Author: Чудакова Н.В.
Tags: страноведение краеведение детская литература
ISBN: 5-15-000359-Х
Year: 1997
Text
Я ПОЗНАЮ
МИР «,
а познаю
МИР
Детская энциклопедия
Литература
Ж
ИЭДДТЕЛЬСТОО
МОСКВА
1997
ББК 26.89(0).
ЯН
Автор-составитель НЯ. Чудакова
Художники ЕЯ. Галъдяева, АЯ. Кардашук
Под общей редакцией ОТ. Хинн
Я познаю мир: Дет. энцикл.: Литература /
Я11 Авт.-сост. Н.В. Чудакова; Худож. Е.В. Гальдяе-
ва, АЯВ. Кардашук; Под общ. ред. О.Г. Хинн.—
М.: Издательство ACT-ЛТД, 1997—448с.
ISBN 5-15-000359-Х
Новый том познакомит вас с замечательными авто-
i рами» русскими и зарубежными, и с их не менее замеча-
тельными произведениями, отрывки из которых приве-
дены в рубрике «Листая страницы». Книга расскажет
об основных литературных жанрах, а также поможет
читателям разгадать тайны загадочных псевдонимов и
открыть для себя волшебный мир поэзии и прозы. .
ББК 26.89(0)
ISBN 5-15-000359-Х
С Издательство АСТ-ЛТД, 1997
К ЧИТАТЕЛЮ
Перед Вами — очередной том из серии «Я
познаю мир». На этот раз — о книгах. Точ-
нее — о тех, кто их пишет. Вы узнаете о пи-
сателях и поэтах, которые в разное время со-
здавали произведения для детей. Правда,
иногда бывает трудно сказать определенно,
«детская» это книга или «взрослая». Порой
взрослые и дети с одинаковым интересом чи-
тают одни и те же книги.
«Нельзя объять необъятное», — считал
один литературный герой. Пришлось согла-
ситься с ним и из целого океана, именуемого
Литературой, взять для нашей книги лишь
небольшой ручеек. Вы встретитесь в автора-
ми, чье творчество изучают в школе, а также
узнаете о тех писателях, которые не вошли
в школьную программу, но известны многим
поколениям читателей своими увлекатель-
ными книгами.
При работе над этим томом автору-со-
ставителю приходилось обращаться в самые
разные библиотеки: и в совсем маленькую —
школы №24 подмосковной Балашихи, где биб-
3
лиотекарь, кажется, знает «в лицо» каждую
книжку. И в библиотеку побольше — в клубе
микрорайона. Пришлось покопаться и в фон-
дах центральной детской библиотеки города
Балашихи — именно ее сотрудники были
главными помощниками при написании этой
книги. А на самые трудные вопросы отвечали
и предоставили автору самые редкие издания
в главной библиотеке страны — Российской
Государственной. И хотя время для библио-
тек сейчас очень трудное — ни один вопрос не
остался без ответа, и нужная книга всегда
находилась. Спасибо за это всем работникам
библиотек!
Итак, дорогой читатель, вперед — в мир
Литературы!
АЗБУКА
Слово азбука составлено из первых славян-
ских букв — аз и буки. Оно имеет несколько
значений. Во-первых, это совокупность букв,
принятых в данной письменности и располо-
женных в определенном порядке (то же, что и
алфавит). Во-вторых, — система условных
знаков (например, нотная азбука или азбука
Морзе). А еще «Азбука» (или «Букварь») —
учебник русской грамоты. Самая первая рус-
ская печатная азбука была составлена и издана
Иваном Федоровым во Львове в 1574 году —
через десять лет после того, как на Руси появи-
лась первая печатная книга. Какими были
книги до изобретения печатного станка, вы мо-
жете узнать из томов «История» и «Культу-
ра», входящих в серию «Я познаю мир».
Первый печатный учебник русской грамо-
ты состоял из двух частей. Большая была по-
5
священа изучению букв и слогов, меньшая со-
держала тексты, которые должны были читать
ученики, уже знающие грамоту. Знакомила
книга и с цифрами.
К сожалению, ученым известен лишь один
дошедший до наших дней учебник Ивана Фе-
дорова. Его в 1927 году нашел в Риме у буки-
ниста (торговца старыми книгами) выдаю-
щийся театральный и художественный дея-
тель С. П. Дягилев. Сейчас эта книга хранится
в библиотеке Гарвардского университета в
США.
Примерно с середины ХУП века входит в
употребление слово «букварь», и постепенно
так начинают именовать книгу, которую рань-
ше называли «азбукой». Букварем называют и
первый учебник российских школьников —
тот самый, по которому вы начали в школе
изучение русской грамоты. По доброй тради-
ции этот учебник выдается каждому ученику
бесплатно и остается в семье на память о пер-
вых школьных днях.
СЕРГЕЙ ТИМОФЕЕВИЧ АКСАКОВ
(1791—1859)
Гимназист младшего класса Казанской
гимназии Сережа Аксаков, открыв однажды
вечером книгу «Детское училище», прочел
сказку «Красавица и зверь». Мальчик сразу
вспомнил сказку, которую в имении деда рас-
сказывала ему ключница Пелагея. Начина-
лась ее сказка так:
«...Собрался купец за море, в тридевятое
6
Царство, в Тридесятое
государство, и гово-
рит дочерям:
— Коли вы будете
жить честно и смир-
но, то привезу вам
такие гостинцы,
какие сами захотите.
Старшая дочь по-
просила золотой
венец из каменьев
самоцветных, чтобы
было от них светло в
темную ночь, как
среди дня белого.
— Привези мне ту-
валет из хрусталю
восточного, цельного,
беспорочного,__чтоб,
глядясь в него, я не
старилась и красота
моя девичья прибав-
лялася, — попросила
средняя дочь.
А когда настал
черед младшей доче-
ри, она поклонилась
отцу в ноги и попро-
сила привезти ей...»
Конечно, многие
узнали сказку
«Аленький цвето-
чек». Возможно, кто-
то вспомнит похожую
историю из мульт-
7
фильма У. Диснея ч Красавица и чудовище»,
другие — русскую народную сказку «Фи-
нист — ясный сокол». И все будут правы, даже
те, кто вспомнит повествование древнего рим-
лянина Апулея об Амуре и Психее. Потому что
в основе этих на первый взгляд таких разных
произведений — одно: любовь, которая побеж-
дает колдовские чары. И пока будет такая лю-
бовь жить среди людей будут люди расска-
зывать о ней сказки.
Сказку ключницы Пелагеи об аленьком
цветочке прекрасный русский писатель Сер-
гей Тимофеевич Аксаков помнил всю жизнь, а
записал только за год до смерти, будучи уже
пожилым человеком. Он напечатал эту сказку
в качестве приложения к автобиографической
(то есть описывающей жизнь автора) книге
«Детские годы Багрова-внука».
Те, кто знаком с творчеством Аксакова,
считают, что главным героем его произведе-
ний является русская природа. Ей посвящены
«Записки ружейного охотника Оренбургской
губернии», «Записки об ужении рыбы», она
присутствует в «Семейной хронике» и «Дет-
ских годах Багрова-внука»... Писатель видел
природу каким-то особым, проникновенным
взглядом художника, «сердце которого откры-
то впечатлениям раннего утра, позднего вече-
ра, роскошного полдня...» .
Вслед за Аксаковым пошли в мир природы
Л .Н. Толстой и И.С. Тургенев, М.М. Пришвин и
В.В. Бианки, К.Г. Паустовский и И.В. Соко-
лов-Микитов. А с ними — тысячи, миллионы
читателей их замечательных книг.
8
’ Ал. АЛТАЕВ е‘
(1872—1959)
В семье актера В.Д. Рокотова родилась дочь
Маргарита. Отец — между прочим, потомок
знаменитого живописца Ф.П. Рокотова — ски-
тался с семьей по России. Дочь переписывала
роли для актеров его любительской труппы.
Потом она училась в Петербурге на педагоги-
ческих курсах и в рисовальной школе. Но
влекла ее Литература — девушке было семнад-
цать лет, когда напечатали первое ее произве-
дение.
В 1893 году Маргарита Рокотова вышла
замуж и стала Ямщиковой. Через год у нее ро-
дилась дочь Людмила...
« А почему рассказ о Маргарите Ямщиковой
помещен в статью об Ал. Алтаеве?» — спросит
читатель. А потому, что Ал. Алтаев — псевдо-
ним (вымышленное имя) писательницы Мар-
гариты Владимировны Ямщиковой. Именно
этим псевдонимом подписано большинство ее
книг. Ею созданы биографии (жизнеописа-
ния) выдающихся людей — Рафаэля и Леонар-
до, Микеланджело и Брюллова, Глинки И Бет-
ховена, Тургенева и Лермонтова... Писала она
" исторические романы и мемуары (воспомина-
ния) о людях искусства, с которыми ей дове-
лось встречаться.
ЧастЬ на титульном листе книги рядом с
именем «Ал. Алтаев» можно встретить еще
одно — «Арт. Феличе». Это тоже псевдоним.
Людмила, дочь писательницы, выросла и
стала соавтором своей матери.
9
Листая страницы...
Восемь лет подряд по четвергам М.В. Ям-
щикова встречалась с сыном скульптора
П. К. Клодта, который рассказывал ей о своем
отце. Так постепенно собралось повествова-
ние «Клодтовские четверги». В свое время
П.К. Клодт работал над памятником И.А. Кры-
лову. Вот рассказ об этом.
Не помню точно, сколько времени он рабо-
тал над моделью, но статуя была окончена в
тысяча восемьсот пятьдесят пятом году. Рису-
нок модели, который нужно было представить
для утверждения государю и академическому
совету, ему делал Агин, блестящий рисоваль-
щик, как раньше аничковских лошадей делал
Карл Павлович Брюллов. Поэтому Агин чуть
не дневал и ночевал тогда у нас, зарисовывая
с натуры набранных отцом животных. Эти жи-
вотные жили у нас как члены семьи. И чего-
чего только не было в обширных мастерских
отца! Они наполнялись сплошным ревом,
воем, блеяньем, писком. Из царской охоты
прислали волка; из Новгородской губернии, от
дяди, — медведя с двумя медвежатами; ху-
дожник Боголюбов подарил маленькую, забав-
ную макаку с острова Мадеры. Отец добавил
эти персонажи журавлем, ослом, лисицей и
овцой с ягнятами...
— А медведь? — спросила я. — Вы хотели
рассказать про шалости медведя.
10
— Пожалуй, это была самая забавная
штука из всех, которые проделал наш мишка.
Зимними сумерками отец кончил лепить и за-
крыл работу мокрыми тряпками. Арсений
запер на ночь некоторых из обитателей «зве-
ринца»; другие и сами убрались на покой; за-
снул на подстилке рядом с собаками Воля
(волк — Ред.), спала на мягком тюфячке и
обезьянка, и только один косолапый, как-то
позабытый, притаился за ящиками и ждал,
когда Арсений уйдет из мастерской. Едва
шаги старика стихли, мишка вылез из засады,
осторожно забрался на громадный стол, тя-
нувшийся под окнами, вдоль стены, и стал
размышлять. В окна мастерской, поднимав-
шиеся невысоко над тротуаром, смотрела лун-
ная ночь. Снег искрился; виднелась бесконеч-
ная гладь Невы. Вспомнил ли медведь прогул-
ки на свободе в родных лесах, захотел ли вы-
кинуть новую проказу, но он встал на задние
лапы, попробовал достать большую, широкую
форточку, убедился, что она не заперта, и, от-
крыв ее, вылез на улицу...
11
Ночьбыла звездная, аНеваискрилась се-
ребром. На снегу реки чернели вехи — кро-
шечные елочки мостков. В синем свете мороз-
ной ночи черной глыбой на просторе Невы вы-
делялся мишка. В это время по мосткам шел,
возвращаясь с работы, один из маляров, жив-
ших недалеко от академии. Он принял медведя
издалека за собаку и ласково к себе поманил.
Но когда мишка поднялся , на задние лапы и
доверчиво пошед за парнем, тот ясно разгля-
дел медведя. Его ноги точно приросли ко льду.
Дрожа всем телом, он рванулся и пустился бе-
жать от страшного зверя... Л мишка, думая,
что маляр с ним играет, весело побежал сзади.
Чем больше припускал шагу маляр, тем бы-
стрее бежал медведь. В нашем доме он привык
к теплу, ласке, людским голосам и, очутив-
шись на свободе, успел и озябнуть, и соску-
читься по друзьям-людям и теперь был рад
ласковому зову парня. Маляр стремглав вле-
тел в квартиру артели; бледный, дрожащий, с
выпученными глазами, бросился он на лавку
и закричал, задыхаясь: «Ребята... за мной...
медведь...» Вслед за ним мохнатым комом вва-
лился мишка, весь в снегу, с веселым, радост-
ным ревом... Маляры, часто работавшие в ака-
демии, хорошо знали отцовский зверинец и,
увидев Топтыгина, расхохотались: «Да ведь
это клодтовский Михайло Иваныч! А тебе и
невдомек, спужался, глупый! Вот что зна-
чит — новый, только что из деревни, — баро-
нова мишку и не знает!» И они наперебой стали
угощать медведя: кто сахаром, кто патокой... А
мы в это время теряли голову в поисках, и ка-
12
кова была радость, когда маляры привели к
нам мишку обратно!..
Из книги Ал. Алтаева .
^Памятные встречи*
ГАНС ХРИСТИАН АНДЕРСЕН
(1805—1875)
Когда наш герой появился на свет в малень-
ком датском городке Оденсе, гадалка предска-
зала, что ему суждено прославить свою роди-
ну. Так оно и вышло — но значительно позд-
нее. А пока до мировой славы было еще очень
далеко...
В детстве он мечтал стать актером, сочинял
пьесы для театра, мастерил кукол. Сам Андер-
сен вспоминал об этом так: «Ежедневно я шил
куклам новые наряды, а чтобы добыть для
этого пестрых тряпок, ходил по магазинам и
выпрашивал образчики материй и пестрых
лент. Фантазия моя была до того поглощена
кукольными нарядами, что я часто останавли-
вался на улице и рассматривал богатых ба-
рынь, разряженных в шелк и бархат, пред-
ставляя себе, сколько королевских мантий,
шлейфов и рыцарских костюмов мог бы вы-
кроить из этих одежд. Мысленно я уже видел
эти наряды у себя под ножницами...»
Потом его обуяла жажда странствий. Двад-
цать девять раз покидал он пределы родной
страны, отправляясь в путешествия. Теперь он
был известен не только в родном Оденсе. Рас-
сказывают, что, будучи в Шотландии, он
забыл в гостинице трость. Хозяин привязал к
13
ней записку с адресом: «Датскому писателю
Гансу Христиану Андерсену». И, представьте
себе, на почте приняли трость и доставили рас-
сеянному хозяину.
Автобиографию (описание собственной
жизни) Андерсен назвал «Сказка моей
жизни». Пожалуй, точнее не скажешь. Но не
только жизнь самого писателя была сказкой.
Любое существо, любой предмет или явление
рассказывали ему свою историю, а он переска-
зывал ее своим читателям. Г. X. Андерсен
много взял из устного народного творчества,
но еще больше придумал сам. В его книгах мы
встречаемся со Штопальной иглой, Репейни-
ком, Навозным жуком. Воротничком и даже с
Тетушкой зубной болью. Мы печалимся вместе
14
с Элизой о ее братьях-лебедях, смеемся над
Голым королем и сочувствуем Свинопасу, ко*
торый и не свинопас вовсе, а принц.
Одна из любимых героинь писателя — Ру-
салочка — стала символом датской столицы и
уже много лет сидит на берегу моря и смотрит
вдаль...
Ганс Христиан Андерсен был в жизни очень
одиноким человеком. Он не обзавелся семьей,
друзей у него тоже было немного. Зато очень
много читателей — и совсем юных, и взрос-
лых. А день его рождения — 2 апреля — отме-
чается ежегодно как Международный день
детской книги.
Листая страницы...
КАПЛЯ ВОДЫ
Вы, конечно, видали увеличительное стек-
ло — круглое, выпуклое, через которое все
вещи кажутся во сто раз больше, чем они на
самом деле? Если через него поглядеть на
каплю воды, взятую где-нибудь из пруда, то
увидишь целые тысячи диковинных зверю-
шек, которых вообще никогда не видно в воде,
хотя они там, конечно, есть. Смотришь на
каплю такой воды, а перед тобой, ни дать ни
взять, целая тарелка живых креветок, кото-
рые прыгают, копошатся, хлопочут, откусы-
вая друг у друга то переднюю ножку, то зад-
нюю, то тут уголок, то там кончик, и при этом
радуются и веселятся по-своему!
15
Жил-был один старик, которого все звали
Копун Хлопотун, — такое уж у него было имя.
Он вечно копался и хлопотал над всякою
вещью, желая извлечь из нее все, что только
вообще можно. А нельзя было достигнуть этого
простым путем — прибегал к колдовству.
Вот сидит он раз да смотрит через увеличи-
тельное стекло на каплю воды, взятой прямо
из лужи. Батюшки мои, как эти зверюшки ко-
пошились и хлопотали тут! Их были тысячи, и
все они прыгали, скакали, кусались, щипа-
лись и пожирали друг друга!
— Но ведь это отвратительно! — вскричал
старый Копун Хлопотун. — Нельзя ли йх как-
нибудь умиротворить, ввести у них порядок,
чтобы всякий знал свое место и свои права?
Думал-думал старик, а все ничего приду-
мать не мог. Пришлось прибегнуть к кол-
довству.
— Надо их окрасить, чтобы они больше бро-
сались в глаза! — сказал он и чуть капнул на
них какою-то жидкостью вроде красного вина;
но это было не вино, а ведьмина кровь самого
первого сорта. Все диковинные зверюшки
вдруг приняли красноватый оттенок, и каплю
воды можно было теперь принять за целый
город, кишевший голыми дикарями.
— Что у тебя тут? — спросил старика дру-
гой колдун, без имени, — этим-то он как раз и
отличался.
— А вот угадай! — отозвался Копун Хлопо-
тун. — Угадаешь — я подарю тебе эту штуку.
Но угадать не так-то легко, если не знаешь, в
чем дело!
Колдун без имени поглядел в увеличитель-
ное стекло. Право, перед ним был целый город,
16
кишевшийлюдьми, но все они бегали наги-
шом! Ужас что такое! А еще ужаснее было то,
что они немилосердно толкались, щипались,
кусались и рвали друг друга в клочья! Кто был
внизу — непременно выбивался наверх, кто
был наверху — попадал вниз.
— Гляди, гляди! Вон у того нога длиннее
моей! Долой ее! А вот у этого крошечная
шишка за ухом, крошечная, невинная шишка,
но ему от нее больно, так пусть будет еще боль-
нее!
И они кусали беднягу, рвали на части и по-
жирали за то, что у него была крошечная
шишка. Смотрят, кто-нибудь сидит себе смир-
но, как красная девица, никого не трогает,
лишь бы и его не трогали, так нет, давай его
тормошить, таскать, теребить, пока от него не
останется и следа!
— Ужасно забавно! — сказал колдун без
имени.
— Ну, а что это такое, по-твоему? Можешь
угадать? — спросил Копун Хлопотун.
— Тут и угадывать нечего! Сразу видно! —
отвечал тот. — Это Копенгаген или другой
какой-нибудь большой город, они все ведь по-
хожи один на другой!.. Это большой город!
— Это капля воды из лужи! — промолвил
Копун Хлопотун.
Из книги Г. X. Андерсена
«Сказки и истории*
АННОТАЦИЯ
Есть в латинском языке слово annotatio —
замечание. Откройте любую современную
17
книгу: как правило, на обороте титульного
(заглавного) листа вы увидите рядом с выход-
ными данными (сведениями о месте и времени
издания, количестве страниц и т.п.) аннота-
цию. Это краткое изложение содержания
книги, помогающее читателю или покупателю
лучше ориентироваться в океане современных
печатных изданий.
Вот аннотация одной из книг: «Прекрас-
ный мир королей и шутов, романтические ис-
тории о рыцарях и викингах, приключения и
путешествия ждут вас на страницах этой
книги». Не правда ли, сразу захотелось позна-
комиться с этой книгой?..
За чем же дело стало? Отправляемся в биб-
лиотеку и просим книгу «Пэк с холмов», вы-
пущенную издательством ACT в 1996 году. На-
писал ее прекрасный английский писатель Ре-
дьярд Киплинг, перевела с английского
И. Г. Гурова, а оформил художник А. В. Кар-
дашук.
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ АПУХТИН
(1840—1893)
Не так давно на реке Фонтанке в Петербурге
соорудили памятник чижику-пыжику из зна-
комой многим песенки *Чижик-пыжик, где
ты был...*. Но мало кому известно, что эта
песенка сначала была дразнилкой: чижиками
называли воспитанников Петербургского учи-
лища правоведения, где учился и Алексей
Апухтин, сын орловского дворянина.
Первые стихи Апухтина были напечатаны,
когда их четырнадцатилетний автор ещеучил-
18
ея на правоведа. В
1859 г. при содейст-
вии И. С. Тургенева
стихотворения моло-
дого поэта появились
в журнале «Совре-
менник». Затем был
почти двадцатилет-
ний перерыв, хотя
стихи Апухтина были
известны любителям
поэзии и возбуждали
огромный интерес.
Писал Алексей Апух-
тин лирические
стихи — о любви, о
природе. Писал эпи-
граммы (короткие са-
тирические стихи) и
пародии (юмористи-
ческие подражания
другим авторам). Но
настоящая извест-
ность пришла к поэту
в зрелые годы. Про-
славиться ему помог
друг и однокашник,
великий русский
композитор Петр
Ильич Чайковский,
который тоже был
«чижиком» —воспи-
танником училища
правоведения. Чай-
ковский положил на
музыку многие стихи
19
Апухтина. Романсы Чайковского и других
композиторов, автором слов которых является
Алексей Николаевич Апухтин, до сих пор ис-
полняются русскими певцами.
ПРОСЕЛОК
Листая страницы...
По Рус£ великой, без конца, без кроя.
Тянется дорожка, Узкая, кривая,
Чрез леса да реки, по степям, по нивам.
Все бежит куда-то шагом торопливым,
И чудес хоть мало встретишь той дорогой,
Но мне мил и близок вид ее убогой.
Утро ли займется н£ небе румяном —
Вся она росою блещет под туманом;
Ветерок разносит из поляны сонной
Скошенного сена запах благовонный;
Все молчит, все дремлет — в утреннем покое
Только ржи мелькает море золотое,
Да куда ни глянешь освеженным взором.
Отовсюду веет тишью и простором.
На гору ль въезжаешь — за горой селенье
С церковью зеленой видно в отдаленьи.
Вот и деревенька, барский дом повыше. ••
Покосились набок сломанные крыши.
Ни садов, ни речки; в роще невысокой
Липа да орешник разрослись широко,
А вдали, над прудом, высится плотина...
Бедная картина! Милая картина!
А. Н. Апухтин
20
ВЛАДИМИР КЛАВДИЕВИЧ АРСЕНЬЕВ
(1872—1930)
В 1899 году молодой офицер Владимир Ар-
сеньев прибыл на Дальний Восток. Край этот
в то время почти не был исследован. Населяли
его в основном охотники и искатели женьше-
ня — корня жизни. Считалось, что этот ко-
рень, найти который в тайге труднее, чем зо-
лото, излечивает очень многие болезни. Пото-
му и пробирались таежными тропами купцы,
которые за бесценок скупали у местных жите-
лей и женьшень, и шкурки таежных зверей —
«мягкое золото». Купцы богатели, а те, кто по-
могал цм копить богатство, жили в нищете.
Арсеньев полюбил дикую дальневосточную
приводу, подружился с таежным следопытом
Дереу У зала, который стал его проводником в
уссурийской тайге. Об их совместном путеше-
ствии и приключениях вы можете узнать из
интересной книги «Дереу Узала».
Исследователь Дальнего Востока, этнограф
и писатель, Владимир Клавдиевич Арсеньев
21
написал много книг о своем любимом крае —
Дальнем Востоке. Но одна задуманная им
книга, к сожалению, так и осталась ненапи-
санной. Сильный, выносливый, отчаянно
храбрый писатель-путешественник хотел на-
писать «учебник» для начинающих путешест-
венников.
Что делать, если ты заблудился? Как не по-
гибнуть от голода? Как действовать во время
лесного пожара или наводнения?.. На все эти
вопросы собирался дать ответы своим читате-
лям Арсеньев, используя собственный бога-
тый опыт.
Ему не удалось осуществить этот замысел.
Книги о том, как выжить в трудных походных
условиях, написали другие — возможно, вдох-
новленные прекрасными произведениями
Владимира Клавдиевича Арсеньева.
Листая страницы...
ЛЕСНОЙ ЛАКОМКА
Однажды мы шли по тропе сквозь тайгу.
Вдруг до нас донеслись какие-то странные
звуки — не то вой, не то визг, не то ворчанье.
Мой проводник придержал меня за рукав, при-
слушался и сказал:
— Медведь!
Мы тихонько пошли вперед и скоро увиде-
ли виновника шума.
Молодой медведь возился у большой липы.
Она росла вплотную около скалы.
22
С первого взгляда я понял, в чем дело: мед-
ведь добывал из дупла мед. Он стоял на задних
лапах и тянулся к улью. Протиснуть лапу в
I дупло ему мешали камни. Медведь ворчал и
• тряс дерево изо всей силы. Вокруг улья вились
пчелы и жалили медведя в голову. Он тер
•' морду лапами, кричал тоненьким голосом, ва-
X лялся по земле, но затем вновь принимался за
- ту же работу. Смотреть на его уловки было
очень смешно.
Наконец он утомился, сел на землю и, рас-
крыв рот, уставился на дерево, видимо, что-то
соображая. Затем вдруг поднялся, быстро под-
бежал к липе и полез на ее вершину.
Взобравшись наверх, медведь протиснулся
между скалой и деревом и, упершись лапами
L в камни, начал сильно давить на дерево спи-
1’ ЙОЙ.
Дерево немного подалось. Но, видимо,
спине было больно. Тогда медведь переменил
положение и, упершись спиной в скалу, стал
давить на дерево лапами. Липа затрещала и
рухнула на землю. Этого только и надо было
медведю.
23
Теперь оставалось разломать дупло и до-
быть соты. I: : - ' \-
W ^E^ hi^ko хитрый^ ©казал мой про-
воднику нй(о его гоняй^ ^екбрц^й» мед
куШай. — Ион крикнул медведю:-*-Тебе как
можнОчужой мед во^ваЙ!.<: ;
Медведь, увидёвнас^побежал и быстро
исчез за скалою.. ; v? \ /
— Надо его пугай,Ш-сказал цхотник и вы-
стрелил в воздух. ’ *
Услышав выстрел, мои товарищи пришли
узнать, в чем дело.
Для добычи меда мы оставили двух стрел-
ков, а сами пошли дальше. Надо было сперва
дать пчелам успокоиться, а затем уморить их
дымом и собрать мед. Если бы этого не сделали
мы, то все равно весь мед съел бы медведь.
Через час охотники за пчелами догнали нас
и принесли с собой целое ведро хорошего меда.
Из книги В. К. Арсеньева
«Встречи в тайге»
ВИКТОР ПЕТРОВИЧ АСТАФЬЕВ
(р. 1924)
Однажды читательница задала известному
русскому писателю Виктору Петровичу Аста*
фьеву вопрос: «Как возникают сюжеты (то
есть событие или ряд событий) ваших произве-
дений — случайно или вы их ищете в жизни?»
Писатель ответил: «Сюжет — не грибы, и ис-
кать его для меня, например, дело бесполез-
ное. Чаще всего сюжет, если можно так выра-
зиться, сам меня находит. Мои сюжеты чаще
24
всего приходят из воспоминаний, то есть из тех
времен, когда я писателем не был и не знал,
что им буду, и «сюжетов» искать не мог...»
Виктору Астафьеву есть что вспомнить о
собственной жизни. Детство его было очень
трудным. Мать утонула в Енисее, когда маль-
чику было всего семь лет, и «поднимали» его
бабушка с дедом в далеком красноярскбм селе.
Все было в жизни Вити: болезни, голод, обиды,
но были и радости. Радостями он обязан в пер-
вую очередь бабушке, которая, порой выбива-
ясь из сил, старалась, чтобы ее сиротинушке-
внуку жилось «не хуже других».
Пришлось будущему писателю испытать и
горькую долю беспризорника, и пожить в дет-
ском доме. Здесь, кстати, он впервые «опробо-
вал перо» — его сочинение было признано луч-
шим в школе.
На войну Виктор Астафьев попал девять-
надцатилетним юношей — в 1943 году. Был
дважды ранен, контужен. После войны сменил
много разных профессий, пока не напечатал в
1951 году в газете «Чусовской рабочий» свой
25
первыйрассказ. Рассказ назывался «Граждан-
ский человек». Так Виктор Астафьев стал пи-
сателем.
Один из критиков сказал, что главное в
книгах Виктора Петровича Астафьева — «раз-
мышление о нашей жизни, о назначении чело-
века на земле и в обществе... о народном рус-
ском характере». И добавил, что по натуре
своей он — «поэт человечности*.
Листая страницы.
«Последний поклон» — автобиографичес-
кие рассказы о детстве писателя.
...По сено у нас ездят далеко. Покосов возле
села нет. Наше село средь увалов и скал стоит.
Покосы на Фокинской речке, на Малой и Боль-
шой Слизневке. А наш покос на Манской
речке. Манская речка впадает в реку Ману,
Мана — в Енисей. Мы летом были с Алешкой
(двоюродный брат героя, глухонемой. — Ред.)
на покосе, ловили хариусов на речке, гребли
сено, купались. Зимой мы на покосе никогда
не были. Далеко и морозно. Какой он, покос,
зимою? Кто там живет? Зайцы живут, лисы
живут. И медведи живут. Они караулят наше
сено и не пускают к нему диких коз. Если козы
съедят зарод (заготовленное сено. — Ред.}, что
тогда останется корове? Но медведь их не пус-
кает к зароду. Да и увезем мы сено. Сложим на
сани в болыпой-болыпой воз, до неба, и увезем.
26
Я буду сидеть на самом высоком возу, и Алеш-
ка тоже. А дедушка и Кольча-младший (дядя
героя. — Ред.) будут идти сзади, курить, на ло-
шадей покрикивать.
Мы едем по сено. Едем, едем, едем...
— Бр-р-рам! — повалился я с воза, подско-
чил, во что-то головой торнулся, аж искры из
глаз брызнули. Но надо мной должно быть
небо, как же так?
Я поднял голову — а вместо неба — щеляс-
тый потолок, вместо саней — горячая русская
печка, и никакого воза, никакого сена. Бабуш-
ка в кути уронила пустую подойницу, я с пере-
пугу треснулся башкой об потолок. Бабушка
клянет кошку — всегда у нее кошка во всем
виновата.
Я с печки долой, заглянул в горницу — кро-
вать Кольчи-младшего закинута одеялом. Я на
полати — деда нету. Глянул на вешалку — дох
нету. И понял все. И запел. Бабушка занима-
лась своими делами, гремела кринками, не
слышала.
Я поддал громче — никакого толку. Тогда
я кинулся на печку, ткнул сердито Алешку ку-
лаком. Qp с минуту пялился на меня.
— Ме-ме-ме! — показал я ему язык и еще
свистнул: мол, наших нету, уехали.
И Алешка тоже ударился в голос. Ревел он
протяжно, басовито: «Бу-бу-бу-у!»
— Ий-я вот вам поору! — наконец не выдер-
жала бабушка. — Ишь чего удумали! По сено
ехать! Сопли-то к полозьям приморозите, кто
отдирать будет?
— А зачем тогда сулили-и-и?
27
Алейка подаерживаетМс^Я.тянет: «Бу-у-у!»
Бабушка снованеобращает на нас внимания,
a й слезь! йа исходе... ' А
Из книги ВЛ. Астафьева
4 «Последний поклон»
АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ АФАНАСЬЕВ
(1826—1871)
«Сказки Афанасьева» — так чаще всего на-
зывают этот сборник, хотя на самом деле он
озаглавлен «Народные русские сказки». Со-
ставил его Александр Николаевич Афана-
сьев — историк, литературовед, знаток устно-
го народного творчества.
Родился он в Богучаре Воронежской губер-
нии. Сначала пошел по стопам отца — судей-
ского чиновника — и поступил на юридичес-
кий факультет Московского университета. Ув-
лекся историей и этнографией (наука, изучаю-
щая происхождение и обычаи разных на-
родов).
Стояла когда-то в Москве Сухаревская
башня, а у ее подножия шумел знаменитый
толкучий рынок. Любил Афанасьев нокопать-
ся в развалах старых книг и рукописей. Посте-
пенно у него собралась прекрасная библио-
тека.
После окончания университета Александр
Николаевич служил в архиве Русского геогра-
фического общества, редактировал журнал
«Библиографические записки». Но главным
трудом его жизни стало трехтомное собрание
сказок. Сам Афанасьев не был собирателем
28
сказок — лично им записанных произведений
народного творчества в сборнике не более де-
сятка. Он использовал материалы, уже собран-
ные другими учеными. Например, писатель и
лексикограф (ученый, изучающий словарный
состав языка) В. И. Даль передал ему 150 ска-
зок. Всего же их в сборнике около 640.
С 1855 года начало выходить первое изда-
ние афанасьевского собрания сказок, печата-
лось оно «выпусками» (небольшими книжка-
ми), к 1863 году к читателям пришло восемь
выпусков. А второе издание в четырех томах
(три тома сказок и том примечаний) вышло в
свет уже после смерти составителя — в 1873
году.
Во втором издании сказки классифицирова-
• ны (расположены в определенном порядке): о
i животных, волшебные, бытовые сказки. Афа-
насьевская классификация сказок была при-
нята учеными, стала международной и приме-
няется до сих пор.
Сборник «Народные русские сказки» —
одно из главных сокровищ нашей культуры.
Сказки из этого сборника переведены на мно-
гие языки и пользуются мировой известнос-
тью.
В заключение скажем, что сам составитель
отобрал из своего собрания 88 сказок специ-
ально для детей. Они также неоднократно из-
давались и в нашей стране, и за рубежом.
29
Листал страницы.
Вот сказка из афанасьевского сборника. Не
напомнит ли она вам другую сказку, написан-
ную великим писателем? Проверьте себя!
ЖАДНАЯ СТАРУХА
Жил старик со старухою; пошел в лес дрова
рубить. Сыскал старое дерево, поднял топор и
стал рубить. Говорит ему дерево:
— Не руби меня, мужичок! Что тебе надо,
все сделаю.
— Ну, сделай, чтобы я богат был.
— Ладно, ступай домой, всего у тебя вдо-
воль будет.
Воротился старик домой — изба новая,
словно чаша полная, денег куры не клюют,
хлеба на десятки лет хватит, а что коров, ло-
шадей, овец — в три дня не сосчитать!
— Ах, старик, откуда все это? — спрашива-
ет старуха.
— Да вот, жена, я такое дерево нашел —
что ни пожелай, то и сделает.
Пожили с месяц. Приелось старухе богатое
житье, говорит старику:
— Хоть живем мы богато, да что в этом
толку, коли люди нас не почитают! Захочет
бурмистр, и тебя, и меня на работу погонит; а
придерется, так и палками накажет. Ступай к
дереву, проси, чтоб ты бурмистром был.
30
, Взял старик топор,
пошел к дереву и хочет
под самый корень ру-
бить.
— Что тебе надо? —
> спрашивает дерево.
— Сделай, чтобы я
бурмистром был.
— Хорошо, ступай с
Богом!
Воротился домой, а
. его уж давно солдаты
дожидают:
» — Где ты, — закри-
у чали, — старый черт,
шатаешься? Отводи
скорей нам квартиру,
да чтоб хорошая была.
Ну-ну, поворачивайся!
л А сами тесаками его
по горбу да по горбу.
Видит старуха, что и
бурмистру не всегда
честь, и говорит ста-
рику:
— Что за корысть
J быть бурмистровой
f женою! Вот тебя солда-
' ты прибили, а уж о ба-
рине и говорить нечего:
р что захочет, то и сдела-
ет. Ступай-ка ты к де-
реву да проси, чтоб сде-
лало тебя барином, а
меня барыней.
31
Взял старик топор, пошел к дереву, хочет
опятьрубить; дерево спрашивает:
— Что тебе надо, старичок?
— Сделай меня барином, а старуху бары*
ней.
— Хорошо, ступай с Богом!
Пожила старуха в барстве, захотелось ей
большего, говорит старику:
— Что за корысть, что я барыня! Вот кабы
ты был полковником» а я полковницей — иное
дело, все бы нам завидовали.
Погнала старица снова к дереву: взял он
топор, пришел и собирается рубить. Спраши-
вает его дерево:
— Что тебе надобно?
— Сделай меня полковником, а старуху
полковницей.
— Хорошо, ступай с Богом!
Воротился старик домой, а его полковни-
ком пожаловали.
Прошло несколько времени, говорит ему
старуха:
— Велико ли дело — полковник! Генерал
захочет, под арест посадит. Ступай к дереву,
проси, чтобы сделало тебя генералом, а меня
генеральшею.
Пошел старик к дереву, хочет топором ру-
бить.
— Что тебе надобно? — спрашивает дерево.
— Сделай меня генералом, а старуху гене-
ральшею. !
— Хорошо, иди с Богом!
Воротился старик домой, а его в генералы
произвели.
Опять прошло несколько времени, наску-
32
4ило старухе быть генеральшею, говорит она
старику:
— Велико ли дело — генерал! Государь за-
хочет, в Сибирь сошлет. Ступай к дереву,
проси, чтобы сделало тебя царем, а меня цари-
цею.
Пришел старик к дереву, хочет топором ру-
бить.
— Что тебе надобно? — спрашивает дерево.
— Сделай меня царем, а старуху царицею.
-т- Хорошо, иди с Богом!
Воротился старик домой, а за ним уж послы
приехали:
Государь-де помер, тебя на его место вы-
брали.
Не много пришлось старику со старухой на-
царствовать; показалось старухе мало быть ца-
рицею, позвала старика и говорит ему:
— Велико ли дело — царь! Бог захочет,
смерть нашлет, и запрячут тебя в сырую
землю. Ступай-ка ты к дереву да проси, чтобы
сделало нас богами.
Пошел старик к дереву. Как услыхало оно
эти безумные речи, зашумело листьями и в
ответ старику молвило:
— Будь же ты медведем, а твоя жена медве-
дицей.
В ту же минуту старик обратился медведем,
а старуха — медведицей и побежали в лес.
2—255
33
АННА АНДРЕЕВНА АХМАТОВА
(1889—1966)
Родившуюся в Одессе Аню Горенко в годо-
валом возрасте привезли в Царское Село. В
автобиографии, написанной в конце жизни,
Анна Андреевна рассказывала: «Мои первые
воспоминания — царскосельские: зеленое
сырое великолепие парков, выгон, куда меня
водила няня, ипподром, где скакали малень-
кие пестрые лошадки, старый вокзал...» Сей-
час уже нет ни выгона, ни ипподрома, а вокзал
восстановлен из руин после Великой Отечест-
венной войны.
Читать девочка училась по «Азбуке» Льва
Толстого. В пять лет, слушая, как учительни-
ца занимается со старшими детьми, заговори-
ла цо-французски. Стихи она начала писать в
одиннадцать.
Дом, где жила семья Горенко, стоял на ок-
раине Царского Села, а Мариинская гимна-
зия, где Анна училась, — в самом центре го-
рода. Ежедневный путь в школу и из школы
пролегал по улицам, засаженным липами.
Липа и по сей день — главное дерево Царского
Села.
В ремешках пенал и книги были,
Возвращалась я домой из школы.
Эти липы, верно, не забыли
Нашей встречи, мальчик мой веселый.
Так Анна Андреевна вспоминала свою
встречу с поэтом (а тогда — гимназистом)
Николаем Гумилевым, своим будущим
мужем.
34
«Стихи начались для меня не с Пушкина и
Лермонтова, а с Державина («На рождение
порфироносного отрока») и Некрасова
(«Мороз, Красный нос»)», — вспоминала Ах-
матова. Но Царское Село — это прежде всего
Пушкин. Анна Андреевна серьезно изучала
его жизнь и творчество, писала литературовед-
ческие статьи. Одно из первых ее напечатан-
ных стихотворений тоже посвящено великому
: поэту:
Смуглый отрок бродил по аллеям,
У озерных грустил берегов,
~ И столетие мы лелеем
Еле слышный шелест шагов...
В 1905 году родители Анны расстались,
мать увезла детей из Царского Села.
...Анна Горенко под псевдонимом Ахмато-
' ва стала всемирно известным поэтом. Класси-
i ческая строгость ее стихов, их ясность, редкое
чувство гармонии ставят Ахматову в число вы-
дающихся мастеров поэзии XX века. Ее стихи
переведены на все основные языки. Она и сама
много работала над переводами. Ахматова
была избрана почетным доктором литературы
Оксфордского университета. Ей присудили
международную поэтическую премию. Но эти
награды и признание пришли к ней, к сожале-
нию, в. последние годы жизни...
А в 1921 году в Царском Селе она записала
такие строки:
Здесь столько лир повешено на ветки,
Но и моей как будто место есть...
Лира — один из древнейших музыкальных
инструментов, со времен древнегреческого
Орфея считается обязательной принадлежнос-
тью поэта...
Листая страницы...
В Царскосельском Екатерининском парке
есть прекрасная статуя-фонтан «Молочница»
(«Девушка с кувшином»). Вот как писал о ней
А. С. Пушкин:
Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила. .,
Дева печально сидит, праздный держа черепок.
Чудо! Не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой;
Дева над вечной струей, вечно печальна сидит.
А вот как вспоминала о статуе в 1916 году
в Севастополе Анна Ахматова:
36
Уже кленовые листы
На пруд слетают лебединый,
И окровавленны кусты
Неспешно зреющей рябины,
И ослепительно стройна,
Поджав незябнущие ноги,
На камне северном она
Сидит и смотрит на дороги.
Я чувствовала смутный страх
Пред этой девушкой воспетой.
Играли на ее плечах
Лучи скудеющего света.
И как могла я ей простить
Восторг твоей хвалы влюбленной. ••
Смотри, ей весело грустить,
Такой нарядно обнаженной.
Оба стихотворения озаглавлены одинако-
во — «Царскосельская статуя*.
ПАВЕЛ ПЕТРОВИЧ БАЖОВ
(1879—1950)
Этот человек стал писателем в более чем
зрелом возрасте. Когда был опубликован пер-
вый сказ Бажова — «Дорогое имечко», — ав-
тору исполнилось пятьдесят семь лет. За пле-
чами была долгая жизнь, богатая событиями.
Родился Павел Петрович Бажов в семье
мастера, работавшего на горном заводе под
Екатеринбургом. Мальчику повезло с учите-
лем словесности. Тот сам любил русскую лите-
37
ратуру и передал эту любовь своим ученикам.
Десятилетний Бажов знал наизусть весь
школьный сборник стихов Н. А. Некрасова.
Павел Бажов мог стать священником — он
окончил Пермскую духовную семинарию. Но
стал учителем русского языка, преподавал
сначала в Екатеринбурге, потом в Камышлове.
Мирное течение жизни нарушила револю-
ция. В гражданскую войну Бажов воевал в
Красной Армии, был в плену у белых, а после
побега — в отряде красных партизан. После
войны занялся журналистикой.
Смолоду интересовался Бажов уральским
фольклором (устным народным творчеством),
изучал народную мудрость. Ему были знако-
мы «тайные сказы» — устные предания, в ко-
38
торых сказка причудливо переплеталась с ре-
альной жизнью. Свои литературные произве-
дения Бажов тоже назвал сказами. В сказах
этих действуют обыкновенные земные люди —
такие, как Данила-мастер, старик Кокованя,
девочка Даренка. А рядом с ними — сказочные
Медной горы Хозяйка, Великий Полоз, Огне-
вушка-Поскакушка. Рассказывает Бажов
своим читателям о нелегком труде на горных
заводах, о радости творчества, о бережном от-
ношении к природе.
Перед Великой Отечественной войной, в
1939 году, была напечатана книга сказов Ба-
жова «Малахитовая шкатулка». Она сразу
стала одной из самых популярных книг своего
времени. Даже в суровые годы войны она сто-
яла на втором месте по «читаемости». Как вы
думаете, почему? Вспомните ^Серебряное ко-
пытце*, где старик и девочка любуются ра-
J дужной россыпью самоцветов шГ снегу. Такой
же радугой народной мудрости горят и бажов-
ские сказы, а сам писатель говорил: «Русский
человек без радуги не живет».
Листая страницы...
ГОЛУБАЯ ЗМЕЙКА
Росли в нашем заводе два парнишечка, по
близкому соседству: Ланко Пужанко да Лейко
Шапочка. <
Кто и за что им такие прозвища придумал,
это сказать не умею. Меж собой эти ребята
39
дружно жили. Под стать подобрались. Умиш-
ком вровень, силенкой вровень, ростом и года-
ми тоже. И в житье большой различии не было.
У Ланка отец рудобоем был. У Лейка на золо-
тых песках горевал, а матери, известно, по хо-
зяйству мытарились. Ребятам и нечем было
друг перед дружкой погордиться.
Одно у них не сходилось. Ланко свое про-
звище за обиду считал, а Лейку лестно каза-
лось, что его этак ласково зовут — Шапочка.
Не раз у матери припрашивал.
— Ты бы, мамонька, сшила мне новую
шапку! Слышишь — люди меня Шапочкой
зовут, а у меня тятин малахай, да и тот старый.
Дружбе ребячьей это не мешало. Лейко пер-
вый в драку лез, коли кто обзовет Ланка Пу-
жанком:
— Какой он тебе Пужанко? Кого испу-
гался?
Так вот и росли парнишечки рядком да лад-
ком. Рассорки, понятно, случались, да не на-
долго. Промигаться не успеют, опять вместе.
И то у ребят вровень пришлось, что оба пос-
ледними в семьях росли. Повольготнее таким-
то. С малыми не водиться. От снегу до снегу
домой только поесть да поспать прибегут.
Мало ли в ту пору у ребят всякого дела: в бабки
поиграть, в городки, шариком, порыбачить
тоже, покупаться, за ягодами, за грибами сбе-
гать, все горочки облазить, пенечки на одной
ноге обскакать. Утянутся из дома с утра —
ищи их! Только этих ребят не больно искали.
Как вечером прибегут домой, так на них повар-
ч и вал и:
— Пришел, наше шатало! Корми-ко его!
40
Зимой по-другому приходилось. Зима, из-
вестно, всякому зверю хвост подожмет и
людей не обойдет. Ланка с Лейком зима по
избам загоняла. Одежонка, видишь, слабая,
обувка жиденькая — недалеко в них уско-
чишь. Только и хватало тепла из избы в избу
перебежать.
Чтоб большим под руку не подвертываться,
забьются оба на полати да там и посиживают.
Двоим-то все-таки веселее. Когда и поиграют,
когда про лето вспоминают, когда просто слу-
шают, о чем большие говорят.
Вот раз сидят этак-то, а к лейковой сестре
Марьюшке подружки набежали. Время к но-
вому году подвигалось, а по девичьему обряду
в ту пору про женихов ворожат. Девчонки и
затеяли такую ворожбу. Ребятам любопытно
поглядеть, да разве подступишься. Близко не
пускают, а Марьюшка по-свойски еще подза-
тыльников надавала.
— Уходи на свое место!
Она, видишь, эта Марьюшка, из сердитень-
ких была. Который год в невестах, а женихов
не было. Девушка будто и вовсе хорошая, да
маленько косоротенька. Изъян вроде и неве-
лик, а парни все же браковали ее из-за этого.
Ну, она и сердилась...
Если вы захотите узнать, чем закончилась
эта история, — читайте «Уральские сказы»
Бажова.
41
ЕВГЕНИЙ АБРАМОВИЧ БАРАТЫНСКИЙ
(1800—1844)
Родился замечательный русский поэт Евге-
ний Баратыиский (иногда пишут Боратын-
ский) в знатной, но небогатой дворянской
семье. Раннее детство он провел в родитель-
ском имении неподалеку от Тамбова. В пять
лет освоил русскую грамоту, а к шести годам
бегло говорил по-французски и по-италь-
янски.
Родители привили сыну любовь к литерату-
ре, он рано стал сочинять сам. В 1812 году
мальчика отправили учиться в столицу, в Па-
жеский корпус. Оттуда он писал матери: «Сей-
час я занимаюсь в минуты отдыха переводом и
сочинением маленьких историй, и, сказать
вам правду, я больше всего люблю поэзию. Я
очень бы хотел быть автором».
После четырех лет учебы за мальчишеские
проступки Евгения исключили из корпуса, и
пришлось ему начинать службу не офицером,
а рядовым одного из полков.
Стихи юного поэта стали печатать, он по-
знакомился и подружился с другими русски-
ми поэтами — Дельвигом, Пушкиным, Рыле-
евым, Жуковским. А. С. Пушкин считал, что
Баратынский «принадлежит к числу отлич-
ных наших поэтов», называл его «поэтом
мысли». «Поверять воображение рассуд-
ком» — таков был поэтический девиз Бара-
тынского. Кроме стихотворений, он создал и
несколько поэм: «Пиры», «Эда», «Бал».
42
Листал страницы.
В 1820 году Баратынского произвели в
унтер-офицеры и отправили служить в Фин-
ляндию (она входила тогда в состав России).
Поэт полюбил природу и народ этого северного
края и посвятил ему несколько своих стихов.
Суровый край: его красам,
Пугался, дивятся взоры;
На горы каменные там
Поверглись каменные горы;
Синея, всходят до небес
Их своенравные громады;
На них шумит сосновый лес;
С них бурно льются водопады;
Там дол очей не веселит;
Гранитной лавой он облит;
Главу одевши в мох печальный,
Огромным сторожем стоит
На нем гранит пирамидальный...
Из стихов Е. А. Баратынского
о Финляндии.
43
АГНИЯ ЛЬВОВНА БАРТО
(1906—1981)
Вопрос о школе, где учат писать стихи,
задал однажды известной писательнице Агнии
Барто мальчик-первоклассник. Она ответила:
«Сколько живу, а школы такой не встреча-
ла. Училась я в самой обыкновенной москов-
ской школе. Там же и стихи писать начала.
Еще в младших классах. Серьезные это были
стихи — о влюбленных принцах! И лишь
потом, когда стала постарше, написала для
школьной стенгазеты веселые стихи о своих
подружках. Они читали и громко смеялись,
словно я не о них, а о ком-то другом сочинила
эти эпиграммы...»
Вообще-то Агния Барто собиралась стать
балериной, даже училась в хореографическом
училище, но желание писать детские книги
оказалось сильнее. Первая книжка молодого
автора вышла в свет в 1925 году. Пожалуй, не
было еще на свете бабушек и дедушек читате-
лей этой книги, а стихи о том, как «уронили
мишку на пол», «идет бычок, качается», уже
были...
Знаменитая кинокомедия «Подкидыш» —
история потерявшейся девочки — была снята
по сценарию Агнии Барто и актрисы Рины Зе-
леной.
Несколько лет в передачах радиостанции
«Маяк» звучал негромкий, спокойный жен-
ский голос — Агния Львовна вела передачу
«Найти человека». Ей удалось соединить 927
семей, разметанных по белу свету войной.
Потом появилась книга «Найти человека» и
фильм с таким же названием. Это еще одна,
44
очень важная, страница творчества Агнии
Барто.
Но вернемся к стихам для детей. Однажды
какой-то мальчик, позвонив писательнице по
телефону, сказал, с обидой:
— Зачем вы про меня написали? Это все не*
правда!
— Почему ты решил, что это про тебя?
— Так в классе все говорят.
— А тебе сколько лет?
— Десять.
— А я эти стихи написала пятнадцать лет
назад, когда тебя и на свете не было...
Годы идут. Нет уже с нами Агнии Львовны
Барто. Но не случалось ли вам узнавать в ее
героях себя?..
Листая страницы...
У А. Л. Барто есть несколько стихотворе-
ний про девочку Таню. Вот одно из них.
ПОМОЩНИЦА
У Танюши дел немало,
У Танюши много дел,
Утром брату помогала —
Он с утра конфеты ел.
Вот у Тани сколько дела:
Таня ела, чай пила,
Села — с мамой посидела,
Встала — к бабушке пошла.
45
Перед сном сказала маме:
— Вы меня разденьте сами.
Я устала, не могу,
Я вам завтра помогу.
СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ БАРУЗДИН
(р. 1926)
Когда началась война, Сергею Баруздину
было всего четырнадцать — на фронт его не
взяли. Но бороться за победу над врагом можно
было не только на фронте. Он оставил школу,
пошел подсобным рабочим в одну из москов-
ских типографий. А после смены, как многие
его ровесники, дежурил на крыше, обезврежи-
вая вражеские зажигалки (бомбы, которые вы-
зывали пожары), копал траншеи...
В семнадцать его все-таки взяли в армию —
рядовым артиллерийской разведки. К медали
«За оборону Москвы» прибавились новые бое-
вые награды. Он брал Берлин, освобождал
Прагу. В восемнадцать лет вернулся домой бы-
валым воином. А вот экзамены за курс средней
школы пришлось ему сдавать не в семнадцать,
как это обычно бывает, а в двадцать семь лет,
и виной тому — война.
Война — тяжелейшее испытание для чело-
века, и Сергей Баруздин помнит о ней до сих
пор:
Пока я жив, пока дышу.
Я ту войну в душе ношу.
Война — главная, но не единственная тема
творчества писателя. Он очень любит природу
и написал прекрасную книгу для детей «Рас-
46
сказы о животных». С одним из рассказов мы
и предлагаем вам познакомиться.
Листая страницы.
СЛОЖНОЕ ПОРУЧЕНИЕ
В годы войны был у меня товарищ. Мы
шутя называли его Звероводом. Это потому,
что по профессии он зоотехник, работал рань-
ше в зверосовхозе. Ну, а на фронте, в нашем
артиллерийском дивизионе, он был разведчи-
ком. Очень гордился наш Зверовод своей воен-
ной профессией. И верно, лихим разведчиком
он был!
Мы стояли на окраине большого немецкого
города, когда нашего Зверовода неожиданно
вызвал к себе командир дивизиона.
— Вы были до войны зоотехником? — с
ходу спросил он.
— Так точно!
— И работали в зверосовхозе?
— Так точно! Выращивал соболей и сереб-
ристых лисиц.
— Отлично! — сказал командир. — Берите
мою машину и немедленно отправляйтесь к
коменданту города. Он вас ждет.
Ничего не понимая, Зверовод спросил:
— А разрешите узнать, товарищ майор,
зачем?
— Там узнаете, — сказал майор, сдерживая
улыбку. — Торопитесь!
47
Прибыл Зверовод к коменданту города —
молодому подполковнику.
Комендант задал ему те же самые вопросы,
а потом сказал:
— Очень хорошо. Есть сложное поручение.
Немедленно отправляйтесь в зверинец и бери-
те бразды правления в свои руки. Я подписы-
ваю приказ о вашем назначении комендантом
зверинца. Даю в ваше распоряжение роту сол-
дат. Обеспечьте животных едой, накормите
всех до одного, а то они кричат там с голоду.
Немцы их уже дня четыре не кормили. И еще
одно, самое сложное. Там есть бегемот. Его ра-
нило осколком в спину. Надо немедленно ока-
зать ему помощь!
— Но простите! — взмолился Зверовод. —
Я же зоотехником был, с лисами дело имел, но
никогда...
— Я до войны тоже никогда не был комен-
дантом города, — перебил его подполков-
ник. — Музыку преподавал в школе. А сейчас
приходится. Выполняйте! И в случае чего бес-
покойте меня. Смотрите, чтобы ни одна зверю-
га не пропала!
Хочешь не хочешь, а приказ пришлось вы-
полнять. Явился Зверовод на место новой
службы и ужаснулся. Хоть и небольшой зве-
ринец, а хлопот в нем полон рот. Тигр, два мед-
ведя, обезьяны, птицы — все ревут и галдят
наперебой: еду просят. В бассейне голодные
тюлени мечутся. Испуганные олени и горные
козлы по дорожкам зверинца бегают. А тут
еще бегемот! Плавает бедняга в воде, вздымая
волны, и от боли орет так, что хоть уши за-
тыкай.
48
Принялся Зверовод за работу. Сначала
самое сложное сделали: накинули на бегемота
канат, зацепили, подтащили его к решетке и
тут связали. Теперь можно и рану промыть,
залить ее йодом и наложить швы. Рана не
очень серьезная, а кожа у бегемота толстая —
заживет!
Пока часть солдат возилась с бегемотом,
другая — ловила разбежавшихся животных
да корм для них доставала. Приближался
вечер. Насытившиеся звери немного успокои-
лись.
Настал час нашего отъезда. Зверовод, обра-
дованный тем, что справился с порученным за-
данием, прибежал к коменданту города.
— Разрешите, товарищ подполковник,
ехать со своими? — попросил он.
— Нет! Так дело не пойдет, — сказал комен-
дант. — Оставайтесь на месте до тех пор, пока
мы не найдем сведущих в «зверином» деле
людей. Я уже послал запрос. А потом вы дого-
ните своих.
49
— Да понимаете, — взмолился Зверовод, —
стыдно мне! Этот бегемот за мной неотступно
ходит, ну как поросенок какой! Ребята смеют-
ся. Ведь я разведчик все же, а тут — бегемот...
— Ничего, — улыбнулся комендант, —
придется потерпеть! Выполняйте!
Так мы и уехали без нашего Зверовода. А
догнал он нас лишь через две недели — возле
Эльбы.
Первым делом явился к командиру диви-
зиона:
— Разрешите доложить, товарищ майор!
Ваш приказ выполнен. Зверинец в полном по-
рядке. Потерь нет. Бегемот здоров!
— Благодарю за службу! — весело сказал
командир.
— Служу Советскому Союзу! —ответил
наш товарищ.
С того дня так и стали мы звать нашего Зве-
ровода комендантом бегемота.
Из книги С. А. Баруздина
«Рассказы о животных*
БАСНЯ
Наши читатели, несомненно, знакомы с Во-
роной и Лисицей, Кукушкой и Петухом, Лебе-
дем, Раком и Щукой. Это персонажи басен
И. А. Крылова. Но басни писал не только Кры-
лов. Короткие рассказы, часто смешные и обя-
зательно содержащие какое-либо поучение,
совет или насмешку над дурными поступка-
ми, дошли до нас из глубокой древности. Родо-
начальником басни считают Эзопа, жившего в
Греции в VI веке до нашей эры. Именно в про-
бе
изведениях Эзопа животные говорят, думают,
действуют, как люди. Автор высмеивает чело-
веческие пороки, приписывая их животным.
Такой литературный прием называется алле-
гория (иносказание), а еще его — по имени
«изобретателя» — называют эзоповым язы-
ком.
Широко известны басни Жана де Лафонте-
на, жившего во Франции в XVII веке. Сегодня
писатели тоже сочиняют басни, где эзоповым
языком повествуют о недостатках своих совре-
менников. Многие читатели хорошо знают
басни С. В. Михалкова.
Листая страницы...
Басни Эзопа дошли до нас в прозаическом
изложении. Среди них многие покажутся вам
знакомыми. Например, такая:
«Голодная Лисица заметила свесившуюся с
лозы гроздь винограда и хотела было достать
ее, но не могла. Ушла она и говорит: «Он еще
недозрел».
Иной не может доделать что-либо из-за не-
достатка сил, а винит в этом случай».
Позднее этим басням придавали стихотвор-
ную форму: Федр — в Древнем Риме, Баб-
рий — в Греции, Лафонтен — во Франции,
Лессинг — в Германии...
А вот что получилось у русского писателя
Ивана Андреевича Крылова'.
51
ЛИСИЦА И ВИНОГРАД
Голодная кума Лиса залезла в сад;
В нем винограду кисти рделись.
У кумушки глаза и зубы разгорелись,
А кисти сочные, как яхонты, горят;
Лишь то беда, висят они высоко:
Отколь и как она к ним ни зайдет,
Хоть видит око,
Да зуб неймет.
Пробившись попусту час целой,
Пошла и говорит с досадою: «Ну, что ж!
На взгляд-то он хорош,
Да зелен — ягодки нет зрелой:
Тотчас оскомину набьешь».
52
БЕЛЛЕТРИСТИКА
Именно так — «изящная словесность» —
переводится на русский язык французский
термин belles lettres. В широком смысле это
вся художественная литература. Но чаще
слово беллетристика употребляется для обо-
значения художественной прозы в отличие от
поэзии и драматургии (произведений для те-
атра). Беллетрист — автор рассказов, повес-
тей, романов, но не стихов или пьес. Иногда
беллетристикой называют «легкое» чтение,
противопоставляя его «серьезной» литера-
туре.
АЛЕКСАНДР РОМАНОВИЧ БЕЛЯЕВ
(1884—1942)
Этого человека по праву можно назвать
одним из основоположников научной фантас-
тики. Его волновали проблемы науки и техни-
ки будущего: освоение Вселенной, биология,
медицина...
Александр Романович Беляев был разно-
сторонне одаренным человеком. Он учился
одновременно на юридическом факультете
университета и в консерватории по классу
скрипки.
Болезнь позвоночника заставила его сме-
нить несколько профессий (артист, воспита-
тель детского дома, библиотекарь) и в конце
концов приковала к постели. Последние годы
жизни он провел в Пушкине, пригороде Ле-
нинграда. Когда началась Великая Отечест-
53
венная война, Александр Романович не смог
выехать и остался в занятом немцами городе.
Фашисты старались уничтожить прекрас-
ные дворцы и парки этого чудесного города с
замечательной историей — разрушали зда-
ния, вырубали деревья, не щадили и людей.
Несколько месяцев жители слышали звуки
скрипки, доносившиеся из окон дома непода-
леку от центра города. Это играл писатель, ко-
торого все прекрасно знали и любили. Потом
пришла первая военная зима — очень суровая.
Она стала последней для Александра Беляе-
ва — и скрипка его замолчала...
Давно нет писателя, но читают его книги —
«Человек-амфибия», «Остров погибших ко-
раблей», «Голова профессора Доуэля» и мно-
гие другие. Роман А. Р. Беляева «Прыжок в
ничто», посвященный межпланетным сообще-
ниям, был исправлен по замечаниям выдаю-
щегося ученого, основоположника современ-
ной космонавтики К. Э. Циолковского. Второе
издание романа, а также научно-фантастичес-
кий роман «Звезда КЭЦ» (названный, кстати,
54
после смерти ученого в его честь) Беляев посвя-
тил памяти Циолковского.
Листая страницы...
По Буэнос-Айресу распространялись слухи
о появлении в прибрежных водах «морского
дьявола».
...Полиция рыскала по Ла-Платскому за-
ливу и побережью две недели, задержала не-
сколько индейцев как злостных распространи-
телей ложных слухов, сеющих тревогу, но
«дьявол» был неуловим.
Начальник полиции опубликовал офици-
альное сообщение о том, что никакого «дьяво-
ла* не существует, что все это лишь выдумки
невежественных людей, которые уже задержа-
ны и понесут должное наказание, и убеждал
рыбаков не доверять слухам и взяться за лов
рыбы.
На время это помогло. Однако шутки «дья-
вола» не прекращались.
Однажды ночью рыбаки, находившиеся до-
вольно далеко от берега, были разбужены бле-
янием козленка, который каким-то чудом по-
явился на их баркасе. У других рыбаков ока-
зались изрезанными вытащенные сети.
Обрадованные новым появлением «дьяво-
ла» журналисты ждали теперь разъяснения
ученых.
Ученые не заставили себя долго ждать.
Одни считали, что в океане не может суще-
ствовать неизвестное науке морское чудовище,
55
совершающее поступки, на которые способен
только человек. «Иное дело, — писали уче-
ные, — если бы такое существо появилось в
малоисследованных глубинах океана». Но
ученые все же не могли допустить, чтобы такое
существо могло поступить разумно. Ученые
вместе с начальником морской полиции счита-
ли, что все это >— проделки какого-нибудь
озорника.
Но не все ученые думали так...
Из первой главы
романа А.Р. Беляева
« Человек-амфибия*
ВАЛЕНТИН ДМИТРИЕВИЧ БЕРЕСТОВ
(р. 1928)
«Как хорошо уметь читать...» — это строч-
ка из широко известного стихотворения «Чи-
тал очка». Прелесть самостоятельного чтения
Валентин Дмитриевич Берестов понял доволь-
но рано: «Когда мне было четыре года, в моей
жизни произошло чрезвычайно важное собы-
тие: я научился читать. Это было очень кста-
ти... С тех самых пор я навсегда полюбил дет-
скую литературу и детских писателей...»
Во время войны, в эвакуации, юный Берес-
тов познакомился с поэтами К.И. Чуковским,
С.Я. Маршаком, А.А. Ахматовой. Но до появ-
ления детского поэта Валентина Берестова
было еще далеко. Отец — учитель истории —
привил сыну любовь к своей науке, и тот по-
ступил на исторический факультет Москов-
ского университета, стал археологом.
56
Археолог Берестов принимал участие в рас-
копках древнего Хорезма, писал очерки, по-
вести. А потом родилась дочка — и появились
стихи для детей.
Сегодня трудно найти ребенка, незнакомо-
го со стихами Валентина Дмитриевича Берес-
това. Он часто встречается со своими юными
читателями, учит их понимать поэзию и даже
сочинять стихи.
А вы не пробовали сочинять стихи?..
Листая страницы...
Валентин Берестов не только сочиняет сам,
но и переводит на русский язык сочинения
других авторов.
Вот один из его переводов.
ПОДСНЕЖНИКИ
Однажды Гугуцэ нашел семь копеек. Ни
больше ни меньше. Опустил он монетки в
самый глубокий карман, три дня туда не зале-
зал: вдруг рядом с прежними новые монетки
заведутся? Но в кармане, кроме гвоздя, ничего
нового не обнаружилось. Сестренка сказала,
что в ее кармашке деньги сами не заводятся.
Насчет папиного кармана брат с сестрой ниче-
го сказать не могли: его не было дома.
Приближался день, какой бывает раз в
году. Когда все мужчины всем женщинам де-
лают подарки. Гугуцэ первым из мужчин свое-
57
го села явился в магазин. По дороге он надумал
купить маме машину. Возить маму на базар
будет, конечно, он, Гугуцэ.
Потирая руки, вошел мальчик в магазин.
Но не нашел он, чего хотел. В машинах, кото-
рые там продавались, не помещался даже сам
Гугуцэ, не говоря уже о маме.
Видя такое дело, купил Гугуцэ пуговицу.
Теперь у него оставалось три копейки. Надо бы
к пуговице платье прикупить. И не какое-ни-
будь, а голубое. Но голубого платья в продаже
не было. Может, взять вон те туфли на высоких
каблуках? Гугуцэ чуть не попросил их у про-
давщицы, да не знал, какой размер ему ку-
пить.
Пошел он домой, стал дожидаться вечера,
когда мама спать ляжет. А чтобы она быстрее
уснула, Гугуцэ стал рассказывать ей сказку
про царевну. Мама уснула на середине, и дру-
гая половина сказки осталась в голове у Гугу-
цэ. Что ж, пусть царевна подождет своего Фэт-
Фрумоса до следующего раза. Гугуцэ было не
до них. На цыпочках вышел он из спальни и
вернулся с ниткою в руках. Приложил он
58
нитку к маминой ноге, и тут у мамы рука ше-
вельнулась. Взял Гугуцэ мамину руку в ла-
дошку, начал ее покачивать:
Ночь тиха, постель мягка,
Баю-баюшки, рука.
От этой песенки рука сразу уснула. Смерил
Гугуцэ мамины ступни, лег в постель, а нитку
под подушку спрятал.
Утром Гугуцэ первым делом побежал в ма-
газин. Ко всем туфлям нитку приложил, вы-
брал самые лучшие. Но, узнав, сколько они
стоят, почесал за правым ухом, вынул три ко-
пейки, пересчитал, почесал за левым ухом, по-
ставил туфли на прилавок и пошел прочь.
Будь вы в тех краях, вы бы увидели, как
вышел Гугуцэ из села, как шагал он по дороге,
как скрылась за холмом его остроконечная
шапка и долго не показывалась. А потом вы бы
увидели, как он обратно спускался с холма,
неся охапку подснежников. Ботинки у него
разленились, ногам идти мешали, шапка так
устала, что качалась на голове. Но Гугуцэ был
куда сильнее, чем несчастные ботинки й
шапка. Он принес подснежники прямо в мага-
зин. Самый большой букет подарил продавщи-
це, остальные всем, кто был в магазине.
Люди первый раз в этом году увидели под-
снежники. Все очень хвалили Гугуцэ, а про-
давщица даже погладила его шапку, хотя
шапка была совершенно ни при чем. Тут Гугу-
цэ на глазах у продавщицы вынул три копей-
ки, три раза пересчитал их, посмотрел на
туфли, вздохнул. Но продавщица ни о чем не
догадалась.
59
Солнце садилось, собирались белые облака,
а у Гугуцэ не было подарка для мамы.
«Ничего, — успокаивал он себя. — Утром
встану чуть свет, наберу подснежников».
Но под вечер закружились за окном такие
большие снежные хлопья, каких Гугуцэ еще и
не видывал. Небо потемнело, холмы побелели,
а мальчик уснул. Мама нашла его, спящего, у
окна. В руке он держал три копейки и пугдви-
цу. Чудесную пуговицу. Как раз такую, какая
была маме очень нужна.
Сказка С, Бангели
в переводе с молдавского В. Д. Берестова
БЕРЕСТЯНЫЕ ГРАМОТЫ
В 1951 году во время археологических рас-
копок в Новгороде ученые стали находить не-
обычные документы: кусочки бересты (березо-
вой коры) с самыми разными записями, про-
царапанными или продавленными с помощью
острых предметов. Находкам дали название
берестяные грамоты. Обнаружено их за время
раскопок более семисот, а написаны они были
в XI—XV веках. До открытия берестяных гра-
мот считалось, что читать и писать в то время
на Руси могли только служители церкви и
самые знатные и богатые люди. Но многие из
НВЖПСЦДМ.К^АТС ЦТ
б Аt-1/Х6 у А А А/ Об Н
60
берестяных грамот писаны простыми людь-
ми — ремесленниками, крестьянами. В руки
ученых попали ученические упражнения и
детские рисунки с надписями, отрывки лите-
ратурных произведений. И что особенно уди-
вительно — найдено множество записей, сде-
ланных женской рукой.
ВИТАЛИЙ ВАЛЕНТИНОВИЧ БИАНКИ
(1894—1959)
Человек — творение природы. Любовь к
природе — естественное чувство нормального
человека. Но бывают люди с какой-то особен-
ной любовью: в их присутствии лучше растут
самые капризные растения, их не боятся
самые пугливые животные. Кажется, сама
природа только и ждет момента, чтобы рас-
крыть им свои тайны. Таким человеком был
писатель и ученый Виталий Валентинович Би-
анки.
Родился он в семье ученого-орнитолога
(знатока птиц)* хранителя коллекций Зооло-
гического музея в Петербурге. Мама будущего
писателя так умела обращаться с растениями,
что под ее руками расцветал любой зачахший
кустик. Родители передали сыну свою любовь
к природе, указали ему жизненную дорогу:
Виталий Бианки поступил на естественнона-
учное отделение Санкт-Петербургского уни-
верситета. Бианки вынужден был сделать
перерыв в учебе: грянула Первая мировая
война, и многие студенты были призваны в
армию.
61
Окончив университет уже после револю*
ции, Виталий Валентинович побывал с экспе-
дициями в самых разных уголках страны и
везде изучал природу, накапливал впечатле-
ния. Природа и стала главным героем его про-
изведений, которые сам писатель называл
«сказкн-нёсказки». Герои Бианки живут
своей обычной, «природной» жизнью, но при
этом говорят «человечьим языком». Такое со-
четание сказки с реальностью помогает чита-
телям лучше понять жизнь Природы.
В1927 году была впервые напечатана «Лес-
ная газета на каждый год», и до 1949 года
автор дополнял и переписывал эту книгу, ко-
торая превратилась в своеобразную энцикло-
педию жизни леса и его обитателей.
Если вы еще не знакомы с Муравьишкой,
который спешил домой, маленьким мышон-
ком Пиком и другими героями Виталия Биан-
ки — откройте книгу, познакомьтесь!
62
Листал страницы.
ЗАЯЦ НА ДЕРЕВЕ
А с зайцем случилось вот что.
Заяц жил на островке среди широкой реки.
По ночам он глодал кору с молодых осин, а
днем прятался в кусты, чтобы не попасться на
глаза лисе или людям.
Это был еще молодой, не очень умный заяц.
Он и внимания не обращал, что река кругом
его, островка с треском сбрасывала лед.
В тот день заяц спокойно спал у себя под
кустом. Солнце пригревало его, и косой не за*
метил, как вода в реке стала быстро прибы-
вать. Он проснулся только тогда, когда почув-
ствовал, что шкурка его подмокла снизу.
Вскочил — а вокруг него уже вода.
Началось наводнение. Замочив только
лапки, заяц удрал на середину островка: там
было еще сухо.
Но вода в реке прибывала быстро. Островок
становился все меньше и меньше. Заяц метал-
ся с одного конца на другой. Он видел, что
скоро весь островок исчезнет под водой, но не
решался броситься в холодные, быстрые
волны: он не мог бы переплыть разбушевав-
шуюся реку.
Так прошел весь день и вся ночь.
На следующее утро из воды торчал только
крошечный кусочек острова. На нем росло
толстое корявое дерево. Перепуганный заяц
бегал кругом его ствола.
63
А на третий день
вода поднялась уже
до самого дерева.
Заяц стал прыгать на
дерево, но каждый
раз обрывался и шле-
пался в воду.
Наконец ему уда-
лось вскочить на
толстый нижний сук.
Заяц примостился на
нем и стал терпеливо
дожидаться конца на-
воднения: вода в реке
больше уже не прибы-
вала.
С голоду помереть
он не боялся: кора
старого дерева была
хоть очень жесткая и
горькая, но все-таки в
пищу пригодная.
Гораздо страшней
был ветер. Он качал
дерево так сильно,
что заяц еле держался
на суку. Он был точно
матрос на мачте ко-
рабля: сук под ним
раскачивался, как
рея, а внизу бежала
глубокая холодная
вода.
По широкой реке
под ним плыли дере-
64
вья, бревна, сучья, солома... Три дня просидел
заяц на дереве.
Наконец вода спала, и он спрыгнул на
землю.
Так ему и жить теперь среди реки на остро*
ве — до жаркого лета. Летом река обмелеет, и
он доберется до берега.
Из книги В. В. Бианки
«Лесная газета*
БИБЛИЯ
Греческое слово Библия означает книги.
Это древний литературный памятник. Он со-
здавался, как считают ученые, с ХП века до
нашей эры по П век нашей эры — целых че-
тырнадцать столетий!..
Состоит Библия из двух частей: Ветхого за-
вета, написанного на древнееврейском языке
еще до появления христианской религии, и
более позднего Нового завета — он написан по-
гречески в начале существования христианст-
ва. Позднее Библия была переведена на многие
языки народов мира.
Библия — трудная книга для современного
русского читателя, потому что долгое время в
нашей стране беспощадно уничтожали все, что
было связано с религией, — заодно был унич-
тожен огромный пласт культуры.
В 1916 году Корней Иванович Чуковский,
известный писатель и литературовед, начал
работу над книгой для детей «Библейские ска-
зания и мифы», но... Вот печальный рассказ
писателя Валентина Берестова: «Уже через
3—255
65
год... слово «Бог» стало писаться с маленькой
буквы, Библия стала опасной и презираемой
книгой, а из детей следовало воспитывать так
называемых «воинствующих безбожников».
Шло время, и уже целые поколения, к ужасу
Чуковского, забыли, в чем смысл, например,
таких выражений, как «райское житье»,
«внести свою лепту», «столпотворение»,
«козел отпущения» и т.д. Целые поколения,
хотя « каждому из нас приходится часто читать
в разных газетах и книгах, а порой и слышать
в разговоре о всемирном потопе, о Вавилон-
ской башне, о валаамовой ослице, о Каине, о
суде Соломона», уже не знали (и все это случи-
лось на глазах у Чуковского), «почему эти
слова живут у нас в языке и что они, в сущнос-
ти, значат». Люди перестали понимать смысл
многих картин и статуй, созданных великими
мастерами Запада и России, ибо, как справед-
ливо заметил Чуковский, «невозможно понять
мировое искусство, если не знать библейских
преданий».
Но времена изменились. Библию снова
можно читать без всяких опасений. Давайте и
мы перелистаем ее страницы — в специальном
издании для детей.
Листая страницы...
ВАВИЛОНСКАЯ БАШНЯ
Это было так давно, что никто уже не по-
мнит, когда это было. Рассказывают, однако,
66
будто в те времена все
люди говорили на одном
языке и все друг друга
понимали.
И захотелось людям
оставить память о себе
на веки веков.
— Давайте соберем-
ся все вместе и выстроим
высокую башню! — ска-
зал один.
Все обрадовались и
закричали:
— Мы выстроим
башню, мы выстроим
башню, мы выстроим
башню до самого неба!
Выбрали высокую
гору — и закипела рабо-
та! Одни месят глину,
другие лепят из нее кир-
пичи, третьи кирпичи
эти в печах обжигают,
четвертые возят их на
гору. А наверху уже
люди стоят, принимают
кирпичи и складывают
из них башню.
Все работают, всем
весело, все поют песни.
Башня строилась не
год и не два. Одних кир-
пичей для нее понадоби-
лось тридцать пять мил-
лионов! И для себя при-
67
шлось еще дома построить, чтобы было где от-
дыхать после работы, а возле домов посадить
кусты и деревья, чтобы птицам было где петь.
Целый город вырос вокруг горы, на которой
строилась башня. Город Вавилон.
А на горе с каждым днем все выше и выше,
уступами, поднималась красавица башня:
внизу широкая, кверху все уже и уже. Каж-
дый уступ этой башни красили в разный цвет:
в черный, в желтый, в красный, в зеленый, в
белый, в оранжевый. Верх придумали сделать
синим, чтобы был, как небо, а кровлю — золо-
той, чтобы, как солнце, сверкала!
И вот башня почти готова. Кузнецы уже зо-
лото куют для кровли, маляры окунают кисти
в ведра с синей краской. Но Богу не понрави-
лась их затея — не хотел он, чтобы люди до-
брались до самого неба.
«Это оттого они умудрились свою башню
выстроить, — подумал он, — что у них один
язык и всякий человек понимает другого. Вот
они и договорились!»
И наслал Бог на землю великую бурю. Пока
буря бушевала, ветер унес все слова, которые
люди привыкли друг другу говорить.
Вскоре буря утихла, и люди снова приня-
лись за работу. Они еще не знали, какая беда
их постигла. Кровельщики пошли к кузнецам
сказать, чтобы те скорее ковали тонкие золо-
тые листы для кровли. А кузнецы не понимают
ни слова.
И во всем городе Вавилоне люди перестали
понимать друг друга.
Маляр кричит:
— Краска кончилась!
68
А у него получается:
— Номорпэнт!
— Ничего не понимаю! — кричит ему снизу
другой.
А получается:
— Жэнэком промпа!
И по всему Вавилону раздаются слова, ни-
кому не понятные.
— Виндадоры!
— Маракири!
— Бобэоби!
— Дзын!
Все побросали работу, ходят как в воду опу-
щенные и ищут: кто бы мог их понять?
И стали люди собираться кучками: кто с
кем говорит одинаково, тот с тем и старается
держаться. И вместо одного народа получи-
лось множество разных народов.
И разошлись люди в разные концы земли,
каждый народ в свою сторону — строить свои
города. А башня стала мало-помалу развали-
ваться.
Но говорят, что до сих пор в каждом городе
можно найти обломки тех самых кирпичей, из
которых складывали Вавилонскую башню.
Потому что многие уносили их с собой на па-
мять о тех временах, когда люди понимали
ДРУГ друга.
И до сих пор на всех языках света люди
рассказывают эту сказку о недостроенной Ва-
вилонской башне.
Из книги «Вавилонская башня
и другие библейские предания*
под редакцией К. И. Чуковского
69
ГАРРИЕТ БИЧЕР-СТОУ
(1811—1896)
Этот роман впервые увидел свет в 1852 году.
С апреля по декабрь вышло двенадцать изда-
ний, а всего за год в Америке было отпечатано
300 тысяч экземпляров. Газеты писали: «Мы
не помним, чтобы какое-нибудь сочинение
американского писателя возбуждало такой
глубокий всеобщий интерес». Речь идет о ро-
мане «Хижина дяди Тома». Написала его Гар-
риет Бичер-Стоу, дочь священника, жена про-
фессора богословия.
Книга вызвала взрыв негодования среди
американских рабовладельцев. На писатель-
ницу обрушилась лавина писем с угрозами. Ее
обвиняли во лжи, в клевете на американскую
действительность. Однажды в посылке с Юга
(именно южные штаты дольше всего остава-
лись рабовладельческими) ей прислали отре-
занное ухо негра. Но даже эта страшная посыл-
ка не испугала писательницу, ведь среди писем
читателей встречались и такие: «Читая «Хи-
жину дяди Тома», я подумал, что автор, рабо-
тая над романом, имел перед глазами раба, ко-
торого я знал несколько лет назад в штате Мис-
сисипи, звали его дядя Джекоб. Это был очень
уважаемый негр, мастер на все руки, прекрас-
ный работник».
Горячий отклик получила книга Бичер-
Стоу в России — ведь там были свои «белые
негры» — крепостные крестьяне, чье поло-
жение было ничуть не лучше. В1858 году жур-
нал «Современник» разослал своим подписчи-
кам русский перевод романа. Несмотря на то,
70
что до отмены крепостного права в России ос
тавалось всего три года, книга вскоре была за
прещена царскими властями.
Листая страницы.
Однажды ей в руки попала автобиография
(описание собственной жизни) негра по имени
Джошуа Хенсон. Это произошло тогда, когда
она уже работала над «Хижиной дяди Тома».
Позже Гарриет встретилась с этим человеком,
и они стали большими друзьями. Подолгу рас-
сказывал он ей о нелегкой жизни, дополняя
живым рассказом то, о чем написал в автобио-
графии.
Сын раба, Джошуа был рабом. Служил хо-
зяину, был честен и предан. Доверяли ему на-
столько, что, не задумываясь, поручали поезд-
ки в другие штаты, в том числе в Огайо. Были
уверены — он не сбежит. Хотя достаточно
было негру очутиться на земле этого щтата,
как он автоматически становился свободным.
Не раз, говорил Джошуа, во время посещения
Огайо у него возникала мысль остаться здесь
или бежать дальше на север. Но честность и
исполнительность, присущие ему, удержива-
ли его от этого шага. Пораженный такой пре-
данностью, хозяин однажды пообещал отпус-
тить раба на свободу. Впрочем, очень скоро он
раздумал — жаль было даром терять образцо-
вого слугу. Мало того: отказав в вольной, он
решил продать Джошуа.
71
Вместе с сыном хозяина его отправили на
лодке в Нью-Орлеан на рынок — сбыть скот и
продукты. А заодно хозяйский сынок должен
был продать и лучшего невольника. В душе
Джошуа все перевернулось от негодования и
возмущения, но воле господина по привычке
перечить не стал.
Рынок в Нью-Орлеане славился на весь Юг.
Здесь торговля живым товаром была поставле-
на широко. Негров продавали, что называется,
оптом и в розницу, партиями и в одиночку.
Казалось, работорговцы сожалеют лишь о том,
что не могут разделить человека надвое и про-
дать одну часть туловища одному покупателю,
а другую — другому. Шум, плач детей, кото-
рых отрывали от матерей, вопли женщин, звон
цепей, крики торговцев, свист бича, хохот на-
полняли рыночную площадь...
Из книги Р. С. Белоусова
«Герои до встречи с писателем»
ЕЛЕНА АЛЕКСАНДРОВНА БЛАГИНИНА
(1903—1989)
...Тебя, как песню, наизусть певала
Неграмотная бабушка моя...
Эти стихи Елены Благининой обращены к
великому Пушкину. Бабушка ее, Юлия Гера-
симовна, действительно была неграмотной, но
знала много стихов и сказок и частенько рас-
сказывала их своим многочисленным внукам.
В семье курского железнодорожника Алек-
сандра Александровича Благинина было де-
72
вять детей — правда, не всем из них суждено
было стать взрослыми. В доме часто звучали
песни — петь не только любили, но и умели. В
обычае были домашние спектакли, всевозмож-
ные маленькие сюрпризы для детей. Вот как
Елена Александровна рассказала об этом писа-
телю Владимиру Приходько:
«В домашнем театре инсценировали стихи,
песни, сказки. Вечера, в которые устраива-
лись представления, были особенно торжест-
венны и любимы. Убогая обстановка преобра-
жалась словно по мановению палочки волшеб-
ника».
...Половичок линючий — речка,
А печка — пышный царский дом...
От страха мрет в груди сердечко,
Пылает голова огнем.
Меня затягивает илом,
Заносит медленно песком.
А ты зовешь таким унылым,
Срывающимся голоском:
— Сестрица моя, Аленушка!
Палач коварной ведьмой нанят,
Костры трещат на берегу.
А камень ко дну тянет, тянет
Так, что дохнуть я не могу.
— Ой, братец мой, Иванушка!
Мы продолжать не в силах действа
И плачем громко — в три ручья —
От вероломства, от злодейства,
От горькой сказки бытия.
Так Елена Александровна повествует о до-
машнем спектакле в стихотворении «Сказка».
Именно для домашнего театра начала она пи-
73
сать свои первые стихи, сказки в пьесы. А
было юному драматургу (сочинителю пьес)
целых... восемь лет!
Уже потом, став взрослой, Елена Благини-
на училась сначала в Курском педагогичес-
ком, затем — в Московском высшем литера-
турно-художественном институте. В тридца-
тые годы в журнале для детей «Мурзилка» по-
явились ее первые детские стихи, переводы. А
начиналось все там — в большой, дружной
семье.
Листая страницы...
ВСЕ ДЛЯ ВСЕХ
Каменщик строит жилище,
Платье — работа портного.
Но ведь портномуработать
Негде без теплого крова!
Каменщик был бы раздетым,
Если б умелые руки
Вовремя не смастерили
Фартук, и куртку, и брюки.
Пекарь сапожнику к сроку
Сшить сапоги поручает.
Ну, а сапожник без хлеба
Много ль нашьет, натачает?
Стало быть, так и выходит:
Все, что мы делаем, — нужно.
74
Значит, давайте трудиться
Честно, усердно и дружно!
Стихи польского поэта Ю. Тувима
в переводе Е. А. Благининой
АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ БЛОК
(1880—1921)
Бабушка, мать и две тетки Александра
Блока были писательницами, так что ему
было «на роду написано» заниматься литера-
турой. Он и занялся ею — первые стихи на-
писал лет в пять. А в тринадцать стал вместе
с двоюродными братьями издавать рукопис-
ный журнал. В журнале он был и главным
редактором, и главным художником, и глав-
ным автором — помещал в нем свои стихи,
рассказы, очерки.
В старших классах гимназии Блок увлекся
театром, даже мечтал стать актером. Профес-
сия актера в те годы не была в большом почете,
и он вслед за отцом, профессором права, посту-
75
пил на юридический факультет университета.
Но любовь к литературе победила все осталь-
ные увлечения, и Блок перешел на историко-
филологический факультет.
Оканчивал университет Александр Блок
уже известным поэтом. Его стихи печатались
в разных журналах, стали выходить отдельны-
ми сборниками. Писал он и пьесы, и статьи о
литературе.
Главные темы стихов Блока — Родина, че-
ловек, любовь, природа. Вклад его в русскую
поэзию необыкновенно велик.
Листая страницы...
УЧИТЕЛЬ
Кончил учитель урок,
Мирно сидит на крылечке.
Звонко кричит пастушок.
Скачут барашки, овечки.
Солнце за горку ушло,
Светит косыми лучами.
В воздухе сыро, тепло,
Белый туман за прудами.
Старый учитель сидит, —
Верно, устал от работы:
Завтра ему предстоит
Много трудов и заботы.
Завтра он будет с утра
Школить упрямых ребяток.
76
Чтобы не грызли пера
И не марали тетрадок.
Стадо иде^ и пылит»
Дети за ним — врассыпную.
Старый учитель сидит,
Голову клонит седую.
А. А. Блок
ВАЛЕРИЙ ЯКОВЛЕВИЧ БРЮСОВ
(1873—1924)
Вспоминая свое детство, Валерий Брюсов
писал: «Выучившись читать еще трех лет от
роду, я с тех пор непрерывно поглощал книги.
Еще до поступления в гимназию я прочитал их
огромное количество — как чисто литератур-
ных, так и научных».
Сочинять стихи он начал тогда, когда пи-
сать умел еще только печатными буквами. И
не только стихи: он писал рассказы и даже
научные статьи. А любовь к наукам — осо-
бенно к математике — жила в его сердце всю
жизнь.
Брюсов был убежден, что человек в жизни
обязательно должен трудиться. И сам трудил-
ся «не за страх, а за совесть». Знал иностран-
ные языки, читал лекции по литературе и ис-
тории, а также по истории своей любимой ма-
тематики. Написал несколько тысяч стихотво-
рений, прекрасные новеллы (разновидность
рассказа с описанием одного завершенного со-
бытия и его авторской оценкой), два больших
исторических романа, статьи о творчестве
*7
Пушкина, Тютчева. Многие произведения за*
рубежной литературы русские читатели узна-
вали благодаря его переводам.
Вот каких высот сумел достичь неустанным
трудом внук крепостного крестьянина, выда-
ющийся русский поэт, писатель, переводчик
Валерий Яковлевич Брюсов.
Листая страницы...
ТРУД
В мире слов разнообразных,
Что блестят, горят и жгут, —
Золотых, стальных, алмазных, —
Нет священней слова: «труд»!
Троглодит стал человеком
В тот заветный день, когда
Он сошник повел к просекам,
Начиная круг труда.
Все, что пьем мы полной чашей,
В прошлом создано трудом:
Все довольство жизни нашей,
Все, чем красен каждый дом.
Новой лампы свет победный,
Бег моторов, поездов,
Монопланов лёт бесследный, —
Все — наследие трудов!
Все искусства, знанья, книги —
Воплощенные труды!
78
В каждом шаге, в каждом миге
Ясно видны их следы.
И на место в жизни — право
Только тем, чьи дни — в трудах:
Только труженикам слава,
Только им — венок в веках!
Но когда заря смеется,
Встретив позднюю звезду, —
Что за радость в душу льется
Всех, кто бодро встал к труду!
И, окончив день, усталый,
Каждый щедро награжден,
Если труд, хоть скромный, малый,
Был с успехом завершен!
В. Я. Брюсов
ИВАН АЛЕКСЕЕВИЧ БУНИН
(1870—1953)
Потомок старинного, но обедневшего дво*
рянского рода Иван Алексеевич Бунин провел
свои ранние детские годы в фамильном име-
нии — на хуторе Бутырки в Орловской губер-
нии. Он рос среди «моря хлебов, трав, цветов»,
«в глубочайшей полевой тишине», Позднее,
когда Бунин стал поэтом и писал стихи о дере-
венской жизни, о родной природе — скорее
всего он вспоминал свое детство.
В одиннадцать лет Иван Бунин поступил в
гимназию, но проучился меньше четырех
классов — продолжать образование не позво-
лила бедность. А в девятнадцать лет юноша
79
покинул родовое гнездо — работал корректо-
ром, статистиком, библиотекарем, журна-
листом.
Первое стихотворение Бунин напечатал в
1887 году, называлось оно «На смерть Надсо-
на» (Семен Яковлевич Надсон — русский
поэт).
Писал Бунин не только стихи, но и прозу —
рассказы, повести. Он хорошо знал иностран-
ные языки, много переводил. Например, пере-
вел «Песнь о Гайавате» американского писате-
ля Лонгфелло, созданную на основе индей-
ских сказаний. С начала XX века Бунин занял
в русской литературе выдающееся место и как
прозаик, и как поэт.
Вскоре после революции, в 1920 году, Иван
Алексеевич Бунин покинул Россию. В 1933
году он стал лауреатом Нобелевской премии
(высшей награды за выдающиеся литератур-
ные произведения). За границей писатель
очень тосковал по родине, но не вернулся —
умер на чужбине, в Париже.
Листая страницы...
ДЕТСТВО
Чем жарче день, тем сладостней в бору
Дышать сухим смолистым ароматом,
И весело мне было поутру
Бродить по этим солнечным палатам!
Повсюду блеск, повсюду яркий свет,
Песок — как шелк... Прильну к сосне корявой
80
И чувствую: мне только десять лет,
А ствол — гигант, тяжелый, величавый.
Кора груба, морщиниста, красна,
Но так тепла, так солнцем вся прогрета!
И кажется, что пахнет не сосна,
А зной и сухость солнечного света.
И. А. Бунин
БЫЛИНЫ
«О том, что было» — так можно объяснить
название этих прекрасных произведений на-
родного творчества, песен исторического со-
держания, которые не поют, а нараспев сказы-
вают. Иногда были^ь! называют старина-
ми — песнями о станине.
Былины отразили разные стороны жизни
русского народа, потому так разнообразны их
темы. Есть былины героические, мда богатыр-
ские, — они рассказывают о борьбе Руси с вра-
81
гами. А те, что рассказывают о повседневной
жизни, называют общественно-бытовыми.
Повествуют былины о событиях, которые про-
исходили очень давно — во времена Киевской
Руси. До наших дней они дошли, передавае-
мые из уст руста сказителями.
Начинается былина с зачина. В нем указы-
вается время и место действия, называется и
описывается герой. Действие разворачивается
неспешно, плавно. Очень часто сказители
пользуются особым приемом — преувеличени-
ем (по-научному — гиперболой). Например,
богатырь на коне «скачет... пониже облака хо-
дячего да повыше леса стоячего». А вот враг
земли русской — Тугарин Змеевич: «В выши-
ну-то он шесть сажен, в плечах — косая са-
жень, головища — что пивной котел, а глази-
82
ща — что пивные чашшца». Вот какому чуди-
щу суждено покориться воле и силе русского
богатыря.
Былины, созданные в далеком прошлом,
сейчас можно прочитать в книгах. А если до-
ведется вам побывать на русском Севере — на
Онежском озере, в Карелии, на Беломорье, —
может быть, посчастливится и услышать, как
нынешние сказители древние песни о том, что
было, сказывают.
ЕВГЕНИЙ СЕРАФИМОВИЧ ВЕЛТИСТОВ
(р. 1934)
В предисловии к одному из многочислен-
ных изданий самой известной книги этого пи-
сателя рассказывается: «Однажды молодой
автор собрался в отпуск, к морю. Уложил че-
модан, сел в такси. Несет чемодан к поезду и
удивляется: тяжелый! Словно там не рубашка
и ласты, а кирпичи. Чтобы нести было легче,
веселей, стал фантазировать: «Может, в чемо-
дане кто-то есть? Может, там... электронный
мальчик? Вот поставлю, — подумал, — чемо-
дан на полку, откину крышку, мальчик откро-
ет глаза, встанет и скажет: «Здравствуй! Меня
зовут Электроник...» Вошел в купе, щелкнул
замками и ахнул. Оказывается, в спешке пере-
путал чемоданы: взял другой, набитый книга-
ми. Поезд тронулся...- Пришлось у моря обой-
тись без ласт. Зато почитал вволю. А про вооб-
ражаемого мальчика из чемодана не забыл».
Разумеется, мальчика вы узнали сразу. А зна-
комы ли вы с его создателем?
83
Евгений Велтистов пошел в школу на вто-
рой год Великой Отечественной войны. Книг в
то время было очень мало — вот и решил он,
когда вырастет, стать продавцом детских
книг, чтобы все их прочитать. Став взрослым,
передумал, выучился на журналиста. Сам
начал писать — сначала в разных газетах,
потом в журнале «Огонек». Он путешествовал
по нашей стране и за рубежом, встречался с
разными людьми, копил впечатления и обду-
мывад свои будущие книги.
Первая книжка — «Приключения на дне
моря» — увидела свет в 1960 году. Знамени-
тый Электроник впервые встретился с читате-
лями четырьмя годами позднее. Правда, оче-
реди за «Электроником» выстроились в библи-
отеках только после выхода на экран трехсе-
рийного телевизионного фильма, сценарий ко-
торого написал сам Велтистов. Фильм имел ог-
ромный успех, — писем от читателей и зрите-
лей на телевидение, в редакцию газеты «Пио-
нерская правда» и самому писателю пришло
более восьмидесяти тысяч!
«Буратино наших дней» — так назвал
Электроника известный ученый С.П. Капи-
ца (его хорошо знают любители телепереда-
чи «Очевидное — невероятное»). Повести об
Электронике составляют трилогию. Так назы-
вают три произведения,объединенных общи-
ми героями или сюжетом. Если произведений
всего два — это дилогия, если четыре — тет-
ралогия. Если больше четырех — говорят «эпо-
пея». Но кроме этой суперпопулярной трило-
гии, включающей в себя повести «Электро-
ник — мальчик из чемодана», «Рэсси — не-
84
уловимый друг» и «Победитель невозможно-
го», Евгений Велтистов написал для ребят еще
много интересных книг.
Листая страницы.
Так начинается первая повесть трилогии
Е. Велтистова «Электроник — мальчик из че-
модана» :
«Ранним майским утром к гостинице
«Дубки» подкатил светло-серый автомобиль.
Распахнулась дверца, из машины выскочил
человек с трубкой в зубах. Увидев приветли-
вые лица, букеты цветов, он смущенно улыб-
нулся. Это был профессор Громов. Почетный
гость конгресса кибернетиков приехал из Си-
негорска, сибирского научного городка, и, как
всегда, решил остановиться в «Дубках».
Директор «Дубков», организовавший тор-
жественную встречу, занялся вещами. Из рас-
пахнутой пасти багажника торчал закруглен-
ный угол большого чемодана.
— Э-э, даже такой силач, как вы, не подни-
мет его, — сказал профессор, заметив, что ди-
ректор заглядывает в багажник. — Это очень
тяжелый чемодан.
— Пустяки, — отозвался директор. Он об-
хватил чемодан мускулистыми руками и по-
ставил на землю. Лицо его покраснело.
Чемодан был длинный, черного цвета, с че-
тырьмя ручками. По форме он напоминал фут-
ляр контрабаса. Однако надписи точно опреде-
ляли содержимое: «Осторожно! Приборы!»
85
В ТОЙ, ЧТО ОН/а/ В НАСТОЯЩЕЕ
X ОБЛАДАЕТ ВСЕМИ ОРАВАМИ ..
СПРАВКА ВЫДАНА ДЛЯ
.................
— Ну и ну... — покачал головой дирек-
тор. — Как же вы справлялись, профессор?
—Приглашал четырех носильщиков. А сам
руководил, — сказал Громов.
— Мы оставили вам тот же номер. Вы не
возражаете?
— Прекрасно. Весьма благодарен.
Директор с тремя помощниками взялись
за ручки и отнесли чемодан на второй этаж.
Поднявшись за ними, профессор с удовольст-
вием оглядел голубоватые стены гостиной,
удобную мебель, маленький рабочий стол у
широкого, во всю стену окна. Он почувство-
вал, что в комнате пахнет сосновым лесом, и
улыбнулся.
Директор нажал на одну из кнопок у двери:
— Запах хвои не обязательно. Если хотите,
можно цветущие луга, фиалки и даже мороз-
ный день. Это кнопки генератора запахов. Для
настроения.
— Все чудесно, настроение отличное, — ус-
покоил его профессор.
— Мы так и думали. Пожалуйста, распола-
гайтесь, отдыхайте. — И директор удалился.
Профессор распахнул окно. В комнату с шо-
рохом листвы влетел утренний ветерок и запу-
тался в прозрачных шторах. Под окном росли
крепкие дубки; солнечные лучи пробивались
сквозь их лохматые шапки и ложились свет-
лыми пятнами на землю. Вдалеке шуршали
шины. Над деревьями прострекотал малень-
кий вертолет — воздушное такси.
Громов улыбнулся: он никак не мог привы-
кнуть к этим вертолетам и ездил в обычных
такси. Он видел, что город раздался и похоро-
87
88
шел. От вокзала ехали мимо километровых
цветников, в бесконечном коридоре зеленых
деревьев, застывших, как в почетном карауле.
Куда ни посмотришь — везде что-то новое: бе-
резовая рощица, хоровод стройных сосен, яб-
лони и вишни в белых накидках, цветущая си-
рень... Сады висели и над головой, на крышах
зданий, защищенные от непогоды прозрачны-
ми раздвижными куполами. В промежутках
между окнами, которые перепоясывали зда-
ния блестящими лентами, тоже была зелень:
вьющиеся растения цеплялись за камни и
бетон.
— Дубки подросли, — сказал профессор,
смотря в окно.
Да, он много лет не был в этом городе.
Он нагнулся над чемоданом, отпер замки,
откинул крышку. В чемодане, на мягком голу-
бом нейлоне, лежал, вытянувшись во весь
рост, мальчик с закрытыми глазами. Каза-
лось, он крепко спит.
Несколько минут профессор смотрел на
спящего. Нет, ни один человек не мог бы сразу
догадаться, что перед ним кибернетический
мальчик. Курносый нос, вихор на макушке,
длинные ресницы... Синяя курточка, рубаш-
ка, летние брюки. Сотни, тысячи таких маль-
чишек бегают по улицам большого города...»
Из книги Е, С. Велтистова
«Электроник — мальчик из чемодана»
89
ЖЮЛЬ ВЕРН
(1828—1905)
Шестьдесят четыре романа и два сборника
повестей и рассказов входят в многотомную
серию «Необыкновенные путешествия», со-
зданную знаменитым французским писателем
Жюлем Верном за сорок с лишним лет. «Я по-
ставил своей целью описать в «Необыкновен-
ных путешествиях» весь земной шар», — гово-
рил писатель. И действительно, на карте мира
почти не осталось мест, где бы не бывали его
любознательные герои.
Сын адвоката, юрист по образованию,
Жюль Верн работал секретарем директора те-
атра, финансовым агентом. А свою творческую
деятельность начинал как драматург. Пьесы
его не оставили заметного следа в литературе.
А вот Жюль Верн — романист оставил замет-
ный след не только в литературе. Многие уче-
ные признавались, что произведения этого за-
мечательного писателя помогли им в выборе
профессии, а иногда и подсказывали новые на-
учные идеи. И это не случайно. В книгах
Жюля Верна описаны самолет, вертолет, под-
водная лодка, радио, телевидение, кино и
многое-многое другое, и все это — задолго до
их изобретения!
Первый роман Жюля Верна — «Пять не-
дель на воздушном шаре» — увидел свет во
Франции в 1863 году. А через год в России чи-
тали его перевод под названием «Воздушное
путешествие через Африку». Книга имела
большой успех у читателей, а писатель
90
М. Е. Салтыков-Щедрин считал, что она «не-
пременна должна сделаться настольною дет-
скою книгой».
Помимо художественных произведений,
Жюль Верн писал научные труды по геогра-
фии и истории географических открытий. Вот
его трехтомная «История великих путешест-
вий». Автор рассказывает, как постепенно
люди открывали землю, как на ней станови-
лось все меньше «белых пятен», какие подвиги
совершали отважные путешественники. Для
написания этого труда Верну понадобились
годы работы с дневниками путешественников,
отчетами экспедиций, архивными материала-
ми. А читается это научное исследование как
увлекательный приключенческий роман. Убе-
дитесь в этом сами!
Листая страницы...
Одна из самых популярных книг Жюля
Верна — «Пятнадцатилетний капитан». Вот
как герой впервые появляется на страницах
романа:
«...Экипаж «Пилигрима» состоял из пяти
матросов и одного младшего матроса.
Этот пятнадцатилетний младший матрос
был сыном неизвестных родителей. Его еще со-
всем крошкой нашли у чужих дверей, и вырос
он в воспитательном доме.
Дик Сэнд — так звали его, — по-видимому,
91
родился в штате Нью-
Йорк, а может быть, и
в самом городе Нью-
Йорке.
Имя Дик, умень-
шительное от Ричар-
да, было дано подки-
дышу в честь состра-
дательного прохоже-
го, который подобрал
его и доставил в вос-
питательный дом.
Фамилия же Сэнд
служила напомина-
нием о том месте, где
был найден Дик, — о
песчаной косе Сенди-
Хук в устье реки Гуд-
зона, у входа в Нью-
Йоркский порт.
Дик Сэнд был не-
высок и не обещал
стать в дальнейшем
выше среднего роста,
но крепко сколочен. В
нем сразу чувствовал-
ся англосакс, хотя он
был темноволос, а
глаза у него были
темно-синие. Труд-
ная работа моряка
уже подготовила его к
житейским битвам.
Его умное лицо дыша-
ло энергией. Это было
92
лицо человека не только смелого, но и способ-
ного дерзать...
... В восемь лет врожденная страсть к морю
заставила его устроиться юнгой на судно, со-
вершавшее рейсы в южные страны. На корабле
он стал изучать морское дело, которому и сле-
дует учиться с детских лет. Судовые офицеры
хорошо относились к пытливому мальчугану
и охотно руководили его занятиями. Юнга
вскоре должен был стать младшим матросом,
несомненно, в ожидании дальнейшей карье-
ры. Тот, кто с детства знает, что труд — закон
жизни, кто смолоду понял, что хлеб добывает-
ся только в поте лица (заповедь Библии, став-
шая правилом для человечества), тот предна-
значен для больших дел, ибо в нужный день и
час у него найдутся воля и силы для свершения
их...»
Из романа Ж. Верна
*Пятнадцатилетний капитан*
в переводе И. Петрова.
АЛЕКСАНДР MEЛЕНТЬЕВИЧ ВОЛКОВ
(1891—1977)
Вы читали книгу «Волшебник Изумрудно-
го города»? Пожалуй, мало кто ответит «нет».
Скорее всего читатели вспомнят и имя автора
книги — Александр Волков.
Давайте познакомимся поближе с челове-
ком, подарившим нам эту замечательную
книгу.
Родился он еще в XIX веке в Усть-Камено-
горске. Всю жизнь стремился к новым знани-
93
ям. Окончил два института и университет.
Преподавал словесность, физику, математику,
географию, историю, естествознание... Знал
латынь, французский, немецкий, старосла-
вянский языки; понимал итальянский, испан-
ский, болгарский, польский. Захотел выучить
английский. Взял книгу американского писа-
теля Ф. Баума «Мудрец из страны Оз», начал
переводить ее на русский и... сочинил по ее
мотивам сказку «Волшебник Изумрудного го-
рода».
Случилась эта история еще до Великой Оте-
чественной войны. Книга была издана, рас-
куплена, очень полюбилась читателям. Потом
была война, после нее были написаны новые
книги — ио «Волшебнике...» на некоторое
время забыли. Сам Волков писал для юных чи-
94
тателей исторические повести, занимательные
рассказы...
Но вот дети, которые были первыми чита-
телями волшебной сказки Волкова, сами стали
родителями. И однажды в издательство при-
шло письмо: «Дорогая редакция! Я хочу вам
сообщить, что у меня есть старая книга А. Вол-
кова «Волшебник Изумрудного города». Доро-
гая редакция, я во многих библиотеках искал
эту книгу, но нигде ее не нашел. Эта книга
старая... если такой книги нет, прошу вас ее
выпустить. Если станете выпускать, да не ока-
жется у вас образца, напишите мне, я вам ее
перепишу, так как она у меня уже истрепалась
и для вас не годится...»
Издательство выполнило просьбу читате-
ля. Книга «Волшебник Изумрудного города»
снова была напечатана. А за ней последовали
шесть продолжений. Продолжения были на-
писаны автором уже не «по мотивам», а как
самостоятельные литературные произведе-
ния.
Учитель, ученый, писатель, Александр Ме-
лентьевич Волков главную мысль своей книги
выразил так: «В своей сказке я старался пока-
зать, что самое лучшее, самое дорогое на
свете — это дружба и взаимная выручка».
Листал страницы...
Исторический роман А.М.Волкова «Скита-
ния» посвящен детству и юности гениального
итальянского философа и поэта Джорда-
95
3
но Бруно fl548—1600). В детстве его звали
Фелипе, а Джордано — имя, которое Бруно
получил, став монахом.
... При первой встрече с Лодовико Тансилло
Фелипе спросил у него:
— Скажите, крестный, правда ли, что у
каждого есть своя звезда и она падает, когда
человек умирает? (Об этом мальчику сказала
мать. — Ред.)
— В народе есть такое поверье, — сказал
поэт, — но, конечно, небеса равнодушны к
судьбам людей.
Фелипе не понял, и Тансилло разъяснил:
— Дело в том, что звезд на небосклоне не
так много, как кажется. У меня есть приятель
монах, любитель астрономии, науки о небес-
ных светилах. Он мне говорил, что на небесном
своде только три тысячи звезд.
— Это очень много! — воскликнул Фелипе.
Тансилло рассмеялся:
— Всех звезд неба не хватило бы на жите-
лей одной Нолы (родного города Бруно., —
96
Ред.). А ведь есть и Неаполь, и Флоренция, и
Рим, и тысячи городов, и великое множество
сел в Италии, Испании, Греции и других стра-
нах...
Фелипе слушал затаив дыхание. Перед ним
вставала необъятность мира, доселе заключен-
ная для него лишь в той части Кампаньи, ко-
торую мальчик мог в идеть с вершины Везу-
вия...
Лодовико Тансилло продолжал объясне-
ния:
— Издревле люди видят на небе одни и те
же фигуры, называемые созвездиями. Ты зна-
ешь Колесницу Давида (так называли Боль-
шую Медведицу. — Ред.), Кассиопею, Север-
ную Корону. Как сохранились бы созвездия в
течение тысячелетий, если бы звезды падали с
неба в момент смерти каждого из нас, бесчис-
ленных земных созданий?..
Наивная легенда, рассказанная матерью,
рухнула, и у Фелипе появилось страстное же-
лание учиться астрономии...
Из книги А. М. Волкова
«Скитания»
АРКАДИЙ ПЕТРОВИЧ ГАЙДАР
(1904—1941)
Аркадий Петрович Голиков родился во
Льгове (Курская область), а детство провел в
Арзамасе. Там он учился в реальном училище,
там его застала революция. Потом была Граж-
данская война, в которой Аркадий встал на
сторону большевиков. Он был рослым юно-
4—255
97
шей, поэтому, прибавив себе два года, сумел
поступить на командирские курсы в Киеве и в
16 лет уже командовал полком Красной
Армии.
Гражданская война, помимо того, что на
ней ранят и убивают, как на любой другой
войне, страшна еще и тем, что сражаются
между собой люди, живущие в одной стране,
говорящие на одном языке. Случалось так, что
по разные стороны фронта оказывались бра-
тья, отцы с сыновьями, старые друзья. Юный
Аркадий Голиков на войне был тяжело конту-
жен и в двадцать лет из-за болезни уволен из
армии. Отчаянное письмо не желавшего рас-
ставаться с армией юноши прочитал Михаил
Васильевич Фрунзе. Он-то и посоветовал Арка-
дию заняться литературой.
В середине двадцатых годов появился писа-
тель Аркадий Гайдар. Историю его псевдони-
ма рассказывают по-разному. Одни говорят,
что когда-то гайдаром монгольские конники
называли всадника, высланного вперед, в
дозор. Другие — что юный Аркадий, увлечен-
ный книгами о благородных рыцарях и муш-
кетерах, сочинил себе имя на французский
манер — Голиков Аркадий Д’АРзамас (то
есть — из Арзамаса).
Первый рассказ для детей — «РВС»— Гай-
дар написал в 1926 году. Потом появились дру-
гие произведения— «Школа», «Дальниестра-
ны», «Военная тайна» со знаменитой сказкой
о Мальчише-Кибальчише. В1939 году к чита-
телям пришли братья Чук и Гек, а герою самой
известной своей книги — «Тимур и его коман-
да» (1940 год) писатель дал имя своего сына.
98
Когда началась Великая Отечественная
война, Аркадий Гайдар отправился на фронт
специальным корреспондентом «Комсомоль-
ской правды». 26 октября 1941 года он погиб
в бою с фашистами.
Сын Гайдара — Тимур Аркадьевич Гай-
дар — стал, как и отец, военным журналис-
том. А известный экономист Егор Тимурович
Гайдар — внук писателя — сейчас уже старше
своего знаменитого деда.
Листая страницы...
... Ах, если бы только знали они, до какой
беды доведет их эта ссора, то ни за что бы в этот
день не поссорились!
У запасливого Чука была плоская металли-
ческая коробочка, в которой он хранил сереб-
ряные бумажки от чая, конфетные обертки
(если там был нарисован танк, самолет или
красноармеец), галчиные перья для стрел,
конский волос для китайского фокуса и еще
всякие очень нужные вещи. У Гека такой ко-
робочки не было. Да и вообще Гек был разиня,
но зато он умел петь песни. И вот как раз в то
время, когда Чук шел доставать из укромного
места свою драгоценную коробочку, а Гек в
комнате пел песни, вошел почтальон и передал
Чуку телеграмму для матери.
Чук спрятал телеграмму в свою коробочку
и пошел узнать, почему это Гек уже не поет
песни, а кричит:
99
Р-ра! Р-ра! Ура!
Эй! Бей! Турумбей!
Чук с любопытст-
^вом приоткрыл дверь
и увидел такой «ту-
L румбей», что от злос-
ти у него затряслись
руки.
Посреди комнаты
стоял стул, и на спин-
ке его висела вся ис-
тыканная пикой, раз-
лохмаченная газета.
И это ничего. Но про-
клятый Гек, вообра-
зив, что перед ним
туша медведя, ярост-
но тыкал пикой в
желтую картонку из-
под маминых боти-
нок. А в картонке у
Чука хранились сиг-
нальная жестяная
дудка, три цветных
значка от Октябрь-
ских праздников и
деньги — сорок шесть
копеек, которые он не
истратил, как Гек, на
разные глупости, а за-
пасливо приберег в
дальнюю дорогу.
И, увидав проды-
рявленную картонку,
100
Чук вырвал у Гека пику, переломил ее о коле-
но и швырнул на пол.
Но, как ястреб, налетел Гек на Чука и вы-
хватил у него из рук металлическую коробку.
Одним махом взлетел на подоконник и выки-
нул коробку через открытую форточку.
Громко завопил оскорбленный Чук и с кри-
ком: «Телеграмма! Телеграмма!» — в одном
пальто, без калош и шапки, выскочил за дверь.
Почуяв неладное, вслед за Чуком понесся и
Гек.
Но напрасно искали они металлическую ко-
робочку, в которой лежала еще никем не про-
читанная телеграмма...
Из повести А. П. Гайдара
*Чук и Гек»
НИКОЛАЙ ГЕОРГИЕВИЧ
ГАРИН-МИХАЙЛОВСКИЙ
(1852—1906)
«Молодой беллетрист с седыми волоса-
ми» — так назвал Н. Г. Михайловского писа-
тель В. Г. Короленко. Беллетристом (писате-
лем) Михайловский стал лишь к сорока годам,
а до этого полтора десятка лет работал инже-
нером-изыскателем и строителем железных
дорог. И будучи уже знаменитым писателем,
продолжал оставаться инженером. Один из со-
временников вспоминает, что писал Николай
Георгиевич «большею частью в дороге, в ваго-
не, в каюте парохода или номере гостиницы:
редакции часто получали его рукописи, по-
сланные с какой-нибудь случайной оказией с
101
пути его следования ». Другой современник пи-
сателя рассказывает такую историю: «Отдал
Н. Г. в «Русское богатство* (журнал. — Ред.)
какой-то рассказ и поехал на восток по своим
инженерским делам. И вот с разных станций
полетели телеграммы... где предлагалось из-
менить текст, где перерабатывались целые
главы, иногда вставлялись новые места, — и
пока Гарин доезжал до места, рассказ преобра-
жался и, конечно, стоил автору дороже, чем
гонорар, который он должен был получить за
рассказ».
Родился Николай Михайловский в Петер-
бурге, где служил его отец — боевой офицер.
Отец вскоре вышел в отставку, и семья пере-
ехала в Одессу. Здесь Николай окончил гимна-
зию. Вернувшись в Петербург, поступил на
юридический факультет университета. Пер-
вый год учебы закончился провалом на экза-
менах. Юноша перешел в Институт путей со-
общения, и специальность инженера-путейца
стала его призванием на всю жизнь.
Студентом-практикантом Михайловский
ездил на паровозе кочегаром, строил дорогу из
Молдавии в Болгарию. А в 1878 году молодого
инженера направили в Болгарию строить до-
роги и порты. Страна только-только освободи-
лась от многовекового турецкого гнета, и Ми-
хайловский очень гордился тем, что строить, а
не взрывать первыми пришли туда русские ин-
женеры.
Там, в Болгарии, одна старая женщина на-
гадала ему: «Жить тебе до ста лет». К сожале-
нию, он прожил лишь половину предсказанно-
102
го срока. Но событий, его жизни хватило бы,
пожалуй, и на сто лет. Многие из этих событий
попали на страницы его произведений — очер-
ков, рассказов, повестей. «Детство Темы»,
«Гимназисты», «Студенты», «Инженеры» —
повести, входящие в автобиографическую
тетралогию. Тетралогией называют четыре
произведения, каким-либо образом связанные
между собой. В данном случае — общим геро-
ем, Артемием Карташевым, в котором совре-
менники без труда узнали самого Николая Ге-
оргиевича.
Две вещи не успел сделать писатель-инже-
нер Н. Г. Гарин-Михайловский: построить
электрическую чудо-дорогу в Крыму и допи-
сать повесть «Инженеры». Но повесть все же
была напечатана. И железная дорога — прав-
да, в другое время и другими людьми — была
построена.
Листая страницы...
КАК МИХАЙЛОВСКИЙ СТАЛ ГАРИНЫМ
Николай Георгиевич Михайловский про-
чел несколько глав автобиографической повес-
ти «Детство Темы» известному писателю
К. М. Станюковичу.
... А Станюкович между тем уже перешел к
деловому разговору. Как печататься, где? Под
своей фамилией или под псевдонимом?
— Псевдоним, мне кажется, нужен. Вас
103
будут путать с вашим тезкой и однофамильцем
Николаем Константиновичем Михайловским.
Николай Георгиевич пожал плечами.
— Вы, конечно, правы... Но какой же при-
думать псевдоним? Это не так просто.
— Но не так уж и трудно. Ну, как это обыч-
но делается... Берется имя кого-нибудь из
близких...
В эту минуту дверь кабинета приоткры-
лась, и сквозь щель просунулась пушистая го-
ловка младшего сына Михайловских, годова-
лого Гари. Он с опаской оглянулся и, убедив-
шись, что за ним нет погони, переваливаясь на
толстых ножках, подошел к отцу, взобрался на
колени и крепко прижался к нему. Сердито
посмотрев на Станюковича, он залепетал что-
то на своем детском языке.
— Он у нас ревнивец, — с улыбкой пояснил
Николай Георгиевич. — Не желает никому
меня уступать, даже старшим детям.
Надежда Валериевна (жена.Михайловско-
го. — Ред.) попыталась увести мальчика, но он
еще крепче прижался к отцу.
— Никто твоего папу не отнимет. Гарин
папа, Гарин, а теперь ступай-ка ты в дет-
скую, — ласково говорил Николай Георгие-
вич, отдавая мальчика вошедшей няне.
— Гарин... — повторил он вдруг. — А не
подходит ли это для псевдонима?
— А что! Хорошо, честное слово! — вос-
кликнул Станюкович.
— Пожалуй, и в самом деле неплохо, как
ты считаешь, Надя?
— По-моему, прекрасно! — сказала сия-
ющая Надежда Валериевна...
104
Вечером выпили за здоровье нового писате-
ля Гарина, а наутро Станюкович уехал.
— Ну, давай Бог счастья! — сказал он, об-
нимая на прощание Николая Георгиевича. —
Рукопись пришлите мне. Повесть будет иметь
успех, ручаюсь головой.
Из статьи Ф. Ф. Кузнецова
ВСЕВОЛОД МИХАЙЛОВИЧ ГАРШИН
(1855—1888)
Последним произведением этого писателя
стала известная многим сказка «Лягушка-пу-
тешественница». А первым — рассказ «Четы-
ре дня», после публикации которого он стал
известным русским писателем. Рассказ этот —
о русско-турецкой войне, в которой Всеволод
Михайлович Гаршин принимал непосредст-
венное участие. Позже были «Трус», «Худож-
ники», «Красный цветок», «Сигнал» и другие
произведения. ,
Гаршин вел свою родословную от мурзы
Гарши, вышедшего из Золотой Орды и посту-
пившего на русскую службу еще во времена
царя Ивана III, то есть во второй половине
XV века. Родился будущий писатель в самый
разгар Крымской войны. Бра№ его вспоминал,
как маленький Сева под впечатлением разго-
воров старших о недавно закончившейся войне
(в которой принимал участие и его отец) тоже
начинал собираться в «поход». Он заказывал
повару на дорогу пирожки, собирал немного
белья, все увязывал в узелок, надевал его на
плечи и являлся прощаться с домашними.
105
Брат писал: «И эти сборы не были игрой, маль-
чик искренне верил в возможность немедленно
сделаться солдатом и печальный, и грустный
приходил он к матери.
— Прощайте, мама, — говорил он, — что
же делать, все должны служить».
Пора «послужить» пришла, когда в
1877 году началась русско-турецкая война.
Всеволод Гаршин ушел воевать добровольцем.
Солдаты-однополчане любили его: «Все-то он
знал, все-то рассказать мог, и сколько он нам
историй разных пересказал на походе! Измо-
римся, язык высунем, еле ноги волочим, а ему
и горюшка мало, снует промеж нас, с тем по-
калякает, с другим... Чудной такой, живой!..»
Гаршин был ранен в ногу. Его произвели в
офицеры, а по окончании войны уволили в
106
запас. Теперь он мог полностью посвятить себя
литературе, но времени ему было отпущено
судьбой немного — он прожил всего тридцать
три года.
Листал страницы...
В один прекрасный июньский день — а пре-
красный он был потому, что было двадцать во-
семь градусов по Реомюру, — в один прекрас-
ный июньский день было везде жарко, а на
полянке в саду, где стояла копна недавно ско-
шенного сена, было еще жарче, потому что
107
место было закрытое от ветра густым-прегус-
тым вишняком...
Вот мы и ушли с полянки, на которой жарче
всего, а на этой-то полянке и сидело целое об-
щество неспавших господ. То есть сидели-то не
все; старый гнедой, например, с опасностью
для своих боков от кнута кучера Антона раз-
гребавший копну сена, будучи лошадью, вовсе
и сидеть не умел; гусеница какой-то бабочки
тоже не сидела, а скорее лежала на животе; но
дело ведь не в слове. Под вишнею собралась
маленькая, но очень серьезная компания:
улитка, навозный жук, ящерица, вышеупомя-
нутая гусеница; прискакал кузнечик. Возле
стоял и старый гнедой, прислушиваясь к их
речам одним, повернутым к ним, гнедым ухом
с торчащими изнутри темно-серыми волосами;
а на гнедом сидели две мухи.
Компания вежливо, но довольно одушев-
ленно спорила, причем, как и следует быть,
никто ни с кем не соглашался, так как каждый
дорожил независимостью своего мнения и ха-
рактера...
А о чем спорила компания на полянке, вы
узнаете из сказки В. М. Гаршина «То, чего не
было».
ВИЛЬГЕЛЬМ ГАУФ
(1802—1827)
Этот немецкий писатель, известный своими
длинными, увлекательными волшебными
сказками, прожил короткую жизнь — всего
двадцать пять лет.
108
Он родился в семье чиновника, получил бо-
гословское образование, но стал не священни-
ком, а домашним учителем. Его интересовали
история и фольклор (народное творчество). Он
написал несколько исторических романов и
три книги занимательных сказок: «Караван»,
«Александрийский шейх и его невольники» и
«Харчевня в Шпессарте». Самые известные
сказки из этих книг «Маленький Мук», «Хо-
лодное сердце», «Карлик Нос». Сочиняя свои
произведения, Гауф использовал немецкие на-
родные сказки, а также сказки народов Восто-
ка.
Сказки Вильгельма Гауфа переводились на
другие языки, в том числе и на русский. От-
кройте его книгу — и вы не захотите отложить
ее, пока не прочтете до конца.
Листая страницы...
«В родном моем городе Никее жил-был че-
ловек по прозванию Маленький Мук. Хотя я
был тогда совсем ребенком, однако помню его
очень хорошо, в особенности потому, что од-
нажды отец мой избил меня за него до полу-
смерти. Дело в том, что в те времена Малень-
кий Мук был уже старичок, ростом же не боль-
ше трех-четырех футов. Притом сложен он был
весьма странно: на туловище его, маленьком и
хрупком, сидела голова, размером куда объ-
емистее, чем у других людей. Жил он совсем
один в большом доме и даже стряпал себе сам;
на улицу показывался всего раз в месяц, и в
109
городе никто бы не
знал, жив он или
умер, если бы в обе-
денное время из
трубы его дома не
валил дым. Правда,
по вечерам он нередко
прогуливался по
крыше, а с улицы ка-
залось, будто по
крыше катается одна
его огромная голова.
Мы с товарищами
были злые мальчиш-
ки, готовые всякого
высмеять и поддраз-
нить, потому для нас
каждый раз бывало
праздником, когда
Маленький Мук вы-
ходил из дому. В оп-
ределенный день мы
толпились перед его
домом и поджидали,
пока он выйдет.
Когда же растворя-
лась дверь и сперва
показывалась боль-
шая голова в еще
большем тюрбане, а
затем и все тельце, об-
лаченное в потрепан-
ный халатик, пыш-
ные шаровары и ши-
рокий пояс, за кото-
110
рым торчал длинный кинжал — такой длин-
ный, что неизвестно было, кинжал ли прицеп-
лен был к Муку или Мук к кинжалу, — так
вот, когда он показывался, навстречу ему раз-
давались веселые возгласы, мы подбрасывали
в воздух шапки и откалывали вокруг него бе-
шеный пляс. Маленький Мук в ответ спокойно
кивал нам головой и медленным шагом на-
правлялся вдоль по улице, при этом он шаркал
ногами, ибо туфли на нем были такие длинные
и широкие, каких я больше не видывал. Мы,
мальчишки, бежали следом, крича без устали:
«Маленький Мук, Маленький Мук!» Кроме
того, мы сочинили забавные стишки, которые
пели в его честь...
...Так мы развлекались частенько, и, к
стыду своему, должен признаться, что я озор-
ничал пуще всех: дергал его за халатик, а как-
то раз наступил ему сзади на огромные туфли,
так что он упал. Это меня рассмешило, но
охоты смеяться как не бывало, когда я увидел,
что Маленький Мук направляется к нашему
дому. Он вошел туда и пробыл там некоторое
время. Я спрятался за дверью и видел, как Мук
выходил в сопровождении моего отца, кото-
рый почтительно поддерживал его и у двери
распрощался с ним, отвесив множество покло-
нов...»
А что произошло потом и какова история
Маленького Мука, вы узнаете, прочитав сказ-
ку Вильгельма Гауфа «Маленький Мук».
111
ГЕРОДОТ
(ок. 484 до н.э. — ок. 425 до н.э.)
«Чтобы не изгладились с течением времени
деяния людей и чтобы не остались непрослав-
ленными великие и удивительные дела, совер-
шенные греками и варварами, а также и при-
чина, из-за которой они воевали друг с дру-
гом» — так определил цель написания своей
книги древнегреческий писатель и историк Ге-
родот. Варварами греки называли тех, кто го-
ворил на непонятных им языках, в том числе
и персов.
Геродот родился в Малой Азии, в городе Га-
ликарнасе, когда еще живы были участники
греко-персидских войн. Историю этих войн и
задумал написать Геродот. Во время путешест-
вий он встречался с участниками и очевидца-
ми событий, записывал их рассказы. К описа-
нию военных эпизодов добавились описания
виденных Геродотом стран и народов, слышан-
ные им рассказы о далеких землях. Например,
на Крайнем Севере сам Геродот никогда не
был, но слышал, что там с неба вечно летит
пух, — что и отметил в своей книге.
Сегодня мы знаем, что Геродот включил в
свое произведение множество подлинных све-
дений о событиях, людях и странах. Подлин-
ность эта подтверждена археологическими
раскопками. Но он также использовал множе-
ство мифов и преданий — особенно там, где не
мог дать точных научных объяснений. Исто-
рическое повествование Геродота стало замет-
ным явлением греческой литературы, потому
что автор его — прекрасный рассказчик.
112
Римский писатель Цицерон назвал Геродо-
та .отцом истории*. А позднее ученые разде-
лили все его сочинение на девять книг и каж-
дую книгу назвали именем одной из девяти
муз — богинь, покровительниц наук и ис-
кусств. Отсюда и общее название истории Ге-
родота — «Музы».
Листая страницы...
Спартанский царь Леонид со своими воина-
ми сдерживал натиск персов в узком горном
проходе — Фермопильском ущелье. Вот как
повествует об этом эпизоде греко-персидских
войн Геродот:
«... Рассказывают, что во время этих сты-
чек Ксеркс (царь персов) глядел на сражаю-
щихся и в страхе за свое войско три раза под-
нимался с кресла. Такова была битва в тот
113
день. Но и на другой день варвары сражались
ничуть не счастливее. Так как эллинов было
немного, то варвары, нападая на них, рассчи-
тывали, что они, измученные ранами, не в со-
стоянии будут дольше поддерживать битву. Но
эллины разделены были на отряды по способу
вооружения и по народностям и сражались по
очереди, за исключением фокейцев; эти пос-
ледние отряжены были на гору для охраны
тропинки. Когда персы увидели, что успевают
не больше, как и накануне, то отступили.
Царь не знал, как ему выйти из такого по-
ложения, как явился к нему, в надежде полу-
чить большую награду, малиец Эфиальт, сын
Евридема, сообщив ему о тропинке, ведущей
через гору к Фермопилам, и тем погубил нахо-
дившихся там эллинов...
Находившимся в Фермопилах эллинам
прежде всего гадатель Мегистий объявил по
рассмотрении жертвы, что на заре предстоит
им смерть; потом явились перебежчики с из-
вестием о том, что персы обходят гору кругом.
Тогда эллины стали совещаться между собой,
причем голоса разделились: одни утверждали,
что не следует покидать стоянки, другие были
противоположного мнения. После этого элли-
ны разошлись, одни отправились в обратный
путь, рассеявшись по своим городам, другие с
Леонидом во главе решили остаться на месте...
Теперь стычка произошла по ту сторону
теснины, причем варвары падали в большом
числе. Позади отрядов их стояли с бичами в
руках начальники и ударами гнали всех впе-
ред все дальше и дальше. Так как эллины были
убеждены, что им предстоит гибель от тех вар-
114
варов, которые обошли гору кругом, то они
проявили в борьбе с врагом высшую степень
мужества, дрались отчаянно и с бешеной отва-
гой.
Когда у большинства эллинов копья уже
сломались, они рубили персов мечами. В этой
битве пал и Леонид, оказавшийся доблестней-
шим воином, а с ним вместе и другие знатные
спартанцы... Из-за трупа Леонида произошла
жестокая свалка между персами и лакедемо-
нянами, пока, наконец, эллины, благодаря
своей храбрости, не увлекли труп к себе после
четырехкратного обращения в бегство непри-
ятеля.
Так шло сражение до тех пор, пока не яви-
лись варвары с Эфиальтом. Лишь только элли-
ны узнали об их прибытии, ход битвы переме-
нился: они отступили назад к теснине, мино-
вали стену и все вместе, за исключением фи-
ванцев, расположились на холме. Холм этот
возвышается у входа в ущелье, где теперь
стоит каменный лев в честь Леонида. В этом
месте они защищались мечами, у кого мечи
еще уцелели, а также руками и зубами, пока
варвары не похоронили их под стрелами.
Над эллинами, погребенными на том самом
месте, где они пали, равно как и над теми, ко-
торые погибли до удаления союзников Леони-
дом, поставлена была надпись, гласившая сле-
дующее:
Здесь четыре всего лишь тысячи пелопоннесцев
Билися против сил трех миллионов врагов.
Такова была надпись над всеми павшими.
Надпись над спартанцами гласила так:
115
Странник! Ступай и поведай ты гражданам Лакедемона,
Что их заветам верны, здесь мы костями легли.»
I Из «Истории» Геродота
НИКОЛАЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ГОГОЛЬ
(1809—1852)
Кто первым читает книгу? Наборщик.
Именно он рукопись превращает в печатные
строчки, которые сейчас у вас перед глазами.
В наше время наборщики чаще всего работают
на компьютерах, а раньше каждую буковку,
каждый значок нужно было взять в руки и по-
ставить на свое место в строке. Много книг чи-
тает во время работы наборщик — интересных
и не очень, веселых и печальных, взрослых и
детских...
Когда автор книги «Вечера на хуторе близ
Диканьки» пришел в типографию посмотреть,
как идет работа, наборщики не могли удер-
жаться от смеха. Эта веселая книга понрави-
лась и всем остальным читателям. В каждой ее
истории слышались отзвуки старинных преда-
ний, народных сказок.
Великий русский писатель Николай Васи-
льевич Гоголь родился на Украине. Его отец
увлекался театром, писал водевили (малень-
кие веселые пьесы) и стихи на украинском
языке. Сын занимался живописью, прекрасно
исполнял комические роли в спектаклях.
Когда молодой Гоголь приехал в Петербург,
чтобы заработать на жизнь, ему пришлось по-
ступить на службу в канцелярию. Первую
книгу он напечатал в 1829 году под псевдони-
116
мом В. Алову но критика плохо отозвалась о
ней. Гоголь выкупил и сжег все нераспродан-
ные экземпляры.
У «Вечеров на хуторе близ Диканьки» судь-
ба была совсем другая. После выхода этой
книги Гоголь смог позволить себе полностью
отдаться литературному труду. Он познако-
мился с В.А. Жуковским, С.Т. Аксаковым,
А.С. Пушкиным.
Александр Сергеевич Пушкин подсказал
Гоголю сюжет о проходимце, который ездил по
стране и скупал у помещиков документы на
умерших крестьян — такой он придумал спо-
соб добыть богатство. Гоголь написал на этот
сюжет поэму в прозе «Мертвые души». Вам
еще предстоит познакомиться с этим большим
произведением, о котором автор писал: «Мне
хочется... показать хоть с одного боку всю
Русь... * Прослушав первые главы новой книги
Гоголя, Пушкин воскликнул: «Боже, как
грустна наша Россия!»
Но Гоголь любил эту Россию, грустил о ней,
живя долгое время в Италии. А выражением
его любви к родине стали его книги.
Листая страницы...
Эх, тройка, птица-тройка! Кто тебя выду-
мал? Знать, у бойкого народа ты могла только
родиться, — в той земле, что не любит шутить,
а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета,
да и ступай считать версты, пока не зарябит
тебе в очи. И не хитрый, кажись, дорожный
117
снаряд, не железным схвачен винтом, а наско-
ро, живьем, с одним топором да долотом сна-
рядил и собрал тебя ярославский расторопный
мужик. Не в немецких ботфортах ямщик: бо-
рода да рукавицы, и сидит черт знает на чем;
а привстал, да замахнулся, да затянул
песню — кони вихрем, спицы в колесах сме-
шались в один гладкий круг, только дрогнула
дорога, да вскрикнул в испуге остановивший-
ся пешеход — и вон она понеслась, понеслась,
понеслась!.. И вон уже видно вдали, как что-то
пылится и сверлит воздух.
Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгони-
мая тройка несешься?..
Русь, куда несешься ты? Дай ответ. Не дает
ответа. Чудным звоном заливается колоколь-
чик; гремит и становится ветром разорванный
в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на
земле, и косясь, постораниваются и дают ей
дорогу другие народы и государства.
Из поэмы Н. В. Гоголя
^Мертвые души*
118
СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ ГОЛИЦЫН
(1909—1989)
Жил-был доктор. Он был добрый. Звали его
Сергеем Михайловичем. Еще в детстве он меч-
тал стать писателем — во многом благодаря ро-
дителям, которые были большими любителя-
ми литературы и устраивали домашние чте-
ния. Вспоминая об отце, доктор Голицын
писал: «Читал он прекрасно. Теперь, когда
мне случается перечитывать классиков, на
иных страницах я вспоминаю даже интонации
его, даже помню, как он произносил отдель-
ные фразы...»
Многое довелось увидеть в жизни доктору.
Он путешествовал с геологами, воевал в Вели-
кую Отечественную. А после войны Сергей Ми-
хайлович работал врачом в школе-интернате.
В каникулы он вместе с ребятами выезжал в
палаточный лагерь под Звенигородом. Этот ла-
герь жил по своим особым законам. Вот они:
«1. В нашем городке всем все можно.
2. Опаздывать разрешается не больше чем
на двенадцать секунд.
3. В городке ребята делают все сами и сами
командуют.
4. Взрослые никогда не бранят ребят.
Примечания: а) В исключительных случа-
ях объявляется чрезвычайное положение.
После четырехкратных сигналов горна «Тре-
вога!» начальник городка берет в руки всю
власть.
б) Во время купания первый закон не дей-
ствует. На реке командует начальник го-
родка».
119
Сергей Михайлович Голицын стал писате-
лем и рассказал в своих книгах не только о
«городке сорванцов», но и о творчестве худож-
ника В. Д. Поленова, о событиях разных исто-
рических эпох.
Листая страницы.,.
И начал наш полотняный городок жить да
поживать по своим четырем законам. Еже-
дневно два отряда оставались дежурить: один
готовил обед, мыл посуду, прибирал всю тер-
риторию; ребята из другого отряда по очереди
несли караульную службу и днем, и ночью.
Через день, через два один из отрядов отправ-
лялся в туристский поход с двумя-тремя но-
чевками. А все остальные после завтрака шли
на работу в колхоз, потом купались, обедали,
снова купались, играли, устраивали спортив-
ные соревнования, опять бежали купаться,
ужинали, после захода солнца садились у «Ко-
120
стра дружбы» — петь песни или слушать рас-
сказы взрослых. В десять часов вечера Валера
Шейкин играл отбой.
Как ни странно, ребята очень скоро научи-
лись соблюдать все наши законы. «Вызовут на
заседание штаба». Эта угроза казалась куда
страшнее, чем самая жестокая проборка взрос-
лых. Все беспрекословно слушались членов
штаба и очередного дежурного командира —
начальника на одни сутки — и по сигналам
горна пять раз в день с двенадцатисекундной
точностью выскакивали из палаток, бежали на
площадь Радости и выстраивались там по от-
рядам. Даже удивительный закон «всем все
можно» ребята с первых же дней отлично ус-
воили. Раз ничего не запрещается, значит, со-
всем не хочется безобразничать. Ходили они
такими примерными, что я просто диву да-
вался.
«Неужели не надоест им быть паиньками?
И жизнь в городке все лето будет идти так глад-
ко и мирно, без сучка, без задоринки?»
Разумеется, за лето случилось много раз-
ных событий — о них вы можете узнать, про-
читав книгу С.М. Голицына «Городок сор-
ванцов».
ГОРАЦИЙ
(65 г. до н.э. — 8 г. до н.э.)
Стихотворение великого русского поэта
А. С. Пушкина «Памятник» является воль-
ным переводом оды, написанной римским поэ-
121
том.Горацием в первом веке до нашей эры. Го-
раций был вольноотпущенником (так в рабо-
владельческом Риме называли рабов, полу-
чивших свободу). Он учился в Риме, а затем в
Афинах. Вернувшись в Рим, Гораций познако-
мился с Меценатом — богатым римлянином,
покровителем искусств. Щедрая помощь Ме-
цената позволила Горацию полностью посвя-
тить свою жизнь литературе.
Гораций творил в разных жанрах литерату-
ры, но особенно известны его оды. Одами на-
зывали торжественные, восхваляющие, про-
славляющие произведения, а само греческое
слово ода переводится как песня. Поэт слагал
свои оды о любви и быстротечности жизни,
восхвалял в них императора Августа и воспе-
вал своих друзей.
Квинт Гораций Флакк (так звучит полное
имя поэта) прожил долгую для своего времени
жизнь. И в конце ее создал новый вид литера-
туры — послания. В форме писем он излагал
свои мысли о самых различных вещах и явле-
ниях жизни. Самым известным является по-
слание об искусстве поэзии, которому еще в
древности дали название «Наука поэзии».
Он был одним из немногих древнеримских
поэтов, чьи произведения (250 рукописей) пол-
ностью сохранились с тех далеких времен. Его
творчество изучали школьники и в начале
нашей эры, и в эпоху средневековья, и в более
поздние времена.
А ода Горация «Памятник» была переведе-
на многими русскими поэтами, среди которых
М. В. Ломоносов, Г. Р. Державин, А. С. Пуш-
кин, В. Я. Брюсов.
122
Листая страницы
ПАМЯТНИК
Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный,
Металлов тверже он и выше пирамид;
Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,
И времени полет его не сокрушит.
Так! — весь я не умру; но часть меня большая,
От тлена убежав, по смерти станет жить,
И слава возрастет моя, не увядая,
Доколь Славянов род вселенна будет чтить.
Слух обо мне пройдет от Белых вод до Черных,
Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал;
Всяк будет помнить то в народах неисчетных,
Как из безвестности я тем известен стал,
Что я дерзнул в забавном Русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
В сердечной простоте беседовать о Боге,
И истину царям с улыбкой говорить.
О Муза! Возгордись заслугой справедливой,
И презрит кто тебя, сама тех презирай;
Непринужденною рукой, неторопливой,
Чело свое зарей бессмертия венчай.
Перевод ГЛ. Державина
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
123
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.
Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспоривай глупца.
Перевод А.С. Пушкина
МАКСИМ ГОРЬКИЙ
(1868—1936)
В предместье Баку — Баиловке — была
когда-то школа, заслужившая в округе про-
звище «школа шалунов». Пожалуй, все дети в
той или иной мере шалуны, но не всем взрос-
лые позволяют проявлять это нормальное
свойство детского характера. Вероятно, в этой
школе работали какие-то особенные учителя,
которые разрешали своим ученикам шалить...
124
В 1908 году в итальянском городе Мессине
произошло разрушительное землетрясение.
Дети из Баиловки прислали писателю Макси-
му Горькому деньги для пострадавших, а тот
ответил письмом: «От души желаю для вас,
хорошие маленькие люди, будьте всю жизнь
так же чутки и отзывчивы к чужому горю, как
были вы в этом случае...
...Будьте здоровы, любите друг друга и —
побольше делайте шалостей».
Самому Максиму Горькому не пришлось в
детстве вволю пошалить. Жизнь вообще не ба-
ловала Алексея Максимовича Пешкова — по-
тому и выбрал он для себя такое «говорящее»
литературное имя (псевдоним).
Отец его умер рано, и воспитанием мальчи-
ка занимался дед. Учиться в школе Алеше не
пришлось — он должен был работать. Маль-
чик нянчил чужих детей, помогал сапожнику,
мыл посуду на пароходе. На скудные заработ-
ки покупал книги и читал их по ночам.
Многое Горький узнал из книг, еще больше
увидел, скитаясь по России. Значительную
часть увиденного описал он в своих произведе-
ниях. Это трилогия «Детство», «В людях»,
«Мои университеты», романы «Фома Горде-
ев», «Дело Артамоновых», «Жизнь Клима
Самгина», пьесы, очерки, рассказы. Писал
Горький и для детей. Один из учеников
«школы шалунов» сделал ему «заказ» на сказ-
ку — так родились «Воробьишка» и «Случай с
Евсейкой».
После революции Горький очень много сил
отдал созданию издательства, которое занима-
лось бы выпуском книг для детей. Через газету
125
«Пионерская правда» он обратился к ребятам
с вопросами о том, что они читают, какие
книги им нравятся, о чем они хотели бы уз-
нать. Ответы потекли к писателю рекой. По-
явилось Государственное издательство ли-
тературы для детей — «Детгиз» (сейчас это
издательство называется «Детская литерату-
ра»).
Сегодня множество издательств занимает-
ся выпуском книг для детей. Но подойдите к
своей книжной полке — наверняка на ней
стоят тома, изданные «Детской литературой».
А если у вас сохранились детские книги роди-
телей, бабушек и дедушек — на них обязатель-
но найдете слово «Детгиз». Теперь вы знаете,
что оно означает.
Листая страницы...
По части шалостей дореволюционные шко-
ляры, пожалуй, дадут нынешним сто очков
вперед. Вот фрагмент из недавно напечатан-
ных в журнале «Наука и жизнь» устных рас-
сказов Николая Владимировича‘Тимофеева-
Ресовского, выдающегося ученого-биолога.
«Класс наш был в должной мере хулиганис-
тый и отличался очень интересной особеннос-
тью: в нашем классе самое, так сказать, хули-
ганье, ну, человек пять-шесть, в то же самое
время были лучшими учениками, которые в
конце все кончили с золотыми и серебряными
медалями. Этим, во-первых, объяснялся высо-
126
кий уровень нашего хулиганства и, во-вторых,
большие трудности для начальства с нами бо-
роться. Ну, нахулиганим, а в то же время, как
говорится, цвет класса. Что ж поделаешь!
Нельзя всех будущих медалистов выгнать из
класса. Неловко вроде. И вот нас терпели поэ-
тому. И хорошо делали, что терпели. И мы тер-
пели начальство...
... У нас был замечательный физинеский
кабинет, просторный такой. Впереди большой
стол, за которым разгуливал преподаватель,
черная доска, которая ездила вверх и вниз, не
хуже, чем в теперешнем МГУ, и такие столики
на двух человек, не парты, а именно столики,
а внизу, как у парт, они были скреплены соот-
ветствующей скамейкой для двоих. На этих
столиках можно было опыты проделывать с
приборчиками, всякие такие штуки. А Борис
Федорович (учитель физики. — Ред.) был глу-
ховат и, как я уже говорил, страшно увлекал-
ся. Так вот, мы отрепетировали такую штуку.
Это трудно было, но мы репетировали долго и
достигли совершенства почти балетного. По
команде безмолвной, впереди сидящий поды-
мал руку, все мы брали, каждый, под стол ру-
ками, скамью подымали и так-так-так — по-
ворачивали на 180 градусов. Причем до того
отрепетировали, что все это происходило абсо-
лютно бесшумно, да и Борис Федорович глухо-
ват без того.
И вот однажды, когда он увлекся у доски,
мы таким образом перевернулись. А он, зна-
чит, свое отбубнив, повернулся к классу и ни-
чего не мог понять. Начал он перед классом, а
кончил — в заду где-то. Потом вдруг сообразил
127
и страшно был сам доволен. Хохотал: «Как
это?!» Ну, тут мы ему: «Борис Федорович, это
вам не физика. Мы две недели тренировались.
Каждый день начинали с того, что приходили
на четверть часа раньше в гимназию и четверть
часа упражнялись». Вот такие штуки. Это
штуки приятные, хулиганство не вредное и с
выдумкой».
ЭРНСТ ТЕОДОР АМАДЕЙ ГОФМАН
(1776—1822)
В душе этого человека жили рядом литера-
тура и музыка. А в юности он занимался еще
и живописью.
Родился немецкий писатель и композитор
Эрнст Теодор Амадей Гофман в Кенигсберге
(сейчас Калининград). Изучал юридические
науки в университете, но к тридцати годам
понял, что главным в его жизни должно стать
искусство.
Среди его музыкальных сочинений — пер-
вая немецкая романтическая опера «Ундина».
А первые его литературные произведения
были напечатаны во «Всеобщей музыкальной
газете», которая издавалась в Лейпциге.
Большинству наших читателей Гофман
знаком как писатель-сказочник, автор «Крош-
ки Цахес» и «Повелителя блох». По мотивам
самой известной его сказки «Щелкунчик и
Мышиный Король» написал свой замечатель-
ный балет великий русский композитор Петр
Ильич Чайковский.
128
Листая страницы...
Двадцать четвертого декабря детям совет-
ника медицины Штальбаума весь день не раз-
решалось входить в проходную комнату, а уж
в смежную с ней гостиную их совсем не пуска-
ли. В спальне, прижавшись друг к другу, си-
дели в уголке Фриц и Мари. Уже совсем стем-
нело, и им было очень страшно, потому что в
комнату не внесли лампы, как это и полага-
лось в сочельник. Фриц таинственным шепо-
том сообщил сестренке (ей только что минуло
семь лет), что с самого утра в запертых комна-
5—255
129
тах чем-то шуршали, шумели и тихонько по-
стукивали. А недавно через прихожую про-
шмыгнул маленький темный человечек с боль-
шим ящиком под мышкой; но Фриц наверное
знал, что это их крестный Дроссельмейер.
Тогда Мари захлопала от радости в ладоши и
воскликнула:
— Ах, что-то смастерил нам на этот раз
крестный?..
Так начинается сказка «Щелкунчик и Мы-
шиный Король» в переводе И. Татариновой.
Если вам тоже интересно знать, что смастерил
на этот раз крестный и что произошло с ма-
ленькой Мари в рождественскую ночь, — возь-
мите книгу Гофмана.
ЯКОБ ГРИММ
(1785 —1863)
ВИЛЬГЕЛЬМ ГРИММ
(1786 —1859)
Братья Якоб и Вильгельм Гримм были по-
годками. Оба получили юридическое образова-
ние в Марбургском университете, затем оба
стали профессорами университета в Геттинге-
не. И оба были уволены в 1837 году, когда от-
казались присягать королю Ганноверскому.
Присяга — клятва в верности, а братья не хо-
тели давать такой клятвы человеку, который
не соблюдает законов своего государства. Гер-
мания в то время состояла из множества ма-
леньких государств — королевств, княжеств.
130
Братья Гримм переехали в Берлин и стали пре-
подавать там в университете.
Несмотря на юридическое образование,
братья увлеклись филологией (языкознани-
ем). Якоб, например, написал «Историю не-
мецкого языка» и «Немецкую грамматику». А
еще они интересовались фольклором — народ-
ным творчеством. Много лет собирали немец-
кие народные сказки и напечатали их в книге
«Детские и семейные сказки». С тех пор мно-
гие поколения читателей знают: если на об-
ложке книги написано «Братья Гримм*, зна-
чит, под этой обложкой — сказки.
131
Листая страницы...
В СТРАНЕ НЕБЫВАЛОЙ
В чудесной стране небывалой пошел я раз и
вижу: стоит липа такая ветвистая, и растут на
ней горячие оладьи. И слышу я — затеяли
рыбы такой шум, что на небе тучи начали ка-
чаться.
А два ворона луг косят; и приметил я двух
комаров, что мост строят, а две лягушки зерно
молотят.
А две козы печь топят, и рыжая корова
хлебы в печку сажает. А мухи в тех краях
болыпущие-преболыпущие, как у нас козы.
132
Вот уж, что и говорить, диковинные дела!
А теперь открой-ка окошко, чтобы все не-
былицы в него улетели.
Сказка братьев Гримм
АЛЕКСАНДР СТЕПАНОВИЧ ГРИН
(1880—1932)
Первым словом, самостоятельно прочитан-
ным четырехлетним Сашей Гриневским, было
«море». Море всегда влекло его к себе. В шест-
надцать лет, уезжая из Вятки в Одессу, юноша
намеревался немедленно отправиться в круго-
светное плавание.
С кругосветным не получилось. Учеником
матроса ходил он вдоль побережья, однажды
побывал в Александрии. Но эта морская служ-
ба продолжалась недолго.
В поисках заработка Гриневский скитался
по России — был рыбаком, золотоискателем,
переписчиком ролей в театре, даже банщиком.
Добровольцем пошел в армию — и здесь по-
знакомился с революционерами. Революцион-
ная работа привела его в тюрьму, а затем в
ссылку. Первые рассказы он подписал псевдо-
нимом Грин, потому что его разыскивала по-
лиция.
Побывав на самом «дне» жизни, пройдя
множество испытаний, Грин остался таким же
мечтателем, каким был маленький Саша Гри-
невский, которому снились удивительные
сны. Он мечтал о времени, когда все будет «не-
выразимо чудесно», когда земля станет царст-
вом «всеобщего счастья».
133
На гражданскую войну Грин ушел с солдат-
ским мешком, где рядом с парой портянок и
сменой чистого белья лежала рукопись «Алых
парусов/. Он назвал это свое произведение
феерией (от слова фея — волшебница).
Действие многих произведений Грина про-
исходит в фантастических городах со звучны-
ми названиями: Гель-Гью, Лисс, Зурбаган.
Константин Георгиевич Паустовский писал об
этих городах: «Их можно представить себе так:
приморский город с лестницами вместо спус-
ков, с уютными гаванями и голубятнями раз-
ноцветных домов брошен на произвол судьбы.
Люди из него уходят. Через двадцать лет город
зарастет до крыш буйной растительностью и
одичавшими цветами, забытыми человеком.
Тогда люди возвращаются. Они прорубают
в зарослях проходы к домам, превратившимся
в горы шумящих листьев. Они открывают
окна и впускают в дома солнечный свет.
Холодные ручьи бегут по улицам и перека-
тывают груды морских ракушек...
По вечерам газ шипит в фонарях. Зеленый
его свет борется с шумной темнотой, с крепкой,
как рассол, океанской ночью».
Обязательно побывайте в этих городах!..
Листая страницы...
Героиня «Алых парусов», девочка по
имени Ассоль, встретила путешественника
Эгля. Он предсказал ей будущее.
134
ПРЕДСКАЗАНИЕ ЭГЛЯ
— Не знаю, сколько пройдет лет, — только
в Каперне расцветет одна сказка, памятная на-
долго. Ты будешь большой, Ассоль. Однажды
утром в морской дали под солнцем сверкнет
алый парус. Сияющая громада алых парусов
белого корабля двинется, рассекая волны,
прямо к тебе. Тихо будет плыть этот чудесный
корабль, без криков и выстрелов; на берегу
много соберется народу, удивляясь и ахая; и
ты будешь стоять там. Корабль подойдет вели-
чественно к самому берегу под звуки прекрас-
ной музыки; нарядная, в коврах, в золоте и
цветах, поплывет от него быстрая лодка. —
«Зачем вы приехали? Кого вы ищете? » — спро-
сят люди на берегу. Тогда ты увидишь храбро-
го красивого принца; он будет стоять и протя-
гивать к тебе руки. — «Здравствуй, Ассоль! —
скажет он. — Далеко-далеко отсюда я увидел
тебя во сне и приехал, чтобы увезти тебя на-
всегда в свое царство. Ты будешь там жить со
мной в розовой глубокой долине. У тебя будет
все, что только ты пожелаешь; жить с тобой мы
135
станем так дружно и весело, что никогда твоя
душа не узнает слез и печали ». Он посадит тебя
в лодку, привезет на корабль, и ты уедешь на-
всегда в блистательную страну, где восходит
солнце и где звезды спустятся с неба, чтобы
поздравить тебя с приездом...
Из феерии А. С. Грина
«Алые паруса»
НИКОЛАЙ СТЕПАНОВИЧ ГУМИЛЕВ
(1886—1921)
Замечательный русский поэт Николай Гу-
милев родился в морской крепости Крон-
штадт, в семье флотского врача. Возможно,
поэтому и появилось у него влечение к мор-
ским странствиям и далеким путешествиям.
Вскоре отец вышел в отставку, и семья
переехала в Царское Село — город муз, город,
где сам воздух был, казалось, напоен поэзией.
Потом некоторое время Гумилевы жили на
Кавказе — в Тифлисе. Здесь и появилась пер-
вая публикация молодого поэта: в 1902 году
газета «Тифлисский листок» напечатала его
стихотворение «Я в лес бежал из городов...».
В 1903 году семья вернулась в Царское
Село, и Николай поступил в седьмой класс
гимназии. В этом же году он познакомился с
гимназисткой Анной Горенко, тоже дочерью
военного моряка. Позже она станет женой Гу-
милева, а весь мир узнает ее как русского поэта
Анну Ахматову. Но все это — потом...
А пока гимназисту Гумилеву нужно было
закончить гимназию. Вероятно, на учебе его
сказались частые переезды — учился Гумилев
136
плохо. Он сумел завершить гимназический
курс только к двадцати годам (впрочем, это не
помешало ему уехать в Париж и слушать лек-
ции в Сорбонне, а потом поступить в Петер-
бургский университет).
Николаю Гумилеву удалось осуществить
свою мечту о путешествиях — он побывал и в
древних городах Европы, и в Африке, и в
Малой Азии.
В 1914 году, в самом начале Первой миро-
вой войны, поэт был призван в армию. Закон-
чил он службу в Париже, в штабе русского экс-
педиционного корпуса, и вернулся в Россию
уже после революции — в 1918 году. Он начал
работать в издательстве «Всемирная литерату-
ра» . Дальнейшая его судьба сложилась траги-
чески: в 1921 году Николая Степановича Гу-
милева расстреляли как участника заговора
против советской власти.
Листая страницы...
ЛЕДОХОД
Уж одевались острова
Весенней зеленью прозрачной,
Но нет, изменчива Нева,
Ей так легко стать снова мрачной.
Взойди на мост, склони свой взгляд:
Там льдины прыгают по льдинам,
Зеленые, как медный яд,
С ужасным шелестом змеиным.
137
Географу, в час трудных снов,
Такие тяготят сознанье —
Неведомых материков
Мучительные очертанья*
Так пахнут сыростью гриба
И неуверенно, и слабо
Те потайные погреба,
Где труп зарыт и бродят жабы.
Река больна, река в бреду.
Одни, уверены в победе,
В зоологическом саду
Довольны белые медведи.
И знают, что один обман —
Их тягостное заточенье:
Сам Ледовитый океан
Идет на их освобожденье.
Н. С. Гумилев
138
ИОГАНН ГУТЕНБЕРГ
(ок. 1400—1468)
Этот человек не был писателем, но не рас-
сказать о нем в литературной энциклопедии —
даже такой маленькой, как наша, — невоз-
можно. Ведь именно он изобрел книгопечата-
ние, одно из самых великих открытий челове-
чества.
Иоганн Гутенберг родился в дворянской
семье, но занимался ремеслом — делал зерка-
ла и ювелирные украшения. А прославился он
тем, что предложил печатать книги новым спо-
собом. До Гутенберга книги уже печатались в
Европе заимствованным с Востока методом
ксилографии: на деревянной доске вырезали
«зеркальное» изображение целой страницы,
смазывали краской и делали оттиск. Способ
трудоемкий, а доски быстро приходили в не-
годность. Гутенберг же придумал отливать
буквы из металла с помощью специальных
матриц (форм для отливки). Потом из метал-
139
лических букв — литер — набирался текст. В
случае необходимости набор можно было рас-
сыпать и использовать уже для нового текста.
Изобретение Гутенберга позволило уско-
рить процесс создания книг, увеличить тира-
жи (общее количество выпускаемых книг).
Сами книги стали значительно дешевле, а зна-
чит, доступнее гораздо большему числу чита-
телей, чем раньше.
В1450 году Гутенберг оборудовал типогра-
фию — мастерскую для печатания книг. В
1455 году из этой мастерской вышел шедевр
(высшее достижение) типографского искусст-
ва — так называемая 42-строчная Библия. В
ней печатался только текст, а заголовки и ини-
циалы (начальные буквы) выполнялись крас-
ками от руки.
К сожалению, замечательное изобретение
не принесло Иоганну Гутенбергу богатства —
типографию у него отобрали за долги, и печа-
тать в ней книги стали совсем другие люди.
К концу XV века новый способ книгопеча-
тания широко распространился в Западной Ев-
ропе, а к середине XVI века он пришел и на
русскую землю. Но это уже другая история.
ВЛАДИМИР ИВАНОВИЧ ДАЛЬ
(1801—1872)
Сын обрусевшего датчанина Владимир
Даль закончил Морской корпус, служил в
армии, был гражданским чиновником — и
через всю жизнь пронес любовь к русскому
слову.
140
Сколько слов в русском языке? В самом
первом словаре, изданном Российской акаде-
мией наук, их было шестьдесят тысяч. Даль за
всю свою жизнь собрал еще столько же слов,
ранее ученым неизвестных, — он называл их
«дикими». Первым «диким» словом, которое
он записал, было слово замолаживает.
объяснил это слово, но попробуйте сами опре-
делить его значение, пользуясь толковым сло-
варем.
Вспоминая юность, Даль говорил: «Я убе-
дился вскоре, что мы русского языка не знаем,
и не пропускал дня, чтобы не записать речь,
слово, оборот на пополнение моих запасов». А
«запасы» скопились немалые. Однажды во
время Хивинского похода русской армии, в ко-
тором Владимир Даль участвовал по долгу
службы, пропал верблюд с его багажом. Даль
был в отчаянии, а окружающие не понимали,
почему он так переживает. Откуда им было
знать, что верблюд вез десятую часть словар-
ного запаса России — карточки со словами,
многие из которых были записаны впервые. К
счастью, драгоценный груз скоро отыскался.
Вместе с «дикими» словами приходили к
Далю русские пословицы и поговорки, загад-
ки, сказки...
За четырехтомный «Толковый словарь жи-
вого великорусского языка» — труд всей
жизни — Владимир Иванович Даль был удос-
тоен звания почетного академика Петербург-
ской академии наук.
Со словарем Даля вам скорее всего еще
только предстоит познакомиться. А вот сказки
его вы наверняка уже читали. Если же вам по-
141
падется книга, на обложке которой необычное
имя автора — Казак Луганский, — знайте, что
это тоже Владимир Иванович Даль.
Листая страницы.,.
У ТЕБЯ У САМОГО СВОЙ УМ
Козел повадился в огород: бывало, как
только пастухи выгонят гурт свой, то Васька
мой сперва, как добрый, идет, головой пома-
хивает, бородой потряхивает; а как только ре-
бятишки засядут в овражке где-нибудь в ка-
мешки играть, то Васька и отправляется
прямо в капусту.
Раз и пошел он тем же знакомым путем,
идет себе да пофыркивает. В это время отби-
лась от гурта глупая овца, зашла в чащу, в кра-
пиву да в лопушник; стоит, сердечная, да кри-
чит, да оглядывается — не найдется ли кто
добрый человек, чтобы вывел из этой беды.
Увидавши козла, обрадовалась она, как родно-
му брату: пойду, дескать, хоть за ним. «Этот
выведет: мне не первина за ним идти; у нас и
впереди гурта тот козел-вожак идет, за ним
ступай смело!»
Пошла наша овца, увязавшись за козлом.
Он через овраг — она через овраг; он через
тын — она через тын, и попала с ним же в ого-
род.
На этот раз огородник заглянул как-то по-
раньше в капусту свою да и увидал гостей.
Схватил он хворостину предолгую да кинулся
142
на незваных. Козел, как попроворнее, успел
перескочить опять через тын, мемекнул да и
пошел себе в чистое поле, а бедная овца заме-
талась, стала кидаться, оробев, во все стороны
да и попалась. Не пожалел огородник хворос-
тины своей: всю измочалил о бедную овцу, так,
что уже она кричит не своим голосом, да помо-
щи нет ни от кого. Наконец огородник, поду-
мавши про себя: «Чего доброго, еще убьешь
ДУРУ эту, да после хозяин привяжется!» — вы-
гнал ее в калитку и еще-таки на дорогу вытя-
нул во всю длину хворостиной.
Пришла овца домой, в гурт, да и плачется
на козла; а козел говорит:
— А кто велел тебе за мною хвостом бегать?
Я пошел в свою голову, так мой и ответ; коли
мужик мне отомнет бока, так я ни на кого пла-
каться не стану: ни на хозяина, зачем дома не
кормит, ни на пастуха, зачем-де не приглядел
за мною, — а уж буду молчать да терпеть. А'
тебя зачем нелегкая понесла за мною? Я тебя
не звал.
И козел, хоть и плут, и вор, а прав в этом
143
деле. Смотри всяк своими глазами, раскиды-
вай своим умом да и ступай туда, где лучше. И
у нас то же бывает: один пустится на какой ни
есть грех, а другой, на него глядя, за ним же,
да после, как попадется, и плачется на учите-
ля. А разве у тебя у самого своего ума нет?
В. И. Даль
ДЖЕРАЛД МАЛКОЛМ ДАРРЕЛЛ
(1925—1995)
«1931 год. — Ребенок ненормальный, все
карманы набиты улитками!
- 1935 год. — Ребенок дефективный, таскает
скорпионов в спичечных коробках!
1939 год. — Мальчишка сошел с ума — на-
нялся в зоомагазин!
1945 год. — Малый совсем свихнулся —
хочет служить в зоопарке!
1952 год. — Человек спятил с ума — лазит
по джунглям, кишащим змеями!
1958 год. — Этот полоумный хочет завести
свой зоопарк!
1967 год. — Настоящий маньяк. Пригласи-
те его в гости, и он притащит в дом орла.
1972 год. — Да он просто сумасшедший!»
Такие шутливые характеристики давал в
разные годы английский писатель Лоуренс
Даррелл своему брату Джералду. Разумеется,
тот не был сумасшедшим, — просто он очень
любил природу. И не только любил — всеми
силами боролся за сохранение многообразия
животного мира Земли.
144
Джералд Даррелл организовал несколько
экспедиций в Африку, Южную Америку и Ав-
стралию за редкими животными. На острове
Джерси (неподалеку от Лондона) он создал зоо-
сад для животных, находящихся под угрозой
исчезновения.
Писателя уже нет с нами, но мы можем чи-
тать его книги, смотреть фильмы, слушать ра-
диопередачи, в которых он стремился научить
людей ценить доброту, милосердие и дружес-
кую помощь по отношению ко всему живому
на нашей планете.
145
Листая страницы...
Рядом с Дарреллом многие люди, порой со-
вершенно неожиданно для себя, становились
отчаянными защитниками живой природы.
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЭКЗЕМПЛЯРЫ
Когда бродишь по разным странам, собирая
коллекции животных, как-то само собой полу-
чается, что начинаешь коллекционировать и
людей. Вообще я склонен никогда не прощать
людям те недостатки, которые прощаю живот-
ным, но в этом смысле мне повезло: большин-
ство людей, повстречавшихся мне в моих
странствиях, были просто чудесными челове-
ческими экземплярами. Конечно, ловцу жи-
вотных обычно легче устанавливать контакты:
все мечтают познакомиться с человеком столь
редкостной профессии и самоотверженно ему
помогают чем могут.
Одна из самых прелестных и изысканных
женщин, каких я знал, помогала мне запихи-
вать пару лебедей в багажник такси в центре
Буэнос-Айреса, а всякий, кто хотя бы раз пы-
тался уговорить буэнос-айресского таксиста
подвезти какую-нибудь живность, знает, чего
это стоит. Миллионер разрешил мне загромоз-
дить клетками со зверьем парадный подъезд
своего элегантного городского особняка, а
когда броненосец удрал и проложил, как буль-
дозер, траншею посередине роскошной клум-
бы, он и бровью не повел. Содержательница
146
местного веселого дома помогала нам вести хо-
зяйство, как заправская экономка, да еще за-
ставляла всех девушек мыть и убирать (конеч-
но, в свободное от работы время), а однажды
она даже схватилась с начальником поли-
ции — и все из-за нас! В Африке один человек,
широко известный своей неприязнью к чужа-
кам и зверью, позволил нам провести шесть
недель в своем доме, который мы битком наби-
ли, как Ноев ковчег, разнообразными и дико-
винными лягушками, змеями, белками и ман-
густами. Капитан большого парохода спускал-
ся в трюм ровно в одиннадцать вечера, снимал
китель, закатывал рукава рубашки и помогал
мне чистить клетки и резать корм для живот-
ных. Знаком мне и художник, который, про-
ехав тысячи миль, чтобы написать серию пор-
третов индейцев разных племен, попал в мою
экспедицию и все свое время посвятил отлову
животных, — на рисование у него не остава-
лось ни минуты. Кстати, если бы он и захотел,
то писать было бы не на чем — я конфисковал
все его холсты и понаделал из них ящиков для
змей. Помню и щупленького чиновника из ми-
нистерства общественных работ, настоящего
уроженца Лондона, который, едва успев со
мной познакомиться, предложил подбросить
меня на сто с лишним миль по жутким афри-
канским дорогам в своем новеньком «остине»
только ради того, чтобы я мог проверить слухи
о младенце гориллы. На его долю в этой аван-
тюре пришлось только в чужом пиру похмелье
да лопнувшая рессора...
Д. Даррелл.
Предисловие к одной из глав
книги «Мясной рулет»
147
ДЕТЕКТИВНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Название этого вида литературы происхо-
дит от латинского слова detectio — раскрытие.
В детективах описывается раскрытие тайны,
обычно связанной с преступлением.
«Отцом» детективной литературы считает-
ся американский писатель Эдгар Но. Несо-
мненно, и до него в литературе можно было
прочитать о таинственных преступлениях, на-
блюдательных и догадливых героях, разгадки.
Но Эдгар По, соединив все эти элементы в
одном произведении, в 1841 году создал пер-
вый детектив — «Убийство на улице Морг*.
Вслед за героями По в литературу пришли
Шерлок Холмс Артура Конан Дойла, Эркюль
Пуаро и мисс Марпл Агаты Кристи и множе-
ство других сыщиков — любителей и профес-
сионалов, полицейских и милиционеров, воен-
ных разведчиков и контрразведчиков.
Сегодня детектив — необычайно распро-
страненный и популярный литературный
жанр, если не сказать — самый популярный.
Его любят и взрослые, и дети.
ДАНИЭЛЬ ДЕФО
(ок. 1660—1731)
Есть в Южной Америке государство Чили.
Этому государству принадлежат два острова со
странными названиями: Александр Селькирк
и Робинзон Крузо. Пожалуй, с Робинзоном
Крузо кое-кто из читателей уже знаком. А кто
такой Александр Селькирк, какое отношение
148
имеет он к Робинзону и вообще — как он попал
на страницы этой книги?
Оказывается, Александр Селькирк — про-
тотип Робинзона Крузо. Прототип (еще гово-
рят «прообраз») — реально существовавший
человек, послуживший писателю образцом
для создания литературного героя. Именно
Селькирк после кораблекрушения оказался на
необитаемом острове и жил там несколько лет
без всякой связи с внешним миром. Его при-
ключения описал в своем романе английский
писатель Даниэль Дефо.
Жизнь самого Дефо тоже была полна при-
ключений, правда, несколько иного рода: он
был владельцем торговой фирмы и всю жизнь
занимался рискованными коммерческими
операциями. В результате — вчера он мог со-
рить деньгами, а завтра обнаружить дыру в
пустом кармане. Когда он начал писать книги,
поклонники осыпали его цветами, а власти
приковывали к позорному столбу (было в Анг-
лии такое наказание). Говорят, освободиться
149
из тюрьмы ему удалось, только став тайным
агентом английского правительства.
Перу Даниэля Дефо принадлежит множест-
во произведений — в Англии собрание его со-
чинений насчитывает четырнадцать томов.
Это романы «История полковника Джека»,
♦Молль Флендерс», «Роксана», «Капитан
Сингльтон» и другие. Но самым известным,
несомненно, является роман о приключениях
Робинзона Крузо, написанный в 1719 году и,
несмотря на столь почтенный возраст, пользу-
ющийся любовью читателей. Не все знают, что
Робинзону Крузо Дефо посвятил не одну
книгу, а целых три. Первая широко известна.
Вторая называется «Дальнейшие приключе-
ния Робинзона Крузо». Третья — «Серьезные
размышления Робинзона Крузо» — представ-
ляет собой размышления героя на склоне лет.
На острове Александр Селькирк моряки ус-
тановили памятную доску, чтобы прибываю-
щие на этот кусочек суши знали, в честь кого
он назван. А чье имя носит остров Робинзон
Крузо, знают все.
Листая страницы...
Полное название бессмертного романа Да-
ниэля Дефо звучит так:
«Жизнь
и необычайно удивительные
приключения
Робинзона Крузо,
150
моряка из Йорка,
который прожил двадцать восемь лет
в полном одиночестве на необитаемом
острове у берегов Америки
близ устья реки Ориноко,
куда он был выброшен после кораблекрушения,
а вся остальная команда погибла.
С добавлением
рассказа о том,
как он в конце концов
удивительно был спасен пиратами.
Написано им самим*.
Вот такое название... И ни строчкой короче!
ИОСИФ ИВАНОВИЧ ДИК
(1922—1984)
Однажды писатель Сергей Баруздин спро-
сил своего друга Иосифа Дика, мечтал ли тот
в детстве стать писателем. Дик ответил: «Меч-
тал быть летчиком, шофером, геологом, а пи-
сателем — никогда. Просто мне всегда нрави-
лось, как писал отец. Что он писал, я не знал,
но меня увлекал сам процесс этого занятия.
Вот я и стал подражать ему».
Отец Иосифа Дика был румынским комму-
нистом-подпольщиком. Он участвовал в Ок-
тябрьской революции, в Гражданскую войну
служил в штабе М.В. Фрунзе, а потом препо-
давал в военной академии. В те непростые годы
многие дети рано оставались без родителей, —
вот и Иосифу Дику выпала судьба жить в дет-
ском доме. Окончив школу, он поступил в Ле-
нинграде в Горный институт, но вскоре нача-
лась Великая Отечественная война.
151
На войне Дик стал авиационным пиротех-
ником-подрывником. Служба трудная и опас-
ная. Известно, что меньше всего вернулось с
этой войны солдат именно 1922 года рожде-
ния — его года. Но Дику повезло: получив тя-
желое ранение, он остался жив.
Надо было искать новую дорогу в жизни —
он стал писателем. Поступил в Литературный
институт имени Горького. Первая книга его
рассказов для детей называлась «Золотая
рыбка». А всего он создал более шестидесяти
книг.
Конечно, Иосиф Иванович Дик писал о
войне — не мог забыть ее всю жизнь. Но глав-
ной в творчестве писателя была школьная
тема. А еще Иосиф Дик был очень веселым и
добрым человеком — потому и книги его в
большинстве своем веселые и все без исключе-
ния — добрые.
Листая страницы...
ПРО ВОВУ ТАРЕЛКИНА
Жил-был в одной школе Вова Тарелкин. В
общем, это был неплохой мальчишка, однако
и не совсем хороший. Дело в том, что Вова
страшно любил ругаться. И ругался он через
каждое слово. Такие слова, как «псих ненор-
мальный», «дурошлеп», «индюк», летали во-
круг Вовы, как осы, и очень больно жалили его
друзей. А на днях к Вовиному языку прикре-
пилось новое словечко — «черт».
152
Бабушка не раз говорила: «И что ты, Вовка,
болтаешь! Знай: ведь мягкое слово кость лома-
ет, твердое — гнев возбуждает!» Но Вова на эти
уговоры не обращал никакого внимания.
И вот однажды вечером бабушка постелила
внуку постель и велела сейчас же ложиться. А
Вова сказал:
— А ну ее к черту, эту кровать! Все спать да
спать, а когда же телевизор смотреть?
— Всему свое время, — ответила бабуш-
ка. — А вот будешь черта поминать, он возьмет
к тебе и явится. Хлопот тогда не оберешься!
Но, забравшись в кровать, Вова только рас-
хохотался.
— Эх ты, бабка, бабка... Темнота! — сказал
он. — Вспомнила про чертей, а они сейчас от-
менены. Это ведь все пережитки капитализма!
Но только он произнес слово «черт», вдруг
слышит за спиной дребезжащий голосок:
— Здрасте! А кто меня звал?..
Чем закончилась эта фантастическая исто-
рия, вы узнаете из сборника Иосифа Дика «В
153
дебрях Кара-Бумбы». Кроме рассказа «Про
Вову Тарелкина», в нем есть еще много инте-
ресных рассказов и повестей.
АРТУР КОНАН ДОЙЛ
(1859—1930)
К профессии писателя он пришел не сразу.
Сначала закончил Эдинбургский университет,
получил ученую степень доктора медицины.
Затем служил врачом на одном из судов бри-
танского флота. Во время этой службы он и
«заболел» путешествиями. Даже свою граж-
данскую врачебную практику Артур Конан
Дойл несколько раз прерывал длительными
путешествиями. В англо-бурскую войну ему
пришлось служить в госпитале, а во время еги-
петского похода английской армии он был
военным корреспондентом. Весь этот жизнен-
ный опыт пригодился Артуру Конан Дойлу,
когда он занимался литературным творчест-
вом.
Конан Дойл писал стихи, пьесы, историчес-
кие и научно-фантастические романы. Его
перу принадлежат научные труды по истории
англо-бурской и Первой мировой войн. И все
же в первую очередь он — создатель сыщика-
любителя Шерлока Холмса. Рассказы о нем
так полюбились читателям, что автор по тре-
бованию публики вынужден был «воскресить»
погибшего было Холмса. А рядом с сыщи-
ком — доктор Ватсон, от имени которого ве-
дется повествование. Его литературная био-
графия во многом напоминает реальную
жизнь самого Артура Конан Дойла.
154
Листая страницы...
Роман «Затерянный мир» появился в
1912 году. Его герои попадают на неведомую
землю, заселенную доисторическими живот*
ными.
...Они гуляли впятером — двое взрослых и
три детеныша. Размеры их поразили нас.
Даже маленькие были ростом со слона, а о
взрослых и говорить не приходится. Их че-
шуйчатая, как у ящериц, кожа поблескивала
на солнце аспидно-черными переливами. Все
пятеро стояли на задних лапах, опираясь на
широкие, толстые хвосты, а передними, пяти-
155
палыми, притягивали к себе зеленые ветки и
обгладывали с них листья. Чтобы у вас было
полное представление об этих чудовищах,
скажу, что они напоминали гигантских, футов
в двадцать высотой, кенгуру, покрытых чер-
ной крокодиловой кожей.
Я не знаю, сколько времени мы простояли
там как зачарованные, глядя на это необычай-
ное зрелище. Сильный ветер дул в нашу сторо-
ну, кусты служили хорошим укрытием, следо-
вательно, можно было не опасаться, что чудо-
вища обнаружат нас. Время от времени дете-
ныши, неуклюже резвясь, подпрыгивали и с
глухим стуком шлепались на землю. Их роди-
тели, по-видимому, обладали неслыханной
силой, ибо один из них, не дотянувшись до лис-
тьев на верхушке довольно высокого дерева, об-
хватил его передними лапами и переломил ствол
пополам, словно тоненькую ветку. Поступок
этот свидетельствовал одновременно о двух
вещах: о сильно развитой мускулатуре и недо-
развитом мозге, так как дерево рухнуло чудови-
щу прямо на голову, и оно разразилось громки-
ми воплями. Огромные размеры явно не соответ-
ствовали степени выносливости, дарованной
ему от природы. Происшествие с деревом, оче-
видно, заставило его насторожиться, потому
что оно медленно побрело в лес в сопровожде-
нии своей пары и трех гигантских детенышей.
Некоторое время мы видели, как их аспидно-
черные спины поблескивали в чаще, а головы
ныряли вверх и вниз высоко над кустарником.
Потом они исчезли среди деревьев...
Из романа А. Конан Дойла
^Затерянный мир»
в переводе Н. Волжиной.
156
ВИКТОР ЮЗЕФОВИЧ ДРАГУНСКИЙ
(1913—1972)
Детство и юность Виктора Драгунского
пришлись на трудные годы. В шестнадцать лет
юноше, мечтавшему о театре, пришлось пойти
работать. Он трудился на заводе, шил конскую
сбрую в шорной мастерской, перевозил пасса-
жиров на лодке через Москву-реку. Но акте-
ром он все-таки стал и не без успеха играл на
сцене. Сначала в Московском театре транспор-
та (сейчас — Театр имени Н. В. Гоголя), потом
в Театре сатиры, цирке, Театре-студии кино-
актера.
Драгунский писал фельетоны, пародии, ве-
селые сценки для эстрады и цирка, песни. А с
его Дениской Кораблевым юные читатели по-
знакомились впервые в 1959 году. И с тех пор
за Виктором Драгунским прочно закрепилось
звание детского писателя.
Самые разные случаи происходили с глав-
ным героем Драгунского: и с вышки в воду он
прыгал, и на сцене выступал (благо пел хоро-
шо — громко!), и в аварию вместе с папой по-
падал. Некоторые из этих случаев происходи-
ли на самом деле — не с Дениской Кораблевым,
литературным героем, а с Денисом Драгун-
ским — сыном писателя. Правда, Денис Дра-
гунский вырос, теперь он взрослый человек и
сам пишет книги, а Дениска Кораблев так и
остался мальчишкой.
В 1968 году Виктор Юзефович, отвечая на
вопросы анкеты газеты «Пионерская правда»,
писал: «Один самый интересный случай будет
описан в моей новой книге — «Мальчик с на-
157
стоящей саблей». Эту
книгу я напишу очень
скоро. Лет через 10—
20. А вообще добавлю,
что жизнь я прожил
очень интересную и
длинную и самых ин-
тересных случаев знаю
штук сто, но твердо
уверен, что самое-
самое интересное впе-
реди».
К сожалению,
книга «Мальчик с на-
стоящей саблей» так и
осталась ненаписан-
ной. А в той же анкете
был еще один вопрос:
«С кем из писателей
прошлого вы отправи-
лись бы в путешествие
и куда?» Вот как отве-
тил Виктор Драгун-
ский: «Из писателей
прошлого я договорил-
ся бы с Александром
Грином и вместе с ним,
Томкой Сойером, Геш-
кой Финном и товари-
щем Кибальчишем, в
такой вот славной ком-
пании, я поехал бы в
Зурбаган и, может
быть, на обратном
пути завернул бы в
158
Лисс. У меня там много друзей, в этих городах,
и потом, вы представляете, как была бы рада
старенькая Ассоль?»
Листал страницы...
ФАНТОМАС
Вот это картина так картина! Это да! От этой
картины можно совсем с ума сойти — точно
вам говорю. Ведь если простую картину смот-
ришь, так никакого впечатления, только и ра-
дости, что ворюга пришел в милицию, запла-
кал там горькими слезами и сказал, ломая
губы: «Ваша взяла! Моих рук дело! Пиши, на-
чальник!» И начинает сам про себя рассказы-
вать, какая у него тяжелая жизнь получилась,
как у него в войну отец погиб на фронте, а мама
стала все больше богу молиться и совсем не
обращала на него внимания, и среди него
никто не вел воспитательной работы, а ему ку-
шать хотелось, и он попал в дурную компанию
и обокрал пожарную часть. Украл два шланга
и топор. И вот такую муру два часа в кино по-
казывают, ни стыда ни совести. Прямо не кар-
тина, а «Спокойной ночи, малыши!». АФанто-
мас — другое дело! Во-первых, тайна! Во-вто-
рых, маска! В-третьих, приключения и драки!
И в-четвертых, просто интересно, и все! И ко-
нечно, все мальчишки, как эту картину по-
смотрели, все стали играть в Фантомасов.
Тут главное — остроумные записки писать
и подсовывать в самые неожиданные места.
159
Получается очень здорово. Все, кто такую фан-
томасовскую записку получает, начинают бо-
яться и дрожать. И даже старухи, которые
раньше у подъезда просиживали всю свою со-
знательную жизнь, сидят все больше дома.
Спать ложатся просто с курами. Да оно и по-
нятно, сами подумайте, разве у такой старуш-
ки будет хорошее настроение, если она утром
прочла у своего почтового ящика такую весе-
лую записочку:
БИРИГИ СВАЮ ПЛЕТУ!
ОНА ЩА КАК ПАДВЗАРВЁТСЯ!
Так начинается один из Денискиных рас-
сказов. Чем закончилась история с Фантома-
сом, многие из вас знают, а кто не знает — за-
гляните в книги Виктора Драгунского.
ДРАМАТУРГИЯ
Литературные произведения, специально
предназначенные для постановки на сцене, на-
зываются драматургией. Появился этот вид
литературы около двух с половиной тысячеле-
тий назад, когда в Древней Греции родилось
театральное искусство.
Сначала в театре разыгрывали «в лицах»
мифы о,бо^е Дионисе, а потом стали создавать
специальные произведения — пьесы. Обычно
пьеса имеет форму диалога — разговора
между двумя или несколькигщ лицами. В ней,
как правило, нет места внутренним монологам
героев (монолог — речь одного человека; внут-
ренний монолог — изложение мыслей героя).
160
Мет в пьесе и авторских характеристик геро-
ев — зрители сами должны все понять из вы-
сказываний, и поступков действующих лиц.
Первыми драматургами считают древних
греков Ф^спида и Фриниха. Наиболее извест-
ными среди драматургов древности являются
«отец трагедии» Эсхил и «баловень счастья»
Софойл В те далекие в^^гена драматург не-
редко был и поэтом, и Музыкантом, и режиссе-
ром (постановщиком всей пьесы), и хореогра-
фом (постановщиком танцев), и актером.
Вслед за древним^ греками мы различаем
три основных вида пьес: трагедия, комедия и
драма. А тех, кто хочет подробнее узнать о ли-
тературе для театра, мы отсылаем к тому
«Культура» из серии «Я познаю мир».
Листая страницы...
Драматургия — даже внешне — совершен-
но особый вид литературы. Для тех, кому ин-
тересно знать, как выглядит пьеса, мы поме-
щаем отрывок из пьесы-сказки С.Я. Маршака
«Двенадцать месяцев».
Королева. Терпеть не могу писать. Все
пальцы в чернилах!
Профессор. Вы совершенно правы, ваше
йёличество. Это весьма неприятное занятие.
Недаром древние поэты обходились без пись-
менных приборов, почему произведения их от-
несены наукой к разряду устного творчества.
6—255
161
Однако же осмелюсь попросить вас начертать
собственной вашего величества рукой еще че-
тыре строчки.
Королева. Ладно уж, диктуйте!
Профессор. Травка зеленеет,
Солнышко блестит,
Ласточка с весною
В сени к нам летит!
Королева. Я напишу только «Травка зе-
ленеет». (Пишет.) Травка зе-не...
Входит Канцлер.
Канцлер (низко кланяясь). Доброе утро,
ваше величество. Осмелюсь почтительнейше
просить вас подписать один рескрипт и три
указа.
Королева. Еще писать! Хорошо. Но уж
тогда я не буду дописывать «зенелеет». Дайте
сюда ваши бумажки! (Подписывает бумаги
одну за другой.)
Канцлер. Благодарю вас, ваше величест-
во. А теперь позволю себе попросить вас начер-
тать...
162
Королева. Опять начертать!
Канцлер. Только вашу высочайшую ре-
золюцию на этом ходатайстве.
Королева (нетерпеливо). Что же я долж-
на написать?
Канцлер. Одно из двух ваше величество:
либо «казнить», либо «помиловать».
Королева (про себя). По-ми-ло-вать...
казнить... Лучше напишу «казнить» — это ко-
роче.
Канцлер берет бумаги, кланяется и ухо-
дит.
Профессор (тяжело вздыхая). Нечего
сказать, короче!
Королева. О чем это вы?
Профессор. Ах, ваше величество, что вы
написали?!
Королева. Вы, конечно, опять заметили
какую-нибудь ошибку? Надо писать «коз-
нить», что ли?
Профессор. Нет, вы правильно написа-
ли это слово — и все-таки сделали очень гру-
бую ошибку.
Королева. Какую же?
Профессор. Вы решили судьбу челове-
ка, даже не задумавшись!
Королева. Еще чего! Не могу же я писать
и думать в одно и то же время!
Профессор. И не надо. Сначала надо по-
думать, а потом писать, ваше величество!
Королева. Если бы я слушалась вас, я бы
только и делала, что думала, думала, думала и
под конец, наверно, сошла бы с ума или при-
думала бог знает что... Но, к счастью, я вас не
слушаюсь...
163
СПИРИДОН ДМИТРИЕВИЧ ДРОЖЖИН
(1848—1930)
В семье крепостного крестьянина деревни
Низовка Тверской губернии родился сын. Под-
рос, пошел в школу. Правда, учиться при-
шлось «две неполные зимы», а потом было
более тридцати лет скитаний в поисках зара-
ботка. Пришлось ему поработать половым
(официантом в трактире), помощником буфет-
чика, приказчиком (продавцом) в купеческой
лавке, рабочим, продавцом в книжном магази-
не. Начал писать стихи о русской деревне, о
родной природе, о жизни народа, которую
очень хорошо узнал.
В 1896 году, став уже известным поэтом,
Спиридон Дрожжин возвратился в родную де-
ревню и целиком посвятил себя любимому за-
нятию — литературе.
Его простые, задушевные стихи легко запо-
минаются. Многие положены на музыку и
стали песнями. Две из них исполнял великий
русский певец Федор Иванович Шаляпин.
А песню на стихи Дрожжина «У колодца»
считали народной. Ее пели партизаны в годы
Великой Отечественной войны.
Листая страницы...
Хорошо весной,
Поле чистое,
Муравой-травой
Ты украшено
164
Да цветочками
Все душистыми
В утро майское
Принаряжено.
От сырой земли
Рожь-красавица
К небу синему
Подымается,
Там поет-звенит
Пташка вольная,
Колокольчиком
Заливается.
Есть где, молодцу,
Разгуляться мне,
С кем помериться
Крепкой силою.
Когда выйду я,
Не погневайся, —
Красоты твоей
Не помилую.
Вольной пташкою
Не заслушаюсь,
165
Распашу твою
Гладь зеленую,
Развернусь с косой
И всю травушку
Соберу в стога,
Засушенную.
Рожь серпом кривым
Срежу спелую,
Смолочу ее
Я до зернышка,
Уложу в мешки,
Поклонюсь тебе
И скажу: «Прощай,
Чисто полюшко!»
С.Д.Дрожжин
ВЛАДИМИР ЛЕОНИДОВИЧ ДУРОВ
(1863—1934)
Телепередачу «Спокойной ночи, малыши!»
с удовольствием смотрят и те, кто уже давно
вышел из «малышового» возраста. Если вы
тоже являетесь поклонником этой переда-
чи, — вы, несомненно, знакомы с Натальей
Юрьевной Дуровой. Она очень уважительно
относится к животным и даже говорит им
«вы». Наталья Юрьевна руководит знамени-
тым Театром зверей, который создал ее прадед
Владимир Леонидович Дуров.
Владимир Дуров с детства любил животных
и мечтал работать в цирке дрессировщиком. В
то время постоянных цирков в России почти
не было. Артисты переезжали из города в
город, раскидывали полотняный шатер и в нем
166
< выступали перед публикой. Дуров поступил в
труппу известного в то время циркача Ри-
нальдо.
У него появились свои животные — козел
Василий Васильевич, собака Бишка, гусь Со-
крат. Их он и дрессировал. Но дрессировал не
так, как было принято в те годы — палкой и
' побоями. Нет, Дуров обходился со своими жи-
вотными ласково, терпеливо приучал их к
себе, а за удачно выполненный трюк обяза-
’ тельно угощал каким-нибудь лакомством.
Выступления Владимира Дурова и его зве-
Ц рей публика — особенно малолетняя — встре-
чала с восторгом. Владимир Леонидович со
< своей необычной труппой объездил всю Рос-
сию. Много лет мечтал он о своем собственном
театре, где главными артистами будут не
J люди, а звери. И ему удалось осуществить эту
мечту: он приобрел в Москве дом, поселил в
нем своих животных, устроил зал для выступ-
лений перед публикой и назвал все это « Уголок
Дурова».
Когда дедушка Дуров — так прозвали его
дети — умер, ему на смену пришли новые по-
коления семьи Дуровых. Сейчас «Уголок Ду-
рова» — это целый городок: с театром, где
звери выступают, зверинцем, где они живут, и
даже со своим музеем.
Владимир Леонидович Дуров внимательно
наблюдал за животными, изучал их поведение
и‘написал об этом целый научный труд. А для
ребят он создал книжку «Мои звери» — очень
интересную!
167
Листая страницы.
ХРЮШКА-ПАРАШЮТИСТ
Была у меня свинья Хрюшка. Она у меня
летала! В то время еще самолетов не было, а
поднимались в воздух на воздушном шаре. Я
решил, что моя Хрюшка тоже должна под-
няться в воздух. Я заказал из белой бязи воз-
душный шар (метров на двадцать в диаметре)
и к нему шелковый парашют.
В воздух шар поднимался так. Из кирпичей
устроили печь, там сжигалась солома, а шар
привязывался к двум столбам над печью. Дер-
жали его человек тридцать, постепенно растя-
168
гивая. Когда шар весь наполнялся дымом и
теплым воздухом, канаты отпускали, и шар
поднимался.
Но как научить Хрюшку летать?
Я тогда жил на даче. Вот мы с Хрюшкой
вышли на балкон, а на балконе у меня был
устроен блок и через него переброшены обши-
тые войлоком ремни. Я надел на Хрюшку
ремни и стал осторожненько подтягивать ее на
блоке. Хрюшка повисла в воздухе. Она отчаян-
но заболтала ногами и как завизжит! Но тут я
поднес будущей летчице чашку с едой. Хрюш-
ка, почуяв вкусное, забыла про все на свете и
занялась обедом. Так она и ела, болтая ногами
в воздухе и покачиваясь на ремнях.
Я несколько раз поднимал ее на блоке. Она
привыкла к этому и, наевшись, даже спала,
повиснув на ремнях.
Я приучил ее к быстрому подъему и спуску.
Потом мы перешли ко второй части обуче-
ния.
Я поставил затянутую ремнями Хрюшку на
площадку, где был будильник. Затем поднес
Хрюшке чашку с пищей. Но как только ее пя-
тачок коснулся еды, я отвел руку с чашкой.
Хрюшка потянулась за вкусным, соскочила с
площадки и повисла на ремнях. В эту самую
минуту затрещал будильник. Эти опыты я про-
делывал несколько раз, и Хрюшка уже знала,
что всякий раз, как зазвонит будильник, она
будет получать пищу из моих рук. В погоне за
заветной чашкой она при звоне будильника
сама соскакивала с площадки и раскачивалась
в воздухе, ожидая лакомства. Она привыкла:
как затрещит будильник, надо прыгать.
169
Все готово. Теперь моя Хрюшка может от-
правляться в воздушное путешествие.
На всех заборах и столбах нашей дачной
местности появились яркие афиши:
| СВИНЬЯ В ОБЛАКАХГ]
Что творилось в день спектакля! Билеты на
дачный поезд брались с бою. Вагоны были на-
биты до отказа. Дети и взрослые висели на под-
ножках. Все говорили:
— А как это: свинья — да в облаках?
— Люди еще летать не умеют, а тут свинья!
Только и разговоров было, что о свинье.
Хрюшка сделалась знаменитой особой...
Из книги В. Л. Дурова
«Мои звери»
ПЕТР ПАВЛОВИЧ ЕРШОВ
(1815—1869)
В далекой Сибири в семье сельского чинов-
ника Павла Гавриловича Ершова родился сын.
Мальчик был очень слаб здоровьем, у него
часто случались нервные припадки. Родители,
измученные болезнью сына, решились на от-
чаянный шаг. Бытовал в Сибири обряд «про-
дажи» больного ребенка. Обычно делали так:
нищему, подошедшему к окну, протягивали
ребенка и говорили:
— Купи!
— А сколько возьмете?
— Грош!
Разумеется, двухлетнего мальчика никто
не собирался продавать. Но, видимо, испуг так
170
подействовал на малыша, что припадки с тех
пор почти прекратились.
Когда сыновьям пришло время учиться в
гимназии, семья перебралась в Тобольск, а
затем — в Петербург, где двое оставшихся в
живых сыновей (десять из двенадцати детей
Ершовых умерли) поступили в университет.
Там-то и случилось необычайное: студент юри-
дического факультета Петр Ершов написал
сказку, да не простую, а стихотворную —
«Конек-Горбунок».
Одним из первых читателей сказки был
ректор университета П. А. Плетнев. Сочине-
ние восемнадцатилетнего автора так понрави-
лось профессору, что на следующий день вмес-
то лекции он читал своим студентам первую
часть «Конька-Горбунка».
Через год сказка была напечатана. «Конек-
Горбунок» и его хозяин Иван пришлись по
душе читателям настолько, что сказку стали
пересказывать, передавать «из уст в уста». В
конце концов она даже попала в сборник рус-
ских народных сказок, составленный А. Афа-
171
насьевым и Д. Садовниковым, — высшая
честь для писателя.
Сам Петр Павлович Ершов о причине успе-
ха своей сказки говорил так: «Мне удалось по-
пасть в народную жилу. Зазвенела родная, и
русское сердце отозвалось». Действительно,
сказка написана легким, выразительным, пе-
вучим стихом, она близка русским народным
сказкам.
Жизнь Ершова не была легкой и безоблач-
ной. Но в трудные минуты он вспоминал
время, когда в любой момент мог с этой жиз-
нью расстаться, и насмешливо говорил себе:
«Что ж, мне ведь цена грош...» И шел по
жизни дальше...
Листая страницы...
Сказку «Конек-Горбунок» П.П.Ершов на-
писал в юности. А в зрелом возрасте он начал
работу над поэмой «Иван-царевич». Задумал
написать ее в десяти томах, по сто песен в каж-
дой. К сожалению, замысел не был осущест-
влен. А от поэмы до нас дошли только первые
строчки.
Рано утром, под окном,
Подпершися локотком,
Дочка царская сидела,
Вдаль задумчиво глядела,
И порою, как алмаз,
Слезка падала из глаз.
А пред ней, ширинкой чудной,
172
Луг пестрелся изумрудный,
А по лугу ручеек
Серебристой лентой тек.
Воздух легкий так отрадно
Навевал струей прохладной.
Солнце утра так светло
В путь далекий свой пошло!
Все юнело, все играло,
Лишь царевна тосковала
Под косящатым окном,
Подпершися локотком.
Наконец она вздохнула,
Тихо ручками всплеснула
И, тоски своей полна,
Так промолвила она:
«Всех пространней царство наше,
Всех девиц я в царстве краше:
Бела личика красой,
Темно-русою косой,
Нежной шеей лебединой,
Речью звонкой, соловьиной,
Дочь единая отца,
Я краса его дворца...»
И все. Сказка обрывается в самом начале...
СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ЕСЕНИН
(1895—1925)
Белая береза
Под моим окном
Принакрылась снегом,
Точно серебром...
Кто не знает этих строк? Пожалуй, только
тот, кто пока еще не ходит в школу. А ведь
это — первое напечатанное стихотворение Сер-
173
гея Есенина. Он считал, что «писать для
детей — надо особый дар иметь». Поэтому спе-
циальных «детских» стихов у него очень
мало...
Родился Сергей Александрович Есенин под
Рязанью, в селе Константиново. Родители его
были бедными крестьянами, они отдали сына
на воспитание в семью деда (отца матери буду-
щего поэта). Вот как Есенин вспоминал свои
детские годы: «Дядья мои были ребята озор-
ные и отчаянные. Трех с половиной лет они
посадили меня на лошадь без седла и сразу пус-
тили в галоп. Я помню, что очумел и очень
крепко держался за холку. Потом меня учили
плавать. Один дядя (дядя Саша) брал меня в
лодку, отъезжал от берега, снимал с меня белье
и, как щенка, бросал в воду... После, лет вось-
ми, другому дяде я часто заменял охотничью
собаку, плавал по озерам за подстреленными
утками. Очень хорошо лазил по деревьям.
Среди мальчишек всегда был коноводом и дра-
чуном и ходил всегда в царапинах».
В раннем детстве полюбил Сергей Есенин
родную русскую природу—он чувствовал себя
частью этой природы. Потому как-то особенно
светлы, чисты, мелодичны его стихи о приро-
де. А писать он начал рано — в девять лет.
Старшие хотели, чтобы он стал учителем,
но сам Есенин мечтал о литературе. Он уехал
в Москву, нашел место корректора в типогра-
фии и слушал лекции в народном университе-
те Шанявского. В этот университет принимали
всех желавших получить среднее или высшее
образование (чтобы поступить в император-
ский университет, обязательно требовался
174
гимназический аттестат, а Есенин окончил
только сельскую школу — правда, с похваль-
ной грамотой).
Первая книга стихов Сергея Есенина —
«Радуница* — вышла в 1916 году и была
доброжелательно принята читателями. Он
стал популярным поэтом. Есенина отмечают
необыкновенная искренность, удивительная
чуткость к земным краскам, простота и про-
зрачность стиха.
Сергей Александрович Есенин прожил ко-
роткую, но очень непростую жизнь. До сих пор
остается загадкой история его гибели...
А село Константиново на Рязанщине сейчас
называется Есенина.
Листал страницы...
Нивы сжаты, рощи голы,
От воды туман и сырость,
Колесом за сини горы
Солнце тихое скатилось.
Дремлет взрытая дорога.
Ей сегодня примечталось,
Что совсем-совсем немного
Ждать зимы седой осталось.
Ах, и сам я в чаще звонкой
Увидал вчера в тумане:
Рыжий месяц жеребенком
Запрягался в наши сани.
С. А. Есенин
175
ВЛАДИМИР КАРПОВИЧ ЖЕЛЕЗНИКОВ
(р. 1926)
Любимый герой этого писателя — чудак.
Так называют людей, совершающих стран-
ные, подчас непонятные другим поступки.
Как, например, Николай Николаевич Бессоль-
цев из повести «Чучело»: тратил деньги на по-
купку картин своего предка — крепостного ху-
дожника, а сам ходил в стареньком, в заплат-
ках пальто...
Или чудак из шестого «Б» Боря Збандуто —
ему поручили «воспитывать» второклашек, и
он так втянулся в эту общественную работу,
что уже не мог отказаться.
Между прочим, на повесть «Чудак из шес-
того «Б» у Владимира Железникова ушло
всего пять дней. Правда, потом автор неодно-
кратно вносил в текст поправки. В конце кон-
цов даже название изменилось на «Жизнь и
приключения чудака». Впоследствии по этой
книге был снят фильм «Чудак из пятого «Б».
В детскую литературу Владимир Карпович
176
Железников пришел довольно поздно. Первая
его книга — «Разноцветная история» —
вышла в свет, когда автору шел тридцать вто-
рой год. Ранняя юность будущего писателя со-
впала с войной. Сын пограничника, он сам со-
бирался стать военным — учился в артилле-
рийском училище, потом — в юридическом
институте. Но в конце концов стал отличным
детским писателем.
Главная тема его книг — отношения между
людьми: в семье, школе, в повседневной
жизни.
Кто-то из великих однажды заметил, что
чудаки украшают мир. Пожалуй, наш мир
стал бы беднее, если бы не было в нем героев
произведений Владимира Железникова.
Листая страницы...
РЫЦАРЬ
Саша вышел во двор и огляделся... Двор
был пуст, только у гаража, который стоял в
глубине, ворота были открыты настежь.
Ну, машины — это была его страсть. Он
знал все марки советских автомобилей.
Саша подошел к гаражу, осторожно загля-
нул и остановился на пороге. Дальше идти без
•разрешения он боялся.
Шофер, совсем молодой на вид парень, во-
зился в моторе «Волги». Он поднял голову и
улыбнулся.
— Здравствуйте, дядя, — сказал Саша.
177
— Здравствуй, малый, если не шутишь, —
ответил шофер.
— Я не шучу. — Саше понравилось, что
шофер назвал его малым.
Это для него звучало необычно, ну, вроде
как он сродни стал этому необыкновенному че-
ловеку, от которого так хорошо пахнет бензи-
ном, мазутом и еще чем-то таким, от чего про-
сто захватывает дух.
— А если не шутишь, вот тебе ведро, при-
неси воды, — сказал шофер. — Вон там, в глу-
бине гаража, есть водопровод.
Саша взял ведро, дужка его глухо звякну-
ла. И он, Саша, пошел в глубь гаража.
В гараже было полутемно, но Саша совсем
не боялся, он легко и свободно шел среди
машин. Потом набрал полнехонько ведро
воды, еле дотащил, а когда шофер сказал, что
ведро, пожалуй, было для него тяжелым, он
улыбнулся: ерунда, мол, не такие таскали.
Хотя в своей жизни не притащил ни одного
ведра воды. И сейчас, когда тащил, от собст-
венной неловкости облил себе ноги.
Шофер залил воду в машину, закрыл капот
и протянул Саше руку.
— Заходи, когда будет время, — сказал он.
Саша крепко пожал ему руку и ответил:
— Обязательно зайду, я ведь живу в этом
доме.
Шофер уехал, а у Саши на руке осталась
широкая темная полоса — это шофер вымазал
его руку машинным маслом. Жалко, что во
дворе не было ребят: некому было показать шо-
ферскую заметину. Так и ушел Саша домой, ио
шофера теперь считал лучшим своим другом.
178
Прошло несколько дней, и как-то этот
_ шофер, выезжая из ворот, обругал Сашину ба-
бушку. Она стояла в воротах, разговаривала с
женщиной и не видела, что загородила дорогу
машине.
— Эй, тетка! — грубо крикнул шофер. —
. Нашла где стоять, а то толкну машиной, кос-
тей не соберешь!
И Саша это все услышал. Это так кричали
на его бабушку, на самого хорошего, доброго
человека! И кричал не кто-нибудь, а его друг
шофер. Саша покраснел, потом побелел и
вдруг бросился со всех ног за машиной. Он под-
скочил к шоферу и крикнул ему в лицо:
— Если вы еще раз когда-нибудь закричите
на мою бабушку, я вас... я вас ударю! — Он
кричал высоким тонким голоском.
Вот сейчас что-то должно было случиться.
4. — Ух ты! — сказал шофер. — Какой ры-
царь, прямо благородный рыцарь! — Он оглу-
шительно рассмеялся.
Больше он ничего не мог сказать. Просто не
знал, что ему говорить. Может быть, ему было
стыдно. До сих пор он часто гремел басом на
179
людей и никогда не задумывался, что обижает
их. Он кричал на них и уезжал дальше своей
дорогой. А тут впервые ему сказали такие
слова. И кто сказал? Маленький мальчик, ко-
торого он мог одним щелчком опрокинуть на
землю, о котором он даже не помнил, стоило
ему уйти с работы. Он даже не знал его имени.
А Саша стоял перед ним, как дикий зве-
рек, — решительный, отчаянный, готовый до
конца отстоять свою бабушку. Он сейчас со-
всем не боялся и совсем не стеснялся, это было
с ним впервые. Пусть все-все люди смотрят на
него, а он ничего не боится. Пусть на него смот-
рят случайные прохожие. И только где-то в
глубине его глаз шофер увидел и боль и обиду.
Тогда он сказал:
— Ну прости, малый, виноват, кругом сто
раз виноват! И вы, бабушка, великодушно про-
стите.
Он тронул машину и помахал Саше рукой.
А бабушка хотела сначала отругать Сашу за
то, что он лезет не в свое дело, но потом пере-
думала. Разве можно ругать человека за благо-
родные поступки? Нет, конечно! И бабушка
это отлично знала. Тем более что у нее в голове
вдруг запела старая, забытая песня. Ей захоте-
лось запеть эту песню вслух, так у нее было
радостно на сердце, но она сдержалась. Пели
одни глаза, пели тысячи мелких морщинок
около глаз, пели губы, — они почему-то рас-
ползались в улыбку. Никто бы даже не пове-
рил, что бабушка умеет так весело и молодо
улыбаться. Пели руки, когда они стали непо-
нятно зачем поправлять шапку у Саши. Так у
нее было хорошо на сердце, ведь до чего дожи-
180
ла: Саша заступился за нее! Значит, не зря она
сидела около него ночами, когда он болел. Жив
человечек...
В, К. Железников
БОРИС СТЕПАНОВИЧ ЖИТКОВ
(1882—1938)
Первая встреча с писателем у каждого про-
исходит по-своему. Имя Бориса Житкова мно-
гие впервые узншдт из знаменитого стихотво-
рения С. Я. Маршака «Почта», где вся история
разворачивается вокруг письма «из Ростова
для товарища Житкова*. У автора книжки,
которую вы держите в руках, знакомство с
Житковым произошло несколько иначе.
Представьте себе пятилетнюю любительни-
цу чтения, вдруг оказавшуюся в больнице, да
еще одну в палате. Чтобы девочка не скучала,
мама принесла ей довольно толстую книжку
«Что я видел» Бориса Житкова и велела сна-
чала внимательно прочитать предисловие. А в
нем автор, обращаясь к взрослым, советует чи-
тать книгу ребенку «по одной-две главы на
раз». Но ребенок-то умел читать сам и к вечеру
прочел всю книгу. На следующий день при-
шлось признаться маме, что выполнить совет
автора не хватило терпения: очень уж хотелось
узнать, что там дальше произойдет с Алешей
Почемучкой...
Б. С. Житков был одним из родоначальни-
ков современной литературы для детей. К со-
жалению, энциклопедия для малышей *Что
я видел» вышла в свет, когда ее автора уже
181
не было. А до нее Борис Степанович написал
множество рассказов, историй, сказок для
детей и роман для взрослых. Писал Житков
только о том. что видел сам, что сам хорошо
знал, чем ему приходилось заниматься. А
знал он много. Вот эпизод, рассказанный пи-
сателем Константином Фединым: «Однажды
для одного рассказа мне понадобилось получ-
ше узнать, как делаются бочки. На лестнице
Дома книги мне встретился Борис Степано-
вич. Он спросил, что я делаю, и я сказал ему
насчет бочек.
— Не помню сейчас книжек о бондарном
деле, но когда-то сам был знаком с ним, — ска-
зал он. — Вот послушай.
Мы отошли в сторонку, и тут же, на пло-
щадке лестницы, я узнал подробности о заго-
товке клепки, обручей, обо всех трудностях,
опасностях, болезнях и обо всем восторге бочо-
ночного производства. Житков говорил с
таким увлечением и так наглядно объяснял
набивку обручей на клепку, что я почувство-
вал себя перенесенным в бондарную мастер-
скую, слышал стук и гул работы, вдыхал аро-
мат дубовой стружки и готов был взяться за
горбатик, чтобы немножко построгать с заме-
чательным бондарем — Житковым.
Так он знал десятки ремесел».
Константин Федин считал Бориса Степано-
вича Житкова мастером. Но не только пото-
му, что тот многое умел делать руками, а еще
и потому, «что у него можно учиться письму:
он писал, как никто другой, и а его книгу вхо-
дишь, как ученик — в мастерскую».
182
Листая страницы...
...Его друзья вспоминают, как в эту свет-
лую для Житкова пору любил он принимать
гостей у себя дома, в Ленинграде, на Матвеев-
ской улице. У него и праздник был свой, осо-
бенный, — день весеннего равноденствия
^ (21 марта. — Ред.). К «празднику» выпекался
специальный пирог, а гости должны были не-
пременно приходить в белом.
Нетерпеливо ожидая друзей, Житков
^встречал их прямо на улице. А когда собира-
i лись за просторным столом, начиналось весе-
§ лое безумие. Рыжий кот по приказу хозяина
? «Стань обезьяном!» послушно прыгал на стул
t и замирал на задних лапах, положив передние
на спинку стула. «Але-гоп!» — командовал
| Житков, и кот прыгал в обруч, затянутый бу-
магой. Дрессированный пудель Кус умел «хо-
дить сатаной» и понимал (так утверждал Жит-
> ков) двести слов.
* В кругу друзей Борис Степанович сразу ста-
ч новился центром разговора. Рассказчиком он
был непревзойденным...
£ Каждый его рассказ, каждая книга — это
опыт, поиск. Один писатель назвал Бориса
ЗКиткова «вечным Колумбом», то есть вечным
. искателем. Он написал сказку о доверчивом,
добром утенке и романтическую легенду о ка-
менном корабле Элчан-Кайя, фантастическую
повесть и роман.
183
Писал о слонах, за работой которых наблю-
дал в Индии, и юрких мангустах, о шаловли-
вой, надоедливой обезьянке Яшке и ручном
волке, о том, как светит электрическая лам-
почка и как работает телеграф. А то начинал
рассказывать, как сделать модель буера или
теневой театр. И обязательно сам все это смас-
терит и испытает. И даже нарисует картинки.
Он считал, что писатель, тем более детский,
должен уметь работать не только головой, но и
руками. «Что же это за детский писатель, —
как-то заметил Борис Степанович, — если он
даже гвоздя в стену вбить не умеет?»
Из очерка Г. Черненко
«Две жизни Бориса Житкова»
ВАСИЛИЙ АНДРЕЕВИЧ ЖУКОВСКИЙ
(1783—1852)
«У меня почти все или чужое, или по поводу
чужого, и все, однако, мое», — писал Василий
Андреевич Жуковский о своей поэзии. Это
вовсе не означает, что поэт был плагиатором
(так называют людей, выдающих чужие про-
изведения за свои). Просто таково было его
поэтическое дарование: на основе сюжета или
образа, созданного другими, он сочинял собст-
венные оригинальные произведения. Так на-
родные сказки о царе Берендее и Спящей ца-
ревне превратились в поэмы Жуковского.
«Гением перевода» назвал Жуковского
Александр Сергеевич Пушкин. Именно Жу-
ковский впервые познакомил русских читате-
лей с многими произведениями зарубежной
поэзии. А слова гимна Российской империи:
184
«Боже, царя храни...» — это вольный перевод
английского гимна «Боже, храни королеву»,
плод совместного творчества Жуковского и
Пушкина.
Познакомились два поэта, когда первому
было тридцать два, а второму — всего шест-
надцать лет. Дружба между ними сохранилась
на всю жизнь.
В первые месяцы знакомства Жуковский
послал лицеисту Пушкину свои стихи с надпи-
сью: «Поэту товарищу А. Серг. Пушкину от
сочинителя». А через три года, когда Пушкин
закончил свою знаменитую поэму «Руслан и
Людмила», его старший друг обратился к нему
со словами: «Победителю-ученику от побеж-
денного учителя».
Листая страницы,...
... Жуковский не знал древнегреческого
языка. Он загорелся мечтой изучить язык Го-
мера и посвятить себя переводу «Одиссеи». Од-
нако занятый различными делами, он так и не
нашел времени для занятий греческим языком
и лишь на склоне лет вернулся к мысли о пере-
воде «Одиссеи». Не владея языком подлинни-
ка (первоначального произведения. — Ред.),
он вынужден был поступить иначе. Желая со-
хранить истинный аромат и стиль гомеровско-
го стиха, В. А. Жуковский с помощью немец-
кого филолога-классика вчитывается в гречес-
кий текст гомеровской поэмы, чтоб войти в ее
ритм и ощутить ее правильное звучание. Уче-
185
ный сделал для В. А. Жуковского подстроч-
ный перевод каждого стиха, подписывая под
греческим словом его точное значение. Поль-
зуясь таким подстрочником, В. А. Жуковский
приступил к поэтическому переложению текс-
та...
Из предисловия
к поэме Гомера ^Одиссея*
в переводе В. А. Жуковского
БОРИС ВЛАДИМИРОВИЧ ЗАХОДЕР
(р. 1918)
Кто научил Винни-Пуха говорить по-рус-
ски? И не только Винни-Пуха, но и Мэри Поп-
пинс, и Карлсона, и Питера Пена и многих-
многих других героев книг зарубежных писа-
телей? Это известный поэт, прозаик, перевод-
чик Борис Заходер.
Любовь к иностранным языкам у Бориса
Владимировича наследственная: его мама
знала английский, немецкий, румынский, ук-
раинский языки и занималась техническим
186
переводом. Сын поступил в Литературный ин-
ститут, окончил его с отличием — правда, «с
перерывом на войну». А потом стал не только
писать собственные стихи, сказки, пьесы, но и
переводить с других языков. А точнее — не
переводить, а пересказывать.
Как вы думаете, трудно ли это — сделать
понятными для читателей стихи, написанные
на другом языке?
Польский поэт Ян Бжехва сказал по этому
поводу: «Как известно, существует мнение, в
общем, правильное, что поэзия непереводи-
ма». И тут же добавил: «Случаются, однако,
счастливые исключения. И тут могу заявить,
что мне, несомненно, достался выигрыш в этой
лотерее, ибо то, что сделал Заходер, переводя
мои стихи или, вернее, написав их по-русски,
представляет собой редкий феномен (исключи-
тельное явление. — Ред.) в области переводной
литературы. Трудно поверить в возможность
такой виртуозности (высшей степени мастер-
ства. — Ред.) в овладении чужим стихотворе-
нием, стихом, замыслом...»
Листая страницы...
Однажды газета «Неделя» обратилась к пи-
сателю с просьбой поделиться воспоминания-
ми о детстве.
Заходер вспомнил, как однажды убежал из
дому. В ту пору ему не было еще и семи лет:
«... я за что-то — за что, уже не помню — очень
187
обиделся на своих родителей. На обоих
сразу — и на папу, и на маму. И вот, когда они
ушли на службу, убежал из дому. Чуть ли не
целый день один-одинешенек странствовал по
Москве. Движение, к счастью, было тогда не-
большое, автомобилей почти не было, и в
конце концов я благополучно добрался до свое-
го приятеля Яшки. Там меня уже поздно вече-
ром отыскал папа. Меня не наказали. И даже
не ругали, хотя, конечно, стоило бы. Может
быть, потому, что к нам пришли гости. Но
только папа вслух прочел и всем гостям пока-
зал записку, которую я оставил родителям. И
это было хуже всякого наказания. Там было
написано:
СИВОДНЯ Я УХАЖУ НАВСИГДА.
188
Умирать буду, не забуду, как я тогда крас-
нел и сгорал со стыда. Писать я научился рано
и очень гордился своей грамотностью. А тут
такой позор — четыре ошибки в четырех сло-
вах!»
Вспомнил поэт и о «добром старом Бреме»,
с которым не разлучался, и о других любимых
книгах про животных. О первой любви, о ко-
торой сразу узнали однокашники, — ведь он
принес в школу все свои игрушки и положил
в парту, за которой сидела «любимая». Весь
класс, включая «любимую», дружно хохотал.
Заходер вздыхает: «Да, ребята, опасная
вещь — любовь! В особенности в младших
классах». Вспомнил поэт и о драке с грозой
переулка по прозвищу Казарма, что мог у пер-
воклашек и завтрак отнять, и нос разбить.
Драка возникла из-за кошки: «Я увидел его в
переулке. И хотел было, как обычно, поскорее
перейти на другую сторону. Но только слышу
ужасный кошачий вопль. Посмотрел: а этот го-
ловорез кошку мучает... И откуда у меня сме-
лость взялась — не знаю. Но только я подошел
к нему и без долгих слов — раз ему в нос. На-
чалась драка. А я драться совсем не умел. Но
все-таки кое-что получаться стало... И вдруг
грозный мой противник с плачем побежал по
переулку. И я тоже, он в одну сторону, я — в
другую. А кошка еще раньше убежала...»
Как видим, строки:«Наказать я сам готов
тех, кто мучает котов!» — отнюдь не абстракт-
ная угроза. Было дело...
Из книги В. Приходько
«Поэт разговаривает с детьми»
189
МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ ЗОЩЕНКО
(1894—1958)
Михаил Зощенко родился в семье художни-
ка. В Петербурге на фасаде музея А. В. Суво-
рова и сегодня можно увидеть мозаичную кар-
тину, созданную его отцом — Михаилом Ива-
новичем Зощенко. Зощенко-сын, будущий пи-
сатель, в 1913 году окончил гимназию и посту-
пил на юридический факультет университета.
В начале Первой мировой войны студент Зо-
щенко добровольцем пошел на фронт, дослу-
жился до штабс-капитана, был ранен и демо-
билизован (уволен из армии).
Новая война — гражданская — позвала
Михаила добровольцем в Красную Армию. Он
провоевал всего год, снова демобилизовался.
Кем только не пришлось ему работать после
войны: сапожником, телефонистом, агентом
уголовного розыска, счетоводом, актером...
Но всю жизнь он стремился к литературе.
Сохранилась его записная тетрадь за 1917 —
1920 годы. В ней среди прочих есть такая за-
пись:
«1902 — 1906 — Стихотворения.
1907 — Рассказ «Пальто».
1910 — Рассказ «За что?»
1914 — Письма. Наброски.
1915 — Письма. Эпиграммы.
1917 — Рассказы».
Есть в этой тетради и другая запись: «Цель
жизни — найти призвание». Его призванием
стала литература. Первый рассказ Зощенко
был напечатан в 1914 году. Он назывался
190
«Тщеславие» и повествовал о барышне, из
тщеславия покупавшей французскую газету,
хотя по-французски она не понимала.
Зощенко был писателем-сатириком. Он вы-
смеивал недостатки, или, как он сам говорил,
«печальные черты человеческих характеров».
В его произведениях многие узнавали себя. Не
каждый человек может достойно пережить
такую «встречу с самим собой» в рассказе, над
' которым смеются тысячи читателей. Автора
обвинили в неуважении к народу, запретили
печатать свои произведения. Для писателя это
равносильно смерти. Михаил Михайлович Зо-
; щенко тяжело заболел и в 1958 году умер.
Сегодня книги Зощенко печатаются боль-
шими тиражами. Читая его рассказы, напи-
санные более пятидесяти лет назад, мы видим,
что многие его герои, к сожалению, дожили до
наших дней...
Листая страницы...
ОБЕЗЬЯНИЙ ЯЗЫК
Трудный этот русский язык, дорогие граж-
дане! Беда, какой трудный.
Главная причина в том, что иностранных
слов в нем до черта. Ну, взять французскую
речь. Все хорошо и понятно. Кескесе, мерси,
комси — все, обратите ваше внимание, чисто
французские, натуральные, понятные слова.
А нуте-ка, суньтесь теперь с русской фра-
зой — беда. Вся речь пересыпана словами с
иностранным, туманным значением.
191
От этого затрудняется речь, нарушается ды-
хание и треплются нервы.
Я вот на днях слышал разговор. На собра*
нии было. Соседи мои разговорились.
Очень умный и интеллигентный разговор
был, но я, человек без высшего образования,
понимал ихний разговор с трудом и хлопал
ушами.
Началось дело с пустяков.
Мой сосед, не старый еще мужчина, с боро-
дой, наклонился к своему соседу слева и веж-
ливо спросил:
— А что, товарищ, это заседание пленарное
будет али как?
— Пленарное, — небрежно ответил сосед.
— Ишь ты, — удивился первый, — то-то я
и гляжу, что такое? Как будто оно и пленарное.
— Да уж будьте покойны, — строго ответил
второй. — Сегодня сильно пленарное и кворум
такой подобрался — только держись.
— Да ну? — спросил сосед. — Неужели и
кворум подобрался?
— Ей-богу, — сказал второй.
— И что же он, кворум-то этот?
— Да ничего, — ответил сосед, несколько
растерявшись. — Подобрался, и все тут.
— Скажи на милость, — с огорчением по-
качал головой первый сосед. — С чего бы это
он, а?
Второй сосед развел руками и строго по-
смотрел на собеседника, потом добавил с мяг-
кой улыбкой:
— Вот вы, товарищ, небось не одобряете эти
пленарные заседания... А мне как-то они
ближе. Все как-то, знаете ли, выходит в них
192
минимально по существу дня... Хотя я, прямо
скажу, последнее время отношусь довольно
перманентно к этим собраниям. Так, знаете
ли, индустрия из пустого в порожнее.
— Не всегда это, — возразил первый. —
'' Если, конечно, посмотреть с точки зрения.
/ Вступить, так сказать, на точку зрения и отте-
р,а, с точки зрения, то да — индустрия кон-
..... кретно.
- — Конкретно фактически, - строго попра-
; ВИЛ ВТОРОЙ.
' — Пожалуй, — согласился собеседник'. —
> Это я тоже допущаю. Конкретно фактически.
Хотя как когда...
— Всегда, — коротко отрезал второй. —
. Всегда, уважаемый товарищ. ОсобеннЬ если
; после речей подсекция заварится минималь-
,, но. Дискуссии и крику тогда не оберешься...
’ На трибуну взошел человек и махнул
У рукой. Все смолкло. Только соседи мои, не-
I сколько разгоряченные спором, не сразу за-
| молчали. Первый сосед никак не мог поми-
; риться с тем, что подсекция заваривается ми-
< нимально. Ему казалось, что подсекция зава*
ривается несколько иначе.
| На соседей моих зашикали. Соседи пожали
f плечами и смолкли. Потом первый сосед на-
I клонился ко второму и тихо спросил:
— Это кто ж там такой вышедши?
— Это? Да это президиум вышедши. Очень
острый мужчина. И оратор первейший. Зав-
сегда остро говорит по существу дня.
Оратор простер руку вперед и начал речь.
И когда он произносил надменные слова с
иностранным, туманным значением, соседи
7—255
193
мои сурово кивали головами. Причем второй
сосед строго поглядывал на первого, желая по-
казать, что он все же был прав в только что
законченном споре.
Трудно, товарищи, говорить по-русски!
М. М. Зощенко
ИНСЦЕНИРОВКА И ЭКРАНИЗАЦИЯ
Литературные произведения, не относя-
щиеся к драматургии, не предназначавшиеся
авторами специально для постановки на сцене,
довольно часто можно видеть в театрах. На
кино- и телеэкранах мы тоже встречаемся с
литературными произведениями, многие из
которых создавались в то время, когда о кино
и телевидении люди даже не мечтали.
Переработку литературного произведения
для постановки в театре называют инсцени-
ровкой. В детских театрах, например, инсце-
нируют роман американского писателя Марка
Твена «Приключения Тома Сойера» и другие
любимые ребятами книги.
Если литературное произведение служит
основой для создания фильма, то говорят об
экранизации. Экранизированы многие произ-
ведения русских и зарубежных писателей —
как современных, так и давно ушедших.
Порой ребята отказываются читать книгу:
«Я уже видел это в кино!» А может ли инсце-
нировка или экранизация заменить литера-
турное произведение? Ни в коем случае! Даже
в очень подробный многосерийный фильм
трудно «уложить» все литературное произве-
194
I дение, сохранить особенности авторской речи.
; Да и героев книги каждый из нас представляет
до-своему... В общем, при всех их достоин-
у. ствах инсценировка и экранизация — это со-
вершенно новое произведение. Не случайно
очень часто в театральной программке или
титрах (надписях) фильма можно прочитать:
<По мотивам...». Это означает, что авторы ин-
г сценировки или экранизации оставляют за
собой право вносить изменения в первоначаль-
. ное произведение, что-то исключать, что-то до-
I поднять.
Случается, что оригинальный (то есть ene-
у. циально для фильма написанный) киносцена-
. рий (литературная основа фильма) впоследст-
. вии превращается в самостоятельное литера-
i турное произведение. В свое время писатель
| Юрий Герман создал сценарий кинофильма
? «Дорогой мой человек». Фильм так понравил-
L ся зрителям, что они засыпали сценариста
;. письмами с просьбами о продолжении. Так из
-: киносценария выросла целая трилогия (цикл
: из трех романов) о враче Владимире Усти-
г менко.
г Библиотекари отмечают, что после показа
у по телевидению очередной экранизации чита-
f тели чаще спрашивают книгу, послужившую
| основой для фильма. Последуйте этому приме-
ру и вы: поверьте, вас ждет много интересных
у открытий.
195
АЛЕКСАНДРА ОСИПОВНА ИШИМОВА
(1805—1881)
Трудную жизнь прожила дочь костромско-
го дворянина Александра Осиповна Ишимо-
ва. Когда ей было всего три года, отец девочки
попал в опалу, без суда и следствия был отправ-
лен в ссылку. Много лет боролась дочь за вос-
становление его честного имени и в конце кон-
цов добилась успеха.
С детства любила Александра исторические
романы. Чтобы читать произведения Вальте-
ра Скотта, основателя этого жанра, выучила
английский язык. Ей пришлось рано начать
зарабатывать на жизнь. Ишимова давала
уроки (довелось даже обучать русскому языку
царских детей), открыла пансион — частное
учебное заведение, где дети не только учились,
но и жили. Начала переводить книги зарубеж-
ных авторов, а затем и писать оригинальные
произведения.
Главной книгой А. О. Ишимовой стала, не-
сомненно, «История России в рассказах для
детей». Писала она свою книгу, опираясь на
многотомный труд Николая Михайловича Ка-
рамзина «История государства Российского».
Можно много говорить о книге, но лучше
всего — взять ее и прочитать. Мы же здесь при-
ведем оценку, данную работе писательницы,
только одним человеком — Александром Сер-
геевичем Пушкиным.
Судьбе было угодно, чтобы последнее в
жизни письмо, написанное им в день дуэли с
Дантесом, было адресовано Александре Оси-
повне. И были там такие слова: «Нечаянно от-
196
? крыл Вашу историю и поневоле зачитался. Вот
как надобно писать...»
Листая страницы...
Назад тому без малого тысячу лет на той
земле, где ныне русское царство, таких боль-
' ших городов, как Петербург или Москва, не
было. Да и городами не то называлось, что
; ныне. Известно, что такое семья. Родные
> между собою семьи составляют род; роды, ко-
& торые произошли от одного человека, состав-
i ляют племя, а родственные племена составля-
£ ют народы. В Русской земле каждый род жил
У в старину особо. Только в таких местах, где
I было опасно от зверей или от чужих людей,
| несколько родов жили вместе. И жили небога-
то. Каменных домов совсем не было, да и дере*
р вянные-то избы строились кое-как, больше на
и шалаши походили. Такие-то избы огоражива-
ли плетнем или забором, чтобы зверь или не-
£ приятель не мог скоро пробраться. Вот это и
| называлось тогда городом. Да и таких-то горо-
| дов в то время было мало, а просто жили особ-
няком, среди лесов и болот, так что и дорогу к
i жилью было трудно сыскать. Это делали для
J того, чтобы лучше укрыться от врагов. А вра-
гов было много. Нынче, если люди поссорятся
/ или захотят владеть одною и тою же вещью, то
могут судиться. Есть законы, по которым
i судьи решают, кто прав и кто виноват. Тогда
никаких законов не было. В каждом роде стар-
ший начальствовал и назывался старшиной.
197
Он в своем роде и судил. А если случалось, что
кто из одного рода поссорится с кем из другого
рода, тогда старшины обоих родов решали
спор. Но если один старшина так рассудит, а
другой иначе, тогда, случалось, что дело и до
ссор доходило. Да еще вот какая была беда.
Если случалось, что в ссоре кого-нибудь убьют,
так его родные думали, что за это непременно
нужно убить того, кто это сделал. А за того его
родные вступались...
Из книги А О. Ишимовой
«История России в рассказах
для детей*
ЛЕВ АБРАМОВИЧ КАССИЛЬ
(1905—1970)
Двадцатилетний юноша, приехавший
учиться в Московский университет, был оча-
рован столицей. Днем он учился на физико-ма-
тематическом факультете, а по вечерам писал
длинные письма домой. Впечатлений было так
много, что некоторые письма едва умещались
на двадцати страницах.
А в родном Покровске (сейчас он называет-
ся Энгельс) младший брат относил эти письма
в газету и печатал как очерки. Так Лев Кас-
силь, сам того не ведая, стал журналистом. А
от журналиста до писателя — рукой подать!
Самыми первыми его книгами стали запис-
ки о детстве — повести ^Кондуит* и *Швам-
бранил*. Впоследствии автор соединил их и
дал название — длинное, подробное. Вот оно:
«Кондуит и Швамбраиия. Повесть о необычай-
ных приключениях двух рыцарей, в поиске
198
справедливости открывших на материке Боль-
шого Зуба великое государство Швамбран-
ское, с описанием удивительных событий, про-
исходящих на блуждающих островах, а также
о многом ином, изложенном бывшим швам-
бранским адмиралом Арделяром Кейсом,
, ныне живущим под именем Льва Кассиля, с
приложением множества тайных документов,
мореходных карт, государственного герба и
собственного флага».
Главные герои повести — два брата, Леля и
Оська — придумали сказочную страну Швам-
бранию и играли в нее долгое время. Рассказ о
; событиях в фантастической Швамбрании
переплетается с повествованием о реальной
жизни. Читатель узнает о том, как учили детей
в гимназии, как их воспитывали дома и еще
много интересного.
Вот, например, как в выдуманной Швам-
: брании начинались войны:
«... Почтальон звонил с парадного входа
дворца, в котором жил швамбранский импе-
ратор.
— Распишитесь, ваше императорское вели-
чество, — говорил почтальон. — Заказное.
— Откуда бы это? — удивлялся император,
мусоля карандаш.
Почтальоном был Оська, царем — я.
— Почерк вроде знакомый, — говорил поч-
тальон. — Кажись, из Бальвонии, от ихнего
царя.
— А из Кальдонии не получалось пись-
ма? — спрашивал император.
— Пишут, — убежденно отвечал почта-
199
льон, точно копируя нашего покровского поч-
таря Небогу. (Тот всегда говорил «пишут»,
когда его спрашивали, есть ли нам письма.)
— Царица! Дай шпильку! — кричал затем
император.
Вскрыв шпилькой конверт, император
Швамбрании читал:
«Дорогой господин царь Швамбрании!
Как вы поживаете? Мы поживаем ничего,
слава Богу, вчера у нас вышло сильное земле-
трясение, и три вулкана извергнулись.
Потом был еще сильный пожар во дворце и
сильное наводнение. А на той неделе получи-
лась война с Кальдонией. Но мы их разбили
наголо и всех посадили в Плен. Потому что
балъвонцы все очень храбрые и герои. А все
швамбранцы дураки, хулиганы, галахи и ван-
далы. И мы хотим с вами воевать. Мы божьей
милостью объявляем вам манифест. Выходи-
те сражаться на Войну. Мы вас победим и
посадим в Плен. А если вы не выйдете на
Войну, то вы трусы как девчонки. И мы на вас
презираем. Вы дураки.
Передайте поклон вашей мадам царице и
молодому человеку наследнику.
На подлинном собственной ногой моего ве-
личества отпечатано каблуком
Бальвонский Царь».
После «Кондуита и Швамбрании» были
еще «Вратарь Республики», «Великое проти-
востояние», «Дорогие мои мальчишки»,
«Улица младшего сына»... Были пьесы и ки-
носценарии. Но первая книга Кассиля оста-
лась не только самой известной и любимой ре-
200
бятами, но и одной из самых смешных книг во
всей детской литературе.
Листая страницы...
Карта Швамбрании и ее окрестностей —
одна из самых смешных, если просто не самая
смешная карта в мире. Для создания географи-
ческих названий братья используют понравив-
шиеся им слова — не важно, из какой сферы,
но желательно с иностранным оттенком. Так
рождаются Пилигвиния (тут слышатся и
«пингвин», и «пилигрим» сразу), Пришпандо-
рил, Канифолил, горы Северные и Южные
Канделябры (тут вспоминаются Кордильеры),
201
Порт Фель, Порт Сигар, Порт Янки. Порт У-
Пея (происхождение этих названий очевидно),
порты Матчиш (название танца) и Бильбоке
(название игры).
Из книги С. Сивоконя
«Веселые ваши друзья»
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ КАТАЕВ
(1897—1986)
Возможно, вы еще не знакомы с Петей и
Гавриком, героями тетралогии (цикла из че-
тырех произведений) «Волны Черного моря».
Может быть, вам еще только предстоит встреча
с сыном полка Ваней Солнцевым. Но уж девоч-
ку Женю с ее цветиком-семицветиком вы на-
верняка знаете. Этих литературных героев,
как и многих других, создал Валентин Петро-
вич Катаев.
Родился он в приморском городе Одессе, и
волны Черного моря шумят на страницах мно-
гих его книг. Учился в гимназии. Учеба была
прервана Первой мировой войной. Но еще до
войны Катаев открыл в себе литературный дар.
Первое стихотворение юного поэта называлось
«Осень» и было напечатано в 1910 году в газете
«Одесский вестник». Легко сосчитать, что ав-
тору было всего тринадцать лет. «Я находился,
как все молодые поэты, в состоянии вечного
душевного смятения: бегал по редакциям
местных газет без всякого разбора, читал свои
стихи кому попало в гимназии, на переменках,
спрашивал мнение товарищей, домашних,
папы, тети, мучил своими произведениями
младшего брата... посылал свои стихотворе-
202
ния бабушке в Екатеринослав, даже прослыл
у знакомых гимназисток слегка сумасшед-
шим...» — так вспоминал он это время.
С 1915 по 1917 год Катаев на фронте. Дваж-
ды ранен, отравлен газами. «Сначала доброво-
лец, охотник, потом совсем молоденький офи-
цер, подпоручик... я повторил в юности начало
дедушкиной, да и прадедушкиной военной ка-
рьеры...» С фронта он посылал в одесские и
петроградские газеты и журналы очерки о сол-
датской жизни, а в перерывах между боями
писал рассказы.
В гражданскую войну Катаеву тоже при-
шлось повоевать — в артиллерийских частях
Красной Армии. А после войны он переехал в
Москву и работал там в разных газетах и жур-
налах.
Одну из самых известных и любимых чита-
телями повестей — «Белеет парус одино-
кий» — Валентин Катаев написал в 1936 году.
Потом к ней добавились три романа, и к
1960 году писатель завершил работу над тетра-
логией «Волны Черного моря».
В годы Великой Отечественной войны писа-
тель стал военным корреспондентом. Он выез-
жал на передовые позиции, рассказывал чита-
телям газет «Правда» и «Красная Звезда» о
военных действиях. Героями своей повести
«Сын полка» бывший артиллерист Катаев сде-
лал тоже артиллеристов. Это прекрасная по-
весть о людях, которые остаются добрыми
даже в самых суровых военных условиях. Уже
через год после ее выхода в свет был снят ки-
нофильм «Сын полка». Ровесники Вани Солн-
цева теперь уже стали дедушками, а их внуки
и сегодня с увлечением читают эту книгу.
203
Есть у Катаева и много «взрослых» произ-
ведений: «Время, вперед!», «Маленькая же-
лезная дверь в стене», «Святой колодец»,
«Трава забвения», — их вы прочтете, когда
станете постарше.
Листал страницы...
ПЕНЬ
В лесу стоял большой старый пень. Пришла
бабушка с сумкой, поклонилась пню и пошла
дальше. Пришли две маленькие девочки с ку-
зовками, поклонились пню и пошли дальше.
Пришел старик с мешочком, кряхтя, покло-
нился пню и побрел дальше.
Весь день приходили в лес разные люди,
кланялись пню и шли дальше.
Возгордился старый пень и говорит дере-
вьям:
— Видите, даже люди и те мне кланяются.
Пришла бабушка — поклонилась, пришли де-
204
вочки — поклонились, пришел старик — по-
клонился. Ни один человек не прошел мимо
меня, не поклонившись. Стало быть, я здесь в
лесу у вас самый главный. И вы тоже мне кла-
няйтесь.
Но деревья молча стояли вокруг него во
всей своей гордой и грустной осенней красоте.
Рассердился старый пень и ну кричать:
— Кланяйтесь мне! Я ваш царь!
Но тут прилетела маленькая быстрая си-
ничка, села на молодую березу, ронявшую по
одному свои золотые зубчатые листочки, и ве-
село защебетала:
— Ишь как расшумелся на весь лес! Помол-
чи! Ничего ты не царь, а обыкновенный старый
пень. И люди вовсе не тебе кланяются, а ищут
возле тебя опенки. Да и тех не находят. Давно
уже все обобрали.
В. П. Катаев
ЭРИХ КЕСТНЕР
(1899—1974)
Семьдесят пять лет прожил на земле Эрих
Кестнер. Многое пришлось пережить ему за
эти годы — чего стоят только две мировые
войны! Он видел костер из собственных книг,
которые вместе с другими были сожжены
после прихода к власти фашистов. Он видел
гибель своего родного города Дрездена. Пре-
красный город, где не было военных объектов,
в одну ночь превратился в развалины, и Дрез-
ден сегодня — совсем другой город...
Эрих Кестнер готовился стать школьным
учителем, но тут случилась Первая мировая
205
война, и юношу призвали в армию. После
войны он понял, что быть учителем — не его
удел. Он стал писать книги для детей и взрос-
лых. «Эмиль и сыщики», «Кнопка и Антон*
были написаны до того, как к власти пришли
фашисты, и напечатаны в Германии, а *Эмиль
и три близнеца* впервые появилась за грани-
цей. Фашисты не только сожгли книги Кест-
нера, но и запретили ему писать новые.
После Второй мировой войны Кестнер на-
писал антивоенную сказку ^Конференция зве-
рей* и сказочную повесть про Максика — ма-
ленького человечка, умещавшегося в спичеч-
ной коробке.
Повесть «Когда я был маленьким» написа-
на в 1957 году. Писатель всю жизнь хранил
воспоминания о детстве, а читателям своим со-
ветовал: «Не расставайтесь с детством. Не за-
бывайте незабываемого!»
Листая страницы...
Вот одно из воспоминаний пятидесятилет-
него писателя.
...В самой школе трудностей не было.
Кроме одной-единственной. Я был ужасно не-
внимателен. По мне дело шло слишком мед-
ленно. Я скучал. Поэтому я затевал оживлен-
ные беседы со своими соседями сбоку, спереди
и сзади. Молодым людям семилетнего возрас-
та, понятно, есть о чем друг другу порасска-
зать. Добрейшему, в сущности, господину
206
Бремзеру моя болтливость чрезвычайно меша-
ла. Его усилия сделать из тридцати маленьких
дрезденцев к чему-то пригодных грамотеев в
значительной мере пропадали даром, оттого
что треть класса вела частные разговоры, а за-
чинщиком был я. В один прекрасный день у
него лопнуло терпение, и он рассерженно за-
явил, что, если я не исправлюсь, он напишет
письмо моим родителям.
Вернувшись в полдень домой, я тотчас по-
делился интересной новостью.
— Если это не прекратится, — доложил я,
снимая ранец, еще из коридора, — он напишет
письмо. У него иссякло терпение.
Матушку ужаснуло и мое сообщение и не-
возмутимость, с какой я его преподнес. Она
старалась всячески меня усовестить. Я обещал
ей исправиться. Поручиться, что сразу же и
всегда буду теперь внимательным, я не мог, но
твердо обещал впредь не отвлекать других уче-
ников. Разве не честное предложение?
На следующий день матушка тайком от
207
меня отправилась к господину Бремзеру.
Когда она ему все рассказала, он рассмеялся.
— Ну и ну! — воскликнул он. — Забавный
мальчонка! Всякий другой бы помалкивал,
пока родители не получат письма!
— Эрих ничего от меня не скрывает! — с
гордостью отвечала фрау Кестнер.
Господин Бремзер покачал головой и про-
изнес только:
— Так-так. — А потом спросил: — Он уже
решил, кем станет в будущем?
— О да, — заверила матушка. — Учителем!
Тут он кивнул и сказал:
— Что ж, он у вас смышленый.
Конечно, об этом разговоре в учительской я
тогда ничего не узнал. Я сдержал свое слово.
Больше не мешал на уроках и даже сам изо
всех сил старался быть повнимательнее, хотя
никакого твердого обязательства в этом смыс-
ле на себя не брал. Тут мне пришло в голову,
что я и сейчас поступаю точно так же. Предпо-
читаю обещать меньше, чем обещать слишком
много. И предпочитаю выполнить больше, чем
обещал. Как, бывало, говорила матушка:
«Всяк блажит по-своему».
Из повести Э. Кестнера
«Когда я был маленьким»
в переводе В. Курелла
ДЖОЗЕФ РЕДЬЯРД КИПЛИНГ
(1865—1936)
«Расспрашивайте про меня лишь у моих же
книг», — с такой просьбой обратился к своим
читателям выдающийся английский писатель
208
7 и поэт Редьярд Киплинг. После его смерти
’' жена и дочь уничтожили весь архив писателя,
и действительно не осталось от него ничего,
кроме его книг.
А родился он в Индии, в городе Бомбее, в
семье английского чиновника (Индия в то
время была колонией Британской империи).
I Раннее детство Киплинг провел в этой пре-
| красной стране с удивительной природой, с
людьми, которые так не похожи на англичан
г внешностью, одеждой, привычками и обычая-
' ми. Потом он учился в Англии, снова вернулся
в Индию и долгое время жил там.
£ Киплинг писал стихи и прозу. Это ему при-
- надлежат знаменитые слова о том, что «Запад
> есть Запад, Восток есть Восток, не встретиться
; им никогда* (перевод В. Потаповой).
Юному читателю особенно хорошо известна
«Книга джунглей* — повествование о мальчи-
1 ке, который вырос среди зверей, но остался че-
ловеком. Конечно, вы узнали Маугли. «Книга
джунглей* много раз переводилась на русский
язык, в разных странах по ней снимали муль-
Г типликационные и художественные фильмы.
Знают наши юные читатели и Кошку, которая
< гуляла сама по себе, и любопытного Слоненка.
А вот Пэк с холмов и другие таинственные
и волшебные существа, истории о которых
Киплинг рассказывал своим детям, русскому
читателю почти не знакомы. Эти произведе-
ния писателя в нашей стране долгое время не
издавались, и прочесть их можно было только
по-английски.
Однажды книгу «Пэк с холмов» прочитала
девочка. Потом эта девочка выросла, стала
переводить с английского самые разные
209
книги, но все время помнила о Пэке и его дру-
зьях. Ей хотелось научить героев Киплинга го-
ворить по-русски, чтобы русские читатели по-
любили их так же, как когда-то полюбила она.
И вот перед нами две книги Киплинга: «Пэк
с холмов* и «Награды и феи» в переводе И. Г.
Гуровой — той самой девочки, когда-то очаро-
ванной увлекательными историями Редьярда
Киплинга.
Листая страницы.
ЗАПОВЕДЬ
Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена, и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.
Умей поставить, в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть, и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том;
210
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело,
И только Воля говорит: «Иди!»
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и с друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег, —
Тогда весь мир ты примешь как владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!
Р. Киплинг.
Перевод М. Лозинского
ЮРИЙ ИОСИФОВИЧ КОВАЛЬ
(1938—1995)
Юрий Коваль печатал свои произведения
исключительно в детских изданиях — чаще
всего в журнале «Мурзилка». Но даже самые
маленькие его рассказы, адресованные, каза-
лось бы, только дошколятам, с удовольствием
читают и взрослые.
Его собственное детство прошло в самом
«литературном» месте Москвы. Он вспоминал:
«В соседнем доме, между прочим, жил когда-
то Гоголь, а из окна моей комнаты было видно
место, где совсем недавно стоял домик Лермон-
това. А если пройтись, пересечь старый парк,
то как раз выйдешь в Харитоньевский пере-
улок, к дому, в котором часто бывал Пушкин.
Видимо, по этой причине в нашем доме никто
не сочинял стихов, и я не решался, пока не
переехал в Сокольники».
211
Настоящую любовь к настоящей литерату-
ре Юрию Ковалю привил его школьный учи-
тель. Коваль окончил педагогический инсти-
тут и уехал работать в глухую степную дере-
веньку. Учителей не хватало, и молодому пе-
дагогу пришлось стать этаким «многостаноч-
ником»: помимо «своих» предметов — русско-
го языка и литературы, — Коваль преподавал
еще историю, географию, рисование и даже
пение.
Первые литературные произведения Юрия
Иосифовича родились прямо на уроках. Он на-
зывал их «учебными рассказами» и сочинял
для того, чтобы ребятам легче было запоми-
нать грамматические правила. И лишь потом,
когда Юрий Коваль вернулся в Москву, появи-
лись пограничный пес Алый, Вася Куролесов,
Недопесок и многие другие герои его произве-
дений.
Листая страницы...
«Что мне нравится в черных лебедях, так
это их красный нос.
Впрочем, к нашему рассказу это не имеет
никакого отношения. Хотя в тот вечер я сидел
на лавочке у Чистых прудов и смотрел как раз
на черных лебедей.
Солнце укатилось за почтамт.
В кинотеатре «Колизей» грянул веселый
марш и тут же сменился пулеметной очередью.
Из стеклянного кафе вышел молодой чело-
век и, распугивая с асфальта сизарей, напра-
212
вился прямо к моей скамейке. Усевшись
рядом, он достал из кармана часы-луковицу,
больше похожие на репу, щелкнул крышкой,
и в тот же миг раздалась мелодия:
Я люблю тебя, жизнь,
И надеюсь^ что это взаимно...
Скосив глаза, я взглянул на часы и увидел
надпись, искусно вырезанную на крышке:
ЗА ХРАБРОСТЬ.
Под надписью был нацарапан маленький
[ поросенок.
Между тем неизвестный захлопнул крыш-
ку часов и сказал себе под нос:
— Без двадцати девятнадцать.
— Сколько?
— Без двадцати девятнадцать. Или восем-
. надцать часов сорок минут. А что?
Передо мной сидел молодой парень, худой,
широкоплечий. Нос у него был несколько ве-
ликоват, глаза прищуренные, а щеки загоре-
лые и крепкие, как грецкий орех.
213
— Где же вы достали такие часики? — за-
вистливо спросил я.
— Да так, купил по случаю. В одном мага-
зинчике.
Это былЬ, конечно, ерунда. Часы с надпи-
сью «За храбрость» не продаются. Неизвест-
ный просто не хотел рассказывать, за что его
наградили часами. Он стеснялся.
— Что мне нравится в черных лебедях, —
сказал я дружелюбно, — так это их красный
нос.
Владелец часов засмеялся.
— А мне, — сказал он, — черные лебеди во-
обще не нравятся. Лебедь должен быть белым.
Слово за слово — мы разговорились.
— Интересно, — толковал я, — почему это
у вас на часах поросенок нарисован?
— Да это так просто — шутка. Ничего ин-
тересного.
— Ну, а все-таки?
— Дело давнее. Я ведь тогда жил еще у
мамы. В деревне Сычи.
— Ну и что там произошло?
— Да ничего особенного...»
Так — с конца — начинается повесть Юрия
Коваля «Приключения Васи Куролесова».
ИВАН ИВАНОВИЧ КОЗЛОВ
(1779—1840)
В знатном дворянском роде Козловых с
шестнадцатого века старшего всегда называли
Иваном Ивановичем. Очередной Иван Ивано-
вич Козлов родился в 1779 году. Пятилетним
214
I он был записан в лейб-гвардии Измайловский
' полк сержантом. В книге о Козлове Виктор
Афанасьев пишет: «Да, ему, конечно, как и
' прочим сыновьям дворянским, не пришлось
| расставаться со своей детской, с родителями,
f гувернерами и игрушками и переселяться в
казармы: продвижение его по воинской служ-
бе шло только в бумагах.
б «Сержант» — когда его выпускали из до-
| му — стремительно сбегал с заднего крыльца
| на двор, так, что во все стороны разлетались
| куры, гревшиеся в песке, и бросался крушить
I прутом крапиву, разросшуюся за колодцем. А
вимой от него крепко доставалось угрюмому
псу Буяну, который увертывался от снежков и
беззлобно гавкал, а потом забирался в конуру,
I гремя промерзшей цепью...»
8
К шестнадцати годам Козлову вышел офи-
| церский чин — подпоручик. Если бы юноша
I явился в полк и начал настоящую службу —
| кто знает, может быть, годам к двадцати пяти
| он был бы уже генералом... Но Козлов в полк
• - - - - - -------- - -----------------
не явился, стал гражданским чиновником.
Он был светским человеком, отличным тан*
t цором. Женился, воспитывал детей. Первые
| стихи написал по-французски (в то время
французский был «главным» языком многих
русских дворян, но это тема для отдельного
разговора).
В1817 году Иван Иванович Козлов тяжело
заболел — отнялись ноги. А через несколько
лет пришла слепота. Он писал стихи и до бо-
лезни — например, переводил с английского
( на французский Байрона. А теперь решился
писать по-русски. В своих стихах он вспоми-
t нал о прошлом — о дружбе, о любви. Первое
£
215
русское стихотворение И.И. Козлова — «К
Светлане» было напечатано друзьями поэта
анонимно (без подписи). В предисловии гово-
рилось: «Это первый опыт страдальца, в цвету-
щих летах лишившегося ног, а потом зрения,
но сохранившего весь жар сердца и силу вооб-
ражения». А настоящий успех пришел к Коз-
лову, когда в 1825 году была напечатана его
поэма «Чернец».
Листая страницы...
... Они поехали домой. Козлов что-то шеп-
тал по дороге, задумывался и снова бормотал
какие-то слова. Несколько раз чуть слышно
повторил он два стиха:
Вечерний звон, вечерний звон!
Как много дум наводит он...
Уже дома он сказал Алине (дочери. —
Ред.у.
216
— Помнишь, мы с тобой читали «Русские
мелодии» Томаса Мура? Там, у Лавры (речь
идет об Александро-Невской Лавре — монас-
тыре в Петербурге), я вспомнил одно стихотво-
рение из этого цикла... Удивительно, непости-
жимо русское! Я его вспомнил, но я стал его
вспоминать не по-английски, как оно есть, а
по-русски... Оно ведь так и называется: «Ве-
черний звон»... И краткие английские
> слова — как удары в колокол... Есть и русские:
звон... дум... дом... дней... сон...
Спустя несколько дней пришли к Козлову
Дельвиг и Лев Пушкин...
И он продекламировал — напевно и мед-
ленно, с особенным ударением на краткие
слова и на рифмы:
Вечерний звон, вечерний звон!
Как много дум наводит он
О юных днях в краю родном,
Где я любил, где отчий дом,
И как я, с ним навек простясь,
Там слушал звон в последний раз!
Уже не зреть мне светлых дней
Весны обманчивой моей!
И сколько нет теперь в живых
Тогда веселых, молодых!
И крепок их могильный сон;
Не слышен им вечерний звон.
Лежать и мне в земле сырой!
Напев унылый надо мной
В долине ветер разнесет;
Другой певец по ней пройдет,
И уж не я, а будет он
В раздумье петь вечерний звон!
217
— Вечерний звон, — повторил Дельвиг. —
Как печально и хорошо! И рифмы бьют в коло-
кола...
— Это будут петь, — сказал Лев. — Это как
русская песня.
Очень быстро новое стихотворение Козлова
разнеслось по Петербургу. Его действительно
стали петь...
Из книги В. Афанасьева
еЖизнъ и лира»
СЕРГЕЙ ГРИГОРЬЕВИЧ КОЗЛОВ
(р. 1939)
Этот человек знаком всем любителям
мультфильмов. А поскольку мультфильмы
любят все, значит, Сергей Козлов — наш
общий знакомый.
Первые его книжки — «раскраски» и «рас-
кладушки» — были напечатаны в начале семи-
десятых годов. Потом появились сказки, в ко-
торых действуют, как правило, постоянные,
любимые герои писателя — Ежик, Ослик,
Медвежонок. С ними вы, конечно, тоже хоро-
шо знакоы.
Сергей Козлов пишет не только прозу, но и
стихи — для детей и для взрослых. Переводит
с других языков. Многие его произведения
стали мультфильмами: «Катерок», «В
порту», «Как Львенок и Черепаха пели песен-
ку», «Ежик в тумане»...
Вспомнили нашего общего знакомого?..
А теперь почитайте сказку.
218
flthyrF rr
> Листая страницы...
«Когда пришла пора птицам улетать на юг
| И уже давно увяла трава и облетели деревья,
|7 Ежик сказал Медвежонку:
— Скоро зима. Пойдем поудим напоследок
| для тебя рыбки. Ты ведь любишь рыбку.
I И они взяли удочки и пошли к реке.
I На реке было так тихо, так спокойно, что
| все деревья склонились к ней печальными го-
L ловами, а посредине медленно плыли облака.
f Облака были серые, лохматые, и Медвежонку
| стало страшно.
| «А что, если мы поймаем облако? — по-
I думал он. — Что мы тогда с ним будем де-
| лать?»
I — Ежик! — сказал Медвежонок. — Что мы
I' будем делать, если поймаем облако?
| — Не поймаем, — сказал Ежик. — Облака
| на сухой горох не ловятся! Вот если бы ловили
I- на одуванчик...
| — А на одуванчик можно поймать облако?
| — Конечно! — сказал Ежик. — На одуван-
чик облака только и ловятся!
I Стало смеркаться.
| Они сидели на узеньком березовом мостике
I и смотрели в воду. Медвежонок смотрел на по-
< плавок Ежика, а Ежик — на поплавок Медве-
- жонка. Было тихо-тихо, и поплавки непо-
движно отражались в воде...
— Почему она не клюет? — спросил Медве-
; жонок.
219
— Она слушает наши разговоры, — сказал
Ежик. — Рыбы к осени очень любопытны!..
— Тогда давай молчать.
И они целый час сидели молча.
Вдруг поплавок Медвежонка заплясал и
глубоко нырнул.
— Клюет! — крикнул Ежик.
— Ой! — воскликнул Медвежонок. —
Тянет!
— Держи, держи! — сказал Ежик.
— Что-то очень тяжелое, — шепнул Медве-
жонок. — В прошлом году здесь утонуло ста-
рое облако. Может, это оно?..
— Держи, держи! — повторил Ежик.
Но тут удочка Медвежонка согнулась
дугой, потом со свистом распрямилась — и вы-
соко в небо взлетела огромная красная луна.
220
г
g — Луна! — в один голос выдохнули Ежик с
? Медвежонком.
А луна покачнулась и тихо поплыла над
j рекой.
£ И тут пропал поплавок Ежика.
— Тяни! — шепнул Медвежонок.
Ежик взмахнул удочкой — и высоко в небо,
| выше луны, взлетела маленькая звезда.
— Так... — прошептал Ежик, доставая две
| новые горошины. — Теперь бы только хватило
| наживки!..
I И они, забыв о рыбе, целую ночь ловили
t звезды и забросали ими все небо...»
& Из сказки С. Г. Козлова
! «Как поймать облако*
! НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА КОНЧАЛОВСКАЯ
I (1903—1988)
I
1 Эта книга пишется в дни, когда наша сто-
| лица Москва готовится отметить свое 850-
| летие. А в 1947 году, когда Москва празднова-
t ла свой восьмивековой юбилей, была написана
г первая часть исторической поэмы Натальи
Ь Петровны Кончаловской «Наша древняя сто-
| лица».
| Наталья Петровна к тому времени не была
i новичком в литературе. Она переводила на
| русский язык стихи английских поэтов, писа-
ла русские тексты для зарубежных композито-
I ров. Для детей написала «Нотную азбуку» и
книжку «Сосчитай-ка!».
Так сложилась жизнь Натальи Петровны,
, что ее всегда окружали люди искусства. Ее
отец — знаменитый художник П. П. Кончалов-
221
F
ский, дед — В. И. Суриков (впоследствии она
написала о нем книги: «Дар бесценный» и «Су-
рикове детство»). Замуж Наталья Кончалов-
ская вышла за Сергея Владимировича Михал*
кова — известного поэта и писателя. А два их
сына стали кинорежиссерами. Вот какая
вышла династия художников — людей, про-
фессионально занимающихся искусством. Ди-
настией называется семья из нескольких поко-
лений, объединенная общим делом. И Наталья
Петровна Кончаловская с переводами и собст-
венными стихами, прозой и устными расска-
зами, записанными на пластинки, — в самом
центре, именно она объединила все поколения
этой большой творческой семьи.
А сегодня традиции династии Сурико-
вых — Кончаловских — Михалковых продол-
жают уже внуки Натальи Петровны Кончалов-
ской.
Листая страницы...
КАК В МОСКВЕ УЧИЛИСЬ
В старину учились дети,
Их учил церковный дьяк.
Приходили на рассвете
И твердили буквы так:
«А» да «Б» — как «Аз» да «Буки»,
«В» — как «Веди», «Г» — «Глаголь»,
И учитель для науки
По субботам всех порол.
Вот какой чудной вначале
Наша грамота была!
222
Вот каким пером писали —
Из гусиного крыла!
Этот нож не без причины
Назывался «перочинный»:
Очиняли им перо,
Если не было остро.
Трудно грамота давалась
Нашим предкам в старину,
А девицам полагалось
Не учиться ничему.
Обучались лишь мальчишки.
Дьяк с указкою в руке
Нараспев читал им книжки
На славянском языке.
Так из летописей старых
Знали дети москвичей
О литовцах, о татарах
И о родине своей.
ЧЕМ В МОСКВЕ ЛЕЧИЛИСЬ
Без больницы люди жили,
Знахари больных лечили:
От озноба — зверобоем,
223
От зубов — льняным настоем,
От ожогов — бузиной,
А от ран — землей родной.
Варят старые знахарки
Из лечебных трав припарки,
Сушат в печке ножки жабьи,
Приговоры знают бабьи.
Набормочут разных слов —
И, глядишь, больной здоров!
Жив-здоров и сам доволен.
Он, видать, и не был болен!
Из книги Н. П. Кончаловской
«Славен град Москва»
ЯНУШ КОРЧАК
(1878—1942)
В Первую мировую войну он был военным
врачом в русской армии, а всю остальную
жизнь посвятил воспитанию обездоленных
детей в детских домах.
В столице Польши — Варшаве, на Крах-
мальной улице, он построил Дом сирот и за-
ведовал им почти тридцать лет. Это был осо-
бенный дом — детская республика со свои-
ми законами, сеймом (правительством), га-
зетой.
А еще он лечил детей и сочинял для них
сказки.
Началась Вторая мировая война. Фашисты
пришли в Варшаву, и Дом сирот перевели в
гетто — место, окруженное стеной, — куда со-
брали всех евреев. Почему-то фашисты питали
особую ненависть к людям именно этой наци-
ональности.
224
Старый доктор, как его любовно называли
варшавяне, учитель и сказочник Януш Корчак
был евреем (Корчак — это псевдоним, а насто-
ящее имя — Генрик Гольдшмидт). Он пошел в
гетто вместе с детьми, вместе с другими сотруд-
никами Дома — поляками, которые так же,
как и он, не могли оставить Дом без своей за-
боты. И там он продолжал учить детей, лечить
их и добывать для них пищу.
Один из лучших друзей старого доктора
рассказывал:
— Сотни людей пытались спасти Корчака.
На Белянах (район Варшавы) сняли для него
комнату, приготовили документы. Он мог
выйти из гетто в любую минуту, хотя бы со
мной, когда я пришел к нему, имея пропуск на
два лица. Корчак взглянул на меня так, что я
съежился. Видно было, что он не ждал от меня
такого предложения. Смысл ответа доктора
был такой: «Не бросишь же своего ребенка в
несчастье, болезни, опасности. А тут двести
детей. Как оставить их одних — в запломбиро-
ванном вагоне и газовой камере? И можно ли
это пережить?»
Доктор Корчак до последней минуты наде-
ялся, что умрет один, а дети останутся живы.
Не мог поверить, что кто-то сможет убить
детей...
Детям он оставил свои сказки — многие чи-
тали о юном короле Матиуше первом. Взрос-
лым — книги о воспитании. Одна из них назы-
вается «Как любить детей». А сам Януш Кор-
чак ушел вместе со своими детьми.
8—255
225
Листая страницы...
Сохранился рас-
сказ очевидца о пос-
ледних часах Дома
сирот.
— Нам сообщили»
что ведут школу мед-
сестер, аптеки, дет-
ский приют Корчака.
Стояла ужасная
жара. Погрузка шла
без перерыва, но
места еще оставались.
Люди двигались ог-
ромной толпой, под-
гоняемые нагайками.
Вдруг пришел приказ
вывести интернат.
Нет, этого зрелища я
никогда не забуду!
Это не был обычный
марш к вагонам, —
это был организован-
ный немой протест
против бандитизма!..
Началось шествие,
какого никогда еще
до сих пор не было.
Выстроенные четвер-
ками дети. Во
главе — Корчак, с
226
ц?
| глазами, устремленными вперед, держа двух
| детей за руки. Даже вспомогательная полиция
I встала «смирно» и отдала честь...
На Умшлагплаце к Корчаку подошел не-
мецкий офицер и сказал:
— Вы можете остаться; мы знаем ваши
; сказки.
£ — А дети? — спросил Корчак.
— Дети поедут, — ответил эсэсовец.
Корчак молча вошел в вагон.
j На следующий день он погиб вместе со сво-
F ими детьми в одной из газовых камер лагеря
смерти в Треблинке.
Накануне гибели детей Корчак писал:
«Если бы можно было остановить солнце, то
это надо было бы сделать именно сейчас».
| Солнце остановить нельзя...
£ Из книги А.Шарова
I «Волшебники приходят к людям*
; ИВАН АНДРЕЕВИЧ КРЫЛОВ
I (1769—1844)
Г
В Петербургском Летнем саду сидит, глубо-
Г ко задумавшись о чем-то, бронзовый Иван
I Андреевич Крылов в окружении зверей — ге-
{ роев своих басен. О чем он думает? Может
быть, на закате жизни вспоминает свое нелег-
& кое детство?..
| Родился будущий знаменитый писатель в
F еемье армейского офицера, который до капи-
> танского чина дослужился из рядовых. Десять
лет было мальчику, когда отец умер. Семья, и
I без того небогатая, осталась без всяких средств
е к существованию. Крылов вынужден был
227
пойти работать в канцелярию Калязинского
земского суда. Потом он работал в Тверском
магистрате, а на досуге самостоятельно изучал
французский и итальянский языки, матема-
тику и русскую литературу. «Чистой» литера-
турой писатель никогда не занимался: приехав
в Петербург, он стал сначала журналистом, а
потом — библиотекарем в Публичной библио-
теке, где проработал тридцать лет.
Свою литературную деятельность Иван
Андреевич начинал как драматург — автор
произведений для театра. Но прославился он
своими баснями.
Что такое басня? Это небольшое, чаще всего
стихотворное произведение. В басне обяза-
тельно должно быть поучение, совет или на-
смешка над дурным поступком. В баснях Кры-
лова обычно действуют не люди, а звери, но
228
ведут они себя по-человечьи — спорят, ссорят-
ся, мирятся...
Басни Крылова очень легко запомнить —
такие они ясные и складные. А многие фразы
из них стали крылатыми словами. «Ларчик
просто открывался», «Кукушка хвалит пету-
ха...», «А Васька слушает да ест», — говорим
мы в подходящий момент, порой даже не
думая, что слова эти впервые произнесли герои
басен Крылова.
Александру Сергеевичу Пушкину, велико-
му русскому поэту, современнику баснописца,
очень нравилось крыловское «веселое лукавст-
во ума, насмешливость и живописный способ
выражаться».
Многие поколения детей зовут писателя
«дедушкой Крыловым», любят и знают наи-
зусть его басни.
Какую из басен Ивана Андреевича Крылова
вспомнили вы?
Листая страницы...
СВИНЬЯ
Свинья на барский двор когда-то затесалась;
Вокруг конюшен там и кухонь наслонялась;
В сору, в навозе извалялась;
В помоях по уши досыта накупалась:
И из гостей домой
Пришла свинья-свиньей.
«Ну, что ж, Хавронья, там ты видела такого? —
Свинью спросил пастух. —
229
Ведь идет слух,
Что все у богачей лишь бисер да жемчуг;
А в доме так одно богатее другого?»
Хавронья хрюкает: «Ну, право, порют вздор.
Я не приметила богатства никакого:
Все только лишь навоз да сор;
А, кажется, уж, не жалея рыла,
Я там изрыла
Весь задний двор».
Не дай бог никого сравненьем мне обидеть!
Но как же критика Хавроньей не назвать,
Который, что ни станет разбирать,
Имеет дар одно худое видеть?
И. А. Крылов.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ КУПРИН
(1870—1938)
Вдовий дом, куда маленький Саша попал
вместе с матерью после смерти отца; сиротское
училище; кадетский корпус — вот главные
«адреса детства» прекрасного русского писате-
230
В $я Александра Куприна. За кадетским корпу-
| сом последовало юнкерское училище. В общей
| сложности десять лет провел он в закрытых
Ь военных учебных заведениях, а потом еще че-
F тыре года прослужил офицером. Армию он
| знал «изнутри» — не случайно на страницах
| его произведений часто появляются военные
люди.
Знал Куприн, и что такое нищета. В одной
из книг рассказывается, как осенью 1893 года
Куприн выехал в Петербург сдавать экзамены
в Академию генерального штаба. Денег у него
не было, сидел на одном черном хлебе, скрывая
свою свирепую нищету. «Иногда он не выдер-
живал соблазна и отправлялся в съестную ла-
вочку, ютившуюся в одном из переулков ста-
I рого Невского, вблизи Николаевского вок-
| зала.
I — Опять моя тетушка попросила меня ку-
| пить обрезков для ее кошки, — улыбаясь, об-
I ращался к лавочнице подпоручик. — Уж вы,
I пожалуйста, выберите кусочки получше,
чтобы тетушка на меня не ворчала». Получив
F пакетик, Куприн отправлялся в ближайший
| трактир, где, устроившись в уголке, уничто-
I жал кошачий обед. Отзвуки этой голодной
й жизни в Петербурге мы найдем во многих его
I произведениях...
| Несмотря на обилие жизненных трудное-
| тей, Куприн был человеком очень азартным,
| увлекающимся. Живя в Киеве, он организовал
t там атлетическое общество, поднимался на
й воздушном шаре, опускался в водолазном кос-
: тюме на морское дно, летал на «Фармане» —
; одном из первых аэропланов. Очень любил ло-
% 231
шадей. А в сорок три года вдруг стал брать
уроки «стильного плавания» у мирового ре-
кордсмена.
Куприна нельзя назвать детским писате-
лем, но многие его произведения понятны
детям и любимы ими. Вспомните слона, кото-
рый пришел в гости к больной девочке и помог
ей выздороветь, или знаменитого белого пуде-
ля Арто...
После революции Александр Иванович Куп-
рин оказался за границей, в эмиграции. Он очень
страдал вдали от России: «Я готов был пойти в
Москву пешком, лишь бы туда вернуться». И он
вернулся — последний год своей жизни Купри-
ну посчастливилось прожить на родине.
Листая страницы...
Тем, кто читал повесть «Белый пудель», из-
вестна история дрессированного белого пуделя
Арто, который ходил по дачам с бродячими ар-
232
тистами — дедушкой ЛодыжкинЫм и мальчи-
ком Сережей. Однажды пудель приглянулся
капризному мальчику-дачнику. На «перегово-
ры» родители мальчика послали дворника.
— Та-ак-с!.. — насмешливо протянул де-
душка. — Продать, значит, собачку?
— Обыкновенно — продать. Чего вам еще?
Главное, паныч у нас такой скаженный. Чего
захотелось, так весь дом перебулгачит. Пода-
вай — и все тут. Это еще без отца, а при отце...
святители вы наши!., все вверх ногами ходят.
Барин у нас инженер, может быть, слышали,
господин Обольянинов? По всей России же-
лезные дороги строят. Мельонер! А мальчиш-
ка-то у нас один. И озорует. Хочу поню
живую — на тебе поню. Хочу лодку — на тебе
всамделишную лодку. Как есть ни в чем, ни
в чем отказу...
— А луну?
— То есть в каких это смыслах?
— Говорю, луну он ни разу с неба не захо-
тел?
— Ну вот... тоже скажешь — луну! — скон-
фузился дворник. — Так как же, мил человек,
лады у нас, что ли?
Дедушка, который успел уже в это время
напялить на себя коричневый, позеленевший
на швах пиджак, гордо выпрямился, насколь-
ко ему позволяла вечно согнутая спина.
— Я тебе одно скажу, парень, — начал он
не без торжественности. — Примерно, ежели
бы у тебя был брат илй, скажем, друг, кото-
рый, значит, с самого сыздетства. Постой,
друже, ты собаке колбасу даром не стравляй...
233
сам лучше скушай... этим, брат, ее не поку-
пишь. Говорю, ежели бы у тебя был самый что
ни на есть верный друг... который сыздетст-
ва... То за сколько бы ты его примерно продал?
— Приравнял тоже!..
— Вот те и приравнял. Ты так и скажи свое-
му барину, который железную дорогу стро-
ит, — возвысил голос дедушка. — Так и
скажи: не все, мол, продается, что покупается.
Да! Ты собаку-то лучше не гладь, это ни к чему.
Арто, иди сюда, собачий сын, я т-тебе! Сергей,
собирайся.
— Дурак ты старый, — не вытерпел нако-
нец дворник.
— Дурак, да отроду так, а ты хам, Иуда,
продажная душа, — выругался Лодыжкин. —
Увидишь свою генеральшу, кланяйся ей,
скажи: от наших, мол, с любовью вашим низ-
кий поклон. Свертывай ковер, Сергей! Э-эх,
спина моя, спинушка! Пойдем.
— Значит, та-ак!.. — многозначительно
протянул дворник.
— С тем и возьмите! — задорно ответил ста-
рик.
Артисты поплелись вдоль морского берега,
опять вверх, по той же дороге. Оглянувшись
случайно назад, Сергей увидел, что дворник
следит за ними. Вид у него был задумчивый и
угрюмый. Он сосредоточенно чесал всей пятер-
ней под съехавшей на глаза шапкой свой лох-
матый рыжий затылок...
Из повести А. И. Куприна
«Белый пудель»
234
ЛЬЮИС КЭРРОЛЛ
(1832—1898)
При рождении ему дали два имени: пер-
вое — в честь отца, второе — в честь матери.
Когда юный Чарлз Лютвидж Доджсон стал
публиковать свои юмористические стихи, ему
понадобился псевдоним. Сначала он перевел
свои два имени на латынь — получилось Каро-
люс Людовикус. Потом поменял их местами и
снова перевел на английский — получилось
Льюис Кэрролл.
Учился он в Оксфорде — одном из старей-
ших английских университетов. Там же стал
преподавать математику.
Многие считали доктора Доджсона чуда-
ком. Он сторонился взрослых и дружил с деть-
ми, водил их в театры, развлекал забавными
рассказами. На досуге он написал сказочную
повесть «Алиса в стране чудес», главной ге-
роиней которой стала его знакомая девочка
Алиса Лидделл. А другая Алиса — Рейкс —
натолкнула его на мысль об «Алисе в Зазерка-
лье».
В те годы, отправляясь на континент, анг-
личане путешествовали по Италии, Франции,
Швейцарии, Греции. А Доджсон отправился в
Россию. Он посетил Петербург, Москву, Ниж-
ний Новгород с его знаменитой ярмаркой.
Даже пробовал учить русский язык. После пу-
тешествия в Россию вышла его книга «Рус-
ский дневник».
Он очень любил театр, увлекался фотогра-
фией (которая в его время только-только по-
явилась), а еще — изобретал. Например, шах-
235
маты для путешественников, приспособление
для письма в темноте, всевозможные игры.
Как математик он изобрел способы проверки
делимости чисел на 17 и 19. Когда наши чита-
тели станут чуть старше, они познакомятся с
числом, которое обозначают греческой буквой
л (пи). Это число выражается бесконечной дро-
бью и равно примерно 3,14. А Доджсон изобрел
прием запоминания ряда цифр, благодаря ко-
торому он мог записать число л до семьдесят
первого знака после запятой.
Вот таким интересным человеком был док-
тор математики Доджсон — он же писатель
Льюис Кэрролл.
Листая страницы...
— Сказку! — кричали девочки. — Мистер
Доджсон, расскажите нам сказку!
Доктор Доджсон уже привык к этим прось-
бам. Стоило ему увидеться с девочками Лид-
делл, как они тотчас требовали от него сказ-
ку — и обязательно собственного сочинения.
Вот и сейчас пришлось ему начать тут же, под
мерные удары весел.
Солнце пекло все сильнее. Наши путешест-
венники остановились и, вынув корзинку с за-
втраком, устроились в тени большого стога
сена. День уже начал клониться к вечеру, а
доктор Доджсон все рассказывал. Время от
времени он останавливался и говорил:
— На сегодня хватит, остальное — после!
236
— После уже настало! — кричали девочки
в один голос.
Все нравилось им в этой новой сказке, но,
пожалуй, больше всего то, что в сказке говори-
лось о них. Героиней была средняя из сестер —
любимица доктора Доджсона — десятилетняя
Алиса. Был в сказке и Попугайчик Лори, ко-
торый все время твердил: «Я старше и лучше
знаю, что к чему!» Это, конечно, Лорина, стар-
шая из сестер Лидделл. Она очень гордилась
тем, что ей уже 13 лет. Орленок Эд — это вось-
милетняя Эдит, а Робин Дакворт еще в студен-
ческие годы получил прозвище Гусь. Дина —
это кошка Лидделлов, а Птица Додо — это, ко-
нечно, сам доктор Доджсон. Волнуясь, он
сильно заикался. «До-До-Доджсон», — пред-
ставлялся он новым знакомым.
237
Было в сказке и много других намеков, по-
нятных лишь девочкам Лидделл. Две недели
назад, также отправившись по реке с доктором
Доджсоном, они попали в сильный ливень.
Пришлось им бросить лодку и искать убежища
в ближайшей деревне. Алиса всю дорогу про-
плакала, и доктор Доджсон сказал, что это она
своими слезами промочила их всех насквозь.
Вот откуда в сказке море слез, в котором пла-
вает вся компания. А Безумное Чаепитие про-
исходило в домике с башенками каждый раз,
когда девочки бывали у доктора Доджсона в
гостях. Безумное Чаепитие происходило обыч-
но в шесть часов — вот почему в сказке часы у
Шляпных Дел Мастера остановились на
шести. Как правило, девочек сопровождала
мисс Прикетт, но порой, если она была занята,
их приводила старая нянька, которая то и дело
засыпала, как Мышь Соня. А Элси, Лэси и
Тилли, тоже появляющиеся в этой главе, —
зашифрованные прозвища трех сестричек
Лидделл.
Был уже поздний вечер, когда доктор
Доджсон и его друзья вернулись в Оксфорд.
Прощаясь, Алиса воскликнула:
— Ах, мистер Доджсон, как бы мне хоте-
лось, чтобы вы записали для меня приключе-
ния Алисы!
Доктор Доджсон обещал. Своим округлым
почерком он записал сказку в небольшую тет-
радь, украсил ее собственными рисунками, а
на последней странице приклеил сделанную
им самим фотографию Алисы. Он преподнес ей
эту книжку в декабре, написав на ней: «Рож-
238
дественский подарок милой девочке — в па-
мять о летней прогулке».
4 июля 1865 года, ровно через три года
после пикника, Доджсон подарил Алисе пер-
вый авторский экземпляр своей книжки.
Из послесловия Н. М. Демуровой
к ее переводу книги Л. Кэрролла
СЕЛЬМА ЛАГЕРЛЁФ
(1858—1940)
«Уже с семи лет я мечтала стать писатель-
ницей», — рассказывала Сельма Лагерлёф. А
родилась она в семье отставного военного и
учительницы в Морбакке — старинной родо-
вой усадьбе, где «всегда водилось все что угод-
но, кроме денег». Но отсутствие денег не меша-
ло наслаждаться жизнью: «Я вспоминаю, что
бабушка с утра до вечера сидела с нами и без
конца рассказывала, а мы, дети, тихонько жа-
лись друг к другу и слушали. Вот была чудес-
ная жизнь! Нет детей, которым бы жилось так,
как нам». И бабушка, и тетушка маленькой
Сельмы были великолепными сказочницами.
Время шло. Сельма Лагерлёф, дочь учи-
тельницы, сама стала учить девочек в школе
маленького городка на юге Швеции. Вероятно,
учительницей она была хорошей, раз ей пред-
ложили написать учебник географии родной
страны для шведских ребят.
Лагерлёф приняла предложение. Но, по-
скольку к тому времени она была не только
учительницей, но и писательницей, решила
писать совершенно особенный учебник — в
виде сказки.
239
«Хотя книга для чтения, предназначенная
для девятилеток, вовсе не должна быть книгой
ученой, но и ошибок в ней быть не должно». А
потому Сельма Лагерлёф объехала многие об-
ласти Швеции, специально изучала геогра-
фию, ботанику, зоологию, геологию, историю.
Материалы для книги были собраны, но
никак не удавалось объединить их общим ска-
зочным сюжетом. И тут Лагерлёф вспомнила
давнюю историю, случившуюся в имении Мор-
бакка: туда залетела стая диких гусей и сма-
нила за собой на север домашнего гусака. Осе-
нью он вернулся — с гусыней и девятью гуся-
тами. Осталось только придумать маленького
человечка Нильса Хольгерссона...
Так был создан двухтомный поэтический и
сказочный путеводитель по Швеции начала
XX века: «Чудесное путешествие Нильса с ди-
кими гусями» — учебник географии, превра-
тившийся в удивительную сказку для детворы
Швеции и других стран.
Листая страницы...
«ВСТРЕЧА» С НИЛЬСОМ ХОЛЬГЕРССОНОМ
Нильс Хольгерссон, маленький «гусе-
навт», как называют его в современной Шве-
ции, — стал неотъемлемой принадлежностью,
почти эмблемой своей страны. И хотя проехать
по маршруту Нильса Хольгерссона не удалось,
пути наши с ним скрестились трижды. Первый
раз на родине Нильса, в южной провинции
240
Швеции — Сконе, откуда начался его удиви-
тельный полет. Он пролетал над этими зелены-
ми лугами, видел эти плодородные пашни. Во
второй раз — в соседнем Смоланде с его ска-
листым рельефом. И наконец в Стокгольме,
куда знаменитая писательница более полувека
назад привела своего героя. В городе Скансе-
не, — музее деревянного зодчества, музее под
открытым небом, — все осталось почти таким
же, каким было при Нильсе Хольгерссоне. И
чудилось, что вот сейчас в одной из клеток мы
увидим коварного и злого лиса Смирре. Талан-
тливое перо Сельмы Лагерлёф настолько реа-
листично нарисовало Скансен, что старинные
дворянские усадьбы, крестьянские дома, куз-
ницы и ветряные мельницы показались уже
давно виденными и хорошо знакомыми. Впро-
241
чем, такой же старинной знакомой казалась
утопающая в зелени цветущая область Сконе,
«клетчатая скатерть», как назвала ее писа*
тельница. И дымчато-сероватый Смоланд. Тут
же захотелось вернуться к замечательной
книге «Чудесное путешествие Нильса с дики-
ми гусями», перечитать ее заново, взглянуть
на нее глазами взрослого, понять секрет ее не-
увядаемого успеха и триумфального «полета»
во времени, в пространстве....
Прошло более полувека с тех пор, как на-
чался триумфальный «полет» Нильса в небе и
по книжным прилавкам Швеции и всего мира.
Но по-прежнему путешествие мальчика с ди-
кими гусями дарит радости всем, кто узнает о
нем.
И потому полет Нильса продолжается.
Из книги Л. Ю. Брауде
«Судьба книги
Сельмы Лагерлёф*
ЛАЗАРЬ ИОСИФОВИЧ ЛАТИН
(1903—1979)
Вот как рассказывает об этом писателе его
дочь: «.. .Отец любил сказки. Всю жизнь, когда
у него появлялась, наконец, возможность за-
вести для них отдельный книжный шкаф... он
собирал книги сказок — фольклорных и ав-
торских — со всего света. Он читал их страст-
но, упоенно, как ребенок, рассказывал дру-
зьям и мне о только что узнанных им новых
чудесах, и, откровенно говоря, это увлечение
подчас мешало и его собственной работе... Пи-
шущая машинка на столе, в нее вправлен лист
242
^Бумаги, а рядом, скажем, «Индонезийские
сказки». И не успеваешь оглянуться, как
смолкает стук машинки и наступает подозри-
. тельная тишина. Думает? Строит на черновике
фразу? Заглядываю к нему в кабинет: конечно,
.не работает. С виноватой улыбкой поднимает
глаза на меня — опять-таки как мальчишка,
пойманный за шалостью. Читает. «Нет, ты
только послушай, какая прелесть!..» — начи-
нает было он говорить мне, но я, наученная
мамой, которая еще до войны запирала его на
ключ, чтобы он работал, и оставляла ему при
- этом килограмм конфет, потому что он обожал
> сладкое, — я сурово, с трудом сдерживая смех,
• говорю: «Папа, совесть надо иметь. Успеешь со
своими сказками. Давай-ка за дело!..»
После гражданской войны Лазарь Лагин
перепробовал множество профессий. Он окон-
' чил Институт народного хозяйства, защитил
' диссертацию, читал лекции студентам, писал
< научные труды, а потом вдруг решил стать
журналистом. В газете «Правда» он много
писал на хозяйственные темы, а затем перешел
f в журнал «Крокодил» и стал писать фелье-
/ тоны.
Первая книжка Лагина вышла в 1934 году.
Это был сатирический сборник, называвший-
ся «153 самоубийцы». В 1938 году появился
«Старик Хоттабыч», а за ним — другие, к со-
; жалению, только «взрослые» книги. Дочь пи-
' сателя вспоминает, что «за всю свою жизнь он
ни разу не видел своих книг на прилавках
книжных магазинов: они «разлетались» мгно-
венно».
Кроме сказок, Лазарь Иосифович любил
читать детективы и фантастику, любил кино,
243
музыку, живопись, интересовался естество-
знанием и физикой. Всегда радовался успехам
других авторов, был добрым и отзывчивым че-
ловеком.
А самого его «за глаза» частенько называли
Хоттабычем.
Листая страницы...
Пионер Волька Костыльков нашел старин-
ный сосуд, принес его домой и решил прове-
рить, что внутри...
... В то же мгновение вся комната наполни-
лась едким черным дымом и что-то вроде бес-
шумного взрыва большой силы подбросило
Вольку к потолку, где он и повис, зацепившись
штанами за тот самый крюк, на котором пред-
полагалось повесить бабушкину люстру.
Пока Волька, раскачиваясь на крюке, пы-
тался разобраться в том, что произошло, дым
понемножку рассеялся, и Волька вдруг обна-
ружил, что в комнате, кроме него, находится
еще одно живое существо. Это был тощий и
смуглый старик с бородой по пояс, в роскош-
ной чалме, тонком белом шерстяном кафтане,
обильно расшитом золотом и серебром, в бело-
снежных шелковых шароварах и нежно-розо-
вых сафьяновых туфлях с высоко загнутыми
носками.
— Апчхи! — оглушительно чихнул неиз-
вестный старик и пал ниц: — Приветствую
тебя, о прекрасный и мудрый отрок!
244
— Вы... вы... вы из
домоуправления? —
выпалил Вольна, оза-
даченно вытаращив на
него глаза.
j — О нет, мой юный
повелитель, — ответил
старик, оставаясь в том
же положении и неми-
лосердно чихая. — Я
| не из домоуправле-
f ния. Я вот из этого со-
е суда. — Тут он указал
на загадочный сосуд,
из которого еще вйлся
тоненький дымок. —
Знай же, о благосло-
веннейший из пре-
красных, что я могу-
чий и прославленный
во всех странах света
джинн Гассан Абдур-
рахман ибн Хоттаб,
или, по-вашему, Гас-
сан Абдуррахман Хот-
табович. И случилась
со мной — апчхи! —
удивительная исто-
рия, которая, будь
она написана игла-
ми в уголках глаз,
послужила бы нази-
данием для поучаю-
щихся. Я, несчастный
джинн, ослушался Су-
245
леймана ибн Дауда — мир с ними обоими! — я
и брат мой Омар Юсуф Хоттабович. И Сулей-
ман прислал своего визиря Асафа ибн Бара-
хию, и тот доставил нас насильно. И Сулейман
ибн Дауд — мир с ними обоими! — приказал
принести два сосуда, один медный, а другой
глиняный, и заточил меня в глиняном сосуде,
а брата моего, Омара Хоттабовича, — в мед-
ном. Он запечатал оба сосуда, оттиснув на них
величайшее из имен аллаха, а потом отдал
приказ джиннам, и они понесли нас и бросили
брата моего в море, а меня—в реку, из которой
ты, о благословенный спаситель мой, —
апчхи, апчхи! — извлек меня. Да продлятся
дни твои, о... Прости меня,и был бы несказан-
но счастлив узнать твое имя, прелестнейший
отрок.
— Меня зовут Волька, — ответил наш
герой, продолжая медленно раскачиваться под
потолком.
— А имя счастливого отца твоего, да будет
он благословен во веки веков? Как твоя почтен-
ная матушка зовет твоего благородного ба-
тюшку — мир с ними обоими?
— Она зовет его Алеша, то есть Алексей...
— Так знай же, о превосходнейший из от-
роков, звезда сердца моего, Волька ибн Алеша,
что я буду впредь выполнять все, что ты мне
прикажешь, ибо ты спас меня из страшного
заточения. Апчхи!..
Из книги Л. Лагина
«Старик Хоттабыч»
246
МИХАИЛ ЮРЬЕВИЧ ЛЕРМОНТОВ
(1814—1841)
Он не имел ни брата, ни сестры,
И тайных мук его никто не ведал.
До времени отвыкнув от игры,
Он жадному сомненью сердце предал
И, пёрзрев детства милые дары,
Он начал думать, строить мир воздушный,
И в нем терялся мыслию послушной...
Это строки из поэмы Михаила Юрьевича
: Лермонтова «Сашка». Их с полным правом
можно отнести и к жизни самого поэта.
Родился великий русский поэт, прозаик и
драматург в Москве, но раннее детство провел
в имении своей бабушки в Тарханах (Пензен-
ская губерния). Бабушка заменила ему мать,
рано умершую от чахотки. Сам Михаил Лер-
* монтов рос ребенком слабым и болезненным.
> Он рано начал говорить, а вот ходить стал толь-
ко к четырем годам.
Учился Лермонтов в благородном пансионе
г при Московском университете, затем посту-
пил и в университет. Из-за конфликта с препо-
i давателем университет пришлось оставить, и
юный поэт круто изменил свою жизнь: стал
< военным. Впоследствии он понял, что это было
ошибкой: его творческой натуре стало тесно в
. армейских рамках, но отставки он так и не до-
F ждался...
1837 год. Смерть Пушкина. Лермонтов — в
’ Царском Селе, в лейб-гвардии гусарском
' полку. Именно оттуда по всей стране разлете-
г лось его стихотворение «Смерть поэта». В сти-
247
хах этих было столько вольнодумства, что Лер-
монтова арестовали, а затем выслали на Кав-
каз, где шли военные действия против горцев.
В первый раз бабушке с помощью прибли-
женного ко двору поэта В. А. Жуковского уда-
лось вызволить его из-под пуль и перевести в
другой полк, который стоял в Новгороде.
Но в феврале 1839 года у Лермонтова слу-
чилась дуэль с сыном французского посла.
Никто не пострадал, но поэта снова арестова-
ли, предали военному суду и снова отправили
на Кавказ.
«Он был отчаянно храбр, удивляя своей
удалью даже старых кавказских джиги-
тов», — вспоминал один из сослуживцев Лер-
монтова. Дважды представляли его к награде
за отвагу, но царь Николай I отклонял хода-
тайства командования — не мог простить
поэту стихов на гибель Пушкина.
15 июля 1841 года, в Пятигорске, у подно-
жия горы Машук, после ссоры с бывшим одно-
кашником по военной школе Н. С. Мартыно-
вым, Михаил Юрьевич Лермонтов был смер-
тельно ранен на дуэли.
«Я мало жил...» — говорит поэт устами
своего героя. Поэту было всего двадцать семь
лет!
С ранней юности он писал стихи и прозу,
повести, романы, пьесы. Сохранились его кар-
тины и рисунки. В каком бы жанре Лермонтов
ни выступал, что бы ни делал, на все ложилась
печать его гения... Он много создал — а сколь-
ко еще мог создать!..
248
Листал страницы...
Юрий Петрович Лермонтов (отец поэта. —
Ред.) принадлежал к старинному, но обеднев-
шему мелкопоместному роду. Он любил рас-
- сказывать о том, что его предки происходили
от испанского герцога Лермы, который во
: время борьбы с маврами (XI—XIV вв.) вынуж-
" ден был бежать из Испании в Шотландию.
Действительно, в древних шотландских хро-
: никах (летописях. — Ред.) упоминается некто
- Лермонт, бывший участником событий, вос-
| созданных Шекспиром в трагедии «Макбет»...
В начале XVII века, во время смут в Шотлан-
: дии, один из Лермонтов, Георг, покинул роди-
| ну. Сначала он отправился в Польшу, а затем,
; в 1613 году, после взятия русскими крепости
I' Белой, перешел в числе шестидесяти шотланд-
I цев и ирландцев служить московскому царю,
г Вскоре Георг Лермонт как служилый человек,
249
«верстанный поместьями и денежными окла-
дами», получил девять деревень с пустошами
в Галицком уезде. От него и пошла русская
ветвь Лермонтовых.
Можно представить, с каким интересом
юный Лермонтов читал трагедию Шиллера
«Дон Карлос», в которой среди действующих
лиц он встретил имя графа Лермы, а также
балладу Вальтера Скотта «Фома Рифмач» — о
легендарном шотландском барде ХШ века
Фоме Лермонте (бардами называли бродячих
поэтов. — Ред.).
Из книги В. А. Мануйлова
«М. Ю. Лермонтов*
ЛЕТОПИСИ
Исторические произведения, в которых по-
вествование ведется по годам, называются ле-
тописями. Рассказ о каждом годе начинается
словами «в лето...» (то есть «в таком-то
году») — отсюда и название. Древнерусские
летописи обычно начинались изложением рус-
ской истории с глубокой древности, а заканчи-
вались описанием современных летописцу (со-
ставителю летописи) событий.
Начиная новую летопись, автор включал в
нее материалы из предыдущих, и среди них —
наиболее известные литературные произведе-
ния. Именно в составе летописей дошлй до нас
«Поучение Владимира Мономаха», «Сказание
о Мамаевом побоище», «Хождение за три
моря» Афанасия Никитина.
В начале XII века в Киеве была создана ле-
250
г
£
топись, не знавшая себе равных в Европе тоге
времени по мастерству повествования. Назы-
вается она «Повесть временных лет». «Се по-
вести времяньных лет, откуду есть пошла Рус-
ская земля, кто в Кыеве нача первее княжите
и откуду Русская земля стала есть».
Летопись рассказывает о расселении сла-
вянских племен, о принятии Русью христиан-
ства, рисует образы первых русских князей,
повествует о борьбе Руси с кочевниками.
Вошли в нее и жития первых русских святых,
рассказы о чудесах и всевозможных небесные
знамениях (знаках, предшествующих каким-
либо событиям).
В летописи часто используются прямая
р речь, пословицы, поговорки. Язык «ПовестЕ
временных лет» очень близок к живому рус-
скому языку XI — XII веков.
Известный исследователь древнерусской
литературы И. П. Еремин писал: «Повесть вре-
менных лет»... — книга о прошлом Русской
земли, но каждой строкой своей повернутая i
сторону действительности, современной лето-
it
251
писцу; книга, проникнутая духом большой
тревоги и беспокойства за будущее Русской
земли».
Изучая отечественную историю, вы обяза-
тельно встретитесь с этим замечательным па-
мятником древнерусской литературы — «По-
вестью временных лет».
АСТРИД ЛИНДГРЕН
(р. 1907)
«Вначале было слово. А потом додума-
лись,что из слов можно составлять сказки и
истории. А потом — что сказки и истории
можно печатать в книжках», — так считает
шведская писательница Астрид Линдгрен.
В Сконе, краю озер и скал на юге Швеции,
родился мальчик Нильс — герой сказки Сель-
мы Лагерлёф «Чудесное путешествие Нильса
с дикими гусями». А через столетие в сосед-
нем Смоланде родилась крестьянская дочь
Астрид.
Взрослые трудились на земле — каждый
год, прежде чем сеять, с полей нужно было со-
брать «урожай» камней, принесенных когда-
то ледником. А дети долгими северными вече-
рами рассказывали друг другу всевозможные
сказки и истории — прочитанные, услышан-
ные, а иногда и самостоятельно сочиненные.
Самые занимательные истории рассказывала
Астрид. Друзья прозвали ее «Наша Сельма Ла-
герлёф».
Время шло. Астрид вышла замуж, вела до-
машнее хозяйство, у нее родились дети. Од-
252
нажды дочка тяжело заболела, и мама, вспом-
нив свое детское прозвище, сочинила для нее
историю девочки по имени Пеппи. А в 1945
году из устных рассказов для дочки собралась
целая книжка «Пеппи Длинный Чулок».
Потом появились знаменитый сыщик
Калле Блюмквист, Карлсон, который живет
на крыше, Расмус-бродяга, Эмиль из Леннебер-
ги, Рони — дочь разбойника. Более тридцати
книг вышло из-под пера ныне всемирно знаме-
нитой писательницы Астрид Линдгрен.
«Все наши переживания и игры отразились
в моих книгах», — говорит писательница. Но
тот, кто читал ее книги, знает, что они отража-
ют детство каким-то особенным, сказочным
образом.
Есть у писателей-сказочников высшее от-
личие — премия имени Г. X. Андерсена. Аст-
рид Линдгрен удостоилась этой награды по ре-
- шению авторитетного международного жюри.
А земляки — читатели и почитатели — назы-
вают ее просто: «Андерсен наших дней».
Листая страницы...
Вот какую школу сочинила для себя герои-
ня одной из книг Астрид Линдгрен:
« Помню, я в Аргентине ходила в школу, вот
это была школа! — сказала Пеппи и поглядела
на ребят. — Эх, вам бы туда попасть! После
рождественских каникул там через три дня на-
чинаются пасхальные. А когда кончаются пас-
253
хальные, то еще
через три дня начи-
наются летние. Кон-
чаются летние кани-
кулы первого нояб-
ря, и тут-то, правда,
ребятам приходится
здорово поработать,
потому что рождест-
_ венские каникулы
начинаются только
одиннадцатого. Но в
конце концов с этим
можно смириться,
потому что в Арген-
тине не задают уро-
ков. Правда, иногда
случается, что ка-
кой-нибудь арген-
тинский мальчик за-
лезает в шкаф,
чтобы его никто не
видел, и тайком не-
множко поучит уро-
ки. Но ему здорово
влетает от мамы,
если она это замеча-
ет. Арифметику там
вообще не проходят,
и если какой-нибудь
мальчишка случай-
но знает, сколько
будет пять и семь, да
еще сдуру прогово-
рится об этом учи-
254
тельнице, то она поставит его на весь день в
угол. Чтением там занимаются только в сво-
бодные дни, и то, если найдутся книги для чте-
ния, но книг там нет ни у кого...
— Что же они тогда делают в школе? — с
изумлением спросил маленький мальчик.
— Бдят конфеты, — ответила Пеппи. —
Вблизи школы находится конфетная фабри-
ка. Так вот, от нее прямо в класс провели спе-
циальную трубу, и поэтому у детей нет ни ми-
нуты свободного времени — только успевай
жевать.
— А что же делает учительница? — спроси-
ла маленькая девочка.
— Глупышка! — сказала Пеппи. — Не-
ужели сама не догадалась: учительница под-
бирает конфетные бумажки и делает фантики.
Уж не думаешь ли ты, что там фантиками
занимаются сами ребята? Нет уж, дудки! Ре-
бята там даже сами в школу не ходят, а по-
сылают младших братишек и сестренок... Ну,
привет! — радостно крикнула Пеппи и пома-
хала своей большой шляпой. — А вам, бедня-
гам, самим придется сосчитать, сколько яблок
было у Акселя. Меня вы здесь не скоро уви-
дите...
Пеппи с шумом выехала за ворота, а Ло-
шадь скакала так быстро, что камни летели у
нее из-под копыт, а оконные стекла дребез-
жали...»
Из книги А Линдгрен
«Пеппи Длинный Чулок»
255
АЛЬБЕРТ АНАТОЛЬЕВИЧ ЛИХАНОВ
(р. 1935)
«Люди не выбирают родителей, люди не
выбирают детства... Наше детство пришлось
на войну, и нас прозвали детьми войны», —
написал Альберт Лиханов в предисловии к
одной из своих книг.
Мальчишки во все времена одинаковы.
Когда бабушка впервые привела своего внука*
первоклассника в библиотеку, шла Великая
Отечественная война. Отец мальчика был на
фронте, мать работала в госпитале. На вопрос
библиотекаря, про что бы он хотел почитать,
малыш ответил, как, пожалуй, ответил бы и
сегодня любой мальчишка его возраста: «Про
войну». Библиотекарь, грустно улыбнувшись,
дала ему толстую, довольно потрепанную
книжку Бориса Житкова «Что я видел*. -
А дальше было так: «В толстой книге были
большие буквы, и каждый день, сделав уроки
и погуляв, по бабушкиному указанию, на
улице, я читал эту книгу. По утрам, и вечерам,
и днем мы слушали тогда из черной тарелки
динамика сводки Совинформбюро, и хотя гео*
графию в первых классах начальной школы
еще не проходили, я хорошо, как и все мои
сверстники, знал, что война идет у Волги... Я
просил про войну у старой библиотекарши, а
мне дали книжку про мир, и я, смутно помнив-
ший, что мир — это мороженое, сладкое, хо-
лодное и вкусное, которого теперь, в войну,
днем с огнем не сыщешь, — я читал про этот
мир, и мне очень, очень, очень нравилась та
жизнь, про которую писал Борис Житков...
256
£
• Первая книжка и та седая старушка, которая
Г была моим первым библиотекарем, оказались
> счастливыми для меня», — вспоминает писа-
' те ль. Так в его жизнь вошла Книга.
В Вятку, где жил Альберт Лиханов (тогда
• она называлась Кировом), во время войны
' было эвакуировано издательство «Детгиз», и
; оно работало — выпускало новые книги для
ребят. Альберт помогал в библиотеке обраба*
; тывать вновь поступающие книги, а в награду
\ за это становился их первым читателем:
«Новая книжка! В те военные и первые
' послевоенные годы новая книжка была ред-
, костью, праздником, — кстати, взяв новую
< книжку, дома надо было обернуть ее газетой,
ана газете написать название, — и я начитал
j в те юные свои годы такое множество книг,
такой набрал багаж, что он до сих пор мне по-
( могает».
I Не ленитесь и вы, дорогие читатели, наби-
райте багаж — тем более что этот багаж, как
f говорит русская пословица, «не за плечами но-
[ сить».
| 9—255 257
Листая страницы...
«В комнате бабушки по отцу, Елены Степа-
новны, в том самом старом деревянном доме,
где родился будущий писатель, висел старин-
ный портрет в золоченой раме. Альберт видел
его с малых лет, и картина эта, изображавшая
женщину в романтическом одеянии, всегда
была манящей, волнующей загадкой. Бабуш-
ка говорила, что это портрет прабабки мальчи-
ка, что писана она художником-итальянцем
по фамилии Андриолли, что писан портрет в
Вятке, куда художника сослали за участие в
июльском восстании 1863 года.
Елена Степановна, случалось, разыгрывала
близких, и внук улыбался, не особенно дове-
ряя ей. А женщина на портрете все оставалась
загадкой, которую не терпелось разгадать. В
старших классах Альберт добрался до энцик-
лопедии Брокгауза и Ефрона в Публичной биб-
лиотеке имени Герцена — в ту пору к столь
редкому изданию младшеклассникам прика-
саться не дозволялось, — вспомнил таинствен-
ную фамилию Андриолли и нашел полное под-
тверждение бабушкиных слов.
Это был первотолчок. Все пять универси-
тетских лет — Альберт поступил на отделение
журналистики Уральского университета, где,
кстати, в ту пору хранилась библиотека из
пушкинского Лицея, — то охладевая к затеян-
ному, то вновь загораясь, собирал он скудные
258
сведения о польском художнике с итальян-
ской фамилией.
Оказалось, Андриолли был классиком
дольской графики XIX века, иллюстратором
'«Пана Тадеуша» и других произведений
> Адама Мицкевича, великолепных изданий
Шекспира и Купера, Тургенева и Ожешко.
После разгрома восстания 1863 года он скры-
вался от преследования, а потом бежал в
Париж на парусном судне, спрятавшись от та-
можни в ящике из-под сухарей. В Париже
Андриолли иллюстрировал Гюго, работал в га-
зете, решил вернуться в Польшу для продол-
жения повстанческой работы, был схвачен,
приговорен к расстрелу, который заменили по-
жизненной каторгой, а затем ссылкой в
Вятку — благодаря заступничеству друзей-ху-
дожников. В Вятке он стал первым учителем
Аполлинария Васнецова, устроил лотерею его
ученических работ, на выручку от которой
'юный художник поехал учиться...
£ Будущий писатель делал, таким образом,
Маленькие, но важные открытия. Нашел, к
^Примеру, работы, которые Аполлинарий вы-
полнял под руководством поляка. И еще —
^мечтал о книге. О своей первой книге...»
£ Из книги И.Мотяшова
L «Альберт Лиханов. Очерк творчества*
Нам остается только добавить, что первой
'-книгой Альберта Анатольевича Лиханова
Летала историческая повесть «Да будет солн-
це» о польском художнике с итальянской
^фамилией Андриолли.
259
АПОЛЛОН НИКОЛАЕВИЧ МАЙКОВ
(1821—1897)
В семье академика живописи Н. А. Майко*
ва было три сына. Один стал литературным
критиком и публицистом, второй — истори-
ком литературы, библиографом и этнографом.
А о третьем — наш рассказ.
Аполлон Николаевич Майков окончил
юридический факультет Петербургского уни-
верситета, работал помощником библиотекаря
при Румянцевском музее (сейчас это один из
фондов Российской Государственной библио-
теки), потом служил в Комитете иностранной
цензуры (так называлась организация, сле-
дившая за тем, что печатают в книгах, газетах,
журналах).
А еще Аполлон Майков всю жизнь писал
стихи. Первые его творения были опубликова-
ны в семейных рукописных сборниках «Под-
снежник» и «Лунные ночи», а первая настоя-
щая книга стихов вышла из печати, когда ав-
тору было двадцать два года.
Майков был влюблен в историю. Он не раз
бывал за границей — в основном в Италии и
Греции, так как особенно интересовался анти-
чной историей (античным называют все имею-
щее отношение к Древней Греции и Древнему
Риму). Критик В. Г. Белинский сказал о Май-
кове: «Он смотрел на жизнь глазами античного
грека».
Но русская история тоже интересовала
поэта. Ему принадлежит один из лучших пере-
водов великой древнерусской поэмы «Слово о
полку Игореве». Есть старинное латинское из-
речение: «Времена меняются, и мы меняемся
260
вместе с ними». Вот и мы изменились: замеча-
тельное произведение древнерусской литера-
туры современному русскому читателю без
перевода не понять...
Листая страницы...
ПЕЙЗАЖ
Люблю дорожкою лесною,
Не зная сам куда, брести;
Двойной глубокой колеею
Идешь — и нет конца пути...
Кругом пестреет лес зеленый;
Уже румянит осень клены,
А ельник зелен и тенист;
Осинник желтый бьет тревогу;
Осыпался с березы лист
И, как ковер, устлал дорогу...
Идешь как будто по водам, —
Нога шумит... а ухо внемлет
261
Малейший шорох в чаще» там,
Где пышный папоротник дремлет,
А красных мухоморов ряд,
Что карлы сказочные, спят...
Уж солнца луч ложится косо...
Вдали проглянула река...
На тряской мельнице колеса
Уже шумят издалека...
Вот на дорогу выезжает
Тяжелый воз — то промелькнет
На солнце вдруг, то в тень уйдет..
И криком кляче помогает
Старик, а на возу — дитя,
И деда страхом тешит внучка;
А, хвост пушистый опустя,
Вкруг с лаем суетится жучка,
И звонко в сумраке лесном
Веселый лай идет кругом.
А. Майков
ДМИТРИЙ НАРКИСОВИЧ
МАМИН-СИБИРЯК
(1852—1912)
Родился он в далеком Зауралье — выписан-
ная для него из Петербурга книга К. Д. Ушин-
ского «Детский мир* шла к своему юному чи-
тателю почти три месяца.
Дмитрий Мамин учился в духовных учеб-
ных заведениях, но стать священником не за-
хотел. Поступил на ветеринарное отделение
Медико-хирургической академии, ушел на
юридический факультет университета. Обра-
зование так и не закончил: не было денег. А
писательский талант был — и под псевдони-
мом Д. Сибиряк в журналах стали появляться
262
Первые произведения Дмитрия Наркисови-
pia — и для взрослых, и для детей.
| Счастье писать для детей было омрачено
Пличным горем писателя: его жена умерла во
время родов. Крошечной девочке Аленушке
^суждено было стать «отецкой дочерью» — так
Jee называл сам Мамин-Сибиряк.
Г Жил писатель с дочкой в Царском Селе, под
Петербургом. Девочка часто и тяжело болела,
порой не могла заснуть — и отец рассказывал
ей удивительные сказки про храброго Зайца,
мохнатого Мишу, Воронушку — черную голо-
вушку, хитрого Кота. Оживали в сказках иг-
рушки, разговаривали цветы...
г Пятый год шел девочке, когда вышла в свет
^книжка «Аленушкины сказки». Дмитрий
Наркисович писал матери: «Это моя любимая
^книжка — ее писала сама любовь, и поэтому
она переживет все остальное». Это письмо
было написано в конце 1896 года.
\ Сто лет прошло — а писателя помнят, чита-
ют его книги, и не только «Аленушкины сказ-
жи». А в Царском Селе, где в одно время с Ма-
Ьминым-Сибиряком жили многие русские писа-
тели, его именем названа библиртека, читате-
лям которой довелось быть и автору этих строк.
Листая страницы...
V'-
£’
| Как хотите, а это было удивительно! А уди-
вительнее всего было то, что это повторялось
^каждый день. Да, как поставят на плиту в
Жухне горшочек с молоком и глиняную ка-
| 263
стрюльку с овсяной
кашей, так и начнется.
Сначала стоят как
будто и ничего, а потом
и начинается разговор:
— Я — Молочко...
— А я — овсяная
Кашка...
Сначала разговор
идет тихонько, шепо-
том, а потом Кашка и
Молочко начинают по-
степенно горячиться.
— Я — Молочко!
— А я — овсяная
Кашка!
Кашку прикрывали
сверху глиняной
крышкой, и она ворча-
ла в своей кастрюле,
как старушка. А когда
начинала сердиться, то
всплывал наверху пу-
зырь, лопался и гово-
рил:
— А я все-таки ов-
сяная Кашка... пум!
Молочку это хвас-
товство казалось ужас-
но обидным. Скажите,
пожалуйста, какая не-
видаль — какая-то ов-
сяная каша! Молочко
начинало горячиться,
подималось пеной и
старалось вылезти из
264
своего горшочка. Чуть кухарка недосмотрит,
глядит — Молочко и полилось на горячую
плиту.
— Ах, уж это мне Молочко! — жаловалась
каждый раз кухарка. — Чуть-чуть не досмот-
ришь — оно и убежит.
— Что же мне делать, если у меня такой
вспыльчивый характер! — оправдывалось Мо-
лочко. — Я и само не радо, когда сержусь. А
тут еще Кашка постоянно хвастается: я —
Кашка, я — Кашка, я — Кашка... Сидит у себя
в кастрюльке и ворчит; ну, я и рассержусь.
Дело иногда доходило до того, что и Кашка
убегала из кастрюльки, несмотря на свою
крышку, — так и поползет на плиту, а сама все
повторяет:
— А я — Кашка! Кашка! Кашка... шшш!
Правда, что это случалось не часто, но все-
таки случалось, и кухарка в отчаянии повто-
ряла который раз:
— Уж эта мне Кашка!.. И что ей не сидится
в кастрюльке, просто удивительно!..
Из книги Д. Н. Мамина-Сибиряка
«Аленушкины сказки»
САМУИЛ ЯКОВЛЕВИЧ МАРШАК
(1887—1964)
♦
Если любого школьника спросить, кого из
детских писателей он знает, первой прозвучит
фамилия «Маршак». Если попросить взросло-
го любителя английской поэзии прочитать по-
русски один из сонетов Шекспира — скорее
всего он выберет перевод Маршака. Пьесы
«Двенадцать месяцев», «Умные вещи» напи-
265
сал драматург Маршак. Журнал для детей
«Новый Робинзон» возглавлял в свое время ре-
дактор Маршак... Братья?.. Однофамильцы?..
Нет, речь идет об одном человеке — Самуиле
Яковлевиче Маршаке. Просто деятельность
его была так широка и разнообразна, так
много он успел сделать в жизни. Писатель
Максим Горький назвал его «основоположни-
ком детской литературы у нас» (то есть в
нашей стране).
Родился Маршак в Воронеже. Писать начал
рано. Напечатанными свои стихи впервые уви-
дел в 1907 году — ему было тогда двадцать лет.
В1912 году молодой поэт уехал учиться в Анг-
лию. После возвращения опубликовал в рус-
ских журналах первые переводы. Это были
английские и шотландские народные баллады
266
и стихи английских поэтов. С тех пор всю
жизнь Маршак не расставался с английской
литературой. Одним из первых его стихотворе-
ний для детей стала английская народная пе-
сенка «Дом, который построил Джек». Она по-
явилась в 1923 году, и все узнали Маршака как
детского поэта.
Со временем собралась у Самуила Яковле-
вича целая книга произведений для детей —
«Сказки, песни, загадки». Ее переводили на
разные языки, много раз переиздавали. Воз-
можно, она есть и на вашей книжной полке
среди самых любимых книг.
В книге С.Баруздина «Заметки о детской
литературе» есть такие строки: «Для самых
маленьких... имя Маршака стало синонимом
хорошей детской книжки. «Дядя, а вы Мар-
шак?» — спрашивают они у автора понравив-
шейся книжки. Для более старших книжки
Маршака вечно будут добрыми спутниками,
советчиками и товарищами».
МЕМУАРЫ
Этот вид литературы получил свое название
от французского слова memoire — воспомина-
ние. Как правило, мемуары — это повествова-
ние в форме записок от лица автора о реальных
событиях прошлого, участником или очевид-
цем которых он был. Мемуары очень близки к
автобиографии (жизнеописанию автора про-
изведения) и дневнику (записям о событиях те-
кущей жизни). Дневник пишется «по горячим
следам», автобиография отражает в основном
факты жизни одного человека. Что касается
267
мемуаров — в них речь идет о событиях, уже
отступивших в прошлое, уже оцененных «ма-
терью историей». При этом мемуарист (автор
мемуаров) описывает события со своей точки
зрения, дает им свою оценку.
Первым мемуаристом, по мнению истори-
ков, был древнегреческий писатель Ксено-
фонт, написавший воспоминания о философе
(мудреце) Сократе и записки о военном походе
греков — «Анабасис» — в конце V века до
нашей эры.
Мемуары пишут не только писатели, но и
государственные деятели, артисты, полковод-
цы, ученые — все те, кто считает, что их вос-
поминания будут интересны другим людям
как маленькие факты большой и разнообраз-
ной жизни.
АЛАН АЛЕКСАНДР МИЛН
(1882—1956)
Жил на свете англичанин Алан Александр
Милн. Учился в Кембридже (одном из старей-
ших университетов Европы). Воевал в Первую
мировую войну. Работал в сатирическом жур-
нале «Панч» (английский Панч — брат рус-
ского Петрушки). Писал стихи, пьесы, даже
детективные романы. Женился, и в 1920 году
у него родился сын Кристофер Робин.
Нет никакого сомнения в том, что с Крис-
тофером Робином наши читатели очень хоро-
шо знакомы: и книги о нем и его друзьях чи-
тали, и мультфильм видели. Правда, главным
героем этих книг и мультфильма считается
медвежонок Винни-Пух. Но ведь первые де-
268
сять историй о плюшевом Винни-Пухе Алан
Александр Милн сочинил именно для своего
сына Кристофера Робина в 1926 году.
Семьдесят лет минуло с тех пор, а герои
сказки ничуть не состарились и даже не по-
взрослели. Только научились самым разным
иностранным языкам. По-русски, например,
они заговорили с помощью поэта и переводчи-
ка Бориса Заходера.
Листая страницы...
... Сова жила в великолепном замке «Каш-
таны». Да, это был не дом, а настоящий замок.
Во всяком случае, так казалось медвежонку,
потому что на двери замка был и звонок с кноп-
кой, и колокольчик со шнурком. Под звонком
было прибито объявление:
ПРОШУ НАЖАТЬ ЭСЛИ НЕ АТКРЫВАЮТ.
А под колокольчиком другое объявление:
ПРОШУ НАДЕРГАТЬ ЭСЛИ НЕ АТКРЫВАЮТ.
Оба эти объявления написал Кристофер
Робин, который один во всем лесу умел писать.
Даже Сова, хотя она была очень-очень умная
и умела читать и даже подписывать свое
имя —* Сава, и то не сумела бы правильно на-
писать такие трудные слова.
Винни-Пух внимательно прочел оба объяв-
ления, сначала слева направо, а потом — на
тот случай, если что-нибудь он пропустил, —
справа налево.
Потом, для верности, он нажал кнопку
269
двойка и постучал по ней, а потом он подергал
шнурок колокольчика и крикнул очень гром-
ким голосом:
— Сова! Открывай! Пришел Медведь.
Дверь открылась, и Сова выглянула на-
ружу.
— Здравствуй, Пух, — сказала она. —
Какие новости?
— Грустные и ужасные, — сказал Пух, —
потому что Иа-Иа, мой старый друг, потерял
свой хвост, и он очень убивается о нем. Будь
так добра, скажи мне, пожалуйста, как мне его
найти?
— Ну, — сказала Сова, — обычная проце-
дура в таких случаях нижеследующая...
— Что значит Бычья Цедура? — сказал
Пух. — Ты не забывай, что у меня в голове
270
опилки и длинные слова меня только огор-
чают.
— Ну, это означает то, что надо сделать...
А в чем заключалась обычная процедура, и
чем закончилась история с хвостом ослика Иа-
Иа, вы узнаете из книги Александра Милна
«Винни-Пух и все-все-все» в переводе Бориса
Заходера.
СЕРГЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ МИХАЛКОВ
(р. 1913)
Когда Сергей Владимирович Михалков
встречается со своими юными читателями,
кто-нибудь обязательно назовет его не настоя-
щим именем, а именем его героя — дядя
Степа. Почему? Вот как пишет об этом литера-
туровед В.Разумневич:
«Журнал «Пионер» в № 7 за 1935 год опуб-
ликовал поэму Сергея Михалкова «Дядя
Степа»...
Рассказывают, что редактор журнала, про-
читав рукопись, решил напечатать ее в «Пио-
нере» немедленно, в ближайшем же номере.
Но нужны были иллюстрации к поэме.
— За такой короткий срок художнику ри-
сунков не сделать, — вздохнул редактор. —
Придется, видимо, выпуск журнала задер-
жать, а не хотелось бы...
Он внимательно посмотрел на стоявшего
перед ним поэта, измерил взглядом его долго-
вязую фигуру с ног до головы и неожиданно
произнес:
271
— Зачем нам рисунки, когда можно просто
сфотографировать вас. — Вы — самый настоя-
щий дядя Степа!
И редактор попросил фотографа срочно сде-
лать необходимые снимки.
Поэма в журнале была проиллюстрирована
не рисунками, а фотографиями Михалкова...»
Сергей Михалков родился в Москве,
школьные годы провел в Пятигорске. Первые
свои стихи — обыкновенные «взрослые» —
напечатал в ростовском журнале. Поэту было
пятнадцать лет, и из редакции он получил
письмо: «Очень не восхищайтесь, учитесь ра-
ботать и шлите нам свои стихи».
Первое стихотворение для детей — оно на-
зывалось «Три гражданина» — Сергей Михал-
ков напечатал в журнале «Пионер» в 1935
году, а вскоре появился «Дядя Степа», и моло-
дой поэт, как говорят в таких случаях, «про-
снулся знаменитым».
Шли годы, Михалков написал множество
стихов для детей, не забывал и взрослых — для
них он сочинял басни, пьесы, киносценарии.
А юные читатели не хотели расставаться с
дядей Степой. «У него что, детей нет? » — спро-
сил однажды Михалкова юный читатель. И у
дяди Степы появилась семья — жена и сын.
Среди летчиков военных —
Испытателей отменных —
В городке живет Егор,
Он по званию майор.
Сильный, смелый и серьезный,
Он достиг своей мечты
В изученье дали звездной,
В покоренье высоты.
272
Чтобы выполнить заданье
На ракетном корабле,
Неземные испытанья
Проходил он на Земле.
И однажды утром рано
Мы услышим в тишине:
«Космонавт Егор Степанов
С Марса шлет привет Луне!»
Пришел срок — стал дядя Степа пенсионе-
ром, да и автор его уже далеко не молодой че-
ловек. Но оба они не хотят стареть, и по-преж-
нему ребята с удовольствием читают стихи
«дяди Степы Михалкова».
Листая страницы...
Вот какое письмо прислала С.В. Михалкову
его юная читательница Наташа Зыкова.
Сер г
Et4 ваши цуич
СОвЕтскоад Е0ЦЯ9
Ш ДЕТЕИ ШЕЖ
«ЖЖ
КНИГИ Д-|/\>Н ЧАТМ>6
273
НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА
Во второй половине двадцатого века, когда
особенно бурно начала развиваться наука, по-
явилось огромное количество произведений
научной фантастики. Так называют обшир-
ную отрасль литературы, которая как бы «за-
глядывает в будущее», в мир невероятных, чу-
десных представлений и образов. Писатели,
зная о возможностях современной науки, пы-
таются дать ответы на множество вопросов.
Что ждет людей тогда, когда космические по-
леты станут обычным явлением повседневной
жизни?.. Как произойдет первая встреча с
представителями других миров — явятся ли
они на Землю или земляне найдут их на беско-
нечных просторах Вселенной?.. Что станет со
старушкой Землей, если человек по-прежнему
будет бездумно расходовать природные ресур-
сы?.. Каким будет общество, когда создадут
«искусственного» человека — такого, к при-
меру, как известный всем юным читателям
Электроник?..
274
По-разному отвечают на эти вопросы Рей
Брэдбери и Станислав Лем, братья Стругац-
кие и Айзек Азимов, Герберт Уэллс и Алек-
сандр Беляев, а также десятки других писате
лей-фантастов. Возможно, прочитав их книги,
вы захотите с ними поспорить?..
АНДРЕЙ СЕРГЕЕВИЧ НЕКРАСОВ
(р. 1907)
«Случилось это в Москве, на Таганке, 22
декабря 1934 года, в четыре часа утра» — так
вспоминал впоследствии Андрей Сергеевич
Некрасов о «рождении» своего героя, капита-
на дальнего плавания Христофора Бонифатье-
вича Врунгеля. А «крестным отцом» знамени-
того капитана стал Борис Степанович Жит-
ков — это он посоветовал Некрасову «написать
небольшую повестушку о капитане, который
рассказывает о своем кругосветном плавании
и к былям небылиц без счету прибавляет».
Профессиональный моряк, Андрей Некра-
сов был знаком в начале тридцатых годов с ди-
ректором Дальневосточного китобойного трес-
та Андреем Васильевичем Вронским. А Врон-
ский в юности мечтал о кругосветном путеше-
ствии. Он нашел себе попутчика — Ивана
Александровича Манна, были составлены
карты и лоции, даже парусная двухместная
яхта была готова к плаванию...
К сожалению, путешествие не состоялось.
Карты и лоции затерялись, яхта так и осталась
не у дел на берегу Финского залива. А капитан
Вронский всю жизнь помнил о несбывшейся
юношеской мечте. Иногда он рассказывал о
275
своем несостоявшемся кругосветном плава-
нии, представляя при этом, как оно могло про-
исходить. Однажды среди слушателей оказал-
ся Андрей Некрасов, в свою очередь, переска-
завший байки Вронского нам с вами.
Родившемуся по совету Житкова новому
литературному герою нужно было дать имя. А
имена у вымышленных персонажей часто бы-
вают «говорящими». Поскольку герой Некра-
сова частенько привирал, автор решил, что его
фамилия должна перекликаться со словом
«врать». А кто самый известный литератур-
ный враль? Конечно, барон Мюнхгаузен. Но
истории известен другой барон — Фердинанд
Петрович Врангель, русский моряк. В1825—
1827 гг. он руководил кругосветной экспеди-
цией на судне «Кроткий». Вот и получилась
«цепочка»: капитан Вронский — барон Мюнх-
гаузен — барон Врангель — капитан Врунгелъ
Христофор Бонифатьевич.
А внешность капитану Врунгелю подарил
художник Константин Ротов. Даже за рубе-
жом большинство изданий повести А.С. Не-
красова «Приключения капитана Врунгеля»
выходило с его иллюстрациями.
Листая страницы...
Навигацию у нас в мореходном училище
преподавал Христофор Бонифатьевич Врун-
гель.
— Навигация, — сказал он на первом
уроке, — это наука, которая учит нас избирать
276
наиболее безопасные и выгодные морские
пути, прокладывать эти пути на картах и во-
дить по ним корабли... Навигация, — добавил
он напоследок, — наука не точная. Для того,
чтобы вполне овладеть ею, необходим личный
опыт продолжительного практического пла-
вания...
Вот это ничем не замечательное выступле-
ние послужило для нас причиной жестоких
споров и всех слушателей училища разбило на
два лагеря. Одни полагали, и не без основания,
что Врунгель — не иначе как старый морской
волк на покое. Навигацию он знал блестяще,
преподавал интересно, с огоньком, и опыта у
него, видимо, хватало. Похоже было, что
Христофор Бонифатьевич и в самом деле избо-
роздил все моря и океаны.
Но люди, как известно, бывают разные.
Одни доверчивы сверх всякой меры, другие,
напротив, склонны к критике и сомнению. На-
шлись и среди нас такие, которые утверждали,
что наш профессор в отличие от прочих нави-
гаторов сам никогда не выходил в море.
В доказательство этого вздорного утвержде-
ния они приводили внешность Христофора Бо-
нифатьевича. А внешность его действительно
как-то не вязалась с нашим представлением о
бравом моряке.
Христофор Бонифатьевич Врунгель ходил
в серой толстовке, подпоясанной вышитым по-
яском, волосы гладко зачесывал с затылка на
лоб, носил пенсне на черном шнурке без опра-
вы. Чисто брился, был тучным и низкорос-
лым, голос имел сдержанный и приятный,
часто улыбался, потирал ручки, нюхал табак
277
и всем своим видом больше походил на отстав-
ного аптекаря, чем на капитана дальнего пла-
вания.
И вот, чтобы решить спор, мы как-то попро-
сили Врунгеля рассказать нам о своих былых
походах.
— Ну, что вы! Не время сейчас, — возразил
он с улыбкой и вместо очередной лекции уст-
роил внеочередную контрольную по навига-
ции.
Когда же после звонка он вышел с пачкой
тетрадок под мышкой, наши споры прекрати-
лись. С тех пор никто уже не сомневался, что
в отличие от прочих навигаторов Христофор
Бонифатьевич Врунгель приобрел свой опыт
домашним порядком, не пускаясь в дальнее
плавание.
Так бы мы и остались при этом ошибочном
мнении, если бы мне весьма скоро, но совер-
шенно неожиданно не посчастливилось услы-
шать от самого Врунгеля рассказ о его необы-
чайно смелом кругосветном путешествии, пол-
ном опасностей и приключений...
278
Так начинается книга А. Некрасова «При-
ключения капитана Врунгеля».
НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ НЕКРАСОВ
(1821—1878)
Невеселое детство было у Николая Алексе-
евича Некрасова. Отца его, грубого и жестоко-
го человека, прозвали «диким барином». Он
обижал не только принадлежавших ему крес-
тьян, но и своих домашних. Мальчик часто
видел слезы на глазах матери, любил ее и
жалел. Ей он написал в семь лет свои первые
стихи.
Мать позволяла мальчику играть с крес-
тьянскими детьми — от них он узнавал о
жизни простого народа.
В десять лет Николая отдали учиться в гим-
назию, но в пятом классе он тяжело заболел,
несколько месяцев пролежал в постели — гим-
назия закончена не была.
Отец решил отдать сына для завершения об-
разования в военную школу, а сыну хотелось
учиться в университете, быть поэтом. У него
уже была заветная тетрадь со стихами, кото-
рые он писал в тайне от всех и мечтал напеча-
тать в Петербурге.
Семь суток добирался он до столицы, а до-
бравшись наконец, решил не поступать в воен-
ную школу. Узнав об этом, «дикий барин» от-
казался посылать сыну деньги. Так семнадца-
тилетний юноша оказался один в чужом горо-
де, без друзей и без всякой помощи. Потом он
вспоминал: «Я боролся с нищетой, видел
лицом к лицу голодную смерть, в двадцать че-
279
тыре года я уже был надломлен работой из-за
куска хлеба».
Упорство и настойчивость помогли Некра-
сову справиться с трудностями. Он стал насто-
ящим поэтом, навсегда вошел в историю рус-
ской литературы. А главной темой его стихов
стала жизнь русского народа — с ее большими
трудностями и такими редкими радостями.
Листая страницы...
МУЖИЧОК С НОГОТОК
Однажды, в студеную зимнюю нору,
Я из лесу вышел; был сильный мороз.
Гляжу, поднимается медленно в гору
Лошадка, везущая хворосту воз.
И, шествуя важно, в спокойствии чинном,
Лошадку ведет под уздцы мужичок
В больших сапогах, в полушубке овчинном,
В больших рукавицах... а сам — с ноготок!
— Здорово, парнище! — «Ступай себе мимо!»
280
— Уж больно ты грозен, как я погляжу!
Откуда дровишки? — «Из лесу, вестимо;
Отец, слышишь, рубит, а я отвожу».
(В лесу раздавался топор дровосека.)
— А что, у отца-то большая семья? —
«Семья-то большая, да два человека
Всего мужиков-то: отец мой да я...»
— Так вон оно что! А как звать тебя? — «Власом».
— А кой тебе годик? — «Шестой миновал...
Ну, мертвая!» — крикнул малюточка басом,
Рванул под уздцы и быстрей зашагал.
Из стихов
Н. А. Некрасова
ИВАН САВВИЧ НИКИТИН
(1824—1861)
На окраине Воронежа, в маленьком домике
над рекой, в семье небогатого торговца родил-
ся Иван Никитин. Отец мечтал, что сын станет
ученым лекарем, но этой мечте не суждено
было сбыться. Торговля отца прогорела, и
чтобы не разориться окончательно, он завел
постоялый двор, где останавливались на ноч-
лег возчики, прибывавшие в город с обозами.
Иван помогал отцу, приходилось ему и торго-
вать на базаре. А свободное время он отдавал
чтению, начал писать стихи: «Найдя свобод-
ную минуту, я уходил в какой-нибудь отдален-
ный уголок моего дома. Там я знакомился с
тем, что составляет гордость человечества, там
я слагал скромный стих, просившийся у меня
из сердца. Все написанное я скрывал, как пре-
ступление, от всякого постороннего лица и с
281
рассветом сжигал строки, над которыми я пла-
кал во время бессонной ночи. С летами любовь
к поэзии росла в моей груди, но вместе с нею
росло и сомнение: есть ли во мне хоть искра
дарования».
В 1859 году с помощью друзей Ивану Сав-
вичу удалось открыть в Воронеже книжную
лавку. Для тех, кто не мог покупать книги,
была устроена библиотека. Кроме того, здесь
можно было побеседовать о литературе, послу-
шать стихи хозяина-поэта.
Главная тема стихов И.С. Никитина — род-
ная природа. Композиторы написали на его
слова свыше шестидесяти песен и романсов.
Многие стихотворения Никитина вошли в пе-
сенный народный репертуар.
Листая страницы...
Вот как написал об одном из произведений
Никитина русский писатель И. А. Бунин:
«Красота ранней зари передавалась им так, что
все стихотворение было как бы напоено ее ро-
сами, крепкой утренней свежестью, всеми за-
пахами мокрых камышей, холодком дымя-
щейся алой реки, горячим блеском солнца...»
А вот это стихотворение:
УТРО
Звезды меркнут и гаснут. В огне облака.
Белый пар по лугам расстилается.
282
По зеркальной воде, по кудрям лозняка
От зари алый свет разливается.
Дремлет чуткий камыш. Тишь — безлюдье вокруг.
Чуть приметна тропинка росистая.
Куст заденешь плечом, — на лицо тебе вдруг
С листьев брызнет роса серебристая.
Потянул ветерок — воду мбрщит-рябит.
Пронеслись утки с шумом и скрылися.
Далеко, далеко колокольчик звенит.
Рыбаки в шалаше пробудилися,
Сняли сети с шестов, весла к лодкам несут...
А восток все горит-разгорается.
Птички солнышка ждут, птички песни поют,
И стоит себе лес, улыбается.
Вот и солнце встает, из-за пашен блестит;
За морями ночлег свой покинуло,
На поля, на луга, на макушки ракит
Золотыми потоками хлынуло.
Едет пахарь с сохой, едет — песню поет,
По плечу молодцу все тяжелое...
Не боли ты, душа! отдохни от забот!
Здравствуй, солнце да утро веселое!
283
НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ НОСОВ
(1908—1976)
В 1957 году один авторитетный междуна-
родный журнал произвел подсчет — какие из
русских писателей чаще всего переводятся на
другие языки. Получился список, в котором
третьим — вслед за М. Горьким и А.С. Пушки-
ным — оказался детский писатель Николай
Носов.
Свой первый рассказ — «Затейники» — он
напечатал в журнале «Мурзилка» в далеком
1938 году. Но сегодняшние читатели считают
носовских героев своими современниками. Ав-
тору этих строк знакома девочка, которая не-
сколько раз перечитала «Повесть о моем друге
Игоре», написанную, казалось бы, для взрос-
лых. А один молодой человек лет десяти при-
знался, что, читая «ПриключенияНезнайки»,
ощущает себя участником описываемых собы-
тий. Пожалуй, более высокой оценки труда
писателя нет...
Николай Николаевич Носов не сразу стал
профессиональным писателем. К тридцати
годам он успел освоить множество профес-
сий — газетного торговца, чернорабочего, зем-
лекопа, косаря, возчика бревен... Потом учил-
ся в Институте кинематографии в Москве, ста-
вил научно-популярные и учебные кинофиль-
мы. Многое видел, многое знал и умел. И поль-
зовался своими обширными знаниями и бога-
тым жизненным опытом при написании книг
для ребят.
В «Приключениях Незнайки» Носов по-
дробно рассказывает о таких машинах, прибо-
284
pax, инструментах, которым только еще пред-
стояло появиться. Первое издание «Незнайки
в Солнечном городе* вышло в свет в
1958 году — тогда подробно описываемая в
книге телевизионная система наблюдения за
уличным движением была еще фантастикой.
Современные читатели знают, что такая систе-
ма существует на самом деле. Значит, умел пи-
сатель заглянуть в будущее.
И еще один, очень важный момент. Все
книги Носова наполнены юмором — веселым,
доброжелательным изображением героев в
смешном виде. Открывай любую страницу —
без улыбки, а то и неудержимого смеха читать
невозможно. Проведите эксперимент (то есть
опыт): спросите кого-нибудь из взрослых, чи-
тали ли они книги Николая Носова. В ответ
человек обязательно улыбнется и вспомнит
смешной эпизод из «Незнайки» или «Вити Ма-
леева», «Веселой семейки» или сказки «Бобик
в гостях у Барбоса»...
А поскольку «взрослых» книг Носов почти
285
не писал, так и останется он в памяти читате-
лей «чистокровным детским юмористом*.
Листая страницы,...
Почему человек вдруг решает стать писате-
лем? Вот как на этот вопрос отвечает Николай
Носов:
«... Детским писателем я стал потому, что,
когда я вырос, мне вообще захотелось стать пи-
сателем. А стать писателем мне захотелось по-
тому, что у меня была интересная жизнь и у
меня было о чем порассказать людям. К тому
времени я уже заметил, что люди (даже взрос-
лые) многого еще не понимают, а поскольку
дети понимают еще меньше, то лучше писать
для детей. Со временем дети вырастут, станут
взрослыми, и им не нужно будет читать о том,
о чем они уже прочитали в детстве. К тому же,
по моим наблюдениям, дети гораздо серьезнее
взрослых, и они не воображают о себе много,
то есть не думают, что они все на свете уже
постигли и им ничему не надо учиться.
Почему я стал юмористом? Насколько я
себя помню, я всегда был юмористом. Когда я,
совсем еще младенцем, ездил в трамвае, то
очень любил, сидя на ручках у матери, смот-
реть в окно и вести репортаж о том, что я видел,
то есть высказывал комментарии по поводу по-
падавшихся мне на глаза пешеходов, кошек,
собак и извозчицких лошадей, которых в те
времена много встречалось на улицах. Эти мои
репортажи, или комментарии, почему-то
286
очень смешили пассажиров, ехавших с нами в
трамвае, хотя я лично не находил ничего
смешного в этом своем детском лепете. Когда
это у меня началось, я никак не могу припо-
мнить. По-моему, я так и родился, то есть это
у меня от природы, как сказал поэт: «Дар при-
родный, дар случайный...», и моей лично за-
слуги в этом никакой нет.
А вот сатириком меня сделала жизнь. Пи-
сателя не станут читать, если он не будет гово-
рить людям правду. Но поскольку не всякую
правду приятно слушать, то, чтоб было прият-
нее, лучше говорить ему правду, смягчив не-
множечко шуткой. Таким образом, получает-
ся и смешно, и приятно, и в то же время полез-
но. Это и есть сатира. А сатирики — это люди,
которые смягчают жизненные удары, чтобы
нам не было так уж больно. В общем, хорошие
люди, полезные. И я не очень обижаюсь, когда
меня иногда обзывают сатириком. Это еще
пережить можно...»
Надеюсь, вы заметили, что все эти объясне-
ния Николая Николаевича окутаны дымкой
иронии, и не стоит их понимать впрямую. Но
в любой шутке есть доля правды...
Из книги С, И. Сивоконя
«Веселые ваши друзья*
О. ГЕНРИ
(1862—1910)
Настоящее имя этого писателя — Уильям
Сидни Портер, но весь мир знает его под псев-
донимом О. Генри (произносится, как написа-
но, — не Генри, а именно О. Генри).
287
Так уж угодно было судьбе, чтобы сын
врача, дипломированный фармацевт стал кас-
сиром в банке американского города Остина.
Во время ревизии обнаружилось, что в кассе
недостает значительной суммы, и Портера об-
винили в растрате, хотя его вины в этом не
было — сейчас это известно точно. Суд вынес
приговор: три с половиной года тюрьмы.
На воле отца ждала Маргарэт, маленькая
девочка, мечтавшая о кукле, которую он обе-
щал подарить ей на Рождество. Чтобы зарабо-
тать на подарок дочери, заключенный
№ 34627 написал рассказ и тайно переправил
его за стены тюрьмы. Рассказ напечатали под
псевдонимом О. Генри.
Потом были новые рассказы, и на свободу
О. Генри вышел уже вполне известным и даже
знаменитым американским писателем. Боль-
шую часть его творчества составляют именно
рассказы, которые поражают читателей не-
ожиданными концовками. Возможно, вы уже
знакомы с юным «вождем краснокожих», ко-
торого двое бродяг похитили, чтобы получить
выкуп. К концу рассказа они уже сами готовы
были заплатить тому, кто избавит их от шу-
строго мальчугана...
При жизни О. Генри издал девять сборни-
ков своих рассказов; семь книжек вышли,
когда их автора уже не было. И еще двад-
цать лет в США разыскивали и издавали
произведения Уильяма Сидни Портера —
О. Генри.
288
Листая страницы...
...Билл (Уильям Сидни Портер. — Ред.)
ходил по своему номеру в гостинице «Каледо-
ния», изредка поглядывая на стол. По столу
были разбросаны листы рукописи. Множество
бумажных шаров валялось на полу. Билл
писал рассказ о биржевом маклере. Он никогда
не правил готовый текст. Если фраза не полу-
чалась, он комкал бумагу, скатывал ее в шар
и бросал на пол. Весь предыдущий текст пере-
писывался начисто. Сколько ошибочных
фраз, неудачных определений или бледных
сравнений — столько бумажных шаров на
полу. Это сильно замедляет работу, но ничего
не поделаешь.
На днях коммивояжер (разъездной прода-
вец. — Ред.) фирмы «Ремингтон» предложил
ему пишущую машинку. Он долго расхвали-
вал ее качества, поставил ее на стол, заправил
под валик лист бумаги и с пулеметной скорос-
тью отстучал следующее:
«Тот, кто хочет идти в ногу с прогрессом,
приобретает наш «Ремингтон». Для того,
чтобы изучить клавиатуру и набрать соответ-
ствующую скорость, нужно затратить всего
три или четыре недели. Это, так сказать, на-
чальный капитал, который впоследствии все
увеличивается. Наша машинка экономит
ваше время, увеличивает ваш досуг и позволя-
ет быстрее продвигать рукописи в издательст-
вах».
10—255
289
Действия комми-
вояжера были похо-
жи на манипуляции
фокусника. Он
щелкнул какими-то
блестящими рычаж-
ками, отогнул длин-
ную металлическую
планку, выдернул
из-под резинового
валика бумагу и
подал ее Биллу.
— Посмотрите,
какая четкость! А
шрифт! Это же за-
гляденье. Наша
фирма разрабатыва-
ет специальные
формы шрифтов.
Есть шрифты латин-
ские светлые, латин-
ский курсив или,
если желаете, латин-
ский полужирный.
Если хотите, мы
можем поставить
вам даже гермес. Ну
как, надеюсь, вам
понравится?
— Неплохо, —
сказал Билл.
Коммивояжер
еще усерднее захло-
потал около машин-
ки.
290
— Смотрите, вот это — клавиша верхнего
регистра. Вы можете, если хотите, писать
крупными буквами. Вот здесь расположен зво-
нок, он предупреждает вас о том, что строка
кончилась. Вот здесь находится...
— Извините, — сказал Билл, — а автомо-
бильного клаксона там нет?
Коммивояжер захохотал и подмигнул
Биллу.
— И ведь дешево, — сказал он. — Всего-на-
всего сто долларов. Вы знаете, что на нашей
машинке была отпечатана первая в мире руко-
пись для издательства? И знаете кем? Самим
Марком Твеном! Он отпечатал на машинке
своего «Тома Сойера».
Видимо, это был главный козырь торговца.
Он торжественно умолк и многозначительно
посмотрел на Билла.
— Вы говорите, «Том Сойер»? — переспро-
сил Билл.
— Да! — воскликнул коммивояжер. —
Именно поэтому «Том Сойер» был издан сразу
после написания!
— Вы так думаете? — сказал Билл. —
Может быть, в этом сыграло роль что-нибудь
другое?
— Нет, нет! — сказал коммивояжер. — Сам
Марк Твен говорил об этом.
— Вот как?! — воскликнул Билл. — Я до-
волен, что познакомился с приятелем Марка
Твена. Весьма доволен и польщен! Скажите, а
под диктовку на вашей мясорубке быстро вы-
ходит?
— Посмотрите сами, — сказал коммивоя-
жер, заправляя в машинку чистый лист. —
Что желаете продиктовать?
291
— Пишите, — Билл отошел в окну. — «В
моей комнате существует такая замечательная
вещь, как дверь. Она открывается наружу, в
коридор. В девяти шагах налево по коридо-
ру — лестница вниз. Одиннадцать ступенек к
выходу. Прошу убедиться, что этих ступенек
ровно одиннадцать, а не десять или двенад-
цать». Все.
Коммивояжер с любезной улыбкой вынул
лист и перечитал написанное. Улыбка погасла
на его лице. Он бросил лист на стол, молча упа-
ковал машинку и молча вышел из комнаты.
Билл растворил окно. Он дождался, когда тор-
говец появился на улице, и крикнул:
— Видите ли, мистер «Ремингтон», у меня
нет времени осваивать клавиатуру вашей фис-
гармонии!..
Из книги Н. А Внукова
«Тот, кто называл себя О, Генри»
ВЛАДИМИР ФЕДОРОВИЧ ОДОЕВСКИЙ
(1803 или 1804—1869)
«Какой чудесный старик!» — написал об
авторе книжки «Сказки и рассказы для детей
дедушки Иринея» один из литературных кри-
тиков. А старика на самом деле не было. Де*
душка Ириней — псевдоним (вымышленное
имя) Владимира Федоровича Одоевского, ко-
торому в год выхода книги не исполнилось еще
сорока лет.
Он был необыкновенным человеком: знал
философию и математику, физику и химию.
Был музыкальным критиком и сам писал му-
зыку. Собирал и изучал русские народные
292
песни. Изобретал музыкальные инструменты.
А еще — очень любил детей и хотел передать
им свои знания.
Одоевский рассказывает в своих произведе-
ниях об устройстве различных вещей — даже
таких необыкновенных, как музыкальная
шкатулка. Показывает взаимоотношения
между людьми. Размышляет об отношении че-
ловека к животным. При этом он не говорит
назидательно: делайте так-то и так-то! Он про-
сто рассказывает историю или сказку, закан-
чивая ее словами: «А вы, детушки, думайте,
гадайте, что здесь правда, что неправда; что
сказано впрямь, что стороною; что шутки
ради, что в наставление». Возможно, вы
вспомнили при этих словах сказку *Мороз
Иванович». Если же эта сказка вам не знако-
ма, если вы не читали «Городок в табакерке»,
рассказы «Столяр» или «Бедный Гнедко», —
не поленитесь, откройте книгу «дедушки Ири-
нея»!..
Листая страницы...
Папенька поставил на стол табакерку.
«Поди-ка сюда, Миша, посмотри-ка», — ска-
зал он. Миша был послушный мальчик; тотчас
оставил игрушки и подошел к папеньке. Да уж
и было чего посмотреть! Какая прекрасная та-
бакерка! пестренькая, из черепахи. А что на
крышке-то! Ворота, башенки, домик, другой,
третий, четвертый — и счесть нельзя, и все мал
мала меньше, и все золотые, а деревья-то
293
также золотые, а листики на них серебряные;
а за деревьями встает солнышко, и от него ро-
зовые лучи расходятся по всему небу.
— Что это за городок? — спросил Миша.
— Это городок Динь-Динь, — отвечал па-
пенька и тронул пружинку...
И что же? Вдруг, невидимо где, заиграла
музыка. Откуда слышна эта музыка, Миша не
мог понять: он ходил и к дверям — не из дру-
гой ли комнаты? и к часам — не в часах ли? и
к бюро, и к горке; прислушивался то в том, то
В другом месте; смотрел и под стол... Наконец
Миша уверился, что музыка точно играла в
табакерке. Он подошел к ней, смотрит, а из-за
деревьев солнышко выходит, крадется тихонь-
ко по небу, а небо и городок все светлее и свет-
лее; окошки горят ярким огнем, и от башенок
будто сияние. Вот солнышко перешло через
небо на другую сторону, все ниже да ниже, и
наконец за пригорком совсем скрылось; и го-
родок потемнел, ставни закрылись, и башенки
померкли, только не надолго. Вот затеплилась
звездочка, вот другая, вот и месяц рогатый вы-
294'
' глянул из-за деревьев, и в городке стало опять
! светлее, окошки засеребрились, и от башенок
протянулись синеватые лучи.
— Папенька! папенька! нельзя ли войти в
этот городок? Как бы мне хотелось!
— Мудрено, мой друг: этот городок тебе не
по росту...
Так начинается сказка В. Ф. Одоевского
«Городок в табакерке». Но сказка — на то и
сказка, чтобы в ней случались разные чудеса.
Удалось Мише попасть в чудесный городок, а
что он там увидел — читайте сами!..
ЮРИЙ КАРЛОВИЧ ОЛЕША
(1899—1960)
«Время волшебников прошло. По всей ве-
роятности, их никогда и не было на самом
деле...», — так начинает свой роман-сказку
«Три толстяка» Юрий Карлович Олеша. Но
те, кто читал его книги, знают, что уж он-то,
несомненно, был волшебником — волшебни-
ком слова.
Он родился в Одессе в самом конце XIX
века. Впереди были трудные времена — и для
всего мира, и для России, и для каждого чело-
века. Шестилетний Юра вместе со всей Одес-
сой наблюдал за мятежным броненосцем «По-
темкин»... Когда он окончил гимназию, гря-
нула революция, за ней — гражданская война.
Олеша служил в Красной Армии.
После войны он приехал в Москву и нашел
работу в железнодорожной газете «Гудок»: «Я
295
поступил в «Гудок»... вовсе не на журналист-
скую работу. Я служил в... «информационном
отделе», и работа моя состояла в том, что я
вкладывал в конверты письма, написанные на-
чальником отдела по разным адресам...»
Однажды Юрию Карловичу предложили
написать фельетон по письму, приведшему в
газету. Фельетоном называют короткое сати-
рическое произведение «на злобу дня». С тех
пор в течение шести лет в «Гудке» появлялись
фельетоны за подписью «Зубило» — это был
псевдоним Олеши. Пятьсот фельетонов сочи-
нил он, многие — в стихах.
В эти же годы родились его «Три толстяка».
Олеша писал сказку на рулоне газетной бума-
ги, не на столе, а прямо на полу. Сказка эта
переведена на многие языки, бна стала худо-
296
жественным фильмом, балетом, мультфиль-
мом.
Олеша писал рассказы, повести, пьесы.
Свои записи — отчасти мемуары (воспомина-
ния), отчасти дневники — он озаглавил «Ни
дня без строчки». Так он и жил — ни дня без
строчки.
Листая страницы...
Вот как Юрий Карлович Олеша вспоминает
свой гимназический вступительный экзамен.
...Наконец позвали и меня. Последний
взгляд на бабушку, оставшуюся под деревом,
и я уже на железной лестнице; раз-два-три,
грохочущая железом лестница кончается,
дверь, коридор... Еще с несколькими мальчи-
ками я оказываюсь в не такой уж большой
комнате; скорее, наоборот, это небольшая ком-
ната и даже узкая — правда, с тремя окнами.
Так это класс? Да, да, это класс! За окнами, я
вижу, улица, противоположные дома, верши-
ны деревьев, такие же желтые, как и то, под
которым осталась бабушка. В классе светло,
четырехугольники света кое-где лежат в це-
лости, кое-где они поломались, упав на углы,
на парты. Да, я ведь впервые вижу парты...
Так это парты? Парты! Прежде я только слы-
шал о них от сестры, раньше меня поступив-
шей в гимназию. И за партами сидят маль-
чики!
297
Довольно трудно мне разобраться в том, что
происходит: я все же волнуюсь. Ого, еще как
волнуюсь! Происходит экзамен. Перед доской,
о которой мне тоже рассказывала сестра, — да,
да, классная доска! Так это она? Она! — перед
классной доской почти во всю стену — черной,
но в меловой пыли, даже в окутывающем ее
меловом тумане — стоят двое: старый и ма-
ленький. Старый — это учитель, он экзамену-
ет; маленький — это экзаменующийся. Ста-
рый в форме — форменной тужурке, тоже в
меловой пыли, и с куском мела в руке, малень-
кий — в матросской куртке.
Ничто не изменит моего убеждения в том,
что тогда, когда, стоя во время экзамена в при-
готовительный класс гимназии и почти роняя
мел из пальцев, уже готов был согласиться со
вставшей передо мной во всем своем ужасе
судьбой, что я экзамена не выдержал, так как
решить задачи не могу, — что тогда соверши-
лось чудо — я ведь задачу решил!..
Из книги Ю. К. Олеши
«Ни дня без строчки*
ГРИГОРИЙ БЕНЦИОНОВИЧ ОСТЕР
(р. 1947)
Взрослые относятся к его книгам по-разно-
му. Одни весело смеются вместе с детьми, дру-
гие — пишут возмущенные письма и «раз-
громные» статьи. Ну как, в самом деле, реаги-
ровать на такое:
Если мама в магазине
Вам купила только мячик
298
И не хочет остальное, все, что видит, покупать,
Станьте прямо, пятки вместе,
Руки в стороны раздвиньте,
Открывайте рот пошире и кричите букву «А»!
Автор честно называет это «вредными сове-
тами для непослушных детей». И детям все по-
нятно. Они тоже пишут письма, а в письмах
есть такие строчки: «Мы же нормальные, мы
понимаем, когда с нами шутят».
Первая книга Григория Остера вышла в
1975 году и называлась *Как хорошо дарить
подарки*. А сейчас он автор множества книг,
среди которых и «Вредные советы», и *Нена-
глядные пособия* по физике и математике, и
даже *Книга о вкусной и здоровой пище для
людоедов*.
Кроме того, Остер сочинил сценарий для
шестидесяти мультфильмов. Это он придумал
котенка по имени Гав, героев сериала «38 по-
пугаев» и маленьких обезьянок, доставляю-
щих массу хлопот обезьянке-маме.
Детские писатели часто находят сюжеты
своих произведений, общаясь с детьми, наблю-
дая за ними. Григорию Остеру для этого далеко
ходить не надо: он отец пятерых детей, и
многое из того, о чем написано в его книгах,
увидел в своем собственном доме.
Листая страницы...
Вот еще пара вредных советов от Григория
Остера.
299
Если вы по коридору
Мчитесь на велосипеде,
А навстречу вам из ванной вышел папа погулять,
Не сворачивайте в кухню —
В кухне твердый холодильник.
Тормозите лучше в папу —
Папа мягкий. Он простит.
Если друг на день рожденья
Пригласил тебя к себе,
Ты оставь подарок дома —
Пригодится самому.
Сесть старайся рядом с тортом.
В разговоры не вступай.
Ты во время разговора
Вдвое меньше съешь конфет.
Выбирай куски поменьше,
Чтоб быстрее проглотить.
Не хватай салат руками,
300
Ложкой больше зачерпнешь.
Если вдруг дадут орехи»
Сыпь их бережно в карман»
Но не прячь туда варенье —
Трудно будет вынимать.
Из книги Г. Остера
«Вредные советы*
Л. ПАНТЕЛЕЕВ
(р. 1908)
В середине шестидесятых годов толпы под-
ростков осаждали кинотеатры страны: на эк-
раны вышел фильм «Республика Шкид», сня-
тый по повести Л. Пантелеева и Г. Белых.
Псевдоним Л. Пантелеев принадлежит Алек-
сею Ивановичу Еремееву — бывшему беспри-
зорнику, воспитаннику петроградской школы
для трудновоспитуемых ребят.
Ко времени выхода фильма Л. Пантелеев
был уже вполне взрослым — если не сказать
пожилым — человеком. А в 1927 году М.
Горький писал одному из своих знакомых:
«Не попадет ли в руки Вам книга «Республика
Шкид» — прочитайте! «Шкид» — «Школа
имени Достоевского для трудновоспитуемых»
в Петербурге. Авторы книги — воспитанники
этой школы, бывшие воришки, одному — 18,
другому — 19 лет. Но это не вундеркинды, а
удивительные ребята, сумевшие написать
преоригинальную книгу, живую, веселую,
жуткую. Фигуру заведующего школой они
изобразили монументально. Не преувеличи-
ваю».
301
В то время, когда писалась книга Л.Панте-
леева, в моде были аббревиатуры — сокраще-
ния. Потому школа имени Достоевского и пре-
вратилась в Шкид, а ее заведующий — в Вик-
никсора. На самом деле звали его Виктор Ни-
колаевич Сорока-Росинский. Он был прекрас-
ным учителем, а в свое время его юношеским
стихам завидовал сам Александр Блок, знаме-
нитый русский поэт.
У всех воспитанников были клички. Алек-
сея Еремеева товарищи прозвали Ленькой
Пантелеевым — в честь бандита, который в
двадцатые годы совершал налеты на частные
магазины и кафе. На месте грабежа он обяза-
тельно оставлял свою визитную карточку, где
именовал себя «свободным художником-гра-
бителем». Он также имел обыкновение перево-
дить небольшие суммы из награбленных денег
на нужды бедных студентов. В глазах воспи-
танников Шкид уголовник выглядел «благо-
родным разбойником», этаким русским Робин
Гудом...
Такова история появления псевдонима
«Л.Пантелеев». Правда, буква «Л» в нем не
расшифровывается, поэтому называть писате-
ля Леонидом Пантелеевым, как это иногда де-
лают, неправильно.
«Республика Шкид» — не единственное
произведение Л.Пантелеева. Он написал не-
сколько повестей, многим знакомы его расска-
зы «Честноеслово», «Буква «Ты», целый цикл
о Белочке и Тамарочке. Есть у писателя и за-
бавная сказка «Фенька».
302
Листал страницы
ФЕНЬКА
Дело было вечером. Я лежал на диване,
курил и читал газету. В комнате никого, кроме
меня, не было. И вдруг я слышу — кто-то ца-
рапается. Кто-то чуть слышно, тихонечко сту-
чит по оконному стеклу: тик-тик, тук-тук.
«Что, — думаю, — такое? Муха? Нет, не
муха. Таракан? Нет, не таракан. Может быть,
дождь капает? Да нет, какой там дождь, — до-
ждем и не пахнет...»
Повернул я голову, посмотрел — ничего не
видно. На локте привстал — тоже не видно.
Прислушался — как будто тихо.
Лег я. И вдруг опять: тик-тик, тук-тук.
«Фу, — думаю. — Что такое?»
Надоело мне, встал я, бросил газету, подо-
шел к окну и — глаза вытаращил. Думаю: ба-
303
тюшки, что это мне — во сне снится, что ли?
Вижу: за окном, на узеньком железном карни-
зе, стоит — кто вы думаете? Стоит девочка. Да
такая девочка, о каких вы и в сказках не чи-
тывали.
Ростом она будет поменьше самого малень-
кого Мальчика-с-пальчика. Ножки у нее
босые, платье все изодрано; сама она толстень-
кая, пузатая, нос пуговкой, губы какие-то от-
топыренные, а волосы на голове рыжие и тор-
чат в разные стороны, как на сапожной щетке.
Я даже не сразу поверил, что это девочка.
Я подумал сначала, что это какой-то зверек.
Потому что я никогда раньше таких малень-
ких девочек не видел.
А девочка стоит, смотрит на меня и изо всех
сил своим кулачишкой по стеклу барабанит:
тик-тик, тук-тук.
Я у нее через стекло спрашиваю:
-г- Девочка! Тебе что надо?
А она не слышит меня, не отвечает и только
пальцем показывает: дескать, открой, пожа-
луйста, а ну открой поскорей!..
О том, что произошло дальше, читайте в
книге Л. Пантелеева.
КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ
ПАУСТОВСКИЙ
(1892—1968)
Свой первый рассказ ученик выпускного
класса гимназии Константин Паустовский на-
печатал в 1911 году. Молодость писателя при-
304
шлась на трудные годы: Первая мировая
война, потом революция. Сам он рассказывает
об этом времени так: «В начале мировой войны
я работал вожатым и кондуктором на москов-
ском трамвае, потом — санитаром в тыловом и
полевом санитарных поездах.
Осенью 1915 года я перешел с поезда в по-
левой санитарный отряд и прошел с ним длин-
ный путь отступления...
В отряде из попавшегося мне обрывкагазе-
ты я узнал, что в один и тот же день убиты на
разных фронтах оба моих брата. Я вернулся к
матери — она в то время жила в Москве, но
долго высидеть на месте не смог...»
После Октябрьской революции Паустов-
ский работал журналистом в разных редакци-
ях. Когда в 1932 году вышла в свет его книга
^Кара-Бугаз*, он решил заняться «писатель-
ством»: «С тех пор писательство стало моей
единственной, всепоглощающей, порой мучи-
тельной, но всегда любимой работой».
Всю жизнь Константин Георгиевич путеше-
ствовал, объездил страну вдоль и поперек. Впе-
чатления, полученные в этих путешествиях,
легли в основу многих его произведений. «Мне
не давала покоя «муза дальних странст-
вий», — говорил он об этом своем пожизнен-
ном увлечении.
Паустовский писал о человеческих чувст-
вах, о природе, о творчестве. Его очень интере-
совал труд людей искусства — художников,
писателей, композиторов. Написал он и о
своей жизни, о странствиях, о встречах с инте-
ресными людьми.
305
Листая страницы
Однажды осенью я ехал из Москвы в Ленин-
град, но не через Калинин и Бологое, а с Саве-
ловского вокзала — через Калязин и Хвой-
ную.
Моим попутчиком оказался маленький че-
ловек с узенькими, но очень живыми глазами.
Одет он был мешковато. Человек этот вез боль-
шой ящик с масляными красками и рулоны
загрунтованного холста. Нетрудно было дога-
даться, что это художник.
Мы разговорились. Мой попутчик расска-
зал, что едет под город Тихвин, где есть у него
приятель — лесник, будет жить у него на кор-
доне и писать осень.
— А почему же вы забираетесь так далеко,
под Тихвин? — спросил я.
— Там у меня облюбовано одно место, — до-
верительно ответил художник. — Всем местам
место! Такого второго нигде не найдете. Чис-
тый осиновый лес! Кое-где только попадаются
редкие ели. Осина дает осенью такой наряд-
ный убор, как ни одно дерево. Лист у нее чис-
той раскраски. Пурпурный, лимонный, лило-
вый и даже черный с золотым крапом. Под со-
лнцем получается великолепный костер. По-
работаю там до зимы, а зимой подамся на берег
Финского залива, за Ленинград. Там, вы знае-
те, самый лучший иней в России. Нигде я та-
кого инея не видел.
Я сказал, конечно, шутя, что при таких
306
познаниях мой спутник мог бы составить цен-
ный путеводитель для художников, где что
писать.
— А что же вы думаете! — серьезно ответил
художник. — Составить нетрудно. Но только
нет смысла. Все набьются в одно место, тогда
как сейчас каждый, ищет себе красоту в отдель-
ности. А это не в пример лучше.
— Почему?
— Разнообразнее раскрывается страна. В
русской земле столько прелести, что всем ху-
дожникам хватит на тысячи лет. Но знаете, —
добавил он с тревогой, — что-то человек начал
очень уж затаптывать и разорять землю. А
ведь красота земли — вещь священная, вели-
кая вещь в нашей социальной жизни. Это одна
из конечных наших целей. Не знаю, как вы,
но я в этом убежден. Без понимания этого,
какой же может быть передовой человек!..
Из «Книги о художниках»
К, Г. Паустовского
ШАРЛЬ ПЕРРО
(1628—1703)
Давным-давно в тридевятом царстве, в три-
десятом государстве жили-были пятеро бра-
тьев. Жан — адвокат, Пьер — сборщик нало-
гов, Клод — врач и любитель архитектуры,
Николя — ученый богослов и математик. А
самый младший из братьев — Шарль — достиг
самых больших высот: стал генеральным сек-
ретарем в интендантстве королевских постро-
ек, членом Французской академии, физиком,
анатомом, языковедом...
307
Много с тех пор воды утекло — ведь жили
братья в XVII веке. Но кто из вас не знает Кота
в сапогах, Золушку или Малъчика-с-пальчи-
ка? Всех их — и еще многих других сказочных
героев — придумал и описал в книжке «Сказ-
ки моей матушки Гусыни, или Истории и сказ-
ки былых времен» французский писатель
Шарль Перро. Правда, первое издание книги
было подписано именем Пьера д’Арманку-
ра — так звали одиннадцатилетнего сына ав-
тора сказок. Почему писатель скрыл свое имя?
Потому, что сочинение сказок считалось в то
время занятием, недостойным взрослого чело-
века, а тем более — такой «важной птицы»,
как господин генеральный секретарь. Но уже
во втором издании справедливость была вос-
становлена: на обложке стояло подлинное имя
автора.
Государственные заслуги господина Перро
со временем забылись, а вот сказки, им сочи-
ненные, по-прежнему живы. В нашей стране
их впервые читали в 1768 году (книга называ-
лась «Сказки о волшебницах с нравоучения-
ми»), В 1845 году «Кота в сапогах» переводил
В. А. Жуковский. Сказка «Золушка» стала
оперой Дж. Россини и балетом С.С. Прокофье-
ва, есть даже опера «Замок герцога Синяя Бо-
рода» композитора Б. Бартока. А уж мульти-
пликационных и художественных фильмов по
сказкам Шарля Перро снято видимо-неви-
димо!..
308
Листая страницы...
На самом деле в волшебных сказках Шарля
Перро не так уж много волшебства, и все, что
он рассказывает, вполне могло произойти с
обыкновенными людьми. Например, в «Зо-
лушке* есть одна-единственная по-настояще-
му волшебная сцена. Помните?..
... — Тебе хотелось бы поехать на бал, не
правда ли? — спросила крестная.
Она была фея — волшебница — и слышала
не только то, что говорят, но и то, что думают.
— Правда, — сказала Золушка, всхлипы-
вая.
— Что же, будь только умницей, — сказала
фея, — а уж я позабочусь о том, чтобы ты
могла побывать сегодня во дворце. Сбегай-ка
на огород да принеси мне оттуда большую
тыкву!
Золушка побежала на огород, выбрала
самую большую тыкву и принесла ее крестной.
Ей очень хотелось спросить, каким образом
простая тыква поможет ей попасть на королев-
ский бал, но она не решилась.
А фея, не говоря ни слова, разрезала тыкву
и вынула из нее всю мякоть. Потом она при-
коснулась к ее желтой толстой корке своей
волшебной палочкой, и пустая тыква сразу
превратилась в прекрасную резную карету, по-
золоченную от крыши до колес.
Затем фея послала Золушку в кладовую за
309
мышеловкой. В мы-
шеловке оказалось
полдюжины живых
мышей.
Фея велела Золуш-
ке приоткрыть двер-
цу и выпустить на
волю всех мышей по
очереди, одну за дру-
гой. Едва только
мышь выбегала из
своей темницы, фея
прикасалась к ней па-
лочкой, и от этого
прикосновения обык-
новенная серая
мышка сейчас же пре-
вращалась в серого,
мышастого коня.
Не прошло и мину-
ты, как перед Золуш-
кой уже стояла вели-
колепная упряжка из
шести статных коней
в серебряной сбруе.
Не хватало только
кучера.
Заметив, что фея
призадумалась, Зо-
лушка робко спро-
сила:
— Что, если по-
смотреть, не попалась
ли в крысоловку
крыса? Может быть,
она годится в кучера?
310
Золушка принесла крысоловку, из которой
выглядывали три большие крысы.
Фея выбрала одну из них, самую крупную
и усатую, дотронулась до нее своей палочкой,
и крыса сейчас же превратилась в толстого ку-
чера с пышными усами — таким усам позави-
довал бы даже главный королевский кучер.
— А теперь, — сказала фея, — ступай в сад.
Там за лейкой, на куче песка, ты найдешь
шесть ящериц. Принеси-ка их сюда.
Не успела Золушка вытряхнуть ящериц из
фартука, как фея превратила их в выездных
лакеев, одетых в зеленые ливреи, украшенные
золотым галуном.
Все шестеро проворно вскочили на запятки
кареты с таким видом, словно всю свою жизнь
служили выездными лакеями и никогда не
были ящерицами.
— Ну, вот, — сказала фея, — теперь у тебя
есть свой выезд, и ты можешь, не теряя време-
ни, ехать во дворец. Что, довольна ты?
— Очень! — сказала Золушка. — Но разве
можно ехать на королевский бал в этом старом,
испачканном золой платье?
311
Фея ничего не ответила. Она только слегка
прикоснулась к Золушкиному платью своей
волшебной палочкой, и старое платье превра-
тилось в чудесный наряд из серебряной и золо-
той парчи, весь усыпанный драгоценными
камнями.
Последним подарком феи были туфельки
из чистейшего хрусталя, какие и не снились
ни одной девушке.
Когда Золушка была уже совсем готова, фея
усадила ее в карету и строго-настрого приказа-
ла возвратиться домой до полуночи.
— Если ты опоздаешь хоть на одну минут-
ку, — сказала она, — твоя карета снова сдела-
ется тыквой, лошади — мышами, лакеи —
ящерицами, а твой наряд опять превратится в-
старенькое, залатанное платьице.
— Не беспокойтесь, я не опоздаю! — отве-
тила Золушка и, не помня себя от радости, от-
правилась во дворец...
Вот и все. И больше никакого волшебств
ва — только Доброта, Трудолюбие и Любовь...
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ ПЛЕЩЕЕВ
(1825—1893)
Возможно, читателям этой книги приходи-
лось в ответ на какую-либо свою просьбу слы-
шать от взрослых: «Будет вам и белка, будет и
свисток». Это строчка из стихотворения Алек-
сея Николаевича Плещеева «Старик». Он
много писал специально для детей, и стихи его
искрятся добротой...
Плещеев — представитель родовитого рус-
312
ского дворянства. Он учился в Петербурге, в
Школе гвардейских подпрапорщиков и кава-
лерийских юнкеров — там же, где и М.Ю.Лер-
монтов. Но, так же, как и Лермонтова, его
ждала не блестящая армейская карьера, а со-
всем другая жизнь. Вот как об этом пишет в
книге «Родные поэты» Н.С.Шер:
«Ранним утром 22 декабря 1849 года по
улицам Петербурга двигался длинный ряд
карет. Каждую карету сопровождали четыре
конных жандарма с шашками наголо. Доехав
до Семеновской площади, кареты останови-
лись. Посреди площади стоял высокий эша-
фот — место казни, — обтянут черным сук-
ном. Из карет одного за другим выводили
людей и вели на эшафот — их должны были
казнить. На них надели белые длинные саваны
с капюшонами и длинными рукавами, уже
раздался барабанный бой, как вдруг к эшафоту
подъехал царский офицер с приказом: смерт-
ную казнь заменить ссылкой.»
Среди приговоренных был 24-летний Алек-
сей Плещеев. Его ждала смерть за участие в
революционном кружке. Из Оренбургской гу-
бернии, где отбывал Ссылку, он вернулся толь-
ко через десять лет — в 1859 году.
Кроме стихов, Плещеев писал рассказы и
повести, переводил на русский язык стихи ук-
раинского поэта Т.Г.Шевченко.
Своим современникам, писавшим для
детей, он говорил так: «Помните, что малень-
кие читатели — будущие строители жизни
русской. Научите их любить добро, родину, по-
мнить свой долг перед народом».
313
Листая страницы
...По лесу бродили часто мы вдвоем;
Старику там каждый кустик был знаком.
Знал он, где какая птичка гнезда вьет,
Просеки, тропинки знал наперечет.
А какой охотник был до соловьев!
Всю-то ночь, казалось, слушать он готов,
Как в зеленой чаще песни их звучат;
И еще любил он маленьких ребят.
На своем крылечке сидя каждый день,
Ждет, бывало, деток он из деревень.
Много их сбегалось к деду вечерком;
Щебетали» словно птички перед сном:
«Дедушка, голубчик, сделай мне свисток».
«Дедушка, найди мне беленький грибок».
«Ты хотел мне нынче сказку рассказать».
«Посулил ты белку, дедушка, поймать».
— Ладно, ладно, детки, дайте только срок,
Будет вам и белка, будет и свисток!
И, смеясь, рукою дряхлой гладил он
Детские головки, белые, как лен...
Из стихотворения А. Н. Плещеева
«Старик»
314
АНТОНИЙ ПОГОРЕЛЬСКИЙ
(1787—1836)
Очень мало известно о жизни человека, чье
настоящее имя — Алексей Алексеевич Перов-
ский — по сути, тоже является псевдонимом.
Ведь отцом его был екатерининский вельможа
А. К. Разумовский. Он не мог дать сыну свою
фамилию, потому что не был женат на его ма-
тери.
Отец любил Алешу. Мальчика сначала
учили дома, потом отправили в закрытый пан-
сион в Петербург. Затем был Московский уни-
верситет, где Алексей получил степень докто-
ра философии и словесных наук.
Алексей Перовский во многом походил на
английского поэта Байрона — он был красив,
отчаянно смел и даже, подобно Байрону, не-
много прихрамывал. Причиной хромоты, по
семейной легенде, было падение с забора в дет-
стве, когда Алеша убегал из пансиона —
видно, несладко ему там жилось...
В 1812 году «русский Байрон» добровольно
пошел на войну с Наполеоном, храбро воевал.
Товарищи часто слышали его боевой клич:
«Пусть хоть тысяча французов!»
Первую свою книгу Алексей Перовский на-
печатал в 1825 году под псевдонимом Антоний
Погорельский (имение писателя называлось
«Погорельцы»; к сожалению, управляющий
имением по невежеству уничтожил архив пи-
сателя — потому мы и знаем о нем очень
мало).
Через некоторое время история детства
Алеши Перовского повторилась: в пансионе на
315
Васильевском острове Петербурга тосковал его
племянник — Алеша Толстой. Чтобы скрасить
его одиночество, писатель рассказывал маль-
чику разные фантастические истории, где при-
чудливо переплетались сказка и реальные со-
бытия из жизни двух мальчиков — Алеши Пе-
ровского и Алеши Толстого. Одну из этих ис-
торий Погорельский записал и в 1829 году
опубликовал. Это была чудесная сказка «Чер-
ная курица, или Подземные жители».
Алеша Толстой помнил эту сказку всю
жизнь. А когда вырос, стал одним из выдаю-
щихся писателей России — Алексеем Кон-
стантиновичем Толстым.
Листая страницы...
...В числе тридцати или сорока детей, обу-
чавшихся в том пансионе, находился один
мальчик, по имени Алеша, которому тогда
316
было не более девяти или десяти лет. Родители
его, жившие далеко-далеко от Петербурга,
года за два перед этим привезли его в столицу,
отдали в пансион и возвратились домой, запла-
тив учителю условленную плату за несколько
лет вперед. Алеша был мальчик умненький,
миленький, учился хорошо, и все его любили
и ласкали. Однако, несмотря на то, ему часто
скучно бывало в пансионе, а иногда даже и
грустно. Особливо сначала он никак не мог
приучиться к мысли, что он разлучен с родны-
ми своими. Но потом мало-помалу он стал при-
выкать к своему положению, и бывали даже
минуты, когда, играя с товарищами, он думал,
что в пансионе гораздо веселее, нежели в роди-
тельском доме...
... Всякий раз, когда позволяли ему в часы
отдыха играть на дворе, первое движение его
было — подбегать к забору. Тут он становился
на цыпочки и пристально смотрел в круглые
дырочки, которыми усеян был забор. Алеша не
знал, что дырочки эти происходили от дере-
вянных гвоздей... и ему казалось, что какая-
нибудь добрая волшебница нарочно для него
провертела эти дырочки. Он все ожидал, что
когда-нибудь эта волшебница явится в переул-
ке и сквозь дырочку подаст ему игрушку, или
талисман, или письмецо от папеньки или ма-
меньки, от которых не получал он давно уже
никакого известия. Но, к крайнему его сожа-
лению, не являлся никто, даже похожий на
волшебницу...
Из сказки А. Погорельского
«Черная курица,
или Подземные жители»
317
ПОЭЗИЯ И ПРОЗА
Раньше словом поэзия обозначали художе-
ственную литературу, а прозой называли все
остальные словесные сочинения. Связано это
было с тем, что возникло искусство слова в
форме стихов — соразмерных, ритмичных от-
резков речи. Обычно в стихах присутствует
рифма — созвучные окончания слов (вести —
брести, строем — боем). Вот пример из стихов
А. С. Пушкина:
Как весело стихи свои вести
Под цифрами, в порядке, строй за строем,
Не позволять им в сторону брести,
Как войску, в пух рассыпанному боем.
Сегодня мы относим к поэзии лишь то, что
написано стихами, а все остальное считаем
прозой. Тех, кто пишет большей частью стихи,
принято называть поэтами. Тех, кто предпочи-
тает прозу, — писателями.
Французское слово жанр обозначает вид ис-
кусства, в данном случае — вид литературы.
Бывают литературные произведения истори-
ческие, приключенческие, фантастические.
Жанры очень часто «переплетаются»: в кни-
гах А. Дюма, например, рядом стоят приклю-
чения и история, а у Ж. Верна приключения
соседствуют с наукой.
Различаются литературные произведения
и по форме. Небольшое по размеру поэтичес-
кое произведение мы называем стихотворени-
ем. А большое повествование в стихах — поэ-
мой. В прозе различают рассказ, повесть,
роман — в зависимости от сюжета, его протя-
318
женности во времени, количества персонажей
(действующих лиц).
Но случается, что поэмой называют проза-
ическое произведение (например, «Мертвые
души» Н. В. Гоголя), а большое стихотворное
повествование — романом («Евгений Онегин»
А. С. Пушкина).
Листал страницы...
В стихах не всегда присутствует рифма. Ве-
ликий русский писатель Иван Сергеевич Тур-
генев создал новый литературный жанр —
стихотворение в прозе. До сегодняшнего дня
он остался непревзойденным мастером этого
вида литературы.
РУССКИЙ ЯЗЫК
Во дни сомнений, во дни тягостных разду-
мий о судьбах моей родины, — ты один мне
поддержка и опора, о великий, могучий, прав-
дивый и свободный русский язык! Не будь
тебя — как не впасть в отчаяние при виде
всего, что совершается дома? Но нельзя не ве-
рить, чтобы такой язык не был дан великому
народу!
И. С. Тургенев
319
ПРИКЛЮЧЕНЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
И ребята, и взрослые любят читать книги,
в которых много загадок, исключительных си-
туаций, неожиданных поворотов действия.
Сюжеты, насыщенные преследованиями и по-
хищениями, переходами от опасности к избав-
лению, Неожиданными катастрофами, — все
это признаки приключенческого жанра.
Именно приключения, случающиеся с ге-
роями, привлекают многие поколения читате-
лей произведений Р. Л. Стивенсона. А. Дюма и
многих других авторов. Часто приключения
тесно связаны с научной фантастикой, с детек-
тивной литературой и особенно — с путешест-
виями.
Мы не будем приводить в этой статье имена
авторов и названия произведений — их вели-
кое множество. Найти книги этого жанра в
библиотеке очень просто: обычно они самые
«зачитанные», да и названия их чаще всего
начинаются со слова ^приключения*.
МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ ПРИШВИН
(1873—1954)
«Если бы природа могла чувствовать благо-
дарность к человеку за то, что он проник в ее
жизнь и воспел ее, то прежде всего эта благо-
дарность выпала бы на долю Михаила При-
швина» , — считал писатель Константин Паус-
товский. По его мнению, Пришвин — «один из
своеобразных писателей. Он ни на кого не
похож — ни у нас, ни в мировой литературе».
320
Родился Михаил
Михайлович При-
швин в Орловской гу-
бернии, близ города
Ельца. О своем детст-
ве он рассказывает в
романе «Кащеева
цепь». Жилось семье
трудно — мать оста-
лась вдовой с пятью
детьми. Всякое быва-
ло в жизни будущего
писателя. Он убегал
из первого класса
гимназии в «золотую
страну Азию» — его
вернули обратно, но
затем из гимназии
все-таки исключили.
За революционную
работу он отсидел год
в тюрьме, потом вы-
нужден был уехать за
границу.
В Лейпциге (Гер-
мания)
окончил
тет, стал агрономом.
Он собирался зани-
маться наукой, даже
писал агрономичес-
кие книги, но к трид-
цати годам твердо
решил стать писа-
телем.
Пришвин
универси-
11—255
321
Его первая книга вышла в 1905 году и на-
зывалась «В краю непуганых птиц». Из назва-
ния ясно, что Пришвин решил писать книги о
природе. Он внимательно наблюдал за всем,
что происходило вокруг него, и не только на-
блюдал, но и исследовал. Михаил Михайлович
с детства любил охоту, но его охота была осо-
бенной: чаще всего не за птицей или зверем, а
за открытиями. Вот как он вспоминал об этом:
«После чаю я уходил на охоту за перепел-
ками, скворцами, соловьями, кузнечиками,
горлинками, бабочками. Ружья тогда у меня
еще не было, да и теперь ружье в моей охоте
необязательно.
Моя охота была и тогда, и теперь — в наход-
ках. Нужно было найти в природе такое, чего
я еще не видел, и может быть, и никто еще в
своей жизни с этим не встречался.
Перепелку самку надо было поймать силка-
ми такую, чтобы она лучше всех подзывала
самца, а самца поймать сетью самого голосис-
того. Соловья молодого надо было кормить му-
равьиными яичками, чтобы потом пел лучше
всех. А поди-ка найди такой муравейник да
ухитрись набить мешок этими яйцами, а
потом отманить муравьев на ветки от своих
драгоценных яичек.
Хозяйство мое было большое, тропы бес-
численные».
Очень часто в произведениях Пришвина (он
называл их очерками) читатели встречаются с
собаками. Все собаки, о которых рассказывает
писатель, были «лично известны» автору —
принадлежали ему самому или его друзьям.
322
Он очень любил этих животных и даже немно-
го завидовал их «нюхательному аппарату»:
«Вот если бы мне такой аппарат, вот побежал
бы я на ветерок по цветущей красной вырубке
и ловил бы и ловил интересные мне запахи!»
Особенно нравилась Михаилу Михайлови-
чу Пришвину природа средней полосы России.
Дом, где жил писатель в последние свои
годы, — в деревне Дунино, недалеко от Звени-
города, — давно стал музеем. А книги его с
удовольствием читают и сегодня.
Листая страницы...
ПЕРВАЯ СТОЙКА
Мой легавый щенок называется Ромул, но
я больше зову его Ромой, или просто Ромкой,
а изредка величаю его Романом Василичем.
У этого Ромки скорее всего растут лапы и
уши. Такие длинные у него выросли уши, что,
когда вниз посмотрит, так и глаза закрывают,
а лапами он часто что-нибудь задевает и сам
кувыркается.
Сегодня был такой случай: поднимался он
по каменной лестнице из подвала, зацепил
своей лапиной полкирпича, и тот покатился
вниз, считая ступеньки. Ромушка этому очень
удивился и стоял наверху, опустив уши на
глаза. Долго он смотрел вниз, повертывая го-
лову то на один бок, то на другой, чтобы ухо
отклонилось от глаза и можно было смотреть.
323
— Вот штука-то, Роман Василич, — сказал
я, — кирпич-то вроде как живой: ведь скачет!
Рома поглядел на меня умно.
— Не очень-то заглядывайся на меня, —
сказал я, — не считай галок, а то он соберется
с духом, да вверх поскачет, да тебе даст прямо
в нос.
Рома перевел глаза. Ему, наверное, очень
хотелось побежать и проверить, отчего это
мертвый кирпич вдруг ожил и покатился. Но
спуститься туда было очень опасно: что, если
там кирпич схватит его и утянет вниз навсегда
в темный подвал?
— Что ж делать-то, — спросил я, — разве
удрать?
Рома взглянул на меня только на одно мгно-
вение, и я хорошо его понял, он хотел мне ска-
зать:
— Я и сам подумываю, как бы удрать, а ну
как я повернусь, а он меня схватит за прутик?
(Хвост у пойнтера называется по-охотничьи
прутом. — Прим, авт.)
Нет, и это оказывается невозможным, и так
Рома долго стоял, и это была его первая стойка
по мертвому кирпичу, как большие собаки по-
стоянно делают, когда носом почуют в траве
живую дичь.
Чем дольше стоял Ромка, тем ему станови-
лось опасней и страшней: по собачьим чувст-
вам выходит так, что чем мертвее затаится
враг, тем ужаснее будет, когда он вдруг оживет
и прыгнет.
— Перестою, — твердит про себя Ромка.
И чудится ему, будто кирпич шепчет:
— Перележу.
324
Но кирпичу можно хоть и сто лет лежать,
живому песику трудно, устал и дрожит.
Я спрашиваю:
— Что же делать-то, Роман Василич?
Рома ответил по-своему:
— Разве брехнуть?
— Вали, — говорю, — лай!
Ромка брехнул и отпрыгнул. Верно со стра-
ху ему показалось, будто он разбудил кирпич
и тот чуть-чуть шевельнулся. Стоит, смотрит
издали, — нет, не вылезает кирпич. Тихонеч-
ко подкрадывается, глядит осторожно вниз:
лежит.
— Разве еще раз брехнуть?
Брехнул и отпрыгнул.
Тогда на лай прибежала Кэт, Ромина мать,
впилась глазами в то место, куда лаял сын, и
медленно, с лесенки на лесенку стала спус-
каться. На это время Ромка, конечно, перестал
лаять, доверил это дело матери и сам глядел
вниз много смелее.
Кэт узнала по запаху Роминой лапы след на
страшном кирпиче, понюхала его: кирпич был
совершенно мертвый и безопасный. Потом, на
случай, она постепенно обнюхала все, ничего
не нашла подозрительного и, повернув голову
вверх, глазами сказала сыну:
— Мне кажется, Рома, здесь все благопо-
лучно.
После того Ромул успокоился и завилял
прутиком. Кэт стала подыматься, он нагнал
мать и принялся теребить ее за ухо.
Из книги М. М. Пришвина
«Кладовая Солнца»
325
АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ПУШКИН
(1799—1837)
Каждый год 10 февраля множество самых
разных людей приходит к петербургскому
дому с простым адресом — Мойка, 12. Здесь
можно встретить поэтов и ученых, студентов и
школьников, учителей и инженеров. Все они
приходят почтить память Александра Сергее-
вича Пушкина. Здесь была его последняя
квартира, здесь завершилась его яркая, но ко-
роткая жизнь. Того, что он создал за свою ко-
роткую жизнь, хватило бы на несколько жиз-
ней, значительно более длинных.
Родился Александр Пушкин в 1799 году в
Москве. Его отец, Сергей Львович, принадле-
жал к старинному дворянскому роду. Мать На-
дежда Осиповна была внучкой знаменитого
«арапа Петра Великого» — Абрама Петровича
Ганнибала. «Страсть к поэзии проявилась в
нем с первыми понятиями», то есть в самом
раннем возрасте, — так вспоминал брат поэта,
Лев Сергеевич.
Двенадцати лет мальчика отдали в
Лицей — новое, уникальное (то есть единст-
венное в своем роде) учебное заведение. Пер-
вые лицеисты, среди которых был и наш
герой, на всю жизнь сохранили свое лицей-
ское братство. (Подробно о Лицее и лицеистах
вы можете узнать из книги «Культура» серии
«Я познаю мир».) В первом лицейском выпус-
ке было много впоследствии очень известных
людей, но памятная доска на стене Лицея го-
ворит лишь об одном — Александре Пуш-
кине.
326
Уже в годы учебы и товарищам-лицеистам,
и преподавателям было ясно, что призвание
Пушкина — литература. Конечно, вы уже зна-
ете некоторые стихи Пушкина, его прекрас-
ные сказки, поэмы, прозаические произведе-
ния. Но это малая доля того, что создано им.
Знакомство с большей частью его творчества у
вас еще впереди.
А жизнь самого поэта была полна труднос-
тей. Трудно было напечатать стихи, неугодные
царям (его не жаловали ни Александр I, ни
сменивший его на престоле Николай I). Трудно
было обеспечить жизнь большой семьи. За-
висть недругов поэта вызывала его красавица
жена Наталья Николаевна, которую он очень
любил.
327
На дуэли с французом Дантесом, жестоко
оскорбившим поэта и его жену, Пушкин был
тяжело ранен. Его доставили в дом на Мойке,
12. У его постели дежурил В.И. Даль, который
был не только языковедом, но и военным вра-
чом. Говорят, сегодняшняя медицина не дала
бы поэту умереть, но тогда рана оказалась
смертельной — 10 февраля, по словам писате-
ля В.Ф. Одоевского, <солнце русской поэзии
закатилось*...
Жизнь великого поэта оборвалась, а книги
его остались. Благодаря Пушкину русская ли-
тература стала одной из величайших литера-
тур мира. Его называют творцом современного
русского литературного языка. Язык Пушки-
на прост, ясен и всем понятен. Но за этой про-
стотой и понятностью — удивительная глуби-
на, великая мудрость.
Листая страницы...
Чтобы понять глубокий смысл этого стихо-
творения, нужно знать историю России и исто-
рию рода Пушкиных. Александр Сергеевич
знал и то, и другое.
МОЯ РОДОСЛОВНАЯ
Смеясь жестоко вад собратом,
Писаки русские толпой
Меня зовут аристократом:
Смотри, пожалуй, вздор какой!
328
Не офицер я, не ассесор,
Я по кресту не дворянин,
Не академик, не профессор;
Я просто русский мещанин.
Понятна мне времен превратность,
Не прекословлю, право, ей:
У нас нова рожденьем знатность
И чем новее, тем знатней.
Родов дряхлеющих обломок
(И по несчастью, не один),
Бояр старинных я потомок;
Я, братцы, мелкий мещанин.
Не торговал мой дед блинами,
Не ваксил царских сапогов,
Не пел с придворными дьячками,
В князья не прыгал из хохлов,
И не был беглым он солдатом
Австрийских пудреных дружин;
Так мне ли быть аристократом?
Я, слава Богу, мещанин.
Мой предок Рача мышцей бранной
Святому Невскому служил;
Его потомство гнев венчанный,
Иван IV пощадил.
Водились Пушкины с царями;
Из них был славен не один,
Когда тягался с поляками
Нижегородский мещанин.
Смирив крамэлу и коварство
И ярость бранных непогод,
Когда Романовых на царство
Звал в грамоте своей народ.
Мы к оной руку приложили.
Нас жаловал страдальца сын.
329
Бывало, вами дорожили;
Бывало... но — я мещанин.
Упрямства дух нам всем подгадил:
В родню свою неукротим,
С Петром мой пращур не поладил
И был за то повешен им.
Его пример будь нам наукой:
Не любит споров властелин.
Счастлив князь Яков Долгорукой,
Умен покорный мещанин.
Мой дед, когда мятеж поднялся
Средь петергофского дворца,
Как Миних, верен оставался
Паденью третьего Петра.
Попали в честь тогда Орловы,
А дед мой в крепость, в карантин.
И присмирел наш род суровый,
И я родился мещанин.
Под гербовой моей печатью
Я кипу грамот схоронил
И не якшаюсь с новой знатью,
И крови спесь угомонил.
Я грамотей и стихотворец,
Я Пушкин просто, не Мусин,
Я не богач, не царедворец,
Я сам большой: я мещанин.
А С. Пушкин
АЛЕКСАНДР БОРИСОВИЧ РАСКИН
(1914—1971)
Истории литературы известны случаи,
когда писатель, пытаясь утешить своего забо-
330
левшего ребенка, создавал значительное лите-
ратурное произведение. Например, К. И. Чу-
ковский, сочинив для сына сказку «Кроко-
дил», сделался детским писателем.
Александр Борисович Раскин детским пи-
сателем не стал. Книга «Как папа был малень-
ким» осталась единственной его детской кни-
гой. Но — обо всем по порядку.
Раскин родился в 1914 году в Витебске. Он
окончил Литературный институт имени Горь-
кого и стал профессиональным писателем.
Еще до войны его знали как сатирика и фелье-
тониста. Он — один из авторов сценария зна-
менитого фильма * Весна*. Любимым литера-
турным жанром у него была пародия — шу-
точное подражание творчеству других ав-
торов.
Когда заболела дочка писателя Саша, он по-
пробовал рассказать ей несколько историй из
собственного детства. Истории эти так понра-
вились девочке, что потом она уже сама стала
просить рассказать ей, «как папа был малень-
ким». Когда из этих рассказов сложилась
книжка, автор сообщил в предисловии, что,
рассказывая дочке о своем детстве, он выбирал
истории посмешнее — ведь девочка болела и ее
нужно было развеселить. «И еще я старал-
ся, — продолжает он, — чтобы моя дочка по-
няла, как нехорошо быть жадным, хвастуниш-
кой, зазнайкой. Но это вовсе не значит, что я
сам всю жизнь был таким. Просто я старался
вспоминать только такие случаи. А когда мне
их не хватало, я брал их у других знакомых
пап. Ведь каждый из них был когда-то малень-
ким. Так что все эти истории не выдуманы
мной, а были на самом деле».
331
Листая страницы...
Была в жизни маленького папы такая ис-
тория.
КАК ПАПА ОТОМСТИЛ НЕМЕЦКОМУ ЯЗЫКУ
Когда папа был маленьким и учился в
школе, у него были разные отметки. По рус-
скому языку — хорошо. По арифметике —
удовлетворительно. По чистописанию — не-
удовлетворительно. По рисованию — плохо с
двумя минусами. И учитель рисования обещал
папе третий минус.
Но вот однажды в класс вошла новая учи-
тельница. Она была очень симпатичная. Моло-
дая, красивая, веселая, в каком-то очень на-
рядном платье.
— Меня зовут Елена Сергеевна, а вас
как? — сказала она и улыбнулась.
И все закричали:
— Женя!
— Зина!
— Лиза!
— Миша!
— Коля!
Елена Сергеевна зажала себе уши, и все
умолкли. Тогда она сказала:
— Я буду вас учить немецкому языку. Со-
гласны?
— Да! Да! — закричал весь класс.
И вот маленький папа начал учиться немец-
кому языку. Сначала ему очень понравилось,
332
что стул по-немецки — дер штуль, стол — дер
тыш, книга — дас бух, мальчик — дер кнабе,
девочка — дас медхен.
Это было похоже на какую-то игру, и всему
классу было интересно это узнать. Но когда
начались склонения и спряжения, некоторые
кнабе и медхен заскучали. Оказалось, что за-
ниматься немецким языком надо серьезно.
Оказалось, что это не игра, атакой же предмет,
как арифметика и русский язык. Надо было
сразу учиться трем вещам: писать по-немецки,
читать по-немецки и говорить по-немецки.
Елена Сергеевна очень старалась, чтобы на ее
уроках было интересно. Она приносила в класс
книжки с веселыми историями, учила ребят
петь немецкие песенки и шутила на уроке
тоже по-немецки. И тем, кто занимался как
следует, было действительно интересно. А те
ученики, которые не занимались и не готовили
уроков, ничего не понимали. И, конечна, им
было скучно. Они все реже заглядывали в дас
бух и все чаще молчали, как дер тыш, когда
Елена Сергеевна их спрашивала. А иногда,
перед самым уроком немецкого языка, разда-
вался дикий крик: «Их хабе шпацирен!» — что
в переводе на русский язык означало: «Я имею
гулять!» А в переводе на школьный язык озна-
чало: «Я имею прогуливать!» Услышав этот
вопль, многие ученики подхватывали: «Шпа-
цирен! Шпацирен!» И бедная Елена Сергеевна,
придя на урок, замечала, что все мальчики
изучают глагол «шпацирен», а за партами
сидят одни девочки. И это ее, понятно, очень
огорчало. Маленький папа тоже занимался
главным образом шпациреном.
333
Он не хотел этим обидеть Елену Сергеевну.
Просто очень весело было убегать с урока, пря-
таться от директора и учителей, скрываться на
школьном чердаке от Елены Сергеевны. Это
было гораздо интереснее, чем сидеть в классе,
не выучив урока, и на вопрос Елены Сергеев-
ны: «Хабен зи дер Федермессер? (Есть ли у тебя
перочинный нож?)» — отвечать после долгого
раздумья: «Ихнихт...» (что по-русски звучало
очень глупо: «Я нет...»). Когда маленький
папа так ответил, над ним смеялся весь класс.
Потом смеялась вся школа. А маленький папа
очень не любил, когда над ним смеялись. Он
гораздо больше любил сам смеяться над други-
ми. Если бы он был умнее, то начал бы зани-
маться немецким языком, и над ним перестали
бы смеяться. Но маленький папа очень обидел-
ся. Он обиделся на учительницу. Он обиделся
на немецкий язык. И он отомстил немецкому
языку. Маленький папа никогда им серьезно
не занимался. Потом он не занимался как сле-
дует французским языком в другой школе.
Потом он почти не занимался английским язы-
334
ком в институте. И теперь папа не знает ни
одного иностранного языка. Кому же он ото-
мстил? Теперь папа понимает, что он обидел
самого себя. Он не может читать многие свои
любимые книги на том языке, на котором они
написаны. Ему очень хочется поехать в турис-
тическое путешествие за границу, но ему стыд-
но ехать туда, не умея говорить ни на одном
языке. Иногда папу знакомят с разными людь-
ми из других стран. Они плохо говорят по-рус-
ски. Но все они учат русский язык, и все они
спрашивают папу: «Шпрехен зи дейч?»,
♦Парле ву Франсе?», «Ду ю спик инглиш?» А
папа только разводит руками и качает голо-
вой. Что он может ответить им? Только: «Их
нихт...» И ему очень стыдно.
Из книги А Б. Раскина
«Как папа был маленьким»
РУДОЛЬФ ЭРИХ РАСПЕ
(1737—1794)
«Не любо — не слушай, а лгать не
мешай» — так был озаглавлен первый русский
перевод книги о бароне Мюнхгаузене, сделан-
ный в 1791 году Н. П. Осиповым. Интересна
история появления этой книги.
В немецком городе Касселе жил знаток
древностей и хранитель монет Рудольф Эрих
Распе. Он оказался нечист на руку — совер-
шил кражу и бежал от наказания в Англию.
Случилось это в 1785 году, а через год Распе
анонимно (то есть без указания автора) опуб-
ликовал перевод на английский язык из ано-
335
намного же немецкого сборника «Спутник ве-
селых людей».
Героем публикации был барон Мюнхгау-
зен — невозможный враль. Распе ввел в пове-
ствование дополнительные эпизоды из исто-
рии Англии. Кстати, барон Карл Фридрих
Мюнхгаузен существовал на самом деле. Он
служил в русской армии, участвовал в двух
турецких походах и, вероятно, очень любил
приврать...
Ученые до сих пор не могут решить, кто же
на самом деле является автором оригинала
(первоначального произведения) на немецком
языке. А книга о Мюнхгаузене уже более двух-
сот лет популярна и любима читателями —
как юными, так и взрослыми.
Листая страницы...
Маленький старичок с большим носом
сидит у камина и рассказывает о своих при-
ключениях.
Его слушатели смеются ему прямо в лицо:
— Ай да Мюнхгаузен! Вот так барон!
Но он даже не смотрит на них.
Он спокойно продолжает рассказывать, как
он летал на луну, как он жил среди трехногих
людей, как его проглотила огромная рыба, как
у него оторвалась голова.
Однажды какой-то проезжий слушал, слу-
шал его и вдруг закричал:
— Все это выдумки! Ничего этого не было,
о чем ты рассказываешь.
336
Старичок насупился и важно ответил:
— Те графы, бароны, князья и султаны, ко-
торых я имел честь называть лучшими своими
друзьями, всегда говорили, что я самый прав-
дивый человек на земле.
Кругом захохотали еще громче.
— Мюнхгаузен — правдивый человек! Ха-
ха-ха! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!
А Мюнхгаузен, как ни в чем не бывало, про-
должал рассказывать о том, какое на голове у
оленя выросло чудесное дерево.
— Дерево?.. На голове у оленя?!
— Да. Вишневое. И на дереве — вишни.
Такие сочные, сладкие...
Все эти невероятные рассказы напечатаны
в книге Э. Р. Распе. Прочтите их и посудите
337
сами, был ли на земле человек правдивее баро-
на Мюнхгаузена...
Из книги
^Приключения барона Мюнхгаузена*
в переводе К. И. Чуковского
ДЖАННИ РОДАРИ
(1920—1980)
Этот детский писатель прославился в
нашей стране раньше, чем у себя на родине,
благодаря прекрасным переводам С. Я. Мар-
шака.
В молодости он работал учителем началь-
ных классов, очень дружил с ребятами и при-
думывал для них веселые игры. Потом стал
журналистом итальянской коммунистичес-
кой газеты «Унита» и получил редакционное
задание: писать для детей. В1951 году вышла
в свет первая его ^Книжка веселых стихов*.
На обложке стояло имя автора — Джанни Ро-
дари.
Какой итальянский ребенок не знаком с
Пиноккио? Джанни Родари «Пиноккио, или
Похождения деревянной куклы» с детства
знал наизусть. Эта книга Карло Коллоди под-
сказала нашему герою замысел сказки о Чи-
поллино.
Возможно, вы уже знакомы с Джельсоми-
но, читали о путешествии игрушечного поезда
«Голубая Стрела»? А может быть, вам еще
только предстоит познакомиться с книгами
прекрасного писателя, который сам определил
свое место в жизни и литературе коротко и
ясно: на службе у ребят.
Не откладывайте знакомство!..
338
Листая страницы...
ГОВОРЯЩИЙ КОТ
Один мальчик попросил меня написать
сказку про говорящего кота. Я передал его про-
сьбу моему коту Пинни, и тот принес мне сле-
дующее послание:
«Дорогой Джанни, я славный кот из хоро-
шей семьи. Моя мать была самой толстой кош-
кой во всей округе, а старые миланские коты
еще хорошо помнят, какой хвост был у моего
деда — длиной в сорок сантиметров и походил
339
скорей на конский, чем на кошачий. Я мог бы
стать очень знаменитым котом, потому что
умею говорить и писать и даже немного играю
на рояле — четырьмя лапками. Правда, когда
я прохаживаюсь по клавишам, ты всегда го-
нишь меня прочь. Почему бы это? Наверно,
тебя не устраивает моя музыка? Но мне не нра-
вится твоя, так что мы квиты. Когда ты игра-
ешь на рояле, может быть, мне тоже шлепками
гнать тебя прочь, как это делаешь ты?
И вот еще на что я хочу пожаловаться: ты
все время пользуешься моей подушкой, и это
несправедливо. Не успею я задремать, как ты
гонишь меня и сам усаживаешься на нее. Это
некрасиво с твоей стороны. Я ведь оставляю
тебе кровать, диван, кресло-качалку, а ты уж
мог бы не трогать мою подушку.
Наконец, должен заметить, что я не очень-
то люблю сырое мясо. Поэтому прежде, чем
оставить его на столе в кухне, чтобы я мог, если
проголодаюсь, подкрепиться ночью, прошу
тебя отварить мясо и добавить сливочного
масла, а также немного оливкового и веточку
петрушки. А теперь я прощаюсь с тобой и от-
правляюсь на прогулку. Включи, пожалуйста,
электрическую печку, потому что, когда вер-
нусь, мне нужно будет согреться. Вчера вече-
ром я пришел совсем промокший и простужен-
ный.
Твой любящий кот Пинии».
Так что вы скажете о моем коте?
Из книги Джанни Родари
«Пестрые сказки»
340
КОНДРАТИЙ ФЕДОРОВИЧ РЫЛЕЕВ
(1795—1826)
Родился в семье армейского офицера.
Пошел по стопам отца—поступил в Первый Ка-
детский корпус в Петербурге. Юным кадетом
участвовал в Отечественной войне 1812 года.
Так — совершенно обычно, как у многих, — на-
чиналась биография Кондратия Рылеева.
Свои поэтические способности он использо-
вал, чтобы рассказать о героическом прошлом
родной земли, о Вещем Олеге, Дмитрии Дон-
ском, Ермаке, Иване Сусанине... Свои стихи об
исторических событиях он называл думами, а
о себе сказал: «Я не поэт, а гражданин».
В 1823 году Рылеев стал членом Северного
тайного общества, готовившего восстание про-
тив царской власти в России.
Восстание это началось 14 декабря
1825 года и было подавлено царскими войска-
ми. Декабристов — так назвали участников
восстания — арестовали, судили, многих со-
слали в Сибирь на каторгу.
Рылеев семь месяцев просидел в Петропав-
ловской крепости. Зная, что приговор будет
очень суровым, он и в тюрьме продолжал пи-
сать стихи:
Тюрьма мне в честь, не в укоризну,
За дело правое я в ней,
И мне ль стыдиться сих цепей,
Когда ношу их за отчизну?
Сам царь Николай I вел следствие по делу
руководителей восстания. По приговору суда
К. Ф. Рылеев, П. И. Пестель, С. И. Муравьев-
Апостол, М. П. Бестужев-Рюмин и П. Г. Ка-
зн
ховский были казнены на кронверке (внешнем
укреплении) Петропавловской крепости. На
этом месте сейчас стоит скромный памятник
первым русским революционерам.
Листая страницы...
Стихотворение К. Ф. Рылеева о народном
герое Ермаке было положено на музыку, и
песню эту поют до сих пор.
cOs»
Ревела буря, дождь шумел;
Во мраке молнии летали;
Бесперерывно гром гремел,
И ветры в дебрях бушевали...
Ко славе страстию дыша,
В стране суровой и угрюмой,
На диком бреге Иртыша
Сидел Ермак, объятый думой...
...Но роковой его удел*
Уже сидел с героем рядом
И с сожалением глядел
На жертву любопытным взглядом...
... Страшась вступить с героем в бой,
Кучум к шатрам, как тать**
презренный,
Прокрался тайною тропой,
Татар толпами окруженный.
Мечи сверкнули в их руках —
И окровавилась долина,
* Роковой удел — судьба. Здесь: судьба
Ермака — смерть — как бы уже поджидала
его.
* * Тать — вор.
342
Ермак воспрянул ото сна
И, гибель зря*, стремится в волны,
Душа отвагою полна,
Но далеко от брега челны!..
...Плывет... уж близко челнока —
Но сила року уступила,
И, закипев страшней, река
Героя с шумом поглотила.
Лишивши сил богатыря
Бороться с ярою волною,
Тяжелый панцирь — дар царя
Стал гибели его виною...
Из стихотворения К. Ф. Рылеева:
«Смерть Ермака»
ДАВИД САМУИЛОВИЧ САМОЙЛОВ
(1920—1990)
В прекрасный, солнечный, далеко не осен-
ний день семилетний мальчик сочинил стихи:
Осенью листья желтеть начинают,
С шумом на землю ложатся они.
Ветер их снова наверх поднимает
И кружит, как вьюгу в ненастные дни.
Это было первое стихотворение Давида
Самойлова.
Отца поэта звали Самуил Абрамович Кауф-
ман. Он был врачом, участвовал в Первой ми-
ровой и Гражданской войнах. А в годы Вели-
кой Отечественной, когда на фронте воевал его
сын, работал в тыловом госпитале. Это в его
* Зря — видя; зреть — видеть.
343
честь и в память о нем, уже после войны, Давид
Кауфман взял псевдоним «Самойлов».
Другом семьи был автор исторических ро-
манов В. Ян — он пробудил у Давида интерес
к истории. В восьмом классе юный поэт создал
драму в стихах «Спартак» и историческую
поэму «Жакерия» — о восстании в средневеко-
вой Франции.
1938 год. Окончена школа. Началась учеба
в Литературном институте. А впереди —
страшная, кровопролитная война, на которую
поэта и его ровесников призвали в числе пер-
вых.
Давид Кауфман стал разведчиком. Ему по-
везло вернуться с войны живым. А сколько его
товарищей по Литературному институту по-
легло на полях сражений! Он помнил о них всю
жизнь.
«Никогда не чувствовал себя детским писа-
телем, и всегда мне хотелось писать для
детей —может быть, потому, что у мши само-
го дети, четверо», — писал Самойлов. И это
желание — писать для детей — вылилось в му-
344
зыкальные радиопьесы. Их главный герой —
Слоненок (^Слоненок пошел учиться*, «У Сло-
ненка день рождения* и др.). Музыку к этим
пьесам сочинил композитор Борис Чайков-
ский (не путать с П. И. Чайковским!).
Через сорок лет после окончания школы
встретились одноклассники. Один из них
предложил: «Пусть каждый оглянется назад,
задумается над прожитым и скажет, как он
собирается прожить оставшееся ему время*.
Многие планировали, выйдя на пенсию, за-
няться совсем не тем, чему посвятили боль-
шую часть жизни. А Давид Самойлов сказал:
«Я как писал стихи, так и буду писать...*
Листая страницы...
Война забрала лучшие годы поэта и его ро-
весников. Вот как он вспоминает о ней:
СОРОКОВЫЕ...
Сороковые, роковые,
Военные и фронтовые,
Где извещенья похоронные
И перестуки эшелонные.
Гудят накатанные рельсы.
Просторно. Холодно. Высоко.
И погорельцы, погорельцы
Кочуют с запада к востоку...
А это я на полустанке
В своей замурзанной ушанке,
Где звездочка не уставная,
А вырезанная из банки.
345
Да, это я на белом свете,
Худой, веселый и задорный.
И у меня табак в кисете,
И у меня мундштук наборный.
И я с девчонкой балагурю,
И больше нужного хромаю,
И пайку надвое ломаю,
И все на свете понимаю.
Как это было! Как совпало —
Война, беда, мечта и юность!
И это все в меня запало
И лишь потом во мне очнулось!..
Сороковые, роковые,
Свинцовые, пороховые...
Война гуляет по России,
А мы такие молодые!
Д. Самойлов
ДЖОНАТАН СВИФТ
(1667—1745)
Знаменитый английский писатель Джона-
тан Свифт прожил долгую и трудную жизнь,
полную тревог и испытаний. Отец его, мелкий
судейский чиновник Джонатан Свифт, внезап-
но умер за несколько месяцев до рождения
сына. Мальчика в память об отце тоже назвали
Джонатаном. Мать оставила его на попечение
дяди, а сама уехала.
В 14 лет, окончив школу, Свифт поступил
в Дублинский университет. Но закончить обу-
чение юноше не удалось: нужно было зараба-
тывать на жизнь. Он нанялся секретарем к от-
ставному министру Вильяму Темплю, кото-
рый «баловался* на досуге литературой.
Служба эта тяготила Свифта, но давала кусок
хлеба.
346
После смерти Темпля Джонатан Свифт ста-
новится священником в бедной ирландской де-
ревушке. Но главным делом его жизни стало
служение не Богу, а литературе. Он начинает
писать памфлеты — сатирические произведе-
ния, обличавшие порядки, существовавшие в
Англии того времени. Занимая скромное место
в церковной иерархии, Свифт был одним из
самых известных литераторов Англии, блестя-
щим сатириком, пародистом и памфлетистом.
Все свои произведения Свифт издавал ано-
нимно (то есть не указывая имени автора). Так
случилось и в 1726 году: издатель получил «от
неизвестного лица» рукопись романа неиз-
вестного автора. Роман назывался «Путешест-
вия в некоторые отдаленные страны света Ле-
мюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом
капитана нескольких кораблей».
347
Книга сразу нашла своего читателя. В отли-
чие от нас современники Свифта без всяких
подсказок увидели в фантастических странах,
описываемых в романе, черты, присущие Анг-
лийскому королевству начала XVUI века.
Первый и единственный роман Свифта
перевели на многие языки. Русский перевод
«Путешествий Гулливеровых» появился в
1772 году, — Ерофей Коржавин сделал его,
пользуясь французским текстом.
В последние годы жизни Свифт тяжело
болел, жил в полном одиночестве. Ничего не
писал и даже не мог читать. Похоронили его в
Дублинском соборе, а надгробную надпись он
составил сам. Вот она: «Здесь покоится тело
Джонатана Свифта, декана этой кафедральной
церкви, и суровое негодование уже не раздира-
ет здесь его сердце. Пройди, путник, и подра-
жай, если можешь, ревностному поборнику
могущественной свободы».
Листая страницы...
СВИФТ ШУТИТ
Время от времени Свифт позволял себе
такие чудачества и шутки, которые сначала
приводили в замешательство, а потом застав-
ляли покатываться от хохота весь Лондон. Та-
кова, например, была известная проделка
Свифта с астрологом Джоном Партриджем, ко-
торый регулярно выпускал календари с пред-
сказаниями на будущий год. Свифт не любил
348
шарлатанов и решил хорошенько проучить
этого мнимого ясновидца, разбогатевшего за
счет народного невежества.
В начале 1708 года на лондонских улицах
появилась брошюра «Предсказания на
1708 год» за подписью некоего Исаака Бикерс-
тафа. «Мое первое предсказание, — пророчил
Бикерстаф, — относится к Партриджу, соста-
вителю календарей. Я исследовал его гороскоп
своим собственным методом и нашел, что он
обязательно умрет 29 марта сего года, около
одиннадцати часов вечера, от горячки. Я сове-
тую ему подумать об этом и своевременно уре-
гулировать все свои дела».
Через несколько дней появилась новая бро-
шюра — «Ответ Бикерстафу», в которой про-
зрачно намекалось, что под этим именем ук-
рылся прославленный писатель Джонатан
Свифт. Читателям предлагалось внимательно
следить за тем, что будет дальше. Лондон на-
сторожился...
И вот наступило долгожданное 29 марта.
Уже на следующий день мальчишки бойко
распродавали листовку «Отчет о смерти мисте-
349
ра Партриджа, автора календарей, последо-
вавшей 29-го сего месяца». Здесь сообщалось с
протокольной точностью о том как Партридж
заболел 26 марта, как ему становилось все
хуже н хуже и как он признался затем, когда
почувствовал приближение смерти, что его
«профессия» астролога основывалась на гру-
бом обмане народа. В заключение сообщалось,
что Партридж умер не в одиннадцать, как
было предсказано, а в пять минут восьмого;
Бикерстаф допустил ошибку на четыре часа.
Почтенный мистер Партридж бегал по ули-
цам, ловил мальчишек, продававших «отчет»
о его смерти, уверял, что он жив и здоров, что
он и есть тот самый Партридж, что он вовсе и
не думал умирать... «Отчет» был составлен на-
столько деловито и правдоподобно, что к Парт-
риджу один за другим явились: гробовщик —
снять мерку с его тела, обойщик — обтянуть
комнату черным крепом, пономарь — отпеть
покойника, лекарь — омыть его. Цех книго-
продавцев, к которому принадлежал Парт-
ридж, поспешил вычеркнуть его имя из своих
списков, а португальская инквизиция (цер-
ковный суд. — Ред.) в далеком Лиссабоне пре-
дала сожжению брошюру «Предсказания Би-
керстафа» на том основании, что эти предска-
зания сбылись и, следовательно, их автор свя-
зан с нечистой силой.
Но Свифт не остановился на этом. Велико-
лепно владея сатирическим стихом, он напи-
сал «Элегию на смерть Партриджа». Тысячи
экземпляров этой «элегии» были раскуплены
за несколько часов.
Тем временем глупый Партридж решил вы-
пустить новый календарь с предсказаниями ча
350
1709 год. Разоблачая «обманщика» и «мошен-
ника» Бикерстафа, астролог сообщает, что он
по-прежнему здравствует и неопровержимым
доказательством его бытия служит только что
вышедший календарь.
А Свифту только этого и надо было. В за-
ключение всей этой небывалой комедии по-
явилась еще одна брошюрка — «Опроверже-
ние Исаака Бикерстафа». Автор брошюры уве-
рял читателей, что Партриджа после 29 марта
не существует, ибо ни один живой человек не
написал бы такой чепухи, которая содержится
в календаре на 1709 год. Быть может, мистер
Партридж воскрес? Но этот факт Исааку Би-
керстафу неизвестен, и он за него не отвечает...
Так рассказывает в своем послесловии к ро-
ману Джонатана Свифта писатель Е. П. Бран-
дис.
АНТУАН ДЕ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ
(1900—1944)
«Я родом из детства», — так говорил о себе
этот прекрасный писатель, создавший одну из
лучших сказок XX века — «Маленький
принц». Это была вторая его сказка. А пер-
вую — историю шляпы-цилиндра — он напи-
сал в детстве.
«Прежде чем писать, нужно жить», — счи-
тал Экзюпери. Жизнь его была богата собы-
тиями — он был летчиком. Летал, испытывал
самолеты, изобретал всевозможные механиз-
мы. Правда, изобретение, которым он особен-
351
но гордился, не имело отношения к самолетам:
это были усовершенствованные мыльные пу-
зыри, не лопавшиеся при ударе об стену (сооб-
щим по секрету: в мыльный раствор нужно до-
бавить капельку глицерина). А в перерывах
между полетами Экзюпери писал «взрослые»
книги.
352
Началась Вторая мировая война. Во Фран-
цию пришли немцы. Экзюпери сначала от-
правляется в Америку, а затем возвращается
на родину; “чтобы сражаться с врагом. В Аме-
рике и родился «Маленький принц». Рисунки
к сказке автор сделал сам.
Он был одним из лучших летчиков своего
времени. Он налетал шесть тысяч пятьсот
часов — это десять месяцев непрерывного по-
лета. Он погиб 31 июля 1944 года, совершая
разведывательный полет. Его уже не было,
когда во Францию пришло его последнее пись-
мо:
«Дорогая мамочка, я так хотел бы, чтобы
вы не беспокоились обо мне и чтобы к вам
дошло это письмо. Чувствую себя очень хоро-
шо. Я горюю, что так долго вас не видел. Я
беспокоюсь за вас, моя дорогая старушка
мама. Какое все же несчастное время! Когда,
наконец, станет возможным сказать тем, кого
любишь, что ты их любишь!
Мамочка, поцелуйте меня, как я вас целую,
от всей души.
Антуан».
Листая страницы...
Леону Верту
Прощу детей простить меня за то, что я по-
святил Эту кнйжку взрослому. Скажу в оправ-
дание: этот взрослый — мой самый лучший
друг. И ещё: он понимает все на свёте, даже
детские книжки; И, наконец, он живет во
12—255 353
Франции, а там сейчас голодно » холодно. Л
он очень нуждается в утешении. Если же все
это меня не оправдывает, я посвящу свою
книжку тому мальчику, каким был когда-то
мой взрослый друг. Ведь все взрослые сначала
были детьми, только мало кто из них об этом
помнит. Итак, я исправляю посвящение:
Леону Верту,
когда он был маленьким
Вот каким нарисовал своего Маленького
принца сам Экзюпери. Посвящение перевела
иа русский язык Нора Галь.
СЛОВАРИ И СПРАВОК
ШИ
Писатель Анатоль Франс так выразил свое
отношение к словарям: «Я люблю их не толь-
ко за большую пользу, приносимую ими, но
и за все то, что есть в них прекрасного и ве-
личественного... Здесь мысли, радости, труды
и горести наших предков и наши собственные,
памятники общественной и личной жизни
всех тех, кто дышал священным воздухом, —
тем сладостным воздухом, которым мы
дышим теперь, в свою очередь; подумайте, что
каждому слову словаря соответствует мысль
или чувство, которые были мыслями или чув-
ствами бесчисленного множества людей; по-
думайте, что всю эти собранные вместе
слова — дело плоти, крови и души родины и
человечества».
Словарь — сборник слов (обычно в алфа-
витном порядке) с пояснениями, толкования
354
ми или с переводом значений слов с одного
языка на другой. Это книга, бее которой труд-
но обойтись школьнику и студенту, преподава-
телю и учёному, журналисту и писателю. Сло-
вари и справочники позволяют человеку рас-
ширить свои знания, повысить свою языковую
культуру.
Лексикографы (составители словарей)
делят все словари на два основных вида: язы-
ковые (лингвистические) и энциклопедичес-
кие. Если нужно узнать значение слова, его
произношение, написание, особенности упот-
ребления, перевести это слово на другой
язык — обращаемся к языковым словарям. А
если нас интересуют различные явления
жизни — природа, наука и техника, искусст-
во, — поможет словарь энциклопедический.
Любой словарь, как правило, снабжен пре-
дисловием, Его следует внимательно прочи-
тать, чтобы не тратить времени впустую на по-
иски нужной справки. Именно в предисловии
говорится о составе и расположении слов, о
том, как они объясняются.
Научившись пользоваться словарями, вы
обязательно полюбите их и согласитесь с Саму-
илом Яковлевичем Маршаком, который од-
нажды написал:
Усердней с каждым днем смотрю в словарь.
В его столбцах мерцают искры чувства.
В подвалы слов не раз сойдет искусство,
Держа в руке свой потайной фонарь...
355
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ СОКОЛОВ-МИКИТОВ
(1892—1975)
Он прожил долгую, богатую событиями
жизнь. Вот что записано в автобиографии:
«Родился в 1892 году под Калугою, в лесной
конторе купцов Коншиных, у которых отец
ходил в приказчиках по лесному делу. Мать —
крестьянка Калужской губернии. Ее отец —
крепостной, у барина, охотника и доброго чу-
дака, был псарем. Многочисленную псарню
барин сохранил и после воли. Поэтому первая
память матери — большой двор, и на нем об-
глоданные конские кости (собак кормили ко-
ниной). Семья деда была велика, семнадцать
душ, как вообще были велики семьи — со сто-
роны матери и со стороны отца. После учреж-
дения земства (местного самоуправления. — .
Ред.) дед много лет проходил членом управы и,
будучи неграмотным, всю «бухгалтерию» вел
на бирках — на березовых палках зарубка-
ми, — которых после него осталось на чердаке
полный «архив». То, что ранние годы, описан-
356
ные потом - в -автобиографической повести
«Детство» прошлив лесу, л одиночестве, оста-
вило печать на всю жизнь* Учился »Смолен-
ске, в реальном (училивце.— Ред.)* Оконча-
тельно изгнали из пятого класса, после чего
жизнь »пошла колесом».
Семнадцати лет Иван Соколов-Микитов
впервые ушел в море учеником матроса, и
жажда странствий не давала ему покоя всю
жизнь. На Первую мировую войну отправился
добровольцем. Служил в санитарном отряде, а
затем стал летчиком. Потом пришлось стать
матросом. Потом грянула революция...
Весной 1918 года демобилизовался и уехал
в деревню работать школьным учителем. К
тому времени уже шесть лет печатались его
небольшие произведения. Позже из них скла-
дывались целые книги, например сборник
очерков ^Северныерассказы*. В школе Иван
Сергеевич вместе с ребятами издавал «Заячью
газету» — учились писать друг у друга.
Волей судьбы оказался он в занятом белы-
ми Крыму. Вырваться оттуда удалось только
на иностранном пароходе, и лишь в 1922 году
он снова вернулся в Россию.
Когда началась Великая Отечественная
война, этот уже не очень молодой человек
хотел остаться в тылу у немцев, чтобы писать
«с натуры» книгу о партизанах. Ему не разре-
шили — эвакуировали с семьей в Пермь...
В последние годы жизни у писателя Пропа-
ло зрение, но он не сдался — наговаривал свои
произведения на диктофон. Вот такая
жизнь — полная любви и внимания к людям
к природе, к родной стране.
357
А напоследок — несколько строк из запис-
ной книжки русского писателя Ивана Сергее-
вича Соколова-Микитова: «Никогда не долж-
но быть праздным сердце, — это самый тяж-
кий порок».
РОБЕРТ ЛЬЮИС СТИВЕНСОН
(1850—1894)
В детстве большую часть времени малень-
кий Роберт Льюис Стивенсон проводил в
«Стране кровати». Мальчик был очень слабым
и болезненным — иногда родителям казалось,
что он не выживет.
Отец и дед его были знаменитыми инжене-
рами, строителями маяков. Стивенсон гото-
вился продолжить семейную традицию: изу-
чал влияние лесов на береговые туманы, даже
написал работу о новом источнике света для
маяков. Но чахотка (так в те времена называли
туберкулез) не позволила осуществить эти
планы.
Первую книгу Роберт написал в пятнадцать
лет и издал на средства отца. Называлась она
«Пентландские восстания. Страница истории,
1668». А мировая слава пришла к нему с рома-
ном «Остров сокровищ». Книга была написана
в 1883 году, а уже через три года с ней могли
познакомиться русские читатели.
Возник роман из игры. Вот как это было: ;
♦Однажды Стивенсон нарисовал, для па-
сынка карту воображаемого острова, потом во-
круг карты стало складываться повествование
о людях, посетивших этот остров. В ход пошли
рассказы моряков, бакенщиков, маячных сто-
358
рожей, которые Стивенсон слышал в детстве,
сопровождая отца в инспекционных поездках
по маякам. К юному слушателю присоединил-
ся старый» и это именно он, отец Стивенсона,
подсказал содержимое пиратского сундука,
название корабля капитана Флинта. Так ре-
альные вещи — карта, сундук — породили вы-
мышленную повесть о пиратах, память о кото-
рых еще жива была в Англии времен Стивен-
сона», — пишет в послесловии к роману
И. А. Кашкин.
Потом были другие произведения — ^Чер-
ная стрела.*, ^Похищенный*, * Катриона*...
Стивенсон мечтал, чтобы его книга стали лю-
бимыми спутниками моряков, солдат, путеше-
ственников. Он хотел, чтобы их перечитывали
и пересказывали во время длинных ночных
вахт, у походных костров.
Похоже, эта мечта сбылась..»
360
Листал страницы
Когда'я много дней хворал,
На двух подушках я лежал,
И, чтоб весь день мне не скучать,
Игрушки дали мне в кровать.
Своих солдатиков порой
Я расставлял за строем строй,
Часами вел их на простор —
По одеялу, между гор.
Порой пускал я корабли;
По простыне их флоты шли;
Брал деревяшки иногда
И всюду строил города.
А сам я был как великан,
Лежащий над раздольем стран —
Над морем и громадой скал —
Из простыней и одеял!
Р. Л. Стивенсон,
Перевод В. Я. Брюсова
ИВАН ЗАХАРОВИЧ СУРИКОВ
(1841—1880)
Иван Суриков был сыном крепостного крес-
тьянина. Помещик отпустил его отца на зара-
ботки в Москву, откуда тот должен был присы-
лать барину деньги — оброк.
360
Раннее детство Вани прошло в деревне под
Ярославлем, но отцу нужен был помощник. С
семи лет пришлось мальчику работать в отцов-
ской лавке — убирать, разносить товары.
Он научился читать, полюбил поэзию, сам
стал писать стихи. Отец считал, что все это —
баловство, что вркизни нужно заниматься при-
быльным делом, что «купцу лишняя книж-
ность дохода не даст». А быв продолжал стоять
на своем — писать стихи.
Всю жизнь ради куска хлеба он вынужден
был заниматься мелкой торговлей, — стихами
заработать на жизнь поэту-самоучке не удава-
лось. Сам Суриков писал об этом в одном из
своих стихов:
Поэт! Трудна твоя дорога, —
На ней ты радости не жди:
Тебе страдать придется много
И много слез скопить в груди...
Но постепенно стихи его начинают появ-
ляться в печати и даже становятся народными
песнями — кто не знает ^Тонкуюрябину* или
«Степь да степь кругом*...
А вокруг Сурикова собираются такие же,
как он, писатели-самоучки. Образуется Сури-
ковский литературный кружок. Иван Захаро-
вич, уже имевший свои стихотворные книги,
помог своим товарищам-поэтам издать общий
сборник стихов — «Рассвет*.
361
Листая страницы...
В НОЧНОМ
Летний вечер. За лесами
Солнышко уж село;
На краю далеком неба
Зорька заалела.
Но и та потухла. Топот
В поле раздается:
То табун коней в ночное
По лугам несется.
Ухватя коней за гриву,
Скачут дети в поле.
То-то радость и веселье!
То-то детям воля!
По траве высокой кони
На просторе бродят;
Собралися дети в кучку,
Разговор заводят.
Мужички сторожевые
Улеглись под лесом
И заснули... Не шелохнет
Лес густым навесом.
Все темней, темней и тише...
Смолкли к ночи птицы;
Только на небе сверкают
Дальние зарницы.
362
Кой-где звякнет колокольчик,
Фыркнет конь на воле»
Хрупнет ветка, куст — и снова
Все смолкает в поле.
И на ум приходят детям
Бабушкины сказки:
Вот с метлой несется ведьма
На ночные пляски;
Вот над лесом мчится леший
С головой косматой,
А по небу, сыпля искры,
Змей летит крылатый.
И какие-то, все в белом,
Тени в поле ходят...
Детям боязно — и дети
Огонек разводят.
И трещат сухие сучья,
Разгораясь жарко,
Освещая тьму ночную
Далеко и ярко.
Я. а Cgpwcoe
АЛЕКСАНДР ТРИФОНОВИЧ
ТВАРДОВСКИЙ
(1910—1971)
В древнем русском городе Смоленске не так
давно открыли памятник. Сидят на бревныш-
ке и беседуют Александр Твардовский и Васи-
лий Теркин. Поэт и его герой.
Поэт родился на Смоленщине, в семье куз-
неца. Стихи начал писать с раннего детства. С
363
отличием окончил Московский институт исто-
рии,философии и литературы. За поэму
«Страна Муравил» студент последнего курса
Александр Твардовский был награжден выс-
шим орденом страны — орденом Ленина.
В 1939 году началась советско-финская
война, в которой Александр Твардовский при-
нимал участие как военный корреспондент га-
зеты «На страже Родины». В редакции работа-
ла целая группа писателей и художников. Они
решили завести в газете коллективный еже-
дневный фельетон со стихами и картинками.
Так родился литературный герой — боец Вася
Теркин.
Когда завершилась война, казалось, что за-
кончится и литературная жизнь солдата Тер-
кина. Но впереди была другая война, более
долгая и кровопролитная, — Великая Отечест-
венная.
Поэта на той войне ждали новые испыта-
ния: с редакцией он попал в самое пекло, в
кромешный ад отступления:
Опять мы отходим, товарищ,
Опять проиграли мы бой,
Кровавое солнце позора
Заходит у нас за спиной...
Первые главы новой поэмы Твардовского
«Книга про бойца» со старым героем — Васи-
лием Теркиным были напечатаны 4 сентября
1942 года. И всю войну солдат Василий Теркин
шел рядом со своим создателем-поэтом по
трудным военным дорогам.
Война давно закончилась. Все меньше ста-
рых солдат приходит на встречи ветеранов в
364
День Победы. А поэт и его герой сидят рядыш-
ком и беседуют. Вспоминают войну. Наблюда-
ют за нами — сегодняшними...
Листая страницы
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что они — кто старше, кто моложе —
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, —
Речь не о том, но все же, все же, все же...
Это стихотворение написано А.Т. Твардов-
ским в 1966 году — более, чем через двадцать
лет после окончания войны.
МАРК ТВЕН
(1835—1910)
«Вся современная американская литерату-
ра вышла из одной книги Марка Твена, кото-
рая называется «Приключения Гекльберри
Финна». Это лучшая наша книга... Ничего по-
добного до нее не было. Ничего равного не на-
писано до сих пор». Так оценил творчество
Марка Твена американский писатель Эрнест
Хемингуэй.
Настоящее имя Марка Твена — Сэмюэл
Клеменс. Он родился в маленькой деревушке
Флорида (штат Миссури), у самого фронтира.
Фронтиром называли границу, отделяющую
365
обжитые земли от необжитых, — в ту пору
шло активное освоение Дикого Запада.
В автобиографии (описании собственной
жизни) Твен рассказал об этом так: «В дере-
вушке было сто человек жителей, и я увеличил
население ровно на один процент. Не каждый
исторический деятель может похвастаться,
что сделал больше для родного города».
Вскоре семья переехала в Ганнибал — горо-
док на берегу реки Миссисипи. Там Сэмюэл
Клеменс подружился с маленьким бродягой
Томом Бленкешшшом, которого вывел потом
на страницы своих произведений под именем
Гека Финна. В Ганнибале будущий писатель
познакомился и с индейцем Джо. «В книге,
которая называется «Том Сойер», я заморил
его до смерти в пещере, но единственно в инте-
ресах искусства — на самом деле этого не
было», — писал потом Марк Твен.
Сэмюэлу Клеменсу было двенадцать лет,
когда отец его умер, и сыну пришлось зараба-
тывать на жизнь своим трудом. Он изучил про-
фессию наборщика и стал работать в разных
388
типографиях — превратился в «странствую-
щего» наборщика. Заметим,что Марк Твен
стал первым в истории писателем, сдавшим в
издательство свою рукопись, отпечатанную на
пишущей машинке, что очень облегчило рабо-
ту наборщиков.
В двадцать лет Клеменс стал лоцманом
(специалистом по проводке судов) на Миссиси-
пи. Он так полюбил эту профессию, что даже в
качестве псевдонима взял лоцманский термин
(терминами языковеды называют специаль-
ные слова, употребляемые в той или иной про-
фессии или области знаний).
Нелегка была жизнь Сэмюэла Клеменса, а
произведения Марка Твена искрятся юмором.
Один из первых его юмористических рассказов
; назывался «Знаменитая скачущая лягушка из
Калавераса». В1955 году в Америке в память
- о Марке Твене прошел первый чемпионат по
прыжкам среди лягушек.
Ав маленьком американском городке Ган-
нибале и сегодня можно встретить двух отли-
- тых из бронзы мальчишек: это куда-то спешат
по своим важным делам знаменитые герои
Марка Твена — Том Сойер и Гек Финн.
Листая страницы...
Став взрослым, он не часто бывал там, где
прошли его детство и юность. Но река остава-
лась с ним и в эти долгие годы разлуки. Сердце
Марка Твена было отдано ей навеки. Своему
другу писателю Хоуэлсу он признавался: «Я из
357
тех, кто в любую минуту бросил бы литерату-
ру, чтобы снова встать за штурвал».
И свое литературное имя он выбрал не слу-
чайно. Во времена, когда он был лоцманом, на
всем течении Миссисипи, перерезавшей Аме-
рику пополам с севера на юг, не было ни Одного
маяка — только одноразовые буйки, которые
ставил сам лоцман, шестом прощупав дно и
сбросив с вельбота загнутую доску с тяжелым
камнем на одном конце, свечкой в бумажном
фонарике — на другом. Лоцман замерял глу-
бину и кричал своему помощнику на рубку:
«Марк твен!» — отметь, что до дна две сажени
(около четырех метров), и, значит, пароход
может пройти.
За этой подписью — Марк Твен — с 1863
года выходило в свет все, что он напечатал.
Должно быть, закончив книгу и подписывая
ее, он каждый раз вспоминал свои родные
места и вольную речную жизнь. И ему хоте-
лось, чтобы в написанном им всегда была час-
тичка этого неповторимого света, глоток воз-
духа, который при одном воспоминании кру-
жил ему голову ощущением бесконечного
счастья.
Из книги А. М. Зверева
еМир Марка Твена*
ДЖОН РОНАЛЬД РУ ЭЛ ТОЛКИЕН
(1892—1973)
Какие они — хоббиты? Спросим того, кто
их придумал. Кстати, во всем мире его назы-
вают не длинно — Джон Рональд Руэл Толки-
ен, а гораздо короче: Дж.Р.Р.
368
Итак, вот данное Дж.Р.Р. описание хобби-
тов: «...В наше время они стали редкостью и
сторонятся Высокого Народа, как они называ-
ют нас, людей. Сами они низкорослый наро-
дец, примерно вполовину нашего роста и пони-
же бородатых гномов. Бороды у хоббитов нет.
Волшебного в них тоже в общем-то ничего нет,
если не считать волшебным умение быстро и
бесшумно исчезать в тех случаях, когда всякие
бестолковые, неуклюжие верзилы, вроде нас с
вами, с шумом и треском ломятся, как слоны.
У хоббитов толстенькое брюшко; одеваются
они ярко, преимущественно в зеленое и жел-
тое; башмаков не носят, потому что на ногах у
них от природы жесткие кожаные подошвы и
густой теплый бурый мех, как на голове. Толь-
ко на голове он курчавится. У хоббитов длин-
ные ловкие темные пальцы на руках, добро-
душные лица; смеются они густым утробным
смехом (особенно после обеда, а обедают они,
как правило, дважды в день, если полу-
чится)...»
Дж.Р.Р. родился более ста лет назад в Оран-
жевой республике, на самом юге Африки» В
369
десять дет он влюбился в девочку, а став взрос-
лым, женился на ив&А еще он стал известным
английским ученым и од ним из самых извест-
ных ичитаемых писателей мира. Как ученый,
профессор английской филологам (языкозна-
ния), он составил словарь среднеанглийского
языка, а как писатель — создал новый жанр,
объединивший сказку, приключения, фантас-
тику. Этот жанр сейчас называют фэнтэзи.
«Хоббит* был написан в 1937 году, а рус
ский его перевод появился лишь в 1976-м,
когда самого Дж.Р.Р. уже не было на свете.
Кроме «Хоббита», Толкиен написал трилогию
«Властелин колец», которая пришлась по
вкусу подросткам и тем, кто достарше, — они
с удовольствием и «на полном серьезе» игра*
ют, перевоплощаясь в героев, придуманных
Дж.Р.Р.
Листая страницы...
Вот карта местности, где разворачивались
приключения, описанные в книге «Хоббит,
или Туда и Обратно». Ее, как и хоббита, нари-
совал художник М. Беломлинский.
А вот как все начиналось:
Жил-был в норе под землей хоббит. Не в
какой-то там мерзкой, грязной, сырой норе,
где со всех сторон торчат хвосты червей и про-
тивно пахнет плесенью, но и не в сухой песча-
ной голой норе, где не на что сесть и нечего
370
съесть. Нет, нора была хоббичья, а значит —
благоустроенная.
Она начиналась идеально круглой, как ил*
люминатор, дверью, выкрашенной зеленой
371
краской, с сияющей медной ручкой точно по-
середине. Дверь отворялась внутрь, в длинный
коридор, похожий на железнодорожный тун-
нель, но туннель без гари и дыма и тоже очень
благоустроенный: стены там были обшиты па-
нелями, пол выложен плитками и устлан ков-
ром, вдоль стен стояли полированные стулья,
и всюду были прибиты крючочки для шляп и
пальто, так как хоббит любил гостей. Туннель
вился все дальше и дальше и заходил довольно
глубоко, но не в самую глубину Холма, как его
именовали жители на много миль в окружнос-
ти. По обеим сторонам туннеля шли двери —
много-много круглых дверей> Хоббит не при-
знавал восхождений по лестницам: спальни,
ванные, погреба, кладовые (целая куча кладо-
вых), гардеробные (хоббит отвел несколько
комнат для хранения одежды), кухни, столо-
вые располагались в одном этаже и, более того,
в одном и том же коридоре. Лучшие комнаты
находились по левую руку, и только в них име-
лись окна — глубоко сидящие круглые око-
шечки с видом на сад и на дальние луга, спус-
кавшиеся к реке.
Наш хоббит был весьма состоятельный хоб-
бит по фамилии Бэггинс. Бэггинсы проживали
в окрестностях Холма с незапамятных времен
и считались очень почтенным семейством не
только потому, что были богаты, но и потому,
что с ними никогда ничего не приключалось и \
они не позволяли себе ничего неожиданного:
всегда можно было угадать заранее, не спра-
шивая, что именно скажет тот или иной Бэг-
гинс по тому или иному поводу. Но мы вам
поведаем историю о том, как одного из Бэггин-
372
сов втянули-таки в приключения» и, к собст-
венному удивлению, он начал говорить самые
неожиданные вещи и совершать самые цеожи-
данные поступки. Может быть» он и потерял
уважение соседей» но зато приобрел. „ вира-1
чем» увидите сами» приобрел он что-нибудь в i
конце концов или нет»..
ИзкнигиДж.Р.Р. Толкиена «Хоббит*
а переводе Н. Рахмановой
АЛЕКСЕЙ КОНСТАНТИНОВИЧ ТОЛСТОЙ
(1817—1875)
Возможно, вы-уже читали сказку А. Пото*
рельского «Черйая курица...», в которой
мальчик Алеша попал к подземным жителям.
Эту сказку писатель сочинил для своего пле-
мянника Алеши Толстого. В жизни сказочного
героя много похожего на жизнь реально суще-
ствовавшего мальчика.
Случилось так, что родители Алеши расста-
лись сразу после его рождения. Воспитанием
мальчика занималась мать, она приглашала
для сына русских учителей и иностранных гу-
вернеров (воспитателей). Читать Алеша на-
учился очень рано, полюбил стихи и начал со-
чинять сам. «С шестилетнего возраста я начал
марать бумагу — настолько поразили мое во-
ображение некоторые произведения наших
лучших поэтов», — вспоминал он, став взрос-
лым.
Всю жизнь Алексей Константинович Тол-
стой любил путешествовать; в поездках вел
дневники, где записывал свои путевые впечат-
ления, встречи, события. Не забывал и стихи.
373
Дядя-писатель поощрял поэтические
опыты племянника.Он показал стихи юного
Алексея своим знакомым поэтам — А. С. Пуш-
кину и В. А. Жуковскому. Стихи произвели на
них хорошее впечатление.
Так литература стада главным делом Алек-
сея Константиновича Толстого. Наряду со сти-
хами он писал фантастические повести, дра-
матические произведения на темы русской ис-
тории. Широко известен его исторический
роман «Князь Серебряным».
Следовало бы рассказать подробно еще об
одной стороне творчества А. К. Толстого, но
мы, пожалуй, предложим нашим читателям
самостоятельно отыскать Нужную статью в
книге «Культура» серии «Я познаю мир*. Для
этого в предметно-именном указателе найдите
имя «Козьма Прутков» — и перед вами откро-
ется еще одна грань таланта Алексея Констан-
тиновича Толстого.
Листая страницы...
Илья Муромец — богатырь, герой русских
былин. Вот каким его увидел Алексей Кон-
стантинович Толстой:
Под броней с простым набором*,
Хлеба кус жуя,
В жаркий полдень едет бором
Дедушка Илья;
* с простым набором — в броне, просто, скромно ук-
рашенной.
£74
* * *
Едет борорт, только слышно,
Как бряцает бронь,
Топчет папоротник пышный
Богатырский конь.
И ворчит Илья сердито:
«Ну, Владимир*, что яс?
Посмотрю я, без Ильи-то
Как ты проживешь?
* * *
Двор мне, княже, твой не диво!
Не пиров держусь!
Я мужик неприхотливый,
Был бы хлеба кус!
Но обнес меня ты чарой**
В очередь мою —
Так шагай же, мой чубарый,
Уноси Илью!
* Владимир — киевски* князь.
* * Обнес чарой — не первому предложил на пиру чару пина и этим
обидел старого богатыря.
375
Правду молвить, для княжого
Не гожусь двора;
Погулять но свету снова
Бёз того пора!
Не терплю богатых сеней,
Мраморных тех влит;
От царьградских от курений
Голова болит!
Душно в Киеве, что в скрине*,
Только киснет кровь!
Государыне-пустыне
Поклонюся вновь!
* * *
Вновь изведаю я, старый,
Волюшку мою —
Ну же, ну, шагай, чубарый,
Уноси Илью!»
И старик лицом суровым
Просветлел опять,
По нутру ему здоровым
Воздухом дышать;
Снова веет воли дикой
На него простор,
И смолой и земляникой
Пахнет темный бор.
* Скрин или скриня — сундук, ларец.
376
А ЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ ТОЛСТОЙ
(1882—1945)
Толстые — ста-
ринная русская
дворянская фами-
I
носили три знаме-
. нитых русских
t писателя: Алек-
сей Константино-
вич, Лев Николае-
вич и Алексей Ни-
колаевич — «тре-
г тийТолстой», «Тол-
: стой-младший», как
он сам себя назы-
вал.
Еще в детстве
будущий писатель
познакомился с де-
ревянным сказоч-
ным человечком: в
Европе была широ-
ко известна повесть
о Пиноккио. Напи-
сал ее Карло Колло-
ди. Свою настоя-
щую фамилию —
Лоренцини — он
заменил названием
маленького ита-
льянского городка
Коллоди. Пинок-
кио в конце концов
377
превращается в настоящего живого мальчика,
умного и красивого. А в городе Коллоди стоит
памятник деревянному человечку (в мире не
так уж много памятников литературным ге-
роям).
Много лет работал Алексе* Николаевич
Толстой над пересказом итальянской сказоч-
ной повести. Но писательская фантазия завела
его в совершенно другую сказочную страну —
не ту, о которой писал Коллоди. Другим стало
имя героя, появились совершенно новые пер-
сонажи, и приключения они переживают со-
вершенно новые. Так родилась сказка «Золо-
той ключик, или Приключения Буратино».
И пусть Буратино в отличие от Пиноккио
так и не стал живым мальчиком, остался дере-
вянной куклой — он был и остается одним из
самых любимых героев русской детской лите-
ратуры.
Разумеется, А. Н. Толстой писал не только
сказки. «Взрослые» его книги — такие, как
исторический роман «Петр I», трилогия (цикл
из трех произведений) «Хождение по мукам»,
фантастические романы «Аэлита», «Гипербо-
лоид инженера Гарина» — вы прочтете, когда
станете старше.
Листал страницы...
- - ....-.....
Однажды мальчик Никита поднял выпав-
шего из гнезда скворчонка. Птенца оставили в
доме, дав ему кличку «Желтухин». Вот что из
этого выпито:
ЗТ8
«...Он (скворчонок. — Ред.) опять обошел
подоконник и увидел ужасное животное: оно
шло, кралось ра мягких коротких лапах, жи-
вотом ползло по полу. Голова у него была круг-
лая, с редкими усами дыбом, а зеленые глаза,
узкие зрачки, горели дьявольской злобой.
Желтухин даже присел, не шевелился.
Кот Василий Васильевич мягко подпрыг-
нул, вцепился длинными когтями в край по-
доконника — глядел сквозь марлю на Желту-
хина — и раскрыл рот... Господи!., во рту,
длиннее Желтухиного клюва, торчали
клыки... Кот ударил короткой лапой, рванул
марлю... У Желтухина нырнуло сердце, отвис-
ли крылья... Но в это время — совсем вовре-
мя — появился Никита, схватил кота за от-
ставшую кожу к швырнул к двери. Василий
Васильевич обиженно взвыл н убежал, волоча
хвост.
«Сильнее Никиты нет зверя», — думал
после этого случая Желтухин, и, когда опять
подошел Никита, он дал себя погладить по го-
ловке, хотя со страху все же сел на хвост.
379
' Кончился и этот день. Наутро совсем веёё-
лый Желтухин опять пошел осматривать по-
мещение и сразу же увидел дыру в том месте,
где кот рванул марлй когтем. Желтухин про-
сунул туда голову, осмотрелся, вылез наружу,
прыгнул в текучий легкий воздух и, мелко-
мелко трепеща крылышками, полетел над
самым полом.
В дверях он поднялся и во второй комнате,
у круглого стола, увидел четырех людей. Они
ели — брали руками большие куски и клали
их в рот. Все четверо обернули головы и, не
двигаясь, глядели на Желтухина. Он понял,
что нужно остановиться в воздухе и повернуть
назад, но не мог сделать этого трудного, на
всем лету, поворота — упал на крыло, перевер-
нулся и сел на стол, между вазочкой с вареньем
и сахарницей... И сейчас же увидел перед
собой Никиту. Тогда, не раздумывая, Желту-
хин вскочил на вазочку, а с нее на плечо Ни-
киты и сел, нахохлился, даже глаза до полови-
ны прикрыл пленками.
Отсидевшись у Никиты на плече, Желту-
хин вспорхнул под потолок, поймал муху, по-
сидел на фикусе в углу, покружился под лю-
строй и, проголодавшись, полетел к своему
окну, где были приготовлены для него свежие
червяки.
Перед вечером Никита поставил на подо-
конник деревянный домик с крылечком, двер-^
кой и двумя окошечками. Желтухину понра-
вилось, что внутри домика — темно, он прыг-
нул туда, поворочался и заснул.
А той же ночью, в чулане, кот Василий Ва-
сильевич, запертый на замок за покушение на
380
разбой, орал хриплым мявом л не хотел даже
ловить мышей — сидел у двери и мяукал так,
что самому было неприятно.
Так в доме, кроме кота и ежа, стала жить
третья живая душа —- Желтухин...»
Из повестиА. Н. Толстого
еДетство Никиты»
ЛЕВ НИКОЛАЕВИЧ ТОЛСТОЙ
(1828—1910)
Полное собрание сочинений этого писателя
составляет девяносто томов. Его книги, пере-
веденные на разные языки, уже более ста лет
читают люди во всем мире. Вам еще предстоит
познакомиться с большей частью написанного
великим писателем, но одна из его книг пре-
красно известна даже самым юным читателям
и тем, кто читать еще не умеет. Это «Азбука»
Льва Николаевича Толстого.
Толстой умел разговаривать с детьми, знал
множество сказок и историй. Его с удовольст-
вием слушали как родные внуки, так и крес-
тьянские дети. А рассказать он мог о многом,
ведь его собственные интересы были очень раз-
носторонними.
В шестнадцать лет Лев Толстой поступил в
Казанский университет, но после трех лет
у^ебы решил перейти на самообразование —
учиться самостоятельно по собственному
плану. Он изучал историю и музыку, рисова-
ние и медицину, юридические науки и сель-
ское хозяйство. И всю жизнь Толстой попол-
нял свои знания.
381
Пришлось Толстому и в армии служить. В
1855 году, во время Крымской войны, он ко-
мандовал батареей в осажденном Севастополе
и там же — в окопах, под пулями — писал свои
«Севастопольские рассказы». Возможно, он
достиг бы высоких чинов в армии, но после
окончания войны решил оставить службу, по-
селился в усадьбе Ясная Поляна под Тулой и
занялся литературой.
В Ясной Поляне Лев Николаевич Толстой
открыл школу для крестьянских детей, сам
преподавал в ней и решил написать учебную
книжку для самых маленьких. Назвал он ее
^Азбука», но это была скорее энциклопедия в
четырех томах. Огромную работу проделал пи-
сатель, добиваясь, чтобы, как он сам говорил,
все быдо «красиво, коротко, просто и, главное,
ясно».
382
| Первое издание «Азбуки» пришло к чита-
I телям в 1872 году, и писатель отмечал, что она
I «печатается с одного конца, а с другого все пи-
I шется и прибавляется. Эта азбука одна, — про*
г должал Толстой, — может дать работы на сто
| лет. Для нее нужно знание греческой, индий-
I ской, арабской литературы, нужны все естест-
I венные науки, астрономия, физика».
[ Когда вы будете читать «взрослые» книги
^Толстого — «Война и мир», «Анна Карени*
[на», «Воскресение», — вспомните, как се-
[ рьезно относился он к книгам для детей.
1 Может быть, потому и помнят маленькие
- дети, взрослые и даже очень пожилые люди
t указку «Три медведя», быль *Филипок*,
[басню *Два товарища*, что написаны они ко-
[ ротко, просто и ясно.
383
Листая страницы...
Этот рисунок был сделан А Пахомовым для
книжки, напечатанной в 1954 году, а текст —
из «Азбуки» Л.Н.Толстого, которой к тому
времени было уже без малого сто лет.
У Груши не было куклы, она взяла сена,
свила из сена жгут, и это была ее кукла; звала
она ее Маша. Она взяла эту Машу на руки:
«Спи, Маша! Спи, дочка! Баю, баю, бай!»
ЦАКАРИАС ТОПЕЛИУС
(1818—1898)
Старинная скандинавская легенда расска-
зывает о княгине лебедей Радигундис. Проле-
тает она в лебединой стае над землей и изредка
роняет перо. Кто поднимет это перо — станет
поэтом. Однажды белое перо Радигундис под-
нял Цакариас Топелиус, и начал он писать
книги. Его имя узнали и богачи, и бедняки, и
стар, и млад...
Родился Цакариас Топелиус в Финляндии,
но писал по-шведски (шведский — второй го-
сударственный язык в Финляндии, которая до
1809 года входила в состав Швеции). Отец его
был знаменитым ученым — врачом и собира-
телем финских рун (народных сказаний). Го-
ворили в семье по-шведски, а финскому языку
маленький Цакариас учился, слушая сказки
384
своей старой няньки Бриты. Мальчик рос,
веря в сказки, а когда вырос, сам начал их со-
чинять. Топелиус помнил слова отца: «Насто-
ящий человек должен жить с пером в руке».
Не только сказки писал своим волшебным
пером Топелиус, но именно они принесли ему
славу «Волшебника из Финляндии» и были
переведены на многие языки. Русские дети от-
лично знакомы с Сампо-лопаренком и другими
героями Топелиуса.
Одна норвежская писательница рассказы-
вала: «В детстве я читала Топелиуса и любила
его до такой степени, что до сих пор помню
каждую его книгу и каждую его сказку». Пи-
сательнице этой было тогда шестьдесят три
года.
А вы помните сказки Топелиуса?..
Листая страницы.
Жили-были когда-то лопарь и лопарка,
муж и жена... А знаешь ли ты, что за народ
лопари и где они живут?
Вот послушай, сейчас я тебе расскажу.
Живут лопари далеко на Севере — север-
нее, чем шведы, норвежцы и финны.
Если ты взглянешь на большую карту, ты
увидишь — как будто белый колпак надет на
голову Финляндии. Вот это и есть страна, где
живут лопари. Называется она Лапландия.
Удивительная это страна! Полгода там не
заходит солнце, и тогда ночью, так же, как
днем, совсем светло. А потом полгода длится
13—255
385
непрерывная ночь, и тогда даже днем на небе
сверкают звезды.
Зима там тянется долгих десять месяцев —
почти весь год, а на весну, лето и осень остается
только два месяца. Но лопари не боятся зимы.
Пусть хоть круглый год держится санный
путь! Все они — и взрослые, и маленькие — где
угодно проедут в своих небольших, легких
санях.
И в упряжке там ходят не лошади, а олени.
Ты видел когда-нибудь северного оленя?
Он похож на низкорослую лошадку, шерсть
у него серая, шея короткая, а его маленькую
голову с большими ясными глазами украшают
ветвистые рога.
И, когда олень бежит, кажется, будто ветер
проносится по горам и холмам, взметая снеж-
ные тучи.
386
А знаешь ли ты, из чего делают лопари свои
дома? Не из дерева и не из камня, а из оленьих
шкур.
Построить такой дом очень просто: надо
взять несколько длинных, тонких жердей, во-
ткнуть их в снег, потом верхние концы жердей
связать вместе и покрыть оленьими шкурами.
Вот и все. Жилище готово. И называется оно
не дом, не изба, а чум.
Вверху оставляют небольшое отверстие —
оно заменяет в чуме печную трубу. Когда в
очаге разводят огонь, через это отверстие дым
вытягивает наружу. Внизу, с южной стороны,
тоже оставляют отверстие — оно служит две-
рью: через него можно забраться в чум и вы-
браться из него.
Вот как живут лопари! Вот какая это стра-
на!
А теперь начнем сказку сначала...
Из сказки Ц. Топелиуса
•Сампо-лопаренок*
в пересказе Л Любарской
387
ПАМЕЛА ТРЕВЕРС
Откуда пришла Мэри Поппинс? На этот во-
прос ответить очень трудно. Обычно считается,
что литературного героя придумывает автор.
Но писательница Памела Треверс заявляет:
«Я никогда ни минуты не воображала, что я ее
выдумала. Возможно, она выдумала меня...»
Жизнь самой писательницы окутана тай-
ной. Известно только, что родилась она в Ав-
стралии, а сейчас живет в Англии. Когда
вышла первая книга о Мэри Поппинс, читате-
ли не знали об авторе ничего — не знали даже,
мужчина это или женщина...
Русских читателей впервые познакомил с
героями Памелы Треверс поэт и переводчик
Борис Заходер, потом появились и другие
переводы сказочной повести о Мэри Поппинс.
А таинственная Памела Треверс продолжает
писать историю жизни своей героини и всех,
кто интересуется ее, Памелы, биографией, от-
сылает к биографии «неизвестно откуда взяв-
шейся» мисс Поппинс.
388
Многие книги о Мэри Поппинс проиллю-
стрированы художницей Мэри Шепард. Вот
какой она видит героиню Памелы Треверс.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ ТУРГЕНЕВ
(1818—1883)
«Я никогда не мог творить из головы. Мне
для того, чтобы вывести какое-нибудь вымыш-
ленное лицо, необходимо избрать себе живого
человека, который служил бы мне как бы ру-
ководящей нитью...» Это слова великого рус-
ского писателя Ивана Сергеевича Тургенева.
С многими героями своих будущих произ-
ведений Тургенев познакомился еще в детстве.
Отец его был гусарским офицером. Мать — из
богатой помещичьей семьи Лутовиновых. Ран-
нее детство писателя прошло в родительском
поместье Спасское-Лутовиново на Орловщине.
Потом семья переехала в Москву, где братья
Иван и Николай учились сначала в частном
пансионе, а потом — с домашними учителями.
389
В пятнадцать лет Иван Тургенев стал сту-
дентом словесного отделения Московского
университета, через год перешел в универси-
тет в Петербурге, а завершил свое образование
за границей. Свой литературный путь он начал
как поэт.
Вернувшись в Россию, Тургенев стал пи-
сать рассказы о жизни русской деревни. Со
временем эти рассказы составили замечатель-
ную книгу — «Записки охотника». Книга не
понравилась властям. Министр просвещения в
докладе царю писал, что рассказы «имеют ре-
шительное направление к унижению помещи-
ков, которые представлены в карикатурном
или, еще чаще, в предосудительном виде».
Был найден повод, и Тургенева арестовали.
Затем отправили в ссылку — все в то же Спас-
ское-Лутовиново...
Основная тема всего творчества писателя —
жизнь русской деревни, помещичьих усадеб,
крестьянских общин. К этой теме писатель об-
ращался и в своих знаменитых романах —
«Рудин.*, «Отцы и дети», «Дворянское гнездо*
и др. Тургенев — прекрасный мастер литера-
турного пейзажа, страстно любящий русскую
природу, свое Спасское-Лутовиново.
Последние годы жизни Иван Сергеевич, к
тому времени автор многих литературных про-
изведений, провел за границей, вспоминая ро-
дину. Одному из своих знакомых он писал:
«Когда вы будете в Спасском, поклонитесь от
меня дому, саду, моему молодому дубу, — ро-
дине поклонитесь...»
390
Листая страницы...
Этот день навсегда остался в памяти Ивана
Сергеевича Тургенева... Был летний вечер,
заря погасла, в саду «начинали густеть и раз-
ливаться холодные тени...». В доме Тургене-
вых необычно рано все затихло: барыня удали-
лась в свои покои и приказала ее не тревожить.
В доме не зажигали света, говорили шепотом.
В этот час крепостной слуга, осторожно сту-
пая, прошел по комнатам, остановился возле
детской и едва слышно постучал. И тотчас из
нее вышел мальчик лет девяти.
— Достал ключ? — шепотом спросил он.
— Выпросил у камердинера... Но боязно,
барин: ну как маменька узнают...
— Она спит, наверно... Пойдем, — сказал
мальчик, тоже замирая от страха. Стараясь не
произвести никакого шума, они двинулись
дальше. В комнате, куда они вошли, было
почти темно. По стенам стояли высокие шкафы.
— Сюда, — сказал мальчик, подходя к
одному из шкафов, за стеклами которого тус-
кло поблескивали переплеты старинных книг.
Затаив дыхание, он с трудом открыл дверцу
шкафа.
— Высоко... Недостать, — вздохнул он.
— А я подсажу, — с готовностью предложил
провожатый и нагнулся. Вскарабкавшись к нему
на плечи, мальчик достал из шкафа две книги...
Долго потом не мог уснуть Ваня, младший
сын Варвары Петровны Тургеневой, — власт-
ной и своенравной помещицы. Своеволие ее не
391
имело границ. В доме была богатая библиотек
ка, но шкафы хозяйка держала на замке и
пользоваться книгами не разрешала никому,
даже своим сыновьям.
Все в имении подчинялись воле капризной
барыни. Малейшее непослушание грозило
жестокой расправой. «Матери я боялся как
огня... Меня наказывали за всякий пустяк...
Редкий день проходил без розог», — вспоми-
нал Иван Сергеевич.
Родители Тургенева жили в Орле. Здесь в
1818 году родился Иван Сергеевич. Вскоре
после его рождения семья переехала в родовое
имение Спасское-Лутовиново. Здесь и прошло
детство будущего писателя. С ранних лет
видел Тургенев, как живут крепостные крес-
тьяне. На глазах мальчика их пороли, высы-
лали в дальние деревни, разлучали с родными.
«Хочу казню, хочу милую», — часто повторя-
ла она (мать).
Маленький Ваня подружился с крепост-
ным слугой, который был страстным любите-
лем чтения. Тайно от матери открыли они од-
нажды заветный книжный шкаф. Это событие
стало знаменательным в жизни Вани. С этого
времени и началось его увлечение литерату-
рой, которая позднее стала делом всей его
жизни.
Улучив удобную минуту, когда барыня
после обеда, удалялась на покой, крепостной
слуга, словно «сказочный пустынник или доб-
рый дух», появлялся перед Ваней и звал его в
глубь сада. Там он читал мальчику одну из до-
бытых ими книг — поэму Хераскова* «Россия-
* Херасков Михаил Матвеевич (1733—1807) — русский писа-
тель.
392
; да», где рассказывалось о взятии города Каза-
ни царем Иваном Грозным. На всю жизнь за-
помнил Тургенев эти чтения и впоследствии
рассказал о них в повести «Пунин и Бабурин».
«И вот удалось нам уйти незамеченны-
ми, — писал он, — вот мы благополучно до-
стигли одного из наших тайных местечек, мы
сидим уже рядком, и книга медленно раскры-
вается. .. Раздаются наконец первые звуки чте-
ния! Все вокруг исчезает... никто не знает, где
мы, что мы — ас нами поэзия, мы проникаем-
ся, мы упиваемся ею, у нас происходит важ-
ное, великое тайное дело...»
Фрагмент статьи И£. Румянцева
из сборника «Люблю Отчизну я...*
ФЕДОР ИВАНОВИЧ ТЮТЧЕВ
(1803—1873)
Первое свое стихотворение этот поэт напи-
сал в четырнадцать лет, а первая его книжка
вышла, когда ему уже стукнуло пятьдесят.
Было в ней сто стихотворений, а всего он со-
здал их чуть более трехсот. Не очень много для
известного поэта — и этому есть объяснение.
Главным делом в жизни Федора Ивановича
Тютчева была дипломатическая служба, а уж
потом — стихи.
Богато одаренный с раннего детства — се-
годня такого ребенка назвали бы вундеркин-
дом, — Федор Тютчев в пятнадцать лет уже
был студентом Московского университета, в
восемнадцать закончил учебу и уехал на служ-
бу в русское посольство за границу.
«Я более всего любил в мире отечество и
393
поэзию», — писал он. Особенно часто вспоми-
нал Тютчев вдали от России родную природу с
ее неброской, скромной красотой...
Листая страницы...
Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора —
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера...
Где бодрый серп гулял и падал колос,
Теперь уж пусто все — простор везде,
Лишь паутины тонкий волос
Блестит на праздной борозде.
Пустеет воздух, птиц не слышно боле,
Но далеко еще до первых зимних бурь —
И льется чистая и теплая лазурь
На отдыхающее поле.
Ф. И. Тютчев
394
ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ УСПЕНСКИЙ
(р. 1937)
Рассказ об этом писателе начнем с диалога
его героев — кота Матроскина и профессора
Семина. Профессор изучал язык зверей и
вдруг узнал, что его собственный кот может
говорить по-человечьи:
— Вот я уточнить хочу. Как будет на коша-
чьем языке: «Не подходите ко мне, я вас оца-
рапаю»?
Матроскин отвечал:
— Это не на языке, это на когтях будет.
Надо спину выгнуть, правую лапу поднять и
когти вперед выпустить.
— А если «ш-ш-ш-ш-ш-ш» добавить? —
спрашивает профессор.
— Тогда, — говорит кот, — это уже руга-
тельство получается кошачье. Что-то вроде:
«Не подходите ко мне, я вас оцарапаю. А идите
лучше к собачьей бабушке».
Эдуард Успенский сам прекрасно умеет
разговаривать с животными. Пожалуй, лучше
395
него никто не беседует с героями телепередачи
«Спокойной ночи, малыши!» Филей, Степаш-
кой и особенно с Хрюшей! Рядом с ним в его
доме постоянно живут собака, две кошки и по-
пугай. А недавно состоялось замечательное со-
бытие — торжественное открытие «кошкохо-
да* (специального туннеля в стене, через кото-
рый кошки могут покидать дом и возвращать-
ся в него без помощи хозяина).
Эдуард Успенский окончил в 1961 году
Московский авиационный институт. Почему-
то именно в этом институте учились многие
писатели-юмористы. Только Успенский — не-
простой юморист, а детский. Поэтому среди
его героев много детей, которые часто попада-
ют в различные забавные ситуации. Но пере-
сказывать произведения Успенского здесь нет
396
никакого смысла, ведь его книгу можно найти
в каждой библиотеке.
КОНСТАНТИН ДМИТРИЕВИЧ
УШИНСКИЙ
(1824—1870)
«Когда исчезает народный язык — народа
нет более», — считал Константин Дмитриевич
Ушинский. Окончив юридический факультет
Московского университета, он всю свою жизнь
отдал педагогике — науке о воспитании детей.
Ушинский работал учителем и считал, что
все ученики должны обязательно овладеть
«даром слова», хорошо освоить родной язык.
А для этого нужно читать хорошие книги, чув-
ствовать и понимать народную мудрость, вы-
раженную в пословицах, загадках, сказках.
Вот эти-то хорошие книги, написанные раз-
ными писателями, а также народное творчест-
во решил Константин Дмитриевич собрать
«под одной обложкой». Ведь в его время биб-
лиотек было не'так много, как сейчас, и найти
нужную книгу порой бывало трудно даже учи-
телям.
Первая книга, составленная Ушинским,
называлась «Детский мир» и предназначалась
для ребят 10—11 лет. В этой книге были раз-
делы: «Первое знакомство с родиной», «Из
русской истории», «Из географии» и другие.
Входили в книгу также стихи, басни, отрывки
из произведений русских писателей.
Через три года Ушинский создал еще одну
книгу — «Родное слово». Она была адресована
397
младшим детям — 6—9 лет, поэтому состояла
из азбуки и двух книг для чтения. В «Родном
слове» было особенно много поговорок, посло-
виц, скороговорок, загадок.
Книгу сразу приняли во все начальные
школы, и более сорока лет многие поколения
русских людей учились грамоте и чтению по
книгам Константина Дмитриевича Ушинс-
кого.
Листал страницы...
НАШЕ ОТЕЧЕСТВО
Наше Отечество, наша Родина — матушка
Россия. Отечеством мы зовем Россию потому,
что в ней жили испокон веку отцы и деды
наши. Родиной мы зовем ее потому, что в ней
мы родились, в ней говорят родным нам язы-
ком и все в ней для нас родное; а матерью —
потому, что она вскормила нас своим хлебом,
398
вспоила своими водами, выучила своему
языку; как мать она защищает и бережет нас
от всяких врагов...
Много есть на свете и кроме России всяких
хороших государств и земель, но одна у чело-
века родная мать — одна у него и родина.
К.Д. Ушинский
ИВАН ФЕДОРОВ
(ок. 1510—1583)
В 1563 году в Москве, в типографии, устро-
енной на средства царской казны, началась ра-
бота над первой русской книгой, имеющей вы-
ходные данные. До этого книги в Москве уже
печатались, но их называют «безвыходны-
ми» — неизвестно, кто и когда выпустил их в
свет. Первая книга с указанием времени и
места издания, а также имен мастеров-печат-
ников была закончена в марте 1564 года, а ру-
ководил ее выпуском дьякон церкви Николы
Гостунского Иван Федоров. Помогал ему
Петр Мстиславец. Называлась эта книга
«Апостол».
Вскоре Иван Федоров покинул Москву и
следующую свою типографию устроил в Заблу-
дове, имении украинского гетмана (правите-
ля) Г. А. Ходкевича. Потом во Львове он напе-
чатал первый русский Букварь, единственный
экземпляр которого дошел до наших дней и
сейчас хранится в США. Князь В.К. Острож-
ский предложил мастеру книжного дела пора-
ботать в городе Остроге. Здесь в 1581 году была
напечатана знаменитая Острожская Библия.
399
Все книги, созданные Иваном Федоро-
вым, — замечательные образцы печатного ис-
кусства. Они отличаются четким, красивым
шрифтом (начертанием букв), искусно грави-
рованными украшениями — заставками,
концовками, фигурными заглавными буква-
ми. Многие книги снабжены предисловиями
или послесловиями, написанными от имени
мастеров-печатников. В них Иван Федоров со-
общил сведения об истории книгопечатания,
рассказал о себе.
Закончил свою жизнь русский первопечат-
ник во Львове, не нажив богатства.
В 1909 году в Москве был установлен па-
мятник Ивану Федорову, созданный скульпто-
ром С. М. Волнухиным. Стоит бронзовый
книжных дел мастер неподалеку от того места,
где была его типография, где печатал он пер-
вые в России книги.
400
АФАНАСИЙ АФАНАСЬЕВИЧ ФЕТ
(1820—1892)
Сын орловского помещика Афанасий Фет,
по его собственным словам, с детства был
«жаден до-стихов». Он разыскивал их, учил
наизусть, сам очень рано стал писать.
Когда Фет уже был студентом философско-
го факультета Московского университета, он
решил показать свои стихи Н. В. Гоголю. Го-
голь нашел у юного поэта «несомненное даро-
вание», и в 1840 году вышел первый сборник
стихов Афанасия Фета.
Фет очень любил русскую природу — ведь
вырос он в деревне, вместе с крестьянскими
ребятишками бегал по лесу, ловил птиц, ездил
верхом. Русской природе посвящена значи-
тельная часть его стихов.
Листая страницы...
Мама! Глянь-ка из окошка —
Знать, вчера недаром кошка
Умывала нос:
Грязи нет, весь двор одело.
Посветлело, побелело —
Видно, есть мороз.
Не колючий, светло-синий
По ветвям развешан иней —
Погляди хоть ты!
Словно кто-то тороватый
* Тороватый — щедрый.
401
Свежей, белой, пухлой ватой
Все убрал кусты.
Уж теперь не будет спору:
За салазки, да и в гору
Весело бежать!
Правда, мама? Не откажешь,
А сама, наверно, скажешь:
«Ну, скорей гулять!»
А. А. Фет
ФОЛЬКЛОР
Английское слово фольклор (народная
мудрость, народное знание) впервые употре-
бил в одной из своих статей английский исто-
рик Вильям Томсон. Было это в 1846 году.
Новое слово приняли ученые и в других стра-
нах, но понимают его по-разному. Американ-
ские и западноевропейские ученые фолькло-
ром называют все виды народного искусства —
музыку и танцы, резьбу по дереву и вышивку,
словесное творчество. А российские ученые
402
словом фольклор обозначают лищь словесное
искусство народа.
Возник фольклор тогда, когда еще не было
письменности. Его произведения передава-
лись от человека к человеку устно — отсюда
русское название фольклора: устное народное
творчество. И в этом — главное отличие
фольклора от литературы, устного искусства
слова от письменного.
Конечно, сейчас не составляет труда запи-
сать любое фольклорное произведение — бы-
лину, сказку, песню, частушку. Но один уче-
ный-фольклорист сказал об этом так: «Фольк-
лорное произведение, распространяемое
устно, и фольклорное произведение, записан-
ное, напечатанное, — это все равно что живая
жизнь и фотография: на снимке запечатлен
какой-то миг, но жизнь от этого не останови-
лась, продолжается дальше».
Вот так и живет народная мудрость — пере-
даваясь из уст в уста. Правда, теперь все реже
можно услышать былины — сказания о рус-
ских богатырях — и сказки детям теперь чаще
не рассказывают, а читают по книжке. Но
можно еще на гулянье услышать веселую час-
тушку или народную песню. А ребята из поко-
ления в поколение передают загадки, считал-
ки, дразнилки, не думая при этом, что они яв-
ляются хранителями народной мудрости.
403
Листая страницы...
Вот какую сказку записал ученый-фольк-
лорист В. Бахтин в одной из экспедиций.
НЕ ЛЮБО - НЕ СЛУШАЙ
Жили-были три брата. Один безногий удал-
ся — наперегон с зайцами гонялся. Второй ко-
солапый, больно прыток удался. А третий одно
и знал, что ворон считал.
Вот собрались три брата в лес дрова резать.
Пока безногий за зайцами гонялся, косолапый
ноги распрямлял, третий всех ворон пересчи-
тал, глядь — и вечер настал. Надо ужин ва-
рить. А огня-то нет!
Вот срубили три брата большую сосну. Сло-
жили костер. Полез смотреть один из бра-
тьев — нет ли где огоньку. И увидел впрямь
огонек. Ну вот и пошел безногий. Видит: около
огонька сидит старичок. Он и просит:
— Дедушка, дай огоньку!
Тот говорит:
— А ты меня, старика, потешь чем-нибудь.
Хоть песню спой!
Тот говорит:
— Не умею!
— Ну так спляши!
— Тоже не учился.
— Сказку скажи!
— Тоже не знаю.
— Ну и убирайся с чем пришел!
404
Так и второй брат пошел и тоже ни с чем
вернулся. Такие же ответы были. Тогда подо-
шел третий:
— Здорово, дед!
— Здорово, свет!
— Дедушка, дай огоньку!
— А ты старика меня потешь, — гово-
рит. — Песню спой!
— Не умею.
— Ну так, — говорит, — спляши!
— Тоже не горазд.
— Ну так сказку скажи!
— Ну, — говорит, — это мое дело. Только
уговор: не любо — не слушай, а врать не
мешай! А если перебьешь — сто рублей с тебя.
Согласился старик этот.
И стал брат говорить сказку.
Когда начался свет, мне было семь лет.
Батька мой не родился, дед не был женат. Вот
тогда-то жили мы богато. От наготы да босоты
ломились шесты. Было медной посуды —
крест да пуговица. А рогатой скотины — тара-
кан да жужелица. А в упряжь — две кошки
лысы да один кот-иноход.
Изба была большая: на земле порог, и тут
же потолок. Хоть сидеть нельзя, да зато по-
смотреть хорошо. А земли было — и глазом не
окинешь! Пол да лавки сами засевали, а печь
да полати внаймы сдавали. Вот засеяли мы на
полу ячмень, а на лавку семян не хватило.
Ну и вырос наш ячменек высок да густ. Да
завязалась в нем крыса. Как пошла наша
кошка лыса ловить крысу — заблудилась. И
теперь там бродит. Ну, а ячмень мы сжали, а
сложить-то и некуда. А я хоть меньшой, да
405
разумом большой. Склал скирду на печном
столбу.
А бабушка моя куды была рёзва — на печь
три года лезла. Лезла, лезла, скирду нашу в
лохань уронила, сама надвое переломилась.
Дед завыл. Я заголосил. Бабушку мы лыч-
ком сшили, так она еще десять лет так ходила.
Да была у нас еще кобыла сива. Поехал я в
лес дрова рубить. Еду трусцой — трюх-трюх, а
топор у меня за поясом сзади тюх-тюх. И отру-
бил лошади весь зад! Так на передке я три года
катался. Вот еду раз лесом, глядь — на опущке
задок моей лошади пасется. Вот я его поймал,
обротал, березовым прутиком й сшил.
Ну и стала березка вверх расти. Росла,
росла и выросла под самые облака. Надумал я
по ней влезть — узнать, как так люди живут.
406
Влез на облака, походил, посмотрел — нет ни*
чего. Надумал я назад спускаться, глядь, а ко-
былку-то мою дедушка увел поить. И не по
чему спускаться. И стал я на облаках прожи-
вать, голодом голодовать. Завелися с той худо-
бы у меня блохи немалые. Стал я блох ловить,
да шкуры с них сдирать, да веревку вить.
Свил веревку длинную! Привязал одним
концом к облакам и стал спускаться. На ту
беду мне веревки не хватило. Ну, я сверху
срежу — на низ наставлю. И все-таки веревки
не хватает! Я сижу — не тужу, по сторонам
гляжу. Смотрю — мужик овес веет, а полова
(шелуха. — Ред.) вверх летит.
Вот я стал полову ловить да веревку вить.
Вил, вил... и мертвую крысу завил. А она ни с
того, ни с другого ожила, веревку перегрызла.
Ну и полетел я в болото, по самый рот ушел.
Хотел воды напиться — шеи не нагнуть.
Прибежала лисица, на моей голове гнездо
свила, семерых лисенят принесла. Шел мимо
волк — лисеняток уволок. Да я ему тут за
хвост вцепился. Вцепился да и крикнул:
— Утю-лю-лю!
Волк меня и вытащил из болота. Вышел я
из болота голодный-преголодный. Смотрю — в
дупле жареные перепелята сидят. Хотел руку
просунуть — не лезет! Влез сам, наелся, рас-
толстел, оттуда никак не вылезти! Сбегал
домой за топором, прорубил дупло пошире —
выкарабкался!..
Узнал я, что за синим морем скот нипочем
За муху с мушонком дают корову с теленком,
за больших оводов — больших быков. Вот я
наловил мух да мушат три куля. Наменял
407
быков да коров три табуна. Пригнал к синему
морю и давай горевать: как стадо домой гнать?
Вплавь пускать? Половина перетонет. Ко-
рабли нанять? Дорого возьмут. Вот я схватил
одну корову за хвост да на ту сторону и швыр-
нул. Раза два на лету перевернулась да на ту
сторону носом и уткнулась. Так перешвырял я
все три табуна. Остался один бык — бурый,
большущий. Вот окрутил я хвост вокруг руки,
собрался с силой, развернулся — да как пус-
тил! На ту сторону вместе с быком перелетел.
Ну вот, так ненароком попал я в самую пре-
исподнюю, где черти живут. И три года все у
них навоз возил... И все на твоем дедушке.
А старик говорит:
— Не может быть, чтоб на моем дедушке!
— Может не может, а плати сто рублей! Не
любо — не слушай, а врать не мешай!
Получил он сто рублей, получил огонек.
Пришел к братьям. Сварили они ужин. По-
ужинали. Спать легли. И теперь еще спят...
Из книги В. Вахтина
Ют былины до считалки»
ДЖЕЙМС ХЭРРИОТ
Читая эту книгу, вы, возможно, обратили
внимание на то, что многие писатели, прежде
чем посвятить себя литературе, занимались
другим делом. Так было и с англичанином
Джеймсом Хэрриотом. Сорок лет своей жизни
отдал он непростому делу — лечению живот-
ных. «Человеческий» врач может расспросить
пациента, выяснить — где болит, как болит.
Пациенты ветеринара не могут ничего расска-
408
зать своему врачу, он должен во всем разо-
браться сам.
В тридцатых годах, когда Хэрриот начинал
свою ветеринарную практику, в Англии сви-
репствовала безработица. Молодой ветеринар
считал большой удачей найденное им место
помощника врача — с крышей над головой,
столом и круглосуточной работой без вы-
ходных.
В любую погоду спешил он к своим пациен-
там, среди которых были лошади, коровы,
овцы, собаки, кошки... Нередко приходилось
оказывать помощь прямо в поле, под откры-
тым небом. Хозяева животных — фермеры,
люди простые, — не всегда придавали значе-
ние таким «пустякам», как мыло, полотенце и
теплая вода, чтобы врач после работы мог вы-
мыть руки.
В своих записках Дж. Хэрриот рассказы-
вает не только о животных и всевозможных
случаях из практики. Всегда — помогая ко-
рове дать жизнь теленку, оперируя кота, на-
глотавшегося собственной шерсти, облегчая
страдания захромавшей лошади — рядом с
пациентом он видел человека, хозяина боль-
ного животного. Похоже, что люди ни разу не
обманули его надежд — все хозяева живот-
ных относились к ним именно так, как подо-
бает человеку относиться к «братьям нашим
меньшим».
Почитайте книги Джеймса Хэрриота, и вы
убедитесь, что свою трудную работу он делал
хорошо. И написал о ней замечательно — про-
сто, искренне, с юмором.
409
Листая страницы.
Вот один случай из ветеринарной практики
Дж. Хэрриота.
Водя стетоскопом по ребрам старого пса, я
взвешивал, долго ли еще он протянет.
— С сердцем у Дона не лучше, — сказал я
старенькому мистеру Чандлеру, который
сидел сгорбившись в кресле у очага.
Я старался говорить бодрее. Сердце работа-
ло заметно хуже. Собственно говоря, казалось,
что я никогда еще не выслушивал такого
скверного сердца. Какие там шумы! Мешанина
всплесков и хлюпанья: я только диву давался,
каким образом животворная кровь еще цирку-
лирует по телу дряхлой собаки.
Дону, косматому нечистопородному колли,
было четырнадцать лет, и к сердечной слабос-
ти добавлялся неизбежный хронический брон-
хит, внося свою лепту бульканья и хрипов в
симфонию, оглашавшую его грудь.
— Может, и так. — Мистер Чандлер накло-
нился вперед. — Ав остальном-то он еще ни-
чего. Ест даже очень хорошо.
Я кивнул.
— Да, удовольствие он от жизни получает,
это несомненно. — Я потрепал старого пса по
голове, и его хвост энергично застучал по ков-
рику у очага, служившему ему подстилкой. —
Боли он не испытывает и радуется, чему
может.
410
— Если бы не чертов кашель, — проворчал
его хозяин. — Покоя ему не дает! А сегодня
совсем разыгрался, вот я вас и вызвал.
— Ну, совсем кашель не пройдет, но по-
мочь, когда очень скверно становится, все-
таки можно. Сейчас сделаю укол и оставлю
таблетки.
После инъекции я отсчитал запас моих вер-
ных окцитетрациклиновых таблеток.
— Спасибо, мистер Хэрриот. — Старик
взял пакетик и положил его на полку. — А
вообще-то он как?
— Трудно сказать, мистер Чандлер. — Я за-
мялся. — Я видел много собак с больным серд-
цем, которые жили годы и годы, а с другой
стороны... Ждать можно всего. В любую ми-
нуту.
— Ну да... понимаю, понимаю. Будем наде-
яться на лучшее. Только старому-то вдовцу
вроде меня немножко тоскливо становится. —
Он поскреб в затылке и виновато улыбнул-
ся. — Ночь сегодня скверная выдалась. С теле-
визором повеселей было, да он не работает. —
411
Старик кивнул на темный экран в углу. — За
чаем совсем разладился. Я чертовы ручки кру-
тил и так, и эдак, и все без толку. Вы в этих
штуках понимаете?
— Боюсь, что нет, мистер Чандлер. Я теле-
визор купил совсем недавно.
В начале пятидесятых телевизор был еще
новым чудом, а для тупиц в технике вроде
меня — непостижимым чудом. Тем не менее я
подошел к нему и включил, а затем принялся
вертеть ручки, нажимать на кнопки, подтяги-
вать проволочки, щелкать выключателями.
Внезапно старик у меня за спиной вскрик-
нул:
— Э-эй! Есть оно! Есть изображение!..
Я растерянно уставился на экран, где по те-
хасской равнине несся галопом отряд шерифа.
Чем-то я пронял таинственный ящик.
— Колдун вы, мистер Хэрриот! — Лицо ста-
рика просияло. — Сразу мне веселее стало.
Я испытал непривычное горделивое торже-
ство:
— Ну очень рад, что сумел помочь! — Одна-
ко, взглянув на собаку, прильнувшую к коври-
ку, я перестал радоваться.
— Если ему станет хуже, позвоните, — ска-
зал я и вышел из домика со скверным предчув-
ствием, что скоро услышу от мистера Чандле-
ра печальное известие. И что-то для меня кон-
чится. Я ведь успел привязаться к старому
Дону, одному из самых покладистых пациен-
тов, усердному хвостовилялыцику, которого
лечил много лет.
Ждать пришлось недолго. В семь часов ве-
чера три дня спустя зазвонил телефон.
412
— Чандлер говорит, мистер Хэрриот.
Голос был расстроенный, и я приготовился
к худшему.
— Не хочется мне вас беспокоить, мистер
Хэрриот, но, может, вы ко мне заглянули бы?
— Ну конечно, мистер Чандлер. Сию же ми-
нуту. Я понимаю, как вам тяжело.
— Да уж, худо, дальше некуда. Но я знаю,
вы его подправите.
Мне вспомнилась какофония, звучавшая в
стетоскопе, и я почувствовал, что обязан ска-
зать правду:
— Мистер Чандлер, четырнадцать лет —
срок долгий. Все изнашивается.
— Четырнадцать? Так ему, чертову сыну, и
двух нет!
— ДВУХ?! — Неужели у старика в голове
помутилось? — Дону еще и двух нет?
— Дону? Да причем тут Дон? Ему от табле-
ток очень даже полегчало. А вот телевизор
этот треклятый опять не работает, хоть ты что!
Может, заглянете починить его, а?
Из книги Дж. Хэрриота
«Среди йоркширских холмов».
Перевод И. Гуровой
АНТОН ПАВЛОВИЧ ЧЕХОВ
(1860—1904)
' В начале восьмидесятых годов девятнадца-
того века в юмористических журналах стали
появляться маленькие рассказы с забавной
подписью — Антоша Чехонте. За этим псевдо-
нимом скрывался студент-медик Антон
Чехов. Гонорары (вознаграждение автору)
413
были неплохой поддержкой семье молодого
писателя.
А семья Чеховых богатством не отличалась.
Сказать точнее — жили в постоянной нужде.
Когда отец — мелкий торговец — разорился и
вынужден был уехать в Москву, к старшим сы-
новьям, шестнадцатилетний гимназист Антон
остался в родном Таганроге один и зарабаты-
вал на жизнь, давая частные уроки. При этом
он умудрялся еще помогать родителям. Окон-
чив гимназию, Антон Чехов поступил на меди-
цинский факультет Московского университе-
та. Вот тогда и начал он печататься в жур-
налах.
Студент выучился на врача но продолжал
писать — рассказы, повести пьесы. Нет у него
специальных «детских» произведений. Более
того, сам Чехов говорил: «Писать для детей
вообще не умею». Но кто из ребят не знаком с
Каштанкой и Белолобым, кто не помнит Вань-
ку Жукова с его письмом «на деревню де-
душке»?..
Почему «взрослые» произведения Чехова
вполне понятны детям? Вероятно, потому, что
414
Чехов хорошо знал жизнь — и умел о ней рас-
сказать. Он побывал и в центре России, и на ее
далеких окраинах. В 1890 году он совершил
путешествие через всю страну на далекий ост-
ров Сахалин. Кроме того, писатель Чехов про-
должал оставаться врачом, лечил в основном
людей простых, небогатых.
Многие произведения Чехова занимают
всего несколько страниц, но порой на этих не-
скольких страницах умещается целая жизнь.
Чтобы так писать, требуется большой талант.
У Антона Павловича Чехова он был. Сам писа-
тель считал, что «краткость — сестра талан-
та». А современник Чехова Лев Николаевич
Толстой назвал его «несравненным художни-
ком жизни».
Листал страницы...
У отставного генерал-майора Булдеева раз-
болелись зубы, и ему посоветовали обратиться
к человеку, который умел их «заговаривать».
Жил этот человек в Саратове, и просить о по-
мощи его нужно было письменно.
... Генерал сел за стол и взял перо в руки.
— Его в Саратове каждая собака знает, —
сказал приказчик. — Извольте писать, ваше
превосходительство, в город Саратов, стало
быть... Его благородию господину Якову Васи-
льичу... Васильичу...
— Ну?
415
— Васильичу... Якову Васильичу... а по фа-
милии... А фамилию вот и забыл! Васильичу...
Черт... Как же его фамилия? Давеча, как сюда
шел, помнил... Позвольте-с...
Иван Евсеич поднял глаза к потолку и за-
шевелил губами. Булдеев и генеральша ожи-
дали нетерпеливо.
— Ну, что же? Скорей думай!
— Сейчас... Васильичу... Якову Васильи-
чу... Забыл! Такая еще простая фамилия...
Словно как бы лошадиная... Кобылин? Нет, не
Кобылин. Постойте... Жеребцов нешто? Нет, и
не Жеребцов. Помню, фамилия лошадиная, а
какая — из головы вышибло...
— Жеребятников?
— Никак нет. Постойте... Кобылицын...
Кобылятников... Кобелев...
— Это уж собачья, а не лошадиная. Жереб-
чиков?
— Нет, и не Жеребчиков... Лошадинин...
Лошаков... Жеребкин... Все не то!
— Ну, так как же я буду ему писать? Ты
подумай!
— Сейчас. Лошадкин... Кобылкин... Ко-
ренной...
— Коренников? — спросила генеральша.
— Никак нет. Пристяжкин... Нет, не то!
Забыл!
— Так зачем же, черт тебя возьми, с совета-
ми лезешь, ежели забыл? — рассердился гене-
рал. — Ступай отсюда вон!
Йван Евсеич медленно вышел, а генерал
схватил себя за щеку и заходил по комнатам.
— Ой, батюшки! — вопил он. — Ой, матуш-
ки! Ох, света белого не вижу...
416
Что сталось с генералом и его больным
зубом, а также — какова была фамилия лека-
ря, вы узнаете из рассказа Антона Павловича
Чехова «Лошадиная фамилия».
КОРНЕЙ ИВАНОВИЧ ЧУКОВСКИЙ
(1882—1969)
Нам жалко дедушку Корнея:
В сравненье с нами он отстал,
Поскольку в детстве «Бармалея»
И «Крокодила» не читал,
Не восхищался «Телефоном»
И в «Тараканище» не вник.
Как вырос он таким ученым,
Не зная самых главных книг?
Вот такое шутливое стихотворение посвя-
тил Корнею Ивановичу Чуковскому поэт Ва-
лентин Берестов.
Действительно, трудно представить, что
когда-то этих «самых главных книг» не было.
И сказочник Чуковский занимался совсем
другим делом. Когда вышла первая его книга
для детей, он писал в предисловии: «Собран-
ные здесь стихи написаны мною нечаянно.
Долгое время мне и в голову не приходило, что
из меня выйдет поэт для детей. Своей единст-
венной профессией я считал литературную
критику...» (Литературной критикой называ-
ют разбор произведений различных авторов.)
А как же сказки? А сказки родились слу-
чайно. Первым появился «Крокодил». Забо-
лел маленький сын Корнея Ивановича. Отец
вез его домой в ночном поезде, и чтобы хоть
14—255
417
чуть-чуть облегчить страдания мальчика, под
перестук вагонных колес стал рассказывать:
Жил да был
Крокодил.
Он по улицам ходил,
Папиросы курил,
По-турецки говорил —
Крокодил, Крокодил Крокодилович...
А знаменитый «Мойдодыр» начался с того,
что маленькая дочка писателя не желала умы-
ваться...
«Переквалифицировавшись» в детского
поэта, Корней Иванович Чуковский не забы-
вал и взрослых — продолжал писать статьи на
литературные темы, переводить стихи зару-
бежных поэтов.
418
Жил Чуковский в Переделкине, под Мос-
квой, и была там у него еще одна очень важная
работа. Рядом со своим домом он построил дет-
скую библиотеку. Книги в эту библиотеку по
просьбе Корнея Ивановича присылали детские
писатели, а сам «дедушка Корней» был в ней
главным работником.
Давно нет с нами писателя Чуковского, но
стихи и сказки его, пожалуй, будут с удоволь-
ствием читать и слушать внуки тех ребят, ко-
торые держат сейчас в руках эту книгу.
Листая страницы...
Корней Иванович Чуковский сочинил для
ребят множество загадок. Попробуйте отга-
дать одну из них:
Возьмите меня, умывайтесь, купайтесь,
А что я такое — скорей догадайтесь.
И знайте: большая была бы беда,
419
Когда бы не я да вода, —
На грязной, немытой шее
У вас жили бы гадкие змеи
И ядовитыми жалами
Кололи бы вас, как кинжалами.
А в каждом невымытом ухе
Засели бы злые лягухи.
И если б вы, бедные, плакали,
Они бы смеялись и квакали.
Вот, милые дети, какая беда
Была бы, когда бы не я да вода.
Берите меня, умывайтесь, купайтесь,
А что я такое — скорей догадайтесь.
Из книги загадок К. И. Чуковского
«Шел Кондрат в Ленинград»
ЕВГЕНИЙ ЛЬВОВИЧ ШВАРЦ
(1896—1958)
Если спросить человека любого возраста,
какие он знает фильмы-сказки, среди прочих
названий обязательно прозвучит «Золушка».
А первого сентября по телевидению снова и
снова показывают «Первоклассницу». А ведь
этим фильмам почти полвека: «Золушка»
снята в 1947 году, а «Первоклассница» — в
1948-м. Сценарии этих фильмов написал Евге-
ний Львович Шварц.
Он родился в семье врача, учился на юри-
дическом факультете Московского универси-
тета, с детства увлекался театром, стал драма-
тургом — автором произведений для сцены.
А первая книга Шварца была написана для
ребят и называлась «Рассказ старой балалай-
ки». Детские стихи и рассказы Евгения Льво-
420
вича охотно печатали выходившие в двади-
тых годах журналы «Чиж» и «Еж». Пьесы же
Шварца печатали мало. Возможно, потому,
что в сказочных государствах, придуманных
драматургом, жизнь была слишком похожа на
то, что происходило в то время в нашей стране.
Евгений Львович, помимо литературных
произведений, оставил тридцать семь полнос-
тью исписанных толстых конторских тетра-
дей. Их друзья писателя в шутку называли
«Ме» (от слова мемуары — воспоминания). В
этих «Ме» портреты знаменитых современни-
ков перемежаются с рассуждениями о жизни
и творчестве. Есть там и детские воспоминания
писателя. А книга воспоминаний тех, кто
лично знал Евгения Львовича Шварца, назы-
вается «Житие сказочника».
Герой пьесы Е. Л. Шварца по мотивам сказ-
ки Андерсена «Снежная королева» говорит:
«Разные люди бывают на свете: кузнецы, по-
вара, доктора, школьники, учителя, кучера,
актеры, сторожа. А я вот — сказочник. И
все — и актеры, и учителя, и кузнецы, и док-
тора, и повара, и сказочники, — все мы рабо-
таем, и все мы люди нужные, необходимые,
очень хорошие люди». Эти слова писатель мог
бы сказать и о себе самом.
Листая страницы...
Предлагаем вам почитать отрывок из вос-
поминаний Евгения Львовича Шварца.
421
... Я стал гораздо самостоятельнее. Я один
ходил в библиотеку — вот тут и началась моя
долгая, до сих пор не умершая любовь к пра-
вому крылу Пушкинского дома. До сих пор я
вижу во сне, что меняю книжку, стоя у перил
перед столом библиотекарши, за которым вы-
сятся ряды книжных полок. Помню и первые
две фамилии каталога: Абу Эдмонд. «Нос не-
коего нотариуса», Амичис Эдмонд. «Экипаж
для всех». Меня удивляло, что в каталоге зна-
комые фамилии писателей переиначивались.
Например, Жюль Верн назывался Верн Жюль.
Левее стола библиотекарши, у прохода в чи-
тальню, стоял другой стол, с журналами. Но в
те годы читальный зал я не посещал. Я пере-
давал библиотекарше прочитанную книгу и
красную абонементную книжку, она отмечала
день, в который я книгу возвращаю, и часто
выговаривала мне за то, что читаю слишком
быстро. Затем я Сообщал ей, какую книжку
хочу взять, или она сама уходила в глубь биб-
лиотеки, начинала искать подходящую для
меня книгу. Это был захватывающий миг.
Какую книгу вынесет и даст мне Маргарита
Ефимовна? Я ненавидел тоненькие книги и
обожал толстые. Но спорить с библиотекаршей
не приходилось. Суровая, решительная Мар-
гарита Ефимовна Грум-Гржимайло, сестра из-
вестного путешественника, внушала мне ува-
жение и страх. Ее побаивались, но и подсмеи-
вались над ней. Ее знал весь город и как биб-
лиотекаршу, но еще более как «тую дамочку
чи баришню, что купается зимой». Одна из Ва-
линых нянек рассказывала, что видела, как
библиотекарша «сиганула в прорубь и выста-
422
вила оттуда голову, как та гадюка*. Как я те-
перь понимаю, у Маргариты Ефимовны был
выработан строгий порядок жизни, из которо-
го обыватели только и знали, что неприветли-
вость да зимние купания. Она была одинока...
Из книги *Житие сказочника:
Евгений Шварц*
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ ШМЕЛЕВ
(1873—1950)
Судьба этого прекрасного русского писате-
ля сложилась так, что из семидесяти семи лет
своей жизни почти тридцать он прожил вдали
от родины — в эмиграции. И книги его, Извест-
ные в дореволюционной России, долгое время
не были знакомы современным читателям.
После революции и до конца пятидесятых
годов книги Шмелева в нашей стране не изда-
вали.
Родился Иван Сергеевич Шмелев в Москве,
в обеспеченной купеческой семье. Книг в роди-
тельском доме почти не водилось. Став взрос-
лым, он вспоминал: «С поступлением в гимна-
зию мне стала доступной книга. Жюль Верн,
Майн Рид, потом Марриэт и Эмар были люби-
мыми писателями. Они открыли передо мной
прекрасный мир недосягаемого. Океан и тро-
пические леса. Льды и пустынные берега, про-
сторы и тишина. Отважные и честные люди.
Благородные храбрецы, герои-индейцы и ста-
рые охотники...»
Первый свой рассказ Иван Шмелев написал
еще гимназистом, а всего до революции он
издал восемь томов своих произведений. Сна-
423
чала это были детские рассказы, а потом он
начал писать, как сам говорил, «ив общей ли-
тературе».
Во время гражданской войны семья Шме-
левых оказалась в Крыму. В те годы многие
уезжали на юг страны, где было, как счита-
лось, легче прожить. Туда к родителям при-
ехал демобилизованный из белой армии, боль-
ной туберкулезом их единственный сын Сер-
гей. Семья пережила шесть правительств, сме-
нившихся в Крыму за годы войны, но не поки-
нула Россию. Когда в Крым пришли больше-
вики, всем воевавшим за белых была обещана
амнистия (освобождение от наказания). Но
обещания своего советская власть не сдержа-
ла — Сергей Шмелев был расстрелян, как и
многие поверившие в амнистию.
Шмелевы долго надеялись, что сын не
погиб. Искали его, писали письма. Они пере-
жили страшный голод в Крыму, вернулись в
Москву. По приглашению знакомых выехали
за границу — и там Иван Сергеевич узнал на-
конец страшную правду о судьбе сына. После
этого он решил не возвращаться в Россию ни-
когда.
В романе «Лето Господне», созданном в
эмиграции, писатель вспоминает свои детские
годы, родных и близких людей. Книга эта со-
стоит из трех частей: «Праздники», «Радос-
ти», «Скорби». Она считается вершиной твор-
чества Ивана Сергеевича Шмелева.
424
Листая страницы...
Отец маленького Вани устраивал каталь-
ные горы. Сейчас такого зимнего развлечения
в Москве нет.
Вот как катали с гор на масленицу:
В субботу, после блинов, едем кататься с
гор. Зоологический сад, где устроены наши
горы — они из дерева и залиты льдом, — зава-
лен глубоким снегом, дорожки в сугробах
только. Видно пустые клетки с сухими дерев-
цами; ни птиц, ни зверей не видно. Да теперь
и не до зверей. Высоченные горы на прудах.
Над свежими тесовыми беседками на горах пе-
стро играют флаги. Ру хаются с рычаньем вы-
сокие «дилижаны» с гор, мчатся по ледяным
дорожкам, между валами снега с воткнутыми
в них елками. Черно на горах народом. Василь-
Василич распоряжается, хрипло кричит с вер-
хушки; видно его высокую фигуру, в котико-
вой, отцовской, шапке. Степенный плотник
Иван помогает Пашке-конторщику резать и
выдавать билетики, на которых написано — «с
обеих концов по разу». Народ длинным хвос-
том у кассы. Масленица погожая, сегодня не-
множко закрепило, а после блинов — ката-
ется.
— Милиен народу! — встречает Василь-Ва-
силич. — За тыщу выручки, катальщики не
успевают, сбились... какой черед!..
— Из кассы чтобы не воровали, — говорит
425
отец и безнадежно машет. — Кто вас тут усчи-
тает!..
— Ни Бо-же мой!.. — вскрикивает Василь-
Василич. — Кажные пять минут деньги оты-
маю, в мешок ссыпаю, да с народом не сообра-
зишься, швыряют пятаки, без билетов лезут...
Эка, купец швырнул! Терпения не хватает
ждать... Да Пашка совестливый... ну, трешни-
ца проскочит, болыпе-то не уворует, будь-по-
койны-с.
По накатанному лотку втаскивают веревка-
ми вернувшиеся с другой горы высокие сани с
бархатными скамейками — «дилижаны», —
на шестерых. Сбившиеся с ног катальщики,
статные молодцы, ведущие «дилижаны» с гор,
стоя на коньках сзади, весело в меру пьяны.
Работа строгая, не моргни: крепко держись за
поручни, крепче веди на скате, «на корыте».
— Не изувечили никого, Бог миловал? —
спрашивает отец высокого катальщика Сер-
гея, моего любимца.
— Упаси Бог, пьяных не допускаем-с. Да
теперь-то покуда мало, еще не разогрелись. С
огнями вот покатим, ну, тогда осмелеют, ста-
нут шибко одолевать... в шею даем!
И как только не рухнут горы! Верхушки
битком набиты, скрипят подпоры. Но стройка
крепкая: владимирцы строили, на совесть.
Сергей скатывает нас на «дилижане». Дух
захватывает, и падает сердце на раскате. Мель-
кают елки, стеклянные разноцветные шары,
повешенные на проволоках, белые ленты
снега. Катальщик тормозит коньками, режет-
скрежещет льдом. Василь-Василич уж разо-
грелся, пахнет от него пробками и мятой. Отец
идет считать выручку, а Василь-Василичу го-
426
ворит — «Поручи надежному покатать!». Ва-
силь-Василич хватает меня, как узелок, под
мышку и шепчет: «Надежней меня тут нету».
Берет низкие саночки — «американки», оби-
тые зеленым бархатом с бахромой, и пригла-
шает меня — скатиться.
— Со мной не бойся, купцов катаю! — гово-
рит он, сажаясь верхом на саночки.
Я приваливаюсь к нему, под бороду, в стра-
хе гляжу вперед... Далеко внизу ледяная до-
рожка в елках, гора, с черным пятном народа,
и вьются флаги. Василь-Василич крякает, тро-
гает меня за нос варежкой, засматривает кося-
щим глазом. Я по мутному глазу знаю, что он
«готов». Катальщики мешают, не дают скаты-
вать, говорят — «Убить можешь!». Но он тол-
кает ногой, санки клюют с помоста, и мы
летим... ахаемся в корыто спуска и выносимся
лихо на прямую.
— Во-как мы-та-а-а!.. — вскрикивает Ва-
силь-Василич, — со мной нипочем не опроки-
нешься!.. — прихватывает меня любовно, и
мы врезаемся в снежный вал.
Летит снеговая пыль, падает на нас елка,
саночки вверх полозьями, я в сугробе: Василь-
Василич мотает валенками в снегу, под елкой.
— Не зашибся?.. Господь сохранил... Ма-
ленько не потрафили, ничего! — говорит он
тревожным голосом. — Не сказывай папаше
только... я тебя скачу лучше на наших саноч-
ках, те верней.
К нам подбегают катальщики, а мы сме-
емся.
Из книги И. Шмелева
еЛето Господне*
427
ЭКСЛИБРИС
Книголюбы часто метят свои книги специ-
альными этикетками — экслибрисами. Экс-
либрис (от латинского ex libris — из книг) ука-
зывает на принадлежность книги определен-
ному лицу или библиотеке.
«Отцом» экслибриса считается немецкий
художник Альбрехт Дюрер — именно он со-
здал гравюры, оттиски с которых стали первы-
ми книжными знаками.
Первый известный ученым русский экс-
либрис был нарисован от руки и принадлежал
игумену Соловецкого монастыря Досифею. Пе-
чатные русские книжные знаки появились во
времена Петра Великого и чаще всего изобра-
жали гербы своих владельцев. Постепенно на
смену гербовым пришли сюжетные экслибри-
сы. Многие известные художники создавали
экслибрисы для библиотек знаменитых
людей.
Книжный знак обычно — не просто метка.
Он характеризует вкусы владельца книги. На-
пример, на экслибрисе известного исследова-
теля творчества Пушкина — А.Ф. Онегина —
изображена любимая героиня поэта Татьяна
Ларина. Кстати, литературных героев доволь-
но часто изображают на книжных знаках. Бы-
вают экслибрисы замысловатые, а бывают со-
всем простые — такие, например, как у Льва
Николаевича Толстого.
Если вы решите обзавестись экслибри-
сом — нелишне будет знать, что помещают его
на внутренней стороне верхней крышки пере-
плета книги.
428
ТУВЕ МАРИКА ЯНСОН
(р. 1914)
Вообще-то рисовать на стенах не полагает-
ся. Но стена, на которой художница Туве Ма-
рика Янсон впервые нарисовала Му ми-трол-
ля, находилась в ее собственной мастерской.
Итак, сначала был «портрет» сказочного
героя. А сам герой вместе со своей сказкой по-
явился только через восемь лет»
Родилась Туве Марика Янсон в Финлян-
дии. Мать ее была художницей, отец —
скульптором. На лето семья уезжала из Хель-
синки на остров. Там, в доме рыбака, мать ри-
совала, отец ваял скульптуры, а дети играли в
свои веселые игры.
Марика была большой фантазеркой. Для
каждой вещи она придумывала свою историю,
каждое событие в ее воображении превраща-
лось в сказку. Однажды снежной зимой девоч-
ка с матерью ночевали в засыпанном снегом,
похожем на сугроб сельском доме. Марика во-
образила, будто это не дом, а берлога, и они не
люди, а медведи...
Юная фантазерка пошла по стопам родите-
лей и стала художницей. Она иллюстрировала
чужие книги, но авторам не всегда нравилось,
как художница рисует героев их произведе-
ний.
Однажды во время разговора с братом Ма-
рика нарисовала на стене мастерской сказоч-
ное существо, похожее на бегемотика, — это и
был Муми-тролль. Но сказки о нем, его родных
и друзьях Туве Марика Янсон начала писать
позднее.
429
Первая книга под названием «Маленькие
тролли и большое наводнение» вышла в
1938 году с иллюстрациями самой Янсон.
Потом было еще десять сказочных книг и де-
вять томов рисунков, которые печатались
даже в газетах. Так Туве Марика Янсон про-
славилась и как писатель, и как художник.
Вот какими нарисовала своих героев сама
сказочница.
ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
А
аббревиатура..........................302
автобиография.............8,14, 267, 357, 366
азбука................................ 5
«Азбука»........................... 34, 381
Аксаков С.Т.............................6
«Аленушкины сказки»...................263
«Алиса в Зазеркалье»..................235
«Алиса в стране чудес»................235
Алтаев Ал. (М.В. Ямщикова) .............9
«Алые паруса».........................134
аллегория..............................57
Андерсен Г.Х........................13, 253
аннотация .............................18
античная история ................... 260
Апулей............................... .8
Апухтин А.Н.........................18
Арсеньев В.К.......................... 21
Астафьев В.П. . . ................... 24
Афанасьев А.Н......................28,171
Ахматова А.А. (Горенко А.А.)......... 35,136
Б
Бажов П.П...........................37
Баратынский Е. А....................42
Барто А. Л..........................44
Баруздин С.А........................46
басня ......................... 50, 228, 272
беллетристика.......................53
431
«Белый пудель».........................232
Беляев А.Р..............................53
Берестов В.Д...................... 56,65, 417
берестяные грамоты......................60
Бианки В.В..............................61
Библия .................................65
биография................................9
Бичер-Стоу, Г...........................70
Благинина Е. А..........................72
Блок А.А........................... 75, 302
Брюсов В.Я..............................77
«Букварь»............................5,399
букинист.................................6
Бунин И.А........................... 79,282
былины..............................81,403
В
«Василий Теркин».......................363
ВелтистовЕ.С............................73
Верн Ж..............................90, 318
Ветхий завет............................65
«Вечера на хуторе близ Диканьки».......116
«Вечерний звон»........................217
«Винни-Пух и все-все-все»..............271
«Властелин колец» (трилогия)...........370
водевиль...............................116
«Военная тайна».........................98
«Война и мир»..........................383
Волков А.М..............................93
«Волны Черного моря» (тетралогия)......202
«Волшебник Изумрудного города»..........93
«Вредные советы».......................209
Г
Гайдар А. (Голиков А.П.)................98
432
Гарин-Михайловский Н.Г............. . 103
Гаршин В.М............................105
ГауфВ.............................108,109
Геродот...............................112
гипербола..............................82
Гоголь Н.В........................319,401
Голиков А.П............................97
Голицын С.М...........................119
«Голубая Стрела»......................338
Гольдшмидт Г..........................225
Гомер.................................185
гонорар...............................413
Гораций...............................122
Горенко А. А...........................34
«Городок в табакерке».................293
«Городок сорванцов»...................121
Горький М. (Пешков А.М.). . 125,266,284,301
Гофман Э.Т.А..........................128
Гримм, Якоб и Вильгельм...............130
Грин А.С. (Гриневский А.С.)...........133
Гриневский А.С........................133
Гумилев Н.С........................34,136
Гутенберг И...........................139
д
«Да будет солнце»......................259
ДальВ.И............................ 29,328
Даррелл Дж.М...........................145
«Двенадцать месяцев»...............161, 265
дедушка Ириней (Одоевский В.Ф.)........292
декабристы.............................341
«Дереу Узала»...........................21
«Детгиз»...............................126
детектив...............................148
«Детские годы Багрова-внука».............8
433
«Детский мир»...................... 262, 397
«Детство»...............................357
«Детство», «В людях», «Мои университеты»
(трилогия) ............................ 125
«Детство Тему», «Гимназисты», «Студенты»,
«Инженеры» (тетралогия) ;............103
Дефо Д..............................149
диалог..............................160
ДикИ.И..............................151
династия............................222
дневник.............................267
Доджсон Ч.Л.........................235
«Дом, который построил Джек»........267
Драгунский В.Ю......................157
драма............................. 161
драматург................. 74,161,228,420
драматургия................... 53,160,194
Дрожжин С.Д.........................164
думы................................341
Дурова Н.Ю..........................166
Дуров В.Л...........................166
ДюррерА.............................428
Дягилев С.П...........................6
«Дядя Степа»........................271
Е
«Ежик в тумане» ......................218
Еремеев А.Н...........................301
Ершов П.П.............................171
Есенин С.А............................174
/IV
жанр................................318
приключенческий....................320
Железников В.К......................176
434
Житков Б.С. . .
Жуковский В.А.
. . 181, 256, 275
184, 248, 308, 374
3
загадки..........................141,403
«Записки охотника» ...................389
«Затерянный мир» .....................155
Заходер Б.В.................. 186, 269, 388
«Золотой ключик, или Приключения Бура-
тино» .............................378
«Золушка».............................308
«Золушка» (кинофильм).................420
Зощенко М.М...........................190
И
«Иван-царевич» .......................172
инсценировка..........................194
«История великих путешествий»..........91
«История России в рассказах для детей» . . 196
Ишимова А.0...........................196
К
Казак Луганский (Даль В.И.)..........142
«Как любить детей»...................225
«Как папа был маленьким».............331
«Карлик Нос».........................109
Кассиль Л.А..........................198
Катаев В.П...........................202
Кауфман Д.С..........................344
«Каштанка»...........................414
Кестнер Э............................205
киносценарий..................... 195,272
Киплинг Р..........................18, 209
Клеменс С............................365
435
«Книга джунглей»......................209
книгопечатание........................139
«Князь Серебряный»....................374
Коваль Ю.Н............................211
«Когда я был маленьким»...............206
Козлов И.И............................214
Козлов С.Г............................218
комедия...............................161
Конан Дойл А......................148,154
«Кондуит и Швамбрания...».............198
«Конек-Горбунок»......................171
Кончаловская Н.П......................221
Корчак Я..............................225
критика литературная..................417
Кристи А............................ 148
Крылов И.А........................ 50, 227
Ксенофонт ............................268
ксилография...........................139
Куприн А.И............................231
Кэрролл, Льюис (Доджсон Ч.Л.).........235
Л
Лагерлёф С...................... 239, 252
ЛагинЛ.И..............................243
Лафонтен Ж.............................51
Лермонтов М.Ю.........................247
«Лесная газета на каждый год»..........62
«Лето Господне».......................424
летописец . . .'......................250
летопись..............................250
Лингрен А.............................252
Лиханов А.А...........................256
Лонгфелло Г............................80
«Лягушка-путешественница».............105
436
м
Майков А.Н......................... 260
«Малахитовая шкатулка»................39
«Маленькие тролли и большое наводнение» 430
«Маленький Мук»......................109
«Маленький принц» ...................351
Мамин Д.Н............................262
Мамин-Сибиряк Д.Н....................262
Маршак С.Я.......... 161,181, 266, 238, 355
мемуары ................... 9, 267, 297, 421
«Мертвые души» ..................117,319
Меценат..............................122
Милн А.А.............................268
мифы..............................112,160
Михалков С.В................ 51, 222, 271
Михайловский Н.Г.....................101
«Мои звери»..........................167
«Мойдодыр»...........................418
монолог..............................160
«Музы»...............................113
«Мурзилка» (журнал).......... 74, 211, 284
«Мэри Поппинс».......................388
Н
народная песня . ...................403
научная фантастика................ 53, 274
«Наша древняя столица»...............221
«Незнайка в Солнечном городе» .......285
Некрасов А.С.........................275
Некрасов Н.А.........................279
«Ни дня без строчки».................297
Никитин И.С..........................281
новеллы...............................77
Новый завет...........................65
437
Носов Н.Н........................... 284
О
О. Генри (Портер У.С.) ...............288
ода ..................................122
Одоевский В.Ф.................... 292, 328
ОлешаЮ.К..............................295
оригинал..............................336
Остер Г.Б.............................299
«Остров сокровищ».....................358
«Отцы и дети».........................390
очерк............................ 322, 357
П
памфлет . ............................347
«Памятник»............................122
Пантелеев Л. (Еремеев А.И.)...........301
пародия....................... 19,157, 331
Паустовский К.Г.............. 134, 304, 320
Перовский А. А........................315
Перро Ш...............................307
«Пеппи Длинный Чулок» ................253
Пешков А.М............................125
писатель-сатирик......................191
плагиатор.............................184
Плещеев А.Н...........................312
По, Эдгар........................... 148
повесть...............................318
«Повесть временных лет» ..............251
поговорки.........................141, 251
Погорельский А. (Перовский А.А.) . . . 315, 373
«Подкидыш» (кинокомедия)...............44
подлинник.............................185
послание ........................... 122
пословицы.........................141,251
438
Портер У.С.............................288
поэзия............................53,318
поэма . ...............................318
«Приключения барона Мюнхгаузена» .... 336
«Приключения Ваон Куролесова»..........214
«Приключения Гекльберри Финна».......365
«Приключения капитана Врунгеля»......276
«Приключения Незнайки».................284
Пришвин М.М............................321
проза..................................318
прототип...............................149
псевдоним . 9, 35,125,133,225,235, 262, 287,
292,315,367
«Путешествие Гулливера»................347
Пушкин А.С. ... 36,42,117,121,184,196, 229,
247, 284, 318, 326, 374,428
пьеса............................ 160, 272
«Пятнадцатилетний капитан»..............91
Р
Распе Р.Э..............................335
рассказ................................318
«Рассказы о животных»...................47
Раскин А.Б.............................331
«Республика Шкид» .....................301
рифма..................................318
Родари Дж..............................338
«Родное слово».........................397
«Робинзон Крузо».......................150
роман..................................318
Рылеев К.Ф.............................341
С
Самойлов Д.С. (Кауфман Д.С.) ..........343
«Сашка» ...............................247
439
Свифт Дж............................ . 346
«Севастопольские рассказы» . . . ......382
Сент-Экзюпери А...................... 351
сказ.................................. 39
сказка..................... 29,131,141,403
«сказки-нёсказки».......................62
«Сказки моей матушки Гусыни, или Истории
и сказки былых времен»...............308
«Скитания*..............................95
словарь................................354
энциклопедический.....................355
языковой (лингвистический)............355
«Слово о полку Игореве»................260
«Смерть поэта».........................247
Соколов-Микитов И.С....................357
Софокл.................................161
справочник.............................355
«Старик»...............................312
«Старик Хоттабыч»......................243
Стивенсон Р.Л..........................358
стихотворение..........................318
в прозе...............................319
лирическое.............................19
Суриков И.З............................360
считалка ..............................403
сюжет...................................24
Т
Твардовский А.Т........................363
Твен М. (Клеменс С.)...................365
театр..................................160
термин ................................367
«Тимур и его команда*...................98
типография.............................140
тираж..................................140
440
«То, чего не было»......................108
Толкиен Дж. Р.Р....................... 368
«Толковый словарь живого великорусского
языка» .................................141
Толстой А.К.........................316,373
Толстой А.Н.............................377
Толстой Л.Н................ 34, 381, 412, 428
«Том Сойер».............................366
Топелиус Ц..............................384
трагедия ...............................161
Треверс П...............................388
«Три толстяка» .........................295
Тургенев И.С........................319, 389
Тютчев Ф.И..............................393
У
Успенский Э.Н........................395
Ушинский К.Д................. 262, 397
Ф
Федоров И...........................5, 399
феерия................................134
фельетон.................. 157, 243, 296, 363
«Фенька»..............................302
Феспид................................161
Фет А.А...............................401
филология.............................131
фольклор.................. 38,109,131, 402
Фриних................................161
фэнтэзи...............................370
X
«Хижина дяди Тома»................70
«Хоббит»...............................370
441
христианство.........................65
Хэрриот Дж...........................408
Ч
Чайковский П.И................; . . 19,128
частушка.............................403
«Черная курица, или Подземные жите-
ли» ............................316, 373
«Человек-амфибия».....................54
Чехов А.П............................413
«Что я видел»....................181, 256
«Чудак из шестого «Б»................176
«Чудесное путешествие Нильса с дикими
гусями»...............................240
«Чук и Гек» ..........................98
Чуковский К.И................ 65,331,417
Ш
Шварц Е. Л...........................420
Шмелев И.С...........................423
шрифт................................400
Щ
«Щелкунчик и Мышиный Король».........128
Э
Эзоп..................................50
эзопов язык.......................... 51
экранизация..........................194
экслибрис............................428
«Электроник — мальчик из чемодана»....84
«Эмиль и сыщики».....................206
эпиграмма ............................19
Эсхил................................161
442
этнография...........................28
Ю
юмор................................285
Я
Янсон Т.М...........................429
Ямщикова М.В. (Ал. Алтаев) ...........9
СОДЕРЖАНИЕ
К читателю..................................3
Азбука......................................5
Сергей Тимофеевич Аксаков...................6
Ал.Алтаев...................................9
Ханс Кристиан Андерсен..................... 13
Аннотация.................................. 17
Алексей Николаевич Апухтин................. 18
Владимир Клавдиевич Арсеньев............... 21
Виктор Петрович Астафьев....................24
Александр Николаевич Афанасьев..............28
Анна Андреевна Ахматова....................34
Павел Петрович Бажов........................37
Евгений Абрамович Баратынский...............42
Агния Львовна Барто ....................... 44
Сергей Алексеевич Баруздин..................46
Басня...................................... 50
Беллетристика.............................. 53
Александр Романович Беляев................. 53
Валентин Дмитриевич Берестов............... 56
Берестяные грамоты.........................60
Виталий Валентинович Бианки.................61
Библия......................................65
Гарриет Бичер-Стоу........................ 70
Елена Александровна Благинина.............. 72
Александр Александрович Блок............... 75
Валерий Яковлевич Брюсов.................. 77
Иван Алексеевич Бунин..................... 79
Былины......................................81
Евгений Серафимович Велтистов...............83
Жюль Верн...................................90
Александр Мелентьевич Волков ...............93
Аркадий Петрович Гайдар.................... 97
444
Николай Георгиевич Гарин-Михайловский......101
Всеволод Михайлович Гаршин................105
Вильгельц Гауф............................108
Геродот ................................. 112
Николай Васильевич Гоголь.................116
Сергей Михайлович Голицын.................119
Гораций...................................121
Максим Горький............................124
Эрнст Теодор Амадей Гофман................128
Якоб Гримм» Вильгельм Гримм...............130
Александр Степанович Грин.................133
Николай Степанович Гумилев................136
Иоганн Гутенберг..........................139
Владимир Иванович Даль....................140
Джералд Малколм Даррелл...................144
Детективная литература....................148
Даниэль Дефо.............. • ............148
Иосиф Иванович Дик........................151
Артур Конан Дойл..........................154
Виктор Юзефович Драгунский................157
Драматургия...............................160
Спиридон Дмитриевич Дрожжин...............164
Владимир Леонидович Дуров.................166
Петр Павлович Ершов ......................170
Сергей Александрович Есенин...............173
Владимир Карпович Железников..............176
Борис Степанович Житков...................181
Василий Андреевич Жуковский...............184
Борис Владимирович Заходер................186
Михаил Михайлович Зощенко ................190
Инсценировка и экранизация................194
Александра Осиповна Ишимова...............196
Лев Абрамович Кассиль ....................198
Валентин Петрович Катаев..................202
Эрих Кестнер..............................205
Джозеф Редьярд Киплинг....................208
Юрий Иосифович Коваль.....................211
445
Иван Иванович Козлов......................214
Сергей Григорьевич Козлов.................218
Наталья Петровна Кончаловская.............221
Януш Корчак.............................. 224
Иван Андреевич Крылов.....................227
Александр Иванович Куприн.................230
Льюис Кэрролл ............................235
Сельма Лагерлёф...........................239
Лазарь Иосифович Латин.................. 242'
Михаил Юрьевич Лермонтов..................247
Летописи..................................250
Астрид Лингрен............................252
Альберт Анатольевич Лиханов...............256
Аполлон Николаевич Майков.................260
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк..........262
Самуил Яковлевич Маршак...................265
Мемуары.................................. 267
Алан Александр Милн.......................268
Сергей Владимирович Михалков..............271
Научная фантастика........................274
Андрей Сергеевич Некрасов.................275
Николай Андреевич Некрасов................279
Иван Саввич Никитин.......................281
Николай Николаевич Носов.................: 284
О.Генри...................................287
Владимир Федорович Одоевский..............292
Юрий Карлович Олеша.......................295
Григорий Бенционович Остер................298
Л.Пантелеев...............................301
Константин Георгиевич Паустовский.........304
Шарль Перро...............................307
Алексей Николаевич Плещеев................312
Антоний Погорельский......................315
Поэзия и проза............................318
Приключенческая литература................320
Михаил Михайлович Пришвин.................320
Александр Сергеевич Пушкин ...............326
446
Александр Борисович Раскин................330
Рудольф Эрих Распе........................335
Джанни Родари.............................338
Кондрата# Федорович Рылеев................341
Давид Самуилович Самойлов.................343
Джонатан Свифт............................340
Антуан де Сент-Экзюпери...................351
Словари и справочники.....................354
Иван Сергеевич Соколов-Микитов............356
Роберт Льюис Стивенсон....................358
Иван Захарович Суриков....................360
Александр Трифонович Твардовский..........363
Марк Твен.................................365
Джон Рональд Роуэл Толкиен................368
Алексей Константинович Толстой............373
Алексей Николаевич Толстой................377
Лев Николаевич Толстой ...................381
Цакариас Топелиус.........................384
Памела Треверс............................388
Иван Сергеевич Тургенев...................388
Федор Иванович Тютчев.....................394
Эдуард Николаевич Успенский...............395
Константин Дмитриевич Ушинский............397
Иван Федоров .............................399
Афанасий Афанасьевич Фет..................401
Фольклор ................................ 402
Джеймс Хэрриот............................408
Антон Павлович Чехов......................413
Корней Иванович Чуковский.................417
Евгений Львович Шварц.....................420
Иван Сергеевич Шмелев.....................423
Экслибрис.................................428
Туве Марика Янсон.........................429
Богатый выбор учебников, словарей, справочников по решению
задач, пособий для подготовки к экзаменам.
А также разнообразная эк
III:»
лопедическая и прикладная
литература на любой вкус.
Все эти и многие другие издания вы можете
приобрести по почте, заказав
БЕСПЛАТНЫЙ КАТАЛОГ
по адресу: 107140, Москва, а/я 140. “Книги по почте”.
Москвичей и гостей столицы приглашаем посетить московские
фирменные магазины издательства “ACT” по адресам:
Каретный ряд, д. 5/10. Тел. 299-6584.
Арбат, д. 12. Тел. 291-6101.
Татарская, д. 14. Тел. 235-3406.
Научно-популярное издание
Я ПОЗНАЮ МИР
Детская энциклопедия
Литература
Автор-составитель Наталья Владимировна Чудакова
Художники £.В. Гальдяева, А.В. Кардашук
Ведущий редактор О.Г. Хинн
Редактор НВ. Гусева
Художественный редактор А.Е. Волков
Технический редактор ВЛ Позднякова
Компьютерный дизайн обложки С.В. Кострыкин
Корректоры Э.Э. Павлович, В.П. Гриднева, В.С. Артамонова
Младшие редакторы Т.М. Яковлева, НВ. Тегипко
ООО «Издательство АСТ-ЛТД»
366720, РИ, г. Назрань, ул. Фабричная, 3.
Изд. ЛИЦ. В 175372 02254 от 03.02.97.
Подписано в печать 19.09.97. Формат 84 х ЮЗ’/зг-
Гарнитура Школьная. Усл. печ. л. 23,52.
Тираж 76000 экз. Зак. 463.
Отпечатано с готовых диапозитивов в ГМП
«Первая Образцовая типография» Государственного
комитета Российской Федерации по печати.
113054, Москва, Валовая, 28.