/
Author: Мариковский П.И.
Tags: археология биология насекомые зоология животные фауна мир насекомых физиология насекомых
ISBN: 9965-511-31-4
Year: 2006
Text
П.И. МАРИКОВСКИЙ
КТО ОНИ ТАКНЕ?
МАЛЕНЬКИЕ ЖИТЕЛИ НАШЕЙ ПЛАНЕТЫ?..
П.Мариковский
В МИРЕ
НАСЕКОМЫХ
КТО ОНИ ТАКИЕ?
МАЛЕНЬКИЕ ЖИТЕЛИ НАШЕЙ ПЛАНЕТЫ?..
Документальная повесть о путешествиях автора и его наблюдениях за жизнью насекомых
Светлой памяти отца
Мариковского Иустина Евменъевича
Алматы 2006
П. Мариковский В мире насекомых
ББК63.4
М 26
П.И. Мариковский
В мире насекомых. Кто они такие? Маленькие жители нашей планеты?.. -
Ллматы, 2006. - 304 с.
Документальная повесть о путешествиях автора и его наблюдениях за жиз-
нью насекомых.
ISBN 9965-511-31-4
ББК63.4
0504000000
00(05)-05
ISBN 9965-511-31-4
© Павел Мариковский, 2006.
П. Мариковский В мире насекомых
ОГЛАВЛЕНИЕ
О КНИГЕ В МИРЕ НАСЕКОМЫХ 6 ГЛАВА ВТОРАЯ
ОТ АВТОРА 7 САМЫЕ БЫСТРЫЕ 60
ПРЕДИСЛОВИЕ 7 КОМАРЫ И МУХИ
КАК Я СТАЛ НАТУРАЛИСТОМ 8 ДВУКРЫЛЫЕ 60
ДЛИННОУСЫЕ. ПРИЗЫВНЫЙ ЗВОН 61
ГЛАВА ПЕРВАЯ ПОЮЩАЯ ПЕЩЕРА 62
ОХОТНИКИ И ПАРАЛИЗАТОРЫ 9 НАД БУРЛЯЩИМ ПОТОКОМ 62
ОСЫ 9 ВЕЧЕРНИЕ ПЛЯСКИ 64
ЗАГАДКА ОСЫ-АММОФИЛЫ 10 НЕСОСТОЯВШЕЕСЯ СВИДАНИЕ 65
АММОФИЛА-МАСКИРОВЩИЦА 13 КОМАРИК-НЕВИДИМКА 66
ОТЧАЯННЫЕ ВОРИШКИ 13 ПЛЯСКА МАЛЫШЕК 66
ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ТАКЫР 14 КРОШЕЧНЫЕ КРОВОСОСЫ 67
ГЛИНЯНЫЕ ДОМИКИ 17 КОМАРЫ-ВЕГЕТАРИАНЦЫ 69
ЗАКРЫТЫЕ ДВЕРИ 19 КОМАРЫ НА ПЛЯЖЕ 71
КАМЕНЬ В ДУПЛЕ 20 РАВНОДУШНЫЕ КОМАРЫ 71
КРАСНЫЙ КАМЕНЬ 20 УКУСЫ С РАСЧЕТОМ 72
НЕОЖИДАННЫЙ КОНКУРЕНТ 21 ДВЕ ГАЛЛИЦЫ 73
КВАРТИРАНТЫ ОСЫ-СЦЕЛИФРОНА 22 ВЫВЕСКА ГАЛЛИЦЫ 74
СИНИЙ СЦЕЛИФРОН 24 ЖИВАЯ ЦЕПОЧКА 76
ОСТОРОЖНЫЕ СФЕКСЫ 26 ДЕРЕВО ПУСТЫНИ, ЕГО ВРАГИ И ДРУЗЬЯ 76
НА ТАКЫРЕ 27 ОДИНОКОЕ ДЕРЕВО 79
ПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНАЯ ОСА 28 ИСЧЕЗНУВШИЕ ГАЛЛЫ 79
ОХОТНИК ЗА ОХОТНИКОМ 29 НА ОЗЕРЕ БАЛХАШ 81
МНОГОЭТАЖНЫЕ ДОМИКИ 30 НОЧНЫЕ ОГОНЬКИ 82
КРАСНОГЛАЗАЯ ТАХИНА 32 КОМАРИНЫЕ ПЛЯСКИ 83
ДЛИННЫЕ НОГИ И ДЛИННЫЕ ЧЕЛЮСТИ 33 КУСТ ШИПОВНИКА 84
ДОРОГА БЕЗ ОРИЕНТИРОВ 34
НЕУТОМИМЫЕ ОХОТНИКИ 35 ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ОСА-ПОЛИСТ 36 КОРОТКОУСЫЕ 86
ОСА-ИЗОБРЕТАТЕЛЬНИЦА 37 КОВАРНАЯ МУШКА 86
ОСЫ, ЧУВСТВУЮЩИЕ ВЗГЛЯД КЛАДБИЩЕ УЛИТОК 87
ЧЕЛОВЕКА 38 МУХИ СПУТНИЦЫ 89
ОСИНАЯ ОБЩИНА 39 СУМЕРЕЧНЫЕ МУХИ 90
КОМПАСНОЕ ЧУВСТВО 40 ПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНЫЕ МУХИ 92
НАСТОЙЧИВАЯ ОСА 40 МУШИНАЯ ПРИМАНКА 92
ПЕРЕПУТАЛИ 41 БЕЛОГОЛОВАЯ НЕМЕСТРИНИДА 93
БОРЩЕВИК 42 СИРФ-ГЕЛИКОПТЕР 94
МАЛЕНЬКИЙ ОАЗИС 42 ДВУХЭТАЖНЫЙ РОЙ 95
БУТЫЛОЧНЫЕ ПЛЕННИКИ 43 ДЛИННОЕ НАСЕКОМОЕ 96
ЖАЖДА ОС И ЗАБЛУДИВШИЕСЯ МУШКИ 44 ДОЛИНА КАЛАМПЫРОВ 97
ОСЫ-ГЛИССЕРЫ 45 КЕНДЫРЬ-УБИЙЦА 98
ТАЛАЯ ВОДА 47 ИГРА КТЫРЯ 99
ОСИНЫЙ ДОМИК 48 НАШИ ЗАЩИТНИКИ 100
ТАИНСТВЕННЫЙ БУГОР 49 ХИТРЫЙ КТЫРЬ 101
ДОМИКИ ОС-ЭВМЕН 50 ЧУДЕСНАЯ ПЕСТРОКРЫЛКА 101
МИРНЫЕ СОСЕДИ 51 АВАРИЙНЫЕ ЖУЖЖАЛА 102
НЕЗНАКОМКА 51 ЮРКИЕ ЖУЖЖАЛ Ы 103
ОСА-СКОЛИЯ 52 СВЕРКАЮЩЕЕ ЗЕРКАЛЬЦЕ 103
КАМБАС 52 СТРАННОЕ КОЛЕЧКО 104
ДОБЫТЧИЦА 54 ПОД ЗАЩИТОЙ КОЛЮЧЕК 105
ДУРНАЯ ПОМПИЛА 55 «НЕ ЗНАЯ БРОДУ, НЕ СУЙСЯ В ВОДУ» 106
ЗАБЛУЖДЕНИЕ 56 ОШИБКА 107
ТРУДНЫЕ ПОИСКИ 57 ПРЕДРАССВЕТНЫЙ ГУЛ 109
РЕТИВАЯ ОХОТНИЦА 58 ПОЛЕТ КВЕРХУ НОГАМИ 110
ОХОТНИК ЗА СВЕРЧКАМИ 59 НЕ БОЯЩИЕСЯ ХОЛОДА 111
ОШИБКА РОГОХВОСТОВ 59 МУШКИ-БЕРЕГОВУШКИ 112
СТРАННАЯ ОСА 60 МУШИНЫЙ РОЙ 113
ИГРА МУШЕК 114
УГОЛОВНАЯ ИСТОРИЯ 115
з
П. Мариковский В мире насекомых
ЛЮБЯЩИЕ СЛЕЗЫ 116 ИСПОРЧЕННЫЙ ЧАЙ 166
ГОЛУБАЯ КОРОВА 117 НЕЖЕЛАТЕЛЬНЫЕ ГОСТИ 167
КОЛЬЧАТЫЙ ШЕЛКОПРЯД И
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ ДЛИННОУСЫЕ ПЧЕЛЫ 168
НЕУЕМНЫЕ ПРЫГУНЫ 118 УТРЕННЯЯ ФИЗЗАРЯДКА 171
КУЗНЕЧИКИ, КОБЫЛКИ, СВЕРЧКИ, СВЕРКАЮЩИЕ РАСТЕНИЯ 171
ТРИПЕРСТКИ 118 НА КАМЕННОМ ОСТРОВЕ 172
ПРЯМОКРЫЛЫЕ 118 НАСТОЙЧИВЫЕ ПОИСКИ 173
КУЗНЕЧИК-ЗИЧИЯ 119 РАЗДЕЛКА ТУШИ 175
НЕМИЛОСТИВАЯ СУПРУГА 120 КРАСНЫЕ КУСТЫ 176
НЕУКЛЮЖИЙ ПУЗАТИК 120 ТУРКЕСТАНСКАЯ ЗЛАТОГУЗКА 177
КУЗНЕЧИК-ХИЩНИК 121 ГУСЕНИЦА-СОБАЧКА 178
СТАРИЧКИ 122 БРАЖНИК И СЕТКА 178
ПОДКАМЕННЫЙ РАЗБОЙНИК 122 ЯЗЫКАН-ДАЛЬТОНИК 179
СИМПАТИЧНЫЙ ТОЛСТЯК 123 ЗАБАВНАЯ ОБМАНЩИЦА 179
ДНЕВНЫЕ КОНЦЕРТЫ 124 БАБОЧКА-ПУТЕШЕСТВЕННИЦА 180
ЗАБАВНАЯ ОСОБЕННОСТЬ 125 БЕСПОКОЙНАЯ НОЧЬ 181
МОЙ ВЕСЕЛЫЙ ТРУБАЧИК 126 ДРУЖНЫЕ СТРОИТЕЛИ 182
УТОПЛЕННИКИ 127 ГУСЕНИЦА-НЕВИДИМКА 184
НЕУЛОВИМЫЙ ВОРИШКА 128 ЛОВКАЯ ГУСЕНИЦА 184
ПЕСНИ СВЕРЧКОВ 130 СУХАЯ ПАЛОЧКА 185
СВЕРЧКОВАЯ ТРАГЕДИЯ 130 ЖИВЫЕ ЗАПАСЫ 185
ОДИНОКИЙ МУЗЫКАНТ 132 УБЕЖИЩЕ В КОЛОДЦЕ. 187
ОХОТНИК ЗА ОХОТНИКОМ 133 ЖИЗНЬ В ТРУБОЧКЕ 187
ДВУХГОЛОСЫЕ солисты 134 ЛУНКА СЕРЕБРИСТАЯ 189
ТРИ П ЕРСТКИ-П РЫ ГУ н ч и ки 135 СТРОИТЕЛИ ТОННЕЛЕЙ 190
ЛЮБИТЕЛИ ЯБЛОК 136 НЕОПАЛИМАЯ КУПИНА 192
ПРОЦВЕТАЮЩИЕ ПРУСЫ 136 КРЫЛАТЫЙ ВРАГ 193
ПТИЧЬИ КРИКИ 138 ОБМАНЩИЦЫ 197
НЕУМОЛЧНАЯ ТРЕСКОТНЯ 139 ЗОЛОТЫЕ БЛЕСТКИ 199
СТРУННАЯ СЕРЕНАДА 140 ОЖИДАЮЩИЕ ВЕТРА 199
ОБЖИТОЕ МЕСТО 142 БАБОЧКА-УЛИТКА 201
ПЕРВОЕ КУПАНИЕ 144 ДРУЖНЫЙ ПОХОД 203
ДОБРОВОЛЬНЫЕ КАЛЕКИ 144 ТРИ ЗАГАДКИ 204
ПОТЕРЯВШИЕ ТЕНЬ 145 ИЗУМРУДНАЯ ПСИЛЛИДА 205
ПЕРЕСЕЛЕНЦЫ 145 КРАСНОГЛАЗАЯ ПСИЛЛИДА 207
СЕКРЕТЫ МАЛЕНЬКОЙ ЛЕТУНЬИ 146 ОСТРОВ КАШКАНТЮБЕК 209
КРОШЕЧНЫЙ ОСТРОВОК 147 СТРУННАЯ СЕРЕНАДА 210
СТРАХ ПЕРЕД КОПЫТАМИ 148 ПОЧЕТНЫЙ ЭКСКОРТ 212
НЕОБЫЧНЫЕ НАКЛОННОСТИ 149 ЗАГАДОЧНЫЕ ШАРИКИ 213
ЗАДАЧА ПО ГЕОМЕТРИИ 150 БРАЧНЫЕ ПОЛЕТЫ МУРАВЬИНЫХ
ЗВОН ПРОВОДОВ 151 ЛЬВОВ 214
ПРОКОРМИТЕЛИ 152 СТО УДАРОВ в МИНУТУ 215
ОЗЕРО НА ОСТРОВЕ 153 СУХАЯ ПУСТЫНЯ 216
ХОЛМИКИ СЛЕПУШОНКИ 153 СТРАННЫЕ ПУТЕШЕСТВЕННИКИ 217
ЗИМНИЕ ПЕСНИ 154 ЧУЖАЯ ДОБЫЧА 218
С МАГНИТОФОНОМ ЗА КОБЫЛКАМИ 155 ЗАГАДОЧНАЯ КАРТИНКА 219
ЗАБОТЛИВЫЕ ХОЗЯЕВА 219
ГЛАВА ПЯТАЯ САКСАУЛОВЫЙ ГРИБКОЕД 221
ПОКРЫТЫЕ ЧЕШУЕЙ 157 КРОШЕЧНЫЕ НЕДРУГИ 223
БАБОЧКИ 157 НОЧНЫЕ ПЛЯСКИ 224
БАБОЧ КИ-П АН И КЕ РШИ 158 В БАРХАНАХ 224
СПАСИТЕЛЬНЫЙ УГОЛОК 160 ОХОТА ПОНЕВОЛЕ 225
ПОЛЕТЫ БЕЛЯНОК 161 КАПЕЛЬКА РОСЫ 227
ПРИЧУДЫ БЕЛЯНОК 162 ИЗБИЕНИЕ БОГОМОЛОВ 228
НЕУДАЧНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ 163 ПОСПЕШНОЕ РАССЕЛЕНИЕ 229
ПЕШАЯ БАБОЧКА 163 МИЛЛИОННОЕ СКОПИЩЕ 231
ПЛЕНЕННЫЕ КРАПИВНИЦЫ 164 БЕГСТВО ИЗ ЗАТОЧЕНИЯ 234
НАПАДЕНИЕ АПОЛЛОНОВ 165 ЧЕРНАЯ ПЫЛЬ 235
ПОЛЯНКА АПОЛЛОНОВ 165 ЭСКАДРИЛЬЯ СТРЕКОЗ 235
ПОСЛЕДНЯЯ БОЯРЫШНИЦА 165 УЩЕЛЬЕ УХОВЕРТОК 236
4
П. Мариковский В мире насекомых
0 МНОГИХ ПОНЕМНОГУ 238 НА ОЗЕРЕ КЗЫЛКУЛЬ 272
КУСТИК АСТРАГАЛА 238 НА ПОЮЩЕЙ ГОРЕ 273
ОДИНОКАЯ КСИЛОКОПА 239 НЕОБИТАЕМЫЕ ОСТРОВА 275
ОБМАННЫЕ ЦВЕТКИ 240 ПРЯЧУЩИЕСЯ НАДЕНЬ 276
ПРЕДАТЕЛЬСКИЙ ПЛЕН 241 ЧАЕПИТИЕ 276
ПУСТЫНЯ В ЦВЕТАХ 243 КУСОЧЕК ПУСТЫНИ 278
ТАТАРНИК ПЛОХОЙ И ХОРОШИЙ 244 ЛОВЧАЯ ЯМА 279
НЕПРЕДВИДЕННАЯ ОПАСНОСТЬ 245 В ОВРАГАХ ПЕСЧАНОЙ ПУСТЫНИ 279
РОЖОН 246 НА ГРАНИЦЕ ЖИЗНИ 280
ОСИНАЯ СТОЛОВАЯ 248 СОЛЕНАЯ ПУСТЫНЯ 283
ЗВОНКОЕ ДЕРЕВО 248 СЕМИНОЖКА 285
МАЛЕНЬКИЙ САКСАУЛЬНИК 250 НЕУДАЧНОЕ МЕСТО 286
МОХ В САКСАУЛЬНИКАХ 250 В ЖАРУ И ПРОХЛАДУ 287
РЕВЕНЬ МАКСИМОВИЧА 252 УЖИН 288
НОЕВ КОВЧЕГ 252 ОПАСНАЯ ЛУЖА 289
ОДНОНОГИЙ СКАКУН 254 ПУСТЫНЯ В ВОДЕ 289
ПАРАБОЛИЧЕСКОЕ ЗЕРКАЛО 256 ЖЕЛТЫЙ ПОТОК 291
РОЗОВАЯ ДОЛИНА 257 КТО И КАК РОЕТ ПЕСОК 292
СТАРЫЕ ТОПОЛЯ БАРТУГАЯ 259 ЗАКОН РАССЕЛЕНИЯ 294
ТАЙНОЕ УБЕЖИЩЕ 260 ОТЛИЧНАЯ ЕДА 294
НЕИЗВЕСТНЫЕ МУЗЫКАНТЫ 261 НОЧНЫЕ ГОСТИ 295
СТРОГАЯ ОЧЕРЕДЬ 263 ОБМАНЩИКИ 296
ЗИМНИЕ НАСЕКОМЫЕ 264 ОСА, БОГОМОЛ И МУРАВЕЙ 297
ИЗБУШКА В БАРТУГАЕ 266 БЕЛОЕ БЕЗМОЛВИЕ 298
И ТАК КАЖДЫЙ ДЕНЬ 267 НАСЕКОМЫЕ И ТЕХНИКА 299
БРАЧНЫЕ ПЛЯСКИ 268 ЗАВИСЯЩИЕ ДРУГ ОТ ДРУГА 301
ЛОВУШКА ПАУКА 269 АСФАЛЬТОВАЯ ЛУЖА 303
МАЛЕНЬКИЕ ОБИТАТЕЛИ УЩЕЛЬЯ КЗ Ы Л АУС 271 ЛЕГИОН КРОВОСОСОВ 304
5
П. Мариковский В мире насекомых
О КНИГЕ «В МИРЕ НАСЕКОМЫХ»
Я благодарю за честь, оказанную мне просьбой написать кратко
свое впечатление об очередной книге моего учителя профессора зооло-
гии, натуралиста и писателя П.И. Мариковского.
Книга эта необычна и, пожалуй, подобной не было в мире. Она на-
писана образным, ясным, лаконичным языком, понятным для всех воз-
растов, как читателям неосведомленным с энтомологией, так и для уче-
ных деятелей этой науки. Она необычна тем, что написана в форме до-
кументальной прозы о путешествиях автора, о его страстном преклоне-
нии перед природой и обитающем в ней мире животных и растений. Не-
обычна и по изобилию и разнообразию открытых автором особенностям
жизни мира насекомых. В ней и описание ранее не известных особенно-
стях сложной жизни насекомых, - и повествование о таких необычных
открытиях, как вибрационный аппарат, аналогичный отбойному молотку,
- и о девственном размножении в стадии куколки одной из бабочек, - и о
тесных взаимных связях между разными видами насекомых, -ио широ-
ком использовании телепатии между этими маленькими животными, и о
многих неизвестных интересных особенностях образа их жизни.
И еще одна важная особенность книги. Раскрывая тайны жизни на-
секомых, автор прежде поколебал веру в незыблемость и трафарет-
ность инстинктов, служащих опорой поведения всего живущего на на-
шей планете. На многочисленных примерах он показал о необыкновен-
ной сложности инстинктов,их органически целесообразной изменчиво-
сти в зависимости от среды обитания. По его исследованиям,инстинкты
далеко не столь трафаретны, как ранее об этом было принято думать
судя по учению знаменитого на весь мир и талантливого французского
ученого Ж.Фраба. глубокое проникновение в структуру инстинктов жи-
вотного мира помогло П.И. Мариковскому единственному из ученых до-
казать неустроенность человеческого общества из-за конфронтации ра-
зума и инстинкта и опубликовать книгу «В плену инстинктов» (Алматы,
2001 г.).
Книга П.И. Мариковского, как и многие его другие книги, читается
легко и с увлечением. И это в особенности изложения, вытекающей не
из упрощения фактов, а из всей их сложности, заключается удивитель-
ное мастерство автора, известного ученого и писателя.
Академик Национальной академии наук Республики Казахстан
Ж.Д. Исмухамбетов
6
П. Мариковский В мире насекомых
ОТ АВТОРА
Эта книга необычна по своему построению.
Она обращена к молодым и взрослым люби-
телям природы, а также к тем, кто весьма да-
лек от нее или отлучен: к ученым и просто лю-
бознательным. Описывая свои путешествия и
наблюдения за миром насекомых, я старался
рассказать о природе вообще, а также о рабо-
те зоолога-натуралиста. Все эти наиболее ин-
тересные описания и открытия строго доку-
ментальны, написаны по свежим впечатлени-
ям в полевой обстановке. Художественного
вымысла в книге нет, хотя многие зарисовки
могут показаться такими. В ней нет ничего,
взятого из других книг.
Для этой книги было накоплено много соб-
ственных рисунков и фотографий, а также на-
писано обстоятельное введение, очень жаль,
что нет возможности их использовать из-за
отсутствия средств, жаль, что нельзя опубли-
ковать рукописи и других двенадцати книг, по-
священных природе, а из-за моего преклонно-
го возраста я уже не надеюсь увидеть их вы-
шедшими в свет. С иллюстрациями книга вы-
глядела бы более интересной. Остается наде-
яться, что в будущем, когда станут обращать
больше внимания на биологическую литерату-
ру, быть может, это сделают те, кому близки и
понятны мои книги.
К сожалению, я не смог привести латинские
названия многих насекомых, так как определе-
ние их требует много времени и в Алматы не-
возможно. Кроме того, мои коллекции факти-
чески уничтожены не без злого умысла в таком
почтенном учреждении, как Институт зоологии
Академии наук Казахстана.
Полагаю, что образность повествования, к
которой я иногда прибегаю при описании по-
ведения того или иного животного, не вызовет
гнева ученой братии, требующей точных и су-
хих формулировок. Их соблюсти в книге для
всех трудно, а подчас и невозможно.
Я выражаю глубокую и искреннюю благо-
дарность моим дорогим друзьям и знакомым,
помогавшим мне в жизни и в работе над этой
книгой. Более всего я благодарен семье Ру-
денко и особенно Руденко Галине Владими-
ровне за бескорыстный труд редактирования и
корректуру этого сочинения.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Территорией наблюдений за насекомыми
служили преимущественно пустыни, реже го-
ры Казахстана, хотя кое-когда они оказыва-
лись за пределами этой страны. Сбор мате-
риалов для этой книги был начат после окон-
чания второй мировой войны тотчас же после
демобилизации из армии.
В то время природа Казахстана процвета-
ла, поражая своей чистотой, богатством и раз-
нообразием многочисленных ее обитателей,
но меня беспокоит то, что искреннее и прав-
дивое описание ее красоты и глубокого со-
держания может показаться современному
читателю преувеличенным.
Я путешествовал по этой стране пятьдесят
лет. За это время произошли некоторые изме-
нения географического порядка: нестало за-
мечательного природного уголка - урочища
Бортугая, ему в книге посвящено немало
строк. Созданное водохранилище, названное
Капчагаем, сильно изменило и обеднило при-
роду среднего течения реки Или и изумитель-
ного озера Балхаш. В пятидесяти километрах
от Алматы, вблизи правого берега реки Или,
были замечательные Соленые озера, которые
усиленно посещали горожане. Их затопило
Капчагайское водохранилище. Изменился и
климат. Рассказывая об этом, хочется наде-
яться, что увядание природы не будет про-
должаться долго, что вскоре многое возвра-
тится в состояние, близкое к прежнему. Люби-
тель и знаток природы найдет в книге много
нового, ранее не известного и подчас непо-
знанного. Биологи познакомятся с теорией Ж.
Фабра о трафаретности инстинктов, управ-
ляющих поведением животных, и поймут, что
эти труды в настоящее время требуют значи-
тельных поправок. Инстинкты, обуславливаю-
щие поведение животных, оказывается, из-
менчивы, они гораздо сложнее, чем представ-
лялись нам ранее. Все это помогло мне, хотя
это может показаться странным и необычным,
понять истоки бедствий и неустроенности че-
ловеческого общества, об этом я писал в книге
«Во власти инстинктов» (Алматы, 2003).
Материал этой книги размещен в соответ-
ствии с классификацией весьма разнообраз-
ных представителей нашей планеты. Резуль-
таты подавляющего большинства наблюдений
новы и не опубликованы в научной литерату-
ре, хотя иногда они упомянуты в моих книгах о
природе и путешествиях. Результаты наблю-
дений за жизнью насекомых можно было бы
опубликовать в научных журналах хотя бы для
того, чтобы их могли использовать ученые, так
как многие из них считают унизительным ссы-
латься на факты, изложенные в книгах попу-
лярного характера. Но опубликовать эти ста-
тьи я уже не успею.
Внимательный читатель может заметить,
что в книге почти нет ничего о самых интерес-
ных насекомых - муравьях. Я уделил много
внимания этим удивительнейшим созданиям
природы, написал несколько книг, которые, к
большому сожалению, не опубликованы до
сего времени отчасти по воле злых и беспеч-
ных людей, а также из-за осложнений в изда-
7
П. Мариковский В мире насекомых
тельском деле в связи с экономической жиз-
нью Казахстана и Советского Союза.
К сожалению, ради экономии пришлось
упустить описание устройства тела насеко-
мых, а также главные особенности образа их
жизни. Скажу только главное: НАСЕКОМЫХ
ОКОЛО ДВУХ МИЛЛИОНОВ ВИДОВ, ЗНАЧИ-
ТЕЛЬНО БОЛЬШЕ, ЧЕМ ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ
ЖИВОТНЫХ И РАСТЕНИЙ, ВМЕСТЕ ВЗЯТЫХ!
БОЛЬШЕ ВСЕХ!. ЖИЗНЬ НА НАШЕЙ ПЛАНЕ-
ТЕ НАИБОЛЕЕ БОГАТО ВОПЛОТИЛАСЬ В
НАСЕКОМЫХ...
И еще приведу опубликованную в интерне-
те аннотацию издательства «Армада-пресс» к
моей книге «Загадки остались» М.,2001 г. Ав-
тора этой аннотации узнать не удалось. Мне
оно дорого, как мнение читателя.
«Насекомые настолько непохожи на нас,
что выглядят инопланетянами. Они появи-
лись на Земле раньше динозавров и пережили
их, как переживут когда-нибудь и все, ныне
существующие виды животных, включая че-
ловека. Может быть, поэтому необходимо
более внимательно присмотреться к этим
фантастическим созданиям, чья жизнь полна
тайн и загадок. Сорок лет жизни Павел Иу-
стинович Мариковский посвятил изучению
мира насекомых и рассказал об этом в своей
увлекательной книге, но все-таки даже для
него «Загадки остались».
КАК Я СТАЛ НАТУРАЛИСТОМ
Маленькая железнодорожная станция. Раз
в день, ровно в шесть часов вечера, дежурный
по станции надевает красную фуражку и вы-
ходит из своего кабинета. Под навесом возле
вокзала выстраиваются торговки снедью. При-
бывает пассажирский поезд, перрон заполня-
ется гуляющей публикой. Но вот раздается
звон станционного колокола, ему отвечает па-
ровозный гудок, поезд уходит, скрывается де-
журный, расходятся торговки, и снова тишина,
изредка прерываемая грохотом редких товар-
ных поездов. А вокруг шумит глухая Уссурий-
ская тайга, и на все голоса распевают птицы...
В дальнем углу двора за глубокой канавой гус-
тые заросли бурьяна. Там бродят одичавшие
кошки, иногда высунет голову красный коло-
нок, раздается тонкое попискивание полевых
мышей. Туда боится идти квочка с цыплятами.
Там что-то таинственное и страшное. Но я
верхом на ветке, полный отваги, скачу в за-
росли бурьяна на бой со злыми врагами, и па-
дают сраженные моей проволочной саблей
головки чертополоха.
Но что это темное мелькнуло на листе ло-
пуха? Большой толстый червяк, покрытый
красными пятнами. И каждое пятно обведено
черной каемкой. На конце торчит рог, голова в
синих пятнышках с желтыми глазами. Червяка
надо взять в плен! Но берет сомнение: вдруг
боднет рогом, уколет? Рука дрожит, но лист
лопуха с червяком сорван, и я стремглав не-
сусь домой.
Выбрось ты эту гадость! - сердится
старшая сестра. - Разве можно ее нести в
дом!
Тогда я прячу своего пленника в сарай,
устраиваю его в картонную коробку, кладу ему
разных листьев. Но червяк отказывается от
еды. Ему надо что-то другое. Потом он темне-
ет, становится короче, и вот вместо него
большой коричневый шелковый домик. Сквозь
его стенки просвечивает черный, в блестящих
колечках бочоночек. Что случилось с моим
пленником? Он, наверное, заколдованный!
Был червем, стал черным бочонком. Видно,
неспроста все это: здесь скрыта какая-то
страшная тайна; я должен держать ее при се-
бе, никому не рассказывать.
Теперь каждое утро, проснувшись, бегу в
сарай и открываю картонную коробку. Шелко-
вый домик все тот же, и бочонок, как всегда,
закрытый. Но однажды утром я вижу в шелко-
вом домике дырку, вместо бочонка - легкую
ломкую скорлупу, а в коробке сидит и вздраги-
вает крыльями большая красивая бабочка. Ее
светло-коричневые крылья испещрены крас-
ными, желтыми и фиолетовыми полосками и
пятнами, искрятся крошечными бархатистыми
чешуйками. На голове красуются чудесные,
будто из мелких перышек, усики, а черные
большие глаза мерцают огоньками. Бабочка
схватила меня за пальцы цепкими мохнатыми
ногами, не желает отпускать. А потом внезап-
но взмахнула мягкими крыльями, взметнулась
в воздух, ринулась к открытой двери сарая и
исчезла.
Больше никогда я не видел этой бабочки-
красавицы. Откуда же она появилась? Почему
сперва был червяк, потом шелковый домик и
бочонок? Бывает ли так всегда? Кто мне рас-
скажет обо всем этом на маленькой железно-
дорожной станции,затерянной в глухом лесу?
С тех пор мои глаза будто открылись на не-
ведомый раньше мир насекомых. Они были
везде, эти маленькие создания. Разноцветные
бабочки летали по лугу, и среди них, как лас-
точки, проносились громадные черные махао-
ны; большие мухи кружились между деревьев,
по стволам ползали степенные черные жуки-
дровосеки и недовольно скрипели, когда их
брали в руки, норовя схватить за пальцы ост-
рыми сильными челюстями. По воде носились
неугомонные маленькие жуки-вертячки, а там,
в зеленой глубине, где стайками метались
рыбки, хищный жук-плавунец ловко скользил
среди густых водорослей.
Как-то отец протянул мне берестяную коро-
бочку. В ней кто-то громко шуршал, скрипел,
негодовал и требовал свободы. Я открыл ко-
8
П. Мариковский В мире насекомых
робочку, и на стол вывалился громадный, как
ладонь отца, коричневый жук с большими
длинными черными усами, немедля поднял
кверху жесткие крылья, взлетел, угрожающе
загудел, закружился по комнате и, ударившись
об оконное стекло, упал на пол. Это был са-
мый большой жук в нашей стране - калипогон
реликтус.
Вечером слипаются от усталости глаза. Хо-
чется спать. Но я креплюсь, не отхожу от све-
чи, не свожу глаз с открытого окна. На огонь
летят самые разные бабочки: большие и ма-
ленькие, яркие и скромно окрашенные, кружат
возле пламени, рассыпая искорками золоти-
стые чешуйки. Иногда неожиданно на стол
опускается богомол и, ворочая круглой голо-
вой, будто с недоумением, осматривается во-
круг зелеными выразительными глазами. Но
вот раздается громкий шорох крыльев - и в
комнату врывается что-то очень большое и
страшное. Летучая мышь... нет, как ночная
птица, невиданной красоты бабочка. Она бро-
сается прямо к свече и тушит ее пламя. Не-
сколько мгновений еще слышатся взмахи
сильных крыльев. Когда же снова зажигается
огонь, в комнате пусто.
С тех пор я полюбил насекомых. Прошло
более восьмидесяти лет, и я не изменил сво-
им шестиногим любимцам, хотя жизнь не все-
гда шла навстречу моим желаниям, много лет
было потрачено не так, как думалось и хоте-
лось.
Кто же они такие, эти маленькие существа,
населяющие нашу планету?
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ОХОТНИКИ И ПАРАЛИЗАТОРЫ
ОСЫ
Со словом оса у человека, несведущего в
энтомологии, возникает образ насекомого, ис-
пещренного желтыми и черными полосами,
строящего бумажные соты и обладающего
свирепым нравом, независимым характером и
ядовитым жалом. В действительности ос
очень много и самых разных. Но у всех боль-
шая подвижная голова на тонкой коротенькой
шее, с крупными глазами, острые и крепкие
челюсти, довольно мощная грудь, несущая
четыре небольших прозрачных крыла, а
брюшко, сидящее на тонкой талии, вооружено
жалом. Все осы хорошо ползают и превосход-
но летают.
Осы относятся к подотряду Жалящих
большого отряда Перепончатокрылых. По
числу видов этот отряд уступает лишь отря-
дам Жуков и Бабочек и насчитывает около ста
тысяч видов. Осы занимают в отряде Пере-
пончатокрылых едва ли не тридцатую часть
видов и относятся к нескольким десяткам са-
мостоятельных семейств.
Образ жизни ос очень разнообразен. Вме-
сте с муравьями и пчелами они самые высо-
коразвитые насекомые, обладающие хорошо
выраженным мозгом и сложными инстинктами.
Большинство ос охотники, при этом охотники
высокоспециализированные, то есть приспо-
собленные нападать на строго определенную
добычу, хотя сами взрослые питаются боль-
шей частью нектаром. Обычно они убивают
или парализуют добычу-насекомое точными
ударами жала в мозг и в несколько нервных
узлов, приготовляя своеобразные живые кон-
сервы, на которые уже и откладывают яичко.
Нет почти ни одной сколько-нибудь крупной
группы насекомых, на которую бы не охоти-
лись осы, и не использовали ее для прокорм-
ления своего потомства.
У ос превосходно развит инстинкт заботы о
потомстве.
Для своих личинок они строят отличные
убежища в виде особым образом устроенной
норки с подземными пещерками, иногда в
форме кубышек, бочоночков или цилиндриков
с плотно подогнанными крышечками и многи-
ми другими особенностями архитектуры жи-
лища.
Разумеется, каждый вид осы обладает
своими особыми правилами строительной тех-
ники. Оса-мать за свою недолгую жизнь гото-
вит несколько приютов для личинок, сама же и
беспокоится о воспитании потомства.
Личинки ос червеобразные, с неразвитыми
глазами, безногие, светлые, с нежными покро-
вами, беззащитные. Уничтожив запасы еды,
заготовленные матерью, они окукливаются в
своем укрытии, впоследствии превращаясь во
взрослую осу.
Некоторые осы стали жить большими сла-
женными обществами, в которых царят стро-
гие порядки строительства, разделения труда
и многое другое.
Немногие осы приспособились к паразити-
ческому образу жизни, то есть откладывают
яички в тело другого насекомого или, подобно
кукушке, подбрасывают яйца в гнезда других
ос или даже пчел.
Осы всегда очень подвижны, энергичны,
вечно в движении, в поисках охотничьих тро-
феев, в бесконечных заботах по строительству
жилищ для своего потомства и поэтому инте-
ресны для того, кто любит природу.
9
П. Мариковский В мире насекомых
ЗАГАДКА ОСЫ-АММОФИЛЫ
Весна была необычной. Часто шли дожди.
На смену низким травам-эфемерам выросли
высокие растения, одни цветы сменялись дру-
гими. Пустыня стала неузнаваемой и казалась
похожей на роскошный луг. Среди зеленого
раздолья появились пышные растения, кото-
рых давно не было видно в этих местах. Их
семена дремали много лет в земле, ожидая
вот такой, как сейчас, редкой и счастливой
весны.
В мире насекомых царило необычайное
оживление. Разнообразные мухи, жуки, бабоч-
ки, осы, пчелы носились без устали с утра до
ночи, усаживались на цветы, чтобы передох-
нуть и полакомиться нектаром. Среди них бы-
ли. вероятно, и такие яички, личинки или ку-
колки которых, подобно семенам влаголюби-
вых растений, тоже лежали несколько лет без
движения и признаков жизни, терпеливо дожи-
даясь благодатного времени.
Ложбина между лёссовыми холмами у под-
ножия Курдайского хребта вся сиреневая от
расцветшего дикого чеснока. Местами к нему
примешивается голубой цвет незабудок. Где-
то здесь хозяйничают пауки и, видимо, очень
удачна их охота, так как во многих местах
слышен жалобный звон крыльев погибающей
в тенетах хищника мухи.
Среди высокой травы трудно разглядеть,
что творится на земле. Даже незабудки, такие
маленькие и скромные в обычные годы, стали
великанами, вымахав едва ли не выше коле-
на, а круглые, как шар, сиреневые головки
чеснока дотянулись до пояса. Как среди них
увидеть хищника, вонзившего ядоносные крю-
чья в тело добычи? Вот и рядом слышен жа-
лобный звон крыльев, но не видно ни паука, ни
его паутины. Делаю несколько шагов в сторону
звука, и он вдруг смолкает, отхожу назад - воз-
никает снова. Нет, тут паук не причем, и не
жертва его поет крыльями.
На красных маках повисли кучками мохна-
тые жуки-олёнки, все перепачкались в желтой
пыльце. Местами цветки захватили юркие
черные жуки-горбатки и быстро снуют меж ты-
чинок. Расселись по травам красные с черны-
ми пятнам жуки-коровки. В воздухе носятся
крупные черные осы-сколии с ярко-желтой пе-
ревязью на брюшке. Они гоняются друг за дру-
гом и так стремительны в полете, что их ни
разглядеть, ни сачком поймать. Бабочки-
голубянки не спеша перелетают с цветка на
цветок.
Осторожно шагаю по траве... Но крылатый
незнакомец, очевидно, обладает отличным
зрением. Звук снова прерывается. Попробую
ползти...
Вот оно что! На небольшой площадке, ка-
ким-то чудом свободной от буйной раститель-
ности, вижу осу-аммофилу с тонкой длинной
талией и таким же узким длинным брюшком,
украшенным красной перевязью. Ее поза не-
обычна: голова опущена книзу, тонкое длин-
ное брюшко торчит почти вертикально кверху,
цепкие ноги расставлены в стороны. Крылья
осы-аммофилы мелко вибрируют, издавая ту
самую жалобную песенку, услышанную мною
ранее. Длинными крепкими челюстями оса
роет землю и отбрасывает комочки в стороны.
Несколько минут работы - оса забирается по
грудь в вырытую ею ямку. Иногда она бросает
работу (тогда жалобный звон крыльев смолка-
ет), выбирается наружу и бродит вокруг не-
сколько секунд, как бы желая удостовериться,
что все спокойно, и ничто не угрожает ее мир-
ному занятию. Оса очень зорка, и мне прихо-
дится быть осторожным: она замечает самое
легкое движение. Вот и сейчас вспорхнула и
скрылась среди зарослей трав. Но вскоре воз-
вращается и закапывается в норку еще глуб-
же. Из земли уже торчит только черный кончик
брюшка с красным колечком. Вот и брюшко
исчезло. Работа идет под землей. Жалобный
звон крыльев становится все глуше и преры-
вистей. Крылатая труженица часто выбирает-
ся из норки с комочком земли в челюстях.
Видимо, труд осы нелегок и иногда она не
прочь его прервать. Покружившись у норки,
она улетает в сторону, усаживается на цветок
чеснока, лакомится нектаром и, отдохнув, сно-
ва принимается за работу.
Наконец, норка закончена. Возле нее вы-
сится холмик выброшенной земли. Спешно
почистив запыленное тело, аммофила дело-
вито мчится в сторону, торопливо перелает с
травинки на травинку.
Я едва поспеваю за беглянкой, напрягая
внимание и зрение, чтобы не потерять ее из
виду. Нелегко достается этот бег! К счастью,
оса повернула обратно, теперь уже пешком
волочит в челюстях большую зеленую гусени-
цу бабочки-совки. Гусеница неподвижна, явно
парализована.
Жаль, что не удалось увидеть, как аммо-
фила обездвижила свою добычу. Эта оса -
тонкий анатом. Найдя гусеницу, она острым
жалом наносит несколько точнейших ударов,
попадая сперва в мозг, а затем в нервные уз-
лы в каждом членике тела. Никто этому искус-
ству осу не учил, и все изумительные по точ-
ности приемы совершаются инстинктивно.
Теперь мне легче следовать за осой, несу-
щей тяжелую добычу. На обратный путь - око-
ло шестидесяти метров - оса затрачивает при-
близительно пятнадцать минут. Хорошо, что
нет никого поблизости, и я могу, не стесняясь,
ползти, волоча за собою полевую сумку, сачок
и фотоаппарат.
Вот и знакомая голая площадка среди гус-
той травы с холмиком свежевыброшенной
10
П- Мариковский В мире насекомых
земли. Интересно, как аммофила запрячет
свою добычу?
Оса бросила гусеницу, скользнула в норку,
как бы желая убедиться, что никто в нее не
забрался, выскочила наружу, схватила челю-
стями гусеницу за голову и стала пятиться.
Охотник и его добыча скрылись под землей.
Сейчас там, в глубине норки, оса откладывает
яичко и прилаживает его к зеленой гусенице...
Проходит несколько минут. Оса выбралась
наверх, схватила комочек земли и скрылась с
ним в норку, выскочила за другим, третьим.
Очевидно, норку нельзя засыпать мелкой
землею. Здесь необходим пористый материал,
кусочки земли, между которыми бы оставались
щели.
Комочков много, но пролившийся ночью
дождь смочил их, и они прилипли к поверхно-
сти земли. Их надо оторвать, и оса это делает
без всякого труда. Но почему в то мгновение,
когда она хватает челюстями слежавшиеся
комочки, раздается жалобная песня крыльев?
Неплохо бы взглянуть на осу через лупу.
Раньше оса, собирая строительный материал,
несколько раз подползала ко мне и даже пры-
гала через мою руку.
Работа неутомимой труженицы близится к
концу. Норка почти закрыта. Оса-аммофила
уже не помещается в ней. Еще несколько ми-
нут - детка будет окончательно устроена. Оса
направляется к комочку земли под моей рукой,
хватает его челюстями. Лупа наготове... Кры-
лья вибрируют, в унисон им вибрирует и голо-
ва, вибрация тела осы передается комочку
земли, на нем появляется трещинка, он отва-
ливается... Так вот в чем причина жалобного
пения крыльев! У осы имеется прибор "вибра-
тор". Резкие колебания ее тела, судя по тону
звука, не менее 300-400 в секунду разрушают
материал, делают его податливым. Какая за-
мечательнейшая техника земляных работ!
Но наблюдение за одной осой не доказа-
тельство. Чтобы окончательно убедиться в
своем предположении, я изучаю работу многих
ос-аммофил, и сомнение исчезает. Теперь
можно смело утверждать, что аммофилы
пользуются вибратором, роют с его помощью
норки, отрывают от поверхности земли при-
липшие кусочки и мелкие камешки. Вибратор -
очень мощное орудие, только применением
его можно объяснить столь успешную и быст-
рую работу по сооружению норки. За полчаса
в плотной почве пустыни оса выбрасывает
грунт по объему в 20-40 раз больше объема
своего тела.
Кстати, интересно взглянуть на норку ам-
мофилы. Узкий ход, рассчитанный только на
то, чтобы протащить гусеницу, ведет в не-
большую пещерку. Здесь на уложенной полу-
кольцом гусенице, развивается личинка.
В первый час заключения в подземной ка-
мере гусеница еще подает признаки жизни;
вяло двигает челюстями, вздрагивает, если ее
ущипнуть. Потом навсегда замирает, но не
гниет. Аммофила заготовила для своей детки
непортящуюся еду. По-видимому, яд, впрыс-
нутый осой, обладает сильными противогни-
лостными свойствами. Кроме того, личинка
поедает свою жертву не как попало, а выбо-
рочно. Сперва уничтожает те органы, потеря
которых не вызывает окончательной гибели
гусеницы.
У животных и растений есть много разно-
образных приспособлений, похожих на новей-
шие достижения человеческой науки и техни-
ки. Семена растений разлетаются в стороны
на парашютиках. Живущие в море кальмары
плавают по принципу реактивного двигателя, с
силой выталкивая из себя воду. Орлы, чтобы
полакомиться мясом черепахи, защищенной
толстым панцирем, подобно пикирующему
бомбардировщику, падают с высоты и, взмы-
вая перед одиноким камнем среди пустыни,
бросают на него свою добычу. Летучая мышь,
стремительно летая среди ветвей деревьев,
издает ультразвуки и, как радиолокатор, улав-
ливая отражения этих звуков от окружающих
предметов, ловко лавирует между препятст-
виями, не рискуя разбиться. Кроме того, по
отражению этих звуков определяет нахожде-
ние своей летящей добычи, какого-либо насе-
комого. Таких примеров множество. А вот на-
ша оса-аммофила употребляет нечто подоб-
ное отбойному молотку шахтеров, да и других
строителей, трудящихся на земляных работах.
По толстому резиновому шлангу в отбойный
молоток подается сжатый воздух. Он передает
толчкообразные движения наконечнику, и тот
вибрирует. Каков же механизм, приводящий в
движение "вибратор" осы? Посредством каких
мышц так сильно вибрирует голова с крепкими
челюстями и причем тут жалобная песня
крыльев?
Ответить на эти вопросы можно только за-
нявшись изучением анатомии осы. Приходится
ловить их, везти в лабораторию. Под биноку-
лярным микроскопом, разрывая хитиновые
покровы насекомого тонкими, остро отточен-
ными иглами, исследую строение тела отваж-
ной охотницы. Вот в брюшке тоненькая тру-
бочка кишечника, зернистые, состоящие из
мелких шариков, яичники, едва заметный
нервный стволик и многое другое. Все органы
опутаны тонкими серебристыми ниточками.
Это полые трубочки-трахеи, по ним воздух
снаружи поступает в тело осы. Вся грудная
полость ее заполнена скоплением мощных
мышц, обеспечивающих работу крыльев и ног.
В голове находятся мозг и мышцы, управляю-
щие челюстями.
П. Мариковский В мире насекомых
Мне кажутся очень странными две воздухо-
носные трубки трахеи. Они отходят от малень-
ких щелей на первом сегменте груди и, заги-
баясь вперед, идут к шее, проникая в голову.
Трахеи непомерно велики и своими размера-
ми отличаются от всех других трахей, отходя-
щих парными стволиками почти от каждого
сегмента тела. Диаметр этих трахей, пожалуй,
равен диаметру всех остальных трахей вместе
взятых. К чему столь обильное снабжение го-
ловы воздухом? Объем головы в десять раз
меньше объема тела насекомого. Воздуха
требуется больше всего тем органам, которые
больше всего работают. Мышцы крыльев и ног
самые первые потребители кислорода, но
снабжены обычными трахеями. Значит, не-
спроста идут трахеи в голову и крупные они не
только потому, что служат для дыхания тка-
ней.
Для чего же они? Две загадочные трахеи
проходят в груди среди мощных мышц, управ-
ляющих крыльями. Когда оса роет землю,
крылья усиленно вибрируют, издавая тонкий
звук, привлекший мое внимание. Крылья виб-
рируют из-за быстро следующих друг за дру-
гом сокращений мускулатуры. Эти сокращения
передаются на трахеи, содержащие воздух, и
по воздуху вибрация переносится на голову,
несущую челюсти. Вот и разгадка замечатель-
ного роющего приспособления осы-
аммофилы!
Счастье исследователя никогда не бывает
полным, если в открытом явлении остаются
темные места. Что происходит с двумя тра-
хейными стволами? Разветвляются ли они в
голове на мелкие трахеи или образуют какую-
либо полость? Сразу тщательно обследовать
содержимое головы осы я не догадался. Оп-
лошность была бы небольшой, если бы не
отъезд из Средней Азии, в которой провел
много лет, изучая насекомых. Для специаль-
ной поездки в пустыню за осами уже не было
времени. Да и вряд ли сейчас можно найти
аммофилу. Наступило лето, жара выжгла рос-
кошные травы и с ними, наверное, исчезли
зеленые гусенички и их потребительницы.
И тогда сколь неожиданным оказался слу-
чай: в своей комнате я услышал знакомую жа-
лобную песню крыльев. Оса-аммофила в
квартире казалась невероятной! Медленно я
бродил по комнате, заставленной заколочен-
ными ящиками, приглядывался ко всем угол-
кам и прислушивался. Звук шел от оконной
рамы, но осы не было видно. Где она скрыва-
лась - непонятно. Собрался открыть окно, вы-
ходящее в сад, и вдруг увидел усики, высовы-
вающиеся из небольшой щелки в оконном пе-
реплете. Оказывается, когда окно было откры-
то, оса забралась в щелку то ли в поисках ук-
ромного места для своей детки, то ли на ноч-
лег. Теперь она тщетно пыталась вырваться
из неожиданной неволи на свободу. Черными
крепкими челюстями она хватала дерево и,
вибрируя крыльями, ожесточенно трясла го-
ловой.
Находка оказалась кстати. В груди насеко-
мого я отпрепарировал две большие трахеи и
вскрыл голову. Здесь трахеи, проникнув через
шею и затылочное отверстие, загибались кни-
зу и слепо заканчивались в обширной около-
ротовой полости. Сюда и передавалось бие-
ние воздуха, колебавшее челюсти. Загадка
осы-аммофилы была раскрыта! Прошло много
лет после встречи с осой-аммофилой, и о ней
была опубликована статья в журнале.
После трудного перехода в горах Заилий-
ского Алатау, сбросив с себя тяжелый рюкзак,
я с удовольствием растянулся на траве. На
лесной полянке с множеством цветов крути-
лись насекомые. Мерное чириканье кобылок
перемежалось с короткими шипящими позы-
вами зеленых кузнечиков. Иногда раздавалось
низкое гудение, и мимо проносился как всегда
озабоченный шмель. Вот он присел рядом со
мною на колокольчик и, быстро-быстро рабо-
тая ножками, стал собирать пыльцу. Иногда он
слегка вздрагивал телом и, вибрируя крылья-
ми, тоже жужжал.
Что бы это могло значить? Пригляделся к
мохнатому труженику. Оказывается, он так же,
как и аммофила, использовал вибратор. Толь-
ко, конечно, не для рытья земли, а для сбора
пыльцы. Неплохое приспособление у шмеля,
повышающее производительность его труда.
А потом, вскоре за этим случаем, еще одно
наблюдение озадачило меня своей курьезно-
стью.
В заброшенном сарае среди тугайной рас-
тительности в урочище Карачингил оказалось
много гнезд ос-сцелифронов. Эти осы ловкие
строители. Вначале, накладывая слой за сло-
ем глины, они лепят кубышки, напоминающие
бочонки. Затем в каждый бочонок оса-мать
натаскивает парализованных цветочных пау-
ков, откладывает на них яичко и закупоривает
жилище детки порцией глины. Каждая оса де-
лает несколько кубышек, располагая их, по-
добно сотам, рядом друг с другом в два-три
ряда. После того, как кубышки заполнены до-
бычей, на все сооружение оса накладывает
толстый слой глины, прикрывая ею домики со
своим потомством.
Я люблю эту изящную хищницу тонкую,
стройную, с длинной, как палочка, талией и не
упускаю случая полюбоваться ею.
В сарае работало сразу несколько ос.
Здесь с удивлением я обнаружил, как то от
одного, то от другого гнезда раздавался тон-
кий звук дребезжащих крыльев. Мне даже не
поверилось: неужели и здесь оказался "вибра-
тор". Набрался терпения, пригляделся. Вот
через разбитое окошко влетела оса-
12
П. Мариковский В мире насекомых
сцелифрон. Покружилась в воздухе и напра-
вилась к скоплению кубышек, прилепленных к
стенке сарая. Уселась на край одной из них,
приладила принесенный ею в челюстях комо-
чек глины и, зажужжав, затрясла головою,
размазывая штукатурку по краю кубышки. Ра-
бота шла споро, и вскоре на бочонке появился
валик свежей сырой глины.
Наблюдая за прилежной матерью, готовя-
щей жилище для своих деток, я вспомнил, как
строители, укладывая бетон в основание фун-
дамента здания для того, чтобы он хорошо
распределился по форме и занял все про-
странство, не оставив пустот, применяют виб-
ратор. Точно такой же вибратор использует и
оса-сцелифрон с той только разницей, что
пользуется она им многие тысячелетия, если
не более. Жаль, что искусство осы не было
известно раньше человеку! Вибратор для ук-
ладывания бетона был бы применен значи-
тельно раньше.
Итак, отбойный молоток осы-аммофилы
для земляных работ, вибратор шмеля для
сбора пыльцы растений, вибратор для укладки
глины осы-сцелифрона - замечательные тех-
нические приспособления, облегчающие труд.
Впоследствии я убедился, что "вибратор" ши-
роко распространен среди перепончатокры-
лых. Им пользуются все виды ос-аммофил, а
также и осы-сфециды, когда роют норки в зем-
ле или высверливают их в древесине.
Широко используют вибратор также и пче-
лы. Многие пчелы-андрены, роя норки, также
жужжат крылышками, и это жужжание отчет-
ливо доносится из-под земли на территории
колонии этих пчел. И, наконец, вибратор, по-
видимому, используют многие насекомые, со-
бирающие пыльцу растений, и в частности, как
уже было рассказано, шмели. Не поэтому ли
шмели способны опылять растения, пыльца
которых особенно прочно удерживается на
тычинках? И не случайно, чтобы помочь пче-
лам собирать пыльцу, стали обрабатывать
ультравибраторами некоторые сельскохозяй-
ственные растения.
Возможно, насекомые используют вибратор
еще для других целей. Так что, если кому-либо
удастся услышать и увидеть насекомое, виб-
рирующее крыльями не для полета, присмот-
ритесь к нему внимательнее и выясните, в чем
дело!
АММОФИЛА-МАСЖИРОВЩИЦА
После разгадки вибратора ос-аммофил мне
приходилось много раз встречаться с замеча-
тельными осами этого рода и наблюдать их в
различной обстановке. И вот маленькая но-
вость их поведения, увиденная в загородной
поездке.
Сижу в тени карагача на краю небольшой
рощицы у большого поля люцерны. На небе
перистые облака, дует легкий ветерок, сегодня
не жарко. Краем глаза заметил, кто-то мельк-
нул рядом с тентом, разосланным на земле.
Вглядываюсь: лавируя между редкими кусти-
ками и травинками, мчится стройная, неболь-
шая, оранжевая оса-аммофила, тащит ярко-
зеленую гусеницу пяденицы. Гусеница мне
знакома, не раз попадались такие в сачок на
полях люцерны. Потревоженная, она надолго
застывает в неподвижности, будто окаменев,
искусно подражая стебельку и обманывая
своего преследователя. Сейчас она, парали-
зованная осою, вытянулась в струнку, на этот
раз уже навсегда. Для осы-охотницы такая по-
за очень удобна, так легко волочить добычу,
схватив челюстями и расположив ношу между
своих ног.
Осторожно, стараясь не напугать осу, из-
дали следую за нею. Она иногда бросает свою
ношу и, совершив небольшой круговой облет,
возвращается обратно. По-видимому, ищет
свою, заранее выкопанную норку. Но на почти
голой земле нигде не видно норки.
В очередной облет я успеваю примоститься
с фотоаппаратом возле охотничьего трофея
осы, готовясь к съемке. Но выйдет ли снимок:
оса так подвижна и быстра.
Оса неожиданно приземляется в стороне от
гусеницы, хватает кусочек земли, отбрасывает
его в сторону, и под ним открывается норка.
Затем она, не медля, скрывается с гусеницей
в свое подземелье.
Никогда не видел, чтобы осы-аммофилы
так ловко маскировали свою норку от возмож-
ных посягательств на готовое жилище. Может
быть, кроме того, скрывая норку, оса еще об-
манывала возможную преследовательницу -
мушку, подбрасывающую на добычу свои яич-
ки?
Кто же эта оса? То ли особенный вид, в по-
ведении которого укоренилась эта замеча-
тельная черта, то ли, может быть, особенная
изобретательница или потомок родительницы
изобретательницы, вида, члены которого еще
не переняли эту особенность маскировки. Не-
просто ответить на этот вопрос без длитель-
ных наблюдений и экспериментов.
ОТЧАЯННЫЕ ВОРИШКИ
На земляном холмике вокруг входа в мура-
вейник бегунков мечутся в беспокойстве его
жители. Что-то там произошло, что-то случи-
лось. Крупные рослые солдаты несутся в сто-
рону от гнезда. Последую за ними. В несколь-
ких шагах оказывается настоящая свалка. Куч-
ка муравьев копошится возле большой зеле-
ной кобылки, с неимоверной суетой волокут ее
13
П. Мариковский В мире насекомых
в свое жилище. Но отчего такая спешка и воз-
буждение?
Вблизи от места происшествия небольшой,
гладкий как стол, отороченный низенькими
солянками, такыр. Над ним гудит и беснуется
рой насекомых. Кого только тут нет: и пчелы-
мегахилы, и заклятые их враги пчелы-кукушки,
и множество ос-аммофил. Все очень заняты,
каждый разогретый жарким солнцем пустыни,
занят своим делом. Счастливые насекомые!
Нестерпимая жара для нас делает их такими
оживленными. Они радуются теплу, их чувства
обострены, зрение, обоняние, слух работают
отлично. Мне же от горячего солнца тяжело и,
чтобы перенести долгий и трудный летний
день, приходится двигаться как можно мед-
ленней.
Осы-аммофилы замечательные охотники,
одна за другой по воздуху переносят парали-
зованных ударом жала кобылок. Бросив добы-
чу возле норки, поспешно забираются в приго-
товленное для детки жилище, как бы намере-
ваясь убедиться, что туда никто не забрался.
Выскочив наружу, тотчас же спешат обратно
уже с добычей.
Но все ведут себя по-разному. Некоторые,
оставив свою добычу, отправляются на поиски
заранее выкопанной норки. Вот таких разинь и
наказывают вездесущие муравьи-бегунки и
крадут парализованную кобылку. Поэтому, со-
вершая грабеж, торопятся, подняв панику,
стараются как можно скорее упрятать чужое
добро. У них тоже горячее время. Носятся по
всему голому и бескормному такыру.
Вот оса только что запрятала в норку ко-
былку и замуровывает хоромы своей детки. К
осе подбегает бегунок, ударяет осу по голове
своею головою. С громким жужжанием встре-
воженная оса гонится за муравьем, пикирует
сверху на него, пытается стукнуть нарушителя
покоя своей головой-колотушкой. Но бегунок
изворотлив. Его трудно поймать, и удары осы
приходятся по твердому такыру. Да и недосуг
осе гоняться за муравьем. Она возвращается к
прерванной работе. А бегунок снова тут как
тут. И опять повторяется погоня.
Одному муравью-воришке достается. Оса
изловчилась и так его ударила, что он даже в
воздух взлетел. Несколько секунд лежал ко-
мочком, очнулся и снова помчался к осе. Ни-
какой осторожности, полное пренебрежение к
жизни!
В другом месте на оставленную без при-
смотра кобылку бросается бегунок и, торо-
пясь, тащит ее в сторону. Оса замечает граби-
теля, бросается на него. Но куда там! Ее уже
атакует десяток муравьев, подоспели, терзают
бедняжку со всех сторон. Хозяйка обескура-
жена, мечется, а у входа в муравейник снова
тревога, и на помощь грабителям несется це-
лая лавина помощников.
И так - всюду. Очень мешают осам бегунки.
И кто знает, что будет, когда пройдохи-
муравьи освоят свое новое ремесло и, уж ко-
нечно, примутся за разбойничий промысел с
большим умением и ловкостью.
ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ТАКЫР
Знаменитый французский энтомолог-
натуралист Ж.А.Фабр, чьи книги ранее пере-
водились много раз на русский язык, доказал,
что насекомые ведут себя в соответствии со
строгим трафаретом инстинктов, а сложные
формы их поведения объясняются следующи-
ми друг за другом инстинктивными актами. Та-
лантливый наблюдатель и даровитый писа-
тель надолго покорил энтомологов. Но Фабр
увлекался и в определенной мере преувели-
чил значение своих выводов, что было прости-
тельно. так как его учение противопоставля-
лось господствующему в то время антропо-
морфизму в объяснении поведения животных
вообще и насекомых в частности. После Фаб-
ра все казалось просто, а сложные факты по-
ведения насекомых объяснялись просто на-
следственной памятью-инстинктами и более
ничем.
Изучая насекомых, я вскоре убедился, что
поведение их очень сильно варьирует и дале-
ко не столь трафаретно, как это кажется. И,
наконец, в ряде случаев оно настолько слож-
но, что позволяет думать о существовании
особой формы инстинктивной деятельности,
названной мною высшей. Но рассказать об
этом было нелегко. Все попытки усомниться в
универсальности инстинктов карались и обре-
кались ставшим едва ли не бранным словом
антропоморфизм. В поведении насекомых я
обратил внимание на ос-аммофил. Они удиви-
тельно разнообразны по своим индивидуаль-
ным наклонностям, их действия далеко не так
стандартны, как полагалось считать до сего
времени, и в ряде случаев поражали своей
изобретательностью, если только можно упот-
ребить это слово, чтобы не попасть в разряд
столь порицаемых антропоморфистов.
Недавно мне повстречалась такая оса-
аммофила на такыре между грядой песчаных
барханов. Она быстро-быстро проскочила ми-
мо меня с небольшой кобылкой в челюстях.
Норка сверчка, возле которой я караулил ее
хозяина, была брошена. Оса ярко-оранжевая,
с небольшим темным пятном на брюшке свер-
ху, тонкая, стройная и не в меру энергичная
отвлекла мое внимание. Ее путь был недолог:
она остановилась возле небольшой свежевы-
рытой норки, положила на землю добычу,
скользнула в свое подземное строение, приго-
товленное для детки, выскочила обратно,
скрылась снова туда же, но уже с кобылкой, и
вскоре занялась закупоркой помещения.
14
П. Мариковский В мире насекомых
Оса таскала мелкие частицы земли. Их бы-
ло рядом достаточно. Потом сверху засыпала
ход мелкими пылинками и сравняла его с ок-
ружающей поверхностью. Возле норки все же
осталась кучка свеженарытой земли. Как все-
гда, не теряя ни секунды времени, оса быстро
сгребла их, но не просто в сторону, а строго в
старую соседнюю норку, так что не осталось
никаких следов ее деятельности. Не думаю,
что все это объяснялось случайностью. Све-
жая земля была намеренно спрятана в норку.
Быть может, эта норка была своя и не случай-
но обоснована с теперь закопанной.
Вот от свежей норки не осталось никаких
следов. Но работа, оказывается, на этом не
закончилась. Оса схватила кусочек земли и,
вибрируя головой и жужжа крыльями, стала
утрамбовывать наружную пробку. Чем-то один
кусочек земли вскоре ей показался плохим, и
она, бросив его в ту же старую норку, нашла
другой и уже им закончила свою работу. Те-
перь пробка сверху была плотной. И это, ви-
димо, имело какое-то значение: если выпадут
дожди, комочек размокнет и станет маленьким
бугорком, вода не просочится в норку и детке
не будет грозить излишняя сырость.
Оса очень торопилась. У нее, примерной
матери, видимо, где-то еще были детки. Даже
не почистила свой изящный костюм и не от-
дохнула, как обычно, а, взлетев, стремглав
унеслась к песчаным барханам. Осторожно я
вскрыл норку. В ней оказалось шесть неболь-
ших кобылок, и одну из них аппетитно высасы-
вала большая серая личинка. Оказывается,
пока личинка молода, оса приносит ей пищу, а
потом заготавливает впрок еду и навсегда
прощается со своим детищем.
Как бы хотелось еще раз посмотреть на ра-
боту оранжевой осы-аммофилы. Но как ее
найдешь, такую маленькую, в большой пусты-
не!
И все же с такой же осой удалось повстре-
чаться через год на том же большом такыре,
расположенном между тугаями и грядой пес-
чаных барханов. Солнце уже склонилось к за-
паду, пора было готовить бивак. На такыре
удобно устраивать ночлег. Он ровен, как стол,
и ни камешек или кустик не будут торчать всю
ночь под боком в постели. Но белые кучевые
облака все росли и росли, превратились в
громады. Чего доброго, думалось, ночью
польет дождь, и тогда на голый такыр начнут
сбегаться ручейки воды с окружающих холмов.
Пришлось ставить бивак на холме.
Рано утром на белом такыре я увидел рой
насекомых. Здесь оказалось шумное общество
пчел-мегахил, их заклятых врагов пчел-
кукушек, мух-тахин и, главное, всюду больше
всех летали изящные оранжевые осы-
аммофилы, потребительницы кобылок. Я об-
радовался: замечательный такыр, да еще и
близко от бивака. Такое случается редко.
Здесь можно вдоволь понаблюдать за насеко-
мыми, лишь бы перетерпеть предстоящую жа-
ру да сухость.
На такыре царило величайшее оживление.
Его поверхность пестрела от множества норок.
Как и полагалось, все осы были заняты, носи-
лись над землей или рыли норки. Землекопов
хватало. Среди норок выделялись с круглыми
аккуратными входами без следов земли. И
еще одна особенность. Норки располагались
по несколько штук рядом. Одна из норок была
закрыта, одна или две полностью открыты,
остальные прикрыты пробками. Отчего суще-
ствовал такой порядок? Пришлось садиться на
разогретую землю, вооружаться терпением и
смотреть. Вот, пожалуй, стоит выбрать одну из
ос. Она такая быстрая. Ежесекундно выбира-
ется из норки с комочком земли в челюстях и,
не мешкая, отлетев в сторону, бросает его и
опять обратно скрывается. Видимо, так пола-
гается не оставлять следы своей работы воз-
ле жилища детки. Работа идет оживленная. Со
всех сторон несутся дребезжащие звуки виб-
рационного аппарата.
Вот одна норка осою выкопана. Ее хозяйка
исчезла, наверное, умчалась за добычей. Ей,
ловкой охотнице, не приходится долго искать
добычу и ударом жала ее парализовать. Вско-
ре оса показывается с зеленой личинкой ко-
былки. Кладет ее у самого входа в норку и
скрывается в подземелье, проведывает, все
ли там в порядке, не забрался ли кто в ее
строение. В это мгновение к кобылке поспеш-
но подлетает другая оса, на лету хватает чу-
жую добычу и летит прочь. Хозяйка не успева-
ет заметить тень удаляющейся коварной во-
ровки, недовольно покружившись, улетает.
Оса-воровка меня озадачила. Неужели ей
трудно самой найти пропитание для детки,
стоило ли рисковать попасться хозяйке, вы-
следить и обездолить ее. Но моя оса, видимо,
отличная охотница. Не проходит двух-трех
минут, как она, такая же поспешная, неожи-
данно падает сверху с другой добычей. На
этот раз ее охотничий трофей такого же зеле-
ного цвета, но не кобылка, а молодой богомол.
Вот это неожиданность, разрушающая су-
ществующие представления об осах-
парализаторах! Все они охотятся только на
строго определенную добычу хотя бы потому,
что искусство парализации требует необыкно-
венной точности действий, удара жала в соот-
ветствии со строением нервных узлов добычи.
Убежден, энтомологи-скептики мне не пове-
рят. Мне и самому увиденное кажется неверо-
ятным. Но факт упрям, и никуда от него не де-
нешься. Богомол уложен рядом с норкой, и оса
вновь скользнула в жилище. На этот раз ее
короткая отлучка закончилась удачно. Воровок
поблизости не оказалось, и богомол был зане-
15
П. Мариковский В мире насекомых
сен в норку. Теперь личинка обеспечена едой,
осталось закрыть и запереть дверь жилища. И
оса поспешно принялась носить комочки зем-
ли, потом, встав вертикально, долго утрамбо-
вывала своей головой, как колотушкой, земля-
ную пробку. Несколько минут поработала над
ней крыльями, беззвучно, как вентилятором,
сдувая в стороны пыль. Потом нашла комочек
земли, попыталась его приладить над проб-
кой, но он, шероховатый снизу, оказался не-
подходящим, и оса отлетела с ним в сторону,
позванивая своим чудесным вибратором, по-
терла его о землю, сгладила, уложила над
пробкой, умчалась, наведалась несколько раз,
еще притащила комочек земли.
На гладком такыре добыть материал для
пробки непросто. Земля, выброшенная наружу
прежде, пригодилась для закупорки ранее вы-
рытой норки. Так вот почему встречаются вме-
сте две-три и более норок. Одна из них дела-
ется про запас. Все равно придется готовить
новое жилище для очередной детки.
Теперь оса улетает надолго. А мне придет-
ся, скрепя сердце, приниматься за раскопки.
Почва такыра влажна и мягка. Рыть ее легко, и
лопаточка свободно погружается в землю. Вот
разрушена пробка, она небольшая. За нею
идет длинный ход. Он заканчивается большим
просторным залом. В нем лежит зеленый бо-
гомол и на нем крупное блестящее, продолго-
ватое оранжевое яичко. Богомол мал, и личин-
ке не хватит его, чтобы стать такой же боль-
шой, как мать. Уж не виновата ли воровка9
Оса-мать, повинуясь слепому инстинкту, огра-
ничилась этой второй добычей. Если бы не
воровство, две добычи хватило бы для пропи-
тания ее потомству. Неужели из-за коварной
воровки недоразовьется бедная личинка?
Тогда я принимаюсь раскапывать другие
норки и выбираю те из них, над входом кото-
рых лежат камешки или комочки земли - пе-
чать как будто законченной работы. В одной я
вижу тоже крохотную личинку кобылки и ма-
ленькую личиночку осы. Она уже принялась
лакомиться. Во второй лежат две кобылки, в
третьей снова одна, тоже маленькая, чтобы
прокормить личинку. Всюду пищи мало, ее не
хватит для полного развития.
Еще одна находка разрешает мои сомне-
ния. Оса только что приделала к норке каме-
шек. В ней уже хорошо сформированная ли-
чинка, она отлично попировала! В камере воз-
ле нее валяются ноги кобылок, и еще лежит
только что принесенная и довольно крупная
кобылка.
Приложенный камешек к норке оказывается
вовсе не признаком законченной работы, он -
замок против домогателей чужого добра. Во-
ровки оказываются не при чем. Они как пара-
зиты общества пользуются трудами своих со-
товарок, но не нарушают установленного ре-
жима кормления потомства, осы - заботливые
матери, они помнят о своих детках, регулярно
посещают их, носят им добычу до тех пор, по-
ка детке не приходит пора становиться кукол-
кой. Еще другие раскопки убеждают меня в
этом порядке жизни ос-аммофил.
Закончив работу, спешу на бивак и продол-
жаю раздумывать об увиденным. Поведение
ос далеко не трафаретно, и каждая из них
проявляет свои индивидуальные особенности.
Одна оса притащила своей детке одну за дру-
гой сразу четыре кобылки. Только одна оса
использовала крылья как вентилятор, сдувая
ими пыль возле входа. И с камешками посту-
пает каждая по-своему. Кому достаточен толь-
ко один камешек, а кому-то необходимо не-
сколько. Иногда почему-то камешек или комо-
чек земли после нескольких попыток поставить
его на место оказывается непригодным, его
бракуют и используют другой, а иногда его
специально подгоняют так, чтобы он пришелся
впору.
Думаю, что, затратив время, можно было
бы подметить еще многое другое, подтвер-
ждающее, что не так уж и стандартно поведе-
ние насекомых, и не столь трафаретен ин-
стинкт.
И еще всплывает одно недоумение: почему
в этом слаженном обществе трудолюбивых и
таких энергичных ос оказываются воровки? Их
присутствие кажется несуразным и неоправ-
данным хотя бы еще и потому, что в природе
достаточно пищи. Впрочем, и здесь сказыва-
ется вездесущая и могучая органическая це-
лесообразность. Как я убедился много раз, в
жизни насекомых всегда существует запасный
вариант на крайний случай обстановки жизни.
В годы, когда по какой-либо причине очень
мало добычи, не все осы-аммофилы могут ра-
зыскать еду для потомства, и выживают те, кто
успевает своровать ее, обеспечив выживание
детки. Выходит так, что воровки за счет воров-
ства сохраняют выживаемость вида. Кажу-
щееся нелепым воровство при обилии пищи,
как мне удалось убедиться, особенно развито
после засушливого и неурожайного года. То-
гда процветают остатки воровства. Эта вариа-
ция инстинкта, закрепившись, проявляется на
следующий год, несмотря на свою нелепость.
Потом, если трудные времена жизни пустыни
исчезают, постепенно исчезает и воровство,
как временная вариация инстинкта.
Как сложно построена инстинктивная жизнь
животных!
За наблюдениями быстро летит время.
Солнце поднимается еще выше над горизон-
том, в тени уже 38. Осам жара нравится. Они
еще более оживлены, будто наслаждаются
жизнью, все слетелись на солончак, отовсюду
слышатся звуки отбойных молотков, одна за
другой летят охотницы с парализованными
16
П. Мариковский В мире насекомых
кобылками. И в этой кутерьме, как в шумном
городе, я снова вижу воровок. Они подсматри-
вают за труженицами и, когда беспечная хо-
зяйка отлучается на несколько секунд или за-
бирается в норку, крадут лежащую кобылку.
Иногда воровка попадается на месте преступ-
ления. Какую тогда взбучку устраивает ей хо-
зяйка! Клубок дерущихся ос, как мячик, катает-
ся по земле. Но, правда вскоре торжествует,
порок жестоко наказывается, хозяйка обяза-
тельно побеждает, чувство правоты, по-
видимому, придает ей силу и уверенность. И
еще находятся любительницы чужого добра.
Только их, пожалуй, нельзя назвать воровка-
ми. Это те, кто, пролетая мимо и увидев ле-
жащую кобылку, приземляются и, вот диво,
пытаются закончить дело, начатое другой
охотницей. Они сперва забираются в норку и,
убедившись, что помещение не занято, затас-
кивают в нее чужой трофей. Их действие оп-
равдано: зачем пропадать добру попусту!
Быть может, хозяйка погибла или с нею что-
либо случилось. У ос, оказывается, существу-
ет что-то вроде общественного долга, соче-
тающегося с личным интересом, особенно,
если на добычу удастся отложить собственное
яичко.
Чаще всего благие намерения незваной
попечительницы не доводятся до конца. Появ-
ляется законный обладатель, выражает про-
тест, и гостья немедленно, без каких-либо
притязаний, исчезает. В этом случае по оси-
ной морали драка недопустима, стороны мир-
но расходятся...
Много лет я знаком с осами-аммофилами и
всегда меня удивляла еще одна особенность
их жизни. Весна и лето в пустыне бывают раз-
ными. Иногда быстро наступает жара, пустыня
высыхает и все лето, мертвая и безжизненная,
полыхает жаром. В такие годы осы деятельны
только весной, а их потомство в уютных доми-
ках спит все лето, осень и зиму до следующей
весны. Иногда же дожди перепадают всю вес-
ну и даже часть лета, и пустыня превращается
в настоящую цветущую степь, обильную тра-
вами. В такое счастливое время осы работают
беспрерывно, молодежь не впадает в спячку,
быстро развивается, выходит на поверхность
земли, сменяя стариков, и армия парализато-
ров с каждой неделей становится все много-
численней. Как возникает и поддерживается
такой распорядок? Может быть, думается,
осы-родительницы заготавливают своим дет-
кам больше добычи, и отличное питание слу-
жит как бы сигналом того, что спать не следу-
ет, надо пользоваться возможностью бодрст-
вования.
Сегодня я заметил еще одну необычность:
все до единой осы роют норки совсем неглу-
боко, всего лишь на какие-нибудь пять санти-
метров, не так, как в прошлые годы. Раньше,
бывало, и это я хорошо помню, норка уходила
на глубину до пятнадцати-двадцати сантимет-
ров. В коротенькой норке личинка будет силь-
нее прогреваться солнечными лучами и, под-
гоняемая теплотой, разовьется значительно
быстрее, выберется наверх и начнет продол-
жать дело своих родительниц, парализовать
добычу, копать норки, откладывать яички. Ко-
гда же пустыня засохнет, не станет добычи,
заботливые матери будут копать глубокие про-
хладные норки теперь уже для тех, кто должен
погрузиться в глубокий сон до самой весны.
Неожиданное открытие секрета ос оше-
ломляет. Все выглядит просто: норка коро-
тенькая - оса скоро закончит развитие, выбе-
рется наружу; норка длинная - развитие будет
тянуться долго, пониженный темп жизни пе-
рейдет в сон. Вот только непонятно, как осы
угадывают, когда им полагается рыть короткие
или длинные норки, не могут же они предуга-
дать климатическую обстановку. Быть может,
в обильные осадками годы во влажной земле
нет необходимости рыть глубокие норки и до-
бираться до влажного слоя земли. Но все это
только догадки.
Очень интересно продолжить наблюдения,
а также посмотреть, что будет во второй поло-
вине дня, где залягут спать на ночь осы, и не
воспользуются ли они своими норками. Но
солнце уже высоко повисло над пустыней, его
горячие лучи немилосердно жестоки, обжига-
ют тело, ноги печет через подошвы обуви, пе-
ресохло во рту, мучает жажда, давно пора пе-
редохнуть в тени машины. И ос стало меньше,
у них наступает обеденный перерыв.
С сожалением, расстаюсь с замечательным
такыром. Ну что же,- успокаиваю я себя, - мо-
жет быть, удастся еще не раз встретиться с
осами.
ГЛИНЯНЫЕ ДОМИКИ
Яблоневый сад в цвету. С раннего утра над
белыми цветами без устали трудятся пчелы.
Прилетают лакомиться нектаром и другие на-
секомые. В саду раздается легкое жужжание
крыльев, оно сливается с гулом пробуждаю-
щегося города.
Из глубины сада доносится ворчливый го-
лос хозяина. Он ругает своего сына и грозится
его наказать. Мальчик, его зовут Сеня, бросал
комья грязи, и они прилепились где-то возле
крыши дома. Сеня упорно не признает за со-
бою вину, и в его словах слышится горечь не-
заслуженной обиды. Обвинитель непоколе-
бим, жесток, и голос его повышается с каждым
словом.
Поздно вечером я вспоминаю о комьях гря-
зи, прилепившихся под крышей, и тогда при-
ходит неожиданная догадка. Виновен ли маль-
чик? Что, если это гнездо какого-нибудь насе-
17
П. Мариковский В мире насекомых
комого? Мало ли кто делает из глины убежи-
ща. Рано утром Сеня раздобыл лестницу, и мы
оба лезем по ней снимать комья грязи. Их все-
го два, оба размером с крупное яблоко. Они
очень прочно прикреплены - одно к карнизу
дома, другое - к продольной балке крыши. Ру-
ками их не оторвать. Осторожно пытаюсь от-
делить загадочное сооружение ножом. Вскоре
один комок уже в моих руках, он целый и не-
вредимый. Хорошо видно, что это не комок
засохшей грязи, а чье-то сложное строение.
Может быть, в нем есть и что-то живое, оно
уже пробудилось, копошится и собирается вы-
браться наружу?
- Конечно, копошится! - уверяет Сеня, изо
всей силы прижимая таинственный комок к
уху.
- Вот, послушайте сами, - настаивает он, -
очень даже хорошо слышно, как кто-то копо-
шится!
Но кроме жужжания насекомых над белыми
яблонями я ничего не могу уловить. Холодный,
шершавый комок глины мне кажется мертвым.
Второй кусок с продольной балки удается
отделить с еще большим трудом: маленький
край его обламывается, и под ним оказывает-
ся дырочка, ведущая в пещерку. Что там в ней
находится? Придется привязать отвалившийся
кусочек глины веревкой. Другие комья глины
потеряны, вчера отец Сени их сбил и. конечно,
выбросил.
На дно большой стеклянной банки я кладу
вату, на нее помещаю два комка глины - чьи-
то таинственные домики. Сверху банку покры-
ваю бумагой, обвязываю ее бечевой. В бума-
ге, чтобы проходил воздух, проделываю игол-
кой дырочки.
Проходит месяц. Давно отцвели яблони,
покрылись густыми зелеными листьями и за-
пестрели маленькими яблочками. В банке ни-
кого нет, и лежат в ней по-прежнему сухие ко-
мья глины. Наступает второй месяц Лессовая
пыль жаркого лета припудрила зеленые ли-
стья яблонь. Яблоки подросли и стали зару-
мяниваться. Возвратившись из командировки,
смотрю на банку с глиною. В ней что-то про-
изошло. На поверхности комков зияет не-
сколько круглых отверстий. Но в банке никого
нет. Цела и бумажная покрышка. Что же про-
изошло'?
Осторожно снимаю бумагу, извлекаю комья
глины. Запутавшись, в вате лежат мертвые
изящные осы. Они прогрызли толстую глиня-
ную покрышку своего жилища, видимо, долго
метались, пытаясь найти выход из неожидан-
ного заключения, и, не найдя его, истощив си-
лы, погибли. Какая ограниченность инстинкта!
Преодолеть твердую преграду глиняного до-
мика и оказаться беспомощным перед тонким
листом бумаги. Освобождение из своего доми-
ка было завершено, а дальше по цепи закоди-
рованных инстинктов не полагалось никакого
препятствия для выхода на свободу.
Осы - чудесные. Изящная голова с выпук-
лыми глазами, черная мощная грудь в нежных,
как бархат, волосках, узкие прозрачные, чуть с
желтизной крылья, очень цепкие, ярко-желтые
с черными колечками ноги. От груди шла не-
обычная тоненькая, как иголочка, талия, со-
единяющая грудь с черным блестящим брюш-
ком. В этой талии должны были проходить ки-
шечник, нервный стволик, кровеносный сосуд
и мышцы!
Внешность осы характерная, я сразу узнал
осу-сцелифрона, вид, часто обитающий в по-
селениях человека. Она охотник на пауков,
которыми и снабжает своих деток, замуровы-
вая их в глиняные домики. Жаль, что с нею
пришлось познакомиться при столь печальных
обстоятельствах.
Но на следующий день я увидел в банке
живую осу с нервно вибрирующими усиками,
бодрую, энергичную, смелую. И выпустил ее
на свободу. И еще несколько ос выбралось из
своего заточения. Но одна моя пленница ока-
залась особенной. На поверхности глиняного
домика сперва появилась маленькая дырочка,
а по стенкам банки, суетясь, ползал яркий си-
невато-зеленый незнакомец с красивым, по-
хожим на пылающий уголек, кончиком брюшка.
Это была изумительной красоты оса-
блестянка.
Оса-блестянка известная разбойница. Она
подбрасывает яички в домики пчел и ос. Из
яичка выходит ее личинка и в первую очередь
уничтожает личинку хозяйки, а затем и ее еду,
приготовленную ей матерью.
Жизнь сцелифронов, в общем, известна.
Самка осы лепит близко друг к другу круглые
кубышки, похожие на бочонки. В них она за-
таскивает парализованных пауков. Как только
кубышка заполнена, в нее откладывается яич-
ко, и выход из нее тщательно замуровывается
глиной. Когда силы осы-матери истощаются,
она закрывает все кубышки сверху глиняной
нашлепкой, заканчивая на этом свой жизнен-
ный путь.
Видов сцелифронов немного. В нашей ме-
стности их всего три. Окраска и размеры раз-
нообразны, но для всех них характерна тонкая
и длинная, как стебелек, талия.
Молодые осы из своих домиков выбира-
лись не сразу, а постепенно, едва ли не в те-
чение всего лета. Отчего так, трудно сказать.
Возможно, если бы все осы выходили в одно
время, им было бы трудно найти для пропита-
ния своего потомства пауков. К тому же. раз-
новременный выход из гнезда братьев и сес-
тер препятствует внутрисемейному скрещива-
нию.
Из двух глиняных комков, снятых вместе с
Сеней, вышло около десятка ос. Последняя
18
П. Мариковский В мире насекомых
выпорхнула в сад через окно моей комнаты
уже в начале осени.
Теперь, когда общий домик опустел, я при-
нялся за его обследование. По дырочкам было
легко угадать, где располагалась каждая ку-
бышка. Отверстия же шли в два ряда в шах-
матном порядке. Но ряды оказались неполны-
ми, две кубышки почему-то были не распеча-
таны. Пришлось отложить их вскрытие, а бан-
ку отправить в дальний угол книжного шкафа.
Прошел год. Я услышал в книжном шкафу
шорох и вспомнил о глиняных домиках. В бан-
ке ползал сцелифрон, а по стенке бегала, суе-
тясь, нарядная оса-блестянка. Теперь все ку-
бышки были пусты.
Выход сцелифрона и его врага с опоздани-
ем ровно на год меня озадачил. Наверное, это
запоздание для чего-то было необходимым,
закономерным. Представьте себе, год был
чем-либо неурожайным для пауков или их
сильно уничтожили другие хищники или на-
ездники, покосила какая-либо болезнь. Тогда
все поколение сцелифронов вымерло бы, не
дав потомства. Вот тогда осы, проспавшие в
своей колыбельке целый год, выгадали, так
как на второй год пауки могли появиться. Зна-
чит, запоздалые осы были чем-то вроде стра-
хового запаса, хотя, может быть, он, этот
страховой запас, не был нужен в данном слу-
чае.
Почему же лишний год проспала оса-
блестянка? Видимо, личинка блестянки унич-
тожила как раз ту личинку-хозяйку, которой
было предназначено проспать лишнее время.
Каким-то путем состояние будущей засони пе-
редалось ее пожирательнице - личинке-
блестянке.
С подобным же порядком жизни я встре-
тился в 1951 году у одной обитательницы пус-
тыни - тамарисковой моли и ее врага - наезд-
ника и назвал это явление «продолженной со-
пряженной диапаузой».
Осы-сцелифроны мне очень понравились,
встречая их в природе, я никогда не упускал
случая за ними понаблюдать. Впоследствии
убедился, что эти осы по поведению очень
сходны с осами-аммофилами, о которых было
только что сказано.
ЗАКРЫТЫЕ ДВЕРИ
У ручейка, протекавшего мимо скалы, обра-
зовалось что-то вроде большого навеса. Под
ним могла бы уместиться целая отара овец.
Обычно в таких местах на скалах всегда гнез-
дятся осы-сцелифроны. В надежде встретить-
ся с ними я принялся осматривать камни и не
ошибся: два больших комка глины свидетель-
ствовали о том, что здесь немало потрудилось
это изящное насекомое. На одном из комков
снаружи виднелась большая запечатанная
кубышка осы, и на ней сидел черно-желтый
сцелифрон Sceliphron discillatorum. Он был
очень занят и не заметил моего приближения,
что и позволило к нему присмотреться.
Оса занималась странным делом. Она
грызла глиняную крышечку строения. Вот она
несколько раз прожужжала своим вибратором,
сбоку проделала узенькую щелочку и стала
быстро вести разрез по самому краю крышеч-
ки.
Сцелифрон, распечатывающий собствен-
ную кубышку-жилище детки? Это событие ка-
залось необыкновенным. В голове быстро
промелькнули разные предположения. Обыч-
но, изготовив кубышку, оса натаскивала в нее
парализованных пауков, и, запечатав наглухо
жилище своего потомка, прекращала на этом
все заботы о нем. Осы этого рода, обитающие
в Новом Свете, вначале затаскивают в ячейку
добычу, а потом уже кладут яичко. Осы Старо-
го Света поступают наоборот, то есть сперва
кладут яичко, а потом заносят добычу. Такой
строгий распорядок работы запрограммирован
в их инстинкте. И, как считают энтомологи, он
никогда не нарушается.
Что же собиралась делать моя незнакомка?
Может быть, она помогала выбраться наружу
своей детке - молодой осе? Но личинка сце-
лифрона, развившись, зимует и выходит на
свет только на следующий год весной, тогда
как их родители погибают раньше, по оконча-
нии всех дел в конце лета или осенью. Неуже-
ли оса собирается выдворить чужую детку и
воспользоваться даровым помещением?
И еще разные предположения пошли вере-
ницей друг за другом. Дела осы шли успешно.
Операция взлома маленького сейфа заняла не
более пяти минут, и глиняная крышечка отле-
тела в сторону от кубышки.
Внезапно оса куда-то скрылась. Я подта-
щил несколько больших камней, взгромоздил
их друг на друга, забрался на них, заглянул в
ячейку. Она была совершенно пуста!.. Так вот.
наверное, в чем дело! Заботливая мать зара-
нее изготовила колыбельку для детки, закрыла
ее, чтобы ею не воспользовались любители
чужого жилища. В пустых, оставшихся после
выхода молодых ос, кубышках сцелифронов
часто окукливаются гусеницы бабочек, вьют
свои кокончики пауки, селятся осы-осмии. Ес-
ли так, то сейчас должна прилететь оса с до-
бычею.
Строительницу кубышки не пришлось долго
ожидать. Ловкая охотница, она вскоре при-
мчалась с белым цветочным пауком и, не
мешкая, скользнула в кубышку, задержалась в
ней ненадолго и выскочила обратно.
Интересно проследить, что же будет даль-
ше. Я мобилизовал свое терпение, но не про-
шло и пяти минут, как второй паук последовал
за первым. У меня зародилось подозрение: не
19
П. Мариковский В мире насекомых
заметила ли оса заранее свою добычу, уж
очень быстра ее охота, тем более что вокруг
не так уж и много цветов и цветочных пауков
на них.
Но успешная работа осы продолжалась.
Она принесла в челюстях комочек глины, по-
разительно быстро вылепила новую крышечку,
почистила усики, ножки, вспорхнула и исчезла.
Через несколько минут глина высохла, и двер-
ка стала такой же светлой, как и сама кубыш-
ка.
Трех маленьких пауков явно мало для раз-
вития молодой осы. Значит, еще не раз оса-
мать будет открывать колыбельку своей детки.
Ну что же, подобный порядок воспитания бо-
лее совершенен и оправдан. Только почему
так не поступали другие такие же осы. Пере-
смотрел я их немало. Необычным изобретате-
лем оказался тот сцелифрон. Весьма возмож-
но, что подобная вариация инстинкта сущест-
вовала наряду с обыденным, или же она про-
являлась в местах, где осам мешали совер-
шать свои дела многочисленные любители
дарового помещения.
КАМЕНЬ В ДУПЛЕ
На биваке мой товарищ рассказывает: «За-
сунул руку в дупло каратуранги, думал, что
там гнездо удода, да нащупал камень. Самый
настоящий, чуть покрытый глиной. И, главное,
большой, больше, чем вход в дупло. Как он
там мог оказаться?»
Находка казалась загадочной. Сейчас, в та-
кую жарищу, пора бы отдохнуть в тени дерева,
заняться приготовлением обеда, да придется
идти смотреть, в чем дело Кто мог затолкать в
дупло камень? Да и зачем?
Возле каратуранги крутится удод. Увидал
меня, встревожился. В его клюве было что-то
большое. В бинокль узнаю медведку. Как лов-
ко эта птица угадывает, где находится в земле
насекомое! И длинным клювом выволакивает
его наружу. Орнитологи утверждают, что у
птиц нет обоняния. Тогда с помощью какого
чувства удод определяет место нахождения
насекомого, обитающего в земле едва ли не
через слой в пять сантиметров? Помогает
слух, ощущение сотрясения почвы, улавлива-
ние какого-либо излучения?
Удод недоволен моим посещением. Его
гнездо на той же старой дуплистой туранге, в
которой и камень.
Засовываю руку в дупло. На его стенке,
действительно, что-то очень твердое, чуть
шероховатое, округлое, полуцилиндрическое
длиною около десяти сантиметров и такой же
приблизительно ширины. Только это не ка-
мень, а кусок очень прочной глины. Она могла
попасть сюда очень давно с грязевым пото-
ком. Впрочем, надо попытаться вытащить ку-
сок наружу. Придется поработать ножом. До
чего же неудобно им орудовать в тесноте дуп-
ла. А солнце печет немилосердно, жарко, хо-
чется пить.
Наконец, кусок глины отскочил от древеси-
ны. Не без труда, слегка расширив вход в дуп-
ло, извлекаю находку наружу.
Вот так камень! На моей ладони отличное
сооружение - гнездо осы-сцелифрона. Ячейки-
бочоночки слеплены из тонкоизмельченной
глины, их тут около двадцати и покрыты сна-
ружи толстым слоем более грубой глины. Это
нашлепка, являющаяся защитой от наездни-
ков. Следы работы наездников, отъявленных
врагов сцелифронов, видны хорошо. Защит-
ная нашлепка во многих местах просверлена
тонким яйцекладом. Добраться им до личинки
осы и отложить на нее яичко нелегко. При-
шлось сверлить кончиком брюшка конусовид-
ную дырочку.
Осы-сцелифроны запасают в ячейки для
своих деток парализованных жалом цветочных
пауков. Гнезда они обычно лепят на теневых и
защищенных от дождя поверхностях скал. В
сельской местности нередко они используют и
различные строения. А тут где найдешь под-
ходящее место! Но приспособились! Вот толь-
ко от пронырливых наездников никак не укро-
ешься, всюду разыщут.
КРАСНЫЙ КАМЕНЬ
Обстановка нашего пути удручающая. Во-
круг совершенно ровная пустыня Сары-Ишик-
Отырау, не на чем остановить взгляд до само-
го горизонта. Всюду жалкие, страдающие от
засухи, серые кустики саксаула, да сухие и
тоже серые кустики солянки кеурека. Лишь
кое-где среди них выделяются зелеными пят-
нами те, кто добрался корнями до глубоких
подземных вод.
Душно. Ветер попутный, а потому в откры-
тое окно машины не доходит его дуновение.
Долго ли так будет продолжаться? И вдруг
вдали - светлая полоса. До нее недалеко.
Вскоре мы видим остатки большой разрушен-
ной крепости. Я сверяюсь с картой. Это разва-
лины древнего раннесредневекового города
Ак-Там - «Белые развалины», разрушенного
полчищами Чингизидов.
Мы бродим по тому, что осталось от глиня-
ных стен крепости. Городище в поперечнике
около двухсот метров. Внутри его ровно и
гладко, кое-где голые такыры и все те же по-
лузасохшие кусты саксаула и кеурека. Всюду
валяются белые кости домашних животных,
иногда человека. Жители города сопротивля-
лись, не сдавались на милость врагам и по-
этому после штурма были уничтожены. Воины
Чингисхана почти не брали пленных. Рабо-
владельческий строй им, кочевникам, был
20
П. Мариковский В мире насекомых
почти чужд. Время, дожди, ветры, жара и мо-
розы уничтожили следы трагедии.
Больше всего на поверхности земли череп-
ков глиняной посуды. Встретился небольшой
позеленевший бронзовый предмет, бляха со
следами узоров из серебряной нити, сердоли-
ковая бусина, другая - из стекла, череп собаки,
судя по всему, борзой-тазы, кусочки черного
стекловидного шлака.
Еще на белой земле такыра вижу коричне-
вый камень размером с кулак взрослого чело-
века. Поднимаю, счищаю глину, осматриваю.
Странный камень! В нем видны пустые про-
долговатые ячейки рядом расположенные и
аккуратные. Одна из них запечатана а в дру-
гой через крышечку проделано маленькое от-
верстие. Что-то очень знакомое чудится в этом
коричневом камне.
Пытаюсь вспомнить и удивляюсь. Ведь это
типичнейшее гнездо истребителя цветочных
пауков осы-сцелифрона! Тонкая, стройная, с
талией, будто палочка, синеватая, оса-
сцелифрон. Их в наших краях только два вида.
Она искусная строительница гнезд для своих
личинок. В укромных тенистых местах, защи-
щенных от лучей солнца и дождя, она из тон-
кой и однородной глины лепит аккуратную
продольной формы кубышку и, заполнив ее
парализованными паучками, откладывает на
этот провиант яичко. Потом домик, снабжен-
ный непортящимися консервами, запечатыва-
ется глиняной крышкой, и рядом с первой ку-
бышкой сооружаются другие такие же.
Накладывая очередную порцию глины, оса-
сцелифрон, так же, как и осы-аммофилы, при-
меняет особенный вибрационный аппарат,
аналогичный отбойному молотку домострои-
телей.
Удачливая мать строит с десяток таких ку-
бышек, расположенных рядом друг с другом, а
затем закрывает свое сооружение со всех сто-
рон толстым слоем на этот раз уже грубой
глины.
Продолжаю изучать находку. Пустые ячей-
ки те, из которых вывелись молодые осы. В
одной, запечатанной, личинка не развилась
или развилась, но погибла. Такое случается
часто. В другой ячейке видно только малень-
кое отверстие: детку сцелифрона поразил на-
ездник, отложив в нее яичко. Личинка наезд-
ника уничтожила обитательницу ячейки и,
превратившись во взрослого наездника, вы-
бралась наружу. Из третьей и четвертой ячей-
ки я осторожно извлекаю другие глиняные
ячейки. Они слеплены из крошечных и тоже
окаменевших комочков, аккуратно подогнан-
ных друг к другу, и снаружи шероховаты. Я
узнаю в этом сооружении жилище личинки
другой осы - маленькой помпилы. Она и сей-
час широко распространена в Семиречье, охо-
тится на пауков, а ячейки из глины всегда по-
мещает в различные полые стенки растений, в
щели между растениями, любит и пустующие
гнезда сцелифронов.
Все это мне понятно, подобное не раз
встречалось. Но как гнезда сцелифрона и ее
квартирантов ос-помпил, построенные из гли-
ны, превратились в прочный коричнево-
красный камень?
Ответ мог быть только один. В городе-
крепости находились дома Под крышей како-
го-нибудь из них нашла приют для своего
гнезда оса-сцелифрон. Когда город был раз-
рушен и сожжен, глиняное гнездо в огне пре-
вратилось в камень Теперь в руках энтомоло-
га кусочек обожженного глиняного домика осы
пролил крохотный лучик света на жизнь и тра-
гедию тех, руками которых был воздвигнут
этот ныне мертвый город.
Трудно поверить, что здесь когда-то кипела
жизнь, а рядом проходила могучая река пус-
тыни Или, но так было. Потом жизнь угасла,
река ушла отсюда далеко в сторону, и от нее
осталось сухое ложе, а вокруг воцарилась об-
ширная дикая и безлюдная пустыня.
НЕОЖИДАННЫЙ КОНКУРЕНТ
- Скворцы заняли скворечник сразу, расска-
зываю я своем соседу по даче,- воробьи долго
не церемонились, обосновались в приготов-
ленных мною помещениях. А вот ласточек не
знаю как приманить!
- Ласточка сама себе выбирает хозяина. И
не поймешь, какое ей приглянется место,- не
спеша, отвечает сосед. - У меня дома три года
жили ласточки. Выбрали место в курятнике,
слепили гнездо, как чашечку, у потолка. И кур
не постеснялись. От насеста до гнезда и по-
луметра не было. Бывало, весной прилетят,
крик поднимут, по двору носятся туда-сюда.
Услышу я их и говорю жене: « Леонтьевна, на-
до дверь в курятник открывать и подпирать
ломом, прилетели наши квартиранты». Так и
жили они у нас три года. А этой весной приле-
тели, как всегда, тоже покричали, гнездо обно-
вили, а потом бросили.
- Вот тебе раз! Что там такое, думаю, слу-
чилось? Может быть, мальчишки разорили
гнездо или кошка напакостила. Атам... Что бы
вы думали? Над самым гнездом на потолке
жук вылепил свое гнездо из глины. Вот лас-
точкам и не понравилось. Бросили, улетели. В
другом месте выбрали себе хозяина. Заново
построились. Поди их возьми!
- Какой жук? - удивился я. - Вы его видели?
- Ну, наверное, жук. В гнезде его какая-то
нечисть наготовлена.
- Где же его гнездо? Сохранили ли вы его?
-Да нет. Сколупнул и выбросил во двор.
История, рассказанная соседом, показа-
лась необычной Я не знал ни одного жука,
21
П. Мариковский В мире насекомых
который бы мог готовить гнездо из глины, да
еще и лепить их под крышей. Конечно, это был
не жук. Такое могло быть сделано только...
Впрочем, надо раздобыть хотя бы остатки
гнезда.
- Пожалуйста,- стал я упрашивать соседа,-
может быть, найдете остатки гнезда. Мне
очень-очень надо посмотреть, кто выжил ва-
ших ласточек. Принесите мне их.
- Посмотрю,- охотно согласился он, - кусок
будто валялся возле кучи мусора.
Прошла неделя. Я с нетерпением ждал
воскресенья и встречи на даче со своим сосе-
дом. Вот, наконец, и он бредет неторопливой
походкой с автобусной остановки, увидал ме-
ня, улыбнулся, снял с плеч рюкзак и вынул из
него что-то завернутое в клочок бумаги.
- Нашел на ваше счастье. Держите.
Я стал разворачивать газету. Сейчас все
откроется и станет ясным. Передо мною был
осколок типичного гнезда осы-сцелифрона.
Обычно сцелифроны лепят гнезда на ска-
лах, но не пренебрегают и строениями чело-
века. Но почему осе понравилось место имен-
но над самым гнездом ласточки, отчего хозяе-
ва глиняного домика не пожелали смириться с
неожиданным конкурентом,-осталось непонят-
ным. Ласточки насекомоядные птицы. Их до-
быча - мельчайшие насекомые, реющие в воз-
духе. Оса, да еще с такой грозной внешно-
стью, им показалась, видимо, опасной не
столько для себя, сколько для будущих без-
защитных птенчиков. Им, мирным птицам,
лучше отказаться от старого жилища и по-
строить новое в другом месте.
- Жаль ваших ласточек,- говорю я соседу.-
Но еще больше жаль осу-сцелифрона. Они
такие редкие. Уж пусть жили бы себе. Все рав-
но ласточки забросили гнездо.
- Да я уж сильно обозлился, вот и сломал.
Мы так привыкли к ласточкам!
КВАРТИРАНТЫ ОСЫ-СЦЕЛИФРОНА
К осени ущелье Копалысай в горах Анрахай
разукрасилось розовыми цветами курчавки, а
у самого ручья все заросло тростниками с пу-
шистыми метелочками. Над голыми скалами
крутятся пролетные коршуны, вдоль ущелья
проносятся стайки стремительных чернобрю-
хих рябков. Теплые солнечные дни приостано-
вили отлет птиц на далекие зимовки.
Там, где ручей подходит к краю долины и
подмывает холмы, образовались небольшие
обрывы. На обрыве видна вся долгая история
Копалысая. Вот в самом низу, на глубине пяти-
шести метров от поверхности, расположен
слой почти сцементированной гальки. Когда-то
много тысяч лет назад по ней бежал ручей,
обкатывал и шлифовал круглые камешки. Над
галькой - обломки щебня, перемешанные со
светлой почвой. Это остатки разрушившихся
скалистых гор. Еще выше - мощный слой круп-
ного зернистого песка, он слежался прочно,
стал как камень. Над ним снова щебень, глина
и слой земли, поросший серой душистой по-
лынью.
Песчаник медленно разрушается, он повис,
точно крыша, над нижними слоями. Из-за этого
в местах, где густые тростники подступили
вплотную к обрыву, образовался коридор. В
нем царит полумрак и тишина. А в прослойках
земли между песчаником и сцементированной
галькой волки и лисицы вырыли длинные но-
ры. В них живут мелкие обитатели: иногда из
темноты подземелья, не спеша, выползает
жук-чернотелка, на коротких ногах протащится
мокрица, с потолка на паутинке свесится
большой рыжий паук.
Но самое интересное - под крышей из пес-
чаника. Здесь на обрыве местами видны се-
рые комки глин. Это гнезда ос-сцелифронов.
Большинство комков немного крупнее курино-
го яйца. Но есть и величиною с кулак и весом
около двухсот грамм. Немалый груз переносит
оса, пока построит глиняный домик для своего
потомства.
В первом же снятом комке много непонят-
ного. Из одной ячейки торчат какие-то зеленые
листики, другая плотно заткнута чем-то похо-
жим на вату, в третьей все забито паутиной.
Среди глиняных домиков очень много старых,
навсегда покинутых. И только немногие выле-
плены недавно. Домики состоят из плотно
прилегающих друг к другу кубышек, внутрен-
няя их полость покрыта гладким желтоватым
лаком. С помощью лупы направляю на него
луч солнца. Тотчас же появляется голубой
дымок: значит, лак органическое вещество, и
его изготовила оса.
В одной камере находится крупный кокон. В
нем большая белая личинка пелопеи (так еще
называют этих ос). Весною она окуклится, а
потом превратится в осу. Около кокона видны
остатки съеденных пауков - провизии, запа-
сенной для детки взрослой осой. В ячейках
старых домиков, из которых уже давно вышли
осы, лежат остатки коконов. Иногда попадает-
ся запечатанная, но совершенно пустая ячей-
ка. Оса не запасла в ячейку пауков, не отло-
жила яичко, вероятно, у нее истощилась энер-
гия и пришел конец жизни, но она завершила
заботу о потомстве, бездумно подчинившись
инстинкту. Хотя, может быть, она сделала ку-
бышку, закрыла ее от нежелательных визите-
ров, отправилась за добычей, да погибла, а
может ветер ее унес так далеко, что она не
смогла возвратиться к своему детищу.
Глиняные домики сцелифронов - отлич-
нейшее укрытие для многих насекомых, по-
этому их старые гнезда не пустуют. Кварти-
рантов в них очень много и самых разных.
22
П. Мариковский В мире насекомых
Когда молодая оса покидает свою ячейку,
пустующее помещение разведывают малень-
кие мохнатые пчелы-мегахилы. Они устилают
ячейки круглыми, специально вырезанными
кусочками листиков, плотно подгоняют их друг
к другу и, сделав что-то, напоминающее сига-
ру, заполняют ее медом, пыльцой и кладут
туда яичко. В одной ячейке мегахила умудря-
ется поместить домики для двух-трех деток.
Весной из них выходят молодые мегахилы. За
работой мегахилы внимательно следит воро-
ватая пчела-номадка и, когда упакована еда,
отложено яичко, подкидывает свое яичко.
Очень нравятся пустые ячейки гнезда сце-
лифрона пчеле каменщице. Она переслаивает
пустую ячейку тремя-четырьмя поперечными
перегородками из прочной глины. За каждой
перегородкой на обильной провизии развива-
ется пчелка-детка.
Пчела-каменщица сама умеет лепить пре-
восходные глиняные домики с ячейками. Но
здесь я никогда не встречал следы ее собст-
венной работы. Быть может, потому, что ка-
менщицы приучились пользоваться даровым
помещением. Зачем совершать лишнюю рабо-
ту, когда есть свободные квартиры.
Некоторые ячейки оказываются плотно за-
печатанными зеленой твердой массой. Этим
же материалом выстланы стенки, из него сде-
ланы прочные перегородки, образующие до
пяти-шести камер. В каждой камере провизия
и развивающаяся личинка. Иногда в таких ка-
мерах можно найти и случайно погибшую
квартирантку - маленькую пчелу-осмию, по-
крытую серебристо-белыми волосками. Зеле-
ную массу она готовила из пережеванных ли-
стьев.
В ячейках с клочками белой ваты устроила
деток пчела-шерстобит. Там же лежит и ее
провиант: пыльца и мед. Помещение основа-
тельно переделано. Все его стенки и дно тща-
тельно выложены плотно утрамбованным бе-
лым пушком. С таким утеплением не страшны
ни суровая зима, ни обычные для пустыни
резкие чередования теплых дней с очень хо-
лодными морозными ночами. За манеру стро-
ить гнезда из различных растительных волос-
ков, напоминающих шерсть или вату, пчелы и
получили название шерстобитов.
В этом году с шерстобитами произошло
что-то неладное. Многие личинки погибли, а их
трупами поживились волосатые личинки не-
больших коричневых жуков-кожеедов. Эти жу-
ки разыскивают погибших насекомых и пожи-
рают их. В природе ничего недолжно пропа-
дать попусту.
В нескольких ячейках вывелись грациоз-
ные, черные с желтыми пятнами осы-эвмены.
Они лепят гнезда для своих деток из глины
чаще всего шарообразной формы, прикрепляя
их к веточкам растений. В полости гнездышка
закладывается и провизия, обычно, убитые
личинки насекомых.
Не обошлось и без паучков-квартирантов.
Кое-какие ячейки заняты ими на зиму и плотно
оплетены паутиной.
Хозяйка глиняных домиков оса-сцелифрон
не всегда заново строит свое гнездо. Если ей
удается найти свободную ячейку в старом до-
мике, она тщательно очищает ее от мусора,
оставленного квартирантами, ремонтирует,
смазывает лаком, запасает парализованных
паучков и откладывает яичко. Инстинкт требу-
ет закрывать гнездо с ячейками общим
сплошным слоем глины. И тогда случайные
квартиранты домика оказываются в плену, за-
крытыми.
Пчелам-каменщицам не страшна глиняная
нашлепка: они способны прогрызать и еще
более прочные препятствия. Мегахилы и осы-
эвмены тоже умеют выбираться наружу, а вот
паучкам и пчелам-шерстобитам приходится
плохо. Кожееды в подобных обстоятельствах
ведут себя своеобразно. Не умея выбраться,
они один за другим погибают, а остающиеся в
живых доедают трупы своих сородичей, но это
ненадолго спасает их от гибели.
Есть у черного пустынного сцелифрона и
еще недруги. В очень многих ячейках встре-
чаются изумрудные с зеркально-гладкими по-
кровами осы-блестянки. Они спят, свернув-
шись плотным колечком, уютно устроившись в
чужом домике. В одной ячейке иногда оказы-
валось по две-три блестянки, каждая в своем
кокончике. Но тогда они размерами поменьше,
так как одной личинки-хозяйки им не хватило,
чтобы насытиться вдоволь. Освобожденные из
ячейки и кокончика блестянки вяло потягива-
ются, медленно шевелят усиками и как бы с
удивлением поводят во все стороны блестя-
щие глаза. Просыпаться им не время, им по-
лагается покоиться всю долгую зиму, до само-
го разгара весны пустыни.
В новых и целых домиках селится злейший
враг сцелифрона - наездник. Он просверлива-
ет яйцекладом глиняную покрышку, а если она
слишком толста, то, кроме того, проделывает
конусовидную ямочку концом брюшка.
Появление молодого наездника пришлось
ждать до весны. Он оказался ихневмоном и
почти таким же большим, как и сцелифрон, и
очень походил на осу окраской и стебельча-
тым брюшком. Яйцеклад ихневмона крепкий и
гибкий и ровно такой длины, чтобы проникнуть
через глиняную покрышку в ячейку. Он состоит
из трех плотно прилегающих друг к другу ство-
рок. Центральная и две боковые створки обра-
зуют на конце сверло-трезубец. Средняя иго-
лочка служит для упора, а боковые отростки
высверливают глину по кругу. Кончик «сверла»
значительно утолщен и очень походит на ко-
23
П. Мариковский В мире насекомых
ловорот-сверло по дереву, да и принцип его
действия тот же.
Из всех квартирантов блестянки и наездни-
ки - самые лютые враги неутомимой строи-
тельницы глиняных домиков. И если бы не
они, осы сцелифроны не были бы такими ред-
кими.
И еще немало разных насекомых исполь-
зуют замечательные глиняные домики.
СИНИЙ СЦЕЛИФРОН
Я встретился с синим сцелифроном весной.
К сожалению, это было очень короткое зна-
комство.
Мы возвращались из песчаной пустыни Са-
ры-Есик-Отырау. До города оставалось около
ста километров. Приближалась ночь. Слева от
дороги показались угрюмые черные скалы, и
между ними в глубине темного ущелья сверк-
нула багровая от заката река Или. Это место
над пропастью было очень красивым.
Рано утром я медленно иду с холма на
холм по краю пропасти и всюду встречаю зна-
комых обитателей пустыни. Вот в воздухе бы-
стро проносится что-то большое и садится за
куст таволги. С напряжением крадусь к кусту,
но там ползают чернотелки, скачут кобылки и
более нет никого. Может быть, показалось? Но
шевельнулась травинка, и на голый глиняный
косогорчик выскочила оса-сцелифрон. Но не
такая, как все. Большая, ярко-синяя, сверкаю-
щая блестящим одеянием, ловкая, быстрая и
гибкая. Она промчалась среди сухих растений,
на секунду задержалась, что-то схватила,
взлетела и так же стремительно унеслась вниз
в ущелье в темные скалы к далекой реке.
В пустынях Средней Азии обитают два ви-
да сцелифронов: черная с желтыми ногами и
поменьше темно-фиолетовая. Но такого кра-
савца сцелифрона никогда в жизни я не видел
и вся короткая встреча с ним показалась не-
обычной.
Подошел к тому месту, откуда оса взмыла в
воздух, всмотрелся. На травинках, слегка по-
качиваясь от ветра, висело логово-шапочка
молодого ядовитого паука каракурта. Оно бы-
ло пусто. Паук исчез. Значит, синий сцелиф-
рон охотится за каракуртами.
Ядовитый паук каракурт мой старый знако-
мый. Я много лет потратил на его изучение и
детально познакомился с образом его жизни, в
том числе, узнал и всех его врагов, но о суще-
ствовании сцелифрона-истребителя не подоз-
ревал. А прежде, я хорошо помню, с тенет
часто таинственно исчезали молодые самки
каракурта. И как некстати были эти исчезнове-
ния: за многими пауками я вел длительные
наблюдения. Тогда я думал, что пауков скле-
вывают скворцы или ночью поедают пустын-
ные ежи! Теперь же, после стольких лет, объ-
явилась эта чудесная оса.
Пока я раздумываю, из ущелья вновь поя-
вилась синяя оса и села на землю. Как она
быстро нашла каракурта! Откуда у нее такое
чутье или зрение? Доля секунды - паук выта-
щен из логова, схвачен. Несколько ударов жа-
лом - и оса опять мелькнула в воздухе темной
точкой. Теперь я настороже, и сачок крепко
зажат в руках. Синего сцелифрона нельзя
упустить. Этот загадочный истребитель ядови-
того каракурта неизвестен науке, его надо, во
что бы то ни стало изловить. Но проходят ми-
нуты, час. Быть может, в это время оса уже
отложила яичко на свою добычу, заделала
ячейку, построила из глины новую и уже гото-
ва вновь заняться охотой. А вдруг она нашла
еще где-нибудь каракуртов. Все осы-
сцелифроны строгие специалисты, и каждая
охотится только на определенный вид паука.
Проходит еще час. Солнце нещадно жжет,
земля пышет жаром, так хочется пить. А наши
запасы пищи и воды давно иссякли. Все про-
пало!
Может быть, гнездо здесь рядом? Но на
черных скалах нет никаких следов глиняных
гнезд. Впрочем, разве мы в силах обыскать
все ущелье?
Закончилась весна. Прошло и лето. Насту-
пила осень. В ущелье над рекой потянули на
юг утки. Вечерами из каменных осыпей разда-
вались последние трели сверчков. Пустыня,
изнывавшая от сухости, казалось, ждала хо-
лода и влаги.
Оставив машину на берегу, я карабкаюсь
по скалам, ищу гнезда сцелифронов. Серые
скалы - мои неприятели. На них не заметить
глиняные комочки гнезд. А на скалах, покры-
тых лишайниками, гнезд нет. Если поверх-
ность шероховатая, не прилепить мокрую гли-
ну. Темные, черные, коричневые, красные
скалы самые хорошие. На них далеко видно
глиняное гнездо. Но все, что нахожу, принад-
лежит желтоногому сцелифрону. Гнезда не-
знакомки нет. Постепенно я приобретаю опыт
охоты за гнездами. Их надо искать вблизи во-
ды, возле реки. Оса избегает носить далеко
мокрую глину, на постройку гнезда уходит не-
мало материала. Некоторые гнезда весят око-
ло трехсот грамм, в несколько сотен раз тяже-
лее осы.
Сцелифрон бережет свое потомство от
жарких лучей солнца: летом скалы сильно на-
греваются. Опасен для гнезда также дождь:
глина легко размывается водой. Поэтому
гнезда спрятаны на теневой стороне и обяза-
тельно хотя бы под небольшим навесом.
Больше всего осы любят всякие пещерки и
ниши. Здесь весь потолок залеплен гнездами.
Сюда не проникают ни жаркие лучи солнца, ни
24
П. Мариковский В мире насекомых
потоки воды, ни шквальный ветер, несущий
песок и мелкие камешки.
И еще одна интересная черта. Гнезда
очень часто располагаются рядом, скопления-
ми, будто осы стремятся строить убежища для
своих детей на старых, испытанных временем,
местах, избранных еще далекими предками. И
не только потому, что эти места самые луч-
шие. Нет! Часто одна ниша заполнена гнезда-
ми, а другая рядом такая же совсем пустая.
Старое гнездо для строительницы служит га-
рантией того, что место прошло испытание
временем. Может быть, еще доверие прояв-
ляется к гнезду, в котором прошло затворни-
ческое детство, где оса впервые появилась на
свет, в климате которого она выросла? В раз-
личных укрытиях климат разный. Вспоминают-
ся Западные Саяны. Там под плоскими камня-
ми на солнечной степной стороне гор селится
небольшая, делающая гнезда-соты оса. Мест
для гнезд масса, но один и тот же камень час-
то занимается подряд из года в год.
Продолжаю собирать гнезда. Но как они
крепко прикреплены к скалам, сколько прихо-
дится тратить сил, чтобы отделить глиняный
комок лезвием ножа. Глина, перемешанная со
слюной осы, не уступает по прочности цемен-
ту. Кстати, узнать бы химический состав этого
связывающего вещества и научиться делать
его искусственным путем! Но для чего нужен
такой запас прочности? Уж не потому ли, что
осы много лет подряд пользуются старыми
гнездами, лишь подновляя их? Еще, может
быть, эта прочность существует на случай
землетрясений? В долгой истории чего только
не пережили давние предки сцелифронов. И
не потому ли осы выбирают не всякие скалы, а
только те, которые отменно прочны. Никогда
не увидеть глиняной постройки на разрушаю-
щейся горной породе.
Землетрясение... А что, если его устроить:
бить молотком по скале рядом с гнездом, что-
бы его легче отделить. Надо попробовать. Ка-
ким чудесным оказался новый способ. Как ни
прочна глиняная постройка, постепенно между
скалой и глиной появляется трещинка. Она
все больше и больше. Только не прозевать,
чтобы строение не рухнуло на землю.
Теперь дела идут успешней. Разборка
гнезд приносит немало интересных загадок.
Иногда происходит что-то неладное с инстинк-
том осы, так как встречаются совершенно пус-
тые и аккуратно запечатанные ячейки. Порой в
ней лежит добыча, а яичко не развилось, мо-
жет, оно не было вовсе отложено, а парализо-
ванные хищники так и засохли в разных позах.
Я хорошо знаю этих пауков. Они на цветах
подкарауливают насекомых. Все пауки самки и
все, конечно, одного вида. И есть еще ячейки с
мертвыми молодыми осами. Что с ними слу-
чилось? Почему они не смогли выбраться из
своей колыбельки?
Не везде могут селиться осы. Почему-то в
одних скалах много гнезд, а другие такие же
пусты. Осам нужны цветы, с которых можно
добывать нектар, цветы, на которых живут
пауки - добыча для их деток. Поэтому, если
вблизи нет пустыни с цветами и пауками, нет
охотничьей территории, скалы пустые.
Не могут осы жить и в прохладном влажном
климате, так как глиняные ячейки должны бы-
стро сохнуть. Вот почему осы не живут в высо-
ких лесистых горах.
Много нужно осам! Вода, мокрая глина, го-
лые скалы, цветы, пауки, сухой теплый климат.
А если сказать больше, то еще нужна роскош-
ная растительность, множество насекомых -
добыча пауков, хорошие дожди весной, поя-
щие пустыню. Этот же год был не в меру за-
сушливым, пустыня выгорела рано и, навер-
ное, поэтому большинство гнезд старые.
Иногда на скалах встречаются гнезда осы-
эвмены - изящные хрупкие глиняные кувшин-
чики с коротким, но очень аккуратно вылеп-
ленным горлышком.
Чаще попадаются гнезда пчелы-
каменщицы, хотя заметить их нелегко. Пчеле-
каменщице хорошо. Она строит гнезда из ка-
мешков, склеивая их слюной. Ей не нужна ни
вода, ни мокрая глина. Она поэтому делает
свои гнезда и вдали от воды на скалах. Ка-
менщица большая искусница. Она «понимает»
толк в породах камней. Вот гнездо на коричне-
вом порфирите и слеплено оно из кусочков
точно такого же камня. А вот и чудесное строе-
ние на прожилке белого кварца. И где только
для него пчела набрала белых кварцевых ка-
мешков? Их нигде вблизи не видно.
У пчелы-каменщицы тоже немало недругов.
Вот старое гнездо из пяти круглых ячеек и, су-
дя по отверстию, только из двух вышли пчелы.
Что же в остальных, нераспечатанных? В од-
ной - изумрудно-зеленая оса-блестянка. Она
не смогла выбраться из каменного мешка и
погибла. В другой - кожееды, терпеливо ожи-
дающие освобождения. Что-то совершенно
невероятное в третьей ячейке! Там жила гусе-
ница бабочки. Она съела личинку пчелы и,
отгородившись паутинным коконником, окук-
лилась. Неужели есть бабочка, которая под-
брасывает яички в гнезда пчел? Такая бабочка
до сего времени неизвестна.
Несколько дней я путешествую по берегу
между скалами и рекой, пока дорога не упира-
ется в большой утес. Мешок с глиняными
гнездами становится тяжелым. Но все гнезда
принадлежат желтоногому сцелифрону. Где
же гнездо большой синей потребительницы
каракурта? Его не удается найти.
Тогда я выбираюсь из ущелья на пустынное
плоскогорье и разыскиваю место, откуда среди
25
П. Мариковский В мире насекомых
угрюмых скал виден кусочек реки, на мою ста-
рую весеннюю стоянку после путешествия в
песках Сары-Есик-Отырау. Вот и куст таволги.
Возле него состоялось первое знакомство с
синим охотником. Вот и ущелье, куда скрылась
оса. Долго и тщательно обследую это ущелье.
Но ничего не нахожу. Тайна синей осы остает-
ся неразгаданной. Но я не унываю. Наступит
время и, может быть, я снова с ней встречусь,
а если нет, то когда-нибудь обязательно это
сделает кто-нибудь другой. Все равно станет
известен замечательный истребитель ядови-
того паука каракурта!
Прошло много лет. Синий сцелифрон нико-
гда мне больше не встречался. По всей веро-
ятности, он стал очень редким. Природа за это
время сильно изменилась, появилось много
скота, немало земель было распахано под по-
севы. Стало меньше птиц, зверей и насеко-
мых. И каракурт стал редким.
Однажды мой знакомый почвовед, занима-
ясь раскопками в лессовой пустыне, в старой
норе, случайно попавшей в его раскоп, по-
видимому, принадлежавшей малому суслику,
нашел странный кусок глины и принес его мне.
По характерной лепке, наслоению друг на дру-
га кусочков глины я сразу узнал работу осы-
сцелифрона. Но чтобы охотник за пауками
устраивал свои гнезда в норах грызунов, этому
вряд ли кто мог поверить.
Каракурт - типичный житель лессовой пус-
тыни. Летом, когда пустыня сгорает, паук пе-
реселяется в норы грызунов. В борьбе за норы
с их жителями паук и приобрел ядовитость. К
норам, как к единственному в пустыне укры-
тию для своих гнезд, и приспособилась оса-
сцелифрон. Понятно, что все это одни догад-
ки, но я твердо верю, что рано или поздно они
будут кем-нибудь подтверждены.
Напрасно я искал гнездо синего незнакомца
сцелифрона на скалах ущелья Капчагая!
ОСТОРОЖНЫЕ СФЕКСЫ
Через крутые подъемы и спуски я добрался
до ущелья Теректы, но спуститься в него не
решился: уж очень была камениста и крута ед-
ва заметная дорога. Пришлось, ласково пого-
ворив со своим единственным спутником фок-
стерьером Кирюшкой, оставить его в машине в
качестве сторожа и пойти вниз одному.
Жаркое лето засушило травы, растения по-
желтели. Лишь кое-где у вершин черных и
мрачных скал зеленели крохотные куртинки
можжевельника и эфедры. Из-под ног во все
стороны прыгали кобылки, пустынные прусы.
Кое-кто из них, не разобравшись, откуда поя-
вился нарушитель покоя и поддавшись общей
панике, подпрыгнув, мчался прямо на меня,
нередко удостаивая чувствительным ударом по
лицу. Кобылки, видимо, превосходно улавлива-
ли состояние тревоги по поведению своих
обеспокоенных собратьев. Но многие, как я за-
метил, сидели на растениях. Это были, глав-
ным образом, самочки. В предвидении осени
они торопились закончить свои жизненные де-
ла и усиленно обогревали тело, ускоряя разви-
тие яичек. Но и они, такие осторожные, заметив
меня, поспешно опускались вниз на землю и
затаивались среди мелкого щебня, покрывав-
шего землю. Были среди них и самки, бодро
скачущие вместе с самцами, избравшими для
себя роль наездника. Природа мудро помогла
самкам, наделив самцов крохотными размера-
ми. С маленьким всадником легче скакать.
Еще грелись на камнях мухи, иногда, преры-
вая свои солнечные ванны, они с жужжанием
гонялись друг за другом. Больше, казалось, не
было вокруг никаких насекомых. К осени все
закончили свои дела. Но мне, кажется, посча-
стливилось. По дороге мчалась быстрая и
энергичная ярко-красная с черной грудью и
пояском на брюшке оса-сфекс.
Я опустился на колени, невзирая на боль,
причиняемую острыми камешками, и пригото-
вился наблюдать, одновременно настраивая
свой фотоаппарат. Но оса, необыкновенно ос-
торожная, заметив меня, испугалась и, громко
прожужжав крыльями, скрылась. Ее добычей
оказалась самочка кузнечика-меченосца, про-
званного так за яйцеклад, похожий на меч или
кинжал. Было у нее полненькое брюшко, наби-
тое яичками: неплохая еда для будущей детки
осы. Охотница парализовала свою добычу,
оторвала у нее обе здание ноги: неровен час,
еще может кузнечик отлежаться и умчаться.
Когда я потом через лупу рассмотрел кузнечи-
ка, то убедился: оса ампутировала обе ноги с
искусством хирурга, отрезав их точно в месте
сочленения бедра с вертлугом. Кроме того, на
груди ее жертвы виднелись три точки - следы
удара жалом. Кузнечик тяжело и прерывисто
дышал, ритмично подергивая брюшком (види-
мо, несчастье постигло его совсем недавно), и
беспрерывно шевелил усами, один ус отставил
в сторону фотоаппарата, очевидно, принимая
его за нечто опасное.
Обычно осы-парализаторы вскоре возвра-
щаются к своей добыче, даже будучи испуган-
ными. Поэтому я настроил фотоаппарат, при-
ладил его между камнями и стал ожидать появ-
ления хозяйки добычи. Но время шло, а оса не
появлялась.
- Какая досада! - думал я. - У осы времени
хоть отбавляй, а мне, откуда его взять?
Теперь, когда я застыл в неподвижности на
едва заметной дороге, по хребтинам гор появи-
лись горные козлы. Они, конечно, давно меня
заметили и по обыкновению застыли, как из-
ваяния, и теперь я, невольный пленник своей
любознательности, замер и перестал шеве-
литься.
26
П Мариковский В мире насекомых
Долго, очень долго сидел я возле парали-
зованного кузнечика. Под действием яда он
начал засыпать, реже стали ритмичные дви-
жения его брюшка, шустрые усики поникли и
легли на землю. Так я и не дождался осы. Она,
такая осторожная, бросила свой охотничий
трофей.
В зеленой полоске растений у ручейка, бе-
гущего по дну ущелья Теректы, много кузнечи-
ков-мечехвостов и добыть их не стоило боль-
шого труда такой энергичной и умелой осе.
На следующий день я остановился в уще-
лье Теректы, заехав в него снизу. Тихое, со-
вершенно безлюдное и дремучее, мне оно
очень нравилось. Неторопливо я вышагивал
по едва заметной дороге по дну ущелья, при-
сматриваясь к насекомым. Нового ничего не
встречалось: всюду в сухих травах прыгали
пустынные прусы, изредка пролетали бабочки-
белянки и желтушки. Ветер угомонился, в уще-
лье наступила глубокая тишина, и шорох оде-
жды казался едва ли не оглушающим. Тогда я
и услышал хорошо мне знакомый звук: где-то
оса-парализатор рыла норку и, натолкнувшись
на препятствие, применяла свой вибратор,
издавая звук, будто муха, попавшая в тенета
паука. Звук был отчетливым, но далеким, го-
раздо дальше, чем я предполагал. Осторожно
вышагивая, я добрался до небольшого камня.
Через сухие веточки, торчавшие рядом с кам-
нем, была видна норка. Из нее и доносилось
тонкое жужжание, а в темноте ее мелькало
красное брюшко такой же осы, как и вчера.
Медленно я опустился на землю, замер, при-
готовился ждать. Сейчас оса, закончив строи-
тельство домика для своей детки, притащит в
него добычу - недалеко лежащего парализо-
ванного кузнечика.
Долго ждать не пришлось. Оса выскочила с
камешком в челюстях и, необычно зрячая, ме-
ня заметила, испугалась и так поспешно взле-
тела, что несколько раз неловко зацепилась за
сухие веточки, и не возвратилась к прерван-
ному занятию. Не приходилось мне прежде
встречать таких пугливых ос. За четыре года,
предшествующих засухе, осы стали очень
редкими. А все редкие животные становятся
очень осторожными.
Кузнечик, парализованный первою осой,
прожил у меня целую неделю, лежал на влаж-
ном кусочке марли, слегка размахивал усами
и, будто силясь что-то сказать, шевелил рото-
выми придатками.
НА ТАКЫРЕ
Такыр небольшой, твердый как асфальт,
белый как снег. Вчера вечером при луне, когда
я шел мимо него на бивак, он сиял как озерко
среди пустыни, окруженный темными тамари-
сками. По нему бесшумными тенями скользи-
ли зайцы. Что-то здесь их много собралось.
Быть может, гладкий такыр они полюбили за
простор, за то, что на нем далеко вокруг видно
и трудно подобраться незаметно врагу.
Ночью прошел легкий дождичек, ровная
глинистая поверхность слегка обмякла, на ней
хорошо видны заячьи следы и еще отпечатки
копытец четырех косуль. Им тоже, наверное,
было приятно побывать на просторе такыра.
Такыр пересекает поперек, будто протяну-
тая по струнке, процессия черных муравьев-
жнецов. Носятся муравьи-бегунки. Из пустыни
забегает то хрущик, то жужелица, то чернотел-
ка. Если приглядеться, видны крошечные ко-
лемболы, мельчайшие жуки-стафилины, со-
всем маленькие, как точка на белой бумаге,
клещики. Такыр полон живых существ. Быть
может, еще и потому, что сегодня солнце за-
крыто облаками, и пустыня не пышет зноем.
На такыре видны крошечные холмики зем-
ли. Кто-то здесь поселился. Пожалуй, есть
смысл заняться разгадкой происхождения
холмиков, посидеть возле них. Они совсем
свежие, наверное, земля выброшена из норок
рано утром. Почему строители все сразу од-
новременно вздумали рыть норки, отчего ни-
где не видно следов старой работы?
Влажная земля быстро сохнет, несмотря на
пасмурный день. Комочки земли с холмика
скатываются вниз, и он, будто живой, шеве-
лится. Налетает легкий ветерок и уносит сухие
серые пылинки. Скоро сухая земля развеется
во все стороны, и не останется никаких следов
работы подземных жителей.
Но вот один холмик зашевелился по-
настоящему. В самом его центре кто-то не
спеша выталкивает наружу землю. Она подня-
лась шишечкой и рассыпалась. В крохотном
отверстии сперва мелькнул кто-то черный, по-
том будто желтый и исчез. Очень интересно,
кто он такой!
В это время из зарослей полыни и засо-
хших злаков выскакивает большой муравей-
бегунок, обегает меня со всех сторон, оста-
навливается, крутит головой, склоняет ее
слегка на бок, явно меня рассматривает. Но
мне не до него: снова зашевелился бугорок.
Быстрый взмах лопаткой, кучка земли отбро-
шена в сторону. Кто-то в ней барахтается чер-
ный с желтыми полосками. Я тянусь за пинце-
том. Но в это мгновение быстрый, как молния,
бегунок выхватывает из кучки земли незна-
комца и мчится к зарослям трав. Я бегу за
ним, на ходу роняя полевую сумку, сачок, по-
ходный стульчик, лупу. Но напрасно. На пути
бугор, густо заросший тамариском. Впервые в
своей жизни я так нелепо обманут муравьем.
Но не обижаюсь, а восхищаюсь. До чего он
ловок, этот бегунок!
Тогда я принимаюсь караулить у второго
холмика. Там уже видна норка, и из ее глуби-
27
П. Мариковский В мире насекомых
ны кто-то выглядывает черными глазами.
Опять рывок лопатой, бросок земли. Из ее ко-
мочков выбирается маленькая стройная чер-
ная оса-сфекс с большой головой, ярко-
желтыми усиками и ногами. Она растеряна,
обескуражена. Не спеша, заползает на комо-
чек земли, пока я нацеливаюсь на нее пинце-
том. Но неожиданно налетает ветер, и она,
сверкнув угольком на светлом такыре, быстро
уносится в сторону.
Удваиваю осторожность, продолжаю охоту
и вскоре становлюсь обладателем нескольких
ос. Их можно набрать хотя бы десяток, да
жаль маленьких тружениц.
Теперь очередь за норками. Осторожно
раскапываю их и всюду вижу в общем один и
тот же план строения. Ход опускается слегка
наклонно на глубину около десяти сантимет-
ров, и от него в разные стороны отходят от-
ветвления с ячейками. Они почти все закрыты,
в них мешанина из обломков надкрылий, голов
и ног мелких жуков-слоников. Это пища деток,
заботливо запасенная матерями.
Строгого выбора в добыче нет, но больше
всего слоников серых, маленьких, едва боль-
ше миллиметра. Для того чтобы воспитать од-
ну детку, осе приходится добывать не менее
сотни или даже более жучков. Сколько же воз-
душных рейсов проделала с такыра в пустыню
каждая мать!
Только в редких ячейках я нахожу личинок
ос. Они оплели себя рыхлой паутинкой с ко-
мочками земли. Мера неплохая. Если будет
ливень, такыр затопит, в паутинном домике
останется достаточно воздуха, пока солнце
высушит почву. В остальных ячейках, вот так
неожиданность, лежат куколки мух. Так вот
почему возле норок крутятся серенькие муш-
ки-тахины. Они коварные паразиты и ждут,
пока отлучится хозяйка гнезда, чтобы туда за-
браться и отложить свое яичко в готовую
ячейку с пищей. Мушки сегодня терпят неуда-
чу. Хозяйки сидят в норках, не желают их по-
кидать. Небо пасмурное, дует прохладный ве-
тер. Мне тоже не везет. Как увидеть ос за охо-
той, если они сидят дома. Но я напрасно се-
тую на непогоду. Тучи неожиданно уходят в
сторону, над такыром начинает сиять ослепи-
тельное солнце, и сразу же возле норок за-
реяли черные осы - сфексы. Откуда они взя-
лись? Никто из нор еще не выбирался!
Сфексы оживленно носятся, будто разы-
скивают потерянные жилища. У них неважное
зрение, не умеют отличать темные кучки вы-
брошенной земли от поверхности такыра,
слегка взъерошенной подошвами моих боти-
нок. Лишь бы была взрыхленная земля. Вот
один стал кружиться над норкой. В это время
из нее показалась головка осы, скрылась, вы-
толкнула кучечку земли, закупорилась.
Во второй, третьей норках также встречают
бездомных бродяг. Зато в четвертой норке
темная головка опускается вниз, открывает
вход, и оса скрывается в чужом жилище. Не-
обычное для сфексов гостеприимство!
Оса не пробыла долго в норе. Вскоре вы-
скочила, скрылась, вновь появилась, но уже с
ношей, тесно прижатой к груди. Я запутался,
не могу понять, что происходит. Придется рас-
копать норку. Среди комьев земли нахожу двух
ос. Одна еще не рассталась со своей добы-
чей-слоником. Неужели обе осы живут в одной
норке? Одна сторожит ее от непрошеных гос-
тей, другая носит добычу, или обе заняты и
тем я другим по очереди. Если так, то насколь-
ко это замечательно! Вот начало зарождения
общественной жизни и разделения труда.
Теперь бы наблюдать и наблюдать, убеж-
даться, подтверждать догадку. Но что творит-
ся с моими глазами? От яркого солнца я слеп-
ну, все сильнее и сильнее, не могу смотреть.
Совсем больно глазам, ничего уже не вижу.
Пропала охота за маленькими сфексами. По-
делом! Теперь буду знать, нельзя ходить на
такыр без темных очков.
ПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНАЯ ОСА
В горах пустыни Чудак, как всегда, царила
глубокая тишина. Спускаясь к биваку со скали-
стой вершины, осторожно ступал по камени-
стой осыпи. Иногда останавливался, задержи-
вая взгляд на бескрайней пустыне, на далеких
горах, видных на горизонте, на многочислен-
ных вершинках ближних гор и распадках.
Неожиданно послышалось громкое жужжа-
ние рядом со мною. Прислушался. Где-то оса
рыла норку, применяя свой удивительный
вибратор. Но звуки его не были равномерными
и высокими, как у осы-аммофилы, а сильно
колебались от самых высоких до низких, тяну-
лись долго или, наоборот, слышны были ко-
роткими рывками. Работал какой-то мне не-
знакомый землекоп.
Вскоре я его увидел. Среди камней труди-
лась большая оса с красным брюшком Sphex
macsillosus. Нелегко ей было рыть норку в ка-
менистой почве. Мешали разнообразные ка-
мешки. Здесь не то, что в глинистой однород-
ной почве, приходилось все время прилагать
усилия различной силы и продолжительности.
И оса с искусством пользовалась своим заме-
чательным инструментом, жужжала на все ла-
ды.
Хорошо было бы записать звуки вибратора
сфекса на магнитофон! И, прижимая к телу
тяжелую полевую сумку, чтобы она не раска-
чивалась на бегу, помчался к биваку. Добрал-
ся до осы через десяток минут мокрый от пота
и запыхавшийся.
28
П. Мариковский В мире насекомых
К счастью, оса еще работала. Но уже зака-
пывала норку землей, энергично шаркая нога-
ми и бросая ими струйки земли, закладывала
камнями, утрамбовывала головой пробку. И
тут вибратор был кстати. Использовала она
его в полную силу, распевая на все лады.
Стрелка индикатора магнитофона носилась из
стороны в сторону, радуя мое сердце. Немно-
го жаль, что я не поспел к тому моменту, когда
оса занесла в норку свою добычу-кузнечика:
такова человеческая натура стремиться к во-
ображаемому счастью и никогда его не дости-
гать.
Долго и тщательно упаковывала оса свое
строение. А когда закончила и принялась на-
водить свой туалет, я, скрепя сердце, принял-
ся за разбой, стал раскапывать все строение.
Очень хотелось взглянуть на парализованную
добычу.
Пришлось немало потрудиться. И... на-
прасно. Норка оказалась пустой.
Ради чего же оса ее выкопала? Не могла
же она в конце дня приготовить ее впрок на
день предстоящий, ночью осы спят. Неужели
вся ее работа была данью инстинкту, удовле-
творению неосознанных чувств?
Скорее всего, осы-сфексы готовят норки
заблаговременно и, приготовив их, тщательно
закрывают от тех, кто любит пользоваться чу-
жим трудом.
Каменистая пустыня бедна жизнью. Если
только оса заранее приготовила жилище для
будущей детки, то, наверное, она заранее на-
шла где-то поблизости и добычу! Иначе, какой
резон тащить парализованного кузнечика за
сотни метров!
Как бы там ни было, сфексы свои действия
способны связывать с расчетом на предстоя-
щие дела. Такие они предусмотрительные!
ОХОТНИК ЗА ОХОТНИКОМ
Черная с темными пятнами на концах
крыльев оса-сфекс, подвижная и сильная, ра-
зыскала солончакового сверчка, славящегося
своей необыкновенно мелодичной песней.
Ударом жала и капелькой яда она парализо-
вала его и, беспомощного, поволокла по ярко-
му от белой соли солончаку, чтобы спрятать в
норку. В это время я на коленях, склонив голо-
ву, устроился возле раскапываемой норки, су-
дя по всему, тоже принадлежавшей солонча-
ковому сверчку.
Видимо, эта норка была хорошо известна
черной охотнице, ранее ею обследована, так
как неожиданное появление человека привело
ее в замешательство. Сначала, ничего не по-
дозревая, она взобралась со своей ношей на
спину одного из нас, где мы ее и увидали.
Оса, охотница за сверчками, была мне не-
известна и поэтому, оставив свои дела и массу
разбросанных вещей, я бросился преследо-
вать незнакомку. Из-под машины тотчас же
выскочила мою собака, куда она спряталась от
несносной жары. Пес быстро сообразил, где
находится предмет моего усиленного внима-
ния, и чуть было не испортил все своим чрез-
мерным любопытством. Пришлось его возвра-
тить к машине и привязать на поводок.
Между тем, оса свободно и непринужденно
тащила свою добычу ловкими и большими
прыжками, схватив челюстями за голову, рас-
положив туловище кверху ногами и книзу спи-
ной между своими ногами. Сперва она про-
мчалась от места нашей встречи метров де-
сять почти по прямой линии, затем стала опи-
сывать широкие зигзаги из стороны в сторону,
будто разыскивая что-то потерянное и, нако-
нец, решительно повернула в обратном на-
правлении.
Иногда, оставив свою добычу на несколько
секунд, оса заскакивала на растения, будто
ради того, чтобы осмотреться и принять реше-
ние о направлении дальнейшего движения.
Сила, ловкость и неистощимый запас энергии
осы были изумительны. Вскоре она примча-
лась к месту нашей раскопки и здесь на чистой
и ровной площадке юркнула в норку, утащив
за собою и бездыханное тельце сверчка.
Дальнейшие дела были ясны. В норке оса
отложит на сверчка яичко, зароет добычу в
каморке и, закончив заботу о своей детке, от-
правится в очередной охотничий вояж. Таков
порядок жизни ос-сфексов. Мы предоставили
ей возможность заканчивать свои дела, а для
того, чтобы изловить предмет нашего внима-
ния для определения вида, водрузили над
норкой полулитровую стеклянную банку и от-
правились продолжать прерванную раскопку.
Но случаю было угодно приготовить другой
сюрприз. В стороне от раскопки появилась дру-
гая оса с такою же добычей. Она, так же, как и
первая, волокла самца сверчка. Обычай непло-
хой! Для процветания сверчкового общества
истребление части мужского населения не бу-
дет столь губительным, как потеря самок-
производительниц. От численности сверчков
зависело и благополучие ос-охотниц, специа-
лизирующихся на охоте на них. Пришлось
опять оставить дела. Новая незнакомка озада-
чила своим странным поведением. Она недол-
го тащила свою добычу, задержалась в ямке
возле солянок и тут начала долго и старатель-
но массировать челюстями голову своей без-
дыханной ноши. Иногда она прерывала это не-
понятное занятие и, обежав вокруг сверчка,
вновь принималась за странный массаж. Может
быть, она так пыталась оторвать усики? Они,
должно быть, мешали переноске груза Но, при-
глядевшись, я убедился, что роскошные и
длинные усики сверчка давно и аккуратно обре-
заны, и от них остались коротенькие культяпки.
29
П. Мариковский В мире насекомых
Но вот кончилось загадочное представле-
ние, оса (тогда я разглядел детально ее прие-
мы) схватила челюстями за длинные ротовые
придатки сверчка и скачками поволокла его,
ловко лавируя между кустиками солянок ана-
базиса и татарской лебеды - единственных
растений, покрывавших эту большую белую от
соли низину.
Меня стало утомлять преследование осы с
ее добычей. Давала себя чувствовать жара и
душный влажный воздух солончака. Тело об-
ливалось потом, хотелось пить, и воздух, как
нарочно, застыл без движения. Вокруг низины
на далеких желтых холмах пустыни один за
другим появились длинные белые смерчи, все
вместе они медленно передвигались по гори-
зонту в одну сторону.
И тогда опять произошло неожиданное.
Над занятой своими делами осой в воздухе
повисла небольшая серая мушка с белой се-
ребристой полоской между двумя крупными
красноватыми глазами. Скачками прыгала оса,
рывками над нею летела и ее преследова-
тельница. У мушки тоже был неистощимый
запас энергии, и она все время продолжала
свой полет, лишь только раз присев на не-
сколько секунд на вершинку травинки, когда
оса попала в заросли солянки и слегка замеш-
калась. Так они и двигались, преодолевая
около сотни метров: парализованный сверчок,
черная охотница сфекс и серая мушка.
Наконец, кончился их путь. Оса направи-
лась в норку, и я едва успел изловить висев-
шую в воздухе мушку, почти одновременно
выхватил пинцетом из норки сверчка. Оса в
недоумении выскочила наружу и тоже попала
в мой сачок. Счастливый от улова, без него
нельзя обойтись, чтобы узнать видовые на-
звания незнакомцев, я поспешил к банке, ко-
торой была накрыта норка. Но под ней было
пусто.
Прошло несколько часов. Оса не показыва-
лась наружу. Поведение ее меня озадачило.
Такая быстрая и энергичная, она не могла
столь легкомысленно и попусту тратить время.
К тому же ее жизнь не могла быть долгой,
цветков, на которых можно было бы подкре-
питься нектаром, не было.
Между тем, незаметно шло, и солнце скло-
нилось к горизонту, жара исчезла, подул лег-
кий ветерок. Белый солончак стал совсем си-
ним, а когда солнце зашло и небо окрасилось
красной зорькой, солончак порозовел
Пора было кончать с первой осой. Едва я
только поднял банку, как из норы пулей выско-
чил черный комочек, и, сверкнув крыльями,
умчался вдаль. Будто оса только и ждала, ко-
гда банка будет снята. Быть может, стекло
преграждало путь поляризованному свету не-
ба и воспринималось ею, как чуждое тело,
держало ее в ожидании, поэтому она ни разу
не попыталась выбраться из норки!
Далее оказалось, что в норке, ранее при-
надлежавшей сверчку, которую он соорудил
на время линьки, сбоку в вырытой каморке на-
ходится самец с роскошными прозрачными,
превращенными в музыкальный инструмент и
негодными для полета крыльями. Он тотчас
же шустро встрепенулся, но без усов. На его
груди между первой и второй парами ног ле-
жало большое продолговатое и слегка про-
зрачное яичко искусной охотницы.
Наверное, капелька яда охотницы за сверч-
ками обладала способностью погружать добы-
чу в короткий наркоз.
Интересно бы узнать химический состав
этого яда и выяснить, нельзя ли его использо-
вать в хирургических операциях медикам.
МНОГОЭТАЖНЫЕ ДОМИКИ
Северный склон горы Лысой покрыт лесом.
Стройные елочки ютятся по крутизне, подни-
маясь кверху, уступая место каменистым осы-
пям и голым скалам с пятнами льда и снега.
Несколько лет назад здесь прошел лесной по-
жар. Огонь потушили, а обгорелые деревья
вырубили. На месте пожара быстро выросла
пышная трава, и образовалась небольшая лы-
синка. С тех пор эту гору стали называть Лы-
сой.
После темного хвойного леса на полянке
все кажется необычным: и роскошные травы,
украшенные цветами, и яркий солнечный свет
В горах Тянь-Шаня август самое солнечное
время года, и воздух жужжит от насекомых. Я
давно собирался познакомиться с жителями
еловых пеньков на этой полянке.
Пенек, если он достаточно стар и простоял
несколько лет после того, как спилили дерево,
похож на многоэтажный домик, и стенки его
изрешечены отверстиями-окошечками. Конеч-
но, они не расположены как у настоящего до-
ма этажами, но, если сосчитать окошечки,
идущие от корней до самого верха, то пенек
все же покажется чем-то похожим на настоя-
щий небоскреб.
Окошечки в пеньках нескольких размеров.
Овальные и крупные проделаны личинками
жуков усачей. Такие же овальные, но помень-
ше принадлежат семиреченскому дровосеку.
Но больше всего на пнях почти идеально круг-
лых окошечек. Они сделаны осами-
рогохвостами.
У рогохвостов длинный яйцеклад, прикры-
тый прочным футляром. Яйцекладом самка
пробуравливает кору и древесину и отклады-
вает в ствол дерева яички. Из них выходят ли-
чинки. Целых два года они растут, протачивая
длинный ход в древесине. Этот ход плотно
забит мелкими древесными опилками или, как
30
П. Мариковский В мире насекомых
их называют, буровой мукой. Только к концу
второго года вырастает взрослый рогохвост.
Он прогрызает круглое окошечко и вылетает
из пенька.
Дырочки, проделанные рогохвостами, тоже
разного размера. Даже беглого взгляда доста-
точно, чтобы разделить их на три группы. Са-
мые крупные проделаны большим рогохво-
стом. Он внушительных размеров с ярко-
оранжевой перевязью на конце брюшка.
Средние принадлежат черному рогохвосту, а
самые маленькие сделаны очень редким тянь-
шаньским рогохвостом. Этого рогохвоста нет в
моей коллекции насекомых и образ жизни его
неизучен.
В некоторых местах пни усыпаны очень
мелкими, почти точечными, отверстиями. Их
просверлили лестничные короеды, насекомые
очень интересные, живущие не под корой, как
полагается короедам, а глубоко в древесине.
По отверстиям в пеньках нетрудно узнать
не только насекомых, но и определить, в каком
количестве они живут в лесу и разведать мно-
гое другое из их жизни.
В поисках тянь-шаньского рогохвоста я ста-
рательно подпиливаю пеньки и, стесывая тон-
кими слоями древесину, постепенно обнажаю
ходы. И вот оказывается, что ходы, проделан-
ные усачами и рогохвостами, прекрасные
квартиры для самых разнообразных насеко-
мых. Жителей в пеньках так много, что иногда
я теряюсь и сразу не могу определить, с кем
имею дело. Действительно, что может быть
лучше этих помещений с аккуратными, почти
гладкими стенками, непроницаемыми для не-
приятелей, защищающими и от дождей, и от
холода.
Вот на дне вертикального колодца, где ко-
гда-то окукливался тянь-шаньский рогохвост,
лежит кучка зеленых тлей. Они неподвижны,
будто заснули на долгую зиму. Как могли по-
пасть сюда эти насекомые? Неужели сами со-
брались на зимовку. Но зимовать еще не вре-
мя.
Настойчивая работа топором и пилой, и
снова передо мной кладовая с тлями. На этот
раз вместе с зелеными тлями лежит и толстая
черная еловая тля, живущая на тянь-шаньской
ели, и еще коричневая тля с белыми пестрин-
ками. Насекомые неподвижны, но среди них
кто-то барахтается, показывая черные под-
вижные усики. Потом показывается блестя-
щая, будто лакированная, грудь и брюшко, и
из хода выпархивает маленькая и очень изящ-
ная оса. Теперь все становится понятным. Это
она заготовила для своих деток тлей и каждую
парализовала жалом точно так, как это делают
помпилы - охотники за пауками, аммофилы
истребители гусениц бабочек, осы-бембексы -
добытчики слепней и многие другие.
Потом среди опилок в другом ходе внезап-
но показывается целый склад мушек сирфид.
стройных, тонких с брюшком, раскрашенным
как у ос. Кто-то тоже старательно заготовил
добычу впрок. Сирфиды лежат как живые, чис-
тенькие, с аккуратно сложенными крыльями,
прижатыми к груди ногами. Только одна из них
слегка сморщилась, и сбоку ее видна белая
червеобразная личинка.
Еще нахожу с десяток парализованных
грибных комариков очень черного цвета с ли-
монно-желтым брюшком, крупных, около сан-
тиметра длиной. Это великаны среди своих
родичей. Я хорошо знаю этих комариков. Они
недавно вывелись из куколок, и охотник за ни-
ми не замедлил этим воспользоваться.
Кто же охотник за сирфидами и комарика-
ми, удастся ли с ним встретиться?
Из одного хода не спеша выбирается
стройная черная, с красным плоским брюш-
ком, оса. Она лениво шевелит усиками. Ее
бесформенные крылья еще не успели распра-
виться и отвердеть. Она только что вышла из
куколки и впервые знакомится с яркими сол-
нечными лучами.
В одном из ходов видна какая-то зеленая
пробка. Осторожно ударяю топором сбоку, и
открывается миниатюрная сигара длиной око-
ло трех сантиметров, сложенная из плотно
прилегающих друг к другу подсушенных лис-
точков. Это сооружение пчелы-листореза. В
сигаре три ячейки, и вот уже из первой выби-
рается чудесная пчела, большеголовая, мох-
натая и глазастая. Во второй и третьей ячей-
ках вместо листорезов сидят также давно го-
товые к освобождению из колыбельки ковар-
ные осы-блестянки. Они вывелись из подбро-
шенных их матерью яичек, съели провизию,
заготовленную пчелкой, и уничтожили ее яич-
ко.
Наверное, что-то очень интересное скрыто
в ходе большого рогохвоста, запечатанного
глиняной пробочкой. Заметить такой ход труд-
но. Глиняная пробочка плотна, слоиста и как
бы сложена из двух тесно прилегающих друг к
другу пластинок. Видимо, делалась эта пробка
в два приема с перерывом на обед или в тече-
ние двух дней. За глиняной крышечкой распо-
лагается маленькая и пустая комнатка, за нею
снова глиняная перегородка, только не такая
массивная, а тоненькая и хрупкая. За этой пе-
регородкой зияет черный ход. Из него вывали-
ваются сморщившиеся и давно засохшие па-
учки и сухая обезображенная личинка. Жили-
ще принадлежит осе - охотнице за пауками. Но
какая-то болезнь погубила личинку, и запас
пищи остался неиспользованным.
Продолжаю работать топором и пилой. Еще
нашел одно запечатанное глиной окошечко
многоэтажного домика. За второй перегород-
кой показываются шустрые усики, большая
31
П. Мариковский В мире насекомых
голова, и в подставленную пробирку выпархи-
вает, сияя свежим одеянием, потребительница
пауков черно-красная оса помпила.
Есть еще окошечко, закрытое не глиной, а
липкой и тягучей еловой смолой. Смола дере-
ва предназначена природой для защиты от
насекомых, и вдруг кто-то сумел ею восполь-
зоваться для своих дел. Наверное, облада-
тель запечатанных смолой ходов обладает
какими-нибудь особенными челюстями или
ногами, не боящимися столь липкого материа-
ла. Но в ходах сидят готовые к вылету и ши-
карно разодетые грабительницы осы-
блестянки. Хозяин смоляной дверки остается
неизвестным.
Вскрыть ход рогохвоста, не изувечив посе-
лившегося в нем квартиранта, трудно. Прежде
чем стесывать тонкие слои древесины, надо
попытаться просмотреть ход. Приставляю к
ходу большую лупу, а над нею зеркальце.
Солнечный зайчик далеко проникает в темноту
хода и там, в глубине, загораются чьи-то глаза
или поблескивают усики. Тогда на два-три
сантиметра можно топором снимать древеси-
ну. Но иногда обитатель хода, потревоженный
сотрясением, пытается выбраться наружу и
попадает под топор.
Один такой раненый обитатель маленькой
квартиры оказался осой с тонкой длинной ше-
ей и широкими передними ногами, похожими
на лопатки. В ходах рогохвоста, наверное,
этой осе помогает лопаточка выгребать буро-
вую муку.
Среди множества пней один оказался
очень большим и старым. Дерево, видимо,
срубили еще до пожара в возрасте не менее
двухсот лет. Основание пня засыпано буровой
мукой, а из многочисленных окошечек выгля-
дывали круглые черные головки. Но тут мне
было нечего делать В многоэтажном доме
поселилась большая семья крупных черных
лесных муравьев-древоточцев.
Солнце склонилось к горизонту, и на золо-
тистую полянку легли глубокие тени. Стало
прохладно, повеяло сырым воздухом. Как не-
заметно промелькнул день! Много интересного
я увидел, и из всего этого оказалось немало
того, что заставляет продолжать поиски.
КРАСНОГЛАЗАЯ ТАХИНА
Горы позади. Впереди Алакульская впади-
на ровная, как стол, уходящая вдаль к гори-
зонту. Море зелени, тростники, цветы, черные
пыльные дороги, цапли, белые чайки и звон
комаров. Совсем другой мир после светлой и
сухой пустыни.
Близится вечер. Вдали на горизонте пока-
зывается темная полоска деревьев. Едва за-
метная торная дорога к ней - находка, можно
рассчитывать, что она приведет в место, хо-
рошее для стоянки. После километра пути от-
крывается спокойная река Тентек в бордюре
старых развесистых ив, это долгожданная
тень, в которой можно укрыться от солнца, от-
дохнуть, так как здесь влажный воздух.
Посредине реки виден небольшой остров.
С него доносятся крики ворон и галок. Птицы
кричат истошными голосами. Что-то произош-
ло в их жизни. Сегодня из гнезд вылетели гал-
чата и воронята, и у всех масса хлопот. Как
одновременно у них произошло это событие!
Крики птиц надоедают. Уже сумерки, а
шумное общество еще не успокоилось.
Ночью я просыпаюсь от крупных капель
дождя. Неприятно переселяться из полога в
палатку. Но небо чистое, на нем горят яркие
звезды. Да дождь ли это? Наверное, на старой
иве поселились пенницы и роняют вниз круп-
ные капли белой пены. Как будто еще падают
другие мелкие капли жидкости, но это, навер-
ное, так кажется.
Рано утром мы просыпаемся под громкое и
непрерывное жужжание множества работаю-
щих крыльев комаров и крики ворон и галок.
Но стая птиц вскоре улетает на луга, комары
прячутся от солнца в траву, а жужжание
крыльев продолжается. Оказывается, всюду в
воздухе, невысоко над землей, каждый на сво-
ем месте висит слепень-самец и неутомимо
работает крыльями. Иногда резкий рывок в
сторону, погоня за соперником, и вновь полет
на одном месте. Самки ползают по ветвям де-
ревьев. Им будто нет дела до брачных поле-
тов своих супругов.
Солнце начинает пригревать. Пенницы пе-
рестали ронять на землю капли влаги. Но что
творится с машиной! Она вся пестрит множе-
ством поблескивающих пятнышек. Откуда они
взялись?
На листьях старой ивы, под которой мы
расположились, всюду разгуливают элегант-
ные зеленые цикады. Пятнышки на машине от
них. Это сладкие испражнения, предназначен-
ные для муравьев. Но их здесь нет. Несколько
лет назад река выходила из берегов, заливала
рощу деревьев, и муравьи исчезли.
Когда-то против наводнения вдоль реки
бульдозерами был сделан предохранитель-
ный земляной вал. Он слабо зарос раститель-
ностью, и почва на нем не слежалась, как сле-
дует. В земляном вале среди роскошных лугов
- настоящее царство для роющих насекомых.
Земляные пчелы, осы-аммофилы - охотницы
за гусеницами, осы-церцерисы - потребитель-
ницы жуков, осы-бембексы - гроза слепней,
всюду летают, ползают, скрываются в норках и
выползают из них.
Над землей реют маленькие осы-
церцерисы. Они что-то ищут. За одной осой,
точно копируя ее полет, следует какая-то муш-
ка. Иногда она отстает и садится на былинку,
32
П. Мариковский В мире насекомых
посматривая по сторонам яркими красными
глазами на белой голове.
Я ловлю маленьких церцерис. Это самцы.
Они поглощены долгим и трудным поиском
своих сильно занятых подруг. Но зачем крас-
ноглазая мушка преследует самцов ос, какой
от них прок? Если бы мушка собиралась на
них отложить яичко, то она могла бы это сде-
лать давным-давно и с большим успехом. Ей
нужны самцы для чего-то другого. Наверное,
по самцам она ищет норку самки, чтобы под-
бросить свое яичко на запасенных для личи-
нокосы парализованных жучков.
Вот один из самцов, без устали реявший на
крыльях, ныряет в норку. За ним тотчас же
проскальзывает и мушка. Хорош кавалер, при-
водящий к возлюбленной ее заклятого врага!
Норка прикрыта мною кусочком земли. На-
чинается раскопка. Но из-под лопатки выска-
кивает только самец и его преследовательни-
ца мушка. Оба они забрались в пустое поме-
щение.
Мимо меня только что промчалась более
крупная самка церцерис. Бросив преследова-
ние самца, за ней сразу же увязалась и мушка.
Оказывается, она следует не только за сам-
цами. Обе скрылись в норке. Надо поскорее
вырыть норку и изловить осу и ее недруга,
чтобы потом узнать их видовое название. Как
бы не упустить насекомых. Не установить ли
над норкой какой-нибудь колпак!
Заложив норку камешком, спешу на бивак,
беру марлевый полог и, накрывшись им, уса-
живаюсь возле норки, Теперь я смело могу
приниматься за раскопку. Тот, кто вылетит из
норки, никуда не денется.
В пологе душно, жарко, но зато я спокоен. И
как только я не догадался прежде применить
этот способ! Сколько в жизни было неудач при
раскопках жилищ насекомых, находящихся в
земле.
Снял камешек, прикрывавший норку, засу-
нул в нее соломинку, начал раскопку. Вот из
норки выскакивает стремительная мушка и
садится на стенку полога. Это она, красногла-
зая тахина. А вот и сама самка церцерис. Не
беда, что норка оказывается пустой, и оса-
церцерис еще не заготовила в нее добычи.
Тайна красноглазой тахины разгадана. Она
злейший враг осы, разыскивает ее норки, сле-
дуя то за самцами, то за самками, за кем при-
дется, лишь бы добраться до чужого добра и,
проникнув в норку, подбросить яичко на добы-
чу, предназначенную для потомства осы.
Незаметно проходит день. Вечереет. По-
степенно растет гул крыльев, над травой в
брачном полете опять реют самцы-слепни,
тонко звенят комары. Стая ворон и галок воз-
вратилась на свой остров, покрутилась и, вдо-
воль накричавшись, помчалась к далекому
озеру Сассыккуль.
ДЛИННЫЕ НОГИ И ДЛИННЫЕ
ЧЕЛЮСТИ
Мы сидим возле машины вокруг тента, по-
стеленного на землю, завтракаем, посматри-
вая на коричневые горы пустыни, на далекую
синюю полоску гор Калканов с едва заметным
желтым пятном Поющей горы и обсуждаем
предстоящий маршрут путешествия. Пожалуй,
нам больше не стоит задерживаться в этой
обширной и горячей пустыне, нужно ехать
дальше. Таково мнение большинства.
Неожиданно сверху рядом с машиной,
сверкая ярко-голубыми с черной перевязью
крыльями, садится большая кобылка Trinchus
iliensis и быстро прячется в кустах терескена.
Вслед за ней появляется оса-сфекс, большая,
энергичная, смелая, в иссиня-черном одеянии.
Не обращая на нас внимания, она мечется
вокруг, будто кого-то ищет. Какие у осы длин-
ные ноги. Зачем они ей такие?
Оса подбегает к тенту, вскакивает на банку
из-под консервов, расправляет усы специаль-
ной кисточкой на передних ногах, потирает
друг о друга задние ноги, широко раскрывает
длинные и острые челюсти, потом захлопыва-
ет их так, что их острые концы торчат сбоку с
противоположных сторон. Все это ловкими
быстрыми привычными движениями. Потом
поводит в стороны головой с большими чер-
ными глазами и, будто осмотрев всех нас, си-
дящих на земле, мчится дальше, горделивая,
независимая и сильная. Она очень занята, ей
некогда, у нее какое-то важное и неотложное
дело. Я думаю: зачем осе такие длинные че-
люсти?
Черная оса не желает покидать наш бивак.
Чем-то он ей приглянулся, все время крутится
возле. Вдруг она быстро заскакивает в кустик
терескена. В сухих веточках раздается шорох,
он усиливается, потом появляется трепещу-
щий клубок, ничего в нем не понять. Черная
оса переплелась с большой кобылкой-тринхус.
Вот кого она разыскивала и преследовала!
Через несколько мгновений кобылка лежит на
боку оглушенная, ее задняя правая нога, розо-
вая изнутри и в деликатных пестринках снару-
жи, парализована, другая нога беспомощно
размахивает в воздухе. Все произошло на-
столько быстро, что ничего не удалось разгля-
деть, как следует. Кобылка же постепенно
приходит в себя. Переваливается с боку на
бок, шевелит усами, сгибает и разгибает здо-
ровую ногу, а когда черный хищник подбегает
к ней, неожиданно подскакивает в воздух и
расправляет большие голубые с черным кры-
лья. Но оса уже повисла на своей добыче,
кривые челюсти уже вонзились в кромку
крыльев, прихватили брюшко. Обе добычи
хищника падают на землю. Здоровая нога ко-
33
П. Мариковский В мире насекомых
былки согнута и ей никак не разогнуться, ме-
шает голова противника.
Ловок прием хищника! Всего лишь одна
хватка челюстей, и у большой и сильной ко-
былки скованы крылья, брюшко и нога. Вот
для чего, оказывается, осе нужны такие кри-
вые и длинные челюсти!
Черное брюшко осы конвульсивно вздраги-
вает, его кончиком оса нащупала едва замет-
ную впадину в месте прикрепления средней
ноги к туловищу и туда вонзила острое жало.
Еще один удар в грудь, и кобылка нема, глуха,
недвижима, только мелкое дрожание усиков
говорит о том, что жизнь еще не покинула ее
тело, и оно, умело парализованное, преврати-
лось в консервы для детки удачливой матери-
охотницы.
Проходит несколько минут. Оса быстро бе-
гает вокруг кобылки. Теперь ей надо рыть нор-
ку. Но разбойнице не нравятся посторонние
наблюдатели, она замечает наши неосторож-
ные движения и тогда садится верхом на
большую кобылку, хватает челюстями ее ко-
роткие белые усики и, приподнявшись на
длинных ногах, быстро тащит прочь свою до-
бычу.
Теперь понятно, зачем осе длинные ноги!
Красавица оса меня заинтриговала. Инте-
ресно бы посмотреть до конца ее охоту, про-
следить ускользнувшие детали борьбы с ко-
былкой, да заодно забрать и ее саму для кол-
лекции. Возможно, этот вид сфекса неизвес-
тен науке.
- Может быть, еще останемся на день, -
предлагаю я своим спутникам.
- Останемся! - все дружно соглашаются со
мною.
Но никому более не удается увидеть чу-
десного черного охотника.
ДОРОГА БЕЗ ОРИЕНТИРОВ
В открытое окно лаборатории ветер доно-
сил запах травы и легкий шелест листьев де-
ревьев. Стук пишущей машинки и голоса раз-
говаривающих слились в общий гул рабочего
дня. Ушел очередной посетитель, хлопнула за
ним дверь и в этот момент я увидал, как по
столу бежит, волоча паука, небольшая оса
Tripoxilon. Я знаком с этой смелой охотницей.
Из мелких комочков глины она лепит домики-
трубочки для своих деток и набивает их пара-
лизованными пауками. Оса довольно обыден-
ная, и ее домики можно встретить в самых
разнообразных, иногда неожиданных местах.
Однажды в экспедиции эта оса ухитрилась
слепить глиняное жилище в радиоприемнике,
лежавшем в углу палатки. За день энергичная
труженица успела построить основательное
сооружение. В конце дня приемник вынесли
наружу, и оса, не найдя его на месте, долго и
упорно металась по вещам, разыскивая исчез-
нувший и такой заметный ориентир.
О том, что оса искала радиоприемник, я до-
гадался после, когда он вышел из строя и его
пришлось разбирать. Тогда и обнаружилось
несколько глиняных ячеек, набитых пауками,
полусъеденными личинками осы. Потом я
вспомнил о том, как целую кучечку глиняных
домиков, забитых пауками, принадлежавших
этой же осе, мне прислал пасечник Емельянов
из-под Новосибирска. Гнезда ос он собрал в
ульях. Как пчелы допустили осу в ревниво ох-
раняемые от всех чужаков ульи, уму непости-
жимо. Оса не была врагом пчел. Но откуда это
было известно трудолюбивым сборщицам нек-
тара.
Сейчас оса, не мешкая, быстро тащила
свою добычу. Она держала паука у себя меж-
ду ногами брюшком кпереди, головою назад.
Так, очевидно, было удобнее. Главная тяжесть
ноши, брюшко, располагалось под грудью. Вот
оса прыгнула со стола на радиатор централь-
ного отопления, с него перебралась на подо-
конник. Сейчас упорхнет в открытое окно.
С интересом рассматриваю неожиданную
посетительницу лаборатории. Никогда не по-
дозревал, что эта истребительница пауков
может забираться в дома и заниматься в них
охотой. Случайно сделал резкое движение,
оса, напугавшись, вспорхнула, вылетела в ок-
но, но тотчас же возвратилась и стала бегать
по подоконнику. Она явно разыскивала свою
добычу, несколько раз совсем к ней приблизи-
лась, но не заметила, так как паук лежал в уг-
лублении для рамы. Странно, почему оса не
может найти паука на открытом месте.
Вот она, будто отчаявшись обнаружить по-
терянную ношу, вскочила на стол, оттуда на
радиатор центрального отопления, повторяя
путь, по которому ранее пронесла добычу, и
опять занялась на подоконнике беспорядоч-
ными поисками. Подоконник ровен, ребро уг-
лубления для рамы всюду одинаковое, нет на
нем никаких заметных ориентиров.
Долго мучилась оса. Мне хотелось ей по-
мочь и придвинуть поближе ее добычу. Но,
осторожная, она каждый раз улетала, напуган-
ная моими движениями.
Так и не нашла добычу, бросила ее. И про-
лежал паук нетронутым несколько дней, пока я
не забрал его и не спрятал в пробирку. Вот
какая невезучая! В природе такой предмет,
ровный и одинаковый, длиною около метра не
встретишь, и как на нем сориентироваться.
В пробирке паук ожил, зашевелил ногами.
Когда же я его трогал, он шустро, но как-то не-
естественно подпрыгивал. Так продолжалось
более десяти дней. Потом он совсем заснул,
но не испортился и целых два месяца лежал,
как живой, постепенно высыхая и уменьшаясь
в размерах. Видимо, яд осы был прекрасным
34
П. Мариковский В мире насекомых
консерватором. Вот бы узнать его состав и,
синтезировав, применять для консервирова-
ния продуктов. Очевидно, он безвреден, если
добыча, обработанная им, предназначалась
для собственной детки. Кроме того, он может
оказаться мощным антисептиком для лечения
недугов человека.
НЕУТОМИМЫЕ ОХОТНИКИ
Знойный воздух неподвижен. Замерли сак-
сауловые деревья, и ни одна веточка не ше-
лохнется. В небе застыло ослепительное и
горячее солнце. Сквозь подошвы обуви жжет
раскаленный песок, во рту пересохло, мучит
жажда и кажется, будто все живое страдает
вместе с нами. Но по гребням барханов ожив-
ленно носятся песчаные круглоголовки, сигна-
лизируют друг другу хвостиками, бегают чер-
нотелки, с треском крыльев взлетают кобы-
лочки, воздух звенит от песен разных насеко-
мых, и все будто радуется такому нестерпи-
мому зною.
В полуденные часы в песчаной пустыне,
поросшей редким саксаулом, трудно найти
хотя бы клочок спасительной тени. Вот разве
можно примоститься там, где с одной стороны
выдуло бархан, и нависли над его поверхно-
стью корни саксаула.
Когда сняты тяжелая полевая сумка, фото-
аппарат и рюкзак, а мокрая от пота майка по-
вешена на куст, сразу становится легче.
Рядом к саксаулу муравьи проложили до-
рожку и старательно доят тлей, сидящих на
чешуйчатых галлах. Зажужжала в воздухе
крупная сине-зеленая в желтых пятнышках
пустынная златка и, грузно шлепнувшись, при-
цепилась за тоненькую веточку. В стороне вре-
менами взлетает песчаная кобылочка и, по-
трещав в воздухе крыльями, садится на песок.
Какое-то насекомое, жужжа крыльями, настой-
чиво кружится возле висящей на кустике май-
ки, отлетит в сторону и снова возвращается.
Что ему там надо? По звуку полета это, кажет-
ся, оса и даже можно различить ее полосатое
брюшко. Может быть, там на этой же веточке,
на которой находится майка, она начала стро-
ить гнездо? Но оса неожиданно устремляется
на меня и начинает виться вокруг, не преры-
вая настойчивой песни крыльев. Вот она, на-
конец, устала, села в сторонке на песок, ше-
веля брюшком и вздрагивая усиками, но не
просидела и минуты, как снова взлетела и
опять стала носиться вокруг
Поведение осы меня озадачило. Что ей от
меня надо?
Отдохнув, направляюсь в обратный путь к
биваку, а оса следует за мною. Потом она ис-
чезает, но через некоторое время их появля-
ется сразу две. Что за странная местность, где
осы зачем-то преследуют человека!
Тент растянут на самом берегу реки. Вокруг
безлюдная пустыня. На земле видны следы
джейранов, животные ходят сюда на водопой.
Тент - плохое укрытие от жары, и как хорошо,
что временами можно погружаться в воду в
ожидании, когда спадет зной.
Вскоре после того, как мы устроили бивак,
появились слепни. Большие, грузные, с круп-
ными глазами, они охотятся за нами. Стоит
только на минутку отвлечься, как ощущаешь
болезненный укол. Поспешный взмах рукой
напрасен, кровопиец ловко увертывается от
удара и, взмыв в воздух, вновь ожидает удоб-
ного момента для нападения.
Ощущение, что за тобою происходит по-
стоянная и настойчивая охота, по меньшей
мере, сразу десятка кровососов, лишает по-
коя. Откуда они взялись здесь в таком количе-
стве? Уж не в ожидании ли джейранов, посе-
щающих водопой, сюда собрались эти неснос-
ные насекомые?
На второй день со слепнями происходит
неожиданная перемена. Иногда наступают
минуты, когда они все, как по команде, прячут-
ся по закоулкам, забиваются в верхние углы
конька тента, между экспедиционными веща-
ми, и затихают. В такое время раздается гуде-
ние уже других крыльев, и под растянутый
тент врывается пестрая энергичная оса.
Сомнений нет: слепни боятся ос. Вот зале-
тел под тент неосторожный слепень и мгно-
венно столкнулся в воздухе с осой. В мечу-
щемся клубке ничего не разобрать, но когда он
падает на землю, видно, как оса наносит по-
спешные удары жалом, обхватывает добычу
ногами, и, взлетев с нею, уносится вдаль, ис-
чезнув за саксауловыми деревьями.
Так вот кто наши спасители! Мы с радостью
приветствуем появление ос, сами ловим слеп-
ней и, удерживая за кончик крыла пинцетом,
предлагаем их крылатым хищникам.
Вскоре осы разведали нашу стоянку, их
стало много, а слепни изрядно присмирели,
совсем стали другими. Осы такие энергичные,
без устали разыскивают слепней, все время в
полете, в движении, ни одна не присядет от-
дохнуть от напряженной охоты.
Оказывается, наши спасительницы не слу-
чайные охотники за слепнями. Они принадле-
жат к роду Bembex, все представители которо-
го охотятся только на слепней и кормят ими
своих личинок. Обычно бембексы населяют
песчаные местности, в податливой почве ко-
торых роют свои норки. У ос-бембексов, с ко-
торыми мы встретились, оказывается, на-
столько хорошо развит инстинкт поиска своей
добычи, что они разыскивают не столько слеп-
ней, сколько крупных животных, на которых
потом уже и ловят кровососов. Вот почему оса
кружилась вокруг моей майки, а затем и меня
преследовала. Ее привлек запах пота.
35
П. Мариковский В мире насекомых
Жизнь бембексов изучена слабо. Неизвест-
но, сколько слепней истребляет каждая оса за
свою жизнь, как устроено ее гнездо, сколько
поколений выводится за теплое время года,
как они зимуют. Непонятно, почему эти осы
редки, почему водятся не всюду и часто их не
бывает в местностях, изобилующих крылаты-
ми мучителями домашних животных и челове-
ка.
Жаль, что так мало этих неутомимых охот-
ников, и неизвестно отчего это зависит...
Много лет прошло со времени моей первой
встречи с неутомимыми охотниками за слеп-
нями, и мне не раз приходилось наблюдать за
этими потребительницами докучливых крово-
сосов.
Однажды в жаркий июльский день, изнывая
от духоты и жажды, мы подъехали к чудесному
песчаному берегу реки, обрамленному тени-
стыми тугаями. Все с радостью бросились в
воду.
Но возле нас тотчас же появились ненави-
стные слепни-дождевики. Из всех видов слеп-
ней эти особенно охотно нападали на челове-
ка во время купания. Незаметно, тихо, украд-
кой, не шумя крыльями, они усаживались на
тело и наносили болезненный укол.
Но вот раздалось грозное гудение крыльев,
и появилась желтая оса-бембекс. Она стара-
тельно летала вокруг каждого из нас в надеж-
де схватить одного из кровососов. Кое-когда,
устав, тяжело дыша (растягивая и сокращая
брюшко, засасывая и выталкивая из трахей
воздух), она садилась передохнуть на песок.
Слепней же возле нас как не бывало! Все до
единого исчезли. Будто их ветром сдуло.
Когда же смолк гул крыльев раздосадован-
ной неудачей осы, вновь раздались недоволь-
ные возгласы и шлепки по телу моих коллег.
Слепни опять стали нас награждать укусами.
Ехать в жаркую пустыню от реки не хоте-
лось. Мы долго купались. Через полчаса нас
снова проведала оса, и опять слепней след
простыл. И так несколько раз!
Как ловко приспособились слепни разли-
чать своего недруга по звуку работы крыльев!
Вот и происходит сейчас жестокая борьба ме-
жду охотниками и их добычей. Наверное, эта
борьба ослабевает, когда наступает год изо-
бильный на слепней. Тогда среди множества
кровососов оказывается немало неумелых и
неловких. Они - благодатная добыча. Но, ис-
требляя их, осы-охотницы работают против
себя, своего потомства, так как оставляют са-
мых ловких и тем самым совершенствуют
слепневый народ. Ведь выживают наиболее
ловкие, тихо звенящие крыльями осы. Поги-
бают слепни, не умеющие угадывать прибли-
жение осы и вовремя от нее прятаться. Этот
неуемный процесс взаимного приспособления
бесконечен и будет продолжаться, пока есть
на свете неутомимые охотники бембексы и их
добыча - кровожадные слепни.
Наши симпатии на стороне милой осы, ей
мы желаем удачи в этом трудном соревнова-
нии.
Вспоминая встречу с осами и слепнями,
думаю о том, что можно было бы записать
звуки потребительницы кровососов на магни-
тофон и использовать их для защиты от на-
зойливых и болезненных укусов не только че-
ловека, но и домашних животных. Еще для
успешной охоты бембексов, быть может, есть
смысл кое-где устраивать для них площадки с
песком, в которых удачливые потребительни-
цы кровососов устраивают своих деток.
От слепней очень сильно страдают коровы
и лошади!
ОСА-ПОЛИСТ
По небольшому гнезду ползает оса. Она за-
глядывает в каждую ячейку и что-то там дела-
ет. В ячейках видны маленькие светлые ли-
чинки. В тех же ячейках, которые расположены
снаружи и, следовательно, сделаны недавно,
поблескивают крохотные, светлые, с лакиро-
ванной поверхностью яички. В каждой ячейке
по одной личинке или яичку. Оса прилетела
проведать свой домик и сейчас кормит потом-
ство, отрыгая каждой личинке по капельке пи-
тательной жидкости.
Личинки голодны, давно ожидают свою
мать, и каждая из них тянется кверху, просит
еду. Совсем, как в гнезде какой-нибудь птицы
с проголодавшимися птенцами.
Оса принадлежит к так называемым обще-
ственным и относится к роду Полистов. Это
матка. Она благополучно перезимовала в ук-
ромном месте и теперь весною уже успела
обосновать жилище с многочисленным семей-
ством. Сперва она построила тонкий стебелек,
прикрепив его прочно к камню, потом на вер-
шине его сделала первую ячейку. Получилось
что-то, напоминающее кубок на длинной нож-
ке. Следующие ячейки стали надстраиваться
вокруг первой, пока не получилось подобие
маленьких осиных сот.
Воск, строительный материал пчел, осы не
применяют, а используют как бы плохо отбе-
ленную бумагу. Ее осы делают из волокон
древесины, материала, из которого готовится
нами настоящая бумага. Челюстями они со-
скребывают поверхностные рыхлые и вывет-
рившиеся слои древесины, смешивая с клей-
кой слюной. Получаемая бумага прочна, легка,
пориста и не разрушается дождями. Двадцать-
тридцать ячеек с таким же числом деток впол-
не достаточная нагрузка на одну осу-матку,
поэтому забот ей хватает.
Вот маленькие личинки подросли, стали
большими, уже высовывают из ячеек свои ко-
36
П. Мариковский В мире насекомых
ричневые головки, и некоторые из них заплели
тоненькими нитями отверстие своей кельи.
Вскоре из запечатанных ячеек выходят моло-
дые осы.
Теперь у матки-основательницы целая куча
помощниц. Молодые осы активно принимают-
ся за общие дела. Кто строит ячейки, и гнездо
растет с каждым днем, а кто ухаживает за по-
томством. Молодое поколение - бесплодные
осы. Они не кладут яичек и поэтому их назы-
вают работницами.
Вскоре гнезда не узнать. Оно стало боль-
шим, ячеек в нем, пожалуй, около тысячи, и
все покрыто чуткими пестро-желтыми осами-
полистами. Изменилась и основательница
гнезда - матка. Ее брюшко заметно увеличи-
лось, и вся она стала неповоротливая и отя-
желевшая. Ей теперь не к чему летать. Все
заботы по гнезду с нее сняты, от одиночной
жизни не осталось и следа. Матка занята
только тем, что кладет яички в ячейки. Гнездо
же стало настоящим общественным жилищем.
Личинки прожорливы и все время требуют
еду. Работницы постоянно заняты охотой, до-
бывают нектар цветков, мякоть фруктов и на-
секомых. Поймав какую-нибудь муху, оса от-
рывает от нее крылья, ноги, голову, а иногда и
брюшко и из самой вкусной и богатой мышца-
ми груди приготовляет своеобразный фарш.
На охоте оса не пользуется жалом. Этим об-
щественные осы отличаются от ос одиночных.
Ее главное оружие мощные и зазубренные
челюсти, сильные крылья, цепкие ноги и жало,
необходимое для защиты своего обществен-
ного жилища и его обитателей. Попробуйте
прикоснуться к гнезду. Неосторожное движе-
ние, и осы уже заметили посетителя, забеспо-
коились, одна за другой взлетают в воздух,
намереваясь строго покарать нарушителя по-
коя.
Ужаление осой болезненно. Кроме того,
место, в которое было вонзено жало, краснеет
и опухает. Хуже, когда жалит не одна оса, а
сразу несколько. Самое же опасное - неза-
метно проглотить осу с фруктами. Оса успева-
ет ужалить в гортань, и человек может погиб-
нуть от удушья. Другая опасность для тех, кто
носит очки. Попав между ними, оса может ужа-
лить в глаз. Впрочем, такие случаи редки.
Осы очень энергичные насекомые. Они
деятельны с раннего утра до позднего вечера.
В самое жаркое время дня они не прекращают
работу. Лишь бы поблизости находилась вода.
Оживленный водопой ос можно увидеть где-
нибудь на небольшом ручейке в жаркой без-
водной пустыне. Весной, когда в логах еще
текут ручейки, матки-основательницы строят
поблизости от них свои гнезда. Но вот насту-
пает жаркое лето, ручейки высыхают, и за во-
дой приходится летать за пять-десять кило-
метров.
В безводных местах осы удивительно бы-
стро собираются к биваку, жадно слизывая
капельки влаги с посуды, забираются в кружки
с чаем.
За лето население осиного гнезда все вре-
мя пополняется, и общество быстро растет.
Чем крупнее осиное гнездо, тем оно неуязви-
мее. Кто осмелится напасть на большую ком-
панию!
В конце лета осы начинают строить круп-
ные и мелкие ячейки. Из крупных ячеек выхо-
дят будущие основательницы-матки, из мел-
ких - самцы. И те, и другие покидают роди-
тельское гнездо, отправляясь в брачный по-
лет. Вскоре самцы погибают.
Многие общественные осы устраивают
гнезда под камнями, на стволах деревьев, под
крышами домов и в других укромных местах. В
горных еловых лесах Тянь-Шаня живет оса-
веспула. Она прикрепляет свое гнездо к вет-
вям кустарников, а соты окружает многочис-
ленными слоями бумаги. Гнездо имеет форму
шара с единственным входом снизу. Слои се-
рой бумаги все время надстраиваются сверху
вниз. Такие гнезда лучше защищены от вра-
гов, непогоды и, когда идет дождь, в нем сухо,
тепло и уютно.
ОСА-ИЗОБРЕТАТЕЛЬНИЦА
Не ожидал я, что у меня появятся против-
ники ремонта дачного домика. И самые не-
ожиданные.
В жаркую погоду домик сильно нагревался
солнцем, зимою же за ночь быстро остывал.
Я решил засыпать мелкими стружками ши-
рокую воздушную прослойку в стенках. Внача-
ле дело шло успешно, пока не пришла оче-
редь за последней, находящейся с восточной
стороны, стенкой. Тут, едва я установил лест-
ницу, расширил щель и приготовился к работе,
как мимо меня с гудением пронеслась оса,
круто завернула в воздухе и, разомчавшись.
вскользь задела за плечо. Маневр воздушного
пирата можно было понять как серьезное пре-
дупреждение. За первой осой из щели, веду-
щей на чердак, высунулась другая оса и, по-
шевеливая брюшком, нервно вздрогнула
крыльями. Может быть, осы меня пощадят,
если буду работать тише?
Но хозяева чердака показали крутой нрав.
Атаки повторялись одна за другой. Наконец,
одна из защитниц своей семьи на лету вонзи-
ла жало в ухо. Оно побагровело, опухло. Ну
что же! Я сам виноват, раз не посчитался с
серьезными угрозами. Другие осы сразу напа-
дают, жалят без разбора, с осами шутки пло-
хи. Пришлось прекратить работу. Времени же
оставалось мало. Суббота и воскресенье -
единственные дни, когда можно заняться хо-
зяйственными заботами на участке.
37
П. Мариковский В мире насекомых
С грустью, я смотрел на незаконченные де-
ла. Но выход нашелся. Вскоре солнце зашло
за холм, на дачу упала тень, похолодало, а
когда стемнело, я смело принялся за прерван-
ную работу. Закончив засыпку стены, постучал
молотком, укрепляя дощечки, а потом, взяв
фонарик, разыскал своих противников на чер-
даке. Все они, дружная когорта численностью
не менее двух десятков, вместе с маткой си-
дели плотной кучкой на гнезде, размером с
чайное блюдце. Осы заметно волновались, но
не решались покинуть свое убежище. Ночью
они беспомощны. Я не стал мстить своим неу-
живчивым квартирантам и оставил их в покое.
Потом я не испытывал никаких неудобств
от своих ядоносных сожителей. Лишь иногда
на застекленную веранду залетали одна-две
полосатые гостьи и, побившись о стекла, пы-
тались выбраться из неожиданного плена, по-
ка я им не оказывал помощь. Еще прилетали
различные бабочки, наездники, комары-
типулиды, а один раз пожаловал глазастый
богомол. Всех их я, осторожно схватив пинце-
том, выпроваживал на волю.
К осени появились назойливые мухи. Они
крутились на веранде, садились на съестные
продукты, назойливо лезли, куда не следует.
Тогда я и обратил внимание на странную осу.
Она постоянно наведывалась к нам и, стара-
тельно облетая окна веранды, присаживалась
на все пятнышки на стекле, дырочки на рамах,
на шляпки вбитых в дерево гвоздей. Ее при-
влекало даже собственное отображение в ма-
леньком зеркальце, стоявшем на подоконнике.
Устав, она садилась на стекло окна и отдыха-
ла несколько минут. Странная была оса, непо-
нятным было ее поведение.
Вскоре загадка посетительницы раскрылась.
Оса, оказывается, не обладала хорошим зре-
нием. Темные пятнышки она принимала за мух.
И уж, наткнувшись почти вплотную на одну из
них, хватала ее и, вонзив в нее жало, падала
вместе с нею на подоконник или на пол. Пора-
женная ядом, муха мгновенно прекращала со-
противление. Прочно обхватив свою добычу
цепкими ногами и быстро работая челюстями,
оса принималась за ее обработку. Прежде все-
го, у мухи отсекала ноги. Потом, поблескивая
на солнце, вниз падали прозрачные крылья. В
последнюю очередь она отрывала голову. Пе-
режевав ее и высосав содержащиеся в ней со-
ки, оса бросала эту, казалось бы, питательную
часть тела. Длинные щетинки, покрывавшие
тело мухи, тоже клочьями падали вниз, как во-
лосы из-под ножниц усердно работающего па-
рикмахера. Обработав свою добычу и превра-
тив ее в бесформенный кусок мясного фарша,
добытчица уверенно направлялась к открытой
двери веранды.
Визиты полосатой охотницы, оказывается,
продолжались издавна, я об этом не подозре-
вал, а белый подоконничек был основательно
усеян обломами трофеев.
Самых крупных мух оса избегала. Очевид-
но, эта добыча была ей «не по зубам».
Окно веранды - идеальное охотничье уго-
дье. Если муха успевала вырваться из цепких
ног осы, то она проявляла крайнюю тупость,
стремясь к свету и стукаясь о стекло почти в
том же месте, где произошла встреча с хищ-
ницей.
Покидая веранду, оса так стремительно
мчалась на своих сильных крыльях, что мне
пришлось потратить немало времени, прежде
чем удалось проследить ее путь. Он вел в ще-
лочку на чердак, ту самую, из которой как-то
вылетали осы-защитницы, мешая заниматься
ремонтными делами.
Оса, истребительница мух, не занималась
ничем другим, кроме избранной ею профес-
сии, так как не проходило и пяти минут, как оса
появлялась вновь, принимаясь за старатель-
ный облет окон и присаживаясь на все пят-
нышки, прежде чем столкнуться с мухой. За
день наша труженица совершала не менее
сотни рейсов. Она работала одна - эта ловкая
добытчица мясной еды - и никогда более од-
ной осы на веранде не было.
Очевидно, сигнализация среди ос плохо
развита, и удачливая охотница не умела по-
звать за собою никого другого на столь удач-
ный промысел. И никто не пытался следовать
примеру одиночной охотницы, не то, что у
пчел, муравьев или термитов.
К вечеру почти все мухи были истреблены,
и последние визиты незадолго до захода
солнца были самыми продолжительными и
трудными. Тогда мне становилось жаль при-
лежную осу, я при помощи сачка добывал ка-
кую-нибудь спрятавшуюся в укромный угол
хитрую муху и подносил ее в дар избавитель-
нице от этих неприятных насекомых.
Наша оса определенно была изобрета-
тельницей. И, как всегда бывает в таких слу-
чаях, к своему изобретению она подошла слу-
чайно: попала неожиданно на веранду, би-
лась, как и все насекомые, в окна, пока слу-
чайно не поймала муху и не вылетела с нею
благополучно в открытую дверь. Как бы там ни
было, наша оса-изобретательница была верна
своей профессии. Благодаря ее стараниям,
гнездо выглядело отлично, приплод на нем
был богатым, и к осени на сотах появилось
множество самцов и самок.
ОСЫ, ЧУВСТВУЮЩИЕ ВЗГЛЯД ЧЕЛОВЕКА
К концу лета осиные гнезда разрослись,
стали большими, и на них появилось войско
черно-желтых ворюг и разбойников. Они шны-
ряли везде и всюду, и каждая оса приспособи-
лась к своему узкому ремеслу. Кто ловил мух
38
П. Мариковский В мире насекомых
и, тщательно пережевав пищу, готовил из нее
мясное блюдо, кто пристрастился к сладкому,
нападая на варенье и фрукты. В общем, со-
седство ос с человеком проходило благопо-
лучно: осы миролюбивы, если не трогать их
самое сокровенное - жилище. Поэтому дачни-
ки терпели ос, осы терпели дачников.
Мой сосед по даче рассказывает.
- Такая она хитрая, оса. У меня на чердаке
над самым ходом гнездо. Я каждый раз проле-
заю совсем от него близко и осам хоть бы что.
Подергают брюшком, пошевелят крыльями.
Мол, «смотри, видали тебя, следим за тобой!».
Я их уже изучил, знаю. Чтобы не трогали меня,
не гляжу на них, или только так, краешком гла-
за, мимоходом.
- Неужели на них смотреть нельзя? - заин-
тересовался я.
- Никак нельзя, она человеческого взгляда
не любит, очень боится. А как же! Человече-
ского глаза боится любая птица или зверь.
Стоит мне на моих ос посмотреть прямо, они
сразу в беспокойство кидаются. Тогда удирай.
Не то зажалят!
Рассказ соседа меня очень заинтересовал.
Неужели действительно осы ощущают взгляд
человека, понимают, что на них смотрят. Но
осы близоруки. Может быть... и пошли разные
догадки.
- Покажите мне своих ос! - прошу я соседа.
На чердаке, над самым люком, на шифер-
ной крыше вижу обычное осиное гнездо. Часть
ячеек на нем прикрыто белыми крышечками.
Забираюсь на чердак, отхожу в сторону, смот-
рю. За мною пролезает и сосед. Его голова
почти в двадцати-тридцати сантиметрах от
гнезда. Осы спокойны.
- А теперь смотрите, что они покажут! - го-
ворит хозяин дома, и, повернув лицо, смотрит
в упор на гнездо.
Мгновенно вся мирная компания встрево-
жилась, затрепетали крылья, задергались
брюшки. С грозным гудением несколько рети-
вых защитников взмыло в воздух.
Мой сосед поспешно юркнул вниз. Осы по-
крутились, облетели вокруг меня несколько
раз. «Ну, думаю, теперь достанется мне». Вот
так осы! Кто бы мог подумать такое. Осторож-
но направляюсь к люку, спускаюсь в него.
Смотрю вниз, в сторону, даже краешком глаза
боюсь взглянуть. Осы милостиво пропускают
меня. Я их побаиваюсь, так как ношу очки.
Оказавшись случайно под стеклом, оса может
ужалить прямо в глаз.
У меня, кажется, уже нашлась отгадка
странного поведения сварливых насекомых.
Сейчас проверю. Я поворачиваю голову, за-
крываю рот, смело, настойчиво пялю глаза.
Осам нет никакого дела до моего взгляда, они
его не замечают, не видят! Тогда я, отнимая
руку от лица, чуть-чуть дышу на гнездо. Чутьи-
стые разбойницы мгновенно уловили запах
изо рта. Что тогда произошло. Неприятно
вспоминать, как я, сопровождаемый разъярен-
ными осами, мгновенно слетел вниз по лест-
нице и, едва не сбив с ног хозяина дома, вы-
скочил во двор.
Я рад своей отгадке. Не чувствуют осы
взгляд человека, но запах изо рта ощущают
мгновенно, тотчас же настораживаются и при-
нимают меры к защите своего хозяйства. Так
что можно пролезать мимо гнезда и смотреть
на него, только прикрывая рот рукою, и не ды-
шать в сторону ретивых защитников.
ОСИНАЯ ОБЩИНА
В прошлом году на чердаке дачного домика
возле большой щели среди деревянных балок
несколько перезимовавших самок ос приня-
лись строить свои гнезда. Вскоре осиные соты
разрослись и слились в одно большое, непра-
вильной формы жилище. Жители его соедини-
лись в один большой, сложный коллектив со
множеством ос-работниц и несколькими оса-
ми-матками. Осы, для которых обычна форма
общественной жизни отдельными изолиро-
ванными и подчас враждующими друг с другом
семьями, оказывается, перешли в другую
форму общественной жизни - в содружество
нескольких семей с несколькими родительни-
цами. Подобное я не раз наблюдал у муравь-
ев.
Случай этот был необычен, он противоре-
чил укоренившемуся, особенно среди энтомо-
логов, представлению о стандартности ин-
стинкта и показывал, насколько изменчиво по-
ведение насекомых.
Когда пришла осень, на большом гнезде
появились самцы и самки, старые жители по-
степенно погибли, а молодежь, покинув роди-
тельскую обитель, выбралась на божий свет.
В теплые весенние дни, пробудившиеся
осы чем-то заболели, многие из них погибли и
валялись в саду. Тот, кто выжил, принялся за
извечные заботы о продолжении осиного рода,
а возле трещины на чердаке появились три
осы-основательницы, и, что интересно, каждая
из них на месте прошлогоднего общинного
гнезда принялась сооружать свое собственное
гнездышко.
Я давно заметил, что там, где было старое
гнездо, осы строят новые. Если же старое
гнездо было уничтожено, все равно строилось
новое гнездо на месте старого. Видимо, строи-
тельницей нового гнезда оказывалась одна из
воспитанниц старого, материнского. Сейчас
история с коллективным жилищем стала по-
вторяться, но осы не стали в точности следо-
вать обычаям своих родительниц, а просто
две из них тотчас же примкнули к третьей.
Сложная осиная семья возникла быстро из
39
П. Мариковский В мире насекомых
трех ос-основательниц. Дела общины шли ус-
пешно, и в начале мая нигде, ни у кого не бы-
ло такого большого гнезда, да еще и перепол-
ненного детворой.
Через год история с коллективным жили-
щем повторилась в третий раз, но уже в дру-
гом месте, там, где из фронтона крыши выпал
маленький кусочек дерева, получился как бы
леток. Им быстро воспользовались осы, и на
чердаке возле него рядом друг с другом сразу
обосновались четыре самочки. Но вот появи-
лись детки-дочери, гнезда стали быстро раз-
растаться и сомкнулись в одно сплошное оси-
ное сооружение.
Вначале осы разбирались, где свое, а где
чужое жилище. Потом все перепуталось, и со-
ты стали общими. В этом сооружении было
более ста ячеек, усеянных осами. Осы были
очень чуткими, осторожными, и я решался
приближаться к ним только вечерами и в сы-
рую прохладную погоду, когда воинственность
и настороженность жителей большого дома
заметно снижалась.
К большому сожалению, на этом мои на-
блюдения прекратились, я так и не узнал, пе-
решли ли осы ко второй форме жизни общест-
венными семьями. Как бы там ни было, факт
этот представляет большой интерес.
КОМПАСНОЕ ЧУВСТВО
По дну ущелья среди диких угрюмых скал
пустынных гор тянется чудесная зеленая до-
линка. Извилистой змейкой ее разрезает тем-
но-зеленая полоска кустарников, скрывающая
быстрый горный ручеек. Ущелье безлюдно,
все его обитатели непуганы, живут по-своему,
по особым, не известным нам законам. А
сколько здесь насекомых! Всю жизнь можно
ходить по узкой долинке среди диких скал,
смотреть и разгадывать тайны маленьких су-
ществ.
Сегодня мы из пустыни заглянули в уще-
лье, чтобы отдохнуть от жары и пополнить за-
пасы воды. Едва выйдя из машины, я сразу же
заметил на кустике терескена небольшое
гнездо темных ос. Увидев меня, они вздрогну-
ли крыльями, насторожили усики, принялись
быстро сокращать брюшко, а кое-кто угро-
жающе взмыл в воздух. Шутки со смелыми и
самоотверженными защитниками своего дома
опасны и, чтобы избежать неприятности, при-
шлось отвести подальше машину.
Захотелось сфотографировать гнездо. Но
осы не подпускали близко, взмывали в воздух и
я, посрамленный, удирал с возможной быстро-
той. Нет, лучше к гнезду не подходить, пока не
успокоятся его хозяева, и побродить по долинке
в надежде на встречи с другими насекомыми.
Вскоре я забыл про ос. Внимание отвлекли
скопления ракушек погибших улиток. Они
встречались большими группами с западной
стороны кустиков и напоминали настоящие
кладбища хорошо заметными издалека ярко-
белыми пятнами. Что заставляло улиток соби-
раться перед гибелью вместе? Как отгадать
эту маленькую тайну!
Но осы сами напомнили о себе. Их оказа-
лось много в ущелье. Одно за другим я нашел
пять гнезд, и все они, как по заранее принято-
му строительному плану, располагались тыль-
ной стороной на запад, а ячейками на восток.
Одно и то же правило построения не может
быть случайным, и я, задумавшись, пытался
найти ответ.
Осы-защитницы всегда стерегут гнездо,
располагаясь на ячейках. Тыльная поверх-
ность строения пустует или ее используют,
когда спереди все места заняты. Рано утром в
ущелье всегда прохладно, осы слегка кочене-
ют, становятся немы, глухи, беспомощны.
Первые лучи восходящего солнца освещают
гнездо со стороны ячеек, быстрее согревают и
приводят в чувство бдительных собственниц.
Разве в этом не резон!
Наступает день. Южное солнце нещадно
льет на землю жаркие лучи. Гнездо в это вре-
мя направлено к нему узким боком и не сильно
нагревается. И в этом оправдывается расчет!
К вечеру не бывает холодно. К тому же, за-
ходящее солнце слегка согревает тыльную
поверхность гнезда.
И еще есть одно преимущество. По уще-
лью, тянущемуся с севера на юг, днем дуют
ветры снизу вверх, ночью же сверху вниз. Ино-
гда ветер разыгрывается не на шутку. Ветер
меньше раскачивает гнезда ос, находящиеся к
нему боком, это особенно важно для хрупкого,
сложенного из бумаги, сооружения.
Вот, оказывается, сколько преимуществ в
расположении гнезда! И осы издавна, руково-
дствуясь компасным чувством, строят гнезда
фасадом на восток, тылом на запад. Конечно,
не везде так ведут себя осы, и все здесь рас-
сказанное, наверное, местная черта здешних
ос.
Прежде чем покинуть ущелье, решаюсь
еще раз сфотографировать первое гнездо.
Оно самое открытое, красивое и удобное для
съемки. Осторожно, очень медленно протяги-
ваю вперед фотоаппарат, едва дыша, устраи-
ваюсь рядом. Каждое движение отнимает уйму
времени. Осы насторожены, вздрагивают. На
этот раз все же благосклонно позируют, и мы
расстаемся без всяких конфликтов.
НАСТОЙЧИВАЯ ОСА
Въехать в одно из ущелий гор пустыни не
удалось. Дорогу размыло весенними потока-
ми. Пришлось, лавируя между многочислен-
ными камнями, развернуть машину и встать
40
П. Мариковский В мире насекомых
напротив изъеденных ветрами красных скал.
Этот разворот стоил жизни большому серому
богомолу; он случайно попал под колеса ма-
шины. Погибшего богомола быстро разведали
муравьи-бегунки, оторвали от него брюшко и
утащили в свое гнездо. Подоспела и оса-
веспа, спикировала на добычу, впилась челю-
стями в грудь богомола. Но добыча застряла
между камешками, трудно ее вытащить.
Бегункам не понравилась оса, и они дружно
на нее набросились. Смелая и ловкая оса
ожесточенно отбивалась от черных хищников,
хватала их челюстями, отбрасывала в сторо-
ны, била по ним большой головой, швыряла
крепкими ногами, а когда муравьи цеплялись
за нее, взмывала в воздух и пикировала свер-
ху вниз, как ястреб на добычу.
Бегунки, оказавшиеся в воздухе, поспешно
падали с осы. На земле же ловкие и быстрые
они увертывались от ударов, хватали осу за
ноги, за усики, тащили в разные стороны. Ино-
гда они ухитрялись ее укусить, но безуспешно;
прочные доспехи хорошо защищали противни-
ка.
Упорству черных муравьев и настойчивости
осы, казалось, не было предела. Битва изоби-
ловала множеством острых моментов, разно-
образием приемов.
Отбиваясь от муравьев, оса настойчиво те-
ребила богомола, пытаясь оторвать от него
хотя бы кусочек. Но бегунки не желали де-
литься с претенденткой на их добычу, не да-
вали осе ни секунды покоя, нападали смело,
решительно и ловко. Вскоре их отряд увели-
чился, и осе стало трудно бороться с много-
численными противниками. Позвать своих то-
варок оса не могла: то ли это не было в оси-
ном обычае, то ли слишком далеко был ее
дом.
Долго наблюдая за ожесточенной схваткой,
я горько сетовал на то, что не имел с собой
киноаппарата. Удивительную смелость, лов-
кость и настойчивость продемонстрировали
друг против друга противники. Наконец, оса
все же изловчилась, оторвала ногу у богомо-
ла, взмыла с ней в воздух, исчезла и больше
не появлялась. Дружная компания муравьев
быстро разорвала на части несчастного бого-
мола и утащила.
Представление закончилось. Можно было
отправляться в поход. Я успел сделать не-
сколько снимков, хотя опасался, что получатся
они смазанными, несмотря на выдержку в од-
ну пятидесятую секунды. Уж очень молние-
носными были движения враждовавших насе-
комых!
ПЕРЕПУТАЛИ
Мой сосед спрашивает;
- Что такое, в чем дело? Как только из га-
ража Аяббергенова выезжает машина, в двери
моего гаража бросается целая стая ос. Да та-
ких злых, что не подойдешь к ним!
- Ну, а что дальше? - спрашиваю я его.
- Дальше, жду, пока не уедет Аяббергенов и
не закроет свой гараж. Тогда и осы исчезают.
- Куда исчезают?
- Сам не знаю, куда. Исчезают и все!
Рассказ соседа меня заинтриговал. Все вы-
глядело странным и непонятным. Наши гара-
жи все однотипные, выстроились в ряд под
одной кровлей, у всех одинаковые ворота, вы-
крашены в зеленый цвет. Гараж Аяббергенова
крайний слева.
Сейчас осенью, как обычно, появилось мно-
го ос. Скоро вылетят из этих гнезд самки и
самцы, и семьи распадутся. Самцы после оп-
лодотворения самок погибнут, погибнут и осы-
работницы, а молодые самки разлетятся в по-
исках укромных мест для зимовки. Пока же они
всюду летают злые и бесцеремонные.
Возле гаража Аяббергенова ос не видно.
Хотя, замечаю, одна, за ней другая пролетели
в самый верхний угол двери. Через некоторое
время еще несколько ос туда же спряталось.
Наверное, там гнездо. Но зачем все же им
бросаться в чужой гараж? Придется подож-
дать владельца загадочного гаража, когда он
приедет на своей машине.
Сегодня я спешу с работы пораньше, буду
отгадывать осиную загадку. Добираюсь до га-
ража, дежурю возле него. Наконец, появляет-
ся знакомая коричневая «Победа». Хозяин
открывает гараж, и оттуда внезапно вылетает
целый рой потревоженных ос. Сперва они ме-
чутся в воздухе, потом все до единой броса-
ются к двери гаража соседа и крутятся возле
правого верхнего угла двери, пытаются про-
никнуть в щелки косяка, забираются туда, вы-
ползают обратно. Все, действительно, проис-
ходит точно так, как было рассказано.
Расспрашиваю владельца коричневой «По-
беды» про ос.
- Да вот, - отвечает он, - как открою дверь,
так они и вылетают целой кучей, крутятся. Тут
у них где-то в щели между поперечной балкой
и кирпичной кладкой, наверное, гнездо. На-
доели осы. Еще ужалят!
Ос же становится все больше, все они бе-
лые. Осы выскакивают одна за другой из щели
потолка и примыкают к рою, крутящемуся воз-
ле двери. Странное поведение ос, чем же его
объяснить!
Машина поставлена в гараж, хозяин его за-
крыл дверь и направился домой. А осы?
Осы моментально прекратили атаковать
соседний гараж и переместились туда, откуда
41
П. Мариковский В мире насекомых
вылетели. Одна за другой дружно и поспешно
полезли в щелку и вскоре исчезли.
Так вот в чем дело! Потревоженные маши-
ной, вылетев из гнезд, они не могли опреде-
лить, где находится их обитель. Раскрытая
дверь изменила всю ориентацию. Зато закры-
тая дверь соседнего гаража была такой же, как
и возле их убежища, там, по-осиному пред-
ставлению, и должно находиться их гнездо,
туда и следовало стремиться. Хозяин этого
гаража редко ездил на машине, и поэтому осы
не могли научиться вести себя, как следует, и
каждый раз, когда открывался гараж, заблуж-
даясь, впадали в панику.
Вся эта короткая история говорит о том, что
в ориентации ос так же, как и в ориентации
пчел, имеет большое значение расположение,
цвет и форма предметов, окружающих гнездо.
К подобному выводу ученые пришли после
многочисленных экспериментов над пчелами.
А здесь эксперимент получился сам собою. И
очень убедительный!
БОРЩЕВИК
Всюду на лесных полянках расцвело зон-
тичное растение борщевик. Белые соцветия,
как большие тарелки. Они источают тонкий и
сильный аромат, струйки его несутся по лесу и
манят к себе насекомых. Многих привлекает
борщевик. На нем расселись важные и непо-
воротливые, одетые в толстую броню зеленые
жуки-бронзовки. Большие пестрые мухи с
жужжанием вьются вокруг цветков. Бабочки-
бархатницы чуть слышно машут крыльями,
осторожно развернув тонкий хоботок, при ма-
лейшей тревоге тихо взлетают в воздух. Но
больше всех любят борщевик осы самых раз-
ных форм и расцветок. Должно быть, поэтому
около борщевика еще крутится масса всяких
безобидных насекомых, подражающих осам.
Очень похожи на ос пилильщики. Часто за-
летают на это растение крупные мухи-
сирфиды в изумительном маскарадном кос-
тюме, похожем на осиный. Нужен зоркий глаз,
большое внимание и знание насекомых, чтобы
распознать обман, на лету разгадать пилиль-
щика по талии - она у него совсем не осиная,
хотя во всем остальном подделка совершенна.
Или с помощью лупы убедиться, что и другая
подражательница не оса, а муха-сирфида, у
нее не четыре, а два крыла, темная полоска
на крыльях не складка, как у осы, а обман.
За нектаром на цветки летит многочислен-
ный пчелиный народ вместе со своими подра-
жателями, главным образом, мухами. Немало
здесь и наездников с длинным яйцекладом.
Яркие белые соцветия выделяются своими
большими размерами, хотя каждый отдельный
цветочек, его слагающий, совсем крошечный.
В единении - сила!
На светлом фоне отчетливо видны посети-
тели борщевика. Вот почему летят к нему
лишь те, кто не боится врагов, обладает тол-
стой броней или ядом и яркой предупреждаю-
щей окраской. В такой одежде даже выгодно
быть на виду, чтобы никто не ошибся сослепу
и не тронул попусту. Для подобных гостей, на-
верное, и цветет белый борщевик с соцветия-
ми размером с большую тарелку.
МАЛЕНЬКИЙ ОАЗИС
Желтую пыльную пустыню, окаймленную
голыми фиолетовыми горами, объели овцы,
уничтожили все, что выросло весной. Осталь-
ное засушило солнце.
Воды в канистрах мало, путь впереди не-
ясен, и поэтому немного боязно: что делать,
если случится неладное с машиной. Но она,
перемахивая через холмы и небольшие рас-
падки, мерно и весело стрекочет мотором. И
вдруг неожиданно из-за бугра выглянули ярко-
зеленые вершины деревьев. Даже не верится.
Не может здесь быть деревьев, а если и есть,
то возле них обязательно люди, скот, пыльная
земля, выбитая копытами. Но перед нами от-
крывается небольшое ущелье и оазис из ста-
рых и высоких ив. В оазисе крохотный родник,
густая тень, прохлада, влажный воздух. Как
мы рады этому раю!
К машине же нельзя прикоснуться, такая
она горячая, стынет в тени. Не беда, что со
всех сторон к нам, размахивая длинными но-
гами, бегут клещи-гиаломмы, неважно, что не-
сколько тощих комариков заявляют о себе
острыми уколами, предупреждая о предстоя-
щей вечерней атаке, - всем хочется отдохнуть
от жары. Деревья большие, развесистые, на
них невольно заглядишься. Многие распла-
стали по земле толстые стволы, извиваются,
будто удавы. И сколько же им человек нанес
ран пилами и топорами!
Беспрестанно напевает иволга. Здесь жи-
вет только одна парочка этих птиц. Ее никак не
разглядеть в густой зелени листьев. А если и
выскочит на секунду на голую ветку, то, заме-
тив на себе взгляд человека, сразу же спря-
чется. Безумолчно пищат птенцы воробьев.
Здесь только одно их гнездо. Пустыня голая,
еды в ней мало.
Тихо... Но иногда будто загрохочет поезд,
это громко зашелестят от порыва ветра ли-
стья, а одно дерево запоет тонким страдаль-
ческим голосом: какая-то ветка трется о дру-
гую и будто плачет.
Все проголодались, дружно готовят обед. А
мне, водителю, привилегия. Пользуясь ею, я
усаживаюсь возле родника. С десяток тол-
стых-претолстых, солидных и, наверное, уже
старых жаб шлепнулись в воду, десятки пар
глаз высунулись из воды и уставились на ме-
42
П. Мариковский В мире насекомых
ня: «Что понадобилось человеку в нашей ти-
хой обители?» Жабы терпеливы. Вот так, за-
стыв, будут глазеть на меня часами. Но и мне
от усталости не хочется двигаться. Посижу
здесь, послушаю крики иволги, чирикание во-
робьев, шум листьев и скрип ветвей дерева.
Прилетела стайка розовых скворцов, покру-
тилась и умчалась снова в жаркую пустыню.
Появилась каменка-плясунья, посмотрела на
нас, взобралась на камешек повыше, покланя-
лась и - обратно кинулась в жару, полыхаю-
щую ярким светом.
Родничок - глубокая яма около двух метров
в диаметре, заполненная мутной синеватой
водой. Один край ямы пологий, мелкий. Через
него струится слабый ручеек и вскоре теряет-
ся в грязной жиже. К пологому бережку бес-
престанно летят насекомые: большие полоса-
тые мухи-ежемухи, поменьше их тахины, цве-
тастые сирфиды. Еще прилетают желтые, в
черных перевязях осы-веспиды. Все садятся
на жидкую грязь и жадно льнут к влаге.
Все же я пересидел жаб, они почувствова-
ли ко мне, неподвижному, доверие. Одна за
другой, не спеша и соблюдая достоинство,
приковыляли к мелкому бережку и здесь, как
возле обеденного стола, расселись, спокой-
ные, домовитые. Ни одна из них не стала ис-
кать добычу. Зачем? Вот когда муха окажется
совсем рядом, возле самого рта, тогда другое
дело: короткий бросок вперед, чуть дальше, с
опережением, - и добыча в розовой пасти.
Вздрогнет подбородок, шевельнутся глаза,
прикроются наполовину, помогая протолкнуть
в пищевод добычу, и снова покой, безразлич-
ное выражение выпученных глаз и застывшая
улыбка безобразного широкого рта.
Если муха села на голову жабе, то та не
обращает на нее никакого внимания. С головы
ее не схватить. Пусть сидит, кривляется, все
равно рано или поздно попадет в рот.
Страдающим от жажды насекомым доста-
ется от жаб. Одно за другим исчезают насеко-
мые в прожорливых ртах. Только осы непри-
косновенны, разгуливают всюду безнаказанно,
и никто не покушается на их жизнь. Как и осы,
неприкосновенны беззащитные мухи-
сирфиды. Не зря они так похожи на ос. Им,
обманщицам, хорошо. Их тоже боятся жабы.
Как мне захотелось в эту минуту, чтобы ря-
дом оказался хотя бы один из представителей
многочисленной когорты скептиков, подвер-
гающих сомнению ясные и давно проверенные
жизнью факты. Чтобы понять сущность подоб-
ных явлений, необходимо общение с приро-
дой. Что стоят голые схемы, рожденные в ти-
шине кабинетов вдали от природы. Как много
эти скептики внесли путаницы, ошеломляя ок-
ружающих заумной вычурностью потоков слов,
прикрывающих темноту духа!
Жабы разленились от легкой добычи, рас-
толстели. Легкая у них жизнь. Их никто не тро-
гает, кому нужны они, такие бородавчатые и
ядовитые. А пища - она сама в рот лезет. Ус-
певай хватать и проглатывать.
БУТЫЛОЧНЫЕ ПЛЕННИКИ
Первый раз такую необычную бутылку из-
под водки я увидал несколько лет назад на
берегу реки Или. Она была оставлена теми,
кто рьяно сочетает любовь к рыбной ловле с
поклонением спиртным напиткам. Бутылка ле-
жала в тени кустика, а внутри ее чернела по-
рядочная кучка мертвых мух.
- Что за чертовщина! - подумал я. - Уж не
могли же рыболовы под воздействием паров
алкоголя заняться поимкой мух.
Мухи, насколько я запомнил, очень похожи
на домашних или на синантропных, как их
принято называть в энтомологии. Такое назва-
ние получило несколько видов мух, стремя-
щихся к человеческим жилищам и обитающих
возле них. Судя по всему, пленницы бутылки
принадлежали к роду Муска, к которому отно-
сится и обитательница наших жилищ Musca
domestica. По всей вероятности, они сами за-
брались в бутылку, возможно, привлеченные
слабым запахом алкоголя, и там погибли, не
сумев выбраться обратно. На всякий случай я
вытряхнул несколько мух на землю и бросил в
морилку, собираясь наколоть в коллекционную
коробку и потом определить. Но что-то от-
влекло меня от этой находки.
Вспомнилась эта находка не случайно. Се-
годня, возвращаясь из поездки в горное уще-
лье, я свернул в маленький отщелок, чтобы
привести в порядок машину и освободить мо-
тор от лессовой пыли. Место остановки оказа-
лось неудачным. Здесь, судя по всему, был
пикник захламителей природы, валялась бу-
мага, папиросные коробки, консервные банки и
неизбежная бутылка водки. В ней чернела
бесформенная масса жуков, принадлежащих к
семейству Silphidae-Мертвоедов. Для того
чтобы изловить столь большую их компанию,
следовало приложить энергию нескольких ква-
лифицированных собирателей в течение не-
скольких дней или, по меньшей мере, выбрать
этих любителей мертвечины из трупа основа-
тельного размера. Тут же не могло быть со-
мнений, жуки сами нашли себе заточение, при-
влеченные оставшимся в посудине алкоголем.
Но откуда у мертвоедов столь странная
любовь к горячительным напиткам?
По всей вероятности, всякое гниение трупа
сопровождается также и спиртовым брожени-
ем, его ничтожные следы в воздухе, доносив-
шиеся из бутылки, приманили к себе необык-
новенно чутьистых жуков.
43
П. Мариковский В мире насекомых
После находок этих бутылочных пленников,
бывая за городом и завидев следы пикника,
просматривал водочные бутылки. И вот новая
находка! Бутылка забита осами-полистами.
Бедные труженицы! Неужели, попав в бу-
тылку, они, умирая, не могли подать сигнал
бедствия, предупредив своих товарок. Другие,
наверное, завидев своих в бутылке и зачуяв
запах алкоголя, без раздумий туда забира-
лись. Теперь мне понятна причина их заточе-
ния. Бутылка лежала наклонно, горлышком
книзу. Попав в нее, стремясь из нее выбрать-
ся, осы бились к свету, кверху, к ее донышку и,
не находя выхода, погибали. Бутылка дейст-
вовала, как ловушка, безотказно. Вот почему
не во всех бутылках оказывались несчастные
насекомые. Те из бутылок, которые лежали
горлышком кверху и к свету, были пустыми.
Ос оказалось немало. Среди них было на-
считано 22 ос-самцов и 19 ос-самок Polistes
bimaculatus. К компании любителей паров ал-
коголя примкнули оса-сфекс, несколько жуков
мертвоедов и разных мух.
Интересно бы узнать, кто еще из насекомых
привлекается запахом винного брожения В
природе оно широко распространено. Видимо,
немало представителей из мира насекомых
прельщаются его парами.
Как-то в книге «Канон врачебной науки»
Авиценны, известнейшего врача и ученого
древности, жившего в десятом веке нашей
эры, прочел следующую запись: «...многие на-
секомые любят запах вина и спешат к нему, и
они иногда дохнут в кувшинах, а иногда пьют
вино».
Пристрастие некоторых насекомых к парам
зелья, ставшего бичом человечества, было
подмечено с очень давних времен.
ЖАЖДА ОС И ЗАБЛУДИВШИЕСЯ МУШКИ
Из узкой долины дорога выходит на высо-
кий холм, с которого открывается широкий
распадок и довольно большие и густые зарос-
ли тростника. За ними виднеются разваленная
муллушка и несколько раскидистых кустов ко-
лючего чингиля. Откуда здесь, в сухом распад-
ке, посреди обширной безводной пустыни,
могли оказаться вода и тростники?
Но раздумывать не приходится. Запасы во-
ды в бачке давно исчерпаны. За несколько
дней экономного пользования водою руки и
лицо потемнели от грязи. Вода была очень
кстати.
К тростниковым зарослям с дороги вела
едва заметная тропинка, заслоненная цвету-
щими маками. На ней, видимо ранней весною,
когда земля была еще влажной, верблюды
оставили следы своих больших ступней, и те-
перь машину слегка подбрасывало на этих
ямках.
Каково же было наше разочарование, когда
выяснилось, что такие высокие и стройные
тростники, которым под стать расти на берегу
большого озера или реки, были на совершен-
но сухой земле без каких-либо признаков во-
ды. Дело осложнялось. До реки Или было ки-
лометров двадцать по прямой линии через
холмы и овраги. Дорогу в ближайшее ущелье,
где мог бы оказаться ручей, мы не знали.
Пока я раздумываю, что нам делать, из
тростников раздался крик моего товарища:
«Вода!». Да, это была самая настоящая вода в
колодце, старательно выложенном камнями.
Глубина его была около шести метров. Рядом
с колодцем лежала перевернутая кверху дном
и хорошо сохранившаяся деревянная колода,
из которой поят скот.
Так вот почему здесь рос тростник! Расте-
ния добывали воду из-под земли из водонос-
ного слоя и, хотя росли на сухом месте, чувст-
вовали себя, словно на берегу настоящего во-
доема.
Но как прижились на сухом месте первые
поселенцы, как выросли молодые тростники из
крошечных семян-пушинок? Возможно, первое
заселение произошло много лет назад в осо-
бенно влажную весну, когда на месте тепе-
решних зарослей существовало небольшое
озеро. С тех пор и растут в пустыне тростники,
добывая из-под земли воду.
Тростник и колодец, видимо, служили при
перегоне скота с весенних пастбищ на летние,
так как вокруг виднелись свежие следы стоян-
ки отары овец.
Из ремней и шпагата мы соорудили верев-
ку, спустили в колодец котелок. Не беда, что в
сводах колодца оказалось несколько гнезд
воробьев и белый помет попадал в воду. Не
страшно и то, что на поверхности плавал слу-
чайно попавший в колодец тушканчик. Радуясь
находке, мы, прежде всего, умываемся холод-
ной и прозрачной водой и расточительно рас-
плескиваем до этого столь драгоценную влагу.
Тут же у колодца наспех разбиваем бивак.
Пригревает солнце, становится жарко. Прихо-
дит пора распроститься с последней булкой
хлеба, которую решено поджарить ломтиками
Со следующего дня мы переходим на лепешки
из муки, портативность которой особенно цен-
на в условиях путешествия. Но едва налито
масло в сковородку, как в нее падает оса, за
ней другая. Обе они беспомощно барахтаются
и не могут выбраться. Злополучные осы вы-
брошены листиком тростника из сковородки,
но на смену им откуда-то сверху падают дру-
гие осы! Почему осам так понравилось под-
солнечное масло?
Война с осами продолжается долго, пока я
не догадался о причине столь странного их
поведения. Блестящая поверхность масла,
отражающая солнечные лучи, имитировала
44
1
П. Мариковский В мире насекомых
лужицу с водой, на которую и стали слетаться
страдающие от жажды осы. Пролетая мимо
бивака, они замечали искрящееся на солнце
пятнышко и, не подозревая о своей ошибке,
прямо падали на сковородку. В колодец осы
не догадывались спуститься, так как солнеч-
ные лучи туда не заглядывали и поверхность
воды их не отражала.
Правильно ли мое предположение? Для его
подтверждения мы кладем на землю неболь-
шое зеркальце, и вскоре на него начинают так
же, как и на сковородку с маслом, слетаться
осы. Но хлеб, намазанный маслом, никого не
привлекал.
Кто бы мог подумать, что зеркалом можно
ловить ос! Пришлось прикрыть сковородку,
перевернуть колоду, налить в нее воду и уст-
роить для ос водопой. За короткое время на
этом водопое побывало много ос, и среди
главных посетительниц, обычных ос, в колоду
наведывались иссиня-черные осы-помпилы,
потребительницы пауков, и многие другие на-
секомые, страдающие в пустыне от жажды...
Когда только мы подъехали к тростникам,
раздался тоненький, почти комариный писк
множества мелких мушек. Они назойливо лез-
ли в уши, и глаза, садились на открытые части
тела, но не кусались. Мушиный писк усилился,
стал дружным, и нас облепил целый рой этих
надоедливых насекомых. Почти бессмысленно
было от них отмахиваться. Согнанные с одно-
го места, они немедленно перелетали на дру-
гое. Оставалось единственное средство - тер-
пение.
Мушки принадлежали к той группе, которая
питается исключительно потом и слезами
крупных животных. Но откуда они могли взять-
ся в таком большом количестве среди необи-
таемой пустыни? По всей вероятности, этот
рой сопровождал отару овец и каким-то обра-
зом отстал от нее. Быть может, овцы были
подняты с ночлега ранним утром, когда мушки
еще спали, находились от прохлады в оцепе-
нении. Вот и изволь расплачиваться с малень-
кими мучителями за целую отару овец!
Между тем, становилось жарче, а назойли-
вость мушек еще несносней. Видимо, они к
тому же сильно проголодались, а с нас им бы-
ло мало проку. Но и наше терпение скоро ис-
тощилось, и когда стало невмоготу, решили
покинуть бивак.
Попробуйте теперь догнать нас, когда мы
на машине!
Прошло много лет. В начале сентября я ос-
тановился на ночлег в одном из пустынных
ущелий. Оно было безводным, все высохло,
без единой зеленой травинки. Все давно выго-
рело под солнцем, даже кустики таволги побу-
рели от недостатка влаги и сухости.
Рано утром во время завтрака рядом с би-
ваком на земле я увидал какое-то необычное
пятно. Оно копошилось маленькими тельцами
Оказывается, в то место, куда случайно про-
лили воду, собралось несколько сотен не-
больших сереньких мушек. Они жадно сосали
влажную землю.
Мушки оказались осторожными и очень
проворными. Едва я к ним приблизился, как
они моментально взлетели и расселись по
сторонам. Но потом вновь быстро собрались
все вместе. Бедняжки явно страдали от жаж-
ды.
В полукилометре от нас по дороге, ведущей
на перевал, тек прозрачный ручей. Там они
могли вдоволь напиться. Но, видимо, в их ха-
рактере не полагалось далеко странствовать.
ОСЫ-ГЛИССЕРЫ
Раскачиваясь на камнях, машина медленно
спустилась вниз по ущелью, повернула за ска-
листый выступ и исчезла. Я остался один.
Из-за сильного летнего зноя горы пустыни
поблекли, и редкие травы да кустики таволги
на их склонах побурели. Черные зубчатые
скалы венчали вершины гор. Только одна уз-
кая зеленая полоска прорезала сухой склон
ущелья. Она казалась такой яркой и необыч-
ной. По самой ее середине теснились моло-
дые тростнички и горчак. С краев к ним примы-
кала мята, дикая конопля, а снаружи выстро-
ился тонкой линией брунец. На вершинке зе-
леной полоски из-под камней сочился родни-
чок. Он образовал на своем пути две малень-
кие лужицы, соединенные между собою пере-
мычкой. Из нижней лужицы через заросли трав
сочился крохотный ручеек. Он заканчивался
еще третьей мелкой и полузаросшей расте-
ниями лужицей.
Возле камней, из-под которых бил ключик,
со дна поднимался маленький вулканчик ила,
поблескивая искорками слюды.
В этих горах далеко вокруг, я это хорошо
знал, нигде не было воды, поэтому сюда сле-
телось множество ос-полистов и крупных мух,
и над родничком стоял неумолчный гул их
крыльев. Кое-где на мокрую землю опускались
бабочки-белянки. Еще вокруг ползали мура-
вьи-тетрамориумы. Таились здесь и другие
жители ущелья. Вот шевельнулись травинки, и
я увидал извивающееся туловище обыкновен-
ного ужа, а потом на узенькой тропинке, веду-
щей в гору, навстречу мне бросился молодой
щитомордник. Глупышка, видимо, долго ожи-
дал на ней свою добычу, какую-нибудь ма-
ленькую мышку или ящерицу, да обознался и,
поняв ошибку, быстро скрылся среди камней.
День близился к концу. В ущелье протяну-
лись длинные тени, и одна из них закрыла зе-
леную полоску с родничком и мою наспех рас-
тянутую палатку.
45
П. Мариковский В мире насекомых
Стало прохладно. Удивительная тишина за-
владела ущельем. Но легкий шорох заставил
вздрогнуть от неожиданности: из кустов выско-
чил заяц, присел, огляделся и, не заметив ни-
чего подозрительного, не спеша, заковылял к
ручейку. Потом раздался тихий крик каменной
куропатки-кеклика, замолк, повторился коротко
и негромко, а когда через десяток минут я вы-
глянул из палатки, от ручейка с громким шумом
взлетела большая стая птиц. Я не ожидал тако-
го ловкого маневра. Обычно крикливые, кекли-
ки на этот раз подкрались к ручейку совершен-
но бесшумно, опасаясь неожиданного при-
шельца
Оказывается, в этом пустынном ущелье во-
круг родничка и зеленой полоски растений ки-
пела жизнь: множество насекомых, змея, заяц,
кеклики - целый мир разнообразных существ.
Рано утром, услышав отдаленные крики
кекликов, жду терпеливо и не встаю с постели,
хотя только что собрался приняться за дела,
боюсь испугать пернатых визитеров, подсмат-
риваю за ними в щелку. Пусть напьются вдо-
воль. Им, бедняжкам, целый день бродить по
сухим и жарким горам без воды. Скоро начнет-
ся и мой рабочий день. В зеленой полоске рас-
тений у родничка найдется за кем понаблю-
дать
Едва ушли кеклики, утолившие жажду, на-
спех позавтракав, уселся на походном стульчи-
ке возле родничка. Нагляделся вдоволь на ос,
на то, как они стремительно садились на воду,
как жадно ее пили, как, отяжелев от нее, сади-
лись на камни, неритмично подергивая брюш-
ком, отдыхали и грелись на солнце. Когда же,
отвлекшись, взглянул на дно лужицы, обомлел
от удивления: оно все стало ярко-красным и
мохнатым, как ворсистый ковер. Но едва я ше-
вельнулся, как произошло другое чудо: красный
ковер внезапно исчез, и дно опять стало серым.
Неожиданное превращение совсем меня сбило
с толку. Что будет дальше?
Я подвинул поближе к воде походный стуль-
чик, приготовился наблюдать. Ждать долго не
пришлось. Вот минуты через три высунулась
одна, за нею другая красные ниточки и стали
быстро-быстро размахивать телом в воде во
все стороны. К первым двум присоединились
другие, и вскоре опять покраснела вся лужица.
Кто они такие, крохотные существа, то ли пре-
сноводные черви, то ли личинки насекомых?
Надо взглянуть на них через лупу. Но едва я
только шевельнулся, как все общество безум-
ствующих таинственных незнакомцев вновь
мгновенно исчезло. Тогда я понял: все это
множество малюток очень чутко реагировало
на ничтожное сотрясение почвы, но не обра-
щало никакого внимания на ос, садящихся на
воду, и на меня, когда я сидел тихо. Испокон
веку из этого крохотного ручейка пили воду жи-
вотные, и те червячки, которые в такие момен-
ты не научились прятаться в ил, попадали вме-
сте с водой в желудки овец, верблюдов, лоша-
дей, диких горных козлов и даже горных куро-
паток-кекликов. С большим трудом я выловил
нескольких незнакомцев и под лупой узнал в
них личинок комаров-звонцов.
Пока я наблюдал красных личинок, осы все
чаще и чаще прилетали к ручью, и чем жарче
грело солнце, тем громче гудели их крылья.
Упав на воду, осы жадно к ней припадали. Если
в этот момент осу начинало сносить течением,
она, как-то по особенному вибрируя крыльями,
ловко скользила вверх по течению подобно кро-
шечному глиссеру, пока одна из ее ног не наты-
калась на бережок, на выступающий из воды
комочек земли или на какое-либо растение.
Одна оса-полист, попив воды и быстро-
быстро вибрируя крыльями, объехала первую
лужицу, затем по перемычке проскользнула в
другую, покрутилась там и, изрядно накатав-
шись, взмыла в воздух. Это водное катание
было проделано полосатой хищницей с такой
ловкостью и изяществом, а крошечная оса-
глиссер была настолько изумительна, что я по-
жалел, что со мною не было киноаппарата.
Захотелось узнать, умеют ли так кататься
остальные осы, или среди них нашлась только
вот эта искусница, наверное, старая, особенная
и веселая посетительница родничка. Долго я
поглядывал на подводный ковер из красных
личинок. Иногда, развлекаясь, слегка топал но-
гой, заставляя все общество мгновенно пря-
таться. Мои шутки личинки комариков всегда
принимали всерьез, никак к ним не могли при-
выкнуть. Очень хорошо был отработан прием -
прятаться при ничтожных признаках опасности.
Осы-фигуристки я так и не дождался. Что
делать, таланты так редки!
Надоело сидеть возле родничка. Не прове-
дать ли третью заросшую лужицу? Здесь ока-
залась другая обстановка. Красные личинки
меня не боялись, и сколько я ни топал ногой, не
желали прятаться. Кроме того, дно оказалось
усеянным мертвыми осами. Некоторые из них,
еще лежа на боку на поверхности воды, безус-
пешно пытались подняться в воздух.
Почему красные личинки здесь небоязливы,
отчего в лужице гибнут осы?
Принимаюсь спасать терпящих бедствие на-
секомых, сажаю их, мокрых и жалких, на кустик
дурнишника. Они долго греются на солнце, су-
шатся, но почему-то не желают следовать при-
нятой у насекомых традиции: не приводят в
порядок свой костюм, не чистят усики, не при-
хорашиваются. Внимательно к ним пригляды-
ваюсь. Да они все слабые и немощные старуш-
ки с сильно потрепанными крыльями! Кое-кто
из них, обсохнув, пытается лететь, но не всегда
удачно.
Всматриваюсь в лужицу и, кажется, нахожу
ответ на одну загадку. Здесь стоячая вода, ее
46
П. Мариковский В мире насекомых
поверхность покрыта пыльцой растений и про-
сто пылью, принесенной ветром из пустыни.
Поверхностное натяжение воды нарушено, осе,
прилетевшей на водопой, не легко оторваться
от посадочной площадки, молодые и сильные
осы еще могут освободиться из водного плена,
слабые же не в силах преодолеть притяжение
воды, валятся на бок, постепенно теряют силы,
тонут. Не думал я, что осы работают на благо
своего общества до самых последних сил! Ос-
талась еще другая загадка. Почему густые ско-
пления красных личинок в этой лужице не пу-
гаются сотрясения почвы, и им неведом страх,
в котором пребывают их родичи в верхней лу-
жице? Почему у них другая жизнь и другие
обычаи? Неужели только потому, что из этой,
заросшей растениями мелкой лужицы, не же-
лают утолять жажду кеклики? Лужица слишком
опасна для птиц, заросла со всех сторон густы-
ми травами, в которых легко спрятаться хищни-
ку. Да и вода здесь тинистая, стоячая, затхлая.
Нет тут и никаких следов птиц!
Быстро общество красных личинок усвоило
правила поведения и приобрело столь необхо-
димые для сохранения жизни навыки!..
Прошло десять лет, и я заехал в знакомое
ущелье. У родничка все так же много насеко-
мых и более всего ос. Но что меня удивило: ни
одна из них не вела себя так, как прежде, все
попросту садились на воду и плыли по тече-
нию. Случай, казалось бы, малозначительный.
Но он говорил о том, что когда одна или, быть
может, несколько ос глиссировали на воде, им
начинали подражать остальные. Сейчас же не
оказалось ни одной осы-изобретательницы,
которая подала бы пример остальным.
С удовольствием посидел я возле родничка.
Муха-великан размером с ноготь большого
пальца мужчины тоже прилетела попить воды,
посидела на мокром бережку и потом то ли
случайно, то ли завидев катающихся на воде
ос, вознамерилась порезвиться, села на воду и
поплыла по течению. Добралась до конца ру-
чейка, перелетела обратно, снова прокатилась,
но, когда ее с ходу стукнула беспокойная водо-
мерка, будто обидевшись, поднялась и улете-
ла.
Потом появилась большая, желтая, в чер-
ных поперечных полосках стрекоза-анакс. По-
летала над ключиком и уселась на лист трост-
ника отдыхать. Когда же вблизи зареяла другая
такая же большая стрекоза, она сорвалась с
листика, бросилась на пришелицу, да с такой
яростью, что крылья зашелестели, ударяясь
друг о друга Прогнала соперницу и снова усе-
лась на свой листик, успокоилась.
Прощаясь с родничком, я вспомнил, что ку-
да-то исчезли красные личинки. Быть может,
были годы, когда он совсем высыхал, а новые
личинки не успели его заселить. Ничего в при-
роде не остается неизменным!
ТАЛАЯ ВОДА
Нудный апрель, затяжная весна, тепла все
еще нет. Тучи, холодный ветер, редкая ласка
солнца. За месяц почти никакого сдвига в при-
роде. Деревья все такие же голые, как и зи-
мой, не набухают на них почки. Голубям на-
доело враждовать, скворцы давно разыскали
убежища. Вяло и лениво кричат фазаны, ино-
гда петухи разыгрывают репетиции сражений.
Медленно сохнет земля. Но крокусы отцвели.
Склоны гор расцветились желтыми пятнами
гусиного лука. У вершин, где еще холоднее,
синеют ирисы. Природа ждет тепла, а оно где-
то задержалось, запаздывает.
Из зарослей на дне ущелья выскакивают
кеклики. Их жизнь стайками давно закончи-
лась, птицы разбились парочками и ждут, не
дождутся тепла.
Карабкаюсь по ущелью к вершинам гор. По
небу плывут кучевые облака. Когда из-за них
выходит солнце, сразу становится тепло и
уютно.
Почти из-под ног с недовольным визгом
вылетает ястреб-тетеревятник и, лавируя ме-
жду кустами и камнями, исчезает за скалистым
гребнем горы. Оказывается, я помешал ему
насладиться трапезой. Он почти съел кеклика
вокруг пиршества кольцо из перьев. А рядом
лежит другой со слегка разорванной грудью.
Он уже окоченел. Зачем алчному хищнику
столько добычи!
Всюду летают осы - основательницы буду-
щего общества. Тычутся в цветки ради некта-
ра, ищут место для устройства гнезда.
Прежде в этом ущелье бежал небольшой
ручей. В этом году его нет. Сухо, несмотря на
то, что зима была снежной и всюду в горах
много воды. Странны законы рождения и ги-
бели горных источников.
Из каменной осыпи наружу высыпала целая
стайка черных сверчков, расселась на камнях,
поблескивая черными глазами. Им не до пе-
сен, они еще молоды, с недоразвитыми
крыльями. Но до брачной поры осталось не-
много, не хватает только тепла.
Между камнями над ямкой качается от вет-
ра искусно выплетенная ажурная паутинка, а в
самом центре ее - серая соринка. Неужели
паучок? Всматриваюсь через лупу: соринка!
Может быть, все же ошибся? Еще смотрю: нет,
все же паучок! Вытянул вперед и назад ноги,
сжался, ни за что не узнать, настоящая сорин-
ка. Ловкий обманщик!
Паутинку неосторожно задел рукой, испу-
ганный паучок упал вниз и остался лежать на
камнях такой же неприметный. Теперь его тем
более не разглядеть.
Вокруг бродят голодные клещи-
дермаценторы и, учуяв меня, мчатся со всех
сторон. Самый нетерпеливый и быстрый на-
47
П. Мариковский В мире насекомых
брел на ямку, затянутую паутинной сетью,
свалился с острого выступа камня и запутался
в тенетах, подергивая паутиновые нити.
Соринка на камне ожила, поднялась кверху,
сильно раскачиваясь из стороны в сторону,
будто от настоящего ветра, пометалась по се-
ти, снова застыла: клещ - не добыча, слишком
велик и невкусен. Клещ недолго мучился, вы-
брался и прямо ко мне помчался.
Мой спаниель мечется, дел у него масса.
Везде кеклики. Нелегко их гнать по склону
вверх, прыгая с камня на камень и лавируя
между колючими кустами. От быстрого бега
перехватывает дыхание. А иначе нельзя, ни-
чего не поделаешь, такова собачья доля, та-
кова работа, хотя хозяин уже давным-давно не
охотник. Иногда выскочит заяц. Тогда изо всех
сил на коротких ногах, размахивая длинными
ушами, в погоню. Вскоре собака вымоталась.
Хочет пить. Но где найти воду? Не стало ру-
чья, ушел под землю.
Чем выше в горы, тем холоднее ветер Под
большим камнем сохранился сугроб снега
Видимо, сюда его намело ветрами. Снег нозд-
реватый, сочный. Что может быть лучше для
страдающей от жажды собаки! По краям суг-
роба расселись осы. Они тоже намотались за
день, хотят пить. Никогда не думал, что осы
будут сосать снег, впервые в жизни увидел
такое.
Впрочем, дело может быть в другом! Талая
вода полезна для организма. Давно замечено,
что под кромкой тающего льда скорее разви-
ваются растения. Пользу от талой воды под-
метили в народе, что нашло отражение в по-
словицах: «Талую воду пить, здоровым быть»,
или «Лошадь талой воды напьется, без болез-
ней обойдется». Издавна в народе считалось,
что если курочка на Евдокию (14 марта) на-
пьется талой воды, то рано начнет нести яйца.
В Индии подметили, что яки летом в высокого-
рье, когда всюду бегут ручьи, предпочитают
есть снег. Недавно ученые доказали полезные
свойства талой воды. Растения, поливаемые
ею, быстрее развиваются, дают большие уро-
жаи.
Сейчас осам нетрудно найти воду в другом
месте, но вот слетелись сюда, на талую воду,
они неслучайно.
Выбрав на сугробе местечко почище, ска-
тываю комочки тающего снега и кладу в рот. И
хотя ломит от холода зубы, хорошо!
ОСИНЫЙ ДОМИК
Под стволом упавшего на землю лавроли-
стного тополя вижу гнездо лесной осы Vespa
sylvestris. Его диаметр около двадцати санти-
метров, сооружение большое, совершенно
целое. Но жителей не видать. Неужели гнездо
прошлогоднее?
С осами шутки плохи. Поэтому осторожно
сперва прикасаюсь к гнезду палочкой. Никто
не показывается. Значит, гнездо старое, изго-
товленное в прошлом году. Тогда смелею,
срезаю его и начинаю рассматривать. История
бумажного строения ясная. Ранней весной оп-
лодотворенная и перезимовавшая самка по-
строила первые ячейки, вывела первых деток-
помощниц и тогда пошла работа! Вскоре поя-
вилась большая семья с многочисленными
осами-работницами. К концу лета в гнезде вы-
росли самцы и самки. Они разлетелись, жизнь
семьи заглохла, последние труженицы погиб-
ли.
Осиный домик облегает пятнадцать слоев
бумаги. Много потрудились осы, чтобы вы-
строить такие добротные стенки, защищаю-
щие и от жары, и от холода, и, главное, от рез-
ких смен температур. Под бумажной обверткой
открывается зал с трехэтажными сотами. Са-
мый большой этаж верхний. Средний помень-
ше, третий - самый маленький, кажется чем-то
вроде приставки.
У входа в гнездо в перекрытиях между эта-
жами насчитал около четырех десятков по-
гибших ос-работниц. Они остались верными
своей обители до конца жизни. Между ними -
два самца с длинными черными усиками. У
них или не стало сил участвовать в брачных
делах и полетах, или, закончив их, осы поче-
му-то возвратились обратно.
Не все ячейки пустые. Многие прикрыты
белыми полушаровидными колпачками. Под
ними погибшие осы-работницы. Им никто не
помог выбраться наружу или не хватило са-
мим сил - пришло похолодание. Бедняжки! Не-
которые из них пытались избавиться от плена,
прогрызли в покрышках дырочки. Видимо, их
выход в свет уже не был нужен. Не рассчитали
хозяева общества, попусту выводили потомст-
во. Впрочем, как сказать! Если бы лето оказа-
лось затяжным, семья бы существовала
дольше обычного, и молодые работницы при-
годились.
Немало ячеек, в которых под колпачками
нет никого, ни личинок, ни развившихся работ-
ниц, ни самочек, ни самцов. Пусто! Слепой
инстинкт заставлял трудолюбивых ос делать
автоматически лишнюю работу.
Интересно устройство этажей из сот. По
самым краям этажа располагаются очень ма-
ленькие ячейки, непригодные для вывода по-
томства. Построены они зря, по инерции, ав-
томатически. Непонятно значение маленького
третьего этажа. Ячейки в нем крошечные и все
пустые. Неужели и этот этаж тоже дань сле-
пому инстинкту? Быть может, ради того, чтобы
не оказаться без дела, следует трудиться хотя
бы ради удовлетворения инстинкта.
В маленьком мирке крохотной семьи никто
не должен бездельничать. Жизнь осиного об-
48
П. Мариковский В мире насекомых
щества отработана многими тысячелетиями, в
ней все строго рационально, тунеядцев здесь
не терпят. Они могут привести маленький кол-
лектив к разложению. В мире животных и рас-
тений царит закон строжайшей экономии, ни-
что не делается попусту и напрасно.
ТАИНСТВЕННЫЙ БУГОР
Под кустом тамариска тень. В ней можно
спрятаться от жгучего солнца. Яркий солончак,
покрытый солью с красными, желтыми и зеле-
ными пятнами солянок, слепит глаза. От него
надо отвернуться в сторону реки и темных ту-
гаев.
Хорошо бы отдохнуть от долгого похода,
привести в порядок записи, понаблюдать, за
чем придется. Но на тоненькую веточку тама-
риска села изящная черная с желтыми полос-
ками на брюшке оса-эвмена, и не просто села,
а принесла в челюстях комочек глины и при-
нялась старательно его пристраивать к веточ-
ке. Здесь, оказывается, она лепит чудесный
домик для детки, настоящий кувшинчик, строго
правильной формы с коротким горлышком.
Кувшинчик очень красив, линии изгибов изящ-
ны, плавны, и само по себе строение может
служить хорошей моделью для гончара.
Я знаю эту осу хорошо и представляю, что
будет дальше. Закончив кувшинчик, оса под-
весит в его полости на тонкой шелковинке яич-
ко и принесет несколько парализованных гусе-
ниц. Потом она будет проведывать замуро-
ванную детку, а белая личинка станет дожи-
даться добычи от матери, выглядывая через
круглое горлышко домика. И только когда ли-
чинка окуклится, на кувшинчик будет наложена
глиняная печать, заботы осы-матери закон-
чатся.
Хочется проследить за деталями работы
эвмены. Размазав по кругу кусочек глины, оса
приготовила что-то похожее на тарелочку.
Сейчас она отправится за очередной порцией
строительного материала. Далеко ей лететь!
Вокруг ослепительный и сухой солончак, усе-
янный разноцветными солянками, а до реки не
менее километра. Но оса, и это я хорошо ви-
жу, описав в воздухе круг, направилась совсем
в другую сторону к большому бугру и, мельк-
нув темною точкой на светлом фоне неба, ис-
чезла.
- Наверное, проголодалась и полетела ис-
кать на цветках нектар, - решил я и ошибся.
Через несколько минут оса вновь на то-
ненькой веточке старательно разделывает
глину. Быстро закончив с очередной порцией
принесенного материала, вновь улетает в ту
же сторону к бугру.
Все происходящее кажется загадочным. Бу-
гор довольно высок, его восточная сторона
крута, западная - полога. Весь он оброс колю-
чим чингилем, тамариском и терескеном. Где
там найти мокрую глину?
На вершине бугра вижу совершенно не-
ожиданное. Здесь сочная зеленая трава, а в
круглом углублении сверкает вода, в продоль-
ной ложбинке по длинной западной стороне
холма вниз струится прозрачный холодный
ручеек. Он теряется у подножия холма в сухой
земле солончаковой пустыни. И здесь, благо-
даря живительной влаге, растет несколько
крупных развесистых деревьев лоха и тамари-
ска.
Ручей на вершине бугра среди сухой пус-
тыни кажется непонятной игрой природы. Вы-
сота бугра не менее восьми метров. До уровня
же воды в реке Или от поверхности солончака,
на котором расположен бугор, примерно то же
расстояние. Какая сила подняла воду на высо-
ту около пятнадцати метров?
Долго думаю о необычайной находке и по-
степенно начинаю догадываться. По-
видимому, глубоко под землей располагается
идущий полого вниз с ближайших гор Чулак
слой грунтовой воды над коренными водоне-
проницаемыми породами. ( Это место распо-
лагалось по правому берегу реки Или в 35 ки-
лометрах выше бывшего поселка Илийска.
Теперь оно ушло под воду Капчагайского во-
дохранилища). Когда-то в этом месте вода
вышла наружу и вытекла ручейком. Возле него
тотчас же выросла трава, деревья и кустарни-
ки. Ветры, так часто дующие по долине реки
Или, заносили почвой растения, постепенно
образуя возвышения, но растения тянулись
кверху и вновь вырастали вокруг ручья со всех
сторон. Так постепенно в борьбе с ветром рос
бугор, а в его центре упрямо пробивался на-
верх ручей.
В этой местности бывает чаще так назы-
ваемых «верховых» ветров, дующих по тече-
нию реки с востока на запад. Поэтому бугор и
получился крутым с восточной стороны, а ру-
чей потек по более пологому западному скло-
ну и промыл в нем довольно углубленное ло-
же.
Тогда я вспоминаю, что недалеко от этого
места в ущелье Чулакджигде, на склоне горы,
высоко над ручьем, бегущим по ущелью, тоже
есть странный бугор, будто кем-то нарочно
насыпанный, высокий и крутой. Он весь зарос
зеленою травой, тростниками и лохом. Они
такие необычные среди выгоревших от солнца
пустынных гор. На этом бугре, наверное, тоже
когда-то бежал ручей. Теперь его окончатель-
но засыпало землею.
Сколько лет прошло, как вода из далеких
глубин прорвалась наружу, и возле нее вы-
росли такие высокие бугры?
У ручья много насекомых, страдающих от
жажды. И тут среди бабочек, разнообразных
мух я встречаю и изящную осу-эвмену. Навер-
49
П. Мариковский В мире насекомых
ное, это она, моя знакомая. Почему здесь так
много собралось насекомых! Неужели родни-
ковая вода вкуснее, богаче минеральными со-
лями, чем речная?
Пока я рассматриваю бугор, на горизонте
появляется всадник и приближается ко мне.
- Этот бугор, - рассказывает всадник, - мы
хорошо знаем. Он называется Кайнар. Гово-
рят, очень давно в этих местах жил охотник.
Умирая, он просил похоронить его на бугре и
обещал, что тогда с самой его вершины поте-
чет вода. Просьбу его выполнили. На бугре
возле могилы появился ручей. Потому и бежит
вода на вершине бугра.
Я старательно объясняю моему собеседни-
ку происхождение бугра и ручья, рисую на бу-
маге схему. Он внимательно слушает, как буд-
то со всем соглашается. Но в его глазах я ви-
жу недоверие. Легенда проще, понятнее, кра-
сивее. Умирающий охотник, наверное, был
добрый, святой. Он и заставил воду подняться
кверху и служить людям.
- Какая вода, пить ее можно? - спрашиваю я.
- Вода хорошая, сладкая вода. Попробуй,
мы всегда ее пьем, когда здесь бываем.
Потом я разведал недалеко от первого бу-
гра такой же второй. На его вершине барсук
нарыл норы, и вода тоже стала сочиться. Этот
бугор тоже создан ручьем. Но ручеек покорил
ветер, наносивший землю. Кто знает, быть
может, в легенде о заповеди умиравшего
охотника есть доля правды. На первом бугре
вода тоже была засыпана землей, а когда вы-
рыли могилу, она вышла на поверхность.
Много времени отнял у меня первый таин-
ственный бугор. Солнце склонилось к горизон-
ту, спала жара, и белый солончак сперва по-
голубел, а потом стал синим.
Я поспешил к кусту тамариска и разыскал
знакомую тоненькую веточку. Оса-эвмена мо-
лодец! Закончила домик. Теперь не за чем на-
блюдать. Но я не досадую и благодарю ма-
ленькую строительницу за то, что она привела
меня к прозрачному прохладному ручью, вы-
текающему из таинственной глубины земли.
ДОМИКИ ОС-ЭВМЕН
В ущелье Кзылаус мы остановились у ручья
рядом с большой темно-коричневой скалой. У
её основания валялось много камней, всюду
на скале тоже лежали камни, готовые скатить-
ся вниз. Время, жара и холод, дожди и снега
разрушили большую скалу. С вершины скалы
хорошо видно ущелье и узкий вход, отграни-
ченный красными скалами, похожими на оска-
ленный зубастый рот. Тут можно и заняться
записями.
На темном фоне скалы я заметил какие-то
светлые кругляшки. Они оказались изящными
глиняными домиками ос-эвмен и по форме
походили на кувшинчики с коротким, но хоро-
шо очерченным горлышком. Во многих кув-
шинчиках зияли дырочки: молодые осы поки-
нули свои колыбельки, заботливо приготов-
ленные матерями. В некоторых же домиках
еще жили личинки, они, как птенчики из скво-
речника, выглядывали в окошко своего доми-
ка, ожидая, когда их мать принесет добычу,
какую-нибудь мягкую личинку насекомого. В
некоторых домиках горлышко запечатано, там
личинка подросла, окуклилась, погрузилась в
сон, прежде чем превратиться во взрослую
осу.
- Хорошо бы привезти домой хотя бы па-
рочку домиков вместе с камнями, - подумал я.
и, вооружившись зубилом и молотком, принял-
ся за работу.
Но меня ожидало огорчение. Ни один домик
не мог я выколотить вместе с породой, все они
до единого устроены в самых надежных мес-
тах. Даже самые большие камни, отделившие-
ся от скалы небольшой трещинкой, не были
удостоены внимания заботливых матерей.
Подобная предусмотрительность имела глу-
бокий смысл. Что стало бы с хрупкими глиня-
ными домиками, если бы камень, на котором
они были прикреплены, отвалился или про-
изошло землетрясение? Оно бывает очень
редко. Но можно не сомневаться, что подоб-
ное в долгой жизни вида случалось не раз.
Как же осы могли определить надежность
фундамента для своей постройки, какое чув-
ство помогало им в этой сложной работе?
Опять все тот же таинственный инстинкт, эта
память далеких предков, переданная по на-
следству поколениям!
Вспомнилась еще одна встреча с эвмена-
ми. Большое четырехэтажное здание институ-
та Защиты растений выстроили за городом. На
зиму в него забрались клопы-солдатики, жуки-
коровки, сверчки и многие другие насекомые
обитатели поля, которое находилось вокруг
здания. На тыльной стороне этого здания, об-
ращенной к солнцу, оказалось множество
гнезд обыкновенной осы-веспы. Почти у каж-
дого окна было по одному-два гнезда. Под са-
мым карнизом крыши виднелось даже гнездо
осы сцелифрона. Она построила свое соору-
жение еще до побелки здания и теперь, окра-
шенное под цвет стены, гнездо казалось не-
различимым, если бы не темные отверстия,
проделанные вышедшими наружу молодыми
осами. Внизу на стене, освещавшейся только
в утренние часы, оказалась масса гнезд эв-
мен. Некоторые из них пробуравили наездни-
ки, большинство же, аккуратно запечатанные,
ожидали весны. В них зимовали молодые осы.
Только тогда я вспомнил, что летом эвмены
часто делают гнезда просто на растениях. На
зиму же выбирают прочную нерушимую осно-
ву, большие камни, скалы и даже новый ка-
50
П. Мариковский В мире насекомых
менный дом. Мало ли что может случиться за
зиму!
- Не зря ваши осы пристроили свое потом-
ство к нашему зданию, - пошутил инженер
строитель. - Ведь оно построено с мощными
антисейсмическими поясами. Понимают!
МИРНЫЕ СОСЕДИ
В начале подъема на крутую гору я увидел
под небольшим кустиком боялыша, из-под ко-
торого выглядывали роскошные тенета паука
Agelena labirintica, осиное гнездо. Оно распо-
лагалось над самой ловушкой хищника и даже
слегка касалось его своим краем. Подумалось:
не может быть, чтобы оса-веспа и паук-
агелена, два хищника, ужились вместе. На-
верное, паук соорудил ловушку возле старого
прошлогоднего гнезда.
Осы строят жилища со значительным запа-
сом прочности, эти жилища и после зимы ка-
жутся почти свежими. Предположение каза-
лось правдоподобным. Но когда я наклонился
к кустику, из-за сот показалось полосатое
брюшко осы, а за ним и сама хозяйка дома.
Вздрагивания крыльями и нервные по-
дергивания брюшком свидетельствовали, что
основательнице семьи не по душе мое любо-
пытство. Паук же при моем приближении бы-
стро скрылся в темноту своей длинной пау-
тинной трубки.
Ни осы, ни тем более пауки никогда не
пользуются старыми прошлогодними жилища-
ми. Сомнений не оставалось: паук и оса, по-
видимому, одновременно строили свои жили-
ща, не подозревая о присутствии друг друга.
Теперь же, что поделаешь, не бросать же уют-
ные домики, на которые израсходовано столь-
ко сил и строительного материала. Приходит-
ся мириться и привыкать к необычному поло-
жению.
Впрочем, пауку хоть бы что! Его тенета рас-
кинуты широко во все стороны, и сам он сидит
в трубочке, выскакивая наружу только для то-
го, чтобы схватить случайно попавшую в ло-
вушку добычу. Труднее осе. Ее гнездо со всех
сторон окружено паутиною, нужна ловкость,
чтобы пробираться мимо всюду протянутых
нитей. И оса научилась лавировать среди те-
нет. Может быть, искусство матери освоят и ее
дочери.
Поведением насекомых управляют не толь-
ко одни инстинкты предков, но и личный опыт,
передающийся потомкам.
НЕЗНАКОМКА
Солнце склонилось к горизонту, день уга-
сал, и спадала изнурительная жара. Замерли
деревья. Пробудились муравьи-жнецы, потя-
нулись цепочкой за урожаем трав. Колонна
муравьев-амазонок строем возвращалась в
гнездо с награбленными куколками.
После знойного дня я пошел прогуляться по
тугаю. Позади, наступая на пятки, тащился
спаниель Набегавшись за день, собака из-
рядно устала. На поляне с редкими кустиками
и низенькой травой она неожиданно шевель-
нула длинными ушами, вытянулась стрункой,
уткнулась мордой в траву, а когда оттуда раз-
далось тонкое чирикание, отпрянула назад,
кося в мою сторону выпученными глазами и
будто спрашивая: « Что мне делать, хозяин?»
- Нельзя, Зорька, нельзя! - закричал я, ре-
шив, что она набрела на какого-нибудь птен-
чика или на гнездо птицы.
Чирикание замолкло, но вскоре раздалось
возле моих ног. Только уже другое, тоном по-
выше, с частыми перерывами. Я увидел коре-
настую средних размеров осу. Перелетая с
места на место, пробегая по земле, она явно
подавала какие-то особенные сигналы. Черно-
синие крылья ее слега прикрывали вороненую,
как металл, грудь. Черная голова поблескива-
ла большими глазами. В них искорками отра-
жалось заходящее солнце. Короткие усики
нервно вибрировали, а красное брюшко пыла-
ло ярким рубином! Черный поясок, желто-
серое колечко и снова черная полоска оттеня-
ли этот сверкающий огонек.
Оса была изумительной, невиданной! Она
нисколько меня не испугалась, повернулась
боком, наклонила головку и будто принялась
меня рассматривать. Сердце мое замерло,
когда я разглядывал незнакомку. Я перевидел
много насекомых за долгие годы путешествий
по пустыням, но такую красавицу повстречал
впервые.
Поглядев на меня, оса помчалась дальше,
ловко лавируя между травинками и загляды-
вая в щелки и в норки. Она была очень занята,
и до меня ей не было никакого дела.
- Скорее, скорее поймать! - будто шептал
настойчиво во мне один человек.
- Нет, лучше посмотреть вначале, что она
делает, - возражал другой.
И все же я выхватил из полевой сумки пин-
цет и морилку. Осторожно догнал осу, протя-
нул к ней руку. Сейчас решится, буду ли я сча-
стливым обладателем незнакомки, или меня
постигнет горечь неудачи и чувство разочаро-
вания.
Оса, как бы угадав мои намерения, пискну-
ла раз, другой, потом вскрикнула громко и
раздражительно, взглянула на меня черными
глазами. В это время в ее крошечной головке
мозг как будто решал задачу: «Если это чудо-
вище не испугалось моего крика, то придется
улететь».
Когда я неловко прикоснулся к осе пинце-
том, она пропищала еще громче и, негодующе,
вспорхнула, сверкнула красным брюшком и
51
П. Мариковский В мире насекомых
синей грудью и унеслась прочь на быстрых
крыльях.
Сколько я искал ее, истоптал всю полянку,
но все попусту. Потом в коллекциях насекомых
музеев Москвы и Петербурга я пересмотрел
ос, но нигде такой не нашел. Это был самец
осы-немки. Самки немки бескрылые, большей
частью скромно окрашенные, невзрачные, не-
заметно ползают по земле, беспрестанно за-
глядывая во все щелки и норки.
Название «немки» дали этим осам за то,
что они якобы не способны издавать звуки. В
действительности бескрылые самки иногда
могут попискивать, особенно, если их схватить
пинцетом. А самцы, как оказалось, совсем не
немы, разыскивая самок, подают звуковые
сигналы в случае опасности. Сигналы столь
необычны, что могут ошеломлять или оста-
навливать так, как остановили моего спание-
ля.
Наверное, оса-незнакомка никому не
встречалась Но когда-нибудь ее найдут, то-
гда, быть может, вспомнят это описание коро-
тенькой встречи и попытаются подробнее
расшифровать значение сигналов.
ОСА-СКОЛИЯ
На песчаном пригорке с редкими кустиками
терескена и черной полыни трепещет черная
точка. Подхожу ближе. Оказывается, большая
черная с яркой желтой перевязью на брюшке
оса-сколия зарывается в песок.
Месяц назад в июле сколии резвились над
цветками, гоняясь друг за другом, справляя
брачные пляски. Сейчас же, наверное, насту-
пила забота о потомстве.
Сколия, оказывается, ловкий землекоп. Не
прошло и минуты, как она исчезла в твердом и
плотном песке. Прошло еще несколько секунд,
колыхнулся песок над тем местом, где скры-
лась оса. Что она сейчас делает под землею?
Образ жизни сколий плохо изучен. Извест-
но, что они откладывают яички только в личи-
нок хрущей, в которых и развивается ее по-
томство. Наверное, этим ответственным де-
лом и занялась оса. Но как она узнала, где в
земле обитает личинка хруща? Не зря она та-
кой узкоспециализированный охотник. Личинки
других насекомых, обитающих в почве, ей не
нужны, и находить их она не умеет.
Проходит несколько минут. Я кладу над ме-
стом погружения осы в песок сачок, плотно
прижимаю его к земле и спешу к машине за
походным стульчиком, а когда возвращаюсь,
вижу, как моя охотница уже беснуется в сачке,
пытается выбраться из неожиданной неволи.
Быстро она разделалась со своей добычей!
Прошло не более пяти минут, как я отлучился.
Пленнице я дарую свободу, а сам начинаю
осторожно снимать пластами землю. Вот зако-
пался сперва на десять, потом на двадцать
сантиметров. Из-под лопатки сперва показы-
вается одна, а за нею другая личинки хруща.
Обе толстенькие, с серым кончиком тела, но
маленькие, значительно меньше самой осы.
Яичек сколии на них не видно. На такую добы-
чу незачем класть яичко, не сможет вырасти
оса, не хватит ей пищи... Ошиблась заботли-
вая мамаша. Узнала, где водится добыча для
детки через слой в двадцать сантиметров, но
размер ее не угадала.
Может быть, две личинки хруща ей показа-
лись за одну большую? И все же удивительно,
как оса определяет, что в земле находятся
личинки хруща, да еще и на такой глубине.
Может, происходит сотрясение почвы, вызы-
ваемое личинками жука, допустим, грызущими
растения? Вряд ли. В том месте, где она зако-
палась, был чистый песок без растений. Обо-
няние? Еще менее вероятно, чтобы запах от
двух личинок просачивался на поверхность
через двадцатисантиметровый слой песка.
Что-то такое есть у осы.
Но что?
КАМБАС
Пустыня выгорает от летнего зноя, пауки
каракурты оставляют свои жилища - беспоря-
дочные паутинные тенета, растянутые между
травинок, и, гонимые зноем, переселяются во
всевозможные укрытия: в норы грызунов, под
кустарники и травы, под комья земли. Здесь
они плетут шарообразное логово, от которого
во все стороны растягиваются крепкие, упру-
гие и блестящие нити. В полумраке логова па-
ук сидит настороже, ожидая появления добы-
чи. А вокруг пустыня звенит от пения множест-
ва кобылок и сверкает расцвеченными крыль-
ями неутомимых певцов.
Неосторожный прыжок - и кобылка падает
на паутинные нити затаившегося хищника.
Раскачиваясь на нитях, как на качелях, кобыл-
ка собирается выпрыгнуть обратно. Но в это
время из темного логова поспешно выкатыва-
ется черный шарик и мчится к добыче. Мол-
ниеносный бросок, и из брюшка паука выбрыз-
нута капелька стекловидно-прозрачной липкой
жидкости. Она облепляет добыче ноги. Кобыл-
ка пытается освободиться от клейкого комоч-
ка. Еще секунда и можно избежать плена. Но
миг спасения утерян. Вокруг кобылки уже
вьется черный паук, набрасывая все новые и
новые петли. Затем, осторожно обрывая нити
с одной стороны и подтягивая их с другой, он
добивается того, что кобылка, беспомощно
вздрагивая, повисает в воздухе, лишенная
опоры.
Жадный и трусливый паук осторожно под-
бирается к обреченной жертве и тихонько вон-
зает свои ядоносные крючья в кончик ноги ко-
52
П Мариковский В мире насекомых
былки. Теперь добыча побеждена. Несколько
минут - и она бьется в предсмертных судоро-
гах. Последний раз шевельнулись усики, про-
тянулись ноги, и кобылка мертва. Прожорли-
вый паук тащит ее в темное логово.
Каракурт ненасытен. Высохшие панцири
кобылок, жуков-чернотелок, пустынных дрово-
секов и многих других насекомых развешаны
по стенкам логова, валяются на земле под те-
нетами.
У каракурта много неприятелей, они сдер-
живают его размножение. Лишь иногда усло-
вия жизни складываются для каракурта благо-
приятно, и ядовитый паук появляется во мно-
жестве. Тогда от его укусов страдают люди и
домашние животные. Однако засилье каракур-
тов продолжается недолго: пауков начинают
усиленно истреблять его враги.
Еще в давние времена жители Средней
Азии хорошо знали черную осу, которая унич-
тожала каракурта. Эту осу они называли «кам-
бас», что в переводе означает «заботливая
голова».
В 1904 году энтомолог К.Россиков так писал
про камбаса: «Киргизы благоговеют перед
осой... Появление камбаса в кочевьях непре-
менно вызывает среди них общий восторг и
радостный крик: «Камбас! Камбас!» Каждый
киргиз уверен, что камбас уничтожает страш-
ного для всего населения степи паука-
каракурта. Знали эту осу и в Италии, где также
распространен каракурт, и называли ее в на-
роде мухой святого Иоанна.
Как бы повидать камбаса, познакомиться с
его внешностью, узнать образ жизни? Ведь о
нем ничего точно не известно и никто его не
описал, как следует.
Минуют дни, недели. Под палящим солн-
цем пройдено много километров, пересмотре-
но множество логовищ каракуртов. Но настой-
чивые поиски безрезультатны. Почему-то чер-
ная оса стала редкой, о ее былой славе мест-
ное население забыло и не помнит даже слова
«камбас». Нет этого слова и в современных
словарях казахского языка.
Вокруг часто встречаются ближайшие род-
ственники камбаса - черные осы помпилы,
изящные, стройные, иссиня-черные, с нервно
вибрирующими усиками. Но они не обращают
внимания на каракурта. А камбаса нет...
Наступила новая весна, отзвенела песнями
жаворонков пустыня. А когда все выгорело, и
каракурты перебрались в новые жилища, не-
ожиданно встретился камбас. Маленький, со-
вершенно черный, он сидел у входа в логови-
ще каракурта и так энергично чистил ногами
свои блестящие крылья, будто только что за-
кончил тяжелую и грязную работу. Подобрать-
ся к осе с сачком было невозможно, а едва я к
ней протянул пинцет, как она вспорхнула,
мелькнула черной точкой на светлом небе и
бесследно исчезла.
Каракурта в логове не оказалось, свеже-
сплетенный кокон висел без хозяина. Сомне-
ний быть не могло: черная оса, истребившая
паука, была камбасом. Ведь каракурт никогда
не отлучается из своего жилища.
Осторожно, слой за слоем, разгребаю поч-
ву... Вот среди комочков земли показалась
черная спинка хозяина жилища. Паук недви-
жим, только слегка вздрагивают его ротовые
придатки. Он парализован осою. На брюшке
паука прикреплена маленькая личинка.
Скорее поместить находку в банку с зем-
лей! Личинка же быстро слиняла и, как бы вы-
скользнув из своей старой оболочки, погрузи-
лась в тело паука.
Судя по всему, внутри паука личинка будет
питаться, окуклится к концу лета, перезимует,
и оса вылетит из нее точно к тому времени,
когда появятся взрослые каракурты.
Теперь, зная в чем дело, надо обыскать все
логовища, из которых исчезли каракурты.
Вскоре в банке с землей покоится уже с деся-
ток парализованных камбасами пауков.
Но это еще не все. Надо посмотреть на
охоту чудесного хищника. Не пойти ли следом
вот за этой маленькой черной осой? Она так
похожа на виденного в логове камбаса!
Оса вся в движении. Она заползает во все-
возможные щелки, норки, часто вспархивает, и
тогда, напрягая зрение, приходится бежать за
нею со всех ног. Оса явно кого-то разыскивает.
Поиски ее недолги, тенета ядовитых пауков
растянуты чуть ли не через каждые пять-
десять метров. Осторожно и ловко оса взби-
рается на тенета. Крупные щетинки на лапках,
отстоящие под прямым углом, помогают ей
свободно бегать по паутинным нитям.
Паук не реагирует на пришельца. Он его не
видит, а легчайшие сотрясения паутины ничем
не напоминают отчаянные попытки добычи
освободиться из тенет. Забравшись в логово
чуть выше паука, оса замирает. Теперь кара-
курт может легко расправиться с маленьким
смелым охотником, достаточно бросить в него
каплю липкой жидкости. Но паук равнодушен,
недвижим. Видит ли он сейчас осу? В темноте
логова черная оса неразличима.
Проходит несколько минут. Оса все еще
неподвижна, она будто ждет подходящего мо-
мента, примеряется к громадной туше хищни-
ка, лениво висящего книзу спиной на несколь-
ких паутинках.
Нападение совершается внезапно. С мол-
ниеносной быстротой оса вонзает в рот паука
тонкое жало. Еще два-три удара в то же место,
мозг паука поражен, и смелая охотница, от-
скочив в сторону, раскачивается на тенетах,
отряхивая от пыли ноги. Тело каракурта кон-
вульсивно вздрагивает, на конце брюшка по-
53
П. Мариковский В мире насекомых
является маленькая серовато-белая капелька
жидкости: паук не успел воспользоваться сво-
им оружием. Потом распростертые в стороны
ноги паука вяло прижимаются к телу, и он без-
жизненно повисает на паутине.
Камбас ощупывает паука усиками, затем
скрывается. В рыхлой земле тенистого углуб-
ления логова она поспешно делает неболь-
шую норку. Во все стороны летят комочки
земли, отбрасываемые ногами осы. Иногда
энергичная строительница прерывает работу и
подбегает к добыче, как бы желая убедиться в
ее сохранности. В приготовленную норку она
затаскивает паука, проявляя при этом не толь-
ко ловкость, но и изрядную силу. Потом при-
крепляет к телу каракурта тут же рожденную
личинку, засыпает норку и, закончив дела,
принимается чистить свой блестящий черный
наряд.
Не упустить бы камбаса! Но, ловко увер-
нувшись от сачка, оса улетает...
Опять продолжаются поиски осы. Нужно
добыть хотя бы одну, чтобы узнать ее видовое
название. Быть может, она никем из энтомоло-
гов не была поймана и неизвестна науке.
Продолжаются долгие и утомительные по-
иски, хотя в банке с парализованными кара-
куртами растут личинки камбаса. Но сохранить
насекомых в искусственных условиях трудно.
Счастье: опять повстречалась оса! Она
только что подлетела к логову каракурта. Пора
ее ловить. Но чувства наблюдателя побежда-
ют чувства коллекционера, и так хочется еще
раз поглядеть на охотничьи подвиги чудесного
парализатора!
Обегая со всех сторон жилище каракурта,
оса останавливается под тенетами, замирает
на несколько секунд и потом неожиданно на-
чинает быстро-быстро колотить усиками по
паутинным тенетам. Проходит несколько се-
кунд... У входа логова появляется черный па-
ук. Он нехотя шевелит длинными тонкими но-
гами, перебирая паутинные нити, пытается
определить, откуда сотрясение, кто попался в
его ловушку.
Сейчас паук будет нападать. Но что с ним
стало! Куда делась стремительность его дви-
жений! Как-то нерешительно, семеня и вздра-
гивая ногами, толстый паук лениво приближа-
ется к осе и застывает, будто загипнотизиро-
ванный. До осы осталось несколько сантимет-
ров... Сейчас он очнется, брызнет паутинной
жидкостью. Но каракурт апатичен, продолжает
трусливо вздрагивать, и вдруг камбас срыва-
ется с места, взлетает над пауком и молние-
носно наносит удар «кинжалом». Паук побеж-
ден, безжизнен, вялым мешком повисает на
тенетах.
Ловко перебирая паутинные нити, оса спе-
шит выбрать место для погребения своей до-
бычи.
Два камбаса - два различных способа охо-
ты! Быть может, есть несколько видов ос, ис-
требляющих каракуртов, и каждому из них
свойственны свои, испокон веков унаследо-
ванные от предков приемы охоты?
Но с чудесными охотниками на ядовитых
пауков мне больше не удается встретиться, и
вопросы остаются без ответа. Погибли и ли-
чинки камбасов в банке с парализованными
пауками. От лишней влаги в банке с ними все
поросло плесенью.
ДОБЫТЧИЦА
Мне встретилась очень красивая оса-
истребительница. Ее красное и яркое брюшко
походило на тлеющий уголек. Все же осталь-
ное тело, в том числе и крылья, были глубоко
черными, с синеватым отливом. Оса беспре-
станно встряхивала крыльями, от этого брюш-
ко-огонек то погасал, то вспыхивал.
Осу я хорошо знал. Мы с нею старые зна-
комые, ее научное название Anoplia
samariensis. Она - истребительница южно-
руского тарантула Lycosa singoriensis. Сейчас
я вижу, как она мчится, но сухому глинистому
бугру и тащит за собой в челюстях молодого
тарантула.
- Счастливого пути! - кричу я осе.
Следить, что будет дальше, не хочется. С
жизнью тарантула я хорошо знаком, и все, что
произойдет, мне известно. Сейчас она найдет
заранее выкопанную норку, затащит в нее до-
бычу, отложит на нее яичко, закопает домик
своей детки, потом, почистив свой изящный
костюм, вспорхнет в воздух и помчится лако-
миться нектаром.
Но у осы неприятность. Она потеряла нор-
ку. Положила паука, мечется. Кое-когда про-
ведывает свою добычу: цела ли? Наконец,
нашла норку. Чтобы ее найти, надо было за-
вернуть в другую сторону. Видимо, нелегко с
тяжелым грузом ориентироваться. Теперь при-
дется ей тащиться обратно. В это время вижу
другую такую же осу, только чуть меньше. Она
сталкивается со счастливой обладательницей
паука и неотступно следует за нею. Странное
поведение, к чему оно?
Оса-добытчица почти у самой норы, она
кладет паука и спешит проведать норку. В это
мгновение маленькая оса хватает паука и
спешно с ним удирает. Вот это здорово! Нико-
гда не думал, что среди столь благородных
охотников могут быть воровки.
Добыча тяжела, тащить ее нелегко. И хотя
оса напрягает все свои силы, дела ее идут
медленно. А оса-хозяйка уже выскочила из
норы, бросилась в погоню, нашла похититель-
ницу. Как замелькали черные крылья, как за-
сверкали красные огоньки!
54
П. Мариковский В мире насекомых
Над воровкой учинена расправа. Она изби-
та, с позором убегает. Порок наказан, добро-
детель торжествует! Хозяйка паука заносит
свою ношу в норку и, счастливая, кладет на
нее яичко.
- Желаю тебе всего доброго! - прощаюсь я
с удачливою матерью.
ДУРНАЯ ПОМНИЛА
В реденьком саксаульнике пустыни Джу-
сандала я решил раскопать муравейник жне-
ца. Хотелось выяснять, как глубоко в землю
идут ходы этого муравья, и достигают ли они
грунтовых вод. О том, что здесь под землею
вода, я не сомневался: рос саксаул, вблизи от
него по сухим руслам розовели кусты курчав-
ки В километре от нашей остановки у высоко-
го полуразвалившегося мавзолея Сары-Али у
самой дороги находился колодец.
Муравейников жнецов вокруг много. Они
хорошо заметны издали: возле каждого - кучка
шелухи пустынных растений.
Трудно копать сухую землю. Лёссовая поч-
ва рыхла только с поверхности. Глубже она
становится плотной и нелегко поддается рас-
копке. С каждым ударом лопаты из ямы под-
нимается облачко мелкой светлой пыли.
После часа напряженной работы мы углу-
бились всего на один метр. Потом как будто
появилась примесь песка. Иногда под лопатой
оказывался целый выводок крупных серых
мокриц, готовящихся в своей длинной норке
провести наступающую зиму.
Встревоженные муравьи давно забросили
свое мирное занятие - заготовку семян - и ме-
чутся из стороны в сторону. Иногда наиболее
крупные из них, муравьи-солдаты, заползают
на нас и свирепо впиваются челюстями в кожу.
Чтобы меньше страдать от жары, мы давно
сняли рубашки. С каждой минутой количество
атакующих муравьев увеличивается. Видимо,
пример смелых действует на остальных и,
ощутив в нас врагов, муравьи-солдаты присту-
пили к массовому нападению.
Я хорошо знаю эту особенность поведения
муравьев-жнецов. В некоторых семьях мура-
вьи предпринимают настолько дружные атаки,
что приходится бросать не только раскопку, но
и наблюдение с лупой в руках.
От тяжелой работы горят ладони, побали-
вает спина. Солнце палит немилосердно. Хо-
чется пить, но вода в здешнем колодце горь-
коватая и плохо утоляет жажду. А тут еще му-
равьи донимают. Хорошо, что жнец расти-
тельнояден, поэтому не имеет ни едкой му-
равьиной кислоты, которая обычно поливается
на предварительно нанесенную ранку, ни ядо-
носного жала. Тем не менее, мощные челюсти
солдат, предназначенные для разгрызания
толстостенных семян растений пустыни и про-
кладывания тоннелей в твердом грунте, дос-
таточно сильны, чтобы наносить чувствитель-
ные укусы.
Среди муравьев-защитников находится кто-
то особенно умелый, так как я внезапно ощу-
щаю резкую боль в затылке. Укус необычен, и
затылок болит и чешется. Утешает надежда,
что свирепых кусак не так уж и много в мура-
вейнике. Но в следующую минуту от боли
вскрикивает мой помощник и смахивает с руки
совсем не муравья, а самую настоящую осу-
помпилу, охотницу за пауками. Сделав не-
сколько кругов около нас и сверкнув черными
одеждами, оса уносится вдаль.
Горизонт заволакивается голубой дымкой,
и горячий воздух струится над ним. Высоко в
небе планирует орел, осматривает землю зор-
кими глазами. На ближайший куст саксаула
садится любопытная каменка, долго разгля-
дывает нас, поворачивая боком голову, рас-
кланиваясь и помахивая черным хвостиком.
Раскопка муравейника продолжается. На
глубине полутора метров лёссовая почва не-
ожиданно исчезает, и вместо нее появляется
толстый слой слежавшейся красной глины с
включением белых кристаллов гипса. Красная
глина - озерные отложения раннего четвер-
тичного периода. Образовалась она несколько
миллионов лет назад. Стара земля, скольким
изменениям подверглась ее поверхность за
долгое существование!
Поверхностные горизонтальные камеры
муравейника, в которых летом жнецы прогре-
вают свое потомство, закончились, и через
твердую красную глину проникают только одни
вертикальные ходы. Они идут глубоко, быть
может, до самого влажного слоя земли с грун-
товой водой. Красная глина не поддается ло-
пате, нужны кирка и лом, мы не взяли их с со-
бой в поездку.
Вдруг мой помощник с ожесточением хва-
тается за голову, и от резкого взмаха руки ма-
ленькая саперная лопатка отлетает в сторону
на добрый десяток метров. Опять над нами в
воздухе замелькала черная точка. Я слежу за
ней, но вскоре теряю из вида и ощущаю бо-
лезненный укол в плечо. Оса ловко увертыва-
ется от сачка...
Жара, укусы муравьев, неожиданная крас-
ная глина и, наконец, странная жалящая пом-
пила! Всего этого с нас хватит. Раскопка не
удалась, и мы решительно выбираемся из
ямы.
Помпилы или, как их еще называют, до-
рожные осы охотятся исключительно на пау-
ков, парализуя их ударом жала в мозг, закапы-
вают в землю, отложив на него яичко. Из яичка
выходит личинка, которая съедает паука, и
сама превращается в осу. Зачем же помпиле
понадобилось нас жалить?
55
П. Мариковский В мире насекомых
Может быть, где-нибудь рядом с муравей-
ником была ее норка, приготовленная для до-
бытого паука? Но почва всюду плотна, и по-
близости не видно никаких норок.
Наверное, у этой осы извратился инстинкт.
Или нигде не оказалось нужного паука: каждый
вид помпил охотится на строго определенную
добычу. Из-за избытка неизрасходованной
энергии и стала оса нападать на нас, не по-
винных в неполадках ее жизни.
Загадка осы интригует. Ее немного жаль.
Но как бы там ни было, помпила явно дурная,
и я охотно соглашаюсь с моим помощником,
давшим осе столь четкое определение, тем
более, что на месте укусов у нас обоих выско-
чили болящие и зудящие красные желваки.
ЗАБЛУЖДЕНИЕ
На рассвете в тростниках зашумел ветер и
быстро затих. Потом снова налетел и стал
раскачивать ветви деревьев. По речным косам
понеслись струйки песка, на небе появились
тучи. Ветер был холодным и дул с севера.
Вскоре на барханах замело все старые
следы. Горизонт закрылся мелкой пылью. В
такую погоду плохо наблюдать насекомых.
Мухи, пчелы и осы прячутся в укромные мес-
течки, где нет ветра, и так устраиваются, что-
бы скудные лучи солнца, пробивающиеся
сквозь облака, хотя бы слегка грели тело. На-
секомые пустыни явно мерзли при температу-
ре воздуха около пятнадцати градусов.
Но кое-кому погода нипочем. Возле кустика
полыни черная помпила, для лучшей устойчи-
вости расставив в стороны средние и задние
ноги, копает норку, бросая передними ногами
струйки песка. Когда на пути осы попадается
плотный комочек, она хватает его челюстями
и, пятясь, вытаскивает наружу. И все это бы-
стро, не теряя ни секунды времени. Она - не-
истощимый комок энергии. Сколько же ее в
этом маленьком черном тельце!
Иногда осу будто берут сомнения: нет ли
вблизи злодея, который намерен воспользо-
ваться воздвигаемым ею сооружением для
будущей детки. Она прерывает работу и обе-
гает вокруг начатой раскопки, энергично по-
тряхивая своими усиками. Мимо начатого
строительства норки ползет жук-чернотелка.
Оса несется ему навстречу, широко раскрыв в
стороны челюсти. Но чернотелке нет никакого
дела до усердного землекопа. У нее свои за-
боты.
Когда из-за туч выглядывает солнце и на-
чинает слегка припекать, оса не прочь по-
греться, она ложится на бок, подставляя под
солнечные лучи тело. Странная физиология
насекомых! Неужели столь тяжелая работа, к
тому же выполняемая в таком быстром тем-
пом, недостаточна для того, чтобы поднять
температуру тела? Не использует ли оса
солнце, как источник энергии?
Ложусь на землю возле норки, вынимаю
блокнот, карандаш и принимаюсь рисовать
осу. Возможно, чуткое насекомое уловило со-
трясение земли, оса прекратила работу, под-
бежала ко мне вплотную и, пошевеливая уси-
ками, стала разглядывать меня своими боль-
шими глазами. Но я замер с поднятым каран-
дашом, и моя неподвижность успокоила осу.
Прошло полчаса. Оса закончила копать
норку, выбралась наружу, погрелась на солн-
це, почистила свой костюм и отправилась за
добычей. Я поспешил за нею.
Оса вначале ползет в одну сторону, потом
в другую, и путь ее мне непонятен, не похоже,
чтобы она искала парализованного ею паука.
Целых полчаса продолжается путешествие,
вместе с осою пройдено около ста метров. На-
конец, оса взмыла в воздух, мелькнула темной
точкой на небе и унеслась за гребень далекого
бархана. С недоумением, я провожаю ее гла-
зами. Приходится ни с чем возвращаться к
норе за вещами. Пожалуй, следует лечь возле
норы поудобнее и приготовиться к ожиданию
Проходят долгих и томительных два часа.
Оса не появилась.
Вечером я иду по своим полузасыпанным
ветром следам и разыскиваю норку. Она по-
прежнему пуста. Как объяснить странное по-
ведение осы? Обычно, помпилы готовят норку
только когда найдут и парализуют добычу.
Начинаю размышлять, и тогда во мне заго-
варивают два противника. Один - оптимист. Он
легко строит догадки и готов поверить в каж-
дую из них. Другой - пессимист, он опроверга-
ет домыслы оптимиста, как не подтвержден-
ные точными доказательствами.
- Все же оса-помпила вначале выкопала
норку, а потом отправилась искать добычу.
Бывают же исключения даже в самых строгих
правилах, - размышляет оптимист.
- Нет, это невозможно, - возражает песси-
мист. - Обычно помпилы готовят норку только
когда парализуют добычу, иначе может ока-
заться, что добычи нет поблизости.
- Но тогда, наверное, оса стала готовить
слишком далеко от добычи норку и на обрат-
ном пути заблудилась.
- Зачем же далеко готовить норку, когда
всюду песок и можно везде заниматься строи-
тельством.
- И все же, пока оса волокла добычу, хотя
бы даже издалека, ее мог кто-нибудь уничто-
жить.
- Кому нужна невкусная оса, да еще и воо-
руженная жалом. Ей бояться некого. Не зря
она носит такую заметную в пустыне черную
одежду.
- Не могла же оса рыть норку ради развле-
чения, от избытка сил и здоровья. Тем более,
56
П. Мариковский В мире насекомых
в прохладную погоду. Может быть, это была
просто своеобразная тренировка.
- Тренировка хороша лишь та, которая лег-
ко достается. А тут потрачено столько сил.
Кроме того, оса, прежде всего, рационализа-
тор и за свою короткую жизнь не станет делать
ничего лишнего. Экономия сил - главный закон
всего живого.
Противники никак не могут прийти к какому-
либо решению, и поведение осы остается не-
разгаданным. Впрочем, они как будто согла-
шаются с одним из двух предположений: или
оса уже использовала возможность кладки
яичек, стала стара, а теперь проявляет из-
вращение инстинкта, или нет нигде для осы
пауков, вот она, бедная, удовлетворяя зов ин-
стинкта, автоматически и рыла землю.
Собираясь в обратный путь, я подумал о
том, что неплохо было бы разрыть норку. Все
равно оса уже не появится, и мое любопытст-
во не будет преступлением.
Я почти вырыл норку, как в ямку, выкопан-
ную мною, ввалился типичный подземный жи-
тель - большая и толстая гусеница бабочки-
совки. Несколько мгновений гусеница проле-
жала будто мертвая, и за это время в моей
голове пронеслось несколько догадок. Гусени-
ца перестала притворяться, развернулась и
быстро поползла, пытаясь куда-либо спря-
таться. Она была совершенно здорова.
Говорят, что иногда молодой и неопытный
врач, мало искушенный в сложных тонкостях
своего ремесла, легче ставит диагноз болезни,
чем опытный. Я искал особенное объяснение
непонятного поведения осы. Загадка же так
просто раскрылась. Помпиле не понравилась
выкопанная ею норка, так как под землей она
наткнулась на гусеницу совки. Поэтому она и
бросила почти законченную работу.
Что же с ее добычей, если норка оказалась
негодной? Возможно, цепь инстинктивных и
последовательных действий оказалась нару-
шенной, и проще было осуществить дело с
самого начала.
ТРУДНЫЕ ПОИСКИ
У входа в горное ущелье расположены не-
большие песчаные барханы, и на них растет
зеленый саксаул. В этом глухом месте никто
никогда его не трогал, не ломал, и он рос, как
в заповеднике.
Я взбираюсь на крутой берег сухого русла,
тянущегося из ущелья, иду по чистому гладко-
му песку. Сейчас барханы мертвы, жизнь на
них только ночная. Днем слишком жарко и су-
хо среди глиняных гор, камней и песка. Вся
поверхность бархана испещрена следами. Вот
отпечатки изящных лапок тушканчика, тонкая
вязь жука-чернотелки, извилистые линии, про-
черченные хвостом, рядом с отпечатками ла-
пок очень быстрой линейчатой ящерицы.
Гладкие зигзаги оставила змея. И еще разные
следы.
Впрочем, все же и днем есть признаки жиз-
ни. С невероятной быстротой промчался жел-
тый, как песок, муравей-бегунок, какая-то муха
носится с места на место так низко, будто и не
летает, а перескакивает по песку. И еще один
обитатель - крохотная оса, длиной не более
трех миллиметров, светлая с красноватым
брюшком. Она мечется по песку, кого-то разы-
скивает, быстро и часто потряхивая крыльями,
увенчанными на вершине-черными пятнышка-
ми. Пробежит, остановится, замрет на секунду,
молниеносными движениями ног выкопает ма-
ленькую ямку и дальше мчится. Участок бар-
хана площадью примерно около десяти квад-
ратных метров пестрит оставленными ею
ямочками-копанками.
Оса очень занята, до крайности деловита,
необыкновенно тороплива. Откуда у нее. такой
крошечной, неистощимый запас энергии? Во-
круг никаких цветов, все голо, давно выгорело.
Она же, не зная усталости, продолжает но-
ситься по горячему песку.
Моя собака давно прекратила поиски жив-
ности. Проскачет по горячему бархану, упадет
в тень саксаула, высматривая очередной кусо-
чек тени до следующей перебежки.
С интересом я наблюдаю за осой - этим со-
вершенным творением пустыни и думаю о
том, откуда она черпает столько энергии. На-
верное, организм, работающий в столь быст-
ром темпе, должен вскоре истощить свои за-
пасы. А осе - все нипочем. Не могут ли насе-
комые для своей деятельности каким-то не
известным современной физиологии способом
использовать энергию солнечных лучей, пре-
вращая ее в движение? Это предположение
кажется фантастическим, но кто знает!
На кого же охотится маленькая хищница,
зачем выкапывает крошечные ямки? Навер-
ное, ее добыча - личинки какого-либо насеко-
мого - находится в песке, возможно, на боль-
шой глубине. Поверхностные слои песка сыпу-
чие, сухие, без корней растений. Глубже песок
- плотнее, влажнее, там и корни, и жизнь. Если
так, то почему оса копает ямки? Вероятно, она
снимает поверхностный слой песка не напрас-
но. Он мешает ее изумительному локатору
разыскивать добычу. Быть может, этот слой,
облученный солнцем, слишком горяч или еще
чем-то мешает работать точно настроенному
органу. Геологи, разыскивающие уран, прока-
пывают в поверхностном слое холмов длин-
ные траншеи, чтобы «прощупать» землю.
Течение мыслей идет по проторенному
руслу. Часто оно оказывает плохую услугу,
ведет к заблуждению Вот и сейчас я, навер-
ное, заблудился, не туда, куда нужно, ушла
моя догадка. Но мне невольно вспоминается
57
П. Мариковский В мире насекомых
маленькая пчела, с которой я повстречался
много лет назад во время путешествия по реке
Или на складной байдарке. Пчела устроила
свои ячейки с медом, пергой и детками почти
на голом бархане на глубине полуметра и до-
биралась до них через совершенно сухой пе-
сок, к тому же еще и сыпучий и истоптанный
нашими ногами, точно угадывая дорогу к сво-
ему сооружению.
Пока я вспоминаю этот случай, миниатюр-
ная оса по-прежнему, беспрерывно размахи-
вая крыльями, продолжает свои безудержные
поиски, а я, не спуская с нее глаз, медленно
хожу за нею.
Становится очень жарко. Песок уже раска-
лился, хочется пить. Но больше всего угнетает
то, что меня ждут спутники, и эта задержка им
основательно надоела. Я готов все бросить,
но жажда разгадать секрет маленькой осы
держит в плену, нет сил оторваться от начато-
го наблюдения, и знаю, что, если его прерву,
буду жалеть, быть может, больше, чем стоит
разгадка.
Наконец терпение истощено, я готов отсту-
пить, бросить преследование очаровательной
незнакомки, но судьба будто сжалилась надо
мною, оса внезапно резким рывком выбрасы-
вает из песка что-то серенькое, потом не-
сколько секунд комочек тел трепещет на по-
верхности бархана.
С напряжением я всматриваюсь, пытаюсь
разгадать, что произошло. Наконец разглядел.
На песке вверх ногами лежит недвижимый се-
рый паучок. Теперь все понятно. Оса-помпила,
оказывается, охотница за пауками. По приня-
тому у ос обычаю, свою добычу, которую она
так долго и упорно искала, оса парализовала
точным ударом жала в мозг.
В то время как я рассматриваю паука, оса в
беспокойстве бегает вокруг меня, ее смущает
мое неожиданное появление. Она то начинает
рыть норку, то бросит ее, наведается к добы-
че. Теперь ей предстоит зарыть паучка и от-
ложить на него яичко. Дела ее просты и ясны
для меня.
Так вот кто ты, изящная охотница! Ее до-
быча удивительна. Паук-скакун, бродяжка,
ночной охотник и днем в страшную жару зака-
пывается в песок, рассчитывая там обрести
надежную защиту от всяческих напастей. Что-
бы его найти, осе надо как можно больше бе-
гать и рыть пробные ямки.
Жителям песчаной пустыни хорошо извес-
тен этот прием. Песчаный удавчик момен-
тально закапывается в песок в случае опасно-
сти, да и охотится, забравшись в песок и вы-
ставив из него только кончик головы. При
опасности прячутся в песок ящерицы-
круглоголовки, буквально тонут в нем, почти
не оставляя следов погружения. Прячется в
песок, зарываясь наполовину и скрывая свою
предательскую тень, кобылочка-песчаночка. И
вот еще нашелся паучок, спасающийся в пес-
ке. Для его собратьев такая манера поведения
совсем не известна.
Не буду я мешать финалу охоты моей чу-
десной помпилы. Пусть закапывает паучка-
скакунчика и кладет на него яичко, повинуясь
могучему инстинкту заботы о потомстве, без
которого была бы немыслима жизнь на нашей
планете. Потом в Петербурге специалист по
паукам классифицировал маленькую хищницу.
Она впервые была заколлекционирована зна-
менитым путешественником по Монголии и
Китаю Г.Н.Потаниным. В 1895 году пауковед
Е.Симон описал ее как новый вид, назвав его
Yllenus hamifer.
РЕТИВАЯ ОХОТНИЦА
На твердой корочке, покрывающей сухую
землю такыра, мои ноги, одетые в кеды, не
оставляют следов. Зато копыта джейранов
хорошо отпечатались четкими сердечками,
продавив твердое покрытие. Иду по следам
джейрана, рассеянно посматриваю на них
просто так: направления наших путей случай-
но совпали. И вдруг из одного следика выле-
тает оса-помпила. В черном бархате она хо-
рошо заметна на ослепительно-светлом такы-
ре.
Оса, оказывается, воспользовалась следом
от копытца, вырыла норку. Сейчас она, навер-
ное, собирается занести туда парализованного
паука. Он должен быть где-то здесь поблизо-
сти, наверное, лежит без движения.
Испуганная моим появлением, оса замета-
лась, ритмично вздрагивая крыльями. Мне не-
досуг ждать конца осиных дел. Машина уже
остыла от жары, пора продолжать путь даль-
ше. У осы же неистощимое терпение, носится
по земле, размахивает крыльями и усиками.
Глупая! Несколько раз пробежала почти рядом
со своей норкой и не заметила. Но, наконец,
наткнулась, сразу узнала, забралась в норку, и
полетели из нее струйки выбрасываемой на-
ружу земли. Потом выскочила наружу, отбе-
жала в сторону, из-под кустика вытащила
большого безжизненного паука и, не мешкая,
затащила в норку. Там сейчас она отложит на
него яичко, потом закроет дверку убежища
детки землею и на этом закончит заботу о по-
томстве.
- Желаю тебе успехов, черная помпила! -
говорю я вслух и отправляюсь продолжать
прерванный путь.
На плотной земле осу выручили джейраны.
Где ей, бедняжке, восстановить силы. Цветков
нет и негде подкрепиться нектаром. В пустыне
все растения давно засохли. Недолгой будет
жизнь ретивой охотницы за пауками!
58
П. Мариковский В мире насекомых
ОХОТНИК ЗА СВЕРЧКАМИ
У края люцернового поля в небольшом по-
нижении во время поливов скапливалась вода.
На увлажненной земле разросся высокий
бурьян, и рядом с выжженными солнечным
зноем холмами это место заросло дремучими
зарослями. Летом в этих зарослях жило мно-
жество черных степных сверчков, а вечерами
отсюда неслись громкие песни шестиногих му-
зыкантов. Сейчас в начале осени я увидел
здесь черную дорожную осу-помпилу. Она та-
щила за усик совсем еще маленького черного
сверчка. Видимо, в понижении с буйными за-
рослями сейчас появилось многочисленное
поколение молодых сверчков, пришедших на
смену взрослым, отпевшим свои песни и за-
кончившим жизненные дела.
Оса, пятясь, энергично тащила добычу,
ловко виляя между травинками, сухими палоч-
ками и камешками. Сверчок казался мертвым.
На пути осы оказалась приготовленная зара-
нее аккуратно вырытая норка. Добыча была
оставлена на минуту, и хозяйка норы отправи-
лась проведать в порядке ли жилище для бу-
дущей детки. Затем она заскочила, схватила
добычу и исчезла вместе с нею. Жаль, что не
удалось повидать самое интересное, как оса
парализовала сверчка.
Следовало раскопать норку, посмотреть,
как устроила свое потомство оса, заодно пой-
мать самого охотника. Но в это время меня
позвали и я, наспех заметив кусочком белой
ваты место, прервал наблюдение. Возвра-
титься к норе удалось только часа через два.
Вот и комочек белой ваты на сухом татарнике,
а рядом куст пахучей полыни. Здесь должна
быть норка. Найду ли ее закопанную? Но нор-
ка еще не закрыта, хорошо виден ее черный
вход, и вокруг него в величайшей спешке бе-
гает суетливая черная оса. Нашла маленький
камешек, юркнула с ним в норку, тотчас же
показалась из нее, схватила короткую палочку
и тоже туда утащила. Камешек поменьше не
стала тащить по земле: на крыльях по воздуху
быстрее. По-видимому, норку полагается обя-
зательно заложить пористым материалом,
чтобы через него проходил воздух, да и буду-
щей осе будет легче выбраться наружу.
Захотелось помочь неуемной труженице, я
воткнул в отверстие норки маленький каме-
шек. Заботливая мать сразу замешкалась, за-
металась, схватила челюстями камешек, по-
пробовала его вытащить, не смогла, вновь за-
бегала, закрутилась.
В это время произошло то, что меня глубо-
ко поразило. К обеспокоенной осе случайно
подбежал небольшой черный муравей-
бегунок, остановился, замер на секунду, высо-
ко приподняв переднюю часть туловища. По-
том сам стал мотаться, как и оса, из стороны в
сторону, поспешно и безудержно на том же
самом месте. Иногда оса и муравей сталкива-
лись, но как будто не замечали друг друга.
Поспешная беготня продолжалась около
пяти минут. Но вот муравей утомился, стал
медленнее бегать, потом остановился, долго
размахивал усиками и, отдохнув, побежал по
своим делам. Оса же продолжала все с той же
поспешностью метаться.
Чем объяснить странное поведение мура-
вья-бегунка? Муравьи легко умеют подражать
окружающим, и в муравейнике какое-либо от-
ветственное дело одного из них мгновенно
перенимается остальными. Особенно, когда
необходима помощь при ответственном деле.
Неужели беспокойное поведение осы переда-
лось муравью?
Бывает так, что, перетаскивая добычу, оса
отлучается от нее, чтобы проведать норку, и
ненадолго теряет свою парализованную до-
бычу. В это время муравьи-бегунки, величай-
шие проныры, воспользовавшись отсутствием
хозяйки, утаскивают ее охотничий трофей.
Опытный муравей-бегунок сообразил, в чем
дело и бросился разыскивать добычу осы. Ко-
нечно, для себя...
ОШИБКА РОГОХВОСТОВ
Наша машина медленно поднималась по
горному ущелью. Свежий прохладный воздух,
шумный поток, бегущий рядом с дорогой,
стройные красавицы тянь-шаньские ели и лу-
га, разукрашенные цветами, создавали осо-
бенное восторженное настроение. Но попут-
ный ветер, дующий из пустыни в горы, мешал
работе мотора. Он быстро перегревался. При-
ходилось останавливаться и остужать его.
Пользуясь кратковременными задержками,
я выскакиваю из кабины, захватив полевую
сумку, и смотрю по сторонам. Вот на обрывчи-
ке небольшой полусгнивший осиновый пенек.
Он наполовину оголен от коры, на его посе-
ревшей от времени древесине видна масса
отверстий, проделанных насекомыми. Вокруг
них вьются пчелы, устраивают свои ячейки.
Отдираю от пенька кусок черной коры и ви-
жу необычное: десятка два ос-рогохвостов,
выбравшись из куколок, собрались покинуть
свою обитель, вступить в мир солнца, воздуха
и простора и ...погибли. Видимо, перед тем,
как окуклиться, личинки проделали ход из
древесины наружу, но остановились перед
нетронутой непрочной и полусгнившей корою.
Им, молодым, нужно было лишь слегка пора-
ботать, проделать в коре выход.
Что же произошло! Вся орава древесных
ос, вероятно, братьев и сестер, потомков од-
ной или нескольких заботливых матерей, ста-
рательно отработала осиновый пенек вместо
яркого солнца и оказалась в сумерках.
59
П. Мариковский В мире насекомых
Ведь им, таким сильным, ничего не стоило
расправиться с корой. Просверливает же ли-
чинка в древесине длинные ходы. Но то, что
было легким делом в детстве, оказалось непо-
сильным в зрелом возрасте. У каждой осы
хватило бы сил проделать небольшую дыроч-
ку в коре. Так и погибли они все вместе, ря-
дом, высунув из древесины голову, да частич-
но грудь.
Жаль неудачниц. Видимо, осам-
рогохвостам нельзя откладывать яички в пень-
ки, прикрытые корой. Обычно личинки ос-
рогохвостов развиваются в древесине сухо-
стойных деревьев, от которых отвалилась ко-
ра. Тот, кто отступал от этого правила, поги-
бал и не оставлял после себя потомства. Во
всем же был, по-видимому, виновен пенек,
творение рук человеческих. Его срез осы при-
няли за голую, обнаженную от коры поверх-
ность.
Не все рогохвосты оказались неудачница-
ми. Многие наметили свой путь к поверхности
пенька, выбрались на оголенную сторону дре-
весины, оставив после себя идеально круглые
окошечки. Над ними сейчас и вились пчелы,
устраивая в ходах свои гнездышки с детками и
провизией для них.
Случай с рогохвостами подтверждает столь
понравившуюся знаменитому Ж.Фабру, от-
крывшему трафаретность инстинктов и их
беспомощность в сложных ситуациях жизнен-
ной обстановки. И привожу его с удовольстви-
ем, подтверждая наблюдения талантливого
натуралиста в добавление к моим наблюдени-
ям о сложнейшей инстинктивной деятельности
насекомых.
СТРАННАЯ ОСА
Вблизи скопления общественных пауков,
среди редких зарослей тамариска поселились
осы-помпилы, темно-коричневые с ярко-
рыжими крыльями. На небольшой ровной пло-
щадке, покрытой редкими камешками, видне-
лись их наклонные полузасыпанные норки.
Помпилы охотились за общественными паука-
ми, и одну, занятую переноской своей парали-
зованной добычи, я заметил. Еще я увидел
осу, которая настойчиво бегала по земле, кру-
тилась то на одном месте, то на другом, будто
что-то искала. Хотелось узнать причину стран-
ного поведения осы, и я раскрыл походный
стульчик, приготовился наблюдать.
Оса металась во все стороны, хватала че-
люстями камешки и, пятясь, отбрасывала их
на десяток сантиметров назад. Затем, побегав,
повторяла то же самое с другими камешками.
И так все время. Камешки были разные и ма-
ленькие, и большие до полутора сантиметров
длины, весившие, наверное, раз в сто больше
тела энергичного носильщика. Иногда, найдя
участок, покрытый крупным песком, она при-
нималась бросать песок назад, шаркая по не-
му ногами.
В поведении осы не чувствовалось стрем-
ления к определенной цели. Она просто без
толку металась по большой площадке, оттас-
кивая в стороны попавшиеся на беспорядоч-
ном пути камешки.
Площадка, на которой бесновалась оса,
была голой, никто по ней не ходил, и ничьих
следов на ней не было, некому было разорить
случайно оказавшуюся на ней норку. Дума-
лось: зачем такая безумная трата сил в мире,
где властвует строгая и расчетливая экономия
поведения, столь важная при коротком време-
ни, отведенном для жизни. К тому же, пустыня
выгорела, и цветов, на которых можно было
бы подкрепить силы нектаром, не стало. Еще
казалось, будто маленькое существо было
просто одержимо избыточной энергией и ма-
нией раскопки без определенного расчета и
цели, находясь под властью неоформившего-
ся или извращенного инстинкта. Даже мы, лю-
ди, наделенные столь высоко развитым разу-
мом, иногда совершаем ничем не оправды-
ваемые поступки. Чем сложнее жизнь, тем
возможнее сбои в ее проявлении.
Прошло более часа, но оса все еще не
унималась, продолжая безумствовать. У меня
заныла спина от неудобной и неподвижной
позы, да и у осы, наверное, истощилось тер-
пение и она внезапно взмыла в воздух и ис-
чезла. Я вздохнул с облегчением, успокаивая
себя тем, что далеко не всегда удается дово-
дить дело до конца.
ГЛАВА ВТОРАЯ
САМЫЕ БЫСТРЫЕ
КОМАРЫ И МУХИ
ДВУКРЫЛЫЕ
У человека слова «комары и мухи» вызы-
вают образ крайне докучливых и назойливых
созданий, порожденных природой ради того,
чтобы отравлять жизнь человека и его домаш-
них животных. Да, действительно, комары и
мухи, особенно кровососущие, к тому же пере-
носящие различные болезни, - большое зло на
нашей планете. Неисчислимое множество че-
ловеческих жизней унесла малярия, перено-
симая комарами, сонная болезнь, передавае-
мая мухой цеце, и множество других недугов,
в возникновении которых повинны эти насеко-
мые. Громадный урон наносят кровососущие
комары и мухи животным, а также такие пара-
60
П. Мариковский В мире насекомых
зиты, как оводы, развивающиеся в теле. Но
далеко не все мухи и комары сосут кровь, не
все мухи досаждают человеку и животным,
большинство из них живут своей независимой
жизнью, никого не обижая и никому не принося
вреда, число же наших недругов по количеству
видов, в общем, невелико, многие комары и
мухи приносят пользу, как важные и неотъем-
лемые звенья сложной органической жизни
земли.
Комары и мухи или, как их называют энто-
мологи - Двукрылые, составляют специальный
отряд насекомых, насчитывающий около ста
тысяч видов. У всех них только одна пара
крыльев, тогда как от второй пары остались
лишь крошечные придатки, так называемые
жужжальца, по-видимому, играющие роль ор-
ганов равновесия. Все они превосходные ле-
туны, а мухи среди них считаются самыми не-
превзойденными по быстроте, необыкновен-
ной виртуозности и совершенству полета.
Создаст ли когда-нибудь человек летательный
аппарат, подобный тому, которым обладают
мухи, мы не знаем.
Немало мух и комаров стало совсем бес-
крылыми.
Отряд Двукрылых разбивается на два хо-
рошо очерченных подотряда: Длинноусых дву-
крылых или комаров и Короткоусых двукрылых
или мух. К первому из них относятся насеко-
мые, обычно обладающие нежным строением,
тонкими длинными ногами и длинными усика-
ми, иногда снабженными различными слож-
ными выростами. У подотряда Короткоусых
или мух усики крошечные, короткие, состоят из
трех члеников, на вершине несут по щетинке,
а телосложение более коренастое и плотное.
У червеобразных личинок короткоусых дву-
крылых ротовые органы неразвиты, что связа-
но с тем, что у них существует так называемое
внекишечное пищеварение: личинки выделяют
наружу пищеварительные соки, высасывая
обработанную ими пищу. Часть личинок, окук-
ливаясь, одевается снаружи твердой скорлу-
пой-пупарием.
Комары и мухи в природе чрезвычайно
многочисленны и разнообразны. Они очень
широко распространены от тундры до тропи-
ков, обитают решительно везде и всюду, при-
способились к различной обстановке жизни.
Различна и внешность комаров и мух. Но все
они, в общем, небольших размеров, малопри-
метны, хотя обладают великолепием форм и
расцветок. И жизнь их настолько разнообраз-
на, что нет возможности в общих чертах рас-
сказать о них коротко.
Здесь я описываю наиболее интересные и
памятные встречи с двукрылыми, которые
произошли во время многочисленных экспе-
диций по горам и пустыням Средней Азии и
Казахстана.
ДЛИННОУСЫЕ
ПРИЗЫВНЫЙ ЗВОН
Я прилег в прохладной тени большого ясе-
ня. Легкий ветер приносит то сухой горячий
воздух пустыни, то запах приятной влаги реки
Чарын и ее старицы, заросшей тростником.
Вокруг полыхает ослепительное солнце, такое
яркое, что больно смотреть на сверкающие,
будто раскаленный металл, холмы пустыни.
Закрыв глаза, прислушиваюсь. Птицы
умолкли. Изредка прокукует кукушка. Низкими
и тревожными голосами гудят слепни, неуемно
и беспрестанно верещат цикады, иногда про-
носится на звонких крыльях какая-то крупная
пчела, прогудит жук, нудно заноет тонким го-
лоском одинокий комар, шуршат крыльями
крупные стрекозы. Эта симфония звуков кло-
нит ко сну. Еще слышится, будто звон сильно
натянутой тонкой струны. Он то усиливается,
то затихает, но не прекращается, звон беспре-
рывен, близок, где-то рядом, возможно, вна-
чале просто не доходил до сознания, а теперь
внезапно объявился. Не могу понять, откуда
этот звук. В нем чудится что-то очень знако-
мое и понятное. Силясь вспомнить, раскрываю
глаза. Дремота исчезает.
Надо мною летают, совершая замыслова-
тые зигзаги, большие зеленоватые стрекозы.
Проносится от дерева к дереву, сверкнув на
солнце отблеском металла, черно-синяя пче-
ла-ксилокопа, над кустиками терескена взме-
тывается в воздух цикада, вблизи над ровной,
лишенной растений площадкой, гоняются друг
за другом черные осы-аммофилы. Здесь у них
брачный ток, им владеют самцы, а самки -
редкие гости. И, наконец, увидал, как высоко
над землей у кончика ветки дерева вьются ми-
риады крошечных точек, по всей вероятности,
ветвистоусые комарики. Они то собьются в
комок и станут темным облачком, то растянут-
ся широкой лентой, слегка упадут книзу или
взметнутся кверху.
Иногда, прорываясь сквозь листву, на рой
падает солнечный луч, и вместо темных точек
загораются яркие искорки-блестки. От скопле-
ния несется непрестанный звук, нежная песен-
ка крохотных крыльев, подобная звону тонкой
струны. Это брачное скопление самцов. В него
должны влетать самки. Жизнь комариков ко-
ротка, пляска их продолжается всего лишь
один-два дня.
Но вот забавно! Возле роя самцов все вре-
мя крутятся неутомимые стрекозы, описывая
круги, лихие повороты и замысловатые пиру-
эты. Неужели они кормятся комариками?
Нет, крохотные комарики не нужны крупным
хищницам, ни одна стрекоза не влетает в рой.
не нарушает его строя, не прерывают их неж-
ную песенку, и вместе с тем этот строй будто
чем-то их привлекает. Они не покидают роя ни
на минуту. Не нарушая его строя, вертятся
возле него, почти рядом с ним все время, от-
61
П. Мариковский В мире насекомых
летая в сторону лишь на мгновение. Рой по-
хож на центр боевых полетов стрекоз, этих
воздушных пиратов.
Непонятно ведут себя стрекозы. Вижу в
этом одну из бесчисленных загадок моих шес-
тиногих приятелей. Надо скорее вооружиться
биноклем и, соблюдая терпение, много раз
проверить разгадку, убедиться в ее правоте.
В бинокле весь мир сосредоточен на ма-
леньком кусочке неба. Все остальное отклю-
чено и как бы перестает существовать. Да, я
вижу маленьких ветвистоусых комариков, не-
смотря на буйную пляску каждого пилота, раз-
личаю их пышные усы, вижу и большеглазых
хищниц-стрекоз. Им не нужны нежные комари-
ки, они жадно хватают кого-то побольше, на-
правляющегося к рою, без пышных усов. Со-
мнений нет! Разборчивые кулинары охотятся
только на самок ветвистоусых комариков, при-
влекаемых песней самцов. Только они, круп-
ные и мясистые, - их лакомая добыча. Быть
может, даже коварные хищницы так бережно
относятся к рою ради того, чтобы не рассеять
это хрупкое сборище нежных музыкантов.
Как бы ни было, рой неприкосновенен, он
служит приманкой, возле него - обильное про-
питание. И эта охота стрекоз, и песни самцов -
неудачников, видимо, имеют давнюю историю
и, наверное, в этом тугае повторяются из года
в год много столетий.
Спадает жара. Ветер чаще приносит про-
хладу реки и рощи, а знойный и раскаленный
воздух пустыни постепенно уступает прохла-
де. Смолкают цикады. Неуверенно защелкал
соловей, прокричал фазан. Пора трогаться в
путь. В последний раз прислушиваюсь к тон-
кому звону ветвистоусых комариков, мне чу-
дится в нем жалобная песня тысячи неудачни-
ков, бездумно влекущих на верную погибель
своих подруг.
ПОЮЩАЯ ПЕЩЕРА
Долго я шел по извилистому ущелью, од-
ному из самых больших в горах Богуты. Вокруг
громады черных скал, дикая, без следов чело-
века местность, редкие кустики таволги, кара-
ганы и эфедры. Ущелье становится все уже,
подъем все круче. Царит тишина. Иногда на-
летал ветер, шумел в тростниках, и снова ста-
новилось тихо.
Ущелье без воды, без богатой раститель-
ности, не стоит терять время на его обследо-
вание и лучше возвратиться к биваку. Но за
поворотом показалась небольшая пещера, не
более десяти метров. Она слегка поднималась
кверху. После яркого солнца в ней темно. Ос-
торожно ползу по острым камням. Неожиданно
раздается тонкий нежный звон, потом будто
кто-то бросает мне в лицо горсть песку.
Еще не привык к темноте и ничего не вижу.
Пещера продолжает нежно звенеть. Наконец
различаю массу насекомых. При моем появ-
лении они, такие чуткие, всполошились, под-
нялись в воздух и стали носиться из стороны в
сторону. Взмахиваю сачком и выбираюсь об-
ратно на солнце.
На дне сачка копошатся нежные комарики с
длинными ветвистыми усиками, «комарики-
звонцы», как их называют в народе. Это они
меня встретили звоном крыльев. Звонцы не
могут жить без воды, их личинки развиваются
в реках и озерах и непонятно, как они, такие
нежные и хрупкие, могли оказаться в этой го-
лой каменной пещере, когда вокруг не менее
чем за тридцать километров нет ни капли во-
ды.
Наверное, ветер занес рой комариков в это
ущелье, и они, бедные, спасаясь от гибели,
нашли здесь приют, временное пристанище, в
котором не так сильно жжет солнце и не столь
губительна сухость воздуха пустыни.
Но почему они меня испугались и, взлетев,
стали метаться из стороны в сторону, не знаю.
НАД БУРЛЯЩИМ ПОТОКОМ
Сегодня выдался ясный день. Над горами
синее небо, южное солнце нещадно греет,
пахнут хвоей разогретые ели, в воздухе повис
аромат земляники. После похода по горному
ущелью хорошо отдохнуть в тени деревьев
возле речки. Она грохочет, пенится, сверкает
брызгами, бьется о гранитные валуны и глухо
стучит камнями, катящимися в воде. Возле
реки свежо, прохладно, будто и нет жаркого
солнца и сухого воздуха, который принес сюда
из пустыни дневной бриз.
Из-за грохота бурлящего потока не слышно
пения птиц. Но крики оляпки громче шума ре-
ки. Иначе ей нельзя: как перекликаться друг с
другом. Вот она, эта загадочная птица, про-
мелькнула над самой водой, уселась на мок-
рый камень, вздернула кверху коротенький
хвостик, ринулась в бурлящий поток, в самый
водоворот, пену, бьющуюся о камни, исчезла,
будто потонула. На мокром камне, где только
что сидела оляпка, появился серенький в мел-
ких пестринках великовозрастный птенец, он
покрикивает нетерпеливо, размахивает хво-
стиком и забавно приседает. Проходит не-
сколько минут, и из пены выскакивает его
мать, торопливо сует своему детищу корм,
что-то кладет еще рядом и вновь бросается в
бурлящий водоворот.
Пока оляпка бегает под водою, птенец не-
умело прыгает по камням. Ему еще рано сле-
довать примеру родителей. Подводная стихия
неведома, страшна, да и, наверное, опасна.
На камнях над самой водой что-то есть, он
находит там свою добычу.
Сколько я бродил по горам в поисках инте-
ресных насекомых, а заглянуть на речку не
удосужился. Теперь, следуя молодой оляпке,
62
П. Мариковский В мире насекомых
спускаюсь к потоку и присматриваюсь к мок-
рым валунам.
В затишье над крошечным заливчиком, ку-
да лишь легкой рябью доносится волнение
мчащейся вниз воды, не спеша и вяло реет
маленький рой насекомых. Взмах сачком, и я
вижу комариков-бабочниц, крупных, с широко
распростертыми в стороны крыльями. Они, я
знаю, плодятся в земле и к воде не имеют
прямого отношения. Любители влаги и про-
хлады бабочницы нашли здесь удобное мес-
течко для брачных полетов.
В тени серого камня, в мелких брызгах над
самой густой пеной висит в воздухе большой
рой насекомых, каждый пилот мечется из сто-
роны в сторону, падает вниз, взлетает кверху.
Как они, такие маленькие и тщедушные, не
боятся воды? Наверное, они особенные вла-
голюбы, нашли тень и сырость среди облака
брызг.
Снова взмах сачком, и я вижу крошечных
комариков с коротенькими голыми усиками,
большеглазых, черных, на брюшке с белыми
полосками. Брюшко комариков особенное. Оно
заполнено воздухом, подобно баллончику,
чтобы легче парить в воздухе, вроде аэроста-
та, и только по его спинной и брюшной сторо-
нам тоненькими ниточками тянутся кишечник,
нервный стволик и кровеносный сосуд.
И еще одна совсем неожиданная особен-
ность. Задние ноги комариков на концах силь-
но вздуты, прозрачные и тоже заполнены воз-
духом. Впрочем, и в брюшке, и в ногах может
быть и не воздух, а какие-либо особенные лег-
кие газы. Видимо, строение комариков подчи-
нено сложным аэродинамическим законам, в
которых разобраться под силу только физику.
В сачке шустрые и подвижные комарики
быстро замерли: несколько минут пребывания
на горячем воздухе для них оказались смер-
тельными.
Я долго рассматриваю в лупу свою находку,
но не вижу самок. Может быть, они, как это
бывает у насекомых, образующих брачные
рои, влетают в него только на короткое мгно-
вение? Надо еще.присмотреться.
Вот как будто кто-то покрупнее ворвался в
общество воздушных кавалеров и с одним из
них упал прямо в бурлящий поток. Так вот еще
для чего нужны брюшко-аэростатик и поплавки
ноги! Рядом с самцом самке не страшна вода,
в ней она не потонет и успеет отложить яички.
Хорошо бы посмотреть, как все это происхо-
дит. Но среди бушующей воды, вспененной
мириадами пузырьков воздуха, ничего не вид-
но. Тогда ищу комариков в мелких заливчиках,
где спокойнее вода. И нахожу. Их здесь нема-
ло. Многие лежат, распластав в стороны кры-
лышки и протянув кзади ноги-поплавки, кое-кто
из них еще вяло шевелится.
Плавучесть комариков изумительна. Они
как пробки выскакивают наверх, сколько их не
взбалтывать в баночке с водой. Не тонут они
даже в спирту, упрямо всплывая на поверх-
ность.
И все же я нигде не могу найти самок и до-
садую, что жизнь комариков остается неразга-
данной.
Увлекся комариками, совсем забыл о мо-
лодой оляпке, о том, как она, хотя и неумело,
но старательно что-то склевывает с камней.
Надо взглянуть, что там. На камнях же почти у
самой воды среди всплеска волн вижу целое
общество забавных очень длинноногих кома-
ров, как потом выяснилось, принадлежавших к
виду Antocha turkestanica. Они все выстрои-
лись головками кверху, кончиками брюшка
книзу к воде и, строго соблюдая такое положе-
ние тела, вышагивают своими длинными хо-
дулями то боком, то вспять, то наискось, в за-
висимости от того, кому куда надо. Отчего так?
Наверное потому, что кривые и острые коготки
должны быть направлены кверху, к сухой по-
верхности камня, чтобы покрепче к ней цеп-
ляться, сопротивляться воде, обмывающей
насекомых.
По кучке сгрудившихся насекомых плесну-
ла крупная волна, весь камень закрыла. Вода
схлынула, а комарикам ничего не сделалось,
они так и осталось, как были, кучками. Я обли-
ваю комариков потоками воды и пеною брызг.
Но острые коготки крепко держатся, тело не
смачивается, ни одна, даже крохотная росинка
ни на ком не повисает.
Иногда мне все же удается сбить комари-
ков в воду. Но они легко и непринужденно вы-
скакивают из нее и бегут по воде, как по суше.
Им нисколько не мешают мои забавы, они, по-
добно оляпкам, приспособились к водной сти-
хии. Но когда я стал осторожно ловить кома-
риков пинцетом, флегматичные длинноножки,
учуяв опасность, будто пробудились, один за
другим стали покидать камень. Долго мне
пришлось за ними побегать по берегу, хоте-
лось узнать, какие у комариков личинки, чем
они питаются в воде, едят ли что-нибудь сами
комарики или их жизнь скоротечна в заботах о
продолжении потомства.
На мокрых гранитных валунах у самой во-
ды, рядом с брызгами и волнами, еще распо-
ложились небольшие серые и стройные мухи-
плясуньи из рода Klinocera. Они тоже не боят-
ся воды, малоподвижны, спокойны, будто что-
то выжидают.
И, наверное, еще немало обитателей бур-
лящего потока находят приют у самой воды.
Здесь у них свой собственный мирок, как и у
оляпки. Горы с могучими скалами, арчовыми
зарослями, густыми травами, разукрашенными
цветами, им неведомы и чужды...
63
П. Мариковский В мире насекомых
ВЕЧЕРНИЕ ПЛЯСКИ
История с вечерними плясками маленькая,
и воспоминание о ней связано с сильной гро-
зой в урочище Карой.
Со стоянки у речушки Курты мы снялись
под вечер. Днем ехать было невозможно: ца-
рила особенно душная и жаркая погода. Пока
выбирались на обширное плоскогорье Карой,
поросшее серой полынью, наступили сумерки.
Мы съехали с дороги и через четверть кило-
метра пути по слегка всхолмленной пустыне
перед нами открылся глубокий, угрюмый и
скалистый каньон. Глубоко на его дне видне-
лась светлая полоска реки Или.
Едва мы стали готовиться к ночлегу, как на
горизонте появилась неясная черная громада
и медленно поползла к нам, постепенно зани-
мая все небо. Стояла удивительная тишина,
которую можно застать только в пустыне. Не
было слышно ни квохтанья обычных здесь
горных курочек, ни звона камней под копытами
горных козлов, ни свиста крыльев скальных
голубей. Даже сверчки, эти неугомонные ноч-
ные музыканты пустыни, молчали в этот вечер
и почему-то среди них не нашлось ни одного
смельчака, который бы нарушил молчание.
Все замерло.
Черные тучи еще больше выросли, пополз-
ли быстрее и стали озаряться отблесками
молний. Дождь летом в пустыне явление ред-
кое. Чаще всего это так называемый «сухой
дождь», когда тучи проливают воду, но ее кап-
ли не долетают до земли, испаряясь в сухом
воздухе. Поэтому мы стали готовиться к ноч-
легу как обычно, расстелив тент на земле и
натянув марлевые полога, чтобы предохра-
нить себя от случайного заползания в постели
кочующих ночью скорпионов.
Странными казались эти тихие сумерки. Я
спустился немного вниз к скалистому каньону
и внимательно осмотрелся вокруг, пытаясь
уловить признаки вечерней жизни. Но угрюмое
молчание будто властвовало над природой.
Только где-то недалеко раздавался тонкий
нежный звон. Он то затихал, то усиливался.
Может быть, в такой глубокой тишине, когда
слышен стук сердца в груди, биение крови в
висках и легкий шорох одежды, тонкий звон
был просто звуковой галлюцинацией. Но тихий
звук всегда находился со мною рядом и вот
тут внезапно объявился в этом удивительном
молчании природы.
Звон как будто стал громче, сперва был
слышен с одной стороны моей головы, потом
пережал на другую.
Не летают ли около меня какие-нибудь на-
секомые? Но никого рядом не видно Тогда я
присел на землю, потом прилег и стал напря-
женно оглядываться. На светлой западной по-
ловине неба ничего не видно. На восточной
половине в той стороне, где громоздились
черные тучи, слишком темно. Впрочем, что-то
там будто мелькало перед глазами маленьки-
ми черными точками. Так вот откуда этот неж-
ный звон! Маленькие комарики собрались ро-
ем и толклись в воздухе рядом с моей голо-
вой.
Способность маленьких насекомых соби-
раться роями мне всегда казалась загадоч-
нейшим явлением. Как они, малышки, находят
друг друга в большой и часто такой неласко-
вой пустыне, с помощью каких органов чувств
могли образовывать рои. Подчас насекомые-
малютки бывают редки и все же вот так соби-
раются роями. По всей вероятности, сущест-
вует в природе телепатия, столь загадочная и
необъяснимая физиками.
Я встал. И рой комариков за мною поднял-
ся. Я сел, почти упал на землю. И комарики
тоже ринулись вниз. Тогда я пробежал десяток
метров. И рой комариков, не отставая, проле-
тел за мною.
Я несколько раз ударил ладонями по рою и
в сильную лупу увидел полураздавленных на-
секомых, маленьких, с желтым тельцем, усе-
янным пушистыми волосками, и большими
роскошными усами. Это были ветвистоусые
комарики, почти все самцы. Собравшись роем,
они приплясывали из стороны в сторону, од-
новременно затянув едва слышную нежную
песенку крыльев. На звуки этой песенки к рою
должны были прилетать самки с обычными
тонкими усиками.
Ветвистоусые комарики всегда собираются
роем и толкутся в воздухе. Чаще всего пляски
комариков происходят вечером. Неподвижный
вечерний воздух - излюбленная обстановка
для роения. Во время ветра плясок не бывает,
и комарики сидят на земле, забившись в ук-
ромные уголки.
Полное затишье в пустыне бывает редко, и
когда дует слабый ветер, комарики ухитряются
плясать с подветренной стороны какого-либо
возвышающегося предмета, укрытия, у вер-
шины куста, около столба, кучки камней и да-
же возле человека. Здесь образуется завихре-
ние, в нем легче летать роем. Вот почему рой
комариков собрался около меня и затеял свою
брачную пляску.
Но зачем я понадобился комарикам? Ведь
стояло полное затишье! По-видимому, не-
смотря на кажущуюся неподвижность воздуха,
все же происходил его плавный поток, он шел
с запада на восток в сторону темных туч, оза-
рявшихся молниями, так как комарики, как я ни
крутился, держались только с темной восточ-
ной стороны.
Брачные рои образуют многие другие насе-
комые. В урочище Каракульдек около малень-
кой речушки, протекавшей в саксаульниках, я
видел рои маленьких поденочек и вначале то-
64
П. Мариковский В мире насекомых
же их принял за ветвистоусых комариков. А на
берегу небольшого озерка в песках близ Сыр-
дарьи в пустыне Дарьялык ко мне прицепился
большущий рой поденок и никак не желал со
мною расставаться. Помню, тогда я пришел на
бивак весь покрытый светлокрылыми поденоч-
ками, будто обсыпанный снегом.
Начало быстро смеркаться. Темные тучи
заняли значительную часть неба, а вспышки
молнии стали озарять глубокий скалистый
каньон. Со мною не было ни сачка, ни морил-
ки, ни пробирочек со спиртом. Все находилось
в машине в полевой сумке. Не хотелось упус-
тить ветвистоусых комариков, чтобы потом
узнать, к какому они принадлежат виду.
Тогда медленно и постепенно я выбрался
наверх, и за мною полетел послушный рой,
кружась возле головы и напевая тонкими голо-
сами свою песенку. Так мы вместе и добра-
лись до бивака. Из-за нескольких взмахов сач-
ком рой расстроился, напуганные комарики
разлетелись во все стороны, но вскоре собра-
лись снова и зазвенели возле машины. Только
теперь пляска продолжалась недолго. Раздал-
ся отдаленный шум, налетел вихрь, мимо нас
понеслась пыль, и мелкие камешки защелкали
по облицовке легковушки. С растянутого тента
сорвалось подхваченное ветром полотенце и
замелькало в сумерках, как белая птица, по-
неслось в глубокий и черный каньон. Кое-как
мы успели свернуть все вещи в тент и затолк-
нуть их в машину.
В полной темноте сверкали ослепительно
яркие молнии, грохотал гром, маленькая ма-
шина вздрагивала от ветра и, казалось, все
время кренилась в сторону обрыва. Потом ста-
ли падать редкие и крупные капли дождя, те
капли, которые долетели до земли, не успев
высохнуть в воздухе пустыни. Буря продолжа-
лась почти час. Наконец на черном небе поя-
вились просветы со звездами, черные облака
ушли к горизонту, и вскоре все затихло, успо-
коилось.
Рядом с машиной пролетел козодой, в ска-
лах закричал филин, запели сверчки. Но тон-
кого звона комариков уже не было слышно.
Ветер, наверное, разметал их по пустыне. До
следующего вечера они пробудут по укромным
местам, а потом снова соберутся роем и за-
поют свою веселую песенку. Мне жаль кома-
риков. Не сумели они угадать приближение
ненастья. Нелегко им будет собраться вме-
сте...
НЕСОСТОЯВШЕЕСЯ СВИДАНИЕ
Надежды на хорошую погоду не было. Се-
рые облака, медленно двигаясь с запада, за-
крыли небо. Горизонт затянулся мглою, подул
холодный ветер. Красные тюльпанчики сложи-
ли лепестки, розовые тамариски перестали
источать аромат цветков. Замолкли жаворон-
ки, на озере тревожно закричали утки-атайки.
Наверное, придется прервать поездку и
мчаться домой. Мы бродим по краю неболь-
шого болотца по освободившейся от воды со-
лончаковой земле. Неожиданно замечаю, как
по ровной поверхности сизой земли носятся
какие-то мелкие точки. Это крошечные ветви-
стоусые комарики с пушистыми усами, длин-
ными тонкими брюшками и небольшими узки-
ми крыльями. Но какие они забавные! Распра-
вив крылья, они трепещут ими, будто в полете,
и шустро бегут, быстро перебирая ногами. Ни-
когда не приходилось видеть комариков, да и
вообще насекомых, на бегу помогающих себе
крыльями. Будто маленькие глиссеры. Если
комарику надо повернуть направо, то левое
крыло на мгновение складывается над брюш-
ком, повернуть налево - та же операция со-
вершается с крылом правым.
Крошечные комарики носятся без устали,
что-то ищут, чего-то им надо. Иногда они стал-
киваются друг с другом и, слегка подравшись,
разбегаются в разные стороны. Иногда один
из них мчится за другим, но потом, будто по-
няв ошибку, отскакивает в сторону, прекращая
преследование. Иногда же комарики склады-
вают крылья и медленно идут пешком. Но не-
долго: скорость движения - превыше всего,
крылья-пропеллеры снова работают с неимо-
верной быстротой, и комарик несется по зем-
ле, выписывая сложные повороты и зигзаги.
Это занятие будто кое-кому надоедает, и ко-
марик, взлетев, исчезает в неизвестном на-
правлении. Может быть, перелетает на другую
солончаковую площадку к другому обществу
мечущихся собратьев.
Но для чего все это представление, какой
оно имеет смысл? Может быть, это брачный
бег? Но тогда почему не видно ни одной пары?
Да и есть ли здесь самки? Ведь все участники
безумной гонки с роскошными усами - самцы.
Тогда я вынимаю из полевой сумки эксгау-
стер и засасываю им комариков. Да, здесь од-
но сплошное мужское общество и нет в нем ни
одной представительницы слабого пола.
Может быть, у этих комариков самки недо-
развитые, сидят где-либо в мокрой солончако-
вой земле, высунув наружу кончик брюшка, как
это иногда бывает у насекомых в подобных
случаях? Но комарики не обращают на землю
никакого внимания и никого не разыскивают.
Почему же они, как и все ветвистоусые ко-
марики, не образовали в воздухе роя, а мечут-
ся по земле? Чем объяснить такое необычное
нарушение общепринятых правил? Впрочем, в
данной обстановке отклонение от традиций
кажется неплохим. В пустыне, особенно вес-
ной, сильны ветры, и нелегко и небезопасно
совершать воздушные пляски столь крошеч-
ным созданиям. Чуть что, и рой разнесет по
65
П. Мариковский В мире насекомых
всем направлениям. И тогда как собираться
вместе снова? Да и летом часто достается от
ветра ветвистоусым комарикам, хотя они и
избирают для своих брачных плясок тихие ве-
черние часы и подветренную сторону какого-
либо крупного, выступающего над поверхно-
стью земли предмета. К тому же весной вече-
ром воздух быстро остывает, а земля, наобо-
рот, тепла. Вот и сейчас с каждой минутой
усиливается холодный, предвещающий непо-
году ветер, рука же, положенная на поверх-
ность солончака, ощущает тепло, переданное
ласковым дневным солнышком.
С каждой минутой тучи все гуще и темнее
небо. Наступают сумерки. Постепенно комари-
ков становится все меньше и меньше Самки
же так и не прилетели. То ли температура для
них была слишком низкой, то ли они еще не
успели выплодиться. Как бы там ни было, сви-
дание не состоялось.
Ветер подвывает в кустиках солянок. На
землю падают первые капли дождя. Совсем
стало темно. Ох уж эти комарики! Из-за них я
потерял почти целый час. Придется теперь
тащиться на машине около сотни километров
до дома по темноте.
По пути я вспоминаю свою встречу с кома-
риками-глиссерами и думаю о том, что, быть
может, самки почувствовали приближение не-
погоды и, не желая рисковать своим благопо-
лучием, не захотели выбираться из своих ук-
рытий.
КОМАРИК-НЕВИДИМКА
Едва покинул берег озера Балхаш и зашел
в барханы, как меня обдало жаром: так сильно
раскалились пески. Скоро и ноги стало жечь
через подошвы ботинок. В барханах интерес-
но. Песок весь исписан следами ящериц -
ушастых круглоголовок, кое-где видны норки, и
из них выглядывают головки ящериц. Некото-
рые круглоголовки выскакивают из-под ног,
разыгрывая смешные движения своими хво-
стиками, закручивая их колечком.
На голом песке валяются мертвые кобылки-
прусы. Неужели, случайно залетев на барха-
ны, они погибли от высокой температуры?
Почти возле каждой такой кобылки виднеются
следы круглоголовок. Подбежит ящерица к
кобылке, покрутится и оставит мертвую добы-
чу. Видимо, невкусна, раз погибла на песке.
Зато кобылочка-песчаночка, как всегда, ожив-
лена и подвижна.
Пробежал муравей - песчаный бегунок, что-
то поволок в челюстях. За ним поспешил дру-
гой такой же.
Меня занимает тень на песке от какого-то
низколетающего насекомого. На светлом пес-
ке эта темная тень заметна издалека, но ее
хозяина не видно. По всей вероятности, он
такой же светлый, как песок, поэтому незамет-
ный. Хочется узнать, кому принадлежит тень,
что это за насекомое, от которого она падает.
Но его никак не разглядеть. Колдовство какое-
то! И летает оно не зря, видимо ищет себе па-
ру, все время крутится над землей. Тогда я
рассчитываю, с какой примерно стороны и в
каком направлении от тени должен находится
незнакомец. Иногда мне удается заметить в
воздухе светлую точку, но уследить за ней
очень трудно, она легко теряется из глаз. И так
несколько раз.
Охота за невидимкой продолжается, но я
не сдаюсь: интересно повидать этого жителя
песчаной пустыни.
Наконец, удача - поймал! Осторожно вы-
таскиваю из сачка, кладу в стеклянную баноч-
ку. Передо мною какой-то необычный комарик,
совсем светлый, белесоватый и крылья его не
прозрачные, как у всех двукрылых, а почти
белые, матовые. Казалось, чем плохи про-
зрачные крылья, но все же они могут выдать
отблеском света. Усики комарика и ноги коро-
тенькие, в крошечных члениках и тоже белые.
Только одни глаза как два черных уголька. На-
стоящее творение пустыни!
Не встречал я прежде такого комарика-
невидимку, не знаю, кто он такой, и не уверен,
смогут ли специалисты по двукрылым мне его
назвать. В мире еще много неизвестных для
науки насекомых. Особенно живущих в пусты-
не.
ПЛЯСКА МАЛЫШЕК
На колесах быстро мчащегося автомобиля
не различить рисунка протектора. Но если
взглянуть на колеса мельком, коротким мгно-
вением, глаза, как фотоаппарат с моменталь-
ной выдержкой, успевают запечатлеть рисунок
покрышки. Такую особенность нашего зрения
может испытать на себе каждый.
Все это вспомнилось на заброшенной доро-
ге среди густых и роскошных трав, разукра-
шенных разнообразными цветами предгорий.
Я гляжу на небольшой, но очень густой рой
крохотных насекомых, повисший над чистой
площадкой. Он не больше кулака взрослого
человека, но в нем, наверное, не менее не-
скольких сотен воздушных пилотов.
Они мечутся с невероятной скоростью без
остановки, без видимой усталости, дружно и
согласованно. Полет их - маятникообразные
броски, совершаемые с очень большой скоро-
стью. Иногда мне кажется, будто весь рой ос-
танавливается в воздухе на какое-то неизме-
римо короткое мгновение, ничтожные доли
секунды, и тогда он представляется глазу не
хаотическим переплетением подвижных ли-
ний, а скопищем из темных точек. Сомневаясь
в том, чтобы рой мог останавливаться на
66
П. Мариковский В мире насекомых
мгновение, я вспоминаю про колесо автома-
шины и рисунок протектора. Хотя, быть может,
рой по каким-то особенным причинам действи-
тельно задерживает полеты.
Иногда рой внезапно распадается, исчеза-
ет, и я успеваю заметить лишь несколько ко-
мариков, усевшихся на кончиках растений
близко от земли. Но ненадолго. Вскоре над
чистой площадкой в воздухе появляются одна-
две точки. Они как будто совершают призыв-
ной ритуал пляски, колебания их полета из
стороны в сторону в несколько раз длиннее.
Это зазывалы. Они источают таинственные
сигналы, неуловимые органами чувств чело-
века. Сигналы разносятся во все стороны, их
воспринимают, на них со всех сторон спешат
единомышленники-танцоры, и воздушная пля-
ска снова начинается в невероятно быстром
темпе.
Хочется изловить плясунов, взглянуть на
них поближе. Но как это сделать? Если уда-
рить по рою сачком, он весь окажется в плену,
прекратит свое существование, а хрупкие на-
секомые помнутся. Плясунов в природе не
столь много, они редки и не так уж легко им,
маленьким, собраться вместе в этом большом
мире трав. Тогда я вспоминаю про эксгаустер,
осторожно подношу кончик его трубочки к рою
и совершаю короткий вдох. Прием удачен. В
ловушке около двадцати пленников. Это неж-
ные комарики - галлицы из семейства
Lestreminidae с округлыми крылышками, ото-
роченными бахромой волосков, коротенькими
усиками, длинными слабенькими ножками. Все
пленники, как и следовало ожидать, самцы.
Самки лишь на короткое мгновение влетают в
рой.
Обществу галлиц, слава Богу, не помешал
эксгаустер. Пляска продолжается в прежнем
темпе.
Через несколько часов, возвратившись из
похода, я застаю на том же месте рой неуто-
мимых танцоров.
Проходит два дня. Вспоминая комариков,
иду на то же место, где увидел их впервые.
Вот и крохотная площадка, свободная от тра-
вы, и... все тот же мечущийся в пляске рой
крошечных насекомых. Гляжу на воздушные
пляски малышек и думаю о том, как удивите-
лен мир насекомых, сколько они мне задали
вопросов. Почему, например, комарики избра-
ли для воздушных танцев место над голой
землей? Ведь обычно брачные пляски насе-
комые устраивают на значительно большей
высоте. Правда, так поступают те, кто роится
ночью при полном штиле. Днем же роению
может помешать даже слабое дуновение ве-
терка, а тихое и защищенное от него место
находится у самой земли.
Долго ли могут комарики плясать? Такой
быстрый темп требует громадного расхода
энергии.
Почему комарики привязаны к одному и то-
му же месту?
Как они ухитряются в воздухе не сталки-
ваться друг с другом при таком быстром и ску-
ченном полете?
Какой механизм помогает крошкам плясать
в строгом согласии друг с другом?
Какую роль играют заводилы плясок и по-
чему размах их бросков из стороны в сторону
шире?
Какие таинственные сигналы посылают
галлицы, собирая компанию единомышленни-
ков?
Вопросов масса, только как на них отве-
тить!
КРОШЕЧНЫЕ КРОВОСОСЫ
У нас кончились запасы воды, и к вечеру,
покинув долину Сюгато, мы поехали к горам
Турайгыр, рассчитывая в одном из ущелий
этого пустынного хребта найти ручеек. Да и
порядком надоела голая жаркая пустыня.
Неторная дорога вскоре повела нас круто
вверх в ущелье. Вокруг зазеленела земля,
появились кустики таволги, барбариса, кое-где
замелькали синие головки дикого лука и, нако-
нец, на полянке среди черных угрюмых скал
заблестел крохотный ручеек. Вытянув шеи, с
испугом поглядывая на нас, от ручейка в горы
помчалась горная куропатка - кеклик, а за нею
совсем крошечные кеклята. Было их что-то
очень много, более тридцати.
Я остановил машину, переждал, когда все
многочисленное семейство перейдет наш путь
и скроется в скалах, с уважением поглядывая
на многодетную мать. Самочки горной куро-
патки кладут около десятка яиц, а столь мно-
гочисленный выводок у одной матери состоял
из сироток, подобранных ею. Защищая потом-
ство, родители нередко бездумно жертвуют
собою, отдаваясь хищнику.
Но едва только я заглушил мотор машины,
выбрав место для бивака, как со всех сторон
раздались громкие и пронзительные крики
сурков. Здесь, оказывается, обосновалась це-
лая колония этих зверьков. Всюду виднелись
среди зеленой растительности холмы из мел-
кого щебня и земли, выброшенной ретивыми
строителями подземных жилищ.
Кое-где сурки стояли столбиками у входов в
свои норы, толстенькие, неповоротливые и
внешне очень добродушные, хозяйски покри-
кивая на нас и в такт крикам вздрагивая пол-
ными животиками.
Сурки меня обрадовали. Наблюдать за ни-
ми большое удовольствие. Радовала и мысль,
что еще сохранились такие глухие уголки при-
67
П. Мариковский В мире насекомых
роды, куда не проникли безжалостные охотни-
ки и браконьеры и где так мирно, не зная тре-
вог, живут эти самые умные из грызунов жи-
вотные. Сурки легко приручаются в неволе,
привязываются к хозяину, ласковы, сообрази-
тельны. Их спокойствие, добродушие и, я бы
сказал, внутренняя доброжелательность, осо-
бенно приятны нам, беспокойным и суетливым
жителям города. Кроме того, сурки, обитаю-
щие в горах Тянь-Шаня, как я хорошо удосто-
верился, превосходно угадывают грядущее
землетрясение, что я описал в своей книге,
посвященной этому тревожному явлению. К
большому сожалению, несмотря на мои вы-
сказывания в печати, на мои предложения
прекратить охоту на сурков не обратили вни-
мания, и теперь их стало очень мало.
Солнце быстро опустилось за горы, и в
ущелье легла тень. Я прилег на разосланный
на земле брезент.
Вскоре надо мною повис рой крохотных
мушек. Они бестолково кружились над моим
лицом, многие уселись на меня, и черные
брюки из-за них стали серыми. Я не обратил
на них особенного внимания. Вечерами, когда
стихает ветер, многие насекомые собираются
в брачные скопища, толкутся в воздухе роями,
выбирая какое-либо возвышение, ориентир,
камень, куст или даже лежащего человека.
Служить приметным предметом для тысячи
крошечных насекомых мне не составляло осо-
бого труда. Только почему-то некоторые из
них уж слишком назойливо крутились возле
лица и стали щекотать кожу. Вскоре я стал
ощущать болезненные уколы на руках и голо-
ве. Особенно доставалось ушам. И тогда я
догадался, в чем дело: маленькие мушки при-
летели сюда не ради брачного роения и они не
так уж безобидны, как мне вначале показа-
лось. Проверить догадку было нетрудно. Вы-
нул из полевой сумки лупу, взглянув на то ме-
сто, где ощущался болезненный укол, и уви-
дел самого маленького из кровососов - кома-
рика-мокреца.
Личинки мокрецов, тонкие и белые, разви-
ваются в воде, в гниющих растительных остат-
ках, под корою деревьев, в сырой земле.
Взрослые мушки питаются кровью животных и
нападают даже на насекомых. Но каждый вид
избирает только определенный круг хозяев.
Они очень докучают домашним животным и
человеку, и не зря в некоторых местах Европы
мокрецов окрестили за эти особенности пове-
дения «летней язвой».
Но удивительное дело! Мокрецы нападали
только на меня. Мои спутники, занятые бивач-
ными делами, ничего не замечали.
Я быстро поднялся с брезента. Мокрецов
не стало. Оказывается, они летали только над
самой землей.
Сумерки быстро сгущались. Сурки давно
исчезли под землей. В ущелье царила глубо-
кая тишина. И когда мы уселись вокруг тента
ужинать, все сразу почувствовали многочис-
ленные укусы «летней язвы».
Не в пример своим спутникам я хорошо пе-
реношу укусы комаров и мошек и мало обра-
щаю на них внимания. Не страдаю особенно и
от мокрецов. Но почему-то они меня больше
обожают, чем кого-либо из находящихся ря-
дом со мною. Странно! Как будто с сурками у
меня мало общего. Ни сурчиная полнота, ни
медлительность и чрезмерное добродушие
мне не свойственны. Изобилие же мокрецов
было связано только с сурками. Ни горных ба-
ранов, ни горных козлов здесь уже не стало, и
мокрецы давно приспособились питаться кро-
вью сурков. Быть может, поэтому они вначале
медлили, а потом напали только на меня, ко-
гда я лежал на земле. Они привыкли не под-
ниматься высоко над землей. Еще они лезли в
волосы головы. Волосатая добыча для них
была более привычной. Остальные причины
предпочтения ко мне, оказываемые крохотны-
ми жителями ущелья, таились, по всей веро-
ятности, в каких-то биохимических особенно-
стях моей крови.
Как бы там ни было, ущелье, так понра-
вившееся нам колонией сурков, оказалось не
особенно гостеприимным. Пришлось срочно
на ночь натягивать над постелями марлевые
пологи.
Рано утром, едва заалел восток, один из
наиболее ретивых и сварливых сурков долго и
громко хрюкал и свистел, очевидно, выражая
свое неудовольствие нашим вторжением в
тихую жизнь их небольшого общества и желая
нам поскорее убраться подальше. Мы вскоре
удовлетворили его желание и, поспешно со-
бравшись, не завтракая, отбиваясь от атаки
почти неразличимых глазом и осмелевших
кровососов, с горящими от их укусов ушами
покинули ущелье. Нет, уж лучше насыщай-
тесь, мокрецы, своими сурками!
Вероятно, мокрецам было кстати наше по-
явление. Для них мы представляли все-таки
какое-то разнообразие в меню.
Через несколько лет произошла еще одна
немного забавная встреча с мокрецами в ро-
ще разнолистного тополя на правом берегу
реки Или близ мрачных гор Катутау. Рощица
придавала особенно привлекательный облик
пустыне и очень походила на африканскую
саванну. Я остановил машину возле старого
дуплистого дерева. Никто не жил в его пусто-
телом стволе, и квартира-дупло пустовала. Уж
очень много было в этой роще старых топо-
лей. Внимание привлекло одно небольшое
дупло. У его входа крутился небольшой рой
крошечных насекомых. Кое-кто из них, видимо
утомившись, присаживался на край дупла, но
68
П. Мариковский В мире насекомых
вскоре снова начинал воздушную пляску. Кто
они были, и что означал их полет небольшим
роем?
Я поймал несколько участников этой ком-
пании, взглянул на них через лупу и узнал
мокрецов.
Дупло находилось на уровне моей головы.
Я долго разглядывал пляшущих кровососов,
но никто из них не пожелал обратить на меня
внимания. Видимо, все они относились к тем,
кто привык питаться кровью каких-то жителей,
обитающих в дуплах, возможно, скворцов - они
носились в роще озабоченные семейными де-
лами - или удода. Только один из маленьких
кровососов, как мне показалось, слегка укусил
меня за ухо.
КОМАРЫ-ВЕГЕТАРИАНЦЫ
Уже полчаса я бреду к горизонту, к странно-
му белому пятну на далеком бугре, хочется уз-
нать, что за пятно, почему колышется: то за-
стынет, то снова встрепенется.
Сегодня очень тепло, и в небе летят журав-
ли, унизали его цепочками, перекликаются.
Пустыня только начала зеленеть, и желтыми
свечками засветились на ней тюльпаны. Воздух
звенит от песен жаворонков.
Вблизи же все становится обычным и по-
нятным. Оказывается, расцвел большой куст
таволги и весь покрылся душистыми цветами.
На них - пир горой. Все цветы обсажены ма-
ленькими серыми пчелками-андренами. Сбор-
щики пыльцы и нектара очень заняты, торопят-
ся. Кое-кто из них уже заполнил свои корзиноч-
ки пыльцой, сверкает ярко-желтыми штаниш-
ками и, отягченный грузом, взмывает в воздух.
Сколько их здесь! Наверное, несколько тысяч
собралось отовсюду.
Ленивые, черные и мохнатые жуки-оленки
не спеша лакомятся пыльцой, запивают некта-
ром. Порхают грациозные бабочки-голубянки.
Юркие и блестящие, как полированный металл,
синие мухи шмыгают среди белых цветочков.
На самой верхушке уселся клоп-редувий. Ему,
завзятому хищнику, вряд ли нужны цветы.
Куст тихо гудит тысячами голосов. Здесь
шумно, как на большом базаре или вокзале. И
еще оказался один необычный любитель цве-
тов - комар Aedes caspius. Он старательно вы-
хаживает на своих длинных ходульных ногах и
запускает хоботок в чашечки с нектаром.
Забавный комар! Здесь он не один, а масса!
Рассматриваю их в лупу, вижу сверкающие зе-
леные глаза, роскошные вычурно загнутые ко-
ленцем мохнатые усики и длинные, в завиточ-
ках щупики, слегка прикрывающие хоботок. Все
комары-самцы, благородные вегетарианцы.
Они, не в пример своим супругам, довольству-
ются живительным сиропом, припрятанным на
дне крошечных цветочков. Кто знает, быть мо-
жет, когда-нибудь человек научится истреблять
мужскую часть поколения этих назойливых кро-
вососов, привлекая их на искусственные запахи
цветов. А без мужской половины не смогут
класть яички неоплодотворенные самки.
Я вооружаюсь морилкой и пытаюсь изловить
элегантных незнакомцев. Но они удивительно
осторожны и неуловимы, не чета самкам, пья-
неющим от запаха теплой крови. И все же я
замечаю: комары не просто расхитители некта-
ра, на них есть пыльца, они тоже опылители
растения. Кто бы мог об этом подумать!
Тогда, пытаясь изловить комаров, я ударяю
сачком по ветке растения. Куст внезапно пре-
ображается, над ним взлетает густой рой пчел,
голубянок, мух, клопов и комаров. Многоголо-
сый гул заглушает пение жаворонков и журав-
линые крики.
Вспомнилась весна 1967 года. Она была за-
тяжной. Потом неожиданно в конце апреля на-
ступил изнуряющий летний зной. Насекомые
быстро проснулись, а растения запоздали: они
зависели еще от почвы, а она прогревалась
медленно. Странно тогда выглядела пустыня в
летнюю жару. Голая земля только что начинала
зеленеть. Ничто еще не цвело. И вдруг у само-
го берега Соленого озера розовым клубочком
засверкал куст гребенщика. Он светился на
солнце, отражаясь в зеркальной воде, и был
заметен далеко во все стороны. К этому маня-
щему пятну на уныло светлом фоне пустыни я
и поспешил, удрученный утомительным одно-
образием спящей природы.
Крошечный розовый кустик казался безжиз-
ненным. Но едва я к нему прикоснулся, как над
ним, звеня крыльями, поднялось целое облачко
самых настоящих комаров в обществе немно-
гих маленьких пчелок-андрен. Комары не теря-
ли попусту время. Они быстро уселись на куст,
и каждый из них сразу же занялся своим делом:
засунул длинный хоботок в крошечный розовый
цветок. Тогда среди длинноусых самцов я уви-
дал и самок. Они тоже были заняты поглоще-
нием нектара, и у некоторых изрядно набухли
животики. На комарах я также заметил крохот-
ные пылинки цветов. Не думал я, что и здесь
кровожадные кусаки могут быть опылителями
растений. Но что меня поразило! Я пробыл
возле розового куста не менее часа, крутился с
фотоаппаратом, щелкал затвором, сверкал
лампой-вспышкой, и ни одна из самок не вос-
пользовалась возможностью напиться крови,
ни один хоботок не кольнул мою кожу. Неужели
я такой невкусный или так задубела моя кожа
под солнцем и ветрами пустыни. Поймал самку
в пробирку, приложил к руке. Но невольница
отказалась от привычного для ее рода питания.
Тогда я достал маленький проволочный садок,
но и с его помощью опыт не удался.
Наверное, у каждого вида комаров, кроме
кровососов, природа завела особые касты ве-
69
П. Мариковский В мире насекомых
гетарианцев, из которых кое-кто способен воз-
вратиться к прежнему типу питания. Если так,
то это очень полезная для них черта. Особен-
но в тяжелые годы, когда из местности по ка-
ким-либо причинам исчезают крупные живот-
ные, комариный род выручают любители нек-
тара. Они служат особым страховым запасом
на случай такой катастрофы.
Как же в природе все целесообразно! Мил-
лионы лет были потрачены на подобное со-
вершенство.
Третья встреча с комарами-
вегетарианцами произошла недалеко от места
второй встречи.
Чудесные и густые тугаи у реки Или вблизи
Соленых озер встретили нас дружным кома-
риным воем. Редко приходилось встречать
такое изобилие надоедливых кровососов.
Пришлось спешно готовить ужин и забираться
в пологи. Вскоре стих ветер, река застыла, от-
разив в зеркале воды потухающий закат, да-
лекие синие горы пустыни и заснувшие тугаи.
Затокал козодой, просвистели крыльями утки,
тысячи комаров со звоном поднялись над на-
шим биваком, неисчислимое множество ост-
рых хоботков проткнуло марлю, пытаясь дотя-
нуться до тела. Засыпая, я вспомнил густые
заросли и розовые кусты кендыря. Они были
все обсажены комарами, которые ловко заби-
рались в чашечки цветов, выставив наружу
только кончик брюшка да длинные задние но-
ги. Больше всех на цветах было самцов, но
немало лакомилось и самок. Многие из них
выделялись толстым и сытым брюшком.
В густых зарослях были разные виды кома-
ров. И трудно сказать, желали ли крови те,
которые лакомились нектаром. Как бы там ни
было, самки-вегетарианки с полным брюшком
ко мне проявили равнодушие, и, преодолевая
боль от множества уколов, я всматриваюсь в
тех, кто вонзал в кожу хоботок. Я не встретил
среди них похожих на любителей нектара.
Кроме кендыря в тугаях еще обильно цвел
шиповник, зверобой, солодка, на полянках си-
нели изящные цветы кермека. Они не привле-
кали комаров.
Рано утром пришлось переждать пик кома-
риной напасти в пологах. Поглядывая сквозь
марлю на реку, на горы, на пролетающих мимо
птиц, мы с нетерпением ожидали ветерка. И
как стало хорошо, когда зашуршали тростники,
покачнулись верхушки деревьев, от мелкой
ряби посинела река, и ветер отогнал наших
мучителей, державших нас в заточении.
Поспешно убегая из комариного царства,
мы вскоре убедились, что вдали от реки и ту-
гая комаров мало или даже почти нет, и у ка-
нала, текущего в реку из Соленых озер, есть
неплохие места для стоянки. Розовые кусты
кендыря на берегу канала меня заинтересова-
ли. Оказывается, здесь мы долгожданные гос-
ти. Облачко комаров поднялось с цветов и
бросилось на нас в наступление.
Комары усиленно лакомятся нектаром кен-
дыря. Благодаря ему комары переживают
трудное время, когда долго не встречаются
теплокровные животные. Кендырь, судя по
всему, является одним из первых прокормите-
лей комаров. Да и растет он испокон веков
возле рек, и к нему приспособились наши
злейшие недруги.
Прошло еще несколько лет, и я в четвер-
тый раз встретился с комарами-любителями
нектара. Мы путешествовали возле озера
Балхаш. Стояла жаркая погода, пекло солнце,
воздух застыл, в машине ощущалась сильная
духота. Справа тянулась серая безжизненная
пустыня, выгоревшая давно и безнадежно до
следующей весны. А слева - притихшее ла-
зурное озеро.
Я с интересом поглядывал на берег. Может
быть, где-нибудь на каменистой или песчаной
рёлке покажутся цветы? Где цветы - там и на-
секомые. Но всюду виднелись тростники, та-
мариски, сизоватый чингил да темно-зеленая
эфедра. Впереди как будто показалось розо-
вое пятно. С каждой минутой оно становилось
ближе, и вот перед нами в понижении, окру-
женном тростничками, целая роща буйно цве-
тущего розового кендыря.
«Ура, цветы!» - раздается из кузова маши-
ны дружный возглас энтомологов. На землю
выпрыгивают с сачками в руках охотники за
насекомыми. Мне из кабины ближе всех, я
впереди. На кендыре слышу многоголосое
жужжание. Он весь облеплен крупными воло-
сатыми мухами, над ним порхают бабочки го-
лубянки и бархатницы, жужжат самые разные
пчелы, бесшумно трепеща крыльями, носятся
мухи-бомбиллиды. Предвкушая интересные
встречи, с радостью приближаюсь к скопищу
насекомых, справляющих пир. Сколько их
здесь, жаждущих нектара, как они стремятся
сюда, в эту приветливую столовую для стра-
дающих от голода в умершей от зноя пустыне!
Но один-два шага в заросли, и шум легкого
прибоя, доносящийся с озера, заглушается
дружным тонким звоном. В воздух поднимают-
ся тучи комаров. Они с жадностью бросаются
на нас, и каждый из нас сразу же получает
множество уколов. Комары злы, голодны, дав-
но не видали добычи в этих диких безлюдных
местах. Наверное, давно кое-как поддержива-
ют свое существование нектаром розовых
цветов. Для них наше появление - единствен-
ная возможность напиться крови и дать по-
томство. И они, обезумевшие, не обращая
внимания на жаркое солнце и сухой воздух,
облепляют нас тучами.
Неожиданная и массовая атака комаров
настолько нас ошеломила, что все сразу, буд-
70
IX
П. Мариковский В мире насекомых
то по команде, в панике помчались обратно к
машине.
Я пытаюсь сопротивляться нападению кро-
вососов, давлю их на себе сотнями, но вскоре
тоже побежден. Комары преследуют нас, за-
бираются в машину, мы уже далеко отъехали
от их скопления, но долго отбиваемся от не-
прошеных пассажиров.
КОМАРЫ НА ПЛЯЖЕ
Как известно, комаров больше всего у озе-
ра, речки, болота. Когда жарко и дует сухой
ветер, они сидят в укромных, влажных и тене-
вых местах, смирные, боязливые, беспомощ-
ные, опасаясь потерять силы от сухости. Лишь
немногие, самые задорные решаются напа-
дать на случайного посетителя притона крово-
пийц. Но вечером влажнее, ветра нет. Тогда и
начинается комариный разбой.
Среди комаров ничтожно мало удачников,
далеко не каждому посчастливится накачать в
свой животик каплю теплой крови. Слишком
мало добычи, чтобы прокормить такую ораву,
да и добыча защищается.
Природа наделила комаров несколькими
полезными инстинктами, о существовании ко-
торых мы иногда не подозреваем. На юге Азии
комары приучились улетать от мест выплода
на поиски добычи далеко в пустыню. Здесь в
ожидании спасительной ночи они даже пря-
чутся на день в глубокие норы грызунов. В
пустыне больше животных, все они убегают
подальше от комариного царства, никому не
хочется терпеть уколы острых хоботков, осо-
бенно ночью.
«Терпение - единственное средство от ко-
маров», - говорил известный исследователь
Уссурийского края В.К.Арсеньев. Терпение, я
бы сказал, еще привычка. А ночью нет ничего
лучше спасительного полога. И как хорошо,
настрадавшись за день от крошечных мучите-
лей, вечером лежать в пологе и, засыпая,
слушать их заунывную песню. Только беда,
если во сне прикоснешься к стенке полога.
Тысячи маленьких иголок моментально вон-
зятся в кожу. Такое истязание не назовешь
иглотерапией.
Про комаров можно рассказывать многое,
особенно лежа под пологом и слушая их злой
перезвон.
Перед сном после изнурительной жары, ко-
гда постель давно разостлана, и над нею на-
тянут полог, хорошо искупаться. Большое Со-
леное озеро успокоилось, затихло, отразило
темнеющие с каждой минутой сиреневые горы
Чулак. Красная зорька стала темнеть. В озере
вдали от берега особенно хорошо. Глянешь в
одну сторону - увидишь воду и небо в багрян-
це заката, повернешься в другую - на синей
мгле поблескивает первая звездочка.
В воде надо мной собрался целый рой ко-
маров. На берегу же их почти не было. Может
быть, разогнать докучливых насекомых брыз-
гами? Не помогает. Лечь на спину и высунуть
из воды один нос?
Комаров становится все больше и больше.
Им, наверное, не привыкать нападать на ку-
пающихся. Удобная добыча занята плавани-
ем, плохо защищается, не замечает уколов.
Соленые озера привлекают многих жителей
города, особенно в выходные дни.
Опасаясь комариной напасти, пришлось
ползти к берегу по мелкой воде, а потом, схва-
тив в охапку одежду, быстро мчаться под по-
лог.
Прежде я никогда не испытывал нападения
комаров в воде во время купания. Что же про-
изошло сейчас? Соленое озеро стало местом
паломничества горожан. Сюда недавно прове-
ли отличную шоссейную дорогу, стали ходить
регулярные пассажирские автобусы. Быть мо-
жет, поэтому здесь и выработалась такая ко-
мариная привычка. Полезные инстинкты у жи-
вотных возникают быстро, могут быстро ис-
чезнуть, если становятся ни к чему.
На вторую ночь мы не остались ночевать
на Соленых озерах. Надоели комары и их алч-
ные хоботки, торчащие всю ночь со всех сто-
рон полога. Больше всех доставалось нашему
спаниелю Зорьке. Если свернуться калачиком,
то легко спрятать голый живот. Но как защи-
тить морду и веки? У бедной собаки истоща-
лось терпение, и она, щелкая зубами, прини-
малась ловить своих мучителей. Пришлось и
ее прятать под полог.
Мы отъехали от озера километров десять и
забрались на высокую и пологую гору в каме-
нистой пустыне. С нее хорошо видно комари-
ное Соленое озеро и зеленые тростники.
Здесь на горе свободно разгуливал ветерок, и
комаров не было. Ни одного! Наша Зорька бы-
стро оценила обстановку, улеглась на спину
кверху животом и почти всю ночь блаженство-
вала после жаркого дня.
РАВНОДУШНЫЕ КОМАРЫ
Мы миновали такыры, поросшие редкими
саксаульниками, пересекли два крохотных
ключика, окруженных развесистыми ивами, и
выбрались на каменистую пустыню, покрытую
плотным черным щебнем, да редкими куртин-
ками серой полыни и боялыша. Дорога шла
мимо мрачных гор Катутау. Пора было выби-
рать бивак, и мы свернули к горам. Места для
стоянки было вдоволь, бесплодная ровная
пустыня раскинулась на десятки километров.
Но всюду ровные вершины холмов, пригодные
для стоянки, были заняты колониями большой
песчанки, земля изрешечена их норками и ого-
лена. Иногда машина проваливалась в под-
земные галереи этого грызуна и, поднимая
пыль, с трудом выбиралась из неожиданной
западни. Ночевать вблизи поселения этого
жителя пустыни не хотелось. Большая песчан-
71
к
П. Мариковский В мире насекомых
ка иногда болеет туляремией и чумой. На ней
могут быть блохи.
С трудом нашли чистую площадку, вблизи
которой не было никаких нор, попили чай, при-
готовили постели и легли спать. Пологов ре-
шили не растягивать. Место было безжизнен-
ное, и вряд ли здесь обитали скорпионы, кара-
курты и комары, из-за которых приходится
предпринимать меры осторожности.
С бивака открывалась чудесная панорама.
Вдали к югу простиралась далекая долина ре-
ки Или, зеленая полоска тугаев, окаймлявшая
едва заметную ленточку реки, за нею высился
хребет Кунгей Алатау с заснеженными верши-
нами.
Стало темнеть. Ветер затих. Лишь чувство-
валась едва уловимая и плавная тяга воздуха.
И тогда появились комары. С легким звоном
один за другим они плавно проносились над
нашими головами, не задерживаясь, не обра-
щая на нас никакого внимания и не предпри-
нимая никаких попыток полакомиться нашей
кровью. Лишь некоторых из них привлекала
компания из трех человек, устроившихся на
ночлег на земле возле машины.
Поведение комаров было настолько не-
обычным, что мы сразу обратили внимание на
столь странное пренебрежение к нам этих
отъявленных кровососов. Чем объяснить от-
сутствие интереса комаров к человеку в мест-
ности, где на многие десятки километров во-
круг не было ни поселений, ни домашних, ни
крупных диких животных? Оставались одни
предположения.
Ближайшее место выплода комаров - река
Или - от нас находилось километров в пятна-
дцати. Там было настоящее комариное царст-
во и в нем немного удачников, которым доста-
валась порция крови, столь необходимая для
созревания яичек. Поэтому отсюда тысячеле-
тиями с попутными ветрами и привыкли кома-
ры отправляться в пустыню за добычей, с вет-
рами же возвращаться обратно. Сухие пусты-
ни вблизи Или кишели комарами, и в этом я не
раз убеждался во время многочисленных пу-
тешествий.
Но какая добыча могла привлекать комаров
в этой безжизненной пустыне? Очевидно, од-
на-единственная - большая песчанка, городки
которой виднелись едва ли не на каждом шагу.
В норе комар безошибочно находил того, кого
искал, и, добившись своего, счастливый и опь-
яневший от крови некоторое время скрывался
в прохладной и влажной норе. Затем он от-
правлялся в обратный путь. Песчанкам же не-
куда деваться. Они привыкли к тому, что в их
подземных жилищах кишели блохи, клещи,
москиты и комары.
Так постепенно и развился в комарином
племени инстинкт охоты за обитателями пус-
тыни, и те, у кого он был особенно силен, рав-
нодушно пролетали мимо другой добычи. В
норах песчанки они находили и стол и кров.
УКУСЫ С РАСЧЕТОМ
Нас трое. Мы идем друг за другом по само-
му краю песчаной пустыни рядом с роскошным
зеленым тугаем. Туда не проберешься. Слиш-
ком густые заросли и много колючек. Иногда
ноги проваливаются в песок там, где его из-
решетили своими норами большие песчанки.
Вечереет. За тугаями и рекой синеют горы
Чулак. Постепенно синева гор густеет, стано-
вится фиолетовой.
Легкий ветер гонит вслед за нами облачко
москитов. Они выбрались из нор песчанок и не
прочь полакомиться нашей кровью. Но вот ин-
тересно' Белесые и почти неразличимые кро-
вопийцы избрали местом пропитания наши
уши. Мы усиленно потираем ушные раковины,
и они постепенно наливаются кровью, красне-
ют, горят. С ними происходит то, что как раз и
нужно охотникам за нашей кровью. Из таких
ушей легко сосать кровь.
Проклятые москиты испортили все очаро-
вание вечерней прогулки, и сильный запах
цветущего лоха, и щелкание соловьев уже не
кажутся такими прелестными, как вначале.
Солнце садится за горы, темнеет. Повора-
чиваем обратно к биваку, навстречу ветру, и
москиты сразу же от нас отстают. Неважно они
летают, слишком малы,
- Не кажется ли странным, - спрашиваю я
своих спутников, - что москиты кусают только
за уши?
- Да, действительно странно! - говорит
один.
- Наверное, на ушах тонкая кожа! - отвечает
другой.
Но и за ушами, и на внутренней поверхно-
сти предплечий кожа еще тоньше и к ней - ни-
какого внимания. Неужели москиты следуют
издавна принятому обычаю? Их главная пища
- кровь больших песчанок. Эти грызуны раз-
мером с крупную крысу, покрыты шерстью и
только на ушах она коротка, через нее легко
проникать коротким хоботкам. Но как они лов-
ко разбираются в строении животных, раз ото-
ждествили уши человека с ушами грызунов!
На следующий день мы путешествуем на
машине вдоль кромки тугая по пескам и часто
останавливаемся. Моим спутникам, москви-
чам, все интересно, все в диковинку, все надо
посмотреть и, конечно, запечатлеть на фото-
пленку. Встретилось гнездо бурого голубя, си-
дит на кусте агама, под корой туранги оказался
пискливый геккончик. У геккончика забавные
глаза, желтые в мелких узорах, с узким щеле-
видным зрачком. Если фотографировать его
голову крупным планом, получится снимок на-
стоящего крокодила. Геккончик замер, уста-
72
П. Мариковский В мире насекомых
3
вился на меня застывшим глазом. Пока я го-
товлюсь к съемке, на него садится большой
коричневый комар Aedes flavescens, быстро
шагает по спине ящерицы и, наконец, угнез-
дившись на самом ее затылке, деловито вон-
зает в голову свой длинный хоботок. Вскоре
его тощее брюшко толстеет, наливается крас-
ной ягодкой. Комар ловко выбрал место на
теле геккончика! Его на затылке ничем не дос-
танешь. Тоже, наверное, обладает опытом
предков и кусает с расчетом.
Мои спутники не верят в столь строгую ра-
циональность поведения кровососов. Я же на-
поминаю им, что и клещи на теле животных
очень ловко присасываются в таких местах,
где их трудно или даже невозможно достать.
Так же поступают и слепни. А тот, кто не по-
стиг этого искусства, отметается жизнью, ос-
тается голодным и не дает потомства.
ДВЕ ГАЛЛИЦЫ
Каменистая пустыня своеобразна. Мелкий
плоский щебень весь черный от пустынного
загара, он плотно уложен на поверхности зем-
ли. Между щебнем проглядывает светлая поч-
ва, оттеняющая загоревшие камешки. Поверх-
ность пустыни кое-где прорезана овражками
от дождевых потоков. На горизонте видны
красно-коричневые скалистые горы. Недалеко
друг от друга растут маленькие приземистые
кустарники боялыша, типичнейшего растения
этого типа пустыни. В овражках растут более
густые кустарники караганы, курчавки, иногда
саксаул. Над всем каменным простором висит
горячее яркое солнце, кажущееся застывшим
на небосклоне в царящей здесь тишине.
Несмотря на кажущуюся безжизненность, в
каменистой пустыне обитает немало жителей.
Из-под ног вспархивают кобылки, расцвечен-
ные яркими, синими, голубыми, красными и
желтыми крыльями. От кустика к кустику пере-
бегают ящерицы-круглоголовки, степенно вы-
шагивают жуки-чернотелки. Слышится мело-
дичный посвист песчанок. Испуганные появле-
нием человека, вдали проносятся грациозные
джейраны, вздымая ударами копыт облачка
пыли.
Весной, когда на корявых веточках боялы-
ша едва-едва начинают пробиваться тонкие
хвоеобразные зеленые верхушки листиков,
можно разглядеть и крупные зеленые чешуй-
чатые шишечки. Попробую развернуть такую
чешуйку. У самого основания шишечки нахо-
дятся маленькие оранжево-красные личиноч-
ки. Ни глаз, ни ротовых частей у них нет. Они
принадлежат маленькому комарику-галлице.
Сейчас еще холодно, комарикам не время ле-
тать, и шишечка выросла из почки, в которую
еще прошлым летом были отложены яички.
Они благополучно перезимовали, теперь же
стали развиваться личинки, а вместе с ними
начал расти и галл, похожий на шишечку.
Присмотрелся я к боялышу еще. Что за
светлые, чуть мохнатые наросты на его веточ-
ках? Это тоже галлы, только старые, прошло-
годние. Твердые, как древесина, они с трудом
разламываются. В основании галла продольно
друг к другу расположены овальные камеры. В
них пусто, только легкая прозрачная шкурка
говорит о том, что тут в прошлом году выросли
и отсюда вылетели галлицы. Видимо, этот
мохнатый галл развивается значительно поз-
же галла-шишечки.
Теперь, казалось бы, все ясно. На боялыше
живут и развиваются две галлицы. Надо бы их
вывести, чтобы узнать, кто они такие.
Несколько мохнатых галлов, вскрытых
мною, приносят недоумение: в некоторых из
них рядом с опустевшими камерами находятся
живые куколки комариков. Светло-желтые, с
темными зачатками крыльев, тесно сложен-
ными ногами они вооружены маленькими рож-
ками, предназначенными для того, чтобы про-
делывать отверстие в галле для выхода нару-
жу галлицы. Почему же в одном и том же гал-
ле, при одних и тех же условиях часть комари-
ков вылетела в прошлом году, другая же зази-
мовала и, видимо, дожидается устойчивого
тепла? Придется внимательнее пронаблюдать
за галлицами кустарника каменистой пустыни.
Приходит настоящая весна. На короткое
время пустыня загорается множеством цветов,
но с первыми жаркими днями угасает, желтеет
и вновь становится блеклой...
Изменились и галлы. Галл-шишечка стал
большим, сочным, а личинки крупными. Как
только наступили жаркие дни, личинки превра-
тились в куколок. Проходит еще несколько
дней, и над кустиками боялыша стали виться
рои комариков в веселой брачной пляске. По-
том комарики исчезли, оставив в зачатках по-
чек маленькие яички. Все лето, осень и долгую
зиму они будут лежать, дожидаясь весны. И ни
жара, ни холод не нарушат этого веками уста-
новившегося ритма. Какова же судьба другого
мохнатого галла?
Только с наступлением лета, когда галлы-
шишечки опустели, поблекли и стали опадать
с кустарника, некоторые дремавшие почечки
тронулись в рост, и из них появились мохна-
тые галлы.
Наступили прохладные ночи. Отпели шум-
ные песни кобылочки и, отложив в землю яич-
ки, начали исчезать одна за другой. Сильно
подросли молодые круглоголовки и стали поч-
ти взрослыми.
Осенью в мохнатом галле окуклились ли-
чинки, дружно вылетели комариками, отложи-
ли яички в почки и, устроив свое потомство,
погибли. Будут теперь яички лежать всю зиму,
73
П. Мариковский В мире насекомых
весну и начало лета, дожидаясь своей очере-
ди.
Но не из всех куколок вылетели комарики.
Часть из них осталась зимовать. О них я про-
молчал. Тайна их была разгадана еще в нача-
ле лета. Из заботливо собранных весною мох-
натых галлов к началу лета вышли его обита-
тели. Только не комарики-галлицы, а их враги -
маленькие наездники. Они вовремя подоспе-
ли, как раз стали появляться мохнатые галлы
с личинками. Тоненьким яйцекладом наездни-
ки прокалывали стенку галла и, нащупав ли-
чинку-хозяйку галла, откладывали в нее яичко.
Оно будет лежать в теле своего прокормителя,
не мешая ему развиваться, до тех пор, пока
наступит время превратиться в куколку. Прой-
дет зимовка, и только в начале лета из яичка
разовьется паразит-личинка и, уничтожив сво-
его хозяина, превратится в наездника. Как тон-
ко приспособлено развитие наездника к жизни
своего хозяина-галлицы, возбудителя мохна-
того галла! В галле-шишечке я не нашел на-
ездников.
Этим история галлиц с боялыша не закан-
чивалась. Между галлицами обоих галлов ока-
залась косвенная зависимость. Рост галлов
происходил в разное время, и в этом прояв-
лялся определенный смысл; нельзя же прино-
сить растению-прокормителю неприятности.
Двойную нагрузку растению выносить нелегко.
А от растения, его благополучия зависела и
судьба комариков.
Наступила зима. Когда все живое замерло
в каменистой пустыне, пришло время заняться
изучением комариков в лаборатории. Из них
были сделаны специальные препараты для
того, чтобы разглядеть крошечных насекомых
под микроскопом и определить, к какому роду
и виду они относятся. Боялышные галлицы
оказались принадлежащими к описанному
мною ранее новому роду Asidiplosus, предста-
вители которого образуют галлы на саксауле и
других солянках пустыни. Галлицы же оказа-
лись тоже неизвестными. Та из них, что обра-
зовывала галлы-шишечки, была названа Ран-
невесенней - Asidiplosus primoveris, другая - из
мохнатых галлов - Летней - Asidiplosus
aestivas.
Прошло много лет со времени знакомства с
галлами на боялыше. Как-то, путешествуя
возле хребта Малай-Сары, мы свернули с
шоссе и, отъехав от него порядочное расстоя-
ние, стали возле одинокого кургана. Солнце
садилось за горизонт, закат был удивительно
чистым, его золотистые тона постепенно пе-
реходили в нежно-зеленые цвета, затем сли-
вались с темной синевой неба. Справа от по-
логих гор хребта виднелась одинокая гора со
скалистой вершиной. Заходящие лучи солнца,
скользнув по камням, отразились от них крас-
ными бликами.
Рано утром, наспех собравшись, я пошел к
скалистой горе. Красные блики на камнях сви-
детельствовали о том, что скалы покрыты за-
гаром пустыни. На таких скалах часто бывают
старинные наскальные рисунки. Но их не ока-
залось. Зато, пробираясь между камней, я не-
ожиданно увидел на одном из кустиков, в изо-
билии покрывавших склоны горы, ярко-
красные ягодки. Они были видны издалека,
сверкая в солнечных лучах, и невольно при-
влекали к себе внимание. Какие же весной мо-
гут быть ягодки в пустыне?
Кустики оказались хорошо мне знакомыми
солянками с боялышем, а красные ягодки -
знакомыми галлами весенней галлицы, только
необыкновенной окраски.
Образование галла - сложный процесс.
Крохотная личиночка галлицы выделяет осо-
бенное вещество, созданное миллионной эво-
люцией приспособления насекомого к жизни в
тканях растения. Оно способно изменять рост
клеток в строго определенном направлении.
Наверное, эти, до сего времени неизученные
вещества, могут в какой-то степени сами из-
меняться, слегка варьировать так же, как и
изменяться во всех проявлениях. Как извест-
но, изменчивость организмов одна из основ
эволюции жизни на земле. Полезные для вида
вариации сохраняются, вредные - погибают.
Особенная вариация галлообразующего ве-
щества и вызвала необычную окраску галла.
Интересно, какая она была сейчас, - вредная
или полезная? Если она служит своеобразной
вывеской, яркой и кричащей о том, что на рас-
тении не простые листочки, а галл, что он за-
нят личинкой и незачем другим запоздавшим
галлицам сюда класть яички для избежания
братоубийственной обстановки, - тогда она
полезная. Если же она лишена, как говорят,
органической целесообразности, если яркий,
похожий на зрелую ягодку, красный галл при-
влекает внимание пичужек, - то она вредна.
Клюнет любительница насекомых галл, попро-
бует и бросит.
Впрочем, это только одни догадки, опреде-
ленно сказать трудно, в чем тут дело. Мудрая
природа сама найдет решение и определит
судьбу красных галлов.
Жизнь этих двух галлиц удалось узнать не
так просто, как может показаться, пришлось
потратить немало времени, да еще и в разное
время года. По всей вероятности, на боялыше
жила одна галлица. Но потом она разделилась
на два вида, приспособившихся образовывать
галлы в разное время, чтобы не мешать друг
другу. Они различаются мелкими деталями
своего тела.
74
П. Мариковский В мире насекомых
ВЫВЕСКА ГАЛЛИЦЫ
Проезжая Боомское ущелье по дороге из
города Бишкек к озеру Иссык-Куль, всегда за-
глядываю в ущелье Капкак. Между округлыми,
но крутыми холмами, покрытыми щебнем, бе-
жит шумный ручей, окаймленный ивами.
Склоны холмов поросли низенькими и колю-
чими кустиками акации-караганы.
Книзу ущелье расширяется, сбоку появля-
ются причудливо изрезанные дождевыми по-
токами красные и желтые глиняные горы. Еще
дальше зияет узкий скалистый проход, в нем
бьется о камни и переливается небольшими
водопадами ручей. Вокруг видны скалистые
обрывы и обвалы больших черных камней.
Здесь по откосам холмов квохчут горные
куропатки, на скале гнездится громадный бо-
родач, а по самым вершинам гор бродят гор-
ные козлы и, завидев человека, застывают
каменными изваяниями. Всего лишь несколько
сотен метров в сторону от шоссейной дороги -
и такой замечательный уголок дикой природы!
Ущелье Капкак, как родной дом. В нем все
знакомо: и излучины ручья с водопадами, и
большие развесистые ивы, и крупные камни,
скатившиеся на дно ущелья. Впрочем, это бы-
ло очень давно а недавно я посетил его и не
узнал, до того оно изменилось, стало опусто-
шенным из-за засушливости климата и неуме-
ренного выпаса домашних животных.
Темные склоны гор стали яркими, лимонно-
желтыми. Оказывается, в этом году обильно
зацвела карагана. Какая же нужна армия насе-
комых, чтобы опылить такую массу цветов!
Карагана - маленькая акация, и цветки ее
такие же, как и у остальных представителей
семейства бобовых: кверху поднят широкий
«парус», под ним узенькая «лодочка», сбоку ее
плотно прикрывают «весла». Цветки караганы
хорошо защищают нектар и пыльники от не-
прошеных посетителей. Их здесь немало, же-
лающих полакомиться сокровищами, прикры-
тыми лепестками! Вот грузные с металличе-
ским оттенком жуки-бронзовки. Они жадно
объедают нежные желтые лепестки. От них не
отстают вялые и медлительные жуки-
нарывники с красными надкрыльями, испещ-
ренными черными пятнами и полосками. Над
цветками вьются и кружатся зеленые мухи и
большие волосатые мухи-тахины. Через от-
верстия, проделанные в цветах жуками, они
пытаются проникнуть к сладкому нектару.
Прилетают и другие разнообразные насеко-
мые. Мало только тех, для кого предназначен
цветок, настоящих его опылителей: диких пчел
и шмелей.
Очевидно, они затерялись среди неожи-
данного изобилия цветущей караганы.
Но вот по кустарнику деловито снует се-
ренькая мохнатая пчелка. Она садится сверху
на «лодочку», смело шагает к основанию
цветка и просовывает в узкую щель между
«лодочкой» и «парусом» длинный хоботок.
Небольшое усилие, «весла» вздрогнули, от-
скочили вниз и в стороны. Всколыхнулась и
«лодочка», отогнулась книзу, освободила пес-
тик и пыльники. Вход к нектару открылся.
Пчелка пьет сладкий сок, цепляет на свою
мохнатую шубку желтую пыльцу и, минуя
цветки, открытые и прогрызенные, мчится от-
крывать новую кладовую, щедро роняя с себя
пыльцу на другие растения.
Вскоре у открытого пчелкой цветка поблек-
нут, завянут и опадут нежные «паруса», «ло-
дочка» и «весла», а на месте цветка вырастет
длинный боб. Но не все цветы дадут плоды:
многие из них, не дождавшись своей пчелки
или поврежденные другими насекомыми-
грабителями, опадут на землю, не дав урожая.
Если хорошо приглядеться, то можно уви-
деть, что цветы караганы украшены ярко-
красными полосками. Отчего такая необычная
особенность? Пришлось немало повозиться,
чтобы узнать, в чем дело.
Тихим ранним утром, когда воздух еще не-
подвижен, с цветка на цветок перелетают ма-
ленькие комарики. У них нежные тонкие кры-
лышки, отливающие цветами радуги, длинные
вибрирующие усики в мутовках нежных щети-
нок, желтое брюшко с длинным яйцекладом.
Это галлицы. Они очень спешат. Жизнь корот-
ка, и нужно успеть отложить в цветки яички.
Комарикам не нужны цветки раскрытые или
покалеченные. Их привлекают только те, кото-
рые недавно расцвели и еще нетронуты пчел-
ками. Они пролетают мимо цветков, чьи «ло-
дочки» украшены красными полосками, или
едва присаживаются на них на одну-две се-
кунды. Впрочем, цветки, помеченные красны-
ми полосками, не трогают и пчелы.
Галлицам и пчелам нужны цветы только
чисто желтые, без этого необычного украше-
ния. На таких цветках комарики засовывают
свой длинный яйцеклад под «парус» и долго
откладывают маленькие яички.
Почему же цветы с красными полосками не
нужны ни пчелам, ни галлицам?
Цветы с полосками, оказывается, не могут
открываться, так как они заселены маленьки-
ми светло-желтыми личинками галлиц. А крас-
ные полоски на цветах - своего рода вывеска.
Она гласит, что цветок уже занят галлицами,
пчелкам открывать его нельзя, шарниры «ве-
сел» не действуют, нектар исчез. Красные по-
лоски предупреждают галлиц, что цветок уже
занят, и в нем уже поселились личинки.
Галлицы с цветков караганы оказались но-
вым для науки видом. Впоследствии я их опи-
сал и дал им название Contarina caraganica.
75
П. Мариковский В мире насекомых
На этом можно было бы и закончить рас-
сказ о вывеске галлиц, если бы не еще одно
интересное обстоятельство.
Многие цветки с красными полосками ока-
зывались разорванными и без личинок галлиц.
Кто-то явно охотился за ними. И этот «кто-то»
оказался маленькой юркой серенькой птичкой
- пеночкой. Очень подвижные, пеночки обсле-
довали кустик за кустиком и по красным по-
лоскам находили цветы с добычей. Вывеска
галлиц, предупреждающая комариков и пчел о
том, что цветок занят, выдавала личинок их
злейшему врагу - юркой пеночке. Так, столь
замечательное приспособление оказалось с
изъяном. Что поделаешь! Ничто в жизни не
обладает полным совершенством.
ЖИВАЯ ЦЕПОЧКА
Ранней весной, едва только трогается в
рост пахучая сизая полынка, тихим вечером на
ее вершинках усаживаются крохотные нежные
комарики-галлицы. Вздрагивая прозрачными
крылышками, они тщательно обследуют рас-
тение, ощупывая его листочки кончиком брюш-
ка и тонкими длинными усиками. Временами
одна из галлиц, слегка сутулясь, высовывает
из брюшка небольшой заостренный яйцеклад,
и тогда из него выскальзывает крохотное ро-
зовое яичко и приклеивается к листочкам. Не
проходит и нескольких минут, как из яичка вы-
бирается розовая личинка, и, подергиваясь из
стороны в сторону, скрывается в листиках.
Идут дни, жарче греет солнце, и больше
зеленеет пустыня, покрываясь травами и яр-
кими цветками. Растет и сизая полынка, исто-
чая особенно приятный и терпкий аромат, за-
поминающийся на всю жизнь. Исчезают, поги-
бая, и нежные галлицы-комарики, но на вер-
шинках полыней, на которые они отложили
яички, листочки, как бы сбежавшись вместе,
образуют густые метелки. В центре каждой
метелки находится слегка утолщенный ство-
лик с небольшой полостью внутри. Это и есть
галл - домик детки галлицы.
Еще жарче греет солнце, и один за другим
увядают весенние цветы и травы. Но полынь
растет, для нее, жительницы пустыни, жара и
страшная сухость привычны. В ее галлах-
метелочках обосновались небольшие зеленые
тли. Среди густых листиков не так сухо и жар-
ко. В каждом галле заводятся колонии тлей.
Малоподвижные и ленивые они без конца со-
сут соки растения и, размножаясь, рожают ма-
леньких тлюшек.
Тли в пустыне - драгоценная находка для
муравьев. У них всегда можно добыть сладкие
выделения и, набив ими свой животик, принес-
ти лакомое угощение в муравейник. Боязли-
вые черно-красные кампонотусы, шустрые бе-
гунки, изящные крошки кардиокондилли без
конца снуют по колонии тлей. Ночью к тлям
приходят за своей порцией добра светлые и
почти прозрачные муравьи туркестанские кам-
понотусы. Днем они боятся показываться из
своего жилища.
Муравьи опекают дойных коровушек, охра-
няют их, оберегают от различных врагов. Гал-
лицы неплохо потрудились, их детки-личинки
понаделали множество метелочек, и в каждой
завелись тли. Их стало так много, что мура-
вьи-охранники не справляются с их опекой,
ослабили оборону, и на тлей набросилась куча
врагов. Жуки-коровки, быстрые маленькие
черные флавипесы, большие грузные красные
семиточки, оранжевые вариабилисы и многие-
многие другие лакомятся тлями. Потомство
жуков коровок - их личинки - тоже занялись
охотой на квартирантов домиков галлиц. Еще
поселились на метелочках длинные зеленова-
тые личинки мух-жужжал, мушек левкописов.
Стали прилетать крошечные наездники
афелинусы. Ловко оседлав тлю, наездничек
прокалывает своим кинжальчиком-яйцекладом
ее тело, откладывая в нее яичко. Вскоре по-
раженные наездниками тли слегка вздуваются,
а потом в их теле появляется дырочка, и через
нее выскальзывают наружу такие же крохот-
ные наездники и быстрые афелинусы.
Муравьям, жукам-коровкам, мухам-
жужжалам, наездникам-афелинусам, большо-
му сборищу насекомых - всем хватает добычи.
Получается так, что всю эту живую и взаимо-
связанную цепочку маленьких созданий кор-
мят личинки галлиц. К тому же, в густой мете-
лочке из листьев так удобно скрываться от
жары и сухости.
ДЕРЕВО ПУСТЫНИ, ЕГО ВРАГИ И ДРУЗЬЯ
Далеко во все стороны раскинулся саксау-
ловый лес. Сизовато-зеленые деревья засты-
ли под жаркими лучами солнца пустыни. Из-
редка налетит сухой горячий ветер, просви-
стит в тонких безлистных веточках саксаула и
затихнет. От вершины к вершине, сопровож-
дая путника, перелетает любопытная каменка-
плясунья и, помахивая черным хвостиком,
низко кланяется. Промелькнет стрела-змея,
мягкими шажками неторопливо промелькнет
заяц-песчаник. Яркий свет слепит глаза, сухо
во рту, тело обжигает солнце, и невольно
ищешь кусочек спасительной тени. Но тихий
лес, светлый и солнечный, без тени и без про-
хлады. Странный саксауловый лес!
Саксаул относится к семейству маревых и,
в некотором отношении, родственник свекле.
Это громадная древовидная солянка высотой
до 4-5 метров с коряжистыми стволами. На
нем нет листьев, и роль их выполняют тонкие
зеленые побеги-стволики. Быть может, поэто-
76
П. Мариковский В мире насекомых
му так хрупки стволы саксаула, дерево без
листьев не боится ветра.
Зеленые веточки саксаула сочные и соло-
новатые на вкус. Они состоят как бы из корот-
ких члеников, в месте соединения которых
видно по паре пристроенных чешуек. Это ру-
дименты, остатки бывших у саксаула листьев.
В сухой и жаркой пустыне листья не нужны,
для дерева достаточно солнечных лучей,
улавливаемых тоненькими зелеными веточка-
ми. Кроме того, без листьев дерево меньше
испаряет драгоценную влагу.
Древесина саксаула очень твердая и хруп-
кая, как стекло. Она настолько тяжела, что то-
нет в воде. Как топливо саксаул не уступает
лучшим сортам угля и горит даже зеленым.
Саксаулом отапливаются обширные районы
Средней Азии. Но его никогда не рубят топо-
ром, а разбивают на куски о камни. Таково это
необычное дерево пустыни, ее детище, отлич-
но приспособленное к жизни в жарком и сухом
климате.
В пасмурную погоду в саксауловом лесу
легко заблудиться. На ровном месте обширно-
го пространства он кажется однообразным. Но
кое-где встречаются деревья странные, лох-
матые, усеянные темными, почти черными
чешуйчатыми шишечками. Это галлы псилли-
ды. Ранней весной из яичек, отложенных в
почки еще прошедшим летом, вышли личинки,
а на зеленых веточках стали расти чешуйча-
тые шишечки. Их очень много, они сильно ис-
тощают дерево. Летом из шишечек вылетели
псиллиды, галлы засохли, стали черными, и
дерево кажется из-за них безобразным.
Местами тонкие, уже одеревеневшие ство-
лики усеяны продолговатыми утолщениями.
Они как четки нанизаны на тонкие веточки. Это
галлы комариков-галлиц, более постоянных и
многочисленных поселенцев саксаула. В каж-
дом таком галле находится маленькая по-
лость, и в ней живет розовая личинки. Растет
такой галл все лето, а на следующую весну из
него вылетает нежный, пестрый комарик-
галлица.
Кое-где тонкие стволики сильно вздуты и
усеяны круглыми дырочками. Галлицы, вызы-
вающие этот галл, откладывают яички не по-
одиночке, а сразу большой партией.
На галл-четку похож другой, только по-
меньше, и кожица дерева на нем всегда поло-
павшаяся. Вылетает из этого галла не пест-
рая, а золотистая галлица.
На самых тонких стволиках можно заметить
маленькие шарообразные утолщения, распо-
ложенные на члениках один за другим, как бу-
сы. Другие, похожие на них галлы, вздуты
меньше. Оба галла вызываются близкими гал-
лицами. Личинки их оранжево-красные с узким
длинным телом. В галле мало места и прихо-
дится вытягиваться в длину, приноравливать-
ся к узкому членику веточки.
К лету многие зеленые веточки саксаула
опадают, и в самое тяжелое время года в пус-
тыне дерево как бы освобождается от потре-
бителей влаги. Но многие веточки опадают
только из-за одной личинки галлицы, жилище
которой незаметно. Она поселяется в самом
первом основном членике веточки и живет в
нем, почти не вызывая никакого разращения.
Пораженная галлицей веточка плохо растет и
падает на землю летом.
Одна галлица совсем крошечная. Она
ухитряется жить в своем миниатюрном, едва
заметном галле в виде шарика, который поче-
му-то ярко-красного цвета.
Все эти галлы голые и образованы простым
разращением веточки или стволика. Они ма-
лозаметны, иногда можно пройти мимо, не
увидев даже сильно пораженное ими и боль-
ное дерево. Другие галлы состоят из чешуек и
хорошо видны.
Вот среди леса повстречалась площадь в
один-два гектара с обезображенными черными
деревьями. Здесь стволы покрыты булавовид-
ными вздутиями, на каждом из них располага-
ется кучка черных чешуйчатых шишечек. Это
галлы самой вредоносной галлицы. Она все-
гда нападает на саксаул в большом количест-
ве и нередко приводит его к гибели. Личинки
галлиц живут внутри чешуйчатых шишечек в
небольшой и гладкой полости. Перед вылетом
комарика куколка раздвигает чешуйки и про-
тискивается наружу.
Другая галлица вызывает почти такие же
галлы, только белого цвета и без булавовид-
ного вздутия веточки. Шишечек бывает так
много, что дерево теряет свой обычный вид и
становится неузнаваемым.
А вот и еще галлы. Их сразу не заметишь,
они очень редки, их больше двух-трех не бы-
вает на одном дереве. Серые чешуйчатые
шишечки располагаются аккуратной звездоч-
кой, ниже которой небольшое булавовидное
утолщение стволика. Звездчатая галлица
практически безвредна для саксаула, хотя и
похожа на своих родичей.
Местами тонкие веточки сплошь усеяны
крупными заостренными шишечками. Они так-
же располагаются звездчатыми скоплениями
один над другим, и отдельно сорванную веточ-
ку, пораженную этими галлами, не признаешь
за саксауловую.
Большие круглые пушистые галлы заметны
даже на далеком расстоянии. Они сложены из
множества тесно соприкасающихся друг с дру-
гом шишечек, переслоенных обильным неж-
ным белым пухом. В таком галле личинкам
хорошо проводить долгую зиму. В пушистом
теплом домике не так сильны колебания тем-
пературы.
77
П. Мариковский В мире насекомых
На эти галлы похожи другие, тоже шаро-
видные и такие же крупные и заметные изда-
ли, только они без пушка.
Иногда все дерево бывает обвешано гал-
лами рамерами поменьше, состоящими из
множества шишечек, но мелких и слегка розо-
ватого цвета. Как только из этих шишечек вы-
летают комарики, розовые галлы преобража-
ются и становятся черными.
И еще на дереве растет много других раз-
нообразных, но более редких галлов. Каждый
из них обладает тонкими особенностями сво-
его строения и образа жизни.
Как растут галлы? Ничтожное количество
каких-то веществ, выделяемых личинкой, из-
меняет природу растения, преобразует кле-
точное строение и вызывает рост совершенно
необычных, сложных и многообразных форм.
Физиологический процесс воздействия секрета
личинок галлообразователей на растения в
высшей степени загадочен, крайне интересен,
к сожалению, не привлек внимание ученых и
совершенно не изучен. Многомиллионная эво-
люция живой природы достигла того, что пока
не в силах сделать человек. Мы не знаем спо-
соба изменять развитие клеток организма по
своему усмотрению Кто они, каков механизм
их действия - жгучая тайна. Познав ее, чело-
век сможет управлять ростом клеток по своему
усмотрению, в том числе, ростом или угнете-
нием роста клеточных структур органов чело-
века, например, бороться со злокачественны-
ми опухолями. Будем надеяться, что эти слова
обратят на себя внимание физиологов, гене-
тиков и патологов.
Среди галлиц, живущих на саксауле, оказа-
лись бездомные виды. Они поселяются в чу-
жих галлах на положении квартирантов. Чаще
всего такие приживалки занимают место где-
нибудь сбоку чужого галла и, очевидно, не
мешают жизни личинки хозяйки галла. Иногда
галлице-хозяйке в какой-то мере полезно при-
сутствие галлицы-квартирантки. Личинок квар-
тиранток может и не быть, но квартира для них
бывает подготовлена. Так, одна галлица стро-
ит совсем необычный и странный галл, загадку
которого не сразу мне удалось разгадать. Этот
галл состоит как бы из двух этажей. В нижнем
этаже в просторной полости живет личинка-
хозяйка. В верхнем же поселяется личинка-
квартирантка.
Большинство галлиц заселяет одно из де-
ревьев сразу большой партией. Такие необыч-
ные обезображенные галлами деревья встре-
чаются рядом с совершенно здоровыми. Быть
может, у некоторых деревьев существует не-
восприимчивость к своим врагам, и растение
каким-то путем губит яички, отложенные гал-
лицами. Задача лесоводов - вывести и раз-
множить устойчивые к галлицам сорта саксау-
ла. С галлицами трудно бороться. Попробуйте
уничтожить личинок, живущих в галлах! Но на
помощь дереву приходят маленькие сине-
фиолетовые наездники. Тонким, как иголочка,
яйцекладом они прокалывают стенки галла и
откладывают в личинок галлиц свои яички.
Тогда хозяйка галла гибнет, и часто галл не
успевает вырасти полностью. Бывает и так,
что наездники сами сильно размножаются,
истребляют свою добычу, им становится неку-
да откладывать яички, и они гибнут, не оста-
вив потомства. Наездники очень маленькие, и
за свою короткую жизнь не могут разлетаться
на большие расстояния, чтобы найти места,
где галлиц много.
Задача энтомологов оказать помощь в рас-
селении этих маленьких друзей саксаула И
сделать это совсем не трудно, надо только
галлы, пораженные наездниками, вовремя пе-
ренести в те очаги, где происходит массовое
размножение вредных галлиц.
Есть и друзья у саксаула.
Весной прозрачный саксауловый лес укра-
шен цветами. Краснеют маки, желтыми пятна-
ми светятся пустынные ромашки, кое-где
сверкает белыми звездочками солянка адрас-
пан, местами выстроились высокие ферулы.
Зацветает и саксаул. На каждой его веточке
сотни цветков, на всем дереве их, наверное,
сотни тысяч. Но цветет саксаул без цвета, без
запаха.
Цветы саксаула крохотные, меньше була-
вочной головки, это малозаметные желтые
звездочки. Такой он странный, саксаул, безли-
стный, бесцветный. Видимо, так полагается в
сухой и жаркой пустыне.
Вскоре цветки исчезают, и на их месте ос-
таются едва заметные бугорки. Замирают его
цветы на все долгое и жаркое лето, чтобы не
отнимать у дерева лишнюю влагу, жизненные
силы в трудное летнее время пустыни. И толь-
ко осенью, когда уймется жара и кое-когда
начнут перепадать дожди, из крошечных бу-
горков неожиданно разовьются большие ок-
руглые семена, окруженные летучками зеле-
ного, розового, оранжевого или даже красного
цвета. Они очень похожи на настоящие цветы.
Тогда и стоит саксаул веселый и нарядный.
Меня интересовало, кто опыляет саксаул?
Думалось, что ветер. Так и ботаники считают.
Оказалось - насекомые. И самые разные. Вот
на желтую крылатку присел крохотный кома-
рик. Покрутился и полетел дальше. Угнезди-
лась большая муха-пестрокрылка. Рядом с
цветком она будто слон с чайной ложечкой,
такая большая и несуразная. Массивным хо-
ботком она тщательно и деловито ощупывает
желтую точку, потом перелетает на другой
цветок. Ничего не поделаешь, в пустыне и
цветок саксаула находка, им не следует пре-
небрегать. Здесь все на счету, до предела
рассчитано и использовано. И многие другие
78
П. Мариковский В мире насекомых
насекомые крутятся на цветах саксаула и, це-
пляя на себя крохотнейшую пыльцу, перено-
сят ее на другие деревья.
Саксаул только недавно стали изучать. Ра-
нее никто не знал о его многочисленных вра-
гах и друзьях, и все здесь рассказанное было
разведано мною путем долгих наблюдений в
жарких, залитых солнцем, саксауловых лесах
Средней Азии. Особенно много внимания и
сил отняли галлицы. Для того чтобы изучить
их фауну на саксауле, приходилось поднять
мировую литературу на зарубежных языках по
систематике этой малоизученной группы насе-
комых. Все это наряду с другими многочис-
ленными служебными заботами и моей стра-
стью к изучению жизни животных привело к
тому, что в ушах стал раздаваться шум, ос-
тавшийся на всю жизнь.
Все многочисленные виды галлиц, найден-
ные мною на этом дереве, оказались новыми
не известными науке видами. Без определе-
ния их видовой принадлежности работа энто-
молога обессмысленна. Успех в описании
мною множества видов и родов галлиц кое-
кому не понравился, раздразнив злое чувство
зависти. На годовом отчете Академии наук
Казахстана осенью 1962 г ее президент
Д.А.Кунаев никого не критиковал, из великого
множества ее ученых упомянул только мою
фамилию за то, что занимаюсь беспутным де-
лом. Эту информацию ему подло подсунул
директор института Зоологии, в котором я ра-
ботал. Ученый совет о ней не был уведомлен.
О неловком положении, в которое поставили
президента Академии, никто не посмел ска-
зать ни слова. В сталинско-брежневские вре-
мена такое не полагалось.
ОДИНОКОЕ ДЕРЕВО
С пологого, покрытого сизой полынью,
хребта Тасмурун открывается обширная пус-
тыня, поросшая саксаулом. Далеко слева по-
блескивает река Или. Отсюда равнина прости-
рается на сотни километров до самого озера
Балхаш. Раньше в этих саксаульниках на по-
лянках, изрытых норами, заводили мелодич-
ные песни песчанки, за ними охотились лиси-
цы, волки. Заходили сюда джейраны. Всюду
бродили черепахи, скользили между кустами
змеи-стрелки, гоняясь за многочисленными
ящерицами. Гнездились и каменки-плясуньи,
раздавались зычные крики воронов, в воздухе
парили орлы. Так было. Теперь все измени-
лось, поселения человека надвинулись на пус-
тыню, и природа стала уступать перед неуго-
монной деятельностью хозяина планеты.
Пришел конец и саксаульникам у хребта
Тасмурун. Несколько лет назад по ним проло-
жили асфальтовую дорогу. Потом экскаваторы
прорезали заросли мощным каналом, несу-
щим воду из реки, здесь стал расти поселок. В
этом (1969) году я не узнал местности. Посе-
лок стал большим, над саксауловыми зарос-
лями виднелись стрелы мощных экскаваторов,
большие каналы протянулись во всех направ-
лениях, всюду ползали трактора, разравнивая
землю под посевы риса.
Остановив машину у основания хребта
среди пахучей весенней полыни, я молча
смотрел сверху на эту панораму неизбежного
наступления человека на издревле сложив-
шуюся природу. До саксаульников, теперь пе-
рекопанных каналами, было около полукило-
метра. Каким-то чудом сюда, к подножию
хребта, занесло семена, и здесь, вдали от
родной обстановки, выросло мощное и раски-
дистое дерево.
Одинокое дерево невольно привлекает
внимание, и мы, будто, сговорившись, идем к
нему и рассматриваем его с интересом. Дере-
во необычное. Ветви его сплошь усеяны гир-
ляндами галлов. Будто кто-то умышленно со-
брал сюда разных галлообразующих насеко-
мых, приспособившихся к этому растению пус-
тыни. Вот почерневшие галлы, как миниатюр-
ные еловые шишечки, сложенные из чешуек
саксауловой Псиллиды. Галлы тоже из чешу-
ек, только нежных и острых, коричневатых -
галлицы Эстивас. Будто четками унизаны тон-
кие веточки галлами галлицы Пржевальского.
Шариками выделяются темные галлы галлицы
Сфероидной, пушистыми комочками - галлы
галлицы Улькункалкана, веретеновидными,
одеревеневшими - галлы галлицы Деформи-
рующей, есть тут и еще много других галлов.
Нет ни одной веточки, где бы не нашли прибе-
жище галлицы, вызывающие эти самой разно-
образной формы болезненные разрастания.
- Не странно ли, что это одинокое дерево
оказалось так сильно заражено галлообразо-
вателями? - обращаюсь я к своим спутникам.
- Ветер выносит с саксаульника галлиц, и
они, оказавшись здесь, рады зацепиться хоть
за отдельное дерево! - отвечает мне один из
них.
- Просто галлицы, случайно попав на оди-
нокий саксаул, держатся за него, боятся с ним
расстаться, так как вокруг голая пустыня! - до-
бавляет другой.
- Все это только одни домыслы, если выяс-
нить, в чем дело, может оказаться совсем дру-
гое, - возражает третий.
ИСЧЕЗНУВШИЕ ГАЛЛЫ
Верблюжья колючка широко распростране-
на в пустынях Средней Азии. Чаще всего она
растет в поймах рек, где недалеки подземные
воды. Это маленький кустарничек высотой
около полуметра с мелкими сильно разветв-
ленными колючими веточками. Листья у верб-
79
П. Мариковский В мире насекомых
люжьей колючки, как и у большинства расте-
ний пустыни, немногочисленны, колючки тон-
кие, некрепкие, но очень острые, легко прони-
кающие через одежду.
Растение относится к семейству мотылько-
вых и в некотором отношении является родст-
венником фасоли, сои, люцерны и клевера.
Как и все представители этого семейства,
верблюжья колючка очень питательна, но едят
ее только верблюды, которым колючки нипо-
чем, за что и получила такое название. Цветет
она обильно, бледно-розовые цветы испуска-
ют слабый аромат. Около цветущих растений
всегда крутится много разных насекомых. Од-
но из них и заставило меня присмотреться к
этому растению.
В конце июля, почти в разгар лета, жарким
днем мы ехали по пыльной дороге. Кругом
расстилалась серополынная пустыня, ровная
до самого горизонта. В машине было нестер-
пимо душно, несмотря на то, что лобовое
стекло мы сняли вместе с рамой. Слева про-
текала одна из крупнейших рек пустыни - Сыр-
Дарья. Мы то и дело смотрели в бинокль, на-
деясь ее увидеть, но от раскаленной земли
воздух так сильно струился, что все было за-
полнено озерами-миражами. Иногда над дро-
жащим горизонтом появлялись искаженные
очертания какого-нибудь далекого бугра, по-
луразваленного мавзолея или просто чего-то
непонятного.
Постепенно пейзаж менялся, и ровная се-
рополынная пустыня уступала место неболь-
шим холмам с редкими кустиками боялыша и
еще каких-то растений. Вдруг над горизонтом
показалась оранжево-желтая полоса, яркая,
как раскаленный металл. В струйках горячего
воздуха она колыхалась и все время меняла
очертания.
Томительное однообразие пустыни и уду-
шающая жара действовали угнетающе. По-
этому, увидев оранжевую полосу, мы решили
свернуть с дороги. Может быть, там окажется
вода или хотя бы кусочек спасительной тени.
При нашем приближении оранжевая полоса
стала опускаться к горизонту и, наконец, сли-
лась с ним. Это оказался мертвый город, ос-
татки средневековой крепости. Высокие, исто-
ченные дождями глиняные стены ограничива-
ли четырехугольную площадь длиной около
полукилометра. По углам крепости располага-
лись полуразвалившиеся башни с бойницами.
На площади внутри городища было пусто, и
только неясные холмы говорили о давно раз-
рушенных строениях. Здесь особенно сильно
чувствовалась тишина. Хлопанье крыльев по-
тревоженных голубей и сизоворонок, гнездив-
шихся в щелях глинобитных стен, казалось
почти оглушающим.
Пробираясь к мертвому городу и изрядно
исцарапавшись о тонкие и острые иглы верб-
люжьей колючки, я случайно заметил на ее
листочках какие-то вздутия розоватого цвета.
Это оказались галлы. Меня они заинтересова-
ли, захотелось узнать, кто в них обитает По-
ходная лупа, препаровочные иглы - все это
было при себе в полевой сумке.
Галлы оказались своеобразными. Листик
растения немного утолщен, края его загнуты
вдоль и кверху и плотно подогнаны друг к дру-
гу. Между краями образовался прочный шов,
разорвать его можно было только с некоторым
усилием. В таком виде листья скорее напоми-
нали боб с продольной полостью внутри.
Стенки этой полости гладкие и слегка влаж-
ные. В галле оказались мелкие, длиной не бо-
лее двух миллиметров, подвижные белые ли-
чинки. У них не было ни ног, ни глаз, ни замет-
ной головы. Неясные отросточки на месте ро-
товых придатков, да темная хитиновая полос-
ка на груди выдавали личинку комарика-
галлицы.
Очевидно, галлица откладывала яички на
лист. Личинки выделяли особые вещества, они
искажали его рост, заставляли складываться
вдоль, срастаться краями, образуя домик-
галл. Раздражая внутренние стенки галла, ли-
чинки вызывали выделение питательной жид-
кости, которую и поглощали. Сколько надо бы-
ло времени, чтобы заставить растение слу-
жить себе.
Личинки оказались очень чувствительными
к сухому воздуху и, вынутые из галла, быстро
погибали.
Все обрадовались тому, что свернули с до-
роги. В тени высоких стен переждали жару,
нагляделись на мертвый город, а я набрал
полный полотняный мешочек галлов. Судя по
размерам личинок, по оформившемуся и чуть
розовому галлу, можно было надеяться, что
скоро произойдет окукливание личинок, и,
возможно, сразу же за ним и вылет комариков.
Но могло случиться и по-иному. У насекомых,
жителей пустыни, часто личинка забирается
глубоко в землю, окукливается в ней и зами-
рает до будущего года. Тогда изволь в искус-
ственной обстановке лаборатории сберечь
жизнь замершей куколки.
Когда жара спала, мы тронулись в путь,
проехали холмистую пустыню, попали на ров-
ные, как асфальт, такыры с потрескавшейся
глинистой почвой и остановились на ночлег на
дне высохшего озера.
Заниматься галлами вечером не было вре-
мени, устроить их в стеклянные банки я решил
на следующий день. Но утро началось с зага-
док: все галлы исчезли, в мешочке остались
только одни слегка подсохшие листики. За
вчерашний день и прошедшую ночь галлы
раскрылись, и личинки покинули свои домики.
Но куда они делись? Их было немало, в каж-
дом галле штук по десять-тридцать, всего же
80
П. Мариковский В мире насекомых
не менее полутысячи. Не могли же они пре-
вратиться в ничто! Но ни в мешочке, ни в по-
левой сумке, в которой находился мешочек,
личинок не было. По-видимому, они каким-то
образом заставили раскрыться начавшие под-
сыхать галлы и, очутившись на свободе, про-
никли сквозь плотную ткань мешочка наружу,
нашли и ничтожные щелочки и в полевой сум-
ке. Разве это препятствие, если личинки спо-
собны зарываться в твердую как камень сухую
почву пустыни. В этом я был уверен.
Жалко расставаться с находкой. Вернуться
к мертвому городу не было ни времени, ни
лишнего горючего. Я всюду искал галлы и ос-
танавливался возле зарослей верблюжьей
колючки. Но поиски были безуспешными. Кро-
хотные и нежные галлицы плохо летают, рас-
селяются с трудом, особенно в пустыне с ее
громадными просторами, поэтому часто оби-
тают очажками. И все же удалось найти галлы
из сложенных листиков. Многие из них уже от-
крылись, освободив от плена галлиц, другие
только что начали раскрываться.
Чтобы выбраться из галла, личинки все
сразу скоплялись вдоль шва. В это время они,
наверное, начинали выделять какие-то веще-
ства, расплавлявшие шов.
Галлы я тотчас же поместил в стеклянную
банку с плотно утрамбованной на их дне поч-
вой. Все личинки тут же закопались в ней,
свили шелковистые коконники и окуклились.
Через неделю из куколок вылетели комарики,
светло-серые, настоящие пустынницы, с неж-
ными, длинными, ветвистыми усиками, укра-
шенными причудливыми узорами из тончай-
ших нитей. Самки отличались от самцов длин-
ным и тонким яйцекладом, который втягивался
в тело. За лето галлицы развивались в не-
скольких поколениях. Они оказались новым
видом, я его назвал «пустынным» - Contarinia
deserta.
После того, как о галлице с верблюжьей
колючки была напечатана в научном журнале
статья, я подумал, для чего же листочки галла
так полно раскрываются? Для того чтобы ли-
чинкам выбраться наружу, достаточно крохот-
ной щелочки или дырочки.
Дело было, видимо, вот в чем. Галлица от-
лично приспособилась к верблюжьей колючке.
За многие тысячелетия совместной жизни она
сумела приносить как можно меньше ущерба
растению. От благополучия своего прокорми-
теля зависела и ее жизнь. Что бы случилось,
если бы галлицы погубили свою хозяйку, тем
более что они приспособились жить только за
ее счет? Они бы погибли и сами. Вот почему
личинки, покидая свое убежище, полностью
раскрывали галл, и он постепенно принимал
форму листочка и, хотя слегка покалеченный,
продолжал служить растению.
НА ОЗЕРЕ БАЛХАШ
Мы не предполагали, что окажемся в таких
глухих местах. Более сотни километров тянет-
ся желтая пустыня с выгоревшей травой, ред-
кими кустиками караганы и таволги. Дорога
вьется и петляет с холма на холм, иногда пе-
ресекает низинки с пятнами соли и редкими
солянками, отклоняется то в одну, то в другую
сторону. Нигде нет следов жилья, ни ручейка,
ни колодца, ни живой души на целые сотни
километров. Долго ли так будет, скоро ли озе-
ро Балхаш, к которому мы так стремимся, из-
мученные путешествием и нестерпимым зно-
ем. Но вокруг ровный горизонт продолжает
полыхать, колышется обманными озерами-
миражами. Но вот, наконец, вдали показыва-
ется неясная голубая полоска, и в это время
дорога поворачивает на восток и идет парал-
лельно озеру.
Что делать? Ехать напрямик через солон-
чаки, сухие колючки, кустики солянок и ухабы?
Может быть, где-нибудь дорога приблизится к
озеру, или от нее появится отворот в его сто-
рону? Озеро же почти рядом. Но как верить
глазам, если далеко от мнимого берега из об-
манной воды торчит высокая топографическая
вышка. И опять тянутся километры бесконеч-
ного пути. Но вот, наконец, находится съезд в
сторону озера, хотя и не торный. Машина
мчится под уклон, и озера-миражи расходятся
в стороны, уступая место настоящему озеру.
Оно - громадное, ослепительно-бирюзовое,
такой неестественно яркозеленой кажется не-
большая полоска тростников у берега после
желтых бесконечных холмов. Совсем мы от-
выкли от зеленого цвета!
И опять на многие километры ни души,
странное бирюзовое озеро в красных и розо-
вых берегах кажется загадочным.
Медленно плещутся волны, нагоняя на га-
лечный берег аккуратную полоску белой пены,
медленно пролетают мимо белые чайки, сте-
пенно взмахивая узкими крыльями. Где-то да-
леко от берега маячат черными точками ныр-
ки, и все озеро, такое большое и спокойное,
кажется застывшим в равнодушии и величии к
окружающему миру.
Настрадавшись от жары и духоты, запы-
ленные и грязные, мы бросаемся в воду.
Вскоре стихает легкий ветер, и озеро ста-
новится совершенно гладким. Царит тишина.
Все устали, угомонились, забрались под поло-
га, молчат. Я прислушиваюсь к музыке приро-
ды. Издалека крикнули журавли, зацокал козо-
дой, собираясь на ночную охоту, просвистели
кроншнепы. Сперва робко, потом смелее за-
пел сверчок. Откуда-то издалека ему ответил
другой. Всплеснулась рыба. Заныли комары.
Прогудел летящий крупный жук. Потом неза-
метно и постепенно усилился какой-то непре-
81
П. Мариковский В мире насекомых
рывный шорох вместе с легким нежным зво-
ном. С каждой минутой он становился все
громче и громче.
На небе загорелись звезды и отразились в
озере. Клонит ко сну. Мысли путаются. Но на-
до перебороть усталость, выбраться из-под
полога и узнать, откуда нежный звон и шорох.
На фоне еще светлого заката, над самой
машиной я вижу стайку крупных насекомых.
Это ручейники. В безудержном танце они ме-
чутся из стороны в сторону. Сколько сил и
энергии отнимает этот безудержный полет!
Иногда в рой ручейников влетает грузная, с
длинным брюшком самка и тотчас же опуска-
ется на землю, сопровождаемая несколькими
самцами.
В стороне от ручейников, тоже над маши-
ной, плавно колышется, будто облачко дыма,
тоже в брачной пляске стайка крошечных вет-
вистоусых комариков.
И еще одна компания крутится над маши-
ной. Здесь пилоты держатся подальше друг от
друга, каждый совершает замысловатые пиру-
эты в воздухе. Это крылатые муравьи тетра-
мориумы. Удивительно, почему ручейники,
комарики и муравьи роем собрались над са-
мой машиной и нигде вокруг больше их не
видно. Чем им понравилась машина и какой от
нее прок?
Пока я рассматриваю летающих насеко-
мых, муравьи-тетрамориумы забираются на
мою голову и начинают сильно щекотать кожу.
Их целая куча. Скорее от них надо прятаться
под полог.
Засыпая, я продолжаю думать о загадке
брачных роев. Она не столь сложна. Хотя сей-
час неподвижен воздух, и озеро спит, в любой
момент может налететь ветер, как тогда со-
хранить единство, как продолжать брачную
пляску, если нет никакого укрытия, за которым
можно было бы спрятаться. Времени для
брачной встречи так мало, так коротка жизнь.
Машина является заметным ориентиром. Рас-
сеянным ветром будет легче найти друг друга.
Темнеет, и песни крыльев смолкают. За-
кончилась вакханалия насекомых. Наступила
ночь, пустыня и озеро погрузились в ночную
тишину,
НОЧНЫЕ ОГОНЬКИ
Балхаш показался неожиданно из-за хол-
мов, изумрудно-зеленый в желтых песчаных
берегах. Никто из нас не ожидал его сейчас
увидеть, поэтому, наспех остановив машину и
не выбрав как следует место стоянки, все
помчались к берегу.
С воды поднялись утки. С пронзительным
криком ринулись навстречу нам крачки, хло-
потливые кулики с писком отлетели подальше,
только одни ходулочники долго всматривались
в пришельцев, прежде чем всполошились и
объявили тревогу.
Звеня крыльями, поднялось облако круп-
ных комаров-звонцов. Они неожиданно броси-
лись прямо на нас, и со всех сторон посыпа-
лись крохотные удары. Потом комары успо-
коились, ринулись обратно и забились, кто как
мог, в густые ветви кустарников. И так с каждо-
го куста мириады странных комаров встречали
и провожали нас тревожным звоном, лобовой
атакой, щекотали лицо, забирались в рукава,
за ворот, запутывались в волосах.
Что за необыкновенное место! Никогда не
приходилось видеть так много звонцов, да еще
и нападающих на человека.
Всюду же царило величайшее ликование
множества хищников. В кустах мелькали юр-
кие пеночки, сверкали яркими хвостиками го-
рихвостки. По земле бесшумно скользили
ящерицы, не спеша, ковыляли жабы, как уго-
релые метались муравьи-бегунки. А какие
раздувшиеся животы оказались у пауков! Пау-
тину, покрывающую кусты, сплошь облепили
звонцы. Пауки - отъявленные хищники и не
терпят возле себя никого другого. Здесь же
они отказались от обычаев своих сородичей,
сообща оплетали паутиной кусты и, не обра-
щая друг на друга ни малейшего внимания,
лакомились богатой добычей. Изобилие пищи
изменило хищнические наклонности. В приро-
де все так целесообразно!
Маленькие изящные стрекозы-красотки,
щеголяя на конце брюшка ярко-голубым пят-
ном, окруженным черной каемкой, крутились
возле звонцов, попавших в тенета. Они лако-
мились только грудью комаров, жили за счет
пауков, и, наверное, сами разучились охотить-
ся в воздухе. Пеночки тоже выклевывали по-
висших на тенетах комаров. Липкая паутина
цеплялась к их изящному наряду. Поэтому
птички усаживались на голые кустики и, тре-
пеща крыльями, терлись о ветки, стараясь
очистить перышки.
Изумрудное озеро, плеск волн, кромка бе-
лой пены на берегах, прохладный и влажный
воздух, птицы и мириады загадочных звонцов -
все это казалось очень интересным.
Кончается день. Затихает озеро. Умолкают
птицы. Но в наступившей тишине сперва сла-
бо, потом громче и громче начинают гудеть
крыльями комары-звонцы. Их звонкая песня
разносится над берегами уснувшего озера.
Поздно вечером, ложась спать, я заметил
сверкнувшую в воздухе искорку. Мои спутники,
несмотря на многие предупреждения, не ту-
шат полностью костер. Придется выбраться
из-под полога, проверить.
Озеро давно уснуло. Яркими звездами по-
блескивает почти черная вода. Далеко над
берегом еще алеет слабая полоска заката.
Темные кусты обступили бивак и будто ближе
82
П. Мариковский В мире насекомых
к нему придвинулись. Что-то действительно
творится странное, только не там, где костер,
а в кустах. Я вижу сперва один огонек, потом
другой, третий. И рядом с пологом тоже свер-
кает ярко-голубая точка. Какая же это искра?
Горит, не мерцая, ровно, спокойно, необыч-
ным цветом.
Сна как не бывало. Я спешу к кустам и чем
внимательнее вглядываюсь, тем больше вижу
светящихся огоньков. Их тут тысячи, они всю-
ду: на кустах, будто игрушечные лампочки на
новогодних елках, и на земле их тоже немало.
Хватаю одну точку и ощущаю что-то мягкое,
горячее, пожалуй, даже обжигающее. Кладу на
ладонь еще несколько, вглядываюсь. До чего
же велика сила внушения! Комочки вовсе не
горячие, а так показалось. Они источают зага-
дочный холодный свет. Но какой! Что это?
Люминесценция, радиоактивное излучение
или еще что-то другое! У светящихся насеко-
мых он мигающий, пульсирующий. А тут?
Вдруг один комочек шевельнулся, отодви-
нулся к краю ладони, взлетел, скользнул в
темноте и скрылся из глаз. Я поражен, зову на
помощь своих спутников. Все происходящее
кажется чем-то необыкновенным и нереаль-
ным. Жаль, нет с собой спичек или фонарика.
Но вот вспыхивает огонь. На моей руке ле-
жат наши знакомые, ветвистоусые комарики-
звонцы, только вялые, медлительные, некото-
рые почти мертвые. Остальные же, кто без
огоньков и не светятся, неутомимо вьются
роями, и в ночной тишине слышна звонкая пе-
сенка крыльев.
Что же произошло с крошечными жителями
озера? Почему они, умирая, стали светиться?
В темноте ночи под лупой передо мною от-
крывается необычная картина. Все тело кома-
рика горит голубовато-зеленым светом, кроме
черных точечек глаз, трех полосочек на груди
сверху и одной снизу, да крошечных пятнышек
на каждом сегменте брюшка, как раз там, где
расположены темные хитинизированные пла-
стинки. Даже крылья освещены нежными и
прозрачными контурами. Я растираю светяще-
гося звонца пальцами, и яркая полоска ложит-
ся на ладонь, но очень быстро гаснет.
Теперь я догадываюсь, в чем дело. Звонцы
болеют. Они поражены какими-то светящими-
ся бактериями. Эти бактерии мгновенно меня-
ют свои химические свойства при доступе ки-
слорода и гаснут.
Вскоре каждый из нас набирает по целой
пробирке больных и мертвых звонцов, и они,
как лампочки, источают нежное голубое сия-
ние. В темноте южной ночи мы не видим друг
друга. Но светящиеся пробирки хорошо за-
метны издалека, они будто сами по себе плы-
вут вокруг бивака в сплошной темени. При
свете пробирок хорошо виден циферблат ча-
сов: мы слишком увлеклись ловлей светящих-
ся насекомых, уже двенадцать часов ночи,
давно пора спать.
Прежде чем заснуть, я думаю о странной
болезни звонцов. По всей вероятности, она
поражает личинки насекомых еще в воде и не
передается друг от друга взрослыми звонца-
ми.
Интересно бы изучить возбудителя стран-
ной болезни комариков. Быть может, его мож-
но использовать и против насекомых-
вредителей сельского и лесного хозяйства,
хотя, возможно, возбудитель болезни - специ-
фический враг звонцов и других насекомых не
способен поражать. В природе такая специа-
лизация часта.
КОМАРИНЫЕ ПЛЯСКИ
На синем небе - ни одного облачка. Округ-
лые однообразные холмы, выжженные солн-
цем, горизонт, сверкающий струйками горяче-
го воздуха, и лента асфальтового шоссе, пы-
лающего жаром. Долго ли так будет, скоро ли
увидим Балхаш? И вдруг справа неожиданно
показывается синее озеро в бордюре зеленых
растений и цветов, тростника, тамариска, с
желтыми подступившими к берегу барханами.
Острый и приятный запах солончаков, водный
простор - как все это прекрасно и непохоже на
неприветливую пустыню.
Проходим по дорожке, проложенной рыба-
ками-любителями, находим удобное место
возле воды на низком берегу с илистым пес-
ком, по которому бегают кулички-перевозчики.
Испуганные нашим появлением, взлетают бе-
лые цапли, с воды снимаются дремавшие ут-
ки.
Вечером, когда стихает ветер, в наступив-
шей тишине раздается тонкий звон. Это под-
нялись в воздух рои ветвистоусых комариков.
Звон становится все сильнее и сильнее, кома-
рики пляшут над пологами и садятся на них
целыми полчищами.
Под нежную и долгую песню комариков хо-
рошо спится. Рано утром озеро как зеркало.
Застыли тростники. Вся наша машина стала
серой от множества усевшихся на нее комари-
ков. Но вот солнце разогревает металл, и ко-
марики перемещаются на теневую сторону.
Потревоженные, они взлетают стайками, са-
дятся на голову, лезут в глаза, запутываются в
волосах. Но брачный лет еще не закончился.
Над тростниками, выдающимися мысом на
плесе, пляшет громадный рой неугомонных
пилотов. Здесь тысячи, нет, не тысячи, а мил-
лионы крошечных созданий, беспрерывно ра-
ботающих крыльями. В застывшем воздухе
слышен тонкий и нежный звон. Иногда он не-
ожиданно прерывается редким низким звуком.
Отчего бы это могло быть?
83
П. Мариковский В мире насекомых
Внимательно всматриваюсь в висящее в
воздухе облако насекомых. Брачное скопище
целиком состоит из кавалеров, украшенных
прекрасными пушистыми усами. Их беспре-
рывная пляска, тонкий звон и странные низкие
прерывистые звуки представляют собой испо-
кон веков установившийся безмолвный разго-
вор, своеобразный ритуал брачных отноше-
ний. Он имеет большое значение, когда кома-
риков мало и надо посылать самкам особенно
сильные и беспрерывные сигналы. Сейчас же
при таком столпотворении, возможно, они из-
лишни. Но ритуал неукоснительно соблюдает-
ся. Вот опять я слышу прерывистый резкий
звук. Он не так уж и редок и как будто возника-
ет через равные промежутки времени. Как же
я не замечал его раньше! Приглядываясь, ви-
жу, как одновременно с низким звуком облачко
комаров вздрагивает, и миллионы телец в
строгом согласии по невидимому побуждению
бросаются вперед и снова застывают в возду-
хе на одном месте. И так через каждые одну-
две минуты.
Разглядывая звонцов, я невольно вспоми-
наю Сибирь. В дремучем бору сосна к сосне
стоит близко. Внизу царит полумрак, как в
темной комнате, и тишина. Там, где сквозь по-
лог хвои пробивается солнце, будто окна в
темной комнате. У таких окон собираются рои
грибных комариков и заводят свои песни. В
рою несколько тысяч комариков, и каждый
пляшет, как и все, взметнется вертикально
вверх и медленно падает вниз. И так беспре-
рывно, но вразнобой, каждый сам по себе.
Иногда танцоры, будто сговорившись, все сра-
зу, как по команде, взмывают вверх и падают
вниз. Комарикам лишь бы собраться на сол-
нечном пятне в темном лесу, а после можно
обойтись и без него. И рой, приплясывая,
медленно плывет по лесу, тонко и нежно звеня
тысячами прозрачных крошечных крылышек.
Вот на пути опять солнечное пятнышко, и рой
задерживается на нем, сверкая яркими светя-
щимися точками. Зашло солнце, и не стало
комаров, только звенят одни их крылья...
Здесь, на Балхаше, иногда с роем происхо-
дит что-то непонятное. Будто воздух резко
взмыл кверху и вздернул коротким рывком за
собою сразу всех плясунов. И так несколько
бросков подряд в разные стороны. Дымок па-
пиросы плывет тонкой струйкой кверху, не ко-
лышется. Значит, воздух неподвижен, и под-
прыгивают комарики сами по себе все вместе
сразу, будто сговорившись заранее. Точно так
делают громадные стаи скворцов, совершая в
удивительном согласии внезапные повороты,
виражи, подъемы и падения. Такие же мгно-
венные броски можно увидеть и у стаи мелких
рыб, когда приходится прятаться в укрытия
при нападении хищника. Как все это происхо-
дит, какой имеет смысл у комаров? Ни звук
крыльев, ни зрение тут не имеют значения, а,
конечно, что-то особенное и никому не извест-
ное.
Я взмахиваю сачком, и рой рассеялся,
оборвался звон крыльев. Но проходит минут
десять, и комаров будто стянуло магнитом,
они вновь реют в воздухе дружной компанией.
В сачке же копошатся нежные, маленькие, зе-
леноватого цвета самцы с роскошными мохна-
тыми усами. Весь рой состоит из самцов,
сплошное мужское общество.
И тонкий звон крыльев, и тысячи светлых
точек на солнечном пятне, и медленное путе-
шествие по лесу - все это ради того, чтобы
облегчить встречу с подругами, рассеянными
по большому темному лесу.
Какое же значение имеют таинственные
взмывания всего роя и странные подергива-
ния? Каков механизм, управляющий миллион-
ным скоплением насекомых, какие органы
чувств обеспечивают эту необыкновенную
слаженность сигнальных звуков и движений?
Кто и когда сможет ответить на эти вопросы?
Разгадка всего этого, могущего показаться
малозначительным и досужим, способна от-
крыть удивительные физические явления, не-
известные науке и управляющие миром живых
существ. И не только...
КУСТ ШИПОВНИКА
Над сухими и пыльными холмами мелькает
ослепительно белая чайка. Потом пролетает
цапля, еще чайка и вот, наконец, показывается
большое, до самого далекого горизонта озеро,
и мы сразу попадаем в другой мир. На галеч-
ный берег накатываются зеленые, с белыми
гребешками волны, по небольшой косе бродит
стайка кроншнепов, увидали нас и повернули к
нам головы. Проносится стайка чирков. Вдали
от берега две чомги сплылись вместе и забав-
но кланяются друг другу вихрастыми голова-
ми. На берегу озера лежат окатанные волнами
валы тростника. Это остатки плавучих остро-
вов, разбитых ветрами и волнами. Цветет ли-
ловый осот, и большой темно-зеленый куст
шиповника тоже разукрасился белыми цвета-
ми. Свеж, прохладен и по особенному душист
после пустыни озерный воздух!
У куста шиповника небольшая тень, и мы
располагаемся рядом с нею на машине. Куст
шиповника - целое государство. Кого только на
нем нет! Больше всего крупных, с роскошными
мохнатыми усами комаров-звонцов. Их целые
тучи. Напуганные нашим появлением, они с
тонким, нежным звоном поднимаются в воздух
и долго не могут успокоиться.
У основания куста шуршат сухими листья-
ми, лежащими на земле, ящерицы - узорчатые
эремии: здесь им легко ловить комаров-
звонцов, все листья шиповника до самой зем-
84
П. Мариковский В мире насекомых
ли покрыты ими, забита звонцами и сеть пау-
ка. Хозяин сетей объелся, обленился, не же-
лает показываться из комочка сплетенных
вместе листьев.
Всюду снуют муравьи-бегунки. Они очень
заняты. Шутка ли, сколько на землю падает
погибающих комаров, какое отличнейшее уго-
щение! Крутятся еще мухи-ктыри, хищные
клопики, жужелицы. Налетают розовые сквор-
цы и, деловито торопясь, склевывают кома-
ров. Для всех хватает поживы, у всех пир го-
рой!
Поведение комаров-звонцов кажется
странным. Чуть передвинешься в сторону - и с
куста поднимается встревоженная стайка на-
секомых.
Двигаясь вокруг куста, я все время спуги-
ваю звонцов. Но взмах рукой не производит
впечатления. Я энергичными шагами отхожу
от куста и возвращаюсь к нему. Может быть,
звонцы замечают только движение темного
предмета на светлом фоне неба? Но они реа-
гируют вне зависимости от того, с какой сторо-
ны куста я нахожусь, со стороны ли озера и
заходящего солнца или со стороны темной
гряды кустов на востоке. Уж не воспринимают
ли комарики какие-то излучения, идущие от
тела человека? Перемещение источника излу-
чения в сторону вызывает тревогу, приближе-
ние или удаление этого источника не изменяет
направления излучения. Это почти фантазия,
но как объяснить их загадочное поведение?
Сколько живых существ находят приют
возле куста шиповника! На его листьях видны
ярко-красные шарики. Небольшое к ним при-
косновение - и они отваливаются, падают на
землю. Это галлы, болезненные наросты, вы-
званные осами-орехотворками. Другие галлы,
крупные, неправильной формы, покрыты ко-
лючими и крепкими шипами. Ими растение
невольно защищает своего врага - личинок
орехотворок.
Но что наделали с шиповником пчелы-
мегахилы! Все листья изувечены, из них выре-
заны аккуратные овальные или строго круг-
лые, будто по циркулю, кусочки. Из этих кусоч-
ков пчелы изготовили обкладку ячеек. В каж-
дой ячейке уложена пыльца цветов, смочен-
ная нектаром, и яичко.
Как все в природе взаимозависимо. В том,
что шиповник пострадал от пчел-мегахил, по-
винны лиловые цветы осота. Если бы они не
росли по берегу озера, откуда пчелам брать
живительный нектар. Впрочем, дело не только
в одном осоте. Виновно во всем еще само
озеро, выбросившее на берег тростники. Толь-
ко в его полых стеблях пчелы и устраивают
ячейки для деток. Озеро, выбросившее трост-
ник, служит приютом для пчел. Осот кормит
пчел нектаром и снабжает их пыльцой. Из ли-
стьев шиповника мегахилы готовят обкладку
для ячеек. Если разорвать и уничтожить одно
из звеньев этой цепи обстоятельств, не станет
пчелы-мегахилы на берегу озера. Быстро ле-
тит время. Незаметно наступает вечер. Пора
забираться под полога.
На далеком противоположном берегу озера
горят тростники, и столбы коричневого дыма
поднимаются высоко в небо. Солнце, большое
и красное, медленно опускается в воду, протя-
нув по волнам багровую мерцающую дорожку.
Гаснет закат, разгорается зарево пожара.
Стихает ветер, и перестают шелестеть волны.
Постепенно над берегами озера растет тонкий
и нежный перезвон: поднялись с дневок в воз-
дух комары-звонцы и принялись за брачные
пляски.
Ветер совсем стих. Всю долгую ночь поют
звонцы. В гладкое зеркало озера глядятся яр-
кие звезды пустыни, и отражается зарево да-
лекого пожара.
Такое изобилие животного мира, громад-
ные рои комариков - звонцов, облака поденок
и ручейников, тростники, раскачиваемые ки-
шащей в них рыбой, - все это было в годы
процветания Балхаша. Но, по неразумному
решению, построили на реке Или, главной ар-
терии, питающей озеро, Капчагайское водо-
хранилище, и Балхаш стал стремительно уга-
сать. Исчезли тростниковые заливы - места
изобилия водных животных. Вдобавок пала
длительная засуха на пустыни, и опустел Бал-
хаш. В 2003 году выпали обильные дожди в
Джунгарском Алатау, и озеро неожиданно
подняло уровень. Но сколько надо лет, чтобы
восстановилась его жизнь, тем более что Ки-
тай построил мощную плотину на реке Или
для орошения своих земель. В 2004 году Бал-
хаш все так же сияет своими сине-зелеными
водами. Но на нем уже нет ни чаек, ни комари-
ков, ни ручейников, разрушен рыбный промы-
сел. Сколько десятилетий необходимо, чтобы
он восстановился, слезами озеро не напо-
ишь...
85
П. Мариковский В мире насекомых
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
КОРОТКОУСЫЕ
КОВАРНАЯ МУШКА
Мы мчимся по асфальтовому шоссе через
Кокпекское ущелье мимо голых красных скал и
редких кустиков. Но вот за поворотом показы-
вается зеленая полоска растений, а выше нее
синеют роскошные заросли шалфея. Такое
место нельзя проехать мимо, надо остано-
виться. Заскрипели тормоза, вся компания эн-
томологов выбралась из кузова и рассыпалась
по склону ущелья. У каждого свои дела: кто
интересуется жуками, кто мухами, кто пчела-
ми. А у меня - муравьи. Какие здесь живут ви-
ды, как идут дела у маленьких тружеников пус-
тыни?
Но муравьями заняться не удается. У само-
го края дороги я вижу осу-аммофилу, черную с
красным пояском на брюшке, как всегда, быст-
рую, очень занятую. Еще бы! У нее очень важ-
ное дело. Точными ударами жала в нервные
узлы она только что парализовала большую
зеленую гусеницу совки и теперь тащит свою
добычу. Гусеница весит в два-три раза больше
хищницы. А осе нипочем ни камни на пути, ни
густое переплетение сухих травинок.
Дела заботливой аммофилы, в общем, мне
известны наперед. Сейчас она оставит добычу
и примется рыть норку. Потом, построив под-
земную темницу, затащит гусеницу в норку,
отложит на нее яичко, забросает землей вход,
утрамбует его и на этом закончит заботы о
детке. И все же интересно посмотреть еще
раз.
Не жалею, что не занялся муравьями и ув-
лекся аммофилой. Дела ее, оказывается, не
столь уж просты. За нею неотступно следует
небольшая серая мушка. У нее большие крас-
ные глаза, черные пятнышки по бокам брюшка
и крепкие жесткие черные щетинки, рассеян-
ные по телу. Мушка ловка, очень осторожна,
все время держится сзади осы на почтитель-
ном расстоянии, не попадается на глаза. Вдруг
хозяйка добычи заметит, погонится. У мушки
отличное зрение, она вовсе не так уж и близо-
рука, как принято думать про насекомых, и за
полметра хорошо отличает осу от других всю-
ду снующих насекомых. Я пытаюсь поймать
мушку сачком, но досадно промахиваюсь, и,
несмотря на это, она быстро находит свою
жертву и продолжает следовать за нею по пя-
там. Интересная мушка, никогда не видал я
такую настойчивую и зрячую!
Аммофила же ничего не подозревает,
мелькает среди камней нарядная, черно-
красная с зеленой гусеницей. Но вот она оста-
вила ношу за камешком в тенистом углубле-
нии и скрылась.
А мушка? Она не смущена исчезновением
охотницы. Уселась на травинку почти над са-
мой гусеницей, спокойна, неподвижна. Один
раз скользнула вниз, села на мгновение на
гусеницу (не отложила на нее свои яички, хотя
это было сделать проще простого) и возврати-
лась обратно на свой наблюдательный пост.
Неожиданно мушка исчезла. Гусеница одна,
брошена, будто никому не нужна.
Я оглядываюсь вокруг, ищу осу и мушку.
Наконец слышу легкий звон. Он мне хорошо
знаком: оса вибрирует крыльями и челюстями,
когда роет норку. Земля так и летит струйками
из-под ее сильных ног. Быстрая, энергичная,
она уже почти выкопала норку. А муха, оказы-
вается, сидит рядом на камешке, поглядывает
на работу землекопа. Как она ее нашла? Тоже,
наверное, по звуку вибратора.
Наконец подземное жилище для будущей
детки закончено. Оса почистила яркий костюм
и помчалась разыскивать добычу. Мушка не
собирается покидать своего наблюдательного
поста, уверена, что к жилищу для детки мать
обязательно вернется.
Оса не сразу нашла добычу Немного
ошиблась, попала в другое место. Покрути-
лось, нервно размахивая усиками и вздраги-
вая крыльями, но все же нашла камешек, воз-
ле которого спрятала гусеницу, схватила ее,
потащила, поднесла к норке и стала бегать
вокруг нее, как бы желая убедиться, что все в
порядке, никто не угрожает ее будущей детке.
Но не заметила главного - притаившуюся муш-
ку. Ата замерла, не шелохнется.
Теперь, пожалуй, надо попытаться поймать
врага осы. Но снова досадный промах. Навер-
ное, все кончено: напуганная муха более не
появится. Но мои опасения напрасны. Прохо-
дит несколько секунд, и она снова на своем
наблюдательном посту, не сводит глаз с осы и
ее добычи.
Поведение мушки меня очень заинтересо-
вало. Я даже рад, что не сумел ее поймать,
хотя все наблюдение может потерять цен-
ность, если мушка будет упущена. Очень важ-
но узнать, кто она такая. Мир насекомых ве-
лик, только одних мух, занимающихся подбра-
сыванием яичек на чужую добычу, наверное,
несколько сотен видов.
Почему бы мушке не воспользоваться от-
лучкой хозяйки добычи и не отложить яички?
Дела просты и ясны, идут к концу. Сейчас гу-
сеница будет занесена в подземелье! Но и на
этот раз у мушки, наверное, свой особенный
расчет. Решительный момент для главного
действия еще не наступил, торопиться не сле-
дует, мало ли что может произойти с осой или
86
П. Мариковский В мире насекомых
с ее добычей. Гусеницу могут утащить мура-
вьи, птицы. Такое бывает. Да и сама оса не
застрахована от гибели. Нет, уж лучше карау-
лить здесь, возле норки.
Оса закончила обследование. Успокоилась,
не нашла ничего подозрительного. Поднесла
гусеницу к самой норке, забралась в нее, вы-
сунула оттуда голову, схватила добычу и ис-
чезла с нею в глубине.
Проходит десяток минут. Сейчас, наверное,
оса отложила на гусеницу яичко. Вот она вы-
скочила наверх, обежала вокруг приготовлен-
ного для детки убежища. А мушка? Что с нею,
почему она зевает, глупая преследовательни-
ца!
Нет, мушка неспроста выжидала. Ловкая и
быстрая, будто отлично просчитав наперед
все действия осы, она улучила момент, соско-
чила на землю, села на самый край норки,
спружинила тельце, выбросила из кончика
брюшка белую крошечную кучку и опять села
на свой наблюдательный пост.
Мои нервы напряжены до крайности. Иметь
дело с такими торопливыми насекомыми не-
легко. В величайшей спешке едва успеваю
разглядеть через лупу, что белая кучка - штук
двенадцать крохотных личинок, вовремя на-
ставляю фотоаппарат на действующих лиц и,
хотя неудачно, опять пытаюсь изловить сач-
ком коварную мушку. Ловить насекомых, си-
дящих на земле, сачком очень трудно.
Дальше происходит неожиданное. Оса,
прежде чем засыпать норку, ударом ноги
сбрасывает кучку личинок в подземелье и,
молниеносно мелькая ногами, забрасывает в
норку землю. Вскоре работа закончена, детка
устроена. Оса даже не уделила времени на
традиционную чистку своего костюма, взмыла
в воздух, полетела к сиреневым зарослям
шалфея. Проголодалась, бедняжка! В послед-
ний момент я успеваю заметить, как за нею,
пристроившись сзади, мелькнула и коварная
серая мушка.
Неужели она, такая ловкая, будет и дальше
следовать за аммофилой, вместе с нею летать
по цветам, лакомиться нектаром и восстанав-
ливать свои силы, шпионить за ловкой охот-
ницей, когда та будет разыскивать свою добы-
чу, ночевать рядом с нею, до самого конца
жизни ловко и безошибочно подбрасывая ли-
чинок на очередную жертву!
Что же теперь с мушкой? Наблюдение, не
подтвержденное определением насекомого,
теряет ценность. Что делать? Надо ее искать!
И я ползаю по камням, разглядываю и ищу
незнакомку, нервничаю: у моих спутников дела
закончены, и пора продолжать путь.
Неожиданно на камне я вижу сразу трех
мушек, красноглазых, в черных крапинках на
брюшке и с длинными крепкими щетинками.
Ну, теперь бы не промахнуться. Резкий взмах -
и в сачке бьется одна пленница. Наконец-то
попалась! Теперь можно продолжать путь
дальше.
КЛАДБИЩЕ УЛИТОК
Иногда, опустив голову, бродишь часами по
пустыне или в горах, всматриваясь в окру-
жающий мир маленьких существ, видишь все
знакомое, много раз встречавшееся. И все же
вдруг глаза улавливают что-нибудь необыч-
ное. Вот и сейчас по камню тянется, сверкая
глянцем, тонкая извилистая полоска. Она пе-
реходит на былинку, поднимается по ней,
опускается вниз на землю и теряется среди
зарослей трав. Впрочем, в находке нет ничего
удивительного. Здесь проползла улитка, оста-
вив на своем пути дорожку из высохшей про-
зрачной слизи.
Я хорошо знаю эту светлую, с коричневой
полоской улитку. Она самая распространенная
в Семиречье. Сейчас, когда миновала весна,
наступило жаркое лето, и стала сохнуть трава,
улитка собралась спать. Выбрать место для
долгого сна на все жаркое лето не столь про-
сто. Для этого нужна особенная постель: ка-
мень с ровной площадкой, нависающий под
углом в 45 градусов, стволик кустика, или, на
худой конец, листик растения. Как определяет
угол наклона улитка, сказать трудно. Некото-
рые камни находятся в большом почете, они
все усеяны плотно прикрепившимися засоня-
ми.
Вначале мне казалась загадочной способ-
ность этих вялых и глупых тихонь определять
угол наклона. Потом постепенно маленький
секрет их поведения раскрылся сам собою.
Оказалось, что отверстие раковины улитки
или, как его еще называют ученые, «устье»,
скошено к оси спирального завитка тоже под
углом в 45 градусов. Улитка же непременно
должна спать в строго вертикальном положе-
нии своего домика кверху устьем, а для этого
надо прикрепиться к поверхности, наклонен-
ной тоже под этим же углом. Два угла, сло-
женные вместе, составляют прямой угол.
- Для чего улитке надо засыпать в таком
положении? - спрашивал я своих спутников по
путешествиям или прогулкам в поле, пытаясь
разбудить их любознательность.
- Как для чего? - удивлялись моему вопро-
су. - Просто так удобнее, таков обычай улитко-
вого племени. Некоторые из людей, например,
любят спать на правом боку, другие на спине
или на животе...
- Все это верно, - возражал я. - Но удобство
существует не просто само по себе, а чем-то
вызвано.
Отвечая так, я обычно старался продол-
жить разговор. В природе так много непонят-
ного и неразведанного, разве не интересно
87
П. Мариковский В мире насекомых
находить ответы на загадки. В чем же дело в
данном случае мне удалось узнать довольно
легко. Засыпая, улитки прикрепляют себя к
опоре прочным белым цементом. Он держит
домик на весу и, кроме того, предохраняет его
владельца, обладающего нежным и влажным
тельцем, от высыхания. Прикрепившись к кам-
ню, улитка выделяет тягучую прозрачную
слизь, и она, занимая горизонтальное положе-
ние, прикрывает конец тела равномерным
слоем, предохраняющим от высыхания. Может
быть, еще эта слизь защищает улитку от про-
никновения в тело болезнетворных грибков и
микробов.
Но другой секрет их жизни беспокоит меня
своей неразгаданностью много лет. Ранней
веной, когда земля еще не покрылась травой,
или в местах, где весенние пожары обнажили
землю, покрыв ее черным пеплом, в глаза не-
вольно бросаются густые скопления пустых и
выбеленных солнцем, дождями и временем
ракушек улиток. Они будто кладбища, устав-
ленные сверкающими белизной крестами, не-
вольно обращают на себя внимание. Большей
частью такие кладбища располагаются на чис-
тых площадках. Как и почему они образуются?
Некоторые животные, заболев или соста-
рившись, перед смертью уходят умирать в
строго определенные места. Так, например, в
Казахстане есть урочища, усеянные черепами
горных баранов архаров не потому, что их
здесь постигла гибель от стихийных бедствий.
Животные приходили сюда умирать веками.
Возможно, эта удивительная черта поведения
архаров таит в себе какую-то органически це-
лесообразную реакцию. Заболевшее животное
должно удалиться в определенное место, изо-
лировать себя, чтобы не заразить своих соро-
дичей и оставить местность, в которой они
обитают, чистой. Есть, говорят, в Африке
кладбище слонов. Но медлительные и прими-
тивные улитки - не чета красавцам архарам
или умницам слонам.
Загадка кладбищ улиток оставалась долгие
годы нераскрытой, каждую весну, пока земля
не покрывалась зеленой травой, всегда о себе
напоминала.
В Большом алматинском ущелье я очень
люблю заброшенную дорогу, поднимающуюся
серпантином по крутому склону на самую
вершинку горы. Безлюдная и почти непрохо-
димая для автомашин, она очень удобна для
экскурсий. Здесь на фоне потонувшего в дыму
города, на влажной, смоченной дождем земле
можно увидеть следы барсука, косули или да-
же оленя и, конечно, повстречаться со множе-
ством разнообразных насекомых. К тому же,
на дороге, свободной от растительности, все
хорошо видно. Вот и сегодня кажется стран-
ным, что на ней в нескольких местах скопи-
лось огромное количество улиток. Они непод-
вижны, замерли. Я трогаю посохом одну, дру-
гую. Улитки падают на бок. Они мертвы. В их
гибели таится что-то интересное, и я, сняв с
себя полевую сумку и фотоаппарат, присажи-
ваюсь на корточки.
Улитки перед гибелью, как и полагалось
перед сном, прикрепились к земле. Многих
опрокинули жуки-мертвоеды. Они старательно
выедают сочную ткань. Жукам помогают шуст-
рые рыжие лесные муравьи Formica truncicola.
Чувствуется, что для тех и других добыча при-
вычная. Шустрые муравьи, размахивая усика-
ми, крутятся возле тех улиток, которые еще не
опрокинуты на бок, чувствуют поживу, но под-
ступиться к ней не могут. Еще бы! Каждый из-
вестковый домик подобен большой консерв-
ной банке с отличным провиантом. Разведали
поживу и маленькие муравьи тапиномы, заме-
тались, провели дорожку и помчались по ней в
обоих направлениях: от гнезда к улитке, от
улитки к гнезду. Другие мелкие муравьи-
тетрамориумы, спокойные и медлительные,
закрыли улитку копошащейся массой.
Поднимая с земли одну за другой улиток, я
рассматриваю их в лупу. В них как будто нет
ничего особенного. Но потом в тягучей слизи
вижу несколько личинок мух. Они, слегка изви-
ваясь, буравят острыми головками мускулату-
ру ноги улитки, протискиваются в ее тело. Те-
перь я знаю, на кого обратить внимание, и со-
бираю в мешочек улиток, прикрепленных к
земле, которыми еще не успели поживиться
мертвоеды и муравьи.
В одном месте дорога проходит под не-
большим, но крутым и голым откосом, на ней
особенно много больных и погибающих ули-
ток. Будто кто-то умышленно собрал их здесь.
Какая трагедия.
Больные улитки бросаются с обрыва, кон-
чая жизнь массовым самоубийством! - фанта-
зирует мой случайный по прогулке спутник.
Но дело здесь, конечно, не в этом. Выбира-
ясь из зарослей травы, из тени в поисках чис-
того и освещенного солнцем места, попав на
крутой откос, обессилевшие улитки скатыва-
ются на дорогу.
Дома мой богатый улов сложен в стеклян-
ные банки и помещен на окно. Днем банки
щедро обогревает солнце. Оно, наверное, не-
обходимо, если улитки выползли из зарослей
на открытую дорогу. Иногда прохожие бросают
удивленный взгляд на окно. Что находится в
банках: ни цветок, ни вода с рыбками!
Проходит неделя. Возвращаясь из коман-
дировки, спешу посмотреть банки с улитками.
И какая радость! В ней ползает, бьется о стек-
лянные стенки, с целью вызволения из плена,
целая стайка мух. Низким басом гудят боль-
шие серые, с полосатой грудью мухи-
саркофаги, деликатно попискивают саркофаги
поменьше ростом и другой расцветки, молча
88
П. Мариковский В мире насекомых
шныряют мушки- эфедрины. Они самые инте-
ресные, глубоко черные, а крылья так тесно
уложены на спинке, что их не видно. Я сразу
узнал этих мушек. Когда-то очень давно изо-
бражение их мне встретилось в одной зару-
бежной книжке по энтомологии. Это, она за-
клятый враг улиток, первая кладет в них яички.
Личинки этой мушки, развиваясь в теле улит-
ки, каким-то образом извращают поведение
обреченной на гибель хозяйки, и та, вместо
того чтобы найти для себя удобное место для
летнего сна под камнем, выползает на чистые,
прогреваемые солнцем места и прикрепляется
к земле не как полагается, а устьем книзу
только ради удобства потомства своего злей-
шего врага, ведь напитавшимся личинкам на-
до обязательно уйти в почву и там превра-
титься в подобие куколки.
Вот и открылась загадка кладбищ улиток.
Мне могут не поверить, что паразит, обитаю-
щий в теле хозяина, может извращать его по-
ведение в свою пользу. Но таких примеров
немало. Возбудитель гриппа заставляют забо-
левших этой инфекцией чихать ради распро-
странения и заражения других. Собака, боль-
ная бешенством, начинает бросаться и кусать
всех встречных тоже на благо своему врагу.
Рыжий лесной муравей Formica rufa в Сибири,
изучению которого я посвятил несколько лет,
заболев грибковой инфекцией, отчетливо из-
меняет сложное поведение на пользу своему
врагу...
Мухи-саркофаги - спутницы маленькой чер-
ной мушки. Они подбрасывают свои яички
позже, когда улитка уже обречена.
Улитка с каемочкой на ракушке - злейший
враг животноводства. В ее теле развиваются
глисты ланцетовидной двуустки и эритремы.
От этих паразитов сильно страдают домашние
травоядные животные. Больные улитки зара-
жают траву этими глистами.
Маленькая мушка-эфедрина ранее не была
известна в нашей стране (имеется в виду
СНГ), и мне привелось первым с нею познако-
миться. Она неукоснительный враг и истреби-
тель улиток. Но сколько и у нее недругов: му-
хи-саркофаги, муравьи, жуки-мертвоеды. Все
они поедают легкую для них добычу - зара-
женную личинками мух - улиток. «Святое ме-
сто не бывает пусто».
МУХИ СПУТНИЦЫ
Молочно-белая и шумливая река Чилик бе-
жит через Сюгатинскую равнину. Она разреза-
ла на множество островков большой зеленый
тугай, разлилась многочисленными протоками
и, собравшись в одно русло, помчалась через
ущелье между красными и голыми горами в
далекую пустыню.
Мы поднимаемся вверх по тропинке в горы.
Вокруг камни, глина, кусты таволги, терескена
и шиповника. Кричат кеклики, перелетая с
вершины горы на вершину, пронзительно пе-
рекликаются пустельги. Из-за кустов выскаки-
вают зайцы песчаники. Жарко. Зайцы, неохот-
но отковыляв в сторону, прячутся под кустами.
Вокруг беспрестанно летают серые мухи,
садятся на землю впереди меня, повернув-
шись ко мне головой. Мухи все время рядом.
Иногда как будто кое-кто из них отстает, но
взамен исчезнувших появляются другие. Мухи
не садятся на тело, не проявляют свою обыч-
ную назойливость. Странные мухи! Зачем они
за мною летают? Неужели боятся, чтобы на
них не наступили, и поэтому устраиваются го-
ловой навстречу. Тогда не проще ли уступить
дорогу и скрыться, чем крутиться впереди.
Мелкие муравьи-тетрамориумы вышли из-
под камня большой компанией. Как будто ме-
жду ними началось сражение, и кое-кто уже
сцепился в смертельной схватке друг с дру-
гом. Останавливаюсь возле муравьев и вни-
мательно их рассматриваю. Мухи расселись
на камнях, смотрят на меня большими корич-
невыми глазами. Постепенно они исчезают.
Для них не интересен сидящий человек. Но
едва я трогаюсь дальше, как мухи вновь появ-
ляются. Нет, неспроста они летают за мною,
зачем-то я им необходим!
Обратно с гор я спускаюсь напрямик, без
тропинки. Из-под ноги вылетает кобылка-
пустынница, сверкает красными с черными
перевязями крыльями и садится на землю.
Почему-то здесь кобылки очень неохотно
взлетают. Некоторые выскальзывают из-под
самых ног, пытаясь незаметно отползти в сто-
рону. Те, кто поднялся в воздух, потом на зем-
ле трепещут крыльями, как будто пытаются
сбросить со своего тела что-то приставшее.
Подобное я когда-то видал и раньше! Так ве-
дут себя кобылки, которым на лету отложили
на тело яички мухи-тахины. Через нежные по-
кровы под крыльями личинки мух проникают
внутрь тела, потом съедают своего хозяина и
сами превращаются в мух. Уж не занимаются
ли этим коварным ремеслом мои преследова-
тельницы? Предположение нетрудно прове-
рить. Ну, кобылка, поднимайся в воздух! И я
подталкиваю ее ногою.
Совсем недалеко пролетела кобылка. Но
короткого взлета было достаточно. Мгновенно
целой компанией бросились мухи на летящую
кобылку.
Секрет мух неожиданно и так легко разга-
дан! Теперь понятно, почему мухи меня со-
провождают и садятся впереди.
Кобылки, ощущая своих врагов, не желают
подниматься в воздух, расправлять крылья,
обнажать уязвимые места. Но из-под ног круп-
ных животных полагается взлетать: кому хо-
89
П. Мариковский В мире насекомых
чется быть раздавленным. Мухи же, завидев
крупных животных, сопровождают их. Под ка-
тегорию крупных животных попал и я.
Наловить мух и уложить их в морилку - де-
ло несложное. Потом надо будет их точно оп-
ределить. Это типичные мухи-тахины, потре-
бительницы кобылок!
Впрочем, еще не все понятно. Если мухам-
тахинам так нужны взлетающие из-под ног че-
ловека кобылки, почему они не собрались
возле меня большой стайкой, а всегда сопро-
вождали примерно в одинаковом количестве?
По давнему опыту я знаю, что каждое насеко-
мое занимает свою территорию и старается ее
не покидать. Если бы не было такого порядка,
то мухи скоплялись неравномерно и мешали
друг другу. По-видимому, меня все время со-
провождали разные тахины и вели что-то вро-
де эстафеты.
В Сюгатинской равнине сейчас очень мало
кобылок. Можно не сомневаться, что это ре-
зультат работы мух. В этом году они уничто-
жат почти всех кобылок, а затем им не на кого
будет откладывать яички. Только очень немно-
гие случайно уцелевшие кобылки дадут по-
томство.
Мухам-тахинам сейчас нелегко живется.
Многие из них напрасно бросаются на летя-
щих муравьиных львов, на бабочек. Трудно
матерям пристраивать свое потомство. Мно-
гие из них окажутся неудачницами. Перейти
же на другую добычу они не могут. Привыкли
многими тысячелетиями к определенной до-
быче...
Проходит несколько лет, и я снова встре-
чаюсь с мухами охотницами за кобылками.
Возможно, они встречались мне и прежде, но я
на них просто не обращал внимания.
В одном месте спуск в глубокий и обрыви-
стый каньон реки Чарын долог и тяжел. Спер-
ва надо пройти по гребню голых коричневых
скал, покрытых мелким гравием, затем пере-
браться через крутые скалы и закончить путь
по каменистой осыпи. Спустившись вниз, мок-
рый от пота и усталый, я усаживаюсь на бере-
гу стремительно бегущей реки и после жаркой
сухой пустыни с наслаждением вдыхаю влаж-
ный воздух прибрежных зарослей.
Рядом с речкой растут редкие кустики сак-
саула, караганы вперемежку с голыми желты-
ми полянками, усыпанными камнями. Случай-
но взглянув на землю под ноги, вижу всюду
сидящих мух-тахин. Они повернулись ко мне
головами, и по этому признаку догадываюсь,
что предо мною мои старые знакомые, они
ожидают, когда я пойду и вспугну кобылок.
Жалко мух! Они давно страдают от груза
готовых к самостоятельной жизни личинок.
Кобылки же не желают взлетать, обнажать
уязвимые места, чувствуют своего врага
Здесь в этом совершенно глухом месте не
стало никаких крупных животных, некому вспу-
гивать кобылок, поэтому мухам нелегко охо-
титься.
Я отдохнул у реки, искупался, набрал в
алюминиевую канистру воды и пошел обратно
к биваку к ожидающим меня товарищам в ка-
менистую пустыню над каньонами Чарына. За
мною сразу же тронулась и большая компания
мух. Их собралось не менее двух десятков.
Обгоняя и залетая спереди, они рассажива-
лись на камнях, повернувшись ко мне головою,
ждали, что вот-вот из-под моих ног вылетит
кобылка. Я успел кое с кем из них познако-
миться. Вот самая большая красноглазая та-
хина. А вот и самая маленькая серенькая. У
одной продольные полоски на груди очень яр-
кие, у другой темнее.
Но кобылок здесь очень мало, они все ока-
зались предусмотрительными, не желали вы-
летать. Один раз нашлась глупая, поднялась в
воздух, сверкнула голубыми крыльями и тот-
час же уселась на землю. За нею сразу увяза-
лись все мои мухи, и кобылка вместе с ними
была похожа на комету с длинным хвостом.
Самые юркие и быстрокрылые успели подбро-
сить ей под крылья личинок. Как после этого
бедная кобылка затрепетала крыльями, как
замахала задними ногами, закидывая их впе-
ред за голову и пытаясь сбросить с себя не-
другов.
Но что одна кобылка для такой оравы на-
стойчивых охотников! Все они и от меня не
отстают, надеются. Я перебрался через каме-
нистую осыпь - мухи со мной тоже, перелез
через крутые скалы - мухи от меня ни на шаг
не отстали. Долго вышагивал по гребню ко-
ричневых скал, но мухи и здесь были со мною
Наконец, добрался до бивака, изнывая от жа-
ры и усталости, снял с плеча канистру с водой
и буквально повалился в тень машины.
И сюда со мною прибыли мухи. Расселись
вокруг, повернулись ко мне головами. Среди
них я узнал самую большую, красноглазую, и
самую маленькую, серенькую, и с самыми яр-
кими полосками на груди, и с самыми темны-
ми. Сидят, не шелохнутся, мучаются, надеют-
ся, что может быть, еще где-нибудь вылетит
кобылка, может быть, удастся удовлетворить
самый сильный инстинкт жизни, позаботиться
о своем потомстве. Плохи дела у мух-
спутниц!..
СУМЕРЕЧНЫЕ МУХИ
После сухой и жаркой пустыни, пыльной
дороги и духоты внезапно открылась обшир-
ная впадина, заросшая зеленым лесом, соч-
ным и темным на фоне светлых пустынных
гор. Когда же машина спустилась в заросли,
сразу стал ощущаться другой мир: прохлада,
90
П Мариковский В мире насекомых
влажный воздух, густые заросли лоха, лавро-
листного тополя и... пение птиц.
Мой спутник оставил меня на маленькой
лесной полянке у проточки, а сам ушел ноче-
вать на кордон. Вскоре меня окружила не-
обыкновенная чуткая лесная тишина. Одино-
чество, слабые лесные шорохи, далекий гул
бегущей горной речки Чилик создавали на-
строение обостренного внимания к окружаю-
щему. Мое настроение, по-видимому, переда-
лось и собаке. Она поводила ушами, вслуши-
валась, тянула носом воздух. Ей, наверное,
чудилось, что застывший лес окружен множе-
ством зверей и птиц, а их сверкающие глаза
уставились на нас со всех сторон.
Вечерело. Я быстро разостлал тент, надул
резиновый матрац, расстелил постель, натя-
нул марлевый полог, уложил в порядок вещи и
с наслаждением растянулся на постели. После
долгого пути так приятен был отдых. Рядом,
почти над самой головой и в отдалении, рас-
певали соловьи, ворковала малая горлица,
над полянкой, шурша крыльями, носились
стрекозы. Лежа, я вслушивался в симфонию
леса.
На небе стали загораться звезды. Без де-
сяти минут девять вдали раздались мелодич-
ные крики крошечных сов-сплюшек.
Еще через пять минут затокал козодой, вы-
летел на охоту и начал бесшумно кружить над
полянкой, сверкая белыми пятнами на крыль-
ях. Прошло еще около пяти минут, и вдруг за-
шуршала трава, потом раздалось жужжание
крыльев, и в воздух поднялись хрущи. Грузные
и неловкие, они натыкались на полог, падая
рядом с постелью. Сразу замолкли сплюшки.
Что случилось с этими миниатюрными совка-
ми? Разве до песен, когда пришла пора охоты
на мясистых и крупных жуков.
Всматриваясь в темнеющее небо и на
мелькающих на его фоне крупных жуков, я не-
ожиданно увидел, как за одним из них погна-
лась муха. Потом у другого появилась такая
же преследовательница.
Мухи, летающие в глубоких сумерках, меня
поразили. «Не может быть такого, - скажут эн-
томологи. - Любители тепла, солнца и света,
они тотчас же укладываются спать, как только
дневное светило уходит за горизонт, и на зем-
лю опускаются сумерки. Другое дело комары!»
Неужели это были тахины, специфические
враги хрущей! Они откладывают яйца на тело
жуков, и прожорливые личинки въедаются в
сочные ткани хозяина. Но жуки живут недолго,
всего несколько дней, неделю. Дела их корот-
ки. После брачного лета остается только от-
ложить яички - и все. Может быть, личинки со-
скальзывают с тела жуков в тот момент, когда
заботливая мать зарывается в землю и при-
нимается откладывать яички? На яичках или
личинках хрущей и происходит развитие мух.
Я быстро выскочил из-под полога. Но как в
наступившей темноте различить жуков? Хрущи
продолжали жужжать, мух возле них не раз-
глядеть.
В девять часов десять минут смолкло гуде-
ние хрущей. Вечерний брачный лет их закон-
чился. Внезапно, будто по уговору, замолчали
соловьи. Иногда кто-либо из них, неугомон-
ный, начинал песню, но тотчас же прерывал
ее на полустрофе.
Затих ветер, воздух потяжелел, стал влаж-
нее, и сразу громко зашумела река.
Ночью сквозь сон я слышал, как снова ста-
ли перекликаться сплюшки. Иногда из пустыни
налетал сухой и жаркий ветер, и тогда стихала
река. Во сне мне чудились сумеречные мухи, я
бегал за ними по полянке, натыкаясь на кусты
и валежины, но мой сачок после каждого взма-
ха был пуст.
Прошло два года, и я снова повстречался с
сумеречной мухой. Это было ранней весной
Пустыня еще желтая, унылая, скучная. Вечер
Вдали видны суровые горы Калканы, рядом -
сухие, пыльные и пухлые солончаки, да ред-
кие рощицы каратуранги. Дует холодный ве-
тер.
Мои спутники заняты, устанавливают
большую палатку, утепленную фланелью, ста-
вят жестяную печку. Я брожу вокруг, осматри-
ваюсь. Рано мы выехали в поездку, жизнь еще
не пробудилась, спят насекомые.
По небу протянулись длинные темные и
косматые тучи. Они расходятся веером с за-
пада на восток. Что-то будет с погодой! Весна
в этом году удивительно запоздалая.
Вечереет. Тучи почернели, на западе над
самым горизонтом засверкала яркая полоска.
Солнце закатывается за нее прочерченное
двумя черными линиями.
Еще больше темнеет. Пора идти в палатку.
Из трубы камина над палаткой уже протяну-
лась приветливая струйка дыма. Неожиданно
ветер стихает, и наступает необыкновенная
тишина.
Холодно. Зябнут руки. Минус два градуса.
И вдруг издалека доносится такая знакомая
тихая трель. Силюсь вспомнить. Это поет жа-
ба в небольшом логу с чахлым соленым ру-
чейком. Поет недолго. Неуютно холоднокров-
ной жабе, не пришла еще теплая весна. Или,
быть может, она все же умеет как-то согре-
ваться, когда холодно.
Из палатки зовут: пора ужинать. В этот мо-
мент я слышу над ухом ясное жужжание.
Раньше я его тоже слышал, да не обратил
внимание, думал, чудится. Но жужжание чет-
кое то справа, то слева. Успел заметить, что
на фоне потухающей зорьки мелькнула какая-
то темная точка. Взмахнул рукой и что-то пой-
мал. Муха! Где это видано, чтобы мухи летали
в сумерках, да еще и при такой низкой темпе-
91
П Мариковский В мире насекомых
ратуре. Живой комочек бьется в руке, трепе-
щет крыльями. Озябшие пальцы плохо слу-
шаются, муха вырвалась, улетела. Жаль, что
так и не узнал, кто она такая, зачем возле ме-
ня крутилась. Удастся ли когда-нибудь пой-
мать такую сумеречную муху?
ПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНЫЕ МУХИ
Солнце спряталось за темную гряду туч,
повисших над далеким горизонтом. Голубой
Балхаш потемнел, и по его поверхности кое-
где пробежали пятна легкой ряби. Застыл воз-
дух.
Тишину лишь изредка прерывали крики ча-
ек.
Наш бивак давно устроен: две оранжевые
палатки растянуты по сторонам машины. Мы
собрались ужинать, я заглянул в палатку и
увидал, как в нее одна за другой в спешке за-
летают мухи. Вскоре их набилось несколько
десятков. Вели они себя беспокойно, беспре-
станно взлетали, меняли места. Самым по-
четным у них оказалась алюминиевая трубка -
подпорка палатки. За то, чтобы уместиться на
ней, среди мух возникло настоящее соперни-
чество, и неугомонные спутницы человека, как
мне показалось, разбились на несколько ран-
гов. Тот, кто находился в высшем ранге, упор-
но отстаивал свое привилегированное поло-
жение.
Подул легкий ветерок. Он слегка стал тре-
пать полотнище палатки, и. возможно, поэтому
алюминиевая трубка оказалась самым спо-
койным местом для крылатых созданий, при-
готовившихся к ночлегу.
Неожиданное нашествие мух меня озада-
чило. В предыдущий вечер такого не было.
Подумалось о том, что сейчас, когда ночи так
коротки и рано всходит солнце, утром назой-
ливые мухи не дадут спокойно спать.
Вспомнилось стихотворение А.Н.Апухтина:
Мухи, как черные мысли,
весь день не дают мне покою:
Жалят, жужжат и кружатся
над бедной моей головою.
Позвали ужинать. Мои спутники уже сидели
за походным столом. Они не видали то, что
мне сразу бросилось в глаза, как только я вы-
шел из палатки. С запада весь горизонт заво-
локло серой мглою пыли. Она неслась широ-
ким фронтом к нам. Надвигался ураган.
Поужинать мы не успели, так как пришлось
все спешно переносить в одну из палаток. Че-
рез несколько минут ураган и к нам пожало-
вал, и наша палатка затрепетала. Зашумел
Балхаш, и по его поверхности помчались се-
рые волны. Так вот почему забрались в палат-
ку мухи! Они не то, что мы, загодя почувство-
вали приближение непогоды. Сильный ветер
для них опасен больше, чем дождь. Может
унести далеко в места, непригодные для жиз-
ни, или, что еще хуже, забросить в водные
просторы Балхаша. Предусмотрительными
оказались балхашские мухи!
В пустыне наш бивак иногда посещают со-
всем другие большие мухи. Они очень краси-
вы, не боятся человека. Вот и сейчас прилете-
ла одна такая белобрюхая.
- Муха-белобрюха, куда ты лезешь, такая
назойливая, смелая и независимая! - говорю я
ей шутя.
Крупная, размером с ноготь большого
пальца человека, с очень мохнатыми черными
ногами, она безбоязненно ползает по мне и
норовит спуститься в чашку с горячим супом
Сразу видно: муха неопытная, наивная, не-
привычная к человеку. Оттого и такая смелая.
Достаточно щелчка, и она отлетит полумерт-
вая на несколько метров в сторону.
Мне жалко муху, я не собираюсь ее награ-
ждать щелчком за бесцеремонное поведение.
Она редкая, необыкновенная, особенно краси-
во ее белое брюшко в черных жестких щетин-
ках.
Мухе нравится наше общество. Она не же-
лает с нами расставаться. Здесь ей хорошо,
кое-чем можно поживиться, хотя и обстановка
необычная и незнакомая. Вокруг же что? Го-
лая сухая пустыня!
Еще несколько видов очень крупных мух
живет в пустыне, и я с ними хорошо знаком.
Но не знаю их образа жизни, он - неизвестен.
Кто их личинки, чем они питаются, где живут,
почему так забавны и доверчивы сами мухи.
Впрочем,последнее мне понятно.
Крупные мухи пустыни не связаны с чело-
веком, от него не зависят, живут сами по себе.
А доверчивость объясняется тем, что так они
привыкли себя вести с дикими зверями: джей-
ранами, сайгаками, волками, лисицами. Какое
дело этим животным до мух, что они могут
сделать мухам хвостами, ушами да копытами!
Человек же для них - тоже вроде большого и
безопасного зверя.
МУШИНАЯ ПРИМАНКА
На пути к Балхашу в пустыне Джусандала
мы остановились на обед в сухом русле не-
большого потока, пока готовили пищу, к нам
пожаловали докучливые мухи, они, как всегда,
с величайшей назойливостью поползли на все
съестное. Поэтому мы возим большой кусок
марли и прикрываем ею еду. Но изголодав-
шиеся мухи находят лазейки, забираются в
посуду седой, садятся на лицо, на руки.
Когда же пришла пора ехать дальше, все
мухи перебрались в машину. Их следовало,
как полагалось, на ходу всех выгнать, да за-
92
П. Мариковский В мире насекомых
были это непременное экспедиционное пра-
вило и привезли непрошеных пассажиров на
вечерний бивак. Утром к мухам - путешест-
венницам тотчас же присоединились местные
мухи, и возле нас собралась порядочная ком-
пания. Картина обыденная для пустыни.
К картонной коробке из-под сахара еще с
прошлой поездки прочно приклеилось не-
сколько кусочков халвы. Она очень понрави-
лась мухам. Наши мучительницы густой кучкой
облепили лакомство, засуетились, стали ссо-
риться. Хорошим угощением оказалась халва:
и сладкая, и жирная, и пахучая! Всем желаю-
щим насытиться ею не хватало места. Боль-
шую часть мух отвлекли остатки халвы, и нам
стало легче!
Как-то коробку из-под сахара, когда она
опустела, за ненадобностью положили на
землю, и на нее набросилась свора больших
зеленых мух, их называют «падальными». Яр-
ко-зеленые, с металлическим оттенком и зер-
кально блестящей поверхностью тела они,
настоящие красавицы, все же не вызывали
восхищения. При одном только слове «па-
дальные» воображение рисовало непригляд-
ную картину пристрастия этих красавиц к тому,
что тронуто дыханием смерти и разложения.
Балхаш богат зелеными мухами, видимо,
не случайно, чему способствуют дохлые рыбы,
выбрасываемые волнами на берег. Когда же
их нет, достается от мух человеку. Между про-
чим, эти мухи не пренебрегают и божествен-
ной добычей пчелок и бабочек и охотно, когда
нет ничего другого, питаются нектаром цветов.
Сегодня вечером мы пренебрегли озером и
остановились в холмах каменистой пустыни,
покрытой редкими карликовыми кустиками
боялыша. Солнце клонилось к горизонту, дул
свежий и прохладный ветер. Думалось, что уж
здесь-то мы отдохнем от мух! Но наша ра-
дость была преждевременной. Вскоре к нам
пожаловала громадная стая мелких сереньких
мушек. Откуда они взялись в этой безлюдной,
почти мертвой пустыне, молчаливой, густо по-
крытой мелким щебнем!
Серые мушки оказались необыкновенными.
Им было совершенно не ведомо чувство стра-
ха, отсутствовала обычная осторожность. Они
забирались во все съестное, легионами лезли
в чашки с чаем, тотчас же погибая в горячей
воде. Мушиная рать навела на нас необыкно-
венную панику. Отмахиваясь от назойливых
созданий, мы строили планы, как будем выго-
нять их на ходу из машины.
Но когда мы снялись с бивака на следую-
щий день, ни одна серенькая мушка не отпра-
вилась нас сопровождать, все остались в сво-
ей родной голодной каменистой пустыне. И за
это мы были им благодарны!
БЕЛОГОЛОВАЯ НЕМЕСТРИНИДА
Глубокое ущелье Каинды протянулось с
востока на запад. Вверху ущелья видны скалы
и снега, а далеко внизу - широкая равнина со
зреющими хлебами. Шумный ручей, бегущий
по дну ущелья, разделяет два мира: лесной,
занявший северный склон, и степной - южный
и солнечный. Оба мира близки друг к другу, но
сильно отличаются. Там разные растения,
птицы и насекомые.
Степной склон опускается вниз крутыми
хребтами. И здесь тоже не все одинаково, а
сама вершина хребта, будто граница между
двумя разными мирами. Один склон похож на
кусочек пустыни, затерявшийся в горах Тянь-
Шаня, с серой полынью, терпкой и душистой,
другой - как настоящая разнотравная степь,
пышная, с серебристыми ковылями. Наблю-
дать насекомых легче там, где растет полынь
и земля слабо прикрыта травами.
Среди полыни голубеют кисти цветов змее-
головника. Их венчики, похожие на глубокие
кувшинчики, свесились вниз, и сразу видно,
что не для всякого насекомого там, в глубине,
припрятан сладкий нектар. Вход в цветок на-
чинается маленькой посадочной площадкой,
прикрытой небольшой крышей. Все это соору-
жение выглядит удобным, будто приглашает: «
Пожалуйста, присаживайтесь, дорогие гости!»
За узким входом в кувшинчик располагается
просторное помещение, с его потолка, как
изящная люстра, свешивается пестик и четыре
приросших к стенке пыльника. Отсюда идет
ход через узкий коридор в богатую кладовую.
Среди голубых цветов змееголовника зву-
чит оркестр звенящих крыльев мух-
неместринид. Эти мухи совсем не такие, как
все остальные. Плотное тело их имеет форму
дирижабля и покрыто густыми волосками.
Большие глаза венчают голову, а длинный, как
острая рапира, хоботок направлен вперед.
Крылья мухи маленькие, узенькие и прикреп-
лены к самой середине тела, совсем как у ско-
ростного реактивного самолета. Неместрини-
ды - особое семейство с немногими предста-
вителями.
Песни крыльев неместринид различны. Вот
поет самая крупная, серая и мохнатая. Тоном
повыше ей вторит другая, поменьше размера-
ми и золотистая. Но чаще всех слышатся пес-
ни белоголовой неместриниды. Яркое сереб-
ристо-белое пятно на лбу, отороченное тем-
ным, хорошо отличает эту муху от других. Те-
ло белоголовой неместриниды сильное, обте-
каемой формы, как торпедка, нежно-
бархатистое, в густых сероватых поблески-
вающих волосках. Она подолгу висит в возду-
хе на одном месте, чуть-чуть сдвинется в сто-
рону, опустится вниз, подскочит кверху или
боком, будто маленькими скачками, постепен-
93
П, Мариковский В мире насекомых
но приблизится к голубому цветку. Это не
обычный полет, а скорее плавное путешествие
по воздуху в любом направлении. Такой полет
называется стоячим. Он гораздо сложнее
обычного и требует особенно быстрой работы
крыльев. И у неместриниды они будто пропел-
леры: узки, очень малы.
Белоголовые неместриниды перелетают от
цветка к цветку, и звонкие песни их крыльев
несутся со всех сторон. Часто песня слышится
где-то рядом, и, прислушиваясь к ней, не сразу
разыщешь глазами повисшее в воздухе насе-
комое. Один за другим обследует неместрини-
да цветы, останавливаясь в воздухе и едва
прикасаясь к венчику хоботком. Подходящий
цветок она выбирает долго, ищет, где еще ос-
тался нектар, не пусты ли кладовые?
Но вот, наверное, из кувшинчика доносится
аромат, песня крыльев повышается на одну
ноту, маленький бросок вперед, ноги прикос-
нулись к посадочной площадке, мохнатое
тельце исчезает в просторном зале, а длин-
ный хоботок уже проник в узкий коридор и по-
спешно черпает запасы сладости Только
змееголовник заставляет прервать полет не-
местриниды. В остальные цветы она обычно
на лету опускает хоботок и пьет нектар, ни на
минуту не присаживаясь. Его там, видимо,
очень мало, а может быть, и вовсе нет.
Насытившись, белоголовая неместринида
висит в воздухе уже не перед цветком, а про-
сто так и еще громче запевает свою песню
крыльев. Я навожу на нее лупу медленно и
постепенно, чтобы не напугать. Видно, что
длинный хоботок поднят кверху, а все тело
находится в небольшом наклоне. Для чего
так? Быть может, ради подъемной силы
встречного тока воздуха? Но для стоячего по-
лета в этом нет необходимости, такое положе-
ние просто удобно для посещения цветов.
Ведь они наклонены к земле, и залетать в них
удобнее снизу.
Разглядывая муху, думаю о том, до чего
изумительно ее сходство с маленькой тропи-
ческой птичкой колибри! Такое же обтекаемой
формы тело, длинный загнутый по форме уз-
кого коридора кладовой цветка хоботок-клюв,
маленькие узкие крылья, работающие в не-
имоверно быстром темпе. Совпадение не слу-
чайное. Колибри тоже питаются нектаром цве-
тов и долгое время проводят в стоячем поле-
те.
У белоголовой неместриниды задние ноги в
полете вытянуты в стороны. В этом тоже кро-
ется какой-то секрет аэродинамики полета.
Остальные ноги не видны, они тесно прижаты
к телу и, подобно шасси самолета, спрятаны.
Хочется подобраться снизу к висящей в
воздухе неместриниде и посмотреть на нее
детальней. Но большие темные глаза повора-
чиваются вместе с головой в мою сторону,
сверкает серебряный лоб, песня крыльев сра-
зу становится другой, переходит на низкие но-
ты, муха быстро уносится в сторону, исчезает
из глаз, и только звон ее остается, он будто
звучит где-то совсем рядом. Но это уже другая
неместринида повисла в воздухе. Она присела
на травинку, но почему-то не перестала петь
крыльями. Зачем ей попусту тратить силы?
Не попытаться ли по звуку измерить коли-
чество взмахов крыльев в секунду? Задача
сложная, но ее можно, пожалуй, решить при
помощи совсем простого приема. В моей по-
левой сумке есть кусочек тонкой стальной
ленты от карманной рулетки. Зажимаю один
ее конец пинцетом и, оттягивая другой, за-
ставляю звучать. Сантиметр ленты звучит
слишком низко, на девяти миллиметрах звук
выше, а на восьми миллиметрах - совсем, как
пение крыльев. Потом по звучанию отрезка
стальной ленты я определю быстроту взмахов
крыла в секунду.
Неместринида не одинока в умении так бы-
стро махать крыльями. Пчела делает около
двухсот пятидесяти взмахов в секунду, комар
почти в два раза больше. Каковы же мышцы,
способные к такому быстрому сокращению!
Организм позвоночных животных не имеет
подобных мышц.
Пока я сравниваю песню крыльев немест-
риниды со звучанием стальной ленты, откры-
вается и маленький секрет сидящей на былин-
ке мухи. К ней подлетает другая неместрини-
да, такая же по окраске, только чуть меньше и
более мохнатая. Это самец. Песня неместри-
ниды, сидящей на травинке, оказывается, при-
зыв. После встречи с самцом неместринида-
самка перестает обращать внимание на цветы
и начинает крутиться между травинками, по-
висает над какой-то норкой, подскакивает над
ней вверх и вниз, сопровождая этот прием со-
всем другим тоном. Но вот норка оставлена, и
неместринида висит над какой-то ямочкой, по-
том еще долго и настойчиво что-то ищет над
самой землей.
У неместринид еще не раскрыт цикл разви-
тия. Предполагается, что самки откладывают
яички в кубышки саранчовых. Как бы ни было,
белоголовая неместринида для потомства
ищет, наверное, кладку яиц кобылочки. Она
настойчиво летает над землей, не обращая
внимания на цветы. Пожелаем ей удачи в
столь трудных поисках!
СИРФ-ГЕЛИКОПТЕР
В ущелье Кегеты у небольшого утеса, там,
где дорога делает крутой поворот, над куртин-
кой высокого шиповника в воздухе висит чер-
ная точка. Это какая-то крупная муха, подобно
геликоптеру, повисла на одном месте. Можно
ли равнодушно проехать мимо нее? Пока ос-
94
П. Мариковский В мире насекомых
тановлена машина, муха бросается в сторону,
описывает несколько зигзагов и снова засты-
вает в воздухе.
Если не делать резких движений, то не-
трудно подойти к парящему насекомому. Тогда
становится хорошо видна темная грудь и поч-
ти черное брюшко со светлой перевязью. На
крыльях, форму которых не различить при
столь быстрых взмахах, по-видимому, есть
черное пятно, так как в воздухе протянулась
черная полоска. Вот и другая такая же муха
застыла в сторонке, а вот и третья, четвер-
тая...
Мухи парят только над кустами шиповника
у небольшого утеса, больше их нигде нет. Это
избранное место, своеобразный ток. Полет же
в воздухе не простой, а брачный, и участвуют
в нем одни самцы.
Иногда пара мух затевает состязание, и то-
гда в воздухе мелькают едва уловимые глазом
стремительные броски, виражи, внезапные
подъемы и падения. Потом мухи разлетаются
в стороны, и вновь каждая надолго застывают
в воздухе, будто подвешенная за невидимую
тоненькую ниточку.
Иногда одна из мух снижается, наспех ла-
комится цветами, пьет воду. Без пищи невоз-
можно долго выдержать такую напряженную
работу крыльев.
Хорошо бы поймать одного виртуоза. Но в
горах очень быстро меняется погода, и пока я
достаю сачок, из-за скалистых вершин ущелья
выплывает темная туча и заслоняет солнце.
Сетка дождя закрывает все: и зеленую поляну
с цветами, и небольшой утес, и скалистые
вершины. Сразу становится холодно. Дождь
все сильнее и сильнее. На дороге появляются
лужицы, в них вздуваются и лопаются пузыри.
Потом светлеет, дождь затихает, еще не-
сколько минут, и облака уходят за другие ска-
листые вершины, а в нашем ущелье уже све-
тит горячее южное солнце, в воздухе появля-
ются насекомые, и не верится, что недавно
было так неуютно и холодно. И опять над кур-
тинкой шиповника повисают в воздухе мухи-
геликоптеры.
Сейчас поймаю застывшую в воздухе муху.
Нужно только хорошенько приготовиться и
точно взмахнуть сачком. Взмах сачка сделан
правильно, быстро. Но сачок пуст, и нет в нем
никакой мухи. Куда она могла исчезнуть? Сно-
ва осторожно подкрадываюсь, прицеливаюсь.
И опять неудача. Муха так ловка, ее броски в
стороны так быстры, что ей не стоит никакого
усилия увернуться от опасности. Попробую
сделать очень быстрый взмах сачком изо всех
сил. Но сачок опять пуст, а муха, как бы драз-
ня, покачивается в стороне на своих быстрых
крыльях.
Опять находят тучи, и моросит дождь. Не
поискать ли строптивых мух в траве? Ведь
должны же они где-то прятаться! И вот уже я,
хотя и мокрый от дождя, но с удачным уловом,
с четырьмя большими мухами.
Это черные сирфиды, все самцы. У них
темно-коричневое пятно на каждом крыле,
большие коричневые глаза, желтый лоб,
длинный черный хоботок, иссиня-черная
грудь, покрытая жесткими черными волосками
и такое же черное брюшко со светлой перевя-
зью. Собственно, это окошечко в черном до-
мике - прозрачный сегмент, за которым не
видно никаких органов, и зияет пустота.
Вечером дома под бинокуляром я вскры-
ваю брюшко сирфа. Оно пусто, наполнено
воздухом и разделено тонкой и прозрачной
перегородкой. На внутренней стенке брюшка
снизу заметны белые веточки трахей, посре-
дине - тоненькие нервные тяжи, сверху - спин-
ной кровеносный сосуд и едва различимый
тяж кишечника.
Вот так живот, содержащий один воздух!
Где же печень, жировое тело, мальпигиевые
сосуды и многое другое?
Только на самом конце брюшка, за тонень-
кой перегородкой, в желтой и прозрачной кро-
ви плавает густое сплетение трахей, да клубо-
чек трубчатых половых желез.
Воздушные мешки имеют почти все ле-
тающие насекомые. Но такие большие извест-
ны, пожалуй, лишь у цикад. Эти воздушные
мешки хорошее подспорье в полете. Благода-
ря им у насекомого уменьшается удельный
вес. Кроме того, под влиянием усиленной ра-
боты мышц воздух в мешках прогревается, и
тогда брюшко начинает выполнять роль аэро-
стата. Нагреву воздуха способствует и черный
цвет сирфов. Все это, кстати, при столь дли-
тельном полете на одном месте.
ДВУХЭТАЖНЫЙ РОЙ
Рано утром в ущелье у реки еще лежит
глубокая тень, прохлада, на травах обильная
роса. С одной стороны ущелья на теневом
склоне - молчаливый темный еловый лес, на-
против же его на солнечном склоне степные
травы, светло и, наверное, жарко и сухо.
Я легко оделся, выбрался из палатки и, по-
ка дошел до солнечного склона, озяб. Зато
среди степного раздолья на подъеме под теп-
лыми лучами солнца сразу же согрелся. Тут
давно проснулись насекомые. В воздухе но-
сятся стрекозы, порхают красавцы аполлоны,
на муравьиной куче тонкоголового муравья
кипит неугомонная жизнь, а со всех сторон
слышатся несложные песенки маленьких ко-
былок.
Возле кустика барбариса вьется небольшой
рой крошечных насекомых. Я вглядываюсь в
него. Это какие-то муравьи. Надо их изловить.
Но едва вытаскиваю из полевой сумки сачок,
95
Г). Мариковский В мире насекомых
как дружная компания пилотов, все до единого
уносятся в гору.
Мне очень надо узнать, у какого вида на-
чался брачный полет крылатых самок и сам-
цов, поэтому я огорчен неудачей. Кроме того,
необходимы крылатые муравьи для коллек-
ции. Но я тешу себя надеждой, что мои незна-
комцы неспроста помчались из ущелья кверху.
Где-нибудь на моем пути они должны встре-
титься вместе большим роем.
Подъем в гору утомителен. Надо пощадить
сердце, заставить себя идти медленно, лучше
почаще останавливаться, приглядываться к
окружающему, искать интересное.
Кустики остались далеко внизу, теперь
всюду одна лишь низкая травка типчак, да кое-
где ковыль и ежа. Я устал и с удовольствием
устроился в тени одиночной таволги. Но отды-
хать не пришлось. Опять увидал над верши-
ной одиночного кустика жимолости рой сереб-
ристокрылых муравьев-крошек. Но над ним
был еще кто-то другой, покрупнее. К крупным
подлетают маленькие, стукают их, крутятся
возле них. Но почему не образуются пары и не
опускаются на землю? Интересно и разделе-
ние: крупные самки летают выше, маленькие
самцы - ниже. Получается что-то вроде двух-
этажного роя. Такого раньше никогда не при-
ходилось встречать.
Поспешно вооружаюсь сачком и несколько
раз взмахиваю им по скоплению насекомых.
Предвкушая интересную находку, усаживаюсь
поудобнее на землю и вытаскиваю лупу. В
сачке копошится множество малышек самцов
муравьев-лептатораксов. А самки? Где же
самки? Вместо них я вижу совсем необычных
красноглазых с загнутым кверху брюшком
самцов мушек. Не ожидал я такого забавного
сочетания! К одинокому кустику жимолости на
степном солнечном склоне ущелья слетелось
два мужских роя муравьев и мушек, закрути-
лись вместе. Муравьи расположились ниже,
мушки выше. Не беда, что муравьи самцы ино-
гда, обманываясь, набрасывались на мушек,
принимая их за своих невест. Оба роя друг
другу не помеха!
Пока я отдыхал под кустиком, солнце под-
нялось выше над горами, тень от кустика уко-
ротилась, двухэтажный рой немного опустился
к земле, скрываясь от жарких лучей. Так я их и
оставил вместе в веселой брачной пляске.
ДЛИННОЕ НАСЕКОМОЕ
Впервые я увидал это насекомое очень
давно, в барханах верховий реки Или. Оно мне
показалось странным: светло-серое с узким и
очень длинным телом и как-то непонятно рас-
положенными крыльями. Будто их было две
пары, и каждая пара не соприкасалась с дру-
гой. Таинственная незнакомка висела в возду-
хе среди колючек какого-то высохшего и оди-
ноко торчавшего на песке растения. Ловко ны-
ряя среди переплетения веточек, насекомое
переместилось вбок, потом чуть вперед и
опять повисло на одном месте. Пораженный
его необычным видом, я помчался к машине
за сачком (сколько раз зарекался ни на шаг не
отходить от бивака без полевой сумки и сачка)
и, возвратившись, уже больше ничего не уви-
дел. Напрасно я бродил под жарким солнцем
по барханам в надежде встретить это необыч-
ное создание, внешний вид которого был так
странен, что я не мог даже назвать отряда, к
которому оно относилось. Потом мне помогали
в поисках мои спутники. Но все было напрас-
но. Я часто и с сожалением вспоминал эту
встречу, пока впечатление о ней постепенно
не исчезло из памяти.
И вот сейчас случайная остановка после
долгой и пыльной дороги поймы низовий реки
Или у бархана, осенние тугаи в белах шапках
пушистых ломоносов, пламенеющие красным
и желтым кусты кендыря, светлые барханы в
пожелтевших травах, синее небо, все еще
жаркое солнце. И я вновь вижу в кустике свет-
лого, почти голубого, терескена висящее в
воздухе то же самое серое длинное и узкое
тельце с крыльями, работающими с неимо-
верной быстротой.
Не сразу я узнал таинственную незнакомку.
Прошло так много лет! Понадобилось какое-то
время, пока память сработала и воскресила
давно забытое. Но рука уже автоматически
выхватила из полевой сумки сачок. Нет, те-
перь я не собирался вести наблюдение, не
хотел рисковать и упустить незнакомку. Надо
немедля поймать странное насекомое. Но как
это сделать, когда оно висит среди множества
веточек и, будто насмехаясь надо мною, заби-
рается еще больше в гущу. Сейчас оно пере-
берется через кустарничек, мелькнет длинной
палочкой в синем небе и исчезнет, оставив
меня в огорчении.
Но мне, кажется, улыбается счастье. Вот
оно, серенькое, загадочное, многокрылое, вы-
бирается вверх. Сейчас важно не упустить
момент, сделать правильный, быстрый и точ-
ный взмах сачком. Кажется, удалось! Что же
там, в сачке?
В сачке же я не вижу странного многокры-
лого создания. В нем копошится парочка не-
больших мух-жужжал, в светло-серых волос-
ках, большеглазых, с прозрачными крылыш-
ками в причудливо извитых жилочках. Самец
немного больше самочки. Я одурачен, не сра-
зу понимаю, что произошло. Потом все стано-
вится понятным. Так вот какое ты длинное на-
секомое!
Самец, встретив самочку, стал сразу же ра-
зыгрывать строгие правила брачного ритуала,
существующие многие тысячелетия и переда-
96
П. Мариковский В мире насекомых
ваемые по наследству. Пристроился позади
нее на лету и, не отставая от своей избранни-
цы ни на миллиметр, стал следовать за нею, с
величайшей точностью копируя все сложности
ее замысловатого полета. Такой полет служил
своеобразным экзаменом на силу, ловкость,
выносливость, а также доказательством при-
надлежности к тому же самому виду.
Среди мух виртуозные брачные полеты
широко распространены. Очень давно я ви-
дел, как две мушки летали друг за другом по
маленькому кругу с такой невероятной быст-
ротой, что контуры их тел исчезали из глаз, и
на месте крошечных пилотов появлялось по-
лупрозрачное колечко.
Ожидая встретить необычное насекомое, я
немного раздосадован неожиданным концом
истории. Впрочем, стоит ли расстраиваться? И
этот эпизод из жизни сереньких мушек тоже
интересен, и разгадка его наполняет радостью
сердце.
ДОЛИНАКАЛАМПЫРОВ
В горах Тюлькубас, что в переводе на рус-
ский язык означает «Лисья голова», мы вы-
брали небольшую долинку среди весенних
зеленых холмов и только принялись за уст-
ройства бивака, как раздался крик:
- Скорее сюда, нашлось интересное расте-
ние!
Палатка брошена, упала, и мы помчались
смотреть находку. А она, действительно, за-
бавная. Три гладких ланцетовидных листочка
распростерлись по земле в стороны, посере-
дине между ними высится очень странный,
темно-бордовый нежно-бархатный цветок.
Собственно, это даже не цветок, а тоже лис-
тик, только очень широкий, толстый и с нижней
стороны зеленый. Из центра цветка торчит
тонкий длинный цилиндрик, еще более нежно-
бархатистый, а внутри его виден какой-то бе-
лый поясок, отросток, выросты. Удивительный
цветок! Никогда не встречал такого! Какой у
него запах? Я наклоняюсь и втягиваю воздух.
Резкий запах трупного разложения и еще чего-
то невыносимо противного ударяет в нос. Да-
же голова закружилась. Кажется, еще немного
и затошнит. Жаль, что такая изумительная
красота и оригинальная форма сочетаются со
столь дурным запахом.
- Хорошо пахнет, отличный запах! - едва
переводя дыхание, бормочу я.
- Замечательный запах, - краснея от не-
ожиданности, подтверждает мой спутник.
Третий доверчиво тянется к цветку, вдыха-
ет полной грудью, потом, чертыхаясь, откаты-
вается в сторону.
По-видимому, цветок предназначен только
для любителей навоза да мертвечины. Кто же
они, эти насекомые? Я осторожно раскрываю
цветок, и передо мною открывается очень
сложное его строение. В самом низу столбика
на его светлом основании торчат аккуратными
рядками темные шишечки. Выше них шишечки
крупнее, светлее, почти желтые с иголочками
на кончиках. Это женские цветки. Еще выше
шишечки фиолетовые с длинными острыми
отростками. Они образуют как бы густое сито,
мохнатую муфточку, через которую могут про-
браться к основанию цветка только мелкие
насекомые. Над ситом красуется толстый
красный поясок в нежных бугорках - это муж-
ские цветки. Выше них расположена вторая
муфточка щетинок, затем узкая лиловая шей-
ка, за которой высится и сам длинный барха-
тистый столбик. Какая причудливость строе-
ния! И все, конечно, имеет глубокий смысл и
назначение.
Подъехал на лошади чабан. Смотрит на
нас, смеется.
- Калампыр называется этот цветок, - пояс-
няет он, - дурной цветок, мертвым пахнет. Но
им лечатся. Вон там, за большим камнем, ви-
дишь палки в земле? Это около калампыра.
Летом, когда он увянет, будем копать корень, в
воде кипятить. У кого больные легкие - помо-
гает.
Надо бы еще посмотреть калампыров, по-
знакомиться с ними поближе. Но над снежны-
ми вершинами Таласского Алатау повисли
темные грозовые тучи. Надо торопиться ста-
вить палатку, как бы к вечеру не разыгралась
гроза.
Ночью бушует ветер, стучат о палатку
крупные капли дождя, яркие молнии разреза-
ют темноту. А утром безмятежно светит солн-
це, и всюду вокруг нас раскрылись бордово-
бархатные калампыры, вся долина в цветах, и
дурной запах струится со всех сторон. В каж-
дом цветке в самом низу, за решетками, бес-
нуются скопища мелких мушек. Снуют юркие
трипсы, не спеша барахтаются мелкие навоз-
нички (крупным насекомым сюда не пробрать-
ся), сверкают лакированным одеянием крохот-
ные жучки-перистокрылки, выпуская наружу
изящные ажурные крылья. И вся эта ватага,
будто опьянев от аромата гниения, копошится,
бурлит, кипит в угарном веселье, встречая
свою весну. Для них и создан этот сложней-
ший столбик с различными шишечками, шипи-
ками, выростами, нежнейшим бархатом лепе-
стков и таким неприятным запахом для нас и
отрадным для того, кому он предназначен.
Потом мы долго путешествуем в предгорь-
ях Таласского Алатау, но уже нигде не встре-
чаем такого изобилия калампыров, как в той
маленькой долинке.
Научное название растения оказалось, как
сообщили ботаники, Eminium regela.
97
П. Мариковский В мире насекомых
КЕНДЫРЬ-УБИЙЦА
Бывает так, что хорошо знаешь какое-
нибудь растение, знаком со всеми его обита-
телями и вдруг обнаруживаешь на нем что-
либо совершенно необычное и новое.
В летний зной, когда все давно отцвело,
земля пышет жаром, а насекомые, любящие
цветы и от них зависящие, давно замерли, ту-
гаи и приречные засоленные луга украшают
розовые с тонким ароматом цветы кендыря.
На них, я знаю, очень любят лакомиться нек-
таром комары и, когда нет их исконной добы-
чи, поддерживают им свое существование.
Когда-то, до изобретения капроновой нити,
на это растение возлагали большие надежды,
его даже начали возделывать на полях. Очень
прочные у него оказались волокна на стеблях.
Сейчас над цветами кендыря крутились
пчелки, реяли мухи, зеленый богомольчик
усиленно высматривал добычу, ворочая во
все стороны своей выразительной головкой на
длинной шее. Ярко-зеленые блестящие кра-
савцы листогрызы, будто елочные игрушки,
украшали растение. Но больше всех было
мух-сирфид.
Некоторые цветы мне показались темными.
В них, оказывается, забрались зеленые с чер-
ными пятнышками тли, уселись головками к
центру цветка, брюшками наружу и в стороны,
тесно прижались друг к другу аккуратным кру-
жочком. Они высасывали нектар. В этой ком-
пании все места вокруг стола были заняты, и,
наверное, случайно заявившийся к трапезе
был вынужден убраться, убедившись, что ему
ничего не достанется.
Энтомологи, прочтя эти строки, будут явно
раздосадованы и непременно обвинят меня в
фантазии. Тли, обладатели острого хоботка,
как издавна известно, прокалывают им ткани
растения и высасывают из него соки. А здесь,
вместо этого, они мирно пьют нектар! Но в
многоликой жизни насекомых нет незыблемых
законов, которые бы не имели исключений.
Факты - вещь упрямая, хотя среди ученых не-
мало тех, кто упрямее фактов.
Один цветок показался мне неестественно
большим. Я пригляделся к нему. В него заполз
белый с ярко-розовыми полосками цветочный
паук. Отличить обманщика от цветка при бег-
лом взгляде почти невозможно. Хищник ловко
замаскировался и, судя по упитанному брюш-
ку, ему живется неплохо, добычи хватает с
избытком.
Цветочные пауки - великие обманщики. Они
легко приобретают окраску цветка, на котором
охотятся. Их яд действует на насекомых мол-
ниеносно. Иногда удивляешься: присела на
цветок большая бабочка, чтобы полакомиться
нектаром, и вдруг поникла. Ее исподтишка уку-
сил цветочный паук. Она даже взлететь не
успела!
Вот и сейчас вижу в цветке муху. Она мерт-
ва. Наверное, от нее осталась только одна
оболочка после трапезы паука. В другом цвет-
ке - такая же неудачница. Что-то много трофе-
ев у разбойников-пауков! Но одна муха еще
жива и бьется, а паука возле нее нет. Да и в
пауках ли дело? Присматриваюсь и поража-
юсь. Цветок кендыря оказывается убийцей! Он
заманивает насекомых своей прелестной
внешностью и приятным ароматом и губит их.
В мире известно немало насекомоядных рас-
тений. Они приманивают их ароматом и некта-
ром и, обладая особенным капканчиком, губят
их, высасывая содержимое своей добычи. Но
кендырь не относится к компании насекомояд-
ных растений. Его преступная деятельность не
является природной особенностью, это чистая
случайность. Придется, вооружившись лупой,
изучить его строение.
В центре яркого венчика видно компактное
конусовидное образование. В нем скрыт зеле-
ный бочоночек-пестик К нему снаружи плотно
примыкают пять заостренных кверху чешуек
Внутри чешуек находятся пыльники. У основа-
ния чешуйки раздвинуты и образуют щели.
Доступ к нектару возможен только через них.
Несчастные мухи, засунув хоботок в щелку,
затем, поднимая кверху, ущемляют его между
чешуйками. Они плотно сомкнуты, будто дужки
железного капкана. Чем сильнее бьется муха,
тем прочнее зажимается ее хоботок.
Пленниц-неудачниц много. Иные из них вы-
сохли, ножки их отламываются при легком
прикосновении, другие еще эластичны. Неко-
торые еще живы, пытаются вызволить себя из
неволи.
Вот так кендырь! Для кого же предназначе-
ны его обманные цветки? Для более сильных
насекомых с хоботком острым, коническим, а
не с шишечкой на конце, как у мух. Интересно
бы выследить его завсегдатаев. Но сколько я
не торчу возле этого загадочного растения не
вижу ни одного опылителя кендыря. Вспоми-
наю, что ранее мне приходилось встречаться с
подобным растением, выходцем из Америки.
Оно тоже губило тех насекомых, которые были
случайными его посетителями. Комарам же
удавалось вырваться из неожиданной ловуш-
ки. Жаль! Лучше бы кендырь губил кровосо-
сов, чем ни в чем не повинных мух. Пустыня
небогата цветами, у бедных потребителей
нектара нет выбора...
Прошло много лет. Как-то, проезжая через
горы пустыни Турайгыр, я свернул на малоза-
метную дорогу в поисках ночлега. Она повела
в ущелье между большими камнями круто
вниз, через километров восемь мы увидели
реку Чарын. Здесь был довольно обширный
тугай. В обе стороны от него можно было
98
П. Мариковский В мире насекомых
пройти по берегу и попасть на маленький густо
заросший и девственный тугай. Здесь я уви-
дел роскошные заросли цветущего кендыря.
Его нежно-розовые цветки были усеяны круп-
ными черными мухами.
Я хорошо знаю этих самых крупных в
Средней Азии мух, черных, с рыжеватым
брюшком, покрытым длинными и жесткими
щетинками. Среди своих собратьев они вы-
глядят настоящими великанами. В общем, они
встречались редко. Обычно они появлялись на
биваке неожиданно и, посидев смело и безбо-
язненно на ком-нибудь, также неожиданно ис-
чезали. Этим мухам не была свойственна
обычная мушиная назойливость, их не интере-
совали съестные припасы. Вели они себя не-
зависимо и свободно. Кто они такие, как назы-
вались, и какова была их жизнь, я не знал.
Увидев целое скопище мух-великанов, я
удивился. Они деловито сновали по цветам
кендыря, лакомились нектаром, кое у кого из
них торчали на ногах комочки пыльцы расте-
ния. Похоже, что кендырь для мух-великанов
был привычным растением, и они слетелись
сюда, наверное, с большого расстояния. Мо-
жет быть, только для них и были предназначе-
ны цветы со столь странным строением?
ИГРА КТЫРЯ
Джусандала - полынная пустыня, весной на-
поена запахом серой полыни, терпким и прият-
ным. Низкорослая, голубовато-серая, она по-
крывает всю землю, лишь иногда уступая место
другим растениям. Кое-где вспыхивают целые
поля красных маков.
Бесконечные холмы пустыни, будто застыв-
шие морские волны. В чистом небе повисли
редкие белые облачка, от них по холмам сколь-
зят синие тени. Иногда на горизонте появляет-
ся столб пыли, доносится глухой топот, и с
холма на холм проносится табун лошадей. Кое-
где покажется светлое пятнышко отары овец и
исчезнет. Далеко на горизонте мелькнет темная
фигура одинокого всадника.
Вблизи пресных ключей озера Сор-Булак
особенно много скота, и тяжела езда на мото-
цикле. Не из-за плохих дорог, нет, они прекрас-
ные, гладкие, вьются по сухой и твердой почве
пустыни, каждый раз открывая новые и заман-
чивые дали. Мешают езде на мотоцикле... жуки.
Самые обычные в этой пустыне, где пасутся
домашние животные, - жуки-навозники, черные
с рыжеватыми надкрыльями. От их упругих
крыльев звенит воздух. Жуков очень много,
почти ежеминутно они ударяются о металл мо-
тоцикла.
Но иногда происходит более досадное
столкновение жука с водителем мотоцикла, то-
гда от боли хватаешься за ушибленное лицо,
на котором появляется красное пятнышко, бы-
стро переходящее в синеватый бугорок. А жук,
отброшенный в сторону, лежит на краю дороги
и едва шевелит ногами. Ему тоже досталось от
столкновения.
Со страхом думаешь: где произойдет сле-
дующее пересечение путей человека и насеко-
мого, какая часть лица украсится очередным
синяком! Хороша перспектива быть избитым
жуками! Уж не лучше ли остановиться и подож-
дать до вечера?
По полыни ползают голубовато-зеленые жу-
ки-слоники, всюду снуют муравьи. На красных
маках повисли грузные и вялые жуки-
нарывники, а на одиноком кустике терескена
застыла в позе ожидания крупная хищная муха-
ктырь. У нее мощная грудь, тонкое поджарое
брюшко, стройные крылья и острые, как клюв,
ротовые придатки. Черные выпуклые глаза зор-
ко следят за окружающим, голова поворачива-
ется во все стороны. Грубые, жесткие щетинки,
покрывающие тело, придают ктырю грозный и
воинственный вид.
Рядом взлетает толстая черная муха. Ктырь
стремительно сорвался со своего места, мол-
ниеносно ударил муху сверху вниз, по-
соколиному, и оглушенная им добыча уже в
длинных цепких ногах хищника, преспокойно
усевшегося на тот же кустик терескена.
В пустыне царит весеннее оживление. Пол-
зают грузные черепахи. Почуяв приближение
человека, спешит укрыться в ближайшую норку
гадюка. От норы к норе торопливо перебегают
суслики, высоко в небе их высматривает орел.
Вскоре ктырь высосал муху, бросил ее ос-
татки на землю и, потирая ноги, принялся тща-
тельно чистить свое стройное тело, покрытое
жесткими волосками. Вся его поза теперь будто
выражает удовольствие и успокоение, но глаза
по-прежнему следят за всем, и голова повора-
чивается то в одну, то в другую сторону. Еще
несколько минут покоя, и ктырь снова срывает-
ся с кустика... Раздается легкий щелчок, ктырь
ударил грудью в бронированное тело проле-
тавшего мимо навозника. Жук упал на землю, а
ктырь снова уселся на свой наблюдательный
пост. Грязный и черствый жук ему не нужен.
Оглушенный ударом жук неподвижно лежит
на спине. Быть может, он выжидает, когда ми-
нует опасность. Но как будто никого более нет,
только муравей подобрался и ущипнул жука за
ногу, желая разузнать, нельзя ли поживиться.
Навозник шевельнул одной ногой, другой,
расправил усики и вдруг отчаянно замахал сра-
зу всеми ногами, зацепился за комочек земли и
перевернулся. Еще две - три минуты, усики вы-
соко подняты, широкие пластинки на них затре-
петали, улавливая запах навоза, поднялись
надкрылья, завибрировали прозрачные крылья,
«мотор» заработал, и жук взлетел.
Ктырь будто только и ждал появления жука
в воздухе. Вновь стремительный бросок, лег-
99
П. Мариковский В мире насекомых
кий щелчок - и опять сбитый навозник лежит
на земле.
Так повторилось несколько раз, пока жал-
кий и запыленный навозник не уполз далеко в
сторону от столь необычного места, где нель-
зя подниматься в воздух. Через некоторое
время улетает и озадачивший меня хищник.
Чем объяснить странное поведение ктыря?
Неужели такой зоркий и ловкий хищник мог
несколько раз ошибаться, принимая навозника
за съедобную добычу? Ведь он даже не пы-
тался схватить жука ногами. Или, может быть,
жук мешал ему наблюдать за добычей?
По-видимому, ктырь просто-напросто играл
с жуком от избытка здоровья и энергии. Ведь
игры свойственны животным, особенно моло-
дым. Они не только развлечение, как мы чаще
всего думаем. Настоящее значение игр заклю-
чается в тренировке, своеобразной подготовке
к решающим схваткам в жизни.
Хорошо известно, что птицы и млекопи-
тающие любят играть. А у насекомых? Мы об
этом ничего не знаем. Они не столь просты и
примитивны. Им тоже необходим некоторый
опыт, тренировка, и игры в этом помогают.
Этот очерк был написан в конце сороковых
или самом начале пятидесятых годов прошло-
го столетия. Сейчас природа Джусандалы
сильно изменилась. Засуха и перевыпас обед-
нили до неузнаваемости пустыню, а большая
бессточная впадина Сор-Булак закрылась
большим озером сточных вод города Алматы.
НАШИ ЗАЩИТНИКИ
Я повернул машину с проселочной дороги,
заехал на холм и выключил мотор. Изнури-
тельный жаркий день кончался. Большое баг-
ровое солнце склонилось к горизонту пустыни.
Растения уже выгорели. Там, где весною але-
ли маки, виднелись сухие и жесткие колючки.
Только в небольшом понижении тянулась зе-
леная полоска растений. Здесь дружным и
сомкнутым строем росла высокая полынь, те-
рескен и верблюжья колючка.
Пока готовился ужин, на землю постелили
большой тент, параллельно машине вбили два
кола, между ними натянули веревку. Вторую
веревку привязали вдоль машины за клыки
буферов. На брезент постелили спальные
мешки. Теперь между веревками осталось
растянуть на ночь пологи. Без них нельзя, ко-
маров хотя и немного, но спать спокойно не
дадут. К тому же неприятно, если ночью на
постель случайно заползет уховертка, какой-
нибудь жук, фаланга, а то и скорпион. Когда
все хлопоты остались позади, я с наслажде-
нием улегся на постель передохнуть после
долгой и утомительной дороги.
Снизу на фоне чуть темнеющего неба хо-
рошо видно, как в воздухе парят какие-то на-
секомые. Вот одно из них садится на веревку.
По характерному облику в нем нетрудно уз-
нать хищную муху-ктыря. Они уже успели усе-
сться на веревку! Вскоре ктыри, как ласточки
на проводах, выстроились шеренгой. И самки,
и самцы. Никогда не приходилось видеть по-
добное, поэтому я жалею, что мало света,
чтобы сделать фотоснимок.
Ктыри непоседливы. Один за другим взле-
тают, гоняются друг за другом, пикируют на
сидящих, согнав их, занимают освободившее-
ся место. И так беспрестанно, но добродушно,
без насилия, хотя известно, что ктыри, осо-
бенно когда не хватает добычи, не прочь и по-
лакомиться друг другом.
Наблюдать за ктырями, да еще лежа на по-
стели, интересно. Наверное, их игра происхо-
дит от избытка сил, здоровья, ради тренировки
и еще, быть может, для чего-нибудь. Не зря
же! Игра проходит в быстром темпе. Иногда
кто-нибудь из мух взлетает, высоко парит над
землей и потом снова садится на веревку.
Очень понравилась хищным мухам наша ве-
ревка. Их на ней уже собралось не менее двух
десятков, да и в воздухе летает столько же.
Некоторые подлетают к веревке, скрючив ноги.
Это удачливые охотники. В бинокль с лупами
видно, что добыча ктырей - наши мучители
комары. Прежде мне не раз приходилось ви-
деть, как за комарами возле бивака охотились
стрекозы. Теперь привелось наблюдать, как
этим занимаются ктыри. Не ожидал я увидеть
в ктырях замечательных защитников. Уж не
ради ли кровососов собралась здесь вся эта
веселая и непоседливая братия!
Комары же почему-то не кусаются, хотя я
знаю, что здесь они должны быть, до тугаев
реки Или, их главной обители, не так уж и да-
леко.
Темнеет. Мы поужинали. Пора растягивать
пологи, ложиться спать. Солнце опустилось за
горизонт. Постепенно гаснет красная зорька.
Исчезают и ктыри. Остается только один на
самой вершине кола, за который привязана
веревка. Заночевал с нами.
Утром ни один ктырь не прилетел, не поя-
вился возле нашего бивака. Начало дня, на-
верное, не для игр и забав. Да и комаров не
стало, их сдул порыв ночного ветра.
Я брожу по зеленой полоске зарослей.
Ктырей здесь масса, они прилетели из выго-
ревшей пустыни за поживой, но ее здесь мало.
Мухи рыщут в ее поисках, гоняются за бабоч-
ками-совками и пчелами. Но добыча слишком
велика, и, как бы оценив, что она не по силам,
мухи отстают и садятся на вершинки растений,
ворочая во все стороны подвижными головами
с большими глазами. Интересно бы посмот-
реть еще на вечернюю охоту ктырей. Но нам
недосуг, пора ехать дальше.
100
П. Мариковский В мире насекомых
ХИТРЫЙ КТЫРЬ
Под ногами шуршит песок, и посох равно-
мерно и мягко постукивает о дорогу. Впереди
бесконечные песчаные холмы, покрытые ред-
кими кустиками белого саксаула, сбоку - вели-
чавая Поющая гора. Наконец, показались тем-
но-коричневые скалы Большого Калкана. Там
наш бивак.
Во всем сказывается осень. Главное, не
стало насекомых, и от этого скучно в пустыне.
Кое-где пробежит через дорогу песчаный му-
равей, на длинных ходульных ногах проковы-
ляет чернотелка, сверкнет крылом песчаная
кобылка. Но вот откуда-то появился хищный
ктырь, Apoclea trivialis, он пролетает вперед,
садится на дорогу, поворачивается головой
мне навстречу и, уставившись большими гла-
зами, будто рассматривает меня. И так много
раз. Что ему надо? Неужели такой любопыт-
ный!
И снова мерное шуршание шагов о песок,
постукивание посоха и еще этот неожиданный
спутник. Понравилось ему сомною. Ну что же,
может быть, и до бивака вместе доберемся.
Но из-под ног неожиданно вылетает большая
муха, ктырь бросается на нее. Удар сверху,
падение вместе с добычей на землю, несколь-
ко секунд неподвижности, удачливый охотник
поднимается с добычей в воздух и улетает с
дороги в сторону.
Вот зачем меня ктырь провожал! Ожидал,
когда из-под моих ног вылетит испуганное на-
секомое. Верный своей соколиной привычке
брать добычу в воздухе, он не умеет ее оси-
лить на земле. Что же, уловка неплоха. Даже в
этой глухой пустыне, где нет скота, давно ис-
чезли джейраны, архары и другие крупные
звери. Интересно узнать, что это: древний ин-
стинкт, проснувшийся в охотнике, или, быть
может, личный и случайно приобретенный
опыт.
Также ведут себя многие животные. Рядом
с поездом летит кобчик, ожидая, когда из при-
дорожных зарослей вылетит напуганная гро-
хотом пичужка. Провожает автомашину лунь,
высматривая, не шелохнется ли осторожная
мышка, затаившаяся в траве. Во время похо-
лоданий возле овец крутятся ласточки и ловят
на лету поднятых из травы пасущимися жи-
вотными мошек, а скворцы усаживаются на
спины пасущихся животных и оттуда высмат-
ривают потревоженных кобылок.
Через несколько лет я снова возле Поющей
горы, опять вышагиваю по знакомой дороге.
По ней давным-давно никто не ездит, ее почти
всю занесло песком.
Знакомый пейзаж воскрешает в памяти ми-
нувшие события. Вот здесь у большого куста
дзужгуна (он цел, и я встречаюсь с ним как со
старым знакомым) я видел забавных мушек,
летающих стремительными зигзагами, метрах
в двадцати от него было гнездо муравьев-
невидимок, песчаных бегунков, а еще дальше
располагалась колония пчел.
Возле меня беспрерывно летают неболь-
шие стрекозы симпетрум, охристо-желтые са-
мочки, красно-карминные самцы. Каждая стре-
коза, снявшись со своего наблюдательного
поста, летит вперед, провожает меня пять-
десять метров, повернувшись головою ко мне,
брюшком вспять. Потом отстает, чтобы не
вторгаться в чужие владения. Вся Поющая
гора поделена негласно маленькими хищни-
ками на охотничьи участки. Иначе нельзя.
Здесь суровые условия жизни, чтобы прокор-
миться, надо потратить немало энергии. Дру-
гое дело в тугаях. Там масса комаров и другой
живности, огромное количество стрекоз. По-
хоже, что там нет границ участков, все перепу-
тано, хищники охотятся рядом.
Среди стрекоз нашлась одна нарушитель-
ница сложившихся устоев, она долго провожа-
ет меня, вступая по пути в легкие воздушные
баталии и все время не сводит с меня своих
больших глаз, пока, наконец, не хватает вспуг-
нутую мною мушку и не уносится с нею в сто-
рону. Стрекозы, оказывается, так же, как и
ктыри, сопровождают крупных животных, на-
деясь схватить вспугнутую ими дичь. А почему
бы и нет. Правило неплохое!
ЧУДЕСНАЯ ПЕСТРОКРЫЛКА
В предгорьях Заилийского Алатау пока не
выгорела трава, здесь много насекомых. На
больших зонтичных цветах расселись крупные
сине-зеленые бронзовки. Тут же крутятся ма-
ленькие черные мушки-горбатки. Прилетают
осы с блестящим брюшком в ярко-желтых по-
лосках. На белом цветке уселся ярко-зеленый,
как сочная трава, хвостатый кузнечик с боль-
шими цепкими ногами и острым, как кинжал,
яйцекладом. Он не довольствуется одной рас-
тительной пищей и при случае нападает на
насекомых. Вот и сейчас не случайно уселся
он на край белого цветка и выставил наготове
свои цепкие передние ноги.
Поднесем кузнечику бабочку-белянку.
Мгновенный прыжок, бабочка схвачена нога-
ми, зажата в острых шипах, и вот методично,
как машина, зашевелились большие челюсти,
разламывающие тело добычи. Прикончив го-
лову и грудь, кузнечик съедает брюшко, а по-
том уничтожает, казалось бы совсем невкус-
ные крылья.
На синий цветок садится какая-то муха,
промелькнув мимо глаз. Но на цветке ее уже
нет, куда-то успела ускользнуть. Два муравья
тащат добычу и, как это бывает с ними, никак
не могут обойтись без взаимных притязаний.
Один из муравьев одолел другого и помчался
101
П. Мариковский В мире насекомых
с ношей в свою сторону, но побежденный со-
брался с силами и поволок добычу в обратном
направлении. Временная неудача не обеску-
ражила противника, он уперся, задержал дви-
жение. Раздосадованные муравьи не могут
пересилить друг друга, начинают дергаться и
трепать добычу, таская ее в разные стороны.
Вот неугомонные забияки! Из-за чего они так
долго враждуют! Отобрать у них добычу, что-
бы никому не досталась.
Но едва пинцет прикасается к драчунам,
как все мгновенно исчезает, и на синем цветке
становится пусто. Может быть, все это только
показалось, и ничего не было? Да и муравьи
ли это? Пораженный догадкой, что драке му-
равьев могло подражать какое-то насекомое,
начинаю его искать, тщательно осматривая
такие же синие цветы.
Временами поиски кажутся бесполезными,
а все происшедшее представляется загадкой.
Но вот на одном таком же цветке опять мура-
вьи тащат добычу, они очень похожи на ви-
денных мною ранее. Надо скорее вытащить из
рюкзака большую лупу, в нее можно смотреть,
сильно не приближаясь и не пугая насекомых.
Догадка оправдалась! Сразу исчез обман, и
все стало понятным. По цветку ползала, энер-
гично кривляясь и подергиваясь из стороны в
сторону, небольшая мушка, на ее прозрачных,
как стекло, крыльях будто было нарисовано по
одному черному муравью. Рисунок казался
очень правдоподобным и, дополняемый за-
бавными и необычными движениями, усили-
вал обман.
Мушка принадлежала к семейству пестро-
крылок. У большинства видов этого семейства
крылья покрыты четко очерченными темными
пятнами и полосками и кажутся пестрыми.
Благодаря этой особенности они хорошо за-
метны. И не случайно Д.С.Мережковский поч-
тил их вниманием:
И крылья пестрых мух
с причудливой окраской
На венчиках цветов
дрожали, как цветы.
Личинки всех пестрокрылок развиваются в
тканях различных растений, чаще всего в цве-
тах. Но о такой забавной мушке, подражающей
муравьям, я ранее не знал.
Мушку обязательно надо изловить. С зами-
ранием сердца поднимаю сачок, занесенная
рука останавливается на мгновение. Мелькает
мысль: вдруг промах! Резкий взмах, головка
синего цветка, сбитого сачком, отлетает в сто-
рону. В сачке среди кучки зеленых листочков
что-то ползает и шевелится. Осторожно, что-
бы не помять добычу, расправляю сачок. Вот
сейчас в этой складочке материала должна
быть чудесная пестрокрылка. Но мушка резво
вырывается на волю и исчезает в синеве не-
ба...
Солнце склонилось к горизонту. Далеко
внизу за садами стала проглядывать обшир-
ная пустыня, слегка задернутая дымкой. Поро-
зовели снежные вершины гор.
Я пересмотрел множество синих цветов, но
пестрокрылок на них не нашел. Долгие, на-
стойчивые и однообразные поиски ничего не
дали. Неужели все пропало? Что, если выко-
пать тот цветок, на котором впервые была
встречена пестрокрылка, вдруг это была сам-
ка, отложившая яички в завязи цветка расте-
ния? Она, наверное, как и каждый вид пестро-
крылок, привязана только к одному виду рас-
тения, опыляет его цветы и растит на нем сво-
их деток.
Я выкопал растение, дома посадил его в
глиняный горшочеки поместил в обширный
садок, затянутый проволочной сеткой. Каждый
день цветок опрыскивал водой и изредка по-
ливал.
Расчет оправдался. На пятнадцатый день в
садке, забавно кривляясь и подергиваясь из
стороны в сторону, ползало несколько таких
же мушек, как и та, удивительная, встреченная
ранее, и у каждой из них на каждом крыле бы-
ло изображение черного муравья. Это было
потомство чудесной пестрокрылки.
АВАРИЙНЫЕ ЖУЖЖАЛА
Нестерпимая жара, в машину врывается
воздух, будто из раскаленной печи. Я погля-
дываю на термометр, прикрепленный на лобо-
вом стекле машины. Утром было тридцать,
потом стало тридцать пять, теперь уже сорок
два. И это после того, как мы спустились в ни-
зину с невысоких холмов Каратау по дороге к
селу Байкадам.
Вокруг простиралась бесконечная, желтая
пустыня без признаков жизни, изнуренная за-
сухой и горячими лучами солнца.
Сегодня воскресенье, машин мало, шоссе
свободно.
Но впереди на дороге показывается что-то
необычное. Подъезжаем ближе: сбоку дороги
стоит покалеченная грузовая машина, валяет-
ся прицеп, обгоревшие бревна. Видимо, вско-
ре после аварии удалось потушить пожар. Се-
ло Байкадам близко, на виду.
Мы осматриваем следы аварии. То, что я
увидал, меня удивило. Над черными обуглен-
ными сосновыми бревнами в воздухе кружили
и танцевали небольшие коричневые мухи-
жужжалы. Иногда кто-либо из них присаживал-
ся на бревно, щупал его длинным хоботком и
вновь взлетал.
Мухи-жужжалы откладывают яички в ку-
бышки кобылок и в гнезда одиночных пчел.
Сами же охотно лакомятся нектаром растений.
102
П. Мариковский В мире насекомых
Неутомимые летуны, мастера высшего пило-
тажа, они постоянно нуждаются в пище для
восстановления затраченной на полет энер-
гии. Когда есть цветы, мухи-жужжалы долго
живут, откладывают много яичек. Но где в этой
выгоревшей пустыне восстановить силы? И
мухи, расходуя питательные вещества, запа-
сенные еще в личиночной стадии, быстро гиб-
нут.
Почему жужжалы слетелись к месту ава-
рии? По-видимому, запах обгоревших бревен,
испарение эфирных масел, содержащихся в
смоле, чем-то отдаленно напоминали запах
нектара. Голая и выгоревшая пустыня пахнет
только пылью, и вдруг какой-то в ней запах!
ЮРКИЕ ЖУЖЖАЛЫ
Всю полынь давно съели овцы, и на ее
месте развились пышные солянки. Одна из
них цветет. Но как! Цветочки крохотные, едва
заметные белые точки. Без лупы их не разгля-
деть. Но скольким насекомым здесь, в пустыне
они дают жизнь. Возле них вьются серые
пчелки, на лету засовывают хоботки в малю-
сенькие кладовые нектара. Мухи-жужжалы,
бабочки-белянки и желтушки тоже как-то ухит-
ряются добывать пропитание из миниатюрных
нектарников и пыльников. Для кого же предна-
значены такие цветы-лилипутики? Быть мо-
жет, тоже для крошечных насекомых? Но я не
вижу никаких малышек. Видимо, жужжалы и
бабочки опыляют эти цветы, хотя они непри-
вычно малы. Еще сидят на цветах муравьи-
бегунки и муравьи-тапиномы. Тоже добывают
пропитание. Только безвозмездно, не перено-
ся пыльцу.
Иногда, заметная издалека, летает над
цветущими солянками большая оранжевая
оса-калигурт, истребительница крупных кузне-
чиков и кобылок, которых, парализуя, предна-
значает для своих деток. Она очень внуши-
тельна, обладает отличным жалом, никого не
боится, ни на кого не обращает внимания, спо-
койная, независимая, летает сама по себе.
Столь же смелы черные с желтой перевязью
осы-сколии, охотницы за личинками хрущей,
местами очень много жуков и личинок коровок
Лихачева.
Но особенно богат мир мух-жужжал, этих
неутомимых и виртуозных пилотов. Я разли-
чаю среди них несколько видов: одни - совсем
маленькие, светло-желтые, другие - чуть по-
больше, темнее, размером с домашнюю муху.
И еще есть несколько крупных элегантных
красавиц, пушистых, бархатисто-черных с яр-
ко-белыми перевязями.
Больше всех тех, что размером с домаш-
нюю муху. Они и резвее всех. Звон крыльев их
громкий, высокий, судя по тону, крылья в по-
лете делают не менее трехсот взмахов в се-
кунду! Такая, застыв на месте в воздухе, не-
ожиданно ринется в сторону, вернется обрат-
но и снова повиснет на прежнем месте. На ле-
ту муха иногда чистит свои ноги, потирая их
одну о другую, опорожняет кишечник. Мало
мух, которые умеют заниматься подобными
делами в воздухе! Иногда у жужжал наступает
короткая передышка, но тоже в воздухе над
крохотным цветком во время поглощения нек-
тара.
Я пытаюсь изловить неутомимых жужжал.
Но куда там! Даже самый быстрый и точный
взмах сачком не приносит успеха. Сачок пуст,
а муха снова висит в воздухе как ни в чем ни
бывало и слегка покачивается на своих изуми-
тельных крыльях. Тогда, прежде чем взмах-
нуть сачком, я медленно и осторожно подвожу
его поближе к аэронавту. Но и этот прием не
помогает.
Неуловимость одной мухи я хорошо испы-
тал. Пять раз я бросался на нее с сачком, но
она, ловко увернувшись, будто издеваясь над
моей беспомощностью, вновь повисала на том
же самом месте. Так я и не поймал лукавую
игрунью.
На чистую от растений площадку садится
оса-бембекс, охотник за слепнями, и, как все-
гда, после усиленного полета энергично втяги-
вает и вытягивает брюшко. Потом взмывает
вверх и бросается на жужжал. В воздухе те-
перь клубок неразличимых тел. Нет, осе не
угнаться за ловкой мухой, и та, будто сознавая
свою неуязвимость, реет почти над самой
хищницей, присевшей вновь на землю. И так
несколько раз.
Мне кажется, что оса и муха просто играют
от избытка здоровья и сил.
Солнце жарко греет, мухи-жужжалы с еще
большим упоением предаются воздушным
танцам, и тонкое пение их крыльев раздается
со всех сторон.
Я не огорчаюсь неудаче. Вот спадет жара,
тогда ловкости у мух станет меньше. Да и
жаль мешать им резвиться, наслаждаться
сладким нектаром и заодно опылять солянку с
крошечными цветами.
СВЕРКАЮЩЕЕ ЗЕРКАЛЬЦЕ
Сперва на земле, покрытой темно-
коричневым от солнца щебнем, я увидел два
крохотных ярких и белых пятнышка. Когда же
присел на землю, крохотные пятнышки повер-
нулись вокруг оси и снова заняли прежнее по-
ложение. Хотелось отдохнуть, посмотреть с
высокого холма на сверкающий синевой Бал-
хаш. Но теперь не до этого Белые пятнышки -
что-то необычное. Медленно-медленно я тя-
нусь к ним поближе, но тяжелая полевая сумка
( сколько раз она меня подводила!), неожи-
данно соскальзывает с плеча и ударяется о
103
П. Мариковский В мире насекомых
землю, а белые пятнышки, сверкнув, исчезают
вверх к горячему солнцу, застывшему на небе.
И все кончилось. Нет больше ничего. Быть
может, и не будет никогда. Сколько раз такое
случалось!
Теперь можно спокойно отдыхать, любо-
ваться озером. Далеко за Балхашом виднеет-
ся узкая полоска берегов таинственной песча-
ной пустыни Сарыесикатырау. А еще дальше в
воздухе повисла в воздухе линия иззубренных
снежных вершин Джунгарского Алатау. Озеро
замерло, будто отдыхает после ночного штор-
ма, нежится под солнцем, заснуло. Лениво
размахивая крыльями, вдоль берега пролета-
ет одинокий хохотун. Черный, покрытый кам-
нями голый берег, синяя вода, синее небо,
тишина, глушь и извечный покой древней зем-
ли.
На камешке опять появились две яркие бе-
лые точки. Колыхнулись, покрутились и снова
земерли. Теперь я осторожен, весь внимание
Медленный наклон туловища (некстати больно
впились в локти острые камни) - и передо
мной незнакомка - небольшая, серая, вся в
волосках мушка с ярко-белым зеркальцем на
голове и сверкающей серебряной отметиной
на кончике брюшка. Отчего так ослепительно
сияют белые пятнышки, что за чудесные во-
лоски так сильно отражают свет яркой пусты-
ни, неба и озера?
Осторожно целюсь в мушку фотоаппара-
том, задерживаю дыхание. Лишь бы не спуг-
нуть, хоть бы не улетела. Щелчок, второй. Те-
перь можно ловить! Но вблизи мелькнула в
воздухе какая-то темная точка, и мушка умча-
лась за ней.
Более часа брожу с сачком в руках в поис-
ках мушки с белым зеркальцем. И когда, мах-
нув рукой, собираюсь идти на бивак, нападаю
на счастливое место: на чистой полянке на
камешках сразу несколько мушек сверкают
белыми пятнышками.
Нелегко их ловить, таких быстрых и ловких.
Но я счастлив. Первая добыча в сачке. Потом
в морилке. Сейчас через сильную лупу по-
смотрю на свою находку. Но в морилке нет
мушки с белым пятнышком, а вместо нее ле-
жит самая обыкновенная. Неужели, взмахнув
сачком, я поймал случайно другую, а ту, инте-
ресную, упустил. Как это могло случиться?
Ведь в сачке она как будто была одна?
Вторая мушка меня уже не обманет. Это
она жалобно поет в сачке крыльями, даже
сквозь белый материал видно ее сверкающее
украшение. Надо бы теперь поймать еще хотя
бы парочку - и тогда можно искупаться. Очень
хочется пить.
Но в морилке опять нет белолобой мушки.
Вместо нее та же серая, обыкновенная, уми-
рая, вздрагивает ногами. Ничего не могу по-
нять! Будто кто-то потешается надо мною.
На долю секунды мелькает сомнение, уж не
происходит ли со мною что-то неладное из-за
жары и жажды, и не пора ли бросать охоту? В
голове шумит, мелькают в глазах красные ис-
корки, пересохло во рту. Не заметил, пере-
грелся, потерял силы и контроль над собой.
На биваке молчу, ничего никому не расска-
зываю. После купания и обеда забрался под
тент и, отдыхая, раздумываю о загадочных
мушках. Кладу их на крышку коллекционной
коробки. Что с ними делать? Зачем они мне,
такие обычные и невзрачные? Наверное, оба
раза они попадали в сачок случайно, вместо
тех, замечательных. Может же произойти та-
кая редкая случайность!
Пока я с неприязнью рассматриваю свой
улов, вытряхнутый из морилки, у одной мушки
постепенно светлеет голова, становится бе-
лой, начинает светиться, и вот уже сверкает
ослепительно яркое зеркальце вместе с пят-
нышком на конце брюшка. За первой и вторая
мушка преобразилась.
Огорчения как не бывало. Все стало понят-
ным: в морилке, заряженной кусочками рези-
ны, пропитанными дихлорэтаном, гигроско-
пичные и, конечно, особенной структуры во-
лоски мгновенно пропитались парами яда и
потеряли способность отражать свет.
На всякий случай снова кладу в морилку
одну муху, вынимаю ее обратно и вижу преоб-
ражение сверкающей красавицы в серую по-
средственность и обратно.
Мушка оказалась известной и называлась
по латыни Citerca albiffrons. К сожалению, ее
сверкающие пятнышки со временем слегка
потемнели и утратили яркий блеск.
СТРАННОЕ КОЛЕЧКО
Захватив с собою бинокль и фотоаппарат, я
отправился побродить по ущелью Караспе.
Всего лишь несколько десятков метров текла
по ущелью вода и, неожиданно появившись
из-под камней, также внезапно исчезла. Даль-
ше ущелье было безводным, но вдоль сухого
русла росли кустарники, зеленела трава. По-
видимому, ручей проходил под камнями неда-
леко от поверхности земли.
Склоны гор поросли редкими кустиками не-
большого кустарника боялыша. Кое-где вид-
нелись кустики эфедры с похожими на хвою
темно-зелеными стеблями. Другой вид эфед-
ры рос маленькой приземистой травкой, скуд-
но одевая те участки склонов гор, где камень
был едва прикрыт почвой. Местами в расще-
линах скал, иногда на большой высоте видне-
лись невысокие железные деревья - каракасы.
Древесина этой породы обладает замечатель-
ной прочностью на изгиб, а плотные листья
жароустойчивы. В долине ущелья кое-где вид-
нелась таволга, между нею на земле красова-
104
П. Мариковский В мире насекомых
лась прямыми столбиками бордово-красная
заразиха. Запах от нее ужасный - смрад раз-
лагающегося трупа, и поэтому на ней всегда
масса мушек - любительниц мертвечины.
Хотя ночи еще по-весеннему прохладны,
днем уже основательно грело солнце, пробуж-
дая многообразный мир насекомых. Всюду
летали многочисленные мухи, грациозно па-
рили в воздухе, высматривая добычу, изящ-
ные стрекозы, ползали жуки-чернотелки и дру-
гие насекомые.
У большого камня с плоской поверхностью,
лежавшего на дне ущелья, раздался странный
звук, сильно напоминающий вой сирены. Сре-
ди царившей тишины этот звук невольно при-
влек внимание. Начинаясь с низкого тона и
постепенно переходя на высокий, он тянулся
некоторое время, пока внезапно не прерывал-
ся, чтобы потом повториться вновь. Сходство
с сиреной казалось столь большим, что можно
было легко поддаться обману, если бы не су-
ровое молчание диких скал совершенно без-
людного ущелья пустынных гор, девственная,
не тронутая человеком природа и ощущение,
что этот загадочный и негромкий звук доно-
сится не издалека, а поблизости, где-то здесь,
совсем рядом, у большого камня среди невы-
соких густых кустиков таволги и эфедры.
«Что бы это могло быть?» - раздумывал я,
с напряжением осматриваясь вокруг, и вдруг
над плоским камнем увидал странное, быстро
вертящееся по горизонтали колечко, от кото-
рого, кажется, и исходил звук сирены. Про-
должая стремительно вертеться, колечко мед-
ленно перемещалось в разные стороны и не-
много придвинулось ко мне. В это мгновение
за камнем что-то громко зашуршало, зашеве-
лились кусты таволги, и на щебнистый косогор
выскочили две небольшие курочки с красными
ногами и красным клювом. Вытянув шеи и ог-
лядываясь на меня, курочки быстро побежали
в гору, ловко перепрыгивая с камня на камень.
Потом из-за этого же камня, треща крыльями,
стали взлетать другие притаившиеся курочки.
Со своеобразным квохтанием они разлетелись
во все стороны, расселись по скалам, а когда
все затихло, начали перекликаться звонкими
голосами. Стая птиц тихо паслась среди кус-
тарников, выкапывая из-под земли луковицы
растений, склевывая насекомых, но, заслышав
шаги человека, затаилась. И если бы не выну-
жденная остановка, птицы пропустили бы ме-
ня, не выдав своего присутствия.
Постепенно кеклики успокоились, и в уще-
лье снова стало тихо. Не слышалось больше и
звука сирены, и плоский камень был пуст.
Впрочем, в его центре сидела большая воло-
сатая рыжая муха, под тоненькой веточкой,
склонившейся над камнем, примостился ма-
ленький зеленый богомол и кого-то напряжен-
но высматривал, а немного поодаль располо-
жились две небольшие черные блестящие му-
хи с белыми отметинками на груди, беспре-
станно шевелившие прозрачными крылышка-
ми.
Внезапно одна из мух закрутилась в возду-
хе, за ней помчалась вторая, еще быстрее за-
кружились мухи, их очертания исчезли, и над
поверхностью камня со звуком сирены поплы-
ло, медленно перемещаясь в разные стороны,
белесоватое колечко... Это был необыкновен-
ный по своей стремительности брачный полет.
Жаль, что со мною не было сачка! Бежать
за ним обратно? Но бивак далеко, а за это
время чудесные мухи могли улететь. Попы-
таться поймать шапкой? Но колечко уверну-
лось в сторону, распалось, и мухи перелетели
к другому камню.
Такой необычный полет был возможен
только над свободной поверхностью, так как
среди ветвей кустарников или даже сухих тра-
винок изумительные и виртуозные летуны
могли разбиться насмерть. На втором камне
попытка поймать мух тоже оказалась неудач-
ной, и потревоженные мухи скрылись.
С тех пор прошло очень много лет, в моих
долгих путешествиях по пустыне более нико-
гда не встречалось белесоватое колечко, не
пришлось услышать пение крыльев, похожее
на вой сирены. Так и остались неизвестными
загадочные мухи.
ПОД ЗАЩИТОЙ КОЛЮЧЕК
После двух засушливых лет на третий год
над пустыней прошли дожди, но не везде, а
полосами. Кое-где осталась все та же обездо-
ленная земля.
Мы едем в пустыню, и перед нами меняют-
ся ландшафты: зеленые в пышных травах
предгорные степи Заилийского Алатау, разук-
рашенные цветами, повеселевшие полупусты-
ни и пустыни, покрытые нежно-зеленой полы-
нью и кое-где сочно-зелеными солянками. Но
пустыня отцвела. Давно исчезли тюльпаны,
потухло красное зарево маков, поблекли голу-
бые озера ляпуль.
Мелькают мимо знакомые поселения: Кап-
чагайск, Баканас, Акколь. Наконец, сворачива-
ем с шоссе и через десяток километров оста-
навливаемся в роскошном, хотя и маленьком
тугайчике, расположенном в понижении между
барханами. В крошечном лесу из лоха совсем
другой мир: тень, прохлада, влажный воздух.
Здесь начало пустыни Акдала, зеленые ост-
ровки леса на ней - остатки поймы реки Или.
Лето вступило в свои права. Давно отцвел
лох, на нем завязались крошечные плоды. По-
крылся крупными и круглыми стручками чин-
гиль.
Спадает жара. Заворковали горлицы. Нехо-
тя несколько раз щелкнул соловей, замолк,
105
П. Мариковский В мире насекомых
вновь взял пару нот и запел неторопливо и
размеренно с большими паузами.
В чаще деревьев настоящее царство насе-
комых: целые рои мух-сирфид, мелких бабо-
чек, пчел. На крохотную мелочь охотится эс-
кадрилья небольших красноватых стрекоз.
Милая компания этих охотников прибыла сюда
с поймы реки Или. От нее не так уж и далеко,
километров 15-20 по прямой линии. Стрекозы
отличные истребители комаров.
Брожу по леску, присматриваюсь. В самом
его центре красуется большой розовый куст
кендыря. Он в почете у любителей нектара,
больше всех на нем крутится сирфид.
Ночью спалось плохо. Мысли все еще были
заняты городскими хлопотами, повседневными
заботами. На рассвете, едва загорелась зорь-
ка, в глубокой тишине послышался гул крыль-
ев насекомых. Он был громок и отчетлив. Не-
ужели пришла пора брачных полетов мух-
эристалий? Много лет ранее я видел происхо-
дившие на рассвете полеты этой крупной
осенней сирфиды. Но вчера на цветах не
встретилась ни одна из них. Да и место для
нее неподходящее: личинки мухи развиваются
в навозе, в уборных. Надо бы подняться с по-
стели. выяснить, в чем дело. Сейчас все от-
кроется!
В тугае гул крыльев еще громче, он везде,
слышится со всех сторон, но в то же время
будто бы рядом со мною. Но я не вижу, кто
летает и так дружно работает крыльями, хотя
и брожу по зарослям около получаса. Време-
нами меня берет сомнение: ни на земле, ни
над травами, ни между деревьями не вижу ни-
каких насекомых. Какая-то несуразица! Что
делать? Бросить поиски, махнуть рукой, при-
знаться в своей беспомощности в таком, каза-
лось бы, совсем простом деле.
Но вот, наконец, увидел. Среди густого пе-
реплетения колючих ветвей лоха летают мухи.
Это мои вчерашние знакомые - мухи-сирфиды,
крупные самцы с плоским поджарым брюшком,
испещренным желтыми и черными, как у ос,
полосками. Я раскрыл секрет их поведения и
знаю, где их искать. Мухи летают только среди
густых, сухих и колючих ветвей. Здесь они не-
досягаемы для птиц. Попробуй к ним подоб-
раться! Неплохая черта поведения. Представ-
ляю, сколько прошло тысячелетий жестокого
отбора, пока она была выработана. Все, кто
выходил за пределы защитных колючек, поги-
бали.
Как и следовало ожидать, в полете участ-
вовали только самцы, и хор крыльев - муж-
ской. Каждый пилот занимал свою небольшую
территорию, как только в нее вторгался чужак,
происходила дуэль: противники сталкивались
головами, побеждал, главным образом, хозяин
воздушного пространства. Возвращаясь на
свое место после короткого сражения, он тот-
час же принимался за прерванное занятие.
Самок в этом обществе мух, беспрерывно ра-
ботающих крыльями, я не вижу. Они будто не
интересовались танцевальными упражнения-
ми мужской половины, и рой, видимо, служил
для созыва в скопление себе подобных и еще
для каких-то других особенных целей, сопро-
вождающих брачные дела.
Вдоволь насмотревшись на мух, возвра-
щаюсь к биваку. Слава Богу, узнал откуда зву-
ки полета насекомых, на душе стало радостно.
Думаю, что вся эта большущая компания сир-
фид, заполонившая лесок, обязана своим
процветанием кусту цветущего кендыря. Он
кормит всю братию сладким нектаром, без не-
го немыслимы бесконечные полеты. Еще, на-
верное, в леске было немало тлей, которыми
питались личинки мух-сирфид. Благополучие
тлей зависело и от заботы о них муравьев, их
защитников. Здесь немало красноголовых му-
равьев Formica subpilosa. Процветание же му-
равьев поддерживалось насекомыми, обита-
телями маленького леса. Как бесконечно
сложна и многогранна цепочка взаимных свя-
зей жителей любого уголка природы!
«НЕ ЗНАЯ БРОДУ, НЕ СУЙСЯ В ВОДУ»
Маленький тугайчик на берегу озера Бал-
хаш был чудесен. Здесь оказалось большое
разнообразие растений, не то, что в других
местах. Вокруг темной тенистой рощицы из
туранги, лоха и тамарисков росли чий, тере-
скен, прутняк, эфедра, кендырь, ломонос, раз-
ные полыни и множество других растений
приречных зарослей пустыни. С севера к это-
му зеленому оазису подходила каменистая
пустыня с редкими кустиками-карликами со-
лянки боялыша, с юга ее окаймлял бирюзово-
синий Балхаш. Среди великолепия растений
высился необыкновенно высокий, густой и
многоствольный тополь, покрытый обильной и
пышной листвою. Он красовался далеко во
все стороны, и мы заметили его за несколько
десятков километров. Тополь маячил темным
пятном и был хорошо заметен среди свер-
кающей синевы неба, озера и светлой выго-
ревшей на солнце пустыни.
Могучее по здешним масштабам дерево
пользовалось вниманием птиц. На нем нахо-
дилось три гнезда пустельги, явление редкое
для столь близкого соседства хищных птиц.
Сюда же постоянно наведывались мелкие
птички. Из зарослей то и дело выскакивали
зайцы и, остановившись, оглядывались на нас,
редких посетителей этого маленького рая, ко-
ричневыми выпуклыми глазами, сверкая розо-
выми просвечивающими на солнце ушами.
Едва стали биваком и постелили на землю
тент, как к нам тотчас же пожаловала египет-
ская горлинка, завсегдатай городов и сел
106
П. Мариковский В мире насекомых
Средней Азии. Обычно эта миловидная птичка
не живет вне человеческих поселений, здесь,
в этом безлюдном месте, оказалась случайно.
Какая-то забавная самостоятельная путеше-
ственница!
Горлинка настойчиво крутилась возле нас,
соскучилась по человеку, бедняжка, отбилась
от своих. Но была в меру недоверчива и вско-
ре исчезла. Отправилась дальше странство-
вать.
Кое-где среди зелени виднелись пятна цве-
тущего вьюнка, и на них вертелось оживлен-
ное общество разнообразных насекомых. Тут
были и большие ярко-желтые осы-сфексы, и
похожие на них окраской и размерами осы-
эвмены, и множество различных одиночных
пчел, и осы-бембексы - охотники на слепней, а
также иссиня-черные, с желтыми перевязями
на брюшке осы-сколии. Наши неприятели -
зеленые падальные мухи тоже лакомились
нектаром, так как не могли найти свою искон-
ную пищу, а божьи коровки поедали тлей на
цветках.
Я охочусь с фотоаппаратом за насекомы-
ми, но удача не сопутствует этому занятию.
Мешает легкий ветерок, а также основательно
припекающее солнце, от его тепла вся шести-
ногая братия необыкновенно оживлена и не
желает спокойно позировать перед объекти-
вом.
Но вот на одном цветке вьюнка застыла,
будто уснув, большая прелестная цветочная
муха-сирфида. Опасаясь ее спугнуть, я мед-
ленно приближаюсь к ней, одновременно на-
блюдая за ее изображением. Муха смирна,
неподвижна, как-то странно откинула крыло в
сторону. Ее поза необычна. Жива ли она? Ко-
нечно, нет! Может быть, ее умертвил цветоч-
ный паук? Но паука нет, он тут не при чем! То-
гда я вынимаю лупу, усаживаюсь на землю и
принимаюсь выяснять, в чем дело.
Бедняжке, оказывается, не посчастливи-
лось. Она ущемила в цветке свой массивный
хоботок и, не сумев освободиться из неожи-
данной ловушки, погибла.
Маленький бледно-лиловый цветок вьюнка
не имеет никаких ловчих приспособлений, его
массивный пестик в виде шишечки на тонкой
ножке окружен как бы двухрядным венчиком.
Сирфида защемила свой хоботок, упершись
его концом под шишечку пестика, а серединой
- в вырезку внутреннего венчика. Поднялась
бы на крыльях вверх, тогда хоботок легко бы
выскочил из цветка.
Муха погибла давно, тело ее слегка высо-
хло, а брюшко стало почти плоским. Внима-
тельно присмотревшись, нахожу еще трех та-
ких же неудачниц.
Какие сирфиды неумелые! Вон сколько
разных насекомых лакомятся нектаром цвет-
ков, и ни с кем не случилось несчастья. Ну что
же! «Не зная броду, не суйся в воду». Природа
всегда немилостива к неудачникам и вечно
занята их отбором, оставляя здравствовать
самых ловких, сильных и умелых! Сирфида в
своей жизни никогда не встречалась с таким
цветком, быть может, потребуются тысячеле-
тия, чтобы у нее путем естественного отбора
появилось умелое отношение к этому ковар-
ному растению.
ОШИБКА
По крутому берегу Большого Чуйского ка-
нала тянется узкая полоска колючего осота.
Его лиловые соцветия пахнут сильно и прият-
но. Многие цветы еще не раскрылись, некото-
рые уже давно отцвели и белеют пушистыми
головками.
Низко над каналом проносятся ласточки, на
лету задевая грудью и клювом поверхность
воды. У самой кромки берега расселись боль-
шие пучеглазые лягушки. Сквозь сизую дымку
испарений жарко греет солнце. Вдали над по-
севами люцерны с криками летает стайка зо-
лотистых щурок, там же стрекочут сенокосил-
ки.
На осот слетаются разные насекомые.
Больше всего здесь маленьких, не более двух-
трех миллиметров, сереньких жучков-
пыльцеедов. Они массами облепляют цветы и,
глубоко забравшись в них, беспрерывно копо-
шатся, переползая с места на место, и кажутся
очень озабоченными. Подлетают маленькие,
изящные бабочки-голубянки. Иногда появля-
ется оса с темными крыльями и яркой, вызы-
вающей окраской, смелая и независимая. Но
больше всех летают какие-то крупные пчелы,
жужжат беспрерывно крыльями, парят над
растениями и, садясь на цветы, собирают
пыльцу. Задние ноги кажутся толстыми от
пыльцы. Пчелы, как говорят пчеловоды, нагру-
зились обножкой. Сколько надо потрудиться,
чтобы, перелетая с цветка на цветок, собрать
при помощи сложных движений и специальных
щеточек и волосков груз в особые корзиночки,
расположенные на голенях, и, нагрузившись
до отказа, унести в жилище. Там из пыльцы и
нектара будет приготовлено питательное тес-
то для развивающихся деток.
Пчелы, вьющиеся над осотом, крупнее до-
машних. Они почему-то не очень трудолюбивы
и озабочены, иногда совсем не попчелиному
затевают погоню друг за другом, уносятся
вдаль, возвращаются обратно, будто играют,
легкомысленно и беззаботно. Да пчелы ли
это? Нет ли тут какого-нибудь обмана? Надо
внимательней присмотреться. У каждой ров-
ный полет, знакомое пение крыльев, загру-
женные пыльцой задние ноги. Не на все цветы
обращают внимание насекомые. Один, види-
мо, только что обобран, в другом - засилье
107
П. Мариковский В мире насекомых
жуков-пыльцеедов, а вот на третьем стоит ос-
тановиться. Насекомое садится на цветок и
вдруг преображается, становясь самой обыч-
ной крупной сирфидой Eristalia tenax. Какая
неожиданность! В воздухе пчела, а на расте-
нии - муха!
Велика сила обмана! Часто бывает доста-
точно какого-либо незначительного, но типич-
ного штриха в поведении животного, чтобы
дополнить все остальное воображением.
Здесь похожими на пчелиные оказались толь-
ко ноги, но уже почудилась настоящая пчела.
Невольно тянешься к ней с пинцетом, чтобы
вытащить ее из сачка, боишься взять ее голы-
ми руками, опасаясь, что она ужалит.
Присев на цветок, сирфида выдвигает
большой черный хоботок и усиленно обыски-
вает им нектарники. Даже в слабую лупу вид-
ны на хоботке два крючочка, они, видимо, не
лишние, очень ловко муха поддевает ими за-
бравшихся глубоко в цветы жучков-
пыльцеедов, выгоняя их прочь. И маленькие
серые пыльцееды нехотя перебираются на
другое место, а кое-кто, получив изрядный
удар крючочком, совсем покидает цветок, пол-
зет вниз по стеблю, надеясь добраться до бо-
лее безопасного места.
Интересные крючочки привлекают мое
внимание. Часто энтомологи устанавливают
различия между видами, родами и семейства-
ми насекомых по незначительным признакам.
Какая-нибудь особенная щетинка на теле,
пятнышко или жилочка на крыле, небольшой
бугорок - и по ним разграничиваются целые
группы. Чаще всего значения этих мелких при-
знаков непонятны, а их функции загадочны.
Вот и у сирфиды то же самое: всего лишь не-
большие крючочки на хоботке. Они не случай-
ны, и жизнь этого вида, наверное, была связа-
на с маленькими пыльцеедами, с необходимо-
стью их прогонять для того, чтобы получить из
цветка свою порцию нектара.
Разглядывая крючочки и удивляясь тому,
как ловко прогоняет ими сирфида назойливых
и многочисленных жучков-пыльцеедов, забыл
о сходстве ее с пчелой. А, вспомнив о нем,
пригляделся и обнаружил совсем неожидан-
ное. Ноги у сирфиды, оказывается, самые
обыкновенные, нет на них никакого утолще-
ния, похожего на обножку. Мое удивление так
велико, что невольно подумалось, что все это
мне показалось. Но, как и прежде, над цветами
реют сирфиды, и у всех толстые ноги, будто с
обножкой. Нет, не показалось, и сейчас мои
сомнения просто разрешаются. Нужно только
усесться на одном месте, не двигаться, заме-
реть, подождать, когда муха подлетит побли-
же, и хорошенько рассмотреть ее вблизи.
Когда хочется скорее познать непонятное,
особенно томительно тянется время, кажется,
будто назло всюду так много летает мух, а ря-
дом нет ни одной. Наконец, совсем близко по-
является сирфида, к ней присоединяется дру-
гая, раздается звон крыльев, и обе молние-
носно исчезают. Всего лишь одна секунда на-
пряженного внимания, но в памяти осталось
запечатленное, его нужно только проверить,
чтобы не впасть в ошибку. Еще час наблюде-
ний - и тайна «обножек» открыта. Но я так ув-
лекся, что не заметил, как ко мне подошли и
уже рядом стоят два молодых человека. Они
внимательно рассматривают меня, обвешан-
ного со всех сторон разными предметами.
Один из них прерывает неловкое молчание.
- Что, козявками, мушками, таракашками
интересуетесь?
- А что вы думаете, - отвечаю я,- Козявки и
таракашки разве не важны для всех нас? И
начинаю рассказывать своим неожиданным
слушателям про энтомологию.
Насекомых много видов, мир их очень раз-
нообразен. Многие насекомые приносят вред
человеку и домашним животным. Клопы, ко-
мары, мухи-жигалки, мошки - целая шайка
разбойников нападает на нас и пьет кровь.
Сколько же эти кровососы переносят болез-
ней! Специалисты по насекомым-кровососам
изучают их образ жизни, повадки и, познав
врага, изобретают средства борьбы с ними.
Какой страшной была малярия, а теперь она в
нашей стране почти совсем ликвидирована. И
так со многими болезнями. Сколько же водит-
ся захребетников на полях, лугах и в садах! За
целый день не перечислишь. И каждый тайно
и незаметно урывает долю урожая, а иногда,
сильно размножившись, уничтожает его почти
весь. Но такие случаи сейчас стали очень ред-
кими. Прежде не раз голодали крестьяне из-за
нашествия насекомых. Теперь за насекомыми-
вредителями всюду следят зоркие глаза энто-
мологов и, вероятно, в вашем хозяйстве тоже
много раз вели борьбу с различными вредите-
лями полей. Немало врагов-насекомых и в
наших лесах.
Но немало среди насекомых и полезных.
Хищные жуки, осы, наездники очень помогают
в уничтожении вредителей сельского и лесно-
го хозяйства. И, наконец, мы изучаем даже
таких насекомых, которые безразличны для
практической деятельности. Надо же челове-
ку, покорителю природы, знать, что его окру-
жает. И часто при этом обнаруживается что-
нибудь очень важное и необходимое. В жизни
насекомых так много интересного и еще неиз-
вестного.
- Вон, видите, - продолжаю я беседу, - там
летает насекомое. И вон еще. Смотрите, какие
у него ноги. Похоже, будто пчела тащит пыль-
цу?
- Похоже! - дружно отвечают мои молодые
слушатели.
- Как вы думаете, пчела ли это?
108
П. Мариковский В мире насекомых
- Конечно, пчела! - без сомнения отвечают
они.
- И я тоже думал, что это пчела. В дейст-
вительности же нет. Вот такая «пчела» у меня
поймана (и я вынимаю эристалию из морилки).
Видите, крыльев у нее не четыре, а два. Не
пчела, а муха и ноги у нее обычные, тонкие,
мушиные. Но во время полета она прижимает
голень к бедру, отставляет задние ноги книзу и
вибрирует ими. Вот и получаются ноги, как у
пчелы. Сходству этому помогают густые во-
лоски. Может быть, они только для того и су-
ществуют. Как, ловкая подделка?
- Очень ловкая! - соглашаются со мной.
Тогда я предлагаю поймать несколько об-
манщиц. Мои неожиданные знакомые с инте-
ресом принимаются за охоту на сирфидэри-
сталий. И тогда оказывается, что у каждой му-
хи имеется свой район. Половишь в одном
месте, распугаешь мух, улетят они из этого
места, приходится долго ждать, когда залетят
на незанятые участки новые, еще непуганые.
И все же через десяток минут у меня имеется
уже добрая дюжина мух.
- Поймал, еще поймал! - раздается радост-
ный возглас.
Пока я спешу с морилкой в руках, охотник
за мухами начинает браниться, трясет рукой и
трет палец В моем сачке, взятом доброволь-
ным помощником, вместо мухи-сирфиды жа-
лобно поет крыльями пчела с настоящими не-
поддельными обножками.
Ничего, - успокаиваю я пострадавшего, -
это вам на пользу. Учитесь отличать поддель-
ное от настоящего. В жизни пригодится!
ПРЕДРАССВЕТНЫЙ ГУЛ
Вход в ущелье Теректы с обеих сторон
окаймляли громадные скалы, совершенно
черные и слегка блестящие. Стая кекликов
помчалась вверх по щебенистой осыпи, а ко-
гда я вышел из машины, испугавшись, с шу-
мом разлетелась в стороны. Черные скалы
разукрашены древними рисунками козлов,
оленей, сценами охоты и празднеств.
В ущелье царили тишина и покой. Давно
заброшенная и полуразрушенная кибитка до-
полняла ощущение нетронутого уголка приро-
ды. Но есть ли вода в этом ущелье, и сможем
ли мы до нее добраться? Дорога тяжела, за-
бросана скатившимися в ущелье камнями, за-
росла травой. Узкая лента растений на дне
ущелья побурела от летнего солнца. Тут ручей
бежал только весной, сейчас же вода глубоко
под камнями. Но за крутым поворотом неожи-
данно перед самой машиной взлетает целая
стайка бабочек. Сверкают крыльями белянки,
желтушки, бабочки-бризеиды. Гудят осы-
полисты, осы-эвмены. Здесь, оказывается,
мокрое ложе ручья, и насекомые собрались
пососать влажную землю, насыщенную соля-
ми. Сюда вода, наверное, доходит только но-
чью, когда ее испарение прекращается.
Несколько десятком метров, и машина упи-
рается в стену густой зелени, а когда смолкает
мотор, слышится ласковое бормотание ручей-
ка, скрытого зарослями. Пробираюсь к нему.
Источая аромат, вдоль бережка выстроилась
нарядная розовая курчавка. За нею высится
гряда мяты, обильно украшенная мелкими си-
реневыми цветами, а по середине светлеют
желтые цветы недотроги. Никогда не видел
такой большой, в рост человека, недотроги.
Над цветами раздается гул крыльев насе-
комых. На курчавке повисли осы-полисты и
эвмены, на недотроге - мелкие и пестрые
пчелки-галикты, мятой же завладели крупные
мухи эристалии. Их еще называют «пчеловид-
ки» за сходство с медоносной пчелой. Здесь
их масса. Они, непоседы, мечутся с места на
место, иногда, будто веселясь, гоняются друг
за другом. Мята не богата нектаром, для того,
чтобы насытиться, приходится основательно
потрудиться.
Дальше пути нет, а нам и не надо желать
ничего лучшего. Здесь чудесный уголок: ручей,
бьющий из-под камней, украсил и оживил эти
дикие скалистые горы. Быстро летит время, а
когда наступают сумерки, запевают незримые
сверчки-трубачики, и темное ущелье звенит от
их песен.
В сентябре,ночи длиннее, проснувшись до
рассвета, не знаешь, куда себя девать в ожи-
дании восхода солнца. Небо будто чуть-чуть
посерело. Трубачики устали, поют тихо, смол-
кают один за другим, почти замолчали. Самый
ретивый пустил несколько трелей и, как бы
объявив конец музыкальным соревнованиям,
тоже замолк.
Громко и пронзительно прокричал сокол-
чеглок, просвистел над биваком крыльями и
скрылся. На вершине горы заквохтал кеклик.
Нежно воркует ручей. И слышится что-то со-
всем непонятное. Как я сразу не заметил! Кри-
ки птиц, говор ручья - все это звенит на фоне
ровного и отчетливого гула крыльев каких-то
насекомых. Он громок и ясен, будто тысячи
пилотов неустанно реют в воздухе. Может
быть, мерещится! Над ущельем только начи-
нает брезжить рассвет, утренняя прохлада
сковала всех шестиногих обитателей гор, и
термометр показывает всего лишь 12 градусов
тепла. Нет, что-то здесь происходит необыч-
ное. Надо скорее одеваться.
Зеленая стена растений над ручьем не ше-
лохнется, застыла. Не видно ни одной осы, ни
одной бабочки. Нет и мух-эристалий. Иногда
бесшумно проносятся на быстрых крыльях
стрекозы. Они просыпаются раньше всех и
рано утром ловят крошечных мошек, люби-
109
П. Мариковский В мире насекомых
тельниц влажного воздуха, незримо парящих
над землей. И больше никого...
За ночь ручей добрался до того места, где
вчера бабочки и осы сосали влажную землю.
Я всматриваюсь в растения, ищу загадочных
летающих насекомых и не могу их найти. Ни
одного! А гул крыльев громок и отчетлив, он
где-то совсем рядом. Это сигнал, призыв при-
нять участие в коллективном полете.
Случайно отворачиваюсь от ручья и бро-
саю взгляд на горы, и тогда все становится
понятным: над голыми черными скалами в
воздухе реют крупные насекомые. Они висят
неподвижно, усиленно работая крыльями, или
совершают молниеносные броски, крутые ви-
ражи, неожиданные падения и взлеты. Я их
сразу узнал. Это мои старые знакомые мухи-
эристалии Eristalia tenax. И дела их понятны:
мухи заняты брачными полетами. И гул их
крыльев - своеобразный сигнал, приглашение
к совместной пляске. Никто не замечал такой
особенности биологии этого обычного и широ-
ко распространенного насекомого. Для чего
ими выбран рассвет, когда прохладно и надо
немало поработать крыльями, чтобы поднять
температуру тела и стать активными9 Почему
для брачных церемоний нельзя использовать
долгий и теплый солнечный день?
Тайна предрассветных брачных полетов,
возможно, кроется в далекой истории вида,
эти полеты сохранились как обычай и неукос-
нительно исполняются. Во время брачных по-
летов выгодно парить высоко в воздухе. Тут на
виду неутомимость и сила, хотя во время все-
общего песнопения крыльев нет брачных свя-
зей.
Воздушный полет небезопасен. На крупную
добычу всегда найдется немало охотников.
Так не лучше ли для этого избрать рассвет,
когда угомонились летучие мыши, а птицы
еще не совсем проснулись. Неважно, что сей-
час в этом ущелье, быть может, нет ни лету-
чих мышей, ни возможных недругов - птиц.
Ритуал превратился в незыблемый инстинкт и
правило жизни. Главное его значение - при-
зыв собраться вместе большой компанией в
одно место, облегчить дневные встречи друг с
другом.
Взошло солнце, бросило багровые лучи на
вершины скалистых гор, они медленно-
медленно заскользили по склону, приблизи-
лись к темному ущелью. Гул крыльев затих и
вскоре совсем смолк. Кеклики собрались на
скалах и, увидев нашу стоянку, раскричались,
не решались спуститься к водопою. Вот, нако-
нец, лучи солнца добрались до дна ущелья и
засверкали на отполированных ветрами кам-
нях. Проснулись бабочки, замелькали над зе-
леной полоской растений, загудели осы на ро-
зовой курчавке, тонкую песню крыльев завели
пчелы, а на мяте будто ничего не происходи-
ло. Затем замелькали мухи-эристалии. Их
брачный полет продолжался недолго, начался
в шесть утра, кончился около семи.
Пожалуй, есть и еще одно важное преиму-
щество в этом обычае: в условленный и корот-
кий срок лёта легче найти друг друга и со-
браться вместе, особенно в тяжелые годы,
когда мух мало. Как бы там ни было, я рад то-
му, что длинные сентябрьские ночи помогли
мне открыть секрет жизни моих давних знако-
мых...
Прошло несколько лет. Совсем другая об-
становка, высокие горы Заилийского Алатау
под самыми снегами, почти на границе жизни.
Ниже синеют еловые леса, еще дальше в жар-
ком мареве потонула пустыня. Солнце яркое и
жаркое, ветерок свеж и прохладен, воздух чист
и, хотя высота три с половиной тысячи метров
над уровнем моря, дышится легко. Но набежит
на землю тень от облачка, и сразу становится
холодно и неуютно.
Я засмотрелся на ярко-желтые лютики, ли-
ловые синюхи, оранжевые жарки. Они здесь
необыкновенно ярки. Пролетает крапивница, и
она кажется тоже очень яркой и сверкающей.
На цветах масса насекомых. Резвятся ба-
бочки, парят неутомимые сир-фиды, масса
разных мух в черных одеждах. И вдруг... моя
старая знакомая муха-эристалия. Встреча с
нею неожиданна. Что ей, жительнице низин,
делать на такой высоте среди заоблачных вы-
сот! Пригляделся и увидел немало эристалий.
Значит, не случайно они сюда пожаловали.
Всю ночь стояла чуткая тишина. Потом
вблизи пролаяла собака. Откуда она взялась -
не знаю, и наш пес залился ответным лаем.
Перед утром, едва посветлело, услышал хо-
рошо мне знакомый предрассветный гул точно
такой же, как там, в ущелье гор пустыни.
Оказывается и здесь мухи-эристалии верны
своему инстинкту, отплясывают на рассвете
призывные брачные танцы. Неужели, когда
выгорает пустыня, они переселяются в горы9
Впрочем, почему бы и нет? В пустыне сейчас
не проживешь, здесь вон сколько цветов среди
зеленой травы. Полакомятся, справят брачный
обряд, да обратно спустятся в низины класть
яички.
ПОЛЕТ КВЕРХУ НОГАМИ
Когда путь долог, а дорога монотонна, и не-
где остановиться взгляду на однообразной и
выгоревшей от зноя пустыне, когда продуманы
все дела, о которых только можно было вспом-
нить, тогда отупевающая скука начинает за-
владевать чувствами. Но вот на лобовом стек-
ле автомобиля бьется суетливая и озабочен-
ная, полная желтой пыльцы на задних ногах
пчелка. С каждой минутой машина уносит ее
дальше от родного домика, от колыбельки с
110
П. Мариковский В мире насекомых
детками, ради которых и собрана пыльца.
Пчелку надо немедленно выпустить, пусть за-
нимается своими делами. Неожиданно на
стекле оказываются еще и нежные и крошеч-
ные комарики-галлицы с длинными причудли-
выми усиками. Легкий ветер врывается в ма-
шину, и уносит их в окошко. Негодует и грозно
жужжит оса. С нею шутки плохи, может ужа-
лить. Ее надо поскорее освободить из плена.
Откуда-то взялась темная бабачка-совка, на-
верное, забралась еще ночью. Она бьется о
стекло, и золотистые тончайшие чешуйки рас-
сыпаются с ее тела.
С машиной не прочь посостязаться в ско-
рости движения слепень. Возможно, в пред-
ставлении этого кровопийцы машина - боль-
шой зверь, что-то вроде быка, громадная мас-
са мяса и крови, обтянутая шкурой. Как пуля
он влетает в окошко, но сразу же становится
беспомощным. Куда делись его кровожадные
инстинкты? Теперь он, жалкий пленник своих
стремлений к свету из темноты, будто заворо-
женный, толкается головой, увенчанной боль-
шими красивыми глазами, в лобовое стекло
кабины и более от него - ни на шаг. Ворвется
цикада, закричит пронзительно и испуганно и,
ударившись о стекло, упадет камнем, завалит-
ся, куда придется.
Сегодня ехать тяжело. Ветер горячий, су-
хой, ноги печет о раскаленный выхлопной тру-
бой пол кабины. Но вот желтые бесконечные
холмы сменяются зеленой низиной, покрытой
роскошными луговыми травами, вдали голу-
беет полоска озера в тростниковых берегах,
сразу становится легче, прохладней и свежее.
День клонится к концу. Больше не быть жаре.
Через час пора становиться на бивак.
В это время вижу небольшую серую мушку
Terevu grisevcens с белым пушком на голове и
груди. Она мечется у окна, пытается выбрать-
ся на свободу. Но бьется о стекло, прижима-
ясь к нему на лету почему-то спиной, кверху
ногами, добирается до края рамы, падает вниз
и вновь начинает повторять то же.
- Кто видал когда-либо муху, летающую
кверху ногами? - кричу я из каби-ны сидящим в
кузове.
- Это невероятно! - отвечают мне оттуда
один.
- Фантазия! - откликается другой.
Мушка все так же бьется уже полчаса. По-
немногу она слабеет, силы оставляют ее мох-
натое тельце.
Дорога круто сворачивает в сторону, в от-
крытое окно врывается сильный ветер, и я,
опасаясь потерять незнакомку, прячу ее в
пробирку и кладу туда соломинку. Мушка вре-
менно успокаивается, усаживается на соло-
минку. Еще через полчаса, устраивая бивак,
поглядываю на мушку. Усталая, она иногда
пытается лететь все так же, прижимаясь спи-
ной к стенке пробирки.
- Забавно! - удивляется один энтомолог.
- Странно! - вторит ему другой.
Мушка всех заинтересовала. Хорошо бы
завтра повторить с нею этот же эксперимент.
Но утром она мертва. Я надеюсь на новую
встречу с такой же мушкой и поглядываю на
лобовое стекло машины. Но дорога идет
вдоль берега озера, масса слепней набивает-
ся в кабину, и приходится приоткрывать лобо-
вое стекло, чтобы освободиться от надоедли-
вых пленников.
И тогда я вижу, как из множества слепней
один, еще не успевший вырваться на свободу
через открытое окно, точно так же бьется
кверху ногами, прижимаясь спиною к стеклу.
Странный слепень, только один такой!
В городе один из участников экспедиции
вскоре приносит мне в пробирке муху-
полинию.
Знаете, - рассказывает он, - это создание
вздумало биться в окно моей квартиры точно
так же, как та, ваша серая мушка. Я решил,
что это оттого, что она выбирает такое поло-
жение, при котором на глаза падает больше
всего света. Ведь если бы она билась как
обычно, то часть глаз, особенно их верхняя
половина, воспринимала темный потолок ком-
наты.
- Как же она вела себя в пробирке? - спра-
шиваю я.
- Тоже летала, как и на окне.
- В пробирке темный потолок и стены не
могли оказывать на муху влияния.
Вот об этом я не подумал. Действительно!
В ней она вела себя вне зависимости от осве-
щения. Придется согласиться с вами, что тут
кроется что-то непонятное.
Но что? Это так и осталось для нас загад-
кой.
НЕ БОЯЩИЕСЯ ХОЛОДА
Рано утром спешу разглядеть через окон-
ные стекла, чуть тронутые утренним морозом,
столбик термометра. Сегодня минус двадцать.
Небо чистое. Днем можно ожидать около ноля,
а, может быть, и больше. Значит, едем в горы.
Там снега, сверкающие белизной, и на них ин-
тересно поискать насекомых.
Есть такие насекомые. Несколько лет назад
я нашел зимой в декабре в ущелье Талгар
странных по строению крыльев комариков.
Думал, моя находка первая и, обрадовавшись,
прокричал своим спутникам:
- Скорее сюда! Нашел новый вид, новый
род и даже новое семейство!
Мои слова приняли за шутку. Но потом ока-
залось, что комарика обнаружили два года на-
зад в Гималаях. Он был настолько необыч-
111
П. Мариковский В мире насекомых
ным, что для него пришлось установить новое
семейство и новый род. Вид для науки, разу-
меется, тоже был новый. Назвали его
Deiteroflebia mirabilis. Только этого комарика
нашли в горах на высоте более трех тысяч
метров над уровнем моря близ снегов. Моя же
зимняя находка, да к тому же на высоте около
тысячи метров, была новостью. Объяснялась
она просто. Предки комарика, по всей вероят-
ности, жили в далекий ледниковый период на
равнинах. В то время немало насекомых при-
способилось к суровой обстановке короткого
лета среди снегов и льдов. Но когда климат
земли стал теплее, льды отступили и многие,
назовем их «ледниковые», насекомые погиб-
ли, не сумев приспособиться к потеплению.
Там же, где были высокие горы, как здесь, в
Семиречье, в Тянь-Шане, они сохранились,
поднялись к вечным снеговым вершинам и
живут там летом. Зимою же их можно встре-
тить ниже. Таков и наш удивительный кома-
рик.
Сейчас известно несколько видов комари-
ков, живущих зимою. Их так и назвали «зим-
ними». Чаще всего на снегу можно встретить
небольших насекомых с длинным хоботком из
отряда Скорпионниц. Они все очень холодо-
стойки, поэтому их называют ледничками...
Дорога идет в одно из ущелий близ города
Алматы. Промелькнули холмистые предгорья,
заросли лиственных деревьев, диких яблонь,
урюка, алычи и боярки. Показались первые
темные стройные ели. Дальше пути нет. Снег
глубок, но уже рыхл. По едва заметной лыжне
мы идем гуськом, посматривая по сторонам.
Солнце хорошо греет, но ветер холодный, ру-
ки зябнут. Лес спит. Лишь кое-где прозвенят
голоса как всегда оживленных синичек, да за-
стрекочут сороки.
Как будто нет ничего на снегу интересного.
Пролетел один зимний комарик с роскошными
пушистыми усами За ним другой. Они обыч-
ные завсегдатаи зимнего пейзажа. Но что там,
в стороне, черное и небольшое, торопится,
перебирая быстро длинными ногами? Вгляды-
ваюсь. Это что-то новое, раньше не виденное
мною. Маленькое черное насекомое, строй-
ное, длинноногое, с короткими крыльями, со-
всем не приспособленными к полету. Поспеш-
но вынимаю из полевой сумки лупу. Но мой
незнакомец, такой зрячий, заметил меня, ос-
тановился и вдруг неожиданно потонул в зер-
нистом снегу, исчез. Как теперь найти его, та-
кого крошечного. Какая досада! Хорошо, если
удастся его встретить. А если нет? Сколько
раз так бывало! Но мои опасения напрасны.
Крошечные черные насекомые всюду пол-
зают по снегу. Они очень энергичны, и теперь
мне становится ясным, что они выбрались из-
под снега наверх, чтобы повстречаться друг с
другом. У них сейчас в такое, казалось бы, хо-
лодное время брачная пора.
Разглядываю под лупой находку. Самочки
крупнее, полнее, крыльев у них нет, на их мес-
те торчат маленькие культяпки. Самцы тонь-
ше, стройнее, подвижней, а их крылья, хотя и
немного короче тела, негодны для полета, они
узкие, кожистые, с одной едва заметной жил-
кой. Усики у моих незнакомцев настоящие му-
шиные.
Итак, находка - не зимний комарик, а какая-
то необычная зимняя мушка.
Мой улов идет успешно. Но на небо из-за
гор неожиданно надвинулись тучи, закрыли
солнце. Стало еще холоднее. Теперь минус
шесть градусов, а мушкам хоть бы что, они
бегают, резвятся. Может быть, их черная бар-
хатистая шубка улавливает тепловые лучи,
проходящие сквозь пелену облаков!
Возвращаясь обратно, я убеждаюсь, что
ниже ельников мушек нет. Насколько же они
поднимаются в горы - неизвестно.
Дома я оставляю свой улов в пробирках на
цементном полу холодного гаража. За ночь
мои пленники, наверное, застынут, заснут от
холода. Утром в гараже около десяти градусов
мороза. А мушкам ничего не сделалось, шуст-
ро ползают, резвятся. Вот холодостойкость!
Тогда я помещаю мушек в холодильник, и эта
искусственная зима для них самая подходя-
щая.
Жили мои мушки долго, но, закончив свои
дела, сначала погибли самцы, а за ними, от-
ложив яички, погибли самки. Как и следовало
ожидать, представители ледникового периода
оказались новыми для науки. Относились они
к семейству мушек Antomisidae.
МУШКИ-БЕРЕГОВУШКИ
По берегам озер, особенно мелких, засо-
ленных, с топкими берегами водятся мушки-
береговушки. Небольшие, серенькие, продол-
говатые, со слегка зеленоватыми глазами, они
не блещут внешностью. Но одна особенность
заставляет обратить на них внимание. Берего-
вушкам неведомо одиночество, они всегда
держатся большими скоплениями. Часто вся
кромка воды и мокрого ила усеяна ими. Они
копошатся плотной массой, едва ли не сопри-
касаясь друг с другом телами. В каждом скоп-
лении несколько десятков, а то и сотни тысяч
насекомых. Впрочем, кто считал: быть может,
иногда они скопляются миллионами.
Мушки легко бегают как по топкому илисто-
му берегу, так и по воде. Они все время в дви-
жении, что-то слизывают с поверхности бо-
лотной воды, наверное, бактерий, инфузорий
или водоросли, часто взлетают, садятся, сно-
ва взлетают. Кромка берега - их любимое ме-
сто, за что их и назвали береговушками. Муш-
112
т
П. Мариковский В мире насекомых
ки откладывают яички в ил, в нем развиваются
их многочисленные личинки. Здесь они пита-
ются корешками растений, водорослями.
Соленые озера - обитель береговушек. Их
особенно много возле маленьких озер с лило-
во-красной соленой водой и белоснежными,
покрытыми солями, берегами. Без них как-то и
не представляешь края озер, тростников и
буйной растительности.
После необычно многоснежной зимы и
дождливой весны 1966 года уровень воды в
Соленом озере поднялся почти на метр.
Большая вода продержалась до самой осени.
Заглянув сюда, я полюбовался синим озером,
поглядел на рои комариков-звонцов, на пауч-
ков и ящериц, которые объедались ими, на
многочисленных легкокрылых стрекоз, тогда и
вспомнил про мушек-береговушек. Я очень
удивился, не увидев их. Они куда-то исчезли.
Впрочем, что это за темные облачка на глад-
кой поверхности воды посередине маленьких
озер? Да это и есть они, береговушки! Вода
затопила илистые берега, и мушки, изменив
своим обычаям, стали собираться на чистой
воде, отказались быть береговушками, рас-
стались с землей, превратились в плавунчи-
ков. Нынешние берега, заросшие солянками,
им не понравились.
И все же кое-где по бережкам нашлись не-
большие скопления. Одно такое сборище я
вздумал сфотографировать. Задача оказалась
нелегкой. Тысячи глаз заранее замечают ме-
ня, и среди них найдутся обязательно самые
осторожные. Они не в меру чутки и взлетают
прежде времени, а за ними уже следуют все
остальные. Взлетая, мушки, наверное, подают
сигнал опасности, так как после обычного
взлета покой скопления не нарушается. Точно
такие же порядки существуют и в больших
стаях уток, гусей, антилоп, газелей, оленей и
многих других животных.
Впереди по бережку коротенькими шажка-
ми семенит трясогузка. Иногда взглянет на
меня черным глазом и... раскланяется. Трясо-
гузка ловит береговушек, и они, такие ловкие,
перед нею успевают разлететься. Иногда все
же элегантному охотнику сопутствует удача, и
трясогузка быстро-быстро склевывает добычу.
Передо мною мушки разлетаются в стороны
так же, как и перед трясогузкой, уступая доро-
гу. Когда я иду вдоль берега, меня встречает
мертвая зона.
Тогда я хитрю. Пытаюсь подкрадываться
только к маленьким группкам. Среди них, мне
кажется, меньше осторожных, подающих тре-
вогу. И верно! Мушки маленьких скоплений
доверчивей. Может быть, и трясогузка тоже
рассчитывает на таких разинь. Медленно-
медленно склоняюсь с фотоаппаратом над
мушками. Но расстояние еще велико, хороше-
го снимка не сделать. Надо становиться на
колени. Только как это сделать в жидкой гря-
зи?
Выход находится. Помогает мой неизмен-
ный спутник - посох. Положив его на грязь,
можно опереться коленом. Несколько раз
щелкает затвор. Пожалуй, хватит. Но что с мо-
им коленом! Оно в липкой черной грязи. Поло-
вина полевой сумки тоже грязная. А ноги со-
всем погрузились в жидкое черное месиво.
Пытаясь встать, завязаю еще больше. С тру-
дом освобождаюсь из плена и невольно срав-
ниваю себя с домашней мухой, попавшей на
липкую бумагу.
Теперь, скорее к воде отмываться. Непри-
ятность не такая уж и большая. Лишь бы вы-
шли снимки!
Однажды на топких и низких бережках ма-
ленького озера увидел многомиллионное ско-
пление мушек-береговушек. Сколько их было
здесь, сказать трудно. Они толпились тесными
стайками. Иногда будто кто-то их беспокоил,
они взлетали шумным облачком и почти сразу
же садились. Над ними несколько раз проле-
тали ласточки, но береговушки не взлетали,
будто знали, чем это могло кончиться.
Маленький жабенок польстился береговуш-
ками. Какая многочисленная добыча! И ринул-
ся в озеро. Но мушки резво разлетелись перед
ним, кое-кто не стал подниматься в воздух,
просто отбежал в сторону. Ничего не поймал
жабенок, всюду перед ним открывалось чистое
пространство. Зато другой оказался хитрее.
Залез в воду и, едва выглядывая из нее, за-
стыл серым комочком. Не отличишь от бугорка
земли. Изредка то одна, то другая мушка, не
разглядев опасности, садилась на затаивше-
гося охотника. Тогда изо рта жабенка мгновен-
но выскакивал липкий язык, и добыча отправ-
лялась в рот.
МУШИНЫЙ РОЙ
Каменистая пустыня возле гор Турайгыр -
самая безжизненная. Поверхность земли
плотно покрыта мелкими камешками и ровная,
как асфальт. Кустики солянки растут друг от
друга на расстоянии, будто ради того, чтобы
не мешать добывать из этой обиженной земли
влагу и скудные питательные вещества. Кое-
где высятся небольшие горки. Иногда на вер-
шине одной из них маячит одинокий пастуше-
ский столб, сложенный из камней.
Здесь царит необыкновенная тишина, по-
кой и нет следов ни человека, ни животных
Лишь изредка стремительно и торопливо про-
бежит крошечная ящерица-круглоголовка, да
крикнет тоскливо одинокая птица, случайно
залетевшая в это царство вечного покоя. Даже
вездесущих муравьев нет в этой мертвой пус-
тыне.
ИЗ
П, Мариковский В мире насекомых
Мы остановились на ровной и чистой пло-
щадке среди мелкого щебня и занялись би-
вачными делами. Вечерело. Солнце клони-
лось к горизонту. Едва мы, вскипятив чай, усе-
лись за трапезу, как над нашим биваком, над
машиной повисли небольшие черные мушки.
Они завели воздушный хоровод, повернув-
шись головками в одну сторону - на запад. Ка-
ждый участник скопления, работая крыльями,
висел в воздухе, иногда совершая резкие
броски из стороны в сторону, вниз или
вверх. Очень редко парочка мух устраивала
погоню друг за другом, вскоре же прекращая
ее и вновь повисая в воздухе.
С каждой минутой мух становилось все
больше и больше, и вот через каких-нибудь
полчаса с того момента, как я обратил на них
внимание, над нами в воздухе реяло уже не
менее тысячи черных точек.
Мой спутник не особенно сведущ в энтомо-
логии, и я, стараясь заинтересовать его тай-
нами мира насекомых, задаю бесчисленные
вопросы, требуя на них ответа.
- Почему, - спрашиваю я, - мухи собрались
к нашему биваку?
- Наверное, почуяли съедобное! - беспечно
отвечает он.
Но ведь ни одна муха не села полакомить-
ся ни сладким чаем, ни консервами, ни крош-
ками хлеба!
Тогда мухи приняли нашу машину за ло-
шадь или корову. Мухи обожают скотину.
- Но ни одна муха не села на машину, все
до единой реют в воздухе. И на нас никакого
внимания не обращают! И еще, как объяснить,
что все до единой мухи повернулись в одну
сторону, на восток? - продолжаю допытывать-
ся я, пытаясь возбудить любознательность
собеседника.
- Не нравится им, чтобы солнце било в гла-
за, вот они и повернулись от него в другую
сторону.
В этот момент, будто услышав наш разго-
вор, эскадрилья насекомых как по команде
поворачивается на северо-восток.
- Вот вам и солнце!
- Нет, не знаю, - разводит руками мой спут-
ник, - не знаю, зачем собрались мухи к нашей
машине, почему реют в воздухе, отчего все в
одну сторону повернулись, не могу догадать-
ся, сдаюсь, сами рассказывайте!
Дело очень простое,- говорю я.- Все это
сборище брачное. Наша машина среди ровной
пустыни для них - отличныйориентир. Разне-
сет, допустим, ветер мушек, будет видно по-
том, куда собираться снова. Да и спрятаться
от ветра есть где - возле машины. А головами
мухи все повернулись навстречу движению
воздуха. Хотя и кажется нам, что он неподви-
жен, в действительности он дул с востока, а
сейчас переменился, тяга воздуха чувствуется
с северо-востока. Так легче использовать
подъемную силу крыльев и парить удобней
Так же парят над землей и птицы.
Все это просто объяснить. Но вот, как ско-
пище крошечных жителей каменистой пустыни
трубит сбор, как их сигналы передаются друг
другу, какие аппаратики принимают в этом
участие - пока никто не скажет! Собрать же
такое тысячное скопление в безжизненной
пустыне не так просто...
Солнце зашло за горизонт. Постепенно по-
тухла зорька, а над нами все еще реют мухи.
Утром от них и следа не осталось. Отлета-
лись!
ИГРА МУШЕК
Этих небольших темных мушек я давно
знаю. Их много в пустыне весной и в начале
лета. Мушки хорошие, на путешественников
никогда не садятся, на пищу не лезут, в маши-
ну и в палатки не залетают. Живут сами по
себе, равнодушны к человеку. Но зато очень
любят устраивать возле машины свои беско-
нечные воздушные пляски. В ровной и одно-
образной пустыне машина и бивак являются
превосходным ориентиром для сбора, и вече-
ром они непременно слетаются к нам и роят-
ся.
Скопления этих мушек иногда бывают
очень большими, примерно несколько сотен
мушек висят в воздухе, образуя рой около пя-
ти метров высотой и метра два-три в диамет-
ре. Каждая мушка висит в воздухе, беспре-
рывно работая крыльями, иногда внезапно
совершая резкие броски из стороны в сторону
или вверх и вниз. В такое мгновение глаза не
успевают уследить за стремительным полетом
насекомого.
Сегодня в пустынных горах Архарлы, едва
мы остановились на ночлег, вскоре же поя-
вился рой знакомых мушек. На этот раз они
повисли над светлым тентом, который мы ра-
зостлали на земле рядом с машиной, намере-
ваясь растянуть над ним пологи. Тогда я заме-
тил еще одну особенность мушиного роя. Ока-
зывается, пока одни из мушек летают в возду-
хе, другие сидят на тенте, угнездившись мно-
гочисленным скоплением, но соблюдая между
собою обязательную, хотя бы и небольшую
дистанцию.
Наблюдая за мушками, мне удалось заме-
тить, что те, кто устроился на тенте, вскоре
примыкали к компании летающих роем, а те,
кто вдоволь налетался, садились на тент. Си-
дящие на тенте тоже иногда взлетали и, со-
вершив несколько резких бросков, как будто
гоняясь друг за другом, вновь возвращались
обратно. То отдыхая, то повисая в воздухе,
мушки занимались своим непонятным для ме-
ня делом.
114
П. Мариковский В мире насекомых
Непонятным потому, что я не мог разгадать
секрета полетов. Вначале я решил, что вижу
обычный брачный рой самцов, приглашавших
на свидание самок. Но все общество ретивых
летунов состояло исключительно из одних
самцов, ни одной самки среди них мне увидеть
не удалось. Ни одной!
Я привык видеть в природе строгую органи-
ческую целесообразность во всем, в том чис-
ле, и в экономной трате энергии. А здесь об-
щество самцов занималось бесконечными по-
летами, казалось, попусту расходуя свои си-
лы. Конечно, какой-то смысл был в этом скоп-
лении летающих насекомых. Но какой - оста-
лось загадкой.
УГОЛОВНАЯ ИСТОРИЯ
Девятое мая - День Победы. В городе
праздник, веселье, я же спешу на природу. На
северном берегу Капчагайского водохранили-
ща, в ста километрах от моего дома, вода под-
ступила к песчаной пустыне и намыла отлич-
ный пологий пляж. На нем масса мелких раку-
шек, следы птиц, разгуливавших по песку. На
барханах ожившая пустыня, свежая поросль
трав, яркие цветы. Обрадовавши