Содержание
НА  ДРЕВНИХ  ЗЕМЛЯХ  ИНДА
СЕКРЕТЫ  ХЕТТОВ
СЛАВНЫЙ  ОСТРОВ  КРИТ
ПРЕДШЕСТВЕННИКИ  РИМЛЯН
БЫЛА  НЕКОГДА  ЦИВИЛИЗАЦИЯ
ЖЕМЧУЖИНА  КАМБОДЖИ
ЗИМБАБВЕ,  ГОРОД  БАНТУ
ГОСПОДИН  ВЕЛИКИИ  НОВГОРОД
Text
                    иIIмэаъin«!ъя  иигохии/
 раскрывают  пипы


Издательство • Знание Москва 1967
города раскрывают О
В 18 902.6 СОДЕРЖАНИЕ стр. НА ДРЕВНИХ ЗЕМЛЯХ ИНДА Острова ста тысяч могил.— Кирпичи идут на балласт.— Тупиков и закоулков нет.— Сахни копает в Хараппе.— Мохенджо-Даро означает «Мертвый Город».— 260 гек¬ таров— это только начало.— Ни одно слово не прочтено до сих пор.— Прежде всего — глубинные связи.— В Риг- веде сказано...— Кто такие арийцы? — Первое в Ин¬ дии.— Где же все-таки находится Дилмун? СЕКРЕТЫ ХЕТТОВ Где-то на изгибе Евфрата.— Царь-богоотступник получа¬ ет письма. Хетты вовсе не выходцы из Северной Сирии.— Иероглифы встречаются и в Малой Азии.— Винклер ищет следы Арцава.— Свидетельствует фараон Рам¬ сес.— Богазкёй — это Хаттусас.— «Теперь вы едите хлеб и пьете воду».— Земель и добычи! — Курт Биттель нахо¬ дит глиняные печати.— Не лев, а бык.— Человек, при¬ бавивший к истории Анатолии четыре тысячелетия. СЛАВНЫЙ ОСТРОВ КРИТ Вначале были легенды.— «Хетты? Скорее Спарта».— Эванс приступает к раскопкам.— «Носитель кувшина».— Тайна Минотавра.— Трон и дворец.— Богачи любили золото.—Когда произошла катастрофа?—Вентрис и Чад- вик расшифровывают письмо «Б».— Кто были первые жители Крита? 37 73 ПРЕДШЕСТВЕННИКИ РИМЛЯН 117 Бык попадает в яму.— Брат Наполеона устраивает бал.— Гробиицы, гробницы, гробницы.— Еще один очаг цивили¬ зации.— Безнадежная затея? Вовсе нет.— Помпея в дельте По. — Раскопки без раскопок.
БЫЛА НЕКОГДА ЦИВИЛИЗАЦИЯ ^49 Они прибыли с Севера.— Здесь жили еще в VIII ве¬ ке.— Лик древнего Перу.— Когда приручили лам?— 429 мумий полуострова Паракас.— Всего-навсего измельчен¬ ная глина.— Загадка Тиауанако.—Верблюды в Андах?— Тур Хейердал отправляется на остров Пасхи. ЖЕМЧУЖИНА КАМБОДЖИ 185 Первый из европейцев.— «Храм непостижим для ума».— Поездка на край света.— «От тебя плохо пахнет».— Анг- кор-Ват — значит «Храм Города». Следы ведут вглубь.— Короля охраняли амазонки.— Байон, сердце Ангкор-Тхо- ма.— Что вызвало закат средневековой Камбоджи?— С проказой камня можно бороться.— Древний Ангкор будет спасен. ЗИМБАБВЕ, ГОРОД БАНТУ 225 Бартоломеу Диаш поворачивает назад.— От Софалы до Зимбабве всего лишь триста километров.— Рендере нахо¬ дит развалины.— Где же страна Офир?— «Какая цивили¬ зация может быть у негров?»— Рудники страны машона и матабеле.— Мономотапа — не только титул владыки,— «Это типично африканские сооружения». ГОСПОДИН ВЕЛИКИИ НОВГОРОД 249 Епископ становится археологом.— Где искать первые по¬ селения?— На Славне появляются мастерские.— Что та¬ кое берестяная грамота?— «У меня Бориса в животе не¬ ту».— Учебные тетради Онфима.— Путеводитель по древ¬ нему Новгороду.— Водопровод или водоотвод?— Всегда ли в Новгороде был князь?— Центр торговый, центр ре¬ месленный.
На древних землях Инда
БАХРЕЙНСКИЕ острова... Персидский залив... Примерно на полпути от устья Тиг¬ ра и Евфрата к долине реки Инд. Именно здесь несколько лет назад повели свой поиск археологи. Что привлекло их? Не собрались же они к давным-давно уже известным науке «ста тысячам» бахрейнских могил добавить еще тысчонку-другую? Давно уже пусты раз¬ бросанные тут, присыпанные желтым песком курганчики. Их разграбили еще в древности, по меньшей мере два тысячелетия назад. Все еще не решена загадка этих захо¬ ронении? Верно. Но что нового можно найти на пустынных островах, продуваемых всеми ветрами, усыпанных гравием и облом¬ ками выветрившихся известковых скал?
1 Признаться, вначале я как-то не придал значения • этой мельком увиденной статье в одном из англий¬ ских научных журналов, где речь шла о каких-то раскопках на Бахрейнских островах. Мало ли где копают сейчас археологи? Но потом я призадумался. И когда снова принялся читать статью, то не пожалел об этом. В ней сообщалось об одном из самых интересных археологических открытий нашего века. И то, что работавшие здесь археологи не спешили с опубликованием результатов своих трудов, и то, что они тщательно и продуманно построили гипотезу, ко¬ торая еще недавно показалась бы фантастической, внушало и уважение и доверие к их выводам. А выводы были такие: с двумя древнейшими цивили¬ зациями мира — Шумерской в Двуречье и отстоящей от нее на многие тысячи километров цивилизации долины Инда была связана цивилизация, некогда процветавшая на Бахрейне. Археологи нашли ее следы. Под песками пустыни они разыскали на островах руины большого горо¬ да, остатки величественного храма, несколько маленьких поселков. Пять тысячелетий назад были выстроены эти города. Примерно в те самые времена, когда легендарный шумерский герой Гильгамеш отправился в свое долгое пу¬ тешествие по трем царствам земным. Еще недавно специалисты спорили, насколько вообще достоверен этот миф. Теперь они тщательно анализировали, не является ли упоминаемый в эпосе о Гильгамеше город или царство Дилмун тем самым царством, следы которого они нашли на Бахрейне. И получалось вроде бы так, что загадочный Дилмун — это и есть то самое царство. Получалось, что не выду¬ маны некоторые сведения о земных странствованиях Гиль- гамеша. Получалось, что могилы острова Бахрейн принадлежат 9
вовсе не какому-то загадочному народу, населявшему тер¬ риторию современной Аравии, но почему-то хоронившему своих покойников на Бахрейне, как еще недавно рьяно доказывали некоторые исследователи. Отнюдь! Бахрейн был, оказывается, заселен в глубокой древности, и загадоч¬ ные его могилы теперь уж никак нельзя было приписывать соседним народам. Смутные догадки о том, где проходил древний путь из Двуречья в Индию, теперь как будто нашли свое весь¬ ма материальное подтверждение: дорога шла через Бах¬ рейн. И именно Бахрейну принадлежали, как оказалось, те круглые каменные печати, которые ставили в тупик архео¬ логов и при раскопках в Шумере (их там было найдено всего восемь штук), и при раскопках в Индии. На большом острове при раскопках древнего города и храма были найдены сотни и сотни таких печатей. Итак, мост между двумя цивилизациями: Шумера и долины Инда. Итак, одно из недостающих звеньев в цепочке древ¬ нейших в мире культур. Датским археологам, семь лет трудившимся на Бахрейн¬ ских островах, было чем гордиться. Вот как, оказывается, повернулось дело. А ведь еще в 1921 гаду... Л В 1921 году мало кому известный в ту пору молодой индийский археолог Рай Бахадур Дайя Рам Сахни обнаружил в Хараппе (ныне это территория Паки¬ стана) остатки какой-то никому не ведомой, но, судя по многим признакам, древней цивилизации. Впрочем, что значит обнаружил? Просто именно ему первому пришло в голову как следует покопаться там, где 10
ленивое нелюбопытство, отсутствие специальных знаний или денег мешали начать раскопки другим. ...Случается так: люди просто не знают, что у них буквально под ногами находятся какие-то интересные древ¬ ности. Здесь было несколько иначе. Конечно, никто и в Хараппе не предполагал, что древние кирпичи, еще чуть ли не за полстолетия до этого с легкой руки английских подрядчиков пошедшие на балласт для строившейся в тех местах железной дороги, кирпичи, из которых были сложе¬ ны чуть ли не все дома в округе, скрывают жгучую тайну. Но сами-то кирпичи были известны давно. Их находили еще в XIX веке неподалеку от старого русла реки Рави — большие, хорошо обожженные, иногда с изображением каких-то зверей, покрытые диковинными письменами. Еще Кеннингхэм, первый английский инспектор археологии в Индии, в 1877 году опубликовал детальное описание такого кирпича. А за сорок три года до Кеннингхэма некий путешест¬ венник по Индии, Александр Бернс, писал в своих путевых заметках: «В пятидесяти примерно милях далее Тоолумба я сделал крюк, чтобы осмотреть руины древнего города Хараппы. Местечко это имеет в длину примерно три мили. Там на берегу есть разрушенная цитадель, а в целом Хараппа — царство хаоса, в нем ни одного целого здания; кирпичи древних построек пошли здесь на сооружение маленького современного поселка, носящего старое назва¬ ние. Согласно преданию, гибель Хараппы произошла при¬ мерно в те же времена, что и Шоркотты (1300 лет назад), и в народе сохранилось поверье, что на город обрушился гнев господень, точнее, не на город, а на его правителя...» Кеннингхэм почему-то отнес описанный им хараппский кирпич и, следовательно, все кирпичи Хараппы к V столе¬ тию до нашей эры, а буквенную надпись, по какой-то одному ему ведомой логике,— к III веку. Бернс утверждал 11
примерно то же самое, а невежественным и алчным под¬ рядчикам, строившим железную дорогу возле Хараппы, и вовсе было все равно, к какому веку относятся кирпичи и о чем они могут свидетельствовать. Меньше всего интересовали традиции и история Индии английских колонизаторов, вторгшихся в нее в середине XVIII века и чуть ли не на двести лет прибравших к рукам эту самобытную и богатую страну. Вкладывать деньги в археологические изыскания — зна¬ чит тратить их попусту. Так считали английские вице-ко¬ роли во времена Кеннингхэма. Так считали они и в более близкие к нам годы. К тому же в описываемое нами время в Индии не было или почти не было своих специалистов-археологов. Нужно отдать должное Сахни. Он не только вступил в единоборство с традицией, привычно относившей раз¬ валины Хараппы к эпохе сравнительно не такой уж давней, но и одним из первых среди индийских археологов вообще заинтересовался здешними руинами. Итак, он начал копать. Результаты оказались столь сенсационными, что с ними вынужден был посчитаться до этого не слишком утруждавший себя работой генераль¬ ный директор индийских древностей англичанин Джон Маршалл. Город был построен в далекие времена, настолько дале¬ кие, что существование в ту эпоху в Индии подобных городов и, соответственно, столь древней цивилизации уже само по себе было настоящим открытием. Никто не подо¬ зревал этого, никто и мечтать не смел о таком открытии. ...Случаю было угодно, чтобы почти в то же самое время другой индийский археолог Р. Д. Банерджи в со¬ вершенно другом месте, удаленном от Хараппы к юго-за¬ паду на добрых шестьсот с лишним километров, обнаружил почти ту же самую картину, что и Сахни. 12
Банерджи изучал руины одного буддийского святили¬ ща, предполагая, что оно II века нашей эры. Но когда выяснилось, что чуть ли не вся кладка состояла из кир¬ пичей, изготовленных отнюдь не во II веке, когда стало ясно, что эти кирпичи и по внешнему виду и по способу изготовления весьма и весьма напоминают хараппские, Банерджи принялся раскапывать все вокруг. Мохенджо-Даро, «городом мертвых», издавна называли то место, где находились руины святилища. С незапамят¬ ных времен здесь возвышалось несколько холмов: светло- красные, резко выделяющиеся на фоне вечно синего неба и желтовато-серой равнины, они были хорошо заметны. Рассказывали, что некогда здесь был город и что он погиб из-за нечестивого правителя, который своим безнравст¬ венным поведением восстановил против себя небеса. Теперь тут были только холмы, и на самом большом из них — остатки буддийского монастыря, исследование которых и побудило Банерджи взяться за раскопки. Казалось, что холмы эти отделены друг от друга овра¬ гами. Но когда археологи вплотную принялись за дело, они быстро убедились, что холмы скрывают руины древних построек, а овраги — улицы древнего города. Судя по всему, Мохенджо-Даро был поменьше Харап¬ пы, но сохранился он, если можно говорить о сохранности города, в котором нет ни одной целой постройки, гораздо лучше. И это с самого начала привлекло к нему большее внимание. Он оказался более перспективным. Надо ли удивляться тому, что именно Мохенджо-Даро стал главным местом раскопок, и поныне, так же как и в Хараппе, далеко еще не завершенных? И так же, как и в Хараппе, здесь все свидетельствовало о древней и развитой цивилизации, о значительной культуре давних обитателей этих мест. И еще одно бросалось в глаза: это была одна и та же цивилизация! 13
О Вам, конечно, никогда не приходилось ходить по улице, построенной пять тысяч лет назад. Это не уди¬ вительно: не так уж много таких улиц на свете и не так уж много городов, которые могли бы похвастать такой длинной родословной. Правда, до наших дней город не дожил. Он погиб давно — вероятно, за полторы тысячи лет до нашей эры. Но улицы его в какой-то мере сохранились, сохранились фундаменты домов, иногда даже стены нижних этажей, нередко каменные ограды... Они были отлично распланированы — и Хараппа и Мохенджо-Даро. Улицы были прямые, как стрела, и пере¬ секались под прямым углом без каких бы то ни было отклонений. В Мохенджо-Даро они шли с севера на юг. Сделано это было со смыслом: мчась вдоль улиц, северные и южные ветры великолепно вентилировали весь город и вдобавок неплохо выметали сор. Пыль попадала в глаза? Случалось, наверное. Но зато относительно чисто было в городе, и воздух свеж. Тупиков и закоулков, столь характерных для старых городов и на Западе и на Востоке, в этих древнейших городах мира не оказалось вовсе. И (оче¬ видно, таково было правило) ни один дом не выступал вперед за общую линию зданий. Такой ровной, прямой была так называемая Первая улица в Мохенджо-Даро, длиной по меньшей мере метров восемьсот, если не более, и шириной десять метров. А Вос¬ точная улица (названия эти, конечно, придумали архео¬ логи) оказалась еще шире. Но широкие улицы сохранились плохо — ведь по ним испокон веков стекали дождевые потоки, намывая глину, грязь, песок. Жителям Мохенджо-Даро в зависимости от времени года приходилось то брести по щиколотку в пыли, то утопать в грязи. Однажды выведенные, видимо, из терпения они решили замостить Первую улицу. Но бро- 14
Улица в Мохенджо-Даро. Реконструкция,
шенные в мокрую землю битые кирпичи и черепки не очень-то спасли положение. Да, мостить улицы жители Мохенджо-Даро не умели, а почему — в общем не очень понятно, если учесть, что они изготовляли отличный обожженный кирпич и все свои дома строили именно из этого кирпича. И если для мостовых кирпич далеко не лучшее покрытие — он быстро начинает «скакать» и крошиться, то почему не употребляли его для пешеходных дорожек, не совсем ясно. Но не слишком ли много мы хотим и не следует ли все-таки оставить кое-какие изобретения более близким нам временам? Ведь и окон в довольно просторных и добротно построенных каменных домах Мохенджо-Даро тоже как будто не было. Но зато существовала вентиляция, в принципе такая же, как и в наших домах, только не¬ сколько упрощенная — отверстия, снабженные решетками из глины и алебастра. Вход в дома обычно, как и ныне в «старых» городах на Востоке, был с переулка, и улицы имели довольно уны¬ лый вид. Их немного оживляли лавки и палатки, которых здесь насчитывается немало. Но все же глухие ограды, глухие стены домов не очень радовали глаз. Дома были невысокие — метров семь-восемь, иногда одноэтажные, но нередко двух-, а может быть, даже и трехэтажные. На плоских крышах в душные ночи спали все чада и домочадцы. Конечно, не все дома, так же как и в современных городах, выглядели одинаково. На одной из окраин архео¬ логи обнаружили целый квартал, который иначе, как квар¬ талом трущоб, не назовешь. В богатых домах полы, вероят¬ но, застилали циновками, а в бедных жилищах полы были земляные, утрамбованные и обмазанные коровьим навозом. В некоторых больших домах ученые нашли глубокие стенные ниши. Но обычно вместо шкафов употреблялись 16
Голова мужчины. Мохенджо-Даро. большие кувшины. Спали жители Мохенджо-Даро в по¬ стелях. И везде, исключая разве что нищенские строения, следы которых археологи обнаружили за пределами города, имелись ванные комнаты. Ванны делали из кирпича, и стояли они в каждой квартире, независимо от того, каким был дом — одноквартирным или многоквар¬ тирным. 17
Сидя в ванне, житель Мохенджо-Даро мог и побриться. Бритвы были добротные. Не из стали, конечно,— из брон¬ зы, и по меньшей мере четырех различных видов: и с за¬ гнутой назад ручкой, и похожие на букву Г, и просто длин¬ ные тонкие прямые лезвия с округленными концами, и с двумя лезвиями различной формы на длинной ручке. Мылись горожане мочалками, знали пемзу и моющую глину, скребли мозоли и огрубевшую кожу на ступнях ног специальными глиняными скребками. Грязная вода доставляла не очень много забот жителям Мохенджо-Даро. Ее просто сливали в специальные помой- ницы — врытые в пол глиняные сосуды с маленькими отверстиями для просачивания воды. А из ванны вода по кирпичному водостоку, проложенному в толще стены, напрямик вытекала в один из каналов для нечистот, про¬ ходивших вдоль каждой улицы. Канализация! Пусть еще не везде с трубами, но вполне отвечавшая назначению. Она охватывала весь город. Не думайте, что грязная вода текла по кирпичному ложу каналов всем видимая, отравляя воздух миазмами. Каналы прикрывались положенными вплотную, но не скрепленными между собой кирпичами. Эти «крышки» ничего не стоило поднять или сдвинуть в сторону, что время от времени и делали вооруженные шестами чистильщики. За городом, вдалеке, грязь выбра¬ сывалась в сточную яму. Такой канализации не было ни в Египте, ни в Шумере. Простота и четкость линий — вот что характерно для построек Мохенджо-Даро. Не было никаких «архитектур¬ ных излишеств», разве что иногда, для разнообразия, в сте¬ нах домов и кирпичных заборов кирпичи ставили то лицевой, то боковой стороной наружу. Такая кладка была менее прочна, чем обычная — чередование кирпичей, поло¬ женных логом и тычком,— но, бесспорно, более декоратив¬ на. При всей любви горожан к прямым, строгим линиям 18
Игрушечная повозка, найденная в Мохенджо-Даро. углы многих зданий, стоявших на перекрестках, были округлены, чтобы на поворотах не зацеплялись повозки. В дом побольше проходили через открытый двор; у од¬ ного из углов, снабженного навесом, обычно приготовляли пищу. Здесь находились и круглые печи для выпечки хлеба. Вероятно, топили их дровами. Золу выгребали, и лепешку из теста клали внутрь. Вообще двор был ареной хозяйственной деятельности. Тут и готовили, и шили, и варили. Здесь же играли дети. А играли они в те самые игры, в которые испокон веков играют малыши. Игрушки детворы из Мохенджо-Даро, 19
найденные в водостоках, убедительно свидетельствуют об этом. Свои развлечения знали и взрослые. Археологи нашли игральные кости из обожженной глины, из камня, из сло¬ новой кости с ямочками, обозначающими цифры — от одно¬ го до шести, или помеченные с трех сторон числами; нашли фишки, грубо вылепленные из глины, а иные из камня; нашли расчерченный кирпич — «игральную доску», нашли шарики и своего рода кегли. 260 гектаров — такова ныне разведанная площадь Мо¬ хенджо-Даро. В древности город был, несомненно, больше; как выяснилось, его окраины погребены под илистыми отложениями Инда. Инд и подпочвенные воды вообще сильно мешают археологам. А также нехватка денег. Ведь так и не сумели ученые до сих пор изучить древнейшие слои Мохенджо-Даро: нужно откачать воду, а денег нет. В древнем городе отлично обстояли дела с водоснаб¬ жением. Было много выложенных кирпичом колодцев. Воз¬ ле колодцев стояли кирпичные скамьи. Здесь можно было не спеша дождаться своей очереди, посудачить с соседями, просто отдохнуть. Ведра, видимо, тащили руками — до сих пор на наружной обкладке некоторых колодцев сохранились глубокие борозды, протертые веревками. И вот что любопытно: многие колодцы сохранили следы наращивания — росла постепенно их кирпичная обшивка. И это понятно. Ученые высчитали, что благодаря наносам Инда уровень его русла и всей округи за последние пять тысячелетий повысился на четыре, пять, а кое-где и на все шесть метров. Но только ли речные наносы? В любом человеческом поселении, так уж это ведется, с годами нарастают новые слои почвы. Мусор и щепа, битый кирпич и навоз, зола и уголь, земля, глина, песок — все это в избытке накаплива¬ лось в Мохенджо-Даро. 20
Вдобавок был ил, которым скрепляли все сооружения и постройки, и его постепенно смывало дождями со стен и крыш. Город поднимался ввысь, подминая под себя и пришед¬ шие в негодность жилища, и погреба, и свалки. Приходи¬ лось достраивать не только колодцы. Внутренние стены жилищ и внешние стены «надставляли» здесь, в Мохенд¬ жо-Даро, не единожды; наращивали стенки каналов — сто¬ ков, а когда старый канал становился настолько глубоким, что трудно было его чистить и осматривать, над ним прокладывали новый канал, нередко беря кирпичи из ста¬ рого. А Это всегда удивительно интересное зрелище — город, освобождаемый из земляного плена. В Мохенджо-Да¬ ро было вдвойне интересно. Так же, как и в Хараппе, здесь о многом приходилось догадываться; так же, как и в Хараппе, здесь фактически не было письменных источни¬ ков. Все то, что следовало узнать об этих городах, и, соот¬ ветственно, о породившей их цивилизации, можно было узнать, только изучая остатки построек, вещи, утварь, орудия труда. Правда, уже в самом начале ученые нашли несметное число прямоугольных печатей, вырезанных из мягкого белого камня — стеатита, напоминающего уплотненный тальк. На них были изображены сценки, какие-то звери, растения, видны какие-то знаки, какое-то письмо. Но про¬ честь эти письмена ученые не сумели. Не зная языка, системы знаков, сделать это действительно трудно. Каких только гипотез не выдвигали, каких только отга¬ док не предлагали! Пытались найти связь между этой письменностью и позднейшими индийскими системами пись¬ ма. Сравнивали найденные письмена с письменами древних 21
шумеров. Доказывали, что кресты, колеса, У-образные крючки, характерные для индийских печатей, напоминают таинственные письмена острова Пасхи. Сравнивали их с хеттскими и критскими знаками. Доказывали, что зна¬ ки на печатях следует читать справа налево или по спо¬ собу «бустрофедон» — «быка, шагающего с плугом», то есть первую строку слева направо, а вторую справа налево. Ни одного слова не прочтено до сих пор, не опознан достоверно ни один знак, и по-прежнему, как и сорок лет назад, остаются тайной начертанные на печатях из Мохенд¬ жо-Даро слова. Только свидетельство вещей: остатки домов и руины городов, черепки и утварь, орудия и оружие — красноре¬ чивый, но, увы, далеко не всегда достаточный язык веще¬ ственных доказательств. Так обстояли дела в Мохенджо- Даро. Так по сути обстояли они и в других районах Индии, где обнаружились следы этой цивилизации. «Индской» назвали ее ученые, потому что в долине Инда были распо¬ ложены и Мохенджо-Даро, и Хараппа, и другие более мелкие города и поселки. О ней не сохранилось преданий, о ней ничего не было сказано в хрониках: древнейшие из имеющихся там сведе¬ ний относятся ко II тысячелетию до нашей эры и связаны с вторжением в Индию чужеземных племен — ариев. Индская цивилизация оказалась намного старше. И она все более захватывала воображение ученых. Не только крупные высокоразвитые города с хорошими домами, с раз¬ витой торговлей и ремеслом, не только хорошее водоснаб¬ жение были здесь, но была и единая, довольно оригиналь¬ ная система мер и весов, при которой крупная единица веса заключала в себе шестнадцать более мелких (как тут не вспомнить, что сейчас рупия, единица индийской валюты, 22
Печать с изображением носорога. Мохенджо-Даро, содержит шестнадцать анн!); была и единая, насколько можно судить по печатям, письменность. Здесь жили люди, которые многое уже умели. Они достигли высокого совершенства в изготовлении нужных им орудий и, очевидно, производили их в немалом коли¬ честве. Правда, в основном это были бронзовые и медные орудия, но для своего времени и разнообразные, и доста¬ точно добротные. Отметим только одну деталь. Рыболов¬ ные крючки были такие, что, глядя на них, поневоле склоняешься к мысли — в этой отрасли производства за последние пять тысячелетий в общем ничего существенно не изменилось. И, оказывается, уже тогда (пять тысячеле¬ 23
тий назад!) женщины пользовались губной помадой. Па¬ лочку этой самой древней в мире помады археологи обна¬ ружили в Джхукаре вместе с флаконом духов и заколками для волос. А какими мастерами были здешние гончары! Трудно даже поверить, что в столь далекие от нас времена увидели свет эти удивительные творения. Можно не сомневаться, что многие изготовленные ими горшки и кувшины, покрытые толстым слоем охры, отполированные до блеска, украшен¬ ные кругами и красновато-черными узорами самой различ¬ ной формы, наверное, вызвали бы чувство зависти у посе¬ тительниц современных салонов керамики. Уж больно хорошо, разнообразно, со вкусом сделаны все эти горшоч¬ ки, вазы и прочая посуда. Чувство прекрасного, видимо, было в высокой степени присуще людям индской цивили¬ зации, о чем свидетельствуют и упоминавшиеся уже нами печати, как правило, первоклассной работы и тонкой резь¬ бы. На печатях встречаются изображения не только фанта¬ стических, но и вполне реальных животных. Умели здесь изготовлять и статуэтки людей. Особенно хороши найден¬ ные в Хараппе две каменные статуэтки (их фотографии обошли чуть ли не все иллюстрированные журналы мира): торс мужчины и торс танцовщицы и отысканная в Мохенд¬ жо-Даро бронзовая статуэтка танцовщицы. Миски, ложки из раковин, ножи, глиняные расписные кружки для молока, комнатные печки, сделанные из ма¬ леньких переносных глиняных труб со множеством отвер¬ стий, масляные светильники... Канализация в домах и районах бедноты оказалась похуже, и комнаты поменьше и попроще. Самые обездолен¬ ные (быть может, рабы?!) ютились, очевидно, за городом, в жалких лачугах из тростника и глины, благо и того и другого здесь хватало. Вначале ученые, привыкшие к тому, что и в Двуречье и 24
Статуэтка мужчины Хараппа. в Древнем Египте обязательно существовали дворцы пра¬ вителей, храмы, цитадели, что города были обнесены колоссальными стенами, пришли в некоторое недоуме¬ ние, когда не обнаружили ставших уже привычными строе¬ ний. Оказалось, что в Мохенджо-Даро, например, нужно раскопать холм непосредственно под буддийским храмом (довести это дело до конца не решились и поныне, боясь 25
нанести оскорбление верующим), чтобы найти развалины какой-то большой постройки, вероятно, древнего храма. Оказалось, что есть и остатки цитадели. В Хараппе их нашли несколько раньше — целое кольцо крепостных соору¬ жений на холме; в Мохенджо-Даро несколько позже — часть городской стены в добрых девять метров толщиной и основания сторожевых башен. Было найдено и несколько строений внушительных раз¬ меров: не то дворцы, не то какие-то административные здания. Оказалось, что вообще города Индской долины немного напоминают древние города Шумера. И, что несомненно, между Шумером и Индом, несмотря на громадное рас¬ стояние, существовали довольно реальные торговые связи. И не только торговые. К Некоторые историки принялись доказывать, что чуть ли не шумеры создали цивилизацию на Инде. А если не шумеры, то какой-то другой пришлый народ. Но факты доказывали обратное. Вовсе не сразу, словно Афина из головы Зевса, появилась на свет эта культура. Она прошла долгий путь развития. И корни ее, уходя в глубь тысячелетий, находились именно здесь, в Индии. Дело в том, что, продолжая уже после второй мировой войны свои поиски, ученые нашли в долине Инда немало следов более ранних цивилизаций, явно и непосредственно 1ествовавших цивилизации Хараппы и Мохенджо- Так на археологическую карту легли местечки и поселе¬ ния, известные лишь по их нынешним названиям, Амри, Гази Шах, Лохри, но некогда именовавшиеся иначе. Или сравнительно недавно, в 1958 году, открытое поселение в Кот-Диджи, неподалеку от Хайпура, в Западном Паки¬ 26
стане. Именно там, в Кот-Диджи, прослеживается наиболее древняя фаза городской жизни, вечным памятником кото¬ рой остались города Индской долины. Но только ли Индской? В том-то и дело, что значитель¬ но шире оказалась территория, занятая нежданно открытой цивилизацией, нежели это еще сравнительно недавно пред¬ полагали. «Долина Инда далеко от истинных центров Индии, от долины Ганга, например. Нельзя включать сделанные здесь находки в предысторию Индии»,— еще недавно упрямо твердили сторонники «миграционной», «импортной» теории, уверяя, что истинная цивилизация Индии возникла лишь в результате так называемого арийского завоевания в середине II тысячелетия до нашей эры. И вот несколько лет назад в долине Ганга найдены руины городов и поселков, точно таких же, как в долине Инда! ß Индийская цивилизация раскинулась привольно и широко: на добрых 1250 километров в одну сторону, на 1000 в другую, на 1100 в третью. Долина Инда, Синд, Катхиаварский полуостров, земли вплоть до верховьев Ганга... Хараппа и Мохенджо-Даро были, вероятно, столицами. Возможно, на равных правах — подобные примеры извест¬ ны в истории. А кроме них, множество других городов, де¬ ревень, поселков насчитывалось на этой огромной террито¬ рии. Чанху-Даро, Лотхаль, Рангпур, Рупар, Амри были еще не самые значительные. Всего несколько лет назад археоло¬ ги знали 62 поселения, а после экспедиций в Катхиавар и в предгорья Маджум-Даро число их перевалило за сотню. И такая громадная держава «привнесена извне»?! 27
И такая высокоразвитая единая культура — плод «чуже¬ земный» ! ? Государства не возникают на ровном месте. Цивилиза¬ ция Инда стала возможной лишь тогда, когда для этого сложились соответствующие условия. А сложились они к тому времени, когда уже и медь и бронзу знали местные и некоторые пришлые афганские земледельческие племена. Спустившись из горных долин, они положили начало город¬ ской культуре. Это была закономерная фаза в ходе эволю¬ ции этих племен. Но города были лишь центрами. Вокруг продолжали сеять хлопок и выращивать рис основные производители — крестьяне. Впрочем, в этой ранней исто¬ рии еще многое неясно. Здесь еще нужно работать и ра¬ ботать. Но уже сейчас несомненно, что не последнюю роль тут сыграли и благоприятные природные условия Индской долины: урожай здесь собирали два раза в год. Высокий урожай и ирригационная система — вот на чем зиждилось Хараппское государство. Да, действительно, между городами Шумера и Инда, как выяснилось, оказались некоторые сходные черты — и те и другие были городами-государствами; их облик, пла¬ нировка, городское благоустройство имеют кое-что общее. Но не потому ли, что шесть-семь тысяч лет назад, задолго до того, как возникли индская и шумерская цивилизации, существовали (это сейчас доказано) тесные связи между земледельческими племенами Месопотамии и Палестины, Ирана и Сирии, Закавказья и Афганистана, Индии и Тад¬ жикистана, племенами, чье земледельческо-скотоводческое хозяйство предшествовало развитию городских цивилиза¬ ций в этих странах? Ведь это же факт, что существуют точки соприкоснове¬ ния, существуют параллели между предшествовавшими развитию городских цивилизаций раннеземледельческими культурами, например Иерихона в Ираке и Джермо в Се¬ 28
верном Иране, в котором судя по результатам радиоактив¬ ного анализа, оседлая жизнь началась в 6750 году до на¬ шей эры и, допустим, древними культурами Белуджиста¬ на, Синда и Джейтуна (Южного Туркменистана). Итак, прежде всего глубинные связи. Но, очевидно, хотя тут и много еще неясного, существовали какие-то свя¬ зи и более близкие во времени. Некоторые ученые считают, что это объясняется сходными во многом жизненными условиями. И то и другое государство — и, разумеется, создававшие их племена — стояли примерно на одном и том же уровне развития. Повторяю: вопрос еще не ясен до конца. С уверен¬ ностью можно сказать лишь одно: индская цивилизация, так же как и шумерская, не была привнесена извне. Каждая из них развивалась самостоятельно. К этому следует добавить, что городская цивилизация Хараппы отнюдь не была результатом деятельности ка¬ кой-то замкнутой группы племен. Исследовавший этот вопрос советский ученый В. М. Массон свидетельствует: «Антропологический материал указывает на довольно пест¬ рый состав населения, обитавшего в городах древней Индии. Вероятно, в культурном единстве Хараппы растворились и потомки охотничьих племен долины Инда... и рыболовы и охотники гуджаратских стоянок, и различные группы белуджистанских земледельческих племен...» Ру Индская цивилизация входила в силу примерно в • ■ 2500—2300 году до нашей эры. Во всяком случае, вероятно, именно к тому времени относится каким-то чудом сохранившаяся в одном из древних слоев Мохенд¬ жо-Даро бусинка из корнелиана. Родные ее сестры, похо¬ жие на нее как две капли воды, были извлечены при рас¬ копках царских гробниц в шумерском городе Уре. Гробни¬ 29
цы (так считают специалисты) датируются примерно 2500 годом. Мы говорим «примерно», мы говорим «вероятно». Что поделаешь! Не такая это простая вещь — датировка, опре¬ деление возраста древних вещеЗ. Верно, конечно, что, проникая в глубь земли, археолог может распознать, где кончается один слой и начинается другой, и твердо знает: чем глубже слой, тем он, как правило, древнее. Но как соотнести эту древность с нашей датировкой? Как вообще датировать древности в тех случаях, когда до нас не дошла ни одна дата, ни одно имя, если немы, как в Хараппе и Мохенджо-Даро, загадочные письмена находимых здесь печатей? ...Можете себе представить, какую искреннюю радость приносит археологам хрупкий пустячок, бусинка-чепушин- ка, если она, как в данном случае, оказывается палочкой- выручалочкой, скрытно от всех пролежавшей в земле более сорока пяти столетий? Или печати. Выяснилось, что некоторые из них тоже могут кое-что поведать. Помогло то обстоятельство, что аналогичные печати, быть может, изготовленные на берегах Инда, нашли в Южном Междуречье, в поселениях Вавило¬ нии. Одна из печатей, безусловно, относится к XXV веку до нашей эры. Ну, а когда, собственно, были нарушены существующие в Мохенджо-Даро и Хараппе вековые правила градострое¬ ния? Когда стали строить дома не в два, а в один кирпич? Когда пошла на убыль внешняя торговля, уменьшилось количество привозных вещей, сократилось ремесленное производство? Короче, когда начала клониться к упадку индская цивилизация? И почему? Это еще не очень ясно, еще кипят среди ученых страсти. Одни доказывают, что виной всему арийские завоеватели, 30
которые, как рассказывается в «Ригведе» — самом древнем из известных индийских памятников,— появились в долине Инда около 1500 года до нашей эры. Они-де уничтожили древние центры. И вроде бы действительно согласуются с этим кое-какие факты. Но существует и другая точка зрения. Советский исследователь Г. Бонгард-Левин считает, что мощь Индского государства подтачивали не столько ино¬ земные нашествия, сколько причины, которые коренились внутри самой страны. Лишь в той мере, в какой это древ¬ нейшее в Индии рабовладельческое государство ослабляли причины внутренние, его оказались способными ослабить и причины внешние. Бонгард-Левин утверждает, что прямой взаимосвязи между упадком индской культуры и нашествием пришлых племен не было. Об этом, по его мнению, свидетельствует большой временной разрыв, подчас в триста, четыреста, пятьсот, шестьсот лет, который наблюдается между време¬ нем гибели индских городов и появлением в Индии арий¬ ских племен. И действительно, непосредственной хроноло¬ гической связи между упадком ряда хараппских городов долины Инда и появлением в Индии ведических ариев установить нельзя. Если он прав, а сдается, что это так, то во многом по-новому предстает сейчас перед нами последний период истории цивилизации Хараппы и Мохенджо-Даро. О В свое время обширны были связи городов индской ^ш цивилизации как между собой, так и с окрестными, и с дальними странами. О первом лучше всего свиде¬ тельствует единство самой цивилизации, о втором — наход¬ ки и материал, из которого выделывали те или иные вещи. Золото намывали в пенджабских реках и привозили из 31
южных районов Индии и Афганистана; серебро везли из соседнего Раджастана, из Южной Индии и Афганистана, а медь — из Белуджистана и Афганистана; олово — из Бенгалии и Афганистана; бирюзу — из Ирана; нефрит — с Памира. Были связи с Эламом и Египтом, Троей, Кавка¬ зом и даже Европой, были связи с Шумером. Вот на каких огромных расстояниях шла торговля! Но в середине II тысячелетия до нашей эры значитель¬ но изменились судьбы Индии. Определенное влияние на внутреннее положение хараппских поселений и, в первую очередь, торговых городов, несомненно, оказало то, что изменилась политическая карта Передней Азии: двинулись на восток индоевропейские племена. К чему это привело? Прежде всего, к нарушению нормальной торговли, к изоли¬ рованности, обособленности, утрате связей. Государство на Инде оказалось расшатанным. В силу каких именно обстоятельств? Этого мы пока не знаем. Не сыграли ли здесь в том или ином случае свою роль и катастрофические наводнения, связанные, возможно, и с из¬ менением русла реки, или, допустим, уничтожение лесов и наступление пустыни? И не проникали ли в Индию еще до массового арийского вторжения отдельные враждебные Хараппу племена? Кстати говоря, города индской цивили¬ зации гибли по-разному и угасали далеко не одновременно. Но, быть может, все-таки причины были, прежде всего, социальные? К сожалению, мы многого еще не знаем. Мы не знаем толком, к какому роду-племени принадлежали люди, пост¬ роившие Мохенджо-Даро и все остальные города, как вы¬ глядели эти люди, что заботило их, во что они верили, какой власти подчинялись. Лишь несколько скелетов людей хараппской цивилизации удалось найти археологам (воз¬ можно, что в in тысячелетии вообще не было захоронений в Индии: покойников просто сжигали, а прах бросали 32
в реку). Люди эти были маленького роста. Возможно, они не носили усов, но иногда отпускали бороду: до нас дошла одна статуэтка мужчины с длинным носом, толстыми губа¬ ми, невысоким лбом, близко посаженными друг к другу глазами и с бородой... И если мы, хотя бы в самых общих чертах, можем себе представить общественный строй индской цивилизации, если мы знаем, что одним из основных занятий местного населения — для тех времен уже почти повсеместно — было земледелие (хотя, как и в других городских цивилизациях, важную роль играли торговля и ремесло), то о политической, о гражданской истории мы пока что и понятия не имеем. Пока еще до конца неясно, был или не был политический строй в этих городах похож на полити¬ ческий строй Шумера (как считает академик В. В. Струве), объединяли ли здешние правители, так же как и в Египте, в Двуречье, и гражданскую и религиозную высшую власть? Но то, что эта власть была централизована, несомненно. Об этом свидетельствуют и городское благо¬ устройство (водоснабжение, канализация), и общественные постройки. Одно ясно: богата событиями и сложна была история этой цивилизации, развивавшейся в то же время, что и Шумер и Древний Египет, и, бесспорно, на сходной в ка¬ кой-то мере исторической почве. Но цивилизация эта была и достаточно самобытна, и достаточно мощна. Влияние ее, связи ее со многими значи¬ тельными государствами того времени, прежде всего с Дву¬ речьем, прослеживаются все более. И немало нового, очевидно, принесут дальнейшие раскопки в Индии и Паки¬ стане — ведь поиски здесь в самом разгаре. Ну, а как же все-таки обстоят дела с Бахрейнскими островами? Действительно ли здесь в древности находи¬ лось известное уже нам государство Дилмун? 33
Мнения по этому вопросу расходятся. Совсем недавно выдвинута новая гипотеза. Автором ее является известный американский ученый, крупнейший специалист по истории Шумера Н. Крамер. Он не берет под сомнение тот факт, что древний путь из Двуречья в Индию шел через Бахрейн. И что Бахрейн¬ ские острова были некогда своего рода мостом между двумя цивилизациями — Шумера и долины Инда. Это все Крамер не оспаривает. Он доказывает другое: нельзя отождеств¬ лять Бахрейнские острова с известным по эпосу о Гильга- меше «третьим царством», Дилмуном. Где же искать Дилмун? — В Индии,— отвечает Крамер.— Цивилизация доли¬ ны Инд, знаменитые Мохенджо-Даро и Хараппа, Лотхаль и Кот-Диджи и другие ранние и поздние центры этой цивилизации — это и есть Дилмун. Доказательства ? Мы сейчас их приведем. Но сначала упомянем об одной общей посылке Крамера: как, спрашивает он, шумеры назы¬ вали индскую цивилизацию? Этого до сих пор никто не знает. — А между тем,— отвечает Крамер,— есть одно имя, которое постоянно употребляется в шумерских текстах, когда речь заходит о дальних странах: все тот же Дил¬ мун! В текстах о нем сказано: «Страна, где восходит солнце». Но этот термин, считает Крамер, гораздо больше подошел бы к Индии, нежели к Бахрейну. Многие глиняные таблич¬ ки, найденные в древнем шумерском городе Уре, свидетель¬ ствуют: Ур получал слоновую кость из Дилмуна. Откуда ей быть на Бахрейнских островах! Конечно, она могла попасть туда транзитом. Но все-таки, не вернее ли, что и здесь текст свидетельствует в пользу предположения Крамера? 34
И еще. Одна из характерных черт цивилизации Дилму- на — это та важная роль, которую там играла вода. Во вся¬ ком случае, документы подчеркивают исключительную чистоплотность жителей, наличие у них большого числа ванн, колодцев, говорят о стране как об очень чистой. Но археологи уже давно заметили, что все это характерно и для индской цивилизации! Вот еще один факт, наводящий на размышления. В последние годы, по мере раскопок, все яснее становится, что многие города индской цивилизации были большими речными и морскими портами — со складскими помещения¬ ми, доками, причалами. А среди шумерских текстов есть такие, в которых упоминаются «корабли из Дилмуна» и сказано, что они привозят в Лагаш и Аккад золото, лазурь, драгоценные сорта деревьев. Прав ли Крамер? Трудно сказать. Еще немало нере¬ шенных проблем в древней истории индской цивилизации, еще спорят ученые. Нужны новые данные. Лишь по мере дальнейших археологических открытий и, разумеется, по мере дальнейшего чтения глиняных шумерских табличек станет ясно, верна ли гипотеза Крамера. А пока... пока Дилмун, впрочем, так же как и индские города, по-прежнему не дает покоя историкам и археологам.
1 I I.V'H ’•lU'-x * • <4V^rsMin ;c\ V-V КЛРАТЕП1 ПЕРСИИ1 зснджкерли] 'HI* КЛРХЕМИШ W_(Ä>KEP>%BJ1VC) {t ‘' )A . <1 '4(3 Mill
Секреты хеттов
АНАТОЛИЯ — часть нынешней Тур¬ ции, северная соседка Двуречья, давно уже и по праву считается одной из наиболее перспективных для археологов областей. Издревле на здешних землях жили лю¬ ди. И если на протяжении последних семи столетий тут в основном говорят по-турец¬ ки, то до этого целую тысячу лет изъясня¬ лись по-гречески, а еще раньше — по-персид¬ ски. А до персов были лидийцы, до лидий¬ цев — фригийцы, до фригийцев — хетты, чей язык и история в последние годы вновь за¬ хватывают воображение ученых. Когда в 1879 году английский языко¬ вед Арчибальд Генри Сейс стал доказывать, что именно к хеттам имеют самое непосред¬ ственное отношение загадочные находки в Сирии и Анатолии и что хеттская держава была великой державой, его чуть было не подняли на смех. — А ведь он был прав!
1 В середине XVIII века сначала англичанин Монд- релл, потом француз Ла Рокк обратили внимание на то, что на территории нынешней Сирии вблизи Ха- рана — городка, расположенного в излучине Евфрата,— встречаются камни, испещренные какими-то неведомыми знаками. Что камни эти древние, а письменность иерогли¬ фическая, было очевидно. Но чья это письменность? Что означали диковинные знаки, не похожие на египетские иероглифы? В те годы этого никто не знал. Впрочем, в те, не слишком отдаленные от нас времена, никто особенно и не сокрушался о невозможности прочи¬ тать какие-то там странные рисунчатые таблички. Должно было пройти около 80 лет, прежде чем Франсуа Шампольон сумел доказать, что иероглифы, в частности египетские, поддаются расшифровке, если только взяться за дело с умом и терпением. Будем точны: помимо этих двух качеств, которыми от¬ нюдь не был обделен Шампольон, к его услугам оказался и найденный солдатами Наполеона знаменитый Розеттский камекь, тот самый, что послужил ключом знаменитому де¬ шифровщику. Вы помните: надпись была на языках, один из ко¬ торых, к счастью, оказался греческим. С иероглифами, найденными в Сирии, дело обстояло сложнее. Никаких двуязычных надписей здесь не сыска¬ лось. И было неизвестно, кому, собственно, принадлежали загадочные письмена. Судя по находкам, получалось, что создатели этих иероглифов населяли некогда Северную Сирию примерно в том районе, где Евфрат делает свою знаменитую петлю, круто сворачивая на юг. Это был район Харана и Кархемиша, двух древних городов на изгибе Евфрата. Ученые рассуждали так: надо разыскать руины этих древних городов, 39
В Харане нечего было и думать о каких-либо поисках или раскопках. Может быть, и немало тайн хранилось под фундаментами его домов, под улицами и тупиками. Но в до¬ мах жили люди. Ну, а в Кархемише? Прежде всего, надо было его найти. Ибо где находился этот легендарный город, никто толком не знал. О нем, правда, упоминала Библия, но очень уж неопределенно. Кое-какие данные ученые разыскали и в ассирийских доку¬ ментах. Из них можно было понять только то, что Кархе- миш был некогда большим, городом. И находился где-то на Евфрате. Но был ли он, как стали теперь доказывать некоторые ученые, столицей расположенного здесь в древ¬ ности государства? В 1876 году английский ученый Джордж Смит занялся его поисками. Сверившись с некоторыми ассирийскими документами, Смит добрался до Алеппо и отправился к холму Джераб- лус в Двуречье. Здесь издавна были видны какие-то древние руины. Но какие — никто не знал. Их относили и ко временам римского владычества, и ко временам арабского завоевания. «Это — не что иное, как развалины Кархемиша»,— зая¬ вил Смит. И послал соответствующее донесение в Лондон. Он подробно описал гигантские руины и упомянул также о загадочных иероглифах, которые здесь видел. Несколько месяцев спустя Джордж Смит погиб от холеры. Ему было всего тридцать семь лет. Но письмо его не пропало бесследно. Три года под¬ ряд— в 1878—1881 годах — в Джераблусе по поручению Британского музея вел раскопки консул П. Гендерсон. Потом наступил тридцатилетний перерыв. Лишь в 1911 году возобновились здесь раскопки. На протяжении нескольких лет, до и после первой миро- 40
Статуэтка сидящего бога. Джераблус (Кархемиш).
вой войны, английские ученые пытались разобраться в за¬ путанной истории Кархемиша (потому что это был именно Кархемиш — Смит не ошибся), а заодно и в истории насе¬ лявших его в древности племен. Им удалось сделать много важных открытий. Но к тому времени, когда они более или менее детально ознакомились с здешними руинами, стало совершенно ясно, что город этот никогда не был чьей-либо столицей. Но зато смутные в семидесятые годы прошлого века предположения о том, кому принадлежали загадочные письмена, превратились в твердую уверенность. Следует сказать, что известные уже нам иероглифы к тому времени были найдены и значительно южнее Кархе¬ миша, в Хамате. Разыскали их и неподалеку от Антиохии. Там, рядом с никому не ведомой деревушкой Зенджирли, в 1887 году неожиданно нашли и восемь каких-то древних рельефов. И хотя по-прежнему нельзя было прочесть ни строчки этих текстов, все более и более определенными становились контуры связанной с ними цивилизации. Было ясно, что ее создали хетты. Те самые хетты, о ко¬ торых еще за тридцать-сорок лет до того, в семидесятых годах XIX века, почти ничего не было известно науке. rt На рубеже XIX—XX веков хетты становятся одной из важнейших проблем археологии. В розыск включи¬ лись не только археологи, но и специалисты других областей знания, в частности языковеды. Одним из таких языковедов был англичанин профессор Сейс. Именно ему принадлежала книга, наделавшая в свое время немало шума. Она появилась в 1903 году и называ¬ лась «Хетты, или история забытого народа». В ней Сейс заявил, что все или почти все древние монументы и надпи¬ си определенного характера, найденные в предшествующие 42
Рельеф с изображением хеттской боевой колесницы. Джераблус (Кархемиш).
десятилетия в Северной Сирии и в Малой Азии, хеттского происхождения. И именно тогда Сейс снова обратил внимание ученых на то, само по себе давно известное обстоятельство, что упомянутые нами таинственные иероглифы встречаются не только в Сирии, но и в северных областях Малой Азии, в том числе и рядом с фигурами богов на скалах и древних камнях Язылыкая, неподалеку от турецкой деревушки Богазкёй. Q Еще в 1834 году французский путешественник Шарль Феликс Мари Тексье, отправившись во внутреннюю Анатолию, случайно наткнулся — в нескольких сут¬ ках езды от теперешней Анкары — на развалины какого-то неведомого ему города. Произошло это близ маленькой де¬ ревушки Богазкёй, раскинувшейся в излучине реки Кызыл- Ирмак, что во времена древних греков была известна под именем Галис. Здесь, на берегах древнего Галиса, Тексье искал древ¬ ний Тавиум. Он и был вначале уверен, что нашел желан¬ ный город: об этом на первый взгляд свидетельствовали гигантские каменные глыбы, остатки стен. Но Тексье был достаточно вдумчивым человеком, чтобы с самого начала подметить некоторые неувязки. Особенно удивили его обнаруженные с помощью одного из местных жителей примерно в двух часах ходьбы от Богазкёя «Рас¬ писанные скалы»— Язылыкай. Он увидел здесь в нагромож¬ дениях камней и расселинах изображения богов, крылатых демонов, воинов в восточных одеяниях и островерхих шап¬ ках. И самое главное — какие-то вырезанные в камнях знаки (скажем в скобках — известные уже нам иероглифы). Некоторые стерлись так основательно, что их вообще едва можно было различить другие сохранились получше. 44
Барельеф, изображающий шествие. Язылыкай.
Тексье зарисовал показавшиеся ему наиболее интерес¬ ными фигуры, знаки, каменные блоки и по возвращении в Париж опубликовал все это в своей книге «Описание Ма¬ лой Азии». В ней он говорил о каком-то народе, неизвест¬ ном науке, воздвигавшем на естественных скалистых кручах дворцы и дома. Но что это был за народ, Тексье не знал, как не знал этого и побывавший годом позже в Богазкёе англичанин Вильям Гамильтон, обнаруживший новые руины близ де¬ ревни Алая Хюик. Почти через тридцать лет, в 1862 году, два француз¬ ских исследователя Гийом и Перро посетили Богазкёй и постарались обследовать его более основательно. Им уда¬ лось найти возле Богазкёя отвесную скалу, всю покрытую знаками, такими же, как в Язылыкае. Загадочные монументы Анатолии продолжали оста¬ ваться загадочными. И хотя нельзя сказать, что о них со¬ вершенно забыли, но начавшиеся вскоре сенсационные открытия Шлимана отодвинули все прочие археологические поиски на задний план. В 1882 году в Богазкёе появились немцы. Отто Пух- штейн, будущий глава немецкого Археологического инсти¬ тута, и Карл Гуманн, первооткрыватель Пергамона, нанес¬ ли на план здешние руины. Потом экспедиция вернулась в Сирию. Там она занялась раскопками в уже известном нам Зенджирли. Между тем, пока археологи продолжали искать следы хеттов в Сирии (и это вполне объяснимо, ибо тогда многие ученые были убеждены, что хеттское царство — с ним, как мы уже знаем, и связывали найденные иероглифы,— рас¬ полагалось только в Северной Сирии), было сделано еще одно удивительное открытие. Не забывайте: то, что для нас сейчас является незыб¬ лемой истиной, в ту пору только-только начинало проби¬ 46
вать себе дорогу. Когда Арчибальд Генри Сейс в 1879 году стал доказывать, что именно с хеттами связаны загадочные находки в Богазкёе и других местах Малой Азии, ему ни¬ кто не поверил. Почему? Да потому, что тогда имевшиеся о хеттах сведения исчерпывались в основном свидетельст¬ вом Библии, а по ней трудно было составить представление о хеттах. Библия не упоминала о том, что хетты населяли и Малую Азию. И даже когда несколько позже, заинтересовавшись таинственным народом, и Сейс и другие ученые принялись разыскивать упоминания о хеттах везде, где только могли, картина не стала намного яснее. Документы, казалось, под¬ тверждали, что это был не очень значительный народ. Разве не было сказано там, что хетты в XV веке до на¬ шей эры должны были платить дань фараону Тутмосу? Разве не сообщалось там о победоносных войнах, которые вел против хеттов знаменитый Рамсес II? Правда, в конце концов эти войны закончились почетным миром, правда, фараон даже взял в жены хеттскую принцессу, но всего этого, утверждали скептики, маловато для того, чтобы счи¬ тать хеттов сильным соперником Египта. К тому же, под¬ черкивали они, в ассирийских документах на протяжении 400 лет о хеттах говорилось как о народе, имевшем лишь небольшие города — царства. Но в 1887 году положение несколько изменилось. Дело в том, что в этом году в Египте был найден так называемый Тель-Амарнский архив. Сейчас он широко известен в нау¬ ке, а тогда открытие этого самого большого из когда-либо обнаруженных египетских архивов глиняных табличек толь¬ ко-только начиналось. «Архив» принадлежал Аменхотепу IV, правившему в середине II тысячелетия до нашей эры. Написаны таблички были клинописью, язык был аккадский (вавилонский)— своего рода «латынь» тогдашнего Востока, и он тоже был 47
хорошо известен ученым. Поэтому прочесть таблички, во всяком случае, составить себе представление о содержа¬ нии текстов, оказалось не столь уж сложным. Фараон-«богоотступник», пытавшийся низвергнуть весь привычный сонм египетских богов и поклонявшийся только одному богу — богу Солнца, писал и сам письма, но еще больше их получал. Писем было много, и ученым удалось почерпнуть из них немало важных сведений и о положении дел в Египте во времена Аменхотепа, и о положении в Передней Азии. Но вот что было полнейшей неожиданностью. Таблички из Тель-Амарны пролили свет... на хеттскую проблему! В архиве нашлись два письма фараону от хеттских власти¬ телей и множество донесений о действиях хеттских воен¬ ных отрядов на рубежах Египта. И из этих писем явство¬ вало, что хетты были мощным народом, что государство хеттов являлось сильным и грозным соперником Египта, что оно в середине II тысячелетия до нашей эры было вели¬ кой державой. Такие сведения сами по себе уже были достаточно сенсационными. Но письма из Тель-Амарны свидетельст¬ вовали еще об одном: неверно установившееся мнение, что хетты — выходцы из Северной Сирии. В Сирии они, бес¬ спорно, жили, но основная часть территории хеттов нахо¬ дилась вовсе не в Сирии, а в Малой Азии! Письма подтверждали то, о чем говорил еще до их от¬ крытия Сейс: хеттское царство было великой державой; хетты пришли в Сирию с севера. Означало ли это, что во времена расцвета хеттской дер¬ жавы столица ее находилась тоже в Малой Азии, а вовсе не в Сирии, где ее и в начале XX века еще продолжали искать археологи? В начале XX века этого никто не знал. Как не зна¬ ли и границ хеттского царства, основных его центров 48
и многого, относящегося непосредственно к истории хет¬ тов. Но час новых открытий близился. Не последнюю роль в них сыграл немецкий языковед Гуго Винклер. А Итак, начало XX века. Приват-доцент Винклер из Берлинского университета день за днем изучает две лежащие перед ним глиняные таблички. Табличкам этим очень много лет, и они, наверное, не¬ мало могли бы порассказать, если бы нашелся человек, по¬ нимающий их язык. К сожалению, таких нет. Ничего не может поделать и приват-доцент Винклер, хотя он так же быстро справляется с текстами на ассиро-вавилонском языке, как его сосед из квартиры напротив со своей ежедневной газетой. Таблички, лежащие перед Винклером, найдены двена¬ дцать лет назад в Тель-Амарне. И исписаны они вавилон¬ ской клинописью. На одной из них в качестве получателя обозначен какой-то царь страны Арцава, на другой — не¬ кий князь, правивший в середине II тысячелетия до нашей эры в северном Ханаане. Вот и все, что удается понять. Язык текстов неизвестен. Винклер знает: необходимо терпение. Не исключено, что удастся разыскать еще хотя бы несколько таких табли¬ чек: все-таки больше возможностей для изучения, для срав¬ нения, для дешифровки, наконец. А ему очень хочется их расшифровать. Где-нибудь, под каким-нибудь холмом, в тайнике стены, просто в земле лежат еще таблички, подоб¬ ные этим. Но где? Десять лет уже ждет он новых табличек. День за днем проводит он за письменным столом. Но результатов нет. 49
К Проходит еще год, второй, третий. Потеряв терпение, Винклер решает отправиться на поиски сам. ...На севере Ханаана, на окраине древней Фини¬ кии, в 1903—1904 годах ищет он следы народа Арцавы. Его сопровождает сотрудник турецкого музея в Истанбуле. Но никаких табличек на языке Арцавы здесь нет. Винк¬ лер и его спутник вообще не находят ничего интересного. Разочарованный и злой возвращается Винклер в Бер¬ лин. Далась ему эта археология! Нет, будь что будет, а уж он, Гуго Винклер, больше не поедет за тридевять земель искать невесть что. Пусть ищут другие. А когда найдут, пусть позовут его: он займется дешифровкой. ß Как это ни кажется неправдоподобным, его действи- тельно позвали. Позвал тот, кто вместе с ним безус¬ пешно занимался поисками в Сидоне. Макриди-бей — таково было имя сопровождавшего его тогда турецкого чиновника. Макриди-бей вспоминает о Винклере потому, что в один прекрасный день в Истанбульский музей поступает глиня¬ ная табличка, покрытая клинописью. Некий богатый земле¬ владелец нашел ее у себя в имении и вот теперь отослал в столицу — пусть господа ученые определят, что она собой представляет. Макриди-бей посылает ее в Берлин. Так Винклер получает долгожданную третью табличку, написанную на языке Арцава. ...В своем нетерпении он даже не хочет писать письмо. Надо ехать. Ехать немедленно. И первое, что он спрашивает у Макриди, прибыв на место и едва поздоровавшись, это: — Откуда табличка? — Из Богазкёя. 50
На пятый день он и Макриди-бей прибывают в Бо- газкёй. Им показывают место находки. Три дня спустя Винклер становится обладателем тридцати четырех обломков хетт- ских глиняных табличек. ^ В июле 1906 года Винклер начинает здесь раскопки. ■ ® За два десятка лет до этого в Египте, в Карнаке, был найден интересный документ: договор, который за¬ ключил фараон Рамсес II с хеттским царем, отчаявшись до¬ биться над ним победы. Прямо на стене храма был выбит этот договор. И вот представьте себе удивление, радость, восторг Винклера, когда в Богазкёе он находит своего рода копию этого договора: длинное письменное сообщение, на сей раз запечатленное на табличке. Текст написан на вавилонском языке, и Винклер сво¬ бодно его читает. Сомнений нет! Перед ним письмо Рамсеса хеттскому царю Хаттусилусу II об их двустороннем до¬ говоре, о договоре между Египтом и хеттами, заключен¬ ном после битвы при Кадеше в Северной Сирии. Значит ли это, что под Богазкёем погребен хеттский го¬ сударственный архив? Или, быть может, договор очутился здесь случайно? Одна ласточка не делает весны. Нужны новые доказа¬ тельства, новые таблички. Винклер находит их. В Богазкёе, действительно, хра¬ нится архив. Потому что Богазкёй — это на самом деле Хаттусас. Так называлась в древности столица хетт- ской державы. Она была расположена в Анатолии, в горах. ...День от дня растут трофеи экспедиции Винклера. Целыми корзинами приносят ему теперь глиняные таблич¬ 51
ки. Не разгибая спины, сидит он в своей палатке и читает, читает, читает. Правда, многое ему непонятно, потому что изрядное число табличек написано на языке Арцава. Но немало и на хорошем аккадском языке. И постепенно рас¬ крывают они события давно минувших дней, называют имена хеттских царей, даты... Десять тысяч табличек извлекает экспедиция. Целый свод сведений о хеттах! Об их жизни, истории, быте. Об их царях и войнах. Об их городах. Вся мировая пресса печа¬ тает сообщения об этом. Богазкёй становится знаменитым. К Винклеру присоединяется археологическая экспедиция под руководством Пухштейна. Так начинаются раскопки в Богазкёе, столице великой державы хеттов. В 1913 году Винклер скончался. Ему было пятьде¬ сят лет. С А раскопки в Богазкёе продолжаются. Собственно го- ^ш воря, они не закончены еще и сегодня. Но уже тогда, пятьдесят лет назад, было ясно, что древняя столица хеттов в свое время была обширным, богатым городом. Тут были обнаружены руины пяти больших дворцов, стены и ворота с башнями, найдено много керамических изделий. Несколько забегая вперед, следует сказать, что впослед¬ ствии раскопки были продолжены не только в Богазкёе. В 1907 году севернее Богазкёя, около Эюка, были найдены и обследованы остатки еще одного большого хеттского города, а двадцатью годами позже на холме Алишар была разыскана крепость, относящаяся к так называемому Но- во-Хеттскому царству. Еще через десять лет раскопки были произведены в Юлюк-Теле, возле современной гава¬ ни Мерсин. Именно здесь удалось обнаружить крепостные 52
Львиные ворота. Богазкёй (Хаттусас). стены, в которых, так же как и в Богазкёе, были встроены комнаты. ...Хамат, Кархемиш, Зснджирли, Кюльтепе, Хаттусас, Мерсин — так постепенно на карту Сирии и Анатолии ло¬ жились древние центры державы хеттов. Кстати, в III тыся¬ челетии до нашей эры было еще отнюдь не ясно, станет ли Хаттусас, сегодняшний Богазкёй, центром государства хеттов. В те далекие годы тон в Малой Азии задавали го¬ рода-государства Канеш (сегодняшний Кюльтепе), Неса и Пурушанда; последний до сих пор еще не сумели найти. Лишь потом начала набирать силы Хаттусас, по мере того как ширились границы страны. И на протяжении всей истории хеттской державы Кар¬ хемиш и Алеппо оставались опорными пунктами хеттов, стоявшими на страже интересов их государства. 53
Улица столицы хеттской державы Хаттусас. Реконструкция.
...Сейчас в учебниках и энциклопедиях мы Можем про¬ честь, что хетты — общее название племен и народностей, населявших центральную и восточную часть Малой Азии и Северную Сирию во II и начале I тысячелетия до нашей эры. Название «хетты» первоначально относилось к пле¬ менам или племени хатти, так называемым протохеттам, жившим в излучине Кызыл-Ирмака, и лишь в середине II тысячелетия так стали называть все население хеттского царства. Его основали индоевропейские племена, и в начале тут говорили на разных языках — протохеттском, палай- ском, лувийском и несистском. Образование древнего цар¬ ства хеттов относится к XVIII веку до нашей эры, но лишь со второй половины XV века, к началу так называемого Нового царства, входит в полную силу хеттская держава, разгромив царство Митанни в Северной Месопотамии и покорив города-государства Сирии, а в последующие века поставив в зависимость от себя ряд других царств. Мы знаем, что государство хеттов было разрушено в XII веке до нашей эры. Знаем имена их царей и даты войн, хеттские законы, представляем себе хозяйственный и обще¬ ственный строй страны. Здесь нет необходимости прослеживать в подробностях историю этого могучего и обширного для своего времени государства. Те, кто ею заинтересуется, могут в других книгах прочитать и о внешнеполитической истории страны хеттов, и об ее экономике, о праздниках и жертвоприноше¬ ниях, быте и верованиях, о внутренней истории хеттов. Все эти сведения обширны и достоверны, потому что они осно¬ вываются на документах. Царские надписи и договоры хеттских царей, документы с дарении земель и кадастровые записи, заклинания и вопросы к оракулу, и не только на хеттском, но и на ассирийском, египетском языках, — все это позволило серьезно углубить наши знания о хет¬ тах. 55
Решающую роль тут сыграли находки в Богазкёе. Были разысканы руины древних хеттских городов и в других местах, исследованы развалины столицы, найдены орудия труда древних жителей Анатолии, оружие, предметы укра¬ шения, памятники древнего хеттского искусства. ...Если мы знаем, что хетты, в противоположность егип¬ тянам, не любили коротко стричь волосы или вовсе брить голову и что хеттские цари времен расцвета державы бри¬ лись так же тщательно, как мы сегодня, а в поздние време¬ на носили бородку, примерно такую же, как наши деды; если мы осведомлены о том, что хеттские дамы носили широкие, вероятно, плиссированные юбки с широким поя¬ сом и своего рода блузки, а поверх — нечто вроде мантии из плотного сукна, а мужчины — длинные камзолы без рукавов; если мы знаем, что в пищу хетты в основном, помимо хлебных злаков, мяса, меда, употребляли молоко, молочные продукты и овощи (вино и праздничные пироги Королевские врата в Хаттусас. Реконструкция.
предназначались богам); если нам известно, что в хеттских домах не было зала и прихожей, что они состояли из не¬ скольких помещений, примыкавших друг к другу, а крыши у этих домов из дерева и глины, в основном одноэтажных, но нередко и двухэтажных, были плоские — если, повторяю, нам известны все эти и многие иные частности, то все эти сведения, в конечном итоге, раздобыли именно археологи! Q Здесь нам снова надо вернуться к письменности хет- тов. К языку тех документов, которые так и не сумел прочесть ни в Богазкёе, ни в Берлине Винклер. И к таинственным иероглифам, что Мондрелл и Ла Рокк в свое время встретили в районе Харана, а после них другие уче¬ ные в самых различных уголках бывшей хеттской державы. Ибо археологические поиски в Анатолии и проблемы де¬ шифровки хеттских письмен теснейшим образом перепле¬ лись в той истории, начало которой, сам того не ведая, по¬ ложил Тексье. Но прежде чем продолжить рассказ, мне хотелось бы помянуть добрым словом и тех удивительных подвижников науки, чьим трудам мы обязаны дешифровкой древних письмен. В самом деле, на каком уровне находились бы на¬ ши знания о древности, если бы эти люди, смелые люди, настойчивые люди, не взялись за решение, казалось бы, безнадежной задачи: угадать тайну забытых письмен, ожи¬ вить их, заставить их передать нам скрытую в символике неведомых сочетаний штрихов и изображений информа¬ цию? Что знали мы каких-нибудь шестьдесят лет назад, до Сейса, до Винклера о хеттах? Что знали бы мы без Шам- польона о Египте? Без Смита и других — о Вавилоне? Десятки тысяч документов — действительно бесценных сви¬ детелей прошлого — заставили заговорить эти люди. И вряд ли будет преувеличением сказать, что дешифров¬ 57
ка забытых письменностей, восстановление угасших языков, давно мертвых уже тогда, когда латинский язык еще только-только появился на арене мировой истории, языков, так прочно забытых, что об их существовании еще каких-нибудь полтораста лет назад не догадывался никто на свете,— это, несомненно, одно из величайших деяний людей XIX—XX веков. 1 О Уже Г0В0Рили: Богазкёй, точнее, открытие Богазкёя явилось своего рода ключом к восстанов¬ лению истории хеттов. Но только ключ этот был с хитринкой. Параллельно шли два процесса: первый, более легкий — чтение тех документов, к счастью, достаточно многочислен¬ ных, которые написаны по-аккадски, на языке дипломатии и науки тех давних времен. Это не составляло особого труда. Аккадский язык был достаточно хорошо известен ученым. Но существовали и другие тексты. Это была все та же клинопись. Но язык был незнаком. Итак, второй процесс: интерпретация непонятных тек¬ стов. В современном языкознании именно этот термин употребляется там, где письменность ясна, а язык неиз¬ вестен. Мы не будем во всех подробностях прослеживать пери¬ петии многолетнего поиска, в котором приняли участие многие ученые: это вывело бы нас далеко за рамки этой кни¬ ги. Скажем лишь, что начало интерпретации, и притом вер¬ ной, обоснованной, было положено замечательным чешским исследователем Бедржихом Грозным. Еще в 1913 году он заинтересовался богазкёйскими табличками и ему удалось доказать, что хеттская фраза «Nu ninda-an ez zateni vädar-ma ekutteni» означает «Теперь вы едите хлеб и пьете воду». 58
Феноменальными знаниями и усидчивостью обладал Этот человек, больше всех сделавший для того, чтобы рас¬ крыть загадку богазкёйских текстов. И ему была свойствен¬ на та благородная настойчивость, без которой не делаются открытия в науке и которую нередко называют словом «одержимость». Впрочем, предоставим слово самому искателю. Вот что он писал на склоне лет, в 1947 году, будучи уже всемирно известным ученым: «Я исхожу из того, что — во всяком случае, в той области знания, которой я занимаюсь, в ис¬ следовании языков и истории древнего Востока,— нет та¬ кой научной проблемы, которую нельзя решить. Любая надпись, любой текст, даже самый загадочный, имеют свой смысл. Значит, надо работать, пока этот смысл не станет понятным. Я читаю и перечитываю надпись, быть может, двести или триста раз, стараясь найти ту ахиллесову пяту, ту точку Архимеда, которая, как бы слаба она ни была, могла бы сослужить мне свою судьбу... Я стараюсь вник¬ нуть в их смысл, не привнося ничего от себя, призывая себе на помощь и интуицию и те знания и понимание древних текстов, которые я приобрел за долгие годы работы». Бедржих Грозный проложил путь. Пусть, увлекаясь, он допустил и некоторые ошибки — часть из них исправил он сам, в ряде случаев его поправили другие. Но общая линия была верной. Самое любопытное заключалось в том, что язык, на ко¬ тором были написаны эти документы... принадлежал к группе индоевропейских языков, то есть к той обширной и давно известной семье языков, что и славянские, индийские, иранские, германские, романские. Так было сделано фундаментальнейшее открытие, оди¬ наково важное и для языковедов и для историков, ибо оно проливало свет на проблемы происхождения и родствен¬ ных связей хеттов. 59
Удалось выяснить и то, что язык клинописи неодноро¬ ден: в нем прослеживалось присутствие еще по меньшей мере двух других индоевропейских языков — лувийского и палайского. Значит, в XVI веке до нашей эры, когда составлялся исследованный учеными наиболее ранний из дошедших до нас вариант хеттских законов, тремя основ¬ ными частями хеттского государства были «Страна хеттов» (в центре Малой Азии), Лувия (на юго-западе Малой Азии) и Пала (на севере или востоке Малой Азии). Так интерпретация тех богазкёйских текстов, что были написаны хеттами, правда, все той же заимствованной клинописью, но на своем собственном языке, раскрыла со¬ вершенно новые аспекты истории этого народа. Откуда пришли индоевропейские племена хеттов? До сих пор ученые спорят о том, из какой именно страны и каким путем они пришли. То, что в Анатолию они попали с севера, теперь признают все. Возможно, из-за Черного моря, возможно, из-за Каспийского. Загадочным для нас «хеттским морем» могло быть и озеро Ван. И, насколько можно судить, более или менее мирно слились постепенно с местными племенами, в числе которых немало было и более ранних индоевропейских пришельцев. ...А потом, где-то около 1900 года до нашей эры в раз¬ личных районах оседают племенные союзы, организуются маленькие обособленные княжества — в Кушшере, Нете, Хаттусасе. В постоянных войнах усиливают свою власть, покоящуюся на господстве над простыми земледельцами, на грабеже и насилии, все эти мелкие князья, чьи ранее никому не ведомые имена раскрыли богазкёйские тексты,— Анниты, Птюшти и другие. А уже около 1640 года царек Табарна, покоривший несколько областей в Каппадокии, называет себя «великим царем» и утверждает, что его государство равно Вавилонскому. 60
Полсотни лет спустя Муршиль I Хеттский уже про¬ двигается в сторону Северной Сирии и Месопотамии, берет в неожиданном броске Вавилон. Правда, удержать он его не смог, а может быть, и не стремился, и поход на Вавилон был скорее вызван желанием ослабить конкурентов и на¬ грабить побольше добра. Но этот поход свидетельствовал и о том, что хеттский союз племен становится реальной силой, что именно в Каппадокии, как впоследствии, в VII— VI веках до нашей эры, стала называться область первона¬ чального расселения хеттов, растет та грозная сила, с кото¬ рой уже вполне серьезно вынуждены будут считаться егип¬ тяне. ...«Земель и добычи!» Во имя этого лавиной мчались на врага боевые колесницы хеттов — тройка лошадей и три человека в повозке — ив стране Анка и в стране Арцава. На юг, к нынешнему Хамату и Кадешу, еще дальше, к Иордану, на восток—к Телль-Халафу, и на северо-вос¬ ток, чуть ли не до территории современной Армении, на запад — за линию нынешней Анкары, за Ивриз, за Мерсин — все дальше и дальше отодвигались границы. Все больше ранее независимых народов подпадало под власть хеттов. И, конечно, дело не обходилось без массовых насильст¬ венных перемещений, выселения целых народов. Одних — в глубь коренной территории, других — на захваченные земли. ...«Земель и добычи!» Во имя этого два с половиной столетия, начиная со второй половины XV века до нашей эры, хетты ведут беспрерывные войны — сначала с Митан- ни, а потом, как мы знаем, и с Египтом. Эта борьба изоби¬ ловала победами и поражениями. Египет не единожды вынужден был отступать перед хеттскими отрядами. Чего стоит письмо царицы Египта, вдовы того самого Тутан- хамона, чью гробницу в 1924 году открыл английский 61
ученый Картер. В этом письме она просила хеттского царя Суппилиума прислать сына, «и да будет он мне мужем, а стране царем». А когда царь не поспешил исполнить просьбу и послал сначала в разведку одного из царедвор¬ цев, она в сердцах отправила Суппилиуму еще одно письмо: «Почему ты думаешь, что тебя обманывают? Разве я писа¬ ла бы чужестранцу, если бы не нужда? Мой супруг мертв... Что же мне, выходить замуж за своего слугу?» ■| "I Считается, что власть хеттских царей не была такой деспотичной, как власть царей Шумера, как неогра¬ ниченная власть фараонов. Но пахарю и скотоводу и здесь жилось ненамного лучше. Так же, как и в сопре¬ дельных государствах, должны были крестьяне мотыжить землю, поставлять во дворец солому, шерсть, топливо, зерно, телеги, мелкий скот, кормить гонцов. Ä помимо этого, были еще работы на начальника области, начальника по¬ граничного округа, начальника города — да мало ли их, этих начальников, сидело на шее у земледельца, и если чуть-чуть полегче, чем в Шумере, были гут законы по отношению к свободным, то необычайно жестоки они были к рабам. ...На холмах, опоясанных валами, обложенными камнем и многокилометровыми каменными стенами, в цитаделях жила хеттская знать. Народ жил в посадах и деревнях. И все больше таких городов (нередко одновременно цент¬ ров ремесленного производства и торговли) возникало в захваченных хеттами областях. Ибо не только война, но и торговля давала деньги — на выгодных международных путях лежала страна. И если в завоеванных областях все сильнее чувствова¬ лось хеттское влияние, если, бесспорно, и в области зако¬ нодательства, и в строительстве, и в ремеслах влияние хет¬ 62
тов было немалым, то и сами хетты многому научились и многое восприняли. В том числе и у хурритов — племен, на¬ селявших Северную Месопотамию и Сирию, и у других, чьи добычи и традиции они никогда не пытались уничтожить. И тому свидетель, помимо многого иного,— клинопись. Хетты переняли ее из Северной Сирии или Северной Ме¬ сопотамии, у вавилонян. И тем самым значительно облег¬ чили жизнь ученым XX века. Впрочем, некоторые специалисты считают, что еще дальше вглубь тянутся корни этой клинописи — ко време¬ нам третьей династии шумерского города Ура. "I О Значит ли это, что все уже найдено, что дело уже сделано полностью? Да вовсе нет. Еще ждут своих исследователей многие области хеттской державы и на территории Турции, и в Сирии, и в других местах. Еще кипят яростные споры среди ученых, посвятивших себя изучению истории величия и падения державы хеттов. Еще продолжаются поиски и в тех местах, что уже стали классическими для хеттологии — Кархемише, Богазкёе, и в новых. Под земной толщей то тут, то там ученые обнару¬ живают руины теперь уже знакомого хеттского облика. ...В X веке до нашей эры, в самом начале его, был сожжен Хаттусас. Хеттское царство распалось, архив, найденный в Богазкёе, ничего не говорит о последующих временах. Но мы-то теперь знаем: на развалинах державы хеттов образовалось целое ожерелье позднехеттских кня¬ жеств. Этим княжествам, объединенным в союзы, иногда удавалось отстаивать свою независимость в борьбе против наступления Ассирии... Скульптуры, тексты, надписи, добытые в раскопках, помогают ныне понять многое такое, что даже тридцать лет назад считалось непознаваемым. 63
И это только лишний раз подтверждает простую истину: «дорогу осилит идущий». Вооруженные современными зна¬ ниями и техникой, ученые успешно и методически ведут свой поиск. И здесь, пожалуй, самое замечательное то, что, как утверждают специалисты, им удалось довольно близко подойти и к решению загадки хеттских иероглифов, тех самых, что в свое время заинтересовали Мандрелла, Ла Рокка и других, и возможно, были созданы не без влияния египетских. 1 О Помните, мы говорили, что, к несчастью, среди иероглифических текстов не оказалось двуязычных надписей. Это не совсем верно или, точнее, верно только для определенного периода. Очень небольшой дву¬ язычный текст был все же в конце концов найден. Удалось разобраться в значении некоторых знаков и убедиться в том, что язык иероглифических письмен — индоевропей¬ ский. Но какой? Двуязычная надпись — она была нанесена на маленький серебряный диск — оказалась слишком ко¬ роткой, содержала слишком мало знаков, чтобы ответить на этот вопрос. И хотя в 1934 году немецкий археолог Курт Биттель сумел все в том же Богазкёе найти около трехсот глиняных печатей, из коих не менее двухсот двуязычных, все же до окончательных выводов было еще далеко. Глав¬ ным образом потому, что по-прежнему не хватало мате¬ риалов: печать есть печать, большого количества знаков тут не жди. Были добыты некоторые новые данные, в част¬ ности, удалось прочесть иероглифы имен четырех хеттских царей. Но дальше... Дальше все застопорилось, хотя всяких остроумных толкований и предположений было много. Их надо было проверить, а проверить было не на чем. Так обстояли дела, когда в конце лета 1945 года, 64
во время своего путешествия по юго-западной Турции, предпринятого по поручению Стамбульского университета, довольно известный уже к тому времени немецкий ученый Гельмут Боссерт услышал от местных кочевников о суще¬ ствовании некоего «львиного камня» где-то возле неболь¬ шого города Кадирли. И Боссерт и его ассистенты Халет Чамбал и Мухитте Дарта насторожились. Уж они-то прекрасно знали: лев — одно из самых излюбленных хеттских символических жи¬ вотных. Там, где изображения львов, ищи следы хеттов. В феврале 1946 года, не откладывая дела в долгий ящик, Боссерт отправился на поиски этого камня. Быть может, он вообще никогда бы его не нашел, если бы ему не помог один из местных жителей. Все остальные понятия не имели о «львином камне». Между прочим, как выяснилось впоследствии, на камне был высечен не лев, а бык. Но памятник действительно принадлежал хеттам. Разыскали его на одной из вершин горного хребта, носящего название Каратепе, что в переводе означает «Чер¬ ная гора». «Львиный камень» служил цоколем статуи, и сама она, бесспорно, хеттская, правда, основательно по¬ врежденная, лежала тут же рядом. Боссерт разглядел на ней семитскую надпись. А неподалеку, все в том же Кара¬ тепе, он нашел и несколько выгравированных хеттских иероглифов. Семитская надпись — и хеттские иероглифы! Можно понять нетерпение, обуявшее Боссерта: такое сочетание было многообещающим. Продолжить поиск он, однако, сумел лишь в следующем году. Вместе со своими турецкими ассистентами он вновь прибыл на Каратепе и в течение четырех недель занимался здесь раскопками. Результаты превзошли все ожидания. Выяснилось, что на Каратепе «львиный камень» далеко 65
Ортостаты из Каратепе с рельефами и финикийской надписью. не одинок, что есть тут другие камни, и они свидетельст¬ вовали о том, что некогда тут стояла крепость. Внутри крепости археологи открыли остатки стен — то ли храма, то ли дворца. И, в довершение успеха, нашли хорошо сохра¬ нившиеся ортостаты (разноцветные плиты для облицовки), столь характерные для архитектуры хеттов. На них, помимо рельефов, сохранились надписи на финикийском языке и рядом — хеттские иероглифы! Так наука получила в свое распоряжение долгожданную «длинную» двуязычную надпись. Забегая несколько вперед, скажем, что благодаря этой находке удалось несколько продвинуть дальнейшую дешифровку иероглифов. Язык, на котором они написаны,— близкий родственник лувий- ского языка. И хотя осталось еще много неясностей, хетт¬ 66
ские или может быть вернее — лувийские иероглифические тексты ныне в принципе поддаются прочтению. И еще одно. Сейчас можно считать установленным, что на протяжении всех пятисот лет существования великой хеттской державы клинопись и иероглифы мирно сосуще¬ ствовали друг с другом. Но последние использовались в основном как монументальное, понятное знавшим грамоту и декоративное письмо. Поиски на Каратепе продолжаются. В 1957 году другой исследователь, К. Биттель, нашел еще один архив, на этот раз в Бюккале, в котором содер¬ жатся сведения о древнехеттском периоде. ~| А С тех пор как высеченные в скалах изображения богов и царей, остатки древних каменных стен и камней, покрытых затейливыми иероглифами, за¬ ставили ученых пойти по следам неведомой цивилизации, прошло не так уж много времени. А успехи налицо. Все увеличивается число бывших хеттских городов, обнаружен¬ ных археологами, все больше знаний получает наука о древнем государстве, занимавшем в пору расцвета зна¬ чительные территории в Анатолии, Сирии, Северной Месо¬ потамии. Государстве, которое наряду с Египтом и Ассиро- Вавилонией было крупнейшим в Передней Азии. Изучение хеттской культуры, может быть, точнее даже сказать — хеттско-хурритской культуры, помогает нам уяс¬ нить истоки многих явлений в современной европейской цивилизации. И эта преемственность культурных завоева¬ ний, оказавших, вероятно, свое влияние и на крито-эгей- ский мир, и на Иран, и на культуры Закавказья и юга России, лишний раз свидетельствует о том, что роль Хетт- ского государства в сфере материальной и духовной куль¬ туры была значительной. 67
Ныне внимание археологов направлено главным обра¬ зом на наиболее «темные» периоды истории хеттской державы — время падения и захвата ее территории соседя¬ ми, а также на истоки ее развития, на наиболее ранние века. Пытаясь проникнуть в глубь истории хеттов, найти древнейшие следы поселений людей археологи поднимают многовековые пласты. И в этой связи чрезвычайно любопытно еще одно, совсем недавнее открытие, хотя, на первый взгляд, оно и не имеет непосредственного отношения к истории хеттов. "I К Изучая историю хеттов, специалисты давно уже склонялись к тому, что этой цивилизации в Ана¬ толии, несомненно, предшествовала более ранняя. Но следов ее они обнаружить не могли. И поэтому везде и всюду, в учебниках и ученых трудах, еще недавно гово¬ рилось, что в Анатолии первые поселения относятся примерно к III тысячелетию до нашей эры. Сейчас эти сведения уже устарели. Человека, прибавившего по меньшей мере четыре тыся¬ челетия к истории Анатолии, зовут Джемс Мелаарт. Ныне он профессор археологии. Но в 1956 году, приступая к своим поискам, он был еще молодым и не очень опытным аспирантом. Впоследствии он сам признался, что, начиная, вовсе не рассчитывал на такой сенсационный результат. Просто ему захотелось проверить, что же именно хранится под небольшим холмом близ деревушки Хасилар, холмом, о котором ему рассказал в бытность его в Бурдуре один местный учитель. Холм был небольшой: метров 130—140 в диаметре и метров пять высотой. Еще с начала нынешнего века жители деревушки пробавлялись тут кое-какими находками. Мелаарт начал копать. И тут выяснилось, почему так 68
невелика высота холма. Обычно если какой-нибудь насе¬ ленный пункт в течение многих веков остается на одном и том же месте, то уровень земли под ним постепенно поднимается по мере того, как накапливается всевозмож¬ ный мусор, который археологи с уважением именуют «культурным слоем». Но здесь центр поселения почти не поднимался. Потому что каждый раз, когда после пожара, набега врагов и прочих бедствий поселение отстраивалось вновь, центр его немного уходил в сторону. Вот эти-то слои вывели Мелаарта далеко за пределы канонического III тысячелетия. Наиболее сохранившийся слой относился к V тысячелетию до нашей эры. А наибо¬ лее древний слой — к седьмому! Были здесь, как оказалось, в то время и крестьяне, была и деревушка. Даже если бы Мелаарт на этом закончил свои иссле¬ дования, открытие его было бы достаточно значительным. Но он, видимо, родился под счастливой звездой. Судите сами. Желая проверить некоторые факты, он, опять-таки с легкой руки того же учителя, взялся раскапывать еще один холм, Чатал-Хюик на юге Анатолии, в двухстах с лишним километрах к югу от Хасилара. И обнаружил и здесь остатки древнего земледельческого поселения. Еще несколько лет назад многие ученые на Западе доказывали; самая древняя цивилизация на земле— шумер¬ ская. Даже книга такая вышла; «История начинается в Шумере». И писали, что, «родившись в Месопотамии, культура распространилась сначала на Ближнем Востоке, а уже потом возникли ее очаги в Турции и Европе» — в начале века бронзы, около 5 тысяч лет назад... Но результаты радиоактивного анализа в Чатал-Хюике и Хасиларе не оспоришь. 9 тысяч лет назад, начиная с 7000 года до нашей эры, в Хасиларе и Чатал-Хюике на протяжении двух тысяче¬ летий существовали сельские земледельческие общины. 69
Крестьяне времен неолита здесь уже приручали домашних животных и занимались скотоводством. Они знали и рожь, и ячмень, и овес, и горох. ...Несколько маленьких комнат, квадратных, по 5— 10 квадратных метров, выходили в одну общую «залу» — комнату побольше, в 18—20 квадратных метров. Таков обычный дом в Хасиларе и Чатал-Хюике. В более зажиточных домах лестницы вели на второй этаж. Стены обмазывали замазкой, в богатых домах — красной. Везде на высоте примерно 30 сантиметров над уровнем пола шли каменные настилы. Может быть, они служили лавками или даже кроватями. Мертвых хоронили прямо в доме, в подполе. Сотни ске¬ летов обнаружили археологи — на левом боку, с поджаты¬ ми ногами, лицом всегда к стене. В одном лишь доме в Чатал-Хюике Мелаарт нашел тридцать два скелета — це¬ лое фамильное кладбище! В большинстве случаев это были женщины и дети, мужчин оказалось сравнительно мало. И не удивительно: наверное, в ту суровую пору немало мужчин гибло вне дома — во время бесчисленных стычек, на охоте. И еще одно: женские захоронения были больше, украшались богаче. Матриархат? Здесь жили люди крепкого телосложения, высокого ро¬ ста: мужчины — в среднем метр восемьдесят, женщины — метр семьдесят пять. Но умирали рано: в среднем в три¬ дцать пять лет. И было уже социальное неравенство. Лишь несколько скелетов были окрашены в красный цвет. Большая часть — в зеленый и голубой. Но были и такие, которых вовсе не покрыли краской. И рядом с ними не лежали дары. А в богатых захоронениях скелеты нередко были завернуты в кожи, меха и ткани. Как правило, возле мертвецов клали зубы бурого медве¬ дя. Или его изображение. В могилу воинов клали оружие. 70
Свое «оружие» было и у женщин: красная охра, черная окись марганца, серо-черный гематит, уложенные в пе¬ нальчики из шкур,— привычные краски для щек, ресниц и бровей. Охота и собирательство здесь уже на заднем плане. Главное — приручение животных, улучшение орудий труда, земледелие, обработка металлов. И еще фрески, чуть ли не самые древние фрески в мире нашли тут археологи. Рисунки, нанесенные красной, розо¬ вой, белой, кремовой и черной красками на сырые, выбе¬ ленные или покрытые какой-то розоватой обмазкой стены. Сделаны эти рисунки были в VI тысячелетии до на¬ шей эры! Как тут снова не вспомнить о новых данных, получен¬ ных в Средней Азии! Здесь ведь тоже удалось разыскать следы древних земледельцев, относящиеся примерно к тому же времени, что и в Анатолии. Так возникает новая увлекательная задача: узнать по¬ больше об этих предшественниках городских цивилизаций, населявших удаленные друг от друга, но тем не менее свя¬ занные между собой районы — на огромной площади, от Ирака до древних земель Индии. И, наверное, прав советский ученый В. М. Массон, когда он утверждает: в X—VI тысячелетиях до нашей эры су¬ ществовали две крупные области, где складывалось земле¬ дельческо-скотоводческое хозяйство, которое предшествова¬ ло городским цивилизациям Двуречья, Элама и долины Инда. Первая из этих областей — Восточное Средиземноморье (с культурами Джермо и Хассуна в Северном Ираке, Ха- силара в Турции и Иерихона в Палестине). Вторая — Северный Иран и юго-запад Средней Азии. ...Исследования идут. Поиск еще не закончен.
СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ
m к türm Славный остров Брит
ВНАЧАЛЕ были легенды. Но потом они отошли на задний план. Не потому, что о них забыли,— отнюдь! О них помнят, на них ссылаются. Более того, именно сейчас многое рассказанное в них теряет свой преж¬ ний сказочный облик и становится досто¬ верным. Ибо на смену легендам приходят факты, добытые учеными. ...Первым здесь, как и в Греции, был знаменитый Шлиман. Но ему не удалось начать раскопки. Он только проторил до¬ рогу. Потом пришли другие,
"I Итак, сначала были легенды. ...У Агенора, царя богатого финикийского города Си- дона, росла дочь, прекрасная, словно бессмертная бо¬ гиня. Европой звали красавицу дочь. Однажды рано утром, одевшись в пурпурные одежды, пошла Европа с подругами к берегу моря. Вдруг на поля¬ не, где они резвились, где водили с веселым смехом хорово¬ ды, появился бык. Шерсть у него сверкала, словно золото, на лбу горело серебряное пятно, напоминавшее сияние лу¬ ны, а золотые рога были изогнуты подобно молодому месяцу. Он едва касался травы, этот чудесный бык, казав¬ шийся смирным, как ягненок, он был красив и ласков. Он лег у ног прекрасной Европы. Но как только она, смеясь, села на широкую спину быка, он вскочил и, словно вихрь, помчался прямо в море. Он бросился вместе со своей ношей в волны и поплыл по глади волн. Сам Посейдон, бог моря, плыл впереди него на своей колеснице, укрощая трезубцем волны. Спокойно безмятежное море, чудесна синь небес. На спине Зевса плывет к берегам Крита красавица Европа. Там у нее родятся трое сыновей. Старшего из них назовут Миносом. ...Величайшим художником, скульптором, зодчим был в свое время афинянин Дедал. О нем говорили, что статуи его казались живыми, что именно он изобрел топор и бурав. Вынужденный бежать из Афин (рассказывали, что Де¬ дал из зависти убил своего племянника), мастер нашел приют на острове Крит. Здесь, обласканный царем Мино¬ сом, Дедал выстроил дворец — Лабиринт с такими запу¬ танными ходами, что, раз войдя в него, невозможно было найти выход. В Лабиринте заключил Минос сына жены своей Пасифаи, чудовище с телом человека и головой бы¬ ка — опасного и злобного Минотавра. Построил Дедал и много других зданий. 75
Шли годы. Хоть и был Дедал любимцем Миноса, на¬ доело ему на Крите. Подрос уже сын его, Икар, а грозный царь все не отпускал зодчего с острова. И тогда Дедал решил бежать. Могуч флот царя Миноса — не уйти от него морем. И по сухопутью не вырвешься с Крита. Лишь над небом не властен Минос, решил Дедал. Лишь небесные дали откры¬ ты для бегства. И тогда он принялся за работу. Из перьев, скрепленных нитками и воском, изготовил он четыре больших крыла — наподобие птичьих — два для себя, два для сына. А потом, привязав их за спину, продел руки в петли и поднялся вме¬ сте с Икаром в небо — выше всех. Но лишь Дедалу суждено было благополучно преодо¬ леть все препятствия. Икар погиб. Он забыл наставления отца и взлетел слишком высоко. Растопили воск палящие лучи солнца, выпали перья из крыльев, и прямо в море упал Икар. В честь его подвига назвали это море — между остро¬ вами Самос, Парос и берегом Малой Азии — Икарийским. ...Прекрасен был юноша Тесей, сын властителя Афин Эгея, и превосходил силой всех сверстников. До шестнадца¬ ти лет воспитывался он у своего деда, царя Арголиды, а потом пришел в Афины, к отцу. Пришел он туда в тяжелый для города день. Не только Афины — вся Аттика находилась в глубоком трауре. Уже в третий раз от могущественного критского царя Миноса прибыли в город послы за тяжелой и позорной данью. Семь юношей и семь девушек должны были каждые девять лет посылать Афины на Крит. Там их запирали в Лабиринте и никому еще не удавалось уйти живым от человека-быка Минотавра. Помочь своему отцу, помочь Афинам решил Тесей. Он понимал: лишь смерть Минотавра может освободить Афи¬ 76
ны от ужасной дани. И хотя молил его отец не рисковать собой, Тесей отправился на стоявший в гавани корабль под черными парусами — тот, который должен был плыть на Крит. «Если все будет удачно, мы сменим паруса и вернемся под белыми»,— сказал он на прощание отцу. Тесею удалось победить Минотавра. И он не погиб в Лабиринте — Ариадна, дочь Миноса, вручила ему в знак любви клубок ниток, чтобы он не запутался в ходах и пере¬ ходах. Но не суждено было Ариадне счастье с Тесеем. Она стала женой бога Диониса — так решили боги еще при ее рождении. А Тесей, опечаленный утратой, забыл заменить паруса на своем корабле. Увидев, что они черные, с горя бросился с высокой скалы Эгей. «Это все сказки, небылицы, легенды, плод неуемной фантазии»,— говорили еще не так давно. О В 1878 году на одном из холмов южнее Кандии крит- ский купец по имени Минос Калокаиринос нашел не¬ сколько предметов, показавшихся ему очень древними. А восемью годами позже, в 1886 году, этот же уголок Крита посетил пожилой, худощавый и раздражительный господин, который весьма внимательно осматривал всю ок- РУГУ>— Шлиман. Этот удивительный человек обладал ка¬ ким-то редкостным нюхом на древности, которые ты¬ сячелетиями скрыты были от глаз людских под толщей земли. К тому времени он пробудил от векового сна Мике¬ ны и Трою и втянул в споры о греческих древностях чуть ли не весь мир. Теперь он подумывал и о раскопках на Крите. Но ему так и не удалось их осуществить: торговец в нем 77
восторжествовал над ученым. Владелец участка, облюбо¬ ванного Шлиманом, запросил было баснословную цену. Шлнману удалось ее сбить. На участке росло много олив¬ ковых деревьев. По условиям договора, две с половиной ты¬ сячи из них отходили к Шлиману. Но владелец передал ему только восемьсот восемьдесят восемь. Шлиман отказался от сделки, а тем самым и от возмож¬ ности осуществить еще одно блестящее открытие. Его совершил Артур Эванс. О Через три года после того, как Шлиман побывал на Крите, некий хорошо известный руководителям раз¬ личных археологических обществ торговец древностя¬ ми попросил аудиенцию у директора Эштон-музея в Окс¬ форде. Занимал эту должность Артур Джон Эванс. Он не¬ мало поездил по белу свету и многое повидал еще в молодые годы. Теперь этот широкоплечий, загорелый тридцативось¬ милетний ученый со все возврастающим удивлением слу¬ шал то, что ему рассказывал ловкий антиквар. Впрочем, слово «рассказывал» тут не совсем к месту. Точнее было бы сказать — «показывал». Ибо торговец древностями надеялся не столько на свой дар убеждения, сколько на впечатление, которое произведет на господина директора музея та необыкновенная находка, что лежала сейчас на письменном столе перед Эвансом среди других древних безделушек. Это была печать. Древняя печать — что само по себе было не так уж удивительно. Любопытно было иное: на всех четырех плоскостях камня были вырезаны какие-то знаки, иероглифы, заключенные в овалы. Даже без лупы Эванс разглядел волчью голову с вы¬ 78
сунутым языком , звезду, руку с кинжалом, оленьи рога, похожие на какую-то ветку... — Хетты? — неуверенно спросил Эванс у гостя. Тот пожал плечами. — Скорее всего Спарта,— ответил он. Но в том, что эта печать была сделана не в Спарте, Эванс был как раз вполне уверен: он долго и тщательно изучал во время своих поездок по Греции найденные там древности и ничего похожего никогда не видел. Эванс купил печать. И, как выяснилось, не зря. Во всяком случае, у него было с чем сравнивать свои новые приобретения, когда четырьмя годами позже другой торговец, на этот раз в Афинах, показал ему три или четыре такие же печати. — Они с Крита,— утверждал купец. А Эванс любил точность. Именно поэтому он обратился к Адольфу Фуртвенглеру, виднейшему специалисту из Берлинского музея, с просьбой определить, откуда родом могут быть эти печати. Ответ Фуртвенглера был краток: «Крит». И он даже прислал Эвансу несколько оттисков таких же печатей. «Крит»,— ответил и Сейс, известный уже нам Сейс, в чьей коллекции нашлась двусторонняя гемма с иероглифа¬ ми, похожими на те, что были у Эванса. Так в конечном итоге у Эванса оказалось по меньшей мере шестьдесят оттисков с изображениями незнакомых иероглифов. И все они — вернее, все оригиналы — были с острова Крит! Эванс сделал то, что на его месте сделал бы, наверное, любой другой человек, заинтересовавшийся неведомыми письменами: он поехал на остров Крит. 79
К Он высадился в Кандии, попутешествовал по острову, посетил и гору Иду, и гору Дикру, побывал в Месса- ре. И повсюду скупал всякие древности, которые жители то ли находили, то ли выкапывали в местах, ведо¬ мых им одним. Быть может, именно тогда пришла Эвансу в голову про¬ стая мысль: а не покопать ли здесь как следует? Он займется этим в скором времени, займется так основательно, что все последующие годы его долгой жизни (Эванс скончался в 1941 году, в возрасте девяноста лет) он только этим и будет занят. И откроет одну из древней¬ ших цивилизаций на свете. Но все это случится немного позже. А тогда Эванс все еще был во власти иероглифов. И на¬ ходки у него действительно были интереснейшие. Он значи¬ тельно увеличил ту небольшую коллекцию, которую привез с собой на Крит; нашел — удача сопутствовала ему — и другие древние письменные знаки, напоминающие буквы: целая система линий — письменность, уходящая своими корнями в первоначально более сложные изображения предметов и понятий... Эванс обратил внимание на то, что интересующие его письменные знаки встречаются не только на геммах и би¬ тых глиняных черепках, но и на так называемых «молочных камнях». Это были куски стеатита, которые местные жи¬ тельницы, нацепив на шнурок, носили в качестве амулетов, безоговорочно веря в их волшебную силу. По местным по¬ верьям, у тех, кто носит такие камни, молоко будет в изо¬ билии. Расставаться с амулетами жительницы Крита, как пра¬ вило, не хотели. Но копии снимать давали охотно. Столкновения между турками и греками, разыгравшие¬ ся на Крите летом 1896 года, на некоторое время прервали работу Эванса. На острове началась резня, поджоги. В огне 80
погибли находки Миноса Калакаириноса и черепок с линейными письменами, принадлежавший другому кол¬ лекционеру. К счастью, Эванс успел изготовить с них копии. В 1898 году турки покинули остров. Мысль о необходимости начать раскопки на Крите пре¬ следовала Эванса. £? Свои надежды он прежде всего связывал с Кноссом, большим древним городом на Крите, о котором упо¬ минал еще Гомер. И Эванс даже примерно знал, где следует искать этот город. Вблизи от Кандии, на холме Кефала, находили всякое: фрагменты каких-то росписей, черепки, золотые кольца, сосуды из стеатита. На самой вер¬ шине холма известный уже нам Минос — не царь, разу¬ меется, а торговец — выкопал из-под земли несколько ог¬ ромных глиняных сосудов. Эванс был полон решимости приобрести интересовав¬ ший его участок. И хотя он встречался с теми же препятствиями, что и Шлиман,— сначала с ним не хотели иметь дела, потом запросили бешеные деньги,— ученый и не думал отступать. В 1895 году ему удалось добиться права на раскопки холма. А шестью годами позднее он стал владельцем участ¬ ка. Заметим, что он был человеком богатым и мог, подобно Шлиману, на свой страх и риск распоряжаться очень зна¬ чительными суммами. I^ 23 марта 1900 года Эванс приступил к раскопкам. Он • и сам впоследствии говорил, что не очень надеялся на крупные открытия: ведь Кносс погиб много тысяче¬ летий назад, весьма возможно, что последующие поколения 81
давно уже по камешку разнесли и остатки домов, и город¬ скую стену. Все, однако, обстояло иначе. Убедиться в этом Эвансу и его помощникам пришлось буквально в течение ближай¬ ших нескольких дней. С самого начала здесь не удалось обнаружить никаких предметов или вещей греческих или римских времен. Это могло означать только одно: если под толщей холма по¬ коятся остатки Кносса, остатки древних времен, то они никем не потревожены. И они, действительно, сохранились — и руины дворца, и многое иное. ...С большим тщанием работают нанятые Эвансом три¬ дцать землекопов. Они просеивают и просматривают землю самым внимательным образом. Ни один мельчайший чере¬ пок не ускользнет от археологов. Обломки ваз, чашек, плошек, тарелок... Но не только черепки попадаются исследователям. Вот какая-то стенная роспись, вернее, часть росписи — кусочек сада с изображе¬ ниями ветвей и красивыми листьями. Вот кусок плоского кирпича, или, скорее, табличка, покрытая письменными знаками и, вероятно, цифрами — чем же иным могут быть повторяющиеся ряды значков, расположенные по горизон¬ тали и вертикали? А вот кусок стены, да еще с явными следами пожара! Удастся ли когда-нибудь узнать о ней что-нибудь более определенное? Несколькими днями позже — новая сенсация. Присмот¬ ревшись к остаткам извлеченной на свет штукатурки, по¬ крывавшей некогда стены, исследователи вдруг обнаружи¬ вают фрагмент изображения человеческой фигуры в нату¬ ральную величину. Девушка? Конечно, посмотрите только, какая у нее узкая, «в рюмочку», талия! Незнакомка с иссиня-черными волосами и коричнева- 82
Фреска с изображением юноши. Кносс.
той загорелой кожей несла высокий, суживающийся книзу сосуд. Правой рукой она держала его за ручку, левой, на уровне пояса, поддерживала внизу. И, судя по тому, как она откинула свой корпус назад, сосуд был нелегким. Лишь впоследствии удалось установить, что этот обло¬ мок фрески был частью фриза с изображением какого-то, вероятно, праздничного шествия,— с цветами, сосудами, ящичками. Но скоро оказалось, что и Эванс и его помощники ошиблись: на найденном обломке был изображен мужчина, вернее, юноша. Внимательное изучение подтвердило: на Крите, так же как некогда в Египте, именно мужчин изо¬ бражали с красновато-коричневой кожей, а женщин наделя¬ ли белой, известково-белой. Если вы подумаете: «Как же это, не отличили девушку от юноши!» — взгляните на фотографию «носителя кув¬ шина из Кносса», как назвали найденную на холме Кефала фреску. И учтите, что она сохранилась далеко не пол¬ ностью. ...У юноши было вполне европейское обличье, и он в общем ничем не отличался от молодых людей, которых Эванс знал на острове — черты лица, во всяком случае, были примерно такими же. Месяцем позже в одном из коридоров было найдено еще одно изображение шествия — на сей раз уже не смутно угадываемое по одной-двум фигурам. Двадцать два челове¬ ка были нарисованы на цоколе стены! И все в натуральную величину. Все без сандалий. Это могло означать только одно: процессия была священной. Так выяснилось, что нужно было только тронуть сле¬ жавшуюся, твердую землю холма. Через две недели после начала раскопок Эванс уже стоял перед остатками строений явно дворцового вида. А потом рабочие натолкнулись на такое, о чем вряд ли кто-нибудь мог и мечтать. 84
Когда они раскопали небольшое помещение, а в нем —- углубление в три метра длиной на два шириной, похожее на ванну, к которой вели вниз восемь ступеней, Эванс так и решил, что обнаружена ванная комната. Но рядом оказа¬ лось еще одно помещение, примерно в четыре метра шири¬ ной и шесть метров длиной. С трех сторон в этой комнате у стен стояли каменные лавки, в четвертой стене — запад¬ ной — была дверь, а возле обращенной на север стены археологи увидели нечто совсем неожиданное: высокий ка¬ менный трон! Теперь можно было не сомневаться: они находились в самом центре королевства — в тронном зале его величества. Какого? Вероятно, Миноса: ведь так, кажется, звали ле¬ гендарного правителя острова Крита? ...Впоследствии Эванс восстановил этот зал. Ему при¬ шлось перекрыть его и многие другие помещения крышей, чтобы предохранить от дождя драгоценные реликвии. Эванса упрекали за это в расточительстве. В таком частич¬ но восстановленном виде и ныне предстает перед путешест¬ венниками Кносский дворец на острове Крите. Но вначале Эвансу было не до реконструкций. Поисти- не счастливый случай привел его именно туда, куда меньше всего он мог рассчитывать попасть. Возле стенки в тронном зале стоял целехонький трон — трон древнего правителя Крита! Он не напоминал ни одно из известных Эвансу древних кресел, на которых восседали цари. Сидение покоилось на высеченных из камня стеблях каких-то растений, связан¬ ных в узел и образующих дугу. Трон был весьма удобным: сидение точно следовало формам человеческого тела. Высо¬ кая спинка была накрепко приделана к стене. На ней были изображены волны. И такие же две волнистые белые линии, как и на троне, археологи увидели на стене. Эти линии красиво гармониро- 85
Тронный зал Кносского дворца, реставрированный Эвансом. вали с ее красным фоном. Здесь же находились изображе¬ ния двух лежащих грифонов — полуорлов, полульвов. Лапы у грифонов были вытянуты вперед, головы гордо подняты. Между фигурами грифонов — гибкие стебли и цветы па¬ пируса. Три коричневато-черные блестящие колонны, сужаю¬ щиеся книзу, отделяли тронный зал от помещения, в кото¬ ром стояла ванна. В его отделке тоже господствовал крас¬ ный цвет... Весьма возможно, что здешний царь был не только правителем, но одновременно и верховным жрецом: ве¬ роятно, в зале с ванной он занимался священными омове¬ ниями. 86
Вскоре после того как исследователи нашли царский трон, они обнаружили мощнейшую кладку стен дворца. И большой прямоугольный центральный двор — пятьдесят на тридцать метров. Вокруг него, в самых причудливых со¬ четаниях, соединенные коридорами, группировались раз¬ личные постройки и пристройки: залы, жилые помещения, склады. Потом пошли другие находки. ...Во весь опор мчится великолепный бык. Он — сама удаль, он весь — порыв. Голова у него опущена, шея выгнута, хвост задран. А спереди, обеими руками схватив¬ шись за рога, повисла на них девушка с черными локонами. На ней желтый с черными полосами передничек, хорошень- ттятт Игры с быком. Фреска из Кносского дворца.
кие красные носочки и легкие туфельки с плоской по¬ дошвой. В смертельно опасном прыжке взвихрился над быком, обеими руками касаясь его спины, головой вниз, пружиня и отталкиваясь, молодой атлет. Какую-то долю секунды длится запечатленный художником момент. И еще один персонаж сохранился на фреске. Сзади быка, приготовив¬ шись, вытянув вперед и разведя немного руки, стояла бело¬ кожая женщина, чуть приподнявшись на носки: помощница акробата, та, которая должна в случае надобности помочь ему. Кисти рук у нее были крепко перетянуты бинтами. Артисты? Участники религиозной сцены? Этого никто не знал. Но может быть, была все-таки доля правды в старинных легендах об острове Крите? О Минотавре и о Миносе? Вот обширный дворец. Пусть сохранились лишь его фундамент да обломки стен — его территория будет увели¬ чиваться для археологов с каждым годом. Не его ли хитро¬ сплетения коридоров, залов, покоев, в которых, может быть, и впрямь нетрудно было запутаться человеку, превратились в легендах в жилище отвратительного чудовища? А эта фреска — не служит ли она доказательством того, что на Крите, в какой-то период его истории был распро¬ странен культ быка. Прообраз Минотавра? Или, быть мо¬ жет, наоборот, от легенды о Минотавре, уводящей в совсем далекое прошлое, ведет след к этим игрищам с быками, к изображениям быков, что и далее будут находить архео¬ логи на Крите? ...Мы видим еще одного неистовствующего быка в ди¬ ком галопе, а перед ним, над ним, сзади него — девушек и юношей. Они прыгают чудовищу чуть ли не прямо на рога, и любому ясно: если это игра, то игра со смертью. Чтобы осуществить такое сальто-мортале, требовалась не только сноровка, не только смелость, не только ловкость — ведь 88
мчащийся навстречу человеку живой турник нужно было схватить за рога в считанные доли секунды и без промаха! А раз так, то здесь, быть может, существовала особо дрес¬ сированная, специально выведенная порода быков. Поче¬ му? Да потому что (и тут мы прибегаем к свидетельству самого Эванса) опрошенные его другом профессором Бал- дуином Брауном специалисты единодушно заявили: у чело¬ века, хватающего быка за рога, очень мало шансов сделать сальто-мортале. Нападающий бык, как правило, поворачи¬ вает голову вбок, стремясь проткнуть рогами каждого, кто стоит у него на пути. Как бы то ни было, но и во времена Миноса не всегда удачно кончались эти фокусы с быком. Сохранилось изо¬ бражение: человек лежит, прикрыв руками голову, а бык удивленно оглядывается назад. Он настроен мирно. Но все¬ гда ли при просчетах бык оказывался мирным? И только ли синяками отделывались те смельчаки, которые ввязыва¬ лись в эти игры? На фресках, которые разыскал Эванс, были и другие сценки. Взирая на прыжки, на странные для нас игры с быками, развлекается публика в ложах балкона. Вот восседают да¬ мы. Они полны любопытства, они оживленно жестикули¬ руют — женщины и девушки славного острова Крита. А в промежутках, в паузах и антрактах поправляют прически, критически осматривают друг у друга туалеты, ведут (это видно на фреске) непринужденные беседы, возможно, об¬ суждают городские новости. Вот трибуны стадиона; они заполнены, как у нас в Лужниках в воскресенье. И даже внешне этот стадион на¬ поминает современный, а по сути это был классический об¬ разец тех спортивных и театральных помещений на откры¬ том воздухе, которые, как думали до Эванса, подарили миру древние греки, но которые, как теперь выяснилось, были 89
«Дамы в голубом» —так назвали эту фреску, найденную Эвансом. ими позаимствованы наряду с борьбой, с боксом, быть мо¬ жет, даже с олимпийскими соревнованиями и многим дру¬ гим у древних жителей острова. «Эванс мог чувствовать себя счастливым,— писала впо¬ следствии его сводная сестра и биограф Джоан Эванс. — Он рассчитывал разыскать несколько оттисков печатей и пару глиняных табличек. Правда, он нашел их, и немало, и даже с различными системами письма (беда была в том, что он не мог их прочесть). Но ему удалось открыть нечто значительно большее: угаснувшую цивилизацию». 90
Вначале английский археолог предполагал закончить раскопки чуть ли не за один сезон. Шли годы, а работам все не было конца. Сорок лет в разных местах острова — на севере, на южном побережье, на востоке — копал Эванс. И все четче вырисовывались перед ним очертания некогда значительной цивилизации. О ней с полным основанием можно сказать: она — у истоков европейской культуры. Q В Кноссе не было тяжелых крепостных стен. Только, ^ш быть может, в самом начале этот дворец был похож на бастион. Но время это прошло давным-давно. Тот Кносский дворец, что все явственнее выступал под засту¬ пом археологов, не был защищен ничем, если не считать мо¬ гущественного критского флота. ...Видимо, нелегко приходилось кносским мастерам: шли столетия, и возникали все новые и новые строения. Их надо было как-то «увязать» друг с другом, соединить с уже существующими. Нужно было заботиться о свете, воздухе, воде. Нужда, как известно, изобретательна. Так, вероятно, появились длинные коридоры и лестничные клетки, которые следовало бы причислить к чудесам древ¬ ности, ибо они были связаны со световыми колодцами, ис¬ точником косвенного освещения: из-за палящего зноя во многих помещениях дворца не делали окон. Воздух проникал через специальные вентиляционные устройства, а разветвленная и хорошо организованная под¬ земная водоотводная система выводила излишнюю воду, например дождевую, которая частично использовалась для стирки. Трубы входили одна в другую и скреплялись це¬ ментом. Уложены они были с определенным уклоном. Система была так продуманно устроена, что чуть ли не в любом месте ее можно было, в случае необходимости, легко и быстро отремонтировать. 91
Один из световых колодцев Кносского дворца. К ней примыкали сточные трубы от ванн и трубы слив¬ ных уборных. Стоит ли после всего сказанного так уж удивляться акведукам с водой или фонтанам, которых множество было в садах и павильонах дворца? Или своего рода караван- сараю, в котором, в ста метрах южнее дворца, был бассейн с проточной водой, стояли корытца для омовения ног и поилки для лошадей и мулов? Q Да, не следует все то, о чем рассказывают давние ле- генды, считать сказками — в этом Эванс лишний раз убедился на Крите. К тому же ведь не только в леген¬ дах встречались упоминания о могучей державе Миноса. «Илиада» и «Одиссея» Гомера были не одиноки. Разве не говорил о том же «отец истории» Геродот? О грозном царе 92
Миносе, царствовавшем на Крите, и о его мощных эскад¬ рах, и о том, что критяне послали экспедицию на Сицилию. И то же самое сообщал Фукидид, объективнейший и осторожный в своих суждениях греческий историк: он тоже упоминал о морском могуществе Миноса. Аналогичные све¬ дения сохранились и у Аристотеля: положение державы Миноса во время ее расцвета, сообщал он, было таково, что царю удалось овладеть чуть ли не всеми островами и стра¬ нами Эгейского моря. ...«Мы вступили в совершенно неизвестный мир,— пи¬ сал в начале раскопок Эванс. — Каждый шаг вперед был шагом в неизвестное. Дворец затмил все то, что мы до этого знали о европейских древностях». "| А Конечная цель всяких археологических раскопок везде одинакова: восстановить — и возможно точ¬ нее — картины давно прошедшей жизни. Следует сказать сразу: не к одной эпохе относилась цивилизация, вырванная Эвансом из забвения. И вовсе не на пустом месте выросла она. Города всегда имели привычку расти и вширь, и вглубь, а слои со следами жизни лежат в земле один поверх друго¬ го — в той последовательности, в какой сменялись эпохи. При этом, разумеется, в верхних слоях покоятся остатки самых молодых культур, в нижних — наиболее древних. Сравнив найденные им при раскопках хорошо изучен¬ ные и хорошо датированные изделия и предметы, попавшие на Крит из Египта и Месопотамии (Крит, как выяснилось, имел с ними, и не только с ними, довольно крепкие торго¬ вые связи), Эванс сумел установить для своего острова загадок хронологию, хотя бы в самом общем виде. Он вы¬ числил, что раннеминойский период (бронзовый век) ухо¬ дил вглубь примерно до 3000 года до нашей эры. С 220Ö до 93
1600 года — опять-таки до нашей эры — продолжался среднеминойский период, а с 1600 до 1200 до нашей эры — позднеминойский. Но это была «лесенка вверх»» и о ней мы еще поговорим. А вниз? Под слоями с культурой бронзы на Крите, как и в дру¬ гих местах, оказались слои со следами неолита — ново¬ каменного века. Вплоть до X тысячелетия проследил их Эванс. Расцвету Крита предшествовали многие тысячи лет раз¬ вития. Как и везде, орудиями первых жителей эгейского мира служили каменные топоры, ножевидные пластины, шила, иглы, проколки из кости. Вначале эти люди жили в основном в пещерах. Впослед¬ ствии стали строить и настоящие дома: круглые хижины из обмазанного глиной плетня и прямоугольные, с двумя комнатами, из высушенных на солнце кирпичей. Проходят тысячелетия, и на смену общинным отноше¬ ниям приходят государственные. ...Только в 1936 году закончил свой шеститомный труд Эванс. К тому времени он был награжден многими ордена¬ ми, английскими и иностранными. «Дворец Миноса на Кноссе» называлась его кни¬ га. И рассказывала она о вещах поистине фантастиче¬ ских. "11 Фотографии, рисунки, планы... Удивительна и не- обычна была эта островная культура, удивителен и своеобразен был белоснежный, сложенный из из¬ вестняка дворец — административный, политический и хо¬ зяйственный центр критской державы. 16 тысяч квадратных метров составляла его площадь. 94
В нем было много залов, пристроек, кладовых, соединенных бесконечными лестницами, коридорами, переходами. Каким он был — двухэтажным, трехэтажным, четырех¬ этажным? Трудно сказать что-либо определенное — ведь, кроме фундамента, ничего не сохранилось, и те, кто скрещи¬ вает по этому поводу в споре мечи, располагают лишь кос¬ венными, не очень достоверными сведениями. Известно од¬ но: кносская знать, как свидетельствуют руины вокруг дворца, строила дома в несколько этажей. Здесь были и световые колодцы, о которых мы уже го¬ ворили. Большой прямоугольный двор стягивал в единый комплекс все здание и, так сказать, по совместительству служил для всех больших и малых помещений основным источником света. Парадный вход находился с юго-западной стороны. К нему вела широкая крытая каменная лестница. Мы уже говорили и о тронном зале, и о помещении с бассейном для омовения ног, и об остатках ванной... Но были и другие залы и комнаты. В первую очередь так называемый зал Двойного топора — насколько можно судить, своего рода большой тронный зал. ...Поражают воображение огромные, в человеческий рост, глиняные сосуды-пифосы, предназначавшиеся для хранения масла и вина; кладовые с этими сосудами были найдены в подвалах дворца. Рядом размещались склады оружия, «гаражи» боевых колесниц, царская сокровищни¬ ца. Не меньшее впечатление производит и найденная на од¬ ной из стен апартаментов царицы фреска с дельфинами. Удивительно живо изображены здесь эти занятные жи¬ вотные! Покои царицы — замкнутая группа помещений — нахо¬ дились в центре восточной части дворца. Именно здесь были найдены и остатки ванны, украшенной растительным орнаментом. 95
"I rt Народ, населявший этот остров, любил море, во многом был связан с ним. Моряки, рыболовы, ско¬ товоды, пахари составляли значительную часть на¬ селения Крита. Но не только они. Критяне были и искус¬ ными ремесленниками, они строили хорошие суда, отлично умели обходиться и с камнем, и с бронзой, и с железом, и с золотом, знали гончарный круг, обработку дерева, ткаче¬ ство. И тому немало свидетельств нашли археологи. Вот обнаруженный под фундаментом одного из миной- ских домов колодец. Он цилиндрической формы, из сырцо¬ вых кирпичей и в своеобразном кожухе из плотно пригнан¬ ных, хорошо обожженных глиняных колец впритык друг к другу. Каждое кольцо — шести-десяти сантиметров в ши¬ рину, снабжено в верхней части пазом для следующего кольца и имеет соответствующий знак — метку. Такие опознавательные знаки для отдельных деталей — отнюдь не редкость на Крите. Во всяком случае, они часто встречаются на изделиях среднеминойского периода. Не свидетельствует ли это о своего рода «стандартной» продукции, «сборном» строительстве? О том, что критские мастера работали по заранее разработанным «проектам»? Между прочим, колодец с его заботливо сконструиро¬ ванным кожухом из глины имел устройство, облегчавшее чистку: многие его кирпичи снабжены небольшими тре¬ угольными выемками — упорами для ног и рук. По ним можно было спуститься в колодец и вновь подняться на по¬ верхность. Вот еще занятный факт: мастера бронзового века, ока¬ зывается, отлично умели освобождать от воды залитые дождем парадные подъезды и лестницы. Как? Они отводи¬ ли льющуюся с неба воду в канавки-стоки, которые бежа¬ ли сбоку лестничных ступенек и были врезаны в камень. Но эти потоки воды, естественно, надо было сдерживать. 96
В стоке были устроены уступы, падая с которых, струя те¬ ряла скорость. Еще одна находка. Она была сделана неподалеку от того места, где длинный коридор, который тянется параллельно западным стенам дворца в Кноссе и вдоль которого распо¬ ложено восемнадцать больших кладовых, подходит к лест¬ нице. Вынуть эту доску так, чтобы не повредить украшения, было нелегкой задачей. Но все закончилось вполне благо¬ получно: пролежавшая, быть может, более четырех с поло¬ виной тысячелетий в земле, необычная доска попала в руки археологов. Она очень красива. ...Маргаритки из слоновой кости. Четыре небольших круга и четыре побольше на одной стороне. А на противо¬ положной— десять средней величины. Одиннадцать по¬ перечных планок, разделяющих игровое поле. И разно¬ цветье красивых материалов: горный хрусталь, слоновая кость, возможно, покрытая в свое время золотом, четыре больших диска — красивые розетки из золота, серебра, ла¬ зури... Ученые определили: доска эта — от столика для игр. Вероятно, камни, которыми играли, хранились в ящиках стола. Чтобы ее сделать, нужны были не только линейки с де¬ лениями, но и точные циркули, доски для рисования, гри¬ фель. И эскизы, чтобы проверить композицию и сочетание красок. Слоновую кость нужно было вырезать и отполиро¬ вать, хрусталь отшлифовать, пластинки (из золота и серебра) и проволочки выковать. Здесь работало много рук, и руки эти были искусны и умны. Немало может рассказать о людях труда того времени, о приемах обработки такая безделушка, волею судьбы до- 97
«Богиня со змеями». Статуэтка из Кносского дворца.
шедшая до нас. Вероятно, в мастерской резчика, помимо ножичков, буравов и буравчиков, пилок, имелся уже и токарный станок. Возможно, что с помощью аналогичного приспособления шлифовали и камень. Златокузнецам необходимы были тигли, щипцы, мно¬ жество различных молотков и молоточков, наковальни разных размеров, напильники, паяльная лампа и мехи, кроме того, бура и сера. Столярам — топоры и пилы, молотки и долота, резцы и зубила, ножи — некогда они были из камня, а теперь выделывались из бронзы. Кстати говоря, почти сразу после начала раскопок Эванс убедился, что жителям острова было ведомо тонкое искусство грануляции: зернью, мельчайшими пупырышка¬ ми из золота покрывали они безделушки. Это было за тысячу лет до этрусков, в которых долгое время видели изобретателей грануляции. Делали критские мастера все как полагается: не припаивали золотую зернь, а наварива¬ ли ее, зная хитрые приемы, позволявшие сохранить четкую форму зерен. ...Да, металлическое ремесло в среднеминойский период далеко шагнуло на Крите, в особенности по сравнению с более ранними временами. Бронзу научились выплавлять так хорошо и получали ее так много, что и тазы и посуду (котелки на трех тонких ножках и котлы без ножек, кув¬ шины и ковши, чаши и кубки) делали из бронзы. Но не только. Богачи всегда любили золото. Как тут не вспомнить знаменитые кубки из Вафио! Правда, их нашли не на Крите, а на греческой земле, в Спарте. Но мастерская, в которой их изготовили, если даже она стояла на греческой земле, наверняка принадле¬ жала критскому мастеру. Об этом свидетельствуют и форма кубков, и украшения, и манера исполнения. Но ведь не исключено, что их просто привезли в Грецию с Крита, эти два золотых кубка, лежавших вместе с еще 99
двумя серебряными в одном захоронении. Когда его весной 1889 года раскопали, здесь нашлось еще копье и восемь¬ десят круглых аметистовых бусин — остатки ожерелья. И три золотых перстня. ...Если бы надо было вкратце рассказать о том, что выгравировано на кубках из Вафио, можно было бы сказать так: это своего рода наглядное пособие, как надо и как не надо ловить диких быков. Но как это сделано! Мороз подирает по коже, когда видишь, с какой дикой яростью гневный, страшный, огром¬ ный бык нападает на охотников, понадеявшихся на спаси¬ тельную силу тенет. Они ждали одного быка, но пришло три. И один из них действительно запутался в тенетах, ему тяжко, и, быть может, с ним бы и удалось совладать — уж больно неловко, грудью лежит он на земле,— если бы другой уже не почуял кровь. Так яростно нападение, так мгновенно, что охотники не успевают ничего предпринять. Упал навзничь один из них, похоже, что он хотел вскочить на спину быка, но промахнулся. Приятелю его приходится еще хуже. Он повис, зацепившись ногой за рог, быть может, уже полу¬ живой. Еще мгновенье, и, скинув беднягу на землю, его растопчет бешеный бык. А третий бык — тот просто удирает во все лопатки. Но «действо» на этом не заканчивается. Продолжение на втором кубке. Да, куда спокойнее делать так, как изображено здесь. Подманить быка с помощью коровы, а затем издалека набросить лассо. Пусть потом катается по земле и ревет сколько угодно: ему уже ничто не поможет. Вот красавец бык идет, принюхиваясь, вот он нежно трется мордой о морду коровы. А вот он уже пленник: мускулистый ловец выполнил задуманное. Обеими руками держит он веревку, обвившуюся вокруг быка... 100
Кубки, найденные в Вафио.
Искусствоведы посвятили немало восторженных слов этим кубкам. Они отметили и выразительность деталей, и реалистичность, с которой изображены фигуры людей, стремительное движение разъяренных быков, и деревья, и трава, и камни, и сеть из толстой крученой веревки... Но нас в данном случае интересуют еще и чисто техни¬ ческие вопросы. Ведь рельефы — из листового золота, а это значит, что их чеканили прямо «с хода», конечно, по образ¬ цу, который был перед глазами. Помимо точности, глазомера, вдохновения, тут требо¬ валась и изобретательность: форма придается изделию на ходу, есть трудные для работы места (рисунок-то сложный). Можно не сомневаться: творец кубков из Вафио, злато- кузнец бронзового века, был выдающимся мастером-чекан- щиком. Между прочим, Эвансу (ему повезло и в этом!) удалось найти фреску — все в том же Кносском дворце, на которой была изображена точно такая же сценка, что и на втором кубке из Вафио! Вряд ли будет слишком дерзким предположение, что именно эта фреска и вдохновила безвестного мастера. ...Наш экскурс в технику был, быть может, несколько утомительным, но, право, отнюдь не лишним. Там, где не хватает письменных источников, особенно важно заставить заговорить вещи и предметы. Только относительно высокая техника, высокое для своего времени развитие ремесла, сельского хозяйства могли послужить фундаментом для критской культуры. И то, что Крит был островом, вовсе не мешало ему (а может быть, даже помогало) вести обширную и далекую торговлю. Один из ярких примеров тому все тот же известный уже нам игральный столик: ведь слоновую кость доставили либо из Африки, либо из Индии! Асфальт, скорее всего, из Месопотамии, лазурь, которая редко была природной, 102
а приготовлялась из медного оксида, смешанного с солями кремневой кислоты, вероятно, из Египта. ...Пять лет назад неподалеку от мыса Гелидония, у по¬ бережья Турции, аквалангисты обнаружили на глубине в 27 метров остатки неизвестного судна. Нет, это не было судно с острова Крит, хотя, впрочем, до сих пор неясно, чье оно было. Но то, что построили его еще в брон¬ зовом веке, несомненно. И если не точно на таких, то, очевидно, на похожих, иногда, может, и немного поменьше, а иногда и побольше, бороздили некогда моря и критские мореходы. После кропотливой работы ученым удалось в значи¬ тельной мере реконструировать его вид и размеры. Длина судна достигала девяти метров, ширина двух. И, судя по весу найденных медных слитков (судно везло медь), грузоподъемность его составляла примерно полторы тонны. Чтобы слитки во время бури не разбивали бортов, их предусмотрительно укладывали на «подушку» из сучьев и ветвей. Кроме слитков, на корабле обнаружили лопаты, мотыги, оружие. И даже остатки трапезы — рыбьи и птичьи кости, косточки от маслин. За двенадцать веков до нашей эры пытался застигну¬ тый, видно, штормом капитан провести корабль через узкий залив. Так и остался с тех пор на дне корабль. Вместе со слитками, с тремя комплектами весов и разновесов, с маленькой бронзовой наковаленкой. "I О Кносский дворец — мы уже упоминали об этом — был самым большим на Крите, но отнюдь не един¬ ственным. Сейчас уже хорошо известно, что примерно в 2000 году до нашей эры, может быть, немного раньше, может быть, 103
немного позже, в разных уголках Крита воздвигнуты были князьями Кносса, Феста, Малии дворцы с большим числом комнат, со складскими помещениями, с мастерскими. Стены дворцов украшали красивые фрески. А два-три столетия спустя, где-то около 1700 года до нашей эры, на Крите грянула катастрофа. Разрушен был дворец в Кноссе. Мы можем только гадать о причине. Версия о том, что это сделали какие-то вражеские племена, чуть ли не гиксосы, как-то не очень доказательна. Скорее всего, виновато землетрясение. Но может быть, и междо¬ усобная борьба? Ведь дворец в Фесте тоже погиб, но не¬ сколько позже. Впрочем, не исключено, что он был раз¬ рушен тогда же, но просто не до такой степени. Гибнут и города Мохлосс, Гурния, Паликастро. Но около 1600 года до нашей эры жизнь вновь нала¬ живается. Это время второго, главного периода расцвета Крита. Крит — на вершине своего экономического могу¬ щества. Из руин восстанавливаются старые дворцы: они перестраиваются, они улучшаются — и все в том же Кнос¬ се, и в Фесте, и в Гурнии, и в других местах. «Образование на Крите единого государства с наслед¬ ственной царской властью,— сказано в одном из современ¬ ных учебных пособий,— поставило Крит в один ряд с таки¬ ми раннеклассовыми государствами, как Египетское, Хетт- ское, Вавилонское». Свой золотой век Крит переживает между 1600 и 1400 годами до нашей эры. Эгейское море стало Критским морем. Может быть, к этому времени и следует отнести сказа¬ ние о страшной дани, наложенной на Аттику царем Миносом — семь юношей и семь девушек ежегодно? И свидетельство Геродота и Фукидида о том, что держава Миноса (или Миносов: сейчас ученые все более склоняются к тому, что, подобно египетским Рамсесам, 104
Минос — имя многих критских царей) владычествует на море и что Минос подчинил своей власти многие земли? А потом... потом снова грянула катастрофа. Прахом пошли плоды человеческих изобретений, человеческих дум, человеческого труда. 4 За двести лет до того Крит выстоял и, набравшись сил, расцвел еще пуще прежнего. Теперь пришла смерть. Мы плохо осведомлены о ее причинах. Мы знаем только одно: произошло что-то ужасное. Разрушены были чуть ли не до основания целые города: Кносс, Фест, Агиа-Триада, Гурния, Мохлосс, Маллия — весь остров лежал в развали¬ нах, был покрыт кровью и пеплом. После этого удара Крит уже не поднялся. Когда произошла катастрофа? Археологи отвечают: около 1400 года. Они вычислили дату, сопоставляя данные, полученные при раскопках соот¬ ветствующих слоев земли на Крите, и последние упомина¬ ния о Крите египтян времен Аменофиса III (1401 —1375 го¬ ды до нашей эры). Конечно, тут возможно некоторое смещение: не исключено, что археологи и ошибаются лет на тридцать — пятьдесят. А вот месяц, когда произошла катастрофа, они называют почти с полной гарантией. Возможно ли такое? Оказывается, да. Ученым помогли следы пожара. Словно зная, как важны когда-нибудь окажутся эти следы, ветер запечатлел на остатках стен критских зданий следы дыма. Это был достаточно сильный ветер: он нес дым горизонтально. 105
Когда на Крите бывает такой ветер, который мог бы отнести почти горизонтально к северу языки пламени от горящих стропил? Как правило, лишь в конце апреля, начале мая. Эванс, посвятивший немало лет изучению этого вопроса, отвечает так: случилось землетрясение. Какое-то огромной силы землетрясение, дыбом поднявшее чуть ли не весь Крит. А потом уже, как следствие, возник пожар. «Люди,— говорит Эванс,— были захвачены врасплох. Судя по следам, все произошло чрезвычайно быстро. Вот, к примеру, тронный зал кносского владыки. Он был найден в состоянии полнейшего беспорядка. В одном из углов ле¬ жал опрокинутый большой сосуд от масла, рядом нашлись какие-то культовые сосуды. Вероятно, царь поспешил сюда, чтобы в последний момент свершить какую-то рели¬ гиозную церемонию. Но не успел ее, очевидно, закончить. Следы насильственно прерванной работы видны и в домах ремесленников, художников». Эванс заключает: слишком неожиданен и мгновенен конец критской державы, чтобы виной ему мог быть враг, а не землетрясение. Но, с другой стороны, раскопки показали, что и в Кнос- се, и в Фесте, и в других местах — везде были разрушены и сожжены дворцы и поселения. Землетрясение? А может быть, не только оно? Неко¬ торые ученые предполагают, что критские горожане упот¬ ребляли нефть, может быть, для освещения, может быть, для разжигания горнов или приготовления пищи. Таким-то образом, делают вывод они, и возникли пожары. Мы не знаем, была ли на Крите известна нефть. Но все же вряд ли тут она виновна. И вряд ли прав Эванс, связывая гибель Крита только со стихией. Похоже на то, что здесь были замешаны и люди! ...Представим себе, что около 1400 года до нашей эры 106
не греческие территории находились в подчинении у Крита, как обычно считают, а, наоборот, Греция господствовала над Критом. Разве не могло произойти на острове восста¬ ние против иноземных властителей. Кое-какие данные со¬ гласуются с этой гипотезой. Ведь похоже, что не сразу и не везде на Крите заглохла жизнь, Есть другая гипотеза, более вероятная. Если гибель дворцов и городов следствие не только землетрясения, то вероятнее всего предположить вражеское нашествие, втор¬ жение на остров враждебных племен. Мы знаем: словно туча, проносились вражеские полчи¬ ща по степям Руси, гибли в огне русские города, хоть и отчаянно защищало их население. Так были разрушены Изяславль, даже Киев. Почему же нельзя себе представить, что и на Крите опустошительный набег внезапно нагрянув¬ ших вражьих орд мог привести к таким же результатам? ...Целая воинская флотилия, настоящая армада могла более или менее внезапно оказаться у берегов Крита. Выса¬ женные в различных местах десанты чуть ли не в один и тот же час начали штурм укрепленных городов. А закрепив первые успехи, вражеские войска двинулись дальше. Кто были эти захватчики? Вероятнее всего, греки-ахей- цы, поднявшие знамя восстания против гегемонии Крита. «В один из весенних дней середины XV века,— так го¬ ворит английский ученый Джон Пендлбери,— когда дул сильный южный ветер, которому было суждено отнести почти горизонтально к северу языки пламени, в конце ап¬ реля или начале мая, настал час расплаты». Это была хорошо организованная военная экспедиция с определенной политической целью: упадок Крита не мог явиться результатом простого разбойничьего набега, счи¬ тает Пендлбери. «Удар был ужасающий,— пишет он.— В последний момент, когда дворец уже был окружен врага¬ ми и бой шел на этажах, когда языки пламени охватили 107
тронный зал, сюда в сопровождении телохранителей вбе¬ жал царь Минос»... В отчаянии он пытался молитвами и жертвоприношениями отвести беду от своего государства. Но тщетно. Факт остается фактом: где-то около 1400 го¬ да рушится власть Миноса. Начинается распад державы легендарного царя. Другой современный английский историк, Джоффри Бибби, не верит в мощный флот, в десантные части. Но и он считает, что миф о Тесее как-то связан с крушением Крита. «В тот год, — пишет Бибби, — «Праздник быков» собра¬ лись отметить с небывалой еще дотоле торжественностью. Множество ловких бойцов (Бибби называет их тореадора¬ ми.— А. В.) прибыло из Греции, чтобы принять в нем уча¬ стие. И эгейские князья вместе со свитой тоже прибыли сюда чествовать победителей. Среди них обращал на себя внимание Тесей из Аттики. Назавтра должно было состояться главное жертвопри¬ ношение. Но оно не состоялось. Потому что в полночь мирно по¬ чивавшие горожане были разбужены криками о помощи, звуками боя, гудением пламени. Когда они, полуодетые, встревоженные, высыпали на улицы, они увидели, что боль¬ шой дворец Миноса охвачен огнем. Только утром жители отдали себе отчет в том, что про¬ изошло. Только утром оставшиеся в живых поняли, что вооруженные люди, заполнившие ночью улицы, окружив¬ шие дворец, расправившиеся со многими придворными — это ахейцы, и среди них многие давние жители греческого квартала в Кноссе». Как видите, Бибби делает попытку как-то по-новому представить происшедшее, осовременивая события: тут и «пятая колонна», тут и «ночь длинных ножей». Правы или нет в конкретных деталях те или иные уче¬ 108
ные — дело в конце концов второстепенное: могло быть так, как говорит Пендлбери. Могло и по-другому. И не ис¬ ключено, что набегу предшествовало землетрясение. Но вот что главное: в последние годы наука нашла но¬ вые доказательства в пользу того, что именно ахейцы за¬ воевали Кносс. Ибо именно с этого времени на Крите распространяется так называемое линейное письмо «Б». Здесь нам придется вновь вернуться к Эвансу. 1 К Помните, мы уже говорили о том, что еще в 1893 го- ^ ду Эванс разыскал довольно много иероглифиче¬ ских символов, имевших в свое время хождение на Крите. Именно это и заставило его отправиться на зага¬ дочный остров — «царство ста городов», как уверял Гомер. Коллекция каменных печатей и гемм Эванса с этого момента начала быстро расти. Но одновременно ему стали попадаться таблички и предметы, покрытые иными пись¬ менами — линейными. Здесь, так же как и на ранних табличках, были начер¬ таны примитивные условные изображения — идеограммы. Но на этих табличках рисунки оказались с более простым контуром. Когда Эванс присмотрелся повнимательнее, он убедился: перед условными изображениями — идеограм¬ мами стояли обособленно группы знаков, отделенные друг от друга черточками. Таких знаков было не то восемьде¬ сят семь, не то восемьдесят девять: явно недостаточно для такого письма, где каждое слово обозначается отдельным знаком, то есть для идеографического письма, и, безуслов¬ но, слишком много для алфавита. Так он пришел к пра¬ вильному выводу, что перед ним письмо, в котором каж¬ дый знак обозначает определенный слог. 109
Итак, линейное слоговое письмо. И между прочим, вовсе не всегда одинаковое. Уже с самого начала Эванс заподозрил, что есть таб¬ лички более ранние, с одним видом письмен, и более позд¬ ние— с другим. Те, что казались ему древнее (впослед¬ ствии выяснилось, что так оно и было), ученый назвал линейным слоговым письмом «А»; остальные он зачислил в класс «Б». ...Ему, наверное, очень хотелось расшифровать зага¬ дочные письмена самому. И он не спешил с опубликова¬ нием скопившихся в его руках богатств. В 1935 году он издал копии примерно ста табличек, написанных линей¬ ным письмом «Б». До того им было обнародовано их всего лишь четырнадцать! И это в то время, когда их уже было найдено чуть ли не три тысячи! Немного опубликовал он и образцов письма «А». И, может, не так уж неправы были английские исследо¬ ватели Вентрис и Чэдвик, те самые, что десять лет назад все же расшифровали линейное письмо «Б», когда они с горечью писали: «Два поколения ученых были умышленно лишены возможности конструктивно работать над проблемой». А проблема была нелегка. Неизвестна была система письма. Неизвестен язык, на котором сделаны надписи, а сами записи были очень корот¬ ки — две, три строки, по сути — отдельные разрозненные тексты. Можно долго и подробно рассказывать о том, как наука шла к отгадке тайны критского линейного письма «Б». Но это тема для другой книги. Собст¬ венно говоря, две такие книги уже написаны: «Заговорив¬ шие таблички» профессора С. Я. Лурье, крупнейшего совет¬ ского специалиста в области микейской письменности, и то¬ 110
же популярная, хотя и не очень легкая книга немецкого филолога Добльгофера «Знаки и чудеса». Нам же важно подчеркнуть одно: в тот счастливый для науки день, когда архитектору Майклу Вентрису удалось доказать, что таблички с письмом «Б» написаны на грече¬ ском языке, был нащупан путь к разгадке. И не только од¬ ной из письменностей, бытовавшей на острове Крит в XV веке до нашей эры, но и целого ряда не решенных еще до сих пор вопросов, связанных с историей древнего Крита. Дело в том, что в 1939 году, в ту пору, когда Вентрис меньше всего думал о том, что ему придется на долгих шесть лет стать штурманом английских королевских воз¬ душных сил, за два месяца до того, как немецкие бомбар¬ дировщики и немецкие танки ринулись в поход против Польши, американский археолог Блеген и грек Курониотис, к своему удивлению, обнаружили в Греции, при раскопках большого дворца близ Пилоса, шестьсот табличек со зна¬ ками критского письма «Б»! Означало ли это, что Пелопоннес входил когда-то в державу Миноса? Или, наоборот, что племена, некогда на¬ селявшие материк, принесли свои письмена на Крит? Но таблички, разысканные на Пилосе, относились к XII веку до нашей эры (об этом имелось достаточно свиде¬ тельств)! А найденные на Крите были старше — XV — XIV веков! И не только в Пилосе оказались таблички с письмом «Б», но и в Микенах. Их случайно обнаружили при раскопках в 1952 году. И в том же 1952 году Блеген разыскал в Пилосе еще четыреста табличек, а двумя годами позже еще пятьдесят. Но к тому времени уже все было ясно. Десятого июля 1952 года состоялось знаменитое выступление Майкла Вентриса, который заявил: кносские таблички написаны на древнегреческом языке, 111
Это могло означать только одно: в XV веке до нашей эры Кноссом правили говорившие на греческом языке чу¬ жеземцы. А эти чужеземцы пришли с материка. На мате¬ рик же письменность попала с Крита! Почему такой вывод? А вот почему: письменность «Б» — во многом просто видоизмененная и приспособлен¬ ная к нуждам греческого языка, более древняя письмен¬ ность «Ä». Вернее, читается линейное письмо «А» в общем так же, как и письмо «Б». Но каков язык документов? Ясно одно: таблички эти написаны не на греческом языке. Это (и дру¬ гие факты) заставляет думать, что изобрели слоговое письмо «А» (напомним, что оно относится к XVII веку до нашей эры и древнее письма «Б») не греки. Получается вполне логично: народ, населявший издрев¬ ле Крит (какой именно народ, мы просто еще не знаем; некоторые ученые считают, что... хетты. Возможно, что эти древнейшие жители говорили на языке, который не был ни греческим, ни вообще индоевропейским и вообще не состоял в родстве ни с одним из известных науке языков), изобрел свою письменную систему. Два или три века спу¬ стя ее приспособили для своих нужд пришельцы из мате¬ риковой Греции, примерно в тот самый период, когда над Критом пронеслась катастрофа. Поскольку век спустя аналогичные таблички — критское письмо греческого «на¬ полнения» — оказались в тех же местах, где издавна жили ахейцы, можно сделать по меньшей мере два вывода, к ко¬ торым, собственно, и пришли ученые. Во-первых, ахейцы — племя греческого языка. Во-вторых, вероятнее всего, именно греки-ахейцы нанесли решающий удар критской культуре. Впрочем, вполне естественно напрашивается и третий вывод или, скорее, предположение: а не была ли вообще вся микенская культура лишь слабым отблеском, слабым под¬ ражанием критской? 112
11^ Итак, уже во II тысячелетии до нашей эры на Бал- * • ш канском полуострове жили греческие племена. Ми¬ кенская цивилизация развивалась под сильным влиянием древней и богатой культуры острова Крита. В XV7 веке до нашей эры, как о том свидетельствует ис¬ пользование в Кноссе письма «Б», греки пришли и на Крит. Крит просуществовал еще несколько столетий. Но вос¬ прянуть после нанесенного удара ему не было дано. В Микенах же и других городах на материке расцвет культуры продолжался по меньшей мере до XII века до на¬ шей эры, когда один за другим все крупнейшие центры Г ре¬ ции были разграблены и обращены в руины: на смену ми¬ кенским грекам, на смену ахейцам огнем и мечом проклады¬ вали себе дорогу новые захватчики — дорийцы. Не исключено, что именно нашествие дорийцев явилось причиной гибели Микенской цивилизации (или, как теперь говорят, объединяя ее с критской в одном комплексе,— Эгейской цивилизации). Следует только учесть, что уже начиная с XIII—XII века до нашей эры на Крите насту¬ пила эпоха длительного упадка. Возможно, именно внутрен¬ ние причины облегчили захваты дорийцам. Но кто же все-таки был создателем критской куль- Юи туры, строителем замечательных дворцов Кносса и других городов и поселений острова? Кто жил на Крите до прихода туда греков? Это все еще неясно. Нужно расшифровать письмо «А»: оно помогло бы не только приподнять завесу над некоторы¬ ми тайнами древних письменностей, но и выяснить ряд не¬ решенных вопросов, связанных с историей Крита. И нуж¬ но продолжить раскопки. ...Более чем на тысячу лет в глубь времен отодвинули поиски Эванса начало истории Эллады, истории Эгейского 113
моря. Немало дворцов и городов древности, вернее, их руин, вернули из небытия археологи. Диву даешься, когда узнаешь о существовании этих ухоженных улиц, водоотвод¬ ных и водопроводных линий, многоэтажных домов, бес¬ численных мастерских — гончарных и ткацких, кузнечных и сапожных, горшечных и ювелирных. А вращающиеся двойные двери, а искусственное освещение? Когда Эванс раскопал дворец в Кноссе, среди ученых вспыхнул спор: какой общественный строй был на Крите? Одни доказывали, что здесь правили могущественные цари. Другие думали, что на острове сохранялись еще первобыт¬ ные отношения: поглядите на остатки бесчисленных зданий дворца, говорили они, это же напоминает руины индейских зданий в Мексике, в которых жили общинами — родами. Расшифрованные таблички положили конец спору: в этих протоколах обследований полей, описях, инвентарных списках и других финансово-административных докумен¬ тах содержались прямые упоминания о рабах. Наряду со свободным населением на критских, а также и на пилосских владык работала масса рабов и рыбынь. ...На глиняных табличках, на домашней гончарной ут¬ вари, на стенах, на коже, на пальмовых листьях писали древние жители Крита. В четырнадцати местах на ост¬ рове найдены письмена «А». Есть над чем еще поломать голову тем, кто захочет заняться их расшифровкой. И дешифровкой иероглифов тоже. Ибо и они, наверное, смогут кое-что поведать нам о древнем населении Крита. Известно здесь и еще одно хитросплетение письмен: знаменитый терракотовый диск диаметром сантиметров пятнадцать, найденный в 1908 году в одном из боковых строений дворца в Фесте. Уже более полусотни лет трево¬ жит он воображение ученых. Здесь больше двухсот никому не понятных знаков, расположенных по спирали. Они раз¬ делены радиальными линиями на группы. 114
Слова? Предложения? Этого еще пока никто не знает. Известно лишь одно: знаки выдавлены с помощью спе¬ циальных штампов. Неужели эти штампы изготовили толь¬ ко для одного-единственного диска? Скорее всего, подпись на диске слоговая, то есть отдельные знаки обозначают слога, а не буквы. Но точно этого никто не знает. Может быть, что-либо более определенное нам суждено узнать и о Лабиринте. Хотя многие сейчас считают, что Лабиринтом был сам дворец Миноса в Кноссе, но ведь абсолютно точ¬ ных данных на сей счет нет. На монетах из Кносса, на тех, что были найдены во дворце, сохранились изображения ходов и переходов какого-то строения. Кто его знает, быть может, какое-то более древнее строение, чем Кносский дво¬ рец, запечатлено на монетах, конечно, чисто схематически? И почему же все-таки оказался так разрушен Крит в XIV веке до н. э.? Да, как ни значительно то, что сделано Эвансом и его учениками, но, по сути, многое, очень многое в истории острова остается нам неведомым. ...Всего лишь несколько имен, и то не очень точных. Всего лишь самая общая периодизация. Почти никаких сведений по гражданской истории: революции, войны, сме¬ ны правителей, заговоры, законы — все это нам здесь со* вершеино неизвестно.
Предшественники римлян
ЭТО ГОСУДАРСТВО было некогда знаменито. В противоборстве с греками, умб¬ рами, лигурами, сабинами и другими пле¬ менами, населявшими нынешнюю Италию, наращивало оно постепенно свою мощь. И к середине V века до нашей эры только Кар¬ фаген да материковая Греция — страны, ле¬ жавшие далеко от его границ, оставались для него реальными соперниками. Впрочем, вряд ли правителям Этрурии было ведомо тогда, что самым главным, дей¬ ствительно смертельно опасным ее соперни¬ ком станет один из ее собственных городов. Отнюдь не самый значительный, отнюдь не самый большой, заштатный городишко Рим четыре века спустя превратится в грозное государство и довершит то, что так и не удалось ее властителям — захватит все Апеннины, и Пьемонт, и Лигурию, и Пи- центу, и Ауканию, и Калабрию...
*1 Ранней весной 1828 года один тосканский крестьянин неспешно вышагивал за своим быком, налегая на ле¬ мех плуга. День был дождливый, бык тяжело тащил увязавший в черной пахотной земле плуг, крестьянин уже не раз пускал в ход хворостину, как вдруг, споткнувшись, бык внезапно провалился чуть ли не по самое брюхо в не¬ весть откуда взявшуюся яму. Передние ноги животного были сломаны. Землепашцу не оставалось ничего другого, как сбегать домой за стареньким ружьем. Но, вытаскивая тушу быка из злополучной ямы, кре¬ стьянин (история, увы, не сохранила нам его имени) обра¬ тил внимание на то, что яма была какая-то странная. Она уходила не только вглубь, но и вширь. Он взялся за за¬ ступ и уже через полчаса оказался вознагражденным за все свои треволнения. И еще как! Только в сказках рассказы¬ вали о таких находках. В тот день жена так и не дождалась его к обеду. И ког¬ да вечером, весь измазанный грязью, он вошел в комна¬ ту, держа в руках мешок с драгоценностями (среди них тяжелые, массивные золотые серьги, кольца, браслеты были еще не самыми дорогими вещами), она чуть не упа¬ ла в обморок, решив, что муж повинен в чем-нибудь страшном. Но страшного ничего не было. Просто печально начав¬ шийся день закончился более чем благополучно. Яма ока¬ залась древним захоронением, могильником очень далеких времен. И в ней каким-то чудом сохранилось совершенно нетронутым все то, что от щедрот своих положили, про¬ вожая в дальний путь усопшего, его родственники и друзья: великолепный сосуд, предметы домашнего обихода, укра¬ шения, безделушки. Конечно, это был не первый случай. И в Тоскане и в других областях Италии находили и раньше древние захо¬ ронения, которые молва приписывала доримскому населе¬ 119
нию Апеннин. Но в общем это бывало редко. И еще реже встречались неразграбленные могилы. А здесь вдруг словно кто-то наворожил. Уже через несколько дней, узнав о найденном кладе, управляющий поместьем князя Канино, на чьих землях была сделана на¬ ходка, тоже принялся за поиски в компании с некоторыми своими арендаторами. Новоявленные кладоискатели едва успели продать часть своей добычи, как об этом узнал сам князь Канино, небезызвестный Люсьен Бонапарт, брат великого корсиканца. Он прогнал проштрафившихся слуг, предварительно, разумеется, заставив их отдать выручку, и сам возглавил поиски в своих обширных владениях, куда входила чуть ли не половина Тосканы. За два сезона взятые им на службу специалисты раз¬ рыли несколько сот могильников, правда, большей частью пустых, и разыскали около двух тысяч древнегреческих и этрусских ваз, бесчисленное множество золотых украше¬ ний, статуэток, сосудов, кубков, браслетов, не говоря уже о многих предметах обихода и самой разнообразной утвари. Примеру Бонапарта последовали и другие землевла¬ дельцы. Вся Европа говорила о бале, на который ее сия¬ тельство княгиня Канино явилась увешанная этрусскими драгоценностями. Все знали и другое: как сказочно разбо¬ гател удачливый брат Наполеона. Этруски с их могильниками на долгое время оказались в центре внимания. В особенности после того, как выясни¬ лось, что Люсьен Бонапарт оказался чуть ли не единолич¬ ным наследником патрициев города Вульчи, одного из са¬ мых богатых и значительных городов древней Этрурии. Именно в некрополе Вульчи были сделаны наиболее приме¬ чательные находки. Как бы хищнически во многих случаях ни велись эти первые массовые раскопки — впрочем, какие там раскопки, чистое кладоискательство,— во время которых и в Тоскане, 120
и в других провинциях не осталось чуть ли ни одного клоч¬ ка земли, где бы не искали древних могил,— с этого, по сути, начались целенаправленные поиски и пристальное изучение этрусских древностей. О Со всех сторон в Тоскану и соседние области сте- кались привлеченные золотом спекулянты и авантю¬ ристы. Но не только, разумеется, они. Приезжали и ученые, и писатели, и художники. Десять лет подряд описа¬ ние находок, сделанных в некрополе Вульчи, заполняло научные журналы. Впрочем, предпочитая современное зо¬ лото древнему, отнюдь не обремененный патриотизмом, князь продал большую часть находок во Францию, Англию, Германию. Бойкую торговлю вели и другие высокопостав¬ ленные «любители древностей». «Чудо в Вульчи» больше не повторилось. Но тем не менее в 1830—1840 годах было разыскано немало впечат¬ ляющего: Тарквиния, Черветери, Кьюзи — названия этих древних центров этрусков были теперь у всех на устах. Именно в Тарквинии были найдены знаменитые расписные гробницы. Красивыми и богатыми оказались так называе¬ мая могила Изиды в Вульчи, открытая в 1838 году, могилы в Перудже. Так золото древних открыло путь к дальнейшим по¬ искам. И поиски эти нередко были не менее захватывающи¬ ми, не менее интересными и многообещающими, чем при¬ мерно в те же годы начавшиеся поиски древних захороне¬ ний фараонов в песках Египта. И тут и там многое еще было впереди. И тут и там найденное поражало вообра¬ жение. Семь лет спустя после истории с быком, в 1835 году, священнику Регулини и одному генералу посчастливилось разыскать в Черветери совершенно необычную гробницу, 121
в которой, судя по всему, никто не побывал за все эти два¬ дцать пять столетий, что она стояла на этой земле. Два¬ дцать пять веков! Представьте же себе, с каким волнением пробирались при свете факелов по длинному подземному переходу с его полусводчатым, выложенным плитами потол¬ ком люди, в какой-то степени чувствовавшие себя потомка¬ ми захороненных и понимавшие, что им суждено прикос¬ нуться к памятнику такой далекой эпохи, о которой еще совсем незадолго до этого по сути ничего или почти ничего не было известно. В дальнем углу первой комнаты находилось бронзовое смертное ложе. Сам усопший давно уже истлел, но непода¬ леку, нисколько не испорченная временем, стояла неболь¬ шая, почти игрушечных размеров бронзовая колесница — точная копия триумфальной колесницы, на которой в годы своей земной жизни разъезжал умерший лукумон — этрус¬ ский князь. Рядом находились бронзовые конические вазы с изображениями фантастических грифонов, неболь¬ шой жертвенник на треножнике, добрых три дюжины ста¬ туэток. В ногах ложа покоился миниатюрный бронзовый щит. Несколько таких же, вероятно, чисто символических щитов (ибо они были слишком малы для дела) висело на противоположной стенке. Небольшая, наполовину заделанная кирпичом дверь вела во внутренние покои. Со сводчатого потолка здесь свисали бронзовые вазы, а с каждой стороны двери — се¬ ребряные безделушки. На полу было множество флаконов из-под духов, а в углу, тоже на земле, множество женских украшений, позволявших безошибочно угадать — нет, поч¬ ти физически увидеть, где именно некогда лежала усопшая. Не надо было обладать большим воображением, чтобы представить себе, что вот эта большая золотая пластинка, покрытая орнаментом, изображавшим различных живот¬ ных, и скрепленная с другой, поменьше размерами, покои¬ 122
лась на груди, что золотые сережки и браслеты украшали уши и руки, что ожерелье умершая носила на шее... Вещи были на месте. Истлела лишь их хозяйка. Другие, не менее значительные открытия были сделаны и в последующие годы. Среди них были знаменитые гроб¬ ницы Барберини и Бернардини в Пренесте, где роскошь найденных золотых изделий соперничала с тончайшей вы¬ делкой украшений из слоновой кости. В те времена еще нередко случалось, что, выбрав в гроб¬ нице всю утварь, все вещи, все украшения, их, как бог на душу положит, делили на две части: те, что казались подо¬ роже, поценнее, осторожно и уважительно клали в одну кучку, те же, что не сулили особых барышей, ломали, вы¬ брасывали, а могильник (нередко вместе с настенными рос¬ писями), так и не сняв никаких планов, не зарисовав, даже не пометив на карте, где он находится, сравнивали с землей. И в те времена начали свою деятельность несколько эн- тузиастов-ученых. Среди них особую известность приобрели двое: Фран¬ суа Тоскан, который вопреки своей фамилии был флорен¬ тийцем, и француз Ноэль де Вержер. Первый из них обошел, излазил, исследовал чуть ли не все этрусские могильники — в Популонии, Руделле, Корто¬ не, Кьюзи, Тарквинии, Вульчи, где он и скончался в 1867 году, заразившись малярией. Другой, путешественник и писатель в гораздо большей степени, чем исследователь, последние два года сотрудничавший с Тосканом, просла¬ вился тем, что составил первый, не потерявший, кстати, значения и сейчас, сводный труд нового времени об Эт¬ рурии и этрусках. Это он, между прочим, оставил знаменитое описание одной из многочисленных гробниц этрусков, которым суж¬ дено было теперь войти в историю. Речь идет о гробнице, 123
найденной им в Вульчи вместе с Тосканом незадолго до смерти последнего. «С последним ударом кирки камень, закрывавший вход в склеп, разлетелся на куски, и при свете наших факелов мы увидели уходящие вглубь своды, чей покой на протяже¬ нии двадцати веков не был никем потревожен. Все здесь находилось еще в том самом виде, как в тот давний день, когда склеп был замурован. Античная Этрурия предстала перед нами такой, какой она была во времена своего вели¬ чия. На погребальных ложах воины в доспехах, казалось, отдыхали от боев, участниками которых им пришлось быть — против римлян или наших предков галлов. Очерта¬ ния тел, одежды, материи, краски были видны несколько минут, затем все исчезло по мере того, как свежий воздух проникал в склеп, где наши мерцающие факелы едва не погасли из-за отсутствия кислорода. Прошлое восстало перед нами и тут же исчезло, подобно сновидению, исчезло словно для того, чтобы наказать нас за наше дерзкое любо¬ пытство... По мере того как эти хрупкие останки превраща¬ лись в прах, воздух становился более прозрачным. И тогда мы увидели себя в компании других воинов, на этот раз де¬ тищ художников Этрурии. Казалось, в колеблющемся свете наших факелов ожили на всех четырех стенах огромные фрески, украшавшие склеп. Они вскоре привлекли все мое внимание, ибо показались мне самым значительным в на¬ шем открытии...» И дальше — уже не первооткрыватель, а исследователь, ученый — он скрупулезно анализирует изображенные на стене фрески, детально разбирая не только сюжеты, но и технику исполнения, вскрывая их смысл, показывая их значение для науки, для восстановления истории эт¬ русков. Это были только первые шаги. Так полузабытая древняя цивилизация внезапно была 124
Бронзовая этрусская статуэтка 475 года до нашей эры, найденная близ Ливорно.
вовлечена в круг интересов людей, живших спустя двадцать веков после ее гибели. И к гордости за деяния далеких предков примешивалось почтительное удивление: «варварская» эта культура не только знала многое такое, что до того испокон веков при¬ писывали изобретательскому гению древних римлян, но и оказалась намного выше, чем в те времена можно было ожидать от народа, жившего задолго до расцвета Древнего Рима. Оказалось, что у Рима есть предыстория, да еще ка¬ кая! Оказалось, что на Средиземноморье, кроме известных уже государств, существовал в древности еще один очаг цивилизации. Оказалось... Впрочем, не будем забегать вперед. О Только теперь отрывочные и смутные свидетельства античных авторов и найденные прежде этрусские древ¬ ности приобрели неожиданно совсем иное значение. Стало ясно, что попытка вызволить цивилизацию этрусков из-за плотно скрывавших ее очертаний завес не так уж безнадежна. При том, разумеется, условии, если элегиче¬ ской грусти по поводу утраченных человечеством шедев¬ ров этрусского искусства противопоставить упрямый и на¬ стойчивый поиск. Теперь пригодилась и дошедшая до нас, к сожалению лишь в отрывках, история этрусков, составленная рим¬ ским императором Клавдием. И история этрусских древ¬ ностей, написанная в XV веке монахом-доминиканцем Аннио де Виттербе, который первым в темной ночи сред¬ невековья вспомнил об этрусках. Хотя и много фантасти¬ ческого, смехотворного (таков уж был уровень тогдашних знаний) написал он в своем неведении и иногда даже пу¬ скался, желая прославить свою родную Тоскану, в тяжкие фальсификации. И книга Томаса Демпстера, ирландского 126
Голова молодого человека. Глиняная статуэтка, найденная в Лациуме. III век до нашей эры. барона, ставшего преподавателем университета в Пизе, вышедшая в свет через сто лет после смерти ее автора — перечень и описание этрусских древностей и одновременно своего рода свод чуть ли не всех сохранившихся от антич¬ 127
ности сведений об этрусках. И книги кабинетных мудрецов XVIII века, «этрускоманов», как чуть насмешливо называ¬ ли этих чудаков, в тиши библиотек и немногочисленных в ту пору музеев вынашивавших подчас совершенно удиви¬ тельные гипотезы и теории. ...С легкой руки безвестного бедняка-тосканца, не убе¬ регшего своего быка, поиски этрусских древностей с каж¬ дым годом шли все успешнее. И хотя многое было попорче¬ но и временем и древними кладоискателями, которые, так же как их собратья в Долине царей в Египте, не оставили в покое ни одних из некрополей этрусков; хотя многое про¬ сто было уничтожено или погибло за долгие столетия, несмотря на все это, находки памятников угасшей цивили¬ зации оказались не так уж малочисленны, как можно было опасаться. Все четче на карту Тосканы, да только ли То¬ сканы — всех областей Италии, населенных в свое время этрусками — ложились границы их расселения, руины их былых центров, все основательнее становились коллекции найденных украшений, статуэток, ваз, фресок — бесценных творений древних ювелиров и гончаров, живописцев и скульпторов, гранильщиков и оружейников, лепщиков и кузнецов. А Пусть никто не подумает, что здесь было намного легче, чем в Нильской долине или в джунглях Юката¬ на. Это покажется неправдоподобным, но еще сто лет назад в Тоскане хватало глухих, мало кому известных угол¬ ков, и исследователям в ряде случаев приходилось стано¬ виться чуть ли не первооткрывателями. Многие века где-ни¬ будь в Норчии или Кастеле де Ассо стояли некрополи, и никто о них ничего не знал, как не знали и о других этрус¬ ских памятниках. Иногда дело доходило почти до анекдо¬ тов (правда, это относилось ко временам более ранним): 128
двадцать три столетия чуть ли не посреди поляны, видные издалека, возвышались колоннады храма в Пестуме, и толь¬ ко в середине XVIII века некий неаполитанский художник извлек их из забвения! А Сатурния, «открытая» в 1844— 1845 годах англичанином Деннисом, неутомимым путеше¬ ственником и исследователем Этрурии! А многие другие древние памятники, которые, как горестно писал тот же Деннис, «местные крестьяне именуют «стенами» и спокой¬ но пасут свой скот посреди этих «стен», пашут землю во¬ круг этих «стен», прячутся в их тени от солнца, иногда даже живут в них, а чуть-чуть подальше, в любом близле¬ жащем городе, об этих «стенах» знают ровно столько, буд¬ то они находятся в центре Сахары». Но далеко не всегда были на виду памятники и захо¬ ронения. Их нередко надо было разыскивать по едва вид¬ ным признакам, и частенько и поиск, и исследования были сопряжены с риском и с опасностями. Романтика? Да, бес¬ спорно, но одновременно и тяжкий подвижнический труд,г та благородная смелость разведчиков неведомого, та одер¬ жимость искателей, которая делает возможным невоз¬ можное. Вы читали, наверное, о том, как, протискиваясь сквозь узкие ходы, задыхаясь от нехватки воздуха, терпеливо и тяжко работали в каменных лабиринтах исследователи еги¬ петских пирамид, пытаясь раскрыть секреты древних ма¬ стеров. Здесь нередко было то же самое. Вот, к примеру, рассказ известного уже нам Тоскана о его поисках в од¬ ной из гробниц Кьюзи. «Итак, уповая на то, что я все-таки не стану жертвой внезапного сдвига почвы, я протиснулся на четвереньках сквозь узкую щель, которую мне удалось случайно обна¬ ружить во время моих прогулок. Со мной был один из моих рабочих, верный и храбрый человек. Он нес факел и лопату... 129
Каково же было мое удивление, когда, по-прежнему продолжая свой путь на четвереньках вдоль неширокого прохода, выдолбленного в скале, я убедился, что он перехо¬ дит в другой, основательно, чуть ли не во всю высоту зало¬ женный землей, что, впрочем, только лишний раз подтверж¬ дало мою догадку. На какое-то время, однако, мне при¬ шлось прервать мое подземное путешествие: внезапно обвалился потолок. Нас, к счастью, не задело, но ощущение было не из приятных. Поскольку я не собирался отсту¬ пать, я все-таки, хоть и с трудом, вытащил большие кам¬ ни, загораживающие мне путь, и нырнул в образовавшуюся щель. Когда я очутился по ту сторону щели, я убедился, что здесь слой земли, заполнявшей проход, был чуть помень¬ ше... Рядом находился еще один проход, сквозь который просматривались несколько подземных помещений. Они были заполнены землей, но не так основательно, как про¬ ходы. Воздух становился все более тяжелым, факел начал мерцать, а потом и вовсе чуть не погас, дышать было все труднее, и я почувствовал, как пот выступил у меня на лбу. Мой спутник пожаловался, что ему нехорошо. А тут еще взвилась ввысь какая-то большая птица, нагнавшая на нас страху — лишь потом мы поняли, что это сова. Стали носиться и какие-то другие твари, издавая пронзительные вопли и со свистом рассекая воздух. В этих подземных коридорах могли встретиться и змеи. Пришлось повернуть назад. Четырехчасовая рекогно¬ сцировка, как она ни была тяжела, не пропала даром. Гипотеза моя подтвердилась. Нужно было думать о рас¬ копках, и, следовательно, о том, где раздобыть необходимые для этого средства». ...Постепенно становилось ясно, что отождествлять Этрурию с Тосканой неверно, или, точнее, верно лишь отчасти. Античная Этрурия охватывала не только Тоскану, 130
но и некоторые районы Умбрии и весь северный Лациум — территорию в 200 километров с севера на юг и примерно в 150 километров с запада на восток, между Тирренским морем, рекой Арно и Тибром. Но это только самая общая линия: граница ведь не была строго постоянной. В приле¬ гающих землях тоже были этрусские города, и такие изве¬ стные, как Плацентия и Фельсина, которая нынче зовется Болоньей. К Совершим прогулку, мой читатель? Не очень долгую, не очень утомительную. Мне хочется хотя бы бегло показать Этрурию такой, какой она сейчас, сто с лиш¬ ним лет спустя после тосканской «горячки», предстает перед нами в некоторых своих памятниках. Кстати, в нашем веке добраться, допустим, из Рима в былые центры этрус¬ ской культуры дело несложное: полчаса—и вы в Червете¬ ри, час — и вы в Тарквинии. Недолго съездить и в Кьюзи. Итак... Начнем, пожалуй, с Вейи. Она ведь тоже не¬ далеко от Рима, и, как уверяют некоторые историки, чуть было не стала в свое время столицей будущей империи. Города как такового, конечно, нет — лишь руины зданий. Они на холме. Вот остатки этрусского храма, находившего¬ ся как бы в преддверии города — фундамент здания, бас¬ сейны (или, быть может, их надо называть купелями?) для странников и паломников, остатки жертвенника. Неког¬ да храм был богат и пользовался широкой известностью. Это его украшали хранящиеся ныне в музее Вилла Джулиа в Риме большие раскрашенные статуи. А выше — плато, на котором, собственно, и располагал¬ ся город. Вал, которым он был окружен, еще и сейчас уга¬ дывается: кое-где могучие блоки из туфа, скрепленные без извести, изъеденные временем, внезапно прорываются 131
сквозь окружающую их зелень; в иных местах они еле видны среди могучей растительности. Выдолбленный в ска¬ ле туннель был сделан этрусками для спуска вод. А в конце этого пути — гробница. В нее ведет длинный проход в ска¬ ле. Львы и сфинксы, охранявшие могильник, едва выде¬ ляются на фоне скалы, в которой они вырублены. Проход ведет в небольшую, низкую и темную комнату. На первый взгляд вроде бы ничего примечательного. Но присмотри¬ тесь повнимательнее. — В жизни не видел более странных фигур! — восклик¬ нул в свое время Деннис, известный уже нам этрусколог, когда впервые попал в эту пещеру. И в самом деле, все стены покрыты прелюбопытнейшей росписью. Вот конь с невероятно длинными, невероятно худыми ногами-палочками и тонкой, гибкой спиной. Голова у него черная, грива и хвост желтые, шея красная с жел¬ тыми пятнами, круп черный. Его ведут под уздцы два каких-то существа. А третий, маленький, тщедушный, весь сжавшийся— верхом на коне. Следом бежит собака, такая же пестрая, как лошадь. Рядом и на других стенах — сфинк¬ сы, львы, пантеры. Маленького, ничтожного перед силами судьбы смертно¬ го человека ведут дорогой смерти два демона. Сзади, скор¬ чившись, сидит лев — символ смерти. Впрочем, это всего лишь одно из современных толкований фрески. Кто может сейчас точно сказать, что именно хотел выразить этрусский художник? Вот, собственно, и все древности Вейи, о которой уже во времена римского цезаря Августа, на рубеже нашей эры, было сказано: «Некогда ты была могущественной, на твоей площади стоял золотой трон. А сейчас в твоих стенах слышен лишь звук пастушьего рожка, и там, где лежат твои мертвые, сбирают урожай злаков». ...Мертвые, или, точнее сказать, жилища мертвых — это 132
прежде всего Черветери, сегодня — скромная деревушка, занимающая лишь небольшую часть тех 170 гектаров, на которых в дни своего величия раскинулся город. Именно в Черветери находится одно из самых знаменитых кладбищ этрусков. Десятки, сотни могил, некоторые прямо в скалах, иные уходят в глубь земли. А кругом цветы, кусты, голубое небо. Более 350 гектаров занимает город мертвых, из них 330 еще изучены далеко не полностью. ...Вьется, петляет дорога, на которой и поныне сохра¬ нились следы погребальных дрог, десятилетиями въезжав¬ ших в некрополь. От нее бесчисленные ответвления. Кру¬ гом разрушенные и полуразрушенные холмики, курганчики вперемежку с массивными богатыми склепами и мавзолея¬ ми: две, три, четыре комнаты, потолки с балками, поддер¬ живаемые восьмиугольными колоннами, заканчивающими¬ ся подушечками — капителями; скамьи вдоль стен, оконца, сундуки. Чисто, светло... Немало драгоценного для науки было сыскано в этих гробницах, выстроенных на века. И не только в Черветери. В Тарквинии, например, тоже. Впрочем, Тарквинии этрус¬ ков не существует. Современный город, лишь тридцать с лишним лет носящий это название, несколько в стороне от того места, где стоял древний город, который дотла разрушили в IX веке нашей эры сарацины. Легенды гласят, что именно в древней Тарквинии высадились предки этрус¬ ков во главе с Тирреном, сыном Антиса, короля Лидии, и Тархуном, не то сыном, не то братом Тиррена, основате¬ лем города. И это отсюда якобы последовало завоевание страны, здесь были приняты религиозные и государствен¬ ные установления этрусков. Но что бесспорно является фактом — археология это подтверждает — Тарквиния была одним из самых значительных и богатых городов Этру¬ рии. 133
Сейчас тут только голая равнина. Лишь несколько врос¬ ших в землю обломков древних стен да какие-то римские руины напоминают о былом величии этих мест. Сохрани¬ лись и руины этрусского храма. Ученые до сих пор спорят, к какому точно веку — пятому, четвертому, третьему — они относятся? Не столько своими руинами, сколько некрополем зна¬ менита ныне Тарквиния — некрополем длиной в 5 километ¬ ров. Здесь есть расписные гробницы. Правда, в последние годы число гробниц с росписями несколько уменьшилось: многие фрески, спасая их от сырости и порчи, отправили на сохранение в музей. Давно исчезли с лица земли этруски. Следы их трудов, их культуры, их верований, мыслей, идеалов остались. Иногда они почти незаметны, приглушены, разрозненны. В Вульчи можно стоять на том месте, где находился древ¬ ний город, и не заметить этого. А ведь более двух веков он был экономическим и политическим центром этрусской конфедерации. ...Города нет. Вернее, нет видимых остатков. Кто знает, быть может, начатые здесь раскопки позволят найти что- нибудь интересное? Не осталось почти гробниц и в некро¬ поле. Сто лет назад их насчитывалось здесь шесть тысяч — колоссальное кладбище, целый город мертвых. Сейчас едва-едва осталась дюжина: таковы плоды «золотой го¬ рячки». Все остальное разворошено, разрыто, уничтожено до основания. Погибли бы, наверное, и эти последние моги¬ лы, если бы их не взяло под охрану государство. На другом берегу речушки сохранились остатки городской стены. Там же остатки скального храма. А неподалеку проходы в большие подземные гробницы, пробитые в скалах. Одна из них — та самая гробница, открытая Франсуа Тосканом и Ноэлем де Вержером в 1857 году, описание которой мы приводили выше. 134
Руины некрополей, иногда остатки древних городских стен, фрески, кое-где древние горбатые каменные мостики и водосбросы, проделанные в скалах, остатки городских ворот можно увидеть и в других местах Этрурии. Напри¬ мер, в Вольсинии, о которой еще сравнительно недавно думали, что она находилась на месте нынешнего городка Орвието. С 1946 гдда здесь ведет раскопки один из круп¬ нейших современных этрускологов, французский ученый Раймон Блок. Раскопки показали, что Вольсиния была несколько в стороне от Орвието, и Блоку удалось найти и местный храм, точнее, его фундамент, и остатки стен, и не¬ крополь, как всегда в Этрурии, лежавший за стеной города, и остатки какого-то укрепления, своего рода бастиона. Есть этрусские приметы и в Кьюзи, что находится на месте бывшего центра этрусской лукомонии, в Кьюзи с его огром¬ ным лабиринтом в горе и домами, выстроенными из мест¬ ного туфа, того самого туфа, из которого сложены остатки этрусской стены в окрестностях города. И в Перудже, и в Арреццо — наиболее значительном промышленном центре Этрурии, и в Популонии, где было развито метал¬ лургическое производство (оно, так же как и добыча металлов вообще, в основном было сконцентрировано в се¬ верных районах Этрурии — самой природой установленное «разделение труда»). И, конечно, в Вольтере, с ее самым известным, пожалуй, памятником этрусков — воротами- аркой, еще более древней, чем ворота Перуджи... Кстати, об этрусской могиле Волумниев, находящейся недалеко от Перуджи, проникновенные строки написал в свое время Александр Блок, побывавший там в 1909 году. «Она проста. На глубине нескольких десятков ступе¬ ней — в скалистом холме, над порталом, поросшим зеленой плесенью, не светит каменное солнце меж двумя дельфи¬ нами. Здесь пахнет сыростью и землей. Под вспыхнувшими там и здесь электрическими лампочками начинают мерцать 135
Голова с погребальной урны. Кьюзи. низкие серые своды десяти небольших комнат и изваяния многочисленного семейства Волумниев, лежащие на крыш¬ ках своих саркофагов. «Немые свидетели» двадцати двух столетий лежат удивительно спокойно. На пальце руки, поддерживающей голову и опирающейся на две каменные подушки,— неизменный перстень. В другой руке, тихо по¬ ложенной на бедро, традиционная плоская чаша — патера с монетой для Харона. Платье просторное и удобное, тела и лица — грузные, с наклонностью к полноте... Знамена¬ тельные украшения этой подземной «квартиры»: все, что нужно семье некогда неукротимого («Публия Волумния Неукротимого, сына Кафатии», как гласит надпись.— А. В.), чтобы молитвенно лежать в смертной дремоте, считать века на земле, над головой, молиться, как при 136
Этрусская погребальная урна из Кьюзи. жизни, и терпеливо ждать чего-то; на потолках и гробни¬ цах— скорбные и тяжелые головы медуз; голуби по сто¬ ронам их — знак мира; два крылатых и женственных Гения Смерти, подвешенные под потолком среднего зала. Камен¬ ные головки высунувшихся из стены змеек — guardia del sepolchro — стража могил...» Да, наука здесь, за последние пятьдесят — семьдесят лет сделала немало. Давно уже взяты на учет, описаны, сфотографированы руины этрусских построек, разыс¬ каны немногочисленные остатки былых этрусских городов, раскрыты многие некрополи. В самых общих чертах нам 137
Танец. Роспись из этрусской гробницы. теперь известна и история этрусков; во всяком случае, мы знаем, к какому времени относится расцвет этой цивилиза¬ ции. Мы осведомлены о причинах ее гибели — в самых общих чертах. Нам известно, что, как и все остальные цивилизации древности, этрусская тоже зиждилась на тру¬ де рабов, число которых пополнялось за счет военноплен¬ ных и покоренных племен. Мы знаем, что изобретательско¬ му таланту этрусков мы обязаны многим в гидравлике, в ирригации, что этруски изобрели якорь, а возможно и арку и что легион, знаменитая боевая единица римлян, был известен этрускам. И тем не менее еще много белых пятен для нас в этой цивилизации. Как это ни странно, но об этрусках, в конце концов не столь уж древнем народе, мы до сих пор знаем значительно меньше, чем, скажем, о древних егип¬ тянах. 138
Почему? Во-первых, ученым вплоть до самого последнего време¬ ни никак не удавалось найти остатки (я имею в виду мало-мальски значительные остатки) какого-нибудь эт¬ русского города — так, чтобы были и улицы, и дома, чтобы нашлись хорошие архивы, чтобы, как полагается, заговорили, наконец, в полный голос вещи, орудия труда, утварь. Во-вторых, никак не поддаются расшифровке немного¬ численные этрусские тексты. Прочесть их можно, а по¬ нять — нет! Это действительно обидно: и так сравнительно мало сохранилось этрусских документов — в основном надписи в некрополях, но еще (или, быть может, отчасти из-за это¬ го) мы до сих пор не научились их понимать. С какими только языками ни сравнивали этрусский в надежде расши¬ фровать его, какие только головоломные теории не приду¬ мывали! Пока тщетно. Проблема дешифровки осложняется еще и тем, что мы нередко понятия не имеем, где, собственно, заканчивается или начинается то или иное слово: видим группу букв и не можем точно определить, идет ли речь об одном слове, о двух или даже о целой фразе. К тому же этрусский алфа¬ вит не всегда достаточно точно отражает фонетику: далеко не всегда один и тот же звук обозначается одними и теми же буквами. И, наконец, судя по некоторым признакам, этруски, в особенности в III—II веках до нашей эры, при письме пропускали гласные. Добро еще, когда дело идет о всем знакомом собственном имени. В остальных случаях это мучительно. А все же как заманчиво было бы прочесть этрусские тексты! Ведь тогда, быть может, удалось бы разрешить давний спор: а кто, собственно, такие этруски? Верно ли, 139
что в образовании этрусской народности сыграли свою роль пришельцы с берегов Дуная и из степей Анатолии? Есть основания полагать, что этрусский язык близок к албанскому. Похоже, что и тот и другой использовали один общий язык — иллирийский. Так, во всяком случае, утверждается в вышедшей недавно книге 3. Майяни «Эт¬ руски начинают говорить». Разгадать тайну этрусского языка — это один путь рас¬ ширения наших знаний об этрусках. Но есть и другой: не довольствуясь тем, что уже найдено, продолжать архео¬ логические изыскания. И здесь нам пора перейти к расска¬ зу об одном из удивительнейших открытий в современной археологии — находке большого этрусского города. Будем точны: о том, что он некогда существовал, этот • " значительнейший этрусский порт на Адриатике, кото¬ рый называли Спйна, было известно давным-давно. И, судя по свидетельствам, это был действительно крупный порт. Товары сюда стекались чуть ли не со всех концов тогдашнего мира: с Балтийского моря доставляли столь высоко чтимый древними народами янтарь, с Востока — античные вазы, ткани, домашнюю утварь, оливковое масло, египетское дерево, благовония. Через Спину вывозила Эт¬ рурия и вино, и хлеб, и свои знаменитые железные и брон¬ зовые изделия. В древности порт был расположен в трех километрах от моря, с которым его соединял канал, прорытый в русле одного из рукавов реки. Так было в V—IV веках до нашей эры. А потом постепенно город стал угасать. Песчаные наносы и отло¬ жения ила заставили море отступить. В первом веке нашей эры деревушка, расположенная на месте Спины (сам город давно исчез, затянутый болотами, занесенный илом), 140
находилась на расстоянии примерно 18 километров от моря. Века сменялись веками, и там, где некогда бороздили море груженные ценными товарами суда, все больше ста¬ новилось болото. Дельта По тоже не раз за эти столетия меняла свой рельеф. ...Мокрая, серая пустыня: грязь, болотные озерца воды, кое-где заросли тростника, низкие и редкие кустики, низ¬ кое, даже в солнечную погоду мутное от вечных испарений небо, стелющийся по-над болотами туман — так выглядит ныне долина Комаккио, в которой погребен древнейший этрусский порт. Надо ли говорить, с каким вожделением уже давно взирали на эти места ученые! Подумать только: здесь должны находиться своего рода этрусские Помпеи! Но эти Помпеи надо было найти. А поди узнай, где находится Спина: ведь тут менялось все — и конфигурация берега моря, и русло По, и даже высота здешних мест: когда-то часть этой местности поднималась над водами лагуны. Сейчас вся долина ниже уровня моря. И никаких или почти никаких ориентиров! Мало кто из археологов верил, что удастся когда-нибудь разыскать Спину. И если город все-таки нашли, то наука обязана этим упорству, трудолюбию, высоким знаниям итальянского ученого Нерео Альфиери. И новой технике, ибо без новей¬ ших приемов исследования, без смелого экспериментирова¬ ния с новыми техническими средствами вряд ли удалось бы достигнуть успеха. Греко-этрусский некрополь был случайно найден в боло¬ тах Комаккио еще в 1922 году. Можно было предполагать, что неподалеку находится и сам город. Вплоть до 1935 года велись здесь поиски. Было найдено более тысячи захоро¬ нений. А вот города не нашли! Работы по розыску Спины возобновились лишь в 1953 году. Сначала в соседней долине нашли еще один некро¬ поль. А два года спустя в этом районе был осушен участок 141
болота, примерно тот, где, по расчетам Альфиери, должен был скрываться затянутый илом и тиной город. Впрочем, когда отступила вода и показалась мокрая земля, ничто вначале не подтверждало эту догадку. Грязь, кое-где на¬ чавшая подсыхать,— и ничего больше. Но рано было отчаиваться. Еще целый год участок оставался голым. Весной 1956 года он, однако, зазеленел. Это упрощало дело. Почему? Потому что теперь можно было прибегнуть к методу, который уже оправдал себя в других местах,— к аэрофотосъемке. Местность была сфо¬ тографирована с высоты 3600 метров. Альфиери помчался в Равенну: там должны были проявить пленку. Менее одержимый и менее уверенный в своей правоте человек, быть может, даже и не обратил бы особого внима¬ ния на какие-то пятнышки, смутно видимые на отпечатках. Но только не Альфиери. Он тут же договорился с профес¬ сором Вальвассори (бывшим военным летчиком и искусным фотографом,) и попросил его сделать новую серию снимков, на этот раз с различной высоты, при различном освещении, с разных ракурсов и на разных пленках. Вот тут-то и появилось на свет изображение города площадью примерно в 350 гектаров и следы канала шири¬ ной в 18 метров. Какое гигантское поле деятельности для ученых! Под еще далеко не просохшей пленкой ила и тины, примерно там, где и представлял себе Альфиери, находи¬ лось древнее поселение. Об этом свидетельствовала, между прочим, и нежная зелень, более богатая в русле канала, пореже — на местах древних стен и остатков домов. Первые же раскопки дали отличные результаты. Уже найдены фундаменты некоторых построек, вазы, сосуды, относящиеся к V веку до нашей эры. Хуже обстоит дело с изделиями из металла: они практически все уничтожены 142
Раскопки древней Спины,
или деформированы до неузнаваемости — коррозия! И не только железные, но и многие бронзовые тоже. ...Работа осложняется тем, что вода и ил мешают рас¬ копкам: даже там, где болота осушены, вода просачивается постоянно. Каждый метр приходится брать с бою, траншеи вести трудно, еще труднее производить разведку. Чтобы сдержать натиск воды, вокруг нужного участка устанавли¬ вают металлические щиты, насосы непрерывно откачивают воду. На все это нужно и время и деньги. А пока, одновременно с раскопками в Спине, идут рас¬ копки в ее некрополях. Там тоже дело не обходится без щитов, там тоже археологи превращаются чуть ли не в во¬ долазов, ведра на палках играют не меньшую роль, чем лопаты, и земля, метр за метром, проверяется с помощью металлических щупов. Как и всегда при археологических раскопках, основная задача — это узнать, как жили люди, как они трудились, представить себе их образ мыслей, их заботы и печали, их радости и горести. Вдумчивым и знающим историкам, по отдельным, разрозненным данным, реконструирующим да¬ лекое прошлое, любой камешек, любое найденное орудие — в помощь. Даже по тому, как хоронили покойников в те или иные времена, многое можно определить в быте, в образе мыслей наших прадедов. В 1955—1958 годах Нерео Альфиери вскрыл в Комак- кио две тысячи могил. Сейчас их число дошло уже до четы¬ рех тысяч. ...Тонкий слой осушенной земли или жидкой грязи. Потом слой с многочисленными морскими ракушками и перегнившими водорослями. Далее глина и песок. В песках, на дюнах, окружавших в старину лагуну, находятся могилы. Внешне они ничем особенно не приме¬ чательны, гораздо беднее, чем в знаменитых некрополях 144
Черветери и других местах. Там роскошные гробницы, сте¬ ны, украшенные рельефами, искусственные нагромождения камней. Здесь в основном лишь слой земли: рыли яму и в нее опускали умершего. Просто в землю. Лишь в нескольких захоронениях своего рода гробы — деревянные ящики. Бедных сжигали. Богатых нет. Бедняки должны были (впрочем, как и в жизни) обходиться одной миской. Бога¬ чей снабжали красивой, разнообразной и дорогой посудой и драгоценными сосудами. Тысячи и тысячи ваз, в основном греческих, разыскали в некрополях археологи. Расписных, ярких, драгоценных. Целый живой каталог творений греческих горшечников и вазописцев — с V до середины IV века до нашей эры. Чуть ли не весь греческий Олимп представлен здесь, весь сонм богов. И деяния гомеровских героев, и огромное число всяких других персонажей: атлетов, куртизанок, эфебов, живые бытовые сценки — комические, трагические, эпические. Удивляться нечему: это золотой век греческой керами¬ ки. И одновременно время величия и расцвета Спины. Но все же, почему так много, как мы сказали бы сегодня, импорта? Мода? Не без того, вероятно. Но к тому же, очевидно, гораздо проще было в обмен на свои товары привозить керамику (и, действительно, отличную!) морем из Аттики, чем доставлять ее на спинах ослов по плохим горным доро¬ гам из Тосканы. Впрочем, этрусские вазы тоже встречают¬ ся, в основном небольшие. Их, очевидно, легче было до¬ ставлять, чем громоздкие. Наиболее древние захоронения в Спине относятся к 500 году до нашей эры. А самые поздние? Примерно к III веку до нашей эры. ИЗ
Это время гибели Спины. Окруженная иноземными захватчиками, она не находит сил эффективно бороться с песками и болотами. ...Когда ныне глядишь на болотную жижу, на лагуну — без конца и без края, даже трудно себе представить, что некогда тут возвышались дома, что барки и корабли подни¬ мались по каналам в город, что тут кипела жизнь. Нашествие кельтов лишило Спину тыла. Некоторое вре¬ мя она все же продолжала благоденствовать, но недолго. Рвутся связи с Афинами — столица Аттики втянулась в войны со Спартой. Меняется обстановка и в других странах. Уходило все дальше море... Q Поиски и раскопки идут и в других местах. Аэрофото- съемка показала, что еще много притаившихся древ¬ ностей ждет исследователей — даже там, где, каза¬ лось бы, давно все изучено. Уж на чго исхожены и изрыты долины и поля Тосканы! Но все же здесь около шестисот ранее неизвестных захоронений обнаружил профессор Брэдфорд. Не менее пятидесяти новых гробниц найдено и по соседству. И не только с помощью самолетов. Склеп — это прежде всего пустота в земле. Если на расстоянии в не¬ сколько десятков метров воткнуть в землю два электрода с таким расчетом, чтобы образовалась замкнутая цепь, и пропускать ток, то по изменению сопротивления грунта (а любая пустота резко меняет его) можно обнаружить искомое. А раз речь у нас пошла о том, как «увидеть, не видя», следует упомянуть и о любопытном новом методе, который как раз на раскопках некрополей и в Черветери и в других местах применили итальянский археолог Э. Корабелли и инженер К. Леричи. Многие могильники пусты. Так стоит 146
ли их раскапывать? Не проще ли просверлить электробу¬ ром отверстие, спустить в могилу маленький фотоаппарат со вспышкой, и вот, пожалуйста, получайте полный отчет — быстро, экономно и безошибочно. Эти «раскопки без раскопок» там, во всяком случае, где дело касается некрополей, удобны и безотказны. За один сезон Корабелли и Леричи исследовали таким путем огром¬ ный некрополь площадью чуть ли не в 150 гектаров... Новые раскопки, новые исследования дают возмож¬ ность проверить и прояснить многое из того, что остается неясным в истории этрусков. Как всегда, когда речь идет о временах, давно минувших. Ведь это такие годы и столетия, о которых без помощи «следопытов истории» не узнаешь почти ничего.
И ОКЕ
Была некогда цивилизация
ЛЮДИ жили здесь издавна. Сколько столетий протекло, прежде чем они встретились с небольшим отря¬ дом незваных пришельцев? С их огне¬ стрельным оружием? Этого никто точно не знает и сейчас. Но то, что встреча оказалась трагичной, извест¬ но хорошо. Загублена, замучена, уничтожена была цивилизация местных народов. Загублена настолько основательно, что до сих пор еще не выяснены полностью размеры катастро¬ фы, начавшейся в тот злосчастный день 1532 года, когда с отрядом в двести с лиш¬ ним человек на земли инков вторгся Фран¬ сиско Писарро.
*| Вершины гор и пустынная, овеваемая всеми ветрами равнина, которая обрывается внезапно: глубокое, уходящее далеко вниз ущелье прекращает ее естест¬ венный бег. Горячий ключ там, где, кроме льда, ничего нет. И мало-мальски плодородные долины. Страна резких кон¬ трастов, суровой природы. Больше чем на 5 тысяч километров тянется вдоль побережья Южной Америки горная цепь шириной в сотни километров — Анды. В этом огромном горном районе живут самые значитель¬ ные из сохранившихся до нашей эры индейских племен. На нынешней территории Боливии, Перу, Чили, отчасти Колумбии погребены и остатки былых культур их предков. Прежде всего инков. Но и более ранних народов тоже. О Расцвет культуры инков занял, как известно, не более трех столетий, с XII—XIII по XVI. Кстати слово «инка» означало и титул владыки, и господст¬ вующий слой в государстве инков, и весь народ в целом. Инки были родственны современным кечуа, говорящим на их языке. Еще около тысячного года до нашей эры инки населяли окрестности Куско. Именно отсюда они начали свои завоевания. И в тече¬ ние пяти веков создали мощное царство, простиравшееся к тому времени, когда здесь очутился Писарро, на 3500 километров — от северного Эквадора через все Перу и Боливию до среднего Чили. На этих плоскогорьях, в долинах, на сотнях километров побережья обитало великое множество различных племен. Судя по сохранившимся сведениям, не меньше ста. ...Медь и олово (ведь их сплав, как известно, дает 151
бронзу), серебряная руда, свинец, золото — эти металлы были хорошо известны инкам. Храмы и дворцы они строи¬ ли из тесаных каменных блоков, пригоняя их так плотно друг к другу, что даже лезвие ножа нельзя было просунуть между огромными, нередко многотонными глыбами. Отлично, быть может, лучше, чем где-либо в мире, были организованы дороги. Их было много, и среди них две главные, которые пересекали всю страну с севера на юг: одна вдоль побережья, другая параллельно ей, по нагорью. Над реками и ущельями перебрасывали мосты, каменные или подвесные: два каменных столба на одной стороне реки, два на противоположной, а между ними пять канатов из лиан. Три из них — сам мост, два — поручни. Через каж¬ дые несколько километров стояли почтовые станции. Путь от Тиауанако до Куско (примерно две тысячи километров) курьеры пробегали за восемь дней. Инки умели со вкусом и очень тонко отделывать ткани, изготовляли и толстые, ворсистые, и тонкие, воздушные. Они знали около сорока видов полезных растений и созда¬ ли целую систему ирригации — орошали поля и в то же время предохраняли почву склонов от размывания. И все-таки над инкской территорией едва-едва только успела взойти заря бронзового века. То, что они не знали колеса и телеги, это испанцы заметили сразу. Но инки не знали и железа, не знали и гончарного круга. И может быть, именно отсутствие технических средств и заставляло инкских ремесленников надеяться главным образом на свою ловкость и выучку. О Мало что сохранилось от тех давних времен — сети древних дорог на головокружительной высоте. Кое-где остались руины былых городов и крепостей. Напри¬ мер, Саксауаман. 152
Давно замечено, что Куско, бывшая столица империи инков, напоминала своими очертаниями пуму. Хвостом слу¬ жила река Вилькамайо. Головой — Саксауаман, огромная крепость. Лишь в 1934 году удалось высвободить из-под толщи земли руины этой крепости. Три колоссальных размеров каменных вала, один над другим, террасами. Гранитные блоки, местами в шесть мет¬ ров высотой и три метра шириной, скрепленные намертво, без всякой замазки. А в самом центре — три башни: две на четырехуголь¬ ном, одна на круглом фундаменте. Фундаменты сохрани¬ лись до сих пор. С северной стороны — плоская равнина, некогда место спортивных состязаний и празднеств. Метров в двадцать высотой скала. И на ней ступенчатый, сделанный из белых плит трон. По преданию, трон инкских владык. Саксауаман не одинок. О городе Мачу-Пикчу слышали многие: сюда, в непри¬ ступный горный район, удалился после неудачной попытки отбить у испанцев Куско инкский князь Манко. Но долгое время никто не знал, где же все-таки нахо¬ дился этот город. Разыскать его удалось лишь в 1911 году американцу Бингхэму. «Старая вершина» означает его имя — по названию го¬ ры, на которой был построен этот город. Словно орлиное гнездо, заброшен был высоко в горы этот опорный пункт инков на границе Кордильеров и девственного леса. Две вершины прикрывают и защищают его, а внизу бурлит горный поток — Урубамба. ...Островерхие каменные двухэтажные (сейчас об этом можно только догадываться) дома с сохранившимися осно¬ ваниями стен и фундаментами. Вокруг прямоугольные, сложенные из блоков стены крепости, террасами поднимаю- 153
Руины Мачу-Пикчу, щиеся к вершине. Пятьдесят вырубленных в скале лестниц с тремя тысячами ступеней соединяют вместо улиц кварта¬ лы Мачу-Пикчу. Храм, вернее, остатки храма или святи¬ лища, с тремя окнами. Еще один храм. Какая-то платформа из камня. Сохранились кое-где следы старой планировки и в са¬ мом Куско. Нет-нет, да и обнаружится под храмом или домом, возведенным испанцами, фундамент святилища или дома инкских времен. Есть еще и другие руины — Пачакамак, на самом берегу океана; Оллинтайтамбо, где громоздятся террасами гранит¬ 154
ные блоки былого святилища; Пизак, с его белыми гранит¬ ными зданиями, небольшими, но правильно расположен¬ ными, прилегающими к башне: нечто вроде Саксауамана, только меньших размеров. И, возможно, так же как Сак- сауаман, этот город служил тройной цели — был гнездом господствующей касты, религиозно-астрономическим цент¬ ром и военно-опорным пунктом. Еще недавно археологи довольствовались этим. Но чем внимательнее изучали они руины древнеинкских городов, чем пристальнее исследовали остатки инкской культуры, тем более убеждались, что культуре инков предшествовало длительное развитие местных индийских племен, населяв¬ ших обширные районы нынешнего Перу. Да и не только Перу. В последние десять-двадцать лет археологи сделали здесь немало находок. И хотя далеко не все ясно, но все же именно сейчас мы можем сказать кое-что более определенное о становле¬ нии древней культуры в этом уголке света. В том числе и о древнейших здешних городах. А ...Одни двинулись в поход из монгольских степей, другие — с азиатского побережья Тихого океана, третьи, быть может, из Восточной Сибири. Но больше ничего о древних переселенцах мы не знаем. Или почти ничего: разве только там и здесь терпеливые ученые находят их жернова и ступки, скребки и камни. Весьма возможно, что не одной волной двигались эти переселенцы через Азию и Берингов пролив. Вероятно, эти волны были отделены друг от друга столетиями, быть может, даже тысячелетиями. Похоже, что в далекие путе¬ шествия отправлялись различные народы. Не потому ли, имея много общих черт, различные группы племен и даже 155
отдельные племена индейцев, населяющих север и юг Аме¬ рики, разнятся между собой? Орудия труда, оружие подтверждают: сначала заселя¬ лась Северная Америка. Потом Южная. Когда? Мы знаем только одно: встречающиеся там и тут вдоль побережья Перу и Чили раковинные кучи — следы челове¬ ка, кучи так называемых кухонных остатков,— свидетель¬ ствуют о том, что люди обитали здесь примерно начиная с VIII тысячелетия. Они жили еще недалеко от побережья, готовили себе еду на раскаленных камнях. Бобы, тыквы и, возможно, мясо составляли их пищу. Но прежде всего — рыба. Проходили века и века. В середине III тысячелетия до нашей эры в северной части перуанского побережья появляются оседлые земле¬ дельческие племена. Они расселяются по орошаемым горными потоками склонам, осваивают долины, прорезающие эти горы. Высота не смущает их. А она значительна — два, три, три с поло¬ виной километра над уровнем моря. К Итак, сначала склоны гор и долины рек. Например, долина реки Чикама. Люди здесь занимались рыбо¬ ловством. Но они уже знали и бобы, и перец, и огурцы, и тыкву. И даже хлопок. От изготовленных из этого хлопка одеяний, полотна, одеял чуть ли не пятитысячелетней давности сохранились кое-какие остатки. Время оказалось не властным над ними. Французский археолог Фредерик Энгель нашел в Чикаме очень тонкие расписанные материи и даже... кружева! Какие были рисунки? Различные: иногда простой гео¬ 156
метрический орнамент, иногда головы животных, пресмы¬ кающихся, рыб. Иногда животные изображены целиком — весьма, впрочем, условно. Жители Чикамы (да и не только они!) так и не забыли своих тотемных зверей, охранявших их на долгом пути через прерии и джунгли,— ягуаров, обезьян, змей. Из камня изготовляли в Чикаме скребки и ножи. А до¬ ма строили из высушенных на солнце глиняных кирпичей. Горшков еще не знали. Во всяком случае, в Гуана Приста, там, где были сделаны основные находки, их не обнаружили. Вероятно, люди здесь обходились сосудами из тыкв. Но жизнь шла дальше. Увы, мы далеко не все еще знаем в далекой истории доинкской Америки, и слои ее древних культур словно кинопленка, на которой много кадров засвечено, а немало еще не проявлено. И как это ни досадно, но следующая мало-мальски известная нам здешняя культура как-то уж очень не свя¬ зана с первоначальными: вероятно, лежат где-то еще мно¬ гие затерянные страницы книги судеб доинкских племен. Культура эта получила название Чавин: в городе Чавин-де-Уантар, в северной части нагорья Перу, были найдены здания (вернее, остатки здания) из плит песчани¬ ка и базальта, сложенных без извести, сеть подземных каналов, вероятно, дренажных, колонна с барельефом, уйма всякой керамики. Порадовало археологов не одно только трехэтажное цент¬ ральное здание, напоминающее пирамиду метров трина¬ дцати в высоту, с его узкими, темными ходами и перехода¬ ми и прямоугольными залами. Они разыскали и другие строения: по всем четырем сторонам внутреннего двора (каждая в 48 метров длиной) возвели их некогда местные жители. И везде — внутренние ходы, гранитные ступени, платформы, террасы, ниши. 157
Центральное строение было украшено горельефами — вырезанными из камня головами ягуаров, пум и каких-то фантастических существ. Внутри его стояла колонна с ба¬ рельефом. Остатков жилых домов поблизости не было. Все это как будто говорило в пользу предположения, что здесь некогда был религиозный центр. По-прежнему еще никаких орудий из металла. Только каменные. Но и каменными орудиями люди эпохи Чавин создали великолепный, своеобразный стилизованный орна¬ мент. Еще совсем недавно, глядя на руины Чавина, ученые даже не подозревали, что здесь перед ними одна из давних эпох доинкского Перу. К какому времени относится эта культура? Точных данных нет. Вот примерные: одни ученые считают, что Чавин следует датировать IX—VI веками до нашей эры. Другие — X—VIII веками. Были найдены относящиеся к тому же стилю руины и в других местах. Например, остатки трехступенчатого строения в северных Кордилье¬ рах. «Домом Кондора» назвали его археологи — так много стилизованных изображений кондора было на его стенах. Похоже, что именно в это время древние перуанцы при¬ ручили лам — одно из первых домашних животных. Наряду с маисом крестьяне культивировали земляные орехи, новые сорта тыкв и маниоки. Знали они и какие-то клубне¬ видные растения: клубни эти растирали, отжимали и под¬ жаривали. ...Человека, который первый понял значение Чавина, который открыл одну из ранних страниц в нелегкой биогра¬ фии народов Андов, звали Юлио Телло. Он был индейцем, уроженцем Перу и умер сравнительно недавно. Всю жизнь посвятил он изучению ранней истории своей родины. Пятьдесят археологических экспедиций, серьезнейшим об- 158
Глиняная бутылка из Чавина. разом обогативших перуанскую археологию, шесть основан¬ ных им музеев антропологии и археологии — таков его дале¬ ко не полный послужной список. И открытия, расширяющие горизонты истории. Чавин, доказал Телло,— самая ранняя из культур, не¬ посредственно предшествовавших инкской. Она занимала обширную территорию, от границ девственного леса с одной стороны до берега Тихого океана — с другой. 159
Сейчас уже нанесено на карту немало названий былых центров этой ранней культуры: Котош, Вейвака, Виру, Апхон... За культурой Чавин последовали другие. И важнейши¬ ми из них были культуры Паракас и Наска — культуры народов, населявших прибрежные районы Атлантики. Они обрабатывали поля вблизи рек и вдоль каналов, жили в маленьких городках-поселениях. Когда все тот же неутомимый Юлио Телло и его по¬ мощники впервые прибыли на полуостров Паракас, они увидели тихую обширную бухту — райское место для пле¬ мен, связавших свою судьбу с морем. Но никаких построек тут не сохранилось. Зато в земле они разыскали много примет прошедшего. Захоронения принадлежали к разным эпохам. Более ранние могилы археологи отыскали в пещерах. Но были здесь и захоронения более поздние — настоящий город мертвых. 429 мумий в хорошо сохранившихся шерстяных одеждах обнаружили ученые в некрополе на южном побе¬ режье. Они лежали в склепах, выложенных сырцовым кирпичом, и благодаря сухому климату и песчаной сухой почве сохранились отлично. Так же, как и многие положен¬ ные в склепы ткани. Кожа у покойников была темная, иногда совсем черная, лицо выкрашено красной краской. Для того чтобы это увидеть, ученым пришлось разматывать двадцатиметровые широченные бинты из ткани, пропитанные какими-то сна¬ добьями. Это были не бандажи, как у древних египтян, а своего рода гробы: бинты образовывали погребальную урну наподобие большой, сужающейся кверху тыквы. В ос¬ новании помещался покойник: он сидел с согнутыми в ко¬ ленях ногами, нагой. Одежду его — рубахи, туники, накид¬ ки, сандалии — клали сверху, но тоже в «гроб». Снабжали 160
Доинкская мумия с полуострова Паракас. усопшего в дальнюю дорогу и корнями маниоки и хлебными злаками — они лежали неподалеку, так, чтобы можно было дотянуться. ...Да, неплохо заботились о покойнике на полуострове Паракас его друзья. Вот неполный список предметов, 161
найденных лишь в одной могиле, в той последовательности, в какой они представлены у доктора Телло: двадцать два погребальных платка; одна каменная булава; тридцать семь пращей из волокна агавы; два веера из перьев; двадцать три маленькие золотые миски; пакетики с пудрой; браслеты из раковин; куски дубленой кожи; и, наконец... приготовленный из человеческих волос парик. Разумеется, было много сосудов. Тонкой выделки, не¬ большие, они своей формой напоминали порой тропические фрукты. Среди жителей Паракаса были хирурги, отлично умев¬ шие пользоваться своими ножами из обсидиана: трепана¬ ция черепа, судя по некоторым скелетам, была им вполне знакомой операцией. Были выдающиеся ткачи, были худож¬ ники, мастера своего дела. Люди из Паракаса, видно, любили яркие одежды. До де* сяти разных красок насчитали ученые на одном из тюр¬ банов. Наски жили несколько южнее. Они ничем не уступали соседям, в особенности в красочной росписи по¬ суды. От середины I тысячелетия до нашей эры вплоть до V века нашей эры просуществовала культура Пара- кас. К середине I тысячелетия относится и культура Наска. Вторжение инков затормозило и здесь дальнейшее самостоятельное развитие. 162
ß А вот еще один слой в кладовых земли, еще одна пред- инкская эпоха, более близкая к нам — Мочика. Ученые говорят: здесь, на северном побережье, вероят¬ но, было какое-то государство. В то время строили большие каналы — на сто с лишним километров тянется такой канал от реки Чикама. Но были и маленькие каналы для ороше¬ ния полей. Помимо известных нам по более ранним време¬ нам растений, в эпоху Мочика появились картофель и бататы. Люди культуры Мочика удобряли свои поля гуано, до¬ бывая его на прибрежных островах. Но они усердно занима¬ лись и рыболовством. Жили они, судя по росписям на со¬ судах и раскопкам, в незатейливых, но прочных домах: кир¬ пич-сырец, покатая крыша. Из того же кирпича строились и храмы. А фундаменты их были из тесаных каменных плит. Стояли храмы на вершине ступенчатых пирамид. Таких, какие в 1954 году разыскал на месте бывшего города Покатнаму немецкий ученый Уббелоде-Дэринг. И вот что любопытно: в Андах, так же как и в Мексике, иногда при расширении храмов один храм поглощал другой. Так, по крайней мере, случилось с пирамидой «Волшебник», открытой немецким исследователем. Внутри этого почти двадцатиметрового сооружения нашлись белые, красные и голубовато-серые рельефы — некогда деталь внешней стены меньшей пирамиды. Шестьдесят с лишним пирамид разыскал Уббелоде-Дэ¬ ринг. Но и до него пирамиды этих времен, получившие название пирамид Солнца и Луны, были обнаружены в местечке Мего, неподалеку от нынешнего города Тру¬ хильо. Пирамида Солнца покоилась на пятиступенчатом основании и вздымалась к небу семью ступенями. На 23 метра поднималась она над террасой, а вместе с ней до¬ стигала высоты в 41 метр. На ее строительство пошло около 130 миллионов кирпичей из сырца! 163
Скульптурный сосуд. Культура Мочика. Люди эпохи Мочика знали металлы: золото, серебро, медь, их сплавы. Но бронзы, то есть смеси девяти частей меди с одной частью олова, они еще не открыли. Метал¬ лурги Мочика овладели техникой ковки, литья, сварки. Много восхитительных прозрачно-кружевных литых цепей, которые носили вокруг шеи, и масок, которые клали на лицо усопшим, дошло до нас. Все это мастерски сделано из золота. И даже плоские сосуды для хранения листьев коки — тоже. 164
Золотая маска, найденная в пирамиде Луны (Мего). Какие причудливые, на наш взгляд, формы придавали здесь гончарным изделиям: фигуры людей, животных, различные плоды земные, утварь, здания, лодки. И все это — глина. Плюс, разумеется, умение, выработанное по¬ колениями людей, терпение, любовь к делу своих рук. ...Мы видим рабов, которые несут своих господ, мы видим расправу с пленными или, быть может, преступни¬ ками, сцены войны и сцены повседневной жизни — вот на¬ гружают лам, вот лечат больных. Вереницей проходят перед 165
Фигурная ваза. Культура Мочика. нами вожди племен с орлиными носами, сжатыми тонкими губами, с волевыми, скуластыми лицами. Мы видим раз¬ личнейшие головные уборы, вплоть до своеобразных тюр¬ банов, иной раз закрывающих всю голову: уши, шею, под¬ бородок. Вот какие-то дьявольские лики, искаженные черты 166
полулюдей-полузверей. Вот несут на носилках какого-то властителя, низко кланяются ему подданные. Жрец подни¬ мает, молясь, руки к небу. Сцены охоты с копьями и се¬ тями... Мы мало знаем об истории Мочика. Но почти всем тем, что знаем, мы обязаны керамике. По поводу того, откуда пришли люди Мочика, где, соб¬ ственно, и когда возникла их культура, особых разногласий среди ученых нет. По всей вероятности, этот воинственный народ — выходец из известной уже нам долины Чикама. Царство Мочика расцветало на ближних подступах к цар¬ ству инков с IV по X век нашей эры. Весьма вероятно, что здесь уже были и классы, и отно¬ шения господства и подчинения, так же как и во времена расцвета другой культуры, культуры Тиауанако. Но здесь мы подходим к такой странице в истории доинкского Перу, на которой следует остановиться особо. ^ Начнем с короткой справки. Тиауанако (неподалеку • * от нынешней боливийской деревушки с таким же на¬ званием) расположено высоко в горах. Примерно в десяти километрах севернее этого сурового уголка — зер¬ кальная чаша вод крупнейшего в Южной Америке озера Титикака: 180 километров в длину, 60 в ширину и 270 мет¬ ров глубиной. Посреди этого озера проходит ныне граница между Перу и Боливией. Руины древнего города и нынешняя деревушка под¬ ступают чуть ли не вплотную к долине реки Тиауанако, которая тянется на добрые 50 километров. Горы с юга поднимаются над долиной примерно на километр; те, что с севера,— на 200 метров. На склонах гор можно пасти скот. Для земледелия — так, во всяком случае, утверж¬ дают— в Тиауанако пригодна лишь узкая двенадцатики- 167
Сосуд с изображением воина. Культура Мочика. лометровая полоса. Еще в древние времена тут разводили картофель и просо, а в долине произрастал и маис. Сегодня здесь живут индейцы племени аймара. Это их предки, вероятно, поселились тут в те времена, когда ны¬ нешние руины Тиауанако еще не были руинами. О каких же руинах, собственно, идет речь? Это несколь¬ ко каменных сооружений, разбросанных на довольно зна¬ чительной площади — сооружения из тесаных блоков, порой немалых размеров. 168
«Врата Солнца» в Тиауанако. Самая заметная постройка в Тиауанако — Акапана, пирамида, достигавшая 15 метров в высоту. От нее остался холм с вымощенной двухсотметровой площадкой основания, к которой вели ступени. На вершине, вероятно, было водо¬ хранилище и несколько строений. Холм, очевидно, был обнесен мощными оборонительными стенами и разделен на три террасы. 169
Севернее расположена Каласассайя — здание, некогда стоявшее на двух расположенных друг на друге прямо¬ угольных террасах. Стены его — это массивные прямо¬ угольные монолитные столбы, промежутки между которыми были когда-то заполнены каменной кладкой. Внутри, на¬ верное, находилось святилище. Тут же рядом «Врата Солнца» — два вертикальных каменных блока и один гори¬ зонтальный. А примерно в километре остатки еще одного здания: «Врата пумы» — три большие платформы из сто¬ тонных блоков андезита, соединенных медными скрепами. На платформах некогда возвышалось здание. Q Примерно пятьдесят лет назад имя Артура Познан- ского прогремело по всему миру. В 1914 году он закончил свою известную книгу «Тиауанако, или колыбель американского человека». И эта работа профессора Познанского, инженера и антрополога, члена многих ученых обществ, прозвучала так романтично, что о концепции автора заговорили повсюду. В Тиауанако Познанский хотел найти следы развития человека чуть ли не с самого его рождения и вполне серьез¬ но уверял, что раньше всего на Земле человек появился именно здесь. В более близкие к нам времена Тиауанако, как утвер¬ ждал Познанский, стало мощной политической и религиоз¬ ной метрополией, чье влияние распространялось чуть ли не на весь континент,— своего рода южноамериканскими Афинами или Римом. Но лишь до тех пор, пока не произо¬ шла страшная катастрофа. Колоссальное землетрясение заставило воды озера Тиауанако выйти из берегов и затопить город. Одновременно на него обрушилась лава разбушевавшихся вулканов. Потом последовали братоубий¬ ственные войны, 170
Познанский считал, что Каласассайя — это постройка, предназначенная для астрономических наблюдений и вы¬ числений, «гигантский каменный календарь». А «Врата Солнца» для него — «срединная часть мощной стены, на которую были нанесены календарные знаки». Пятьдесят лет назад некоторые идеи Познанского, при всей их фантастичности, звучали более или менее правдо¬ подобно. Но тогда ученые как следует не взялись еще за изучение этого вопроса. Сейчас многое стало на свои места. Не вызывает, на¬ пример, сомнения тот факт, что Тиауанако был городом племени аймара, что расцвет его относится, по-видимому, к VIII—X векам нашей эры, что многие здания его оста¬ лись недостроенными: возможно, и в самом деле случилось наводнение. Не вызывает сомнений, что строители Тиауа¬ нако позаботились и об оборонительном характере Акапа- ны, хотя в мирное время, насколько можно судить, этот шестнадцатиугольный холм вместе со своими тремя терра¬ сами, водохранилищем и многочисленными зданиями слу¬ жил религиозным целям. Вероятно (к этому склоняется сейчас большинство ученых), для религиозных целей была предназначена и Каласассайя. И все же полного единства взглядов тут по-прежнему нет, и вовсе не все в Тиауанако можно объяснить. Недаром крупный специалист, немецкий профессор Дис- сельгоф, несколько лет назад побывавший в Тиауанако, назвал одну из глав книги, посвященной доинкским цивилизациям, «Загадка Тиауанако». Q В самом деле. Был ли этот знаменитый город руин действительно всего лишь местом паломничества, к ко¬ торому еще полтысячелетия назад тянулись верую¬ щие, как в своего рода Мекку или Иерусалим? Как он был 171
разрушен? Если это сделали люди, то почему и когда? Каким богам молились здесь? А может быть, Тиауанако — резиденция светского владыки? Или и то и другое, ведь правитель мог быть одновременно и жрецом? Повторяю: полной ясности тут нет. Диссельгоф, например, пишет: «Шесть лет назад я утверждал, что в Тиауанако вряд ли жило много людей. Но сегодня я убежден, что такая возможность не исклю¬ чена. Посмотрите на многочисленные усадьбы по обеим сторонам дороги. Их владельцы жили тем, что возделывали злаки, которые были известны давным-давно». Позволим себе привести еще несколько любопытных цитат из этой книги. Вот свидетельство номер один: «Шесть лет назад я писал (следует учесть, что тогда Диссельгоф судил на основании чужих описаний, теперь он видел все своими глазами.— А. В.): «На обширной равнине, на пло¬ щади примерно в 450 ООО квадратных метров там и сям разбросаны руины и каменные блоки. Там возвышается Акапана, естественный холм около пятнадцати метров вы¬ сотой, обложенный камнями, к нему ведут ступени. Более внушительным выглядит Каласассайя, большой прямо¬ угольник, на котором возвышается множество каменных столбов». Исправляю свою ошибку. По моим нынешним убеждениям, Акапана вовсе не естественный холм, а самая большая примерно из пяти храмовых пирамид, возведенных человеческими руками. Площадь, занятая руинами, гораздо больше, чем 450 ООО квадратных метров. Что касается Каласассайи, то в научной литературе — я сам писал нечто подобное в «Истории древнеамериканских культур» — ее часто называют своего рода Стоунхенджем (развалины времен каменного века в Англии). Но те каменные столбы, которые предстают перед сегодняшними посетителями,— это явно промежуточные опоры для внешней стены». 172
Свидетельство номер два: «Скажу одно: ког¬ да я все это увидел собственными глазами, во мне воз¬ никла уверенность, что весь комплекс руин — это остатки города храмов, похожего на лучше сохранившийся, но по сути ничем не отличающийся от него по своему назначению город Теотиуакан в Центрально-Американском нагорье». Свидетельство номер три: «В последние годы было исполнено немало планов реконструкций Тиауанако, которые не всегда совпадают в деталях. Но основная отправная идея в том, что здесь был город храмов,— верна. Весьма возможно, что будут найдены еще остатки других, меньших пирамид. Надо сделать хорошие аэрофотоснимки». Свидетельство номер четыре и послед¬ нее: «Что патриотически-настроенные романтики неправы, когда они, основываясь на притянутых за волосы «доказа¬ тельствах» из области астрономии или геологии, награж¬ дают Тиауанако легендарным возрастом в пятьдесят тысяч лет,— это сегодня ясно. Но, что в более глубоких слоях земли будут найдены остатки архаической культуры не¬ сравненно более солидного возраста, чем остатки класси¬ ческого Тиауанако,— это вполне возможно и даже ве¬ роятно». Классического Тиауанако, то есть VI—X веков нашей эры. Именно в эти века культура Тиауанако распространи¬ лась почти по всей территории Перу и Боливии. Потом начался расцвет державы завоевателей — инков. ■JA Кто знает, быть может, если бы испанцы не вторг- *”ились в Перу, если бы белые захватчики вообще оставили в покое Новый Свет, то здесь, в Андах, инки создали бы крепкую нацию, монолитную, единую, с единым языком — кечуа. Так же, как и в других местах, процесс был прерван 173
насильственно. От удара, нанесенного конквистадорами, народы древнего Перу оправиться уже не смогли. И хотя государство инков — об этом часто забывают — вовсе не развалилось, как карточный домик, хотя инки и после гибе¬ ли Атахуальпы еще три с половиной десятилетия продол¬ жали ожесточенное сопротивление (в том числе и в знаме¬ нитом «горном городе» Вилькапампа, более известном под названием Мачу-Пикчу), но вторжение Писарро и его головорезов было началом конца древнего Перу. Ц Потом они почти все погибли во взаимных раздо- рах: золото, жажда власти не давали покоя их черным душам. Вначале затеяли между собой свару Альмагро и братья Писарро — Франсиско, Гонсало и Хернандо. Она продолжалась довольно долго, события разворачивались бурно, пока Альмагро не проиграл сраже¬ ние. Он попал в плен к Хернандо Писарро и некоторое время спустя был удушен гарротой. За это Хернандо уго¬ дил на двадцать лет в тюрьму и вышел из нее чуть ли не столетним старцем. В воскресенье, 25 июля 1541 года, в доме сына Альмагро в Лиме собрались заговорщики. Они решили убить Фран¬ сиско Писарро, когда тот будет возвращаться с мессы. Писарро узнал о заговоре и не пошел в церковь. Но все равно был убит несколькими часами позже: заговорщикам удалось ворваться в его дворец. Гонсало Писарро поднял было бунт и объявил себя законным наследником брата. Но потерпел поражение и, обвиненный в государственной измене, лишился головы на эшафоте. Не своей смертью умер и соратник Писарро Вальверде. Он бежал от сторонников Альмагро на остров Нина. Там его и убили местные индейцы. 174
Ныне прах Писарро покоится в соборе в Лиме. А не¬ сколько лет назад, в старой столице Перу, в Куско, архео¬ логи разыскали прах Гонсало Писарро, а также отца и сына Альмагро. Почти ничего не сохранилось от этих авантюристов. А храм Солнца, древний инкский храм Солнца, стоит. И вечным памятником героическому сопротивлению ин¬ ков остался, пусть разрушенный временем, покинутый жителями, Мачу-Пикчу. ...Да, мы уже сейчас знаем, что без керамики наска и мочика, умения ткать ковры, характерного для чиму, металлургии аймаров, судостроения обитателей северного побережья нельзя ничего понять в материальной культуре инков. Но надо знать больше! Представить себе доинкские цивилизации в более широких масштабах! Разыскать недо¬ стающие — увы, многочисленные еще — страницы истории коренных южноамериканцев! И в этой связи несомненный интерес вызывают два открытия, совершенные в последние годы. Они спорны? Ну что ж, именно в спорах рождается истина. Плато Маркагуаси еще сравнительно недавно было известно немногим. Да и откуда, право, быть из¬ вестным затерянному в горах, километрах в девя¬ носта от Лимы, небольшому холмистому плоскогорью? Мало ли таких в Андах? Похожих — может быть. Но таких же любопытных — вряд ли. ...О том, что на одном из плато в Перу конквистадоры встретили гигантские каменные фигуры людей и животных, испанские хронисты сообщили еще лет триста назад. Им и верили и не верили: в конце концов ничего невозможного 175
в этом, разумеется, не было. Но только после них никто этих фигур не видел. Перуанский ученый Даниэль Русо еще четверть века назад интересовался этим сообщением. Плохо было то, что хронисты даже приблизительно не называли то место, где в свое время якобы столкнулся со странными изваяниями испанский отряд. Правда, за время поисков Русо удалось обнаружить высеченную из скалы исполинскую собаку — работу, как выяснилось, давно уже исчезнувшего племени гуанако. И только... Он продолжал поиск. И случилось так, что кто-то из знакомых, зная о его страсти, назвал плато Маркагуаси. «Говорят...» — ска¬ зал он. В начале сентября 1952 года Русо отправился в путь. Из долины Рикардо Пальма дорога круто поднималась в горы. Выше и выше вилась она, потом перешла в выбитую в горах тропу. Мулы с трудом карабкаются вверх. Неболь¬ шая деревушка — Сан Педро де Кастро. И, наконец, широкое плато на высоте около четырех километров. I О В своей книге Русо рассказывает: немного времени ***■ понадобилось экспедиции, чтобы понять — здесь на плато побывали люди. Скала у подножия была стесана, чтобы увеличить кру¬ тизну стен. Наверху были наращены большие каменные блоки. Сохранились амбразуры для сбрасывания камней. «Форт» этот был не одинок. Сохранились и другие, по¬ меньше. Но это было только начало ожидавших здесь Русо сюр¬ призов. 176
Судите сами: во-первых, не менее двенадцати искусст¬ венных водохранилищ. Во-вторых, две еще действующие запруды. В-третьих, разветвленная оросительная сеть. Инки? Да, возможно. Но это все еще были, так сказать, «предоткрытия». Если Даниэль Русо не ошибся (а те, кому приходилось бывать в горах, знают, как причудливы порой скалы и камни и каких только «словно живых» фигур, созданных самой природой, там не увидишь!), то плато Маркагуаси — прибежище необычайнейших для Перу фигур. Мы говорим необычайных, Потому что во времена инков, да, собственно, и задолго до них, в Южной Америке не существовало ни коров, ни лошадей. И уж тем более слонов, львов, верблюдов. А на Маркагуаси (если, повторяю, не ошиблись ни Даниэль Русо, ни побывавшие здесь впоследствии ученые) они есть! Точнее, есть их изображения. И, что самое удивительное, сделаны эти скульптуры таким образом, что они становятся видимыми лишь при определенных усло¬ виях. Иной раз камень оживает тогда, когда его коснется под определенным углом луч заходящего солнца. Иной раз в сумерках. Иной раз при лунном освещении. Так появились, или, точнее, «проявились» в Марка¬ гуаси, по уверениям Русо, и кондор, и черепахи, и обезьяна. Но не только животные. В скалах были вырублены изображения человеческих голов. Если верить Даниэлю Русо (а он подтверждает свои слова фотографиями), тут были и головы негров. Датировать найденные изображения трудно. Даниэль Русо хочет видеть в двух гигантских скульптурах изобра¬ жения египетской богини Туэрис. Хочет он видеть сходст¬ во с египетскими скульптурами — по идее, композиции — и в некоторых других изваяниях. Но доказать это нелегко. 177
С другой стороны, в некоторых испанских хрониках времен завоевания Америки сказано, что завоеватели встре¬ тили здесь негритянские племена. Ошибка? Что ж, может быть. Но, во всяком случае, многое, наверное, в загадоч¬ ных изображениях плато Маркагуаси можно было бы объяснить, если бы удалось доказать наличие связей между Америкой и Африкой до начала европейского завоевания. Плато Маркагуаси и предоставляет эти доказательст¬ ва — так считает Даниэль Русо. Одни ученые не соглашаются с ним. Другие же напоми¬ нают о легендарном плавании одного из египетских фарао¬ нов, плавании, не очень понятном и неизвестно как закон¬ чившемся. Можно предполагать, что фараон отправился в сторону Америки... Сейчас становятся известными некоторые новые факты, требующие нового подхода к старым проблемам. И не последнюю роль здесь, в частности, сыграла деятельность Тура Хейердала. Я имею в виду его экспедицию на остров Пасхи. Так как она тоже имеет вполне определенное отношение к доинк- ским культурам Андской области, я позволю себе хотя бы вкратце о ней напомнить. Как известно, в 1721 году голландский мореплава- жл1Ш Тель адмирал Роггевен пустился в долгое и трудное плавание. Он хотел отыскать Южный материк,— ему думалось, что эта земля находится к западу от Южной Америки. Материка Роггевен не нашел. Не мудрено: его вообще не существовало. Но, миновав южноамериканский материк, он шестого апреля 1722 года, в канун пасхи, обнаружил далеко в океане небольшой скалистый остров треугольной формы. 178
Его назвали островом Пасхи. Не было, пожалуй, на свете более странного острова. Здесь на берегу стояли на каменных платформах огромные, в десять-пятнадцать метров высотой, человеческие фигуры без ног, с надменными, недобрыми, очень вытянутыми лицами. Головы их венчали большие цилиндрические кам¬ ни. Потом, правда, уже к XIX веку, почти все статуи оказались поваленными. Здесь нашли «говорящие таблич¬ ки» — деревяшки с вырезанными на них письменами, а чьими — не могут толком определить и до сих пор. Непонятными были не только статуи на острове Пасхи, не только его письменность, но и происхождение его насе¬ ления. Полинезийцы, так утверждает господствующая ныне научная теория, прибыли на остров Пасхи в XII или даже XIV веке. Прибыли они сюда не то с Мангаревы, не то с Маркизских островов (между прочим, судя по последним данным, заселение островов Полинезии происходило зна¬ чительно раньше, чем думали еще каких-нибудь три-четыре года назад: на Маркизах первые поселенцы появились около 1025 года!). Чуть ли не позже всех был заселен полинезийцами остров Пасхи. Что ж, может быть, само по себе это и верно. Но только почему именно здесь, на острове Пасхи, они вдруг приня¬ лись возводить невиданные статуи? Для чего? Почему свергли их? Откуда взялось «говорящее письмо»? Как следует читать его знаки? И прежде всего: верно ли, что до людей, появившихся на острове Пасхи в XII или XIV веке, не было других, поселившихся здесь гораздо раньше? А если были, то откуда они пришли или приходили? 179
IК В июне 1955 года белое экспедиционное судно Rtwm Тура Хейердала, подойдя к берегам загадочного острова, не спеша выискивало мало-мальски удоб¬ ную бухту. Знаменитый путешественник, тем временем, тревожно размышлял о том, что, собственно, он будет делать, если окажется, что остров всегда выглядел так, как сейчас: лишенным растений, отмершие остатки которых год за годом создают почвенный слой. Но все обошлось более или менее благополучно. Почвен¬ ный слой оказался вполне достаточным, Хейердал обнару¬ жил ранее никому не ведомые данные. И среди них — новые сведения о начальном периоде заселения острова. С великим тщанием искал один из археологов экспеди¬ ции Карлайл Смит следы очагов и другие остатки органи¬ ческих веществ, содержащие столь нужный для определе¬ ния дат радиоактивный углерод — С-14. Девятнадцать образцов были подвергнуты радиоугле¬ родному анализу. Если верны произведенные исследования (а особых оснований сомневаться как будто нет), полу¬ чается, что на острове уже в IV веке нашей эры жили люди. На 800—1000 лет ранее, чем предполагалось до этого! Хейердал и члены его экспедиции считают, что эти первые жители прибыли из Южной Америки. Не будем сейчас прослеживать приводимых ими доказательств. Нам важно другое. Если правы участники экспедиции Хейерда¬ ла, то придется признать, что в доинкские времена (а мо¬ жет быть, и во времена инков тоже) какие-то группы людей попадали из Южной Америки на остров Пасхи. Не исклю¬ чено, что и не только на остров Пасхи. Тур Хейердал твердо убежден, что в формировании облика и культуры жителей острова Пасхи определенную роль сыграло более раннее население этого острова, кото¬ рое пришло из Южной Америки. Исследования продолжаются. Специалисты далеко не 180
во всем согласны с Хейердалом. И, очевидно, не без осно¬ вания. Но так или иначе, судя по всему, связи между Южной Америкой и островом Пасхи, а возможно, и неко¬ торыми другими островами Полинезии были все-таки более ранними, а главное, более значительными, чем это предпо¬ лагалось еще совсем недавно. Iß Но вот какой возникает вполне закономерный вопрос. Если, действительно, существовали какие- то связи между Южной Америкой и Полинезией, то были ли они только односторонними? Другими словами, плавали ли полинезийцы (или, по крайней мере, могли ли они плавать) в Южную Америку вообще и в район Перу в частности? Это не исключается. Прямых и категорических «проти¬ вопоказаний» здесь нет. Более того, экваториальное проти¬ вотечение могло способствовать продвижению отдельных групп вольных или невольных мореплавателей (мало ли случаев, когда рыбаков и моряков уносит далеко в море!) к берегам, допустим, Перу. Полинезийцы даже с Гавай¬ ских островов в принципе могли попзсть в Южную Аме¬ рику. И тут уместно вспомнить, что вопрос о древних кон¬ тактах между Полинезией и Южной Америкой, по сути, лишь часть более широкой, более общей проблемы давних трансокеанских контактов, в частности связи через Тихий океан между Новым и Старым Светом. Может быть, не так уж неправ Хейердал, когда он пишет: «Достаточно признать, что иногда к берегам Аме¬ рики могли быть отнесены переселенцы из Африки, а меж¬ ду Южной Америкой и наиболее близкими к ней островами Полинезии существовал двусторонний контакт». ...В 1956 году на побережье Эквадора высадилась 181
небольшая археологическая экспедиция. Вскоре ученым удалось здесь найти следы так называемой культуры «раковинных куч». Такие же примерно, как и давно уже известные специалистам во многих местах побережья — от Чили до Калифорнии. Радиоуглеродный анализ показал: 2550 лет до нашей эры. Но затем начались сюрпризы. Во-первых, в слоях, отно¬ сящихся к этой, весьма еще примитивной культуре, вдруг обнаружились глиняные черепки. Во-вторых,— это было самым удивительным — черепки свидетельствовали о весь¬ ма высоком уровне производства, совершенно не свойствен¬ ном времени «раковинных куч». Стали копать дальше. И в 1962 году в более ранних слоях нашли еще кое-какие остатки глиняной посуды. По форме и выделке она напомнила ученым посуду из совершенно других мест: в семи тысячах километров от Эк¬ вадора, на островах Японии, такая посуда была в ходу в III тысячелетии до нашей эры! Тогда археологи принялись искать подобные черепки севернее. Севернее потому, что если какие-нибудь племена занесли в древности эту посуду по сухопутью, они должны были проникнуть в Эквадор с севера. Пока ничего не найдено. И это радует исследователей, ибо подтверждает их точку зрения: хоть один раз, но за¬ несло сюда в древности людей из Японии. Существование в Тихом океане двух систем течений делает вполне воз¬ можным такое путешествие. Маловероятно? Что ж, допустим. Но недавно стал известен еще один занятный факт: в нескольких местах на побережье между Калифорнией и Британской Колум¬ бией в неолитических слоях были обнаружены скульптуры, очень похожие на те, что существовали в 1500—800 годах до нашей эры в Китае. И все в том же Эквадоре, близ Байе-де-Каракес, архео¬ 182
лог Эмилио Эстрада разыскал на берегу океана остатки древнего поселения явно азиатского обличья. ...Мы многого еще не знаем. Еще, по сути, только-толь¬ ко начались археологические раскопки в Южной Америке, и в истории здешних народов не перечесть белых пятен. Еще спят в своих погребальных склепах люди неведомых нам племен, пылятся на полках мадридских и севильских архивов давно позабытые донесения, горные и прибрежные районы Перу и Колумбии, Эквадора и Чили еще ждут своих исследователей. И не только археологов, но и этнографов, лингвистов. Потому что многое можно узнать, внимательно изучая бес¬ численные местные языки и наречия. И остаются еще другие вопросы. Был ли Берингов пролив единственными воротами в Америку? Развивались ли в дальнейшем американские культуры и цивилизации абсолютно независимо от культур Старого Света? Ответ на эти вопросы даст будущее.
Жемчужина Камбоджи
ОКОЛО ста лет назад, в 1868 году, в Париже вышла книга «Путешествие в ко¬ ролевства Сиама, Камбоджи, Лаоса и дру¬ гие области центрального Индо-Китая». Это были путевые дневники французского учено¬ го Анри Муо. Самого его к тому времени уже не было в живых: он скончался от лихо¬ радки в Лаосе 7 ноября 1861 года. Из сообщения Муо Европа с удивлением узнала о том, что в лесистых дебрях стра¬ ны кхмеров, к северо-западу от «Великого озера» Тонле-Сап, находятся остатки древ¬ них храмов и дворцов, остатки каналов, стен — целый город. Полузабытый и бро¬ шенный, полуразрушенный и безлюдный, за¬ росший кустарником, он прекрасен и таин¬ ствен. В Европе в ту пору многие не повери¬ ли Муо.
1 Вот он предо мной, этот маленький, пухлый томик. По доброй традиции (а может быть, как дань ува¬ жения погибшему путешественнику) на фронтисписе портрет автора. Энергичное лицо, большой лоб с залыси¬ нами, бакенбарды, борода, усы — по моде XIX века. Не очень приятные (впрочем, может быть, тут виновен гравер), небольшие с холодноватым выражением пытливые глаза. Он был довольно известным натуралистом в свое время, Анри Муо. ...Глава XVIII: «Онгкор. Город, храм, дворец и мост». Страница 187: «Нкхор или Онгкор был столицей древ¬ него королевства Камбоджи или Кхмера, столь известного некогда среди великих государств Индо-Китая, что, соглас¬ но бытующим здесь преданиям, ему подчинялось 123 дан¬ ника — короля. Армия короля кхмеров насчитывала пять миллионов солдат, размещавшихся на площади в несколько лье». Преувеличения? Бесспорно. Но в них ли дело? Ведь Анри Муо не мог привести более достоверных сведений, хранившихся в ту пору никем еще не потревоженными в архивах Португалии и Испании: документы предстояло разыскать. Но по идее верно. Ибо действительно славное прошлое было у Камбоджи, и величественной была ее древняя цивилизация. ...Стены, испещренные древними рельефами, колоннады, галереи, башни, статуи, террасы. Он бродил по живописным развалинам, наслаждался их диковинной для глаза европейца красотой, удивлялся их гигантским размерам. Муо многого тогда просто не знал, и вполне естественно. Но он понял главное: увиденные им руины уникальны. Это не только одно из самых выдающихся в истории мирового 187
искусства творений человеческого духа, но одновременно и застывшая в камне история крупной и своеобразной циви¬ лизации. Ученые впоследствии измерили весь обширнейший комп¬ лекс строений, освободили от лиан затерянные в лесной глуши каменные стены и изваяния. Они зарисовали, сфо¬ тографировали и «храмы-горы», расположенные на уступах суживающихся кверху террас, и окрашенные рельефы, и скульптуры, и похожие на ананасы каменные башни, и орнамент, и лики властителей... Десятки книг, сотни и сотни статей будут написаны и о городе, и о храмах. Но, пожалуй, никто не высказал своего восхищения проникновеннее, чем Муо. Он писал: «Храм (Муо имел в виду храм Ангкор-Ват. — А. В.) непостижим для ума и превосходит всякое воображение. Глядишь в смущении и замешательстве, восхищаешься и, охваченный почтением, застываешь в благоговейном молчании... Каким возвышен¬ ным должен был быть гений этого Микеланджело Востока, гений создателя подобного дивного творения! Он сумел связать в единое целое различные части с таким искусством, что этому остается только удивляться. Он проследил за исполнением своих грез и добился, и в общем и в част¬ ностях, такой законченности деталей, достойных целого, которые под силу лишь одареннейшим». О Есть в истории и искусстве такие имена — встретишь их или услышишь о них упоминание — и вот уже перед твоим внутренним взором, словно в застывшем кино¬ кадре, события далекого прошлого, будоражащие вообра¬ жение тем основательнее, чем более загадочны или чем менее известны они. Ангкор... Вплоть до сравнительно недавнего времени о древней 188
истории кхмеров, жителей Камбоджи, знали очень немного. И прежде всего потому, что почти никому неведомыми (многие из них еще предстояло разыскать) были древние руины, остатки мощных ирригационных систем, те мате¬ риальные памятники, по которым можно было составить себе реальное представление о прежнем величии кхмерской державы. И почти полностью нерасшифрованными остава¬ лись многочисленные надписи, выбитые на каменных сте¬ нах,— единственный, хотя, как оказалось, довольно мно¬ гочисленный архив документов тех давних веков, когда в Камбодже были возведены каменные громады городов и храмов. Наверное, многие читали о том, как прорубали себе путь в непроходимых джунглях Мексики и Юкатана первые исследователи памятников цивилизации майя, как откры¬ вали заброшенные, погибшие города, как отыскивали в тро¬ пических дебрях статуи и храмы. Нечто подобное, с легкой руки Анри Муо, происходило и в сердце Камбоджи. О Представьте себе огромный храм в лесу! Опутанный растительностью, да к тому же еще и основательно попорченный временем: здесь обвалилась часть стены, там зияет провал на лестнице... Лес, густой тропический лес был кругом, с гигантскими деревьями, лианами, с травами в рост человека, с зарослями папоротников. Рычанье хищников, крики обезьян, прыгав¬ ших с ветки на ветку, душные тучи москитов... В траве и зелени прятались давно уже расшатанные каменные ступени, заросшие паутиной и скользкие от мха. Обрушившиеся каменные блоки преграждали дорогу, за¬ ставляя заниматься отчаянной эквилибристикой. За корня¬ ми, ветвями, листьями бесчисленных баньяновых деревьев, 189
Такими предстали перед исследователями бесценные творения искусства Камбоджи.
за буйной растительностью, скрывавшей внутренние по¬ мещения, нелегко бывало порой увидеть скульптуры, барельефы. Когда, преодолев все препятствия, местами пробираясь чуть ли не ползком, исследователь с облегченным вздохом попадал, наконец, во внутреннюю галерею какого-нибудь храма или монастыря, у него нередко буквально опускались руки при виде заросшего кустарником лабиринта, каковой представляла собой центральная часть здания. ...Еще сравнительно недавно вообще добраться до Анг¬ кора было нелегкой задачей. Да и поездка в Камбоджу была путешествием чуть ли не на край света. Когда же ученый прибывал в Пном-Пень, то здесь выяснялось, что приключения, собственно, только начинаются. Из одного местечка в другое вели зачастую лишь тропинки, и надо было суметь не заблудиться. Конь, слон или запряженная буйволом тележка с большими колесами, сампаны и пиро¬ ги — в сезон дождей — вот и все средства передви¬ жения. «Баркас поднимался вверх по одному из притоков Ме¬ конга (это было бы невозможно в сухой период, ибо воды были бы слишком мелкими) и останавливался на Великом озере, возле устья реки Симреап. Там вы пересаживались на сампан, и он отправлялся в плавание по земле, залитой водой... Наконец, вы на берегу. Здесь вас ждет тележка: начинается медленное, выматывающее душу путешествие»,— так вспоминал о своих путешествиях в недавно переведен¬ ной на русский язык книге «Храмы Ангкора» Анри Мар- шаль, один из пионеров исследования древней истории Камбоджи. Конечно, сейчас, в век автомобильных дорог, самолетов и вертолетов, все это выглядит по-иному. Но так было. И так добирались до сказочных построек Ангкора первооткрыватели города в джунглях. 191
А Сохранилась легенда. В незапамятные времена, когда боги еще появлялись на земле среди простых смерт¬ ных, жил-был в стране Индрапараста некий принц Пра Кет Меалеа. (Поясным: Индрапарастой в древности называлась Камбоджа.) Принц был прекрасен, мужествен и юн (впрочем, слы¬ шали ли вы когда-либо о принце-уроде, которого любили бы боги? А Пра Кет Меалеа они любили). В особенности бог солнца Индра. В один прекрасный день Индра взял своего любимца к себе на небо. Не следует думать, что боги жили там без удобств. В распоряжении Индры был отличный дворец. Дворец этот стоял на вершине холма Меру — там, где обычно сиживал Индра, бросая, если приходило настроение, на землю молнии или посылая столь полезные земледельцу дожди. Из всех так называемых второстепенных богов Индра, по поверьям кхмеров, был самым значительным. И службу свою он исполнял вполне исправно: ведь, очевидно, его стараниями в Камбодже и ныне четыре месяца в году льет дождь. И какой! Но вернемся к Пра Кет Меалеа. Ему очень понравилось во дворце: и сам по себе дворец был божественно хорош и, как никак, расположен в центре вселенной, в обители богов. И, быть может, никогда бы юный принц не покинул этот дворец, если бы не деватасы — небесные танцовщицы. Почему они с ним не поладили, сказать трудно. В легенде говорится просто: не понравился им его человечий запах. И они попросили Индру отправить сына земного царя назад, на землю. Кет Меалеа был очень обижен. Мало того, что ему сказали: от тебя, братец, как-то нехорошо пахнет; надо было расстаться с чудным дворцом, к которому он уже успел привыкнуть. 192
Индра был неумолим: очевидно, ему приходилось счи¬ таться с танцовщицами. Но он был добр. И видя горе принца, сказал: «Я понимаю, дворец нравится тебе. Не пе¬ чалься: я построю тебе такой же на земле». Он поручил это архитектору богов Прах Пуснуку. А священный буйвол Нанден нашел, по повелению Индры, место для будущего здания. Под руководством божественных посланцев тысячи лю¬ дей из многих стран, выбранные из самых искусных работников, возвели невиданной на земле красоты дворец. Как и дворец Индры, он был украшен пятью башнями, сиявшими на солнце, и внутреннее убранство его было великолепно. ...Он и ныне поражает своей красотой, этот, пожалуй, самый известный из камбоджийских храмов — Ангкор- Ват. К Существуют своего рода эталоны: Парфенон, Карнак, Луксор. Они неразрывно связаны с историей мировой культуры. Это вершины. Ангкор-Ват — одна из них. В переводе Ангкор-Ват означает «храм города», столичный монастырь. Он возне¬ сен к небу, впрочем, как и все храмы на свете. ...Большой четырехугольник наполненных водой рвов. Зеркальная гладь вод, на которой разбросаны цветы лото¬ са. И вдалеке, загадочные и недостижимые, похожие на гигантские ананасы, четко вырисовываются на фоне небес башни. Пойдем по шоссе, которое пересекает восточный ров. Вначале своеобразный портик, вокруг — стилизованные изображения львов. Дорога, длиной в 200 с лишним метров, ограждена шеренгой бесчисленных «наг» — многоголовых 193
Ангкор-Ват. Фасад восточного входа. На переднем плане шоссе. каменных кобр. Вымощенная каменными плитами, прямая, как стрела, она приводит вас к первой внешней ограде — стене из латерита. Проход в этой стене шириной в 235 метров: это три башни-входа, одна за другой, соединенные крытыми галере¬ ями с боковыми входами — башнями. Снова шоссе: 350 метров. Квадратные бассейны, маленькие павильоны нарушают монотонность дороги. Идешь по ней, и словно оживают картины прошлого. Несколько ступенек вверх — и перед вами большая крестообразная терраса. И вот, наконец, монументальное здание храма. Вы у цели. Оно уходит ввысь тремя этажами, которые окружены
галереями. Некоторые из них сплошь покрыты каменными барельефами. И еще вы видите искрящиеся на солнце башни. На 65 метров возвышается самая большая, центральная. Это в ее святилище находилась статуя бога-царя Вишну. Каждый этаж окружен неширокими концентрическими галереями Павильоны, угловые башни, лестницы. Цент¬ ральную башню соединяют с павильонами галереи на столбах. Каждый камень здесь покрыт резьбой или рельефами. Чего стоит одна только галерея первого этажа! Здесь восемь панно: четыре по 49 метров в длину, четыре почти по 100 при высоте в два метра, итого примерно 1200 квад¬ ратных метров скульптуры. И какой! Сотни прекрасных танцовщиц, военные сцены, рели¬ гиозные сцены. Кажется, оживают в камне древние леген¬ ды, поверья, давняя жизнь. ...Может быть, действительно правы были те, кто сочи¬ нил легенду об Индре и принце Пра Кет Меалеа? Действи¬ тельно, Ангкор-Ват с его дивными галереями и пятью гордо возносящимися к небу башнями, с его четкостью плана, разнообразием и своеобразием архитектурных эффектов кажется сколком с никем не виданного, но, несомненно, прекрасного небесного дворца. Сюжеты всех этих гигант¬ ских каменных фресок взяты из мифологии, и прежде всего из двух громадных эпопей: «Махабхараты» и «Рамаяны». А на одной из фресок изображены все боги, входящие в пантеон Брамы: и Кубера, богиня богатства, и Сканда, бог войны, с многочисленными руками и головами, верхом на павлине, и Индра, и Вишну, и Яма, бог смерти, и Шива... Но самый большой в мире храмовый ансамбль Ангкор- 195
Ват — вовсе не единственная достопримечательность Анг¬ кора. Строго говоря, он вообще находился вне городских стен. ß Храмы, дворцы и башни, отражающиеся в зеркаль- ^т ных водах бесчисленных водоемов, бесконечные гале¬ реи и разукрашенные ограды... Ученые разыскали их один за другим — великие архи¬ тектурные ансамбли, которые на протяжении веков состав¬ ляли гордость и славу камбоджийских владык. Облик города, его площадь, его размеры менялись много раз. Он строился долго. Каждый или почти каждый новый царь создавал себе храм-усыпальницу. Этот храм должен был находиться в центре, на пересечении диагоналей квадрата — улиц и ка¬ налов. Считалось, что город подобен горе Меру — жилищу богов и центру мироздания. Он тоже центр земли. Соот¬ ветственно и храм — центр земной суши. Так получилось, что город все рос и рос. Возникали новые районы, новые центры. Особенно велик был город в ту эпоху, когда центром его стал храм Байон. Храм был воздвигнут на скрещении двух больших аллей: одна шла с севера на юг, другая — с запада на восток. Те, кто его видел, говорят: он, быть может, менее классичен в своих формах, чем Ангкор-Ват. Но он какой-то более земной, не такой холодный, менее отчужденно-вели¬ чественный, чем громада Ангкор-Вата. И в то же время он глубоко впечатляет, этот диковин¬ ной красоты храм. Вот как описывает его в своей очень интересной книге 196
Байон. Вид с центральной башни.
«Кхмеры», вышедшей в 1962 году в Париже, Андре Миго: «Внутренняя галерея, та, что опоясывает храм,— величи¬ ной всего 80 метров на 57. Внутри этого прямоугольни¬ ка — не слишком большого, если вспомнить, что прямо¬ угольник храма Ангкор-Ват — 215 на 187 метров,— все пространство занято круглой платформой. Она служит основанием для центрального здания диаметром в 25 мет¬ ров. Этот центральный массив состоит из осевой башни, окруженной кольцом из 12 других, украшенных ликами. Всего, если считать и башни, возведенные на осевых па¬ вильонах и на углах второй галереи, в Байоне 54 башни с ликами». ...Гора камней, хаотическое нагромождение частью разрушенных временем, частью незавершенных строений. И на фоне неба — силуэты башен с ликами, высеченными в камне. Немного квадратные лица, чуть плоские, с широ¬ кими носами, миндалевидный разрез глаз, толстые и в то же время четко очерченные губы... И улыбка — загадочная улыбка, чем-то напоминающая знаменитую улыбку Джо¬ конды. Постепенно, когда привыкает глаз, вы начинаете по¬ нимать: то, что на первый взгляд предстает перед вами как странное сочетание каменных громад (башни местами чуть ли не находят одна на другую, здания жмутся друг к другу, дворы — подчас лишь узкие колодцы без света и воздуха), на самом деле таит удивительную прелесть. Галереи, так же как и в Ангкор-Вате, украшены каменными барельефами. Сюжеты этих обширных каменных композиций относят¬ ся к двум совершенно различным мирам. Если внешняя галерея посвящена историческим событиям и бытовым сценам, то фрески внутренней галереи изображают мир богов. ...Вот воинов кормят обедом — его доставили на таких 198
же тележках, что и ныне везде и всюду увидишь на дорогах Камбоджи. Принцессы, томно откинувшиеся в паланкинах, ждут, пока пройдут войска. Морская битва: головы сидя¬ щих за веслами гребцов, воины, вооруженные дротиками, луками и щитами. Изображение залитого водой леса: вода и джунгли — своего рода символ Камбоджи. В период тро¬ пических ливней, с июня по сентябрь, день за днем низвер¬ гаются здесь с неба мощные потоки дождя — чуть ли не вся Камбоджа уходит под воду. Недаром хижины тут до сих пор строят на сваях, недаром так много дамб, озер, прудов раскидано по всей стране: воду надо сохранить для сухого сезона. Вот и на стенах Байона — фантастическое видение леса, полного воды и рыб, так впечатляюще и точ¬ но высеченных в камне, что даже не будучи большим спе¬ циалистом, можно узнать, какие это рыбы. А вот сцены во дворце: танцы, беседы, игра в шахматы, борьба, король в окружении придворных. ...Сцены, посвященные Шиве, Раме, Кришне, превра¬ щениям Вишну, перемежаются с эпизодами, в которых участвуют принцы, принцессы. Вот история сына Кришны и Рукмини, брошенного в море демоном зла и проглочен¬ ного рыбой (помните историю пророка Ионы, проглочен¬ ного китом, о котором рассказывает Библия!). Вот сцены из «Махабхараты». Легенды, легенды, легенды... Культ царя-бога, установленный еще в IX веке, про¬ должается. С той только разницей, что теперь в основе его не брахманизм, как прежде, а буддизм. Это, пожалуй, самое большое новшество, которое внес царь Яаяварман VII, выстроивший Байон. Он правил в годы расцвета Анг¬ кора. Мы еще вернемся к нему. 199
^ Вряд ли в Камбодже есть что-либо более удивитель- т ное, чем речная система, которую создала здесь природа. Основа ее — это соединенные воедино четы¬ ре речные артерии, которые европейцы называют «четыре руки», а камбоджийцы — «четыре лика». Важнейшая из них — Меконг, великий водный поток, «мать вод», и его приток, берущий начало в озере Тонле-Сап и названный по имени озера. Эта гигантская масса илистой воды устремляется к Сиамскому заливу через нижний Меконг и Бассак — вто¬ рую пару упомянутой нами четверки «рук». Во время сезона дождей Меконг, естественно, не испы¬ тывает недостатка в воде: он растет, словно на дрожжах, и узким становится ему обычное его ложе. Уровень реки повышается на девять метров в Пном-Пене, на все шест¬ надцать в Кратие. И получается так, что воды его взду¬ ваются выше, чем уровень воды в Великом озере. И тогда река Тонле-Сап начинает течь вспять! Она как бы отсасывает излишки воды из Меконга и превращается в своеобразный дренажный канал, собирающий излишки воды в естественном хранилище — озере. Но зато в октябре, когда кончаются дожди и начинается сухой сезон, воды Меконга быстро приходят в норму. И тогда уже уровень озера оказывается выше, чем уровень несущей свои воды к морю реки. И Тонле-Сап принимается за перекачку воды из озера в Меконг. К этому моменту и приурочен большой праздник Кам¬ боджи — праздник вод. На протяжении всего периода высоких вод и Меконг и Великое озеро выходят из берегов. Разлив вод таков, что в три-четыре раза увеличивается занимаемая ими площадь. Потоки воды заливают окрестные леса и поля — наступает великое раздолье для водоплавающей птицы и для рыб. Для окрестных жителей тоже: рыбу хоть руками лови. 200
Но дело не только в рыбе. Вода приносит ил, удобряя землю. Природный химический комбинат удобрений рабо¬ тает строго по графику и выпускает продукцию отменного качества. Когда воды уходят, омолодившаяся, напоенная влагой земля готова принять в свое теплое от солнца лоно семена. Прежде всего, семена риса. Вода — жизнь. Вода — пища. Вода — благо. Что же странного в том, что с древнейших времен мест¬ ные жители селились на высоких берегах рек, неподалеку от озер? За земляными валами, окаймляющими водоемы, простираются обширные плодородные низины — пенги, ко¬ торые каналами соединены с рекой. Это здесь растут в своей первозданной красе кокосовые и арековые пальмы, манговые, апельсиновые и прочие деревья. Это здесь возделывают маис, хлопок, индиго, табак, шелковицу, овощи. Залитые водой земли — превосходные рисовые поля. Их возделывают крестьяне, топчась вместе со своими буй¬ волами по щиколотку, а то и по колено в воде. А потом рас¬ саживанием и пересадкой займутся женщины... А за обработанными землями вплотную — лес. Так на¬ зываемый светлый лес, с деревушками на опушках, с про¬ галинами и полянами, с саванной, где трава чуть не в рост человека, редкая, желтая, острая. Здесь пасутся стада обезьян, бродят тигры и пантеры. И, наконец, за полями и равнинами, на склонах плато, на горах — густые дремучие джунгли. Деревья, обвиваю¬ щие друг друга ветвями, непроходимые дебри, лианы и тяжкие испарения никогда не прогреваемой досыта земли, гигантские насекомые и опасные хищники, рептилии, испу¬ ганные птицы, вялые и болезненные цветы. Так описывает природные условия Камбоджи Андре Миго. 201
С Если говорить об истоках, то в Камбодже пока что не найдены ни следы синантропа, ни тем более питекант¬ ропа. Известно лишь, что в значительно более позд¬ ние, гораздо более близкие к нам времена, где-то в середи¬ не II тысячелетия до нашей эры, здесь жили люди. Самронг-Сен, Лонг-Пра, Меку-Прей — так называют эти неолитические стоянки. Те, кто их изучал, свидетель¬ ствуют: первые камбоджийцы, люди крепкого телосложе¬ ния, занимались рыбной ловлей, охотой, разводили свиней, буйволов. А в Меку-Прейе археологи разыскали примитив¬ ные кузницы. Здесь уже добывали железо, выплавляли бронзу. От тех времен ничего более не дошло до нас. Ни пись¬ мен, ни каких-либо рисунков. Считается установленным, что здешнее население было родственно некоторым группам населения, живущим и ныне на островах Тихого и Индийского океанов. Индийское влия¬ ние, просачивание на территорию будущей Камбоджи пле¬ мен из Индии, началось позже, где-то в VII—VI веках до нашей эры. ...Хижины и в те давние времена были на сваях. На пастбищах нагуливали жир буйволы. Под хижинами, ожи¬ дая своего часа, покряхтывали, роясь в грязи, свиньи. В хорошие дни, когда позади оставался сезон дождей, мужчины отправлялись на охоту. В дождливые — выделы¬ вали гарпуны, ковали наконечники для стрел. В паводок — разъезжали в лодках-долбенках, сделанных с помощью ка¬ менных топоров. Мертвых не сжигали, как впоследствии. Есть основания думать, что их хоронили на боку, с подогнутыми ногами. Украшали их браслетами из бронзы, отделанными камнями и раковинами. 202
О Рубеж нашего Летосчисления. Уже давно отгремела слава Древнего Египта. Мертвы великие цивилизации Ближнего Востока. А эпоха становления Камбоджи впереди. Вначале здесь было государство Фу-Нань. Границы его сейчас определить трудно. Насколько можно судить, центр его находился в среднем течении Меконга. К Фу-Нани тяготели земли юга Вьетнама и современ¬ ной Камбоджи. И юг Лаоса. Впрочем, судя по некоторым источникам, влияние Фу-Нани чувствовалось и в Сиаме, и в Бирме, и даже на Яве. Морская и торговая держава Фу-Нань просуществовала полтысячи лет: с I века по VI. Росли поселения. Появились города, окруженные камен¬ ными стенами, с деревянными в большинстве домами. Некоторые из этих городов сейчас разыскали археологи: Го-Ок-Ео, Камау, Джиа-Да, Трап-Да. В середине VI века нашей эры Бхававарман, член королевской фамилии Фу-Нани, одновременно пра¬ витель государства Ченла, расположенного на юге нынешнего Лаоса, напал на Фу-Нань. Момент выбран удачный: Фу-Нань в глубоком кризисе. От ее прежнего мо¬ гущества осталась только видимость. Так на плодородные земли юга пришли завоеватели с гор. Это завоевание, по сути, день рождения будущей кхмер¬ ской державы. К началу VIII века страна разделена по меньшей мере на пять княжеств. Это облегчило ее завоевание правителя¬ ми Явы. Власть новых правителей продолжалась недолго. Вскоре на горизонте Камбоджи засверкало новое имя: Яаяварман II. 203
Утверждают, что он происходил из княжеского или ко* ролевского рода Камбоджи, что в юности — то ли в каче¬ стве заложника, то ли в качестве пленника — провел многие годы на Яве. Верно это или нет, но в 802 году он появился в Камбодже и сумел взять власть в свои руки. Он провозглашает независимость кхмерской державы, строит город, религиозный центр страны, и официально устанавливает культ бога-царя. Столица еще не в Ангкоре. Но именно Яаяварман II основал Ангкор, а также и две другие свои «запасные» сто¬ лицы — Ролуос, неподалеку от Ангкор-Вата, и Бантеай Кдеи, к западу от Ангкора. В Ангкор столица была перенесена позднее, где-то в конце IX века. Еще недавно ученые спорили: где, собственно, находит¬ ся первоначальное ядро Ангкора? Теперь все признают: Пном-Бакенг, остатки храма, воз¬ двигнутого на гребне естественного холма, очевидно, и есть древнейший в Ангкоре храм. Доказали это археологи. Они провели серию раскопок и открыли здесь, помимо целой сети пересекающихся бассейнов и шоссе, руины террас, лестниц, мостков, храмов, скульптур. ...Так это начиналось. И по мере того, как с экономичес¬ ким ростом государства росло могущество кхмерских коро¬ лей, все пышнее становились постройки в Ангкоре. В годы расцвета он был сказочно красив. Во всяком слу¬ чае, вот что писал о нем многое повидавший на своем веку португальский хроникер Диего де Куто: «Самый красивый, самый благоустроенный, самый чистый город на всем зем¬ ном шаре». Выстроил Ангкор в XIII веке Яаяварман VII. Ему исполнилось уже пятьдесят лет, когда он после долгих войн, наконец, оказался полновластным хозяином Камбоджи. 204
Шоссе гигантов и южные ворота Ангкор-Тхома, И первое, что он сделал по заключении мира,— стал восстанавливать столицу. Вернее, отстраивать новый го¬ род— Ангкор-Тхом. Центром его и стал храм Байон. || Убежденный буддист, Яаяварман VII строил, без конца строил храмы. О том, что это было за строи¬ тельство, дает представление не только Ангкор- 205
Тхом с его площадями, каналами и монастырями. Видный специалист, французский ученый Жорж Гролье свиде¬ тельствует: чтобы построить один только храм Бантеай- Хмар, затерянный в джунглях на северо-востоке страны, 40—45 тысяч рабочих должны были трудиться по де¬ сять часов восемь лет подряд. А над орнаментом ты¬ сяча человек должна была бы работать двадцать лет! Но ведь были еще и Ват Нокор и Компонг-Чаме, Та- Прохм в Бати, были монастыри в городах Лоибури, Суфа- не, Ратбури, Пехабури, Муонг-Сине — все это в нынешнем Таиланде, был Пра-Кхан — «Священная сабля», мавзолей, воздвигнутый Яаяварманом VII в память отца, короля Дхараниндравармана II и занимавший 56 гектаров, был Бантеай-Кдей, Та Ней, Кроль Ко. Были огромные ирригационные работы, размеры и зна¬ чение которых в полной мере начинают выясняться только сейчас. 1Л Итак, король всемогущ. Он не только самодержав- ный властитель, облеченный всеми правами — по¬ литическими, административными, военными. Он еще и живое воплощение бога. Его особа священна. Он бог- царь. И ему поклоняются как богу-царю. Соответственно этому сердце страны — столица, город, где живет царь. Центр этой столицы — гора-храм. Это здесь покоится королевская линга, статуя будды-царя, оли¬ цетворение царствующего правителя. Храм — нечто вроде города в городе. Замкнутый в собственных окружающих его высоких стенах, со своей собственной внутренней жизнью, своими священниками, служками, музыкантами, священными танцовщицами, слу¬ гами, рабами. Со своей безумно богатой казной, в которой 206
Гигантские каменные лестницы вели в горы- храмы«
год от году все более увеличивались колоссальные запасы драгоценных приношений и дарений — золотой посуды и серебра, жемчуга, бриллиантов, алмазов. Со своими складами роскошных ритуальных одеяний, предметов культа, еды. Со своими кухнями, службами, помеще¬ ниями. Дворец короля строили из дерева. Целый ансамбль павильонов, крыши с приподнятыми углами из окрашенной в зеленый или золотой цвет чере¬ пицы, стены из темно-красного латерита. И над всем этим великолепием — башня, на вершине которой отбивал время гонг. Здания были сгруппированы по кварталам: апартамен¬ ты короля, королевской семьи, министров, приемные покои, гаремы. Для народа были доступны лишь приемные, отличав¬ шиеся неслыханной роскошью. Их окрашенные в золотой цвет черепицы сверкали на солнце. Деревянные колонны поддерживали разукрашенные балки кровли. Везде резьба, рельефы, зеркала. А в самом конце центрального зала стоял трон из зо¬ лота и драгоценного дерева. Царь, восседая на нем, принимал придворных, а иногда показывался и населению. На голове у него была золотая диадема или же гирлянды из цветов, напоминающих жас¬ мин. На шее — по меньшей мере три фунта больших жем¬ чужин. Запястья, лодыжки, пальцы его Божественного Ве¬ личества были украшены браслетами и перстнями. Ноги, однако, были босы, подошвы и ладони выкрашены каким-то красным лекарственным снадобьем. Выходя, он держал в руке золотую саблю. Вокруг приемного зала несли караул вооруженные саб¬ лями и копьями солдаты, чьи каски и щиты были разукра- 208
Шествие войска Ангкор-Ват, галерея барельефов. шены изображениями всяких фантастических чудищ. Стра¬ жа следила за тем, чтобы никто не прошел отсюда в первый двор, куда имели доступ лишь офицеры и чиновники королевского дворца. 209
Там, в этом первом дворе, тоже повсюду стояла стража. Во избежание несчастных случаев на пики у солдат были надеты шарики. Не следует, однако, думать, что так обстояло дело со всем оружием, а оружия здесь хватало: сабли, мечи, кинжа¬ лы для метания, катапульты, арбалеты, баллисты, в том числе и «самоходные» баллисты на колесах или же на спи¬ нах слонов,— колоссальные арсеналы, с помощью которых не только вели внешние войны, но и держали в повиновении народ... Второй двор представлял собой настоящий парк. В него выходили государственные помещения, где король прини¬ мал принцев, министров, жрецов. Не оставался король без охраны и в собственных апар¬ таментах: здесь его охраняли... амазонки. А в некотором отдалении находился целый маленький город: торговцы, слуги, ремесленники двора, конюшие. Тут и там был слышен стук молоточков златокузнецов, сидели, склонившись над драгоценными камнями, ювелиры двора, ткали драгоценные одеяния ткачи. Чуть ли не целый полк поваров был занят изготовлением пряных и вкусных ку¬ шаний. К королевскому дворцу примыкали дворцы принцев и высших чиновников. Здесь же находились дворцы послов, дома богачей-торговцев, кварталы, населенные ремеслен¬ никами, кормившимися в услужении у всех этих богачей. Затем начинался собственно город. Он напоминал скорее несколько сведенных воедино, но разделенных полями и рисовыми плантациями деревень. Дома в тени арековых пальм или рядом с плантациями са¬ харного тростника мало отличались от современных тради¬ ционных камбоджийских домов простого люда. Так же, как и сейчас, за изгородью из бамбука или лесом сахарного 210
тростника возвышались они на ножках-столбах. В дом под¬ нимались по веревочным лестницам, а то и просто по стволу дерева. Стены и пол были сделаны из сплетенных полосок бамбука, а крыши — из соломы. Под столбами, как и пола¬ гается, лежало всякое добро: тележка с огромными колеса¬ ми, ткацкий станок, гончарный круг. Сегодня можно уже представить себе план ансамб- ***" ля города Ангкор-Тхом. Это был довольно обширный квадрат (по три километра каждая сторона), окруженный восьмиметровыми стенами. Город за¬ нимал 900 гектаров. Снаружи его окружал ров. Ров этот, наполненный, как и полагалось, водой, был глубиной в 5— 6 и шириной в 100 метров. Дамбы делили его на четыре независимых сектора. Внутри крепостных стен, в 80—100 метрах от них, на¬ ходился канал, в двух местах сообщавшийся со рвом — в северо-западном и юго-восточном углах. Любопытно, что соединяли их гнутые трубы, поднятые на высоту от 90 до 170 сантиметров. Смысл этого становится ясным, если учесть, что благо¬ даря естественному наклону местности северо-западный угол расположен на 10 метров выше юго-восточного. Таким образом, с северо-запада в город приходила вода. Дальше к юго-востоку периферический канал незаметно менял свои функции и из водопровода становился коллек¬ тором канализации. К этому периферическому каналу примыкала и от него зависела целая внутренняя сеть водных артерий. Кое-где каналы и рвы пересекались, но их воды не смешивались. Постоянно снабжаемый свежей водой и освобождаемый от сточной, весь в каналах, которые служили и путями сообщения, Ангкор, быть может, еще в большей степени, 211
чем Венеция, Брюгге или Амстердам, был городом на воде. В годы его величия — так утверждают современные ученые — здесь жило не менее миллиона человек: солдаты и рабы, торговцы и жрецы, придворные и артисты, астро¬ номы и нищие, прорицатели и принцы, ремесленники и крестьяне. Здесь в 1291 году, возвращаясь от хана Хубилая, оста¬ навливался Марко Поло. А пять лет спустя Тимур, наслед¬ ник Хубилая, отравил в страну кхмеров посольство. Ангкор — пришла пора сказать и об этом — офранцу¬ женное кхмерское слово «нокор». По-санскритски — нагар, что означает «город». \Л Еще сравнительно недавно, всего каких-нибудь *-*-11 двенадцать — пятнадцать лет назад, археология Камбоджи была в пеленках. Скульптура, архитек¬ тура кхмерских памятников, прежде всего Ангкора,— этому в основном были посвящены усилия исследователей. И вос¬ становлению, хотя бы в узловых моментах, древней истории Камбоджи. Главным образом, политической. Социально-экономическая во многом оставалась «за кадром». Следовало попытаться полнее представить себе жизнь прежних обитателей Камбоджи и в первую очередь мате¬ риальные условия жизни. *1К В 1953 году французский ученый Морис Гролье начал раскопки в Ангкор-Тхоме. И первые же ре¬ зультаты оказались ободряющими. Тогда он провел серию аэрофотосъемок. Это было как бы новое открытие Камбоджи. Ибо не 212
Анпсор-Тхом. Врата Победы.
только в районе Ангкора (о нем кое-что знали и раньше), но и во многих других уголках страны чуть ли не вся земля была изрезана линиями древних, видимых лишь на фотографии каналов, рвов, бассейнов, дамб, плотин. Одна из этих древних систем находилась в Ролуосе, юго- западнее Ангкора. До Гролье никому не приходило в голову, что те гидросооружения, которыми здесь, каза¬ лось, испокон веков пользовались местные жители, всего лишь жалкие остатки некогда существовавшей ороситель¬ ной и дренажной системы древних кхмеров! Исследования показали: две системы ирригации сущест¬ вовали здесь, в районе, где кхмерские короли основали столицу до того, как перейти в Ангкор. Первая — это всего-навсего несколько водоемов вблизи древнего храма, стоявшего на искусственном холмике. Эти водоемы были своего рода регуляторами воды и позволяли производить простейшую ирригацию. Вероятно, их соору¬ дили одновременно с храмом: по древней традиции, испол¬ нение религиозных обрядов и вода были тесно связаны между собой. Но время шло, и появилась вторая, более усовершенст¬ вованная система. Теперь это было не несколько прудов, а большая, сложная система: дамбы, плотины ограждали во¬ ду, задерживали ее в бассейнах, откуда при желании ее можно было направить куда угодно. Воду собирали, накапливали и расходовали по мере на¬ добности. Это свидетельствует о высоком техническом уров¬ не, которого достигли камбоджийские инженеры. Зна¬ чение такой разветвленной и точной системы в стране, где четыре месяца в году беспрерывно льет дождь, а в осталь¬ ные восемь стоит жара и, следовательно, возможна засуха, в стране, где влаги то не хватает, а то неизвестно, как от нее избавиться,— чрезвычайно велико. В сезон дождей бассейны (а они всегда несколько выше, 214
чем окружающие их поля) наполнялись водой. А когда кончались дожди и Меконг, как ему и полагалось, убирал¬ ся вновь в свои берега, тогда в городах и селах кхмеров оставались «внутренние резервы» — засуха была не страшна! ...Похоже, что новая разветвленная система родилась в Ролуосе, потом распространилась по всей, быть может, Камбодже. А уж в районе Ангкора наверняка! Вся цивилизация кхмеров основывалась на этой простой и удивительной системе. Мои слова могут показаться фантастическими, но исследователи уверяют, что им не удалось обнару¬ жить в Ролуосе отклонения более чем на несколько сантиметров — и это на дамбе длиной в четыре километра! А неподалеку есть канал — более шестидесяти километров в длину, протянувшийся, как по ниточке! Власть камбоджийских королей по сути зиждилась на ирригации Призывая на помощь богов, освящая своей осо¬ бой основу основ кхмерского хозяйства, они цепко держа¬ лись за свои права и привилегии. Так совершался круговорот: вода давала материальную силу правителям, храмы освящали эту силу. Объявленный бого-человеком или человеко-богом правитель должен был заботиться и о том и о другом. Схема была всегда одинако¬ ва: сначала водоемы и каналы, потом, или одновременно, храмы. И прав Гролье, когда в одной из своих книг пишет, что в сознании камбоджийских владык водоемы и храмы были нераздельны. «В обоих случаях они (имеются в виду кам¬ боджийские короли.— А. В.) преследовали, в конечном ито¬ ге, одну цель». 215
Экономика, политика и религия тесно переплетались между собой в древней Камбодже, впрочем, не только в ней. Держа в своих руках земли и ирригацию, правители пользовались трудами миллионов своих соплеменников. И повелевали ими. *1 ^ Начиная с IX века все быстрее росла та сеть во- • * доемов, каналов, плотин, шоссе, что в конце концов опояшет Ангкор и превратит его в своего рода ост¬ ров посреди залитой водой равнины. А в самом центре страны, в точке пересечения дорог, воздвигались поражав¬ шие воображение путешественников храмы, дворцы и дома великого города Ангкора, раскинувшегося на 35 километ¬ ров с запада на восток и на 22 километра с севера на юг, посреди плодороднейшей в Камбодже равнины. ...Годы мира и годы войны. Годы относительного благо¬ получия и годы смертоносных эпидемий. Годы вражеских нашествий и годы экспансий камбоджийских владык. Г нет спину камбоджийский крестьянин, трудолюбиво снимая по три урожая со своего рисового поля. Десят¬ ки тысяч семей в сотнях и сотнях деревушек от зари до зари заняты нелегкой работой, в поте лица своего зараба¬ тывая себе на пропитание. Растут доходы королевской казны. Растут владения и мощь храмов. «Ему принадлежит 3140 деревень»,— читаем мы в над¬ писи, посвященной буддийскому храму Та Прохм. В нем было занято 79 365 человек, из них 18 великих жрецов, 2740 служителей, 615 танцовщиц. Храму принадлежали 5000 килограммов золотой посуды, почти столько же сереб¬ ряной, 35 алмазов, 40 620 жемчужин, 4540 других драго¬ ценных камней, огромная золотая чаша.., 216
Вы думаете, это все? Нет, надпись перечисляет еще «продукты питания всякого рода: рис, масло, молоко, пато¬ ку, растительное масло, крупы, мед». И даже 2387 пар одежды для облачения статуй! И ведь это был далеко не единственный храм. Религия и королевская власть требовали жертв. В над¬ писях не говорится, что думал по сему поводу народ — те, кто собственным горбом создавал все богатства в стране, кто строил города, храмы, бассейны, дороги, каналы. Камни, которые шли на постройку Ангкора, доставляли водой или посуху из гор Кулен, за 50 с лишним километров к северу от города. Среди тех, кто строил и Бафуон, и Байон, и Ангкор-Ват, и Ангкор-Тхом, было немало ра¬ бов. Безумные средства, неимоверный труд нужен был для того, чтобы воздвигать все новые каменные громады. |С Мы не осведомлены достаточно точно о причинах запустения Ангкора и краха средневековой держа¬ вы кхмерских королей. Свою и, очевидно, значи¬ тельную роль сыграло нашествие горного племени таи из нынешнего Таиланда. Весьма возможно, что этому помогло и огромное навод¬ нение. О нем, например, говорится в камбоджийской леген¬ де, записанной еще в 1516—1527 годах. Следы катастрофы, и именно такой, какая происходит при наводнениях и прорыве ирригационной системы, показала и аэрофото¬ съемка. Конечно, все могло быть: слишком обильные дожди, из¬ менение уровня Великого озера, какой-нибудь важный канал, занесенный сверх меры илом. Ведь и сейчас на Мис¬ сисипи, в Голландии, в других местах даже сравнительно 217
небольшое повышение уровня воды приводит иногда к ужасным результатам. Но только ли это? Не внутренним ли ослаблением прежде всего объясняется закат средневековой Камбоджи? Не тем ли, что не знавшие удержу в своем фанатическом рвении прослыть самыми могучими, самыми сильными, са¬ модержавные камбоджийские короли перенапрягли эконо¬ мические возможности страны? Их мания величия, их кро¬ вавые войны, их безумства в возведении себе бесчисленных памятников при жизни обескровили страну, ресурсами ко¬ торой они распоряжались бесконтрольно. Через столетие после Яаявармана VII от когда-то преуспевающей империи остались, как говорится, одни вос¬ поминания. Ангкор не был сразу разрушен или брошен. Он про¬ должал существовать. Но только существовать. Агония растянулась на сотню лет. На смену сверхцентрализован- ному государству, базировавшемуся в пору расцвета на технически высокой для своего времени хозяйственной основе, пришло лоскутное одеяло автономных и слабых княжеств. ...В 1958—1959 годах в Ангкор-Тхоме, на том месте, где некогда находился дворец короля, были произведены рас¬ копки. Были обнаружены остатки дворца, который принадле¬ жал, очевидно, великому строителю Яаяварману VII. Это сооружение было воздвигнуто на месте предыдущего двор¬ ца, сожженного и брошенного, но и само, в свою очередь, было тоже сожжено веком позже. Известно, что в 1295 году в Ангкоре было тревожно. Все в обнаруженных предметах подтверждает это: жизнь прервалась внезапно — повсюду обломки брошенной в спешке посуды, следы сражения, ко¬ сти людей... Столица залечивает раны. Возводят еще один дво¬ 218
рец. Как и предыдущие, он тоже украшен деревянными колоннами, крыши у него из покрытой глазурью черепицы. Но и его постигла та же участь: он тоже был разрушен и сожжен. Очевидно, где-то около 1394 года. Это очередной тяжелый для Камбоджи год: войска Сиама захватывают столицу. Сиамский король возводит своего сына на камбод¬ жийский престол. Еще одна попытка к возрождению. Еще один кхмер¬ ский король отстраивает свой дворец на пепелище трех предыдущих. Это происходит вскоре, вероятнее всего, в 1406 году. Но это последняя попытка. Сиам становится все более и более грозным соперником. Горцы таи, которые уже осаж¬ дали Ангкор в 1352 году, ведут себя все более неспокойно. Некогда центр могучей державы, Ангкор — в полукольце тайных и явных врагов. Начинается великий исход. Короли, а вместе с ними и двор, покидают Ангкор. Уходят из города ремесленники. Перебираются с насиженных мест крестьяне. 1430—1431 годы. Ангкор предоставлен самому себе. Покинутый, он не может противостоять наступлению джунглей. Рушатся его недолговечные деревянные строения. Остается лишь камень. Шоссе, аллеи статуй, храмы — многобашенные, покрытые изваяниями каменные глыбы. Каменные лики с застывшими улыбками на устах. Парапе¬ ты с изображениями богов и гигантов. Концентрические галереи. Павильоны-ворота. Снова башни, снова галереи, храмы на островках, крутые наружные лестницы, концент¬ рические ограды. Кружево тончайших рельефов. Теперь здесь резвятся обезьяны. И лианы, словно уда¬ вы, охватывают своими кольцами лестницы, павильоны, горы-пирамиды. В конце XVI века один из камбоджийских королей, 219
Крыши Преа Кхана (конец XII века)« проникнув на охоте в спящее царство Ангкора, попытался вернуть городу былое значение: перенес сюда столицу, вос¬ становил некоторые здания. В XVII веке Ангкор снова стал пустынным и мерт¬ вым. Впрочем, он уже давно умер, этот город. Еще с тех пор, как была уничтожена его мощная ирригационная система. С тех пор, как его изуродовали завоеватели. С тех пор, как он перестал играть хоть сколько-нибудь значительную роль в истории Камбоджи. ...Ветки и листья, словно зеленый заслон, отделяют ка¬ менные лики от мира. Такова история величия и падения Ангкора. 220
1Q Многое было сделано для того, чтобы высвободить из цепких объятий леса шедевры Ангкора и других древних городов Камбоджи. Но вопрос о восста¬ новлении чудесных кхмерских ансамблей и, прежде всего, всемирно известных памятников в Ангкоре и ныне не снят с повестки дня. Потому, что у древних памятников есть враги посерьез¬ нее леса. Время и климат. Это они (не без участия леса) обруши¬ ли многие стены, привели в ветхость галереи, подкосили фундаменты. И еще: болезнь камня. Она грызет и кромсает фасады, превращает в труху рельефы и уродует до неузнаваемости статуи. Она не нова, эта каменная хворь. Еще в Древней Греции приходилось с ней считаться архитекторам: чисти¬ ли же в Афинах (и регулярно!) мраморные плиты и извая¬ ния пчелиным воском, «лудили» камни. А сегодня в городах, в селах Камбоджи чернеют, ста¬ реют, покрываются пятнами и портятся неповторимые постройки. В одном из своих интервью директор археологической службы Камбоджи Бернар Гролье (сын Мориса) заявил: «Если мы не сумеем восстановить и вылечить Ангкор- Ват, то через двадцать лет это будет сплошная разва¬ лина». Как быть? Нужны специалисты. Нужны химики и бак¬ териологи, нужны гидрологи и климатологи, нужны орни¬ тологи и лесоводы. Проблема комплексна. И решать ее следует с помощью ученых разных специальностей. Вот примеры. Посетители чудесного, сложенного из ро¬ зового песчаника храма Бантеай Срей не могли не обратить внимания на черные пятна и подтеки, уродующие некоторые рельефы этого храма. Удалось установить, 221
что эти черноты — результат окисления просачивающих¬ ся солей марганца. Откуда берется марганец, не¬ ясно. Химики считают, что барельефы, наверно, следует снять и со всевозможной осторожностью протравить в лаборато¬ рии их поверхность. Но эта «болезнь», к счастью, как будто не действует на качество камня. Иначе обстоит дело с другой болезнью. Серные бакте¬ рии, живущие внутри камня, извлекают серу и окисляют ее. Получается серная кислота. В результате камень начинает слоиться, «съедается», и в конце концов угроза нависает над всей постройкой. Самое лучшее средство борьбы с этим злом, как считает¬ ся, по крайней мере, до сих пор, по возможности отводить воду от камня. На практике это делается так. Облицовку снимают, под ней устраивают стоки, подводя их к свинцо¬ вым трубам — эвакуаторам, делают засыпку из песка и глины, заделывают все это бетоном, а уже потом устанав¬ ливают на место облицовку. Но в Ангкоре существуют еще и подземные воды. Обезопасить то или иное здание от их просачивания слож¬ но. Для начала здание разбирают. Полностью, по кирпи¬ чику — точнее, по каменным плитам. Надо сказать, что кхмерские сооружения, как правило, построены без фунда¬ мента. Поэтому прежде всего воздвигают фундамент. Эта бетонная подушка имеет двойное назначение: поддерживать здание и служить прокладкой между ним и землей. А потом восстанавливают и само здание, заново подго¬ няя плиту к плите. Там, где чего-то не хватало, делают нужную часть заново, но ставят на нее особое клеймо, что¬ бы никого не вводить в заблуждение. Из сооружений, реконструированных таким образом, самое крупное и наиболее известное храм Бафуон. Пять лет 222
ставили его архитекторы на железобетонные опоры. Сейчас здание можно считать спасенным. Древний Ангкор будет жить. И Байон, и Ангкор-Ват, и ограда Ангкор-Тхома, и сплошь затканные скульптурой ансамбли Та Прохм, Пра Кхан, Бантеай-Кдей и Бантеай- Чмери на северо-западе страны, и Ват Нокор, и многие другие. В том числе и те, которые, быть может, еще скры¬ ваются в гуще камбоджийского леса. Великие памятники искусства средневековой Камбоджи, а одновременно — и истории ее народа.
11,1 ('ij "ii,i О litiUüiI!illi‘. '' V ЭЛИЗАБЕТВИЛЛЬ mil I :j 03. НЬЯСА111^. '«.i ■ m. I'' 1.. 1 11 |Ь IД ><П1| 1 IIIIIn"/'.. 'I'' 1 CS/iVtiiiu!. ii#^ '»hi*. Д'КР ‘iif.V-r >»!1 :№№№ШВШ li’l БУЛАВТТДЁ ’liif!!! lluii.,0'lili: t5 ■ >' . • ИОГАНН ECBVPr ;j:;J|l'^.||,u,,,,:i,...!iul!l!||1 ^ Д.ЖЙРД 1?СОФАЛА <Tl!t LL^S'0 • ИI: n!; V'; ‘ ’1M1!!111 i) ти'Ш) УчГ wy ,0 A' /V^'/ /VYi ИНДИЙСКИЙ ОКЕАН
Зимбабве, город банту
ОБШИРНАЯ равнина, кое-где поросшая кустарником. На ней холм. Увенчанный ска¬ лами, он вздымается ввысь на несколько де¬ сятков метров. На самой вершине — руины крепости. Отвесные, отшлифованные ветрами и не¬ погодой, каменистые склоны. С ними слива¬ ются мощные стены. Внизу шире — три с половиной метра, наверху наполовину уже. Расселины в скалах превращены в проходы. Каменные ступени. В западном углу — остат¬ ки какого-то здания, окруженного стеной, возможно — святилища, ходы в подземные помещения. Примерно метрах в пятистах, за неболь¬ шой долиной,— еще руины. Они тоже рас¬ положены на холме, только на меньшем, и тоже обнесены стеной. Стена эллипсообраз¬ ная. Внутри эллипса еще стена. Коническая каменная башня десяти метров высотой. Высокие столетние деревья, кусты, жест¬ кая, высокая, чуть ли не в человеческий рост трава... А вокруг громоздятся плиты расколото¬ го гранита. Того самого, из которого были построены эти крепости,
I Февраль 1488 года. Каравеллы португальского море- ” плавателя Бартоломеу Диаша примерно в 200 милях северо-восточнее мыса Доброй Надежды. Впрочем, мыс еще так не называется. Он вообще никак не называет¬ ся. И Диаш сам толком не понимает, что же произошло. Поэтому он еще несколько дней держит путь на север. И только тогда убеждается: желанное свершилось! Ему уда¬ лось обогнуть с юга африканский материк! Открыт путь для походов в Индию. Мятежные матросы заставляют Диаша повернуть назад. Но дело сделано. ...Нехотя ползут против ветра три каравеллы Диаша. И когда они вновь подходят к южной оконечности Африки, их встречает буря. «Мысом Бурь» называет Диаш это место. Но порту¬ гальскому королю не нравится такое название. Нужно что- нибудь более благозвучное, не такое отпугивающее. И новооткрытый уголок земли получает название мыса Доброй Надежды. Потому что наконец-то можно лелеять надежду достичь Индии морским путем. Сделает это, как известно, Васко да Гама. Но еще рань¬ ше некто Педро де Ковильяо, один из участников послан¬ ной португальским королем сухопутной экспедиции в Ин¬ дию, через Аден попадает на Малабарский берег. И на обратном пути предпринимает разведку в Восточной Аф¬ рике. Он посещает земли по Замбези, видит гавань Со- фалу. На добрые двадцать лет опережает он тех своих сооте¬ чественников, которые обоснуются в этом районе и сделают Софалу португальским портом. Но от Софалы до некоего города Зимбабве всего лишь 300 километров по прямой. 227
О Самое древнее из дошедших до нас описаний Зимбаб- ве принадлежит португальскому хронисту ди Гоишу, родившемуся через год после того, как начался XVI век. Видел ли он сам этот город? Возможно. Но, скорее всего, он просто слышал о нем от арабских купцов. «В самом сердце страны лежит сложенная из больших и тяжелых камней крепость. Эта удивительная и своеобраз¬ ная постройка внутри выглядит так же, как снаружи, ибо камни ее скреплены без известкового раствора и ничем не обмазаны... На камне над входом выбита надпись, которая так стара, что никто не может ее прочесть. Вокруг, на той же равнине, разбросаны сооруженные таким же спосо¬ бом и другие крепости. Насколько мы в состоянии судить, все эти крепости воздвигнуты для того, чтобы защитить золотые рудники... Король Банаматапа держит богатый двор, и его обслуживают стоя на коленях». Насчет надписи ди Гоиш ошибся. Это просто орнамент. Насчет остального он, в основном, был прав. О В 1503 году португальцы обосновались в Занзибаре. С 1506 года — в некоторых местах на побережье Мо¬ замбика. Их влечет золото. И устье Замбези понадобилось им от¬ части и потому, что они были наслышаны о золотоносной стране. Она якобы где-то здесь, по соседству. И действительно, золото тут есть. Португалец Диего де Альканова уже в 1506 году сообщает о существовании «золотого» царства, которое он именует Мономотапа. И до¬ бавляет: добыча золота за последнее время резко упала. Трудно сказать, действительно ли упала добыча золота. Возможно, что местные князьки просто предпочитали евро¬ пейцам арабов — давних своих покупателей. 228
Несомненно другое. Судя по многим свидетельствам, государство Мономотапа уже клонилось к закату. В центре этого государства (впрочем, истинных его размеров никто не знал) находились крепостные сооруже¬ ния. Это о них современник ди Гоиша, португалец ди Бар- руш писал: «При взгляде на них становится ясным: их построили не черномазые. Если это не работа самого дьяво¬ ла, то, во всяком случае, и не негров». Речь шла все о том же Зимбабве. А Если для португальцев области в Восточной Африке, где они обосновались, были новинкой, то арабы уже давно вели на здешнем побережье торговые дела. О золотых богатствах страны, находящихся в трех-че- тырех неделях пути от Софалы, часто упоминали арабские авторы, в том числе и знаменитый путешественник XIV ве¬ ка Мухаммед ибн Батута. Но только португальцы не знали этого. А потом поза¬ былись и их собственные рассказы, а донесения остались пылиться на полках лиссабонских архивов. К Португальцы стремились не столько к земельным за- хватам, сколько к основанию торговых факторий в прибрежных районах. Поэтому далеко от побережья они не заходили. В XIX веке Африка и, в частности, Восточная Аф¬ рика продолжала оставаться для европейцев «белым пятном». И когда в 1867 году, сто лет назад, путешественник и бродячий охотник Адам Рендере, вернувшись из дли¬ тельных странствий по малоизвестным районам Восточной Африки, рассказал, что где-то в междуречье Замбези и 229
Руины «Эллиптического храма» в Зимбабве. Лимпопо он видел руины какого-то древнего города, его сообщение вызвало всеобщее недоверие. Рендерса буквально подняли на смех. Виданное ли дело! Остатки каменных зданий в Восточной Африке! Откуда? Кто их строил? Каменная крепость на расстоянии 300— 400 километров от побережья? Невозможно! Просто оче¬ редной охотничий рассказ. Ведь давным-давно известно, что негры безнадежно отстали в своем развитии, что они до прихода европейцев, по сути дела, не знали железа, что они не умеют возводить каменные строения... £? Но вскоре немецкий геолог Карл Маух подтвердил сведения Рендерса, Развалины действительно сущест¬ вовали. Три с лишним года пытался их разыскать Маух. Слу¬ чилось так, что в сентябре 1871 года он оказался в стране Машона. Здесь он узнал, что в окрестностях той деревуш-
ки, где он остановился, много остатков плавильных печей. Трубы у печей были не такие, как у тех, какими поль¬ зовались местные жители. Рассказали ему и то, что рядом с печами находят изделия из железа. На следующий день Маух отправился в путь. Велико было его удивление, когда он вскоре увидел холм, а на нем ту самую крепость, о которой, очевидно, и рассказывал Рендере. В верховьях реки Сабы находились эти развалины. Ме¬ стные жители называли их звонким именем: Зимбабве. ...Здесь были гранитные башни, высотой до 15 метров, окруженные чуть ли не десятиметровыми стенами. Здесь был «Акрополь», находившийся, как и полагалось, на вер¬ шине холма. Здесь были остатки других строений. В стране жило племя матабеле. Когда их спрашивали, кто возводил постройки, кому принадлежали былые рудни¬ ки, они удивленно разводили руками. — Это здесь очень давно,— говорили они. ^ Вот библейский текст: «Царь Соломон также сделал • * корабль в Ецион-Гавере, что при Елафе, на берегу Черного моря, в земле Идумейской. И послал Хирам (царь финикийский.— А. В.) на корабле своих подданных корабельщиков, знающих море, с подданными Соломоновы¬ ми; и отправились они в Офир, и взяли оттуда золота четы¬ реста двадцать талантов (около 19 тонн. — А. В.) и привезли царю Соломону. Вдобавок к этому корабли Хирама, доставившие из Офира золото, привезли также много эбенового дерева и драгоценных камней... Ибо у царя был на море Фарсисский корабль с кораблем Хирамовым; в три года раз приходил фарсисский корабль, привозивший золото и серебро, и слоновую кость, и обезьян, и пав¬ линов». 231
Просто легенда, и к тому же не очень понятная? Где она, эта страна Офир? Откуда так много золота, если до¬ стоверно известно, к примеру, что Египет в XVI веке до нашей эры получал со своих золотых разработок не более сорока тонн золота в год? Вполне возможно, что это просто легенда. Но царь Соломон — все же лицо реальное. А Ецион-Гавер — это современная Ахаба на северо-восточном побережье Красно¬ го моря. Может быть, все-таки была такая совместная иудейско- финикийская экспедиция? Может быть, действительно, не¬ известная науке страна золота скрывается под благозвуч¬ ным именем Офир? Мы до сих пор не знаем этого. Нигде еще, помимо Библии, не найдено о ней упоминаний. Но значит ли это, что сказанное о царстве Офир просто выдумка? Многие серьезные ученые придерживаются иного мне¬ ния. Достаточно сослаться хотя бы на немецкого географа Рихарда Хеннига. В своей книге «Неведомые земли» (рус¬ ский перевод вышел несколько лет назад) он детально раз¬ бирает все «за» и «против» и приходит к выводу: такая страна существовала. Весь вопрос в том, где именно. Ее искали долго и упорно. Ищут и сейчас. Толкователи различных времен помещали ее буквально во всех частях света, включая Океанию и Америку. И, конечно, Африку. Ничего не было удивительного, когда знакомый нам уже Маух торжественно объявил, что развалины Зимбабве — следы государства Офир. И что Зимбабве воздвигли то ли иудеи, то ли выходцы из Малой Азии. Доказательства? Пожалуйста. «Акрополь» — копия дворца царя Соломона. А руины эллиптического сооруже¬ ния, это, несомненно, копия дворца Шабы в Иерусалиме. Самое интересное, что «авторитетным» высказываниям Мауха и его сторонников верили. Хотя никто, в том числе 232
«Акрополь» в Зимбабве.
и Маух, не знал и не мог знать точно, как, собственно, выглядели эти дворцы. Такая теория очень устраивала европейских колониза¬ торов. Еще бы! Она некоторым образом оправдывала политику захватов: как-никак, открытые территории вроде были чуть ли не колониями средиземноморских владык. Легенда о золотоносном царстве Офир, чьи следы яко¬ бы обнаружил Маух, принесла науке большое бедствие. В междуречье Лимпопо и Замбези хлынули толпы аван¬ тюристов, подгоняемые золотым миражем. А так как выяснилось, что здесь на большой территории действительно находились древние рудники, то их приня¬ лись тут же «осваивать». Золота в них почти не оказалось. Но столь ценные для науки свидетельства древности оказа¬ лись уничтоженными и разграбленными. С Итак, остатки строений чуть ли не трехтысячелетней ^* давности. Остатки культуры, связанной с какими-то пришлыми — то ли из Азии, то ли из Европы — на¬ родами. Так вначале были восприняты загадочные руины. И даже когда выяснилось, что руины Зимбабве были не единственным каменным сооружением в этих местах, это не изменило установившегося мнения. Очень уж хотели видеть в Зимбабве плод чужеземной, прежде всего средиземноморской, культуры. «Помилуйте, какая цивилизация может быть у негров!» И каменный орнамент, напоминавший, допустим, бычью голову, тотчас же связывали с... критской культурой. И начинали гадать: не выходцы ли с Крита основали загадочное «царство Офир»? Впрочем, если уж быть точным, то следует упомянуть и о теории, согласно которой каменные крепости и храмы в междуречье Замбези — Лимпопо — плоды деятельности 234
финикийцев. Той их ветви, которая заселяла в древности юг Аравии. Писали: «Культура Зимбабве разделила неиз¬ бежную судьбу всех цивилизаций, ввезенных на африкан¬ ский континент, был ли то Карфаген или Египет (?!). Сколь долго существовала связь с прародиной, столь долго существовали они, но когда связь разрушалась, бремя оказывалось непосильным, и последующее забвение было их неизбежной судьбой». Так оно и шло вплоть до 1906 года, когда появилась книга английского профессора Рэнделла Мак-Айвера. Пос¬ ле по меньшей мере дюжины сочинений, авторы которых доказывали неафриканское происхождение Зимбабве, эта книга произвела впечатление разорвавшейся бомбы. И не удивительно. Нет никаких оснований утверждать, заявил Мак-Айвер, что руины Зимбабве старше тысячи лет. Более того, не только руины Большого Зимбабве, но и другие в этом районе следует отнести ко временам средневековья. А мо¬ жет быть, даже и к более поздним временам. И еще: культура Зимбабве создана благодаря самостоя¬ тельному развитию негритянских племен банту. «Это — ти¬ пично африканские сооружения,— говорил Мак-Айвер.— Их создатели — негроидная или негритянская раса африканской ветви». ...К тому времени уже многие из руин — остатков руд¬ ников, зданий — легли на карту страны машона и матабеле. И когда число этих древних памятников достигло трех со¬ тен, когда уже в 20-х годах нашего века выяснилось, что они в общем похожи друг на друга, отпал и основной аргу¬ мент приверженцев финикийской теории. Триста руин, раз¬ бросанных на огромной территории, никак не могли быть остатками финикийской колонии. И вот тогда-то вспомнили о сообщениях португальских хронистов. 235
В них говорилось о некоем африканском государстве, занимавшем многие десятки тысяч квадратных миль — где- то вблизи Индийского океана, где-то между Замбези и Лимпопо. Называлось это государство Мономотапа. Вспомнили и о свидетельстве много странствовавшего по свету купца и монаха, византийца Индикоплова, кото¬ рый еще в VI веке, рассказывая об Эфиопии, упомянул и о некоей «Земле Сасу», откуда жители Эфиопии (Аксум на¬ зывалась она в то время) получали золото, выменивая его на скот, соль и железо. От Аксума до Сасу, туда и обратно, путь занимал шесть месяцев. Примерно столько же, сколько и должна была в то время занимать дорога из Эфиопии в Южную Родезию. Не являлся ли Зимбабве резиденцией правителя Моно- мотапы? Q ...Пароход был старый, быть может, еще современник Ливингстона. Чуть ли не шагом продвигался он вдоль побережья, и мисс Кэтон-Томпсон и ее спутники на поезд опоздали. Не оставалось ничего другого, как набрать¬ ся терпения и проскучать недельку в отеле. Что поделаешь: другого выхода не было. Поезда из Бейры ходили редко. Но на следующий день начался циклон. Мисс Кэтон- Томпсон записала в своем дневнике: «Всю ночь напролет мы не сомкнули глаз. Порывы ветра, хор бедственных сиг¬ налов кораблей, звон разбиваемых стекол, железное ляз¬ ганье срываемых с домов крыш не оставляли сомнения: железной дороге приходится туго». Так оно и оказалось: обычно смирная река Пунгве, да и другие речушки вышли из берегов и размыли железнодо¬ рожную колею. Прождав девять дней, археологи решили добираться в 236
Зимбабве другим путем: через Иоганнесбург на Булавайо. Но и там они застряли: разразилась стачка железнодорож¬ ников — шел 1929 год, год великого кризиса. Все же недели через две начавшееся в Лондоне путеше¬ ствие закончилось благополучно. Во все глаза смотрели мисс Кэтон-Томпсон и две ее спутницы на знаменитые руины Зимбабве. iA Без малого два года провела Кэтон-Томпсон со своими помощниками в Родезии. Изучила комплекс Зимбабве, отложения на террасах «Акрополя» и «Эллиптического храма», заложила несколько разведыва¬ тельных траншей. Осмотрела и некоторые другие руины: Дхло-Дхло, руины резервата Саби. И пришла к вполне определенным выводам. Ход ее рассуждений был весьма прост. Нужны надеж¬ ные свидетельства. Иначе можно еще иолвека провести в бесплодных умствованиях о том, к какому времени принад¬ лежат развалины и кто, собственно, их воздвиг. Только археологические раскопки способны дать ответ на эти воп¬ росы. Или, для начала, дать хотя бы отправные точки. То, что в «Эллиптическом храме» в Зимбабве некогда жил не только правитель, еще до Кэтон-Томпсон доказал Мак-Айвер. Он разыскал внутри крепостных стен, главным образом в центре, цементированные фундаменты хижин. Мак-Айвер считал: именно эти 6—7-метровые в диаметре хижины — главное. А стены лишь их внешняя ограда. Хи¬ жины могут в конечном итоге рассказать о большем, чем стены,— не о властителях, о жизни народа. Мак-Айвер был прав. И он первый сказал, что название «Эллиптический храм», конечно, не только неточно, но и просто неверно. Все это было разумно и интересно, но нужно было ре¬ 237
шить главный вопрос: когда здесь начали строить? Основ¬ ные сооружения Зимбабве стояли на скалах, покрытых тон¬ ким слоем земли. Нужно было исследовать эту тонкую земляную прослойку: здесь хранилась тайна датировки пер¬ вых поселений. Чтобы не портить стену, археологи заложили шахты рядом с ней. А в одном месте Кэтон-Томпсон провела сквозную штольню под стеной, укрепив подкоп балками. ...Землю просеивали и перебирали, тщательно выиски¬ вая нужное. И с большим удовольствием спрятали в поход¬ ный сейф два каменных скребка, которые вполне точно подтвердили месторасположение древнейшего слоя. Нашли предметы и более молодые: железные наконеч¬ ники, лезвия топоров, дротики. Это относилось, так ска¬ зать, к мужским утехам. Женские были представлены черепками от горшков и бесчисленным множеством бус и других украшений. О эти женские безделушки! Думали ли красавицы, ко¬ торые некогда так охотно надевали все эти стеклянные или металлические, круглые или эллиптические, желтые, голу¬ бые, зеленые, красные бусинки, что их нехитрые украшения, потерянные или рассыпанные, окажут такую важную услу¬ гу людям, посвятившим себя изучению прошлого? Людям, которые через много-много лет после того, как исчезла даже память о былых жителях Зимбабве, пришли сюда, чтобы восстановить целую эпоху в истории африканского конти¬ нента! Одну за другой самым внимательным образом осматри¬ вал, оценивал, изучал найденные бусинки Гораций Бек, спе¬ циалист по этому весьма важному виду археологических находок. По их внешнему виду, по способу выделки, по ма¬ териалу должен был он определить то главное, что интере¬ совало археологов: время. Время, к которому относились хрупкие безделушки, ставшие теперь важнейшими 238
Проход между внутренней и внешней стеной «Эллиптического храма» в Зимбабве.
свидетелями в том поиске, который вели разведчики прош¬ лого. Бек подтвердил то, что уже подозревал Мак-Айвер: самые древние руины относятся к IX веку нашей эры. А самые древние жители обитали здесь примерно 1700 лет назад. Кто они были? Забегая несколько вперед, скажем: найденные в древних рудниках и штольнях останки людей свидетельствуют, что здесь жили люди негроидной расы, именно к этой расе от¬ носились все восемь обнаруженных скелетов. Ни один из них не пролежал в земле больше десяти-одиннадцати веков. Наука свидетельствовала: творцами Зимбабве были вовсе не какие-то пришлые народы Средиземноморья, а предки нынешних африканских народов. И эта коренная африканская цивилизация была современницей нашей Ки¬ евской Руси. «Исследования,— писала Кэтон-Томпсон,— не под¬ тверждают ничего такого, что опровергало бы происхожде¬ ние от банту или датировку средневековым периодом». И добавила: «Я решительно не могу согласиться с часто повторяющимся компромиссным предположением, будто Зимбабве и смежные с ним сооружения были созданы мест¬ ными строителями под руководством «высшей чужеземной расы или надсмотрщиков»... Строили эти руины африкан¬ цы, и государство, в которое они были организованы, было тоже африканским». || Вот теперь пригодились те документы, которые в лиссабонских архивах в 1925 году разыскал ав¬ стрийский ученый Шебеста. Потому что — мы уже говорили об этом — именно в них сохранились сведения о 240
Статуэтка птицы из Зимбабве.
государстве, занимавшем некогда междуречье Замбези и Лимпопо. Мы знаем: по имени правившего царя оно называлось Мономотапа. Это означало: «владыка рудников». Не только золотых, но и железных. Да, негритянские племена того времени знали железо! ...Тысячами разбросаны эти древние рудники от границ Катанги до Наталя и Бечуаналенда. Железо вытеснило здесь и дерево, и камень, и кость. Недаром железо Софалы отлично знали в Индии: добротностью и ковкостью оно превосходило индийское! И прав английский историк Бэзил Дэвидсон, когда в своей книге «Новое открытие древней Африки» он пишет: «Стук железных кайл и отблеск печей, работавших на древесном угле, составлял столь же важный элемент жизни средневековой Родезии, как и железные дороги в Европе XIX века». Развитие и расцвет культуры Зимбабве, государства Мономотапа в первую очередь и были связаны с этим мощным производством. Но одновременно, очевидно, в какой-то мере и с торгов¬ лей. Найденные здесь бусы из Индии и Индонезии доста¬ точно уверенно свидетельствуют об этом. Есть основания считать, указывает наш советский специалист по истории Зимбабве, кандидат исторических наук Л. Фадеев, что культура железа в Междуречье уходит своими корнями в африканский неолит, для одной из ран¬ них эпох которого характерно длительное взаимодействие между предками бушменов и постоянно проникавшими на территорию Междуречья племенами банту. По-видимому, открытие железа и изобретение керамического производст¬ ва были совместным достижением обеих этих этнических групп... Прошли те времена, когда расисты доказывали, что 242
Наконечники стрел. Культура Зимбабве. народы Междуречья Замбези и Лимпопо не имеют никаких сведений о происхождении каменных зданий, не знали каменных построек. Сейчас документально прослежена тес¬ нейшая связь между древними каменными зданиями и тра¬ диционными местными постройками из дерева и глины. А планировка современных негритянских деревень близка к той планировке, что существовала в Зимбабве. Величественные стены Зимбабве, и не только Зимбабве, но и Дхло-Дхло, Кзани, Мапунгубгве и сотен других в Междуречье были созданы руками местных жителей. 10 Вначале тут жили бушмены. Потом племена банту. Задолго до того, как первые суда европейцев появи¬ лись на побережье Восточной Африки, племена макаранга и розви создали мощное объединение. В эпоху позднего средневековья оно и стало известным под названием «ко¬ ролевствам Мономотапа. Мономотапа был верховным вож¬ дем этого племенного союза и обладал деспотической властью. Государству Мономотапы была подвластна большая часть Междуречья. 243
К XVI—XVII векам оно уже переходило от первобыт¬ нообщинного строя к раннеклассовым отношениям. Местное население в основном кормилось земледелием: возделывало злаки, сажало плодовые деревья, кое-где выра¬ щивало сахарный тростник. Склоны холмов были покрыты террасами. Жили в основном общинами. Строительство, разработка рудных богатств, изготовление домашней утвари — все это дело рук крестьян-общинников. А выплавка железа, куз¬ нечное дело находились в руках особых специалистов. Над крестьянскими жилищами из глины и камня воз¬ вышались замки родовой знати — Кхали, Рузана, Дхло- Дхло и другие, которые мы видим в развалинах. А во главе родо-племенной организации стоял верхов¬ ный правитель, чья власть в эпоху расцвета простиралась на огромную территорию — раза в полтора-два большую, чем территория современной Франции. I О Версия о пришельцах явно не выдержала проверки временем! Не было никаких «варягов», как бы их там ни называли: финикийцы или модные ныне у реакционных историков хамиты — посланцы цивилизации Древнего Востока, которые посредством миграций и контак¬ тов якобы принесли в Черную Африку обработку металлов, строительство из камня и даже... элементы государствен¬ ности. Не было этого, свидетельствуют с полной очевид¬ ностью археологические материалы и этнографические данные. Были местные, коренные жители, населявшие некогда страну — от низовьев Замбези до современной Анголы. Была старинная, самобытная, автохтонная, как говорят ученые, цивилизация. Уже после Кэтон-Томпсон, в 30-х годах, были произве- 244
дены дополнительные поиски. На всем протяжении страны, во всем Междуречье нашли каменные сооружения. Ныне их число достигло уже четырехсот! А тысячи древних руд¬ ников? А остатки железоплавильного производства? Возле одной лишь фермы Гарпера в Южной Родезии было обна¬ ружено более двадцати домниц. Впрочем, археологи далеко еще не закончили свои ис¬ следования. Раскопки продолжаются и в Зимбабве, и во многих других местах. Уточняется датировка. Недавно радиоуглеродный анализ двух деревянных брусьев из храма Зимбабве показал: 591 год нашей эры (с возможным откло¬ нением в ту или иную сторону на 120 лет) и 702 год нашей эры (с возможным отклонением в 92 года). Сейчас уже можно считать установленным, что основ¬ ные строения в Междуречье Замбези и Лимпопо возводи¬ лись в течение добрых двенадцати веков — с V по XVII. И ведь не только здесь было каменное строительство в те относительно ранние годы. Многочисленные сооруже¬ ния из камня найдены на всем африканском Востоке — от Драконовых гор на юге до Голубого Нила на севере. Кроме Зимбабве, была и культура каменных краалей на террито¬ рии Трансвааля; была так называемая азанитская цивили¬ зация, чьи памятники найдены на очень большой терри¬ тории — в Кении, Танганьике, Уганде... Культура Зимбабве начинает складываться, очевидно, с IV века — в период, предшествовавший образованию государства Мономотапа. И продолжался этот первый период вплоть до X—XI веков. Именно в то время при¬ была сюда первая волна переселенцев-банту, негров племе¬ ни батона. А потом, уже около XII века, розви, продвинув¬ шиеся из-за Замбези, построили «Акрополь», развили добычу руд, завязали торговлю со странами, расположен¬ ными на побережье. Эллиптическое здание было построено, очевидно, позже, скорее всего в 1700—1750 годах. 245
Некоторые специалисты оспаривают эти даты, относя образование Зимбабве и государства Мономотапы к началу XV века. Но и они исходят из того непреложного ныне для науки факта, что Зимбабве построено африканцами для африканцев. Значит ли это, что между страной Зимбабве и странами Средиземноморья, Западной и Южной Азии не было связей? Конечно, нет! Еще в первом тысячелетии до нашей эры в Юго-Восточную Африку совершали плавания араб¬ ские мореходы и купцы из Йемена, а несколько позже — греческие и индийские. Не заглохли эти связи и после того, как возникло государство «владыки рудников». Удалось ли проникнуть непосредственно в Зимбабве хотя бы одному европейцу? Пока таких сведений нет. «...Насколько можно судить,— пишет Л. Фадеев,— к 1500 году держава макаранга уже распалась на ряд само¬ стоятельных областей... Никогда не имевшая экономическо¬ го единства, Мономотапа не могла не распасться. Окружен¬ ная враждебными ей областями, потеряв связь с побе¬ режьем, лишившись притока золота, она ослабла. А в конце XVII века сложившийся западнее Большого Зимбабве союз племен розви (входивший за два века до этого в союз макаранга) нанес решительное поражение макаранга и за¬ хватил большую часть Междуречья». Государства Мономотапа не стало. ...Населявшие Африку народы развивались в русле все¬ общего человеческого прогресса, в том же направлении, что и народы других континентов. Исследования последних лет показали: в Африке существовала не одна замечательная цивилизация. Чего стоило хотя бы государство Бенин, находившееся на территории нынешней Нигерии, чью славную средневе¬ ковую историю ныне успешно восстанавливают африкан¬ ские ученые! 246
А государство Гана, расцветавшее с VII по XIII век, в которое входили и Западный Судан и Южная Сахара? А Киева, Момбаса и другие крупные центры на восточных берегах Африки, которые по величине и значению не отли¬ чались от большинства приморских городов Европы или Индии и которые были снесены с лица земли европейскими завоевателями? А империя Мали и государство Ифе? А государство Ашанти?.. «Черный континент» сейчас рвет цепи колониализма. И все явственнее становится великое прошлое его народов, та значительная роль, которую сыграло население Цен¬ тральной и Восточной Африки в истории человечества. Исследования и изыскания продолжаются. Можно не сомневаться: они помогут восстановить жи¬ вую и яркую картину истории народов Африки.
mm*'#! w'cy НА* иг РЕВСКИЙ Y КОНЕЦ . -N-Vil t" ЗАГС* . РОД*, СКИИ - КОНЕЦ i: АЮАИН КОНЕЦ J-Ä* п/ютниц^ кий . .. КОНЕЦ ч! ■ федоровский руч.| g Y™ i,, СЛА*'\„ а „ вен/ 'М lg СКИЙ Щ КОНЕЦ j ^WJ'' 'Л i&V#* i» va ÜH1.1!iI1/',!',Vl ,*’! 03 МЯЧИИО •III/I. - -Hi#; • J • f J !• KfeS^i|itfen ill1.",Im1.!
Господин Великий Новгород
В ОТЛИЧИЕ от Махенджо-Даро и Богазкёя, Кносса и Зимбабве, Тиауанако и Ангкора, о Новгороде никогда не забывали. Воспетый в былинах и стихах город Садко и Василия Буслаева, в XI—XIII ве¬ ках — один из крупнейших городов русских, отразивший все попытки иноземного порабо¬ щения, Новгород был столицей ог¬ ромной земли, чьи границы доходили до Ледовитого океана и Уральских гор. В века своего расцвета он не знал себе рав¬ ных на Руси и по экономической мощи, и по необычному политическому устройству. Значило ли это, что все о нем было из¬ вестно? Конечно, нет! Споры, и самые ярост¬ ные, шли по многим вопросам. Решить их помогли раскопки. Когда археологи взялись здесь за лопа¬ ты, они убедились, что древняя приильмен- ская земля хранила величайшие клады.
I В 1927 году двадцатипятилетний аспирант Артемий * Владимирович Арциховский опубликовал статью, смысл которой сводился к тому, что не следует недо¬ оценивать значение археологических исследований для вос¬ становления социально-экономических формаций прошлого. В том числе, разумеется, и средневековых. Два года спустя он защитил диссертацию. Посвящена она была курганам восточнославянского племени вятичей. Теперь он мог приступить к археологическому изучению города, который давно уже волновал его воображение. Господином Великим Новгородом называли в средне¬ вековой Руси этот город. Думал ли Арциховский, что его увлечение — на всю жизнь? Что отныне вся его деятельность будет связана с могучим некогда городом на Волхове? Что ему и будущим участникам его экспедиции суждено будет сделать тут интереснейшие открытия? Что новгородские раскопки ста¬ нут крупнейшими в Союзе и войдут в число самых удачных и значительных в мире? О Арциховский не был первым человеком, которому пришло в голову тронуть древние пласты новгород¬ ской земли. Этим первым человеком был, насколько известно, почти за сто лет до рождения Арциховского Е. А. Болховитинов, тогда епископ, а впоследствии митро¬ полит. Это, очевидно, был очень своеобразный епископ: он увлекался наукой о древностях и понимал в ней толк. И, возможно, прав Арциховский, когда он пишет о том, что «этот талантливый историк-источниковед, по-видимому, и занимал церковно-административные посты, чтобы цер¬ ковные власти не чинили ему препятствий в его изыска¬ ниях». 251
Новгород привлек внимание Болховитинова в 1804 году: в тот год он впервые прибыл в этот город. Вначале он занялся изучением архивов, а потом принялся и за археоло¬ гический поиск. О том, что ему сопутствовал успех, свидетельствует следующий отрывок: «Я рассматривал здешние окрест¬ ности, испытывая пошву земли, и знаю, что где сколько- нибудь десятков лет люди жили дворами, тут обыкновенно бывает наносная черноземная пошва. В самом городе она очевидно приметна, и на Торговой стороне по набережным местам инде аршин 8 или 9 копать до материка». Цифры эти были не так уж далеки от истины. Но в общем-то раскопок в настоящем значении этого слова он в Новгороде не вел. Не сумел добиться разрешения на раскопки и тот, кто в середине XIX века выступил с большим проектом архео¬ логического исследования города. Кто он был, мы не знаем, не знаем даже его фамилии: проект до нас не дошел, сохранилось лишь упоминание о нем. Прошло еще полсотни лет, прежде чем в 1910 году известный впоследствии художник Н. К. Рерих, знаток и любитель старины, на средства Музея допетровского ис¬ кусства (был в то время такой!) все же заложил первые шурфы в новгородском кремле. Начало было положено. Но от этих раскопок не сохра¬ нилось ни официального отчета, ни чертежей, ни публи¬ каций. Зато — и это стало достоянием прессы — именно тогда удалось установить, что новгородская земля отлично сохра¬ няет древесину. Для деревянного города, каким, если не считать не¬ скольких каменных храмов и кремля, являлся в древности Новгород, начало было многообещающим. 252
О Арциховский впервые начал раскопки в Новгороде в 1929 году. Впрочем, строго говоря, это еще не были раскопки в самом городе. Ученый не решился без предварительной подготовки приступать к столь ответст¬ венному делу и избрал местом своей разведки Городище. То самое Городище, село в ДЕух километрах выше Новго¬ рода по Волхову, где некогда жили новгородские князья. Здесь еще в 1910 году произвели кое-какие раскопки из¬ вестный уже нам Рерих вместе с Н. С. Макаренко. Тогда они не нашли ничего особенного. Дело в том, что в начале века тут разыскали несколько древнерусских свинцовых печатей. Поскольку один из русских ученых, Н. П. Лихачев, коллекционировал такие печати и хорошо за них платил, местные крестьяне переворошили в Городи¬ ще чуть ли не всю землю. Ничего не сумел найти и Арциховский: культурный слой был безнадежно испорчен. Тремя годами позднее Арциховский вместе с известны¬ ми ныне советскими археологами профессором М. И. Кар¬ тером (который раскопал древний Киев) и академиком Б. А. Рыбаковым принялись исследовать в Новгороде Славенский холм — небольшую возвышенность в так назы¬ ваемом Славенском конце города, на правой, Торговой стороне Волхова. Здесь же, неподалеку, находились Торг, вечевая площадь, Ярославово дворище, а на левом берегу — знаменитый Софийский собор. В те времена еще многие специалисты, не столько архео¬ логи, сколько историки, скептически относились к самой идее археологического исследования Новгорода и в особен¬ ности к поискам средневекового Новгорода. — Если раскапывать,— говорили они,— то лишь древ¬ нейшие слои: можно будет хоть уточнить время основания Новгорода, проследить первоначальные этапы жизни при- ильменских славян. 253
Начавшиеся раскопки в какой-то мере преследовали эту цель: согласно бытовавшей теории, именно на Славне возникли первые поселения в Новгороде. Правда, как писал Арциховский, резкого расхождения между двумя точками зрения на раскопки тут не было. Надо было «щупать» в различных местах, поэтому молодые исследователи с жаром приступили к разведкам на Славне: тогда не слишком хорошо знали топографию Новгорода, и следовало определить наиболее интересные его уголки. И хотя Арциховский вначале возражал против раскопок на Славне,— очень уж ему хотелось начать раскопки в наи¬ более перспективных для изучения средневекового Новго¬ рода местах,— все же он мог быть доволен результатами. Во-первых, как он и думал, здесь не оказалось никаких следов древнейших поселений, что уже само по себе было важно: разговоры о том, что именно здесь, на правом берегу, находилось древнейшее поселение в городе, ли¬ шались почвы. Его нужно было искать где-то в другом месте. А во-вторых, совсем не лишними оказались все-таки исследования этого района. Уже хотя бы потому, что удалось обнаружить часть каменной стены (как выяснилось впоследствии, эта стена упоминалась в летописи под 1335 годом). И еще, что было гораздо важнее, археологи нашли перекрывавшие друг друга деревянные постройки разного времени. В том же году в другом районе Новгорода, на терри¬ тории древнего Наревского конца, сотрудники Новгород¬ ского музея С. М. Смирнов и Б. К. Мантейфель, начав копать, обнаружили восемнадцать лежавших один поверх другого деревянных настилов древних мостовых. В 1910 году об этих самых деревянных мостовых Новгорода весьма категорично, но, увы, неверно сказал 254
известный в ту пору археолог А. А. Ступицын: «Это не мостовые, а остатки полов каких-либо помещений». Теперь можно было больше не сомневаться: под тихими улицами Новгорода XX века лежали остатки улиц былых эпох. А Лиха беда, говорят, начало. В 1933 году Каргер случайно находит в Георгиевском соборе Юрьева мо¬ настыря погребения семи новгородских князей и посадников, упоминаемых в летописях. В 1934 году на Славенском холме Арциховский и Рыба¬ ков находят остатки средневековой сапожной мастерской. А двумя годами позже на Славне из-под земли появ¬ ляются еще две ремесленные мастерские — маслодела и игрушечных дел мастера. И, что еще важнее, к этому времени был твердо установлен возраст прослойки со сле¬ дами строительства стены — как мы уже говорили, это был 1335 год. Благодаря этому удалось точно датировать ряд найденных сооружений и вещей. Так для Новгорода впер¬ вые была намечена хронологическая шкала. Но никаких слоев старше X века обнаружить на Славне по-прежнему не удается. Значит, Славенский холм вовсе не так древен, как мно¬ гие думали до начала раскопок. Может быть, стоит поискать на территории Ярославова дворища? К Раскопки предпринимают местные исследователи: А. А. Строков, В. А. Богусевич и Б. К. Мантейфель. И сразу же находят языческий могильник без скеле¬ тов и, к сожалению, без вещей: до введения христианства трупы на Руси сжигались. 255
Все же удается разыскать несколько небольших череп¬ ков. Они позволяют установить: сосуды здесь были сде¬ ланы на гончарных кругах и относятся ко временам не особенно древним. Вероятней всего, все тот же X век. Против фактов не пойдешь, и А. А. Строков констати¬ рует: «Вопреки неоднократно высказывавшимся предполо¬ жениям о большой древности городского поселения на Торговой стороне, ни раскопки А. В. Арциховского на Славне, ни наши исследования 1937 года на Ярославовом дворище не подтверждают этих взглядов. Наоборот, пред¬ ставляется все более и более вероятным искать решение этого вопроса путем археологических исследований на Со¬ фийской стороне». ...В 1938, 1939 и 1940 годах А. А. Строков вел раскопки в южной части новгородского кремля. Ему удалось обна¬ ружить остатки улицы и на ней, один над другим, пятна¬ дцать слоев былых мостовых. Большая часть найденных здесь вещей относилась к XVI—XVIII векам. Никаких слоев X века не было найдено и здесь. Если в Новгороде и существовало до X века какое- то поселение, то оно, очевидно, было очень и очень не¬ большим. £* Мы уже говорили: Арциховского, в первую очередь, интересовал Новгород периода расцвета. Как показа¬ ли все раскопки, в новгородской почве отлично сохра¬ няется дерево. Арциховский считал, что в Новгороде — некогда крупнейшем русском средневековом городе — на¬ верняка можно получить бесценные данные о главной сфере жизни любого общества — производстве, а также о жизни и быте обитателей Новгорода. И что таким способом можно восстановить многие неясные страницы его истории. 256
И ему хотелось разыскать в Новгороде новые письмен¬ ные документы. Ведь имелись кое-какие смутные данные о том, будто на Руси, в северных и северо-западных землях, употребляли вместо писчей бумаги бересту, берестяную кору. Правда, тогда никто в глаза не видел ни одной древней «берестяной грамоты». Но, может быть, просто потому, что их еще не успели найти? Сказано же было, например, в житии святого Сергия Радонежского о том, что «в обите¬ ли блаженного Сергия и самые книги не на хартиях (то есть не на пергаменте. — А. В.) писаху, но на бересте». К тому же разве не дошли до нас берестяные грамоты из Сибири? Пусть более поздние, относящиеся уже к XVII—XVIII векам. Но почему бы не существовать более ранним? ...Раскопки толком не начались, а Арциховский уже явственно представлял себе древние площади Новгорода, его улицы, жилые дома, лавки, мастерские. Эти улицы были обозначены на планах, оставшихся еще от екатерининских времен, когда, перестраивая город, спрямляли его улицы и «прошпекты». Вопрос заключался в том, насколько планы соответство¬ вали более древней планировке, давней топографии города. Это можно было установить только одним путем: путем раскопок. Но лишь после Отечественной войны Артемию Влади¬ мировичу — и то далеко не сразу — удалось развернуть большие археологические раскопки в Новгороде. W «Когда раскопки в 1951 году были восстановлены,— • * писал А. В. Арциховский,— не оставалось уже ника¬ ких сомнений, где копать. Наблюдения над водопро¬ водными работами и изучение результатов маленьких рас- 257
Общий вид раскопа в Новгороде. копок Новгородского музея 1932, 1941 и 1948 годов — все говорило об одном: в Наревском конце растительные веще¬ ства сохраняются лучше, чем в других районах Новгорода; к тому же толщина культурного слоя и обилие уличных настилов создали здесь наилучшие возможности». Для раскопок был выбран большой пустырь вдоль ны¬ нешней тихой и малолюдной Дмитровской улицы. Теперь значительный ее участок был огорожен забором. Q Не следует думать, что археологи вернулись в Нов- город только через шесть лет после окончания войны. Их помощь, их знания понадобились раньше, при восстановлении разрушенного фашистами города. 258
Первые послевоенные раскопки в Новгороде были связаны с реставрационными работами. Это тогда А. Л. Монгайт, вскрыв полы Софийского собора, нашел погребения новгородского владыки Василия и убедился, что в центре Детинца — новгородского кремля, как и сле¬ довало ожидать, никаких, или почти никаких следов древ¬ них сооружений нет. А в 1947 году и в 1948 году Арциховский вместе с Б. А. Колчиным раскапывали западную часть Ярославова дворища. И, к своему удивлению, разыскали настилы — на сей раз не узкие уличные «тротуары», как раньше, а часть сплошного деревянного покрытия. Три яруса такого покры¬ тия сохранила здесь новгородская земля: на них некогда стояли созванные колокольным звоном на вече тысячи новгородских горожан! Здесь же была открыта часть какого-то большого дере¬ вянного дома — возможно, дворца Ярослава Мудрого. Но все это меркло перед тем, что много веков ожидало археологов на Наревском конце. О Уже через две недели после того, как здесь были начаты раскопки, в экспедиции случилось чп. Впрочем, оно никого не огорчило. Наоборот: ведь была, наконец-то, найдена берестяная грамота! ...Когда 26 июля 1951 года нашли этот желанный, так долго не дававшийся в руки кусочек бересты с нацарапан¬ ными на нем знаками, даже самые проницательные свиде¬ тели вряд ли в первый момент поняли, какое величайшее открытие совершено. Это стало ясно потом, когда одна за другой стали появляться новые берестяные грамоты. Теперь их найдено уже несколько сотен, им посвящено множество статей и книг, о них рассказано в учебниках и энциклопе¬ диях. Шутка ли, новый вид письменных источников, вели¬ 259
кое множество бесценных сведений и о быте, и о хозяйстве, и о личных взаимоотношениях новгородцев, и о письмен¬ ности, и о языке — целый кладезь документальных данных, по-новому осветивших многие темные места в истории Нов¬ города! А тогда, вначале, была всего-навсего одна грамотка — кусочек содранной с березы коры, потемневший, небольшой, почти не отличимый от сотен и сотен других таких же скрученных, сморщенных «пустых» полосок, без конца встречавшихся археологам. Грамоту передавали из рук в руки, не веря своим глазам от счастья. И все смотрели: буквы это или так, трещинки? Ведь много раз — ив 1947 и в 1948 годах— случались лож¬ ные тревоги. ...Тут, бесспорно, были буквы — расплывчатые, сливаю¬ щиеся, но все же буквы. Даже можно было, присмотрев¬ шись, сложить их в слова и фразы. «Рафанова села шло поземудару 30 бел без дво, а с важ¬ ных села 30 бел». Навеки останется в истории советской,— да только ли советской — археологии этот незамысловатый текст! Потом в Новгороде найдут немало гораздо более важных, более значительных. Но первая грамота — кусочек бересты с выцарапанными на нем славянскими буквами,, упорно скатывавшийся в трубочку, кусочек бересты, кото¬ рый потом, аккуратно разгладив, вымочив в теплой воде Одна из найденных в Новгороде берестяных грамот. 260
с содой, заложив между двумя стеклами, зарисовывали, фотографировали, изучали археологи,— его никогда не забудут. 1А Тронув заступом землю на Дмитровской улице, археологи очень быстро попали из XX века в сред¬ невековый Новгород. Прямо под ногами здесь оказалась Холопья улица — улица времен былого расцвета города. Она была замощена деревянными плахами. Подобные ярусы мостовых археологи уже находили в Новгороде. Но не в таком количестве. Двадцать восемь мостовых, одна над другой, двадцать восемь слоев насчитали ученые! И каждый слой, каждый ярус — одновременно и слой жизни. Потому, что и хозяй¬ ственные постройки прилегающих к улице усадеб, а за¬ частую и дома тоже обновляли так же, как и мостовые, примерно каждые 25 лет. По меньшей мере на 700 лет уходил в глубь прошлого раскоп. Труд и жизнь многих поколений новгородцев были в этих остатках фундаментов домов, хозяйственных при¬ строек, вымощенных щепой и плахами дворов, в найденной утвари и орудиях, в женских дутых браслетах и остатках тканей. Во всех тех поистине бесчисленных находках, что сохранила на века новгородская благодатная земля. Теперь они, словно дождавшись своего освобождения от опосты¬ левшего земляного плена, станут во все возрастающем количестве попадаться археологам по мере того, как будет расти раскоп. Семиметровый слой жизни! Восемнадцать-двадцать по¬ колений! Ярусы мостовых, срубы домов и хозяйственных соору¬ 261
жений X—XVI веков нашлись не только на Холопьей улице. Археологам повезло: на раскопанном ими участке, как выяснилось в ходе работ, была не одна, а две старин¬ ные улицы: помимо Холопьей, еще и Великая. А впо¬ следствии здесь же сыскалась еще одна — Кузьмодемьян- ская. Несколько лет спустя Арциховский написал: «Теперь странно вспомнить, что еще так недавно основной задачей новгородских раскопок авторитетные историки и археологи считали изучение долетописных слоев. Изучение древней¬ ших слоев Новгорода, конечно, важно в связи с проблемой пути возникновения этого города. Но слоев VIII и IX веков в Новгороде нет, вопреки ожиданиям ряда ученых и в полном соответствии с названием города. Слои X века мощны и дали много ценных находок. Однако более поздние слои еще интереснее, начиная с XII века. Историки и археологи, предлагавшие в свое время искать долетописный Новгород, говорили, что Новгород вечевой эпохи и так известен науке. Известен он недостаточно, источники слиш¬ ком отрывочны. Теперь мы можем изучать такие стороны его культуры, которые были совершенно недоступны для науки». Ц Кстати, еще раз о долетописном Новгороде. !!■ В 1951—1953 годах В. В. Седов произвел большие раскопки в Перыни, в четырех километрах от Нов¬ города, там, где Волхов вытекает из Ильмень-озера. Ему удалось сделать уникальную находку — разыскать упомя¬ нутое в летописи святилище Перуна. Оно имело в плане форму цветка с восемью лепестками. В центре его находи¬ лось основание деревянного сруба: здесь стояла статуя Перуна, которую, по словам летописца, в 988 году, в год крещения Руси, бросили в воды Волхова. 262
Сооружение это относилось к IX веку, когда Новгорода еще не было. А где же находился старый город, по отношению к ко¬ торому Новгород и был Новгородом? Это пока еще не до конца ясно. М. К. Каргер, ссылаясь на свои раскопки 1934 года, утверждает, что старый город следует искать в двух километрах выше по Волхову, на Городище. Арциховский же считает, что наиболее вероят¬ ным претендентом на звание старого города является Старая Ладога, расположенная в низовьях Волхова: раскоп¬ ки показали, что она возникла не позже VII века, а два столетия спустя уже была настоящим городом. Есть и другие кандидатуры — скажем, Старая Русса: раскопки здесь были, но небольшие, и поэтому трудно сказать, насколько серьезны ее шансы оказаться старым городом. Впрочем, «Новым городом» Новгород мог быть и по отношению к другим, даже к «матери городов русских» — Киеву. Было ведь время, когда, как пишет академик Б. А. Рыбаков, «городок на Волхове служил всего-навсего далекой факторией Киева» — известно, что и идол Перуна был поставлен по приказу киевского князя. ...Все в том же Наревском раскопе, ниже древнейших слоев, в яме, вырытой в материке, археологи нашли девять деревянных чаш разных размеров. Семь были расположены в виде правильного полукруга, две — в центре. А рядом лежали два больших куска воска. В начале X века девять глав больших семей, поселив¬ шихся здесь, свершив жертвоприношение, положили чаши на ребро с таким расчетом, чтобы содержимое вылилось. Затем яму засыпали. Это древнейший из пока найденных в Новгороде следов местных поселенцев. Все остальное относится к более поздним векам. 263
IО Мы много говорили о новгородских раскопках. А как, собственно, они выглядели? Вот несколько цифр. В 1951 году раскоп был относительно неве¬ лик — 324 квадратных метра. В следующем году площадь его увеличилась на полторы тысячи квадратных метров. Затем еще на полторы, потом еще и еще. А всего с 1951 по 1962 год более 10 тысяч квадратных метров земли на глубину в 7 метров буквально по комочку пересмотрели здесь археологи. По комочку — потому что иначе не уда¬ лось бы, наверное, обнаружить все те несколько сот бере¬ стяных грамот, что нынче составляют гордость нашей исторической науки. И потому, что помимо крупных сооружений — фундаментов зданий, мостовых, водоотвод¬ ных труб —бездна мелких находок, бесчисленные бусинки, гвозди ожидали здесь своего часа, и их нельзя было пропустить. Лопата здесь в большинстве случаев была слишком грубым инструментом. Археологи больше действовали но¬ жами. Если учесть при этом, что просмотренной земли накапливалось много, потому что все участки близко при¬ мыкали друг к другу,— станет ясно, как нелегко было организовать работу. Впрочем, для вывоза отработанной земли нашелся блестящий способ: землю (кстати, впервые в советской археологии) удаляли с помощью транспортеров. По свиде¬ тельству А. В. Арциховского, это примерно в 20 раз сокра¬ тило затраты труда. ...Из года в год, из века в век поднимался уровень почвы в Новгороде. Теперь археологи, совершая путешествие по этим векам, шли, так сказать, в обратном порядке. Вот сначала рыхлая сыпучая земля темно-серого цвета, а в ней битый кирпич, прожилки и вкрапления зрлы, обуг¬ лившиеся деревья, обожженная кость, угли. Это слой сравнительно недавний — XVII, XVIII века. Здесь можно 264
найти и железные предметы, и глиняную курительную трубку, и аптекарскую посуду, и медные монеты. Потом плотный, местами черный, местами темно-корич¬ невый слой. Здесь уже встречается и дерево. Он относится к XVI—XV векам. Ниже начинается XIV век. Ярусы верхних мостовых, остатки усадеб, домов, сараев, тысячи, десятки тысяч обломков и даже полностью сохранившихся мисок, чаш, ковшей, ложек, остатки инструментов — предметы новго¬ родского производства, вещи, сопутствовавшие новго¬ родцам. ...Вы помните, мы говорили о том, что еще в довоенные годы на Славне удалось разыскать мастерские сапожника, маслобоя и игрушечных дел мастера XII—XIV веков. Это были только первые ласточки. Конечно, приступая к раскопкам, Артемий Владимиро¬ вич Арциховский знал, что Наревский конец был густо заселен ремесленниками. Но действительность превзошла самые смелые ожидания. Были обнаружены остатки мастерских XI—XV веков (не менее дюжины мастерских кожевников, сапожников, ювелиров, костерезов) и, что еще важнее,— огромное коли¬ чество инструментов и продукции ремесленников. ■| О Конечно, не следует думать, будто историки сомне- вались в существовании ремесел в древнем Новго¬ роде. Но еще сравнительно недавно велись бурные споры о том, каким все же в основном городом был средне¬ вековый Новгород: ремесленным, торговым или админи¬ стративным. И многие почтенные ученые склонялись к тому, что, конечно же, прежде всего, торговым и администра¬ тивным. — Разве не лежал он на пути из варяг в греки? — 265
вопрошали они.— Разве позднее не был Новгород главным центром внешней торговли Северо-Западной Руси, конеч¬ ным пунктом ганзейской торговли на востоке Европы? Разве не экспортировались через Новгород русские товары во все остальные районы Европы и не снабжалась Северо- Восточная Русь через Новгород иностранными товарами? И они были правы: Новгород был, действительно, значительным центром торговли. Между прочим, это под¬ твердили и археологические раскопки, которые дали кое-какие новые материалы, в частности серебряные монеты Востока и Запада, расширившие и уточнившие наши пред¬ ставления о внешней торговле Новгорода. Но, как теперь выяснилось, Новгород был прежде всего городом ремесленников, крупнейшим центром ремес¬ ленного производства. Не менее двухсот ремесленных профессий насчитывалось в Новгороде в XII—XIV веках! Кузнецы, мастера золотых и серебряных дел, гончары, плотники, камнерезы и многие-многие другие. Только за пять лет (1951—1955) на Наревском раскопе, среди огромного количества изделий из дерева, кости, кожи, глины, стекла, камня, цветного металла, тканей и других материалов было найдено более десяти тысяч предметов из черного металла. Их относительно неплохой сохранности в немалой степени способствовала повышенная влажность новгородской почвы. Железо, попав в нее, покрывалось лишь тонким слоем ржавчины. Стоит очистить поверх¬ ность — и нож XI века начинает резать, топор — тесать, сверло — сверлить. ...Теперь уже можно считать установленным: металл (а его немало требовалось для новгородского железодела¬ тельного ремесла) производили в основном крестьяне-ме¬ таллурги на обширных просторах Новгородской земли. Часть железа оставалась в деревне для нужд местных кузнецов. Они умели его ковать и сваривать. 266
Но большая часть железа шла в город. Здесь применяли более сложные приемы его обработки. И изготовляли такие изделия, которые деревенским мастерам не всегда были под силу. В новгородских мастерских использовали и тяжелые кувалды, и небольшие кузнечные молотки — ручники, и клещи разных размеров, и бородки — пробойники для изго¬ товления отверстий, зубила для рубки металла, гвоздильни для отковки головок, напильники, подсечки... Не менее пятнадцати специальностей одних только кузнецов насчитывалось в Новгороде: ножевники, секирни- ки (ремесленники, изготовлявшие топоры), оружейники, бронники, стрельники, гвоздильники, замочники, игольники, булавочники... И надо сказать, что отменного качества были во мно¬ жестве найденные серпы, косы, топоры, резцы и бесконеч¬ ное число других инструментов и орудий труда, относящих¬ ся к различным векам. Новгородские умельцы прекрасно освоили сложную технику изготовления перегородчатых эмалей. Нет, право, недаром новгородские «концы» — районы назывались Гончарным, Плотницким, а улицы — Кузнеч¬ ной, Щитной, Кожевниками. Между прочим, лаптей в Нов¬ городе не носили. Зато кожаной обуви, отличающейся изяществом и тонкой выработкой, археологи нашли много. Да, Новгород не был странным исключением среди городов средневекового мира. Он был ремесленно-торговым центром, подобно многим другим крупным городам Европы и Азии. Это вывод археологов. И еще: почерпнутые из грамот сведения подтвердили, что в Новгороде правили вовсе не «богатые гости», не куп¬ цы, а бояре-землевладельцы. Это им принадлежали обшир¬ нейшие земли новгородские, это они — посадские, тысяцкие, 267
владычные наместники, просто бояре занимали государст¬ венные должности, находились у власти. Вот одна характерная деталь. В непосредственной бли¬ зости от каменного фундамента раскопанного экспедицией Арциховского дома новгородского вельможи Юрия Онцы- форовича было найдено восемь грамот. Все они касаются землевладельческого хозяйства, и в одной из них крестьяне обвиняют ключника, то есть управляющего боярским име¬ нием, в вымогательствах и хищениях... Далеко видный со всех сторон, стоял на левом берегу Волхова Детинец — новгородский кремль, окруженный стенами. В центре его возвышалась увенчанная золотым куполом белоснежная громада главного храма — новгородской Софии и Ефимьевская часовня — башня с городскими часами. Одни улицы шли параллельно Волхову, другие спускались к реке. Оба берега были густо населены, а через реку тянулся прославленный Великий мост... Улицы и площади были покрыты деревянными мостовы¬ ми шириной в X—XI веках в 2—2,5 метра, а впоследст¬ вии — в 3,5, 4 и даже 6 метров, с прочными боковыми ограждениями. Мостовые ремонтировали ежегодно. Каждые 20—25 лет настилали заново — поверх предыдущих! На улицу выходили лишь фасады домов, мастерских, общественных зданий. Высокие заборы ограждали дворы усадеб. Строили свои дома новгородцы прочно, крепко, украша¬ ли их резьбой, располагали на участках просторно. Дома обычно были двухэтажные: жилой верх и холодный низ — подклеть, где хранились хозяйственные запасы, имущество, различная утварь. Судя по остаткам печей, нижние этажи тоже иногда отапливались. 268
Пятистенные дома с деревянными полами, с окнами в жилых комнатах были удобны и крепки. Их высокие крутые крыши, словно рыбья чешуя, покрывала дубовая дрань. Узорами — затейливой плетенкой — новгородцы укра¬ шали не только дома, но и предметы обихода. Чаши, ложки, гребни, рукоятки ножей, обувь, пояса, сумки, ко¬ шельки — все было у них расписано узорами. Даже верете¬ на, даже детские санки. Экспедиция нашла в Новгороде множество зерен раз¬ личных злаков. В X веке новгородцы в основном знали лишь просо. Рожь появилась веком позже, а господствую¬ щее положение заняла она еще через век. Любопытно, что распространение ржи было связано с переходом к много¬ полью. Рожь была озимой культурой. Пшеница — яровой. Но ее было относительно мало. Во всяком случае, значительное число ее зерен нашли пока только на одном-единственном боярском дворе. Раньше считалось, что в Новгородской земле не хватало своего хлеба. Неверно это: сорняки в найденных при рас¬ копках зернах злаков — свои, новгородские. Значит, обходились, в основном, своим хлебом. Судя по тому, что из одиннадцати сошников, найденных в Новгороде, девять были совершенно новенькими, горожа¬ не не пахали ими, а изготовляли на продажу. Хлеб сеяли крестьяне. Об этом свидетельствует и малое число облом¬ ков серпов, найденных при раскопках в городе. Зато нашлось много кос. Значит, сенокосом новгородские граж¬ дане интересовались. Огурцы, вишни знали еще в Новгороде X века! И, разумеется, не сходила со стола рыба. Ее ловили неводами. ...Река, синяя и широкая, прозрачное северное небо, 269
громада белоснежного каменного собора, островерхие дере¬ вянные дома, окруженные высокими тынами, островки фруктовых садов, многочисленные маковки деревянных и каменных церквей... Более семидесяти насчитывалось их в Новгороде, многие совсем небольшие, скромные — центры ремесленных объединений, церкви для определенного круга людей, примерно равных между собой. В их числе были и церкви купеческих объединений. Не следует забывать: новгородские купцы-ушкуйники хо¬ дили торговать даже за море. На своих быстрых кораблях они пробивались на Балтику, бороздили холодное Белое море. Их знали на Волге и Печоре, в Любеке и Гамбурге. Людно и шумно было всегда на большой новгородской Торговой площади: день-деньской шла бойкая торговля своим и привозным добром. Помните, как похвалялся Садко закупить все новгородские товары, да так и не сумел этого сделать? ...На третий день ставал Садко раным-рано, Будил свою дружину хоробрую, Без счета давал золотой казны И распускал дружину по улицам торговым, А сам-то прямо шел в гостиный ряд: Втройне товаров принавезено, Втройне товаров принаполнено, Подоспели товары московские На ту на великую на славу новгородскую. Как тут Садко пораздумался: «Не выкупить товара со всего бела света: Еще повыкуплю товары московские, Подоспеют товары заморские. Не я, видно, купец богат новгородский,— Побогаче меня славный Новгород...» На Торговую площадь выносили свои изделия и ремес¬ ленники. Естественно, что для торговых перевозок, для рыбного 270
промысла в Новгороде строили много кораблей. О гостях- корабелыциках, о червленых кораблях, бегущих под тонки¬ ми полотняными парусами по Ильмень-озеру, по Неве-реке и озеру Ладожскому пели в новгородских былинах. Хорошо сохранившихся больших кораблей экспедиция пока не обнаружила. Но рыбачью лодку нашла. Нашли еще большое корабельное весло, множество обыкновенных, шпангоуты и железные лодочные скобы. Нашли археологи и нос большого корабля. ...Железные изделия, стеклянные изделия, ткани, ве¬ ликое множество всяких деревянных блоков, роликов, раз¬ личных подшипников, ткацких челноков; многочисленные перстни, накладки, поясные наборы, гребни, извлеченные через шесть-семь столетий после того, как ими пользовались новгородские жители; бритвы в форме рыбки, ремесленные весы, даже кожаные мячи для игры в лапту, даже шахмат¬ ные фигурки, которыми играл, быть может, сам Садко, даже кожаная маска с прорезями для глаз и, разумеется, осколки глиняной посуды — все это и многое иное ныне основательно исследуют и обобщают археологи. Все, что может хоть как-то расширить наши представ¬ ления о хозяйстве и жизни новгородцев. *1 К Конечно, не нужно себе представлять дело так, что у исследователей все всегда шло гладко: нашел, увидел и сразу же узнал. Споров, и порой ярост¬ ных, у археологов ничуть не меньше, чем у ученых других специальностей. И здесь тоже, в конечном итоге, всегда решают факты. Если гипотеза противоречит фактам, она отбрасы¬ вается. Так однажды было с Артемием Владимировичем Арци- ховским. Ему очень хотелось верить, что обнаруженный 271
его экспедицией в Новгороде сруб колодца — смотровой колодец водопроводной системы XI века. Здесь же были найдены деревянные трубы. Ученый решил: вода поступала по нескольким трубам, а потом по одной трубе большего диаметра текла дальше. Многие поддерживали Арциховского. Но он ошибся. Система была не водопроводной. Это удалось доказать в ходе дальнейших раскопок. Следует учесть, что Новгород расположен в болотистой местности. Это весьма удобно для археологов — во влаж¬ ной почве, как мы уже говорили, лучше сохраняется дерево и даже металл, но это наверняка доставляло немало хлопот жителям. И, видно, недаром, уже начиная с X века, новго¬ родцы принялись мостить свои знаменитые мостовые. Настилы на улицах, проездах, дворах, пешеходные дорожки во всех частях города — и на Софийской и на Торговой стороне — получили распространение прежде всего потому, что нужно было как-то избавляться от воды. И, конечно, от грязи. Вода заливала подвалы, она портила товары и запасы продовольствия в амбарах и складах. Новгородская почва, подобно губке, впитывала грунтовые воды и долго сохраня¬ ла влагу. Что же удивительного в том, что горожане вынуждены были искать защиту от этой вечной напасти? Мостовые в какой-то мере спасали от грязи. Но они не спасали и не могли спасти от воды амбары и дома. Нужно было изобретать. Так возникла остроумная и простая дре¬ нажная система. Чугунных и глиняных труб здесь в ту пору не знали. Но к дереву новгородцы были привычны: чего-чего, а леса кругом хватало! Делали так: валили дерево, очищали его, как полагает¬ ся, от веток и сучьев, раскалывали «хлысты» от начала до 272
конца вдоль. Потом выдалбливали обе половинки. Склады¬ вали их — и получалась труба. Оставалось подогнать ее к другой такой же и обмотать лыком, словно изоляционной лентой, в большинстве слу¬ чаев в несколько слоев. И делали это не для того, чтобы предохранить воду от загрязнения, как предполагали ранее исследователи, защищавшие «водопроводную» теорию. За¬ дача стояла другая: трубы не должны были засоряться. Истинное назначение найденных в Новгороде, в том числе и на Ярославовом дворище, труб, желобов и связан¬ ных с ними в единую систему колодцев — отвод воды. «Все они — без единого исключения,— пишет специально зани¬ мавшийся в Новгородской экспедиции этими системами А. Ф. Медведев,— являются составными частями различ¬ ных водоотводных систем... В отдельных случаях вода из колодцев могла использоваться для тушения пожаров (к слову сказать, о пожарах нередки упоминания в лето¬ писях.— А. В.) и для других хозяйственных надобностей. Но ни в коем случае не для питья и приготовления пищи. Абсолютное большинство колодцев в водоотводных систе¬ мах было тщательно покрыто сверху бревнами и слоями бересты и засыпано землей». Факты заставили пересмотреть гипотезу. Об этом, само собой разумеется, никто не жалеет. Истина дороже! Или вот, к примеру, вопрос о толковании тех или иных берестяных грамот. Ведь, по совести говоря, эти грамоты иной раз не только что понять — прочесть трудно. Трудно потому, что написаны они на древнерусском языке, и, соб¬ ственно, не написаны даже, а выцарапаны, без знаков пре¬ пинания, подчас с пропусками, вольными или невольными. Трудно потому, что не всегда ясен смысл отдельных слов и даже всей записи. Трудно потому, что нередко дошедшие до нас отрывки вырваны из более пространного текста. Отсюда порой и разночтения, и споры. 273
Поскольку мы снова вернулись к берестяным грамо¬ там — гордости Новгородской экспедиции,— мне хочется рассказать немного подробнее об этих «новгородских па¬ пирусах». ...Более поздние из них, как и полагается, залегают сверху, более ранние — снизу. Они рассеяны на большой площади, встречаются в самых различных ярусах. Если это и архив, то он создавался сам по себе на про¬ тяжении веков. Его экспонаты — плод деятельности многих поколений. Потерянные, выброшенные, изорванные бумажки... Ка¬ кое счастье, что была изобретена на Руси такая «бумага»! И какое счастье, что грамотных на Руси — во всяком слу¬ чае, в Новгороде — оказалось гораздо больше, чем предпо¬ лагали еще каких-нибудь пятнадцать лет назад! Iß В самом деле, давно ли и печатно, и изустно ут- верждалось, что грамоте в Древней Руси были обу¬ чены в лучшем случае попы да князья? Но в Новгороде нашлись доказательства тому, что бо¬ лее широк был круг грамотеев. Грамотным был плотник, пометивший в XIV веке цифрой найденное археологами бревно из сруба. Грамотным был и владелец оселка, напи¬ савший: «Осла (то есть оселок.— A.B.) Семена Алек- сандрыча». И те, кто написал на крышках от бочек: «Юри- щина», то есть принадлежит Юрию, и «Линь». Но все это меркнет перед берестяными грамотами, с их записями, нацарапанными заостренным костяным стер¬ женьком (который имел, как оказалось, специальное отвер¬ стие для пристегивания к поясу) на тогда еще мягком слое коры. Это говорит, что многим была ведома грамота в Нов¬ городе уже начиная с X века! Не только боярам, но и 274
купцам, и смердам, и холопам, и воинам, и ремесленникам. И, право, трудно без волнения читать найденные десять лет назад в слое, относящемся к XIII веку, полоски бере¬ сты, которые, с легкой руки Артемия Владимировича Ар- циховского, получили название «учебной тетрадки» — школьные (а может быть, и домашние) упражнения мало¬ летнего новгородского школяра Онфима. Он старательно, в строгой последовательности, кое-где ошибаясь, выцарапывал буквы алфавита. Когда надоедали все эти «аз» да «буки»,— рисовал. Так же, как это делают и делали школьники всех времен. На одном из рисунков он изобразил какого-то сказочно¬ го зверя на четырех ногах-черточках, с хвостом-закорючкой. Чтобы не оставалось сомнений, что Онфим изобразил, он — благо был уже грамотный — вверху, в уголочке, надписал: «Есмь зверь». А вот другой рисунок: битва. Три конных воина мчатся во весь опор. Летят стрелы, под ногами лошадей распро¬ стерты убитые. Еще один рисунок: два воина в древнерусских шле¬ мах-шишаках, увенчанных острием. Есть и такой рисунок: всадник пронзает копьем поверг¬ нутого врага. Конь слегка присел на задние ноги, передние несколько подтянуты к животу. Конечно, рисунки условны, конечно, кусочки бересты — не самый лучший материал для рисования. Но детали схва¬ чены с присущей Детям наблюдательностью и при всем несовершенстве рисунка переданы точно. Пример тому — порадовавшие сердца археологов шлемы-шишаки: они на¬ рисованы абсолютно верно. ...И снова упражнение: «ба, ва, ча... бе, ве, че, би, ви, чи»... Доживший до XX века слоговой способ обучения грамоте уходит, оказывается, своими корнями в глубь времен. 275
\Г ТьЪ-ЩЦ ъ Ъ% /зVi?* Лист из «тетради», исписанной 700 лет назад новгородским мальчиком Онфимом. Слева — внутренняя сторона донца берестяного туеса с написанными на нем буквами алфавита и слогами; справа — внешняя сторона того же донца с изображением «зверя».
«Батальная сцена», изображенная на бересте Онфимом, Всадник, пронзающий врага. Рисунок Онфима.
Сколько лет было Онфиму? Вероятно, лет шесть-семь, не более, судя по «бякам-закалякам», которыми он испещ¬ рил берестяные листки. Кем стал он, когда вырос: художником, мастером-кам- нерезом, кузнецом, воином? Дожил до старости или сложил голову смолоду в лихих походах новгородских ушкуйников по морю-океану, за Полярный круг? Кто знает! Для нас он так и остался мальчиком Онфимом, малолетним гра¬ мотеем, таким похожим и в учебе и в проказах на наших современных мальчишек. ...Пятью веками позже, сетуя на нехватку грамотных людей, отцы Стоглава — собора, состоявшегося в XVI веке в Москве,— писали: «А прежде сего училища бывали в российском царствии и на Москве и в Великом Новгороде и по иным градам, многие грамоте писати и пети и чести учили, потому тогда и грамоте гораздых было много». 4 W Это, действительно, здорово: прошли века и века, * • ■ а маленький кусочек бересты не сгнил, не превра¬ тился в прах. Прочтенный и небрежно брошен¬ ный,— ведь и мы так порой поступаем,— он остался на земле, втоптанный в грязь, полузасыпанный щепой и гли¬ ной. Без малого шестьсот лет должно было пройти, прежде чем освободили его от земляного плена люди совсем другой эпохи. Они развернули записку и прочитали: «Пришли мне чтения доброго». Четырнадцатый век! А вот приказчик какого-то крупного землевладельца просит хозяина распорядиться по хозяйству: «Поклон от Михайлы к осподину своему Тимофию. Земля готова, на- доба семена. Пришли, осподину, цОловек сполста, а мы не смеем имать ржи без твоего слова». Сообщение некоего Грикши о том, что он не будет ва- 278
Грамота, написанная в XIV веке Грикшей. рить пиво, что тот, кто ему приказывал, уже отдал распо¬ ряжение, чтобы пиво варила Федосья (XIV век). Жалобы на семейные неурядицы (XI век). Просьба о протекции: «Постои за нашего сироту» (XIV век). Хозяйственные записи. Распоряжение о взыскании со¬ рока шкур лисиц. Завещания. Просьба крестьян к своему землевладельцу «дать им вольно ходити». Письмо какого-то Бориса к своей жене Настасье с просьбой прислать позабы¬ тую им при отъезде рубаху. И тут же горестная записка: «У меня Бориса в животе (то есть в живых) нет». Умер Борис. Нет, недаром, видно, в былине о Василии Буслаеве говорилось, что он «писал ярлыки скорописчаты» и рас¬ сылал их «на те улицы широкие и на частые переулоч¬ ки». «Во славном было во Новограде,— поется в былине,— грамотные люди шли, прочитали те ярлыки скоропис¬ чаты». И не только грамоты, и не только ярлыки. Недавно в Новгороде нашли даже книжку из бересты! Правда, ма¬ ленькую, наподобие записной, пять на пять сантиметров, три двойных листа, но все же книжку! Записана в ней в отрывках вечерняя молитва. Видно, не очень надеялся на свою память ее владелец — со шпаргалкой как-то спокойнее ему было! 279
Сама жизнь встает с этих небольших свитков березовой коры, сама жизнь во всем ее многообразии, с ее повседнев¬ ными радостями и печалями, которых не найти в других новгородских документах. Прав один из давних участников Новгородской экспе¬ диции, ныне член-корреспондент Академии Наук СССР В. Л. Янин, когда он пишет, что благодаря берестяным грамотам впервые слились воедино два мира, которые до тех пор лишь соприкасались друг с другом: мир летописных событий русской средневековой истории и мир веществен¬ ных, археологических источников. И он же подчеркивает: письма на бересте стали путево¬ дителем по древнему Новгороду. Они помогли разыскать владельцев тысяч древних вещей. Вот один только пример. В 1962 году экспедиция Арциховского переменила адрес. Исчерпав до дна все возможности старого раскопа, археологи перешли на другой берег Волхова, в район извест¬ ного уже нам Славенского холма, на Первомайскую улицу. Под ней оказались мостовые Ильиной улицы — одной из древнейших в Новгороде. Именно здесь, в слое, относящемся к XIV веку, нашли грамоту, автором которой был Феликс. Феликс просил не¬ ких Семена и Юрия вложить в церковь какой-то «прибыток в весе». Имя Феликса повторилось и в следующей грамоте, где к нему обращались с просьбой о помощи. Естественно, что, найдя эти две грамоты, можно было предположить: остатки усадьбы, где они найдены, при¬ надлежали самому Феликсу. Но кто он был? Пока археологи думали о том, как бы им ответить на этот вопрос, им неожиданно повезло: в тех же слоях пер¬ вой половины XIV века они обнаружили свинцовую пе¬ 280
чать. На одной ее стороне был изображен кентавр, на другой — начертана надпись: «Печать Феликсова». А теперь предоставим слово Валентину Янину. «Свинцовая печать Феликса сразу же дала исключи¬ тельно важные сведения. Дело в том, что свинцовой пе¬ чатью в Новгороде мог пользоваться далеко не всякий че¬ ловек... Находка печати с именем Феликса говорила, что ее владелец принадлежал к числу высшей государственной администрации Новгорода. Свинцовые печати архиеписко¬ пов Климента и Феоктиста, сына Александра Невского князя Андрея, две великолепные костяные накладки с изоб¬ ражением русалки и фантастического зверя, обнаруженные здесь, подтвердили мысль о богатстве и сановности вла¬ дельца усадьбы. Имя такого человека можно было попы¬ таться найти в письменных источниках». В одном из договоров Новгорода, относящемся к началу XIV века, действительно удалось найти упоминание о наместнике Феликсе. Наместнике? Но каком? Представителе великого князя или же так называемом владычном наместнике? И если о последнем, то о каком именно? В Новгороде было несколь¬ ко владычных наместников, каждый из них был связан с определенным районом Новгородской земли — намест¬ ник ладожский, новоторжский, псковский, двин¬ ский. Представьте же себе удивление и радость археологов, когда на следующий год они все в тех же слоях, на усадьбе Феликса, относящихся к XIV веку, нашли еще одну бере¬ стяную грамоту. Правда, на первый взгляд, она вроде бы и не имела непосредственного отношения к Феликсу: «При¬ ехав и(з) Заволоцея, носила серебро Климець с племеном на заветре по Петрове дни. Носила Федорку Слепеткову с з братею. А серебром хо(ди) Григорей Фларев, Давыд 281
Попов, Матвей Кенище, Лука Онишков, Софрон М(а)шкан». Но В. Л. Янину этот не очень ясный текст сказал многое. Ибо исследователь знал, что Заволочьем в Новгороде часто называли Двинскую землю. И он знал, что «за Волоком», в «Новгородской волости», дань собирали не княжеские люди, а сами новгородцы, контролировавшие доходы со своих владений. Эту дань собирали около Петрова дня. Очень было похоже, что найденная грамота — своего рода памятная записка о выплате соответствующей суммы двинской дани. Так в единый узел были стянуты данные о наместнике Феликсе и о том, что владелец усадьбы, где была найдена записка, имел отношение к сбору дани с Двинской земли. Есть ли теперь сомнение, что Феликс был наместником двинским? 1C Березовую кору для грамот снимали с дерева пол- ностью, во всю толщу. Буквы нанесены, как пра¬ вило, на ее внутреннюю поверхность. Обрабатыва¬ ли кору специально? Трудно сказать: следов обработки не видно. Сохранились, правда, косвенные свидетельства. Рус¬ ский этнограф А. А. Дунин-Горкавич, наблюдая, как го¬ товили бересту для писания в Сибири, отмечал: «Береста скатывается и кладется в котел, где она варится в обыкно¬ венной воде, от этого она делается мягкой и неломкой». Но это было уже в XIX веке. Может быть, и древние новго¬ родцы поступали так же? Впрочем, почему одни только новгородцы? Ведь дошли до нас — мы упоминали уже об этом — многие русские бе¬ рестяные грамоты XVI—XVII веков! Правда, написанные чернилами. Чернилами написана и сохранившаяся берестя¬ ная грамота 1570 года с немецким текстом, и золотоордын¬ 282
ская берестяная грамота XIV века. А шведский ученый О. Одениус нашел недавно в Упсальской библиотеке пер¬ вую шведскую берестяную грамоту. Надо искать. Член-корреспондент Академии наук СССР Артемий Владимирович Арциховский уверен: на бересте должны были писать в средние века жители всех стран, где растет береза. Надо искать в Польше и Германии, Англии и Дании, Норвегии и Швеции, и, разумеется, у нас. Начало положено. Уже найдено две грамоты в Пскове, одна в Смоленске. А одна в Витебске. |G Попробуйте прочесть такую фразу: «ожеесипро далопортыакоупимицентаза в гривеноалицеголсинепро далоапослимилицемаалиеси продазая оброс твор ту коупимижита». Нелегко? Бесспорно. Неспециалисту не так-то просто догадаться, как, собственно, следует разделить этот сплош¬ ной, слитый текст, чтобы уразуметь его смысл. В особенно¬ сти если учесть, что он написан на старорусском языке. Но исследователи привыкли и не к таким головоломкам. Их даже не очень смутило, что текст начертан на куске бересты и кое-какие буквы еле-еле видны. Они сумели расшифро¬ вать надпись и перевели ее на современный русский язык. «Если ты продал одежды, то купи мне на 6 гривен ячменя. А если чего-либо (из одежды) ты не продал, то пошли мне в наличности. Если же продал, то, сделай милость, купи мне ячменя». Таково содержание витебской грамоты. Найдена она была на глубине трех с лишним метров. И в общем неплохо сохранилась. По подсчетам ученых, ее следует датировать XIII—XIV веками. Это не самая древняя берестяная гра¬ мота. Мы знаем, что в Новгороде находили и такие, кото¬ 233
рые относятся к XI веку. Но все же возраст почтенный. И эта находка свидетельствует о том, что «география» бере¬ стяных грамот расширяется. Написана записка, вероятно, человеком, попавшим в беду. Может быть, случился неурожай, и он просит продать его одежду. А возможно, что он был ремесленником и про¬ сто поручил продать свои товары и на вырученные деньги купить хлеба. Раскопки продолжаются. Между прочим, они помогли внести некоторую ясность в вопрос, издавна вызывавший споры: всегда ли в Новго¬ роде был князь? Еще недавно историки отвечали на это: да, хоть и уре¬ занная, но всегда существовала в Новгороде княжеская власть, даже в период расцвета — в XIV—XV веках. — Нет,— утверждает Ä. В. Арциховский.— Нет, пото¬ му что не встречено ни одной новгородской княжеской пе¬ чати, которая бы относилась к XIV—XV векам. Зато от XIV и XV веков дошло до нас много печатей новгородских посадников, тысяцких, архиепископов, тиунов. К XV веку относятся и государственные печати республики. На них надпись: «Печать Новгородская» или «Печать Великого Новгорода». «Печати,— делает вывод Арциховский,— подобно лето¬ писям, грамотам и монетам, доказывают, что политический строй Новгорода XIV и первой половины XV века был чи¬ сто республиканским». Исследования в Новгороде продолжаются. Прошли те времена, когда задача раскопок сводилась в основном к тому, чтобы извлечь из земли отдельные вещи. Теперь в Новгороде речь идет прежде всего о том, чтобы в процессе раскопок реконструировать прошлое. Впрочем, не только, разумеется, в Новгороде. Реконструкцией прошлого заняты ныне десятки архео¬ 284
логических экспедиций. Они ведут свой поиск в Сибири и Молдавии, на Дальнем Востоке и в Крыму, на древних ли¬ товских землях и в Пенджикенте, в Поволжье и на Кавказе, Москве и Белоруссии, на Карельском перешейке и Украи¬ не — во всех районах нашей огромной страны. Идут раскопки и в других странах, на других конти¬ нентах. Многое уже сделано. Но еще больше предстоит сделать для того, чтобы из области воображения и догадок в об¬ ласть науки перешло как можно больше бесценных свиде¬ тельств прошедших веков. Они будут найдены и прочитаны, неведомые нам еще страницы из общей летописи рода человеческого!
Анатолий Семенович Варшавский ГОРОДА РАСКРЫВАЮТ ТАЙНЫ Редактор Е. А. Ильинская Художник Г. И. Петушкова Худож. редактор Т. И. Добровольнова Техн. редактор М. Т. Перегудова Корректор Г. П. Трибунская Сдано в набор 16/Х11-1965 г. Подписано к печати 13/XI1-1966 г. Формат бум. 70Х108'/з2. Бумага типо¬ графская № 2. Бум. л. 4,5. Печ. л. 9,0. Услови. печ. л. 12,6. Уч.-иэд. л. 11,63. А17333. Тираж 100 000 экз. Цена 34 коп. Заказ № 168. Издательство сЗнание». Москва. Центр, Новая пл., д. 3/4. ' Книжная фабрика № 1 Росглавполиграфпрома Комитета по печати при Совете Министров РСФСР, г. Электро¬ сталь Московской области, Школьная, 25.
ДОРОГОЙ ЧИТАТЕЛЬI Просим Вас отзыв об этой брошюре и свои пожелания присылать в издательство «Знание». Наш адрес: Москва, Центр, Новая пл., д. 3/4,
34 коп. щит umiu