кустарник бу-
дет для них достаточной защитой. Вечер прошел
очень весело. Когда стемнело, мы услышали, что
по ту сторону реки медведи ломают деревья, и
я несколько раз отходил от огня во тьму, чтобы
прислушаться. Я и не подозревал, какой опасно-
сти подвергалась моя жизнь, что кровожадный
лев- „людоед" подстерегает нас у самого лагеря.
Приблизительно через три часа после захода
солнца я подозвал моих спутников, чтобы дать
им кофе и ужин, который я приготовил на своем
костре. После ужина трос из них вернулись на-
зад к своему костру и улеглись спать. Это были
Джон Стоффолюс, Гендрик и Руйтер. Через не-
сколько минут один из волов выбежал за изго-
родь. Гендрик встал, загнал его назад, вернулся
к огню и лег спать.
Гендрик лежал под одеялом; по одну сторону
костра, а Джон Стоффолюс по другую. А я в
это время ел кашу. Огонь наш догорал, ночь
22
была темная, в воздухе чувствовалась гроза. В
окрестностях деревни, неподалеку от которой мы
находились, дрова были редкостью, так как ту-
земцы сжигали все на своих кострах.
Вдруг на расстоянии нескольких шагов раз-
дался глубокий львиный рык, и сейчас же вслед
затем я услышал крики готтентотов.
Джон Руйтер кричал: „Лев! лев!", но сначала
мы думали, что лев утащил из-за изгороди толь-
ко одну из собак. Но вдруг ко мне подбежал
Стоффолюс. От ужаса он едва говорил, глаза у
него почти выкатились.
— Лев унес Гендрика. Он лежал около меня,
у самого огня. Я бросал в голову льва пылаю-
щими головнями, но он его не выпустил. Гендрик
погиб!
Остальные спутники заметались, как безумные.
Я рассердился и заявил им, что лев утащит еще
кого-нибудь, если они не успокоятся. Я прика-
зал развязать собак, которые до того были свя-
заны, и развести посильнее огонь. Потом я стал
звать Гендрика по имени. Но все было тихо. Я
объяснил моим спутникам, что Гендрик умер,
целый полк солдат не сможет ему теперь помочь,
выпустил охотничьих собак и приказал созвать
всех людей за изгородь, где был разведен огонь.
Мои напуганные спутники просидели с ору-
жием в руках, пока не наступил день, полагая,
что лев может каждую минуту вернуться.
23
Когда мы спустили собак, они, вместо того
чтобы броситься по следам льва, с яростью на-
скочили друг на друга и в течение нескольких
минут с остервенением кусали друг друга. С со-
баками это часто случается, когда они больше
всего нужны. Наконец, они все же почуяли льва
и помчались в определенном направлении. Они
лаяли, не переставая, пока не наступил день, а
лев время от времени бросался на них и отго-
нял их назад к изгороди.
Ужасное чудовище держалось всю ночь по-
близости от нас. Лев утащил Гендрика в ма-
ленькую долину, позади густого кустарника, около
которого был разведен огонь, и оставался здесь
до утра, нисколько не тревожась тем, что мы
близко.
Лев подстерег несчастного Гендрика, вероятно,
тогда, когда он встал, чтобы загнать обратно
вола. Как только он улегся снова, зверь набро-
сился с ужасным ревом на него и на Руйтера,
спавших под одним одеялом. Он сжал Гендрика
когтями, укусил его в грудь и плечо, затем схва-
тил за горло и потащил через кусты во тьму.
Когда он набросился на несчастного, тот про-
кричал:
— Помогите! Помогите! Помогите же мне!
Но когда животное схватило его за горло,
все стихло. Товарищи слышали тишь, как хру-
стели кости под зубами льва.
24

Стоффолюс лежал по другую сторону костра,
повернувшись спиной к огню. Заслышав льва, он
схватил пылающую головешку и ударил его по
голове, но зверь не обратил на это внимания.
На заре мы услышали, как лев тащит что-то
вниз, на берег. Мы поспешили к тому месту, где
ночью разыгралась печальная драма. В долине,
где лев пожрал свою добычу, мы нашли ногу
несчастного; на ней держался еще сапог. Трава
и кусты были окрашены кровью, вокруг валялись
клочки его одежды.
Гендрик был самым лучшим из всех моих
спутников, веселого нрава, прекрасный возница,
бесстрашный на охоте, всегда бодрый и добродуш-
ный,— эта потеря была для нас всех очень тяжела.
Я был в таком смятении и так подавлен, что
не мог оставаться около телег. Чтобы развлечься,
я решил поохотиться на слонов. Утром я заметил,
что на противоположной стороне реки слоны
помяли кустарник. Я известил туземцев о моих
планах и, посоветовав своим спутникам исполь-
зовать день для укрепления живой изгороди,
отправился на охоту в сопровождении Пита
и Руйтера.
Стоял очень прохладный день. Мы перешли
реку и тотчас же отыскали свежие следы целого
стада слонов. Когда мы приблизились, собаки
бросились вперед, и стадо удрало, прежде чем
мы успели его увидеть.
26
Я хотел возвратиться в лагерь до наступления
ночи и потому не сделал даже попытки пре-
следовать их. Мои спутники очень обрадовались
моему возвращению: они все еще пребывали
в страхе, опасаясь, что лев снова придет и, обод-
ренный успехом предыдущей ночи, предпримет
еще более наглое нападение.
И, конечно, лев наверно возвратился бы
снова, но судьба решила иначе. Мое здоровье
за последние дни улучшилось; лихорадка про-
шла, но, несмотря на это, я все еще был очень
слаб. Солнце должно было зайти через два
часа, но так как я уже успел отдохнуть, то
приказал оседлать лошадей и отправился на
поиски льва.
Я дал Джону и Каррею оружие и взял их
с собою. Несколько туземцев шли по львиным
следам и вели собак. Идя по следам, мы все время
находили клочки одежды Гендрика и, наконец,
набрели на его разодранный костюм.
На расстоянии приблизительно шестисот ша-
гов от лагеря пересохшая река вливалась в Лим-
попо. На этом месте рос густой кустарник, лежали
кучи сухого камыша и стволы деревьев. Здесь
лев ушел с тропинки и скрылся в заросли. Я тот-
час же почувствовал, что мы близко от него,
и приказал туземцам спустить собак. Собаки про-
шли несколько шагов и вдруг залаяли и запры-
гали с остервенением, шерсть у них на спине
27
встала дыбом. Вслед затем послышался треск
в сухих камышах — это убегал лев.
Одни из собак, повидимому, трусили, убегали
назад и высоко подпрыгивали, чтобы посмотреть на
льва. Я пробрался вперед и погнал их дальше. Ста-
рый Аргиль и Блее прекрасно чуяли львиный след
и вели за собой других собак. Началась непродол-
жительная, но напряженная борьба. Лев держался
на небольшом расстоянии от берега и пытался
сквозь колючий кустарник уйти подальше от нас.
Через две минуты собаки оказались рядом
с ним; лев повернулся и остановился. Когда я при-
близился к нему—он стоял прямо передо мною,
пасть его была раскрыта, он яростно рычал
и размахивал хвостом.
При виде зверя во мне закипела кровь. Мне
захотелось схватить его живым, я сжал зубы, по-
гнал лошадь вперед, остановился всего в тридцати
шагах от него, приложил ружье к плечу и стал
ждать, пока он повернется ко мне боком. Через
мгновение я уже всадил ему пулю в бок, и она
уложила его на месте. Но он все же встал еще
раз, и лишь второй выстрел в грудь доканал его.
Туземцы подошли к нам, удивленные и обра-
дованные. Я приказал Джону отрубить голову
льву и когти его передних лап, сел на лошадь
и поскакал в лагерь. Когда женщины племени
бакалагари узнали, что „людоед" убит, они стали
от радости плясать и называли меня своим отцом.
28
СИМБА
Я устроил недалеко от лагеря безопасную
и прочную засеку из колючих растений. Засека
должна была служить мне наблюдательным пунк-
том. Она была расположена у высокого берега
реки. Наискось был водопой, сверху я мог его
отлично обозревать. По левому берегу тянулась
полоса высоких камышей, посреди них росли
редкие высокие деревья. Берег по эту сторону
реки окаймлен густым тропическим лесом. Таким
образом место выбрано было удачно и сулило
мне самые лучшие перспективы.
Я установил, что на берегу мелководного
и отлого спускающегося водопоя было множество
следов самых разнообразных звериных пород.
В первую голову я жаждал встретить своего
знакомца—льва Симба. Я решил, что не буду охо-
титься, а буду лишь наблюдать. С одной стороны,
я — охотник, и мне придется сделать над собою
некоторое усилие, чтобы не взяться за ружье,
но, с другой стороны, мне, как художнику,
29
приятно было наблюдать за происходящим, не
проливая крови.
Само собою разумеется, что для таких наблю-
дений необходима хорошая погода, в противном
случае можно спокойно сидеть дома.
Итак, около половины четвертого я в сопро-
вождении двух спутников занял свой пост, за-
хватив с собою ружье, складной стул, фонарь и
теплые вещи на ночь. Полуденное солнце еще бро-
сало теплые лучи сквозь ветви деревьев. На тем-
ные, тихо плывущие воды ложились причудливые
отблески. Я устроился удобно и закурил трубку.
Вначале я стал любоваться пернатыми. Передо
мною резвятся прелестные райские птицы оран-
жевого цвета. Их бесчисленные гнезда свисают
как раз над рекою. Удивительные, величиною
почти в два кулака, похожие на груши, гнезда
висят точно на тонкой нитке. Когда всмотришься
поближе в такое маленькое произведение искус-
ства, начнет казаться, что гнездо сплетено искус-
ными человеческими руками. Отверстие находится
внизу. Маленькие художники-строители величи-
ною с зяблика кружат вокруг своих жилищ
с оглушающим щебетанием. Самцы в своем пер-
натом наряде поистине великолепны! Когда не-
сколько таких огненно-красных и бархатисто-чер-
ных птиц сидят рядом на ветвях — их красочное
пятно производит впечатление мазка, сделанного
кистью прекрасного художника-колориста.
30
„Тюрютюрютю! Тюрютюрютю!- — раздается
вдруг, и пара очаровательных желтых, покрытых
жемчужными перышками бородачей садятся на
ветку в нескольких метрах от меня. Они с важ-
ностью топорщат перья и, чирикая, потряхивают
хвостиками.
У водопоя появляется большая дрохва. Она
приостанавливается и снова гордо уходит прочь.
Две маленьких мангусты бегут, обгоняя друг
друга, по бугристому, усеянному следами, берегу.
Вот цесарки. Их много, они робко и осторожно
пьют желанную влагу и вдруг поспешно исчезают.
А вот разыгрывается, действительно, смеш-
ная сцена — поодаль маленький фиолетовый
скворец обратил в бегство большого коршуна.
Но постепенно на моей вышке становится
неуютно: появляются москиты.
Маленькая тонкая змея вьется вокруг носка
на моем сапоге. Я ей не мешаю: моим толстым
сапогам она не повредит.
Вдруг в кустах направо раздается шелест.
Я взглянул в ту сторону. Около меня появляется
огромная серая ящерица-варан, около двух метров
длиною. Я, вероятно, все же сделал небольшое
движение, она приходит в ужас, показывает свою
розовато-красную пасть и поспешно исчезает
в кустах.
Я встречал очень часто таких варанов — их
существует несколько пород. Варан с тупым
31
хвостом наносит довольно сильные удары. К тому
же вараны совсем не такие робкие, как их ма-
ленькие сородичи. Они лежат поверх сухой степ-
ной травы и совсем не спешат скрыться.
В деревьях, стоящих передо мною, оживление.
Стая серовато-зеленых мартышек спускается
с ветки на ветку. Вот они уже внизу. Они про-
бираются с большой осторожностью. Они скло-
няются поочсреди над водою, согнув передние
лапы, и локают освежающую влагу маленькими
заостренными ротиками, обросшими мелкими во-
лосками. Но даже и это важное дело они не
могут сделать спокойно. Каждое мгновенье мар-
тышки поднимают головки и оглядываются по
сторонам. У мартышек-матерей висят на животе
детеныши. Вдруг вся компания исчезает. И очень
во-время! Ибо слева от того места, где они
только что пили воду, вынырнули две довольно
большие крокодиловые головы.
Справа появились бегемоты. Мне их не видно,
я только слышу их фырканье. Они держат путь,
должно быть, вверх по реке.
Гуси и утки скользят вдоль реки. А там
дальше на сухой ветке мой любимец—орел-кри-
кун. Он перебирает клювом каждое перышко
своего вс ликолепного черно-бело-красного опе-
рения и потом отряхивает перья, чтобы они
улеглись, как следует. К нему присоединяется
его орлица.
32
Но вот собирается множество гостей. Прибли-
зительно за семьдесят метров от меня слетает на
верхушку дерева огромная стая черных ибисов.
А с другой стороны появляется такой же огром-
ный рой белых ибисов. Дерево точно усыпано
белыми и черными точками.
Близятся сумерки. Я предусмотрительно уку-
тываюсь-в более теплую одежду, не столько из-за
холода, сколько из-за москитов. Многих из них
настигла смерть, но немало волдырей осталось
у меня на руках.
Быстро темнеет. Луна бросает на вод}г все
более глубокие тени.
Это приблизительно то врс ля, когда ночная
обезьяна приходит в движение и покидает свое
убежище на дереве. Со своими огромными шаро-
образными глазами она похожа на маленькое при-
видение. Если в лагере на чью-нибудь долю
выпадает такое счастье, что над его головой по-
виснут на ветке несколько таких молодцов,—нужен
очень крепкий сон, чтобы провести ночь спо-
койно. Обычно они дают о себе знать только
тогда, когда совсем стемнеет. Сидят они по боль-
шей части на густых деревьях и остаются, есте-
ственно, невидимыми и недостижимыми. Выстре-
лите—упадет несколько листьев, на мгновение на-
ступит тишина, а потом отчаянный концерт возобно-
вляется еще пуще, и все смолкает только в том
случае, если дробинка настигнет такого крикуна.
3	,1ы ij tin 11 . ll.lvliy.
33
Совсем потемнело. До моих ушей долетает
громкий шорох. Я прислушиваюсь и всматрива-
юсь. Вверху у берега целое стадо зебр стоит
среди высоких трав. Вожак прислушивается. На-
конец, стадо приближается сомкнутыми рядами
к реке. Начинается толкотня, ибо водопой не так
широк, чтобы все животные могли одновременно
утолить жажду. Напившись, зебры тотчас же от-
ходят от воды, бродят тут несколько минут
и скрываются из виду. Кругом сверкают бесчис-
ленные светлячки. Это одна из тех картин, кото-
рые не забываются никогда. У меня достаточно
времени, чтобы запомнить все, что я видел, ибо
в театре природы наступил весьма продолжи-
тельный антракт. Однако, что это такое?..
На берегу появляется прекрасная антилопа,
точно выросшая из-под земли. Она останавлива-
ется. Неужели она заметила мое движение? Нет.
Она стоит долгое время, точно каменное извая-
ние. С большой осторожностью направляется она
к воде, прислушивается несколько раз, пьет воду
и удаляется.
Между тем стало довольно свежо. Никаких
событий. Лишь вдали слышатся разнообразные
звериные голоса. Гиены, собаки и шакалы лают
и воют, зебры ржут, до меня долетает крик гну, и
вокруг звучит целая симфония незнакомых звуков.
Перистые облака тихо надвинулись на луну
и заволокли ее светлый фонарь. Весь ландшафт
34
освещен лишь слабым светом. Я подпер голову
рукой и прислушиваюсь. Я думаю о том, какой
неприятный путь мне предстоит в темноте. И тер-
пеливо продолжаю ждать. Становится еще темнее.
Я всматриваюсь напряженно со своей вышки,
особенно когда луна выплывает из-за туч и на
короткие мгновения проливает свой ясный свет.
Снова светлеет. Я замечаю чью-то темную
тень, движущуюся мимо кустов. Она появилась
только на одно мгновение, потом опять исчезла.
Мертвая тишина.
Полцарства за фонарь — вот моя мечта!
Вот-вот снова эта жуткая тень. Сердце бьется.
Я уверен: это приятель Симба.
По телу пробегает холодная дрожь. Молния сжа-
лилась надо мною. Она дарит мне вспышку сво-
его магического света,— лев продвигается вдоль
камышей с поникшей головой, со свисающими
губами. Я ясно вижу все это. Вот он нагибается
и утоляет жажду. Я слышу фырканье и чмоканье.
Видно, что ему очень хочется пить.
Вот он кончил. Он смотрит на меня. Неужели
почуял? Может быть...
Я сижу, затаив дыхание, с жадностью смотрю
на редкую красот}7 этого могучего зверя.
Толчок — лев поднимается на задние лапы,
облизывает замоченную на водопое шерсть на
груди. Он чистится долго. Потом поворачивается
в противоположную сторону. Он прислушивается,
з*
35
испускает полнозвучный рев и уходит но преж-
ним следам снова вверх. Я слышу его троекрат-
ный рев, но все дальше, все слабее. И мне
кажется, что еще дальше, где-то в бесконечной
дали ему отвечают другие львы.
Как зачарованный продолжаю я сидеть еще
более двух часов. Теперь ни одно живое суще-
ство не показывается у берега, невидимому, лев
распугал всех.
Наконец, я ухожу домой. Открытая степь при
бледном свете луны кажется почти белой. Мой
спутник вдруг прошептал: „Симба
И действительно, на расстоянии тридцати мет-
ров передо мною движется могучий зверь. Я опус-
каюсь на колени и прицеливаюсь. Зверь прибли-
жается еще на несколько метров, поворачивается
немного боком и рычит. И только теперь по его
виду, по строению и голосу я угадываю, что это
всего-навсего гиена.
С тех пор я не раз приходил к засеке
на берегу — правда, охота здесь не всегда бывала
удачной, — но я обратил внимание на то, что
дрохва, цесарки и мартышки приходят к водопою
всегда в одно и то же время.
Сегодня я снова забрался в засеку незадолго
до захода солнца. Погода ясная. Но часа через
три полный диск луны омрачился, и стало темно.
Сверху неожиданно раздается глухое рычание.
Затем из мрака выделяются шесть львов. Хотя
36

при слабом свете нельзя ясно различить очерта-
ния тел, я все же сразу догадываюсь, что это
львы. Непрерывный рев и ворчание не оставляют
сомнений. Наблюдать за поведением львов необы-
чайно интересно. Иногда их очертания сливаются
целиком с кустарниками и травами и вдруг снова
всплывают бледными линиями, блеснут зеленые,
как смарагды, глаза. И тогда блеск этих глаз
в соединении с волшебным то более ярким, то
бледнеющим лунным светом придает всей кар-
тине феерический оттенок.
Они много пьют и оглядываются нерешительно
по сторонам. К сожалению, львиная феерия у во-
допоя длится очень недолго. Они преспокойно
расходятся один за другим.
Ясный .день. Ровно одиннадцать часов. Я под-
крадываюсь по ущелистому склону горы к буй-
волам. Внизу в степи ревут львы. И я не только
слышу их, я даже различаю в бинокль их очер-
тания. Вот они проходят по сухой траве мимо
дерева.
Но я напал на след пяти буйволов, и потому
мне нет дела до львов.
Я бреду неслышными шагами по высокой
траве. Вдруг слева раздается продолжительное,
хриплое рррррр... Мои спутники, отставшие от
меня, отскакивают в волнении, и один кричит,
как безумный:
— Симба! Симба!
38
Повернувшись, я увидел в левом углу, при-
близительно на расстоянии ста пятидесяти метров,
убегающую львиную чету.
Я стреляю из тяжелого штуцера, но он на
далеком расстоянии не очень надежен. Львы пу-
стились бежать и исчезли в высоких камышах.
Я иду осторожно в направлении выстрела.
Пройдя около сорока шагов, я нахожу львиное
логово, оно расположено совсем не в тени, а
на самом солнцепеке. Очевидно, львиная чета
отсюда преспокойно наблюдала за мною и за моей
охотою.
39
МОЯ ЛЬВИЦА
Однажды в Хартуме я посетил своего друга
и покровителя Латиф-пашу. Он показал мне моло-
дую очаровательную львицу величиною с полу-
взрослого пуделя, которую он получил в подарок
от одного „шейха", т. е. предводителя подчинен-
ного ему арабского племени. Животное отлича-
лось необыкновенной кротостью, было приветливо,
привыкло к человеку, научилось смотреть на него
как на своего господина, кормильца и заступника,
и потому позволяло безропотно наносить себе
все обиды, которые человек обычно наносит
подчиненным ему животным. Львицу прозвали
„Вахида", что означает счастливая.
Я нс буду отрицать того, что львица мгно-
венно завоевала мое сердце. Мой приятель Бау-
ергорег был, как и я, очарован характером Бахиды
и думал лишь об одном — как завладеть ею. Он
умолял меня исно шзовать мое влияние на пашу
• и выпросить для него львицу. И вот однажды,
когда паша находился в хорош *м настроении,
40

я сказал ему, что львица завоевала сердце моего
друга, и он прямо без ума от нее.
Вскоре после этого разговора, когда я был
дома, к нам явился арнаут, держа в руках малень-
кую львицу. Таким образом мы получили желан-
ного зверя. Теперь я почувствовал, что во мне про-
будилось желание быть единственным и исклю-
чительным воспитателем и покровителем львицы.
Бауергорст был, конечно, совершенно согласен
с этим, и львица перешла в мои руки.
Прошло немного времени, и львица привыкла
к нашему двору, хотя еще долго не могла забыть
прежнего господина. Когда Латиф-паша проезжал
верхом мимо нашего дома, и Бахида стояла слу-
чайно в дверях, она никогда не пропускала сл}-
чая проводить его до дворца Хартумского Хок-
модари, и каждый раз приходилось приводить
ее назад. Мы, конечно, позволяли ей бегать, где
ей вздумается. Она бродила по двору и дому,
заходила в кладовые и амбары, ходила и в сад,
взбиралась иногда на низкие плоские крыши
относящихся к нашему хозяйству строений и
вскоре стала держать себя совсем свободно.
Очень скоро мне удалось завоевать ее дове-
рие. Бахида полюбила меня нежно, следовала за
мною, как собака, лизала меня при каждом слу-
чае и только иногда докучала мне; вдруг ночью
ей приходила в голову фантазия навестить меня
в постели, и она будила меня своими ласками.
42
Прогнать ее в таких случаях бывало обыкновенно
не так-то легко; она линк ла меня таким образом
нескольких часов сна.
Бахида стала играть в нашем дворе едва ли
не первую роль. Когда львица появлялась, обезь-
яны строили ужасные рожи, а порою приходили
в полное неистовство: верблюды, проходившие
мимо нашего дома, начинали отчаянно прыгать
при виде страшного на их взгляд существа. Ино-
гда случалось, что верб поды вдруг сбрасывали
с себя поклажу, когда Бахида показывалась
в отверстии стены, либо на стене и извещала
верблюдов о своем присутствии совсем не страш-
ными по нашим понятиям звуками. В таких случаях
на долю львицы выпадали ругань и проклятия со
стороны погонщиков. Само собой разумеется,
никто из суданцев не решался подойти к Бахиде
со злым умыслом. Наоборот, вскоре все в Хар-
туме стали считать ее нашим сторожем.
Количество ручных зверей в нашем доме по-
степенно увеличилось. Бахида развлекалась среди
них, сколько ее душе было угодно. Иногда она
не оставляла в покое ни одного находящегося
во дворе и в доме зверя.
Она, видимо, испытывала безграничное удо-
вольствие от поддразнивания других зверей.
К антилопам, которых мы сохраняли живыми
очень недолго, ее нельзя было допускать, так
как при появлении молодой львицы эти звери
13
бросались в отчаянии на стену и иногда даже поги-
бали. Зато обезьяны и птицы являлись постоян-
ной мишенью проделок резвой Бахиды. Пока
Бахида была еще ма ia, все обстояло благополучно,
ибо она встретила в лице старого павиана до-
стойного противника. При ее появлении павиан
тоже начинал дрожать и ужасающим образом кри-
вил рот, но когда львица приближалась, он хва-
тал ее смело руками и начинал драть ее за уши
так сильно, что она обращалась в бегство. Со
временем, однако, львица стала настолько силь-
ной, что павиан не мог больше совладать с нею
и страдал от ее проказ наравне с другими зверями.
Однажды наша звериная компания увеличи-
лась— нам доставили марабу. Львица тотчас же
напала на огромную птицу, но марабу был, видимо,
вполне уверен в силе своего страшного к нова.
Он спокойно выждал нападение и затем отразил
его победоносно. Бахида долго лежала па земле,
насторожившись и размахивая хвостом, как кошка,
и разглядывая нового пришельца, который с своей
стороны как будто совсем нс замечал ее и спо-
койно разгуливал взад и вперед. Когда львица,
как всегда, изо всех сил кинулась на него — ма-
рабу испугался и подпрыгнул вверх, но затем,
не колеблясь ни одной секунды, направился
с полураспростертыми крыльями на изумленную
львицу и надавал ей своим клинообразным клю-
вом несколько энергичных тумаков. Тут мы
4-1

впервые увидали, как ооыкновенно кроткая львица
пришла в ярость. Она бросилась с ревом на
птицу, которая вполне была готова и к новому
нападению. Бахида попробовала схватить ее ла-
пами, но марабу не допустил этого и с не-
обычайной быстротой и уверенностью нанес
ей снова несколько ударов клювом. Львица от-
ветила яростным ревом. А марабу, почуяв, быть
может, что теперь настал решительный момент,
собрал все силы и бил своего страшного против-
ника до тех пор, пока львица не пустилась на-
утек Надменный победитель преследовал львицу,
постукивая клювом, по всем углам и закоулкам,
по всему зданию и по двору. В конце концов
Бахида взобралась на стену маленького строения.
Этого урока она, во всяком случае, не забыла
и отныне оставила марабу в покое, относясь
к нему с уважением.
Львица жила в большой дружбе лишь с одним
единственным животным. Это был муфлон, сме-
лый и всегда готовый сразиться с нею. Очень
приятно было смотреть на игры и борьбу этих
двух зверей. Как только Бахида приближалась
к муфлону, он поднимался на ноги и, склонив
вниз голову, готовится к бою. Львица ложилась
на землю и лукаво смотрела на него, либо бро-
салась на него одним, самое большое двумя прыж-
ками. Обычно при первом же столкновении
львица получала от своего партнера основательный
46
удар рогами и успокаивалась. Эти хорошие отно-
шения были, однако, нарушены очень жестоким
образом. Однажды во время поединка муфлон
ударил львицу слишком сильно и привел ее
в ярость. Тогда Бахида бросилась на него с
остервенением и нанесла ему несколько сильных
ударов лапой. На следующий день муфлон
околел.
Однажды Бахида доставила нам большое раз-
влечение, правда, с ущербом для одного из на-
ших домочадцев. Во второй части дома, в так
называемом гареме или женском отделении, посе-
лился толстый греческий купец, который раздра-
жал нас своим высокомерием. Для деловых по-
ездок и прогулок у него был осел. Наши павианы
часто усаживались верхом на его осла, а толстяк,
увидав это, приходил в негодование. Однажды
в дождливый день Бахида затеяла с купцом особо
интересную игру. Во время грозы половина Хар-
тума, в том числе и наш двор, была затоплена
ливнем. Мы сидели под воротами дома, так как
в такую погоду нельзя было выходить, и любо-
вались прыжками львицы. Вдруг из задних две-
рей вышла какая-то белая фигура; это был грек
в ослепительной, свеже выстиранной феллабии
(верхняя одежда), которую носят все высокопо-
ставленные лица в Судане. Он намеревался от-
правиться в этом нарядном одеянии к своему
другу паше. Путь к стойлу, где находился осел,
47
пролегал по глубочайшей грязи. Бахила лежала
в самой гуще этой грязи и долго с недоумением
глядела на белую фигуру. Вдруг она легла плашмя
на землю, примерилась и прыгнула на него
с ужасной силой. Купец в полуобмороке от
страха упал прямо в лужу.
Вахида удовлетворилась бы тем, что ввергла
его в ужас, если бы грек не начал громко кри-
чать. Его крик подзадорил ее, и она продолжала
игру. Еще один прыжок и приподнявшийся на
колени грек снова очутился в луже. Вахида взобра-
лась на него с веселым ревом, нежно обняла его
лапами, так как он пытался удрать, поволокла его
по грязи, и на ослепительной одежде не осталось
и клочка чистого. Купец молил о помощи всех
святых; наконец, мы освободили его из когтей
Вахиды, которая не причинила ему, конечно,
никакого вреда. Толстый купец снова очутился
на ногах и начал что есть мочи ругаться, так что
мы не очень огорчились по поводу нанесенной
ему обиды. Он' клялся, что отомстит и тотчас же,
как переоденется в другую одежду, донесет обо
всем паше. К сожалению, старая пословица:
„упади раз, и за тычками дело нс станет" оправ-
дала себя и на греке. Паша не выразил елу ни
малейшею сочувствия, и купец, вместо желанной
мести, имел удовольствие услышать насмешки
и хохот как своего сановного друга, так и его
придворных.
48
По отношению к нам Бахида была всегда очень
сдержана. Только один раз я был вынужден
строго наказать ее, но это наказание чуть не
окончилось печально для меня. Бахида наки-
нулась на мою любимую обезьяну, убила ее и
сожрала... Я повел ее с кнутом в руке к остан-
кам жертвы и основательно выдрал ее. Львица
пыталась убежать, но я пошел за нею и загнал
ее, наконец, в угол сарая. Убедившись, что ей
не удрать, львица начала страстно обороняться
от меня.
Я убежден, что львица бросилась бы на меня,
если бы я отступил хоть на один только шаг
назад. Не переставая обрабатывать кнутом ее
шкуру, я отошел в сторону и открыл ей. таким
образом, свободный выход, которым она и по-
спешила воспользоваться. Полчаса спустя ее
гнев испарился, и она подошла ко мне, ласкаясь
иопрежнему. Это была единственная ссора между
нами.
Не располагая большими средствами, я был вы-
нужден выбрать для обратного путешествия самую
опасную дорогу—пароход, идущий прямо в Египет.
На пароходе этом приходилось пробираться че-
рез все нильские пороги. Этот путь был для
меня наиболее удобным из-за зверей, которых
мы везли с собою, ибо здесь мы никогда нс
ощущали недостатка в воде. На пароходе мы
жили в тесной дружбе со всеми животными,
4 Лыш ня бодр и и плепг.
49
и Бахида стала любимицей всех пассажиров. Она
проявляла особую любовь к чистоте. В дороге
она никогда не пачкала своей клетки. Она пред-
почитала страдать и ожидать того момента, когда
мы подъедем к берегу, и ей будет дарована
обычная свобода. Из-за нее мы обыкновенно
причаливали вдали от деревень и тотчас же вы-
пускали ее из клетки. Почувствовав себя на воле,
Бахида поспешно мчалась на берег, чтобы опо-
рожниться. Производила это всегда в прикрытом
месте, как это делают все кошки. Она выкапывала
для помета яму и потом засыпала ее землею.
Окончив это важное занятие, она начинала ша-
лить. Она скакала, как молодой жеребенок, со-
вершала маленькие или более продолжительные
прогулки, но всегда покорно возвращалась на
пароход.
Наше прибытие в деревню вызывало всегда
самое радостное возбуждение. Стар и млад стре-
мился на берег, чтобы посмотреть на иностран-
цев, которые нагрузили целый пароход „дикими
зверямиили „сыновьями лесов". Обычно уже
через полчаса после прибытия пароход бывал
окружен такой огромной толпой, что гости
становились нам иногда в тягость. Бахиде, пови-
димому, эти зрители тоже не доставляли особого
удовольствия. Она пугала их дикими прыжками,
пряталась среди кустов или скал и выскакивала
неожиданно с ревом или выкидывала другие
50
шутки, которые подвергали испытанию храбрость
деревенских жителей.
Все же два раза львица позволила себе со-
вершить такие поступки, которые я не мог одоб-
рить, и должен был вмешаться. Один раз она за-
бралась в бедную деревушку и там не только разо-
гнала возвращавшееся домой стадо овец, но, кроме
того, придушила единственную овечку одного бед-
няка. Взволнованные жители деревушки вооружи-
лись кто чем мог, чтобы убить страшного зверя.
Женщины кричали, держась, правда, в отдалении,
а мужчины стали совещаться, как взяться за дело,
чтобы уничтожить чудовище без вреда для себя.
В это время я подошел и положил конец волне-
нию тем, что, подобно Самсону, схватил львицу
за голову, разверз ей пасть п оттолкнул ногой
отобранную овечку. Но Вахида, казалось, хотела
во что бы то ни стало снова завоевать принад-
лежащую ей но праву добычу. Чтобы удовле-
творить и ее тоже, мы выторговали уже не-
сколько поврежденную овечку за шесть сере-
бряных грошей и отнесли нашу общую добычу
на пароход, где Вахида сожрг ча ее, пребывая
в самом веселом расположении духа в тот
вечер.
Второй случай был посерьезнес. Мы останови-
лись около Фив, и, так как нас окружила большая
толпа, Вахиду пришлось привязать цепью к колон-
не Люксорского храма. Помимо постоянно тол-
4*
51
пящихся на пристани путешественников собрались
еще, конечно, и деревенские жители, чтобы посмо-
треть на „дочь Абы Фатмес“, как суданцы на-
зывают львиц. В толпе находился маленький на-
зойливый негритенок, который, вероятно, подо-
шел к Вахиде слишком близко или чем-нибудь
разгневал ее, ибо вдруг окружавшая пас густая
толпа с криком расступилась с ужасающим ре-
вом, и до меня дошло известие, что мое стра-
шилище схватило негритенка и намеревается со-
жрать его. Я бросился более чем поспешно, что-
бы освободить пойманного мальчугана. Бахида
играла негритенком, как кошка мышкой, вертела
его в j апах во все стороны, обнюхивала, при-
влекала его к себе, снова выпускала, чтобы в то
же самое мгновение опять схватить его, по пока
даже не поцарапала его. Мой приход мгновенно
образумил ее и убедил в том, что негритенок
вовсе не игрушка; она выпустила его добровольно,
как только увидела меня.
Во время пребывания в Каире я водил Ва-
хиду гулять на цепи и часто проходил по парку,
полному гуляющей публикой. Трудно представить
себе, какая огромная толпа собиралась мгновенно,
чтобы посмотреть на ручную львицу. Люди, уви-
девшие пас, следовали за нами с возгласами
изумления.
Бауергорст подарил львицу зоологическому
саду в Берлине, и я охотно взялся сопровождать
52
ее и еще целую партию других зверей, отпра-
влявшихся в Берлин. Среди зверей был также
взрослый лев, самец, с которым шутить не при-
ходилось. Переезд из Александрии прошел быстро
и благополучно, хотя звери ни за что не мири-
лись с темным трюмом. Даже Бахида была все
время в дурном расположении духа, хотя я еже-
дневно подымался с нею на палубу к большому
изумлению и удовольствию путешественников.
Подыматься приходилось по винтовой лестнице,
а это, повидимому, представляло для нее боль-
шое затруднение. Очутившись на па тубе, она
становилась покорной и кроткой, как всегда, но
в темную каюту парохода возвращалась с боль-
шой неохотой.
Однажды она совсем отказалась меня при-
знать и, когда я проходил мимо клетки, дала
волю своему гневу. Я хотел погладить ее, по
она схватила меня за руку с такой силой, что
у меня по сегодняшний день сохранились знаки
нанесенных тогда царапин. Но, когда я окликнул
се, она, видимо, сознала свою вину. Я же в этот
раз понял, что, когда она в таком состоянии,
се не нужно трогать. Тотчас же по прибытии
в Триест она превратилась в прежнее доброе,
милое животное, и, когда после четырехдневного
перерыва я снова увидел ее, се нежность не
знала границ. Входить к ней в клегку было не
совсем безопасно, она пыталась удержать меня
53
в клетке силой, и, чтобы избавиться от се лап,
мне приходилось каждый раз прибегать к какой-
нибудь хитрости... Мне было очень грустно, ко-
гда я должен был расстаться с нею. Я должен
сознаться, что, разлучаясь с сотнями людей, я не
испытывал того волнения, какое охватило меня
в ту минуту, когда я покидал на многие годы
мою милую львицу. И она, казалось, тоже чув-
ствовала, что мы расстаемся; ибо, когда я воз-
вращался, чтобы приласкать ее в последний раз.
она жалобно мурлыкала.
И действительно, прошли годы, прежде чем
я увидел Бахиду снова. Я приехал в Берлин
лишь спустя два года после возвращения из Аф-
рики, и мой первый вопрос был, конечно, о Ба-
хи де. Я узнал с радостью, что она здорова, вы-
росла, стала красивой и сохрани, а прежний -свой
нрав. Меня потянуло повидать ее.
Когда мы с приятелем подошли к клеткам
со львами, я узнал Бахиду с первого взгляда.
Перед клеткой стояла многочисленная толпа лю-
бопытных. Меня любезно предупредили, чтобы
я не подходил слишком близко к клетке, но я
был уверен, что не нуждаюсь в такого рода
предостережениях и успокоил публику, заявив,
что владею секретом укрощать зверей одним
только взглядом. Иронический смех присутству-
ющих оказался преждевременным. Результаты
подтвердили то, что я ожидал. В первое мгно-
54
вение Бахида не узнала меня, ибо я стоял перед
нею в совершенно другой одежде, но при пер-
вых же словах, с которыми я к ней обратился,
она насторожилась, глаза засверкали, она точно
подготовилась к прыжку и снова насторожилась.
Когда же я заговорил с нею, как в прежние
•времена: „Бахида, да, Бахида, Габибти, кеф халак,
кеф саламтак", повторяя приветствия, с кото-
рыми обращаются к дорогой подруге, на языке,
которым говорят с близким существом, Бахида
кинулась мощным прыжком к решетке и протя-
нула мне сквозь решетку обе лапы. Я подал ей
руку без страха, она притянула ее к себе, легла
на спину, как она это обычно делала, чувствуя себя
счастливой, и разрешила мне с величайшим удо-
влетворением гладить и ласкать себя, как в бы-
лые дни. Уходя, мне пришлось сделать над со-
бой большое усилие...
Это было последнее прости, ибо скоро Ба-
хида умерла.
55
ЛЬВЯТА
Лев в виде домашнего животного далеко не
повседневное явление. Ибо немногие в состоянии
содержать льва так, как содержат собаку. Ле-
том 1912 года, когда перевозили зверей из рим-
ского зоологического сада в Германию, пришлось
отобрать у львицы двух львят. Как мы ни жалели
львицу-мать, ничего нельзя было поделать. В дороге
львица находилась в очень подавленном состоя-
нии: тосковала по детенышам и даже отказыва-
лась ог пищи. На детенышей, которым было
всего по три недели, разлука не произвела ни-
какого впечатления. Но вот возник серьезный
вопрос: как воспитывать осиротевших львят?
Отыскать кормилицу-собаку нс было возможно-
сти, и потому мы решили вскармливать их
бутылкой. Моя экономка с восторгом приняла
сделанное ей предложение взять на себя роль
приемной матери. Таким образом львята •стали
моими воспитанниками более, чем на пять ме-
сяцев.
Вначале искусственное питание было свя-
зано с большими затруднениями. Коровье молоко,
разбавленное водой, и холодная резиновая соска
совсем, не понравились львятам, и в течение трех
дней моя экономка была занята питомцами с са-
мого раннего утра до полночи. Будущие цари пу-
стыни лежали в просторном, устланном мягким се-
ном ящике и почти еще не ползали. Потребовалось
несколько дней терпеливого ожидания для того,
чтобы они привыкли брать бутылку. Затем дело
пошло легче, и вскоре при появлении бутылки
с молоком звери начинали толкать и валить друг
друга, ибо каждый старался первым добраться
до бутылки. Уже в это время львята проявляли
большую жадность к еде. Самка всегда хотела
быть первой, и, когда более сильный братишка
не хотел ей уступать очереди, на него сыпались
удары лапой. Это маленькое разгневанное живот-
ное представляло собою уморительное зрелище.
Кормление мясом, к которому мы приступили,
когда зверям было четыре недели, пошло благо-
получно с самого первого дня. Сначала мы кор-
мили их телятиной или говядиной, которую клали
маленькими кусочками в рот, потом они нача ш
брать кусочки мяса с руки, затем прибави-
лась конина и ослиное филе, а вскоре они стали
получать кости и хрящи. Когда приемная мать
вынимала у них изо рта мясо, они нс сопроти-
влялись.
57
Ночью львята спали на кухне, а в тече-
ние дня находились на балконе. Но так про-
должалось всего лишь несколько дней, ибо вско-
ре они начали вылезать из ящика. Они легко
могли взобраться на балконную решетку, и,
чтобы уберечь их от падения, пришлось про-
ститься с балконом. Отныне площадкой для игр
служили кухня и просторная длинная передняя.
Ложе оставалось на кухне. Экономка возилась
со своими питомцами с раннего утра, ибо ре-
вущие, хныкающие голоса голодных зверей
раздавались уже на рассвете. Они бросались к
приемной матери и старались взобраться ей на
плечи.
Постепенно ежедневная порция молока дости-
гла четырех литров, и вместо бутылки появи-
лась итальянская фляга. Их кормили каждые
три часа, последний раз в полночь. После кор-
мления маленькие разбойники спали или вози-
лись в сенях. Особенно охотно они прятались
за занавески. Сапоги, домашние туфли — все
шло в ход. Когда они научились прыгать, ни
одно пальто, ни зонтик, оставленный в сенях,
нс были в безопасности. Скатерть они неиз-
менно стаскивали со стола. Однажды мы нашли
львенка-самца на кухонном столе посреди целой
горы посуды. Экономка тихонько подошла и
сняла со стола резвого Дилли, прежде чем
он успел набедокурить. Мы его прозвали
58

Дилл и *). за добрый характер, а сестру прозвали
Ведьмой. Но она была доброй ведьмой.
Особенно приходилось следить за тем, чтобы
двери не оставались открытыми, так как иначе
львята забирались на кушетки, диваны, кровати
или же, что еще хуже, принимали белый ковер
за землю и соответственно вели себя на этом
ковре. Как известно, кошки считают необходи-
мым закапывать свои испражнения в землю.
Скоро наступило время, когда оказалось, что
держать Дилли и Ведьму в квартире нельзя ни
одного дня. Я велел устроить в саду перед ку-
хонным окном провочочную ограду. Хижина из
пальмовых листьев служила защитой от солнца.
Утром, после завтрака, их сносили -вниз на ру-
ках. Ибо, как*это’бывает и с собаками, они не
умели лазить по лестнице. С площадки они не
могли различать людей, стоящих у окна кухни.
Но голос приемной матери они узнавали и отве-
чали жалобным древом. Вообще казалось, что
они тоскуют по дому. Но время исцелило их от
тоски. Только в полдень и после полудня, когда
приб гижалось время ужина, они начинали волно-
ваться, так как приближалось время кормежки.
Они получали молоко четыре раза в день, два *
раза дома и два раза на площадке. В четыре
часа подавалась вторая порция мяса. Однажды
b Dilly — значит ,любимчик".
60
во время завтрака они подошли оба к дому.
Они ждали спокойно и скромно, чтобы им от-
крыли. В последующие дни они проделывали то
же самое. Вечером, когда народ уходил из сада,
они точас же уходили домой. Было нс совсем
понятно, как они это делают. Однажды мы уви-
дали, как Дилли, упираясь спиной о молодой
клен, стоявший за оградой на расстоянии при-
близительно двадцати пяти сантиметров, влезал
вверх по решетке и затем прыгнул вниз в сад.
Загадка была разгадана. До этого случая мы не
раз видали, как Ведьма сидит одна в сквере
и спит, а Дилли находится в это время либо
перед дверью дома, либо лежит в тени кустов
перед воротами. Изобретателем этого метода
был, следовательно, Дилли, а Ведьма научилась
ему лишь постепенно от брата. Но что навело
львенка на эту мысль? Влез ли он случайно на
решетку как раз перед кленом, или выбор был
сделан как-нибудь иначе? Во всяком случае этот
факт показывает, что даже очень молодые жи-
вотные — им было приблизительно шесть-семь
недель—отлично накопляют опыт, умеют его ис-
пользовать и научаются др^г от друга.
По мере развития самостоятельности львята
стали предпочитать прогулки в саду. Здесь они
резвились на воле, навещали слонов, но слоны
не обращали на них внимания. Стоя на холме,
у наружной стены сада, они иногда наблюдали
61
за движением выпарке, приводя в восхищение гу-
ляющую публику, особенно извозчиков, стояв-
ших перед садом. Поразительно и, вместе с тем,
характерно для диких зверей (или также для ко-
шек) то, что эти ручные звери, находясь на сво-
боде, начинали бояться людей и дичали.
На площадку они шли только за приемной
матерью, когда она появлялась с бутылкой мо-
лока, а ужин, состоящий из мяса, получали обычно
перед дверью, ведущей к нам в сени. Пугливые
люди, в том числе и мясник, приносивший мясо,
не решались проходить мимо них, так как во
время еды они вели себя довольно шумно. В это
время маленькие ручные львы превратились
в сущих чертей. Возвратившись вечером домой,
они получали в последний рю молоко. Но покоя
от них не было. Они засыпали приемную мать
ревнивыми нежностями. При этом погиб не один
передник. Они хватали лапами тарелки, прыгали
вверх, держась за полотенце и срывая его вме-
сте с крюком, опрокидывали ведро или убегали,
забрав с собой метлу. Затем львята засыпали под
ногами приемной матери.
Так прожили Дилл и и Ведьма в одном доме
с нами ровно четыре месяца. Они превратились
в больших и сильных зверей. Пришло время
расстаться с ними, так как больше действительно
их нельзя было держать дома, тем более что
приближалась осень, наступала дождливая пора,
62
и зверей приходилось оставлять в квартире, даже
днем.
Очень скоро Дилли и Ведьму увезли и пе-
редали на воспитание опытному надзирателю
зоологического сада. В первый вечер было до-
вольно скучно без них; приемная мать вспоми-
нала своих питомцев со слезами. Еще несколько
недель она продолжала добросовестно исполнять
свои обязанности. Она три раза в день носила
зверям бутылку с молоком, которое кипятила,
как и раньше, у меня на кухне.
Они ее встречали всегда радостным ревом, и
даже еще летом 1915 года животные, которым бы-
ло уже по три года, бросались ей на шею и
приветствовали лизанием и рычанием. Правда, эти
нежности становились с возрастом несколько
тягостными.
Дилли и Ведьма научились пить молоко из
чашки постепенно. Они лезли в молоко и тре-
бовали, чтобы им дали напиться. Тогда мы стали
рубленое мясо поливать молоком, сначала по-
немногу, а потом все больше, и таким образом
маленькие львы, стремясь раздобыть мясо, на-
учались л окать молоко.
Спустя несколько недель к ним впустили двух
новых товарищей. Отцом всех четверых львят
был лев Неро. Мать новичков, которых прозвали
Боби и Саида, обладала, так же как и Неро, не-
обыкновенно мягким характером, в то время как
63
мать первых двух зверенышей была менее до-
бродушной. Мы намеренно оставили Боби и Саида,
родившихся в июле, у матери. Судя по характеру
родителей, можно было ожидать, что у детей бу-
дет кроткий нрав. Когда их разлучили с матерью,
они проявили большую робость. Отделенные от
людей железными прутьями, они чувствуют себя
гораздо спокойнее. Крайне интересно наблюдать,
какое влияние оказали на четырех львят раз-
личным образом проведенное детство и сноше-
ния с людьми. По развитию Дилли и Ведьма
значительно превосходили своих братьев Боби
и Саида. У Боби нежность понемногу стала при-
нимать более грубую форму—он стал либо ку-
саться, либо царапаться. При этом явно, что он
хочет выразить нежные чувства и что это вовсе
не от злости.
И Ведьма и Дилли питали особую любовь
к ярким краскам и к меховым вещам. Они ста-
рались раздобыть и разорвать все яркое или
меховое. Ведьма не любила детей и часто при-
ходила в ярость, когда неблагоразумные роди-
тели ставили детей на перила. Очень немногие
родители понимают, насколько это опасно. Они
не понимают, что звери, которые дружно живут
с взрослыми людьми, очень часто питают к де-
тям определенное отвращение. Трудно сказать,
чем это объясняется. То ли у детей более неспо-
койный темперамент, то ли они одеты в более
61
яркие цвета, то ли у них сшшком звонкие го-
лоса, не внушающие зверям уважения.
Дилли сохранил'с детства одну черту — рев-
ность Он хочет, чтобы его ласкали первого,
отталкивает прочь Ведьму или сам проталки-
вается между нею и решеткой. При этом он
жалостливо воет. Ведьма скромно отходит в сто-
рону и уступает место своему сильному брату.
Так пришло время, когда Дилли и Ведьма
вышли из детского возраста. Их детские годы
остались для нас поучительным воспоминанием.
Тем более, что, как я уже сказал выше, львы
как домашние животные — явление редкое. И,
прежде чем поселить льва, у себя в доме, над
этим следует основательно пораздумать.


СОДЕРЖАНИЕ
Стр.
За львами по Африке. К у мм ин г......................... 3
Симба. Кукерт........................................... 29
Моя львица. Брем........................................ 40
Львята. Мейер........................................... 56
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВ О
МОСКВА — ЛЕНИНГРАД
С. ШЕРВИНСКИЙ
П О П К A-Ж АКО
Рассказ
Рис. Л. В рун и
Стр. 38.	Ц. 30 к.
Рассказ о странствованиях попугая. О жизни его
в тропическом лесу, где ин родился и был пойман,
у целого ряда хозяев и. наконец в Зоологическом
саду. В рассказе, кроме попугая, показаны .хо.-
ники, .матросы, помещики, бродяги, дети и др.,
ряд живых сцен; путешествие по .морю, разгром
усадьЗы, картина ночлежки, шарманщик на »"»• ль-
иаре...
С. ЗАЯИЦКИЙ
АФРИКАНСКИЙ ГОСТЬ
Рис в красках II. Ушаковой
Стр. я.
II. 50 к.
Прик ючения Слоненка, ко:орыи, при отправке его
охотниками из Африки в Москву, убегает из-ва-
гоиа поезда.
Э. СЕТОН-ТОМПСОН
СПРИНГФИЛЬДСКАЯ ЛИСИЦА
Рис. В. Ват а г и к а
Стр. 36.	Ц. 25 к.
Р.ссказ о ли .те ее приключениях.

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
МОСКВА — ЛЕНИНГРАД
35 коп.
(!0 С 6
ЧАРЛЬЗ МЕЙЕР
КАК я ЛОВИЛ ДИКИХ ЗВЕРЕЙ
В ДЖУНГЛЯХ
Перевод с англ. Т. Щепки ной-Купер и и к
С рисунками в тексте
Стр. 260.	Ц. 1 р. 50 к.
Автор книги — один из лучших специалистов по
ловле диких зверей, которых он поставляет в зоо-
логические сады и зверинцы Европы. Жизнь та-
кого человека полна занятнейших приключений, ко-
торые он и описывает в своей книге. Его рассказы,
написанные живым и легким языком, прочтут с ин-
тересом и взрослые, и дети. В книге несколько
превосходных фотографий зверей, снятых на сво-
боде и в неволе.
Ч. РОБЕРТС
ЗВЕРИ В НЕВОЛЕ
Рассказы из жизни животных
Стр. Г27.	Ц. 1 р. 20 к.
Рассказы изображают жизнь буйвола, слона, мед-
ведя, лося, пумы и прочих зверей в обстановке
неволи, в зверинце и цирке.
П. ОСТРОВСКИХ
САЯНСКИЕ ХИЩНИКИ
Рассказы со многими иллюстрациями
Стр. 52.	Ц. 25 к.
Продажа во всех магазинах, отделениях и киосках
ГОСИЗДАТА