А.П БУТЕНКО
ВЛАСТЬ
НАРОДА
ПОСРЕДСТВОМ
САМОГО
НАРОДА
ВЛАСТЬ
НАРОДА
ПОСРЕДСТВОМ
САМОГО
НАРОДА
"Руководствуясь указанием В. И. Ленина о
том, что "социализм живой, творческий, есть
создание самих народных масс", партия бу*
дет и впредь постоянно заботиться о более
эффективном использовании всех форм
представительной и непосредственной де-
мократии, неуклонном расширении участия
народных масс в выработке, принятии и
осуществлении государственных и других
решений, выступать ведущей силой и гаран-
том последовательного углубления социа-
листического самоуправления народа".
Материалы XXVII съезда КПСС
А.П. БУТЕНКО ВЛАСТЬ НАРОДА ПОСРЕДСТВОМ САМОГО НАРОДА g
АП БУТЕНКО
ВЛАСТЬ
НАРОДА
ПОСРЕДСТВОМ
САМОГО
НАРОДА
О СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ
САМОУПРАВЛЕНИИ
МОСКВА «МЫСЛЬ» 1988
ББК 66.01Z
Б 93
РЕДАКЦИИ ФИЛОСОФСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Рецензент ыз
д-р филос. наук В. С. Барулин,
д-р филос. наук М. А. Селезнев
От издательства
В предлагаемой книге речь идет об одной из актуаль-
ных проблем развития современного советского общест-
ва— о самоуправлении народа. Опираясь на идеи
К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина, автор рассмат-
ривает роль государства, управления, политической си-
стемы в жизни советского общества на разных его ис-
торических этапах.
Говоря об отдельных деформациях теории и практи-
ки, допущенных в процессе строительства социализма,
автор высказывает свою подчас дискуссионную, а то и
спорную точку зрения по ряду сложных проблем раз-
вития советского общества. Не во всем разделяя пози-
цию автора, издательство в то же время считает, что
в целом эта книга дает читателю повод для глубоких
размышлений и споров, в которых, как известно, рож-
дается истина.
0301050000-001
Б 004(01 )-88-----46'89
ISBN 5-244-00259-7
© Издательство «Мысль». 1988
ВВЕДЕНИЕ
Не будет преувеличением сказать, что после XXVII
съезда КПСС, принявшего новую редакцию третьей
Программы партии, проблемы самоуправления вообще,
социалистического самоуправления в особенности широ-
ко обсуждаются и в Советском Союзе, и за рубежом.
Это и понятно. Определяя основные задачи в этой сфе-
ре, XXVII съезд КПСС в своем решении записал: «Ру-
ководствуясь указанием В. И. Ленина о том, что «со-
циализм живой, творческий, есть создание самих народ-
ных масс», партия будет и впредь постоянно заботиться
о более эффективном использовании всех форм предста-
вительной и непосредственной демократии, неуклонном
расширении участия народных масс в выработке, приня-
тии и осуществлении государственных и других реше-
ний, выступать ведущей силой и гарантом последова-
тельного углубления социалистического самоуправления
народа» Ч
Однако было бы неверно считать, будто проблемы
самоуправления впервые в марксизме были поставлены
на XXVII съезде КПСС и что коммунистические и рабо-
чие партии не обсуждали и не решали их. Ведь извест-
но, что коммунисты Югославии давно называют утвер-
дившийся в стране общественный строй «самоуправлен-
ческим социализмом». Известно и то, что задолго до Ок-
тябрьской социалистической революции идея самоуправ-
ления ставилась и широко обсуждалась в марксизме, в
в революционном рабочем движении.
Но этим ни в какой мере не умаляется роль
XXVII съезда КПСС в принципиальном повороте к идее
самоуправления. Дело в том, что на протяжении многих
десятилетий — 30—70-х годов — в силу определенных
обстоятельств марксистская идея самоуправления масс
в советском обществоведении почти не вспоминалась и
не подвергалась всестороннему анализу, не говоря уже
о ее практической реализации. Этот факт нуждается в
научном объяснении. Поэтому есть все основания гово-
рить, что именно XXVII съезд КПСС восстановил в пра-
вах марксистско-ленинскую идею самоуправления масс,
показал ее принципиальное значение, придал ей совре-
менное теоретическое и практическое звучание.
з
Когда и как появилась эта идея в научном комму-
низме и что она тогда означала? В теории научного
коммунизма впервые она была выдвинута и обоснована
К. Марксом и Ф. Энгельсом, позже развита В. И. Ле-
ниным.
Что лежало в основании этой идеи? Ведь в XIX в. не
было социализма, а значит, и опыта управления общест-
вом при социализме. Ссылаясь на данный факт, те, кто
не понимает соотношения предвидения и действительно-
сти, теории и практики, кто считает, что теория, обоб-
щая опыт, может только отставать, но не может опере-
жать действительность, заявляют об «утопичности» рас-
суждений К. Маркса о социализме, а тем более о само-
управлении народа. «На основании каких же данных,—
спрашивал В. И. Ленин,— можно ставить вопрос о буду-
щем развитии будущего коммунизма?»2 И отвечал: «На
основании того, что он происходит из капитализма, исто-
рически развивается из капитализма, является результа-
том действий такой общественной силы, которая рожде-
на капитализмом. У Маркса нет ни тени попыток сочи-
нять утопии, по-пустому гадать насчет того, чего знать
нельзя. Маркс ставит вопрос о коммунизме, как естест-
воиспытатель поставил бы вопрос о развитии новой,
скажем, биологической разновидности, раз мы знаем,
что она так-то возникла и в таком-то определенном на-
правлении видоизменяется»3.
Сегодня, когда жизнь целого ряда стран мира уже
подтвердила и продолжает подтверждать Марксово
предвидение о переходе к социализму и продвижении
к коммунизму, число скептиков, упрекающих марксистов
в утопизме по этому вопросу, в значительной степени
поубавилось: что ж теперь твердить об утопизме, если
социализм стал реальностью не только в Советском
Союзе, но и в других странах. Однако скептики не уни-
маются: ладно, социализм вырастает из капитализма,
его можно было предвидеть и предсказывать; другое де-
ло— развитие политической системы нового общества,
идея самоуправления народа. Ведь ничего подобного
при капитализме нет, значит, рассуждения на этот счет
относятся к области благих пожеланий, утопических на-
дежд.
Словно предвидя подобные рассуждения, В. И. Ле-
нин и по вопросу о формах управления будущим об-
ществом разъяснял, на чем строится это научное пред-
видение. «У Маркса нет и капельки утопизма в том
смысле,— писал он,— чтобы он сочинял, сфантазировал
4
«новое» общество» Нет, он изучает, как естественноисто-»
рический процесс, рождение нового общества из старо-
го, переходные формы от второго к первому. Он берет
фактический опыт массового пролетарского движения и
старается извлечь из него практические уроки. Он
«учится» у Коммуны, как все великие революционные
мыслители не боялись учиться у опыта великих движе-
ний угнетенного класса, никогда не относясь к ншм с пе-
дантскими «нравоучениями» (вроде плехановского: «не
надо было браться за оружие» или церетелевского;
«класс должен самоограничиваться»)»4.
Разве высмеивание В. И. Лениным педантских нра-
воучений ничего не говорит нынешним скептикам, сомне-
вающимся в реальной обоснованности идеи самоуправ-
ления народа? Утверждать, будто научное предвидение
всегда так же обоснованно, как прямое обобщение прак-
тики, значит путать предвосхищение будущего с осмыс-
лением настоящего. Но существующая между ними раз-
ница не перечеркивает ценности предвидения. Научное
Предвидение в отличие от беспочвенной фантазии возни-
кает не на пустом месте: оно отражает жизнь, но по-
своему, как опережающее отражение действительности,
т. е. такое отражение, которое опирается на анализ дей-
ствующих долговременных тенденций и на учет
завтрашних возможных результатов их действия. Конеч-
но, и анализ объективных тенденций может оказаться
недостаточно точным, и их действие в будущем может
в силу непредвиденных обстоятельств прекратиться,
а значит, и предвидение не оправдаться. Поэтому осно-
воположники научного коммунизма предупреждали сво-
их единомышленников, что сформулированные в мар-
ксизме характеристики основных черт будущего общест-
ва, его отличия от капиталистического являются выво-
дами из исторически определенных фактов и процессов,
отражают тенденции развития и вне связи с этими фак-
тами и процессами не имеют никакой теоретической
ценности5.
Поэтому научное предвидение как опережающее от-
ражение, как опосредованное знание всегда требует
уточнений, корректировки, перепроверки практикой. Но
при всем этом у человечества пока нет иного способа
заглядывать в будущее, кроме научного предвидения.
Когда теория научного коммунизма только разраба-
тывалась, а революционное рабочее движение делало
лишь первые шаги, была ясна только общая направлен-
ность исторического развития, неизбежность перехода
5
от общества, сотканного из классовых антагонизмов,
к обществу, не знающему эксплуатации и классов, от
государства диктатуры буржуазии к государству дикта-
туры пролетариата и от него к неполитическому комму-
нистическому самоуправлению.
Что предвидели и утверждали основоположники мар-
ксизма в области самоуправления народа?
Как известно, К. Маркс и Ф. Энгельс исходили из
того, что революционное преобразование капитализма в
коммунизм начнется с политической революции рабоче-
го класса и его союзников, призванной свергнуть дикта-
туру буржуазии, разбить ее эксплуататорскую госу-
дарственную машину и утвердить диктатуру пролета-
риата, которая и должна обеспечить преобразование ка-
питализма в коммунизм. В ходе этого преобразования в
социально-политической сфере развернутся три взаимо-
связанных процесса: во-первых, переход от антагонисти-
ческого классового общества к бесклассовому, а вместе
с тем от политической к неполитической организации
общественной жизни; во-вторых, переход от государст-
венной структуры к безгосударственной, от государст-
венной власти к безгосударственному управлению;
в-третьих, переход от осуществления общих функций
управления делами общества управляющими к их осу-
ществлению без управляющих, на основе общественного
самоуправления.
В совокупности этих процессов и заключается суть
исходных идей научного коммунизма о становлении и
развитии самоуправления народа. Однако чтобы пол-
ностью охватить относящуюся к этому проблематику,
необходимо разобраться в том, как возникли классовое
общество, государство и государственное управление об-
щественными делами, существовало ли в истории об-
щественное самоуправление и какие идеи на этот счет
содержались в истории общественной мысли до марксиз-
ма. Особенно важно выяснить, как изменялись мар-
ксистские представления о самоуправлении народа в
ходе истории и практики социалистического строитель-
ства; каковы сегодня возможности и действительные
пути реализации самоуправления народа.
Рассмотрению этих проблем и посвящена предлагае-
мая читателям книга.
ГЛАВА I
ОБЩЕСТВО, САМОУПРАВЛЕНИЕ,
ГОСУДАРСТВО
С появлением человека как социального существа,
поддерживающего посредством труда обмен веществ
между собой и окружающей природой, возникает и со-
знание как отражение бытия, как осознание и познание
практически изменяемой человеком объективной реаль-
ности. С первых шагов становящегося человека его со-
знание являлось одним из важнейших, специфически че-
ловеческих средств обеспечения дальнейшего общест-
венного прогресса, совершенствования жизни общества,
служило необходимой предпосылкой сознательного
управления общественным развитием.
Однако практическая реализация такой возможно-
сти— сложный, длительный и противоречивый процесс,
ибо от сознательного управления человеком собствен-
ным поведением до сознательного управления разви-
тием общества так же далеко, как далеко от пращи до
баллистической ракеты. И тем не менее прогресс и здесь
совершался, ибо сознательное управление шаг за шагом
входило в плоть и кровь социального развития. В са-
мом деле, в любой организованной человеческой общно-
сти, будет ли это семья, трудовой коллектив или об-
щество в целом, осуществление общих функций, придаю-
щих общности определенную организацию, является
обязательнЫхМ условием сохранения структуры общно-
сти, режима ее деятельности, осуществления программы
или цели деятельности. Сложные человеческие общно-
сти— большие коллективы, общество в целом,— как
правило, имеют управление, т. е. организацию, поддер-
живаемую особым слоем людей — управляющими; когда
же функция организации общности не закреплена за
определенными лицами и осуществляется самой челове-
ческой общностью, налицо ее самоуправление.
С того времени, когда общество раскололось на
классы, возникли политика и государство, функция ор-
ганизации и управления общественными делами была
узурпирована эксплуататорами, получившими благода-
ря этому еще один рычаг своего господства в обществе.
Это был весьма сложный и противоречивый процесс, ибо
и утрата подавляющей частью трудящихся полной вла-
сти над результатами своего труда, и политическое гос-
подство эксплуататоров над эксплуатируемыми являлись
на том этапе не злой выдумкой эксплуататоров, не ре-
зультатом насилия угнетателей, а необходимым усло-
вием общественного прогресса.
Чтобы разобраться в этом, рассмотрим сначала, как
сложилось такое положение, как возникли классы, по-
литика и государство, а затем выясним, как развивалась
государственность эксплуататорских классов и формиро-
валась идея самоуправления народа.
1. ВОЗНИКНОВЕНИЕ КЛАССОВ,
ПОЛИТИКИ И ГОСУДАРСТВА
Всем нам, живущим в современном мире, пронизан-
ном классовыми коллизиями и политическими страстя-
ми, борьбой партий и государственных группировок, так
или иначе, но каждый день сталкивающимся с госу-
дарственной властью, трудно представить, что было та-
кое время, когда люди не знали ни классов, ни полити-
ки, и что еще будет такой во много раз более продол-
жительный период человеческой истории, когда люди
будут обходиться без государства, забудут, что такое
политические партии и политика. Каким бы невероят-
ным все это ни казалось, это будет реальностью. Если
на каком-то этапе общественной жизни возникли клас-
сы, политика и государство, и на это были свои причи-
ны, равным образом существуют необходимые причины,
на основе которых исторический прогресс неизбежно со-
трет с лица общественной жизни не только сами клас-
сы, но и такие продукты их жизнедеятельности, как го-
сударство и политические партии, а вместе с исчезнове-
нием классов и государства прекратит свое существова-
ние и политика.
Если посмотреть на человеческую историю более
широко, не сквозь призму повседневных политических
столкновений, не через калейдоскоп текущих политиче-
ских событий, не в узком масштабе одной человеческой
жизни, то можно прийти к выводу, что тот отрезок исто-
рии, который связан с существованием классов, полити-
ки и государства, относительно непродолжителен. Меж-
ду миллионами лет дикости и варварства, в течение ко-
торых не было ни классов, ни политики, ни государства,
и еще более продолжительным периодом будущей бес-
8
классовой цивилизации лежит всего несколько тысячеле-
тий, охватывающих завершающую фазу человеческой
предыстории, которая протекает в классовых столкнове-
ниях и при определенной политической организации об-
щества.
Однако этот период является именно той полосой
истории, в рамках которой развивается современное че-
ловечество, совершаются величайшие классовые битвы
и глубочайшие социально-экономические преобразова-
ния, составляющие суть современной эпохи как эпохи
перехода от капитализма к социализму. Поэтому для
нас, живущих в конце XX в., важно разобраться в том,
почему возникли и продолжают сохраняться классы, по-
чему современное общественное развитие осуществляет-
ся через борьбу классов и имеет «политические формы»
(К. Маркс).
Когда хотят объяснить, как и почему возникли со-
циальное неравенство, классы, политика и государство,
то при этом вполне естественно и оправданно обращают-
ся к марксизму, которому принадлежит заслуга научно-
го решения этой грандиозной общечеловеческой проб-
лемы. Однако при этом часто забывают о том, что со-
циальное неравенство и классы были исследованы за-
долго до появления марксизма, что не марксизмом
вскрыта связь социального неравенства, классов, экс-
плуатации и угнетения с частной собственностью.
С рассматриваемым отрезком общественной жизни
связана история человеческой цивилизации с ее пись-
менностью и общей культурой, с тем богатством мате-
риальных и духовных завоеваний, которыми по праву
гордится человечество. Поэтому понятно, что частная
собственность, социальное неравенство и эксплуатация,
составляющие экономический фундамент возникновения
и начального развития человеческой цивилизации, не
обойдены вниманием наших предков, что эти явления
изучались и по отношению к ним вырабатывалось опре-
деленное общественное мнение. Разумеется, до возник-
новения марксизма такой анализ не был глубоким, ибо
он не опирался на научную методологию — на материа-
листическое понимание истории. Тем не менее он содер-
жал гениальные догадки и прозорливые суждения, кото-
рые были использованы марксизмом. «История филосо-
фии и история социальной науки,— писал В. И. Ле-
нин,— показывают с полной ясностью, что в марксизме
нет ничего похожего на «сектантство» в смысле какого-
то замкнутого, закостенелого учения, возникшего в сто-
9
роне от столбовой дороги развития мировой цивилиза-
ции. Напротив, вся гениальность Маркса состоит имен-
но в том, что он дал ответы на вопросы, которые пере-
довая мысль человечества уже поставила» L
Одним из таких важнейших вопросов был вопрос
о происхождении классов, политики и государства. Не-
обходимость решения практических задач выдвинула эту
проблематику на передний план. Ко времени возникно-
вения марксизма данный комплекс вопросов уже стоял
перед теорией и практикой. «...Бурные революции, кото-
рыми сопровождалось падение феодализма, крепостни-
чества,— отмечал В. И. Ленин,— везде в Европе и осо-
бенно во Франции, все нагляднее вскрывали, как основу
всего развития и его движущую силу, борьбу классов»2.
Весьма существенный вклад в раскрытие роли част-
ной собственности как фундамента эксплуатации чело-
века человеком внесли социалисты-утописты, показав-
шие, что «свободное» капиталистическое общество есть
общество угнетения и эксплуатации трудящихся. Раз-
личные социалистические учения, предшествовавшие
марксизму, возникали именно как отражение этого гне-
та и как протест против него3. Однако не социалистам*
утопистам принадлежит пальма первенства в исследова-
нии причин социального неравенства, возникновения
классов и роли классовой борьбы в истории. Этого-то
как раз они не поняли. Пальма первенства здесь при-
надлежит французским философам и историкам. И сре-
ди них на первом месте стоит французский философ, ре-
волюционер-демократ Жан-Жак Руссо.
При анализе реального процесса возникновения
классов, политики и государства важно не сбиться
с правильных методологических позиций. Дело в том,
что в рамках названного процесса нужно четко разгра-
ничивать естественноисторическую эволюцию, разверты-
вающуюся объективно и стихийно, т. е. независимо от
воли и сознания людей в том смысле, что в ней не осу-
ществляется ничья наперед заданная цель, а также
такие стороны общественного развития, когда происхо-
дящие в нем изменения и перестройки связаны с созна-
нием людей в том плане, что сам этот процесс по свое-
му существу развертывается только на основе опреде-
ленного предварительного представления (плана) о том,
как он должен развиваться, а само его развертывание в
общем и целом как раз и есть реализация этого предва-
рительного понимания, выступающего как его внутрен-
ний смысл, его цель, его эскиз. При смешении этих свя-
10
занных и вместе с тем существенно различающихся про-
цессов возможны весьма серьезные ошибки.
Возникновение частной собственности, социального
неравенства, классов и эксплуатации было, бесспорно,
естественноисторическим процессом, развивающимся
спонтанно, стихийно, независимо от сознания. Об этом
процессе у людей не было никакого представления, ни-
кто не ставил цели «утвердить частную собственность»
или «создать классы». Поэтому-то представляется наив-
ным понимание Ж.-Ж. Руссо процесса возникновения
частной собственности: «Первый, кто, огородив участок
земли, придумал заявить: «Это мое!» и нашел людей
достаточно простодушных, чтобы тому поверить, был
подлинным основателем гражданского общества. От
скольких преступлений, войн, убийств, несчастий и ужа-
сов уберег бы род человеческий тот, кто, выдернув
колья или засыпав ров, крикнул бы себе подобным:
«Остерегитесь слушать этого обманщика; вы погибли,
если забудете, что плоды земли — для всех, а сама
она — ничья!»»4
Наивным в этом рассуждении является не уверен-
ность Руссо в том, что частная собственность — главный
источник преступлений, войн, убийств, несчастий и ужа-
сов, а его убеждение в придуманности частной собствен-
ности, в том, что ее возникновение — следствие доверчи-
вости «людей достаточно простодушных», результат от-
сутствия необходимой осторожности. Утверждение част-
ной собственности для Ж.-Ж. Руссо — продукт сознания
тех, кто сказал: «Это мое!», и тех, кто поверил этому.
Однако, как вдумчивый, глубокий мыслитель, Руссо
понимал, что рассматриваемый процесс вовсе не был
столь простым, что, видимо, были обстоятельства, дикто-
вавшие именно такой ход событий. Он писал: «Но очень
похоже на то, что дела пришли уже тогда в такое со-
стояние, что не могли больше оставаться в том же поло-
жении. Ибо это понятие — «собственность», зависящее
от многих понятий, ему предшествовавших, которые мог-
ли возникать лишь постепенно, не сразу сложилось в че-
ловеческом уме»5.
По мнению Ж.-Ж. Руссо, изначально все люди жили
в природном, «естественном состоянии», «гражданского
общества» не существовало: «Обладая страстями столь
мало деятельными, и уздою, столь спасительною, эти лю-
ди, скорее неистовые, чем злые, более озабоченные тем,
чтобы оградить себя от зла, чем подверженные иску-
шению причинить зло другому, не вступали в слишком
11
опасные распри между собою; так как не было между
ними сношений какого-либо рода, и они, следовательно,
не знали ни тщеславия, ни преклонения, ни уважения,
ни презрения; так как они не имели ни малейшего поня-
тия о «твоем» и «моем», как и какого-либо действитель-
кого понятия о справедливости: так как считали наси-
лия, которым могли подвергнуться, злом легко исправи-
мым, а не обидою, требующею наказания, и так как они
даже не помышляли о мести,— разве только, что осу-
ществляли ее машинально и немедленно, как собака, что
кусает брошенный в нее камень,— то их споры редко
приводили к кровавым последствиям, если только не
имели они своим предметом чего-нибудь более сущест-
венного, нежели пища»6.
Ж.-Ж. Руссо считал, что частная собственность вы-
ступает основой неравенства. Являясь сторонником «тру-
довой» теории собственности, он верно объяснял ее про-
исхождение: «...невозможно себе представить, чтобы
это понятие — собственность — возникло иначе, как из
трудовой деятельности, ибо мы не видим, что, кроме
своего труда, человек мог внести в что-либо не им соз-
данное, чтобы себе это присвоить. Один только труд, да-
вая земледельцу право на продукты земли, им обрабо-
танной, дает ему, следовательно, право и на землю, по
меньшей мере, до сбора урожая,— и так из года в год:
что, делая обладание непрерывным, легко превращается
в собственность»7.
Однако Руссо не смог понять, что труд — не просто
средство жизни человека, но и условие очеловечения его
предков, что в основе развития человеческого рода ле-
жит труд, производство, составляющие специфически
человеческий способ обмена веществ с природой. Поэто-
му в рассуждениях Руссо нет отправной точки для ана-
лиза истории человечества. Он писал: «Сделаем выводы:
дикий человек, который, блуждая в лесах, не обладал
трудолюбием, не знал речи, не имел жилища, не вел ни
с кем войны и ни с кем не общался, не нуждался в себе
подобных, как и не чувствовал никакого желания им
вредить, даже, может быть, не знал никого из них в от-
дельности, был подвержен лишь немногим страстям, и,
довольствуясь самим собою, обладал лишь теми чувст-
вами и познаниями, которые соответствовали такому его
состоянию; ощущал только действительные свои потреб-
ности, смотрел лишь на то, что, как он думал, представ-
ляло для него интерес, и его интеллект делал не боль-
шие успехи, чем его тщеславие. Если случайно делал он
12
какое-нибудь открытие, то тем менее мог он кому-ни*
будь о нем сообщить, что не знал даже собственных де-
тей. Искусство погибало вместе с изобретателем. Не бы-
ло ни образования, ни прогресса, бесполезно множились
поколения; и, так как каждое из них отправлялось от
той же точки, то целые столетия протекали в той же
первобытной грубости; род был уже стар, а человек все
еще оставался ребенком»8.
Рассказывая «об этом предполагаемом первобыт-
ном состоянии человека», Руссо преследовал две цели.
Первая состояла в том, чтобы доказать, «насколько ме-
нее значительными должны быть различия между людь-
ми в естественном состоянии, чем в общественном со-
стоянии...»9. Вторая — показать, какова при переходе от
естественного к общественному состоянию диалектика
истории: отняв у людей их естественное равенство и дав
взамен гражданское неравенство, этот переход способ-
ствовал быстрому, но весьма противоречивому прогрессу.
И здесь Руссо высказывает ряд диалектико-материали-
стических догадок: он первым в свою эпоху заклеймил
«противоположность между богатством, которое не тру-
дится, и бедностью, которая трудится, чтобы жить» 10, и
представил эту противоположность как результат исто-
рического развития — перехода от дикости к цивилиза-
ции. Согласно Руссо, «дикарь и человек цивилизованный
настолько отличаются друг от друга по душевному скла-
ду и склонностям, что высшее счастье одного повергло
бы другого в отчаянье. Первый жаждет лишь покоя и
свободы, он хочет лишь жить и оставаться праздным, и
даже спокойствие духа стоика не сравнится с его глубо-
ким безразличием ко всему остальному. Напротив,
гражданин, всегда деятельный, работающий в поте ли-
ца, беспрестанно терзает самого себя, стремясь найти
занятия, еще более многотрудные; он работает до са-
мой смерти; он даже идет на смерть, чтобы иметь воз-
можность жить, или отказывается от жизни, чтобы обре-
сти бессмертие. Он заискивает перед знатными, кото-
рых ненавидит, и перед богачами, которых презирает;
он не жалеет ничего, чтобы добиться чести служить им;
он с гордостью похваляется своей низостью и их покро-
вительством и, гордый рабским своим состоянием, он
с пренебрежением говорит о тех, которые не имеют че-
сти разделять с ним это его состояние» п.
То, что именно революционер-демократ Жан-Жак
Руссо, предтеча идеологов французской революции, наи-
более близко подошел к научному раскрытию истоков
13
социального неравенства, не случайно, поскольку «идея
равенства есть самое полное, последовательное и реши-
тельное выражение буржуазно-демократических за*
дач» 12. Руссо не смог увидеть, что парадоксальность со-
циального бытия, «мира, вывернутого наизнанку»
(Фурье), о котором он писал, не просто продукт исто-
рии, но и результат присущего капитализму «отчужде-
ния», уже подмеченного им, но еще не раскрытого в его
истоках. Нужно было быть К. Марксом, чтобы увидеть
корни этого явления в уродливом характере труда при
капитализме, где «деятельность рабочего не есть его
самодеятельность. Она принадлежит другому, она есть
утрата рабочим самого себя»13, где «кабала человечест-
ва в целом заключается в отношении рабочего к произ-
водству и все кабальные отношения суть лишь видоиз-
менения и следствия этого отношения»14. Не опираясь
на экономический анализ и не располагая необходимы-
ми фактами, Руссо не удалось научно решить проблему
возникновения частной собственности, социального нера-
венстьа, классов и государства.
Однако определенные элементы материализма, за-
ключавшиеся в объяснении политического развития эко-
номическим прогрессом, уже имелись в работах Руссо.
Свидетельством этому может служить его рассуждение
о том, как в связи с развитием имущественного нера-
венства увеличивалась и политическая зависимость. Вы-
сказывая гениальные догадки в этой области,
Ж.’Ж. Руссо отвергал попытки объяснить «возникнове-
ние политических обществ» «завоеваниями более могу-
щественного или объединением слабых» 15. В основе их
возникновения, по мнению Руссо, лежал интерес иму-
щих, богатых, которые «в особенности должны были
вскоре почувствовать, насколько невыгодна для них эта
постоянная война («несправедливые - захваты богатых,
разбои бедных и разнузданные страсти и тех, и дру-
гих»), все издержки которой падали на них и в коей
опасность для жизни была общей, а для имущества —
односторонней»16. Именно богатые были инициаторами
создания политической организации общественной жиз-
ни. «Словом,— предложил богач,— вместо того, чтобы
обращать наши силы против себя самих, давайте соеди-
ним их в одну высшую власть, которая будет править
нами, согласно мудрым законам, власть, которая будет
оказывать покровительство и защиту всем членам ассо-
циации, отражать натиск общих врагов и поддерживать
среди нас вечное согласие» 17.
14
Рассуждая таким образом, Ж.-Ж. Руссо делал глу-
бокий, в сущности материалистический вывод о прямой
взаимозависимости социального неравенства и полити-
ческого угнетения: «Таково было или должно было быть
происхождение общества и законов, которые наложили
новые путы на слабого и придали новые силы богатому,
безвозвратно уничтожили естественную свободу, на-
всегда установили закон собственности и неравенства,
превратили ловкую узурпацию в незыблемое право и
ради выгоды нескольких честолюбцев обрекли с тех пор
весь человеческий род на труд, рабство и нищету» 18.
Однако проблема возникновения классов, политики
и государства Ж.-Ж. Руссо не была решена. Ее науч-
ное решение было дано марксизмом. Уже в ранних ра-
ботах К. Маркса и Ф. Энгельса — в «Святом семей-
стве» и «Немецкой идеологии» — экономические отноше-
ния, отношения собственности рассматриваются как ис-
ходные, базисные в общественном развитии. Поступа-
тельное развитие производительных сил, разделение тру-
да представлены как основа развития форм собственно-
сти. «Различные ступени в развитии разделения труда,—•
писали К. Маркс и Ф. Энгельс,— являются вместе с тем
и различными формами собственности, т. е. каждая
ступень разделения труда определяет также и отноше-
ния индивидов друг к другу соответственно их отноше-
нию к материалу, орудиям и продуктам труда» 19.
На протяжении всей последующей деятельности
К. Маркс и Ф. Энгельс, опираясь на факты истории и
развитие экономических процессов, анализировали раз-
витие отношений собственности, в том числе вопросы,
связанные с возникновением частной собственности, со-
циального неравенства и классов.
Во время работы над главным произведением
марксизма — «Капиталом», когда не было сколько-ни-
будь фундаментальных исследований древнего общества,
К. Маркс настойчиво стремился овладеть тайной воз-
никновения частной собственности, классов и государ-
ства. В «Экономических рукописях 1857—1859 годов» он
вплотную подходит к научному решению этого вопроса,
рассматривает возникновение собственности как со-
циально-экономическое явление, пишет о «первоначаль-
ной собственности работающих индивидов на природ-
ные условия их труда»20.
Особенно важен методологический подход К. Маркса
к проблеме: для него возникновение собственности как
общественного явления — естественноисторический ре-
15
эультат жизнедеятельности людей, вполне объяснимый
самим развитием человека, борющегося за свое сущест-
вование,— результат, не нуждающийся для своего воз-
никновения ни в каких дополнительных факторах и си-
лах, кроме самой жизнедеятельности становящегося об*
щест венного человека. Поскольку исходным в этом рас-
смотрении является существование человека на Земле,
на определенной территории, то и отношения собствен-
ности первоначально возникают именно в связи с ис-
пользованием Земли человеком и человеческим коллек-
тивом. «Земля,— пишет К. Маркс,— вот великая лабора-
тория, арсенал, доставляющий и средство труда, и ма-
териал труда, и место для жительства, т. е. базис кол-
лектива. К земле люди относятся с наивной непосред-
ственностью как к собственности коллектива, притом
коллектива, производящего и воспроизводящего себя в
живом труде. Каждый отдельный человек является соб-
ственником или владельцем только в качестве эвена
этого коллектива, в качестве его члена»21.
В ходе дальнейшего анализа К. Маркс показывает,
как естественно, шаг за шагом развивается экономиче-
ская жизнь, растут производительные силы общества,
а вместе с ними изменяются отношения собственности—*
утверждается частная собственность. Хотя эти рассуж-
дения К. Маркса и опирались на уже имевшиеся тогда
знания о развитии древнего общества, все же они вы-
ступали скорее как логическим путем полученные науч-
ные гипотезы, догадки, чем фактически обоснованные
выводы. Положение принципиально изменилось, когда
в 1877 г. вышло фундаментальное исследование Льюиса
Г. Моргана «Древнее общество», в котором на основе
достоверных данных прослеживался процесс становле-
ния цивилизации. Это глубокое исследование блестяще
подтвердило те представления о возникновении частной
собственности, классов и государства, которые были по-
лучены К. Марксом логическим путем, в результате
обобщения прошлой истории.
К. Маркс внимательно изучил эту книгу и в 1880—•
1881 гг. составил ее конспект. При написании работы
«Происхождение семьи, частной собственности и госу-
дарства» Ф. Энгельс использовал и Марксов конспект
книги Л. Моргана, и саму книгу. Основываясь на мар-
ксистском анализе фактических данных, приведенных в
книге Л. Моргана, Ф. Энгельс ясно и убедительно пока-
зал, как возникли частная собственность и эксплуата-
ция, классы, политика и государство.
16
«Нитью Ариадны» для марксизма в данном вопросе
явилось развитие материального производства, опреде-
лившее другие стороны развития первобытного обще-
ства. Анализируя совершенствование материального
производства в обоих его видах — как производства
средств жизни и как производства самого человека,—
марксизм показал, как осуществляется развитие произ-
водительных сил общества и происходит в связи с этим
разделение общественного труда (развитие производи-
тельных сил и разделение труда — это лишь две формы
выражения в сущности одного и того же процесса), как
вместе с ними усложняются и развиваются производ-
ственные и все общественные отношения, приобретая со-
циально-классовую структуру, облачаясь в политико-го-
сударственные формы.
Ф. Энгельс, рассматривая эти обусловленные потреб-
ностями общественного развития закономерные процес-
сы, отбросил как несостоятельную попытку Дюринга
объяснить возникновение классов и отношений господ-
ства и порабощения с помощью идеалистической «тео-
рии насилия». «Уже тот простой факт,— писал Ф. Эн-
гельс,— что порабощенные и эксплуатируемые были во
все времена гораздо многочисленнее поработителей и
эксплуататоров и что, следовательно, действительная си-
ла всегда была на стороне первых,— уже один этот
факт достаточно показывает нелепость всей теории на-
силия»22.
Как в действительности возникли отношения господ-
ства и подчинения, а также классы? Согласно марксиз-
му, в ходе разложения первобытнообщинного строя «они
возникли двояким путем»23.
Один путь заключался в том, что необходимое для
существования любого общества, в том числе и перво-
бытнообщинного, осуществление общих функций, сосре-
доточиваясь в руках отдельных лиц, все более обособля-
лось от общества, превращалось в наследственные функ-
ции, приводило к противопоставлению господствующих
групп и подчиненных им масс. «Нам нет надобности,—
писал Ф. Энгельс,— выяснять здесь, каким образом эта
все возраставшая самостоятельность общественных
функций по отношению к обществу могла со временем
вырасти в господство над обществом; каким образом
первоначальный слуга общества, при благоприятных
условиях, постепенно превращался в господина над ним;
каким образом господин этот выступал, смотря по об-
стоятельствам, то как восточный деспот или сатрап, то
17
как греческий родовой вождь, то как кельтский глава
клана и т. д.; в какой мере он при этом превращении
применял в конце концов также и насилие и каким об-
разом, наконец, отдельные господствующие лица спло-
тились в господствующий класс»24.
Это общее пояснение очень важно. Оно предупреж-
дает против ошибочного мнения, согласно которому опи-
санный Ф. Энгельсом процесс имеет отношение только
к далекому прошлому, а не к сегодняшним дням. В стра-
нах Африки, да и не только в них, а вообще при фор-
мировании новых государственных структур всегда со-
храняется опасность превращения слуг общества в гос-
под над ним. Продолжая свою мысль, Ф. Энгельс пи-
сал: «Нам важно только установить здесь, что в основе
политического господства повсюду лежало отправление
какой-либо общественной должностндй функции и что
политическое господство оказывалось длительным лишь
в том случае, когда оно эту свою общественную долж-
ностную функцию выполняло»25.
Другой путь возникновения отношений господства и
порабощения был связан с постепенным повышением
производительности труда, благодаря чему рабочая си-
ла приобретала ценность, порождая тем самым стремле-
ние к ее присвоению и порабощению. Как раз этот про-
цесс связан с появлением прибавочного продукта и его
накоплением в руках отдельных личностей. «Производ-
ство развилось уже настолько,— отмечал Ф. Энгельс,—
что человеческая рабочая сила могла произвести теперь
больше, чем требовалось для простого поддержания ее;
средства для содержания большего количества рабочих
сил имелись налицо, имелись также и средства для при-
менения этих сил; рабочая сила приобрела стоимость.
Но сама община и союз, к которому принадлежала эта
община, еще не выделяли из своей среды свободных,
избыточных рабочих сил. Зато их доставляла война,
а война так же стара, как и одновременное существова-
ние по соседству друг с другом нескольких общинных
групп. До того времени не знали, что делать с военно-
пленными, и потому их попросту убивали, а еще рань*
ше съедали. Но на достигнутой теперь ступени «хозяйст-
венного положения» военнопленные приобрели извест-
ную стоимость; их начали поэтому оставлять в живых
и стали пользоваться их трудом. Таким образом, наси-
лие, вместо того чтобы господствовать над хозяйствен-
ным положением, было вынуждено, наоборот, служить
ему. Рабство было открыто»26.
18
Ф. Энгельс отмечал, насколько важным был именно
этот «варварский» путь становления и развития челове-
ческой цивилизации. «Только рабство сделало возмож-
ным,— писал он,— в более крупном масштабе разделе-
ние труда между земледелием и промышленностью и
таким путем создало условия для расцвета культуры
древнего мира — для греческой культуры. Без рабства...
не было бы и современного социализма»27. Нетрудно ви-
деть, что возникновение частной собственности, эксплуа-
тации и классов было естественноисторическим, законо-
мерным процессом, развертывавшимся спонтанно, сти-
хийно.
Процесс возникновения государства существенно от-
личался от процесса возникновения классов. Главное,
принципиальное отличие состояло в том, что, хотя ста-
новление государства, так же как и возникновение
классов, было вплетено в естественноисторический про-
цесс развития тогдашнего общества, т. е. являлось не-
отъемлемой частью общего спонтанно, стихийно осу-
ществлявшегося общественного развития, тем не менее
формирование государства осуществлялось сознательно,
в результате осмысленной перестройки родовых органов
управления в органы государства. Этот процесс проте-
кал в результате реализации наперед заданной цели —
поддержания порядка и сохранения эффективной орга-
низации человеческой общности, использования ее воз-
можностей для прогресса.
Как это осуществлялось практически?
В любой человеческой общности — уже в первобыт-
ной общине, в роде, в племени — существуют общие ин-
тересы, требующие исполнения общих функций. Сюда
относятся разрешение споров, наказание лиц, превы-
шающих свои права, распределение производственных
функций, надзор за орошением, религиозные функции
и т. д., т. е. все то, что связано с организацией повсе-
дневной жизни бесклассовой общности людей, объеди-
ненных вначале по кровнородственному принципу.
Существовавшая в то время «самодействующая во-
оруженная организация населения» представляла собой
бесклассовую родо-племенную общность людей. Из со-
вокупности подобных общностей и состояло тогдашнее
человечество, в рамках которого господствовали неполи-
тическая демократия и принцип самоуправления: при
отсутствии частной собственности, эксплуатации и клас-
совых различий, а тем более классового антагонизма ис-
полнявшиеся общие функции не имели политического
19
характера и выполнялись органами родового строя. Ко-
нечно, каждый род и каждое племя прошли свой исто-
рический путь, со своей структурой организации и
управления. Но чаще всего органы родового строя, при*
дававшие человеческим общностям организованный ха-
рактер, включали: военачальника, совет и народное
собрание, которые в зависимости от конкретных усло-
вий, уровня общественного, развития и разделения тру-
да внутри общины выполняли весь объем тех общих
функций, без которых общество не могло обойтись, не
могло нормально функционировать, защищать себя и
развиваться.
По мере развития производительных сил и разделе-
ния труда естественно сложившиеся кровнородственные
связи и отношения вытеснялись общественно-историче-
скими связями, обусловленными разделением труда.
Описывая на основе фактических данных, собранных
Л. Морганом, развитие человечества в условиях варвар-
ства, Ф. Энгельс замечал: «Но люди не везде останови-
лись на этой ступени. В Азии они нашли животных, ко-
торых можно было приручать и в дальнейшем разво-
дить в прирученном состоянии. За самкой дикого буйво-
ла нужно было охотиться, прирученная же — она еже-
годно приносила теленка и, кроме того, давала молоко.
У некоторых наиболее передовых племен — арийцев, се-
митов, может быть уже и у туранцев — главной от-
раслью труда сделалось сначала приручение и лишь по-
том уже разведение скота и уход за ним. Пастуше-
ские племена выделились из остальной массы варва-
ров— это было первое крупное общественное разделе-
ние труда. Пастушеские племена производили не только
больше, чем остальные варвары, но и производимые имц
средства к жизни были другие»28. Это впервые сделало
возможным регулярный обмен. Поскольку главным
предметом, которым обменивались пастушеские племе-
на со своими соседями, был скот, именно он и «сделался
товаром, посредством которого оценивались все другие
товары и который повсюду охотно принимался и в об-
мен на них,— одним словом, скот приобрел функцию
денег и служил деньгами уже на этой ступени»29.
Дальнейшее развитие производительных сил обще-
ства вело к новым качественным переменам в повсе-
дневной жизни. «Увеличение производства во всех от-
раслях— скотоводстве, земледелии, домашнем ремес-
ле— сделало рабочую силу человека способной произ-
водить большее количество продуктов, чем это было не-
го
обходимо для поддержания ее. Вместе с тем оно увели*
чивало ежедневное количество труда, приходившееся
на каждого члена рода, домашней общины или отдель-
ной семьи. Появилась потребность в привлечении новой
рабочей силы. Война доставляла ее: военнопленных ста-
ли обращать в рабов»30. Так общественный прогресс од-
них с неизбежностью нес с собой порабощение и регресс
других. Первое крупное общественное разделение труда
привело к увеличению производительности труда,
а следовательно, и богатства, что при неуклонном рас-
ширении сферы производительной деятельности с необ-
ходимостью влекло за собой рабство. Иначе говоря, из
первого крупного общественного разделения труда воз-
никло и первое крупное разделение общества на два
класса — господ и рабов, эксплуататоров и эксплуати-
руемых.
В силу естественноисторического развития «произо-
шло второе крупное разделение труда: ремесло отдели-
лось от земледелия. Непрекращающийся рост производ-
ства,— писал Ф. Энгельс,— а вместе с ним и производи-
тельности труда, повышал ценность рабочей силы чело-
века, рабство, на предыдущей ступени развития только
возникавшее и носившее спорадический характер, ста-
новится теперь существенной составной частью общест-
венной системы; рабы перестают быть простыми подруч-
ными; их десятками гонят теперь работать на поля и в
мастерские. С разделением производства на две круп-
ные основные отрасли, земледелие и ремесло, возникает
производство непосредственно для обмена,— товарное
производство, а вместе с ним и торговля, причем не толь-
ко внутри племени и на его границах, но уже и с замор-
скими странами»31.
С возникновением частной собственности и эксплуа-
тации, эксплуататоров и эксплуатируемых к общим
функциям управления с целью поддержания повседнев-
ной жизни общества прибавилась функция держания в
узде эксплуатируемых с помощью государства. «...Госу-
дарство,— писал Ф. Энгельс,— никоим образом не пред-
ставляет собой силы, извне навязанной обществу... Го-
сударство есть продукт общества на известной ступени
развития; государство есть признание, что это общество
запуталось в неразрешимое противоречие с самим со-
бой, раскололось на непримиримые противоположности,
избавиться от которых оно бессильно. А чтобы эти про-
тивоположности, классы с противоречивыми экономиче-
скими интересами, не пожрали друг друга и общество
21
в бесплодной борьбе, для этого стала необходимой сила*
стоящая, по-видимому, над обществом, сила, которая
бы умеряла столкновение, держала его в границах «по-
рядка». И эта сила, происшедшая из общества, но ста-
вящая себя над ним, все более и более отчуждающая
себя от него, есть государство» 32.
Не будет преувеличением сказать, что в современ-
ном советском обществоведении, не рассматривающем
специально вопросы становления частной собственности,
классов, политики и государства, зачастую ограничи-
ваются переложением этих идей Ф. Энгельса, как будто
за сто лет, прошедших со времени их первого изложе-
ния, ничего не произошло. Более того, когда стремятся
нарисовать четкую картину последовательных ступеней
этого процесса, то часто утверждают, что возникновение
частной собственности, эксплуатации и классов с проти-
воположными, антагонистическими отношениями яв-
ляется исходным, первичным, предшествующим возник-
новению политических отношений, политики и государ-
ства. При этом считают, что именно в такой трактовке
заключается суть марксистско-ленинского понимания
данного процесса.
Однако в действительности такое понимание фальси-
фицирует марксистско-ленинское учение и представляет
собой лишь одну из неправильных версий учения Мар-
кса, Энгельса и Ленина по этим вопросам,— версию,
созданную И. Сталиным по вполне определенным сооб-
ражениям: упрощенная трактовка проблем возникнове-
ния частной собственности, классов и государства позво-
ляла ему прикрывать марксистскими фразами творимое
беззаконие. Нельзя не учитывать и новые факты, добы-
тые в процессе изучения древних обществ.
Поэтому сегодня, в конце XX в., когда со времени
появления работы Ф. Энгельса «Происхождение семьи,
частной собственности и государства» прошло более ста
лет, вопрос о том, как возникли частная собственность,
классы и государство, нуждается в повторном осмысле-
нии или, лучше сказать, в переосмыслении в силу по
меньшей мере двух важных обстоятельств.
Во-первых, на протяжении 20—50-х годов усилиями
И. Сталина и всего пропагандистского аппарата было
грубо фальсифицировано марксистско-ленинское учение
по рассматриваемому кругу вопросов. При этом крайне
упрощенные представления стали выдаваться за мар-
ксистско-ленинские; постепенно они глубоко внедрились
в обществоведение, стали считаться чуть ли не самооче-
22
видными истинами. Во-вторых, факты, накопленные
исторической наукой в XX в. в результате изучения
древних, архаических обществ, обогатили прежние пред-
ставления о развитии этих процессов, показали несовме-
стимость упрощенной, сталинской версии марксизма и
©тих фактов, подтвердили правильность исходного, не-
упрощенного, марксистского понимания рассматриваемо-
го процесса.
Если говорить о сути сталинского упрощения и фаль-
сификации этой проблематики, то она сводится к утверж-
дению, будто всегда и всюду именно частная собствен-
ность была первопричиной структурной дифференциации
общества, что именно она расколола общество на клас-
сы, стала основой эксплуатации и антагонизма, привела
к возникновению политики и государства. Чтобы обеспе-
чить такое понимание, необходимо было произвести
в марксизме ряд усечений. Особенно важными среди
них были следующие.
Прежде всего было предано «остракизму» учение
К. Маркса об азиатском способе производства, посколь-
ку этот относящийся ко вторичной, классовой форма-
ции способ производства был связан с наличием госу-
дарства, но с отсутствием частной собственности на
средства производства. Далее, было предано забвению
положение Ф. Энгельса о том, что классы возникли
«двояким путем», причем первый путь связан с общест-
венным разделением труда, с выполнением «общих
функций, необходимых для жизни общества», с парази-
тированием на «общественной должностной функции»,
а не с частной собственностью на средства производ-
ства. И. Сталин подверг критике мысль Ф. Энгельса, со-
гласно которой производство и воспроизводство непо-
средственной жизни включает производство двух видов:
производство средств к жизни и самого человека, про-
должение рода, перечеркнув вывод Ф. Энгельса о том,
что «общественные порядки, при которых живут люди»,
обусловлены «обоими видами производства», а следова-
тельно, структурализация общественных отношений —
возникновение групп — зависит от развития не только
труда, производства средств к жизни, но и семьи, про-
изводства самого человека.
Наконец, была подвергнута ревизии историческая
концепция К. Маркса, согласно которой переход от пер-
вичной (доклассовой) формации ко вторичной (классо-
вой) формации имеет свои варианты: от первобытнооб-
щинного строя возможно было развитие и к рабству, и
23
к феодализму, и к «азиатскому способу производства».
Эта концепция К. Маркса, предполагавшая варианты
развития и от вторичной (классовой) формации к со-
циализму и коммунизму, была вообще отброшена. Вме-
сто нее И. Сталин ввел «пятичленку», согласно которой
пять формаций — первобытнообщинный строй, рабство,
феодализм, капитализм и коммунизм — представляют
собой те общественно-экономические устройства, через
которые будто бы неизбежно проходят все народы. Вы-
давая это изобретение за марксизм, И. Сталин не счи-
тал нужным напомнить своим читателям, что К. Маркс
категорически возражал против превращения его уче-
ния «в историко-философскую теорию о всеобщем пути,
по которому роковым образом обречены идти все наро-
ды, каковы бы ни были исторические условия, в кото-
рых они оказываются...»33. Такие толкования своего
учения К. Маркс считал одновременно слишком лестны-
ми и слишком постыдными для себя 34.
Прошло уже более тридцати лет после смерти
И. Сталина, но его упрощенные схемы продолжают жить
в обществоведении, противореча фактам жизни, реаль-
ным процессам.
Что подтверждается и что не подтверждается се-
годняшними нашими знаниями в прежних представле-
ниях о возникновении частной собственности, классов,
политики и государства? Прежде всего подтверждается
фундаментальный тезис исторического материализма
о том, что в основе становления социально-классовой
структуры общества и политико-государственных форм
общественного развития лежит развитие материального
производства. Однако чтобы правильно понять его дей-
ствительную роль в этом процессе, оно должно быть
взято в его полном содержании, в органическом един-
стве обоих своих видов. Как известно, в предисловии
к первому изданию работы «Происхождение семьи, част-
ной собственности и государства» Ф. Энгельс развил
глубокую диалектико-материалистическую концепцию
соотношения двух видов производства, а именно произ-
водства средств к жизни и производства самого челове-
ка, продолжения рода. Он писал: «Согласно материали-
стическому пониманию, определяющим моментом в исто-
рии является в конечном счете производство и воспро-
изводство непосредственной жизни. Но само оно, опять-
таки, бывает двоякого рода. С одной стороны — произ-
водство средств к жизни: предметов питания, одежды,
жилища и необходимых для этого орудий; с другой—*
24
производство самого человека, продолжение рода. Об-
щественные порядки, при которых живут люди опреде-
ленной исторической эпохи и определенной страны,
обусловливаются обоими видами производства: сту-
пенью развития, с одной стороны — труда, с другой —
семьи» 35.
Возникает вопрос: остается ли на разных этапах
истории одинаковым определяющее воздействие произ-
водства как того, так и другого вида? Нет, не остается.
«Чем меньше развит труд, чем более ограничено коли-
чество его продуктов, а следовательно, и богатство об-
щества, тем сильнее проявляется зависимость общест-
венного строя от родовых связей»36. Более того, разви-
тие труда, рост его производительности со временем
разрушают родовую организацию общества, основан-
ную на кровнородственных связях, заменяют ее новы-
ми— территориальными объединениями, основывающи-
мися на экономических отношениях, обусловленных
утвердившейся собственностью. Ведь «в рамках этой, ос-
нованной на родовых связях структуры общества все
больше и больше развивается производительность труда,
а вместе с ней — частная собственность и обмен, иму-
щественные различия, возможность пользоваться чужой
рабочей силой и тем самым основа классовых противо-
речий: новые социальные элементы, которые в течение
поколений стараются приспособить старый обществен-
ный строй к новым условиям, пока, наконец, несовмести-
мость того и другого не приводит к полному перевороту.
Старое общество, покоящееся на родовых объединениях,
взрывается в результате столкновения новообразовав-
шихся общественных классов; его место заступает новое
общество, организованное в государство, низшими
звеньями которого являются уже не родовые, а террито-
риальные объединения,— общество, в котором семейный
строй полностью подчинен отношениям собственности и
в котором отныне свободно развертываются классовые
противоречия и классовая борьба, составляющие содер-
жание всей писаной истории вплоть до нашего вре-
мени» 87.
Такова суть материалистического понимания исто-
рии, в ходе развития которой определяющее влияние на
общественные порядки оказывают оба вида производ-
ства: развитие труда и развитие семьи.
В основном тексте своего труда Ф. Энгельс убеди-
тельно показал, что в ходе истории по мере развития
материального производства жизненных средств его роль
25
в истории становится все более определяющей. Этим еще
больше оттенялось значение производства самого чело-
века (продолжение рода) на первоначальных ступенях
становления общественного человека.
И. Сталин не понял всей глубины диалектико-мате-
риалистического подхода Ф. Энгельса к этим пробле-
мам, а не поняв сути дела, попытался «исправить» мар-
ксизм, высказав критические замечания по этому вопро-
су в адрес Ф. Энгельса. Эти ошибочные замечания
И. Сталина нанесли существенный урон марксизму:
в советском обществоведении укоренилось упрощенное
понимание материального производства, игнорирующее
его важнейшую часть — производство самого человека.
А знания, накопленные человечеством после выхода ра-
боты Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной
собственности и государства», именно в этом вопросе
особенно ярко раскрыли справедливость диалектико-ма-
териалистических идей, еще ярче показали ошибочность
и ограниченность «сталинской критики» Ф. Энгельса,
подтвердили прозорливость и оправданность идей осно-
воположников научного коммунизма.
О чем идет речь?
Речь идет о том, что, согласно представлениям, ба-
зирующимся на знаниях, полученных уже в XX в., на
дифференциацию общества и становление социально-
классовой структуры существенное воздействие оказали
факторы, связанные со вторым видом материального
производства — с воспроизводством самого человека, и
прежде всего такой основополагающий фактор воспро-
изводства, как запрещение инцеста (кровосмешения),
что не только способствовало укреплению рода челове-
ка, но и оказало многоплановое воздействие на разви-
тие общественных отношений.
В чем суть относящихся сюда новых идей и кто их
автор?
В первой половине XX в. существенный вклад в изу-
чение различных сторон жизни первобытных, архаиче-
ских обществ внес Марсель Мосс (1872—1950 гг.). Этот
французский этнограф и социолог в работе «Опыт о да-
ре. Форма и основание обмена в архаических общест-
вах» (1925 г.) на большом фактическом материале пока-
зал, что еще до развития товарных отношений универ-
сальным средством обмена были взаимные дары, кото-
рые, являясь формально добровольными, в действитель-
ности оказывались строго обязательными. М. Мосс,
обосновывая установку на комплексное исследование
26
социальных фактов с целью выявления наиболее фун-
даментальных из них в тех или иных социальных систе-
мах, выдвинул идею «тотальных социальных фактов».
Его системно-структурный подход к исследованию
архаических обществ оказал известное влияние на Кло-
да Леви-Стросса (род. 1908 г.), другого французского эт-
нографа и социолога, одного из главных представителей
структурализма, много сделавшего для анализа культу-
ры и социального устройства первобытных племен. Опи-
раясь на трактовку М. Моссом развития первобытного
общества, К. Леви-Стросс разрабатывал и обосновывал
идею, согласно которой, если ее перевести на материа-
листический язык, производство человека (воспроизвод-
ство рода), а именно запрет инцеста, явилось исходным
социальным фактом в выделении человека из мира при-
роды *.
При таком подходе, когда исходным фактом выделе-
ния человека из мира природы объявляется не труд, не
материальное производство, создавшее самого человека,
а сознательное следование запрету кровосмешения, кар-
тина исторического развития приобретает весьма фанта-
стический характер: не производство средств жизни,
а воспроизводство рода «человек» становится опреде-
ляющим видом материального производства, более того,
сознательное следование запрету оказывается двигате-
лем человеческого прогресса еще до того, как объяснено
возникновение сознания.
Но если отбросить эту путаницу причин и следствий,
весьма характерную для немарксистской антропологии
и этнографии, и взять за отправной пункт уже возник-
шего сознательного человека, следующего определенным
правилам человеческого общежития, тогда можно согла-
ситься с Л. С. Васильевым, который, популяризируя
Леви-Стросса, пишет: «Отказ от права на женщину
своей группы создал условия для своего рода социаль-
ного контракта с соседней группой на основе принципа
эквивалента и тем самым заложил фундамент для си-
стемы постоянных коммуникаций: обмен женщинами,
* Известный советский исследователь этих проблем Л. С. Ва-
сильев так писал об этом: «Опираясь на фундаментальные исследо-
вания М. Мосса о даре и дарообмене, Леви-Стросс разработал идею
о том, что первоосновой общества, первоначальным социальным фак-
том, выделившим человека из мира природы, был запрет инцеста
и связанный с этим взаимообмен женщинами» (Васильев Л. С. Ста-
новление политической администрации: От локальной группы охот-
ников и собирателей к протогосударству-чифдом // Народы Азии и
Африки. 1980. № 1. С. 175).
27
имуществом или пищей (дарами), словами-знаками,
символами составил структурную основу культуры с ее
ритуалами (в первую очередь брачным), нормами, пра-
вилами, запретами-табу и прочими социальными регуля-
торами»38.
Оставим на время справедливое обоснование того,
что запрет инцеста наложил глубокую печать на разви-
тие общества, на его культуру, на структуру внутренних
и внешних отношений. Вернемся к введению этого запре-
та. Во-первых, нельзя опровергнуть того, что запрет ин-
цеста был сознательным выводом из длительного исто-
рического развития, показавшего, что кровосмешение
ведет к вырождению рода, ставит племя на грань гибе-
ли, что отказ от права иметь женщину своей группы мо-
жет устранить эту гибельную опасность. Во-вторых, что-
бы осознание вреда кровосмешения превратилось в его
практическое исключение, нужны были — в этом тоже
не приходится сомневаться — весьма суровые меры об-
щественного воздействия, а скорее крайне жестокого,
если не свирепого, пресечения неизбежно случавшихся
вначале отступлений от этого запрета-табу, еще недавно
не существовавшего. В-третьих, когда речь идет о ста-
новлении государства, исходный признак которого — на-
личие особых групп людей, применяющих насилие по
отношению к другим членам общности, нельзя исклю-
чать того, что именно те родовые органы, которые вы-
полняли крайне важную общую функцию — поддержи-
вали запрещение инцеста как посредством насильст-
венного пресечения его нарушений внутри рода, так и
путем развития связей с иноплеменниками в целях взаи-
мообмена женщинами,— были независимо, от наличия
или отсутствия частной собственности и классов древ-
нейшими элементами нарождавшейся новой, государст-
венной структуры.
Конкретное изучение архаических обществ должно
показать, где и почему государственная структура пред-
шествовала возникновению частной собственности и
классовой структуры, а где развитие имело противопо-
ложную последовательность или сочетало и то и другое.
Во всяком случае исследования К. Леви-Стросса и дру-
гих этнографов, занимавшихся изучением древнего об-
щества, говорят о возможности разных вариантов исто-
рического развития. К. Леви-Стросс хорошо показал, как
под воздействием запрещения кровосмешения, т. е. из-
за потребностей развития того вида материального про-
изводства, который связан с воспроизводством самого
28
человека, происходила структурализация общества, ме-
нялись его отношения, развивалась культура.
Исследования этнографов показывают, как в процес-
се развития человеческих общностей — от локальной
группы охотников и собирателей до надобщинных струк-
тур, представленных протогосударством,— возникало и
усиливалось неравенство, деление на богатых и бедных.
Становясь устойчивым, это деление по главному источ-
нику было не результатом разных трудовых усилий ин-
дивидов и прямой эксплуатации своих соплеменников,
а следствием разделения труда, неодинакового положе-
ния в постепенно складывавшейся социальной иерархии,
связанной с исполнением необходимых для обществен-
ной жизни общих функций, требовавших применения на-
силия.
Ведь уже на этапе существования протогосударства-
чифдом именно социальный статус, место того или ино-
го индивида в аппарате управления определяли его до-
статок. И дело не только в потребляемой им пище. «Го-
раздо существенней,— пишет Л. С. Васильев,— неравен-
ство в социальном статусе и в тесно связанных с ним
одежде, украшениях и регалиях, величине жилища, ко-
личестве жен, наконец, в традиционно ценимом престиже
и проистекающих из него привилегиях. Словом, это не-
равенство прежде всего социальное. Однако при этом
важно отметить, как это явствует из вышеизложенного,
что неравенство, как и вообще социальная иерархия,
членение коллектива на слои и страты, возникновение
аппарата управителей не были пока связаны с деле-
нием общества на противостоящие друг другу антагони-
стические группы, различающиеся отношениями собст-
венности»39. Так видоизменилось и углубилось прежнее
представление о путях формирования социального не-
равенства, ведущего к социально-классовой структуре
общества, к политико-государственным формам общест-
венного прогресса.
В этой связи претерпевает существенные изменения
и прежнее представление о логике формирования со-
циально-классовых и политических отношений, госу-
дарственных форм развития, его причин и важнейших
рубежей. Как известно, для основоположников марксиз-
ма исходной ячейкой, с которой начиналось «двоякое»
формирование отношений господства и порабощения,
формирование классов, была земледельческая община.
«Земледельческая община,— писал К. Маркс,— будучи
последней фазой первичной общественной формации, яв-
29
ляется в то же время переходной фазой ко вторичной
формации, т. е. переходом от общества, основанного на
общей собственности, к обществу, основанному на част-
ной собственности. Вторичная формация охватывает, ра-
зумеется, ряд обществ, основывающихся на рабстве и
крепостничестве»40.
Из этого положения — при игнорировании других по-
ложений— часто делался ошибочный вывод: как бы ни
осуществлялся переход от первичной ко вторичной фор-
мации, основой этого перехода должно быть формиро-
вание частной собственности. Однако, согласно Ф. Эн-
гельсу, в формировании социально-классовой структуры
(т. е. в переходе ко вторичной формации) особая роль
принадлежит общественному разделению труда, возник-
новению необходимых для жизни общества общих функ-
ций. В результате «эта все возраставшая самостоятель-
ность общественных функций по отношению к обществу
могла со временем вырасти в господство над общест-
вом», позже «отдельные господствующие лица сплоти-
лись в господствующий класс»41.
Знания, накопленные в XX в., с особой силой высве-
тили значение идей К. Маркса и Ф. Энгельса, согласно
которым не только характер собственности на средства
производства, но и условия воспроизводства самого че-
ловека, а также связанные с этим общественные функ-
ции и общественное разделение труда являются ключе-
выми моментами для понимания формирования классов.
Если не учитывать этого, трудно понять в свете совре-
менных знаний реальные варианты перехода от первич-
ной ко вторичной формации. Дело в том, что Запад и
Восток переходили от первичной ко вторичной форма-
ции неодинаково. Те, кто считал путь Запада, связанный
с возникновением частной собственности, закономер-
ностью, а путь Востока, не связанный с ней,— отклоне-
нием от закономерности, ошибались.
Теперь накоплено достаточно данных, свидетельст-
вующих о том, что на Западе ведущим фактором в раз-
витии первичной (доклассовой) формации во вторичную
(классовую) действительно было возникновение частной
собственности на землю. Ее изменение и развитие в об-
щем и целом определяло характер движения, эволюции
западных обществ. В отличие от этого на Востоке госу-
дарство выступает как «верховный собственник земли»
и здесь «не существует никакой частной земельной соб-
ственности, хотя существует как частное, так и общин-
ное владение и пользование землей»42.
30
Старый, догматически усвоенный подход, связывав-
ший возникновение классового общества и эксплуатации
только с частной собственностью, оказался явно непри-
годным в отношении многих регионов за пределами Ев-
ропейского континента. Это и понятно: поскольку счита-
лось, что конституирующим фактором в структурализа-
ции общественных отношений являются отношения
собственности на средства производства (на землю), то
отношения эксплуатации и в Европе, и за ее пределами
пытались отыскать в первую очередь между частными
собственниками средств производства и теми, кого они
эксплуатируют. Но если для Запада, а точнее, для Евро-
пы такие отношения были действительно базовыми,
определяющими, то на Востоке они оказывались не пер-
вичными, а вторичными, опосредованными государст-
вом. Причем государство и в том и в другом случае, яв-
ляясь органом систематического насилия, и по месту, и
по роли в социально-экономических отношениях, выпол-
няло далеко не одинаковые функции.
Переворачивалась вся прежняя логика общеистори-
ческого процесса: то, что раньше считалось закономер-
ностью или тенденцией, оказывалось особенностью. В са-
мом деле, если раньше нормой (а то и закономер-
ностью) провозглашался европейский путь развития: от
первобытной коммунистической общины через частную
собственность (при рабстве, феодализме и капитализ-
ме) к коммунизму, то теперь все настойчивее утверж-
дается мысль о том, что подавляющее большинство на-
родов прошло путь, на котором частная собственность
свою структурообразующую роль проявила не столь су-
щественно, ибо она была производным фактором, по-
рождаемым возникшей до нее политической админи-
страцией. Наиболее глубоко эти проблемы проанализи-
ровал Л. С. Васильев. Он писал: «Важность этого об-
стоятельства столь велика, что в известном смысле мож-
но сказать, что развитие политической администрации
(государства) при отсутствии или крайней неразвитости
частной собственности было нормой. Только в виде
частного случая, при некоторых благоприятных для это-
го условиях, на определенном этапе эволюции на перед-
ний план могла выйти частная собственность как струк-
турообразующий фактор, что и обусловило специфику
античности»43.
Таковы существенные уточнения, внесенные наукой
XX в. в понимание происхождения частной собственно-
сти, классов и государства. Обобщая более глубокое по-
31
нимание условий и путей возникновения неравенства,
классов и политико-государственных форм общественно'
го развития, можно утверждать следующее.
Ключевое значение для понимания этого процесса
имеет развитие обоих видов материального производ-
ства, поскольку развитие и труда и семьи сыграло свою
структурообразующую роль, обусловило на определен’
ном историческом этапе возникновение первоначальных
разделений и разграничений в рамках первобытнооб-
щинного строя. Первостепенное значение для закрепле-
ния этих разграничений и различий имело умножение
общественных функций и общественное разделение тру-
да в производстве как средств жизни, так и самого че-
ловека, в воспроизводстве рода. Здесь-то и обнаружи-
вается глубина подхода В. И. Ленина, выдвинувшего при
определении класса на передний план не отношение
к средствам производства, не собственность, а место
«в исторически определенной системе общественного
производства»44.
Именно в связи с общественным разделением труда
и местом в системе производства различают группы лю-
дей с особыми функциями и интересами, подчинение ко-
торым и обслуживание которых закрепляет структурные
различия в обществе, обособляет группы друг от друга
и может стать и действительно становилось источником
их возрастающего социального неравенства. Конечно,
для возникновения и утверждения социального неравен-
ства важно не только, чтобы особые функции, исполняе-
мые данной группой в обществе, закреплялись, переда-
вались по наследству, но чтобы они и материализова-
лись в имуществе, в определенных общественных при-
вилегиях.
Что касается материализации неравенства в иму-
щественном положении, то оно становится возможным
там и тогда, где и когда рабочая сила достигает такой
производительности, что может производить больше, чем
необходимо для поддержания ее собственного существо-
вания. Если же говорить об общественных привилегиях
и их закреплении, то следует отметить, что даже при-
надлежность к мужскому полу, возраст и т. д. служили
отправными пунктами для формирования подобных при-
вилегий, особенно в условиях запрета кровосмешения.
Но особенно важно другое: исполнение общих функций,
без которых не может существовать никакое общество,
очень рано обусловило управление людьми в качестве
важнейшего признака возникающей государственной
32
власти и вызвало необходимость ее второго признака —•
принуждения, насилия одной части общества над дру-
гой, что в совокупности и привело — во многих случаях
еще до возникновения частной собственности — к появ-
лению публичной власти, государства, силы, отделенной
от общества и стоящей над ним.
С закреплением данной структурализации общества
место групп людей в иерархической системе государст-
венного управления становится причиной и следствием
углубляющегося социального неравенства, важнейшим
средством накопления общественного богатства в руках
немногих. Именно такой путь формирования классов
оказался возобладавшим. И там, где государство пред-
шествовало возникновению частной собственности и
классов (протогосударство), где под его эгидой склады-
вались отношения порабощения и угнетения, эксплуата-
ции, и там, где оно возникло уже в результате отноше-
ний порабощения и угнетения, оно стало силой, «уме-
ряющей» столкновения классов, т. е. силой, отбирающей
у эксплуатируемых такие средства отстаивания своих
интересов, которые угрожают пожрать общество в бес-
плодной борьбе, а отношение к государству и его роли
в обществе, отношения между борющимися классами
стали выступать как новая форма отношений, т. е. как
политика, что придало общественному прогрессу не су-
ществовавшую прежде государственно-политическую
форму.
Общество будет сохранять такую форму развития не
вечно, а до тех пор, пока оно разделено на классы, т. е.
на «большие группы людей, различающиеся по их ме-
сту в исторически определенной системе общественного
производства, по их отношению (большей частью за-
крепленному и оформленному в законах) к средствам
производства, по их роли в общественной организации
труда, а следовательно, по способам получения и разме-
рам той доли общественного богатства, которой они рас-
полагают» 45.
Почему с этого времени именно в классовой структу-
ре общества заключается причина существования поли-
тики и политической власти?
Это объясняется, во-первых, тем, что необходимые
для существования любого общественного устройства
общие функции, т. е. общественно значимые меры, пред-
принимаемые управляющими в классовом обществе, не
могут быть социально нейтральными, одинаковыми для
всех членов общества, всех его классов. Эти меры заде-
83
вают так или иначе интересы классов, в силу чего они
обретают классовую окрашенность, и в этом заключает-
ся их политический характер. В самом деле, будет ли это
функция «поддержания порядка», или «охраны имуще-
ства граждан», или «защиты благополучия общества»
от внешних врагов — любая подобная функция, испол-
няемая в классовом обществе, имеет более или менее
ярко выраженный классовый, политический характер.
Поэтому-то основоположники научного коммунизма
всегда подчеркивали, что первоосновы политики, поли-
тических отношений и существования государства за-
ключены в классовом делении общества, определяемом
его способом производства. Ф. Энгельс писал, что «вся-
кая общественная власть и всякое политическое насилие
коренятся в экономических предпосылках, в историче-
ски данном способе производства и обмена соответ-
ствующего общества»46. К. Маркс указывал, что полити-
ческий характер тех или иных действий, отношений, про-
цессов определяется не названием этих действий, а ха-
рактером тех социально-экономических связей, в кото-
рых находятся друг с другом взаимодействующие инди-
виды47. Иначе говоря, социально-экономическое разделе-
ние общества на классы — это тот эфир, который окра-
шивает в «классовый (политический) цвет» предприни-
маемые меры, осуществляемые действия, возникающие
в таком обществе отношения больших групп населения.
Без этого эфира нет и не может быть политики. «Когда
в ходе развития исчезнут классовые различия,— писали
К. Маркс и Ф. Энгельс в «Манифесте Коммунистической
партии»,— и все производство сосредоточится в руках
ассоциации индивидов, тогда публичная власть потеряет
свой политический характер»48.
Нелепо доказывать, будто и в первобытной общине,
где еще не было классового расслоения, существовали
политика, политические отношения и государственная
власть, причем на том лишь основании, что здесь уже
была обособленная от массы членов общины публичная
власть в лице вождей, руководителей общины. Нелепо и
утверждение, будто в будущем бесклассовом обществе,
где неизбежно сохранятся общественные функции, ана-
логичные некоторым нынешним государственным, но вы-
полняемые органами самоуправления, тоже в силу этого
сохранятся политика, политические отношения и госу*
дарство. И в том и в другом случае нет почвы для по-
литики, политических отношений и государства.
Во-вторых, возникновение частной собственности,
34
эксплуатации, раскол общества на противоположные
классы — это естественные следствия исторического раз-
вития и вместе с тем условия поступательного развития
общества, «избавиться от которых оно бессильно». Это
важно учитывать, чтобы не представлять ход истории на
идеалистический лад — в том смысле, будто историче-
ское развитие не имеет объективных закономерностей,
определяющих его прогресс. По мере роста производи-
тельности труда и появления продукта сверх того, ко-
торый был необходим для поддержания самого сущест-
вования рабочей силы, он неизбежно накапливался в
руках отдельных людей, что вело к возникновению
частной собственности и эксплуатации, т. е. господства
и порабощения, или подчинения человека человеком.
Но этот закономерный процесс все же не был фаталь-
ным, поскольку действия одаренных сознанием людей,
бесспорно, влияли на конкретные пути формирования
частной собственности, классов, отношений господ-
ства и подчинения.
Иначе говоря, на этом этапе истории сознание и во-
ля людей уже оказывали воздействие, но только на
конкретные формы и пути формирования классов и
классовых отношений. Считая, что классы «возникли
двояким путем», Ф. Энгельс вовсе не ограничивал
исторически возможные пути развития в этой области.
(Опыт стран Азии, Африки и Латинской Америки, где
формирование классов приходится на новое и новей-
шее время, подтверждает это.) Он подчеркивал, что не
собирается конкретно выяснять эти пути, уточнять, где
и каким образом эта возраставшая самостоятельность
общественных функций могла со временеАм вырасти в
господство над обществом, каким образом господ-
ствующие лица сплотились в единый господствующий
класс49. Для него ясно, что здесь возможно немалое
число конкретных вариантов. Важнее другое: как бы
конкретно ни развивался этот процесс, какие бы фор-
мы ни принимал, его условия были таковы, что они
с неизбежностью, закономерно вели к возникновению
частной собственности, эксплуатации и классов.
В-третьих, с возникновением классов с противопо-
ложными интересами, т. е. находящихся в антагони-
стических взаимоотношениях, эксплуатируемые массы
не собирались смиряться со сложившимися отношения-
ми и вели борьбу против поработителей, за свое осво-
бождение. Но эта классовая борьба угнетенных была
борьбой с весьма своеобразными перспективами, С точ-
35
ки зрения сознательных целей, которые ставили в этой
борьбе эксплуатируемые, она до достижения общест-
вом определенных — весьма высоких — рубежей исто-
рического развития не могла привести к уничтожению
классовой противоположности как таковой (для этого
необходим высокий уровень развития капитализма).
Но и в пределах эксплуататорских общественно-эконо-
мических устройств (азиатский способ производства,
рабство, феодализм, ранний капитализм) классовая
борьба исторически важна, ибо является условием
прогресса данного общества, т. е. способствует его эво-
люции, исчерпанию им своих возможностей и переходу
к новой общественно-экономической форме.
Поскольку на ранних этапах развития человечества
нет объективных условий для уничтожения классовой
противоположности посредством борьбы угнетенных,
общественный прогресс оказывается возможным толь-
ко в том случае, когда обеспечены условия, при кото-
рых антагонистические классы «не пожрали бы друг
друга и общество в бесплодной борьбе», что означало
бы конец общественного прогресса. Чтобы этого не
случилось, их столкновения необходимо «умерять»,
держать в определенных рамках.
В-четвертых, государство, возникшее вследствие
того, что общество запуталось в неразрешимом проти-
воречии с самим собой, для того и создается, чтобы
выполнить новую «общую функцию» поддержания «по-
рядка» в обществе с классовыми антагонизмами в об-
становке, требующей применения систематического на-
силия одной части общества над другой. Конечно, это
весьма своеобразный «порядок», при котором эксплуа-
таторы «позволяют» трудящимся бороться против со-
циальной несправедливости, но только в тех пределах,
в каких сохраняется сама эксплуатация.
Разумеется, было бы неправильно думать, будто в
обществе с антагонивтическими классами и их борьбой
есть какие-то весы, «взвешивающие» степень остроты
классового противоборства и указывающие, когда надо
«умерять столкновения», чтобы они не разрушили «по-
рядка» эксплуатации. Речь идет о другом, о том, что
до определенного рубежа и по объективным причинам
(отсутствие условий для полного уничтожения классо-
вого антагонизма), и по субъективным обстоятельст-
вам (в силу неодинаковой сознательности и организо-
ванности противоборствующих сил) борьба трудящих-
ся против эксплуататоров и их государственной вла-
86
сти не может привести их к победе. Политическая
власть, государство своими действиями по поддержа-
нию «порядка» реализует это соотношение сил в поль-
зу эксплуататоров. Неспособность угнетенного, экс-
плуатируемого класса сбросить государство эксплуа-
таторов и заменить его своим, способным закрепить
его победу, также является показателем существующе-
го в обществе соотношения классовых сил.
В-пятых, и это особенно важно, государство, воз-
никнув, приобретает собственную логику развития;
это — «сила, происшедшая из общества, но ставящая
себя над ним, все более и более отчуждаюшая себя от
него». Почему государство в ходе своего развития все
более и более отчуждает себя от общества? Может
быть, это — качество государства только определенного
типа? К. Маркс и Ф. Энгельс так не считали; они ис-
ходили из того, что все новые формы общественного
разделения труда, новые интересы отражаются на
развитии и усложнении государства, проявляясь неиз-
бежно в его все большем и большем обособлении, от-
чуждении от общества. Понимая таким образом при-
роду государства, К. Маркс и Ф. Энгельс считали, что
при переходе общества от капитализма к коммунизму,
с ликвидацией эксплуатации и классовых различий,
а вместе с ними политики и политических отношений,
сойдет с исторической арены и государство, осущест-
вится переход общества от государственной структуры
к безгосударственной.
Короче говоря, К. Маркс и Ф. Энгельс разделяли
вместе со всеми социалистами критику государства
как такового. Они считали, что существование госу-
дарства как паразитического нароста над обществом
на любом этапе общественного развития сопряжено
с особыми опасностями (рост расходов на содержание
государственного аппарата, узурпация классового гос-
подства, бюрократизация и т. д.), из-за чего необхо-
димо стремиться — там, где это становится возмож-
ным,— к изживанию государственно-политической
формы общественного развития, к обеспечению усло-
вий, ведущих к отмиранию государства и замене его
безгосударственным общественным самоуправлением.
37
2. РАЗВИТИЕ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ ЭКСПЛУАТАТОРОВ
И ИДЕЯ САМОУПРАВЛЕНИЯ НАРОДА
Может показаться, что нельзя связывать такие
крайности, противоположности, как государственность
и самоуправление народа. Но ведь известно, что при
определенных обстоятельствах крайности сходятся,
становятся тождественными, переходящими друг в дру-
га. В самом деле, идея самоуправления есть идея, вы-
ражающая один из принципов осуществления общих
функций в обществе. А что такое идея государственно-
сти? Это идея, выражающая другой принцип осу-
ществления общих функций в обществе. Вот и оказы-
вается, что в противоположностях есть и элемент тож-
дества. Но сейчас речь не об этом.
Известно, что в ходе истории одна эксплуататор-
ская общественно-экономическая формация сменяла
другую (рабство, феодализм, капитализм), что в каж-
дой из них политическая власть, государство принад-
лежали экономически господствующему классу, т. е.
классу эксплуататоров, и что сменявшие друг друга
разные типы эксплуататорских государств (рабовла-
дельческий, феодальный, буржуазный) при всем мно-
гообразии их конкретных видов (демократия, аристо-
кратия, тирания — в древности; княжества, герцогства,
монархия — во времена средневековья; разнообразные
республиканские устройства — при капитализме}, рас-
смотренные в историческом плане, выстраиваются в
общую картину развития государственности эксплуата-
торов. Обо всем этом написано много и по-разному.
Однако дошедшая до нас писаная история классо-
вого общества, созданная в согласии с теми, кто рас-
полагал и экономической и политической властью, ред-
ко напоминает о том, что политическая и обществен-
ная жизнь к этому отнюдь не сводилась. Наряду с про-
цессом смены эксплуататорских классов шел другой
процесс: против эксплуататоров и их политической вла-
сти поднимали восстания трудящиеся, совершались
революции с более или менее самостоятельным уча-
стием в них народа, стремившегося отстоять собствен-
ные требования и интересы, пытавшегося придать ре-
волюции соответствующий этим интересам характер,
утвердить свои формы управления общественно-поли-
тической жизнью, реализовать самоуправление.
И тем и другим — эксплуататорам и эксплуатируе-
мым, и классам правившим, и классам, восставшим
против правления,— было ясно, что общество не мо-
жет развиваться без постоянного управления, так или
иначе поддерживающего его существование. Но по-
степенно становилось ясно и другое: исполнение об-
щих функций — функций управления повседневной
жизнью, необходимых для нормального развития об-
щества,— может быть двояким: основывающимся на
принципе самоуправления, когда общество само справ-
ляется с их выполнением, или на принципе управления
с помощью специальных групп людей—’управляющих.
Эксплуататорам не нужно было общественное са-
моуправление, в рамках которого все были бы равны.
Став «избранной частью общества», обладающей все-
возрастающим богатством в виде средств производ-
ства и угнетающей бедняков и тружеников, эксплуата-
торы нуждались в сильном управлении, способном под-
держивать «порядок» в обществе, т. е. держать в узде
эксплуатируемых. Господствующие классы нуждались
не просто в управлении, а в государственном управле-
нии, готовом в любое время применить насилие в от-
ношении непокорных. Они создавали такое управление
по мере увеличения своего богатства и влияния, в ходе
разложения «первичной формации», возникновения и
умножения частной собственности, утверждения экс-
плуатации и систематического насилия, классов и по-
литических отношений.
Созданная эксплуататорами путем перестройки
управляющих органов и публичной власти родового
строя государственная организация надолго стала
главным орудием управления обществом, расколотым
ца классы, пронизанным классовыми антагонизмами.
Государственная машина, развиваясь и совершенствуясь,
наполняясь на определенных этапах новым классовым
содержанием, служит всем эксплуататорским общест-
вам. Это свидетельствует о том, что общественный
прогресс приобрел новую, политико-государственную
форму. Суть ее состояла в следующем.
С возникновением социально-классовой дифферен-
циации, политики и государства управление повседнев-
ной социальной жизнью, руководство общественными
делами обрели характер политического господства,
осуществляемого с помощью государственных органов,
стали выражением общественно-политической власти
экономически господствующего класса или классов.
Прежняя власть авторитета, принадлежавшая старей-
39
шинам рода и племени, завоеванная опытом и поддер-
живаемая их мудростью, уступила место власти богат-
ства, покоящейся на экономической силе эксплуататор-
ского меньшинства и поддерживающейся внеэкономи-
ческими средствами принуждения по отношению
к эксплуатируемому большинству. Авторитет уступил
место богатству, мудрость — силе, прежняя неполитиче-
ская демократия родового общества, выражавшая ин-
тересы всех и исповедовавшая принцип подчинения
меньшинства большинству, сменилась политической
диктатурой классового общества, осуществляющей во-
лю эксплуататоров, воплощающей принцип управления
и господства меньшинства над большинством.
Экономически господствующий класс управляет
так, чтобы при выполнении общих функций обеспечи-
вался его классовый интерес, осуществлялась его воля
как в том смысле, чтобы умерять силы эксплуатируе-
мого класса, т. е. лишать эксплуатируемых определен-
ных средств борьбы, так и в том, чтобы обеспечива-
лись общие интересы господствующего класса, а так-
же соблюдались необходимые для жизни общества
принципы и нормы общежития («не укради», «не
убей», «не нарушай общественный правопорядок»
и т. д.). Такое управление столкнулось с трудностями
и проблемами.
Прежде всего оказалось, что экономически господ-
ствующий класс, основывающий свое господство на
частной собственности, неоднороден, внутренне разъ-
единен: общность коренных интересов представителей
этого класса, особенно отчетливо проявляющаяся в их
общей противоположности интересам эксплуатируе-
мых, хотя и объединяет господствующий класс в опре-
деленную целостность, противостоящую эксплуатируе-
мым, но не устраняет внутренних расколов, расхожде-
ний и внутриклассовых антагонизмов, затрудняющих
выработку и осуществление общеклассовой политики.
Особенно отчетливо это проявилось у пришедшей на
смену феодалам буржуазии. Мелкая, средняя и круп-
ная, городская и сельская, торговая и ростовщическая,
промышленная и финансовая буржуазия, мелкие ры-
бешки и крупные акулы капитала готовы сцепиться
друг с другом, борясь за свою прибыль, защищая соб-
ственные барыши.
Однако общие условия социально-экономического
развития объединяют буржуа в борьбе за свои интере-
сы, за общие условия эксплуатации, укрепление «свое-
40
го» национального, централизованного государства, за
более эффективные приложения своих капиталов. Опи-
раясь на королевскую власть, на бюрократически-дес-
потическое государство, буржуазия посредством бю-
рократизма как первой, формальной, чиновничьей
формы централизма ломала феодальные перегородки,
объединяя земли, создавая единый национальный ры-
нок и национальную армию как хранителя уже захва-
ченных и завоевателя новых территорий для продажи
товаров и приложения капиталов.
Но, тесня своего феодального конкурента по экс-
плуатации, борясь за национальный рынок и рынки
зарубежных и заморских стран, завоевывая и утверж-
дая свое господство, буржуазия должна была по-
стоянно иметь в виду своего главного противника и бу-
дущего могильщика — пролетариат. Его надо было
держать в узде, не позволяя ему набирать силу, угро-
жающую господству буржуазии. Это было нелегким
делом. Буржуазии было непросто удерживать в пови-
новении эксплуатируемые классы: доведенные до от-
чаяния экономической эксплуатацией и политическим
угнетением, трудящиеся не хотели мириться со своей
участью и вновь и вновь поднимались на борьбу за
улучшение своего экономического и политического по-
ложения, не задумываясь над тем, исторически пер-
спективна она или «бесплодна». Классовая борьба тру-
дящихся всегда выступала движущей силой общест-
венного развития: именно она была основой утвержде-
ния и расширения политической демократии, условием
роста политического сознания масс, а тем самым и
прямо, и косвенно способствовала общественному
прогрессу.
Вряд ли здесь целесообразно анализировать шаг за
шагом, как развивалась государственность эксплуата-
торов, как она в условиях сменявших друг друга экс-
плуататорских общественно-экономических устройств,
развивавшихся в рамках «вторичной формации» — на
фундаменте азиатского, рабовладельческого, феодаль-
ного и капиталистического способов производства,—
изменяла в ходе политических переворотов свое клас-
совое содержание, обретала все более и более совре-
менный вид. Задачей этой книги не является и иссле-
дование различных сменявших друг друга форм, мето-
дов и средств осуществления политического господ-
ства того или иного тип$ или того или другого эксплуа-
таторского класса. Хотя все это весьма интересно, тем
41
более что подобное последовательное изучение хода
событий в этой сфере дало бы цельную историческую
картину эволюции государственности эксплуататоров,
но для нашей темы из этой поучительной истории важ-
ны только те идеи, которые подготовили концепцию,
или учение, о самоуправлении трудящихся.
Если с этих позиций подойти к истории государств
венности эксплуататоров, то важный для нашей темы
смысл ее марксистского изучения заключается по мень-
шей мере в двух планах: в уяснении того, как понима-
лось это развитие обществоведением до К. Маркса, и
того, какие выводы из этого развития сделал мар-
ксизм.
Обращаясь к первому плану, необходимо сказать
следующее. То обстоятельство, что государственная
власть в антагонистическом обществе верой и правдой
служит экономически господствующему эксплуататор-
скому классу и вместе с тем выполняет необходимые
для жизни всего общества «общие функции» и что са-
мо «держание в узде», в границах порядка эксплуа-
тируемых тоже выражает до определенного времени
историческую необходимость, преодолеть которую на
соответствующих этапах невозможно, позволяло рань-
ше и позволяет сегодня идеологам эксплуататоров
изображать их государство как общую организацию,
полезную для всех граждан, как надклассовое, «нейт-
ральное», якобы одинаково заботящееся и об эксплуа-
таторах, и об эксплуатируемых. Когда же классовая
принадлежность и «пристрастность» государства ста-
новились очевидными — чаще всего это обнаружива-
лось при открытом проявлении недовольства народных
масс,— в ход пускалась версия о допущенных «край-
ностях», «издержках», «ошибках» в осуществлении го-
сударственной власти. И этому трудящиеся верили, не
имея ясного представления ни о классовой природе
государства, ни о действительных чертах его функцио-
нирования.
Однако по мере того как нарождавшееся буржуаз-
ное общество проходило через горнило буржуазных ре-
волюций, в которых нередко веское слово говорили и
народные массы, у них росло желание понять природу
государства, принципы его функционирования и разви-
тия, а также характер и цели деятельности тех, кто
осуществлял государственную власть. Задолго до
К. Маркса и Ф. Энгельса к анализу истории обраща-
лись философы-материалисты, но они приходили к вы*
42
воду, что в ней нет ничего поучительного. В чем при-
чина такого ограниченного понимания?
Разъясняя заблуждения предшествующих материа-
листов, Ф. Энгельс показал, что исходным пунктом, ве-
дущим к утрате материалистических позиций, был от-
ход от понимания интереса как объективного, не зави-
сящего от сознания людей фактора, как материальной
первопричины человеческих действий. Материалисты до
Маркса подменяли эту объективную, материальную
первопричину другим, объективно-субъективным, а по-
рой и чисто субъективным фактором — «мотивом дейст-
вия», который в отличие от объективного интереса уже
не поддается столь строгой констатации. Эти субъек-
тивные моменты, «мотивы действий»,— когда их берут
за основу анализа вместо объективных интересов — и
выступают в качестве мостика, ведущего от материа-
лизма к идеализму.
Ф. Энгельс писал, что, обращаясь к истории, преж-
ний материализм «судил обо всем по мотивам дейст-
вий, делил исторических деятелей на честных и бес-
честных и находил, что честные, как правило, оказы-
вались в дураках, а бесчестные торжествовали. Из это-
го обстоятельства для него вытекал тот вывод, что
изучение истории дает очень мало назидательного...».
Очевидно, что применительно к обществу старый ма-
териализм переставал быть материализмом, изменял
себе, «считая действующие там идеальные побудитель-
ные силы последними причинами событий, вместо того
чтобы исследовать, что за ними кроется, каковы побу-
дительные силы этих побудительных сил. Непоследова-
тельность заключается не в том, что признается су-
ществование идеальных побудительных сил, а в том,
что останавливаются на них, не идут дальше, к их дви-
жущим причинам»50.
В отличие от представителей метафизического ма-
териализма объективный идеалист Гегель писал, что
история имеет свою логику развития, свои движущие
причины. Он стал искать эти движущие причины, или
силы развития общества, но искал их не там, где они
были в действительности: его «философия истории
искала эти силы не в самой истории; напротив, она
привносила их туда извне, из философской идеоло-
гии»51.
Однако было бы неправильно считать, что в трак-
товках истории Ф. Энгельс не находил ничего достой-
ного внимания, Он не стремился перечеркнуть то бо-
43
гатство идей, которое содержалось в предшествовавшей
общественной мысли. Он хотел показать лишь, на-
сколько ограничен идеалистический подход к истории.
В том же духе рассуждал и К. Маркс. В самом деле,
разве не писал он об элементах диалектики, содержа-
щихся в «Племяннике Рамо» Д. Дидро, в работах
Ж.-Ж. Руссо? Разве не оценивал он высоко основы
трудовой теории стоимости А. Смита и Д. Рикардо?
Разве не отмечал он, что именно французские историки
Гизо, Минье, Тьер и Тьерри заложили основы понима-
ния истории как борьбы классов?
Римляне говорили, что «книги имеют свою судьбу».
Свою судьбу имеют и идеи. Высказывания Ф. Энгель-
са были использованы в советском обществоведении
весьма своеобразно: начиная с 30-х годов, когда в Со-
ветском Союзе становилось и укреплялось обществове-
дение как комплекс вузовских и академических наук,
стало распространяться и укореняться мнение, что ши-
рокое ознакомление советской общественности с до-
марксовским обществоведением не имеет принципиаль-
ного значения, поскольку оно не содержит верного,
научного понимания истории. Разумеется, никто не за-
прещал обращения к этому обществоведению, более
того, переводились и небольшими тиражами издавались
отдельные работы. Но никто не считал широкое озна-
комление советских людей с ними, популяризацию их
важной задачей. В силу этого широкие круги советских
людей оказались незнакомы с такими трудами, как
«Общественный договор» Жан-Жака Руссо, «О духе
законов» Шарля Монтескье, не говоря уже о других
работах многих западных историков и социологов, на
идеях которых зиждутся устои западной демократии,
а вместе с тем в значительной мере основываются
важнейшие гуманитарные достижения современной ци-
вилизации.
Это было не «случайным» упущением, а сознатель-
ным направлением идеологической работы. Задумаем-
ся: разве, скажем, в обстановке 30—50-х, да и более
поздних годов могли быть популярными мысли
Ж.-Ж. Руссо, направленные против тирании, против
тех, кто попирает общественное мнение, или идеи
Ш. Монтескье о важности для общества разделения
высших функций государственной власти? Не случайно
в советском обществе создалась ситуация, когда мож-
но было считаться интеллигентным человеком, если чы
читал «Войну и мир» Толстого, «Отцы и дети» Тургеч
44
нева, «Идиота» Достоевского, но не знаком, порой,
с идеями Жан-Жака Руссо или Сен-Симона, Вольтера
или Спенсера.
Дело не только в ущербности такого подхода к ду-
ховной культуре, передовой человеческой мысли. От-
вергая идеализм как методологическую основу понима-
ния истории, марксизм вовсе не отрицает огромного
значения идей в общественном развитии. Более того,
есть такая область общественной жизни — сознатель-
ное политическое управление общественным разви-
тием,— функционирование которой немыслимо без на-
личия определенных идей; ими на том или ином этапе
и руководствуются общество, господствующие классы.
Поэтому, обращаясь именно к этой сфере, очень важ-
но знать, кто и как понимал управление, поскольку
оно всегда осуществлялось сознательно.
Не останавливаясь на идеях мыслителей — апологе-
тов эксплуататорского государства, обратимся к насле-
дию тех, кто обосновывал революционное право наро-
да на свержение власти, если она действует вопреки
его интересам. Прежде всего рассмотрим позицию
Жан-Жака Руссо. Как известно, общественный до-
говор— весьма распространенная в то время концеп-
ция договорного происхождения государственной вла-
сти. Однако в изложении революционера-демократа
эта концепция обретала весьма специфический смысл.
Она органически сочеталась с его жизненной пози-
цией, исполненной острой ненависти ко всякому нера-
венству и угнетению, с непримиримостью ко лжи и
ханжеству окружающего общества, с верой в то, что
человеческая личность в конце концов обретет настоя-
щую, а не мнимую свободу в ассоциации, где будет
править общая воля, в подлинно демократическом го-
сударстве народного суверенитета, где сойдут на нет
крайности имущественного неравенства, всесилие эгои-
стических частных интересов и вечная борьба между
ними. Основная задача, которую должен разрешить
общественный договор, по мнению Руссо, таковаз
«Найти такую форму ассоциации, которая защищает и
ограждает всею общею силою личность и имущество
каждого из членов ассоциации и благодаря которой
каждый, соединяясь со всеми, подчиняется, однако,
только самому себе и остается столь же свободным,
как и прежде»б2.
Общественное устройство, которое имело место до
сих пор, считал Руссо, покоилось на неравенстве, лжи
45
н обмане, неизбежно ведущих к тирании. В поступа-
тельном развитии неравенства первой ступенью было
установление права собственности и закона; второй —
установление магистратуры; третьей — превращение
власти, основанной на законах, в неограниченную. Так
«среди всей этой безурядицы и переворотов постепенно
поднимет свою отвратительную голову деспотизм; по-
жирая все, что увидит он хорошего и здорового во
всех частях Государства, в конце концов, он начнет
попирать ногами и законы, и народ и утвердится на
развалинах Республики. Времена, предшествующие
этой последней перемене, будут временами смут и
бедствий, но, в конце концов, чудовище поглотит все;
и у народов больше не будет ни правителей, ни зако-
нов, но одни только тираны. С этой минуты не может
быть больше речи ни о нравственности, ни о доброде-
тели. Ибо повсюду, где царит деспотизм, cui ex honesto
nulla est spes *, он не терпит, наряду с собою, никако-
го иного повелителя; как только он заговорит, не при-
ходится уже считаться ни с честностью, ни с долгом,
и слепое повиновение — вот единственная добродетель,
которая оставлена рабам»53.
Однако автор «Рассуждения о происхождении не-
равенства» не останавливался на этой пессимистиче-
ской констатации. Она для него лишь предпосылка
для обоснования революционных выводов: «Это—по-
следний предел неравенства и крайняя точка, которая
замыкает круг и смыкается с нашею отправною точ-
кою. Здесь отдельные лица вновь становятся равными,
ибо они суть ничто; а так как у подданных нет иного
закона, кроме воли их господина, а у него нет другого
правила, кроме его страстей, то понятие о добре и
принципы справедливости вновь исчезают; здесь все
сводится к одному только закону более сильного и
следовательно к новому естественному состоянию, от-
личающемуся от того состояния, с которого мы начали,
тем, что первое было естественным состоянием в его
чистом виде, а это последнее — плод крайнего разло-
жения» 54,
Дальше Руссо показывал, что революция против ти-
рании закономерна, что она «идет своим естествен-
ным путем». Имея в виду исходное естественное со-
стояние и то, которое возникает в результате господ-
ства деспотизма, он писал: «Впрочем оба эти состоя-
* Которому не свойственно ничто порядочное (лат.).
46
ния столь мало отличаются друг от друга, а договор
об установлении Власти настолько расшатан деспотиз-
мом, что деспот остается повелителем лишь до тех пор,
пока он сильнее всех; но как только люди оказываются
в силах его изгнать, у него нет оснований жаловаться
на насилие. Восстание, которое приводит к убийству
или к свержению с престола какого-нибудь султана,
это акт столь же закономерный, как и те акты, посред-
ством которых он только что распоряжался жизнью и
имуществом своих подданных. Одной только силой он
держался, одна только сила его и низвергает. Все, та-
ким образом, идет своим естественным путем, и какова
бы ни была развязка сих быстрых и частых переворо-
тов, никто не может жаловаться на несправедливость
других, но только на собственное свое неблагоразумие
или на свое несчастье»55.
Ж.-Ж. Руссо считал, что «народ, повинующийся за-
конам, должен быть их творцом»56, более того, если
закон не утвержден непосредственно народом, это во-
обще не закон57. Нет ничего удивительного в том, что
идеи автора «Общественного договора», ощущавшего
«приближение эпохи кризиса и революций», вызывали
не только ненависть монархов и реакционеров, но и
горячую поддержку народа. В 1788 г. Марат читал
«Общественный договор» в импровизированных клубах
широким массам народа, и это неизменно вызывало
восторженные аплодисменты58. Робеспьер, пронесший
через всю жизнь глубокое личное преклонение перед
Руссо, называл его «гением свободы», считал челове-
ком, который «сеет в одном веке, а пожинает в сле-
дующих веках»59. Робеспьер отмечал: «...если бы он
был свидетелем этой революции, предтечей которой он
является и которая перенесла его останки в Пантеон,
может ли кто-нибудь сомневаться в том, что его бла-
городная душа с восторгом приняла бы дело справед-
ливости и равенства?»60
Возникает вопрос: почему «Общественный договор»
Жан-Жака Руссо был настольной книгой будущих
ораторов 1789 г., якобинцев 1790 г., республиканцев
1791 г. и бешеных, самых неистовых приверженцев ра-
дикальной революции? Думаю, что секрет заключается
в следующем: основные идеи Руссо, изложенные в его
трудах, в том числе в «Общественном договоре», ка-
сающиеся идеальных форм управления жизнью обще-*
ства, есть не что иное, как своеобразное политико-тео-
ретическое обоснование народовластия и самоуправле«
4?
ния народа. Руссо доказывал, что настоящим сувере-
ном, носителем власти, является народ, что только та-
кое управление общественными делами, которое сле-
дует законам, принятым народом, и реализуется в со-
ответствии с его волей, является законным и справед-
ливым. Все другие политические формы и виды об-
щественного управления раньше или позже, но неиз-
бежно вырождаются, приходят в противоречие с инте-
ресами и волей народных масс. Именно эта револю-
ционность и этот демократизм идей Жан-Жака Руссе
снискали ему широкую славу и популярность.
Реальное содержание и значение идей Руссо от-
нюдь не умаляется тем, что государство, основанное на
«Общественном договоре», как писал Ф. Энгельс, не
могло на практике стать ничем иным, как «идеализи-
рованным царством буржуазии», что оно «оказалось и
могло оказаться на практике только буржуазной демо-
кратической республикой»61. Тем не менее идеи Руссо
представляют собой важный вклад в понимание демо-
кратических форм управления общественной жизнью.
Второй план изучения эволюции государственности
эксплуататоров — что это изучение дало марксизму —
заключается в следующем. Анализ развития общество-
ведения позволил К. Марксу и Ф. Энгельсу сделать
вывод, что государство, возникнув как орудие подав-
ления эксплуатируемых, будучи организацией, выпол-
няющей важные для жизни общества общие функции,
являясь необходимым условием общественного про-
гресса, тем не менее всегда выступало как организа-
ция, паразитирующая на трудностях, противоречиях и
антагонизмах общественного развития, как самодов-
леющая сила, оторванная от общества и стоящая над
ним со своими особыми интересами. Как бы государ-
ство ни выполняло общественно необходимые функ-
ции— плохо или хорошо, оно всегда было и всегда, по-
ка существует, остается отчужденной силой, способной
затормозить прогрессивное развитие общества.
Чем объясняется такой характер развития госу-
дарственной организации общества?
Дело в том, что существует определенная логика
развития государственности: разрастание государства
и все большее его обособление от общества вопреки
интересам общественного прогресса. Как свидетельст-
вует исторический опыт, общество путем простого раз-
деления труда создало органы в целях защиты собст-
венных интересов, Однако по истечении определенного
48
времени эти органы, и главный среди них — государст-
венная власть, преследуя свои особые интересы, из
слуг общества превратились в его повелителей. Важно
подчеркнуть, что такая тенденция — не особенность ка-
кого-либо определенного типа государства, а общая
черта развития государства как такового.
Чтобы уяснить существо этой тенденции, необходи-
мо учесть, что любое разделение труда повышает его
производительность и тем самым ведет к его закрепле-
нию и консервации. Этот процесс реализуется тем ско-
рее, чем более он соответствует особым интересам
определенных общественных сил. Применительно к го-
сударству именно такое положение и имеет место, по-
скольку на складывающемся разделении труда и свя-
занном с ним противоречии паразитирует бюрократия.
Что такое бюрократизм, какова природа бюрокра-
тии?
Бюрократизм — это социальное зло, паразитирую-
щее на общественном разделении функций управления
и исполнения, на реальном противоречии между управ-
ляющими и управляемыми. Бюрократия как своеоб-
разная каста, как определенный слой управляющих
пытается подчинить это противоречие своим корпора-
тивным интересам в ущерб интересам общественного
развития. При засилье бюрократии, отмечал К. Маркс,
складывается особый иерархический тип отношений
«как внутри самого организма управления, так и меж-
ду ним и управляемым организмом»62.
Поскольку бюрократизм — одна из наиболее су-
щественных черт государственного и любого институ-
ционизированного управления, рассмотрим более по-
дробно его природу и тенденции развития. Бюрокра-
том является далеко не каждый управляющий, не
каждый человек, обладающий должностью, облечен-
ный чином. Бюрократизм и бюрократия начинаются
там и тогда, где и когда общественно необходимая
функция управления осуществляется вразрез с ее
предназначением — ускорять общественный прогресс,
когда само управление из формы сложного труда пре-
вращается в простой источник благополучия управ-
ляющего.
Используя свое особое положение в общественном
разделении труда в индивидуальных или корпоратив-
ных интересах, стараясь получить максимум возможно-
го и невозможного из своей «управляющей* роли, эта
часть управляющих потому и становится особой ка-
49
стой — бюрократией, что в центре ее внимания оказы*
вается не выполнение доверенных ей общественных
функций, а их использование в своих корыстных целях
(даже если речь идет о простом получении заработка
без должного исполнения своих обязанностей). В ре-
зультате исполнение общественно необходимых функ-
ций превращается лишь в формальность, сплошь и ря-
дом приходит в противоречие с исходным содержа-
нием, становится не действительным управлением об-
щественными делами, а лишь видимостью управления,
оторванного от реальных общественных дел и все
больше и больше расходящегося с интересами об-
щества.
Выхолащивание действительного смысла и содер-
жания управления и наполнение его иным смыслом —
характернейшая черта бюрократизма. Те, кто сталки-
вался с бюрократом, знают, что он не решает дела,
опираясь при этом на букву государственных инструк-
ций, ссылаясь на закон. В результате безделье и черст-
вость чиновника-бюрократа выступает как бездушие
государства, которое он официально представляет.
К. Маркс писал, что бюрократия есть воплощение «го-
сударственного формализма», что дух бюрократии есть
«формальный дух государства» или «действительное
бездушие государства»63.
Не менее важно и то, что дела, «решаемые» бюро-
кратом, для него самого не существуют как практиче-
ские дела. Его действительный интерес — в ведении де-
лопроизводства, а не в его содержании, ибо только в
таком качестве его собственная деятельность может
быть оценена и поощрена, поэтому она имеет для него
не содержательный, а канцелярский смысл. Только
формальное содержание делопроизводства, связанное
с его собственным интересом, с его карьеристскими
устремлениями и целями, бюрократ считает действи-
тельной целью осуществляемого им управления. «Бю-
рократия,— замечал К. Маркс,— считает самое себя
конечной целью государства. Так как бюрократия де-
лает свои «формальные» цели своим содержанием, то
она всюду вступает в конфликт с «реальными» целя-
ми. Она вынуждена поэтому выдавать формальное за
содержание, а содержание — за нечто формальное. Го-
сударственные задачи превращаются в канцелярские
задачи, или канцелярские задачи — в государственные.
Бюрократия есть круг, из которого никто не может
выскочить» ®4.
60
Поскольку управляющие занимаются «общими
функциями», т. е. общими вопросами жизни данного
общества, они должны обладать определенным зна-
нием, включающим необходимую информацию о по-
ложении дел, ее оценку, перечень намечаемых мер,
принятых решений и т. д. В соответствии с этим бюро-
кратия, стремясь подчинить осуществление общих
функций своим корпоративным интересам, монополи-
зирует, строго дифференцирует и распределяет знания
сообразно отношениям, присущим своей корпорации.
«Ее (бюрократии.— А. Б.) иерархия,— писал
К. Маркс,— есть иерархия знания. Верхи полагаются
на низшие круги во всем, что касается знания частно-
стей; низшие же круги доверяют верхам во всем, что
касается понимания всеобщего, и, таким образом, они
взаимно вводят друг друга в заблуждение»65. Такое
отношение распространяется и на информацию, и на
решения, опирающиеся на полученную информацию.
Что касается первого — информации об общем со-
стоянии дел, то управляющие прекрасно понимают, что
все знания так или иначе вырастают из информации,
что ее отсутствие исключает возможность правильных
суждений о положении дел в государстве. Поэтому
бюрократия старается сделать себя монопольным вла-
дельцем подобной информации, стремится максимально
сузить гласность в обществе. Ведь благодаря только
этому управляющие в глазах неинформированного об-
щества приобретают дополнительный вес. При монопо-
лии бюрократии на информацию уменьшается возмож-
ность конкурирующих решений, а вместе с тем и
критики управляющих, сводится к минимуму возмож-
ность негативной оценки их руководящей деятельно-
сти. Иерархическая дозировка информации, скрыт-
ность внутренних взаимодействий, таинственность,
окружающая принятие решений,— характерные черты,
присущие бюрократии. «Всеобщий дух бюрократии,—
отмечал К. Маркс,— есть тайна, таинство. Соблюдение
этого таинства обеспечивается в ее собственной среде
ее иерархической организацией, а по отношению
к внешнему миру — ее замкнутым корпоративным ха-
рактером. Открытый дух государства, а также и госу-
дарственное мышление представляется поэтому бю-
рократии предательством по отношению к ее тайне»66.
Если же говорить об общих суждениях и решениях,
касающихся осуществления «общих функций», то по-
степенно укореняется мысль, что это доступно только
51
узкому кругу управляющих. Бюрократия насажда-
ет убеждение, возвеличивающее управляющих как
единственных людей, способных здраво оценить
общее положение, взаимоотношение целого и его
частей. И если кто-либо утверждает, что «какое-
нибудь бедствие имеет всеобщий характер... что
оно приобретает угрожающие размеры и формы и
превращается из бедствия частных лиц в государствен*
ное бедствие, устранение которого является обязан-
ностью государства перед самим собой», то, как писал
К. Маркс, само такое «утверждение управляемых ка-
жется непристойным поступком по отношению к пра-
вителям. Правители-де могут лучше всех оценить, в ка-
кой мере та или иная опасность угрожает государствен-
ному благу, и за ними следует заранее признать более
глубокое понимание взаимоотношений целого и его ча-
стей, чем то, какое присуще самим частям. К этому
следует еще прибавить, что отдельное лицо и даже
многие отдельные лица не могут выдавать свой голос
за голос народа; напротив, то освещение вопроса, ко-
торое они дают, всегда сохраняет характер частной
жалобы»67.
К. Маркс подчеркивал, что вышколенная и органи-
зованная по иерархическому принципу бюрократия и
к самим знаниям относится по этому же принципу!
для бюрократии важны не аргументы и доказатель-
ства, обосновывающие решения, а чины и авторитеты,
стоящие за ними и удостоверяющие степень правиль-
ности решений. «Авторитет.— считал К. Маркс,— есть
поэтому принцип ее знания, и обоготворение авторите-
та есть ее образ мыслей»68.
Усиление и укрепление бюрократизма по мере раз-
вития эксплуататорского государства — закономерный
процесс. Во-первых, государство в качестве силы, воз-
никающей из общества, но отделенной, отчужденной от
него и стоящей над ним, всегда таит в себе опасность
самостоятельного развития вопреки тем целям, во имя
которых оно было создано, и вопреки общественным
интересам вообще.
Во-вторых, в силу собственной логики развития го-
сударственное управление имеет тенденцию разраста-
ния, все более тормозит естественный прогресс обще-
ства. «Всякий второстепенный отдельный интерес,— от-
мечал К. Маркс,— порождаемый взаимоотношениями
социальных групп, отрывался от самого общества,
фиксировался и делался независимым от него и проти-
52
вопоставлялся ему в форме государственного интереса,
обслуживаемого государственными жрецами с точно
установленными иерархическими функциями»69.
О том, как далеко может зайти этот процесс, свиде-
тельствует опыт развития государственности эксплуа-
таторов. Так, характеризуя развитие и совершенство-
вание буржуазной государственной машины, т. е. ис-
полнительной власти буржуазного государства,
К. Маркс в работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бо-
напарта» писал: «Эта исполнительная власть с ее гро-
мадной бюрократической и военной организацией, с ее
многосложной и искусственной государственной маши-
ной, с этим войском чиновников в полмиллиона чело-
век рядом с армией еще в полмиллиона, этот ужасный
организм-паразит, обвивающий точно сетью все тело
французского общества и затыкающий все его поры,
возник в эпоху абсолютной монархии, при упадке фео-
дализма, упадке, который этот организм помогал уско-
рять» 70.
В-третьих, развитие и разрастание государства на-
носит вред общественному прогрессу по ряду причин.
Прежде всего государство — «паразитический нарост»,
«кормящийся на счет общества», поэтому, чем больше
оно разрастается, тем больше сил общества оно погло-
щает; являясь средоточием «сил, подчиняющих и пора-
бощающих общество», государство задерживает его
свободное движение71.
В вопросе о перспективах общественного развития
марксизм исходит из необходимости ликвидации и экс-
плуатации, и угнетения, в том числе и государства,
ориентирует на переход к безгосударственному общест-
венному прогрессу. В этом состоит суть подчеркнутой
В. И. Лениным «социалистической критики всякого го-
сударства вообще»72, основа установки на переход от
государственного управления к общественному само-
управлению.
Таковы основные выводы, следующие из истории
развития государственности как таковощ государств
венности эксплуататоров в особенности.
ГЛАВА II
МАРКСИЗМ О ГОСУДАРСТВЕ
И САМОУПРАВЛЕНИИ НАРОДА
Обращаясь к тому, как коммунисты и коммунистам
ческое движение понимали и понимают проблемы раз*
вития государства и становления самоуправления на*
рода, важно «не забывать основной исторической свя«
зи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того,
как известное явление в истории возникло, какие глав-
ные этапы в своем развитии это явление проходило, и
с точки зрения этого его развития смотреть, чем дан-
ная вещь стала теперь»*. Хотя В. И. Ленин говорил
это по поводу самого государства, его слова можно
отнести и к марксистскому учению о государстве и са-
моуправлении народа.
Дело не только в том, что марксистское учение о го-
сударстве и самоуправлении народа возникло не на пу-
стом месте, не в стороне от столбовой дороги развития
мировой цивилизации, а явилось непосредственным
продолжением, развитием научных догадок предшест-
венников, но и в том, что в марксизме и в коммунисти-
ческом движении это учение не оставалось неизмен-
ным, творчески развивалось и обогащалось.
Напомнить об этом, мне кажется, нелишне. Сего-
дня, когда советские коммунисты и марксисты других
стран уделяют большое внимание проблемам само-
управления трудящихся, в данной области (как и в не-
которых других) существует отчетливо выраженное
стремление «модернизировать» взгляды К. Маркса,
Ф. Энгельса и В. И. Ленина на развитие общественного
самоуправления, представить эти взгляды как неиз-
менные с самого начала, прямо и непосредственно сов-
падающие с современным пониманием рассматривае-
мых процессов.
Дело представляется так, что основоположники
научного коммунизма будто бы всегда считали, что в
ходе революции эксплуататорская буржуазная госу-
дарственная машина разбивается, разрушается и заме-
няется качественно новой, пролетарской государствен-
ной машиной, служащей интересам трудящихся. Этот
54
качественно новый тип государства с самого начала
представляет и выражает интересы и волю большин-
ства, все шире привлекает трудящихся к управлению
общественными делами и в условиях социализма пре-
вращается в социалистическое самоуправление народа,
включающее всю систему государственных и негосу-
дарственных учреждений, реализующих интересы и во-
лю всех трудящихся, — систему, которая по мере по-
степенного отмирания классов и государства превра-
щается в неполитическое коммунистическое самоуп-
равление.
Такое толкование марксистского понимания вопро-
са оставляет вне поля зрения ряд положений марксиз-
ма. Если его принять, то как понять К. Маркса, кото-
рый, анализируя опыт Парижской коммуны, говорил
об «обратном поглощении» обществом паразита-госу-
дарства и не отождествлял Парижскую коммуну с го-
сударством, называл ее не «новым типом» государства,
а новой формой управления, противоположной госу-
дарственной по ее сути, основным линиям и чертам?
Это во-первых.
Во-вторых, как увязать утверждения «модерни-
стов» о том, будто К. Маркс, Ф. Энгельс и В. И. Ленин
выступали за развитие при социализме политических,
государственных форм самоуправления народа, если
К. Маркс и Ф. Энгельс считали, что уже на первой фа-
зе коммунизма (при социализме) не будет классов,
политики и государства, что здесь власть потеряет
«свой политический характер»2, если и В. И. Ленин
считал, что при социализме «общественные функции
превращаются из политических в простые администра-
тивные функции»3?
В-третьих, иногда утверждают, что Программа
КПСС восстанавливает марксистско-ленинскую кон-
цепцию о социалистическом самоуправлении народа.
Как известно, на XXVII съезде КПСС говорилось, что
«самоуправленческие начала развиваются не вне,
а внутри нашей государственности, все глубже прони-
кая во все поры государственной и общественной
жизни»4. Но для К. Маркса и Ф. Энгельса государст-
венное управление и общественное неполитическое са-
моуправление исключали друг друга, а В. И. Ленин
призывал не забывать «социалистическую критику вся-
кого государства вообще»5. Как же это следует пони-
мать? Чтобы избежать таких неясностей и недоразу-
мений, необходимо отказаться от «модернизации»
55
взглядов К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина на
государство и самоуправление народа, важно брать их
взгляды не как застывшие и неизменные, а в движе-
нии, в творческом развитии, видеть то, что современ-
ные представления по этим вопросам не только учиты-
вают марксистско-ленинское учение о государстве и
самоуправлении народа, но и опираются на опыт
строительства социализма, обогащают сокровищницу
марксизма-ленинизма новыми подходами и выводами.
Чтобы понять, как в марксизме формулировалась и
развивалась идея самоуправления, что принципиально
нового внесено в этот вопрос, рассмотрим сначала уче-
ние о диктатуре пролетариата и «управлении народа
посредством самого народа», а затем полемику с М. Ба-
куниным, анархистами, а также поставленные в то
время реальные проблемы будущего самоуправления.
1. УЧЕНИЕ О ДИКТАТУРЕ ПРОЛЕТАРИАТА
И «УПРАВЛЕНИИ НАРОДА ПОСРЕДСТВОМ
САМОГО НАРОДА»
Одна из важнейших идей марксизма состоит в том,
что революционный переход от капитализма к комму-
низму— это не только коренной социально-экономиче-
ский переворот, уничтожающий частную собственность
и эксплуатацию человека человеком, но и скачок из
царства необходимости в царство свободы, предпола-
гающий глубочайшее преобразование социально-клас-
совой структуры общества и форм его организации, ве-
дущий к утверждению бесклассового общества, не
знающего политики и государства, где необходимые
для жизни общие функции будут осуществляться на
основе коммунистического неполитического самоуправ-
ления. Когда создавалась теория научного коммуниз-
ма, была ясна лишь общая направленность историче-
ского развития, неизбежность перехода общества, со-
тканного из классовых антагонизмов, к обществу без
эксплуатации и классов, от государства диктатуры
буржуазии к государству диктатуры пролетариата и
от него к неполитическому коммунистическому само-
управлению.
Что предвидели основоположники марксизма?
К. Маркс и Ф. Энгельс исходили из того, что рево-
люционное преобразование капитализма в коммунизм
начнется с политической революции рабочего класса и
его союзников, призванной свергнуть диктатуру бур-
56
жуазии, разбить ее государственную машину и утвер-
дить власть рабочего класса — диктатуру пролетариа-
та, которая и должна обеспечить преобразование капи-
тализма в коммунизм. В ходе этого преобразования в
социально-политической сфере развернутся три взаи-
мосвязанных процесса: переход от антагонистического
классового общества к бесклассовому, а вместе с тем
от политической к неполитической организации жизни;
от государственной власти к безгосударственному об-
щественному управлению; от осуществления необходи-
мых для жизни общих функций управляющими к их
осуществлению без управляющих, на основе общест-
венного самоуправления. Хотя К. Маркс и Ф. Энгельс
не имели возможности опереться на сколько-нибудь су-
щественный практический опыт (кроме опыта Париж-
ской коммуны 1871 г.), тем не менее они сформулиро-
вали и обосновали ряд весьма важных мыслей по по-
воду каждого из этих процессов. Их мысли были за-
тем развиты и конкретизированы В. И. Лениным, учи-
тывавшим опыт первого в мире социалистического го-
сударства.
Есть смысл остановиться более подробно на том,
как основоположники научного коммунизма рассматри-
вали каждый из трех процессов. Это диктуется рядом
обстоятельств. Эти процессы, предвиденные К. Мар-
ксом и Ф. Энгельсом, в совокупности как раз и состав-
ляют суть становления общественного самоуправления.
Рассматриваемое марксистское предвидение по всем
этим линиям уже вступило или вступает в полосу своей
практической реализации, поэтому есть возможность —
пусть еще не во всем — сопоставить предвидение и
действительность с целью более глубокого понимания
практики и корректировки предвидения. Наконец, в
этой связи можно более рельефно показать ошибоч-
ность некоторых суждений по затрагиваемому кругу
проблем.
Прежде всего, для К. Маркса и Ф. Энгельса было
ясно, что революционное преобразование капитализма
в коммунизм неизбежно приведет к ликвидации экс-
плуатации и классовых антагонизмов, к ликвидации
классов вообще, а вместе с тем и к отмиранию полити-
ки и политической организации общественной жизни.
Разрабатывая прогноз устройства будущего обще-
ства, характер его организации, основоположники на-
57
учного коммунизма в качестве исходного пункта свое-
го предвидения брали развитое буржуазное общество,
состоящее только из двух классов — буржуазии и про-
летариата*. Такое общество, преобразуемое револю-
ционным путем в первую фазу коммунизма (социа-
лизм), считали они, сначала проходит политический
переходный период диктатуры пролетариата, характе-
ризующийся борьбой рабочего класса против буржуа-
зии. Первая фаза коммунизма, утверждаясь в резуль-
тате ликвидации буржуазии и роста производительных
сил, уже после переходного периода становится об-
ществом, не знающим классов, бесклассовой ассоциа-
цией производителей.
Согласно такому подходу, все процессы — взятие
государственной власти, превращение средств произ-
водства в государственную собственность, уничтожение
эксплуатации и классовой противоположности, а также
классовых различий и государства — рассматриваются
как происходящие параллельно, а некоторые и одно-
временно. Особо следует подчеркнуть, что устранение
классового деления общества основоположники науч-
ного коммунизма считали не благим пожеланием, а не-
избежным следствием развития производительных сил,
а тем самым и условием дальнейшего общественного
прогресса.
К. Маркс и Ф. Энгельс неоднократно подчеркивали,
что именно развитие производительных сил создает
условия, когда становится и возможным и необходи-
мым устранение классовых различий6. Они указывали
и на то, что общество будет нуждаться в людях, ли-
шенных тех односторонностей, которые связаны с об-
щественным разделением труда и классовым деле-
нием; и это будущее общество создаст таких людей.
Другими словами, устранение всех классовых различий
* В. И. Ленин, полемизируя с Г. В. Плехановым, писал, что
Плеханов «говорит о буржуазном обществе «в развитом виде» и
в то же время говорит, что в нем уцелели и «слой ремесленников»
и «мелкое крестьянство»». «Выходит неточность. Если понимать
слова «развитой вид» в строго теоретическом смысле, то в таком
обществе не будет ни ремесленников, ни мелких крестьян. И даже
если понимать эти слова в ходячем смысле: наиболее развитые стра-
ны,— и тогда окажется, что, напр., в Англии «мелкого крестьян-
ства», как особого социального слоя, в сущности почти уже не су-
ществует» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 221). И далее:
«...эти слова предполагают своей формулировкой такое развитое об-
щество, в котором есть только наемные рабочие и капиталисты,..»
(там же, С. 224).
58
становится на этом этапе условием дальнейшего су-
ществования общества. «...Упразднение,— считал Ф. Эн-
гельс,— общественных классов предполагает достиже-
ние такой ступени исторического развития, на которой
является анахронизмом, выступает как отжившее не
только существование того или другого определенного
господствующего класса, но и какого бы то ни было
господствующего класса вообще, а следовательно, и
самое деление на классы. Следовательно, упразднение
классов предполагает такую высокую ступень развития
производства, на которой присвоение особым общест-
венным классом средств производства... является пре-
пятствием для экономического, политического и интел-
лектуального развития»7. Очевидно, что именно высо-
кий уровень развития производительных сил в разви-
том буржуазном обществе был для основоположников
марксизма отправным пунктом их теоретического прог-
ноза о неизбежности ликвидации его классового де-
ления.
Однако К. Маркс и Ф. Энгельс не ограничивались
«чисто» теоретическим подходом, беря за основу прог-
ноза развитое буржуазное общество, состоящее только
из буржуазии и пролетариата. Они рассматривали
перспективы развития к коммунизму и других, менее
развитых капиталистических стран и считали, что те
страны, где накануне революционного переворота по-
мимо рабочего класса и буржуазии будет существовать
крестьянство, мелкие собственники, пройдут по пути
к первой фазе коммунизма не только через ликвида-
цию буржуазии, но и через кооперирование (создание
«товарищеской собственности») крестьян. Мало того,—
и это очень важно, хотя зачастую упускается из ви-
да,— придется «постепенно перевести крестьянское то-
варищество в высшую форму и сравнять права и обя-
занности как товарищества в целом, так и его отдель-
ных членов с правами и обязанностями остальных ча-
стей всего общества» 8.
Таким образом, основоположники марксизма счита-
ли, что именно переходный период от капитализма
к первой фазе коммунизма (социализму) будет перио-
дом ликвидации и классовых антагонизмов, и классо-
вых различий. Но произойдет это не везде одинаково.
В развитом буржуазном обществе, где налицо только
буржуазия и пролетариат, ликвидация эксплуатации и
эксплуататорских классов, упразднение классового ан-
тагонизма посредством обобществления средств произ-
39
водства совпадут по времени и по существу с ликвида-
цией классовых различий и вступлением в бесклассо-
вую первую фазу коммунизма (социализм). В менее
развитых капиталистических странах, где есть не толь-
ко буржуазия и пролетариат, но и крестьянство, лик-
видация эксплуатации и эксплуататорских классов,
упразднение классового антагонизма не совпадут ни
по времени, ни по существу с ликвидацией классовых
различий. В этих странах в рамках переходного пе-
риода необходимо сначала создать «товарищескую соб-
ственность» крестьян, т. е. крестьянские кооперативы,
а затем сделать следующий шаг: уравнять права и
обязанности как товарищества в целом, так и его от-
дельных членов с правами и обязанностями остальных
частей общества.
Однако и в том и в другом случае итог будет оди-
наков: первая фаза коммунизма со своего возникнове-
ния выступает как бесклассовое общество. Так, говоря
о применении равного права в рамках первой фазы
коммунистического общества, К. Маркс отмечал, что
здесь общество не знает никаких классовых различий,
что каждый является только рабочим, как и все дру-
гие 9.
В. И. Ленин с самого начала своей общественно-по-
литической деятельности целиком и полностью разде-
лял взгляды К. Маркса. Он считал, что утверждаемые
после переходного периода новые «общественные по-
рядки (обычно называемые социализмом, а у Маркса
носящие название первой фазы коммунизма)»10 есть
порядки, где «капиталистов уже нет, классов уже
нет»11. Однако, когда после Октября 1917 г. в Совет-
ской России начался переходный период от капитализ-
ма к социализму, жизнь заставила внести определен-
ные уточнения в эти представления. 19 мая 1919 г.
В. И. Ленин говорил: «...мы ставим себе целью равен-
ство как уничтожение классов. Тогда надо уничтожить
и классовую разницу между рабочими и крестьянами.
Это именно и составляет нашу цель. Общество, в кото-
ром осталась классовая разница между рабочим и
крестьянином, не есть ни коммунистическое, ни социа-
листическое общество. Конечно, при толковании слова
социализм в известном смысле, можно назвать его со-
циалистическим, но это будет казуистика, спор о сла-
вах» 12.
Из этого высказывания видно, что общество, в ко-
тором экспроприирована буржуазия и в этом смысла
&о
ликвидирована эксплуатация и классовый антагонизм,
но в котором остается индивидуальный крестьянин —
«мелкий хозяин», «собственник и владелец предметов
питания» 13, В. Й. Ленин не считал возможным назы-
вать ни коммунистическим, ни социалистическим. Поз-
же, в конце 1919 г., он подтвердил этот тезис в работе
«Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариа-
та»: «Социализм есть уничтожение классов. Диктатура
пролетариата сделала для этого уничтожения все, что
могла. Но сразу уничтожить классы нельзя.
И классы остались и останутся в течение эпохи дик-
татуры пролетариата. Диктатура будет ненужна, когда
исчезнут классы. Они не исчезнут без диктатуры про-
летариата» 14. Здесь важны два момента. Во-первых,
В. И. Ленин вслед за К. Марксом и Ф. Энгельсом счи-
тал, что социализм есть уничтожение классов, что
это — бесклассовое общество. Во-вторых, он констати-
ровал, что произведенное диктатурой пролетариата
огосударствление средств производства не привело
к одновременной ликвидации и буржуазии, и всех
классовых различий.
Рассматривая продвижение к социализму уже в
.свете накопленного опыта, В. И. Ленин пришел к важ-
нейшему выводу: ликвидация классовых антагонизмов
и классовых различий не совпадает ни по существу, ни
по времени. «Чтобы уничтожить классы,— писал он,—.
надо, во-первых, свергнуть помещиков и капиталистов.
Эту часть задачи мы выполнили, но это только часть
и притом не самая трудная. Чтобы уничтожить классы,
надо, во-вторых, уничтожить разницу между рабочим и
крестьянином, сделать всех — работниками. Этого нель-
зя сделать сразу. Это — задача несравненно более труд-
ная и в силу необходимости длительная. Это — задача,
которую нельзя решить свержением какого бы то ни
было класса. Ее можно решить только организационной
перестройкой всего общественного хозяйства, переходом
от единичного, обособленного, мелкого товарного хозяй-
ства к общественному крупному хозяйству» 15.
В 1921 г. В. И. Ленин снова подчеркивал: «...социа-
лизм означает уничтожение классов...» 16 Это говорит о
сохранении его исходного представления, согласно кото-
рому уничтожение классовых антагонизмов и классовых
различий — дело переходного периода от капитализма к
социализму. Однако в дальнейшем и эта позиция под*
верглась пересмотру. Разрабатывая план кооперирова-
ния крестьянства, В. И. Ленин сделал еще один прин*
61
ципиальный вывод: классовые различия могут сохра-
ниться и за рамками переходного периода от капитализ-
ма к социализму, т. е. и в социалистическом обществе.
Такой вывод следовал из признания того, что в социа-
листическом государстве кооперация как коллективное
предприятие — это не просто «переходная форма» к «ас-
социированному производству» первой фазы, как счи-
тали К. Маркс и Ф. Энгельс, а форма, которая совпада-
ет с социализмом 17. В таком случае общество, состоя-
щее не только из рабочих, но и из кооперированных кре-
стьян, выступает как социалистическое общество:
«...строй цивилизованных кооператоров при обществен-
ной собственности на средства производства, при клас-
совой победе пролетариата над буржуазией — это есть
строй социализма» 18.
Таким образом, развивая идеи К. Маркса и Ф. Энгель-
са о закономерном создании бесклассового общества,
В. И. Ленин, действуя в новых исторических условиях
и опираясь на практический опыт, все больше дифферен-
цировал процесс уничтожения классового деления об-
щества: ликвидация классовых антагонизмов отделялась
от ликвидации классовых различий, причем если уничто-
жение частной собственности и эксплуатации человека
человеком связывалось с переходным периодом от ка-
питализма к социализму, то ликвидация классовых раз-
личий (между рабочим классом и кооперированным кре-
стьянством) — уже с развитием социализма. В силу это-
го социалистическое общество — по меньшей мере в на-
чале своего существования — выступало как общество,
имеющее классовую структуру, политические отношения
и функции.
Однако для В. И. Ленина, как и для К. Маркса, было
очевидно, что в ходе развития коммунистической форма-
ции исчезнут с исторической арены и классы, и классо-
вая структура общества, а вместе с ними политика и по-
литические партии.
Вместе с тем для К. Маркса и Ф. Энгельса было яс-
но, что государство'—отчужденная от общества сила;
показатель неразвитости общества; оно может существо-
вать только там, где есть противоположность людей ум-
ственного и физического труда, где управленческие
функции отделены от исполнительских, где существуют
управляющие и управляемые и где наряду с общими
функциями, без осуществления которых общественная
62
жизнь невозможна, необходимо постоянное насильствен*
ное подчинение одной части общества другой.
Государство в эксплуататорском обществе вместе с
другими элементами политической власти возвысилось
над экономическими отношениями этого общества в ка-
честве арбитра классовых столкновений,— арбитра, все-
гда занимавшего сторону господствовавшего класса.
В том случае, когда государство появлялось до возникно-
вения частной собственности и классов, его развитие ста-
новилось важнейшим условием формирования социаль-
но-классовой структуры, превращения отношений гос-
подства и подчинения в отношения эксплуатации чело-
века человеком, дальнейшего развития отношений эксп-
луатации и угнетения.
Понимая таким образом природу государства,
К. Маркс и Ф. Энгельс считали, что при переходе об-
щества от капитализма к коммунизму, с ликвидацией
эксплуатации и классовых различий, а вместе с ними по-
литики и политических отношений неизбежно сойдет с
исторической арены и государство, осуществится пере-
ход общества от государственной структуры к безгосу-
дарственной. В «Нищете философии» К. Маркс писал:
«Рабочий класс поставит, в ходе развития, на место ста-
рого буржуазного общества такую ассоциацию, которая
исключает классы и их противоположность; не будет
уже никакой собственно политической власти, ибо имен-
но политическая власть есть официальное выражение
противоположности классов внутри буржуазного обще-
ства» 19.
В «Манифесте Коммунистической партии» эта мысль
конкретизируется. Здесь говорится об открытой револю-
ции, в ходе которой пролетариат достигает своих це-
лей «лишь путем насильственного ниспровержения все-
го существующего общественного строя»20. Отмечается,
что «пролетариат использует свое политическое господ-
ство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за ша-
гом весь капитал, централизовать все орудия производ-
ства в руках государства, т. е. пролетариата, организо-
ванного как господствующий класс, и возможно более
быстро увеличить сумму производительных сил»21. Кро-
ме того, развитие производительных сил неизбежно при-
ведет к устранению классовых противоположностей и
классовых различий, а вместе с тем и государства.
Разъясняя этот общий взгляд на революционный про-
цесс, Ф. Энгельс считал, что превращение средств про-
изводства в государственную собственность означает*
63
что пролетариат уничтожает самого себя как пролетари-
ат и государство как государство. Оценивая значение
Парижской коммуны, К. Маркс отмечал, что она «была
революцией не против той или иной формы государствен-
ной власти... Она была революцией против самого го-
сударства, этого сверхъестественного выкидыша обще-
ства...»22. И еще: «Коммуна — это обратное поглощение
государственной власти обществом, когда на место сил,
подчиняющих и порабощающих общество, становятся
его собственные живые силы»23. К. Маркс полагал, что,
если бы Коммуна победила и укрепилась, «коммуналь-
ное устройство вернуло бы общественному телу все те
силы, которые до сих пор пожирал этот паразитический
нарост, «государство», кормящийся на счет общества и
задерживающий его свободное движение»24.
Как уже отмечалось, Ф. Энгельс исходил из того, что
уничтожение «государства как государства», а также
классов предполагает достижение такого совершенства
производительных сил, настолько высокой ступени исто-
рического развития, когда оказывается анахронизмом не
только существование того или другого определенного
господствующего класса, но и какого бы то ни было гос-
подствующего класса.
К. Маркс считал, что устанавливаемое в ходе рево-
люции политическое господство пролетариата, диктату-
ра пролетариата не будут продолжительны, что они не-
обходимы до тех пор, «покуда существуют другие клас-
сы, в особенности класс капиталистический, покуда про-
летариат с ним борется (ибо с приходом пролетариата
к власти еще не исчезают его враги, не исчезает старая
организация общества), он должен применять меры на-
силия. ..»25. Результатом таких действий и преобразова-
ний как раз и должно явиться уничтожение эксплуата-
ции и эксплуататорских классов, утверждение бесклассо-
вого общества и отмирание служащего всем трудящим-
ся государства. Об этом Ф. Энгельс говорил так: «Ко-
гда государство наконец-то становится действительно
представителем всего общества, тогда оно само себя
делает излишним. С того времени, когда не будет ни
одного общественного класса, который надо бы было
держать в подавлении... не будет и надобности в осо-
бой силе для подавления, в государстве... Вмешательство
государственной власти в общественные отношения ста-
новится тогда в одной области за другой излишним и
само собой засыпает, На место управления лицами ста*
ловится управление вещами и руководство произведет*
64
венными процессами. Государство не «отменяется», оно
отмирает» 2®»
Опираясь на эти идеи К. Маркса и Ф. Энгельса,
В. И. Ленин в книге «Государство и революция» дал
суммарное изложение марксистского учения о государст-
ве: о его возникновении, сущности и развитии, о рево-
люционной замене эксплуататорского государства про-
летарским и его последующем отмирании. Он постоянно
подчеркивал, что пролетариат не может овладеть ста-
рой государственной машиной, он должен разбить, раз-
рушить ее, поставив на ее место свою политическую
власть — диктатуру пролетариата. Он считал, что рабо-
чим необходимо не любое государство, а полугосударст-
во, «отмирающее государство». Согласно В. И. Ленину,
со вступлением в первую фазу, в социализм, государ-
ство еще полностью не отмирает: «Государство отмира-
ет, поскольку капиталистов уже нет, классов уже нет,
подавлять поэтому какой бы то ни было класс нельзя.
Но государство еще не отмерло совсем, ибо оста-
ется охрана «буржуазного права», освящающего факти-
ческое неравенство. Для полного отмирания государст-
ва нужен полный коммунизм»27.
В связи с этим В. И. Ленин обращал внимание на
то, что социал-демократы повторяют слова Ф. Энгель-
са об отмирании государства «для официального выра-
жения почтения к Энгельсу, без всякой попытки вду-
маться в то, насколько широкий и глубокий размах ре-
волюции предполагается этой «отправкой всей государ-
ственной машины в музей древностей»»28. Рассматривая
экономические основы полного отмирания государства,
В. И. Ленин отмечал, что сроки такого отмирания уста-
новить невозможно.
Для основоположников научного коммунизма было
ясно, что развитие любого объединения сознательных
индивидов, а значит, и любого общества (доклассового,
классового и бесклассового) порождает известные об-
щие функции, без которых оно не может обойтись. В си-
лу этого со времени возникновения и на всем протяже-
нии существования общество выступает как упорядочен-
ное, организованное, так или иначе управляемое сооб-
щество людей. Коммунистическое общество, будучи об-
ществом без классов, без политики и политической орга-
низации, вместе с тем будет высокоорганизованным об-
ществом, в котором осуществится принцип безгосудар-
65
ственного, неполитического общественного самоуправле*
ния *.
В связи с этим следует хотя бы кратко раскрыть
суть «организации» и «управления», без чего трудно
уяснить не только возникновение и развитие государст-
венной организации общества, но и — что особенно важ-
но— превращение государственного управления в об-
щественное самоуправление.
Что же такое организация и управление?
Организация — это обусловленная характером яв-
ления или процесса его внутренняя упорядоченность,
воспроизводимая взаимосвязь (или взаимодействие) эле-
ментов структуры данного явления или процесса. Уп-
равление— это тоже организация, но только поддержи-
ваемая сознательно, специально предназначенным для
этого элементом структуры.
Общество на любом этапе развития выступает как со-
вокупность объединений, представляющих собой управ-
ляемые организации. На ступени доклассового развития
это была «самодействующая вооруженная организация»,
строившаяся во многом на принципе самоуправления. На
ступени классовой структуры возникают общности с по-
литической организацией и государственным управлени-
ем. На этапе бесклассового коммунистического общества
утверждается неполитическая организация обществен-
ной жизни с безгосударственным общественным самоуп-
равлением.
Очевидно, что на всех исторических ступенях разви-
тия с помощью общих функций поддерживается, воспро-
изводится та или иная организация общественной жиз-
ни. По мере развития общества и естественного усложне-
ния его организации изменяются не только эти жизнен-
но важные для общества общие функции, но и спо-
собы их реализации, выступающие в виде или управле-
ния, или самоуправления, или комбинации того и дру-
гого.
Основоположники научного коммунизма внимательно
анализировали процесс усложнения общественной орга-
низации и изменения способов осуществления общих
функций. Они неоднократно указывали, что уже в перво-
бытной общине имеются общие интересы, требующие
исполнения таких функций. Последние связаны с орга-
* В Программе КПСС говорится: «Коммунизм — это высокоор-
ганизованное общество свободных и сознательных тружеников, в ко-
тором утвердится общественное самоуправление...» (Материалы
XXVII съезда КПСС. С. 138).
66
низацией повседневной жизни бесклассовой общности
людей — рода или племени, выступавшей изначально в
качестве «самодействующей вооруженной организации
населения»29, управляемой под надзором всего общест-
ва наиболее развитыми в физическом и умственном от-
ношении представителями родо-племенной общности лю-
дей.
Ф. Энгельс писал: «В каждой такой общине сущест-
вуют с самого начала известные общие интересы, охра-
ну которых приходится возлагать на отдельных лиц,
хотя и под надзором всего общества: таковы — разреше-
ние споров; репрессии против лиц, превышающих свои
права; надзор за орошением, особенно в жарких стра-
нах; наконец, на ступени первобытно-дикого состояния —
религиозные функции. Подобные должности встречаются
в первобытных общинах во все времена,— так, например,
в древнейших германских марках и еще теперь в Ин-
дии. Они облечены, понятно, известными полномочия-
ми и представляют собой зачатки государственной вла-
сти» 30.
Существовавшая при первобытнообщинном строе не-
политическая демократия, предполагающая многие эле-
менты самоуправления, сочеталась с весьма деспотиче-
ским управлением вождей, старейшин и советов старей-
шин, т. е. лиц, избранных региональной общностью и на-
значенных или завоевавших свои особые права в силу
физических данных или опыта,— управляющих предста-
вителей этой первобытной человеческой общности.
Но история не остановилась на этом. Развивалась
экономика, усложнялась жизнь общества, изменялись
его общие функции. Ф. Энгельс так описывал этот про-
цесс: «Постепенно производительные силы растут; уве-
личение плотности населения создает в одних случаях
общность, в других — столкновение интересов между от-
дельными общинами; группировка общин в более круп-
ное целое вызывает опять-таки новое разделение тру-
да и учреждение органов для охраны общих интересов
и для отпора противодействующим интересам. Эти орга-
ны, которые в качестве представителей общих интере-
сов целой группы общин занимают уже по отношению
к каждой отдельной общине особое, при известных об-
стоятельствах даже антагонистическое, положение, ста-
новятся вскоре еще более самостоятельными, отчасти
благодаря наследственности общественных должностей,
которая в мире, где все происходит стихийно, устанав-
ливается почти сама собой, отчасти же благодаря расту-
67
щей необходимости в такого рода органах, связанной с
учащением конфликтов с другими группами»31. Так по-
степенно возникало государство, складывалась политиче-
ская организация общественной жизни и государствен-
ное управление ею.
Именно на этом этапе развития, во вторичной фор-
мации — при рабстве, азиатском способе производства,
феодализме и капитализме, т. е. уже с возникновением
эксплуатации,— к общим функциям управления с целью
сознательного поддержания повседневной жизни обще-
ства прибавилась новая функция — держание в узде
эксплуатируемых с помощью государства. С этого време-
ни, когда усложняющиеся и расширяющиеся общие фун-
кции стали осуществляться отчужденной от общества,
относительно самостоятельной силой — государством,
возникла опасность бюрократизации управляющих, все
большего отрыва, отчуждения осуществляемых государ-
ственным аппаратом общественных функций не только
от общества, но даже и от самого господствующего
класса, превращения государства или отдельных его ор-
ганов в самодовлеющую, служащую собственным инте-
ресам силу.
Социальная революция, осуществляемая пролетариа-
том, призвана разрушить до основания государственно-
бюрократическую машину классового угнетения и управ-
ления, чтобы через диктатуру пролетариата привести
трудящихся к обществу без частной собственности, экс-
плуатации, государства и политики. Именно на этом пу-
ти должны исчезнуть общественное разделение функ-
ций управления и исполнения, разграничение управля-
ющих и управляемых, а вместе с тем и сама возмож-
ность существования бюрократизма и бюрократии. Оз-
начает ли это, что в коммунистическом обществе исчез-
нут организованность и управление? Нет, не означает.
Достаточно представить всю мощь производительных
сил будущего общества, чтобы понять невозможность его
функционирования без высокой организованности и со-
гласованности действий его членов, т. е. без управления.
Поскольку коммунистическое общество будет органи-
зованным и управляемым обществом, но не знающим по-
литической власти и государства, возникают вопросы:
какие функции, связанные с организацией и управлени-
ем общественной жизнью, исчезнут, а какие останутся?
кто и как будет осуществлять эти организационно-уп-
равленческие функции?
Очевидно, что исчезнет функция подавления одной
68
части общества другой его частью, т. е. та функция,
которая была связана с социально-классовым антаго-
низмом, с противоположностью интересов эксплуатато-
ров и эксплуатируемых. Однако не исчезнут и не мо-
гут исчезнуть те общие функции, без которых раньше
не могло существовать общество и не сможет обходить-
ся впредь. Прежде всего это функция поддержания об-
щественного порядка: на разных ступенях истории, при
неодинаковом уровне развития производительных сил
этот порядок будет изменяться, обеспечивая всякий раз
такую связь составляющих общество людей, при кото-
рой они, соединяясь со средствами труда, функциониро-
вали бы как органическое целое, ставящее под совмест-
ный контроль общественный процесс производства и вос-
производства.
Речь идет об организации и управлении по меньшей
мере в двух планах. Во-первых, в масштабах всего об-
щества: чем могущественнее средства производства, ко-
торыми располагает общество, тем важнее, чтобы оно
как целое организовывало, контролировало и направля-
ло развитие материального и духовного общественного
производства, подчиняло этот процесс власти собствен-
ного объединения. Во-вторых, в любой локальной общ-
ности, где совместно используются соответствующие
средства труда или передвижения (фабрика, железная
дорога, судно и т. д. и т. п.), каждый индивид должен
быть включен в управляемую систему. Точнее, чтобы он
сознательно приспосабливался к требованиям функцио-
нирования фабрики, железной дороги, судна, цеха, уч-
реждения и т. д. Без этого невозможно успешное функ-
ционирование коммунистического общества в целом и
нормальная жизнедеятельность каждого индивида.
Эта зависимость существования человека и как об-
щественного и как отдельного индивида от продуман-
ной, согласованной с другими организации своих дейст-
вий требует сохранения и при коммунизме определенной
власти, а вместе с тем и известного подчинения. Ссыла-
ясь на реальные условия общественной жизни, Ф. Эн-
гельс писал, что, «с одной стороны, известный автори-
тет, каким бы образом он ни был создан, а с другой
стороны, известное подчинение, независимо от какой бы
то ни было общественной организации, обязательны для
нас (курсив мой.— А. Б.) при тех материальных услови-
ях, в которых происходит производство и обращение
продуктов»32. Называя авторитет властью, В. И. Ленин
так излагал мысль Ф. Энгельса: «Возьмите фабрику,
69
железную дорогу, судно в открытом море — говорит Эн*
гельс—разве не ясно, что без известного подчинения,
следовательно, без известного авторитета или власти не-
возможно функционирование ни одного из этих сложных
технических заведений, основанных на применении ма-
шин и планомерном сотрудничестве многих лиц?»33
Таким образом, целый ряд объективных обстоя-
тельств, не зависящих от воли, желания или нежелания
людей, требует такой организации и такого управления
общественным развитием, при котором сохраняются эле-
менты авторитета и власти, подчинения и исполнения.
В чем же тогда различие по сравнению с классовым
обществом?
Принципиальное различие заключается в том, что
сохраняющиеся общие функции не будут освящены ав-
торитетом государства и подкреплены его орудиями на-
силия и поэтому утратят государственно-политический
характер, будут выступать в качестве простых админи-
стративных функций, регулирующих уже не классовые
интересы, разделявшие раньше все общество, а менее глу-
бокие социальные интересы. «Все социалисты согласны в
том,—писал Ф. Энгельс,— что политическое государство, а
вместе с ним и политический авторитет исчезнут вслед-
ствие будущей социальной революции, то есть что об-
щественные функции потеряют свой политический харак-
тер и превратятся в простые административные функ-
ции, наблюдающие за социальными интересами» 34.
Поэтому, считали К. Маркс и Ф. Энгельс, все попыт-
ки прудонистов противопоставить авторитет и автоно-
мию, власть и независимость, подчинение и самостоя-
тельность не состоятельны и свидетельствуют о недиа-
л.ектическом подходе к вопросу, что выразилось в борь-
бе так называемых антиавторитаристов против любого
авторитета как якобы не достойного иметь место в ре-
волюционном движении. Основоположники научного
коммунизма поясняли: раз в любом обществе необхо-
димы организация и управление, то тем самым в любом
обществе предполагаются в том или ином виде автори-
тет и подчинение. «Нелепо поэтому изображать прин-
цип авторитета абсолютно плохим, а принцип автоно-
мии— абсолютно хорошим,— писал Ф. Энгельс.— Авто-
ритет и автономия вещи относительные, и область их
применения меняется вместе с различными фазами об-
щественного развития»35.
Из рассуждений Ф. Энгельса вытекают два вывода.
Первый. Общество должно строго следить за допуч
70
стимыми границами авторитета: «...социальная органи-
зация будущего будет допускать авторитет лишь в тех
границах, которые с неизбежностью предписываются
условиями производства...»36 Это весьма важно, ибо
за этими пределами авторитет из необходимого условия
общественного прогресса превращается в его тормоз, в
его оковы, так как будет навязываться людям не усло-
виями производства, а неправильным учетом реальных
условий, что вновь порождает власть одних людей над
другими.
Второй. Управление, исполнение необходимых для
общественной жизни общих функций не может быть
чьей-то постоянной привилегией, ибо в таком случае бу-
дет иметь место неравенство, поскольку одна часть об-
щества будет управлять другой, которая окажется посто-
янно зависимой, управляемой частью. Задача заключа-
ется в том, чтобы эти общие функции — функции управ-
ления— были поглощены обществом, стали его собст-
венной функцией, т. е. чтобы управление было замене-
но самоуправлением. Рассуждая о реализации этого по-
ложения, В. И. Ленин писал: «При социализме все бу-
дут управлять по очереди и быстро привыкнут к тому,
чтобы никто не управлял»37. Короче говоря, подразуме-
валось сознательное приспособление, включение каждо-
го в организованный, согласованный процесс развития.
Мы пока не касаемся того, будет ли управление бу-
дущим обществом столь простым, что для реализации
функции управления будет достаточно поочередного за-
нятия этой обязанностью, а затем и простой привычки к
требованиям общества. Важнее выяснить, кто и как бу-
дет осуществлять те организационно-управленческие
функции, которые неизбежно останутся в будущем об-
ществе.
Уже говорилось, что в нем утвердится самоуправле-
ние. Очевидно, что общественное развитие от управ-
ления к самоуправлению предполагает не только отми-
рание классов, политики и государства, но и такое раз-
витие общества и его членов, которое означает, во-пер-
вых, устранение деления общества на управляющих и
управляемых, а тем самым и устранение его спутника—
бюрократизма, а во-вторых, в процессе «обратного по-
глощения государства» обществом самими членами об-
щества будут усвоены принадлежавшие ранее государ-
ству, управляющим функции управления, т. е. все члены
общества будут подготовлены к выполнению функций
управления, без чего не может быть реализовано об-
71
шественное самоуправление. Это предполагает предва-
рительное обучение управлению, т. е. опыт участия в
представительной и непосредственной демократии.
Такова суть трех основных идей К. Маркса, Ф. Эн-
гельса и В. И. Ленина, отражающих общеисторическую
логику развития, которая определяет в конечном счете
закономерность перехода к неполитическому обществен-
ному самоуправлению. Всесилие марксистских идей в
том и заключается, что в них органически сочетаются
общетеоретический и конкретный подходы, общее виде-
ние исторического процесса и конкретное понимание про-
тиворечий капитализма, развитие которых ведет к социа-
лизму и коммунизму.
В данном случае это особенно важно: для марксизма
переход от государственно-административного управле-
ния общественными делами к негосударственному, непо-
литическому самоуправлению является не только общей
формой реализации гуманистических задач обществен-
ного прогресса, общего «очеловечивания человека», нои
процессом, диктуемым конкретными формами этого про-
гресса, имманентной закономерностью конкретного раз-
вития — революционного преобразования капитализма
в коммунизм.
В чем суть этой конкретной логики развития?
Анализируя в «Капитале» эволюцию капиталистиче-
ского производства, К. Маркс показал органическую
связь трех протекающих в лоне капитализма процессов.
Во-первых, по мере развития капитализма происходит
все расширяющееся отделение собственности от труда,
что обусловливает деспотическую форму управления ка-
питалистическим производством. «Функции управления,
надзора и согласования,— писал К. Маркс,— делаются
функциями капитала, как только подчиненный ему труд
становится кооперативным. Но как специфическая функ-
ция капитала, функция управления приобретает специ-
фические характерные особенности»38.
Эти особенности заключаются в том, что для рабо-
чих осуществляемая капиталистом связь их действий вы-
ступает как власть чужой воли, подчиняющей их де-
ятельность своим целям. «Таким образом, если по свое-
му содержанию капиталистическое управление носит
двойственный характер, соответственно двойственности
самого подчиненного ему производственного процесса,
который, с одной стороны, есть общественный процесс
труда для изготовления продукта, с другой стороны —
процесс возрастания капитала, то по форме своей ка-
72
питалистическое управление деспотично»39. При этом с
каждым новым шагом капитализма прогрессирует и дес-
потизм управления.
Во-вторых, с развитием капитализма совершается так-
же процесс отделения собственности от управления: обо-
собление капитала-собственности и капитала-функции.
Этот процесс начинается уже в мануфактуре. «Подобно
тому, как капиталист сначала освобождается от физи-
ческого труда, как только капитал его достигает той
минимальной величины, при которой только и начина-
ется собственно капиталистическое производство, так
теперь он передает уже и функции непосредственного и
постоянного надзора за отдельными рабочими и груп-
пами рабочих особой категории наемных работников.
Как армия нуждается в своих офицерах и унтер-офице-
рах, точно так же для массы рабочих, объединенной
совместным трудом под командой одного и того же ка-
питала, нужны промышленные офицеры (управляющие,
managers) и унтер-офицеры (надсмотрщики, foremen,
overlookers, contre-maitres), распоряжающиеся во время
процесса труда от имени капитала. Работа надзора за-*
крепляется как их исключительная функция»40.
Но особенно отчетливым становится процесс отделе-
ния собственности от управления на самых высоких сту-
пенях капиталистического развития, когда образуются
акционерные общества. Благодаря этому происходит
следующее: «Капитал, который сам по себе покоится на
общественном способе производства и предполагает об-
щественную концентрацию средств производства и
рабочей силы, получает здесь непосредственно форму
общественного капитала (капитала непосредственно ас-
социированных индивидуумов) в противоположность
частному капиталу, а его предприятия выступают как
общественные предприятия в противоположность част-
ным предприятиям. Это — упразднение капитала как
частной собственности в рамках самого капиталистиче-
ского способа производства»41.
Но этим дело не ограничивается: в ходе такого раз-
вития происходит превращение действительно функцио-
нирующего капиталиста в управляющего, распоряжаю-
щегося чужим капиталом, и собственников капитала —
в чистых собственников, чистых денежных капиталистов,
т. е. капитал-функция отделяется от капитала-собствен-
ности. «... Эта функция,— писал К. Маркс,— в лице уп-
равляющего отделяется от собственности на капитал»42.
В-третьих, процесс отделения собственности от уп-
73
равления делает возможным, а со временем и реаль-
ным возникновение опосредованного — профессиональ-
ного, чиновничьего — управления чужой собственно-
стью43. Последнее становится функцией особой катего-
рии людей — управляющих, нанимаемых отдельным ка-
питалистом или их коллективом, если речь идет об ак-
ционерном обществе. Из этого следует, что действи-
тельное освобождение труда, происходящее в ходе соци-
альной революции рабочего класса, предполагает осу-
ществление трех качественных преобразований:
преодоление отделения труда от собственности,
т. е. такое соединение непосредственного производите-
ля со средствами производства, которое делает его их
собственником, соединяя в одном лице собственника ус-
ловий производства и непосредственного производителя;
—	преодоление обособления собственности от управ-
ления ею, т. е. соединение собственника средств про-
изводства с управлением собственностью, позволяющее
подчинить управление собственностью, распределение
результатов производства интересам собственника этих
средств — интересам непосредственного производителя;
—	преодоление опосредования в управлении собст-
венностью, т. е. подчинение управления собственностью
не только интересам, но и воле собственника средств
производства, непосредственного производителя.
Короче говоря, результатом социальной революции
рабочего класса должна быть такая перестройка всего
общественного производства, которая соединяет в одном
лице не только собственника и непосредственного произ-
водителя, но и потребителя и управляющего производст-
вом. Задача нового строя состоит в том, считал Ф. Эн-
гельс, чтобы предоставить «каждому члену общества
возможность участвовать не только в производстве, но и
в распределении и управлении общественными богатст-
вами...» 44.
Согласно марксизму-ленинизму, овладение собствен-
ностью трудящимися, ее действительное присвоение не-
посредственными производителями находится в прямой
зависимости от того, насколько сами непосредственные
производители, провозглашенные собственниками
средств производства, всех общественных богатств, на
практике выполняют функции ее хозяев, т. е. управля-
ют, распоряжаются своей собственностью. Выполнение
этих хозяйственно-организаторских, управленческих
функций связано в первую очередь не с физическим, а
с умственным трудом, и достаточно сложным. Следова-
74
тельно, оно может быть реализовано не сразу, а толь-
ко в ходе преодоления «финального» (согласно Марк-
су и Энгельсу) общественного разделения труда — меж-
ду людьми умственного труда (управляющими) и людь-
ми физического труда (управляемыми) — в ходе прев-
ращения управляемых в управляющих, и наоборот. Этим
и обусловлена сложность и длительность процесса при-
своения трудящимися средств производства, реального
обобществления производства, а также сложность и
длительность становления бесклассового общества и
неполитического общественного самоуправления.
По своему существу общественное самоуправление
народа — это такая форма управления общественными
делами, когда отсутствуют классы, государство и поли-
тика, нет специальных управляющих, а само общество
выступает в качестве самодействующей организации на-
селения, не знающего над собой никакой власти, кро-
ме власти собственного объединения.
Но какой бы совокупностью людей ни являлось об-
щество— будет ли это общность людей, управляемых
извне, государством или особыми управляющими, или
это будет самодействующая организация населения — об-
щие функции все равно будут выполнять люди — члены
общества. Причем при самоуправлении выполнять их
будут поочередно, попеременно сами члены общества, а
это предполагает их необходимую подготовку, что воз-
можно лишь в том случае, если на пути к такому сос-
тоянию общество выработает способность осуществлять
необходимые функции без постоянного разделения тру-
да в этой сфере.
2. ПОЛЕМИКА С М. БАКУНИНЫМ
Марксистское учение о государстве, его развитии и
последующем отмирании после социальной революции
пролетариата сразу стало предметом критики не только
со стороны буржуазии, но и внутри рабочего движения,
причем как справа, так и слева. Если правооппортуни-
стические деятели II Интернационала сначала испод-
воль, а потом все настойчивее повели подкоп под марк-
систское учение о государстве как орудии классового
господства, под требование разрушить буржуазную го-
сударственную машину, то «левые», и прежде всего
75
М. Бакунин *, развернули борьбу против «государствен-
но-коммунистической программы Маркса», против марк-
систского вывода, согласно которому для победы над
буржуазией пролетариат вынужден установить свое по-
литическое господство, использовать государство дикта-
туры пролетариата.
При всем различии между правыми фальсификация-
ми и «левой» критикой марксизма по этому вопросу и
та и другая в конечном счете вели к разоружению рабо-
чего класса, лишали его возможности добиться победы
в революции и утвердить новый строй. Буржуазия еще
при жизни К. Маркса преследовала его, а также вся-
чески поддерживала фальсификаторов марксистского
учения. Более настойчивыми наскоки на марксизм ста-
ли после смерти К. Маркса и Ф. Энгельса.
В августе 1917 г., излагая марксистское учение о го-
сударстве, В. И. Ленин писал: «С учением Маркса про-
исходит теперь то, что не раз бывало в истории с уче-
ниями революционных мыслителей и вождей угнетенных
классов в их борьбе за освобождение. Угнетающие клас-
сы при жизни великих революционеров платили им по-
стоянными преследованиями, встречали их учение самой
дикой злобой, самой бешеной ненавистью, самым бес-
шабашным походом лжи и клеветы. После их смерти де-
лаются попытки превратить их в безвредные иконы, так
сказать, канонизировать их, предоставить известную сла-
* Михаил Бакунин — известный русский революционер, один из
основателей и теоретиков анархизма, бескомпромиссный борец с дес-
потизмом и самодержавием. Он родился в 1814 г., во второй поло-
вине 30-х годов играл видную роль в кружке Н. В. Станкевича, где
господствовали настроения неудовлетворенности существующей об-
щественной действительностью, был близок с В. Г, Белинским.
В 1840 г. уехал за границу, где примыкал к левым гегельянцам, ис-
пытал влияние Л. Фейербаха, а познакомившись с В. Вейтлингом,
заинтересовался коммунистическим движением, в середине 40-х го-
дов сблизился с Прудоном, познакомился с К. Марксом и Ф. Эн-
гельсом.
М. Бакунин, как убежденный сторонник социальной революции,
принимал непосредственное, активное участие в революциях 1848—
1849 гг. в Праге и Дрездене, за что в апреле 1850 г. саксонский суд,
а в мае 1851 г.— австрийский военный суд (каждый) приговорили
его к смертной казни, которая и в том и в другом случае была за-
менена пожизненным заключением. Австрийские власти выдали
М. Бакунина Николаю I, заточившему его в Алексеевский равелин
Петропавловской крепости. В 1857 г. Бакунин был выслан на посе-
ление в Сибирь; в 1861 г. он бежал из ссылки через Японию и США
в Европу, где в 60—70-х годах сотрудничал с А. И. Герценом и
Н. П. Огаревым, активно участвовал в организации анархистского
движения, выступал против К. Маркса в I Интернационале, из ко-
торого был исключен в 1872 г.
76
ву их имени для «утешения» угнетенных классов и для
одурачения их, выхолащивая содержание революцион-
ного учения, притупляя его революционное острие, опо-
шляя его. На такой «обработке» марксизма сходятся
сейчас буржуазия и оппортунисты внутри рабочего дви-
жения» 45.
В чем суть подобных «обработок» и такой критики
марксистского учения; как К. Маркс и Ф. Энгельс реа-
гировали на нее и как относился к ней В. И. Ленин?
Правые оппортунисты, выдавая себя за марксистов,
пытались превратить К. Маркса в дюжинного либерала,
будто бы видевшего в государстве средство примирения
классов и ратовавшего за использование эксплуататор-
ского государства для освобождения рабочего класса.
В. И. Ленин отмечал: «С одной стороны, буржуазные
и особенно мелкобуржуазные идеологи,— вынужденные
под давлением бесспорных исторических фактов при-
знать, что государство есть только там, где есть классо-
вые противоречия и классовая борьба,— «подправляют»
Маркса таким образом, что государство выходит орга-
ном примирения классов. По Марксу, государство не мо-
гло бы ни возникнуть, ни держаться, если бы возможно
было примирение классов. У мещанских и филистерских
профессоров и публицистов выходит,— сплошь и рядом
при благожелательных ссылках на Маркса! — что госу-
дарство как раз примиряет классы. По Марксу, госу-
дарство есть орган классового господства, орган угнете-
ния одного класса другим, есть создание «порядка», ко-
торый узаконяет и упрочивает это угнетение, умеряя
столкновение классов. По мнению мелкобуржуазных по-
литиков, порядок есть именно примирение классов, а
не угнетение одного класса другим; умерять столкнове-
ние— значит примирять, а не отнимать у угнетенных
классов определенные средства и способы борьбы за
свержение угнетателей»46.
В советской и зарубежной литературе эта правооп-
портунистическая фальсификация марксизма, выхолащи-
вание его революционного содержания подробно и убе-
дительно рассмотрены, и нет необходимости воспроиз-
водить ни сами фальсификации подобного рода, ни их
критику*. Гораздо важнее рассмотреть критику марк-
* Критику некоторых новых аспектов фальсификации марксист-
ского учения о государстве и диктатуре пролетариата см.: Маркси-
стско-ленинское учение о революции и современность. М, 1974;
Бутенко А. П. Политическая организация общества при социализ-
ме. М., 1981.
77
систского учения о государстве «слева», поскольку мно-
гие ее аспекты или не подвергались анализу вообще,
или рассматривались весьма бегло.
«Левые», и в первую очередь М. Бакунин, ополчились
на «государственно-коммунистическую программу Марк-
са» в первую очередь за признание неизбежности «по-
литических форм развития» после социальной револю-
ции рабочего класса, т. е. за признание необходимости
«политического господства пролетариата», его дикта-
туры, важности использования государства для борьбы
за социализм. Теоретические воззрения М. Бакунина
окончательно сложились к концу 60-х годов XIX в., а его
книга «Государственность и анархия» (1873 г.) была и
остается теоретическим кредо анархизма.
Общефилософские воззрения М. Бакунина эклектич-
ны, в них элементы антропологического материализма
сочетаются с антитеологизмом и позитивизмом. Его об-
щественно-политические взгляды основаны на пред-
ставлении о человеческой истории как эволюционном
процессе: человечество из «царства животности» через
«государственную тиранию» приходит к «царству сво-
боды». По М. Бакунину, главным отличием человека от
животного является вовсе не труд, не производственная
деятельность, а мышление, которое на определенной
ступени развития приводит к появлению религии. Госу-
дарство в любом его виде, утверждал М. Бакунин, оли-
цетворяет тиранию и эксплуатацию, опирается на фик-
цию бога.
Только через полное разрушение государства в соци-
альной революции неимущих общество может прийти к
социальному идеалу — строю ничем не ограниченной сво-
боды, абсолютной независимости человека от всякой
власти, к полному развитию всех человеческих способно-
стей. Приближается время полного освобождения черно-
рабочих масс, писал М. Бакунин, и «их вольной общест-
венной организации снизу вверх без всякого правитель-
ственного вмешательства, при помощи вольных эконо-
мических, народных союзов, помимо всех старых госу-
дарственных границ и всех национальных различий, на
одном основании производительного труда, общечелове-
ческого и вполне солидарного при всем своем разнооб-
разии» 47.
В данном случае нет возможности, да и необходи-
мости анализировать все стороны общественно-полити-
ческой теории М. Бакунина. Для наших целей пред-
ставляет интерес только то, что относится к проблемам
78
государства и самоуправления. При всех недостатках и
принципиальных ошибках, присущих работам Бакунина,
есть основания утверждать, что именно он, отстаивая
идею самоуправления, дал наиболее резкую критику го*
сударства как такового, тех реальных опасностей, кото*
рые несет с собой государственная организация обще*
ственной жизни. Мы не погрешим против истины, если
признаем, что некоторые из его опасений подтвердились
в последующем развитии общества, в том числе и соци-
алистического.
Наиболее глубокую критику воззрений М. Бакунина
и других анархистов на государство дали К. Маркс,
Ф. Энгельс и В. И. Ленин; она в своих главных чертах
сохраняет непреходящее значение. Поскольку после
смерти Маркса, Энгельса и Ленина имело место явле-*
ние, которое было названо «культом личности и его по*
следствиями» и в рамках которого деспотизм государст-
ва, его репрессивных органов — о чем предупреждал
М. Бакунин — проявился особенно ярко, есть необхо-
димость вернуться еще раз к критическому анализу воз-
зрений М. Бакунина на государство и показать, что в
его учении заслуживает внимания, а что было и остает-
ся неверным.
Остановимся сначала на том, как основоположники
научного коммунизма оценивали взгляды М. Бакунина.
Как известно, К. Маркс и Ф. Энгельс, имевшие из-за
М. Бакунина и его приверженцев много и общественных
и личных неприятностей, относились резко отрицательно
к его концепции и к попыткам воплотить ее в практике
коммунистического движения с помощью анархистской
организации «Альянс». Но сегодня важны не ярость и
личные выпады, не ожесточенность тогдашней борьбы,
а аргументы и доводы, ибо только они остаются важны*
ми для истории, для революционной практики.
К. Маркс, которому приходилось неоднократно вы<
ступать против М. Бакунина в I Интернационале и поз*
же, законспектировал книгу «Государственность и анар*
хия», изданную в Женеве на русском языке. В конспек-
те он сформулировал ряд принципиальных положение
которые наряду с теми, что были высказаны им в дру-
гих работах, а также Ф. Энгельсом и В. И. Лениным по
этим проблемам, составляют фундамент марксистское
ленинской критики М. Бакунина и анархизма в целом по
вопросам государства и государственной организаций
общественной жизни.
При анализе общественного развития М. Бакунин ис*
79
ходил из национальных качеств и традиций и считал, что
человеческая история представляет собой борьбу поли-
тических и неполитических, агрессивных и миролюбивых
народов (в международном плане), а также борьбу тру-
дящихся, прежде всего обездоленных слоев народа, за
социальную революцию, против государства и эксплуа-
тации (во внутреннем плане).
Чтобы наглядно показать теоретическую несостоя-
тельность и идеализм исходных позиций М. Бакунина,
приведем его рассуждения о «главных чертах идеала»
русского народа, якобы изначально ему присущего и не
изменяющегося в ходе истории. Вот эти главные чер-
ты: «1) всенародное убеждение, что земля, вся земля,
принадлежит народу, орошающему ее своим потом и
оплодотворяющему ее собственноручным трудом; 2) что
право на пользование ею принадлежит не лицу, а це-
лой общине, миру, разделяющему ее временно между
лицами; 3) квазиабсолютная автономия, общинное са*
моуправление и, вследствие того, решительно враж-
дебное отношение общины к государству»48.
С этих позиций М. Бакунин рассматривал не только
развитие России, но и европейскую историю, а также
международное рабочее движение, где сталкивались
взгляды сторонников государственности (Маркс, Эн-
гельс, Лассаль, Бисмарк и т. д.) и ее противников (Ба-
кунин и другие анархисты). Обвиняя Лассаля в объе-
динении, в сговоре с Бисмарком, с буржуазией, он пи-
сал: «Пункт соединения давался ему самой теорией
Маркса: единое, насильственно-централизованное госу-
дарство. Лассаль его хотел, а Бисмарк уже делал» 49.
Как же М. Бакунин и его приверженцы относились
к государству? Они отрицали любое государство, госу-
дарство как таковое, ибо оно ограничивает возмож-
ности народа в организации его сил. Ни одна форма го-
сударства, писал М. Бакунин, будь то даже социально-
демократическая республика, не в силах дать народу
того, что ему надо, «то есть свободной организации сво-
их собственных интересов снизу вверх без всякого вме-
шательства, опеки, насилия сверху, потому что всякое
такое государство, даже самое республиканское и самое
демократическое... не представляет ничего иного, как уп-
равление массами сверху вниз...»60.
Это положение бесспорно. Не только М. Бакунин, но
и К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин, все социалисты,
исходившие из существа дела, считают, что государство
есть сила отделенная, отчужденная от общества и стоя-
80
щая над ним, живущая за счет общества. Разве не-
сколькими годами раньше, еще до этой книги М. Баку-
нина, сам К. Маркс не приветствовал Парижскую ком-
муну, в частности, за то, что она выступала как рево-
люция против самого государства, этого «сверхъестест-
венного выкидыша общества»? Разве он не писал, что
государство является средоточием «сил, подчиняющих
и порабощающих общество»? Разве Ф. Энгельс не на-
зывал государство, государственные органы порождени-
ями общества, способными из «слуг общества» превра-
титься «в его повелителей»? 51 Конечно, все это относи-
лось прежде всего к эксплуататорскому государству.
Сейчас приходится подчеркивать справедливость при-
веденного утверждения М, Бакунина, совпадавшего с
мнением К. Маркса и Ф, Энгельса. Это важно потому»
что позже, в XIX в., в социал-демократии, постепенно
отступавшей от позиций революционного марксизма, а
потом и в XX в., уже в ходе социалистического строи-
тельства (особенно в обстановке «культа личности»),
стало распространяться представление о государствен-
ной организации общественной жизни как о несомнен-
ном благе. Сторонники этой идеи постепенно забывали
и в конце концов почти совсем забыли о критике вся-
кого государства социалистами, о чем до Октября на-
поминал В. И. Ленин, который подчеркивал, что «вся-
кое государство несвободно и ненародно», о чем Маркс
и Энгельс неоднократно говорили своим партийным то-
варищам в 70-х годах. В. И. Ленин считал необходимым
установление власти рабочего класса (диктатуры про-
летариата) в период революционных преобразований.
Но при этом он подчеркивал, что власть рабочего клас-
са не должна подавлять большинство — трудящиеся мас-
сы. По мнению В. И. Ленина, государственная машина,
аппарат пролетарской власти не может быть велик, и в
связи с этим он высказал очень важную мысль о «не
совсем государственном характере диктатуры пролета-
риата» 52.
Правда, М. Бакунин не остановился на критике госу-
дарства как силы, отделенной от общества и тормозящей
его развитие. Не имея ясного представления о причинах
возникновения эксплуатации, классов, отношений гос-
подства и порабощения, а также государства, путая при-
чины и следствия, он связывал государство с возникно-
вением эксплуатации и рабства. «Если есть государства,—
считал он,— то непременно есть господство, следователь-
но, и рабство; господство без рабства, открытого или
81
замаскированного, немыслимо, вот почему мы враги го-
сударства» 53.
Очевидно, что в критике государства М. Бакунин не
прав не в том, что дал «социалистическую критику вся-
кого государства вообще», что выступал за то, чтобы в
ходе социальной революции было уничтожено государ-
ство как таковое, а в том, что допускал принципиальные
ошибки и дезориентировал революционное рабочее дви-
жение по целому ряду весьма существенных для осво-
бодительной борьбы вопросов.
Прежде всего М. Бакунин не понял, что социальная
революция, на которую он, как и другие революцион-
ные социалисты, ориентировался, есть продукт опреде-
ленного уровня развития общества (капитализма) и ре-
зультат освободительной борьбы рабочего класса. По
его мнению, для социальной революции необходимы два
момента: обездоленные массы и наличие у них верного
социального идеала. М. Бакунин делал ставку на ро-
манские страны, в частности на Италию. «В Италии,—
писал он,— преобладает тот нищенский пролетариат, о
котором гг. Маркс и Энгельс, а за ними и вся школа
социальных демократов Германии отзываются с глубо-
чайшим презрением, и совершенно напрасно, потому,
что в нем, и только в нем, отнюдь же не в вышеозначен-
ном буржуазном слое рабочей массы, заключается и
весь ум, и вся сила будущей социальной революции»54.
М. Бакунин пояснял, что одна нищета, доведенная
до крайности, не является достаточным условием для
революции. Чтобы из бунта выросла социальная револю-
ция, утверждал он, необходим «общенародный идеал»,
который вырабатывается исторически из «глубины на-
родного инстинкта»; еще необходима вера в свое пра-
во реализовать этот идеал. Последнее, по мнению Баку-
нина, вместе с бедностью и отчаянием является верным
рецептом социальной революции55.
Критикуя утверждение М. Бакунина о том, что соци-
альная революция может развернуться в любом общест-
ве, находящемся даже на уровне славянских пастуше-
ских общин, К. Маркс писал: «Он абсолютно ничего не
смыслит в социальной революции, знает о ней только по-
литические фразы. Ее экономические условия для него
не существуют»56. К. Маркс называл эти условия: «Ра-
дикальная социальная революция связана с определен-
ными историческими условиями экономического разви-
тия; последние являются ее предпосылкой. Она, следо-
вательно, возможна только там, где вместе с
82
капиталистическим производством промышленный про-
летариат занимает, по меньшей мере, значительное ме-
сто в народной массе. И для того, чтобы он имел хоть
какие-нибудь шансы на победу, он должен быть в со-
стоянии mutatis mutandis (с соответствующими изме-
нениями.—Ред.) сделать для крестьян непосредственно
по меньшей мере столько же, сколько французская бур-
жуазия во время своей революции сделала для тогдаш-
него французского крестьянина»57.
Отождествляя работника с рабочим и безоснователь-
но обвиняя марксизм в «презрении» к «нищенскому
пролетариату», М. Бакунин рассчитывал именно на
люмпенов, чье недовольство и чья воля, считал он, спо-
собны совершить радикальный переворот независимо от
экономических условий. При таком подходе социальная
революция утрачивает свои объективные предпосылки и
уже воля, а не экономические условия оказываются ее
основой. «Так как все существовавшие до сих пор эко-
номические формы, развитые или неразвитые,— писал
К. Маркс,— включали порабощение работника (будь то
в форме наемного рабочего, крестьянина и т. д.), то он
(Бакунин.— А. Б.) полагает, что при всех этих формах
одинаково возможна радикальная революция. Более
того! Он хочет, чтобы европейская социальная револю-
ция, основывающаяся на экономическом базисе капита-
листического производства, произошла на уровне рус-
ских или славянских земледельческих и пастушеских на-
родов и чтобы она не переступала этого уровня... Воля,
а не экономические условия, является основой его со-
циальной революции»58.
Искренне борясь за свободу народов, за их освобож-
дение от тирании и бесправия, М. Бакунин поставил ряд
вопросов, считая их решение необходимым для успешно-
го развития социальной революции. Так, он спрашивал:
во имя чего и против кого должна быть направлена по-
литическая власть рабочего класса? «Мы уже высказы-
вали наше глубокое отвращение к теории Лассаля и
Маркса, рекомендующей работникам, если не как по-
следний идеал, то, по крайней мере, как ближайшую
главную цель,— основание народного государства, ко-
торое, по их объяснению, будет не что иное, как проле-
тариат, возведенный на степень господствующего со-
словия. Спрашивается, если пролетариат будет господ-
ствующим, то над кем он будет господствовать? Значит,
останется еще другой пролетариат, который будет под-
чинен этому новому господству, новому государству» 59.
83
По его мнению, во внутригосударственном плане угне-
тенной будет скорее всего «крестьянская чернь», кото-
рая-де не пользуется благорасположением марксистов,
она «будет, вероятно, управляться городским и фабрич-
ным пролетариатом»60. В международном плане якобы
славяне будут подчинены немцам 61.
Возражая Бакунину, К. Маркс утверждал, что госу-
дарственная власть пролетариату необходима прежде
всего для насильственного подавления свергнутой бур-
жуазии, а отнюдь не крестьянства. «Хороша идея,—
иронизировал он,— что господство рабочих включает в
себя порабощение сельскохозяйственного труда!»62 Да-
лее он подчеркивал, что господство, о котором идет
речь, будет господством рабочих над сопротивляющи-
мися им прослойками старого мира. Это уточнение
марксистской позиции, выработанное в ходе полемики
с М. Бакуниным, весьма важно, ибо показывает, что
господство рабочего класса — не самоцель, а средство
борьбы, направленной не против трудящихся, а только
против тех, кто сопротивляется прогрессу истории.
Возражая М. Бакунину, К. Маркс четко определил
и сроки существования классового господства после со-
циалистической революции. Здесь также выявилось
принципиальное различие в их подходах. К. Маркс
вскрывал социально-экономические причины, М. Баку-*
нин игнорировал их. М. Бакунин утверждал, что марк-
систская мысль о революционном превращении проле-
тариата в господствующий класс означает, что останется
другой трудящийся класс, подчиненный этому новому
господству, государству. К. Маркс разъяснял: «Это зна-
чит, покуда существуют другие классы, в особенности
класс капиталистический, покуда пролетариат с ним
борется (ибо с приходом пролетариата к власти еще не
исчезают его враги, не исчезает старая организация об-
щества), он должен применять меры насилия, стало
быть, правительственные меры»63 против эксплуатато-
ров. «Это значит, — продолжал К. Маркс, — что проле-
тариат, вместо того чтобы в каждом отдельном случае
бороться против экономически привилегированных клас-
сов, достиг достаточной мощи и организованности, что-
бы в борьбе против них применять общие средства при-
нуждения; однако он может применять лишь такие эко-
номические средства, которые упраздняют его собствен-
ный характер как наемного рабочего, следовательно как
класса; поэтому с полной его победой кончается и его
господство, ибо кончается его классовый характер»64.
84
Следовательно, государственная власть пролетариата
не вечна, она необходима для решения двух задач: для
насильственного подавления буржуазии и для ускорения
с помощью насилия преобразования социально-экономи-
ческих условий с целью устранения классового деления
общества и классовой борьбы. Пролетариат, писал
К. Маркс, должен применять в определенных условиях
меры насилия. Когда? «...Если сам он еще остается
классом и не исчезли еще экономические условия, на
которых основывается классовая борьба и существова-
ние классов, они должны быть насильственно устранены
или преобразованы, и процесс их преобразования дол-
жен быть насильственно ускорен»в5.
М. Бакунин заявлял, что марксисты, чувствуя неле-
пость тезиса — идти к свободе через утверждение нового
господства,— успокаивают всех тем, что предлагаемая
ими «диктатура будет временная и короткая»«Non,
mon cher! (Нет, дорогой мой!— Ряд.), — отвечал
К. Маркс.— Классовое господство рабочих над сопро-
тивляющимися им прослойками старого мира должно
длиться до тех пор, пока не будут уничтожены эконо-
мические основы существования классов» *. Он подчер-
кивал, что краткость или длительность господства ра-
бочих определяется не нравственными соображениями,
что признание временности этой диктатуры связано не
с желанием нажить политический капитал; оно детерми-
нировано теми объективными условиями, которые де-
лают неизбежным классовое господство рабочего класса.
Рассмотрим еще две важные идеи, высказанные
М. Бакуниным. Он отмечал, что любое государство, в
том числе и предлагаемое марксистами «народное го-
сударство», будет стремиться увековечить себя и что
любое государство таит в себе опасность развития дес-
потизма управляющих и рабства управляемых. Выступая
за безгосударственную «свободную организацию рабочих
масс снизу вверх», М. Бакунин заявлял, что «всякое
государство, не исключая и их (марксистов.— А. Б,) на-
родного, есть ярмо, порождающее, с одной стороны, дес-
потизм, а с другой — рабство»67. Отвергая позицию
марксистов, он утверждал: «Они говорят, что такое го-
сударственное ярмо, диктатура, есть необходимое пере-
* Маркс К; Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С. 617—618. Уже говорилось
о том, что для К. Маркса и Ф. Энгельса существование классов и
эксплуатации совпадало по времени, поэтому и классовое господ-
ство пролетариата, его диктатура должны были сохраняться, пока
есть эксплуататоры, пока есть классы.
85
ходное средство для достижения полнейшего народного
освобождения: анархия или свобода — цель, государство
или диктатура — средство. Итак, для освобождения на-
родных масс надо их сперва поработить. На этом про-
тиворечии и основывается наша полемика. Они утверж-
дают, что только диктатура, конечно их собственная, мо-
жет создать народную волю; мы отвечаем: никакая дик-
татура не может иметь другой цели, кроме увековече-
ния себя, и что она способна породить и воспитать в
народе, сносящем ее, только рабство; свобода может
быть создана только свободой, то есть всенародным бун-
том и вольной организацией масс снизу вверх»68.
Вряд ли стоит оспаривать мысль М. Бакунина, со-
гласно которой деспотическая диктатура, освящаемая
заверениями о своем служении народу, «способна поро-
дить и воспитать в народе, сносящем ее, только раб-
ство».
Имела известные основания и критика М. Бакуниным
тех форм представительной демократии, которые не
имеют продуманной системы, гарантирующей государст-
венное управление, действительно выражающее интере-
сы и волю управляемых. Он писал: «Немцев считают
около сорока миллионов. Неужели же все сорок мил-
лионов будут членами правительства?» Все демократы
считали само собой разумеющимся, что народ выберет
своих уполномоченных представителей (депутатов), а те
изберут свое народное правительство, т. е. соответст-
вующих правителей. Не соглашаясь с этим, М. Бакунин
писал: «Всеобщее право избрания народных представи-
телей и правителей государства целым народом,— вот
последнее слово марксистов, так же, как и демократи-
ческой школы,— ложь, за которой кроется деспотизм уп-
равляющего меньшинства, тем более опасная, что она
является как выражение мнимой народной воли»69.
Особенно важна последняя мысль М. Бакунина. Под-
черкивая, что формально-демократические механизмы
избрания представителей народа хорошо разработаны
в лоне буржуазной демократии, Бакунин считал, что
они могут быть столь же ловко использованы для оду-
рачения народа в будущем обществе. Он утверждал, что
и здесь может установиться «управление огромного
большинства народных масс привилегированным мень-
шинством. Но это меньшинство будет состоять из работ-
ников, говорят марксисты». Но как только эти работни-
ки станут «представителями или правителями народа»,
они «перестанут быть работниками» и «станут смотреть
86
на всех обыкновенных рабочих с высоты государствен-
ной: они будут представлять уже не народ, а себя и свои
притязания на управление народом. Тот, кто усомнит-
ся в этом, совсем не знаком с природой человека» 7°.
Природа человека здесь, разумеется, не главный ар-
гумент; при недостаточной обеспеченности средствами
существования любое разделение труда в обществе тол»
кает каждого использовать свое положение в личных
интересах. М. Бакунин считал, что это может привести
к особенно печальным последствиям, если в будущем
«народном государстве» управляющие и управляемые бу-
дут значительно отличаться по культурному уровню.
В таком случае так называемое народное государство
будет не что иное, как весьма деспотическое управление
народных масс новой и весьма немногочисленной ари-
стократией действительных или мнимых ученых. Народ
не учен, значит, он целиком будет освобожден от забот
управления, целиком будет включен в управляемое ста-
до. Хорошо освобождение!71 С таких позиций М. Ба-
кунин и его сторонники выступали против марксистов.
Если обобщить взгляды М. Бакунина и его последо-
вателей на государство, то они сводятся к следующему.
1.	Как и все социалисты революционного направле-
ния, анархисты правильно критиковали государство как
таковое, видели многие реальные опасности, которые та-
ит в себе государственная организация общественной
жизни. Поэтому они, как и марксисты, а также другие
социалисты, решительно выступали за уничтожение го-
сударства, за безгосударственную организацию общест-
венной жизни.
2.	В отличие от марксистов они не понимали причин
и условий социальных революций, а равным образом и
причин возникновения и существования частной собст-
венности, эксплуатации, классов и государства (научное
понимание этого процесса тогда только складывалось, и
как раз в лоне марксизма, против которого резко вы-
ступал М. Бакунин и другие анархисты*).
3.	Опираясь на ошибочную методологию, М. Бакунин
и его последователи не представляли всей сложности
процесса перехода от государственной к безгосударст-
венной организации общественной жизни, требовали,
* Как известно, книга Л. Моргана «Древнее общество», в ко-
торой описан этот процесс, появилась в 1877 г., т. е. позже книги
М. Бакунина, а работа Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной
собственности и государства», содержащая цельное марксистское
понимание этого вопроса, вышла в свет еще позже — в 1884 г.
87
чтобы государство было отменено одним ударом и рань-
ше, чем будут ликвидированы те социальные отношения,
которые его породили. Отрывая государство от условий
его существования, они не могли объяснить и путей его
исчезновения. Этим объясняется и отрицание возможно-
сти существования государств разного типа и использо-
вания в революционной борьбе государства самих тру-
дящихся.
В канун Октября, когда особенно наглядно прояви-
лась дезориентирующая роль анархизма в революцион-
ном движении, когда еще не в полной мере выявились те
опасности, которые подстерегают развитие новой, со-
циалистической государственности, В. И. Ленин писал о
расхождениях в этой области марксистов с анархиста-
ми: «Различие между марксистами и анархистами состо-
ит в том, что (1) первые, ставя своей целью полное
уничтожение государства, признают эту цель осущест-
вимой лишь после уничтожения классов социалистиче-
ской революцией, как результат установления социа-
лизма, ведущего к отмиранию государства; вторые хо-
тят полного уничтожения государства с сегодня на завт-
ра, не понимая условий осуществимости такого уничто-
жения. (2) Первые признают необходимым, чтобы про-
летариат, завоевав политическую власть, разрушил пол-
ностью старую государственную машину, заменив ее
новой, состоящей из организации вооруженных рабочих,
по типу Коммуны; вторые, отстаивая разрушение госу-
дарственной машины, представляют себе совершенно
неясно, чем ее пролетариат заменит и как он будет
пользоваться революционной властью; анархисты даже
отрицают использование государственной власти рево-
люционным пролетариатом, его революционную дикта-
туру- (3) Первые требуют подготовки пролетариата к
революции путем использования современного государ-
ства; анархисты это отрицают»72.
Таковы основные расхождения марксистов и анархи-
стов по проблемам государства и путей перехода к без-
государственной организации общественной жизни.
ГЛАВА III
ПУТИ РЕАЛИЗАЦИИ
САМОУПРАВЛЕНИЯ НАРОДА
Октябрьская социалистическая революция «положи*
ла начало необратимому процессу — смене капитализма
новой, коммунистической общественно-экономической
формацией» Она положила начало процессу общест-
венного развития, в котором программные положения
марксизма стали проверяться опытом социалистическо-
го строительства, социалистические и коммунистические
идеалы стали уточняться и развиваться на основе не
только научного предвидения, но и расширяющейся
практики социалистических преобразований.
Историческая дистанция, пройденная человечеством
с Октября 1917 г., когда была свергнута власть эксплуа-
таторов, утверждена власть рабочего класса и его союз-
ников и началось движение к неполитическому, комму-
нистическому самоуправлению, еще недостаточна для
того, чтобы обогатить человечество опытом полной реа-
лизации общественных идеалов, содержащихся в марк-
систско-ленинской теории.
Но пройденный исторический период, измеряемый уже
семью десятилетиями и наполненный преобразования-
ми, достаточен для того, чтобы обобщить имеющийся
опыт, сделать некоторые важные выводы о реализации
идеи самоуправления народа, успехах и неудачах в ее
осуществлении.
В самом деле, движение по этому пути, освещаемое
и освящаемое марксистско-ленинской теорией, не было
легким и прямолинейным, а революционные взрывы, со-
провождавшиеся спонтанным возникновением различ-
ных форм самоорганизации и организации трудящихся,
и создание политических форм власти трудящихся —
Советов, комитетов и т. п., которые строились на само-
управленческих началах,— еще нигде не привели к свое-
му логическому завершению — полному отмиранию
государства и утверждению коммунистического общест-
венного самоуправления. Однако на основании опыта
можно сформулировать ряд выводов, имеющих прак-
тическое значение для настоящего времени.
89
Чтобы сделать изложение более логичным, рассмот-
рим сначала советский и зарубежный опыт развития
социалистической государственности и начал самоуп-
равления, затем обратимся к тому новому, что содер-
жится в Программе КПСС по вопросу о путях более
полной реализации социалистического самоуправления
народа; какова в этом плане современная практика на-
шей страны; наконец, обратимся к диалектике перехо-
да от политического управления к неполитическому, от
государственного управления к самоуправлению.
1. СОВЕТЫ: ОТ ВЛАСТИ ДЛЯ ТРУДЯЩИХСЯ
К ВЛАСТИ ЧЕРЕЗ ТРУДЯЩИХСЯ
Советская Россия — родина первой победоносной со-
циалистической революции — стала ареной и первого
опыта успешного развития государственности трудя-
щихся, начал самоуправления масс. В. И. Ленин, исхо-
дя из того что социализм вступил в эпоху своего осуще-
ствления, писал, что «к задачам, которые ставились
раньше абстрактно, теоретически, мы подошли вплот-
ную практически»2.
Когда в наше время встречаются утверждения, со-
гласно которым реальные достижения социализма сле-
дует измерять их соответствием прежнему предвиде-
нию, следует напомнить слова В. И. Ленина о том, что
«ум десятков миллионов творцов создает нечто неизме-
римо более высокое, чем самое великое и гениальное
предвидение»3. И это понятно, ибо жизнь богаче и
сложнее любого знания, любой теории. Строительство
новой жизни потребовало решения тысяч вопросов, мно-
гие из которых и не ставились в научном предвидении,
вызвало необходимость конкретизации, уточнения, изме-
нения определенных формул и выводов. Ведь не теория
и не предвидение вершат свой суд над жизнью, а, нао-
борот, живая практика — высший судья теории, фунда-
мент ее совершенствования. «Вот теперь,— писал
В. И. Ленин,— своей рукой рабочие и крестьяне делают
социализм.
Прошли и для России, я уверен, безвозвратно про-
шли, те времена, когда спорили о социалистических про-
граммах по книжкам. Ныне о социализме можно гово-
рить только по опыту»4.
С этого переломного рубежа, когда началось станов-
ление и развитие социализма, коммунисты должны бы-
ли показать и доказать, что их программы, в том числе
90
и по вопросам самоуправления масс,— не сладенькие
обещания, с помощью которых буржуазные партии
обычно обеспечивают себе поддержку доверчивых про-
стаков-избирателей, а конкретные идеи, которые могут
и должны быть практически реализованы.
Накануне Октября в сложной социально-экономиче-
ской ситуации многие политические партии тогдашней
России, не видя за собой силы, способной переломить в
желаемую сторону ход событий, считали невозможным
взять в свои руки политическую власть. То же они ду*
мали и о большевиках. Так, кадетская «Речь», в сен-
тябре 1917 г., констатируя, что большевизм в Советах —
«все усиливающееся течение», писала: «Но несмотря на
весь словесный задор, на хвастливые фразы, на демон-
страцию самоуверенности, большевики, за исключением
немногих фанатиков, храбры лишь на словах. Взять
«всю власть» они не попытались бы по собственному
побуждению. Дезорганизаторы и разрушители par ex-
cellence *, они по существу трусы, в глубине души пре-
красно сознающие и внутреннее свое невежество и
эфемерность своих теперешних успехов. Так же хорошо,
как и все мы, они понимают, что первый день их окон-
чательного торжества был бы и первым днем их стре-
мительного падения. Безответственные по самой приро-
де, анархисты по методам и приемам, они мыслимы
лишь как одно из направлений политической мысли,
вернее сказать, как одна из ее аберраций. Лучшим спо-
собом на долгие годы освободиться от большевизма, из-
вергнуть его, было бы вручение его вождям судеб стра-
ны. И если бы не сознание непозволительности и ги-
бельности подобных опытов, можно было бы с отчаяния
решиться и на такое героическое средство. К счастию,
повторяем, сами эти печальные герои дня отнюдь не
стремятся на самом деле к захвату всей полноты вла-
сти» 5.
Отвечая на попытки дискредитировать большевизм,
В. И. Ленин написал в конце сентября статью «Удер-
жат ли большевики государственную власть?», в кото-
рой со всей определенностью заявил: «Я продолжаю
стоять на той точке зрения, что политическая партия
вообще — а партия передового класса в особенности —
не имела бы права на существование, была бы недо-
стойна считаться партией, была бы жалким нолем во
всех смыслах, если бы она отказалась от власти, раз
* По преимуществу.
91
имеется возможность получить власть»8. «Чудесным
средством», с помощью которого большевики собирают-
ся удесятерить свой государственный аппарат, уберечь
Россию от надвигающейся катастрофы, В. И. Ленин
назвал Советы и приступ к народному самоуправле-
нию 7. Положение, что пролетариат «не сможет техниче-
ски овладеть государственным аппаратом», было одним
из доводов, наиболее часто встречающихся и указыва-
ющих «на одну из самых серьезных, самых трудных
задач, стоящих перед победоносным пролетариатом»8.
Но сложность задач пролетарской революции должна
побуждать, считал В. И. Ленин, «к более внимательно-
му и конкретному изучению способов выполнения этих
задач»9. В связи с этим В. И. Ленин указывал на два
обстоятельства.
Первое заключалось в том, что в России уже есть
Советы, способные заменить старый аппарат. Что они
собой в этом плане представляют? «Советы,— писал
В. И. Ленин,— суть новый государственный аппарат, да-
ющий, во-первых, вооруженную силу рабочих и кресть-
ян, причем эта сила не оторвана от народа, как сила
старой постоянной армии, а теснейшим образом с ним
связана; в военном отношении эта сила несравненно
более могучая, чем прежние; в революционном отноше-
нии она незаменима ничем другим. Во-вторых, этот ап-
парат дает связь с массами, с большинством народа на-
столько тесную, неразрывную, легко проверимую и во-
зобновляемую, что ничего подобного в прежнем госу-
дарственном аппарате нет и в помине. В-третьих, этот
аппарат в силу выборности и сменяемости его состава
по воле народа, без бюрократических формальностей,
является гораздо более демократическим, чем прежние
аппараты. В-четвертых, он дает крепкую связь с самы-
ми различными профессиями, облегчая тем различней-
шие реформы самого глубокого характера без бюрокра-
тии. В-пятых, он дает форму организации авангарда,
т. е. самой сознательной, самой энергичной, передовой
части угнетенных классов, рабочих и крестьян, являясь
таким образом аппаратом, посредством которого аван-
гард угнетенных классов может поднимать, воспитать,
обучать и вести за собой всю гигантскую массу этих
классов, до сих пор стоявшую совершенно вне полити-
ческой жизни, вне истории. В-шестых, он дает возмож-
ность соединять выгоды парламентаризма с выгодами
непосредственной и прямой демократии, т. е. соединять
в лице выборных представителей народа и законода-
92
тельную функцию и исполнение законов. По сравнению
с буржуазным парламентаризмом это такой шаг вперед
в развитии демократии, который имеет всемирно-истори-
ческое значение» 10.
Давая развернутую характеристику Советов как но-
вого государственного аппарата, раскрывая их принци-
пиальные отличия и преимущества в сравнении со ста-
рым государственным аппаратом, В. И. Ленин с особой
силой подчеркивал, что наличие в России Советов как
раз и делает возможным победу социалистической ре-
волюции в стране. «Если бы народное творчество рево-
люционных классов не создало Советов,— считал он,—
то пролетарская революция была бы в России делом
безнадежным, ибо со старым аппаратом пролетариат,
несомненно, удержать власти не мог бы, а нового аппа-
рата сразу создать нельзя»11. Второе обстоятельство,
позволявшее большевикам считать, что, придя к власти,
они сумеют ее удержать, заключалось в их намерении
и способности осуществить самоуправление, делать шаги
по пути обучения «народа управлять самим собой»12.
Обращаясь к тому, как на этом этапе ставились
В. И. Лениным проблемы самоуправления народа, нуж-
но подчеркнуть следующее. Во-первых, В. И. Ленин не
отождествлял Советы как государственные органы на-
родовластия с самоуправлением. В ленинском понима-
нии Советы представляют собой «форму организации
авангарда, т. е. самой сознательной, самой энергичной,
передовой части угнетенных классов, рабочих и кресть-
ян...». Советы есть лишь государственный аппарат, спо-
собный поднимать, обучать и вести за собой массы, но
сами по себе они не включают в себя «всю гигантскую
массу этих классов, до сих пор стоявшую совершенно
вне политической жизни, вне истории»13. Почему? По-
тому что «наинижайшие низы» общества не могут, не
готовы к тому, чтобы тотчас управлять государством.
Известно, сколько было разного рода заявлений об
«утопизме» В. И. Ленина, якобы считавшего, что «лю-
бая кухарка» сразу же готова управлять государством.
Как бы отвечая на подобные утверждения, В. И. Ленин
писал: «Мы не утописты. Мы знаем, что любой черно-
рабочий и любая кухарка не способны сейчас же всту-
пить в управление государством. В этом мы согласны и
с кадетами, и с Брешковской, и с Церетели. Но мы от-
личаемся от этих граждан тем, что требуем немедлен-
ного разрыва с тем предрассудком, будто управлять го-
сударством, нести будничную, ежедневную работу уп-
93
равления в состоянии только богатые или из богатых
семей взятые чиновники»14. Это приведет, по мысли
В. И. Ленина, к демократизации государственного аппа-
рата— утверждению народовластия и постепенному ста-
новлению самоуправления народа.
Что касается народовластия, то, как считал В. И. Ле-
нин, обучая и привлекая, привлекая и обучая массы го-
сударственному управлению, большевикам удастся рас-
ширить, демократизировать, создать принципиально но-
вый государственный аппарат — орган народовластия.
«К управлению государством в таком духе,— писал
В. И. Ленин,— мы можем сразу привлечь государствен-
ный аппарат, миллионов в десять, если не в двадцать
человек, аппарат, не виданный ни в одном капиталисти-
ческом государстве. Этот аппарат только мы можем
создать, ибо нам обеспечено полнейшее и беззаветное
сочувствие гигантского большинства населения. Этот ап-
парат только мы можем создать, ибо у нас есть созна-
тельные дисциплинированные долгой капиталистической
«выучкой» (недаром же мы были на выучке у капита-
лизма) рабочие, которые в состоянии создать рабочую
милицию и постепенно расширить ее (начиная расши-
рять немедленно) во всенародную милицию. Сознатель-
ные рабочие должны руководить, но привлечь к делу
управления они в состоянии настоящие массы трудя-
щихся и угнетенных» 15.
Если говорить о самоуправлении народа, то массы,
включаясь в управление делами государства и общест-
ва, будут, учась на своих ошибках, получать урок са-
моуправления, и этого не следует опасаться: «...разве не
было ошибок у крестьян, когда они из крепостного пра-
ва выходили на волю и начинали сами вести свои де-
ла? Разве может быть иной путь к обучению народа уп-
равлять самим собой, к избавлению от ошибок, как
путь практики? как немедленный приступ к настояще-
му народному самоуправлению?» 16
В. И. Ленин был убежден, что само становление са-
моуправления вызовет невиданный энтузиазм масс,
столь необходимый, чтобы спасти страну от краха. Глав-
ное при этом, считал В. И. Ленин, внушить угнетенным
и трудящимся веру в свои силы, показать им на практи-
ке, что они могут и должны взяться сами за управле-
ние общественными делами. «Без этого спасения Рос-
сии от краха и гибели нет, а добросовестный, смелый,
повсеместный приступ к передаче дела управления в
руки пролетариев и полупролетариев даст такой неви-
94
данный в истории революционный энтузиазм масс, ум-
ножит во столько раз народные силы по борьбе с бед-
ствиями, что многое кажущееся невозможным для наших
узких, старых, бюрократических сил, станет осуществи-
мым для сил миллионной массы, начинающей работать
на себя, а не на капиталиста, не на барчука, не на чи-
новника, не из-под палки» 17.
Именно живое творчество народа, исторический эн-
тузиазм масс, по мысли В. И. Ленина, должны стать
той силой, которая перевернет Россию, обновит ее жизнь
на социалистических началах и приведет страну в конеч-
ном итоге к победе идеалов коммунизма. В результате
правильной стратегии и тактики большевиков рабочие,
солдаты и крестьяне в Октябре 1917 г. свергли в Рос-
сии буржуазную власть и утвердили диктатуру проле-
тариата в форме Советов. Впервые в истории «наини-
жайшие низы» общества становились хозяевами своей
страны, занимали авансцену политической жизни. В рам-
ках Советов начиналось становление народовластия, от-
крывающего путь к самоуправлению народа.
Когда победила Октябрьская революция и встал во-
прос о практической реализации идей научного социа-
лизма, т. е. строительстве социализма, В. И. Ленин и
Коммунистическая партия уже располагали общим пред-
ставлением о предстоящем пути. Пока не был накоплен
необходимый опыт, все действия большевиков по реали-
зации самоуправления народа и строительству социализ-
ма опирались прежде всего на это предвидение.
К. Маркс и Ф. Энгельс достаточно четко обрисовали
предстоящий путь: в политической сфере главным сред-
ством перехода к новому строю является революция и
утверждение диктатуры пролетариата, которая должна
была стать «управлением народа посредством самого
народа». В экономической сфере решающим должно
стать обобществление средств производства, действи-
тельное присвоение их трудящимися, в результате чего
они становятся хозяевами жизни, сознательными твор-
цами истории. При этом К. Маркс и Ф. Энгельс счита-
ли, что новое общество в присвоении средств производ-
ства трудящимися обретет необходимый экономический
фундамент, а само обобществление средств производ-
ства, проводимое более или менее быстро во всей эко-
номике, означает следующее.
Во-первых, превращение всех средств производства
в собственность всего общества, что создает возмож-
ность для планомерного развития производительных сил
95
по единому, общему плану. «...Главное требование
Маркса,— подчеркивал Ф. Энгельс,— захват всех средств
производства от имени общества пролетариатом, добив-
шимся безраздельного политического господства...»18
По убеждению К. Маркса и Ф. Энгельса, при переходе
к новому строю придется использовать кооперативные
формы производства. Однако, говоря о «кооперативных
производственных товариществах на государственных
вемлях»19, «кооперативных фабриках»20, они рассмат-
ривали их лишь в качестве «промежуточного звена» в
движении к производству нового общества. Иначе го-
воря, основоположники научного коммунизма видели в
кооперативных формах производства только «переход-
ные формы от капиталистического способа производства
к ассоциированному...»21.
Во-вторых, обобществление всех средств производст-
ва понималось как акт, уничтожающий не только клас-
совые противоположности, но и классовые различия,
обеспечивающий утверждение бесклассового общества,
т. е. как решающий шаг к отмиранию государства.
«Пролетариат,— писал Ф. Энгельс,— берет государст-
венную власть и превращает средства производства
прежде всего в государственную собственность. Но тем
самым он уничтожает самого себя как пролетариат,
тем самым он уничтожает все классовые различия и
классовые противоположности, а вместе с тем и госу-
дарство как государство»22. Говоря о применении рав-
ного права на первой фазе нового общества, К. Маркс
также отмечал, что «оно не признает никаких классо-
вых различий, потому что каждый является только ра-
бочим, как и все другие...» 23.
Здесь необходимо подчеркнуть следующее.
Согласно Ф. Энгельсу, государственная власть «прев-
ращает средства производства прежде всего в государст-
венную собственность». Эта оговорка не случайна, ибо
государственная собственность не рассматривалась
К. Марксом и Ф. Энгельсом в качестве постоянной осно-
вы будущего ассоциированного общества. Правда, ос-
новоположники научного коммунизма не раскрыли су-
щества общественной собственности будущего ассоции-
рованного общества, хотя сложность продвижения к ней
для них была очевидна. Чтобы материальный процесс
производства, считал К* Маркс, стал продуктом свобод-
ного общественного союза людей и находился под их
социальным планомерным контролем, «необходима оп-
ределенная материальная основа общества или ряд оп-
96
ределенных материальных условий существования, ко-
торые представляют собой естественно выросший про-
дукт долгого и мучительного процесса развития»24.
Вместе с тем, согласно К. Марксу и Ф. Энгельсу, ча-
стная собственность, основанная на личном труде (на-
пример, трудящегося крестьянства), не должна экспро-
приироваться. В 1894 г. Ф. Энгельс писал, что по отно-
шению к мелким крестьянам задача состоит прежде все-
го в том, чтобы «их собственность перевести в товари-
щескую» 25, а затем «постепенно перевести крестьянское
товарищество в высшую форму и сравнять права и обя-
занности как товарищества в целом, так и его отдель-
ных членов с правами и обязанностями остальных час-
тей всего общества»26. Предполагавшееся уравнение
прав и обязанностей во всем обществе объясняет, по-
чему в «Критике Готской программы» и в «Анти-Дю-
ринге» коммунизм (в обеих фазах) рассматривается как
бесклассовое общество с единой общественной собст-
венностью на все средства производства.
В-третьих, обобществление всех средств производст-
ва будет означать уже в первой фазе (при социализме)
полное устранение товарного производства и отчужде-
ния. «Раз общество возьмет во владение средства про-
изводства,— отмечал Ф. Энгельс,— то будет устранено
товарное производство, а вместе с тем и господство
продукта над производителями»27. Об отсутствии при
социализме товарообмена, связанного с меновой стои-
мостью, писал и К. Маркс: «В обществе, основанном на
началах коллективизма, на общем владении средства-
ми производства, производители не обменивают своих
продуктов; столь же мало труд, затраченный на произ-
водство продуктов, проявляется здесь как стоимость
этих продуктов, как некое присущее им вещественное
свойство, потому что теперь, в противоположность ка-
питалистическому обществу, индивидуальный труд уже
не окольным путем, а непосредственно существует как
составная часть совокупного труда»28.
В-четвертых, с обобществлением средств производст-
ва и устранением товарного производства упраздняются
товарно-денежные отношения, а распределение в обеих
фазах строится на основе разных принципов, но и тут
и там путем прямого снабжения из общественных за-
пасов. При социализме это будет осуществляться с по-
мощью получаемых от общества трудовых квитанций:
«...каждый отдельный производитель получает обратно
от общества за всеми вычетами ровно столько, сколько
©7
сам дает ему. То, что он дал обществу, составляет его
индивидуальный трудовой пай... Он получает от общест-
ва квитанцию в том, что им доставлено такое-то количе-
ство труда (за вычетом его труда в пользу обществен-
ных фондов), и по этой квитанции он получает из обще-
ственных запасов такое количество предметов потребле-
ния, на которое затрачено столько же труда. То же са-
мое количество труда, которое он дал обществу в одной
форме, он получает обратно в другой форме» 29. Особо
следует подчеркнуть, что распределение осуществляется
в соответствии с количеством труда каждого. К. Марка
и Ф. Энгельс отвергали дифференциацию оплаты в соот-
ветствии с квалификацией и качеством труда *.
Таковы в самом общем виде представления К. Марк-
са и Ф. Энгельса о коммунизме, новом строе, называв-
шемся К. Марксом «ассоциацией производителей», а
Ф. Энгельсом — «великим общенациональным произ-
водственным товариществом» 30. Не трудно заметить,
что в этих представлениях обе фазы — социализм и соб-
ственно коммунизм — выступают как общественные уст-
ройства с единой собственностью, с бесклассовой струк-
турой, с единым планом, с распределением, которое ба-
зируется на прямом снабжении из общественных запасов
и исключает товарно-денежные отношения. Различия
между фазами лежат не в упомянутых сторонах орга-
низации производства и распределения, а касаются преж-
де всего степени развития, зрелости производительных
сил общества, уровня производительности труда его чле-
нов, количества получаемых ими благ, возможностей
для развития их физических и духовных сил, характера
господствующих в обществе принципов.
Такие представления о двух фазах коммунистическо-
го общества разделялись всеми марксистами не только
* В представлениях о реализации принципа распределения по
труду они исходили из относительной однородности общественного
труда в то время. Ф. Энгельс указывал также на то, что при со-
циализме затраты на обучение несет общество, поэтому нет резона
оплачивать сложный труд выше простого: «В обществе, организован-
ном социалистически, эти расходы несет общество, поэтому ему при-
надлежат и плоды, т. е. бблыпие стоимости, созданные сложным
трудом. Сам работник не вправе претендовать на добавочную опла-
ту» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 207). Предполагалось,
что распределение жизненных средств по труду будет осуществлять-
ся в соответствии с затраченным рабочим временем. Предложения о
применении принципа редукции труда к вознаграждению работника
при социализме Ф. Энгельс назвал бесстыдной подтасовкой идей
К Маркса, «подобную которой можно встретить разве только у раз-
бойников пера» (там же. С. 205)»
98
в конце XIX, но и в начале XX в. В работе В. И. Ле-
нина «Государство и революция» суммируются эти важ-
нейшие мысли К. Маркса и Ф. Энгельса. Вместе с тем
В. И. Ленин углубляет, конкретизирует и обогащает их:
он четко разграничивает переходный период, социализм
и коммунизм и, говоря «о научном различии между со-
циализмом и коммунизмом», подчеркивает, что «поли-
тически различие между первой или низшей и высшей
фазой коммунизма со временем будет, вероятно, гро-
мадно...» 31. Что касается экономических аспектов разли-
чия социализма и коммунизма, то В. И. Ленин в это
время усматривает их прежде всего в степени развитости,
зрелости их единых структур: «Вместо схоластически-
выдуманных, «сочиненных» определений и бесплодных
споров о словах (что социализм, что коммунизм), Маркс
дает анализ того, что можно бы назвать ступенями эко-
номической зрелости коммунизма» 32.
В. И. Ленин указывал в связи с этим на степень раз-
вития производительных сил, исчезновение противопо-
ложности между людьми умственного и физического
труда, устранение важнейших источников общественно-
го неравенства и т. д. Именно с социализмом он связы-
вал осуществление «равенства всех членов общества
по отношению к владению средствами производства» 33,
говорил о том, что «все граждане превращаются здесь
в служащих по найму у государства, каковым являют-
ся вооруженные рабочие. Все граждане становятся слу-
жащими и рабочими одного всенародного, государст-
венного «синдиката»»34; рассматривал нестоимостные
формы учета и контроля за мерой труда и потребления,
а также экономическую роль государства и его отмира-
ние, соотношение принципов и норм труда и распреде-
ления, права и морали; ставил ряд проблем, касаю-
щихся классовых и социальных отношений. Однако ос-
новная мысль, согласно которой и социализм, и комму-
низм характеризуются единой общественной собствен-
ностью, отсутствием классовых различий, товарного
производства, товарно-денежных отношений, в этой ра-
боте выражена со всей определенностью.
Победа Октябрьской социалистической революции в
1917 г. в России впервые поставила всемирно-историче-
скую задачу практического построения социалистическо-
го общества. Гигантская трудность этой задачи состоя-
ла не только в том, чтобы найти реальные пути, методы и
способы воплощения представлений о социализме в дей-
ствительность, но и в том, что новое общество надо бы-
99
ло строить в стране, капиталистически средне развитой;
разоренной империалистической войной, пережившей
иностранную интервенцию и гражданскую войну. Основ-
ная политическая задача победоносной революции за-
ключалась в том, чтобы утвердить и упрочить новую
власть, создать органы политической власти сверху до-
низу, в центре и на местах.
Уже 26 октября (8 ноября) 1917 г. В. И. Ленин пред-
ложил II Всероссийскому съезду Советов рабочих и сол-
датских депутатов «образовать для управления стра-
ной... временное рабочее и крестьянское правительство,
которое будет именоваться Советом Народных Комисса-
ров» 35. Соответствующим постановлением определялась
структура, организация и способ работы нового прави-
тельства: «Заведование отдельными отраслями государ-
ственной жизни поручается комиссиям, состав которых
должен обеспечить проведение в жизнь провозглашен-
ной съездом программы, в тесном единении с массовыми
организациями рабочих, работниц, матросов, солдат,
крестьян и служащих. Правительственная власть при-
надлежит коллегии председателей этих комиссий, т. е<
Совету Народных Комиссаров»36. Предусматривалось,
что контроль за деятельностью комиссаров и право их
смещения принадлежат Всероссийскому съезду Советов
и ЦИК.
Большевики ввели в первый Совет Народных Ко-
миссаров, включавший 51 человека, крупнейших орга-
низаторов и публицистов, проверенных борцов с само-
державием, пламенных трибунов революции во главе с
В. И. Лениным. «...Первый Совет Народных Комисса-
ров,— писал руководитель миссии Красного Креста
США в России в 1917 г. полковник Р. Робинс,— если ос-
новываться на количестве книг, написанных его члена-
ми, и языков, которыми они владели, по своей культуре
и образованности был выше любого кабинета министров
в мире» 37. В этой замечательной когорте сподвижников
В. И. Ленина, находившихся в расцвете творческих сил,
подавляющее большинство составляли профессиональ-
ные революционеры, готовившие победу Октября. Харак-
теризуя это правительство, Е. Я. Драбкина писала: «Ни-
когда и нигде в истории не существовало столь образо-
ванного, столь не дипломно, а истинно просвещенного
правительства, которое превыше всего ставило интересы
широчайших народных масс» 38. Советское правительст-
во, возглавляемое В. И. Лениным, возникло в результа-
те революционной борьбы трудящихся и служило их
100
интересам. Как писала тогда газета «Известия», II Все-
российский съезд Советов создал «новый тип правитель-
ства, истинно народного, с народными организациями
связанного, вместе с ними и через них работающего, и
таким образом установил управление народа самим на-
родом» 39.
Однако создание нового правительства — Совнарко-
ма— составляло лишь первую часть задачи; необходи-
мо было решить гораздо более трудный вопрос — соз-
дать работающие и центральные учреждения — комис-
сариаты и местные органы Советской власти. Сделать
это в условиях саботажа чиновников и собирающей силы
контрреволюции было непросто. Ведь после того как
министры Временного правительства были арестованы,
в министерствах оставались чиновники, готовые на лю-
бые формы сопротивления новому правительству. Ко-
миссары заставали в министерских зданиях почти везде
одну и ту же картину: пустые помещения, разбросанные
бумаги и запутанное делопроизводство, запертые столы,
шкафы и сейфы, учреждения и кабинеты. Вот что вспо-
минала о том времени А. М. Коллонтай — первый на-
родный комиссар социального обеспечения (государст-
венного призрения): «Подымаемся по лестнице, а на-
встречу нам рекой людской потекли чиновники, машини-
стки, бухгалтера, начальники... Бегут, спешат, на нас и
глядеть не хотят. Мы — вверх по лестнице, они — вниз.
Саботаж чиновников начался. Осталось всего несколько
человек. Заявили, что готовы работать с нами, с боль-
шевиками. Вошли в министерские кабинеты, в канце-
лярии. Пусто. Брошены пишущие машинки, валяются
бумажки. А журналы исходящих и входящих убраны.
Заперты. Ключей же нет. Нет ключей и от кассы.
У кого? Как работать без денег? Государственное
призрение — такое учреждение, что работу не остано-
вишь: тут и приюты, и увечные воины, и протезные ма-
стерские, и больницы, и санатории, и колонии для про-
каженных, и воспитательный дом, и институты девиц, и
дома для слепых... Огромное поле работы! Со всех кон-
цов напирают, требуют... А ключей нет»40.
Большевики сумели решить и эту задачу. Как пред-
видел В. И. Ленин, помогли созданные творчеством
масс Советы и сами трудящиеся, готовые учиться управ-
лять государством. Выступая на VII съезде РКП (б),
В. И. Ленин говорил, что «в политической области наа
ждали те блестящие успехи, то сплошное триумфальное
шествие, которое мы пережили, ибо новая форма поли-
101
тической власти была наготове и нам оставалось только
несколькими декретами превратить власть Советов из
того эмбрионального состояния, в котором она находи-
лась в первые месяцы революции, в форму законно при-
знанную, утвердившуюся в Российском государстве,— в
Российскую Советскую республику»41.
Всякий раз, когда чиновники пытались саботировать
работу комиссариатов, нарождающихся органов новой
власти, на помощь приходили сами трудящиеся. Вот как
об этом пишет один из исследователей того времени,
М. П. Ирошников: «Самое непосредственное участие
приняли представители трудящихся и в строительстве
советских народных комиссариатов. Одними из первых
пришли строить Наркоминдел вместе с большевиками
И. А. Залкиндом и Н. Г. Маркиным в опустевшее зда-
ние бывшего МИД на Дворцовой площади, 6, рабочие с
Васильевского острова, с завода «Сименс-Шуккерт» (ны<
не «Электроаппарат»), революционные солдаты Пав-
ловского полка и моряки-балтийцы. В организации На*
родного комиссариата труда важную роль сыграли
профсоюзы питерских рабочих и прежде всего рабочих-
металлистов и текстильщиков. В налаживании деятель-
ности Наркомпроса вместе с А. В. Луначарским и
Н. К- Крупской активно участвовала и группа рабочих
с Выборгской стороны... В числе первых сотрудников
Народного комиссариата социального обеспечения вме-
сте с медицинскими сестрами и фельдшерами были ме-
ханики, рабочие и работницы с Петроградской карточ-
ной фабрики; Народного комиссариата внутренних
дел — путиловские рабочие и студенты Петроградского
университета, Электротехнического и других институт
тов; Народного комиссариата путей сообщения — группа
беспартийных рабочих-печатников из обслуживавшей
бывшее министерство типографии и рабочие-большеви-
ки Главных мастерских Северо-западной железной до-
роги» 42.
Конечно, большевикам пришлось выдвигать на руко-
водящую работу сотни и тысячи рабочих и крестьян,
солдат и студентов, медицинских сестер и рядовых слу-
жащих, создавая свою армию «управляющих», уговари-
вая их «не бояться власти», учиться управлять государ-
ством и обществом. Рассказывают, что, когда одна мо-
лодая женщина хотела отказаться от заведования
дошкольным отделом, ссылаясь на отсутствие опыта, бе-
седовавший с ней В. И. Ленин сказал: «Да, вы правы,
опыта у вас нет, но я тоже никогда не управлял госу-
102
дарством. Партия и народ поручили мне эту работу,
и я должен оправдать их доверие. Думаю, что мы с ва-
ми будем руководствоваться таким принципом: надо —
значит научимся.—
И взглянув еще раз на растерянное лицо собесед-
ницы, добавил: — Уверен, вы справитесь. А если будет
нужно — приходите. Всегда поможем» 43.
Против постепенно утверждавшейся новой власти
и принимаемых ею практических мер объединились
саботирующие ее решение чиновники, открытая воору-
женная контрреволюция, оппозиция внутри Советов,
требовавшая создания «однородного советского прави-
тельства», и дезертиры, не выдержавшие трудностей
и вышедшие из Совнаркома. Враги социализма предре-
кали скорое падение Советской власти. «Беспочвен-
ность» новой власти доказывала газета «День»; ей вто-
рила «Новая жизнь», заявлявшая, что правительство
В. И. Ленина «управлять Россией не сможет». «Про-
должайте, голубчики, законодательствовать, — издева-
лась над «комиссарами Смольного» правоэсеровская
«Воля народа»,— если это доставляет вам удовольствие,
надо быть поистине сумасшедшим, чтобы думать, что
граждане России будут считаться с вашими „декрета-
ми"... Все равно — ваша игра кончена и ваши карты
побиты» 44.
9 ноября 1917 г. «Нью-Йорк трибюн» писала: «Боль-
шевистская партия у власти, берущая на себя ответ-
ственность за правительство,— это беспомощная и безна-
дежная аномалия... Говорить о правительстве из такой
фракции — это же явный абсурд. Это невозможно даже
в России...»45 Днем позже другая газета американской
буржуазии, «Нью-Йорк тайме», предрекала: «Большеви-
ки не смогут удержать власть, ибо это... политические
младенцы, не имеющие ни малейшего представления
о тех огромных силах, с которыми они играют... Если им
будет позволено остаться у власти достаточно долго, их
полная некомпетентность все равно погубит их»46.
Однако вопреки всем прогнозам народная поддерж-
ка новой власти помогла большевикам не только высто-
ять, создать и укрепить органы государственной власти
в центре и на местах, но и начать проводить в жизнь
«программу, одобренную всем Всероссийским Вторым
съездом Советов и состоящую в постепенных, но твер-
дых и неуклонных шагах к социализму»47. В чем за-
ключались эти первые шаги Советов?
Одна из важнейших отличительных черт коммуниста-
103
ческого движения заключается в том, что оно, опираясь
на научное предвидение, всегда имеет представление
о будущем, т. е. социальный идеал, выведенный на ос-
нове тенденций реальной жизни и служащий отправным
пунктом для конкретного плана созидания нового обще-
ства в той или иной стране. Таким идеалом и руковод-
ствовались большевики.
Уже в работе «Очередные задачи Советской власти»
В. И. Ленин сформулировал план развертывания мир-
ного социалистического строительства, суть которого
заключалась в том, чтобы «осуществить строжайший
и повсеместный учет и контроль производства и распре-
деления продуктов, повысить производительность тру-
да, обобществить производство на деле»48. С этой целью
он разрабатывал план обобществления средств произ-
водства и организации всеобщей трудовой повинности,
введение демократического централизма и рабочего кон-
троля на предприятиях, повышения производительности
труда и организации соревнования. Им рассматрива-
лись вопросы, связанные с национализацией банков
и последующим превращением их в узловые пункты об-
щественного счетоводства при социализме, с развитием
непосредственно общественного труда, с осуществлени-
ем государственной монополии внешней торговли, конт-
роля за денежным обращением, с использованием бур-
жуазных специалистов, с введением поимущественного и
подоходного налога на буржуазию и другие.
Начавшаяся интервенция и гражданская война пре-
рвали мирное строительство, но В. И. Ленин продолжал
разрабатывать проблемы перехода к социализму. С пер-
вых дней созидания нового общественного строя он кон-
кретизировал общие представления, вырабатывал про-
грамму социалистических преобразований с учетом ре-
альных условий. Рассмотрим под этим углом зрения ра-
боту В. И. Ленина и практическую деятельность партии
начиная с Октября 1917 г. и в период «военного ком-
мунизма».
В соответствии с марксистским научным предвиде-
нием в России совершилась социалистическая револю-
ция, утвердилась диктатура пролетариата, был создан
союз рабочего класса и непролетарских слоев трудя-
щихся (в первую очередь крестьянства), без которого,
как писал К. Маркс, соло рабочего класса превращает-
ся в его лебединую песню. Таким образом, в стране
были созданы социально-политические предпосылки со-
циалистических преобразований в экономике.
104
Сразу же после Октябрьской революции большеви-
ки приступили к организации руководства экономиче-
ской жизнью страны. Уже 26 октября при участии
В. И. Ленина в Смольном состоялось совещание по этим
вопросам. В самом конце октября представителями ра-
бочих В. И. Ленину была изложена схема органа для
руководства народным хозяйством. 11 ноября Совет На-
родных Комиссаров дал поручение В. В. Оболенскому,
В. М. Смирнову и М. А. Савельеву разработать проект
декрета о Высшем экономическом совещании (так пер-
воначально предполагалось назвать новый орган), а
14 ноября Совнарком принял Декрет о рабочем контро-
ле, что означало введение новых начал управления эко-
номикой. 1 декабря 1917 г. ЦИК утвердил положение
о Высшем Совете Народного Хозяйства (ВСНХ), куда
входили прежде всего представители Всероссийского
Совета рабочего контроля. Мысль о создании ВСНХ,
как вспоминал позднее В. Чубарь *, родилась в Цен-
тральном совете фабзавкомов, т. е. исходила от ра-
бочих 49.
Первым председателем ВСНХ был В. В. Оболенский
(Осинский). В. И. Ленин высоко ценил его как талант-
ливого организатора, хотя и критиковал за ошибки.
В начале 1918 г. В. Осинский был одним из лидеров
«левых коммунистов», выступавших против Брестского
мира и ленинской экономической политики. В феврале
1918 г. председателем ВСНХ был назначен А. И. Рыков.
В первом составе Совнаркома он являлся наркомом
внутренних дел, но в ноябре 1917 г., из-за несогласия
с ленинской политикой, вышел из Совнаркома и из ЦК
вместе с теми, кто настаивал на создании коалиционно-
го правительства с участием меньшевиков и эсеров50.
28 июня 1918 г. был принят Декрет о национализа-
ции всех основных отраслей промышленности, развер-
нулся процесс конфискации и огосударствления пред-
приятий, названный В. И. Лениным «кавалерийской ата-
кой на капитал». В результате этих мер создавались
лишь предпосылки для решения экономических задач,
которое столкнулось с трудностями двоякого рода: тео-
ретическими и практическими.
В теоретическом плане трудность заключалась в том,
что имевшиеся общие представления о социализме не
раскрывали конкретных путей создания нового обще-
ственного строя, его социально-экономических и органи-
* Член Президиума ВСНХ, в прошлом рабочий-металлист.
105
зационных форм. «Знание социализма у нас есть,—
писал В. И. Ленин,— но знания организации в масшта-
бе миллионном, знания организации (производства.—
А. Б.) и распределения продуктов и т. д.,— этого у нас
нет. Этому старые большевистские руководители не учи-
ли нас. Этим партия большевиков в своей истории по-
хвалиться не может. Этого курса мы еще не проходи-
ли»51. Обращая внимание на необходимость изыскания
практических путей и форм осуществления социализма,
В. И. Ленин 5 июля 1918 г. в докладе на V Всероссий-
ском съезде Советов говорил: «...мы еще ничего готово-
го не создали, мы еще такого социализма, который мож-
но было бы вложить в параграфы, не знаем»52.
Несколько раньше, в связи с подготовкой новой про-
граммы партии, В. И. Ленин писал: «Дать характери-
стику социализма мы не можем; каков социализм будет,
когда достигнет готовых форм,— мы этого не знаем, это-
го сказать не можем. Сказать, что эра социальной ре-
волюции началась, что мы то-то сделали и то-то сделать
хотим,— это мы знаем, мы скажем, и это покажет евро-
пейским рабочим, что мы, так сказать, не преувеличи-
ваем свои силы нисколько: вот что мы начали делать,
что собираемся сделать. Но чтобы мы сейчас знали, как
будет выглядеть законченный социализм,— мы этого
не знаем»53. Другими словами, необходимо было, опи-
раясь на общие представления и реальную жизнь, раз-
работать конкретные пути строительства социализма.
В практическом плане тоже возникли проблемы.
В той зарисовке первой фазы коммунизма (социализ-
ма), которая содержалась в трудах К. Маркса и Ф. Эн-
гельса (она дана в общих чертах и В. И. Лениным
в книге «Государство и революция»), социализм осно-
вывался на единой общественной собственности на сред-
ства производства со всеми вытекающими отсюда по-
следствиями в классовом, социальном и других отноше-
ниях. Однако в стране налицо была многоукладность;
существовавшая в реальной действительности частная
собственность на средства производства выступала
в двух основных формах: капиталистической, связанной
с эксплуатацией человека человеком, и частной собст-
венности мелких товаропроизводителей (в первую оче-
редь трудящегося крестьянства), основанной на личном
труде. Как известно, и К. Маркс, и Ф. Энгельс считали
недопустимой экспроприацию последней. Вместе с тем
было ясно, что социализм в России не может быть по-
строен при ее сохранении, если иметь в виду ее удель*
106
ный вес в стране. Иначе говоря, встал кардинальный
вопрос о взаимоотношении рабочего класса и непроле-
тарских слоев трудящихся (прежде всего крестьян)
в ходе продвижения к социализму. Дополнительная
практическая трудность заключалась в исключительно
сложной ситуации, обусловленной средним уровнем раз-
вития капитализма в стране, преобладанием крестьян-
ского населения, а также разрушениями военных лет
и развернувшейся гражданской войной.
Теоретические и практические трудности, возникшие
в первые годы Советской власти, т. е. в самом начале
переходного периода, преодолевались на основе учения
о первой фазе коммунизма, которое было разработано
К. Марксом и Ф. Энгельсом и детализировано В. И. Ле-
ниным применительно к специфическим условиям тог-
дашней России. Иными словами, эти конкретизирован-
ные представления о социально-экономической сущности
первой фазы коммунизма являлись теоретической осно-
вой для разработки экономической программы первых
месяцев Советской власти и периода «военного комму-
низма», когда в соответствии с научным предвидением
К. Маркса и Ф. Энгельса в России была экспроприиро-
вана капиталистическая собственность на средства про-
изводства и создана государственная собственность и ос-
нованный на ней новый экономический уклад производ-
ства.
Исходным положением был тезис, согласно которо-
му социализм должен представлять собой единый все-
охватывающий производственно-распределительный коо-
ператив. Поэтому В. И. Ленин говорил, что «надо на-
чать строить всенародный социалистический коопера-
тив», надо переходить «к единому всенародному коопе-
ративу», «к поголовному объединению в единый все-
народный кооператив». При этом он подчеркивал, что
«кооператив, если он охватывает все общество, в кото-
ром социализирована земля и национализированы фаб-
рики и заводы, есть социализм»54. Сущность этого коо-
ператива, опирающегося на развитую материально-тех-
ническую базу55, должна заключаться в планомерной
общегосударственной организации производства и рас-
пределения продуктов на основе строжайшего учета
и контроля. «Социализм,— утверждал В. И. Ленин,—
не мыслим без крупнокапиталистической техники, по-
строенной по последнему слову новейшей науки, без
планомерной государственной организации, подчиняю-
щей десятки миллионов людей строжайшему соблюде*
107
нию единой нормы в деле производства и распределе-
ния продуктов»56.
Решение этой задачи, по мысли В. И. Ленина, долж-
но осуществляться прежде всего путем создания обще-
национального производства, основанного на единой
общенародной собственности, направляемого и плани-
руемого государством, а также путем внедрения осно-
ванного на строжайшем учете и контроле общенацио-
нального распределения в виде прямого продуктообмена
и нормированного снабжения, шаг за шагом исключаю-
щих товарное производство и товарно-денежные отно-
шения.
Практическое осуществление первой части задачи
требовало социалистической реорганизации промышлен-
ного и сельскохозяйственного производства. «Октябрь-
ская революция,— писал В. И. Ленин,— поставила себе
задачу вырвать из рук капиталистов фабрики и заводы,
чтобы сделать орудия производства общенародными и,
передав всю землю крестьянам, перестроить сельское
хозяйство на социалистических началах»57. Речь шла
не просто о социалистическом преобразовании этих от-
раслей, их дальнейшем развитии, а о превращении всего
народного хозяйства в единый общенациональный про-
изводственный кооператив с единой собственностью.
В сфере промышленного производства эта задача
представлялась относительно легко осуществимой. Од-
нако она не ограничивалась лишь национализацией
средств производства, которая сама по себе не давала
еще социалистического обобществления, желаемой орга-
низации процесса производства. «...В том-то и гвоздь,—
замечал В. И. Ленин,— что недостаточно даже величай-
шей в мире «решительности» для перехода от национа-
лизации и конфискации к обобществлению» 58. Для это-
го нужны были организация строжайшего учета и кон-
троля, общегосударственного планирования, создание
системы стимулов, механизма управления, а главное —
превращение самих рабочих через школу рабочего кон-
троля в управляющих своим производством, в действи-
тельных хозяев страны. «...Социализм может сложиться
и упрочиться только тогда,— считал В. И. Ленин,— ког-
да рабочий класс научится управлять, когда упрочится
авторитет рабочих масс. Без этого социализм есть толь-
ко пожелание. Поэтому мы ввели рабочий контроль...» 59
Кроме того, важно было наладить тесные связи про-
мышленного производства с сельскохозяйственным про-
изводством в рамках единого производственно-распреде-
108
лительского кооператива. Решить эту задачу сразу была
невозможно. «Здесь,— писал В. И. Ленин,— для победы
социализма необходим был ряд переходных мер. Сразу
из множества мелких крестьянских хозяйств сделать
крупное невозможно. Сразу добиться того, чтобы сель-
ское хозяйство, которое велось вразброд, стало обще-
ственным и приняло формы крупного, общегосударст-
венного производства, при котором продукты труда пе-
реходили бы в равномерное и справедливое пользование
всего трудового народа при всеобщей и равномерной
трудовой повинности,— сразу этого добиться, в корот-
кий срок, конечно, невозможно» 60.
В. И. Ленин подчеркивал, что в этой сфере нельзя
рассчитывать на быстрое огосударствление. Возражая
против немедленного огосударствления кооперации бо-
гатых крестьян, он говорил на IX съезде РКП (б):
«,..т. Чучин неправ, когда проповедует немедленное
огосударствление. Это было бы хорошо, но невозможно
в силу того, что мы имеем дело с классом, менее до-
ступным нам и ни в коем случае не поддающимся на-
ционализации. Мы и из промышленных предприятий не
все национализировали»61. Иначе говоря, речь шла
о непосредственном обобществлении сельскохозяйствен-
ного производства в рамках всего государства. Таким
образом, построение социализма как единого общегосу-
дарственного производственного кооператива, управляе-
мого самими трудящимися, легче было осуществить
в промышленности и труднее в сельском хозяйстве, но
именно в направлении к нему только и следовало
идти.
Практическое осуществление второй части задачи за-
ключалось в организации общенационального распреде-
ления, основанного на прямом продуктообмене, норми-
рованном снабжении, постепенно вытесняющих товарное
производство и товарно-денежные отношения. Для этого
нужна была организация прямого продуктообмена меж-
ду промышленностью и сельским хозяйством. «Обмен
продуктов обрабатывающей промышленности на хлеб,
строгий контроль и учет производства — вот начало со-
циализма»,— считал В. И. Ленин62. При этом предпола-
галось, что «все общество как в смысле снабжения, так
ц в смысле распределения должно представлять собой
один общий кооператив»63.
В качестве ближайших задач социалистического
строительства выдвигались замена торговли продуктооб-
меном, создание производственно-потребительских ком-
109
мун, постепенное уничтожение денег, введение вместо
них сберегательных книжек, краткосрочных билетов
(у К. Маркса — квитанций). В проекте Программы
РКП (б), написанном В. И. Лениным и принятом
VIII съездом партии, говорилось: «В области распреде-
ления задача Советской власти в настоящее время со-
стоит в том, чтобы неуклонно продолжать замену тор-
говли планомерным, организованным в общегосударст-
венном масштабе, распределением продуктов. Целью яв-
ляется организация всего населения в производственно-
потребительные коммуны, способные с наибольшей быст-
ротой, планомерностью, экономией, с наименьшей за-
тратой труда распределять все необходимые продукты,
строго централизуя весь распределительный аппарат»64.
В Программе РКП (б), принятой в 1919 г., пояснялось,
что «в основу потребительских коммун и их объедине-
ний должна быть положена существующая общеграж-
данская и рабочая кооперация...»65.
Поскольку немедленное уничтожение денег с эконо-
мической точки зрения было нереальным, В. И. Ленин
намечал следующие шаги в этом направлении: «РКП
будет стремиться к возможно более быстрому проведе-
нию самых радикальных мер, подготовляющих уничто-
жение денег, в первую голову замену их сберегательны-
ми книжками, чеками, краткосрочными билетами на пра-
во получения общественных продуктов и т. д., установ-
ление обязательного держания денег в банках и т. п.
Практический опыт подготовки и проведения этих и по-
добных мер покажет, какие из них наиболее целесооб-
разны»66. В этой связи в Программе РКП (б) ставилась
задача «превращения банкового аппарата в аппарат
единообразного учета и общего счетоводства Советской
республики. По мере организации планомерного общест-
венного хозяйства это приведет к уничтожению банка
и превращению его в центральную бухгалтерию комму-
нистического общества»67.
Таковы общие контуры введения новых, социали-
стических форм распределения, утверждение которых
должно было привести в конечном счете к вытеснению
товарно-денежных отношений.
Система социально-экономических преобразований
во всех важнейших аспектах опиралась на предвиде-
ние К. Маркса и Ф. Энгельса и представляла собой сое-
динение их теоретических представлений с конкретными
условиями тогдашней Советской России. Достаточно ли
было осуществления этих преобразований, чтобы счи-
110
тать социально-экономическую сущность социализма
реализованной? В. И. Ленин, как и К. Маркс, прекрас-
но понимал, что конфискация и национализация средств
производства, принадлежавших эксплуататорам, еще
rie означают их действительного присвоения трудящи-
мися, их «социализации», их реального обобществле-
ния. Однако он был убежден, что, только осуществив
все эти социально-экономические преобразования, мож-
но сделать реальный шаг к социалистическому обобще-
ствлению, к утверждению социалистических производ-
ственных отношений, предполагающих непосредственное
участие рабочего класса, самих трудящихся в управле-
нии производством, всем народным хозяйством страны *.
На этом, начальном этапе социалистического строи-
тельства В. И. Ленин, большевики планировали пере-
стройку и государственно-политических форм управле-
ния общественной жизнью. Поскольку существовало
представление, что в результате намечавшихся социаль-
но-экономических преобразований уже в недалеком бу-
дущем будет создано общество, базирующееся на еди-
ной общественной собственности и, следовательно, не
знающее классового деления, классовой структуры,
а значит, и политических отношений, то предполагалось
соответствующим образом перестроить и надстройку.
Намечалась радикальная реорганизация всех управлен-
ческих учреждений и форм: слияние Советов, профсою-
зов, кооперативов и т. п. в единую организацию, управ-
ляющую жизнедеятельностью единого общегосударст-
венного производственно-потребительского кооператива,
каковым в то время представлялся социализм.
В первоначальном варианте статьи «Очередные за-
дачи Советской власти» (23—28 марта 1918 г.) В. И. Ле-
нин писал: «Профессиональные союзы становятся и
должны стать государственными организациями, на ко-
торые в первую очередь ложится ответственность за ре-
организацию всей хозяйственной жизни на началах со-
циализма»68. Он подчеркивал, что «рабочие кооперати-
вы должны стать во главе движения, переводящего
отдельные кооперативы в единый всенародный коопера-
тив»69. Несколько позже, в декабре 1918 г., говоря о тре-
ниях между кооперацией и Советами, В. И. Ленин
* Это осознавали и рабочие. Так, Влас Чубарь писал в конце
1918 г.: «Для всякого политически зрелого рабочего было давно
ясно, что с переходом политической власти к пролетариату вся тя-
жесть руководства экономической жизнью взвалится на его же пле<
чи» (цит, по: Известия. 1987. 26 июля. С. 3).
111
замечал: «...как только у рабочей кооперации произой-
дет слияние, совершенно ясное, честное и открытое,
с Советской властью, эти трения начнут исчезать»70.
В качестве задачи дня выдвигалось следующее требо-
вание: «Громадное дело, сделанное кооперацией, долж-
но быть непременно слито с тем громадным делом, ко-
торое сделано Советской властью. Все слои населения,
борющиеся за свою свободу, должны быть слиты в од-
ну крепкую организацию»71. Эта единая организация
и должна направлять жизнь страны, строящей социа-
лизм как единый кооператив, основная задача которого
состояла в развитии производительных сил, повышении
производительности труда.
Таким образом, в первые годы Советской власти
(1917—1920 гг.) В. И. Ленин, опираясь на основные
идеи К. Маркса и Ф. Энгельса о первой фазе комму-
низма и учитывая ситуацию в послеоктябрьской России,
придерживался следующей программы социалистическо-
го строительства: построить новое общество — это зна-
чит создать единый в масштабах всей страны производ-
ственно-потребительский кооператив с единой общест-
венной, общенародной собственностью на средства про-
изводства как в промышленности, так и в сельском хо-
зяйстве, с единым государственным планом, регламен-
тирующим производство и распределение, основанным
на строжайшем учете и контроле меры труда и потреб-
ления. Этот единый кооператив, объединяющий тысячи
производственно-потребительских коммун и выступаю-
щий как общество без классов, без товарного производ-
ства, без товарно-денежных отношений, с прямым про-
дуктообменом, управляемое сливающимися Советами,
профсоюзами и кооперативами, и есть первая фаза ком-
мунизма, т. е. социализм.
Именно это представление о социализме явилось
теоретической основой практики в первые годы переход-
ного периода. К сожалению, трехлетняя гражданская
война и интервенция, а также экономическая разруха
не позволили воплотить в жизнь намеченные планы.
Чрезвычайные условия потребовали в годы «военного
коммунизма» временного изъятия у крестьян «излиш-
ков» продовольствия посредством продразверстки, т. е.
внеэкономических, административных мер, для снабже-
ния продуктами армии и рабочих.
Осложнились проблемы преобразования и политиче-
ской власти, осуществления задач управления новым
обществом. Как говорилось, в канун Октября В, И, Ле*
Ill
нин вслед за К. Марксом и Ф. Энгельсом рассматривал
первую фазу коммунизма — социализм — как бесклассо-
вое общество и считал, что уже на этом этапе будет
реализовано «управление народа посредством самого
народа», т. е. социализм будет обществом, управляемым
не только в интересах самих трудящихся, но и самими
трудящимися. В работе «Государство и революция» он
писал, что именно в рамках первой фазы коммунизма
(при социализме) «все научатся управлять и будут
на самом деле управлять самостоятельно общественным
производством, самостоятельно осуществлять учет и кон-
троль тунеядцев, баричей, мошенников и тому подобных
«хранителей традиций капитализма»...»72.
Когда же революция совершилась и практически
встал вопрос об управлении общественной жизнью, об-
наружилось, что государственные дела сложны, что
«уменье управлять с неба не валится и святым духом
не приходит»73, что возникают как объективные, так
и субъективные обстоятельства, затрудняющие быстрое
привлечение всех трудящихся к управлению обществен-
ными делами. В переходный период существовала
огромная масса трудящихся вообще не грамотных,
а значит, «стоящих вне политики». Каково их отноше-
ние к Советской власти и этой власти к таким трудя-
щимся? Конечно, Советы выступали как государствен-
ная власть, осуществляющая политику и в их интересах,
как «власть, открытая для всех трудящихся», которая,
однако, в силу неграмотности значительной части тру-
дящихся не могла стать «властью самих трудя-
щихся».
В связи с этим В. И. Ленин говорил, что «низкий
культурный уровень делает то, что Советы, будучи по
своей программе органами управления через трудящих-
ся, на самом деле являются органами управления для
трудящихся через передовой слой пролетариата, но
не через трудящиеся массы»74. По его мнению, лишь
с утверждением социализма будет реализована про-
граммная цель — превращение Советов в органы управ-
ления не только для трудящихся, но и через самих тру-
дящихся. Разграничивая понятия «управление для тру-
дящихся» и «управление через трудящихся», В. И. Ленин
Яотел показать, чьи интересы и чья воля реализуются
новой властью. Последующее строительство социализма
в СССР, а затем и в других странах подтвердило прин-
ципиальную важность этого разграничения: только та-
ким путем можно отделить управление от самоуправле-
113
ния. Таковы некоторые проблемы экономики и политики,
вставшие уже в условиях «военного коммунизма».
Оценивая в целом этап становления реального со-
циализма, необходимо видеть как конкретные формы
политики, так и общий подход к поставленным жизнью
задачам. Безусловно, период «военного коммунизма»
был особой политикой диктатуры пролетариата, вызван-
ной военной обстановкой и интервенцией и имеющей
целью установление прямого продуктообмена между
городом и деревней, помимо рынка, главным образом
внеэкономическими, административными средствами, что-
бы организовать такое распределение продуктов, кото-
рое могло бы обеспечить снабжение революционных ар-
мий на фронте и рабочих в тылу. Вместе с тем первые
годы Советской власти, период «военного коммунизма»
были годами, когда социалистическое строительство
осуществлялось на основе представления о социализме
как бесклассовом обществе с единой собственностью на
средства производства, с единым производством и рас-
пределением, упраздняющем товарное производство, то-
варно-денежные отношения, как обществе, основанном
на прямом продуктообмене.
Идя по неизведанному пути социалистических пре-
образований в исключительно сложных условиях граж-
данской войны и разрухи, большевики, возглавляемые
В. И. Лениным, уже в первые годы Советской власти
накопили огромный, имеющий всемирно-историческое
значение опыт социалистического строительства. В ре-
зультате революционной борьбы масс, направляемых ле-
нинской партией, впервые в истории в одной из круп-
нейших стран мира была не только свергнута власть
эксплуататоров, но утверждена и упрочена власть ра-
бочего класса, всех трудящихся в форме Советов, созда-
на разветвленная система центральных и местных, го-
сударственных и общественных органов диктатуры про-
летариата, создан и укреплен союз рабочего класса
и трудящегося крестьянства, экспроприирована собствен-
ность помещиков и буржуазии. В результате была
утверждена государственная собственность и соответ-
ствующий уклад производства, осуществлена национа-
лизация земли и передача ее в пользование крестьянам,
началась перестройка всей системы народного хозяйства
на новых началах — в рамках общегосударственного
плана, учета и контроля за мерой труда и потребления.
Победа, одержанная над внутренней и внешней контрре-
волюцией, обеспечила вступление Советской России
114
в полосу мирного строительства социализма в условиях
капиталистического окружения.
Новая обстановка, сложившаяся в Советской России
после окончания гражданской войны, глубокое обобще-
ние практики социалистического строительства, выявле-
ние ее плюсов и минусов сделали насущно необходимым
дальнейшее развитие общей марксистской концепции
социализма. В связи с переходом к мирным условиям
и с учетом новой расстановки классовых сил в стране,
изменившихся внутренних и международных условий
приходилось решать новые проблемы, а прежние рас-
сматривать в ином освещении.
Заслуга В. И. Ленина прежде всего в том, что он,
опираясь на глубокий анализ уже имеющегося опыта,
увидел необходимость изменения и развития прежних
представлений, смело и недвусмысленно заявил об оши-
бочности некоторых положений и практических мер, вы-
текавших из концепции социалистического строительст-
ва, которая разделялась всеми коммунистами России
и лежала в основе их практических действий. «Мы рас-
считывали, поднятые волной энтузиазма, разбудившие
народный энтузиазм сначала общеполитический, потом
военный, мы рассчитывали,— писал он в 1921 г.,— осу-
ществить непосредственно на этом энтузиазме столь же
великие (как и общеполитические, как и военные) эко-
номические задачи. Мы рассчитывали — или, может
быть, вернее будет сказать: мы предполагали без до-
статочного расчета — непосредственными велениями про-
летарского государства наладить государственное про-
изводство и государственное распределение продуктов
по-коммунистически в мелкокрестьянской стране. Жизнь
показала нашу ошибку»75. По этому же поводу он го-
ворил: «К весне 1921 года выяснилось, что мы потерпе-
ли поражение в попытке «штурмовым» способом, т. е.
самым сокращенным, быстрым, непосредственным, пе-
рейти к социалистическим основам производства и рас-
пределения» 76.
Однако этим не исчерпываются исторические заслуги
В. И. Ленина в этой области: в весьма сложных усло-
виях тогдашней Советской России он сумел в исключи-
тельно короткие сроки, буквально в два-три года, тео-
ретически разработать ряд новых положений, наметить
контуры концепции строительства социализма, связан-
ной с экономическими, а не с административными мето-
дами руководства хозяйством. Этот решительный пово-
рот, весьма болезненно и драматически воспринятый
115
многими коммунистами 20-х годов, нашел свое вопло-
щение прежде всего в работах В. И. Ленина о «новой
экономической политике» (нэпе), принятой X съездом
РКП (б), а также в ряде последних ленинских статей.
Формирование ленинской концепции социализма как
общества, основанного на социалистической собственно-
сти, существующей в двух формах, имеющего центра-
лизованно планируемое производство, сохраняющего
еще классовые различия и товарно-денежные отношения,
происходило постепенно. Эта концепция существенно от-
личалась от представлений К. Маркса и Ф. Энгельса,
а также от собственных представлений В. И. Ленина до
начала 20-х годов. Она формировалась первоначально
путем разработки новых методов, новых средств строи-
тельства социализма, обусловленных особенностями
России как среднеразвитой страны с разрушенной эко-
номикой, с преобладающим крестьянским населением.
На протяжении определенного времени предполагалось,
что применение этих методов и средств, во-первых,
не обязательно для всех стран, а во-вторых, не скажет-
ся на самом социализме. Однако последующая практи-
ка социалистического строительства в СССР и других
как высокоиндустриальных, так и экономически менее
развитых странах показала и интернациональную зна-
чимость ленинских идей, и их важность не только для
определения методов и средств социалистического строи-
тельства, но и для понимания сущности самого социа-
лизма, его отличия от коммунизма.
Творчески развивая марксистскую концепцию со-
циализма, В. И. Ленин сохранил важнейшие идеи
К. Маркса и Ф. Энгельса о диктатуре пролетариата
и демократии, обобществлении средств производства
и ликвидации эксплуатации человека человеком, цен-
трализованном планировании и материальном стимули-
ровании трудящихся, их контроле за производством
и т. д. Практика России подтвердила их правильность,
наполнила новым конкретным содержанием. Вместе
с тем В. И. Ленин обогатил представления о социализ-
ме научным обобщением многогранного опыта первых
лет социалистического строительства. Целый ряд вопро-
сов был решен В. И. Лениным по-новому. Основные его
идеи сводятся к следующему.
1.	Если раньше социалистическое производство пред-
ставлялось как единый всеохватывающий, государством
направляемый производственный кооператив, утвердив-
шийся на основе единой общенародной собственности на
116
все средства производства, то теперь производство по-
нималось как централизованно планируемое производ-
ство, где, с одной стороны, существует «власть государ-
ства на все крупные средства производства»77, а с дру-
гой—«кооперативные предприятия» как предприятия
коллективные, т. е. не общенародные.
Как видно, В. И. Ленин широко использовал идеи
К. Маркса и Ф. Энгельса о «товарищеской собственно-
сти» крестьян. Но особенно важно то, что в социалисти-
ческом государстве кооперация как коллективное пред-
приятие— это уже не просто «переходная форма» к ас-
социированному производству, как считали К. Маркс
и Ф. Энгельс, а «сплошь да рядом совершенно совпа-
дает с социализмом»78. Именно в этой связи В. И. Ле-
нин писал: «Теперь мы вправе сказать, что простой рост
кооперации для нас тожественен... с ростом социализма,
и вместе с этим мы вынуждены признать коренную пе-
ремену всей точки зрения нашей на социализм» 79.
Эти ленинские идеи о кооперации в последующем
были серьезно обеднены. Сейчас остро ощущается по-
требность вернуться к учению В. И. Ленина о социали-
стической кооперации, проникнуть в глубину его взгля-
дов на пути созидания нового общества. Выступая на
IV Всесоюзном съезде колхозников, М. С. Горбачев
подчеркнул ленинскую мысль о том, что «при социализ-
ме кооперативные принципы организации хозяйства от-
крывают эффективный путь сочетания интересов всех
участников общественного производства, являются удач-
ной формой соединения хозрасчетной производственной
деятельности с самоуправлением народа».
2.	Если раньше социализм представлялся как бео
классовое общество, то теперь В. И. Ленин считал, что
«строй цивилизованных кооператоров при обществен-
ной собственности на средства производства, при клас-
совой победе пролетариата над буржуазией — это есть
строй социализма»80. Иначе говоря, при социализме
признавалось возможным существование не только ра-
бочего класса, но и «цивилизованных кооператоров».
3.	Если прежде социалистическое общество, так же
как и коммунистическое, представлялось обществом без
товарного производства и товарно-денежных отношений,
без таких явлений, как товар, цена, деньги и т. п., то
теперь считается, что переход к социализму не устра-
няет полностью товарного производства, товарного об-
ращения и, следовательно, сохраняют свое значение то-
вар, цена, рынок, товарообмен, стоимость и т. д., но
117
они должны быть подчинены целям строительства со-
циализма, стать инструментом экономического управле-
ния производством.
Интересно отметить, что в начале плана брошюры
«О продовольственном налоге» (конец марта — апрель
1921 г.), написанного в связи с переходом к нэпу,
В. И. Ленин дает такую формулировку: «Ни разверстки
ни налога, а обмен продуктов (курсив мой.— А. Б.)
крупной («социализированной») промышленности на
крестьянские продукты, такова экономическая суть со-
циализма, его база» 81. В конце этого же плана В. И. Ле-
нин пишет уже так: Еще нет хозяйственной базы,
социализма. В чем она? В товарообмене с
крестьянством!!»*2 Замена продуктообмена товаро-
обменом — существеннейший пункт в ленинском разви-
тии марксистской концепции, в понимании организации
социалистического строительства по сравнению с преж-
ними представлениями, исключавшими товарное про-
изводство. Нет надобности пояснять, что при допущении
двух форм социалистической собственности, товарного
обмена, а затем и торговли существенно изменялись
взгляды на организацию работы социалистических пред-
приятий, вставал вопрос о введении принципов хозрас-
чета (впервые этот термин В. И. Ленин употребил тоже
в 1921 г.): изменялся ряд важнейших представлений
о социалистическом экономическом строе, а вместе с тем
и о степени преодоления объективных причин отчуж-
дения *.
4.	Если раньше важнейшим атрибутом социализма
считалось прямое снабжение членов общества из обще-
ственных запасов в соответствии с количеством труда
каждого, что предполагало соответствующий централи-
зованный государственный учет и контроль за произ-
водством и распределением, то теперь постепенно на
первый план выдвигается тезис о распределении с по-
мощью товарно-денежных отношений, торговли, с ис-
пользованием в качестве важнейшего средства социали-
стического строительства личной заинтересованности,
личного материального интереса. При этом особенно
важно, что при социализме должен применяться, считал
* Одна из немногих научных попыток исследовать проблемы от-
чуждения при социализме предпринята в кандидатской диссертации
С» Ф. Нагумановой, защищенной в 1985 г. в г. Казани (см.: Нагу-
манова С. Ф. Преодоление политического отчуждения личности в
процессе социалистического преобразования общества; Автореф. дне,
канд. филос. наук. Казань, 1984).
118
В. И. Ленин, принцип распределения в соответствии
не только с количеством, но и с качеством труда каж-
дого.
Хотя все это еще рассматривается как средство
строительства социализма, а не существенная характе-
ристика социализма, тем не менее прежние представле-
ния об организации учета и контроля, всей системы
управления и распределения при переходе к социализму
существенно изменяются.
Осознание того, что попытка создать новое общество
«непосредственными велениями пролетарского государ-
ства», т. е. командно-административными методами, оши-
бочна, привело В. И. Ленина к идее нэпа с его эконо-
мическими методами управления хозяйственной жизнью:
утверждался всеобщий хозрасчет, сочетаемый с центра-
лизованным планированием; нащупывались пути лучше-
го соединения общественных, коллективных и индиви-
дуальных интересов, а также социалистического, инди-
видуального и частнокапиталистического производства,
контроля товарно-денежными отношениями действий ад-
министративно-государственных инстанций, а главное —
делалась ставка на инициативу трудовых коллективов,
на предприимчивость руководителей, на расширение
участия трудящихся в управлении производством. Отли-
чительной чертой этой утверждавшейся модели экономи-
ческого управления народным хозяйством являлось гос-
подство экономических рычагов и средств планового ру-
ководства, связанных с широким использованием товар-
но-денежных отношений, с личной материальной заинте-
ресованностью, с хозрасчетом. Не случайно именно в это
время (1921 г.) В. И. Ленин подчеркивал, что социа-
лизм будет построен «не на энтузиазме непосредствен-
но, а при помощи энтузиазма, рожденного великой ре-
волюцией, на личном интересе, на личной заинтересо-
ванности, на хозяйственном расчете...»83.
В соответствии с новым пониманием экономических
основ социалистического общества должна была претер-
петь и претерпела существенное изменение и трактовка
проблем организации и управления обществом, роли
Советов, профсоюзов и т. д. Был снят вопрос об их
слиянии: на первый план выдвинулась проблема места
и роли различных организаций в системе власти рабоче-
го класса и его союзников, в координации усилий тру-
дящихся в ходе строительства социализма.
Таковы основные новые идеи В. И. Ленина о соци-
ально-экономической сущности социализма. Не трудно
119
заметить, что ленинская концепция социализма аккуму-
лировала важнейшие положения К. Маркса и Ф. Энгель-
са о власти рабочего класса как непременном полити-
ческом условии перехода от капитализма к социализму,
строительства нового общества; она целиком опирается
на их выводы о необходимости обобществления средств
производства, о централизованном планировании эконо-
мического развития, о «товарищеской собственности»
крестьян, материальном стимулировании труда на этой
фазе, о ее основных принципах и т. д. Вместе с тем
В. И. Ленин внес весьма существенный вклад в разви-
тие марксистской концепции социализма. Благодаря его
трудам, написанным в начале 20-х годов, марксистско-
ленинская концепция социализма приобрела те черты,
которые стали общепризнанными в мире социализма.
Таким образом, изучение ленинских работ начала
20-х годов показывает, что неверно говорить, будто раз-
работанный В. И. Лениным комплекс идей «новой эко-
номической политики» означает лишь установку на вре-
менное отступление, временную уступку буржуазным
элементам с целью перегруппировки сил и развития
производства для дальнейшего наступления на капита-
лизм. В этом комплексе идей содержатся важнейшие-
положения о социалистическом строительстве и самом
социализме, о двух формах социалистической собствен-
ности, о сохранении в определенных границах товарного
производства, использовании товарно-денежных отноше-
ний, торговли, хозрасчета, личной материальной заинте-
ресованности тружеников в результатах труда, об эко-
номических методах руководства производством. Имен-
но эти идеи, а не те или иные национально-специфиче-
ские черты «новой экономической политики» имеют, как
показала жизнь, международное значение.
2. ПОСЛЕДУЮЩИЙ СОВЕТСКИЙ
И ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ РАЗВИТИЯ
СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ
И НАЧАЛ САМОУПРАВЛЕНИЯ
Когда речь идет об обобщении опыта развития со-
циалистической государственности и начал самоуправ-
ления, важно стремиться к объективному его анализу,
показывая и успехи, и просчеты, и допущенные ошибки.
Было бы большим отступлением от правды считать,
будто в Советском Союзе и других странах социализма
есть только положительный опыт. Достаточно напом-
120
нить о так называемом культе личности и его послед-
ствиях, тем более что это явление отнюдь не было на-
ционально-специфической чертой, проявившейся лишь
в одной стране; через «культ личности» прошли не толь-
ко Советский Союз и Китай — две крупнейшие страны
социалистического мира; в том или ином виде он за-
тронул развитие всех стран социализма.
Трудно отрицать, что практика общественно-полити-
ческого развития Советского Союза, Китая и других
стран социализма в условиях «культа личности» была
по существу негативной, глубоко чуждой марксистско-
ленинским идеям народовластия и самоуправления масс.
Последнее обстоятельство иногда выдвигается в каче-
стве аргумента против его изучения и обобщения:
дескать, зачем анализировать отрицательный опыт, вы-
таскивать на «свет божий» слишком острые, до недавне-
го времени запрещенные темы и проблемы?
Однако такое мнение и такие настроения противоре-
чат сути и духу решений XXVII съезда партии, совре-
менной политике КПСС, призывающей обществоведов
не обходить острых вопросов, подчеркивающей, что
«правда должна быть полной», что нет тем, запрещен-
ных для научного анализа. Указывая, что «в обществе
получили довольно широкое распространение настрое-
ния— а не слишком ли круто мы берем, раскрываем
свои трудности», М. С. Горбачев подчеркнул, что крити-
ка и самокритика — это не разовая кампания, а жиз-
ненная необходимость для здорового, успешного разви-
тия социализма. «Критика — горькое лекарство. Но бо-
лезни делают его необходимым. Морщишься, но прини-
маешь. И не правы те товарищи, которые полагают, что
критику можно дозировать по времени. Не правы и те,
кто склонен считать, что явления застоя уже исчезли
и пора, мол, «осадить назад»»84.
Об этом же говорилось на июньском (1987 г.) Пле-
нуме ЦК КПСС и после него. «Когда мы с вами,— го-
ворил М. С. Горбачев, выступая перед руководителями
средств массовой информации и творческих союзов,—
«розовый» свет на жизнь напускали, народ все видел
и терял интерес к прессе, к общественной деятельности.
И считал, что его просто унижают, оскорбляют, когда
подсовывают «липу»: ведь он знает реальную жизнь, то,
как есть на самом деле. Ленин говорил, что неграмот-
ный человек стоит вне политики, а теперь у нас народ
образованный: так, как мы действовали в последние
годы, означало держать его вне политики. Это неуваже-
Ш
ние к народу. Это элитарность какая-то» *. Корни тако-
го отношения к народу, корни застоя, деформаций и дру-
гих застарелых болезней уходят не только к 60—70-м
годам, но, как отмечалось на январском (1987 г.) Пле-
нуме ЦК КПСС, и к более ранним — 30—50-м годам,
когда пышным цветом расцветал культ И. Сталина.
На январском и июньском (1987 г.) Пленумах ЦК
КПСС были сформулированы некоторые положения об-
щеметодологического подхода к анализу прошлой ис-
тории. Когда мы обращаемся к явлению, истоки кото-
рого находятся в прошлом, и хотим получить ответы
на многие сегодняшние вопросы, нельзя обойтись без
изучения прошлого. Только при этом условии можно
объяснить, что произошло, «понять причины негативных
процессов и выработать меры, которые ускоряют наше
движение, гарантируют от повторения ошибок, позволя-
ют идти вперед, и только вперед, на деле доказывая
органически присущую социализму способность к по-
стоянному самосовершенствованию»85. Но при подоб-
ном подходе всякий раз главным должно быть не стрем-
ление «разделаться с прошлым, назвать того или дру-
гого», а «оценка, анализ явлений, процессов, выявление
их тенденций», поскольку «все это — анализ, критика,
самокритика, уроки нужны нам для сегодняшнего и для
завтрашнего дня. Это главное»86.
Что касается точки зрения, согласно которой анализ
отрицательного опыта ничего полезного дать не может,
то она метафизична, и придерживающиеся ее люди
не способны понять того, что и положительный опыт мо-
жет быть плохо использован и из отрицательного опыта
не только можно, но и следует извлекать позитивные
уроки, чтобы не повторить его в будущем. К этому при-
зывал В. И. Ленин: «...надо говорить напрямик. Это
интересно и важно не только с точки зрения теоретиче-
ской правды, но и с практической стороны. Нельзя на-
* Практическими делами углублять перестройку//Правда. 1987.
15 июля. С. 2. «Мы говорим правду и только правду. Мы гордимся
каждым своим прожитым днем, — подчеркивал М. С. Горбачев. — И
каждый день для нас дорог, даже когда был он тяжелейшим. Пото-
му что это была наша школа истории, наши исторические уроки.
Это все мы с вами пережили. И поэтому не можем допустить неува-
жительного отношения к нашему народу, к тем поколениям, кото-
рые все это прошли и привели страну к ее сегодняшнему дню».
Касаясь вопроса о тяжелых страницах советской истории, М. С. Гор-
бачев сказал, что говорить о них надо, причем говорить «без сен-
саций, серьезно, ответственно, поскольку о таких вещах ни с на-
смешкой, ни со злостью говорить нельзя. Это ведь судьба наро-*
да» (там же).
122
учиться решать свои задачи новыми приемами сегодня,
если нам вчерашний опыт не открыл глаза на непра-
вильность старых приемов» 87. Он учил не бояться нега-
тивного опыта, уметь признавать поражения: «Если бы
мы допустили взгляд, что признание поражения вызыва-
ет, как сдача позиций, уныние и ослабление энергии
в борьбе, то надо было бы сказать, что такие револю-
ционеры ни черта не стоят»88. Делать выводы из любых
уроков истории призывает и XXVII съезд КПСС89.
Именно поэтому важно изучение негативного опыта
политического развития в обстановке «культа лично-
сти». Он до сих пор слабо изучен, а следовательно, из
него не извлечены необходимые полезные уроки. К тому
же он свидетельствует о пренебрежении к проблемам
развития социалистической демократии, а именно проб-
лемы самоуправления были едва ли не главными в со-
ветско-югославском конфликте — одном из идейно-поли-
тических конфликтов в международном коммунистиче-
ском движении того времени.
Здесь нет возможности дать сколько-нибудь исчер-
пывающий анализ возникновения, содержания и всех
последствий для общественного развития того, что в ис-
тории коммунистического движения получило название
«культ личности и его последствия». Эта проблема еще
ждет своих исследователей. В данной книге она затра-
гивается только в том объеме, который необходим для
раскрытия избранной темы.
Подходя к «культу личности и его последствиям»
как к явлению, имевшему место в ряде стран, необхо-
димо прежде всего проанализировать некоторые общие
вопросы, связанные с его причинами и теми сущностны-
ми чертами, которые его обусловили и послужили бур-
жуазным идеологам основанием для утверждения о за-
кономерном характере «культа личности» при социа-
лизме. Не менее важно очертить и те общие политиче-
ские и социально-экономические структуры, а также
духовные предпосылки, которые связаны с «культом
личности», обозначить те социальные силы, которые вы-
звали это явление и не перестали существовать в даль-
нейшем. Только после этого можно браться за более
частные вопросы, связанные с конкретными сторонами
«культа личности» или его национальными особенностя-
ми в тех или иных странах. Только при такой последо-
вательности анализа можно избежать издержек. «...Кто
берется за частные вопросы без предварительного реше-
ния общих,— предупреждал В. И. Ленин,—тот неминуе-
123
мо будет на каждом шагу бессознательно для себя «на-
тыкаться» на эти общие вопросы. А натыкаться слепо
на них в каждом частном случае значит обрекать свою
политику на худшие шатания и беспринципность»90.
Прежде всего о самом понятии «культ личности и его
последствия». Оно, на мой взгляд, является весьма
неудачным, компромиссным. Почему? Ведь далеко
не всегда говорят «культ личности И. Сталина», сплошь
и рядом ограничиваются словами «культ личности».
А когда употребляется выражение «годы культа лично-
сти», то получается, будто это были годы культивиро-
вания личности, уважения и превознесения ее. Но ведь
на самом-то деле было наоборот: это было время пре-
небрежения человеческой личностью, ее попрания и уни-
жения! Даже если говорится о «культе личности И. Ста-
лина», то создается впечатление, будто речь идет
о чем-то несущественном для социализма, всего лишь
о преувеличении роли личности, воспевании ее. Но как
теперь известно, «культ личности И. Сталина» связан
с извращением теории и практики социализма, дефор-
мацией социалистического строя, подменой его основ
и принципов, эрозией и перерождением отношений в духе
«казарменного коммунизма».
Поэтому, как мне кажется, нужно было бы подумать
о более адекватном понятии. Однако, пока не осущест-
влен комплексный — социально-экономический и полити-
ческий— анализ тех отрицательных явлений, которые
принято называть «культ личности и его последствия»,
трудно предлагать другое, более точно отражающее су-
щество дела название.
Другой общий вопрос, нуждающийся в серьезном
рассмотрении: является ли «культ личности» закономер-
ностью для социализма? Такой вопрос нельзя отбрасы-
вать на том основании, что буржуазные идеологи, пы-
тавшиеся очернить социализм, доказывали, что демо-
кратическое развитие противопоказано социализму, что
без грубого нарушения социалистической законности
и массовых репрессий невозможно строительство нового
общества, что и «культ личности», и связанные с ним
негативные явления — закономерное порождение со-
циализма.
Объясняя причины возникновения «культа личности
И. Сталина» в Советском Союзе, справедливо отмечает-
ся: «При рассмотрении этого вопроса надо иметь в виду
как объективные, конкретные исторические условия,
в которых проходило строительство социализма в СССР,
124
так и некоторые субъективные факторы, связанные
с личными качествами Сталина»91. Под объективными
условиями, создавшими возможность возникновения
«культа личности и его последствий», имеется в виду,
что, во-первых, «это был первый в истории опыт по-
строения социалистического общества» 92; во-вторых, Со-
ветская страна «была единственной страной, прокла-
дывавшей человечеству путь к социализму. Она была
подобна осажденной крепости, находившейся в капита-
листическом окружении»93; в-третьих, особая острота
классовой борьбы обусловила «некоторые ограничения
внутрипартийной и советской демократии, неизбежные
в условиях ожесточенной борьбы с классовым врагом
и его агентурой, а позднее в условиях войны против
немецко-фашистских захватчиков...»94. К этим объек-
тивным условиям добавляются субъективные факторы —
личные качества Сталина. «Развитию культа личности,—
говорится в Постановлении ЦК КПСС,— способствова-
ли в огромной степени некоторые индивидуальные ка-
чества И. В. Сталина, на отрицательный характер
которых указывал еще В. И. Ленин»95.
Такое объяснение было бы убедительным, если бы
«культ личности», впервые проявившийся в советском
обществе, был уникальным явлением, порожденным «оп-
ределенными историческими условиями, которые ушли
уже в прошлое»96. Но ведь «культ личности» имел мес-
то не только в уникальных условиях Советского Союза,
шедшего к социализму первым и в обстановке капита-
листического окружения, но и в других странах — Китае
и Чехословакии, Венгрии и Румынии, Польше и Болга-
рии и т. д.; существовал «культ личности» и после того,
как определенные исторические условия «ушли уже
в прошлое»; существовал культ руководителей с раз-
ными индивидуальными качествами — не только И. Ста-
лина, но и Мао Цзедуна, М. Ракоши и В. Червенкова,
Н. С. Хрущева и Л. И. Брежнева и других.
Следовательно, существуют не только названные —
уникальные, но и другие обстоятельства, связанные не
с особенностями и национально-специфическими черта-
ми отдельных стран и обусловливающие возникновение
«культа личности и его последствий». Вот тут-то и обна-
руживается недостаточность общепринятого объяснения
причин культа личности — отсутствие анализа его ма-
териальных причин с точки зрения материальных усло-
вий, способствующих его зарождению, и тех обществен-
ных сил, действие которых приводило к утверждению
125
«культа личности» как выражению их потребностей, ин-
тересов.
В свое время К. Маркс и Ф. Энгельс писали, что
даже туманные образования в головах людей находят
рациональное объяснение в жизненном процессе этих
людей97. К. Маркс предупреждал: ««Идея» неизменно
посрамляла себя, как только она отделялась от «инте-
реса»» 98. На это же не раз обращал внимание В. И. Ле-
нин, настойчиво подчеркивавший, что в обществе, в об-
щественной жизни ничто — ни хорошее, ни плохое —
никогда не делается без определенного интереса: «Когда
не сразу видно, какие политические или социальные
группы, силы, величины отстаивают известные предло-
жения, меры и т. п., следует всегда ставить вопрос:
«Кому выгодно?»»99
Обратимся к материальным истокам «культа лично-
сти и его последствий», к тем действительным условиям
и интересам, которые способствовали его зарождению
и развитию. Когда речь идет о повторявшихся в разных
странах объективных условиях, создававших благопри-
ятную почву для возникновения и утверждения «куль-
та личности и его последствий» и в этом смысле по-
рождавших культ личности, то имеются в виду не все
объективные материальные условия, которые имели мес-
то, скажем, в Советском Союзе в 20—30-е годы, когда
стал формироваться культ И. Сталина, или в Китай-
ской Народной Республике в 50—60-е годы, когда там
складывался культ Мао Цзедуна, а только повторяю-
щиеся объективные условия, социальные силы и их ин-
тересы, составляющие лишь часть всех условий.
Если с этой стороны подойти к существу дела
и с помощью соответствующих сопоставлений выбрать
наиболее важное, то трудно отрицать, что социально-
экономическая неразвитость и возобладание крестьян-
ского населения являются главными объективными ма-
териальными условиями, создающими реальную опас-
ность возникновения «культа личности и его послед-
ствий», а при определенных обстоятельствах и приво-
дящими к его утверждению *.
Уже тогда, когда в Октябре 1917 г. Советская Рос-
сия встала на путь революционных преобразований, ве-
* Что касается объяснения «культа личности» в странах эконо-
мически более развитых (скажем, в ЧССР), то его возникновение
здесь было уже вторичным, производным, имеющим конкретное
объяснение, связанное со всей системой тогдашних отношений меж-
ду партиями и странами.
126
дущих к социализму, марксистам было ясно, что ее
ждут на этом пути не только естественные трудности
первопроходца, но и особые опасности, обусловленные
невысоким уровнем ее социально-экономического раз-
вития. Дело в том, что тогдашняя Россия являлась
не передовой, а отсталой по сравнению с США, Англи-
ей, Францией и Германией капиталистической страной
с существенными остатками феодализма, средневековья.
Из этого обстоятельства некоторые революционеры,
ссылаясь на К. Маркса, делали вывод о неготовно-
сти России к социалистическим преобразованиям,
а Г. В. Плеханов писал в свое время, что подобные
попытки в России могут привести к псевдосоциализму,
к «деспотизму на коммунистической подкладке» 100.
В споре с меньшевиками и другими маловерами
В. И. Ленин, большевики исходили из того, что сред-
некапиталистический уровень развития страны содер-
жит минимум необходимых объективных предпосылок
для социалистических преобразований, и считали, что
строить социализм в таких условиях будет очень труд-
но. Однако при правильной политике, опирающейся на
союз рабочего класса с большинством крестьянства при
ведущей роли рабочего класса, в России можно не
только делать шаги к социализму, но и строить социа-
листическое общество.
Сразу же следует подчеркнуть, что В. И. Ленин, при-
дававший первостепенное значение союзу рабочего клас-
са и трудящегося крестьянства как необходимому усло-
вию успешного строительства социализма, никогда
не забывал об опасности, грозящей самой коммунисти-
ческой партии в крестьянской стране,— опасности зара-
жения ее крестьянской идеологией и психологией. И ра-
бочие и крестьяне — труженики, но они связаны с раз-
ными способами производства, а потому их интересы,
устремления и цели, а также их историческая роль
не одинаковы. Только рабочий класс по его объектив-
ному положению является носителем социалистического
способа производства. Научный, пролетарский социа-
лизм столь же принципиально отличается от крестьян-
ской уравниловки, как пролетарская ненависть к капи-
талу отличается от крестьянской неприязни к ростов-
щику и патриархальной вражды ко всему городскому.
В. И. Ленин многократно писал об опасностях, гро-
зивших рабочему классу и его авангарду в крестьянской
стране, постоянно подвергавшимся давлению мелкобур-
жуазной и крестьянской идеологии. Но, как показали
127
дальнейшие события, связанные с «культом личности
и его последствиями», эти предостережения не были
учтены в дальнейшей практической работе.
В самом деле, ведь то, что называют «культом лич-
ности и его последствиями», если брать наиболее харак-
терные его черты, проявившиеся в Советском Союзе,
Китайской Народной Республике и других странах, есть
весьма сложное, многогранное, негативное изменение
в рамках начавшегося социалистического строительства,
заключающееся в постепенной деформации революцион-
ного процесса под влиянием трудностей строительства
нового общества в экономически невысоко развитой
стране и под давлением чуждых социализму социаль-
ных сил. Это проявляется в постепенном извращении
идеалов, задач и средств социалистического строи-
тельства.
Как известно, подобных извращений в переходный
период бывает множество: и правооппортунистические,
и левооппортунистические, и пробуржуазные, и анар-
хистские. Поэтому, чтобы определить, какие социаль-
ные силы и почему ведут к формированию «культа лич-
ности и его последствий», надо сначала понять специфи?
ку этого явления, а затем объяснить ее, исходя из при-
роды определенных социально-классовых сил переходно-
го общества, их интересов и устремлений.
Итак, в чем заключается специфика «культа лично-
сти и его последствий»?
Если попытаться сформулировать наиболее харак-
терные черты, признаки и проявления этого феномена,
то к ним нужно отнести следующие. Во-первых, возве-
личение, доходящее до обожествления, роли руководи-
теля, приписывание не свойственных ему черт — непо-
грешимости, всеведения, постоянной заботы о благе на-
рода. Во-вторых, пренебрежение со стороны самой
«культивируемой» личности принципами коллективного
руководства, демократией вообще, мнением масс.
В-третьих, субъективизм в оценках и волюнтаризм в при-
нятии решений, командно-приказной стиль руководства
и мобилизационные методы организации масс. Следст-
вием этого является игнорирование объективных усло-
вий, законов общественного развития, отказ от широкой
информации и гласности.
Наряду с этими общими чертами есть и другие, бо-
лее зловещие, характеризующие «культ личности» и ча-
ще всего проявляющиеся на ранних ступенях становле-
ния социализма, обосновывающиеся «классовым подхо-
да
дом» и «политической принципиальностью». К ним от-
носятся массовые репрессии против конкурентов, выда-
ваемые за классовую борьбу, а также против реальных
и мнимых противников политики руководящей личности;
разгул беззакония в обществе при бесправности масс,
создающий простор для произвола и деспотизма руково-
дящей личности; трансформация идейно-теоретических
споров по проблемам развития социализма в общест-
венно-политическую борьбу и как следствие — удушение
дискуссий, преследование инакомыслящих.
Какие же социальные силы в обществе способствуют
реализации этих черт?
Крестьянство, точнее, патриархальное крестьянство,
еще не втянутое в товарное производство, и есть та
главная социально-классовая сила, которая во всех стра-
нах, особенна экономически невысоко развитых, выра-
жая свои интересы и воззрения, закономерно «давит» в
направлении утверждения культа правителя и его дес-
потической власти. К. Маркс писал, что уже в рамках
первобытнообщинного строя растет и укрепляется авто-
ритет и власть патриарха, распространяется преклонение
перед ним, поскольку уже здесь «объединяющее единое
начало, реализованное в деспоте как отце этого мно-
жества общин, предоставляет надел земли отдельному
человеку через посредство той общины, к которой он
принадлежит» 101.
В ходе исторического развития именно патриархаль-
ное крестьянство, глубоко враждебное товарному произ-
водству и власти денег, разлагающих его консерватив-
ный, застойный мир, отстаивая свои интересы и устои
жизни, выступает поборником «сильной власти»
(К. Маркс), поскольку деспотическая власть самого та-
кого крестьянина как главы патриархальной семьи есть
продукт его натурального, мелкого производства, поко-
ится на его незыблемости. Было бы наивно думать, что
социалистическая революция, происходящая в крестьян-
ской стране с патриархальными традициями и тенден-
циями, может легко и быстро разрушить эти тенденции
и эти традиции, несущие с собой отраву идеологических
пережитков, сохраняющие укоренившуюся в сознании
миллионов потребность в преклонении перед «царем-ба-
тюшкой», «отцом-кормильцем», «великим кормчим».
«Сила привычки миллионов и десятков миллионов, —
писал В. И. Ленин, — самая страшная сила»102. По-
скольку привычки сохраняются в обществе еще длитель-
ное время и в ходе социалистического строительства,
129
они не могут не оказывать влияния на идеологию и пси-
хологию, а через них на все стороны жизни. Преодоле-
ние их — дело нелегкое и небыстрое, ибо «борьба с те-
ми привычками, которые столетиями и тысячелетиями
впитывались в каждого мелкого хозяина, это — дело, ко-
торое, при условии полного свержения эксплуатирующих
классов, требует, — как указывал В. И. Ленин, — долгих
лет настойчивой организационной работы» 103.
Как бы ни старались строители социализма освобо-
диться от привычек старого общества, к ним можно от-
нести слова поэта:
Нам, свободным,
В наследство досталась
Заржавелая рабская кровь.
Это вовсе не означает, что следует смириться с таким
положением. Но для того чтобы рабская психология и
патриархальная идеология не возобладали в обществе,
не пронизали его жизнь, необходимо, чтобы рабочий
класс и его политический авангард были подготовленны-
ми к борьбе с этой мерзостью, не оказались сами захва-
ченными, порабощенными ею. Однако чаще всего в
странах с низким уровнем развития экономики, т. е. в
капиталистически невысоко развитых, при отсутствии
прочных демократических традиций эту опасность, как
показывает опыт, преодолеть не удается.
Становясь на путь социалистического развития, тем
более в условиях острой классовой борьбы и капиталис-
тического окружения, такая страна оказывается вынуж-
денной изыскивать внутренние средства для первона-
чального накопления. В этой обстановке острейшей ста-
новится проблема централизации управления и упро-
чения «сильной власти» для отпора врагам, а также для
«затягивания поясов» всем и экономии на всем; для
объединения всех — в том числе удаленных от центра —
республик, областей и районов, чтобы связать их в еди-
ное целое, в организованное общество, вставшее на путь
строительства социализма под руководством централь-
ной власти. Решение этой задачи в такой обстановке со-
пряжено с опасностями и трудностями, не предвиденны-
ми К. Марксом и Ф. Энгельсом, считавшими, что строи-
тельство нового общества начнется в капиталистически
развитых странах, причем в большинстве их одновремен-
но; не были проанализированы в полной мере возникаю-
щие в этой связи проблемы и В. И. Лениным.
С какими общими опасностями и трудностями при-
130
ходится сталкиваться революционным силам в странах
экономически невысоко развитых?
Экономическая неразвитость страны, возобладание
или значительный удельный вес крестьянского населе-
ния, зачастую с патриархальной психологией и идеоло-
гией, а также невысокий общий уровень развития рево-
люционного рабочего движения порождают опасность
смешения политическим авангардом текущих и перспек-
тивных задач, утраты правильных исторических ориен-
тиров.
Ведь в такой стране рабочий класс и его политиче-
ский авангард чаще всего понимают, что успеха они
достигнут только в том случае, если сумеют пробудить
революционный энтузиазм широчайших крестьянских
масс, смогут опереться на него, поднять наинижайшие
низы общества к историческому творчеству. Когда же
это происходит и революционная власть утверждается,
для представителей класса, пришедшего к власти в силу
благоприятной обстановки, возникает другая опасность.
Им приходится решать в первую очередь общественные
задачи не своего класса, но выдавать их за задачи сво-
его класса, чуждые им интересы — за собственные. Кто
хоть раз попал в такую ситуацию, замечал Ф. Энгельс,
тот пропал безвозвратно 104.
В подобной обстановке перед политической властью
встает дилемма: или немедленно осуществлять револю-
ционно-демократические чаяния главных участников ре-
волюции— широчайших крестьянских масс, но отклады-
вать «на потом» решение основных социально-экономи-
ческих задач рабочего класса, или попытаться, опираясь
на революционный энтузиазм масс, совершить скачок
сразу к следующему — социалистическому — этапу раз-
вития. Становясь под воздействием успехов и влиянием
крайних элементов чаще всего на второй путь, правя-
щая партия идет по линии осуществления формального
обобществления средств производства с помощью адми-
нистративных мер, «насаждения» на фундаменте нераз-
витых производительных сил, на основе слабомашинизи-
рованного, в основном ручного труда псевдосоциалисти-
ческих и псевдокоммунистических общественных форм,
являющихся в сущности «казарменным коммунизмом».
Именно на распространенность этой ошибки обращалось
внимание в беседе М. С. Горбачева с Генеральным сек-
ретарем ЦК Йеменской социалистической партии А. С.
аль-Бейдом. Во время беседы говорилось, что «никакая
революция не застрахована от стремлений авангарда пе-
131
рескочить через неизбежные этапы. Предотвратить это
можно лишь, если, определив конечную цель, проводить
реалистическую политику. Корень бед всех революций
в том, что выдвигались неосуществимые на данном эта-
пе задачи, что неизбежно приводило в практической ра-
боте к забеганию вперед, к разрыву между словом и
делом» 105.
Причина особой опасности и почти повсеместной реа-
лизации левого уклона заключается в том, что совокуп-
ность имеющихся в экономически невысоко развитых
странах объективных и субъективных условий, укрепля-
ющихся административно-бюрократических сил способ-
ствует более легкому усвоению именно левацкой стра-
тегии и связанных с ней военно-бюрократических мето-
дов насаждения «казарменного коммунизма». Ведь в та-
ких странах прошлая история, как правило, оказывается
благоприятной подпочвой для подобных отступлений от
принципов научного коммунизма в сторону «привычных»,
еще недавно практиковавшихся военно-бюрократических
методов правления предшествующего деспотизма (ска-
жем, царизма или какого-либо иного вида самодер-
жавия).
Но особенно важно не прошлое, а настоящее и бу-
дущее. Речь идет о том, что экономика именно в силу
ее неразвитости еще не имеет достаточно мощных, свя-
занных с индустрией и разделением труда экономических
отношений, объединяющих все части страны в единое це-
лое. Поэтому при переходе к социализму функция связи,
организации всех районов страны с необходимостью
(ибо больше некому!) осуществляется весьма разветв-
ленным административным (или военно-административ-
ным) аппаратом.
Как удовлетворяется потребность в нем? Из кого он
рекрутируется?
Разумеется, прежде всего из рабочего класса, а при
его малочисленности также из самых революционных
элементов других социальных групп, участвующих в ре-
волюции. А это, как правило, наиболее обездоленные
слои патриархального и полупатриархального крестьян-
ства (да и сам рабочий — часто вчерашний крестьянин)
и люмпенов, поскольку как раз эти слои в силу своей
обездоленности и озлобленности старыми порядками го-
товы па отчаянно смелые, решительные действия, на са-
мое беспощадное разрушение никогда им не принадле-
жавшей частной собственности, на искоренение нена-
вистной власти денег, принимаемой за власть капита-
132
ла *. Ведь и капиталистические порядки, и весь мир
частной собственности и денег — это глубоко чуждый
патриархальному крестьянину и люмпену мир, который,
кроме эксплуатации и угнетения, не дал им ничего (ни
дисциплины — это капитализм прививает рабочему, ни
привязанности к частной собственности — это удел кре-
стьянина-товаропроизводителя и мелкой буржуазии, ни
образования — к этому капитализм подталкивает лишь
мелкую буржуазию и частично рабочих, ни культуры —
ее капитализм несет опять-таки прежде всего горожа-
нам).
Как самые решительные и радикальные в левацком
смысле враги капитализма вчерашний патриархальный
крестьянин или люмпен (если он приобретает админи-
стративную власть) в силу его «последовательной рево-
люционности» сплошь и рядом становится при новых
порядках надутым чиновником, кичащимся положением
«царька» — вершителя судеб какой-то группы людей.
Этот возвысившийся над своими патриархальными со-
братьями, чванящийся чиновник может вырасти в замет-
ного администратора, неспособного и нестремящегося
мыслить самостоятельно, ибо его стихия — не созидание,
а отрицание и разрушение. Он превращается в послу-
шного исполнителя вышестоящей «воли», в беспреко-
словного проводника распоряжений «сверху», ибо его
бюрократическая исполнительность, как правило, при-
крывает сначала его собственную некомпетентность, а
позже и леность мысли.
Оставаясь бездушным и безразличным к подчиненно-
му его воле, но в сущности чужому для него городско-
му миру, подобный сложившийся бюрократ рассматрива-
ет этот мир как пронизанный «капиталистическим» сабо-
тажем и «буржуазным» разложением. И чем чаще та-
кой бюрократ сталкивается с «не поддающейся» его не-
компетентным наскокам, но подлежащей его управлению
реальной действительностью, тем более готов он «на-
жать на педали», проявить «административный раж»
или «взяться за пистолет», чтобы «лучшим образом»
осуществить поставленные сверху задачи.
Таким образом, сначала патриархальное крестьянство
* Отождествление власти денег с властью капитала, развития
товарно-денежных отношений с развитием капитализма, уходящее
своими корнями в патриархально-крестьянскую психологию, — один
из главных историко-гносеологических корней вульгарно-левацко.»
идеологии, целой суммы ошибочных установок бюрократов-«антито-
варников».
133
с его жаждой «сильной власти», а затем связанный с той
же патриархальщиной и раздробленностью растущий
административно-чиновничий аппарат с его бюрократи-
ческими тенденциями, бездушием и формализмом, — ап-
парат, опирающийся на огосударствленные средства про-
изводства и организованный для управления в иерархи-
ческую пирамиду с высшим руководством наверху, яв-
ляются именно теми социальными силами, которые соз-
дают объективную тенденцию, постоянно и закономерно
ведущую общество к превращению демократического
централизма в централизм бюрократический, управле-
ния в самоуправство, власти в деспотизм.
Есть ли возможность противостоять этому постоянно-
му, закономерному давлению, не допустить того, чтобы
объективная тенденция к утверждению «культа личнос-
ти» со всеми его деформациями и последствиями была
реализована в обществе? Да, есть! Гарантией от подоб-
ной деформации политической системы социалистической
страны служит не только осознание политическим аван-
гардом и всем обществом тех опасностей, которыми гро-
зит социальному прогрессу любой самотек в политиче-
ском развитии, но и последовательное формирование
противодействующего механизма (механизма гарантий).
Об общих чертах подобного механизма писали
К. Маркс, Ф. Энгельс и В. И. Ленин, но ни в одной из
социалистических стран он создан не был. Такой меха-
низм включает два принципиальных момента, или ис-
ходных начала (принципа).
Во-первых, где бы и когда бы ни утверждалась власть
трудящихся, руководимых рабочим классом, какие бы
конкретные формы она ни принимала, ее принципом
должно быть сохранение в руках самих трудящихся (а
не их «постоянных представителей») решающих функций
власти, т. е. реальной возможности в любое время сме-
нить «управляющих», «слуг народа», как только послед-
ние перестают выполнять или начинают плохо выполнять
функции управляющих. Разумеется, необходимый для
реализации этого принципа механизм может иметь свою
конкретную форму, но его наличие обязательно, чтобы
существующая в обществе политическая власть была
действительно формой народовластия.
Во-вторых, нужен противовес государству, пока оно
существует, поскольку, как писал К. Маркс и как под-
черкивал позже В. И. Ленин, «всякое государство есть
«особая сила для подавления» угнетенного класса. По-
этому всякое государство несвободно и ненародно» 10вв
134
В связи с этим В. И. Ленин писал: «...по Марксу, про-
летариату нужно лишь отмирающее государство, т. е.
устроенное так, чтобы оно немедленно начало отмирать
и не могло не отмирать» 107. Таким государством являет-
ся государство рабочего класса и его союзников, все
более широко опирающееся на массы, развертывающее
свои демократические формы и, главное, шаг за шагом
заменяемое самоуправлением трудящихся. Без этих ус-
ловий нет гарантии того, что утверждаемый после социа-
листической революции механизм политической власти не
превратится в стоящую над обществом административ-
но-бюрократическую власть, лишь выступающую от име-
ни рабочего класса.
Сказанное позволяет сделать вывод, что «культ лич-
ности и его последствия» не являются объективной зако-
номерностью, но в ряде стран есть объективная тенден-
ция и выражающие ее определенные силы, создающие
условия для его появления. Будет ли реализована такая
возможность, превратится ли она в действительность,
зависит от реальной борьбы социалистических и антисо-
циалистических, бюрократических сил. Иначе говоря, у
административно-управленческого аппарата, складываю-
щегося в любой невысоко развитой стране, вступающей
на путь социализма, есть внутренняя логика развития, и
нужно не только ее понять, но и — что особенно важ-
но — иметь соответствующий механизм, способный проти-
востоять административно-бюрократическим силам. При-
чем численность и разветвленность, а также историче-
ская значимость административного аппарата в эконо-
мически невысоко развитой стране являются неизмери-
мо большими, чем в стране экономически развитой, где
крупное машинное производство, создаваемые им связи
и отношения обеспечивают взаимозависимость и взаимо-
действие всех сфер жизни общества, всех регионов стра-
ны. Именно в возрастающей силе административного
(военно-административного) аппарата содержится воз-
можность и опасность бюрократизма, укореняющегося
тем легче, чем менее культурной и менее политически
активной является основная масса населения.
Если вопреки интересам рабочего класа и его союз-
ников не предпринимаются меры для ограничения роста
административно-бюрократических сил в государствен-
ном аппарате, то можно без всякого труда предвидеть
последствия. Сознательная же ставка на такой аппарат,
вера во всемогущество такого аппарата, способного на-
мечать и осуществлять крупные мероприятия, касаю-
135
щиеся огромных масс населения (например, переселение,
строительство каналов и дорог, коллективизация и т. д.),
может привести и уже не раз приводила к постепенно-
му отрыву этого аппарата от трудящихся, к превраще-
нию его в самостоятельную иерархическую пирамиду,
т. е. к административно-бюрократической узурпации
классового господства *.
Здесь нет возможности остановиться на еще одном
общем вопросе — на специфической сущности той поли-
тической и экономической деформации социализма, ко-
торая характеризует «культ личности и его последст-
вия». Такой анализ — большая самостоятельная задача.
Поэтому целесообразно перейти к конкретному рассмот-
рению анализируемого явления.
Вернемся к становлению нового общественного строя
в России. Политические и экономические преобразова-
ния, совершенные в первые годы Советской власти, оз-
начали, что Советская Россия вырвалась из системы
капитализма и встала на путь самостоятельного социа-
листического строительства. И все же те изменения,
которые произошли в этот период, были первыми шага-
ми, только подходом к утверждению и политической, и
экономической системы, необходимой для успешного со-
зидания и развития социализма. Как уже говорилось,
и в сфере политики, и в сфере экономики осуществлен-
ные преобразования и созданные политические и эконо-
* Есть еще один источник, укрепляющий административную пи-
рамиду, усиливающий опасность бюрократизации социалистического
общества, — юридическое обобществление и централизация средств
производства, их сосредоточение в руках центральной власти в лице
государства И дело здесь не только в том, что каждый индивид
гем самым становится в прямое подчинение, в прямую зависимость
от государства и его органов, поскольку от них и только от них
он может получить работу, а значит, и средства существования,
но и в том, что с возрастанием уровня централизации средств про-
изводства само государство, его органы и задействованные в них
управляющие все больше отделяются и удаляются от масс. Чем вы-
ше степень обобществления производства в этом случае, тем гроз-
нее эта опасность. «Высокая степень обобществления производства,
его концентрация и интенсификация, централизованное руководство
крупными территориальными единицами, — отмечал Т. Живков на
XI съезде БКП,— могут привести к отдалению партийного и хозяй-
ственного руководства от народа, от насущных вопросов его жизни
и быта, от того, что его волнует» (XI съезд БКП. М., 1977. С. 50).
На это же указывает и А. Н. Яковлев: «Практически догматическая
абсолютизация государственной собственности на деле обернулась
приматом администрирования, расширением пространства для все-
силия бюрократизма» (Познать диалектику перестройки // Правда.
1987е 18 апр.).
136
мические формы были еще далеки от идеала социализ-
ма, выступали лишь условиями для его реализации.
Если обратиться к политической сфере, к управлению
общественными делами, то идеал социализма заключал-
ся не в том, чтобы, свергнув власть буржуазии и разбив
до основания ее государственную машину, поставить на
ее место государство диктатуры пролетариата с прису-
щим ему государственным аппаратом, с разделением за-
конодательной и исполнительной власти, функций уп-
равления и функций исполнения, с противоречием инте-
ресов управляющих и интересов управляемых. Идеал
коммунистов состоял в том, чтобы с первых шагов ут-
вердившейся новой власти вести дело к становлению
«управления народа посредством самого народа», т. е.
к осуществлению полного и действительного народовлас-
тия, перерастающего в безгосударственное, коммунисти-
ческое самоуправление.
В. И. Ленин, большевики с первых дней Советской
власти стремились повести дело в этом направлении. Од-
нако и социально-экономическая отсталость России, и
уровень культуры трудящихся, и капиталистическое ок-
ружение требовали создания мощной централизованной
власти, имеющей не только разветвленный экономиче-
ский аппарат, но и постоянную армию, а также специ-
альные репрессивные органы. Такой ход событий вско-
ре привел к возрождению бюрократизма уже на почве
советского строя. В. И. Ленин призывал к решительной
борьбе с ним; обращаясь к массам, он подчеркивал, что
партия говорит прямо, «не боясь признать зла, а желая
раскрыть его, разоблачить, выставить на позор, вы-
звать мысль и волю, энергию, действие для борьбы со
злом...»108. Он указывал партии, трудящимся прежде
всего на то, как быстро нарастает опасность бюрокра-
тизма:
— «5 мая 1918 года, — писал он, — бюрократизм в
поле нашего зрения не стоит. Через полгода после Ок-
тябрьской революции, после того, как мы разбили ста-
рый бюрократический аппарат сверху донизу, мы еще
не ощущаем этого зла» 109.
— «На VIII съезде РКП, 18—23 марта 1919 года,
принимается новая программа партии, и в этой про-
грамме мы говорим прямо... о «частичном возрождении
бюрократизма внутри советского строя»» 110.
— «Весной 1921 года, после VIII съезда Советов, об-
суждавшего (декабрь 1920 г.) вопрос о бюрократизме,
после X съезда РКП (март 1921 г.), подводившего ито-
137
ги спорам, теснейше связанным с анализом бюрократиз-
ма, мы видим это зло еще яснее, еще отчетливее, еще
грознее перед собой» ш.
Однако В. И. Ленин не ограничивался лишь конста-
тацией усиления опасности бюрократизма, а ставил во-
прос о его корнях. «Каковы экономические корни бюро-
кратизма?— спрашивал он и отвечал: — Главным обра-
зом эти корни двоякие: с одной стороны, развитая бур-
жуазия именно против революционного движения рабо-
чих (частью и крестьян) нуждается в бюрократическом
аппарате, в первую голову военном, затем судейском
и т. д. Этого у нас нет. Суды у нас классовые, против
буржуазии. Армия у нас классовая, против буржуазии.
Бюрократизм не в армии, а в обслуживающих ее уч-
реждениях. У нас другой экономический корень бюро-
кратизма: раздробленность, распыленность мелкого про-
изводителя, его нищета, некультурность, бездорожье, не-
грамотность, отсутствие оборота между земледелием и
промышленностью, отсутствие связи и взаимодействия
между ними. В громадной степени это — результат граж-
данской войны» 112.
В самом деле, в то время основу экономики России
составляли мелкие производители с некоторыми вкрап-
лениями могущественных капиталистических трестов и
синдикатов. Именно из-за неразвитости капитализма
объективные экономические связи между центром и ок-
раинами, производственные взаимозависимости между
отдельными регионами заменяли связи административ-
ные, канцелярски-бумажные, чиновничьи. В такой си-
туации разные губернии и волости были связаны в мощ-
ное централизованное государство не посредством объ-
ективных хозяйственных, торговых взаимодействий и
функционирования транспортных линий, а с помощью
чиновничьих циркуляров и военных распоряжений. Это
создавало весьма благоприятную почву для пышного
расцвета бюрократизма.
С утверждением Советской власти не появилась та
«волшебная палочка», которая бы вмиг подняла эконо-
мику страны, заменила хозяйственными связями связи
административные. Новая власть, разбив старый аппа-
рат, стала строить собственный, черпая необходимые
для этого структуры первоначально в профсоюзах нз, а
затем создавая органы государственного управления
экономикой (наркоматы, главки, центры). В них пришли
новые люди, готовые на то, чтобы еще не развившиеся
естественные экономические связи подкрепить админи-
138
стративно-канцелярскими, чиновничьими. При этом, чем
острее вставал вопрос о том, чтобы «велениями проле-
тарского государства» создать коммунистическую эконо-
мику в крестьянской стране, а также об укреплении
осажденной врагами Республики Советов, тем могуще-
ственнее становился аппарат управления, а вместе с тем
росли масштабы бюрократизма и бюрократии. В этих
условиях, писал В. И. Ленин, «бюрократизм, как насле-
дие «осады», как надстройка над распыленностью и при-
давленностью мелкого производителя, обнаружил себя
вполне» 114.
Если же обратиться к экономической сфере, к ут-
верждению новых экономических отношений, то идеал
социализма заключался не в том, чтобы, конфисковав
средства производства у эксплуататоров и национализи-
ровав их, создать и увековечить государственную соб-
ственность, в значительной мере отчужденную от не-
посредственных производителей, управляемую не ими
самими, а посредниками. Идеал коммунистов состоял в
том, чтобы передать средства производства и его об-
щественные богатства самим трудящимся, чтобы превра-
тить их в управляющих производством, в действитель-
ных хозяев своей страны.
В. И. Ленин, большевики с первых лет Советской вла-
сти намеревались повести дело в этом направлении.
Когда в результате «кавалерийской атаки на капитал»
в 1917—1918 гг. в Советской России были конфиско-
ваны и национализированы основные средства производ-
ства, некоторые коммунисты заявляли, что еще немного
решительности — и обобществление средств производ-
ства, создание социалистических производственных от-
ношений будут завершены *. В. И. Ленин назвал такое
понимание «левым ребячеством и мелкобуржуазностью».
Напомним, как это было.
20 апреля 1918 г. в журнале «левых коммунистов»
были опубликованы «тезисы о текущем моменте». В них,
в частности, содержалось тогда положение: «...плано-
мерное использование уцелевших средств производства
мыслимо только при самом решительном обобществле-
нии» 115. В. И. Ленин, заметив, что «трудно без улыбки
* Не является секретом, что в современной популярной литера-
туре утверждается, будто именно так и случилось: в результате
конфискации и национализации в 1917—1918 гг. в Советской Рос-
сии было осуществлено социалистическое обобществление и утверж-
дены социалистическая собственность и социалистические производст-
венные отношения.
139
читать такие фразы в тезисах о текущем моменте», сар-
кастически добавлял: «Милые «левые коммунисты», как
много у них решительности... и как мало размышления!
Что это значит: «самое решительное обобществление»?
Можно быть решительным или нерешительным в во-
просе о национализации, о конфискации. Но в том-то и
гвоздь, что недостаточно даже величайшей в мире «ре-
шительности» для перехода от национализации и кон-
фискации к обобществлению. В том-то и беда наших
«левых», что они этим наивным, ребяческим сочетанием
слов: «самое решительное... обобществление» обнаружи-
вают полное непонимание ими гвоздя вопроса, гвоздя
«текущего» момента. В том-то и злоключение «левых»,
что они не заметили самой сути «текущего момента», пе-
рехода от конфискаций (при проведении коих главным
качеством политика является решительность) к обоб-
ществлению (для проведения коего требуется от рево-
люционера иное качество)» И6.
Как видно, В. И. Ленин не спорит о том, что именно
теперь (в мае 1918 г.), после конфискации и национа-
лизации, следует переходить к решению новой задачи —>
обобществлению средств производства; он доказывает
другое: решение этой новой задачи требует от револю-
ционеров иных методов, иных качеств, а не решитель-
ности, столь необходимой при конфискации и национали-
зации. Короче говоря, В. И. Ленин вовсе не считает,
что к этому времени в Советской России уже произошло
обобществление средств производства, т. е. что уже воз-
никли социалистические производственные отношения; он
ориентирует партию на длительную и сложную работу
сначала по утверждению рабочего контроля, а затем по
развитию его в рабочее управление промышленностью
в общенациональном масштабе. В речи, приуроченной к
первой годовшине Октября, В. И. Ленин говорил: «Мы
знаем, что в стране наиболее отсталой и разоренной, где
рабочему классу ставили столько препон и рогаток, что-
бы научиться управлять промышленностью, — ему нужен
долгий срок» И7. Ведь средства производства, ставшие
государственными и объявленные юридически общена-
родными, должны быть действительно, практически при-
своены самими трудящимися. Это произойдет тогда, ког-
да они будут не только пользоваться средствами произ-
водства в трудовом процессе, но и реально владеть, т. е.
управлять, ими, распоряжаться произведенным продук-
том. Тогда сами трудящиеся превратятся в настоящих
хозяев средств производства, хозяев своей страны. Осу-
140
ществить такое преобразование при помощи одной «ре-
шительности» невозможно: для этого необходим более
высокий уровень развития и средств производства, и
культуры самих непосредственных производителей; не-
обходимы соответствующие формы управления экономи-
кой и навыки самоуправления трудовых коллективов.
Уже тогда у большевиков было ясное понимание не-
обходимости такого развития и были сделаны первые
шаги по этому пути. «Мы считаем самым важным и цен-
ным то, — говорил В. И. Ленин, — что за это управление
взялись сами рабочие, что от рабочего контроля, кото-
рый должен был оставаться хаотическим, раздроблен-
ным, кустарным, неполным во всех главнейших отрас-
лях промышленности, мы подошли к рабочему управ-
лению промышленностью в общенациональном мас-
штабе» 118.
Направляя курс страны на реализацию новой эконо-
мической политики, В. И. Ленин, большевики стремились
создать все необходимые условия для последующего по-
степенного осуществления политического и экономиче-
ского идеала рабочего класса — построения социализма.
Но реализовать эту задачу В. И. Ленин не успел. Он
ушел из жизни, когда стоявшая у власти большевистская
партия, впервые столкнувшаяся с проблемой смены ру-
ководства, не имела для этого соответствующего меха-
низма: руководство В. И. Ленина обеспечивалось только
его авторитетом.
В последние месяцы жизни В. И. Ленин, осознавая
надвигающуюся опасность, делал многое, чтобы предот-
вратить ее последствия. Он написал ряд работ, в кото-
рых обосновывал необходимость расширения ЦК партии
и упрочения коллективного руководства в ней, усиления
контроля за административно-государственным аппара-
том, а главное — известное письмо-завещание съезду
партии, в котором предлагал обсудить вопрос о переме-
щении И. Сталина с поста Генерального секретаря
партии.
Смерть В. И. Ленина поставила вопрос: сумеет ли
правящая в первой стране социализма большевистская
партия сохранить роль коллективного руководителя и
признанного авторитетного вождя трудящихся, строящих
социализм? И. Сталин и Л. Троцкий были наиболее ве-
роятными претендентами на первую роль в партии. Ам-
биции каждого из них были очевидны для всей партии.
Более известным, хотя не только с положительной сто-
роны, был Л. Троцкий, которого не раз критиковал
141
В. И. Ленин. Это хорошо понимал и учитывал «заносчи-
вый» и «капризный» И. Сталин, который, используя свой
пост, еще при жизни В. И. Ленина начал осуществлять
тщательно скрываемый замысел сосредоточения всей
полноты власти в своих руках.
Уже тогда начались процессы перераспределения
функций власти, изменения роли государственно-партий-
ных должностей, разных постов в государственном и пар-
тийном аппарате, а также личностных отношений в руко-
водстве страны: ленинский дух товарищеского сотрудни-
чества стал вытесняться официально-административным,
чиновничьим, а ленинская идея дистанцирования партии
от государственно-административного аппарата с целью
усиления контроля над ним и торможения бюрократиза-
ции была оттеснена новой кадровой политикой И. Ста-
лина, направленной на создание единого партийно-госу-
дарственного аппарата из лично преданных ему лиц.
В это время перед страной во весь рост встала проб-
лема перспектив развития, возможности построения со-
циализма в СССР. Развернулась идейная борьба. «Ха-
рактер идейной борьбы, — говорил М. С. Горбачев, — в
значительной мере осложнялся и личным соперничеством
в руководстве партии. Старые разногласия, имевшие мес-
то еще при жизни Ленина, дали о себе знать и в новой
обстановке, причем в очень острой форме. О возможно-
сти такой опасности, как известно, предупреждал Ле-
нин» 119. Клянясь в верности ленинизму, И. Сталин орга-
низовывал идейную борьбу так, чтобы укрепить свои по-
зиции в партии, подчинить ее руководство своим целям,
утвердить в партии и обществе свою единоличную власть.
Письмо-завещание В. И. Ленина съезду партии могло
в корне пресечь честолюбивые и опасные для партии за-
мыслы И. Сталина. Но ценой немалых усилий последне-
му удалось добиться, чтобы письмо В. И. Ленина зачи-
тывалось делегациям и не обсуждалось XIII съездом
партии, который тем самым, по моему мнению, совер-
шил принципиальную ошибку. Не прислушавшись к со-
вету В. И. Ленина, он сохранил за И. Сталиным пост
Генерального секретаря партии. Историкам еще предсто-
ит разобраться, чем обернулось для партии, Советской
власти и советского народа осуществление И. Сталиным
своего честолюбивого замысла; как, опираясь на им же
подобранные партийно-административные кадры и соз-
давая административно-бюрократическую пирамиду сво-
ей деспотической власти, он добился того, что его скром-
ная секретарско-организаторская должность в партии.
142
которая при жизни В. И. Ленина была несоизмеримо ни-
же должностей Председателя Совнаркома или Председа-
теля ВЦИКа, стала ни с чем не сравнимой должностью
Генерального секретаря, а сам он стал обладать по сути
дела неограниченной властью, стал казаться всем, и да-
же коммунистам, если не богом, то во всяком случае чет-
вертым классиком марксизма-ленинизма.
Конечно, еще предстоит изучать и изучать, как «по-
стоянная опасность правительственной узурпации классо-
вого господства» 120, о чем писал К. Маркс, стала дей-
ствительным оттеснением от власти рабочего класса,
трудящихся, утверждением власти административно-бю-
рократических сил во главе с И. Сталиным. Однако уже
сегодня можно утверждать, что это произошло не в один
день, ибо для этого требовались существенные измене-
ния п в политике, и в экономике, а вместе с тем и в
теории.
Как формировалась и что собой представляла ста-
линская политическая система, видно из следующего,
Главным препятствием для реализации честолюбивых
замыслов И. Сталина была большевистская партия,
против которой он и направил свои усилия, ревизуя ле-
нинизм и переделывая ленинскую партию в сталинскую.
Под видом выполнения ленинского завета об укрепле-
нии единства партии, а на самом деле подрывая демо-
кратические основы внутрипартийной жизни, И. Сталин
перенес на ленинскую партию, на идейно-теоретические
споры о путях социалистического строительства принци-
пы и нормы классовой борьбы и тем самым превратил
дискуссии вчерашних единомышленников в расхождения
возглавляемой им партии с политической оппозицией со
всеми последствиями такой квалификации, если учиты-
вать запрещение в партии фракционной борьбы. Такой
подход, весьма важный для И. Сталина, для его личных
амбиций и политической расправы с несогласными с ним,
не имел ничего общего с ленинским подходом: ведь
В. И. Ленин не только спорил со своими теоретическими
оппонентами, но и сотрудничал с ними в практическом
строительстве нового общества, не только не подвергал
их остракизму, но и заботился об отражении всего мно-
гообразия подходов и мнений в руководящих органах
партии. Более того, В. И. Ленин прямо писал, что нель-
зя допускать каких-либо репрессий «против товарищей
за то, что они являются инакомыслящими». И. Сталин
же, действуя антиленинскими методами, обеспечивал та-
ким путем свое господство и лично ему преданного ок-
143
ружения в ядре политической системы общества — в
правящей партии.
Утверждая свою единоличную власть, он подверг ан-
тидемократической, а позже и антисоциалистической пе-
рестройке и политическую систему страны. Сначала во-
преки ленинским идеям произошло не размежевание пар-
тии и государства в целях ограничения бюрократизации,
а слияние их основных функций при постоянной подме-
не одних другими; сами партийно-государственные кад-
ры подбирались уже не по деловым и политическим ка-
чествам, а по принципу личной преданности И. Сталину.
Шаг за шагом формировалась основывающаяся на прин-
ципе номенклатуры командно-административная система
управления экономикой и всем обществом.
Номенклатурный принцип (метод или система), т. е.
назначение и перемещение руководящих кадров по во-
ле «верхов» партийно-государственной иерархии, — глав-
ный антидемократический стержень командно-админист-
ративной системы управления, ибо именно он обеспечи-
вает личную зависимость назначаемых кадров от верх-
ней части пирамиды и их полную неподотчетность тру-
дящимся, т. е. тем, кем они управляют. Из самой сути
такой модели социализма с неизбежностью вытекает суе-
верное преклонение перед «гением» вождя или руково-
дителя, занимающего высшую ступень, или вершину,
иерархии: ведь преклонение перед ним, культ его —
закономерное следствие прямой личной зависимости ни-
жестоящих не от результатов собственной работы, а от
благосклонности вождя, по своей воле карающего или
милующего своих назначенцев, самоуправно определяю-
щего их судьбы, их служебные взлеты и падения.
Именно в рамках этой противоречащей принципам
социализма и социалистической демократии системы уп-
равления вопреки послеоктябрьскому опыту развития со-
ветской демократии стала формироваться и укореняться
в обществе не имеющая ничего общего с ленинским гу-
манизмом и сутью социализма система взглядов, устано-
вок и отношений, превращающая рядового человека из
главной ценности и истинной цели нового строя в мало-
значащий винтик огромной бюрократической машины.
Эта система не только лишала граждан всякой право-
вой защиты, но и под прикрытием классового подхода
и политической принципиальности воспитывала бесчело-
вечность и формализм в отношениях, неуважение к до-
стоинству человека и пренебрежение к его чувствам.
Позже был сделан еще один шаг. Как известно.
144
К. Маркс и В. И. Ленин многократно подчеркивали, что
новая система государственной власти и управления бу-
дет направлена своими карающими органами только
против эксплуататоров, будет «в борьбе против них при-
менять общие средства принуждения» 121, что пролетар-
ское государство «должно быть государством по-новому
демократическим (для пролетариев и неимущих вообще)
и по-новому диктаторским (против буржуазии)»122.
Порывая с их учением, И. Сталин чем дальше, тем боль-
ше превращал существующую власть в собственное са-
моуправство, по-новому диктаторское, но не против экс-
плуататоров, а против трудящихся, их лучших предста-
вителей. Это был полный разрыв не только с лениниз-
мом, но и с социализмом.
Использование аппарата Советской власти в анти-
народных целях, для репрессий против представителей
трудящихся, против партийных, государственных и воен-
ных кадров, а вместе с тем и для того, чтобы сами тру-
дящиеся безропотно переносили подобные действия — а
для этого необходимо было держать в страхе народные
массы, — требовало усиления государственной машины,
расширения ее репрессивного аппарата. И действитель-
но, начался быстрый рост аппарата командно-админист-
ративной системы управления общественными делами,
и в первую очередь чиновничества, милиции, органов
государственной безопасности и т. д.
М. С. Горбачев так говорил об этом процессе: «Оста-
валась фактически позади полоса наиболее серьезных
для партии идейно-политических испытаний. Миллионы
людей с энтузиазмом включились в работу по осущест-
влению социалистических преобразований. Стали появ-
ляться первые успехи. И в это же время методы, диктуе-
мые периодом борьбы с враждебным сопротивлением
эксплуататорских классов, механически переносятся на
период мирного социалистического строительства, когда
условия изменились кардинальным образом. В стране
создается атмосфера нетерпимости, вражды, подозри-
тельности. В дальнейшем такая политическая практика
расширялась и обосновывалась ошибочной «теорией»
обострения классовой борьбы в процессе строительства
социализма» 123.
И. Сталин утверждал, будто по мере развития социа-
листических преобразований происходит обострение
классовой борьбы в обществе. Выступая в 1932 г. с док-
ладом об итогах первой пятилетки (1928—1932 гг.), он
говорил, что уничтожение классов достигается не путем
145
потухания классовой борьбы, а путем ее усиления, и
требовал развертывать острую борьбу против классовых
врагов.
Однако такой объективной закономерности не су-
ществует. По мере развития революционных преобразо-
ваний сужается и ликвидируется капиталистический ук-
лад, уменьшается удельный вес эксплуататорских эле-
ментов в обществе, а следовательно, ослабевает их сила
и ограничиваются возможности противодействовать со-
циалистическому развитию. Если бы было иначе, то бы-
ло бы непонятно, в чем суть осуществляемых социально-
экономических преобразований. Конечно, на тех или
иных этапах, особенно если правящая партия проводит
ошибочную политику, вызывающую недовольство трудя-
щихся, эксплуататорские элементы могут воспользовать-
ся этим и включиться в число активно выражающих не-
довольство, чтобы таким путем обострить классовую
борьбу. Но при этом закономерностью является все же
ослабление социально-экономической силы эксплуататор-
ских классов и классовой борьбы по мере продвижения
общества к социализму.
Что касается сталинских расправ с несогласными,
наказаний за инакомыслие, то это не только грубейшее,
нарушение ленинских заветов, но и подрыв элементар-
ных правовых основ общественной жизни, в результате
чего все более извращалась, деформировалась суть со-
ветской политической власти, что «оказало пагубное воз-
действие на общественно-политическое развитие страны,
обернулось тяжелыми последствиями» 124.
Что же произошло с политической властью?
Не трудно доказать и показать, как шаг за шагом
рабочий класс, трудящиеся были оттеснены от политиче-
ской власти. «Совершенно очевидно,—говорил М. С. Гор-
бачев, — что именно отсутствие должного уровня демо-
кратизации советского общества сделало возможными и
культ личности, и нарушения законности, произвол и
репрессии 30-х годов. Прямо говоря — настоящие пре-
ступления на почве злоупотребления властью. Массовым
репрессиям подверглись многие тысячи членов партии и
беспартийных... Был нанесен серьезный ущерб делу со-
циализма и авторитету партии» 125.
После XX съезда КПСС «были сделаны попытки сло-
мать утвердившиеся в 30—40-х годах командно-бюрокра-
тические методы управления, придать социализму боль-
ше динамизма, подчеркнуть гуманистические идеалы и
ценности, возродить творческий дух ленинизма в тео-
146
рии и практике» 12в. Однако из-за непоследовательности,
волюнтаризма, ошибок и просчетов, допускавшихся тог-
дашним руководством партией и страной, они не были
реализованы; это и обусловило застойный период в жиз-
ни советского общества.
XXVII съезд КПСС призвал к решительной борьбе
против бюрократии и бюрократизма. «Партия, — гово-
рилось в Политическом докладе ЦК КПСС съезду пар-
тии, — должна объявить решительную и беспощадную
войну бюрократизму. Владимир Ильич Ленин считал
особенно важной борьбу с ним в переломные моменты,
во время перехода от одной системы управления к дру-
гой, когда требуется максимум деловитости, быстроты
и энергии. Сегодня бюрократизм — серьезная преграда
на пути решения главной нашей задачи — ускорения со-
циально-экономического развития страны и связанной с
этим коренной перестройки механизма хозяйствования.
Этот вопрос не может не волновать, он требует вы-
водов» 127.
И теперь успех перестройки во многом зависит от
преодоления сопротивления бюрократии, деятельность
которой несовместима с гласностью и развитием демо-
кратизма, а тем более с самоуправлением. Однако дос-
тижения в политической сфере не могут быть прочными
без существенной перестройки в экономике, на развитии
которой негативно сказались административно-бюрокра-
тические методы управления.
Уже говорилось, что В. И. Ленин рассматривал осу-
ществление конфискации и национализации средств
производства как первый шаг к их реальному обобщест-
влению, к действительному присвоению трудящимися.
Но И. Сталин после смерти В. И. Ленина стал тракто-
вать осуществленную конфискацию и национализацию
средств производства как фактическое их обобществле-
ние и тем самым практически снял проблему социалисти-
ческого присвоения трудящимися средств производства,
общественных богатств.
Чтобы «затушевать», спрятать эту проблему (а реше-
ние ее предполагало передачу властных функций самим
трудящимся, их прямое участие в управлении производ-
ством, что было глубоко чуждо сталинской политике
«первоначального накопления»), вопрос о противопо-
ложности между людьми умственного и физического
труда, связанный с их разным общественным положени-
ем, с эксплуатацией и угнетением одних другими, был
подменен вопросом о противоположности между самим
147
трудом — физическим и умственным — ио преодолении
различий между этими видами труда. А это не одно
и то же!
Во-первых, любой физический труд не отделен абсо-
лютно от умственного труда, всегда включает элементы
последнего: ведь формулируемая в голове цель труда
определяет процесс физического труда как целесообраз-
ной деятельности; поэтому здесь дела обстоят не так,
как при противоположности людей одного и другого ви-
да труда. Во-вторых, полностью устранить существенные
различия между умственным и физическим трудом не-
возможно: один всегда будет совершаться головой, дру-
гой — руками. Совсем по-другому выглядит перспектива
преодоления существенных различий между людьми ум-
ственного и людьми физического труда. В результате та-
кой подмены эта кардинальная для социализма пробле-
ма, а вместе с ней и проблема преодоления отчуждения
управления от управляемых была фальсифицирована.
Более того, проблема превращения непосредственных
производителей в реальных совладельцев средств произ-
водства и управляющих общественными богатствами
оказалась снятой.
Взамен нерешенных и извращенных проблем реаль-
ного обобществления средств производства все настой-
чивее и откровеннее утверждалось представление о все-
могуществе государства, о способности его аппарата са-
мостоятельно, а точнее, без активного участия непосред-
ственных производителей, осуществить переход от нацио-
нализации к обобществлению, утвердить социалистиче-
ские производственные отношения. В соответствии имен-
но с таким пониманием проблемы утверждения социа-
листической собственности, социалистических производ-
ственных отношений и направлялось развитие советско-
го общества многие десятилетия. Допущенные в прош-
лом ошибки превращались в «самоочевидные истины» *.
* В 1983 г., опираясь на уже многолетний опыт развития совет-
ского общества, Ю. В. Андропов писал: «Переворот в отношениях
собственности отнюдь не сводится к единовременному акту, в ре-
зультате которого основные средства производства становятся обще-
народным достоянием. Получить право хозяина и стать хозяином —
настоящим, мудрым, рачительным—далеко не одно и то же. Наро-
ду, свершившему социалистическую революцию, приходится еще дол-
го осваивать свое новое положение верховного и безраздельного соб-
ственника всего общественного богатства — осваивать и экономиче-
ски, и политически, и, если угодно, психологически, вырабатывая кол-
лективистское сознание и поведение» (Андропов Ю. В. Избр. речи
и статьи. М., 1983. С. 234—235).
148
Равным образом мысль В. И. Ленина о реализации
программной задачи Советской власти — превращении
ее из «власти для трудящихся» во «власть через трудя-
щихся»— была предана забвению, а развитая В. И.
Лениным мысль К. Маркса об «управлении народа
посредством самого народа», вытесняющем государст-
во, была заменена «учением о государстве», сохраняю-
щемся вплоть до коммунизма. Идея основоположников
научного коммунизма о самоуправлении народа снача-
ла тоже упорно игнорировалась, а когда ее стали ис-
пользовать в Югославии, она была объявлена оппорту-
нистической «выдумкой ревизионистов», якобы пред-
ставляющей собой югославский «национальный комму-
низм» *. Коммунистическое движение до сих пор ис-
* Субъективистские наслоения в этой сфере, проявляющиеся
порой и сегодня, связаны с тем, что история становления югослав-
ского «самоуправленческого социализма» неотделима от советско-
югославского конфликта 1948—1955 гг., ибо идея такого социализма
приобретала свои первые очертания в условиях конфликта и во
многом выступала как средство противостояния сталинскому дав-
лению. Это хорошо показал известный и серьезный исследователь
этих проблем В. Д. Кузнечевский (см.: Кузнечевский В. Д, Некото-
рые особенности формирования социалистической собственности в
Югославии // Великий Октябрь и актуальные проблемы научного
коммунизма. М., 1967. С. 99—103). Югославская концепция самоуп-
равленческого социалистического общества, ее основные идеологиче-
ские постулаты и теоретические формулы в общественном мнении
связываются обычно с Эдвардом Карделем. И если коснуться исто-
риографии вопроса, то его работы действительно занимают домини-
рующее место. Между тем анализ показывает, отмечает В. Д. Кузне-
чевский, что 26 ноября 1948 г., намного раньше Э. Карделя, мысль
о том, что «местное самоуправление трудящихся» является движу-
щей силой развития всех творческих сил югославского народа, вы-
двинул на Втором съезде КП Хорватии И. Тито. Однако и он не
был пионером в этом вопросе.
За год до того, как Э. Кардель впервые обратился к идее са-
моуправления, с глубокой разработкой иной (по сравнению с имев-
шейся) идеи о системе управления экономикой выступил член По-
литбюро ЦК КПЮ, председатель Союзной Плановой Комиссии
ФНРЮ Борис Кидрич. А уже в июле 1948 г. в докладе на V съезде
он, ссылаясь на специфические югославские внутренние условия, а
также на «рост сил и влияния мирового лагеря социализма во главе
с Советским Союзом», поставил вопрос об общегосударственных ме-
рах перехода к иной системе управления экономикой Югославии, ко-
торая обеспечивала бы «непосредственные пути и непосредственные
формы» управления самих трудящихся. Затем в двух работах —
«О текущих вопросах нашей хозяйственной политики» (доклад на
II Пленуме ЦК КПЮ в январе 1949 г.) и «Тезисы об экономике пе-
реходного периода в нашей стране» (ноябрь 1950 г.)—Б. Кидрич
ввел в оборот термин «государственный (бюрократический) социа-
лизм» и сформулировал основы теории «преобразования государст-
венного социализма в свободную ассоциацию непосредственных про-
изводителей». Напомним, что это — самый разгар советско-югослав-
149
пытывает отрицательные последствия подобных взгля-
дов и трактовок.
Таковы наиболее существенные негативные сторо-
ны советского опыта, дающие основания для следую-
щего вывода: каким бы путем и в каких бы формах
ни утверждалась власть трудящихся, руководимых
рабочим классом и его политическим авангардом, эта
власть с самого начала своего существования должна
иметь механизм, исключающий узурпацию власти ра-
бочего класса, трудящихся любыми «доброжелателями»
и «представителями», «руководителями» и «вождями»,
«великими кормчими» и «родными отцами». Если такой
механизм не создан, остается возможность и опасность,
легко превращающаяся в действительность той или
иной, но прежде всего административно-бюрократиче-
ской узурпации классового господства с ее роковыми
последствиями для судеб социализма.
ской полемики. Лишь 28 мая 1949 г. Э. Кардель в докладе Народной
Скупщине ФНРЮ впервые упоминает о самоуправлении, но делает
это очень осторожно, говоря о необходимости обязательного соче-
тания государственных и самоуправленческих методов в управлении
экономикой.
В начале 1951 г. Б. Кидрич добился созыва совещания партий-
но-хозяйственного актива страны, где в докладе окончательно сфор-
мулировал принципы системы планирования. И. Тито принял эти
принципы и в ноябре 1952 г, на VI съезде КПЮ — СКЮ объявил
генеральный курс на передачу управления предприятиями «в руки
рабочих». После съезда, когда Б. Кидрича уже не было, главным
теоретиком югославской концепции самоуправления стал Э. Кардель.
Как уже отмечалось, выдвижение концепции самоуправления
хронологически точно совпадает с конфликтом между руководством
ВКП(б) и КПЮ. Югославская литература очень долго с порога от-
метала всякую связь между этими событиями. Однако со временем
югославские авторы стали признавать, что утверждение идеи само-
управления внутри КПЮ и ФНРЮ было стимулировано поисками
такой концепции строительства нового общества, которую можно бы-
ло бы противопоставить руководству ВКП(б) и советскому давлению
(Bilaiidzic D. Historija SEPJ: Glavni procesi. Zagreb, 1978. S. 164—172).
В настоящее время признано, что кризис 1948 г. был в теоретическом
плане разрешен выдвижением идеи о самоуправленческом пути в со-
циализм, которая была основана на теоретических изысканиях Б. Кид-
рича, нашедших законченное воплощение в его «Тезисах об эконо-
мике переходного периода» (Марксистичке мисао (Београд). 1983.
№ 3. С. 43).
Тесная связь концепции самоуправления в ее югославском ва-
рианте с политическим конфликтом между двумя партиями на дол-
гие десятилетия определила субъективистское отношение к самой
идее самоуправления трудящихся в условиях социализма. И хотя
эта идея принадлежит не югославским теоретикам, а основополож-
никам научного коммунизма, в силу названных причин она длитель-
ное время почти не разрабатывалась учеными в СССР и других
странах социализма.
150
Наряду с советским опытом развития политических
форм организации масс и самоуправления трудящихся
после второй мировой войны накапливался опыт и в
других странах, вставших на путь социализма.
Вопреки утверждению буржуазных идеологов, счи-
тавших, что народная демократия была принесена на
штыках Красной Армии, освободившей Европу от
фашистской чумы, а Азию — от японского милитариз-
ма, в целом ряде стран Европы и Азии развертывался
весьма сложный и противоречивый процесс, в рамках
которого с огромной силой проявилось революционное
творчество масс, их политическая самостоятельность и
самодеятельность по созданию новых форм народовла-
стия и народного самоуправления.
Главная особенность этого освободительного процес-
са состояла в том, что разрушительная и созидатель-
ная функции политической революции, требующие
инициативы и мужества, сознательности, организован-
ности и самодеятельности народных масс — творцов
революции, осуществлялись не одним и тем же субъ-
ектом освободительной борьбы. Основную тяжесть по
разрушению прежней военно-фашистской государствен-
но-политической машины, угнетавшей народы и дер-
жавшей их в фашистской неволе, действительно взяла
на себя Красная Армия в союзе с армейскими и пар-
тизанскими формированиями порабощенных народов.
В этом заключалась великая освободительная миссия
советского народа, его вооруженных сил. И этот факт
никому никогда не удастся перечеркнуть. Именно бла-
годаря успешному выполнению этой миссии перед
освобожденными народами открылась уникальная
возможность для самостоятельного выполнения сози-
дательной функции политической революции — созда-
ния новой революционной власти и осуществления со-
циально-экономических преобразований.
В творческом созидании новых устоев жизни, новых
политических и экономических порядков и проявились
самодеятельность народных масс, их самостоятельные
действия по формированию и утверждению народной
демократии, по созданию своих форм самоуправления.
Но процесс революционного созидания развертывался
не в безвоздушном пространстве, а в конкретных усло-
виях того времени со всеми его плюсами и минусами.
В конце концов он был втиснут в рамки «общезначи-
мой» схемы, что привело к развертыванию двусторон-
него процесса. С одной стороны, пока в освободившихся
151
странах шла борьба за утверждение новой власти,
трудящиеся сумели весьма впечатляющим образом
проявить свою самостоятельность и самодеятельность,
создав огромное множество новых, знакомых и не-
повторимых форм организации власти и самоуправ-
ления, воплотившихся в тех или иных сторонах,
особенностях, чертах народной демократии в каж-
дой стране. С другой стороны, по мере того как на
освободительный процесс падала тень «культа лично-
сти и его последствий» с его бюрократическими шаб-
лонами и упрощениями, это уникальное творчество на-
родных масс все больше и больше ограничивалось, его
содержание выхолащивалось, а уникальность и непо-
вторимость или устранялись, или безжалостно втиски-
вались в привычные шаблоны.
Тем не менее в этой сложной обстановке создавался
и накапливался новый опыт организации социалисти-
ческой государственности и начал самоуправления.
Обращаясь к этому революционному опыту трудящих-
ся социалистических стран, следует подчеркнуть, что
освободительная борьба против фашизма и последу-
ющая деятельность народных масс по созиданию
нового общественно-экономического строя породили
десятки и сотни новых организационных и политиче-
ских форм (комитетов, советов, задруг, комиссий,
объединений, союзов, блоков и т. д. и т. п.), через по-
средство которых выражалось творчество масс и с
помощью которых широкие слои народа сначала
организовывали освободительную борьбу против фа-
шистских поработителей, а затем с помощью созданных
государственно-политических форм направляли свою
созидательную деятельность на утверждение новых
порядков, народного строя.
Говоря о начальной фазе народного творчества,
в котором выражалась самодеятельность широчайших
народных масс, поднявшихся в Европе, порабощен-
ной фашизмом, и в Азии, закабаленной японским мили-
таризмом,— поднявшихся, чтобы спасти свое нацио-
нальное существование и обрести свободу, не дать чуме
фашизма и милитаризма погубить человеческую циви-
лизацию, нужно учитывать, что эта широчайшая осво-
бодительная народная борьба в разных странах и в
разных условиях возглавлялась и направлялась не оди-
наковыми идейно-политическими силами. Было бы не-
верно думать, будто новые формы самодеятельности
масс, новые формы государственности и самоуправле-
152
ния народа возникали только там, где освободительную
борьбу возглавляли коммунисты.
Нет оснований перечеркивать или умалять великую
созидательную роль творчества самих масс, их само-
деятельности, создававших свои формы и организа-
ции как государственного управления, так и общест-
венного самоуправления во всех направлениях освобо-
дительного движения, на всех фронтах освободитель-
ной борьбы, независимо от того, кто возглавлял это
движение: коммунисты, социалисты, христиане, беспар-
тийные офицеры или деятели национальной буржуазии.
Массы поднимались на борьбу за свою свободу, не
всегда вглядываясь в цвета знамен, осенявших эту
борьбу, а включаясь в нее, они всюду, как могли и как
это им удавалось, проявляли инициативу, творчество,
накладывая отпечаток всемогущего народного движе-
ния на ход и исход этой борьбы. Еще предстоит изучить
все многообразные формы инициативы трудящихся по
созданию зародышей новой власти, невиданных прежде
форм народовластия и самоуправления масс, возникав-
ших всюду, где был народный интерес, где было ис-
конно народное стремление внести главный вклад,
сказать решающее слово в этой самой широкой во всей
человеческой истории борьбе народов за свободу.
Творчество масс в антифашистском, демократиче-
ском движении, как бы ни сложилась последующая
судьба тех или иных его течений и отрядов, навсегда
останется вдохновляющим примером инициативы и
мудрости народов, их твердости и мужества, героизма
и самоотверженности, проявленных тысячами известных
и безызвестных героев. Для конкретной истории и
судьбы отдельных людей не безразлично, кто и почему
возглавлял освободительную борьбу народных масс,
совпадали ли истинные цели руководителей борьбы с
подлинными целями борющегося за свободу народа,
или это было не так. Бывали не только несовпадения,
но и принципиальные расхождения, порождавшие много
недоразумений, неоправдавшихся надежд и трагедий.
Конечно, в каждой стране самодеятельность масс,
участвовавших в освободительной борьбе и творивших
новую государственность и начала самоуправления,
порождала свои формы народовластия и самоуправле-
ния. Однако были и некоторые общие линии и тенден-
ции развития, порожденные сложившейся международ-
ной ситуацией и сходной расстановкой классовых сил
внутри ряда стран,
153
Среди многих важных общезначимых проблем на
первое место выходит то, что в 1945—1947 гг. под вли-
янием объективных обстоятельств в ряде стран посте-
пенно утверждается убеждение, что разгром фашизма
и дискредитация капитализма, рост авторитета Совет-
ского Союза, разгромившего нацистских захватчиков,
возрастание влияния коммунистов, социалистов и демо-
кратов, принесенные ими жертвы, их тесное сотруд-
ничество в кровопролитной антифашистской борьбе
открывают новый путь исторического прогресса, по-
зволяют народам Центральной и Юго-Восточной Евро-
пы через народную демократию, воплощающую в
себе политическую власть широкого классового союза
и блока различных политических партий, перейти к
социализму без диктатуры пролетариата, но при геге-
монии последнего, путем классовой борьбы, но без тех
острейших форм, которыми характеризовался советский
путь к социализму.
Как известно, В. И. Ленин не раз говорил о том,
что при гарантированной поддержке рабочего класса
непролетарскими слоями трудящихся можно перейти к
социализму и без диктатуры пролетариата 128. Рассуж-
дая в этом русле, руководители коммунистических и
рабочих партий ряда стран народной демократии исхо-
дили из такой возможности развития своих стран.
Так, излагая развернутую концепцию «польского
пути» к социализму на собрании актива ППР и ППС
30 ноября 1946 г., В. Гомулка говорил, что «диктатура
рабочего класса, а тем более диктатура одной партии
не является ни необходимой, ни целесообразной»129.
Чуть позже, в августе 1947 г., Г. Димитров в интервью
американскому корреспонденту указал на отличия
«болгарского пути» к социализму от пути Советской
России и подчеркнул, что на основе анализа социаль-
ной структуры Болгарии, ее внутреннего и междуна-
родного положения можно обосновать вывод, что
«Болгария может перейти к социализму своим путем,
т. е. без диктатуры пролетариата»130.
Подобные утверждения представляли собой ключе-
вые элементы все более глубоко разрабатываемой
цельной концепции нового, народно-демократического
пути исторического прогресса, открывшегося на втором
этапе общего кризиса капитализма в результате раз-
грома фашизма и победы сил социализма и демокра-
тии. Ныне — в конце 80-х годов — в ряде стран мира
наблюдается возрождение интереса к этой концепции.
154
Однако в то время события 1948 г. и связанный
с ними поворот в коммунистическом движении показа-
ли, что этой реальной возможности нового пути исто-
рического прогресса тогда не суждено было осущест-
виться. Этому препятствовали и действия империалисти-
ческих сил, и тогдашнее состояние социализма. Речь
Черчилля в Фултоне, звавшая к новому «крестовому
походу» на коммунизм, американский «план Маршал-
ла», нацеленный на оказание материальной помощи
всем, кто готов был отказать в поддержке коммуни-
стам и социалистам, явились достаточным поводом для
того, чтобы И. Сталин использовал обострившуюся
международную ситуацию для очередного крутого по-
ворота в сторону жесткого курса. С этого года концеп-
ция нового пути исторического прогресса отбрасывает-
ся, а приверженцы «национальных путей» к социализ-
му оказываются вынужденными согласиться со схемой
о единой столбовой дороге к социализму через дикта-
туру пролетариата с едва заметной национальной спе-
цификой ее воплощения и функционирования. Разумеет-
ся, даже прокрустово ложе не определяет однозначно
конкретных мучений; при все^м воздействии сталинских
шаблонов на творческую мысль и само развитие демо-
кратии в братских странах народы каждой из них
продолжали искать свои пути прогресса, свои формы
перехода к социализму.
Возьмем в качестве примера две страны — Болгарию
и Польшу. Их исторический опыт не одинаков.
История развивалась таким путем, что к концу вой-
ны Болгария, не пославшая ни одного солдата на не-
мецко-советский фронт, оказалась в числе союзников
фашистской Германии. В Программе Отечественного
фронта, написанной в 1942 г. Г. Димитровым, говори-
лось, что антинародная политика правительства и царя
Бориса привела к тому, что Болгария фактически пре-
вратилась в вассала Гитлера, а болгарский народ —
в невольника немецких империалистов. Зовя к разры-
ву с гитлеровской Германией, программа Отечественно-
го фронта исходила из необходимости идти к новой
Болгарии, «обеспечивающей политические права наро-
да», а также «свободу слова, собраний и организаций»,
упразднение всех законов, имевших антиконституцион-
ный, антинародный, фашистский характер.
Как же в Болгарии создавались народом органы
новой государственной власти?
Одна из характерных особенностей развития осво-
155
бодительной борьбы в Болгарии заключалась в том,
что на ее территории фашистская Германия была не
в состоянии оказать сколько-нибудь сильное сопротив-
ление продвижению Советской Армии, что и наложи-
ло печать на формирование элементов новой государ-
ственной власти. Органы народной власти, уже имев-
шие в качестве своих зародышей подпольные партии,
комитеты Отечественного фронта и партизанские от-
ряды, стали возникать, когда Советская Армия всту-
пила как армия-освободителы-шца на болгарскую зем-
лю. 5 сентября 1944 г. было объявлено о состоянии
войны между СССР и Болгарией, что привело к даль-
нейшей перегруппировке классовых сил в стране и
резкому изменению их соотношения в пользу револю-
ции. Когда сообщение о войне было получено прави-
тельством К. Муравьева, являвшимся переходным от
фашистской диктатуры к буржуазной демократии, оно
приняло решение разорвать дипломатические отноше-
ния с фашистской Германией. 6 сентября правительст-
во под давлением масс объявило войну Германии; по
военно-стратегическим соображениям такое решение
должно было вступить в силу 8 сентября131.
Однако трудящиеся массы, возглавляемые коммуни-
стами и другими борцами против фашизма, не медли-
ли: уже 6 сентября по инициативе масс революционная
власть была установлена в 10 селах, 7 сентября —
в 8 селах, а 8 сентября — в 156 селах. Еще до того,
как революционными силами, готовившими вооружен-
ное восстание, был нанесен главный удар, новая власть
утверждалась не только в селах, но и в городах: 8 сен-
тября уже 20 городов были в руках восставших: Варна,
Бургас, Силистра, Тутракан, Добрич, Балчик, Прова-
дия, Каварна, Тервел, Тырговице, Габрово, Свищов,
Омуртаг, Калофер, Копривищица, Казанлык, Брациго-
во, Петрич, Мелник, Трын132.
С каждым днем и даже часом по мере продвижения
войск 3-го Украинского фронта ситуация изменялась
в пользу революционных сил: прежняя власть и ее
местная администрация были напуганы и их действия
парализованы, а подготовка к восстанию охватывала
все более широкие слои населения. «Прелюдией к вос-
станию,— пишет известный болгарский историк Мито
Исусов,— были мощные политические стачки и демон-
страции. 6 сентября под лозунгом «Вся власть в руки
ОФ» началась стачка работников трамвая в Софии.
К вечеру стачка охватила работников 10 индустриаль-
156
ных предприятий. В тот же день в столице был орга-
низован большой митинг трудящихся. 7 сентября
началась стачка работников перникинских рудников. Ее
центром стал рудник «Куциян». Полиция застрелила
6 рабочих и 13 ранила. Одновременно со стачкой в
Пернике началась мощная забастовка работников та-
бачной промышленности в Пловдиве. Она была про-
должена 8 сентября стачкой работников табачной про-
мышленности в Асеновграде. На стачечную борьбу в
Пловдиве откликнулись и транспортные работники.
Было парализовано движение поездов в рамках всего
пловдивского железнодорожного узла. Даже военные
эшелоны не могли отправляться, несмотря на усилия
областного военного прокурора» 133.
Особенно мощные политические демонстрации были
связаны с требованием масс освободить политических
заключенных. 6 сентября это произошло в Белоградчи-
ке, 7 сентября — в Плевене и Силистре. В этих городах
полиция стреляла по демонстрантам. 8 сентября были
освобождены политические заключенные во многих
городах страны. Значительная масса политических за-
ключенных, среди которых было много опытных комму-
нистов, включилась в борьбу, организуя и направляя
действия трудящихся.
Готовился главный удар по старым порядкам. Сна-
чала было предложение нанести его в Пловдиве или
Плевене 134. Однако затем в качестве центра восстания
’была выбрана столица, ибо захват центральных госу-
дарственных учреждений мог оказать решающее воз-
действие на ход восстания во всей стране. 5 сентября
Политбюро ЦК БКП и Главный штаб повстанческой
армии (ОБА) утвердили план восстания в Софии. Его
осуществление требовало скоординированных дейст-
вий партизанских частей, военных групп, подчиняю-
щихся ОФ частей и командиров армии, организаций
партии и других. «Два обстоятельства были приняты
во внимание, когда было определено нанести главный
удар с 8 на 9 сентября. Первое обстоятельство было
связано с ожиданием вступления Советской Армии в
Болгарию и второе — с развертыванием массового во-
оруженного восстания, охватывавшего села и города.
6 и 7 сентября П. Илиев и П. Вранчев посетили шефа
полиции полковника Чавдарова, который под натиском
революционных событий согласился с тем, чтобы поли-
ция была изолирована и нейтрализована при нанесении
главного удара. В результате этого захват полицейских
157
участков с 8 на 9 сентября обошелся без особого со-
противления» 135.
Основными силами, наносившими главный удар в
Софии, были боевые группы столицы, Шопский пар-
тизанский отряд и другие отряды и бригады Софий-
ской оперативной зоны, прожекторная группа столич-
ной противовоздушной обороны, разведывательно-штур-
мовая дружина из Первого инженерного полка вместе
с автомобильной дружиной того же полка, учебная
рота Военного училища и другие военные и граждан-
ские формирования 136.
8 сентября правительство К- Муравьева почувство-
вало нарастающее революционное напряжение в сто-
лице. Правые его обвиняли в нерешительности, требо-
вали очистить армию от «звенарской гангрены» *. Но
в это время сам военный министр генерал Иван Мари-
нов предложил, чтобы власть была передана Отечест-
венному фронту. К Муравьеву явилась делегация Оте-
чественного фронта, потребовавшая обеспечить свободу
собраний и митингов, а также немедленную, без всяких
формальностей амнистию политическим заключенным.
Правительство, не имея поддержки ни народа, ни ар-
мии, оказалось изолированным.
Вечером группа офицеров генштаба и Военного
министерства, принадлежавших к революционным ор-
ганизациям, подготовила условия для того, чтобы
в ночь на 9 сентября во время атаки на министерство
в 2 часа 20 минут была парализована рота охраны,
были заняты министерские помещения и телефонный
центр. К 5 часам утра все главные объекты — почта,
телефон, военная комендатура и другие — оказались в
руках народа. В 6 часов утра 9 сентября Кимон Геор-
гиев огласил обращение первого правительства Отечест-
венного фронта к болгарскому народу. Революция в
Болгарии победила, революционное творчество народ-
ных масс, создав новую власть, открыло стране путь
к социализму.
Установление новой политической власти и государ-
ственность трудящихся в Польше столкнулись с иными
трудностями и препятствиями. Уже в программной де-
кларации Польской рабочей партии (ППР), явившей-
ся преемницей распущенной Коминтерном Коммунисти-
* «Звено» — революционная организация в армии, входившая
в ОФ.
158
ческой партии Польши*, в ноябре 1943 г. говорилось:
«На развалинах фашизма утвердится демократическая
власть народа в мире прогресса и свободы. В этом но-
вом мире, который вырастает из результатов войны,
Польша должна занять достойное ее место. Вызволен-
ная из гитлеровского ярма, она не будет и не может
быть Польшей до сентября 1939 года, в которой массы
трудящихся города и деревни были оттеснены от вла-
сти, от решения судеб страны и народа, 'были лишены
демократических прав, жили в бедности и нужде под
террором господствующей горстки помещиков и ка-
питалистов» 137.
Как в Польше формировались новые органы госу-
дарственной власти, в чем заключались ростки само-
управления масс?
Важнейшей особенностью развития антигитлеров-
ской, освободительной борьбы в Польше было суще-
ствование длительное время двух соперничающих
антигитлеровских, освободительных движений: одно
возглавлялось прозападными силами, имевшими свое
руководство в лице лондонского эмигрантского прави-
тельства и ждавшими поддержки «западной демокра-
тии»; другое возглавлялось коммунистами и левыми
социалистами и ориентировалось на победу Советской
Армии, которая принесет свободу Польше.
С первых дней существования ППР поставила перед
собой задачу — объединить все антигитлеровские силы
на базе развертывания вооруженной борьбы против
немецко-фашистских оккупантов. Рабочая партия со-
здала из подпольных групп Гвардию Людову и ее
Главный штаб, которые уже в мае 1942 г. организова-
ли боевые действия против немецко-фашистских войск,
в то время как подполье, связанное с Лондоном, зани-
мало выжидательную позицию («оружие у ноги»), а
подчас и прямо препятствовало развитию освободи-
тельной борьбы против оккупантов. Польская реакция,
видя приближающийся крах «третьего рейха», наме-
ревалась захватить власть в стране еще до вступле-
ния на территорию Польши Советской Армии и вос-
становить господство капиталистов и помещиков; при
этом ставка делалась на армию Андерса, а в случае
* Автором основных программных документов ППР и КРН
(Крайовой Рады Народовой) был тогдашний секретарь ЦК ППР
Владислав Гомулка, псевдоним — Веслав. После смерти Новотки и
Финдера он встал во главе партии (Gomulka W. Artykuly i przemo«
wienia. T. 1: Styczen 1943 — grudzien 1945. Warszawa, 1962),
159
необходимости — на вооруженную помощь англосаксов.
Однако этим планам не суждено было сбыться.
Поражение фашистов на Восточном фронте вызва-
ло подъем революционной борьбы польского народа.
Партизаны Гвардии Людовой значительно усилили свою
активность, их число непрерывно росло; осенью 1943 г.
под их контролем находились целые волости. Опираясь
на сдвиг в настроениях масс, ППР начала переговоры с
рядом левых организаций о создании народного фронта
борьбы против оккупантов, а также общенационального
демократического центра как органа вооруженной борь-
бы, как зародыша будущей демократической власти. В
переговорах участвовали ППР, левая группа РППС,
группа «Воля люду» (часть «Стронництва людове»),
представители военных организаций и другие—всего 14
организаций.
15 декабря был опубликован подписанный ими «Ма-
нифест общественно-политических и военных демократи-
ческих организаций в Польше». Они взяли на себя ини-
циативу создания Национального совета Польши —
Крайовой Рады Народовой (КРН) как политического
представительства польского народа, борющегося за не-
зависимую, демократическую Польшу. 31 декабря 1943 г.
состоялось первое заседание КРН — этого подпольного
парламента польской демократии, наметившего конкрет-
ные пути освобождения и социального развития страны.
Революционно-демократическая власть в Польше воз-
никла 21 июля 1944 г., когда КРН сформировала Поль-
ский комитет национального освобождения (ПКНО),
наделенный временной исполнительной властью, посте-
пенно распространявшейся на освобождающуюся терри-
торию. Это означало, что в Польше была создана госу-
дарственная власть рабочих, крестьян, патриотической
интеллигенции. Рабочий класс занимал руководящее по-
ложение в народном правительстве. Во второй половине
1944 г. на освобожденной территории Польши разверну-
ли легальную деятельность политические партии, кото-
рые были связаны с левыми силами общества, утвер-
ждавшими в стране новую власть.
А что происходило в другой части подполья, в той
части крестьянского движения, которое ориентировалось
на лондонское правительство?
События здесь развертывались по запутанному сюже-
ту. «В крестьянском движении в этот переломный поли-
тический момент соотношение сил было очень слож-
ным, — пишет Зигмунд Хеммерлинг. — Действующее
160
раньше в подполье высшее руководство и местные звенья
Крестьянской партии (Стронництво Людове — СЛ)
«Рох» были связаны с лондонским правительством и его
представительствами на территории страны, а именно:
Представительством Правительства, Отечественным со-
ветом министров и Советом национального единства.
Крестьянское движение не могло решиться порвать свя-
зи с лондонским лагерем даже тогда, когда 24 ноября
1944 г. Станислав Миколайчик — фактический руководи-
тель «Роха» и премьер лондонского правительства — по-
дал в отставку. Крестьянская партия «Рох» не принима-
ла предложений о сотрудничестве с Польской рабочей
партией, рассматривая ее как «чужеродное тело», как
силу, враждебную национальным интересам страны. Эта
оценка не отличалась от оценок правых партий лондон-
ского лагеря. «Рох» не принимала также революционных
концепций общественных реформ и будущей внешней по-
литики государства» 138.
В результате такой политики центрального руковод-
ства крестьянского движения Крестьянская партия
«Рох», хотя и делала несколько попыток выйти из под-
полья, все же не осуществила этого до середины 1945 г.
«Однако она не вела широкой политической деятельности,
враждебной народной власти, занимая пассивную, выжи-
дательную позицию, и оставалась в стороне от револю-
ционных преобразований первого года независимости.
Такая тактика не одобрялась многими членами партии,
которые по различным причинам включались в восста-
новление страны и осуществление социальных ре-
форм» 139.
Эта оппозиционная реакционному руководству
часть крестьянского движения, постепенно организуясь,
вошла в Крайову Раду Народову. Это происходило так.
Еще в 1944 г. в оккупированной Варшаве радикальные
представители СЛ, не одобрявшие политику СЛ «Рох»,
а также революционные крестьяне созвали в последней
декаде февраля съезд и учредили новую партию «Воля
народа» («Воля Люду»). В то время это была относи-
тельно небольшая оппозиционная группа в рамках СЛ
«Рох», но, рассчитывая на поддержку масс, она пыталась
захватить руководящие посты и изменить политику «Ро-
ха».
В такой сложной обстановке после освобождения вос-
точных польских земель во второй половине 1944 г. эти
левые начали восстанавливать Крестьянскую партию. В
проходившем 17—18 сентября 1944 г. в Люблине кресть-
161
янском съезде участвовали не только делегаты из уже
освобожденных воеводств. Этот съезд, возобновляя дея-
тельность СЛ, объявил ее продолжательницей довоенной
партии. На Люблинском съезде члены СЛ одобрили Ма-
нифест ПКНО и сформулированные в нем главные на-
правления деятельности, поддержали земельную реформ
му> опирающуюся на декрет ПКНО от 6 сентября 1944 г.,
приняли идею рабоче-крестьянского союза и признали в
качестве главного принципа польской внешней политики
дружбу с Советским Союзом. «Согласно этим принци-
пам,— пишет 3. Хеммерлинг, — Крестьянская партия
приступила к действию: во второй половине 1944 г. на
освобожденной восточной части польских земель, а в
1945 г., после январского наступления, на остальных зем-
лях. В середине 1945 г. она насчитывала уже 250 тыс.
членов. В ряды партии вступили крестьянские деятели —
радикалы, беспартийные крестьяне, которым была близ-
ка программа социальных реформ ППР и сотрудничаю-
щей с ней СЛ. В СЛ вступали также члены официально
еще находящейся в подполье СЛ «Рох» 14°.
Уже 31 декабря 1944 г. ПКНО был преобразован во
временное польское правительство, которое, однако, не
признавалось западными странами. 28 июня 1945 г. вре-
менное правительство было реорганизовано: в созданном
правительстве национального единства кроме сил, объе-
динившихся в КРН, были представлены и другие поли-
тические деятели, в частности от правых сил — С. Мико-
лайчик (партия ПСЛ «Рох»).
Прибыв в страну, С. Миколайчик стремился подчи-
нить себе все крестьянское движение, в том числе люб-
линскую возрожденную СЛ, ставил своей целью отстра-
нить Польскую рабочую партию от руководства полити-
ческой жизнью страны, захватить власть в стране. Воз-
вращение Миколайчика в страну и введение его сорат-
ников в состав правительства, как отмечал Владислав
Гора, возродили надежды реакционных элементов на
свержение народной власти и восстановление капита-
листических отношений в Польше 141.
Для достижения своих целей С. Миколайчик 22 ав-
густа 1945 г. создал новую крестьянскую партию, наз-
ванную Польске Стронництво Людове (ПСЛ). В нее по-
тянулись не только довоенные деятели СЛ, члены под-
польного «Роха», но также правые и реакционные эле-
менты, враждебные народной власти, ранее вообще не
участвовавшие в крестьянском движении. ПСЛ быстро
росла: в ноябре 1945 г, в ней насчитывалось 200 тыс, чле-
162
нов, а в мае 1946 г. — уже более 800 тыс. (по данным
ПСЛ). «Программа ПСЛ,— пишет 3. Хеммерлинг,—
была основана на принципах аграризма, который в усло-
виях народной Польши имел антирабочее и антимаркси-
стское содержание. Она отрицала руководящую роль ра-
бочего класса и его партии в историческом процессе,
стремилась «поправить» сельскохозяйственную реформу
и основать сельское хозяйство на принципах фермерско-
капиталистического хозяйства. Выдвигалась собственная
концепция национализации промышленности. ПСЛ пред-
лагала национализацию предприятий с занятостью не 50,
а 100 человек в одну смену. Предлагался буржуазно-
либеральный строй, опирающийся на свободную игру сил
в парламенте» 142.
Необходимо учитывать также, что ПСЛ в борьбе с
ППР и левыми общественными силами опиралась на
поддержку реакции, в том числе и реакционного под-
полья, вооруженными акциями боровшегося за свои
классовые интересы: с июля 1944 до июня 1946 г. воору-
женное подполье совершило 59 234 нападения, в резуль-
тате которых погибло 9805 человек 143.
Отвергнув выдвинутое ППР предложение организо-
вать совместный предвыборный блок (ПСЛ требовала
для себя как якобы единственного представителя дерев-
ни 75 % мандатов), партия Полъске Стронництво Лю-
дове во главе с С. Миколайчиком пошла на крайнее
обострение политической борьбы в стране. В этой борь-
бе главным сражением огромного политического значе-
ния был референдум в июне 1946 г. и выборы в Законо-
дательный сейм в январе 1947 г. Голосование должно
было решить, каким станет характер политического строя
в стране, какой размах обретут проводимые реформы,
какой станет внешняя политика страны. Это голосование
не оправдало надежд Миколайчика: оно поддержало
программу ПКНО.
Воспользовавшись тем, что Крестьянская партия, со-
юзница ППР, во второй половине 1945 г. и даже в на-
чале 1946 г. была организационно очень ослабленной, Ми-
колайчик старался дискредитировать ее в глазах кресть-
янских масс, утверждая, что она недостаточно защищает
их интересы и является безвольным инструментом в ру-
ках ППР. Однако эти и другие политические маневры
Миколайчика и его партии разоблачались коммунистами,
показывавшими, что Миколайчик нарушает свои же обе-
щания. Выступая 27 февраля 1946 г. на объединенной
конференции актива ППР и ППС с разоблачением ма-
163
невров Миколайчика, В. Гомулка так говорил о согла-
шениях, которые были приняты в Москве: «Главной ос-
новой соглашения было признание июньского Манифес-
та ПКНО как фундамента политической деятельности
правительства национального единства и поддерживаю-
щих его партий. Основу эту принял пан Миколайчик и
все другие в Москве. Основу эту нарушили руководители
ПСЛ, как только вернулись в страну, как только начали
строить собственную партию, целью и смыслом которой
было разрушение существующего Стронництва Людового
и противопоставление себя единству блока демократи-
ческого. В Москве даже не было разговора о том, что
пан Миколайчик намерен создать собственную пар-
тию» 144.
Борьба ПСЛ и Миколайчика с помощью политико-
пропагандистских, а частично и административных мето-
дов привела во второй половине 1946 г. к резкому сни-
жению влияния ПСЛ в сельском самоуправлении, в об-
щественно-профессиональных организациях и народных
советах. Органы новой народной власти и самоуправле-
ния отказывали в доверии ПСЛ, резко снизилось число
его членов. Многие крестьяне отдали свои партийные би-
леты и перешли в СЛ или отошли от политической жиз-
ни; в партии Миколайчика произошел раскол. «Январ-
ские выборы 1947 г. и их результаты (Демократический
блок получил 80,1 % голосов и 394 мандата, а ПСЛ
10,3% и 28 мандатов), — писал 3. Хеммерлинг, — ус-
корили упадок ПСЛ, а в будущем также и бегство за
границу С. Миколайчика 19 октября 1947 г.»145.
Так в Польской Народной Республике благодаря ак-
тивному политическому волеизъявлению масс, направля-
емых марксистами — коммунистами и социалистами,—
была упрочена государственная власть трудящихся, ут-
вердились центральные и местные органы народовлас-
тия, различные формы самоуправления трудящихся.
Страна приступила к решению экономических задач со-
циалистического строительства.
Таковы некоторые черты революционного опыта тру-
дящихся зарубежных стран, — опыта, свидетельствующе-
го о том, что в каждой стране, идущей к социализму,
власть трудящихся может сложиться и утвердиться толь-
ко в результате самодеятельности масс, революционного
творчества народа.
164
3. ПРОГРАММА КПСС О СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ
САМОУПРАВЛЕНИИ НАРОДА
Когда обращаются к современному состоянию теоре-
тических разработок и практическому воплощению идей
социалистического самоуправления народа, то иногда го-
ворят о том, что именно XXVII съезд КПСС и принятая
им новая редакция третьей Программы Коммунистичес-
кой партии Советского Союза восстановили марксистско-
ленийское учение о самоуправлении народа. Такое ут-
верждение справедливо в том смысле, что после XXVII
съезда КПСС марксистская идея самоуправления трудя-
щихся действительно получила «второе дыхание», стала
одной из насущнейших проблем теории и практики ре-
ального социализма. И все же такое утверждение не
совсем точно. Причем не только потому, что идея само-
управления народа рассматривалась до Октября, в ходе
революции и сразу после нее, что она содержалась в ра-
ботах В. И. Ленина и значительно позже — в теории и
практике Коммунистической партии Югославии; пробле-
мы самоуправления не раз ставились на повестку дня
КПСС и другими братскими партиями еще до XXVII
съезда КПСС.
Так, в 1984 г. на Всесоюзной научно-практической
конференции говорилось: «Хорошо известна... глубокая
идея основоположников марксизма-ленинизма о самоуп-
равлении»146. Действительно, тем, кто серьезно изучал
труды К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина, идея са-
моуправления была известна как исконно марксистская
идея. Однако в общественном сознании под влиянием
распространенных в науке и пропаганде положений ее
реализация связывалась с отдаленным коммунистичес-
ким будущим, что не могло не отразиться в принятой
на XXII съезде КПСС Программе партии*.
Исходя из идей К. Маркса и его продолжателей,
М. С. Горбачев отмечал: «Маркс, Энгельс, Ленин мысли-
ли переход к самоуправлению трудящихся как практи-
ческую задачу пролетариата с момента его прихода к
власти. Главное содержание этой идеи они видели в
обеспечении реального, практического участия все боль-
шей массы трудящихся в управлении — в разработке, об-
* В ней говорилось: «Коммунизм — это высокоорганизованное
общество свободных и сознательных тружеников, в котором утвер-
дится общественное самоуправление,,,» (Материалы XXII съезда
КПСС. М„ 1961. С. 366),
163
суждении, принятии и осуществлении социально-эконо-
мических решений. Ленин никогда не противопоставлял
советскую государственную власть и самоуправление на-
рода. Он высоко ценил Советы за то, что они сочетают
в себе оба эти качества, являются органами власти ра-
бочих и крестьян и обеспечивают их объединение, спло-
чение, самоуправление»147.
Тогда же были подвергнуты критике три ошибочные
трактовки самоуправления, еще бытующие в обществен-
ных науках. В одних самоуправление связывается с жиз-
недеятельностью отдельных ячеек социалистического
общества (производственных или территориальных); в
других — оно противопоставляется государственному уп-
равлению; в третьих — само практическое осуществле-
ние принципов самоуправления откладывается до пере-
хода к высшей фазе коммунизма. Здесь же была под-
черкнута важность теоретической разработки и практи-
ческого воплощения идеи самоуправления: «Нет нужды
особо доказывать, что сейчас, когда ведется большая ра-
бота по повышению роли и авторитета Советов, совер-
шенствованию нашей политической системы, всех форм
и средств вовлечения масс в государственные и общест-
венные дела, мы особенно нуждаемся в серьезной разра-
ботке теоретических проблем развития социалистическо-
го самоуправления народа. Такие исследования помогут
партии успешнее решать практические задачи, встающие
на этом пути»148. Таким образом, речь идет не просто о
реанимации и возобновлении, восстановлении в правах
этой исконно марксистской идеи, а о творческом разви-
тии ее.
Не претендуя на охват всех аспектов дальнейшего
развития идеи самоуправления, тем более что в совре-
менных условиях, когда она практически реализуется, и
возникают новые вопросы, связанные с ее конкретиза-
цией и уточнением, остановимся на трех очевидных но-
вациях в постановке проблем самоуправления. Во-пер-
вых, на самоуправлении социалистическом, а не ком-
мунистическом; во-вторых, на объективном критерии су-
ществования и развития самоуправления; в-третьих, на
совершенствовании демократии и расширении гласности
как условиях успешного осуществления самоуправления
народа.
Современное представление о соотношении социали-
стического и коммунистического самоуправления народа
существенно отличается от понимания самоуправления
К. Марксом и Ф, Энгельсом. Дело не только в том, что они
166
называли коммунизмом и низшую, и высшую фазы новой
формации, а в том, что для них уже первая фаза, т. е.
то, что мы называем социализмом, представлялась об-
ществом, не знающим классов, государственного управ-
ления и политики. Поэтому коммунистическое самоуп-
равление, которым, по К. Марксу, должен был завер-
шиться политический переходный период, т. е. период
диктатуры пролетариата, выступает как самоуправление
бесклассового общества. Иными словами, это неполити-
ческое, безгосударственное общественное самоуправле-
ние. В новой редакции Программы КПСС речь идет о
социализме как обществе с классовой структурой и го-
сударственно-политической организацией, а в связи с
этим и социалистическое самоуправление народа не мо-
жет рассматриваться без учета государства и политики.
Почему внесено такое изменение?
Новая постановка проблемы самоуправления народа
в рамках первой фазы коммунизма, развивающая преж-
ние представления о самоуправлении трудящихся, обус-
ловлена опытом, обобщением практики. Ведь сегодня уже
не один Советский Союз, а и ряд братских стран — Бол-
гария, Венгрия, ГДР, Чехословакия, Румыния — завер-
шили переход от капитализма к социализму. Накоплен-
ный в этих странах опыт свидетельствует: утверждение
бесклассового общества — задача более сложная, чем
виделось раньше. Ликвидация эксплуатации человека
человеком и создание бесклассового социалистического
общества во времени не совпадают. В советском общест-
ве эксплуатация и эксплуататорские классы были лик-
видированы еще до Великой Отечественной войны. Ны-
нешнее советское общество является обществом без про-
тивоборствующих, антагонистических классов, без экс-
плуатации одного класса другим и в этом смысле без экс-
плуатации человека человеком, тем не менее оно остает-
ся обществом, где есть классы и классовые отношения,
сохраняется государственно-политическая организация, а
следовательно, есть управляющие и управляемые.
Коммунистическая партия Советского Союза, как и
другие братские партии, исходит из того, что на пути от
капитализма к коммунизму, от государства к неполити-
ческому, коммунистическому самоуправлению нельзя ми-
новать весьма продолжительную фазу социализма, в
рамках которой уже нет эксплуатации человека челове-
ком, нет эксплуататорских классов, а значит, нет необ-
ходимости в диктатуре пролетариата, поэтому власть ра-
бочего класса уступает место политической власти всего
167
народа, через посредство которой и должно реализовать-
ся социалистическое самоуправление народа.
В чем его суть?
Социалистическое самоуправление народа — это та-
кая политическая форма управления, при которой обще-
ственными делами все больше управляют сами трудя-
щиеся и передача ими функций власти своим представи-
телям постепенно сходит на нет.
Жизнь, опыт Советского Союза показывают, что при
отсутствии эксплуататорских классов, но при сохранении
классового деления общества, политики и политической
власти может и должно быть обеспечено не коммунисти-
ческое, а социалистическое самоуправление народа, еще
имеющее политический характер, но уже выступающее
в качестве демократической системы управления делами
государства и общества, которая все больше действует
через самих трудящихся. «В социалистическом общест-
ве,— говорилось на XXVII съезде КПСС, — особенно в
современных условиях, управление не может быть при-
вилегией узкого круга профессионалов. Не только из
теории, но из собственной многолетней практики мы зна-
ем, что социалистический строй успешно развивается
лишь тогда, когда сам народ реально управляет своими
делами, когда миллионы людей участвуют в политиче-
ской жизни. Это и есть самоуправление трудящихся в
ленинскОлМ его понимании, оно составляет суть Совет-
ской власти. Самоуправленческие начала развиваются
не вне, а внутри нашей государственности, все глубже
проникая во все поры государственной и общественной
жизни, обогащая содержание демократического центра-
лизма, укрепляя его социалистическую природу»149.
Можно ли утверждать, что вся государственно-поли-
тическая система управления, которая была в Советском
Союзе вчера, сохранилась в своих главных чертах и се-
годня, и есть социалистическое самоуправление на-
рода? Утверждать это — значит дискредитировать идею
самоуправления, считать, что это лишь новая вывеска
для старой системы. Как видно, утверждение и полную
реализацию социалистического самоуправления народа
КПСС рассматривает не как уже решенную, а как про-
граммную задачу, подлежащую реализации. Именно в
Программе КПСС определены важнейшие меры, с по-
мощью которых можно будет осуществить идею К. Марк-
са: «То положение, когда народом управляют, должно
быть заменено самоуправлением народа»150.
Вместе с тем в Программе сформулирован ряд поло-
168
жений, являющихся ключом для ответа на важнейший
практический вопрос: каков объективный критерий су-
ществования самоуправления, его развития? Когда марк-
систы определяют характер и природу политики и госу-
дарства, выявляют их важнейший объективный крите-
рий, они ставят вопрос: интересы какого класса выража-
ет данная политика, реализует данное государство? Для
любого управления общественными делами при наличии
классов этот вопрос остается принципиально важным.
Однако ответ на него еще ничего не говорит о том, уп-
равление или самоуправление имеет место в обществе.
Единственным объективным критерием, по которому
можно судить о наличии или отсутствии самоуправления
в обществе, коллективе, группе, является ответ на воп-
рос: чья воля управляет в данном обществе, коллективе,
группе, чьим делом является это управление?
О самоуправлении можно говорить там и тогда, где
и когда данный коллектив людей сам, собственными си-
лами, по своей воле, решает встающие перед ним проб-
лемы. В том случае, если совокупность жизненных проб-
лем определенной группы, коллектива людей решается
не им, если их решение предписывается извне, волей дру-
гих людей, то это не самоуправление, а управление. Ес-
ли с этих позиций подойти, скажем, к Советам, то там
и тогда, где и когда Советы сами и по своей воле реша-
ют внутренние вопросы, они выступают как самоуправ-
ленческие ячейки. Но когда они принимают решения за
других людей и без их участия, а свою волю или свои
решения распространяют на подчиненных им трудящих-
ся, они выступают уже не как ячейка самоуправления, а
как орган управления. Это обстоятельство особенно важ-
но учитывать в начале революционных преобразований,
когда массы только формируют органы (Советы, коми-
теты и т. п.) своей самоорганизации, собственного само-
управления, которые в дальнейшем превращаются в ор-
ганы государственного или общественного управления
социальной жизнью.
Что касается современных проблем самоуправления
в СССР, то речь идет именно о том, чтобы на деле пере-
строить политическую систему социалистического обще-
ства, действительно превратить ее в систему социали-
стического самоуправления народа. О том, что реализа-
ция социалистического самоуправления народа — цель
достижимая, свидетельствуют те перемены, которые в
последнее время происходят в советском обществе, а так-
же меры, намечаемые на самую ближайшую перспекти-
169
ву. Стоит так поставить вопрос, как тут же появляются
«скептики», особенно из числа тех, чьи чрезмерные
права и прерогативы не согласуются с социалистическим
самоуправлением народа и неизбежно будут ограничены
при его осуществлении. Они чаще всего заявляют, что
не верят сами и другим не советуют верить в возмож«
ность «самоуправления народа», в то, что при усложнен-
ности общественной жизни «каждая кухарка или двор-
ник» могут управлять или участвовать в управлении де-
лами государства и общества.
В подобных заявлениях нет ничего удивительного:
старые предрассудки не умирают в один день, тем более
если есть питающий их интерес. Одним из таких пред-
рассудков, весьма живучих и в наше время, является
утверждение, будто «власть через трудящихся» практи-
чески неосуществима. Ссылаясь на действительную слож-
ность управленческих функций, сегодняшние привержен-
цы вчерашних бюрократических догм заявляют, что уп-
равление самих трудящихся — утопия, которая никогда
не будет реализована.
В этой связи нелишне напомнить, что еще в условиях
отсталой России В. И. Ленин писал: «Во что бы то ни
стало надо разбить старый, нелепый, дикий, гнусный и
мерзкий предрассудок, будто управлять государством,
будто ведать организационным строительством социали-
стического общества могут только так называемые «выс-
шие классы», только богатые или прошедшие школу бо-
гатых классов» 151. Этот довольно широко распространен-
ный предрассудок паразитирует на смешении или созна-
тельной подмене разных процессов. Для квалифициро-
ванной подготовки тех или иных государственных пред-
ложений и решений действительно необходимы глубокие
знания и высокий профессионализм, которыми не рас-
полагает каждый трудящийся и не будет располагать в
ближайшее время. Но совсем другое дело — согласие или
несогласие с подготовленным предложением, т. е. с при-
нятием важных государственных решений. В. И. Ленин
пояснял, что в отличие от подготовки выбор лучшего
предложения, которое станет решением, вовсе не требу-
ет от масс особого профессионализма, а потому он нас-
тойчиво выступал за самоуправление народа.
Признавая важнейшим принципом социализма «уп-
равление народа посредством самого народа», видя в
нем истинный путь развития социалистической демокра-
тии, основоположники научного коммунизма исходили из
того, что подобное управление может осуществиться в
170
новом обществе посредством децентрализации, самоуп-
равления и неослабного контроля со стороны трудящих-
ся за деятельностью тех, на кого возложены общие функ-
ции.
Для обеспечения самоуправления народа ключевым
является исходное марксистское понимание будущего об-
щества как добровольного объединения составляющих
его «ассоциаций производителей», или, говоря совре-
менным языком, трудовых коллективов. Длительное
функционирование «власти для трудящихся» покрыло
многими наслоениями марксистско-ленинское понима-
ние этого вопроса. Если вернуться к этому пониманию,
но с учетом современного уровня развития социалисти-
ческой демократии, то полное осуществление социали-
стического самоуправления народа предстанет в сле-
дующем виде.
Во-первых, непосредственное участие всех в управле-
нии общественными делами возможно прежде всего в
рамках производственных коллективов или территори-
альных общностей (собрания трудящихся предприятий,
колхозов и совхозов, учреждений, а также сельские схо-
ды и т. д.). Поэтому-то К. Маркс исходил из того, что
подавляющая часть жизненных общественных проблем
должна решаться в общине, в «ассоциации производите-
лей», в трудовом коллективе. Тогда функции управления
никому не передоверяются. Поскольку они выполняются
самими трудящимися, здесь нет «управляющих» и «уп-
равляемых». «Когда человек сам управляет собой, — за-
мечал К. Маркс, — то — по этому принципу — он не уп-
равляет собой; ведь он — только он сам и никто дру-
гой» 152.
Разделяя такое представление, В. И. Ленин пред-
сказывал: «При социализме многое из «примитив-
ной» демократии неизбежно оживет, ибо впервые в исто-
рии цивилизованных обществ масса населения подни-
мется до самостоятельного участия не только в го-
лосованиях и выборах, но и в повседневном управле-
нии» 153.
Опыт Советского Союза, других стран социализма
уже выявил множество функций управления, которые мо-
гут осуществлять сами трудящиеся: избрание директо-
ров предприятий и учреждений, председателей колхозов,
начальников цехов и смен, бригадиров и т. д. Сами тру-
дящиеся, их коллективы могут решать ключевые вопро-
сы планирования, определять количество необходимых
работников, размер заработной платы и премий, распре-
171
делять прибыли, жилье, места в детские сады, путевки
в дома отдыха и т. д.
Во-вторых, поскольку непосредственное участие тру-
дящихся в решении жизненных вопросов наиболее ре-
ально на уровне низовых коллективов, «власть через
трудящихся» несовместима с чрезмерной централизаци-
ей управления. Это обусловливает необходимость пере-
дачи функции управления — где это не противоречит ин-
тересам производства и общественного прогресса — от
центра коллективам трудящихся. Именно в этом состоит
суть перестройки управления в СССР и других странах
социализма, когда речь идет о мерах и законах, направ-
ленных на расширение прав трудовых коллективов и
местных органов власти (естественно, в формах, опреде-
ляемых спецификой каждой страны).
Для большей наглядности возьмем перестройку эко-
номической системы в СССР, направленную, в частности,
на реализацию Закона о социалистическом предприя-
тии (объединении), а в рамках предприятия — на осу-
ществление полного хозрасчета. Ведь перестройка пред-
полагает прежде всего передачу многих функций управ-
ления производством от министерств и ведомств пред-
приятиям и учреждениям, а это означает расширение
прав трудовых коллективов на предприятиях (выбор-
ность командного состава и его подотчетность трудящим-
ся; решающая роль коллектива в определении экономи-
ческой политики предприятия, численного состава кол-
лектива, в распределении прибыли и т. п.). Только при
последовательном осуществлении этих мер коллективы
трудящихся станут действительными хозяевами на про-
изводстве и будет реализовано самоуправление.
В-третьих, властные функции трудящихся не могут
быть ограничены сферой предприятия, колхоза, учреж-
дения, села. Поэтому коллективы трудящихся, их обще-
ственные организации (профсоюзные, молодежные, жен-
ские) наделяются правом политической инициативы в
общегосударственном масштабе. Все это и представляет
собой элементы того общественного развития, которое,
как указывал В. И. Ленин, «поставит большинство насе-
ления в условия, позволяющие вс ем без изъятия выпол-
нять «государственные функции»...»164.
В-четвертых, при «власти через трудящихся» еще дей-
ствует система представительства. Ведь сохраняется не-
обходимость централизации воли миллионов, поскольку
часть жизненных функций и вопросов, имеющих общий
характер, не может решаться всеми членами общества
172
одновременно. К. Маркс писал: «Немногие, но очень
важные функции, которые остались бы тогда еще за
центральным правительством, не должны были быть от-
менены,— такое утверждение было сознательным подло-
гом,— а должны были быть переданы коммунальным, то
есть строго ответственным, чиновникам» 155. По мере все
более полного осуществления социалистического самоуп-
равления народа и эта — представительно-выборная и
государственно-управленческая — сфера политической си-
стемы не может оставаться прежней: изменится сам про-
цесс ее формирования, а также степень подотчетности
народу.
Что касается формирования представительных орга-
нов власти, то в целях дальнейшей демократизации бу-
дет осуществлена реформа избирательной системы. Ны-
не действующая избирательная система сохранила неиз-
гладимый отпечаток прежнего формализма и недоверия
к массам. Конституция 1977 г. не внесла в нее сущест-
венных изменений. При действующей избирательной си-
стеме исключается главное — возможность альтернатив-
ных предложений кандидатов, конкуренция их проектов,
«программ», которые поддерживаются или не поддержи-
ваются избирателями. Намечаемая и частично осущест-
вляемая перестройка избирательной системы должна
исключить в ходе выдвижения кандидатов в депутаты
элементы формализма, предоставить трудящимся воз-
можность выражать свое отношение к большему числу
кандидатов (именно об этом шла речь во время прошед-
ших выборов по многомандатным округам), активно уча-
ствовать в избирательном процессе на всех его ста-
диях.
Если же говорить о подотчетности народу уже из-
бранных и сформированных органов политической вла-
сти или назначенной администрации, то тут тоже наме-
чаются изменения: повышается контроль за деятельно-
стью исполнительных органов власти со стороны как де-
путатов, так и самих избирателей; проводятся регуляр-
ные отчеты перед избирателями, сохраняющими право
отзыва своих избранников; осуществляется контроль за
выполнением наказов избирателей, предвыборных обе-
щаний кандидатов в депутаты, их «программ». Как отме-
чалось на январском (1987 г.) Пленуме ЦК КПСС, по-
вышение уровня и эффективности контроля необходимо
везде, чтобы «каждый руководитель, каждое должност-
ное лицо постоянно чувствовали свою ответственность и
зависимость от избирателей, трудовых коллективов, об-
173
щественных организаций, от партии и народа в це-
лом» 156.
Расширяется контроль средств массовой информации
за деятельностью должностных лиц, особенно в тех сфе-
рах, которые непосредственно затрагивают нужды лю-
дей. Об этом говорилось на июньском (1987 г.) Пленуме
ЦК КПСС. Выступая после Пленума, М. С. Горбачев
сказал, что есть вопросы огромной важности, которые
нельзя решить сразу. Вместе с тем есть и такие, как ра-
бота торговли, городского транспорта, порядок на ули-
цах, сфера услуг. Важно, какое там отношение к челове-
ку: господствует ли там атмосфера уважительности или
процветает хамство? Как решаются вопросы жилищные,
как строят? Все это — реальность, с которой человек
сталкивается повседневно.
Подчеркивая необходимость больше уделять внима-
ния первоочередным, неотложным задачам, М. С. Гор-
бачев говорил о том, что бережное, уважительное отно-
шение к руководящим кадрам в целом не означает
примирения с тем, чего терпеть нельзя. «Конечно, и
здесь есть люди,— отмечал он,— которые из своих райо-
нов, колхозов создали вотчины,— таких надо, так ска-
зать, на свет божий вытаскивать... Не должно быть на
руководящих постах людей черствых, невнимательных,
не видящих народные нужды и не болеющих за них, не
воспринимающих их всем сердцем»157. Наряду с конт-
ролем за деятельностью должностных лиц, их регуляр-
ной отчетностью перед трудящимися осуществляются
меры и по демократизации самой работы органов вла-
сти.
Очевидно, что последовательное внедрение в жизнь
принципа «власть через трудящихся» в условиях
обновления социализма и означает курс на дальней-
шее расширение демократии вплоть до полной реализа-
ции социалистического самоуправления народа, т. е.
обеспечения управления всеми общественными делами
не только в интересах народа, но и самим народом, че-
рез самих трудящихся и по их воле. Необходимо, чтобы
«в управлении обществом и государством последователь-
но проводились принципы социалистического самоуправ-
ления народа, то есть чтобы управление не только осу-
ществлялось в интересах трудящихся, но и закономерно,
все в большей степени становилось непосредственным
делом самих трудящихся, не знающих над собой, по
словам В. И. Ленина, никакой власти, кроме власти их
собственного объединения»158.
174
Нетрудно видеть, что социалистическое самоуправ-
ление представляет собой такую форму управления, при
которой постепенно сходит на нет передача трудящимися
функций власти своим представителям, поскольку эти
функции они осуществляют сами. Рассматриваемый
процесс закономерно ведет к постепенному исчезновению
«особого государственного аппарата», отделенного от
общества. В таких условиях представительная демокра-
тия постепенно уступает место демократии непосредст-
венной. Подобное развитие, однако, возможно лишь там
и тогда, где и когда в основном, в главном уже обеспе-
чено поголовное участие трудящихся в принятии и реа-
лизации решений, т. е. их действительное управление
общественными делами.
Советское общество еще не достигло такого состоя-
ния, хотя многие тенденции в этом отношении уже об-
наруживаются довольно явственно, свидетельствуя и о
дальнейшем расширении демократии, и о постепенном
утверждении социалистического самоуправления народа.
Особое значение здесь имеет отмеченная в Программе
КПСС объективная тенденция развития демократии и
расширения гласности как непременное условие успеш-
ной реализации социалистического самоуправления на-
рода.
О чем идет речь? В чем состоит взаимосвязь этих
процессов?
Достаточно обратиться к реальной жизни, чтобы убе-
диться в том, что сегодня, особенно после январского и
июньского (1987 г.) Пленумов ЦК КПСС, много гово-
рится о демократии, широко обсуждаются проблемы
гласности. Однако уже сейчас, когда демократия начи-
нает входить в повседневную жизнь, когда люди привы-
кают к гласности, раздаются предостерегающие голоса:
у нас демократия не без берегов, наша гласность — это
отнюдь не вседозволенность! Конечно, наша демократия
и гласность в их современном виде весьма молоды, а
потому можно только искренне поблагодарить тех, кто,
желая развития демократии и гласности, предупреждает
об имеющихся здесь проблемах, сложностях и опасно-
стях. Но речь не только об этом. Нельзя не замечать и
тех, кто давно и упорно «печется» о том, чтобы социа-
листическая демократия и гласность «не заходили слиш-
ком далеко», у кого любое расширение вчерашних гра-
ниц демократии вызывает раздражение или испуг, а
предание гласности того, что недавно считалось запрет-
ным, кажется кощунственным. Если присмотреться к
175
этим стражам границ демократии и гласности, то среди
них чаще всего встречаются люди двоякого рода.
Прежде всего это те, кто по личным мотивам не за-
интересован в гласности, а тем более в ее расширении.
Сюда относятся люди (они есть и среди рабочих, и сре-
ди крестьян, интеллигенции и партийно-административ-
ного аппарата), которые вовсе не хотели бы, чтобы их
коллеги, товарищи по работе знали об их жизни, о том,
насколько добросовестно каждый трудится, живет ли в
соответствии с заработанным, является ли вообще честной
его жизнь и достойной его жизненная позиция, заслужен
ли его авторитет среди людей и т. д. Гласность и демо-
кратия всех расставляют на свои места, показывают, кто
есть кто. А разве мало таких людей, которые хотели бы
скрыть это? «Иногда и у нас говорят о том, что невред-
но, дескать, было бы установить какие-то пределы глас-
ности,— отмечал А. Н. Яковлев.— Ясно, что когда за-
водят речь о таких пределах, значит, гласность кому-то
мешает. Но ведь в этом и цель гласности, цель демо-
кратии: мешать жить не по морали и не по закону, вы-
водить на суд общественности тех, кто пренебрегает ин-
тересами коллектива, ставит превыше всего свои личные
соображения» 159.
Таким людям не по душе нынешнее расширение де-
мократии и гласности, они отнюдь не бескорыстно счи-
тают, что при прежних порядках было лучше, поскольку
было «меньше лишних слов», ибо осуждаемые ими «из-
лишества демократии и гласности» высвечивают то, что
они по-прежнему предпочитали бы оставить в тени, вне
света гласности.
Не очень радует расширение гласности и демократии
некоторых работников, которые по своим служебным
обязанностям (работая, например, в партийно-государ-
ственном аппарате, в средствах массовой информации,
преподавая общественные науки и т. д.) должны инфор-
мировать широкие круги общественности о происходя-
щих событиях, предавать или не предавать гласности
разного рода факты, явления, процессы. Именно в этой
среде нет-нет да и раздаются признания об «усталости
от гласности и прямоты». Казалось бы, кому, как не
этим людям, ратовать за гласность, с помощью которой
только и можно преодолеть зародившееся недоверие
советских людей к тому, что еще недавно преподноси-
лось им в качестве духовной пищи, притупляя их интерес
к проблемам общественной жизни. Но для тех, о ком
идет речь, демократия и гласность — это не абстрактные
176
понятия, а реальные явления, с которыми они сталки-
ваются в повседневной практической работе, мучительно
решая, что говорить, а что не говорить, что печатать, а
что не печатать, как будет оценена допускаемая данным
преподавателем или редактором мера гласности, как это
скажется на его собственном положении, карьере, судь-
бе. Здесь, конечно, есть от чего «устать». И потому кое-
кто надеется, что гласность — временный зигзаг, что се-
годня надо ее перетерпеть, а завтра от нее откажутся.
Но это — глубокое заблуждение. «Политбюро убеж-
дено,— говорил М. С. Горбачев,— что гласность — это
нормальное состояние общества. Если ее не будет, ни-
чего у нас не получится. От гласности, критики и само-
критики, пронизанных заботами о судьбе нашего общего
дела, прямо зависит здоровье, моральная атмосфера об-
щества. Сохранение этой атмосферы, которая включает
и демократию, и гласность, и критику, и открытость,
здоровые суждения, ответственные дискуссии, — все это
должно быть нормой существования и функционирова-
ния общества» 160. Поэтому тем, кто действительно слиш-
ком устал от гласности, от открытости, нужно подумать,
как быть дальше: не следует ли отдохнуть, не слишком
ли утомителен для них избранный партией курс на ши-
рокую гласность как условие нормального функциони-
рования социалистического общества?
Сказанное свидетельствует о том, что сегодня вопро-
сы развития демократии и гласности далеко не так про-
сты, как это может показаться на первый взгляд. Более
того, если в оценках демократии и гласности руковод-
ствоваться удобством и привычками, тем более дурны-
ми привычками, тогда нельзя понять, что советскому об-
ществу по-старому жить уже нельзя, что сегодня нужно
гораздо больше социализма, больше демократии и глас-
ности, чем их было в нашем обществе вчера. При анали-
зе общественной жизни необходим научный подход, ко-
торый только и позволяет проникнуть в сущность де-
мократии и гласности, определить их рамки в социали-
стическом обществе.
Что такое демократия и гласность? Какова их связь
и зависимость?
Демократия, как известно,— это форма государства,
при которой за всеми гражданами признается равное
право на участие в управлении общественными делами.
Но признание равных прав всех граждан и реальные их
права — не одно и то же. В реальной жизни ни государ-
ство, ни демократия ничьими не бывают; права и обязан-
177
ности по управлению общественной жизнью четко рас-
пределены между разными классами (господствующи-
ми и негосподствующими), между разными членами об-
щества (управляющими и управляемыми). Поэтому
когда говорят о расширении демократии, то это не оз-
начает, что у народных масс вдруг возникают новые
права и обязанности по управлению общественными де-
лами. Это означает, что в обществе происходит перерас-
пределение общих функций: они полностью или ча*
стично изымаются у «управляющих» и передаются тру-
дящимся, народным массам, чьи права расширяются, и
благодаря этому управление демократизируется.
Гласность — это открытое, доступное для граждан ве-
дение всех общественных дел, это информированность
или осведомленность граждан о всех затрагивающих их
интересы проблемах общественного развития. Когда го-
ворят о расширении гласности, это не означает, что
стало больше самих фактов, явлений общественной жиз-
ни (последнее свидетельствует о развитии общества, а
не гласности). Расширение гласности связано с увели-
чением числа лиц, которых «управляющие» информиру-
ют по все расширяющемуся кругу общественных проб-
лем, а ограничение гласности — с сокрытием управля-
ющими от общества, от народа, от управляемых опре-
деленных фактов, явлений, процессов.
Демократия и гласность тесно связаны друг с дру-
гом. Гласность — родная сестра демократии и самоуп-
равления, их предпосылка и важнейшее условие, ибо без
нее нет и не может быть ни действительной демократии,
ни самоуправления. Выхолащивание демократии, огра-
ничение и уничтожение равного права всех граждан на
участие в управлении общественными делами часто на-
чинается с ограничения гласности. Как показывает опыт
истории, одна из вечных негласных заповедей бюрокра-
тов, т. е. управляющих, стремившихся возвыситься над
управляемыми и закрепить свое господство, состояла в
стремлении монополизировать информацию, сделать
тайной свою руководящую деятельность, лишить управ-
ляемых самых элементарных знаний в этой области.
Это вело к неравенству управляющих и управляе-
мых, поскольку управляющие, обладая информацией,
могли судить обо всем и принимать решения, касающие-
ся общественных дел, чего уже в силу отсутствия ин-
формации не могли делать управляемые; в такой ситуа-
ции решения управляющих не могли быть не только ос-
поренными, но даже соответствующим образом оценен-
178
ними (одобренными или осужденными) управляемы-
ми. Отсутствие гласности становилось основой бесконт-
рольности, что закрепляло позиции управляющих, их
неравное положение с управляемыми.
Нетрудно понять, что и в социалистическом общест-
ве любое сокрытие правды управляющими (руководите-
лями), даже малейшее ограничение гласности, т. е. со-
крытие теми или иными должностными лицами опреде-
ленных фактов от общества, уже есть нарушение де-
мократии, утверждение политического неравенства меж-
ду теми, кто располагает информацией, и теми, кто ею
не располагает. При этом вольно или невольно общест-
во делится на тех, кто может иметь свое мнение, а зна-
чит, принимать решения и оценивать другие решения, и
тех, кто такой возможности не имеет. О каком уж тут
управлении масс, а тем более их самоуправлении мо-
жет идти речь?
Можно представить, какой вред — и не только мо-
ральный— наносили и наносят советскому социалисти-
ческому обществу, состоянию дел в республиках и обла-
стях, в районах и на предприятиях боязнь гласности,
сокрытие пусть даже горькой правды, утаивание от
масс действительного положения дел. Это не только ис-
ключает возможность объективной и всесторонней оцен-
ки той или иной ситуации, но и перекрывает родник
народного творчества, народной смекалки и находчи-
вости, во много раз более плодотворный, чем келейное
решение администраторов.
Конечно, гласность могут использовать и недобросо-
вестные люди для дезинформации и клеветы, для ого-
воров и наговоров. О подобных фактах уже сообщалось
в печати. В этой связи и возникает вопрос: что же, в
социалистическом обществе демократия и гласность не
имеют никаких рамок, никаких ограничений? Нет, это
не так! Никто не станет отрицать, что сегодняшние гра-
ницы демократии и рамки гласности значительно шире
тех, которые были в 70-е годы, и несоизмеримо шире
тех, которые были в условиях культа И. Сталина. Схо-
дит на нет и прежняя боязнь правды.
Чем же обусловлены границы демократии и гласно-
сти? Кто их устанавливает?
Если сказать, что они зависят только от объективных
обстоятельств, от уровня социально-экономического раз-
вития страны, то это будет неверно. В 1917—1924 гг.,
при жизни В. И. Ленина, когда советское общество на-
ходилось на самых начальных ступенях переходного пе-
179
риода от капитализма к социализму, демократия и глас-
ность были значительно шире, чем в конце 30-х годов,
когда в результате революционных преобразований были
созданы основы нового строя. Несомненно и то, что пос-
ле XX съезда КПСС эти рамки были более широкими
по сравнению с 70-ми годами. Значит, не только от со-
циально-экономических условий они зависели. На них
оказал огромное воздействие субъективный фактор, со-
знательные действия стоявших у власти общественно-по-
литических кругов, определявших и устанавливавших
по своему разумению и своей воле — сплошь и рядом
субъективистски—реальные границы демократии и глас-
ности в советском обществе, которые для всего народа
приобретали объективный характер и сужали сферу его
общественно-политической жизни.
Спрашивается: а есть ли критерий, применяя кото-
рый можно определять необходимые границы демокра-
тии и гласности, а также оценивать те, которые имели
место на том или ином этапе развития социалистическо-
го общества? Думается, что ответить на этот вопрос
можно так. Границы демократии и рамки гласности в
социалистическом обществе определяются общим объ-
ективным критерием: здесь разрешается все, что служит
интересам социализма и его прогрессу, интересам тру-
дящихся в конкретных условиях развития страны. Ко-
нечно, этот общий критерий кажется недостаточно чет-
ким и инструментальным в том смысле, что он сам по
себе не дает ответа на многие практические вопросы,
встающие в той или иной сфере общественной жизни.
Но именно в этом и заключается суть подобного крите-
рия: он должен быть достаточно общим, чтобы с его
помощью можно было отвергнуть любые попытки ис-
пользовать демократию и гласность против социализма,
против трудящихся, в интересах наших классовых вра-
гов. Что касается конкретных вопросов, то он не должен
заранее ставить заслоны, запреты, «табу» там и тогда,
где и когда необходим взвешенный, конкретный подход
к использованию демократии или гласности.
Выступая перед руководителями средств массовой
информации, идеологических учреждений и творческих
союзов с изложением позиции по вопросу о границах
гласности и критики, М. С. Горбачев сказал: «Когда я
об этом говорю, то одновременно вновь и вновь подчер-
киваю: мы за гласность без всяких оговорок, без огра-
ничений. Но за гласность — в интересах социализма. И
на вопрос, есть ли у гласности, критики, демократии
180
пределы, мы отвечаем твердо: если гласность, критика,
демократия в интересах социализма, в интересах наро-
да— они беспредельны!
Вот критерий. На этом пути нам не нужны чужие
стандарты. Ни в сфере политики, ни в духовной сфере,
ни в сфере экономики»161. Исходя из этого, КПСС и
призывает шире и глубже использовать гласность и
демократию, следуя требованию: больше социализма,
больше социалистической демократии!
Завершая рассмотрение некоторых новых проблем,
поставленных в Программе КПСС в связи с социалисти-
ческим самоуправлением народа, а также некоторых во-
просов, возникающих в жизни, в практике реализации
программных положений, следует еще раз подчеркнуть,
в советском обществе еще только утверждается, но еще
не утвердилось самоуправление народа. На современ-
ном этапе преобразования социализма, когда клас-
совое деление общества, политика и политическая власть
сохраняются, может и должно быть обеспечено социал и
стическое самоуправление народа. Оно отличается от
коммунистического тем, что еще имеет политический
характер и сопряжено с наличием государства. Но уже
на этой стадии имеется объективная возможность для
такой демократической системы управления делами го-
сударства и общества, которая функционирует не толь-
ко для трудящихся, но и во все большей степени через
самих трудящихся.
4. ЧЕРЕЗ ПОЛНУЮ РЕАЛИЗАЦИЮ
СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ НАРОДА
К НЕПОЛИТИЧЕСКОМУ,
КОММУНИСТИЧЕСКОМУ САМОУПРАВЛЕНИЮ
Уже говорилось, что еще ни в одной из стран миро-
вого социализма новому обществу не удалось пройти
путь от диктатуры пролетариата, от государственного уп-
равления к неполитическому общественному самоуправ-
лению. Но уже достигнутые исторические рубежи их
развития открывают в этом направлении гораздо более
широкую перспективу, чем раньше. Поэтому сегодня
основные направления и проблемы продвижения к ком-
мунистическому самоуправлению выступают четче, опре-
деленнее, конкретнее.
Чтобы лучше разобраться в этих проблемах, оста-
новимся на четырех вопросах: тождественны ли по-
нятия «расширение социалистической демократии» и
181
«развитие социалистического самоуправления народа»?
каковы перспективы создания бесклассового общества и
судьбы политики? в чем заключается полная реализа-
ция социалистического самоуправления народа? како-
вы гарантии демократизации социалистического общест-
ва и развития самоуправления народа?
Вопрос о соотношении, тождественности или нетож-
дественное™ расширения социалистической демо-
кратии и развития социалистического самоуправления
народа связан с пониманием собственного содержания
каждого из этих закономерных процессов. Конечно,
углубление социалистической демократии и раз-
витие социалистического самоуправления народа взаи-
мосвязаны и происходят в общих рамках поступатель-
ного развития политической системы социалистического
общества. И все же эти два процесса не тождественны.
Демократия — это величайшее завоевание человечества.
Опа представляет собой выработанный в ходе всемирной
истории способ, или метод, решения жизненных вопро-
сов той или иной общности людей и предполагает, что
все члены общности обладают равными правами и соб-
людается принцип подчинения меньшинства большинст-
ву. Демократия в классовом обществе обрела полити-
ческий характер, стала одной из форм государства.
В этом смысле, писал В. И. Ленин, «она означает фор-
мальное признание равенства между гражданами, рав-
ного права всех на определение устройства государства
и управление им»162. Поскольку демократия, в том числе
и социалистическая, есть форма государства, то и
расширение социалистической демократии представ-
ляет собой дальнейшую демократизацию государ-
ственно-политических форм управления общественными
делами.
Перспективы же развития самоуправления лежат
в иной плоскости: уже говорилось о том, что со-
циалистическое самоуправление народа есть политиче-
ская форма народовластия и управления, еще не исклю-
чающая использования государства. Вместе с тем оно
является ближайшим этапом на пути к неполитическо-
му, безгосударственному общественному самоуправле-
нию. Этим определяются и перспективы развития само-
управления. По мере развития социализма создаются
условия и возможности для все более полной реализации
социалистического самоуправления и формируются
предпосылки для перехода к неполитическому, комму-
нистическому самоуправлению, т. е. этот процесс ха-
182
рактеризуется все большим участием самих трудящихся
в управлении, сужением функций государства и в конце
концов его отмиранием, ликвидацией профессионально-
го управления, передачей всех функций управления са-
мим трудящимся.
В связи с постепенным утверждением и развитием
социалистического самоуправления народа возникает
вопрос: в чем состоит задача «полной реализации со-
циалистического самоуправления народа»? По этому
поводу высказываются разные точки зрения. Одни счи-
тают, что полная реализация социалистического само-
управления народа означает передачу трудящимся всех
функций по управлению общественными делами. Дру-
гие утверждают, что под этим следует понимать осу-
ществление только тех мер, которые уже намечены и
связаны с реализацией Закона о социалистическом
предприятии, предполагающего широкое участие трудо-
вых коллективов, тружеников в управлении производ-
ством. Третьи полагают, что для полной реализации не-
обходимо осуществление изменения избирательной си-
стемы, усиление контроля и за исполнительной властью,
и за депутатами и т. д. и т. п. Иногда высказываются
соображения, связанные с необходимостью перестрой-
ки самой правящей партии, поскольку без этого, как все
понимают, полностью реализовать социалистическое са-
моуправление народа невозможно.
Считаю, что каждое из этих соображений имеет ос-
нование, но представляется, что в решении этого вопро-
са необходимо идти не путе^м перечисления уже наме-
ченных и всех вероятных и возможных новых измене-
ний, которые, несомненно, будут иметь место, а посред-
ством определения объективных пределов развития са-
моуправления, в рамках которых оно продолжает со-
хранять свою сущность.
Речь идет о полной реализации социалистического са-
моуправления народа, которое наряду с передачей все
больших функций управления общественными делами
самим трудящимся предполагает наличие государства,
т. е. какая-то часть общественно необходимых функций
выполняется и поддерживается государством, профес-
сионалами-управляющими. Значит, полная реализация
социалистического самоуправления народа — это такое
его развитие, когда обеспечивается практическое уча-
стие в управлении общественными делами максималь-
но большой массы трудящихся, но еще не поголовно
всех и не по всем вопросам. Дальнейшее расширение
183
участия трудящихся в управлении общественными дела-
ми, ведущее к постепенному исключению государствен-
ных форм управления, представляет собой уже переход
к коммунистическому, неполитическому, безгосударст-
венному, общественному самоуправлению.
Разграничение перспектив развития демократии и
самоуправления показывает, что наиболее существен-
ные перемены в обоих случаях связаны с судьбами
классов при социализме, с переходом от классового об-
щества к бесклассовому и социально однородному: ведь
именно в этом направлении осуществляется переход от
политического государства к неполитическому, а вместе
с тем и от государственно-политического управления к
общественному самоуправлению.
Как в наше время решается вопрос о создании бес-
классового общества и перспективах политики? XXVII
съезд КПСС, приняв новую редакцию Программы пар-
тии, подтвердил, что задачей общества в социальной
области является сближение классов и социальных
групп и слоев, преодоление существенных различий
между людьми умственного и физического труда, между
городом и деревней, имеющее своей целью становление
в основном бесклассовой структуры общества163. В
Программе разграничиваются преодоление классовых
различий, утверждение бесклассового общества и фор-
мирование социально однородного общества. «Преодо-
ление различий между этими классами (рабочим клас-
сом и крестьянством.— А. Б.), утверждение в нашей
стране общества без классов произойдут в основном в
исторических рамках первой, социалистической фазы
коммунистической формации»164. Что касается различий
между людьми физического и умственного труда, то
«полное преодоление этих различий, формирование со-
циально однородного общества завершатся на высшей
фазе коммунизма»165.
Вместе с тем на XXVII съезде партии была со всей
решительностью подчеркнута мысль о том, что колхоз-
но-кооперативная собственность еще обладает значи-
тельными потенциями для дальнейшего развития: «Мы
за полную ясность и в вопросе о кооперативной собст-
венности. Она далеко не исчерпала своих возможностей
в социалистическом производстве, лучшем удовлетворе-
нии потребностей людей. Многие колхозы, другие коопе-
ративные организации демонстрируют эффективное ве-
дение дел. И там, где есть потребность, следует всемер-
но поддерживать формирование и развитие кооператив*
184
ных предприятий и организаций. Они должны найти
широкое распространение в производстве и переработке
продукции, в жилищном и садово-огородническом строи-
тельстве, в сфере бытовых услуг и торговли» 166. На ян-
варском (1987 г.) Пленуме ЦК КПСС тоже говорилось
о вреде забегания вперед в этом вопросе.
Напоминать об этом приходится потому, что совсем
недавно в советском обществоведении были распрост-
ранены неверные представления о путях строительства
бесклассового общества и судьбах политики. Здесь,
ссылаясь на нашу цель — создание бесклассового обще-
ства, предлагались меры по упразднению колхозно-ко-
оперативной собственности, ее преждевременному слия-
нию с общенародной, а точнее, меры по огосударствле-
нию кооперативов. Чтобы не быть голословным, обра-
тимся к статье Р. И. Косолапова «Актуальные вопросы
концепции развитого социализма»167.
Внимательное ознакомление со статьей говорит о
том, что автор обращается к ряду действительно акту-
альных проблем социалистического развития, излагая
свои взгляды на развитие социализма: колхозно-коопе-
ративной собственности, хозрасчета, товарно-денежных
отношений.
Основная его мысль заключается в том, что акцент
необходимо делать не на всемерном использовании по-
тенциальных возможностей социализма, всей совокуп-
ности присущих ему производственных отношений: обе-
их форм социалистической собственности, планомерно-
сти развития, принципа хозрасчета и связанного с ним
механизма товарно-денежных отношений и стоимост-
ных измерений, а на дальнейшем «прогрессирующем
обобществлении». В статье говорится: «Именно прогрес-
сирующее обобществление выступает гарантом от вос-
становления частнособственнических порядков и вместе
с тем фундаментальной предпосылкой повсеместного
глубокого внедрения коллективистских, общекоммуни-
стических начал. Любой иной взгляд на вещи, как его
стилистически ни оформляй, не соответствует маркси-
стской концепции общественного прогресса при социа-
лизме, данным современной науки» 168.
Судя по дальнейшим рассуждениям, под «прогрес-
сирующим обобществлением» автор понимал огосудар-
ствление средств производства. Правда, он не употреб-
лял термина «огосударствление» по отношению к кол-
хозно-кооперативной собственности, но считал, что уже
в настоящее время, когда общенародная собственность
185
имеет государственный характер, нужно обеспечить пре-
одоление ее различий с колхозно-кооперативной соб-
ственностью, слить их, т. е. и колхозно-кооперативную
собственность сделать государственной. Сближение и
сращивание в единых организационных единицах двух
форм общественной собственности, писал Р. И. Косо-
лапов, постепенное преодоление связанной с этим как
бы «двоякости» отношений производства, распределе-
ния и обмена при социализме — одна из базисных сто-
рон его целостности. В связи с этим он решительно вы-
ступал за слияние двух форм социалистической собст-
венности (колхозно-кооперативной и государственной),
за свертывание товарно-денежных механизмов и стои-
мостных измерений, за «приоритет потребительной стои-
мости перед стоимостью»'63.
Как известно, в научном коммунизме четко разгра-
ничиваются общественная и частная собственность, от-
мечается, что при социализме процесс обобществления
развивается как внутри общенародной и кооперативной
форм социалистической собственности, так и в рамках
аграрно-промышленных объединений, где сохраняется
колхозно-кооперативная собственность. В рассматривае-
мой статье вводится иное разграничение: государствен-
ная собственность «с общенародными предприятиями и
объединениями» заслуживает всемерной поддержки, а
все другие формы хозяйствования (кооперативные ор-
ганизации, личные подсобные хозяйства, частный промы-
сел, основанный на личном труде) «утрачивают свое
значение» 17°.
В годы, -когда множились суждения о «неполноцен-
ности» кооперативной собственности и предлагалось
дальнейшее «прогрессирующее обобществление», наце-
ленное на слияние кооперативной собственности с го-
сударственной (так уже поступили с промысловой ко-
операцией), ряд авторов доказывали объективную не-
обоснованность таких мер, исходя из уровня развития
производительных сил, науки и техники, а также учи-
тывая социально-психологические факторы, которые
ставят «объективные пределы», препятствуют «про-
грессирующему обобществлению».
Р. И. Косолапов решительно выступил против такой
позиции. «Дело в том,— писал он,— что в научной лите-
ратуре появилась своеобразная, идущая вразрез с ре-
альными переменами, консервативная по своей сути по-
пытка как-то ограничить решающее значение обобще-
ствления для судеб нового строя. Она выразилась в
186
стремлении искусственно выискивать некие «объектив-
ные пределы» самого процесса социалистической пере-
стройки прежнего уклада жизни в рамках низшей фазы
коммунизма... «социально-психологические препятствия»,
«психологические пределы инноваций» и т. п. И это, ко-
гда на очереди дня соединение достижений научно-тех-
нической революции с плановой социалистической орга-
низацией экономики; когда идет формирование опти-
мального хозяйственного механизма; когда индустриа-
лизация сельского хозяйства и агропромышленная инте-
грация неуклонно сближают две формы социалистиче-
ской собственности» 171.
Более того, те, кто утверждал, что обобществление
средств производства, согласно взглядам К. Маркса и
Ф. Энгельса, диктуется «не просто» нравственными со-
ображениями, ценностным подходом, а уровнем разви-
тия производительных сил, и потому прогресс обобще-
ствления связывал со степенью их развития, зачисля-
лись в число отступников от марксизма, «технологизи-
рующих» причины социалистической революции. В ста-
тье говорилось: «Родилась также версия, согласно ко-
торой Маркс и Энгельс настаивали на обобществлении
средств производства не просто потому, что коллектив-
ное владение и коллективное производство есть высшие
ценности сами по себе по сравнению с частным владе-
нием и обособленным индивидуальным производством,
а потому, что последние стали, с их точки зрения, не-
совместимыми с объективной логикой развития техно-
логии. Мало того, что эта версия искажает взгляды
Маркса и Энгельса, которые никогда не «технологизи-
ровали» причины социалистической революции и не мыс-
лили их вне нужд, потребностей и чаяний народных
масс. Она бросает тень сомнения на безусловное пре-
восходство коллективного владения и коллективного про-
изводства над частным владением и обособленным ин-
дивидуальным производством, хотя только благодаря
победе первых над вторыми обеспечены ликвидация ка-
питалистического рабства, отчуждения труда и чело-
века, социалистическое освобождение личности» 172.
С помощью подобной риторики действительно марк-
систский подход изображался в качестве «технологиз-
ма», а осужденное К. Марксом и Ф. Энгельсом истори-
ческое морализирование выдавалось за марксизм.
В статье утверждалось, что общественные науки
должны раскрыть «(доказательнойдоступно!) ленинский
тезис о последовательно-социалистическом типе общена-
137
родных предприятий», не боясь при этом «обидеть кол-
хозы» 173. Но почему же нужно торопиться со слиянием
колхозно-кооперативной собственности с государствен-
ной? Объяснялось это так: «Иногда спрашивают: поче-
му вы придаете преодолению классовых различий ме-
жду рабочими и крестьянами такое значение, ведь на
повседневной жизни людей они фактически уже не ска-
зываются? Вопрос резонный.
Что можно ответить на это?
Всякое дело (а тем более такое великое историче-
ское дело, как ликвидация классов и классовых разли-
чий) требует доведения 'его до победного конца, и пар-
тия обязана отчитаться в этом перед народом. Это во-
первых. А во-вторых, создание бесклассового социали-
стического общества явится, пожалуй, наиболее примет-
ным результатом совершенствования развитого социа-
лизма, результатом, в котором будут сконцентрирова-
ны и экономические, и социально-политические, и куль-
турные достижения партии и народа» 174. Как же мож-
но столь важный вопрос, как причины ликвидации клас-
сов и классовых различий, объяснять лишь тем, что
«всякое дело требует доведения его до победного кон-
ца», что «партия обязана отчитаться в этом перед на-
родом», что такой итог будет «наиболее приметным ре-
зультатом» и т. п. Получается, будто все это делается
для отчета, в то время как в действительности устра-
нение общественного разделения труда и классовых раз-
личий является закономерным следствием развития про-
изводительных сил и условием дальнейшего обществен-
ного прогресса.
Ф. Энгельс писал, что развитие производительных сил
создает условия, когда становится возможным и необ-
ходимым достижение равенства в смысле устранения
классовых различий 175. «Иначе говоря, все это объясня-
ется тем, что как производительные силы, порожден-
ные современным капиталистическим способом произ-
водства, так и созданная им система распределения
благ, пришли в вопиющее противоречие с самим этим
способом производства, и притом в такой степени, что
должен произойти переворот в способе производства и
распределения, устраняющий все классовые различия,
чтобы все современное общество не оказалось обречен-
ным на гибель» 176. Вместе с тем, считали основополож-
ники марксизма, будущее общество будет нуждаться в
людях, лишенных тех односторонностей, которые связа-
ны с общественным разделением труда и классовым де-
188
лением, и по мере своего развития новое общество соз-
даст подобных людей. Конечно же Р. Косолапов не мог
использовать подобные аргументы, ибо ссылаться на
требования, диктуемые развитием производительных
сил,— это значит, по его мнению, «технологизировать»
общественный прогресс, «терять ориентиры» и т. д. и
т. п.
В русле подобных же рассуждений в статье рассмат-
ривались попытки активнее использовать в интересах
социализма «и кооперативные организации, и личные
подсобные хозяйства, а также частный промысел, осно-
ванный на личном труде» 177, т. е. все то, что, как изве-
стно, широко практикуется в ряде зарубежных социали-
стических стран. Считая, что существует «возможность
вскрыть такие резервы экономического роста, которые
пока еще не работают должным образом на дальней’
ший подъем народного благосостояния», автор предла-
гал не «ставить на этом точку», а видеть опасность
«концепции «смешанной экономики» или же концепции
«благосостояние любыми средствами»» 178. Он ополчался
против «мелкого индивидуального производства», игно-
рируя то обстоятельство, что во многих странах социа-
лизма, в том числе и в СССР, конституционно разреше-
но мелкое производство, основанное на личном труде, а
в ряде стран правящими партиями и социалистическими
государствами поощряется индивидуальная трудовая де-
ятельность. В статье говорилось: «... мелкое индивиду-
альное производство пока компенсирует некоторые не-
достатки, которые имеются в нашем общественном хо-
зяйстве, особенно в сфере обслуживания», но «это верно
лишь для макроуровня. Если же обратиться к практи-
ке, то здесь сплошь и рядом наблюдаются факты, ко-
гда частное предпринимательство тихой сапой присасы-
вается к тому же общественному хозяйству, обирает
и обижает честного труженика да еще и выставляет се-
бя благодетелем народных масс» 179.
Сегодня, когда принят специальный Закон об инди-
видуальной трудовой деятельности, нацеленный на ее
поощрение при соблюдении правовых норм, странно чи-
тать все это и вместе с тем поучительно: лишний раз
убеждаешься, насколько существенный поворот совер-
шил XXVII съезд КПСС в решении проблем социали-
стического хозяйствования.
Теперь остановимся на вопросе о судьбах политики
и политических отношений в социалистическом общест-
ве, Ссылаясь на непреходящую актуальность учета ин-
189
тересов людей и их групп при управлении обществом,
порой пытаются обосновать усиливающуюся политиза-
цию общественной жизни и чуть ли не вечность полити-
ки и политических отношений. Чтобы также не быть го-
лословным, приведу некоторые рассуждения привержен-
цев такой точки зрения.
Одни считают политизацию различных сфер общест-
венной жизни закономерным процессом, идущим в стра-
нах социализма и сегодня, а положение об отмирании
государства и политики по мере продвижения к комму-
низму— не более чем устаревшим марксистским тези-
сом, ставшим догмой. Они аргументируют свою позицию
следующим образом. Сегодня любому политику-реали-
сту ясно, какую огромную роль в социалистических стра-
нах играют государство, партия и политика. По-
этому стоит только изъять эти институты из системы
функционирующих общественных отношений, как сразу
наступит катаклизм, полное расстройство общественной
жизни. Если практика свидетельствует об огромной ро-
ли политики, политических учреждений и отношений в
современном социалистическом обществе, то, дескать, не
следует воспроизводить догмы об отмирании государст-
ва и партии. От подобных представлений следует-де от-
казаться как не подтверждаемых практикой.
Другие приверженцы той же позиции или близкой
к ней, но выступающие более гибко, заявляют, что они
целиком и полностью за прогресс демократии, за то,
чтобы все трудящиеся во все большей мере участвова-
ли в управлении общественными делами, в политической
жизни, подготавливая тем самым отмирание государст-
ва, политики и политических отношений. Да вот беда,
жизнь, опыт не подтверждают-де оптимистических на-
дежд на эту линию развития, ибо сами трудящиеся не
реализуют возможность такого участия. В связи с этим
порой утверждается, что основным противоречием нашей
политической жизни является противоречие между воз-
можностью участвовать в управлении, предоставленной
политической системой социализма, и реальным участи-
ем в управлении трудящихся, которое сдерживается их
недостаточной политической культурой.
Что можно сказать по поводу подобных взглядов?
В их основу положены некоторые действительные
факты, но общественные процессы истолковываются оши-
бочно. Более того, такие взгляды представляют собой апо-
логию бюрократических извращений социалистической
демократии и последствий таких извращений. Чтобы
100
яснее была их опасность, можно, перефразируя слова
К. Маркса, сказать так: конечно, эти концепции отража-
ют реальные процессы, но они заслуживают порицания
не за то, что изображают сущность современного поли-
тического процесса так, как она есть, а за то, что они
выдают то, что есть, за сущность политического про-
цесса 180.
В самом деле, разве кто-нибудь сегодня не понимает,
что если из современного социалистического общества
изъять государственно-партийные, т. е. политические,
формы и учреждения управления, то оно окажется не-
жизнеспособным. Разве кто-нибудь будет отрицать, что
многие трудящиеся действительно не используют тех
возможностей по управлению общественными делами,
которые им по закону предоставляет социалистическое
общество?
Но возникает другой вопрос: почему сложилась та-
кая ситуация? Не потому ли, что «власть для трудя-
щихся», выполняя от имени трудящихся и вместо них
принадлежащие им властные функции, функции по уп-
равлению общественными делами, десятилетиями не учи-
ла массы управлять этими общественными делами и,
следовательно, не формировала у них способность к вы-
полнению этих функций. И не был ли бюрократический
управленческий аппарат заинтересован в том, чтобы и
впредь сохранялось такое положение, чтобы трудящиеся
и сегодня, и в будущем «не умели» и «не стремились» вы-
полнять своих властных функций, не пользовались теми
возможностями, которые им предоставляет политическая
система социализма? И вот тогда-то и появились «тео-
ретики», которые вместо того, чтобы обрушиться на эту
негодную практику, начали возводить ее в норму, ут-
верждать, что так есть и так должно быть.
Однако то, что так есть,— это верно, но верно и то,
что так не должно быть. Упрекать же трудящихся за от-
сутствие у них должной политической культуры так же
недостойно, как винить ученика, удаленного из класса,
за то, что он не усвоил урока, на котором отсутствовал.
КПСС сейчас принимает все меры к тому, чтобы пре-
жде всего создать условия для действительного участия
каждого труженика в осуществлении властных и управ»
ленческих функций, право на которое закреплено в
Конституции. Пусть трудящиеся на собственном опыте,
может быть вначале не совершенном и не лишенном
ошибок, учатся управлять делами своего коллектива и
общества, прокладывая тем самым единственно реаль»
191
ный путь к коммунистическому общественному само-
управлению, не знающему классов, политики и государ-
ства.
Среди многих вопросов, как решенных, так и нере-
шенных, касающихся развития политической системы со-
циалистического общества, одним из важнейших являет-
ся вопрос о гарантиях демократизации социалистиче-
ского общества и развития самоуправления народа. Как
известно, в решениях XXVII съезда КПСС говорилось,
что Коммунистическая партия будет «постоянно забо-
титься о более эффективном использовании всех форм
представительной и непосредственной демократии... вы-
ступать ведущей силой и гарантом последовательного
углубления социалистического самоуправления наро-
да» 181.
При рассмотрении послеленинского периода разви-
тия советского общества уже отчасти говорилось о том,
что К. Маркс, Ф. Энгельс и В. И. Ленин предвидели не-
которые и весьма существенные трудности будущего де-
мократического развития нового общества и высказали
ряд соображений по поводу того, как лучше обеспечить
такое демократическое развитие. Однако сегодня проб-
лема гарантий демократического развития социализма
оказалась гораздо острее по меньшей мере по двум при-
чинам.
Во-первых, тех мыслей и соображений, которые со-
держались в работах основоположников научного ком-
мунизма и которые были известны всем революционе-
рам, оказалось недостаточно, чтобы социалистическое
строительство в Советском Союзе, Китайской Народ-
ной Республике, в других социалистических странах
избежало «культа личности и его последствий», а также
других извращений социалистической демократии.
Во-вторых, в настоящее время в связи с осуществля-
емой перестройкой все чаще трудящиеся высказывают
опасение: а где гарантии того, что развитие демократи-
зации советского общества не остановится и не пойдет
вспять? Выступая перед руководителями средств массо-
вой информации и творческих союзов, М. С. Горбачев
говорил: «Истекшие два года показали, что начинает
крепнуть убежденность людей в необходимости перест-
ройки, а у многих проявляются даже боязнь, пережива-
ния за перестройку: как бы она не сорвалась» 182. Такая
боязнь не беспочвенна, и не только в силу прежнего ис-
торического опыта. Сегодняшний опыт людей говорит о
том, что призывы партии к перестройке не везде приво-
192
дят к переменам, причем даже там, где улучшение воз-
можно не в отдаленной перспективе, а уже сегодня.
Это немаловажный вопрос. Ведь при отсутствии га-
рантий дальнейшей демократизации советского общест-
ва, перестройки может получиться так: те, кто сегодня
смел, завтра окажутся не у дел. Опыт 50-х годов под-
тверждает это. Нет надобности подробно говорить о том,
что отсутствие должных гарантий, глубоких демократи-
ческих традиций в советском обществе сужает, сковы-
вает активность трудящихся, а вместе с тем не позволя-
ет перестройке приобрести повсеместный и необратимый
характер. Поэтому необходима продуманная система
мер — механизм гарантий, который обеспечивал бы
дальнейшую демократизацию советского общества, вел
бы к самоуправлению масс.
Представляется, что здесь необходимы, во-первых,
конституционные и законодательные меры, гарантирую-
щие более полно права трудящихся, закрепляющие де-
мократию и гласность как неотъемлемые свойства со-
циалистического общества; во-вторых, разрушение анти-
демократической, номенклатурной, командно-админист-
ративной системы управления производством и общест-
вом; в-третьих, особенно важны меры по перестройке
самой правящей партии. Эти проблемы, очевидно, будут
обсуждаться на XIX партийной конференции.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Завершая рассмотрение проблем власти народа по-
средством самого народа, т. е. политического социали-
стического самоуправления, хотелось бы еще раз под-
черкнуть, что обновление и развитие социалистической
демократии — сегодня одна из первоочередных задач со-
ветского общества.
Все мы знаем, что социализм и демократия неразде-
лимы, но не всегда задумываемся над тем, почему это
так? А так потому, что единственным творцом действи-
тельного, а не бюрократического социализма являются
сами трудящиеся, их инициатива и активность. Как уже
говорилось, К. Маркс открыл общесоциологическую за-
кономерность, которую он выразил формулой: «Вместе
с основательностью исторического действия будет... рас-
ти и объем массы, делом которой оно является»*.
В. И. Ленин называл это положение одним из самых
глубоких в марксизме. Действительно, переход от экс-
плуататорского общества к социализму и коммунизму
представляет собой глубочайший всемирно-исторический
переворот, который требует самого широкого участия
«наинижайших низов» общества. Но поднять и органи-
зовать их на самостоятельные действия невозможно без
демократии. Поэтому мало сказать, что социализм яв-
ляется общественным строем более демократичным, чем
капитализм. Социализм — это первый в истории соци-
ально-экономический строй, естественное становление
которого немыслимо без демократии, а его поступатель-
ное развитие предполагает неуклонное расширение со-
циалистической демократии, служит необходимым усло-
вием самого существования и прогресса социализма.
Успехи социализма всегда были следствием не ка-
зенно-бюрократического командования сверху, а созна-
тельных действий широких народных масс снизу. Толька
в результате народного творчества, раскрываемого и
развиваемого через посредство социалистической демо-
кратии, наиболее полно реализуются принципы социа-
лизма. Равным образом все сколько-нибудь существен-
ные неудачи социализма, которых можно было бы из-
бежать, все крупные ошибки, просчеты, зигзаги и по-
пятные движения в историческом развитии нового строя
194
всегда были связаны с пренебрежением к массам, их
интересам и опыту со стороны бюрократических сил,
пробравшихся к руководству. Чтобы удержать свои по-
зиции, они ограничивали демократию, отвергали глас-
ность, а тем самым сужали рамки самостоятельности и
самодеятельности масс, глушили творческие начинания
трудящихся. Есть основания утверждать, что именно по-
этому социализм до сих пор не выиграл экономического
соревнования с капитализмом.
Сейчас, когда после XXVII съезда КПСС советская
демократия начинает шаг за шагом обретать свой ис-
тинно социалистический облик, положение постепенно
изменяется. Всесторонняя демократизация общественно-
политической жизни является центральной задачей пе-
рестройки, решающим условием обновления социализ-
ма. Когда социализм раскроет все свои возможности в
сфере демократии, то не только советским людям, но и
трудящимся всех стран откроются такие захватывающие
перспективы, которые сейчас можно представить толь-
ко при смелом воображении. Вот тогда и начнется дей-
ствительное соревнование социализма и капитализма в
сфере демократии.
В самом деле, чем демократичнее общество, тем взве-
шеннее принимаемые в нем решения, а значит, тем мень-
ше опасность неконтролируемых, волюнтаристских ре-
шений, способных в нынешних условиях погубить чело-
веческую цивилизацию. Именно на это и нацелена по-
литическая перестройка в Советском Союзе. «Главная
проблема развития нашей политической системы,— го-
ворилось на февральском (1988 г.) Пленуме ЦК
КПСС,— создание такого механизма власти и управле-
ния, где был бы четко налажен действенный демократи-
ческий контроль, выработаны соответствующие право-
вые процедуры, которые бы серьезно уменьшили, а то и
свели на нет элемент случайности в решении важней-
ших политических, государственных вопросов, исключи-
ли возможность субъективизма на всех «этажах» нашей
политической системы. Нужно добиться, чтобы принци-
пиальные решения разрабатывались и принимались с
активным участием народа. Это и будет соответствовать
нашей социалистической демократии»2.
Развитие и расширение советской социалистической
демократии, социалистического самоуправления наро-
да — кровное дело каждого советского человека. В этой
связи нелишне напомнить слова нашего партийного
гимна;
195
Никто не даст нам избавленья —
Ни бог, ни царь и не герой,
Добьемся мы освобожденья
Своею собственной рукой.
Ведь это — не только красивые слова, но и священный
принцип нового мира, говорящий о том, что нельзя пе-
рекладывать свои прямые обязанности на других, рас-
считывать, что кто-то по своей доброй воле обеспечит
и демократию, и гласность в обществе. Нельзя забы-
вать, что дело демократизации всей общественной жиз-
ни в наших собственных руках. Если бы с момента ус-
тановления новой власти все трудящиеся были бдитель-
ны и строго следили за тем, чтобы установленная ими
власть, завоеванные ими права хозяев жизни никем не
узурпировались, а при передаче властных функций их
представителям действия последних всегда и во всем
были под контролем самих трудящихся, то вряд ли де-
ло дошло бы до культа И. Сталина с его беззаконием и
массовыми репрессиями, вряд ли сформировался бы ме-
ханизм торможения с его главной силой — партийно-
государственной бюрократией, а вместе с тем, не было
бы и периода застоя, стагнации и деформации социа-
лизма.
Однако в истории никогда не бывает так, чтобы все
члены общества действовали строго в общих интересах,
чтобы среди тысяч и миллионов человеческих индивидов,
составляющих общество, не формировались социальные
силы и тенденции, идущие не только в русле интересов
народа, но и вразрез с ними. Как известно, развитие
общества, в том числе и социалистического, это — слож-
ный естественноисторический процесс, в ходе которого
сталкиваются разные интересы, воли, чаяния, устремле-
ния и даже капризы миллионов индивидов, а равно-
действующая этих столкновений и представляет собой
историю общества. Действие каждого человека — необ-
ходимая часть этого процесса. Конечно, вклад отдель-
ных индивидов в ход человеческой истории не одина-
ков: от весьма существенного у выдающихся личностей
до весьма небольшого у тех, кто не решается на актив-
ные действия, но ни у кого этот исторический вклад не
равен нулю.
Поэтому нужно решительно освобождаться от пас-
сивности, конформизма, готовности к покорному послу-
шанию; важно понимание того, что «перестройка, как и
всякая революция, требует решительной, революцион-
ной ломки сознания, образа мышления,— подчеркивал
196
М. С. Горбачев.— Без этого нельзя осуществить корен-
ных преобразований ни в базисе, ни в политической над-
стройке» 3.
Если мы хотим, чтобы жизнь становилась лучше, что-
бы в наших делах было больше порядка, надо действо-
вать всем и каждому, брать в свои руки и инициативу,
и функции хозяина страны, преодолевать трудности, не-
избежные при решении задач, вставших перед нашей
страной. Чем дальше, тем яснее становится, как много
мы потеряли в прошлом, не усвоив в полном объеме
плодотворных ленинских идей, касающихся советской
социалистической демократии. Теперь надо наверсты-
вать упущенное, с тем чтобы при высокой активности
всех граждан повысить темпы движения советского об-
щества вперед.
список
ЦИТИРОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
К Введению (с. 3—6)
1	Материалы XXVII съезда КПСС. М., 1986. С. 107.
2	Ленин В. И, Поли. собр. соч. Т. 33. С. 85.
8	Там же.
4	Там же. С. 48.
8	См.; Маркс K.t Энгельс Ф. Соч. Т. 36. С. 364.
К главе 1 (с. 7—53)
1	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 23. С. 40.
2	Там же. С. 47.
3	См. там же. С. 46.
4	Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М„ 1969. С. 72.
6	Там же.
®	Там же. С. 67.
1	Там же. С. 80.
8	Там же. С. 69—70.
9	Там же. С. 70.
10	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 26. Ч. I. С. 303.
11	Руссо Ж.-Ж. Указ. соч. С. 96—97.
12	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 15. С. 226.
18	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 91.
14	Там же. С. 98.
15	Руссо Ж.-Ж. Указ. соч. С. 85.
16	Там же. С. 82, 83. Как справедливо писал Ги Бесс, эта пози-
ция Ж.-Ж. Руссо показывает, «как далеко в историю уходит мысль
основателей исторического материализма» (Besse G. J.-J. Rousseau
la solitude et 1’histoire // Les Cahiers du Centre d’etudes et de recher*
ches marxistes. P., 1964. P. 11).
i7	Руссо Ж.-Ж. Указ. соч. С. 83—84.
18	Там же. С. 84.
19	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 20.
20	Там	же.	Т.	46. Ч.	I. С. 461.
21	Там	же.	С.	463.
22	Там	же.	Т.	20. С.	183.
23	Там	же.
24	Там	же.	С.	184.
25	Там	же.
26	Там	же.	С.	185.
27	Там	же.	С.	185—186.
28	Там же. Т. 21. С. 159—160.
29	Там	же.	С,	160.
30	Там	же.	С.	161.
81	Там	же.	С.	163.
82	Там	же.	С.	169—170.
88	Там	же.	Т.	19. С.	120.
84	См.	там	же.
198
88	Там же. Т. 21. С. 25—26.
38	Там же. С. 26.
87	Там же.
88	Васильев Л. С. Становление политической администрации: От
локальной группы охотников и собирателей к протогосударству-чиф-
дом// Народы Азии и Африки. 1980. № 1. С. 175.
89	Там же. С. 185.
40	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 419.
41	Там же. Т. 20. С. 184.
42	Там же. Т. 25. Ч. II. С. 354.
43	Васильев Л. С. Указ. соч. С. 173.
44	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 15.
45	Там же.
46	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 224.
47	См. там же. Т. 18. С. 616.
48	Там же. Т. 4. С. 447.
49	См там же. Т. 20. С. 184
80	Там же. Т. 21. С. 307.
51	Там же.
82	Руссо Ж.-Ж. Указ. соч. С. 471.
83	Там же. С. 95.
84	Там же. С. 95—96.
88	Там же. С. 96.
88	Там же. С. 478.
87	См. там же. С. 483.
58	См.: Алексеев-Попов В. С. О социальных и политических иде-
ях Жан-Жака Руссо//Там же. С. 487, 488.
89	См.: Робеспьер М. Избр. произв. Т. I. М., 1965* С. 234; Т» П,
С. 124.
80	Там же. Т. III. С. 173.
81	Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 17.
82	Там же. Т. 1. С. 205.
83	См там же. С. 271.
84	Там же.
88	Там же. С. 271—272.
88	Там же. С. 272.
87	Там же. С. 205—206.
88	Там же. С. 272.
89	Там же. Т. 17. С. 544.
70	Там же. Т. 8. С. 205—206.
71	См там же. Т. 17. С. 345, 548.
72	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 33. С. 20.
К главе II (с. 54—88)
1	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 67.
2	См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С. 30).
8	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 33. С. 101 (примеч.),
4	Материалы XXVII съезда КПСС. С. 55.
8	См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 33. С. 20.
8	См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 161, 293.
7	Там же. С. 293.
8	Там же. Т. 22. С. 519.
9	См. там же. Т. 19. С. 19.
10	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 33. С. 92.
11	См. там же. С. 95.
12	Там же, Т. 38. С. 353—354.
199
13	См. там же. С. 354.
14	Там же. Т. 39. С. 279.
15	Там же. С. 276—277.
16	Там же. Т. 43. С. 130.
17	См там же Т. 45. С. 375.
13	Там же. С. 373.
19	Маркс К., Энгельс Ф. Соч, Т. 4. С. 184.
20	Там	же.	С.	459.
21	Там	же.	С.	446.
22	Там	же.	Т.	17. С.	546.
23	Там	же.	С.	548.
24	Там	же.	С.	345.
25	Там	же.	Т.	18. С.	611.
26	Там	же.	Т.	20. С.	292.
27	Ленин В. И. Поли собр. соч. Т. 33. С. 95.
28	Там же. С. 15.
29	См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 170.
30	Там же. Т. 20. С. 183—184.
81	Там же. С. 184.
32	Там же. Т. 18. С. 304.
33	Ленин В. И. Поли собр соч. Т. 33. С. 61.
84	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С. 305.
85	Там же. С. 304
86	Там же. С. 304-305.
87	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 33. С. 116.
88	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 342.
89	Там же. С. 343.
40	Там же. С. 343—344.
41	Там же. Т. 25. Ч. I. С. 479,
42	Там же.
43	См. там же. С. 479—482»
44	Там же. Т. 19. С. 113.
46	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 33 С. 5.
46	Там же. С. 7.
47	Бакунин М. Государственность и анархия. Женева, 1873. С. 70.
48	Там же. С. 10.
49	Там же. С. 288.
80	Там же. С. 34—35.
81	См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 22. С. 199.
82	См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 33. С. 20, 171,
88	Бакунин М. Указ. соч. С. 278.
84	Там же. С. 8.
85	См. там же. С. 47, 48.
86	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С. 615.
87	Там же. С. 612.
88	Там же. С. 615.
89	Бакунин М. Указ. соч. С. 278,
80	Там же.
81	См. там же.
62	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С. 612.
83	Там же. С. 611.
64	Там же. С. 615.
65	Там же. С. 611.
86	См.: Бакунин М. Указ. соч. С. 280.
87	Там же.
88	Там же. С. 281.
89	Там же. С. 279.
200
70	Там же.
71	См там же С. 279—280.
72	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т 33. С. 112—113.
К главе 111 (с. 89—193)
1	Материалы XXVII съезда КПСС. С. 124.
2	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С, 383.
8	Там же. Т 35 С. 281.
4	Там же. Т. 36. С. 498—499.
6	Цит по: Там же. Т. 34. С. 291.
6	Там же. С. 290—291.
7	См. там же. С. 313.
8	Там же. С. 302
9	Там же.
10	Там же. С. 304—305.
11	Там же. С. 305.
12	См. там же. С. 316.
13	Там же. С. 304.
14	Там же. С. 315.
15	Там же. С. 316.
16	Там же.
17	Там же. С. 316—317.
18	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т 21. С. 336,
19	См. там же. Т. 36. С. 360.
20	См. там же. Т. 25. Ч. I. С. 484,
21	Там же.
22	Там же. Т. 20. С. 291.
23	Там же. Т. 19. С. 19.
24	Там же. Т. 23. С. 90.
25	См там же. Т. 22. С. 518.
26	Там же. С. 519.
27	Там же. Т. 20. С. 294.
28	Там же. Т. 19. С. 18.
29	Там же
80	Там же. Т. 22. С. 523.
81	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 33. С. 98.
82	Там же.
83	Там же. С. 99.
84	Там же. С. 101.
86	Там же. Т. 35. С. 28.
86	Там же.
87	Цит по: Новый мир. 1967. № 5. С. 260.
88	Новое время. 1968. № 45. С. 4.
89	Известия. 1917. 28 окт.
40	Коллонтай А. М. Воспоминания об Ильиче. М.» 1969. С. 8.
41	Ленин В. И. Поли собр. соч. Т. 36. С. 6.
42	Ирошников М. П, Во главе Совнаркома. Л., 1976. С. 88— 89,
43	Цит. по. Ленингр. правда. 1969. 17 авг.
44	Цит по: Ирошников М. П. Указ. соч. С. 52,
45	New York Tribune. 1917. 9. XI.
46	New York Times. 1917. 10. XI.
47	Ленин В. И. Поли собр. соч. Т. 35. С. 76,
48	Там же Т. 36. С. 171.
49	См.: Лацис О, Совет Народного Хозяйства//Известия. 1987.
25 июля.
60	Там же.
201
61	Ленин В. И. Поля собр. соч. Т. 36. С. 258.
62	Там же. С. 499.
53	Там же. С. 65.
64	Там же. С. 161, 162.
65	См там же. С. 300.
66	Там же.
67	Там же. Т. 37. С. 175.
68	Там же. Т. 36. С. 293.
59	Там же. Т. 37. С. 139.
80	Там же. С. 175-176.
61	Там же. Т. 40. С. 279.
62	Там же. Т. 35. С. 61.
83	Там же. Т. 37. С. 346.
64	Там же. Т. 38. С. 99.
65	КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пле-
нумов ЦК. Т. 2. М., 1983. С. 88.
66	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 38. С. 100.
67	КПСС в резолюциях... Т. 2. С. 89.
68	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 160.
69	Там	же.	С<	162.
70	Там	же.	Т.	37. С.	346.
71	Там	же.	С.	347.
72	Там	же.	Т.	33. С.	102.
73	Там	же.	Т.	40. С.	252.
74	Там	же,	Т.	38. С.	170.
75	Там	же.	Т.	44. С.	151.
76	Там	же.	С.	204.
77	Там	же.	Т.	45. С.	370«
78	Там	же.	С.	375.
79	Там	же.	С.	376.
80	Там	же.	С.	373.
81	Там	же.	Т.	43. С.	381.
82	Там	же.	С.	385.
83	Там	же.	Т.	44. С.	151.
84	Убежденность — опора перестройки//Правда. 1987. 14 февр.
85	Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 27—
28 января 1987 г. М., 1987. С. 6.
86	Убежденность — опора перестройки Ц Правда. 1987. 14 февр.
87	Ленин В. И. Поли, собр. соч. Т. 44. С. 205.
88	Там же.
89	См.: Материалы XXVII съезда КПСС. С. 23,
90	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 15. С. 368
91	КПСС в резолюциях... Т. 9. М., 1986. С. 116.
92	Там же.
93	Там же.
94	Там же. С. 119.
95	Там же. С. 118.
98	Там же. С. 122.
97	См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 25.
98	Там же. Т. 2. С. 89.
99	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 23. С. 61.
100	См.: Плеханов Г, В. Избр. филос. произв. Т. I. М., 1956.
С. 323.
101	Маркс К., Энгельс Ф. Соч Т 46. Ч I. С. 463.
102	Ленин В. И. Поли собр. соч. Т. 41.С.27.
103	Там же. Т. 39 С 121.
104	См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 7. С. 422—423.
202
105	Правда. 1987.11 февр.
106	Ленин В. И. Поля. собр. соч. Т. 33. С. 20.
107	Там же. С. 24.
108	Там же. Т. 43. С. 229.
109	Там же.
1,0	Там же.
1,1 Там же. С. 229-230.
112	Там же. С. 230.
113	См. там же. Т. 42. С. 221.
114	Там же Т. 43. С. 230—231.
115	Цит. по: Там же. Т. 36. С. 293.
116	Там же.
117	Там же. Т. 37. С. 140.
118	Там же.
119	Горбачев М. С. Октябрь и перестройка: Революция продол^
жается. М., 1987. С. 15.
120	См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т, 17. С. 548
121	Там же. Т. 18. С. 615.
122	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 33. С. 35.
123	Горбачев М. С. Октябрь и перестройка: Революция продол-
жается. С. 20—21.
124	Там же. С. 21.
125	Там же.
126	Там же. С. 27—28.
127	Материалы XXVII съезда КПСС. С. 83.
128	См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 6. С. 229; см. также:
Т. 30. С. 122; Т. 37. С. 246, 247; Т. 38. С. 358, 359.
129	New Drogi. 1947. N 1. S. 12.
130	Цит. по: Правда. 1947. 17 авг. С. 3.
131	Тошкова В. България и Третият Райх (1941—1944). София!
1975. С. 224.
132	Петрова Сл. Деветосептемврийската социалистическа револю-
ция. 1944. София, 1981. С. 284—324.
133	Исусов М. Комунистическата партия и революционният про-
цес в България. 1944—1948. София, 1983. С. 32.
134	Матеев Б. За главния удар на Деветосептемврийскою въоръ-
жено въстание//Истор. преглед. 1969. № 2—3. С. 93.
135	Исусов М. Op. cit. S. 34.
136	Иванов Бл. Въстаническата операция през нощта на 9 сеп-
тември 1944 г.//Раб. дело. 1945. № 31. 8. IX.
*37 Dokumenty programove polskiego ruchu robotniczego 1878—
1984. Warszawa, 1986. S. 296.
138	Hemmerling Z. Partie chlopskie w okresie ksztaltowania sig
wiadzy ludowej 1944—1949//Polsko i Bulgaria w okresie budownictwa
socjalizmu. Warszawa, 1981. S. 125.
139	Ibidem.
™ Ibid S. 126.
141	Gdra W. Polska Ludowa 1944—1984: Zarys dziejdw politycz-
nych. Lublin, 1986. S. 123.
142	Hemmerling Z. Op. cit. S. 127.
143	Ibidem.
144	Gomulka №. Przemiwienia i artykyly. T. II: CtyczeA 1946—
kwiecieA 1948. Warszawa, 1964. S. 39.
145	Hemmerling Z. Op. cit. S. 127.
146	Горбачев M. С. Живое творчество народа. M., 1985. С, 14*
147	Там же. С. 14-15.
148	Там же. С. 15,
203
149	Материалы XXVII съезда КПСС. С. 55.
150	Цит. по: Вопросы истории КПСС. 1968. № 2. С. 80.
151	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 35. С. 198.
152	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С. 616.
153	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 33. С. 116.
154	Там же С. 117.
155	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 17. С. 343—344.
156	Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 27—
28 января 1987 г. С. 32.
157	Практическими делами углублять перестройку//Правда. 1987.
15 июля. С. 2.
158	Материалы XXVII съезда КПСС. С. 158.
159	Яковлев А. Н. Перестройка и нравственность//Сов. культу-
ра. 1987. 21 июля.
160	Практическими делами углублять перестройку//Правда. 1987.
15 июля. С. 2.
181	Демократизация — суть перестройки, суть социализма//Там
же. 1988. 13 янв. С. 2.
162	Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 33. С. 100.
163	См.: Материалы XXVII съезда КПСС. С. 140, 151.
164	Там же. С. 155.
165	Там же. С. 155—156.
166	Там же. С. 40.
167	См.: Социолог, исследования. 1985. № 2. С. 14—21.
168	Там же. С. 15.
169	См там же. С. 17.
170	См. там же. С. 16, 17.
171	Там же. С. 15—16.
172	Там же. С. 16.
173	См там же.
174	Там же. С. 19.
175	См.: Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 108.
176	Там же. С. 161.
177	Социолог, исследования. 1985. № 2. С. 16.
178	Там же.
179	Там же. С. 18.
180	Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 291.
181	Материалы XXVII съезда КПСС. С. 107.
182	Практическими делами углублять перестройку//Правда. 1987.
15 июля.
К Заключению (с. 194—197)
1	Маркс К., Энгельс Ф, Соч. Т. 2. С. 90.
2	Горбачев М. С. Революционной перестройке — идеологию об-
новления. М., 1988. С. 32.
3	Правда. 1988. 10 апр. С. 2.
СОДЕРЖАНИЕ
Введение ................................................... 3
Глава I. Общество, самоуправление, государство ...	7
1. Возникновение классов, политики и государства .	8
2. Развитие государственности эксплуататоров и идея
самоуправления народа ............................... 38
Глава II. Марксизм о государстве и самоуправлении народа 54
1. Учение о диктатуре пролетариата и «управлении на-
рода посредством самого народа» .....	56
2. Полемика с М. Бакуниным.............................75
Глава III. Пути реализации самоуправления народа .	.	89
1.	Советы: от власти для трудящихся к власти через
трудящихся.............................................90
2.	Последующий советский и зарубежный опыт разви-
тия социалистической государственности и начал са-
моуправления ........................................120
3.	Программа КПСС о социалистическом самоуправле-
нии народа...........................................165
4.	Через полную реализацию социалистического само-
управления народа к неполитическому, коммунисти-
ческому самоуправлению...............................181
Заключение...............................................  194
Список цитированной литературы.............................198
Бутенко А. П.
Б93 Власть народа посредством самого народа: О
социалистическом самоуправлении. — М.: Мысль,
1988.—203, [2] с.
ISBN 5-244-00259-7
В книге рассматриваются актуальные проблемы развития социали-
стического общества, идея самоуправления масс в историческом раз-
витии общества, изменение марксистских представлений о самоуправ-
лении народа. Останавливаясь на практической реализации этой идеи
в ходе социалистического строительства, автор показывает ее иска-
жение в период «культа личности» И Сталина и административно-
командного управления. Отдельная глава посвящена соотношению
государства и самоуправления; излагается точка зрения автора по
проблемам становления самоуправления, раскрывается опыт нашей
страны и других социалистических стран.
_ 0301050000-001	„„„
В 004(01)-88-------4в‘89	ББК 660,7
Монография
АНАТОЛИЙ ПАВЛОВИЧ БУТЕНКО
ВЛАСТЬ НАРОДА
ПОСРЕДСТВОМ САМОГО НАРОДА
О СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ САМОУПРАВЛЕНИИ
Заведующая редакцией М. А. Рыжова
Редактор В. Е. Викторова
Младший редактор О. А. Рябченко
Оформление художника Ф. Г. Миллера
Художественный редактор И. А. Дутов
Технический редактор Т. Г. Сергеева
Корректоры О. П. Кулькова, С. С. Новицкая
ИБ № 3453
Сдано в набор 03.03.88. Подписано в печать 15.04.88. Формат 84Х108,/за.
Бумага типографская № 2. Высокая печать. Литературная гарнитура.
Усл. печатных листов 10,92. Усл. кр.-отт. 11,14. Учетно-издательскнх листов
12,18. Тираж 50 000 экз. Заказ № 50. Цена 80 к.
Издательство «Мысль». 117071. Москва, В-71, Ленинский проспект, 15
Московская типография № 13 ПО «Периодика» ВО «Союзполиграфпром»
Государственного комитета СССР по делам издательств, полиграфии и
книжной торговли. 107005, Москва, Денисовский пер., д. 30
207
УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ!
Наиболее полную информацию о готовящихся
к выпуску книгах издательства «Мысль» по эко-
номике, философии, истории, демографии, геогра-
фии можно получить из ежегодных аннотирован-
ных тематических планов выпуска литературы,
имеющихся во всех книжных магазинах страны.
Сведения о выходящих в свет изданиях регу-
лярно публикуются в газете «Книжное обозре-
ние».
По вопросам книгораспространения рекоменду-
ем обращаться в местные книготорги, а также
во Всесоюзное государственное объединение
книжной торговли «Союзкнига».