Text
Pax
Britannica
ДЖЕРАЛД
ЭЙЛМЕР
ВОССТАНИЕ
или
РЕВОЛЮЦИЯ?
АНГЛИЯ 1640-1660 гг.
Pax Britannica
Редколлегия серии «Pax Britannica»:
M. В. Винокурова, О. В. Дмитриева,
Т. Л. Лабутина,\М. В. Муха\, Л. П. Репина,
Л. П. Сергеева, С. Е. Федоров, А. А. Чамеев
ИСТОРИЧЕСКАЯ
КНИГА
Gerald Aylmer
REBELLION
OR REVOLUTION?
England 1640—1660
Oxford New York
OXFORD UNIVERSITY PRESS
1986
Pax Britannica
Джералд Эйлмер
ВОССТАНИЕ
ИЛИ РЕВОЛЮЦИЯ?
Англия 1640-1660 гг.
*
Перевод с английского
А. А. Паламарчук и С. Е. Федорова
Санкт-Петербург
АЛЕТЕЙЯ
2004
УДК 94(410)“ 16'
ББК 63.3(4Вел)
Э32
Данное издание выпущено в рамках проекта «Translation Project»
при поддержке
Института «Открытое общество» (Фонд Сороса) — Россия
и Института «Открытое общество» — Будапешт
Эйлмер Дж.
Э32 Восстание или революция? Англия 1640-1660 гг. / Пер. с англ.
А. А. Паламарчук и С. Е. Федорова. — СПб.: Алетейя, 2004. — 264 с. —
(Серия «Bibliotheca Pax Britannica»).
ISBN 5-89329-658-3
В монографии крупнейшего современного английского историка Дже¬
ралда Эйлмера исследованы важнейшие события, определившие специфи¬
ку гражданского конфликта на Британских островах середины XVII столе¬
тия, дан критический анализ основных научных интерпретаций.
Для историков, а также широкого круга читателей, интересующихся
историей раннестюартовской Англии.
УДК 94 (4IO)"16”
ББК 63.3(4Всл)
This Russian translation of «Rebellion or Revolution? England 1640-1660»,
First Edition, is published by arrangement with Oxford University Press
Русский перевод книги «Восстание или революция? Англия 1640-1660 гг.»
осуществлен по соглашению с Оксфорд Юниверсити Пресс
ISBN 5-89329-658-3
9785893
296587
© Oxford University Press, 1986
© G. E. Aylmer, 1986
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2004
© «Алетейя. Историческая книга», 2004
© А. А. Паламарчук, С. Е. Федоров, перевод
на русский язык, 2004
Предисловие
Эта книга задумывалась одновременно и как краткое изложение исто¬
рии Англии XVII века, и как обзор современных исторических интерпрета¬
ций. Поскольку гражданская война в Англии интересовала меня со школь¬
ных лет, то даже простое перечисление всех имен с выражением должной
признательности грозило бы превратиться в интеллектуальную автобио¬
графию. Помимо того, что я признателен моим учителям, я многим обязан
историкам старшего поколения, моим современникам и исследователям
младшего поколения, а также моим многочисленным ученикам и студен¬
там. Я не буду смущать никого списком имен хотя бы потому, что многим
обязан тем, с кем я был не согласен. Особая благодарность Кейту Томасу,
ответственному редактору этой серии, за заманчивое предложение напи¬
сать такую книгу для ОПУСа, а также за огромную редакторскую помощь.
Благодарю госпожу К. Макмиллан и госпожу М. Ф. Олдворт за перепечат¬
ку моей рукописи. Управляющий совет Сент-Питерс Колледжа любезно
предоставил мне семестровый отпуск, который ускорил завершение рабо¬
ты. Как и при написании всех других моих книг, на всех этапах работы нео¬
ценимой была помощь моей жены. Я надеюсь прожить достаточно долго,
чтобы увидеть, как эта книга принесет свои плоды.
Джералд Эдвард Эйлмер
Сент-Питерс Колледж,
Оксфорд — Лэнгроув, Герифордшир.
1984
Введение
Современники, видевшие своими глазами события 1640-1660-х годов,
считали их неповторимыми и неоднозначными. Не удивительно, что с тех
пор такими они видятся и историкам. Было бы очень странно, если бы от¬
носительно причин и истоков, природы и смысла, последствий и значения
этих событий существовало единодушие, или, как сейчас модно говорить,
консенсус. Происходившее тогда можно было описывать с самых различ¬
ных точек зрения: теологической, моральной, церковной, политической,
военной, социальной, экономической, культурной и так далее1. В этой кни¬
ге я попытаюсь представить происходившие события главным образом
с точки зрения политических и религиозных последствий, или, точнее, как
серию значительных изменений, приведших к вооруженному столкнове¬
нию, а также их необыкновенно важных экономических и социальных ас¬
пектов, однако решающих только в том негативном смысле, который по¬
зволяет понять, почему не произошли те или иные события.
Некоторые историки убеждены, что факты говорят сами за себя, что
стоит лишь составить ясное и продуманное повествование, лишенное пре¬
тенциозности и домыслов, и события прошлого разом станут простыми и
очевидными. Другие считают задачу объяснения происходившего столь
важной и столь трудной, что тратят почти все свои усилия не только на
интерпретацию «фактов», но и факторов, истоков, причин, тенденций, из¬
менений и тому подобное. От каждого автора ожидают, что он уже в нача¬
ле раскроет хотя бы несколько своих карт. Я не верю, что факты говорят
сами за себя. Слишком редко историки приходят к согласию даже относи¬
тельно того, что это за факты или чем они были в прошлом, и еще реже
относительно того, что они означали тогда и каков их смысл сейчас. Таким
образом, без объяснений и интерпретаций, какими бы рискованными и
амбициозными в интеллектуальном плане они ни казались, нельзя обой¬
тись, поскольку в них заключается самая суть. При этом без соломы нет
кирпичей, и без фактов нет интерпретаций. Вот почему эта книга постро¬
ена главным образом по хронологическому принципу с небольшими экс¬
курсами по ходу повествования, освещающими конкретные сюжеты, об-
Введение
7
легчающие объяснение происходившего. Чтобы не перегружать текст мно¬
гочисленными деталями и датами, приводится хронологическая таблица
(см. с. 196), помогающая сопоставлять события и воспринимать их в кон¬
тексте эпохи.
Несмотря на все совершенные ошибки, проявления жестокости и не¬
справедливости, историку не пристало осуждать кого-либо с точки зрения
морали. Тем более, что преступлениям и безрассудству можно всегда про¬
тивопоставить героизм, стойкость, милосердие и творческие достижения.
Как же все это происходило?
Примечание
1 Существует даже «генетическая» интерпретация. См.: Darlington С. D. The
Evolution of Man and Society. New York, 1969. P. 493-494.
Глава первая
Реформы
Весной 1640 года исполнилось пятнадцать лет с восшествия Карла I на
трон Англии, Шотландии и Ирландии. Из них последние одиннадцать лет
король управлял Англией, не созывая парламент, ссоры с которым успели
изрядно надоесть ему уже после первых четырех лет царствования. Преж¬
де самые длинные перерывы между парламентами составляли шесть с по¬
ловиной лет при его отце и семь лет при Генрихе VIII и кардинале Уолси.
И хотя некоторые члены парламента в начале XVII века утверждали, что,
согласно статуту 250-летней давности, парламенты должны были созывать¬
ся ежегодно, подобные заявления почти никем не принимались всерьез.
Бытовало убеждение, согласно которому парламенты расценивались ско¬
рее как периодически созываемые собрания, а не как постоянно действую¬
щая часть государственного управления. Опыт работы пяти парламентов,
собиравшихся в 1620-е годы, показал, что и монарху с его приближенными
и членам обеих палат следует отказаться от представления о парламенте
как о Большом совете королевства, который дает рекомендации королю и
даже может влиять на его решения. Палата общин, призывая государя вы¬
ступить в защиту протестантов в общеевропейском военном конфликте,
не желала, однако, снабдить его достаточными средствами для этого пред¬
приятия и даже не пыталась уберечь корону от непопулярных действий.
Это становится особенно заметным после того, как наследником осторож¬
ного, временами ленивого и взбалмошного Якова стал решительный и са¬
моуверенный Карл. Тем не менее поведение общин в конце второй сессии
третьего парламента в марте 1629 года, изобличавшее их в несогласован¬
ных и безответственных действиях, давало Карлу веское основание раз¬
мышлять, сумеет ли он или нет управлять без парламента хотя бы некото¬
рое время.
Глава первая. Реформы
9
До сих пор у историков не сложилось единого мнения о том, какие имен¬
но политические решения одиннадцати лет единоличного правления более
всего повлияли на рост оппозиции. Что касается церковной жизни страны,
то здесь почти все исследователи признают непопулярность арминиан-
ской, или Высокой Церкви. Ее название происходит от имени нидерланд¬
ского теолога Якоба Арминия (1560-1609), который пытался переработать
учение Кальвина. Альтернативное название этой доктрины — лоудиан-
ство — говорит о том, что в Англии она распространилась после назначе¬
ния Уильяма Лода архиепископом Кентерберийским в 1633 году. Лод был
не единственным высокопоставленным духовным лицом, проявлявшим
на этом поприще пыл и усердие: Ричард Нейл, архиепископ Йоркский
(1631-1640), получивший сан диоцезного епископа раньше Лода, совер¬
шенно независимо пришел к идеям Высокой Церкви. На локальном уров¬
не, в провинциальных приходских церквах также происходили перемены
(так, например, престолы были перенесены из боковых нефов обратно в
восточный алтарь, здания украшались витражами, резьбой, драпировками,
службы и одежды священников постепенно становились все более пыш¬
ными), но определить степень непопулярности вводимых новшеств доста¬
точно сложно. Там, где после церковных установлений Елизаветы I сложи¬
лись прочные протестантские или даже пуританские общины, и тем более
там, где антиарминианский, или принадлежавший к Низкой Церкви свя¬
щенник пользовался авторитетом и уважением прихожан, все начинания
Лода, без сомнения, вызывали решительное негодование. Такая картина
наблюдалась далеко не повсеместно. Было бы преувеличением объявить,
что вся страна кипела ненавистью к Лоду и его сподвижникам и в страхе
ожидала скорого восстановления папизма. По иронии судьбы Лода, впро¬
чем, как и самого короля, обвиняли в покровительстве католикам при дво¬
ре; на самом же деле архиепископ был обеспокоен политическим влияни¬
ем королевы-католички и выступал за строгий контроль над католиками
как при дворе, так и в иностранных посольствах. Парадоксально, но поли¬
тическим союзникам королевы, среди которых находились люди, извест¬
ные своими протестантскими, даже пуританскими убеждениями, было лег¬
че избежать любых подозрений в скрытом пособничестве папистам, чем
убежденному англо-католику Лоду дистанцироваться от подобных ассо¬
циаций. Параллели с событиями XX века напрашиваются сами собой.
Таким же образом к 1640 году дурную славу приобрела практика преро¬
гативных судов: Звездной палаты, Высокой комиссии и Совета Севера.
Во многом отрицательное отношение к ним сформировалось после судеб¬
ных процессов над тремя памфлетистами-пуританами, противниками епи¬
скопата: Уильямом Принном, Генри Бартоном и Джоном Баствиком, каж¬
дый из которых представлял уважаемую профессию — юриспруденцию,
богословие и медицину соответственно. Менее ясно, насколько сильным
10
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
было негодование, вызванное жестоким наказанием Александра Лэйтона
(1630) в ходе судебного разбирательства по делу о конгрегации сепаратис¬
тов в графстве Сарри (описанных Лодом в одном из писем так, словно они
были оленями, которых следовало отстрелить), или даже первым процес¬
сом над Принном, привлеченным к суду и приговоренным к отрезанию ушей
за нападки на театральные зрелища и заодно за оскорбление доброго име¬
ни королевы (1634). Почти не вызывает сомнений то, что давление, кото¬
рое Томас, виконт Уэнтворт, оказывал сначала на суд в Йорке в качестве
лорда — президента Северного Совета, а затем на Суд Замковой палаты в
Дублине в качестве лорда-наместника с целью устранить своих личных про¬
тивников и навязать этим судам собственные решения, в итоге привело к
противоположному эффекту. И в Йоркшире, и в Ирландии он сумел приоб¬
рести смертельных врагов, которые, объединившись с недовольными по
всей стране, в конечном итоге способствовали его падению и гибели.
Достаточно трудно оценить, в какой мере ситуация усугублялась фи¬
нансовой политикой короля. Противостояние уплате таможенных пошлин,
не санкционированных парламентом, со стороны главным образом лондон¬
ских купцов, закончилось неудачей к 1631 году. Превышающие скромный
годовой доход штрафы, наложенные на землевладельцев, не явившихся на
коронацию (1626) для посвящения в рыцари, были введены на основании
давно забытого архаического закона, неожиданно восстановленного в фис¬
кальных целях, могли быть, конечно, причиной возмущения, однако едва
ли они послужили почвой для восстания. Возобновление монополий, осу¬
ществленное в скрытой форме и таким способом, чтобы обойти, а не отме¬
нить запрещающий их акт, принятый в 1624 году, конечно, поколебало
рынок, но лишь в торговле солью и мылом это обстоятельство грозило вве¬
дением невыгодного для покупателя постоянного косвенного налога.
Страсть Карла I к инкорпорациям, к контролю за подданными и их деятель¬
ностью, а также неусыпный надзор Тайного совета за местными чиновни¬
ками, проявившийся сначала в ужесточении законов о бедных, а затем в
реформировании ополчения, вероятно, раздражали тех, кого коснулись эти
неприятные помехи, но не более. При этом взимание «корабельных денег»,
предпринятое в мирное время с целью перевооружения флота (1634), ко¬
торое в 1635 году было распространено не только на прибрежные города,
но и на всю территорию Англии и Уэльса, и в конце концов стало почти
постоянной статьей государственного дохода (1636-1637), было обстоя¬
тельством куда более серьезным. Поскольку существовала строгая цензу¬
ра и корреспонденты были осведомлены, что их письма подлежат просмот¬
ру чиновниками королевской почты, сохранившиеся письменные свиде¬
тельства не могут рассматриваться как подлинное мерило недовольства.
Если бы корона приобрела финансовую независимость от парламента, то
распространение и завышение таможенных пошлин на экспорт и импорт,
Глава первая. Реформы
11
монополии на многие необходимые товары, сборы «корабельных денег»
стали бы важными опорами, на которых эти достижения покоились. Дру¬
гие феодальные прерогативы короля — такие как право увеличивать по¬
ступления от опеки и прочие феодальные поборы, а также право требовать
выплат и поставок в пользу королевского хаузхолда были полезными, но
второстепенными. Вознаграждение чиновников, главным образом взноса¬
ми и подношениями, получаемыми от тех, кому требовались их услуги,
можно рассматривать как ценную замену гораздо более крупным счетам
по выплатам и жалованьям, с которыми короне в противном случае при¬
шлось бы столкнуться. Вопрос о том, была ли подобная административная
система эффективной, обсуждался уже некоторыми современниками.
Учрежденная королем для контроля за порядком передачи держаний ко¬
миссия обычно ограничивалась взиманием композиций с наиболее злост¬
ных нарушителей: это еще один характерный пример того, как явно рефор¬
маторское начинание в конце концов превращается всего лишь во второ¬
степенный инструмент для пополнения казны. С 1629 по 1639 год Карл,
похоже, прекращает продажу короной должностей и титулов; однако даже
в царствование его отца она не являлась главным источником королевских
доходов, как это было во Франции. Корона нуждалась в регулярном налоге
на земельные владения и упорядочении пошлин в качестве налога на торгов¬
лю. Но для этого также потребовались бы местные чиновники или уполно¬
моченные, способные собирать и подсчитывать. Для сбора «корабельных
денег» король и его Совет использовали шерифов, ежегодно назначаемых
из числа джентри в каждом графстве. В тех случаях, когда налогоплатель¬
щики скрывались или откладывали уплату денег, шерифам приходилось
проявлять настойчивость. Некоторые платить отказывались, но в целом
запланированный налог был собран и с 1634 по 1638 год обращен на нуж¬
ды флота. Остается только предполагать, сколь долго могла сохраняться
подобная ситуация. В 1638-1639 годы размер налога снизили, в 1639-
1640 — вновь увеличили. К тому времени, когда в 1639-1640 годах сопро¬
тивление и противозаконное нежелание платить стали широкомасштаб¬
ными, были также увеличены поборы на оплату передвижений солдат, в том
числе и местных ополченцев, по стране. Таким образом, «щитовые день¬
ги», как их называли, взимались одновременно с «корабельными деньга¬
ми», чего не случалось в Англии со времен ее последнего участия в между¬
народном конфликте в 1620-е годы; но даже тогда внутренние графства не
платили «корабельных денег».
Таким образом, налицо основная проблема сохранившихся сведений о
политике эпохи единоличного правления. В какой степени важность, при¬
даваемая различным тяготам (церковным, налоговым и прочим) — в тех
случаях, когда критика и, безусловно, оппозиция, могли проявляться от¬
крыто, — соответствует их интенсивности и размаху в предшествующие
12
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
годы, когда эти частные трудности переживались в действительности?
И можно также спросить: переживались кем? Ведь неплохо было бы, если
только на то имелись основания, провести различие между теми, кто мог
высказаться в парламенте, на церковной кафедре или в прессе и всем
остальным населением. Некоторые из этих вопросов не имеют ответа; на
некоторые ответы найдутся сами собой, по мере того как мы будем просле¬
живать положение дел по окончании периода «одиннадцатилетней тира¬
нии».
Даже если защитники короля и его дела недостаточно усердно прослав¬
ляли благополучие и процветание подданных, тем не менее страна в эти
годы пребывала в мире, не вовлекалась во внешние войны и не испытывала
никаких серьезных внутренних раздоров. Даже если бы король и вознаме¬
рился создать в своей стране некое подобие «полицейского государства»,
то сил и средств для его построения у правительства не было; количество
арестованных по политическим и религиозным мотивам не превышало сот¬
ни; за десять лет никто не был осужден ни за заговор, ни за другое преступ¬
ление против государства. Нам нет нужды поддаваться нелепому мифу о
старой веселой Англии или старых добрых временах, чтобы понять: по мер¬
кам того времени недовольств хватало, но дела могли бы идти и гораздо
хуже. Все эти размышления подводят нас к последнему вопросу: были ли
события 1639-1640 годов причиной или только лишь поводом для круше¬
ния режима? Проще говоря, насколько далеко зашел Карл, создавая мо¬
нархию, которая если и не была в полном смысле слова абсолютной, то
могла существовать без помощи и вмешательства парламента?
Фактически у нас нет оснований утверждать, намеревался ли король
когда-либо править без парламента или нет. Однако к 1639-1640 годам
этот путь был для него закрыт или возможен только на условиях, которые
оказались для него неприемлемыми: он должен был бы позволить своим
шотландским подданным идти своей собственной, мятежной антиеписко-
пальной дорогой. Но удивительна даже не та ловушка, в которую попался
король, а то, как он и его главный министр (Томас Уэнтворт, ныне граф
Страффорд), вероятно, думали, что корона сумеет — что и было на самом
деле — возобновить отношения с парламентом в том состоянии, в котором
они прервались в 1620-х годах. Они, по-видимому, надеялись, что новый
парламент будет «добрым», то>есть сговорчивым, например, таким, как пар¬
ламент 1624 года (хотя и тогда Карл против своей воли должен был прине¬
сти в жертву лорда-казначея как плату за дружбу и ассигнования). В про¬
тивном случае они, должно быть, предполагали, что, как это произошло в
1629 году, лидеры оппозиции, смутьяны в палате общин, получив свободу
действий, устранят друг друга. Но любое из этих допущений ясно демонст¬
рировало слабость короны, обусловленную ее участием в шотландских де¬
лах, и непопулярность этого участия в Англии, по крайней мере среди тех,
кто получил возможность изложить свою позицию в парламенте.
Глава первая. Реформы
13
Шотландские неурядицы
Может показаться странным, что именно Шотландия, родина Стюар¬
тов, перебравшихся в Англию только в 1603 году, первой поднимет против
них мятеж. Так же как и в Англии, проблемы, волновавшие корону, были
как религиозного, так и светского характера. Полным восстановлением
епископата и повторным введением церемониальных элементов и ритуала
в церковную службу Якову I удалось смягчить крайнее, или мелвиллов-
ское, пресвитерианство шотландской церкви. Он не заменил существу¬
ющую литургию целиком, но в конце правления ему казалось, что тогда,
преобразуя, он зашел так далеко, насколько мог зайти, не вызывая при этом
оппозиции большей, чем того стоило дело.
Едва вступив на престол, Карл убедил сторонников двора в шотланд¬
ском парламенте провести билль, угрожавший титулу фактически каждо¬
го, кто владел какими-либо бывшими церковными (то есть монастырскими
и др.) землями, секуляризованными после начала шотландской реформа¬
ции, то есть в течение столетия или чуть более. Тревогу вызывала скорее
боязнь резумпции, которая обретала теперь легальную основу, чем сам
факт проведения подобной политики. Весьма схожей была ситуация в Анг¬
лии в связи с обещанием Лода наказать светских лиц, взимавших церков¬
ную десятину («импроприаторов», как их называли). Тем не менее Акт о ре¬
зумпции в Шотландии, вместе с другими аспектами королевской политики,
должен был казаться еще более угрожающим. Епископы были введены в
королевский Совет и назначены на ряд высших светских должностей; пред¬
ставителями крупной знати пренебрегали; после приезда Карла в Эдинбург
на запоздалую коронацию в 1633 году один из пэров, обвиненный в загово¬
ре на основе сомнительных свидетельских показаний, был приговорен к
смертной казни, и последовавшее прощение, по-видимому, не возместило
причиненного ущерба.
В 1637 году возникает идея нового молитвенника. То, что Лод навязывал
его шотландской церкви, — заблуждение, распространенное некоторыми
учебниками XIX столетия, несмотря на то что он одобрял новую литургию
и поощрял ее внедрение. Фактически это способствовало появлению не¬
многочисленных шотландских сторонников епископальной церкви — соб¬
ственно епископов и прочих, — тех, что были лоудианцами в большей сте¬
пени (возможно, следует говорить более «арминианами»), чем сам Лод,
в том смысле, в каком представители меньшинств в силу своей изолиро¬
ванности были экстремистами. Народные волнения в нескольких церквах
Эдинбурга и в некоторых других местах могли казаться предвестием свое¬
го рода радикального социального потрясения; в противном случае дворян¬
ство и джентри (известные как лэрды), возможно, просто давно ожидали
такой возможности, чтобы заявить о себе. Искренняя приверженность цер¬
ковному устройству восьмидесятилетней давности — если только не его
14
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
теократическим странностям — получила в Шотландии более широкое
распространение, чем какое-либо сектантское учение в Англии. Будучи и
высокоорганизованным, и подлинно спонтанным, движение, которое при¬
вело к составлению, а затем к массовому подписанию Национального Ко¬
венанта, приобрело такой размах, что в данном случае прилагательное «на¬
циональный» не кажется неуместным.
За исключением католиков-Гордонов в Абердиншире и враждебных
Кемпбеллам кланов западного Хайленда и Островов почти все ведущие
семейства и их почтенные приверженцы — кем бы они ни были: членами
клана или держателями наделов и зависимыми людьми — примкнули к
нему и были, по крайней мере в техническом смысле, ковенантерами. Сре¬
ди них находился и будущий военачальник короля, герой романтических
повестей и популярных биографий Джеймс Грэхам, маркиз Монтроз. Ми¬
нистры короля в Шотландии были изолированными и уязвимыми, а их мо¬
ральные устои были сломлены. Еще более серьезным было то, что по шот¬
ландским вопросам, особенно по поводу отношений с церковью и Ковенан¬
том, Карл прислушивался к советам небольшого неофициального комитета,
не представлявшего даже полностью английский Тайный совет, не говоря
уже об участии шотландцев. Кроме архиепископа Лода, чья неосведомлен¬
ность о Шотландии была необычной для человека его интеллектуальных
способностей, наиболее влиятельным членом комитета был дальний род¬
ственник Карла, маркиз Гамильтон (получивший титул графа Кембриджа
и Марча и вследствие этого ставший пэром Англии: факт, использованный
около десяти лет спустя для оправдания судебного процесса над ним и каз¬
ни по обвинению в заговоре). Гамильтон был персонажем, в политическом
отношении неоднозначным. В худшем случае верили, что он рассматривал
себя в качестве монарха, альтернативного старшей ветви династии Стюар¬
тов; в лучшем случае он предлагал пойти на уступки, но впоследствии не
сумел примирить вождей Ковенанта или же создать атмосферу доверия
между ними и королем. Видимо, он относился к тем несчастным, вокруг
которых рождаются подозрения, и окружающие ждут от них самого дурно¬
го даже тогда, когда они ничего и не замышляют.
Летом 1638 года Карл решил, что приведет своих шотландских поддан¬
ных к повиновению, даже если для этого потребуется применение воору¬
женной силы, но военные приготовления заставляли пойти на временные
уступки. Как и в случае с заграничными походами 1620-х годов, вероятная
стоимость такого рода предприятия была существенно занижена. Финан¬
совые советники докладывали королю, что он получает скромный прирост
в доходах, благодаря проводимой финансовой политике и сокращению его
собственных расходов (несмотря на принадлежавшую монарху великолеп¬
ную коллекцию итальянской живописи и дорогостоящие придворные мас¬
ки 1630-х годов). В противном случае даже самый упрямый и непрактич¬
ный из монархов едва ли решился бы рассматривать вопрос о вооружен¬
Глава первая. Реформы
15
ном подавлении ковенантеров. Однако для успешного проведения подоб¬
ной политики финансовые ресурсы, резервы наличности и доступные ко¬
ролю кредиты должны были быть гораздо большими, чем те, которыми он
располагал на самом деле.
За время первой из так называемых «епископальных войн» (1639) на¬
стоящего сражения между англичанами и шотландцами не произошло.
В самой Шотландии она не была в подлинном смысле гражданской войной,
если не считать отдаленные районы страны, где антиковенантерские силы
и все те, кто был лоялен к королю, оказались фактически уничтоженными
или их усмирили иным способом; ситуация изменилась лишь четыре года
спустя, после того как Монтроз стал их лидером. Английская армия, час¬
тично состоявшая из отрядов ополчения (милиции), почти полностью сфор¬
мированного насильственным путем в северных графствах, а также неболь¬
шого числа добровольцев — придворных и профессиональных солдат уда¬
чи, была собрана в Йоркшире и далее продвинулась вплоть до реки Твид.
Обе стороны полагались на офицеров, получивших подготовку в войсках
различных государств на континенте, преимущественно в датских и швед¬
ских, а также в армиях немецких протестантов. Англичане обнаружили,
что им противостоят численно превосходящие силы шотландцев, чья страст¬
ная преданность Ковенанту и естественным национальным правам, долж¬
но быть, вселяла в них готовность выдерживать тяготы кампании в полевых
условиях без соответствующего провианта и прочего обеспечения. По мер¬
кам XX века армии XVII столетия выступали в походы налегке. Но все же
экипировать, снабжать и обеспечивать тысячи людей и лошадей за сотни
миль от дома, особенно в неплодородных, бедных районах страны, было
большим подвигом. Болезни, обычно возникавшие из-за плохих санитар¬
ных условий и вызванного ими заражения воды и порчи продовольствия,
были, как правило, худшим врагом, чем неприятельское войско. Как и сле¬
довало ожидать, ни одна из сторон не была склонна к кровопролитию. Пе¬
реговоры, в ходе которых каждая сторона стремилась сохранить свое лицо,
привели к соглашению, названному Бервикским умиротворением, посколь¬
ку оно не представляло собой реального мирного договора. Король пошел
на гораздо большие уступки, чем ковенантеры. Пока обе армии отступали,
значительная часть королевских войск растаяла на глазах. Намерения Кар¬
ла после первой «епископальной войны» были такими же, как и в 1638—
1639 годах, когда он пошел на временные уступки Национальной ассамб¬
лее шотландской Церкви и шотландскому парламенту, но собирался взять
реванш, когда у него будет достаточно сил для этого. Вскоре после умиро¬
творения вновь возобновились военные приготовления, на этот раз охва¬
тившие ополчения центральных и южных графств, а также значительный
контингент наемников.
В создавшейся ситуации усилилось влияние Уэнтворта в королевских
советах. Получивший вскоре в качестве награды за службу титул графа
16
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
Страффорда, он совершил три роковых просчета: два крупных и один, ка¬
залось бы, тривиальный; взятые в совокупности, они показывают, как в
сочетании почти неограниченная власть и абсентизм могут лишить поли¬
тического чутья даже очень способного и высокообразованного человека1.
В более широкой политической перспективе кажется, что он рассматри¬
вал религию всего лишь как дымовую завесу для мирских амбиций марки¬
за Аргайла (вождя Кемпбеллов) и других аристократов — лидеров Кове¬
нанта, стремившихся подчинить себе всю страну и превратить ее в олигар¬
хию. Как мы уже удостоверились, значительная часть шотландской знати
действительно не одобряла политику Карла и была недовольна потерей
властных позиций; но утверждение, что даже Аргайл, не говоря уже об
остальных, планировал что-то вроде конституционного переворота, фак¬
тически лишено оснований, несмотря на то что действия шотландского
парламента 1639 и затем 1640 года, принявшего акты, частью предвосхи¬
щавшие меры, принятые, как мы обнаружим, в Англии в 1641 году и на¬
правленные на упразднение режима единоличного правления, делали его
невозможным. Тем не менее верным остается, во-первых, то, что некото¬
рые вожди аристократии и лэрдов по сравнению с остальными проявляли
больший пыл: Аргайл и Джонстон из Уорристона вполне могут быть назва¬
ны «энтузиастами» — недруги именовали бы таких «фанатиками».
Во-вторых, относительные успехи Уэнтворта в ирландском парламенте
в 1634 году, очевидно, привели его к мысли, что с английским парламен¬
том можно управиться теми же методами: запугать, перехитрить или ис¬
пользовать то и другое вместе. Такое решение было очевидным промахом
со стороны того, кто являлся членом всех (за исключением одного) парла¬
ментов в период с 1614 по 1628 год и играл ведущую роль по крайней мере
в трех из них. Наконец, ведомый более частными соображениями личной и
семейной гордости, он намеренно избрал баронию Рэби (графство Дарем)
в качестве дополнения к своему новому титулу графа Страффорда; в то
время как сэру Генри Вену-старшему, недавно назначенному королем на
пост государственного секретаря (и бывшему ставленником королевы, а не
Лода или Уэнтворта), принадлежал там дом и поместье, где сэр Генри, дол¬
жно быть, надеялся окончить свои дни в качестве лорда Рэби. Сын Вена,
сэр Генри-младший, был одним из самых талантливых, но в то же время
наиболее радикальных вождей пуританской оппозиции, тесно связанным
с будущими предводителями парламента. Отчасти из таких, казалось бы,
пустяков иногда складываются крупные политические катастрофы.
Короткий парламент
Итак, перед нами открывается сцена парламентских выборов в Англии
и Уэльсе в начале 1640 года, первых за предшествующие двенадцать лет.
Вплоть до XVIII столетия было делом вполне обычным, что в различных
Глава первая. Реформы
17
графствах и городах выборы растягивались на несколько недель. Каким же
был тот парламент, которому предстояло собраться после столь длитель¬
ного перерыва? Благодаря произведенным Стюартами возведениям в пэр-
ское достоинство, количество членов палаты лордов, вероятно, стало вдвое
больше, чем в момент восшествия Якова I на престол. Увеличилось и чис¬
ло коммонеров, поскольку право избирать своих представителей получи¬
ли новые города и два университета. Как и было принято в XVII столетии,
за многие места в парламенте борьба не велась, то есть не существовало
выборов с подсчетом голосов. Однако значение этого факта легко может
быть истолковано превратно. То, что, в нашем понимании, не было голосо¬
вания, вовсе не означает, что не было ни заинтересованности, ни противо¬
борства, ни, наконец, разногласий по ходу выборов. Это могло просто озна¬
чать, что некое семейство, или контролировавший выборы патрон, или
более широкая группа влиятельных людей, как правило, землевладельцев-
джентри, а возможно, и пэров решали, кому следует представлять граф¬
ство или, чаще, город по данному вопросу. Реальные политические процес¬
сы, таким образом, происходили за кулисами до того дня, когда шериф или
другой чиновник на выборах оглашал имя единственного кандидата, кото¬
рого следовало избрать.
Вопрос о том, увеличивалось ли количество «кандидатов» (термин, тог¬
да не употреблявшийся), постепенно освобождавшихся от патронов и бо¬
лее склонных к настоящей борьбе с широкими слоями электората, в насто¬
ящее время остается открытым для обсуждения. Но тогда ситуация была
именнно такой, какой оставалась она вплоть до первого Акта о реформе
(1832): действительно не существовало реальной зависимости между от¬
крытым характером голосования, конкуренцией за место и степенью поли¬
тической приверженности кандидата партии двора или оппозиции.
Во многих работах, посвященных событиям XVII столетия, провал пер¬
вого парламента 1640 года слишком легко принимается как данность2. Он
исчезает со сцены слишком странным образом; ему не требовалось быть
столь кратким, чтобы получить известность в качестве «Короткого парла¬
мента». Представители короля потребовали внушительной финансовой
поддержки для того, чтобы возобновить кампанию против шотландцев за
введение нового молитвенника, а также восстановление королевского ав¬
торитета и более основательного контроля епископов.
Представители общин, а именно Джон Пим, ветеран парламентских
схваток 1610-х и 1620-х годов, сам на протяжении более двадцати лет быв¬
ший чиновником по королевским доходам, Джон Гемпден, герой дела о «ко¬
рабельных деньгах» (1637-1638), и сэр Роберт Холборн, один из советни¬
ков Гемпдена на этих дебатах, но на деле будущий роялист, потребовали
более тщательного рассмотрения жалоб по трем основным категориям:
религиозным, гражданским парламентским вопросам. Возможно, потому
что среди второй категории преобладали жалобы по поводу «корабельных
18
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
денег», было решено, что другой советник Гемпдена, Оливер Сент-Джон,
займется ими, а Холборн — вопросами, касавшимися долгого перерыва
между парламентами и нарушением прав его депутатов. Если бы предста¬
вители короля перехватили инициативу, предложив билль о превращении
в будущем «корабельных денег» в налог, санкционируемый исключитель¬
но парламентом, а также пошли на незамедлительные уступки по двум дру¬
гим пунктам, то король вполне мог бы получить если не все двенадцать
запрашиваемых субсидий, то по крайней мере весьма существенные сред¬
ства. И что еще более важно, общая атмосфера сотрудничества, добрых
намерений и взаимного доверия, вероятно, вновь объединила бы Страну и
Двор, общины и корону, не оставляя места явлению, метко названному в
Британии конца XX века «политикой «мы» и «они»». За пределами болез¬
ненной темы налогообложения, в которой общины выказывали резкое не¬
приятие любого давления со стороны лордов (к вопросу о рассмотренном
выше утверждении, что в ту эпоху пэры контролировали коммонеров), на¬
стоящие сторонники короля в верхней палате могли провалить или же от¬
казаться от рассмотрения экстремистских нападок на епископов или на
конституционные прерогативы самой короны.
Губительными для режима оказались не только потерянное королем и
его советниками терпение и сопряженный с этим поспешный роспуск пар¬
ламента, но и последующие события. Были произведены аресты, обыски в
кабинетах, изъятия бумаг и в довершение всего — немедленно возобнов¬
ленный поиск непарламентских путей увеличения налогов. Конвокация
клира южной церковной провинции Кентербери продолжала свои заседа¬
ния после окончания парламента. Не соглашаясь вотировать дополнитель¬
ные церковные налоги в пользу короля, этот орган принял ряд канонов
(впервые с 1604 года), казавшихся более близкими к католицизму, чем
прежние, и обострявших противостояние религиозной политике короны и
высшим чинам Церкви. Серьезные волнения в южном Лондоне, направ¬
ленные против архиепископа, были подавлены, а двое зачинщиков казне¬
ны. Параллельно со всем этим возобновленные приготовления к войне шли
полным ходом, началась вторая кампания против ковенантеров, успешно
направляемая Страффордом, который, таким образом, вместе с Лодом ока¬
зался объектом народной ненависти. Вторая епископальная война (1640),
более насыщенная реальными сражениями, чем первая, закончилась бес¬
славным поражением англичан, потерей ими Ньюкасла-на-Тайне и окку¬
пацией северо-востока страны шотландской армией.
Начать непопулярную войну и проиграть ее — это, безусловно, худшее
на свете из того, что может случиться с любым правительством. Карл I ре¬
шил использовать еще один весьма характерный, но архаичный политиче¬
ский инструмент — призвать пэров в Йорк на Большой совет королевства.
С XIV века ни один монарх не осмеливался обсуждать важные для обще¬
ства дела с одними лишь лордами (или общинами). Давление на короля с
Глава первая. Реформы
19
тем, чтобы он созвал новый парламент, постоянно возрастало. Двенадцать
пэров, двое из которых станут в будущем сторонниками парламента, пода¬
ли королю петицию в связи с этим как раз перед вызовом на совет в Йорке.
И где-то в период между решением призвать на совет и сентябрьской ре¬
чью на его открытии Карл, очевидно, решился поступить именно так. Сле¬
довательно, даже если Большой совет изначально замышлялся как замена
очередному парламенту, на деле этого не произошло. Король, конечно, ста¬
рался продлить полномочия пэров и других членов Тайного совета на веде¬
ние переговоров с ковенантерами, однако даже это не принесло ему ощу¬
тимой пользы. Завершившиеся подписанием Риппонского договора, они яв¬
ственно обозначили крайнюю слабость и уязвимость положения короля,
когда ему надлежало предстать перед новым парламентом, взяв на себя
полномочия фактически оплачивать содержание шотландской армии с тем,
чтобы ей не пришлось обеспечивать себя за счет занятых территорий до
тех пор, пока не будет заключено более стабильное соглашение и не предо¬
ставится возможность отослать эту армию обратно. Вновь возникает воп¬
рос, действительно ли на октябрьских выборах в палату общин борьба шла
за большее, чем обычно, количество мест. Как мы уже пояснили выше, уро¬
вень политической сознательности и степень недовольства двором и его
действиями не могли быть достоверно определены количеством оспарива¬
емых мест. Реальные изменения, произошедшие в составе палаты за вось¬
мимесячный промежуток между выборами, были количественно ощутимы¬
ми, но не ошеломляющими; однако, как выяснилось позднее, характер па¬
латы стал совершенно иным3. И так как на севере Англии в ожидании денег
стояли две армии — шотландская и королевская, для каждой из которых
нужно было изыскать обеспечение, шансы короны заключить сделку ста¬
ли еще более хрупкими, ее политика и министры теряли популярность и
подвергались гораздо большему риску, чем в апреле.
Долгий парламент
Если раньше желанию короля видеть новый парламент более сговорчи¬
вым, чем предыдущий, и было какое-то оправдание, то, согласно здравому
смыслу, в ноябре 1640 года таковое, несомненно, не находилось. Почему
общины должны были проголосовать за выделение средств, не выдвинув
при этом очень жестких условий, не потребовав значительных уступок и
наказания виновных? Обе партии, или «стороны», как мы осмелимся их
назвать, наносили друг другу раны слишком часто, чтобы осталась возмож¬
ность для разумного, умеренного компромисса. И все же случившееся не
было единственной логически оправданной возможностью развития собы¬
тий. Страффорд мог бы сделать то, чего боялись или считали, что будет
ему под силу, его враги: а именно арестовать лидеров «партии страны» в
20
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
обеих палатах и обвинить их в заговоре, в подстрекательстве шотландцев
к восстанию и даже к вторжению в Англию, а также в предательской пере¬
писке с французским правительством. Последнее представлялось особен¬
но удобным, поскольку королева Генриетта-Мария, обладавшая таким вли¬
янием на мужа, находилась в заведомо натянутых отношениях с кардина¬
лом Ришелье, первым министром ее брата и руководителем внешней
политики Франции. Кто именно и насколько далеко зашел в этих перегово¬
рах — неясно, и в любом случае дело не в этом. Некоторые лидеры партии
страны («фракция», или «фракционная партия»), несомненно, имели кон¬
такты с ковенантерами, поэтому подобные обвинения не были голослов¬
ными. Если бы этот смелый, возможно безрассудный, превентивный удар
не достиг цели, король сразу же мог бы предложить крупные уступки, сыг¬
рать на поддержке палаты лордов и как в 1629 году предоставить общинам
достаточно свободы, чтобы те передрались между собой.
Однако нам нет нужды далее развивать наши предположения. Карл не
пошел ни по одному из этих путей. Спустя неделю после открытия парла¬
мента общины объявили импичмент Страффорду; отказавшись выслушать
доводы графа в свою защиту и отправив его в Тауэр, палата лордов призна¬
ла, что дело стоит поддержать. Палата общин исключила из своего состава
сторонников монополий, таким образом еще более ослабив приверженцев
двора в своих рядах. Вскоре последовали атаки на других непопулярных
министров, духовных лиц и судей; некоторые из них бежали за границу,
а другие были заключены под стражу. Лод пробыл в заключении более че¬
тырех лет, после чего окончательно сломленный был осужден и казнен для
удовлетворения фанатиков-пуритан.
Зимой 1640/41 года воля короля, его советников и министров была
окончательно сломлена, правительство почти бездействовало. В парламен¬
те было так много комитетов, рассматривавших такое множество разнооб¬
разных жалоб, включая детальнейшую разработку обвинений против
Страффорда, что результатов было слишком мало. Рано или поздно уступ¬
ки должны были быть вырваны у короля; он пока не решался пойти на вне¬
запный роспуск парламента, поскольку риск возникновения широкомас¬
штабных волнений, возможно, вооруженного восстания в Лондоне и на се¬
вере, был в этом случае чрезвычайно велик. Вместо этого король горячо
выступил против билля о созыве парламента раз в три года, считая его не¬
совместимым со своими основными прерогативами, но затем уступил и
одобрил все без существенных поправок. Во время затянувшегося дела об
импичменте он оказывал Страффорду ту моральную и юридическую под¬
держку, на которую был способен. Несмотря на ключевые улики, изъятые
Веном-младшим из бумаг отца и показывавшие, что Страффорд явно сове¬
товал королю двинуть ирландскую армию против своих английских, а не
шотландских поданных и править чрезвычайными методами после Корот¬
кого парламента, палата лордов вряд ли признала бы низвергнутого мини¬
Глава первая. Реформы
21
стра виновным в измене. Значительная часть содеянного Страффордом
состояла в мелких нарушениях закона, своевольных поступках или же в
точном проведении курса, избранного его венценосным господином. Это
искусственное разделение вины министра и реальной ответственности
монарха свидетельствует о силе роялистских настроений и о существен¬
ном интеллектуальном и политическом консерватизме большинства чле¬
нов обеих палат. Когда общины, в атмосфере заговоров и посягательств на
их собственную безопасность, прибегли к вотированию билля об опале
Страффорда — скорее, законодательному, а не юридическому способу
устранения противника, — Карл пообещал последнему защиту и жизни и
имущества. Оказавшись лицом к лицу со свирепой толпой, массовыми де¬
монстрациями множества лондонцев, сначала палата лордов, а затем и ко¬
роль уступили общинам и одобрили Билль об опале; король, опасаясь за
безопасность жены и детей, в конечном итоге подписал Страффорду смер¬
тный приговор, за который ему пришлось упрекать себя до конца жизни.
В это же самое время, когда Трехгодичный акт, который, с одной стороны,
должен был удовлетворить шотландцев, а с другой — обеспечить вотиро¬
вание новых налогов и обеспечить кредитами короля, был уже принят, Карл
предложил новый билль, призванный защитить права тех, кто ссудит коро¬
ну деньгами под гарантию будущих субсидий парламента. Там же говори¬
лось, что настоящий парламент нельзя распустить, прервать на каникулы
и даже ненадолго отложить, кроме как по решению оного. Затем в течение
лета целый ряд биллей, упразднявших прерогативные суды, запрещавших
финансовые мероприятия, применявшиеся в период беспарламентского
правления, а также исправлявших многие другие подлинные и мнимые зло¬
употребления, был проведен и приобрел силу законов.
Законодательство
Вероятно, обсуждение того, следует считать мероприятия Долгого пар¬
ламента в 1641 году конструктивными или деструктивными, не представ¬
ляет особой важности, конечно, если это не становится предметом при¬
страстий среди историков. Трехгодичный акт был попыткой обеспечить
регулярность проведения будущих парламентов посредством определения
способов осуществления выборов и созыва парламента не реже одного раза
в три года с продолжительностью сессии минимум пятьдесят дней, кроме
случаев, когда она будет отсрочена или сокращена по обоюдному согла¬
сию короля и обеих палат. Однако этот акт начал использоваться лишь
в 1660 году, а несколько лет спустя был заменен более мягким вариантом,
не содержащим пунктов о принудительных мерах и без помех нарушавшийся
Карлом II в оставшийся период его жизни. Третий, и последний, Трехгодич¬
ный акт, несколько более похожий на текст 1641 года (хотя и не настолько
22
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
угрожавший королевским прерогативам), был с большой неохотой одоб¬
рен Вильгельмом III в 1690-х годах и действовал вплоть до принятия Семи¬
летнего акта в 1716 году. Кажется, ясно, что эффективные меры такого
рода рассматривались в качестве настоящей угрозы свободе действий ко¬
роля и министров. Статут, запрещающий роспуск, отсрочку или прерыва¬
ние сессий Долгого парламента не иначе как с его одобрения и названный
антикварием сэром Роджером Твисденом, человеком достаточно нейтраль¬
ным, «актом о непрерывном парламенте», был гораздо более опасным по¬
сягательством на королевские прерогативы. Он связывал руки Карлу I даже
в большей степени, чем любому «конституционному монарху» XIX или
XX столетия, и, как показало время, не терял силы в последующие 19 лет.
Акт о потонном и пофунтовом сборе, или Акт о сборе пошлин, сделал взи¬
мание этих налогов предметом парламентского одобрения; первое из цело¬
го ряда таких ограничений позволяло их собирать только в течение семи с
половиной недель (с мая по июль 1641 года). Это было решением куда более
жестким, чем право производить потонный и пофунтовый сборы в течение
года, предложенное Карлу обоими его первыми парламентами в 1620-е го¬
ды. Упразднение Звездной палаты и Высокой комиссии, а также ограни¬
чение судебных полномочий Тайного совета и других прерогативных су¬
дов, приведшее к исчезновению Северного совета, показало: для того что¬
бы устранить явления, считавшиеся злоупотреблениями 1630-х годов и не
допустить их повторения в будущем, было необходимо уничтожить инстру¬
менты королевского управления, существовавшие задолго до единолично¬
го правления Карла и даже до восшествия на престол его отца. Прекраще¬
ние всех дел в Звездной палате, в Йоркском суде и, вероятно, в Палате
прошений привело к перегрузке Канцлерского суда и судов общего права
и, таким образом, подталкивало к дальнейшим требованиям судебной ре¬
формы.
Можно с уверенностью утверждать, что политические симпатии боль¬
шинства судей общего права склонялись в пользу короля. При Якове I и
Карле I за двадцать лет только трое судей высокого ранга были отправлены
в отставку. Юристы суда Королевской скамьи или общих тяжб, бароны суда
Казначейства последовательно выносили вердикты в пользу королевских
прерогатив в делах о законности не проводимых через парламент налогов,
права Тайного совета арестовывать и заключать под стражу без суда и,
наконец, использования чрезвычайного права короны увеличивать размер
«корабельных денег». Тем не менее те способы, которыми судей убеждали
в законности «корабельных денег» до начала дела Гемпдена, вызывали яв¬
ное раздражение, что, вероятно, отразилось на раскладе голосов (только
семь против пяти в пользу короля). Назначение судей, которым предстоя¬
ло в меру своих юридических талантов без гнева и пристрастия решать дела
с политической подоплекой, а также их пребывание в должности, защи¬
Глава первая. Реформы
23
щавшей от произвольного смещения, воспринимались примерно так же,
как положение Звездной палаты (стоит сделать исключения лишь для Со¬
вета Уэльса и Палаты прошений). Долгий парламент не пытался добиться
права налагать вето на судебные назначения и обеспечить неприкосновен¬
ность единожды назначенных судей до тех пор, пока не стало слишком по¬
здно, чтобы с этими мерами согласились. Проблема оставалась нерешен¬
ной при последних Стюартах и Вильгельме III.
Акт, объявлявший «корабельные деньги» незаконными и запрещавший
их взимание в будущем, конечно, не исключал введение экстраординар¬
ных парламентских налогов на нужды армии и флота. Сам Долгий парла¬
мент за 1640-1642 годы вотировал сумму, эквивалентную по крайней мере
десяти субсидиям. Денежные отчисления могли принимать форму тради¬
ционных субсидий, налога на стоимость в фунтах движимого и недвижи¬
мого имущества, исчисляемую обычно в фунтах, или назначались в виде
определенной общей суммы, которая складывалась либо из числа требу¬
емых субсидий, либо из «десятых и пятнадцатых» (все еще используемый
старый прямой налог на собственность). Альтернативным вариантом, при¬
мененным в 1641 и затем в 1660-1661 годах, было введение подушного
налога, размер которого колебался в зависимости от благосостояния и со¬
циального статуса человека. «Корабельные деньги» фактически были бо¬
лее справедливым, а также более действенным налогом, чем субсидии, по¬
скольку их сбор основывался на гораздо более точном учете состояния и
собственности налогоплательщиков. По иронии судьбы оценки имущества,
используемые для сбора «корабельных денег», применялись при увеличе¬
нии различных еженедельных, а затем ежемесячных, как их начали назы¬
вать, «обложений», которым суждено было стать основной формой прямо¬
го налога с 1643 по 1660 год. Некоторые из упомянутых податей имели
столь же сомнительное правовое основание, как и «корабельные деньги»;
фактически конституционно приемлемый прямой налог на собственность
будет установлен только с утверждением Поземельного налога в 1690 году.
Прочие статуты, принятые в 1641 году, запрещали любые другие способы
пополнения казны, применявшиеся в 1620-1630-х годах, среди них —
штрафы с землевладельцев, подозреваемых в нарушении древних границ
королевских лесов, штрафы за непринятие рыцарского достоинства, а так¬
же наложение судами компенсаций за совершенные преступления. К кон¬
цу лета 1641 года было найдено достаточно средств как в виде собранных
налогов, так и в виде займов под гарантию уже вотированных, но еще не
полученных податей — для уплаты жалованья и роспуска двух стоящих на
севере Англии армий — армии шотландских ковенантеров и королевской.
Однако в конституционном плане все пока еще зависело от действующего
парламента и от его отношений с королем; ситуация политического ваку¬
ума сохранялась.
24
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
Отношения портятся
Некоторые исследователи полагают, что смерть Фрэнсиса Рассела, чет¬
вертого графа Бедфорда, случившаяся как раз перед принятием Билля об
опале и Акта о постоянном парламенте в мае 1641 года, уничтожила вся¬
кую надежду на стабильный компромисс между Карлом I и лидерами обе¬
их палат. Для его достижения потребовалась бы определенная перегруп¬
пировка сил, после которой Бедфорд возглавил бы правительство нацио¬
нального единства и возрождения, а главные критики короны из числа
пэров и коммонеров получили бы в нем места. Несомненно, Бедфорд яв¬
лялся патроном Пима на выборах, а Пим — клиентом графа и «деловым
поверенным» семейства. Отсюда не следует, однако, что всякий значитель¬
ный шаг, совершаемый Пимом в палате общин, был заранее оговорен с
Бедфордом; и вовсе не Пим был инициатором всех наиболее радикальных
мер в нижней палате. И все же вероятнее всего, консультации между ними
проводились скорее часто, чем редко. Это утверждение не означает, что
смерть графа была решающим поворотным моментом в событиях. В таком
случае нам бы пришлось предположить, что Карл I радикально изменит пра¬
вительство (и, конечно, что он собирался это сделать), а затем будет пра¬
вить по совету и с согласия своих новых министров. Безусловно, в начале
1641 года Карл допустил (или вновь пригласил) в Совет некоторых «оппо¬
зиционных» пэров от партии страны, а в последующие несколько месяцев
произвел среди них несколько назначений; так, Сент-Джон, еще один кли¬
ент графа Бедфорда, получил должность генерального солиситора. Он не
пошел на то, чтобы назначить самого Бедфорда на высший государствен¬
ный пост, и ничего не предпринял в отношении прочих ключевых фигур в
палате общин. Более того, ни один из получивших назначения таким обра¬
зом на самом деле не принял сторону короля в наиболее серьезных из пред¬
стоящих конфликтов. Действительно, среди допущенных в Совет и вознаг¬
ражденных должностями, начиная с осени 1641 года и позднее, были и те,
кто впоследствии стал лидерами роялистов; но к тому моменту произошло
множество других событий, следовательно, этот факт никак не характери¬
зует Бедфорда и политическую ситуацию летом того года. Уже до конца
июля нижняя палата приняла и представила лордам Десять предложений,
которые в случае их последующего использования могли повлечь за собой
дальнейшее наступление на полномочия короны: например, королю при¬
шлось бы внимать советам парламента относительно контроля за короле¬
вой и воспитания детей. Тем временем Карл, по-видимому, с увлечением
строит планы переворота с целью арестовать лидеров оппозиции и насиль¬
ственно распустить парламент. В этом замешаны офицеры из его армий
1639 и 1640 годов. В 1641 возникло два так называемых «армейских заго¬
вора»: о первом из них король, вероятно, не знал, но почти наверняка был
замешан во втором. Помимо всего того, что было связано с горечью утраты
Глава первая. Реформы
25
осужденного и казненного Страффорда и неожиданной смертью Бедфор¬
да, существовали и другие причины, по которым прочное соглашение ока¬
зывалось невозможным.
Король решает отправиться в Шотландию, чтобы попытаться восстано¬
вить там отношения со своими недавними противниками и, возможно, со¬
здать сильную роялистскую партию из экс-ковенантеров и всех желающих.
Как только он объявил о своем намерении, парламент поставил на его пути
всевозможные препоны, что вполне понятно: было желательно, чтобы он
одобрил многочисленные билли, в том числе и некоторые из уже упомяну¬
тых, предназначенные для развенчания режима 1630-х годов и предотвра¬
щения его повторений. Когда Карл в конце концов отправился на север,
обе палаты сформировали своего рода небольшой наблюдательный коми¬
тет, снаряженный сопровождать его и докладывать о происходящем. В сен¬
тябре 1641 года обе палаты разошлись на запоздалые летние каникулы,
и ее членам пришлось отчитываться перед весьма внушительных размеров
комитетом обеих палат, наделенным беспрецедентными полномочиями во
время перерыва.
И снова эти меры несли с собой недоверие и еще большее ограничение
свободы действий государя как правителя страны. Вдобавок (впрочем, ко¬
ролю не удалось превратить это в конституционную проблему, что ему
предстояло сделать следующей весной) в августе обе палаты приступили к
изданию ордонансов, пока что, правда, по предметам второстепенного зна¬
чения. Не вполне ясно, действительно ли пэры и коммонеры воспринима¬
ли эти ордонансы как имеющие равную силу и обязывающее действие со
статутами, утвержденными королем. Но даже в том случае если они рас¬
сматривались в качестве административных указаний, скорее напомина¬
ющих прокламации, издаваемые королем и его Советом, то тем не менее они
представляли собой действительно беспрецедентное вторжение в обычно
отводимую королю сферу управления. То, что его имя ставилось в самом
конце текстов приказов, выпущенных действующим во время каникул пар¬
ламентским комитетом, отразилось в роялистской поговорке: в подписи
Пима не хватает только заглавной буквы R (сокращения для «Rex»), отсю¬
да и прозвище «король Пим». Впрочем, вряд ли этот пятидесятисемилет¬
ний джентльмен из графства Сомерсет был подходящей кандидатурой на
роль некоронованного короля; кроме того, его личное влияние и полити¬
ческий контроль над обеими палатами были далеко не такими всеохватны¬
ми, как может показаться.
Примечания
1 Чтобы убедиться, что он был очень одаренным человеком — каковы бы ни
были недостатки его характера, — не обязательно даже полностью читать его пе¬
реписку (манускрипты Фитц-Уильямса, находящиеся в городской библиотеке
26
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
Шеффилда). Подборка опубликована: Letters and Dispatches of the Earle of Straf¬
ford.../ Ed. by W. Knowler. 2 vols. London, 1739.
2 В том числе и в моей собственной работе, см.: Aylmer G. Е. The Struggle for
Constitution 1603-1689. London, 1963. P. 101; последнее издание — 1975; также
опубликована в США под заголовком «А Short History of Seventeenth-Century
England».
3 См.: Edward Hyde, Earl of Clarendon. The History of the Rebellion.../ Ed. by W. D.
Macray. 6 vols. Oxford, 1888. Book III, section 3. (Это суждение появляется в пер¬
вом черновике, относящемся к 1646-1647 годам, и в исправленном варианте 1668—
1673). Около 320 из первоначальных 550 (или около того) коммонеров, избранных
в ноябре 1640 года, участвовали в заседениях, состоявшихся в апреле—мае; по
меньшей мере еще дюжина из тех, что были избраны или получили право занять
свои места к июню 1642, также присутствовала в Коротком парламенте. (Kee¬
ler М. F. The Long Parliament, 1640-1641. Philadelphia, 1954. P.16; П. Хаслер под¬
готовил для Истории парламентского фонда список всех членов палаты общин.
Я чрезвычайно благодарен господину Хаслеру и Фонду за предоставленную мне
возможность воспользоваться этим списком.)
Глава вторая
Восстание
Проблемы Ирландии
Два следующих обстоятельства в конце концов уничтожили всякую
надежду на мирное компромиссное решение. Ими стали наступление на
епископат и молитвенник и ирландское восстание. Что касается второго
из них, то, не считая локальных вспышек недовольства, Ирландия пребы¬
вала в мире, с тех пор как Хыого О’Нейл, граф Тирон, сдался английскому
наместнику накануне смерти [Елизаветы Тюдор в 1603 году. Самой боль¬
шой переменой, произошедшей с того времени, была англо-шотландская
колонизация Ольстера в 1610-1620-х годах, осуществлявшаяся при актив¬
ной поддержке Якова I; все это следовало за «бегством графов» (Тирона,
Тирконела и их пособников) в 1607 году, опасавшихся обвинений в подго¬
товке заговора. Новая колонизация оказалась равномерной и сравнитель¬
но более компактной, чем предыдущая английская «плантация» (если ис¬
пользовать для нее термин елизаветинского времени), которая коснулась
главным образом восточных и южных территорий острова; кроме того, она
осуществлялась как в городах, так и за их пределами. В религиозном отно¬
шении переселенцы были твердыми приверженцами либо англиканской,
либо шотландской пресвитерианской церкви. Коренное население скорее
притесняли, чем уничтожали или изгоняли. Таким образом определилась
первая стадия той «северо-ирландской проблемы», с которой мы сталкива¬
емся по сей день. В целом внутри страны очевидные, четко различимые
узколокальные или общинные интересы жестко разграничили времена ели¬
заветинских войн в Ирландии и события начала XVII столетия.
Бывшие по преимуществу католиками, этнические кельты-аборигены,
«коренные ирландцы», говорившие на гэльском языке, составляли в количе¬
ственном отношении большинство. И по всей Ирландии, не считая Ольстера
28
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
и исторически известного Пэйла вокруг Дублина, они все еще продолжа¬
ли составлять значительную часть землевладельческой элиты общества.
В прибрежных городах многие из них фактически были хотя бы отчасти
потомками викингов (норманнов). За исключением тех немногих, кто че¬
рез брачные узы или иным образом был связан с двором, «коренные ирлан¬
дцы», в сущности, были отстранены от участия в управлении даже на ло¬
кальном уровне; а их религия если и не была реально сведена на нелегаль¬
ное положение, то не пользовалась ни привилегиями, ни преимуществами
официальной церкви, хотя при этом не могло быть и речи, что с ирландца¬
ми обращались так же, как с английскими католиками-рекузантами: их
число было просто-напросто слишком велико.
Англо-ирландцы, или «старые англичане», были, говоря языком генети¬
ки, потомками смешавшихся между собой нормандско-французских, вал¬
лийских и английских переселенцев, прибывших сюда в Средние века и
породнившихся с коренными ирландцами. Поскольку население большин¬
ства стран мира является этнически смешанным, а расовая чистота при
этом — мифом, можно задаться вопросом, почему те, кто изучает, в част¬
ности, историю Ирландии должны принимать во внимание подобные сооб¬
ражения. Ответ заключается в том, что они оказываются связанными почти
со всеми остальными аспектами жизни Ирландии: религиозным, политиче¬
ским, культурным, социальным и экономическим. Со времен последователь¬
ных религиозных реформ, проводившихся в царствование Генриха VIII,
Эдуарда VI и Елизаветы I, некоторые из «старых англичан» были обраще¬
ны в протестантизм, многие продолжали оставаться католиками; нередко
религиозные различия разобщали семьи. Самое значительное из таких се¬
мейств, Фитцджералды, владевшие графскими титулами Килдар и Дес¬
монд, ко времени Карла I исчезли, не оставив потомков по обеим основным
мужским линиям. С усекновением кланов О’Нейлов и О’Доннелов на се¬
вере или по крайней мере с исчезновением их главных представителей ни
одно семейство не обладало ярко выраженным превосходством ни среди
«старых англичан», ни среди «старых ирландцев», несмотря на то, что мно¬
гие семьи обладали мощной поддержкой у себя в региональных сообще¬
ствах, а некоторые могли рассчитывать и на национальный уровень. Извест¬
ный к тому времени глава рода Батлеров, графов Ормондов (впоследствии
маркизов и затем герцогов), обращенный в протестантизм, стал приобре¬
тать вес национально значимой фигуры.
«Новые англичане» были переселенцами середины XVI — начала
XVII столетия и отличались от ольстерских шотландцев. Они были стопро¬
центными протестантами, почти все из них принадлежали к агрессивным
направлениям — к Низкой Церкви или пуританизму. Каждый из них был
склонен рассматривать дублинское правительство как свой естественный
и законный домен, а также как подходящее орудие для удовлетворения сво¬
их личных и узколокальных интересов. Ричард Бойл, первый, или «вели¬
Глава вторая. Восстание
29
кий», граф Корк, прибывший в Ирландию с несколькими фунтами в карма¬
не во времена Непобедимой Армады, стал самым преуспевающим среди
них (возможно, даже одним из самых богатых людей на Британских остро¬
вах к 1640 году ) и одним из самых амбициозных. Он жестко и, как оказа¬
лось, окончательно поссорился с лордом-наместником Уэнтвортом из-за
своего права на титулы по некоторым эксцерковным владениям, приобре¬
тенным им по ценам гораздо ниже рыночных, а также по более личному
вопросу — из-за места погребения его первой жены в соборе Святого Пат¬
рика в Дублине. Как и в случае с Веном и баронией Рэби, Уэнтворт ценил
символы так же высоко, как и саму победу над своими оппонентами; но на
этот раз она обошлась ему слишком дорого. В английской палате общин
сэр Джон Клотуорти действовал как своего рода неофициальный поверен¬
ный по делам «новых англичан» в Ирландии, заседая в качестве представи¬
теля от города, отчасти благодаря поддержке пуританина графа Уорика.
Ирландский парламент подчинялся английскому Тайному совету, а фак¬
тически с конца XV века также и английскому парламенту. В начале
XVII столетия главной проблемой представлялось положение «старых анг-
личан»-католиков: могли ли они заседать в качестве пэров и коммонеров,
и признает ли корона уступки, известные как «милости», которые, как те
считали, были обещаны им прежде за верность в царствование Якова? Кон¬
троль за исполнительной властью был заветной мечтой «новых англичан».
Идеалом для них был неопределенный по времени период между уходом
предыдущего и назначением следующего лорда-наместника (или лорда-лей-
тенанта), когда наместнические полномочия исполняли двое или несколь¬
ко лордов-юстициариев, выбранных из их рядов. Поскольку шансы были
невелики, то их интересам отвечал бы слабый и уступчивый лорд-намест¬
ник или отсутствовавший на месте лорд-лейтенант без наместника. Таким
образом, почти неизбежным было то, что такой сильный вице-король, как
Уэнтворт, должен был вступить с ними в конфликт. Этот конфликт тем не
менее обострился после обращения Уэнтворта к лоудианству под влияни¬
ем его близкого друга, политического союзника и духовного наставника.
Помимо того, своей поселенческой политикой он сумел разобщить влия¬
тельные семьи и отдельных людей из среды «старых англичан» и ирланд¬
цев и находился по вполне понятным причинам в плохих отношениях с
ольстерскими шотландцами. С другой стороны, он натравил друг на друга
различные группировки своих потенциальных противников и преуспел в
контроле за единственным парламентом, действовавшим в период его на¬
местничества до 1640 года. Внешне все было спокойно: спокойно настоль¬
ко, что он предложил королю перевести войска из Ирландии и с их помо¬
щью подавить ковенантеров в Шотландии.
Когда зимой 1639/40 года Страффорда вызвали заняться делами коро¬
ля в Англии, он — к тому времени лорд-лейтенант — назначил наместни¬
ком своего кузена и близкого друга Кристофера Уондесфорда. Уондесфорд
30
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
был способным и честным человеком, лишенным дара своего патрона на¬
живать врагов на свою голову; в обычные времена он вполне мог бы стать
подходящим главой правительства. Но эти времена обычными не были.
«Старые англичане» и многие другие в ирландском парламенте, который
собрался в 1640 году, вышли из повиновения, а наместник умер в том же
году, не пробыв в должности и двенадцати месяцев. До того момента, пока
король не смог убедить вновь назначенного лорда-лейтенанта, графа Лей-
стера — приемлемую для английского парламента кандидатуру, — при¬
ехать и приступить к исполнению обязанностей, его полномочия раздели¬
ли лорды-юстициарии. На деле Лейстер так никогда и не прибыл в Ирлан¬
дию, но его сыну (будущему советнику Кромвеля) случилось дважды
недолго служить там в течение 1640-х годов. При таких условиях деятель¬
ность дублинского правительства соответствовала интересам «новых анг¬
личан» более отчетливо, чем в любой другой период, начиная с 1632 года;
более того, она тесно приблизилась к тому, что напоминало ирландцам дей¬
ствия ультра-пуританской парламентской верхушки в Лондоне. Нет до¬
статочных причин утверждать, действительно ли те, кто планировал взять
Дублин и свергнуть проколониальный режим, шли на это, считая свой шаг
последним предупредительным ударом, способным предотвратить уничто¬
жение их религии да и их самих, или же они — особенно те, кто находился
на севере, — всего лишь использовали возможность мстить за былое. Ос¬
нования для наиболее правдоподобного ответа дают в какой-то мере оба
мотива. С самого начала среди них преобладали «старые ирландцы» из
Ольстера и отдельные представители трех других провинций; их план, ве¬
роятно, стал складываться летом или даже весной 1641 года. По-прежнему
неясно, на какой стадии они решили действовать от имени их короля Карла,
используя современную терминологию — за гомруль, а не за полностью
независимую Ирландию. Подложное письмо, направленное якобы королем
и одобрявшее их действия, почти наверняка было выдумкой только одного
человека. Как и во всех группах заговорщиков, их цели были различны,
и неудивительно, что план захвата Дублинского замка был выдан и таким
образом парализован. Однако независимо от этого восстание очень быст¬
ро распространилось на оставшуюся часть страны, даже на англизирован¬
ный издавна Пэйл, а ряды его участников пополнились многими из тех «ста¬
рых англичан», которые продолжали оставаться католиками. Не все гово¬
рившие по-гэльски ирландцы и не все католики поддерживали восстание,
так же как не все англо-ирландцы и даже не все «новые англичане» ему
сопротивлялись. Жестокости, безусловно, имели место, хотя неясно, на¬
чали их ирландцы, ольстерские шотландцы или же те и другие одновре¬
менно. Новости о происходившем в сильно преувеличенной форме, долж¬
но быть, производили в Англии начиная с ноября 1641 года определенное
впечатление. В Ирландии это был преимущественно этнический и религи-
Глава вторая. Восстание
31
озный конфликт, безуспешная национально-освободительная война. В Анг¬
лии он воспринимался как кровавый папистский мятеж, ужасающее про¬
явление деяний Антихриста.
Вооруженные силы
Контроль за вооруженными силами и, в частности, за обученными от¬
рядами ополченцев графств и городов, стал приобретать характер консти¬
туционной проблемы между Карлом I и Долгим парламентом уже летом
1641 года. Однако восстание в Ирландии и то воздействие, которое оно
оказало на взгляды людей в Англии, выдвинулись на первый план и стали
центральным политическим вопросом. Несмотря на то что обе проблемы,
кажется, смешивались в умах современников, и, вероятно, в пропагандист¬
ских целях смешивались преднамеренно, сама задача имела два отдельных
аспекта. Для того чтобы охладить негодование англичан против ирландцев
и удовлетворить их, бесспорно, непреодолимое желание подавить восста¬
ние и подчинить ирландцев на вечные времена, потребовалось бы напра¬
вить большую, хорошо организованную профессиональную армию. Все это
подразумевало крупные затраты, да и вопрос о том, кому предстояло ею
командовать, оставался весьма неоднозначным, хотя согласно сложившей¬
ся практике выбор должен был пасть на графа Лейстера, займи он пост
лейтенанта. Вместе с тем страхи перед вторжением ирландцев в Англию,
пусть и не безосновательные, совпавшие по времени с католическим мяте¬
жом внутри страны и, возможно, с иностранным нападением, на фоне рез¬
кого недоверия к королю и его советникам делали контроль за обученными
отрядами вопросом, жизненно важным для национальной безопасности.
В конце концов король и парламент сошлись во взглядах на то, как именно
следовало финансировать новое завоевание Ирландии. Оно должно было
осуществляться главным образом на займы, сделанные под залог земель,
которые предстояло конфисковать у ирландских повстанцев после их по¬
ражения; таким образом, немалое число кредиторов, называемых «аван¬
тюристами», обрело материальную заинтересованность в завоевании. При¬
соединились многие члены обеих палат, далеко не все из которых явля¬
лись будущими сторонниками парламента. Командование ополчением в
Англии и Уэльсе обычно находилось в руках лордов-лейтенантов, назнача¬
емых короной, которые в свою очередь определяли себе заместителей —
лейтенантов (на должностные полномочия которых корона могла накла¬
дывать своего рода вето). Соглашение по этому вопросу оказалось невоз¬
можным, по крайней мере в рамках конституционной законности. Однако
процесс шел медленно и оставался обратимым вплоть до марта 1642 года,
но к тому времени для разрыва отношений между королем и парламентом
возникли иные причины.
32
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
Религиозный вопрос
Петиция об уничтожении епископата «со всеми его связями, корнями и
ветвями» была представлена лондонскими священниками-пуританами еще
в декабре 1640 года, то есть пять недель спустя после открытия парламен¬
та. Можно лишь строить предположения о том, какая часть их прихожан
сочувственно относилась к полностью лишенной епископов пресвитериан¬
ской или конгрегационной организации церковного управления и ко всему
тому, что из этого проистекало. В Лондоне были сильны элементы народ¬
ного антицерковного иконоборчества. В политическом отношении петиция
сработала как своего рода бомба замедленного действия. Сперва в парла¬
менте практически бездействовали, хотя, как мы увидим, реакция палаты
лордов была все же более активной, чем палаты общин. Весной 1641 года
были разработаны два различных проекта реформированного и модифици¬
рованного епископата, иначе говоря — своего рода смешанной системы
церковного управления. Ни один из них не был завершен и формально одоб¬
рен. Должно быть, Бедфорд и Пим действительно отдавали предпочтение
своего рода ограниченному епископату, но не настолько явное, чтобы под¬
вергать риску свое политическое лидерство; а впоследствии, после смерти
первого, последний все-таки потерял контроль за своими единомышленни¬
ками по «корням и ветвям». Все сказанное — только предположение, одна¬
ко кажется, что оно не противоречит известным фактам. Те члены парла¬
мента, которые в июне представили билль о полной отмене епископально¬
го церковного управления, что более или менее соответствовало основным
положениям петиции, вовсе не были политическими экстремистами; не¬
сомненно, Пим дважды переходил из одного лагеря в другой с осени 1641 и
до своей смерти в 1644 году, но он, по всей видимости, был не более чем
застрельщиком для Вена-младшего и остальных радикалов. Да и сам билль
не спешили активно претворять в жизнь. Вскоре после сентябрьского пе¬
рерыва палата общин приняла серию резолюций против того, что называ¬
лось «нововведениями в богослужении или относительно богослужения».
Тогда, как и сегодня, оставалось достаточно поводов для дискуссии и о том,
в чем заключались арминианско-лоудианские новшества, и о том, что сле¬
довало считать общепринятой практикой для английской церкви, начиная
с последних лет правления Елизаветы. И в этом позиции палаты лордов и
палаты общин отличались. Еще в январе лорды вынесли резолюцию о со¬
блюдении церковной службы в том виде, в каком она определялась в зако¬
не, под которым они, вероятно, подразумевали главным образом Акт о еди¬
нообразии 1559 года; и тогда же данную резолюцию было приказано напе¬
чатать и опубликовать. Таким образом, в верхней палате заседало явное
проепископальное, или, как нам следовало бы сказать, «англиканское»,
большинство, хотя вопрос, в какой мере принятые решения зависели от
голосов епископов, открыт для обсуждения. Итак, даже к осени 1641 года
Глава вторая. Восстание
33
именно нависшая угроза, а не реальное существование «корней и ветвей»,
должна была играть роль политического катализатора.
И все же в первые недели заседаний парламента в дополнение к многим
другим был создан еще один комитет для рассмотрения состояния дел ко¬
ролевства. Он был выше по статусу пяти «больших комитетов» по делам
религии, торговли, жалоб, Ирландии и судов справедливости. И вновь дол¬
гое время из этого ничего не выходило. Тогда в ноябре 1641 года, после
того как палата общин предприняла дальнейшие односторонние действия,
направив в комитет, находившийся при короле в Эдинбурге, свои собствен¬
ные инструкции, включая скрытую угрозу, что она, при необходимости,
сама предпримет шаги к переговорам с ирландскими мятежниками, коми¬
тет представил плоды своего труда — длинный и разнообразный перечень
жалоб, озаглавленный «Ремонстрация королевства», более известный как
Великая Ремонстрация. В нем перечислялось почти все, что происходило
не законным образом, начиная с 1620-х годов, все, что было сделано для
исправления дел, и то, что предстояло сделать. Местами тон был скорее
апокалиптическим, чем реформистским: «Мы находим, что корень всех бед
кроется в злостном и губительном замысле низвергнуть фундаментальные
законы и принципы управления, на которых твердо основываются религия
и правосудие этого королевства». Авторы, говорившие, несомненно, от
имени палаты общин, яростно защищались от обвинений в религиозном
анархизме; хотя петиция о «корнях и ветвях» не упоминалась, ее влияние
подразумевается само собой. Несмотря на сделанные в последнюю секун¬
ду добавления, касавшиеся восстания в Ирландии, о котором поступили
еще только первые известия, в ней нет упоминаний об ополчении или о
командовании вооруженными силами как таковыми. Оказалось, что пала¬
та общин жестко размежевалась на две половины по вопросу о том, прини¬
мать или не принимать Ремонстрацию и представлять ли ее королю с пред¬
варительной петицией; а затем, когда она была проведена с перевесом в
одиннадцать голосов (при более чем трехстах присутствовавших депута¬
тах), с тем же накалом страстей — о том, следует ли ее печатать и публи¬
ковать; и в этом случае к соглашению пришли весьма схожим образом.
Вопрос о содействии палаты лордов Великой Ремонстрации никогда не воз¬
никал; ее истинным лицом был статус партийной декларации, принятой
простым численным большинством в одной из палат. Вопросы контроля за
вооруженными силами, включая гарнизон Тауэра и охрану самого парла¬
мента, наряду с положением епископов как членов палаты лордов в послед¬
ние недели 1641 года стали самыми срочными и вызывавшими наибольшее
число разногласий.
К тому времени, когда в конце ноября король возвратился из Шотлан¬
дии и вернулся в Лондон, в целом было очевидно, что общественное мне¬
ние склонилось на его сторону. Если бы мы располагали данными, то, долж¬
но быть, узнали, распространялось ли это на общественное мнение всей
34
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
страны; но, так или иначе, это было очевидно в политических кругах и в Си¬
ти. Карл в то время пользовался популярностью большей, чем в любое дру¬
гое время после своей коронации. Но та скорость, с которой основная часть
этой популярности улетучится в последующие недели, в частности в Лон¬
доне, наводит на мысль, что восторженные толпы — плохой показатель
истинной верности, а общественное мнение — как тогда, так и сегодня —
непостоянно и изменчиво. Все менее радостные новости, поступавшие из
Ирландии, усиливали подозрения если не на счет короля, то в отношении
королевы и прочих католиков из его окружении; на этом фоне страх и по¬
дозрительность подкрепляли уверенность в том, что замышляется вели¬
кий заговор папистов. Насколько Пим и его товарищи верили тому, что
сообщалось о числе жертв учиненной ирландцами резни и других звер¬
ствах, навсегда останется тайной. (По стандартным и общепринятым вер¬
сиям убитых ирландцами насчитывали больше, чем составляли все англий¬
ские и шотландские поселенцы вместе взятые!) Справедливым будет ска¬
зать то же самое и о вере в обширный, всеохватный и безмерно опасный
заговор католиков. Конечно, парламентарии не предпринимали ничего,
чтобы удержать своих пропагандистов — редакторов, издателей, проповед¬
ников — от преувеличения ужасов, которые совершались как над протес¬
тантами в Ирландии, так и от раздувания якобы существовавшей внутрен¬
ней опасности. Как и все успешные политики, Пим был в достаточной мере
оппортунистом, но не циником; и самообман кажется наиболее вероятным
объяснением характерной для него и его сторонников одержимости. Оче¬
видно, что существовала реальная международная католическая кампания
против протестантизма, сохранявшееся стремление видеть ересь уничто¬
женной; столь же бесспорно и то, что в 1630-х годах лоудианцы-арминиане
предприняли наступление на некоторые проявления пуританизма.
Кажется, что в последние два десятка лет историки пришли к своего
рода негативному соглашению о роли религии в событиях 1641-1642 го¬
дов. Те, кого мы называем пуританами, и многие другие убежденные про¬
тестанты были настолько охвачены страхом международного папистского
заговора, настолько убеждены, что архиепископ Л од и король были в этой
игре соответственно тайным потворником и послушным простофилей, что
их при других обстоятельствах инстинктивно более умеренные и интел¬
лектуально консервативные политические предпочтения приняли в целом
более радикальное направление, чем могло было быть. Таким оказался ре¬
шающий фактор в разрыве между короной и парламентом, а также в сохра¬
нении ситуации восстания, последовавшего за этой катастрофой. С другой
стороны, религиозные и политические «умеренные», которые были в выс¬
шей степени недовольны политикой, проводимой церковью и государством
до 1640 года, и многие из которых способствовали разоблачению основы
единоличного правления и ограничению свободы действий короля в буду¬
щем, теперь пришли к убеждению, что радикальные пуританские секты
Глава вторая. Восстание
35
стремились к уничтожению церкви. Подобное предвещало для них наступ¬
ление демократии и даже анархии, низвержение как социального, так и
политического порядка; именно поэтому они примкнули к делу короля и
иерархии. Для некоторых неподдельная любовь к англиканской литургии
и к предметам ее культа наряду с лояльным отношением к самой церкви
как институту стала поводом для превращения в роялистов, однако мотив
защиты церкви был первоочередным, а монархии — лишь случайным.
В этих стереотипах присутствует доля истины. В обоих лагерях можно
отыскать политически умеренных, чья приверженность той или другой сто¬
роне и, несомненно, реальное участие в гражданской войне, когда она на¬
чалась, диктовалась непосредственно их религиозной позицией. Однако
многие современники реагировали иначе, и мы не можем это игнорировать.
Так же как в рядах роялистов, особенно среди офицеров королевских ар¬
мий, на всех ревностных сторонников епископата или англикан приходи¬
лось непропорционально большое число католиков и тех, кто, мягко гово¬
ря, беспечно относился к своей религиозной позиции: например, воспи¬
танные в кальвинистском духе племянники короля, Руперт и Мориц, сэр
Джордж Горинг, лорд Джордж Дигби и даже Моитроз. Эти роялисты, чья
искренность и религиозная принадлежность несомненны, представляли
все оттенки церковного спектра — от рьяных католиков до кальвинистов-
антиепископалов. Для многих роялистов первичной была политическая
лояльность, а их отношение к врагам, по крайней мере к лидерам тех, кто
противостоял королю, сводилось к следующему: они воспринимали их как
людей, сделавших религию прикрытием для преимущественно светских
амбиций для захвата власти и превращения страны в олигархию под соб¬
ственным контролем. Точно так же и в другом лагере некоторые наиболее
рьяные сторонники Долгого парламента верили, что именно абсолютист¬
ский план, созданный королем и его советниками, был основной пробле¬
мой, которую им предстояло разрешить, и что арминианская и прокатоли¬
ческая церковная политика являлась здесь вторичной или даже случайной.
Для многих, кто ставил религию на первое место, это было в равной степе¬
ни и правым крестовым походом в защиту того, что они называли «бого¬
угодной реформацией», и войной против папистского Антихриста. Вопрос
о том, какую форму должна принять эта реформация, вызвал глубокие и,
в конечном счете, непреодолимые разногласия, ставшие очевидными уже
к 1641 году. Незамедлительно проявился необычайно широкий спектр раз¬
личных, даже противоборствующих позиций: начиная со сторонников огра¬
ниченного епископата Низкой Церкви и заканчивая теми, кто был против
какой бы то ни было государственной церкви и любых самостоятельных
церковных должностей, но все это лишь отчасти определялось их политиче¬
скими и социальными воззрениями. Как мы увидим, некоторые из этих вопро¬
сов оставались нерешенными на протяжении 1640-1650-х годов; но уже
к 1641 году казалось, что раскол между сторонниками государственной
36
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
церкви более или менее пресвитерианского типа и более радикальными пу¬
ританскими сектами был окончательным. Возможно, все они были едины в
стремлении искоренить папизм, явный и скрытый, и низвергнуть Антихри¬
ста, но вряд ли в чем-либо еще.
Пять депутатов
Точно так же, как Карл I ухудшил свое положение из-за начатой им вто¬
рой безуспешной войны против шотландцев в 1640 году, так же произошло
и тогда, когда он предпринял последнюю попытку ликвидировать своих
врагов: она позорно провалилась, сделав его еще более слабым, чем преж¬
де. Воодушевленный разногласиями, возникшими по поводу Великой Ре¬
монстрации, и кажущимся восстановлением поддержки со стороны парла¬
мента и Сити, взбешенный импичментом, объявленным еще двенадцати
епископам в рамках кампании, проводившейся с целью удалить их всех из
палаты лордов, и настороженный слухами о продолжении давления через
импичменты или воздействия прямо на королеву, король велел своему ге¬
неральному атторнею подготовить обвинение в измене одного пэра и пяти
коммонеров. Выбор кандидатуры лорда Мандевилла (наследника лорда —
хранителя Малой печати, умеренного пуританина графа Манчестера) был
странным: Эдвард Монтагю, наследовавший своему отцу и, следователь¬
но, лучше известный по его прежнему титулу, не был ни так радикален,
как лорд Брук, лидер сектантов, ни так влиятелен, как виконт Сэй и Сил и
графы Уорик и Эссекс, но, вероятно, он был менее сдержан и против него
существовало больше улик. Выбор, павший в нижней палате на Гемпдена
и Пима, был понятным; сэр Артур Гэзльриг и Уильям Строд, без сомнения,
считались теми, кого современники именовали «подстрекателями», то есть
экстремистами, но при этом они были менее опасны, чем Сент-Джон или
Вен-младший. Дензил Голлис был из числа наиболее активных и заметных
критиков двора, но экстремистом он не стал даже в 1641 году. Без наличия
доказательств, которые никогда не стали бы обсуждаться в суде, уличав¬
ших бы этих шестерых в конкретном заговоре, подобная тактика была необ¬
думанной. Тем не менее если бы она принесла результаты, то есть если бы
они оказались в тюрьме и затем были обвинены в существенных преступ¬
лениях, вполне вероятно, что дело радикалов могло рухнуть из-за демора¬
лизации и отсутствия альтернативных лидеров. Как бы то ни было, эти
шестеро за два дня узнали о намерении короля обвинить их. После того
как обе палаты отказались сотрудничать и продолжали настаивать на при¬
вилегиях своих членов, король решил явиться туда и захватить их силой.
Предупреждение пришло как раз вовремя, и, по всеобщему убеждению,
через сестру графа Нортумберленда, вдовствующую графиню Карлайл,
которую злые языки представляли любовницей сначала Уэнтворта, а за¬
Глава вторая. Восстание
37
тем Пима; она, в свои сорок с небольшим, красивая и умная, напоминала,
скорее, хозяек современных политических гостиных, задающих тон в об¬
ществе выдающихся и интересных людей. В любом случае эти пятеро по¬
лучили достаточно предупреждений для того, чтобы покинуть Вестминстер
на лодке и укрыться ниже по течению реки, в Сити. Король явился в зал
заседаний палаты общин в сопровождении лишь одного своего старшего
племянника, электора Пфальцского. Однако если бы пятеро оставались
там, отказались бы добровольно сдаться королю и тихо ушли, толпа воору¬
женных придворных и солдат, находившихся в парламентских коридорах,
очевидно, ворвалась бы внутрь и тогда началась бы драка, если не резня.
После странного диалога со спикером Карл удалился; попытки доставить
Мандевилла из палаты лордов не предпринималось. Последствия этого
оказались катастрофически губительными, какими обычно и бывает боль¬
шинство попыток прибегнуть к открытым действиям. Пропаганда вожаков
парламента относительно папистского заговора и плана установления абсо¬
лютной монархии, казалось, принимала характер самоосуществляющего¬
ся пророчества. Король был вынужден просто покинуть Лондон, тревожась
за безопасность своей семьи и себя самого. Конечно, его враги в парламенте
теперь, кажется, обрели прочную основу для получения поддержки в сто¬
лице; правительство Сити уже приобрело более радикальную направлен¬
ность после выборов в муниципальный совет в декабре. На самом ли деле
личная безопасность короля подвергалась опасности, неясно; отъезд из
Лондона вполне мог быть еще одним серьезным просчетом Карла, но от¬
правляться из Кента на север Англии в своеобразный зимний поход за рекру¬
тами его ничто не вынуждало.
Если знатоки региональной истории нравы, то кентское джентри, хотя
и ориентировавшееся на партию страны, но находившееся в оппозиции
многим мероприятиям периода единоличного правления, являлось потен¬
циально роялистским и проепископальным, а не пуританским и пропарла-
ментским; и в таком случае оно предположительно могло бы сплотиться
благодаря постоянному присутствию короля1.
Разделившаяся страна
Как только в феврале и позднее король начал продвижение на север и
затем на восток, так противостояние внутри страны стало приобретать в
том числе и территориальную окраску (север и запад против юга и восто¬
ка), которая при иных обстоятельствах могла бы и не возникнуть. Билль о
переводе ополчения в ведение лордов-лейтенантов, удобный для парламент¬
ского большинства, был принят обеими палатами, однако король наложил
на него вето, то есть попросту отказался подписать. Тогда общины вновь
предложили тот же билль в качестве ордонанса, подобного тем, что были
38
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
приняты прошлым летом, дабы возвести этот документ в ранг закона уже
без королевского одобрения; но теперь возникла проблема с лордами, кото¬
рые с первого раза билль не одобрили. Лишь благодаря сочетанию несколь¬
ких факторов — вновь возникшей угрозы применения открытых действий
или физического насилия со стороны лондонцев, склоненных лидерами
общин на свою сторону, а также из-за отъезда многих пэров, поддерживав¬
ших короля и желавших присоединиться к нему на севере, — утверждение
ордонанса оказалось возможным. По иронии судьбы король в это же время
одобрил акт, согласно которому епископы исключались из палаты лордов,
а все духовные лица смещались с гражданских должностей; отсутствие
епископов также облегчило принятие Ордонанса об ополчении. Несмотря
на то что этот документ отличался от остальных, принятых парламентом
ранее, по масштабу, а не по сути, ревнители юридической и конституцион¬
ной точности, и тогда и сейчас, справедливо сравнивали принятый в нача¬
ле марта Ордонанс об ополчении с переходом парламентским большин¬
ством Рубикона, называя его точкой, в которой реформы перешли в вос¬
стание или в революцию. Однако в дальнейшем вооруженный конфликт
развивался медленно. Весь период с февраля по август 1642 года можно
считать своего рода холодной войной, в которой каждая сторона старалась
свалить вину на противника и, таким образом, завоевать поддержку тех,
кто еще не определился с выбором. Подобная война деклараций и контр¬
деклараций, в сущности, показывала: теперь недоверие парламентариев к
королю стало настолько сильным, что смягчиться они могли только полу¬
чив контроль за исполнительной властью или даже право назначать госу¬
дарственных министров и личных советников, а затем, возможно, и реаль¬
ное право вето на кандидатуры, предлагаемые королем. Карл не доверял
им в равной степени и не имел намерения соглашаться на какие-либо уступ¬
ки. Роялистская пропаганда, которой теперь занимались главным образом
экс-реформаторы или умеренные парламентарии — виконт Фолкленд, Эду¬
ард Гайд и сэр Джон Колпеппер, — была эффективной и давала королю
преимущество в полемике. Но окончательным ответом Карла I на ужесто¬
чение парламентом Ордонанаса об ополчении, то есть на назначение в каж¬
дое графство уполномоченных, тем не менее стало использование легитим¬
ного, но архаического механизма. Определенным людям в графствах рас¬
сылались королевские назначения, однако во многих случаях происходили
очевидные накладки, поскольку некоторые оказывались одновременно
уполномоченными и короля и парламента.
Сегодня трудно сказать однозначно, верно ли считать Девятнадцать
предложений, направленных королю в начале июня, основой для серьез¬
ных переговоров или же это был лишь пропагандистский шаг. В случае
реализации данные предложения в некоторых отношениях еще более ре¬
шительно сократили бы королевскую прерогативу, фактически лишив ко¬
роля права вето и обязав его подчиняться решениям большинства в Тай¬
Глава вторая. Восстание
39
ном совете, который, в свою очередь, должен был собираться в перерывах
между парламентами, а парламент имел бы полномочия отводить кандида¬
туры членов Совета. Советники короля (в данном случае Фолкленд и Ко-
лепеппер) разработали действенный полемический ответ. Самые важные
последствия имел один из его пунктов, содержавший новую принципиаль¬
ную уступку. Постепенно сформировалось убеждение, что король был од¬
ним из «состояний» парламента и не стоял выше трех «состояний» — пэ¬
ров духовных (то есть епископов), пэров светских (титулованной знати)
и общин (членами нижней палаты), как считали прежде. Если же монарх
являлся всего лишь одним из «состояний», а не стоял над ними, разве не
было с его стороны разумнее при возникновении неразрешимых разногла¬
сий соглашаться с мнением большинства? Таким был тезис, подкреплен¬
ный теми же доказательствами, которые Кларендон впоследствии переад¬
ресовал своим коллегам за их согласие на эту уступку2. На самом деле за¬
мешательство современников оказалось куда сильнее; в любом случае они
проявили меньше выдержки, чем требовалось, и задолго до июня 1642 года
стало попятным, что существовало две точки зрения. И Предложения,
и Ответ короля следует рассматривать сначала как заявления, сделанные
для самооправдания в пылу полемики, однако по сути это были документы,
предназначавшиеся для обращения колебавшихся на свою сторону.
Некоторые историки отметили, что в 1642 году нейтральные настро¬
ения были распространены чрезвычайно широко. Но крайней мере, они сде¬
лали предположения о количестве, месте жительства и социальном поло¬
жении тех, кто войны не желал, а в случае ее начала хотел бы переждать
дома, или же в крайнем случае избежать личного участия в военных дей¬
ствиях3. Но если столь многие стремились к компромиссу и столь малое
число людей желало воевать, почему же гражданская война все-таки
вспыхнула? Вероятно, имел значение централизованный характер англий¬
ского государства. В стране не было никакой руководящей инстанции или
властного института, сопоставимого с королевской властью, с одной сторо¬
ны, и парламентом — с другой, и к которой так называемые нейтральные
элементы и сторонники компромисса могли бы примкнуть и на которую
смогли бы опереться. Несомненно, что, будь палата лордов менее разоб¬
щенной и деморализованной, то пэры вместе с судьями и их помощниками,
или техническими советниками, могли бы сыграть роль подобного центра
или точки объединения. Однако среди судей тоже не было единства, и не¬
которые из них уже стали жертвами наступления парламента. Тайный со¬
вет был безнадежно расколот, хотя в короткий период зимой 1641/42 года
королю удалось добиться достаточно высокой его посещаемости. В отсут¬
ствие какой бы то ни было организации, охватывавшей бы все графства и
координировавшей бы все локальные и региональные пацифистские дви¬
жения, последние продолжали существовать исключительно в провинции,
стараясь не допустить войны в своей местности. Уровень посещаемости
40
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
обеих палат парламента в течение 1642 года продолжал снижаться, так
как большинство пэров и коммонеров уезжали либо для того, чтобы присо¬
единиться к королю, либо отправиться домой и держаться в стороне от кон¬
фликта. Когда осенью начались военные действия, парламентарии продол¬
жали тщательно заботиться о поддержке знати, чтобы впоследствии неиз¬
бежно попасть в зависимость от аристократов, руководивших войсками
парламента. И все же палата лордов как властный институт уже преврати¬
лась в то, что послужит издевательским прозвищем палаты общин после
1648 года — «охвостьем», негодным остатком прежней себя самой. Таким
образом, между 1640 и 1642 годами мы можем проследить драматические
изменения в политической роли пэрства. Историки самых различных на¬
правлений сходным образом подчеркивают, что противодействие знати
королевской политике и, безусловно, режиму в целом сыграло важную роль
в приближении того кризиса, который закончился созывом Долгого парла¬
мента и невиданным ослаблением позиций короля в течение почти всей
его затянувшейся первой сессии. Однако осенью 1641 года общины дей¬
ствовали в одиночку, так же как и во время представления, принятия и
публикации Великой Ремонстрации, как и при попытке навязать сопротив¬
лявшейся верхней палате свой политический курс, как и в процессе даль¬
нейшего реформирования церкви и контроля за ополчением. Тем не менее
некоторые пэры, например, граф Уорик, получивший от парламента коман¬
дование флотом, все еще играли первостепенную роль. Так было ли проис¬
ходившее аристократическим мятежом?
Чтобы разобраться в этом вопросе лучше, внимательно рассмотрим
один широко известный пример. Роберт Девере был восстановлен Яковом I
в пэрском достоинстве третьего графа Эссекса через несколько лет после
казни своего отца по обвинению в измене — в неудавшейся попытке заго¬
вора против королевы Елизаветы. Однако вскоре еще совсем молодой граф
испытал страшное унижение, которому потворствовал король и в котором
также был замешан Лод: на основании сексуального бессилия был аннули¬
рован брак Эссекса с леди Франсес, урожденной Говард, с тем, чтобы она
могла выйти замуж за тогдашнего фаворита короля, Роберта Карра, викон¬
та Рочестера и впоследствии графа Сомерсета. Памятуя о том, что графи¬
ня Эссекс, ставшая графиней Сомерсет, впоследствии была признана ви¬
новной в планировании убийства и, несомненно, лжесвидетельствовала,
можно подумать, что граф Роберт удачно отделался от жены; однако удар,
нанесенный его мужскому самолюбию, был, вероятно, болезненным. Столк¬
нувшись с превратностями любви, он решил искать утешения на поле бра¬
ни и служил сначала волонтером, а затем командующим на континенте в
многочисленных войнах немецких протестантов и голландцев с Испанией,
Австрией и католической Контрреформацией. Пост заместителя команди¬
ра (1625) в экспедиции, посланной Карлом I в Кадис во время войны с Ис¬
панией, он принял неохотно, поскольку главнокомандующий уступал ему
Глава вторая. Восстание
41
и в социальном положении, и в военном мастерстве; однако на него неиз¬
бежно легла доля вины за дорого обошедшийся провал авантюры; кроме
того, его не сделали командующим в экспедиции 1627 года, предпринятой
против французов в помощь осажденным протестантам Ла-Рошели. С это¬
го времени и до 1639 года Эссекс не имел ни должности, ни положения при
дворе. Тем временем его второй брак тоже провалился, и вновь не обошлось
без подозрений в сексуальной несостоятельности графа. Возможно, на его
политическую карьеру больше повлияли проблемы, возникшие с англо¬
ирландским семейством де Бургов, за представителя которого вышла за¬
муж вдовствующая графиня, мать Эссекса. Его отчим и сводный брат, впос¬
ледствии граф Кланрикард, пострадали от плантационной политики Уэнт¬
ворта в графстве Голуэй и от его самоуправства вообще. Эссекс занял пост
заместителя командира шотландской экспедиции 1639 года; но когда
Страффорд вернулся и занялся делами в 1640 году, графа Роберта смести¬
ли без всяких объяснений.
Поэтому неудивительно, что Эссекс тесно сотрудничал с главными про¬
тивниками двора в 1640-1641 годах и был особенно непреклонен в своем
намерении видеть Страффорда на эшафоте. В начале 1641 года он уже стал
членом Тайного совета, а затем, тем же летом, несмотря на сильную не¬
приязнь короля к тем, кто отвечал за смерть Страффорда, был сделан лор-
дом-чемберленом вместо другого давнего союзника оппозиции графа Пем-
брока. Кроме того, его назначили капитан-генералом всех вооруженных
сил центра и юга Англии, пока Карл I отсутствовал, отправившись в Шот¬
ландию, и в целом все это может показаться неудачной попыткой короля
получить в его лице сторонника своего дела — попыткой более очевидной,
чем в случае с Бедфордом, который часто преподносится как нечто более
значительное. Сам Эссекс говорил, обращаясь к парламенту, что считает
срок своего назначения на пост командующего войсками к югу от Трента
автоматически истекшим после возвращения короля с севера, и можно
лишь предполагать, будто положение Эссекса стало более двусмысленным
в конце 1641 года, чем прежде. Тем не менее он продолжил сотрудничать с
пропарламентским меньшинством в палате лордов, которое превратилось
в большинство только после удаления оттуда епископов и пэров-роялис-
тов, и принял назначение на должность лорда-лейтенанта четырех графств
согласно Ордонансу о милиции, но вскоре был снят с этого поста, посколь¬
ку стал лордом-чемберленом. В июне Эссекс принял важное, возможно
окончательное, решение, согласившись занять должность лорда-генерала
и главнокомандующего всеми сухопутными войсками парламента; с этого
момента и до сентября он занимался набором и обучением армии. Его имя
и видное положение, несомненно, представляли большую ценность для
дела парламента; кроме того, отец графа возглавлял пуританскую партию
войны при Елизавете I. Однако заявлять, будто Эссекс спланировал или
спровоцировал гражданскую войну, что он отомстил за судьбу отца, подняв
42
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
успешное восстание, означает компрометировать исторический дискурс.
Эссекс был гордым, честным, упрямым человеком достаточно ограничен¬
ных умственных способностей, в котором многое должно было вызывать
недовольство. Однако по мере развития событий он становился инструмен¬
том, если не марионеткой, в руках более радикальных и целеустремлен¬
ных личностей с более тонкими умами; в палате общин таковыми были
Пим, Гемпден, Вен и Сент-Джон; в палате лордов — Сэй и Сил, Уорик и
Брук.
Упоминание о Пиме заставляет нас обратиться к семейству Рассел.
Уильям, пятый граф Бедфорд, пошел по стопам своего отца, в 1641 -1642 го¬
дах взяв на себя важную роль в политическом руководстве страны, и стал
заместителем командующего при Эссексе в чине генерал-лейтенанта кава¬
лерии. Однако год спустя он дважды за неполные двенадцать месяцев пе¬
реходил на сторону противника. Если опустить эти детали, то ни один со¬
временный источник не даст оснований утверждать, будто Бедфорд занял
пустовавшее место своего отца среди лидеров парламента или что Пим
считал себя клиентом или слугой нового графа.
История графа Бристола иная, однако она столь же поучительна. Джон
Дигби был послом Якова I в Испании на затянувшихся брачных перегово¬
рах между Стюартами и Габсбургами в 1610-х — начале 1620-х годов. Он
впал в немилость в 1623 году, когда принц Карл и фаворит короля, герцог
Бекингем, прибыли в Мадрид, чтобы способствовать продвижению дела
наследника. Несмотря на то что пэрское достоинство Бристол получил
лишь год назад, именно он оказался козлом отпущения, на которого возложи¬
ли вину и за провал переговоров, и впоследствии, когда британская внеш¬
няя политика приняла прямо противоположное направление, став в 1624-
1625 годах антииспанской, за то, что испанский брак поощрялся и вообще
был затеян, а это было в высшей степени несправедливо. В 1626 году по
требованию графа было начато разбирательство, чтобы обелить его имя,
однако оно было прекращено, когда после объявления импичмента самому
Бекингему второй парламент Карла 1 был распущен. В 1628 году, во время
дебатов по поводу Петиции о праве Бристол занимал нейтральную позицию
и оставался в немилости, или по крайней мере, в удалении от двора, на про¬
тяжении последующих десяти лет. Он начал действовать как самостоятель¬
ная фигура в сентябре 1640 года, когда на Большом совете фактически воз¬
главил оппозиционных двору пэров, и в следующие два года продолжал
активно развивать свою политическую карьеру. Бристол был одаренным,
амбициозным, однако несколько самонадеянным человеком, который ве¬
рил, что может стать посредником или связующим звеном между конф¬
ликтующими сторонами, поскольку никак не был замешан ни в политике
единоличного правления, ни в событиях, непосредственно ему предшество¬
вавших. Он вернулся в Тайный совет после семнадцатилетнего перерыва,
когда в начале 1641 года туда вошли также Бедфорд и Эссекс. И все же
Глава вторая. Восстание
43
отказ Бристола проголосовать за опалу Страффорда, и его связь — через
более яркого, но сумасбродного сына, Джорджа Дигби, — с «армейскими
заговорами» на фоне явного отсутствия симпатий к радикализировавшим¬
ся требованиям оппозиции вскоре привели к провалу его миссии посред¬
ника. К концу 1641 года Бристол сам стал мишенью процесса об импичмен¬
те, инициированного не кем иным, как Оливером Кромвелем. С 1642 года и
до изгнания в 1646 году он оставался влиятельным советником роялистов
и объектом регулярных нападок парламента. Но после лета 1641 года у него
не было ни одного шанса возглавить своего рода «среднюю партию» или
коалицию «партии двора» и партии страны. С утверждением, что осуще¬
ствленное королем в июне 1641 года введение сына Бристола в палату лор¬
дов оказало решающее влияние на разрыв единственной нити, связывав¬
шей графа с палатой общин, можно не соглашаться, так как на Дигби-млад-
шего всегда возлагали больше надежд, чем он того стоил.
Наконец, как обстояло дело с двумя самыми радикальными представи¬
телями пэрства? Уильям Финнз, виконт Сэй и Сил, и Роберт Гревилл, лорд
Брук, возможно, проявляли больше экстремизма в религии, чем в полити¬
ке. Сэй и Сил, чей младший сын Натаниэл тесно сотрудничал с Пимом,
Сент-Джоном и другими членами палаты общин, вероятно, предпочитал
видеть церковь «эрастианской», то есть контролируемой светскими лица¬
ми, наполовину пресвитерианской, наполовину конгрегационалистской и
государственной; в то время как лорд Брук, кузен и наследник малоизвест¬
ного политического деятеля, поэта и королевского фаворита при Елизаве¬
те и Якове, отстаивал веротерпимость по отношению к сектам и вовсе ни¬
чего не говорил о государственной церкви. Что касается их политической
деятельности после 1642 года, то Брук умер от полученных в сражении
ран в следующем году; Сэй остался сторонником парламента, однако воз¬
ражал против казни короля и держался в стороне от общественной жизни
вплоть до Реставрации. Ни тот ни другой не был важной фигурой среди
знати в целом, хотя Сэй уже давно был активным (в большей степени, чем
Бедфорд или Эссекс) членом палаты лордов; оба еще весной 1639 года по¬
дали остальным смелый пример, отказавшись принести клятву и признать
право короля получать военные субсидии для войны с шотландцами. Одна¬
ко по сравнению с богатствами крупных земельных магнатов их состояние
было скромным, а влияние на выборах слабым. Один взгляд на сводную
таблицу доходов земельной аристократии подтвердит данный тезис4.
Причины и объяснения
Из работ историков последних лет видно, какими были реальные мас¬
штабы поддержки, оказывавшейся обеим сторонам; поэтому вполне умес¬
тен вопрос, как же вообще могла начаться война. Конечно, может оказать¬
ся верным мнение, что «великие события не обязательно имеют великие
44
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
причины»5. Возможно, гражданская война началась из-за ряда случайно¬
стей и недоразумений. Но это не значит, что люди примыкали к одному
либо другому лагерю или не делали этого совершенно случайно, наугад.
В конце концов, некоторые поступали так, поскольку подчинялись прика¬
зам (как, например, рядовые-пехотинцы в обоих лагерях на различных эта¬
пах войны), другие — из верности или из уважения к своим патронам; тре¬
тьи — чтобы обеспечить сохранность своего имущества и поместий (дохо¬
дило до того, что близкие родственники сражались по разные стороны,
а иногда кто-то один держался в стороне от остальных); некоторые — из
личной прихоти или потому, что испытывали неприязнь к тому, кто уже
принял сторону противника. Тем не менее, если мы постараемся проана¬
лизировать ситуацию в стране в целом и охватить все ее социальные груп¬
пы и классы, окажется возможным сопоставить возникшее противоборство
с религиозными проблемами предыдущих восьмидесяти или более лет и
с конституционными кризисами 1610-х и 1620-х годов. Любые обобщения,
касающиеся глобальных социальных различий, можно опровергнуть на
примере отдельных людей, семей и регионов. Однако это не повод вовсе не
предлагать подобных обобщений. Значительная по численности часть выс¬
шего слоя землевладельческого класса — пэров, баронетов, рыцарей, са¬
мых состоятельных эсквайров и джентльменов — примкнула к роялистам,
хотя если рассматривать джентри, то восточные графства были исключе¬
нием из этого правила. Возможно, это верно и для традиционных город¬
ских элит крупнейших городов. Относительное большинство среднего и
мелкого джентри, особенно в юго-восточной части страны, представите¬
лей интеллектуальных профессий, за исключением духовных лиц, а также
подавляющее число торговцев, мастеров, профессиональных ремесленни¬
ков, фригольдеров и крупных фермеров-арендаторов были сторонниками
парламента. Приверженность тому или иному лагерю среди тех, кто стоял
еще ниже в социальной иерархии, определялась зачастую иными фактора¬
ми, о которых уже говорилось ранее. Согласно представлению, преоблада¬
ющему сегодня среди историков, войну «сделало», то есть развязало, очень
узкое, решительно настроенное меньшинство с обеих сторон. Но посколь¬
ку война все же началась, то ее поддержали — с разной степенью энтузи¬
азма — гораздо более широкие слои населения: позитивный нейтралитет
и переход из одного лагеря в другой, так же как и откровенный абсентеизм,
наиболее явственно наблюдались в верхних, а безразличие, апатия и вы¬
нужденная перемена сторон — в нижних слоях общества.
Было известно, что роялисты-депутаты Долгого парламента в среднем
были на одиннадцать лет моложе сторонников парламента. Это навело ис¬
ториков на мысль, что время работало на короля вследствие часто возни¬
кавших антипуританских настроений среди молодых людей, выросших в
1630-е годы, или из-за усталости от конституционных споров 1620-х годов.
Более вероятным кажется то, что разница в возрасте отражает тонкую,
Глава вторая. Восстание
45
но определимую социальную грань между двумя группами внутри палаты
общин: большинство будущих роялистов являлось родственниками пэров
и членами издавна уважаемых и имевших обширные связи землевладель¬
ческих семейств, кроме того, еще большее их число обладало связями при
дворе или в правительстве. Следовательно, они с большей вероятностью
раньше занимали свое место в жизни, чем те их будущие коллеги по парла¬
менту, которые были вынуждены прокладывать себе путь, занимаясь юрис¬
пруденцией, торговлей, службой королю, управлением поместьем, или до¬
биваться того, чтобы сначала стать влиятельными людьми у себя на роди¬
не и только затем пытаться попасть в парламент. Уэнтворт впервые был
избран в палату в 21 год, Пим — в 36 лет. Меньшая, однако статистически
важная разница в возрасте обнаруживается и между будущими сторонни¬
ками обоих лагерей из числа королевских чиновников: объясняется она,
по-видимому, сходным образом. Следовательно, неубедительными оказыва¬
ются попытки связать выбор стороны с различием между старшим и млад¬
шими сыновьями в семьях одинакового достатка и положения. И конечно,
мы должны помнить, что члены парламента и должностные лица — катего¬
рии очень узкие, представляющие исключительно себя самих.
В последнее время самым модным объяснением особенностей полити¬
ческой жизни XVII века является фактор местной лояльности. Считается,
что люди ощущали большую привязанность к своему графству, чем к коро¬
не, парламенту, государству или церкви. Тот факт, что слово «страна» за¬
частую употребляли в случаях, где следовало бы сказать «графство», ис¬
пользовался тому в подтверждение. В данном контексте и противодействие
единоличному правлению Карла I, и одобрение реформ 1641 года также
следует считать мятежом провинций против центра; обращение людей на
сторону короля в 1641-1642 годах свидетельствует о том, что на провин¬
циальном уровне осознали: на сей раз парламент зашел слишком далеко и
уже сам начал наступать на автономию графств. Как мы увидим, данное
объяснение можно также убедительно использовать для того, чтобы объяс¬
нить ставшее очевидным к концу 1640 года противодействие режиму Долго¬
го парламента, а также сопротивление некоторым особенностям республи¬
канского правления в 1650-е годы. В таком ракурсе Реставрацию 1660 года
следует воспринимать как триумф локальных общин, как победу провин¬
ции над нацией. Хотя данный подход привел к позитивному пересмотру
политической истории в целом, он содержит определенные трудности в
оценке источников и их интерпретации. Не последним здесь является во¬
прос, действительно ли графство было объединенным настолько, чтобы
служить точкой лояльности для основной части тамошнего джентри; мож¬
но предположить, что для большинства населения самыми значимыми ло¬
кальными сообществами были приход или манор. Более того, в то время
как все английские графства были равны по статусу, посылая двух рыца¬
рей для представительства в парламенте, и в каждом из них существовала
46
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
самостоятельная структура локальной юстиции и администрации, некото¬
рые графства (например, Йоркшир, Девоншир, Ланкашир, Линкольншир и
Норфолк) все же были более равными, чем остальные (например, чем Рут-
ленд, Камберленд и другие). Тем не менее мы можем признать, что в жизни
и в сознании многих представителей джентри и прочих слоев населения
важную роль играли графство как община, узы местной лояльности, а так¬
же неприязнь к чрезмерному вмешательству и централизации. И это, бе¬
зусловно, может помочь нам понять, почему реформам, которые осуществ¬
лял парламент в 1640-1641 годах, была оказана столь широкая поддерж¬
ка, а также объяснить, почему примерно через год популярным вновь стал
король. Однако само по себе это мало приближает нас к разгадке того, поче¬
му в 1642 году и позже одни графства и города либо отдельные местности
внутри графств были более или менее роялистскими или пропарламентски-
ми, чем другие. Кроме того, невозможно объяснить, почему отдельные чле¬
ны различных социальных групп и классов оказались именно в том лагере,
в каком оказались. То, что нам приходится рассматривать, — это огромное
количество индивидуальных и групповых решений. Если излишне акцен¬
тировать локальные связи, то следует сделать вывод, будто все, кроме ли¬
деров противоборствующих сторон и их непосредственных сторонников,
были настроены нейтрально; на самом же деле, хотя нейтралитет или про¬
сто желание держаться в стороне от схватки и были широко распростране¬
ны, они вовсе не охватывали всю страну в равной степени и не были всеоб¬
щими. Некоторые локальные общины сами склонялись — если это проис¬
ходило неосознанно — к одному или другому лагерю; других приходилось
к этому подталкивать6.
Связаны ли религиозные и социальные различия между враждовавши¬
ми сторонами с различиями в поведении и в культуре? Это предположение
относится, скорее, к субъективному видению противника каждой сторо¬
ной (свидетельства тому — прозвища «кавалеры» и «круглоголовые»), чем
к объективной реальности. Некоторые роялисты и в самом деле вели себя
как кавалеры на страницах парламентской пропаганды; некоторые сторон¬
ники парламента действительно выглядели как «круглоголовые» из пропа¬
ганды роялистской. Наверное, не слишком важно, что эпитет «круглоголо¬
вые» злил тех, кого так называли, больше, чем эпитет «кавалер» раздра¬
жал их противников. И все же как и любая мало-мальски эффективная
пропаганда она содержала ощутимую долю истины или, по меньшей мере,
полуправды, достаточную для того, чтобы такие гротескные карикатуры
выглядели правдоподобными. Принц Руперт участвовал в войнах на конти¬
ненте и часто грабил взятые им города и деревни; вероятно, в войсках коро¬
ля чаще совершались грабежи, процветали пьянство, азартные игры, божба,
разврат и даже изнасилования. В мировоззрении пуританина присутство¬
вал элемент нетерпимости и уныния; и если не лицемерие, то уверенность
в своей правоте, а также настороженное отношение к красивым вещам и
Глава вторая. Восстание
47
удовольствиям, иконоборчество и ветхозаветная кровожадность к папис¬
там и ирландцам не были пустой выдумкой журналистов и памфлетистов
короля. Главная задача созданных стереотипов состояла, вероятно, в том,
чтобы поддерживать боевой дух в обоих лагерях через нагнетание страха и
враждебности к противнику.
Говорить, что война имела социальный, или классовый, аспект, — не
означает утверждать, что она была обусловлена фундаментальными эко¬
номическими или социальными причинами. В негативном смысле так и
было. Тот тип общества, который существовал в Англии, определил един¬
ственно возможную модель гражданской войны: иной было не дано. Вся
предыдущая история страны и ее география помогают определить именно
эту модель, а нс реальную причину войны, которая вспыхнула тогда. Крат¬
ко перечисляя подобные факторы, можно упомянуть, что Британия — ост¬
ров; что после 1603 года Англия не имела сухопутной границы с потенци¬
ально опасным иностранным государством; что на протяжении столетий
страна была действительно объединенной; что когда в XIII веке король со¬
здал парламенты, рыцари от графств, или представители nobiles minores,
заседали вместе с представителями городов и бургов в нижней палате, а не
с nobiles majores и прелатами в верхней палате; что короли, главные мини¬
стры, фавориты, даже архиепископы ранее призывались к ответу за свои
неудачи или злодеяния и в некоторых случаях несли жестокое наказание;
что последняя гражданская война, охватившая нацию целиком, была дина¬
стическим конфликтом между соперничавшими ветвями королевской ди¬
настии; что восстания против Тюдоров, вспыхивавшие в предыдущем сто¬
летии, являлись по сути региональными, и их подоплека была по меньшей
мере столь же религиозной, сколь и социальной; что последние (и в итоге
неудачные) мятежи баронов или знати поднимали католические графы
Севера в 1569 году и затем второй граф Эссекс в 1601-м. Наконец, несмот¬
ря на все крайности проявлений богатства и бедности в Англии XVII века,
средний слой общества был достаточно многочисленным, и эти люди в луч¬
шие времена жили, как минимум, в скромном достатке; а по стандартам
прединдустриального общества Англия раннего Нового времени была отно¬
сительно богатой и коммерциализованной страной. Так сложилось главным
образом потому, что сельское хозяйство — основное занятие большинства
населения и главный источник прибыли — уже давно было вовлечено в ры¬
ночную экономику, а в случае с торговлей шерстью и производством шерс¬
тяного сукна — частично и в экспортный рынок. Страна была не так высоко
урбанизирована, как некоторые районы Италии или Фландрии нескольки¬
ми столетиями ранее, и не так, как Голландия или Зеландия в 1640-е годы,
однако за предыдущие сто лет столица Англии быстро выросла и встала в
один ряд с главным городами христианского мира. Если взять оба цент¬
ра — Лондон и Вестминстер, а также пригороды, расположенные по обеим
сторонам Темзы, т. е. население «Большого Лондона», то его численность
48
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
в десять раз превосходила население двух других крупнейших городов стра¬
ны — Бристоля и Нориджа. В предыдущем столетии, в правление Генриха
VIII и Эдуарда VI, корона при поддержке парламента захватила земли ду¬
ховных орденов, однако почти все они были проданы, а некоторые — раз¬
дарены. Хотя корона без труда сохраняла положение крупнейшего соб¬
ственника земли в стране, земля более не являлась прямым источником ее
доходов. Объективно финансовое положение королевского дома за время,
прошедшее между царствованиями Генриха VIII и Якова I, заметно ухуд¬
шилось; кроме того, постепенная инфляция, хотя и невысокая по масшта¬
бам XX века, отражалась на всех социальных группах и классах; бедные
становились еще беднее, хотя сведения о заработках основываются на дан¬
ных о ценах, и, как бы там ни было, многие имели не один источник дохо¬
да — вели собственное дело или подрабатывали по случаю, или же полу¬
чали жалованье. Не только богатые, и во многих случаях не обязательно
самые богатые, становились еще богаче; здесь мы вновь сталкиваемся с
теми, кто составлял средние слои общества, со «средним классом», как его
называли современники. На эту группу радикальный протестантизм —
впоследствии пуританизм — воздействовал гораздо сильнее, чем на верхи
или низы общества. Если считать пуританизм не социальным движением и
не комплексом идей, а особым темпераментом и мировоззрением, то, бе¬
зусловно, он не был ограничен рамками какого-либо одного социального
класса; тем не менее пуританизм утвердился в определенных слоях обще¬
ства и в определенных частях страны прочнее, чем в других. Но как непо¬
средственная причина ничто из перечисленного не вызвало гражданскую
войну, начавшуюся постепенно и неравномерно в конце лета — начале
осени 1642 года. Все это определяло ту модель войны, которая была воз¬
можна, и ту, которая возможна не была.
Примечания
1 Любопытно, но в книге Эверитта (Everitt А. М. The Community of Kent and the
Great Rebellion, 1640-1660. Leicester, 1966), которую справедливо называют
«основополагающей работой, посвященной графствам», эта возможность даже не
обсуждается. О джентри графства Кент см. также новаторскую статью Ласлетта
(Laslett Р.) в The Cambridge Historical Journal, 9 (1948) а также работы: Clark P.
English Provincial Society from the Reformation to the Revolution. Hassoks, 1977;
Hirst D. The Defection of Sir Edward Dering, 1640-1641 // Historical Journal, 15
(1972).
2 Edward Hyde, Earl of Clarendon, Life of Himself. Oxford, folio edn. 1759. P. 67;
интерпретацию, которая здесь обсуждается, можно увидеть в статье: С. С. Weston
в English Historical Review, 75 (1960).
3 Первая работа на эту тему: Manning В. С. Neutrals and Neutralism in the
English Civil War. Oxford, D. Phil, thesis submitted 1955, deposited 1957. Опублико¬
Глава вторая. Восстание
49
ванные работы проф. Мэннинга не повторяют ни сути, ни оригинальности его дис¬
сертации.
4 Из двадцати трех пэров, ежегодный доход которых в 1641 году составлял бо¬
лее 6 600 фунтов, только семеро были сторонниками парламента (графы Бедфорд,
Клэр, Манчестер, Нортумберленд, Пемброк, Монтгомери, Ратленд и Солсбери).
См.: Stone L. The Crisis of the Aristocracy 1558-1641. Oxford, 1965. Appendix VIII.
P. 761. Так же полагает и Ферт (Firth С. Н. The House of Lords during the Civil War.
London, 1910). Поскольку Бедфорд и Клэр оказались перебежчиками, только пя¬
теро были убежденными антироялистами.
5 Fletcher A. The Outbreak of the English Civil War. London, 1981. P. 407.
6 Cm.: Holmes C. The County Community in Stuart Historiography // Journal of
British Studies, 19 (1980). Уже после этой публикации в Вейнфлитовских лекциях,
прочитанных в Оксфорде в 1984 году, проф. Холмс более тщательно осветил этот
сюжет.
Глава третья
Война
Сложно сказать точно, когда и где именно вспыхнула гражданская вой¬
на, однако в любом случае это не так уж важно. Весной и летом 1642 года
короля дважды отказались впустить в Гулль, главный оружейный арсенал
на Севере; однако поскольку попыток штурма предпринято не было, не
было и потерь. Рекрутируя солдат, Карл добился большего успеха па запа¬
де, чем на севере, но поднятый в Ноттингеме в августе королевский штан¬
дарт хотя и означал с формальной точки зрения объявление войны, па деле
был не более чем символическим шагом. С самого начала у короля было
больше кавалерии, чем пехоты и артиллерии, и, несмотря на то что моло¬
дые люди из средних слоев и даже выходцы из джентри и титулованного
дворянства служили добровольцами в кавалерийских отрядах, на каждой
из противоборствующих сторон, особенно в социально престижной гвар¬
дейской охране соперничавших генералов, вероятно, существовал переиз¬
быток офицерского состава по сравнению с другими чипами. В любом слу¬
чае в конце сентября — начале октября король обладал действующей ар¬
мией. Находившийся под его номинальным верховным командованием
высший генералитет являл собой поразительный контраст. Первому лор¬
ду, назначенному на пост капитан-генерала, или лорда-генерала, Роберту
Берти, графу Линдси, лорду высокому Чемберлену и члену Тайного совета
с 1630 года, на тот момент было около 59 лет; у него был некоторый изна¬
чальный военный опыт, но он был далек от того, чтобы считаться профес¬
сионалом; как бы то ни было, но поскольку он умер от ран в первом же
крупном сражении, его преемник заслуживает большего внимания. Лорд
Ратвен, вскоре ставший графом Фортом, был шотландцем и профессио¬
нальным военным; ему было далеко за шестьдесят, и он, по-видимому, был
почти глухой. Тогда же под их началом пехотой командовал сэр Джейкоб
Эшли из Эстли, также опытный военный, тоже перешагнувший седьмой
Глава третья. Война
5Г
десяток, но более активный, чем Ратвен. Напротив, принцу Руперту, пле¬
мяннику короля, командовавшему кавалерией, было лишь слегка за двад¬
цать, хотя он уже не был новичком. Королевское происхождение смягча¬
ло, но не избавляло его от проявлений зависти и недовольства, вызванных
его ранним продвижением по службе, важной ролью в советах короля и
отсутствием такта.
Когда в борьбу вступили две основные армии, военные действия уже
мало-помалу начались в некоторых частях страны — в Ланкашире и Йоркши¬
ре, на юго-востоке и кое-где еще. Костяк пехоты Эссекса состоял из обучен¬
ных отрядов лондонцев и подчинялся Филипу Скигтону, профессиональ¬
ному военному, выходцу из мелкого джентри. Многие полки и кавалерий¬
ские эскадроны были сформированы усилиями отдельных представителей
парламентской знати и джентри: например, Джон Гемпден командовал
полком, Оливер Кромвель (член нижней палаты от города Кембриджа) из¬
начально — кавалерийским эскадроном. В основном эти силы набирались
в юго-восточных частях страны, но вполне возможно, что с самого начала
волонтеры, приезжавшие издалека, затем распределялись в различные
формирования таким образом, что немногие полки и даже роты и эскадро¬
ны состояли исключительно из людей определенной местности.
Еще сложнее обстояли дела с набором солдат в местных ополчениях и
их объединениях с обеих сторон, хотя одна из них, собранная парламен¬
том в восточных графствах за НИЗ год, все-таки напоминала по составу
основную армию иод командованием Эссекса. Парламентской кавалерией
командовал граф Бедфорд, у которого, похоже, военного опыта не было
вовсе. В целом социальный состав командующих парламентской армии был
по крайней мере столь же исключительным, как и командующих королев¬
ской армии; по навряд ли кто-нибудь из ее старшего офицерского состава
слышал когда-либо залп боевого орудия. Для низших чинов, состоявших
из строевых сержантов, начальников орудийных расчетов и военных ин¬
женеров, это было не менее очевидно. К сожалению, не сохранилось ни
одного общего списка всех, кто участвовал в войнах на континенте в пре¬
дыдущие двадцать лет или около того. Как бы то ни было, военной органи¬
зации и командному составу обеих армий предстоит сильно измениться по
мере развертывания войны.
Первая кампания осени 1642 года едва не стала катастрофой для парла¬
мента. Эссекс позволил армии короля отрезать себя от своей базы в Лон¬
доне. Последовавшее сражение при Эджхилле в Уорикшире было выиграно
дорогой ценой: тактически была ничья, однако стратегически бой завер¬
шился в пользу парламента, поскольку тогда силам короля не удалось пред¬
отвратить отступление Эссекса в Лондон. Руперт и роялистская конница
выиграли кавалерийское сражение, однако полки Скиппона победили в пе¬
шем, и резервы парламента использовались более выгодно. Руперт и пере¬
довые отряды короля тогда приблизились к западным окраинам Лондона,
52
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
заняв город Брентфорд в Миддлесексе. Множество лондонцев, подогрева¬
емых проповедниками, собралось, чтобы сооружать укрепления и оказы¬
вать моральную поддержку своим солдатам. Руперт был остановлен у Тер-
нем Грин (теперь это район западного Лондона); король никогда не был
так близок к победе. Возможно — однако маловероятно, — что если бы
Карл бросил туда больше пехоты и все имевшиеся в распоряжении орудия,
Руперт смог бы прорваться через оборонительные сооружения и положить
конец войне уже там и тогда. Более правдоподобно, что подлинные пре¬
имущества обороны проявились бы в застроенных районах, и Лондон бы
не сдался. Парламент, однако, мог потерпеть поражение в 1643 или даже в
1644 году, однако самой столице подобная опасность больше никогда не
угрожала.
Начиная с зимы 1642/43 года Карл I сделал своей ставкой Оксфорд,
который стал своего рода второй столицей. Контроль над многими терри¬
ториями страны и над разнообразными городами и селениями переходил
из рук в руки в зависимости от превратностей войны. Грубо говоря, парла¬
мент удерживал Лондон и большинство внутренних графств, восточную
Англию и восток срединной части, некоторые районы Йоркшира, а также
пункты повсюду на севере, юго-западе и крайнем западе Уэльса.
В течение 1643 года войска короля отвоюют большинство южных
графств и значительную часть севера. Роялистские территории располага¬
лись главным образом на западе (запад срединной части Англии, Корнуолл
и Уэльс) и на севере (районы в Йоркшире и Ланкашире, а также почти все
северо-западные графства). Среди главных и второстепенных театров во¬
енных действий и районов, которые более одного раза переходили из рук в
руки, были бассейн среднего течения Темзы, значительные земли к югу от
Гемпшира и до Девоншира и Сомерсета, а в центральной части Англии —
графства Глостершир, Уорикшир, Страффордшир, часть Лейстершира,
и даже Линкольншир, Ноттингемшир и Дербишир, вновь части Чешира и
Шропшира, и даже северо-западный Уэльс, и значительные районы, пожа¬
луй, почти что все, в Ланкашире и Йоркшире. Основная армия короля обыч¬
но базировалась в Оксфорде, главнокомандующие были назначены в отдель¬
ных армиях на севере и юго-западе, а также в локальных войсках повсюду.
Основная армия парламента под командованием Эссекса базировалась в
Лондоне: в 1643 году при ней было создано отдельное командование в юж¬
ных графствах, которое осуществлял сэр Уильям Уоллер (член нижней
палаты), и два независимых местных командования: в Йоркшире оно про¬
изводилось лордом Фердинандо Ферфаксом и его сыном, сэром Томасом,
а в армии Восточной ассоциации, вскоре размещенной в Кембридже, —
граф Манчестер; наиболее.заметные региональные силы находились под
командованием Эдуарда Масси, экс-роялиста, в Глостере, и сэра Уильяма
Бреретона, баронета и члена палаты общин — в Чешире.
Глава третья. Война
53
Бреретон являл собой образец человека, для которого политическая
роль члена и сторонника парламента была вторичной по отношению к во¬
енной карьере в своем местном сообществе. Он был опорой парламентско¬
го дела в родном графстве и служил там главнокомандующим с 1642 по
1645 год, и вновь в 1645-1646 годах, после того как подал в отставку со¬
гласно Ордонансу о самоотречении. Хотя его успех на поле сражения не
был столь постоянен, как у некоторых командиров по обе стороны фронта,
Бреретон тем не менее поддерживал дело парламента в Чешире и близле¬
жащих землях, совмещая политическое и военное руководство; без него в
этой части страны едва ли нашелся бы единый предводитель из высших
слоев общества. Несмотря на то что изначально он был сторонником инде-
пендентов, он не принимал участия в событиях 1647-1649 годов и, несом¬
ненно, не был сторонником казни короля и республиканцем. Бреретона
можно противопоставить Джону Пиму, депутату парламента, и сэру Анто¬
ни Уэлдону, политическим лидерам и организаторам дела парламента в
Сомерсете и Кенте соответственно, которые не играли никакой роли в воен¬
ных действиях, и Эдуарду Масси, чьи мероприятия в Глостершире и болотах
южного Уэльса были почти исключительно военными, а не политически¬
ми. Ближайшими параллелями служат, возможно, Ферфакс в Йоркшире в
период с 1642 по 1645 год, и Оливер Кромвель в графствах Кембридж и
Хантингтон в то же время.
Часто говорят о том, что парламент обладал большими ресурсами. Од¬
нако это может оказаться неверным, если здесь мы подразумеваем, что
победа парламента должна была свершиться обязательно. Тот факт, что
лишь немногие регионы твердо стояли или за короля, или за парламент,
отчасти объясняет, почему происходило столько локальных сраженйй и
почему в действующей армии и в гарнизонах было так много мелких воин¬
ских формирований. Кроме того, это помогает понять, почему так сложно
излагать военную историю гражданской войны. Если бы мы имели дело
просто с двумя полевыми армиями, которые искали встречи друг с другом
там, где ситуация была благоприятной, и избегали сражений там, где она
была иной, единый нарратив о событиях был бы возможен. Но даже тогда
историку пришлось бы пытаться увязать его с политическими и прочими
невоенными мероприятиями в обоих лагерях и в стране в целом.
Стратегии противоборствующих сторон
Рассуждая о периоде с 1642 по 1644 год, трудно решить, правомерно ли
говорить о том, что Долгий парламент и его военачальники имели какую-
либо стратегию. Их главной целью было избежать решительного пораже¬
ния и по возможности установить такой военный перевес, при котором
король был бы вынужден пойти на переговоры и в конце концов согласиться
54
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
заключить мир на их условиях. Возможно, подведение даже такого общего
знаменателя является логическим вмешательством историка, а не истори¬
ческим фактом. Подобная стратегия вполне могла увязываться и с пораже¬
ниями на определенных театрах военных действий, и с одержанием побед.
Но полный разгром королевской армии, в том числе убийство или плене¬
ние короля, не входил ни в планы Эссекса, ни — к 1644 году — Манчесте¬
ра, ни, вероятно, хотя и не столь очевидно, Уоллера. По иронии судьбы,
ввиду его позднейшей политической эволюции, именно к последнему из
этих военачальников особенно благоволили радикалы, фракция «войны до
победного конца» в парламенте. Почти столь же сомнительно, что у рояли¬
стов была единая согласованная стратегия. Несомненно, если бы Карла I
спросили об этом, он бы сказал, что его цель — разгромить восстание, хотя
для этого могло оказаться необходимым предложить достаточно мягкие
условия сдачи, соответствующие рангу и положению его неприятелей:
предложить, безусловно, всем, кроме основного ядра непримиримых вож¬
дей мятежа. Чтобы этого добиться, его командующему на севере, графу
Ньюкаслу, следовало разгромить Ферфаксов, а затем продвигаться на юг,
чтобы если не разгромить, то сдержать врага в Линкольншире и восточной
Англии. В большей или меньшей координации с этим западная армия из
Корнуолла под командованием Хоптона и Гренвиллов должна была скон¬
центрировать свои усилия на юго-западе и затем двинуться на восток, что¬
бы вступить в Сассекс или даже в Сарри; тем временем собственная армия
короля должна была извлекать пользу из любых тактических возможно¬
стей, особенно если войска парламента были отвлечены борьбой с двумя
другими флангами наступления роялистов. В решающий момент эти три
армии окружили бы Лондон и начали наступать на столицу с юга, запада и
севера. Если план был не таким, тогда трудно понять, каким же он был.
В соотношении сил на севере до зимы 1643/44 года войска короля имели
преимущество, но они так и не уничтожили армию Ферфаксов полностью,
не взяли Гулль и приобрели лишь ненадежную и временную опору в Лин¬
кольншире и срединной части Англии. На юге также роялистские войска
одержали больше побед и захватили большие территории, однако они ни¬
когда твердо не контролировали Дорсет и Гемпшир целиком и произвели
только временные вторжения в Сарри и Сассекс. На центральном фронте
ни одна из сторон не потерпела решительного поражения. Бристоль сдал¬
ся принцу Руперту, но Эссекс преуспел в освобождении Глостера. Самое
крупное сражение 1643 года, битва при Ньюбери, закончилась вничью с
перевесом в пользу парламента, однако роялисты часто перехватывали
инициативу на отдельных участках и обладали тактическим преимуще¬
ством, особенно в использовании кавалерии. Гемпден был смертельно ра¬
нен в незначительной стычке, которую из-за неверных разведывательных
данных он счел необходимой для безопасности главной армии Эссекса.
Считалось, что защитники замков и укрепленных городов уже имели пре¬
Глава третья. Война
55
имущество над осаждавшими, поскольку у них были необходимые ресурсы
и соответствующий боевой дух; при осаде противника обе стороны чувство¬
вали себя обязанными отказываться от всего, что казалось им излишними
усилиями или средствами. Это, возможно, было не столь верно в отноше¬
нии внутренних городов страны, однако Ньюарк силы короля удерживали
с 1643 по 1646 год на территории, где были прочны позиции парламента,
а войска парламента удерживали Таунтон на преимущественно роялист¬
ской территории с 1643 по 1645 год.
Одна из тайн этой войны состоит в том, где обе стороны достали доста¬
точно лошадей как для своей кавалерии, так и для нужд транспортировки.
Учитывая долгий срок выращивания лошади и оценивая возможное число
убитых и серьезно раненых животных, это представляется возможным
только при условии, что кобыл-производительниц не подвергали опаснос¬
ти так, как других лошадей. Нет сомнений, что фермерские хозяйства и
внутренняя торговля жестоко пострадали от принудительных покупок или
даже от угонов животных.
Движущие силы войны
Обе стороны широко использовали одинаковые способы финансирова¬
ния своих военных предприятий. Королевское правительство в Оксфорде
следовало примеру парламента, секвестируя или конфискуя имения своих
врагов, а затем позволяя им — кроме самых неисправимых — выкупать
их, то есть уплачивать штраф, или композицию. Кроме того, они ввели ре¬
гулярный еженедельный, а впоследствии ежемесячный налог в каждом го¬
роде или графстве, взимаемый тем же путем, который был примят ранее
для сбора «корабельных денег».
По сравнению с понедельным платежом в пользу парламента, позднее
известном как «ежемесячные выплаты», его роялистский аналог не полу¬
чил большого распространения и был в основном неэффективен. Королев¬
ское правительство также взяло пример с парламента на введение акциза,
или налога, на продажу многих товаров широкого потребления, включая
как товары почти первой необходимости, так и предметы роскоши. Саму
идею акциза отвергли в Великой Ремонстрации, но, по-видимому, ее об¬
суждали на Совете, если даже не в парламенте, в конце 1620-х годов. Та¬
ким же образом, несмотря на то что злоупотребления королевской опеки
над держателями in capite также подверглись осуждению, парламент со¬
хранил Суд по опеке, во главе которого до конца войны в 1646 году нахо¬
дились лорд Сэй и Сил; король учредил альтернативный Суд по опеке в
Оксфорде. Таким образом, теоретически поместья тех, кто держал землю
на правах рыцарского держания и умер, не оставив взрослых наследников
мужского пола, могли перейти в ведение любого из данных учреждений —
56
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
или обоих сразу! В целом использовавшиеся роялистами методы взимания
контрибуций или получения провианта, снаряжения, лошадей и даже лю¬
дей, которые были им необходимы, были не систематическими и произволь¬
ными; парламент действовал более регулярно — введенное им налоговое
бремя было гораздо тяжелее, поскольку было более эффективным. Народ¬
ное возмущение и сопротивление повинности снабжать противоборству¬
ющие армии достигло кульминации в восстаниях клобменов, которые ак¬
тивно изучались в последнее время. Источников немного, однако вполне
определенным кажется, что больший ущерб клобмены нанесли именно
роялистам, а не сторонникам парламента только из-за времени и места
расположения главных очагов бунта. Но в любом случае к этому времени
военная фортуна уже решительно склонилась на сторону парламента.
Что касается планирования и структуры командования, то между дву¬
мя сторонами существовали и сходства и различия. Будучи генералисси¬
мусом в собственной армии, Карл I занимал такое положение, к которому
ни Эссекс, ни его преемник даже не могли приблизиться. И все же он, как
правило, зависел от своих полевых командиров, штабных офицеров и мне¬
ний Военного совета, члены которого нередко не имели единой точки зре¬
ния. В одном из тех редких случаев, когда Карл оказался предоставлен са¬
мому себе и действовал согласно собственной интуиции, он нанес реши¬
тельное поражение Уоллеру при Кропреди Бридж, к северу от Оксфорда.
По сути — в отличие от формы — положение короля и его генералов обыч¬
но, вероятно, не слишком отличалось от отношений парламента с его мно¬
гочисленными командующими. Сначала эти отношения осуществлялись
через Комитет безопасности (1642-1643), в который входили как пэры,
так и коммонеры; а затем — через Комитет обоих королевств (1644-1646).
Последний получил такое название благодаря присутствию в его составе
шотландцев: это произошло после заключения союза, Торжественной лиги
и Ковенанта в сентябре 1643 года, когда шотландцы вознамерились помочь
английскому парламенту и англичанам ввести шотландское церковное устрой¬
ство, поскольку оно соответствовало Писанию. В 1644 году Комитет чрез¬
вычайно неудачно вмешался в процесс командования, начав отдавать по¬
левым командирам приказы и, таким образом, пытаясь контролировать их
гораздо жестче, чем имело смысл при низкой скорости коммуникаций; в це¬
лом к 1645 году генералам предоставили большую свободу действий, и ре¬
зультат был успешным. В лагере роялистов личная зависть, которую воз¬
буждал в особенности Руперт, политическое соперничество между Дйгби
и Хайдом, профессиональные трения между военными и гражданскими
были, возможно, более губительными, чем обычные институциональные
недостатки. Хотя решение короля созвать всех членов обеих палат для за¬
седания в Оксфорде и не закончилось полным провалом, но, судя по тому,
сколько людей там присутствовало, это не оказало реальной помощи воен¬
ной кампании роялистов. В парламентском лагере и, в частности, внутри
Глава третья. Война
57
самого парламента фракционные, или, как мы можем их назвать, межпар¬
тийные конфликты и глубокие разногласия между радикалами — сторон¬
никами «войны до победного конца» и умеренными «партии мира» были
более опасными, чем любые аналогичные трения в стане роялистов.
Если сравнивать два противоборствующих правительства военного вре¬
мени, то в политическом отношении король находился в более безопасном
положении в том смысле, что он обладал большей полнотой власти у себя
дома. Оксфорд был меньше Лондона, и город полностью контролировался
благодаря присутствию королевской армии. Несмотря на жестокое личное
соперничество и секционную зависть среди ведущих роялистов, ни один
из них всерьез не задумывался о свержении самого Карла I: они пытались
добиться влияния и доступа к королю. В парламенте же, напротив, суще¬
ствовали расхождения между лордами и общинами, а также внутри каж¬
дой палаты; у него была собственная гвардия, но в Вестминстере не стояла
крупная армия, чтобы подавить или предупредить возможную угрозу наси¬
лия, а его члены постоянно подвергались давлению — финансовому, рели¬
гиозному и даже физическому — со стороны различных сил в столице.
Примерно за два года, начиная с марта 1643 года, произошло по крайней
мере три в разной степени серьезных заговора с целью вынудить парла¬
мент заключить мир с королем или даже захватить власть и затем сдать
ему Лондон. Возможно, наиболее жестокий внутренний кризис разразил¬
ся в августе 1643 года, когда возникли резкие трения между двумя палата¬
ми, причем большинство в палате лордов склонялось к тому, что очень на¬
поминало безоговорочную капитуляцию. Как только общины отказались
пойти на это, началось крупное выступление тысяч лондонских женщин,
две из которых погибли в ходе развернувшегося мятежа. Неделю спустя
семь пэров покинули парламент, и некоторые из них прямиком отправи¬
лись в Оксфорд, чтобы присоединиться к королю. В одном отношении сам
по себе успех парламента в преодолении этих и других неприятностей, или,
вернее будет сказать, скорее провал каждого из этих планов, вновь пока¬
зал, что время играло на его стороне; с каждым годом, если не с каждым
месяцем, королю становилось все труднее добиться победы. Внутренние
противоречия оказались преодолимыми лишь после военного триумфа сил
парламента.
Новые расхождения
Между 1644 и 1646 годами происходят решительные сдвиги в отноше¬
ниях с шотландцами, один из них сыграет чрезвычайно важную роль в даль¬
нейшем. Они вступили в конфликт во многом как сторонники центристов
и левых в парламенте, которых возглавлял Пим, а после его смерти (в на¬
чале декабря 1643 года) — Вен и Сент-Джон. Комплекс религиозных и поли¬
тических факторов, и прежде всего то предпочтение, которое они отдавали
58
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
установлениям пресвитерианской церкви, привело их к альянсу с консер¬
вативными, или умеренными парламентариями, преемниками и последо¬
вателями прежней партии мира; их наиболее выдающимися лидерами в
палате общин стали Дензил Голлис и сэр Филип Стэплтон. К 1646-1647 го¬
дам, когда война уже была выиграна, эта партия активизировала свое воз¬
действие на тех членов парламента, которые не примыкали ни к одной
партии или чья преданность своей группе была слабой, дабы они переста¬
ли, как случалось ранее, поддерживать радикалов или партию войны. Су¬
ществует одна хорошо аргументированная, основанная на скрупулезном и
достойном исследовании работа, посвященная рассмотрению «партии» и
других группировок внутри Долгого парламента и среди его членов в пери¬
од начиная с 1642-1643 годов и до 1648 года1. В последнее время представ¬
ление о трехпартийной модели, объяснявшей, как шли дела в «правление
короля Пима», было поставлено под сомнение, и предпочтение оказыва¬
лось двухпартийной модели. Была предпринята еще более амбициозная
попытка переписать эту историю в терминах диалектики «консенсуса» и
«политики противодействия», с общим переходом от первого ко второй,
который стал результатом главенства Голлиса в 1646-1647 годах2.
Слово «партия», равно как и слово «класс», вероятно, является одним
из тех, без которых историк XVII столетия не может обойтись. Разница
состоит в том, что слово «партия» современники использовали преимуще¬
ственно для того, чтобы обозначить чьих-то последователей или некое дви¬
жение, а не конкретную организацию. Возможно, под словом «партия» сле¬
дует понимать отдельных персонажей или группу людей, которые обычно
действовали заодно, но которые, однако, могли иметь свои собственные
убеждения — военные приоритеты и вопросы религиозного устройства
являлись наиболее очевидными случаями. Таким образом, религиозные
термины «индепенденты» (те, кого нам следует называть конгрегациона-
листами) и «пресвитериане» также часто использовались как термины по¬
литические, обозначавшие соответственно радикалов и умеренных, то есть
тех, кто ранее был известен — вновь в очень широком смысле — как
партия войны и партия мира. Однако в индепендентской партии, или
партии войны, находились и религиозные пресвитериане, а также — что
случалось реже — конгрегационалисты и даже баптисты, на деле полити¬
ческими радикалами не являвшиеся. Кроме того, за всем этим мы не долж¬
ны забывать о заседавших в парламенте пэрах: даже в том жалком виде,
который приобрело «охвостье» палаты лордов, ее содействие было всегда
важным и иногда решающим. Следовательно, историк должен стараться
охватить взглядом политику и управление роялистов с центром в Оксфор¬
де, политику и управление парламентариев с центром в Вестминстере, их
ключевые взаимоотношения с городом Лондоном и шотландцами, равно как
и развитие событий в Англии и Уэльсе, Ирландии, Шотландии и на морях,
омывающих Британские острова.
Глава третья. Война
59
Исход войны не был предопределен, отнюдь не был. Если принимать во
внимание боевой дух, военное руководство, количество лошадей, воору¬
жение и боевые успехи, силы короля действовали хорошо, и с осени 1642
до весны 1644 года одерживали верх в более или менее равной борьбе. Ко¬
нечно, возникает искушение сказать, что вторжение шотландцев в сово¬
купности с перевесом в материальных и человеческих ресурсах неизбеж¬
но вело к победе парламента над королем; однако в глазах современников
это безусловно выглядело несколько иначе. И подобное допущение при
взгляде на военные действия 1644 года кажется сомнительным даже се¬
годня.
Превратности войны
Северный театр военных действий лета того же года прекрасно иллю¬
стрирует преимущества и слабости противоборствовавших сторон. Мед¬
ленное, но неумолимое наступление шотландцев, второй армии Ковенан¬
та, и их финальное соединение с Йоркширской армией лорда Фердинандо
и сэра Томаса Ферфаксов поставило королевского главнокомандующего
войсками на севере, графа, а тогда еще маркиза, Ныокасла перед острой
дилеммой: он должен был либо сдать Йорк, либо оборонять его. Ясно, что
король ждал, что он сделает последнее, а это привело к тому, что маркиз
Ньюкасл оказался осажденным в городе вместе с немалой частью север¬
ной армии короля. Хотя Йорк называли «вторым городом королевства», для
Карла I его символическая ценность несомненно превосходила все преде¬
лы реального стратегического значения города. Примечательная победа
Ферфакса-младшего, одержанная весной при Сэлби, уже серьезно подо¬
рвала силы роялистской пехоты незадолго до начала осады, в то время как
на севере кавалерия, конечно, не приносила пользы делу, находясь взапер¬
ти в пределах Йорка (которые, в конце концов, сузились до кольца средне¬
вековых городских стен). Должно быть, владение Йорком стало самоце¬
лью для обеих сторон, хотя для сторонников парламента это было допол¬
нительной возможностью провести крупное сражение при внушительном
численном превосходстве. Таким образом, в июне армия Восточной Ассо¬
циации под командованием Манчестера и с Кромвелем, возглавлявшим
свою кавалерию, продвигалась через Линкольншир, чтобы присоединить¬
ся к осаждавшим.
Король передал Руперту независимое командование на севере с перво¬
очередной миссией не допустить потери Йорка. Быстрый переход Руперта
в западную часть страны, закончившийся оккупацией всего северного Че¬
шира, южного и центрального Ланкашира, было своего рода триумфаль¬
ным шествием, сопровождавшимся разграблением Стокпорта, Болтона и
Ливерпуля. Он объединил свои силы с местными ланкаширскими кавале¬
рами и многих присоединил к своей армии. Затем он двинулся к востоку,
60
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
через Пеннинские горы, и спустился в долину Йорка с северо-запада, за¬
став врасплох объединившиеся армии. В стратегическом отношении это
была превосходная операция, почти что пример ведения войны из учебни¬
ка. Осаждавшие отступили к востоку и к югу от Йорка, и осада была снята.
Что касается произошедшего затем, то неясно, действительно ли принц
неверно оценил соотношение сил против него или воспринял характерно
расплывчатое письмо своего дяди как приказ навязать врагу сражение, а не
только снять осаду Йорка. Как бы там ни было, он спровоцировал ненуж¬
ное сражение, выступив поздно вечером, когда многие роялисты, которые
на протяжении недель были заперты внутри города, еще только выходили
оттуда и совсем неохотно шли в бой. Кажется, что сам Ныокасл был про¬
тив немедленного сражения. Перевес сил составлял примерно три к двум в
пользу союзников против принца, но даже при этом исход борьбы был не¬
ясен. Левое крыло роялистов, состоявшее из южной кавалерии под коман¬
дованием беспутного, но грозного Джорджа Горинга, прорвалось сквозь
йоркширскую конницу, которая перешла в атаку преждевременно и понес¬
ла тяжелые потери. Тогда оба генерала-союзника — шотландский главно¬
командующий Александер Лесли, граф Ливен, и Ферфакс-старший вместе
со значительным количеством своих людей фактически обратились в бег¬
ство, полагая, что этот день проигран. Но с Горингом при Марстон Муре
произошло то же, что и с Рупертом при Эджхилле. Одержавшая тактиче¬
скую победу роялистская кавалерия не сумела перегруппироваться и вновь
присоединиться к основному сражению до тех пор, пока не было уже слиш¬
ком поздно. Тем временем Кромвель на другой стороне поля смял стояв¬
ших перед ним роялистов, а затем совершил мастерский окружающий ма¬
невр, выйдя по кругу направо туда, где раньше находился (и к тому времени
должен бы был находиться вновь) Горинг; это плюс стойкость шотланд¬
ской пехоты в центре под началом Дэвида Лесли-младшего дал возмож¬
ность численному преимуществу заявить о себе и полностью изменить ис¬
ход дела. Возможно, это была самая кровопролитная и тяжелая битва из
всех крупных сражений войны. Несмотря на то что большая часть кавале¬
рии роялистов спаслась, чтобы затем снова вступить в бой, потери среди
их пехоты были очень тяжелыми; потери в войсках парламента тоже были
жестокими, хотя и легкими по сравнению с противником. Униженный и
разочарованный,.маркиз Ньюкасл сложил с себя командование и уехал за
границу в изгнание уже как частное лицо. Вскоре противники договори¬
лись о сдаче Йорка, поскольку там было взято в плен множество тех сол¬
дат-роялистов, которые бежали с поля боя при Марстон Муре. Небольшие
отряды роялистов оставались в боевой готовности, особенно в некоторых
районах северо-запада, и некоторые изолированные крепости все еще слу¬
жили в качестве раздражителей; однако у короля более никогда не было
крупной армии, способной установить контроль над севером. Кажется, что
лишь успех шотландских роялистов под командованием экс-ковенантера
Глава третья. Война
61
Джеймса Грэхама, маркиза Монтроза, стоявшего во главе армии горцев, в
которой также находилась определенная доля ирландцев, смог помешать
армии шотландских ковенантеров и дальше играть решающую роль в вой¬
не на территории Англии.
В то же самое время на юге и, что удивительно, при наличии превосхо¬
дящих ресурсов дела сторонников парламента шли плохо. Граф Эссекс,
либо неправильно поняв приказ Комитета обоих королевств, либо после¬
довав дурному совету или собственному упрямству, успешно освободив
осажденные гарнизоны Лайма, а затем Плимута, ринулся дальше на юго-
запад, во враждебное графство Корнуолл. Получив свободу действий пос¬
ле одержанной им же победы над Уоллером при Кропреди, король начал
преследование; как и в битве при Эджхилле в 1642 году — однако теперь с
гораздо более плачевными последствиями, — лорд-генерал позволил коро¬
лю вклиниться между своими войсками и основной базой. В конце концов
главная полевая армия парламента оказалась запертой на узком полуостро¬
ве Фой на юге Корнуолла. Хотя парламент контролировал море, эту армию
было невозможно ни снабжать, ни эвакуировать. Наконец кавалерии пар¬
ламента удалось прорваться через роялистские кордоны, хотя и в сильно
потрепанном состоянии; однако всем пехотным полкам пришлось сдаться.
По не вполне ясным причинам им позволили уйти без оружия и прочего
снаряжения; и только предводительство Скиппона удерживало их вместе,
пока они возвращались через всю южную Англию. Эссекс и его штаб бежа¬
ли на корабле. Это было позорным и, сверх того, не вынужденным, но на
самом деле и не катастрофическим поражением. Получив новое вооруже¬
ние (что было для нее менее сложно, чем для противника), армия Эссекса
присоединилась к войскам Восточной Ассоциации, которые теперь отошли
к югу, далеко за пределы собственной территории. Однако следующее круп¬
ное столкновение у Ныобери вновь доказало опасность противоречивых
советов и обнаружило пагубное отсутствие у некоторых, в том числе и у
Манчестера, воли к победе. Даже Кромвель вышел из этого боя со слегка
испорченной репутацией, хотя он вполне оправданно не хотел терять сво¬
их людей в пустой схватке. Тем временем король, частично склонив воен¬
ную удачу на свою сторону на южном театре военных действий, вместе с
Монтрозом, все более активно действовавшим в горах Шотландии, плани¬
ровал использовать ситуацию в Ирландии решительно для достижения
преимущества в Англии.
Возникает искушение сказать, что участие ирландцев стало столь же
пагубным для дела короля, как участие шотландцев — по крайней мере в
ближайшей перспективе — помогло делу парламента. Что бы еще ни гово¬
рилось об этом, ситуация в Ирландии была сложной; там существовало не
просто две стороны, а, скорее, четыре или пять противоборствующих
партий. Мятежом, начавшимся в октябре 1641 года, первоначально руко¬
водили католики, ирландцы-гэлы из Ольстера, многие из которых были
62
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
сыновьями семей, лишенных своих владений в ходе английской и шотланд¬
ской колонизации 1610-1620-х годов; многие служили в католических ар¬
миях на континенте, как правило, в испанских. В течение следующей зимы
к ним присоединились многие ирландцы из других трех провинций и, что
еще более удивительно, немало англо-ирландского джентри из Пэйла. Фак¬
тически все, кто поддерживал восстание, были католиками, но отнюдь не
все католики, будь то «старые ирландцы» или «старые англичане», одобря¬
ли его, и многие хранили верность делу короля. В 1642-1643 годах повстан¬
цы сформировали собственное правительство — конфедерацию Килкен¬
ни; в 1645 году к ним прибыл папский нунций, оказавшийся итальянским
кардиналом. Сами конфедераты разошлись во мнениях относительно вер¬
ности английской короне, возможно, по вопросу, сохранять ли в случае
победы веротерпимость к протестантам или перебить их; и, безусловно,
о том, какие условия мира были бы для них приемлемы. Наиболее активны¬
ми и стойкими роялистскими лидерами являлись граф Инчикуин, предки
которого были преимущественно «старыми ирландцами», и Джеймс Бат¬
лер, первый маркиз Ормонд, вожак «старых англичан» Манстера, сам обра¬
щенный из католицизма3. Сторонники парламента, которых можно в боль¬
шей или меньшей степени отождествить с «новыми англичанами», но среди
которых находились также и некоторые «старые англичане», удержива¬
ли Дублин, и в течение долгого времени. Они обладали видимостью кон¬
ституционной власти с момента восшествия на престол Карла I, когда в
1641 году он назначил умеренного сторонника парламента, графа Лейстера,
лордом-лейтенантом; хотя сам граф никогда не ступал на ирландскую зем¬
лю, его сын, лорд Лайл находился там в качестве генерала в 1642-1643 го¬
дах и вновь в качестве лорда-лейтенаната в 1647 году; к тому времени его
отец уже давно был смещен Ормондом, назначенцем короля. Однако глав¬
ную движущую силу парламентского, протестантского дела составляли
люди более низкого социального положения, такие как три брата Джонс,
сыновья одного ирландского епископа. Один из них, сам в будущем епископ,
добывал признания иногда под пыткой у повстанцев, взятых в плен в 1641-
1642 годах, и таким образом способствовал созданию легенды о том, что
резня и жестокости производились в огромных масштабах, и это впослед¬
ствии станет долговременным и мощным источником неприязни англичан
к ирландцам. Второй, Майкл, был одним из самых упорных и самых удач¬
ливых военачальников парламента и помог переломить ход войны еще до
прибытия в Ирландию Кромвеля в конце 1640 года; третий в будущем тоже
стал сторонником Кромвеля и способствовал спасению Дублина в 1641 го¬
ду. Наконец, было еще шотландское население Ольстера, усилившееся
благодаря стоявшей там с 1644 по 1648 год отдельной армии Ковенанта.
Эта сила не вполне эффективно сотрудничала с английскими протестант¬
скими армиями, верными парламенту.
Следуя инструкциям Карла, его представители дважды выговорили
«прекращение огня»: в 1643 и в 1645 годах. Именно во время этих периодов
Глава третья. Война
63
временного перемирия король перегруппировал силы в Англии, а во вто¬
рой раз получил несколько тысяч солдат, перевезенных из Ирландии для
присоединения к его армии. Хотя отдельные ирландские солдаты и офице¬
ры сражались за него верно и храбро, это кажущееся усиление ни в коей
мере не было достаточным, чтобы произвести решительные военные изме¬
нения, кроме чисто временных и локальных побед в Чешире и Северном
Уэльсе, в то время как в политическом отношении оно имело резко отрица¬
тельный эффект. Тот факт, что на стороне короля в английской граждан¬
ской войне сражаются ирландские католики, невероятно усилило пуритан¬
ско-парламентскую пропаганду, которая представляла короля если не про¬
водником, то послушным простаком в руках вселенского, бесконечно
опасного папистского заговора, стремящегося низвергнуть религию и сво¬
боды Англии. Нам также следует помнить о существовании купцов-аван-
тюристов, которые увеличивали финансовую поддержку или поставляли
людей, вооружение и суда для завоевания Ирландии под гарантии земель
восставших, которые им предстояло получить: на этот шаг король дал свое
согласие только в июне 1642 года. Ничего из перечисленного не оправды¬
вает, однако помогает объяснить то, что должно было случиться в Ирлан¬
дии начиная с 1649 года и позднее.
Отчасти благодаря умелому руководству графа Уорика, находившегося
в чине адмирала с 1642 по 1645 год, на протяжении всей войны парламент
обладал превосходством па море. Каким образом это отвечало политичес¬
ким и религиозным убеждениям матросов, в отличие от офицеров, неясно;
в любом случае флот, снаряженный на «корабельные деньги», применялся
против своего создателя. Но это не означало — и не могло означать — то¬
тальный и постоянный контроль за всеми морями. Флот парламента не смог
помешать королеве переправить немало воинского снаряжения с конти¬
нента на побережье Йоркшира в 1643 году, а также пройти другим судам
(в том числе кораблям с уже упоминавшимися ирландскими солдатами)
туда и обратно, особенно в удерживаемые роялистами порты на западе и
юго-западе с 1644 по 1646 год. Тем не менее в негативном смысле общее
господство парламента на море имело огромное значение. Если бы король
добился перевеса на море, тогда его стратегия была бы более гибкой; Лон¬
дон можно было бы привести к повиновению, полностью приостановив
морскую торговлю углем с Ньюкаслом; и его виды на победу на различных
этапах развернувшейся войны были бы тогда более ясными4.
Прочие преобразования военного времени
Если вторжение шотландцев помогло выиграть войну парламенту, а
вторжение ирландцев помогло проиграть ее королю и если контроль над
морем спас парламент от поражения, мы также должны сопоставить все
64
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
это с невоенными изменениями, которые происходили в обоих лагерях в
ходе войны. Перемены в стане короля можно рассмотреть более кратко
лишь потому, что его военное поражение в будущем означало, что многие
потенциально важные преобразования так и не дали результатов. Между
абсолютистами и конституционалистами существовали скрытые фунда¬
ментальные расхождения, так же как и между католиками и протестанта¬
ми. Более очевидными были постоянные трения и недоверие между воен¬
ными и гражданскими. Тот факт, что один из ведущих гражданских кон¬
ституционалистов и протестантов, Эдвард Гайд, позднее граф Кларендон,
был также крупнейшим историком данных событий, мешает нам воссоз¬
дать объективную картину. Конечно, другие современные исторические
труды, созданные участниками-роялистами (сочинения сэра Филипа Уори¬
ка, сэра Эдуарда Уокера и сэра Уильяма Дагдейла), пусть и написанные
независимо друг от друга и от Кларендона, выражают одну и ту же общую
точку зрения (впрочем, хотя с этим можно спорить, Дагдейл на склоне лет
стал большим абсолютистом). Руперт не оставил нам ни одного связного
исторического повествования или оправдывающего его документа, разве
что многочисленные письма и депеши, подобно Горингу или Дигби; совсем
немного осталось от Хоптона и Гренвилла, и даже от Ньюкасла, за исклю¬
чением жизнеописания, созданного его женой. Однако важные успехи,
скорректировавшие восприятие нами роялистских армий и их военных
предприятий, были сделаны в основном в последние годы. По мере развер¬
тывания войны на королевской службе появлялось все больше людей, сде¬
лавших карьеру самостоятельно, и соответственно взаимоотношения
усложнялись. Католики в большей мере, чем англикане, были склонны со¬
ветовать войти в контакт с пресвитерианами; здесь так же, как и в полити¬
ческих и стратегических вопросах, король колебался, что было ему свой¬
ственно; однако в конечном счете он отказался отвергнуть англиканскую
церковь. К середине или концу 1640-х годов Фолкленд был мертв; Гайд и
королева находились в изгнании; Дигби и Руперт были дискредитированы.
В определенном смысле Карл, наконец, оказался предоставлен самому
себе; однако — хорошо это или плохо — к тому времени было уже слиш¬
ком поздно.
В лагере парламента между 1643 и 1645 годами произошла серия идео¬
логических и институциональных изменений, которые в целом приняли
более радикальное направление. На политической сцене своеобразная ко¬
алиция, которую прежде возглавлял Пим, ненамного пережила его и, воз¬
можно, стала распадаться еще перед его кончиной. Единственный чело¬
век, обладавший необходимыми качествами для того, чтобы стать его на¬
следником, Джон Гемпден, скончался от полученных ран предыдущим
летом. В палате общин Сент-Джон и Вен-младший, вероятно, были самы¬
ми способными среди вождей радикалов; и во время посещения армий,
вставших лагерем вокруг Йорка накануне сражения при Марстон Муре,
Глава третья. Война
65
Вен, как говорят, старался выяснить мнение генералов об идее низложе¬
ния короля. Как мы уже видели, ключевым вопросом политики парламента
было то, до какой степени и как долго радикальное руководство сможет
удерживать под достаточным контролем так называемую «среднюю пар¬
тию» или, скорее (как они были представлены здесь) людей в центре, не
примкнувших ни к одной партии. Давление шотландцев, требовавших вве¬
сти чисто пресвитерианское церковное устройство, а также рост числа
одобрявших это англичан, сторонников парламента, главным образом бла¬
годаря страху и неприязни к наиболее экстремистски настроенным пури¬
танам и прочим религиозным сектам, были, вероятно, решающими факто¬
рами при определении новых пристрастий.
Еще в 1641-1642 годах было достигнуто соглашение, по которому для
обсуждения будущего церкви следует созвать Духовную ассамблею. И этот
орган, как ожидали, собрался в 1643 году; однако уже тогда он значитель¬
но отличался от того, каким он мог быть ранее. Были приглашены несколь¬
ко англикан или сторонников епископата, но ни один из них не принял уча¬
стия в заседаниях; более того, конгрегационалисты с их основным предло¬
жением по децентрализации системы церковной дисциплины и управления
смогли наскрести только пять сторонников из более чем сотни присут¬
ствовавших, в то время как равные по численности баптисты и вовсе не
были представлены.
Таким образом, подавляющее большинство Ассамблеи, подталкиваемое
шотландцами и подогреваемое церковными проповедниками и сочините¬
лями из Лондона, договорилось о превращении английской церкви в чисто
кальвинистскую и пресвитерианскую, более или менее соответствующую
моделям Женевы, Голландии и Шотландии. И лишь только светская по ха¬
рактеру, или «эрастианская», группа в обеих палатах переросла рамки сек¬
ты и играла роль тормоза в данной программе. Даже при этом ряд решений
Ассамблеи был приведен в действие, некоторые — с изменениями, неко¬
торые — без, в качестве ордонансов парламента с целью установить пре¬
свитерианское церковное управление сначала в Лондоне, а затем в целом
по стране и заменить елизаветинский молитвенник книгой, называемой
«Руководство по богослужению».
На практике во многих областях страны пресвитерианское церковное
устройство так и не было введено окончательно. Но несмотря на это, а так¬
же на тот факт, что шотландцы отрицали ее решительно как «ущербную
эрастианскую пресвитерию», подобная система порождала резкую оппо¬
зицию не только со стороны епископалов, но также и со стороны радикаль¬
ных пуритан. Ключевым вопросом стало положение тех, кого Кромвель
называл «несознательными», подразумевая, главным образом, конгрегаци-
оналистов и баптистов, хотя в принципе он мог бы именовать так всех про¬
тестантов, которые отвергали епископат и не были богохульниками. Что
касается прочих сект и движений, то все более активно и громко начинали
66
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
заявлять о себе будущие левеллеры, которые в тот момент были известны
как партия, или последователи, полковника Джона Лильберна, по имени
их самого колоритного и известного лидера.
Эти различия восходят по крайней мере к 1641 году. Конечно, возмож¬
но, что они всегда являлись внутренне присущими пуританизму и были
лишь замаскированы общей ненавистью к Лоду и арминианам, а также воз¬
никшим в 1640-1641 годах стремлением навсегда сделать невозможным
любой возврат к этой системе. Внезапное появление сектантских пропо¬
ведников, которые часто вообще не были рукоположенными священника¬
ми и которые не ограничивали проводимое ими богослужение освященны¬
ми стенами церквей, вызывали тревогу у всех, кто был сторонником ре¬
формированной государственной церкви. Упразднение епископата с его
«корнями и ветвями» стало своего рода общим знаменателем, но только
отрицательным, который отделял умеренных епископалов сторонников
реформы и отталкивал их в область политического роялизма, а не объеди¬
нял пуританское движение. Враги сект, как правило, предполагали, что
«популярность», или демократия в церкви приведет к тому же в государ¬
стве, и наоборот; и что оба случая угрожали социальному порядку в целом.
В 1641 году впервые стали обнародовать свои взгляды явно безнаказан¬
но не одни только пуритане и сектанты. Существование цензуры закончи¬
лась с упразднением Звездной палаты и с низвержением власти еписко¬
пов; предположительно мнимая монополия Лондонской компании печат¬
ников сохранилась. На деле лишь законы об оскорблении величества и те,
что касались ересей и заговоров, регулировали то, что могло быть опубли¬
ковано. Хотя в 1643 году Долгий парламент вновь попытался ввести систе¬
му цензуры, это стало еще одной точкой конфликта и мало повлияло на
сокращение числа публикаций. Объем печатной продукции в 1640-х годах
превзошел все, что было издано за весь предшествовавший период, начи¬
ная с того времени, когда Кэкстон в 1470-х годах положил начало книгопе¬
чатанию в Англии, и, возможно, этот объем будет вновь превзойден только
в XVIII столетии. Самыми полными данными об этом мы располагаем бла¬
годаря Джорджу Томасону, лондонскому книгопродавцу-пресвитерианину,
который стал собирать экземпляры всех опубликованных произведений
начиная с конца 1640 года и, что удивительно, продолжал делать это до
1661 года. Естественно, он преуспел в этом не полностью, упустив доста¬
точно большой объем роялистской прессы, издаваемой во время войны в
Оксфорде и у других провинциальных издателей; он исключил некоторые
категории, такие как дорогостоящие переиздания классиков и старых ав¬
торов, и пропустил несколько случайных листовок, анонимных плакатов и
тайных памфлетов. Но даже при этом его коллекция, ныне находящаяся в
Британском музее, содержит около 20 000 единиц (конечно, множество
мелких изданий объединено в тома)5. Сами издания варьируются от отдель¬
ных листков (петиции, декларации и т. д.) до внушительных фолиантов.
Глава третья. Война
67
Среди наиболее значительных с точки зрения политического или военного
историка творений присутствуют восьми- или шестнадцатистраничные
еженедельные «книги новостей», аналоги сегодняшних газет, и огромное
количество коротких полемических памфлетов (от нескольких до сотни
страниц каждый).
Не нужно думать, что все они являлись ультрарадикальными. Наибо¬
лее успешной газетой в 1643-1645 годах был «Mercurius Aulicus» («При¬
дворный Меркурий»), печатавшийся в Оксфорде для короля; а наиболее
уважаемыми парламентскими газетами, по крайней мере до 1644 или
1645 года, были умеренные, а не радикальные. В отношении менее эфемер¬
ных политических и религиозных трактатов роялисты также делали все,
что могли, пока не были сломлены военным поражением в 1645-1646 го¬
дах. Даже после этого некоторые апологеты-классики пользовались огром¬
ной популярностью: например, настоящее или подложное автобиографи¬
ческое сочинение короля «Eikon Basilike» («Царский лик»), выдержавшее
многочисленные переиздания после утра его казни; или защита англикан¬
ской теологии доктора Генри Хаммонда. Из-под роялистского пера также
вышли «Жизнеописания» Исаака Уолтона и его «Полный рыболов». Коро¬
че говоря, основным действием этого огромного потока печатного слова
должно было стать влияние на общественное мнение и его радикализацию.
Отчасти экономическим вопросом является тот факт, что очень многие из¬
датели и авторы обращались к аудитории более широкой, чем прежняя «по¬
литическая нация» и чем то меньшинство, которое получало формальное
высшее образование; они обращались не только к пэрам, коммонерам, ос¬
тальной части джентри и к состоятельным отцам города, а к среднему слою
жителей Лондона и других, более мелких, городов, и к таким же людям в
сельской местности — йоменам и крупным фермерам. Стали ли женщины
больше читать или слушать то, что им читали, доказать невозможно, одна¬
ко это кажется вероятным; несомненно, в армии стало больше таких лю¬
дей, которые ранее оставались бы за пределами любых проявлений куль¬
турного мира, кроме популярных брошюр. Некоторые издатели еженедель¬
ных газет стали политически влиятельными фигурами даже при том, что
начинали они нередко в качестве клиентов ведущих лидеров парламента.
Наконец, мнения тех, кто положительно оценивал демократию в государ¬
стве и в церкви и могли, наконец, свободно высказываться, несмотря на
тщетные попытки парламента и Духовной ассамблеи в очередной раз уста¬
новить контроль над прессой. Те немногочисленные разбирательства или
процессы над авторами или издателями, проводившиеся комиссиями, име¬
ли — как мы увидим, в частности, на примере дела Лильберна и его спод¬
вижников — прямо противоположный эффект. Поток памфлетов и прочих
изданий не прекращался, хотя и их интонация, и их количество несколько
менялись с каждым годом.
68
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
Секты и толерантность
И все же с точки зрения ортодоксии и традиции, как основного направ¬
ления пуританизма, так и англиканства, к которым принадлежали как уме¬
ренные сторонники парламента, так и роялисты, большая часть подобной
продукции казалась уж слишком бунтарской и подрывной. К 1645-1646 го¬
дам даже некоторые из тех, кто пострадал от рук архиепископа Лода и пре¬
рогативных судов и кто первым потребовал предоставить божьим людям
проповедовать и публиковаться открыто, стали считать веротерпимость
главным злом, открывавшим дорогу всему остальному— гетеродоксии,
ереси, богохульству, неверию и даже, косвенно, возвращению к епископа¬
ту и папизму. Эта мысль является темой уникального каталога заблужде¬
ний в трех частях, «Гангрены» Томаса Эдвардса (1646), богатого, пусть и
не слишком надежного источника для определения названий и воззрений
некоторых мелких и в иных отношениях малоизвестных радикальных сект
и имен их предводителей. Подобное возрождение нетерпимости, и особен¬
но деятельность Духовной ассамблеи, побудили Мильтона создать одну из
классических апологий свободы слова и печати в «Ареопагитике»; таким
же образом оно помогло Джону Гудвину, ведущему радикальному инде-
пендентскому священнослужителю, отойти от ортодоксальной концепции
предопределения и, в конечном счете, от веры в какую бы то ни было госу¬
дарственную церковь. Будущие лидеры левеллеров, Ричард Овертон и
Уильям Уолвин, включились в защиту своего друга Джона Лильберна, ког¬
да он оказался жертвой такого преследования, даже притом, что они, ка¬
жется, были несогласны с некоторыми аспектами его теологии. Отсюда
обличающий пафос выступления Кромвеля в защиту «свободы несозна¬
тельных», как бы широко она, по его мнению, ни распространялась. Этот
вопрос стал первоочередным после заключения договора с шотландцами,
когда Торжественная лига и Ковенант были навязаны в качестве своего
рода присяги для всех гражданских и военных чинов. Как мы уже видели,
главное лицо на переговорах, сэр Генри Вен-младший, пресвитерианином
не был, и клятва, кажется, его не волновала; но тогда Вен, согласно непри¬
язненной, но восторженной и, вероятно, меткой фразе Кларендона, был
«человеком выше обрядов», то есть тем, чьи личные убеждения позволяли
цели оправдывать средства. Те люди, о которых говорил Кромвель, были
более приземленными и прямодушными: например, баптисты или крайние
конгрегационалисты, которые не могли переступить через себя и принять
полный текст Ковенанта. В XVII столетии некоторые стали полагать, что
испытания и клятвы были ловушками и западнями для слишком дотошных,
но не реальным барьером для циников и казуистов: возможно, они играли
роль современных детекторов лжи.
Лишь немногие были готовы проявлять толерантность ко всем людям и
к любым воззрениям, верованиям и к неверию: определенно Мильтон го¬
Глава третья. Война
69
тов не был, и Кромвель тоже. По-настоящему продемонстрировать, дей¬
ствительно ли в лагере пуритан верили в веротерпимость как таковую или
только как в средство достижения своей победы, поможет их отношение к
свободному выражению проепископальных или, более того, католических
убеждений и к осуществлению такого богослужения, а также их отноше¬
ние к богохульникам и атеистам. Вопрос об определении «богохульства» и
затем о его уничтожении становился все более острым, достигая апогея
при дальнейшем возвышении рантеров и затем квакеров; но богохульство
было предметом жарких, если не сказать жестоких, разногласий еще до
того, как появились эти две группы, или, по крайней мере, до того, как они
стали известны подданными именами. Проявить терпимость к богохуль¬
ству, так же как и к папистскому Антихристу, в глазах многих современ¬
ников — не только тех, кого мы можем счесть фанатиками, — означало
навлечь Божий гнев на всю страну. Вера в Божественное провидение и
предназначение, суть того, что обычно называется предопределением, ни¬
когда — или очень редко — не вела к фатализму и пассивному приятию
хода вещей. Каковы бы ни были логические трудности, адепты этой кон¬
цепции действовали согласно допущению, что люди могут влиять на свою
судьбу как правильными религиозными обрядами (главным образом, мо¬
литвой, но также и постом) и добрыми делами; тем не менее они неспособ¬
ны влиять на свою участь в мире ином. Когда речь шла о католиках, иногда
приводился другой аргумент против толерантности. Для некоторых проте¬
стантов, в частности, для тех пуритан, которые принимали учение о милле¬
ниуме буквально, папистского Антихриста следовало уничтожить в каче¬
стве пролога к царствованию святых, обращению иудеев и, наконец, ко вто¬
рому пришествию Христа. Таким образом, допустить, что его, Антихриста,
последователям будет предоставлена свобода выражения и богослужения,
было равносильно тому, чтобы разрешить дьяволу соседствовать с вами.
Для остальных, впрочем, этот довод имел более современное звучание:
римско-католическая церковь была разветвленной международной органи¬
зацией, которая сама по себе была полностью предана делу уничтожения
любых ересей и конкурентов, в том числе и протестантских церквей, и на¬
сильственного обращения их членов; ее победа означала бы конец свободы
слова, богослужения и печати для некатоликов. Для либералов и тех, кто
верит в свободное общество, это остается классической дилеммой: обяза¬
на ли полная свобода слова своим существованием тем, кто, будь у них
такая возможность, лишили бы этой свободы нас и всех тех, кто не придер¬
живается их линии?
Мы не должны думать, что все религиозные споры были посвящены
столь фундаментальным предметам. Можно сказать, что многие из поле¬
мических проповедей и памфлетов пребывали в границах широких протес¬
тантских взглядов и касались того, что теперь может показаться гораздо
менее значительными, едва ли не техническими разногласиями: крещения
70
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
младенцев или крещения взрослых; роли старейшин в истинной церкви,
права священнослужителя контролировать допуск к причастию, квалифи¬
кации и оплаты священников, и многого другого. Даже тогда их интонация
зачастую была несдержанной, если не жесткой. На политической сцене
против короля, в отличие от его жены и советников, открыто никто не вы¬
ступал до тех пор, пока летом 1645 года не были захвачен его секретные
бумаги. Тем не менее большинство в обеих палатах парламента и подавля¬
ющая часть пуританских священников основного толка все еще желали
достичь соглашения с ним путем переговоров, хотя и на таких условиях,
которые Карл никогда бы не принял. Однако, не считая теологических и
церковных вопросов, общий настрой, жесткий, если не сказать горький,
возможно, влиял на проведение более экстремистской политики и делал
примирение все менее вероятным.
Побеждая в войне
Как в большинстве войн, и особенно в войнах гражданских, сама необ¬
ходимость военных действий, в конечном итоге необходимость одержать в
них победу, вела людей в таких направлениях, которые мало кто — если
вообще кто-либо — предвидел. Сторонники парламента объявляли, что
сражаются во имя короля и парламента, чтобы спасти Карла от его дурных
советников — для них это было своего рода юридической фикцией; однако
нам следует помнить, что к середине 1640-х годов парламент как таковой
состоял не более чем из трех пятых от прежнего числа коммонеров и пред¬
положительно из четверти светских пэров. Позднее было объявлено, что
те роялисты — депутаты нижней палаты, которые либо бежали, либо были
изгнаны, лишаются своего членства, и потому было принято решение за¬
полнить освободившиеся места; это привело к большому количеству довы¬
боров, проводившихся с 1645 года и далее, которые современники называ¬
ли «рекрутированием» в палату. Несмотря на то что историки не обнару¬
жили между рекрутированными членами и первоначальным составом
ощутимых социальных различий, среди них, кажется, было гораздо боль¬
ше политических и религиозных радикалов. Появление в палате общин
Генри Айртона, зятя Кромвеля, Эдмунда Лудлоу, Томаса Скотта, Томаса
Гаррисона и Томаса Рейнсборо более чем уравновешивало пребывание там
таких убежденных умеренных, как Джон Суинфен и Джон Берч, или поле-
мистов-пресвитериан, таких как Уильям Принн и Клемент Уокер6.
Действия, начатые парламентом для того, чтобы повысить эффектив¬
ность своих военных предприятий, тоже приняли неожиданный оборот.
Ранее для рассмотрения биллей, а также более общих вопросов существо¬
вали парламентские комитеты и королевские комиссии, иногда создавав¬
шиеся для обсуждения общенациональных проблем, например торговли
Глава третья. Война
71
сукном; однако чаще они работали в графствах и занимались налогами и
другими делами, например осушением земель или даже охраной лебедей.
Мировые судьи, которых часто представляют стержнем местного управле¬
ния Англии той эпохи, в техническом плане были уполномоченными по
поддержанию мира в графстве; присяжные, рассматривавшие более серь¬
езные преступления, имели право слушать уголовные дела, выносить по
ним решения и отправлять на галеры. Хотя Долгий парламент сделал для
себя собственную Большую печать и в 1643 году назначал лордов-соиспол-
нителей распоряжаться ею, те чиновники, которым было поручено зани¬
маться различными делами в графствах и в провинции, почти всегда явля¬
лись уполномоченными, упомянутыми в парламентских ордонансах, а не
назначенными; иногда они вступали в должность после обыкновенного
приказа одной или обеих палат. Безусловно, собственно парламентские
комитеты не прекратили своего существования, и самые важные из них
формировались лордами и общинами совместно; их число, бесспорно, рос¬
ло: одни утрачивали эффективность и прекращали работу, иные дублиро¬
вали друг друга и боролись между собой. Парламент медлил с созданием
какого бы то ни было центрального органа исполнительной власти взамен
королевского Тайного совета. Более всего па такое учреждение походили
в 1642-1643 годах Комитет безопасности, затем Комитет обоих коро¬
левств, в который с 1644 по 1647 год входили пэры, коммонеры и предста¬
вители Шотландии; а впоследствии, когда шотландцы вышли из его соста¬
ва и альянс распался, названный так по месту заседаний Дерби Хаус коми¬
тет, действовавший с 1647 года вплоть до зимы 1648/49 года. Ни один из
них не следует считать аналогом современного кабинета министров: эти
комитеты служили преимущественно связующим звеном между палатами
парламента и армейскими командирами и никоим образом не контролиро¬
вали и не направляли парламентскую политику. При решении многих ру¬
тинных проблем важнее были иные органы — комитеты, которые могли
состоять из одних пэров или коммоиеров, из пэров, коммонеров и других
лиц, или вообще не быть парламентскими. Различные комитеты, работав¬
шие на уровне регионов, в графствах и на местах, ведали вооруженными
силами, сбором штрафных налогов с одних роялистов и управлением кон¬
фискованным имуществом других, устранением священников-епископалов
и их заменой на ревностных пуритан. В некоторых графствах военными,
финансовыми и религиозными делами занимался единый комитет; в дру¬
гих для этого были отдельные организации; в третьих существовала более
сложная структура подкомитетов, подчинявшихся центральному головному
органу. С 1645 года начала действовать независимая система финансовых
подкомитетов, подчиненных непосредственно финансовому комитету коро¬
левства в Лондоне. Вопреки своему названию этот орган работал исключи¬
тельно с теми, в чьи руки попадали деньги парламента, то есть с армейскими
и гражданскими казначеями, сборщиками и т. д. С 1647 года существовал
72
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
центральный Комитет по компенсациям, который должен был принимать
жалобы тех, кто с самого начала войны служил парламенту, а теперь вел
тяжбу в обычных судах.
Простых людей больше всего настораживали те комитеты, которые в
графствах и в столице отвечали за штрафные санкции — за секвестр и выпла¬
ты. Именно их действия наряду с взиманием прямого налога на собствен¬
ность — ежемесячных выплат и акциза изо дня в день нарушали привыч¬
ное течение жизни. Эти разнообразные подати означали, что налоговое
бремя, которое несла страна, было гораздо более тяжким, чем когда-либо
прежде; в процентном отношении к национальному доходу или валовому
национальному продукту (если бы мы располагали данными, позволяющи¬
ми оценить их более или менее точно) его уровень, вероятно, был превы¬
шен только во время мировых войн этого столетия. Займы правительства
были все еще краткосрочными; таким образом, ссуды, выделявшиеся пар¬
ламенту на основе того, что называлось «общественным доверием», следо¬
вало обеспечивать либо определенными статьями дохода, так, как это было
и при монархии, либо активными капиталами, например ирландскими или
епископскими землями. Постепенно все более нестерпимым становилось
сочетание налогов, возникших в годы гражданской войны, тех очевидно
произвольных способов, которыми они учреждались, людей, которые были
вовлечены в эту систему, и ее сохранение после того, как король был раз¬
бит и крупные военные действия завершились. Наступивший после войны
мир закономерно принес с собой снижение налогов: акциз перестал рас¬
пространяться на мясо и другие важные продукты, выплаты были сниже¬
ны, но при том сохранилась задолженность по армейским выплатам. Дей¬
ствовали различные формы локальных поборов, и в некоторых областях
была возвращена система постоев. Имущество большинства роялистов
обложили налогом, что означало штрафные выплаты, различавшиеся в со¬
ответствии с размерами их вины и размером их земельного имущества.
Аванс, как его тогда называли, представлял собой выплату пятой части от
стоимости недвижимости и двадцатой части от стоимости движимого иму¬
щества и распространялся на всех тех, кто не соблаговолил прийти добро¬
вольно с деньгами, серебряными подносами или лошадьми в 1642 году, что,
строго говоря, подразумевало многих нейтралов и роялистов, которых тоже
обложили податью.
Вместо этого окончательное упразднение епископата, которое успеш¬
но откладывалось с 1642 года, привело к продаже епископских земель в
1646 году, хотя большая их часть попала непосредственно в руки кредито¬
ров правительства и не стала новым источником живого капитала. Так же
как и монастырские и церковные земли при монархии столетием раньше,
конфискованная собственность использовалась как удачная прибавка к
доходу или как средство выплатить существовавшие долги, а не как новое
капиталовложение, обеспечивавшее прирост доходов. Возможно, многие
Глава третья. Война
73
полагали, что официальное заключение мира с королем положит конец
налогам, введенным парламентскими ордонансами; неясно, было ли это
когда-либо официальной точкой зрения парламента или армии. Финансы
неоднократно становились предметом переговоров с королем, но только в
отношениях между армией и парламентом они быстро стали центральным
и самым спорным вопросом.
Армия Нового образца и Ордонанс о самоотречении
Исход гражданской войны решался не только налогами и комитетами,
эффективными и непопулярными, какими они были на самом деле. Осе¬
нью 1644 года началось глубокое и повсеместное недовольство вооружен¬
ными силами парламента и их лидерами. Вероятно, некоторое время оно
нарастало, но теперь достигло апогея. Несмотря на очевидное превосход¬
ство в количестве людей и ресурсов, несмотря на крупную победу при
Марстоп Муре, силам парламента так и нс удалось разгромить короля,
и мысль о том, что войска или некоторые командиры па самом деле и не
пытались сделать это, перестала быть просто подозрением. После позор¬
ного поражения Эссекса в Корнуолле три армии (его собственная, Уолле¬
ра и Манчестера) вновь поставили короля в безвыходное положение у Ныо-
бери и вновь не сумели воспользоваться преимуществом; по крайней мере
король, обладая меньшими силами, не допустил своего поражения. Кром¬
вель обвинял своего главнокомандующего, графа Манчестера (он играл ту
же роль, что лорд Мапдевил в 1641 -1642 годах), который теперь примкнул
к партии мира в палате лордов; другие винили Эссекса, а Эссекс винил Уол¬
лера, чьи самостоятельные действия на юге Англии, несмотря на несколько
незначительных побед, чересчур долго накаляли обстановку. Все это помо¬
гает понять, как две теоретически далекие друг от друга задачи — проект
парламентской армии Нового образца, призванный создать единую поле¬
вую армию с объединенным командованием, и более противоречивый прин¬
цип самоотречения, который должен был сделать невозможным совмеще¬
ние командной должности в армии с членством в обеих палатах парламен¬
та, — осуществились разом. «Самоотречение» стало скорее проверкой
радикального духа энтузиастов, а отнюдь не такой помощью Комитету обо¬
их королевств, обладателю реальной власти, которую он получил годом ра¬
нее. Если бы предложенный Ордонанс о самоотречении был принят, то он
обязал бы всех пэров, включая Эссекса, Манчестера и Уорика, и всех ком-
монеров, включая Уоллера, Кромвеля, Бреретона и Гезльрига, уйти с команд¬
ных постов в армии и во флоте. Так как довыборы еще не начались, то пози¬
ция новых парламентариев была не ясна. Первую версию отвергли лорды:
тогда были сделаны некоторые уступки и изменения. Действие ордонанса
распространилось на все приносившие доход гражданские должности если
74
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
их обладатель исполнял свои полномочия с определенного срока (с 1641 го¬
да и ранее); в войсках из списка должностей исключили командующих гар¬
низонами.
Эссекс подал в отставку, не дожидаясь, пока ордонанс вступит в силу,
а Уорик ушел с поста лорда-адмирала. На место главнокомандующего ар¬
мией нового образца уже был определен Ферфакс-младший, сэр Томас,
а Скиппон, заслуженный пехотный командир армии Эссекса, — на место
командующего пехотой. Примечательно, что пост генерал-лейтенанта ка¬
валерии остался вакантным. Тем временем Кромвель и Уоллер часть вес¬
ны посвятили ведению небольшой, но полезной кампании в южных граф¬
ствах, которая в какой-то мере искупала вину за поражение во второй бит¬
ве при Ньюбери. Затем они оба сложили с себя свои полномочия и
вернулись в Вестминстер в качестве членов нижней палаты. Нет никаких
свидетельств о том, что кто-то поступил наоборот, то есть отказался от
места в парламенте, чтобы сохранить прибыльную должность или армей¬
ский чин. Проект был двусмысленным и, кажется, предполагал, что когда
новые члены парламента будут избраны, они не попадут под действие ор¬
донанса. Ферфакс-старший был шотландским пэром и поэтому не обладал
местом в английской палате лордов, а сэр Томас не входил в палату общин
(фактически он должен был наследовать отцу в 1648 году и быть избран¬
ным в общины в 1649 году, но так никогда и не заседал там). Он был луч¬
шим главнокомандующим, которого вообще можно было найти среди зна¬
ти, принимая во внимания все требования Ордонанса о самоотречении.
Многими полками продолжали командовать представители землевладель¬
ческого класса, в том числе состоятельные и обладающие обширными связя¬
ми рыцари и сквайры; и даже среди тех полевых офицеров, которые находи¬
лись в чине ниже полковника, многие не были ни радикалами, ни плебея¬
ми. Кое-кто все еще оставался сторонником умеренных или парламентской
партии мира, но большинство составляли пуритане в широком смысле сло¬
ва, без различий между сектами, хотя в теории все они должны были при¬
знавать Ковенант. Короче говоря, «новый образец» не изменил ни социаль¬
ного состава, ни идеологического настроя офицерского корпуса в одно
мгновение: повлиял ли он на рядовой состав, неясно. Возможно, что среди
добровольцев, служивших в армии в течение всей войны, было сравнитель¬
но много людей, имевших четкую религиозную позицию, но даже в таком
суждении есть большой риск превратно истолковать существующие источ¬
ники. Как мы увидим далее, к 1647 году, после двух лет существования,
армия Нового образца была уже совсем иной — и хотя и о ней высказыва¬
лись разноречивые мнения, свидетельств здесь гораздо больше.
Офицеры и солдаты кавалерийских подразделений, несомненно, жела¬
ли, чтобы Кромвелю позволили присоединиться к ним и принять командо¬
вание на себя. Однако возможно, что его популярность была, скорее, попу¬
лярностью удачливого полевого командира, испытанного наставника, из¬
Глава третья. Война
75
вестного своей заботой о людях и их лошадях, нежели популярностью пред¬
водителя сектантов и «несознательных», или лидера парламентской
«партии войны до победного конца». Его отношение к Ордонансу о самоот¬
речении занимало историков так же сильно, как и современников. Тот
факт, что он предложил его первоначальный вариант еще в декабре 1644 го¬
да, настойчиво способствовал его проведению, а затем, начиная с июня
1645 года и далее, избегал выполнения его условий (с помощью ряда спе¬
циальных ордонансов, касавшихся его и позднее еще двоих или троих лю¬
дей), всегда был веским аргументом для тех, кто видел в Кромвеле интри¬
гана и лицемера, использовавшего религию и самоотверженность как мас¬
кировку в своем стремлении стать правителем всей страны. Но после того
как 140 лет тому назад сэр Томас Карлайл опубликовал письма и речи Кром¬
веля, стало трудно воспринимать его таким, да и новейшие исследования
не сделали его образ более однозначным. Конечно, его мысли могли быть
смутными и противоречивыми, но неискренним он не был. Его твердая вера
в Божественное Провидение объясняет многое в его поступках, в том чис¬
ле и его поведение в те три месяца. Если человеку кажется, что Провиде¬
ние всегда действует в его интересах или в интересах того дела, которому
он служит, то необходимость быть лицемерным или неискренним благопо¬
лучно исчезает.
Решение, принятое на поле боя
В начале лета 1645 года армия Нового образца была неиспытанной си¬
лой. Большинство ее офицеров и рядовых уже служили в армиях Эссекса
или Уоллера, или под началом Манчестера в Восточной Ассоциации, но
пока не воевали в своих новых формированиях с новыми командирами.
После удачного ложного маневра король и Руперт ловко перешли в наступ¬
ление и быстро взяли Лейстер. Затем город был разграблен (масштаб и
жестокость совершенных злодеяний трудно преувеличить); известия об
этом использовались для того, чтобы подкрепить намерение парламента
отомстить и уничтожить безбожников. Кроме того, это могло придать роя¬
листам излишнюю уверенность в собственных силах. Самый опрометчи¬
вый шаг король сделал, позволив Горингу выступить на юго-запад с тем,
чтобы попытаться восстановить там позиции роялистов и наладить взаи¬
модействие с жителями Корнуолла; вместе с Рупертом Горинг был окру¬
жен в центральных землях с армией, гораздо меньшей, чем та, которая была
в распоряжении у Ферфакса, а к нему как раз перед началом решающего
сражения стремительно присоединился Кромвель, взявший на себя коман¬
дование кавалерией. Несомненно, сторонники парламента были обязаны
победить при Нейзби, вновь имея численный перевес, по крайней мере три
к двум в свою пользу, а Карлу не следовало рисковать и давать сражение.
76
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
Но даже при этом сперва роялисты казались победителями. Вновь части,
находившиеся под началом Руперта, смяли стоявшую прямо перед ними
кавалерию противника, но все же принц снова потерял контроль над свои¬
ми людьми, покинувшими поле боя в погоне за обозами и снаряжением
войск парламента. Вновь Кромвель опрокинул роялистов на другом фланге,
но его люди находились под суровым руководством, так что в центре про¬
тив пехоты роялистов стояли превосходящие силы. Соотношение пленных
и убитых в этом сражении было выше, чем при Марстон Муре, и король
остался за пределами Девона и Корнуолла почти без обученных пехотин¬
цев. Карл резко повернул на запад и отправился в Уэльс и приграничные
графства в поход за пополнением, так же как в 1642 году. Вместо того что¬
бы преследовать его по валлийским холмам, армия Нового образца была
отправлена по следам Горинга на юго-запад; на этот раз, в отличие от рей¬
да Эссекса годом ранее, здесь отчетливо проявилась стратегическая инту¬
иция. Горинг и его армия были застигнуты в Лапгпорте, а затем в Бридж¬
уотере, и его войско было фактически истреблено.
Очередное поражение роялистов влекло за собой важные политические
последствия. Точно так же как Натаниэл Финнз, младший сын лорда Сэй
и Сила, впал в немилость и разрушил свою политическую карьеру, сдав в
1643 году Руперту Бристоль, так и Руперт теперь дискредитировал себя и
был удален от короля, сдав этот же город Ферфаксу. В обоих случаях это
предотвратило невиданную резню и разрушения, а вот подозрения в тру¬
сости или предательстве все же остались. И хотя впоследствии им пред¬
стояло формально примириться, в действительности Карл больше никогда
не доверял своему племяннику.
Итак, боевой порядок сторонников короля был нарушен. Королева уеха¬
ла из страны уже после рождения своего последнего ребенка. 11ринц Уэль¬
ский и его советники — Гайд и другие вожаки роялистов — присоединят¬
ся к ним в следующем году.
В Шотландии судьба войны тоже решительно переменилась за корот¬
кий промежуток времени. Финальная стремительная кампания Монтроза
летом 1645 года если была и не девятидневным чудом, то, во всяком слу¬
чае, не более чем девятинедельным. Учитывая скудность ресурсов и высо¬
кую текучесть людей в его армии — горцы упорно отказывались служить
подолгу вдалеке от дома — его успех был необычен. Лучшая часть армии
ковенантеров все еще пребывала в Англии, но это лишь отчасти может
объяснить череду быстро одержанных им побед нередко над противником,
имевшим значительное численное преимущество. Кульминация настала,
когда он вступил в Лоуленд и решительно разбил «ополчение», пощадив
Эдинбург и Глазго. Как мог Монтроз воспользоваться этой ситуацией в
политическом плане — сумел бы он снискать достаточное доверие лоулен-
деров и затем расколоть сторонников шотландской церкви, как в 1648 году
и позднее, — остается только догадываться. Лесли-младший привел часть
Глава третья. Война
77
армии из Англии, совершив серию марш-бросков; у Монтроза не было хо¬
рошей разведки, его армия безнадежно уступала противнику по численно¬
сти и была разгромлена менее чем за четыре недели, прошедшие со дня его
последней победы. Хотя сам Монтроз спасся и до следующего года вел
партизанскую войну в Хайленде, в тот момент, когда он избежал плена и
отправился в изгнание, он уже не представлял реальной опасности для
режима ковенантеров. Однако его действия помешали шотландской армии
в Англии, которая тратила время на достаточно бессмысленную осаду Хер-
форда, длившуюся уже несколько недель; так, они даже не могли захва¬
тить короля, а город позднее взяли гораздо меньшие силы английских пар¬
ламентариев, применившие как силу, так и хитрость.
После сокрушительных поражений 1645 года король с трудом собрал
новую армию, что в таких обстоятельствах было почти подвигом. Роялис¬
ты продолжали удерживать Оксфорд, некоторые территории в Уэльсе, бы¬
стро сокращавшуюся область па крайнем юго-западе и изолированные пун¬
кты кое-где еще. Но военный исход борьбы уже не мог вызывать никаких
сомнений. Когда сэр Джейкоб Астли вместе с последними пехотными пол¬
ками роялистов, пребывавшими в боевой готовности, а не в казармах, был
взят в плен при Стоу-он-Уолд, он произнес знаменитую фразу: «Теперь,
парни, вы сделали свою работу и можете идти развлекаться, если только
не перессоритесь между собой». Только конфликт внутри парламентского
лагеря или же конфликт между англичанами и шотландцами мог привести
к возрождению роялистов и предотвратить полное поражение Карла I.
Политическая договоренность с ним оказалась невозможной. И все же
большинство его врагов — хотя теперь уже не вес — не мыслили подобно¬
го урегулирования без участия короля.
Примечания
1 Коли предоставится такая возможность, то следует ознакомиться с диссерта¬
цией д-ра Дж. Хскстера «Формирование партии индепендентов» (Hexter J. Н. The
Rise of the Independent party. Harvard Ph. D. 1936), и я благодарю его за то, что он
одолжил мне ее экземпляр примерно в 1969 году; переработанная версия ее ран¬
него варианта была опубликована под заголовком «Царствование короля Пима»
(Hexter У. Н. The Reign of King Pym. Cambridge, Mass. 1941). Из многочисленных
более поздних работ лучшей остается книга Дэвида Андердауна «Прайдова чистка»
(Uriderclown D. Pride’s Purge. Oxford, 1971). См. также его статью: Underdown D.
Party Management in the Recruiter Elections, 1645-1648 // English Historical Re¬
view, 83, 1968.
2 См. работу: Manning B. S. Parliament, «Party» and «Community» during the
English Civil War, 1642-1646 // Historical Studies, 14, 1983, в которой он критику¬
ет Хекстера и других; иную, более резкую новую интерпретацию см. в книге Киш-
ланского (Kishlansky М. The Rise of the New Model Army. Cambridge, 1979) и его
78
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
статьях в журналах Past and Present, 81, 1978; The Journal of British Studies, 20,
1981; Historical Journal, 22, 1979; Journal of Modern History, 49, 1977.
3 Это был один тех немногих случаев, когда система королевской опеки дей¬
ствительно работала, так как кто-то постоянно менял конфессию, а не просто была
финансовым инструментом для получения прибыли королевскими чиновниками и
посредниками.
4 Я благодарю д-ра М. Д. Дж. Венклина за то, что в своей статье, опубликован¬
ной в Southern History, 3, 1983, он подчеркнул мои неверные суждения о войне на
море в учебнике, хотя я не должен возлагать на него ответственность за то, что
пишу здесь.
5 К сожалению, сегодня они доступны для работы только в виде микрофильмов
(которые часто трудно прочесть), поскольку чрезмерная изношенность стала угро¬
жать их физической сохранности.
6 Первая публикация Уокера «Тайна двух хунт, пресвитерианской и индепен-
дентской» (Walker С. The Mystery of the Two Juntoes Presbyterian and Independent,
1648) была написана в форме перекрестного допроса и повествовала о сговоре меж¬
ду группировками лидеров оппозиции; однако она была лишь прологом к его от¬
кровенно фракционной «Истории индепендентства (History of Independency)».
О всех тех, кто упомянут здесь, см. Словарь национальных биографий и некото¬
рые работы в разделе «Дополнительная литература».
Глава 4
Революция
Трудно понять, как после Нейзби королю удалось бы восстановить свои
военные ресурсы, но чтобы закончить войну, потребовалось немало време¬
ни. Бегство Карла I через всю страну, чтобы соединиться с. шотландской
армией в Ныоарке весной 1646 года, и последовавшая сдача Оксфорда вско¬
ре обозначили ее фактическое завершение в Англии. Несколько очагов
сопротивления роялистов все еще держались, но они были лишь символа¬
ми, или же, используя военную терминологию, представляли ничтожную
ценность.
Тем не менее в политическом плане время работало па короля, и он это
знал — можно сказать, знал слишком хорошо и потому переусердствовал.
Точно так же как во время войны многие сторонники парламента желали
не одержать полную победу над королем, а лишь достичь достаточного пре¬
восходства, чтобы убедить его пойти на соглашение, так и теперь многие
из них прежде всего стремились восстановить Карла в качестве монарха и
главы государства, а не настаивали на том, чтобы связать его строго обозна¬
ченными условиями. В течение 1646 года были упразднены Судно опеке и
ливреям вместе с феодальными правами и держаниями, оправдывавшими
его существование, а те сторонники парламента, которые занимали там
должности и по дате назначения не попали под действие Ордонанса о само¬
отречении, получили должную компенсацию; роялистский Суд об опеке,
как и все королевское правительство и административная система военного
времени, потерял единство и растаял уже с падением Оксфорда, если не ра¬
нее. Лишь несколько советников и чиновников находились с королевой и
принцем в изгнании. Для самих мирных переговоров больше значили упразд¬
нение парламентом епископата и продажа епископских земель, а также
одновременное насаждение модифицированной пресвитерианской систе¬
мы богослужения и управления церковью. Последнее станет настоящим
80
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
препятствием для соглашения и с королем, и с союзниками и сторонника¬
ми самого парламента. Чтобы удовлетворять требованиям шотландцев и
их единомышленников среди пуританских священников Лондона, эта сис¬
тема была недостаточно пресвитерианской или, по меньшей мере, недо¬
статочно теократической; а с точки зрения индепендентов, баптистов и
членов других сект, в ней оставалось слишком много от нетерпимой, замкну¬
той государственной церкви. Для короля пресвитерианство было непри¬
емлемо в принципе, однако на деле могло бы стать возможной почвой для
переговоров в случае, если бы он согласился ввести такое церковное устрой¬
ство на заданное число лет, сохранив для себя и своих домочадцев право
на частное англиканское богослужение. В законодательных актах по та¬
ким фундаментальным религиозным вопросам, как церковное управление
и литургия, Долгий парламент отрицал и, несомненно, ниспровергал коро¬
левскую супрематию. Карл I был, как и его предшественники, начиная с
Елизаветы I, и точно так же как его преемники по сей день, «верховным
правителем» церкви Англии. В контексте взаимоотношений церкви и госу¬
дарства — по крайней мере таких, какими они представлялись большин¬
ству людей до 1640-х годов, — это был далеко не последний по значимости
революционный аспект в действиях парламента. К тому же в действитель¬
ности он обозначился за несколько лет до упразднения монархии. Второе
важное препятствие на пути к соглашению между парламентом и королем
заключалось в положении активных роялистских лидеров: следовало Кар¬
лу обречь всех их на вечное изгнание, заплатив таким способом за соб¬
ственную реставрацию? Другим вопросом, восходящим корнями к прошло¬
му, был контроль над вооруженными силами или (поскольку все признава¬
ли или делали вид, что признают, будто ни одна действующая армия не
будет сохранена) командование ополчением; соответствующие ограниче¬
ния в праве короля выбирать государственных министров и советников
оставались нерешенной проблемой с 1641 года вопреки всему, что про¬
изошло с того времени.
За время войны проводились две серии переговоров: первый раз в Окс¬
форде зимой 1642/43 года и второй — в Оксбридже в начале 1645 года. Во
многих отношениях любой из предложенных проектов договора был для
короля выгоднее, чем Девятнадцать предложений — последний полный
набор требований парламента перед началом войны. Но даже теперь ему
пришлось бы пойти на уступки относительно церкви и контроля над воору¬
женными силами и приготовиться расстаться со многими своими ближай¬
шими сподвижниками. Все же не потерпев поражения в бою, поступать
так он никоим образом не был готов. Новый, послевоенный план парла¬
ментского большинства, представленный королю в Ньюкасле-на-Тайне, где
обосновались шотландцы после того, как им сдался Карл I, был, что вполне
понятно, более жестким ввиду разгрома роялистов после оксфордских и
оксбриджских предложений. Тем не менее, если бы Карл был готов к уступ¬
Глава 4. Революция
81
кам по епископату и армии, он сохранил бы за собой весьма обширные пре¬
рогативы. Кажется, бессмысленно задавать вопрос, работала бы такая кон¬
ституционная договоренность, то есть сохранялась бы она в силе хотя бы
какое-то время. Конец 1646 года и большую часть следующего король по¬
стоянно лавировал и пытался выиграть время. В каком-то смысле, споря о
новой версии ньюкаслских предложений в конце 1648 года, он начал путь
заново, пока все переговоры с ним не прекратились после финального вме¬
шательства армии. Но в 1646-1647 годах Карлу удавалось успешно затя¬
гивать переговоры до тех пор, пока ситуация внезапно не изменилась с воз¬
никновением нового и совершенно иного по характеру кризиса.
Армия и парламент
Внутри парламента, и особенно в самой палате общин, то, что можно
было назвать широкой левоцентристской коалицией 1644-1645 годов, к
этому времени потеряло свое прежнее единство. Возможно, сам факт во¬
енной победы и последовавшего окончания крупных сражений обязан был
помочь умеренным или консерваторам, наследникам «партии мира» 1642-
1644 годов. Но, как уже упоминалось, решающим фактором было число
относительно нейтральных депутатов, которые не отличались решитель¬
ностью и позволяли Дензилу Голлису (одному из пяти членов) и его това¬
рищам получать желательное для них большинство голосов по всем круп¬
ным вопросам. Навязав собственный план церковного устройства и выдви¬
нув свои условия королю, Голлис и его партия затем сумели найти
достаточно денег, чтобы расплатиться с шотландцами и выдворить их вой¬
ско с севера Англии — такова была цена, за которую в начале 1647 года
короля выдали англичанам. После этого у Голлиса и его союзников, как
представляется, появилась надежда расплатиться с армией в самой Анг¬
лии, за исключением тех полков, которые предназначались для повторно¬
го завоевания Ирландии. (Ведь по ирландскому вопросу так называемая
партия мира была не более мирной или готовой к компромиссу, чем осталь¬
ные, в том числе и бывшая партия войны.) При таком раскладе Ферфакс
должен был остаться единственным главнокомандующим в Англии; подра¬
зумевалось, что дни Кромвеля-полководца сочтены. Подразделениям, ото¬
бранным для службы в Ирландии, не предоставили выбора; кроме того,
армии в целом не выделили сколь-нибудь подобающего обеспечения в ка¬
честве компенсации долгов. К началу 1647 года долги достигли пугающих
размеров, особенно в некоторых кавалерийских подразделениях. Изначаль¬
ное сопротивление армии таким перспективам на собственное будущее
возникло из-за того, что можно назвать сугубо профессиональными и тех¬
ническими обстоятельствами, влиявшими на материальное положение
служивших в армии (освобождение от ответственности вместо судебного
82
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
преследования за поступки, совершенные во время и после войны; погаше¬
ние или по крайней мере существенное сокращение долгов; свободный
выбор между демобилизацией и службой в Ирландии; для тех, кому пред¬
стояло отправиться в Ирландию — право выбирать для себя тех команди¬
ров, которым они доверяли). Все это, особенно последний пункт, можно
считать проявлением своеобразного военного синдикализма, именно по
этой причине в современной армии профсоюзы запрещены; но до револю¬
ции здесь было еще очень далеко.
Ранней весной 1647 года инициатива сопротивления программе парла¬
мента, вероятно, исходила от рядовых солдат. В источниках существуют
указания на то, что они уже были подогреты лондонскими радикалами,
один из лидеров которых, Джон Лильберн, сам был подполковником дра¬
гун, покинувшим армию из-за отказа принять Ковенант. Хотя большую
часть 1646-1647 годов Лильберн провел в тюрьме после конфликта с па¬
латой лордов, что отнюдь не мешало ему ни публиковаться, ни поддержи¬
вать политические контакты со своими союзниками на свободе. Однако
интересы армейских офицеров тоже были поставлены на карту. Положе¬
ние тех, кто одновременно входил в палату общин, было особенно щекот¬
ливым, если не сказать двусмысленным: в их числе оказались Скиппон,
Айртон, Гаррисон, Рейнсборо, Флитвуд и, конечно, Кромвель, если только
на этот раз он находился в армии и не был лишен места в палате, потому
что срок, в течение которого действие Ордонанаса о самоотречении на него
не распространялось, закончился. Если верить роялистской пропаганде и
мнениям некоторых более поздних историков-роялистов, все сопротивле¬
ние армии парламенту тайно режиссировал Кромвель с помощью Айрто¬
на, чтобы реализовать свои собственные амбиции; кое-кто из его прежних
сподвижников-парламентариев и республиканцев впоследствии примут
точно такую же версию событий. Конечно, отношения Кромвеля и Лиль-
берна были неоднозначными и отнюдь не последовательно враждебными;
но это не значит, что они вместе спланировали все, что случилось.
Решающий шаг к политизации армии был сделан в конце апреля. Сол¬
даты стали выбирать двух делегатов от каждого полка, чтобы те представ¬
ляли их интересы. Их называли по-разному: агентами или агитаторами —
последний термин тогда еще не имел современного уничижительного смыс¬
ла. Троих из них выслушали в палате общин, не совсем ясно, на каком осно¬
вании — возможно, в качестве чрезвычайных петиционеров. В течение мая
офицеры многих, если не всех, полков последовали почину и сами выбрали
по два офицера-агитатора, чтобы те действовали вместе с избранными сол¬
датами. Что еще более важно, Кромвель и несколько высокопоставленных
офицеров в палате общин решили сделать ставку на армию, как бы они ни
выглядели после в парламенте. Многие офицеры более консервативных
политических и религиозных убеждений, часть из которых были рекрути¬
рованы в общины, отказались от своих постов и ушли из армии, а на их
Глава 4. Революция
83
места были поставлены другие. В этот момент в офицерском корпусе стало
заметно меньше людей из высшего класса и соответственно больше ради¬
калов. Голлис и его партия начали предлагать уступки — ордонанс об осво¬
бождении от ответственности, денежные субсидии с тем, чтобы сократить
долги, прекращение насильственной отправки полков в Ирландию и мас¬
совой демобилизации, но они были слишком мелкими и делались слишком
поздно.
Теперь требования армии перестали ограничиваться военными нужда¬
ми как офицеров, так и солдат. К июню у армии был собственный полити¬
ческий форум — Генеральный совет, состоявший из офицеров высшего
звена, полковников и делегатов от офицеров и солдат полков. Более того,
у нее была программа, в которой по крайней мере некоторые пункты испы¬
тали влияние Лильберна и его партии, чья «Большая петиция», содержав¬
шая требования гражданских радикалов Лондона, не просто была отверг¬
нута палатой общин: был выпущен унизительный приказ сжечь ее руками
общественного палача как опасный, если не заговорщицкий, документ. И в
«Большой петиции», и в различных декларациях и обязательствах, издан¬
ных Генеральным советом, подчеркивалось, что парламент не сумел сдер¬
жать своих обещаний и обеспечить то, что многие его сторонники считали
целью борьбы. Это подразумевало большую религиозную свободу, упразд¬
нение монополий, юридические привилегии и отличия, реформу права и
самого парламента плюс такой договор с королем и лордами, который га¬
рантировал бы остальные завоевания. Враждебность армии все отчетли¬
вее фокусировалась на Голлисе и его ближайшем окружении как на источ¬
нике бедствий, теперь фактически превращая их в худших врагов своего
дела и общественного блага, чем разгромленный король и его партия. Так
армия впервые стала самостоятельным политическим фигурантом и силой.
События развивались быстро, создавая реальную опасность начала но¬
вой гражданской войны между двумя группировками сторонников парла¬
мента. В начале июня самостоятельный отряд, по численности равный не¬
скольким ротам или эскадронам, но находившийся под командованием все¬
го лишь корнета (низший офицерский чин в кавалерии), захватил короля,
не причинил ему вреда, но увез дальше, в самый центр лагеря радикалов в
восточной Англии, где тогда располагалась основная часть армии. В то же
самое время в Оксфорде был захвачен обоз с орудиями и артиллерийский
склад. Остается тайной, были ли эти действия совершены исключительно
по инициативе агитаторов или при тайном содействии Кромвеля; но даже
если генерал-лейтенант и не знал заранее о случившемся, он, конечно, не
выказал недовольства. А пока парламент под давлением светских и цер¬
ковных воинствующих пресвитериан Лондона начал реорганизовывать го¬
родское ополчение и набирать свою армию, в которой оказались в том чис¬
ле и демобилизовавшиеся экс-роялисты — офицеры и рядовые. В лице сэра
Уильяма Уоллера и полковника Эдварда Мэсси, успешно защищавшего
84
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
Глостер в 1643 году, а ныне члена палаты общин, парламент имел потенци¬
альных командующих, уже подтвердивших свои способности, а рекрутов
было предостаточно, если только жалованье и остальные условия службы
можно было представить им в выгодном свете. Технически кризис назрел
вокруг вопроса о лондонском ополчении и о составе комитета, призванно¬
го его контролировать, но на самом деле началась схватка за власть. Армия
требовала вынести импичмент Голлису и десяти его ближайшим сподвиж¬
никам или, по крайней мере, объявила о намерении начать эту процедуру,
если общины сами не проведут чистку своих рядов (как поступили с моно¬
полистами и другими в 1640 году, а также со многими роялистами в 1642-
1643 годах). Соответствующих требований к членам палаты лордов не выдви¬
нули, возможно потому, что к тому времени они перестали играть важную
роль. В споре о лондонском ополчении парламент отступил, а подготовлен¬
ная контратака с помощью контрармии, кажется, провалилась. В середине
июля Генеральный совет армии неохотно последовал совету Кромвеля не
занимать Лондон, как того требовали некоторые агитаторы и даже некото¬
рые наиболее радикально настроенные офицеры.
Следующий этап кризиса начался с выступлением правых в Сити. Тол¬
пы новообращенных и сочувствующих, воодушевленные пресвитериан¬
скими проповедниками и памфлетистами, устремились в Вестминстер, си¬
лой пробились в здания парламента и заставили обе палаты приступить к
выполнению тех обещаний, от которых те так недавно отказались. Это было
серьезным оскорблением привилегий парламента и, как оказалось, при¬
скорбным прецедентом. Меньшая половина присутствовавших в обеих па¬
латах депутатов, в том числе оба тогдашних спикера — приспособленец
Лентал и пресвитерианин Манчестер, с отвращением удалилась и бежала
в армию, стоявшую за пределами Лондона, в поисках защиты.
Враги армии сыграли ей на руку. Теперь было больше оснований пред¬
ставить марш на столицу и ее оккупацию как восстановление свобод и при¬
вилегий парламента, а кроме того, как способ договориться с Голлисом и
компанией. Армия вступила в Лондон через одиннадцать дней после взя¬
тия палат парламента пресвитерианской «толпой». Многие респектабель¬
ные и консервативные лондонцы, естесственно, боялись грабежей, наси¬
лия и убийств от рук солдат, которые, возможно совпали бы с массовым
восстанием сектантов в Сити. Ничего подобного не случилось: поддержи¬
валась строгая дисциплина, кровопролитий или грабежей не произошло.
Если верить апологетам Ферфакса, в этой самой необычной из армий кара¬
лось даже сквернословие. Однако импичмент одиннадцати немедленно
возобновили, и те бежали, даже не рискнув выслушать выдвинутые про¬
тив них обвинения. Армия тем не менее допустила серьезный политиче¬
ский просчет. Даже без Голлиса и его десяти товарищей, и, несмотря на
очевидное неудовольствие, которое почувствовали после учиненного в
парламенте насилия некоторые, например Манчестер, пресвитериане, или
Глава 4. Революция
85
умеренные, по многим вопросам все еще сохраняли очевидное действу¬
ющее большинство в обеих палатах. Заседания одиннадцати дней были
объявлены недействительными, но радикалы, или индепенденты, могли
рассчитывать на контроль над палатами только в случае, если поведение
короля или другие внешние обстоятельства оказывались слишком вызыва¬
ющими даже для равнодушных депутатов. Чтобы увидеть, как это могло
оказаться возможным, мы должны вернуться к роли короля и к перегово¬
рам, которые с ним проводились.
Армия и король
Во время короткой паузы, образовавшейся перед вторжением в парла¬
мент и окончательным решением армии занять Лондон, Генеральный совет
назначил подкомитет, чтобы разработать собственный план умиротворе¬
ния королевства. «Главы предложений», как стали называть этот проект,
были написаны зятем Кромвеля, членом парламента, генерал-комиссаром
Генри Айртоном с помощью молодого йоркширского офицера, подполков¬
ника Джона Ламберта, обладателя необыкновенных военных и политичес¬
ких талантов. Мы не располагаем достаточно полными протоколами всех
заседаний Генерального совета, чтобы знать наверняка, действительно ли
перед представлением «Глав» королю их планировали возвратить в пала¬
ту для одобрения или нет, или же предполагалось, что в этот раз на пере¬
говорах с Карлом можно будет свободно отказаться от этого документа в
зависимости от того, какой будет реакция короля. Как часто происходит в
жизни, могло и в самом деле возникнуть непонимание. Но, бесспорно, для
Кромвеля и Айртона оказаться на переговорах с королем по собственной
инициативе, не имея на то четкой санкции Генерального совета, было се¬
рьезной тактической ошибкой — ошибкой, за которую они дорого запла¬
тят. Король и те, кто составлял его окружение, намекали, что нашли «Гла¬
вы предложений» более привлекательными, чем Ньюкаслские предложе¬
ния, но на деле Карл так и не взял на себя ответственность изложить
формальный ответ на бумаге.
В целом «Главы» были менее суровы к предводителям роялистов и про¬
чим активным кавалерам, не столь жестко настаивали на каком-то особом
виде церковного устройства — только бы оно не было папистским или епи¬
скопальным, — но вместе с тем ограничивали исполнительные полномо¬
чия короля и настойчиво требовали некоторых умеренных избирательных
реформ (о чем «Предложения» хранили глубокое молчание). Айртон и Лам¬
берт — если допустить, что авторство принадлежит им, — вероятно, заду¬
мали нечто вроде единообразной налоговой франшизы параллельно с ре¬
шительным перераспределением мест в палате, которых лишались мелкие
города и получали богатые и населенные центры. Возможно, они планиро¬
вали, что число мест в каждом графстве будет пропорциональным вносимой
86
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
им доле ежемесячных платежей — общего прямого налога на собствен¬
ность и другие доходы, — поступавших на содержание армии. Много вто¬
ростепенных реформ назывались желательными, но не попадали в число
основных условий, на которые должен был согласиться король. Формули¬
ровка одной из ключевых оговорок, очевидно, значила, что корона восста¬
новит все свои полномочия и прерогативы, ясно не измененные и не упразд¬
ненные в проекте — в том числе право короля в будущем налагать вето на
те билли, предмет которых особо не оговаривался в первоначальном дого¬
воре. Общая интонация стала более прагматичной, а в чем-то проявлялась
щедрость большая, чем в любых документах, представленных королю с
середины 1641 года.
Поэтому возникает искушение проявить неосмотрительность и сказать,
что Карлу следовало бы согласиться с «Главами предложений», ведь тогда
он получил бы такие же полномочия, какими будет обладать его внук Виль¬
гельм III после второй революции 1688-1689 годов. Но Карл I не имел ни
малейшего желания становиться конституционным монархом, даже таким,
который в известных границах мог и царствовать и править. Напротив, его
целью было с помощью уверток и переговоров вернуть то, что он потерял в
испытании боем. Как бы то ни было, в августе — сентябре, когда парла¬
мент вернулся к проблеме переговоров с королем, ни пэры, ни коммонеры
не стали обсуждать альтернативный вариант, представленный армией,
а вновь обратились к собственному прошлогоднему проекту, который тог¬
да, однако, к еще большей путанице стал известен как «Гемптонские пред¬
ложения» или «пропозиции», потому что в тот момент король находился в
Гемптон-Корте под нестрогим домашним арестом. Карл тем не менее по¬
степенно терял интерес к обоим перечням предложений, так как его глав¬
ной целью стал новый альянс, который привел бы шотландцев в Англию
уже в качестве его сторонников, план, где ключевой фигурой был Гамиль¬
тон, а Монтроз тихо устранялся.
Вызов левеллеров
Тем временем в армии начинался новый раскол. «Гранды», как оппо¬
ненты называли генералов и поддержавших их офицеров, все более и более
подозрительно относились к союзу армии, лондонских радикалов, агитато¬
ров и тех, кого, начиная с ноября и далее, будут называть левеллерами.
Лильберн оставался в Тауэре еще три месяца после оккупации Лондона,
придававшей дополнительную остроту той горечи, которую испытывали
радикалы; однако настоящее разочарование было связано с невозможно¬
стью принудить к реформам ни короля, ни парламент. Считалось, что гран¬
ды испорчены королевскими милостями и обещанными наградами от вос¬
становленного на престоле монарха. Некоторые полки избрали новых аги¬
Глава 4. Революция
87
таторов — левеллерский вариант мандатного делегирования. Программа
радикалов была изложена в «Правдиво представленном положении ар¬
мии», памфлете, изданном в середине октября, и затем подытожена в «На¬
родном соглашении», опубликованном в конце того же месяца. До какой
степени народ поддерживал эту программу — вопрос остается остро проти¬
воречивым, о многом здесь можно только догадываться. Возможно, в армии
за ней всегда стояло лишь меньшинство: вероятно, не слишком малочис¬
ленное в кавалерии, меньшее в пехоте, за нее также выступали несколько
тысяч человек в окрестностях Лондона и в самом городе. Предположитель¬
но в качестве уступки давлению радикалов созвали чрезвычайное заседа¬
ние Генерального совета или, может быть, всего комитета, чтобы обсудить
«Положение» и «Соглашение».
Результатом стали знаменитые «дебаты в Петни», названные так пото¬
му, что они проходили именно там, не важно, на самом ли деле в здании
церкви или нет. Агитаторам позволили взять с собой двух представителей
гражданских радикалов Лондона — не Лильберна или Овертона, а двух
менее известных персонажей: остроумного, юридически подкованного
Джона Уайлдмена и лондонского торговца по фамилии Петти. Единствен¬
ному высокому офицерскому чину, выступавшему в ходе диспута на стороне
радикалов, полковнику Томасу Рейнсборо, сыну командующего военно-
морскими силами при Якове и Карле до войны, уже случалось спорить с
Кромвелем в Совете армии и в палате общин; кроме того, он не ладил с па¬
латой лордов, так как хотел попасть во флот на место пресвитерианского
вице-адмирала, справедливо подозревавшегося в крипто-роялизме. Следо¬
вательно, сильные и искренние симпатии Рейнсборо к демократии были
сомнительны. Так как Ферфакс отсутствовал из-за болезни, а в кресле пред¬
седателя поэтому находился Кромвель, то дело антирадикалов защищал
главным образом Айртон, который часто в одиночку отвечал нескольким
оппонентам, в том числе Эдварду Сексби, самому яркому из агитаторов.
Если на минуту оставить в стороне многие важные оговорки, которые не¬
обходимо сделать, и подняться над прочими деталями, главной мыслью
обоих памфлетов и представителей радикалов на диспуте был гигантский
бросок к демократии. Здесь заключалась и самая суть дела и одновременно
чрезмерное упрощение. Дебаты вращались вокруг нескольких отдельных,
но часто перекрестных тем: кто остался верен «армейским обязатель¬
ствам» — главным образом положениям, принятым в середине июля, а кто
нет; на каких условиях некто может быть освобожден от необходимости
хранить верность присяге или «ковенанту», если таковые угрожали его
жизни или были в принципе ложны; как следует толковать первый значи¬
мый пункт «Соглашения», посвященный будущей парламентской франши¬
зе; каково общее политическое будущее, в том числе и отношения с коро¬
лем; особыми вопросами были армейская дисциплина и то, нужно ли пред¬
ставлять «Соглашения» всей армии на массовом собрании.
88
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
Недавно было объявлено, что не следует думать, будто обе стороны на
дебатах, будто все — гранды, другие присутствовавшие офицеры, агитато¬
ры и двое гражданских стремились к консенсусу, а не к конфронтации.
Однако содержание дискуссии (которую стенографировал, а примерно пят¬
надцать лет спустя, после Реставрации, расшифровал армейский секретарь
Уильям Кларк) полностью проясняет, что Айртон, с одной стороны, и Рейнс-
боро, Сексби и Уальдмен — с другой желали соглашения только на своих
условиях. Роль остальных находившихся там офицеров, из которых часть,
вероятно, ни разу не брали слова, но были готовы идти навстречу партии
радикалов дальше, чем Айртон, особенно важна; в вопросе о франшизе
даже Кромвель проявил себя большим прагматиком и меньшим теорети¬
ком, чем его зять. Таким образом, диспут отчасти был тренировкой в ис¬
кусстве убеждать; и, если судить по лаконичным заметкам Кларка, сделан¬
ным по прошествии тех трех дней, которые он описал полностью, Совет во
многом согласился с реформой избирательного права и с другими предло¬
жениями. Напротив, по поводу дисциплины и собраний генералы держа¬
лись своей линии. Предстояла серия отдельных небольших встреч, на ко¬
торых сохранять порядок было проще, так что массовое движение за под¬
писание «Соглашения» было пресечено на корню. Что бы мы ни думали о
консенсусе или конфронтации, почти все, кого это касалось, высоко стави¬
ли единство армии.
Сразу после дебатов в Петни и продолжавшихся споров о собраниях
король пришел к убеждению, что в Гемптон-Корте его жизнь подвергается
опасности. По меньшей мере он или был уверен, или притворялся, что уве¬
рен (сведения об этом противоречивы), будто партия агитаторов, вдохнов¬
ленная теми, кого он и остальные теперь именовали левеллерами, плани¬
ровала его умертвить. Логически это не было невозможным: восемь или
десять лет спустя мы обнаружим Сексби вовлеченным в подготовку убий¬
ства Кромвеля. Но нам нечем подтвердить такую версию, кроме слов само¬
го Карла о том, что ему говорили, и писем Кромвеля к служившему там
офицеру; притом такие поступки кажутся совершенно не свойственными
Лильберну и компании: они, в любом случае, были слишком мягкими и гу¬
манными для успешных революционеров. Противоположная точка зрения
состоит в том, что, как и ранее, при захвате чересчур догадливого короля,
Кромвель дезинформировал Карла I через местного командира, намерева¬
ясь заставить короля дискредитировать себя побегом, но затем сделал так,
что он, отправившись на остров Уайт, где, очень кстати, командовал еще
один родственник и восторженный почитатель Кромвеля, вновь попал в
руки армии. Если только среди близкого окружения и доверенных людей
короля не было двойного агента, действовавшего в интересах Кромвеля, то
просто нелепо предполагать, будто он наперед мог знать, что из всех имев¬
шихся вариантов Карл выберет именно остров Уайт. Все доводы здравого
смысла должны были наводить короля на мысль пересечь Ла-Манш, вы¬
Глава 4. Революция
89
рваться из сетей всех своих врагов вместе взятых с тем, чтобы потом пред¬
принять попытку вернуться — как позднее сделает его сын — через Ир¬
ландию или Шотландию. Только если Карла дезинформировали — умыш¬
ленно или непреднамеренно — о том, что губернатор этого острова симпа¬
тизирует роялистам, его выбор кажется понятным. Это возможно: заговоры
и двойные агенты существовали, письма перехватывали, читали, а затем
отправляли дальше. Но когда источников не хватает и историку приходит¬
ся взвешивать предположения, обычно разумнее предпочесть самый про¬
стой из имеющихся вариантов. Кромвель, без сомнения, уже глубоко со¬
мневался в искренности короля на переговорах, но решение пересечь Со-
лент, а не Ла-Манш, было еще одним промахом Карла, и год спустя он
поплатится жизнью в том числе и за него.
В армии вскоре восстановили дисциплину и, что еще удивительнее,
единство. На одном из трех собраний, которые проводились для воинских
формирований, численно примерно равных бригаде, один полк, поднявший
мятеж и лишенный всех своих офицеров, кроме одного, не подчинился при¬
казу; эти солдаты, а также некоторые из других полков, прикрепив к шля¬
пам листки с «Соглашением», затем участвовали в том, что лучше всего
назвать «мятежной демонстрацией». Она происходила на Коркбушском
поле в Уэре, близ Гертфорда; Лильберна, которого к тому времени наконец
освободили из Тауэра, видели на краю поля, но участия в действе он не
принял. Что еще более примечательно, Рейнсборо, кажется, тоже присут¬
ствовал и не сделал ничего, чтобы помешать Ферфаксу и Кромвелю1 вновь
обрести контроль над ситуацией. Трое вожаков мятежного полка предста¬
ли перед трибуналом и были приговорены к смерти; один из них, выбран¬
ный по жребию, в итоге был казнен. Это во всех отношениях был не кри¬
зисный и по любым меркам не жесткий способ восстановления военной
дисциплины; троих или четверых офицеров, один из которых был ничем не
прославившимся членом палаты общин, арестовали и отправили в тюрьму
на различные сроки.
Кроме того, предполагают, что интересы левеллеров и армии разош¬
лись. Стремление левеллеров к децентрализации, их пренебрежение ис¬
полнительными и административными аспектами управления противоре¬
чили практической потребности в сильной центральной власти, чтобы при¬
водить в действие ордонансы о контрибуции, собирать выплаты и другие
налоги. Когда государственная власть использовалась так, то есть при со¬
гласии между армейским командованием и парламентом, как было зимой
1647/48 года, тогда с немалым числом солдат можно было расплатиться
без тех проблем, которые возникли при попытке сделать это предыдущей
весной и летом: тогда парламент и армия были на ножах, а левеллеры ис¬
пользовали конфликт, чтобы привлечь армию на свою сторону. Это кажется
убедительным, но у нас нет свидетельств, что современники и в самом де¬
ле осознавали присутствие такого противоречия в тот момент2. Правильнее
90
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
будет просто подчеркнуть, что влияние левеллеров и агитаторов преобла¬
дало лишь в относительно короткий отрезок времени в мае—июне и что к
августу—сентябрю, задолго до событий в Петни и Уэре, оно уже шло на
убыль.
Король и шотландцы
Именно продолжавшаяся активность короля более чем что-либо другое
помогла вновь объединить армию и точно так же возвратила инициативу в
парламенте радикалам, или индепендентам. В это самое время Карл устра¬
ивал свой секретный альянс с шотландцами. Королю вновь представили
более полный и обширный, на этот раз проведенный через обе палаты пе¬
речень требований, который получил название «Четыре билля» потому что
был изложен именно в такой форме: сюда вошла часть «Предложений» и
«Глав»; однако представленный список был не просто отложен им в сторо¬
ну, а отвергнут. Это побудило Кромвеля и его приспешников предложить
проголосовать за «необращение», то есть разорвать переговоры с королем,
сочтя его неисправимым; однако вопрос о том, что делать потом, остался
открытым. Общины проголосовали «за», а лорды сперва «против», но под
давлением и угрозой насилия со стороны армии в очередной раз уступили.
Ясно, что когда результат игры короля стал понятен всем, странный союз
радикалов и умеренных вновь принял иную форму; другими словами, мно¬
гие прежде равнодушные депутаты примкнули к линии индепендентов, а не
пресвитериан. Первый раз с тех пор, как в 1644 году Вен озвучил слухи,
исходившие от генералов, низложение короля обсуждали вслух, хотя и не
в парламенте и не каким-либо иным официальным образом. Бегство юного
герцога Йоркского (будущего Якова II) к своему брату за море делало по¬
добный проект менее разумным и может объяснить, почему его отвергли,
хотя Яков в любом случае был достаточно взрослым, чтобы отказаться от
сотрудничества.
План роялистов на 1648 год был амбициозным, требовал хорошей коор¬
динации и очень точно рассчитанных по времени действий. Роялисты на¬
меревались изменить исход гражданской войны одновременными восста¬
ниями или мятежами в разных регионах, которые совпали бы с вторжени¬
ем шотландцев по суше с севера и с атакой флота и пехоты, приведенных
восемнадцатилетним принцем Уэльским через Ла-Манш. Это должно было
зависеть от того, перейдет ли флот на сторону короля. Далее, они надея¬
лись, что многие англичане, прежде сохранявшие нейтралитет или даже
стоявшие за парламент, в частности, возможно, даже лондонские пресви¬
териане, смягчившиеся после своего поражения в 1647 году, тоже подни¬
мутся. Это был смелый и вдохновенный план, не лишенный стратегиче¬
ских и политических догадок, но если хотя бы одна его часть не удавалась,
Глава 4. Революция
91
за ней, по всей вероятности, должны были потерпеть крах и остальные.
Так называемая Вторая гражданская война длилась всего лишь несколько
месяцев, но ее исход отнюдь не был предрешен.
Как же вышло, что шотландцы, проявившие неповиновение Карлу I в
1639-1640 годах и вступившие в войну против него в 1643-1644 годах,
теперь собирались вторгнуться в Англию на его стороне? Когда мы гово¬
рим или пишем о Шотландии или шотландцах XVII столетия, то, воспри¬
нимая события глазами англичан, легко забываем о том, что наш северный
сосед был единым конфессиональным, политическим или социальным це¬
лым не более чем сама Англия. Национальный Ковенант 1638 года подпи¬
сали очень многие. Насколько нам известно, к нему присоединилось боль¬
шинство взрослого мужского населения, кроме католического анклава в
Абердиншире, где предводительствовали Гордоны, и некоторых кланов
Хайленда и островов, а также небольшая группа епископалов-антикальви-
нистов, оставшихся в стороне по иным причинам. Возможно, в этом объеди¬
нении всегда было нечто искусственное или, как то было с оппозицией Лоду
в Англии, его единство строилось на отрицании. Что касается министров
короля в Шотландии и его друзей-шотландцев в Англии, то единственным,
у кого, несмотря на репутацию нечестного человека, еще были сторонники
в родной стране, был Гамильтон. Теперь ему вместе с другими агентами
короля удалось расколоть руководство Ковенанта.
Более корректно было бы сказать, что они приблизили уже наметив¬
шийся раскол между прагматиками и фундаменталистами, то есть между
умеренными и фанатиками. К первым принадлежали Джон Кемпбелл, граф
Лоудон, лорд-канцлер, и двое Лесли, Александр, граф Ливен, и его сын
Дэвид: они были искренне преданы своему делу, но не находили общего
языка с Арчибальдом Кемпбеллом, маркизом Аргайлом, и Арчибальдом
Джонстоном, лэрдом Уорристона. Кроме того, не все пресвитерианское
духовенство выступило на стороне фанатиков. Недоверие к терпимости,
которую в Англии проявляли к непресвитерианским пуританским сектам,
и недовольство радикальными настроениями, проявившимися в растущем
влиянии армии, определили скрытый роялизм ковенантеров или, по край¬
ней мере, присущий им монархизм, который теперь постепенно стал отож¬
дествляться с делом самой пресвитерианской церкви. Но даже при всем
том многие не могли смириться с оппортунистским альянсом 1647-1648 го¬
дов, известным как «Ингейджмент», который был заключен с Карлом I и
окончился походом Гамильтона. Только на крайнем юго-западе духовенство
не просто отвергло, но начало активную борьбу против него, и этот раскол
среди шотландских пресвитериан сохранится и впоследствии. Остальные
просто к нему не присоединились. Из двух мирян-фундаменталистов са¬
мым влиятельным был Аргайл: его, как своего вождя, поддерживал мощный
клан, но в то же время он был и самым ненадежным; Джонстон, сохранив¬
шаяся часть автобиографии которого дает нам один из самых необычных
92
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
для этого периода образцов личных записей и в чем-то ценный источник по
политической истории, предстает человеком высоких и жестких принци¬
пов, отчасти испорченным тягой к богатству и власти: цель, к которой он
стремился, не была достигнута именно из-за тех средств, которые при этом
использовались. И все же по сравнению с большинством ингейджеров они,
конечно, были людьми принципиальными. Их противники, впоследствии
известные (из-за прежних положений своей программы) под именем ре-
монстрантов, или протестующих, были сильны только на юго-западе.
«Ингейджерская» армия, или армия Гамильтона, была плохо организо¬
вана и плохо управлялась; продвинулась она вплоть до среднего Ланкаши¬
ра. К ней присоединилось совсем немного английских роялистов, хотя даже
если бы их было больше, исход дела вряд ли оказался бы иным. Останов¬
ленные Ламбертом и Гаррисоном с их численно уступавшими силами, шот¬
ландцы потерпели оглушительное поражение, когда к Престону подошел
Кромвель. Тогда анти-«ингейджерские» лидеры и их более умеренные со¬
юзники предложили англичанам помочь им разгромить «ингейджеров». Так
произошел один из самых странных эпизодов всей истории: английский
маневренный отряд во главе с Кромвелем и Ламбертом, фактически не
встретив сопротивления, пересек всю южную Шотландию и в начале октяб¬
ря 1648 года вступил в Эдинбург. Когда английские войска возвратились
на юг, чтобы продолжить операции по очистке Йоркшира от роялистов,
контроль за столицей и управление Шотландией номинально передали ра¬
дикалам. Как вскоре покажут события, противостоять «Ингейджменту» с
Карлом I вовсе не означало оправдывать убийство короля или требовать
установления республики.
Бросок Кромвеля на север к самой легкой из крупных побед в его карь¬
ере, к победе при Престоне, оказался возможным только потому, что в ос¬
тальной части Англии и Уэльса исход Второй гражданской войны был уже
ясен. Сперва казалось, что для плана роялистов обстоятельства складыва¬
ются удачно. Значительная часть флота переметнулась на сторону против¬
ника — вероятно, выражая недовольство экстремизмом Рейнсборо, хотя
это видится оправданием, а не причиной поступка моряков. Забыв о само¬
отречении, парламент поспешно восстановил Уорика в чине адмирала, и
под его умелым руководством большинство корабельных команд вернулись
к своим прежним парламентским союзникам; остальные — ощутимая доля
флота в целом — ушли и поступили в распоряжение принца Уэльского,
чтобы впоследствии перейти к Руперту, который теперь подвизался на
море. В Кенте произошло спонтанное восстание роялистов и нейтрально
настроенных как против вполне конкретного непопулярного комитета в
графстве, так и против парламентского правления вообще. Серьезный мя¬
теж вспыхнул в южном Уэльсе под предводительством бывших офицеров-
парламентариев и роялистов. Планировалось, что главное восстание во
внутренних графствах возглавят молодой герцог Бекингем, сын убитого
Глава 4. Революция
93
еще перед началом единоличного правления в 1628 году фаворита Якова I
и Карла I, и граф Голланд, бывший фаворит королевы Генриетты-Марии,
перебежчик времен Первой гражданской войны и, по иронии судьбы, брат
Уорика. Они составили некомпетентный и не внушающий доверия дуэт;
их планы были разрушены, а собранное войско вскоре распалось и потом
полностью исчезло. В Лондоне восстания не было, а Ферфакс, разбив роя¬
листов Кента, преследовал остаток их армии к северу от столицы и затем в
Колчестере на побережье графства Эссекс. Последовала длительная оса¬
да, становившаяся все более невыносимой. Когда город пал, Ферфакс, как
полагают, преступил военные законы, в итоге расстреляв нескольких роя¬
листских командиров после трибунала; это может отчасти объяснить, по¬
чему группа роялистов вырвалась из осажденного замка Понтефракт и пре¬
дала смерти Рейнсборо, который, направляя операцию осады, расположил¬
ся в одном из постоялых дворов в Донкастере. Двое из них были казнены в
Йоркском суде присяжных, после того как год спустя их схватили.
Вообще, военные действия оказывались все более жестокими, желание
отомстить становилось все сильнее. В другом конце страны Кромвель по¬
кончил с неороялистами южного Уэльса, которые уже потерпели пораже¬
ние от местного парламентского командира и его двух полков Нового об¬
разца. Это произошло еще до похода Кромвеля на север против Гамильто¬
на. Во всей Англии, как бы люди ни симпатизировали находившемуся под
арестом королю, как бы они ни возмущались сохранившимся бременем
налогов и комитетов, о массовом мятеже в пользу монарха не было и речи.
Чистка и казнь короля
Для Карла 1 Вторая гражданская война оказалась роковой, так как ар¬
мия возложила ответственность за возобновившееся кровопролитие лич¬
но на него. Некоторые, например Гаррисон, вероятно, уже и раньше чув¬
ствовали, что монарху следует предстать перед судом; другие, такие как
Айртон, пришли к этой мысли сейчас. То же можно сказать о незначитель¬
ном меньшинстве в общинах. Но пока армия все еще была занята сражени¬
ями Второй гражданской войны, большинство в обеих палатах было связа¬
но соглашением, по которому короля восстанавливали на престоле. При¬
нятое «необращение» таким образом аннулировалось, так же как и
процедура импичмента Голлису и его оставшимся в живых товарищам;
вскоре создали комитет, которому следовало подвести итог переговоров с
Карлом I на основе пересмотренных Ньюкаслских предложений, к чему до
сих пор склонялось парламентское большинство. Трудно избавиться от
ощущения, будто пресвитериане, или умеренная партия парламента, в кон¬
це лета и осенью 1648 года жили в мире грез. Кое-кто из радикалов, напри¬
мер Вен, согласились стать послами и говорить с королем в Ньюпорте на
94
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
острове Уайт: возможно, они считали своим долгом либо саботировать
любое неприемлемое предложение, либо же настаивать на таких услови¬
ях, которые делали бы его удобным для своих товарищей в армии. Если
так, то их надежды были, конечно, напрасны! Генеральный совет армии,
в том числе и агитаторы, после 1647 года больше не выходили на сцену.
Теперь интересы армии представлял Совет офицеров, вдохновляемый глав¬
ным образом Айртоном, поскольку Кромвель все еще оставался на севере.
Одна за другой вышли две декларации, призывавшие прекратить перегово¬
ры с королем, призвать его к ответу, а также произвести чистку парламен¬
та. Должно быть, сознавая потребность в союзниках или, по крайней мере,
желая оградить себя от нападок радикалов из народа, гранды вместе с их
гражданскими и духовными сподвижниками-индепендентами уже успели
снова начать спор с левеллерами: при этом каждая партия надеялась при¬
влечь сторонников другой если не своими принципами, то хотя бы своей
политикой.
К концу ноября 1648 года разочарование армии в своих парламентских
господах достигло взрывоопасного уровня. Если в 1647 году левеллеры
требовали создать однопалатный парламент без монарха, зимой 1648/49 го¬
да они все больше стали опасаться, что если процесс над королем начнется
до установления общего политического соглашения, которое гарантирова¬
ло бы индивидуальные права, то те реформы, к которым они стремились,
могут так никогда и не осуществиться. С их точки зрения расчет был вер¬
ным: но в ретроспективе именно их переговоры с индепендентами кажутся
странными и неудачными. Чтобы понять, что же пошло не так, как задумы¬
валось, или, иначе говоря, почему альянс грандов и агитаторов или общий
фронт индепендентов и левеллеров был невозможен, нам придется вер¬
нуться на полтора года назад, к событиям лета 1647 года.
Судьба «Глав предложений» показывает, что часто компромисс опреде¬
ляется политическим контекстом, а не конкретным содержанием подоб¬
ных документов. Мы с готовностью можем согласиться, что вне этого кон¬
текста проект Айртона и Ламберта давал больше поводов надеяться на вос¬
становление нормального управления страной на надежной основе, чем
все остальные. Но в реальной ситуации их план был неприемлем — для
короля, для большинства в обеих палатах парламента и для народных ра¬
дикалов в Лондоне и в армии; конечно, можно было пойти дальше и пред¬
положить, что переговоры армейских лидеров с Карлом 1 ослабляли их по¬
зиции и накаляли обстановку. Именно король разрешил затруднительное
положение, в котором они оказались, с ноября 1647 года и позднее, яв¬
ственно демонстрируя и свою двойную игру, и свое упрямство; теперь на¬
строения в армии обернулись решительно не в его пользу, тогда как во вре¬
мя и после Второй гражданской войны большинство заседавших пэров и
коммонеров все еще считали оптимальным вариантом соглашение с коро¬
лем вопреки всему, что случилось. Только так можно объяснить их согла-
Глава 4. Революция
95
сие на «необращение», на возврат пресвитерианских лидеров и на исполь¬
зование Ньюкаслских предложений на переговорах в Ньюпорте. Ничуть
не удивительно, что терпение армии наконец иссякло, хотя предпринятые
ей тогда действия могут показаться ошибочными.
Какие альтернативы открывались перед Советом офицеров? Он мог бы
повторить временные и отчасти эффективные шаги, сделанные летом
1647 года, то есть вынудить парламент провести чистку среди своих депу¬
татов, хотя должно было быть очевидно: Совет стал бы настаивать на уда¬
лении не одиннадцати членов, а гораздо большего числа, в подкрепление
своих требований угрожая захватить Лондон и Вестминстер. Но что по¬
том? Король уже решительно отказался рассматривать представленный
офицерами проект договора и, напротив, показал себя совершенно нена¬
дежным человеком, с которым невозможно вести дела. Смог бы обновлен¬
ный парламент низложить Карла I, а затем пойти на самороспуск, открыв
таким образом дорогу новой законодательной ассамблее, избранной уже
на иных основаниях, ассамблее, которая, в свою очередь, реализовала бы
те реформы, что отстаивала армия (о многих из них говорилось в «Главах
предложений»)? В противном случае можно было воспользоваться тези¬
сом крайних роялистов, гласившим, что законодательный орган, работав¬
ший в конце 1648 года, более не представлял парламент, созванный май¬
ским актом 1641 года, и, следовательно, его можно распустить, не нару¬
шая этого статута. Не лучше ли было бы заменить Долгий парламент
свежей и иначе избранной «суверенной властью» еще до расправы с Кар¬
лом I и до начала остальных реформ? Приняли бы офицеры иное решение,
будь с ними в тот момент Кромвель, сказать невозможно.
Говорить об армии или даже о Совете офицеров означает усматривать в
них такое единодушие и сходство взглядов, которое возникало только из¬
редка и по узкому кругу проблем. Среди офицеров были умеренные, такие
как Ферфакс, которые считали, что для выхода из сложившегося тупика
требовалось лишь минимальное вмешательство. Затем были реформато¬
ры-прагматики, например Айртон, которые все более склонялись к идее
республики, но желали скорее исправлений, а не фундаментальных пере¬
мен в управлении, праве, религии и обществе. Находились даже немногие,
кто сочувствовал левеллерам и требовал более демократичного, или «по¬
пулярного», государственного устройства наряду с более масштабными
реформами, хотя после убийства Рейнсборо у них не было сколь-нибудь
значимого лидера среди полевых офицеров. Больший вес имели миллена-
рии, самым ярким из которых постепенно становился член палаты общин
полковник Томас Гаррисон: они жили в психологической атмосфере по¬
стоянного ожидания и возбуждения: жесткие действия против парламен¬
та вполне могли стать оправданным прологом к атаке на короля, который
постепенно начинал отождествляться с «мужем кровавым», истинным
порождением или слугой антихристовым. Какие реформы должны были
96
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
последовать за установлением республики, построенной по ветхозаветным
образцам, они, возможно, понимали хуже; вероятно, тогда, в свою очередь,
они могли разделиться на сторонников постепенных реформ и тех, кто на
самом деле верил в «дивный новый мир». Это может помочь понять произо¬
шедшее, если и самого Кромвеля мы считаем человеком с двумя лицами:
инстинкт подталкивал его к консервативным реформаторам вроде Айрто¬
на, а религиозные убеждения — к революционерам, ожидавшим конца све¬
та, каким был Гаррисон. Это противоречие так никогда и не разрешится.
Поступок, на который решились офицеры и их союзники гражданские
лица, возможно, следует считать худшим из всех возможных. После бурно¬
го заседания, длившегося ночь напролет, общины ста двадцатью голосами
против восьмидесяти трех решили, что последний ответ короля на перего¬
воры в Ньюпорте дает достаточное основание для заключения договора.
К тому времени армия уже вступила в Лондон, как и прежде, не встретив
сопротивления. Знаменитый эпизод, вошедший в историю под названием
прайдовой чистки, поскольку полковник непосредственно командовал ею,
показывает, как просто использовать вооруженную силу против избран¬
ной ассамблеи и — что гораздо печальнее — как это входит в обыкнове¬
ние. С помощью Эдмунда Лудлоу и еще двух коммонеров, которые опреде¬
ляли нужных людей, депутатов схватили в тот момент, когда они собира¬
лись войти в палату спустя день после рокового утреннего голосования.
Примерно сорок пять человек арестовали (хотя почти всех выпустили че¬
рез несколько дней или недель), другим (от девяноста до ста двадцати че¬
ловек) помешали войти, а позднее объявили, что занять свои места позво¬
лят только в случае, если те публично аннулируют результат голосования
5 декабря. После чистки одним ударом были устранены почти три пятых
депутатов (включая недавно избранных), желавших принимать участие в
заседаниях, и только пятьдесят или шестьдесят были готовы продолжать:
на следующий день по прибытии из Йоркшира к ним присоединился Кром¬
вель.
Именно эта усеченная палата общин, первые выборы в которую состоя¬
лись восемь лет назад, вскоре получит заслуженно уничижительное про¬
звище «охвостье». Продолжавшиеся неформальные и секретные споры,
содержание которых до нас не дошло, вели между собой некоторые остав¬
шиеся коммонеры и офицеры. Наконец, было решено, что король должен
предстать перед специально созданным «высоким судом» по обвинению в
уголовных преступлениях — в измене и в развязывании войны против сво¬
его народа. Первый ордонанс, учреждавший этот орган, был провален па¬
латой лордов, в которой, как оказалось, проголосовало несколько больше
пэров, чем обычно. Тогда общины провели ряд резолюций, гласивших, что
на деле они сами представляют волю народа и что они одни могут и долж¬
ны издавать законы. Если бы такое решение было принято всей, притом
избранной должным образом палатой общин, это все равно был бы рево¬
Глава 4. Революция
97
люционный акт, но он, по крайней мере, мог претендовать на определен¬
ную политическую и моральную силу; однако в том виде, в котором он по¬
явился, его можно было назвать лишь нелепой пародией. Однако лорды, за
которыми сейчас не было реальной силы (Эссекс умер еще в 1646 году,
Уорик был в плавании, у них не было настоящего лидера) и не предприни¬
мали более попыток противостоять этому одностороннему процессу. Пос¬
ле этого был принят акт (теперь законодательные документы общин вновь
издавались под таким названием), учреждавший Высокий суд для процес¬
са над королем. Те, кто попал в список его участников, должны были стать
и судьями и присяжными. Из почти ста пятидесяти перечисленных по край¬
ней мере шестьдесят так никогда и не приняли участия в суде. По разным
причинам Гезльриг и Лильберн весьма кстати отсутствовали на севере
Англии, а Вен отказался от всякого содействия, хотя и остался активным
членом правительства (за что после Реставрации и поплатился жизнью).
Так же поступил и Ферфакс, жена которого, как известно, осудила весь
процесс. В конце концов пятьдесят девять человек подписали решение о
казни короля, а еще десятерых, которые присутствовали и одобряли про¬
исходившее во время вынесения приговора, тоже можно считать цареубий¬
цами. Три первые подписи принадлежали Джону Брэдшоу, не слишком
известному, но уважаемому юристу из Чешира, президенту Высокого суда,
лорду Грею из Гроби, наследнику графского титула, и Оливеру Кромвелю.
О незаконности суда и о том, как мало он соответствовал воле народа, было
написано очень много. Но на современников и в Англии, и за ее пределами
цареубийство произвело такое сильное впечатление именно потому, что
оно осуществилось в форме публичного процесса и казни. Поспешный три¬
бунал и затем выстрел в короля — где и когда бы он ни прогремел — был
бы, конечно, столь же несправедливым, но далеко не таким эффектным.
Говоря словами Томаса Карлайла, «полагаю, что это, возможно, самый от¬
чаянный поступок, на который когда-либо в истории человек в здравом уме
умышленно обрекал себя».
Два события — чистка и убийство короля — в общих чертах определи¬
ли политику следующих десяти или одиннадцати лет. Ограниченный и ча¬
стичный, скорее консервативный, чем радикальный, или «демократиче¬
ский», характер революции предопределил Реставрацию 1660 года не более,
чем единоличное правление Карла I предвещало развязывание граждан¬
ской войны в 1642 году. Но в какой-то степени они были необходимы, пото¬
му что без них, конечно, дальнейшее было бы совершенно иным. Бессмыс¬
ленно упрекать людей за совершенные ошибки, если они не имели иного
выбора. Сопротивление роспуску Долгого парламента без его согласия для
людей с глубоко правовым сознанием было роковым промедлением. Точно
так же как члены парламента поддерживали юридический миф о том, что с
1642 по 1645 или 1646 год они боролись за короля и парламент, так и ар¬
мия не могла заставить себя открыто объявить, что в тех обстоятельствах,
98
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
которые сложились в 1647 году, так называемый парламент больше не был
парламентом 1640-1641 годов, и, следовательно, акт о казни короля более
не действителен. Тем более легко говорить, что устранение большинства
присутствовавших членов, заключение их под стражу или изгнание было
слишком жестким или слишком мягким поступком и что армии следовало
бы возобновить процесс об импичменте Голлиса и компании или же, в кон¬
це концов, распустить парламент полностью и созвать новый, уже на дру¬
гой основе.
Конечно, возможно, что некоторые более радикально настроенные офи¬
церы надеялись и даже были убеждены, что чистка должна была стать лишь
прологом к роспуску парламента в самое ближайшее время. Отчасти имен¬
но в этом смысле нужно интерпретировать переговоры армии с левеллера¬
ми в конце 1648 года и то, насколько серьезными следует считать сделан¬
ные тогда предложения. Дискуссию начал Лильберн и его сподвижники
потому ( так сам он повествует в памфлете, написанном уже в иных обсто¬
ятельствах следующим летом), что он, Лильберн, убедился, будто Айртон,
который фактически их вел, был совершенно неискренним. Как бы то ни
было, Совет офицеров продолжил встречи. Левеллеры опубликовали вто¬
рой, более детальный но также (особенно в отношении франшизы) более
умеренный вариант «Соглашения»; тогда офицеры сделали то же от имени
армии, представив свои предложения вместе с общей петицией палате об¬
щин в январе, перед началом процесса над королем.
Все эти ухищрения могли бы показаться сложными, если бы офицеры
стремились лишь обмануть левеллеров или даже — что представляется
более вероятным — их потенциальных попутчиков в армии, особенно сре¬
ди рядовых. Такова, во всяком случае, точка зрения большинства истори¬
ков. Для нас было бы лучше допустить, что Айртон и прочие были искрен¬
ни, так как доказательств обратного нет. Вероятно, здесь в большей мере
стоял вопрос о приоритетах: военные с радостью восприняли бы самовласт¬
ный роспуск с последующими выборами в реформированный парламент,
но не были готовы поступить так с «охвостьем» столь скоро после декабрь¬
ской чистки. Монархия и палата лордов были упразднены очищенной па¬
латой общин вскоре после казни Карла, а второй Высокий суд в свою оче¬
редь приговорил к смерти Гамильтона (в качестве пэра Англии) и еще не¬
скольких роялистских лидеров Второй гражданской войны, в том числе и
Голланда; но кроме этого почти ничего не случилось.
Возникает искушение объявить, что цареубийства тоже можно и нуж¬
но было избежать. Если бы только армия была менее пропитана духом ме¬
сти, рождавшимся от слишком упорного чтения Ветхого Завета, она могла
бы низложить Карла I и затем посадить его в надежную темницу, откуда не
было бы возможности бежать. Тогда дело роялистов лишилось бы источ¬
ника эмоционального подъема — идеи мученичества; внешняя угроза со
стороны принца и других роялистов-изгнанников была бы не большей, чем
Глава 4. Революция
99
она оказалась после казни короля. Власть монарха могла бы быть времен¬
но остановлена с назначением регентства или схожего с ним института.
В действительности многие парламентарии-пресвитериане, как клирики,
так и миряне, те, что неохотно смирились с прайдовой чисткой и «охвость¬
ем», в конце концов отвергли цареубийство и республику. Если говорить
кратко, события декабря 1648 — февраля 1649 года сократили опору по¬
литического режима, не дав взамен никаких адекватных новых сил, если
не считать того меньшинства, включавшего в себя армию и радикальные
секты, поддержку которого можно было обеспечить чем-то менее значи¬
тельным. Учитывая все, что было сказано, может показаться удивитель¬
ным, что республика в Англии существовала так долго и во многих отно¬
шениях успешно.
Точно так же, как для возникновения ситуации 1640-1641 годов потре¬
бовались все обстоятельства и преобразования 1630-х, так и 1640-1642 го¬
ды были нужны, чтобы сделать возможной гражданскую войну 1642 года.
И таким же образом все то, что случилось во время и после гражданской
войны, и особенно ее возобновление в 1648 году, было необходимо для на¬
ступления событий 1648-1649 годов. Только при таком восприятии исто¬
рического процесса мы, возможно, сумеем объяснить то, что же произошло
в промежутке между созывом Короткого парламента и появлением короля
на эшафоте почти девять лет спустя. В этой истории было немало момен¬
тов, когда события могли пойти по иному пути. Король и его министры мог¬
ли бы сохранить первый из двух парламентов, созванных в 1640 году, так
что он не стал бы «коротким». Гражданской войны можно было избежать;
король мог бы ее выиграть. Там, где в столь многих случаях события с та¬
кой большой степенью вероятности могли обернуться иначе и развиваться
в столь разных направлениях, может показаться бессмысленным и даже
ошибочным искать какие-либо зародившиеся в прошлом глубинные при¬
чины произошедшего. Но главная мысль этой книги как раз и состоит в
том, что если связанные друг с другом обстоятельства и в самом деле при
множестве существовавших вариантов помогли определить то, что случи¬
лось, и то, чего не случилось, в то же время некоторые необходимые при¬
чины, без которых события не могли бы развиваться так, как это было на
самом деле, коренятся в глубоком прошлом, некоторые — в самых истоках
английской истории.
Некоторые из этих ранее сформировавшихся тенденций и не столь дав¬
них случайных или взаимосвязанных обстоятельств более очевидны, чем
остальные. Конкретные события 1640-х годов не были предопределены
захватом и продажей церковных земель при Тюдорах, протестантской Ре¬
формацией и последующим возникновением пуританизма, провалом ре¬
формы королевского управления во второй половине XVI столетия, неадек¬
ватными действиями первых двух Стюартов в контексте как внешней, так
100
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
и внутренней политики своего времени, или же безвременной кончиной
старшего брата Карла I, принца Генри, долгой и деятельной жизнью епис¬
копов Лода и Нейла, амбициями и способностями Томаса Уэнтворта, силой
духа реформы в шотландской церкви, реакцией старых ирландцев и англо-
ирландцев на политику Англии в Ирландии и так далее; конечно, это не
так. Но без этих и многих других деталей картины события 1640-х годов не
были бы и не могли быть такими, какими они оказались. Именно в таком
смысле будет правильно употребить выражение «необходимые причины».
Перечислить все существенные поводы какого бы то ни было заметного и
сложного феномена истории человечества, возможно, слишком сложно,
поскольку это превосходит наши возможности. Историк — не Бог, и не
должен пытаться им стать.
Примечания
1 По поводу того, присутствовал ли Кромвель лично, существуют разные мне¬
ния. В официальном отчете, написанном Рашуортом для парламента, упомянут
только Ферфакс; сам Ферфакс в своем письме к спикеру палаты лордов также не
говорит о присутствии Кромвеля. Роялистская листовка и более поздние свиде¬
тельства оппонентов Кромвеля сами по себе не были бы достаточно весомыми, что¬
бы опровергнуть это. После удачного доклада общинам о состоянии армии Кром¬
вель получил благодарность палаты за его участие в заседаниях на «встречах»
(Commons Journals. V, 364, 19 Nov. 1647). Поскольку слово «встречи» (rendezvous)
пишется одинаково и в единственном и во множественном числе, здесь может со¬
держаться указание на все три встречи вместе или даже на одну ту, что проходила
в Уэре (Public Record Office. State Papers Additional. SP. 46. 97, fols. 71 et seq.).
Я чрезвычайно признателен доктору Д. П. Массарелла из Университета Чуо (То¬
кио) за разрешение сослаться на этот документ.
2 Эту точку зрения убедительно доказывает Дж. С. Моррилл. См.: Morrill J. С.
The Army Revolt of 1647 // Britain and Netherlands, vol. VI; War and Society / Ed. by
A. C. Duke and C. A. Tamse. The Hague, 1977. См. также работы Джентла и Кишлан-
ски в разделе «Дополнительная литература». Те подразделения, с которыми рас¬
платились, кажется, ранее были дополнительными, или «вспомогательными», еди¬
ницами, отданными под командование Ферфакса в 1647 году, и не принадлежали к
армии Нового образца.
Глава пятая
Уровень жизни
Возможно, двадцать лет — слишком короткий срок для того, чтобы оце¬
нить изменения, произошедшие почти во всех сферах жизни страны. В кон ¬
це концов, за двадцать лет не сменилось даже одно поколение, если за поко¬
ление принять средний возраст родителей в момент рождения у них первого
ребенка. Прежде чем обратиться к характеристике семьи и материальной
стороны жизни общества, что можно сказать о философии, культуре и ис¬
кусстве 1640-1650-х годов? Начнем с вопроса: что именно мы знаем о каж¬
дом из этих аспектов и какие изменения — если таковые имели место —
были обусловлены политическими событиями эпохи?
Культура и искусство
Одно карикатурное изображение следует отвергнуть сразу. Пуритане,
конечно же, не были антиинтеллектуалами или противниками искусства,
то есть не проводили никакой интеллектуальной дискриминации. В то же
время, как и все адепты тесно сплоченных и четко определяемых идейных
движений, твердо убежденные в своей правоте, они подозрительно отно¬
сились к некоторым тенденциям и явлениям. Например, почти все пуритане
последовательно отстаивали необходимость высшего образования, изуче¬
ния этики и теологии, но не поощряли вольные рассуждения и их распро¬
странение, тем более если некоторые идеи вели в непредсказуемом направ¬
лении. Многие из тех, кого мы считаем знаменитыми и даже наиболее ти¬
пичными пуританами — Мильтон, Беньян, возможно, сам Кромвель, —
фактически были гетеродоксами, если не сказать отступниками и мятеж¬
никами, выступавшими против пуританской ортодоксии. Поэтому в бур¬
ном потоке креативной политической и социальной мысли лишь некото¬
рые оригинальные идеи, которые мы считаем выдающимися, можно назвать
102
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
«пуританскими» хотя бы в самом широком смысле слова. Стоит вниматель¬
но присмотреться к фигурам Томаса Гоббса, философа абсолютизма, левел¬
леров, диггера Джерарда Уинстенли — пантеиста и сторонника христиан¬
ского коммунизма, Джеймса Гаррингтона — классика аграрного респуб¬
ликанизма или светски мысливших защитников Республики, чтобы понять:
в основном действительно оригинальные идеи создавались людьми, в раз¬
ной мере отклонявшимися от ортодоксальных направлений — англикан¬
ства, пуританизма, роялистской или парламентской идеологии. Новые
животрепещущие идеи, касавшиеся человека, государства и общества,
были в полном смысле плодом своего времени, хотя на деле создавались
наперекор устоявшимся мнениям.
Историки и мемуаристы
Вполне естественно, что интерес к новейшей истории подогревался
политическими и другими событиями общественной жизни. Созданный в
конце 1640-х годов неозаглавленный экскурс Мильтона, который обычно
именуют «Описанием Долгого парламента», помещен автором в его «Исто¬
рию Британии» как раз в том месте, где говорится об уходе римлян: послед¬
ние дали местному населению возможность устроить жизнь по собствен¬
ному усмотрению, и вскоре британцы из-за междоусобиц и прочих безрас¬
судных поступков попали под иго саксов и других завоевателей. Очевидно,
главная идея сочинения такова: люди по-разному справляются с бременем
свободы1. Мильтон понимал: то же самое можно сказать, в частности, о тог¬
дашнем руководстве церкви и государства — о Духовной ассамблее и о чле¬
нах Долгого парламента. В ряду авторов, размышлявших о новейшей ис¬
тории или писавших воспоминания о своем времени, особняком стоял
Гаррингтон, приверженец экономического детерминизма: для него распре¬
деление земельной собственности, как правило, определяло характер уп¬
равления страной и помогало объяснить все события английской истории
начиная с 1485 года. Но существуют и менее известные истории, часть из
которых написана еще до 1660 года, и здесь мы сталкиваемся с непосред¬
ственной и иногда не до конца обдуманной оценкой событий. Хотя «Исто¬
рия парламента, собравшегося в ноябре 1640 года» Томаса Мэя (первое
издание вышло в свет в 1647 году) и была полуофициальной, «заказной»
работой, в ней автор осуждает парламентариев за чрезмерное нагнетание
религиозной опасности, за распространение слухов о великом папистском
заговоре и о его арминианских слугах и соответственно за невнимание к
замыслам короля, стремившегося к абсолютной власти; кроме того, Мэй
пишет о том, что, по его мнению, в будущем члены парламента лишатся
поддержки общества. «Elenchi motuum nuperorum in Anglia» (латинское
издание 1649 года, английский перевод 1652), сочинение врача-перебеж-
Глава пятая. Уровень жизни
103
чика Джорджа Бэйтса (если автором и в самом деле является он) может
претендовать на звание первой опубликованной пророялистской истории;
в нем не просто описаны конкретные события, но также проанализирова¬
ны причины. «Хроника королей Англии» сэра Ричарда Бейкера, в 1660 году
продолженная племянником Мильтона Эдвардом Филипсом, оказывает¬
ся неожиданно ценным источником для последних лет перед Реставра¬
цией, поскольку второй автор имел доступ к самой свежей информации.
В 1650-х годах было издано множество сочинений, критиковавших поли¬
тику Якова I и Карла I, причем некоторые из них принадлежали перу роя¬
листов; в ответ создавались полемические ответы. Спор, главным образом,
шел о том, совершали ли эти монархи промахи и ошибки; и если нет, то все
неприятности объяснялись коварством и злым умыслом их врагов. Став¬
шая классической «Церковная история Британии» Томаса Фуллера, кото¬
рую с большой осторожностью можно датировать 1648 годом (хотя опуб¬
ликована она была лишь в 1655 году), подвергалась суровому осуждению
Высокой Церкви, то есть приверженцев Л ода: по их мнению, книга была
выдержана в чересчур умеренном духе и содержала много уступок инако¬
мыслящим, при том что сам Фуллер был капелланом в армии роялистов и
впоследствии пострадал от рук пуритан. Оппонент Фуллера, Питер Хей-
лин, пользовавшийся некогда покровительством Лода и служивший коро¬
левским капелланом при Карле I, создал несколько сочинений в истинно
англиканском духе; впоследствии он ослеп и едва дожил до восстановле¬
ния епископата, не получив от церкви никакого вознаграждения. Мода на
политические биографии во многом диктовалась античными образцами, в
частности «Жизнеописаниями» Плутарха, переведенными на английский
язык. Единственная биография Кромвеля, которая хотя бы с натяжкой мо¬
жет претендовать на объективность, была написана через два года после
смерти протектора; другая появится только в следующем столетии.
Эдвард Гайд, член Тайного совета и канцлер Казначейства с 1643 года,
начал составлять свою «Историю мятежа» в 1646 году, находясь на остро¬
ве Джерси. По причинам, которые он упоминает, повествование начинает¬
ся с 1625 года, то есть с момента вступления Карла I на престол; когда вес¬
ной 1648 года Гайд уехал с Джерси, чтобы присоединиться к королеве и
принцу во Франции, работа была доведена до 1644 года, притом были гото¬
вы фрагменты, посвященные событиям 1645 и 1646 годов. Он закончил
«Историю» в конце 1660-х годов, отправившись в изгнание во второй раз,
став к тому времени умудренным государственным мужем, графом и быв¬
шим лордом-канцлером. Против Кларендона начали процесс импичмента,
и поскольку ему угрожало осуждение, а король не мог пообещать графу
защиту, он был вынужден вновь отправиться за границу и там завершить
свой труд. Вот почему последняя часть «Истории», охватывающая про¬
межуток с 1645 по 1660 годы, и создававшаяся параллельно открытая са-
моапология («Жизнеописание») по времени написания отстояли гораздо
104
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
дальше от описывавшихся событий. Однако сыновьям опального графа по¬
зволялось пересылать отцу необходимые документы. Первый вариант «Ис¬
тории» , где речь идет о 1625-1644 годах, должен был продемонстрировать,
какие катастрофы обрушивались на Англию уже с 1640 года, хотя сам Гайд
перешел на сторону короля только в конце 1641 года. В 1668-1674 годах
мотивы автора стали неоднозначными: ему предстояло описать крушение
дела роялистов, падение монархии и англиканской церкви и их чудесное
восстановление. В «Жизнеописании» (где чрезвычайно подробно просле¬
живается его биография с момента реставрации Стюартов до бегства гра¬
фа за границу, то есть описано совсем недавнее прошлое) он старался
объяснить, как сумел обрести столь заметное положение среди советни¬
ков изгнанного короля, показать, насколько ценной была его помощь для
реализации задуманного возвращения Карла II, и почему потом, семь лет
спустя, он был удален и со своей должности, и из родной страны. Ни одно
сочинение по новейшей истории не прошло такой сложный путь ни в том,
что касается хронологии создания, ни в том, как менялись мотивы написа¬
ния труда2; ни одно произведение не может сравниться с «Историей вели¬
кого мятежа» по количеству деталей, по широте и глубине мысли, не гово¬
ря о богатстве прозаического стиля.
Те немногие лидеры парламента, которые пытались написать о недав¬
них событиях, в силу разных обстоятельств оставили после себя гораздо
менее значительные работы (по крайней мере, об этом говорят сохранив¬
шиеся труды). Мемуары Дензила Голлиса и сэра Уильяма Уоллера слабы и
посвящены в основном самооправданию авторов. В частности, творение
Голлиса представляет собой всего лишь пространную диатрибу против
«партии жестоких», или индепендентов, и соответственно апологию
«партии умеренных», то есть самого Голлиса и его товарищей; он ничего
не сообщает нам о своих отношениях с Гемпденом и Пимом в первые годы
существования Долгого парламента. Балстрод Уайтлок, консервативный
юрист и политический приспособленец, не в последнюю очередь старался
снять с себя ответственность за политические перепетии 1647-1653 го¬
дов; но основная часть его «Мемориала об английских делах...» (впервые
опубликован после его смерти в 1682 году) — не более чем компиляция,
составленная из газетных статей, памфлетов и других доступных источни¬
ков3. «Мемуары» Эдмунда Лудлоу это, скорее, рассказ о его личном учас¬
тии в случившемся, а не пространная и подробная история. Лудлоу меша¬
ли два обстоятельства: во-первых, он не был искушенным политическим
обозревателем, а во-вторых, его текст был серьезно отредактирован изда¬
телем перед первой публикацией 1698-1699 годов4. Лудлоу стремился
объяснить как победу, так и поражение того, что впоследствии стали назы¬
вать «старым добрым делом», то есть пуританской парламентской респуб¬
лики. После описания событий 1640 года и далее текст «Мемуаров» посте¬
пенно превращается в обвинительную речь против Кромвеля, который
Глава пятая. Уровень жизни
105
изображен амбициозным лицемером, жаждавшим получить верховную
власть. Любопытно, что Генри Айртон представлен в очень благоприятном
свете; хотя Лудлоу симпатизировал левеллерам и даже защищал их в па¬
лате общин, он не считал Айртона серым кардиналом Кромвеля, этого «ве¬
личайшего Макиавелли», по меткому выражению Лильберна.
Наука
Мнения историков о том, способствовал ли пуританизм развитию наук
или препятствовал ему, или же не влиял на них ни в одном направлении,
полностью расходятся. Возникает соблазн предположить, что ученые как
таковые могли находиться и в одном, и в другом лагере, или ни в одном из
них; могли примкнуть почти к любой политической или религиозной струк¬
туре; проще говоря, события общественной жизни 1640-1660-х годов лишь
по касательной соприкоснулись с теми достижениями в математике, физи¬
ке, механике, астрономии, оптике, химии, анатомии и психологии, кото¬
рые в совокупности без преувеличения заслуживают названия научной
революции. Этот процесс не ограничивался одной страной или одним двад¬
цатилетием. Чем пристальнее мы рассматриваем математику и чистую на¬
уку того времени, тем меньше находим очевидных связей с современными
событиями. Однако в прикладных науках и в том, что теперь мы называем
техникой, дело обстояло иначе. Здесь нужды правительства, давление влия¬
тельных группировок и экономические запросы, а также общий дух времени
вполне могли стать стимулом, или катализатором. Навигация, баллисти¬
ка, топография и картография, дренаж земель, максимально эффективное
использование доступных источников энергии (воды, ветра, древесины,
древесного и каменного угля), сбор точных данных и статистика — вот
лишь некоторые сферы, на которые война и революция, вероятно, повлия¬
ли положительно. Но совсем иная задача показать, что пуританский или
республиканский этос создавал для прогресса в упомянутых областях бо¬
лее благоприятные условия, чем этос англиканский или роялистский. Ве¬
роятнее всего, оба утверждения недоказуемы. Обратимся к медицине и
наукам о человеке: Уильям Харвей, открывший процесс кровообращения,
был роялистом; Томас Сайденхем, один из передовых врачей-диагностов
своего времени, был необычайно стойким и активным защитником парла¬
мента и республиканцем. Кажется, продолжать подобное перечисление
имен бессмысленно. Возможно, более важно отметить, что радикал Нико¬
лас Колепеппер, по совместительству астролог, упорно выступал за предо¬
ставление аптекарям (предшественникам современных химиков-фармацев-
тов) права прописывать лекарства самим, а не только выполнять указания
врачей. Врачебная коллегия попала в число монополий, на которые напа¬
дали левеллеры и остальные радикалы; как и в других случаях, их атаки не
106
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
достигли цели. До 1640 года коллегия не обладала полной монополией, по
крайней мере в провинции, но ее привилегии оставались в большей или
меньшей неприкосновенности в течение всего междуцарствия.
Литература
По поводу литературы среди исследователей также существуют разно¬
гласия, хотя аргументы здесь используются несколько иные. Одни писате¬
ли участвовали в общественной жизни более активно, чем другие: напри¬
мер, так называемые поэты-кавалеры исчезли после падения королевского
двора — некоторые встретили смерть в бою, другие потеряли все имуще¬
ство и обеднели. Даже Роберт Геррик, который отнюдь не был воинству¬
ющим защитником своих убеждений, лишился должности викария в Девон¬
шире. Нельзя с уверенностью предположить, как развивалась бы поэзия,
не будь войны и ее последствий. Многие произведения парламентариев
Джона Мильтона, Эндрю Марвелла, Эдмунда Уоллера, Джорджа Уитера,
молодого Джона Драйдена, которые можно отнести к «политической» по¬
эзии, по определению не были бы написаны, если бы события приняли иной
оборот. Но отношения поэта и времени не всегда просты. Пасторальные
поэмы Эндрю Марвелла — «Сад», «О монастыре в Эплтон Хаус» и т. д. —
можно трактовать как бегство или уход автора от докучливого света, но
совершенно ясно, что иначе следует оценивать его «Оду в духе Горация».
Нельзя одинаково воспринимать все сонеты Мильтона. Написал бы он свои
крупные поэмы, не будь заката и падения «старого доброго дела»? Остает¬
ся лишь предположить, что если бы они вообще были созданы, то в совер¬
шенно иной форме. Крупнейший из ныне здравствующих специалистов по
истории XVII столетия заметил, что в 1650-х годах на государственной
службе известных поэтов состояло больше, чем когда либо до или после5.
И все же ответ на вопрос, какими были отношения между пуританизмом и
литературой, поэзией и политикой, пока не найден.
Что касается английской прозы, то здесь легче найти позитивный от¬
вет. Поскольку после упразднения цензуры появилась возможность откры¬
то публиковать политические сочинения, вырос интерес и спрос на работы
по новейшей истории, следовательно, увеличился объем сатирической,
аллегорической и полемической литературы вообще. Кроме того, немалая
часть опубликованного предназначалась для читателя, не имевшего клас¬
сического образования, которое прежде воспринималось как должное, для
новой аудитории, читавшей, главным образом, Библию и, вероятно, «Кни¬
гу мучеников» Фокса. Иллюстрациями тому служит использование иро¬
нии в сочинениях Уильяма Уолвина, сарказма и инвективы у Ричарда Овер¬
тона, позднее — метафор и просторечной лексики у Джона Беньяна. Но и
роялистские газетчики и полемисты стремились завоевать аудиторию за
Глава пятая. Уровень жизни
107
пределами академической или придворной элиты, проникнуть в дома про¬
стых людей, в колледжи и богатые сельские усадьбы. Мы не должны отож¬
дествлять пуританское и пропарламентское направление в литературе с
простотой и обращениями к англосаксонской культуре; проза Мильтона
могла не быть столь вычурной, как проповеди Донна или сочинения Робер¬
та Бартона или сэра Томаса Брауна, но она отнюдь не проста и в каком-то
смысле ближе именно к их стилю, а не к языку подлинно народных памф¬
летистов и газетчиков. Некоторые пуританские проповедники специально
объявляли, что придерживаются «простого стиля» в противовес выспрен¬
ному стилю арминиан и всех тех, кто пользовался милостями двора, тех,
кто обращался исключительно к рафинированной, образованной публике,
к высшим слоям общества. Как показали историки литературы, в их сло¬
вах заключена в лучшем случае половина правды; возможно, самое инте¬
ресное в том, что некоторые проповедники были бы рады сделать подобное
заявление, но тогда они бы описывали ситуацию, складывавшуюся до
1640 года. Поскольку в 1649 году цензуру восстановили и, уже при иных
обстоятельствах, ужесточили в 1660 году, нельзя сказать, как бы развива¬
лась английская проза — как духовная так и светская — после 1640 года
без возникших ограничений. Листовки продолжали печатать, но даже са¬
мый крупный знаток этого жанра не соотнес их эволюцию напрямую с со¬
бытиями 1640-1660-х годов6.
Театр и музыка
Хорошо известна вражда между пуританами и театром или, точнее,
между некоторыми пуританами и некоторыми драматургами. Пьесы сочи¬
нялись и после закрытия театров в 1642 году, но, не считая скромного воз¬
рождения оперы при дворе Кромвеля-протектора в 1657 году, публичных
представлений не проводили до 1660 года. Вновь возникает подозрение,
что отсутствие континуитета в истории английского театра дает возмож¬
ность для нескольких интерпретаций. Можно объявить, что елизаветин-
ско-яковитская драма полностью пришла в упадок, и насильственный пе¬
рерыв был спасительным и помог начать историю заново. С равной убеди¬
тельностью можно отстаивать тезис о том, что авторы пьес 1630-х годов
были более оригинальны, чем допускает первая точка зрения, и что их сле¬
дует считать предшественниками так называемых «драматургов Реставра¬
ции»; следовательно, вынужденная пауза оказывается обстоятельством
неблагоприятным, а для тех, кого события коснулись лично — например
для поэтов-кавалеров, — трагическим. Некоторые писатели, актеры и по¬
становщики жили, чтобы утром, фигурально выражаясь, вступить в сра¬
жение на подмостках, а другие — нет. Но придворные маски исчезли на¬
всегда — в этом есть своеобразная ирония, поскольку автор «Комуса» был
крупным общественным деятелем.
108
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
С музыкой на первый взгляд все обстоит еще проще. Когда королевский
двор пал после сдачи Оксфорда в 1646 году, а прежнюю литургию с музы¬
кальным сопровождением запретили, особенно в соборах и капеллах при
колледжах, композиторы и исполнители лишились этой разновидности
церковной музыки. Хотя пуритане выступали против хорового пения и
органа (и в какой-то мере против колокольного звона), они не были про¬
тивниками музыки как таковой, если только она не являлась частью того
богослужения, которое они в лучшем случае считали сухим, формальным
и иерархичным, а в худшем — нарушающим вторую заповедь. Многие пу¬
ритане, и первый среди них Кромвель, любили музыку, но теперь она раз¬
давалась исключительно в светской, даже домашней обстановке.
Изобразительное и прикладное искусство
Влияние теологии затронуло и изобразительные искусства, но главным
образом отразилось только на украшении церквей — скульптуре и витра¬
жах. Как правило, сегодня считается, что в 1640-1650-е годы меньший
ущерб причинили резьбе, скульптуре и окнам; фольклор часто возлагает
ответственность за содеянное на Оливера Кромвеля, хотя если уж винить
кого-то, то великого министра-реформатора Генриха VIII, Томаса Кромве¬
ля, «молота монахов». Тем не менее пуритане действительно были иконо¬
борцами, и, представляя их иначе, мы оказываем их памяти дурную услу¬
гу. В Долгом парламенте была особая комиссия по уничтожению изобра¬
жений в церквах Лондона: в ней председательствовал Роберт Харли,
успешный, образованный джентльмен из Гертфордшира, ранее занимав¬
ший государственную должность, вопреки всему в 1650-х годах он восста¬
новил в родной деревне почти полностью разрушенную роялистами во вре¬
мя войны церковь. Как гласит предание, после сражения при Марстон Муре
Ферфакс защитил кафедральный собор Йорка от солдат парламента и шот¬
ландцев и спас Бодлеянскую библиотеку, когда армия Нового образца всту¬
пила в Оксфорд; быть может, мы проявляем политическую наивность, но
Ферфакс, несомненно, был пуританином и сторонником парламента, а так¬
же блестящим полевым командиром. Два собора — в Карлайле и Личфил¬
де — серьезно пострадали и оставались в более или менее разграбленном
состоянии, а порывы безумия религиозных фанатиков не единожды грозили
гибелью всем соборам, из-за которых якобы повышались налоги. Но ничего
похожего на бедствие, поразившее монастыри и другие церковные построй¬
ки после роспуска религиозных орденов в XVI веке, не повторилось.
Иные процессы происходили в архитектуре в целом. Иниго Джонс, ве¬
личайший архитектор своей эпохи, сохранял прочные связи с абсолютиз¬
мом стюартовского двора: он определенно был практикующим католиком
и попал в плен с оружием в руках во время одной из самых жестоких осад
Глава пятая. Уровень жизни
109
в период гражданской войны. И все же другие архитекторы, испытавшие
на себе его влияние, продолжали проектировать новые здания или достра¬
ивать и перестраивать уже существующие. В облике построек, появивших¬
ся после войны, не просматривается ощутимый возврат к стилю, популяр¬
ному до Джонса (к так называемому «ремесленному маньеризму»)7. Лишь
немногие действительно крупные имения строились или перестраивались,
хотя поместье Уилтон, принадлежавшее стороннику парламента графу
Пемброку, перешедшему в нижнюю палату после упразднения палаты лор¬
дов, был заметным исключением. Возможно, изменились вкусы, но веро¬
ятнее, только немногие придворные фавориты и государственные мини¬
стры успели сколотить крупные состояния. Дома, спроектированные для
Оливера Сент-Джона, верховного судьи, и Джона Терло, государственно¬
го секретаря при Кромвеле, по сравнению с Хатфилдом или Одли Эндом и
даже с ныне разрушенным особняком Уэнтворта в Джиггинстауне, приго¬
роде Дублина, выглядели, конечно, скромно. Наверное, сравнение оказа¬
лось бы уместным, сумей сподвижники Кромвеля закрепиться у власти и
породить в 1670-х годах второе поколение руководителей. Сравнивая по¬
хожие явления, следует проявлять осторожность, однако многое указыва¬
ет, что богатство и влияние теперь концентрировались не только в самых
высших слоях общества, но и в его средних слоях: установившаяся респуб¬
лика была не «буржуазной» в современном смысле слова, но в целом и не
аристократической.
Карл I был страстным коллекционером и ценителем искусства. Многие
приобретенные им картины, в том числе шедевры итальянского искусства
XVI века, в 1649 году были утеряны вместе с остальным имуществом коро¬
ля. Большинство картин распродали: что-то увезли на континент, что-то
осталось в Англии; несколько произведений сохранили для официальных
резиденций, и когда Кромвель стал протектором, некоторые оказались в
его имениях. Уничтожение этой великолепной коллекции объяснялось не
яростным антиэстетизмом, а финансовыми нуждами Республики. Кроме
того, в то время еще не существовало идеи создания национального худо¬
жественного музея.
В развитии живописи и скульптуры, несомненно, происходили измене¬
ния, но по крайней мере в живописи не обнаруживается свидетельств упад¬
ка. Ван Дейк, создавший фактически портреты и некоторых «оппозицион¬
ных» пэров и членов их семей, и будущих приверженцев партии двора, умер
до начала войны; для Уильяма Добсона, портретиста оксфордских кавале¬
ров, настали тяжелые времена, и он умер в нищете и безвестности. Тем не
менее Питер Лили, которого обычно считают par exellence — придворным
художником времен Реставрации, предлагал свои услуги «охвостью», за¬
думав поместить на стенах серию исторических полотен, прославлявших
победы парламента на море и на суше! От Кромвеля он получил знамени¬
тое послание, в котором протектор велел изобразить себя «с бородавками
110
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
и всем остальным». Одно из направлений живописи — портретная мини¬
атюра — в 1650-х годах достигла наивысшего расцвета. Сэмюэл Купер,
величайший английский миниатюрист всех времен, создал серию ни с чем
не сравнимых точных портретов республиканцев из правящего окружения
Кромвеля и членов их семей, что не помешало ему стать придворным ми¬
ниатюристом Карла II; эту должность Купер занимал и тогда, когда Пепис
в своем дневнике описал его за работой.
Начало XVII столетия не было золотым веком английской скульптуры.
Кроме орнаментов на фасадах и внутри зданий, лепнины и резьбы по дере¬
ву скульптурных изображений было довольно мало, если не считать над¬
гробий в церквах. В этом жанре отличились два или три художника, чьи
творения представляют интерес, скорее, для социального историка и не
имеют большой эстетической ценности. Создание надгробий претерпева¬
ет примерно те же трудности, которые возникали и со строительством особ¬
няков. После 1640 года здесь, безусловно, наблюдается спад, но сохрани¬
лось и несколько действительно больших вычурных могил и барельефов.
Можно лишь предполагать, как потомки государственных мужей 1650-х го¬
дов в свою очередь почтили бы память отцов и остальных предков. Учиты¬
вая тогдашнее стесненное финансовое положение правительства, на похо¬
роны Оливера Кромвеля потратили очень большую сумму, но когда восемь
месяцев спустя рухнул режим его сына, монумент так и не установили.
О социальном консерватизме Долгого парламента свидетельствует ордо¬
нанс от 1643 года, эхом повторяющий прокламацию королевы Елизаветы,
гласившую, что разрушение изображений в церкви не должно переходить
в осквернение могил и памятников
Говоря о том, что принято называть прикладным искусством, необходи¬
мо учитывать не только воздействие войны и пуританизма, но, что еще важ¬
нее, относительный упадок патроната знати, который ранее сосущество¬
вал с патронатом королевского двора. Многие богатейшие семейства и аб¬
солютное большинство пэров стали роялистами и потому претерпели
некоторые финансовые трудности. Прежде они не только заказывали пре¬
восходное столовое серебро, стеклянные приборы, фарфор, ковры, мебель,
дорогую одежду и украшения, не говоря уже о садовой архитектуре; но в ка¬
честве патронов они определяли спрос больше, чем кажется возможным
при их относительно небольшой численности; спрос, возможно, в пропор¬
ции превосходил их долю в общем доходе страны. То же касается и преле¬
стей трапезы. Правители Республики, в большинстве своем, ничего не
имели против хорошей еды и питья, но немыслимо экстравагантные при¬
дворные празднества прежних времен не возобновлялись, хотя при Якове
они устраивались чаще, чем при его сыне. Таким образом, в области садо¬
вого искусства, кулинарии и портновского мастерства наблюдается тен¬
денция к суровой простоте, отказ от излишеств и вычурности, от показных
и бессмысленных затрат как самоцели. Вошли бы в моду парики без вое-
Глава пятая. Уровень жизни
111
становления монархии? Можно, конечно, ответить утвердительно, но эта
деталь гардероба появилась бы не так скоро и не приняла бы изощренные
формы.
Экономика и общество
Какой была материальная основа жизни и как развивались отношения
между различными социальными группами и классами? Анализируя эко¬
номическое положение и социальную структуру, мы должны различать —
насколько позволяют источники — причины, или истоки, природу, прямые
последствия и дальнейшую судьбу реформ, восстания и революции. О пред¬
полагаемом различии между необходимыми и сущностными причинами
говорилось уже достаточно. Недовольство монополиями, контролем и дру¬
гими формами правительственного вмешательства в сельское хозяйство,
промышленность, торговлю и транспорт — безусловно, без этих многочис¬
ленных факторов, определявших ситуацию до 1640 года, последовавшие
события стали бы иными, чем произошло в действительности. Верно и то,
что самую активную поддержку пуританско-парламентскому движению
оказали средние слои; а большинство сторонников короны и епископов
принадлежало к верхам и, вполне возможно, и к низам общества. Некото¬
рые монополии и контрольные органы, конечно, были уничтожены на пер¬
вом этапе реформ 1641 года, другие исчезли с упразднением королевских
комиссий, например той, что выявляла неправомерные огораживания и
превращение крупных участков пахотной земли в пастбища, что, как пола¬
гали, вело к запустению деревень. Другие — скажем, привилегии мощных
заморских торговых компаний, базировавшихся в Лондоне, сохранились,
причем некоторые — в том числе привилегии Ост-Индской компаний,
в 1650-х годах были расширены. Попытки историков отождествить наибо¬
лее радикально настроенных лондонцев с «выскочками», то есть независи¬
мыми предпринимателями, не принадлежавшими к компаниям, имевшим
хартию, лишь отчасти оказались убедительными. Однако политическим
режимам Долгого парламента и его преемникам не передалась тяга Карла I
к инкорпорированию, даже если внезапной стремительной победы духа
капитализма или политики laissez-faire так и не произошло.
В заключение возникает соблазн объявить, что государство вмешива¬
лось в экономику менее глубоко, но гораздо шире и более целенаправлен¬
но. Такая мысль покажется еще убедительнее, если упомянуть о том, что
военно-морской флот использовался для соблюдения навигационного за¬
конодательства. Однако следует помнить, что мирные 1630-е годы стали
временем расширения английской морской торговли, и не в последнюю
очередь развивалось хранение и перевозка товаров между разными евро¬
пейскими странами. Флот, построенный на «корабельные деньги», пред¬
назначался якобы для защиты торговли и рыболовства. Поэтому можно
112
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
сказать, что Карл I и его советники достойны похвалы за те достижения,
которые принесли свои плоды в эпоху Республики, и приобрели еще боль¬
шее значение с 1650-х годов и позднее. Некоторые историки пошли дальше
и заявили, что гражданская война была лишь временным препятствием,
остановкой, кратким отклонением с пути коммерческого прогресса вооб¬
ще: на ее фоне полуабсолютная монархия 1640-1650-х годов и последу¬
ющих лет очень мало — если вообще сколько-нибудь — отличалась от рес¬
публики и позднее от восстановленной полупарламентской монархии.
Здравый смысл подсказывает, что лучше сохранились органы контроля и
государственного вмешательства, монополии и придворные развлечения,
а не альтруистические и благотворительные патерналистские организации,
помогавшие бедным и нуждающимся. Последние исследования продемон¬
стрировали, что система помощи бедным поддерживалась главным обра¬
зом усилиями местных магистратов и не разрушилась после того, как ко¬
ролевский Тайный совет прекратил свое существование. С другой сторо¬
ны, налогообложение не оказалось бы столь тяжелым, не потеряй Карл I
голову как в буквальном, так и в переносном смысле. Но тогда могли ли
крупные государства Европы XVII века и впредь держаться в стороне от
этой войны?
Результаты гражданской войны
Насколько события 1640-1660-х годов изменили жизнь людей? Чело¬
веческие жертвы, разрушения и другие потери, возникавшие непосред¬
ственно после сражений, наряду с общим негативным влиянием войны на
сельское хозяйство, промышленность, торговлю, транспорт, развлечения,
социальные отношения, даже на брак и семейную жизнь — все это очевид¬
но. Но, с другой стороны, война и революция нередко подстегивают соци¬
альную мобильность — для талантливых людей открываются карьерные
возможности, и в определенном смысле так произошло и в Англии XVII ве¬
ка. Многие одаренные молодые люди смогли преодолеть сдерживающие
силы окружения и воспитания и достичь гораздо большего, чем было бы
возможно для большинства из них в обычные времена. Что касается жен¬
ской половины населения, некоторые вдовы и те, кто вел семейные дела,
пока их мужья, сыновья и братья воевали, принимали на себя большую
ответственность и получали больше возможностей свободно принимать
решения, чем в мирное время. Кроме того, некоторые женщины начали
играть яркую и активную роль в радикальных религиозных сектах, что было
невозможно в рамках англиканской церкви и ее главных соперниках —
римско-католической церкви и ортодоксального пуританского движения.
Сколько людей погибло в схватках гражданской войны, можно только до¬
гадываться; только в Англии и Уэльсе насчитывалось приблизительно не¬
Глава пятая. Уровень жизни
113
сколько десятков тысяч погибших, определенно меньше, чем после жесто¬
ких эпидемий того времени. Должно быть, в Ирландии потери были гораз¬
до более серьезными; кроме того, уроженцы Ирландии и Шотландии, по¬
павшие в плен, погибали на кораблях, отправлявшихся в Вест-Индские
колонии, откуда возвращались единицы. Ущерб, причиненный домам, до¬
рогам, мостам и посевам, ограничивался местами сражений; в Англии и
Уэльсе военные не применяли тактику «выжженной земли». Несмотря на
разрушения, происходившие при осадах и при разграблении некоторых
захваченных городов и деревень, общее количество уничтоженных зданий
было меньше, чем после случайных пожаров. Самыми ощутимыми и болез¬
ненными обстоятельствами оказались, вероятно, постоянное или времен¬
ное отсутствие мужчин и лошадей и тяжелое налоговое бремя. Сколько
людей, напротив, нажились на войне — другой вопрос: ясно, что выиграли
вербовщики солдат и те, кто занимался снабжением, но даже победите¬
ли — не говоря уже о проигравших — упорно не желали платить по дол¬
гам. Психологическое воздействие войны оценить еще сложнее. Сколько
англичан почувствовало эмоциональный подъем или прилив энтузиазма, и
насколько это компенсировало потери, страдания, ущемление прав и
шок — здесь уместны только субъективные оценки, которые, вероятно,
меняются в зависимости от воззрений и симпатий историка.
Возможно, следует указать еще некоторые особенности экономических
последствий войны и других потрясений. За человеческими жертвами, по¬
терями и разрушениями, о которых мы уже упоминали, на некоторых эта¬
пах войны между 1646 и 1652 годами следовала частичная демобилизация,
сопровождавшаяся постепенным снижением налогов. Из-за трех последо¬
вательных неурожаев 1647-1649 годов деревенские жители пострадали,
должно быть, сильнее, чем от любых разрушений, причиненных рукой че¬
ловека. Есть несколько свидетельств тому, что постепенный рост цен в тот
момент уже замедлился и выровнялся, если не считать колебаний, вызван¬
ных хорошими или плохими урожаями, к 1650-м годам, когда доходы вы¬
росли так, как никогда прежде. Таким образом, в 1650-х годах реальные
заработки поднялись, может быть, впервые с конца XV века. Это вполне
убедительно объясняется временным уменьшением прироста населения и,
следовательно, возможной нехваткой рабочих рук. Поскольку регулярные
записи в приходских книгах нередко прерывались, 1640-е и 1650-е годы
стали с середины XVI века десятилетиями, хуже всего документированны¬
ми и сложными для тех, кто изучает историческую демографию. Авторы
последней и лучшей истории населения Англии нашли статистически на¬
дежный способ преодолеть пробел, опираясь в своих вычислениях на дол¬
говременные изменения уровня рождаемости, смертности и количества
браков; но для изучения более коротких периодов времени нехватка ис¬
точников все же ощутима8.
114
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
Как уже было показано, значительная часть конфискованных земель
была не продана в полном смысле слова, а использована для уплаты не¬
мыслимых долгов, сделанных Долгим парламентом. Остальные земли про¬
дали; вдобавок те роялисты, которые не могли иначе уплатить долги и «ком¬
позиции», технически добровольно расставались со своими владениями.
Все церковные и королевские земли, все частные имения, секвестирован¬
ные и проданные государством, в 1660 году возвратились к прежним вла¬
дельцам без компенсации, хотя к тому времени новые хозяева епископских
земель пользовались ими уже тринадцать лет и даже больше. Тем не менее
даже если не учитывать эту внезапную перемену, кажется почти неверо¬
ятным, что начал складываться новый, по сути землевладельческий класс.
Кое-кто — члены нижней палаты, офицеры, чиновники, вербовщики сол¬
дат и кредиторы государства — сколотил крупные состояния и не лишил¬
ся его после Реставрации. Но некоторые из них уже принадлежали к зем¬
левладельческим семействам, и их судьбу более разумно осмыслить в кон¬
тексте изменений, происходивших внутри традиционной правящей элиты,
а не нового класса. Тем не менее в Ирландии последствия конфискаций и
продаж были иными, и в 1660 году возврата к прошлому там не произошло.
Остается только гадать, чем бы закончились описанные перемены, если
бы республиканский режим просуществовал гораздо дольше. Возвраще¬
ние, если не сказать возрождение аристократии после 1660 года, отмечен¬
ное многими историками, вероятно, могло вообще не настать или осуще¬
ствиться в совершенно ином виде. Принимая как данность падение рес¬
публики и реставрацию монархии, епископата и палаты лордов, должны
ли мы сделать вывод, будто после 1660 года знать и крупные землевладель¬
цы и в самом деле стали богаче и влиятельнее, чем при других обстоятель¬
ствах, без потрясений 1640-1660-х годов? Такие рассуждения кажутся
слегка надуманными, но логически возможными. Существуют неоспори¬
мые свидетельства, что рядовые представители роялистского джентри и,
вероятно, те сторонники короля, которые стояли еще ниже на социальной
лестнице, не слишком удачно поправили свое финансовое положение, если
были вынуждены продавать земли в уплату долгов, и при восстановленной
монархии им, по-видимому, удалось получить меньше выгодных компенса¬
ций, чем их товарищам, у которых было больше денег и связей.
Уместно ли подводить какие-либо общие итоги, даже если они отразят
не факты, а субъективное мнение? Можно сделать два заключения. Во вре¬
мя гражданской войны не произошло ни внезапных сдвигов в экономике,
ни радикальных изменений в социальной структуре; поэтому в английском
обществе после 1640-х и 1650-х годов складывались более благоприятные
условия для роста предпринимательства внутри страны и для укрепления
торговой империи за океаном, чем до 1640-х годов. И вопреки потерям и
временным неудачам обстановка располагала к развитию этих направле¬
ний больше, чем если бы единоличное правление Карла I продолжалось
бесконечно, или если бы роялисты выиграли гражданскую войну.
Глава пятая. Уровень жизни
115
Реформы и реформация
Когда люди говорят о том, что реформы необходимы, ими часто руково¬
дит желание избавиться от того, что они называют злоупотреблениями, и
вернуться к прежнему порядку, который должен сохраняться и впредь.
Иногда под словом «реформы» понимают позитивные изменения и нова¬
ции, призванные создать новую, иную и, как предполагается, лучшую сис¬
тему, чем раньше. В истории почти всегда эти два элемента неразделимы,
и Англия 1640-1660-х годов — не исключение.
Принципы и объекты
Естественно, и даже жизненно необходимо сперва рассмотреть ситуа¬
цию в религии и церкви, поскольку они играли исключительную роль в
мировоззрении людей и в их жизни. Должно быть, сначала желание пере¬
мен диктовалось преимущественно ненавистью к Лоду и арминианам,
и страхом перед папизмом. Но разногласия, обозначившиеся уже в 1641 го¬
ду, показали, что речь шла не только о негативных реформах, хотя они были
и оставались важными. Одни желали реформировать и исправить еписко¬
пальное управление церковью, другие — создать пресвитерианскую струк¬
туру, а некоторые выступали за более децентрализованную систему, в ко¬
торой конгрегация каждого прихода обладала почти полной автономией,
ограждавшей ее от посягательств епископов и папистов. Одни хотели, что¬
бы пасторы или священники получали жалованье из доходов епископов,
клира кафедральных соборов и, возможно, самых богатых школ и коллед¬
жей; другие предпочли бы платить особый налог на содержание духовен¬
ства. Почти все сторонники реформ желали уничтожить или, по крайней
мере, существенно сократить существовавшую систему десятин, импро-
приаций, представлений на церковные бенефиции и земель, с которых при¬
ходы получали деньги. Но некоторые радикалы сопротивлялись любому
церковному устройству: они выступали против государственной церкви
вообще и хотели, чтобы их пасторы и священники либо жили на добро¬
вольные пожертвования членов своей церкви, либо зарабатывали себе на
жизнь как рядовые члены общины, исполняя религиозные обязанности
только в определенное время. Эти разногласия были очень глубокими и
коренились в представлениях людей о том, какое место религия должна
занимать в обществе. Более того, все желали видеть клириков образован¬
ными, способными регулярно произносить весьма наставительные пропо¬
веди. Относительно того, что считать достаточным образованием и пра¬
вильной манерой проповеди, взгляды резко расходились. Для самых кон¬
сервативных реформаторов перемены в образовании, возможно, значили
лишь более углубленное изучение традиционных предметов: классиков,
116
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
ортодоксальной протестантской теологии, основ древнееврейского, плюс
латинского и греческого языков для самых способных. Однако для других
такое представление о хорошо образованном духовенстве было лишь со¬
ставной частью более широкой реформы образования и интеллектуальных
перемен.
В этой реформе многое принимало форму популярного, выхолощенно¬
го бэконианства. Многие работы Фрэнсиса Бэкона, лорда-канцлера при
Якове I, возведенного в достоинства барона Верулама и виконта Сент-Ол¬
банс еще до обвинений в судебной коррупции и последовавшего падения,
переиздавались в 1640-1650-х годах. Предложенная Бэконом новая амби¬
циозная классификация различных областей человеческого знания, его
бесцеремонная расправа с препятствиями, возникающими в процессе ра¬
ционального движения по пути к исправленному знанию — с тем, что он
называл «идолами рода, пещеры, рынка и театра», его внимание к практи¬
ческому знанию, или прикладной науке (говоря современным языком, тех¬
нологии), использовалась его преемниками времен междуцарствия как дей¬
ственное средство для исправления рода человеческого. Хотя вопрос о том,
насколько взгляды Бэкона расходились с ортодоксией — например, в ка¬
кой степени на лорда-канцлера повлияли пуританские взгляды его мате¬
ри, — остается крайне противоречивым, некоторые необэконианцы, ка¬
жется, всерьез думали, что подчинив себе силы природы, можно устранить
последствия грехопадения человека. По меньшей мере они, кажется, вери¬
ли, что проклятие, наложенное Богом на Адама (состоящее в том, что Адам
и его потомки будут трудиться в поте лица своего), можно если не преодо¬
леть, то изменить. В этом смысле, каким бы ни было истинное влияние и
значение Бэкона как философа науки, в нем самом и его сторонниках мож¬
но ясно увидеть провозвестников современного мира, того духа, который
метко называют «освобожденным Прометеем». Едва ли сам Бэкон верил в
возможность вернуть человеческую природу в состояние совершенства,
свойственного ей до грехопадения; в его знаменитых «Опытах» ничто не
указывает на подобную мысль9. Из всех реформаторов, практиков и теоре¬
тиков в 1640-1650-е годы только Джерард Уинстенли был убежден, что
такое возвращение можно осуществить, сочетая технический прогресс
и отмену частной собственности, купли-продажи, а также платы за труд.
В этом смысле Уинстенли тоже был пророком нового мира, предвосхитив
фразу Ленина о том, что коммунизм есть советы плюс электрификация всей
страны.
Практические шаги
Большая часть задуманных и реализованных реформ церкви, государ¬
ства, экономики и многих профессий была далека от того, что понимаем
под этим термином мы. Если реформам и соответствовала научная или со¬
Глава пятая. Уровень жизни
117
циальная программа, то она, скорее, предвосхищала идеи XVIII века —
шотландского просвещения, Адама Смита и экономистов-классиков, Бен-
тама и утилитаристов. Согласно учению этой интеллектуальной группы,
быть может, ярче всего, представленной не только Генри Робинсоном, но и
другими «исправителями»-памфлетистами, государство должно было обес¬
печивать защиту от внешней опасности, поддерживать закон и порядок,
распространять информацию, заниматься такими делами, которые частные
предприниматели не могли или не хотели осуществлять, устранять архаи¬
ческие препятствия рациональным улучшениям, предотвращать обструк¬
цию монополий и т. д., но в то же время предоставлять людям свободу сле¬
довать своему призванию. То же самое верно и в отношении социально-
экономической программы Гоббса, хотя он верил в идею абсолютизма и
предпочитал монархическое устройство государства. Стремление вопло¬
тить подобные реалии должно было сопровождаться достаточно радикаль¬
ными и, бесспорно, решительными переменами: отменой опеки, феодаль¬
ных платежей и прочего наследия феодального прошлого, понижением
легального максимума процентов, стабильной чеканкой монеты и создани¬
ем соответствующих кредитных механизмов, рационализацией законов о
кредиторах и должниках, прекращением устаревших ограничений в разви¬
тии сельского хозяйства, например законов против огораживаний, ведени¬
ем такой морской и торговой политики, которая максимизировала бы экс¬
порт и повысила доходы страны от перевозки товаров, и в то же время мак¬
симально возможным увеличением налогов на ввоз предметов роскоши;
но прежде всего следовало создать сильное, справедливое и способное пла¬
тить по счетам государство. Вот далеко не все, что, по мнению Гоббса, тре¬
бовалось для «счастья» и для того, что мы можем назвать высоким жизнен¬
ным уровнем.
Другой вопрос, какие из упомянутых дел хотя бы попытались осущест¬
вить в 1640-1650-е годы. Изменения в фискальной системе, то есть пере¬
ход от феодальных повинностей к акцизу, уже отмечались: в 1660 году они
были подтверждены. Понижение процентной ставки и ограничение коли¬
чества импортных товаров, которые могли ввозить английские суда, также
было закреплено. Что касается тех статутов Долгого парламента, по кото¬
рым удалось добиться согласия короля, в 1660 году из них был аннулиро¬
ван лишь один, а остальные предприятия рухнули сами собой. Последний
билль против огораживаний должен был рассматривать второй парламент
Кромвеля, но его отклонили, и никакого продолжения не последовало. Не¬
которые реформы проводились через издание парламентских ордонансов
или республиканских актов, но они либо провалились, либо были пере¬
работаны после Реставрации. Возьмем в качестве примера один неболь¬
шой, но показательный эпизод: Республика постановила, что весь судеб¬
ный процесс, и устная и письменная часть, должен проводиться на англий¬
ском языке, а не латыни и не нз «юридическом французском»; все судебные
118
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
документы предписывалось оформлять современными буквами, а не вычур¬
ным почерком в старинном стиле, который использовали в судах и некото¬
рых ветвях администрации. Подтверждение первому распоряжению изда¬
дут лишь в царствование Георга II; второе на деле осуществится только
после изобретения пишущей и копировальной машины, когда возникнет
острая потребность печатать правительственные документы и официаль¬
ные формы.
Перемены произошли и в администрации, хотя они оказались не столь
многочисленными и глубокими, как хотелось бы реформаторам-радикалам.
Многим категориям чиновников повысили жалованье; вознаграждения, от
которых они прежде зависели, либо запрещались, либо строго ограничива¬
лись; подарки теоретически запрещались, но на практике, как правило, от
них было не избавиться. Некоторым казначеям и финансистам все еще
позволялось взимать пофунтовый сбор (проценты с оборота); другим оста¬
вили только их жалованье. Все чаще при назначениях учитывалась про¬
фессиональная подготовка, которая, однако, подразумевала также мораль¬
ную и религиозную устойчивость и политическую лояльность режиму;
реже на должности назначали благодаря связям в обществе, известной
фамилии или благодаря чьей-то благосклонности. Предполагалось, что го¬
сударственный чиновник останется на своем посту, если будет хорошо ис¬
полнять свои обязанности, и что его служба не будет продолжаться всю
жизнь; наконец, места в государственном аппарате не должны были поку¬
паться или продаваться. Похоже, именно абстрактная государственная
служба, а не король (или королева), способствовала формированию того,
что принято называть надперсональным бюрократическим мировоззрени¬
ем. Хотя двор Кромвеля-протектора был довольно внушительным, он нико¬
им образом не занимал того места в системе центральной власти, которое
двор короля имел при монархии. Случаи коррупции среди чиновников и
другие административные злоупотребления, по которым велись разбира¬
тельства, означают, что начал действовать какой-то иной стандарт, отлич¬
ный от того, что действовал до 1640 года.
Было бы ошибочно считать, что тогда уже сложилось что-то, напомина¬
ющее государственную машину XIX столетия, не говоря уже о XX веке. В част¬
ности, различные виды штрафов (вычеты, секвестрация, авансы, десятина)
и паралегальная роль административных учреждений, таких как Комитет,
а затем комиссия о компенсациях, должно быть, плохо контролировали
проявления фаворитизма, наушничества, а также позволяли проводить
расследования по пустякам. Общественное устройство, ущемлявшее пра¬
ва некоторых людей из-за религиозных убеждений или из-за их принадлеж¬
ности к определенной партии, церкви или движению создавали естествен¬
ную почву для запугивания, низкопоклонничества и доносительства. То
же самое можно сказать и о тех законах против католиков-рекузантов, ко¬
торые принимались при Елизавете I и Якове I, и о законах против квакеров
Глава пятая. Уровень жизни
119
и остальных диссентеров, принятых после Реставрации. Тем не менее, судя
по уровню налогообложения и общему обороту общественных средств,
в карманах чиновников и посредников оседало гораздо меньше денег, чем
до гражданской войны и после восстановления монархии. Кроме тех обла¬
стей, где действовали прямые интересы государства, юридическая систе¬
ма, возможно, работала более эффективно и проявляла большую объек¬
тивность, если не сказать просто гуманность, чем под крылом короля. Та¬
ким образом, хотя радикалы разочаровались и в Долгом парламенте, и
затем в сменявших друг друга правительствах Республики, реформы ока¬
зались не просто благочестивым порывом. Вместе с тем богоугодная Ре¬
формация была совсем иной проблемой; но, как уже было показано, для
разных людей она обретала разный смысл и иногда даже противопоставля¬
лась секулярным реформам.
В прошлом возникало немало споров о взаимоотношениях между рели¬
гией и колдовством, или, точнее, охотой на ведьм. Последние исследова¬
ния показали, что большинство обвинений в колдовстве вызывалось тре¬
ниями внутри деревенских общин, нередко обыкновенными соседскими
ссорами. Не считая одной очень сильной эпидемии обвинений, разбира¬
тельств и казней, разразившейся в Эссексе в самом конце гражданской
войны, в 1644-1645 годах, нет особых причин связывать подобные вспыш¬
ки с периодом господства пуритан. Более того, источники свидетельствуют,
что в Шотландии английские солдаты были шокированы готовностью, с ко¬
торой там предполагаемым колдуньям выносили приговор и приводили его
в исполнение. Сторонники парламента, пуритане и остальные радикалы,
в том числе и некоторые известные личности, были готовы обращаться к
астрологам точно так же, как их противники — кавалеры и епископалы, и,
может быть, некоторые делали это очень охотно. Народ стал обращаться к
«белым» (или «добрым») колдуньям, целителям и предсказателям задолго
до расцвета пуританизма. В самом полном исследовании, посвященном
народным верованиям и суевериям Англии раннего Нового времени, ска¬
зано, что неофициальная магия стала совершенно необходимой, когда квази-
магические обряды католической церкви сменились более строгим протес¬
тантским богослужением и учением. Упадок «белой магии» в конце
XVII века связан с формированием более рационалистического мировоз¬
зрения, развитием знаний о природе и, в случае с колдовством, с отказом
списывать несчастья на счет дьявола и его слуг среди людей. Кроме того,
вера в реальность колдовства и существование колдуний, вероятно, угаса¬
ла уже в 1650-е годы, а правление пуритан ни подстегнуло, ни замедлило
этот процесс.
В современном западном обществе привыкли к тому, что чрезвычайно
важно иметь доступ к информации. Но до того как ежедневные и ежене¬
дельные газеты стали выпускать массовыми тиражами, вынести рекламную
информацию за пределы города или даже за границы прихода зачастую
120
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
было трудно, почти невозможно. Человек сталкивался с этим, когда пред¬
лагал свои услуги или товар или, наоборот, искал что-то, в том числе поте¬
рянную собственность или пропавших людей. Отсутствие регулярной по¬
лиции и социальных служб, работа которых нам кажется естественной,
обостряло нехватку информации. Поэтому так важна была кампания за
создание «службы адресов» — так Сэмюэл Хартлиб, реформатор-изгнан¬
ник, выходец с берегов Балтийского моря, обладатель обширных связей,
назвал свой проект национальной информационной службы. Когда в 1649 го¬
ду число еженедельных газет сократилось до двух официально одобрен¬
ных изданий, фактически прекративших свое существование в 1660 году,
приостановилось развитие рекламной прессы, которая, несомненно, воз¬
никла в 1640-е годы и показала необходимость проектов, подобных предло¬
жению Хартлиба. Восстановление коммуникаций требовало много време¬
ни, и было бы неестественно ставить междуцарствию в заслугу начало со¬
здания учрежденной позднее службы дилижансов, дорог с заставами или
развитие и расширение сети каналов.
С именем Хартлиба связаны многие другие реформаторские проекты,
в том числе по улучшению сельского хозяйства. Рядом с некоторыми со¬
временными ему теоретиками-радикалами он, вероятно, не был оригиналь¬
ным мыслителем, а играл роль интеллектуального брокера, или посредни¬
ка, помогавшего перенести идеи популярного бэконианства в кружок, где
работали совершенно особые, творческие умы. Уильям Петти, врач, геоде¬
зист, статистик, и Роберт Бойль, основоположник английской химии, были,
возможно, самыми блестящими членами этого кружка. Ян Амос Комен-
ский, столь же оригинальный чешский реформатор образования, разоча¬
рованным вернулся на континент, когда в начале 1640-х годов граждан¬
ская война одержала верх над мирными реформами.
Профессии
Реформы интеллектуальных профессий были еще одним важным на¬
правлением, с которым связывались большие надежды; однако результаты
преобразований оказались незначительными и после падения Республики
не оставили никакого следа. Для церкви главным следствием победы и по¬
ражения пуританизма стали постоянные столкновения между англиканами-
епископалами и диссентерами, или нонконформистами (которые, в свою
очередь, делились на пресвитериан, конгрегационалистов, а также общих
и частных баптистов). Ничего не предпринималось для поиска средств на
содержание беднейшего слоя приходского клира до тех пор, пока в 1704 го¬
ду согласно проекту, названному «Милостью королевы Анны», корона не
выделила из своих доходов ту часть, которую отняли у церкви во времена
Генриха VIII. Даже по отношению к протестантам, не принадлежавшим к
Глава пятая. Уровень жизни
121
официальной церкви, толерантность была узаконена только в 1689 году,
затем распространена на унитариев и квакеров и затем постепенно на ка¬
толиков; религиозного равенства, дававшего полноту гражданских прав
приверженцам всех конфессий и тем, кто не принадлежал ни к одной из
них, добились только в XIX веке. Историку не подобает рассуждать, насту¬
пила бы религиозная свобода быстрее в условиях пуританской республи¬
ки; мы можем быть уверены только в том, что она реализовалась бы иначе.
В итоге англиканское духовенство оставило любые попытки играть само¬
стоятельную политическую и социальную роль и превратилось — гораздо
больше, чем это было во времена Лода, — в придаток правящего класса
пэров и нетитулованного дворянства.
Парадоксально, но в своем учении и литургии англиканская церковь
фактически стала более «лоудианской», или арминианской, чем при жиз¬
ни Лода. И хотя следующее поколение в 1678-1679 годах испытает шок от
еще одного крупного папистского заговора, епископов и других англикан¬
ских священников не станут обвинять в том, будто бы они сочувствовали
или сами являлись тайными папистами. К тому времени наследники пури¬
тан либо вернутся в лоно церкви, либо будут безапелляционно изгнаны из
нее как «диссентеры». Тем не менее некоторые историки продолжали на¬
стаивать, будто бы непреодолимый раскол в английском протестантизме
образовался гораздо раньше, примерно в середине правления Елизаветы,
и поэтому конституцию 1660 годов следует считать исключительно его за¬
креплением. В этом утверждении заключается довольно странное объясне¬
ние религиозных процессов, развивавшихся с 1600 по 1641 год, однако счи¬
тать, что именно «корни и ветви» спровоцировали роковой разрыв, пред¬
ставляется несправедливым по отношению к остальным религиозным
течениям. В любом случае здесь уместно лишь оценочное суждение, суть
которого сводится к тому, что церковное единство, то есть сосуществова¬
ние всех толков в рамках одной конфессии, является более желательным,
нежели их разобщенность, при которой с точки зрения истинной религи¬
озной свободы должно быть место и атеистам и нехристианам; впрочем,
и такая перспектива остается возможной.
В юриспруденции пыл реформаторов поостыл еще до возвращения мо¬
нархии. Надежда перевести юристов на регулярное жалованье и обеспе¬
чить юридическую помощь всем после проверки их нуждаемости, как тре¬
бовали некоторые памфлетисты в 1640-х годах, растаяла к 1653 году и, как
известно, не осуществилась в Британии даже сегодня. Однако следует по¬
мнить, что среди самих реформаторов права не было единодушия; совсем
наоборот, между ними возникали жесткие разногласия. Крайние радика¬
лы требовали упразднить и саму профессию юриста, и центральные суды,
и ассизы, а при рассмотрении уголовных и гражданских дел положиться
на суды, состоящие из членов местной общины, то есть на временно рабо¬
тающих дилетантов. В каком-то смысле именно так действовали мировые
122
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
судьи, и предложение радикалов можно назвать просто демократизацией
локальных, местных и восстановлением особых судов, проводившихся в
былые времена в графствах и сотнях. Если бы все судебные разбиратель¬
ства ограничивались очевидными преступлениями (убийствами, изнаси¬
лованиями, грабежом и т. п.), по которым общественное мнение было еди¬
нодушно, и обыкновенными соседскими спорами о правах на собственность
и местными проблемами, которыми в XVII веке иногда занимались еще
манориальные суды, тогда систему народной, непрофессиональной юсти¬
ции действительно стоило ввести. Но как бы она справилась с запросами
боДее сложного общества, с его национальным рынком, мощным городским
сектором и активной коммерческой жизнью, в свою очередь связанной с
остальным миром, — это выше нашего понимания. Другие радикалы, на¬
стораживавшие еще больше, желали реализовать то, что они называли «за¬
коном Моисея», то есть полный комплекс запретов и наказаний, предпи¬
санных в Пятикнижии. К счастью для Англии, такого рода реформаторы
права находились только среди милленариев-фундаменталистов, и после
разгрома в 1653 году Пятой монархии как политической силы подобная
перспектива перестала быть серьезной.
Некоторые сложности объяснялись тем, что мнения двух серьезных и
преданных реформаторов — Уолвина и Робинсона о суде присяжных иног¬
да не совпадали. Существовавшая тогда система оказывала предпочтение
той части мужского населения, которая обладала собственностью и хоро¬
шей репутацией. Кроме актов о языке и письме, актов о гражданской реги¬
страции браков, рождений и смертей (1653), нескольких попыток рефор¬
мировать долговое право и проведенной Кромвелем временной реформы
Канцлерского суда (о ней речь пойдет в следующих главах), государство
осуществило лишь несколько преобразований, но почти все они впослед¬
ствии были отменены. Внутренние распоряжения судей о поверхностной
реорганизации двух судов общего права — суда Общих тяжб и суда Коро¬
левской (при Республике называемой Высшей) скамьи, не слишком извест¬
ны и мало изучены, но они, должно быть, ускорили разрешение судебных
дел лучше, чем все те кампании, вокруг которых разгоралось больше спо¬
ров и которым историки уделили больше внимания.
Столь ограниченные результаты покажутся еще более удивительными,
если вспомнить, как велико было недовольство различными сторонами су¬
дебной системы. В противном случае придется предположить, будто недо¬
вольство сводилось к фракционным протестам, сфабрикованным памфле¬
тистами, но, как кажется, слишком многие протоколы речей, произнесен¬
ных в нескольких парламентах, и, что более важно, замечания в письмах
Кромвеля и в современных источниках, например в «Мемуарах» Лудлоу,
дают основания считать его реальным. В целом защитники интересов част¬
ной собственности — преимущественно землевладельцы и купцы — при¬
зывали сделать исполнение законов о наследовании, разделе имущества и
Глава пятая. Уровень жизни
123
разбор разнообразных имущественных тяжб и процессов быстрым, деше¬
вым и единообразным, не зависящим от процедурного крючкотворства и
архаичной системы прецедентов. Представители широких народных
масс — радикальные индепенденты, например армейский проповедник
Хьюго Питер, левеллеры, некоторые баптисты и милленарии требовали
реформировать уголовное право, особенно пункты о свидетельских пока¬
заниях, о правах защитников, ограничить вынесение смертных пригово¬
ров исключительно тяжкими преступлениями (то есть не казнить за во¬
ровство), выступали за более мягкое обращение с должниками.
Многие понимали, что такая программа, в свою очередь, потребовала
бы структурных изменений судов и самой юридической практики. Полное
упразднение прерогативных судов и временное закрытие судов церковных
(общенациональных и на уровне диоцезов) могло бы удовлетворить кон¬
ституционные и религиозные устремления пуритан и сторонников парла¬
мента, но никоим образом не отвечало их остальным требованиям. По¬
скольку в оставшихся судах количество дел увеличилось, это, должно быть,
еще более обострило те самые злоупотребления, в особенности судебные
проволочки, на которые и жаловались реформаторы. Традиционная систе¬
ма, согласно которой каждые пол года в главном городе графства проводи¬
лись заседания суда общего права, а каждые три месяца — суда присяж¬
ных, продолжала функционировать без изменений, не считая кратковре¬
менных перерывов во время самой гражданской войны и одного или двух
острых кризисных периодов (особенно накануне Реставрации в 1659—
1660 годах). Кроме того, неясно, стали ли эти годы особенно важными в
длительной эволюции юридической профессии в сторону дихотомии меж¬
ду барристерами и солиситорами, с которой мы имеем дело сегодня. Ат¬
торнеи и судебные клерки, стоявшие на низшей ступени иерархии, вероят¬
но, были рядовыми участниками гонки: это был потенциал, за счет которо¬
го можно было популяризовать и расширить рамки профессии, но он так и
не был реализован. И вновь все это лишь негативные утверждения. Мы
можем понять, чего не случилось в период между 1640 и 1660 годами и
какие реформы впоследствии были отменены; но по определению мы не
можем знать того, что могло случиться, без тех или иных политических
подвижек или в случае, если бы последние приняли иную форму.
В третьей из великих традиционных интеллектуальных профессий —
в медицине — реформаторский порыв вновь следует противопоставить по¬
лученным в итоге ничтожным улучшениям. Хартию Врачебной коллегии
не отменили в числе вредных монополий; аптекарей из нее исключили, а хи¬
рурги оставались в опасном и приниженном положении. Большое количе¬
ство медиков, служивших Республике на административных должностях,
часто не связанных с их ремеслом, нельзя объяснить простым совпадени¬
ем; возможно, это говорит не только об их политических и религиозных
124
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
убеждениях, но и свидетельствовует о крушении надежд на реформирование
профессии. Несмотря на громы и молнии, которые Николас Колепеппер
метал в сторону медиков, возможно, потенциала для реформы просто-на¬
просто не было. Несмотря на прогресс в теории и практике, достигнутый
благодаря Харвею, Сайдерхему и другим, несмотря на все технические нов¬
шества, например щипцы для повитух, запатентованные еще одним вра-
чом-радикалом и памфлетистом, происходившим из иммигрантской семьи,
Питером Чемберленом, человек получал больше шансов выжить, если не
допускал к себе никаких докторов. Формирование чего-то, отдаленно на¬
поминавшего современную профессию врача, было чрезвычайно медлен¬
ным процессом, растянувшимся на XVIII и XIX столетия; лучшее медицин¬
ское образование можно было поучить на континенте, в Лейдене или Па¬
дуе, а позднее — в Шотландии. И здесь состояние дел в Англии в период
пуританской Республики трудно изобразить более плачевным, чем оно
было в действительности.
Разногласия и достижения
Может показаться, что мы слишком внимательно сосредоточились на
политике и государственных учреждениях и слишком мало рассказали о
людях и идеях. И, как уже говорилось ранее, выводы перестанут быть столь
удручающими, если подчеркнуть содержательную часть образования, раз¬
витие науки и некоторых прикладных знаний. Но спор об истоках Королев¬
ского общества — пуританских, роялистских или каких-то иных — кажет¬
ся пустым и не относящимся к делу. Конечно, собрания разрозненных
групп ученых и математиков в Оксфорде и Лондоне в 1640-с и 1650-е годы
могли бы выглядеть иначе, если бы политический режим Карла I выстоял;
столь же очевидно, что если бы двумя годами позже Карл II не вернул себе
трона, то не существовало бы и Королевского общества для развития наук,
получившего в 1662 году хартию из рук монарха. Совершенно неприемле¬
мо отсюда сразу же переходить к дискуссии о том, какая сторона в граж¬
данской войне или какой режим эпохи междуцарствия и Реставрации боль¬
ше или меньше располагали к открытиям Бойля, Гука, Ньютона и других.
Мы можем сделать лишь негативные выводы: некоторые политические
режимы — репрессивная клерикальная автократия или настроенная на
буквальное восприятие Библии религиозная республика — вполне могли
оказаться менее благоприятными для развития научных исследований и
прогресса знания, чем все прочие режимы, обладавшие властью или доби¬
вавшиеся ее между 1640 и 1660 годами.
Не все из этих порядочных и совестливых людей были эклектиками,
приспособленцами, латитудинариями или равнодушными. В истории на¬
Глава пятая. Уровень жизни
125
ступают моменты, когда человеку приходится выбирать чью-то сторону,
пусть даже сам он считает своем решение катастрофическим. В Англии
середины XVII века ученые, преподаватели, учителя и другие интеллекту¬
алы никоим образом не могли уклониться от этой необходимости. Действи¬
тельно, некоторые из них «сбежали». Мы сталкиваемся с «беглецами на
родине», если использовать меткое выражение, изобретенное во времена
Французской революции следующего столетия. Несколько англиканских
епископов зарабатывали себе на жизнь, став школьными учителями и част¬
ными преподавателями; несколько чиновников и придворных Карла I заня¬
лись медицинской практикой, причем у одних было формальное подтверж¬
дение квалификации, а у других — нет; после Реставрации несколько боль¬
ше бывших республиканских должностных лиц занялись или вернулись в
мир частного предпринимательства. В том, какие средства спасали многих
членов потерпевшей поражение партии — роялистов с 1646 по 1660 год и
республиканцев с 1660 года, и духовенство и мирян — от попрошайниче¬
ства и голода, есть некая тайна; многие, очевидно, попали в зависимость
от милосердия более удачливых, чем они сами, тех, кто с самого начала
проявил меньшую преданность своему делу или лучше умел воспользовать¬
ся попутным ветром.
Радикалы и реформаторы по определению должны испытывать разоча¬
рование более глубокое, чем консерваторы и циники. Поскольку в этой
главе основное внимание было сконцентрировано на надеждах, побужде¬
ниях и последовавшем разочаровании и утрате иллюзий радикалов, кото¬
рые были преимущественно сторонниками пуританско-парламентского
дела, не следует забывать о последствиях сначала восстания, а затем каз¬
ни короля, травмировавших психику роялистов и егшскопалов. Состояние
духа тех католиков, которые ранее поддерживали Карла I, должно было
быть несколько иным, поскольку они подвергались дискриминации, и даже
преследованиям, если только не входили в ограниченное меньшинство, для
которого, благодаря связям при дворе, делалось исключение. У кого в час
победы душа парила выше — у реформаторов в 1640-1641 годах, у рево¬
люционеров в 1648-1649 годах или у консерваторов в 1660-х — измерить
невозможно; невозможно и понять страдания тех, кто потерпел самое же¬
стокое поражение. Объявлять, что итоги междуцарствия были скорее от¬
рицательными, чем положительными, значит подразумевать, что вся анг¬
лийская история была бы лучше, если бы ничего подобного не случилось.
Тогда, как и сейчас, некоторые отстаивали некий принцип (боролись за
церковь и короля или за «старое доброе дело») потому, что страстно вери¬
ли в его истинность, право и справедливость. Другие делали выбор неохот¬
но, выбирая наименее отталкивающий вариант. Эти фундаментальные раз¬
личия человеческих характеров были очевидны как в те дни, так и сегодня.
Но совокупность достижений человека лишь отчасти определяется теми
126
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
мотивами, по которым люди поступали так, а не иначе. Благими намерени¬
ями часто выстлана дорога в ад, и, напротив, добрые дела совершаются вне
планов и непреднамеренно.
Примечания
1 Я благодарю проф. Кениона за то, что он первым подсказал мне обратиться к
этой теме. В данный момент ее пересматривает проф. Остии Вулрич.
2 О композиции и хронологии «Истории» Кларендона см.: Firth С. //. Clarendon’s
History of the Rebelion // English Historical Review, 91, 190; для сравнения см.: The
History of the Rebellion and Civil Wars in England... / Ed. by B. Bandinel. In 8 vols.
Oxford, 1826. Vol. 1. Advertisment. P. i-vii; Preface to vol. 1 of the first edn. (1702),
p. 1-32; и The History of the Rebellion... / Ed. by W. D. Macray. In 6 vols. Oxford,
1888. Vol. 1. P. v-xiv. Последние нападки на точность, если даже не на правди¬
вость Кларендона, содержатся в статье Hutton R. Clarendon’s History of the
Rebellion // English Historical Review, 97, 1982. Ни оригинальный вариант «Исто¬
рии» (неоконченный), написанный в 1646-1648 годах, ни «Жизнеописание» (впер¬
вые отдельным изданием опубликовано в 1759 году и переиздано в 1856 году) так и
не были переизданы в адекватной современной редакции, хотя оба произведения
приводятся в книгах Бандинела и Макрея. Когда историки проходят мимо Клареп-
дон Билдинг по пути в Бодлеанскую библиотеку с Брод-стрит, статуя графа глядит
на них с укоризной. Издательство Оксфордского университета до сих пор владеет
исключительным правом на издание всех его работ; к сожалению, чрезвычайно
трудный для чтения почерк Кларендона главным образом виноват в подобном пре¬
небрежительном отношении, в других случаях непростительном.
3 Отчет Уайтлока о его посольской миссии в Швецию в 1653-1654 годах —
работа более живая и в некоторых отношениях представляющая огромный инте¬
рес. См.: Memorials of the English Affairs... Oxford, 1853. In 4 vols., это худшее из
изданий. Ср.: A Journal of Swedish Embassy.... / Ed. by L. Morton (2 vols. London,
1855). Д-р Рут Сполдинг, последняя из его биографов, сейчас готовит новое изда¬
ние «Мемориала», основанное на подборке всех его сохранившихся автобиогра¬
фических заметок.
4 См.: A Voyce from the Watch Tower, part Five: 1660-1662 /Ed. by A. B. Worden.
Camden 4th Series. Vol. 21. 1978. Preface. P. vii—x, Introduction. P. 1-39. Cp.:
Memoirs of Edmund Ludlow/Ed. byC. H. Firth. In 2 vols. Oxford, 1894. Vol 1. Editor’s
Introduction, p. vii-lxix. К сожалению, дошедшая до нас рукопись «Мемуаров»,
озаглавленная самим Лудлоу «Голос со сторожевой башни» и превосходно издан¬
ная доктором Уорденом, открывается лишь 1569 годом, поэтому благоговение То-
ланда перед ней может вызвать только улыбку.
5 Hill С. The Century of Revolution 1603-1714. Nelson’s New Llistory of England.
Edinburgh, 1961/P. 184-185; 301; Walton-on-Thames, 1980. P. 158,275-278.
6 Spufford M. Small Books and Pleasant Histories. London, 1981. См. обзор П. Клар¬
ка (Clark P.) в English Historical Review, 99, 1984. P. 621-622; в нем он высказыва¬
ет предположение, что до 1640 года листовки, должно быть, были распространены
меньше.
Глава пятая. Уровень жизни
127
7 Это высказывание принадлежит сэру Джону Саммерсону. См. его книгу:
Architecture in Britain, 1530-1830. Pelican History of Art: Hammondsworth, 1953.
P. 89-97.
8 Wrigley E. A., Schofield R. S. The Population History of England 1541-1871.
Cambridge, 1981. P. 4, 11, 19-20, 24-25, 27, 31-32, 83, 153, 232, 681.
9 В «Новом Органоне» (книга II, афоризм Hi), действительно говорится о том,
что частичное улучшение, или «реставрация», могут оказаться возможными; но до
XVIII столетия эту книгу можно было прочесть только на латинском языке.
Глава шестая
Противоречия Республики
Карл I в полной мере показал себя человеком, не способным на честные
переговоры. Никто и не ждал, что соглашение, в котором король стал бы
одной из сторон, сможет действовать даже очень короткое время, даже
если на первых порах к нему удалось бы приблизиться. Тем не менее в рет¬
роспективе видно, что суд над королем и его казнь стали фатальной ошиб¬
кой, притом ошибкой вдвойне: и из-за юридической, если не сказать нрав¬
ственной сомнительности процесса, и потому, что такой шаг был полити¬
чески аморальным. Цареубийство оказалось роковым препятствием для
примирения слишком многих группировок: не только роялистов, но и тех,
кто сохранял нейтралитет, и даже умеренных сторонников парламента,
пресвитериан и остальных — тех, кого, не будь казни, можно было бы убе¬
дить если не поддержать республику, то по меньшей мере смириться с ре¬
гентством или протекторатом при уже назначенном наследнике и преем¬
нике короля. Достаточно влиятельных людей, привлеченных или объеди¬
нившихся вокруг нового режима, не хватало, чтобы заменить тех, кто
покинул этот лагерь. Если согласиться с данными самых авторитетных со¬
временных исследований, посвященных жизни парламента и политичес¬
ким группировкам 1647-1653 годов1, покажется удивительным, сколь не¬
многие члены нижней палаты и политики вне армии приветствовали, одоб¬
ряли и поддерживали чистку и казнь короля, не говоря уже о том, сколько
из них действительно верило, будто лучшей формой правления является
республика, а не монархия. Само слово «Commonwealth», а именно так
новый режим стал именовать себя примерно через три месяца после упразд¬
нения монархии и палаты лордов, было своеобразным компромиссом с анг¬
лийской историей; вероятно, тогда этот термин считался менее доктринер¬
ским, чем слово «republic». Как будет показано ниже, левеллеры, в прин¬
ципе одобрявшие однопалатный парламент без короля или верхней палаты,
Глава шестая. Противоречия Республики
129
считали новую форму правления изначально эгоистичной, безответствен¬
ной и тиранической олигархией. Основной груз ответственности за внут¬
ренние противоречия и природную слабость Республики ложится на Оли¬
вера Кромвеля — единственного человека, обладавшего полнотой власти
в стране. Чтобы одновременно оценить и меру его ответственности за си¬
туацию, и лучше понять случившееся за следующие четыре года, следует
подробнее рассмотреть его положение и попытаться реконструировать его
мировоззрение, каким оно было в 1648-1649 годах.
Оливер Кромвель
В 1643 году Кромвель стал полковником кавалерийского полка, а затем
генерал-лейтенантом и заместителем командующего армией Восточной
Ассоциации. После короткого перерыва, вызванного соблюдением Ордонан¬
са о самоотречении, соавтором которого являлся сам Кромвель, он занял
столь же высокий пост, с июня 1645 года получив командование кавалери¬
ей в армии Нового образца. До лета 1644 года его военная карьера приме¬
чательна не более чем карьеры других удачливых и энергичных региональ¬
ных военачальников, например Эдварда Мэсси. Кромвелю приписывали,
отчасти заслуженно, главную роль в победе при Марстон Муре и почти год
спустя при Нейзби, а долю вины за поражение во второй битве при Ньюбе-
ри чаще всего оценивали снисходительно. Гораздо позднее ему справедли¬
во воздали должное за сокрушительный разгром Гамильтона при Престо¬
не в августе 1648 года. Осенью 1647 года, пока Ферфакс был болен, Кром¬
вель председательствовал на дебатах в Петни и сыграл главную роль в
последовавшей победе над левеллерами. И все же его отношения с Джо¬
ном Лильберном отнюдь не сводились к постоянной однообразной вражде.
В самом начале работы Долгого парламента Кромвель организовал кампа¬
нию по освобождению будущего вождя левеллеров из тюрьмы, и, судя по
тому, какое участие он принимал в судьбе прочих, он, должно быть, одоб¬
рял уход Лильберна из армии, поскольку убеждения не позволили послед¬
нему подписать Ковенант. Он разделял разочарование Лильберна в графе
Манчестере, разделял его неприязнь к нетерпимой пресвитерианской го¬
сударственной церкви в широком смысле; оба отстаивали свободу для «не¬
сознательных» при условии, что те не были папистами, епископалами или
богохульниками. При этом Кромвель, как и Лильберн, был убежден, что
право и юридическая профессия требовали решительных реформ, столь же
глубоких, как реформы церкви и клира. Тогда где же два лидера разошлись?
Другими словами, почему Кромвель не возглавил то, что выросло в левел-
лерское движение? С точки зрения врагов Оливера, роялистов, республи¬
канцев и до некоторой степени самих левеллеров, он умышленно поощрял
агитаторов, закрыл глаза на захват Джойсом короля и использовал левел¬
леров столь долго, сколько мог, а когда они выполнили свою миссию и даже
130
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
начали ему мешать, отрекся от бывших союзников и затем уничтожил.
В Петни Кромвель выступал даже более страстно, чем его зять Айртон, об¬
личая оппонентов не за их анархизм, а за стремление к тому, что должно
было окончиться анархией, и проявил даже большую, чем остальные, ре¬
шимость распространить франшизу на лизгольдеров и копигольдеров, если
только они были состоятельными людьми; безусловно, он вплотную подо¬
шел к такому компромиссу, при котором право голоса получили бы все,
кроме домашних слуг, подмастерьев, нищих и делинквентов (то есть роя¬
листов). И в то же время Кромвель, в сущности, был традиционалистом и
верил в иерархическое общество. Его сокровенное желание достичь согла¬
шения с королем на основе «Глав предложений» доказывает привержен¬
ность будущего протектора тому, что мы привыкли именовать смешанной,
или парламентской, монархией. Нежелание признать, что казнь короля
была единственным выходом из политического тупика (несмотря на попу¬
стительство и даже одобрение прайдовой чистки), — еще одно свидетель¬
ство его консерватизма.
Версию, согласно которой каждая ступень политической карьеры Кром¬
веля была тщательно продуманным шагом на пути к абсолютной власти,
нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Но так это или нет, эта гипотеза по¬
чти ничего не объясняет. Утверждение, будто его разрыв с левеллерами и
впоследствии с республиканцами в парламенте и с республиканцами-мил-
ленариями тоже был проявлением борьбы за власть, может быть и верно,
но не более, чем утверждение об обратном. Свойственная Кромвелю сим¬
патия к смешанной монархии отличала всех членов Долгого парламента,
по крайней мере за исключением нескольких экстремистов на обоих флан¬
гах. Но в резко изменившемся политическом контексте начала 1650-х го¬
дов его теория о том, что оптимальная форма управления должна содер¬
жать в себе «нечто монархическое», имела совершенно иные последствия;
притом растущее недовольство Кромвеля тем, что он называл «непрерыв¬
ным парламентом», вовлечет его в конфликт со многими старыми союзни¬
ками и друзьями. По сравнению с этими конституционными принципами и
предпочтениями разрыв с левеллерами диктовался, скорее, классовыми
интересами. Кромвель был убежден, что землевладельческая знать и джен¬
три должны остаться доминирующим социальным слоем, и инстинктивно
сознавал, что для этого им потребуется сохранить политический контроль
над парламентом и местной администрацией. Определенные категории
внутри этих социальных групп (папистов, придворных, неисправимых роя¬
листов и епископалов), возможно, следует исключить из политической
жизни. Но после событий 1648-1649 годов (прайдова чистка, казнь коро¬
ля и установление Республики) могло статься, что исключить из полити¬
ческого процесса потребовалось бы все те социальные слои, интересы и
доминирующее положение которых Кромвель так страстно отстаивал, по¬
скольку они оставались в непримиримой оппозиции режиму. Основой влас¬
Глава шестая. Противоречия Республики
131
ти Кромвеля была армия и члены радикальных пуританских сект; однако
их цели никогда не были одинаковыми или же были таковыми лишь вре¬
менно и случайно, например, когда они вместе противодействовали чему-
либо. Хотя в первую неделю работы учрежденного в феврале 1649 года
Государственного совета Кромвель входил в его состав, он не был челове¬
ком комитетов, так же как, будучи образованным, не являлся интеллекту¬
алом. Он не был и ограниченным или унылым пуританином. Это видно из
его письма к коменданту Эдинбургского замка, где Кромвель критикует
нежелание ковенантеров проявлять веротерпимость: «Ваш ложный страх
допустить ошибку можно сравнить с человеком, который уничтожил бы в
стране все вино, дабы люди не пьянствовали. Лишать человека его есте¬
ственной свободы под предлогом, что он может злоупотребить ею, окажет¬
ся неразумным и несправедливым рвением». Иногда его поведение трудно
объяснить рационально. Но сделать это легче, если воспринимать Кромве¬
ля как личность с относительно простой, прямолинейной логикой, но со
сложным, даже противоречивым темпераментом. В стране более ни в ком
не сочетались свойственные ему достоинства, таланты и недостатки. И все
же, несмотря на то что начиная с 1647 года он был единственным челове¬
ком, в чьих руках сосредоточивалась такая власть, правителем, то есть
«единоличным государем» он станет только в конце 1653 года.
Временный режим?
Соблазнительно увидеть в Республике 1649 года государство, постоян¬
но сталкивавшееся с проблемами и опасностями, и писать ее историю, ана¬
лизируя то, как над возникшими трудностями работали и в большинстве
случаев успешно преодолевали. Но прежде всего следует помнить: лишь
немногие верили, что новое правительство продержится хотя бы недолгое
время. Ожидавшие Апокалипсиса пуритане считали Республику лишь
шагом (одни — решающим, другие — сомнительным или даже ненужным)
к установлению на земле царства праведников и к разгрому Антихриста.
Более секулярно настроенные республиканцы требовали и надеялись на
углубление конституционных реформ, в том числе реформы самого парла¬
мента, согласно курсу, предложенному в 1647 году; однако теперь парла¬
мент состоял уже из одной палаты. Роялисты и многие бывшие сторонни¬
ки парламента могли воспринимать существующий режим только как вре¬
менную узурпацию власти. Левеллеры, диггеры и рантеры, со своих
совершенно различных точек зрения считали, что Республика приемлема
только в том случае, если она быстро приведет к более совершенной систе¬
ме и уступит ей место. Подобное мнение подкрепил изданный «охвостьем»
в мае 1649 года акт, гласивший, что народ Англии обретает «свободное состо¬
яние», именующееся Республикой. Уже сейчас кажется уместным вопрос:
132
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
из кого состоял народ и чем была для них свобода? «Охвостье» успело при¬
своить себе исключительное право издавать законы именем народа, но на
каком основании, кроме голословного утверждения о своей политической
власти, оно могло на такое право претендовать, неясно. Конечно, один ис¬
торик XX века полагал, что армия выражала волю нации более адекватно,
чем любой парламент того времени2. Поскольку в XVII веке не было ни
плебесцитов, ни опросов общественного мнения, и поскольку ни одни вы¬
боры, проведенные тогда, в современном понимании не были ни свободны¬
ми, ни демократическими, подобное мнение лучше всего просто оставить в
стороне. Мы и вправду не можем сказать, действительно ли англичане хо¬
тели, чтобы их оставшиеся представители занялись процессом короля, его
казнью, упразднением монархии и верхней палаты парламента и, наконец,
провозгласили Англию Республикой.
Снова левеллеры
Лильберн и его сподвижники считали всю цепь разворачивавшихся со¬
бытий организованным лицемерием, нехитрой маскировкой для создания
репрессивного тиранического государства. В двух характерно бессвязных,
но местами хорошо аргументированных памфлетах, называвшихся «Обна¬
ружение новых оков Англии», Лильберн и его соавторы обличали в выс¬
шей степени нерепрезентативную сущность парламентского «охвостья» и
неконституционность его заседаний. Два Высших суда отказались от ос¬
новного принципа суда присяжных, и присяжные были назначены леги¬
слатурой. Исполнительная власть, врученная «охвостьем» Государствен¬
ному совету, также была властью узурпированной. Еще более произволь¬
ным было проведение Военным советом трибуналов в мирное время,
притом что людей вынуждали служить в армии против воли. Последняя
часть этой тирады стала сбывающимся пророчеством, хотя, возможно, пра¬
вительством руководил страх перед возобновлением в некоторых полках
пропаганды в духе агитаторов. По приказу Государственного совета, пере¬
данному в несколько воинских частей, расквартированных в Лондоне,
крупные отряды солдат направились в дома четырех гражданских левел-
лерских лидеров — Лильберна, Овертона, Уолвина и их казначея, торгов¬
ца сыром и маслом, по имени Томас Принс. Их арестовали ранним утром и
затем привели в Государственный совет; не нужно объяснять, что в сло¬
весной дуэли левеллеры в долгу не остались; Лильберн и Овертон находи¬
лись полностью в своей стихии. Если верить Лильберну, который подслу¬
шивал у замочной скважины, он услышал, как Кромвель ударил по столу и
дважды воскликнул: «Говорю вам, вы должны сломать этих людей, или они
сломают вас». Четверых арестованных отправили в Тауэр, однако они все
же переправляли тайком свои записи на свободу, и памфлетная война про¬
должалась.
Глава шестая. Противоречия Республики
133
Через несколько недель после этих арестов главный вожак левеллеров
в армии предстал перед трибуналом и был расстрелян за попытку органи¬
зовать мятеж в своем полку, расквартированном в Лондоне. Чуть позднее
солдаты двух с половиной полков, стоявших на юге Англии, восстали, про¬
гнали офицеров (насколько известно, никого не убив) и выступили в поход
по стране, надеясь, что люди из многих других формирований присоеди¬
нятся к ним на марше; куда они направлялись, неясно: возможно, в Брис¬
толь, где находились сторонники левеллеров3. Таков был, без сомнения,
один из кризисов революции, самый отчаянный вызов, брошенный радика¬
лами после фиаско на Коркбушском поле: но на это раз Рейнсборо был
мертв, Лильберн вновь сидел в Тауэре, Сексби и Уальдмен временно ото¬
шли от дел, занимаясь собственной карьерой. Поэтому в стане мятежни¬
ков наблюдалась острая нехватка лидеров, оказавшаяся фатальной. Получив
известия о восставших, Ферфакс и Кромвель не колебались. В Гайд-парке
состоялся смотр своеобразной элитной бригады: ее проинспектировал
лорд-генерал, генерал-лейтенант произнес речь, и солдаты отправились на
задание. Все было кончено через несколько дней, когда генералы и их от¬
ряд нагнали мятежников, неосмотрительно расположившихся на ночлег в
Берфорде. Окончание истории не оригинально: тех из восставших, кто не
успел скрыться под покровом темноты, силой собрали в церкви, заставили
выслушать увещательную речь, произнесенную Кромвелем с кафедры, а за¬
тем наблюдать за казнью вожаков на улице: одного из них помиловали в
последнюю минуту, так как он раскаялся и впоследствии стал информато¬
ром. Некоторые из скрывшихся сумели вернуться к гражданской жизни,
хотя формально считались дезертирами; почти всех пленников фактичес¬
ки восстановили в других полках или же уволили. Только один «мятеж¬
ник», который на самом деле был гражданским лицом, экс-ковенантер, по¬
гиб, сражаясь с преследователями в стычке при Нортансе. Какой вывод
необходимо сделать из этой прискорбной истории? Невозможно предста¬
вить, как бы пролевеллерский мятеж или выступление против высшего
армейского командования или против гражданского правительства стра¬
ны могло увенчаться успехом. Передовым командирам тех лет было не так
просто бросить вызов, и уже тем более победить их. По меркам XVII века
и, возможно, даже по сегодняшним, назначенное наказание было мини¬
мальным. Это был не термидор и не Кронштадт, а всего лишь потухшая
петарда.
Однако гражданские левеллеры все еще одерживали верх в войне сло¬
весной. В переданной из Тауэра третьей и последней части «Народного
соглашения» и в самоапологии, названной «Манифестацией», левеллеры
представили потомкам и тем современникам, которым посчастливилось
достать копию, свое видение лучшего мира: децентрализованное демократи¬
ческое государство с предоставленными народу широкими правами, а также
со строгими гарантиями прав индивидуальных и жесткими ограничениями,
134
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
призванными не допустить даже диктатуру большинства. В конце концов
Овертона, Принса и Уолвина освободили, так и не предъявив им обвине¬
ний при условии, что они примут ингейджмент и присягнут Республике на
верность правлению общин без короля и палаты лордов. Лильберна суди¬
ли за измену не в Верховном суде и оправдали в лондонском суде присяж¬
ных в атмосфере восторженного энтузиазма — точно так же, как оправда¬
ют его почти четыре года спустя; а пока предводитель левеллеров на время
занялся частным предпринимательством. В одном из полков, стоявших в
Оксфорде, уже разгорался новый мятеж, вдохновленный левеллерами;
и поскольку тогда основная часть армии под командованием Кромвеля была
перевезена в Ирландию, положение все еще могло осложниться. Но с ле¬
веллерами как с организованным движением, представлявшим потенциаль¬
ную угрозу правительству, было покончено.
Рантеры и прочие радикалы
Республиканский режим столкнулся — или, вернее, его лидеры счита¬
ли, что столкнулись, — с угрозой куда более левого толка. С весны 1649 го¬
да диггеры небольшими группами, включавшими в себя женщин и детей,
пытались освоить неиспользуемые, заброшенные или общинные земли в
графстве Сарри и кое-где еще. Несколько поселений или колоний возник¬
ли в подражание изначальному примеру, поданному Уинстенли, но массо¬
вого движения не получилось, и диггеров Сарри жестоко притесняли (в том
числе физически) местные землевладельцы и духовенство при поддержке
некоторых фригольдеров.
Рантеры представляли собой более аморфное движение: их было мно¬
го, но вокруг них витало больше тайн и, за исключением нескольких бро¬
дячих антиномианских проповедников и памфлетистов, их было трудно
выявить. «Антиномианин» — это уничижительная кличка, означавшая
«выступающий против законов» (как против законов моральных, так и про¬
тив статутного и общего права), дававшаяся тем, кто проповедовал или
писал в защиту учения о свободной благодати, ниспосланной Богом всему
человечеству, и о возможности всеобщего спасения. С кальвинистской
или, точнее, с паулинистско-августинианской точки зрения это была та же
ересь, что и арминианство, но антиномиане, как тогда считалось, к тому
же верили, будто носители божественной благодати, то есть спасенные,
уже не могут сбиться с пути — и, следовательно, могут совершать практи¬
чески любой грех, поддаваться любому пороку, не опасаясь за свою душу;
человеческие законы на них тоже не распространяются. Потенциальную
притягательность для народа подобного упрощенного арминианства —
антиномианства понять легко; строгий кальвинизм с его учением о пред¬
определении — одна из самых непривлекательных доктрин, когда-либо
Глава шестая. Противоречия Республики
135
формулированных в религии, поскольку она предполагает, что Бог, создав
человека, с самого начала знал: большая часть человечества после земной
жизни будет претерпевать вечные муки ада. Удивительно, что кальвинизм
владел умами стольких людей столь долгое время, но ужасной ценой тому
были нервные срывы, самоубийства и беспросветная печаль. Существовал
ли риск превращения рантерства в массовое движение против законов,
правительства и морали под лозунгом антитрудовой этики «неучастия» —
другой вопрос. Слишком легко допустить, будто вожаки Республики пре¬
вратили рантерство в своеобразную страшилку и тем самым оправдывали
репрессивное законодательство, и будто экзальтированные антиномиане
были одинокими и эксцентричными фигурами. Существует несколько не¬
зависимых свидетельств (конечно, предвзятых и ретроспективных), при¬
надлежащих двум великим евангелистам, которые не были приверженца¬
ми официального пуританизма и тем более епископальной церкви —Джор¬
джу Фоксу, одному из основателей и затем главе квакеров, и в высшей
степени оригинальному баптисту, Джону Беньяну. Оба они изображают
рантерство широко распространившимся движением и утверждают, что
сами вырвали множество душ из его когтей. Но если рантеры действитель¬
но выступали против труда, то как же они выжили в те дни, когда соци¬
альные гарантии были неведомы или, по меньшей мере, когда проверки
нуждаемости были гораздо строже? Совместное проживание обоих полов,
или, если быть более точными, то, что называли «общностью жен», было
одновременно главной мишеныо моралистов-антирантеров, законодателей,
а для некоторых бродяг, возможно, также главным притягательным момен¬
том. Интересно, что Уинстенли критиковал рантеров именно по этой при¬
чине; его понимание коммунизма предполагало строгую моногамию и се¬
мейную жизнь под суровой патриархальной властью.
Поэтому у нас должны возникать подозрения и относительно другого
распространенного мнения. В последнее время много было написано о важ¬
ной роли женщин в радикальных сектах, а также среди левеллеров и, ко¬
нечно, о полной готовности многих людей, мужчин и женщин поставить
под сомнение весь спектр традиционных верований и моделей поведения.
Предположение, что глубину сомнений этих мужчин и женщин слишком
легко преувеличить, может показаться кому-то несвоевременным, но вы¬
звано оно вовсе не недостатком симпатии к таким движениям у людей
XVII века или у современных историков. У английской революции суще¬
ствовало народное измерение. Временами, особенно в 1640-1642 годах,
участие масс оказывало решающее воздействие на ход политических со¬
бытий. Небольшая, но реальная угроза народного восстания или попытки
взятия власти возникала в 1647 и 1649 годах, но еще большая существовала
в воображении (так же как было и с его антиподом — папистским загово¬
ром); но ни разу не вставал вопрос о начинающейся, неудавшейся револю¬
ции или о восстании, оказавшемся бы на шаг от победы. Если Рейнсборо и
136
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
Лильберн захотели бы сделаться революционными вождями и поспорить с
Ферфаксом, Кромвелем и Айртоном за контроль над армией, то единствен¬
ный шанс у них был именно в 1647 году: они его упустили, и больше такой
возможности не представилось.
Впоследствии сформировалась другая, противоположная историогра¬
фическая традиция, приуменьшавшая влияние левеллеров и прочих ради¬
калов. Такая реакция вполне объяснима: историкам, завороженным идеа¬
лами и мировоззрением отдельных персонажей или течений былых вре¬
мен, несомненно, нужно опасаться искушения преувеличить их роль в
жизни современников. С этой точки зрения в 1647 году армия заимствова¬
ла большую часть своей радикальной программы у левеллеров, вплоть до
тех частей, которыми воспользуются ее будущие противники для состав¬
ления «Глав предложений» и позднее для офицерского «Соглашения». Да¬
лее, ясно, что осенью 1647 года и в первой половине 1649 года левеллеров
считали реальной угрозой. Кромвель и многие его современники, может
быть, конечно, переоценивали вероятность народного восстания; а более
правые — роялисты и пресвитериане, как мы должны помнить, изобража¬
ли агитаторов, не говоря уже о гражданских левеллерах, креатурами Кром¬
веля. Как уже было показано, рассуждать так означает преувеличивать
степень контроля главнокомандующего за событиями и представлять его
человеком, более расчетливым и способным строить далеко идущие пла¬
ны, чем позволяли его темперамент и убеждения.
Роялисты и пресвитериане
А в это время Республика столкнулась с настоящей угрозой своему су¬
ществованию, и исходила она от монархистов различного толка. Ирландия
оставалась неподчиненной: основную территорию острова контролирова¬
ли либо католики-конфедераты (движение за гомруль, восходившее к вос¬
станиям 1641-1642 годов), либо протестанты-роялисты. В Шотландии,
несмотря на блестящее успешное вторжение Кромвеля и Ламберта .осе¬
нью 1648 года, с казнью короля не смирились и объявили ее грубым попра¬
нием Ковенанта; отношения между двумя странами становились все более
и более натянутыми, хотя официальный разрыв произошел только в следу¬
ющем году. У роялистов больше не было пехотных контингентов на бри¬
танской земле, да и от армии в изгнании мало что сохранилось, но осталась
до сих пор не разбитая морская эскадра под командованием блистательно¬
го Руперта, который теперь сделался адмиралом и действовал именем но¬
вого короля. Называть Карла II королем Англии или зависимых от нее тер¬
риторий тогда приравнивалось к государственной измене. Чтобы сохранить
лицо и найти компромисс, руководители Республики официально обраща¬
лись к нему «король шотландцев» или «король Шотландии» (где он и в са¬
Глава шестая. Противоречия Республики
137
мом деле будет коронован в 1650 году). А пока приписываемый его отцу
сборник мемуаров и религиозных размышлений, опубликованный после
его казни под названием «Eikon Basilike», по стандартам XVII века был са¬
мым успешным бестселлером. Не имеет большого значения, какая часть
текста на самом деле написана Карлом Стюартом и какую писал за него
Джон Гауден, впоследствии награжденный саном епископа. Наперекор
возобновленной цензуре и вездесущим солдатам открывались все новые
типографии и издания, и мы может только догадываться, что напечатанное
покупали и читали. Защитники Республики вступили в схватку с покой¬
ным королем и его живыми апологетами, английскими и иностранными, из
которых самым выдающимся считался голландец Салмазиус; против них
обратили перья Джон Мильтон и Джон Гудвин, причем последний особен¬
но нападал на Салмазиуса.
Другие авторы убеждали принять Республику и подписать присягу на
верность, называемую «Ингейджментом»: основанием их позиции служи¬
ло то, что метко, пусть и не слишком изящно, именовали «de factoism».
С их точки зрения, покорность и лояльность следовало выражать любому
правительству, которое фактически обладало властью и предоставляло
подданным минимальную защиту от внешних врагов и внутренних беспо¬
рядков, независимо от его правомерности de jure. Подобный довод в пользу
прагматичного признания республиканского режима имел очевидные мо¬
ральные и политические следствия; кажется, он требовал признать анар¬
хию большей опасностью и худшим злом, чем тиранию. Поэтому неудиви¬
тельно, что историк, изучавший «de factoism» объявил «Левиафан» Томаса
Гоббса величайшим произведением этого направления.
Еще одним приемом республиканской пропаганды было изображать
роялистов и левеллеров тайными союзниками. И первые и вторые, в свою
очередь, представлялись агентами иезуитов или марионетками в их руках,
частью великого международного папистского заговора. Уильям Уолвин,
главный автор памфлета «Манифестация», опроверг навет с уничтожа¬
ющей иронией. И все же, как и в любой удачной пропаганде, здесь было до¬
статочно истины, чтобы нелепое обвинение казалось правдоподобным. Еще
в 1647 году арестованный Лильберн, играя в карты, близко сошелся с от¬
важным и неортодоксально мыслящим военным-роялистом, который в это
время тоже сидел в Тауэре; хотя в своих памфлетах офицер и не защищал
короля и других преданных суду видных кавалеров, однако он обличал на¬
правленные против них самовластные и незаконные решения. Еще более
примечательно, что одна из коллекций роялистской корреспонденции со¬
держит пространный меморандум, написанный, по-видимому, рукой Гайда
для королевы в конце 1649 года: в нем обсуждается, что лучше для короля
и его партии — заключить союз с пресвитерианами или с левеллерами,
и выбор делается в пользу вторых. Более того, когда впоследствии Лильберн
был выслан из Республики и находился в вынужденной эмиграции, за ним
138
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
следил тайный агент который, как предполагают, увидел и подслушал его
приватный разговор с герцогом Бекингемом («Zimri» Драйдена, 1680 год).
Другие документы роялистов предоставляют нам доказательства их более
поздних контактов с двумя бывшими вожаками левеллеров, Сексби и Овер¬
тоном, во время безрезультатных и полных недоверия друг к другу дискус¬
сий с роялистами на материке. Незадолго до Реставрации группа людей,
отрекомендовавшихся левеллерами, предложила Карлу II поддержку на
своих условиях. Помня о том, что из двух зол выбирают меньшее, можно
предположить, что исключительно оппортунистские переговоры с целью
заключения альянса, должно быть, предпринимали обе стороны. Однако
утверждение, будто тайный сговор, в котором роялисты использовали ле¬
веллеров, или наоборот, существовал в действительности, относится к
фантастическому миру историй о заговорах.
В реальном же мире в 1649-1650 годах на первый план выдвинулись
бывшие союзники левеллеров — парламентарии, в большинстве своем —
но не поголовно — принадлежавшие к пресвитерианской конфессии: сей¬
час именно они представляли самую серьезную угрозу для нового полити¬
ческого режима. Многие священники писали и выступали в проповедях
против ингейджмента, а отвечали им сторонники Республики. Еще боль¬
ше настораживало возникновение двух достаточно крупных заговоров и
планов вооруженных восстаний, скоординированных с нападениями извне.
(Возможно, на этом этапе бывших защитников парламента еще не разору¬
жили так же тщательно, как роялистов). Правительственные агенты рас¬
крыли их агентурную сеть и получили нужную информацию (хотя и не под
пыткой); нескольких участников заговора судили, и двое взошли на эша¬
фот. Но политическое руководство пресвитерианской партии уже тогда
было сломлено и деморализовано. Некоторые из тех, кто играл знаковую
роль в 1646-1648 годах, сидели в тюрьме; другие бежали или были осво¬
бождены — одни жили в изгнании вместе с королем, другие вернулись к
частной жизни. Самый деятельный и отважный, Эдвард Мэсси, бежал из
Тауэра дважды, что говорит либо о полной безответственности, либо о пре¬
дательстве стражи. Те, кто не перешел в стан роялистов открыто, верну¬
лись к общественной жизни позднее, в 1650-х годах, отреагировав, как мы
увидим, на соответствующую политику Кромвеля, но как движение или
партия кавалеры не будут играть решающей роли вплоть до 1660 года. Что
касается пэров — членов парламента, трое (Пемброк, Солсбери и Говард
из Эскрика) получили места в палате общин (поскольку им не нужно было
отказываться от своих титулов). Лейстер и впоследствии Нортумберленд
ограничились обязанностями стражей при младших детях покойного коро¬
ля, все еще находившихся в плену. Уорик и Сэй и Сил полностью отошли
от дел; их обоих, должно быть, больше опечалило упразднение верхней
палаты и юридических привилегий и иммунитетов пэров, чем казнь короля
и отмена монархии.
Глава шестая. Противоречия Республики
139
Ирландия отвоевана
Таким образом, до тех пор пока позитивная поддержка Республики ос¬
тавалась очень ограниченной, главная опасность возвращения роялистов
исходила извне. Советники Карла II разошлись во мнениях о том, следует
ли заключить союз с Ирландией или с Шотландией, и спорили, какая из
стран стала бы оптимальным плацдармом для вторжения в Англию. Гайд
склонялся к Ирландии, и первый выбор пал на нее, хотя, к счастью для
себя, Карл II так никогда и не отправился на остров, ибо планы роялистов
нарушили обстоятельства. В марте 1649 года Кромвель согласился возгла¬
вить крупный экспедиционный корпус, отправленный на завоевание Ир¬
ландии, при условии, что ему предоставят свободу в выборе полков и их
командиров, и что на жалованье и снабжение солдат (главным образом
провизией и амуницией) будут выделены адекватные средства. Как нам уже
стало ясно, военная фортуна обернулась против конфедератов еще преж¬
де, чем Кромвель или хотя бы один солдат его армии высадился в Ирлан¬
дии. Однако историческое предание тем не менее в сущности верно пред¬
ставляет его новым завоевателем страны. Резня, учиненная после взятия
Дрогеды и Уэксфорда, не дала, как надеялся Кромвель, достаточного устра¬
шающего эффекта. Города Уотерфорд, Клонмел и Лимерик защищались
отчаянно и упрямо, а массовые убийства фактически не повторялись. Ни кон¬
федераты, ни роялисты-протестанты не могли противостоять армии Ново¬
го образца в открытом бою и, что было с их стороны весьма мудро, и не
пытались.
Сопротивление протестантов во главе с маркизом Ормопдом и лордом
Ипчиквином вскоре было сломлено, и оба лидера отправились в изгнание.
Но католики сопротивлялись дольше, возможно, потому, что им было что
терять. Осадная война и партизанские рейды не прекращались ни после
ухода Кромвеля в 1650 году, ми после смерти в конце следующего года его
зятя и преемника па посту главнокомандующего, Айртона; в течение 1652 го¬
да с непокорными покончили Чарлз Флитвуд, новый главнокомандующий
англичан (он тоже собирался стать зятем Кромвеля, посватавшись к вдове
Айртона), и автор мемуаров, республиканец Эдмунд Лудлоу. Размышляя о
двенадцати годах войны в Ирландии, сэр Чарлз Ферт писал: «Ирландцам
не удалось вернуть себе независимость не столько из-за превосходящих
сил и средств английской армии, сколько из-за собственных раздоров».
Нелегко спорить с суждением, приведенным в книге, которая последние
восемьдесят лет считается лучшей монографией о жизни Кромвеля. Тем
не менее вплоть до крушения дела роялистов размежевания среди англи¬
чан — ив Ирландии, и на родине — несомненно, были столь же резкими,
как и среди ирландцев. Кроме того, встает вопрос о «старых англичанах»,
или англо-ирландцах: не они ли стояли между двумя народами, даже если
делали это по-особенному? С 1649 года и далее, то есть на последних этапах
140
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
войны, главным фактором все-таки представляются превосходящие воен¬
ные ресурсы англичан, хотя среди конфедератов существовали разногла¬
сия и соперничество, всегда снижавшие эффективность их действий.
Послевоенное обустройство Ирландии, спланированное Республикой,
в теории, и во многом на практике сопровождалось репрессиями и жесто¬
костями. Претензии купцов-авантюристов (с 1642 года) и тех, кто стал кре¬
дитором правительства позднее, как и невероятные долги перед армией,
должны были покрываться землями, принадлежавшими католическому
населению и неисправимым мятежникам-протестантам (то есть роялистам,
которые вовремя не перешли на сторону победителей). Всю страну, кроме
провинции Коннот и графства Клэр, следовало очистить от ирландских зем-
левладельцев-гэлов; уцелевшие местные жители должны были остаться и
поставлять рабочую силу, необходимую новым землевладельцам, протес¬
тантам англичанам. Все это следует рассматривать исключительно как
логическое завершение «плантационной политики», развернутой в середи¬
не предыдущего столетия, но на сей раз социальное планирование осуще¬
ствлялось в невиданных доселе масштабах (возможно, ближайшей парал¬
лелью будет то, что произошло в Англии после нормандского завоевания в
1066 году). Как часто бывает с амбициозными проектами, созданный рес¬
публиканцами план работал не совсем так, как задумывалось. Многие анг¬
лийские солдаты и авантюристы не желали оставаться в Ирландии навсег¬
да, и поэтому сформировался живой рынок титулов и прилагавшихся к ним
земель. Несмотря на многочисленные казни священников и борцов сопро¬
тивления (которых часто называли «тори»), особенно если их считали уча¬
стниками резни 1641-1642 годов, даже Кромвель время от времени давал
понять, что готов проявить снисхождение к некоторым англо-ирландцам4.
Его отозвали из Ирландии после целого года все ожесточавшейся холод¬
ной войны с Шотландией, когда переговоры внутри роялистско-шотланд¬
ского альянса стали напрямую грозить возникновением нового вооружен¬
ного конфликта.
Шотландия завоевана
По-видимому, в военном плане шотландцы считались более крепким
орешком, чем ирландцы. Но идеологические и групповые противоречия
мешали им даже сильнее, чем ирландцам или самим англичанам. В 1648 го¬
ду выступление Гамильтона на стороне Карла изменило картину прежних
расхождений между роялистами и ковенантерами: точнее, Гамильтон раско¬
лол союз шотландской церкви и ее светских сторонников. В 1649-1650-е го¬
ды ремонстранты (те, кто сопротивлялся подписанию Ингейджмента) очи¬
стили от экс-гамильтонианцев сперва гражданское правительство, а затем
и шотландскую армию, лишив ее многих превосходных офицеров и, веро¬
ятно, многих опытных и надежных ковенантеров, и даже простых солдат.
Глава шестая. Противоречия Республики
141
Английские пуритане предвидели назревавший конфликт с шотландца¬
ми и ожидали его результата — вторжения в Шотландию, но воспринима¬
ли его совершенно иначе, нежели завоевание Ирландии. То, что ирландцы,
паписты и мятежники, ответственные за ужасные издевательства над анг¬
лийскими и шотландскими поселенцами и их семьями, должны понести
справедливое наказание во имя Бога правого, было очевидно; но война с
шотландцами и, самое главное, превентивный удар требовали куда более
тонкого объяснения. Судя по всему, Ферфакс отказался возглавить поход;
он помог бы защитить Англию, если бы шотландцы развязали войну в под¬
держку Карла II, но не стал бы руководить агрессией против благочести¬
вых соседей (напомним, что Карл I пожаловал его деду достоинство шотланд¬
ского пэра). Напрасно Кромвель и другие влиятельные люди ходатайство¬
вали перед ним. Поэтому Кромвель стал лордом или генерал-капитаном
всей армии, а также главнокомандующим северной экспедиции. Представ¬
ление о Кромвеле как об интригане и лицемере в данном случае не соот¬
ветствует действительности: протокол передает всю искренность и упор¬
ство, с которым он пытался убедить Ферфакса остаться, а также его сожа¬
ление при расставании со старым товарищем по оружию и командиром со
времен битвы при Нейзби в 1645 году. Симптоматично, что во время похо¬
да на север и «охвостье», и Кромвель, и другие высокопоставленные офи¬
церы, а когда английская армия пересекла Лоуленд и подошла к Эдинбур¬
гу, то даже младший командный состав и солдаты (или те, кто писал от их
имени) выпускали декларации, оправдывавшие поход англичан. Последняя
из них по сути является совершенно апокалиптической, или милленарист-
ской, но повествует непосредственно о проблеме Торжественной лиги и
Ковенанта, о том, что лояльность королю — лишь средство поддержания
истинной религии и соответствующих свобод подданных; а потому если
монарх становится непреодолимым препятствием на пути к тому, лояль¬
ность автоматически аннулируется. Это было не обыкновенным перепи¬
сыванием, а, безусловно, странным прочтением событий новейшей исто¬
рии по сравнению с документами, выпущенными и подписанными многи¬
ми еще в 1643-1644 годах. Но что бы мы ни думали о подобной гимнастике
для ума, английская армия была испытанной и проверенной силой, полно¬
стью объединенной руководством Кромвеля.
Совершенно иной была армия шотландская. Ее главнокомандующий,
Дэвид Лесли, сражался бок о бок с Кромвелем при Марстон Муре и одер¬
жал решающую победу надМонтрозом в 1645 году; потенциально он был
достойным противником. Шотландцы обладали преимуществом — они сра¬
жались на родной земле и имели численный перевес. Но многие солдаты
Лесли были не так хорошо обучены, дисциплинированны и экипированы,
как англичане, и, возможно, их боевой дух был не столь высок; еще печаль¬
нее, что у Лесли были связаны руки: его контролировал политико-рели¬
гиозный комитет, расположившийся в его же ставке и вмешивавшийся в
142
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
военные дела. Поэтому хотя шотландцы могли извлечь выгоду из сложив¬
шегося стратегического тупика, то есть уклониться от сражения с англи¬
чанами, в августе 1650 года оказавшимися к востоку от Эдинбурга вдали
от дома с заканчивавшимися припасами, Кромвель все же сумел перехва¬
тить и использовать тактическую инициативу при Данбаре 2-3 сентября.
Это было второе крупное сражение, в котором проигравшие имели числен¬
ное преимущество, а армия Нового образца как военный инструмент пока¬
зала всю свою мощь. Но, несмотря на ошеломительную победу, битва не
стала решающей. Англичане заняли Эдинбург и потом Глазго, однако вой¬
на на изматывание противника продолжалась всю осень и зиму, когда Кром¬
вель серьезно занемог, сперва физически, а затем, кажется, психологиче¬
ски. Что касается шотландцев, после поражения при Данбаре действовав¬
ших совершенно иначе, то они создали «нековенантскую» армию, в которой
оказались и «грешники» (роялисты и «ингейджеры», или гамильтонианцы)
и «святые». В это же время на политической арене Карл II, вырвавшись из
сетей Аргайла и ремонстрантов, вплотную подошел к тому, чтобы возгла¬
вить собственное правительство, то есть царствовать и править одновре¬
менно. Народ, ненавидевший английскую оккупационную армию — хотя
она вела себя настолько дисциплинированно, насколько вообще способна
армия, — обратил свои симпатии к королю. Может быть, впервые с 1603 го¬
да и уж точно с 1625 года король из дома Стюартов был популярен в Шот¬
ландии. И вновь, как и до сражения при Данбаре, время работало, скорее,
против англичан, чья армия и в самом деле превосходила шотландскую по
силе. На этот раз терпения на затяжную оборонительную войну не хвати¬
ло у молодого короля и его советников-кавалеров. Поправив здоровье,
Кромвель использовал свои полномочия адмирала, чтобы вернуть инициа¬
тиву, переправив часть армии через залив Ферт-оф-Форт в графство Файф;
оттуда англичане двинулись к северу и заняли Перт5. Дорогу на юг остави¬
ли открытой для короля умышленно, и роялисты попались на приманку, не
устояв перед возможностью вторгнуться в Англию раньше Кромвеля. Он
же последовал за кавалерами на юг, оставив генерал-майора Джона Лам¬
берта и бывшего роялиста, флегматичного и зависимого Джорджа Монка,
к которым вскоре должен был присоединиться Ричард Дин, один из «мор¬
ских генералов», или адмиралов Республики, завершать подчинение Шот¬
ландии.
Теперь партии английских роялистов представилась возможность про¬
явить свою преданность и присоединиться к молодому королю. На самом
же деле, когда Карл продвинулся к западным границам страны и затем до¬
стиг срединных графств, в его войско влились лишь немногие; по-видимо-
му, так произошло и из-за отсутствия у них и оружия и желания. Измотан¬
ные изначально превосходящими силами англичан, наступавшие дошли до
Вустера. Как обернулась бы судьба, отправься Карл прямиком на Лондон,
точно не ясно; возможно, его путь оказался бы перекрыт войсками более
Глава шестая. Противоречия Республики
143
сильными, чем те, через которые король мог прорваться. Но в бездействии
ожидать в Вустере прибытия главной английской армии означало катаст¬
рофу. Крупная часть королевского войска после еще одной замечательной
серии форсированных маршей отошла на юг, и Кромвель получил числен¬
ное преимущество. Из всех сражений исход битвы при Вустере был самым
предсказуемым, Кромвель выиграл ее в свой день рождения так же легко,
как и битву при Данбаре. Множество солдат попало в плен, а оставшаяся
роялистская армия растаяла и больше не представляла военной угрозы.
Фактически «охвостье» поставило под ружье внушительные силы ополче¬
ния, и некоторые его полки сражались в кампании при Вустере. Таким об¬
разом количество de facto сторонников Республики, вероятно, росло и уже
не могло полностью сводиться к армии и пуританским сектам. Удивитель¬
ное и, как верили некоторые его приверженцы, чудесное бегство Карла II
после поражения и, наконец, его отъезд через Ла-Манш во Францию из¬
бавляли от необходимости второго цареубийства и означали, что монархи¬
сты, по крайней мере приверженцы династии Стюартов, впредь будут при¬
знавать своим законным господином именно его. Если бы даже Карл по¬
гиб, оставался еще Яков (будущий Яков II), герцог Йоркский, чьи худшие
черты характера еще не проявились или, по меньшей мере, не были широ¬
ко известны. На море наступление Руперта к тому времени тоже было ос¬
тановлено, и, наконец, могло показаться, что Республика пребывала в бе¬
зопасности.
Сомнения и недостатки
Настоящая политическая угроза нависла над Республикой после ее
окончательного военного триумфа. «Победы Мира не менее почетны, чем
победы Войны», — писал в 1652 году Джои Мильтон в сонете, посвящен¬
ном Кромвелю; а одержать их, как оказалось, было гораздо сложнее. В Рес¬
публике сложилась неразрешимая парадоксальная ситуация. Чем больших
успехов государство добивалось в борьбе с врагами и чем прочнее оно укреп¬
ляло свои позиции, тем острее становилось противоречие между громо¬
гласными заявлениями о свободе и реформах и реальностью, где правили
частные корыстные интересы и застой. Это, в свою очередь, было тесно
связано с вопросом, ответ на который тогда не нашли: должны ли были
конституционные договоренности декабря 1648 — февраля 1649 года дей¬
ствовать постоянно или только временно? И если верно последнее, то что
и как должно было прийти им на смену? Политический режим Республики
обладал всеми преимуществами и недостатками относительно тесно спло¬
ченного меньшинства. Осенью 1651 года исполнялось одиннадцать лет со
дня созыва палаты общин. И хотя после декабря 1648 года один или два
раза там, вероятно, собиралось до двухсот парламентариев, среднее число
144
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
присутствовавших составляло гораздо меньше сотни. Многочисленным
избирательным округам полагался один представитель, некоторым — ни
одного. Так и не отмененный Ордонанс о самоотречении вызывал множе¬
ство нареканий. Некоторые высокопоставленные судьи одновременно яв¬
лялись членами парламента, хотя, как можно предположить, обычно они
бездействовали. Верховный орган исполнительной власти, Государствен¬
ный совет, избирался общинами ежегодно, и почти все его активные члены
были коммонерами6. Кроме того, иногда суд вершила сама палата, напри¬
мер по делу Лильберна, который, как предполагалось, оскорбил сэра Арту¬
ра Гезльрига и членов Комиссии по обложениям: обвинение состояло в том,
что те за взятку отдали некоторые секвестированные земли в Дареме, род¬
ном графстве семейства Лильбернов, где Гезльриг как раз вел строитель¬
ство большого поместья. Лильберна приговорили к штрафу (далеко превос¬
ходившему его финансовые возможности) и к тому же под страхом смерти
запретили ему возвращаться в Англию (и на любые территории, принадле¬
жавшие Республике), и все это не выслушав его самого и не дав права от¬
ветить на обвинения; это напоминало лишение гражданских прав. Что ка¬
сается положительных сторон, то по крайней мере «охвостье» удалось убе¬
дить назначить дату окончания его работы. Вскоре после сражения при
Вустере Кромвель и Оливер Сент-Джон (в то время исполнявший обязан¬
ности судьи и не принимавший регулярного участия в заседаниях парла¬
мента) с перевесом в несколько голосов провели это решение. Четыре дня
спустя было решено — по-видимому, без разногласий — распустить пала¬
ту не позднее 3 октября 1645 года, то есть еще через три года, или через
четырнадцать лет после первых выборов. В таком случае «охвостыо» оста¬
валось жить не так уж много.
Республиканский режим был эффективной административной маши¬
ной, и прежде всего удобным механизмом для сбора налогов. Под видом
налогов или иным путем, но у населения страны изымали крупные суммы;
хотя размер ежемесячного обложения после битвы при Вустере уменьши¬
ли, годовой размер этого налога до сих пор был сопоставим с размером
многих довоенных субсидий; таможенные сборы существенно повысились
по сравнению с военным временем, когда внешняя торговля замерла; ак¬
циз хотя еще не стал единственной крупной статьей дохода, как будет по¬
зднее, но распространялся на широкий круг товаров, активнее всего день¬
ги поступали от покупки напитков, особенно сидра и пива. Всех этих
средств хватало на финансирование войны в Ирландии и Шотландии, и на
поддержание внутреннего порядка и спокойствия на море; притом поступ¬
ления должны были увеличиться сначала за счет продажи недвижимого
(земель короны), а потом и движимого имущества королевской семьи, за¬
тем имений клира кафедральных соборов (логическое продолжение прода¬
жи епископских земель) и, наконец, рент короны (земель, арендуемых на
условиях низкой, но постоянной земельной ренты), которые, в свою оче¬
редь, закончились к 1651-1652 годам.
Глава шестая. Противоречия Республики
145
И все же этого было недостаточно. В начале 1652 года под влиянием
Кромвеля парламент принял Билль о прощении и забвении, пытаясь при¬
мириться со всеми роялистами, кроме тех, кто участвовал в войне 1648-
1649 годов. Однако наперекор, если не сказать в нарушение буквы этого
билля, практика штрафных конфискаций имений была продолжена тремя
последовательными актами об изъятии и продаже земель многих роялис¬
тов. И хотя система обложений к тому времени уже почти что изжила себя,
некоторые семьи пострадали от противоправных конфискаций имущества
и домов. Историки, изучавшие этот вопрос, пришли к заключению, что в
большинстве, если не во всех случаях, либо другие члены той же семьи,
либо дальние родственники, или доверенные лица (обычно близкие дру¬
зья), действовавшие в интересах пострадавших, могли выкупить поместья
по цене, часто значительно уступавшей обычной рыночной стоимости, по¬
скольку благодаря расточительности Долгого парламента земельный ры¬
нок был перенасыщен (как и сто лет назад, когда земли распродавали Ген¬
рих VIII и Эдуард VI). Таким образом, в сущности процедура не слишком
отличалась от уплаты композиционных штрафов, место которых и должны
были занять Акты о продажах; но едва ли так можно было примирить об¬
щество или смягчить политические трения. Наконец, в лихорадочных по¬
пытках отыскать хоть какие-то средства, первые лица Республики задума¬
ли продать королевские леса, хотя потребности флота в древесине хоро¬
шего качества шли вразрез с потребностью в деньгах. Кроме того, они
распродали королевские дворцы и дома, оставив лишь Уайтхолл (чтобы
жить там самим), Сент-Джеймский дворец и Гемптон-Корт, и подумывали
о продаже соборов по цене, равной стоимости их сноса. Вероятно, кое-что
из перечисленного обсуждали уже преемники «охвостья», но таким было
логическое продолжение его политики. Почему же Республика оказалась
в столь остром стесненном финансовом положении?
Война с голландцами
По причине, которую, как кажется, можно объяснить либо неконтроли¬
руемой агрессией, либо стремлением к самоуничтожению, «охвостье», едва
расправившись со своими последними на Британских островах и в колони¬
альной империи врагами — роялистами, оказалось втянутым в междуна¬
родный конфликт. Это не была, как было бы резонно предположить, война
с Испанией, светским мечом контрреформации и католическо-папистско¬
го Антихриста, и даже не с Францией, другим католическим и абсолютист¬
ским государством, давшим убежище двору Стюартов в изгнании; с Фран¬
цией к тому же имелись более меркантильные разногласия по поводу судо¬
ходства в Ла-Манше. Английская Республика предложила Соединенным
провинциям, как часто называли независимые северные Нидерланды, за¬
ключить всесторонний тесный союз, от которого было рукой подать до
146
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
создания конфедерации. Когда голландцы, по понятным причинам, отказа¬
лись, «охвостье» выпустило серию законов против голландского флота,
осуществлявшего перевозку товаров, в которой были особенно заинтере¬
сованы богатые приморские провинции — Голландия и Зеландия. Навига¬
ционный акт 1651 года предоставлял право ввозить импортные грузы в
Англию и ее колонии судам только той страны, где эти товары производи¬
лись, и стал первым из нескольких подобных актов. Неприятностей ожи¬
дали и голландские рыболовецкие суда, осмелившиеся закинуть сети слиш¬
ком близко к английским берегам, но гораздо более важным был престиж¬
ный вопрос о «приспущенном флаге»: голландцам и всем прочим в знак
того, что они признают суверенитет англичан над морями, окружавшими
Британские острова, предписывалось приспускать опознавательные зна¬
ки и сворачивать паруса, проходя ввиду английской военной эскадры. За
месяц вооруженные стычки превратились в перестрелки, а затем перерос¬
ли в полномасштабную морскую войну. Действительно, Оранский дом во
время гражданской войны благоволил и пытался помочь Стюартам (в кон¬
це концов, в 1641 года династии породнились с подачи того же Долгого
парламента); но с 1650 года, после смерти штатгальтера Вильгельма II,
у Оранского семейства не было реального главы, а амстердамская купе¬
ческая фракция стабильно укрепляла свои политические позиции.
Колониальное, торговое и морское соперничество вызвало столкнове¬
ние между двумя кальвинистскими республиками: в каком-то смысле они
были слишком похожи, и их интересы противоречили друг другу слишком
во многом. Как и все конфликты, даже те, что развязываются по экономи¬
ческим мотивам, англо-голландская война нанесла суровый удар по мате¬
риальному положению некоторых слоев общества, даже если другие из¬
влекли из нее прибыль, или считалось, что извлекли. Флот Карла I, постро¬
енный на «корабельные деньги», и все суда, построенные или обновленные
позднее, теперь нашли себе применение. Первая из англо-голландских
войн, развернувшихся за какие-то двадцать лет, была важна тем, что после
внутренних конфликтов 1640-х годов вновь привлекла внимание англий¬
ского государства к внешней политике — к морям и океанам, к неевропей¬
ским странам, к водам, омывавшим Британию и западную Европу. Несмот¬
ря на жесткую борьбу и на то, что сперва голландцы, казалось, одержива¬
ли верх, в исключительно военном отношении эта война была самой
удачной из трех. К лету 1653 года флот Республики достиг пика своего мо¬
гущества и снискал славу, сравнимую со славой республиканской армии.
Все успехи достались Англии дорогой ценой — как материальными за¬
тратами, так и полученным политическим стрессом. Нарушившиеся тор¬
говые связи, использование ресурсов на военные цели, возобновление тя¬
желых налогов нанесли жестокий удар и едва не свели на нет скромный
рост благосостояния, наметившийся после урожайных 1650-х годов. Кро¬
ме войны с ирландцами, шотландцами и затем с голландцами, «охвостье»
Глава шестая. Противоречия Республики
147
отвлеклось от проведения реформ и других нужных дел на тривиальное
занятие — выплаты компенсаций за ущерб, причиненный во время войны
или даже за «страдания» в период единоличного правления Карла I тем,
кому они причитались. Сессия парламента была непрерывной, заседания
проводились четыре или пять дней в неделю в течение всего года. На что
же тратило время «охвостье»? Парламент почти не занимался планирова¬
нием политики правительства; безусловно, сама концепция управления
практически была неясна, и зачастую трудно сказать, кто именно входил в
правительство. Очевидно, некоторые его члены имели больше влияния, чем
прочие, но официальных первых лиц не было. Финансы, то есть все вопро¬
сы, связанные с доходами и расходами, Государственному совету не пере¬
давались; до 1652 года ни один комитет или группа чиновников не несли
полной ответственности за казну целиком и за все статьи прибыли. Даже
позднее несколько назначенных парламентариев не обладали полномочи¬
ями, достаточными, чтобы называться министрами финансов. Кроме доб¬
росовестного, но уступчивого спикера Лентала, никто изо дня в день и от
недели к недели не регулировал работу палаты, хотя случалось, что влия¬
тельные лица приходили и принимали процедурные решения. За долгий
срок существования парламента только от случая к случаю, когда назна¬
чался соответствующий комитет и его председатель получал полномочия
для доклада, происходило нечто похожее на отчет о текущих делах. И пос¬
ле каждого доклада находились новые неотложные проблемы, нарушавшие
план и мешавшие осуществить оговоренную программу. Поэтому проекты
реформирования налогообложения, права и судопроизводства, церкви и ду¬
ховенства да и самой парламентской системы реализовывались одновре¬
менно, и ни один из них так и не был завершен. Некоторые программы сто¬
ит рассмотреть внимательнее.
Компромиссы и реформы
Несмотря на политическое поражение пресвитериан, введенная ими в
1640-х годах церковная практика продолжала существовать и формально
не была отменена до 1660 года. Тем не менее акт, принятый «охвостьем» в
1650 году, заметно изменил ее суть. В елизаветинский Акт о единообразии
1559 года внесли пункт об обязательном посещении церкви каждое вос¬
кресенье, а взамен позволялось проводить альтернативное богослужение
дома или в другом условленном месте; так, пусть и не впрямую, отменя¬
лись все притязания пресвитерианской церкви, ставшей официальной в
1645-1646 годах, на то, чтобы каждый участвовал в пресвитерианском
богослужении или считался рекузантом. С другой стороны, незадолго до
того новый Акт о богохульстве ужесточил ограничения, налагаемые на ран-
теров, на немногих унитариев (их также называли социнианами, по имени
148
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
польского теолога XVI века, реанимировавшего древнюю арианскую
ересь), а вскоре — на гораздо более многочисленную и опасную секту ква¬
керов. В дальнейшем намерение заменить или даже упразднить законы
1640-х годов так и не пошли дальше проектов биллей. Особые меры пред¬
принимались для пуританизации — можно даже сказать для христианиза¬
ции того, что именовали «темными окраинами земли», то есть Уэльса и
дальних северных районов Англии. В начале 1650 года была учреждена
особая комиссия из духовенства и мирян под началом полковника (вскоре
произведенного в чин генерал-майора) Томаса Гаррисона, главного милле-
нария в армии, призванная за три года провести евангелизацию Уэльса.
Другой акт давал те же три года на христианизацию четырех английских
графств на самом севере страны. Здесь сходную комиссию возглавили два
пэра и семеро баронетов и рыцарей, в числе которых был Гезльриг, зани¬
мавший должность коменданта Ньюкасла. Неудивительно, что они столк¬
нулись с теми же разногласиями, которые происходили между членами
комиссии по Уэльсу, где многие, в том числе и сам председатель, были мил-
ленариями-радикалами.
Что касается реформы права, то здесь, несмотря на постоянное упор¬
ное давление Кромвеля, армии, проповедников-радикалов и памфлетистов,
сделано было очень мало. Неясно, случилось ли так из-за сознательного и
умышленного сопротивления со стороны парламентариев-юристов или же
из-за медлительности и некомпетентности общин. Во всяком случае, к 1652 го¬
ду палата признала возникшее в обществе недовольство промедлением
реформы и назначила полностью непарламентский комитет, дав ему рас¬
плывчатое предписание обсудить необходимые изменения в законах. Его
председателем стал умеренный пуританин-парламентарий судья Мэтью
Хэйл, впоследствии возведенный в рыцари Карлом II; тем не менее в коми¬
тет вошли и более радикальные личности — военные и гражданские, ду¬
ховные и светские; а также консерваторы, например сэр Энтони Эшли Ку¬
пер, при Кромвеле член Государственного совета и (получив титул графа
Шефтсбери) лидер вигской оппозиции при Карле II. Кажется, комитет ра¬
ботал довольно активно, и к 1653 году подготовил немало биллей по раз¬
личным аспектам уголовного и гражданского права.
В области административных реформ в угоду критикам — как сторон¬
никам, так и противникам республиканского правления — были сделаны
некоторые уступки. Полномочия комитетов графств были сокращены, Сек¬
вестрация и сбор обложений отдавались в руки местных чиновников, на¬
прямую подчиненных главному комитету в Лондоне. В 1652 году парла¬
мент решил, что председатели всех комитетов и комиссий, в том числе и
самого Государственнрго совета, должны ежемесячно меняться; и что еще
более важно, некоторые постоянные парламентские комитеты, выполняв¬
шие административные и квазиюридические обязанности, заменялись бо¬
лее мелкими организациями или получавшими жалованье чиновниками,
Глава шестая. Противоречия Республики
149
ни один из которых не являлся членом парламента. Было ли это упомяну¬
тое условие последней данью принципу «самоотречения» или, что более
вероятно, попыткой повысить посещаемость палаты общин — неясно по
сей день. Кроме обязанностей по консолидации и концентрации финансов,
о которой уже говорилось выше, вся ответственность за военно-морской
флот возлагалась на небольшую группу соисполнителей Адмиралтейства
и флота, двух членов парламента, которые одновременно входили в Госу¬
дарственный совет, еще двух, которые туда не входили, и двух представи¬
телей Сити — не членов парламента. Их деятельность оказалась необы¬
чайно эффективной: сэр Генри Вен-младший был самым заметным в этой
группе, но отнюдь не был ее главой (как и Кромвель, он, кажется, сперва
выступал против войны с голландцами и на время отошел от обществен¬
ной деятельности, но впоследствии посвятил себя делу завоевания мор¬
ского господства с удвоенной энергией). Кроме того, «охвостье» поощряло
планы помощи бедноте Лондона и других крупных городов, которые час¬
тично должны были финансироваться за счет налога на перевозимый мо¬
рем уголь: идея была здравой, хотя чем-то напоминала действия правитель¬
ства Карла I в 1630-х годах. Несмотря на потерю судов и перебои в торгов¬
ле после войны с Голландией, в середине 1650-х годов материальное
положение народа, вероятно, продолжало улучшаться, хотя такой подъем
мог быть исключительно временным.
Тупик и роспуск парламента
Возможно, не покажется удивительным, что в конце концов «охвостье»
оказалось в плачевном положении — таким оказалось будущее парламен¬
та и условие его смены. Уже в 1649 году палата обсуждала билль о «новом
представительстве» и вскоре передала его для уточнения деталей в Боль¬
шой комитет, которому следовало собираться по крайней мере раз в неде¬
лю. Кажется, с самого начала считалось решенным, что в билле речь пой¬
дет о решительном перераспределении мест и, возможно, о некоторой мо¬
дификации или небольшом расширении франшизы. Таким образом этот
документ многим был обязан «Главам предложений», откуда заимствова¬
лась основная концепция реформы, и офицерскому «Народному соглаше¬
нию», представленному палате в январе 1649 года, оттуда были взяты кон¬
кретные формулировки; а некоторые детали косвенно восходили к левел¬
лерам. Много времени потратили на изменение процедуры выборов; но
постепенно становилось очевидным, что самыми трудными будут вопросы
о политических и иных ограничениях (или, точнее, о дисквалификациях),
которые следовало налагать на избирателей и на кандидатов при выборах
в будущий парламент. Поскольку протоколов обсуждений в Большом ко¬
митете не вели, или, по крайней мере, они не сохранились, трудно сказать
150
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
с уверенностью, насколько основательно билль был подготовлен к услов¬
ленному сроку. Работу над ним постоянно откладывали, чтобы заняться
более срочными делами; даже прошедшее в ноябре 1651 года голосование
за роспуск парламента через три года, кажется, никак не подстегнуло чле¬
нов комитета. В августе 1652 года общины получили составленную в рез¬
ких выражениях петицию армейских офицеров, расквартированных в сво¬
их родных графствах: ее содержание было хорошо известно Кромвелю, хотя
его подпись под текстом отсутствовала. Петиция предупреждала, что тер¬
пение армии иссякает, и свидетельствовала, что продолжение войны с гол¬
ландцами не станет оправданием для откладывания внутриполитических
реформ, как происходило во время кампаний 1649-1651 годов. Следующей
зимой Кромвель и другие высокопоставленные офицеры, которые сперва,
как кажется, почти не проявляли энтузиазма по поводу войны с голланд¬
цами, объединили свои усилия, пытаясь набрать неудачливых солдат-пехо¬
тинцев и распределить так, чтобы составить из них экипажи военных ко¬
раблей — точнее, чтобы сформировать запасные команды артиллеристов,
а не матросов. Вероятно, в качестве негласного quid pro quo, примерно в
это же время «охвостье» закончило работу над конституционным биллем:
теперь комитет действовал гораздо проворнее и на одном из этапов его воз¬
главлял сам Гаррисон. Но профессиональные политики «охвостья» — ка¬
ким бы странным ни был термин «профессиональный политик» для этой
эпохи в истории парламента — показались генералам слишком мягкими и
вскоре получили билль обратно. Из-за болезни или из-за разочарования и
подозрительности Кромвель не посещал Государственный совет и, насколь¬
ко позволяют судить источники, палату общин почти весь март и апрель
1653 года. В сознании Кромвеля и его офицеров, вероятно, сформирова¬
лось убеждение: какое бы еще решение ни было принято относительно
ограничений на членство в следующем парламенте, депутаты «охвостья»
намеревались обеспечить свое будущее — гарантировать себе получение
мест, то есть рекрутировать, или набрать оставшуюся часть палаты, а не
создавать совершенно новый парламент. Ламберт, ставший теперь при¬
знанным выразителем интересов одной из офицерских группировок и не
являвшийся членом парламента, имел собственные счеты с «охвостьем»,
которое в 1652 году лишило его должности лорда-наместника Ирландии.
Взамен ему предложили менее прибыльную и менее престижную долж¬
ность главнокомандующего, но он отказался; этот пост занял более сго¬
ворчивый Флитвуд. Гаррисон, несмотря на то что в это время он работал
над возвращенным в комитет биллем, или как раз'благодаря этому тоже
был явно недоволен неудачной попыткой палаты возобновить работу Ко¬
митета по распространению Евангелия в Уэльсе по истечении трехлетнего
срока: обида Гаррисона была совершенно беспричинной.
Таким образом, самые активные лидеры армейских, если можно так
назвать их, фракций джентри-республиканцев и популистов-милленариев
Глава шестая. Противоречия Республики
151
сочли «охвостье» неисправимым. Им не хватило терпения дожидаться обе¬
щанного отречения еще год, в то время как Кромвель со своей стороны тоже
подталкивал их к решительным действиям. Фактически по иронии судьбы
билль, работу над которым спешно закончили в апреле, назначал роспуск
парламента на ноябрь того же года; в данном случае именно близость, а не
отдаленный срок предложенного урегулирования вызвала кризис. Вечером
19 апреля Кромвель, очевидно, присутствовал на неформальной встрече
членов парламента, в конце которой он, как ему казалось, получил от Вена
заверение, будто палата не станет обсуждать билль до тех пор, пока не бу¬
дут развеяны все опасения армии — особенно по вопросу «рекрутирова¬
ния» и ограничений, призванных не допустить возможного избрания в пар¬
ламент роялистского большинства. Ночью с севера в Лондон вернулся
Гезльриг; а на следующий день Кромвелю сообщили, что палата согласова¬
ла наконец все оставшиеся детали билля и собирается возвести его в ранг
закона. Он ворвался в парламент в сопровождении солдат, обвинил депу¬
татов во всевозможных личных и политических преступлениях и разогнал
их едва ли не силой; точнее, он приостановил заседания палаты, равно как
и Государственного совета, переизбранного предыдущей зимой. Это оче¬
видно противоречило майскому статуту 1641 года, если только не прини¬
мать во внимание роялистский аргумент, согласно которому «охвостье»
перестало быть настоящим парламентом уже в 1648-1649 годах, если не
раньше; но поскольку Кромвель в 1650 году получил пост капитан-генера¬
ла вооруженных сил Республики именно благодаря «охвостью», едва ли
его устраивало подобное специфическое оправдание своих поступков!
Поскольку текст конституционного билля не сохранился, можно лишь
догадываться о его содержании. Авторы двух последних и лучших исследо¬
ваний7 во мнениях расходятся, поэтому сделанное в этой книге предполо¬
жение — не более чем гипотеза. Кромвель и его ближайшие сподвижники
в Совете офицеров, кажется, искренне верили, будто билль содержит пункт
о продлении полномочий или как-то иначе защищает права уже работав¬
ших членов парламента. В противном случае Декларация, опубликован¬
ная лишь два дня спустя, основывалась на нехарактерной для них грубой
лжи. Возможно, Кромвель лично уничтожил единственную рукопись бил¬
ля, украденную со стола секретаря 20 апреля, когда он дал волю своему
негодованию. Однако возможно, что офицеров больше беспокоила опас¬
ность столкнуться в будущем с неконтролируемым антиреспубликанским,
антимилитаристским парламентом, а вопрос о рекрутировании был только
удобным поводом для ссоры, но не подлинной проблемой. Для Кромвеля
разрыв со старыми соратниками, в том числе с некоторыми близкими и
проверенными друзьями, был прискорбным, но предсказуемым в данных
обстоятельствах фактом. Из числа самых заметных гражданских членов
парламента места судей сохранили Сент-Джон и Уайтлок, а также несколько
менее значимых лиц, в том числе и экс-спикер Уильям Лентал, еще ранее
152
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
пожалованный должностью Хранителя архива. Остальные по большей ча¬
сти либо сразу подали в отставку, либо в течение следующего месяца иным
образом потеряли свои посты в системе исполнительной власти. В первое
время в Англии — и, несомненно, на всех Британских островах — вообще
не существовало гражданского правительства, однако офицеры Кромвеля
быстро занялись делом и исправили ситуацию. Совершенно очевидно, что
впоследствии созданная ими система отнюдь не была открытой военной
диктатурой.
Республиканский режим, продержавшийся у власти с февраля 1649 до
апреля 1653, потерпел крах не из-за отсутствия талантов. В «охвостье»
входили люди, чьи способности, использованные и направленные должным
образом, могли бы стать достоянием и ценностью, в некоторых случаях
даже украшением любого правительства любой эпохи: это были Генри Вен-
младший, Томас Скотт, Оливер Сент-Джон, Ричард Сэлви, Генри Невил,
братья Чалонер, Алджернон Сидни, Генри Мартен, Джордж Томсон и дру¬
гие. Сэр Артур Гезльриг, баронет, пользовался огромным уважением как
единственный из «пятерых депутатов», до сих пор остававшийся в живых.
Наряду с Кромвелем и Веном он был самой значимой политической фигу¬
рой в палате и если только не отлучался на север страны работал более
методично, чем они оба. Но Гезльриг был невосприимчивым, необыкновен¬
но бестактным упрямцем, искренним и довольно способным, но сложным
человеком. Как будет показано далее, его недостатки как политического
лидера во многом предопределят ту катастрофу, которую дело республи¬
канцев потерпело в 1659-1660 годах. Что касается самого Кромвеля и его
поступков, предоставим слово Дороти Осборн, она происходила из роялист¬
ского семейства, но однажды за ней начал ухаживать второй из оставших¬
ся в живых сыновей Оливера Кромвеля, Генри. Вот что она писала своему
нареченному, юному Уильяму Темплу: «Если бы мистер Пим восстал из
мертвых, интересно, что бы он подумал об этих заседаниях, и счел бы он их
таким же крупным нарушением привилегий парламента, каким было тре¬
бование выдать пятерых депутатов?»
Распустив Государственный совет, где Брэдшоу с достоинством осудил
действия Кромвеля, офицеры сразу же стали набирать гражданских в свой
собственный Совет. Фактически они превратили его в новый государствен¬
ный совет; но еще в мае и июне военных там было больше, чем когда-либо.
Другой вопрос, какие масштабные конституционные планы строили офи¬
церы. В уже цитировавшейся «Декларации» от 22 апреля говорилось, что
«после долгих споров необходимым было признано и согласовано» (однако
неясно, согласовано одними офицерами или на совместных встречах с ото¬
бранными членами парламента) «что парламент должен сообщать верхов¬
ную власть известным персонам, богобоязненным людям, известным сво¬
ей честностью, и управление Республикой должно на время передаваться
в их руки...» Так, очевидно, должно было продолжаться столько времени,
Глава шестая. Противоречия Республики 153
сколько потребовалось бы на проведение необходимых правовых реформ,
и чтобы люди (потенциальные избиратели) убедились, что их интересы
лучше всего защитят следующие один за другим парламенты, без монар¬
хии или палаты лордов: простодушная уверенность, будто республикан¬
ский режим, опиравшийся на меньшинство, поддержит вся страна. Неко¬
торые наблюдатели — современники событий (газетчики, иностранные по¬
сланники и т. п.) прозрачно намекали, что этот тезис, в свою очередь,
вызвал еще один глубокий раскол, и с тех пор почти все историки придер¬
живались такого же мнения. Предполагают, что Гаррисон и другие офице-
ры-милленарии желали создать состоящий из семидесяти выбранных бла¬
гочестивых мужей «синедрион» в духе Ветхого Завета и начать замену
Четвертой монархии этого мира на Пятую монархию, преддверие грядуще¬
го и иначе устроенного царства праведников на земле. Те же, например
Ламберт, кто искренне веровал, но не был сторонником милленаристской
теократии, считали, что разумно будет создать временный орган управле¬
ния, совет избранных, который, вероятно, должен был заниматься разра¬
боткой основ будущей реформированной парламентской системы.
Назначенный парламент
Поэтому ассамблея, созванная Кромвелем в июне от имени Совета и
открывшаяся в начале июля, казалось, символизировала компромисс меж¬
ду двумя политическими направлениями. Количество ее членов примерно
в два раза превышало предложенный Гаррисоном «синедрион», но в сущ¬
ности она стала собранием назначенцев, отобранных лидерами армии или
фракций из числа самых выдающихся и известных светских представите¬
лей провинциальных конгрегационалистских и баптистских общин и еще
нескольких сходно настроенных личностей. В первое время благодаря при¬
сутствию представителей Шотландии и Ирландии (хотя они, как и прочие,
были назначены верховным командованием английской армии) реальные
очертания приобрело насильственное включение этих стран в состав анг¬
лийской Республики. Отношения «номинированной» ассамблеи с Государ¬
ственным советом сперва оставались неопределенными, равно как и вопрос
о ее конкретных полномочиях при разработке будущего конституционного
устройства. Открытое обращение Кромвеля к ее участникам состоялось в
Зале совета в Уайтхолле, а не в Вестминстере, где обычно заседала палата
общин. Тон и содержание его речи — насколько позволяет судить ее со¬
хранившийся текст — говорят о столь сильном воодушевлении, что мож¬
но подумать, будто Кромвель заручился поддержкой милленариев; на деле
же глубинное противоречие между его стремлением к прагматичным, огра¬
ниченным реформам и мировоззрением людей Пятой монархии вскоре
оказалось непреодолимым — иначе и быть не могло. Кромвель изложил
154
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
новую версию разрыва с «охвостьем» и новое оправдание роспуска парла¬
мента, отличное от того, которое приводилось в «Декларации». Во время
выступления Кромвель держал в руках документ, который он называл
«Орудием управления»: вероятно, в нем должна была содержаться крат¬
кая концепция конституционного соглашения с реформированным парла¬
ментом — такой ход выглядел позитивным и прагматичным. Какой бы ни
была правда, ассамблея переместилась в обычный зал палаты общин и ре¬
шила, что теперь стала парламентом. Голосование было тяжелым, голоса
разделились в соотношении примерно два к трем, причем близкие товари¬
щи Кромвеля оказались по обе стороны, поэтому происходившее не кажет¬
ся частью заранее подготовленного плана.
Назначенный, или Малый, парламент, или, как пренебрежительно на¬
зывали его по имени одного из радикалов, лондонского торговца-баптиста,
Бэрбонский, сразу же стал притворяться настоящим парламентом. Был
избран новый Государственный совет, точнее, к прежнему составу добави¬
ли гражданское большинство. По обычному кругу проблем парламентарии
назначили Большие комитеты, быстро занялись написанием биллей о ре¬
формировании церкви и права; приняли дополнительные налоги на продол¬
жение войны на море, но, что было весьма бестактным, не выделили денег
на содержание армии внутри страны; определили срок существования са¬
мой ассамблеи, вновь выбрав символичную дату 3 ноября 1654 года.
Современные исследователи по сути реабилитировали Бэрбонский пар¬
ламент8. Некоторые проведенные им мелкие реформы — реформа долгового
права, гражданская регистрация брака — были продуманными и ограни¬
ченными; даже предлагавшиеся более радикальные шаги — упразднение
Канцлерского суда и замена принудительной десятины другим способом
содержания приходского духовенства — лишь продолжали ту политику,
которую давно отстаивали многие реформаторы и сторонники дела парла¬
мента. Экстремистское влияние людей Пятой монархии явственнее просле¬
живалось в приоритетах парламента, в том, как его депутаты принимались
за реформирование, не имея соответствующей подготовки. По некоторым
вопросам люди Пятой монархии и другие милленарии могли собрать боль¬
шинство, но когда в ноябре баллотировкой был избран новый Государствен¬
ный совет, Кромвель получил вдвое больше голосов, чем Гаррисон, не гово¬
ря уже о прочих радикалах, и в Совете образовалось удобное для Кромвеля
немилленаристское большинство, к которому принадлежал и последова¬
тельно консервативный сын Оливера, Генри; но к тому времени ассамблея
уже была обречена. Хотя Ламберт и был кооптирован в парламент, он ни¬
когда не участвовал в заседаниях и, вероятно, все это время обдумывал
план его замены. Более удивительно, что посещать палату перестал Гарри¬
сон: возможно, после «охвостья» парламентарии пришлись ему не по вкусу.
Кромвель не появлялся в палате после церемонии открытия. Опасения, что
налоги не будут приняты, армию переведут на вольные квартиры, на фоне
Глава шестая. Противоречия Республики
155
растущего волнения по поводу возникшей угрозы государственной церкви
во всех ее проявлениях, в том числе и получавшему жалованье духовен¬
ству, особенно после решения упразднить адвокации (права назначать
кого-либо на церковные бенефиции или должности), похоже, стали глав¬
ными причинами падения парламента. Консервативное большинство пала¬
ты убедили возвратить полномочия ассамблеи Кромвелю как лорду-гене-
ралу на том основании, что именно он ее созвал. Кое-кто из радикального
меньшинства пытался продолжать работу, но вооруженные солдаты вы¬
дворили их еще грубее, чем депутатов «охвостья» семь с половиной меся¬
цев назад.
Что Бэрбонский парламент мог бы совершить, если бы у него было боль¬
ше времени, если бы ему позволили использовать отведенный себе срок,
остается неизвестным. Впоследствии Кромвель говорил об этой ассамб¬
лее с сожалением, а не со злостью, и тем не менее называл его членов «об¬
ладателями свободы и собственности», как если бы смешивал их с левел¬
лерами или даже с диггерами — очевидная бессмыслица. Бэрбонский пар¬
ламент позволил беспрепятственно провести второй процесс по обвинению
Лильбсрна в уголовном преступлении (он вернулся в Англию вопреки зап¬
рету «охвостья»), а сходство между программами людей Пятой монархии и
левеллеров было, мягко говоря, отдаленным. Противодействие взиманию
десятины и требование более мягко обращаться с несостоятельными долж¬
никами — вот единственные общие для них примечательные моменты; с диг¬
герами, в любом случае ушедшими с политической сцены еще до созыва
Бэрбонского парламента, точек соприкосновения еще меньше.
Депутаты не стали помогать Лильберну, которому вновь грозил смерт¬
ный приговор. После второго процесса Лондонский суд присяжных снял с
него все обвинения, но в этот раз его держали под арестом и после вынесе¬
ния вердикта; несмотря на хорошее обращение, находился он в тюрьме,
и когда здоровье Лильберна было подорвано, а сам он примкнул к кваке¬
рам, ему позволили выйти на свободу и жить под домашним арестом, при¬
чем он и позднее его вдова получали от государства небольшую пенсию.
Вернувшись к власти в 1659 году, «охвостье» было вынуждено отменить
собственный приговор, вынесенный Лильберну в 1652 году; а сам Кром¬
вель всегда относился к этому человеку неоднозначно, и даже Гезльриг,
должно быть, не был ему столь заклятым врагом, как полагал сам Лиль-
берн. Из-за нежелания использовать террор как средство политической
борьбы (Ирландия — не в счет) английские революционеры выгодно отли¬
чались от своих единомышленников в других странах.
Любопытно, но радикалы Бэрбонского парламента решительнее всех
выступали за продолжение войны с Голландией. К тому времени кампания
развивалась решительно в пользу англичан, и полная победа казалась воз¬
можной, стоило лишь продолжать блокаду голландского побережья: бло¬
када постепенно сводила на нет морскую торговлю, на которой строилась
156
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
экономика Нидерландов. Напротив, умеренные, то есть будущие приспеш¬
ники Кромвеля (возникает искушение назвать их империалистами, ориен¬
тированными на торговлю), были готовы заключить мир и стремились к
компромиссу, реализованному через несколько месяцев. Возможно, созда¬
ние (при необходимости даже насильственное) общепротестантского сою¬
за, призванного уничтожить католические государства и папство, входило
в планы милленариев; трудно сопоставить их помыслы с приземленными
устремлениями депутатов «охвостья» и лондонских купцов, обеспечивших
развязывание войны. На этом этапе (до 1659 года) Республика прекратила
свое существование.
Примечания
1 В книге Underdown D. Pride’s Purge. Oxford, 1971. P. 220; Appendix A. P. 361 —
398 все депутаты, имевшие право заседать в палате накануне чистки, сгруппиро¬
ваны соответственно их дальнейшей судьбе и политическим пристрастиям; в чис¬
ло «революционеров», то есть тех, кто положительно оценивал события декабря—
февраля, попадает только 71 человек. В работе Worden А. В. The Rump Parliament.
Cambridge, 1975, appendix A. P. 387-394, те, кто входил в состав «охвостья» с 1648
по 1653 год, сгруппированы в соответствие с активностью, проявленной ими в па¬
лате и ее комитетах и т. п.; три первые группы составляет 61 человек, причем из
них 35 попадают в каждую из них. Следовательно, соотношение между «револю¬
ционерами» Андердауна и «наиболее активными» Уордена составляет 57,4% к
49,3% соответственно.
2 Wedgwood С. V. The Trial of Charles I. London, 1964; в США монография изда¬
на под названием A Coffin for King Charles.
3 Благодарю доктора Паулу Грегг, биографа Лильберна, за это предположение.
Тем не менее оно может оказаться надуманным, иначе им не нужно было бы дви¬
гаться так далеко на юг и переходить Темзу, откуда они повернули на запад.
4 См.: Abbott W. С. The Writings and Speeches of Oliver Cromwell. In 4 vols. Cam¬
bridge, Mass., 1937-1947. Vol. III. P. 631-632 (Дело сэра Эндрю Эйлмера из До-
неди).
5 В большинстве тогдашних источников он называется Сент-Джонстон, что и
создает путаницу.
6 Самым поразительным исключением стал Джон Брэдшоу, президент Высоко¬
го суда для процесса над королем, а затем, в 1649-1652 годах, президент Совета.
7 Противоположная точка зрения излагается в работах: Worden А. В. The Bill
for a New Representative: The Dissolution of the Long Parliament, April 1653 // Eng¬
lish Historical Review, 86 (1971); Worden A. B. The Rump Parliament. Chs. 15-17;
Woolrich A. Commonwealth to Protectorate. Oxford, 1982. Chs. I—III.
8 Особенно см.: Woolrich A. Commonwealth to Protectorate. Oxford, 1982.
Chs. VI-IX.
Глава седьмая
Проблемы протектората
Новая конституция
Новая конституция была представлена Кромвелю и утверждена им все¬
го лишь через четыре дня после роспуска Бэрбонского парламента. Эта
примечательная поспешность на фоне того, насколько детально был разра¬
ботан документ, свидетельствует о его тщательной подготовке. Орудие
управления — такое название имела конституция — скорее всего было
написано в ноябре и на раннем этапе содержало условие, что Кромвель
станет королем; по крайней мере, так сам он впоследствии говорил в одной
из речей, и факт этот никогда не подвергался сомнению. Когда Кромвель
отказался от идеи коронации, стало очевидно, что необходимо внести не¬
сколько соответствующих изменений. Если верить Балстроду Уайтлоку,
который при всем стремлении к самооправданию и самовозвеличиванию
все же является не самым ненадежным свидетелем, то в приватных бесе¬
дах Кромвель еще в 1651-1652 годах уже задавал риторический вопрос:
что же произойдет, если некто возьмет на себя смелость стать королем,
и более ясно пояснял свое предпочтение такой конституции, «в которой
есть нечто монархическое». Летом 1653 года ходили слухи, что он соби¬
рался стать «императором» или генералиссимусом. Характерно, что ни к
тому, ник другому званию, равно как и к королевскому титулу, который он
лично помогал упразднить менее пяти лет назад, Кромвель не склонился, а
выбрал чрезвычайно традиционное именование «лорд-протектор». В Анг¬
лии XV и XVI веков протекторы, как правило, действовали от имени или
вместо королей либо не достигших совершеннолетия, либо пребывавших в
состоянии non compos mentis, либо в периоды, когда право на трон оспари¬
вали несколько претендентов. Время ad hoc придавало выбранному титулу
158
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
особый оттенок: прежде ни один из его носителей в действительности про¬
тектором не являлся. Младшего из оставшихся в живых сыновей Карла,
Генри, герцога Глостера, в 1652 году освободили и позволили ему присо¬
единиться к остальной семье, остававшейся на континенте, поэтому едва
ли новый лорд-протектор стал бы регентом при принце из династии Стюар¬
тов. Более того, новая конституция содержала совершенно особое усло¬
вие: преемника Кромвеля после его кончины должен был определить силь¬
но сокращенный Государственный совет, исходный состав которого был
назван в тексте «Орудия»; поэтому некоторые историки предполагают, что
Ламберт, главный автор документа, метил в преемники сам.
«Орудие управления» точнее было бы назвать амальгамой «Заголовков
предложений», офицерского «Народного соглашения» и не дошедшего до
нас билля, «охвостья» о созыве нового представительства. Его главным
принципом стало единоличное правление при периодически проводящих¬
ся парламентах, но в то же время Совет наделялся полномочиями больши¬
ми, чем любой королевский Тайный совет. В определенной мере это мож¬
но объяснить политической ролью армии как еще одного «сословия стра¬
ны»; пятерых из прежних четырнадцати членов Совета прежде всего
следует считать военными и выразителями интересов армии. Религиозные
права личности оговаривались более тщательно, чем в любом предшеству¬
ющем документе. Если бы потребность в писаной конституции существо¬
вала и общество было бы готово к ее открытому рассмотрению, тогда «Ору¬
дие» как нельзя лучше подходило для данной цели. Но способность систе¬
мы управления работать определяется не только ее достоинствами: это
зависит также от того, действительно ли люди хотят, чтобы она функцио¬
нировала, и от того, готовы ли они жить по тем правилам, которые предпи¬
сывает или предлагает данная конституция. Новый протектор и его Совет
хранили «Орудие управления» среди свитков Канцелярии (которое избе¬
жало упразднения благодаря падению Бэрбонского парламента), но оно не
имело статуса и, как следствие, юридической силы парламентского стату¬
та, и никогда в статут не превратилось. И все же подчеркну, что новая кон¬
ституция не походила на левеллерские «соглашения», которым вес прида¬
вали подписи широких масс, и не была результатом прямого народного ман¬
дата. Ее условия позволяли протектору и Совету издавать законодательные
акты — ордонансы — до тех пор, пока в сентябре следующего года не со¬
брался первый из парламентов, которые следовало созывать раз в три года.
Этот случай сам по себе был беспрецедентным, едва ли с таким положени¬
ем смирился бы какой-либо уважающий себя парламент: даже Генрих VIII,
главный тиран среди английских королей, и тем более Яков I и Карл I не
претендовали на право издавать законы без участия парламента. Следова¬
тельно, при протекторате, так же как при «охвостье» и Бэрбонском парла¬
менте, сохранялось основное глубинное противоречие между главной дви¬
жущей силой — желаниями и приоритетами самого Кромвеля и формаль-
Глава седьмая. Проблемы протектората
159
ными средствами и учреждениями, с которыми ему приходилось иметь
дело. Исследователи доказали, что он стремился вернуться к более тради¬
ционным методам управления и в рамках такой политики примирить
столько групп внутри традиционного правящего класса, сколько возмож¬
но, то есть титулованное дворянство, джентри и старейшин Сити.
Первые реформы
Некоторые предприятия раннего протектората говорили именно об этом
курсе, и все же средства, применявшиеся для их осуществления, противо¬
речили избранной политике. Республиканский Акт об ингейджменте был
отменен ордонансом Совета. Некоторых представителей прежней правя¬
щей элиты — одного пэра, двух сыновей пэров и двух баронетов — убеди¬
ли вступить в Совет. Деятельности комитетов графств и квазисудебной
работе Комиссии по компенсациям фактически был положен конец. По¬
скольку в 1650 году «охвостье» учредило новые мировые комитеты в граф¬
ствах, теоретически исключая из политической жизни всех монархистов,
не подписавших Ингейджмент, теперь назначались дополнительные миро¬
вые судьи, в некоторых случаях не республиканцы и даже не сторонники
парламента. Параллельно с этим протектор и его Совет посвятили себя
законотворчеству. В конце концов, на основании «Орудия управления» они
повысили налоги, нарушив Петицию о праве и другие акты, изданные в
1641 году.
Некоторые ордонансы затрагивали вопросы более важные, чем осталь¬
ные. Билль о полной инкорпорации Шотландии в состав английской Рес¬
публики — то есть о насильственном объединении — был одним из мно¬
гих начинаний «охвостья», так никогда и не доведенных до конца; теперь
объединение провозглашалось в ордонансе, хотя счесть создание единого
государства на Британских островах фундаментальным изменением кон¬
ституции могли не только шотландские националисты. С другой стороны,
реорганизация финансовой администрации при комиссионерах казначей¬
ства, контролировавших восстановленное и реформированное Казначей¬
ство, упорядочивало то, для чего, вероятно, нужен был отдельный статут:
хотя, возможно, именно так поступили бы во времена Генриха VIII или
Елизаветы I. «Охвостье» предложило набирать в приходы лучше подготов¬
ленных священников, проверять их профессиональную пригодность и уда¬
лять непригодных с их бенефиций: эта система, получившая название сис¬
темы «контролеров и исполнителей», была, вероятно, на половине пути к
реализации, но было бы лучше, если бы ее оставили на рассмотрение пар¬
ламента. Проведенная реформа Канцлерского суда, не так давно отложен¬
ная, свидетельствовала о том, что армия жаждала изменить ситуацию в
юридической профессии. Вполне может статься, что ни один нормально
160
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
избранный парламент не стал бы избавляться от юристов в своем составе
только для того, чтобы принять такой ордонанс; как и оказалось на самом
деле, противодействие юристов — членов правительства, судей и прочих
было столь сильным, что ордонанс о Канцлерском суде не исполнялся еще
год, а к тому времени конституционный статус законов 1653 года стал еще
более спорным.
Многое из того, что сделал Совет за первые восемь месяцев протекто¬
рата, было полезным и рациональным. Переговоры с голландцами пришли
к удачному завершению, поскольку «Орудие управления» давало Совету
необходимые полномочия; можно сказать, что война закончилась со сче¬
том в пользу Англии, что и показал мирный договор. Помимо некоторых
незначительных территориальных уступок в колониях, из которых многое
оказалось невозможно получить, Соединенные провинции согласились
принять секретную клаузулу, по которой члены Оранского дома лишались
права занимать должности в любых провинциях, подписавших документ.
Дополнительный пункт можно рассматривать как добросовестную анти-
Стюартовскую предосторожность, однако с этого момента Англия вовле¬
калась в сложный альянс политических сил, сложившийся внутри самих
Нидерландов, а в долговременной перспективе такой шаг казался недаль¬
новидным. В каком-то смысле клаузула работала не только, когда голланд¬
цы соблюдали договор, а до тех пор, пока режим регента (то есть купече¬
ской правящей элиты Голландии) был у власти и мог держать оранжистов
вне игры.
Западный план
Параллельно с переговорным процессом Совет впервые обсуждал, как
поступить с военным флотом; спор на ту же тему возобновился в начале
лета. Рационально было бы расплатиться с экипажами и поставить суда на
прикол, сохранив достаточно большой флот, чтобы охранять обычные тор¬
говые и судоходные интересы Англии и предотвращать любое возможное
вторжение роялистов, субсидируемое из-за рубежа. Однако взамен воен¬
ные решили напасть на испанские владения в Карибском бассейне, снаря¬
див полномасштабную экспедицию флота и пехотных частей. Английские
купцы, их агенты или посредники, а также команды английских торговых
судов испытывали из-за Испании, или, точнее, из-за испанских властей,
настоящие неприятности: местные представители инквизиции часто пре¬
следовали их, иногда арестовывали и отправляли в тюрьму только за то,
что они были протестантами, или за предполагаемый прозелитизм среди
испанского населения. Более того, стремление Испании сохранить моно¬
полию на торговлю с ее американской империей (монополия никак не ого¬
варивалась в мирном договоре 1604 года) была другим постоянным источ¬
Глава седьмая. Проблемы протектората
161
ником беспокойства. Формально правда была не на стороне англичан, но
только небольшая, если вообще заметная группа лоббировала за позитив¬
ные действия, предлагая создать базу в западной части Карибского моря
(до сих пор англичанами принадлежало лишь несколько мелких островов в
более восточной части, из которых стоит упомянуть Барбадос) и таким
образом добиться для английской торговли доступа на испанский «мате¬
рик». Довод против сводился к тому, что тогда под угрозой могла оказаться
торговля с самой Испанией и принадлежавшими Испании итальянскими
территориями. Кроме того, Франция, противница Испании (две монархии
все еще пребывали в состоянии войны), обычно укрывала роялистов-
emigres; соперниками на морях были, скорее, французы и голландцы, а не
испанцы. С другой стороны, геополитические интересы и военные ресурсы
Франции требовали заключить альянс с Англией или, по меньшей мере,
использовать ее нейтралитет, а взамен запретить французам помогать из¬
гнанникам Стюартам. Если бы французское правительство обеспечило та¬
кую гарантию или, еще лучше, выдворило всех кавалеров со своей терри¬
тории, тогда англичанам стоило думать о разрыве отношений с Испанией
и, определенно, открывавшиеся перспективы были более привлекательны¬
ми, чем все, что испанское правительство могло предложить в виде уступок
в Вест-Индии или в отношениях с инквизицией. Из необычных протоколов
(неофициальных заметок, сделанных одним из советников Кромвеля) двух
последовательных споров неясно, действительно ли преимущества двух
вариантов сравнивались; приводимые доводы вращались, скорее, вокруг
«за» и «против» атаки на испанскую Вест-Индию и ее возможных отголос¬
ков в Европе. Протектор и некоторые его коллеги, может быть, находились
во власти иллюзии, будто способны вести войну с Испанией на море и в
колониях в Америке и притом сохранять мир в Европе. Историки предпо¬
ложили, что тогда проявился своеобразный пережиток, возвращение к ели¬
заветинскому миру грез или, по крайней мере, связь с памятью народа о
пиратских войнах 1570-1580-х годов, разворачивавшихся до того, как Анг¬
лия и Испания вступили в войну официально. За ошибочное суждение, как
оказалось, Англии пришлось заплатить высокую цену.
Западный план, как стали называть операцию, развивался вовсе не так,
как ожидалось. Морские и сухопутные командиры получали засекречен¬
ные приказы, в которых ответственность каждого определялась нечетко;
неисправное или негодное снаряжение, неадекватное снабжение, недоста¬
ток медикаментов, отсутствие хорошей выучки и низкий боевой дух в со¬
вокупности создали ситуацию, в которой только исключительная удача или
исключительная некомпетентность со стороны противника, или то и дру¬
гое могли привести к успешному исходу дела. Неудивительно, что англи¬
чан с позором изгнали с Сан-Доминго (остров, территорию которого те¬
перь делят между собой Гаити и Доминиканская Республика), но, что было
совсем неожиданно, им удалось захватить и, несмотря на ужасные потери
162
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
от дизентерии и других тропических болезней, удержать Ямайку. Но хотя
в будущем это приобретение окажется ценным для Англии и послужит ба¬
зой для контрабандной торговли с окрестными испанскими владениями,
тогда оно никоим образом не компенсировало потерь, которые несли анг¬
лийские купеческие суда от пиратов в европейских водах, и экономическо¬
го ущерба, вызванного прекращением торговли с Иберией и Средиземно¬
морьем. Удалось выследить и захватить несколько испанских кораблей с
сокровищами, доставлявшими из Америки серебро; Роберт Блейк и другие
английские адмиралы заставили и Средиземноморье, и побережья Испа¬
нии и Португалии (которая тоже воевала с Испанией) испытать на себе
морскую мощь Британии. Фактически Блейк сумел развить технику морской
блокады, оставаясь в море на расстоянии от берега противника на неви¬
данно долгое время; но в конечном счете война на море была дорогостоя¬
щим провалом, по крайней мере в финансовом и экономическом отноше¬
нии. К концу 1650-х годов на содержание флота тратили больше, чем ког¬
да-либо, и задолженность государства приобретала угрожающие размеры.
Уплата жалованья морякам катастрофически задерживалась; казалось, что
самым вероятным исходом будет государственное банкротство или закры¬
тие кредитов.
Стерильный парламент
В стране сохранялся режим протектората, но его положение не было
блестящим. Конечно, твердость, которую проявил протектор, когда брат
португальского посла убил ни в чем не повинного человека, кажется, сде¬
лала его действительно популярным среди простых лондонцев. Апелляцию
к дипломатической неприкосновенности отвергли (на веских, но не полно¬
стью неопровержимых основаниях); начался суд, и обвиняемый, признан¬
ный виновным, в конце концов был казнен. В то же самое время на эшафот
взошли двое из троих приговоренных к смерти заговорщиков-роялистов.
По иронии судьбы один из приговоренных был как раз тем, кого искал пор¬
тугальский дворянин, желавший отомстить за нанесенное прежде оскорб¬
ление, и по ошибке убил не того человека. В данном случае симпатии тол¬
пы, кажется, были на стороне осужденных роялистов.
Первые парламентские выборы проводились, по условиям «Орудия
управления», летом 1654 года. Англию, Уэльс, острова Ла-Манша и Бе-
рик-на-Твиде (без представительства остались только остров Мэн и остро¬
ва Скилли) представляли 400 депутатов; по тридцать человек приходилось
на Шотландию и Ирландию. В отличие от традиционной системы многие
места, ранее принадлежавшие мелким и заброшенным городам, были пе¬
реданы крупным и более населенным графствам; кроме того, избиратель¬
ное право предоставлялось всем, кто обладал имуществом — недвижимо¬
Глава седьмая. Проблемы протектората
163
стью или наличными — в 200 фунтов (по тогдашним оценкам это равня¬
лось доходу в 10 фунтов в год). Преобладание округов с большим количе¬
ством мест (десять и более в некоторых неразделенных графствах), по-ви-
димому, определило практическую необходимость подавать голоса на бу¬
маге и использовать помеченные листы. Депутаты от Шотландии были не
более чем назначенцами английского правительства военных. К этому мо¬
менту Джордж Монк, принимавший участие в морской войне с голландца¬
ми, получил в Шотландии единоличное командование армией и занимался
подавлением очередного роялистского восстания в Хайленде. После завер¬
шения английского завоевания в 1652 году в Шотландии царило спокойствие.
Для Монтроза неудачная попытка возвращения в 1650 году закончилась
пленением и казнью, а Карл не рискнул вмешаться и помочь маркизу. На¬
против, в Ирландии представителей различными способами выбирали чле¬
ны дублинского правительства с Флитвудом во главе: вскоре ему предстоя¬
ло стать лордом-наместником и управлять с помощью группы гражданских
уполномоченных, вместе с армией и некоторыми «новыми англичанами».
Вероятно, в XVII столетии не было более свободных выборов, чем выбо¬
ры 1654 года в Англии. Тем не менее возникали жалобы на то, как проводи¬
ли выборы командиры местных гарнизонов, слышалисьвраждебные интона¬
ции в разговоре о «придворных», как теперь начали называть приближен¬
ных Кромвеля. Некоторым категориям роялистов до сих пор запрещалось
голосовать и выдвигать свою кандидатуру на выборы. Каким бы сильным
ни был контроль правительства, в новый парламент вошли многочислен¬
ные экс-пресвитериане или умеренные сторонники парламента, которые
не поддерживали Республику, возможно, довольно много нейтральных де¬
путатов и даже несколько роялистов, слишком молодых, чтобы сражаться
в гражданских войнах и, таким образом, формально не попавших под огра¬
ничения. Существовала также заметная группа республиканцев, прежде
бывших членами или сторонниками «охвостья», которая наделала больше
шума, чем было разумно при ее небольшой численности: они отказывались
признавать законность протектората. И вопреки тому, о чем ясно говори¬
лось в «Орудии управления», палата почти сразу же начала оспаривать
основу конституции, на основе которой он был созван.
Между речью Кромвеля на открытии — консервативной, но оптимис¬
тичной, — произнесенной 4 сентября, и второй, прочитанной восемь дней
спустя, его настроение резко изменилось. Все подозрения и антипатии
протектора к тем, кто прежде, до 1653 года, был его союзниками и соратни¬
ками, вырвались на поверхность. Члены парламента, желавшие сохранить
свои места, были обязаны поставить подпись под очередной присягой на
верность. Сперва подписались только около сотни человек; под конец —
почти триста. Более ста депутатов, включая самых непримиримых оппонен¬
тов протектора, таким образом были исключены из палаты. И все же пар¬
ламенту, что было весьма подозрительно, не удалось подтвердить «Орудие
164
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
управления» статутом; вместо того парламентарии успокоились, фактиче¬
ски заменив его новым конституционным биллем собственного сочинения.
Это предприятие — если бы оно было доведено до конца — согласовыва¬
лось бы с «Орудием» и новым «ингейджментом», поскольку единоличное
правление и периодический созыв парламента признавались законными,
hq в таком случае полномочия и прерогативы протектора сильно сокраща¬
лись, роль Совета уменьшалась, а власть общин возрастала. Кроме того,
кажется, что билль ограничивал религиозную свободу по сравнению с по¬
ложениями «Орудия»; одновременно палата не предпринимала ничего, что
касалось голосования по жизненно необходимым налогам на содержание
вооруженных сил. Поэтому Кромвель решил не позволять им доработать и
принять их конституционный проект; «Орудие управления» давало ему
только двадцатидневное право вето, приостанавливавшее принятие биллей,
противоречащих «Орудию». И вновь его терпение иссякло, и Кромвель рас¬
пустил парламент после пяти лунных, а не пяти календарных месяцев,
минимального срока сессий, оговоренного в «Орудии». Это был, безуслов¬
но, «протухший», если не вполне «короткий» парламент, не пополнивший
собрание статутов ни единым актом.
Заговоры
Для самовластного роспуска парламента нашлись также и другие при¬
чины. Протекторату угрожали заговоры, секретные планы роялистских
восстаний и одновременно республиканские заговоры с целью свергнуть
правительство и даже устранить Кромвеля, похитив его или убив. Как час¬
то происходит в таких случаях, те, кто отвечал за безопасность, были
склонны преувеличивать опасность. Несмотря на поражение на Сан-До¬
минго, армия Кромвеля была все еще полностью предана своему главноко¬
мандующему и на родной земле оставалась непобедимой боевой силой. Что
касается лагеря республиканцев, трудно воспринимать всерьез заявления
о едином спланированном заговоре. Существовал не слишком сплоченный
альянс бывших левеллеров, среди которых выделялся Джон Уальдмен, са¬
мый замечательный из полемистов-радикалов и памфлетистов 1647 года,
не имевший в народе, однако, популярности Лильберна; людей Пятой мо¬
нархии, находившихся в оппозиции после окончания Бэрбонского парла¬
мента, офицеров республиканской армии, которых печалило полумонар-
хическое положение лорда-протектора, и даже некоторых членов «охво¬
стья». Возникло два или три отдельных, но связанных между собой
заговора, но ни один не принес видимых результатов. В них были замеша¬
ны три полковника, но только одного сочли серьезно опасным, хотя двое
других лишились своих постов; генерал-майора, служившего в Шотландии,
разжаловали и отправили в тюрьму; другие республиканцы попали под раз¬
Глава седьмая. Проблемы протектората
165
личные виды домашнего ареста; сам Уальдмен и еще один экс-левеллер,
блистательный полемист и автор памфлетов Ричард Овертон, по-видимо-
му, сделались секретными агентами правительства в обмен на личную сво¬
боду1.
Планы роялистов тоже провалились, однако при более зрелищных об¬
стоятельствах. Небольшое локальное восстание произошло в Солсбери под
предводительством полковника Джона Пенраддока, но массовые выступ¬
ления не начались, и все закончилось в считанные дни. Еще одно восста¬
ние, которое планировалось поднять в Йоркшире, было подавлено в заро¬
дыше и закончилось обыкновенными превентивными арестами. Без ухода
Кромвеля после естественной смерти или убийства, сопровождавшегося
бы внешним вторжением во главе с Карлом II, трудно представить себе
протекторат, поверженный силой оружия, притом подобная интервенция
легко могла провалиться, даже если бы Кромвель был устранен; неясно,
сколько экс-кавалеров и других потенциальных врагов все еще владели
оружием и амуницией и были готовы их использовать. Джон Терло, смет¬
ливый, хотя и политически недалекий государственный секретарь Кромве¬
ля, занимавшийся внутренней безопасностью, сразу же принял контрме¬
ры. Совет протектора отреагировал, но с забавным опозданием, как чело¬
век, получивший шок2.
Правовая основа получения доходов была неясна, судя по тому, что сде¬
лал первый парламент протектората. Согласно «Орудию управления», про¬
тектор и его Совет более не имели права издавать законы в виде ордонан¬
сов и не пытались этого делать, хотя ордонанс о реформе канцлерства нако¬
нец был выполнен: в итоге в отставку вышли Уайтлок и еще двое верховных
судей (лордов — хранителей Большой печати), но их уговорили пойти на
компромисс, оставив на оплачиваемых должностях уполномоченных Каз¬
начейства, и даже возмущавшегося Лентала сделали Хранителем архива.
Что касается налогов, то клаузула «Орудия», как оказалось, гарантирова¬
ла достаточный доход для содержания армии и флота, а сверх того более
скромную фиксированную прибыль, поступавшую на нужды гражданско¬
го управления, и гласила, что такой порядок можно изменить или упразд¬
нить только парламентским актом. Таким образом, статус налогов, кото¬
рые, подобно ежемесячным выплатам, вводились на определенный период
времени прежними актами и ордонансами, теперь стал полностью сомни¬
тельным. Одно показательное разбирательство началось из-за отказа пла¬
тить ежемесячные выплаты; другое — возникшее после отказа купца
Джорджа Кони уплачивать налог на один из своих товаров — приобрело
большую огласку, возможно потому, что слишком походило на процессы
Бейта, Чамберса и Ролла при монархии. Неудивительно, что верховный
судья Ролл, брат купца-коммонера, отказавшегося в 1628 году платить по-
тонный и пофунтовый сбор, не утвержденный парламентом, в результате
дела Кони подал в отставку со своего места. Из трех основных налогов,
166
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
очевидно, самым непопулярным был акциз, но ни одного похожего судеб¬
ного процесса не возникло; при Республике даже члены Комиссии о ком¬
пенсациях не поддерживали акцизных чиновников, которые обращались к
ним за помощью или за возмещением ущерба, если местные магистраты
принимали сторону уклонявшихся или сопротивлявшихся платежу.
Возможно, самое удивительное в сложившейся ситуации в целом то,
что налоги существенно повысились, но никто не сопротивлялся их взима¬
нию. Циник может ответить, что налоги собирали с мечом в руках, и ис¬
пользование вооруженных сил всегда было реальностью или угрозой. Фак¬
тически к помощи армии почти не прибегали. Если протекторат и был во¬
енной диктатурой, то вынужденной и неожиданно правовой. Притом может
оказаться важным, что уполномоченные, отвечавшие за оценку состояния
людей и затем следившие за сбором прямых налогов, обычно были местны¬
ми; напротив, акцизные чиновники часто были приезжими и напрямую от¬
вечали перед центральной комиссией в Лондоне. Все это, помимо самой
природы акциза и его неизбежных следствий, объясняет его огромную не¬
популярность. В таможенной службе республиканский период, вероятно,
совпал с зарождением «ротации» чиновников, то есть направлением их из
одного порта в другой так, чтобы они не успевали стать столпами местного
общества, поддающимися давлению и уговорам. Здесь, как и в других отно¬
шениях, в период Республики и протектората необходимо проводить раз¬
личие между теми характерными чертами управления, которые при этих
политических режимах вызывали одобрение общества и умиротворяли его,
и теми, что предвосхищали будущие реформы или становились прецеден¬
тами если не сразу, то позднее, после восстановления монархии.
Генерал-майоры
Изобретенное Советом лекарство от роялистских соблазнов и прочих
подрывных действий, вероятно, было плодом размышлений Ламберта. Сра¬
зу же после восстания Пенраддока в Солсбери зять Кромвеля, генерал-май¬
ор Джон Десборо, был поставлен над всеми юго-западными графствами и
получил командование и ополчением, и частями регулярной армии, рас¬
квартированными в этих графствах. Но, по-видимому, никаких других пол¬
номочий у него не было. На одном уровне систему, вошедшую в историю
как правление генерал-майоров, можно представить всего лишь как распро¬
странение структуры, созданной для юго-запада, на страну целиком. Неко¬
торые исследователи утверждали, что командующие гарнизонами и дру¬
гие офицеры, стоявшие во главе воинских формирований данной местности,
вмешивались в локальную администрацию и гражданские дела постоянно
уже с середины или конца 1640-х годов, и решение 1655 года является ес¬
тественным продолжением такого вмешательства, поэтому генерал-майо¬
Глава седьмая. Проблемы протектората
167
рам не следует уделять слишком большого внимания. Тем не менее назна¬
чения генерал-майоров, впервые изданные в августе, доработанные и пере¬
изданные в октябре и тогда полностью вступившие в силу, были новатор¬
скими и четкими. Страна разделялась на одиннадцать или двенадцать окру¬
гов; и поскольку двум генерал-майорам (Ламберту и Флитвуду, которого
теперь вызвали из Ирландии) разрешили иметь наместников, на практике
их было четырнадцать. Каждый генерал-майор вместе со специально на¬
значенными мировыми уполномоченными (не путать с мировыми судьями!)
в каждом графстве должен был набирать и обучать новое отборное опол¬
чение; ополчение следовало оплачивать из десятипроцентного налога, ко¬
торым облагались все роялисты с доходом более 100 фунтов в год: отсюда
разговорное название побора — «децимация». К уже упомянутым обязан¬
ностям по безопасности добавлялись поручения, связанные с надзором над
местным управлением: особо предписывалось следить за «исправлением
нравов», в том числе за пресечением занятий спортом и развлечений, а так¬
же контроль над питейными домами. Как подчеркивал сам Десборо и дру¬
гие, это оказалось бы очень сложным, не будь в графствах обычных миро¬
вых комиссий, как получилось на деле.
Целиком система работала примерно в течение года, с осени 1655 года
до середины зимы 1656/57 года. Из сохранившейся переписки с протекто¬
ром и его государственным секретарем и из доступных протоколов местно¬
го правительства ясно, что некоторые генерал-майоры действовали актив¬
нее других; одни мягче обращались с роялистами при взимании децима¬
ции, другие меньше вмешивались в локальное управление в качестве
мировых судей и оставляли пивные заведения и жестокие виды спорта в
ведение обычным магистратам своего графства. Но, как свидетельствует
произошедшее в следующем парламенте, их непопулярность не была изоб¬
ретением постреставрационной роялистской пропаганды. Большинство
генерал-майоров были чужаками в той местности, где служили, и многие
сделали карьеру самостоятельно, не обладая социальным статусом и зе¬
мельными владениями тех, кто в обычной ситуации стал бы мировыми су¬
дьями в графствах. Наконец, децимация, для каких бы целей она не пред¬
назначалась и как бы ее взимание не оправдывали поддержкой, которую
экс-кавалеры оказали Пенраддоку и другим заговорам, казалась возвраще¬
нием штрафных налогов 1640-х годов и нарушением Акта о прощении и
забвении. Но едва ли этот эксперимент сам по себе был фатальным для
кромвелевской политики примирения родовитой знати. В любом случае
правительство протектората и члены правящих классов в 1657-1659 го¬
дах сотрудничали более тесно, чем в 1654-1655; таким образом, это утверж¬
дение все еще остается недоказанным. Эшли Купер уже отказался от места
в Совете протектора; некоторые другие пэры и землевладельцы продолжа¬
ли заключать браки с семейством Кромвеля, занимать должности при дво¬
ре протектора и сотрудничать в области политики. Были и те, кто попал
168
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
под действие чисток 1647-1648 годов, но вновь был готов играть свою роль
в общественной жизни: в качестве примера можно назвать сэра Ричарда
Онслоу, члена парламента от Сарри, и сэра Джона Тревора, представляв¬
шего Флинтшир. Будучи агентами центрального правительства на местах,
генерал-майоры напоминали, скорее, ассизных судей, которых обычно не
посылали в те графства, где они жили или владели поместьями, а не миро¬
вых судей, лордов-лейтенантов, или наместников, которые при монархии
отвечали за ополчение в графстве. Их непопулярность, вероятно, опреде¬
лялась не происхождением из другого региона, а другими названными выше
причинами3.
Еще один парламент
Хотя второй парламент протектората, созванный в 1656 году, в некото¬
рых отношениях напоминал первый, в самых важных аспектах он суще¬
ственно от него отличался. Выборы проводились на год раньше, чем пред¬
полагало «Орудие управления», так как правительство катастрофически
нуждалось в деньгах и хотело получить одобрение экстраординарным нало¬
гам на финансирование войны с Испанией, теперь официально перекинув¬
шейся в Европу; параллельно шли переговоры о союзе с Францией. В этом
отношении все напоминало скорее ситуацию 1620-х, или даже 1580-1590-х,
а не 1640-1653 годов. Получив характерно многословное, но властное по¬
слание протектора, где в подчеркнуто утомленном тоне он сравнивал себя
с деревенским констеблем, примерно 100 из 460 членов парламента обна¬
ружили, что, поскольку их кандидатура якобы не подходит для парламен¬
та, им запрещается занять свои места, они лишаются статуса избранников
и права заседать в палате согласно «Орудию управления». Выборы показа¬
ли, что, несмотря на более активное по сравнению с 1654 годом вмеша¬
тельство генерал-майоров и других агентов Республики, страна прочнее
объединилась против существующей системы, о чем свидетельствует гнев¬
ный лозунг — неважно, бросил ли его республиканец или роялист: «До¬
лой солдат, долой дециматоров!» Поэтому состав палаты был искажен с
самого начала. Исключенные, очевидно, были преимущественно респуб¬
ликанцами, а не кавалерами, а среди тех, кому позволили заседать, очевид¬
но, было достаточно много лицемеривших монархистов, даже если лишь
некоторые были сторонниками изгнанных Стюартов. Когда палата общин
приступила к работе, она не выказала ни малейшего желания обсуждать
войну с Испанией или принимать субсидии. Несмотря на существование
официального журнала и двух регулярных дневников, которые вели члены
палаты, есть нечто таинственное в том, как же депутаты проводили свое
время в первые два с половиной месяца сессии. Возникает искушение за¬
ключить, что это был сознательный план отдельной группы, которая пони¬
Глава седьмая. Проблемы протектората
169
мала, что палата получит больший контроль над исполнительной властью,
оттягивая время, и поэтому запутывала ее в тривиальных вопросах.
Оживление на сессии началось в довольно странной форме при рассмот¬
рении дела Джеймса Нейлера. Местные власти уже начали притеснять
квакеров, и многие попадали в тюрьмы в разных частях страны. Враждеб¬
ность вызывала не только жесткость их речей, но и отрицание, и шумное
вмешательство в церковные службы. Кромвель уже удостаивал аудиенции
одного из их лидеров, Джорджа Фокса, и есть свидетельства, что протек¬
тор проявил терпимость большую, чем мировые судьи и остальные, и был
настроен оставить квакеров в покое. Нейлер, экс-квартирмейстер пол¬
ка Ламберта, не так давно прибыл в Бристоль, и его поведение было вос¬
принято как нечестивая пародия на въезд Христа в Иерусалим в Верб¬
ное воскресение. Его процесс ставит многие интересные исторические во¬
просы. Устоялось мнение, что квакеры, разумеется, представляли большую
угрозу традиционному порядку, церкви и государству, чем можно судить
по их дальнейшей истории и современному облику; что они были револю¬
ционерами в традиции левеллеров, диггеров и рантеров, а вовсе не паци¬
фистами или квиетистами, весьма могущественными, так как были много¬
численнее диггеров и организованнее рантеров. С этим связано еще одно
спорное утверждение: в 1656 году Фокс еще не был их признанным лиде¬
ром, и никто, кроме Нейлера, не претендовал на положение национально
значимой фигуры и народного героя; безусловно, Фокс может быть, и не
был слишком расстроен, видя, как его соперник попал в беду. Короче гово¬
ря, ортодоксальная квакерская историография исказила эпизод с Нейле-
ром, чтобы сохранить доброе имя и обосновать последующее лидерство
Фокса4. Во-вторых, неясно, почему Нейлера не привлекли к суду в обыч¬
ном порядке, если он обвинялся согласно Акту о богохульстве, изданному
«охвостьем» в 1650 году, или даже по соответствующей клаузуле самого
«Орудия», согласно которой религиозная свобода не распространялась на
всякого, кто «придерживался и практиковал богохульство». Если случай
считался слишком серьезным для рассмотрения мировыми судьями на
квартальных сессиях, обыкновенно его передавали ассизным судьям или
даже непосредственно криминальному отделу Суда высокой скамьи в Вест¬
минстере. Как бы то ни было, два влиятельных местных чиновника из Бри¬
столя и Экзетера, бывшие одновременно членами парламента, так испуга¬
лись распространения квакерства на юго-западе Англии, что вынудили пар¬
ламент вмешаться. «Орудие» ничего не говорило о судебных полномочиях
парламента, и, следовательно, можно было объявить, что юрисдикция об¬
щин оставалась такой же, как и ранее; но при отсутствии лордов, судей,
решавших исход процедуры импичмента, можно было также предполо¬
жить, что юрисдикция общин ограничивалась делами о спорных выборах,
парламентских привилегиях и поведении депутатов. На деле не только па¬
лата много времени и энергии посвятила злосчастному Нейлеру, но и сам
170
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
протектор, очевидно, лишился иллюзий относительно ее заседаний и, сле¬
довательно, приготовился внести предложение о крупных конституцион¬
ных переменах.
Не успели Нейлера приговорить к порке, клеймению, протыканию язы¬
ка и одиночному заключению, как партия военных в палате совершила одну
из тех ошибок в политической тактике, которые, как оказывается, влекут
за собой далеко идущие последствия. Либо желая обезопасить себя от бу¬
дущего возмездия за свои поступки в качестве генерал-майоров, либо про¬
сто стремясь привести свою деятельность в соответствие с буквой закона,
они предложили билль, дающий децимации статутное подтверждение. На¬
чавшись однажды, дебаты быстро превратились в проверку сил, в спор о
законности системы в целом и о роли военных в гражданских делах. Все
остальные фракции палаты, в том числе некоторые гражданские члены
правительства самого Кромвеля, кажется, объединились против билля,
который с треском провалился. Кромвель, вечный прагматик, приспосаб¬
ливавшийся к обстоятельствам, теперь еще больше разочаровался в своих
соратниках-военных. Если в речи на открытии парламента он превзошел
себя, защищая и восхваляя правление генерал-майоров, то к весне 1657 го¬
да он был готов признать, что эту систему навязали ему другие, так же,
намекнул он вдобавок, как и созыв самого парламента.
Королевский титул
Палата заседала уже более четырех месяцев и все еще не могла похвас¬
таться никакими достижениями, а время для новой инициативы, если кто-
то был способен ее предпринять, прошло. Кое-кто из сторонников протек¬
тората, помогавших провалить акт о децимации, плюс некоторые внепар¬
тийные представители страны и Сити, очевидно, втайне готовили новую
конституцию. Она была предана огласке одним из членов парламента от
города Лондона, бывшим лордом-мэром, под заголовком «Ремонстрация
парламента....» и содержала клаузулу, сделавшую бы Кромвеля королем.
С конца февраля по май 1657 года на политической сцене доминировали
этот документ, который в исправленном виде получил название «Покор¬
нейшая петиция и совет», и, в частности, вопрос, примет ли Кромвель ко¬
рону или нет. На него оказывали сильное давление с обеих сторон. На за¬
седаниях защитники «Покорнейшей петиции» упорно доказывали, что нуж¬
но решить, все или ничего, что без королевского титула весь проект рухнет,
хотя отчасти они, должно быть, блефовали. Семья протектора, особенно
его сын Генри, ставший лордом — наместником Ирландии, заняв место
Флитвуда (которого сочли тем, кого мы назвали бы политическим попут¬
чиком анабаптистов-республиканцев), влиятельный лорд Брогхилл, недав¬
но возвратившийся из Шотландии, где он помогал Монку реформировать
Глава седьмая. Проблемы протектората
171
гражданское управление, и всегда верный Терло, возможно, большинство
Совета и, безусловно, большинство палаты общин — все они убеждали
Кромвеля согласиться. Иным было мнение армии и конгрегаций сектант¬
ских церквей: они были категорически против. Не только Ламберт, кото¬
рый, кажется, ощущал собственническую привязанность к «Орудию управ¬
ления» и, возможно также видел, что его шансы на наследование улетучи¬
ваются, но и Флитвуд и Десборо угрожали подать в отставку со своих
постов и вернуться к частной жизни, если Кромвель станет королем; низ¬
шие и средние чины могли не ограничиться простым недовольством, а пе¬
рейти к непосредственным действиям, даже к покушению на протектора.
Те пуританские священники, которые имели на Кромвеля наибольшее
влияние, расходились во мнениях, но в основном были противниками мо¬
нархии. Джон Оуэн, его любимый проповедник, получивший должность
вице-канцлера Оксфордского университета, возможно, был за королевский
титул, но Томас Гудвин, который возглавлял умеренную оппозицию в Вест¬
минстерской ассамблее в 1640-х годах и вероятно, был в тот момент в фа¬
воре, Филип Най, один из главных советников протектора по церковным
вопросам, и непостоянный (по всей видимости, одержимый маниакальной
депрессией) Хьюго Питер определенно выступали против. Отношение двух
других его личных капелланов, Николаса Локкера и Питера Стерри, неяс¬
но. В период протектората эти люди составили неофициальное управле¬
ние по религиозным делам, хотя влияние Питера к концу 1650-х годов со¬
шло на нет. По сути более радикальный (но и более уравновешенный) Джон
Гудвин, которому даже контролеры и исполнители виделись эрастианским
ограничением истинной религии, не входил в эту группу. Он и проповед¬
ники Пятой монархии, пребывавшие в оппозиции к Кромвелю с 1653 года,
были,конечно, против коронации.
Историки и биографы Кромвеля много спорили о его личных предпочте¬
ниях. Самым правдоподобный ответ, кажется, состоит в том, что инстинк¬
тивно Кромвель противился принятию короны: подписание Ингейджмен-
та 1649-1650 годов не сделало его криптомонархистом в 1654 году. Но его
вполне могли убедить согласиться, принеся в жертву убеждения, если бы
стало понятно, что коронация приблизит примирение сторон. Здесь проти¬
водействие армии, вероятно, оказалось решающим — не потому, что Кром¬
вель действительно боялся вооруженного мятежа, а потому, что разрыв со
старыми товарищами по оружию был знамением против принятия коро¬
левского титула, отступлением от божественной воли. После серии встреч
протектора с комитетами и делегациями, которые посылал парламент,
и после многочисленных речей, которыми, он, кажется, пытался выиграть
время, откладывая то, что неизбежно стало бы непопулярным и спорным
шагом, Кромвель решил отказаться. Тем не менее он принял остальное
содержание «Покорнейшей петиции», внеся небольшие изменения, и ее
172
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
авторы и сторонники должны были успокоиться; таким образом возник¬
ла новая форма управления, но Кромвель остался лордом-протектором.
На практике, однако, стабильность и прочность режима зависела от здоро¬
вья Кромвеля, а не от его титула. Еще несколько лет жизни Оливера, и у про¬
тектората появилось бы больше шансов на выживание, чем если бы сейчас
его старший сын получил в наследство титул «король Ричард IV», а не «Его
высочество Ричард, лорд-протектор». Конец второго парламента протекто¬
рата показал, что политические противоречия оставались столь же глубо¬
кими, как и прежде, и были далеки от разрешения, а Кромвель сохранил
способность действовать неожиданно и решительно.
Пересмотренная конституция
В самом общем смысле новая конституция была более парламентской,
чем предыдущая. Первым и главным условием для этого стало то, что «По¬
корнейшая петиция» и постскриптум, обычно называемый «Дополнитель¬
ной петицией и советом», были статутами, принятыми парламентом так,
как не было и, вероятно, не могло быть принято «Орудие управления».
Было ясно показано, что, не считая случаев, где новая конституция утверж¬
дала обратное, общее и статутное право следовало соблюдать и не давать
правительству присваивать себе дополнительные полномочия. Не было
двухпалатных парламентов, проводившихся раз в три года (или чаще, если
того требовали обстоятельства), члены новой «второй», или «верхней»,
палаты назначались протектором. Вместо того чтобы увеличить доходы,
направляемые на внутреннюю политику, фиксированная сумма денег те¬
перь предназначалась вооруженным силам, равно как и гражданскому пра¬
вительству. Видимо, их предполагалось получать исключительно от тамо¬
женных пошлин и акцизов, а не от поземельного налога, за исключением
военного времени. Причина для сохранения столь сокращенного обложе¬
ния, возможно, крылась в том, что война с Испанией могла продолжиться;
в мирное время оно исчезло бы. Две палаты будущих парламентов должны
были обладать правом вето на назначение протектором членов Совета.
Вообще, Совету отводилась менее заметная роль, чем следовало из «Ору¬
дия управления». Религиозная свобода сохранялась, но ее пределы огова¬
ривались четче; право протектора выступать в защиту таких как социниа-
нин Джон Биддл или квакеры сокращалось. Акты и ордонансы, не проти¬
воречившие акту «Покорнейшей петиции», должны были оставаться в
силе; но, как кажется, считалось, что они противоречили непарламентским
постановлениям; кроме того, был принят еще один специальный акт, под¬
тверждающий некоторые ордонансы 1654 года и умалчивающий об осталь¬
ных, которые предстояло упразднить на следующей сессии настоящего пар¬
ламента. Финансовое обеспечение войны на море было весьма неадек¬
Глава седьмая. Проблемы протектората
173
ватным и предоставлялось в обмен на существенное сокращение ежеме¬
сячных платежей, что, в свою очередь, влекло за собой либо фатальное
снижение боеспособности армии, либо новые долги, роспуск солдат на
вольные хлеба и государственный долг, ведущий к банкротству. Таким об¬
разом, говоря языком налогообложения, налоги снижались спиралевидно.
Наконец, новую конституцию приняли все действующие члены Госу¬
дарственного совета и армейские генералы, за исключением Ламберта. Он
отказался принести присягу, как требовалось, и в конце концов был лишен
всех постов и назначений. Как и Айртон, он был республиканцем, но на
фоне левеллеров и милленариев политиком-консерватором, искренним
конгрегационалистом и одновременно религиозным либералом. Человек,
не лишенный художественных наклонностей, Ламберт был самым талант¬
ливым из оставшихся в живых генералов Кромвеля, но ему не хватало из¬
вестности Айртона и личного влияния на Кромвеля; слишком легко гово¬
рить, что его характер портили амбиции, так как в определенной мере это
происходит с каждым, кто руководит любым учреждением или ситуацией
в обществе. Однако у одних амбиции грубее, они портят и искажают лич¬
ность больше, чем у других. То, как именно были ограничены политиче¬
ские дарования Ламберта, оказалось фатальным для всего дела республи¬
канцев, но это произошло не из-за его злого умысла или нечестности. Толь¬
ко один человек, тоже йоркширец, занимавший более низкую должность,
хотя хороший администратор, последовал за ним в политические дебри
оппозиции. Много других высокопоставленных офицеров, прежде выска¬
зывавших сомнения относительно новой конституции и активно выступав¬
ших против королевского титула, в награду получили пэрское достоинство
на срок жизни, чтобы войти в состав «второй палаты», где должно было
находиться от сорока до семидесяти назначенцев протектора.
После почти шестимесячных каникул объявили новую сессию пред¬
положительно в надежде получить больше денег. Несмотря на раскол
между военными и гражданскими, начавшийся еще предыдущей зимой
(1656/57 года), потенциальная политическая поддержка, оказанная дво¬
ру, или правительству, неизбежно слабела после устранения из палаты
общин новоявленных пэров. Еще более серьезное новшество возникло пос¬
ле вступления в действие другого условия «Покорнейшей петиции». Юри¬
дические основания, на которых примерно сто членов парламента, преиму¬
щественно республиканцы, были исключены в сентябре 1656 года, теперь
рухнули вместе с остатками «Орудия управления»: следовательно, исклю¬
ченные могли занять свои места. Это полностью меняло баланс полити¬
ческих сил. В результате парламент, созванный чтобы принять дополни¬
тельные субсидии на ведение войны, сразу же стал оспаривать основу но¬
вой конституции, поставив под сомнение законность существования
«второй палаты», по крайней мере ее право считаться полноправной частью
парламента. В то же время Кромвель все больше опасался, что депутаты-
174
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
республиканцы, милленарии, другие лондонские радикалы и недовольные
армейские офицеры создадут своеобразный оппозиционный альянс. Разыг¬
рав сцену, чрезвычайно напоминавшую разгон «охвостья» и роспуск пер¬
вого парламента протектората, он произнес краткую, откровенную речь в
самооправдание, распустил парламент; затем сместил второго команду¬
ющего и еще пятерых капитанов в своем кавалерийском полку, одновремен¬
но высказав армейским радикалам все, что он о них думает. Можно поду¬
мать, что теперь, как никогда, настал момент для вооруженного восстания
против Кромвеля. Но опять, как в случае с Гаррисоном в 1653-1654 годах,
с генерал-майором и тремя полковниками в 1654-1655 и с Ламбертом в
1657 году, выборочная чистка оказалась эффективной. По крайней мере,
пока Кромвель был жив, его контроль за лояльностью и даже за настроени¬
ями в армии не пошатнулся. Но армия стала совершенно иной, чем в 1647-
1649 и даже в 1651-1653 годах.
В Ирландии Генри Кромвель постепенно входил в традиционную роль
вице-короля. Об этом говорил и его образ жизни, и политика уравновеши¬
вания интересов различных групп, и попытки сталкивать их между собой.
Чехарда с распределением земли более или менее закончилась, и речь шла
о начале экономического и демографического подъема. В Шотландии
Джордж Монк, действительно профессиональный солдат, оказался неве¬
роятно деятельным главнокомандующим, но Брогхилл не вернулся туда
после окончания парламента, и хотя Монк поддерживал верность армии
режиму протектората и сохранял Шотландию в подчинении, в английском
правлении больше не было креативных элементов и ничего, кроме времени,
не связывало шотландцев с насильственным союзом. В Англии Флитвуд,
зять Кромвеля, теперь стал вторым командующим армией, но все больше
распространялось мнение, что наследовать протектору будет его старший
сын Ричард. Поскольку Ламберт сошел с дистанции, выбор был невелик:
и Генри Кромвель, и Монк возможно, были лучшими кандидатами в том
плане, что они обладали лучшими способностями и более твердыми харак¬
терами, но ни того, ни другого не приняла бы английская армия и, несо¬
мненно, большинство сторонников режима среди гражданских.
В 1658 году финансовая необходимость вновь подсказывала созвать еще
один парламент. Ни флот, ни армия не находились на гране мятежа из-за
отсутствия жалованья, а войска, высадившиеся во Фландрии по условиям
англо-французского альянса, заключенного против Испании, вскоре пока¬
зали свои достоинства. Англо-французская армия в конце концов разгро¬
мила армию испанско-роялистскую, и Дюнкерк перешел к Англии как часть
того, что должна была уплатить Франция. Но все это стоило денег и не по¬
могало наладить снабжение: даже захват испанского корабля с сокрови¬
щами дал лишь малую толику того, что требовалось. Можно сказать, ре¬
жим Кромвеля стал расшатываться еще до того, как начали обсуждать
смерть протектора: этого нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Престиж
Глава седьмая. Проблемы протектората
175
Республики в Европе никогда не был так высок; внутри страны ни разу не
появилось серьезной угрозы, исходившей от роялистов или диссентеров-
радикалов. Здоровье протектора какое-то время ухудшалось; изменение его
подписи на официальных документах между 1654 и 1658 годами — доста¬
точно пугающее свидетельство. Смерть его любимой дочери в августе от
рака привела к быстрому коллапсу, который, при тогдашнем состоянии
медицинских знаний и лечения, через две недели оказался фатальным.
Предположительно он назначил своего старшего сына Ричарда наследни¬
ком перед смертью; другие говорили, будто он назвал Флитвуда; возмож¬
но, он не сумел произнести ни одного имени, пока не было уже слишком
поздно. Как бы то ни было, Ричарда должным образом провозгласили лор-
дом-протектором и в отпущенное ему время признавали таковым.
Люди Кромвеля, старые и новые
Кем были люди Кромвеля, или, если дать им более точное, но менее
выразительное имя, люди протектората? Так же как в цезаристской партии
поздней Римской республики5 и среди бонапартистов в 1800 году, среди
них было много самых разных личностей, но определенно они были не про¬
сто бандой амбициозных авантюристов. Они были членами семьи Кромве¬
ля и его родственниками через браки и по нисходящей линии. К ним отно¬
сились его два оставшихся в живых сына, Ричард и Генри, Генри Айртон и
Джон Флитвуд, один за другим ставшие его зятьями, и женившиеся на его
младших дочерях менее значительные гражданские: Джон Клейпол, Томас
Беласиз, лорд Фоконберг и Роберт Рич, внук графа Уорика; и два шурина
протектора, Джон Десборо и Валентайн Уолтон (или Уотон), хотя послед¬
ний впоследствии перешел в оппозицию протекторату. Были также и кузе¬
ны, но здесь следует быть даже более осторожным, чем с теми, кто имел
родственные связи через брак, чтобы не насчитать слишком много сторон¬
ников и не предположить, будто родственники — это всегда политические
союзники. Кромвель и Джон Гемпден были кузенами, но кузеном Гемпде-
на был и Карл I.
Потом шли клиенты, слуги, прихлебатели и подчиненные протектора.
Некоторые были вместе с ним с начала 1640-х годов, в то время как другие
присоединились или были определены к нему на службу на других этапах
его карьеры: в Восточной Ассоциации или в армии Нового образца, или
позднее, когда он стал сначала лордом-генералом, а затем лордом-протек-
тором. Джон Терло, государственный секретарь (ранее клиент Оливера
Сент-Джона), Джон Мэйдстоун и Натаниэл Уотерхауз, управляющие его
двора, Джон Блэквелл, его армейский казначей, и Джон Оуэн, его любимый
капеллан, его личный секретарь Роберт Спавин (окончивший свои дни в не¬
милости) и сменивший его Уильям Малин, его многочисленные врачи, осо¬
бенно Джонатан Годдард, его любимый дипломат-шотландец сэр Уильям
176
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
Локхарт и экс-агитатор, англо-ирландец Джон Рейнолдс (утонул, будучи
командующим английскими войсками во Фландрии) — вот только избран¬
ные имена, к которым можно прибавить и другие. Еще присутствовали по¬
литические союзники и более высокопоставленные товарищи — военные,
которые были верны Кромвелю на протяжении всего своего пути, но не
зависели от него так, как те, кто упоминался выше: например, таковыми
были гражданские политики и впоследствии государственные секретари
Уолтер Стрикленд и сэр Джилберт Пикеринг, входившие в Совет аристо¬
краты граф Малгрейв и лорд Лайл (старший сын графа Лейстера), а в воору¬
женных силах Роберт Блейк, Эдвард Монтагю и, конечно, Джордж Монк.
Труднее разобраться с теми, кто когда-то был близкими друзьями или союз¬
никами, но порвал с Оливером на каком-то этапе, начиная с 1647 по 1657 год:
сэр Генри Вен-мландший служит здесь выдающимся примером; два дру¬
гих — Томас Гаррисон и Джон Ламберт. Кроме того, были еще Балстрод
Уайтлок и Оливер Сент-Джон, остававшиеся на высоких должностях в
период протектората, но переставшие играть активную политическую роль
и едва ли их можно назвать людьми Кромвеля. Напротив, Уильям Пьер-
понт, попавший под чистку 1648 года, оставался вне политики до 1660 года,
но, кажется, поддерживал дружеские отношения с Кромвелем и его семей¬
ством.
Показателем растущего консерватизма может быть то, что среди чле¬
нов Совета протектора не было цареубийц. В.некоторых случаях это про¬
сто был вопрос возраста и времени. К концу 1650-х годов некоторые из тех,
кто был слишком молод или непросвещен, чтобы участвовать в граждан¬
ских войнах или попасть в члены Высокого суда, достигли высокого поло¬
жения. Затем существовали бывшие нейтралисты, бывшие пресвитериане
и, как кое-кто утверждал, экс-роялисты — а именно Чарлз Говард (буду¬
щий граф Карлайл) и Монк собственной персоной. Не идеологизирован¬
ную часть среди них представляли те, кто был умеренным по убеждению и
все остальные — обычные оппортунисты или карьеристы в худшем смыс¬
ле слова. Чем дольше жил Оливер и чем дольше существовал его режим,
тем больше их становилось. Не то чтобы он когда-либо порывал со всеми
старыми товарищами по гражданским войнам. Его убеждения можно оха¬
рактеризовать как приверженность в широком понимании конгрегациона¬
листской пуританской церкви и терпимости по отношению к другим пури-
танам-неепископалам и политике смешанной конституции, в которой со¬
четалось единоличное управление, Совет и периодические парламенты. Но
трудно утверждать, что все так называемые люди Кромвеля имели много
общего с их предводителем, хотя все, кроме самых циничных, должно быть,
хоть в чем-то разделяли его убеждения.
Многие историки воспринимали различные конституции, созданные в
1649-1657 и даже в 1657-1659 годах как не более чем вывески, маскиро¬
вавшие реальность правления военных. Соблазнительно отождествить
Глава седьмая. Проблемы протектората
177
кромвелевскую армию с однопартийным правлением современных дикта¬
торских режимов и так называемых тоталитарных государств, но это мо¬
жет оказаться лишь половиной правды. Подобно большинству партий со¬
временного мира, армия сама по себе разделялась на группы с разными
религиозными и политическими пристрастиями, если не на организован¬
ные фракции. И более правильным будет рассматривать ее как исключи¬
тельно мощного выразителя групповых интересов или как еще одно сосло¬
вие в государстве. К 1657-1658 годам среди людей Кромвеля образовались
глубокие расхождения между преимущественно военным и гражданским
крылом (на обеих сторонах, разумеется, были исключения) и до некоторой
степени также по общим направлениям между молодыми людьми и более
старшими. Отчасти это объясняет их бездействие в течение восьми меся¬
цев после смерти Оливера.
Ричард Кромвель
Новый протектор обладал многими качествами современного успешно¬
го конституционного монарха, вплоть до интереса к лошадям и активным
видам спорта. Но в обстоятельствах 1658-1659 годов это не имело значения.
Вновь решили созвать парламент, вновь чтобы получить деньги. Похороны
старого протектора стали необычайно вычурным, дорогостоящим делом,
но главным образом финансовые проблемы правительства были вызваны
внешней политикой и последовавшими морскими и военными операция¬
ми. Победа, одержанная во Фландрии и приобретение Дюнкерка должны
были снизить ущерб, причиняемый судам пиратами и по крайней мере ста¬
билизировать затраты на содержание там экспедиционного корпуса, но
эффект начал ощущаться не так скоро. Предполагалось, что Дюнкерк ста¬
нет сдерживающим фактором для голландцев, отношения с которыми сно¬
ва ухудшались, на этот раз в основном из-за конкуренции на Балтике и из-
за контроля над входом туда через Зунд. Датское королевство (в состав
которого тогда входила Норвегия) была в то время зависимым союзником,
едва ли ни государством-клиентом Соединенных провинций, в то время как
Англия находилась в союзе со Швецией, хотя до заключения военного обо¬
ронительного союза дело не дошло. Во время датско-шведских войн вто¬
рой половины 1650-х годов в интересах Англии было не допустить пораже¬
ния шведов после вмешательства голландцев на стороне Дании, но притом
ограничить полноту победы шведов.
Балтийская политика Оливера Кромвеля, так же как и его авантюра с
войной против Испании, вызвала жестокую критику. Говорят, что он пре¬
небрег стратегическими и торговыми интересами в пользу религиозного
предприятия, больше похожего на крестовый поход во имя протестантского
единства, разгрома Габсбургов и уничтожения Римской церкви. Возможно,
178
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
он так никогда полностью и не отказался от своих миллиенаристских на¬
дежд, но поскольку Дания, Швеция и Нидерланды все были протестант¬
скими державами, а Франция, равно как и Испания, католическими, это
было не более чем отдаленной целью, а не основой дипломатии или между¬
народных отношений. Самый авторитетный исследователь шведской исто¬
рии XVII столетия по крайней мере отчасти реабилитировал балтийскую
политику Кромвеля6. Зимой 1658/59 года интересы Англии требовали
быстро снарядить крупный военный флот, который удерживал бы голланд¬
цев от нападения и, если возможно, не вступал в бой; даже в таком случае
здесь требовались дополнительные крупные затраты вдобавок к войне с
Испанией, которая до сих пор велась преимущественно на море. Вероятно,
можно было заключить мир на каких-то компромиссных условиях и там,
как, показали французы, когда отреклись от своих союзников (Англии, ка¬
талонских повстанцев в Испании, и Португалии) и положили конец двад¬
цатичетырехлетнему конфликту с Испанией весной 1659 года. Действи¬
тельно ли признание Испанией потери Ямайки повлекло бы за собой воз¬
вращение Дюнкерка, неясно; этого не произошло, когда несколько лет
спустя был заключен мир, хотя Испания все же отказалась пойти на сво¬
бодный доступ английских купцов в свою американскую империю. Факти¬
чески продажа Дюнкерка Франции правительством восстановленной мо¬
нархии незадолго до окончания войны с Испанией была гораздо более спор¬
ным шагом. Последовавшая критика в адрес Кромвеля за то, что он помог
укрепить силы Франции в ущерб национальным интересам англичан, ка¬
жется типичным проявлением мудрости после совершенной ошибки. Этот
упрек применим, скорее, к политике Карла II, а не к действиям протектора.
Могущество Франции гораздо сильнее определялось внутренними факто¬
рами, а именно властью и амбициями монарха, чем тонкостями английской
внешней политики. Несмотря на гибель Блейка, самого известного, пусть
и не самого удачливого адмирала Республики, после проведенной им в
1657 году блокады испанского побережья английское государство стало ис¬
пользовать свою военную мощь избирательно, как «инструмент националь¬
ной политики»7.
Парламент, созванный новым протектором и его Советом, был первым
с того времени, как вступила в силу «покорнейшая петиция и совет». В от¬
личие от «орудия управления», эта конституция ничего не говорила об из¬
бирательном праве или о франшизе; Ричард Кромвель и его советники, ка¬
жется, почувствовали, что и в том, и в другом потребуется возвращение
старой (существовавшей до 1654 года) системы, которая и была введена в
Англии и Уэльсе. Несколько неадекватно Ирландия и Шотландия или, точ¬
нее, правители этих двух стран, получили приказ направить по тридцать
представителей, как требовало «Орудие управления». Их аномальное по¬
ложение и признание «второй палаты» — кромвелевских лордов — отни¬
мет много времени и усилий на заседаниях парламента Ричарда Кромвеля.
Глава седьмая. Проблемы протектората
179
О составе этого органа можно сказать лишь то, что он был похож на парла¬
мент 1656-1658 годов (только в утрированном виде); там была партия дво¬
ра, или правительства, произошел очередной раскол между гражданскими
и военными, старыми и новыми людьми Кромвеля, существовала мощная и
громко заявлявшая о себе республиканская фракция, а также большое ко¬
личество независимых, не принадлежавших ни к одной партии джентль¬
менов и других, многие из которых были пресвитерианами, сторонниками
нейтралитета или крипто-роялистами в личных симпатиях и убеждениях,
почти все из них являлись противниками правления военных и налогового
бремени, необходимого для содержания армии и поддержания ее тепереш¬
ней силы. Поскольку сессия продолжалась, а сделано было немного, подо¬
зрения и взаимное недоверие между окружением протектора и лидерами
армии возрастало. В течение марта и апреля 1659 года многие офицеры уве¬
рились, что гражданские и другие более консервативные приверженцы
протектората сколачивают секретный союз с «партией страны» в палате,
готовя наступление на их жизненные интересы — на силу и независимость
армии. Хотя наши источники несовершенны, кажется, поверить в этот об¬
ман отчасти их заставили республиканцы как в палате общин, так и за ее
пределами. Их возглавляли многословный, сам по себе игравший важную
роль Гезльриг (который в течение трех часов произносил речь — отчет о
событиях общественной жизни, какими они ему представлялись, начиная
с 1640 года!), больше настроенный на работу Томас Скотт и самый тонкий
из них, пусть часто довольно мрачный и ожидавший апокалипсиса Вен.
Подозрения армии вылились в заговор 21 апреля, когда, под угрозой воо¬
руженного насилия протектора вынудили распустить парламент.
Следующие две с половиной недели стали своего рода конституцион¬
ными сумерками, сильно отличавшимися от переворота, совершенного
Оливером шесть лет тому назад. Некоторые историки предположили, что
Флитвуд и Десборо желали оставить Ричарда, шурина и племянника, через
брачные связи соответственно, в его должности и манипулировать им по
своем усмотрению; но, как кажется, они не знали, как этого добиться. Твер¬
дое убеждение, бытовавшее среди офицеров среднего и высшего звена —
источник которого неизвестен, но, вероятно, и Лудлоу и Ламберт были
причастны — заставило генералов взамен восстановить «охвостье», то есть
собрать тех, кто был депутатом с апреля 1653 года и оставался в живых. В ре¬
зультате Ричард Кромвель ушел в отставку и вернулся к частной жизни,
а протекторат сменился восстановленной республикой; командование ар¬
мией в Англии должно было перейти к Флитвуду, хотя, возможно, само
собой разумелось, что найдется место и для Ламберта. Узнав такие новости,
Генри Кромвель оставил пост вице-короля Ирландии и вскоре был сменен
соисполнителями, как то было в 1651 -1653 годах, и среди них вновь выделял¬
ся Лудлоу. Гораздо более удивительно, что Монк признал восстановленный
180
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
парламент как законное правительство и, следовательно, действительно
был утвержден на посту главнокомандующего в Шотландии. Как вскоре
выяснится, это было не более чем видимостью силы и стабильности.
Суждения современников о протекторате почти исключительно связа¬
ны с Оливером, а не с Ричардом Кромвелем. Для Кларендона, писавшего
более десяти лет спустя, он был «храбрым негодяем», чье «могущество
внутри страны было лишь тенью той славы, которая сопутствовала ему за
границей». Большинство современных исследователей и биографов уло¬
вили противоречие между его консервативными, традиционалистскими
инстинктами и преданностью армии и пуританским сектам. Часто полага¬
ют, что, следовательно, режим протектората был внутренне нестабильным
и изменчивым. Так, конечно, говорят, имея преимущество смотреть из бу¬
дущего. Если бы Кромвель прожил еще десять, или даже пять лет, если бы
у него был более подходящий преемник (логически все это возможно), тог¬
да положение могло оказаться совершенно иным. Что касается характери¬
стик режима, то при протекторате ограниченными, практичными рефор¬
мами удалось добиться большего, чем при Республике, да и руководство
было менее склонно прощать себе ошибки. Этот режим был не более жест¬
ким, чем остальные системы управления того времени. Революционным
режимам, которым не удавалось добиться признания de jure, с большей
вероятностью приходилось использовать репрессивные меры. Но, как мол¬
чаливо соглашается Кларендон, Кромвель не был бесчеловечным или до¬
статочно кровожадным, чтобы проводить политику массового уничтоже¬
ния. И поскольку роялисты входили в традиционный правящий класс пэ¬
ров и высшего джентри, его целью было привлечь на свою сторону или, по
меньшей мере, примирить, а не уничтожить их. Казнили только заговор¬
щиков, чья вина была доказана. Что же касается положения основной мас¬
сы людей, то для них протекторат также определенно не был хуже других
правительств, возможно, даже лучше многих. Наибольший ущерб причи¬
няли обширные затраты на его военные и морские предприятия, хотя даже
в налогах наблюдалось некоторое улучшение по сравнению с 1642-
1653 годами. Называть протекторат просто военной диктатурой неверно:
правление Оливера Кромвеля одновременно больше и меньше, чем дикта¬
тура.
Примечания
1 Доказательства в случае Овертона более спорны, чем в случае Уальдмена;
конечно, возможно, что двойными агентами были оба, притворяясь, будто служат
интересам протектората, а на самом деле работая над его свержением.
2 Не так давно было подмечено, что подчиненные Терло были несильны в крип¬
тографии: многие перехваченные письма роялистов оставались нерасшифрован¬
ными, и с 1655 года в его собственной команде находился роялистский агент.
Глава седьмая. Проблемы протектората
181
3 В моей книге (Aylmer G. Е. The State Servants. London, 1972, Ch.10. P. 48-49)
данная мысль выражена слишком резко; однако см. с. 312-314, где она рассматри¬
вается более детально.
4 Противоположное утверждение — в книге: Hill С. The World Turned Upside
Down. London, 1972. Ch.10; Hill C. The Experience of Defeat. London, 1984. Ch.5;
общепринятая точка зрения в работах: Braithwaite W. С. The Beginnings of Quake¬
rism. 2nd edition, Cambridge, 1955. Монографии Nuttall G. F. James Nayler: a reva¬
luation. London, 1954; Barbour H. The Quakers in Puritan England. New Haven, 1964
пересматривают, независимо от Хилла, мнение Брейтвейта.
5 Syme R. The Roman Revolution. Oxford, 1939.
6 Roberts M. Cromwell and the Baltic // English Historical Review, 75 (1960);
более полный вариант опубликован в его же книге: Roberts, М. Essays in Swedish
History. London, 1967.
7 Высказывание принадлежит покойному адмиралу сэру Герберту Ричмонду,
см. его книгу: Richmond Н. The Navy as an Instrument of Policy, 1558-1727. Cam¬
bridge, 1953.
Глава восьмая
Закат и падение
Восстановленная республика
После смерти Оливера Кромвеля вплоть до возвращения Карла II через
год и восемь месяцев события, кажется, развивались неумолимо. Была ли
Реставрация неизбежна? Может быть, некоторые важные события в исто¬
рии человечества становятся результатом как миллиона случайных совпа¬
дений разнообразных обстоятельств, так и ранее сформировавшихся пред¬
посылок, о чем в этой книге уже говорилось в связи с переменами, проис¬
ходившими в 1640-1649 годах? И все же не обязательно отказываться от
мысли, что иным значимым фактам можно найти довольно простое объяс¬
нение. Очевидно, события 1659-1660 годов разворачивались бы по-друго¬
му, если бы все предыдущие процессы — начиная с поражения Карла I
в гражданской войне, его казни, правления «охвостья», установления про¬
тектората и заканчивая переходом власти от Оливера Кромвеля Ричарду,
приняли иной оборот. Падение республики, закончившееся реставрацией
монархии, не переросло в братоубийственную войну в буквальном смысле
слова: сражений и жертв было очень мало. Вернее будет назвать это про¬
цессом морального и политического разложения и дезинтеграции: как раз
такое явление называли тогда расколом, или сектантством. С учетом раз¬
ногласий и нерешительности, царивших среди людей Кромвеля и респуб-’
ликанцев, реставрация Стюартов, вероятно, была неотвратима уже с сен¬
тября 1658 года. С другой стороны, точное время и формальный способ
возвращения Карла II никоим образом не были предсказуемы до последне¬
го момента, скажем, до февраля—марта 1660 года.
Как уже было показано, события 1653 года — сначала апреля, а затем
декабря — посеяли раздор между прежними союзниками и сторонниками
Кромвеля. Это стало полностью очевидным в мае 1659 года, когда вновь
Глава восьмая. Закат и падение
183
собравшееся при содействии армии «охвостье» сразу же повело себя так,
будто бы шесть лет, прошедшие после его разгона, были временем неза¬
конной узурпации, и будто бы все замешанные в злодеянии должны были
стремиться получить официальное прощение за содеянное. Вскоре выяс¬
нилось, что парламент решил активно и деятельно заняться составом ар¬
мии, по крайней мере офицерским корпусом. Был назначен особый совмест¬
ный комитет из старших офицеров и членов парламента, дабы распреде¬
лять назначения, а на самом деле выявлять и отсеивать их держателей,
хотя все рекомендации комитета должны были поступать на рассмотрение
палаты. Многих, кто сделал карьеру благодаря протектору или занял мес¬
та республиканцев после 1653 года, и особенно за предыдущие два года,
теперь устранили. Почти всех, кто когда-то вышел в отставку из принципа
или был смещен, в том числе Ламберт, но не Гаррисон, теперь вернули на
прежние должности и в некоторых случаях даже назначили на более высо¬
кие, чем прежде, командные посты. Вероятно, сперва офицеры и политики
работали дружно, но военных раздражал сам факт, что все назначения в
полках должны были совершаться с одобрения парламента; и даже когда
это предприятие было более или менее завершено, атмосфера подозритель¬
ности и неприязни сохранилась. Как бы то ни было, полномочия Флитвуда
как главнокомандующего не распространялись на армии, находившиеся в
Шотландии и Ирландии; Монк фактически считался полным генералом,
а Флитвуд — нет. Несомненно, справедливо утверждение, что некоторые
высказывали пожелание вовсе не назначать единого главнокомандующего
(лорд- или капитан-генерала) для всей армии, где бы она ни находилась,
то есть для всех сухопутных сил Республики; но в 1659 году, когда «охвостье»
своим восстановлением было полностью обязано действиям армии, а сво¬
ей дальнейшей судьбой — ее доброй воле, идти даже на такое негативное
вмешательство или унижение было неразумно.
В других отношениях члены восстановленного «охвостья», кажется,
действительно усвоили кое-какие уроки 1549-1653 годов, судя по тому
вниманию, которое они теперь отдавали некоторым задачам. Довольно
быстро депутаты приняли решение распустить парламент не позднее 7 мая
1660 года, фактически получив календарный год на то, чтобы исправить
положение в стране и найти себе замену. Меньше времени, чем прежде,
они отводили разбору частных дел депутатов и их друзей; вскоре начал
еженедельные заседания большой комитет нового репрезентативного орга¬
на. Но, судя по комментариям современников и по упоминаниям в мемуа¬
рах, вскоре они оказались в уже знакомом тупике — столкнулись с про¬
блемой, как обеспечить преемственность парламентов и нечто похожее на
свободные выборы и вместе с тем не допустить возвращения монархистов.
Началось давление на новую верхнюю палату — на назначенный сенат,
возможно, стремясь заставить ее молчаливо признать особое положение
армии.
184
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
Новая волна памфлетов захлестнула страну еще в середине апреля,
в период между закрытием парламента Ричарда Кромвеля и новым созы¬
вом «охвостья». Судя по содержанию коллекции Томасона и экземплярам,
сохранившимся в наших библиотеках, 1659 можно назвать годом, урожай¬
ным на радикальные трактаты, урожайным как с точки зрения объема на¬
писанного, так и интереса к текстам; ничего подобного не наблюдалось с
конца 1640-х годов. Кроме Вена и Мильтона, которые, кажется, несколько
по-разному высказались в поддержку назначенного сената, самые веские
аргументы в пользу двухпалатной системы, отражавшей соотношение раз¬
личных социальных групп на основе земельного ценза, приводил Джеймс
Гаррингтон и так называемые гаррингтонисты, а принадлежавший к ним
Генри Невилл (ранее рекрутированный в «охвостье») активно проявил себя
еще в парламенте Ричарда Кромвеля. Оживились даже левеллеры, но ка¬
ких-либо ощутимых политических последствий не произошло; утвержда¬
ли, что в армии вновь появились агитаторы, но источник сведений кажется
туманным и определенно там уже не существовало ничего подобного Гене¬
ральному совету 1647 года. В каком-то смысле этот рецидив радикализма
затруднил для более консервативных военных и гражданских путь к мир¬
ному соглашению.
Парадоксально, но вторжение роялистов, о котором так много говори¬
ли, смогло бы мобилизовать республиканский режим и стать его спасени¬
ем хотя бы на время. На самом же деле пророялистское восстание пре¬
свитериан в Чешире под предводительством сэра Джорджа Бута Ламберт
подавил с почти смехотворной легкостью, и это стало ступенью к следу¬
ющему кризису. Ламберт и офицеры его армии начали подавать петиции и
требовать большей свободы в назначениях на высшие военные должности
и на посты командующих, притом что зарождавшееся в стране доверие к
очевидной супрематии военных делало политиков из «охвостья» еще бо¬
лее упрямыми и подозрительными. Ламберт и Гезльриг, кажется, испыты¬
вали друг к другу взаимное недоверие, почти такое же сильное, какое воз¬
никло между Джоном Пимом и Карлом I в 1641-1642 годах. Только так
можно рационально объяснить абсурдность произошедшего в октябре.
Возник не просто раскол между военными и гражданскими. Когда армия
вновь разогнала «охвостье» всего через пять месяцев после начала его засе¬
даний, некоторые подразделения готовились защищать парламент, и в Вест¬
минстере и Уайтхолле едва не завязался бой. Более того, после роспуска
(депутатам, вероятно, не давали войти в палату, а вовсе не выпроважи¬
вали их оттуда), выяснилось, что некоторые гражданские политики жела¬
ют сотрудничать и действовать заодно с армией. Вместо Государственного
совета назначили Комитет безопасности, а также еще один новый коми¬
тет, которому следовало заниматься созданием конституции. Там, разуме¬
ется, началась настоящая оргия. Однако самой важной новостью стал от¬
каз Монка признать этот последний переворот, известия о котором до¬
стигли Лондона довольно быстро; кроме того, обнаружилось, что генерал
начал заниматься опасными военными приготовлениями.
Глава восьмая. Закат и падение
185
На данном этапе положение Монка как главнокомандующего было двой¬
ственным. Он крайне упорно, даже с личным рвением, очищал свою армию
от всех офицеров-радикалов, неважно, склонялись ли они к идее Пятой
монархии, квакерству, республиканству или к чему-то еще; он избавился
даже от некоторых беспокойных рядовых. Действительно ли он шел ис¬
ключительно по стопам Кромвеля? Предполагается, что прежде опасных
политических оппонентов высшего командования специально отсылали на
службу подальше от центра — в 1647-1649 годах в Ирландию, в 1650-х го¬
дах вновь в Шотландию и Ирландию, с 1654 и позднее — в Вест-Индию и,
наконец, в 1657-1658 годах— во Фландрию. Короче говоря, историки
утверждают, что как только Кромвель и его сподвижники получили в 1647 го¬
ду твердый контроль над армией, удалив оттуда пресвитериан и консерва¬
тивных офицеров, они провели серию последовательных чисток среди тех,
кто был большим радикалом, чем они сами. В целом кажется, что все об¬
стояло не так страшно, как можно себе представить: многие экс-агитаторы
1647 года получили офицерский чин и некоторые сохранили его и в конце
1650-х годов в отличие от колоритного полковника Сексби, который, спла¬
нировав покушение на убийство Кромвеля, в конце концов, окончил свои
дни в Тауэре. Без сомнения, Монк занимался ими более тщательно и после¬
довательно, чем когда-либо делал Кромвель. Второй особенностью харак¬
тера генерала была искренняя убежденность, что военные всегда должны
подчиняться законному гражданскому правительству и потому, насколько
возможно, держаться в стороне от политики. Предпринимавшиеся попыт¬
ки представить Монка крипто-роялистом вызваны исключительно скудно¬
стью источников; безусловно, существующие свидетельства указывают на
обратное. Даже весной и летом 1659 года ничто не могло навести на подоб¬
ную мысль. При этом совершенно бессмысленно называть его аполитич¬
ным генералом: что бы мы ни подразумевали под этим словосочетанием
сегодня, в 1650-е годы здесь усмотрели бы противоречие в определении.
Человек, занимавший высокий командный пост мог не добиться результа¬
тов в политике и подать в отставку, как сделал Ферфакс в 1650 году; но стра¬
тегия линия Монка определенно была иной, и его правильнее характери¬
зовать как политика, отличавшегося от остальных людей Кромвеля и рес¬
публиканцев того времени. Ему предстояло сыграть исключительную и
решающую роль, притом созидательную: в конце концов именно он обес¬
печил уход армии с политической арены и затем ее мирное расформирова¬
ние после тринадцати лет постоянной политической активности.
Правление армии
Осенью 1659 года впервые с апреля 1653 года сложилась ситуация, ког¬
да в стране отсутствовало законное гражданское правительство. Отсюда и
сходное разрешение проблемы. В то время как у Кромвеля было достаточно
186
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
сторонников и сил, чтобы обеспечить преемственность управления (сбор
налогов, местную администрацию и т. д.) и он успешно сумел создать для
своей власти гражданскую основу в виде Государственного совета и затем
назначенного парламента, у его так называемых продолжателей не было
ни политической сноровки, ни морального авторитета, чтобы повторить его
достижение. В других отношениях обстоятельства на 1653 год не походи¬
ли и в чем-то были ближе к событиям 1647-1649 годов. Некоторые лидеры
восстановленного «охвостья» и остальные политики — гражданские: Вен,
Солви, шотландец-фанатик Джонстон из Уорристона, даже образцовые
приспособленцы Сент-Джон и Уайтлок — смирились со случившимся и
вступили в должности при временном режиме или приняли участие в раз¬
работке его конституции. Хотя Ламберт был способнее, упорнее и реши¬
тельнее Флитвуда, нет свидетельств тому, что он помышлял стать главно¬
командующим, тем более протектором. В какой-то мере это стало источни¬
ком бед: у армии не было одного бесспорного главы и лидера.
Кажется, вся атмосфера вновь располагала к спорам и рассуждениям,
а не к практическому компромиссу. Так же как весной и летом, дискуссии
о новой форме управления и все более настороженные переговоры с Мон¬
ком в Шотландии были направлены против содержания наиболее радикаль¬
ных памфлетов, а в известном Рота клубе — против сторонников Гарринг¬
тона. Значение всего этого вполне могло бы оказаться отрицательным: ни
одна из многочисленных предложенных схем на деле не снискала даже
видимости общего одобрения и не получила достаточной поддержки со сто¬
роны тех, кто имел возможность претворить ее в действие. Так же, как про¬
изошло в начале и в конце 1640-х годов, возможная угроза народного вос¬
стания и очевидная опасность социальной революции могла заставить
многих, кто принадлежал к классу собственников в городах и в сельской
местности, примкнуть к более консервативному направлению. Об этом
говорилось выше, в частности, в связи с широко распространившейся ак¬
тивностью, пропагандой и даже вмешательством в общественную жизнь
квакеров, которое стало очевидным в 1659 году. Действительно ли кваке¬
ры угрожали всему установленному — церковному, политическому и со¬
циальному — порядку или нет, но многие люди думали именно так1.
Однако решающим фактором в данный момент оказалась слабость ли¬
деров армии и их немногочисленных союзников — гражданских. Они не
могли ни найти приемлемого компромисса с Гезльригом и большинством
республиканцев — гражданских, ни сами стать во главе радикальных на¬
родных реформ, ни уничтожить своих противников, пока власть еще была
в их руках. В то же время все они были одновременно и слишком щепетиль¬
ными, и не способными к борьбе за выживание. Всю осень Ламберт гото¬
вился повести армию к северу и сразиться с Монком или, по меньшей мере,
помешать ему вторгнуться в Англию, и в декабре, когда он добрался до Йорк¬
шира, кажется, наметилась перспектива еще одной гражданской войны.
Глава восьмая. Закат и падение
187
Пока Ламберт отсутствовал, у его товарищей сдали нервы. Флотом теперь
командовал баптист, профессиональный моряк Джон Лоусон, а Эдварда
Монтагю, человека Кромвеля, отстранили еще ранее, в 1659 году. Флот
выступил на стороне «охвостья» против армии, захватил Портсмут в том
числе крепость и арсенал, и чуть не взял Тауэр. Вместо того чтобы принять
по-военному жесткие меры — массовые аресты и показательные казни, —
Флитвуд и компания позволили «охвостью» собраться в конце декабря во
второй и, как оказалось, в последний раз. Когда новости об этом позорном
поражении достигли севера, стоявшая там армия Ламберта, не получав¬
шая ни должного снабжения, ни положенного жалованья, стала быстро
таять и вскоре фактически распалась. Монк пересек Твид при Колдстриме
с личной охраной и вступил на английскую землю, таким образом прошел
мимо Бервика, а в Йоркшире его встречал не кто иной, как лорд Ферфакс,
ставший теперь тестем влиятельного, но имевшего дурную репутацию ро¬
ялиста герцога Бекингема.
То, что произошло потом, показало, насколько податливы английские
землевладельцы и городская элита. Началась потрясающая агитационная
кампания: печатались петиции и декларации, созывались собрания в под¬
держку «свободного парламента» — такого, который восстановит на пре¬
столе короля (хотя об этом, конечно, в открытую не говорили). Во всей
этой кампании роялисты, несомненно, сыграли свою роль, действуя и по
приказам, отданным двором в изгнании, и по собственной инициативе, но
в значительной мере эта активность была, как правило, спонтанной, и от¬
ражала едва ли не всеобщее разочарование теми, кто со времени смерти
Оливера Кромвеля или по крайней мере после ухода его сына находился у
власти, но не мог управлять. Прибыв на юг, Монк сперва отказался при¬
нять эти условия и начал переговоры с «охвостьем», которое прислало ему
навстречу своих уполномоченных. Как и в предыдущем мае, он, по-видимо-
му, признал «охвостье» настоящей законной властью. На какой стадии это
оказалось политическим гамбитом — еще один предмет для спора. Парла¬
мент все еще намеревался разойтись в начале мая; но, как уже случалось в
1652-1653 годах и летом 1659 года, вопрос состоял в том, какие же требо¬
вания члены «охвостья» предъявят к будущему парламенту, чтобы тот мог
им наследовать? Немного политического мастерства, и они смогли бы ра¬
зойтись, передав власть парламенту, куда известным монархистам вход
был бы заказан, и все, что мы можем сказать — Монк, вероятно, содей¬
ствовал бы им в таком начинании. Но Гезльриг и его приспешники совер¬
шили поистине достославную глупость. При всем том, скольким они были
обязаны Монку, роковым решением было устранить генерала, вынудив его
пойти на конфликт с лондонцами, которые все чаще выступали против
войны.
Настроения, царившие в городе, теперь решительно изменились. В це¬
лом Лондон поддерживал дело парламента с завидным постоянством еще
188
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
с зимы 1641/42 года. Можно предположить, что в 1647 году здесь поддер¬
жали пресвитерианскую оппозицию армии, и городу пришлось уступить и
смириться с революционными событиями 1648-1649 годов. Но никогда и
речи не было о том, чтобы лондонцы отошли с пуританско-парламентских
позиций в широком смысле слова; активные, видные роялисты всегда со¬
ставляли в городе незначительное меньшинство. К концу 1659 года многие
жители Лондона, в том числе те, кто мог повлиять на государственные дела,
были настолько возмущены расходами и разнообразными излишествами
правительства военных, что вновь обратились к роялизму. Произошло по
крайней мере одно уличное сражение между солдатами и подмастерьями.
Теперь многие ждали возвращения короля, даже если за это пришлось бы
пожертвовать парламентским правлением и пуританской церковью.
Монк и Долгий парламент
В этот момент утверждение, будто Монк был аполитичным генералом,
перестает быть справедливым. Через пять недель после прибытия в столи¬
цу он, очевидно, решил, что с «охвостьем» невозможно вести дела и заста¬
вил уже заседавших членов парламента принять в свои ряды тех, кто был
исключен после прайдовой чистки. Конечно, с декабря 1648 года в живых
остались не все: кое-кто пребывал в изгнании или в заключении, но доста¬
точно многие здравствовали и были готовы немедленно и решительно из¬
менить соотношение сил в палате. Теперь в меньшинстве оказались Гезль-
риг и республиканцы. Сразу же был избран новый Государственный совет,
в котором сформировалось монархическое, хотя и не открыто простюар-
товское большинство. Монк стал генерал-капитаном всех сухопутных
войск Республики; Монтагю вернули на флот, сделав соадмиралом вместе
с Монком; вице-адмиралом при них стал Лоусон. Ополчение графств и сбор
налогов палата общин также передала в руки монархистов, и начала подго¬
товку к законной передаче власти. В 1900 году Ферт писал, что главное
достижение Монка он видит не в реставрации монархии которую в 1659—
1660 годах генерал считал неизбежной, а в ее реставрации без гражданс¬
кой войны. Но если перечислить все высокие должности, на которых в мар¬
те 1660 года все еще находились сторонники парламента и пуритане, то
столь же замечательным окажется и то, что Карлу II удалось вернуться, не
связав себя почти никакими обязательствами.
По некоторым вопросам люди 1646-1648 годов, вернувшиеся к полити¬
ческому руководству, могли действовать заодно со своими прежними оп¬
понентами, пережившими Республику. Когда в конце 1659 года «охвостье»
было восстановлено во второй раз, против главарей узурпаторского режи¬
ма военных приняли решительные меры. Вену, Солви, Флитвуду, Дисбро,
Ламберту и некоторым другим запретили занимать любые должности и
Глава восьмая. Закат и падение
189
заседать в парламенте. После восстановления в конце февраля всех исклю¬
ченных членов и назначения Монка главнокомандующим всеми армиями
началось масштабное очищение офицерских рядов в армии (меньше — во
флоте) и гражданской администрации от последовательных республикан¬
цев. Тогда стали появляться памфлеты и отпечатанные петиции, открыто
призывавшие к возвращению короля, однако без епископов и палаты лор¬
дов. Положение последней было двусмысленным, поскольку ее, конечно,
упразднили после ухода исключенных членов; а Долгий парламент оста¬
вался однопалатным до самого конца в том составе, в каком он заседал в
1659 году, возможно, потому, что вновь созванные лорды слишком явно
для политиков выражали роялистские симпатии. Тем временем Ламберта
арестовали и заключили в Тауэр. Те, кто в данный момент занимался воз¬
вращением монархии и представлял большинство в парламенте, Государ¬
ственном совете и среди армейских командующих, справедливо считали
его самым опасным врагом, безусловно, единственным, кто еще мог поме¬
шать осуществлению их плана.
Кто еще стоял на пути роялистов? Вен сделался милленарием, и, ка¬
жется, за ним пошли его немногочисленные, но преданные сподвижники.
Лудлоу вернулся из Ирландии, контроль над которой перешел к Брогхил-
лу и другим откровенным монархистам; он тоже остался в одиночестве и
не имел реальной базы для влияния. Квакеры и люди Гаррингтона ни для
кого не представляли угрозы. Гезльриг и другие республиканцы — граж¬
данские частично дискредитировали себя и вовсе ушли с политической
арены. Мильтон, защищавший Республику, которая, как он полагал теперь,
должна была строиться на открыто олигархической конституции, был крас¬
норечив и смел, но не получал никакого отклика. Даже храбрейшие и са¬
мые высоконравственные не имели в распоряжении вооруженных людей,
способных противостоять Монку. Ламберт бежал из Тауэра и в срединной
Англии набрал горстку офицеров и солдат-республиканцев, провозгласив,
что сражается во имя старого доброго дела и сохранения республики. Ког¬
да посланный Монком мощный отряд настиг его, почти все офицеры и люди
Ламберта сдались без боя; он вновь был схвачен и после суда, состоявше¬
гося в 1662 году, оставался государственным заключенным до конца своих
дней. Так же как и предыдущей зимой, когда Ламберт пытался помешать
Монку проникнуть в Англию, даже он уже не внушал армии, ее младшим
офицерам, не говоря уже о рядовых солдатах, воодушевления и доверия,
достаточного, чтобы они отправились сражаться и рисковать жизнью за
доброе старое дело. Конечно, чистку рядов к тому времени произвели на¬
столько тщательно, что речь шла, скорее, о наборе бывших офицеров и
бывших солдат, если у них оставалось оружие, лошади и т. п., то есть все
необходимое для подобного предприятия. Следовательно, английской Рес¬
публике пришел конец не из-за ее бессмысленной политики, а прежде всего
190
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
из-за конфликтов и взаимного недоверия между ее защитниками: таков
урок для остальных так называемых революционеров.
Долгий парламент окончил свое долгое существование. Как уже проис¬
ходило со многими организациями, проработавшими многие годы, изменил¬
ся не только состав палаты, но и отношения между ее отдельными члена¬
ми. Тех, кто в 1640-1642 годах действовал наиболее ярко и активно или
чаще других попадал в число лидеров, смерть и политические превратно¬
сти унесли еще перед расколом 1647-1648 годов. Среди тех, кто непре¬
рывно находился в парламенте с ноября 1640 года и все еще сохранял ав¬
торитет, тогда были: из самых консервативных парламентариев только
Дензил Голлис и Джон Глин (или Глинн), стюард Вестминстера, летопи¬
сец Лондона и впоследствии главный судья Высокой скамьи; из центри¬
стов — сэр Уолтер Эрл из Дорсета, сэр Джон Эвелин из Уилтшира, а так¬
же юристы Оливер Сент-Джон, Балстрод Уайтлок и Джон Уайлд; наконец,
со стороны радикалов — сэр Артур Гезльриг, сэр Генри Вен-младший и сам
Кромвель. Когда мы подходим к 1649-1653 годам, перечень ограничивается
Кромвелем, Гезльригом и Веном, поскольку Сент-Джон, Уайтлок и Уайлд
работали главным образом в качестве судей. Когда Долгий парламент вновь
собрался в 1659 году, там находились те же, но без Кромвеля. Соответ¬
ственно некоторые рекрутированные члены парламента, которые попали в
палату только в середине или в конце 1640-х годов, затмили собой боль¬
шинство прежних депутатов: например, такими были Томас Скотт, Томас
Чалонер, Ричард Солви, Генри Невил. Генри Мартен, единственный после¬
довательный республиканец среди тех, кто был избран в 1640 году, в сере¬
дине 1640-х был исключен палатой за открыто высказанные антимонархи¬
ческие взгляды и возвращен в «охвостье», где сумел добиться видного по¬
ложения.
Нужно провести еще одно менее ощутимое, но важное различие — меж¬
ду теми, кто работал и был полезен для палаты и ее комитетов, но не обяза¬
тельно стоял среди политиков первого ряда, и теми, кто меньше времени
посвящал парламентской или административной рутине, но был лично¬
стью, значимой в масштабе всей страны: выдающийся пример тому — Оли¬
вер Кромвель. Самый знаменитый интеллектуал, выдающийся историк и
антикварий Джон Селден (ум. в 1654 году) принимал активное участие в пар¬
ламентах 1620-х годов; бесспорно, он был одним из тех, кто оказался в
тюрьме после беспорядочной сессии 1629 года. Кажется, что к его словам,
как правило, прислушивались, но хотя в 1642 году Селден осуждал коро¬
левские «назначения» как незаконные и неконституционные, постепенно
он становился все более консервативным. Он отстаивал налоговые приви¬
легии университетов, колледжей и школ и критиковал теократические тен¬
денции в политике пресвитерианской церкви 1640-х годов настолько резко,
что какое-то время его называли главным эрастианцем палаты; но такая
характеристика была, скорее, интеллектуальной, а не политической. Не-
Глава восьмая. Закат и падение
191
смотря на неприятие пресвитерианства, Сэлден не приветствовал вмеша¬
тельства военных в политику; он был исключен из палаты Общин в декаб¬
ре 1648 года и больше не появлялся в парламенте.
Возникает искушение объявить, будто Долгий парламент являл собой
нечто большее, чем сумма всех его составных частей. Корпоративные орга¬
низации часто ведут себя иначе, чем их члены по отдельности. Но в данном
случае мы говорим о парламенте, который за девятнадцать лет работы из¬
менил свой характер и состав настолько, что остался тем же самым орга¬
ном исключительно в формальном институциональном смысле. В послед¬
ние недели существования парламента некоторые депутаты, входившие в
его состав с самого начала, вернулись на прежние позиции: например, Ден-
зил Голлис и другие, рангом ниже — Уильям Пьерпонт и сэр Уильям Уол¬
лер. Поэтому может показаться, будто умеренная, или пресвитерианская,
партия восторжествовала над радикалами-индепендентами, или «партией
войны» (впоследствии республиканцами), типичными представителями
которых были Гезльриг и Вен. Но такое мнение отражает в лучшем случае
половину всей правды, или, точнее, второстепенный аспект более широ¬
кой и сложной картины. Никто не наносил поражение английским респуб¬
ликанцам: они погубили себя сами.
Возвращение короля
Только в одном отношении буква закона соблюдалась. Долгий парла¬
мент должным образом объявил о своем роспуске в середине марта 1660 го¬
да, как требовал майский акт 1641 года, хотя в отсутствие короля или лор¬
дов многие давно перестали считать его настоящим парламентом, несмотря
на то что ни у кого не было сомнений относительно формы урегулирования
дел в стране. Государственному совету поручили наблюдать за проведе¬
нием назначенных через несколько недель выборов в новый парламент,
которому предстояло обсудить и узаконить уже очевидное. Как раз тогда в
Англии стал известен текст декларации, которую Карл И выпустил в гол¬
ландском городе Бреда, где остановился король. Этот документ, напи¬
санный, почти бесспорно, Гайдом и доставленный с соответствующими со¬
проводительными письмами в различные властные органы, возлагал всю
ответственность за политическое соглашение на новый парламент. Следо¬
вало решить, на кого не должна была распространяться общая амнистия,
обещанная королем всем бывшим врагам своего отца; как оградить религи¬
озную свободу от «несознательных» (по иронии судьбы, здесь использова¬
лось кромвелевское выражение 1640-х годов), а также согласовать вопрос
о конфискованных и проданных землях и титулах; и, не в последнюю оче¬
редь, придумать, как выплатить причитающееся жалованье армии и затем
демобилизовать ее. Это был ловко составленный документ, даже если бы
192
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
после возвращения короля не все получилось именно так, как подразуме¬
вала Декларация. Мы можем завершить наше повествование на том, когда
новый «Конвент — парламент», названный так из-за отсутствия королев¬
ского предписания для его созыва, объявил, что управление страной по пра¬
ву принадлежит королю, лордам и общинам, и вскоре пригласил нового,
или, точнее, восстановленного на престоле монарха приехать и подтвер¬
дить свои законные права. Не все случилось в точности так, как задумыва¬
лось: история этого не терпит.
Внутри самого «Конвента-парламента» существовали глубокие расхож¬
дения, особенно по религиозным вопросам. Остальные его мероприятия
можно назвать рациональными и конструктивными, если забыть о прискор¬
бном мстительном преследовании республиканцев и прочих радикалов, не
говоря уже о цареубийцах, подписавших требование предать Карла I в руки
палача или санкционировавших смертный приговор. Только после следу¬
ющих выборов, состоявшихся в начале 1661 года, мы обнаружим сформи¬
ровавшееся в палате общин так называемого Кавалерского парламента по¬
давляющее епископально-англиканское и ультрароялистское большин¬
ство. В восстановленной палате лордов, по вполне понятным причинам,
с самого начала образовалось настроенное точно так же убедительное боль¬
шинство. Назвать правительство Карла II коалиционным, возможно, будет
анахронизмом, но оно и в самом деле было неоднородным. Эдвард Гайд,
вскоре возведенный в достоинство графа Кларендона, стал лордом-канцле-
ром и всеми признанным главным министром; почти все члены Совета и
высокопоставленные чиновники в прошлом были кавалерами, но присут¬
ствовало и немало экс-парламентариев и даже бывших людей Кромвеля.
Были восстановлены все традиционные методы и институты управле¬
ния, кроме тех, что упразднялись или реформировались статутами 1641 го¬
да. Из всех мер, получивших высочайшее одобрение Карла I, отменили
только акт, выводивший епископов из состава палаты лордов и лишавший
священнослужителей права занимать светские должности. Что касается ор¬
донансов и, позднее, актов, изданных без королевского одобрения, то упразд¬
нение Суда об опеках и ливреях и так называемых феодальных обязанно¬
стей было подтверждено; чтобы возместить потерянные доходы, королю
передавался акциз на крепкие напитки, половина на время его царствова¬
ния, половина навечно; Навигационный акт 1651 года фактически распро¬
странили и на экспортируемые товары, которые отныне следовало перево¬
зить только на английских судах. Насильственное объединение с Шотлан¬
дией расторгли, и эта страна вернулась к монархическому правлению,
а вскоре и к восстановленной епископальной церкви. Ирландию прочно
удерживали в руках англичане, но в действительности контролировали ее
роялисты-протестанты из числа «старых» и «новых» англичан. Урегулиро¬
вание земельного вопроса в Ирландии потребовало гораздо больше време¬
ни, чем в Англии, и после завершения этого процесса крупные участки зе¬
Глава восьмая. Закат и падение
193
мель, прежде принадлежавшие католикам — гэлам-ирландцам, перешли к
протестантам — к англичанам, шотландцам и англо-ирландцам, затем их
размеры лишь слегка корректировались, и они уже никогда не возвраща¬
лись к прежним владельцам. В Англии и Уэльсе все конфискованные зем¬
ли вернули церкви, короне и некоторым роялистам; собственность царе¬
убийц и тех, кого лишили прав, в свою очередь конфисковали, даже если
последние приобрели ее не насильственным путем. Земли, проданные част¬
ными лицами в уплату долгов или композиций, можно было вернуть себе
по частным актам парламента: так поступили в случае с несколькими пэра¬
ми и другими влиятельными людьми, но этот путь был закрыт для рядовых
кавалеров-джентри и фригольдеров. Все это добавило масла в огонь и бы¬
ло равносильно последствиям выходившего за рамки приличного, мсти¬
тельного отношения англиканского клира к пуританским диссентерам.
Реставрация и ее последствия
Некоторые охотно назвали бы коренной причиной Реставрации не¬
истребимую приверженность английского народа монархии и традициям
вообще. Уже достаточно много говорилось о том, что, поскольку изучить
или оценить общественное мнение XVII века невозможно, то дискуссия
здесь неуместна. Толпы людей пришли приветствовать Карла II по его при¬
бытии в страну и затем при торжественном въезде короля в Лондон: это
может стать свидетельством разочарования в Республике и армии, и, воз¬
можно, в пуританских церквах и сектах, но насколько глубоким и распро¬
страненным было это чувство, остается лишь догадываться. Тем не менее
Реставрацию можно охарактеризовать как благополучную политическую
реакцию. В некоторых отношениях Реставрация была едва ли не возвра¬
щением status quo ante 1641 года; в других же она означала реальное укреп¬
ление традиционного порядка и вековых основ государства, церкви и соци¬
альной иерархии и одновременно устранение любой радикальной угрозы,
исходящей от пуритан и республиканцев, не говоря уже о левеллерах и
революционеров всех мастей. Не подвергая сомнению сказанное, необхо¬
димо попытаться провести различие между восстановленными властными
институтами, проводившейся ими политикой и теми помыслами, что скры¬
вались в сознании людей и в определенных обстоятельствах вновь могли
заставить их пойти на баррикады. Об этом ясно свидетельствуют царство¬
вания Карла II и Якова II. Первые виги — то есть те, кто в 1679-1681 годах
стремился исключить Якова из порядка наследования по причине его като¬
лицизма, потерпели поражение во многом потому, что общество боялось
повторения событий 1641-1642 годов; в 1689 году после так называемой
Славной революции 1688 года трон Якова в качестве соправителей на ого¬
воренных условиях заняли Вильгельм и Мария, поскольку англичан пугала
вторая возможная альтернатива — столь же ужасная, какой стала бы для
194
Дж. Эйлмер. Восстание или революция
них победа Карла I в гражданской войне при содействии ирландцев-като-
ликов.
Утверждая, что люди хотели того или другого, чувствовали то или иное,
нам вновь следует проявлять осторожность. Вероятно, в конце столетия
оценить общественное мнение было столь же трудно, как и в начале; это
понятие применимо только к тем, кто в данное время имел возможность
самовыражения — участвовал в политическом процессе в качестве пэра,
коммонера, избирателя, судьи, присяжного, магистрата, констебля, цер¬
ковного старосты, священника и тому подобное. С 1660 по 1690-е годы с
краткими перерывами печать вновь подчинялась цензуре, на этот раз рабо¬
тавшей в интересах роялистов-англикан. Следовательно, пытаясь описать
«общественное мнение», мы имеем в виду преимущественно заявлявшее о
себе меньшинство, главным образом тех, кто принимал участие в управле¬
нии на любом уровне. Толпы народа вышли приветствовать Карла II, но
эти же толпы наблюдали за казнью Страффорда и ликовали после двух
оправдательных приговоров, вынесенных Лильберну. Современники сви¬
детельствуют, что когда голова Карла I скатилась с плеч, собравшийся на¬
род издал ужасный вздох, и если такая реакция о чем-то говорит, то лишь в
отрицательном смысле. На бой с врагами Карла отправилось бы недостаточ¬
но много англичан, но большинство все-таки не стремилось к отмщению и
испытывало примитивное благоговение перед монархией. Было нечто перво¬
бытное, почти атавистическое в эксгумации мертвых — Кромвеля, Айрто¬
на, Брэдшоу и Прайда, в том, как их тела обезглавили, четвертовали и вы¬
ставили напоказ2. Особенно отталкивающей эта процедура становилась,
когда ее поддерживали люди, служившие Кромвелю или потерпевшие от
него поражение, но в любом случае извлекшие выгоду из его снисходитель¬
ности.
Итак, многое из случившегося в Англии, точнее, на всех Британских
островах и за их пределами с 1645 или 1647 по 1658 год связано с Оливе¬
ром Кромвелем настолько тесно, что невозможно представить, какой бы
стала эта эпоха без него. Понятно, что, наверняка выдвинулся бы иной
лидер, например, если бы Гемпден или Рейнсборо уцелели бы на войне,
а Кромвель — нет. Но в действительности его достоинства и недостатки
неотделимы от истории страны, от влияния, которое Англия оказывала за
границей — в Ирландии, Шотландии и в остальном мире. Неразрешимые
противоречия между социальным консерватизмом Кромвеля и его опо¬
рой — радикальными военными и религиозными силами почти с неизбеж¬
ностью вели к катастрофам, последовавшим за кончиной протектора.
Восстание и революция
Не вдаваясь в бессмысленный спор об определениях, следует вновь об¬
ратиться к названию книги. Как уже предполагалось выше, если исходить
из того, что революция влечет за собой возникновение нового или ради¬
Глава восьмая. Закат и падение
195
кально иного экономического или социального строя, тогда в Англии
XVII века революции не было. С другой стороны, термин «восстание» обыч¬
но используется для обозначения вооруженного мятежа против существу¬
ющего порядка, который после вовсе не обязательно сменяется чем-то фун¬
даментально новым или отличным. Политические и религиозные переме¬
ны, происходившие между 1640 и 1660 годами, безусловно, были слишком
решительными и глубокими, чтобы соответствовать подобному определе¬
нию. Кроме того, восстания обычно не наносят столь травмирующего уда¬
ра национальному самосознанию, какой, безусловно, связан с гражданской
войной и ее последствиями. Хотя мнения историков относительно роли
этих событий как в английской истории, так и в мировой политике вообще
диаметрально противоположны, никто не сомневается в их продолжитель¬
ном и тяжелом психологическом и эмоциональном воздействии. В акту¬
альном для сегодняшнего дня контексте упразднение палаты лордов в
1649 году не кажется удивительным, если помнить о ее прискорбном со¬
стоянии после 1641 года. Но последующие годы никак нельзя назвать хо¬
рошей рекламой управления через однопалатный парламент. Сам факт, что
с середины XVII столетия в Англии не было ни одной гражданской войны,
возможно делает конфликт 1640-х годов более значимым для нашего исто¬
рического сознания, чем если бы таких войн было несколько. В 1660 году
традиционный правящий класс вернул себе контроль над страной и не со¬
бирался терять его вновь вплоть до XX века, но даже тогда обошлось без
кровопролития. Конечно, в XVII веке разгорелся «Великий мятеж». Про¬
изошла также, пусть временная и ограниченная, революция среднего клас¬
са и революция пуританская.
Примечания
1 См. статью Барри Рея (Reay В.) в журнале History, 63 (1978) и его главу в
книге Radical Religion in the English Revolution / Ed. by J. F. McGregor and B. Reay.
Oxford, 1984.
2 Есть сомнения по поводу того, был ли приказ выполнен в отношении Прайда:
его не погребли в Вестминстерском аббатстве. Из тех, кого сперва похоронили там,
21, в том числе Блейка и Пима, приказали эксгумировать и похоронить в общей
могиле вне церкви; приказ не был выполнен в отношении одного из адмиралов
Кромвеля. Четырнадцать цареубийц, оставшихся в живых, и нескольких ярых рес¬
публиканцев казнили в 1660-1662 годах; отрубили голову одному Вену, осталь¬
ных повесили, утопили или четвертовали.
Хронологическая таблица
В графе «военные события» использованы следующие сокращения:
(р) — победа роялистов; (п) — победа парламентариев; (/р) — преиму¬
щество на стороне роялистов; (/п) — преимущество на стороне парла¬
ментариев.
дата
Политические события
Военные события
1640
12.01
Уэнтворт получает титул графа
19.01
Страффорда
Страффорд становится лордом-
3.02
лейтенантом Ирландии
Сэр Генри Вен-старший назначен
23.03
государственным секретарем
Открытие ирландского парламента
13.04-
Короткий парламент
15.05
май
Ламбетское восстание, две казни
июнь
Вторая сессия ирландского
июль-
парламента
Вторая Епископская война
сент.
24.09-
Большой Совет пэров в Йорке
Столкновение в Ньюберне
28.10
2-26.10
Переговоры в Риппоне
3.11
Открытие Долгого парламента
10.11
Начат импичемент Страффорда
18.12
Вынесен импичмент Лоду
1641
16.02
Трехгодичный акт
23.03
Открытие процесса Страффорда
Первый армейский заговор
март-
апрель
2.05
Оранский брак (Вильгельм-Мария)
3.05
Армейский заговор раскрыт
9.05
Смерть Бедфорда
10.05
Акт об опале Страффорда; Акт
12.05
против роспуска парламента
Казнь Страффорда
май-
Второй армейский заговор
июнь
24.06
Десять предложений
5.07
Акт об упразднении Звездной
палаты
Хронологическая таблица
197
Дата
Религия
Культура
События в мире
1639-
1648
1640
май
Южная Конвокация
одобряет налоги и
принимает новые
каноны
1-е английское издание
«Государя» Макиавел¬
ли; «0 преумножении
и совершенствовании
знания » (в 9 книгах)
Бэкона переведены
Шах Джахан перено¬
сит столицу империи
Моголов из Агры в
Дели;восстания в
Каталонии и Португа¬
лии против испанцев
ноябрь
Петиция о «корнях и
ветвях»
Томасон начинает
собирать коллекцию
1641
Упраздняется
цензура;сэр Рооберт
Ноутон, «Фрагменты
регалий»; «Макария»
(возм. Гэбриэл
Платте); сэр Ричард
Бейкер, «Хроника
английских королей»
198
Хронологическая таблица
дата
Политические события
Военные события
19.07
Впервые представлен Билль об
13.08
ополчении
Король уезжает в Шотландию
9.09-
Парламентские каникулы
20.10
23.10
Вспыхивает восстание в Ирландии
30.10
Раскрыт Второй армейский
1.11
заговор
Известия о восстании в Ирландии
4.11
достигают Лондона
Акт о подавлении (для солдат в
22.11
Ирландии)
Составлена Великая ремонстрация
25.11
Король возвращается в Лондон
28.11
Предложено снова внести Билль
1.12
об ополчении
Великая ремонстрация представ-
7.12
лена королю
Принят первый Билль об ополче-
15.12
НИИ
Принято решение напечатать и
30.12
опубликовать Великую ремон¬
страцию
Импичмент двенадцати епископов
1642
3.01
Импичмент лорда Мандевилла и
4.01
пятерых членов парламента
Попытка схватить пятерых
10.01
депутатов
Король покидает Лондон
февр.
Билль об ополчении принят
5.03
обеими палатами
Ордонанс об ополчении
23.04
Королю не позволяют войти в Гулль
1.06
Девятнадцать предложений
9.06
Ордонанс о деньгах, продоволь¬
11.06
ствии и лошадях
Королевские армейские комиссии
18.06
Ответ короля на Девятнадцать
4.07
предложений
Назначен Комитет безопасности
11.07
Королю вновь не позволяют войти
12.07
в Гулль
Эссекс — лорд-генерал
Хронологическая таблица
199
Дата
Религия
Культура
События в мире
июль
Упразднение Высокой
комиссии; внесен
билль о «корнях и
ветвях»
1,9.09.
Резолюция лордов и об-
щин о нововведениях
1642
д-р Томас Браун,
«Медицинская вера»
сэр Эдвард Кок,
«Вторая часть
институций о законах
Англии»;Томас Гоббс,
Умирает кардинал
13.02.
Исключение еписко¬
«О гражданине»;
Ришелье; преемник —
пов; Акт о дисквали¬
Томас Фуллер,
кардинал Мазарини
фикации священников
«Государство небес¬
ное и государство
земное»
2.07.
Генри Паркер,
«Размышления над
некоторыми ответами
Его Величества»
200
Хронологическая таблица
дата
Политические события
Военные события
15.07
Первое сражение при Манчестере
22.08
Король поднимает свое знамя в
23.10
Ноттингеме
Сражение при Эджхилле (=)
12.11
Сражение при Брентфорде (р)
13.11
Сражение при Тернем Грин (п)
ноябрь
Ставка короля в Оксфорде
1643
1.02-
Переговоры в Оксфорде
14.04
24.02
Ордонанс о «ежемесячных
март-
платежах»
«Заговор Уоллера»
май
24 06.
умирает Джон Гемпден
30.06.
Сражение при Адвалтон Муре (р)
5.07.
Сражение при Лэндсдауне (р)
13.07.
Сражение при Раундвей Даун (р)
22.07.
Первый Ордонанс об акцизах
26.07
Падение Бристоля (р)
3.08.
Резолюция о мире палаты лордов
7.08
Ее отвергает палата общин
8-9.08.
Выступление женщин за мир
16.08.
Семеро пэров покидают парламент
5-8.09
Освобождение Глостера (п)
15.09.
Первое «перемирие» в Ирландии
20.09.
Умирает лорд Фолкленд
Первое сражение при Ньюбери (/п)
25.09.
Договор с шотландцами (Священ¬
11.10.
ная лига и Ковенант, принятые
в палате общин)
Сражение при Уинсби (первая
8.12.
Умирает Джон Пим
победа Кромвеля)
дек.-
Заговор сэра Бэзила Брука
январь
1644
19.01.
Шотландская армия вторгается в
22.01.
Собирается «Оксфордский
Англию
25.01.
парламент»
Сражение при Нантвиче (п)
25.01.
Комитет двух королевств
29.03.
Сражение при Чиретоне (п)
11.04.
Сражение при Сэлби (п)
16.05.
Руперт входит в Ланкашир
Хронологическая таблица
201
Дата
Религия
Культура
События в мире
2.09.
22.09.
Приостановка
Закрытие театров
епископата
1643
4.05.
Умирает Людовик
XIII; на престоле —
пятилетий Людовик
XIV; Швеция напада¬
ет на Данию
9.05.
Сражение при Рокруа
24.05.
Филип Хантон,
(французы разгроми¬
«Трактат о монар-
ли испанскую армию)
хии»;
14.06.
Попытка возобновить
цензуру
1.07.
Открытие Духовной
ассамблеи
1.08.
Первый диворсерский
памфлет Мильтона
20.09.
Парламентариям не
позволяется занимать
командные посты, не
подписав Ковенант
25.09.
Ассамблея принимает
Ковенант
1644
19.01.
Кок,третья и четвер¬
тая часть «Институ¬
ций»; (возм. Ричард
Овертон), «О смертно¬
сти человека»;(возм.
Уильям Уолвин), «Доб¬
рый самаритянин»
24.03.
(возм. Генри Робинсон),
«Свобода совести»
202
Хронологическая таблица
дата
Политические события
Военные события
22.05.
Возобновляется работа Комитета
июнь
двух королевств
Осада Йорка
29.06.
Сражение при Кропреди Бридж (р)
2.07.
Сражение при Марстон муре (п)
14.07.
Королева покидает Англию
16.07.
Падение Йорка (п)
1.09.
Типпермюйр (первая победа
2.09.
Монтроза)
Сражение при Лоствитиле (р)
27.10.
Второе сражение при Ньюбери (/р)
23.11.
Начинается формирование армии
9.12.
Нового образца
Начато «самоотречение»
1645
10.01.
Казнь архиепископа Лода
29.01-
Переговоры в Оксбридже
22.02.
февр.
Король дает поручение графу
17.02.
Гламоргану
Ордонанс об армии Нового образца
12.03.
Дальнейшие поручения короля
3.04.
графу Гламоргану
Ордонанс о самоотречении
Ферфакс-командующий армией
30.05.
Нового образца
Сражение при Лейстере (р)
14.06.
Сражение при Нейзби (п)
10.07.
Сражение при Лэнгпорте (п)
23.07.
Сражение при Бриджуотере (п)
15.08.
Сражение при Килсите (послед¬
25.08.
Гламорган заключает договор с
няя победа Монтроза)
10.09.
ирландскими конфедератами
(второе ирландское «перемирие»)
Сражение при Бристоле (п)
13.09.
Сражение при Филипо (Монтроз
24.09.
разгромлен)
Сражение при Роутон Хит (п)
20.12.
Второй договор Гламоргана
1646
24.02.
Суд об опеке и ливреях упразднен
2.03.
Принц Уэльский уезжает на о-ва
21.03.
Скилли
Сражение при Стоу-на-Уолд (п)
Хронологическая таблица
203
Дата
Религия
Культура
События в мире
15.07.
13.09.
24.11.
Резолюция общин о
«несознательных»
(возм. Роджер
Уильямс), «Кровавые
узы гонений»
Мильтон, «Ареопаги-
тика»
1645
4.01
Ордонанс о «Руковод¬
стве богослужения»
Эдмунд Уоллер,
поэмы
В Грешэм Колледже
формируется кружок
ученых
Договор в Бремсбро
23.04.
2.05.
На севере проповед¬
ники получают
содержание из
доходов соборов
Первое английское
издание сочинений
Якоба Беме
19.08.
Первый ордонанс о
пресвитерианском
церковном управлении
10.10
декабрь
Джон Лильберн,
«Оправдание прирож¬
денных прав Англии»
Джон Мильтон,
поэмы
1646
14.03.
Томас Эдвардс,
«Гангрена»
Еще один ордонанс о
пресвитерианском
церковном управлении
Томас Браун, «Общие
и популярные заблуж¬
дения»;
Генри Воган, поэмы
204
Хронологическая таблица
дата
Политические события
Военные события
16.04.
Принц перебирается на о-в Джерси
27.04-
Король бежит к шотландцам
5.05.
6.06.
Падение Ньюарка (п)
5.06.
Сражение при Бенбербе (победа
13.07.
Ньюкаслские предложения
ирландцев над ольстерскими
шотландцами)
Падение Оксфорда
1.08-
Ответы короля на Предложения
12.05.
1647
16.09.
Умирает граф Эссекс
7.10.
Общины выносят резолюцию о
1647
том, что армия Нового образца
будет существовать только 6
месяцев
Продажа епископских земель
30.01.
Шотландцы захватывают короля
Шотландская армия уходит из
16.02.
Король прибывает в Холмби Хаус
Англии
18-
В парламенте предлагают
19.02.
сократить армию
21.03.
Парламентарии и офицеры
26.03.
встречаются в Саффрон Уолден
«Апология солдат»
15.04.
представители обеих сторон вновь
16.04.
встречаются в Саффрон Уолден
Ордонанс о городском ополчении
28.04.
Трое агитаторов выступают в
7.05.
парламенте
Третья встреча в Саффорд Уорден
16.05.
«Декларация армии»
18.05.
Голосование за роспуск полков,
19.05.
не отправленных в Ирландию
Циркуляр агитаторов
20.05.
Общины предлагают сжечь
25-
Большую петицию
Проект расформирования одобрен
27.05
обеими палатами
31.05-
Не удается расформировать полк
1.06.
Ферфакса
июнь
Секретная встреча в доме
май-
Кромвеля
Первый и второй Ордонанс о
июнь
конфискациях
Хронологическая таблица
205
Дата
Религия
Культура
События в мире
9.06.
9.10.
1647
31.03.
Общины настаивают
на исполнении
пресвитерианского
ордонанса
Упразднение еписко¬
пата
Ричард Овертон,
«Ремонстрация мно¬
гих тысяч граждан»
Томас Мэй, «История
парламента»; Джере¬
ми Тэйлор, «Свобода
пророчествует»;
(возм. Уильям Петти),
«Совет У.П. Сэмюэлу
Хартлибу о прираще¬
нии знания». Ордо¬
нансы против театров
и театральных пьес
Ральф Кадворт,
«Проповедь, произе-
сенная в палате
общин»
206
Хронологическая таблица
дата
Политические события
Военные события
3.06.
Джойс прибывает в Холмби
4.06.
Короля отвозят в Ньюмаркет, где
5.06.
Кромвель присоединяется к армии
«Торжественный Ингейджмент»
11.06.
Резолюция общин о собственной
15.06.
армии
«Декларация армии»
16.06.
Армия обвиняет 11 депутатов
Армия отходит в Оксбридж
24-
общин
Обе палаты уступают; 11 уходят
26.06.
из палаты
июнь-
Короля переводят в Виндзор
Ставка армии переведена в Ридинг
июль
15.07.
Дебаты в Ридинге
17.07.
«Главы предложений» представ-
18.07.
лены Генеральному совету
«Главы» отсылают в комитет
23.07.
«Главы» представляют королю
26.07.
Взятие обеих палат
30.07.
Уход спикеров и индепендентско-
1.08.
го меньшинства
«Главы предложений»
6-7.08.
Армия входит в Лондон
8.08.
Сражение при Данган Хилл (Майкл
август
Семеро из 11 депутатов за границей,
Джонс разбивает конфедератов)
20.08.
один в тюрьме, трое в провинции
Ордонанс, аннулирующий все
7.09.
голосования с 26.07. по 6.08.
Предложения представлены
8.09.
королю в Гемптон Корте
Еще двое из 11 депутатов в
7,9,
тюрьме; семерым пэрам вынесен
импичмент
Споры в Генеральном совете в
16.09.
Петни
22.09.
Мартен и Рейнсборо предлагают
25-
«необращение» в палате общин,
безуспешно
Индепенденты берут верх в
28.09.
правительстве Сити
8.10
Рейнсборо впервые назначен
14.10.
Заседания Армейского комитета
вице-адмиралом
продолжены
Хронологическая таблица
207
Дата
Религия
Культура
События в мире
17.07.
Ричард Овертон,
«Призыв негодного
представительства к
свободным людям»
208
Хронологическая таблица
дата
Политические события
Военные события
15.10
«Истинно представленное
28.10
положение армии» представлено
Ферфаксу
Первое «Народное соглашение»
28.10-
Дебаты в Петни
1.11.
30.10,
Заседания комитета
2-6.11.
8.11.
Офицерам и агитаторам приказа¬
9,11.11
Новый комитет, состоящий
но вернуться в свои части
11.11.
только из офицеров
Бегство короля из Гемптон Корта
13.11.
Король прибывает на о. Уайт
15.11.
«Мятеж» на Коркбушском поле
8.12.
«Покорное представление»
14.12.
(армии парламенту)
Четыре Билля приняты
22.12.
Молитвенная встреча армии в
24.12.
Виндзоре; единство восстановлено
Четыре Билля представлены
Рейнсборо вновь назначен вице-
королю
адмиралом
26.12.
Подписан Ингейджмент между
28.12.
королем и шотландцами
Король отвергает Четыре билля,
30.12.
пытается бежать и терпит неудачу
«Проекты из Петни» (возм. Джон
Сэр Артур Гезльриг — губерна¬
Уальдмен)
тор Ньюкасла-на-Тайне
1648
3.01.
Голосование за «необращение»;
17.01.
Комитет двух королевств стано¬
вится Дерби Хаус комитетом
Лорды принимают «необращение»
11.02.
Декларация общин оправдывает
23.03.
«необращение»
Восстание в Пемброкшире
21.04.
Бегство герцога Йоркского
(начало Второй Гражданской
войны)
24.04.
Встреча агитаторов в Сент-Олбанс
Мятеж в Норидже
29.04.
Вторая молитвенная встреча в
1.05.
Виндзоре
Кромвель отбывает в южный
8.05.
Уэльс
Сражение при Сент-Фагане (п)
Хронологическая таблица
209
Дата
Религия
Культура
События в мире
1648
19.01.
31.01.
19.04.
Следующий ордонанс
о пресвитерианском
управлении
Роберт Геррик,
«Геспериды»
(возм.сэр Роберт
Холборн), «Большое
разыскание фриголь¬
дера»; Джон Уилкинс,
«Математическая
магия»; в Оксфорде
собирается научный
кружок Джона
Уилкинса
Сэр Роберт Филмер,
«Анархия, или
смешанная монархия»
210
Хронологическая таблица
дата
Политические события
Военные события
12.05.
Мятеж в Бэри Сент-Эдмундс
24.05.
Общины отказываются возобно-
21-
вить переговоры с королем
Восстание в Кенте
26.05.
27.05.
Мятеж на флоте
1.06.
Сражение при Мэйдстоуне (п)
8.06.
Восстание в Эссексе
13.06.
Роялисты занимают Колчестер
8.07.
Гамильтон вторгается в Англию
10.07.
Сражение при Сент-Неотс (п)
11.07.
Сдается Пемброк
17-
Сражение при Престоне и
19.08
Уоррингтоне(п)
24.08.
Отмена «необращения»
25.08.
Гамильтон сдается в Аттоксетере
27.08.
Падение Колчестера
11.09.
«Покорнейшая петиция» (левел-
18.09.
леров)
Начинаются переговоры в
4.10.
Ньюпорте
Кромвель и Ламберт входят в
7.10.
Эдинбург
Кромвель уезжает из Шотландии
29.10
Умирает Томас Рейнсборо
16.11.
«Ремонстрация армии»
20.11.
«Ремонстрация» представлена
27.11.
парламенту
Ньюпортские представители
30.11.
покидают короля
«Декларация армии»
1.12.
Короля переводят в Херст Касл
2.12.
Армия вновь вступает в Лондон
4-5.12
Споры в палате общин об устране¬
(утро)
нии короля и о его ответах
5.12
Встреча офицеров и нескольких
(веч.)
парламентариев
6.12.
Прайдова чистка
(утро)
6.12
Кромвель прибывает в Лондон
(веч.)
10.12.
«Основание Свободы» (второе
23.12.
«соглашение» левеллеров)
Короля привозят в Виндзор
Хронологическая таблица
211
Дата
Религия
Культура
События в мире
2.05.
Ордонанс о богохуль-
стве
17.07.
Ричард Хукер, «О за-
конах церковной по¬
литики», кн. VI и VIII
28.07.
Антони Эшем,
Во Франции начина¬
«Трактат, в котором
показано, что есть
законного в смутах и
революциях управле¬
ния»
ется Фронда
29.08.
Последний ордонанс о
пресвитерианском
управлении
Вестфальский мир
(окончание Тридцати¬
летней войны)
212
Хронологическая таблица
дата
Политические события
Военные события
1649
1.01.
Первый ордонанс о Высоком суде
3.01.
принимают общины и отвергают
лорды
Второй ордонанс о Высоком суде
4.01.
в общинах
Общины объявляют, что являют-
6.01.
ся единственным источником
законодательной власти
Высокий суд учрежден актом
15.01.
парламента
Офицерское «Соглашение»
20.01.
Офицерское «Соглашение»
20-
представлено парламенту
Процесс короля
27.01.
23.01.
Акт о классах в Шотландии
30.01.
(изгнаны ингеджеры)
Казнь короля
5.02.
Карл II провозглашен королем в
6.02.
Шотландии
Общины решают упразднить
7.02.
палату лордов
Общины решают упразднить
8.02.
монархию
Первое издание «Королевского
10.02-
зерцала»
Гамильтон и Голланд предстают
6.03.
перед Высоким судом
14-
Выбран первый Государственный
15.02.
совет
22.02.
Карл назначает Монтроза
9.03.
Ингеджмент членов Государ¬
ственного совета
Казнь Гамильтона, Голланда и
17, 19.
Кейпела
Акт об упразднении монархии и
03.
палаты лордов
28.03.
Лидеры левеллеров арестованы
30.03.
Кромвель принимает командова¬
1.04.
ние в Ирландии
Диггеры основывают общины в
Сарри
Начинается продажа коронных
земель
Хронологическая таблица
213
Дата
Религия
Культура
События в мире
1649
13.02.
14.04.
25.04.
Джерард Уинстенли,
«Новый закон
правды»; Мильтон,
«Обязанности коро¬
лей и магистратов»;
Роберт Сандерсон,
«Решение совести»;
лорд Герберт Чербе-
ри, «Генрих VIII»;
Декарт, «Рассужде¬
ние о методе», первый
английский перевод;
Ричард Бакстер,
«Вечный покой
святых»;
Джон Холл, «Покор¬
нейшее обращение к
парламенту по поводу
приумножения
знаний»; ужесточение
цензуры;
(возм. Уильям
Уолвин), «Манифес¬
тация»
(возм. Фрэнсис Роус),
«О законности
подчинения настоя¬
щему правлению»
214
Хронологическая таблица
дата
Политические события
Военные события
27.04.
Казнь Локира, агитатора
1.05.
Мятежи; третье «Соглашение»
14-
левеллеров
Мятежники разбиты в Берфорде
15.05.
19.05
Акт, провозглашающий Англию
2.08.
свободной республикой
Сражение при Ратмайне (Джонс
15.08.
Кромвель высаживается в
разбил Ормонда)
11.09.
Ирландии
Взятие Дрогеды
11.10.
Взятие Уэксфорда
25-
Первый процесс Лильберна
26.10
1650
2.01.
Акт об Ингейджменте
март
Монтроз высаживается на
26.03.
Начинается третий Высокий суд
Оркнейских о-вах
27.04.
Сражение при Карбисдейле
8.05.
«Правдиво представленное
(Монтроз разгромлен)
21.05.
положение английской Республи¬
ки» Нидема
Казнь Монтроза
26.05.
Кромвель покидает Ирландию;
11.06.
Айртон — лорд-наместник
Гелиголандский договор (между
23.06.
Карлом II и шотландцами )
Карл II подписывает Ковенант
26.06.
Ферфакс подает в отставку;
август
Кромвель — лорд-генерал
Вторжение в Шотландию
3.09.
Сражение при Данбаре
Хронологическая таблица
215
Дата
Религия
Культура
События в мире
21.06.
Ричард Лавлейс,
«Lucasta Tyranipocrit»
27.08.
(возм. Антони Эшем),
«Пределы и узы
гражданского
повиновения»;
30.10.
Николас Колпеппер,
«Физическое руковод-
ство»
1650
10.01.
(возм. Джордж Бэйт),
«Elenchus motuum
nupeorum in Anglia»
(Париж)
21.02.
Гоббс, «О человечес¬
кой природе»
22.02.
Акт о распространении
Евангелия в Уэльсе
14.03.
Генри Хаммонд, «О ра¬
зумности христианс¬
кой религии»
6.04.
Ответ Мильтона
Салмазиусу
10.05.
22.05.
Акт о прелюбодеянии
Джереми Тейлор,
«Руководство к
праведной жизни»;
Джеймс Ашер, «Все¬
мирные анналы», часть I
9.08.
Акт о богохульстве
27.09.
Исправление Акта о
единообразии и
рекузантстве
1.10.
сэр Антони Уэлдон,
«Двор и характер
короля Якова I»
17.10.
«Ремонстрация» анти-
ингейджерского духо¬
венства Шотландии
216
Хронологическая таблица
дата
Политические события
Военные события
25.10.
Акт о судебных процессах
25.11.
В Средиземном море Блейк раз¬
бивает эскадру Руперта
1651
1.01.
Карл II коронован в Шотландии
2.01.
Шотландский Акт о классах
отменен
15.07.
Английские войска вторгаются в
Файф
16.07.
Первый акт о продаже земель
роялистов
20.07.
Сражение при Инверкейтинге
1.08.
Карл II выступает на юг
2.08.
Взятие Перта; Кромвель следует
по пятам
22.08.
Казнен Кристофер Лав
28.08.
Захват шотландского Комитета о
состояниях (и архива) в Элите
3.09.
Сражение при Вустере
25.09.
Голосование с целью определить
срок роспуска действующего
парламента
9.10.
Навигационный акт
14.10.
Составлен билль о новом предста¬
вительстве
15.10
Казнь графа Дерби
Республиканский флот достигает
Барбадоса
16.10
Карл II бежит во Францию
27. Ю.
Лимерик сдается
7.11.
Умирает Генри Айртон
14.11.
Решено (49 против 47 голосов)
установить срок роспуска
парламента
18.11.
Решено разойтись не позднее
3.11.1654
26.11.
Помесячная ротация председатель¬
ских мест в Совете и комитетах
1652
дек.-
Создан внепарламентский
январь
комитет по реформе права
15-
Процесс над Лильберном (приго¬
30.01.
ворен к штрафу 7000 фунтов и к
изгнанию)
Хронологическая таблица
217
Дата
Религия
Культура
События в мире
27.10.
Умирает Вильгельм II
Оранский
4.11.
Родился Вильгельм III
Оранский
1651
январь
Джон Кливленд,
поэмы;
Уильям Давенант,
«Гондиберт»; (возм.
сэр Генри Уоттон),
«Записки Уоттона»
7.03.
Фрэнсис Глиссон,
Джордж Бэйт и А. Ре-
гимортер «Трактат о
рахите»
17.03-
Оливер Сент-Джон и
20.06.
Стрикленд —
посольство в Нидер¬
ланды
арпель-
Гоббс, «Левиафан»
май
6.08.
Уильям Лили,
«Монархия или
отсутствие монархии
в Англии»
1652
4.02.
Роберт Бартон, «Ана¬
томия меланхолии»
(издание с последними
авторскими поправ¬
ками)
218
Хронологическая таблица
дата
Политические события
Военные события
13.02.
Шотландцам впервые предлагают
24.02.
объединение государств
Акт о прощении и забвении
12.03.
Акт о подотчетности моряков
12,
Виргиния и Мэриленд становятся
19.03.
владениями Республики
13.04.
Второе чтение Билля об объеди-
май-
нении
Руперт в Карибском море
июнь
7.05.
Большой комитет вновь обсуждает
19.05.
билль о новом представительстве
Первое сражение с голландцами
9.07.
Чарльз Флитвуд- главнокоманду-
в Ла-Манше (Блейк против ван
Тромпа)
2.08.
ющий в Ирландии
Офицерская петиция
12.08.
Введение Акта об Ирландии
13.08.
Офицерская петиция представле¬
16.08.
на парламенту
Морское сражение при Плимуте
27.08.
(де Рюйтер против Эскью)
Английская эскадра разбита при
28.09.
о. Эльба
Морское сражение при Кснтиш
18.11.
Внесен билль о дальнейших
Нок (Блейк против де Витта)
30.11.
конфискациях и продаже земель
Блейк терпит поражение от ван
6.12.
Назначены соисполнители
Тромпа в морском сражении при
Дангенессе
17.12.
Адмиралтейства и флота
Акт о продажах принят
21.12.
Франция признает Республику
1653
6.01.
Гаррисон подготавливает билль
11.02.
о новом представительстве
Герцогу Глостеру позволяют
18-
отбыть во Францию
Морское сражение вдоль побере¬
29.02.
жья от Портленд Билл до Бичи
Хед; Тромп разгромлен
Хронологическая таблица
219
Дата
Религия
Культура
События в мире
Сексби — посольство
к радикалам Фронды
Элиас Эшмол,
«Британский химиче¬
ский театр»
10.02.
Джон Оуэн и другие
конгрегационалисты
представляют
парламенту свой
проект церковного
управления
20.02.
Джерард Уинстенли,
«Закон свободы»
5.09.
Французская армия
сдает Дюнкерк
испанцам;
11.10
Людовик XIV возвра¬
щается в Париж
1653
Генри Хаммонд,
«Парафразы о Новом
Завете»; Артур
Уилсон, «История
Великобритании в
годы жизни и царство¬
вания короля Якова I»
23.01
Уильям Гарвей, «Ана¬
томические опыты»
220
Хронологическая таблица
дата
Политические события
Военные события
14.03.
Продолжаются поражения
20.04.
Кромвель распускает Охвостье и
англичан в Средиземноморье
22.04.
Государственный совет
Первая «Декларация» офицеров
29.04.
Новый Государственный совет
2-4.06.
Морское сражение при Габбарде
8.06.
Разосланы приглашения в назна-
(Дин погибает, голландцы
разгромлены)
15.06.
ченный парламент
Лильберн возвращается в Лондон
17.06.
Прибывают голландские послы
4.07.
Открытие назначенного парла-
6.07.
мента
Бэрбонский парламент объявляет
13-
себя парламентом
Второй процесс над Лильберном
16.07.
по уголовному преступлению
15.07.
Немедленное упразднение
31.07.
десятин не принято
Монк разбивает голландцев в
5.08.
Голосование за упразднение
морском сражении при Текселе
(ван Тромп убит)
19-
Канцлерства
Окончание процесса Лильберна
20.08.
20.08.
Назначен комитет для кодифика¬
21.08.
ции права
Лильберн переведен в Тауэр
24.08.
Акт о браке и гражданской
16.09.
регистрации
Джойс (лейтенант-полковник)
26.09.
разжалован
Акт о сатисфакции (о распределе¬
1.11.
нии ирландских земель)
Избран новый Государственный
21.11.
совет
Начинает работу четвертый
2.12.
Высокий суд
Доклад комитета по десятинам
10.12.
Первая клаузула доклада о
приставах отклонена
Хронологическая таблица
221
Дата
Религия
Культура
События в мире
27.01.
8.02.
20.05.
20.05.
10.06.
15.06.
Первое сочинение
Джорджа Фокса и
Джеймса Нейлера
Джеймс Ширли,
«Шесть новых пьес»
Исаак Уолтон,
«Полный рыболов»
Ричард Бром, «Пять
новых пьес»
Фрэнсис Бэкон,
«История ветров»
Сэр Томас Эркхарт
переводит сочинения
Рабле, часть I и II
20.07.
Падение Бордо
(окончание Фронды)
авг.-
сентяб.
Переговоры с
голландцами о
разделе мира
29.08.
Николас Колпеппер,
«Расширенный
Английский врачева¬
тель»
31.10.
«Каббала, тайны
государства»
19.12.
Джон Уэбстер,
«Исследование
академий»
222
Хронологическая таблица
дата
Политические события
Военные события
12.12.
Большинство в Бэрбонском
парламенте подает в отставку;
меньшинство разогнано
15-
Принято «Орудие управления».
16.12
Оливер Кромвель становится
лордом-протектором
21.12.
Генерал-майор Гаррисон разжало¬
ван
1654
19.01.
Ингейджмент аннулирован
8.02.
«Истинное изложение состояния
Республики» (возм. М. Нидем)
март
Генри Кромвель впервые отправ¬
лен в Ирландию
20.03.
Ордонанс о работниках
5.04.
Англо-голландский мирный
договор
12.04.
Ордонанс об объединении с
Шотландией
19.04.
Лорд-протектор ратифицирует
договор
июнь
Восстание в Хайленде
ИЮЛЬ-
сент.
Восстание подавлено Монком
10.07.
Англо-португальский договор
июль-
Англо-испанские переговоры
август
прерваны
18.08.
Назначены соисполнители для
«западного плана»
21.08.
Ордонанс о реформе Канцлерства
22.08.
Флитвуд становится лордом-
наместником Ирландии
28.08.
Ордонанс о приставах
3-4.09.
Открытие первого парламента
протектората; первая речь
протектора
12.09.
Требование «признания»
18.10.
Петиция трех полковников
13.12.
Общины голосуют за заключение
под стражу Джона Биддла,
социнианина
1655
3.01.
Генерал-майор Роберт Овертон
арестован Монком
Хронологическая таблица
223
Дата
Религия
Культура
События в мире
1653-
Балстрод Уайтлок —
1654
посольство в Швецию
1654
Джеймс Ашер,
Голландцы покидают
«Всемирные
Бразилию; отречение
анналы», часть II
королевы Кристины
20.03.
Вводится система
контролеров для на¬
значения духовенства
24.04.
Акт об исключении из
порядка наследования
Оранского дома в
Голландии
Первая Добровольная
ассоциация Ричарда
Бакстера
26.05.
С. Уорд и Дж.
Уилкинс, «Vindicae
Academiarum»
28.08.
Система приставов
для смещения
духовенства
1655
Томас Фуллер,
«Церковная история
Британии»; Уильям
224
Хронологическая таблица
дата
Политические события
Военные события
4-5.01.
Отчет полковника Джона Берча о
16.01.
государственных финансах
Полковник Роберт Овертон в
22.01.
Тауэре
Роспуск парламента
29.01.
Английский флот прибывает на
10.02.
Арестован Джон Уайльдмен
Барбадос
12.02.
Арестован лорд Грей из Гроби
16.02.
Арестованы Гаррисон и другие
12-
миллиенарии
Восстание Пенраддока
16.03.
14.04 -
Неудачная кампания на Сан-
4.05.
Доминго
3.05.
Двое судей отправлены в отставку
12.05.
Англичане высаживаются на
май-
Переговоры между роялистами и
Ямайке
ноябрь
левеллерами
28.05.
Дело Кони рассматривается в
6.06.
суде Высокой скамьи
Уайтлок и сэр Томас Уиддрингтон
7.06.
подают в отставку с должностей
соисполнителей Большой печати
Судья Ролл подает в отставку
28.06 -
Вмешательство правительства в
19.12.
дела Колчестерской корпорации
9.07.
Генри Кромвель возвращается в
9.07.
Ирландию в качестве генерал-
майора и члена Совета
Эдвард Монтагю — адмирал
9.08.
(с Блейком)
Названы первые десять генерал-
22.08.
майоров
Первые инструкции генерал-
сент.
майорам
Роджер Бойл, граф Брогхилл —
1655 -
глава гражданского правитель¬
сент.
ства Шотландии
1656
6.09.
Флитвуд возвращается в Англию
21.09.
Вступают в должность генерал-
майоры и получают полномочия
комитеты для поддержания мира
в графствах
Хронологическая таблица
225
Дата
Религия
Культура
События в мире
Дагдейл и Роджер
Додсуорт, «Мопа-
sticon Anglicanum»
26.02.
Первая встреча
Джорджа Фокса с
Кромвелем
Сэр Ричард Фэншо
переводит «Луизаду»
Камоэнса
31.05.
Эдмунд Уоллер,
«Панегирик моему
лорду-протектору»
2.07.
Сэр Генри Вен,
«Размышления
человека, ушедшего
на покой»
226
Хронологическая таблица
дата
Политические события
Военные события
октяб.
Лильберна переводят в Дувр
11.10.
Пересмотрены инструкции
генерал-майорам
24.10.
Англо-французский договор
26.10
Формально начинается война с
Испанией
1.11.
Ричард Кромвель включен
в состав Комитета по торговле
2.11.
Генерал-майоры начинают
работать на местах
25.11.
Казнь Генри Мэннинга, шпиона
Терло в стане роялистов
4-
18.12.
Споры о допуске евреев в Англию
1656
5.03.
Протектор произносит речь перед
олдерменами и горожанами
Лондона
22.03.
Гаррисон освобожден
2.04.
Договор между испанцами и
роялистами
26.06.
Объявлено о выборах; Уайльдмен
освобожден
10.07.
Удачное нападение на Малагу
29.07.
Вена допрашивают в Совете
1.08.
Лудлоу и Брэдшо допрашивают в
Совете
4.09.
Вен в тюрьме на о. Уайт
9.09.
Морская победа при Кадисе
17.09.
Открытие второго парламента
протектората
22.09.
Палата соглашается с исключени¬
ем оппозиционеров
6-16.09.
Дебаты по делу Нейлора
11.12.
Вен освобожден
25.12.
Оглашены будущие билль об
ополчении и билль о децимации
1657
7-29.01
Дебаты по биллю об ополчении и
биллю о децимации
8-9.01
Заговор Синдеркомба
23.02.
«Ремонстрация» представлена
парламенту
Хронологическая таблица
227
Дата
Религия
Культура
События в мире
1656
Уильям Дагдейл,
«Уорикширские древ¬
ности»; опубликовано
первое сочинение
Джона Беньяна;
Уильям Драммонд из
Хоторндина, поэмы
12.05.
Сэр Генри Вен,
«Целительный
вопрос»
18.07.
Ричард Бакстер,
«Gildas Salvianus»,
«Реформированный
пастор»
20.09.
Уильям Давенант,
«Осада Родоса»
(первая английская
опера)
ноябрь
Джеймс Гаррингтон,
«Океания»
1657
(Епископ) Брайен
Уолтон и другие,
«Biblia Sacra Poly-
glotta»; Роберт
Сандерсон, «Четыр¬
надцать проповедей»
228
Хронологическая таблица
дата
Политические события
Военные события
27.02.
Протектор встречается с офице-
13.03.
рами
Англо-французский союз
31.03.
«Покорнейшая петиция и совет»
3.04.
представлены протектору
Кромвель в первый раз отказыва-
9.04.
ется от короны
Неудачное восстание людей
20.04.
Пятой монархии в Лондоне
Блейк одерживает победу при
8.05.
«Казнь-не убийство» (возм.
Санта-Крус (Канарские о-ва)
9-
Эдвард Сексби и капитан Сайлас
Титус) — оправдание убийства
протектора
Английские войска высаживают¬
16.05.
ся во Фландрии
25.05.
«Покорнейшая петиция» прини-
26.06.
мается без пункта о монархии
Дополнительная «Покорнейшая
16.07.
петиция»; титул протектора
подтвержден
Ламберт снят со всех должностей
24.07.
Арестован Сексби
17.08.
Умирает Роберт Блейк
30.08.
Умирает Джон Лильберн
2.10.
Англичане захватывают Мардайк
30.10
Отражена атака испанцев на
16.11.
Генри Кромвель — лорд-намест¬
Ямайку
ник Ирландии
1658
13.01.
В Тауэре умирает Эдвард Сексби
20.01.
Парламент собирается вновь
4.02.
Роспуск парламента
6.02.
Кромвель произносит речь перед
11.02.
офицерами
Майор Паркер и 5 капитанов
28.03.
разжалованы
Пересмотрен договор с Францией
27.04.
Начинается последний Высокий
8.06.
суд
Казнь сэра Генри Слингсби и д-ра
Джона Хьюита
Хронологическая таблица
229
Дата
Религия
Культура
События в мире
май
Дания объявляет
войну Швеции
4.05.
Генри Кинг, поэмы
3.11.
Шведский король
Карл X одерживает
победу в Ютландии
1658
январь-
Сэр Уолтер Рэли,
Серия побед шведов
февр.
«Совет министров»
(под редакцией
Мильтона);
Фрэнсис Осборн,
«Исторические
над датчанами
записки»
27.02.
Договор в Росикильде
(между Данией и
Швецией)
май
Томас Браун, «Гидро-
тафия», «Погребаль¬
ная урна»
230
Хронологическая таблица
дата
Политические события
Военные события
14.06.
Победа англичан и французов над
испанско-роялистской армией на
Дюнах
24.06.
Испанцы полностью разбиты на
Ямайке
25.06.
Сдача Дюнкерка; англичане
занимают город
7,9.07.
Казнены последние трое роялистов
6.08.
Умирает Элизабет Клейпол, дочь
Кромвеля
21.08.
Последняя болезнь Кромвеля
3.09.
Умирает Оливер Кромвель;
Ричард провозглашен лордом-
протектором
9.11.
Кромвель похоронен
23.11.
Похоронная процессия Кромвеля
3.12.
Решено созвать парламент
1659
27.01.
Открытие парламента
15.02.
Представлена про-республикан-
ская петиция
21.02.
Дебаты о внешней политике
1.03.
Карл II назначает «доверенных»
28.03.
Голосование за сотрудничество со
«второй палатой»
2.04.
Офицерский совет возобновляет
заседания
6.04.
Офицерская петиция протектору
18.04.
Общины голосуют против работы
Офицерского совета
21.04.
Последнее заседание парламента
22.04.
Ричарда низлагают
6-7.05.
Вновь собирается Охвостье
12.05.
Флитвуд — главнокомандующий;
«комитет семи» для назначения
офицеров; петиция армии палате
19.05.
Новый Государственный совет
6.06.
Парламент решает закончить
работу к 7.05.1660
15.06.
Генри Кромвель подает в отставку
7.07.
Для управления Ирландией назна¬
чены соисполнители; Лудлоу —
главнокомандующий
12.07.
Акт о прощении и компенсации
(за совершенное после 19.04.1653)
Хронологическая таблица
231
Дата
Религия
Культура
События в мире
18.07.
(возм. Ричард
Леопольд I —
Император Священ¬
Аллестри), «Практика
ной Римской империи
христианских
и правитель Австрии
сер. или
Вторая и последняя
добродетелей, или
конец
встреча Кромвеля и
полные обязанности
авг.
Джорджа Фокса
человека»
14.08.
Германские князья
образуют Рейнскую
лигу
15.08.
Карл X заканчивает
войну в Дании
29.09 -
Собрание духовен-
12.10.
ства в отеле Савой;
«Декларация»
1659
Джон Рашуорт,
«Историческая
коллекция» (Том 1,
с 1618 по 1629 г.);
Эдмунд Уоллер, Джон
Драйден, Томас Спрат
«Три поэмы на смерть
лорда-протектора»
январь
Ричард Бром, «Пять
новых пьес»
февр.
Фрэнсис Осборн,
«Коллекция»
март-
Английский флот
апрель
отправлен в Зунд
1.05.
Франко-испанское
перемирие
25.05.
Предварительный
Пиренейский мир
13.07.
Джон Хэйлз, «Золо¬
тое собрание»
232
Хронологическая таблица
дата
Политические события
Военные события
31.07.
Восстание сэра Джорджа Бута в
Чешире
2.08.
Бут занимает Честер
16.08.
Ламберт разбивает Бута в
Нортвиче
21.09.
Петиция офицеров в Дерби
сент.-
декаб.
Монк реформирует свою армию
5.10.
Дальнейшие петиции армии
11.10.
Акт, отменяющий все пожалова¬
ния после 10.04.1653
12.10.
Отменены назначения 9 офице¬
ров; «комитет семи» — командо¬
вание армией
13.10.
Заседания Охвостья вновь
прерваны
15.10.
Создан «комитет десяти»
25.10.
Прекращает работу Государствен¬
ный совет
26.10.
Комитет безопасности
1.11.
Назначен конституционный
комитет
3.11.
Ламберт ведет крупные силы на
север
23.11.
Ламберт в Ньюкасле
3.12.
Портсмут занят Гезльригом и его
товарищами
5.12.
Антиармейский мятеж в Лондоне
8.12.
Монк в Колдстриме
13.12.
Флот под командованием вице-
адмирала Лоусона поддерживает
Охвостье
13.12.
Ирландская армия поддерживает
Охвостье
13.12.
«Семь принципов» Совета армии
23.12.
«Десять статей» Совета армии
26.12.
Охвостье собирается вновь;
новый Государственный совет
1660
1.01.
Монк вступает в Англию
2.01.
Ферфакс в Марстон Муре
2.01.
Охвостье реформирует армию
3.02.
Монк вступает в Лондон
9-11.02
Монк применяет силу против
Сити
Хронологическая таблица
233
Дата
Религия
Культура
События в мире
июль
Ричард Бакстер,
«Святая республика»
24.08.
Монтагю отводит
флот из Зунда
28.10.
-
Окончательный
вариант Пиренейско¬
го мира
1660
нояб.
1659-
февр.
1660
1.01.
Заседания Рота клуба
Сэмюэл Пепис начи¬
нает вести дневник
Умирает Карл X; окон¬
чание Балтийской войны
234
Хронологическая таблица
дата
Политические события
Военные события
И-
Флитвуд — главнокомандующий;
24.02
пятеро уполномоченных армии,
среди которых нет Монка
18.02.
Принят акт о новом парламенте
21.02.
Возвращение исключенных
парламентариев; новый Государ¬
ственный совет; Монк — главно¬
командующий
6.03.
Ламберт в Тауэре
15-
Акт о новых выборах; Долгий пар-
16.03.
ламент объявляет о самороспуске
23.03.
Монтагю уезжает на флот
(Пепис — его секретарь)
апрель
Выборы в парламент
4.04.
Письмо короля и Бредская
декларация
10.04.
Ламберт бежит из Тауэра
22.04.
Ламберт разбит и взят в плен в
Центральной Англии
25.04.
Открытие Конвента-парламента
5.05.
Парламент решает, что управлять
страной должен король, лорды и
общины
7.05.
Промонархистское обращение
к Монку из ирландской армии
11.05.
Парламент посылает представите¬
лей к королю
14.05.
Карл провозглашен королем в
Лондоне
25.05.
Король высаживается в Кенте
29.05.
Король вступает в Лондон
Хронологическая таблица
235
Дата
Религия
Культура
События в мире
январь
Ричард Бром, «Пять
новых пьес»; Джон
Рэй, «Каталог
растений»
март
Попытки восстано¬
вить пресвитериан¬
ское управление
церковью
Мильтон, «Готовый и
простой путь к
установлению сво¬
бодной республики»
Дополнительная литература
Любые сокращения полных библиографий, неприемлемых в подобных
сериях, настолько выборочны, что может показаться, будто работы, вклю¬
ченные в приведенный ниже список, отбирались необъективно. Я попы¬
тался включить в него труды, изданные между 1640-ми и 1980-ми годами,
которые представляли бы разные точки зрения и освещали разные грани
проблемы. Место издания — Лондон, если не указано иного варианта.
Первоисточники и исследования
Легко сказать, что историки должны, насколько это возможно, опирать¬
ся на свидетельства современников. И все же такого рода материал неред¬
ко ненадежен и противоречив. Приведу лишь один пример. Сэр Филип
Уорик (1609-1683) и Эдвард Гайд, впоследствии граф Кларендон (1609—
1674), оба были роялистами и членами парламента, заседавшими там в пер¬
вые годы работы Долгого парламента. Хотя Уорик не занимал столь видно¬
го положения в советах короля, какого добился Гайд, он был официальным
лицом и, вероятно, вращался в достаточно информированных кругах. Оба
создали «Истории», насколько известно, полностью независимо друг от
друга; обе работы были опубликованы лишь в начале следующего столе¬
тия, спустя много лет после кончины обоих авторов. В то время как Гайд
изображает Джона Гемпдена одной из ключевых фигур среди парламент¬
ских лидеров и в одном фрагменте даже полагает, будто его политический
авторитет был выше, чем авторитет Пима, самого Пима он тем не менее
представляет основным лидером палаты общин и того, что в его сочинении
именуется «фракцией». Уорик, напротив, хотя и пишет о Гемпдене доволь¬
но пространно, Пима едва упоминает. Какой вывод следует сделать? Серь¬
езный провал в памяти (соответствующий отрывок был создан Уориком в
изгнании в конце 1650-х годов), умышленное молчание по каким бы то ни
было причинам, или же роль Пима оказалась преувеличенной из-за веду¬
щего положения Кларендона среди современных ему историков, как пред¬
положила Шейла Ламберт? (См. ее статью в Historical Journal, 27, 1984.)
Дополнительная литература
237
I. Библиографии
1. Annual Bibliography of British and Irish History// Royal Historical Soci¬
ety. Brighton, 1975 и другие годы.
2. Annual Bulletin of Literature // Historical Association.
3. The Civil War and Interregnum, Sources for Local Historians / Ed. by
G. E. Aylmer and J. S. Morrill 1979.
4. Catalogue of the pamphlets (etc.)... collected by George Thomason, 1640-
1661 / Ed. by G. H. Fortescue In 2 vols. 1908.
5. Bibliography of British History: The Stuart period, 1603-1714 / Ed. by
M. F. Keller // Oxford, for R. H. S. and Am. Hist. Assocn. 1970. Рецензия в
статье Дж. Купера (Cooper J. Р. // Eng. Hist. Rev., 80. 1975).
6. Morrill J. S. Seventeenth-Century Britain 1603-1714. Conn.: Folkstone
and Hamden. 1980.
II. Справочные издания, главным образом библиографические
1. The Complete Peerage / Rev. edn. by V. Gibbs and others. In 14 vols.
1910-1959.
2. The Dictionary of National Biography. Originally published 1885-1900.
Reprinted Oxford, 1908-1909. In 22 vols. Многие биографии составлены
Фертом, некоторые — Гардинером.
3. Firth С. Н., Davies G. Regimental History of Cromwell’s Army. In 2 vols.
Oxford, 1940.
4. Keeler M. F. The Long Parliament: A Bibliographical Dictionary. Phila¬
delphia, 1954. См. также книгу Брайтона и Пеннингтона (раздел IV).
5. Matthews A. G. Walker Revised. Oxford, 1948. Об англиканском духо¬
венстве, изгнанном в 1640-х и 1650-х годах.
6. Newman Р. R. Royalist Officers in England and Wales: A Biographical
Dictionary. New York, 1981.
III. Источники (современные подборки и доступные издания
более ранних книг)
1. Abbott W. С. Writings and Speeches of Oliver Cromwell. In 4 vols. Cam¬
bridge, Mass. 1937-1947. Лучше, чем книга Карлайла, но ее трудно достать.
Имеется также биография Кромвеля.
2. The Levellers in the English Revolution / Ed. by G. E. Aylmer. 1975.
3. Baxter Richard. Autobiography / Ed. by N. H. Keeble. Everyman Library.
1974. Сокращенный текст.
4. Bethel, Slingsby. The World’s Mistake in Oliver Cromwell. 1668. / Repr.
ed. by The Rota. Exeter. 1972.
5. Burton, Thomas. Diary... / Ed. by J.T. Rutt. In 4 vols. Repr. New York,
ed.l: Roots, 1974. Описаны парламенты 1654-1659 годов, хотя описание
парламента 1654-1655 не принадлежит перу Бертона.
6. Carlyle, Thomas. Letters and Speeches of Oliver Cromwell. In 2 vols. /
Ed. by S. C. Lomas. In 3 vols., 1904.
238
Дополнительная литература
7. Clarendon, Edward Hyde, Earl of. History of the Rebellion / Ed. by
W. D. Macray. In 6 vols. Oxford, 1888.
8. Clarendon, Edward Hyde, Earl of. Selections / Ed. by G. Huehns, Oxford
World Classics Series.
9. Evelin, John, Diary / Ed. by E. S. de Beer. In 6 vols. Oxford, 1955. В бо¬
лее раних изданиях прилагается переписка короля.
10. Suffolk and the Great Rebellion 1640-1660/ Ed. by A. M. Everitt. Suf¬
folk Rec.Soc., Ill, 1960.
11. The Fast Sermons of the Long Parliament / Ed. by R. Jeffs. The English
Revolution, I, reprints, 34 vols. 1970-1971.
12. Filmer, Robert. Patirarcha / Ed. by P. Laslett, Oxford, 1949.
13. Acts and Ordinances of the Interregnum / Ed. by С. H. Firth and
R. S. Rait. In 3 vols. 1911.
14. Constitutional Documents of the Puritan Revolution 1625-1660 / Ed.
by S. R. Gardiner. 3rd rev.edn. Oxford, 1906; repr. 1908. Много общего с кни¬
гой Кениона, которая, однако, уступает данному изданию.
15. Tracts on Liberty 1638-1647 / Ed. by W. Haller. In 3 vols. New York,
1934, repr. 1965.
16. The Leveller Tracts 1647-1653 / Ed. by W. Haller and G. Davies. New
York, 1944.
17. Political Works of James Harrington / Ed. by J. G. A. Pocock. Cam¬
bridge, 1977.
18. Winstanley’s Law of Freedom (etc.) / Ed. by C. Hill.
19. The Good Old Cause / Ed. by C. Hill and E. Dell. 1949, repr. 1969.
20. Hobbes, Thomas. Leviathan / Ed. by С. B. Macpherson: Pelican, 1968
etc.
21. Hutchinson, Lucy. Memoirs of the Life of Colonel John Hutchinson.
Лучшее издание — Oxford, 1973.
22. Staffordshire and the Great Rebellion. / Ed. by D. A. Johnson and
D. G. Vaisey. Staffs. С. C. 1964.
23. Josselin, Ralph. Diary 1618-1683 / Ed. by A. Macfarlane. Oxford,
1976.
24. The Stuart Constitution 1603-1688 / Ed. by J. P. Kenyon. Cambridge,
1966.
25. Politics, Religion and Literature in the XVII century / Ed. by W. Lamont
and S. Olfield, 1975.
26. Ludlow, Edmund. Memoirs... / Ed. by С. H. Firth. In 2 vols. Oxford, 1894
27. Ludlow, Edmund. A Voyce from the Watch Tower / Ed. by A. B. Wor¬
den. Camden, 4th ser., XXI, 1978. См. гл. 5. n. 4.
28. Marvel, Andrew. Poems (любое авторитетное издание).
29. Mercurius Politicus 1650-1659/Ed. by P. Thomas. English Revolution
reprints, Newsbooks 5. In 19 vols. 1971-1972.
30. Milton, John. Complete English Poems. Предпочтительно издание Ox¬
ford World’s Classics или любое другое.
Дополнительная литература
239
31. Milton, John. Selected Prose / Ed. by C. A. Patrides. Penguin, 1974.
32. Oglander, Sir John. A Royalist Notebook / Ed. by F. Bamford, 1936.
33. The Oxford Book of Seventeenth-Century Verse / Ed. by H. Grireson
and G. Bullough. Oxford, 1934. Существуют и другие антологии и сборни¬
ки, однако это наиболее полное.
34. Oxford Royalist / Ed. by P. Thomas. English Revolution reprints. News-
books 1. In 4 vols. 1971.
35. The Committee at Stafford 1643-1645 / Ed. by D. H. Pennington and I.
Roots. Staff. Rec. Soc. 4th ser. I., Manchester, 1957.
36. Pepys Samuel. The Diary of Samuel Pepys / Ed. by R. Latham and
W. Matthews. In 11 vols. 1970-1983.
37. The Works of Gerrard Winstanley / Ed. by G. H. Sabine. Ithaca, New
York, 1941.
38. Political Ideas of the English Civil Wars 1641-1649 / Ed. by A. Sharp.
1983.
39. Seventeenth-Century Economic Documents / Ed. by J. Thrisk and
J. P. Cooper. Oxford, 1970.
40. Leveller Manifestoes/Ed. by D. M. Wolfe. New York, 1944;repr. 1967.
41. Puritanism and Liberty... / Ed. by A. S. P. Woodhouse. Г938; 2nd edn.
1974. В данном издании приводятся полные протоколы дебатов в Петни и
Уайтхолле.
IV. Классическое изложение событий
1. Gardiner S. R. History of England... 1603-1642. In lOvols. 1883-1884.
2. Gardiner S. R. History of the Great Civil War, 1642-1649. In 3 vols.
1886-1889; in 4 vols. 1893.
3. Gardiner S. R. History of the Commonwealth and Protectorate [ 1649—
1656] In 3 vols. 1894-1901; in 4 vols. 1903.
4. Firth С. H. Last Years of the Protectorate, 1656-1658. In 2 vols. 1909.
5. Davies G. The restoration of Charles II [1658-1660]. San Marino, Cal.,
1955.
V. Обзорные работы.
1. Ashton, R. The English Civil War: Conservatism and Revolution 1603—
1649. 1978.
2. Barnard T. C. The English Republic 1649-1660. Longman’s Seminar
Series. 1982.
3. Coleman D. C. The Economy of England 1450-1750. Oxford. 1977.
4. Coward, B. The Stuart Age 1603-1714. Longman’s History of England,
1980.
5. Cross C. Church and People 1450-1660. Fontana History of England.
1976.
6. Hill C. The Century of Revolution 1603-1714. Nelson’s History of
England. Edinburgh, 1961; rev. edn. Walton-on-Thames, 1980.
240
Дополнительная литература
7. Hirst D. Authority and Conflict 1603-1658. Arnold’s New History of
England. 1985.
8. Jones J. R. Country and Court 1658-1714. Arnold’s New History of Eng¬
land. 1978.
9. Loades D. M. Politics and the Nation 1450-1660. Fontana History of
England. 1974.
10. Roots /. The Great Rebellion 1642-1660. 1966; repr. edn. 1979. Фак¬
тически, охвачен период с 1629 по 1660 г.
11. Russell, С. The Crisis of Parliaments... 1509-1660. Oxford, 1971.
12. Smith A. G. R. The Emergence of a Nation State, 1529-1660. Long¬
man’s Foundation of Modern Britain Series, 1984.
13. ThriskJ. The Restoration. Longman’s Seminar Series, 1976.
14. Wedgwood С. V. The King’s Peace, 1637-1641. 1955.
15. WedgwoodC. V. The King’s War, 1641-1647. 1958.
16. Wilson С. H. England’s Apprenticeship, 1603-1763. Longman’s Eco¬
nomic and Social History of England. 1965.
17. Woolrych A. England without a King, 1649-1660. Lancaster Seminar
Series. 1983:
18. Wrightson K. English Society 1580-1680. Hutchinson’s Social History
of England. 1982.
VI. Прочие исследования, изданные в XX веке
1. Ashley М. Financial and Commercial Policy under the Cromwellian Pro¬
tectorate. Oxford, 1934; repr. London, 1962.
2. Ashley M. The Greatness of Oliver Cromwell. London, New York, 1957.
3. Ashley M. General Monck. 1977.
4. Ashton R. The Crown and the Money Market 1603-1642. Oxford, 1960.
5. Ashton R. The City and the Court, 1603-1643. Cambridge, 1979.
6. Crisis in Europe 1560-1660 / Ed. by T. Ashton. 1965.
7. Aylmer G. E. The King’s Servants... 1625-1642. 1961; rev. edn. 1974.
8. The Interregnum... 1646-1660 / Ed. by G. E. Aylmer. 1972; rev. edn.
1974.
9. Aylmer G. E. The State’s Servants... 1649-1660. 1973.
10. Barnard T. C. Cromwellian Policy in Ireland, English Government and
Reform 1646-1660. Oxford, 1975.
11. Bosher R. S. The Making of the Restoration Settlement: The Influence
of the Laudians, 1649-1662. 1951.
12. Bossy J. The English Catholic Community 1570-1850. 1975.
13. Bottigheimer K. S. English Money and Irish Land: The «Adventurers»
in the Cromwellian Settlement of Ireland. Oxford, 1971.
14. Brails ford H. N. The Levellers and the English Revolution. 1961.
15. Brunton D., Pennington D. H. Members of the Long Parliament. 1954.
Дополнительная литература
241
16. Bush D. English Literature in the Earlier Seventeenth Century. Oxford
History of English Literature. Rev. edn. 1962. Фактически охвачен период с
1603 по 1660 г.
17. Cannon J. Parliamentary Reform 1640-1832. Cambridge, 1973.
18. Сарр В. The Fifth Monarchy Men. 1972.
19. Сарр B. Astrology and the Popular Press. 1979.
20. Crisis and Order in English Towns 1500-1700 / Ed. by P. Clark and
P. A. Slack. 1972.
21. Cliffe J. T. The Puritan Gentry. 1984.
22. Cooper J. P. The Fall of the Stuart Monarchy // The New Cambridge
Modern History. Ch. xviii. Vol. IV, 1609-1648/59 / Ed. by J. P. Cooper.
Cambridge, 1970.
23. Crawford P. Denzil Holies 1598-1680. 1979.
24. Dow F. D. Cromwellian Scotland 1651-1660. 1979.
25. Everitt A. The Local Community and the Great Rebellion. Historical
Association booklet, G. 70. 1966.
26. Firth С. H. Oliver Cromwell and the Rule of the Puritans in England.
См. издание 1901 года и все многочисленные переиздания.
27. Firth С. Н. Cromwell’s Army... 1902; 3rd edn. 1921.
28. Essays in the Economic and Social History of Tudor and Stuart England:
Presented to R. H. Tawney / Ed. by F. J. Fisher. Cambridge, 1961.
29. Fletcher A. The Outbreak of the English Civil War. 1981. События
1641-1642 гг. изложены чрезвычайно подробно.
30. Frank J. The Levellers... Cambridge, Mass. 1955; repr. New York, 1961.
31. Frank J. The Beginnings of the English Newspaper 1620-1660. Cam¬
bridge, Mass., 1961.
32. Gentles /. Статьи о продаже земель и армии, опубликованные в жур¬
налах Econ. Hist. Rev., 2nd ser. 26 (1973); Agric. Hist. Rev. 19 (1971); Hist.
Jnl. 26 (1983).
33. Gregg P. Freeborn John. 1961. Биография Джона Лильберна.
34. Habakkuk H. J. Статьи о государственных финансах и продаже зе¬
мель, опубликованные в журналах Econ. Hist. Rev. 2nd ser. 15 (1962); Trans.
Roy. Hist. Soc., 5th ser. 28 (1978); Welsh Hist. Rev., 3 (1967).
35. Hall A. R. The Scientific Revolution 1500-1800. 1954; 1962.
36. Haller W. The Rise of Puritanism 1570-1643. New York, 1938.
37. Haller W. Liberty and Reformation in the Puritan Revolution. New York,
1955. Охватывет период с 1638 по 1649 гг. В центре внимания — Мильтон
и левеллеры.
38. Hardacre Р. The Royalist During the Puritan Revolution. The Hague,
1956.
39. Hexter J. H. The Reign of King Pym. Cambridge, Mass., 1941.
40. Hexter J. H. Re-appraisals in History. 1961.
242
Дополнительная литература
41. Hill С. Economic Problems of the Church from Archbishop Whitgift to
the Long parliament. Oxford, 1956.
42. Hill C. Puritanism and Revolution. 1958 и переиздания. Сборник ста¬
тей.
43. Hill С. Society and Puritanism in Pre-Revolutionary England. 1964.
44. Hill C. Intellectual Origins of the English Revolution. Oxford, 1965.
45. Hill C. God’s Englishman: Oliver Cromwell and the English Revolution.
1970.
46. Hill C. Antichrist in Seventeenth-century England. 1971.
47. Hill C\ The World Turned Upside Down. 1972.
48. Hill C. Change and Continuity in Seventeenth-century England. Сбор¬
ник статей.
49. Hill C. Milton and the English Revolution. 1977.
50. Hill C. The Experience of Defeat: Milton and Some Contemporaries.
1984.
51. Hirst D. The Representative of the People? Voters and Voting in Eng¬
land under the Early Stuarts. Cambridge, 1975.
52. Hoskins W. G. Provincial England. 1963.
53. The English Revolution 1600-1660/ Ed. by E. W. Ives. 1968.
54. James M. Social Problems and Policy during the Puritan Revolution:
1640-1660. 1930.
55. James M. The Political Importance of the Tithes Controversy // Hist.,
26 (1941-1942).
56. Jones W. J. Politics and the Bench: The Judges and the Origins of the
English Civil War. 1971.
57. Jordan W. K. The Development of Religious Toleration in England.
In 4 vols. 1932-1940; repr. Gloucester, Mass. 1956. Тома 3 и 4 посвящены
событиям 1640-1660 гг.
58. Jordan W. К. Philantropy in England 1480-1660. 1959.
59. Judson M. The Crisis of the Constitution... 1603-1645. New Brunswick,
N. J., 1949.
60. Judson M. From Tradition to Political Reality... 1649-1653. Hamden,
Conn., 1980.
61. Kishlansky M. A. The Rise of the New Model Army. Cambridge, 1979.
См. также его статьи в журналах Past and Present, 81 (1981); Hist. Jnl., 22
(1979); Jnl. of Brit. Studs., 20 (1981); Jnl. of Mod. Hist., 49 (1977).
62. Lamont W. Marginal Prynne 1600-1669. 1963.
63. Lamont W. Godly Rule... 1603-1660. 1969. О милленаристских
идеях.
64. Lamont W. Richard Baxter and the Millenium. 1979.
65. Lindley K. Fenland Riots and the English Revolution. 1982.
66. History and Imagination: Essays in honor of H. R. Trevor-Roper / Ed. by
H. Lloyd-Jones, V. Pearl and A. B, Worden. 1981.
Дополнительная литература
243
67. Macfarlane A. Witchcraft in Tudor and Stuart England... 1970. В осно¬
ве — материалы изучения отдельных деревень графства Эссекс.
68. Radical Religion in the English Revolution / Ed. by J. F. McGregor and
B. Reay. Oxford, 1984.
69. Macferson С. B. The Political Theory of Possessive Individualism.
Oxford, 1962.
70. Macferson С. B. Democratic Theory. Oxford, 1973. Сборник статей,
в некоторых из них дается ответ на критику в адрес предыдущей книги.
71. Politics, Religion and the English Civil War. / Ed. by В. C. Manning
1973.
72. Manning В. C. The English People and the English Revolution 1640-
1649.1976.
73. Millar O., Whinney M. The Oxford History of English Art 1625-1714.
Oxford 1976.
74. A New History of Ireland. Vol. 3. 1534-1692. / Ed. by T. W. Moody and
others! Oxford, 1976.
75. Morrill J. S. The Revolt of the Provinces... 1630-1650. 1976; rev. edn.
1980.
76. Reactions to the English Civil War 1642-1649 / Ed. by J. S. Morrill.
1982.
77. Morton A. L. The World of the Ranters. 1970.
78. Nuttall G. F. Visible Saints: the Congregational Way 1640-1660. Ox¬
ford, 1957.
79. The English Civil War and After 1642-1658 / Ed. by R. H. Parry. 1970.
80. The Age of Milton / Ed. by C. A. Patrides and R. B. Waddington. Man¬
chester and Totowa, N. J., 1980.
81. Paul R. S. The Lord Protector. 1955.
82. Pearl V. London and the Outbreak of the Puritan Revolution 1625—
1643. Oxford, 1964.
83. Puritans and Revolutionaries/ Ed. by D. H. Pennington and K. Thomas.
Oxford, 1978.
84. Pocock J. G. A. The Ancient Constitution and the Feudal Law. Cam¬
bridge, 1957.
85. PocockJ. G. A. Three British Revolutions: 1641, 1688, 1/76. Princeton,
1980.
86. Reay, B. The Quakers and the English Revolution. 1985.
87. Reay, B. Quaker Opposition to Tithes // Past and Present, 86 (1980).
88. Richardson R. C. The Debate on the English Revolution. 1977.
89. Cromwell: a profile / Ed. by I. Roots. 1973.
90. Roots /. Into Another Mould: Aspects of the Interregnum. Exeter, 1981.
Также см. главы в книге War and Society / Ed. by M. Bond and I. Roy, 1977;
статьи в журналах Bull. Inst. Histl. Res., 35 (1962); Trans. Roy. Hist. Soc., 5th
ser., 28 (1978).
244
Дополнительная литература
91. The Origins of the English Civil War / Ed. by C. Russell. 1973.
92. Shaw W. A. History of the English Church during the Civil War and the
Commonwealth. In 2 vols. 1900.
93. Schenk W. The Concern for Social Justice in the Puritan Revolution.
1948.
94. Sharpe J. A. Crime in Seventeenth-Century England: A County Study.
Cambridge, 1983. На примере графства Эссекс.
95. Snow V. Essex the Rebel. Lincoln, Neb., 1971.
96. Solt L. F. Saints in Arms. Stanford, Cal., 1955.
97. Spufford M. Contrasting Communities. Cambridge, 1974. На примере
трех деревень в Кембриджшире.
98. Stevenson D. The Scottish Revolution 1637-1644. Newton Abbot,
1973.
99. Stevenson D. Revolution and Counter-Revolution in Scotland, 1644-
1651.1977.
100. Stone L. The Crisis of the Aristocracy 1558-1641. Oxford, 1965.
101. Social Change and Revolution 1540-1640/ Ed. by L. Stone. 1965.
102. The Causes of the English Revolution 1529-1640 / Ed. by L. Stone.
1972.
103. Summerson J. History of Architecture in Britain, 1500-1830. Pelican
History of Art, Hammondsworth, 1953.
104. Agrarian History of England and Wales. Vol. IV, 1500-1640/ Ed. by
J. Thirsk. Cambridge, 1967; Vol. V. 1640-1750 / Ed. by J. Thirsk. Cambridge,
1985. Также см. статьи в журналах Econ. Hist. Rev., 2nd ser., 5 (1951-1952);
Jnl. Mod. Hist., 26 (1954).
105. Thomas K. Religion and the Decline of Magic. 1971. См. также его
главу в книге Hobbes Studies / Ed. by К. C. Brown. 1965.
106. Trevor-Roper H. R. Archbishop Laud 1573-1645. 1940; 2nd ed. 1962.
107. Trevor-Roper H. R. Religion, the Reformation and Social Change.
1967; 2nd ed. 1972.
108. Underdown D. E. Royalist Conspiracy in England 1649-1660. New
Haven, Conn., 1960.
109. Underdown D. E. The Chalk and the Cheese: contrasts among the
English Clubmen // Past and Present, 85 (1979).
110. Underdown D. E. Pride’s Purge. Oxford, 1971.
111. Veall D. The Popular Movement for Law Reform 1640-1660. Oxford,
1970.
112. Waterhouse E. K. History of Painting in Britain, 1500-1800. Pelican
History of Art. Hammondsworth, 1953.
113. The Intellectual Revolution of the Seventeenth Century / Ed. by
C. Webster. 1974.
114. Webster C. The Great Instauration: Science, Medicine and Reform
1626-1660. 1975.
Дополнительная литература
245
115. Wedgwood С. V. Thomas Wentworth, First Earl of Strafford: A Reva¬
luation. 1961.
116. Wedgwood С. V. The trial of Charles I. 1964.
117. Whinney M. The History of Sculpture in Britain, 1530-1830. Pelican
History of Art. Hammondsworth, 1964.
118. Woolrich A. Penruddock’s Rising 1655. Histl. Assoc. Booklet G. 29,
1955.
119. Woolrich A. Commonwealth to Protectorate. Oxford, 1982.
120. Worden A. B. The Rump Parliament. Cambridge, 1975.
121. Wrightson K., Levine D. Poverty and Piety in an English Village: Ter-
ling Essex 1525-1700. 1979.
122. Zagorin P. A History of Political Thought in the English Revolution.
1945; repr. New York, 1966.
123. Zagorin P. The Court and the Country: The beginning of the English
Revolution. 1969. Охвачены главным образом 1629-1642 гг.
VII. Исследования, посвященные вооруженным силам и флоту
1. Ashley М. The English Civil War: a Concise History. 1974.
2. Бите A. H.t Young P. The Great Civil War. 1959. Лучшая работа о
военных действиях.
3. Hutton R. The Royalist War Effort, 1642-1646. 1982.
4. Newman P. R. Marston Moor: 2 July 1644: the sources and the site.
Borthwick Papers, New York, 1978.
5. Newman P. R. The Battle of Marston Moor. Chichester, 1981.
6. Newman P. R. Atlas of the English Civil War. London and Hamden,
Conn., 1962.
7. Powell J. R. The Navy in the English Civil War. 1961.
8. Wenham P. The Great and Close Siege of York 1644. Kineton, 1970.
9. Woolrich A. H. Battles of the English Civil War. 1961.
10. Young P. Edgehill. Kineton, 1967.
11. Young P. Marston Moor. Kineton, 1970.
12. Young P., Holmes R. The English Civil War: A Military History 1642-
1651.1974.
VIII. Графства и города
1. Вустершир: см. литературу о Уорикшире.
2. Глостер: см. статью Кларка в книге The English Commonwealth 1547-
1660: Essays presented to J. Hurstfield / Ed. by P. Clark, A. G. R. Smith and
N. Tyacke. Leicester, 1979.
3. Дарем: James M. Family, Lineage and Civil Society... the Durham Region
1500-1640. Oxford, 1974.
4. Девоншир: Andriette E. A. Devon and Exeter in the Civil War. Newton
Abbot, 1971; Stephens W. B. Seventeenth-Century Exeter. 1958.
246
Дополнительная литература
5. Йоркшир: Cliffе J. Т. The Yorkshire Gentry from the Reformation to the
Civil War. 1969; см. также соответствующие разделы в издании Victoria
County History of Yorks.
6. Кембриджшир: Holmes C. The Eastern Association in the English Civil
War. Cambridge, 1974; Varley F. /. Cambridge during the Civil War. Cam¬
bridge, 1935; Spufford M. Contrasting Communities. Cambridge, 1974.
7. Кент: Everitt A. M. The Community of Kent and the Great Rebellion.
Leicester, 1966; Clark P. English Provincial Society... 1500-1640. Hassocks,
Sussex, 1977.
8. Корнуолл: Coate M. Cornwall in the Great Civil War and Interregnum.
Oxford, 1933; repr. Truro, 1963.
9. Ланкашир: Broxap E. Civil War in Lancashire. Manchester, 1910; repr.
1973; Blackwood B. G. The Lancashire Gentry and the Great Rebellion 1640—
1660. Manchester 1978.
10. Лейстершир: см. Everitt A. The Local Community and the Great Rebel¬
lion. Historical Association booklet, G.70. 1966.
11. Линкольншир: Holmes C. Seventeenth-Century Lincolnshire. Lincoln,
1980; см. также литературу о Кембриджшире.
12. Лондон: Pearl V. London and the Outbreak of the Puritan Revolution
1625-1643. Oxford, 1964. См. также написанные ею разделы в книгах: The
Levellers in the English Revolution / Ed. by G. E. Aylmer. 1975; History and
Imagination: Essays in honor of H. R. Trevor-Roper / Ed. by H. Lloyd-Jones,
V. Pearl and A. B. Worden. 1981; статьи в журналах The Guildhall Review
(1952-1973), Studies in London History (1973-1981), The London Journal
(c 1975).
13. Нортгемптоншир: см. Everitt A. The Local Community and the Great
Rebellion. Historical Association booklet, G.70. 1966.
14. Нортумберленд: Howell R. Newcastle-upon-Tyne and the Puritan
Revolution. Oxford, 1967.
15. Ноттингемшир: Wood A. C. Nottinghamshire in the Civil Wars. Oxford,
1934.
16. Норфолк: Ketton-Cremer R. W. Norfolk in the Civil War. 1969;
Evans J. T. Seventeenth-Century Norwich. Oxford, 1979; см. также литера¬
туру о Кембриджшире.
17. Оксфордшир: Varley F. J. The Siege of Oxford: Oxford during the Civil
War, 1642-1646. Oxford, 1932.
18. Сассекс: Fletcher A. A County Community in Peace and War: Sussex
1600-1660. 1976.
19. Саффолк: см. Everitt A. The Local Community and the Great Rebellion.
Historical Association booklet, G.70. 1966. см. также литературу о Кембридж¬
шире.
20. Сомерсет: Barnes Т. G. Somerset 1625-1640. 1961. Underdown D.
Somerset in the Civil War and Interregnum. Newton Abbot, 1973.
Дополнительная литература
247
21. Стаффордшир: см. книги Staffordshire and the Great Rebellion. / Ed.
by D. A. Johnson and D. G. Vaisey. Staffs. С. C. 1964; The Committee at Staf¬
ford 1643-1645 / Ed. by D. H. Pennington and I. Roots. Staff. Rec. Soc. 4th
ser. I., Manchester, 1957.
22. Уилтшир: см. соответствующие разделы в томе 5 издания Victoria
County History of Wiltshire.
23. Уорикшир: статьи Энн Хьюз (Hughes А.) в журналах Trans. Roy. Hist.
Soc., 5th ser. 31 (1981); Midland History 7 (1982); а также Styles P. Studies in
17th century West Midland History. Kineton, 1978.
24. Уэльс: Dodd A. H. Studies in Stuart Wales. Cardiff, 1952; Jenkins D.
The Making of the Ruling Class: the Glamorganshire Gentry 1640-1780. Cam¬
bridge, 1983; Lloyd H. The Gentry of S. W. Wales, 1540-1640. 1978; Rees J. F.
Studies in Welsh History. Cardiff, 1947; repr. 1965; Glamorgan County His¬
tory. Vol. 4. 1536-1770/ Ed. by G. Williams. 1974.
25. Хантингтоншир: см. литературу о Кембриджшире.
26. Чешир: Morrill J. S. Cheshire 1630-1660. Oxford, 1974; Dore R. N.
The Civil wars in Cheshire. Chester, 1968. См. тж. статью A. M. Johnson в
книге Puritans and Revolutionaries / Ed. by D. H. Pennington and K. Thomas.
Oxford, 1978.
27. Эссекс: Hunt W. The Puritan Moment: The Coming of Revolution in an
English County. Cambridge, Mass. 1983. См. также литературу о Кембридж¬
шире и работы Макфарлана, Шарпа, Райтсона и Левина.
IX. Дополнительные статьи (ссылки даны по книге The Civil War
and Interregnum, Sources for Local Historians / Ed. by Aylmer G. E.
and Morrill J.S. 1979).
1. Brenner: Past and Present. 58 (1973).
2. Brewster and Howell: Past and Present. 46 (1970).
3. Clifton: Past and Present. 52 (1971).
4. Cotterell: Engl. Histl. Rev. 83 (1968).
5. Cotton: History 61 (1977).
6. Crawford: Journ. Brit. Studs. 16 (1977).
7. Davies: Past and Present 70 (1976).
8. Farnell: Engl. Histl. Rev. 82 (1967).
9. Foster: Am. Jnl. Legal Hist. 21 (1977).
10. Kennedy: Engl. Hist. Rev. 77 (1962).
11. Mahony: Histl. Jnl. 22 (1979).
12. Pearl: Engl. Hist. Rev. 81 (1966).
13. Pearl: Trans. Royal Hist. Soc. 5th ser., 18 (1968).
14. Schwoerer: Journ. Brit. Studs. 11 (1971).
15. Snow: Engl. Hist. Rev. 74 (1959).
16. Taft: Hist. Leg. Quart. 42 (1979).
17. Underdown: Engl. Hist. Rev. 83 (1968).
248
Дополнительная литература
18. Skinner: Histl. Jnl. 8 (1965).
19. Skinner: Histl. Jnl. 9 (1966).
20. Vann: Past and Present. 43 (1969).
21. White: Jnl. Ecclesl. Hist. 17 (1966).
22. Farnell: Econ. Histl. Rev., 2nd ser., 16 (1963-1964).
23. Hoskins: Agric. Hist. Rev. 16 (1968).
24. Beier: Past and Present. 35 (1966).
25. Everitt: Past and Present. 33 (1966).
26. Herlin: Jnl. Brit. Studs. 18 (1979).
27. Slack: Econ. Hist. Rev. 2nd ser. 27 (1974).
28. Smith: Past and Present. 61 (1973).
29. Stone: Past and Present. 33 (1966).
30. Thirsk: History 84 (1969).
31. Wrighley: Past and Present. 37 (1967).
32. Forster: Northern Hist. 12 (1976).
33. Beckett: Histl. Studs. 2 (1959).
34. Lowe: Irish Histl. Studs. 14 (1964-1965).
35. Percivall-Maxwell: Irish Histl. Studs. 21 (1978).
Указатель
Абердиншир 14,91
авантюристы 31,63, 140
агитаторы 82-84, 86-88, 90, 94, 129,
132, 136, 176, 184, 185
административная система 11,79
Айртон, Генри 70, 82, 85, 87, 88, 93-
96, 98, 105, 130, 136, 139, 173, 175,
194
Акт о богохульстве 147, 169
Акт о единообразии 32,147
Акт об опале 21
Акт о резумпции в Шотландии 13
Акт о прощении 145, 167
акты (или статуты) парламента 8, 10,
17, 22-25, 32, 38, 80, 95, 97, 98,
117, 122, 131, 145-148, 151, 158,
159, 164, 165, 170, 172, 191-193;
см. тж. Акт об опале, Акт о та¬
можне, Акт о роспуске, Семилет¬
ний акт, Трехгодичный акт, Акт
о единообразии
акциз 55, 72, 117, 144, 166, 172, 192
Амстердам 146
англикане, см. Англиканская церковь,
епископалы, протестанты
Англиканская церковь, церковь и
государство, церковное управле¬
ние 27, 32, 34, 35, 64, 80, 104,
112, 121, 125, 193
англо-голландская война 145, 146,
149, 150, 155, 160, 163
англо-испанская война 1620-х годов 40
англо-испанская война 1650-х го¬
дов 160-162, 168, 172, 177, 178
Анна Стюарт, королева Англии 120
антипомиане, антиномианизм 134,
135
Антихрист 31, 35, 36, 69, 95, 131, 145
Аргайл, Арчибальд Кемпбелл, мар¬
киз 16, 91, 142
«Ареопагитика» 68
арминиапе, лоудианцы 9, 13, 29, 32,
34, 35, 66, 102, 107, 115, 121, 134
Арминий,Якоб 9
армия, армии, офицеры, солдаты 15,
19, 20. 23, 24, 31,35, 41,50-54, 56,
57, 59-64, 67, 73-77, 79-94, 96-
100, 103, 108, 128, 129, 131, 132,
134, 136, 139-143, 146, 148, 150,
151, 153, 154, 158, 159, 163-166,
171. 173-175, 177, 179, 180, 183—
189, 191, 193; см. тж. заговоры
армия Нового образца, впоследствии
кромвелсвская 73-76,93, 100,
108, 129, 139, 142, 177
армия в Ирландии, в Шотландии 15,
20,29-31,62,63,92, 119, 139, 140,
142. 144, 174, 183, 185
архиепископы, см. Лод, Нейл
архитектура 108,110
астрологи, астрология 105,119,
атеизм 69,121
Балтийское море 120,177
250
Указатель
баптисты 58, 65, 68, 80, 120, 123,
135, 153, 154, 187
Барбадос 161
Баствик, Джон 9
Батлер; см. Ормонд
Бедфорд, Уильям Рассел, пятый
граф 42,43,49,51
Бедфорд, Френсис Рассел, четвертый
граф 24,25,32,41
Бейкер, сэр Ричард 103
Беньян,Джон 101,106,135
Берфорд 133
Бартон, Генри 9
Бартон, Роберт 107
Бервикское умиротворение 15
Берч, Джон 70
Билль об ополчении 37
Блейк, Роберт 162, 176, 178, 195
Блэквелл, Джон 175
богохульство 68, 69, 147, 169
Бойль, Роберт 120, 124; см. тж.
Брогхилл, Корк
Болтон 59
Большая государственная печать 71,
165
«Большая петиция» 83
Большой совет пэров 18,19,42
Браун, сэр Томас 107
Бредская декларация 191
Брентфорд 52
Бреретон, сэр Уильям 52, 53, 73
Бриджуотер 76
Бристол, Джон Дигби, первый граф 42,
43, 56, 64
Бристоль 48, 54, 76, 133, 169
Британская библиотека 66
Брогхилл, Роджер Бойль, лорд 28,
170, 174, 189
Брук, Роберт Гренвил, лорд 36,42,
43, 54, 64
Брэдшоу, Джон 97, 152, 156, 194
Бут, сэр Джордж 184
Бэйтс, Джордж 103
Бэкингем, Джордж Вильерс, первый
герцог 42
Бэкингем, Джордж Вильерс, второй
герцог 92, 138, 187
Бэкон, Френсис и бэконианство 116,
120
Ван Дейк 109
Великая Ремонстрация 33, 36, 40, 55
Вен, сэр Генри-старший 16
Вен, сэр Генри-младший 16, 20, 29,
32, 36, 42, 57, 64, 65, 68, 90, 93, 97,
149, 151, 152, 176, 179, 184, 186,
188-191,195
верхняя палата; см. палата лордов
Вест-Индия 113, 161, 185
Вестминстер 37, 47, 57, 58, 74, 84,
95, 153, 169, 184, 190,
Вестминстерская ассамблея 171
виги 148, 193
Вильгельм II Оранский 146
Вильгельм III 22, 23, 86, 193
Восточная Англия 52, 54, 83
Восточная Ассоциация 52, 59, 61,75,
129, 175
Врачебная коллегия 105, 123
Е$торая гражданская война 91-94, 98
Вторая палата 173,178
Вустер 142-144
выборы, парламентские 16, 17, 19,
21,24, 43, 96, 98, 132, 144, 149,
162, 163, 168, 169, 183, 191, 192
выплаты 1 1, 55, 72, 89, 165
Высокая церковь 9, 103
Высокий суд 97, 98, 156, 176
Высокой комиссии суд 9
акт, упразднивший 22
Высокой скамьи суд 190
Габсбурги 42, 177,
Гайд, Эдвард (впоследствии граф
Кларендон) 38, 39, 64, 68, 76, 103,
104, 126, 137, 139, 180, 191, 192
Гайд-парк 133
Гамильтон, Джеймс, маркиз 14, 86,
91-93, 98, 129, 140
«Гангрена» 68
Гаррингтон, Джеймс 102,184,186,
189
Гаррисон, Томас 70, 82, 92, 93, 95,
96, 148, 150, 153, 154, 174, 176, 183
Указатель
251
Гауден,Джон 137
Гезльриг, сэр Артур 73, 97, 144, 148,
151, 152, 155, 179, 184, 186-191
Гемпден.Джон 17,18,22,36,42,51,
54, 64, 104, 175, 194
Гемпшир 52, 54
Гемптон-Корт 88
Гемптонские предложения 86
генерал-майоры 142, 148, 164, 166—
168, 170, 174
генеральный атторней 36
Генеральный совет армии 83-85, 87,
94, 184
Генриетта-Мария, королева 20
Генри Стюарт, принц Уэльский 100
Генри,герцог Глостер 158
Генрих VIII 8, 28,48, 108, 120, 145,
158, 159
Георг II 118
Гертфорд 89
Гертфордшир 108
Геррик, Роберт 106
голландцы 40, 145, 146, 149, 150,
160, 161, 163, 177, 178; см. тж.
Голландия; Нидерланды; Соединен¬
ные провинции
Голуэй, графство 41
«Главы предложений» 85, 86, 90, 94,
95, 130, 136, 149
Глазго 76, М2
Глин, Джон 190
Глостер 52, 54,84
Глостершир 52, 53
Говард, Чарльз (впоследствии граф
Карлайл) 176
Говард, Э д в а рд, л о р д Э с к р и к 138
Гоббс, Томас 102,117,137
Годдард, Джонатан 175
Голландия 47, 65, 146, 149, 155, 160
Голланд, Генри Рич, граф 93, 98
Голлис, Дензил 36, 58, 81,83, 84, 93,
98, 104, 190, 191
Гордоны 14,91
Горинг, сэр Джордж 35, 60, 64, 75, 76
городская элита 44, 187
государственный секретарь; см. Терло,
Вен
Государственный совет, члены Госу¬
дарственного совета; Государствен¬
ный совет Протектора 131,132,
144, 147-154, 152, 158, 184, 186,
188, 189, 191
государство(английское государ¬
ство) 12, 34, 39, 45, 47, 66, 67, 79,
80, 102, 111, 114, 116, 117, 119,
122, 131-133, 143, 146, 155, 162,
169, 178, 193
гражданская война 35,39,41,44,47,
48, 50, 53, 63, 70, 72, 73, 83, 93, 97,
99, 109, 112, 114, 119, 120, 123,
124, 146, 182, 186, 188, 194, 195
графы Севера 47
Грей из Гроби, лорд 97
Гренвиллы 54, 64
Гудвин, Джон 68, 137, 171
Гудвин, Томас 171
Гук, Роберт 124
Гулль 50, 54
Данбар 142, 143
Дагдейл, сэр Уильям 64
Дания 177, 178
двор, придворные 9, 13-15, 17, 19,
20, 28, 36, 37, 41-43, 45, 106-110,
112, 118, 125, 130, 145, 163, 173,
175, 187
Двух королевств, комитет 56, 61, 71,
73
дебаты в Пети и 87, 88, 90, 129, 130
Девоншир 46, 52, 106
Девятнадцать предложений 38, 80
держания 11,55,79
Декларация (Кромвеля и офице¬
ров) 151, 152, 154; см. тж. РЗред-
ская декларация
демократия 35, 66, 67, 87
Дерби-хаус комитет 71
Дербишир 52
Десборо, Джон 166, 167, 171, 175, 179
Десять предложений 24
децимация 167, 170
десятина 13,115,118,154,155
Джеймс, герцог Йоркский, впослед¬
ствии Яков II 90, 143
252
Указатель
джентри 11, 13, 17, 37, 44-46, 48, 50,
51,62,67, 114, 130, 150, 159, 180,
193; см. тж. землевладельцы
Джерси, остров 103
Джиггинстаун 109
Джонстон, Арчибальд, лэрд Уорристо-
на 16,91, 186
Джонс, братья 62
Джонс, Иниго 108, 109
Джойс, Джордж 129
Дигби, сэр Джордж (впоследствии
лорд); см. тж. Бристол 35, 43
диггеры 102, 131, 134, 155, 169
Дин, Ричард 142
диссентерство, диссентеры 119, 120,
121, 175, 193
Добсон, Уильям 109
«доброе старое дело» 104,106
долг и должники, закон о 117
дома и строительство; см. архитектура
Донкастер 93
Донн, Джон 107
Дополнительная петиция и совет 172
Дорсет 54, 190
доходы; см. таможенные сборы, акциз,
финансы, налогообложение
Драйден,Джон 106,138
драма, см. театр
Дрогеда 139
Дублин 10,28-30,62,109
духовенство 20,38,44,91,115,116,
121, 125, 134, 147, 148, 154, 155;
см. тж. Англиканская церковь
Духовная ассамблея 65, 67, 68, 102
Дюнкерк 174, 177, 178
Единоличное правление 9, 11, 16, 22,
34,37,42,45,93,97, 1 14, 147, 158
Европа; см. континент
Елизавета 19,27,28,32,40,41,43,
80, ПО, 118, 121, 159
елизаветинский молитвенник 65
епископат 9, 13, 27, 32, 35, 65, 66, 68,
72, 79, 81, 103, 114
епископалы, англикане 13, 65, 66, 69,
71,91, 119, 120, 125, 129, 130, 192
епископы 9, 13, 17, 18, 32, 33, 36, 38,
39,41,62,66, 100, 111, 115, 125,
137, 189, 192
епископские земли 72,79,114,144
Епископальные, или Шотландские,
войны 13, 15, 18
Женева 65
Женщины 57,67, 112, 134, 135
живопись 14, 109, 110
заговоры 12-14,20,21,27,40,57,
66, 89, 138, 164, 167, 179
армейский заговор 24, 43
папистский заговор 34, 37, 63,
102, 121, 135, 137
законы о бедных 10
«западный план» 160, 161
заповеди Моисея 122
Зеландия 47, 146
земельный налог 23,172
землевладельцы, землевладельческий
класс 10, 17, 23, 28, 44, 45, 74,
114, 122, 140, 130, 167, 187
знать, титулованное дворянство; см.
пэры
Звездная палата 9, 22, 23, 66
Зунд, пролив 177
Иберия 162; см. тж. Португалия,
Испания
иезуиты 137
импичмент 20, 36, 42, 43, 84, 93, 98,
103, 169
Ингейджмент (в Шотландии), ингейд-
жеры 91,92, 134, 137, 138, 140,
142, 159, 164, 171
индепенденты 53, 58, 68, 77, 78, 80,
85,90, 94, 104, 123, 191; см. тж.
конгрегационализм
инквизиция 160,161
инфляция 48
информация 117,119,120,138
иудеи 69
Инчикуин, Маррог о’Брайен, граф 62,
139
Указатель
253
Ирландия, ирландцы 8. 10, 27-31,
33, 34,47, 58, 61- 63. 81-83, 89,
100, 113, 114, 134, 136, 139-141,
144, 146, 150, 153, 155, 162, 163,
167, 170, 174, 178, 179, 183, 185,
189, 192, 194
Ирландское восстание 27, 30, 31,33,
34
исключенные члены 163, 168, 173,
188, 189; см. тж. прайдова чистка
история, исторические сочинения 37,
45, 53, 58, 64, 78, 82, 92, 102-104,
106, 126
Италия 47
искусства 101,108-110
Испания 40, 42, 145, 160-162, 168,
172, 174, 177, 178
йомены 67
Йорк 10, 18, 19, 59, 60, 64, 108
Йоркшир 10, 15,46,51-53,63,92,
96, 165, 186, 187
кавалеры 46, 59, 85, 109, 119, 137,
138, 142, 161, 165, 167, 168, 192,
193; см. тж. роялисты
поэты-кавалеры 106, 107
Кадис 40
Казанчейство 22, 103, 159, 165
Кальвин, Жан 9
кальвинисты 35; см. тж. пресвите¬
риане, пуритане
Камберленд 46
Канцлерский суд 22, 122, 154, 159,
160
Карибское море 160,161
Карл I 8, 10-16, 18-22, 24, 25, 28, 30,
31, 34, 36-38, 40-42, 45, 50, 52, 54,
56, 57, 59, 62, 64, 70, 75-77, 79-81,
85-95, 97, 98, 100, 103, 104, 109,
1 1 1, 112, 114, 124, 125, 128, 137,
141, 146, 147, 149, 158, 175, 182,
184, 192, 194
Карл, принц Уэльский, впоследствии
Карл II 21, 104, 110, 124, 136, 138,
139-143, 148, 163, 165, 178, 182,
188,191-194
католики на континенте 62
католики римского обряда (или
паписты) 9,14,27-30,34,35,47,
61-64,69, 108, 115, 118, 121, 125,
129, 130, 136, 139, 141, 193, 194
католическая церковь 69, 112, 119
квакеры,квакерство 69, 118,121,
135, 148, 155, 169, 172, 185, 186,
189
Кент 37, 48, 53, 92, 93
Кембридж 51,52
Кембриджшир 53
Кемпбеллы 14, 16; см. тж. Аргайл,
Лоулон
Карлайл 108
Карлайл, Люси Хэй (урожденная
Перси), графиня 36
Карлайл, Томас 75, 97
Килкенни; см. конфедераты
Кланрикард, де Бург, графы 41
Кларендон; см. Гайд
Клейпол,Джон 175
клерк палаты общин 123
клобмены 56
Клонмел 139
Клотуорти, сэр Джон 29
Клэр, графство 49, 140
Ковенант, национальный 14, 15, 59,
62, 68, 74, 82, 91, 136; см. тж.
Торжественная лига и Ковенант
ковенантеры 14, 15, 18-20,23,25,
29, 60, 61, 76, 77, 91, 131, 133, 140
колдовство, охота на ведьм 119,
Колдстрим 187
колледжи; см. медики; университеты
Колпеппер, сэр Джон
Кол пени ер, Николас
Колчестер
Коменский, Ян Амос
комиссии, парламентские, королевс¬
кие; см. тж. выплаты, комиссии по
компенсациям, комиссии по поддер¬
жанию мира
Комитеты; см. комитет Двух королевств,
комитет палаты общин, комитеты
графства, Дерби-хауз комитет, ко¬
митет по компенсациям, комитет па¬
латы лордов, комитет безопасности
254
Указатель
Комитет безопасности 56, 71,184
комитеты графств 148,159
коммерция, см. торговля
компенсации, комитет по 72, 79, 81,
1 14, 1 18, 147, 159, 166
композиции, выплаты (также секвест¬
рация) 11, 55, 72, 89, 114, 118,
145, 148, 165, 193
Конвокация 18
конгрегационализм, конгрегационалис¬
ты 32,43,58,65,68, 1 15, 120,
153, 173, 176; см. тж. индепендент¬
ство, индепенденты
Кони, Джордж 165
Коннот 140
конституции 121,150, 151, 153, 157—
159, 163, 164, 170, 172, 173, 176,
178, 184, 186, 189; см. тж. Орудие
управления, Покорнейшая петиция
континент (Европа) 15,40,46,51,
62, 63, 109, 112, 120, 124, 146, 158,
161, 168, 175
контролеры и исполнители 159,171
конфедераты и конфедерация Килкен¬
ни 62,136,139,140
«корабельные деньги» 10, 11, 17, 18,
22,23,55,63, 111, 146
Корк, Ричард Бойл, первый граф 29
Коркбушское поле 89,133
«корни и ветви» 32, 33, 66
Корнуолл 52, 54, 61, 73, 75, 76
Королевское общество 124
Королевской скамьи суд 22
корона 8, 10-13, 18, 19, 21, 22, 24,
29,31,34,45,48,62, 1 1 1, 120, 144,
170, 171, 193
коронные земли 144
Кромвели, семейство 167,175
Кромвель, Генри 152, 174, 179
Кромвель, Оливер 30,43,51,53,59-
62, 65, 68-70, 73-76, 81, 82-85,
87-90, 92-97, 100, 101, 103-105,
107-110, 117, 118, 122, 129-134,
136, 139-145, 148-158, 163-167,
169-178, 180, 182, 185, 187, 190, 194
люди Кромвеля 109, 163, 175-177,
179, 182, 187, 192, 195
Кромвель, Ричард 172, 177-180, 182,
184
Кромвель, Томас 108
Кропреди Бридж 56, 61
Круглоголовые 46; см. тж. парла¬
ментарии, пуритане
Купер, Антони Эшли (впоследствии
первый граф Шефтсбери) 148, 167
Купер, Сэмюэл 110
купцы 10, 63, 122, 140, 156, 160, 165,
178
Лайл, Филип Сидни, виконт 62, 176
Лайм 61
Ламберт, Джон 85, 92, 94, 136, 142,
150, 153, 154, 158, 166, 167, 169,
171, 173, 174, 176, 179, 183, 184,
186, 187, 189
Лангпорт 76
Ланкашир 46,51,52,59,92
Ла-Рошель 41
левеллеры 66, 68, 86, 87-90, 94, 95,
98, 102, 105, 123, 128-138, 149, 155,
158, 164, 165, 169, 173, 184, 193
Лейстер 75
Лейстер, Роберт Сидни, граф 30, 31,
62, 138, 176
Лейстершир 52
Лэйтон, Александр 8, 10
Лентал, Уильям 8, 147, 151, 165
лес 23, 145
Лесли, Дэвид 60, 76, 91, 141; см. тж.
Ливен
Ливен, Александр Лесли, граф 60, 91
Ливерпуль 59
Лильберн, Джон 66-68, 82, 83, 86-
89, 97, 98, 105, 129, 132-134, 136,
137, 144, 155, 156, 164, 194
Лимерик 139
Линдси, Роберт Берти, граф 50
Линкольншир 46, 52, 54, 59
листовки 100, 126
литература 106, 107
Личфилд 108
Лод, Уильям 9, 10, 13, 14, 16, 18, 20,
34,40, 66, 68,91, 100, 103, 115, 121
Локкер, Николас 171
Указатель
255
Локхарт, сэр Уильям 176
Лондон, лондонцы 18, 20, 21,30, 32-
34, 37, 38, 47, 51, 52, 54, 57, 58, 63,
65, 67, 71,80, 83-87, 93-96, 108,
111, 124, 132, 133, 142, 148, 149,
151, 162, 166, 170, 184, 187, 188,
190, 193
лорд-наместник, лорд-лейтенант 10,
29-31,37,41,62, 150, 163, 168, 170
лорд-протектор; см. Кромвель
лорды, палата лордов (верхняя пала¬
та) 17, 18, 20, 21, 24, 32, 33, 36-
43, 57, 58, 71, 73, 74, 82-84, 87, 90,
96-98, 100, 109, 114, 128, 134, 153,
169, 189, 191, 192, 195
лорды-юстициарии 29, 30
лоудианцы, лоудианство 9, 13, 29, 32,
34, 121; см. тж. арминиане, Высо¬
кая церковь
Лоудон, Джон Кемпбелл, граф 91
Лоуленд 76, 141
Лоусон, Джон 187, 188
лошади 15, 55, 56, 59, 72, 75, 1 13,
177,189
Лудлоу, Эдмунд 70, 96, 104, 105, 122,
126, 139, 179, 189
Малгрейв, Эдмунд Шеффилд, граф 176
Мадрид 42
Малин, Уильям 175
Мандевил, Эдвард, лорд 36, 37, 73
«Манифестация» 133, 137
Манстер 62
Манчестер, Генри Монтагю, первый
граф Монтагю 73, 75, 84, 129,
Эдвард, второй граф Монтагю 36,
176, 187, 188
Марстон Мур 60, 64, 73, 76, 108, 129,
141
Мартен, Генри 152,190
Марвел, Эндрю 106
Мария II Стюарт, королева 193
маски 14, 107
медицина 9, 105, 123-125, 175
Миддлсекс 52
милленарии; см. тж. люди Пятой
монархии 95, 122, 123, 130, 148,
150, 153, 154, 156, 173, 174, 178,
189
Мильтон,Джон 68,101-103,106,
107, 137, 143, 184, 189
мировые судьи 71, 121, 159, 167-169
монархия, королевский титул 98,
112, 117, 128, 192
монополии 10, 11,20, 66, 83, 105,
106, 111, 112, 117, 123
Монтагю, Эдвард, впоследствии граф
Сэндвич 36, 176, 187, 188; см. тж.
Манчестер, Мандевил
Монтроз, Джеймс Грэхам, маркиз 14,
15, 35, 61,76, 77, 86, 141, 163
Мориц, принц 35
музыка 107, 108
Мэй, Томас 102
Мэйдстоун, Джон 175
Мэсси, Эдвард 83,129,138
Навигационный акт 146,192
Най, Филип 171
налогообложение, налоги 11, 18, 21,
22,23,55,56,71-73,86,89,93,
108, 112, 113, 115, 117, 119, 144,
146, 147, 149, 154, 159, 164-168,
172, 173, 179, 180, 186, 188;
см. mote, выплаты, таможенные
сборы, акциз, земельный налог,
корабельные деньги, субсидии
«Народное соглашение»
первое 87
третье 133
офицерское 149, 158,
население 113
наука 105, 116, 124
Невил, Генри 152,184,190
Нейзби 75, 79, 129, 141
Нейл, Ричард 9, 100
Нейлер, Джеймс 169,170
нейтральные, нейтрализм 39, 44, 46,
72, 81,90, 92, 128, 163, 176, 179
«необраицение» 90, 93, 95
«несознательные» 65, 68, 75, 129, 191
Нидерланды 145, 156, 160, 178
Низкая церковь 9, 28, 35; см. тж. пу¬
ритане
256
Указатель
Норидж 48
Норфолк 46
Ноттигем 50
Ноттингемшир 52
Ньюарк 55, 79
Ньюбери 54, 61, 73, 74, 129
Ньюкасл-на-Тайне 18,80
Ньюкасл, Уильям Кавендиш, граф
(впоследствии маркиз и гер¬
цог) 54, 59, 60, 64
Ньюкаслские предложения 85, 93, 95
Ньюпорт (на острове Уайт) 93, 95, 96
Ньютон, Исаак 124
образование 67,101,106,115,116,
120, 124
Общего права суды 22,122,123
Общих тяжб суд 22,122
«Обнаружение новых оков Англии» 132
Овертон, Ричард 68, 87, 106, 132,
134, 138, 165, 180
О’Доннел,клан 28
О дли Энд 109
Оксбридж 80
Оксфорд 49, 52, 55-58, 66, 67, 77,
79, 80, 83, 108, 124, 134
Ольстер 27,30,61,62
О’Нейл, Хуго, граф Тирон 27
О’Нейл,клан 28
Онслоу, сэр Ричард 168
опека 1 1,55, 78, 79, 117, 192
ополчение 10,15,31,33,37,38,40,
51,76,80, 83,84, 143, 166-168
Оранская династия 146, 160; см. тж.
Вильгельм III
Ордонанс об ополчении 38
Ордонанс о самоотречении, самоотре¬
чение 53, 73, 74, 75, 79, 82, 92,
129, 144, 149
ордонансы 25,37,65,71,73,75,89,
НО, 117, 158-160, 165, 172, 192
Ормонд, Джеймс Батлер, граф (впо¬
следствии маркиз и герцог) 28,
62,139
«Орудие управления» 154, 157, 158,
160, 163, 164, 168, 169, 172, 178
Осборн, Дороти 152
Ост-Индская компания 11
ответ короля (на Девятнадцать предло¬
жений) 39
Оуэн, Джон 171, 175
«охвостье»; см. парламент
Палата королевских прошений 22
палата общин (нижняя палата) 8, 12,
26, 32, 33, 37-40, 43, 45, 52, 57, 64,
70, 71,74, 81-84, 87, 89, 93, 95-98,
100, 105, 134, 138, 143, 144, 148-
150, 154, 164, 168, 169, 171, 173,
179, 188, 192
памфлеты, памфлетисты 9, 47, 66,
67,69,84,87,98, 104, 107, 117,
121, 122, 124, 132, 134, 137, 148,
164, 165, 184, 186, 189
папство 156
паписты; см. католики
папизм 9, 36, 68, 115
парламенты:
Бэрбонский парламент 154,155,
157, 158, 164
Долгий 19-25, 31-35, 38-48, 58,
66, 71,80-99, 102, 104, 108,
ПО, 111, 114, 117, 119, 129,
130, 145, 146, 188-191
ирландский 16,29,30
Кавалерский парламент 192
Конвент-парламент 192
короткий парламент 16, 17, 26
Назначенный; см. Бэрбонский
«охвостье» 98, 99, 109, 131, 132,
141, 143-147, 149-152, 154-
156, 158, 159, 163, 164, 169, 174,
179, 182-184, 186-188, 190
парламенты 1620-х годов 10,16,18
парламент 1624 года 12
первый парламент протекто¬
рата 162-164
второй парламент протекто¬
рата 168-170
парламент Ричарда Кромвеля 177-
179
шотландский парламент 13,15,16
парламентарии 34, 38, 40, 58, 73, 77,
82,92,99, 102, 106, 138, 143, 147,
148, 154, 164, 190, 192
Указатель
257
партии, партия 17, 19, 20, 24, 25, 37,
41,43, 57, 58, 61,65, 66, 73-75, 77,
81,83,88,93,94, 104, 109, 118,
125, 137-139, 142, 170, 175, 177,
179,191
Пемброк и Монтгомери, Филип
Герберт, граф 41,49, 109, 138
Пеннинские горы 60
Пенраддок, полковник Джон 165-167
Пепис, Сэмюэл 110
Перт 142
Петиция о праве 42,159
Петти, Максимилиан 87
Петти, Уильям 120
Пикеринг, сэр Джилберт 176
Пим, Джон 17, 24, 25, 32, 34, 36, 37,
42, 43, 45, 53, 57, 58, 64, 77. 104,
152, 184, 195
пираты 161, 162, 177
Питер, Хыого 123, 171
«плантация» 27
Плимут 61
«Покорнейшая петиция и совет» 170—
173, 178
Понтефракт 93
Портсмут 178
Португалия, португальцы 162, 178
потомный и пофунтовый сбор 22, 165
«Придворный Меркурий» 67
«Правдиво представленное положение
армии» 87
право, реформа права, судебные
процессы 9, 10, 14, 22, 23, 67, 94,
95, 97, 98, 117, 121-123, 128-130,
132, 147, 148, 154-156, 165, 166,
169, 172
комитет по реформе права 148
Прайд Томас, полковник 194, 195
прайдова чистка 77,93-99, 128, 130,
156, 176, 188
прерогативные суды 9, 21, 22, 68, 123
пресвитерианская церковь, пресвите¬
рианство 13, 27, 32, 36, 43, 58, 65,
78-80,84,91, 115, 129, 138, 147,
188, 190, 191
Престон 92, 129
Принн, Уильям 9,10,70
принц Уэльский; см. Карл I, Карл II
Принс, Томас 132,134
присяжные, суды присяжных 71,93,
97, 122, 123, 132, 134, 155, 194
продажи земель 72, 79, 99, 114, 144,
145
профессии 9,44, 1 16, 120, 121-124,
129, 159
протектор; см. Кромвель
протекторат 128, 157-160, 162-168,
170-172, 174-176, 179, 180, 182
протестантизм, протестанты 9, 28,
34, 48, 62, 64, 65, 69, 120, 121, 136,
139, 140, 156, 160, 177, 192. 193;
см. тж. епископалы, Высокая Цер¬
ковь, Низкая Церковь, пуритане,
сектанты
протестанты в Европе 8,15,40,41
пуритане, пуританизм 9, 16, 20, 28-
30, 32, 34, 36, 37, 41,46, 48, 63, 65,
66, 68-71, 74, 80, 91,99, 101-108,
ПО, 1 12, 1 19-121, 123-125, 131,
135, 141, 143, 148, 171, 176, 180,
188, 193, 195; см. тж. баптисты,
конгрегационалисты, пресвитериа¬
не, сектанты
Пьерпонт, Уильям 176, 191
пэры, лорды, высшее дворянство, титу¬
лованная знать 13, 14, 17, 18, 19,
24, 25, 29, 36, 38, 39-45,49, 50,
56-58, 67, 70, 71, 73, 74, 86, 94, 96,
98, 109, НО, 121, 138, 141, 148,
159, 167, 173, 180, 193, 194
Пятая монархия, люди Пятой монар¬
хии 122, 153-155, 164, 171, 185;
см. тж. милленарии
Пятеро депутатов 36,37,81,152,
разница в возрасте 45
рантеры 69. 131, 134, 135, 147, 169
распространение Евангелия на севе¬
ре 148,150
Рассел; см. Бедфорд
Ратвен; см. Форт
Ратленд 50,51
Рейнолдс, Джон 176
Рейнсборо, Томас 70, 82, 87-89, 92,
93, 95, 133, 135, 194
258
Указатель
рекрутирование в палату общин,
рекутированные члены 70, 82,
150, 151, 184, 190
религиозная свобода; см. толерант¬
ность
ремонстранты, или протестующие 92,
140, 142
республика, республиканцы, англий¬
ская Республика 53, 82, 92, 95,
96,99, 102, 104, 105, 109, ПО, 112,
1 14, 117, 119-125, 128-140, 142—
146, 148, 150-153, 156, 159, 163,
164, 166, 168, 170, 173-175, 178—
180, 182-186, 188-193, 195
Реформация 13,35,99,115
реформы 8, 10, 11,22, 28, 38, 40, 45,
46, 66, 83, 85, 86, 88, 94-96, 98-
100, 111, 1 15-125, 129, 131, 143,
145, 147-150, 153, 154, 159, 165,
166, 171, 180, 186
Реставрация 43, 45, 80, 88, 97, 103,
104, 107, 109, 114, 117, 119, 123—
125, 138, 182, 188, 193
Римская церковь; см. католическая
церковь
Рич, Роберт; см. тж. Голланд,
Уорик 175
Ришелье, кардинал 20
Риппонский договор 19
Робинсон,Генри 117,122
Ролл, Генри 165
роспуск парламента 18,20,22,42,
97, 98, 149-151, 154, 157, 164, 174,
184,191
Акт против (Акт о постоянном
парламенте) 24
Рота клуб 186
роялисты 17, 24, 35, 41,43-46, 49,
52, 54-64, 66-68, 70-72, 75-80,
82-85, 89-93,95,98, 103-106,
108, НО, 1 14, 125, 128-131, 136-
143, 145, 160-168, 175, 179, 180,
184, 185, 187, 188, 192-194
Руководство к богослужению 65
Руперт, принц 35, 46, 51,52, 54, 56,
59, 60, 64,75,76,92, 136, 143
рыцарские держания 55
Сайденхем, Томас 105
Салмазиус 137
Сан-Доминго 161, 164
Сарри 10, 54, 134, 168
Сассекс 54
Сексби, Эдвард 87,88, 133, 138, 185
секты (пуританские), сектанты 14,
34, 36, 43, 65, 66, 68, 74, 75, 80, 84,
91,99, 112, 131, 135, 143, 148, 171,
180, 182, 193
сельские общины; общины графств 45,
46
Семилетний акт 22
Сент-Джеймский дворец 145
Сент-Джон, Оливер 18, 24, 36, 42,
43, 57, 64, 109, 144, 151, 152, 175,
176, 186, 190
сепаратисты 10
Сидни, Алджернон 152; см. тж. Лей¬
сте р, Лайл
Сити 34,36, 37, 84, 149, 159, 170; см.
тж. Лондон
Скиппон, Филип 51,61,74,82
Скотт, Томас 70, 152, 179, 190
скульптура 108-110
Славная революция 193
смертный приговор 13,21, 123, 155,
192
советы; см. Большой совет, Совет
севера, тайный совет, Совет
Уэльса, Военный совет
Соединенные провинции 145, 160, 177
соисполнители Адмиралтейства и фло¬
та 149
соисполнители казначейства 159
Солсбери 165, 166
Солсбери, Уильям Сесил, граф 49, 138
Сомерсет 25, 52, 53
Сомерсет, Роберт Кер, виконт Рочес¬
тер (впоследствии граф) 40
социальная структура 111, 114, 115
социниане 147,172
Спавин, Роберт 175
спикер 37, 84, 100, 147, 151
Средиземноморье 162,
средний класс 47, 48, 50, 67, 109,
111,195
Указатель
259
Совет офицеров 95,95,98,151
Совет Севера 9, 10
Страффордшир 52
Степлтон, сэр Филип 14
статуты; см. акты
Стерри, Питер 171
Стокпорт 59
Стоу-на-пустоши 77
«страна» 45
Страффорд; см. Уэнтворт
Стрикленд, Уолтер 176
Строд, Уильям 36
Стюарты, династия 13, 14, 17,23,42,
99, 104, 142, 143, 145, Мб. 158,
161, 168, 182
субсидии парламентские 18,21,23,
43, 83, 144, 168, 173
судьи (в судах Общего права) 39,
109, 144, 148, 165, 190. 194
Суинфен,Джон 70
Суд по опеке и ливреям 55, 79, 192,
Сэй и Сил, Уильям Финпз, виконт 36,
42, 43, 55, 76, 138
Сэлби 59
Сэлви, Ричард 152
Сэлден, Джон 190, 191
Тайный совет, члены Тайного сове¬
та 10, 14, 19,22,29,38,39,41.42,
50, 71, 103, 112, 158
таможенные пошлины 10, 172
Таунтон 55
Твид 15, 187
Твисден, сэр Роджер 22
театр 107
Темза 47,52,156
Темпл, Уильям 152
Терло, Джон 109, 165, 171, 175, 180
Тернем Грин 52
террор 155
Тирконел, Рори о’Доннел, граф 27
Тирон; см. о’Нейл
Томасон, Джордж 66,184
Томсон, Джордж 152
толерантность 68,69,121
торговля углем 63, 149,
Торжественная лига и Ковенант 56,
68, 141
торговля 10, 11,33, 45, 47, 55, 70, 111,
112, 144, 149, 155, 156, 160-162
Тревор, сэр Джон 168
Трехгодичный акт 21
Тюдоры, династия 47,99
Уайлд, Джон 190
Уайлдмен, Джон 87
Уайт, остров 88, 94
Уайтлок, Балстрод 104, 126, 151,
157, 165, 176, 186, 190
Уайтхолл 145, 153,184
Уитер, Джордж 106
Уилтон 109
Уинстенли, Джерард 102, 116, 134,
135
университеты 17, 108, 171, 190
унитарии 121, 147
Уолси, Томас 8
Уокер, Клемент 70, 78
Уокер,сэр Эдвард 64
Уолвин, Уильям 68, 106, 122, 132,
134,137
Уоллер, Эдмунд 106
Уоллер, сэр Уильям 52, 54, 56, 61,
73-75, 83, 104, 191
Уолтон, Исаак 67
Уолтон (Уотон), Валентин 175
Уондесфорд, Кристофер 29
Уорик, Роберт Рич, граф 29, 36, 40,42,
63, 64, 73, 74, 92, 93, 97, 138, 175
Уорикшир 51,52
Уотерфорд 139
Уотерхауз, Натаниэл 175
Управление, правительство; см.
Республика, двор, корона, парла¬
мент, Долгий парламент, протекто¬
рат, государство
урожаи 113, 146
Уэксфорд 139
Уэлдон,сэр Антони 53
Уэльс 10, 16, 23, 31, 52, 53, 58, 63,
76, 77,92,93, 112, 1 13, 148, 150,
162, 178, 193
евангелизация Уэльса 148,150
260
Указатель
Уэнворт, сэр Томас (впоследствии ви¬
конт, затем граф Страффорд) 10,
12, 15, 16, 18-21, 25, 29, 36, 41,43,
45, 100, 109, 194
Уэр 89,90,100
Файф 142
феодальные повинности 117, 192; см.
тж. опека
Ферт-оф-Форт 142
Ферт, Чарлз 49,139,188
Ферфакс, сэр Томас, впоследствии
лорд 52-54, 59, 74-76, 81,84, 87,
89,93,95,97, 100, 108, 129, 133,
136, 141, 185, 187
Ферфакс, Фердинандо, лорд 52, 54,
59, 60, 74
Филипс, Эдвард 103
финансы 15, 73, 1 10, 147-149; см.
тж. налогообложение
Финнз, Натаниэл 43, 76; см. тж. Сэй
Фитцджералд, семейство 28
Фландрия 47, 174, 176, 177, 185
Флитвуд, Чарльз 82, 139, 150, 163,
167, 170, 171, 174, 175, 179, 183,
186-188
Флинтшир 168
флот, военно-морской 10, 11,23, 40,
63,73, 87,90, 92, 111, 145, 146,
149, 160, 162, 165, 174, 178, 187-
189
Фой, полуостров 61
Фоконберг, Томас Беласиз, лорд 175
Фокс, Джон 106
Фокс, Джордж 135,169,
Фолкленд, Люций Кэри, виконт 38,
39, 64
Форт, Патрик, лорд Ратвен, граф 50
Франция, французы 11,20, 41, 103,
143, 145, 161, 168, 174, 178
фригольдеры; см. йомены
Фуллер, Томас 103
Хаммонд, Генри 67
Хайленд и шотландские острова 14,
77,91, 163,
хайлендеры, горцы 61,76
Хантингтоншир 53
Харвей, Уильям 105
Хартлиб, Сэмюэл 120
Хатфилд хаус 109
Хейлин, Питер 103
Холборн, сэр Роберт 17,18
Хоптон, лорд 54, 64
Хэйл, Мэтью 148
Цареубийцы 97, 176, 192, 193, 194
«Царский лик» 67
цензура 10, 66, 106, 107, 137, 194
Центральная Англия 15, 52, 54, 75,
142, 189
цены; см. инфляция
Церковная ассамблея Шотландии 15
церковные земли 72, 99
церковные установления Елиза¬
веты I 9, 32, 118
Чемберлен, Питер 124
Четыре билля 90
Чешир 52, 53,59,63,97, 184
чиновники, держатели должностей 10,
1 1, 17, 45, 71, 78, 79, 114, 118, 1 19,
125, 147, 148, 166, 169, 192
члены парламента 8, 16-18,21,25,
31-33, 36, 39, 43-45, 51-53, 56,
58, 70, 73, 74, 81,84, 85, 89, 95, 97,
98, 102, 103, 114, 128, 130, 138,
144, 149-152, 163, 164, 168-170,
172, 173, 183, 187, 189, 190
Швеция 126, 177, 178
шерифы 11,17
Шотландия, шотландцы 8, 12, 13-21,
23, 25, 28-30, 33, 34, 36, 41,43, 50,
56-63, 65, 68, 71,76, 77, 80, 81,86,
89-92, 108, 113, 119, 124, 136, 139-
142, 144, 146, 153, 159, 162-164,
170, 174, 175, 178, 180, 183, 185,
186,192-194
шотландская армия 18, 19, 23, 60, 61,
77, 79, 140-142; см. тж. ковенан¬
те ры
шотландская церковь 13, 15, 27, 56,
76, 100, 140
Указатель
261
Шотландский королевский совет 13
Шропшир 52
щитовые деньги 11
Эвелин, сэр Джон 190,
Эдвардс, Томас 68
Эджхилл 51,60,61
Эдинбург 13,76,142
Эдуард VI 28
Экзетер 169
экономика, английская 111, 114, 116
электор Пфальцский 37
эрастианцы, эрастианство 43,65, 190
Эрл, сэр Уолтер 190
Эссекс 93, 119
Эссекс, Франсес Девере, графиня
(урожденная Говард, впоследствии
Кер, графиня Сомерсет) 40
Эссекс, Роберт Девере, второй
граф 47
Эссекс, Роберт Девере, третий
граф 36, 40-43, 51,52, 54, 56, 61,
73-76, 97
Эшли (Астли), сэр Джейкоб 50; см.
тж. Купер
Яков I 8, 13, 17, 22, 27, 29, 40, 42, 43,
48,87,93, ПО, 116, 118, 158
Ямайка 162,178
Содержание
Предисловие 5
Введение 6
Примечания 7
Глава первая. Реформы 8
Шотландские неурядицы 13
Короткий парламент 16
Долгий парламент 19
Законодательство 21
Отношения портятся 24
Примечания 25
Глава вторая. Восстание 27
Проблемы Ирландии 27
Вооруженные силы 31
Религиозный вопрос 32
Пять депутатов 36
Разделившаяся страна 37
Причины и объяснения 43
Примечания 48
Глава третья. Война 50
Стратегии противоборствующих сторон 53
Движущие силы войны 55
Новые расхождения 57
Превратности войны 59
Прочие преобразования военного времени 63
Секты и толерантность 68
Побеждая в войне 70
Армия Нового образца и Ордонанс о самоотречении 73
Решение, принятое на поле боя 75
Примечания 77
Глава 4. Революция 79
Армия и парламент 81
Армия и король 85
Вызов левеллеров 86
Король и шотландцы 90
Содержание
263
Чистка и казнь короля 93
Примечания 100
Глава пятая. Уровень жизни 101
Культура и искусство 101
Историки и мемуаристы 102
Наука 105
Литература 106
Театр и музыка 107
Изобразительное и прикладное искусство 108
Экономика и общество 111
Результаты гражданской войны 112
Реформы и Реформация 115
Принципы и объекты 115
Практические шаги 116
Профессии 120
Разногласия и достижения 124
Примечания 126
Глава шестая. Противоречия Республики 128
Оливер Кромвель 129
Временный режим? 131
Снова левеллеры 132
Рантеры и прочие радикалы 134
Роялисты и пресвитериане 136
Ирландия отвоевана 139
Шотландия завоевана 140
Сомнения и недостатки 143
Война с голландцами 145
Компромиссы и реформы 147
Тупик и роспуск парламента 149
Назначенный парламент 153
Примечания 156
Глава седьмая. Проблемы протектората 157
Новая конституция 157
Первые реформы 159
Западный план 160
Стерильный парламент 162
Заговоры 164
Генерал-майоры 166
Еще один парламент 168
Королевский титул 170
264
Содержание
Пересмотренная конституция 172
Люди Кромвеля, старые и новые 175
Ричард Кромвель 177
Примечания 180
Глава восьмая. Закат и падение 182
Восстановленная республика 182
Правление армии 185
Монк и Долгий парламент 188
Возвращение короля 191
Реставрация и ее последствия 193
Восстание и революция 194
Примечания 195
Хронологическая таблица 196
Дополнительная литература 236
Указатель 249
Джералд Эйлмер
ВОССТАНИЕ ИЛИ РЕВОЛЮЦИЯ?
Англия 1640-1660 гг.
Главный редактор издательства И. А. Савкин
Ответственный редактор С. Е. Федоров
Корректор Н. П. Дралова
Оригинал-макет Ж. О. Григорьева
ИД № 04372 от 26.03.2001 г.
Издательство «Алетейя»,
193019, СГ16., пр. Обуховской обороны, 13.
Тел.: (812) 567-22-39. факс: (812) 567-22-53
E-mail: aletheia@rol.ru
www.orthodoxia.org// a let he ia
Фирменные магазины «Историческая книга»
Москва, Старосадский пер., 9. Тел. (095) 921-48-95
Санкт-Петербург, ул. Чайковского, 55. Тел. (812) 327-26-37
Подписано в печать 04.11.2003. Формат 60х88'/к;-
Усл.-печ. л. 16,1. Тираж 1000 экз. Заказ №4(7
Отпечатано с готовых диапозитивов в типографии «Реноме»,
192007, Санкт-Петербург, наб. Обводного канала, д. 40
Printed in Russia