V
КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ
И ПРАКТИЧЕСКИЕ ВЫВОДЫ

Нашим внукам — Денису и Руслану —
с надеждой на то, что все, написанное
в этой книге, останется только
очерками стратегической мысли...

Попов И. М.
Хамзатов М. М.
КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ
И ПРАКТИЧЕСКИЕ ВЫВОДЫ
Очерки стратегической мысли
ИЗДАНИЕ ТРЕТЬЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ
К
КУЧКОВО ПОЛЕ
Москва
2018

УДК 355/359
ББК 68.4
П57
Попов И. М, Хамзатов М. М.
П57 Война будущего: Концептуальные основы и практические выводы. Очерки
стратегической мысли. — 3-е изд., испр. — М.: Кучково поле, 2018. — 832 с: ил.
(Искусство войны)
ISBN 978-5-9950-0881-1
В книге представлен подробный анализ сущности, характера и особенностей войны бу-
дущего. Отвечая на вопрос, с какими противниками России предстоит встретиться в будущем
и каковы должны быть пути развития отечественных Вооруженных Сил и направления их во-
енно-технического развития, авторы предлагают читателю познакомиться с содержанием
и типологией грядущих войн, стратегией и тактикой действий, формами и способами при-
менения вооруженных сил на практике.
УДК 355/359
ББК 68.4
О Попов И. М.; Хамзатов М. М.,
текст, иллюстрации, 2016
ISBN 978-5-9950-0881-1 ®ооо «Кучково поле», 2016

ПРЕДИСЛОВИЕ
«В последние 25 лет произошли такие изменения в са-
мом образе ведения военных действие что будущая вой-
на в самых существенных условиях не будет похожа на
предшествовавшие».
И. С. Блиох. «Будущая война» (1898 г.)
«Мы особенно подчеркиваем невозможность предви-
деть фактический ход событий войны, потому что
в массах гениальность всегда расценивается, как точ-
ное предвидение вперед... В стратегии пророчество мо-
жет быть только шарлатанством; и гений не в силах
предусмотреть, как фактически развернется война.
Но он должен составить себе перспективу, в которой
он и будет оценивать явления войны».
А. А. Свечин. «Стратегия» (1926 г.)
«... военно-теоретическая мысль зачастую лишь следу-
ет по пятам событий, фиксирует случившееся, а ведь
ей по своему призванию надлежит быть прорицателем,
"прожектором", освещающим путь практике».
Генерал-майор И. Н. Воробьев.
«Основы военной футурологии» (1998 г.)
Предисловия обычно не читают, но авторы просили бы наших потен-
циальных читателей задержать свое внимание на этих страницах. И вот
почему: мы готовы сами помочь нашим возможным читателям принять
решение — читать или не читать дальше.

6
Предисловие
Тем, кто все и так знает и уверен в своей правоте на 101 %, тратить
время на ознакомление с нашим трудом смысла нет. Тем более что для
огульной критики читать саму книгу вовсе не обязательно. Они негативно
воспринимают или игнорируют все, что выходит за пределы их знаний
и мировоззрения, а внедрить в их сознание какие-либо новые, нестандарт-
ные идеи или подходы просто невозможно.
Авторы ориентируются на других читателей, для которых затронутые
в книге проблемы не являются пустым звуком или абстрактными поня-
тиями; которые осознают необходимость критического переосмысления
прошлого опыта и не удовлетворены состоянием отечественной военной
мысли; которые понимают, что мощь отечественных Вооруженных Сил
зиждется на достижениях военной науки и военной мысли, обязанной
занимать лидирующие позиции в мире.
В этом контексте нашими потенциальными читателями и суровыми,
но, надеемся, объективными критиками будут практики военного дела:
офицерский состав Вооруженных Сил Российской Федерации, прежде
всего органов управления стратегического звена, профессорско-препо-
давательский состав высших военно-учебных заведений, должностные
лица военно-научного комплекса Минобороны РФ. Изложенные в труде
мысли и подходы могли бы быть небезынтересны аля. слушателей, кур-
сантов и студентов военных и гражданских вузов по профилю внешней
политики и национальной безопасности.
Книга, как нам хочется надеяться, будет полезна для сотрудников го-
сударственных органов власти и управления, занимающихся проблемами
государственного стратегического планирования, развития военной ор-
ганизации государства в целом и оборонно-промышленного комплекса
в частности.
В качестве потенциальных читателей данного труда авторы надеются
видеть ученых и специалистов научных, общественных, аналитических,
информационных и других институтов и центров, а также независимых
экспертов, которые профессионально занимаются военно-политическим
анализом и изучением всего спектра проблем национальной безопасности.
Надеясь, что нашими читателями будут не только военные специалисты,
авторы стремились излагать свои мысли так, чтобы они были понятны само-

Предисловие
7
му широкому кругу читателей. Ведь война уже окончательно перестала быть
сферой деятельности военных профессионалов. Она затрагивает каждого
человека, не обходя стороной и не щадя ни женщин, ни детей, ни стариков.
Лев Троцкий был прав, когда произносил свою знаменитую сентенцию: «Вы
можете не интересоваться войной, но тогда война заинтересуется вами».
И это, как свидетельствует реальность нашего времени, — не пус-
тые слова...
Пытаясь осмыслить военно-политические реалии современности,
авторы исходили из понимания того, что без ответа на вопрос о сущности,
характере и особенностях войны будущего невозможно определиться
с путями развития отечественных Вооруженных Сил, направлениями
военно-технического развития. Это — все равно что запрягать телегу
впереди лошади.
Абсолютно правы были авторы фундаментального труда «Военная
стратегия», изданного под редакцией Маршала Советского Союза
В. Д. Соколовского еще в начале 60-х гг. XX в., когда утверждали: «Важ-
ность научного предвидения характера будущей войны состоит в том,
что только при этом условии государственное и военное руководство
может безошибочно направлять строительство вооруженных сил по
наиболее правильному пути и целеустремленно решать вопросы под-
готовки страны в целом к войне».
В какой войне и с какими противниками России предстоит встретить-
ся в «туманном» будущем — с этим надо определяться сегодня. Этой
проблеме, по большому счету, и посвящена наша книга.
Уже сегодня нам понятно, что в гипотетических военных конфликтах
Российской Федерации могут противостоять три эвентуальных типа во-
енных противников:
1. Современные высоко технологичные вооруженные силы высоко-
развитых в экономическом отношении стран мира;
2. Вооруженные силы традиционного типа, основанные на принци-
пах массовой армии и военном искусстве второй половины XX в.;
3. Иррегулярные вооруженные формирования негосударственных
акторов различного типа, действующих как на международном уровне,
так и внутри государства (Рис. 1).

8
Предисловие
ТИПЫ ВОЕННЫХ ПРОТИВНИКОВ ДЛЯ РФ
* ^.к £- 'ч- ^ с-- у' .; , ^ - > :<г Kv -
I Высоко I
1 технологичные |
вооруженные силы 1
Вооруженные силы 1
традиционного 1
типа 1
Иррегулярные
формирования
| : , > -- -v :- j ВС РФ f: * -^'T-V^
ч
и
Рис. 1. Три типа эвентуальных военных противников
для Российской Федерации
Каждый из этих типов военных противников будет стремиться на-
вязать свой; выгодный ему тип войны. Нельзя исключать и вероятности
скоординированных действий разных типов военных противников. По-
этому Российская Федерация должна быть готова к многовариантным
сценариям развития военно-политической обстановки; к любым военным
конфликтам с разными противниками в разных условиях обстановки.
Представляемая на суд читателей книга — плод длительных размыш-
лений; эмоциональных дискуссий и горячих споров авторов; поставивших
перед собой весьма непростую задачу: сформулировать видение войны
будущего.
Содержание и типология грядущих войн; стратегия и тактика дей-
ствий; формы и способы применения вооруженных сил—все эти вопро-
сы требуют своего глубокого осмысления уже сегодня.
С одной стороны; задача выглядит невыполнимой — никому не дано
заглянуть за горизонт времени. Человек способен покорить простран-
ство; но подчинить себе время он не может. По крайней мере — в обо-
зримой перспективе не может!

Предисловие
9
С другой стороны, будущее начинается уже сегодня, и поэтому наша
задача не кажется столь уж нереальной. В сегодняшних войнах и воору-
женных конфликтах в разнообразных уголках земного шара проявляются,
накапливаются и становятся доминирующими важнейшие черты и ха-
рактеристики войн будущего. Задача, таким образом, становится более
осязаемой: в огромном массиве разнообразной важной и не очень важной
информации вычленить наиболее значимые явления, характеристики
и черты, которые в своей совокупности будут формировать понятие и со-
держание войны в будущем.
В этом смысле для нас важен не только отечественный опыт, но и вни-
мательный анализ успехов и неудач действий в военных конфликтах во-
оруженных сил других государств, в первую очередь — передовых в эко-
номическом отношении стран мира. Отстающий обречен на повторение
пути тех, кто впереди. Счастливы те, кто в своем движении вперед учится
на ошибках других, извлекает из них грамотные и адекватные уроки для
себя. Хуже, когда идет бездумное копирование чужого опыта и неизбеж-
ное повторение ошибок других.
Великие полководцы и военные гении прошлого пытались извлечь
уроки из одержанных ими побед и экстраполировать сформулированные
ими законы и закономерности на будущее. Слепое копирование опыта
прошлого чаще всего приводило к поражениям, не каждый полководец
мог подняться до высоты критического осмысления истории. Только тот,
кто делал правильные выводы из уроков прошлого и пытался экстраполи-
ровать их на будущее, увенчивался лаврами победителя в новых битвах.
Вся история войн свидетельствует, что побеждает тот, кто открыт для
инноваций и не боится действовать вопреки «железобетонным» канонам
и принципам военной теории; тот, кто стремится заглянуть в будущее, а не
ограничивается слепым копированием классического опыта прошлого.
Эти положения как никогда актуальны в нынешнюю бурную эпоху.
В своей работе мы не ставили перед собой цель предложить внима-
нию читателей возможные сценарии военного будущего. Любые прогно-
зы в этой сфере будут обречены на неудачу просто потому, что сам диапа-
зон возможных вариантов чрезвычайно широк — от катастрофического
сценария ядерного апокалипсиса до глобального тоталитарного режима

10
Предисловие
мировой империи. Да и, кстати, высадки на Землю инопланетян никто не
отменял. Правда, до этого авторы в своем труде не дошли...
Представленная на суд читателей книга не является последователь-
ным изложением некой целостной «теории войны». Не претендуя на
всеобъемлющий характер своего исследования, авторы прибегли к жанру
военно-теоретических очерков. Каждый очерк — отдельная проблема
или самостоятельный аспект военной теории или практики. В то же вре-
мя каждый очерк — это плод авторского размышления и осмысления,
результат совместных дискуссий и споров. Выбор тематики очерков опре-
делялся авторскими предпочтениями, однако общая логика связывает все
материалы книги воедино.
Отличительной особенностью нашей книги является широкое ис-
пользование графиков, схем, диаграмм. Графические элементы выступают
в качестве логической иллюстрации к исследуемой проблеме, однако во
многих случаях они несут самостоятельный смысл, дополняя или уточняя
текст. Авторы исходили из того, что выраженная графическим языком
мысль часто намного эффективнее может донести суть проблемы до спе-
циалиста, чем ее длинное словесное описание.
В книге много ссылок на классиков отечественной и мировой во-
енной мысли. Мы не перестаем удивляться, что их идеи, высказанные
сотни, а иногда и тысячи лет назад, сегодня звучат все так же актуально.
Нужно только вдумчивое и критичное отношение к наследию прошлого.
«Война — это путь обмана» — в такой формулировке фраза великого
Сунь Цзы, жившего в Древнем Китае две с половиной тысячи лет назад,
вошла во все учебники военной истории. Мы же в своей книге пытаемся
доказать, что неточный перевод этой фразы мешает нам сегодня ощутить
истинную глубину мысли древнекитайского стратега.
Авторы менее всего хотели бы, чтобы их труд был воспринят в ка-
честве попытки кого-то учить или поучать. Мы ни в коем случае не пре-
тендуем на истину в последней инстанции. Напротив, наша книга — это
призыв к дискуссии, творческому диалогу, совместному поиску истины.
Хочется надеяться, что некоторые высказанные нами соображения най-
дут свое законченное продолжение в работах коллег. С какими-то автор-
скими подходами и умозаключениями кто-то из читателей не согласится

Предисловие
11
и конструктивно оспорит их. Доводами в науке могут быть только логика
и факты, а не амбиции и самоуверенность.
А судьей будет время.
Мы далеки от мысли, что наш труд лишен недостатков. Выраженные
в книге мысли и идеи являются субъективной позицией авторов по тем
или иным аспектам военной теории и практики. Как и любая научная
концепция или теория, они нуждаются в дальнейшей научной разработке,
систематизации и детализации.
Хотелось бы в связи с этим сразу обозначить нашу позицию по по-
воду критики. Мы готовы воспринять любую критику, лишь бы она была
конструктивная и прямая, а не исходила из-за спины или из-за угла. Есть,
правда, еще один прием «критики», достаточно широко распространен-
ный в научном сообществе: игнорирование и умалчивание. Глубокомыс-
ленное молчание — беспроигрышный вариант лично для критика, но
мертвый путь для развития науки.
В этой связи мы не возражаем, если возможные непримиримые кри-
тики воспримут нашу книгу как провокацию. Провокацию в конструк-
тивном смысле — как нашу искреннюю попытку вывести отечественную
военную мысль из состояния «летаргического сна» и спровоцировать
дискуссии, споры, дебаты.
Почему сегодня в отечественном военном экспертном сообществе
нет научных дискуссий, нет даже диалогов? Отчего такое единодушие
в военной науке? Почему у военных ученых нет ни своих идей, ни само-
стоятельных подходов? Куда делась свежая, новаторская военная мысль,
которой Отечество наше всегда заслуженно гордилось?
Мы все прекрасно знаем, что ситуация единомыслия в стратегиче-
ском плане всегда ведет в тупик.
Это нас, как военных специалистов, как офицеров Российской Армии,
всю жизнь посвятивших делу укрепления военной безопасности Отечества,
категорически не устраивает. Именно поэтому мы взяли на себя смелость
выступить с изложением собственных взглядов по фундаментальным про-
блемам военной теории и практики военного строительства, что представ-
ляется особенно актуальным в условиях нового опасного витка геополи-
тической напряженности вокруг Российской Федерации и в мире в целом.

1
МИФЫ, СТЕРЕОТИПЫ
И ЗАБЛУЖДЕНИЯ ВОЕННОЙ
I ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ
«Мы атакуем значительное количество предрассудков
стратегии, которые, быть может, в глазах у многих не
потерпели еще окончательного поражения в жизни, на
театре войны. Новые явления заставляют нас давать
новые определения, устанавливать новую терминоло-
гию-, мы стремились не злоупотреблять новшествами;
однако и при таком осторожном подходе, как ни пута-
ны устаревшие термины, вероятно, они найдут своих
защитников».
А. А. Свечин. «Стратегия» (1926 г.)
Современные и тем более будущие военные конфликты не могут быть
абсолютной калькой войн и вооруженных конфликтов прошлого. Они
другие — по форме^ содержанию и характеру по масштабам; интенсив-
ности и целям; по применяемым средствам поражения; формам и методам
ведения. Это — военные конфликты новой эпохи, прогнозированию
и изучению которых военная мысль должна уделять первостепенное
внимание.
Эта задача тем более актуальна, что в общественном сознании прочно
превалируют традиционные взгляды на войну: численность войск должна
измеряться миллионами солдат, танков должно быть несколько десятков
тысяч; а фронт простираться от моря (Черного) и до моря (Белого). Если

1. Мифы, стереотипы и заблуждения военной теории и практики
13
же военный конфликт оказывается поменьше «калибром»; то это уже не-
настоящая война. А потому и отношение к такому конфликту со стороны
военной науки и со стороны лиц, принимающих решения, обычно несе-
рьезное.
Стереотипы не просто устойчивы, они чрезвычайно живучи, а часто
даже неискоренимы.
Консерватизм военной организации
Давно уже стала аксиомой крылатая фраза Уинстона Черчилля о том,
что «генералы всегда готовятся к прошлой войне». Этими словами
бывший премьер-министр Великобритании, как нам представляется, не
хотел обидеть высший командный состав вооруженных сил, а просто
подчеркивал, что собственный опыт всегда довлеет над личностью, в том
числе и над полководцем. Ведь опыта будущей или возможной войны нет
по определению, но, готовясь к ней, военное руководство должно иметь
некое концептуальное видение военного конфликта будущего. Вполне
естественно, что в основу этого опытный и заслуженный военачальник
кладет собственный опыт.
Хорошо это или плохо?
Однозначного ответа на этот философский вопрос нет. Безусловно,
опыт прошлого всегда играл и будет играть важную роль в военном деле.
Не случайно военные столкновения современности принято сравнивать
с битвами и сражениями прошлого. Заявление о том, что Алеппо — это
сирийский Сталинград, понятно любому военному специалисту. В Ки-
тае, например, исторический опыт даже абсолютизируется: считается,
что любому событию современности соответствует аналогичное собы-
тие прошлого, поэтому именно в далеком прошлом всегда можно и нужно
искать ответ на то, как действовать сегодня. Но такой подход — скорее,
специфика китайского менталитета.
И все же абсолютизация прошлого опыта опасна и вряд ли оправданна.
Никакой командир не станет повторять удачный тактический прием дваж-
ды. То, что успешно сработало один раз, в другой раз может оказаться при-
чиной катастрофического провала. Поэтому талантливый военачальник

14
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
будет каждый раз решать типовую задачу по-разному изобретать новые
приемы, искать новые формы и способы применения своих войск (сил).
Однако военачальники; не наделенные особыми талантами и способ-
ностями, неизбежно будут тяготеть к опыту прошлого, опыту который
они получили в «прошлой войне». В связи с тем что между талантом
полководца и количеством звезд на погонах нет прямой корреляции,
большинство генералов не являются ни способными, ни талантливыми.
Поэтому они совершают ошибки, проигрывают битвы и сражения. В про-
тивном случае вся военная история была бы лишь описанием доблестных
побед, причем с обеих сторон. Но ведь так не бывает: на поле боя всегда
кто-то побеждает, а кто-то проигрывает.
Вот и получается, что военачальники и ведомые ими войска в основ-
ной своей массе ориентируются не на новые идеи и концепции, а на про-
веренные старым опытом подходы, которые чаще всего уже не являются
адекватными новой обстановке. Вот именно это, как нам представляется,
и имел в виду У Черчилль в своей глубокомысленной фразе.
Армия — очень консервативный институт государства, что проявля-
ется на разных уровнях.
Сейчас, в начале XXI в., уже вряд ли кто помнит, какой психологи-
ческой, можно даже сказать, мировоззренческой трагедией для военных
был переход с коня на машину. Как должен был реагировать прослав-
ленный кавалерийский генерал 20-х гг. прошлого века на директиву
о сокращении или ликвидации его рода войск? Ведь деды и отцы на коне
прошли всю Европу, дошли до Парижа. Ведь без конной лавы невозможно
представить себе настоящую битву! Ведь конь, сабля, бурка и усы — это
символы воинской доблести, отваги и романтики. И вот ему на смену при-
шла боевая машина, а бравого кавалериста сменил танкист в замасленном
комбинезоне.
Романтикой от мазута не пахнет (Рис. 2).
В своих воспоминаниях знаменитый британский военный теоретик
капитан Б. Лиддел Гарт писал: «В кавалерийских кругах сама идея от-
казаться от лошади казалась кощунственной, и это оказывало пагубное
влияние на развитие танковых войск. Кавалеристы находили мощную
поддержку как в министерстве обороны, так и в парламенте.... печальная

1. Мифы, стереотипы и заблуждения военной теории и практики
15
Скорость маршевая
4 :
200 км/час
25 км/час
8 км/час
4 км/час
25 км
50 км
300 км
600 км
>
Дальность суточного марша
Рис. 2. Эволюция подвижности
и мобильности на поле боя
истина заключается в том, что первые сражения Второй мировой войны
были проиграны в кавалерийском клубе».
И все же относительно быстрой трансформации сознания военных
тогда способствовала Вторая мировая война, ставшая настоящей «вой-
ной моторов». Любая война требует новых идей и подходов, смелых дей-
ствий и рискованных дел. Война всегда вызывает мощный качественный
скачок в развитии военного дела.
В условиях мирного времени качественные скачки в развитии воору-
женных сил и военной системы государства в целом, что принято называть
реформами вооруженных сил и военными реформами, всегда сталкивают-
ся с непониманием, неприятием, саботажем и противодействием.
Реформы что в армии, что в бизнесе, что на государственной службе
всегда болезненны. Какой реакции можно ожидать от человека, которому

16
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
говорят, что в его услугах более не нуждаются? Каждый клерк считает
себя незаменимым, а свою работу самой важной.
Так и в армии. Как так можно — одним росчерком пера взять и от-
менить доблестную кавалерию!
Исторический опыт свидетельствует, что преобразования в армии не
только можно, но и нужно делать, если государство хочет иметь современ-
ную армию и если армия хочет побеждать в грядущих войнах.
Военного человека очень трудно сподвигнуть на инновации, и это
вполне объяснимо. Вся жизнь и деятельность военнослужащего регла-
ментирована жесткими требованиями уставов и наставлений, отступле-
ние от которых, в принципе, недопустимо. Поэтому так сложно ломать
стереотипы в сознании военного человека, особенно в мирное время.
В лихую годину войны, однако, изменения диктует сама жизнь, причем
в очень быстром, катастрофически быстром темпе, за которым часто
трудно угнаться.
Исходить не из угроз, а из интересов
Россия — огромная по территории страна, раскинувшаяся на двух
континентах. Испокон веков наши земли и богатства, скрытые в недрах
Сибири, Урала, Дальнего Востока, не дают покоя ни нашим ближайшим
соседям, ни далеким заокеанским державам. Многочисленные захватчи-
ки приходили с мечом на наши земли, но все они закончили свой путь
бесславно. Оборона страны, защита огромной территории от внешних
врагов — всегда были одним из важнейших приоритетов военного
строительства государства Российского. В военной сфере у нас всегда
доминировало оборонное мышление и связанные с этим пассивные
планы и концепции. Те же Русско-турецкие войны XVIII в., например,
хотя и шли за пределами России, но имели оборонительный, защитниче-
ский характер. В начале следующего века Россия гнала «Непобедимую
армию» Наполеона до самого Парижа, не помышляя об оккупации
французских пляжей.
Но стереотип восприятия России в Европе всегда был крайне нега-
тивный: или агрессивный медведь, или двуглавая хищная птица.

1. Мифы, стереотипы и заблуждения военной теории и практики
17
«Холодная война» внесла свою лепту в формирование в отечествен-
ном общественном сознании синдрома осажденной крепости.
И сегодня западные политики и ангажированные эксперты никогда не
согласятся с тезисом об оборонительном характере российской военной
политики и военной доктрины России. Припомнят и Южную Осетию,
и Украину и Крым. И вообще — извечную мечту русского медведя омыть
лапы в Индийском океане.
Преодолеть этот стереотип Россия не сможет никогда, по крайней
мере, покуда она сохраняется в рамках своих нынешних территориальных
владений, обладает статусом могущественной военной державы и ядер-
ной сверхдержавы и не желает идти в фарватере внешнеполитического
мейнстрима так называемого цивилизованного мира.
В этих условиях проводимая страной внешняя политика и увязанная
с ней военная доктрина должны быть четкими, ясными и однозначными.
Политика должна быть активной, точнее — проактивной, но никак не
реактивной. Поэтому и военная доктрина должна основываться на про-
движении своих четко сформулированных национальных (государствен-
ных) интересов, а не на отражении всевозможных опасностей и угроз.
Это — принципиальный момент.
Но что такое интерес? Однозначный и понятный всем ответ на этот
вопрос в российских документах найти сложно.
Однако на Западе есть четкое понимание смысла этого термина. Его
словарное значение — «банковский процент», т. е. выгода. Через катего-
рию интереса достигается взаимосвязь между политикой, войной и эко-
номикой, что для Запада является очевидным. Поэтому война ведется не
за абстрактные идеи, а за конкретную выгоду, прибыль. Именно поэтому
знаменитая мысль британского премьер-министра XIX в. лорда Генри
Пальмерстона о том, что государство не может иметь ни постоянных дру-
зей, ни постоянных врагов, но одни лишь постоянные интересы, сложна
для понимания лишь у нас, но никак не на Западе (Рис. 3).
Итак, военная доктрина и все военное строительство в государстве
в целом должны исходить из необходимости продвижения национальных
интересов. Если в рамках военного строительства исходить только из
угроз — можно, по крайней мере гипотетически, обеспечить оборону

18
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
ИНТЕРЕСЫ
государства
.первичны
1
СФЕРЫ БЕЗОПАСНОСТИ
Внешнеполитическая;
Ц -Экономическая;
-Военно-пол ити ческая; \
-Внутриполитическая;
-Идейно-политическая и др
ОПАСНОСТИ
и УГРОЗЫ для
государства
вторичны
Рис. 3. Основополагающие подходы к обеспечению
национальной безопасности
государства, но никогда не добиться победы. Оборона всегда слабее
наступления, оборонительное мышление ущербно, ибо нацеливает на
пассивность, предусматривает лишь реагирование на события, угрозы
и опасности. Фундаментальное недопонимание этого, с одной стороны,
может привести к ошибкам в сфере обеспечения обороны и безопасности
государства, а с другой стороны, не совсем правильно ориентирует обще-
ственное мнение.
Отсюда вывод: нужна наступательность в сфере обеспечения нацио-
нальной безопасности. Военная доктрина может быть оборонительной по
форме, но должна быть наступательной (не путать с понятием агрессив-
ности!) по существу. И это должно быть громко и четко артикулировано.
В США не стесняются говорить о том, что их национальные интересы
имеют глобальное измерение, поэтому ни у кого не вызывает вопросов
стремление Вашингтона создать очередной военный объект в той или
иной точке глобуса. Так как Россия говорит об оборонительном характере

1. Мифы, стереотипы и заблуждения военной теории и практики
19
своей военной доктрины, то любые акции в 5 сантиметрах за пределами
национальных границ — это уже диссонанс между словом и делом.
В связи с этим считаем целесообразным процитировать слова послед-
него Министра обороны СССР Маршала Советского Союза Д. Т. Язова,
который в своей книге «Карибский кризис: сорок лет спустя» (2006 г.)
жестко написал: «Новый мир — новые реалии, которые требуют от
политического руководства России политической мудрости, железной
воли, настойчивости и твердости, решительности действий. А самое
главное — четкого понимания и жесткого отстаивания национальных
интересов России. Любая уступка, сделанная из благих намерений, рас-
ценивается нашими оппонентами и недругами как слабость и неизбежно
приводит к новым и новым потерям».
Дмитрий ТимофеевичЯзов прекрасно знал, что говорил...
Вернемся, однако, к угрозам.
Формирование полного списка всех опасностей и угроз националь-
ной безопасности России, на что ориентируется «Военная доктрина
РФ», — задача чрезвычайно широкая, практически необъятная. Тради-
ционные опасности и угрозы растут по номенклатуре, масштабам и сте-
пени разрушительности, видоизменяются и усложняются. Постоянно
появляются новые опасности и угрозы, о которых еще вчера никто не
думал. Например, перенос опасностей и угроз национальной и военной
безопасности в виртуальную, информационную и когнитивную сферы.
Или на Луну. И это — не шутка: 20 марта 1959 г. в армии США была
начата разработка секретного плана «Проект Горизонт» о создании на
Луне «обитаемого военного поста» на 10-20 человек для «защиты по-
тенциальных интересов США на Луне».
Можно ли в один документ военного планирования «воткнуть» весь
спектр возможных и гипотетических угроз? У экспертов есть мнение о не-
возможности составления такого полного перечня. Да и нужен ли он...
С другой стороны, необходимо понимать, что угрозу национальной
безопасности государства представляет, например, не МБР потенциаль-
ного противника, а его намерения и возможности этой ракетой унич-
тожить жизненно важный объект нашей экономики, инфраструктуры
и т. д. (Рис 4).

20
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Рис. 4. Диалектика соотношений опасностей,
угроз и войны
Если возможности противника (военный потенциал) можно вы-
разить через количественные и качественные показатели, то намере-
ние применить военный потенциал в военных целях — просчитать
трудно. И тогда вопрос о том, является ли, например, формирующий-
ся на наших глазах ракетно-ядерный потенциал КНДР угрозой для
РФ в каких-то геополитических условиях, выглядит не таким одно-
значным.
В любом случае, выявление всего спектра опасностей и угроз наци-
ональной и военной безопасности государству — задача динамическая,
требующая постоянной коррекции и неизбежной со временем смены
приоритетов.
Неизменными остаются только интересы государства, пути и
способы продвижения которых военными средствами и следовало
бы положить в основу военного планирования. Очевидно, в этих

1. Мифы, стереотипы и заблуждения военной теории и практики
21
условиях требуется смена устоявшихся стереотипных подходов и ре-
шительный переход от оборонительного мышления к наступатель-
ному или; другими словами^ переход от учета угроз к продвижению
интересов.
Миф о вероломстве
Одной из самых распространенных мифологем войны является
стандартное обвинение противной стороны в нечестности. Подлое
нападение; вероломная агрессия; без предупреждения; коварный удар,
удар в спину...
Когда такие формулировки использует пропагандистская маши-
на страны — жертвы агрессии — это понятно. Народу, безусловно;
надо объяснить ситуацию и указать виновника всех бед. Но когда эти
формулы используются для оправдания ошибок; некомпетентности;
откровенной глупости или трусости тех; кто по долгу службы дол-
жен был предотвратить «нечестный» акт противника; то это недо-
пустимо.
Действительно; кто сказал, что враг должен действовать честно?
В самой природе войны заложено стремление всех ее участ-
ников ввести в заблуждение противника, перехитрить его, чтобы,
во-первых, разгромить врага и, во-вторых, остаться живым самому.
Основатель исторической науки древнегреческий историк Фукидид
еще в V в. до н. э. писал: «Внезапные действия на войне всегда чре-
ваты опасностью, и тот полководец, который остается настороже
и никогда не упускает возможность застать врага врасплох, скорее
всего добьется успеха».
Разве война похожа на дворянскую дуэль, где вид оружия, очеред-
ность выстрелов и дистанция поединка определяются заранее и строго
контролируются секундантами?
Странно ожидать, что армия врага организованно выстроится вдоль
линии государственной границы, и ее военачальник, постучавшись в во-
рота пограничной заставы, вежливо попросит разрешения перейти гра-
ницу, чтобы повоевать на территории соседней страны.

22
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
В этой же плоскости следует рассматривать тезис о вероломстве
врага и внезапности агрессии, который, в частности, используется оте-
чественной историографией при анализе причин неудач начального
периода Великой Отечественной войны. На наш взгляд, дело тут не
в вероломстве Гитлера. Наивно было ожидать от фашистской Германии
высокоморального политического поведения на международной арене.
Да и сам И. В. Сталин вовсе не был наивным и доверчивым простачком.
Факты свидетельствуют: советская система государственного стратеги-
ческого управления, прежде всего на уровне принятия решений, имела
серьезные изъяны.
Можно спорить о причинах этой неэффективности, сводя все к лич-
ности И. Сталина, проискам внутренних врагов, специфике нашего наци-
онального характера или к простому разгильдяйству на местах. Но факт
остается фактом: Красная Армия встретила первый сокрушительный удар
военной машины Третьего рейха абсолютно неготовой. Гитлер просто
этим воспользовался.
С таким же успехом за вероломство можно ругать зиму, приход ко-
торой обычно становится для коммунальных служб большой неожидан-
ностью. Но городские власти и горожане совершенно справедливо винят
за заторы на дорогах, вызванные обильным снегопадом, не Деда Мороза,
а конкретные службы и их руководителей.
Классическим примером эффективного использования Советским
Союзом фактора стратегической внезапности является Карибский
кризис 1962 г. Операция «Анадырь» по переброске на Кубу советских
баллистических ракет Р-12 и Р-14 с ядерными боеголовками, авиацион-
ных эскадрилий и частей сухопутных войск началась в июне того года.
Первые советские морские суда с грузами прибыли на Кубу в августе,
а уже к началу сентября на Остров свободы были доставлены первые
ядерные ракеты. Доставка ракет и их размещение оставались для США
тайной вплоть до 14 сентября, когда самолет-разведчик U-2 сфотогра-
фировал развернутые на стартовых позициях советские ракеты Р-12.
С точки зрения Вашингтона, эта операция была «актом вероломства
со стороны русских»: советские ракеты с территории Кубы доставали до
важнейших административных и экономических центров США на вое-

1. Мифы, стереотипы и заблуждения военной теории и практики
23
точном побережье страны. Кубу сравнивали с «пистолетом, приставлен-
ным к виску». Н. Хрущев и Дж. Кеннеди смогли урегулировать конфликт
на условиях; удовлетворяющих все стороны. Размещение американских
ракет «Юпитер» в Турции, что как раз и спровоцировало Карибский
кризис, было отменено, а Советский Союз организованно вывез свои
ядерные ракеты с территории Кубы.
Честно или нечестно поступила Москва тогда, осенью 1962 г., раз-
местив свои ядерные ракеты «у виска Вашингтона»? Может быть,
следовало бы официально предупредить США о наших намерениях от-
править ядерные ракеты на Кубу? Ответы на эти вопросы вовсе не такие
однозначные, как может показаться нам сегодня. Напомним, что в 1962 г.
у США насчитывалось около 6 тыс. ядерных боезарядов, а у СССР — все-
го 300. По числу носителей США многократно превосходили Советский
Союз, что создавало у некоторой части военно-политического истеблиш-
мента США провокационно-опасную иллюзию возможности победы
в ядерной войне.
Не исключено, что советское «вероломство» тогда спасло мир от
ядерного Армагеддона, отрезвляюще подействовав на мозги «ястре-
бов» из Вашингтона, которым грезились «мгновенные» (подлетное
время — 10-15 минут) удары «Юпитерами» по Москве...
«Так не честно!»
С древних времен военная хитрость, проявляющаяся в вероломстве,
коварстве, бесчестных акциях, пронизывает собой действия всех сто-
рон на поле боя. Еще за шесть веков до нашей эры великий китайский
стратег Сунь Цзы в своем трактате «О войне» безапелляционно писал:
«... если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не мо-
жешь,- если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим
не пользуешься, хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко;
хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко; заманивай его вы-
годой; приведи его в расстройство и бери его; если у него все полно, будь
наготове; если он силен, уклоняйся от него; вызвав в нем гнев, приведи
его в состояние расстройства; приняв смирный вид, вызови в нем само-

24
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
мнение; если его силы свежи, утоми его; если у него дружны, разъедини;
нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает. Все
это обеспечивает воителю победу; однако нельзя заранее указать какой-
либо прием».
В истории не было полководца, который бы не применял в своих
действиях приемы военной хитрости. И каждый раз обманутая сторона,
которая нередко терпела поражение в войне, оправдывала свои неудачи
нечестностью врага. «Троянский конь» давно уже стал нарицательным
термином, но и сегодня военная хитрость вкупе с мерами стратегической
маскировки и введения в заблуждение нередко приводит ту или иную во-
юющую сторону в состояние ступора.
24 ноября 2015 г. турецкие ВВС сбили российский фронтовой бом-
бардировщик Су-24М, возвращавшийся на авиабазу Хмеймим после нане-
сения ударов с воздуха по террористам на севере Сирии. Отечественные
официальные лица и средства массовой информации заявили о подлом
«ударе в спину», назвав Анкару пособницей террористов.
Был ли этот инцидент вероломным и коварным актом Турции в от-
ношении России?
В политическом отношении — безусловно. Россия считала Турцию
своим де-факто союзником в борьбе против террористов в Сирии. Од-
нако была ли Турция союзником де-юре? Нет. Так же, как США и воз-
главляемая ими международная коалиция, самолеты которой совершают
боевые вылеты против террористов в небе Ирака и Сирии. Более того,
и Турция, и США, и другие страны из этой коалиции вовсе не считают
Россию своим союзником. Получается, что Россия просто была в плену
собственных, ни на чем не основанных иллюзий по поводу совместной
борьбы с международным терроризмом.
Вопрос, однако, лежит не в политической плоскости, а в военной:
почему для российского командования провокационная акция турецких
ВВС оказалась неожиданной. Российские летчики прекрасно понимали,
в каком регионе мира и зачем они находятся. Накануне уже имели место
неприятные инциденты с турецкой стороной, строго предупреждавшей
о своем недовольстве полетами российской авиации. Беспечность обо-
шлась нам дорого.

1. Мифы, стереотипы и заблуждения военной теории и практики
25
А между тем византийский император Флавий Маврикий полторы
тысячи лет назад; примерно в 600 г. нашей эры; глубокомысленно писал:
«Даже на дружественной территории следует возводить укрепленный
лагерь. Полководец никогда не должен говорить: «Я этого не ожидал».
Конечно, боевым летчикам не до того, чтобы читать «Стратегикон»;
авторство которого приписывается императору Маврикию; но кто-то же
должен был это предусмотреть. Тем более что Маврикий был не первым
и не единственным; кто предупреждал о необходимости на войне быть
в постоянной готовности ко всякого рода неожиданностям; даже на «дру-
жественной территории».
Если уж Россия втянулась к тому времени в военный конфликт
в Сирии; то необходимо было быть готовыми ко всему: в воздухе; на
земле, на море; на ближних и дальних подступах к базе в Хмеймим,
на российско-турецкой границе; в Крыму и в Москве; в отношениях
с НАТО; мусульманским миром в целом, мусульманскими регионами
внутри России. Необходима готовность к отражению военных про-
вокаций и недружественных военно-политических акций со стороны
наших недругов и недоброжелателей; которых не так уж и мало. Нужно
понимать; что последняя точка в череде «ударов в спину» России еще
не поставлена...
Поэтому понятия честности должны быть оставлены дипломатам;
которые по долгу службы должны уметь словами скрывать свои мысли.
А военные должны профессионально делать свое дело; не полагаясь про-
стодушно на честность врагов.
Наиболее четко это понимают; как нам представляется; в Китае;
где стратагемные подходы испокон веков являются основой внешней
и военной политики. Как трактуется в современных справочниках; стра-
тагема — это «хитроумный план; оригинальный путь к достижению
военных; гражданских; политических; экономических или личных це-
лей». В книге «Хитрость в бою — 36 стратагем»; изданной на Тайване
в 1985 г.; отмечается: «Стратагемы подобны невидимым ножам; которые
спрятаны в человеческом мозгу и сверкают, только когда их вздумаешь
применить. Тот, кто умеет применять стратагемы; всегда удержит ини-
циативу в своих руках».

26
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
КОНЦЕПТУАЛЬНОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Древнекитайские стратагемы войны и политики
«Обеспечивая свои интересы по периферии Поднебесной империи, в Ки-
тае действовали в соответствии с традиционными принципами взаимоот-
ношений с «варварами»:
• «и и чжи и» («Управлять варварами с помощью варваров»),
• «и и гун и» («Атаковать варваров с помощью варваров»),
• «и и чжи и» («Сдерживать варваров с помощью варваров»).
Претворение в жизнь внешней и военной политики в «Срединном госу-
дарстве» считалось немыслимым без применения традиционных китай-
ских стратагем, которые во многом определяли национальный китайский
стиль дипломатии и военной политики. Стратагемы представляют собой
совокупность исторически сформировавшихся приемов и принципов дея-
тельности, обеспечивающих, в конечном счете, достижение поставленных
стратегических целей путем тактических уступок, хитроумных ловушек,
умения скрывать свои истинные намерения.
Стратагемность стала чертой национального характера китайцев,
а умение действовать в соответствии с традиционными стратагемами
считалась и считается высшим достижением не только политика или во-
енного деятеля, но и обычного простолюдина.
Как отмечает один из ведущих отечественных китаистов В. С. Мяс-
ников, под понятием «стратагема» понимается «стратегический план,
в котором для противника заключена какая-либо ловушка или хитрость».
(...)
В связи с этим В. Н. Мясников отмечает:
«Итак, стратагемность — это сплав стратегии с умением расстав-
лять скрытые от противника западни... Знание древних стратагем, со-
ставление хитроумных планов стало в Китае традицией, причем не только
традицией политической жизни, касающейся дипломатии или войны...
Стратагемность стала чертой национального характера, особенно-
стью национальной психологии. Но это не означает, что китайцы — это
нация ловких интриганов, хитрецов и обманщиков. Нет. Это народ, в пер-
вую очередь умеющий стратегически мыслить, составлять долгосрочные
планы как на государственном, так и на личностном уровне, умеющий про-

1. Мифы, стереотипы и заблуждения военной теории и практики
27
считывать ситуацию на достаточное количество ходов вперед и употре-
бляющий стратагемные ловушки для достижения успеха».
Общее количество стратагем как таковых — безгранично, однако
китайские специалисты, а также видные западные и отечественные ученые
выделяют 36 традиционных китайских стратагем. Считается, что имен-
но они описывают в той или иной мере практически все другие «хитро-
умные планы». Именно этими стратагемами определяются дипломати-
ческая практика и военные акции Китая по отношению к внешнему миру.
Швейцарский ученый Харро фон Зенгер на основе проведенной им много-
летней исследовательской деятельности впервые в европейской синологии
сформулировал в целостном виде все 36 традиционных китайских страта-
гем из долго остававшегося секретным для европейцев древнейшего тракта-
та «Саньшилю цзимибэнь бинфа»:
1. Обмануть императора, чтобы он переплыл море.
2. Осадить Вэй, чтобы спасти Чжоу.
3. Убить чужим ножом.
4. В покое ожидать утомленного врага.
5. Грабить во время пожара.
6. На востоке поднимать шум, на западе нападать.
7. Извлечь нечто из ничего.
8. Для вида чинить деревянные мостки, втайне выступить
в Чэньцан.
9. Наблюдать за огнем с противоположного берега.
10. Скрывать за улыбкой кинжал.
11. Сливовое дерево засыхает вместо персикового.
12. Увести овцу легкой рукой.
13. Бить по траве, чтобы вспугнуть змею.
14. Позаимствовать труп, чтобы вернуть душу.
15. Сманить тигра с горы на равнину.
16. Если хочешь что-нибудь поймать, сначала отпусти.
17. Бросить кирпич, чтобы получить яшму.
18. Чтобы обезвредить разбойничью шайку, сначала надо поймать
главаря.
19. Тайно подкладывать хворост под котел другого.
20. Ловить рыбу в мутной воде.
21. Цикада сбрасывает свою золотую кожицу.

28
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
22. Закрыть дверь и поймать вора.
23. Объединиться с дальним врагом, чтобы побить ближнего.
24. Объявить, что только собираешься пройти сквозь государство
То, и захватить его.
25. Украсть балки и заменить их гнилыми подпорками.
26. Скрыть акацию и указать на тутовое дерево.
27. Делать безумные жесты, не теряя равновесия.
28. Заманить на крышу и убрать лестницу.
29. Украсить сухие деревья искусственными цветами.
30. Превратить роль гостя в роль хозяина.
31. Стратагема красотки.
32. Стратагема открытых городских ворот.
33. Стратагема сеяния раздора.
34. Стратагема самострела.
35. Стратагема «цепи».
36. Бегство (при полной безнадежности) — лучшая стратагема.
(...)
Стратагема «Скрывать за улыбкой кинжал», которая имеет и дру-
гую интерпретацию — «Ублажать словами, в сердце же вынашивать зло»,
на протяжении всей дипломатической истории Китая (равно как и других
государств!) являлась основополагающей. В полной мере она применялась
и Китаем, и Россией в ходе двусторонних переговоров о территориальном
разграничении и дипломатических отношениях.
(...)
Древнекитайские стратагемы органично вошли в интерпретирован-
ном виде в классический трактат о военном искусстве «Сунь Цзы бинфа»
(VI-V в. до н. з.), который, в свою очередь, стал основой военной политики
китайской империи. Этот трактат в наиболее целостном и концентри-
рованном виде выражает сущность и особенности китайской дипломатии
и китайского способа ведения войн. Положения этого трактата активно
применялись Цинской империей при развитии дипломатических и военно-по-
литических отношений с другими государствами, в том числе и с Россией».
Источник: Попов И. М. Россия и Китай:
300 лет на грани войны. — М.: ACT, 2004.

1. Мифы, стереотипы и заблуждения военной теории и практики
29
Военная мощь ничего не гарантирует
В современном мире «разноцветные» революции вспыхивают мгно-
венно, а войны начинаются внезапно. Наивно надеяться на то, что разведка
заблаговременно вскроет подготовку врага к войне, и мы организованно
дадим отпор вторгшейся военной машине противника. Последние иллю-
зии на эту тему улетучились еще в трагическом июне 1941 г. Но традици-
онное военное искусство и практика все равно тяготеют к привычным схе-
мам и алгоритмам: угрожаемый период, мобилизационное развертывание,
вывод частей и соединений в районы сосредоточения, марш, построение
в предбоевые, боевые порядки, наступление и оборона, дальнее огневое
поражение противника, завоевание господства в воздухе и т. д.
Все это является актуальным для традиционного военного конфликта
прошлого века, в котором с обеих сторон действуют регулярные группи-
ровки войск (сил). Но в современную эпоху мы все чаще являемся свиде-
телями асимметричных конфликтов, когда вооруженным силам страны
противостоят партизаны, повстанцы, боевики, террористы.
История последних десятилетий свидетельствует об опасной тен-
денции: разразившийся в стране внутригосударственный конфликт
становится своеобразным «полем притяжения» внешних враждебных
сил. Это может быть открытая военная интервенция другого государства
или коалиции государств. Это может быть неявное внешнее вторжение,
в котором участвуют отряды боевиков зарубежных экстремистских
организаций, антиправительственные эмигрантские структуры, ино-
странные наемники и формирования частных военных компаний, силы
специальных операций и разведки разных стран, криминальные банды
и просто «отморозки» — патологические убийцы и насильники. Регион
военных действий наводняется представителями десятков разнообразных
международных и иностранных неправительственных организаций — гу-
манитарных, медицинских, общественных, правозащитных. Под их при-
крытием отлично чувствуют себя иностранные разведки, провокаторы
и бандиты всех мастей. Не покладая рук, денно и нощно работают органы
и структуры информационной войны. В результате, становится трудно
понять, кто и за что борется, где правда, а где ложь.

30
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
А страна постепенно скатывается в состояние полного хаоса, внутри-
политической неразберихи и экономического коллапса...
Не пора ли наконец найти в себе смелость взглянуть реальности
в лицо и отказаться от привычных стереотипов?
Военно-политическое руководство страны должно иметь эффектив-
ный, отвечающий реальности механизм принятия научно обоснованных
и адекватных реальности военно-политических решений. И дело здесь
вовсе не в создании самой совершенной системы стратегического управ-
ления войсками и силами, формировании сети современных пунктов
и центров управления обороной страны. Речь о другом. Можно быть
в полной готовности к отражению широкомасштабного вторжения гипо-
тетического противника и пугать весь мир своими ракетами. Можно спать
спокойно под защитой «ядерного зонтика», будучи уверенными в своем
военном могуществе. Но все это, как ни странно, не является гарантией
суверенитета и целостности государства.
Более того, как свидетельствует практика, вооруженные силы госу-
дарства, не имея перед собой выраженного внешнего врага, нередко во-
обще оказываются в состоянии политической и моральной прострации.
Разве не так было в период краха Советского Союза? Раве не это мы
видели с первых дней кризиса на Украине?
Вспомним события недавней истории. В 1999 г. под ударами авиации
НАТО окончательно пала взорванная изнутри Югославия. Некогда еди-
ная федеративная республика была «по-живому» расчленена на взаимно
враждующие независимые государства. Создается впечатление, что и на
Украине при президентстве Виктора Януковича не извлекли никаких уро-
ков из Югославского конфликта, а аналогии с Балканами не приходили
в голову ни ему самому, ни кому бы то ни было из его окружения.
А как же Россия? Поняли ли мы, что произошло тогда на Балканском
полуострове? Приняты ли нами соответствующие адекватные меры?
Не вдаваясь в детали, можно констатировать, что наша официальная
военная наука оказалась в стороне от поиска ответов на эти вопросы.
Конечно, война ведь была какая-то «ненастоящая», не было фронта «от
моря до моря», не было и внешнего врага для Югославской народной
армии, которая вела операции против ополченцев, повстанцев и партизан.

1. Мифы, стереотипы и заблуждения военной теории и практики
31
В Югославии шла гражданская война, в которую на финальной стадии
вмешались страны НАТО. А к гражданским («ненастоящим») войнам
отечественная военная наука всегда относилась как к чему-то маловаж-
ному, второстепенному, абсолютизируя опыт («настоящей») Великой
Отечественной войны. Поэтому, наверное, до серьезного анализа уроков
войны в Югославии у отечественной военной науки так руки и не дошли.
За последние два с половиной десятилетия было много военных
конфликтов в разных уголках земного шара: кровавых войн, страшных
террористических атак, кровопролитных внутренних вооруженных
конфликтов, в которых гибли люди, разрушались города, разваливались
государства. Но все это были нетипичные, нетрадиционные, «непра-
вильные», «ненастоящие» войны и вооруженные конфликты. Они шли
вразрез с положениями классической военной науки, и на этом основании
глубокого, критического изучения, осмысления и внедрения их опыта
в практику военного строительства просто не было.
В поражениях виновата передовая наука!
Грохот артиллерийских разрывов, скрежет танковых гусениц, гул
пикирующих бомбардировщиков, громогласное «Ура!» и атакующие
цепи пехоты, штыком и прикладом добивающие поверженного врага.
Таковы устойчивые стереотипные представления в обществе о войне,
основанные на образах и картинах Второй мировой войны, талантливо
запечатленных отечественной литературой и искусством. Конечно, все
понимают, что за окном бушует XXI в. — эпоха информационной рево-
люции, роботов, нанотехнологий и искусственного интеллекта. Но когда
речь заходит о национальной обороне, то даже эксперты предпочитают
обсуждать и сравнивать ТТХ танков, истребителей или артиллерийских
орудий. Разве может быть война без танковых клиньев, насквозь проши-
вающих оборону противника!
Конечно, традиционные системы и комплексы вооружений и во-
енной техники (ВВТ) важны и нужны, с этим никто спорить и не соби-
рается. Точно так же важны топоры, вилы и дубины — их тоже можно
будет в будущем использовать, причем весьма эффективно, против гипо-

32
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
тетических захватчиков. Но современный истребитель — это не топор,
он «чуть-чуть» дороже. На разработку и производство современных си-
стем оружия государство вынуждено тратить значительные бюджетные
средства. А вот обеспечит ли победу в будущем гипотетическом военном
конфликте самая современная традиционная военная техника — вопрос
открытый.
В этой связи уместно напомнить сюжет небольшого фантастического
рассказа Артура Кларка «Абсолютное превосходство».
Верховный главнокомандующий силами Солнечной системы после
поражения в космической войне с силами врагов из другой галактики
анализирует причины неудач и поражений. Его выводы парадоксальны:
«Основная причина нашего поражения проста. Несмотря на много-
численные уверения в обратном, мы потерпели поражение не из-за
недостаточной храбрости наших солдат или неудачных действий фло-
та. Мы потерпели поражение по одной-единственной причине: наука
у нас находилась на более высоком уровне развития; чем у нашего про-
тивника. Повторяю; нам нанесла поражение отсталость науки нашего
противника.
В начале войны ни у кого из нас не было сомнений в том; что окон-
чательная победа будет за нами. Объединенные флоты наших союзников
по численности и вооружению превосходили все; что враг мог выставить
против нас, и во всех областях военной науки преимущество было на на-
шей стороне. Мы были уверены, что такое же превосходство нам удастся
поддерживать и впредь. Увы! Как показали последующие события, наша
уверенность не имела под собой ни малейших оснований».
В чем же провинилась самая передовая наука?
В составе вооруженных сил был научно-исследовательский центр,
который в ходе войны регулярно создавал все более совершенные
и уникальные системы оружия: Сферу аннигиляции; Анализатор боевой
обстановки; Экспоненциальное поле. Каждое новое оружие вынуждало
отводить боевые космические корабли на Землю, переоборудовать их,
испытывать новые системы, в результате которых выявлялись некоторые
принципиальные недоработки. А межгалактическая война шла своим
чередом.

1. Мифы, стереотипы и заблуждения военной теории и практики
33
Враг действовал старым, но надежным оружием и раз за разом
начал добиваться побед над ослабленными космическими флотами
землян, занятых доработкой очередной суперсистемы самого фанта-
стического оружия: «... неприятельские корабли уже тысячами шли
на нас, атакуя оружием, которое казалось устаревшим на несколько
веков по сравнению с нашим сверхсовременным вооружением. Наш
доблестный флот, мощь которого была подорвана нашей собственной
наукой, сражался из последних сил, но был вынужден отступить под
ударами превосходящего по численности противника и сдаться на ми-
лость победителя».
Время, ресурсы, средства, интеллектуальный потенциал шли не на
ведение реальной войны, а на разработку «чудо-оружия». Итог межга-
лактической войны оказался ^ля землян плачевным...
К счастью — это лишь фантастика, хотя и талантливая.
Задача, как нам видится, состоит в том, чтобы подобная ситуация не
проявилась в реальности. Естественно, мы говорим не об инопланетянах,
а о нашем Отечестве.
Квинтэссенция рассказа А. Кларка заключается в том, что создание
новых, самых совершенных средств ведения войны не является един-
ственным и самым правильным путем к победе в войне. Стремление
обогнать и перегнать в военно-техническом отношении всех возможных
врагов чревато подрывом экономического потенциала и, в конечном сче-
те, может привести к краху военной мощи государства. В этих вопросах
нужна очень грамотная, всесторонняя оценка всех рисков и возможно-
стей. Экономические и финансовые соображения, естественно, играют
здесь не последнюю роль.
Вот лишь один пример. Стоимость американского истребителя
F-22 в зависимости от модификации при серийном производстве оце-
нивается примерно в 146 млн долларов, в то время как один истребитель
F-15 стоит 28-29 млн долларов. Как известно, истребитель 5-го поколения
F-22 создавался для замены истребителя 4-го поколения F-15. В результа-
те, за одну и туже сумму можно произвести один F-22 или пять F-15, одну
эскадрилью F-22 численностью 12 самолетов или усиленное авиационное
крыло (авиаполк) F-16 численностью 60 истребителей.

34
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Наверное; нужно сочетание и тех, и других боевых машин, что по-
зволяет эффективно использовать их ^ля успешного решения разных
задач. Вопрос состоит только в соотношении и определении при-
оритетов. Например, в действиях против иррегулярного наземного
противника, с которым США сталкивались в Афганистане или Ираке
в начале XXI в., целесообразность применения истребителей F-22 вызы-
вает большие сомнения. В борьбе с боевиками у истребителей 5-го по-
коления просто нет достойных задач. Но ведь спектр противников
для США, как известно, не ограничивается только полуграмотными
боевиками. Понимая это, в Пентагоне тем не менее сочли, что произ-
веденного количества самолетов этого типа — менее 200 единиц — им
вполне достаточно. За дорогие «удовольствия» приходится платить по
полной программе.
Итак, передовая наука и техника вовсе не являются залогом победы.
Это, скорее, катализаторы победы, только содействующие достижению
успеха в бою, операции или военной кампании.
Военная наука должна быть адекватной реальной обстановке, т. е.
способной отвечать на реальные и потенциальные угрозы, опасности,
вызовы и риски. А это требует смелости и гибкости мышления, мощно-
го инновационного вектора развития, готовности к восприятию новых
реалий нового века. В связи с этим важной задачей должен стать «вывод
из спячки» отечественной военной мысли, которая всегда по праву за-
нимала лидирующие позиции в мире.
Восток — дело тонкое
Отечественная военная наука всегда развивалась в рамках обще-
мировой военной мысли, которая является в этом смысле всемирным
достоянием человечества. Национальная «наука побеждать» в любой
армии строится на прочном фундаменте военно-исторических знаний.
Одним из первых признанных столпов мировой военной мысли считает-
ся древнекитайский стратег Сунь Цзы.
Биографические данные о Сунь Цзы крайне скупы, и это понятно:
как-никак он жил в VI в. до н. э. Сунь Цзы был родом из царства Ци, слу-

1. Мифы, стереотипы и заблуждения военной теории и практики
35
жил в качестве полководца у князя Хэлюя в царстве У Ему приписывается
авторство трактата «Сунь Цзы бинфа» («О войне»), который дошел до
наших дней. Цитаты из этого трактата разошлись на афоризмы. Военные
специалисты и сегодня обращаются к идеям древнекитайского стратега
в поисках ответов на вызовы и угрозы современности.
Но здесь возникает проблема несоответствия между оригиналом
и нашим пониманием его смысла.
Специфика древнекитайского классического письменного языка, на-
зываемого вэньянь, заключалась в ограниченной возможности передачи
всех смысловых оттенков мысли. Иероглифы позволяли зафиксировать
как бы смысловой контур мысли, а не саму оригинальную мысль автора.
Для этого в древнекитайском языке просто не было грамматических
средств, которыми мы привыкли, не задумываясь, пользоваться сегодня.
В результате, до нас дошли эти самые смысловые контуры мысли, но до
истинного смысла надо докопаться.
В Китае испокон веков решают эту проблему по-своему: оригиналь-
ный древнекитайский текст потомки подвергают многократному толко-
ванию. В результате, трактат Сунь Цзы дается сегодня на современном
китайском языке в толковании разных средневековых и современных
авторов. Значит, уже на этом этапе подлинность передачи оригинальной
мысли находится под большим вопросом.
А потом свою лепту начинают вносить переводчики, которые перево-
дят древнекитайский трактат на свой родной язык (в частности, русский)
с учетом уже имеющихся толкований. Можно только гадать, насколько
такой подход искажает истинный смысл древнекитайского текста.
Но такова реальность.
Мы готовы предложить читателям самим выступить в роли перевод-
чика и попытаться внести свою лепту в толкование и перевод бессмертно-
го трактата Сунь Цзы. Для этих целей нами выбрана только одна широко
известная фраза из этого источника: «Война — это путь обмана». Она
появляется в первой главе, которая в современном иероглифическом на-
писании представлена далее (Рис. 5). Уточним, что в древнекитайском
языке точки и запятые отсутствовали, а сам текст писался сверху вниз
справа налево.

36
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Рис, 5. Фрагмент трактата «Сунь Цзы бинфа»
на современном китайском языке
Пять иероглифов, выделенных в тексте, соответствуют знаменитой
фразе «Война — это путь обмана». Однако так ли это?
Вот основные словарные значения всех пяти иероглифов:
Jrb (Bing) — солдат, воин, войско, армия, война, военная мощь, во-
енное дело.
^з (Zhe) — здесь: «пустой» иероглиф, отмечает паузу после подле-
жащего.
Ш (Gui) — хитрый, лукавый, лживый, обманный, нечестный, стран-
ный, необыкновенный, нелогичный, невероятный, парадоксальный, не-
прямой.
Ш (Dao) — путь, дорога, средство, метод, способ, мораль, этика, ис-
тина, правда, доктрина, учение. Дао, истинный путь, высший принцип,
совершенство.
tfc (Ye) — в древнекитайском языке в конце предложения: являться, быть.
Теперь остается самое легкое — взять и сложить из этих слов фразу.
И уже здесь появляются трудности: а какое именно словарное значение
Аая каждого иероглифа выбрать.

1. Мифы, стереотипы и заблуждения военной теории и практики
37
Классический перевод трактата Сунь Цзы на русский язык осуще-
ствил выдающийся отечественный японовед и китаист академик Николай
Иосифович Конрад (1891-1970), человек интереснейшей и сложной
судьбы. Его труд, вышедший в 1950 г., стал классическим источником
древнекитайской стратегической мысли для отечественных военных
специалистов и историков военной мысли. Но сам Н. И. Конрад был уче-
ным-востоковедом, а не военным специалистом. Он выбрал для перевода
те слова, которые ему представлялись наиболее правильными и которые
мы сегодня привычно цитируем. Однако в примечании к переводу этой
фразы его рукой были сделаны комментарии:
«Китайское [Gui] не вполне покрывается русским "обман". Содержа-
ние этого китайского понятия охватывает то, что мы передаем словами
"обман" и "хитрость". Поэтому и те приемы, которые дальше рекомендует
Сунь-цзы, частью относятся к тому, что мы назвали бы обманом, частью
к тому, что мы охарактеризовали бы как хитрость. Не желая давать в рус-
ском переводе два слова на место одного китайского, останавливаюсь на
слове "обман" поскольку и под "хитростью" у нас разумеются непрямые
и именно большей частью обманные ходы в достижении своих целей».
Итак, сам Н. И. Конрад колебался, говорить об обмане или о хитро-
сти. Понятие военной хитрости для военного человека понятно, а вот тер-
мин «обман» вызывает в рассматриваемой фразе некоторое недоумение.
Почему обман? Обман кого — врага? Но врага на войне не обманывают,
а вводят в заблуждение; с врагом не общаются, с ним воюют.
Дальше — больше. Почему Н. И. Конрад выбрал слово «путь»? Что
такое «путь обмана»? Почему бы не взять аая иероглифа Dao, например,
словарное значение «доктрина», «учение».
Кстати, трактат о «О войне» Сунь Цзы неоднократно переводился
на разные языки мира, в том числе и на русский. Но фраза о войне как
о «пути обмана» не подверглась серьезной ревизии. Американский
переводчик Р. Сойер, например, считает однозначный перевод китайского
понятия Gui словом «обман» неверным и переводит его с помощью со-
четания двух слов: «deception and artifice» («обман и смекалка»).
В 1990 г. Академия военных наук Китая издала трактат Сунь Цзы
в переводе на несколько иностранных языков, включая русский. И в этом

38
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
источнике рассматриваемая фраза осталась такой же, как ее когда-то дал
Н. И. Конрад.
И только сейчас наши читатели имеют возможность осознанно сфор-
мулировать свой вариант интерпретации фразы Сунь Цзы. Мы же, не
претендуя на абсолютную истину, готовы предложить, например, такой
перевод: «Война — это доктрина парадоксальности». В этом толковании
мысль древнекитайского стратега представляется необычайно глубокой
и актуальной /^ всех исторических эпох.
К сожалению, спросить мнение самого Сунь Цзы уже невозможно,
но догматически ссылаться на мысли классиков в чьем-то переводе или
толковании, как мы здесь пытались доказать, надо очень осмотрительно.
В противном случае, есть высокая вероятность того, что отечественные
военные специалисты могут оказаться введенными в заблуждение.
Вывод: читать классиков надо внимательно и, естественно, — в ори-
гинале. Но в любом случае перевод трудов зарубежных стратегов должен
выполняться профессиональными военными переводчиками, которые
понимают и то, что написано в иноязычном оригинале, и то, что выходит
из-под их пера на родном языке.
Учиться у врагов — осторожно
Национальная военная наука в своем развитии неизбежно впитьюает
в себя все лучшее, что есть за рубежом. Это — универсальная практика.
«Fas est at ab hoste doceri» ( «Учиться дозволено и у врагов» ), — изрек
древнеримский поэт Овидий. И действительно, после Второй мировой
войны армии стран-победительниц не упустили возможность привлечь
опыт и знания пленных фашистских генералов а^л развития собственной
военной теории. Американское командование создало для пленных не-
мецких генералов все условия АА^ подготовки отчетов по действиям на
Восточном фронте против советских войск. Соответствующие сборники
с этими отчетами, переведенными на английский язык, были даже изданы
и использовались в системе подготовки американских офицеров. Анало-
гичные подходы применялись и в Советском Союзе, где тоже внимательно
изучался опыт немецко-фашистских войск.

1. Мифы, стереотипы и заблуждения военной теории и практики
39
В эпоху «холодной войны» вооруженные силы двух сверхдержав
внимательно следили за всеми военно-техническими новинками, военно-
научными и концептуальными достижениями потенциального против-
ника. Что-то бралось на вооружение, что-то отсеивалось; какие-то идеи
реализовывались, какие-то отвергались с ходу. Некоторые американские
авторы, характеризуя ту эпоху военно-политического состязания двух
«миров», отзывались о ней как о «революции в военном деле».
Такое своеобразное «сканирование» военно-научной сферы союз-
ников, партнеров, оппонентов и врагов в целях поиска новых идей и мыс-
лей является общей практикой и сегодня. Появляющиеся за рубежом
новые подходы становятся предметом изучения национальной военной
науки, которая или отвергает их, или приспосабливает к национальным
условиям, адаптирует к своему менталитету.
Этот процесс, особенно в нынешнюю эпоху глобализации и Ин-
тернета, является неизбежным и в целом позитивным. Однако, как нам
представляется, этот процесс имеет своим следствием и определенную
деградацию отечественной военной науки.
Любая наука должна базироваться на прочном понятийном фунда-
менте, который представляет собой своеобразный логический каркас
этой науки. Начинать нужно с понятий. Этот подход традиционно харак-
теризует отечественную военную науку, независимо от того, стояла ли
она на идейном фундаменте марксизма-ленинизма, или пребывает в сво-
бодном идеологическом «плавании». Именно поэтому для нас всегда так
важно прежде всего определиться в понятиях.
В США военной науки в нашем понимании этого термина нет. У них
занимаются не военно-научными исследованиями, а исследованиями в об-
ласти военной теории или военного искусства. Там вообще не склонны
военную сферу связывать с наукой, считая ее в большей степени просто
сферой профессиональной деятельности военных.
Следствием такого подхода является то, что в военном ведомстве
США особенно не зацикливаются по поводу терминологии. Каждый
боевой устав или наставление имеет соответствующий глоссарий, в ко-
тором изложены трактовки смыслов приводимых терминов. Пентагон
постоянно обновляет официальный «Словарь военных и ассоциирован-

40
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
ных терминов», который является официальным изданием и находится
в свободном доступе в Интернете..
Такая ситуация всех устраивает.
В России все не так просто: мы стремимся к научной точности выра-
жения мысли. В отечественных военно-научных и официальных изданиях
недопустимо написать «Первая чеченская война (1994-1996)» — это
было «восстановление конституционного порядка в Чеченской Респу-
блике». Мы очень строго подходим к применению термина «война». А в
американских документах все значительно проще, но прагматичнее. Там
предпочитают спорить по существу проблемы, а не о смысловых нюансах
терминов.
И вот здесь как раз и возникают некоторые смысловые и терминоло-
гические диссонансы, большая часть которых проистекает из неправиль-
ного или неточного перевода с английского языка на русский.
«Война» — это не война,
а «операция» — не операция...
Одна из самых распространенных ошибок при переводе военно-те-
оретических материалов связана с термином «война». Дело в том, что
в английском языке этому термину соответствуют два слова — «war»
и «warfare», которые неопытными переводчиками считаются синонима-
ми. Однако это не совсем так.
Термин «war» по своему смыслу близок русскому слову «война»
в значении социально-политического явления или, по Клаузевицу, про-
должения политики. Другое дело термин «warfare». Он ближе по смыслу
к понятию «военные действия», «вооруженная борьба». Однако такие
принципиальные смысловые аспекты, как правило, остаются за рамками
внимания (и понимания) тех, кто взялся за перевод военно-теоретических
концепций или теорий современных США. Результат сказывается сразу.
Лет 10 назад к нам из-за океана пришел модный термин «сетецентри-
ческая война». Он был подхвачен на всех уровнях, активно обсуждался
в профессиональном экспертном сообществе, нашел своих адвокатов
и критиков. Одним из главных доводов отечественных критиков этой

1. Мифы, стереотипы и заблуждения военной теории и практики
41
концепции^ большинство из которых не читали англоязычные документы;
было утверждение о том, что американские авторы просто не понимают,
что такое война. На этом основании ими делался вьюод о ненаучности
самой концепции.
Но и сегодня мало кто знает; что американцы здесь ни при чем.
В английском варианте речь шла о «Network-Centric Warfare»; т. е. «се-
тецентрических военных действиях» или даже о «военных действиях;
основанных на сетецентрических принципах». Под этим подразумевается
применение сетецентрических подходов; принципов и алгоритмов в прак-
тике подготовки; организации; обеспечения и ведения военных действий.
Но так как негативный ярлык уже навешен; то и вникать во все эти
смысловые моменты никто не хочет. Так мы в едином порыве проигнори-
ровали ТО; чем западная военная мысль начала заниматься с конца 90-х гг.
прошлого века и что уже реализовано в вооруженных силах США и ряда
других передовых в военно-техническом отношении армий мира в самом
начале XXI в.
Точно такая же переводческая ошибка вкралась и в термин «гибрид-
ная война»; который тоже пришел к нам с Запада и был взят на вооруже-
ние в нашем военном ведомстве. В англоязычных источниках речь идет
о «Hybrid Warfare»; т. е. о «гибридных военных действиях»; но никак
не о войне. Тем не менее термин «гибридная война» получил широкое
хождение; вызывая недоуменные оценки отечественных военных ученых.
Опять та же ошибка перевода.
Все это свидетельствует о том; что в отечественной военной теории
и практике в последние годы начала проявляться тенденция весьма сво-
бодного отношения к терминологии; и слово «война» здесь наиболее яр-
кий пример. В военной публицистике это уже воспринимается как норма.
Учитывая эту тенденцию; мы в данном труде также достаточно широко
прибегаем к использованию термина «война» в разных смыслах. Однако
для внесения научной четкости в свои теоретические построения; мы ис-
пользуем этот термин без кавычек /^ля обозначения войны как обществен-
но-политического явления и в кавычках; когда под ним подразумеваются
«военные (боевые) действия» или «вооруженная борьба». Таким об-
разом; смысл термина «партизанская война» — «партизанские военные

42
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
действия», а термина «асимметричная война» — «асимметричные во-
енные действия».
Еще одной серьезной переводческой ошибкой, оказывающей пагуб-
ное влияние на принятый в отечественной военной теории понятийный
аппарат, является англоязычный термин «Operations». С легкой руки
переводчиков, он стандартно переводится на русский язык словом «опе-
рации», внося смуту в сознание отечественных военных специалистов,
вкладывающих в этот термин вполне определенное военно-научное
содержание. И вот тогда на свет появляются причудливые фразы типа
«оборонительная операция танкового взвода». Дело, однако, в том, что
термин «Operations» в большинстве случаев должен переводиться как
«действия». Тогда все встает на свои места.
Однако терминология уже запутана, и сегодня в военной публи-
цистике и серьезных научных трудах свободно фигурируют термины
«информационные операции», «операции специального назначения»,
«кибероперации», «операции по обмену военнопленными», «операции
по интернированию», «гражданско-военные операции», «операции
военных священников» и множество других производных со словом
«операции», появившихся в результате прямой кальки с английского
языка на русский.
Навести порядок в сфере военной терминологии, как нам представ-
ляется, уже невозможно. Военным экспертам и ученым остается только
иметь в виду эту тенденцию при общении с коллегами, а самим стараться
находить более грамотные термины аая выражения своих мыслей и идей.

ВОЕННАЯ ЭЛИТА XXI ВЕКА
«Каждый начальник, какую бы должность он ни за-
нимал (до Верховного Главнокомандующего включи-
тельно), должен всегда помнить, что он не просто "ко-
мандует", а имеет честь командовать. Он это обязан
помнить как в мирное время, уважая в Подчиненном его
воинское достоинство, так — и особенно — на войне,
когда с честью вверенной ему роты, корпуса либо армии
неразрывно связана и их личная честь, их доброе имя
в глазах грядущих поколений».
А. А. Керсновский, военный историк
«Обращая большое внимание на обучение войск и на
усовершенствование младшего командного состава, рус-
ский Генеральный штаб совершенно игнорировал под-
бор и подготовку старшего командного состава... ».
А. М. Зайончковский;
генерал от инфантерии
В последние десятилетия стало модным поветрием считать, что для
успешного развития вооруженных сил достаточно детального научного
обоснования направлений их реформирования и насыщения войск самы-
ми современными образцами вооружения и военной техники. На второй
план незаметно ушли фундаментальные основы подготовки армии (по-
нимаемой в самом широком смысле) — моральный дух войск и качество
военной элиты.
Признавая важность подготовки военнослужащих к беззаветному
выполнению своего долга, готовности к самопожертвованию ради Отече-

44
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
ства, считаем необходимым более подробно остановиться на проблемах
становления современной военной элиты.
Причина проста: если вопросы морально-психологической под-
готовки солдат к ведению боевых действий достаточно детально про-
работаны; то говорить о существовании военной элиты в недавнем
прошлом считалось неполиткорректным, в силу чего проблеме не уде-
лялось должного внимания. «Родовая болезнь» незаметно передалась
и современным вооруженным силам. В то же время военная элита — это
неотъемлемая часть государственной системы, от патриотизма и про-
фессионализма которой в значительной степени зависит судьба любого
государства.
В свое время видный российский военный деятель, участник Первой
мировой войны генерал-майор Н. А. Морозов метко заметил: «Давно
уже известно, что победа или поражение армии на полях сражений вовсе
не является делом случая, не приходит извне, а лежит в самой армии, под-
готовляется всей ее жизнью в период мира». В XXI в. роль военной элиты
в этом смысле становится даже более значимой, чем сто лет назад. Этому
способствует не только непрерывное внедрение в практику военного дела
все более совершенных средств вооруженной борьбы и появление новых
сфер военных действий, но и принципиальное изменение содержания
и характера военных действий.
Что значит победить в войне? К чему стремиться в ней? Какое во-
оружение и военная техника могут понадобиться в будущей войне? Какая
военная организация государства целесообразна на конкретном истори-
ческом этапе?
Ответы на эти и подобные им вопросы требуют наличия в государ-
стве профессионалов, способных на высоком уровне организовать и обе-
спечить ее военную безопасность в конкретных условиях международ-
ной обстановки. Ошибки, заложенные в мирное время в строительство
и подготовку вооруженных сил, будет трудно исправить в будущем в ходе
реальных боевых действий.
С учетом значительного увеличения размаха и динамики современ-
ных военных действий можно уверенно заявить, что времени и ресурсов
на перестройку экономики и вооруженных сил непосредственно в ходе

2. Военная элита XXI века
45
военных действий у подавляющего числа стран мира в нашем веке уже не
будет. Как политическое руководство и военная элита подготовят госу-
дарство к будущей войне, так и будет оно бороться за свою независимость
или даже за право существовать на земле.
Проблема подготовки качественной военной элиты существовала
всегда и везде решалась по-разному, как правило, с учетом национальных
особенностей конкретного народа. Немаловажную роль играет развитие
военного искусства и интегральное понимание элитой своей роли и места
в обеспечении национальной безопасности государства.
«Местечковое» военное искусство
В начале XXI в. военное дело стало характеризоваться двумя разнона-
правленными тенденциями. С одной стороны, все больше ресурсов и сил
государства отвлекаются на разработку и производство вооружений и во-
енной техники. Известный факт: оснащение и содержание современных
авиационных группировок, авианосного флота или ядерного оружия
некоторых экономически развитых стран можно сравнить с валовым
внутренним продуктом нескольких стран мира!
С другой стороны, на фоне ускоряющегося многообразия средств
вооруженной борьбы и принципиального повышения их качественных
характеристик, военное искусство, прежде всего и главным образом
оперативное искусство и стратегия, впало в летаргический сон, а по не-
которым направлениям и активно деградирует.
Казалось бы, так не может быть! Ведь а^я развития военной науки
и военного искусства все развитые страны (да и развивающиеся тоже!)
тратят уйму сил и средств. Везде функционируют сети военно-учебных
и военно-научных заведений. Издаются сотни журналов и газет. Массово
проводятся самые разнообразные научные мероприятия: круглые столы,
семинары, конференции. Организуется тесное взаимодействие между
промышленностью и наукой. И т. д. и т. п.
Однако факт остается фактом: в начале XXI в. военное искусство
«окутали сумерки». Даже поверхностный анализ открытых публикаций
в «бумажных» и «электронных» СМИ свидетельствует о снижении

46
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
качества выводов и рекомендаций, публикуемых в них. Подтверждени-
ем этому служит устойчивая тенденция уменьшения интереса военной
общественности к чтению такой литературы. Это, в первую очередь,
проявляется в падении тиражей почти всех специализированных из-
даний. Несомненно, есть интересные книги и периодические издания,
пользующиеся популярностью у военных профессионалов. Не признать
этого тоже нельзя. Но если соотнести количество интересных и полез-
ных изданий с общим количеством книг, журналов и газет, издаваемых
на военные темы, то получим значение, очень близкое к статистической
погрешности.
Интернет-издания порой пользуются большей популярностью, чем
их бумажные собратья. Однако и здесь не все гладко: наибольшим вни-
манием часто пользуются блогеры, имеющие, в лучшем случае, началь-
ное военное образование и просто увлекающиеся военной литературой,
какими-либо периодами военной истории или различными типами во-
оружения и военной техники. Их роль в пропаганде военной истории,
несомненно, важна и востребована обществом. Благодаря именно их
усилиям в научный оборот часто вводится много забытых уникальных
документов, вскрывается много интересных фактов из истории во-
енного искусства. Однако, как правило, все они замыкаются в области
тактики, в сфере непосредственного применения ВВТ и конкретных
подразделений войск.
Развитие стратегии и оперативного искусства возможно только под
патронажем самого государства. Как свидетельствует мировой опыт,
первым признаком того, что элита перестает уделять данной проблеме
должное внимание, является подмена стратегии тактикой. Вывод под-
тверждается и практикой применения вооруженных сил в современных
военных конфликтах. Несмотря на многолетнюю подготовку к таким
конфликтам и бравурные заявления разных должностных лиц о тщатель-
ной заблаговременной подготовке к ним вооруженных сил, результат
почему-то почти всегда оказывается не тем, что ожидался.
Ряд побед, одержанных в последние годы коалиционными группи-
ровками под эгидой США, только подтверждают это правило. Как прави-
ло, победа в этих войнах достигалась строго в соответствии с шутливой

2. Военная элита XXI века
47
армейской аксиомой — «связка ломов, как правило, тяжелее одного
лома»! Изначально организовывалось экономическое «убийство» ар-
мии и экономики государства — жертвы агрессии, а затем создавался
умопомрачительный перевес сил и средств (50 к 1 или даже 100 к 1 с уче-
том реальных возможностей коалиции), и противник распылялся в прах.
Говорить в подобных случаях о новом слове в военном искусстве если
и приходится, то с определенными оговорками. Самый простой рито-
рический вопрос: а смогли бы эти коалиционные группировки вести
подобным образом военные действия против равного себе противника?
Смогли бы они победить также блестяще, как это у них получалось против
крайне ослабленного противника? Вряд ли.
Тактические «изюминки», конечно, были. Часто — достаточно
оригинальные и интересные. Однако на уровне оперативного искусства
и стратегии наблюдается определенный застой. Современное военное
искусство, если можно так выразиться, стало «местечковым»: решающим
какие-то частные, незначительные проблемы, отстаивающим свои «видо-
вые» или «родовые» (в зависимости от вида или рода войск) интересы.
Порой за новое слово в военном искусстве выдаются хотя и красивые, но
пустые теории, сочиненные в угоду каким-то руководителям, политиче-
ским партиям или своим карьерным интересам.
Одной из основных причин сложившегося положения, по нашему
мнению, является заметное снижение уровня профессионально-долж-
ностной подготовки военной элиты. В чем это проявляется на практике?
Во многом.
Например, в различных докладах, публикациях и интервью при
освещении вопросов оперативного и стратегического уровня в ходе
подготовки и ведения военных действий все чаще оперируют термина-
ми тактического масштаба: к ОПЕРАЦИИ привлекаются (участвуют)
столько-то «зенитно-ракетных КОМПЛЕКСОВ», «новых ИСТРЕ-
БИТЕЛЕЙ», «ТАНКОВ нового поколения», «КОРАБЛЕЙ нового
класса» и т. п. Как следствие, в научных трудах стали широко обсуждать
влияние принятых на вооружение средств вооруженной борьбы (само-
летов, тактических крылатых ракет и т. п.) на содержание и характер
современных войн (операций). При таком подходе не учитывается, что

48
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
в оперативном; а тем более стратегическом масштабе; вооруженная
борьба ведется не между отдельными средствами, а между ОБЪЕДИ-
НЕНИЯМИ противоборствующих сторон. Тем самым оперативное
искусство и стратегия сводятся к простой арифметике, к «линейному»
противопоставлению противоборствующих средств, что характерно
только для тактики поля боя. По факту; можно говорить о деградации
военного искусства.
Серьезная причина такого состояния дел — катастрофическая не-
хватка высококлассных специалистов в оперативном и стратегическом
звене управления. Специалистов, для подготовки которых требуется не
менее 20-25 лет. К сожалению, нехватка настоящих «стратегов» и «опе-
раторов» компенсируется стремительным карьерным ростом молодых
«тактиков».
Беда только в одном — их не успевают «вырастить» или подготовить
как военную элиту.
Многие из современных «стратегов» являются таковыми лишь по
должности. Причин много. Это и существенное изменение содержания
войны, и сложность современной военной организации государства,
и недостаток образования или опыта практической работы, и невысокие
личные качества. При яркой внешней мишуре званий, наград и должно-
стей многие из них остаются «тактиками» по сути. Часто это отличные
офицеры, хорошо подготовленные, грамотные, преданные делу и на-
целенные на качественное решение своих задач. Но они «специалисты
боя»; т. е. специалисты по организации скоротечных, кратковременных
действий. У них нет подготовки, позволяющей мыслить хотя бы на
оперативном уровне (не говоря о стратегическом), нет умения четко
представлять и взаимоувязывать будущие действия на период, опреде-
ляющийся не часами, а неделями, месяцами, а порой и годами. Что тут
говорить о способности просчитать политические последствия своих
чисто военных решений...
Определенную негативную роль в деле воспитания военной элиты
играет и деятельность СМИ. Она привела к тому, что вооруженный
конфликт большинством воспринимается не как трагедия, а как обыч-
ное зрелищное мероприятие. Как модная тема, наподобие обсуждения

2. Военная элита XXI века
49
возможных результатов спортивных мероприятий. Этому активно спо-
собствует продолжающаяся информационная революция, в результате
которой широкое распространение получили он-лайн видеоигры по
ведению виртуальных боевых действий с привлечением тысяч (а по-
рой и десятков тысяч) игроков со всего мира. Такие игры позволяют
игроку вжиться в любую роль и почувствовать себя участником любого
сражения: от средневековых боев на мечах до сражения в межзвездном
пространстве.
Как правило, активными участниками подобных симуляторов явля-
ется молодежь, в том числе и курсанты (слушатели) военных учебных
заведений. Порой среди них встречаются талантливые люди, которые
начинают детально разбираться в той области военного дела, которая
их увлекла. Ими организуется активное обсуждение тех или иных про-
блемных вопросов подготовки и ведения военных действий, нарабаты-
ваются интересные рекомендации. Однако, как правило, не имея доста-
точного жизненного опыта в данной сфере и не имея наставников с со-
ответствующим практическим опытом (которым неоткуда и взяться из-
за новизны техники и технологий создания виртуальной реальности),
такие увлеченные игроки поневоле переносят навыки и понимание
процесса вооруженного противоборства, полученные в виртуальном
мире, в реальную жизнь. На выходе мы видим оторванные от практики
рекомендации, не учитывающие многих проблем повседневной деятель-
ности воинских коллективов или особенностей практической эксплуа-
тации техники в тех или иных условиях обстановки. Получается, что,
огромный творческий потенциал большого количества специалистов
и энтузиастов расходуется вхолостую. Как говорится: «Гора рождает
мышь»!
Последствия невнимательности к этой проблеме со стороны военной
элиты как к «незначительной» имеют гораздо более отрицательный эф-
фект, чем это видится на первый взгляд.
Во-первых, прессу заполонили псевдонаучные публикации, в ко-
торых рассуждения о войне ничего кроме улыбки вызвать не могут.
Однако именно на этих материалах, порой очень ущербных в научном
отношении, и происходит становление военной элиты. А, как известно,

50
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
заложенное в молодые годы понимание окружающего мира или сущности
тех или иных процессов очень трудно впоследствии изменить. Наивные
рассуждения о подходах к организации и ведению военных действий се-
годня могут обратиться в необоснованные решения на ведение реальных
боевых действий в будущем.
Во-вторых, легковесное отношение к военному делу, формируемое
различными СМИ в обществе, может крайне негативно проявиться
в будущем. Вместо понимания, что защита Отечества и решение других
задач обеспечения национальной безопасности государства с примене-
нием военной силы есть тяжелая задача, требующая напряжения всех
физических и душевных сил, населению часто внушают, что современ-
ную войну можно вести, находясь в безопасности, тепле и уюте. И это
при давно известной аксиоме, что столкновение с суровой реальностью
(длительное нахождение в зоне повышенного риска, вид большого
числа убитых и раненых, необходимость самому убивать и т. п.), часто
«ломает» психику неподготовленного человека, он не выдерживает
и перестает выполнять ту задачу, ради которой его порой готовили
многие годы.
В-третьих, в условиях, когда спектр средств вооруженной борьбы
становится все многообразнее, когда требуется все больше и больше
специалистов совершенно новых направлений военного дела, армия
позволяет «спустить в свисток» творческую энергию наиболее ак-
тивных специалистов и потерять ^^ля себя будущих Милютиных и Све-
чиных. А это в наше время уже непозволительная роскошь даже для
самой развитой страны. Любому государству, которое планирует иметь
надежные вооруженные силы XXI в., необходимо вести системную
кропотливую работу по формированию национальной военной элиты,
соответствующей вызовам эпохи глобализации и научно-технической
революции.
Той элиты, которая сможет подготовить вооруженные силы к буду-
щей войне и обеспечить военную безопасность государства в долгосроч-
ной перспективе.
Именно это имел в виду М. В. Фрунзе, когда говорил о насущных
задачах по формированию военных кадров молодой Советской России.

2. Военная элита XXI века
51
ИСТОРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
М. В. Фрунзе — «Об академии и академиках»
(Фрагменты)
«Одним из крупнейших недостатков нашей военной работы я считаю
отсутствие у нас подготовленных, вполне владеющих своим предметом и,
в то же время, тесно связанных с советской государственностью квалифици-
рованных военных работников. Теперешний состав работников высшей во-
енной квалификации представляет механическую совокупность лиц с высшим
военным образованием, частью из числа окончивших нашу красную академию,
а частью оставшихся в наследство от старой царской армии, И понятно,
что, будучи разношерстным по своему составу, взглядам, навыкам и тра-
дициям, идейным руководящим центром он быть не может. Скажу больше:
у нас вообще еще нет по многим вопросам определенных, устойчивых взгля-
дов, на основе которых могло бы производиться воспитание новых кадров
работников, и это само по себе исключает возможность наличия у нас кадра
руководителей в вышеуказанном смысле слова.
Указанный факт находит свое отражение на всем строительстве Крас-
ной Армии, являясь причиной целого ряда пробелов и недочетов.
Обидно сказать, что мы, например, до сих пор, несмотря на то, что
вступили в четвертый год мирной жизни, не выпустили новых уставов и на-
ставлений.
Старое нас не удовлетворяет, нового же мы пока ничего не создали.
И это — вовсе не вследствие нашего нехотения или упущения, а просто
результат неумения и незнания. Отсюда вывод: нам, прежде всего, нужно
учиться, учиться и учиться.
И основная задача Военной академии заключается в том, чтобы под-
готовить этот новый, так нужный нам кадр работников, стоящих во
всеоружии знания, связанных в органическое целое определенным единством
взглядов на задачи военного строительства, вытекающие из характера на-
шего государства.
Задача эта чрезвычайно трудна, и на выполнение ее потребуется немало
лет и самых энергичных усилий. Она осложняется тем, что для данного мо-
мента дело идет не о простой учебе. Военно-научный материал, предлагаемый
слушателям — будущим воспитателям и руководителям армии, нередко
вызывает критическое отношение с их стороны. И это отношение сплошь

52 Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
и рядом совершенно естественно, ибо, как сказано выше, у нас по многим во-
просам нет определенной, более или менее устоявшейся системы взглядов,
проведение которых через слушателей в толщу армии являлось бы прямой
задачей преподавательского состава академии.
В связи с этим в стенах академии идет не только учеба, а и самостоятельная
творческая работа слушателей, нашедшая свое выражение в интенсивной работе
академического Военно-научного общества. Эту инициативу я лично всемерно
приветствую. Такая творческая инициатива полезна всегда и при всяких усло-
виях. В нормальной обстановке она будет иметь определенные границы, ибо основ-
ной задачей слушателей является усвоение уже переработанного и накопленного
военного опыта. В настоящее же время размах этой работы значительно шире
и порой, как мне кажется, переливается через край, грозя превратиться в явление
уже отрицательного порядка. Это переливание через край я вижу в излишней
самоуверенности, которой порой грешат многие из наших настоящих и будущих
красных академиков. Уверенность в себе, в своих силах — вещь прекрасная, осо-
бенно когда она опирается на прочную базу знаний и опыта. Но когда этого нет,
она грозит превращением в чванство и необоснованную самонадеянность. Нужно
помнить всегда, что мы, красные командиры, еще очень плохие спецы своего дела.
Пренебрежительному пофыркиванию и поплевыванию в сторону старых
спецов места быть не должно. К разрешению проблемы переработки старого
опыта собственными силами, без помощи старых спецов военного дела, не го-
товы не только молодые академики, но и мы все в целом, без всякого изъятия.
Необходимо идти рука об руку с оставшимся от старой армии составом
генерального штаба, широко используя его знания и стремясь переварить
в нашем красном котле все те элементы его, которые честно и искренне, без
всяких оглядок и оговорок (а таких немало) работают над укреплением мощи
Советского Союза. Необходимо помнить, что мы еще ученики, и во многих
отношениях ученики приготовительного класса.
Факт признания себя учениками, разумеется, не исключает возможно-
сти проявления и собственной инициативы.
Конечно, здесь возможны и ошибки и чрезмерные увлечения, но даже ошиб-
ки, в конечном счете, пойдут на пользу общему делу, если они добросовестны
и если в них не упорствуют. Не надо допускать только одной из них — хваст-
ливой самонадеянности. Лучше скромнее, но прочнее.
Роль окончивших академию в Красной Армии должна свестись в первую
очередь к тому, чтобы помочь освежению и омоложению всего штабного ап-
парата.

2. Военная элита XXI века
53
Освежение это должно начаться с верхов. Там, в центре управления
Красной Армии, при нынешнем реорганизованном штабе РККА, соответ-
ствующем по своим задачам генеральному штабу старой армии или преж-
нему большому германскому штабу, может и должна быть централизована
работа по подготовке единых для всей Красной Армии взглядов по основным
вопросам военного строительства. Пока же военные работники, прошедшие
курс нашей академии, — только элементы будущего красного генштаба,
и потребуется длительная коллективная работа для превращения этих
элементов в органическое целое. И в этой работе должны объединить свое
усилие как лучшие специалисты старой армии, так и все то новое, молодое,
свежее, что успела создать сеть наших военных академий.
(...)
другой задачей окончивших академию я считаю работу по пробуждению во-
енно-научной инициативы на местах. За последнее время у нас в армии наблюда-
ется значительное оживление работы военно-научных кружков и обществ. Это
произошло не без влияния, и, я скажу, не без немалого влияния ВНО академии. Эту
работу следует всячески продолжать и развивать. Я не знаю, наступило ли уже
теперь время для объединения военно-научной деятельности в едином центра-
лизованном органе. Но что такое объединение целесообразно — не подлежит ни
малейшему сомнению. В этом деле не следует лишь чересчур заскакивать вперед.
Не надо повторять одной ошибки, сплошь и рядом имевшей место в практике
всей нашей советской работы. Я имею в виду стремление к обязательной цен-
трализации всяких начинаний даже тогда, когда места еще только-только
начинают раскачиваться. Здоровый рост снизу создаст более солидную базу, чем
преждевременное централизующее начало сверху. Но это вопрос практики, а не
принципа, и я на нем дальше не останавливаюсь.
Еще одно, последнее, замечание. Теперь главное — неразговоры и литератур-
ные упражнения на общие темы, а энергичная, усидчивая, кропотливая работа
как по подготовке самих себя, так и по овладению той работой, которая поруче-
на каждому из нас. Время нахождения в стенах академий, и в частности в стенах
Военной академии РККА, следует использовать на все 100%, для того чтобы как
можно лучше подковать себя к грядущей ответственной работе. Учеба, усвоение
предмета должны стоять на первом плане».
Источник: М. В. Фрунзе. Избранные
произведения. —М.: Воениздат, 1984.

54
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Военная элита XXI века: проблемы становления
Осознание проблемы несоответствия военной элиты новым условиям
обстановки особенно обострилось в последние годы, в период глобальной
трансформации миропорядка под флагом различных «цветных револю-
ций». Практически все мировые лидеры, на примере «дезинтегриро-
ванных» в XXI в. стран, поняли, что вероятность выживания вверенных
им народов напрямую зависит от способности военных профессионалов
эффективно действовать по предназначению.
Одним из наиболее распространенных решений, принимаемых по-
литическим руководством в условиях новой международной обстановки,
стало значительное увеличение финансирования армии в целях ее оснаще-
ния большим количеством самого современного, самого лучшего оружия.
Бесспорно, цель очень важная и нужная. Однако при более внимательном
ее анализе можно сделать вывод, что речь скорее идет о принятии хоть
и необходимых, но недостаточных решений, порой лишь создающих ил-
люзию активного совершенствования вооруженных сил.
Например, практически все страны стремятся значительно повысить
долю современных образцов вооружения, военной и специальной техни-
ки в своих войсках. Вроде неплохо. Можно даже утверждать, что хорошо:
решение данной задачи может значительно повысить потенциальные
возможности любой армии. Однако именно может повысить. О реальном
соответствии вооруженных сил новым условиям обстановки можно будет
говорить только тогда, когда новой техникой будут управлять должным
образом подготовленные командные кадры.
Качество решения этой задачи, бесспорно, зависит от качества нацио-
нальной военной элиты, состав которой, на современном этапе развития
военного дела, достаточно разнообразен (Рис. 6).
Есть все основания предполагать, что по мере изменения в будущем
содержания войны и увеличения многообразия субъектов и акторов, уча-
ствующих в ней, состав военной элиты будет только расширяться.
Относительно недавно, в XVIII-XIX вв., все было проще. К военной
элите относились только те, кто со шпагой или саблей сражались на поле
боя. Найти генерала, не участвовавшего ни в одной военной кампании.

2. Военная элита XXI века
55
Д_
Высшее военно-политическое р\-ководство. непосредственно
принимающее решения в области обеспечения военной
безопасности общества и государства
Высшие должностные лица силовых стр\тстур государства
1 / у —
Высшие и старшие офщеры ситовых структур государства
' / Ч
Представители силовых структур, активно ос\тцествляющие аналитическлто.
на\чиую. учебную и организащюнную деятельность в области стратегии и
оперативного искусства
> У
Отставные офщеры и гражданские специалисты, деятельно способствующие
развитию теории и практики подготовки и применения вооруженных сил
/ v
Рис. 6. Качественный состав современной военной элиты
никогда не ходившего в атаку и не убившего лично ни одного врага, было
большой редкостью! Соответственно, основными требованиями к пред-
ставителям военной элиты было наличие черт характера, которые помо-
гали бы вести солдат в бой: преданность Государю и Отечеству, личная
смелость, дисциплинированность и знание тактики.
ИСТОРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Перед войной 1812 года.
Характеристика французских и русских генералов
(Фрагменты)
«Ниже мы приводим два интереснейших документа из области этой
работы. Оба находятся в настоящую минуту в делах Военно-Ученого
Архива. Один представляет собою «описание качеств и способностей
русских генералов», другой — характеристику французских. Несомненно,
что в те дни, когда готовились к борьбе, эти сведения были особенно ценны
для обеих сторон. Любое решение могло стать более обоснованным, когда

56
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
было известно, с кем будешь иметь дело, т. е. с каким именно талантом,
с каким мужеством, или наоборот с какою неспособностью, нерешитель-
ностью или трусостью.
Один написан французом, по-видимому, состоявшим в 1811-1812 г.
при Петербургском посольстве, а до этого долгое время бывшим или при
нашей Молдавской армии или просто в Бухаресте; другой написан полков-
ником Л. И. Чернышевым, впоследствии светлейшим князем и председате-
лем Государственного Совета.
(...)
Генерал Голенищев-Кутузов.
Главнокомандующий Молдавской армиею, 65 лет от роду; хороший
генерал, весьма уважаемый в России, хороший военный тактик, очень хра-
брый пред лицом врага. Очень богат.
Генерал Барклай де-Толли.
Военный министр. Лифляндец. Женился на курляндке, которая видит-
ся у себя только с дамами из этих двух провинций. Это человек 55 лет от
роду, немного дряхлый, большой работник, пользующийся превосходной
репутацией.
с.)
Генерал герцог Ришелье.
48 лет отроду, командующий 13 дивизиею, губернатор трех Херсон-
ских губерний, которому специально поручена постройка города Одессы,
полон ума, хороший администратор, хороший генерал и хороший инженер;
средства ограниченные. Вообще любим войсками.
(...)
Генерал Сергей Каменский.
43 лет отроду, большой игрок, в игре же потерявший и свое состояние;
плохой генерал, трус, обязанный своим повышением только своему брату;
до этого времени не был никуда употребляем; точно также и теперь.
(...)
Генерал граф Сен-При.
38 лет. Шеф 6-го егерского полка, генерал-адъютант Императора,
храбрый генерал, очень умный, деятельный, хороший тактик. Был ранен

2. Военная элита XXI века
57
в одну из последних кампаний против французов. Очень любим офицерами
и нижними чинами. Состояние небольшое.
(...)
Генерал Воронцов.
30 лет, только что произведенный в этот чин за храбрость, про-
явленную против турок при взятии Базарджика. Обладает хорошими
познаниями в военном деле и очень любим своими нижними чинами и вообще
всеми офицерами армии.
Необычайно богат.
(...)
Греков, казачий полковник.
40 лет. Это тот, кто переправился через Дунай у Туртукая 8 мая
1811 г. Человек очень храбрый, очень предприимчивый, руководит обычно
опасными экспедициями авангарда... Грабитель.
(...)
Список маршалов империи...
Даву — герцог Ауэрштедтский, принц Экмюльский.
... Даву совсем не имеет талантов, необходимых для главнокоман-
дующего армией, но руководимый Наполеоном может оказать выдаю-
щиеся услуги. Не обнаруживая под огнем особо блестящей храбрости,
он очень настойчив и упорен, и, сверх того, умеет всех заставить по-
виноваться себе. Этот маршал имеет несчастие быть чрезвычайно
близоруким.
Ожеро, герцог Кастильоне.
... В самых разнообразных случаях он всегда проявлял все таланты
превосходного дивизионного генерала, но недостаток образования и от-
сутствие широкого взгляда на вещи делают его мало пригодным к коман-
дованию армией.
... можно быть уверенным, что в случае большой войны на континен-
те Наполеон им воспользуется и руководимый императором он сможет
с большой пользой для дела прокомандовать армейским корпусом.
(...)

58
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Лефевр, герцог Данцигский.
... Лефевр, не получив никакого воспитания, будучи при этом глубоко
невежественным человеком, имеет за собой только большой опыт, много
мужества и неустрашимости. Неспособный действовать самостоятель-
но, он может, однако, успешно выполнять те операции, которые ему будут
указаны,
Удино, герцог Роджео.
... Не будучи очень образованным человеком, Удино не страдает,
однако, недостатком знаний; его отличительные черты — это здравый
смысл, большая откровенность и честность; друзья и недруги единогласно
отдают ему в этом должное.
(...)
Вандамм, граф империи
Дивизионный генерал, кавалер Большого креста Почетного легиона,
главнокомандующий войсками, находящимися в Булонском лагере.
... Весьма спокойный под огнем, уже давно принимающий участие
в войнах, Вандамм соединяет вместе с здравым смыслом еще и большие
познания, и большую энергию».
Источник: П. Симанский. Перед войной
1812 года. — С-Пб.: Типография Главного
управления Уделов, 1906.
К концу XIX в.; вследствие начавшейся в Европе модернизации эконо-
мики и вооруженных сил, значительно увеличился вес инженерных специ-
алистов в армии и на флоте, все большее их число стало входить в состав
военной элиты. Вместе с этим более разнообразными стали и требования
к ним. Наряду с существовавшими требованиями личного мужества все
большее значение стали придавать знанию офицерами теории и техники
того рода войск, в котором они служат, умению видеть общее за частным,
инициативе, готовности служить делу, а не лицам. Немаловажным счита-
лось уважительное отношение к подчиненным, понимание их как своих
соратников в деле защиты Отечества.

2. Военная элита XXI века
59
Например, бывший военный министр России (1861-1881 гг.)
Д. А. Милютин в 1912 г. отмечал: «Мы, старики, прошедшие чрез ста-
рую «фронтовую» школу тихого шага и суровой муштровки с пособием
палок и фухтелей, можем полнее, чем нынешние молодые поколения,
оценить тот колоссальный успех, который совершился в какие-нибудь
50-60 лет в военном деле вообще, а в особенности в обучении солдата и в
отношениях начальника к подчиненным».
В последующем, по мере увеличения размаха и динамики военных
действий и усложнения структуры вооруженных сил требования к нацио-
нальной военной элите государства только повышались. Военная история
знает много имен выдающихся офицеров, наиболее полно соответство-
вавших требованиям к военной элите и ставших примером беззаветного
служения Отечеству. В XIX в. для Русской армии и народа такими героями
были генералиссимус А. В. Суворов и фельдмаршал М. И. Кутузов. В XX в.
заслуженное уважение получили выдающиеся военачальники Михаил
Васильевич Фрунзе (1885-1925 гг.) и Константин Константинович Ро-
коссовский (1894-1968 гг.).
Прославленный герой Великой Отечественной войны маршал броне-
танковых войск дважды Герой Советского Союза М. Е. Катуков, вспоми-
ная о Маршале Советского Союза К. Рокоссовском, говорил: «Я много
раз думал, почему все, кто так или иначе знал Рокоссовского, относились
к нему с безграничным уважением. И ответ напрашивался только один:
оставаясь требовательным, Константин Константинович уважал людей не-
зависимо от их звания и положения. И это главное, что привлекало в нем».
Ему вторит и участник пяти войн (Первой мировой, Гражданской
в России, Гражданской в Испании, Советско-финской и Великой Отече-
ственной), дважды Герой Советского Союза генерал армии П. И. Батов:
«Рокоссовский умел руководить подчиненными так, что каждый офицер
и генерал с желанием вносил в общее дело свою долю творчества».
В настоящее время, вооруженные силы экономически развитых госу-
дарств имеют структуру, которая всего 100 лет назад была немыслимой:
непосредственно на поле боя действует не более 10-30% от всего личного
состава, находящегося в районе боевых действий. Большая часть солдат
и офицеров проходят службу в обеспечивающих структурах. Это не зна-

60
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
чит, что данный подход неверен. Он соответствует новому содержанию
войны; новой структуре вооруженных сил.
Например, вылет одного стратегического бомбардировщика на боевое
задание обеспечивают сотни, а порой и тысячи людей на аэродроме и во-
круг него. Такое же положение и во всех других видах и родах войск. Тенден-
ция одна — чем более высокотехнологичен вид или род войск, тем меньше
его военнослужащие сталкиваются лицом клицу с врагом. Так, представите-
ли космических войск или кибервойск могут активно участвовать в войне,
даже ни разу не оказавшись под обстрелом. А офицеры и солдаты ракетных
войск стратегического назначения знают, что если и примут участие в вой-
не, то имеют все шансы вообще никогда не увидеть живого врага...
В XXI в. эта тенденция только усиливается: все большую долю среди
военной элиты занимают те, кого еще недавно относили к «пиджакам»,
к гражданским. Как следствие, изменяются требования к военной элите:
наряду с беззаветной преданностью своему Отечеству и военному делу,
силой духа и сильной воли от нее теперь требуется целый ряд новых ка-
честв интеллектуального плана (Рис. 7).
Лидерские качества
Компетенция в области
военного дела
Креативность
Владение
информационно-
коммуникационными
технологиями
Стратегическое
мышление, системный
подход
Владение
иностранными
языками
Широкий кругозор
Знание и понимание
новых технологий войны,
основ функционирования
и возможностей сил и
средств ведения войны
Готовность и
способность к смене
видов деятельности,
перепрофилированию
Рис. 7. Современные требования к военной элите

2. Военная элита XXI века
61
Очевидно; что, чем сложнее международная обстановка, чем более
важна роль армии в выживании государства, тем выше потребность
именно в таких представителях военной элиты, какими были А. Суворов,
М. Кутузов, М. Фрунзе, К. Рокоссовский и подобные им офицеры.
К сожалению, череда реформ, коснувшихся на протяжении послед-
них 20 с лишним лет вооруженных сил практически всех государств на
постсоветском пространстве, не могла не сказаться на качестве военной
элиты. Часто не в лучшую сторону. И тому есть как объективные, так
и субъективные причины.
Объективные причины представлены на Рис. 8. Не раскрывая каж-
дую из них, считаем уместным отметить, что их влияние на становление
и развитие современных национальных военных элит или не изучено
совсем, или исследователи только подступают к этой задаче. С учетом
большой роли, которую играла и играет военная элита в жизни государ-
ства, недостаточное внимание к влиянию приведенных факторов на ее
становление, на наш взгляд, может в будущем преподнести неприятные
сюрпризы...
Рис. 8. Объективные факторы, влияющие на качество современной военной элиты

62
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
К субъективным причинам, снижающим качество военной элиты,
можно отнести:
■ широкое распространение формального подхода к войне как к про-
изводственному процессу, к делу «техники и знаний», а не как к сложно-
му социально-политическому явлению, требующему уникальных качеств
военной элиты;
■ нарушение работы «социальных лифтов» вследствие незавер-
шенности процессов формирования национально-ориентированных
политических элит, сложного социально-экономического положения на
постсоветском пространстве, непрерывной череды «военных» реформ;
■ практика назначения на ключевые должности в военной органи-
зации государства лиц, часто не являющихся специалистами в области
военного строительства и военной безопасности;
■ формирование внутри военной элиты различных групп, отличаю-
щихся по своим корпоративным интересам, как реакция на непрерывные
«военные» реформы и неуверенность в завтрашнем дне.
Значимость проблемы настолько очевидна, что во многих странах
периодически проводят кадровые реформы, направленные на повыше-
ние качества военной элиты. Однако результат порой получается прямо
противоположный.
Проблема и проста, и сложна одновременно. Проста по своей сути,
но сложна в разрешении. Ведь наряду с прочим, в условиях появления
новых видов и родов войск, стремительного расширения количества об-
разцов ВВТ, привлекаемых для ведения военных действий, число специ-
алистов, способных организовать их совместное применение, снижается.
Выбор становится невелик. Особенно при подборе кадров по принципу
личной преданности, а не морально-деловых качеств.
Положение усугубляется наличием еще ряда важных проблем, прин-
ципиально влияющих на формирование военной элиты (Рис. 9).
Каждое из представленных направлений требует детальной прора-
ботки во взаимосвязи со всеми факторами, влияющими на формирование
национально ориентированной военной элиты. Это — сложная ком-
плексная задача, которая, как свидетельствует опыт, в принципе не может
быть решена «наскоком», принятием каких-то отдельных политических

2. Военная элита XXI века
63
Концепт
/^ Политически
^е
( р\*ководство
сальные
проблемы
\^^ государства
Военно-
стратегические
проблемы
Проблемы
карьерного роста
^Х
)
^У
Организационно-
управленческие
проблемы
Социально-
экономические
проблемы
Рис. 9. Проблемы формирования военной элиты в современных условиях
решений. Требуется длительная кропотливая работа по подготовке бу-
дущих маршалов не с военного училища или института, а со школьной
скамьи. Нового в этом ничего нет. По большому счету военная элита
и столетия назад готовилась с детства. Но современная эпоха имеет ряд
принципиальных отличий, требующих другого — более продуманного
отношения к ее формированию.
Военная элита в XXI веке: и один в поле воин
Со второй половины XX в. устойчивой тенденцией стало неуклонное
снижение уровня командного состава (от стратегического к тактическо-
му), способного кардинально повлиять на международную обстановку.
Еще 200 лет назад, во времена Кутузова и Наполеона ход и исход
войны зависел от результата действий всей армии. Спустя всего 100 лет,
в Первую мировую войну такими возможностями обладал командующий
войсками отдельного фронта. В наше время изменить геостратегический
расклад в мире может уже командир атомной подводной лодки, оснащен-
ной стратегическими баллистическими ракетами, или командир страте-
гического бомбардировщика с аналогичной «начинкой».

64
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
С широким внедрением в практику войск все большего количества
результатов научно-технической революции, распространением военных
действий в космос и киберпространство, категории таких командиров
и их число будут только расширяться. При этом цена ошибки каждого из
них может стать критической для всего государства. Не учитывать этого
при формировании национальной военной элиты — значит заведомо об-
рекать свое Отечество на погибель.
Негативно на качество военной элиты влияет также уникальная си-
туация, сложившаяся на рубеже XX-XXI вв. в военно-политическом ру-
ководстве некоторых экономически развитых государств мира. Впервые
за всю историю человечества военные ведомства, а порой и вооруженные
силы, стали возглавлять лица, никогда не служившие в ее рядах и не имею-
щие практического опыта подготовки и ведения военных действий! Как
тут не вспомнить слова великого генералиссимуса А. В. Суворова: «При-
сутствие опытного и дельного полководца стоит более целой армии».
Если в период Первой мировой войны во главе армий вставали мо-
нархи, с детства привлекаемые к военной службе, а в ходе Второй миро-
вой войны войска, в большинстве своем, возглавляли деятели, имевшие
богатый опыт участия в предыдущей Великой войне, то сегодня ситуация
стала абсолютно иной.
Как правило, первые лица военно-политической иерархии большин-
ства государств боевого опыта не имеют. В результате, в начале XXI в.
в функционировании военной элиты как важного института государства
можно отметить появление «ножниц военной элиты», характеризующих
две разнонаправленные тенденции (Рис. 10).
С одной стороны, увеличивается число военных специалистов из
разных областей военного дела (порой даже не командиров!), способных
самостоятельно изменить военно-стратегическую обстановку в мире. Это
обстоятельство требует более полного понимания военно-политическим
руководством всех возможных последствий их действий и допустимый
диапазон отдаваемых им указаний.
С другой стороны, такими специалистами все чаще командуют долж-
ностные лица, не только не имеющие соответствующего боевого и про-
фессионального опыта организации и ведения военных действий, но

2. Военная элита XXI века
65
Уровень военно-
стратегической
подготовки военно-
политического
руководства
Число военных-
специалистов,
способных повлиять на
военно-стратегическую
обстановку
XXI
Рис. 10. «Ножницы военной элиты» XXI в.
порой смутно представляющие себе суть современных военных действий
и войны в целом.
Вполне вероятно, что представленные на рисунке разнонаправленные
тенденции рано или поздно сыграют злую шутку с теми политическими
элитами, которые окажутся неспособными заблаговременно устранить
данное противоречие.
Например, в XXI в. модным явлением в мире стало назначение на
должности силовых министров женщин, не только не служивших в армии,
но и имеющих порой поверхностные знания о содержании военного
конфликта. Мы ни в коей мере не имеем намерения принизить роль и зна-
чение женщин в разных сферах деятельности государства и общества, но
руководитель высокого ранга должен быть безусловным профессионалом

66
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
в той области, которая ему поручается. Вероятно, такие назначения допу-
стимы в мирное время, когда возможно организовать относительно без-
болезненное разделение функций министерства обороны и генерального
штаба. В военное время подобные решения могут оказаться негативными
и потребовать незамедлительных кадровых перестановок. И это при том,
что нет ничего хуже, чем менять систему управления в условиях начавших-
ся боевых действий!
Многие из тех, кто имеет право отдать приказ на применение того
или иного высокотехнологичного оружия, по своим последствиям соиз-
меримым с действием оружия массового поражения, порой очень слабо
представляют условия его применения и, как следствие, могут поставить
перед подчиненными нереальные задачи или позволить втянуть страну
в неразумную гонку вооружений, истощающую жизненные силы госу-
дарства. Для нивелирования этой проблемы везде раздуваются штаты
органов управления, вводятся все новые и новые помощники, советники
и другие должностные лица, основной задачей которых является помощь
«большому начальнику» в принятии решения и руководстве подчинен-
ными войсками.
Интересный и, в определенной степени, поучительный диалог на эту
тему приведен в книге Беккера Сеймура «Военные дневники люфтваффе.
Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне».
Эрнст }$\ет, прославленный немецкий летчик-истребитель Первой миро-
вой войны, возражая рейхсминистру имперского министерства авиации
Герману Герингу по поводу своего назначения на руководящую долж-
ность в техническое управление министерства авиации, якобы заявлял:
«Я в этом ничего не понимаю!».
На что Геринг ответил:
«Ты думаешь, что я понимаю все, чем занимаюсь? Но дела все равно
делаются. Ты тоже будешь иметь классных специалистов, которые будут
делать работу за тебя».
Однако такой путь устранения проблемы часто рождает ряд других,
не менее сложных, управленческих проблем. Например, все сложнее
и запутаннее становятся технологии принятия решений и руководства
подчиненными. Все чаще информационные потоки между всеми участии-

2. Военная элита XXI века
67
ками процесса начинают решать задачу обеспечения внутренней работы
(деятельности) самой управленческой структуры...
* * *
В XXI в. отсутствие эффективного механизма непрерывного фор-
мирования военной элиты; наряду с ее первостепенной значимостью
р^ обеспечения военной безопасности государства, делает проблему
«выращивания» высших военных руководителей особенно актуальной.
Ведь без настоящей военной элиты призыв к формированию передовой
армии является бессмысленным. Практикующееся в некоторых странах
отношение к военному делу как к обычному бизнес-процессу не требую-
щему глубоких знаний военного дела, чревато тяжелыми последствиями
для государства. Этому есть многочисленные примеры.
Видный русский военачальник и военный ученый, профессор Ни-
колаевской академии Генерального штаба генерал-лейтенант Н. Головин
в своей работе «Наука о войне», анализируя причины поражения России
в Русско-японской войне, отмечал: «... Важно то, что сверху предъявля-
лись требования, не имевшие ничего общего с будущими военными дей-
ствиями, и что поэтому люди, совершенно незнакомые с военным делом
или мало знакомые с ним, могли удовлетворить и даже радовать грозное
начальство.
Требования эти базировались на старых, давно отживших тенденци-
ях и формулах и выражались почти исключительно в декоративных
действиях, а зачастую в простом обмане или самообмане. На военном
поприще не требовалось глубоких знаний военного дела, проникновения
во все его изгибы и тайники. В низах иерархии требовалась покорность и
услужливость, а на верхах—изворотливость и умение приспособляться».
К чему привело, например, несоответствие военной элиты Россий-
ской империи своему предназначению, хорошо известно во всем мире:
социальные потрясения и, в конечном итоге, демонтаж государства.
Этот процесс сопровождался неисчислимыми бедствиями /^ всего
российского народа...

3
МОДЕЛИРОВАНИЕ В СФЕРЕ
ВОЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ:
I КУДА ИДЕМ?
«Коренное изменение во внутреннем строении боя и
войны должно было отразиться как на самом характе-
ре войны, так и на методах оперативного управления
и крупных вопросах организации».
Н. Н. Головин, профессор
Николаевской академии Генерального штаба
«Оружие не умнее людей, которые его используют».
Э. Тоффлер,
американский философ и футуролог
Анализ влияния новых информационных технологий на развитие
теории и практики военного дела в XXI в. свидетельствует об интересной
тенденции: по мере увеличения компьютеризации общества в вооружен-
ных силах растет число специалистов, все больше рассчитывающих на
подсказки от «искусственного интеллекта». Все меньше становится во-
еначальников, глубоко понимающих суть военного дела и опирающихся,
в первую очередь, на свой интеллект и практический опыт. Тех, кто в своей
деятельности исходит из приоритетности силы духа и военного искусства
в войне против любого, супертехнологически оснащенного противника.
В то же время в XXI в. исход войны стал сильно зависеть от профес-
сиональных качеств не только командующих войсками, но и отдельных

3. Моделирование в сфере военного управления: Куда идем?
69
командиров; к какому бы виду вооруженных сил или роду войск они
ни принадлежали. Проблема в том, что с увеличением многообразия
родов войск уменьшается число офицеров, в полной мере владеющих
искусством совместного применения всех элементов и компонентов
современных военных действий. Военачальников, понимающих смысл
и возможности новых технологий, непрерывно нарабатываемых наукой
и промышленностью.
Как следствие, многие командующие (командиры) стали полагать,
что алгоритмы современных математических моделей боевых действий
могут предложить им более рациональное решение, чем выработают
они сами, имея соответствующие профессиональные знания, навыки
и несколько десятилетий практической службы в войсках. Этому в зна-
чительной степени способствуют достижения в сфере развития новых
информационных технологий и материальной базы для производства все
более совершенных систем моделирования боевых действий. Картинки
на экране получаются все более красочными и объемными, гораздо более
зрелищными, чем серая пыльная реальность...
Широкому внедрению подобного квазиискусственного интеллекта
в органы военного управления способствуют и успехи в моделировании
различных технических процессов или задач, связанных с конкретны-
ми физическими явлениями. У военачальника в сознании формируется
устойчивая связь: раз компьютер может очень точно решить, к примеру,
стрельбовую или штурманскую задачу, то так же точно и достоверно он
может решить и любые другие задачи, в том числе такие, как прогнози-
рование динамики развития современных военных действий. Военное
искусство незаметно подменяется расчетами.
В итоге, в большинстве штабов армий развитых стран мира все чаще
начинают опираться на результаты моделирования, веря в их непогре-
шимость. Все чаще предпочитают воевать «по компьютеру», быстро-
действие которого порой приравнивается к степени его искусственного
интеллекта. Можно предположить, что в дальнейшем эта тенденция будет
только усиливаться. Однако даже поверхностный анализ сути подобного
увлечения свидетельствует о его необоснованности и даже вредности
в том виде, как это понимается сейчас.

70
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Есть ли интеллект у калькулятора?
В первую очередь необходимо признать, что компьютер — это про-
сто электронная вычислительная машина. Очень быстродействующая,
с огромной памятью для хранения исходных, промежуточных и итоговых
данных и значений, но тем не менее просто калькулятор. Стоит в него
заложить достоверные исходные данные и конкретные математические
зависимости между ними — результат будет рассчитан быстро и точно.
Однако если допустить несоответствие исходных данных или математиче-
ского описания модели реальному физическому явлению или процессу, то
и результат будет крайне сомнительным. Как раз подобную проблему мы на-
блюдаем в области моделирования любых способов и приемов применения
войск (сил) в ходе военного конфликта, т. к. в их основе лежат чрезвычайно
сложные социо-технические и антропопсихологические процессы и связи.
Насколько известно авторам, до сих пор никому не удалось создать
математическую модель военного конфликта, которая бы в полной мере
учитывала все его сложное содержание, всю трудно формализуемую со-
вокупность исходных данных и зависимостей между ними с возможно-
стью относительно произвольного изменения каждого из них в любой
момент времени.
Например, самый простой вопрос: как смоделировать поведение
отдельного солдата из многосоттысячной группировки в повседневной
деятельности и в бою? Можно ли заранее точно рассчитать, что вот этот
офицер станет героем и поэтому ему можно поставить более сложную
задачу, а другой сразу психологически сломается или перейдет на сторону
врага, поэтому его целесообразно заблаговременно расстрелять?
Подобных трудно формализуемых нюансов в таком сложном соци-
ально-политическом явлении, как война, чрезвычайно много. Найдется
ли хоть один военачальник, который примет за основу своего решения по
судьбе конкретного человека результаты математического моделирования
ВАРИАНТА его поведения в различной обстановке? Вряд ли. Однако во
многих армиях мира, при принятии решения на применение огромных
масс людей в рамках операций любого масштаба, подобный подход счи-
тается обязательным.

3. Моделирование в сфере военного управления: Куда идем?
71
Объяснение этому удивительному парадоксу только одно — воена-
чальники находятся под обаянием распространяемой средствами массо-
вой информации рекламы о фантастических возможностях новых инфор-
мационных технологий и гипотетической возможности переложить от-
ветственность за принимаемое решение на «искусственный интеллект»
компьютера.
И хотя личная ответственность за принятое решение всегда лежит
на командире, но слепая вера в компьютер создает ложные ощущения
в психологическом плане. Многие начинают верить, что компьютерные
программы подскажут им самое лучшее решение за значительно меньшее
время, чем если бы они думали сами (Рис. 11).
Рис. 11. Ожидаемая продолжительность традиционного и «компьютерного»
способов принятия решения
По нашему мнению, одна из основных причин такого положения
в следующем. Как правило, принять решение на действия небольшой
(тактической) группировки большинство военачальников могут сами,

72
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
т. к. обычно являются хорошими тактиками. А вот принятие решения по
более масштабным действиям для многих «стратегов» уже представляет
проблему — нет опыта, давно не было масштабных военных действий
с равным противником. Провести же в мирное время полноценные стра-
тегические учения с привлечением сотен тысяч участников представляет-
ся экономически нецелесообразным. Подобные маневры войск не могут
себе позволить даже армии богатых стран мира.
Не менее важной причиной искренней веры военной элиты во
всемогущество «искусственного интеллекта» компьютера является
непонимание многими военачальниками технологии создания матема-
тической модели (как часто говорят — «программы»). Сегодня в обще-
стве распространено слишком упрощенное понимание данного процес-
са — считается, что царь и бог программист. В расчет, часто по незнанию,
не берутся роль и место в создании программы постановщиков задач
и алгоритмистов. Суть этой мысли графически может быть представлена
следующим образом (Рис. 12).
Объект
моделиро-
вания
Построение
математической модели
объекта
Рис. 12. Основные этапы создания математической модели

3. Моделирование в сфере военного управления: Куда идем?
73
Чтобы создать математическую модель какого-либо объекта (системы),
необходимо пройти ряд этапов. Во-первых, требуется выделить важней-
шие черты и свойства моделируемого объекта и основные зависимости,
связывающие его элементы. Этот этап считается постановкой задачи. Вы-
полнить ее могут только профессионал или группа профессионалов, в пол-
ном объеме разбирающихся в своей предметной области. Самые большие
успехи в этой области, как правило, имеют военачальники с обширными те-
оретическими познаниями и практическим опытом руководства войсками.
Затем необходимо формализовать решаемую задачу, т. е. выразить ее
в виде конкретных математических зависимостей и отношений (функций,
уравнений, неравенств и т. д.). Этим занимается математик-алгоритмист.
И только на третьем этапе за работу берется программист, который
переводит предоставленные ему математические зависимости и отноше-
ния на конкретный язык программирования.
Очень важным этапом во всем этом процессе, который обычно оста-
ется в тени, является этап постановки задачи. На земле нет таких специ-
алистов или искусственного интеллекта (допускаем, что пока нет), кото-
рые могли бы в полном объеме осознать и дать достоверные ответы на ряд
принципиально важных вопросов: детально описать содержание будущих
военных действий; указать количественно-качественные характеристики
всех постоянных и случайных их участников; выявить все устойчивые
и временные связи между ними во всех мыслимых условиях обстановки
и т. п. Напомним в связи с этим знаменитую фразу одного из крупнейших
военных теоретиков Российской империи второй половины XIX в. гене-
рала от инфантерии М. И. Драгомирова: «Из всех деяний человеческих
война есть дело в значительной степени волевое, чем умовое». Подобная
мысль встречается практически у любого великого полководца. Можно
даже сказать, что это — одно из основных положений военного искусства.
Как учесть этот фактор при постановке задач? Ввести коэффициенты?
Но на что или кого? Как их учитывать в динамике действий? Вопросов без
ответов очень много.
На сегодняшний день задача создания полноценной («абсолютной»)
математической модели будущих военных действий, по нашему мнению,
не решаема в принципе. Особенно с учетом того, что принятие решения

74
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
на применение различных форм и способов военных (боевых) действий
и управление подчиненными войсками в них — это творческий процесс.
Как следствие, при разработке самых современных моделей вооружен-
ного противоборства делаются упрощенные постановки задач, с таким
количеством допущений и упрощений, что достоверность получаемых
результатов становится очень спорной.
Фактически, в результате математического моделирования, военная
элита получает не объективный результат, а результат того, как понимают
сложную картину современных боевых действий специалисты компании
производителя — постановщики задач, математики и программисты. Как
правило, это — люди, никогда не выступавшие в роли тех командующих
и командиров, которым они предназначают свой продукт, а в некоторых
случаях — вообще не представляющие себе реальные действия на поле
боя. Стоит отметить, что это не недостаток в подготовке перечисленных
технических специалистов, это следствие сложного, трудно формализуе-
мого содержания военного конфликта и военной детельности.
Командир — компьютер: кто кого?
Неполное осознание реальных возможностей современных матема-
тических моделей, истинного соотношения в военном деле «волевого»
и «умового», приводит к тому, что военачальник часто видит свою роль
только в утверждении одного из предложенных подчиненными вариантов
боевых действий, «просчитанного» в ходе компьютерного моделирова-
ния. Такие руководители не сомневаются в своем праве строго спраши-
вать со своих подчиненных: «Где мое решение?» Ведь, по их мнению,
современные компьютерные технологии все должны делать сами: если
что-то там загрузить в компьютер, то щелчком мыши можно получить са-
мое верное решение! В таком случае все искусство управления войсками
в войне переводится на уровень ремесла — утверждение боевых задач,
разработанных на основе применения различных математических моде-
лей, часто очень упрощенных.
Кроме всего прочего, не учитывается и тот факт, что принятие ре-
шения на стратегическом уровне на основе детального математическо-

3. Моделирование в сфере военного управления: Куда идем?
75
го моделирования вооруженного противоборства может потребовать
гораздо больше времени, чем традиционные технологии, что способно
значительно дезорганизовать работу всего штаба (Рис. 13).
Л/
Г^ Принятие решения командующим
I
Обобщение данных, анализ
информации, подготовка предложений
с элементами военной хитрости
О
О
х
Сбор данных
а) Традиционный подход
О.
Принятие решения (фактически - выбор
варианта действий из предложенных)
Отбор рациональных вариантов
L~ действий и представление их
Гр руководителю
I
а.
Анализ результатов моделирования
т
Многократное моделирование
X
Ввод вариантов действий
в программу
ш^. Анализ информации и формирование
[Qg вариантов действий
I
Q
Анализ данных и ввод их в программу
т
У>
Сбор данных
б) На основе математического
моделирования
Рис. 13. Реальная продолжительность традиционного и компьютерного
способов принятия решения
Проблема усугубляется тем, что мысль о превосходстве компьютер-
ного решения целенаправленно внедряется в голову офицера практически
с момента его поступления в военное училище. Реальность же часто от-
личается от идеализированных представлений о ней. Если на уровне ре-
шения некоторых тактических задач детальное моделирование боя имеет
смысл, то применение такого же подхода при принятии решений более
высокого уровня вряд ли можно считать приемлемым.
Причин несколько.
Во-первых, в современной стратегической операции может прини-
мать участие более миллиона человек и несколько сотен тысяч различных

76
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
технических средств, обеспечивающих их деятельность или непосред-
ственно применяемых на поле боя. Соответственно, значительно уве-
личивается количество участников и объектов, действия или состояние
которых необходимо смоделировать во времени и пространстве с учетом
хотя бы только основных связей между ними. По каждому из подобных
объектов моделирования требуется собрать детальную информацию
и ввести ее в качестве исходных данных в используемую математическую
модель. Задача многоэтапная, очень объемная и трудоемкая. По мере ее
решения растет вероятность использования ложных данных, неверного
осмысления или ввода в машину недостоверной информации. Можно
представить, сколько времени нужно для сбора и ввода в программу до-
стоверных данных о текущем и ожидаемом состоянии каждого участника,
каждого элемента обстановки!
Даже если допустить, что кто-то разработал и внедрил в специальном
программном обеспечении алгоритмы, описывающие все разнообразие
сложных видов разнотипных связей, существующих между элементами
своих войск, противника, своими войсками и противником, отдельными
образцами техники, техникой и людьми, рельефом, климатом, состоя-
нием электромагнитной обстановки и т. д. и т. п., а кто-то собрал все
необходимые данные, то как всю эту информацию оперативно ввести
в программу? Сколько времени потребуется ^ля детальной разработки
различных промежуточных вариантов их применения с определением
точной цели действий во времени и пространстве каждого из участ-
ников? Речь, вероятно, пойдет о времени, превышающем время самой
стратегической операции!
Во-вторых, противоборствующие группировки вооруженных сил не
статичны. В них постоянно, ежесекундно, происходят изменения, которые
в ручном или полуавтоматическом режиме сбора и отображения информа-
ции невозможно ни отследить, ни учесть. Не только в стратегическом, но
и в оперативном масштабах. Пока будут введены исходные данные по по-
следним участникам операции, потеряется актуальность ранее введенной
информация по другим участникам, заведомо «обнуляя» достоверность
результатов моделирования. Можно, конечно, не признавать данный факт,
доказывать, что если очень постараться, то все можно сделать быстро

3. Моделирование в сфере военного управления: Куда идем?
77
и вовремя. Но ведь еще «русский Клаузевиц» А. И. Свечин отмечал:
«Крупнейшее достоинство в военном мышлении — его трезвость, его
реальность, отсутствие отрыва от конкретной действительности». Иначе
поражение и смерть.
В-третьих, для того, чтобы командующий (командир) получил
красиво оформленные результаты моделирования, должен активно ра-
ботать большой коллектив его подчиненных. Каждый из них, как пра-
вило, отвечает только за свой узкий участок работы. Организация такой
работы — сложный процесс. Тот, кто его контролирует, должен иметь
неординарные способности сразу в двух областях: быть блестящим специ-
алистом в области военного искусства и достаточно глубоко разбираться
в современных информационных технологиях. Найти такого высоко-
классного профессионала часто большая проблема...
В-четвертых, стремление к принятию детально проработанного реше-
ния на основе сверхточного математического моделирования предопреде-
ляет задействование в этом процессе нижестоящих органов военного управ-
ления: ведь компьютер считает с точностью до человека, самолета, орудия,
танка, миномета и т. п.! От подчиненных необходимо постоянно получать все
новые и новые данные, уточнять их, перепроверять, требовать объяснений
и т. п.! Как следствие, из реальной боевой работы может быть исключена не
только значительная часть своего штаба, но и масса людей из подчиненных
штабов. Ведь практически никогда боевая обстановка не развивается по
предварительному плану, постоянно возникают непредвиденные ситуации,
требующие оперативного уточнения старых или принятия новых решений,
соответствующих условиям обстановки и располагаемому ресурсу времени.
Существует еще ряд факторов, подобных вышеизложенным, которые
не позволяют обеспечить командующего войсками достоверными резуль-
татами моделирования хода и исхода того или иного варианта применения
подчиненных войск (сил).
Основными из них, на наш взгляд, являются следующие (Рис. 14):
■ многосферность современных военных действий;
■ значительный рост количества объектов системы «свои войска —
противник — условия обстановки», действия которых необходимо смо-
делировать;

78
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
■ малое количество экспертов; способных системно описать характер
и содержание современных военных действий;
■ сложность выявления всех явных и неявных связей между всеми
элементами системы «свои войска — противник — условия обста-
новки»;
■ сложность формализации содержания военного конфликта;
■ непрерывное динамичное изменение исходных данных и знаний;
■ необходимость ручного ввода в программу огромного количества
разнотипных исходных данных;
■ сложность формализации нелинейного (неявного) взаимовлияния
элементов системы.
Рис. 14. Основные факторы, ограничивающие возможность
качественного математического моделирования военных действий
в стратегическом масштабе

3. Моделирование в сфере военного управления: Куда идем?
79
В настоящее время обозначенные нами «скользкие» особенности
разработки и применения математических моделей для принятия реше-
ния на применение группировок войск стратегического (оперативного)
масштаба старательно обходятся разработчиками. Обычно говорят о воз-
можности «загрубления» исходных данных, оперировании в расчетах
условными штатными формирования. Но вряд ли кто из командующих
признает достоверность полученных таким образом результатов и будет
руководствоваться ими в ходе боевых действий; когда на кону будет сто-
ять его жизнь и безопасность государства!
Воевать «по компьютеру»: к чему идем?
К чему может привести подмена управленческой деятельности воен-
но-политического руководства при подготовке и в ходе военных действий
компьютерным моделированием; очень метко сформулировал писатель-
фантаст Станислав Лем в своем рассказе «Системы оружия двадцать
первого века, или Эволюция вверх ногами» (1983 г.):
«Со временем они стали пользоваться помощью компьютерных
систем, а потом оказалось, что люди постепенно становятся рупорами
своих компьютеров. Им представлялось, что они мыслят и делают выво-
ды сами, исходя из данных компьютерной памяти, но оперировали они
материалом, переработанным вычислительными центрами, а именно этот
материал предопределял принимаемые решения.
Поэтому разведки и контрразведки, уже не обращая внимания на
политиков..., занялись слежкой за вычислительно-управленческими
центрами.
(...)
Вычислительно-стратегическое превосходство компьютеризованных
систем командования окончательно обрекло на безработицу лучших во-
еначальников, не исключая маршалов.
(...)
Если же случались разногласия между компьютерами, их формально
разрешало правительство, на самом же деле верховной инстанцией и тут
был компьютер».

80
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Вот так. Как говорится, смех смехом, но подобное будущее понемногу
становится реальностью.
По мнению авторов, всю обстановку, характеризующую состав и со-
стояние своих войск и противника, в современных штабах, вероятно, не
знает никто. Все хранится в компьютерах. Похоже, сегодня мы пережи-
ваем описанное С. Лемом время, когда основные силы разведки сосредо-
тачиваются на добывании информации, хранящейся в «вычислительно-
управленческих центрах» противника.
В условиях, когда представители военной элиты все более предпо-
читают перекладывать свои обязанности на «искусственный интеллект»
компьютеров, не за горами следующий этап: безработица среди ставших
не нужными военачальников.
Что будет потом, после перехода всех армий на ведение боевых дей-
ствий только на основе компьютерного моделирования, метко раскрыто
в небольшом фантастическом рассказе «На войне как на войне» А. Вол-
кова и А. Новикова.
По сюжету, бывалый «космический волк» Хануфрий Оберонович,
немало повидавший во время своих путешествий по галактике, рассказы-
вает молодежи, как в дальнем космосе ему повстречалась планета со всеми
признаками цивилизации. Однако все решения тамошними руководите-
лями государств принимались по результатам моделирования, в том числе
и в ходе боевых действий.
Хорошее чувство юмора и сарказм помогают авторам выпятить перед
читателями нелепость безусловного руководства в повседневной жизни
результатами компьютерного моделирования такого сложного социаль-
но-политического явления, как война.
Например, если компьютер просчитал, что в предстоящем бою во
время 30-минутной артподготовки будут уничтожены 181 солдат, 14 пу-
леметов и 8 орудий наступающей стороны, то столько и должно выбыть
из состава наступающих. Оправдания, при решении задач с меньшими по-
терями, вышестоящим командованием просто не принимаются: командир
должен обеспечить, чтобы они были. Вплоть до личного расстрела своих
солдат, по каким-то причинам избежавших спланированной компьютером
их гибели...

3. Моделирование в сфере военного управления: Куда идем?
81
ФАНТАСТИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
На войне как на войне
(Фрагменты)
«... только зонд ниже облаков спустился, как внизу в лесочке вспых-
нуло несколько огоньков, а через секунду экран погас. Понял я, что посадки
не миновать. Сразу видно — цивилизация попалась.
(...)
Долго я место посадки выбирал. Уж очень не хотелось меж двух огней
оказаться. Наконец сел. Вижу: вокруг траншеи понакопаны, воронок тьма,
блиндажи разбитые, в общем, все как полагается в цивилизованном мире.
(...)
Хожу, здешний уровень развития определяю. До атома они еще опре-
деленно не добрались, но уже и автоматы появились, и, по воронкам судя,
авиация на должном месте.
... ветер бумаги носит, вот эти самые. Подобрал я их, проглядел
и вернулся на корабль. Сунул в киберпереводчик всю пачку, и вот что он
мне выдал.
Документ первый
Командирам подразделений секретно
15 пехотного полка 1001 дивизии
Непобедимой армии Полосатых
Копию — в Военно-исторический
архив (ВИА)
Приказ 31
В соответствии с планом кампании приказываю:
1. ...
2. Средства поддержки (артдивизион дивизионной артбригады и ди-
визион полка) во время 30-минутной артподготовки уничтожат 181 сол-
дата противника, 14 пулеметов и 8 орудий.
В районе Большого Пузыря не удастся подавить огонь пулемета на
высоте 0.01, который нанесет 2 батальону огромные потери.
Указанный пулемет будет уничтожен только в 18.03 4-м орудием
1 батареи.

82
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
3. За день боя наши потери составят:
1 батальон: 4 офицера, 10 сержантов, 118 рядовых;
2 батальон — 11 офицеров, 31 сержант, 293 рядовых;
3 батальон — 1 офицер, 2 сержанта, 29рядовых;
1 батарея — 18 человек и 1 орудие.
Из этого списка каждый третий — убит, остальные — ранены.
Командирам батальонов назначить на предстоящий бойубитых ираненых.
Особое внимание обращаю на недопустимость списывания за счет
потерь только нерадивых солдат. И лучшие погибают!
17.Х Командир полка, глик-полковник Скреп.
Документ второй
Командиру IS пехотного полка секретно
Копию — в ВИА
Донесение
В соответствии с приказом номер 31 в результате проведенного 48.
Xуспешного наступательного боя 2 батальон вышел в район Большого Пу-
зыря. Потери батальона составили 11 офицеров, 31 сержант и 293 рядо-
вых, из них 3,7 офицера, 10,3 сержанта и 97,6 рядовых убитыми, остальные
ранеными. Из общего числараненых 1 офицер и 10 рядовых ранены условно.
Наибольшие потери батальон понес от огня вражеского пулемета на вы-
соте 0.01.
Хочу особо отметить 4 орудие 1 батареи, сумевшее уничтожить
указанный пулемет.
48.Х Командир 2 батальона
пиг-майор Рандаш.
(...)
Документ шестой
Командиру 18 бригады почти важно
Полковнику-подгенералу Икалу
Копию — в архив НАЛ
Приказ № 2342
За невыполнение приказа № 2336 о потерях при разгроме IS полка
противника объявляю вам строгий выговор с занесением в личное дело.

3. Моделирование в сфере военного управления: Куда идем?
83
Предупреждаю, что если потери в следующем бою окажутся хотя
бы на одного человека меньше, чем предусмотрено, вы будете понижены
в звании до лейтенанта-подгенерала. Ваши оправдания и просьба о кор-
ректировке плана не принимаются.
Вам было приказано, что бригада должна потерять убитыми 419,7 че-
ловека, ареально вы смогли достигнуть лишь 314,2, И это уже во второйраз!
4.XI Начальник 8 группы НАЛ
генерал-ефрейтор Буркал.
Документ седьмой
Начальнику 8 группы НАЛ полуважно
генерал-ефрейтору Буркалу
Копию — в архив НАЛ
Объяснительная записка
Довожу до вашего сведения, что бригада не выполнила план по потерям
исключительно по вине противника.
С нашей стороны были предприняты все необходимые меры (назначен-
ные солдаты и офицеры были выстроены компактной группой напротив
пулеметного дзота противника у юго-западной окраины рощи), но, несмо-
тря на это, 15 пехотный полк Полосатых не выполнил своих обязательств
по халатности оружейно-технической службы: один из их пулеметов вы-
шел из строя в самом начале боя, а второй перегрелся из-за непрерывной
стрельбы и замолчал через 23 минуты.
Ввиду вышеизложенного был нарушен график разгрома, и для навер-
стания упущенного времени пришлось прибегнуть к уничтожению дзота,
не дожидаясь починки вышедшего из строя вражеского пулемета.
Прошу выслать протест в Генеральный штаб Полосатых суказанием
недопустимости повторения подобных случаев в дальнейшем.
4.XI Командир 18 бригады полковник-подгенерал Икал».
Источник: А. Волков, А. Новиков.
На войне как на войне // Настоящая
фантастика-2011. —М.: Эксмо, 2011.

84
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Несмотря на гротеск, используемый авторами в своих произведени-
ях, приведенные примеры достаточно ярко показывают, к чему может
привести бездумная опора на результаты моделирования как на истину
в последней инстанции.
Тем не менее тяга к безусловному учету результатов математиче-
ского моделирования при принятии решения на боевые действия в по-
следние годы охватила военные элиты многих экономически развитых
стран.
Одна из причин этого явления кроется, на наш взгляд, в самой при-
роде современной военной элиты и нынешней вооруженной силы. Мир
переживает тот исторический момент, когда военно-политическое ру-
ководство большинства стран мира часто не имеет боевого опыта и не
представляет себе истинные возможности и ограничения вверенных им
войск. Ситуация усугубляется непрерывным внедрением все новых и но-
вых средств вооруженной борьбы, имеющих порой уникальные, ранее не
существовавшие свойства (Рис. 15).
ш
ш
со
о
ZT
со
го
О.
ю
о
о
ш
Ф
•у
S
I
^=7!
сЭ\
4=7\
я
£
+
К—Ц_И
+■
1900 1916
1940 1950 1960 2000 Годы
Рис. 15. Динамика роста количества образцов ВВТ

3. Моделирование в сфере военного управления: Куда идем?
85
В новых исторических условиях математические модели позволяют
военной элите (как ей кажется) ускоренно уяснить всю информацию обо
всех участниках конфликта; быстро «врасти» в обстановку заглянуть
в будущее и дать подчиненным мудрые указания. Наверное; поэтому мно-
гие страны мира с упорством; достойным лучшего применения; стали за-
трачивать огромные средства на разработку или закупку чудо-програмМ;
обещающих формулировать за военачальников все основные руководя-
щие указания подчиненным.
Однако, как показывает практика, пока еще никому, даже самой
развитой стране, не удалось создать программу; способную заглянуть
в завтрашний день или хотя бы учесть все случайности; которые сопрово-
ждают такое сложное социально-политическое явление; как война.
Стоит ли командующим вообще рассчитывать на такой искусствен-
ный разум в ближайшем будущем? По нашему мнению; нет.
Слишком маловероятно создание подобного «интеллектуального
помощника». Военной элите при реализации управленческих функций
необходимо; как и всегда; опираться на свои знания; свою компетенцию
и свою интуицию; а не прятаться за результатами моделирования (Рис. 16).
Рис. 16. Разум против алгоритма компьютера: кто кого?

86
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Как показывает практика, именно такой подход обеспечивает больше
шансов на победу чем безоглядная вера в искусственный разум. Тем более
что смысл существования элиты и заключается в непрерывной генерации
решений с учетом динамично меняющихся условий обстановки.
Проблема поиска частью элиты возможности уйти от личной ответ-
ственности за принимаемые решения не нова. В свое время А. А. Свечин
очень ярко написал о двух типах управленцев: «...важнейшее качество
в начальнике — это любовь к ответственности. Под этим углом зрения
можно делить людей на две группы: одни охотно, почти радостно берут
на себя самую тяжелую ответственность...
И есть другие, которые не будут спать ночью, если у них хранится
секретный пакет или казенная сумма денег, которые ориентируют все
свое мышление, все свои действия так, чтобы ответственность только
скользила по ним и перекладывалась на других. Это а^л них и ими же
пишутся приказы и циркуляры, это для них создается сложный лабиринт
распоряжений, дающий возможность придержаться буквы декрета, быть
всегда правым, не подвергать свое гражданское мужество никаким испы-
таниям. Бойцы и бюрократы — две породы людей, с которыми, конечно,
следует считаться при отборе и процеживании командного элемента».
Задача подбора и воспроизводства подлинно военной элиты для
любого государства была актуальной всегда. М. В. Фрунзе отмечал: «Вся-
кая продуктивная работа мыслима лишь при наличии соответствующей
организации, навыков, сноровки и методов... Хорошими организаторами
мы не особенно богаты. Вся практика нашей работы грешит тысячами
всевозможных недостатков. При этом многое отнюдь не результат неуме-
ния, а простой безалаберности, разгильдяйства и отсутствия систематич-
ности. Эти качества, можно сказать, являются нашими национальными
чертами. Отсюда — наши слабые успехи во многих областях, несмотря
на колоссальные возможности».
Подобные оценки военной элиты можно найти на протяжении веков.
В каждой армии всегда есть смелые и грамотные генералы, а есть и их
противоположности. Поэтому задача военно-политического руководства
государства во все времена остается неизменной — уметь выделить наи-
более талантливых и волевых людей, соответствующих конкретным уело-

3. Моделирование в сфере военного управления: Куда идем?
87
виям обстановки, и создать им все условия для эффективной реализации
их потенциала. В том числе обеспечить их устойчивый карьерный рост,
соразмерно их опыту и способностям.
При любом другом подходе в армии будут блестящие офицеры (в
смысле внешнего вида), способные обстоятельно объяснить свою непри-
частность к поражениям.
Не будет только побед.
Случайность на войне
Большинство командующих, имеющих реальный опыт управления
сложными техническими системами и большими воинскими коллектива-
ми, отлично понимают вероятностный характер их функционирования
и допускают высокую возможность сбоя. Тем большую, чем большее
количество элементов входит в сложнейшую социотехническую систему,
которой сегодня стали вооруженные силы. История военного искусства
знает много примеров, когда замечательно продуманный план военных
действий оказывался под угрозой из-за случайного стечения обстоя-
тельств, которые заранее предвидеть было просто невозможно!
Например, широко известен факт, когда 10 января 1940 г. секретный
план операции вермахта по захвату Бельгии — кодовое название «GKdos
Chefsache» — попал в руки западных держав. Такой конфуз стал след-
ствием череды случайностей, которые не смог бы предвидеть ни один
самый лучший аналитик. Началось с того, что майор Райнбергер, офицер
связи из 2-го воздушного флота ВВС Германии, имея четкий приказ пере-
мещаться по железной дороге, полетел в Кельн на связном самолете под
управлением своего товарища. Затем они попали в низкую облачность,
переходящую местами в туман, и случайно залетели в Бельгию. О том, что
оказались за границей, офицеры узнали только от фермера, возле дома
которого они совершили вынужденную посадку. Дальше — больше! По-
пытка сжечь бумаги не удалась, потому что ни у майора Райнбергера, ни
у летчика не оказалось спичек, т. к. оба не курили. Зажигалку дал бельгий-
ский фермер (!). Однако пока немецкий офицер связи пытался спрятаться
от ветра и разжечь бумаги, подъехали жандармы и захватили документы.

88
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Таким образом, из-за череды случайностей, которые и представить себе
трудно, весь замысел наступления германских войск в Бельгии оказался
в руках противника. Вермахту пришлось на ходу менять свои планы.
Не менее интересен и другой подобный случай. В начале января
1807 г. русская армия Беннигсена выступила против левофланговых
французских корпусов Нея и Бернадота, оказавшихся в южной части
Восточной Пруссии отдельно от основных наполеоновских сил. Замысел
русского командующего заключался в том, чтобы сначала разгромить эти,
далеко оторвавшиеся от главных сил Наполеона корпуса, затем форсиро-
вать реку Висла и перерезать коммуникации Великой армии.
Наполеон, узнав о движении армии Беннигсена, решил, в свою оче-
редь, завлечь русских, подставив им корпус Бернадота как приманку,
затем прижать их к Висле и уничтожить. Чтобы не допустить утечки
информации, были приняты самые строгие меры. Однако хорошо про-
думанный замысел французов пошел насмарку из-за непредвиденной
случайности: русских казаков каким-то невероятным ветром занесло
туда, где их в принципе не должно было быть, и они ненароком захватили
французского офицера связи.
По закону Мерфи именно у этого курьера оказалась с собой депе-
ша, в которой детально раскрывались все намерения Наполеона. Из-за
внезапности произошедшего документы не были уничтожены и попали
в руки главнокомандующего Русской армии, о чем Наполеон, к слову,
узнал только после сражения.
Цена такой невероятной случайности для французов была очень боль-
шой. Во-первых, уничтожить русские войска не удалось, они выскольз-
нули из ловушки. Во-вторых, войска Наполеона, наступая на противника,
посвященного во все их замыслы, понесли значительные потери.
Можно ли учесть подобные случайности при подготовке исходных
данных и заложить их в программу для детального моделировании пред-
стоящих боевых действий? Вряд ли.
Сможет ли программа среагировать на непредвиденное обстоятель-
ство быстрее, чем командующий? Тоже вряд ли. Ведь командующий может
сразу уточнить свое решение с учетом личного опыта и интуиции, а для
программы кто-то должен сначала осознать новые данные, затем форма-

3. Моделирование в сфере военного управления: Куда идем? 89
лизовать и ввести их в нее (Рис. 17). Кто в итоге быстрее среагирует на
подобные случайности?
Время уточнения
решения
военачальником
Время уточнения решения
с применением
математических моделей
боевых действий
Рис. 17. Время реакции человека и программы
на непредвиденную случайность
Не зря все великие полководцы всегда стремились лично продумы-
вать все детали предстоящих боевых действий и непрерывно вносили
корректировки в планы, сообразуясь с текущим изменением условий
обстановки.
Основатель Военной академии Генерального штаба России Жомини
отмечал: «Генерал, участвовавший в 12 походах, должен был бы знать, что
война — это великая драма, в которой действуют тысячи причин мораль-
ного или физического порядка, которые нельзя свести к математическим
подсчетам...»
Вроде бы простая истина. Но, как показывает анализ различных
публикаций в СМИ, представители военно-политического руководства
экономически развитых стран по-прежнему надеются на волшебную
компьютерную программу, которая снимет с них часть управленческих
функций и, пока они будут мудро пить чай в кабинетах, предложит более
умное и верное решение, чем они смогли бы сформулировать сами.
**
Ч*
'*,
т

90
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Увы, пока не будут созданы датчики, автоматически направляющие
всю информацию об обстановке искусственному интеллекту и пока не
будет создан этот искусственный интеллект; достоверность исходных дан-
ных, заложенных в программу и достоверность получаемых результатов
будут под большим вопросом!
Моделирование боевых действий: для чего оно
военачальнику?
Бесспорно, в век продолжающейся информационной революции,
вопрос о том, необходимо ли командующему войсками использовать воз-
можности новых компьютерных технологий, не имеет смысла. Конечно,
необходимо! Было бы крайне неразумно отказаться от новых возможно-
стей, которые дают подобные технологии.
Авторы, раскрывая ущербность современной моды на принятие ре-
шения на основе детального моделирования военных (боевых) действий,
всего лишь пытаются донести простую мысль: все должно быть в меру и к
месту. Не зря древняя мудрость гласит, что я^ змеи или полезные лекар-
ства способны одинаково приносить добро и зло — все зависит от дозы
их концентрации.
Военно-политическое руководство государства и командующие (ко-
мандиры) могут рассчитывать на то, что в среднесрочной перспективе
они получат компьютерные программы, которые станут представлять всю
необходимую им информацию во все более и более концентрированном
виде. В таком виде, который позволял бы им эффективнее осмысливать
обстановку и принимать более взвешенные решения.
Однако давно известно, что переизбыток информации не менее отри-
цательно влияет на качество и время принятия решения, чем ее дефицит.
У самого гениального человека всегда существует предел объема инфор-
мации, который он способен осмыслить за короткое время.
В условиях современного глобализированного мира и сетецентри-
ческих технологий сбора и передачи информации на командующего
непрерывно обрушивается такой «девятый вал» информации, что ее
осмысление становится для него нереальным (Рис. 18).

3. Моделирование в сфере военного управления: Куда идем?
91
Информация, которую
ДОЛЖЕН усвоить
военачальник
Информация,
которую
МОЖЕТ усвоить
военачальник
Информация,
которую
необходимо
«сжать» с
помощью новых
инфюрмационных
технологий
XIX
XX
XXI
Век
Рис. 18. Проблема переизбытка информации
Часть информации необходимо «сжимать», т. е. представлять в та-
ком виде, чтобы позволить руководителю принять решение с учетом
его личных профессиональных и психологических качеств. Особенно
это важно в условиях дефицита или избытка данных при ограниченном
ресурсе времени.
Для устранения данной проблемы, по нашему мнению, и нужны ком-
пьютерные системы поддержки принятия решения. Системы, способные
не подменять командующего, а непрерывно обеспечивать его качествен-
ной, обобщенной и структурированной информацией, получаемой из
огромного потока данных.
Наиболее простой и наглядный пример подобных моделирующих
систем — настоящих помощников военачальников, — это современные
системы анализа и отображения метеоинформации, применяемые при
подготовке и ведении военных действий (Рис. 19).

92
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Отображение метеообстановки в XXI веке
Нанесения
данных
метеонаблюдений
на приземную
карту погоды в XX
веке
245
56 V
223
V4
ОО/035
S 5К
4
Зона,запретная
для полетов
авиации из-за
опасных явлений
погоды
Зона выполнения
полетов без
ограничений по
s~^ погоде
"7—Ц
Зона, в которой
возможно
ограниченное
применение
авиации из-за
опасных явлений
погоды
Рис, 19. Эволюция обобщения
и отображения метеоинформации
Всего 50 лет назад процесс обеспечения командующего войсками
метеоинформацией был достаточно трудоемким и длительным. Мете-
орологи вручную собирали информацию вокруг своей метеостанции
и затем по телефону передавали ее в региональный центр; получая взамен
информацию о погодных условиях в интересующих их районах. Далее вся
информация вручную наносилась на синоптическую карту.
Сегодня это все делается автоматически. Кроме того, соответствую-
щее программное обеспечение позволяет военачальникам сразу получать
ответ на все интересующие их вопросы, связанные с климатом и погодой:
где ожидаются опасные метеоявления; где можно применять, а где нельзя
конкретные типы авиации с учетом этих явлений, какие районы местно-
сти могут быть затоплены или стать непроходимыми для тяжелой техники
вследствие дождей и т. д.
Благодаря подобным программам необходимость в непосредствен-
ном присутствии метеоролога рядом с командующим или командиром

3. Моделирование в сфере военного управления: Куда идем?
93
отпадает, а оперативность получения информации по его направлению
увеличивается.
Рост подобного специального программного обеспечения стано-
вится заметной тенденцией в мире. Его преимущество в том, что оно не
подменяет руководителя, а обеспечивает его информацией той степени
детализации, которая необходима именно ему, именно в этот момент вре-
мени. Творческая составляющая в процессе управления подчиненными
войсками остается за командующим (командиром).
По нашему мнению, данная тенденция останется основной в ближ-
несрочной и среднесрочной перспективе. До появления искусственного
интеллекта и возможности создания благодаря этому параллельной ре-
альности, в которой бы просчитывались варианты будущего, решения,
принимаемые профессионалами, будут более обоснованными, чем «ма-
шинные».
Здесь уместно отметить, что у этой проблемы есть и другая крайность:
наличие высокоподготовленного командующего при отсутствии до-
стойной замены чревато тем, что при его выходе из строя общий уровень
руководства войсками значительно падает. Как следствие, уже в мирное
время формируется своеобразная, достаточно парадоксальная тенденция:
потенциально выдающиеся военные руководители ограничиваются в ка-
рьерном росте, чтобы в будущем исключить возникновение проблем. Эта
тенденция характерна ^ля разных эпох и ^ля армий разных стран мира и,
по ряду симптомов, в будущем может проявляться все более явно.
* * *
Широкое внедрение новых информационных технологий в процесс
принятия и реализации военно-политических и стратегических решений
вносит новые особенности в процесс управления войсками (силами).
Вопросов без ответа много. Например, может ли компьютер стать раз-
умным? Какую сторону занять при выборе между интуитивным решени-
ем военачальника и холодным расчетом программы? Кто и какое волевое
решение должен проявить, чтобы процесс вооруженного противоборства
оставался осмысленным и направленным на достижение целей с мини-
мальными потерями?

94
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Эти и другие вопросы ждут своего глубокого изучения философами
и социологами, математиками и военными, психологами и нейробиолога-
ми. Ошибиться может как командир, так и компьютер, точнее постанов-
щик задачи, алгоритмист или программист!
Важно помнить одно: война не шахматная партия, а люди в ней — не
шахматные фигуры. В отличие от шахмат, где каждая фигура от начала до
конца партии остается в одном своем значении, где пешка может стать
ферзем только дойдя до конца шахматной доски, на войне то король
окажется пешкой, то пешка в самый сложный момент боя поведет себя
как «королева». Трудно заранее угадать, кто будет кем на войне. Трудно
просчитать поведение живых людей в условиях, когда их жизнь начинает
висеть на волоске. Один и тот же человек может стать героем, а может
погубить всех своих соратников...
По нашему мнению, в случае низкой квалификации военачальников,
шансы на победу в войне при любом качестве программного обеспечения
могут быть крайне невелики. В то же время хорошее программное обе-
спечение может оказать неоценимую помощь любому толковому воена-
чальнику, четко представляющему себе сильные и слабые стороны новых
информационных технологий.
Современные компьютеры не волшебники, они, скорее, ближе к лопа-
там, с помощью которых можно сделать много полезного. Если умеешь...

4
В ПОИСКАХ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ
! ВОЕННОЙ МЫСЛИ
«Все идеи в науке родились в драматическом конфликте
между реальностью и нашими попытками ее понять».
Альберт Эйнштейн
«Только со смертью догмы начинается наука».
Галилео Галилей
Отечественной военной науке есть чем гордиться. В мировую исто-
рию вписаны десятки имен выдающихся стратегов; неординарных мыс-
лителей; талантливых военных теоретиков. Их работы и исследования
вошли в «золотой фонд» отечественной военной мысли.
Бурный период начала XX в. — Первая мировая война, революция
в России, Гражданская война и восстановление державы — можно по
праву назвать эпохой расцвета отечественной военной мысли. В тяжелей-
шие j^ar страны годы формировались основы стройной военно-научной
системы, издавались военные теоретические журналы, активно изучался
зарубежный опыт, в практику военного строительства вводились новые
подходы. Многие идеи, высказанные в то время нашими соотечествен-
никами, оказались революционными а^я своей эпохи. Да и сам термин
«революция в военном деле», который сегодня так любят использовать
на Западе, родился именно в нашей стране.
В конце XX в. мы вдруг обнаружили, что наши знания о достижениях
отечественной военной мысли долгие годы были неполными, ограни-
чиваясь именами советских военных деятелей и ученых. К читателям

96
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
пришли работы наших военных теоретиков, вынужденных эмигрировать
из России в лихие годы революции и Гражданской войны. Их взгляды
и идеи, развивавшиеся как бы параллельно с советской военной мыслью,
представляют собой полноправный составной элемент отечественной
военной мысли, которая в первой половине XX в. была на недосягаемой
высоте. Это признают не только наши друзья и союзники, но и оппонен-
ты, недоброжелатели и явные противники.
Так было столетие лет назад.
А что же сегодня? Какими яркими идеями может гордиться россий-
ская военная мысль сегодня? Что нового мы привнесли за последние годы
в кладезь мировой военной мысли? Где те идеи, которые активно обсуж-
даются военно-научной общественностью, дискутируются в учебных
аудиториях и выносятся на научные конференции? Да и осталась ли она
у нас — эта самая военная мысль?
А как у них?
Прежде чем попытаться охарактеризовать состояние отечественной
военной мысли, обратимся, по сложившейся практике, к зарубежному
опыту. Объективный и непредвзятый анализ современных военно-тео-
ретических концепций и практики военного строительства США позво-
ляет сделать вывод о том, что за последние два с половиной десятилетия
западная военная мысль в своем развитии достигла впечатляющих высот.
В многочисленных специализированных военных изданиях, на во-
енных сайтах Интернета публикуется огромное количество статей, ис-
следований, аналитических материалов, посвященных проблеме войн
будущего. По этой теме высказываются не только генералы и адмиралы,
но и офицеры старшего и среднего звена, а иногда и младшие офицеры.
В вооруженных силах США рассуждать о военной стратегии и открыто
публиковать свои соображения в специализированных военных изданиях
позволительно даже сержантам.
Практика показывает, что такой подход вовсе не дискредитирует
военную мысль, а, наоборот, обогащает ее. Более того, со своими взгля-
дами на войны будущего в США выступают и гражданские эксперты:

4. В поисках отечественной военной мысли
97
политологи, конфликтологи, биологи, психологи, математики, журнали-
сты, ГГ-эксперты, историки, экономисты. Там давно уже осознали (не на
словах, а на деле), что война — это не вооруженная борьба в чистом виде.
Война — сложное социальное, политическое, психологическое, духовно-
культурное, экономическое, военное явление, поэтому анализировать это
явление должны специалисты самого разного профиля.
Такой подход дает соответствующий результат: появляются новые
нестандартные мысли и подходы, вскрываются новые стороны и нюансы
явлений, которые уже давно, казалось бы, известны и изучены. В США
только за последние два десятилетия появилось огромное количество
новых концепций и теорий, таких как концепция «обезоруживающего
глобального высокоточного удара», «война четвертого поколения»,
«сетецентрическая война», «война трех кварталов», концепция «стра-
тегического паралича» и «пяти колец» полковника Джона Уордена,
концепция «шока и трепета», «культурологическая разведка» и «со-
циальный ландшафт», концепция «боевых стай» (Рис. 20).
Рис. 20. Концепция «пяти колец» приоритетов поражения целей полковника
Дж. Уордена, обеспечивающая «стратегический паралич» противника

98
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Если же теперь обратиться к состоянию российской военной мысли;
ТО; судя по открытым отечественным источникам; возникает ощущение;
что она куда-то пропала. И действительно; количество военных изданий
можно перечислить на пальцах одной руки; а число и качество военно-те-
оретических публикаций оставляют желать лучшего. Даже модный в по-
следнее время термин «гибридная война»; который сегодня применяется
у нас к месту и не к месту пришел к нам с Запада.
А своих идей не так много; оказывается...
Военная мысль: о чем речь?
Начнем по традиции с понятийного аппарата. И здесь возникает
загвоздка. Нетрудно обратиться к справочникам и энциклопедиям и по-
лучить дефиниции понятий «военная наука» и «военная теория». Но
что такое — «военная мысль»? Что именно можно назвать военной
мыслью?
Военные энциклопедические издания не дают определения этому
понятию; в лучшем случае ограничиваясь только статьей о журнале «Во-
енная мысль». Между тем термин «военная мысль» достаточно широко
употребляется в популярной литературе, в учебном процессе, выступле-
ниях военачальников. Практически всегда он используется в качестве
синонима понятию «военная наука».
Такой подход; на наш взгляд, является ущербным.
Прежде всего; зададимся простым вопросом: «Что такое мысль?»
В научно-популярной литературе можно встретить такое определение:
«Мысль — это проявление индивидуального сознания; его порождение
и продукт его деятельности; это тонкоматериальная субстанция; несущая
энергию и информацию ».
Основываясь на этом определении мысли; рискнем дать свою харак-
теристику понятию «военная мысль»: это — отличающаяся новизной
и неординарностью квинтэссенция результата интеллектуальной дея-
тельности в военно-теоретической области отдельного индивидуума.
Это — новая, нестандартная, перспективная, «энергонесущая» военно-
теоретическая идея.

4. В поисках отечественной военной мысли
99
Итак, военная мысль — это плод длительных размышлений, творче-
ское озарение, специфический интеллектуальный продукт неординарной
военной личности, обладающей критическими мышлением, аналитиче-
скими способностями, стратегической интуицией и обширной военной
эрудицией.
Военная мысль всегда устремлена в будущее. Ее интересует война
будущего, а не подробный анализ войн прошлых эпох. Этим, в частности,
военная мысль отличается от военной науки. Изучение прошлого важно
для выявления причинно-следственных связей и выявления аналогий при
формулировании уроков на будущее.
Военная мысль — новаторская, неожиданная идея, часто ставящая
под сомнение традиционные основы классического военного искусства,
устоявшиеся стереотипы военной науки.
Так как мысль — есть проявление индивидуального сознания, то и у
военной мысли обязательно есть авторы — военные интеллектуалы, не-
стандартно мыслящие личности. При этом не важны их воинские звания,
научные степени и официальные должности. Общеизвестно, что автор
стратегии непрямых действий сэр Бэзил Лиддел Гарт был лишь капита-
ном, а выдающийся отечественный военный историк и философ Антон
Керсновский не имел офицерского звания вообще.
И, наконец, военная мысль — это своеобразная квинтэссенция некой
военной концепции или теории, выраженная, как правило, четко, кратко,
афористично. В военно-исторической литературе она представлена набо-
ром стратагем и военных максим, афоризмами великих стратегов прошло-
го, идеями и формулами признанных военных теоретиков и мыслителей.
Таким образом, как нам представляется, между военной наукой и во-
енной мыслью, конечно же, есть прямая связь, но они — явно не сино-
нимы.
Прибегая к аналогиям, эти понятия отличаются между собой, как кон-
структорская мысль и инженерная деятельность, как замысел операции
и план ее проведения. И в том, и в другом случае — это взаимосвязанные
и взаимообусловленные процессы, реализация которых позволяет полу-
чить реальный результат — будь то в области создания нового авиалайне-
ра или достижения победы в военном конфликте.

100
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
И действительно, у замысла командующего на операцию есть автор
(кстати, не всегда и не обязательно сам командующий), но без огромной
по объему, самоотверженной и высокопрофессиональной работы штаба
этот замысел — лишь абстрактная идея.
Точно так же и военная мысль. Сама по себе — она не более чем ин-
тересное логическое умозаключение отдельной личности. Новые идеи
и подходы в области военной теории должны быть поняты, оценены,
восприняты, развиты, всесторонне обоснованны и внедрены в практику
военного строительства.
В этом огромную роль играет военная наука.
Кольца или «планетарная» система?
В современной России сложилась и функционирует разветвленная
система военно-научных органов и структур, которую очень схема-
тично можно представить в виде четырех концентрических «колец»
(Рис.21).
Прежде всего, военно-научной деятельностью занимаются научно-
исследовательские структуры, высшие военно-учебные заведения и со-
ответствующие органы управления Министерства обороны, которые
в своей совокупности и взаимозависимости представляют собой так на-
зываемую официальную военную науку
Во-вторых, у нас существует целая сеть военно-научных органи-
заций и общественных академий квазиведомственного характера. Эти
структуры сохраняют тесные связи с Министерством обороны, ведут
исследования по заказу ведомства и от него же получают финансовые
средства.
В-третьих, военно-научными исследованиями занимаются отдельные
организации и аналитические центры, финансируемые не Минобороны,
а по другим каналам (политические партии, общественные организации,
учебные заведения и т. д.). Они не входят в систему Минобороны, а на-
ходятся под влиянием своих ведомств или учредителей из среды граж-
данского общества, выражают их позицию по вопросам обеспечения
национальной безопасности.

4. В поисках отечественной военной мысли
101
Ведомственная
военная наука
Официальная
военная наука
1 Квази-
\ ведомственная
I военная наука
Разрыв между
ведомственной
наукой и
независимым
экспертным
сообществом
Независимое военное
экспертное
сообщество
Военные
исследовательские
структуры
гражданского
общества
Независимые
военные
исследователи
Рис. 21. Система четырех «колец»
отечественной военной науки
И, наконец, проблемами военной науки интересуются и занимаются
группы энтузиастов и независимые исследователи-одиночки. Они, как
правило, не связаны ни с какими ведомствами и имеют возможность
выступать со своими взглядами открыто. К этой категории можно от-
нести и думающих ученых и экспертов ведомственных или независимых
военно-научных структур, выступающих с изложением своих личных
взглядов на страницах военной печати. По действующим положениям они
не имеют права публично выступать без разрешения руководства своих
учреждений, поэтому единственный выход для них — не упоминать свою
ведомственную принадлежность.
Очень условно, первые два внутренних «кольца» можно отнести
к ведомственной науке, а вторые два внешних «кольца» — к сфере неза-
висимого экспертного сообщества. Между этими двумя группами суще-

102
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
ствует реальный разрыв, свидетельствующий об отсутствии продуктив-
ных двусторонних связей между ними. Более того, все четыре «кольца»
функционируют, по большому счету, самостоятельно друг от друга, часто
не имея никакой обратной связи. Эффективность функционирования та-
кой системы крайне низкая, ценные интеллектуальные ресурсы и ресурсы
времени расходуются впустую.
При этом все четыре «кольца» разнообразных субъектов (структур
и личностей), занимающихся военно-научной деятельностью, ставят
перед собой одну цель — в меру своих сил и возможностей содействовать
в военно-научной сфере укреплению обороноспособности Российской
Федерации.
В идеале, официальная военная наука должна быть ядром этой си-
стемы, сплачивая, координируя и направляя деятельность трех других
«колец», привлекая их интеллектуальный и творческий потенциал.
К сожалению, это не так.
Официальная военная наука, как правило, игнорирует независимое
экспертное сообщество и, по вполне понятным причинам, предпочи-
тает взаимодействовать только с так называемыми квазиведомственны-
ми военно-научными структурами. В результате, все четыре «кольца»
субъектов военно-научной деятельности функционируют не в единой
системе, а вразнобой. Но от формируемой замкнутости страдает не
просто официальная военная наука, а обороноспособность государства
в целом.
Дело в том, что роль каждого «кольца» в формировании военной
мысли различна. В любой жесткой замкнутой системе неизбежно воз-
никают большие трудности с генерированием новых идей и подходов,
поэтому ведомственная военная наука, к сожалению, не самая лучшая
среда для формирования военной мысли. Более того, это и не должно
быть ее задачей.
Как нам видится механизм функционирования всей системы военно-
научных исследований в России?
Это должна быть не система концентрических «колец» с офици-
альной наукой в «яблочке», а «планетарная» система, включающая
в себя «планету» (военно-научные структуры Министерства оборо-

В поисках отечественной военной мысли
103
ны) и находящиеся в сфере ее притяжения «спутники»; которые пред-
ставлены тремя другими субъектами военно-научных исследований
(Рис.22).
1 - официальная военная наука
2 - квазиведомственная военная наука
3 - военно-научные структуры гражданского общества
4- независимые военные эксперты
Рис. 22. «Планетарная» система военно-научных исследований
Центральное приоритетное положение «планеты» в такой системе
неоспоримо. «Спутники»; вращающиеся вокруг «планеты», находятся
не только в зоне планетарного притяжения, но и влияют друг на друга, на
орбиты своего движения вокруг «планеты». Благодаря синергетическо-
му эффекту возникающему от взаимодействия всех четырех компонентов
представленной системы военно-научных исследований, возможен каче-
ственный скачок в развитии отечественной военной мысли.
Роль и функции «спутников» различны. Квазиведомственная воен-
ная наука находится в сфере наиболее сильного притяжения официальной
военной науки. Военно-научные структуры гражданского общества и не-
зависимые военные эксперты, напротив, движутся по наиболее удален-

104
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
ным от официальной военной науки орбитам; на границе военной науки
и других наук, между гражданским обществом и военной организацией
государства. Такое уникальное положение двух последних «спутников»
имеет огромный плюс: чем дальше от «планеты», тем больше вероят-
ность возникновения новых идей и подходов. Как раз именно самый уда-
ленный «спутник» (независимые военные эксперты) обладает наиболее
высоким потенциалом для формирования новых нестандартных мыслей
и подходов (Рис. 23).
4
вателей
О 1
сслед
5 I
х 1
■Д 1
£ 1
эс 1
ф 1
ш 1
-о 1
н 1
еннос
с 1
s 1
7
_1
i
i С 1
/
1
/
л
/
Вероятность
рождения новых идей
\ •
\ \ *
V
2
*♦
• •••
л
Л
N. \ £
*
*
+
*
+
♦
♦
♦
И
♦
к
V /
3
1 - официальная военная наука
2 - квазиведомственная военная наука
3 - военно-научные структуры гражданского общества
4- независимые военные эксперты
Я
4
] т
Ц?
f Г
V
/
Участники
Рис. 23. Соотношение между количественными характеристиками
субъектов военно-научных исследований и вероятностью
генерирования ими новых идей и подходов
Такова, в нашем представлении, наиболее эффективная модель функ-
ционирования системы военно-научных исследований на государствен-
ном уровне.
Однако реальность сегодня иная. Отечественная официальная воен-
ная наука оказалась в значительной степени изолированной от независи-

4. В поисках отечественной военной мысли
105
мого экспертного сообщества. Более того, она в рамках бюрократических
управленческих структур не заинтересована в притоке «внешних» идей
и, соответственно, не испытывает необходимости во взаимодействии
с независимым экспертным сообществом.
Причин тому множество, и не в последнюю очередь — универсаль-
ные пороки ведомственно-бюрократической системы как таковой.
О замкнутой касте «посвященных»
Военное дело в целом и военная наука в частности традиционно
считаются закрытой, узкопрофессиональной сферой деятельности.
В этой логике априори подразумевается, что есть некие «посвящен-
ные», и только они знают, что и как делать в военной сфере. Подобно
жрецам Древнего Египта, эти «посвященные» формируют закрытую
касту, стоящую выше неких «шпаков» и «пиджаков», «военпенсов»,
лиц, «не заканчивавших ВАГШ» и не допущенных до истинных тайн
военной теории.
Роль и место гражданского общества в целом и военного эксперт-
ного сообщества в частности в такой парадигме фактически сводятся на
нет. И это было бы оправданно, если бы мы были уверены в абсолютном
превосходстве ведомственной военной науки. Это было бы оправданно,
если бы среди представителей отечественной ведомственной военной
науки сплошь да рядом были бы деятели масштаба Карла фон Клаузевица
или А. А. Свечина.
Увы, об этом приходится только мечтать.
Кстати, именно Александр Андреевич Свечин в своем труде «Стра-
тегия» ввел в оборот термин «посвященные»: «Изучение стратегии
лишь небольшим кругом комсостава, например, генеральным штабом,
ведет к созданию «стратегической касты»; изолированное положение
стратегии толкает ее на путь ученого педантизма, отрывает от практики,
создает в комсоставе крайне нежелательный разрыв по стыку стратегов
и тактиков, уничтожает взаимное понимание между штабами и строевы-
ми частями. Стратегия не должна являться латынью, делящей армию на
посвященных и непосвященных!»

106
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Живительно актуально звучат слова А. А. Свечина и сегодня.
Закрытость военно-научной касты «посвященных» формируется
действующей системой отбора и подготовки научных кадров. Военные
ученые; к сожалению; в армейском сознании ассоциируются вовсе не
с понятием элиты, которой мы посвятили отдельный очерк. В сознании
чиновников в погонах; военный ученый — это «клетка» в штатном
расписании. На должность старшего научного сотрудника, доцента,
начальника научного отдела можно назначить любого офицера; был бы
диплом кандидата наук; а иногда даже и этого не требуется. Военным
чиновникам невдомек; что военная мысль не рождается по приказу. Она
не приходит в голову подчиненному строго в отведенное распорядком
дня служебное время.
В результате; на научных должностях нередко мучаются бравые бо-
евые офицеры, которые готовы были бы десять раз пойти в штыковую
атаку вместо одного публичного выступления на научной конференции.
В войсках же; наоборот; попадаются творческие, критически мыслящие,
тяготеющие к науке личности, вынужденные в условиях армейской дей-
ствительности «душить» в зародыше свои идеи.
В результате, служебное продвижение по военно-научной стезе за-
частую получают случайные, далекие от науки офицеры. Они не блещут
талантами и эрудицией, не сыплют новыми идеями и не мечтают сделать
научное открытие. Перефразируя афоризм В. О. Ключевского; их заслуга
в том; что «они ничего не делают». Они последовательно; шаг за шагом
продвигаются вверх; постепенно становятся начальниками; занимают
ключевые научные должности в своих организациях и учреждениях,
формируя ту самую закрытую касту «посвященных». Далее глубоко-
мысленного «надувания щек» и намеков на свою «избранность» такие
«посвященные» в научных дискуссиях не идут.
Не случайно поэтому нет и самих дискуссий.
В этом смысле нельзя не затронуть инструмент научных конферен-
ций, который усилиями бюрократов превратился в пустое и тоскливое
времяпрепровождение. Живительное дело, но на Западе участие в науч-
ных конференциях, круглых столах, симпозиумах считается не наказани-
ем; а поощрением. Участие в таких мероприятиях — уникальная возмож-

4. В поисках отечественной военной мысли
107
ность лично увидеть и услышать ученых и экспертов с мировым именем,
политических и военных лидеров, самому поучаствовать в дискуссиях
и спорах. Совместные мероприятия содействуют формированию личных
взаимоотношений и связей между учеными, позволяют создать сеть еди-
номышленников, способствуют формированию новых идей и подходов.
Для касты «посвященных» военно-научные и военно-практические
конференции, круглые столы и другие подобные мероприятия неприем-
лемы. Одна из причин этого была сформулирована Петром I более трех
веков назад: «... говорить токмо словами, а не по писанному, дабы дурь
каждого всем видна была».
Таким образом, закрытость — единственная возможность для касты
«посвященных» сохранить свой статус, а стандартный довод в нечаян-
ном споре звучит всегда глубокомысленно: «У нас все есть. Вы не знаете.
Это — закрытые данные».
Замкнутая каста «посвященных» от военной науки вредна не только
самим фактом своего существования, но и тем, что не допускает продви-
жения по научной стезе достойных специалистов. В результате губится
творческая атмосфера, разрушаются научные школы и коллективы,
изгоняются неординарные, талантливые личности, которые не умеют
«ходить строем».
Это — проблема типичная. Почти сто лет назад отечественный воен-
ный ученый П. И. Изместьев в своих «Очерках по военной психологии»
с горечью писал: «Посредственные начальники любят больше бесцветных
личностей: им нужно, чтобы их окружали люди слабые, не проявляющие
инициативы, самостоятельности, так как с такими им легче справиться,
а главное нечего бояться за свое умственное убожество. Человек энергичный,
человек сильной воли, человек, способный рассуждать — им не на руку».
Конечно, было бы несправедливым всех отечественных военных
ученых «мазать одной краской». Есть среди них много талантливых и не-
ординарных личностей, способных мыслить творчески и нестандартно.
Но, находясь в бюрократически-иерархических рамках военной системы,
они вынуждены «играть по правилам», строго выполнять указания вы-
шестоящего начальства, научно обосновьюать точку зрения руководства.
Или уходить...

108
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
«Штучный товар» военной мысли
По данным военных социологов; только 1% офицерского состава
имеет склонности к научно-исследовательской деятельности; и только
1% из занимающихся наукой способен выступать генератором новых
идей. Другими словами; военная мысль потенциально может родиться
в голове только одного офицера из десяти тысяч. И кто же он, этот один
офицер из тысяч своих сослуживцев?
Как ни парадоксально, по формальным показателям это — самый бес-
перспективный в плане карьерного роста военнослужащий.
Действительно, плох тот солдат, который не мечтает стать генера-
лом. Для этого нужны: смелость и решительность, уверенность в себе,
беспрекословное подчинение, жесткое следование приказам. Офицера
с курсантской скамьи воспитывают в рамках однозначной парадигмы:
приказы не обсуждаются, а выполняются. В бою сомнение — признак
упадка духа; шаг к измене и, в конечном счете; поражению.
Но с набором этих качеств; которые прививаются будущему офи-
церу с первых дней его службы в армии; стать настоящим ученым; а тем
более генератором новых идей невозможно. Наука — это всегда по-
иск; внутренние сомнения; движение против течения; нарушение догм
и правил. Другими словами, военная система самим своим укладом
негативно отражается на состоянии и достижениях военной науки.
Именно поэтому столь высока роль организаторов военной науки,
которые, часто вопреки многовековым армейским традициям и стерео-
типам, призваны искать и «собирать под свое крыло» офицеров, тяготе-
ющих к науке. Поиск таких личностей, их поддержка и продвижение на
научные и преподавательские должности должны быть важной задачей
кадровых служб. Это — чрезвычайно важно.
Потенциальные генераторы новых идей в области военной нау-
ки — это «штучный товар», имеющий особое государственное значе-
ние. Военное ведомство обязано создать для них достойные условия для
научных исследований и творческих порывов. Без них развитие военной
мысли обречено на провал.
Такая ситуация, кстати, — универсальна ^ая всех стран, будь то
Россия или США, Украина или Франция, Израиль или Сирия. В разных

4. В поисках отечественной военной мысли
109
армиях по-разному подходят к решению этой проблемы. Возможными
путями, как показывает опыт, могут быть: повышение авторитета и пре-
стижа национальной военной науки; ориентация на «импортную» во-
енную теорию с игнорированием собственных разработок; «расплата
кровью» — развитие собственной военной теории, но уже непосред-
ственно в ходе военного конфликта.
Выбор пути — за каждой конкретной страной, но для России, и с
этим вряд ли кто будет спорить, приемлем исключительно первый вари-
ант. Именно поэтому замкнутая в себе, изолированная от независимого
экспертного сообщества система ведомственной военной науки нужда-
ется в отвечающих велениям времени преобразованиях.
Фундаментальный вопрос
Военная наука оказалась сегодня в сложной ситуации, когда война,
по признанию многих экспертов, кардинально изменилась, а к ее анализу
подходят по традиционным лекалам прошлого XX в.
Вскоре после окончания Великой Отечественной войны И. Сталин дал
свою оценку классическому военному искусству: «... теперь у нас машин-
ный период войны. Несомненно, что машинный период требует новых во-
енных идеологов. Смешно брать теперь уроки у Клаузевица». С мнением
И. Сталина можно соглашаться или категорически его отвергать, отстаивая
незыблемость основ военного учения Карла фон Клаузевица. Но факт оста-
ется фактом: феномен войны требует глубокого осмысления с учетом ре-
альностей современной эпохи и характера военных конфликтов будущего.
Официальная военная наука, прежде всего в лице упомянутых нами
«посвященных», всячески избегает ответа на фундаментальный вопрос:
«Каков будет военный конфликт будущего?» По большому счету, если
ответа на этот принципиальный вопрос нет, то вся военная теория ока-
зывается, мягко говоря, оторванной от реальной жизни.
Война сегодня вышла за пределы классического военного искусства.
Военные конфликты последних десятилетий с полной убедительностью
свидетельствуют об этом. Война на Украине — последний яркий пример
рудиментарности многих догм и принципов теории военного искусства.

по
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Иррегулярные формирования ополченцев из числа шахтеров; мел-
ких предпринимателей; студентов; зарубежных добровольцев громили
киевскую армию; которая сама представляла собой гремучую разно-
шерстную смесь регулярных; добровольческих; карательных; наемниче-
ских формирований. В информационном и киберпространстве и сейчас
кипят ожесточенные сражения; ломающие судьбы отдельных людей;
семей; областей; стран и целых регионов мира. Ударами всех доступных
средств поражения; включая тактические ракеты и авиацию; вооружен-
ные силы Украины стирали с лица земли мирные города и села Донбасса
и Луганщины. Непонятно было даже; кто и с кем воюет: украинская ар-
тиллерия вела огонь по своим же окруженным частям; а ополченцы отда-
вали взятых ими в плен военнослужащих противника в руки их матерей.
В каком боевом уставе прописано; как действовать в такой обстановке?
А может; стоит уже давно озаботиться разработкой с чистого листа совер-
шенно нового поколения боевых уставов для военных конфликтов XXI в.?
Конечно; можно возразить; что ситуация на Украине — нетипична.
Однако общеизвестно, что никакая война не бывает похожа на преды-
дущую, поэтому о типичности следует позабыть. Нетипичными были
и наша война в Афганистане; и военные операции на Северном Кавказе,
и юго-осетинская драма августа 2008 г. А кто видел хоть одну типичную
классическую войну где-нибудь в мире за последние десятилетия?
Если же наша военная наука ориентируется на отражение «типично-
го» крупномасштабного — от океана до океана — наземного вторжения
войск НАТО в наши пределы; то есть большие опасения; что мы этого не
увидим. Не пошлют наши потенциальные недруги тысячи своих танков
стройными рядами в чистое поле, чтобы наши бригады постоянной готов-
ности били по ним как в тире.
Механизм претворения военной мысли в жизнь
Специфика военной мысли заключается в том, что она сама по себе
всего лишь некая выраженная словами формула. Далее возможны два
варианта развития ситуации: или эта мысль остается строкой в научной
публикации и отправляется в архив для изучения потомками, или эта

4. В поисках отечественной военной мысли
111
мысль в нужный момент, в нужном месте попадается на глаза «нужно-
му» военному руководителю и становится руководством к действию.
Другими словами, для реализации военной мысли необходимо внедрить
ее в сознание военного деятеля, ответственного за принятие решений. От
его организаторского таланта, стратегической интуиции, способности
заглянуть за горизонт зависит, в конечном счете, прогресс в области во-
енной теории и практики.
История знает немало примеров того, как отвергнутая военной нау-
кой или проигнорированная военно-политическим руководством страны
мысль военного гения оказывалась пророческой и, не будучи реализован-
ной, вызывала впоследствии горькую обиду и сожаление.
Разве полковник Г. С. Иссерсон еще накануне Великой Отечествен-
ной войны не предупреждал о том, что Германия может начать войну
внезапно, без подготовительного периода?
Вот его цитата из работы «Новые формы борьбы» (1940г.): «Война
вообще не объявляется. Она просто начинается заранее развернутыми
вооруженными силами. Мобилизация и сосредоточение относятся не
к периоду после наступления состояния войны, как это было в 1914 г.,
а незаметно, постепенно проводятся задолго до этого. Разумеется, полно-
стью скрыть это невозможно. В тех или иных размерах о сосредоточении
становится известным. Однако от угрозы войны до вступления в войну
всегда остается еще шаг. Он порождает сомнение, подготавливается ли
действительное военное выступление или это только угроза. И пока
одна сторона остается в этом сомнении, другая, твердо решившаяся на
выступление, продолжает сосредоточение, пока, наконец, на границе
не оказывается развернутой огромная вооруженная сила. После этого
остается только дать сигнал, и война сразу разражается в своем полном
масштабе».
К пророческим словам военного гения не прислушались. За две не-
дели до нападения фашистов на наше Отечество он был арестован, через
полгода приговорен к расстрелу, который был заменен на десять лет
лишения свободы в исправительно-трудовом лагере в Караганде, а затем
направлен в ссылку в Красноярский край. Реабилитирован и освобожден
только летом 1955 г.

112
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Сколько бы мог сделать Г. С. Иссерсон ^ля наших Вооруженных
Сил, для развития отечественной военной теории, если бы не репрессии
конца 30-х гг.
А чего стоят пророческие идеи Е. Э. Месснера о «мятежевойне»,
всю глубину которых мы только сегодня открываем для себя! Его
труд «Мятеж — имя третьей всемирной», изданный в Буэнос-Ай-
ресе в 1960 г., дает, в частности, ключ к пониманию многих событий
на Украине 2014-2015 гг. Надо только дать себе труд взять эту книгу
в руки! И тогда, может быть, официальный Киев не стал бы проводить
на юго-востоке страны свою так называемую «антитеррористическую
операцию» (АТО): «В борьбе против иррегулярства победу дают не
карательные экспедиции и не овладение территорией, но овладение
душой».
Таким образом, сама по себе военная мысль приобретает ценность
только тогда, когда она падает на «подготовленную почву» — то есть
доходит до конкретного лица, принимающего решение. Причем дойти
она должна не в «сыром», а в соответствующим образом обработан-
ном виде.
В целом, как нам представляется, система претворения военной
мысли в практику военного дела должна включать в себя три элемента:
генерация идей — разработка идей — реализация идей (Рис. 24).
В качестве генераторов новых идей в сфере военной мысли высту-
пают талантливые и неординарно мыслящие «штучные представители»
ведомственной военной науки и независимого военного экспертного
сообщества.
Научная разработка новых идей и подходов — важная задача на-
учно-исследовательских организаций и учреждений главным образом
ведомственной военной науки. Здесь требуется системный подход,
комплексное видение проблем, учет причинно-следственных связей, по-
нимание сущности процессов военного управления и ведения военных
(боевых) действий, детальная проработка всех нюансов. На этом этапе
предполагается концептуальное оформление новой идеи в принятых
в военном ведомстве категориях и понятиях.

4. В поисках отечественной военной мысли
113
Рис, 24. Роль и значение субъектов
системы военно-научных исследований на разных этапах
военно -научной деятельности
Практическая реализация идей знаменует собой конечный этап во-
енно-научной деятельности, когда новая идея после соответствующей
разработки представляется для утверждения лицу принимающему реше-
ния, и становится основой новой концепции ведения военных (боевых)
действий, строкой боевого устава, пунктом приказа или директивы во-
еначальника.
Каждый из вышеперечисленных этапов военно-научной деятельно-
сти обязателен и важен по-своему. Игнорирование того или иного этапа
или перескакивание через него чреваты или отсутствием новых идей,
или слабым уровнем развития военной теории, или оторванностью
науки от практики. А все это, в конечном счете, негативно отражается
на обеспечении военной безопасности государства в мирное время, а в
условиях военного конфликта ведет к неизбежному поражению.

114
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
О «красной команде» замолвите слово...
Одним из важнейших условий эффективного развития военной науки
и практики является критика. Без здоровой; конструктивной критики
перспективы любой социальной или научной системы обречены на про-
вал. Единомыслие губит творчество на корню, сводит всю деятельность
военного ученого к формуле «Чего изволите?», низводит научно-ис-
следовательскую деятельность до уровня наукообразной интерпретации
любого слова начальника.
Абстрактное критиканство, обрамленное в формулу «Все плохо!»,
безусловно, непродуктивно. Критика только тогда заслуживает внимания,
когда она имеет конструктивную составляющую, т. е. когда она вскрывает
сущность проблемы, корни и причины неудач. При этом надо отдавать
себе отчет в том, что критика не дает путей решения проблемы, а только
подсказывает направление, в котором не следовало бы (или, наоборот,
следовало бы) двигаться.
Человек так устроен, что мало кому нравится критика, пусть даже
она будет самой позитивной и доброжелательной. Поэтому критиков не
любят.
Критики не дают жить спокойно бюрократам-начальникам и большим
коллективам сотрудников, занятых бурной имитационной деятельностью
по «заготовке рогов и копыт». Организации и учреждения работают
в поте лица своего, выдавая нагора тонны инструкций, указаний, отчетов,
сводок, докладов, которые создают видимость занятости. Подчиненные
не имеют выходных, забывают об отпусках, становятся прижизненными
«роботами». А критики задают вопрос — зачем?
Критиков не любят и в науке. На то есть множество причин, о кото-
рых мы уже упоминали.
Вместе с тем у многих ответственных руководящих работников есть
достаточно сильное внутреннее убеждение, что «критиковать — не
работать, мозгов много не надо». Такая уверенность, как нам представ-
ляется, основана на фундаментальном непонимании сущности критики.
Выдающийся отечественный стратег А. А. Свечин довольно оригиналь-
но показал, какая критика является допустимой и необходимой: «Это

4. В поисках отечественной военной мысли
115
не ошибка^ если сапожник критикует картину знаменитого художника
с точки зрения нарисованного на ней сапога. Такая критика может быть
поучительна даже для художника».
Некоторые руководители воспринимают критику как попытку по-
кушения на принцип единоначалия, что в военной среде равнозначно
«бунту на корабле» с необходимостью принятия соответствующих жест-
ких мер. Другие начальники видят в критике стремление подчиненных
увильнуть от работы или, наоборот, навесить на ту или иную организацию
новый ворох работы.
Критику не только не любят, ее по возможности давят, игнорируют,
осмеивают, дискредитируют. Если невозможно оспорить высказанные
критические замечания по существу — есть беспроигрышный вариант
реагирования на критику: переход на личности.
У критиков очень мало шансов быть услышанными и правильно
понятыми.
Но ведь без критики никак нельзя. Это в душе признают все, вклю-
чая и тех, кто давит на корню любую критику. Конечно, самолюбие
любого начальника тешит ситуация, когда каждое его слово воспри-
нимается на уровне библейского откровения, когда даже оговорка
или эмоциональная фраза становятся для подчиненных руководством
к действию. Но если у руководителя есть хоть капля здравого смыс-
ла, он не может не потребовать от подчиненных правды и критики.
В интересах дела, в интересах своей же собственной карьеры, в конце
концов.
Тогда встает очень сложный вопрос — как свести воедино ненависть
к критике и необходимость в ней. Что же делать?
Один из выходов стар как мир: «Не можешь победить — возглавь».
По этому пути пошли в бизнесе и государственных структурах многих за-
рубежных государств. Эту идею реализовали в вооруженных силах США,
где на уровне оперативно-тактических и оперативно-стратегических
формирований созданы и функционируют так называемые «красные
команды».
Подход интересный и во всех отношениях заслуживающий вни-
мания.

116 Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
В американской армии пришли к выводу: если критика руководства
со стороны подчиненных недопустима, то тогда некоторым из них следует
вменить критику в обязанность. Так в штабах появились «красные коман-
ды» — группы офицеров, функцией которых является конструктивная
критика проектов решений руководства.
Зачем это нужно? Да затем, чтобы проект решения прошел всесто-
роннюю предварительную «обкатку» еще на уровне его разработки,
а принятое окончательное решение не оказалось ошибкой. И такая си-
стема работает.
Критика из уст штатных критиков не воспринимается руководителем
в штыки: он понимает, что над ним не издеваются, а помогают найти наи-
более эффективное и рациональное решение. Проекты решений много-
кратно возвращаются исполнителям, которые под воздействием критики
штатных «красных команд» добиваются идеала.
Почему группы штатных критиков назвали «красными командами»?
Ответ очевиден: они создавались в американской армии аая того, чтобы
взглянуть на проблему глазами противника, что крайне важно /^ая по-
вышения эффективности принимаемых боевых решений. «Красные ко-
манды» как раз и «играют» за противника, то есть критикуют проекты
решений с точки зрения оппонента. Для этого требуется: широкая эруди-
ция, знание противника, его национального менталитета, особенностей
принятия решений, культуры и истории государства противника и мно-
гих других аспектов, которые военными практиками считаются слишком
академическими и не имеющими прямого отношения к планированию
и проведению военных операций. «Красные команды» призваны ломать
эти стереотипы.
В вооруженных силах США офицеров для «красных команд» гото-
вят по специальным программам. В частности, под эгидой Командования
TRAD О С (учебного и доктрин) ВС США действует Университет изуче-
ния зарубежных армий и культур, который в январе 2015 г. опубликовал
учебное пособие «Справочник прикладного критического мышления»
(Версия 7.0). В этом пособии содержится простое и понятное изложение
сути действий «красных команд».

4. В поисках отечественной военной мысли
117
ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Что такое метод «красных команд»?
«Метод "красных команд" обеспечивает командиру (командующему)
возможность полностью проанализировать возможные альтернативы
решений при планировании, разработке операций и концепций, при ре-
шении организационных аспектов и анализе возможностей в контексте
оперативной обстановки и под углом зрения партнеров, противника или
других субъектов.
"Красная команда' выполняет три главных типа задач:
■ Поддержка операций, процессов планирования и поддержка процес-
сов принятия решений.
■ Критический обзор и анализ существующих планов.
■ Разведывательная поддержка (моделирование угроз).
Для того чтобы "красная команда" могла внести эффективный
вклад в процесс принятия решений, требуются все нижеперечисленные
элементы:
Способность критически мыслить по проблеме. Хотя это и кажется
очевидным, но реальность такова, что критическое мышление пред-
ставляет собой набор навыков, которые требуют практики, обучения
и набора соответствующих механизмов. Сухопутные войска принимают
в свой состав людей со всех концов страны с различным багажом знаний
и навыков. Один из недостатков такой системы состоит в том, что
у наших военных есть тенденция воспринимать все одинаково предвзято
и под одним углом зрения. Мы гордимся своими общими ценностями, кото-
рые, будучи глубоко внедренными в армейскую культуру, вовсе не являются
универсальными за пределами нашей культуры.
Критически мыслить и выступать против группы — эти явления не
характерны для военных. Для того чтобы делать это эффективно, тре-
буются механизмы и методы, которые позволяют руководителям видеть
проблему под разными углами.
"Красные команды" требуют прикрытия "сверху", чтобы им было по-
зволено оспаривать здравый смысл и мнение руководителей организации.
Независимо от состава "красной команды" или методов, ею применяемых,

118
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
руководители диктаторского или деструктивного типа несовместимы
с успешной деятельностью "красной команды".
Метод "красных команд" не из легких, и не каждый способен работать
в ней. Члены "красных команд" должны быть специалистами по эффектив-
ному распространению письменной и устной информации. Они должны
обладать авторитетом в сфере, в которой они выступают в качестве
"красной команды". Они должны быть способны конструктивно раскри-
тиковать план. Это означает, что они должны быть сфокусированы на
том, что является действительно важным, быть способными объяснить,
почему что-то вызвало их критику, и предложить альтернативные пути
подхода к анализу проблемы.
Учреждение "красной команды" в составе таких специалистов, от
которых организация "может позволить себе отмахнуться", является
явным рецептом неудачи.
У "красной команды" не существует заранее данного шаблона для под-
хода к проблеме, нет того, что называется "один размер подходит всем".
Деятельность "красной команды" должна быть тщательно отточена под
конкретные требования. Время является критическим фактором, также
как и степень владения проблемой, структура самой команды, вовлеченные
руководители и их предрасположенность обеспечить как можно больше
информации на входе и т. д.
"Красная команда"работает лучше всего "за сценой", оказывая содей-
ствие командиру или штабу в некритичной, благожелательной манере, без
бахвальства. (Очень трудно смириться с тем, что кто-то критикует
твои мысли. Еще труднее — если эти критики нахальны и занимаются
самолюбованием.)
В то время, как единой формулы метода "красных команд" не суще-
ствует, можно выделить несколько общих видов деятельности, к которым
«красные команды» прибегают чаще всего. К ним относятся: оспаривание
фактов и явных предположений, поиск подразумеваемых (неозвученных)
предположений, определение культурных предположений, составление кон-
кретных вопросов из области культуры для экспертов в данной области,
оспаривание рамок проблемы (и предложение альтернативных рамок), вы-
явление когнитивных предвзятостей и симптомов, лежащих в основе этого

4. В поисках отечественной военной мысли
119
шаблонного мышления и др. Все эти мероприятия ведут к разработке
альтернативных предложений».
Источник: The Applied Critical Jttinking
Handbook (Formerly the Red Team
Handbook). University of Foreign Military
and Cultural Studies TRISA (TRADOC G2
Intelligence Support Activity). Ft. Leavenworth,
January 201S.
* * *
Современная военно-политическая обстановка в мире и вокруг
России обострилась до опаснейших пределов. Война сегодня так же ак-
туальна, как и сто, и тысячу лет назад! Но сегодня очевидно для всех, что
времена; когда действия по шаблону, слепое следование букве устава и сте-
реотипные подходы к планированию и организации военных действий
гарантировали успех, окончательно ушли в прошлое.
В этих условиях отечественной военной науке как никогда нужны
яркие идеи и новые подходы, нужны условия для расцвета отечественной
военной мысли. А /^ая этого требуются творческая атмосфера, свобода
мысли, здоровое интеллектуальное соперничество.
Нужны, наконец, яркие публикации по проблемам военной теории
и практики.
Важная функция военной мысли — провоцировать дискуссии и ини-
циировать споры, ибо, как известно, только в споре рождается истина.
Если нет творческой дискуссии, открытой или хотя бы заочной, то и но-
вые идеи не появятся.
Подводя итог сказанному, мы все-таки не хотели бы показаться отъ-
явленными пессимистами. Есть у нас и сегодня выдающиеся, талантливые
военные ученые, неординарно мыслящие военные специалисты, имена-
ми которых мы не можем не гордиться. Они представляют собой цвет
интеллектуальной военной элиты современной России. Из этических
соображений было бы некорректным назвать здесь кого-то из них и не
упомянуть десятки других не менее ярких имен. На страницах этой книги

120
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
мы неоднократно ссылаемся на идеи некоторых наших современников;
естественно; с указанием авторства.
Никогда не оскудеет талантами земля Русская; и это придает нам
уверенность в грядущем новом; беспрецедентном взлете отечественной
военной мысли.

5
ОЦЕНКА
ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ОБСТАНОВКИ: НЕКОТОРЫЕ
I МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ
«Благоразумный главнокомандующий до сражения
тщательно старается: разведать все, что делается
у противника, парализовать все то, что может его
усилить, и воспользоваться всем, что может его осла-
бить».
Иберии Август Флавий Маврикий
«Трудно победить того, кто хорошо знает свои силы
и силы неприятеля».
Никколо Макиавелли
Анализ военно-политической обстановки является ключевой исход-
ной задачей военного и в целом государственного стратегического пла-
нирования в сфере национальной безопасности. Эта задача представля-
ется одной из наиболее сложных и многоплановых, так как она содержит
в себе огромное множество неизвестных, большой налет субъективности
и необходимость применения разнообразных творческих инструментов
прогнозирования, моделирования, сценарного проектирования и фор-
сайта. Результаты длительной и разносторонней деятельности целого ряда
государственных и негосударственных аналитических структур ложатся,
в конечном счете, в основу оценки военно-политической обстановки.

122
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Военно-политическая обстановка:
подходы к анализу
Оценка военно-политической обстановки, в наиболее общем виде,
преследует четкую цель: сформулировать (представить на основе анализа)
наиболее вероятные угрозы и опасности в военной сфере применительно
к конкретному субъекту политики на всю пространственно-временную
глубину стратегического планирования. Другими словами, оценка во-
енно-политической обстановки представляет собой выявление степени
ее военной напряженности ^ая субъекта военной политики — во всем
спектре от военной стабильности до военного конфликта. Графически это
может быть представлено следующим образом (Рис. 25):
МИР
Этапы состояния (развития) военно-политической обстановки
Военно-
политическая
стабильность
Военно-
политическая
напряженность
Военно-
политический
кризис
Военная
безопасность
Военная
опасность
Военная угроза
Степени напряженности военно-политической обстановки
Рис. 25. Степень напряженности военно-политической обстановки
Задача формирования адекватной реальности оценки военно-полити-
ческой обстановки, естественно; с каждым днем становится все сложнее.
В XVIII-XIX в., например, развитие средств вооруженной борьбы и,
соответственно, форм и способов ведения военных действий шло мед-
ленно и последовательно. Проходили годы и десятилетия, а каждая новая
война той эпохи была в целом похожа на предыдущую. Оценка военно-по-
литической обстановки строилась на устоявшихся внешнеполитических

5. Оценка военно-политической обстановки: некоторые методологические подходы 123
постулатах (стереотипах) и скудной информации разведки, что позволяло
сторонам успешно воевать со «старым багажом».
Ныне, в информационно-глобализированную эпоху все изменилось.
Военно-политическая обстановка в мире развивается столь динамично,
непредсказуемо, а часто даже нелогично, что старые подходы и «домаш-
ние заготовки» в принципе уже не подходят.
Анализ военно-политической обстановки становится сегодня делом
огромного числа специалистов в разных областях деятельности, и не в по-
следнюю очередь — психологов, культурологов, историков, философов.
Сама идея подключения такого рода экспертов к формированию выводов
из оценки военно-политической обстановки для практиков в сфере стра-
тегического планирования звучит по крайней мере экстравагантно.
Сложность заключается также в специфических субъективных
факторах — любое официальное ведомство, ответственное за вопросы
стратегического планирования, всегда будет занимать консервативную
позицию, всячески ограничивать и подавлять новые, нестандартные под-
ходы и точки зрения.
Именно поэтому, наверное, в деятельности разных ведомств встре-
чается так много ошибок и проколов. Классический пример — провал
ЦРУ США , оказавшегося не способным предвидеть развал Советского
Союза летом 1991 г. Сейчас, постфактум, выясняется, что были специ-
алисты (политологи, разведчики, аналитики), которые предсказывали
такой поворот событий, но официальные ведомства США по разным
объективным и субъективным причинам их оценки не рассматривали
всерьез.
Кризис на Украине в начале 2014 г. и последовавшие за ним трагиче-
ские события на востоке страны свидетельствуют, что Россия оказалась
не готова к такому развитию обстановки. Москва с самого начала кризиса
действовала вслед за развитием событий, последовательность и логика ко-
торых формировались даже не в Киеве, а в столицах иных, весьма отдален-
ных государств. Разве не было предупреждений о возможном сползании
ситуации на Украине к самому трагическому варианту? Разве об этом не
говорили военные эксперты, политологи, журналисты еще на начальном
этапе украинского кризиса?

124
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Их оценки были проигнорированы, но последовавшие затем события
буквально заставили Россию повернуться к этой проблеме лицом.
Отсюда следует важный урок: оценка обстановки в мире, военно-по-
литической обстановки на глобальном или региональном уровнях должна
обязательно учитывать мнения и выводы независимых исследовательских
структур, профессиональных военных экспертов, политологов, странове-
дов и других специалистов, свободных в своих оценках от ведомственных
ограничений.
Субъекты военной политики
Анализ военно-политической обстановки на мировом (глобальном),
региональном или страновом (внутригосударственном) уровнях невоз-
можен без системного подхода, предусматривающего вычленение элемен-
тов системы (субъектов военной политики) и сложившихся между ними
взаимосвязей (военно-политических отношений).
Субъектами военной политики (в военное время — субъектами во-
енного конфликта) выступают:
■ государства, т. е. легитимные с точки зрения международного права
субъекты мировой политики;
■ коалиции или союзы государств;
■ негосударственные акторы — легитимные и нелегитимные между-
народные и внутригосударственные организации, структуры и форми-
рования или социальные группы, стремящиеся насильственным путем
обеспечить собственные политические цели и интересы (Рис. 26).
Взятые в совокупности конкретные противоборствующие (в мирное
время — противостоящие) субъекты военной политики и сложившиеся
между ними отношения формируют своеобразную внутреннюю среду
системы военно-политических отношений.
Вместе с тем субъекты военной политики не действуют изолирован-
но в отрыве от всех других субъектов аналогичного или более высокого
уровня. Военный конфликт между двумя субъектами военной политики
чаще всего неизбежно вовлекает в себя союзников, партнеров, нейтралов
и врагов. Более того, оценка состояния военно-политической обстановки

5. Оценка военно-политической обстановки: некоторые методологические подходы 125
СУБЪЕКТЫ ВОЕННОЙ ПОЛИТИКИ
(Субъекты военного конфликта)
Коалиции
государств
Государства
Негосударственные
акторы
Международные
негосударственные
акторы
Внутренние
негосударственные
акторы
Рис. 26. Субъекты военной политики (военного конфликта)
не может быть адекватно разработана без учета, например, фактора роли
и влияния ООН или других международных организаций. Не вовлечен-
ные напрямую в конкретный военный конфликт субъекты военной по-
литики и сложившиеся между ними взаимоотношения составляют в этом
случае своеобразную внешнюю среду системы военно-политических
отношений.
Графически системный подход к военно-политической обстановке
как системе представлен на Рис. 27.
Следует отметить, что анализ военно-политической обстановки не
может быть абстрактным, одинаковым для всех субъектов военной по-
литики. Он возможен только под определенным «утлом», через призму
интересов конкретного государства, коалиции государств или негосу-
дарственного актора. Не может быть единой и однозначной оценки во-
енно-политической ситуации, например, на Украине. Политики, военные
специалисты и эксперты России, Польши, США, Китая, а тем более самой
Украины будут анализировать военно-политическую обстановку в этой
стране по-разному.
Так, для российских экспертов военно-политическая обстановка на
Украине в 2014-2015 гг. характеризовалась внутренним военным кон-
фликтом, субъектами которого выступали официальный Киев, а с другой
стороны ЛНР и ДНР. Однако ^ая официального Киева военно-поли-

126
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Рис, 27. Системный подход к анализу военно-политической обстановки
тическая обстановка в стране формировалась вокруг представления об
«агрессии России против Украины» и «оккупации» части территории
Украины российскими войсками. То есть субъектами военного конфликта
в их представлении выступали Украина и Россия, а на стороне последней
действовали нелигитимные внутренние акторы — «террористы-сепара-
тисты» ЛНР и ДНР. При таких подходах оценки военно-политической
обстановки на Украине имеют диаметрально противоположные выводы,
заключения и рекомендации.
А. Керсновский в своем труде «Философия войны» очень четко
указал на субъективные аспекты военной теории: «Француз и русский,
одинаково формулируя теорему Пифагора, совершенно по-разному опи-
шут кампанию 1812 г. Более того, трактовка этих наук зависит не только

5. Оценка военно-политической обстановки: некоторые методологические подходы 127
от национальности их представителей; но и от политического; субъектив-
ного мировоззрения их».
Таким образом; неизбежные субъективные (политически мотивиро-
ванные) подходы к оценкам военно-политической обстановки в мирное
время при межгосударственных контактах; диалогах; переговорах между
участниками этих процессов несут огромное количество проблем, фор-
мируя стену непонимания и недоверия.
В военное время такие ангажированные оценки военно-полити-
ческой обстановки свидетельствуют о низком уровне аналитической
деятельности в этой сфере, что чревато серьезными провалами при пла-
нировании и проведении военных операций.
В наиболее общем виде; анализ военно-политической обстановки
предполагает определение количественных и качественных параметров
состояния военно-политической обстановки и перспектив их развития
в конкретных пространственно-временных условиях. При этом в основу
анализа военно-политической обстановки закладывается потенциал ее
военной опасности; который определяется как совокупность факторов
(количественных и качественных показателей); определяющих степень
внешней и внутренней военной опасности или; соответственно; военной
безопасности субъекта военной политики.
Для выявления общего потенциала военной опасности военно-поли-
тической обстановки требуется анализ следующих важнейших аспектов:
■ Состояние военно-политических отношений с различными субъ-
ектами военно-политических отношений.
■ Сравнение военных потенциалов субъектов военно-политических
отношений.
■ Характер внешнеполитических доктринальных установок и воен-
ных приготовлений субъектов военно-политических отношений.
■ Внутриполитическая ситуация в субъектах военно-политических
отношений.
■ Экономическая и технологическая мощь и возможности субъектов
военно-политических отношений.
■ Информационно-пропагандистский потенциал субъектов военно-
политических отношений.

128
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Эти аспекты анализа военно-политической обстановки могут быть
сгруппированы в две группы — материальные и нематериальные аспекты
(Рис.28).
ВАЖНЕЙШИЕ АСПЕКТЫ АНАЛИЗА
ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ОБСТАНОВКИ
МАТЕРИАЛЬНЫЕ
НЕМАТЕРИАЛЬНЫЕ
Военный потенциал
рассматриваемого субъекта
военной политики в сравнении с
военным потенциалом других
вовлеченных субъектов военной
политики.
Экономическая и технологическая
мощь и возможности вовлеченных
субъектов военной политики.
Состояние военно-политических
отношений рассматриваемого субъекта с
другими субъектами военной политики.
Характер внешнеполитических и военных
доктрин, стратегий национальной и
военной безопасности, военного
планирования и военных приготовлений
всех вовлеченных субъектов военной
политики.
Внутриполитическая, социальная,
национально-этническая, религиозная,
демографическая ситуация и
национальный человеческий капитал в
рассматриваемых субъектах военной
политики.
Информационно-пропагандистский
потенциал субъектов военной политики.
Рис. 28. Две группы аспектов оценки военно-политической обстановки
Следует уточнить, что перед нами не стоит задача полного и все-
стороннего анализа военно-политической обстановки, речь идет лишь
о ее оценке, т. е. выявлении степени ее напряженности применительно
к конкретному субъекту военной политики. В этом смысле многие этапы,
процедуры и аспекты анализа военно-политической обстановки остаются
за рамками нашего рассмотрения (Рис. 29).
Состояние военно-политических отношений
Между государствами — субъектами военной политики формируют-
ся определенные военно-политические отношения, которые включают

5. Оценка военно-политической обстановки: некоторые методологические подходы 129
^~^ ОЦЕНКА ^--^
ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ОБСТАНОВКИ
ВАЖНЕЙШИЕ АСПЕКТЫ АНАЛИЗА
ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ОБСТАНОВКИ
Состояние военно-политических отношений рассматриваемого субъекта с
другими субъектами военной политики.
Военный потенциал рассматриваемого субъекта военной политики в
сравнении с военным потенциалом других вовлеченных субъектов военной
политики.
Характер внешнеполитических и военных доктрин, стратегий
национальной и военной безопасности, военного планирования и военных
приготовлений всех вовлеченных субъектов военной политики.
Внутриполитическая, социальная, национально-этническая, религиозная,
демографическая ситуация и национальный человеческий капитал в
рассматриваемых субъектах военной политики.
Экономическая и технологическая мощь и возможности вовлеченных
субъектов военной политики.
Информационно-пропагандистский потенциал субъектов военной
политики.
Рис. 29. Оценка и анализ военно-политической обстановки
в себя взаимодействие в военно-политической; военно-технической,
собственно военной, внешнеполитической, социально-политической,
экономической, информационной, идеологической и иных сферах.
Военно-политические отношения находятся в постоянном динами-
ческом развитии, формируя между субъектами военной политики много-
плановые взаимосвязи и взаимозависимости.
Военно-политические отношения характеризуются степенью кон-
фронтационности или конфликтности, которая может изменяться
в широком диапазоне от дружественных (мир) до враждебных (военный
конфликт) отношений.
Крайняя враждебная форма военно-политических отношений — во-
енный конфликт, который, по устоявшимся в отечественной военной

130
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
науке представлениям; может реализовываться в форме войны или во-
оруженного конфликта (Рис. 30).
военный конфликт
вооруженный
конфликт
ВОИНА
Локальная
война
Региональная
война
Крупно-
масштабная
война
Внутренний
вооруженный
конфликт
Межгосудар-
ственный
вооруженный
конфликт
Рис. 30. Типология военных конфликтов в соответствии
с «Военной доктриной РФ»
Отечественная военная наука, официальные документы («Военная
доктрина РФ») дают определения понятиям «военный конфликт»,
«война», «вооруженный конфликт». Взяв их за основу, тем не менее по-
зволим себе представить эти дефиниции в авторском понимании.
Война — основной тип военного конфликта между субъектами во-
енной политики (государствами, коалициями государств или негосудар-
ственными акторами), требующий полной мобилизации и напряжения
всех сил, средств и ресурсов с целью решительного разрешения возник-
ших между ними принципиальных непримиримых противоречий и до-
стижения победы. В основу типологии войн кладутся различные аспекты
и подходы: пространственные масштабы, количество участников, дли-
тельность, состав привлекаемых сил и средств, а также другие факторы. По
действующим официальным положениям войны делятся на крупномас-

5. Оценка военно-политической обстановки: некоторые методологические подходы 131
штабные, региональные, локальные и внутренние (внутригосударствен-
ные). Наиболее острой, жестокой и масштабной формой внутреннего
военного конфликта выступает общенациональная гражданская война.
Вооруженный конфликт — тип военного конфликта, представля-
ющий собой ограниченное по масштабам, времени, целям, составу сил
и средств вооруженное столкновение между субъектами военной по-
литики. Вооруженный конфликт не требует полного напряжения всех
национальных сил, средств и ресурсов. Успех в вооруженном конфликте
нередко носит «размытый» и не всегда юридически оформленный ха-
рактер, что как раз и может привести к войне. Вооруженные конфликты
могут иметь место вдоль совместных границ государства (советско-ки-
тайский пограничный конфликт 1969 г. на о. Даманский) или проходить
за тысячи километров от территории государства (англо-аргентинский
конфликт 1982 г. за Фолклендские острова).
Войны на протяжении всей истории человечества были важнейшей
формой разрешения противоречий между субъектами политики, но са-
мыми страшными и кровопролитными стали две мировые войны XX в.
В современную эпоху становится все труднее выявить границу между
вооруженным конфликтом и войной, а иногда и провести четкую гра-
ницу, где заканчивается внутренний и начинается межгосударственный
военный конфликт. Возможно ли в принципе решение этой задачи — во-
прос не столь однозначный уже сегодня, а в будущем это будет еще более
сложной проблемой.
С учетом вышесказанного, оценка состояния военно-политических
отношений рассматриваемого субъекта с другими субъектами военной по-
литики представляет собой в наиболее общем виде ответ на вопрос, нахо-
дится ли этот субъект военной политики в состоянии мира или войны. Для
этого весь спектр возможных состояний военно-политических отношений
может быть условно выражен шкалой со значениями от -3 до +3 (Рис. 31).
При этом положительные величины состояния военно-политиче-
ских отношений свидетельствуют о дружественном или союзническом
характере взаимоотношений субъектов военной политики, в то время
как отрицательные величины указывают на масштаб и характер военного
конфликта.

132
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
+3
Шкала состояния военно-политических отношений
Союзнические военно-политические отношения
Благоприятные военно-политические отношения
Нейтральные военно-политические отношения
Кризисные военно-политические отношения
Военный конфликт низкой интенсивности: вооруженный конфликт
Военный конфликт средней интенсивности: ограниченная война,
локальная война
Военный конфликт высокой интенсивности: широкомасштабная
война
Рис, 31. Шкала оценки состояния военно-политических отношений
Союзнические военно-политические отношения характеризуются
высшей формой взаимопонимания и взаимодействия субъектов военной
политику что обусловливается совпадением их основных и принципи-
ально важных интересов. При этом такое совпадение может иметь стра-
тегический (долговременный или даже постоянный) или тактический
(кратковременный, а иногда случайный) характер.
Так, например, комплекс военно-политических отношений СССР
с западными союзниками по антигитлеровской коалиции в годы Второй
мировой войны носил обоюдный тактический характер и основывался
на совпадении их коренных интересов (разгром фашистской Германии
и ее союзников) в кратковременной с исторической точки зрения пер-
спективе. В то же время военно-политические отношения между США
и Великобританией, основанные на их англосаксонской общности, мо-
гут послужить образцом стратегических (постоянных) союзнических
отношений, даже если по каким-то конкретным вопросам или аспектам
военной политики позиции обеих сторон могут не совпадать.

5. Оценка военно-политической обстановки: некоторые методологические подходы 133
Благоприятные (дружественные) военно-политические отношения
складываются между субъектами военной политики, интересы которых
не вступают в серьезные противоречия или когда субъекты военной по-
литики ощущают реальную выгоду от добрососедского варианта развития
своих отношений в военно-политической сфере.
Нейтральные военно-политические отношения характеризуют такое
их состояние, при котором уровень конфронтационности или враждеб-
ности фактически отсутствует, однако при определенных условиях «ма-
ятник статус-кво» этих отношений может «качнуться» в ту или другую
сторону
Кризисные военно-политические отношения характеризуют состо-
яние военно-политических отношений в период внешнеполитического
или внутриполитического кризиса.
Военный конфликт низкой интенсивности: вооруженный конфликт.
Это стадия в развитии военно-политических отношений, когда стороны
перешли к применению сил и средств военного насилия, однако в огра-
ниченном масштабе, на ограниченной территории и с ограниченными
целями.
Военный конфликт срелней интенсивности: ограниченная или ло-
кальная война. Это стадия развития военно-политических отношений,
когда противоборствующие стороны начали военные действия, перешли
к полномасштабному применению вооруженных сил и перевели обще-
ство в состояние военного времени.
Военный конфликт высокой интенсивности: крупномасштабная или
мировая война. Это высшая стадия военного конфликта, в которой в каче-
стве противоборствующих сторон участвуют коалиции государств, а сам
военный конфликт носит глобальный характер и охватывает все сферы
и области жизни человеческого общества. Западные эксперты именуют
такую войну тотальной.
Анализ военно-политической обстановки внутри страны, в регионе
или мире в целом должен осуществляться комплексно и охватывать всю
совокупность взаимоотношений конкретного государства (государ-
ства X) со странами-соседями и другими странами, значимыми с точки
зрения обеспечения военной безопасности данного государства.

134
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
Градация субъектов военной политики применительно к анализу
военно-политической обстановки в стране X может быть представлена
в виде трех концентрических колец (уровней) — стран-соседей, регио-
нального и глобального, на которых соответственно выделяются:
■ Государства-соседи, имеющие важное стратегическое значение для
страны X.
■ Государства-соседи, имеющие второстепенное значение для стра-
ны X.
■ Государства — лидеры региона в политическом, экономическом,
военном отношениях, непосредственно не граничащие со страной X.
■ Государства-мировые лидеры в политическом, экономическом, во-
енном отношениях, непосредственно не граничащие со страной X.
В результате, между страной X и другими субъектами военной поли-
тики формируется сложная система многосторонних военно-политиче-
ских отношений. При этом, как показывает исторический опыт, в таком
геополитическом раскладе в максимальной степени проявляется система
«сдержек и противовесов». В частности, древний принцип «враг моего
врага — мой друг» применительно к оценке военно-политической ситу-
ации в стране X может качественным образом повлиять на соотношение
военно-политических сил в регионе или даже мире.
В целях оперативной и наглядной оценки системы военно-полити-
ческих отношений и военно-политической обстановки в целом рацио-
нальным представляется графический формат. Он позволяет разделять
стратегически значимые государства (эллипс) и не имеющие стратеги-
ческого значения для страны X государства (прямоугольник). Кроме
того, изменяя размеры этих условных графических обозначений, можно
выражать геополитические характеристики государств, как то: масштабы
территории, численность населения, мощь экономики и военного потен-
циала и т. д. (Рис. 32).
В данном конкретном примере видно, что рассматриваемая страна
X окружена шестью государствами, в большинстве своем нейтральными,
одним враждебным (причем не имеющим стратегического значения)
и одним дружественным государствами. На региональном уровне у рас-
сматриваемой страны существуют одно дружественное и одно враж-

5. Оценка военно-политической обстановки: некоторые методологические подходы 135
Рис. 32. Система военно-политических отношений государства
дебное значимые государства. Географическая конфигурация системы
дружественных отношений страны X на представленном выше рисунке
позволяет сделать вывод, что дружественное государство регионального
уровня не имеет общей границы с соседним дружественным государ-
ством страны X. На глобальном уровне система военно-политических
отношений страны X выглядит не совсем устойчиво: одно мощное враж-
дебное государство, два дружественных государства и одно нейтральное
государство. Общий вывод очевиден: в данном конкретном случае состо-
яние системы военно-политических отношений страны X можно оценить
как неустойчиво сбалансированное, с высоким потенциалом обострения.
При оценке военно-политической обстановки требуется учет ди-
намики развития военно-политических отношений рассматриваемой
страны X со всеми вовлеченными государствами в ближнесрочной,
среднесрочной и долгосрочной перспективах. Это значительно затруд-

136 Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
няет применение количественных методов прогноза развития состояния
военно-политических отношений страны X с другими государствами
в рамках анализа военно-политической обстановки.
Более того, наличие военно-политических союзнических договорных
отношений между странами является дополнительным фактором, требу-
ющим соответствующего учета. Коалиционный (союзнический) фактор
способен нейтрализовать слабости и недостатки военно-стратегического
положения рассматриваемой страны. Так, военно-политическая обста-
новка в странах Балтии не может сегодня адекватно оцениваться без учета
роли и значения блока НАТО, прежде всего статьи 5-й Североатлантиче-
ского договора о взаимной помощи в случае агрессии против одной из
сторон. В результате, любая военно-политическая акция стран — соседей
государств Балтии может вызвать адекватный внешнеполитический ответ
Брюсселя или даже угрозу применения военной силы блоком НАТО.
Вскрытие всех нюансов взаимосвязей и взаимозависимостей между
субъектами военной политики является ключом к выявлению тенденций
и перспектив дальнейшего развития военно-политической обстановки,
что имеет существенное значение \ая стратегического прогнозирования
и военного планирования.
Военные потенциалы
Военный потенциал представляет собой совокупность военной мощи
субъекта военной политики, это — возможность и способность государ-
ства военными средствами защитить свой национальный суверенитет
и территориальную целостность. Военный потенциал может быть вы-
ражен набором количественных и качественных показателей, описываю-
щих военную мощь государства. Однако абсолютные цифры такого рода
показателей не всегда могут помочь в деле оценки военно-политической
обстановки. Необходимым условием является сравнительный анализ (со-
поставление) военных потенциалов субъектов военной политики — как
их количественных, так и качественных показателей.
В наиболее общем виде военные потенциалы могут быть подвергну-
ты сравнению по следующим важнейшим показателям:

5. Оценка военно-политической обстановки: некоторые методологические подходы 137
■ численность и качественная характеристика личного состава во-
оруженных сил и других войск (сил) государства;
■ количественные и качественные характеристики военно-техниче-
ской оснащенности вооруженных сил государства;
■ наличие и степень эффективности системы стратегического управ-
ления вооруженными силами, разведки и связи;
■ состояние военной инфраструктуры (системы тыла, транспорта,
всестороннего обеспечения войск) мирного и военного времени, а также
др. показатели.
Оценка личного состава вооруженных сил субъекта военной полити-
ки предусматривает сопоставление следующих важнейших количествен-
ных показателей:
■ общая численность личного состава вооруженных сил и других
войск (сил) государства;
■ общая численность офицерского состава;
■ общая численность личного состава боевых (линейных) компонен-
тов вооруженных сил;
■ общая численность личного состава сил специальных операций,
воздушно-десантных, парашютно-десантных, десантно-штурмовых, раз-
ведывательных и других «элитных» частей и подразделений вооружен-
ных сил;
■ общая численность личного состава внутренних войск, жандар-
мерии, национальной гвардии и других воинских, полицейских и иных
формирований, предназначенных ^ля поддержания внутренней безопас-
ности государства.
Количественная оценка личного состава вооруженных сил субъек-
та военной политики в ходе анализа сопоставляется с количественной
оценкой личного состава вооруженных сил противоборствующего госу-
дарства.
Качественная оценка личного состава вооруженных сил может пред-
усматривать определенные коэффициенты, характеризующие три степе-
ни подготовленности войск:
1 — базовый уровень подготовки личного состава в соответствии
с предъявляемыми к нему профессиональными требованиями;

138
Война будущего: концептуальные основы и практические выводы
2 — высокий уровень подготовки личного состава в соответствии
с предъявляемыми к нему профессиональными требованиями;
3 — профессиональный уровень подготовки личного состава.
Уровень боевой подготовки является важным, но не главным коэффи-
циентом качественного состояния личного состава. Качественная оценка
личного состава вооруженных сил невозможна без учета морального
духа и морально-политического состояния солдат и офицеров, а также
гражданского населения. Даже хорошо подготовленный профессионал,
не понимающий, во имя чего он воюет, обречен на поражение. История
знает немало свидетельств этому. Император Наполеон утверждал: «На
свете есть две могущественный силы: сабля и дух. В конечном счете,
дух побеждает саблю».
Оценка численности и качественной характеристики военно-тех-
нической оснащенности вооруженных сил субъекта военной политики
должна предусматривать такие показатели, как:
■ наличие национального ракетно-ядерного комплекса;
■ наличие национальной системы защиты (обороны) от ударов из
воздушно-космического пространства;
■ наличие комплексов высокоточного оружия;
■ численность и состав комплекса обычных наземных вооружений;
■ численность и состав комплекса вооружения ВВС;
■ численность и состав комплекса вооружения ВМС (ВМФ).
Оценка состояния и степени эффективности системы стратегическо-
го управления вооруженными силами, разведки и связи с каждым годом
приобретает все более важное значение. В современных военных кон-
фликтах наличие перспективных сетевых систем стратегического и опе-
ративного управления войсками (силами) является залогом успеха под-
готовки и проведения военных операций. Эта деятельность невозможна
без сопряжения ее с разведывательным оборудованием ТВ