О. И. Киянская
Южное общество декабристов
Люди и события
Очерки истории
тайных обществ
1820-х годов
Москва
2005
УДК 94(47)
ББК 63.3(2)47
К38
В оформлении использованы
фрагменты документов:
письмо С.Г. Волконского
императору Николаю I из крепости
и страница из «Русской Правды» П.И. Пестеля
Художник
Михаил Гуров
ISBN 5-7281-0500-9
9 785728 1
ISBN 5-7281-0500-9
05008 >
© О.И. Киянская, 2005
© Российский государственный
гуманитарный университет, 2005
Моим родителям
Ивану Алексеевичу
и Генриетте Михайловне
Киянским посвящается

7
Предисловие
П.И. Пестель
и его эпоха1
Внешняя канва биографии декабриста Павла Ивановича Пестеля
достаточно хорошо изучена.
Он родился 24 июня 1793 г., был старшим сыном в семье
крупного российского администратора конца XVIII - начала
XIX в. почт-директора и генерал-1убернатора Сибири И.Б. Пес-
теля. Учился сначала за границей, а в конце 1811 г. окончил Па-
жеский корпус - самое привилегированное учебное заведение
тогдашней России.
В 1812 г. 19-летний Пестель, прапорщик лейб-гвардии Ли-
товского полка, участвовал в Бородинском сражении, командо-
вал взводом, был тяжело ранен, награжден золотой шпагой «За
храбрость», затем произведен в чин подпоручика. После долгого
лечения Пестель возвратился в армию. Став адъютантом генера-
ла от кавалерии графа П.Х. Витгенштейна, принимал участие в
заграничных походах, получил пять боевых орденов. Войну он
закончил поручиком гвардейского Кавалергардского полка.
Далее следуют годы «мирной» службы в штабе Витген-
штейна, вскоре после окончания войны назначенного главно-
командующим 2-й армией. В 1817 г. Пестель - штаб-ротмистр,
в 1818 г. - ротмистр. В 1819 г. он получил чин подполковника
с переводом из гвардии в армию. И наконец в ноябре 1821-го ему
присвоили чин полковника и он получил под свою команду Вят-
ский пехотный полк.
Начало его конспиративной деятельности традиционно от-
носят к 1816 г., когда поручик Пестель вступил в Союз спасения,
первую тайную организацию декабристов, где стал одним из
лидеров. Свое лидерство он сохранил и в следующем тайном об-
ществе: в 1818 г. он уже член Коренного совета, руководившего
Союзом благоденствия. В 1821 г., после распада Союза благоден-
ствия, Пестель — организатор и лидер Южного общества. Боль-
шинство крупных событий в истории заговора прошли при
его непосредственном участии. Он одним из первых предложил
8
принять цареубийство как метод действия заговорщиков. Убеж-
денный республиканец, Пестель написал «Русскую Правду» -
программный документ Южного общества.
Подведение жизненных итогов началось для него за день до
восстания на Сенатской площади. 13 декабря 1825 г. Пестеля аре-
стовали по доносу сослуживца, отстранили от командования пол-
ком. Через семь месяцев после ареста 33-летнего полковника «ис-
ключили из списков» офицеров русской армии и казнили.
* * *
Биография Пестеля известна, однако его личность до сих пор
одна из самых неоднозначных в отечественной истории XIX в.
Споры о Пестеле на страницах научных и научно-популярных
изданий не затихают. Зачем ему и таким, как он, благополучным
и богатым русским дворянам, была нужна русская революция?
Почему отзывы о Пестеле его современников в большинстве слу-
чаев негативны? Какая цель стояла перед ним: личная диктатура
или демократическое устройство России? Прав или не прав был
император Николай I, казнивший Пестеля в 1826 г.? Нужен или
не нужен был России впервые предложенный декабристами «ре-
волюционный способ действий»?
Задача современного исследователя - попытаться ответить
на эти вопросы без гнева и пристрастия.
* # *
Большинство историков не отрицают здравой мысли, сформули-
рованной В.И. Лениным, - мысли о том, что декабристы были
первыми русскими революционерами. Действительно, они жела-
ли насильственно сломать самодержавный строй в России. И это
очень странно: многие из деятелей тайных обществ были молоды
и богаты, перед ними открывались широкие жизненные дороги.
Правда, такая странность характерна не только для российской
истории. Зачем была нужна революция во Франции Робеспьеру
или Дантону, Эберу или Шометту - понятно. Из «ничего» они
стали «всем». Но какую цель преследовал Филипп Эгалите,
принц крови, или генерал маркиз де Лафайет?
Представляется, что причина здесь одна, и она, так сказать,
общая. В сословном обществе человек четко понимает предел
собственных возможностей: если отец всю жизнь «землю пахал»,
то и удел сына быть крестьянином, если отец - мещанин или тор-
говец, то и сын повторит судьбу отца. А если отец - дворянин, ге-
нерал или вельможа, то эти ступени вполне достижимы и для его
П.И. Пестель и его эпоха
9
детей. И никто из подданных сословного государства: ни кресть-
янин, ни мещанин, ни дворянин - никогда не будет реально при-
нимать участие в управлении государством, не станет политиком.
Политику в сословном обществе определяет единственный чело-
век - монарх. Остальные, близко стоящие к престолу, могут зани-
маться политическими интригами.
В сословном обществе мыслящему человеку тесно. Тесно
независимо от того, из какого он рода, богат или беден. Более то-
го, чем человек образованнее, тем острее он эти рамки ощущает.
Еще А.Н. Радищев писал о «позлащенных оковах», сковавших
русское дворянство. А людям начала XIX в., образованным офи-
церам, прошедшим войну, смириться с подобным положением
вещей было никак невозможно. «В отношении дворянства вопрос
о реформе ставится так: что лучше — быть свободным вместе со
всеми или быть привилегированным рабом при неограниченной
и бесконтрольной власти... Истинное благородство - это свобода;
его получают только вместе с равенством — равенством благо-
родства, а не низости, равенством, облагораживающим всех», —
утверждал декабрист Н.И. Тургенев2.
Павел Пестель, сын генерал-губернатора Сибири, окон-
чивший Пажеский корпус, мог, конечно, повторить судьбу соб-
ственного отца. Он был для этого достаточно образован и талант-
лив. Однако его уделом все равно должен был стать удел про-
стого «винтика» в государственном механизме. Думается, что
именно осознание данного факта, а вовсе не сочувствие тяже-
лой судьбе простого народа толкнуло его и его современников
в революцию.
«Образ действий Пестеля возбуждал не любовь к Отечест-
ву, но страсти, с нею не совместимые», - писал в воспоминаниях
декабрист князь С.П. Трубецкой3. И с этим утверждением многие
современники - и декабристы, и их противники - были соглас-
ны. Спорить с подобными оценками - вещь неблагодарная. Здесь
важно понять прежде всего, на чем основывались современники,
оценивая таким образом его личность и дела. Фактов для подоб-
ных оценок предостаточно: именно Пестель одним из первых
заявил о цареубийстве как методе действия заговорщиков. Более
того, для цареубийства он предложил воспользоваться «обречен-
ным отрядом» - отрядом заговорщиков, которые, убив царя, сами
будут уничтожены новой властью как цареубийцы. Чтобы до-
биться лояльности к себе своих непосредственных армейских на-
чальников, он без тени сомнения пользовался ложью, подкупом,
шантажом.
10
В 1821 г., посланный в Молдавию и Валахию собирать све-
дения о восстании греков под предводительством А.И. Ипсилан-
ти против турок, Пестель составил резко антигреческое доне-
сение, поскольку не желал помощи грекам со стороны русской
армии, не желал, чтобы русский царь приобрел популярность
освободителя. Будучи адъютантом главнокомандующего 2-й ар-
мией, он занимался разведкой и контрразведкой, следил за «на-
строением умов» в армии, ловил контрабандистов, пытался иско-
ренять вольнодумство, не санкционированное тайным обще-
ством. Став командиром полка, он прославился жестокостью по
отношению к солдатам, получил репутацию «палочника» и
«аракчеевского шпиона».
Современники, безусловно, были правы, рассуждая об
«аморализме» Пестеля. Тем не менее для историка однозначные
оценки невозможны. Политика, как известно, грязное дело, тем
более политика, направленная на свержение государственного
строя. И люди, стремящиеся следовать в собственной жизни за-
конам чистой морали, в политику никогда не пойдут.
С другой стороны, Пестель был истинным сыном своего
времени - времени, на котором лежал отблеск романтической ли-
тературной традиции и которое поэтому представляется нам эпо-
хой сплошного благородства и геройства, но которое отнюдь не
было таковым. Фактов множество. Благородный царь Александр I,
обещавший реформы и не исполнивший обещаний, фактически
обманувший страну и бросивший управление ею на временщика
Аракчеева. Благородная русская армия, развязавшая кавказскую
войну, благородные офицеры, избивавшие солдат. Покоренная
Польша, черта оседлости для евреев, непрекращающееся воров-
ство в армии, гонения на университеты, крепостное право, нако-
нец. Можно возразить: в русской истории бывали и худшие вре-
мена. Конечно, бывали. Но от этого эпоха начала XIX в. не станет
выглядеть лучше.
Павел Пестель, коль скоро он решил сражаться с властью,
поневоле должен был стать аморальным - иначе он заранее был
обречен на поражение. Он прекрасно осознавал, на что шел, по-
нимал, как отреагируют на его действия современники. Ему было
тяжело от этого осознания. Свидетельство тому - слова, сказан-
ные им на следствии: «Если я умру, все кончено, и один лишь Гос-
подь будет знать, что я не был таким, каким меня, быть может,
представили»4.
Жестокость и прагматизм Пестеля чувствуется в «Русской
Правде». Проникнутая идеей построения общества равных воз-
П.И. Пестель и его эпоха
И
можностей, она декларирует уничтожение монархии, крепост-
ного права, сословных различий, частичную конфискацию земли
у помещиков, уничтожение всякого национального своеобразия.
Этого планировалось достичь посредством многолетней диктату-
ры Временного верховного правления, что позволило бы избе-
жать реставрации монархии и гражданской войны. Для тех же це-
лей Пестель не допускал после свержения существующего строя
никакого инакомыслия и, естественно, никаких тайных обществ.
Но тем не менее он понимал, что диктатура, основанная на
подавлении всех и вся, не сможет дать людям всеобщее равен-
ство. Согласно его представлениям после проведения основных
реформ уйдет опасность гражданской войны и в России наступит
царство демократии. Единовластию диктаторов придет конец,
появятся конституция и двухпалатный парламент.
Нижняя палата парламента (Народное Вече) должна изби-
раться на пять лет на основе всеобщего и равного избирательного
права; при этом каждый год намечалась ротация пятой части
палаты. Палата должна осуществлять законодательную власть:
она «объявляет войну и заключает мир», принимает законы.
Главные законы, касающиеся конституционных основ жизни
страны, выносятся на референдум - «на суждение всей России
предлагаются»5.
Верхняя палата (Верховный Собор) должна состоять из
120 членов, которые «назначаются на всю жизнь» и именуются
боярами. Кандидатов в число бояр предлагают губернии, а На-
родное Вече утверждает их. В руках Верховного Собора сосредо-
точивается власть блюстительная. Одна из его функций — сле-
дить за тем, чтобы принимаемые нижней палатой законы строго
соответствовали конституции.
Исполнительная власть должна принадлежать Державной
Думе, состоящей из пяти человек, «народом выбранных». Для
того чтобы среди этой пятерки не оказался новый диктатор, пред-
лагалась также ежегодная ротация. «Державная Дума... ведет
войну и производит переговоры, но не объявляет войны и не
заключает мира, все министерства и все вообще правитель-
ствующие места состоят под ведомством и началом Державной
Думы»6
Стремился ли Пестель к личной власти? Хотел ли он стать
диктатором во Временном верховном правлении? Был ли он чес-
толюбив? Скорее всего, да. Но честолюбив был не только он.
«Комплексом Наполеона» страдали очень и очень многие
его современники, в том числе и декабристы. Так, руководитель
12
восстания Черниговского полка С.И. Муравьев-Апостол считал,
что залог победы революции — «железная воля нескольких
людей», что «масса ничто, она будет тем, чего захотят личности,
которые все»7. Естественно, к подобным личностям Муравьев-
Апостол относил и себя. А неудавшийся диктатор восстания
14 декабря князь С.П. Трубецкой, для того чтобы стать единолич-
ным лидером будущей революции, договаривался с Муравьевым-
Апостолом о совместном выступлении при изоляции Пестеля.
К.Ф. Рылеев признавался, что «сердце» подсказывает ему: «Иди
смело, презирай все несчастья, все бедствия, и если оные постиг-
нут тебя, то переноси их с истинною твердостью, и ты будешь
героем, получишь мученический венец и вознесешься превыше
человеков»8. Примеры можно множить, но вряд ли следует осуж-
дать за это декабристов. Ведь честолюбие политика, в разумных,
конечно, пределах, не противоречит его желанию улучшить
жизнь в собственной стране. Вне честолюбия политического дея-
теля не существует, а человек, не знакомый с этим чувством, ни-
когда в политику и не пойдет.
Но если признать за декабристами право на честолюбие и
стремление к полной реализации личности, то нельзя не при-
знать и за императором Николаем I права на охрану собственной
империи от посягательств. Конечно, он не обязан был любить ре-
волюционеров, которые в случае победы уничтожили бы не толь-
ко монархию, но и скорее всего его самого и всю его семью. Труд-
но согласиться с теми историками, которые видят в Николае I
лишь «коронованного палача».
Другой вопрос, в каких формах эта самая охрана импе-
рии осуществляется. Видимо, не правы и те, кто видит в импе-
раторе лишь слугу закона, по закону покаравшего заговорщиков.
Смертный приговор Пестелю - яркий пример судебного непра-
восудия.
Давно замечено, что этот приговор, составленный М.М. Спе-
ранским - своеобразным злым гением семьи Пестелей, был
неадекватно жесток. Безусловно, подготавливая его, Сперанский
исполнял высочайшую волю. Однако, исполняя волю монарха,
он проявил немалую изобретательность: в отличие от четырех
казненных вместе с ним Пестель не участвовал ни в подготовке,
ни в ходе реальных восстаний. По мнению декабриста Розена,
осуждение Пестеля было «противно правосудию»9. А Н.И. Тур-
генев утверждал, что правительство осудило руководителя южан
«не потому, что он совершил некое политическое преступление,
а потому, что его считали самым влиятельным из тех, кто, по мне-
П.И. Пестель и его эпоха
13
нию властей, должен был принимать участие в тайных общест-
вах»1®.
«Чтобы возместить недостаток важного обвинения в непо-
средственном участии в мятеже, Сперанский, составляя обвини-
тельный акт, постарался оттенить сугубую виновность Пестеля
по другим пунктам обвинения. Он утверждал, что Пестель не
только “умышлял на истребление императорской фамилии”, но и
“с хладнокровием исчислял всех ее членов, на жертву обречен-
ных”. Он утверждал далее, сознательно допуская преувеличение,
что Пестель управлял Южным тайным обществом с неограни-
ченной властью» - так писал в начале XX в. историк Н.П. Пав-
лов-Сильванский, первый биограф Пестеля11. При этом ни одно
смягчающее вину обстоятельство в тексте приговора не было
учтено. Очевидно, императору был нужен «главный изверг», чело-
век, отвечающий за оба восстания, за идеи политических преоб-
разований, цареубийственные проекты - словом, за все преступ-
ления тайных обществ с самого их возникновения. И Пестель, по
своей значимости в заговоре, на эту роль годился больше, чем
кто-либо другой.
ЯС *
*
Революция не лучший способ решения социальных и обществен-
ных проблем, революция - это боль, кровь и страдания миллио-
нов людей. В этом смысле декабристы виноваты перед русской
историей: именно они выпустили джинна из бутылки. После каз-
ни командира Вятского полка солдаты передавали друг другу
слова, якобы сказанные им перед смертью, «что он, Пестель, что
посеял, то и взойти должно, и взойдет впоследствии непремен-
но»12. Очевидно, если бы декабристы предвидели, какие плоды
даст их «посев», вряд ли бы они решились на «революцион-
ный способ действий». Но знать этого они не могли. Да и был ли
у деятелей тайных обществ другой способ воплотить свои идеи
в жизнь? Самодержавная власть не желала меняться, по-преж-
нему же Пестель и такие, как он, молодые русские дворяне жить
не могли.
Пестель - личность гениальная, масштаб ее - это масштаб
крупного политического деятеля, способного определять судьбы
государства. Идеи его, при всей их радикальности, были про-
диктованы болью за свою страну, за ее «несчастное» состояние.
Однако в сословном обществе - России начала XIX в. личные
качества и идеи полковника не были и не могли быть востребо-
ванными. Российское самодержавие не оставило Пестелю и его
14
единомышленникам другого жизненного пути, кроме пути рево-
люционеров-маргиналов, вынужденных для реализации своих
идей планировать организацию вооруженного бунта. Когда же
этот бунт не удался, самодержавие уничтожило мятежников.
Обладая умом практического политика, Пестель намного
раньше других осознал, что осуществление высоких идей тайных
обществ невозможно без использования заведомо «грязных»
средств. Заговор не может состояться без финансовой поддерж-
ки, а революция не будет успешной без нейтрализации (путем,
в частности, шантажа и подкупа) высших начальников, контро-
лирующих значительные войсковые соединения. Все это никоим
образом не вязалось с общедворянскими представлениями об
офицерской чести, вполне разделявшимися как большинством
декабристов, так и их идейными противниками.
Перед смертью Пестелю пришлось значительно труднее,
чем четверым казненным вместе с ним руководителям тайных
обществ. Муравьев-Апостол, Рылеев, Бестужев-Рюмин и Кахов-
ский, умирая, надеялись на «справедливый приговор потомства»,
который учтет их бескорыстие и романтическую жертвенность
во имя высоких идей. Пестелю же пришлось умирать без этой
надежды. Еще в ходе следствия полковник понял, что не сумеет
оправдаться ни перед своими непосредственными судьями, ни
перед «судом потомства», не сможет устоять перед лавиной об-
винений, в том числе и со стороны своих вчерашних соратников,
обвинений в честолюбии и властолюбии, в жестокости и казно-
крадстве.
В заключение — одна знаменитая цитата. «Настоящая моя
история заключается в двух словах: я страстно любил мое оте-
чество, я желал его счастия с энтузиазмом, я искал этого счастья
в замыслах, которые побудили меня нарушить мое призвание
и ввергли меня в ту бездну, где нахожусь теперь», - писал Пес-
тель родителям незадолго до казни13. Ради счастья своей Родины
Павел Пестель не только нарушил свое призвание и не только от-
дал жизнь. На алтарь Отечества он положил самое ценное, что
было у русского дворянина начала XIX в., - собственную честь.
Именно в этом главный смысл его гражданского подвига.
* * *
Представленный сегодня на суд читателю сборник состоит из
отдельных глав - статей, посвященных биографиям участни-
ков Южного общества декабристов, а также главным событиям
из истории этой тайной организации. Ряд глав сопровождается
П.И. Пестель и его эпоха	15
публикациями документов. Орфография и пунктуация в публи-
куемых документах приведены в соответствие с современными
нормами, за исключением случаев, характеризующих стилисти-
ческую специфику документов. В треугольных скобках приве-
дены слова, которые читаются приблизительно, в таких же скоб-
ках фиксируется количество слов, фраз или предложений, вовсе
не подлежащих прочтению. В квадратных скобках расшифровы-
ваются сокращенные слова. Комментарии предлагаются к тем
упоминаемым в документах реалиям, которые не объясняются в
тексте предшествующей статьи.
16
Декабристы и штаб 2-й армии
П.И. Пестель
и А.П. Юшневский
I
В 1821 г., одновременно с образованием Южного общества
декабристов, была создана Директория этого общества - его
руководящий орган. Первоначально в ее состав вошли два чело-
века: ротмистр Павел Иванович Пестель, адъютант главнокоман-
дующего 2-й армией генерала П.Х. Витгенштейна, и коллежский
советник Алексей Петрович Юшневский, генерал-интендант
2-й армии1.
Пять лет спустя император Николай I по-разному оценил
степень вины южных директоров: Пестель был казнен, Юшнев-
ского оставили в живых и приговорили к вечной каторге. По-раз-
ному оценивали их деятельность и современники: Пестель —
герой множества мемуаров как участников заговора, так и весьма
далеких от него людей, о Юшневском можно найти едва ли деся-
ток упоминаний в рассказах товарищей по каторге и сибирских
знакомых. Соответственно и позднейшие историки, описывая
движение декабристов, посвящали и посвящают Пестелю статьи
и монографии2. Юшневский же лишь упоминается на страницах
отдельных монографий, посвященных декабристам.
О Юшневском существует только одно биографическое
исследование - опубликованная в 1930 г. на украинском языке
статья В.М. Базилевича «Декабрист А.П. Юшневский. Попытка
биографии»3. Исследование это представляет свод опублико-
ванных к тому времени данных, а также выдержки из еще не
опубликованного тогда его следственного дела. Следственное
дело Юшневского с тех пор опубликовано4, а статья Базилевича
давно вышла из активного научного оборота. Личность Юшнев-
ского интереса у исследователей совсем не вызывает. И тому есть
свои причины. Во-первых, слишком велика разница между ним
и его товарищем по Директории Павлом Пестелем. Пестель -
теоретик декабризма, автор «Русской Правды» - программного
Декабристы и штаб 2-й армии	17
документа Южного общества; с его именем связаны практически
все основные вехи истории заговора. Естественно, практически
не замеченный современниками Юшневский таким «послужным
списком» похвастаться не может.
Во-вторых, несмотря на свой высокий пост в армейской
иерархии, Юшневский был человеком штатским, ни дня не про-
служил в военной службе. И во главе движения, состоящего
почти сплошь из военных, он смотрится достаточно странно, не-
органично. Исследователи предпочли согласиться с известным
показанием Пестеля о том, что Юшневский «все время своего
бытия в Союзе в совершенном находился бездействии, ни едино-
го члена сам не приобрел и ничего для общества никогда не сде-
лал»5. Себя Пестель называл на следствии «деятельнейшим
директором» общества, тем самым еще раз подчеркивая бездея-
тельность Юшневского6.
Так, изучая основные вехи биографии руководителя Юж-
ного общества, С.Н. Чернов пришел к выводу: «Рядом с Пестелем
стоял нерешительный и уклончивый Юшневский, готовый и не
умеющий уйти из заговора и революции, осторожно и обыкно-
венно молча, но постоянно, когда умел и мог решиться, противо-
действующий Пестелю»7.
Из подобной трактовки взаимоотношений южных директо-
ров возникает множество вопросов. Зачем Пестелю, яркому и ав-
торитарному лидеру южан, понадобилось терпеть рядом с собой
в Директории человека, бесполезного для «общего дела», от кото-
рого, кроме того, все время приходилось ждать противодействия?
Да и так ли уж был бесполезен Юшневский? Согласно тексту
приговора Юшневский управлял Южным обществом «вместе с
Пестелем с неограниченною властию»8, за что, собственно, и был
осужден на вечную каторгу. Выходит, что Пестель, давая пока-
зания о бесполезности Юшневского для заговора, сознательно
вводил следователей в заблуждение. Но Пестель не был замечен
в стремлении выгораживать на допросах своих единомышленни-
ков, за исключением только тех из них, которые непосредственно
участвовали в подготовке восстания в армии. Значит, Юшнев-
ский имел к этому отношение самое непосредственное. В чем все-
таки заключалась его реальная роль в заговоре?
Настоящее исследование есть попытка дать ответы на эти и
подобные вопросы.
Неодинаковое отношение современников и потомков к южным
директорам было предопределено задолго до того, как они вошли
в тайное общество. По своему рождению они принадлежали к
разным кругам русского дворянского общества. Отличным было
все: семьи, в которых они выросли, учебные заведения, в которых
они учились, служебные дороги, которые они прошли.
Павел Пестель родился в 1793 г.; в 1826 г., незадолго до каз-
ни, ему исполнилось 33 года. По рождению он принадлежал
к кругу высшей петербургской бюрократии. Пестель был сыном
крупного российского сановника с одиозной исторической репу-
тацией, в 1806-1819 гг. занимавшего пост генерал-губернатора
Сибири, Ивана Борисовича Пестеля. Современники называли
Пестеля-старшего «сибирским сатрапом», согласно обвиняли его
в жестокости и взяточничестве, считали, что в годы его прав-
ления лихоимство в крае превысило все разумные пределы9.
И хотя обвинения в казнокрадстве и взяточничестве на сего-
дняшний день можно считать опровергнутыми, Пестель-старший
на самом деле отличался жесткостью, был администратором,
привыкшим любыми средствами добиваться от своих подчинен-
ных исполнения собственных приказов.
Алексей Юшневский был на семь лет старше Пестеля: в
1826 г. ему исполнилось 40 лет. Юшневский - выходец из круга
провинциального дворянства средней руки. Его отец, Петр Хрис-
тофорович, поляк по национальности, подобно отцу Пестеля
тоже был чиновником, только меньшего масштаба.
По сведениям, собранным В.М. Базилевичем, отец Юш-
невского прослужил восемь лет в Петербурге в гвардии, вышел
в отставку, поступил на гражданскую службу и сделал карьеру та-
моженника. Он руководил несколькими таможнями в русской
части Польши; последний пост, который занимал Юшневский-
старший с 1811 г. до самой своей смерти в 1823 г., - пост началь-
ника Дубоссарского таможенного округа10.
Конкретными сведениями о его службе историки не распо-
лагают. Но судя по тем немалым доходам, которые принесла ему
эта служба, воплощением честности таможенник Петр Юшнев-
ский не был. В начале 1810-х годов ему удалось купить два имения
на Украине: село Тимашевку (Киевская губерния, 180 крепостных
душ) и деревню Хрустовую (Подольская губерния, 540 душ). Мно-
гие соседи по имениям были должны ему крупные денежные сум-
мы. Естественно, что сам он и его семья жили безбедно11.
Декабристы и штпаб 2-й армии	19
В семьях, в которых выросли будущие соратники по заго-
вору, существовали совершенно разные культурные ценности,
в том числе и образовательные. Отец Юшневского хотел видеть
своих детей чиновниками. Поэтому дал им чисто гражданское,
гуманитарное образование. Гуманитарное образование полу-
чил не только его старший сын Алексей, но и двое младших сыно-
вей - Семен и Владимир.
Алексей Юшневский учился в Благородном пансионе Мос-
ковского университета, который закончил в 1800 г. с серебряной
медалью. После окончания пансиона он поступил в Московский
университет, но курса не окончил. Согласно собственным пока-
заниям Юшневского во второй половине 1801 г. он «вышел из
оного» по воле родителей12. Очевидно, отец посчитал, что полу-
ченного сыном образования для карьеры чиновника уже вполне
достаточно. Образован Юшневский был действительно очень
хорошо. «Обучался я в означенном заведении (Московском уни-
верситете. - О. К.) языкам: российскому, французскому и немец-
кому, чистой математике, физике, истории, географии и статисти-
ке», - писал он13. Позднее товарищи по заговору будут уважать
его за глубокие познания в науках, за блестящее владение пером.
В пансионе в нем впервые проснулась потребность читать
и учиться, и потребность эта не покидала его всю жизнь. «Для
меня... жить - значит читать», «взятый» из университета «преж-
девременно, старался я довершить неоконченное, занимавшись
потом сам изучением предметов», - сообщал он14. В студен-
ческие годы Юшневский увлекся музыкой; музыка тоже стала
его страстью на всю жизнь. Он хорошо играл на музыкальных ин-
струментах, но больше любил «не затверживать, а читать музы-
кальные сочинения как книги»15.
Еще одной страстью молодого Юшневского был театр.
И эту страсть разделяли с ним его друзья: знаменитый впослед-
ствии поэт, переводчик Гомера Н.И. Гнедич и известный теат-
ральный деятель и мемуарист С.П. Жихарев. В дневнике Жиха-
рева, в записи от 9 апреля 1807 г., читаем: «Вечером сидели у меня
Гнедич с Юшневским, говорили, разумеется, большей частью
о трагедиях и об актерах». «Гнедич уверяет, что с некоторых пор
русский театр видимо совершенствуется... Юшневский, соглаша-
ясь с Гнедичем, что театр наш точно становится лучше, не хотел,
однако ж, согласиться с ним в том, чтоб это усовершенствование
могло иметь такое сильное влияние на наше общество, чтобы, как
он утверждает, люди большого света, приученные иностранным
воспитанием смотреть с некоторым равнодушием на отечествен-
20
ные театральные произведения и русских актеров, вдруг стали
предпочитать русский театр иностранному»16. Вообще, судя по
свидетельствам того же Жихарева, молодой Юшневский был че-
ловеком гуманным, покладистым, легким в общении и не стре-
мился первенствовать в своем кругу. За эти черты характера он
был любим своими школьными товарищами.
Павел Пестель же чиновником становиться не собирался.
С детства ему и трем его младшим братьям - Борису, Владимиру
и Александру - были уготованы военные карьеры. Из четырех
братьев офицером не стал только Борис. И то потому, что в детст-
ве перенес тяжелую болезнь, окончившуюся ампутацией ноги.
В 1811 г., накануне войны, Павел Пестель окончил Пажес-
кий корпус. В отличие от Московского университета он был весь-
ма популярен в кругах высшей петербургской знати. Корпус
готовил будущую военную элиту России: его воспитанники с дет-
ства совмещали учебу с придворной службой. За успехами юных
пажей пристально следили император и члены его семьи. Вы-
пускники корпуса, получавшие лучшее по тем временам образо-
вание, были, по мнению корпусного историка Д.М. Левшина,
«для правительства желанными сотрудниками, услугами кото-
рых оно с удовольствием пользовалось на всех поприщах госу-
дарственной деятельности»17.
Очень многие выпускники Пажеского корпуса конца XVIII -
начала XIX в. добились высоких государственных постов. «По
своей подготовке, по своим взглядам, по своим чувствам и по сво-
ему характеру» они вполне отвечали тогдашнему понятию о госу-
дарственном деятеле - человеке, «преданном престолу, умном,
европейски образованном»18. Корпус оканчивали не только бу-
дущие государственные деятели. Визитной карточкой воспитан-
ников корпуса было честолюбие, и очень многим из них станови-
лось тесно в узких рамках сословно-бюрократического общества.
В 1826 г. выяснилось, что из числа «членов бывших злоумышлен-
ных тайных обществ и лиц, прикосновенных к делу», внесенных
в «Алфавит» А.Д. Боровкова, около 40 человек в разные годы
учились в Пажеском корпусе; осуждены же Верховным уголов-
ным судом были пятеро его выпускников, еще семь выпускников
были наказаны в административном порядке19.
Пажеский корпус повлиял и на мировосприятие и био-
графию самого Павла Пестеля. Вряд ли в юности он увлекался
театром; по крайней мере, никаких сведений об этом не сохра-
нилось. Зато в корпусе в нем впервые проснулось увлечение
«политическими науками». В 1826 г. на допросе он покажет:
Декабристы и штаб 2-й армии 21
«О политических науках не имел я ни малейшего понятия до
самого того времени, когда стал готовиться ко вступлению в Па-
жеский корпус, в коем их знание требовалось для поступления
в верхний класс. Я им тогда учился у профессора и академика
Германа, преподававшего в то время сии науки в Пажеском кор-
пусе»20. В самом корпусе академик К.Ф. Герман читал курс «Дип-
ломация и политика», и Пестель был его лучшим учеником21.
В выпускной ведомости 1811 г. знания Пестеля по этому курсу
были оценены высшей оценкой - 100 баллов из 100 возможных22.
Именно в процессе учебы у него появился интерес к спе-
циальным военным дисциплинам. Его выпускные баллы по этим
предметам говорят сами за себя: «полевая фортификация» —
40 из 40 возможных, «долговременная фортификация» - 85 из 85,
«иррегулярная фортификация» - 39 из 45, «атака и оборона кре-
постей» - 42 из 45, «артиллерия» - 76 из 80, «черчение планов» -
28 из 30, «тактика» - 30 из 4022. Первым Павел Пестель оказался
и по внезапно устроенному императором экзамену по «фрукто-
вой службе».
Пестеля, как и всех учеников корпуса, хорошо знала высо-
чайшая фамилия. Именно в корпусе в нем впервые проснулось
отмеченное многими позднейшими мемуаристами честолюбие,
стремление первенствовать. Пестель провел в стенах Пажеского
корпуса чуть больше года (до этого он учился в Германии), но
был выпущен из него первым по успехам, с занесением имени на
мраморную доску.
После завершения учебы Пестель получил чин прапорщи-
ка в гвардейском Литовском полку. И вскоре оказалось, что воен-
ная служба - это действительно призвание молодого офицера.
В качестве командира стрелкового взвода в Бородинской битве,
адъютанта генерала П.Х. Витгенштейна, командира пехотного
Вятского полка - везде он был на своем месте. Безусловно, ощу-
щая себя частью российской военной элиты, он много времени
отдавал составлению проектов преобразования армии.
Первые годы взрослой жизни Пестеля и Юшневского тоже
протекали по-разному.
Павел Пестель был выпущен из Пажеского корпуса в декаб-
ре 1811 г. Через полгода после выпуска началась Отечествен-
ная война и Литовский полк отправили на театр военных дейст-
вий. «Первая глава биографии Пестеля - это блестящие страни-
цы патриотического служения Отечеству, отмеченные множест-
вом наград», - пишет Е.Л. Рудницкая23. И с этим определением
трудно не согласиться.
22
Вчерашний выпускник Пажеского корпуса получил боевое
крещение 26 августа 1812 г. в Бородинской битве, где Литовский
полк прикрывал Семеновские флеши. В этой битве Пестель был
тяжело ранен: получил пулю в левую ногу «с раздроблением кос-
тей и повреждением сухих жил»24. «За отличную храбрость, по-
казанную в сем (Бородинском. - О. К.) сражении», Пестель полу-
чил свою первую награду - золотую шпагу.
Весной 1813 г. Пестель, до конца так и не излечившись от
раны и получив чин подпоручика, догоняет действующую армию
за границей. Он становится адъютантом генерала от кавалерии
графа П.Х. Витгенштейна, давнего светского приятеля Пестеля-
старшего, главнокомандующего всеми войсками антинапо-
леоновской коалиции. Будучи адъютантом Витгенштейна, Пес-
тель неоднократно исполнял конфиденциальные поручения
своего шефа. В июне 1813 г. он участвовал (в качестве секретного
курьера) в переговорах между российским и австрийским импе-
раторами, в результате которых Австрия обязалась присоеди-
ниться к антинаполеоновской коалиции; через два месяца после
этого он стал поручиком25.
В начале октября того же года, в дни, предшествовавшие
знаменитой «битве народов» под Лейпцигом, Пестель занимался,
в частности, тем, что доставлял русским войскам «верные све-
дения о движении неприятеля»26. В феврале 1814 г., незадолго
до окончания войны, он исполнял «поручения» Витгенштейна
в занятом французами баварском городе Бар-Сюр-Об27. В ав-
густе того же года из Литовского полка его перевели в Кавалер-
гардский - самый привилегированный полк русской гвардии.
Войну Пестель закончил кавалером пяти боевых орденов: двух
русских и трех иностранных.
Алексей Юшневский в Отечественной войне не участвовал,
хотя службу начал на 10 лет раньше Пестеля. В ноябре 1801 г. он
определился, «для познания дел», «в канцелярию Подольского
гражданского губернатора, где, по пограничным сношениям сей
губернии, занимаем был иностранною перепискою, зная фран-
цузский, немецкий и польский языки». В январе 1805 г его пере-
вели на службу в Коллегию иностранных дел и дали первый
«классный» чин - чин актуариуса28. В задачу актуариуса, чинов-
ника самого низшего, XIV, класса входило составление и регист-
рация актов - казенных бумаг и всякого рода переписки. С 1805
по 1808 г. он служил в Петербурге.
В 1808 г. Юшневского командировали на юг, в Молдавию
и Валахию. На Дунае тоже шла война: княжества Молдавия и Ва-
Декабристы и штаб 2-й армии 23
лахия принадлежали Турции, российские войска заняли их. Юш-
невского зачислили в штат председательствовавшего в диванах
(органы самоуправления княжеств) Молдавии и Валахии рос-
сийского сенатора тайного советника С.С. Кушникова. В 1812 г.,
когда война с турками закончилась, был подписан Бухарестский
мирный договор и русские войска ушли из Молдавии и Валахии,
его перевели в штат бессарабского гражданского губернатора
генерал-майора И.М. Гартинга.
В этот начальный период его службы выяснилось, что Юш-
невский - честный, ответственный и очень толковый чиновник.
«Служение же свое, при отличных способностях и похвальном
поведении, отправлял всегда и при всех начальниках с особен-
ным усердием», «примерным усердием к службе, ревностным и
скорым исполнением всех возлагаемых на него поручений, по-
хвальным поведением и вообще особенной по службе деятель-
ностью и благородными качествами обращал всегда внимание
к себе начальства» - так характеризовали Юшневского его много-
численные начальники. Они все как один отдавали «должную
справедливость знаниям, способностям и бескорыстию» молодо-
го чиновника29.
В 1814 г., когда по семейственным обстоятельствам Юш-
невский вышел в отставку, он уже «особа VII класса», надворный
советник. Кроме того, кавалер двух орденов30.
Начальный этап службы Юшневского разительным обра-
зом отличается от начального этапа биографии Пестеля. Пестель
на поле боя проявляет храбрость, рискуя жизнью, выполняет раз-
ведывательные поручения и получает за это чины, ордена и бес-
спорное право на уважение окружающих. Юшневский тоже по-
лучает ордена и чины, но при этом не воюет: ведет пусть и успеш-
ную, но сугубо бумажную работу. Чины и ордена, приобретенные
не на войне, а в тиши канцелярий, особым уважением у современ-
ников не пользовались.
Жизненный опыт, приобретенный Павлом Пестелем и
Алексеем Юшневским в первые годы службы, тоже был разным.
За годы войны Пестель должен был привыкнуть к методам раз-
ведывательной работы, постоянному риску, умению принимать
самостоятельные решения и при этом не бояться ответствен-
ности за эти решения. Война выработала в будущем декабристе
незаурядное личное мужество, силу воли, настойчивость в дости-
жении своих целей31. Вообще молодые дворяне - участники вой-
ны привыкли, говоря словами Ю.М. Лотмана, «смотреть на себя
как на действующих лиц истории»32.
24
Юшневский же, при всех положительных качествах своего
характера, не имел силы воли, неиссякаемой настойчивости Пес-
теля33. «Действующим лицом истории» он никогда себя не мыс-
лил. Но тем не менее приобрел на службе качества, которых не
было в Пестеле: осторожность и разборчивость в средствах для
достижения цели, нежелание идти на неоправданный риск, уме-
ние разбираться в людях.
К середине 1810-х годов и Пестель, и Юшневский оконча-
тельно сложились как личности. Пестель, судя по отзывам знав-
ших его людей, был человеком сложным и противоречивым -
соответственно противоречивы и отзывы о нем современников.
Декабрист С.П. Трубецкой был уверен: Пестеля в его поступ-
ках двигала не любовь к Отечеству, а непомерное честолюбие34.
«Какова была его цель? - задавался вопросом знавший Пестеля
журналист Н.И. Греч. - Сколько я могу судить, личная, своеко-
рыстная. Он хотел произвесть суматоху и, пользуясь ею, завла-
деть верховною властию в замышляемой сумасбродами респуб-
лике... Достигнув верховной власти, Пестель... сделался бы жес-
точайшим деспотом»35.
А декабрист С.Г. Волконский, создавая на закате жизни
свои мемуары, «полагал своей обязанностью» «оспорить убеж-
дение... что Павел Иванович Пестель действовал из видов тще-
славия, искал и при удаче захвата власти, а не из чистых видов
общих - мнение, обидно памяти того, кто принес свою жизнь
в жертву общему делу»36. Противоречивость Пестеля отмечали
и историки. Например, В С. Парсамов считает, что в его лич-
ности «столкнулись две национально-культурные стихии: не-
мецкий рационализм и русская широта души»; по его мнению,
между этими стихиями не было «серединного примиряющего
начала»37.
Юшневский не был столь противоречивой личностью - от-
зывы о нем современников непротиворечивы и спокойны. Едино-
мышленники запомнили его как «добродетельнейшего республи-
канца», «стоика во всем смысле слова», никогда не изменявшего
«своих мнений, убеждений, призвания», «умом и сердцем» лю-
бившего свое Отечество. «Ровность его характера была изуми-
тельная; всегда серьезный, он даже шутил не улыбаясь», - вспо-
минал о нем его сибирский знакомый Н.А. 15елоголовый. Ана-
лизируя деятельность Юшневского-декабриста, В.М. Базилевич
отмечал его «спокойный разум осторожного политика»38.
Декабристы и штаб 2-й армии	25
III
К участию в заговоре Пестель и Юшневский пришли разными
путями.
В 1817 г. 24-летний Павел Пестель вступил в Союз спасе-
ния - первую тайную организацию декабристов. Впоследствии
на допросе он дал подробные показания о том, каким образом
формировались его «вольнодумческие и либеральные мысли».
Желание добра своему Отечеству, увлечение политическими
науками в годы учебы в Пажеском корпусе, анализ политической
ситуации в России и в мире привели его к мысли, что «револю-
ция, видно, не так дурна, как говорят, и что может даже быть весь-
ма полезна»39. Вскоре он решил для себя, что наилучшей формой
государственного устройства является республика39. Но, вступая
в тайное общество, поручик Пестель еще не сложился как поли-
тический мыслитель и не был автором «Русской Правды». Цити-
рованные выше показания отражают, скорее всего, его мировоз-
зрение середины 1820-х годов. Представляется, что причины, по
которым Пестель стал заговорщиком, - в другом. И причины эти
общие как для Пестеля, так и для большинства его единомыш-
ленников.
После окончания заграничных походов русской армии и ее
возвращения в Россию, после того как в Европе воцарился мир,
офицеры-фронтовики начали испытывать кризис невостребован-
ности. Юные ветераны Отечественной войны, и Пестель в их чис-
ле, не знавшие взрослой довоенной жизни, в военные годы свык-
лись с мыслью, что от их личной воли, старания, мужества зави-
сит судьба Отечества. Они оказались неприспособленными
к мирной жизни в сословном обществе, где предел возможностей
каждого был известен заранее. Как и многие его ровесники, Пес-
тель должен был стать одним из простых «винтиков» военной
машины России. Его судьбой должна была стать нелегкая судь-
ба умного, деятельного, начитанного, но всего лишь адъютанта.
И к реальному политическому развитию России все это не могло
иметь ровно никакого отношения.
20-летним офицерам послевоенной эпохи приходилось
выбирать: смириться с положением «винтика», забыть о вчераш-
ней кипучей деятельности и выслуживать ордена и чины или, не
смиряясь со своей судьбой, попытаться разрушить сослов-
ный строй в России. Построить новую страну, где им и таким, как
они, могло найтись достойное место. Именно этот - второй -
путь в 1817 г. и выбирает Пестель.
26
Причины, приведшие в заговор Юшневского, были, скорее
всего, иными, нехарактерными для заговорщиков 1820-х годов.
Юшневский вступил в заговор уже вполне взрослым, со-
стоявшимся человеком. В 1819 г., когда он был принят в Союз
благоденствия, ему исполнилось 33 года. В войне он не участво-
вал, политических амбиций был лишен. Его привело в тайное
общество вовсе не желание стать «действующим лицом исто-
рии», а гуманный характер и твердые политические убеждения.
О твердых убеждениях Юшневского свидетельствует прежде
всего его реальная служебная деятельность, непосредственно
предшествующая вступлению в заговор.
В 1816 г. Юшневский возвратился на службу в Коллегию
иностранных дел. На этот раз его зачислили в штат главнокоман-
дующего 2-й армией генерала Л.Л. Беннигсена, «по дипломатиче-
ской части». От Беннигсена Юшневский получил поручение «от-
правиться по делам службы в Бессарабию для собрания сведений
о поселенных там болгарах, изъявивших желание составить осо-
бое войско на правах донских казаков»40. Он вошел в состав пра-
вительственной комиссии по обследованию положения болгар-
ских переселенцев в Бессарабии, а вскоре и фактически возгла-
вил ее.
События, в которых принимал непосредственное участие
Юшневский, хорошо известны. В 1806-1812 гг., спасаясь от вой-
ны, из Болгарии через Молдавию и Валахию на русскую террито-
рию, в Бессарабию, перешли несколько тысяч болгарских семей.
После окончания войны им было разрешено вернуться на родину.
Правда, мало кто из них этим правом воспользовался. Болгария,
как и многие другие европейские страны, была частью Осман-
ской империи, и переселенцы боялись мести турок.
Интересы переселенцев противоречили интересам мест-
ных помещиков и местных властей. Помещики и власти не толь-
ко не помогали болгарам, но и любым путем стремились рас-
пространить на них крепостную зависимость, поскольку те обос-
новались на частных землях. Крепостного права в российском
понимании этого слова в Бессарабии не было, однако крестьяне,
жившие на помещичьей земле, обязаны были исполнять в пользу
хозяина многочисленные повинности. Болгары, не желая пови-
новаться, бросали нажитое имущество и пытались уйти с частных
земель на земли казенные. Но их возвращали силой. Переселен-
цы писали жалобы Беннигсену, министру внутренних дел и даже
самому императору. Они просили позволения выбрать собствен-
ное самоуправление и составить «особое войско на правах
Декабристы и штаб 2-й армии	27
донских казаков». С положением болгар нужно было срочно раз-
бираться, иначе дело вообще могло закончиться бунтом.
Приехав в Бессарабию и вникнув в положение дел, Юш-
невский решительно принял сторону переселенцев. Он писал
Беннигссну рапорты и записки о том, что насильственное возвра-
щение болгар на частные земли незаконно, как незаконны и по-
пытки помещиков сделать из них крепостных. «Таковые претен-
зии помещиков не могли бы быть и приняты, ибо переселенцы
перешли из-за Дуная не по их приглашению и водворены без их
иждивения», - утверждал он41.
Занимаясь делами переселенцев, Юшневский выполнял и
секретную дипломатическую миссию. В 1826 г. на допросе он по-
казал, что «был командирован в Бессарабскую область для сно-
шения с поселившимся там во время последней с турками войны
болгарским народом, изъявившим готовность перевести из Отто-
манских владений остальных своих единоземцев, с тем чтобы
предоставлены им были особые права и преимущества»42. Речь,
таким образом, шла о переселении большей части болгар в Рос-
сию. И проект этот был для России очень выгодным: Бессарабия
была плодородным, но малозаселенным краем.
Помещики и местные власти, естественно, были крайне не-
довольны миссией Юшневского. С помощью угроз и «лживых
внушений» переселенцам они всячески тормозили работу его ко-
миссии. Непосредственным начальникам надворного советника
направлялись рапорты и прошения о том, чтобы удалить его из
комиссии как «не заслуживающего никакого уважения»43.
Юшневскому было трудно. В письме брату Семену в сентя-
бре 1817 г. он жаловлся: «Я отправился в Бессарабию, как тебе из-
вестно, месяца на два, а живу до сих пор против воли, претерпе-
вая все возможные неприятности и вместо всех наград, каковыми
льстил себя вначале, ограничиваюсь одним только желанием
освободиться из сей обетованной земли; но и в сем не имею успе-
ха»44. Но отступить не позволяли убеждения. «Я не знаю, как зо-
вут те правила, которые я тебе внушить старался; ежели их назы-
вают философиею XVIII века, тогда должно будет заключить, что
имя сие дается правилам честности, бескорыстия, любви к своим
собратиям, привязанности к тому обществу, в котором мы роди-
лись», - писал он брату45.
Юшневскому не удалось осуществить проект переселения
болгар в Россию, была оставлена без внимания и их просьба об
организации особого войска. Но местным властям и местным по-
мещикам не удалось закрепостить переселенцев; им было позво-
28
лено переселиться на казенные земли и завести у себя подобие
самоуправления. «Господин Юшневский столь многотрудное
дело исполнил с совершенным успехом, оказав при сем случае
опыт благоразумия, деятельности и ревностного к службе усер-
дия» - так характеризовал чиновника полномочный наместник
Бессарабской области А.Н. Бахметьев46. После окончания своей
миссии Юшневский выполнял при Бахметьеве обязанности на-
чальника канцелярии Комитета для образования разных частей
управления Бессарабской области. В июле 1819 г. его произвели
в чин коллежского советника47.
Очень многие из «людей 1820-х годов» - и декабристы,
и недекабристы - считали крепостное право позором и тормозом
в развитии страны. Но большинство из них ограничивались лишь
разговорами о вреде крепостного состояния в разных его прояв-
лениях, о желательности его ограничения и отмены; на решитель-
ные действия против «позора крепостничества» мало кто мог
отважиться. Юшневский же лично спас от феодальной зависи-
мости несколько тысяч человек. И в связи с этим его вступление
в заговор декабристов представляется вполне обоснованным и
логичным.
IV
Пестель и Юшневский познакомились, скорее всего, в украин-
ском городе Тульчине, месте дислокации штаба 2-й Южной
армии. Пестель, уже штабс-ротмистр, появился там в мае 1818 г.,
сопровождая назначенного главнокомандующим П.Х. Витген-
штейна. Юшневский, закончив свое поручение в Бессарабии, при-
езжает в Тульчин где-то в середине 1819 г. Пестель к этому време-
ни уже заговорщик со стажем, одна из центральных фигур впол-
не оформившегося тайного союза. Причем не просто заговорщик,
а человек, претендующий на безусловное лидерство в тайных об-
ществах. К тому же он имеет четкие представления о том, как
должен быть построен заговор, если цель его - изменение госу-
дарственного строя России.
За плечами Пестеля - написание устава, «статута» Союза
спасения. Устав был принят, но позднее заговорщики уничтожи-
ли его. И судить о его содержании можно лишь по дошедшим до
нас косвенным свидетельствам. «Для руководства этому новому
обществу Пестель сочинил устав на началах двойственной нрав-
ственности, из которых одна была для посвященных в истинные
Декабристы и штаб 2-й армии	29
цели общества, а другая для непосвященных». «Нельзя читать
без невольного отвращения попыток Пестеля устроить “заговор
в заговоре” против своих товарищей-декабристов с тем, чтобы
самому воспользоваться плодами замышляемого переворота», —
утверждал историк Д.А. Кропотов в исследовании, написанном
в 1870-х годах по мемуарам и личным впечатлениям участников
Союза спасения48.
Следует признать, что несмотря на эмоциональность такой
оценки, она во многом верна. Судя по последующим действиям
Пестеля, тайное общество действительно представлялось ему «за-
говором в заговоре», построенным на началах жесткой дисципли-
ны и конспирации. Скорее всего, уже в момент принятия устава он
предложил себя и в руководители подобной структуры.
Вся деятельность Пестеля в тайном обществе протекала в
двух сферах. С одной стороны - «Русская Правда», всевозмож-
ные планы вооруженных выступлений, наконец, идея цареубий-
ства. Все это подтверждают документы следствия, в том числе и
собственные показания самого Пестеля, а также многочислен-
ные мемуары. С другой стороны, втайне даже от своих ближай-
ших соратников он занимался подготовкой военного переворота:
добывал деньги для «общего дела», пытался добиться лояль-
ности к себе своих непосредственных начальников. И об этой его
деятельности, о людях, которые помогали ему, нам известно
крайне мало.
Можно с уверенностью сказать: все годы существования де-
кабристских организаций «образ действий» Пестеля вызывал не-
доверие к нему со стороны его товарищей49. Пестеля боялись.
Впоследствии именно с ним было связано большинство самых
серьезных споров в среде декабристов, приводивших чаще всего
к расколу и реформированию структуры тайных обществ.
В начале 1817 г., через несколько дней после принятия
устава, Пестель был вынужден покинуть Петербург. Витген-
штейн получил назначение командовать расквартированным
в Прибалтике 1-м пехотным корпусом со штабом в Митаве. Есте-
ственно, с собой он увозил своего любимого адъютанта. И прак-
тически сразу же после отъезда Пестеля Союз спасения распался.
Идея создания боевой, сплоченной организации с единым лиде-
ром провалилась. На его руинах возникла вторая тайная органи-
зация - Союз благоденствия. В подготовке ее программного до-
кумента, знаменитой «Зеленой книги», Пестель участия не при-
нимал. Идея второго союза состояла, как известно, в постепенной
подготовке общественного мнения к принятию новых законов.
30
Союз благоденствия представлял собой широкую и действую-
щую почти открыто общественную организацию.
Единого лидера у общества не было. Руководил обществом
Коренной совет (Коренная управа, Коренная дума), состоящий
из учредителей организации. Возглавлял его председатель, кото-
рый переизбирался каждый месяц. Блюститель, секретарь обще-
ства, менялся один раз в год. Эти новые формы деятельности тай-
ного союза Пестель признал далеко не сразу. И даже формально
согласившись с «Зеленой книгой», в практической деятельности
по-прежнему руководствовался собственными представлениями
о способах действия тайной организации.
К активной деятельности в тайном обществе Пестель вер-
нулся в 1818 г., когда вслед за Витгенштейном переехал из Мита-
вы в Тульчин. Именно там он создал Тульчинскую управу Союза.
«Первый, водворивший преступный союз сей во 2-й армии в на-
чале 1818-го года, был Павел Пестель в год вступления графа
Витгенштейна в начальствование 2-ю армиею и у которого Пес-
тель был адъютантом», - утверждал на следствии Н.И. Комаров,
до 1821 г. член этой управы50.
Через год сопредседателем управы стал капитан Гвардей-
ского генерального штаба И.Г. Бурцов, адъютант начальника ар-
мейского штаба П.Д. Киселева. «Я прежде полковника Бурцова
(Бурцов стал полковником в 1822 г. - О. К.) находился в Тульчи-
не и потому прежде его там действовал. По прибытии же Бурцо-
ва действовали мы вместе», - писал Пестель в показаниях51.
«В 1819 году узнал я от полковника Бурцова о существо-
вании тайного общества и им был принят в члены оного», -
показывал на следствии Юшневский52. Точная дата его принятия
в заговор неизвестна, неизвестно также, присутствовал ли при
этом Пестель.
В конце 1819 г., сопровождая Витгенштейна, Пестель при-
ехал в Петербург. И сразу же после его приезда начались извест-
ные «петербургские совещания» 1820 г. На совещаниях Коренно-
го совета Пестель настоял на гласном обсуждении вопросов о бу-
дущем устройстве государства и судьбе царствующего монарха.
На этих совещаниях он впервые предложил установить после по-
беды заговора республику в России, а также принять цареубийст-
во как элемент революционной тактики. И хотя многие
из собравшихся идею республики приняли, голосовать за царе-
убийство отказались53. Попытка «привить» Союзу радикальную
программу, добиться превращения его в серьезную конспиратив-
ную организацию закончилась провалом. Союз благоденствия,
Декабристы и штаб 2-й армии	31
подобно Союзу спасения, развалился. И все закончилось в 1821 г.
роспуском Союза на съезде в Москве54.
История московского съезда, уничтожившего второе тай-
ное общество, хорошо известна, и поэтому в данной работе
подробно останавливаться на ней излишне55. Пестель на съезд не
поехал. Декабрист Иван Якушкин свидетельствует, что его отго-
ворил Бурцов, боясь, «что если Пестель поедет в Москву, то он
своими резкими мнениями и своим упорством испортит там все
дело». Ему доказали, что «так как два депутата их уже будут
на этом съезде, то его присутствие там не необходимо, и что про-
сившись в отпуск в Москву, где все знают, что у него нет ни род-
ных и никакого особенного дела, он может навлечь на себя подо-
зрение тульчинского начальства, а может быть, и московской
полиции»56.
Решение съезда на самом деле было фиктивным: полиция
внимательно следила за деятельностью заговорщиков, и надо
было ввести ее в заблуждение. Кроме того, необходимо было «от-
делаться» как от многочисленных «попутчиков», так и от Песте-
ля - радикального сторонника республики и цареубийства. При-
везли в Тульчин известие о роспуске организации участвовавшие
в работе съезда капитаны Бурцов и Комаров. Решениям съезда
Пестель не подчинился, и делегаты были вынуждены признать
свое поражение.
Именно в этот момент наступает «звездный час» Юшнев-
ского-заговорщика. Он решительно поддерживает Пестеля в от-
казе подчиниться постановлению съезда. В начале 1821 г., когда в
Тульчине узнают о ликвидации Союза благоденствия, он прояв-
ляет не меньшую, если не большую, активность, чем сам Пестель.
Очевидно, расстаться с заговором означало для него изменить
своим выстраданным идеям. Пойти на это он никак не мог.
Еще до обсуждения Тульчинской управой постановления
съезда Юшневский предложил Пестелю воспользоваться сло-
жившейся ситуацией и укрепить ряды заговорщиков. По свиде-
тельству Пестеля, Юшневский собирался представить заговор-
щикам картину «опасностей и трудностей предприятия», «дабы
испытать членов и удалить всех слабосердных». «Лучше их
теперь от Союза при сем удобном случае удалить, нежели потом
с ними возиться» - в этом Юшневский был уверен57. Пестель
с этим планом согласился. В марте 1821 г., собрав всех находив-
шихся в Тульчине участников союза, он «спросил, ужели собрав-
шиеся в Москве члены имели право разрушать общество и со-
гласны ли мы его продолжить? На что все единогласно изъявили
32
свое намерение его продолжить». Затем Пестель, «объясняя по-
дробно, что общество рушилось от несогласия в целях и средст-
вах, положил необходимым определить оные и вследствие сего
сказал, что для введения нового порядка вещей нужно необходи-
мо смерть» императора Александра I, с чем тульчинские заговор-
щики и согласились. Таким виделось начало этого исторического
заседания князю А.П. Барятинскому, впоследствии одному из
главных действующих лиц заговора на юге58.
После этого выступил Юшневский. По словам одного из
участников заседания А.А. Крюкова, он произнес «речь об опас-
ности продолжения общества»59. Юшневский в духе предвари-
тельной договоренности с Пестелем говорил об «опасности тако-
вого соединения», советовал «не увлекаться мгновенным поры-
вом самолюбия, но испытать внимательнее свои к тому силы и
способности». При этом он добавил, что и сам желает взять вре-
мя на размышление60.
Анализируя дошедшие до нас свидетельства об этой речи,
М.К. Азадовский назвал ее содокладом к докладу Пестеля61. Дей-
ствительно, выступление оказало на собравшихся сильное впе-
чатление. Юшневский к этому времени уже почти полтора года
был генерал-интендантом 2-й армии, его авторитет в глазах при-
сутствующих был очень высок. Обнаружить перед ним свою тру-
сость не желал никто. Поэтому все участники собрания, кроме
ушедших еще в самом его начале Бурцова и Комарова, «не оби-
нуясь, возгласили, что без дальнейших размышлений желают
сохранить прежний состав»62.
Так возникло Южное общество, которое и Пестелю, и Юш-
невскому справедливо представлялось не отдельной вновь по-
строенной организацией, а продолжением старого общества -
Союза благоденствия. И вполне логичным в контексте предшест-
вующих событий оказывается избрание Юшневского - вместе
с Пестелем - директором, руководителем Южного общества.
Обоим членам Директории была вручена «полная власть над
членами»63.
С 1821 г. биографии Пестеля и Юшневского оказываются
теснейшим образом связанными. Статус обоих членов Директо-
рии был равным, равными были и их полномочия. Полномочия
состояли «в надзоре за исполнением установленных обществом
правил, в сохранении связи между членами и управами, в назна-
чении председателей по управам, в принятии членов в бояре и в
присоединении к Директории новых членов или председателей».
Отношения южных директоров строились на взаимном доверии.
Декабристы и штаб 2-й армии	33
Согласно показаниям Пестеля они с Юшневским договорились
«действовать в случаях, не терпящих отлагательства, именем Ди-
ректории без предварительного между собою сношения, в полной
уверенности, что другой член подтвердит его действие»64.
Все годы существования заговора Пестель и Юшневский
были единомышленниками и верными соратниками. В январе
1822 г., на первом съезде руководителей Южного общества в
Киеве, Юшневский, поддерживая Пестеля, еще раз изъявил со-
гласие на «продолжение общества». Генерал-интендант оказался
полностью в курсе переговоров Южного общества с Польским
патриотическим обществом о совместных действиях; в январе
1824 г. он от лица Директории вынес благодарность за успешные
переговоры с поляками М.П. Бестужеву-Рюмину. Когда же эти
переговоры взялся вести сам Пестель, то действовал он «не ина-
че, как по предварительному совещанию с Юшневским и с его со-
гласия»65.
В отсутствии Пестеля Юшневский проводил заседания
руководителей Южного общества. К нему как к директору адре-
совались заговорщики, рассказывая о своих «успехах» по обще-
ству. Вообще согласно справке, составленной по итогам след-
ствия над Юшневским, он «разделял все злодейские замыслы об-
щества, знал о всех преступных его сношениях, действиях и свя-
зях и как начальник сего общества одобрял оные»66. Юшневский
полностью одобрял и «Русскую Правду» с ее идеей республики и
военной диктатуры, был активным сторонником цареубийства.
Более того, он помогал Пестелю в работе над «Русской Правдой»,
редактируя программный документ Южного общества67. Не вда-
ваясь здесь в вопрос об основных идеях этого проекта68, замечу
только, что он вполне отвечал политическим воззрениям Юш-
невского - отмена крепостного права декларировалась в нем в ка-
честве неотложной меры.
Правда, Юшневский не был теоретиком заговора, не стре-
мился в отличие от Пестеля стать в случае победы заговорщиков
диктатором. Пестель видел его на должности министра финансов
в новом правительстве69. Вообще он казался многим декабристам
как на юге, так и в Петербурге фигурой чисто декоративной, важ-
ной Пестелю лишь по тому уважению, которым он пользовался
во 2-й армии как генерал-интендант.
В тайном обществе Юшневский действительно играл вто-
рую роль, ни о каких самостоятельных, не согласованных с Пес-
телем его инициативах историкам неизвестно. Более того, за все
время пребывания в тайном обществе он не принял в заговор
2-1115
34
ни одного нового члена (за исключением служившего в тульчин-
ском штабе армейского врача Ф.Б. Вольфа)70. Даже его младше-
го брата Семена, чиновника канцелярии главнокомандующего
Витгенштейна, в тайное общество принял Пестель - без ведома
генерал-интенданта71. Но, судя по показаниям самого Семена
Юшневского, генерал-интендант, узнав о его вступлении в заго-
вор, не попытался противостоять Пестелю, не удержал брата «от
необдуманного и пагубного шага»72. Вообще до конца 1825 г.
Юшневский ни разу не позволил себе публично не согласиться с
какой-либо инициативой Пестеля. По крайней мере, сведений об
этом не сохранилось. Однако, анализируя документы, следует
признать, что в деле реальной подготовки революции Юшнев-
ский был фигурой ключевой и знаковой. Очевидно, именно этим
он и был интересен Пестелю. Без Юшневского все планы непо-
средственного вооруженного выступления оказывались пустыми
разговорами.
V
Давно известно, что декабристы планировали провести в России
«военную революцию» - революцию силами армии. Разрабаты-
вая ее план, Пестель безусловно учитывал опыт дворцовых пере-
воротов XVIII в.: революция должна была начаться с произве-
денного в Петербурге цареубийства. «Приступая к революции, -
показывал Пестель на следствии, - надлежало произвести оную
в Петербурге, яко средоточии всех властей и правлений»73. Прав-
да, Пестель понимал, что революция и дворцовый переворот -
вещи разные. После переворота не происходило слома старой
государственной системы, просто на смену убитому монарху при-
ходил его более или менее законный наследник. Теперь же пред-
стояло ломать в России государственный строй. Существовала
вполне реальная опасность, что наследник престола может дви-
нуть на революционную столицу верные властям войска. И заду-
шить новорожденную российскую свободу. Отсюда убеждение
Пестеля в необходимости убийства не только царя, но и всей
«августейшей фамилии». Отсюда и идея поддержки революции
силами 2-й армии. «Наше дело в армии и губерниях было бы при-
знание, поддержание и содействие Петербургу», - показывал
он на следствии74. «Поддержание и содействие Петербургу»
выражалось прежде всего в организации революционного похода
2-й армии на столицу.
Декабристы и штаб 2-й армии 35
Поход был важен Пестелю не только как тактический эле-
мент. Представляется, что он был лично заинтересован в подоб-
ном революционном действии. 11естель служил не в Петербурге,
а в Тульчине. И в случае начала (без его участия) революции
в столице его шансы возглавить будущее правительство были ми-
нимальны. Между тем именно себя, скорее всего, он видел в этом
качестве.
Историк С.Н. Чернов, суммируя большое количество след-
ственных материалов, восстановил концепцию переворота, замы-
шлявшегося на юге. Согласно Чернову переворот должен был
осуществиться независимо от того, состояли или нет в заговоре
командиры отдельных воинских частей. Армейское руководство
в лице главнокомандующего и начальника штаба должно было
или поддержать революцию, или подвергнуться аресту и уйти
с политической сцены. «Головка армии» переходила таким обра-
зом в руки Пестеля и его единомышленников. «Из нее в недра
армии начальникам крупных частей идут приказы. Их исполне-
ние обеспечивается не только воинскою дисциплиною, но и воен-
ною силою тех частей, начальники которых примкнули к загово-
ру». Чернов справедливо утверждал, что переворот мыслился
Пестелю прежде всего как война - «с диктаторской властью пол-
ководца, которому целиком подчиняются все военные и граж-
данские власти до момента полного упрочения победы»75. Прав-
да, исследователь довольно скептически оценивал этот план,
называя его построение «военно-бюрократическим» и «нежиз-
ненным».
Если исходить только из показаний декабристов на след-
ствии, скепсис Чернова вполне обоснован. И Пестель, и мно-
гие другие главные действующие лица заговора на следствии
Достаточно подробно повествовали о тактике военной револю-
ции. Но не существует ни одного показания о том, как конкретно
декабристы собирались брать власть в России. А без такой кон-
кретики все их тактические размышления предстают пустыми
разговорами.
В самом деле, откуда у Пестеля возникла уверенность
в том, что он - всего лишь армейский полковник - способен
организовать поход 2-й армии на Петербург? Ведь полковники
армиями не командуют и приказы о начале движения не отдают.
Для того чтобы в нужный момент добиться одномоментного вы-
стУпления всех армейских подразделений, агитировать солдат
и офицеров «за революцию» бесполезно. Армия в целом все равно
Во пойдет за революционным диктатором. Она пойдет только
2*
36
за легитимным командующим. При этом, коль скоро законность
самого похода может вызвать и неминуемо вызовет сомнения, ле-
гитимный командующий должен быть хорошо известен и попу-
лярен среди офицеров и солдат. Пестель такой известностью
и популярностью явно не обладал. Для начала большого похода
одного приказа о выступлении мало. Необходима кропотливая
предварительная работа по подготовке дорог, складов с про-
довольствием, квартир для отдыха солдат, что невозможно было
организовать без содействия местных военных и гражданских
властей. Но военные и гражданские власти точно так, как и сол-
даты, могли подчиниться только легитимным приказам тех, кто
имел право эти приказы отдавать. Все это - элементарные зако-
ны движения армии, которые, конечно, Пестель не мог не знать.
Руководитель заговора первым по успехам окончил Пажеский
корпус, всю взрослую жизнь прослужил в армии, прошел не-
сколько военных кампаний, стал полковником и командиром
полка в 28 лет. «Он на все годится: дай ему командовать армией
или сделай каким хочешь министром, он везде будет на своем
месте» - так характеризовал Пестеля генерал от кавалерии
П.Х. Витгенштейн, у которого декабрист много лет прослужил
адъютантом76.
Представляется, что ответ на вопрос о конкретике плана
военной революции можно найти, анализируя служебную дея-
тельность руководителей Южного общества, прежде всего Песте-
ля и Юшневского. Оба они не случайно оказались во главе воен-
ного заговора. И Пестель, и Юшневский были весьма важными
фигурами в штабе 2-й армии.
Следует отметить, что размышления о связи служебной и
конспиративной деятельности Пестеля и Юшневского неминуе-
мо будут иметь характер исторической реконструкции. Докумен-
тов, непосредственно подтверждающих эту связь, на сегодняш-
ний день не существует. Вряд ли такого рода документы вообще
когда-нибудь найдутся: если они и были, то заговорщики навер-
няка уничтожили их перед арестом.
На сегодняшний момент можно говорить только о двух не-
зависимых группах источников: одна характеризует служебную
деятельность заговорщиков, вторая - конспиративную. Задача
данной работы - установить связи между этими двумя группами
и попытаться найти в действиях Пестеля и Юшневского логику,
продиктованную их стремлением произвести реальную револю-
цию в России.
Декабристы и штаб 2-й армии	37
VI
Назначая в мае 1818 г. главнокомандующим 2-й армией генерала
от кавалерии П.Х. Витгенштейна77, император, безусловно, учи-
тывал тот факт, что этот генерал был одним из самых прославлен-
ных русских полководцев. В 1812 г. Отдельный корпус под его
командованием остановил наступление наполеоновских частей
на столицу России, за что сам Витгенштейн получил почетное
прозвище «спаситель Петрополя». Современники утверждали:
«Он защитил Псков и Петербург, неизгладим подвиг его в памя-
ти потомства, отселе всякий русский произносить будет имя его
с благодарностию»78. Не только в России, но и в Европе генерал
Витгенштейн пользовался «огромной военной репутацией»79.
И репутации этой не смогли повредить последующие служебные
неудачи генерала: назначенный после смерти Кутузова команду-
ющим всей русской армией, Витгенштейн потерял свою долж-
ность после поражений под Люценом и Бауценом.
Император, конечно, надеялся, что Витгенштейну, благо-
даря его репутации и опыту, удастся справиться с проблемами,
одолевавшими армию в послевоенные годы. Проблемы же были
весьма непростыми.
«Витгенштейновы дружины» были расквартированы на
юго-западе России: в Киевской, Подольской, Херсонской, Екате-
ринославской и Таврической губерниях, а также в Бессарабской
области. Они объединяли два пехотных корпуса (16 пехотных
и 8 егерских полков в составе четырех пехотных дивизий), девять
казачьих полков, одну драгунскую дивизию, несколько артилле-
рийских бригад и пионерных батальонов. Это войско было ни-
чтожно малым по сравнению с расквартированной в западных гу-
берниях 1-й армией. В нее, не считая кавалерии и артиллерии,
входило пять пехотных корпусов. Естественно, и сам император,
и высшее военное командование сосредоточивали свое внимание
прежде всего на 1-й армии.
«Разбросанная на громадном пространстве на широких
квартирах, большею частью по небольшим уездным городам,
местечкам, селам и деревням, армия эта, представлявшая в сово-
купности значительную цифру около 60 т[ысяч] человек (по дру-
гим оценкам - 100 тысяч человек. - О. К.), как бы расплывалась
в густом населении Киевской и Подольской губерний, теряясь
в обширных степях Новороссийского края.
Таким образом, самое расквартирование обусловливало
трудность, почти невозможность фактического контроля над
38
действием не только ротных и батальонных, но даже и полковых
командиров», - утверждает А.П. Заблоцкий-Десятовский80.
2-я армия была пограничной: прикрывала протяженную
границу с находившимися под протекторатом Турции дунайски-
ми княжествами Молдавией и Валахией. Отсюда - целый ворох
пограничных проблем: контрабандные перевозки товаров, неза-
конные переходы границы, приграничный шпионаж. Когда же
в 1821 г. вспыхнуло восстание молдавских и валашских греков
против Турции, война с турками очень многим современникам
представлялась весьма близкой. Граница в любой момент могла
стать линией фронта, а 2-я армия - ударной силой русского втор-
жения на Балканы. Существовала опасность и другого рода:
«турецкие банды могли прорваться на русскую территорию»81.
Кроме приграничных, во 2-й армии существовали и общеармей-
ские проблемы: продовольствие и снабжение войск, кадровая по-
литика, военная подготовка, армейская дисциплина.
Особой проблемой была борьба с коррупцией в среде выс-
шего армейского командования. Общее армейское неблагополу-
чие ярче всего проявлялось в самой «денежной» области армей-
ского управления - в интендантстве.
Должность генерал-интенданта была в армии одной из
ключевых. Генерал-интендант напрямую подчинялся главноко-
мандующему армией, занимал второе после главнокомандую-
щего место в армейской иерархии. Это второе место он делил
с начальником армейского штаба. Для выполнения своих обязан-
ностей генерал-интенданту был положен большой штат сотруд-
ников: собственная канцелярия и полевая провиантская комис-
сия во главе с армейским генерал-провиантмейстером. Полевой
провиантской комиссии подчинялись корпусные комиссионер-
ства - органы, отвечающие за обеспечение продовольствием
отдельных корпусов.
Армейский генерал-интендант имел доступ к большим
деньгам: именно он составлял армейский бюджет. Согласно
принятому в 1812 г. «Учреждению для управления большой
действующей армией» «должность» генерал-интенданта состоя-
ла также в «исправном и достаточном продовольствии армии
во всех ее положениях съестными припасами, жалованьем,
одеждою, амунициею, аптечными веществами, лошадьми и под-
водами»82.
В 1820-х годах снабжение армии хлебом и фуражом осуще-
ствлялось централизованно, на бюджетные деньги. Армия имела
постоянные армейские магазины-склады, из которых близ-
Декабристы и штаб 2-й армии 39
лежащие военные части получали продовольствие. Заготовление
хлеба и фуража, заполнение магазинов всецело подлежало ответ-
ственности генерал-интенданта. Заполнялись же магазины преж-
де всего с помощью открытых торгов, к которым приглашались
все желающие. Правильная организация торгов, заключение кон-
трактов (кондиций) с поставщиками по выгодным для казны
ценам, контроль за исправностью поставок - все это входило
в «зону ответственности» генерал-интенданта. Генерал-интен-
дант лично отвечал и за устройство дорог, по которым могла дви-
гаться армия (военные дороги), был обязан устраивать вдоль
дорог продовольственные пункты («эшелоны магазинов и свалок
продовольствия»). Его роль значительно возрастала в случае
начала военного похода. Согласно тому же «Учреждению...» при
объявлении военного положения генерал-интендант автомати-
чески становился генерал-губернатором всех губерний, в кото-
рых были расквартированы армейские части83.
Между тем 2-й армии с генерал-интендантами явно не вез-
ло. С 1817 по 1819 г. на этой должности сменилось четыре чело-
века. 18 января 1817 г. высочайшим указом был снят со своего по-
ста исправляющий должность армейского генерал-интенданта
чиновник 5-го класса Порогский - «за разные злоупотребления».
Собственно, Порогский пострадал из-за своего подчиненного -
комиссионера 12-го класса Лукьянова. Лукьянов был разжалован
в рядовые «за ложное донесение своему начальству о состоянии
в наличности провианта, порученного ему к заготовлению, о це-
нах производимой им покупки оного, растрату казенной суммы,
фальшивое записывание оной по книгам в расход и прочие в де-
лах изъясненные поступки». Лукьянов оказался несостоятель-
ным в финансовом отношении, и поэтому растраченные им ка-
зенные деньги, 6922 рубля 20 У2 копейки, сочли необходимым
взыскать с Порогского. Тем же указом генерал-интендантом был
назначен статский советник Степан Жуковский84. Как «способ-
нейший чиновник» на эту должность он был выбран лично импе-
ратором88.
Жуковский попытался наладить интендантскую часть во
2-й армии. Но столкнулся с непреодолимыми преградами в лице
главнокомандующего армией Беннигсена и его начальника шта-
ба генерал-лейтенанта Александра Яковлевича Рудзевича. В мае
1817 г. Жуковский писал начальнику Главного штаба П.М. Вол-
конскому: «Я пагубен здесь и вреден для службы; вреден потому,
Что образ отношений ко мне начальства имеет влияние на моих
Подчиненных и на весь ход дел интендантских».
40
«Когда управление армии в болезненном состоянии подоб-
но телу, можно ли исцелить, не истребив болезни? Главнокоман-
дующий слабый может ли иметь повиновение, душу порядка?
Начальник штаба, имеющий связь родства с подрядчиком, может
ли быть равнодушен к делам подрядческим? Генерал-интендант
малочиновен и беден, может ли иметь приличное званию его ува-
жение и содержание? Корпусные командиры и проч, под слабым
начальством, могут ли быть в границах порядка? Интендантство
без шефа и верховного правительства может ли быть верным
блюстителем правительственного интереса?» - сетовал он в
письме Волконскому86. Жуковский утверждал, что главный кор-
рупционер во 2-й армии - начальник штаба генерал Рудзевич,
действительно состоявший в родстве с одним из армейских по-
ставщиков
Для того чтобы искоренить коррупцию в армии, Жуков-
ский потребовал особых полномочий и независимости от главно-
командующего, но не получил их. Беннигсен, узнав о письме Жу-
ковского к Волконскому, просил императора прислать в армию
независимого ревизора для расследования состояния армейского
интендантства. В армию был прислан полковник Павел Дмитри-
евич Киселев, «друг» Александра I, имевший особую доверен-
ность со стороны государя и впоследствии ставший начальником
армейского штаба вместо Рудзевича.
Киселев, проводя ревизию, обнаружил, что Жуковский
в своих обвинениях во многом прав87. Однако и сам генерал-
интендант оказался не без греха. Жуковский погорел на махина-
циях с поставками армейского продовольствия.
Основными поставщиками провианта для армии, как пра-
вило, были местные евреи - купцы 1-й гильдии. Они жестко кон-
курировали между собой за право поставки и внимательно следи-
ли за тем, чтобы конкуренция была честной, чтобы армейское на-
чальство не отдавало предпочтение тому или иному поставщику
по личным мотивам Поскольку речь шла о больших деньгах,
каждый из них в случае малейшей личной обиды был готов по-
дать донос на генерал-интенданта.
В начале 1818 г. один из армейских поставщиков, Заслав-
ский купец 1-й гильдии Гилькович, написал донос на Жуков-
ского. Гилькович обвинил его в том, что он, вступив в сговор
с купцом Гальперсоном, предоставил ему исключительное право
на поставку продовольствия для воинских частей. И от этого каз-
на потерпела значительные убытки Обвинения Гильковича под-
твердились: согласно заключению Аудиториатского департа-
:ты и штаб 2-й армии	41
мента Жуковский «лучше предпочел поставщика Гальперсона и
выгоду его, нежели пользу казны, и в сем обоюдном желании по-
ставку провианта на весь 1818 год, простирающуюся до 4-х мил-
лионов рублей, отдал Гальперсону по высоким ценам, без заклю-
чения контракта и соблюдения тех правил, какие на сей предмет
законом установлены». Выяснилось, что от действий Гальперсо-
на и Жуковского казна потеряла 121508 руб. и 87 с половиной ко-
пеек. В ходе расследования было установлено, что в историю с
Жуковским оказался замешан главнокомандующий Беннигсен.
Именно он утвердил заключенные с Гальперсоном «кондиции»88,
получив за это от Гальперсона взятку в 17 тыс. рублей89. Бенниг-
сен был вынужден уйти в отставку «по состоянию здоровья».
Главнокомандующим стал Витгенштейн.
Приняв армию, Витгенштейн сместил Жуковского с долж-
ности генерал-интенданта, но вскоре оказалось, что простым сме-
щением интенданта дело поправить сложно. Преемник Жуков-
ского, генерал-майор Карл Густавович Стааль, принял интен-
дантство в ноябре 1818 г.; в декабре же следующего года, 1819-го,
он тоже был смещен90. Причем смещение его сопровождалось
очередным большим скандалом.
Отставка Стааля была тесно связана с «делом Жуковско-
го». Расследуя по поручению нового главнокомандующего дея-
тельность Жуковского и готовясь сменить его в должности, Ста-
аль подал Витгенштейну рапорт, в котором утверждал: «конди-
ции с Гальперсоном заключены вопреки всем законным поста-
новлениям». На этом основании Стааль предлагал «решительно
уничтожить» данные кондиции. Утверждал, что, обличая Жуков-
ского, он «исполняет долг не только по предназначенному ему
новому званию, но и по долгу присяги государю своему и самой
чести»91.
Но спустя несколько месяцев Стааль повторил ошибку
своего предшественника. В феврале 1819 г. он тоже написал «пар-
тикулярное» письмо к П.М. Волконскому, в котором утверждал,
что его предшественник ни в чем не виноват: он просто пал жерт-
вой клеветы и интриг. Повторяя обвинения Жуковского, в каче-
стве главного коррупционера и взяточника в штабе Стааль назы-
вал Рудзевича.
Документы свидетельствуют: этот генерал действительно
был одним из самых опытных армейских интриганов. Занимав-
ший при Беннигсене пост начальника армейского штаба, он со-
хранил этот пост и в первые месяцы командования Витгенштей-
на. Более того, когда Витгенштейн принял армию, Рудзевич
42
сумел стать близким ему человеком, всячески помогал войти
в курс армейских проблем. Правда, о своей роли в армейской
коррупции при Беннигсене Рудзевич предпочитал не распро-
страняться.
Судя по письму Стааля Волконскому, рапорт, обвиняющий
Жуковского, он составил «по наговорам начальника главного
штаба армии, который, не давая ему случая видеться и объяс-
ниться с Жуковским, поставил его, Стааля, в такое уверение, что
он решился подать оный». Более того, он писал, что познакомив-
шись лично с бывшим генерал-интендантом Жуковским, понял,
что тот - «рачительный и деятельный чиновник»92. Рудзевича он
характеризовал в письме как человека «властострастного», имев-
шего к тому же беспокойный нрав92. Содержались в письме
нападки и на самого Витгенштейна, якобы попавшего, как и
прежний главнокомандующий, в зависимость от Рудзевича.
«Пришлите сюда генерал-интендантом человека ничтожного и
прикажите следовать слепо приказаниям начальника, и мир вос-
становите, и его будут хвалить», - утверждал Стааль. Он просил
у Волконского особенной доверенности - для того, чтобы до кон-
ца изобличить всех мздоимцев в армейском штабе93.
Волконский переслал письмо Стааля императору Алек-
сандру I, император, в полном соответствии с крылатой фразой
«разделяй и властвуй», отправил это письмо обратно во 2-ю ар-
мию, к Витгенштейну. Витгенштейн получил именное повеление
Александра разобраться во всем случившемся. Естественно,
реакция Витгенштейна была весьма бурной и однозначно нега-
тивной по отношению к Стаалю. Витгенштейн доверял Рудзеви-
чу и утверждал в рапорте к императору, что «сей генерал во всех
отношениях отличный и Вашему величеству с той стороны изве-
стен». Жуковского же главнокомандующий твердо считал казно-
крадом. Витгенштейн негодовал на Стааля за его «партикулярное
и секретное письмо, посланное мимо начальства»94.
После письма Стааля и переписки главнокомандующего
с императором стало ясно, что в армии снова грядут большие
перемены. И они не заставили себя ждать. Высочайшим прика-
зом генерал Рудзевич был снят со своей должности. Правда, его
не отправили в отставку и даже повысили: назначили команди-
ром VI пехотного корпуса во 2-й армии. Его прямое участие
в растратах доказать не удалось, но тем не менее он навсегда по-
терял доверие императора. На его место был назначен нелюби-
мый Витгенштейном Киселев - бывший ревизор, произведен-
ный в генерал-майоры. Однако своего места лишился и Стааль.
Декабристы и штаб 2-й армии 43
Естественно, что главнокомандующему, которому пришлось
решать подобные проблемы, были необходимы лично предан-
ные сотрудники. Сотрудники, не навязанные, подобно Киселе-
ву, сверху, а выбранные им самим. Безусловно, сотрудники эти
не должны были быть связаны и со старой администрацией Бен-
нигсена.
В 1818 г., практически сразу по прибытии Витгенштейна
к армии, огромное влияние в штабе приобрел штабс-ротмистр
Павел Пестель - начальник канцелярии главнокомандующего.
Даже в Петербург из 2-й армии просочились слухи, что Пестель
«все из него (т. е. Витгенштейна) делает» и что без участия «граф-
ского адъютанта» в штабе не принимается ни одно серьезное ре-
шение95. Влияние Пестеля на Витгенштейна было столь велико,
что могло сравниться лишь с влиянием на него армейского гене-
рал-интенданта, статского советника Алексея Юшневского. В де-
кабре 1819 г. Юшневский сменил на этой должности потерявше-
го доверие Стааля.
Все годы своей последующей службы Юшневский нахо-
дился под неизменным покровительством и заступничеством
Витгенштейна. Главнокомандующий знал Юшневского не только
как дельного чиновника, но и как сына своего близкого друга96.
В годы службы во 2-й армии генерал-интендант постоянно полу-
чал награды и повышения «в воздаяние отлично-ревностной
и усердной службы». И на одном из первых допросов в 1826 г. со-
общил, что Витгенштейн был для него благотворителем, а сам он
всегда пользовался «безусловною доверенностию» главнокоман-
дующего97.
Анализируя служебную деятельность декабристов, и в пер-
вую очередь лидеров заговора, трудно, практически невозможно
противостоять давно укоренившимся в русской культуре пред-
ставлениям об эпохе 1820-х годов. Согласно им время декабрис-
тов - время романтического героизма, жертвенности и честности.
«Декабрист в повседневной жизни» представляется нам смелым
и решительным оратором, проповедником, смысл жизни кото-
рого - донести до людей собственные идеи.
Представления эти ошибочны. Декабристы стремились
разрушить государственный быт России; прибегать к методам
убеждения было бесполезно. Коль скоро им хотелось победить,
они должны были принять правила игры, существовавшие в ре-
альном русском обществе и реальной русской армии. Правила же
эти не несли в себе ничего героического и рыцарственного.
Армия тех лет - место постоянных интриг, неумеренного казне-
44
крадства, доносов. Естественно, члены тайного общества, обла-
давшие в армии хоть малой действительной властью, во всем
этом участвовали. И чем лучше им удавалось вписаться в повсед-
невный военный быт, тем больше шансов у них оказывалось для
реализации своих идей. В этом смысле биографии Пестеля и его
ближайшего сподвижника Юшневского весьма показательны.
VII
Когда в 1818 г. генерал Витгенштейн стал главнокомандующим,
он был уже усталым и в общем пожилым человеком. Пожилым не
столько по возрасту - в момент получения должности ему едва
исполнилось 50 лет, сколько по представлениям о своем месте
в мире. Несмотря на все регалии, Витгенштейн был весьма беден,
хотя за ним и числилось «в Санкт-Петербургской, Витебской и
Подольской губерниях... крестьян мужеска пола 1000 человек»98.
Семья, состоявшая из него самого, его жены и восьмерых детей,
жила более чем скромно. Поэтому генерал с радостью принял на-
значение во 2-ю армию. Новая должность подтверждала особое
расположение государя, она способна была обеспечить ему само-
му средства к существованию, а его детям широкую дорогу в жиз-
ни99. Но прежнего исключительного положения в военной иерар-
хии данное назначение возвратить уже не могло.
Хорошо знавший Витгенштейна Н.В. Басаргин вспоминал:
«Во время командования второю армиею он жил более в своем
поместье, находившемся в 70 верстах от Тульчина, и с увлече-
нием занимался хозяйством, уделяя неохотно самое короткое
время на дела служебные. Вообще все его любили, и он готов был
всякому без исключения делать добро, нередко даже со вредом
службе»100.
Честолюбивые устремления у графа уже отсутствовали,
армейские проблемы мало его интересовали. И когда выясни-
лось, что решение большинства из этих проблем вполне по плечу
25-летнему штабс-ротмистру (с июля 1818 г. - ротмистру) Песте-
лю, главнокомандующий с легким сердцем переложил их на пле-
чи своего старшего адъютанта, начальника его собственной кан-
целярии. Это позволило Пестелю сосредоточить в своих руках
огромную власть фактически над всей армией. Ротмистр «скоро
начал получать явный перевес мнениями своими не только в
главной квартире, но и в армии», - утверждал на следствии хоро-
шо осведомленный в штабных делах полковник Н.И. Комаров.
декабристы и штаб 2-й армии 45
J4 конкретизировал свое показание: «Во время отъездов на смот-
nbi войск, сопутствуя графу, имел случай скоро ознакомиться в
армии и составить связи потом; имея при том и по занятию свое-
му в составлении отчетов и записок об успехах в полках по фрон-
товой части значительное влияние на полковых и батальонных
командиров, он умел в свою пользу извлекать из всего выгоды,
для достижения преднамеренной цели в распространении своего
образа мыслей»101.
Тот же Комаров утверждал, что «Витгенштейнов адъютант»
совершенно подмял под себя начальника штаба генерала Руд-
зевича и «тем еще более умножал вес свой в армии»101. По сло-
вам же сменившего Рудзевича Киселева, его предместник
находился у Пестеля «в точном подданстве»102. В 1819 г., когда
Рудзевич был смещен и назначен командиром 7-го пехотного
корпуса, он все равно пытался искать у Пестеля дружбы и покро-
вительства.
Рудзевич, как уже отмечалось выше, был сильно замешан в
«дело Жуковского». Жуковский обвинял его в растратах, обвине-
ния эти подтвердил и Стааль. Карьера Рудзевича в 1819-1825 гг.
постоянно висела на волоске. И обстоятельства вынудили его об-
ратиться за помощью к адъютанту главнокомандующего.
Будучи одним из следователей по «делу Жуковского»,
Пестель выполнял эти обязанности «хотя с излишнею злостию,
но всегда с умом»; по просьбе Витгенштейна он составил и специ-
альный доклад по этому «делу» для передачи императору Алек-
сандру103. Естественно, ему была вполне ясна неоднозначность
положения смещенного начальника штаба. В своих письмах к
Рудзевичу (к сожалению, до нас не дошедших) он подробно рас-
спрашивал генерала о его роли в коррупции и, очевидно, требо-
вал чистосердечного рассказа о том, что происходило в штабе до
приезда Витгенштейна104. Скорее всего, в ответ на откровенность
генерала ему было обещано заступничество перед главнокоман-
дующим.
Рудзевич отвечал пространными письмами105; из них вид-
на кровная заинтересованность генерала в дружбе с адъютан-
том Витгенштейна. Пестель был единственным человеком, спо-
собным уверить нового главнокомандующего в безграничной
преданности Рудзевича к нему, «по доброй его душе, отлич-
ным качествам и достоинству». Пестель мог также объяснить
своему патрону, что все обвинения против бывшего начальника
штаба были вызваны лишь «интригами и злобой» и что виноват во
всем «жук говенной», бывший генерал-интендант Жуковский105.
46
Рудзевич писал: «Мерзавцам, алчным во всех отношениях к
корыстолюбию (штабным коррупционерам при штабе Беннигсе-
на. - О. К.), мог ли честный человек им нравиться - конечно нет!
Я был бич для них лично одною персоною моею; но не властью
начальника] г[лавного] штаба. - Они меня боялись, это прав-
да - но и делали, что хотели, и я остановить действия их зло-
вредные не мог». «Вот в каком положении я находился, любез-
ный Павел Иванович, - все знал, все видел, что делалось, но не
имел власти, или, лучше сказать, не хотел компрометировать ту
власть, которой с полною доверепностию вверяется благосостоя-
ние даже и целого государства. - Винили меня, и, может быть,
и теперь еще находят меня виноватым царедворцы царя; что
почему я не доносил о злоупотреблениях, какие происходили
у нас. - Скажите, можно ли было требовать от меня быть Гилько-
вичем и можно ли, чтобы я был в том чине доносчиком наравне с
жидом. - Вот за что я терпел, а может быть и теперь еще обращаю
на себя гнев монарший несмотря на то, что дали мне корпус»105.
Ходу этому и подобным признаниям Пестель не дал. Но
письма Рудзевича хранил, не уничтожив их даже перед арестом.
До самого конца просчитывавший возможности вооруженного
выступления, он всерьез рассчитывал на помощь или по крайней
мере нейтралитет своего корпусного командира. Письма могли
стать страшным оружием против генерала в том случае, если бы
Рудзевич попытался в чем-то помешать заговорщикам.
Летом 1819 г., после приезда Киселева на новое место служ-
бы, власть всесильного адъютанта главнокомандующего в армей-
ском штабе была резко ограничена. Это было для заговорщиков
чувствительным ударом. Однако от него они быстро оправились:
в декабре того же года генерал-интендантом становится Юшнев-
ский. Казалось бы, перед заговорщиками открылись головокру-
жительные финансовые возможности. Юшневский, получивший
право распоряжаться деньгами армейского бюджета, мог, как и
его предшественники, понимать это право «расширительно» и
тратить казенные деньги на нужды заговора.
Подтверждение тому найти нетрудно: в 1828 г., через два
года после осуждения, на Юшневского был наложен огромный
начет по интендантству. Из справки, составленной III Отделени-
ем Собственной Его Императорского Величества канцелярии,
«по требованию Временного счетного отделения интендантства
2-й армии здешнее губернское правление (губернское правление
Подольской губернии. - О. К.) предположило взыскать с селения
Хрустовой 326 018 руб. 49 (/2 коп., обращенных на ответствен-
Декабристы и штаб 2-й армии 47
ность бывшего генерал-интенданта Алексея Юшневского».
На деревню Хрустовую - имение бывшего интенданта, которым
после смерти отца и до своего осуждения он владел вместе с бра-
тьями, было наложено запрещение106. Декабрист А.Е. Розен, от-
бывавший каторгу вместе с Юшневским, рассказал в мемуарах
следующее: разбирательство по интендантским делам «огорчало
Юшневского в тюрьме потому, что если бы комиссия при ревизии
обвинила его в чем-нибудь, то он был бы лишен возможности оп-
равдаться»107.
Но тот же Розен описывает «радость и восторг старца,
когда, по прошествии 8 лет, прислали ему копию с донесения
комиссии высшему начальству, в коей было сказано, что бывший
генерал-интендант 2-й армии А.П. Юшневский не только не при-
чинял ущерба казне, но, напротив того, благоразумными и свое-
временными мерами доставил казне значительные выгоды».
«Такое донесение делает честь не только почтенному товари-
щу, но и председателю названной комиссии генералу Николаю
Николаевичу Муравьеву, правдивому и честному, впослед-
ствии заслужившему народное прозвание Карский», - добавляет
Розен107.
Розен неточен в деталях: комиссия, проверявшая Юшнев-
ского, вряд ли могла найти, что его интендантскую деятельность
характеризуют «благоразумные и своевременные меры». Юшнев-
ский вовсе не был образцовым интендантом, делал ошибки, полу-
чал выговоры от начальства и даже от самого императора. Кроме
того, генерал-лейтенант Н.Н. Муравьев-Карский никакого отно-
шения к «делу Юшневского» не имел. Он не руководил Времен-
ным счетным отделением интендантства 2-й армии. В его ведении
была другая комиссия - комиссия, «учрежденная для окончания
дел и счетов интендантств бывших 1-й и 2-й армий».
Комиссию Муравьева создали в начале 1830-х годов, когда
император Николай I приступил к структурному реформирова-
нию вооруженных сил России. В задачу комиссии, в частности,
входила проверка счетов интендантства 2-й армии, начиная с
Русско-турецкой войны 1828 1829 гг., и «делом Юшневского»
она не занималась. В 1838 г. Муравьев-Карский вообще ушел в
отставку со своей должности108.
В свидетельстве Розена верно одно: в 1839 г. начет на Юш-
невского был снят, и бывший интендант оказался оправданным
в служебных преступлениях. «Первое чувство, произведенное
во мне известием о разрешении от начета, было - удивление.
В положении моем я считал это несбыточным. Благоговею перед
48
правосудием, оправдавшим беззащитного!» - писал он по этому
поводу брату Семену109. И если власти посчитали возможным
официально оправдать каторжника в служебных преступлениях,
значит, начет действительно был ошибочным. А Юшневский был
честным чиновником, не наживался на продовольственных под-
рядах и не присваивал казенные деньги, пусть даже и для благо-
родной цели революции в России. Для этой цели Юшневский ис-
пользовал не украденные из казны деньги, а свое служебное по-
ложение.
Следует отметить, что «спокойный разум осторожного по-
литика» в полной мере стал проявляться в Юшневском именно
в момент, когда он стал заговорщиком и практически одновре-
менно армейским генерал-интендантом. Безусловно, он отлично
понимал, что если его конспиративная деятельность будет увяза-
на в сознании следователей с его деятельностью служебной, то
для него лично это приведет к весьма печальным последствиям.
Оповещенный о готовящемся аресте, он имел достаточно време-
ни сжечь свои документы, в том числе, очевидно, и служебные110.
Во всяком случае в фондах Российского государственного воен-
но-исторического архива не сохранилось никаких бумаг, вышед-
ших из недр его интендантской канцелярии.
Деятельность генерал-интенданта сегодня приходится вос-
станавливать по документам, отложившимся в бумагах других
высших должностных лиц 2-й армии и Военного министерства.
На основании этих документов о Юшневском-интенданте можно
составить лишь приблизительное представление. Можно, напри-
мер, попытаться сделать вывод о, так сказать, «почерке» генерал-
интенданта, возглавлявшего антиправительственный заговор.
Как установило в 1826 г. следствие, ни один из чиновников
интендантского ведомства 2-й армии, кроме самого генерал-ин-
тенданта, в заговоре не состоял. Очевидно, Юшневский был
крайне осторожен и не желал, чтобы в его собственном ведом-
стве подозревали о его тайной деятельности. Конечно, он хорошо
помнил печальную участь генерал-интенданта Жуковского. Ни в
коей мере не будучи заговорщиком, пользуясь поддержкой глав-
нокомандующего Беннигсена, его предшественник (вместе с Бен-
нигсеном) все равно стал жертвой доноса. Начало же революции
неминуемо должно было привести к перераспределению про-
вианта и к большим тратам, и возможность подобного доноса на
себя Юшневский не мог не учитывать. Видимо, именно поэтому
генерал-интендант вообще сократил до минимума свой штат, ста-
рался вести самостоятельно все свои дела111.
Декабристы и штаб 2-й армии 49
Всеми силами Юшневский старался оградить себя и от
контроля со стороны вышестоящих начальников. Здесь он умело
воспользовался тем, что каждый из его предшественников на
посту генерал-интенданта продержался совсем недолго. Преж-
ние генерал-интенданты просто не успевали составить годовые
отчеты по своему ведомству. И, приняв должность, Юшневский
начал активно составлять отчеты за прошлые годы, начиная с
1816-го, отчеты же за годы собственной деятельности подавать не
спешил. В конце 1825 г. он, например, с гордостью сообщал, что
отчет за 1822 г. «имеет быть... подан в будущем сентябре»112.
Впрочем, если отчеты за прошлые годы и были действи-
тельно составлены, в бумагах интендантства 2-й армии они не
сохранились. Не удалось их обнаружить и среди документов выс-
ших органов армейского управления. Начальник штаба 2-й ар-
мии генерал Киселев утверждал в 1825 г., что за пять предше-
ствующих лет на содержание составлявших отчеты чиновников
ушло свыше 25 тыс. рублей, «сочтено» же было «только 4-ре ме-
сяца 1816 года»113. Однако в любом случае деятельность генерал-
интенданта за 1823-1825 гг. оказалась вовсе неподотчетной его
начальству.
К концу 1819 г. в тульчинском штабе окончательно сфор-
мировался круг людей, имевших возможность влиять на армей-
скую политику. Сложилась и система их отношений с новым
главнокомандующим и друг с другом. Безусловно, и Пестель, и
Юшневский не только входили в этот круг, но и благодаря «дове-
ренности» Витгенштейна занимали в нем лидирующие позиции.
Их главным, если можно так выразиться, деловым партнером
стал начальник армейского штаба генерал Киселев.
VIII
Связи Киселева с южными декабристами, в том числе и с Песте-
лем, неоднократно становились объектом пристального внимания
историков114. Их интересовало, прежде всего, насколько Киселев
был посвящен в дела Южного общества в целом и Пестеля-заго-
ворщика в частности, знал или не знал он о заговоре в тульчин-
ском штабе. Некоторые историки убеждены, что «генерал Кисе-
лев знал о существовании тайного общества и довольно активно
ему помогал»115. Другие, напротив, считают, что на начальника
штаба совершенно несправедливо пали подозрения в потворстве
заговорщикам, что он о тайных обществах ничего не знал116.
50
Вряд ли верно мнение тех из них, которые пишут о неве-
дении Киселева относительно тайного общества. По меткому за-
мечанию А.С. Пушкина, «о заговоре кричали по всем переулкам»,
не знали о нем только «полиция и правительство»117. Аноним-
ный доносчик на Киселева в 1826 г. справедливо утверждал, что
для раскрытия заговора в главной квартире достаточно было бы
«и ленивого любопытства»118.
Киселев о тайном обществе знал и ему сочувствовал. Он
читал «Русскую Правду», покровительствовал многим участни-
кам заговора, в 1822 г. позволил своему адъютанту Бурцову унич-
тожить случайно попавший в руки армейского командования
список заговорщиков. Вообще декабристов и Киселева объединя-
ла не только личная симпатия, но и общность взглядов. Началь-
ник штаба был убежденным вольнодумцем: и в России, и в армии
ему многое не нравилось.
Несомненно и то, что сам Киселев в тайное общество ни-
когда не входил. И в повседневных взаимоотношениях с декабри-
стами исходил не из собственных взглядов и симпатий, а из по-
стоянно меняющейся ситуации в армейском штабе. В штабной
игре начала 1820-х годов Киселев был в целом не «за» и не «про-
тив» декабристов. Быстро понявший штабную конъюнктуру
и научившийся плести штабные интриги, он неизменно играл
«за себя».
Еще в 1816-1818 гг. Киселев, тогда полковник, по высочай-
шему приказу ревизовал 2-ю армию и, в частности, был главным
следователем по «делу Жуковского». Он имел в армии репута-
цию человека неподкупного, и с этой точки зрения выбор импе-
ратора был вполне объясним. Для Пестеля назначение Киселева
оказалось тяжелым испытанием: он едва не лишился своей адъю-
тантской должности.
Получив в Тульчине приказ о смене начальника штаба,
главнокомандующий Витгенштейн подал в отставку. Объясняя
причины своего поступка, он написал императору разгневанное
письмо, датированное 16 марта 1819 г.: «Назначение господина
Киселева в начальники штаба 2-й армии, - писал Витгенштейн, -
столь же чувствительно меня огорчает, сколь и оскорбительно
для меня быть должно, не потому, что генерал Киселев не заслу-
живает сего места, ибо я никак не могу сомневаться в его способ-
ностях, как скоро он есть собственный выбор Вашего Величества,
но потому, что его назначение удостоверяет меня в совершенной
потере как милости, так и доверенности Вашей, Всемилостивей-
ший Государь».
Декабристы и штаб 2-й армии 51
Знамением недоверия со стороны императора Витген-
штейн считал тот факт, что Киселев «был прислан некоторые
дела исследовать при прежнем главнокомандующем», а значит,
его новое назначение и «удаление» Рудзевича «подадут, конечно,
мысль не только армии, но и всему свету, что он (Киселев. - О. К.)
ныне здесь находиться будет уже не для временного, но для по-
стоянного надзора»119. Резкий тон письма удивил Александра I,
не принявшего отставку Витгенштейна. Удивление скользит в стро-
ках «высочайшего рескрипта», датированного 30 марта 1819 г., -
ответа на возмущенное послание главнокомандующего. Импера-
тор оправдывался перед генералом, всячески расхваливая Кисе-
лева: «Я смело отвечаю, что лучшего Вам помощника по сей
(штабной. - О. К.) части быть не может»120.
Александр советовал Витгенштейну не обращать внимания
на светские сплетни и парировал выпад насчет постоянного над-
зора со стороны Киселева: «Остается Мне заметить вам насчет
предположения вашего, что генерал-майор Киселев назначен
Мною, дабы иметь во второй армии надсмотрщика, - сие несход-
но ни с Моими правилами, ни с Моими понятиями, кои довольно
Мною ясно доказаны в долгое продолжение времени, чтобы не
быть известными всем». В конце письма император добавлял, что
Витгенштейн может не сомневаться в его доверии - без этого
доверия главнокомандующий «и пяти минут» не остался бы на
своем посту120-
Киселев, выезжая из Петербурга на новое место службы, не
знал о переписке Витгенштейна с царем. Узнал о ней уже в пути,
из сообщений своих хорошо информированных петербургских
друзей - генерал-майоров А.А. Закревского и Л.Ф. Орлова. Пер-
вый из них был в 1819 г. дежурным генералом Главного штаба
армии, а второй - командиром лейб-гвардии Конного полка.
В письме Орлова содержался недвусмысленный намек на то, что
обращение главнокомандующего к императору инспирировано
его адъютантом - Павлом Пестелем121.
Как свидетельствуют документы, история с «негодова-
нием» Витгенштейна действительно во многом была делом рук
Пестеля. Скорее всего, решительность адъютанта в данном слу-
чае объяснялась просто: Пестель не хотел терять свое влияние
в штабе. И, конечно, его поведение не могло не оскорбить нового
начальника штаба. Пестель и Киселев были однополчанами по
Кавалергардскому полку, примерно равными по возрасту, при-
надлежали к одному светскому кругу. Но когда в начале мая 1819 г.
Киселев появился наконец в Тульчине, главнокомандующий
52
совершенно «неожидаемо» для него принял его милостиво и лас-
ково. Очевидно, рескрипт Александра успокоил его. Витген-
штейн выразил «сожаление о всем том, что он вынужден был пи-
сать» против его назначения122.
Иными словами, Витгенштейн и Киселев договорились.
Такой поворот дела оказался малоприятным для Пестеля, ко-
торому пришлось расплачиваться за свою интригу. Очевидно,
реакция Киселева на поступок Пестеля была более чем бурной и
этот момент оказался критическим в карьере декабриста. Из его
переписки с отцом мы узнаем, что именно тогда, в середине мая
1819 г., любимый адъютант Витгенштейна решил сменить место
службы, стать начальником штаба у генерал-лейтенанта графа
И.О. Витта123. Генерал Витт руководил военными поселениями
юга России.
Отношения Киселева с Пестелем быстро наладились. Ви-
димо, оба осознали, что друг без друга им не обойтись. Пестель
понял, что Киселев прибыл в армию всерьез и надолго и в любом
случае его лучше иметь в союзниках, чем во врагах. У него хвати-
ло ума и такта уйти с первых ролей в штабе, предоставив их чес-
толюбивому генерал-майору. «Все дела, на имя начальника моего
(Витгенштейна. - О. К.) приходящие, идут ко мне и через меня», -
с удовлетворением писал Киселев Закревскому в августе 1819 г.124
С другой стороны, Киселев не имел никакого опыта штабной
работы. У него в армии не было ни единомышленников, ни дру-
зей, зато было много тайных недоброжелателей, недовольных его
назначением. Недовольны были и штабные чиновники, которые
готовили ему «бурю», существовала и генеральская оппозиция
новому начальнику, возглавляемая смещенным генералом Рудзе-
вичем125.
Киселев быстро понял, что без помощи некогда всесиль-
ного адъютанта главнокомандующего ему очень трудно будет
стать полноценным начальником штаба. И он решил забыть все
свои обиды на Пестеля. Началось странное сближение царского
любимца и ротмистра-декабриста, сближение, нередко ставившее
в тупик и современников, и историков. Уже через два месяца
после своего приезда в Тульчин Киселев писал Закревскому
по поводу Пестеля: «Я личностей не знаю и забываю прошедшие
до приезда моего действия, о которых известился я, но отдавая
справедливость способностям его, я полагаю услужить тем госу-
дарю». В этом же письме Закревский уведомляется о том, что «из
всего здешнего синклита он (Пестель. - О. К.) один и совершен-
но один, могущий с пользою быть употреблен, - малый умный,
Декабристы и штаб 2-й армии 53
с сведениями, и который до сих пор ведет себя отлично хо-
рошо»126. Правда, как явствует из той же переписки Киселева
с Закревским, сближение с Пестелем не проходило гладко. Так,
резкий срыв произошел в конце лета - начале осени 1819 г.
В августе Закревский получает сообщение о том, что Киселев
ценит в Пестеле «не душевные качества», но «способности ума и
пользу, которую извлечь можно». «Впрочем, о моральности не го-
ворю ни слова», - добавляет начальник штаба127.
В октябре отзывы Киселева становятся более резкими: «Он
(Пестель. - О. К.) действительно имеет много способностей ума,
но душа и правила черны, как грязь; - я не скрыл, что наша нрав-
ственность не одинакова, и как ему, так и графу (Витгенштейну. -
О. К.) без дальних изворотов мнение мое объяснил». Конкретный
повод написания данного письма неизвестен, но, скорее всего,
оно относится к периоду, когда Пестель попытался интриговать
против Киселева в пользу его «предместника» Рудзевича. Имен-
но к этому времени относится серьезный разлад в отношениях
Киселева и Рудзевича128.
Разлад вскоре прошел, и вместе с тем восстановились взаи-
моотношения Киселева и Пестеля. И уже в ноябре того же года
начальник штаба сообщает Закревскому: «Должно сказать, что
он (Пестель. - О. К.) человек, имеющий особенные способности
и не корыстолюбив, в чем я имею доказательства. Вот достаточно,
по мнению моему, чтобы все прочее осталось без уважения».
В воздаяние «покорства» Пестеля, потерявшего «совершенное
в делах влияние», Киселев дает адъютанту, отправляющемуся
в Петербург вместе с Витгенштейном, рекомендательное письмо
к самому Закревскому129.
В декабре 1819 г., во время пребывания Пестеля в Петер-
бурге, между ним и Киселевым завязалась оживленная и вполне
доверительная переписка. И страстно не любившему адъютанта
главнокомандующего дежурному генералу Главного штаба оста-
валось только пенять своему другу: «До меня слухи доходят, что
тебя в армии не любят и что ты свободное время проводишь боль-
шею частию с Пестелем. Не веря сему, я желал бы знать от тебя
истину. Неужели ты не укротил порывчивый свой нрав, о кото-
ром тебе несколько раз писал по приезде твоем в Тульчин, и какая
связь дружбы тебя соединила с Пестелем, зная характер и нрав-
ственность его, о коих ты ко мне не раз писал»130.
«Истина» же состояла в том, что Киселев и Пестель стали
ближайшими сотрудниками. У начальника штаба и старшего
адъютанта главнокомандующего оказалось много общих дел.
54
Они оба были заинтересованы в надежности и боеспособности
2-й армии. Неопытный в штабной работе, но честолюбивый и
полный желания сделать карьеру Киселев поначалу стремился
оправдать царское доверие, Пестелю же сильная армия была
нужна для будущей революции.
Сейчас уже невозможно в полной мере восстановить
служебные связи и общие дела Пестеля и Киселева, направ-
ленные на исправление положения. Можно с уверенностью
говорить, что главными в их совместной армейской деятельно-
сти были три сферы: реформаторская, учебная и военно-поли-
цейская.
Армейская реформа постоянно занимала воображение Ки-
селева, причем виделась она ему как часть общегосударственных
реформ. Но в начале 1820 годов он еще не был тем, кем стал в
1840-х: политиком-реформатором, умевшим мыслить в масшта-
бах всей страны. По меткому замечанию историка М.А. Давыдо-
ва, у Киселева во 2-й армии очень быстро сложилась психология
трудяги-службиста131. «Я себя убью дьявольской военной рабо-
той; продолжаю только потому, что надеюсь привести все в поря-
док и тогда отдохнуть», - писал Киселев Закревскому 13 июля
1819 г.131
Разбросанные в частных письмах и официальных рапор-
тах отрывочные мысли Киселева о том, какой в идеале должна
быть армия, он не успевал привести в систему. И Пестель стал
основным помощником начальника штаба в деле разработки
военной реформы. «Витгенштейнов адъютант» талантливо обос-
новывал практические начинания Киселева, теоретически укруп-
нял его идеи, формулировал задачи масштабных военных пре-
образований. В 48-м, «декабристском», фонде ГАРФа сохра-
нилось множество работ Пестеля на эту тему. Наиболее извест-
ные из них - «Записка о штабах» и «Записка о составе войска».
Такого же рода и обширная «Записка о государственном прав-
лении»132.
В мае 1821 г. при личной встрече с императором в Слониме
начальник штаба подал ему «записки» «о военном устройстве и о
тех предметах, которые требуют нового постановления»; можно с
большой долей уверенности предположить, что главным их авто-
ром был именно Пестель133. О том, что декабрист писал свои во-
енно-теоретические работы, рассчитывая на то, что они попадут в
руки царя, свидетельствует, например, близкий к Пестелю майор
Н.И. Лорер134. Эти «записки» постигла печальная участь: царь
отдал их И. И. Дибичу, начальнику штаба 1-й армии, который
Декабристы и штаб 2-й армии	55
через несколько месяцев выдал их за собственный труд. «Два
года я сидел, думал, подал и вижу, что остался в дураках», - сето-
вал по этому поводу Киселев135.
Важной сферой совместной деятельности Пестеля и Кисе-
лева была работа по улучшению боеспособности армии. Самым
главным из дошедших до нас фактов такого рода стала организа-
ция учебного батальона при армейском штабе. «Недостаток одно-
образия, необходимого условия военного устройства, заставил
обратиться к устройству при главной квартире сводного батальо-
на, в который были взяты люди ото всех полков, пионерных
батальонов и артиллерийских рот. Однообразно обученные и об-
мундированные в нем офицеры и нижние чины должны были, по
возвращении в свои части, передавать другим все правила служ-
бы и таким образом доставлять войскам средство... обучаться
однообразно» - так определял задачи этого батальона Заблоц-
кий-Десятовский136.
Дело было поставлено на широкую ногу: при батальоне
были организованы юнкерские и ланкастерские школы, школы
для горнистов, барабанщиков и писарей. Командирам армейских
частей разного уровня предписывалось составлять подобные
учебные команды в своих подразделениях. Естественно, что не
все подчиненные Витгенштейна приветствовали это начина-
ние: оно добавляло им немало хлопот. В частности, резко против
выступал генерал Рудзевич137. Но все же победа в данном слу-
чае осталась за Киселевым. Начальник штаба очень гордился
этим своим начинанием и писал Закревскому о том, что в деле
организации батальона «все стремится к усердию к достижению
дела»138.
Немало сил на его организацию положил и Пестель. Он,
в частности, составил весьма понравившийся Киселеву приказ
о создании батальона, принимал участие в обучении солдат139.
В своих записках адъютант главнокомандующего многократно
теоретически обосновывал важность такого рода учебных заведе-
ний для армии140, в его библиотеке присутствовали и всякого ро-
да пособия для рекрутских и ланкастерских школ141.
Тем не менее не военная реформа и не организация учеб-
ного батальона стали главными объектами совместной работы
Киселева и Пестеля. Много сил и времени они отдали на то, что-
бы поставить на должный уровень полицейскую службу в армии.
«Полиция в армии необходима», «дух времени заставляет уси-
ливать часть сию», - писал Киселев Закревскому142. Для реа-
лизации своего замысла начальник штаба вместе с корпусным
56
командиром генерал-лейтенантом И.В. Сабанеевым составил и
подал по команде особый проект об учреждении тайной полиции.
Проект отклонили, и в июле 1821 г. Киселев организовал поли-
цию на свой страх и риск, не согласовав с высшим командова-
нием. «Тайные розыски» сразу же стали приносить свои плоды:
полиция «много обнаружила обстоятельств, чрез которые лица
и дела представились в настоящем виде»143.
Составленное в 1823 г. под руководством Киселева новое
«Положение об учреждении при 2 армии Высшей полиции» по-
разительным образом перекликается с размышлениями Пестеля,
изложенными в «Записке о государственном правлении»144.
Правда, если Киселев планировал подобный орган лишь для
2-й армии, то Пестель, называвший тайную полицию Вышним
Благочинием, - для всей России. Как и в случае с военными ре-
формами, Пестель теоретически обосновывал, укрупнял идеи
своего шефа. Высшая армейская полиция должна существовать
«в непроницаемой тайне», действия ее необходимо «поставить
в совершенную неизвестность от тех лиц, над коими она обя-
зана иметь свой надзор», гласит киселевское «Положение...».
«Вышнее Благочиние требует непроницаемой тьмы», необходи-
мость же соблюдения тайны в данном случае «происходит от уси-
лий зловредных людей содержать свои намерения и деяния в са-
мой глубокой тайне, для открытия которой надлежит употребить
подобное же средство, состоящее в тайных розысках»145, утверж-
дает Пестель.
Согласно «Положению...» действиями полиции руководит
директор, который «состоит в главном штабе армии под собст-
венным распоряжением главнокомандующего» и исполняет свои
функции с помощью специально организованной канцелярии,
действующей в строжайшей тайне146. Пестель же поручает Выс-
шее Благочиние «единственно государственному главе сего при-
каза, который может оное устраивать посредством канцелярии,
особенно для сего предмета при нем находящейся»; «образование
канцелярии по сей части должно непременно зависеть от обстоя-
тельств, совершенно быть предоставлено главе и никому не быть
известным, кроме ему одному и верховной власти»147. Киселев
считает, что в тайные агенты следует вербовать «людей благород-
ных и по хорошему воспитанию способных быть верными оруди-
ями для отвращения зла, а не бесчестными клеветниками, годны-
ми только для размножения оного»148. «Для тайных розысков
должны сколь возможно быть употреблены люди умные и хоро-
шей нравственности; от выбора сего наиболее зависит успех
Декабристы и штаб 2-й армии	57
в приобретении сведений и содержание оных в надлежащей тай-
не», - вторит ему Пестель149.
Характерно, что сферы деятельности органов сыска Пес-
тель и Киселев тоже представляли себе в общем одинаково. Одна
из главных сфер - слежка за «настроением умов». «Нет ли меж-
ду войсками ропота, вредных мыслей и тайных сходбищ? Не во-
зобновляются ли уничтоженные масонские ложи и нет ли сужде-
ний о делах политических... В чьем доме чаще сходятся в примет-
ном количестве офицеры?» - эти вопросы, по мнению Киселева,
должны составлять предметы наблюдения тайных агентов150.
По мнению же Пестеля, «тайные вестники» должны «узнавать,
как располагают свои поступки частные люди: образуются ли
тайные и вредные общества, готовятся ли бунты... распростра-
няются ли соблазн и учение, противное законам и вере, появ-
ляются ли новые расколы, и, наконец, происходят ли запрещен-
ные собрания и всякого роду разврат»151.
Как видно из сопоставления этих двух документов, они
близки не только по содержащимся в них идеям, но и по форме их
выражения. Уместно предположить, что «Положение об учреж-
дении при 2 армии Высшей полиции» - плод совместного
творчества начальника штаба и «витгенштейнова адъютанта».
Очевидно также, что та часть «Записки о государственном прав-
лении», где Пестель повествует об образовании Вышнего Благо-
чиния, написана под непосредственным влиянием военно-поли-
цейских идей Киселева.
Пестель не только теоретически разделял взгляды началь-
ника штаба и помогал ему в организации полиции. Он еще и сам
довольно активно работал в роли «тайного вестника». Конечно,
не рядового шпиона, а организатора подобной работы. И эту
работу, как и деятельность по подготовке армейских реформ,
Пестель не оставил, даже уйдя в конце 1821 г. из штаба. Он был
хорошо осведомлен о всякого рода контрабандистах, орудующих
в крае, прекрасно знал, кто из военнослужащих им пособничает.
Когда Пестель стал командиром Вятского полка, то сразу же по-
требовал от Киселева замены одного из замешанных в контрабан-
де офицеров - подполковника Каспарова. Именно борьба с кон-
трабандой была основным полем его военно-полицейской дея-
тельности. Из переписки Пестеля с родителями выяснилось, что
в 1825 г. ему поручили вести некое дело о контрабанде, находив-
шееся под личным контролем государя и великого князя. Отец
Пестеля надеялся, что успешное выполнение задания принесет
сыну генеральский чин152.
58
В сферу деятельности Пестеля входил и надзор за проведе-
нием следствия в отношении провинившихся военнослужащих.
Так, в 1821 г. он писал Киселеву о некоем «офицере Акинке», по-
павшем под следствие. Суть истории неизвестна, но из письма
следует, что по заданию начальника штаба Пестель вел парал-
лельное, неофициальное расследование. И информировал на-
чальника штаба, что, хотя «не имел возможности собрать все
подробности о преступлении и о следствии», все же считает, что
офицера «необходимо наказать... довольно строго, чтобы это про-
извело впечатление, однако же без разглашения этого дела слиш-
ком публично»153.
Активно занимался Пестель и наблюдением за «настроени-
ем умов» и поведением офицеров 2-й армии. Из его переписки с
Киселевым известно, например, о том, что на всех без исключе-
ния офицеров 2-й армии Пестель вел секретную картотеку А на-
чальник штаба, санкционировавший подобные занятия, пользо-
вался этими материалами в своей практической деятельности154.
Впоследствии, приняв под команду Вятский полк, Пестель по-
старался удалить из него не только «контрабандиста» Каспарова,
но и всех «неблагонадежных» младших командиров. Естествен-
но, вся работа была бы невозможна без целого штата специаль-
ных осведомителей. И именно их действий справедливо опасался
в 1825 г. капитан А.И. Майборода, подавая донос на своего коман-
дира. Он считал, что Пестель вербовал своих агентов прежде все-
го из среды местных евреев155.
Военно-полицейская деятельность Пестеля непосредствен-
но была связана с деятельностью заговорщика. Она помогала ему
упрочить положение в штабе, предоставляла доступ к секретной
штабной информации, открывала возможность получать сведе-
ния о настроениях в солдатской и офицерской среде. Поэтому
свои обязанности «тайного вестника» Пестель исполнял совер-
шенно бестрепетно. Зато в лице начальника штаба Пестель -
до 1823 г. - имел мощную поддержку. Пожалуй, это был главный
результат всей штабной деятельности декабриста. Поддержка вы-
ражалась прежде всего в том, что Киселев не давал хода доносам
на руководителя Южного общества. Например, в 1822 г. коман-
дир Уфимского пехотного полка полковник Добровольский на-
писал Киселеву письмо, в котором прямо обвинил Пестеля в при-
надлежности к тайному обществу. Однако письмо не имело ника-
ких последствий156.
Киселев помогал Пестелю и в карьере: в конце 1821 г., по-
сле удачно выполненного разведывательного задания в Молда-
Декабристы и штаб 2-й армии 59
вии и Валахии, Пестель стал полковником и командиром Вятско-
го пехотного полка. Император долго противился данному назна-
чению, считая, что претендент очень молод и по возрасту, и по
числу лет, проведенных в звании подполковника (чин под-
полковника Пестель получил в конце 1819 г.). Кроме того, до на-
значения в полковые командиры «Витгенштейнов адъютант»
никогда не командовал ни одним солдатом157. Но Киселев с
помощью Витгенштейна буквально выбил для Пестеля и чин,
и полк.
Документы свидетельствуют, что до 1823 г. Пестель вполне
доверял Киселеву, безусловно мыслил его собственным союзни-
ком. Составляя для начальника штаба программу армейских ре-
форм, он предлагал «объявить начальника Главного штаба армии
средоточием всего военного управления в отношении к войскам,
армию составляющим, и вручить ему полное начальство над ин-
тендантскою, полицейскою, инженерною, артиллерийскою и все-
ми прочими частями управления»158. Если бы император утвер-
дил программу, генерал-интендант Юшневский по службе ока-
зался бы подчиненным Киселева. Очевидно, удачное сотрудниче-
ство с Киселевым было для Пестеля важнее, чем служебная неза-
висимость Юшневского.
IX
Взаимоотношения Киселева с генерал-интендантом Юшневским
складывались совершенно по-иному, чем его взаимоотношения с
Пестелем. Пестель при всем его уме и таланте оставался для Ки-
селева всего лишь подчиненным. Юшневский по должности был
и остался независим от Киселева; по положению в штабе они
были фигурами равными. С Пестелем Киселев мог сотрудни-
чать практически безболезненно для своего положения в штабе.
С Юшневским у начальника штаба сразу установились стойко
враждебные отношения.
Ситуация осложнялась тем, что согласно документам Вит-
генштейн очень любил Юшневского и по-человечески недолюб-
ливал Киселева. Главнокомандующий помнил обиду, нанесенную
ему снятием Рудзевича, Юшневский же был назначен на долж-
ность генерал-интенданта по его собственной просьбе. И одна из
первостепенных задач Киселева состояла в том, чтобы поколе-
бать «доверенность» Витгенштейна к своему интенданту, заняв
таким образом лидирующее положение в штабе.
60
В частной переписке начальник штаба неоднократно отме-
чал «слабости» Юшневского на интендантском посту. «Юшнев-
ский человек правил строгих, но не знает ремесла своего, слаб
с подчиненными и не умеет преодолеть затруднения, от сей части
нераздельные», - писал он Закревскому159. Но до поры до време-
ни он вынужден был мириться со «слабостями» интенданта:
главнокомандующий стоял за него горой. Киселев должен был,
коль скоро он хотел пользоваться благорасположением Витген-
штейна, активно помогать Юшневскому.
Если не считать мелких стычек с начальником штаба, пер-
вые два года интендантской деятельности Юшневского прошли
спокойно. Никаких серьезных нареканий на генерал-интенданта
не было. Казалось, армия после бурной «деятельности» Порог-
ского, Жуковского и Стааля могла вздохнуть спокойно. В сентя-
бре 1820 г. по представлению Витгенштейна генерал-интендант
получил очередной чин - чин статского советника160. Более того,
Юшневский и Киселев вместе работали над составлением исто-
рии русско-турецких войн конца XVIII в.: для этой истории Юш-
невский писал статистическую часть, Киселев же взял на себя об-
щее редактирование161.
Наступил 1823 г. - и ситуация в штабе резко изменилась.
Причем хрупкий баланс нарушили сами декабристы, неверно
рассчитавшие ситуацию и явно переоценившие свое влияние
и возможности в штабе.
Давно отмечено, что начало 1823 г. - особый период в жиз-
ни Южного общества, «значительная дата»162, время резкой
активизации деятельности заговорщиков. В январе этого года в
Киеве состоялся очередной, второй по счету, съезд руководите-
лей управ Южного общества - самый важный съезд в истории
тайной организации. Ни на одном совещании ни до, ни после не-
го столь масштабные решения не обсуждались и не принимались.
Форма проведения съезда также отличалась от большинства дру-
гих декабристских совещаний. Вместо разговоров «между Лафи-
том и Клико» было организовано официальное заседание с фор-
мальным голосованием по обсуждавшимся вопросам.
На съезде, кроме Пестеля и Юшневского, присутствовали
Сергей Волконский, Василий Давыдов, Сергей Муравьев-Апос-
тол и юный, только недавно принятый в заговор Михаил Бесту-
жев-Рюмин. Судя по показаниям Бестужева-Рюмина и Давы-
дова, Пестель, председательствовавший на съезде, торжественно
открыл заседание и предложил на обсуждение несколько теоре-
тических вопросов: относительно введения в России республи-
Декабристы и штаб 2-й армии	61
канского правления, формы будущих демократических выборов
(«прямые» или «косвенные»), планировавшегося после револю-
ции передела земельной собственности, религиозного устройства
будущего государства163. Говорили и о тактических установках
будущей революции: Пестель утверждал, что «действие» надо на-
чинать в Петербурге «яко средоточии всех властей и правлений»
и что задача Южного общества состоит в «признании, поддержа-
нии и содействии» петербургским революционерам. Возражая
ему, Сергей Муравьев предлагал немедленные и решительные
действия на юге164.
Главный вопрос, который Пестель поставил перед участни-
ками съезда, - вопрос о цареубийстве в случае начала революции.
Бестужев-Рюмин показывал: «Пестель спросил потом у нас: со-
гласны ли мы со мнением общества о необходимости истреб-
ления всей императорской фамилии. Мы (имеется в виду сам
автор показаний и его друг Сергей Муравьев-Апостол. - О. К.)
сказали, что нет. Тут возникли жаркие и продолжительные пре-
ния: Муравьев в своем мнении устоял, а я имел несчастие убе-
диться доводами Пестеля»165. Сведения эти подтверждал и Сер-
гей Муравьев: «Мнения членов были: Пестеля, Юшневского,
В. Давыдова, князя Волконского: истребить всех. Бестужева:
одного государя. Мое: никого»166.
Несмотря на жаркие и продолжительные прения о теорети-
ческой возможности «истребления» императорской фамилии,
Пестель заставил собравшихся рассматривать этот вопрос и в
практической плоскости. Он вынес на обсуждение свой проект
разделения будущего революционного действия на «заговор» и
«собственно революцию». «Заговор», по мнению Пестеля, дол-
жен быть осуществлен особым «обреченным отрядом» людей,
формально не принадлежавших к обществу. Цель «заговора» -
цареубийство, возглавить «обреченный отряд» мог бы, по мысли
руководителя тайного общества, его старый приятель Михаил
Лунин - человек, известный своей решительностью и отвагой.
«Ежели бы такая партия была составлена из отважных людей вне
общества, то сие бы еще полезнее было», - показывал на след-
ствии сам Пестель167. Совершенное в столице цареубийство
должно было стать сигналом к началу «собственно революции» -
революционного выступления армии.
Анализируя повестку дня киевского съезда 1823 г., нельзя
не увидеть в ней целый ряд нелогичных моментов. Например, по
мнению того же Пестеля, после победы революции надлежало
установить многолетнюю диктатуру Временного революционного
62
правления, а не проводить «прямые» или «косвенные» выборы.
Не имело практического смысла и обсуждение вопроса об «обре-
ченном отряде»: людей, готовых в него войти, у Пестеля не было,
а с Михаилом Луниным он, служа в Тульчине, много лет не ви-
делся. Цареубийство как необходимый элемент революционного
плана было принято еще в 1821 г. при образовании Южного об-
щества.
Представляется, что главная задача проводившего съезд
Пестеля заключалась вовсе не в обсуждении совершенно неак-
туальных проблем. Задача стояла другая - добиться единства
главных участников заговора. Сергей Волконский, один из бли-
жайших друзей Пестеля, посвященный во многие его планы,
впоследствии писал в мемуарах: южная Директория использова-
ла обсуждение проектов цареубийства как «обуздывающее пре-
дохранительное средство к удалению из членов общества; согла-
сие, уже не дававшее больше возможности к выходу, удалению из
членов общества». По законам Российской империи умысел на
цареубийство приравнивался к самому «деянию». И тот, кто со-
гласился на эту меру, подвергался «полной ответственностью за
первоначальное согласие»168. Суровое наказание должен был по-
нести и тот, кто знал об этом умысле, но не донес властям.
И здесь логично поставить вопрос о том, почему именно в
начале 1823 г. Пестелю понадобилось подобным образом «цемен-
тировать» свою организацию. Ответ можно найти, анализируя
служебную деятельность Алексея Юшневского.
В самом начале 1823 г., очевидно, за несколько дней до ки-
евского съезда, генерал-интендант составил и отправил в Петер-
бург, в Главный штаб, смету армейских расходов на 1823 г. Кон-
кретную сумму заявленного бюджета установить на сегодняш-
ний день не удалось. Но документы свидетельствуют: для содер-
жания 2-й армии Юшневский запросил сумму в несколько раз
большую, чем та, которой армия «довольствовалась» раньше.
Бюджет увеличивался несмотря на то, что торги по поставкам
продовольствия для армии на 1823 г. оказались на редкость удач-
ными для казны: удалось сэкономить 1 млн 600 тыс. рублей169.
Судя по резкой и мгновенной реакции царя и последовав-
шим за этим событиям, предполагаемое увеличение бюджета
было очень значительным170. И в данном случае возмущение
царя можно понять: в 1823 г. не намечалось ни войны, ни передис-
локации крупных подразделений. Экономика страны была в тя-
желейшем кризисе, вызванном постоянными войнами начала
XIX в. За полгода до представления сметы Александр I особым
Декабристы и штаб 2-й армии 63
рескриптом объявил «необходимость в уменьшении государ-
ственных расходов на 1823 год»171. По военному ведомству в
целом они должны были, по мысли императора, уменьшиться на
37 млн рублей172.
Неосторожные действия генерал-интенданта, сразу же по-
павшего под подозрение в злом умысле, можно, конечно, попы-
таться объяснить заботой о нуждах армии. Однако вряд ли Юш-
невского настолько волновали армейские нужды, что ради них он
был готов даже открыто нарушить предписание императора. Вер-
но другое: именно в 1823 г. Пестель планировал начать военную
революцию. Для движения армии требовались деньги, и Юшнев-
ский попытался их добыть вполне легально, путем увеличения
бюджета.
Если принять эту версию, то тогда понятна и настойчи-
вость Пестеля, заставившего участников киевского съезда обсуж-
дать цареубийство и формально голосовать за него. Главные дея-
тели тайного общества, не посвященные в «план 1823 года»,
должны были, не задумываясь, поддержать революцию. Собст-
венно, после киевского съезда иного выбора и не оставалось. Вы-
ступить против действий Пестеля и Юшневского они просто не
могли: за согласие на цареубийство всем им грозила смерть.
1823 г. - год резко возросшей активности эмиссаров Песте-
ля в Петербурге. В феврале, после съезда, в столицу отправляют-
ся сразу два его участника: Сергей Волконский и Василий Давы-
дов. Некоторое время спустя вслед за ними едет не участвовав-
ший в съезде, но весьма информированный о делах общества
князь Александр Барятинский. Все трое эмиссаров имели при
себе письма Пестеля к Н.М. Муравьеву, руководителю созданно-
го за год до того Северного общества. Никиту Муравьева, своего
старинного друга, Пестель в 1823 г. не без оснований считал соб-
ственным единомышленником в столице. Цель этих поездок, по
словам Волконского, состояла в том, чтобы «учредить связь чрез
Никиту Муравьева между северной и южной управами»173.
Попавшие потом в экстремальную ситуацию следствия и
Пестель, и его эмиссары согласно показывали, что цель поездок -
теоретические разговоры с Никитой Муравьевым о слиянии двух
обществ и о будущей российской конституции. Исключение со-
ставляют лишь показания Барятинского, человека слабого, ока-
завшегося совершенно сломленным еще в самом начале след-
ствия и потому активно с ним сотрудничавшего. По показаниям
Барятинского, Пестель поручил ему устно передать Никите
Муравьеву, что южные заговорщики «непременно решились
64
действовать в сей год». От Муравьева Пестель потребовал реши-
тельного ответа: «могут ли и хотят ли» северяне «содействовать
нашим усилиям»174. Видимо, испугавшись своего признания, Ба-
рятинский тут же оговорился, что Пестель не собирался в 1823 г.
начинать восстание, а желал только «возбудить» в петербургских
заговорщиках «более деятельности». Но вряд ли Пестель решил-
ся бы на такую грубую и примитивную ложь - даже во имя бла-
гой цели объединения обществ и активизации действий Север-
ного общества. Судя по действиям Пестеля и Юшневского, «план
1823 года» был реальным. В Никите Муравьеве они действитель-
но видели человека, способного организовать в столице поддерж-
ку этого плана.
План провалился: Никита Муравьев испугался активности
южных эмиссаров; император Александр I не утвердил бюджет.
Более того, после этой истории у генерал-интенданта, не рас-
считавшего политической конъюнктуры, начались крупные слу-
жебные неприятности. В феврале 1823 г. император отправил во
2-ю армию ревизора - непосредственного начальника Юшнев-
ского по провиантской части, генерал-провиантмейстера и ди-
ректора провиантского департамента Военного министерства
А.И. Абакумова.
Андрей Иванович Абакумов (1772-1841) - личность, не-
заслуженно забытая военными историками. Происходивший
«из купеческих детей г. Торопца», он начал службу в 1787 г. с
чина унтер-офицера гвардейского Преображенского полка,
вскоре затем перешел в статскую службу. Абакумов оказался
на редкость талантливым человеком: не будучи по происхож-
дению дворянином, не имея никаких связей, рассчитывая толь-
ко на себя, он к 1815 г. дослужился до чина статского советни-
ка; должность директора провиантского департамента он полу-
чил в 1816 г.175
Среди современников Андрей Абакумов пользовался сла-
вой толкового и честного чиновника, «мастера своего дела»176.
Собственно, именно ему русская армия обязана «правильной»
организацией тыловой службы. Абакумов слыл и талантливым
финансистом: весной 1823 г. он едва не был назначен российским
министром финансов177. Назначение это не состоялось во мно-
гом потому, что директор провиантского департамента в тот мо-
мент отсутствовал в столице, исполняя ревизорские функции во
2-й армии. В феврале 1823 г. Абакумов получил приказ импера-
тора немедленно отправиться во 2-ю армию, где «войти в подроб-
ное рассмотрение тех оснований, по которым составлена смета
Декабристы и штаб 2-й армии	65
генерал-интендантом Юшневским, и сообразить средства для
уменьшения расходов»178.
Миссия Абакумова должна была оставаться тайной для
начальства 2-й армии до самого момента его приезда в Тульчин.
С собой Абакумов вез высочайший указ на имя главнокомандую-
щего. В указе император требовал от Витгенштейна «воспользо-
ваться всеми способами» для уменьшения расходов и объяснял,
что генерал-провиантмейстер послан во 2-ю армию «соб-
ственно для облегчения» трудов главнокомандующего в деле
уменьшения расходов.
Император не хотел, чтобы Абакумов действовал через го-
лову Витгенштейна, и поэтому настоятельно советовал главноко-
мандующему самому дать генерал-провиантмейстеру поручение
расследовать историю с составлением бюджета. «С возвраще-
нием генерал-провиантмейстера я ожидаю донесения Вашего о
тех распоряжениях, которые по сему сделаны Вами будут, и по-
вторяю полную уверенность мою в испытанной попечительности
Вашей о пользах государственных, которую всегда с удоволь-
ствием в Вас вижу», - писал император Витгенштейну179.
Абакумов все же не удержал в тайне свою миссию. Юшнев-
ский, быстро оценивший последствия своего поступка, к его при-
езду совершенно безболезненно для армии уменьшил смету поч-
ти на 1,5 млн рублей180. Но несмотря на это, миссия директора
провиантского департамента вызвала в штабе Витгенштейна
бурю эмоций.
Особенно недоволен приездом Абакумова оказался даже не
сам Юшневский, а начальник штаба генерал Киселев. Абакумов
отнимал у него реальную возможность «научить» генерал-интен-
данта его «ремеслу», доказать главнокомандующему свое безус-
ловное первенство в штабе. Киселеву казалось, что ревизорские
функции, предоставленные не ему, - свидетельство недоверия к
нему со стороны императора. «Удобнее было бы пригласить меня
заняться частию, мне неподведомственной, узаконить приглаше-
ние сие постановлением и возложить на меня ответственность,
которой не боюсь и которую, конечно, оправдал бы, сколько чело-
веку честолюбивому оправдать ее можно», - писал он Закревско-
му- И добавлял, что имеет право на царское доверие, потому что
честен и «не скупает» имений «за границею»181. Киселев сообщал
Закревскому, что не хочет сотрудничать с Абакумовым и соби-
рается выйти в отставку. Неадекватная реакция Киселева весьма
озадачила Закревского. Удивление сквозит в его ответе Киселеву:
«Не понимаю, почему ты принимаешь к сердцу командировку
3 — 1115
66
в вашу армию Абакумова, тогда как интендантское управление не
принадлежит к кругу твоих занятий и нет нужды тебе сего доби-
ваться, ибо такая канальская часть, что мудрено и самому дея-
тельному и честному человеку за них отвечать, ибо основано все
на воровстве»182.
Абакумову понадобился всего месяц, чтобы разобраться с
бюджетом. Он изыскал средства к еще большему сокращению
расходов, чем вызвал новый взрыв негодования начальника шта-
ба183. Вообще же выводы о состоянии интендантства, которые
сделал Абакумов, оказались весьма благоприятными для Юш-
невского. Абакумов отмечал энергичную деятельность генерал-
интенданта по составлению интендантских отчетов, его рачи-
тельность в деле сохранения казенных средств, «исправность»
поставщиков продовольствия для армии. Киселеву пришлось сми-
риться с тем, что высокое мнение главнокомандующего о своем
интенданте в ходе ревизии только упрочилось.
Текст этого рапорта, естественно, Абакумов предваритель-
но согласовал с самим Витгенштейном. Незнатному и нечинов-
ному директору провиантского департамента не было никакого
резона ссориться с могущественным главнокомандующим. Вит-
генштейн же вовсе не собирался наказывать своего интенданта,
которого любил и которому доверял.
Для того чтобы спасти репутацию Юшневского, главноко-
мандующий решился на весьма рискованный поступок. Отправ-
ляя императору подлинник рапорта Абакумова, он приложил к
нему и свою «докладную записку» следующего содержания:
«Имея счастие поднести при сем таковое донесение генерал-про-
виантмейстера Абакумова в подлиннике на Высочайшее Вашего
Императорского Величества благоусмотрение, приемлю сме-
лость, для поощрения генерал-интенданта вверенной мне армии
5-го класса Юшневского к дальнейшему усердию в прохождении
многотрудной его должности, всеподданнейше испрашивать у
Вашего Императорского Величества всемилостивейшего пожа-
лования его чином 4-го класса»184.
Предприятие Витгенштейна увенчалось успехом. Оче-
видно, император был доволен сокращением бюджета и не хотел
обижать главнокомандующего. Рапорт Абакумова датирован
15 апреля 1823 г., а 24 мая того же года Юшневский по высочай-
шему приказу стал действительным статским советником, «осо-
бой 4-го класса»185. При этом он согласно «Табели о рангах» срав-
нялся в чине с генерал-майором Киселевым, а также и с самим
Абакумовым.
Декабристы и штаб 2-й армии 67
Обстоятельства заставили генерал-интенданта стать еще
осторожнее и прекратить эксперименты с армейским бюджетом.
В 1825 г. он, например, усматривал свою заслугу уже в том, что
бюджет на 1826 г. составлен с экономией в 354 708 рублей и 8 3/4
копейки!86. Но несмотря ни на экономию, ни па постоянное за-
ступничество Витгенштейна, в глазах высшего военного началь-
ства Юшневский потерял прежнюю репутацию безупречного чи-
новника. За его действиями стали пристально следить, и делали
это в обход Витгенштейна.
Вообще в 1823 г. неприятности буквально преследовали
штаб 2-й армии, и ревизия Абакумова была лишь первой из них.
Летом того же года состоялось событие, потрясшее не только ар-
мию, но и все русское общество. Киселев убил на дуэли генерал-
майора И.Н. Мордвинова, бригадного генерала 2-й армии.
Самый полный на сегодняшний день источник, описываю-
щий эту знаменитую «генеральскую дуэль», - мемуары Н.В. Ба-
саргина!87. Николай Басаргин, осужденный впоследствии по
делу о тайных обществах, был в 1823 г. доверенным лицом Кисе-
лева, его адъютантом и единственным свидетелем всей этой исто-
рии, оставившим воспоминания.
Причина дуэли носила чисто служебный характер. Подпол-
ковник Ярошевицкий, командир Одесского пехотного полка
бригады Мордвинова, «человек грубый, необразованный, злой»,
«дерзко и неприлично» обращавшийся со своими подчиненными,
подвергся остракизму со стороны своих офицеров. На дивизион-
ном смотре офицер Одесского полка Рубановский избил своего ко-
мандира прямо перед строем, за что был арестован и вскоре сослан
в Сибирь. Частным образом Витгенштейну и Киселеву стало изве-
стно, что подполковник был избит с согласия всех офицеров полка
и что офицеров негласно поддерживал Мордвинов.
«Генерал Киселев, при смотре главнокомандующего, объя-
вил генералу Мордвинову, что он знает все это и что, по долгу
службы, несмотря на их знакомство, он будет советовать графу,
чтобы удалили его от командования бригадой»!88. Мордви-
нов действительно потерял свою должность и был «назначен со-
стоять при дивизионном командире другой дивизии». Это и ста-
ло причиной дуэли: Мордвинов обвинил Киселева в «нанесении
будто бы ему оскорбления отнятием бригады» и вызвал его на
Дуэль. Поединок состоялся 24 июня 1823 г. По свидетельству Ба-
саргина, «Мордвинов метил в голову, и пуля прошла около само-
!'о виска противника. Киселев целил в ноги и попал в живот».
Мордвинов был убит189.
3*
68
Ни для кого в штабе не было секретом, что негодование
Мордвинова на Киселева явилось следствием интриги. На смерт-
ном одре незадачливый генерал сознался, что «был подстрекаем
в неудовольствии своем» Рудзевичем и кругом близких к нему
людей190. Смещенный начальник штаба, человек жестокий и
мстительный, не простил Киселеву своего «удаления»; недруги
Киселева ждали: либо он сам будет убит, либо за убийство Морд-
винова будет отправлен в отставку.
От современников не укрылся и тот факт, что в интриге
против Киселева Рудзевича поддержал Павел Пестель, бывший
адъютант Витгенштейна, к тому времени уже полковник и коман-
дир Вятского пехотного полка. «Злой гений Пестель требо-
вал, чтобы Мордвинов дрался», — читаем в автобиографических
записках А.О. Смирновой-Россет, племянницы сослуживца Пес-
теля по Вятскому полку декабриста Н.И. Лорера и доброй знако-
мой Киселева191.
Степень соответствия этого свидетельства истине оценить
сложно: сама мемуаристка, конечно же, не имела к данной исто-
рии ровно никакого отношения. Более того, описывая дуэль, она
допускает множество фактических ошибок: утверждает, напри-
мер, что секундантом Киселева был Юшневский. Но обращает на
себя внимание тот факт, что в середине 1823 г. резко прерывается
доверительная переписка между Киселевым и Пестелем, начав-
шаяся еще в 1819 г.192 Тогда же прерывается и переписка Киселе-
ва с Рудзевичем, продолжавшаяся с 1817 г.193 Видимо, Киселев
был уверен, что историю с Мордвиновым Рудзевич инициировал,
на самом деле прибегнув к помощи Пестеля.
И если ненависть Рудзевича к Киселеву в общем понятна, то
участие в интриге командира Вятского полка объяснить непросто.
Никаких видимых конфликтов между Пестелем и начальником
штаба в тот период не наблюдалось. Более того, Киселев к этому
времени успел оказать тайному обществу немало услуг.
К середине 1823 г. опасность от штабной деятельности Ки-
селева для заговорщиков оказалась весьма высокой. Вред, кото-
рый она могла принести, был намного значительнее пользы.
Даже уйдя в 1821 г. из штаба, Пестель был прекрасно осведомлен
о том, что происходило в Тульчине. Не могла укрыться от него и
реакция Киселева на проведение ревизии Абакумовым. Пестель
не мог не понимать, что Киселев в дальнейшем будет пристально
следить за Юшневским и при первом удобном случае скомпроме-
тирует его в глазах главнокомандующего. Такого руководитель
заговора допустить не мог: отставка Юшневского означала
Декабристы и штаб 2-й армии 69
немедленный крах всех надежд организовать революционный по-
ход на столицу.
Выбирая между полезным заговору, но не состоящим в нем
Киселевым и жизненно необходимым этому заговору, входящим
в состав южной Директории Юшневским, Пестель сознательно
выбирает Юшневского. Он пытается убрать в лице Киселева пре-
пятствие, мешающее ему спокойно работать. Следует также доба-
вить, что сам генерал-интендант, скорее всего, не был в курсе
этой интриги. Юшневский, безусловно, не поддержал бы Пестеля
в таком рискованном шаге. Очевидно, что «деятельнейший
директор» не поставил его в известность о своих планах.
Еще С.Н. Чернов отмечал, что в качестве возможного глав-
нокомандующего революционной армией Пестель видел гене-
рал-майора князя Сергея Волконского194. Его мнение кажется
справедливым: среди южных заговорщиков Волконский был са-
мым знатным, самым известным, имел самый большой боевой
опыт. Волконский был флигель-адъютантом императора, стал ге-
нерал-майором еще в 1813 г.; едва ли он не был старшим «по чис-
лу лет, проведенных в звании» среди всех генерал-майоров
2-й армии. Кроме того, князь был прославленным генералом, в
1812 г. командовал партизанским отрядом, а в ходе кампаний
1813-1814 гг. уже в составе регулярной армии принимал участие
в большинстве крупнейших сражений. Но к 1823 г. Волконский
командовал всего лишь армейской бригадой, и, конечно, его шан-
сы легитимно возглавить армию были минимальны. Иное дело -
если бы удалось убрать Киселева с должности начальника штаба
В 1823 г. могло казаться, что у Волконского есть все шансы эту
Должность занять.
Император Александр Сергея Волконского явно недолюб-
ливал: не мог забыть его «шалости» и «дурачества» довоенных
и послевоенных лет. В 1823 г. ситуация, видимо, изменилась.
В частности, во время высочайшего смотра 2-й армии осенью
1823 г. государь остался доволен бригадой князя, доволен тем,
что бывший гвардейский «шалун» наконец-то взялся за ум. Из
воспоминаний Волконского известно, что император после смот-
ра сказал ему: «Твоя головушка прежде сего заносилась туда, где
ей не надо было бы заноситься, но теперь я убедился, что ты при-
нялся за дело, продолжай, и мне будет приятно это в тебе оцени-
вать». В приказе по армии, изданном по итогам смотра, Волкон-
скому была объявлена высочайшая благодарность195.
Можно предположить, что Пестель решил рискнуть: если
Волконскому удалось заменить собой Киселева, для штабных
70
заговорщиков сложилась бы уникальная ситуация. И начальник
штаба, и генерал-интендант не просто оказывались в курсе суще-
ствования заговора, но и были его руководителями. И тогда бы
именно Волконский мог стать командиром мятежной армии. Его
популярности и опыта было вполне достаточно.
По справедливому замечанию исследователя Я.А. Гордина,
«в данном случае столкновение двух генералов (Киселева и Морд-
винова. - О. К.) было лишь острием большой борьбы - борьбы, в
конечном счете, за власть над 2-й армией. А власть над 2-й армией
была могучим фактором во всеимперской политической игре, став-
ка в которой была головокружительно высока»196.
Интрига против Киселева окончилась ничем, если не считать
смерти Мордвинова. Император известил Киселева, «что вполне
оправдывает его поступок и делает одно только замечание, что го-
раздо бы лучше было, если бы поединок был за границей»197.
1823 г. прошел для Пестеля и Юшневского под знаком под-
готовки вооруженного выступления. И эта подготовка, и после-
довавшая затем дуэль Киселева с Мордвиновым потребовали от
руководителей заговора максимального напряжения сил. Сле-
дующий 1824 г. - это, судя по документам, время, когда их актив-
ность явно идет на спад. Более того, и в заговоре, и в штабе 2-й ар-
мии обоих директоров Южного общества начинают преследо-
вать неудачи. Неудачи же эти во многом объяснялись их слиш-
ком активной предшествующей деятельностью.
X
15 апреля 1824 г. главнокомандующий Витгенштейн уехал в доз-
воленный отпуск, из которого вернулся только 5 октября того же
года198. Обязанности главнокомандующего во время его отсутст-
вия исполнял корпусный командир генерал-лейтенант Иван Ва-
сильевич Сабанеев. В отпуске был и Киселев, оправданный ца-
рем в его дуэльной истории. Киселев побывал в Петербурге, где
виделся с императором, потом уехал за границу
Воспользовавшись отсутствием первых лиц в армейском
штабе, в отпуск уехал и Пестель. Его не было в армии с 1 февра-
ля по 29 июля 1824 г.199 В марте этого же года он приехал в Пе-
тербург, чтобы лично установить контакт с северными лидерами,
договориться о слиянии обществ и о совместном выступлении.
Начались, так сказать, вторые петербургские, объединительные
совещания декабристов.
Декабристы и штаб 2-й армии	71
Совещания эти неоднократно попадали в поле зрения
исследователей движения декабристов200. «Петербургские сове-
щания 1824 года явились вехой крупнейшего значения во всем
движении декабристов», - утверждала М.В. Нечкина, и с этим
выводом невозможно спорить201. Труднее согласиться с другим
выводом исследовательницы — о том, что итоги этих совещаний
«надо признать весьма значительными»202. Совещания закончи-
лись полным провалом, и это было самое серьезное поражение
Пестеля за все годы его пребывания в заговоре.
Объединение обществ не состоялось. И не состоялось во
многом потому, что участники Северного общества «опасались
честолюбивых... видов или стремления к диктаторству» со сторо-
ны Пестеля. При этом самому Пестелю пришлось выслушать мно-
го нелестных слов о собственных методах руководства заговором
на юге, о том, что он навязывает Южному обществу свое диктатор-
ство, требует от его участников «слепого повиновения»203.
Совещания с северянами закончились не только провалом
объединительной идеи, но и разрывом личных отношений между
Пестелем и Никитой Муравьевым, который, собственно, оказался
главным противником объединения. Завершились совещания
1824 г. знаменитым собранием северных заговорщиков на кварти-
ре Оболенского, на которое пригласили и Пестеля. «Главным пред-
метом разговора было Временное правление, против которого го-
ворили наиболее Трубецкой, а также и Никита Муравьев. Они
много горячились, а я все время был хладнокровен до самого кон-
ца, как ударил рукою по столу и встал», - показывал Пестель на
следствии204. По показанию же Трубецкого, перед тем как хлоп-
нуть дверью, руководитель Южного общества заявил: «Стыдно бу-
дет тому, кто не доверяет другому и предполагает в другом личные
какие виды, что последствие окажет, что таковых видов нет»205.
Слияние двух обществ было отложено до 1826 г. «Разгова-
ривали и разъехались» - таким видел Пестель окончательный
итог «объединительных совещаний»206. Единственным реаль-
ным результатом пребывания Пестеля в столице стало образова-
ние северного филиала Южного общества. По словам участво-
вавшего в создании филиала М.И. Муравьева-Апостола, южный
лидер хотел «составить отдельное общество так, чтобы Северное
его не знало»207.
Пестель попытался создать организацию, разделяющую
его собственные программные и тактические установки. При
этом он опирался на своих бывших однополчан-кавалергардов,
многие из которых оказались и выпускниками Пажеского корпуса.
72
«Без наличия в Петербурге сильной организации, способной на-
нести решительный удар царской фамилии, захватить правитель-
ственные учреждения, провозгласить республику и объявить
Временное правительство, восстание было бессмысленным и за-
ранее обреченным на разгром», - справедливо утверждает исто-
рик С.Н. Коржов208. К этому следует добавить, что подобная ор-
ганизация должна была быть предана лично Пестелю. И в случае
победы революции в столице могла бы помочь ему достичь выс-
шей власти в новой российской республике.
По новейшим исследованиям, в состав филиала до конца
1825 г. был принят 21 человек209. Тайну своей организации члены
филиала не смогли скрыть от северных лидеров. Вскоре после
отъезда Пестеля из Петербурга в филиале началась борьба за
власть, перешедшая в полное безвластие и практически полно-
стью парализовавшая деятельность организации. В результате
многие члены филиала, извещенные о готовящемся выступлении
14 декабря 1825 г., оказались в этот день в рядах верных властям
войск и принимали участие в подавлении мятежа 210.
В штабе 2-й армии в отсутствие Витгенштейна, Киселева и
Пестеля разворачивались события, крайне неблагоприятные для
Южного общества. Командовавший армией генерал-лейтенант
Сабанеев, человек очень близкий к Киселеву, никоим образом не
сочувствовал «генеральской оппозиции». Сабанеев не был связан
никакими личными отношениями с Пестелем и Юшневским и не
собирался помогать им в штабных интригах. Весной 1824 г. Юш-
невский снова чуть было не лишился своей должности. На этот
раз причиной скандала послужили вовсе не революционные
устремления интенданта, а банальная халатность с его стороны.
Проводя за несколько месяцев до того закупки провианта
для армии, Юшневский не сумел должным образом соблюсти
казенную выгоду. Он заключил контракт лишь с одним из воз-
можных поставщиков, купцом Гальпериным, поскольку Гальпе-
рин первым изъявил желание участвовать в поставках. Скорее
всего, генерал-интендант, занятый делами по тайному обществу,
просто поленился дожидаться других желающих и сравнивать
цены, предлагаемые Гальпериным, с ценами других поставщи-
ков. В результате казне пришлось заплатить за продовольствие на
100 тыс. рублей больше.
После заключения контракта Юшневский быстро понял,
что допустил ошибку. Очевидно, испугавшись расследования,
он покаялся Витгенштейну. Главнокомандующий, «дабы оные
(известия о поставках на 1824 г. - О. К.) не дошли до Высочайшего
Декабристы и штаб 2-й армии	73
сведения в превратном виде», перед своим отъездом в отпуск
написал письмо начальнику Главного штаба армии И.И. Дибичу.
В письме он подтвердил правильность действий своего интендан-
та и собственное одобрение этих действий211. Тем самым Витген-
штейн, сам того не желая, инициировал формальное следствие
против своего подчиненного. 9 мая 1824 г. Сабанеев получил при-
каз Дибича «войти в ближайшее рассмотрение дела сего», сде-
лать выводы и на их основании составить уведомление «для
представления оного на Высочайшее усмотрение»212.
Сабанеев оказался в непростом положении. Он написал
Дибичу частное письмо, где пытался объясниться с начальником
Главного штаба не как «с чиновником государственным, но как со
старым однослуживцем и сотоварищем». «Пробегая предвари-
тельно все сие дело, — писал он, — нахожу в нем многие ошибки,
вовлекшие казну в убыток до 100 тысяч рублей и более». Но ука-
зывать на ошибки генерал-интенданта значило подставлять под
удар Витгенштейна, одобрившего деятельность своего подчинен-
ного. Подставлять же главнокомандующего Сабанеев не хотел:
«Но прилично ли мне уличать в ошибке главнокомандующего и
оставлять документы такой улики в делах армии? Не может ли
заключение мое быть ошибочным?»213 Сабанеев просил Дибича
разрешить ему просто сообщить об обстоятельствах дела и при
этом не делать никаких выводов. Но и без выводов Сабанеева де-
ло явно свидетельствовало как против генерал-интенданта, так и
против главнокомандующего.
Летом 1824 г., когда к своему полку вернулся Пестель, ему
тоже пришлось пережить много неприятных минут - в связи
с деятельностью Сабанеева. И если в истории с Юшневским
Сабанеев был осторожен: не желал ни вызвать на себя гнев Вит-
геншейна, ни подвести его самого, то по поводу Пестеля он по-
добных сомнений не испытывал. В августе исправляющий долж-
ность главнокомандующего осматривал пехотные полки и нашел,
что Вятский полк - худший «по фронтовому образованию» во
всей 18-й пехотной дивизии и один из самых худших по всей
армии, что и было объявлено в приказе по армии от 1 сентября
1824 г.214 В принципе вслед за этим вполне могла последовать
отставка не справившегося со своими обязанностями полкового
командира.
Для Пестеля, за год до того получившего благодарность за
образцовое состояние полка от самого императора, это, конечно
Же, был тяжелый удар. Близкий к полковнику в тот момент капи-
тан Вятского полка Аркадий Майборода рассказал на следствии,
74
что история с приказом Сабанеева вызвала у Пестеля приступ
раздражения и гнева. «Это не что иное означает, как натяжку; они
хотят, чтобы я оставил полк, но им не удастся» — так, по словам
Майбороды, Пестель комментировал этот приказ215.
И Пестеля, и Юшневского в 1824 г. спасло скорое возвра-
щение главнокомандующего из отпуска. Однако Сабанеев подал
Витгенштейну целый список «неудовольствий» против интен-
данта216. Кроме того, через месяц после своего возвращения глав-
нокомандующий получил от Дибича бумагу о том, что «Его Им-
ператорское Величество... изволил заметить большое упущение
со стороны интендантства 2-й армии, коего действия вообще по
сей операции нимало не доказывают того усердия, коим оно обя-
зано долгом службы и сбережению государственных интересов,
за что следовало бы генерал-интенданта, 4-го класса Юшневско-
го, подвергнуть строгой ответственности и взысканию; но Его
Величество, по снисхождению к отличной рекомендации Вашего
Сиятельства о прежней его службе, Высочайше повелеть соизво-
лит: сделать ему, Юшневскому, на сей раз выговор, и что Его
Величество изволит оставаться в твердой надежде, что впредь по-
добных упущений и беспорядков во вред казне по интендантству,
ему вверенному, не случится»217.
После возвращения Витгенштейна последовал новый этап
интриг, направленных в первую очередь против отсутствующего
в штабе генерала Киселева. Опосредованно интриги задевали и
сочувствовавшего Киселеву Сабанеева. И вполне логично пред-
положить, что Пестель и к ним имел самое непосредственное от-
ношение. Видимо, это была завуалированная форма мести Песте-
ля Сабанееву и Киселеву.
Когда в декабре 1824 г. начальник штаба приехал в Туль-
чин, он обнаружил, что Витгенштейн серьезно гневается на него.
Причину гнева Киселев без труда установил и писал в письме
Дибичу: «Главнокомандующий мне сообщил, что во время моего
отсутствия его старались убедить, что расследования генерала
Сабанеева об интендантстве 2 армии возбуждены вследствие
принесенных мною жалоб императору в последнюю мою поездку
в столицу»218.
Иными словами, главнокомандующий был уверен в том,
что Киселев, пытаясь ослабить позиции Юшневского в штабе, до-
нес на него императору. Получалось, что Юшневский ни в чем не
виноват, он просто стал жертвой несправедливого доноса. Донос-
чиков же в своем штабе Витгенштейн ненавидел и, как показало
дело Стааля, всеми силами старался удалить их от себя.
Декабристы и штаб 2-й армии	75
«Эти обвинения, - писал Киселев Дибичу, - не подейство-
вали бы на меня, если бы я не боялся, что недоброжелатели, поль-
зуясь моим молчанием, с жаром стараются утвердить их в мыс-
лях главнокомандующего. Потому считаю долгом открыто объя-
вить, что император не имел со мною разговоров о хозяйстве
армии»218. Киселев не желал «оставлять этой грязной сплетни
в неопределенности» и требовал от Дибича свидетельства в соб-
ственной невиновности. Дибич вскоре прислал требуемое свиде-
тельство: написал Витгенштейну, что Киселев к истории с Юш-
невским не имел никакого отношения.. «Главнокомандующий
поймет грязную интригу лиц, чувствующих себя неловко в моем
присутствии; но мое обращение с ними не изменится, пока я буду
служить родине и государю», - утверждал Киселев в благодар-
ственном письме Дибичу218. Начальнику штаба опять удалось
победить своих недоброжелателей.
И опять же к этой интриге сам генерал-интендант не имел
ровным счетом никакого отношения. Последствия ее оказались
для него более чем плачевными: его отношения с Киселевым
переросли в острый личный конфликт.
Следует признать, что схватку за власть в армии с Киселе-
вым и его окружением декабристы проиграли. Проиграли имен-
но из-за авантюрных действий Пестеля: будучи верным союзни-
ком начальника штаба в 1819-1821 гг., получив за это чин пол-
ковника и должность полкового командира, в 1823 г. он открыто
примкнул к «генеральской оппозиции» против него, попытался
убрать его из армии. Но начальник штаба остался на своем посту
и из фигуры по отношению к заговору в целом нейтральной пре-
вратился в личного врага заговорщиков. Летом 1825 г. в разгово-
ре со своим старым приятелем Сергеем Волконским Киселев за-
метил: «Напрасно ты запутался в худое дело, советую тебе вы-
нуть булавку из игры»219. Конечно, декабристы могли не бояться
преследований с его стороны. Начальник штаба понимал, что
раскрытие штабного заговора будет чревато серьезными послед-
ствиями и для него самого. После смерти Александра I в его
кабинете нашли записку, из которой следовало, что император
считал Киселева «секретным миссионером» тайных обществ220.
В 1826 г. генерал привлекался к следствию по делу декабристов,
и ему с трудом удалось доказать свою невиновность. Но в случае
начала революции Киселев, скорее всего, встал бы на пути заго-
ворщиков, мог помешать поднять армию и повести ее на столицу.
Личная обида на «грязных интриганов» никогда не позволила бы
нестолюбивому генералу открыто принять их сторону. И поэтому,
76
комментируя впоследствии на допросе свои отношения с началь-
ством 2-й армии, Пестель будет утверждать: арест Киселева вхо-
дил «яко подробность в общее начертание революции»221.
Киселева, как и, скорее всего, не знавшего о заговоре глав-
нокомандующего Витгенштейна, предстояло в начале революции
изолировать от войск. И генерал Волконский, если он действи-
тельно мыслился Пестелем как командир революционной армии,
должен был быть объявлен войскам в этом качестве уже перед
самым походом. Это резко уменьшало шансы заговорщиков на
успех, но другого выхода у Пестеля и его соратников просто не
оставалось.
XI
1825 г. оказался еще более сложным, можно сказать, критическим
для существования заговора в Тульчине. Для Юшневского год
начался с чувствительного удара по самолюбию: в феврале Кисе-
лев получил от Витгенштейна столь страстно желаемое право ре-
визии армейского интендантства. Видимо, Витгенштейн понял,
что обозленный Киселев, имевший прямой доступ к императору
через его голову, может стать личным врагом не только генерал-
интенданта, Рудзевича и Пестеля, но и его самого.
Киселев, проведя инспекцию интендантства, пишет на имя
Витгенштейна две докладные записки, в которых снова высказы-
вает свое мнение насчет Юшневского. Он сообщает Витгенштей-
ну о «неблагоустроенном течении дел по интендантскому управ-
лению и о необходимости прибегнуть наконец к мерам реши-
тельным, могущим отвратить дальнейшую по сему управлению
запутанность и вместе с тем личную ответственность Вашего
сиятельства»222. Главное упущение Юшневского Киселев усмат-
ривает в том, что «все подведомственные места и лица генерал-
интенданту не устроены и не состоят в законном порядке». «Гене-
рал-интендант армии, действуя часто одним своим лицом, без по-
средства провиантской комиссии и сносясь с полками, команда-
ми и проч., обременен чрез то бесполезною перепискою в то вре-
мя, как самая комиссия и корпусные комиссионерства, обязан-
ные в особенности пещтись о успешном продовольствовании
войск, остаются без прямых занятий и без должного за действия-
ми оных надзора»223. Кроме того, он отмечает запутанность дел в
интендантской канцелярии, фактическую невозможность кон-
троля за деятельностью генерал-интенданта. Начальник штаба
Декабристы и штаб 2-й армии	77
предложил «обратить» «ход дел» в канцелярии Юшневского «к
законному их течению»223.
Киселев был совершенно прав: концентрация всей власти
над интендантством и всей документации в руках генерал-интен-
данта отнимала у него много времени и сильно усложняла его ра-
боту Независимый контроль за его деятельностью тоже был не-
возможен, поскольку все документы концентрировались в его
собственных руках. Но, очевидно, Юшневскому-заговорщику ни
в коей мере не были нужны ни лишние глаза и уши в собственной
канцелярии, ни контроль за его деятельностью.
Для улучшения «хода дел» в интендантстве Киселев пред-
лагал укомплектовать ведомство Юшневского недостающими
чиновниками, поставив их работу под строгий надзор армейского
начальства. Предполагалось учредить строгий контроль и за
самим генерал-интендантом224. Впрочем, хотя Витгенштейн и
утвердил предложенные Киселевым меры, эти докладные запис-
ки оказались в итоге пустой формальностью. Единственное, что
счел нужным предпринять Витгенштейн, оказалось утверждение
в должности армейского генерал-провиантмейстера исправ-
лявшего эту должность чиновника 7-го класса Трясцовского225.
Генерал-провиантмейстер возглавлял полевую провиантскую
комиссию и был ближайшим подчиненным генерал-интендан-
та, его первым заместителем. Сам же Юшневский вскоре был
представлен к «ордену святого равноапостольного князя Влади-
мира 3-й степени». И император снова подписал соответствую-
щий указ226.
Стоило затихнуть истории с записками Киселева, как резко
обострилась ситуация в самом тайном обществе. Летом 1825 г.
Пестель оказался на грани ареста: он запутался в собственных
финансовых махинациях.
Впоследствии, когда Южное общество было разгромлено,
против Пестеля было предпринято особое следствие, обвиняв-
шее его в служебных преступлениях. Разбирательство это тяну-
лось очень долго: начавшись в феврале 1826 г., оно надолго пере-
жило главного обвиняемого и завершилось лишь в 1832 г. Сумма,
на которую были заявлены казенные и частные «претензии» на
Пестеля, составляла около 60 тыс. рублей ассигнациями. С по-
мощью этих денег командир Вятского полка пытался подкупить
(и достаточно успешно) своих непосредственных начальников:
командира 18-й пехотной дивизии, в состав которой входил Вят-
ский пехотный полк, генерал-лейтенанта князя А.В. Сибирского,
своего бригадного начальника генерал-майора П.А. Кладищева227.
78
И к концу своей деятельности заговорщика Пестель мог быть
полностью уверен в том, что дивизионный и бригадный команди-
ры не смогут эффективно противиться будущей революции.
С 1824 г. главным помощником Пестеля в его финансовых
операциях стал капитан Вятского полка Аркадий Майборода,
принятый своим командиром в Южное общество и позднее пре-
давший заговор. Осенью того же года Пестель послал его в Моск-
ву, в Московскую комиссариатскую комиссию, получить для пол-
ка вещевое довольствие и деньги, 6 тыс. рублей. При этом другой
офицер полка, полковой казначей капитан Бабаков был послан
командиром в город Балту, в Балтскую комиссариатскую комис-
сию, с той же самой целью. Пользуясь неразберихой в системе
организации вещевого довольствия для армии, командир вятцев
хотел дважды получить деньги на одни и те же расходы.
План Пестеля не удался: вырученные в Москве деньги ка-
питан Майборода попросту присвоил и в начале лета 1825 г. вер-
нулся в полк без них. Таким образом, руководитель заговора ока-
зался в полной зависимости от растратчика. Он покрыл поступок
Майбороды, поскольку разоблачение капитана автоматически
приводило к краху всего заговора. Растрату капитана необходимо
было восполнить, в противном случае история с двойной выда-
чей сумм могла вскрыться в любой момент. Между тем сам Пес-
тель был беден, жил только на жалованье и денег для этого у не-
го не оказалось228
Юшневский, скорее всего, имел представление о финансо-
вых операциях Пестеля: пытаясь найти деньги, Пестель обратил-
ся за помощью именно к нему. В июле 1825 г. он посылает к гене-
рал-интенданту своего денщика с просьбой «по секрету взять от
него денег». Но к Юшневскому посланец Пестеля не попал.
Князь А.П. Барятинский «отправил его обратно к Пестелю с
запискою, что г. Юшневского не было в Тульчине»229. Сведения-
ми о том, что генерал-интендант отлучался в это время из глав-
ной квартиры, мы не располагаем; более того, если он все же
уезжал, ничего не мешало ему дать необходимые Пестелю деньги
после приезда. Но, судя по материалам полкового следствия,
Пестелю до самого своего ареста не удалось покрыть растрату
Майбороды. Очевидно, Юшневский просто не захотел выпол-
нить его просьбу о присылке денег.
Финансовая нечистоплотность руководителя заговора, по-
ставившая всю тайную организацию на грань провала, вряд ли
могла вызвать сочувствие у честного генерал-интенданта. С лета
1825 г. отношения между обоими руководителями Директории
Декабристы и штаб 2-й армии 79
становятся напряженными. Они прерывают личные контакты и
общаются только в самых крайних случаях через специальных,
особо доверенных курьеров.
Тогда же, летом 1825 г., согласно показаниям члена Южно-
го общества квартирмейстерского подпоручика Владимира Ли-
харева стать членом тайного общества пожелал начальник воен-
ных поселений юга России генерал-лейтенант граф И.О. Витт.
Через своего доверенного человека, помещика А. К. Бошняка, зна-
комого с Лихаревым, он выведал у заговорщиков их тайны, а по-
том сообщил им, что для исполнения их предприятия «предла-
гает содействие всех поселений». При этом Витт не хотел быть в
заговоре второстепенным лицом и потребовал, «чтобы все ему
было открыто»230. В общество Витт не был принят. 18 октября
того же года генерал специально приехал в Таганрог и донес на
заговорщиков императору Александру I231.
История доноса Витта на декабристов, несмотря на почти
столетнюю традицию исследования этого эпизода, до сих пор до
конца не выяснена. Почти все занимавшиеся этим доносом иссле-
дователи утверждали, что и Витт, и его агент Бошняк были про-
вокаторами. Задачей их было выведать состав тайного общества
и в полном составе предать его правительству232. Пестель же, по-
лучивший заманчивое предложение Витта, был не столь однозна-
чен в оценке этого предложения. На следствии он показывал, что
предложение Витта «не было принято, но и не было решительно
отвергнуто»233.
Генерал-лейтенант граф Иван Осипович Витт (1781-1840) -
человек яркий и неординарный. Его личный архив, к сожалению,
не дошел до нас, поэтому мнение о нем можно составить прежде
всего по воспоминаниям современников. Сын польского офицера
и знаменитой в свое время красавицы и авантюристки гречанки
Софьи Потоцкой, Витт был человеком крайне тщеславным.
«Полный огня и предприимчивости, как родовитый поляк», он
«с греческою врожденною тонкостью умел умерять в себе страс-
ти и давать им даже вид привлекательный» - так характеризовал
генерал-лейтенанта проницательный мемуарист Ф.Ф Вигель.
Вигель добавлял, что «умственная и телесная» деятельность Вит-
та «были чрезвычайны: у него ртуть текла в жилах»234.
Вся жизнь генерала Витта - это головокружительная аван-
тюра, связанная с разведывательной деятельностью. С юных лет
он служил в русской гвардии, принимал участие в военных дей-
ствиях начала XIX в., под Аустерлицем был контужен, в 1807 г.
вышел в отставку. В 1809 г. Витт перешел на сторону Наполеона
80
и снова начал воевать. В 1811 г. он - тайный агент Наполеона в
Герцогстве Варшавском.
В 1812 г. Витт вернулся в Россию, сформировал на свои
деньги несколько казачьих полков и с ними прошел всю Отечест-
венную войну. Император Александр никогда не считал его из-
менником и не поминал прошлое: видимо, перейдя к Наполеону,
генерал исполнял его собственные задания. После войны Витт
командовал крупными воинскими соединениями, внедрял в Рос-
сии военные поселения и неизменно выполнял конфиденциаль-
ные поручения императора. Секретной шпионской деятельнос-
тью он активно занимался и при Николае I235.
Анализируя жизнь и дела графа Витта, шпиона и доносчи-
ка, можно прийти к парадоксальному выводу: это был человек,
близкий по мироощущению ко многим декабристам. Ему, как и
декабристам, было тесно в рамках сословного бюрократического
общества. Эту «особость» генерала вполне чувствовали и власти:
несмотря на все услуги, оказанные Виттом императору, ему не
доверяли, подозревали в неблагонадежности. Когда в 1826 г. цеса-
ревичу Константину Павловичу доложили о существовании в
России военного заговора, он в это сообщение не поверил. Цесаре-
вич решил, что вся история с заговором выдумана графом Виттом.
«Я полагаю, что все это дело не что иное, как самая гнусная интри-
га генерала Витта, лгуна и негодяя в полном смысле этого слова;
все остальное одни прикрасы... Генерал Витт такой негодяй,
каких свет еще не производил, религия, законы, честность для не-
го не существуют, словом, это человек, как выражаются французы,
достойный виселицы»236, - писал Константин. Впоследствии,
когда выяснилось, что военный заговор - реальность, следствие
очень интересовалось степенью осведомленности генерала в делах
тайного общества. Южных декабристов неоднократно и подробно
допрашивали об их взаимоотношениях с Виттом.
Генерал Витт был близким другом другого генерала - Сер-
гея Волконского. Размышляя впоследствии об агенте Витта Бош-
няке, Волконский заметил: «При его образованности, уме и жаж-
де деятельности помещичий быт представлял ему круг слишком
тесный. Он хотел вырваться на обширное поприще - и ошиб-
ся»237. Видимо, эта фраза вполне применима и к самому Витту, с
той только разницей, что он был не столько помещиком, сколько
российским генералом.
Генерал Витт, конечно, был предателем, и с этой точки зре-
ния не заслуживает никакого исторического оправдания. Но и
Пестелю высокие идеалы не мешали организовывать в армии
Декабристы и штаб 2-й армии	81
тайную полицию и следить за инакомыслящими Витт был ин-
триганом, но и те декабристы, которые имели хотя бы минималь-
ную возможность влиять на армейскую политику, тоже - вольно
или невольно — участвовали в интригах. Пестель был интриганом
значительно меньшего масштаба, чем Витт, что объяснялось
меньшей значимостью его в обществе и армии.
Цесаревич Константин считал Витта беспринципным него-
дяем, достойным виселицы. Однако и Пестеля царский брат ха-
рактеризовал сходно: «У него не было ни сердца, ни увлечения;
это человек холодный, педант, резонер, умный, но парадоксаль-
ный и без установившихся принципов»238.
О политических взглядах генерала мы ничего не знаем.
Однако почему не предположить, что поляку Витту не была без-
различна судьба его родины - Польши? Другом генерала был ве-
ликий польский поэт, активный участник освободительного дви-
жения Адам Мицкевич. В доносе на декабристов Витт противо-
поставлял «неблагонадежным» заговорщикам вполне «безупреч-
ного» и благонадежного Мицкевича239. В конце 1824 г. он хотел
вступить в Польское патриотическое общество. Общество это,
тесно связанное с декабристскими организациями, стремилось к
независимости Польши от России. В польский заговор Витта не
взяли, очевидно, боясь его авантюрной натуры240. Но в 1825 г.,
подавая свой донос, генерал не включил туда известные ему фак-
ты деятельности Польского патриотического общества241.
У Витта были и веские личные причины вступить в заго-
вор: как раз в это время у него возник острый конфликт со знаме-
нитым александровским временщиком А.А. Аракчеевым, началь-
ником всех российских военных поселений. Согласно мемуарам
того же Волконского, Витту необходимо было «выпутаться из за-
труднительной ответственности по растрате значительных сумм
по южному военному поселению, состоявшему в его заведова-
нии»242.
Растраты характеризуют Витта однозначно негативно, но
такого рода деятельность не мешала и Пестелю испытывать «вос-
хищение и восторг», размышляя о будущем счастье республикан-
ской России243. Вообще однозначно «хороших» или однозначно
«плохих» людей практически не было ни в лагере декабристов,
Ни в лагере их идейных противников.
Адам Мицкевич, впоследствии специально собиравший
сведения о деятельности Витта, утверждал: вступив в контакт
с заговорщиками, генерал первоначально не собирался стано-
виться доносчиком, не спешил предупредить правительство.
82
Он сделал это только тогда, когда узнал о существовании доноса
на высочайшее имя, поданного его подчиненным, унтер-офице-
ром поселенных войск Иваном Шервудом244. Шервуд сумел
вкрасться в доверие к декабристу Федору Вадковскому и выве-
дать у него много сведений о тайном обществе в целом и о Песте-
ле в частности.
Как показывают недавние исследования, история с Шерву-
дом в данном случае не при чем. Донос Шервуда от Витта тща-
тельно скрывали, вести следствие Александр I поручил врагу
Витта Аракчееву245. Представляется, что причина поступка Вит-
та в другом - в неадекватной реакции заговорщиков на его пред-
ложение.
Главным противником принятия генерала в тайное обще-
ство оказался Алексей Юшневский. Генерал-интендант не считал
возможным доверяться растратчику и «шарлатану». Он резко
возражал против принятия Витта в заговор, говорил, что цель ге-
нерала - «подделаться правительству», «продав» заговорщиков
«связанными по рукам и ногам, как куропаток»246. Судя по пока-
заниям Юшневского на следствии, он не верил предложению
генерала и признавал необходимым прекратить существование
самого общества247.
То, что, по мнению генерал-интенданта, характеризовало
Витта однозначно негативно, вызывало у Пестеля не столь одно-
значную реакцию. Для Пестеля растраты вовсе не являлись пово-
дом для непринятия генерала в заговор. Кроме того, Пестель знал
Витта лично и, видимо, ценил: в 1819 г., поссорившись с Киселе-
вым, он хотел перейти на службу в его штаб, в 1821 г. чуть было
не женился на его дочери. Пестель в целом был склонен принять
предложение Витта: если бы военную революцию на юге поддер-
жали военные поселения, это значительно увеличило бы шансы
заговорщиков на успех, особенно в ситуации открытой вражды
с генералом Киселевым.
Конечно, и Пестель понимал, что Витт в принципе может
оказаться предателем. Но человек, опасающийся ответствен-
ности за финансовые преступления, будет, скорее всего, хранить
верность заговорщикам, поскольку успех «предприятия» по-
может ему избежать ответственности. Судя по взаимоотноше-
ниям Пестеля с его дивизионным и бригадным начальниками,
именно так лидер заговора и думал, и действовал.
Решительных возражений Юшневского Пестель не при-
нял. «Ну, а ежели мы ошибаемся? Как много мы потеряем»248 -
так, судя по мемуарам Лорера, Пестель ответил интенданту.
«углы и штаб 2-й армии 83
Цестелю очень хотелось принять Витта в общество. И помешал
ему в этом только решительный отказ Юшневского.
Собственно, в истории с Виттом Пестель и Юшневский все
асе достигли некоего консенсуса. По мемуарам Волконского, оба
директора договорились «стараться отклонять» предложение
Витта, «не оказывая недоверия, но выказывать, что к положи-
тельному открытому уже действию не настало еще время,
а когда решено будет, то, ценя в полной мере предложение Витта,
оное принимается с неограниченною признательностью»249. Оче-
видно, после подобного ответа Витт и написал свой известный
донос на тайное общество.
На следствии Юшневский показал, что после предложения
графа Витта он разочаровался в тайном обществе и «ожидал
только конца 1825 г., дабы просить увольнения для определения
к другим делам и, под сим предлогом удалившись, прекратить
сношение с обществом и всякое помышление о его цели»250. По-
казание было правдивым: оно подтверждается участниками заго-
вора, которые близко общались с генерал-интендантом в конце
1825 г. Так, служивший в штабе и состоявший в заговоре штаб-ле-
карь Ф.Б. Вольф передал следствию слова, которые лично слы-
шал от Юшневского: «Да я того и смотрю, как бы оставить обще-
ство. Бог с ним совсем»251. При этом Юшневский категорически
запретил своему брату Семену общаться с Пестелем252.
1825 г. был годом кризиса не только для генерал-интен-
данта, но и для Пестеля. По мемуарному свидетельству князя
С. Г. Волконского, еще в конце 1824 г. Пестель объявил ему, что
решил сложить с себя обязанности председателя Южной думы и
уехать за границу. Пестель был уверен, что только так сможет
развеять предубеждение против себя, доказать, что он не често-
любец, «который намерен половить рыбку в мутной воде»253.
За границу Пестель не уехал, но в начале 1825 г. сказал
своему другу В.П. Ивашеву, что хочет покинуть общество. А дру-
гому своему товарищу, А.П. Барятинскому, полковник сообщил,
«что он тихим образом отходит от общества, что это ребячество,
которое может нас погубить, и что пусть они себе делают, что
хотят»254.
В ноябре 1825 г., судя по мемуарам Н.И. Лорера, Пестель
заговорил о необходимости «принесть государю свою повинную
голову с тем намерением, чтоб он внял настоятельной необхо-
димости разрушить общество, предупредив его развитие дарова-
нием России тех уложений и прав, каких мы добиваемся»255. Сам
Пестель показывал на следствии: «В течение 1825 года стал сей
84
(революционный. - О. К.) образ мыслей во мне уже ослабевать,
и я предметы начал видеть несколько иначе, но поздно уже было
совершить благополучно обратный путь “Русская Правда” не
писалась уже так ловко, как прежде. От меня часто требовали ею
поспешить, и я за нее принимался, но работа уже не шла, и я ни-
чего не написал в течение целого года, а только прежде написан-
ное кое-где переправлял. Я начинал сильно опасаться междуусо-
бий и внутренних раздоров, и сей предмет сильно меня к нашей
цели охладевал»256.
Даже с учетом того, что и Пестель, и Юшневский наверня-
ка преувеличивали на допросах степень своих колебаний и со-
мнений, можно сделать однозначный вывод: в конце 1825 г. оба
лидера явно устали. Необходимость, с одной стороны, многолет-
ней конспирации, а с другой - постоянного участия в штаб-
ных интригах и коррупции не могла не оказать влияния даже и на
такие сильные натуры.
XII
Устали и другие главные действующие лица заговора на юге.
В рядах заговорщиков не было единства: не удалось договорить-
ся о совместных действиях ни с Северным обществом, ни с Поль-
ским патриотическим обществом. Южное общество развалива-
лось, и это стало вполне очевидным во время ежегодного (к тому
времени уже четвертого) съезда руководителей управ в январе
1825 г. в Киеве. Декабрист А.В. Поджио показывал: в 1825 г. «Му-
равьев и Бестужев не приезжали в Киев по запрещению корпус-
ным их командиром», «я имел также свои развлечения, Давыдов
дела, Волконский свадьбу - словом, все это приводило Пестеля в
негодование и он мне говорил: “Вы все другим заняты, никогда
времени не имеете говорить о делах”»257.
Иными словами, заговор явно «перезрел». Стало ясно, что
еще немного - и он может вообще развалиться или просто будет
раскрыт правительством. Наступал решающий момент: заговор-
щики должны были или разойтись, или начать действия. Доку-
менты свидетельствуют: несмотря на все колебания и сомнения,
оба южных лидера выбирают второе. Революция в России была
целью их жизни, и просто так расстаться с этой целью они, скорее
всего, не могли.
С лета 1825 г. Пестель начал усиленно готовить револю-
ционное выступление. Его дата постоянно менялась и уточнялась.
гы и штаб 2-й армии	85
J4 наконец в ноябре 1825 г., после того, как заговорщики узнали
о смерти императора Александра I, она конкретизировалась. Вы-
ступление должно было начаться 1 января 1826 г.
О существовании «плана 1-го генваря», как называли его
сами заговорщики, хорошо известно историкам. Упоминания о
нем присутствуют на страницах показаний большинства служив-
ших в штабе 2-й армии членов Южного общества. Однако кон-
кретное содержание плана осталось исследователям неизвестно.
Декабристы на следствии старались говорить на эту тему как
можно меньше. Для того чтобы выявить его конкретное содержа-
ние, необходимо вновь обратиться к методу исторической рекон-
струкции. И попытаться совместить официальные показания за-
говорщиков на следствии с документами, характеризующими их
служебную деятельность в конце 1825 г.
Документы свидетельствуют: первой проблемой, с которой
столкнулся Пестель, разрабатывая план революционного вы-
ступления 2-й армии, была проблема координации действий
главных участников заговора. Из руководителей заговора в Туль-
чине (Подольская губерния) в 1825 г. служил только Юшнев-
ский. Остальные руководители находились в это время в различ-
ных населенных пунктах Киевской губернии. Сам Пестель, полу-
чив в 1821 г. под свою команду Вятский полк, уехал из Тульчина
в селение Линцы, место дислокации полкового штаба. Далеко от
Тульчина служил и генерал Волконский: штаб 19-й пехотной
дивизии, которой он временно командовал, располагался в го-
роде Умани. В деревне Каменке жил отставной полковник Васи-
лий Давыдов. Недалеко от Киева, в городе Василькове, служил
председатель Васильковской управы подполковник Сергей
Муравьев-Апостол. Он не был посвящен в планы Пестеля, но
горел жаждой немедленного революционного действия. Его надо
было постоянно держать под контролем, «дабы по случаю тогдаш-
них обстоятельств он не начал бы неосторожно»258.
Для того чтобы решить проблему взаимодействия с осталь-
ными руководителями заговора, в конце октября 1825 г. Пестель
ушел с должности председателя Тульчинской управы Южного
общества (должность эту он оставил за собой с момента основа-
ния общества). Председателем управы по его настоянию и с со-
гласия Юшневского назначили штабс-ротмистра А.П. Барятин-
ского. Князь Александр Барятинский, старший адъютант главно-
командующего Витгенштейна, был «слепо и беспрекословно»
преданным Пестелю человеком. Барятинский должен был на-
ходиться в непосредственной зависимости от постоянно присут-
86
ствовавшего в Тульчине Юшневского, выполнять все его прика-
зания. При назначении Пестель дал ему наставления «стараться
поддерживать дух в членах, говорить с ними чаще о делах обще-
ства и для того их по нескольку собирать». Главной же задачей
нового председателя было «устроить коммуникацию» между
Тульчином и Липцами259.
Именно в это время из в общем аморфного состава Туль-
чинской управы выделился, по определению С.Н. Чернова,
«более или менее спаянный кружок» молодых офицеров-квар-
тирмейстеров, лично преданных председателю Директории.
На следствии участники кружка проявили нехарактерные для
большинства декабристов «выдержанность и крепость», что, по
мнению Чернова, показало, «какую надежную силу имел в своем
распоряжении Пестель»260.
Кружок, в который входили квартирмейстерские офицеры
Н.А. Крюков, А.И. Черкасов, Н.А. Загорецкий, Н.Ф. Заикин, бра-
тья Н.С. и П.С. Бобрищевы-Пушкины, признал начальство Баря-
тинского, и его члены начали осуществлять столь необходимую
для успешного начала революции «коммуникацию» 261.
Думается, что активность эта была обусловлена не только
необходимостью установить связь между главными действующи-
ми лицами заговора. Уместно предположить, что именно им
предстояло проложить мятежной армии маршрут на столицу.
В задачу квартирмейстеров входило прежде всего определить
«военные дороги» - дороги, по которым предстояло двигаться
армии. Они же должны были уточнить места возможных стоя-
нок войск, пути подвоза к ним продовольствия. Без исполне-
ния этой миссии поход не мог даже и начаться. И тульчинским
квартирмейстерам была в 1825 г. представлена неплохая воз-
можность исполнять эти обязанности: и в окрестностях Туль-
чина, и в Подольской, и Киевской губерниях шли топографи-
ческие съемки местности, в которых все они так или иначе были
задействованы262. Обязанности по заговору, таким образом, они
могли исполнять почти легально, свободно передвигаясь по тем
губерниям, по которым должна была пройти мятежная армия.
Сохранилось свидетельство квартирмейстерского поручика
Н.С. Бобрищева-Пушкина, что в курсе предположений Пестеля
был даже генерал-квартирмейстер 2-й армии генерал-майор
Хоментовский263.
Для организации похода на столицу одного проложенного
маршрута было мало. Предстояло обеспечить армию продоволь-
ствием. И здесь особая ставка делалась на Юшневского, поскольку
Декабристы и штаб 2-й армии 87
продовольственное обеспечение войск - его прямая обязанность.
И действия Юшневского во второй половине 1825 г. свидетель-
ствуют о том, что он на самом деле активно готовился к походу.
Как и положено генерал-интенданту, он начал (в рамках своих
возможностей) собирать запасы продовольствия и фуража на
узловых точках будущего сбора войск.
Согласно документам 2-й армии на территории ее дислока-
ции - в Подольской, Херсонской, Киевской и Екатеринослав-
ской губерниях, а также в Бессарабской области - находилось
50 армейских магазинов264. Процесс поставки продовольствия
в эти магазины был достаточно длительным. Он обычно начи-
нался в первых числах августа текущего года с издания приказа
по армии, содержащего составленный генерал-интендантом
«План продовольствия войск» и «Объявление о торгах, магази-
нах и армейских потребностях» на будущий год. В документах
четко оговаривалось число магазинов и потребности для каждого
из них, а также содержались «кондиции» - условия, на кото-
рых армейское руководство готово было заключать контракты
на поставки. Затем назначались даты торгов и приглашались все
желающие поставлять для армии хлеб и фураж.
Приказы по 2-й армии за 1820-е годы сохранились в пол-
ном объеме, и поэтому есть возможность сравнить разработанные
Юшневским «планы» и «объявления» на 1825 и 1826 гг. При со-
поставлении этих документов выяснилась любопытная подроб-
ность: объявляя «потребности» на 1826 г., Юшневский значи-
тельно сократил количество провианта в пограничной, Бессараб-
ской, области. Из двенадцати расположенных в области магази-
нов сокращению подверглись девять.
Запасы продовольствия концентрировались в четырех го-
родах, расположенных от турецкой границы весьма далеко: в
Одессе, Балте, Тульчине и Каменец-Подольском. Количество
продовольствия в Каменец-Подольском, Тульчине и Одессе в
1826 г. должно было по сравнению с 1825-м вырасти на треть, в
Балте - в два раза265. И если бы высшее военное начальство по-
желало сопоставить эти данные с данными предыдущих лет, то
Юшневский мог лишиться свободы уже в августе 1825 г. Как уже
говорилось выше, 2-я армия защищала протяженную границу с
Турцией. В начале 1820-х годов война с турками могла вспыхнуть
в любую минуту; в 1828 г. она началась на самом деле. Кроме
того, недостаток провианта в бессарабских магазинах еще за год
до того обращал на себя внимание армейского начальства266.
Опустошая и без того скудные приграничные склады с запасами,
88
генерал-интендант мог навлечь на себя подозрение уже не в слу-
жебных упущениях, а в государственной измене.
Таким образом, можно сделать вывод и о том, каким марш-
рутом собиралась двигаться мятежная армия. Главная такти-
ческая проблема, которую предстояло решить, - дойти до Петер-
бурга, не столкнувшись по дороге с верными правительству
частями 1-й армии. Расквартированная в западных губерниях,
1-я армия по своему численному составу была в несколько раз
больше 2-й. Да и заговор пустил глубокие корни лишь в одном из
пяти ее корпусов - в 3-м пехотном. В состав этого корпуса вхо-
дил, в частности, Черниговский пехотный полк, батальоном в ко-
тором командовал С.И. Муравьев-Апостол. Большинство членов
Васильковской управы тоже служили в полках этого корпуса.
В остальных корпусах членов заговора не было. Руководители
армии - главнокомандующий Ф.В. Остен-Сакен и начальник
штаба К.Ф. Толь (сменивший в этой должности И.И. Дибича) -
славились среди современников своей жестокостью и консерва-
тивностью. Ситуация усугублялась еще и тем, что после выхода
из зоны своей дислокации революционной 2-й армии предстояло
воспользоваться продовольственными складами соседей.
Из южных губерний в Петербург вели всего пять больших
дорог, по которым могла пройти армия: через Житомир, Киев,
Полтаву, Харьков и Каменец-Подольский267. При этом Полтава и
Харьков находились далеко от войск 2-й армии. В Киеве же и
в Житомире располагались штабы корпусов 1-й армии, и идти
туда с тактической точки зрения было крайне рискованно. Оста-
валась одна дорога - через Каменец-Подольский. Дорога, кото-
рая вела из него в Петербург, шла по западным границам России
и позволяла миновать места сосредоточения крупных воинских
соединений 1-й армии. Именно в Каменец-Подольском Юшнев-
ский устраивает самый большой армейский магазин. В соответ-
ствии с планом поставок на 1826 г. именно туда предполага-
лось свезти наибольшее количество хлеба и фуража. Видимо,
другие города, в которых находились крупные магазины, должны
были стать местами сбора войск, направлявшихся в Каменец-
Подольский.
Судя по приказам 2-й армии, торги на 1826 г. проходили в
октябре 1825 г. По условиям торгов генерал-интендант имел пол-
ное право «закупить продовольствие вдруг на несколько месяцев
или на целый год»268. И хотя документов, свидетельствующих
о том, как конкретно заполнялись армейские магазины, не сохра-
нилось, можно с большой долей уверенности утверждать, что
Декабристы и штаб 2-й армии	89
Юшневский своим правом воспользовался. Все поставки на 1826 г.
намечалось закончить к 25 декабря 1825 г., после чего можно было
начать выступление. И поход, намеченный на 1 января 1826 г.,
представляется в данном контексте весьма оправданным.
Кроме того', именно в этот день Вятский полк заступал в ка-
раул в армейском штабе. Придя в Тульчин, вятцы должны были
прежде всего арестовать армейское начальство. Обобщив показа-
ния тульчинских заговорщиков, следствие пришло к выводу, что
«Пестелем и его главными соумышленниками было положено
1 генваря нынешнего года по вступлении Вятского полка, коим
Пестель командовал, в караул в Тульчине арестовать главноко-
мандующего 2-й армии и начальника штаба и тем подать знак к
возмущению»269. Видимо, именно тогда командиром мятежной
армии мог быть объявлен генерал Волконский.
Здесь заговорщиков могла ожидать опасность другого рода:
Витгенштейн и Киселев, предупрежденные о готовящемся вос-
стании, могли тайно уехать из Тульчина. Выступлению надо
было обеспечить максимальную легитимность; войскам не пола-
галось знать о незаконном смещении главнокомандующего и на-
чальника армейского штаба. Оставшиеся же на свободе первые
лица в армии неминуемо сообщили бы войскам о незаконности
действий Пестеля и его единомышленников и тем самым могли
вызвать неповиновение войск приказам новых командиров. По-
этому в середине ноября Пестель через Барятинского передает
тульчинским квартирмейстерам еще одно распоряжение: наблю-
дать за тем, «чтобы его сиятельство главнокомандующий и госпо-
дин начальник штаба не скрылись и тайком не уехали»270. Пес-
тель предупредил, что за неисполнение приказа тульчинские за-
говорщики будут «отвечать головою».
Составной частью «плана 1-го генваря», конечно, по-преж-
нему оставались переворот в столице и цареубийство. Очевидно,
убивать теперь пришлось бы императора Константина. О том, что
цесаревич отказался от престола, Пестель до своего ареста так и
не узнал. Но на этот раз Пестель не собирался вводить в курс де-
ла северных лидеров. Не надеясь на помощь с их стороны, он со-
гласно плану сразу же после начала революции оставлял свой
полк майору Лореру и в сопровождении Барятинского отправ-
лялся в столицу271. Очевидно, он решил самостоятельно поднять
и петербургское восстание, опираясь на тех, кто сочувствовал его
идеям или был предан ему лично.
В Петербурге Пестель надеялся прежде всего на помощь
кавалергардов, своих бывших однополчан. В Кавалергардском
90
полку служило большинство членов филиала Южного общества
на севере. Кроме того, одним из трех кавалергардских эскадронов
командовал ротмистр Владимир Пестель. Пестель-младший, ско-
рее всего, поддержал бы восстание не из-за своего сочувствия
идеям заговора, а по дружбе к старшему брату272. Безусловно,
были у руководителя заговора серьезные надежды и на команди-
ра гвардейской бригады генерал-майора С.П. Шипова, близкого
друга и родственника, члена Союза спасения и Союза благо-
денствия. Шипов отошел от заговора после 1821 г., но все равно
Пестель до конца рассматривал его как военного министра во
Временном правительстве273. Бригада Шипова состояла из трех
полков: Семеновского, Лейб-гренадерского и Гвардейского
морского экипажа. Полковником Преображенского полка был
брат Сергея Шипова Иван, на квартире которого во время петер-
бургских совещаний 1820 г. обсуждалась возможность царе-
убийства.
Суммируя все имеющиеся сведения о действиях Пестеля и
его единомышленников, можно сделать вывод: «план 1-го ген-
варя» вполне мог быть воплощен в реальные действия, с чего и
могла начаться российская революция. Недаром Пестель в нояб-
ре 1825 г. высказывал уверенность в ее успехе, в том, что возмож-
ные аресты заговорщиков и даже его собственный арест не могут
остановить ход «общественных дел». «Пусть берут, теперь уж
поздно!» - сказал он подпоручику Заикину, члену общества,
приехавшему к нему с «конфиденциальными поручениями» из
Тульчина274.
XIII
Революционный поход на столицу, как известно, не осуществил-
ся. Смерть императора Александра I усложнила ситуацию. Ката-
строфической ее сделал вал доносов на Южное общество и преж-
де всего доносы генерала Витта и капитана Майбороды. Аресты
провел генерал-лейтенант А. И. Чернышев - опытный военный
разведчик и следователь, специально присланный в Тульчин на-
чальником Главного штаба И.И. Дибичем.
Заговорщики узнали заранее о цели приезда Чернышева в
Тульчин. За два дня до ареста Пестеля сведения об этом получил
Юшневский. На квартиру к генерал-интенданту пришел некий не-
известный, который передал ему записку примерно следующего
содержания: «Капитан Майборода сделал донос государю о тай-
Декабристы и штаб 2-й армии	91
ном обществе, и генерал-адъютант Чернышев привез от началь-
ника Главного штаба барона Дибича к главнокомандующему
2-ю армиею список с именами 80-ти членов сего общества; по-
тому и должно ожидать дальнейших арестований»275.
Сейчас уже невозможно установить, кто конкретно передал
записку Юшневскому. Ясно, что предупреждение об опасности не
могло исходить от Чернышева, а Витгенштейн в тот день в штабе
отсутствовал. Единственным человеком, который мог преду-
предить заговорщиков и послать к генерал-интенданту гонца
с запиской, был генерал Киселев. И это была последняя услуга,
оказанная им заговору. С Чернышевым начальник армейского
штаба будет впоследствии сотрудничать очень активно.
Юшневский, конечно, сразу предупреждает об опасности
Пестеля. Сведения о неминуемом аресте в Линцы, в штаб Вятско-
го полка, привозят два квартирмейстерских офицера-заговор-
щика; Н.А. Крюков и А. И. Черкасов276. Пестель сжигает практи-
чески весь свой личный архив. И в ходе проведенного впослед-
ствии обыска в его доме не обнаружили ни одного противозакон-
ного документа. Ничего противозаконного не нашли при обыске
и у Юшневского.
12 декабря Пестеля вызвали в Тульчин, а 13 декабря арес-
товали. Приказа о начале выступления он не отдал, предпочитая,
по словам майора Вятского полка Н.И. Лорера, «отдаться своему
жребию»277. Эта внезапная покорность южного лидера вызвала
и продолжает вызывать удивление у последующих исследовате-
лей Поведение Пестеля накануне ареста казалось нелогичным и
даже предательским. Таким оно виделось, в частности, признан-
ному знатоку темы академику М.В. Нечкиной278. Но с военной
точки зрения поведение полковника было безупречным В сере-
дине декабря 1825 г. шансов на победу у заговорщиков не оста-
лось; для осуществления своих планов полковнику не хватило
всего двух недель.
Начавшиеся аресты уничтожили фактор внезапности -
важнейший для успеха восстания. Высшее военное командова-
ние было оповещено о готовящемся перевороте, а значит, приня-
ло меры для его предотвращения. Поручик П.С. Бобрищев-Пуш-
кин показывал на допросе, что после ареста Пестеля о «плане
1-го генваря» заговорил весь штаб 2-й армии279. Сам Пестель в
глазах многих офицеров очень быстро превратился из могущест-
венного командира полка, любимца главнокомандующего в пре-
ступника. И если раньше, подчиняясь приказу о выступлении,
офицеры могли просто не знать, что этот приказ с точки зрения
92
властей незаконен, то после начавшихся арестов его незакон-
ность становилась очевидной всем. А это, в свою очередь, лишало
декабристов надежды на одномоментное выступление всей ар-
мии. Подготовленной к встрече мятежников наверняка оказалась
бы и 1-я армия.
С другой стороны, поход армии на столицу был назначен на
январь. На эту дату ориентировались те, кто, собственно, должен
был его подготовить: адъютанты, квартирмейстеры, провиант-
ские и интендантские чиновники. И вряд ли у них все было гото-
во к восстанию за две недели до «1-го генваря».
Начинать восстание без соответствующей подготовки озна-
чало для Пестеля возможность вновь обрести потерянную свобо-
ду, но стать при этом инициатором бесполезного кровопролития,
гражданской войны. О своих колебаниях накануне ареста пол-
ковник откровенно рассказал на следствии: «Мне живо представ-
лялась опасность наша и необходимость действовать, тогда, вос-
пламеняясь, и оказывал я готовность при необходимости обстоя-
тельств начать возмущение и в сем смысле говорил. Но после
того, обдумывая хладнокровнее, решался я лучше собою жертво-
вать, нежели междоусобие начать, как то и сделал, когда в глав-
ную квартиру вызван был»280. Такое объяснение, видимо, сле-
дует признать исчерпывающим.
Юшневского привлекли к следствию в один день с Песте-
лем, 13 декабря. Именно в этот день его допросил Чернышев. Аре-
стовали его на две недели позже, 26 декабря281. Генерал-интендант
получил приказ главнокомандующего «немедленно сдать долж-
ность... а также все дела и казенные суммы генерал-провиантмей-
стеру 2-й армии 7-го класса Трясцовскому, дав знать о том от себя
и комиссиям провиантской и комиссариатской»282. Такая поздняя
дата ареста генерал-интенданта объясняется просто: Витгенштейн
за своего интенданта боролся до конца. Под стражу Юшневского
взяли только после того, как в руках у Чернышева оказались нео-
провержимые доказательства его виновности.
За время, прошедшее с момента допроса до ареста, Юшнев-
ский отдает лишь единственный приказ по тайному обществу -
уничтожить «Русскую Правду», документ огромной уличающей
силы. Приказ не был выполнен: преданные Пестелю молодые
квартирмейстерские офицеры отказались это сделать. Офицеры
спрятали «бумаги Пестеля», а в Тульчине распустили слух, что
они уничтожены283.
Сохранив эти бумаги, квартирмейстеры оказали неоцени-
мую услугу последующим историкам. Но и для Юшневского,
Декабристы и штаб 2-й армии	93
и особенно для их автора Пестеля, данное обстоятельство оказа-
лось катастрофическим. Оба южных директора, полагая, что
«Русская Правда» сожжена, давали в начале следствия весьма ук-
лончивые показания о ее содержании. Когда же текст был найден,
то Пестель уже не смог объяснить следствию, почему для него все
равно, будет ли верховная власть «заключаться в самодержавном
монархе, хоть в конституционном государе, хоть в избирательном
или республиканском сословии»284. Стало понятно, что он -
убежденный республиканец. И делом техники оказалось вырвать
у него признание, что республика должна была быть введена
путем уничтожения монарха, т. е. цареубийства. После того как
этот документ нашли, Юшневский тоже не мог больше вводить
следствие в заблуждение, показывая, что в основе «конституции»
Пестеля лежала идея монархии285. Следователи выяснили, что
генерал-интендант редактировал документ, так как его почерк
остался на страницах «Русской Правды».
Пестель был доставлен в Петербург 3 января 1826 г., Юш-
невский - 7 января286. И если на первых допросах в Тульчине оба
отговаривались полным «незнанием» о тайном обществе287, то в
Петербурге им пришлось изменить тактику и начать давать при-
знательные показания.
С самого начала следствия Пестель оказался в крайне тя-
желой ситуации. Когда его доставили в Петербург, царь и те, кто
исполнял его волю в Следственной комиссии, уже прекрасно по-
нимали, что имеют дело с руководителем заговора. Следствие
располагало множеством уличающих полковника показаний
участников и Северного, и Южного обществ.
Император Николай I в мемуарах называл Пестеля «из-
вергом»288. Видимо, с самого начала он рассматривал полков-
ника как главного обвиняемого. Южному лидеру пришлось
отвечать за все преступления заговорщиков с самого начала
существования тайных обществ. По свидетельству знаменитого
духовника православных арестантов П.Н. Мысловского, «никто
из подсудимых не был спрашивай в Комиссии более его (Песте-
ля. - О. К.)', никто не выдержал столько очных ставок, как опять
он же»289. Тот же Мысловский был убежден: Пестель на след-
ствии остался равен себе самому. Это утверждение верно: следо-
вателям так и не удалось сломить его волю и мужество. Пестель
остался человеком умным, смелым и стойким, способным на
крайне рискованные шаги, пусть даже и не безупречные
с точки зрения «чистой» морали, и при этом умеющим отвечать
за свои поступки.
94
Практически сразу же Пестель вступил со следователями в
некие особые отношения, слухи о которых проникли даже за сте-
ны Петропавловской крепости. Так, глубоко сочувствовавший
ему декабрист А.Е. Розен написал в своих мемуарах: «Пестеля до
того замучили вопросными пунктами, различными обвинениями,
частыми очными ставками, что он, страдая сверх того от болезни,
сделал упрек комиссии, выпросил лист бумаги и в самой комис-
сии написал для себя вопросные пункты: “Вот, господа, каким об-
разом логически следует вести и раскрыть дело, по таким вопро-
сам получите удовлетворительный ответ”»290. Аналогичные све-
дения имел в своем распоряжении и хорошо информированный
А. И. Тургенев - родной брат политического эмигранта Н.И. Тур-
генева, приятель Пушкина, известный своими придворными свя-
зями. А.Й. Тургенев не сочувствовал Пестелю, подобно императо-
ру, считал его «извергом». И отмечал в письме к брату, что в пери-
од следствия слышал о том, как «Пестель, играя совестию своею
и судьбою людей, предлагал составлять вопросы, на кои ему же
отвечать надлежало»291.
Трудно сказать наверняка, насколько подобные высказыва-
ния верны в деталях. Точно можно утверждать одно: предложен-
ная Пестелем в показаниях схема ответов была принята След-
ственной комиссией. Следствие над Пестелем во многом предо-
пределило ход всего процесса по делу о «злоумышленных тайных
обществах». Схема была проста: полная откровенность в расска-
зе об идейной и организационной сторонах заговора и взамен
возможность умолчать о реальной подготовке вполне реальной
революции в России.
Пестель был необычайно откровенен на допросах в том, что
касалось структуры тайных обществ, их идейной эволюции, тех
людей, которые на разных этапах входили в тайное общество.
Рассказал он и о проектах цареубийства, постоянно возникавших
на протяжении десятилетнего существования заговора. Но при
этом он умолчал о главном - о своей деятельности в тульчинском
штабе, о том, кто и каким образом должен был вести
революционную армию на столицы. Пестель представил свой
заговор исключительно как идеологическое движение, таким он
остался и на страницах его следственного дела, и в составленном
по итогам следствия «Донесении Следственной комиссии», и в
позднейшей историографии.
Придерживаясь своей схемы, Пестель опять же пошел до
конца. Безоглядно, как раньше он участвовал в армейской кор-
рупции и штабных интригах, назвал все известные ему фамилии
Декабристы и штаб 2-й армии 95
участников тайных обществ. С точки зрения морали Пестель
снова проиграл, заслужив у многих своих товарищей по заговору
репутацию предателя. Обобщая устные рассказы многих заговор-
щиков, сын декабриста И.Д. Якушкина Евгений писал: «В след-
ственной комиссии он (Пестель. - О. К) указал прямо на всех
участвовавших в обществе, и ежели повесили только пять чело-
век, а не 500, то в этом нисколько не виноват Пестель: со своей
стороны он сделал все, что мог»292.
Можно понять императора Николая I, согласившегося
с предложенной схемой. Он вовсе не желал показывать всему
миру, что российская армия коррумпирована, плохо управляема,
заражена революционным духом и что о заговоре знали и заго-
ворщикам потворствовали высшие армейские начальники: на-
чальник штаба 2-й армии генерал Киселев, корпусный командир
генерал Рудзевич, «спаситель Петрополя», главнокомандующий
2-й армией генерал Витгенштейн. Гораздо удобнее было предста-
вить декабристов как юнцов, начитавшихся западных либераль-
ных книг и не имеющих поддержки в армии.
Сложнее понять, зачем самому Пестелю понадобилось так
рисковать своей исторической репутацией. Вероятно, он надеял-
ся на сравнительно легкий приговор, на возможность в той или
иной мере продолжить дело своей жизни. Может быть, он пред-
видел, что если следствие начнет распутывать заговор во 2-й ар-
мии, то круг привлеченных к следствию и в итоге осужденных
окажется значительно большим. Вырастет и число тяжелых при-
говоров: все же согласно его собственным замечаниям на следст-
вии «подлинно большая разница между понятием о необходимо-
сти поступка и решимостью оный совершить», «от намерения до
исполнения весьма далеко», «слово и дело не одно и то же»293.
Схему, предложенную Пестелем, следствие дополнило, но
только одним пунктом: за возможность скрыть свой «заговор
в заговоре» Пестель должен был заплатить жизнью. Как следует
из его показаний, полковник понял условие игры где-то в сере-
дине следствия — и принял его. Правда, смириться с этой мыслью
Пестелю, очень молодому, полному сил и энергии офицеру, было
непросто. «Если я умру, все кончено, и один лишь Господь будет
знать, что я не был таким, каким меня, быть может, представи-
ли», — писал он в частном письме следователю Чернышеву294.
Фразу эту он потом дословно повторит в одном из своих по-
казаний.
Следствие, которое велось в отношении второго южного
Директора, Юшневского, не было столь драматичным и не имело
96
столь кровавого финала. Следственное дело Юшневского в не-
сколько раз меньше, чем следственное дело Пестеля. Пред-
ставляется, что не последнюю роль в облегчении участи Юш-
невского сыграла та самая схема, которую предложил следствию
Пестель.
Должность, занимаемая Юшневским до ареста, делала его
фигурой исключительной среди заговорщиков. Это прекрасно
понимало начальство 2-й армии. После ареста генерал-интендан-
та Витгенштейн постарался замести следы его деятельности, не-
смотря даже на то, что большинство документов Юшневский ус-
пел уничтожить сам. В начале января 1826 г. ведомство генерал-
интенданта спешно убрали из Тульчина и перевели в город Брац-
лав, подальше от штаба. При этом Витгенштейна не остановил да-
же тот факт, что еще в 1823 г. Абакумов советовал убрать из Брац-
лава все подведомственные интендантству учреждения, посколь-
ку за их безопасность ручаться было невозможно295.
Правда, если бы была расследована подлинная роль гене-
рал-интенданта в подготовке восстания, принятая мера вряд ли
помогла бы и Юшневскому, и самому Витгенштейну. Генерал-
интенданта неминуемо бы казнили, а главнокомандующего в
лучшем случае лишили бы должности. Но поскольку Пестелю
удалось отвести следствие от штаба 2-й армии, Юшневский
превратился в одного из многих участников движения, причем
далеко не самого активного. «Что же касается в особенности
г-на Юшневского, то он все время своего бытия в Союзе в совер-
шенном находился бездействии, ни единого члена сам не при-
обрел и ничего для общества никогда не сделал. Из всего пове-
дения его видно было, что он сам не рад был, что в обществе
находился», - показывал Пестель уже на первом допросе296.
Надо признать, что именно Пестелю Юшневский в итоге оказал-
ся обязан жизнью.
В экстремальных условиях следствия генерал-интендант
тоже оказался равен себе. Осторожный, опытный, не привык-
ший рисковать, Юшневский не отказывался отвечать на вопросы.
Но, ссылаясь на плохую память, он своими показаниями ничем
следствию не помог. Например, когда ему предъявили свидетель-
ства нескольких участников заговора о том, что Южным обще-
ством и им лично цареубийство было принято как способ дей-
ствий, он отвечал лаконично: «Подтверждаю, но не могу при-
помнить». На прямой вопрос о «плане 1-го генваря» Юшневский
отозвался полным неведением. «Впрочем, - добавил он в ответе
на этот вопрос, - единогласное показание стольких лиц одного со
Декабристы и штаб 2-й армии	97
мною общества наконец рождает во мне недоверчивость к слабой
моей памяти и заставляет думать, что я забываю действительно
мне сказанное»297. И при этом генерал-интендант вдруг «припо-
минает» любопытную деталь из своей биографии до вступления
в заговор: пишет, что был определен в Коллегию иностранных дел
«5-го генваря 1805 года»298. Вряд ли кто-нибудь из других под-
следственных с такой точностью помнил даты собственного по-
служного списка.
Такой «избирательностью» памяти Юшневского, однако,
следствие не заинтересовалось. Главным действующим лицом
процесса император его явно делать не хотел. И потому следо-
ватели вполне удовлетворились следующим его показанием:
«Я клянусь всем, что драгоценно для человека, клянусь счастием
моего семейства, что Пестель, который большею частию действо-
вал без моего ведома и совещания, который лично со всеми зна-
ком, который знает все связи, имена действующих лиц и все об-
стоятельства - один может дать всему удовлетворительное объ-
яснение»299.
XIV
13 июля 1826 г. 33-летний Павел Пестель был повешен. Юшнев-
ского же приговорили к вечной каторге за то, что он «участвовал
в умысле на цареубийство и истребление императорской фами-
лии с согласием на все жестокие меры Южного общества, управ-
лял тем обществом вместе с Пестелем с неограниченною влас-
тию, участвовал в сочинении Конституции и произнесении
речей, участвовал также в умысле на отторжение областей от им-
перии (имелись в виду переговоры с Польским патриотическим
обществом о предоставлении независимости Польше. - О. К.)»300.
В августе того же, 1826, года каторжный срок Юшневскому был
сокращен до 20 лет, впоследствии последовали новые сокраще-
ния: до 15 и до 13 лет.
После оглашения приговора бывший генерал-интендант,
дожидаясь отправки в Сибирь, больше года провел в Шлиссель-
бурге и только в октябре 1827 г был отправлен к месту отбытия
наказания. Сенатор князь Б.А. Куракин, ревизовавший в 1827 г.
Сибирь и имевший поручение от шефа жандармов А.Х. Бенкен-
дорфа опрашивать государственных преступников о претензиях,
встретил Юшневского в Томске, когда он с партией каторжников
отправлялся в Читинский острог. По отзыву Куракина, Юшнев-
4- 1115
96
столь кровавого финала. Следственное дело Юшневского в не-
сколько раз меньше, чем следственное дело Пестеля. Пред-
ставляется, что не последнюю роль в облегчении участи Юш-
невского сыграла та самая схема, которую предложил следствию
Пестель.
Должность, занимаемая Юшневским до ареста, делала его
фигурой исключительной среди заговорщиков. Это прекрасно
понимало начальство 2-й армии. После ареста генерал-интендан-
та Витгенштейн постарался замести следы его деятельности, не-
смотря даже на то, что большинство документов Юшневский ус-
пел уничтожить сам. В начале января 1826 г. ведомство генерал-
интенданта спешно убрали из Тульчина и перевели в город Брац-
лав, подальше от штаба. При этом Витгенштейна не остановил да-
же тот факт, что еще в 1823 г. Абакумов советовал убрать из Брац-
лава все подведомственные интендантству учреждения, посколь-
ку за их безопасность ручаться было невозможно295.
Правда, если бы была расследована подлинная роль гене-
рал-интенданта в подготовке восстания, принятая мера вряд ли
помогла бы и Юшневскому, и самому Витгенштейну. Генерал-
интенданта неминуемо бы казнили, а главнокомандующего в
лучшем случае лишили бы должности. Но поскольку Пестелю
удалось отвести следствие от штаба 2-й армии, Юшневский
превратился в одного из многих участников движения, причем
далеко не самого активного. «Что же касается в особенности
г-на Юшневского, то он все время своего бытия в Союзе в совер-
шенном находился бездействии, ни единого члена сам не при-
обрел и ничего для общества никогда не сделал. Из всего пове-
дения его видно было, что он сам не рад был, что в обществе
находился», - показывал Пестель уже на первом допросе296.
Надо признать, что именно Пестелю Юшневский в итоге оказал-
ся обязан жизнью.
В экстремальных условиях следствия генерал-интендант
тоже оказался равен себе. Осторожный, опытный, не привык-
ший рисковать, Юшневский не отказывался отвечать на вопросы.
Но, ссылаясь на плохую память, он своими показаниями ничем
следствию не помог. Например, когда ему предъявили свидетель-
ства нескольких участников заговора о том, что Южным обще-
ством и им лично цареубийство было принято как способ дей-
ствий, он отвечал лаконично: «Подтверждаю, но не могу при-
помнить». На прямой вопрос о «плане 1-го генваря» Юшневский
отозвался полным неведением. «Впрочем, - добавил он в ответе
на этот вопрос, - единогласное показание стольких лиц одного со
Декабристы и штаб 2-й армии	97
мною общества наконец рождает во мне недоверчивость к слабой
моей памяти и заставляет думать, что я забываю действительно
мне сказанное»297. И при этом генерал-интендант вдруг «припо-
минает» любопытную деталь из своей биографии до вступления
в заговор: пишет, что был определен в Коллегию иностранных дел
«5-го генваря 1805 года»298. Вряд ли кто-нибудь из других под-
следственных с такой точностью помнил даты собственного по-
служного списка.
Такой «избирательностью» памяти Юшневского, однако,
следствие не заинтересовалось. Главным действующим лицом
процесса император его явно делать не хотел. И потому следо-
ватели вполне удовлетворились следующим его показанием:
«Я клянусь всем, что драгоценно для человека, клянусь счастием
моего семейства, что Пестель, который большею частию действо-
вал без моего ведома и совещания, который лично со всеми зна-
ком, который знает все связи, имена действующих лиц и все об-
стоятельства - один может дать всему удовлетворительное объ-
яснение»299.
XIV
13 июля 1826 г. 33-летний Павел Пестель был повешен. Юшнев-
ского же приговорили к вечной каторге за то, что он «участвовал
в умысле на цареубийство и истребление императорской фами-
лии с согласием на все жестокие меры Южного общества, управ-
лял тем обществом вместе с Пестелем с неограниченною влас-
тию, участвовал в сочинении Конституции и произнесении
речей, участвовал также в умысле на отторжение областей от им-
перии (имелись в виду переговоры с Польским патриотическим
обществом о предоставлении независимости Польше. - О. К.)»300.
В августе того же, 1826, года каторжный срок Юшневскому был
сокращен до 20 лет, впоследствии последовали новые сокраще-
ния: до 15 и до 13 лет.
После оглашения приговора бывший генерал-интендант,
дожидаясь отправки в Сибирь, больше года провел в Шлиссель-
бурге и только в октябре 1827 г. был отправлен к месту отбытия
наказания. Сенатор князь Б.А. Куракин, ревизовавший в 1827 г.
Сибирь и имевший поручение от шефа жандармов А.Х. Бенкен-
дорфа опрашивать государственных преступников о претензиях,
встретил Юшневского в Томске, когда он с партией каторжников
Управлялся в Читинский острог. По отзыву Куракина, Юшнев-
4 — 1115
98
ский и его товарищи «имели вид скорее автоматов, нежели чело-
веческих личностей, которых препровождают на каторжные ра-
боты». Отвечая на вопросы сенатора, каторжники «не проявили
решительно ничего особенного - ни раскаяния, ни печали, ни
дерзости»301.
Сибирское изгнание с Юшневским разделила его жена
Мария Казимировна, приехавшая в Сибирь в 1830 г. В 1839 г.
бывший генерал-интендант (одним из последних осужденных
по делу о тайных обществах) вышел на поселение и занялся педа-
гогической деятельностью. Жизнь Юшневских в Сибири была
нищенской и голодной: денег не было даже на самое необходи-
мое. «В течение 10 лет мы не переменяли белья. Бедная жена моя
скрывает от меня, до какой степени она в нем нуждается, а посо-
бить нечем. Будучи отцом семейства, ты поймешь, что должен
я чувствовать, смотря на все это», - сообщал Юшневский брату
Семену в 1840 г.302
Бывший генерал-интендант и туг не изменил себе, не упал
духом и остался «стоиком»: кроме брата, практически никто не
знал о его бедах. Он старался не одалживать денег у своих товари-
щей по изгнанию, зная, что отдать долги он все равно не сможет.
После освобождения Юшневский прожил недолго: он
скончался 10 января 1844 г. от сердечного приступа, трех месяцев
не дожив до своего 58-летия. Приступ настиг его внезапно - на
похоронах декабриста Федора Вадковского. Пестеля Юшнев-
ский пережил на семнадцать с половиной лет.
XV
Подводя итог проведенному исследованию, следует отметить,
что Пестель и Юшневский не только в личном плане, но и в заго-
воре и на службе были противоположны друг другу. Умевший ри-
сковать и постоянно шедший на риск Пестель совсем не похож на
осторожного и ровного по характеру Юшневского. В своих по-
ступках Пестель часто выходил за пределы представлений об
офицерской чести и общечеловеческой честности - Юшневский
же за эту грань не переступал никогда. Пестель - человек често-
любивый и властолюбивый, Юшневский этих качеств был
лишен. Пестель главенствовал в Южном обществе, оставляя
Юшневского на вторых ролях. Но в деле практической под-
готовки революции главенство генерал-интенданта оказалось
бесспорным.
Декабристы и штаб 2-й армии	99
Но столь разных, на первый взгляд, людей объединяла об-
щая, великая цель - осуществить в России революцию, разру-
шить сословное общество и отменить крепостное право. Будучи
руководителями заговора, Пестель и Юшневский прекрасно до-
полняли друг друга. Изучать деятельность Южного общества вне
представления о единстве действий его руководителей невоз-
можно. И только тогда можно понять, насколько серьезными
были их замыслы.
Приложение
Материалы ревизии инденданства 2-й армии
генерал-провиантмейстером Главного штаба, начальником
провиантского департамента военного министерства
А.И. Абакумовым
1
Указ императора Александра I главнокомандующему
2-й армией П.Х. Витгенштейну от 14 февраля 1823 г.
о проведении ревизии в интендантстве 2-й армии
Копия
Главнокомандующему 2-ю армиею, господину генералу от
кавалерии графу Витгенштейну
Из рескрипта моего от 9-го июня 1822-го года известна Вам
необходимость в уменьшении государственных расходов на
1823-й год.
Начальник штаба моего докладывал мне смету вверенной
Вам армии и предположения, к ней относящиеся.
По смете сей требование превосходит сумму, и на 1822-й
год армии отпущенную.
Убеждаясь неотложною и решительною необходимостью в
сокращении расходов 1823-го года, будучи совершенно уверен во
всегдашней готовности Вашей содействовать государственным
надобностям и судя, что смета вверенной Вам армии по самому
времени ее представления основана была на предположительных
еЩе сведениях, - я поручаю Вам изыскать и воспользоваться все-
4*
100
ми способами, которые теперь, по верным уже сведениям, для до-
стижения сей цели представиться могут.
Собственно для облегчения Вашего в труде сем, по новости
у вас генерал-интенданта, я посылаю к Вам генерал-провиантмей-
стера моего Абакумова как чиновника, Вам известного и многими
опытами показавшего успешность распоряжений по сей части.
Вы поручите ему войти в подробное рассмотрение тех ос-
нований, по которым составлена смета генерал-интендантом, со-
образить средства, кои при настоящем положении дел для умень-
шения расходов с пользою употреблены быть могут, и предста-
вить Вам заключение свое по сему предмету на усмотрение.
С возвращением генерал-провиантмейстера я ожидаю до-
несения Вашего о тех распоряжениях, которые по сему сделаны
Вами будут, и повторяю полную уверенность мою в испытанной
попечительности Вашей о пользах государственных, которую
всегда с удовольствием в Вас вижу.
На подлинном собственною Его Императорского Величе-
ства написано рукою:
Александр
В Царском Селе
14-го февраля 1823 г.
(РГВИА. Ф. 1. On. 1. Т. З.Д. 5384. Л. 2-2об.)
2
Отношение начальника Главного штаба князя
П.М. Волконского военному министру П.И. Меллеру-
Закомельскому о проведении ревизии в интендант-
стве 2-й армии
Господину военному министру
14-го сего февраля удостоен Высочайшим подписанием
указ на имя главнокомандующего 2-ю армиею по предмету пре-
восходного требования оною в смете на 1823-й суммы противу
прошедшего года. - Во исполнение коего генерал-провиантмей-
стер Абакумов должен немедленно отправляться во 2-ю армию и,
по поручению главнокомандующего, войти в подробное рассмот-
рение тех оснований, по которым составлена смета генерал-
Декабристы и штаб 2-й армии	101
интендантом Юшневским, и сообразить средства для уменьше-
ния расходов. - Означенный указ имею честь препроводить при
сем оригиналом, для отправления с генерал-провиантмейстером
Абакумовым, коему Ваше высокопревосходительство сочтете,
может быть, нужным дать дополнительные наставления о продо-
вольственных предметах 2-й армии.
Начальник Главного штаба князь Волконский303
(РГВИА. Ф. 1. On. 1 Т.З.Д5384.Л. 1-1об.)
3
Предписание военного министра П.И. Меллера-
Закомельского генерал-провиантмейстеру А.И. Аба-
кумову о проведении ревизии в интендантстве
2-й армии304
Г-ну генерал-провиантмейстеру
14-го числа февраля удостоен Высочайшим подписанием
указ на имя главнокомандующего 2-ю армиею по предмету пре-
восходного требования оною в смете305 на 1823-й год суммы про-
тиву прошедшего года.
Во исполнение того Ваше превосходительство должны не-
медленно отправиться во 2-ю армию и по поручению г. главноко-
мандующего войти в подробное рассмотрение тех оснований, по
которым составлена смета генерал-интендантом Юшневским, и
сообразить средства для уменьшения расходов.
Самый Высочайший указ, здесь за печатью в особом пакете
прилагаемый, по приезде в Главную квартиру представить г. главно-
командующему, для сведения Вашего препровождена здесь копия.
Опытом дознанная успешность распоряжений ваших по
провиантской части при усердии к пользам казны ручатель-
ствует, что и в настоящем роде как по сему, так и по известной
Вам подробности сего, не оставить войти в надлежащее рассмот-
рение желаемого понижения сметных сумм 2-й армии, и мне не
остается присовокупить ничего более, кроме полной уверенности,
что Высочайшею волею на Вас возлагаемое будет исполнено
со всем благоразумием и пользою306.
(РГВИА. Ф. 1. On. 1. Т. З.Д. 5384. Л. 5~5об.)
102
4
Из переписки П.Д. Киселева и дежурного генерала
Главного штаба генерал-лейтенанта А. А. Закревского
1.	Письмо ПД. Киселева АЛ. Закревскому от 14 марта
1823 г 307
...Б четырехлетнее мое здесь пребывание руководствовался
правилом: деятельно заниматься прямым своим делом и только
лишь по приглашению начальника моего брать участие в тех де-
лах, которые законом мне не предписаны308. Имел случай по ин-
тендантству отклонить много дел невыгодных, о многих говорил,
но без настоятельности, ибо права на сие не имел. Воровство не
уничтожено, но укрощено до той меры, что его менее здесь, чем у
соседей наших, и гораздо менее, чем оно было прежде. Пусть Аба-
кумов смотрит и рассматривает, пусть узнает и об узнанном доно-
сит. Если он с малейшею честию, то несомненно обязан будет ска-
зать, в каком виде начальник Главного штаба у подрядчиков и
интриганов здешнего края? Кто удерживал порядок и соблюдал
выгоды правительства даже в деле для него косвенном? Если он
скажет сие, то стыдно будет тем, которые столь легко решались
прискорбным для меня указом уничтожить если не честолюбие,
то по крайней мере охоту быть полезным. Я за границею имений
не скупаю, а потому, как равно и по 35-летней честности, имею
право на доверие; от забот и трудов не отказывался и полагал, что
удобнее было бы пригласить меня заняться частию, мне неподве-
домственной, узаконить приглашение сие постановлением и воз-
ложить на меня ответственность, которой не боюсь и которую,
конечно, оправдал бы, сколько человеку честолюбивому оправ-
дать ее можно. Ход был взят другой, может быть, для меня и вы-
годный, но, конечно, тот, который решительно удаляет меня от
всякого в сих делах участия. Я о сем объявил главнокомандующе-
му и по сказанному сделаю. Теперь, дабы не показать армии непо-
виновение к исполнению воли высшей власти, - я принудил себя
быть в сношении с Абакумовым по делам интендантства, по
своей части рад содействовать, сколько могу и умею, — и вообще
отвечать готов, но более ничего.
Все мысли мои устремлены на приуготовленный смотр309, —
желаю успеха более армии, чем себе. Я уже награжден от войск
уважением, а от правительства переменою 2-й Анны на первую310
и присылкою исследователя311 - что же ожидать мне более? Но я
Декабристы и штаб 2-й армии
103
обязан пред сотрудниками моими, которые с доверием ко мне
трудились четыре года, и вправе ожидать возмездия. Довершить
дело и убраться - вот желание, которое с концом года приведу к
исполнению. Я решился за жену взять часть имения с долгом312;
тут сотни тысяч делают разницу, а в службе тем числом считать
можно неудовольствия. Пусть выберут человека более способно-
го - ему честь и место.
Ты говорил Воронцову313, что я из-за границы не ворочусь.
Слух дошел до Москвы, и кандидаты принялись действовать.
Лишь бы представить войско так, как следует и как я надеюсь, а
затем все совершится своим порядком. Оставим предположения
и обратимся к делам текущим, которые мне до сентября не будут
равнодушны.
2.	Письмо ПД. Киселева А.А. Закревскому от 24 марта
1823 г 314
...Абакумов занимается изысканием средств к уменьшению
сметы и как, к несчастию, до его приезда представлено было о по-
нижении цен на 1.400 000 и что более по сей статье цены пони-
зить не можно, то он обратился к отсечениям, на правилах Ме-
мельской комиссии основанным. Абакумов с умом хорошим, но
видит единственно провиантский департамент и забывает госу-
дарство, армию и последствия, могущие быть от неосновательно-
го и частью несправедливого уменьшения продовольственного
итогаА^.
...Предполагаемая убавка армии необходима, но по бумаге,
которую показывал мне Абакумов, убавка сия многозначуща, и
по некоторым статьям дозволю себе сказать, что худо обдумана.
Например, убавка людей в кавалерии быть не должна, так как и
во всех ученых частях, где одно время дает возможность иметь
людей. Артиллерию целыми ротами убавлять не должно по мно-
гим причинам.
3.	Письмо А.А. Закревского П.Д. Киселеву от 31 марта
1823 г.316
...Не понимаю, почему ты принимаешь к сердцу команди-
ровку в вашу армию Абакумова, тогда как интендантское управ-
ление не принадлежит к кругу твоих занятий и нет нужды тебе
сего добиваться, ибо такая канальская часть, что мудрено и само-
му деятельному и честному человеку за них отвечать, ибо основа-
но все на воровстве. Тебе известно, что Абакумов эту часть знает
104
хорошо и приобык с малолетства к изворотам всякого рода317, да
и тот отклоняется от занятия нынешнего его звания, следователь-
но, как он ни значуш, но имеет в виду, что может помрачить свою
славу по сей части.
5
Рапорт А.И. Абакумова главнокомандующему 2-й ар-
мией П.Х. Витгенштейну от 15 апреля 1823 г.
Господину генералу от кавалерии главнокомандующему
2-ю армиею и кавалеру графу Витгенштейну
Генерал-провиантмейстера Абакумова
Рапорт 318
Ваше сиятельство повелением от 4-го сего апреля № 237
предписать мне изволили:
1-е) Взойти в подробное рассмотрение счетной части ин-
тендантского управления армии, вверенной предводительству
Вашего сиятельства, в соображении том, что сия часть при пред-
местнике настоящего генерал-интенданта оставалась в весьма
ограниченном действии и что от скопления счетов последовали
затруднения, вынуждающие ныне принять меры к своевремен-
ному заключению оных.
2-е) При обозрении интендантства вникнуть в принятый
порядок исполнения по оному дел, правил, соблюдаемых при от-
крытии цен комиссионерами, прав, им предоставленных при дей-
ствиях их, и проч.
3-е) Рассмотреть выгодность или невыгодность цен, по ко-
им доныне обходились по 2-й армии продукты.
И о всем, что окажется, с заключением моим представить
на благоусмотрение Вашего сиятельства.
В достодолжное чего исполнение обозревал я провиант-
скую комиссию и канцелярию генерал-интенданта и вследствие
того честь имею почтеннейше донесть:
На 1-е. Счетная часть прежнего времени вообще по всему
провиантскому ведомству не имела надлежащего действия по
причинам, подробно изъясненным в рапорте моем от 28 генваря
1820 года № 169, который удостоился Высочайшего утверждения
и известен из отношения к Вашему сиятельству [господина]
Декабристы и штаб 2-й армии	105
военного министра от 11 марта того же 1820 года № 530-го. По 2-й
же армии при предместниках настоящего генерал-интенданта ре-
шительно доложить можно, что ее вовсе не существовало, ибо не
только не было составлено ни одного генерального отчета, но да-
же и самых материалов к тому собираемо не было; а сие самое и
сделало столь затруднительным окончание отчетов с 1816 по
1820 год. Впрочем, по принятым мерам на основании Высочай-
шего повеления, изъясненного в приказе [господина] начальника
Главного штаба Его Императорского Величества, за 1816, 1817 и
1818 годы отчеты уже кончены и за 1819 год составляются; а с тем
вместе приготовляется отчет за 1822 год.
Сие составление отчетов за прошедшее и настоящее время,
разделенное между чиновниками провиантской комиссии, сколь
возможно, столь и полезно.
Возможно потому, что старший бухгалтер комиссии, сведу-
щий по сей части, который без отвлечения занимается отчетами
прежнего времени по 1822 год, а за сей приготовляется отчет по-
мощником его под личным непосредственным наблюдением са-
мого нынешнего полевого генерал-провиантмейстера, который
тоже совершенно сведущ по счетоводству.
Полезно же сие потому, что при поверке счетов ныне же
за прошлый 1822 год открывающиеся по ним недостатки
со всею удобностию могут быть пополняемы, когда и дела у про-
изводителей их в свежей памяти, и самые лица, отчетами
обязанные, находятся еще налицо, что с упущением времени
всегда наводит главнейшее затруднение для составления общих
отчетов.
Частные отчеты ныне поступают и своевременно, и с над-
лежащими приготовлениями. Комиссия провиантская только
не сличает еще по ежемесячным копиям в книге отпусков от
одних с приходами других мест и лиц, что, с одной стороны,
коль ни важно и сколь ни желательно, но с другой - столь же
справедливо, что она сего действительно не может сделать по
запущению отчетности за прежнее время, для окончания коей
отделены у ней чиновники; и потому-то тем необходимее выше-
показанное разделение чиновников к составлению отчетов за
прошедшее и приготовлению тогда же за настоящее время, хотя
по прошествии уже года
Для усиления счетной части в комиссии генерал-интендант
отделил для нее возможную часть суммы из определенной по
Штату на его канцелярию и все, что возможно, обратил к ней же
от комиссионерств, при корпусах положенных.
106
За сим назначение особой для сего суммы испрашивать
я останавливаюсь, в том особенно рассуждении, что главнейшее
затруднение по счетоводству происходит от невозможности при-
искать способных для оной чиновников; содержание же неспо-
собных, не принося существенного успеха в деле, производит
одну лишь напрасную издержку; а потому полезнее поощрять
к вящему усердию и трудам состоящих уже по оной способных
и усердных чиновников.
На сем основании по отзывам г.г. генерал-интенданта и по-
левого генерал-провиантмейстера, о усердии и способностях
старшего бухгалтера 9-го класса Рыльского, и по собственному
моему того замечанию, я осмеливаюсь присовокупить и мою все-
покорнейшую просьбу о награждении его чином 8 класса, так как
при том он в настоящем третий год.
На 2-е. Все исчисления составляются ныне в комиссии.
Равномерно и все встречающиеся случаи обращаются генерал-
интендантом в оную для предварительного рассмотрения и за-
ключения. По описям о нерешенных делах представляются ува-
жительными: дела по взысканиям и по остаткам, по некоторым
местам, фуража.
О положении первых Ваше сиятельство изволите быть из-
вестны из ведомостей, ежемесячно о том представляемых, и за-
тем, по мнению моему, не остается ничего более, как разве не бла-
гоугодно ли будет отнестись к г.г. министрам внутренних дел и
юстиции с препровождением выписок о положении сих взыска-
ний по каждой губернии особо, для предложения оных первым по
принадлежности г.г. начальникам губерний, а последним губерн-
ским прокурорам для настояния о беззамедлительном законном
ходе по тем взысканиям.
Дела же по остаткам фуража необходимо требуют
решительных мер, так как по некоторым остаются несколько
уже лет.
Вообще никакая браковка продуктов, поступающих от обы-
вателей из заимообразов, которые обыкновенно раздаются им
собственно для сохранения пользы казны, так как за выступлени-
ем войск деть их некуда и когда без того совершенно истребились
оные от порчи, не может и не должна иметь никакого места на ос-
новании указа 1802 года, апреля 9 дня.
Самые старые продукты фуража совершенно удобно расхо-
дуются в частях с свежими. Доказательством сему служат огром-
ные массы весьма старого фуража и даже весьма дурно сбережен-
ного по Литовским и Белорусским губерниям и в особенности
Декабристы и штаб 2-й армии 107
в Рогачеве, кои все израсходованы в1816и1817 годах без наима-
лейшей потери для казны.
В самом Петербурге при вступлении моем в настоящую
должность найденное мною заготовление камергера Приклон-
ского старого сена до 300 т<ысяч> пудов, которое оставалось
неизрасходовано в свое время по недобротностям, все израсхо-
довано в частях со свежим хорошим сеном тоже без всякой поте-
ри для казны.
Поставки провианта по подрядам производятся месячны-
ми319 пропорциями с тем, что ежели к 25 числу настоящего про-
порции на будущий месяц не поставятся, то казна вправе купить
на счет подрядчика то непоставленное им на срок количество.
Мера сия совершенно обеспечивает исправность продо-
вольствия < 1 нрзб.> там, где можно купить хлеба на месте; но она
нисколько не служит таковою для тех мест, где провиант в покуп-
ку найти нельзя, как, например, в Бессарабии, и особенно в Изма-
иле, куда в некоторые месяцы года и самая транспортировка оно-
го невозможна.
По сему для Бессарабии необходимо определить, к какому
именно времени хлеб должен по сухопутному доставлению
перейти Днестр, а поставляемый сплавами когда должен
быть на пристанях, дабы в случае неисправности подрядчи-
ка была возможность купить и доставить оный на его счет
в свое время.
Для действий комиссионеров существуют общие постанов-
ления, применяемые распоряжениями по обстоятельствам места
и времени, рассмотрение коих не иначе можно сделать как одною
только подробною ревизиею счетов.
На 3-е. Выгодность и невыгодность цен, по коим доныне
обходились продукты, также не иначе может определиться как
ревизиею с окончанием отчетов.
Наконец, в заключение всего, долгом считаю почтеннейше
доложить Вашему сиятельству, что провиантская комиссия
В Браплаве329 помещена хотя в лучшем из тамошних строений, но
весьма не в безопасном, а потому и нельзя не пожелать перемеще-
ния ее куда-либо в безопаснейшее место321, буде может предста-
виться к тому возможность.
В комиссии сей находится одних книг по заемным казен-
ным капиталам 4370.
Ежемесячные свидетельства сумм здесь в интендантстве
производятся комендантом главной квартиры Вашего сиятель-
ства, а в комиссии самою ею с городничим. В 1-й армии и в интен-
108
дантстве, и в провиантской комиссии свидетельствует денежные
суммы дежурный генерал армии.
Генерал-провиантмейстер Абакумов322.
№44
«15» апреля 1823 г.
в м <естечке> Тульчин
(РГВИА. Ф. 395. On. 76,2 отд., 3 стол, 1823. Д. 555. Л. 3-7об.)
6
Докладная записка П.Х. Витгенштейна на высочай-
шее имя о пожаловании А.П. Юшневского чином
4-го класса, б/даты
Докладная записка323
О пожаловании гене-
рал-интенданта 2 армии
5-го класса Юшневского
чином 4-го класса
Генерал-провиантмейстер Глав-
ного штаба Вашего Императорского Ве-
личества 4-го класса Абакумов по окон-
чании соображений его, до уменьшения
сметы вверенной мне армии относя-
щихся, имев от меня поручение рассмо-
треть в подробности счетную часть интендантского управления
армиею, от 15 апреля донес мне между прочим, что счетной части
по 2-й армии при предместниках нынешнего генерал-интенданта,
как он, Абакумов, решительно удостоверяет, вбВсе не существо-
вало; что не только не было составлено ни одного Генерального
отчета, но даже и самых материалов к тому собираемо не было, от
чего окончание отчетов с 1816 по 1820 год сделалось чрезмерно
затруднительно. За всем тем по принятым мерам отчеты сии за
1816, 1817и 1818 годы уже кончены, а за 1819 год составляются;
а с тем вместе приготовляется и отчет за минувший 1822 год
Причем он, одобряя сделанные к составлению генеральных отче-
тов распоряжения, присовокупляет, что частные отчеты поступа-
ют ныне и своевременно, и с надлежащими приготовлениями, что
для усиления счетной части в полевой провиантской комиссии
генерал-интендант отделил возможную часть суммы из опреде-
ленной по штату на его канцелярию, и все, что возможно, обратил
на нее от комиссионерств, при корпусах положенных, за сим
только он, Абакумов, считает возможным не испрашивать назна-
чения на сей предмет особой суммы.
Декабристы и штаб 2-й армии 109
Имея счастие поднести при сем таковое донесение генерал -
провиантмейстера Абакумова в подлиннике на Высочайшее
Вашего Императорского Величества усмотрение, приемлю сме-
лость, для поощрения генерал-интенданта вверенной мне армии,
5-го класса Юшневского, к дальнейшему усердию в прохожде-
нии многотрудной его должности всеподданнейше испрашивать
у Вашего Императорского Величества всемилостивейшего пожа-
лования его чином 4-го класса.
Генерал от кавалерии Витгенштейн324
(РГВИА. Ф. 395. On. 76,2 отд., 3 стол, 1823. Д. 555. Л. 1-2)
Докладные записки начальника штаба 2-й армии
П.Д. Киселева о состоянии интендантства 2-й армии
в 1825 г.
1
Докладная записка П.Д. Киселева главнокомандую-
щему 2-й армией П.Х. Витгенштейну от 22 февраля
1825 года
Докладная записка на-
чальника главного штаба
Хотя по существующим узаконе-
ниям интендантская часть не состоит в
2-й армии генерал-адъю-
танта Киселева по интен-
дантскому управлению
заведывании начальника главного шта-
ба армии, но как с приезда моего из от-
пуска Вашему сиятельству угодно было
приказать исправляющему должность
директора канцелярии вашей представлять мне входящие и исхо-
дящие бумаги и что вследствие сего я сообщал мои по оным за-
ключения, которые иногда удостоивалися Вашего одобрения, то
дабы не иметь пред Вашим сиятельством ответственности и не
Дать право заключить, что хозяйственная часть армии состоит
под ведением моим и не имеет основательного устройства, я дол-
гом поставляю повторить словесное мое донесение Вашему сия-
тельству о неблагоустроенном течении дел по интендантскому
управлению и о необходимости прибегнуть наконец к мерам
решительным, могущим отвратить дальнейшую по сему управ-
лению запутанность и вместе с нею и личную ответственность
Вашего сиятельства.
Я начну мое донесение тем, что с особенным удоволь-
ствием повторяю здесь мое неизменное заключение о генерал-
интенданте, который лично по всем отношениям заслуживает
уважения; но в деле столь трудном одно собственное влечение к
пользе недостаточно, а нужно еще существенное познание всех
подробностей, к части сей относящихся, и умение избирать вспо-
могательные средства и направление оных к предназначенной
цели. - В сем-то смысле я и беру смелость представить Вашему
сиятельству доклад мой, который всепокорнейше прошу принять
доводом усердия моего к выгодам правительства и Вашей безот-
ветственности и к пользе самого генерал-интенданта. •
Из дел интендантского управления со времени возвра-
щения Вашего сиятельства к армии именно с 11 ноября истекше-
го года по 15 февраля настоящего, т. е. в протечение 3-х месяцев
и 4-х дней, вы изволили дать генерал-интенданту 15-ть предписа-
ний, поставляющих на вид разнородные упущения по провиант-
скому управлению. Все статьи сии более или менее обнаружи-
вают неблагоуспешное течение дел и возлагают на интенданта от-
ветственность важную; но повторение предписаний не приведет в
порядок часть уже запутанную, которая, отклоняясь от законных
постановлений, требует немедленного обращения к оным.
Заключение сие основываю на том, что все подведомствен-
ные места и лица генерал-интенданту не устроены и не состоят в
законном порядке. - Он действует произвольно или своим ли-
цом, или же донесением, часто неосновательным, провиантской
комиссии, а сия комиссия имеет генерал-провиантмейстера вре-
менного, вместо двух членов одного, и то старшего бухгалтера,
временно членом назначенного. Бухгалтерская часть остается
также на произволе заступающего место начальника оной, и, сло-
вом, провиантская комиссия ни в составе своем, ни в действиях
не имеет законами определенного. За сим корпусные комиссио-
нерства, долженствующие также действовать по инструкциям, на
сей предмет изданы, устранены от смысла учреждения их и пото-
му как ответственность в исполнениях, так надзор и отчетность
не лежат на тех, которые законами к сему определяются, и все
слагается на одно, можно сказать, лицо генерал-интенданта.
По всем сим уважениям я полагаю необходимым:
1-е) Главную полевую провиантскую комиссию учредить
на точном смысле узаконений: назначить генерал-провиантмей-
стера325, членов и прочих чиновников, штатом определенных;
предписать к совершенному исполнению действия, ей постанов-
лениями предписанные, и запретить всякое от них отклонение.
Декабристы и штаб 2-й армии	111
2-е) Корпусные комиссионерства учредить также на закон-
ном основании, разрешив генерал-интенданту представить о из-
менении тех предметов, которые окажутся необходимыми по
уважению отдаленности корпусных штаб-квартир, не касаясь,
однако же, надлежащего надзора за подчиненными лицами и от-
четности, которая на них возложена законами.
3-е) Генерал-интенданту предписать, дабы, не отстраняя
места, подведомственные ему, от предназначенных им занятий,
занимался сам беспрерывно надзором за действиями их - пове-
рил лично и чрез чиновников, им избранных, все части своего
управления - дал бы надлежащее исполнение отчетности и стро-
го надзирал за чиновниками, не оставляя на службе тех, которые
для оной вредны или бесполезны. В сих статьях заключаются
первоначальные распоряжения, коим, по мнению моему, водво-
рить должно устройство провиантского управления.
Сосредоточение дел, подлежащих обширной отчетности,
в канцелярии генерал-интенданта есть главнейшая причина по-
степенно вкравшихся беспорядков. - Неудачный выбор неко-
торых чиновников усугубил оные, а посему и надлежит ход дел
обратить к законному их течению, а назначение чиновников
делать вперед с величайшею разборчивостию.
Предавая мысли мои на благоусмотрение Вашего сиятель-
ства, я вторично прошу о принятии оных залогом истинного
усердия моего к улучшению одной из важнейших частей на Вас
возложенного управления.
Подлинный подписал:
Генерал-адъютант Киселев
С подлинным верно. Губернский секретарь Соколовский326
(РГВИА. Ф. 14057. On. 1.Д. 15. Л. 1-Зоб.)
2
Приложение к докладной записке П.Д. Киселева
главнокомандующему 2-й армией П.Х. Витгенштей-
ну от 22 февраля 1825 года
Копия327
По возвращении Его сиятельства господина главнокоман-
дующего к армии даны генерал-интенданту между прочим сле-
дующие предписания:
112
11-го ноября 1824 года за № 941. О приведении в непремен-
ное исполнение предписаний командовавшего армиею насчет
уплаты долгов 2-й армии, до 1824 года накопившихся, кои возло-
жено было на ответственность генерал-интенданта армии выпла-
тить окончательно с последним отпуском суммы, на 1824-й год
определенной.
13-го ноября № 958. По представлению генерал-интен-
данта разрешено заготовить в Атакский магазин 649 четвертей
провианта на трехмесячное продовольствие войск с генваря по
апрель, на случай если бы подрядчики не согласились начать
поставки прежде апреля месяца. Впоследствии оказалось, что
в Атакском магазине осталось значительное количество провиан-
та прежнего заготовления, к 1825 году приходившего в порчу
и требовавшего скорого израсходования. Что же касается до
подрядчиков, они согласились начать в сей магазин поставку
с 1-го генваря.
19-го ноября № 970. О строжайшем исследовании ока-
завшегося в Херсонском магазине недостатка провианта более
1300 четвертей.
26-го ноября № 981. С замечанием, что по ведомостям по-
казываются выдачи денег по прежним заготовлениям провианта
до 1824 года, тогда как в июне месяце донесено было командовав-
шему армиею, что по сей статье за прошедшие до 1824 годы ника-
ких долгов не остается.
26-го ноября № 995. Об отвращении затруднений в теку-
щем продовольствии войска по оказавшемуся недостатку в про-
вианте по всем почти южным магазинам Бессарабии с тем, чтобы
для устройства там продовольствия генерал-интендант отпра-
вился туда лично.
27-го ноября № 1003. О подвержении неисправных постав-
щиков запасного провианта взысканию штрафов и о немедлен-
ной покупке на их счет недостающего количества запасов. Дело
сие поныне еще не приведено в совершенное окончание.
4-го декабря № 1037. С вопросом, по всем ли операциям,
возлагавшимся на интендантского чиновника Гольденберга,
отданы им отчеты и доставлено ли о том сведение графу Ворон-
цову при отправлении к нему Гольденберга. - На сие генерал-
интендант донес, что Гольденбергом не представлено отчетов по
пяти разным поставкам, между тем выдан ему от ренерал-интен-
данта аттестат, что по всем поставкам Гольденберга делаются
надлежащие учеты и что по окончании оных будет дана ему кви-
танция.
Декабристы и штаб 2-й армии 113
5-го декабря № 1039. По донесению генерал-интенданта
армии, что комиссионер Скородинский, производив довольствие
поселенных войск по открытым ценам328, кои не были утверждены
главнокомандующим, передал противу справочных цен329 с генва-
ря по апрель 1819 года 20 т<ысяч> и что прочие за ним чиновники
продолжали довольствовать поселенные войска таким же обра-
зом, — дано знать, что г. главнокомандующий передачи сей сложить
не вправе и предписано представить, какую передачу сделали про-
чие комиссионеры, коим еще не сделано учетов, между тем как от-
чет интендантства за 1819-й год давно представлен.
31-го декабря № 1116. Поставлены генерал-интенданту на
вид сделанные Государем Императором замечания о упущениях
интендантства по заготовлению полугодового запаса.
31-го декабря № 1119. По жалобе Донского казачьего полка
полковника Шамшева в неудовлетворении претензии на вьючных
лошадей за 1821-й год предписано было войти в надлежащее сей
претензии рассмотрение. - На сие генерал-интендант донес, что
причиною ошибки был полковой командир, не давший сведений о
перемене состоящего под начальством его полка другим, и пред-
ставлял, что по расчету комиссии причитается оному полку более
12 т<ысяч> рублей. Исчисление сие найдено неправильным, и по
учинении вновь предписанного расчета оказалось, что вместо сей
суммы полку следовало только до 2-х т<ысяч> рублей.
2-го февраля 1825 № 75. По случаю допущенных интен-
дантством заимообразных перечислений сумм подтверждено
предписание командовавшего армиею, дабы никаких позаим-
ствований из одной суммы в другую не делал без разрешения
г. главнокомандующего.
2-го февраля № 77. О скорейшем исполнении сделанных
распоряжений к уплате долгов, до 1824 года накопившихся; дабы
не было в том никакой отговорки, то разрешено ныне же взять из
суммы 1825 года 207 т<ысяч> рублей за провиант, оставшийся
к сему году до 1824-го.
2-го февраля № 80. С замечанием, что мясо для караулов
покупалось в 1824-м году слишком дорого и что неимение по сие
время сведений, как устроено довольствие на нынешний год,
означает беспорядок.
4-го февраля № 91. О представлении объяснения, почему
по магазинам Бессарабской области показано к 1-му генваря сего
1825-го года гораздо более остаточного хлеба, нежели сколько
было исчислено в октябре месяце при составлении окончатель-
ных исчислений сметы на сей год330.
114
15-го февраля № 129. Подтверждено предписание командо-
вавшего армиею, дабы никаких переназначений подрядчикам по-
ставки провианта вместо одних магазинов в другие не было допу-
скаемо без разрешения. Предписание сие последовало по тому
случаю, что полевая провиантская комиссия сама собою сделала
переназначение таковое подрядчикам Андросову и Яловицкому в
противность заключенных с ними контрактов, прежде нежели
получила ответ на ее представление.
С подлинным верно. Губернский секретарь Соколов-
ский331
(РГВИА. Ф. 14057. On. 1.Д. 15. Л. 4-боб.)
3
Докладная записка П.Д. Киселева главнокомандую-
щему 2-й армией П.Х. Витгенштейну от 17 марта
1825 года
Докладная записка начальника
главного штаба 2-й армии
о приведении полевого интен-
дантского управления в лучшее
устройство и порядок
№ 195
17 марта 1825 года
Тульчин
На подлинном написано:
«Утверждаю».
Генерал от кавалерии
граф Витгенштейн
Верно: губернский секретарь
Соколовский332
Беспрерывно доходящие сведения до Вашего сиятельства
о неисправности в продовольствии войск высочайше вверенной
Вам армии отнести должно к упущению интендантского управ-
ления, особенно потому, что генерал-интендант, действуя часто
одним лицом, без посредства провиантской комиссии и сносясь
с полками, командами и проч., обременен чрез то бесполезною
перепискою в то время, как самая комиссия и корпусные комис-
сионерства, обязанные в особенности пещтись о успешном про-
довольствовании войск, остаются без прямых занятий и без
должного за действиями оных надзора.
Декабристы и штаб 2-й армии	115
Имея честь довести о сем до сведения Вашего сиятельства,
долгом поставляю представить, не благоугодно ли будет, к при-
ведению продовольственной части в должный порядок и устрой-
ство и к отклонению тем дальнейших последствий, предписать:
1-е) Учредить отправление дел чрез главную полевую про-
виантскую комиссию и корпусные комиссионерства.
2-е) Подробное распределение сумм, рассылку оных в запе-
чатанных конвертах на имя полков прямо в дивизионные кварти-
ры предоставить провиантской комиссии.
3-е) Восстановить отправление дел по корпусным комис-
сионерствам на точных правилах, в 1818 году для них утверж-
денных.
4-е) Немедленно занять места: директора канцелярии гене-
рал-интенданта333, секретарей в комиссии и комиссионерствах,
как и бухгалтерских, сверхштатных же чиновников представить к
размещению в другие ведомства
5-е) Ежемесячные свидетельства казенных сумм и про-
вианта производить на общих правилах совместно с граждански-
ми чиновниками.
6-е) Строжайше предписать о ускорении действий счетной
экспедиции, при главной полевой провиантской комиссии уч-
режденной. Сие тем более признается необходимым, что со вре-
мени существования счетного отделения и после образова-
ния временной счетной экспедиции на содержание оных упо-
треблено свыше 25 т<ысяч> р<ублей>, а сочтено только 4-ре ме-
сяца 1816 года.
Между тем полагал бы неизлишним подтвердить генерал-
интенданту армии о доставлении сведений, прописанных в пове-
лении к нему от 15 февраля за № 884-м334 с присовокуплением к
тому приблизительного баланса расходов противу сметы, как и
доставление сведений: когда, где и сколько должно поступить
хлеба. После чего можно будет назначить чиновников для осви-
детельствования провиантских поставок.
Все сие передаю на начальническое благосоизволение
Вашего сиятельства.
Верно. Губернский секретарь Соколовский335
(РГВИА. Ф. 14057. 0п.5.Д. 12. Л. 1-5336)
116
Документы о награждении А.П. Юшневского
орденом Святого Владимира 3-й степени
1
Докладная записка главнокомандующего 2-й армией
П.Х. Витгенштейна императору Александру I о на-
граждении А.П. Юшневского орденом Св. Владими-
ра 3-й степени
Докладная записка337 о
пожаловании генерал-ин-
тенданта вверенной мне
армии кавалером ордена
Св. Равноапостольного
князя Владимира 3-й сте-
пени.
В воздаяние отлично-ревностной
и усердной службы генерал-интенданта
2-й армии 4-го класса Юшневского, что
усматривается из всеподданнейше пред-
ставляемой при сем записки о состоянии
интендантства в настоящем 1825 году,
имею счастие ходатайствовать у Вашего
Императорского Величества о всемилос-
тивейшем пожаловании его, Юшневского, кавалером ордена Св.
Равноапостольного князя Владимира 3-й степени.
Генерал от кавалерии граф Витгенштейн338
Высочайший указ капитулу орденов дан в 25 день сентября
1825. Писано главнокомандующему 2-ю армиею 9 сентября за
№ 1452339
(РГВИА. Ф. 395. On. 80,2 отд., 1825. Д. 676. Л. 1)
2
Записка А.П. Юшневского о состоянии армейского
интендантства в 1825 г.
Записка о состоянии интендантства 2-й армии в 1825 году
Долгов за прежнее время на интендантстве никаких не по-
читается.
От 1825 года имеет перейти на 1826 до 40, 000 четвертей340
муки и 3, 750 чет<вертей> круп на сумму по нынешним ценам
до 222, 998 руб<лей> 56 ко<пеек>, кои уплачены будут сполна
Декабристы и штаб 2-й армии	117
из суммы 1825 года. Из сих 40, 000 четвертей муки с пропор-
цией) круп причисляются к имеющемуся в армии оборотному
капиталу на 8, 413 четвертей муки и 805 четвертей круп еще
10, 000 четв<ертей> муки с пропорциею круп, за чем остается к
зачету токмо 30, 000 четв<ертей> муки с пропорциею круп на
сумму до 167, 248 рублей 92-х копеек.
Остаток сей предназначается:
а)	Для возврата внутреннему провиантскому управ-
лению341 полученных от оного на производство улучшенной
пищи нижним чинам, содержащим в Бессарабской области кор-
донную стражу, по случаю свирепствующей в той стране чумной
заразы	80,063 р<убля> 2 ко<пейки>.
б)	Если чума за Прутом и Дунаем не прекратится, потре-
буются на таковую же улучшенную пищу до 1-го генваря 1826 года
еще до	48, 000 р<ублей>
с) На экстраординарные по армии в 1826 году издержки
до...40,000 р<ублей>.
168063 рубля 2 ^копейки.
На 1826 год требуется сметной суммы ... 3, 498, 596 - 25
Что противу сметы, утвержденной на 1825 год, составляет
менее....354, 708 р<ублей> 8^ко<пейки>.
В том числе собственно на ценах убавляется ...265,238 - 62.
О вящем уменьшении требования сметной суммы донесено
будет по окончании торгов на будущий 1826 год, равно и по уч-
реждении фуражного довольствия с 1-го сентября 1826 года. По
наблюдению хода цен в сентябрьской трети 1816 года, настоящие
цены предметам продовольствия достигли степени падения, в ка-
кой еще не бывали.
К составлению годовых по продовольствию войск отчетов,
начиная с сентябрьской трети 1816 года, приступлено было только
в 1820 году, и потому-то по затруднениям, какие при том встрече-
ны были, представление начальству отчетов началось с 1822 года.
С сего времени поныне представлены отчеты по 1822 год, за кото-
рый годовой отчет имеет быть таковой же подан в будущем сен-
тябре. Таким образом, в течение четырех лет составится семь годо-
вых отчетов.
Генерал-интендант 2 армии Юшневский342
10 августа
1825 года
(РГВИА Ф 395. On. 80,2 отд., 1825- Л. 2 -3)
118
Еврейский вопрос в теории и практике
Южного общества декабристов1
I
Проблема, обозначенная в названии данной статьи, никогда еще
в целом не рассматривалась историками. Однако обсуждение ее
давно назрело: существует немало работ о декабристах, в которых
упоминаются предложенные ими способы решения в России на-
ционального вопроса вообще и еврейского вопроса в част-
ности. С другой стороны, и историки, изучающие историю рос-
сийских евреев, практически никогда не проходят мимо декаб-
ристских высказываний на эту тему.
И декабристоведы, и специалисты в области еврейской ис-
тории прежде всего обращаются к «Русской Правде» Пестеля -
программному документу Южного общества декабристов. Из
«Русской Правды» чаще всего цитируются слова о том, что ново-
му революционному правительству надлежит «содействовать»
евреям «к учреждению особенного отдельного государства в ка-
кой-либо части Малой Азии. Для сего нужно назначить сборный
пункт для еврейского народа и дать несколько войск им в под-
крепление. - Ежели все русские и польские евреи соберутся в
одно место, то их будет свыше двух миллионов. Таковому числу
людей, ищущих отечество, нетрудно будет преодолеть все препо-
ны, какие турки могут им противупоставить, и, пройдя всю евро 
пейскую Турцию, перейти в азиатскую, и там, заняв достаточные
места и земли, устроить особенное еврейское государство»2.
Это высказывание вызывало и продолжает вызывать силь 
ные эмоции. Дореволюционный историк В.И. Семевский писал
о «несимпатичном антисемитизме» автора «Русской Правды»,
«моральным релятивистом» считает Пестеля Е.Л. Рудницкая, а
современный английский исследователь Дж. Д. Клиер убежден,
что «данная Пестелем характеристика евреев показывает, на-
сколько успели завладеть образованным русским обществом не-
гативные стереотипные представления о евреях»3.
Еврейский вопрос в теории...
119
Высказанная Пестелем идея собирания евреев в одно госу-
дарство, которое, к тому же, должно было располагаться на тер-
ритории, географически совпадающей с современным государ-
ством Израиль, дает основания обвинять автора «Русской Прав-
ды» в сионизме. Так, А.И. Солженицын, излагая эту программу,
замечает под знаком вопроса: «Очень недалеко до будущей
сионистской идеи?» А украинские историки Я.С. Хонигсман и
А.Я Найман (правда, называющие Пестеля почему-то Павлом
Петровичем) безапелляционно возводят декабриста в ранг «пер-
вого сиониста на Украине»4.
В современных популярных работах Пестель и вовсе пред-
стает сталинским предтечей и теоретиком геноцида. Характерно,
что глава о декабристах в известной книге А. Бушкова «Россия, ко-
торой не было» называется просто - «Гестапо Павла Пестеля»5.
Представляется, что в данном случае стремление навесить
разного рода ярлыки должны уступить место научному анализу.
При этом предстоит изучить не только теоретические взгляды
участников тайных обществ на еврейский вопрос, но и то, каким
образом декабристы решали национальные проблемы, так ска-
зать, в быту. Следует обратить внимание и на реакцию нацио-
нальных меньшинств России на деятельность тайных обществ.
Предметом анализа должно стать и отношение к еврейскому во-
просу людей, случайно попавших в орбиту декабризма, прежде
всего простых солдат.
Данная статья, конечно, не претендует на полное осве-
щение всех аспектов этой проблемы Задача автора более скром-
ная - попытаться описать в виде небольших очерков взаимоотно-
шения декабристов, участников Южного общества, с российскими
евреями. Под национальным вопросом в статье понимаются взаи-
моотношения власти (в частности, декабристов, поскольку они
мыслили себя будущей властью России) и русского общества с на-
селяющими Россию гражданами других национальностей, под ев-
рейским вопросом - взаимоотношения конкретно с евреями
II
Анализ того, каким образом декабристы планировали решить ев-
рейский вопрос, невозможен без учета того реального положе-
ния, в котором находились российские евреи в начале XIX в. По-
ложение евреев в России многократно становилось предметом
внимания исследователей. Так, широко известно, что до 1772 г. -
120
года первого раздела Польши - еврейского вопроса как такового
в России не существовало. Евреи в России жили издревле, еще
со времен Киевской Руси, однако их присутствие не осознава-
лось как государственная проблема. После первого раздела Поль-
ши положение дел коренным образом изменилось: под властью
России оказалось около 100 тыс. новых подданных - евреев.
В результате второго и третьего разделов Польши (соответствен-
но в 1793 и 1795 гг.) евреев в России стало около миллиона.
Российское еврейство в XVIII - начале XIX в. представля-
ло собой сложное и неоднородное образование; такой же слож-
ной и неоднородной была и правительственная политика по от-
ношению к ним.
Евреи принесли в Россию традиционную для себя форму
жизни - общину. Государству евреи подчинялись не непосред-
ственно, а через кагалы и раввинов. Именно кагалы и раввины
управляли повседневной жизнью общин, решали и проблемы
суда, и проблемы налогообложения по отношению к каждому
члену общины. Российские евреи жили в основном в местечках,
говоря сегодняшним языком, поселках городского типа. «В ев-
рейском обиходе понятие “местечко” подразумевало и характер
своеобразного быта, религиозную обособленность и культурно-
национальную обособленность общины»6. «Основой социальной
единицы общины» был дом, семья, а центральную роль в жизни
местечка играла синагога.
Императрица Екатерина II в попытках решить еврейский
вопрос была крайне непоследовательна. С одной стороны, она не
хотела притеснять евреев, понимая, что это экономически невы-
годно для страны, с другой - именно в ее правление стала фор-
мироваться черта оседлости: в 1791 г. императрица запретила
евреям записываться в купечество за пределами Белоруссии,
указом же от 13 июня 1794 г. перечислялись губернии, в которых
евреям разрешалось жить.
Александр I, «августейший внук» Екатерины, был в еврей-
ском вопросе столь же непоследовательным. В годы его правле-
ния были созданы четыре еврейских комитета, вырабатывавших
государственную политику по еврейскому вопросу (в 1802,1806,
1809 и 1823 гг.). Самым важным из них считали первый- в связи
с его работой было принято специальное «Положение о евреях»
(1804 г.).
«Положение» либерализовало жизнь евреев: за ними было
сохранено право на собственную религию и образ жизни, они
получили возможность обучаться в русских гимназиях и универ-
Еврейский вопрос в теории...
121
ситетах. Евреи освобождались от судебной власти помещика, не-
которым из них разрешалось селиться вне черты оседлости и по-
купать земли. Но при этом были ограничены их права на занятие
должностей в местном самоуправлении, на аренду помещичьих
хозяйств. Кроме того, еврей, желавший сменить место житель-
ства, должен был получить справку от местного помещика -
о том, что последний не имеет к нему никаких экономических
претензий. Впоследствии статьи положения неоднократно изме-
нялись, однако двойственность в решении императором еврей-
ского вопроса осталась прежней.
Тяжесть положения евреев в России усугублялась постоян-
ными трениями с коренным местным населением - русскими
и украинцами. Образ жизни евреев был другим, что заставляло
местных жителей относиться к ним крайне настороженно. Со-
гласно законам империи евреи не были крепостными, не испол-
няли рекрутскую повинность, имели право печатать книги в об-
ход обычной цензуры, только с разрешения своих религиозных
лидеров, большинство из них не желали обрабатывать землю,
а занимались торговлей. Естественно, все это не добавляло раду-
шия в русско- и украинско-еврейские отношения. Вся сложность
еврейского вопроса была хорошо известна декабристам, особенно
членам Южного общества. Общество действовало на достаточно
обширной территории: практически на всей Украине и в Бессара-
бии, где были расквартированы части 1-й и 2-й русских армий.
Знания южных декабристов о жизни российских евреев базиро-
вались на собственном повседневном опыте.
Богатый опыт общения с евреями имел и полковник Павел
Иванович Пестель - лидер и теоретик заговора на юге. С 1818 по
1825 г. он служил на Украине. До конца 1821 г. Пестель - адъю-
тант главнокомандующего 2-й Южной армией генерала от кава-
лерии П.Х. Витгенштейна, затем командир Вятского пехотного
полка, входившего в состав все той же армии. Армейский штаб
располагался в местечке Тульчин Подольской губернии, штаб
полка - в местечке Линцы (сейчас Ильинцы) Киевской губер-
нии. Оба местечка входили в черту еврейской оседлости. Кроме
того, Тульчин в первой четверти XIX в. считался одним из глав-
ных центров еврейской жизни Украины. Община Тульчина была
самой крупной в крае (по переписи населения в начале XIX в. в
общине числились 1313 еврейских жителей), здесь возник один
из очагов хасидизма. До 1811 г. в Тульчине находилась резиден-
ция цадика, раввина Баруха, одного из первых признанных лиде-
ров хасидов. Тульчин - центр паломничества хасидов Подолии.
122
Павел Пестель - немец по национальности, русский дворя-
нин и офицер по социальному статусу, лютеранин по вероиспове-
данию был человеком вполне веротерпимым. Нет никаких осно-
ваний считать, что религия евреев вызывала у него негативную
реакцию. Применительно к евреям Пестель вовсе не планировал
дискриминацию по религиозному признаку. Его негативную ре-
акцию вызывало другое: специфическая обособленность, точнее,
изолированность, герметичность еврейской диаспоры в России.
И, собственно, «антиеврейский» пафос «Русской Правды» был
направлен именно против общинных форм жизни еврейского на-
селения России. При этом, задумывая новое государство, Пес-
тель проявлял в отличие от официальных русских властей завид-
ную твердость и постоянство.
Еврейские общины, с пестелевской точки зрения, остава-
лись чужеродными образованиями в государстве. Потому, хотя
община в целом и подчинялась государственной власти, каждый
ее член, будучи российским подданным, подчинялся в пер-
вую очередь своим религиозным лидерам. «Рабины» (как писал
Пестель) стали посредниками между государством и подданны-
ми, а «народ еврейский» составил «в государстве, так сказать,
свое, особенное, совсем отдельное государство»7.
Пестель не видел в сложившейся ситуации вины самих
евреев, но их особое положение в новой России должно было из 
мениться. «Хотя самих евреев и нельзя винить ни в том, что они
сохраняют столь тесную между собою связь, ниже в том, что
пользуются столь большими правами, коих даровало им прежнее
правительство, не менее того не может долее длиться таковой
порядок вещей, утвердивший неприязненное отношение евреев к
христианам и поставивший их в положение, противное обще-
ственному порядку в государстве», - утверждал он7. Естественно,
никакой черты оседлости «Русская Правда» не допускала.
Ничего принципиально нового в этих представлениях
не было. Как известно, подобной позиции по отношению к ев-
реям придерживались и лидеры Французской революции конца
XVIII в. Лозунгом революции в отношении евреев стали слова
депутата Законодательного собрания Клермон-Тоннера: «Для
евреев как личностей все права, для евреев как нации - никаких».
А одним из последних декретов Учредительного собрания, при-
нятым сразу же после принятия конституции, был декрет о лич-
ном равноправии евреев (27 сентября 1791 г.).
Французская революция декретировала равноправие
евреев, что и привело в итоге к ликвидации герметичности общин,
Еврейский вопрос в теории...
123
непосредственному подчинению граждан власти. Когда в 1807 г.
император Наполеон созвал синедрион — совещание высших
еврейских лидеров страны - и поставил перед ним ряд вопросов,
касавшихся взаимоотношений евреев с государством, то выясни-
лось, что евреи вполне лояльны французскому правительству,
исполняют законы Франции и считают себя полноправными
гражданами страны.
Пестель в данном вопросе был верным последователем
французской революции, убежденным этатистом.
Руководитель Южного общества хотел после победы рево-
люции «ученейших рабинов и умнейших евреев созвать» и вы-
слушать их предложения о путях преодоления сложившегося в
империи положения8. Если евреи откажутся повиноваться новой
власти, их планировалось выселить. При этом автор «Русской
Правды» понимал всю сложность и неоднозначность подобной
меры. Он вовсе не считал ее обязательной для новой власти:
«...так как сие исполинское предприятие требует особенных об-
стоятельств и истинно гениальной предприимчивости, то и не
может быть оно поставлено в непременную обязанность Времен-
ному верховному правлению»8. Аналогичную позицию он разде-
лял, рассуждая и о проблемах других народов, Россию населяю-
щих. В мусульманских обычаях он, например, считал неприемле-
мым многоженство. Но и здесь прослеживается точка зрения го-
сударственника: если многоженство запрещено, то запрещено
всем. И это связано, в первую очередь, с проблемами правовыми:
наследованием родительского имущества детьми, имуществен-
ными правами супругов и т. д.
Вообще любое национальное своеобразие (культурное,
религиозное или политическое), по мнению Пестеля, уничтожа-
ло принцип равных возможностей, который должен был быть
положен в основу нового государства. И поэтому всем без ис-
ключения «инородцам» предоставлялся выбор: либо слиться
с русскими, приняв их образ жизни и формы правления, либо
испытать на себе много неприятностей - вплоть до выселения
из страны. Все «племена, Россию населяющие», должны были
быть связаны общностью русского языка, законодательства и
традиций9.
Можно спорить, реально ли было воплотить «Русскую
Правду» в жизнь, была или не была она утопическим проектом.
Можно сравнивать ее с менее «тоталитарным» проектом Никиты
Михайловича Муравьева, теоретика Северного общества. Кон-
ституция Муравьева была написана во многом в пику Пестелю.
124
Однако следует отметить, что в одном из ранних вариантов своего
проекта Муравьев вообще оставлял в будущем демократическом
государстве черту оседлости. И несмотря на то что из последую-
щих редакций конституции Муравьев это положение убрал, все
равно, по справедливому замечанию В. И. Семевского, «при высо-
ком имущественном цензе, установленном его проектом консти-
туции для участия в прямых выборах, лишь ничтожная часть
евреев могла бы быть выборщиками, хотя они и могли бы быть
выбираемы в депутаты»10.
III
Евреи, в основном ремесленники и торговцы, нашли свою эконо-
мическую нишу рядом с русской армией. Как уже упомина-
лось выше, они стали армейскими поставщиками. И это занятие
оказалось весьма прибыльным. Кроме того, армейские власти
часто использовали евреев в качестве полицейских агентов. По-
добная практика сложилась еще в период Отечественной войны
1812 года и не была уничтожена в послевоенные годы. По автори-
тетному замечанию А.С. Пушкина, в сознании дворянина начала
XIX в. понятия «жида и шпиона» были неразлучны11.
Как свидетельствуют документы, власти 2-й армии актив-
но пользовались услугами агентов-евреев. Будучи адъютантом
главнокомандующего 2-й армией, столь же активно их услугами
пользовался и Пестель. При его непосредственном участии была
организована и стала успешно функционировать армейская тай-
ная политическая полиция
«Полиция в армии необходима», «дух времени заставляет
усиливать часть сию», - утверждал в начале 1820-х годов началь-
ник штаба 2-й армии генерал-майор П.Д. Киселев12. Для реализа-
ции своего замысла Киселев составил и подал по команде особый
проект об учреждении тайной полиции. Проект был отклонен, и
в июле 1821 г. Киселев организовал такую полицию на свой страх
и риск без согласования с высшим командованием13. «Тайные
розыски» сразу же стали приносить свои плоды: полиция «много
обнаружила обстоятельств, чрез которые лица и дела представи-
лись в настоящем виде»14. В 1823 г. под руководством Киселева и
при непосредственном участии Пестеля было составлено «Поло-
жение об учреждении при 2 армии Высшей полиции»15. Соглас-
но «Положению...» Высшая полиция, работающая «в непрони-
цаемой тайне», должна была, прежде всего, следить за «настрое-
рврейский вопрос в теории...
125
нием умов». «Нет ли между войсками ропота, вредных мыслей
и тайных сходбищ? Не возобновляются ли уничтоженные масон-
ские ложи и нет ли суждений о делах политических?.. В чьем
доме чаще сходятся в приметном количестве офицеры?»16 - эти
вопросы, по мнению Киселева и Пестеля, должны составлять
предметы наблюдения «тайных вестников».
Авторы «Положения...» считали, что в агенты следует вер-
бовать «людей благородных и по хорошему воспитанию способ-
ных быть верными орудиями для отвращения зла, а не бесчест-
ными клеветниками, годными только для размножения оного»16.
Однако здесь Киселева и Пестеля ждала неудача: идея использо-
вать для агентурной работы людей «благородных», «умных» и
«хорошей нравственности» провалилась: государь не утвердил
положение о полиции и не дал на ее функционирование денег
Полиции, по словам Киселева, пришлось действовать исходя
прежде всего из «жидовских донесений»17.
Документы свидетельствуют, что Пестель не только помо-
гал Киселеву в организации полиции. Он еще и сам довольно ак-	i
тивно выступал в роли «тайного вестника», причем не рядового
шпиона, а организатора подобной работы. И эту работу, как и де-	t
ятельность по подготовке армейских реформ, Пестель не оставил,
даже уйдя в конце 1821 г. из штаба. В круг его обязанностей вхо-	t
дило пресечение деятельности контрабандистов, надзор за след-
ственными действиями в отношении провинившихся офицеров,
слежка за «настроением умов» в армии. На всех без исключения
офицеров 2-й армии Пестель вел секретную картотеку, которой
в практической деятельности пользовалось армейское началь-
ство18. Естественно, такая работа требовала целый штат спе-
циальных осведомителей, прежде всего евреев. Правда, имена их
(по понятным причинам) не дошли до нас.
Павел Пестель никогда не рассматривал свою служебную
деятельность в отрыве от конспиративной. Из документов видно,
что агентов-евреев руководитель Южного общества использовал
не только для полицейских нужд. Он пользовался их услугами и
в делах тайного общества.
Летом 1825 г. финансовый агент Пестеля капитан Вятского
полка Аркадий Майборода растратил полученные Пестелем с по-
мощью одной из его финансовых афер деньги, столь нужные в	2
преддверии будущей революции. Пестель прервал с ним всякие
контакты и, естественно, стал опасаться доноса с его стороны. За
Майбородой установили тотальный надзор. Видимо, главную
роль в надзоре играли именно евреи.
126
Судя по позднейшим показаниям Майбороды, он, «помыш-
ляя непрестанно уже о том, каким бы образом вернее раскрыть
пред государем императором все, что успел узнать насчет зло-
умышленного общества», «находил большие к тому затруднения,
боясь надзирания со стороны господина] Пестеля чрез тайных
агентов его, жидов». Главным агентом Пестеля был назван «еврей
м[естечка] Бердичева по имени Давидка», который «в половине
ноября ездил к Пестелю, что прежде не случалось, и, возвращаясь
из Линец, заходил ко мне в Махновке с другим жидом»19. Бли-
зость еврея «по имени Давидка» к Пестелю подтвердил и много-
знающий денщик командира Вятского полка рядовой Степан
Савченко20. В первых числах января 1826 г. житель города Бер-
дичева Давид Лошак был арестован, доставлен в Петербург и за-
ключен в Петропавловскую крепость.
Следственное дело Лошака опубликовано совсем недавно,
однако и до публикации оно было известно историкам в подроб
ном пересказе21. Лошак решительно отверг все показания Май-
бороды, объяснив следователям, что занимался поставками для
Вятского полка лошадей и доставлял разный товар, но аген-
том полкового командира не был. На допросе Лошак показал, что
«у полковника Пестеля был домашний фактор (управляющий. -
О. К.) по имени Абрам Шлиома Альперон, уроженец из г[орода]
Староконстантинова, который исполнял у него, Пестеля, все его
порученности, занимался разными покупками и вообще употреб-
ляем был по всем делам его, Пестеля»22.
«Староконстантиновского торгующего мещанина» Абрама
Альперона арестовали в конце января того же 1826 г. и допросили
в Варшаве. Протокол его допроса сохранился в фондах РГВИА23.
Точно так же, как и Лошак, Альперон показал, что его отношения с
командиром Вятского полка носили исключительно коммер-
ческий характер. При этом он присовокупил, что «фактором» Пес-
теля был «тульчинский еврей по имени Шмерко, который у него
в доме и жил»24. Очевидно, поняв, что от евреев многого добиться
не удастся, следствие не стало разыскивать Шмерко. В конце кон-
цов и Лошака, и Альперона из-под ареста отпустили.
Эти показания дают возможность сделать вывод: Пестель
действительно пользовался услугами агентов-евреев. Независи-
мо от того как на самом деле складывались отношения команди-
ра вятцев конкретно с Лошаком и Альпероном, оба факт суще-
ствования агентов не отрицали. Естественно, что евреи всячески
старались обезопасить себя и не раскрыть свои истинные связи
с государственным преступником.
nJ't<литера топскс<- v
^лиисЛло

’	о .г
С СМ (<> (Cl ШI и
> ,
а окал
CiW-f^uo до ало	, z<^> uonotA^c^^ f<-> vW- '
fit>t^u. с'МСЛс* t r^v a tyj7.Л tу -0-/2. ТсЛ	С/л27Л-<M) c/k 6Яtt'A-tti
няшные . o7in> -бс.лу-1-б-^ „41 (ш яЛ — & •Лш
'fV i-l.l^1cQ>	Jo'iyA-t
«-z »7 01 оМ и. tVC>H И-6П1< Uj <1/
^Саи-а
Ci£)
^**'7'-trf-'i-C4i4-<-C f-t»- li'УУ^ууууд Сс^лЛ с/бс '/^AnieA.v 'fyf.A4</l-f(/fai
Z	О'АОЛ	А'-7
t4^-‘l4 СЛил7х^7кд-14и-^ — -704	is/l&-&.»<<_>
с)ал

Еврейский вопрос в теории...
129
Следует отметить, что в свидетельствах обоих евреев нема-
ло противоречий. Так, в показаниях Альперона настораживает
противоречивость в изложении хронологии событий: коммер-
сант утверждает, что его отношения с Пестелем завершились в
конце 1824 г., а «фактор» Шмерко появился у полковника «чрез
некоторое время после этого». Однако этот самый Шмерко, по
словам Альперона, в 1824 г. уже поссорился с Пестелем, и его вы-
гнали из дома полкового командира24.
Показания Лошака еще более странные и противоречивые.
Он, в частности, сообщил следователям, что едва знал Пестеля.
Но тем не менее утверждал, что, бывая в Бердичеве, командир
вятцев «хаживал к командиру Мариупольского гусарского полка
полковнику Снарскому»25. Лошак, кроме того, рассказал следую-
щее: осенью 1825 г. он ездил к Пестелю в Липцы, желая продать
для его полка холст, однако полковник холст не купил. Альперон
же, судя по его показаниям, в то же самое время видел Лошака в
Бердичеве - он покупал с двумя солдатами-вятцами «кожи» для
полка26. Именно из Бердичева в конце ноября 1825 г. Майборода
тайно отправился в Житомир, чтобы передать свой знаменитый
донос на Пестеля27.
Тот же Лошак поведал некую невнятную историю о том,
что «возвращаясь из м[естечка] Линцы от Пестеля чрез город
Махновку, он, Давыдко, действительно заходил на квартиру ка-
питана Майбороды вместе с товарищем своим Юколем, но не по
поручению Пестеля или кого другого и не для наблюдения за
ним, Майбородою, а единственно для извещения его о том, что
пистолеты его, Майбороды, отданные живущему в Бердичеве
немцу Шафнагелю, сей последний отдал майору Челищеву на
пробу; причем Юколь показывал ему, Майбороде, и образцы хол-
ста, который думал он продать Пестелю»28.
Анализируя эти показания, нельзя не признать, что у Май-
бороды были веские основания не доверять пришедшим к нему
евреям.
Позже, на следствии по делу декабристов, Пестель тща-
тельно скрывал все свои контакты подобного рода. Спрошенный
в связи с показаниями Майбороды о взаимоотношениях с Дави-
дом Лошаком, Пестель ответил, что в тайном обществе тот, ко-
нечно же, не состоял: «Слишком бы неосторожно и безрассудно
было с моей стороны вверяться жиду в деле тайного общества»29.
О своих агентурных отношениях с Лошаком он умолчал, а имен
Других агентов-евреев просто не назвал.
5 — 1115
130
IV
Павел Пестель был арестован 13 декабря 1825 г. Однако деятель-
ность Южного общества декабристов на этом не завершилась:
29 декабря 1825 г. вспыхнуло, а 3 января 1826 г. было жестоко по-
давлено восстание Черниговского пехотного полка, входившего в
состав 1-й армии. Руководил восстанием ближайший сподвиж-
ник Пестеля, человек, чье влияние в заговоре было вполне срав
нимо с его влиянием, - Сергей Иванович Муравьев-Апостол.
Происходило восстание в окрестностях уездного города Василь-
кова Киевской губернии. Как Тульчин и Линцы, этот город вхо-
дил в черту еврейской оседлости.
Подполковник Сергей Муравьев-Апостол вызывал к себе
неизменное уважение и сочувствие у всех: от императора Нико-
лая I до советских исследователей. Историки согласно писали о
«тайне обаятельного действия» его личности на людей30.
В отличие от Пестеля Сергей Муравьев-Апостол остался в
исторической памяти человеком мягким и гуманным, никогда в
жизни и пальцем не тронувшим ни русского солдата, ни еврея;
очевидно, еврейский вопрос для него вообще не существовал.
Обычные представления о Муравьеве-Апостоле сводятся к тому,
как один из «детей 1812 года», аристократ, в чьих жилах текла
кровь трех славянских народов: сербского, украинского и русско-
го, - сын сенатора и потомок гетмана Украины, богатый наслед-
ник сотен крепостных душ, все, что имел, пожертвовал «совер-
шенно искренней жажде соединить свою судьбу с судьбою сол-
дат, с судьбою тогдашней крестьянской России, дважды порабо-
щенной — крепостным правом и солдатчиной»31.
Актом высокой гражданской жертвенности представляется
в этом контексте восстание Черниговского полка; искупительной
жертвой называл это восстание Матвей Муравьев-Апостол, стар-
ший брат руководителя восстания32. Начатое в тот момент, когда
Пестель был уже арестован, выступление 14 декабря подавлено,
а армия присягнула на верность императору Николаю I, восста
ние было заранее обречено на гибель. Ради своих идей подпол-
ковник пожертвовал и жизнью: по приговору Верховного уголов-
ного суда его казнили.
Между тем документы, в том числе собственные показания
Сергея Муравьева-Апостола на следствии, свидетельствуют: в
1820-х годах поступки его объяснялись совершенно другими мо-
тивами, и идея сознательного принесения себя в жертву была ему
чужда. Муравьев-Апостол считал, что ход мировой истории опре-
Еврейский вопрос в теории...
131
деляют, прежде всего, сильные личности. Залог победы револю-
ции подполковник видел не в длительной подготовке и даже не
в присутствии четкого плана действий. Залог победы, по его соб-
ственным словам, - железная воля нескольких людей. «Масса
ничто, она будет тем, чего захотят личности, которые всё», -
утверждал Сергей Муравьев33. Естественно, к подобным лич-
ностям подполковник относил и себя.
Восстание черниговцев показало: чувствовавший себя
вправе вершить судьбы истории, Сергей Муравьев оказался не
способным в экстремальных обстоятельствах командовать даже
пехотным полком. Восстание вызвало у местных жителей пани-
ческий ужас. Прежде всего этому ужасу оказались подвержены
евреи и поляки, «которые припомнили ту страшную уманскую
резню, что произошла в 1768 году», вспоминал свидетель собы-
тий, местный помещик-поляк Иосиф Руликовский, владелец
селения Мотовиловка, через которое проходил восставший
полк34.
Мемуарист недаром вспоминает именно события печаль-
но знаменитой «колиивщины», когда восставшие крестьяне
во главе с уманским сотником Гонтой и запорожским казаком
Железняком громили помещичьи усадьбы и убивали «панов,
ляхов и жидов». Происходившее в Василькове и его окрестнос-
тях с 29 декабря 1825 г. по 3 января 1826 г. едва не переросло
в погром.
Справедливости ради надо отметить, что ни Сергей Мура-
вьев-Апостол, ни другие офицеры - участники восстания не пла-
нировали ничего подобного. Напротив, они хотели революции
военной и бескровной. Но действительность сразу же разрушила
все их надежды и планы.
Восстание началось внезапно: с жестокого избиения черни-
говскими офицерами-заговорщиками полкового командира, под-
полковника Густава Гебеля. После этого отношения офицеров со
своими солдатами коренным образом изменились. В глазах ниж-
них чинов и Муравьев, и его офицеры в одночасье стали преступ-
никами. И следование их приказам из обязательного преврати-
лось в сугубо добровольное.
Муравьев искренне попытался противостоять сложившей-
ся ситуации: 31 декабря на центральной площади города Василь-
кова полковой священник прочел написанный руководителем
восстания «Православный катехизис». Манипулируя библейски-
ми цитатами, Муравьев внушал солдатам, что «Бог не любит
Царей» и что они «прокляты яко притеснители народа»35. Соглас-
5*
132
но «Катехизису», выходя па восстание, участники заговора ис-
полняли божественную волю.
Главная задача «Катехизиса» состояла в том, чтобы дока-
зать солдатам порочность идеи о богоданности царской власти,
сломать укоренившуюся в их сознании устойчивую вертикаль
Бог - царь - офицер, убрать из нее второй элемент. Если бы заго-
ворщики смогли полностью обосновать свое право на власть в от-
сутствии царя, то дисциплину в полку удалось бы сохранить.
А без этого запланированная военная революция превращалась
в обыкновенный солдатский бунт. Но цели своей текст «Катехи-
зиса» не достиг. Более того, его чтение перед солдатами имело
весьма пагубное для восстания последствия. По показанию слу-
чайного свидетеля, «один из нижних чинов спрашивал у него,
кому они присягают, но видя, что нижний чин пьян, он... удалил-
ся, а солдат, ходя, кричал: “теперь вольность”»36.
События показали: солдаты поняли провозглашенную
полковым священником вольность по-своему, как разрешение
на «буйство и грабительство». Несмотря на усилия офицеров
удержать восстание в рамках военной революции, долго копив-
шаяся в солдатах энергия ненависти и разрушения вырвалась
наружу. Стихийный и жестокий солдатский бунт стал прояв-
ляться помимо воли офицеров-черниговцев. Офицеры вынуж-
дены были ограничиться незавидной ролью сторонних наблю-
дателей.
Летом 1827 г., ровно через год после казни Сергея Му-
равьева-Апостола, в Василькове началось новое следствие. Речь
шла «об убытках, нанесенных жителям возмущением Чернигов-
ского полка». Первоначально жителей опрашивал киевский
гражданский губернатор И ван Ковалев, но в Петербурге нашли,
что он вел дело необъективно: убытки определил слишком боль-
шие. По городу Василькову они составили 3 397 рублей 33 копей-
ки ассигнациями, по уезду - 19 221 рубль ассигнациями плюс
еще 123 рубля 39 копеек серебром37. Сумма по тем временам ока-
залась немалая, с Муравьева-Апостола взыскать что-либо было
уже невозможно, и Петербург, прежде чем выплатить деньги из
государственной казны, предпочел все перепроверить. Перепро-
верку поручили генерал-лейтенанту П.Ф. Желтухину, военному
губернатору Киева.
Посланник Желтухина подполковник Панков совместно
с городскими властями Василькова составил подробнейшие,
вплоть до копеек, ведомости убытков и тщательно сопоставил
их с данными Ковалева. Материалы эти частично опубликованы
^ейский вопрос в теории...
133
и проанализированы украинским историком В.М. Базилеви-
чем38. Базилевич, в частности, опубликовал рапорт Панкова
Желтухину о том, что «к открытию настоящей истины в понесен-
ных жителями убытках за давно прошедшим временем нет ника-
кой возможности»39. Однако даже с учетом неполноты собран-
ных сведений документы эти вполне красноречивы.
Из ведомостей Панкова видно, что больше всего привле-
кали солдат спиртные напитки. Владелец трактира еврей Иось
Бродский заявлял, например, об украденных у него «водки
360 ведер». Панков сначала не поверил ему, но нашлись свиде-
тели, подтвердившие, что «водки и прочих питий действительно
в указанном количестве вышло потому, что солдаты не столько
оных выпили, сколько разлили на пол, - ибо в тех местах, где
брали питья, были облиты оными»40. Подсчитывали количество
выпитого солдатами Мотовиловская и Белоцерковская эконо-
мии, Васильковский питейный откуп, Устимовский, Ковалев-
ский, Пологовский, Мытпицкий, Сидорианский питейные дома.
Практически у каждого второго из поименованных в ведомостях
евреев после ухода полка не оказалось в хозяйстве одного-двух
ведер водки.
1 января, после того как «в шести шинках была выпита вод-
ка», многие из солдат просто потеряли контроль над собственны-
ми действиями. По свидетельству Иосифа Руликовского, вос-
ставшие «напали на хату крестьянина, хорошего хозяина, и, вой-
дя в хату, нашли там только что умершего старика Зинченка, ко-
торый окончил свою жизнь, имея более ста лет. По деревенскому
обычаю, покойник лежал на скамье, одетый в белую рубашку и
покрытый новым полотенцем. Солдаты спьяна издевались над
телом старика, - а был он малого роста и сухопарый. Всю его
одежду забрали, да еще, схвативши мертвое тело, тащили его тан-
цевать»41.
Естественным спутником пьянства были во время похода
грабежи. Грабежам подвергались прежде всего местные евреи: ве-
домости об убытках Ковалеву и Панкову подали мещане Гершка
Козыр, Хайом Ровенский, Йошка Ратманнский, Аврум Витян-
ский, Дувид Бейлис, Аврум Лейба Мазур, Хаим Менис, Овсей
Гершка, Гдаль Сайзберг, Аврум Лейба Эппельбойм, Янкель Смо-
ляр, Мошка Бильский, Зельман Герзон, Дудя Кимельфельд,
Рувин Шутин, Гершка Троцкий, Аврум Белопольский и многие
Другие. Еврей же Абель Солодов, подавая список убытков, присо-
вокупил к нему: «Содрано с жидовки половину наушниц с жем-
чугом и золотом» на 40 рублей ассигнациями.
134
Грабежу, однако, подвергались не только питейные дома, не
только евреи-арендаторы, но и простые крестьяне, те, кого, по
«революционной» логике вещей, восставшие солдаты призваны
были защищать. У «вдовы Дорошихи», например, украли «кожух
старый», оцененный Панковым в 4 рубля ассигнациями, на такую
же сумму понес убытков житель Василькова Степан Терновой.
Солдаты Юрий Ян, Исай Жилкин и Михаил Степанов обвиня-
лись в том, что «в селе Мотовиловке отбили у крестьянина камо-
ру и забрали... вещей на 21 рубль». Некоторые из этих вещей на-
шлись у них после усмирения восстания, а некоторые оказались
«на дворе под артельными повозками спрятанные». В списках
«заграбленных» вещей бесконечные сапоги, шапки, платки,
холст, скатерти, юбки, рубахи, наволочки, чулки, иконы. Ведомо-
сти об убытках подали крестьяне Савва Зинченко, Ефим Костен-
ко, Степан Тищенко, Иван Кузьменко, Осип Сулименко, Павел
Нестеренко и другие42.
Иосиф Руликовский утверждает, что грабежом мелких хо-
зяйственных вещей черниговские солдаты не ограничивались.
Он приводит в своих записках факты разбоя, избиений, изнаси
лований. Некий местный житель, например, встретился с полком
на подступах к Василькову. «Любопытствуя узнать, что за войско
так быстро марширует к Василькову, не то ли, что изрубило пол-
ковника (Гебеля. - О. К.)... он решился расспросить об этом в при-
сутствии пьяных солдат, которые не спеша тянулись за батальо-
ном. Те, возмущенные этими расспросами, отозвались: “и тебя так
изрубим”, и, схватив его за баки, сильно отлупили его палками».
«Какая-то пани в пароконных санях с кучером ехала в Киев на
контракты... По пути увидела она издалека войско... Не зная хо-
рошо местности, она против Большой Салтановки свернула
вправо, к так называемому Бибикову Яру, чтобы там спрятаться,
и застряла в снежном сугробе. Роты, проходившие под командой
офицеров, прошли мимо, ее не трогая, но мародеры, что следова-
ли за ротами, увидели ее, напали, сделали ей немало неприятнос-
тей и забрали деньги».
«Вдруг вбежала в испуге жившая далеко на фольварке
жена эконома с ребенком на руках. Спасаясь от солдатской на-
стойчивости и защищая себя ребенком, она получила легкую
рану тесаком». «Когда во время следствия солдаты сами призна-
лись, что две еврейки были принуждены уступить их насилию,
тогда через нижний суд требовали подтверждения этого от потер-
певших. Но евреи не признались, что это так было, потому что их
закон требует, чтобы в таких случаях мужья давали развод своим
Еврейский вопрос в теории...
135
женам». «Полк вошел в Срединную Слободу и разбежался по
селу в поисках живности. Большая часть полка напала на корчму
и, не найдя шинкаря, уничтожила все, что там оставалось, так как
по приказу белоцерковской экономии всюду из корчем водку вы-
везли и спрятали»43.
Несмотря на тщательное расследование, установить всех
виновников грабежей и разбоев так и не удалось. Жители не мог-
ли на следствии подробно описать тех, кто нападал на них, «по
той причине, что некоторые поудалялись в то время из домов,
а некоторые, хотя и были в домах, но оных, как набегавших... по
десяти и двадцати человек вдруг с заряженными ружьями и при-
мкнутыми штыками при угрожении стрелять и колоть, от испугу
заметить не могли»44.
Движение большой воинской части почти всегда сопряже-
но с определенными нарушениями дисциплины. Однако автори-
тет офицера - важный фактор, призванный противостоять этому.
От бесчинств солдат удерживает и страх перед неизбежным нака-
занием. В ходе восстания Черниговского полка оба эти сдержива-
ющих механизма были разрушены.
Уже 1 января стало ясно, что все усилия офицеров удер-
жать ситуацию под контролем тщетны. Уважение солдат к коман-
дирам резко упало. Они «силой забирали все, что было приготов-
лено для офицеров и унтер-офицеров, приговаривая: “Офицер не
умрет с голоду, а где поживиться без денег бедному солдату!”».
По свидетельству Пуликовского, только через два часа после при-
каза о выступлении из Мотовиловки с большим трудом удалось
построить мятежные роты45. И лидер восстания должен был с
этим смириться, потому что попал в полную и безусловную зави-
симость от нижних чинов.
«Проходя Ковалевкой, солдаты припомнили, что благо-
даря местному еврею-арендатору они были наказаны, так как
причинили ему какую-то обиду. Поэтому, остановившись на ко-
роткое время, они сильно побили арендатора за то, что он на них
когда-то пожаловался. Хотя это стало известно Муравьеву, он
Должен был им потакать, чтобы не утратить привязанность сол-
дат, и двинулся дальше, как будто ничего не знал», - вспоминает
Руликовский46. «Он (Муравьев-Апостол. - О. К.) не мог повеле-
вать своими движениями, ибо власть, не основанная на законах,
не дает продолжительной и постоянной силы над людьми» -
именно в этом видит основную причину поражения мятежа воен-
ный историк А.И. Михайловский-Данилевский47. 2 января в пол-
КУ началось массовое дезертирство.
136
Позже мемуаристы и исследователи недоумевали: 3 января
1826 г., предупрежденный о появлении правительственного отря-
да, Сергей Муравьев не захотел попытаться обойти его деревня-
ми. Несмотря на уговоры младших офицеров, он повел солдат
степью, прямо на пушки - в результате полк был расстрелян кар-
течью в упор. Подполковник Муравьев-Апостол, получивший
высшее военное образование, был опытным офицером. Он про-
шел Отечественную войну и заграничные походы, был награжден
тремя боевыми орденами и золотой шпагой «За храбрость». Ком-
ментаторы удивлялись: почему же он не сумел решить элемен-
тарной тактической задачи? Особое недоумение вызывал послед-
ний приказ Муравьева: не стрелять в противника48.
Учитывая ход восстания, нельзя не увидеть в действиях
подполковника вполне определенной логики. Выведя полк под
правительственные пушки и запретив сопротивление, Муравьев-
Апостол единственным оставшимся ему способом прекращал
бунт и погром, с которыми он не смог справиться. Не оставляя
при этом и себе лично шанса на спасение.
Находившийся в момент расстрела восставших впереди
полковой колонны, он, очевидно, первым же картечным выстре-
лом был ранен в голову, тяжело контужен и чудом избежал смер-
ти. «Самый успех нам был бы пагубен для нас и для России», -
скажет потом на допросе подпоручик Михаил Павлович Бесту-
жев-Рюмин, ближайший друг Сергея Муравьева и активный уча-
стник восстания49.
V
Мятежники были разбиты, но шок, вызванный восстанием у
местных жителей, прошел нескоро. По Васильковскому уезду
стали распространяться слухи о грядущих погромах, которые пу-
гали местных евреев не меньше, если не больше самого восста-
ния. Слухи радостно поддерживали те, кого воодушевили «по-
двиги» черниговских солдат - выдержки из следственных дел
той поры весьма красноречивы. «Мещанин Василий Птовиченко,
будучи пьяным, говорил, “что будут выпускать из тюрем арестан-
тов и... будем резать шляхту, евреев и другого звания людей, и
тогда, очистивши таким образом места, государь император будет
короноваться”». «Шляхтич Андреевский будто бы сказал еврей-
ке Хайме, что зарежет ее; крестьянин Кондашевский заметил на
это: “Худая до мяса, надобно искать пожирнее”, а Роман Пахолка
Еврейский вопрос в теории...
137
(крестьянин) прибавил: надобно два дня ножи точить, а потом ре-
зать». Крестьянин Медведенко «пьяный в шинке просил 4 рядо-
вых поднять восстание наподобие Черниговского полка и призы-
вал: “уже час било чертовых жидов и ляхов резать”, а солдаты на
это отвечали: “на это нет повеления”». «Священник Григорий
Левицкий... говорил, что “во время наступаемых светлых празд-
ников первого дня ночью, когда дочитают Христа, резать будут
ляхов и жидов”». «Когда об этом только и говорили, то ясно, что
крестьяне, православное духовенство, а также так называемые
поповичи для большего устрашения распространяли басни и пу-
гали уже назначенными сроками общего призыва к резне. Такими
днями должны были явиться: Сорок мучеников, Благовещение,
Верба, Пасха и Фомина неделя. Когда же они, один за другим,
проходили, то это еще не уменьшало общей тревоги»50.
Тревоги эти не были безосновательными: через три месяца
после разгрома черниговцев в уезде появился некий солдат Дне-
провского полка Алексей Семенов, который, сколотив шайку
в полторы сотни человек, назвался «штаб-офицером по секрету
и в чужом одеянии, поставленным от государя императора арес-
товывать помещиков и объявлять крестьянам свободу от повин-
ностей»51, и несколько недель безнаказанно предавался грабежу
еврейских местечек.
Стоит заметить, что не только жители Васильковского уез-
да представляли себе погром в качестве основной цели движения
декабристов. После казни Пестеля, бывшего командира Вятского
пехотного полка, Высшая полиция 2-й армии установила за этим
полком наблюдение. И секретные агенты доносили начальству о
том, что «все нижние чины и офицеры непременно жалеют Пес-
теля, бывшего их командира, говоря, что им хорошо с ним было,
да и еще чего-то лучшего ожидали и только стоит вспомнить ко-
му из военных Пестеля, то вдруг всякий со вздохом тяжким и
слезами отвечает, что такого командира не было и не будет». Сол-
даты передавали друг другу слова любимого командира, якобы
сказанные им перед смертью, «что он, Пестель, что посеял, то и
взойти должно, и взойдет впоследствии непременно»52. При этом
солдаты были уверены: полковник собирался с их помощью
«резать» евреев «Один рядовой говорил: “ежели бы был с нами
Пестель, то мы бы всех евреев вырезали”. То же говорили еврею
Ицку четыре рядовые 1 Гренадерской роты при возвращении с
караула из Каменец-Подольска», - сообщали агенты53.
Еврейская тема в теории и практике Южного общества
причудливо отобразилась и в восприятии восстания черниговцев
138
частью образованного общества. Яркий пример тому - сохра-
нившиеся в архиве письма, принадлежащие перу служившего
в 1-й армии генерал-майора Сергея Митрофановича Трухачева.
Случайный современник восстания на юге генерал Трухачев от-
ражал в своих письмах толки, которыми было наполнено русское
общество той поры, - именно с этой точки зрения его «открове-
ния» и интересны.
«Черниговского пехотного полка 3-го корпуса подполковник
Муравьев... взбунтовал 6-ть рот, ранил полкового командира вось-
мью ранами, а майора прибил, - сообщает Трухачев своему коррес-
понденту, монаху Филарету. - Учинил в городе Василькове прися-
гу на равенство и вольность, тем начал, что с города Василькова
взял контрибуцию несколько тысяч, кроме грабежа и буйства, всту-
пил в поход за 12 верст от города в имение богатого помещика Ру-
ликовского, у которого также взяли денежную контрибуцию не-
сколько тысяч. Кроме того, 1200 человек кормил и поил тем, чего
только бунтовщики желали, и всякой день на 80 человек и более па-
радный стол, до того довели этого зажиточного пана в два дни, что
у него не осталось куска хлеба и ни одной скотины»54.
В другом письме Трухачев добавляет, что Муравьев-Апос-
тол, «будучи в гостях у Руликовского, позволил всем офицерам
ходить по комнате без штанов в одних рубашках. Тогда когда
у Руликовского жена и дети в тех же покоях, и хозяин не смел
слова сказать. Потом солдаты вместе ходили по комнатам пья-
ные, требовали от пана водку и что им в голову влезло. Наконец,
когда начал пан просить у Муравьева... чтобы он усмирил солдат,
то Муравьев отвечал, что он не в состоянии воспретить солдатам
дебоширить, потому что они все присягали на равенство и воль-
ность. После сего начали солдаты бить зеркала, стекла и все, что
попало на глаза, и позволяли себе разные буйства и неистовства
делать. До того дошли, что никто никого не слушал, и что кто
хотел, то и делал»54.
Причину поступков Муравьева Трухачев усматривал в
принадлежности руководителя восстания к «разбойникам масо-
нам»: «Масоны шутить не любят, кто не даст контрибуцию им,
или того, что они требуют, то наверное ограбят каждого, кроме
буйства, а ежели кто поупрямится исполнять их волю, то таково-
го и застрелят или дадут яду, их адский закон позволяет все дико-
сти делать». По ходу писем выясняется также, что для автора пи-
сем масоны и евреи — слова-синонимы, а «адский закон» масонов
аналогичен еврейскому «закону». Руководителя восстания Чер-
ниговского полка Трухачев именует «рабином»54.
Еврейский вопрос в теории... 139
Реалии восстания Черниговского полка, причудливо пере-
плетаясь в сознании генерала с поверхностными представления-
ми о масонах и с традиционным антисемитизмом, сливались в
одну вполне логичную картину - картину всемирного жидо-
масонского заговора, которым руководили Пестель и Сергей
Муравьев-Апостол и в который входили их сподвижники, под-
нявшие 14 декабря 1825 г. восстание в Петербурге.
140
Библиотека П.И. Пестеля
на русском языке1
В 1941 г. в журнале «Историк-марксист» появилась статья
П.А. Зайончковского «К вопросу о библиотеке П.И. Пестеля»2.
В этой статье был приведен и проанализирован архивный доку-
мент - список книг из библиотеки руководителя Южного обще-
ства декабристов на иностранных (немецком и французском)
языках. Однако русская часть библиотеки Пестеля осталась не
известной историку.
Сегодня появилась возможность дополнить сообщение
П.А. Зайончковского - опубликовать список книг Пестеля на рус-
ском языке. Список этот находится в составе объемного архивного
дела, содержащего в основном документы, характеризующие Пес-
теля как командира Вятского пехотного полка. Дело хранится в
Российском государственном военно-историческом архиве3.
Судьба библиотеки Пестеля в связи с ее описаниями уже
исследована П.А. Зайончковским. Он отмечал, что составление
описаний потребовалось для ее продажи с аукциона, состоявше-
гося после казни декабриста4. Следует уточнить, что этот аук-
цион проходил в Тульчине (где был дислоцирован штаб 2-й ар-
мии, в которую входил Вятский полк) в конце февраля - начале
марта 1827 г. За библиотеку было выручено 545 рублей 16 копеек
ассигнациями5.
Как справедливо отмечает П.А. Зайончковский, дошедшие
до нас списки книг библиотеки не могут считаться полными. Если
опубликованный в 1941 г. список содержал 138 томов (64 позиции)
и 2 рукописи, то публикуемый ниже - 85 томов (53 позиции)
и 1 рукопись. Между тем, по свидетельству современников, у руко-
водителя тайного общества была богатая библиотека. « Во всю дли-
ну его немногих комнат, - писал, например, майор Вятского полка
декабрист Н.П. Лорер, - тянулись полки с книгами»6.
П.А. Зайончковский предполагал, что часть книг из библио-
теки была расхищена перед продажей. Возможно, расхищение
имело место. Однако из материалов дела, в котором содержится
Библиотека П.И. Пестеля...
141
список русских книг Пестеля, следует, что основная причина
неполноты каталога заключалась все же в другом. Прежде чем
приступить к продаже библиотеки, армейские власти отдали
часть книг матери декабриста, Е.И. Пестель. При этом ей было
предложено самой определить, какую часть библиотеки она
хочет забрать7.
Анализируя публикуемый список, можно сделать некото-
рые предварительные выводы. Если большинство книг Пестеля
на европейских языках представляли труды известных филосо-
фов, экономистов, историков, то в русской части первое место по
количеству наименований занимают всякого рода указы, поста-
новления и инструкции: как военные, так и гражданские. Есте-
ственно, что в основном они были нужны Пестелю по роду его
службы: в 1813—1821 гг. он был, как известно, адъютантом коман-
дующего 2-й армией генерала П.Х. Витгенштейна, а с 1821 по
1825 г. командовал Вятским пехотным полком. Деятельность
адъютанта и полкового командира была немыслима без знания
«Воинского устава» и «Учреждения для управления большой
действующей армией», а также «Руководства для скорейшего
соображения исчисления и поверок по продовольствию войск».
Известно, что с 1813 г. до назначения в Вятский полк Пестель,
служа в штабе у Витгенштейна, числился в кавалерии: в Кавалер-
гардском, в Мариупольском гусарском и Смоленском драгун-
ском полках8. Поэтому вполне оправданно наличие в его библио-
теке «Инструкции конного полка полковнику» и «Предваритель-
ного постановления о строевой кавалерийской службе».
Не вызывает сомнений и тот факт, что, готовясь изменить
российское законодательство, Пестель тщательно изучал и вся-
кого рода экономические и правовые теории и законодательные
акты, в том числе и российские. Отсюда в его библиотеке труды
А.П. Куницына, Н.С. Мордвинова, книги по естественному и
гражданскому праву, «учреждения», уставы и отчеты различных
российских министерств и ведомств.
Весьма любопытен перечень художественных произведе-
ний, вошедших в публикуемый ниже список. Очевидно, создать
полное представление о литературно-художественных пристрас-
тиях Пестеля на основании только лишь этого списка довольно
сложно. Мать декабриста, забравшая часть книг из библиотеки,
была женщиной умной, образованной, гуманитарно одаренной, по-
стоянно вела с сыном переписку на религиозные, философские и
литературные темы9. Естественно, что художественная литература
как из иноязычной, так и из русской части его библиотеки пред-
142
ставляла для нее интерес значительно больший, чем всякого рода
постановления и уставы.
Однако некоторые суждения на основании даже такого не-
полного перечня книг сделать все-таки можно. Перечень застав-
ляет обратиться к опубликованной в 1984 г. статье В.С. Парсамо-
ва «П И. Пестель как “архаист”»10. К сожалению, статья эта, как и
весь сборник, в котором она опубликована, сегодня библиогра-
фическая редкость. Между тем выводы этой работы полностью
подтверждаются публикуемым ниже документом.
«Архаизм» Пестеля, по мнению В.С. Парсамова, проявлял-
ся «во-первых, в идее национального и религиозного (православ-
ного) единства народов, населяющих Россию, в стремлении к их
русификации, понимаемой не только в языковом, но и в тради-
ционном смысле как воскрешение древнерусских обычаев; во-
вторых, в замене иноязычных терминов словами со славянскими
корнями; в третьих, в архаизированном языке и самом названии
“Русской Правды”, актуализирующем в сознании читателей
древнерусский правовой свод»11.
Проведя филологический анализ языка и стиля «Русской
Правды» и других сочинений Пестеля, ученый пришел к выводу,
что «архаизм» Пестеля сформировался под непосредственным
воздействием работ А.С. Шишкова - автора «Рассуждения о ста-
ром и новом слоге российского языка», руководителя «Беседы
любителей русского слова». Стремясь «приблизить государство к
народу, слить русский язык с языком национальной культуры»12,
Пестель пытался, в частности, заменять современные ему ино-
язычные слова исконными русскими синонимами.
Теоретические рассуждения В.С. Парсамова находят пол-
ное подтверждение в архивном документе: Шишков был одним
из наиболее читаемых Пестелем авторов. Пять позиций в списке
занимают названия произведений Шишкова. Были в библиотеке
Пестеля и произведения литераторов, на которых Шишков опи-
рался в своих построениях: М.В. Ломоносова и В.П. Петрова.
Из списка ясно, что литература для Пестеля - это не толь-
ко лингвистические опыты архаистов. На его книжных полках
стояли произведения И.Ф. Богдановича, И.И. Козлова и Е.И. Ко-
строва, журнал «Соревнователь просвещения и благотворения»,
периодическое издание «Библиотека для Чтения, составленная
из повестей, анекдотов и других произведений изящной словес-
ности». Перечень подтверждает и другое утверждение В.С. Пар-
самова: о том, что «суровый вождь Южного общества» умел быть
и внимательным читателем «чувствительных» произведений13.
Библиотека П.И. Пестеля...
143
Главный вывод, который следует сделать из данной публи-
кации, - необходимость дальнейшего изучения экономических,
социально-политических, правовых и литературных воззрений
Пестеля. Одним из источников для подобного изучения должны
явиться и каталоги его библиотеки: как опубликованный в 1941 г.,
так и публикуемый сегодня.
Опись библиотеки
книг на российском языке*
История Государства Российского. Том 1-й, 4, 5, 6, 7 и 8-й14
Указатель дорог часть 1, 2 и З15
Славянская Библия
Особенные установления при большой действующей армии16
Месяцеслов с росписью чиновных особ 1818 года часть 1 и 217
Воинский устав с переводом на немецком языке18
Учреждение Министерства финансов часть 119
Учреждение для большой действующей армии часть I20
Учреждение Военного министерства часть 1-я21
Устав Благочиния, или Полицейский часть 1-я22
Проект Министерского устава часть 1-я23
Регламент Благочестивейшего государя Петра Великого24
Руководство для скорейшего соображения исчисления и поверок
по продовольствию войск25
* Описание библиотеки дается в соответствии с пунктуацией
подлинника.
144
Основания артиллерийской и понтонной наук часть 1-я26
Землеописание Российского государства рукописание
Придворный месяцеслов на 1817 год часть 1 и 227
Устав конного полка28
Сочинения г. Ломоносова том 1, 2, 3, 4, 5 и 6-й29
Феофана Прокоповича архиепископа слова и речи ч. 1, 2, 3 и 430
Отчет Министерства внутренних дел за 1803-й год31
Российское частное гражданское право, часть 1 и 232
Опыт начертания российского частного гражданского права
часть 1 и 233
Опыт исторического исследования
Изображение взаимной связи государственных сведений два эк-
земпляра34
Право естественное35
Рекрутские школы часть 1-ая36
Рассуждение о могущих последовать пользах от учреждения
частных по губерниям банков37
Предварительное постановление о строевой кавалерийской
службе38
Сочинения Василия Петрова часть 1, 2 и З39
О болезнях, от любострастного яда происходящих ч. 1 и 240
Правила словесности часть 1 и 241
Душинька, древняя повесть42
Библиотека П.И. Пестеля...
145
Чернец, киевская повесть43
Прибавление к разговорам о словесности44
Полное собрание всех сочинений и переводов г. Кострова часть 1
и 245
Правила словесности, сочинение Якова Толмачева часть 3
и446
Пантеон русской поэзии часть 1,2,3,4,5 и 6-я47
Библиотека для Чтения. Составленная из повестей и анекдотов.
Книжка 7-я48
Разговоры о словесности, сочинение Александра Шишкова49
Соревнователь просвещения и благотворения № 1 и 459
Инструкция конного полка полковнику51
Прибавление к сочинению, называемому О старом и новом слоге
российского языка52
Известие о военных действиях российской армии против фран-
цузов 1812 года53
Рассуждение о старом и новом слоге российского языка54
Правила взаимного обучения для военных училищ55
Военный устав о кавалерийской строевой службе56
Родословная владетельных князей российских57
Известия о военных действиях российской армии против фран-
цузов первой половины 1813 года58
Рассуждение о красноречии Священного Писания и о прочем со-
чинение члена академии Александра Шишкова59
146
Похвальное слово Императору Траяну сочинение Младшего
Плиния60
Искусство военных флотов, или Сочинение о морских эволю-
циях61
Путешествие вокруг света в1818и1819 годах часть 2-ая62
Краткое начертание военного журнала63
Статуты на Владимирский и Георгиевский ордена обе книги64
(РГВИА. Ф. 14414. On. 10/291, св. 292. Д. 605. Л. 283-284)
147
А.С. Пушкин и П.И. Пестель
К истории взаимоотношений
I
Существуют две большие дневниковые записи Пушкина, посвя-
щенные Павлу Пестелю. Одна из них - ранняя, относящаяся
к кишиневской ссылке поэта и датированная 9 апреля 1821 г.:
«Утро провел с Пестелем; умный человек во всем смысле этого
слова. Mon cceur est materialiste, говорит он, mais ma raison s’y
refuse. Мы с ним имели разговор метафизический, политический,
нравственный и проч. Он один из самых оригинальных умов, ко-
торых я знаю»1. Этот первый пушкинский отзыв вполне добро-
желателен.
Другую запись, в которой имя Пестеля появляется уже в
негативном контексте, встречаем в позднем, петербургском днев-
нике поэта 1833 г.: «Странная встреча: ко мне подошел мужчина
лет 45 в усах и с проседью. Я узнал по лицу грека и принял его за
одного из моих кишиневских приятелей. Это был Суццо, бывший
Молдавский господарь... Он напомнил мне, что в 1821 году был я
у него в Кишиневе вместе с Пестелем. Я рассказал ему, каким об-
разом Пестель обманул его и предал Этерию - представя ее им-
ператору Александру отраслию карбонаризма. Суццо не мог
скрыть ни своего удивления, ни досады»2.
Комментируя эти высказывания поэта исследователи от-
мечают, прежде всего, безусловный факт знакомства и общения
Пушкина с Пестелем. Скорее всего, знакомство произошло в пер-
вой половине 1810-х годов, когда Пушкин еще учился в Царско-
сельском лицее, а Пестель был уже поручиком гвардейского
Кавалергардского полка. По крайней мере, 17 мая 1814 г. среди
посетителей лицея зарегистрирован «действительный статский
советник Пестель (отец декабриста. — О. К.) с фамилией», а в де-
кабре 1815 г. будущий декабрист приезжал в лицей уже без своей
семьи3. Возможна также встреча Пушкина и Пестеля в Тульчине
в начале февраля 1821 г.4
148
Из первой дневниковой записи Пушкина о Пестеле видно,
что декабрист сумел заинтересовать поэта своей неординарной
личностью, нестандартностью философских и политических
суждений. Как и большинство знавших Пестеля современников,
Пушкин отдает должное его уму, и с этим согласны многие иссле-
дователи. Однако вторая запись ставит исследователей в тупик:
комментарий к ней сводится в общем к тому, что в поздней оцен-
ке Пестеля Пушкин «не совсем прав». Детальным выяснением
причин появления этой записи никто не занимался5.
Между тем для того чтобы правильно оценить эволюцию
пушкинского отношения к Пестелю, необходимо восстановить
историческую ситуацию, на фоне которой происходило в 1821 г.
их общение. Этот год не только в России, но и в Европе прошел
под знаком всякого рода революционных и освободительных
движений. Одном из главных событий была греческая нацио-
нально-освободительная революция.
II
Еще в XV в. турки завоевали Константинополь, Балканы и Адри-
атическое побережье Средиземного моря. На этих землях была
основана Османская империя (Оттоманская Порта) - мощная
сверхдержава, под контролем которой оказались важнейшие для
международной торговли проливы из Черного в Средиземное
море. Последующие 400 лет прошли под знаком постоянного
дипломатического и военного противоборства Османской им-
перии с европейскими государствами, в том числе и с Россией.
В частности, русское правительство всегда волновала судьба под-
чиненных Порте и сопредельных России дунайских княжеств
Молдавии и Валахии. Княжества эти в начале XVIII в. Рос-
сия включила в сферу своих национальных интересов. Согласно
заключенному после Русско-турецкой войны 1768 1774 гг.
Кючук-Кайнарджийскому мирному договору Молдавии и Вала-
хии предоставлялась автономия, а России - право официального
покровительства им6.
По принятому султаном «в разъяснение» Кючук-Кайнард-
жийского мира торжественному заявлению (хатти-шерифу)
никто из турецких должностных лиц не имел права пересекать
границы княжеств; положение это в полной мере относилось и к
вооруженным силам7. Однако территория княжеств по-прежне-
му входила в состав Османской империи, и вполне естественно,
д.С. Пушкин и ПИ. Пестель... 149
что Россия тоже не имела права вводить туда свои войска. Впо-
следствии все эти положения несколько раз подтверждались
договорами России с Турцией.
С XVI в. покоренные народы Балканского полуострова
вели с Османской империей национально-освободительную
борьбу. В XVIII в., когда начался естественный процесс ослаб-
ления и разложения сверхдержавы, борьба усилилась. Россия,
особенно в эпоху правления императрицы Екатерины II, эту
борьбу активно поддерживала и использовала в своих целях.
Национально-освободительная борьба продолжалась и в XIX в.
И одним из ее эпизодов как раз и стал вспыхнувший в начале
1821 г. мятеж греков, живших в Молдавии и Валахии, поддержан-
ный восстанием в самой Греции. Именно эти события и дали на-
чало греческой освободительной революции.
Одну из главных ролей в событиях 1821 г. играл 29-летний
генерал-майор русской службы князь Александр Константино-
вич Ипсиланти (или Ипсилантий, как его именовали в России) -
личность, оставившая заметный след не только в русской, но и в
мировой истории. По национальности Ипсиланти был греком,
сыном эмигрировавшего в Россию господаря (правителя) Мол-
давии (1799-1802) и Валахии (1802-1806). Семья будущего ру-
ководителя греческих повстанцев была очень богатой: ее владе-
ния в России и Турции приносили годовой доход в 120 тыс. руб-
лей. Несмотря на свое происхождение, князь Ипсиланти был
человеком александровской эпохи и декабристского мировоззре-
ния. С 14 лет воспитывавшийся в России и учившийся в петер-
бургском Педагогическом институте, греческий аристократ был
связан с русскими людьми общностью карьеры российского во-
енного, а также тесным боевым братством. С 1808 г. он служил в
кавалергардах, принимал участие в Отечественной войне и загра-
ничных походах. Был кавалером нескольких боевых орденов и
золотой шпаги «за храбрость». В августе 1813 г. в бою под Дрез-
деном Ипсиланти потерял правую руку. В 1816 г. его назначили
флигель-адъютантом, в 1817 г. он стал генерал-майором и коман-
диром гусарской бригады. Русскими офицерами были и трое его
младших братьев: Дмитрий, Георгий и Николай8.
Среди друзей и знакомых Александра Ипсиланти - много
знаменитых людей первой четверти XIX в. Князь лично знал
императора Александра I, дружил с Денисом Давыдовым, был
знаком с семейством Раевских и Пушкиным. Он постоянно вра-
щался в кругу южных вольнодумцев, где его считали своим.
Правда, разделяя общие для многих аристократов тех лет вольно-
150
любивые мечтания, Ипсиланти желал свободы не столько для
России, сколько для своей родины - Греции. Поэтому он не со-
стоял в декабристских организациях, а весной 1820 г. вступил в
греческое тайное общество Фелики Этерия (в переводе с гречес-
кого - Дружеское общество). В России Этерию часто называли
Гетерией.
История этой организации, столь же греческой, сколько и
российской, обстоятельно изложена в книге историка Г.А. Арша
«Этеристское движение в России. Освободительная борьба гре-
ческого народа в начале XIX века и русско-греческие связи»9
Этерия возникла в 1814 г., на два года раньше Союза спасения -
первого тайного общества декабристов. Ее родиной был город
Одесса.
Типологически Этерия была близка декабристским орга-
низациям. По мнению Арша, ее создатели «заимствовали некото-
рые правила у масонских лож, переработав их применительно к
особенностям греческого национально-освободительного движе-
ния»10. В обществе были приняты несколько степеней «посвяще-
ния», прием в Этерию и переход в более высокую степень сопро-
вождался заимствованными у масонов сложными обрядами и
клятвами. Подобно Союзу благоденствия до конца 1810-х годов
Этерия занималась лишь мирной пропагандой идеи освобожде-
ния Греции от власти турок. Правда, в отличие от декабристов
члены Этерии принимали в свои ряды не только дворян, но и не-
гоциантов и даже крестьян.
Вступив в Этерию и благодаря своему происхождению сра-
зу же заняв в ней лидирующие позиции, Ипсиланти решительно
отверг идею пропаганды и взялся за подготовку вооруженного
восстания. Прекратился прием купцов и крестьян в организацию,
упростилась ее структура. Был принят устав Этерии, построен-
ный на началах строгой военной дисциплины и безусловного
подчинения приказам единого лидера - самого Ипсиланти. Кас-
са общества сосредоточилась в руках Ипсиланти, он занялся по-
купкой оружия. В Кишиневе была организована тайная типогра-
фия11. К началу 1821 г. руководитель Этерии уверился, что его
структура готова к реальному действию.
Вечером 22 февраля 1821 г. Ипсиланти в сопровождении
нескольких единомышлеников, в том числе своих братьев Нико-
лая и Георгия, перешел пограничную реку Прут. Оказавшись в
молдавском городе Яссы, где его уже ждали и куда стали стекать-
ся его многочисленные сторонники, Ипсиланти провозгласил на-
чало восстания.
д.С. Пушкин и П.И. Пестпелъ... 151
Переход князя через границу вызвал в русском обществе
бурю восторга. В высшем свете собирали деньги для восставших
греческих войск, многие русские дворяне стремились вступить в
войско Ипсиланти. «Дело» греков сразу же воспели российские
вольнолюбивые поэты. Вильгельм Кюхельбекер написал знаме-
нитую «Греческую песнь»:
Века шагают к славной цели;
Я вижу их: они идут!
Уставы власти устарели:
Проснулись, смотрят и встают
Доселе спавшие народы:
О радость! Грянул час, веселый час свободы!12
Чья кровь мутит Эгейски воды?
Туда внимание, народы:
Там, в бурях, новый зиждут мир!
Там корабли ахейцев смелых,
Как строи лебедей веселых,
Летят на гибель, как на пир!
Там к небу клятвы и молитвы!
И свирепеет, слыша битвы,
В Стамбуле грозный оттоман, -
писал Федор Глинка13.
В обществе стали распространяться слухи, что император
Александр I собирается послать в помощь Ипсиланти войска под
командованием генерала А.П. Ермолова, знаменитого «проконсу-
ла Кавказа». По этому поводу сочинил стихотворение Кондратий
Рылеев:
Наперсник Марса и Паллады!
Надежда сограждан, России верный сын,
Ермолов! Поспеши спасать сынов Эллады,
Ты, гений северных дружин!
Узрев тебя, любимец славы,
По манию твоей руки,
С врагами лютыми, как вихрь, на бой кровавый
Помчатся грозные полки -
И цепи сбросивши панического страха,
Как феникс молодой,
Воскреснет Греция из праха
И с древней доблестью ударит за тобой!..14
152
Отношение А. С. Пушкина к происходившим событиям не-
многим отличалось от отношения большинства современников.
«Первый шаг Ипсиланти прекрасен и блистателен! Он счастливо
начал. - 28 лет, оторванная рука, цель великодушная! Отныне и
мертвый или победитель он принадлежит истории», - писал
поэт15. Пушкин называл Ипсиланти великодушным греком, а его
дело воспел в стихотворении «Война»:
Война!.. Подъяты наконец,
Шумят знамена бранной чести!
Увижу кровь, увижу праздник мести;
Засвищет вкруг меня губительный свинец!
И сколько сильных впечатлений
Для жаждущей души моей:
Стремленье бурных ополчений,
Тревоги стана, звук мечей
И в роковом огне сражений
Паденье ратных и вождей!
Предметы гордых песнопений
Разбудят мой уснувший гений16.
Известно, что ссыльный поэт внимательно следил за про-
исходившим в княжествах. В начале мая 1821 г. через «молодого
француза», который отправлялся в Грецию, он передал для Ипси-
ланти письмо17. Пушкин всерьез обдумывал возможность при-
соединиться к отряду мятежного князя и сообщал лицейскому
другу Антону Дельвигу: «Скоро оставляю благословенную Бес-
сарабию; есть страны благословеннее. - Праздный мир не самое
лучшее состояние жизни»18.
III
Сам Ипсиланти, и те, кто ему сочувствовал в России, прекрасно
понимали, что победить регулярную турецкую армию с помощью
«патриотов» и русских добровольцев, плохо вооруженных и зача-
стую не имевших никакого понятия о военном деле, — задача
практически неразрешимая. Победить Ипсиланти мог в одном
случае, если бы Россия оказала военную поддержку. Понимал это
и Пушкин. «Важный вопрос: что станет делать Россия; займем ли
мы Молдавию и Валахию под видом миролюбивых посредников;
перейдем ли мы Дунай защитниками свободных греков и врагами
их врагов?» - размышлял он19.
А-С. Пушкин и П.И. Пестель... 153
Реальной силой, на которую возлагали свои надежды сто-
ронники Ипсиланти, была 2-я армия. Армией командовал 50-лет-
ний генерал от инфантерии граф П.Х. Витгенштейн. Шансы на
российскую военную поддержку у Ипсиланти были - восторг по
поводу его поступка разделяли и крупные российские военачаль-
ники. Так, начальник штаба 2-й армии генерал-майор П.Д. Кисе-
лев писал: «Ипсилантий, перейдя за границу, перенес уже имя
свое в потомство. Греки, читая его прокламацию, навзрыд плачут
и с восторгом под знамена его стремятся. Помоги ему Бог в свя-
том деле; желал бы прибавить и Россия»20.
Греческий мятежник был старым и довольно близким дру-
гом Киселева, о чем свидетельствует обнаруженная ЕЛ. Аршем
переписка между ними21. Начальник штаба 2-й армии очень на-
деялся на то, что император Александр поддержит восставших
греков, был безусловным сторонником вторжения армии в кня-
жества.
Главным же из тех, на кого возлагал свои надежды Ипси-
ланти, был командир 16-й пехотной дивизии генерал-майор Ми-
хаил Федорович Орлов. Его дивизия входила в состав 6-го кор-
пуса 2-й армии. Именно эта дивизия несла пограничные обязан-
ности, части ее были расквартированы по берегу пограничной ре-
ки Прут. Дивизионный штаб располагался в Кишиневе.
Литература об Орлове весьма обширна22. Герой Отече-
ственной войны 1812 года, подписавший акт о капитуляции
Парижа, а затем выполнявший сложные дипломатические пору-
чения в Скандинавии, участник литературного общества «Арза-
мас» и близкий приятель Пушкина, в начале 1810-х годов люби-
мец государя, а впоследствии один из самых ярких лидеров де-
кабризма, генерал-майор Орлов считался человеком незаурядным.
«В отличие от многих своих друзей и политических единомыш-
ленников Орлов был настоящим деятелем большого калибра. При
этом он совсем не был мечтателем, человеком возвышенных дум и
планов, красивых грез об идеальных переменах политических и об-
щественных форм или глубоких, целиком захватывающих собою и
покоряющих себе моральных порывов. Он - правда, по обстоя-
тельствам не раскрывшийся во весь рост — государственный чело-
век», - писал об Орлове историк С.Н. Чернов23.
Получив (по протекции Киселева) дивизию, Орлов прак-
тически сразу же завоевал доверие нижних чинов отменой теле-
сных наказаний и гуманными приказами. Жестокие офицеры,
тиранившие солдат, были отданы под суд и понесли наказание.
При полках стали организовываться ланкастерские школы. Орлов,
154
и до того весьма известный в кругах вольнолюбиво настроенных
современников, стал в начале 1820-х годов кумиром солдат своей
дивизии. Дивизию Орлов рассматривал как ударную силу буду-
щей русской революции, а себя видел единственным и безуслов-
ным лидером этой революции.
Как свидетельствуют многие источники, Орлова отличали
не только незаурядность и вольнолюбивые взгляды, но и непо-
мерное честолюбие и властолюбие, странные даже для эпохи все-
общего поклонения Наполеону. Они привели генерала к явно
преувеличенному представлению о собственных силах и влия-
нии в обществе и армии. «Высокого роста, атлетических форм,
весьма красивый, он имел манеры, которые обличали в нем в выс-
шей степени самолюбие», - таким запомнился Орлов его бли-
жайшему соратнику декабристу В.Ф. Раевскому24. А Денис
Давыдов замечал в письме к Киселеву, что Орлов «идет к крепо-
сти по чистому месту, думая, что за ним вся Россия двигается»25,
между тем как на самом деле за ним никого нет.
Убежденность в собственном лидерстве и вера в свое влия-
ние на людей одушевляли Орлова всегда: и в тайном обществе, и
вне его. По свидетельству мемуариста Филиппа Вигеля, приехав
в Кишинев, к месту своей службы, Орлов «нанял три или четыре
дома рядом и стал жить не как русский генерал, а как русский
боярин. Прискорбно казалось не быть принятым в его доме, а что-
бы являться в нем, надобно было более или менее разделять мне-
ния хозяина. Домашний приятель, Павел Сергеевич Пущин
(генерал-майор, командир бригады в дивизии Орлова. - О. К.),
не имел никакого мнения, а приставал всегда к господствующему.
Два демагога, два изувера, адъютант К.А. Охотников и майор
В.Ф. Раевский... с жаром витийствовали». «На беду, попался тут
и Пушкин, которого сама судьба всегда совала в среду недоволь-
ных»26. Одним из посетителей кишиневского дома Орлова ока-
зался Александр Ипсиланти.
В 1962 г. историк С.С. Ланда проанализировал целый ком-
плекс документов, подтверждающих тесные взаимоотношения
Орлова и Ипсиланти. Ланда, в частности, ввел в научный оборот
заслуживающее большого доверия свидетельство близкого к
семье Ипсиланти современника событий греческого историка
И. Филимона. Согласно рассказу Филимона, «находясь с Орло-
вым в дружеских отношениях и будучи вполне уверенным в его
либеральных чувствах, Ипсиланти откровенно объяснил ему,
в чем заключались его цели относительно Греции, и усиленно
добивался, чтобы тот со всеми войсками, которыми командовал,
А.С. Пушкин и П.И Пестель... 155
участвовал в переходе через Прут. Из этого определенно вытека-
ло, что Ипсиланти посредством этого шага делал виновным либо
императора перед султаном в нарушении договоров, либо Орло-
ва перед императором в неподчинении. В результате последовало
бы в первом случае объявление войны со стороны Турции, а во
втором - объявление вне закона Орлова»27. Филимон считает,
что соглашение между двумя генералами было достигнуто. При
этом, когда Орлов выразил опасения, что его могут сместить,
«Ипсиланти их рассеял, предложив, что он сам немедленно пе-
рейдет за Дунай с греками, Орлов же с русскими вступит в кня-
жества как самостоятельный начальник. Но какой-то несчастный
случай расстроил этот план. На Орлова был написан донос, его
тотчас же отстранили от командования авангардом и отправили в
Петербург»28. Это свидетельство подтверждается и другими ис-
точниками, например воспоминаниями Вигеля о том, что дом
Орлова в Кишиневе «перед своим великим и неудачным пред-
приятием» нередко посещал «русский генерал князь Александр
Ипсиланти» со своими единомышленниками29.
В освещении частных моментов историк ошибался. Так,
приказ об отстранении Орлова от командования дивизией после-
довал через два года и три месяца после начала мятежа в княже-
ствах. Причиной отстранения послужили отнюдь не переговоры
с Ипсиланти, а известное «дело» «первого декабриста», майора
В.Ф. Раевского, занимавшегося, с ведома своего дивизионного на-
чальника, революционной агитацией в солдатской среде.
Вряд ли стоит разделять и уверенность Филимона в том,
что Орлов был готов к самостоятельным действиям на террито-
рии княжеств. Опытный военный, он не мог не понимать, что для
развертывания дивизии к походу требовалось немалое время и
приготовиться к вторжению в княжества в полной тайне от кор-
пусного командира и армейского начальства было невозможно в
принципе. Если приготовления стали бы известны, то они приве-
ли бы к немедленной отставке дивизионного командира задолго
до того, как его войска начали переходить границу. Орлова же, не-
взирая на популярность, ожидали бы арест, военный суд и, в луч-
шем случае, каторга.
О том, что Орлов хотел помочь грекам, но не собирался без
приказа входить в княжества, он сам сообщает, например, в изве-
стном письме А.Н. Раевскому от 27 июня 1820 г.: «Ежели бы
16-ую дивизию пустили на освобождение (курсив мой. - О. К.),
это было бы не худо. У меня 16-ть тысяч человек под ружьем,
36 орудий и 6-ть полков казачьих. С этим можно пошутить»30.
156
Вернее другое: Орлов и Ипсиланти были уверены, что им-
ператор Александр поддержит восстание и отдаст 2-й армии при-
каз о вторжении в княжества. И тогда Орлов, командир погра-
ничной дивизии, которая первой войдет в княжества, получит
шанс проявить себя, возможно, и в каких-то самостоятельных
действиях. И вернется в Россию «спасителем греков». При этом,
безусловно, значительно увеличивались его шансы стать руково-
дителем революции в России. Очевидно, во многом следствием
такой договоренности стало письмо Ипсиланти к царю, написан-
ное через два дня после перехода границы, 24 февраля 1821 г.
В нем мятежный князь объяснял мотивы своего поступка и про-
сил Александра о военной помощи31.
Можно предположить, что у Орлова и Ипсиланти был и не-
кий запасной вариант: уговорить начальство 2-й армии войти в
княжества не для поддержания «дела греков», а для защиты мир-
ного населения от мести турок. По этому поводу Орлов перепи-
сывался с Киселевым, правда, впоследствии переписка была
уничтожена32. А Ипсиланти через своих гражданских сторонни-
ков в Молдавии, в частности через молдавского господаря, участ-
ника Этерии Михаила Суццо, инспирировал обращение дворян и
духовенства за помощью лично к Витгенштейну, минуя царя33.
IV
Начало выступления Ипсиланти застало официальные власти
приграничных районов врасплох. Положительная информация о
событиях в Яссах у властей отсутствовала. Из России в Молда-
вию начался массовый исход этнических греков, в Бессарабии
появились первые беженцы: молдаване и валахи, опасавшиеся
мести турок. При этом было неясно, является ли выступление
князя его собственной инициативой или он согласовал свои дей-
ствия с императором Александром. Многие склонялись к тому,
что сам генерал-майор никогда не решился бы на подобную аван-
тюру. «Определенно, что Россия со всем этим согласна, и я очень
боюсь, что скоро она официально примет участие во всей этой ис-
тории», - доносил австрийский агент в Одессе через четыре дня
после перехода Ипсиланти границы34.
Доходило до курьезов: новороссийский генерал-губерна-
тор А.Ф. Ланжерон, как и все, не понимавший, что происходит,
24 февраля обратился с письмом к самому Ипсиланти. В письме он
прямо спрашивал греческого мятежника о том, поддерживает ли
Д.С. Пушкин и П.И. Пестель... 157
его российский монарх и следует ли самому Ланжерону продол-
жать выдавать паспорта всем желающим присоединиться к вос-
станию. «Его Величеству императору обо всем известно, и Ваше
превосходительство ничем не рискует, выдавая паспорта всем,
кто желает присоединиться ко мне и возвратиться к себе на роди-
ну», - отвечал Ипсиланти35. И Ланжерон, в целом сочувствовав-
ший грекам, продолжил выдачу паспортов, о чем впоследствии
очень пожалел.
Единственным, кто не потерял голову, оказался главно-
командующий 2-й армией генерал Витгенштейн. Никакой
радости по поводу происходившего, а тем более сочувствия
к Ипсиланти он не испытывал, на обращение молдавских дворян
и духовенства сначала никак не отреагировал и приказа армии
придвинуться к границе не отдал. Витгенштейн решил не пред-
принимать никаких самостоятельных действий и дождаться
решения вопроса «на высшем уровне», чем вызвал раздражение
горячо сочувствовавшего грекам Киселева36.
Верховной российской власти и властям местным - воен-
ным и гражданским - была нужна прежде всего достоверная ин-
формация о происходящем в княжествах. Только на основании
достоверных сведений они могли принимать решения, от кото-
рых в итоге зависели судьбы войны и мира в Европе. И сбор
такой информации доверили подполковнику Павлу Пестелю.
В первой половине 1821 г. Пестель трижды ездил собирать сведе-
ния о событиях в Молдавии и Валахии, по результатам этих поез-
док он подготовил для своего начальства несколько обширных
донесений и писем.
Впервые большинство этих документов ввел в научный
оборот Б.Е. Сыроечковский в опубликованной в 1954 г. статье
«Балканская проблема в планах декабристов»37. Полное архео-
графическое исследование всего комплекса материалов, подго-
товленных подполковником по поводу «дел греков и турок»,
предприняли Л.Н. Оганян и И.С. Достян37. Самые важные доку-
менты из этого комплекса еще в 1959 г. были опубликованы в
Румынии38. И только в 2002 г. мне удалось опубликовать их в
России38. Причина тому жесткие идеологические установки, ко-
торых придерживались почти все ученые, писавшие о «команди-
ровках» Пестеля, и несовпадение с этими установками реального
содержания составленных им документов.
Рассуждая о Пестеле, русском революционере, волею судеб
оказавшемся рядом с революционером греческим, советские ис-
торики просто не могли не отметить, что Пестель относился
158
к Ипсиланти с сочувствием. Сложнее всех пришлось Б.Е Сыро-
ечковскому: он опубликовал свою статью в 1954 г., еще в сталин-
ские годы. Раскрыть реальное содержание записок Пестеля было
невозможно, приходилось цитировать лишь те отрывки, которые
подходили под герценовско-ленинскую концепцию о «богатырях
из чистой стали». Сыроечковский писал о том, что Пестель
сочувствует восстанию и стремится побудить военные власти
2-й армии, а также самого императора помочь восставшим гре-
кам39. И хотя эта точка зрения документами не подтверждается,
ученому удалось очень многое. После выхода его статьи стало яс-
но, что Пестель, например, проводил время не только за написа-
нием конституционных проектов и обсуждением возможности
цареубийства, он еще и вел огромную штабную работу. И эта ра-
бота была связана с его деятельностью заговорщика. Кроме того,
историк давал, пусть не всегда точные, но все же сноски на доку-
менты, указывал возможный путь поиска исследователям, кото-
рые хотели докопаться до истины.
Труднее понять других ученых - сознательно искажающих
факты, ничего не добавляющих в дело изучения служебной дея-
тельности Пестеля. «Зная, какое положение занимал Пестель в
штабе 2-й армии и каким исключительным доверием пользовал-
ся он у высшего командования армии, можно полагать, что толь-
ко благодаря его влиянию и умелой тактике был разработан
реальный план поддержки греческого восстания и организована
помощь восставшим», - писал в 1963 г. И.Ф. Иовва40. По ходу
изложения материала выяснилось, правда, что под помощью
восставшим грекам подразумевалось участие Пестеля в перегово-
рах по поводу приема молдавских беженцев на российской тер-
ритории.
Были и другие способы рассуждений о «бессарабских ко-
мандировках» руководителя Южного общества. Так, М.В. Нечки-
на в своих поздних работах практически полностью находившая-
ся под властью «концепции», подробно рассказывая о том, как
Пестель собирал сведения, ничего не сообщет об итогах его рабо-
ты. А И.С. Достян осторожно предлагает читать их «между
строк»: «Его (Пестеля. - О. К.) личное отношение к революцион-
ным событиям на Балканах читается между строк, заинтересо-
ванность в успехе повстанцев чувствуется в самом подборе мате-
риала и его изложении»41.
Существует также и давняя традиция трактовать эти доне-
сения как совершенно безоценочные, нейтральные по отноше-
нию к «предприятию» Ипсиланти. «В данном случае Пестель -
А.С. Пушкин и П.И. Пестель...	159
офицер, добросовестно выполнявший поручение командования.
Он сообщал то, что узнал. Обманывать командование он не счи-
тал возможным», - утверждал В.В. Пугачев42. Составляя донесе-
ния, Пестель, по мнению многих историков, имел в виду лишь со-
ображения своей карьеры43.
Подобные мнения опровергаются фактами: содержанием
«греческих записок» Пестеля.
Первая, самая важная для «дела греков», «командировка»
Пестеля состоялась, как установил Сыроечковский, между 26 фев-
раля и 8 марта 1821 г., т. е. через несколько дней после начала «пред-
приятия» Ипсиланти. Подполковник выполнял совместное пору-
чение Витгенштейна и Киселева, о чем свидетельствует целый ряд
дошедших до нас штабных документов44. Из этих документов
следует также, что представленные Пестелем по итогам первой
«командировки» бумаги содержали первые более или менее досто-
верные сведения о происходивших в княжествах событиях.
Пестель собирал сведения в Кишиневе, опрашивая о дея-
тельности Ипсиланти должностных лиц приграничных районов.
Но только «легальным» сбором сведений он не ограничился. Так,
Федор Глинка сообщил на следствии (со слов отца Пестеля), что
в самом начале 1821 г. граф Витгенштейн послал своего адъютан-
та «переодетым в Молдавию и Буковину» для сбора сведений
о происходивших там событиях. «Пестель был в Германштаде и
Яссах и написал меморию, за что и дан ему после чин и полк», -
утверждал Глинка45. Об этом же повествует в своих мемуарах и
Николай Греч45. Видимо, во время «командировки» Пестель
встречался и с самим Ипсиланти. Только от самого вождя греков
или от его ближайшего окружения можно было узнать, например,
о частном письме князя оставшейся в России матери. Пестель не
только знает о самом факте существования письма, но и передает
его содержание в первом донесении46. Впрочем, ничего странно-
го в этой встрече (если она действительно имела место) не было:
Ипсиланти и Пестель были давно знакомы В 1810-х годах они
оба состояли в одной масонской ложе; Ипсиланти, как и Пестель,
в прошлом служил в кавалергардах47.
Можно с большой долей уверенности предположить, что
«предприятие» его старого знакомого вызывало у Пестеля сочув-
ствие и симпатию, и здесь его позиция мало чем отличалась от
позиции Пушкина, Орлова или Киселева. Есть свидетельства,
что впоследствии в беседах с членами тайного общества Пестель
«выхвалял» «упорное действие» греков «к восстановлению свое-
го отечества»48. Но тем не менее личные отношения и симпатии
160
не нашли отражения в тексте первого официального донесения
подполковника. Не нашли они отражения и в тексте его частного
письма к Киселеву по итогам первой «командировки»49. Тексты
эти - блестящий образец официально-делового стиля эпохи
1820-х годов. Они поражают своей основательностью и в то же
время лаконичностью. Какие бы то ни было выводы, а тем более
рекомендации в адрес властей в них отсутствуют. На первый
взгляд они лишь талантливое изложение собранных сведений.
Но подобраны и сгруппированы описываемые факты определен-
ным образом. И сочувствия грекам ни в строках, ни между строк
этих текстов невозможно усмотреть.
В обоих документах акцент сделан отнюдь не на освободи-
тельной стороне деятельности вождей восставших. «Если суще-
ствует 800 т<ысяч> итальянских карбонариев, то, может быть, еще
более существует греков, соединенных политическою целию..
Сам Ипсиланти, я полагаю, только орудие в руках скрытой силы,
которая употребила его имя точкою соединения», - пишет он в
письме Киселеву50. В официальном донесении эта фраза отсут-
ствует, однако сообщается, что российский генеральный консул
в Валахии назвал карбонарием Тудора Владимиреску - «сторон-
ника» Ипсиланти, который, воспользовавшись смутой в княже-
ствах, убивал и грабил валашских бояр. Конечно, слово «карбона-
рий» в данном контексте - метафора, обозначающая участника
общеевропейского революционного заговора.
Пестель передает содержание прокламации Владимиреску,
подтверждающее именно революционный, а не освободительный
характер его действий: «Он (Владимиреску. - О. К.) объясняет,
что поступок его не имеет целию возмущение противу Порты, но
одно только сопротивление злодеяниям валахских бояр и раз-
личных чиновников, употребляющих во зло свою власть»51.
В донесении подробно повествуется о жестоких расправах
восставших греков с мирными турецкими обывателями. Пестель
рассказывает, например, о том, как в городе Галац греки убивали
турок, «которые все сбежались в дом начальника турецкой поли-
ции. Греков было около 600 человек, а турок только 80. Битва
продолжалась 4 часа и наконец все турки были истреблены. Гре-
ков же убито 12 человек, ранено 6. Дом, служивший туркам защи-
тою, был во время перестрелки зажжен греками, от чего несколь-
ко соседних лавок и амбаров также соделались добычею пла-
мени»52. Подобным же образом происходило избиение турок
греками в Яссах, а потом и во всей Молдавии, и «число таковых
погибших простирается до 200 человек».
А С. Пушкин и ПИ. Пестель... 161
Подобные действия повстанческих отрядов, естественно,
вызвали панику среди обывателей, и прежде всего не поддержи-
вавших Ипсиланти и боявшихся мести турок молдаван. Обывате-
ли «пришли к нашей границе для перехода в Бессарабию, желая
сим способом отвратить от себя бедствия, нераздельные с каж-
дым возмущением», - пишет Пестель53. Проблема беженцев ста-
ла, таким образом, весьма острой для России.
Но если бы первое донесение Пестеля состояло только из
перечисления этих и подобных фактов, его в общем можно было
бы принять за объективный, хотя и чуть-чуть тенденциозный,
отчет о «командировке». Заканчивается донесение небольшой
информационно-аналитической частью. Пестель поясняет, что
он имеет в виду, называя Ипсиланти «орудием в руках скры-
той силы».
«Что же касается до возмущения греков и поступков Ипси-
лантия и Владимирески, то оные могут иметь самые важные по-
следствия; ибо основаны на общем предначертании давно сделан-
ном, зрело обдуманном и всю Грецию объемлющем. Я однако же
за достоверность сведений, по сему предмету мною собранных, не
ручаюсь положительным образом, хотя и имеют они вид самый
основательный. Со времени последнего возмущения греков в
Морее, столь неудачно для них кончившегося, составили они
тайное политическое общество (курсив мой. - О. К.), которое на-
чалось в Вене особенным старанием грека Риги, потерявшего по-
том свою голову по повелению Порты. Сей ужасный пример не
устрашил его сообщников. Их было тогда 40 человек. Сие обще-
ство составило несколько отделений в Вене, Париже, Лондоне и
других знаменитейших городах» «Всем обществом управляет
Тайная Верховная Управа, коея члены никому из прочих собра-
тиев не известны. Само общество разделяется на две степени.
Члены низшей именуются гражданами; члены второй прави-
телями. Каждый правитель имеет право принимать в граждане.
Сии Граждане никого из членов Общества не знают, кроме Пра-
вителя, их принявшего. Сей же правитель никого не знает, кроме
граждан, которых сам принял, и того другого правителя, коим он
был принят. Из граждан же в правители поступают члены обще-
ства не иначе, как по предварительному разрешению Верховной
Управы, которое доходит к гражданам посредством частных пра-
вителей, составляющих беспрерывную цепь от граждан до Вер-
ховной Управы».
«Ипсилантий показывал Суццо список сих правителей, ко-
Их число простирается до 200 т<ысяч> человек. Каждый же из них
6- 1115
162
имеет 4, 5 и даже 6 граждан. - Из сего явствует, что политическое
сие общество чрезвычайно многочисленно. Шесть месяцев тому
назад был Ипсилантий избран Верховною Управою в ее полно-
мочные и в главные начальники всех греческих войск. О сем из-
брании было все Общество извещено, а посредством оного и вся
Греция. При нем же, равно как и при прочих начальниках, нахо-
дятся Советники, от Верховной Управы назначенные, с коими
они должны совещаться и коих мнение обязаны они принимать
во уважение». «Возмущение, ныне в Греции случившееся, есть
произведение сего тайного общества, которое нашло, что тепе-
решнее время соединяет все обстоятельства, могущие содейство-
вать успеху их предприятия»54.
Пестель прав, когда пишет о неполной достоверности со-
бранных им данных о структуре и действиях греческого обще-
ства. В частности, он путает две организации с одним названием.
Этерия, к которой принадлежал Ипсиланти, не была продолже-
нием одноименной организации, существовавшей, по некоторым
сведениям, в Вене в 1790-х годах. Именно эта, венская, Этерия и
возникла «стараниями» греческого публициста-республиканца
Ригаса Велестинлиса, впоследствии действительно казненного
турками. Современная же Пестелю Этерия образовалась, как уже
было сказано, в 1814 г. в Одессе55. Явно преувеличенными пред-
ставляются и утверждения о всеевропейском характере греческо-
го заговора.
8 марта это донесение легло на стол Киселеву - активному
стороннику военной помощи грекам. Видимо, начальник штаба
некоторое время колебался, что с этой бумагой делать: отправ-
лять ли ее «наверх» или нет. Только на следующий день, 9 марта,
донесение Пестеля все же ушло в Лайбах, где император Алек-
сандр I тогда находился, участвуя в конгрессе Священного
союза56. Для Александра сведения Пестеля оказались первым
(не считая полученного несколькими днями ранее письма самого
Ипсиланти) положительным известием о происходящем в Мол-
давии и Валахии. И вряд ли можно считать простой случайнос-
тью тот факт, что через пять дней после отправки этого донесения
из Тульчина император написал Ипсиланти раздраженное пись-
мо, в котором утверждал, что «подрывать устои Турецкой импе-
рии позорной и преступной акцией тайного общества» - недо-
стойно. «Россия, - писал император, - как она об этом заявляла
и заявляет, имеет твердое намерение поддерживать постоянные
отношения мира и дружбы» с Турцией. Сам генерал-майор, кото-
рый «дал увлечь себя революционным духом, распространив-
д,С- Пушкин и П.И. Пестель... 163
щимся в Европе», терял русское подданство, увольнялся со служ-
бы и лишался всех боевых наград57.
«Говорили, что когда государь прочитал это ясное изложе-
ние дела (донесение Пестеля. - О. К.) и передал Нессельроде, то
сей последний будто бы просил государя назвать ему дипломата,
который так красно, умно, верно сумел описать настоящее поло-
жение Греции и христиан на Востоке, и будто бы государь, улыб-
нувшись, сказал: “Не более и не менее как армейский полков-
ник (Пестель в тот момент был подполковником. - О. К.). Да, вот
какие у меня служат в армии полковники!”» - вспоминал
Н.И. Лорер58.
Кроме крушения надежд восставших на военную помощь
Александра I, донесение имело и другие последствия. Главноко-
мандующий Витгенштейн наотрез отказался самостоятельно
вводить войска в княжества59. Из России был выслан попро-
сивший политического убежища молдавский господарь Суццо,
у которого турки вырезали всю семью60. Сам же Ипсиланти -
бывший кавалергард, аристократ, генерал-майор, привыкший
командовать обученными и беспрекословно подчиняющимися
ему солдатами, оказался предводителем народного бунта. При
этом бунт происходил не в самой Греции, а на чужих террито-
риях, у населения которых были веские причины относиться к
грекам враждебно.
По сведениям, полученным в штабе 2-й армии в июне 1821 г.,
«Федор Владимиреско вошел в сношение с турками, которые
обещались сделать его владетелем Валахии, если он будет про-
тивником Ипсилантия. По сему он издал прокламацию к народу,
освобождающую оный от платежа податей, и пригласил всю
чернь грабить имущество бояр и умерщвлять их ... Туркам, при-
бывшим в Бухарест, доставлял он хлеб и скот, и, приведя в опус-
тошение всю Валахию, принудив жителей удалиться, он лишил
Ипсилантия способов долее в сей стране оставаться.
Видя вероломство Владимиреска и ожесточенный его по-
ступками, Ипсилантий успел лишить его жизни, и фирман Пор-
ты, найденный по умерщвлении его, доказал, что действительно
он был в сношении и назначался владетелем Валахии»61.
Не ставя перед собой задачу установить степень достовер-
ности этого агентурного свидетельства, отмечу только, что раз-
мер «грабительства» в княжествах к лету 1821 г. действительно
превысил все мыслимые пределы. И Ипсиланти, называвшему
себя главнокомандующим греческим войском, пришлось решать
вопросы, которые обычно входят в компетенцию атамана разбой-
6*
164
ничьей шайки. Следует заметить, что казнь Владимиреску имела
негативные последствия: авторитет бывшего генерал-майора рез-
ко упал, в отрядах начались раскол и деморализация.
«Предприятие» Ипсиланти закончилось плачевно. Регу-
лярная турецкая армия, невзирая ни на какие мирные договоры
с Россией, летом 1821 г. вошла в княжества и разбила отряды
бывшего российского генерал-майора. Сам Ипсиланти, спасая
свою жизнь, был вынужден бежать в Австрию, где его сразу же
арестовали и посадили в тюрьму как государственного преступ-
ника. Большинство его сторонников были впоследствии казнены,
а в Османской империи начался фактический геноцид по отно-
шению к христианскому населению.
Возникает вопрос, зачем Пестелю понадобилось представ-
лять греческое тайное общество отраслью всемирного револю-
ционного заговора. Не занимавшийся подробным анализом доне-
сений подполковника, но хорошо представлявший себе ситуацию
Д.Д. Благой высказывал мнение, что «если бы в условиях 1821 г.
победа Ипсиланти, с помощью России, осуществилась, то ни к
чему хорошему она бы не привела, не только не способствуя
перерастанию греческого освободительного движения в револю-
ционно-освободительное, а наоборот, с помощью той же России -
ведущей державы Священного союза - уничтожая ростки ее»62.
С такой формулировкой согласиться нельзя. Пестелю, однознач-
ному и жесткому стороннику «революции посредством войска»,
были равно чужды и «освободительное», и «революционно-осво-
бодительное» народные движения. Можно согласиться с другим
мнением ученого: объявление Александром I войны Турции под-
няло бы его авторитет «как царя-освободителя» и в России, и в
Европе63. Пестелю, готовившему убийство императора, этого, ес-
тественно, было не нужно.
Декабрист не мог не понимать также, что если война в по-
мощь революционной Греции все же произойдет, то надежды на
революцию в России станут весьма призрачными. Начав свою
деятельность «по делам греков и турок» в чине подполковника
Мариупольского гусарского полка, Пестель в марте 1820 г. был
переведен тем же чином в Смоленский драгунский полк, потеряв
при этом должность адъютанта главнокомандующего. Долж-
ность, на которой он находился с 1818 г. и которая обеспечивала
ему реальное влияние на высший командный состав армии.
В случае военных действий в 1821 г. максимум, на что он
мог рассчитывать, это на должность командира эскадрона в Смо-
ленском полку. Следовательно, все, что ему с таким трудом
дС- Пушкин и П.И. Пестпелъ... 165
удалось сделать для подготовки военного переворота в России,
должно было неминуемо рухнуть. Составляя донесение, под-
полковник спасал дело своей собственной жизни - свою тайную
организацию.
Но на случай собственного прихода к власти Пестель
оставлял за собой право на «маленькую победоносную войну»
с турками, способную принести немалые политические дивиден-
ды. Декабрист Александр Поджио показывал на следствии, что
Пестель предполагал после прихода к власти «объявить войну
Порте и восстановить Восточную республику в пользу греков».
Эта мера, по его мнению, была способна погасить недовольство
десятилетней диктатурой Временного Верховного правления.
Справедливость показания Поджио сам Пестель подтвердил64.
Хранившийся в его бумагах написанный им собственноручно
проект «Царство Греческое», видимо, представлял собой проект
послевоенного устройства европейской части Турции под рос-
сийским «покровительством»65.
Неизвестно, знал ли Пестель о переговорах Ипсиланти с
Михаилом Орловым. Тем не менее следствием его донесения ста-
ло и то, что Орлову пришлось расстаться с честолюбивыми меч-
таниями стать «спасителем греков» и единоличным лидером рус-
ской революции. Но и сам Пестель за свое донесение заплатил
очень дорого: укрепив положение подполковника в армейском
штабе, оно сильно «подмочило» его либеральную репутацию.
Орлов занял по отношению к Пестелю непримиримую по-
зицию. По долгу службы он и его единомышленники общались
с Пестелем во время «командировки», и, конечно, вскоре узнали
о содержании отправленной к царю бумаги66. «Генерал Орлов
со мною прекратил все сношения с 1821 года», - показывал Пес-
тель на следствии67. Естественно, что Кишиневская управа Сою-
за благоденствия не вошла в состав вновь образованного Южно-
го общества и продолжала действовать отдельно. Более того,
можно с уверенностью говорить, что именно по инициативе
Орлова секретное донесение Пестеля было предано гласности.
Сохранилось письмо командира 16-й дивизии к невесте,
Екатерине Николаевне Раевской, датированное 9 марта 1821 г.
Уверяя невесту в вечной любви, Орлов просит ее распростра-
нить в Киеве, а потом отправить в Москву записку «со всеми
подробностями валахского возмущения», в которой сведения
изложены «день за день»68. И.С. Достян утверждает: письмо сви-
детельствует о том, что генерал имел в своем распоряжении ко-
пию записки Пестеля69. И с этим выводом можно согласиться,
166
ведь иных документов с подробностями произошедшего в княже-
ствах на тот момент просто не существовало. Кроме того, донесе-
ние Пестеля действительно по дням восстанавливало хроноло-
гию событий.
Екатерина Раевская хорошо справилась со своей задачей.
Многие современники оказались в курсе содержания этого доне-
сения. И уже 10 июня 1821 г. князь П.М. Волконский, начальник
Главного штаба армии, раздраженно писал руководителю своей
канцелярии: «Дошло до меня, что будто на сих днях в одном
доме в С[анкт]-П[етер]б[урге] видели и читали донесение под-
полковника Пестеля о греческом восстании, которое прислано
к нам было от Киселева в Лайбах. Уведомите меня, где сии бума-
ги хранятся, на чьих руках и не давали ли по какому-либо случаю
их читать. Кому именно и кто именно давал оные. Я прошу вас,
чтобы сего рода бумаг у нас никто не видал и нужно бы для них
иметь особый шкап за ключом, который должен быть только у вас
одних, и вообще сделать, чтобы нашей канцелярии бумаг никто
не видал, о чем строго подтвердить всем чиновникам, и чтобы
даже не рассказывали об оных; потому что много охотников вы-
ведывать и потом разносить слухи с прибавлением»70.
В канцелярии Главного штаба армии было проведено внут-
реннее расследование, и подозрения пали на «журналиста
8-го класса» Птицына. Именно Птицын лично отвечал за хранение
присланных из штаба 2-й армии документов о греческом восста-
нии. Однако чиновник утверждал, что никому читать этих бумаг
не давал, и истинных виновников утечки секретной информации
так и не нашли71. Текст же первого бессарабского донесения Пес-
теля разошелся по всей стране: с ним был знаком Николай Греч,
в архивах Москвы хранится множество копий этого документа
Подобную копию исследователи обнаружили даже в Казани72
Пестель пытался принять меры к тому, чтобы нейтрализо-
вать последствия действий Орлова. В мае того же, 1821 г., он ак-
тивно участвовал в основании знаменитой кишиневской ложи
«Овидий». Обладавший высокой масонской степенью шотланд-
ского мастера и правом создавать новые масонские мастерские,
Пестель лично открыл работы этой ложи. Среди ее участников
оказались близкие друзья и соратники Орлова: генерал Пущин и
майор Раевский. Кроме того, в нее входил бывший молдавский
господарь Михаил Суццо. С самого основания ложи ее действи-
тельным членом был и Пушкин72. Очевидно, ложа «Овидий»
была интересна Пестелю как противовес тайной кишиневской
организации Орлова.
дС. Пушкин и П.И. Пестель... 167
После того как «командировки» руководителя Южного
общества в Бессарабию завершились, дела службы потребовали
его постоянного присутствия в Тульчине. В конце 1821 г. Пестель
становится полковником, получает под свою команду полк и
уезжает в местечко Линцы, место дислокации полкового штаба.
Вероятнее всего, в Кишиневе он больше не появился и руково-
дить ложей «Овидий» не смог.
V
Именно на фоне бессарабских «командировок» подполковника
Пестеля и происходило его общение с сосланным в Кишинев
Пушкиным. При встрече 9 апреля 1821 г. Пушкин еще ничего не
знал о содержании отосланного к царю донесения Пестеля. Види-
мо, поэт не знал о донесении и на момент вступления в ложу
«Овидий». Но вскоре Пушкин - завсегдатай кишиневского дома
Михаила Орлова и близкий друг семьи Раевских - получил в соб-
ственные руки копию этого донесения. О том, что у поэта такая
копия была, красноречиво свидетельствует черновик его письма,
написанного предположительно к декабристу В.Л. Давыдову;
многие фразы письма почти дословно повторяют донесение73:
«Тогда грек Владимиреско, служивший некогда в войсках
покойного князя Ипсилантия... собрал 38 арнаутов и отправился
с ними в малую Валахию», - читаем у Пестеля74. «Теодор Влади-
миреско, служивший некогда в войске покойного князя Ипси-
ланти, в начале февраля нынешнего года вышел из Бухареста с
малым числом вооруженных арнаутов», - пишет Пушкин75.
«22-го февраля в 7 часов вечера князь Александр Ипсилан-
тий в сопровождении князя Георгия Кантакузена и обоих своих
братьев Георгия и Николая выехал в Яссы. Он был встречен на
границе отрядом из 300 арнаут и оным до города сопровожден.
Князь Суццо сей час по приезде Ипсиланти поехал к нему и око-
ло часа у него пробыл», - сообщается в донесении76. «21 февраля
генерал князь Александр Ипсиланти - с двумя из своих братьев
и с кня[зем] Георг[ием] Кан[такузеном] прибыл в Яссы из Киши-
нева ... Он был встречен 3 стами арнаутов, к[нязем] Су[ццо]
и р[усским] консулом], и тотчас принял начальство городом», -
информирует Пушкин Давыдова77.
Передавая содержание прокламаций греческого мятежни-
ка, Пестель говорит о том, что «Ипсилантий принял в оных про-
кламациях титул полномочного Верховного правления и главно-
168
командующего греческими войсками». «Он называется главно-
командующим северных греческих войск — и уполномоченным
Тайного правительства», - вторит ему Пушкин78
Текстуально сходны и описания настроений греков в нача-
ле восстания, предложенные Пестелем и Пушкиным. Пестель пи-
шет об истинном восторге «между всеми греками, которые со
всех сторон к Яссам стекаются», а Пушкин - о том, что «греки
стали стекаться толпами под его трое знамен» и что «восторг
умов дошел до высочайшей степени»78.
Пишет Пушкин и о структуре Этерии, и о роли этой орга-
низации в восстании Ипсиланти. И здесь он пользуется иными
источниками, его описания более точны, чем описания Пестеля79.
Общий антигреческий тон донесения Пестеля, как и по-
следствия этого донесения, не мог понравиться поэту, сторонни-
ку немедленной военной помощи Ипсиланти. И хотя Пушкин
продолжал общаться с Пестелем, отношения между ними явно
испортились80. Этот факт подтверждается, например, мемуарной
записью Ивана Липранди, достоверность которой учеными под
сомнение не ставится. Липранди, в 1821 г. подполковник Камчат-
ского пехотного полка, состоявшего в дивизии Орлова, близко
знал Пушкина и был знаком с Пестелем. «Однажды за столом
у Михаила Федоровича Орлова Пушкин, как бы не зная, что этот
Пестель сын Иркутского губернатора (ошибка мемуариста,
И.Б. Пестель был генерал-губернатором всей Сибири. - О. К.),
спросил: “Не родня ли он сибирскому злодею?” Орлов, улыбнув-
шись, погрозил ему пальцем», - вспоминал он81. Очевидно,
встреча, о которой повествует Липранди, могла состояться толь-
ко до того, как между Орловым и Пестелем произошел оконча-
тельный разрыв.
Существуют и другие свидетельства, подтверждающие на-
стороженность Пушкина по отношению к Пестелю. Так, в «Запис-
ных книжках» приятельницы поэта А.О. Смирновой-Россет со-
хранилась любопытная запись, очевидно, относящаяся к осени
1826 г. - времени коронации Николая I, когда декабрист уже был
казнен. Смирнова воспроизводит беседу только что вернувшего-
ся из Михайловского и милостиво встреченного новым царем
Пушкина с великим князем Константином Павловичем: «Говоря
о Пестеле, в[еликий] к|нязь] сказал: “У него не было ни сердца,
ни увлечения; это человек холодный, педант, резонер, умный, но
парадоксальный и без установившихся принципов”. Искра (про-
звище Пушкина. - О. К.) сказал, что он был возмущен рапортом
Пестеля на счет этеристов, когда Дибич послал его в Скуляны.
д,С. Пушкин и П.И. Пестель...	169
Он тогда выдал их. В[еликий] К[нязь] ответил: “Вы видите, я
имею основания говорить, что это был человек без твердых убеж-
дений”»82.
Некоторые исследователи настаивают на том, что эти «за-
писные книжки» - литературная мистификация, предпринятая
дочерью знаменитой мемуаристки О.А. Смирновой. Правда,
в данном случае авторство текста не столь уж важная проблема.
Если текст и написан О.А. Смирновой, то сведения о позиции
Пестеля по «греческому вопросу» и об отношении к Пестелю
Пушкина она могла почерпнуть только от матери или близких
к ней людей.
Несмотря на то что в тексте явная ошибка: генерал-лейте-
нант И.И. Дибич никакого отношения к «командировкам» Песте-
ля не имел, эта запись передает мнение Пушкина точно. Точность
как раз и подтверждается дневниковым рассказом самого поэта
о том, что Пестель «предал Гетерию».
Конечно, предать Этерию (в полном значении этого слова)
Пестель не мог, поскольку сам в ней не состоял и обязательств
перед Ипсиланти не имел. Но в целом приведенные выше источ-
ники хорошо отражают репутацию, которую подполковник
(в результате своей разведывательной деятельности в Бессара-
бии) заслужил среди своих современников. Сохранилось письмо
самого Пестеля к отцу, датированное концом 1821 г., в нем декаб-
рист сообщал, что в армии его считают «шпионом графа Арак-
чеева». Отец декабриста, опытный интриган, уже потерявший к
тому времени пост генерал-губернатора Сибири, в ответном
письме успокаивал сына: «Это так подло, так низко, что надо
быть лакейской душой, чтобы выдумать подобные низости»83.
Но на репутацию Пестеля не могли повлиять даже последовав-
шие через несколько лет после его бессарабских «командировок»
трагические события декабря 1825 г. И даже после казни Пестеля
современники не забыли его антигреческие донесения.
170
Декабрист С.Г. Волконский1
I
Декабрист Сергей Григорьевич Волконский - хрестоматийная
историческая фигура. Хорошо известны основные факты его би-
ографии: он был аристократом, князем, Рюриковичем, состоял в
родстве со многими знаменитыми русскими фамилиями и даже с
русскими царями. Взрослая жизнь Волконского началась как
военный подвиг: герой Отечественной войны и заграничных по-
ходов, в 24 года стал генералом, его портрет - в Военной галерее
Зимнего дворца. Вслед за военным последовал подвиг граждан-
ский: в 1819 г. он вступил в заговор декабристов, был активным
участником Южного общества, в 1826 г. его осудили на 20 лет ка-
торги и бессрочное поселение. В сибирский период жизни Вол-
конский известен прежде всего как «муж своей жены»: княгиня
Мария Николаевна Волконская, отказавшись от знатности,
богатства, даже от собственного сына, одной из первых последо-
вала за ним в Сибирь.
В этой хрестоматийности - главная причина того, что лич-
ность князя Волконского редко становится предметом специаль-
ного внимания историков. О нем почти нет отдельных исследова-
ний. Имя его всегда упоминается историками с уважением, но
тем не менее особого интереса не вызывает. Между тем докумен-
ты: переписка, мемуары самого декабриста, воспоминания совре-
менников, официальные документы - рисуют совершенно друго-
го Волконского. Ранние этапы его биографии - это не только вы-
сокое служение Отечеству, это еще и развратная жизнь светского
повесы-кавалергарда. Биография Волконского-декабриста не
только гражданский подвиг и желание принести себя в жертву.
Это и слежка за своими товарищами по заговору, вскрытие их
переписки. Арестованный в январе 1826 г., Волконский заслужил
в глазах императора Николая I репутацию «набитого дурака»,
«лжеца» и «подлеца».
Декабрист С.Г. Волконский
171
В задачу данной статьи нс входит написание подробной и
обстоятельной биографии князя Сергея Волконского. Задача ее
другая: на основании документов определить место этого челове-
ка в движении декабристов. Возможно, статья позволит также
скорректировать хрестоматийные представления о Волконском,
пробудит исследовательский интерес к одной из самых ярких
личностей Александровской эпохи.
II
Князь Сергей Григорьевич Волконский родился в 1788 г. По воз-
расту он один из самых старших среди деятелей тайных обществ,
по происхождению - один из самых знатных среди них: в жилах
его текла кровь Рюрика и Гедимина.
В формулярном списке «о службе и достоинстве» Сергея
Волконского в графе о происхождении, записано лаконично: «Из
Черниговских князей»2. Предки декабриста - печально знамени-
тые в русской истории Ольговичи, как называли их летописи, -
правили в Чернигове и были инициаторами и участниками мно-
жества междоусобных войн в Древней Руси. Сам декабрист при-
надлежал к XXVI колену рода Рюриковичей3.
По материнской линии Сергей Волконский принадлежал к
роду князей Репниных. Прапрадед декабриста, один из «птенцов
гнезда Петрова», - фельдмаршал А.И. Репнин, а дед - Н.В. Репнин,
тоже фельдмаршал, дипломат и военный, подписавший в 1774 г.
Кючук-Кайнарджийский мирный договор с Турцией. Бабушка
Сергея Волконского по материнской линии, урожденная княжна
Куракина, вела свой род от великого князя Литовского Гедимина.
Отличительную черту многих близких родственников Сер-
гея Волконского можно определить одним словом - «странность».
Историкам хорошо известен князь Григорий Семенович
Волконский (1742-1824) - отец декабриста. Князь был сподвиж-
ником П.А. Румянцева, ГА. Потемкина, А.В. Суворова, своего
тестя Н.В. Репнина. Согласно послужному списку он участвовал
во всех войнах конца XVIII в., особенно отличился в сражении
под Мачином в 1791 г., где получил тяжелую рану в голову. Григо-
рий Волконский был кавалером главных российских орденов:
Святого апостола Андрея, Святого Александра Невского, высших
степеней Святого Георгия и Святой Анны, получил чин генерала
от кавалерии4. В 1803-1816 гг. Григорий Волконский - генерал-
губернатор в Оренбурге, затем член Государственного совета.
172
В вышедшей в 1898 г. книге М.И. 11ыляева «Замечательные
чудаки и оригиналы» князь Григорий Волконский представлен
как один из самых ярких русских чудаков. Он, например, рано
вставал и первым делом отправлялся «по всем комнатам и при-
кладывался к каждому образу», а к вечеру «ежедневно у него слу-
жили всенощную, при которой обязан был присутствовать де-
журный офицер», «выезжал к войскам во всех орденах, по окон-
чании ученья в одной рубашке ложился где-нибудь под кустом и
кричал проходившим солдатам: “Молодцы, ребята, молодцы!”»,
«Любил ходить в худой одежде, сердился, когда его не узнавали,
выезжал в город, лежа на телеге или на дровнях». По мнению Пы-
ляева, Волконский следовал особенностям поведения своего дру-
га и покровителя А.В. Суворова - «корчил Суворова»5.
Чудачества Григория Волконского хорошо знали и жители
Оренбурга: «В большой карете цугом выезжал он на базар, заку-
пал провизию; позади кареты, по бокам ливрейных лакеев, висе-
ли гуси и окорока, которые он раздавал бедным», «посреди ули-
цы... вылезал из кареты, становился на колени, иногда в грязь, в
лужу, и творил молитву», «на улицах Оренбурга встречали воен-
ного губернатора гуляющим в халате поверх нижнего белья, а на
халате все ордена; в таком виде он иногда заходил далеко, а воз-
вращался на какой-нибудь крестьянской телеге». В честь именин
любимой дочери Софьи он устраивал на оренбургских улицах
грандиозные фейерверки, силой пытался заставить местных жи-
телей полюбить старинную итальянскую музыку6.
Феномен мирового, в том числе и русского, чудачества уже
давно обратил на себя внимание историков и культурологов.
Так, Пыляев определял этот феномен как «произвольное
или вынужденное оригинальничание, в большинстве обуслов-
ленное избытком жизнедеятельности и в меньшинстве - наобо-
рот: жизненною неудовлетворенностью». Пыляев подмечал, что
«в простом сословии, близком к природе, редко встречаются чу-
даки». «Причуды» начинаются «с образованием» - «и чем оно
выше у народа, тем чаще и разнообразнее являются чудаки»7. Из-
вестный драматург, режиссер и теоретик театра Н.Н. Еврсинов
видел в чудачестве проявление чувства театральности, которое
«является чем-то естественным, природным, прирожденным че-
ловеческой психике»8. А Ю.М. Лотман подходил к вопросу кон-
кретно-исторически: пытаясь понять русских чудаков конца
XVIII в., он утверждал, что подобным «странным» образом они
пытались «найти свою судьбу, выйти из строя, реализовать свою
собственную личность». По его мнению, созданное Петром I
Декабрист С.Г. Волконский
173
регулярное государство «нуждалось в исполнителях, а не в
инициаторах и ценило исполнительность выше, чем инициа-
тиву», однако со времен Екатерины II у лучших людей эпохи
появляется «жажда выразить себя, проявить во всей полноте
личность»9.
При всем разнообразии этих объяснений они не противоре-
чат друг другу. Действительно, желание проявить себя, «выйти из
строя», доказать свою самость, прежде всего с помощью неких
театрально-эпатажных форм жизни, присуще человеку во все
времена. Вполне понятно, что чем больше развит человек и чем
больше государство стремится низвести его на степень «вин-
тика», тем сильнее сопротивление и тем вычурнее становятся чу-
дачества. К этому следует только добавить, что у образованных
аристократов конца XVIII - начала XIX в. оригинальничание ни-
когда не выходило за известные рамки, не перерастало в полити-
ческий радикализм. В служебной сфере такие люди были вполне
адекватными исполнителями воли монарха. Именно таким, ско-
рее всего, и был отец декабриста - «странный» человек, но при
этом исполнительный и удачливый генерал, вельможа и крупный
чиновник.
Странностям и чудачествам Григория Волконского успеш-
но противостояла его жена Александра Николаевна, урожденная
княжна Репнина (1756-1834). Основываясь на материалах
семейного архива, ее правнук, С.М. Волконский, утверждал:
«Дочь фельдмаршала князя Николая Васильевича Репнина,
статс-дама, обергофмейстерина трех императриц, кавалерствен-
ная дама ордена Св. Екатерины первой степени, княгиня Алек-
сандра Николаевна была характера сухого; для нее формы жизни
играли существенную роль; придворная дама до мозга костей, она
заменила чувства и побуждения соображениями долга и дисцип-
лины», «этикет и дисциплина, вот внутренние, а может быть, луч-
ше сказать, - внешние двигатели ее поступков»10. Обладая жи-
тейской опытностью, практичностью, редким даром ладить с ца-
рями, она пыталась привить эти качества своим детям: сыновьям
Николаю, Никите и Сергею и дочери Софье. Правда, удавалось
ей это далеко не всегда.
Вполне состоявшейся (по меркам того времени) можно
считать жизнь лишь одного, старшего из ее сыновей, Николая
Григорьевича (1778-1845). «Будучи по фамилии князем Вол-
конским», он в 1801 г. получил высочайшее повеление называть-
ся князем Репниным, «чтобы не погиб знаменитый род»11. Как и
его отец, князь Репнин всю жизнь прослужил в военной службе:
174
участвовал практически во всех войнах начала XIX в., в 1813-
1814 гг. исполнял должность военного губернатора Саксонии.
С 1816 по 1835 г. он - малороссийский генерал-губернатор. Прав-
да, в отличие от отца он не был замечен в странностях и чудаче-
ствах. Николай Репнин слыл в обществе либералом, славился гу-
манностью (ему, например, принадлежала инициатива в истории
с выкупом из крепостной зависимости актера М.С. Щепкина),
пользовался уважением современников. Он был признанным ав-
торитетом и для младшего поколения семьи Волконских. «Брата
я почитаю себе вторым отцом, и ему известны все мои мысли и
все мои чувства», - писал Сергей Волконский в 1826 г., уже после
своего осуждения12.
Отцовские странности в полной мере унаследовала Софья
Григорьевна (1785-1868), сестра декабриста, та самая, в честь
которой в Оренбурге сверкали фейерверки. В 1802 г. она вышла
замуж за близкого родственника, влиятельного военного Алек-
сандровской эпохи, князя Петра Михайловича Волконского.
С 1813 по 1823 г. П.М. Волконский - начальник Главного штаба
русской армии, в ноябре 1825 г. на его руках император Алек-
сандр I скончался в Таганроге. При Николае I П.М. Волкон-
ский был назначен министром императорского двора и уде-
лов, стал генерал-фельдмаршалом. Естественно, что ни при
одном из «венценосных братьев» Софья Волконская ни в чем не
знала нужды.
Среди современников, однако, Софья Волконская слави-
лась прежде всего крайней скупостью. Из материалов семейного
архива известно, что «ходила она грузным шагом, и так как она
всегда носила с собой мешок, в котором были какие-то ключи, ка-
кие-то инструменты, то ее приближение издали возвещалось ме-
таллическим лязгом. Скупость ее к концу жизни достигла чудо-
вищных размеров и дошла до болезненных проявлений клепто-
мании: куски сахару, спички, апельсины, карандаши поглощались
ее мешком, когда она бывала в гостях, с ловкостью, достойной
фокусника».
«В своем доме на Мойке она сдавала квартиру своему сыну.
Сын уехал в отлучку, - она воспользовалась этим и сама всели-
лась в его комнаты. Таким образом она ухитрилась в собственном
доме прожить целую зиму в квартире, за которую получала». При
этом она могла поразить и неожиданной щедростью: «бранила
горничную за то, что та извела спичку, чтобы зажечь свечу, когда
могла зажечь ее о другую свечку, а вместе с тем, не задумываясь,
делала бедной родственнице подарок в двадцать тысяч».
Декабрист С.Г. Волконский
175
Софья Волконская была одержима страстью к путеше-
ствиям; на омнибусе проехала всю Европу. «Однажды ее там на
омнибусе арестовали, потому что заметили, что в чулках у нее
просвечивали бриллианты; она подняла гвалт, грозилась, что
будет писать папе римскому, королеве нидерландской... Она дей-
ствительно состояла в переписке со всей коронованной и лите-
ратурной Европой». «Впоследствии, когда появились желез-
ные дороги, она ездила в третьем классе и уверяла, что это ради
изучения нравов».
«Однажды, уезжая из Италии в Россию, Софья Григорьев-
на поручила своему брату Николаю сундук с некоторыми ее ве-
щами, которые она с собою не брала, и просила сохранить до ее
возвращения. Сундук этот, в течение многих месяцев переезжав-
ший с места на место... пришел в такую ветхость, что, наконец, на-
до было его вскрыть: в нем оказались дрова»13.
«Странным» с точки зрения светских норм было и поведе-
ние Никиты Григорьевича (1781-1841) - среднего из трех брать-
ев Волконских. Войну и заграничные походы он провел при «осо-
бе» императора, отличился в «битве народов» под Лейпцигом и в
сражении за Париж, был награжден несколькими орденами и зо-
лотой шпагой «За храбрость»14.
Через несколько лет после войны Никита Волконский,
генерал-майор Свиты и обер-егермейстср, бросил карьеру. Он
предпочел раствориться в лучах славы собственной жены - кня-
гини Зинаиды Александровны, урожденной Белосельской-Бело-
зерской (1792-1862) - поэтессы и художницы, певицы и хозяйки
знаменитого московского литературного салона, «царицы муз и
красоты», воспетой Пушкиным и Баратынским15. Зинаида Вол-
конская не была верна мужу: в свете говорили о ее многочислен-
ных любовных связях, в том числе и с самим императором Алек-
сандром I. Но несмотря на это, Никита Волконский всюду следо-
вал за своей женой.
С 1820 г. он числился в бессрочном отпуске16, жил в Ита-
лии, а в конце 1820-х годов туда приехала и его жена. Отношения
с членами своей семьи он, судя по всему, не поддерживал. Оче-
видно, в Италии Никита Волконский принял католичество. Умер
он в итальянском городе Ассизе; через несколько лет Зинаида
Волконская перезахоронила его прах в одном из католических
храмов в Риме17.
176
III
Первые этапы биографии князя Сергея Волконского, младшего
ребенка в семье, очень похожи на биографии его отца и старших
братьев.
В 1796 г. в возрасте 8 лет он был записан сержантом в ар-
мию. Однако он считался в отпуску до окончания курса наук и
реально начал служить с 1805 г. Первый его чин на действитель-
ной службе - чин поручика Кавалергардского полка, самого при-
вилегированного полка русской гвардии. Сергей Волконский
принял участие в войне с Францией 1806-1807 гг.; его боевым
крещением оказалось сражение под Пултусском. «С первого дня
приобык к запаху неприятельского пороха, к свисту ядер, карте-
чи и пуль, к блеску атакующих штыков и лезвий белого оружия,
приобык ко всему тому, что встречается в боевой жизни, так что
впоследствии ни опасности, ни труды меня не тяготили», - вспо-
минал он18. За участие в этом сражении Волконский получил
свой первый орден - орден Святого Владимира 4-й степени с
бантом. Потом его послужной список пополнился делами при
Янкове и Гоффе, при Ланцберге и Прейсиш-Эйлау, «генеральны-
ми сражениями» под Вельзбергом и Фриландом. Участвовал в
Русско-турецкой войне 1806-1812 гг., штурмовал Шумлу и Ру-
щук, осаждал Силистрию. Некоторое время состоял адъютантом
у М.И. Кутузова, главнокомандующего Дунайской армией. С сен-
тября 1811 г. Волконский - флигель-адъютант императора19.
С самого начала Отечественной войны 1812 г. он - актив-
ный участник и один из организаторов партизанского движения.
Первый период войны прошел в составе «летучего корпуса» гене-
рал-лейтенанта Ф.Ф. Винценгероде, первого партизанского отря-
да в России. Этот отряд был впоследствии незаслуженно забыт.
В общественном мнении и историографии генерал Винценгероде
должен был уступить лавры создателя первого партизанского от-
ряда Д.В. Давыдову. Однако не так давно был опубликован дати-
рованный июлем 1812 г. и адресованный Винценгероде приказ
военного министра М.Б. Барклая де Толли о создании «летучего
корпуса». Цель создания корпуса состояла в «истреблении»
«всех неприятельских партий», в том, чтобы «брать пленных и
узнавать, кто именно и в каком числе неприятель идет, открывая
об нем сколько можно». Отряд должен был «действовать в тылу
французской армии на коммуникационную его линию»20. При
Винценгероде ротмистр Волконский исполнял должность де-
журного офицера.
Декабрист С.Г. Волконский
1Т1
Несколько месяцев спустя, уже после оставления француза-
ми Москвы, Сергей Волконский был назначен командиром само-
стоятельного партизанского соединения, с которым «открыл...
коммуникацию между главною армиею и корпусом генерала от ка-
валерии Витгенштейна»21. Войска генерала П.Х. Витгенштейна
прикрывали Петербург, столицу империи, от неприятеля, но после
оставления французами Москвы исчезла и угроза занятия столи-
цы. Действия Витгенштейна надо было скоординировать с дей-
ствиями основных сил, и Волконский успешно справился с этой
задачей. Кроме того, за несколько недель отдельных действий от-
ряд Волконского захватил в плен «одного генерала... 17 штаб-
и обер-офицеров и около 700 или 800 нижних чинов»22.
После окончания Отечественной войны начались загра-
ничные походы русской армии; отряд Волконского вновь соеди-
нился с корпусом Винценгероде и стал действовать вместе с глав-
ными русскими силами. Волконский отличился в боях под Кали-
шем и Люценом, при переправе через Эльбу, в «битве народов»
под Лейпцигом, в штурме Касселя и Суассона. Начав войну рот-
мистром, он закончил ее генерал-майором и кавалером четырех
русских и пяти иностранных орденов, имел наградное золотое
оружие и две медали в память 1812 года
Современники вспоминали: вернувшись с войны в сто-
лицу, Сергей Волконский не снимал в публичных местах плаща.
При этом он «скромно» говорил: «солнце прячет в облака лучи
свои» - грудь его горела орденами23. «Приехав одним из первых
воротившихся из армии при блистательной карьере служебной,
ибо из чина ротмистра гвардейского немного свыше двух лет я
был уже генералом с лентой и весь увешанный крестами, и могу
без хвастовства сказать, с явными заслугами, в высшем обществе
я был принят радушно, скажу даже отлично», - писал он в ме-
муарах24. Петербургский свет восхищался им, родители гор-
дились. Отец уважительно называл его в письмах «герой наш
князь Сергей Григорьевич»25. В Военной галерее Зимнего дворца
вскоре появился портрет Волконского кисти Дж. Доу. Перед
молодым генералом открывались головокружительные карьер-
ные возможности.
Служебная карьера Сергея Волконского не ограничивалась
только лишь участием в боевых действиях. В военной биографии
Волконского есть немало странностей. Незадолго до окончания
войны он, генерал-майор русской службы, самовольно покидает
армию и отправляется в Петербург. После возвращения армии в
столицу опять-таки самовольно, не беря никакого отпуска и не
178
выходя в отставку, отправляется за границу, как он сам пишет,
«туристом»26. Он становится свидетелем открытия Венского
конгресса, посещает Париж, затем отправляется в Лондон. Одна-
ко вряд ли он мог, находясь на действительной службе, так сво-
бодно перемещаться по Европе. Видимо, путешествуя, он выпол-
нял некие секретные задания русского командования.
О том, какого рода были эти задания, сохранились сведе-
ния. Самый странный эпизод его заграничного путешествия от-
носится к марту 1815 г., ко времени знаменитых наполеоновских
Ста дней.
Известие о возвращении Наполеона во Францию застало
Волконского в Лондоне. Узнав о том, что «чертова кукла» «выса-
дилась во Франции», он тут же просил русского посла в Лондоне
графа Ливена выдать ему паспорт для проезда в Париж. Посол
отказал, резонно заявив, что генералу русской службы нечего
делать в занятой неприятелем стране, и доложил об этой стран-
ной просьбе императору Александру. Император же прика-
зал Ливену выпустить Волконского во Францию27. В занятом
Наполеоном Париже Волконский провел всего несколько дней:
18 марта 1815 г. он туда приехал, а 31 марта уже вернулся в Лон-
дон. Эти даты устанавливаются из его письма к П.Д. Киселеву,
отправленного из Лондона 31 марта28.
О том, чем занимался Волконский в Париже во время Ста
дней, известно немного. Он очень осторожно упоминает в своих
записках, что во второй раз в Париже он был уже не как турист, а
как служебное лицо и для своей поездки был снабжен деньгами,
полученными от шурина, князя П.М. Волконского, тогда началь-
ника Главного штаба русской армии29. Известно также, что его
пребывание во вражеской столице не прошло незамеченным для
русского общества; стали раздаваться голоса даже о том, что он
перешел на сторону Наполеона. В письме к своему другу Киселе-
ву он вынужден был оправдываться: «Я не считаюсь с мнением
тех, которые судят меня, не имея на то права и не выслушав мое-
го оправдания», «за меня в качестве адвокатов все русские, кото-
рые находились вместе со мною в Париже»30.
В источниках имеются сведения: главным заданием, кото-
рое Волконский выполнял в Париже, была эвакуация русских
офицеров, не успевших выехать на родину и оставшихся как бы в
плену у Наполеона. В «Записках» Волконский называет четырех
человек: троих обер-офицеров и знаменитого впоследствии при-
дворного врача Николая Арендта, оставшегося во Франции при
больных и раненых русских военных и не успевшего поэтому
Декабрист С.Г. Волконский
179
покинуть город31. Следует заметить, что эти люди вряд ли слу-
чайно задержались в Париже - иначе русское командование не
стало бы посылать в занятый неприятелем город русского гене-
рал-майора, близкого родственника начальника Главного штаба.
Скорее всего, они тоже выполняли во французской столице спе-
циальные задания, и в случае разоблачения им грозили большие
неприятности.
Иными словами, после окончания войны генерал Волкон-
ский приобрел опыт выполнения секретных поручений тайными
методами. И этот опыт оказался позднее бесценным для декабри-
ста Волконского.
IV
Несмотря на блестящую военную карьеру, Сергей Волконский
«остался в памяти семейной как человек не от мира сего»32. Част-
ное его поведение предвоенных, военных и послевоенных лет ка-
залось современникам не менее, если не более «странным», чем
поведение его отца. При этом для самого Волконского такое по-
ведение было весьма органичным: в его позднейших мемуарах
описанию этих странностей отводится едва ли не больше места,
чем описанию знаменитых сражений.
В повседневной жизни Сергей Волконский реализовывал
совершенно определенный тип поведения, названный современ-
никами гусарским. Этот тип поведения тоже попал в «классифи-
кацию» Пыляева: «отличительную черту характера, дух и тон ка-
валерийских офицеров - все равно, была ли это молодежь или
старики - составляли удальство и молодечество. Девизом и руко-
водством в жизни были три стародавние поговорки: “двум смер-
тям не бывать, одной не миновать”, “последняя копейка ребром”,
“жизнь копейка - голова ничего!”. Эти люди и в войне, и в мире
искали опасностей, чтоб отличиться бесстрашием и удаль-
ством»33. Особенно отличались удальством офицеры-кавалер-
гарды. И если чудачества Григория Волконского были в общем
мирными и неопасными для окружающих, то «утехи» его млад-
шего сына представляли немалую социальную опасность. Сергей
Волконский - вполне в духе Пыляева - Признавался в мемуарах,
что для него самого и того социального круга, к которому он при-
надлежал, были характерны «общая склонность к пьянству, к раз-
гульной жизни, к молодечеству, склонность к противоестествен-
ным утехам», «картёж... и беззазорное блядовство»34.
180
Образ жизни молодого бесшабашного офицера был сле-
дующим: «Ежедневные манежные учения, частые эскадронные,
изредка полковые смотры, вахтпарады, маленький отдых бес-
семейной жизни; 1улянье по набережной или по бульвару от 3-х
до 4-х часов; общей ватагой обед в трактире, всегда орошенный
через край вином, не выходя, однако ж, из приличия; также вата-
гой или порознь по борделям, опять ватагой в театр...». Образ
мыслей не многим отличался от образа жизни: «Шулерничать не
было считаемо за порок, хотя в правилах чести были мы очень
щекотливы. Еще другое странное было мнение - это что любов-
ник, приобретенный за деньги, за плату, не подлое лицо», «книги
забытые не сходили с полок»34.
Волконский вспоминал, как в годы жизни в Петербурге он
и другой будущий декабрист М.С. Лунин (попавший, кстати, в
число пыляевских «чудаков») «жили на Черной речке вместе.
Кроме нами занимаемой избы на берегу Черной речки против на-
шего помещения была палатка, при которой были два живые на
цепи медведя, а у нас девять собак. Сожительство этих животных,
пугавших всех прохожих и проезжих, немало беспокоило их и
пугало их тем более, что одна из собак была приучена по слову,
тихо ей сказанному: “Бонапарт” - кинуться на прохожего и со-
рвать с него шапку или шляпу. Мы этим часто забавлялись, к
крайнему неудовольствию прохожих, а наши медведи пугали
проезжих»34. Стоит заметить, что Черная речка была излюблен-
ным местом кавалергардских «утех», и петербургские обы-
ватели старались обходить эту местность стороной. «В один
день мы вздумали среди бела дня пускать фейерверк. В сосед-
стве нашем жил граф Виктор Павлович Кочубей (министр внут-
ренних дел. - О. К.), и с ним жила тетка его, Наталья Кирил-
ловна Загряжская, весьма умная женщина, которая пугалась
и наших собак и медведей. Пугаясь фейерверка и беспокоясь,
она прислала нам сказать, что фейерверки только пускаются,
когда смеркнется, а мы отвечали ее посланному, что нам любо
пускать их среди белого дня и что каждый у себя имеет право
делать что хочет»35.
Весть о заключении Тильзитского мира застала Волконско-
го в военном лагере, и весть эта, по его собственным словам, «не
была по сердцу любящим славу России». Неприятные эмоции ре-
шили заглушить водкой: «Вспоминаю я, что я, живши на бивуа-
ке, пригласивши к себе знакомого мне товарища из свиты Бен-
нигсена, молодого барона Шпрингпортена, с горя (по русской при-
вычке), не имея других питий, как водку, выпили вдвоем три полу-
Декабрист С.Г. Волконский
181
штофа гданьской сладкой водки, и так мы опьянели, что, плюя на
бивуачный огонь, удивлялись, почему он не гаснул»35.
В ходе же Русско-турецкой войны Волконский и его полко-
вой товарищ П.П. Валуев «были поставлены на квартиру к боя-
рину Ролетти. У него было два сына, записные дураки, и две пре-
миленькие дочери. За этими мы стали приволакиваться, но не-
удачно для нас, а мы, высмотрев, что они не так строги к каким-
то молдаванам, высторожили это и привели отца и братьев на
данное ночное свидание. Просто скажу о сем теперь - подлая
шутка, и мы так насолили нашему хозяину, что в следующем
годе, прибыв опять в армию и во время зимовых квартир, одного
просил Ролетти, чтоб меня не ставили к нему на квартиру»35.
В 1810 г. за свое поведение Волконский был выслан из Дунай-
ской армии.
Начало Отечественной войны Сергей Волконский встре-
тил в Вильно, в окрестностях которого была собрана большая
часть русских военных сил. Армия жила в напряженном ожида-
нии боевых действий: «Родина была близка сердцу цареву, и та
же Родина чутко говорила, хоть негласно, войску», «в войсках от
генерала до солдата всякий ждал с нетерпением начала военных
действий»35. Однако сам Волконский жил в то время не только
ожиданием великих битв за Родину. Из дневника его приятеля
Н.Д. Дурново узнаем, что 18 апреля 1812 г. он, совершая прогул-
ку, отправился к князю Сергею Волконскому и князю Лопухину,
которые жили на одной квартире. «Польская девушка нас развле-
кала в течение нескольких часов». Впрочем, Дурново утверждает:
сам он «остался верен своим принципам и не притронулся к
ней»36. Упоминаемый в дневнике князь П.П. Лопухин - один из
самых близких друзей молодого Сергея Волконского, впоследст-
вии генерал-майор, активный масон и участник Союза благоден-
ствия. Сам же автор записи, Николай Дурново, будет в 1825 г.
идейным противником декабристов, и в ночь с 14 на 15 декабря
именно он арестует поэта-декабриста К.Ф. Рылеева.
Ни Отечественная война, ни заграничные походы, ни даже
Получение генеральского чина не заставили Волконского отка-
заться от «буйного» поведения. Приехав после окончания войны
во Францию, он сделал огромные долги и уехал, не расплатив-
шись с парижскими кредиторами и торговцами. Французы обра-
щались с просьбой вернуть долг и в российское Министерство
иностранных дел, и лично к императору Александру I37. Вол-
конского разыскивали в России и за границей, он всячески укло-
нялся от уплаты - все это порождало большую официальную
182
переписку. В результате долги сына вынуждена была заплатить
его мать. И Волконский, генерал-майор и герой войны, не без не-
которой гордости сообщал в 1819 г. армейскому начальству, что
уплату его долгов «приняла на свое попечение» его матушка,
«Двора Их Императорских Величеств статс-дама княгиня Алек-
сандра Николаевна Волконская». Впоследствии мать продолжа-
ла исправно платить его долги38.
В конце 1810-х годов столь блестяще начатая военная
карьера Сергея Волконского резко затормозилась. До самого
ареста в 1826 г. он не был произведен в следующий чин, его обхо-
дили и при раздаче должностей.
Согласно послужному списку с 1816 по 1818 г. Сергей Вол-
конский - командир 1-й бригады 2-й уланской дивизии. Когда же
в августе 1818 г. эту бригаду расформировали, то новую бригаду
князю не дали: его назначили «состоять при дивизионном
начальнике оной же дивизии»39 В ноябре 1819 г. его шурин,
П.М. Волконский, просит государя назначить его шефом Кира-
сирского полка, но получает решительный отказ40.
Причина карьерных неудач князя, по мнению многих ис-
следователей, заключается в том, что уже тогда он начал обнару-
живать признаки вольнодумства. Н.Ф. Караш и А.З. Тихантов-
ская видят причину императорского неудовольствия в другом.
Волконскому не простили пребывания во Франции во время воз-
вращения Наполеона с о Эльбы. Также не простили Волкон-
скому тот факт, что в Париже (уже после реставрации Бурбонов)
он пытался заступиться за полковника Лабедуайера, первым
перешедшего со своим полком на сторону Наполеона и пригово-
ренного за это к смертной казни41. Однако вольнодумство Вол-
конский обнаружил позже, события же во Франции, свидетелем
и участником которых он был, состоялись намного раньше. Пред-
ставляется, что в данном случае причину царского гнева на гене-
рала следует искать в другом.
Сергей Волконский был хорошо известен и Александру I,
и его приближенным: царь называл своего флигель-адъютанта
«мсье Серж»42 в отличие от других членов семьи Волконских и
внимательно следил за его службой. Однако гусарство и проказы
«мсье Сержа» и его друзей императору явно не нравились: Вол-
конский описывает в мемуарах, как после одной из «проказ»
государь не хотел здороваться с ним и его однополчанами-кава-
лергардами, как был весьма сух с ним после его высылки из Мол-
давской армии43. Очевидно, император ждал, что после войны
генерал-майор остепенится, но этого не произошло. «В старые
Декабрист С.Г. Волконский
183
годы не только что юный корнет проказничал, но были и кава-
леристы, которые не покидали шалости даже в генеральских
чинах», - совершенно справедливо замечает Пыляев44. Скорее
всего, следствием именно такого поведения и стали карьерные
неудачи князя.
V
Б самом конце того же 1819 г. жизнь Сергея Волконского круто
переменилась: он вступил в Союз благоденствия. Обидевшись
на императора за собственные служебные неудачи, он не стал
принимать должность «состоящего» при дивизионном началь-
нике и уехал в бессрочный отпуск, намереваясь еще раз побывать
за границей.
Случайно оказавшись в Киеве на ежегодной зимней кон-
трактовой ярмарке, он встретил там своего старого приятеля Ми-
хаила Федоровича Орлова. Орлов, генерал-майор и начальник
штаба 4-го пехотного корпуса, уже давно состоял в тайном обще-
стве, и его киевская квартира была местом встреч людей либераль-
ных убеждений и просто недовольных существующим положе-
нием. То, что Волконский увидел и услышал на квартире Орлова,
поразило воображение «гвардейского шалуна». Оказалось, что су-
ществует «иная колея действий и убеждений», нежели та, по кото-
рой он до этого времени шел: «Я понял, что преданность отечеству
должна меня вывести из душного и бесцветного быта ревнителя
шагистики и угоднического царедворничества», «с этого времени
началась для меня новая жизнь, я вступил в нее с гордым чувством
убеждения и долга уже не вернопод данного, а гражданина и с твер-
дым намерением исполнить во что бы то ни стало мой долг исклю-
чительно по любви к отечеству»45.
Через несколько месяцев после посещения квартиры Орло-
ва Волконский попал в Тульчин, в штаб 2-й армии. Там произош-
ло его знакомство с Павлом Пестелем. «Общие мечты, общие
убеждения скоро сблизили меня с этим человеком и вродили
между нами тесную дружескую связь, которая имела исходом
вступление мое в основанное еще за несколько лет перед этим
тайное общество», - писал Волконский в мемуарах46. Формально
Же Волконского принял в тайное общество генерал-майор
М.И. Фонвизин47.
В своих показаниях на следствии Сергей Волконский
Утверждал, что первые либеральные идеи зародились у него
182
переписку. В результате долги сына вынуждена была заплатить
его мать. И Волконский, генерал-майор и герой войны, не без не-
которой гордости сообщал в 1819 г. армейскому начальству, что
уплату его долгов «приняла на свое попечение» его матушка,
«Двора Их Императорских Величеств статс-дама княгиня Алек-
сандра Николаевна Волконская». Впоследствии мать продолжа-
ла исправно платить его долги38.
В конце 1810-х годов столь блестяще начатая военная
карьера Сергея Волконского резко затормозилась. До самого
ареста в 1826 г. он не был произведен в следующий чин, его обхо-
дили и при раздаче должностей.
Согласно послужному списку с1816по1818г. Сергей Вол-
конский - командир 1-й бригады 2-й уланской дивизии. Когда же
в августе 1818 г. эту бригаду расформировали, то новую бригаду
князю не дали: его назначили «состоять при дивизионном
начальнике оной же дивизии»39. В ноябре 1819 г. его шурин,
П.М. Волконский, просит государя назначить его шефом Кира-
сирского полка, но получает решительный отказ40.
Причина карьерных неудач князя, по мнению многих ис-
следователей, заключается в том, что уже тогда он начал обнару-
живать признаки вольнодумства. Н.Ф. Караш и А.З. Тихантов-
ская видят причину императорского неудовольствия в другом:
Волконскому не простили пребывания во Франции во время воз-
вращения Наполеона с о. Эльбы. Также не простили Волкон-
скому тот факт, что в Париже (уже после реставрации Бурбонов)
он пытался заступиться за полковника Лабедуайера, первым
перешедшего со своим полком на сторону Наполеона и пригово-
ренного за это к смертной казни41. Однако вольнодумство Вол-
конский обнаружил позже, события же во Франции, свидетелем
и участником которых он был, состоялись намного раньше. Пред-
ставляется, что в данном случае причину царского гнева на гене-
рала следует искать в другом.
Сергей Волконский был хорошо известен и Александру I,
и его приближенным: царь называл своего флигель-адъютанта
«мсье Серж»42 в отличие от других членов семьи Волконских и
внимательно следил за его службой. Однако гусарство и проказы
«мсье Сержа» и его друзей императору явно не нравились: Вол-
конский описывает в мемуарах, как после одной из «проказ»
государь не хотел здороваться с ним и его однополчанами-кава-
лергардами, как был весьма сух с ним после его высылки из Мол-
давской армии43. Очевидно, император ждал, что после войны
генерал-майор остепенится, но этого не произошло. «В старые
Декабрист С.Г. Волконский
183
годы не только что юный корнет проказничал, но были и кава-
леристы, которые не покидали шалости даже в генеральских
чинах», — совершенно справедливо замечает Пыляев44. Скорее
всего, следствием именно такого поведения и стали карьерные
неудачи князя.
V
В самом конце того же 1819 г. жизнь Сергея Волконского круто
переменилась: он вступил в Союз благоденствия. Обидевшись
на императора за собственные служебные неудачи, он не стал
принимать должность «состоящего» при дивизионном началь-
нике и уехал в бессрочный отпуск, намереваясь еще раз побывать
за границей.
Случайно оказавшись в Киеве на ежегодной зимней кон-
трактовой ярмарке, он встретил там своего старого приятеля Ми-
хаила Федоровича Орлова. Орлов, генерал-майор и начальник
штаба 4-го пехотного корпуса, уже давно состоял в тайном обще-
стве, и его киевская квартира была местом встреч людей либераль-
ных убеждений и просто недовольных существующим положе-
нием. То, что Волконский увидел и услышал на квартире Орлова,
поразило воображение «гвардейского шалуна». Оказалось, что су-
ществует «иная колея действий и убеждений», нежели та, по кото-
рой он до этого времени шел: «Я понял, что преданность отечеству
должна меня вывести из душного и бесцветного быта ревнителя
шагистики и угоднического царедворничества», «с этого времени
началась для меня новая жизнь, я вступил в нее с гордым чувством
убеждения и долга уже не верноподданного, а гражданина и с твер-
дым намерением исполнить во что бы то ни стало мой долг исклю-
чительно по любви к отечеству»45.
Через несколько месяцев после посещения квартиры Орло-
ва Волконский попал в Тульчин, в штаб 2-й армии. Там произош-
ло его знакомство с Павлом Пестелем. «Общие мечты, общие
убеждения скоро сблизили меня с этим человеком и вродили
между нами тесную дружескую связь, которая имела исходом
вступление мое в основанное еще за несколько лет перед этим
тайное общество», - писал Волконский в мемуарах46. Формально
Же Волконского принял в тайное общество генерал-майор
М.И. Фонвизин47.
В своих показаниях на следствии Сергей Волконский
Утверждал, что первые либеральные идеи зародились у него
184
в 1813 г., когда он проходил в составе русской армии по Германии
и общался «с разными частными лицами тех мест, где находил-
ся»48. Потом эти мысли укрепились в нем в 1814 и 1815 гг., когда
он побывал в Лондоне и Париже. На этот раз в кругу его общения
оказались мадам де Сталь, Бенжамен Констан, члены английской
оппозиции. Конечно, князь был прав: в послевоенной Европе ли-
беральные идеи были столь широко распространены, что мало
кто из молодых русских офицеров не сочувствовал им.
Сочувствие идеям сквозит, например, в его собственных после-
военных письмах к П.Д. Киселеву. В письме от 31 марта 1815 г.,
описывая наполеоновские Сто дней, он замечает: «Доктрина,
которую проповедует Бонапарт, это - доктрина учредительного
собрания; пусть только он сдержит то, что он обещает, и он
утвержден навеки на своем троне», «Бонапарт, ставший во главе
якобинской партии, гораздо сильнее, чем это предполагают; толь-
ко после того, как хорошо приготовятся, можно начинать войну,
которую против него вести с упорством, потому что - вы уви-
дите, что если война будет, то она должна сделаться народной
войной»49.
От общих рассуждений о Бурбонах, Бонапарте и судьбах
мировой истории, однако, весьма далеко до революционного об-
раза мыслей и тем более образа действий. Кроме того, как видно
из этого же письма, главным «либералом» для будущего декаб-
риста был в 1815 г. император Александр I: «Либеральные идеи,
которые он провозглашает и которые он стремится утвердить
в своих государствах, должны заставить уважать и любить его как
государя и как человека»50. И нет документов, свидетельствую-
щих о том, что к 1819 г. мнение Волконского о «либерализме»
русского монарха изменилось.
В заговор Волконского, скорее всего, привели не либераль-
ные идеи. К началу 1820-х годов «гусарское поведение», которым
Волконский очень дорожил на первых этапах своей карьеры, ста-
ло массовым. И из чудачества превратилось в поведенческий
штамп, едва ли не в норму. Князь стал искать себе новое поприще,
вступил в масоны, но, кажется, деятельность «вольного каменщи-
ка» не удовлетворила его. Позднее Волконский утверждал, что
вся его жизнь до заговора была совершенно бесцветной и ничем
не отличалась от жизни большинства его «сослуживцев, одноле-
ток: много пустого, ничего дельного»51. В тайном же обществе
князь обретал иной способ, говоря словами Ю.М. Лотмана, «най-
ти свою судьбу, выйти из строя, реализовать свою собствен-
ную личность». Способ этот, гораздо более опасный, чем «удаль
Декабрист СТ. Волконский
185
и молодечество», был намного достойнее истинного сына Отече-
ства. «Вступление мое в члены тайного общества было принято
радушно прочими членами, и я с тех пор стал ревностным членом
оного, и скажу по совести, что я в собственных моих глазах понял,
что вступил на благородную стезю деятельности гражданской», —
напишет Волконский в мемуарах52.
С начала 1820 г. в генерале происходит разительная переме-
на. Он перестает быть «шалуном» и «повесой», отказывается от
идеи заграничного путешествия и, получив в 1821 г. под свою ко-
манду 1-ю бригаду 19-й пехотной дивизии 2-й армии, безропотно
принимает новое назначение. Волконский уезжает на место служ-
бы, в глухой украинский город Умань. Теперь его самолюбие не за-
девает даже тот очевидный факт, что назначение командовать пе-
хотной бригадой - явное карьерное понижение. Служба в кавале-
рии и соответственно в уланах была намного престижнее, чем в пе-
хоте. И в 1823 г., как свидетельствуют его мемуары, император
Александр I уже выражал удовольствие по поводу того, что «мсье
Серж» «остепенился», «сошел с дурного пути»53.
В личной жизни Сергея Волконского тоже происходят пере-
мены. «Блядовство» и традиционное светское женолюбие усту-
пают место серьезным чувствам. В 1824 г. Волконский делает пред-
ложение Марии Николаевне Раевской, дочери прославленного
генерала, героя 1812 г. «Ходатайствовать» за него перед родителя-
ми невесты Волконский попросил Михаила Орлова, уже женатого
к тому времени на старшей дочери Раевского Екатерине. При этом
князь, по его собственным словам, «положительно высказал Орло-
ву, что если известные ему мои сношения и участие в тайном обще-
стве помеха к получению руки той, у которой я просил согласия на
это, то, хотя скрепись сердцем, я лучше откажусь от этого счастья,
нежели изменю политическим моим убеждениям и долгу к пользе
отечества»54. Генерал Раевский несколько месяцев думал, но в кон-
це концов согласился на брак.
Свадьба состоялась 11 января 1825 г. в Киеве; посаженым от-
цом жениха был его брат Николай Репнин, шафером - Павел Пес-
тель. Впоследствии Репнин будет утверждать: за час до венчания
Волконский внезапно уехал - «был в отлучке не более четверти
Часа». «Я спросил его, - писал Репнин, - куда? - Он: надобно съез-
дить к Пестелю. - Я: что за вздор, я пошлю за ним, ведь шафер у
Посаженого отца адъютант в день свадьбы. - Он: нет, братец, непре-
менно должно съездить. Сейчас буду назад»55. Репнин был уверен:
в день свадьбы его брат, под нажимом Пестеля, «учинил подпис-
ку» в верности идеям «шайки Южного союза».
186
Современные исследователи не склонны верить в сущест-
вование подобной подписки: Пестелю, безусловно, вполне хвати-
ло бы и честного слова своего друга. Не заслуживает доверия и
легенда, согласно которой Раевский добился от своего зятя пря-
мо противоположной подписки, что тот выйдет из тайного обще-
ства56. Видимо, для Волконского действительно легче было бы
отказаться от личного счастья, чем пожертвовать с таким трудом
обретенной собственной самостью.
VI
Вступив в заговор, генерал-майор Сергей Волконский, кото-
рому к тому времени уже исполнился 31 год, полностью попал
под обаяние и под власть адъютанта главнокомандующего 2-й ар-
мией 26-летнего ротмистра Павла Пестеля. Вместе с Пестелем
Волконский начинает готовить военную революцию в России.
Активно участвуя в заговоре, Волконский не имел никаких
личных видов. Если бы революция победила, то сам князь от нее
ничего бы не выиграл. В новой российской республике он, конеч-
но, никогда не достиг бы верховной власти, не был бы ни воен-
ным диктатором, ни демократическим президентом. Он мог рас-
считывать на военную карьеру: стать полным генералом, главно-
командующим, генерал-губернатором или, например, военным
министром. Однако всех этих должностей он мог достичь и без
всякого заговора и связанного с ним смертельного риска, просто
терпеливо исполняя свои обязанности.
Более того, если бы революция победила, Волконский бы
многое потерял. Князь был крупным помещиком: на момент
ареста в 1826 г. он был владельцем 10 тыс. десятин земли в Тав-
рической губернии; не меньшее, если не большее количество
земли числилось за ним в Нижегородской и Ярославской губер-
ниях. В его нижегородском и ярославском имениях ему принад-
лежали более 2 тыс. крепостных душ57. Крупными состояниями
владели и его мать и братья. Согласно же «Русской Правде»
Пестеля в обязанность новой власти входило отобрать у по-
мещиков, имеющих больше 10 тыс. десятин, «половину земли
без всякого возмездия»58. Кроме того, после революции все
крестьяне, в том числе и принадлежавшие участникам заговора,
стали бы свободными.
Все это Волконского не останавливало. И хотя никаких по-
литических текстов, написанных до 1826 г. рукой князя, не сохра-
Декабрист С.Г. Волконский
187
нилось, можно смело говорить о том, что его взгляды оказались
весьма радикальными. В тайном обществе Волконский был изве-
стен как однозначный и жесткий сторонник «Русской Правды»
(в том числе и ее аграрного проекта), коренных реформ и респуб-
лики. При его активном содействии «Русская Правда» была
утверждена Южным обществом в качестве программы. Несмотря
на личную симпатию к императору Александру I, которая с года-
ми не прошла, Волконский разделял и «намерения при начатии
революции... покуситься на жизнь Государя императора и всех
особ августейшей фамилии»59.
В отличие от многих других главных участников заговора
князь Волконский не страдал «комплексом Наполеона» и не
мыслил себя самостоятельным политическим лидером. Вступив
в заговор, он сразу же признал Пестеля своим безусловным и
единственным начальником. И оказался одним из самых близких
и преданных друзей председателя Директории, хотя Пестель был
намного младше его и по возрасту, и по чину, имел более скром-
ный военный опыт. Декабрист Н.В. Басаргин утверждал на след-
ствии, что Пестель «завладел» Волконским «по преимуществу
своих способностей»60.
В 1826 г. Следственная комиссия без труда выяснила, чем
занимался Волконский в заговоре. Князь вел переговоры о сов-
местных действиях с Северным обществом (в конце 1823, в нача-
ле и в октябре 1824 гг.) и с Польским патриотическим обществом
(1825 г.). Правда, переговоры эти закончились неудачей: ни с Се-
верным, ни с Польским патриотическим обществами договорить-
ся так и не удалось.
В 1824 г. по поручению Пестеля Волконский ездил на Кав-
каз, пытаясь узнать, существует ли тайное общество в корпусе ге-
нерала А.П. Ермолова. На Кавказе он познакомился с известным
бретером капитаном А.И. Якубовичем, незадолго перед тем пере-
веденным из гвардии в действующую армию. Якубович убедил
князя в том, что общество действительно существует И Волкон-
ский даже написал о своей поездке письменный отчет в южную
Директорию. Но, как выяснилось позднее, полученная от Якубо-
вича информация оказалась блефом.
Князь совместно с В.Л. Давыдовым возглавлял Каменскую
Управу Южного общества. Но управа эта отличалась своей безде-
ятельностью. Волконский участвовал в большинстве совещаний
Руководителей заговора, но все эти совещания не имели никако-
го практического значения. На следствии князь признавался:
большинство участников Южного общества были уверены, что
188
именно он имеет «наибольшие способы» начать революцию в
России61. Действительно, под командой Волконского находилась
реальная военная сила - и сила немалая. Летом 1825 г., когда
командир 19-й пехотной дивизии генерал-лейтенант П.Д. Корни-
лов уехал в длительный отпуск, Волконский стал исполнять обя-
занности дивизионного генерала и исполнял их вплоть до своего
ареста в начале января 1826 г.62 Тем не менее в декабре 1825 г эта
дивизия осталась на своих квартирах.
У Волконского в тайном обществе был круг и иных обя-
занностей, в выполнении которых он оказался очень удачливым.
На эту сторону его деятельности Следственная комиссия особого
внимания не обратила, однако именно она главным образом и оп-
ределяла роль князя в заговоре декабристов.
В «Записках» Волконского есть фрагмент, который всегда
ставит в тупик комментаторов: «В числе сотоварищей моих по
флигель-адъютантству был Александр Христофорович Бенкен-
дорф, и с этого времени были мы сперва довольно знакомы, а впо-
следствии — в тесной дружбе. Бенкендорф тогда воротился из Па-
рижа при посольстве и, как человек мыслящий и впечатлитель-
ный, увидел, какие [услуги] оказывает жандармерия во Франции
Он полагал, что на честных началах, при избрании лиц честных,
смышленых, введение этой отрасли соглядатайства может быть по-
лезно и царю, и отечеству, приготовил проект о составлении этого
управления, пригласил нас, многих его товарищей, вступить в эту
когорту, как он называл, людей добромыслящих, и меня в их числе
Проект был представлен, но не утвержден. Эту мысль Александр]
Хр[истофорович] осуществил при восшествии на престол Нико-
лая в полном убеждении, в том я уверен, что действия оной будут
для охранения от притеснений, для охранения вовремя от заблуж
дений. Чистая его душа, светлый его ум имели это в виду, и потом,
как изгнанник, я должен сказать, что во все время моей ссылки го-
лубой мундир не был для нас лицами преследователей, а людьми,
охраняющими и нас, и всех от преследования»63.
События, которые здесь описаны, предположительно мож-
но отнести к 1811 г.: именно тогда Сергей Волконский стал фли-
гель-адъютантом императора Александра I. Сведений о том, ка-
кой именно проект подавал Бенкендорф царю в начале 1810-х го-
дов, не сохранилось. Известен более поздний проект Бенкендор-
фа о создании тайной полиции - проект, относящийся к 1821 г.
Однако вряд ли в данном случае Волконский путает даты: с на-
чала 1821 г. он служил в Умани, и в этот период не мог лично
общаться со служившим в столице Бенкендорфом.


Декабрист С.Г Волконский
191
Историки по-разному пытались прокомментировать при-
веденный здесь фрагмент мемуаров Волконского. Так, М. Лемке
в книге «Николаевские жандармы и литература» утверждал, что
причина столь восторженного отзыва в том, что Бенкендорф
после 1826 г. оказывал своему другу-каторжнику мелкие услуги,
то время как мог сделать крупные неприятности64. Современ-
ные же комментаторы этого фрагмента делают иной вывод: для
каторжника Волконского Бенкендорф был сослуживцем по пар-
тизанскому отряду, храбрым офицером. Декабрист не знал, «ка-
кие изменения претерпела позиция его боевого товарища»65. Од-
нако с подобными утверждениями согласиться сложно: почти вся
сознательная, в том числе и декабристская, жизнь Сергея Вол-
конского эти утверждения опровергает. Князь Волконский был и
остался убежденным сторонником не только тайной полиции во-
обще, но и методов ее работы в частности. Этому немало способ-
ствовал, с одной стороны, опыт участия в партизанских действи-
ях, которые, конечно, были невозможны без тайных методов ра-
боты, с другой - секретные поручения русского командования,
которые Волконскому доводилось исполнять.
В тайном обществе Волконский имел достаточно опреде-
ленный круг обязанностей. Он был при Пестеле чем-то вроде на-
чальника тайной Полиции, обеспечивающим прежде всего внут-
реннюю безопасность заговора.
В 1826 г. участь Волконского намного утяжелил тот факт,
что, как сказано в приговоре, он «употреблял поддельную печать
полевого аудиториата»66. С этим пунктом в приговоре было труд-
нее всего смириться его родным и друзьям. «Что меня больше
всего мучило, это то, что я прочитала в напечатанном приговоре,
будто мой муж подделал фальшивую печать с целью вскры-
тия правительственных бумаг», - писала в мемуарах княгиня
М.Н. Волконская67. Марию Волконскую можно понять: заговор -
дело пусть и преступное, но благородное; цель заговора - своеоб-
разным образом понятое благо России. А генерал, князь, потомок
Рюрика, подделывающий казенные печати, - это в сознании со-
временников никак не вязалось с образом благородного заговор-
щика. Однако Волконский действительно пользовался поддель-
ной печатью, вскрывая переписку армейских должностных лиц.
«Сия печать... председателя Полевого аудиториата сделана была
Мною в 1824 году», - показывал князь на следствии68. Печать бы-
ла использована, по крайней мере, один раз: в том же году Вол-
конский вскрыл письмо начальника Полевого аудиториата
2-й армии генерала Волкова к П.Д. Киселеву, тогда генерал-

191
Декабри
ст С.Г Волконский
Историки по-разному пытались прокомментировать при-
веденный здесь фрагмент мемуаров Волконского. Так, М. Лемке
в книге «Николаевские жандармы и литература» утверждал, что
причина столь восторженного отзыва в том, что Бенкендорф
после 1826 г. оказывал своему другу-каторжнику мелкие услуги,
в то время как мог сделать крупные неприятности64. Современ-
ные же комментаторы этого фрагмента делают иной вывод: для
каторжника Волконского Бенкендорф был сослуживцем по пар-
тизанскому отряду, храбрым офицером. Декабрист не знал, «ка-
кие изменения претерпела позиция его боевого товарища»65. Од-
нако с подобными утверждениями согласиться сложно: почти вся
сознательная, в том числе и декабристская, жизнь Сергея Вол-
конского эти утверждения опровергает. Князь Волконский был и
остался убежденным сторонником не только тайной полиции во-
обще, но и методов ее работы в частности. Этому немало способ-
ствовал, с одной стороны, опыт участия в партизанских действи-
ях, которые, конечно, были невозможны без тайных методов ра-
боты, с другой - секретные поручения русского командования,
которые Волконскому доводилось исполнять.
В тайном обществе Волконский имел достаточно опреде-
ленный круг обязанностей. Он был при Пестеле чем-то вроде на-
чальника тайной Полиции, обеспечивающим прежде всего внут-
реннюю безопасность заговора.
В 1826 г. участь Волконского намного утяжелил тот факт,
что, как сказано в приговоре, он «употреблял поддельную печать
полевого аудиториата»66. С этим пунктом в приговоре было труд-
нее всего смириться его родным и друзьям. «Что меня больше
всего мучило, это то, что я прочитала в напечатанном приговоре,
будто мой муж подделал фальшивую печать с целью вскры-
тия правительственных бумаг», - писала в мемуарах княгиня
М.Н. Волконская67. Марию Волконскую можно понять: заговор -
дело пусть и преступное, но благородное; цель заговора - своеоб-
разным образом понятое благо России. А генерал, князь, потомок
Рюрика, подделывающий казенные печати, - это в сознании со-
временников никак не вязалось с образом благородного заговор-
щика. Однако Волконский действительно пользовался поддель-
ной печатью, вскрывая переписку армейских должностных лиц.
«Сия печать... председателя Полевого аудиториата сделана была
мною в 1824 году», - показывал князь на следствии68. Печать бы-
ла использована, по крайней мере, один раз: в том же году Вол-
конский вскрыл письмо начальника Полевого аудиториата
2-й армии генерала Волкова к П.Д. Киселеву, тогда генерал-
192
майору и начальнику армейского штаба. В письме он хотел найти
сведения, касающиеся М.Ф. Орлова, только что снятого с долж-
ности командира 16-й пехотной дивизии, и его подчиненного,
майора В.Ф. Раевского. «Дело» Орлова и Раевского, участников
заговора, занимавшихся, в частности, пропагандой революцион-
ных идей среди солдат и попавших под суд, могло привести к рас-
крытию всего тайного общества.
Следил Сергей Волконский не только за офциальнной
перепиской. В том же 1824 г. князь вскрыл письмо своих товари-
щей по заговору, руководителей Васильковской управы С.И. Му-
равьева-Апостола и М.П. Бестужева-Рюмина к членам Польско-
го патриотического общества. Муравьев и Бестужев по поруче-
нию Директории Южного общества начали переговоры с поляка-
ми о совместных действиях.
В сентябре 1824 г. Муравьев и Бестужев, горевшие жаждой
немедленной революционной деятельности, написали полякам
письмо с просьбой устранить в случае начала русской революции
цесаревича Константина Павловича. И попытались передать
письмо полякам через Волконского. «Сие письмо было мною взя-
то, но с тем, чтобы его не вручать», — показывал Волконский69.
«Князь Волконский, прочитав сию бумагу и посоветовавшись с
Василием Давыдовым, на место того, чтобы отдать сию бумагу...
представил оную Директории Южного края. Директория истре-
била сию бумагу, прекратила сношения Бестужева с поляками и
передала таковые мне и князю Волконскому», - утверждал на
следствии Пестель76. Естественно, личные отношения Волкон-
ского с Муравьевым-Апостолом и Бестужевым-Рюминым оказа-
лись разорванными. На следствии Волконский показывал, что
«на слова начальников Васильковской управы с некоторого вре-
мени перестал иметь веру»71.
В конце 1825 - начале 1826 г. Сергей Муравьев поднял
восстание Черниговского полка. Для того чтобы иметь хотя бы
минимальные шансы на победу, руководителю мятежа была нуж-
на поддержка других воинских частей, тех, где служили участни-
ки заговора. Однако к генералу Волконскому, командовавшему
19-й пехотной дивизией, он даже и не пытался обратиться за
помощью.
В целях тайного общества Сергей Волконский использовал
и свои родственные и дружеские связи с армейским начальством,
с высшими военными и гражданскими деятелями империи.
Таких связей было немало: вряд ли кто-нибудь другой из заговор-
щиков мог похвастаться столь представительным кругом обще-
Декабрист С.Г. Волконский
193
ния. С начальником штаба 2-й армии генерал-майором Киселе-
вым Волконский дружил еще с юности; дружба, как уже гово-
рилось выше, связывала Волконского с генерал-лейтенантом
А.Х. Бенкендорфом, тогда начальником штаба Гвардейского кор-
пуса. «Ментором» и покровителем заговорщика был его шурин
П.М. Волконский72. Близкое знакомство соединяло Волконского
с генерал-лейтенантом И.О. Виттом, начальником южных воен-
ных поселений, в 1825 г. известным доносчиком на декабрис-
тов73. Волконский был прекрасно известен и всем членам импе-
раторской фамилии.
По мемуарам князя, в 1823 г., во время высочайшего смот-
ра 2-й армии, он получил от императора Александра I «предосте-
регательный намек» о том, что многое о тайном обществе было
известно. Довольный состоянием бригады Волконского, Алек-
сандр похвалил князя за труды. При этом монарх добавил, что
«мсье Сержу» будет выгоднее продолжать заниматься своей
бригадой, чем управлением Российской империей74.
Летом 1825 г., когда появились первые доносы на заговор-
щиков и над тайным обществом нависла угроза раскрытия,
подобное предостережение Волконский получил и от одного из
своих ближайших друзей, начальника армейского штаба П.Д. Ки-
селева. Киселев сказал тогда Волконскому: «Напрасно ты запу-
тался в худое дело, советую тебе вынуть булавку из игры»75.
В ноябре 1825 г. Волконский узнал о тяжелой болезни и по-
следовавшей затем смерти императора Александра I на несколь-
ко дней раньше, чем высшие чины во 2-й армии и в столицах. Уже
13 ноября 1825 г., за 6 дней до смерти императора, ему стало из-
вестно, что положение Александра I почти безнадежное. Об этом
сообщили ему проезжавшие через Умань в Петербург курьеры из
Таганрога. Следует отметить, что, конечно, курьеры не имели
права эту информацию разглашать. Однако шурин Сергея Вол-
конского П.М. Волконский к тому времени уже снятый с поста
начальника Главного штаба, но не потерявший доверия импера-
тора, был одним из тех, кто сопровождал Александра I в его по-
следнее путешествие, присутствовал при его болезни и смерти.
Видимо, именно этим и можно объяснить странную «разговорчи-
вость» секретных курьеров.
15 ноября Волконский сообщил полученные от курье-
ров сведения П.Д. Киселеву. Впоследствии по данному поводу
Устроили специальное разбирательство. Когда же царь умер, Вол-
конский сообщил Киселеву, что послал «чиновника, при диви-
зионном] штабе находящегося, молодого человека расторопного
7 — 1115
194
и скромного, под видом осмотра учебных команд в 37-м полку
объехать всю дистанцию между Торговицею и Богополем и, буде
что узнает замечательного, о том мне приехать с извещением»77.
Фрагмент письма Волконского красноречиво свидетельствует: в
армии у князя была и собственная секретная агентура. Естествен-
но, что информацией Волконский делился со своим непосредст-
венным начальником по тайному обществу - Пестелем. Учиты-
вая эти сведения, Пестель летом 1825 г. приходит к выводу о не-
обходимости скорейшего начала революции78. Во второй полови-
не ноября председатель Директории начинает подготовку к ре-
шительным действиям: пытается договориться о совместном вы-
ступлении с С.И. Муравьевым-Апостолом, отдает приказ до вре-
мени спрятать «Русскую Правду». В эти же тревожные дни для
переписки с Пестелем Волконский составляет особый шифр79,
правда, точно не известно, был ли шифр использован.
29 ноября 1825 г. Пестель вместе с Волконским составляет
хорошо известный в историографии план «1 генваря» — план не-
медленного революционного выступления Южного общества80.
Согласно плану восстание начинал Вятский полк, которым
командовал Пестель. Придя 1 января 1826 г. в армейский штаб в
Тульчине, вятцы должны были прежде всего арестовать армей-
ское начальство81. Затем должен был быть отдан приказ по армии
о немедленном выступлении и движении на Петербург. Есте-
ственно, в плане Волконскому отводилась одна из центральных
ролей. 19-я пехотная дивизия становилась ударной силой буду-
щего похода. Не лишено оснований и предположение С.Н. Чер-
нова, что Волконскому вообще могли предложить общее коман-
дование мятежной армией82.
План этот осуществлен не был: за две недели до предпо-
лагаемого выступления Пестеля арестовали. К самостоятель-
ным действиям, связанным с заговором, Волконский готов не
был и поэтому отказался поднять на восстание собственную ди-
визию и силой освободить из-под ареста председателя южной
Директории83.
7 января 1826 г. Сергея Волконского арестовали.
VII
14 января того же года заговорщика привезли в Петербург и при-
вели на допрос к новому императору, Николаю I. «Сергей Вол-
конский набитый дурак, таким нам всем давно известный, лжец и
Декабрист С.Г. Волконский
195
подлец в полном смысле, и здесь таким же себя показал. Не отве-
чая ни на что, стоял как одурелый, он собой представлял самый
отвратительный образец неблагодарного злодея и глупейшего че-
ловека» - так по итогам этого допроса характеризовал князя им-
ператор84. Безусловно, Николай I был очень раздражен события-
ми конца 1825 - начала 1826 г., и это раздражение осталось в нем
даже по прошествии многих лет. Однако в царских словах при-
сутствовала и определенная доля истины. С самого начала и до
самого конца следствия Волконский удачно играл роль дурака и
солдафона.
Согласно М.И. Пыляеву, в своеобразный кодекс поведения
русского военного повесы входила откровенность на допросе:
«Виновные сознавались по первому спросу... лгать было стыд-
но»85. Внешне князь на следствии вел себя вполне согласно это-
му кодексу. «Представить имею честь чистосердечные и без вся-
кого затмения истины сделанные мною ответы», «готов на всякие
пополнительные сведения и желал бы оградить себя от нарека-
ния в запирательстве — и заслужить доверия о моих показаниях,
желая тем оказать чувство меры моей вины» — такими или подоб-
ными словами начинаются большинство ответов Волконского на
письменные вопросы следствия86. При этом Волконский хотел
взять на себя как можно больше вины. «Вкоренение же сих
(либеральных. - О. К.) мыслей в моем уме... приписываю убежде-
нию собственного моего рассудка... Приняв вышеизъявленный
образ мыслей в таких летах, где человек начинал руководство-
ваться своим умом, и продолжив мое к оным причастие с различ-
ными изменениями тринадцать лет — я никому не могу приписы-
вать вину - как только себе, и ничьими внушениями не руковод-
ствовался, а, может быть, должен нести ответственность о рас-
пространении оных» - такими словами Волконский отвечал на
трафаретный вопрос о происхождении собственных либераль-
ных мыслей87.
Взять, однако, на себя все Волконский не мог: он не был
в Южном обществе главным действующим лицом, о многом,
особенно касающемся ранних периодов существования за-
говора, просто не знал. И многие его показания - это искусно
замаскированная под откровенность издевка над Следственной
комиссией.
Так, на одном из первых допросов 25 января 1826 г. у Вол-
конского как у председателя Каменской управы спросили о при-
роде надежд заговорщиков на военные поселения, якобы под-
готовленные к революционному выступлению. На этот вопрос
7*
196
Волконский дал следующий ответ: «Из сих запросных пунктов
узнаю я, что я был один из управляющих Каменской отдельной
управы, также могу уверить, что я не получал ни от кого поруче-
ния действовать на поселенные войска»88. Спросили у Волкон-
ского и о том, удалось ли ему обнаружить на Кавказе тайное об-
щество. В ответ он отвечал, в частности, что с Кавказа вывез со-
ставленную Якубовичем «карту объяснений на одном листе Кав-
казского и Закубанского края с означением старой и новой линии
и с краткой ведомостью о всех пародах, в оном крае обитающих»,
а также «общую карту» Грузии с «некоторыми топографически-
ми поправками». Из ответа следствие узнало, что «на француз-
ском диалекте» князь «собственно же ручно (sic!)» написал «не-
которые... замечания на счет Кавказского края и мысли... о луч-
шем способе к приведению в образованность сих народов»89.
На том же допросе 25 января следователи интересовались:
«В чем заключались главные черты конституции под именем
“Русской Правды”, написанной Пестелем?..» Князь без тени со-
мнения отвечал, что «сочинение под именем “Русской Правды”»
не было ему «никогда сообщаемо, ни письменно, для сохранения
или передачи, ни чтением или изустным объяснением...». На сле-
дующем допросе, в феврале 1826 г., он подтвердит свои слова: «Не
имею сведение ни о смысле сочинения “Русской Правды”, ни кто
сочинитель оной»90. Следователи удивились и не поверили
князю: они располагали множеством показаний о дружбе и общ-
ности мыслей Пестеля и Волконского. И в начале марта 1826 г.
заключенный вновь получил вопрос, касающийся содержания
«Русской Правды». Только на третий раз Волконский «упомнил»
суть пестелевских идей. В его изложении они выглядели следую-
щим образом: «Главные черты оных были, чтоб при начатии рево-
люции вооруженною силою в Петербурге и Южною управою
в одно время начать тем, что в столице учредить временное прав-
ление и обнародовать отречение высочайших особ от престола,
созвании представителей для определения о роде правления, и,
наконец, как теперь, так и впоследствии, чтоб разговорами и влия-
нием членов общества объяснять, что лучший образец правле-
ния - Соединенные Американские Штаты с тою отменою, чтобы
и частное управление было одинаковое по областям, а не разделя-
лось бы на различные роды по провинциям... Ежели в вышеозна-
ченных мною пояснений заключалось то, что известно было ко-
митету под сочинением “Русской Правды”, то о том я был извес-
тен; но как я полагал, что сие сочинение заключало в себе полный
свод в подробности того, что означалось в вопросных пунктах,
Декабрист С.Г. Волконский
197
т. е. Конституцией наименованной “Русской Правды” (sic!),
я вправе был утверждать, что сие сочинение мне неизвестно»91.
Естественно, это изложение имело мало общего с «Русской Прав-
дой». Пестель, в частности, вовсе не собирался после победы
революции созывать никаких «представителей для определе-
ния о роде правления», не собирался придавать постреволю-
ционной России форму правления, подобную Североамери-
канским штатам.
Все эти многословные показания, написанные к тому же с
огромным количеством орфографических ошибок, производили
на следователей тяжелое впечатление. Князя пытались взять «на
испуг»: 27 января ему была объявлена «Высочайшая резолюция,
что ежели он в ответах своих не покажет истинную и полную
правду, то будет закован»92. Очевидно, предвидя, что боевой гене-
рал может и не испугаться кандалов, следствие давило на него и
другим способом: через многочисленных родственников.
Родные в один голос убеждали Волконского показать ис-
тинную и полную правду; видимо, эти письма были просто ини-
циированы властью. Так, свекор Николай Раевский писал ему в
тоне приказа: «Ты называешь меня отцом - то повинуйся отцу!
Благородным, полным признанием ты окажешь чувство вины
своей, им одним уменьшишь оную! Не срамись! Жены своей ты
знаешь ум, чувства и привязанность к тебе: несчастного — она раз-
делит участь, посрамленного... она умрет. Не будь ее убийца!».
«Милый мой Сережа... откровенно признайся во всем государю
и твоим чистым раскаянием перед ним возврати мне, твоей не-
счастной матери, в тебе сына утешительного», - умоляла пре-
ступника мать. А брат Николай Репнин требовал от узника «по-
забыть все связи дружбы и помнить, что ты обязан верностью к
государю». «Уверен я, что обо всем, собственно до тебя касаю-
щемся, ты уже решительно отвечал и открыл всю жизнь свою
не скрывая, но боюсь, чтобы не завлекся ты понятием о дружбе
и чести в ложную стезю», - писал он93.
Волконский, скорее всего, понимал, кто на самом деле ав-
тор всех этих писем. По крайней мере, получив цитированное вы-
ше письмо от матери, он пишет ответ. Но не матери, а императо-
ру. В нем князь сообщает Николаю I, что лично для себя не ждет
от него милости. И просит сообщить его матери, что начал обра-
щаться к своим обязанностям перед монархом, поскольку для
матери это сообщение будет истинным утешением94. Следовате-
лям же он «обещал открыть все с искренностию и по совести»95.
Если, конечно, память не подведет его: «мудрено вдруг припом-
198
нить обстоятельства, в течение пяти лет случившиеся, при еже-
годных в оных изменениях»96.
Но на последующие вопросные пункты он снова отвечает
многословно, невнятно, неграмотно и не вполне о том, о чем его
спрашивают. При этом следует заметить, что ни написанные Вол-
конским до 1826 г. тексты, ни его сибирские письма, ни мемуары
впечатления бездарной графомании не производят. Современни-
кам, знавшим Волконского, он запомнился как человек ясного
ума и хорошей памяти.
VIII
Жизнь Сергея Волконского после приговора - тема отдельного
исследования. Позволю себе здесь лишь несколько замечаний,
дополняющих представление о личности и характере декабриста.
В июле 1826 г. генерал-майор князь Сергей Волконский,
лишенный чинов, орденов и дворянства, был осужден на 20 лет
каторжных работ (в августе того же года каторжный срок был со-
кращен до 15 лет, затем - до 10 лет) с последующим поселением
в Сибири. Ни мать, придворная дама, ни многочисленные влия-
тельные родственники ничего не смогли сделать для облегчения
его участи. Практически до самого конца следствия они не знали,
сохранит ли император жизнь генералу-преступнику.
Из дневника Длины Волконской, племянницы декабриста
и дочери его сестры Софьи, узнаем: 13 июля, в день объявления
приговора, мать Сергея Волконского «много плакала... почти
не спала». Она даже собиралась было поехать в Сибирь вслед за
сыном. Но, по словам внука декабриста С.М. Волконского, «это
был истерический порыв, а может быть, простое излияние слов.
Съездить навестить сына в крепости было много легче, нежели
ехать в Сибирь; однако старая княгиня от этого воздержалась.
Она писала сыну, что боится за свои силы, да и его не хочет под-
вергать такому потрясению». К тому же, как записывала Алина,
вдовствующая императрица Мария Федоровна упрашивала мать
декабриста беречь себя
Среди утешителей старой княгини оказалась не только
вдовствующая императрица, но и император Николай I. «Госу-
дарь просил бабушку утешиться, не смешивать дела семейные
с делами службы - одно другому не помешает» - читаем в днев-
нике Алины97. Конечно, родные были потрясены жестоким при-
говором Сергею Волконскому. Однако все они исполнили высо-
Декабрист С.Г Волконский
199
чайшее повеление и быстро утешились. Тем более что по случаю
коронации Александра Николаевна Волконская, урожденная
княжна Репнина, получила бриллиантовые знаки ордена Святой
Екатерины97. Получили награды и ее сыновья: князь Репнин стал
кавалером ордена Святого Александра Невского с алмазами, а на-
ходящийся в бессрочном отпуске Никита Волконский - кавале-
ром ордена Святой Анны 1-й степени98.
В свете долго циркулировали слухи о том, что «княгиня
Волконская... допустила хладнокровно отправить сына в каторж-
ную работу и даже танцевала с самим государем на другой день
после приговора»99. Впрочем, были и другие суждения: статс-да-
ма «решилась не покидать своей должности при дворе, чтоб не
раздражить императора, и надеялась, оставаясь при нем, улучить
удобную минуту, чтоб испросить прощения виновного»100.
Единственной из всей большой семьи Волконских, кто поз-
волил себе публично не согласиться с приговором, оказалась кня-
гиня Зинаида. По агентурным данным, поступившим в III Отде-
ление летом 1826 г., в своем московском салоне она «извергала»
«злую брань» на «правительство и его слуг» и была готова «разо-
рвать на части правительство»101. Прямо из ее салона отправи-
лась в Сибирь Мария Волконская. И ее проводы приняли харак-
тер демонстративного выражения нелояльности к власти. Вскоре
Зинаида Волконская приняла католичество; во многом этот
демонстративный шаг тоже был выражением политической не-
лояльности. В отличие от многих других членов семьи Зинаида
Волконская постоянно писала письма своему осужденному род-
ственнику: письма эти «горели лаской и приветом»102.
За Зинаидой Волконской был установлен секретный
полицейский надзор, который, впрочем, не распространялся
на ее мужа Никиту. В конце 1820-х годов ее вынудили покинуть
Россию.
Сам Сергей Волконский воспринял приговор спокойно. По
словам его будущего товарища по сибирскому изгнанию А.Е. Ро-
зена, в момент совершения обряда гражданской казни князь был
бодр и разговорчив103. Видимо, бывший генерал тогда плохо
себе представлял, что его ждет в будущем. Через 10 дней после
оглашения приговора он уже был отправлен к месту отбытия
наказания. И полностью осознал все произошедшее, только при-
быв на каторгу: сначала в Николаевский солеваренный завод,
в потом - в Благодатский рудник, входивший в состав Нерчин-
ского горного завода. Условия, в которых оказался Волконский
на каторге, оказались тяжелейшими. Причем для декабристов -
200
молодых, здоровых мужчин, бывших офицеров - тяжелыми
были не сами работы в руднике. Просто быт осужденных был
организован таким образом, чтобы полностью уничтожить их
человеческое достоинство. По словам С.Н. Чернова, местные
тюремные власти, получившие от императора общие указания
о содержании арестантов, вышивали «жестокие узоры по началь-
нической канве»104.
Как свидетельствуют документы, попавшие в Благодат-
ский рудник государственные преступники находились под по-
стоянным надзором: им воспрещалось общаться не только друг с
другом, но и вообще с кем бы то ни было, кроме тюремных надзи-
рателей. У них отобрали почти все вещи, деньги и книги, приве-
зенные из Петербурга, не разрешали держать у себя даже Биб-
лию. Осужденных «употребляли в работы» наравне с другими ка-
торжниками и при этом строго смотрели, «чтобы они вели себя
скромно, были послушны поставленным над ним надзирателям и
не отклонялись бы от работ под предлогом болезни».
Рудный пристав вел специальный секретный дневник, где
«замечал... со всею подробностью, каким образом преступники
производили работу, что говорили при производстве оной...
какой показал характер, был ли послушен к постановленным над
ним властям и каково состояние его здоровья». Дважды в день,
перед и после «употребления в работы», производился «должный
обыск» преступников. От казармы к руднику и обратно они пере-
двигались с особым конвоем: «надежным» унтер-офицером и
двумя рядовыми. Покидать камеру осужденные могли только в
сопровождении часового с примкнутым штыком105.
«Со времени моего прибытия в сие место я без изъятия
подвержен работам, определенным в рудниках, провожу дни в тя-
гостных упражнениях, а часы отдохновения проходят в тесном
жилище, и всегда нахожусь под крепчайшим надзором, меры ко-
торого строже, нежели во время моего заточения в крепости, и по
сему ты можешь представить себе, какие сношу нужды и в каком
стесненном во всех отношениях нахожусь положении»; «физиче-
ские труды не могут привести меня в уныние, но сердечные скор-
би, конечно, скоро разрушат бренное мое тело», — писал Волкон-
ский жене из Благодатского рудника106.
Каторжная жизнь сразу же подорвала здоровье и психику
государственного преступника: у Волконского началась глубокая
депрессия, сопровождавшаяся острым нервным расстройством.
Бодрость и разговорчивость его быстро прошли, не возникало
и желания выделиться из общей массы каторжников. «При про-
Декабрист С.Г. Волконский
201
изводстве работ был послушен, характер показывал тихий, ни-
чего противного не говорил, часто бывает задумчив и печален» -
так характеризовало каторжника тюремное начальство107.
«Машенька, посети меня прежде, чем я опущусь в могилу,
дай взглянуть на тебя еще хоть один раз, дай излить в сердце твое
все чувства души моей»108. Эти строки из его письма красноречи-
во свидетельствуют: именно надежда на скорый приезд жены
в Сибирь позволила Волконскому выжить в первые страшные
месяцы каторги.
Имя Марии Волконской знакомо сегодня каждому школь-
нику. Она стала женой Волконского в 19 лет, до свадьбы практи-
чески не знала будущего мужа и согласилась на брак только по
настоянию отца. После свадьбы Волконские почти не жили вме-
сте: дела службы и тайного общества заставляли князя надолго
оставлять жену. В январе 1826 г., за 5 дней до ареста Волконско-
го, его жена родила сына Николая. Роды были трудными, и род-
ные, опасаясь за ее здоровье, долго скрывали от нее правду о том
положении, в котором вдруг очутился ее муж. Однако, узнав
правду, Мария Волконская решила разделить с мужем каторгу и
ссылку. И, несмотря на протесты отца и матери, в ноябре 1826 г.
была уже в Благодатском руднике.
Когда она приехала, ему стало лучше, но лишь на некоторое
время. Вскоре после приезда Мария Волконская сообщала род-
ным мужа, что «он нервен и бессилен до крайности», «его нервы
последнее время совершенно расстроены, и улучшение, которому
я так радовалась, было лишь кратковременным», он изъявляет
«полную покорность» и «сосредоточенность в себе», «чувство ре-
лигиозного раскаяния»109. По словам С.Н. Чернова, «мучитель-
ные переживания несчастного Волконского приобретают религи-
озный оттенок. Он мог бы искать утешения в религии, в беседе со
священником, в церковной службе. Но как раз здесь он ничего,
по-видимому, не может получить»110. Должность тюремного свя-
щенника в Благодатском руднике была, скорее всего, просто не
предусмотрена.
К сентябрю 1827 г. болезнь Волконского усилилась, на нее
обратило внимание тюремное начальство. Он был найден «более
всех похудевшим и довольно слабым». При переводе на новое
место каторги, в Читинский острог, ему было позволено взять
с собой в дорогу две бутылки вина и бутылку водки. Спиртное
в пути должно было заменить лекарство, поскольку при переезде
«не встретится... на случай надобности в лекарствах никакой
помощи медицинской»111.
202
29 сентября 1827 г. Волконский вместе со своими товари-
щами прибывает в Читинский острог. Режим содержания заклю-
ченных на новом месте был более гуманным. Тюремное началь-
ство оказалось более «либеральным»: узникам были дозволены
даже ежедневные встречи с женами. Здоровье заключенного
быстро восстановилось, а вместе с ним проявлялись и прежние
привычки и черты характера. «На здоровье его я не могу жало-
ваться... что же касается его настроения, то трудно, можно ска-
зать - почти невозможно встретить в ком-либо такую ясность
духа, как у него», - писала М.Н. Волконская его родне112. Во дворе
острога был небольшой огород, и Волконский впервые увлекся
огородничеством.
В Петровском Заводе, новой тюрьме, куда декабристов пере-
вели из Читы в сентябре 1830 г., каторги как таковой вообще не
было: преступников не заставляли ходить на работы, те из них, у ко-
го были семьи, могли жить в остроге вместе с женами. У Волкон-
ских в Петровском Заводе родилось двое детей - сын Михаил и
дочь Елена. В Петровском Заводе Волконский по-прежнему зани-
мался сельским хозяйством. И еще до того как истек его каторжный
срок, по Сибири стала распространяться слава о необыкновенных
овощах и фруктах, которые он выращивал в своих парниках113.
В 1835 г. умерла мать Волконского, княгиня Александра
Николаевна. После смерти в ее бумагах нашли письмо с пред-
смертной просьбой к императору - простить сына. Последовал
царский указ об освобождении Волконского от каторжных работ;
еще два года он жил в Петровском Заводе на положении ссыль-
нопоселенца114.
Весной 1837 г. семья переехала в село Урик Иркутской гу-
бернии. Мария Волконская добилась для себя разрешения жить
в Иркутске, чтобы иметь возможность обучать сына Михаила в
иркутской гимназии. В 1845 г. получил позволение жить в Ир-
кутске и сам Волконский, однако этим правом он почти не поль-
зовался: по-прежнему жил в Урике, лишь изредка навещая семью
в Иркутске. У него теперь была совсем иная жизнь - жизнь «хле-
бопашца» и купца.
По мере того как нормализовывался быт государственных
преступников на каторге и поселении, отношения в семье Вол-
конских ухудшались.
Современники и историки едины в том, что, разделив из-
гнание мужа, Мария Волконская совершила «подвиг любви бес-
корыстной». Бросив родителей, бросив ребенка, который через
два года умер, «она решилась исполнить тот долг свой, ту обя-
Декабрист СТ. Волконский
203
занность, которая требовала более жертвы, более самоотверже-
ния», - писал декабрист Розен115. Зинаида Волконская посвяти-
ла своей родственнице известное стихотворение в прозе, в кото-
ром, в частности, были следующие строки: «О ты, пришедшая
отдохнуть в моем жилище, ты, которую я знала в течение только
трех дней и назвала своим другом!.. У тебя глаза, волосы, цвет
лица как у девы, рожденной на берегах Ганга, и, подобно ей,
жизнь твоя запечатлена долгом и жертвою»116. А оставшийся не-
известным современник - свидетель отъезда Марии Волконской
в Сибирь из московского салона Зинаиды Волконской - заметил,
что и сама будущая изгнанница видела в себе божество, ангела-
хранителя и утешителя для своего мужа. И обрекла себя на жерт-
ву во имя мужа «как Христос для людей»117.
Но, как метко подметил ее внук С.М. Волконский, «куда,
собственно, ехала княгиня, на что себя обрекала, этого не знал
никто, меньше всех она сама. И тем не менее ехала с каким-то
восторгом... И только в Нерчинске, за восемь тысяч верст от род-
ного дома, она увидела, куда она приехала и на ч т о (разрядка
в тексте. - О. К.) себя обрекла. И окружавшая пустыня понемногу
овладела ее душой»118.
Выяснение деталей личной жизни Марии Волконской
в Сибири - дело столь же неблагодарное, сколь и бесперспектив-
ное. Исследовательские мнения по данному поводу раздели-
лись119, и вряд ли установление истины в этом вопросе столь уж
важно для историка движения декабристов. Однако побывавший
в 1855 г. в Сибири сын декабриста Якушкина Евгений отмечал,
что брак Волконских, «вследствие характеров совершенно раз-
личных должен был впоследствии доставить много горя Волкон-
скому и привести к той драме, которая разыгрывается теперь в их
семействе». «Много ходит невыгодных для Марии Николаевны
слухов про ее жизнь в Сибири, - отмечает Евгений Якушкин, -
говорят, что даже сын и дочь ее - дети не Волконского... Вся при-
вязанность детей сосредотачивалась на матери, а мать смотрела
с каким-то пренебрежением на мужа, что, конечно, имело влия-
ние и на отношение к нему детей».
В 1850 г. встал вопрос о замужестве 15-летней дочери Вол-
конских Елены. Ее жених - сибирский чиновник Д.В. Молча-
нов не нравился Волконскому; он высказался решительно про-
тив этого брака. Но «Мария Николаевна... сказала приятелям
мужа, что ежели он не согласится, то она объяснит ему, что он не
имеет никакого права запрещать, потому что не он отец ее дочери.
Хотя до этого дело не дошло, но старик, наконец, уступил»120.
204
Судьба Елены Волконской оказалась в итоге сломанной: за фи-
нансовые злоупотребления Молчанов попал под следствие, по-
том тяжело заболел и вскоре умер.
Образ жизни Сергея Волконского на поселении совершен-
но не соответствовал образу жизни его жены. После окончания
каторжного срока он получил большой участок земли и все силы
отдал его обработке. Современник вспоминает: «Попав в Сибирь,
он как-то резко порвал связь со своим блестящим и знатным про-
шедшим, преобразился в хлопотливого и практического хозяина
и именно опростился, как это принято называть нынче. С товари-
щами своими он хотя и был дружен, но в их кругу бывал редко, а
больше водил дружбу с крестьянами; летом пропадал целыми
днями на работах в поле, а зимой его любимым времяпрепровож-
дением в городе было посещение базара, где он встречал много
приятелей среди подгородных крестьян и любил с ними потолко-
вать по душе о их нуждах и ходе хозяйства»121.
Волконская же «была дама совсем светская, любила обще-
ство и развлечения и сумела сделать из своего дома главный
центр иркутской общественной жизни». И в окружавшем Вол-
конскую светском обществе ее муж очень быстро приобрел репу-
тацию чудака и оригинала: «знавшие его горожане немало шоки-
ровались, когда, проходя в воскресенье от обедни по базару,
видели, как князь, примостившись на облучке мужицкой телеги
с наваленными хлебными мешками, ведет живой разговор с об-
ступившими его мужиками, завтракая тут же вместе с ними
краюхой серой пшеничной булки». «В салоне жены Волконский
нередко появлялся запачканный дегтем или с клочками сена на
платье и в своей окладистой бороде, надушенной ароматами
скотного двора или тому подобными несалонными запахами»,
«вообще в обществе он представлял оригинальное явление, хотя
был очень образован»122.
К концу своего пребывания в Сибири ссыльнопоселенец
Сергей Волконский собственным трудом собрал приличное со-
стояние. И снова сумел «найти свою судьбу, выйти из строя, реа-
лизовать свою собственную личность».
В августе 1855 г., когда в Сибирь дошло известие о смерти
Николая I, Мария Волконская уехала из Иркутска. Уехала, по-
скольку, видимо, совместное существование супругов стало про-
сто невозможным. Через несколько дней после ее отъезда новый
император Александр II издал манифест, в котором объявил по-
милование оставшимся в живых декабристам. В сентябре 1856 г.,
бросив землепашество, Сибирь покинул и Сергей Волконский.
Декабрист С.Г. Волконский
205
Умер Сергей Волконский 28 ноября 1865 г., на два года пе-
режив свою жену. До последних дней жизни он, по словам его сы-
на Михаила, сохранил «необыкновенную память, остроумную
речь, горячее отношение к вопросам внутренней и внешней поли-
тики и участие во всем, близком ему»123.
IX
Декабрист Сергей Григорьевич Волконский прожил долгую
жизнь. Жизнь эта была, конечно, нелегкой, однако она никогда не
была обыденной и скучной. Вообще, как представляется, доми-
нанта его личности - это нежелание вписываться в какие бы то
ни было рамки, будь то рамки общественные, сословные, служеб-
ные, конспиративные или рамки, определяющие жизнь полити-
ческого преступника, сибирского ссыльнопоселенца.
Однополчане Волконского, офицеры-кавалергарды, участ-
вовавшие вместе с ним в гусарских забавах, остепенились и вы-
шли в чины, но имена большинства из них не сохранились в ис-
тории. Многие из его товарищей-декабристов, ограничившие
свою деятельность лишь разговорами «между Лафитом и Кли-
ко», избежали наказания и тоже были забыты. Многие из тех, кто
все же попал в Сибирь, оказались сломленными суровым при-
говором: либо сошли в Сибири с ума, либо умерли, либо просто
не нашли в себе силы по-прежнему активно строить свою после-
каторжную жизнь.
Волконский оказался среди тех немногих участников заго-
вора, которые, пройдя каторгу и ссылку, сумели не сломаться и
вновь найти себя. Если судить по мемуарам бывшего каторжни-
ка, свою собственную жизнь он считал вполне состоявшейся.
«Избранный мною путь, - писал он, - довел меня в Верховный
уголовный суд, и в каторжную работу, и к ссылочной жизни трид-
цатилетней, но все это не изменило вновь принятых мною убеж-
дений, и на совести моей не лежит никакого гнета упрека»124.
Герой войны и светский повеса, князь и каторжник, генерал
и хлебопашец, Сергей Волконский всегда оставался верен само-
му себе. Остался он верен и своей любимой пословице, которой
еще в 1815 г. поделился со своим другом Киселевым: «Каков в ко-
лыбели, таков и в могиле»125.
206
Приложение
Письмо С.Г. Волконского Николаю I
от 12 февраля1826 г.
Ваше Императорское Величество
Всемилостивейший Государь!126
Ежели до сего времени не исполнил я обязанности моей,
повергнув к Всемилостивейшему Вашему воззрению меру чувств
моих - и моей вины, я полагал, что преступник не должен Вас
утруждать своими заверениями, а на деле убедить Вас в истине
своего раскаяния.
Всемилостивейший Государь! По милосердию Вашему до-
ставили Вы мне письмо от моей матери, и с поводу, в нем заклю-
чающегося, принимаю я смелость Вас беспокоить. О себе един-
ственно не утруждал бы Вашего Величества, сострадания к моей
участи от Вас не заслуживаю, а ищу снисхождения — к утешению
матери.
Несчастная и добрая моя мать, милосердно взирая на тяж-
кие мои прегрешения, убеждает меня о чистом моем раскаянии
и откровенных сознаниях перед Богом и Вами в моих преступле-
ниях. Напоминает к исполнению - как о обязанности моей, про-
сит сего в утешение ее печали.
Всемилостивейший Государь! Возможно ли мне утруждать
Вас заверениями о полноте моего раскаяния, тогда как сознания
мои оказывают Вам мое клятвопреступление. Испытания, время и
постепенное очищение совести моей, примирив меня с самим со-
бою, могут мне, но не теперь, дать смелость просить Вас не отвер-
гать те чувства, которые и ныне Вам посвящаются. Всеведающий
Бог судья истины моего раскаяния, один Он — буде удостоить мо-
жет принять оное в неограниченном своем милосердии.
О сознаниях же моих, в Комитете мною представленных,
собственное мое убеждение подает мне льстить себя надеждой,
что Вы признаете оные чистосердечными. Не искал скрыть исти-
ну, о себе дал полный отчет, о причастных лицах и обстоятель-
ствах что мог припомнить, готов на пополнительные сведения
по сущей правде - и неужель слова мои наречены к недоверию?
Сознаниями моими сам себе означил свой приговор - и неужель
показания мои не будут признаны откровенными? Повергаю на
суд Ваш все мои преступления, но примите с милосердием то, что
ныне по чистой истине пред Вами исполняю.
Декабрист С.Г. Волконский
207
Ваше Императорское Величество! Ежели слова и чувства
мои не наречены Вам к вечному недоверию, окажите, Всемилос-
тивейший Государь, великую милость матери моей, не успокое-
нием ее о моей участи, о чем я не вправе Вас просить, но, ежели
возможно, заверением Вашим, что я начал обращаться к обязан-
ностям моим - пред Вами. Сие будет ей истинным утешением.
Всемилостивейший Государь! Ежели Вы меня не находите
совершенно недостойным милостивого Вашего воззрения, до-
ставьте мне счастие надеяться, что Вы удостоите просимого мною
утешения мать мою, неизменно преданную Вашему дому.
О себе не должен и не вправе Вас утруждать, и участь моя
зависит от меры моего преступления — и Вашего милосердия.
Повергаю себя к стопам Вашего Императорского Величест-
ва, Всемилостивейшего Государя.
Верноподданный и раскаивающийся преступник
Князь Сергей Волконский.
12-го февраля 1826127
(ГАРФ. Ф. 40. On. 1. Д. 305. Л. 9-1 Ооб.)
208
«Главарь шайки злоумышленников...»
Из размышлений над биографией
С.И. Муравьева-Апостола)
О декабристе подполковнике С.И. Муравьеве-Апостоле никто и
никогда не говорил плохо. Исключая правительственную пере-
писку о восстании Черниговского полка, где Муравьева офи-
циально именуют «злодеем», «гнусным мятежником» и главарем
злоумышленной шайки, ни одно из документальных свиде-
тельств того времени не ставит под сомнение личную честь вож-
дя восстания Черниговского полка, его мужество и бескорыстие.
Свидетель событий помещик Иосиф Руликовский, напри-
мер, писал о нем как о «красноречивом, общительном, человеч-
ном, доступном» офицере, а журналист Николай Греч уважал
подполковника за то, что он «действовал решительно... по внут-
ренним убеждениям и остался им верен до конца»2. «Одаренный
необыкновенным умом... он был в своих мыслях дерзок и самона-
деян до сумасшествия, но вместе скрытен и необыкновенно
тверд» - так характеризовал Сергея Муравьева сам император
Николай I3. Знаменитый отзыв о Васильковском руководителе
принадлежит Л.Н. Толстому, назвавшему декабриста «одним из
лучших людей того, да и всякого времени»4. Г.И. Чулков утверж-
дал: Муравьев был «Орфеем среди декабристов. Вся его жизнь
была похожа на песню»5. Историк М Ф. Шугуров в работе, по-
священной поднятому Муравьевым-Апостолом восстанию Чер-
ниговского полка, писал о некой тайне обаятельного действия
личности подполковника на людей6. По словам другого истори-
ка, П.Е. Щеголева, во всех свидетельствах современников о руко-
водителе Васильковской управы «его личность является в не-
обыкновенно притягательном освещении»7.
Отзывы, подобные этим, нетрудно найти и в более поздних ра-
ботах. Полностью под влиянием «тайны обаятельного действия» лич-
ности С.И. Муравьева-Апостола, своеобразной муравьевской леген-
ды написана известная книга Н.Я. Эйдельмана «Апостол Сергей»8,
что вполне объяснимо: читая высказывания современников и потом-
ков о Муравьеве-Апостоле, трудно этой «тайне» не подчиниться.
«Главарь шайки...»
209
Аристократ, в чьих жилах текла кровь трех славянских на-
родов - сербского, украинского и русского, сын сенатора и пото-
мок гетмана Украины, Сергей Муравьев вместе со старшим бра-
том Матвеем учился, как известно, в Париже, в частном закрытом
пансионе. Романтический ореол окружал его с самых первых лет
жизни. Современник вспоминал: император Франции посетил
однажды этот пансион и «войдя в тот же класс, где сидел Мура-
вьев, спросил: кто этот мальчик? И когда ему отвечали, что он
русский, то Наполеон сказал: “Я побился бы об заклад, что это
мой сын, потому что он так похож на меня”»9.
До 13 лет Сергей Муравьев не знал русского языка, а в 15
уже воевал против своих вчерашних учителей. Закончив войну
17-летним штабс-капитаном, он имел три боевых ордена и на-
градную золотую шпагу. В 1816 г. стал одним из основателей
Союза спасения. И все прожитые им потом 10 лет жизни (исклю-
чая лишь полугодовой период следствия и суда) он готовил себя
к гражданскому подвигу. Восстание Черниговского полка - логи-
ческое завершение его жизненного пути, и с этим соглашалось
большинство писавших о Муравьеве историков.
Сегодня, однако, нельзя не признать, что восстание это еще
и печальная повесть о нравственном падении «лучшего человека
своего времени».
Черниговские офицеры, и прежде всего сам Сергей Мура-
вьев, были истинными детьми 1812 года. Они представляли себе
военный мятеж, как и войну вообще, неким театром военных дей-
ствий, гигантской сценой, на которой действуют благородные и
смелые люди. «Наполеоновская эпоха внесла в военные действия
бесспорный элемент эстетического», — констатирует Ю.М. Лот-
ман10. Беспрерывные войны приучали русских дворян «смотреть
на себя как на действующих лиц истории»11, соотносить собст-
венные действия с действиями героев прошедших эпох.
«Во время четырехдневного командования своего Муравьев
имел везде патрули и авангарды и брал все военные предосто-
рожности; проезжавших задерживали и проводили к нему, и он
обыкновенно сам расспрашивал их, становясь, в подражание На-
полеону, со сложенными на груди руками... Он старался подра-
жать Наполеону, находя, может быть, некоторое подобие в поло-
жении своем с тем, в котором Бонапарт был во время побега
своего с острова Эльба», - вспоминал проницательный современ-
ник событий военный историк Михайловский-Данилевский12.
Свойственный русским дворянам начала XIX в. наполеонизм со-
четался у Муравьева с собственными детскими впечатлениями;
210
очень многие мемуаристы отмечают невольные «наполеонов-
ские» черточки, присущие вождю черниговцев.
Более осознанными были действия «по примеру Риего».
Уговаривая солдат идти за собой, Сергей Муравьев рассказывал
им о знаменитом испанце, «который проходил земли с тремя ста-
ми человек и восстановил конституцию; а они с полком, чтобы не
исполнили предприятия своего, тогда как все уже готово, в осо-
бенности войско, которое очень не надежно»13. Рафаэль Риего,
подполковник испанской армии, поднял в январе 1820 г. мятеж в
Андалузии, результатом которого стали созыв парламента и вос-
становление конституции. Специалисты доказали: «неудавший-
ся поход С. И. Муравьева-Апостола на Киев и Москву был заду-
ман как повторение движения колонны Риего»14.
Действия испанского подполковника были важны для Му-
равьева как пример быстрой военной революции, позволившей
свести к минимуму число жертв. Будучи глубоко, почти до фана-
тизма религиозным человеком, он остро переживал необходи-
мость совместить важнейший христианский этический принцип
«не убий» с неизбежной гибелью людей в ходе революционного
действия. Позже очень многих своих товарищей по тайному об-
ществу он согласился на «убиение» Александра I и цесаревича
Константина. И твердо верил, что эти смерти станут последними
«Революция будет сделана военная... без малейшего кровопроли-
тия», - убеждал Муравьев-Апостол колеблющихся15.
Гуманные «довоенные» представления Сергея Муравьева,
однако, рухнули в первый же момент восстания. Вместе с млад
шими офицерами Черниговского полка он участвовал в жесто-
ком избиении подполковника Гебеля - командира полка, пытав-
шегося арестовать заговорщиков и не допустить восстания.
«Щепилло ударил его (Гебеля. - О. К.) в брюхо штыком. Гебель
устоял на ногах и начал убеждать Щепиллу, чтобы он оставил
свои преступные намерения. Во время проповеди Соловьев схва-
тил его за волосы и повалил на пол; услышав возню, Кузьмин вы-
скочил в сени, сел верхом на лежащего Гебеля и принялся его ко-
лотить вместе с Щепиллою и Соловьевым, последний, однако же,
скоро оставил Гебеля и бросился в комнату освободить Муравье-
вых (Сергея и Матвея, арестованных Гебелем. - О. К.). Но Сергея
уже не было. Он выскочил в окно, прибежал в сени и помогал
Кузьмину и Щепилле трудиться над Гебелем, которого угощал
прикладом... Обработав Гебеля, С. Муравьев с Соловьевым и Ще-
пиллою отправился в Ковалевку для возмущения 2-й гренадер-
ской роты»16.
«Главаръ шайки...»
211
Человека, записавшего этот рассказ со слов участников из-
биения, трудно заподозрить в неприязни к ним. Декабрист Федор
Вадковский был в 1826 г. приговорен к пожизненной каторге.
Причем Вадковский не мог знать, а Сергей Муравьев знал навер-
няка, что его полковой командир - отец троих малолетних детей,
а жена Гебеля беременна четвертым ребенком. Гебель не погиб, но
он открыл трагический список пострадавших в результате мяте-
жа. Список этот пополнился, но больше никто из «усмирителей»
не попал в него. Жертвами стали местные жители, черниговские
солдаты, сами мятежные офицеры. На поле боя застрелился
19-летний Ипполит Муравьев-Апостол, и арестованным стар-
шим братьям в качестве большой милости позволили проститься
с его телом в присутствии конвоя.
Камнем преткновения оказался для Сергея Муравьева во-
прос о финансировании восстания. Над тем, из каких средств опла-
чивать будущую революцию, декабристы задумывались и раньше.
Предприимчивый Михаил Орлов, например, предлагал подпольно
печатать фальшивые деньги; идея эта была с негодованием отверг-
нута. Не меньшее негодование вызвало и предложение подпоручи-
ка Бестужева-Рюмина воспользоваться артельными денежными
ящиками полков. «Я чужой собственности никогда не касался и
не коснусь», — заявил командир Полтавского пехотного полка
В.К. Тизенгаузен17. В качестве же альтернативы он предложил
честный, но, увы, абсолютно бесперспективный путь — продать ве-
щи собственной жены. Зная принципы Сергея Муравьева-Апосто-
ла, можно с уверенностью сказать, что он был не с теми, кто во имя
«высшей цели» был готов заняться фальшивомонетничеством.
Видимо, точка зрения Тизенгаузена была ему ближе, чем мнение
лучшего друга Михаила Бестужева-Рюмина. Однако в предпо-
следний день 1825 г. по приказу подполковника был захвачен ар-
тельный ящик Черниговского полка. Он был вскрыт, там оказа-
лось около 10 тыс. рублей ассигнациями плюс еще 17 рублей сере-
бром18. После подавления мятежа 2-я гренадерская рота полка не
досчиталась 43 рублей своих денег (для сравнения: годовое солдат-
ское жалование составляло в те годы 10 рублей)19.
Сумма, обнаруженная в полковом ящике, была немалой.
Но на длительный поход ее все равно не хватило бы. И лидер мя-
тежа стал лихорадочно изыскивать дополнительные средства.
Это было нелегко: добровольно Муравьеву никто денег давать не
хотел (отказом ответил, например, Иосиф Руликовский, владе-
лец селения Мотовиловка, через которое проходил Чернигов-
ский полк), отбирать же силой не позволяла совесть. Тем не ме-
нее через совесть пришлось переступить.
212
Самым простым способом пополнения казны оказалась
продажа полкового провианта, на которую командир батальона,
естественно, никакого права не имел. Армейский поставщик, ку-
пец Аврум Лейб Эппельбойм, сначала не соглашавшийся выдать
вместо провианта деньги, рассказал позже следствию, как его си-
лой привели к Муравьеву, который «грозил ему, Авруму Лейбе,
не шутить с ним». Бывший при разговоре поручик Щепилло при-
совокупил при этом, что еврей «будет застрелен, есть ли не даст
денег». Перепуганный Эппельбойм деньги достал, одолжив их в
соседней питейной конторе. Сумма составила 250 рублей сереб-
ром (около тысячи рублей ассигнациями)20. Часть этих денег об-
наружили при обыске в вещах Сергея Муравьева, и он давал по
этому поводу специальные объяснения на следствии. От тысячи
до полутора тысяч рублей (по разным свидетельствам) принес
Муравьеву прапорщик Мозалевский, отобравший их вечером
30 декабря у пытавшихся въехать в город Васильков жандар-
мов21. Все деньги в процессе похода были истрачены.
Основную статью расхода добытых средств можно опреде-
лить одним словом - подкуп. Уже 29 декабря унтер-офицер
Алексей Григорьев получил от командира 25 рублей за помощь в
побеге из-под ареста22. И если раньше, до восстания, раздача
денег солдатам могла быть оправдана желанием облегчить их
тяжелую жизнь, то теперь речь могла идти только о покупке их
лояльности. Солдаты брали деньги охотно. Именно на это ушли
все «экспроприированные» у жандармов суммы. Сам Муравьев
признался позже, что сразу же отдал их для раздачи в роты23.
25 рублей он дал 1-й гренадерской роте, но то ли сумма оказалась
малой, то ли хорошо исполнял свой долг командир гренадеров
капитан Козлов, но рота, взяв деньги, за Сергеем Муравьевым не
пошла24. 150 рублей получили нижние чины 2-й гренадерской
роты25; 200 рублей пришлось выплатить полковому священнику,
чтобы тот согласился прочесть солдатам «Православный катехи-
зис»26. Раздавали солдатам деньги и другие офицеры: поручики
Петин и Кузьмин, прапорщик Мозалевский.
Впрочем, 200 рублей, отданных священнику, не окупили
себя. «Катехизис» солдаты не поняли, теоретические проблемы
соотношения веры и свободы их не волновали. Осознав это,
Муравьев, по его собственным словам, «решился снова действо
вать во имя Великого князя Константина Павловича»27. «Во вре-
мя мятежа говорили солдатам, что вся 8-я дивизия восстала,
гусарские полки и проч., что все сии полки требуют Вели-
кого князя цесаревича, что они ему присягали - вот главная пру-
«Главарь шайки...»
213
жина мятежа Черниговского полка», - признавал на допросе
Матвей Муравьев-Апостол28. Но даже авторитет великого князя
Константина не помог офицерам поднять боевой дух солдат,
укрепить в полку дисциплину. Солдаты поняли провозгла-
шенную «волю» по-своему, и уже 1 января офицеры крепко по-
жалели, что раздавали солдатам деньги (именно в этот день
раздачи прекратились). Большинство солдат «подарки» просто
пропили.
В советской историографии считается дурным тоном
упоминать о повальном пьянстве и бесчинствах черниговских
солдат. Единичными, не поддающимися обобщению считал
подобные факты Ю.Г. Оксман, «злобным шипением» называла
М.В. Нечкина мемуары И. Руликовского. И даже автор един-
ственной статьи-анализа этих фактов В.М. Базилевич склонен
был преуменьшать их значение29. Между тем пьянство и гра
бежи, сопутствовавшие восстанию, подтверждаются огромным
количеством документальных свидетельств. Об этом доносит
Васильковский поветовой стряпчий30, рассказывают правитель-
ственные агенты31, рапортуют генералы - командиры корпу-
сов32, показывают на допросах пленные офицеры-черниговцы33,
вспоминают современники34. Специальное расследование об
убытках, понесенных в ходе восстания местными жителями, про-
водилось в 1827 г.35: в качестве компенсации жителям было выда-
но из казны 10 тыс. рублей ассигнациями.
В задачу данной статьи не входит подробный разбор фак-
тов солдатских бесчинств и причин умолчания о них. Замечу
только, что главная причина подобного умолчания не полити-
ческая, а скорее психологическая. «Тайна обаятельного дей-
ствия» личности лидера мятежа не позволяет представить его во
главе пьяных грабителей. И в этом Нечкина и Эйдельман вполне
солидарны. Однако и дальше продолжать делать вид, что подоб
ных фактов не существует вовсе, невозможно. И дело, конечно, не
в том, чтобы на их основании осудить Сергея Муравьева, превра-
тив его из «Апостола» и мученика революции в обыкновенного
преступника. Историк не судья, и глупо предъявлять обвинения
человеку, погибшему почти два столетия назад. Просто без точ-
ного знания реальности мятежа нельзя правильно понять психо-
логическое состояние его лидера, безусловно влиявшее на ход со-
бытий
Нам, людям XX в., точно знающим, что бескровный истори-
ческий прогресс - несбыточная утопия, трудно представить себе,
каких моральных терзаний стоило восстание подполковнику Сер-
214
гею Муравьеву Ему, хотевшему стать «русским Риего», повторить
наполеоновские Сто дней, добыть славу Брута и Катона, пришлось
избивать полуживого и безоружного полкового командира, лгать,
подкупать солдат, отдавать приказ о захвате денег у жандармов.
Можно поверить, что подполковник искренне и глубоко
раскаивался в содеянном, когда днем 30 декабря посылал баталь-
онного адъютанта к жене Гебеля сказать, «что ему очень жаль
того, что случилось, но что теперь спокойствие ее для него свя-
щенно, и он заверяет честным словом, что больше ничего не
будет». Очевидно, он не мог не признать справедливым и тем не
менее очень обидным для себя ее ироничный ответ: «Она очень
благодарна и за то уже, что сделано». А простодушную солдат-
скую просьбу немного пограбить он наверняка воспринял как
тяжелое личное оскорбление. Однако обстоятельства складыва-
лись так, что он мог остаться верен своим принципам, только
изменив своему делу, а значит, тем людям, которых сам же он и
вовлек в мятеж. «Fatum древних, как видно, не утратил силы и в
наши дни», - замечает М.Ф. Шугуров по поводу трагической
судьбы подполковника36.
По свидетельству И.И. Горбачевского, компетентного ме-
муариста, Муравьев хотел сам пойти к Гебелю просить прощения,
что вызвало раздражение у младших офицеров37. Офицеры ради
освобождения командира из-под ареста шли на смертельный
риск, и подобный шаг мог быть расценен ими как предательство.
Не давая разрешения на грабеж, подполковник вынужден был
молча смотреть, как нижние чины грабят без разрешения. «Про-
ходя Ковалевкой, солдаты припомнили, что благодаря местному
еврею-арендатору они были наказаны, так как причинили ему
какую-то обиду. Поэтому, остановившись на короткое время, они
сильно побили арендатора за то, что он на них когда-то пожало-
вался. Хотя это стало известно Муравьеву, он должен был им по-
такать, чтобы не утратить привязанности солдат, и двинулся
дальше, как будто ничего не знал», - вспоминает Руликовский38.
Во имя этой же цели - обеспечить себе солдатское сочувствие -
ему пришлось решиться на ложь и подкуп.
«Во все время похода он был задумчив и мрачен, действовал
без обдуманного плана и как будто предавал себя и своих подчи-
ненных на произвол судьбы», - утверждал мемуарист Иван Горба-
чевский со слов участников мятежа39. И ему нельзя не поверить:
в ходе восстания рухнул привычный для Муравьева мир, смеша-
лись понятия о добре и зле. Логика мятежа заставила подполков-
ника решать такие вопросы, о самом существовании которых он до
«Главарь шайки.»
215
того имел весьма смутные представления. Именно отсюда - его
«медлительность и какая-то неопределенность в движениях»40, в
немалой степени предопределившая полный разгром восстания.
Осознание моральной ответственности за события 29 дека-
бря - 3 января привело Муравьева к глубокому убеждению в соб-
ственной преступности. Первым в пленном лидере черниговцев
эту ноту самоуничижения подметил начальник штаба 1-й армии
генерал Карл Толь. «В разговоре с подполковником Сергеем Му-
равьевым-Апостолом усмотрел я большую закоснелось зла», —
рапортовал он в Петербург41. И добавлял в другом документе, что
в сознании собственного злодейства Муравьев пытается «со-
хранить твердость»42. На вопрос же царя: «Объясните мне, Му-
равьев, как вы, человек умный, образованный, могли хоть минуту
до того забыться, чтобы считать ваше предприятие сбыточным,
а не тем, что есть - преступным, злодейским сумасбродством?» -
мятежник «поник голову, ничего не отвечал, покачав головой с
видом, что чувствует истину, но поздно»43. Впрочем, это сознание
преступности собственных действий помогло Сергею Муравье-
ву-Апостолу не впасть в отчаяние после разгрома полка.
Первые его следователи - армейские и корпусные началь-
ники - были еще очень сильно раздражены недавними события-
ми. Кроме того, они не могли не предчувствовать, что за мятеж в
подведомственных им войсках император спросит и с них тоже.
Естественно, допросы и другие следственные действия прохо-
дили в грубой, оскорбительной для Сергея Муравьева форме.
Это видно, в частности, из уже упоминавшегося рапорта Толя
в Петербург; обращение с арестованным вызывало негодование
у невольных свидетелей44.
В предписании о порядке конвоирования Муравьева в сто-
лицу, подписанном тем же генералом Толем, запрещалось снимать
с узника цепи даже во время отдыха, во избежание самоубийства с
помощью ножа или вилки пищу ему надо было мелко резать и в
таком виде уже подавать, и даже «справлять нужду» арестант дол-
жен был в присутствии вооруженного часового4^. Человеку, не
чувствующему за собой вины, гораздо труднее было бы вынести
все это, чем преступнику, осознающему правоту власти.
В своих показаниях столичной Следственной комиссии
подполковник Муравьев-Апостол был гораздо более сдержан,
чем младшие офицеры-черниговцы или четверо лидеров обще-
ства, казненных позже вместе с ним. По мнению членов комис-
сии, Муравьев «вообще более оказал искренности в собственных
своих показаниях, нежели в подтверждении прочих, и, очевидно,
216
принимал на себя все то, в чем его обвиняют другие, не желая
оправдаться опровержением их показаний»46.
Своеобразная «пытка надеждой» раскрывала рот даже
самым молчаливым: Пестель, например, мог надеяться на жизнь,
потому что сам в мятежах не участвовал; Каховский верил, что не
будет доказана его причастность к убийствам на Сенатской пло-
щади; Бестужева-Рюмина могли пощадить за юный возраст; Ры-
леев ждал милости лично от Николая I. Судившиеся военным су-
дом в Могилеве участники восстания пытались уверить следова-
телей в подневольности собственных действий, переложить всю
вину за мятеж на своего командира и таким образом спасти соб-
ственную жизнь.
У Сергея Муравьева надежд на благополучный исход след-
ствия и суда быть не могло, и именно это помогло ему устоять.
Офицер, возглавивший военный бунт и допустивший превраще-
ние своей команды в толпу пьяных грабителей, командир, подку-
павший подчиненных и пытавшийся ложью повести их за собой,
по любым - и юридическим, и моральным - законам того време-
ни был безусловно достоин смерти. Очень остро осознававший
все это Матвей Муравьев-Апостол записал в тюремном дневнике:
«Единственное благо побежденных - не надеяться ни на какое
спасение»47.
На спасение Сергей Муравьев не надеялся, но он очень
боялся, что следователи могут заподозрить его в отказе от соб-
ственных идей. На допросе он особо подчеркивал, что «раскаи-
вается только в том, что вовлек других, особенно нижних чинов,
в бедствие, но намерение свое продолжает почитать благим и
чистым, в чем один Бог его судить может, и что составляет един-
ственное его утешение в теперешнем положении»48.
Аналогичные мысли записывал он и на чистых листах
Евангелия, бывшего у него в камере: «Одно только намерение
составляет виновность. Действия как действия ничего не доказы-
вают, потому что можно сделать много зла с самыми лучшими на-
мерениями и принести много добра с самыми превратными наме-
рениями... Некогда наш Божественный Спаситель (единствен-
ный праведный судья, так как, испытуя сердца, судит действия по
намерению) придет, окруженный славою, воздать каждому по
делам его... Будем же все надеяться и бояться этого дня, который
обличит намерения каждого!»49
217
Декабрист
М.П. Бестужев-Рюмин1
Михаил Павлович Бестужев-Рюмин едва ли не самая загадочная
фигура в истории движения декабристов.
Противники оценили его вклад предельно высоко: 25-лет-
ний подпоручик был казнен вместе с лидером Южного общества
П.И. Пестелем, организатором восстания 14 декабря К.Ф. Рылее-
вым, руководителем мятежа Черниговского полка С.И. Муравье-
вым-Апостолом и убийцей генерал-губернатора Петербурга
П.Г. Каховским. Наряду с именами Пестеля, Рылеева, Муравьева-
Апостола и Каховского имя Бестужева-Рюмина стало своего рода
символом. При этом сложилась парадоксальная ситуация: о дру-
гих декабристах написаны многочисленные монографии и статьи,
а вот биография, служба и конспиративная деятельность Бесту-
жева-Рюмина оказались вне пристального внимания историков.
Крайне мало специальных исследований посвящено именно
ему. Из наиболее известных - глава в книге С.Я. Штрайха
«О пяти повешенных»2. По сути это некомментированый свод по-
казаний на следствии, мемуаров и фрагментов художественных
произведений о Бестужеве-Рюмине. Своего рода вольный пере-
сказ тех же источников - статья Штрайха «Декабрист М П. Бесту-
жев-Рюмин»3. Биографию Бестужева-Рюмина написал также по-
пулярный ленишрадский журналист В.Е. Василенко. Правда, это
скорее дежурный панегирик казненному декабристу, нежели ана-
литическая работа4. Насыщено архивным материалом сравнитель-
но небольшое по объему исследование Е.Н. Мачульского «Новые
Данные о биографии М.П. Бестужева-Рюмина»5, однако оно по-
священо раннему периоду жизни декабриста: в нем содержатся
сведения о его детстве и службе в гвардии. Конечно, Бестужев-
Рюмин всегда упоминается в работах о подполковнике С.И. Му-
равьеве-Апостоле, о деятельности Южного общества и движении
Декабристов в целом. Но общий тон этих работ задан вскользь ска-
занной Пестелем на следствии фразой: Муравьев-Апостол и Бес-
тужев-Рюмин «составляют, так сказать, одного человека»6.
218
В начале 1950-х годов известный декабристовед М.К. Аза-
довский утверждал, что в дореволюционной историографии Бес-
тужева-Рюмина «часто изображали как “тень” Сергея Муравье-
ва-Апостола, как послушного и преданного исполнителя его пла-
нов и замыслов, но не проявлявшего собственной инициативы»,
зато позже усилиями советских историков такое положение
исправлено7. Сходное мнение высказал в 1975 г. и Е.Н. Мачуль-
ский: «Только в советское время, благодаря глубокому и разно-
стороннему изучению материалов по истории движения декабри-
стов, его роль в Южном обществе и сама личность декабриста по-
лучили достойную оценку в трудах историков»8. Но ни в 1950-х,
ни в 1970-х годах ситуация кардинально не менялась, и в наши
дни она осталась той же. Никакого «нового взгляда» на роль и
место Бестужева-Рюмина в истории декабризма не появилось.
По-прежнему на виду Сергей Муравьев-Апостол, который, что
называется, заслонил своего младшего друга9.
Судить о Бестужеве-Рюмине трудно и по причине ску-
дости личного наследия. Во-первых, он мало что оставил в архивах
современников. Во-вторых, перед арестом 3 января 1826 г.
у декабриста было достаточно времени для уничтожения соб-
ственного архива, что он, как известно, и сделал. Тем не менее глав-
ный комплекс документов, с достаточной полнотой характеризую-
щий роль Бестужева-Рюмина в Южном обществе, - следственное
дело — прекрасно сохранился и был опубликован в 9-м томе серии
«Восстание декабристов: Документы и материалы»10. Сведения о
Бестужеве-Рюмине содержат и десятки других, тоже опубликован-
ных следственных дел. То, что все это не привлекало особого вни-
мания историков, - результат традиционного восприятия Бесту-
жева-Рюмина как «тени великого человека».
В данной статье поставлена задача уточнить биографичес-
кие данные и попытаться определить истинную роль М.П. Бесту-
жева-Рюмина в Южном обществе.
* *
*
Род Бестужевых-Рюминых был достаточно знатным. Племянник
декабриста, известный историк К.Н. Бестужев-Рюмин писал:
«По семейному преданию, подкрепленному грамотою, выданною
в 1698 году от герольда герцогства Кентского, род наш происхо-
дит из Англии, откуда выехал в 1409 году Гавриил Бест. Предок
наш Федор Глазастый был братом Даниила Красного, предка
графской линии», ну а при «Петре Великом жил мой прапрадед
Дмитрий Андреевич», тот, который в 1713 г. ездил «в Турцию гон-
Декабрист Бестужев-Рюмин 219
цом и привез ратификацию Прутского мира; за это Петр пожало-
вал ему свой портрет»11. Правда, к началу XIX в. род Бестуже-
вых-Рюминых сильно обеднел.
Родился М П. Бестужев-Рюмин 23 мая 1801 г в деревне Ку-
дрешки Горбатовского уезда Нижегородской губернии, имении
своих родителей12. Точная дата его рождения стала известна
сравнительно недавно: при поступлении на службу 17-летний
Бестужев-Рюмин прибавил себе два года, поэтому в документах и
появились разночтения.
Он был пятым, самым младшим ребенком в семье от-
ставного городничего города Горбатова. До пятнадцати лет
жил вместе с родителями в Кудрешках, потом семья переехала
в Москву13.
Об отце декабриста, Павле Николаевиче, мало что извест-
но. К Н. Бестужев-Рюмин, ссылаясь на семейные предания,
писал, что тот был необразован, небогат, а по характеру жесток и
деспотичен14. Младшего сына бывший горбатовский городни-
чий, судя по всему, не жаловал: в 1824 г. он не дал ему согласия на
брак с племянницей декабриста В.Л. Давыдова, а в 1826 г., узнав
о казни, заявил: «Собаке собачья смерть»15. Зато мать младшего
любила - поздний ребенок. Екатерина Васильевна Бестужева-
Рюмина родила его в 40 лет16. Скорее всего, именно поэтому она
долго не хотела отпускать младшего сына из дому, хотя старшие
ее сыновья учились в Благородном пансионе при Московском
университете. В конце 1825 г. она умерла.
Исследователи считали, что Бестужев-Рюмин был недоста-
точно образован. К примеру, Е.Н. Мачульский утверждал: «В от-
личие от многих участников движения, получивших блестящее
воспитание и образование в Москве или в Петербурге, М.П. Бес-
тужев-Рюмин вырос в деревне, в дворянской семье, имевшей
средний достаток, заброшенной в глухую провинцию и, несмотря
на знатность своего рода, обреченной на забвение вдали от шум-
ной столичной жизни»16. При ближайшем рассмотрении это со-
всем не так. Будущий декабрист, как и многие его ровесники, по-
лучил вполне приличное домашнее образование. Сначала его
воспитывал француз-гувернер, потом наняли преподавателей -
иностранных и русских, в том числе и известных профессоров
Московского университета.
На следствии Бестужев-Рюмин показывал: «Старался я бо-
лее усовершенствоваться в истории, литературе и иностранных
языках. Готовился я быть дипломатом». Либеральные убеждения,
По его словам, сформировались поначалу благодаря «трагедиям
222
лидер «раннего декабризма», позже отошедший от заговора:
«Бестужев с самого начала так много наделал вздору и непри-
стойностей, что его к себе никто не принимает»23. Военный исто-
рик А. И. Михайловский-Данилевский, не сочувствовавший заго-
ворщикам, но по делам службы лично знавший Бестужева-Рю-
мина, утверждал позже: он «играл в обществах роль шута» и «вел
себя так ветрено, что над ним смеялись»24. Не пощадил казненно-
го товарища по Южному обществу.и Н.В. Басаргин, почти 30 лет
спустя написавший, что сердце у Бестужева-Рюмина «было пре-
восходное, но голова не совсем в порядке»25.
В мемуарах же И.Д. Якушкина Бестужев-Рюмин и вовсе
характеризуется как «взбалмошный и совершенно бестолковый
мальчик» и даже «странное существо», причем, по мнению мему-
ариста, «в нем беспрестанно появлялось что-то похожее на недо-
умка». Ну а Е.И. Якушкин, сын декабриста, ссылаясь на мнение
отца, называет Бестужева-Рюмина и вовсе «дураком»26.
Примеры можно приводить и дальше, но тенденция оче-
видна.
Стало быть, «взбалмошный и бестолковый мальчик», «шут»
и «недоумок», едва ли не душевнобольной и даже просто «дурак».
Коль так, уместно предположить, что Верховный уголовный суд
ошибся в оценке деятельности Бестужева-Рюмина. В связи с этим
уточним его положение в структуре тайного общества.
Как известно, Южное общество стараниями Пестеля обра-
зовалось в 1821 г. и действовало на достаточно обширной терри-
тории — чуть ли не всей Украины, где были расквартированы вой-
сковые части 1-й Западной и 2-й Южной армий. Заговор был чет-
ко структурирован. Руководила всем обществом могущественная
и тщательно законспирированная (по крайней мере, так хотелось
думать самим заговорщикам) Директория во главе с председате-
лем - полковником Пестелем. В Директорию входил также гене-
рал-интендант 2-й армии А.П. Юшневский. Заочно в Директо-
рию был избран служивший в Гвардейском генеральном штабе
Никита Муравьев - «для связи» с Петербургом. Директории под-
чинялись три отделения, или, как их называли, управы.
Окончательно управы сложились в 1823 г. У каждой из них
были свои руководители. Центр первой (Тульчинской) управы
находился в Тульчине - месте дислокации штаба 2-й Южной
армии. Управой этой, как и Директорией, руководил Пестель.
Своего рода столица второй управы (Васильковской) - уездный
город Васильков, где располагался штаб 2-го батальона Черни-
говского пехотного полка, входившего в состав 1-й Западной
Декабрист Бестужев-Рюмин 223
армии. Командир батальона, подполковник С.И Муравьев-Апос-
тол, был председателем этой управы. Центром же третьей управы
(Каменской), во главе которой стояли отставной подполковник
В Л. Давыдов и генерал-майор С.Г. Волконский, стала деревня
Каменка, имение Давыдова.
Существовала в заговоре и собственная иерархия, опреде-
лявшая место каждого участника в составе организации. По пока-
заниям Пестеля и Юшневского, «внутреннее образование обще-
ства заключалось в разделении членов оного на три степени»:
братьев, мужей и бояр?1.
Брат - низшая степень. «Братом назывался всякий ново-
принятый»28. Ему «объявляться долженствовало просто намере-
ние ввести новый конституционный порядок без дальнейших
объяснений»29.
Мужами считались «те, которые из прежних уклонивших-
ся членов были вновь приняты»30. Иначе говоря, заговорщики,
согласившиеся в 1821 г с роспуском Союза благоденствия, но
позднее вошедшие в Южное общество. В разряд мужей мог по-
пасть и не входивший в Союз благоденствия заговорщик. В том,
конечно, случае, если он «по образу своих мыслей был скло-
нен к принятию республиканского правления за цель»30. Соб-
ственно, мужи отличались от братьев именно знанием «сокро-
венной» цели - установления республиканского правления
в России.
И, наконец, высшая степень - бояре. «Боярами именова-
лись только те, которые, не признав разрушения общества, вновь
соединились»31. Как подчеркивал Пестель, присуждение со-
стоявшему в обществе степени боярина - компетенция Директо-
рии. Предполагалось, что обо всех планах тайной организации
следует оповещать только бояр, именно с ними надлежало кон-
сультироваться Директории в самых важных случаях32. Кроме
того, по словам Юшневского, «бояре имели право принимать
новых членов сами собою, давая только знать о том начальнику
управы. Прочие же не имели права принимать без дозволения
и удостоверения стороною самой управы о качествах предлагае-
мого члена»33.
В Южном обществе Бестужев-Рюмин был боярином и со-
председателем Васильковской управы. Если бы современники и
впрямь считали его шутом, дураком, недоумком, 22-летний ар-
мейский прапорщик не поднялся бы столь высоко в иерархии за-
говора, не был бы на равных с генералами и штаб-офицерами.
Факт, с которым следует считаться. Впрочем, в документах о вре-
224
мени вступления Бестужева-Рюмина в тайное общество и его
первоначальном статусе в обществе существуют серьезные раз-
ночтения.
По его собственным показаниям, заговорщиком Бестужев
стал в январе 1823 г. Принимал его в общество Сергей Муравьев-
Апостол. Произошло это во время так называемых киевских кон-
трактов - ежегодной зимней ярмарки, где, в частности, заключа-
лись контракты на поставки продовольствия для войсковых час-
тей34. Киевские контракты - вполне легальный повод для встреч
заговорщиков. В этот период и проводились съезды руководите-
лей тайного общества.
Показание Бестужева-Рюмина о дате приема в общество
подтвердил и Пестель35. После окончания следствия эта дата попа-
ла в знаменитый «Алфавит членам бывших злоумышленных тай-
ных обществ», составленный правителем дел Следственной ко-
миссии А.Д. Боровковым36. Из «Алфавита...» - на страницы дру-
гих биографических справочников по истории тайных обществ37.
Однако показания Бестужева-Рюмина и Пестеля опровергаются
Муравьевым-Апостолом, главным свидетелем по делу о вступле-
нии Бестужева в общество. По его словам, Бестужева-Рюмина он
принял в 1822 г.38 Это расхождение не случайно.
Как известно, в январе 1823 г. Бестужев-Рюмин был на
киевском съезде руководителей Южного общества. Причем
участвовал он в работе съезда уже как боярин и сопредседатель
Васильковской управы. Потому имел право решающего голоса.
А в бояре заговорщика могла принять только Директория, куда
Муравьев-Апостол тогда не входил. И только Директория же
могла назначить Бестужева сопредседателем управы.
Существует гипотеза, объясняющая это противоречие: Бес-
тужева-Рюмина принимал в общество не один только С.И. Мура-
вьев-Апостол, на самом деле перед нами редкая форма приема но-
вого члена на общем собрании руководителей39. Правда, доку-
ментов, подтверждающих такую гипотезу, пока не обнаружено.
Да и вряд ли полковник Пестель, генерал-интендант Юшнев-
ский, генерал-майор Волконский и подполковник Давыдов со-
гласились бы принять в общество сразу боярином не знакомого
никому из них прапорщика. И даже если согласие на это по ка-
ким-то причинам и было получено, остается необъясненным
странный факт присутствия только что принятого заговорщика
на съезде лидеров южан.
Вероятнее другое: Бестужев-Рюмин действительно был
принят в общество Сергеем Муравьевым в 1822 г. Возможно
Декабрист Бестужев-Рюмин	225
даже, что его приняли «прямо в мужи, минуя степень братьев»40.
В ходе же съезда 1823 г. южная Директория первый и единствен-
ный раз реализовала свое право назначать в бояре и в руководи-
тели управ. Только пройдя через эту процедуру, Бестужев-Рюмин
мог быть допущен на съезд. Значит, были на то основания: «недо-
умка» и «шута» столь высоко не оценивают.
Здесь важно понять, чем руководствовалась Директория,
принимая Бестужева в бояре.
Очевидно, одного поручительства Сергея Муравьева было
мало. Пестелю, властному и решительному руководителю Дирек-
тории, нужны были не слова, а дела. До 1823 г. Бестужеву похва-
статься было нечем. Своеобразной проверкой для него стали пе-
реговоры южан и Польского патриотического общества.
О существовании польского заговора Муравьеву и Бесту-
жеву рассказал польский помещик, отставной генерал граф Алек-
сандр Ходкевич на тех же киевских контрактах 1823 г. Через
несколько дней Бестужев-Рюмин «о сем донес Директории»,
которая, в свою очередь, дала ему «порученность» разработать и
заключить с поляками договор41. Видимо, тогда и определился
статус Бестужева-Рюмина: не будучи боярином, он не мог вести
переговоры от имени общества. При этом у Бестужева-Рюмина
состоялась первая встреча с Пестелем, предупредившим начина-
ющего конспиратора о возможности получить «несколько пуль в
лоб», если тот решится на предательство42.
Собственно, платформа для объединения обществ была.
Согласно «Русской Правде» Польша в случае победы русской ре-
волюции получала независимость, а независимость поляки счи-
тали главной целью своего заговора. «Итак, по правилу народ-
ности (иначе говоря, в соответствии с правом наций на самоопре-
деление. - О. К.) должна Россия даровать Польше независимое
существование» - так гласил программный документ Южного
общества43.
Но одно дело - теоретические рассуждения о «правиле на-
родности», а совершенно другое - решимость действовать прак-
тически. Участники съезда, заслушав доклад Бестужева-Рюмина,
согласились на переговоры с поляками, но реально предоставить
Польше независимость, отторгнув от России немалую террито-
рию, они еще не были готовы. «Его предложение было даже пово-
дом некоторого негодования между сочленов», - показывал на
следствии Волконский44. А генерал Орлов, судя по его показа-
ниям, узнав о переговорах, сказал Бестужеву: «Вы сделали вздор
и разрушили последнюю нить нашего знакомства. Вы не русский;
8—1115
226
прощайте»45. Бестужева-Рюмина это не остановило. Похоже,
он считал, что независимость Польши не слишком высокая цена
помощи поляков при подготовке и проведении русской рево-
люции. В сентябре 1823 г. он совершает «вояж» в Вильно, где,
по показаниям М.И. Муравьева-Апостола, «должен был снестись
с одним посланным от польского общества»4®. География после-
дующих переговоров Бестужева-РкЗмина с поляками прослежи-
вается по свидетельствам Волконского: кроме Вильно, эти
переговоры велись в Киеве, Житомире, Василькове и Ржищеве47.
Бестужев-Рюмин свидетельствовал, что в переговорах с по-
ляками Сергей Муравьев практически не участвовал, «ни во что
почти не входил»48, что вполне достоверно. Из анализируемых
Л.А. Медведской архивных источников видно, что Муравьев дей-
ствительно редко присутствовал на совещаниях с поляками и до-
вольствовался ролью наблюдателя. Польский заговорщик под-
полковник Северин Крыжановский рассказывал: «Муравьев
говорил мало, и хотя я всегда обращал речь к Муравьеву, но Бес-
тужев не давал ему отвечать, а только сам все говорил»49. Есте-
ственно, если бы Муравьев стремился активно участвовать в дис-
куссии, Бестужев-Рюмин вряд ли мог помешать ему это сде-
лать50. Роль Бестужева в переговорах с поляками оценила и
Следственная комиссия: ему ставилось в вину «составление
умысла» «на отторжения областей от империи», в то время как
Сергей Муравьев оказывался виновен лишь в участии в этом
умысле51.
Переговоры с Польским патриотическим обществом про-
ходили успешно. Выполняя данное ему в Киеве поручение, Бес-
тужев предложил полякам заключить договор, текст которого
он направил для окончательного утверждения в Директорию52.
По договору Польше предоставлялась независимость, при этом
поляки могли «рассчитывать на Гродненскую губернию, часть
Виленской, Минской и Волынской»53. Кроме того, русские заго-
ворщики брали на себя обязанность «стараться уничтожить
вражду, которая существует между двумя нациями», считая, что
«в просвещенный век» интересы «всех народов одни и те же и что
закоренелая ненависть присуща только варварским временам»54.
Поляки же, в свою очередь, обязаны были признать свою подчи-
ненность южной Директории, начать восстание в Польше одно-
временно с восстанием русских, помешать великому князю Кон-
стантину вернуться в Россию, блокировать расквартированные
на территории Польши русские войска, не давая им выступить.
Польское патриотическое общество обязывалось предоставить
Декабрист Бестужев-Рюмин	227
русским заговорщикам сведения о европейских тайных общест-
вах. а также после победы революции признать республиканский
порядок55.
За успехи в переговорах с поляками директор Южного об-
щества Юшневский выразил Бестужеву-Рюмину благодарность.
Стоит отметить, что в начале 1825 г. переговоры с поляка-
ми взялся вести сам Пестель. Причем, по его собственным пока-
заниям, подготовленный Бестужевым текст договора был отверг-
нут56- С польскими эмиссарами Пестель обращался не так, как
Бестужев. «Во всех сношениях с ними, - показывал Пестель на
следствии, - было за правило принято поставить себя к ним в
таковое отношение, что мы в них ни малейше не нуждаемся, но
что они в нас нужду имеют, что мы без них обойтиться можем, но
они без нас успеть не могут; и потому никаких условий не пред-
писывали они нам, а напротив того - показывали готовность на
все наши требования согласиться, лишь бы мы согласились на
независимость Польши»57 Вопрос о территориальных уступках
полякам Пестель старался вообще не поднимать на перегово-
рах. Результат был тоже другим. Вмешательство председателя
Директории погубило все дело. Поляков оскорбил тон русского
заговорщика, которому еще самому предстояло доказать свое
право решать вопросы польской независимости. Начавшись в ян-
варе 1825 г., официальные переговоры Пестеля с Польским пат-
риотическим обществом тогда же и были прерваны, хотя, конеч-
но, неофициальные контакты продолжались. Зато в ходе пере-
говоров с поляками выяснилась главная функция Бестужева-
Рюмина в Южном обществе - функция, так сказать, партийного
строительства.
Второе важнейшее предприятие Бестужева-Рюмина по ук-
реплению структуры заговора - присоединение к Южному обще-
ству радикально настроенного Общества соединенных славян.
О «славянах» и уставе их организации рассказал Бестуже-
ву и Муравьеву капитан Пензенского пехотного полка А. И. Тют-
чев, бывший семеновец. «Я просил Тютчева, - показывал на след-
ствии Сергей Муравьев, — стараться достать сей устав, что он
действительно через несколько дней и исполнил». Правда, как и
при переговорах с поляками, от непосредственных переговоров
со «славянами» Муравьев опять-таки самоустранился. На этот
Раз вовсе. «Сношения между нашим и славянским обществами, -
Показывал Муравьев, - были препоручены Бестужеву, сам же я
Непосредственно с оными не сносился»58. Бестужева «славяне»
считали инициатором объединения, именно он - председатель
8*
228
всех объединительных совещаний. Слияние обществ произошло
летом 1825 г. во время маневров 3-го пехотного корпуса под укра-
инским местечком Лещином, недалеко от Житомира.
Переговоры со «славянами» оказались весьма трудными.
Слишком серьезными оказались различия в понимании конеч-
ных целей и задач заговора, на что указывает известное исследо-
вание С.С. Ланды «Дух революционных преобразований»59.
Членов Южного общества не увлекала идея славянского един-
ства, «славяне» были далеки от идеи немедленной военной рево-
люции. Тем не менее Бестужев-Рюмин заставил «славян» (как до
того поляков) прислушаться к своему мнению.
В тайной организации Бестужев был известен как непре-
взойденный оратор. Многие «южане» на следствии вспоминали
его выступления на различных совещаниях; существовали и
письменные варианты этих «речей» - так характеризовал свои
выступления сам Бестужев-Рюмин. Пламенным оратором, кото-
рый «имел агитаторские способности, чувствовал их в себе и лю-
бил говорить», называла Бестужева-Рюмина М.В. Нечкина60.
О «неистовой страсти», которой были пронизаны его выступле-
ния, писал Н.Я. Эйдельман61. М.К. Азадовский даже утверждал,
что они должны «занять свое место в истории русской литерату-
ры»62. Между тем при анализе пересказов этих так называемых
речей приходится признать, что эффект их обусловлен не только
и не столько природной пламенностью или страстностью орато-
ра, сколько профессионализмом.
Бестужев, судя по документам, не доверял импровизациям:
почти все выступления сначала записывал, редактировал и толь-
ко потом произносил — в полном соответствии с правилами рито-
рики. Приемам же ораторского мастерства учил будущего декаб-
риста А.Ф. Мерзляков, литератор и филолог, друг В.А. Жуков-
ского, получивший в 1804 г. в Московском университете кафедру
российского красноречия и поэзии63. Мерзляков был автором
популярного учебника красноречия «Краткая риторика, или
Правила, относящиеся ко всем родам сочинений прозаических».
К 1820-м годам учебник выдержал несколько изданий.
«Слово, речь в тесном смысле означает рассуждение, со-
ставленное по правилам искусства и назначенное к изустному
произношению. Сие рассуждение заключает в себе одну какую-
нибудь мысль, которая объясняется или доказывается для убеж-
дения слушателей», — внушал Мерзляков своим воспитании
кам64. Главной же мыслью для Бестужева-Рюмина была идея
присоединения «славян» к Южному обществу, к ней он и сводил
Декабрист Бестужев-Рюмин	229
все выступления. Мерзляков, следуя риторической традиции,
учил, что оратор должен «действовать не на один только разум
человека, но на все его душевные силы», причем сначала следует
«привязать к себе все его внимание»65. Именно так, приковывая
к себе внимание слушателя, удивляя его, Бестужев-Рюмин начи-
нал всякие переговоры. И с поляками, и со «славянами».
Первая реакция собеседника, как правило, была отрица-
тельной. Экзальтированность, горячность и при этом обтекае-
мость бестужевских формулировок способны были скорее от-
толкнуть, чем приблизить к себе слушателя. По показаниям того
же полковника Северина Крыжановского, напор Бестужева в
первый момент обескуражил поляков66. По «Запискам» Горба-
чевского, Бестужев при первой встрече и на «славян» произвел
неблагоприятное впечатление67. Это подтверждается показания-
ми «славян» на следствии. Однако в обоих случаях заговорщик
сумел заинтересовать своих слушателей, поставленная цель была
достигнута.
Мерзляков считал, что, после того как первая цель будет
достигнута, следует пускать в ход систему аргументов и доводов,
помня, что «убеждение рассудка» служит оратору средством
достижения другой цели - «сильнейшего воспламенения страс-
тей»: только так, «воспламеняя страсти», можно «действовать на
волю»68. Бестужев-Рюмин точно следовал риторическим прави-
лам. При этом разжечь страсти было не так уж и сложно. Моло-
дые армейские заговорщики, не успевшие повоевать, мечтали
о «своем Тулоне», хотели заслужить благодарность своего отече-
ства и горели жаждой немедленного действия. Именно поэтому
«славянам» сразу же было предложено стать знаменитыми. По
словам прапорщика-«славянина» В.А. Бечасного, уже на первом
заседании Бестужев говорил, что «довольно уже страдали» и
«стыдно терпеть угнетение», что «все благомыслящие люди
решились свергнуть с себя иго», ведь «все унижены и презрены
слишком - а в особенности офицеры». А значит, «благородство
должно одушевлять каждого к исполнению великого предприя-
тия — освобождению несчастного своего отечества». В итоге —
«слава для избавителей в позднейшем потомстве», «вечная бла-
годарность отечества»69. Данный довод повторялся на каждом из
собраний. «Великое дело совершится, и нас провозгласят героя-
ми века», - убеждал Бестужев «славян»70.
Для того чтобы стяжать славу, одних слов недостаточно.
Требовалось немедленно перейти к делу. Цель же Славянского
общества, объединение всех славянских племен в единую федера-
230
цию, оставалась весьма отдаленной. «Ваша цель, - доказывал
Бестужев-Рюмин, - очень многосложна, а потому едва ли можно
достигнуть ее когда-нибудь»71.
Южане предлагали «славянам» другую цель, достижимую -
установление в России республики и освобождение народа от
«угнетения». Для этого нужно не так уж и много: произвести во-
енную революцию и убить императора. «Поэтому, если хотят
променять цель невозможную на истинно для России полезную,
то они должны присоединиться к нашему обществу», - объяснял
подпоручик72.
Изучая объединительные речи Бестужева-Рюмина, нетруд-
но убедиться, что практически все они построены на, мягко гово-
ря, недостоверной информации. Так, он сообщил «славянам», что
«для исполнения сего предприятия в 1816 году писана была кон-
ституция и очень хорошо обдумана, которую князь Трубецкой во-
зил за границу для одобрения к известнейшим публицистам» -
«великим умам» эпохи73. Как известно, в 1816 г. в обществе еще
не было никакой конституции, да и через девять лет далеко не
все заговорщики оставались едины в своих конституционных
устремлениях. Конечно, князь Трубецкой «конституцию» за гра-
ницу не возил и везти не собирался, соответственно и никакого
одобрения у известнейших публицистов она не получала. «Дабы
присоединить их («славян». - О. К.) к нашему обществу, нужно
было им представить, что у нас все обдумано и готово. Ежели бы
я им сказал, что конституция написана одним из членов, то “сла-
вяне”, никогда об уме Пестеля не слыхавшие, усумнились бы в
доброте его сочинения. Назвал же я “славянам” Трубецкого, а не
другого, потому что из членов он один возвратился из чужих кра-
ев; что живши в Киеве, куда “славяне” могли прислать депутата,
Трубецкой мог бы подтвердить говоренное мною, и что быв чело-
век зрелых лет и полковничьего чина, он бы вселил более почте-
ния и доверенности, нежели 23-летний подпоручик», - показы-
вал Бестужев-Рюмин на следствии74.
«Славянам» было рассказано и об огромных военных си-
лах, которыми располагало Южное общество. Дабы убедить их,
Бестужев при помощьи С.И. Муравьева-Апостола устроил общее
собрание «славян» и Васильковской управы. «Славяне» «застали
у Муравьева и Бестужева блестящее общество видных воен-
ных, перед которыми им пришлось бы стоять на вытяжку на
каком-нибудь параде или при случайном разговоре», - отмечает
М.В. Нечкина75. Присутствие на собрании полковых командиров
(А.З. Муравьева, В.К. Тизенгаузена, И.С. Повало-Швейковского)
Декабрист Бестужев-Рюмин
231
и нескольких штаб-офицеров должно было произвести и, конеч-
но, произвело на «славян» должное впечатление.
Аргументация Бестужева-Рюмина в беседах со «славяна-
ми» дает возможность судить о его методах на переговорах
с польскими эмиссарами. Полякам, как уже отмечалось выше,
было объявлено, что «в просвещенный век, в который мы жи-
вем», вражда наций - анахронизм, «интересы всех народов одни
и те же», а «закоренелая ненависть присуща только варварским
временам». В беседах же со «славянами» Бестужев использовал
совсем иной аргумент: «Надобно больше думать о своих соотече-
ственниках, чем об иноземцах»76. Россия противопоставлялась
иным странам: «Мы, русские (курсив мой. - О. К.), должны иметь
единственно в предмете на твердых постановлениях основать
свободу в отечественном крае»77. А после присоединения Обще-
ства соединенных славян к Южному обществу Бестужев-Рюмин
и вовсе запретил «славянам» общаться с поляками78.
Правда, порой Бестужев действовал методом проб и оши-
бок. Ошибки случались, когда заговорщик отступал от теории
своего учителя и пытался апеллировать не к чувствам, а к разуму
собеседников. На одном из совещаний он, например, попытался
развить мысль о материальных выгодах, которые участники рево-
люции могут получить после ее победы. М.В. Нечкина обращает
особое внимание на свидетельство одного из участников этого со-
вещания, утверждавшего, что Бестужев-Рюмин, «со слезами в
глазах, указывая на свои подпоручьи погоны, повторял, что “не в
таких будем, а в генеральских”». По мнению Нечкиной, «славя-
не» были возмущены столь явным меркантилизмом Васильков-
ского лидера, Бестужеву с трудом удалось отвлечь их внимание
от инцидента79.
И это одна из немногих ораторских неудач Бестужева на
переговорах. В целом же речи убедили «славян». Немедленные
активные действия, исполнение патриотического долга, «слава в
позднейшем потомстве» - таким нехитрым набором идей Бесту-
жев подчинил себе волю молодых офицеров. Они услышали то,
что хотели услышать.
Чтобы окончательно закрепить победу, на одном из послед-
них заседаний Бестужев-Рюмин потребовал (и получил) от «сла-
вян» клятву «не щадить своей жизни для достижения предпри-
нятой цели, при первом знаке поднять оружие для введения кон-
ституции». И «сию клятву подтвердили, целуя образ, который
Бестужев снял [со] своей шеи». Со «славян» также было взято
слово до начала переворота не выходить в отставку и не просить
232
перевода в другую часть80. При этом ученик Мерзлякова, свиде-
тельствовали «славяне», хвалил их «решимость приступить к
перевороту и старался внушить еще более рвения к достижению
сей цели»81. Для убедительности Бестужев потребовал полный
список членов Общества соединенных славян и отметил в нем
тех, кто готовился в цареубийцы. О том, что список, как требо-
вали правила конспирации, сразу же был сожжен, «славяне» не
догадывались.
Используя лишь свои ораторские способности, Бестужеву
не всегда удавалось достичь задуманного. И тогда в ход шли
другие методы. В частности, для укрепления структуры тайного
общества Бестужев умело использовал интригу. Пример тому - ис-
тория с майором Пензенского пехотного полка Михаилом Спири-
довым. Михаил Матвеевич Спиридов происходил из богатой се-
мьи русских аристократов. По материнской линии он был внуком
знаменитого историка М.М. Щербатова, по этой же линии Спири-
дов приходился родственником и самому Бестужеву-Рюмину82.
Скорее всего, Бестужев и Спиридов были знакомы с детства; по
крайней мере, точно известно, что старший брат Бестужева Нико-
лай в 1810-х годах жил в московском доме Спиридовых83.
Майор Спиридов вступил в Общество соединенных славян
непосредственно перед его слиянием с Южным и по прямой прось-
бе Бестужева-Рюмина. По мнению М.В. Нечкиной, «по типу свое-
му этот человек более подходил к Южному обществу, и, вероятно,
Муравьев и Бестужев надеялись на то, что этот знатный по проис-
хождению дворянин, родственник князьям Щербатовым, будет
проводником их замыслов в скромной среде Соединенных сла-
вян». «Но, - продолжает Нечкина, - надежды их не оправдались, и
Спиридов стал вести себя самостоятельно, противореча руководи-
телям Васильковской управы»84. В частности, Спиридову не по-
нравился «Государственный завет» - составленное Бестужевым
под диктовку Пестеля и предоставленное «славянам» краткое из-
ложение основ будущей конституции демократической России85.
Майор желал бы, в частности, видеть свою страну не республикой,
а конституционной монархией, не соглашался с идеей отмены со-
словий и предложенными Пестелем путями решения националь-
ного вопроса в России86. На многие пункты документа он написал
свои возражения87. Эти возражения майор пытался высказать Бес-
тужеву и просил гласного обсуждения вопроса. Однако Бестужев-
Рюмин убеждал «славян» в том, что рассматривать данный доку-
мент на объединительных совещаниях совершенно лишнее -
«из сего могут произойти ссоры и несогласия»88. А когда Спири-
Декабрист Бестужев-Рюмин
233
дов попытался настоять на своем, началась, по мнению «славян»,
так называемая «интрига подпоручика Бестужева-Рюмина насчет
отдаления майора Спиридова»89.
На одном из совещаний (проходившем в отсутствии Бесту-
жева) Спиридов был избран посредником между «славянами» и
«южанами», что означало предоставление майору прав руководи-
теля управы, боярина. И суть интриги состояла как раз в том, что-
бы не допустить подобного развития событий. Бестужев потребо-
вал нового собрания «для поправления сей ошибки»89.
Но выборы уже прошли, отменять их итоги было неудобно.
По крайней мере, среди демократически настроенных «славян»
это было не принято. И Бестужев нащупал единственно возмож-
ный в таком случае ход: он решил изменить структуру подчине-
ния «славян» Южному обществу. Предложил назначить не одно-
го посредника, а двух: одного от пехоты, другого — от артиллерии.
Из руководителя управы тайного общества посредник превра-
тился в представителя профессиональной группы в Васильков-
ской управе. Одним из посредников все же остался непокорный
майор, другим был избран артиллерийский подпоручик И.И. Гор-
бачевский.
Если подводить итоги объединительной деятельности Бес-
тужева в среде «соединенных славян», следует признать, что на
самом деле члены Славянского общества не были интересны Бес-
тужеву ни как личности, ни как носители определенных идей, ни
даже как представители иной формы конспиративной организа-
ции. На следствии, опровергая одно из показаний «славян», он
скажет: «Я даже не припишу этого их раздражению против меня,
но только малому навыку мыслить и некультурности»90. И доба-
вит в другом показании: «Я из “славян” пятой доли не знал, ибо
видел их толпою, и то только три раза», «как “славяне” были мно-
гочисленны и незначащи (курсив мой. - О. К.), то разделя их на
управы, я не давал себе труда узнавать поименно членов, предпо-
лагая в случае нужды снестись с начальниками управ»91.
В связи с этим следует признать справедливым вывод
М.В. Нечкиной: Бестужев смотрел на членов Общества соединен-
ных славян «как на орудие революции, пушечное мясо», и в ходе
объединительных совещаний «ловко провел “славян”»92.
Кроме ораторского дарования и умения вести интригу, под-
поручик Бестужев-Рюмин обладал и незаурядным актерским
талантом, что подтверждается историей его взаимоотношений
с собственным полковым командиром полковником В. К. Тизен-
гаузеном.
234
Василий Карлович Тизенгаузен был в 1824 г принят в Юж-
ное общество Сергеем Муравьевым-Апостолом. Среди декабрис-
тов он был одним из самых старших, к 1826 г. ему уже исполнилось
46 лет. За плечами полковника был немалый боевой опыт: в армии
он начал служить в 1799 г., в военных действиях принимал участие
с 1808 г.93 Принятый в общество всего лишь с правами брата, Ти-
зенгаузен не был убежденным заговорщиком, желание «порвать» с
заговором возникало у него постоянно. Чтобы быть подальше от
Васильковских лидеров, он добивался перевода в другой полк или
возможности выйти в отставку. «Подполковник Муравьев при
брате (Матвее Муравьеве-Апостоле. - О. К.) своем и, помнится,
при подпоручике Бестужеве-Рюмине на коленях усерднейшим об-
разом просил меня неотступно оставить намерение мое», — пока-
зывал Тизенгаузен на следствии94 Причем васильковским лиде-
рам, чтобы удержать полковника от исполнения его намерений,
пришлось даже прибегнуть к помощи Пестеля. «Просили меня
Бестужев и Муравьев в разговоре с Тизенгаузеном прилагать мно-
го жару и говорить о начале действий в 1825 году», «ибо по его ха-
рактеру сие им нужно», - показывал Пестель95.
Позднее, после ареста в январе 1826 г., Тизенгаузен понял,
что главная его вина состояла не в участии в заговоре как тако-
вом, а в попустительстве преступным предприятиям подпору-
чика Бестужева-Рюмина. Пользуясь этим попустительством,
Бестужев имел прекрасную возможность путешествовать по
делам общества по Украине, Польше и России. «Он был главным
связующим звеном между заговорщиками», - утверждал началь-
ник штаба 1-й армии барон К.Ф. Толь, и эти слова были спра-
ведливы96.
Кроме упоминавшихся выше Вильно, Киева и Житомира,
Бестужев-Рюмин много раз бывал в Тульчине, Каменке и Лин-
дах - месте квартирования штаба Вятского пехотного полка, ко-
торым командовал Пестель. В 1823 г. он тайно совершил поездку
в Москву для «склонения некоторых членов к содействию» в
деле реализации Бобруйского заговора, предусматривавшего
военное восстание и «арестование» императора на летнем смотре
под городом Бобруйском. Бывал Бестужев и в Хомутце - полтав-
ском имении Муравьевых-Апостолов, и в Умани - месте службы
князя Волконского. Известно, что в 1823-1825 гг. он месяцами
жил в Василькове у Сергея Муравьева. Между тем дисциплина
требовала нахождения всех офицеров в полку. В отношении же
бывших семеновцев, сосланных на юг после «истории» 1820 г.,
лишенных права не только на отставку и отпуск, но даже и на
Декабрист Бестужев-Рюмин	235
командировку, это правило должно было действовать и вовсе без
исключений.
На следствии Тизенгаузен убедил себя в том, что виновни-
ком всех его бед был именно Бестужев-Рюмин. И пытался дать
ответ (не только следствию, но прежде всего самому себе), как же
он, в общем уже немолодой полковник, поддался обаянию обер-
офицера, и не только не «отстал» от общества, но и постоянно на-
рушал воинскую дисциплину. Практически в каждом своем пока-
зании он сам (без давления Следственного комитета) возвра-
щается к этой теме. «Несмотря на либеральные идеи Бестужева, -
написал он в одном из таких показаний, - я всегда его считал за
пустого и нимало не опасного для общества офицера. — Сужде-
ния его мне всегда казались столь странными, что я часто над
оными смеялся и принимал за бредни. — Он никогда почти не вы-
держивал моего взгляда, и мне кажется, что он меня очень боял-
ся; ибо почти всегда, когда я только начинал укорять его за бес-
смысленные его рассуждения и неосновательность оных ему до-
казывать, то он обыкновенно молчал, потупя взор вниз. - Вижу, и
ясно, что я в нем ошибался, и сильно ошибался! — Кто в состоя-
нии проникнуть все изгибы черной души?»97.
Это показание весьма примечательно. Если не принимать
во внимание его эмоциональный тон, то надо признать, что
Тизенгаузен довольно точно описал характер своих отношений
с Бестужевым-Рюминым. Действительно, скорее всего, начались
отношения с насмешек старшего и опытного полковника над
молодым прапорщиком. Однако Тизенгаузен ошибается, и оши-
бается сильно, утверждая, что Бестужев его боялся. Его под-
чиненный был в тайном обществе на равных не только с полков-
никами, но и с генералом Волконским, к его мнению прислу-
шивался Пестель, он вел сложнейшие переговоры с польским
обществом и «славянами». По заговорщицкой «табели о рангах»
Бестужев-Рюмин был на две ступени выше Тизенгаузена.
Бестужев, видимо, быстро нащупал слабую струну своего
полкового командира: Тизенгаузен кичился перед ним опыт-
ностью, считал себя вправе поучать его, укорять за «бессмыс-
ленные рассуждения». Бестужев не возражал, умело играя роль
покорного слушателя - «молчал, потупя взор вниз». И взамен
получал не только полную свободу передвижения, но и казен-
ные подорожные: путешествовать частным образом бывший
семеновец не мог.
Справедливости ради надо отметить, что в двадцатых чис-
лах ноября 1825 г. Тизенгаузен арестовал подпоручика сроком
236
на десять дней. Причиной ареста послужила почти полутора-
месячная отлучка Бестужева из полка, все это время он жил в
Василькове у Муравьева. Правда, через несколько дней полков-
ник отпустил подпоручика из-под ареста по уважительной при-
чине: у Бестужева в Москве скончалась мать и серьезно заболел
отец. Бестужев-Рюмин обещал Тизенгаузену поехать в Киев и от-
туда подать корпусному командиру просьбу об отпуске. Но, как
известно, вместо Киева он снова поехал в Васильков. Последо-
вавшее через несколько дней восстание черниговцев заставило
его оставить первоначальные намерения. «Бестужев должен
быть изверг, чудовище! - Как забыть так скоро кончину матери
и просьбы умирающего отца? - Гнусное чудовище и тогда, если
адская роль, чтобы только меня обмануть ложными письмами из
Москвы, была его изобретения или выдумана его другом Муравь-
евым»98, - сокрушался по этому поводу арестованный командир
полтавцев.
Последний период существования Южного общества дека-
бристов, как известно, ознаменовался тяжелым кризисом в его
руководстве. Ситуация эта была в 1935 г. проанализирована
М.В. Нечкиной. Она впервые - и справедливо - заговорила о
том, что этот период прошел под знаком острого соперничества
двух южных руководителей: Пестеля и Сергея Муравьева-Апос-
тола99. Впоследствии ее выводы были подхвачены и другими ис-
следователями. Собственно, главный пункт разногласий Пестеля
и Муравьева состоял в тактической последовательности дей-
ствий. Помимо упований на Петербург как на место, где и долж-
на начаться хорошо подготовленная военная революция, Пестель
был уверен в том, что первым шагом в революции должно было
стать уничтожение императорской фамилии. В отличие от него
Сергей Муравьев настаивал на том, что убивать всю «фамилию»
не нужно, достаточно «лишить жизни» одного государя, а вос-
ставать надо немедленно - и не в Петербурге, а на юге. Приме-
ром для подражания была для Муравьева испанская револю-
ция, поднятая подполковником Рафаэлем Риего в 1820 г. Рево-
люция эта началась вдалеке от столицы и завершилась побед-
ной инсургентов.
Тактические разногласия сопровождались и острым лич-
ным соперничеством двух руководителей. Современникам Пес-
тель был известен как властный, спокойный и холодный прагма-
тик, сторонник крайних мер в отношении не только царской
семьи, но и будущего государственного строительства. Готовя
военную революцию, он постепенно прибирал к рукам своих соб-
Декабрист Бестужев-Рюмин 237
ственных воинских начальников, используя при этом подкуп
и шантаж100. В тайном обществе Пестеля уважали и боялись, но
не любили, многие подозревали его в желании узурпировать
власть после победы революции и называли «русским Бонапар-
том». Сергей Муравьев-Апостол воплощал в себе романтический
дух тайных обществ. Политические взгляды Муравьева были
весьма расплывчаты, о возможных последствиях будущего пере-
ворота он почти не думал. Революцию он считал результатом не
длительной подготовки, но горячей революционной импровиза-
ции. Властность, жесткость и рассудочность Пестеля были для
него неприемлемы.
«Васильковская управа была гораздо деятельнее прочих
двух и действовала гораздо независимее от Директории, хотя и
сообщала к сведению то, что у нее происходило»101, - сообщал
Пестель на следствии. «В Тульчине подчеркнуто рассматривали
нас скорее как союзников Общества, нежели как составную его
часть»102, - подтверждал его слова Бестужев-Рюмин. Однако во-
прос о роли самого Бестужева в этом кризисе никогда историка-
ми не ставился, предполагалось, что он безусловно поддерживал
своего друга в споре с Пестелем.
Судя по документам, позиция Бестужева-Рюмина была
сложнее. Сложность эту первым подметил в 1825 г. полковник
С.П. Трубецкой, руководитель Северного общества, личный враг
Пестеля и близкий приятель Сергея Муравьева. Приехав в Киев,
Трубецкой поставил перед собой задачу ограничить влияние
Пестеля на юге и сделал ставку на сепаратные переговоры с Ва-
сильковской управой. «Я видел, - показывал Трубецкой на след-
ствии, - что хоть он (Бестужев-Рюмин. - О. К.) и не доверяет во
многом Пестелю, в коем он видит жестокого и властолюбивого
человека, но между тем обольщен его умом и убежден, что Пес-
тель судит весьма основательно и понимает вещи в их настоящем
виде. Я старался оспаривать принятые Бестужевым мысли Пес-
теля понемногу, чтоб тем вернее достичь моего намерения»103.
Зная о близости Бестужева к председателю южной Директории,
Трубецкой хотел сделать Бестужева своим агентом во вражеском
стане, поручил ему наблюдать за Пестелем. Трубецкой был убеж-
ден, что Бестужев-Рюмин действительно выполняет его просьбу.
Но когда, основываясь на показаниях Трубецкого, следователи
задали Бестужеву вопрос, «что побуждало их (заговорщиков. -
О. К.) к сему наблюдению и что вы успели заметить особенного в
поступках Пестеля», в ответ они получили резкую и эмоциональ-
ную отповедь. «Я не знаю, что комитет разумеет под словом
238
наблюдать. Намерения его были нам известны; - шпионить же
за ним не было нужно, и никто бы сего не осмелился мне предло-
жить», — написал он104.
Показания Бестужева-Рюмина содержат несколько метких
характеристик личности и дел председателя Директории. Самая
известная из них — в его показании от 27 января 1826 г.: «Пестель
был уважаем в обществе за необыкновенные способности, но не-
достаток чувствительности в нем было причиною, что его не лю-
били. Чрезмерная недоверчивость его всех отталкивала, ибо нель-
зя было надеяться, что связь с ним будет продолжительна. Все
приводило его в сомнение; и через это он делал множество оши-
бок. Людей он мало знал. Стараясь его распознать, я уверился в
истине, что есть вещи, которые можно лишь понять сердцем, но
кои остаются вечною загадкою для самого проницательного
ума»105. Приведенная цитата позволяет сделать вывод: Бестужев
действительно хорошо распознал лидера южан, как распознал он
и поляков, и «славян», и своего полкового командира. В отличие
от многих не слишком проницательных современников он не об-
виняет Пестеля в бонапартизме. Он говорит о другом: доверчивый
романтический век диктует человеку соответствующую линию,
манеру поведения. Человеку недостаточно чувствительному, не-
доверчивому скептику невозможно рассчитывать на благоприят-
ное мнение о себе. Тем не менее, как свидетельствуют бестужев-
ские показания, сам относился к Пестелю не так, как все.
1823, 1824 и 1825 годы - время постоянных контактов
Бестужева и Пестеля106. Именно на Бестужева-Рюмина возложи-
ли ответственную роль связного между Васильковской управой
и Директорией. Взаимная неприязнь Пестеля и Муравьева
была известна всему обществу. Муравьев свое негативное отно-
шение к Пестелю даже не пытался скрывать. И во многом благо-
даря позиции Бестужева между ними не произошло окончатель-
ного разрыва.
Пестель был для Бестужева-Рюмина безусловным и авто-
ритетным лидером, мнением которого он очень дорожил. Так,
рассказывая следствию об итогах голосования в 1823 г. по вопро-
су о судьбе императорской семьи, он заметил: «Пестель спросил
потом у нас: согласны ли мы с мнением общества о необходимос-
ти истребления всей императорской фамилии. Мы сказали, что
нет. Тут возникли жаркие и продолжительные прения: Муравьев
в своем мнении устоял, а я имел несчастие убедиться доводами
Пестеля»107. Характеризуя поведение в заговоре Сергея Муравье-
ва, Бестужев показывал, что чистота сердца и бескорыстие его
Декабрист Бестужев-Рюмин
239
друга «были признаны всеми его знакомыми и самим Пестелем»
(курсив мой. - О. /С.)108. При этом он отмечал, что своими отно-
шениями с Пестелем погубил Муравьева-Апостола, поскольку
«характера он не деятельного и всегда имел отвращение от жесто-
костей, то Пестель часто меня просил то на то, то на другое его
уговорить»109.
Как точно заметил Трубецкой, Бестужев принял «мысли
Пестеля», стал сторонником его политических взглядов и мето-
дов руководства тайной организацией. Из показаний Бестужева-
Рюмина не видно, что он был в чем-то не согласен с «Русской
Правдой». Содержание программного документа он знал очень
хорошо и довольно точно излагал110. Введение в России респуб-
лики, отмена крепостного права, 10-летняя диктатура Временно-
го верховного правления - все эти крайне радикальные для той
эпохи положения Бестужев-Рюмин в целом одобрял111.
Бестужев, как и Пестель, полагал, что далеко не все совре-
менники готовы разделить эти взгляды. Людей надо убеждать, а
для убеждения хороши все средства, даже и не вполне честные.
Судя по ходу и итогам его организаторской деятельности, эту ис-
тину Бестужев усвоил хорошо. В отличие от него Пестель не
учился у Мерзлякова и, убеждая оппонентов, апеллировал преж-
де всего к их разуму, пытался сделать их своими сознательными
союзниками, что удавалось далеко не всегда. «Мы и тогда очень
часто не разделяли его намерений, но не могли ему противоре-
чить по преимуществу его способностей и по влиянию, которое
он имел над нами»112, - писал член Тульчинской управы Н.В. Ба-
саргин. Обобщая это и другие показания, современный исследо-
ватель С.А. Экштут считает: «Пестеля невозможно было переспо-
рить, но он оставлял людей нравственно и эмоционально не удов-
летворенными»113. Бестужев-Рюмин же не старался переспо-
рить, он адресовался к чувствам собеседников и был в деле обще-
ния с людьми более удачлив.
И Пестель, и Бестужев-Рюмин использовали в конспира-
тивной деятельности нечестные с точки зрения «чистой морали»
методы. «Моральный релятивизм» и макиавеллизм в политике
были столь же свойственны Бестужеву, как и Пестелю, только у
Бестужева они были разбавлены изрядной долей профессиональ-
ной ораторской чувствительности. Более того, подводя итоги
организационной деятельности Бестужева-Рюмина в Южном об-
ществе, можно с уверенностью сделать вывод, что Бестужев был
достойным и притом лучшим учеником Пестеля в деле строи-
тельства и укрепления тайной организации.
238
наблюдать. Намерения его были нам известны; - шпионить же
за ним не было нужно, и никто бы сего не осмелился мне предло-
жить», - написал он104.
Показания Бестужева-Рюмина содержат несколько метких
характеристик личности и дел председателя Директории. Самая
известная из них — в его показании от 27 января 1826 г.: «Пестель
был уважаем в обществе за необыкновенные способности, но не-
достаток чувствительности в нем было причиною, что его не лю-
били. Чрезмерная недоверчивость его всех отталкивала, ибо нель-
зя было надеяться, что связь с ним будет продолжительна. Все
приводило его в сомнение; и через это он делал множество оши-
бок. Людей он мало знал. Стараясь его распознать, я уверился в
истине, что есть вещи, которые можно лишь понять сердцем, но
кои остаются вечною загадкою для самого проницательного
ума»105 Приведенная цитата позволяет сделать вывод: Бестужев
действительно хорошо распознал лидера южан, как распознал он
и поляков, и «славян», и своего полкового командира. В отличие
от многих не слишком проницательных современников он не об-
виняет Пестеля в бонапартизме. Он говорит о другом: доверчивый
романтический век диктует человеку соответствующую линию,
манеру поведения. Человеку недостаточно чувствительному, не-
доверчивому скептику невозможно рассчитывать на благоприят-
ное мнение о себе Тем не менее, как свидетельствуют бестужев-
ские показания, сам относился к Пестелю не так, как все.
1823, 1824 и 1825 годы - время постоянных контактов
Бестужева и Пестеля106. Именно на Бестужева-Рюмина возложи-
ли ответственную роль связного между Васильковской управой
и Директорией. Взаимная неприязнь Пестеля и Муравьева
была известна всему обществу. Муравьев свое негативное отно-
шение к Пестелю даже не пытался скрывать. И во многом благо-
даря позиции Бестужева между ними не произошло окончатель-
ного разрыва.
Пестель был для Бестужева-Рюмина безусловным и авто-
ритетным лидером, мнением которого он очень дорожил. Так,
рассказывая следствию об итогах голосования в 1823 г. по вопро-
су о судьбе императорской семьи, он заметил: «Пестель спросил
потом у нас: согласны ли мы с мнением общества о необходимос-
ти истребления всей императорской фамилии. Мы сказали, что
нет. Тут возникли жаркие и продолжительные прения: Муравьев
в своем мнении устоял, а я имел несчастие убедиться доводами
Пестеля»107. Характеризуя поведение в заговоре Сергея Муравье-
ва, Бестужев показывал, что чистота сердца и бескорыстие его
Декабрист Бестужев-Рюмин 239
друга «были признаны всеми его знакомыми и самим Пестелем»
(курсив мой. - О. 7С.)108. При этом он отмечал, что своими отно-
шениями с Пестелем погубил Муравьева-Апостола, поскольку
«характера он не деятельного и всегда имел отвращение от жесто-
костей, то Пестель часто меня просил то на то, то на другое его
уговорить»109.
Как точно заметил Трубецкой, Бестужев принял «мысли
Пестеля», стал сторонником его политических взглядов и мето-
дов руководства тайной организацией. Из показаний Бестужева-
Рюмина не видно, что он был в чем-то не согласен с «Русской
Правдой» Содержание программного документа он знал очень
хорошо и довольно точно излагал110. Введение в России респуб-
лики, отмена крепостного права, 10-летняя диктатура Временно-
го верховного правления - все эти крайне радикальные для той
эпохи положения Бестужев-Рюмин в целом одобрял111.
Бестужев, как и Пестель, полагал, что далеко не все совре-
менники готовы разделить эти взгляды. Людей надо убеждать, а
для убеждения хороши все средства, даже и не вполне честные.
Судя по ходу и итогам его организаторской деятельности, эту ис-
тину Бестужев усвоил хорошо. В отличие от него Пестель не
учился у Мерзлякова и, убеждая оппонентов, апеллировал преж-
де всего к их разуму, пытался сделать их своими сознательными
союзниками, что удавалось далеко не всегда. «Мы и тогда очень
часто не разделяли его намерений, но не могли ему противоре-
чить по преимуществу его способностей и по влиянию, которое
он имел над нами»112, - писал член Тульчинской управы Н.В. Ба-
саргин. Обобщая это и другие показания, современный исследо-
ватель С.А. Экштут считает: «Пестеля невозможно было переспо-
рить, но он оставлял людей нравственно и эмоционально не удов-
летворенными»113. Бестужев-Рюмин же не старался переспо-
рить, он адресовался к чувствам собеседников и был в деле обще-
ния с людьми более удачлив
И Пестель, и Бестужев-Рюмин использовали в конспира-
тивной деятельности нечестные с точки зрения «чистой морали»
методы. «Моральный релятивизм» и макиавеллизм в политике
были столь же свойственны Бестужеву, как и Пестелю, только у
Бестужева они были разбавлены изрядной долей профессиональ-
ной ораторской чувствительности. Более того, подводя итоги
организационной деятельности Бестужева-Рюмина в Южном об-
ществе, можно с уверенностью сделать вывод, что Бестужев был
достойным и притом лучшим учеником Пестеля в деле строи-
тельства и укрепления тайной организации.
240
«При отъезде Трубецкого из Киева, — показывал Бестужев-
Рюмин на следствии, - было положено нами тремя (т. е. им самим,
Сергеем Муравьевым и Трубецким. - О. К.), что он предложит
Северному обществу по введении Временного правления соста-
вить комитет из числа членов для сочинения конституции»114;
конституция же эта не должна была иметь своим источником
отвергаемую Трубецким «Русскую Правду». Уважая Пестеля, до-
рожа его мнением, голосуя за «Русскую Правду», Бестужев тем
не менее договаривался с Трубецким о фактической изоляции
южного лидера и его конституционных разработок в случае побе-
ды революции.
Бестужев-Рюмин был достаточно молод. Вполне есте-
ственно, что его путь конспиратора был тернист, на этом пути он
делал много непростительных ошибок. Ошибки он делал и при
решении вопроса объединения со «славянами», и при перегово-
рах с поляками. Так, известно, что в декабре 1824 г. он с ведома
Сергея Муравьева и в обход всех правил конспирации написал
письмо польским заговорщикам. В письме, по некоторым сведе-
ниям, содержалась просьба убить цесаревича Константина Пав-
ловича. Однако князь Волконский, который, собственно, и дол-
жен был передать письмо полякам, отвез его Пестелю. «Директо-
рия истребила сию бумагу, прекратила сношения Бестужева с по-
ляками и передала оные мне и князю Волконскому», - показывал
Пестель на следствии115.
В 1825 г., скорее всего, по вине Бестужева-Рюмина были
прерваны «сношения» между Васильковом и Каменкой. Соглас-
но опубликованному в 1926 г. Б.Л. Модзалевским письму Бесту-
жева-Рюмина к своему родственнику С.М. Мартынову отец дека-
бриста запретил ему жениться на племяннице декабриста Давы-
дова Екатерине Бороздиной116. Исполнив волю отца и отказав-
шись от женитьбы, Бестужев тем самым скомпрометировал ни в
чем не повинную молодую девушку117. Именно на это время -
1824 г. - как раз и приходится ссора руководителя Каменской уп-
равы с Муравьевым и Бестужевым. «Известно всем, что мы с ним
(Сергеем Муравьевым-Апостолом. - О. К.) разошлись неприят-
но, по особенным обстоятельствам»118, — показывал на следствии
Василий Давыдов. «Я же более году не имел никаких сношений с
Давыдовым», - вторил ему Сергей Муравьев119.
Стоит отметить, что если причиной ссоры действительно
был отказ Бестужева жениться на племяннице Давыдова, то реак-
ция Каменского руководителя на его поведение была, по пред-
ставлениям той эпохи, весьма мягкой. Сходная житейская исто-
Декабрист Бестужев-Рюмин
241
рия явилась в сентябре 1825 г. причиной знаменитой дуэли
К.П. Чернова с В.Д. Новосильцевым, закончившейся смертью
обоих участников.
К чести Бестужева-Рюмина, несмотря на все допущенные
ошибки, результаты его организационной деятельности в Юж-
ном обществе оказываются не менее значительны, чем резуль-
таты деятельности Пестеля. Кроме того, именно осторожный
Пестель принял в общество главного декабристского предателя,
капитана Аркадия Майбороду. Не обошлась без «своих» предате-
лей - А.К. Бошняка и И.В. Шервуда и Каменская управа. Но ни
один доносчик не проник в общество по вине Бестужева-Рюмина.
Видимо, ему действительно лучше удавалось распознавать лю-
дей, чем тульчинским и каменским руководителям.
Если с Пестелем Бестужева-Рюмина связывали «деловые
отношения», то с Сергеем Муравьевым-Апостолом - близкая
личная дружба. Обстоятельства, при которых дружба возникла,
нам практически не известны. Сами друзья-заговорщики предпо-
читали на следствии не распространяться на эту тему, в результа-
те до нас дошло лишь одно смутное показание Бестужева: «Мура-
вьев мне показал участие, и мы подружились. Услуги, кои он мне
в разное время оказывал, сделали нашу связь теснее»120.
О том, как возникла дружба, повествует запись Евгения
Якушкина, сына декабриста П.Д. Якушкина: «Бестужев был пус-
той малый и весьма недалекий человек, все товарищи постоянно
над ним смеялись, - Сергей Муравьев больше других. “Я не узнаю
тебя, брат, - сказал ему однажды Матвей Иванович Муравьев, -
позволяя такие насмешки над Бестужевым, ты уничижаешь себя, и
чем виноват он, что родился дураком?” После этих слов брата Сер-
гей Муравьев стал совершенно иначе общаться с Бестужевым, он
стал заискивать его дружбы и всячески старался загладить свое
прежнее обращение с ним. Бестужев к нему привязался, и он так-
же потом очень полюбил Бестужева»121. Данная запись восходит к
воспоминаниям самого И.Д. Якушкина: «В Киеве Раевские, сыно-
вья генерала*, и Сергей Муравьев часто поднимали его (Бесту-
жева-Рюмина. - О. К.) на смех. Матвей Муравьев однажды стал
упрекать брата своего за его поведение с Бестужевым, доказывая
* Сыновья знаменитого героя войны 1812 г. генерала Н.Н. Раев-
ского Александр (в 1825 г. отставной полковник) и Николай (в 1825 г.
полковник Харьковского драгунского полка) были близкими приятеля-
ми С.И. Муравьева-Апостола.
242
ему, что дурачить Бестужева вместе с Раевскими непристойно»122.
Финал истории с насмешками над Бестужевым в мемуарах
И.Д. Якушкина соответствует тому, что сообщает его сын.
Другие современники о причинах возникновения этой
дружбы не думали, а только констатировали ее факт. Причем
пылкость взаимоотношений Муравьева и Бестужева подчас вы-
зывала удивление и неприятие и у них, и у позднейших исследо-
вателей. Так, в одном из писем к брату Матвей Муравьев-Апос-
тол, сетуя на то, что Сергей говорит о Бестужеве-Рюмине «не
иначе, как со слезами на глазах», называл его мнимым другом123.
А упоминавшийся ранее генерал М.Ф. Орлов характеризовал их
отношения таким жестоким образом, что историки до сих пор
еще не решаются пользоваться этой характеристикой в своих ис-
следованиях: «...около Киева жили Сергей Муравьев и Бестужев,
странная чета, которая целый год хвалила друг друга наедине»124.
«Сантиментальной и немного истерической взаимной привязан-
ностью двух офицеров, похожей на роман»125 считал отношения
Муравьева и Бестужева историк Г. Чулков. И даже Н.Я. Эйдель-
ман удивлялся, анализируя непонятную дружбу «видавшего
виды подполковника с зеленым прапорщиком»126. Между тем
ничего странного и непонятного в этой дружбе нет, а есть целый
ряд домыслов и легенд, разбивающихся при знакомстве с факта-
ми. Во-первых, Муравьев и Бестужев были не только друзьями,
но и родственниками. Мать Бестужева-Рюмина, Екатерина Ва-
сильевна, урожденная Грушецкая, состояла в кровном родстве
с Прасковьей Васильевной Грушецкой, мачехой декабристов Му-
равьевых-Апостолов127. Скорее всего, познакомились будущие
декабристы еще до службы в Семеновском полку.
Во-вторых, не совсем правы те современники и историки,
которые рассуждают о большой разнице в возрасте между Мура-
вьевым и Бестужевым. Сергею Муравьеву-Апостолу было в 1826 г.
29 лет, в то время как Бестужеву-Рюмину в тюрьме исполнилось 25.
Разница между ними - всего четыре года. Правда, Муравьев был
участником Отечественной войны и заграничных походов и имел
военный опыт, которым не обладал Бестужев.
Образовательный уровень обоих тоже был примерно рав-
ным: Муравьев сначала учился в частном пансионе в Париже,
затем окончил инженерный корпус в Петербурге. Бестужев, хотя
не учился за границей и в корпусе, получил блестящее домашнее
образование. И наконец, было много общего в их характерах:
у обоих за внешней сентиментальностью, энтузиазмом и экзальта-
цией скрывалась железная воля и решительность. Родственники,
Декабрист Бестужев-Рюмин
243
однополчане, почти ровесники, близкие друг другу по духу, по об-
разованию, они просто не могли не подружиться. Укрепили же
дружбу общие семеновские «несчастия» и участие в заговоре.
Рассказы же И.Д. Якушкина и его сына о «насмешках» и
последующем раскаянии Муравьева следует признать явным вы-
мыслом. Зная характер Сергея Муравьева, трудно поверить, что
он насмехался над кем-нибудь вообще, тем более над своим род-
ственником и однополчанином. Да и особая атмосфера в Семе-
новском полку, тот дух офицерского братства, которыми всегда
отличались семеновцы, не позволили бы ему это делать ни в Пе-
тербурге, ни в Киеве.
Следует отметить, что в делах тайного общества Муравьев
и Бестужев-Рюмин отнюдь не «составляли одного человека».
Между ними существовали и политические разногласия: Мура-
вьев не одобрял радикализма своего друга по вопросу о судьбе
императорской фамилии. Еще в январе 1823 г. Бестужев, вняв
убеждению Пестеля, дал согласие на «убиение» императора, Му-
равьев же долго противился этому. Не нравилась Муравьеву и
бестужевская решительность при решении вопроса о судьбе цеса-
ревича Константина. Когда Бестужев-Рюмин, исполняя отдан-
ный Пестелем приказ, стал требовать от поляков «немедленного
истребления цесаревича»128, Муравьев заметил своему другу:
«Зачем хочешь ты взять на себя преступления другого народа, не
довольно ли уже того, что мы вынуждены были согласиться на
смерть императора?»129
Функции Сергея Муравьева в Южном обществе коренным
образом отличались от тех, которые исполнял Бестужев-Рюмин.
Муравьев не занимался партийным строительством, он был лиде-
ром военным, разрабатывал конкретные планы вооруженного вы-
ступления. И здесь Бестужев-Рюмин действительно был в курсе
всех его приготовлений и являлся его верным помощником. Но
при этом в деле непосредственной подготовки военной революции
он не был ни инициатором, ни главным исполнителем.
Для Бестужева-Рюмина вполне естественным оказалось
участие в восстании Черниговского полка. Он играл активную
роль в событиях, предшествовавших мятежу: предупредил Сер-
гея Муравьева-Апостола и его брата Матвея о готовившемся
аресте, «отклонил» упавших духом братьев от самоубийства, пы-
тался наладить связь со «славянами» и добиться от них воору-
женной помощи. Но о самостоятельных его действиях в ходе са-
мого военного мятежа нам ничего не известно. Отнюдь не склон-
ный на следствии выгораживать себя за счет Муравьева, он тем
244
не менее утверждал на допросе: «Я почти машинально следо-
вал за полком и в распоряжениях (как всем известно) участия
не брал»130.
В данном случае Бестужев-Рюмин, скорее всего, говорит
правду. Восстание Черниговского полка - звездный час и в то же
время логический финал жизненного пути «русского Риего» Сер-
гея Муравьева-Апостола. «Революция наподобие испанской»
была его мечтой, его страстью. Сделав попытку осуществить свою
мечту, он ни с кем не пожелал впоследствии разделить ответствен-
ность за события, утверждая на допросах, что «все возмущение
Черниговского полка было им одним сделано»131. Помощь Бесту-
жева, не имевшего боевого опыта, никогда не командовавшего ни
одним солдатом, была, кроме всего прочего, бесполезной для Сер-
гея Муравьева. Как известно, пример Риего не повторился: запла-
нированная заговорщиками военная революция за три дня похода
черниговцев превратилась в стихийный солдатский бунт, без тру-
да подавленный верными правительству артиллерийской батареей
и несколькими гусарскими эскадронами132. При усмирении вос-
стания Сергей Муравьев-Апостол был тяжело ранен.
Подробный анализ поведения Бестужева-Рюмина на след-
ствии в задачу данной статьи не входит - это тема отдельного ис-
следования. Позволю себе высказать лишь некоторые общие со-
ображения.
Тактика, которую первоначально приняло следствие по от-
ношению к Бестужеву, была тактикой запугивания. По мемуар-
ному свидетельству А.Е. Розена, на одном из начальных допро-
сов в Зимнем дворце следователь В.В. Левашов угрожал заговор-
щику: «Вы знаете, императору достаточно сказать одно слово, и
вы прикажете долго жить»133. Но вскоре выяснилось, что пугать
его - занятие бесперспективное. Ни разу во время следствия Бес-
тужев-Рюмин не попросил ни о прощении, ни о снисхождении
к себе. Если в первые дни следствия он находился в состоянии
нравственного смятения, вызванного разгромом мятежа чер-
ниговцев и ранением Сергея Муравьева, то уже к середине ян-
варя 1826 г. он из такого состояния вышел. У него появилась
своя линия поведения, которой он придерживался до самого кон-
ца следствия.
Бестужев-Рюмин пытался вести со следствием сложную и
опасную игру. Игра эта представляла собой попытку договорить-
ся с властью, показать ей, что идея насильственных реформ воз-
никла не на пустом месте, доказать хотя бы частичную справед-
ливость идей тайного общества, даже дать власти некоторые
Декабрист Бестужев-Рюмин	245
полезные советы. Более того, понимая свою значимость в делах
тайного общества, в начале следствия Бестужев-Рюмин попытал-
ся договориться напрямую с императором. Еще на юге, на одном
из первых допросов он просил позволения написать государю134.
Сразу же по приезде в Петербург, 24 января, он был допрошен
императором.
Как следует из письма, которое Бестужев написал Нико-
лаю I через два дня после свидания, заговорщик хотел рассказать
своему монарху «все о положении вещей, об организации вы-
ступления, о разных мнениях общества, о средствах, которые оно
имело в руках». «В мой план входило также говорить с Вами о
Польше, Малороссии, Курляндии, Финляндии. Существенно,
чтобы все то, что я знаю об этом, знали бы и Вы», - объяснял Бес-
тужев-Рюмин. Из того же письма явствует, что Николай I не оп-
равдал надежд арестованного мятежника: его совершенно не ин-
тересовало мнение подпоручика о положении вещей, ему нужны
были лишь фамилии участников тайных организаций. Верный
тактике запугивания, император кричал на него, был строг. Раз-
говор с царем привел Бестужева-Рюмина «в состояние упадка
духа». В письме Бестужев просил Николая «даровать» ему еще
одну встречу, потому что «есть много вещей, которые никогда не
смогут войти в допрос; чего я не могу открыть вашим генералам,
о том бы я сообщил очень подробно Вашему величеству»135.
Однако второй аудиенции у царя Бестужев-Рюмин не по-
лучил и был вынужден договариваться с генералами. В показа-
нии от 4 февраля он писал: «Можно подавить общее недовольст-
во самыми простыми средствами.
Если строго потребовать от губернаторов, чтобы они следи-
ли за тем, чтобы помещичьи крестьяне не были так угнетаемы,
как сейчас; если бы по судебной части приняли меры подобно ме-
рам великого князя Константина; если бы убавили несколько лет
солдатской службы и потребовали бы от командиров, чтобы они
более гуманно обращались с солдатами и были бы более вежливы
по отношению к офицерам; если бы к этому император опублико-
вал манифест, в котором он обещал бы привлекать к ответствен-
ности за злоупотребления в управлении, я глубоко убежден, что
народ оценил бы более эти благодеяния, чем политические пре-
образования. Тогда тайные общества перестали бы существовать
за отсутствием движущих рычагов, а император стал бы кумиром
России»136.
Для того чтобы эти и подобные им идеи были восприняты
адекватно, Бестужеву требовалось доказать свою готовность
246
сотрудничать со следствием. Следовательно, его показания на-
полнены развернутым изложением замыслов заговорщиков,
весьма подробно он пишет о взаимоотношениях с Польским пат-
риотическим обществом. Не менее детально он рассказывает о
революционных планах Васильковской управы, о цареубий-
ственных приготовлениях Пестеля, Артамона Муравьева, Васи-
лия Давыдова и многих других участников Южного общества.
Кроме того, логика игры вела и к называнию фамилий известных
ему участников заговора.
Особенно не повезло «соединенным славянам». По-преж-
нему, видимо, считая их «пушечным мясом», в показаниях от
27 января Бестужев впервые заявил, что в ходе объединительных
совещаний «славяне» сами вызвались «покуситься» на жизнь им-
ператора137. Он вспомнил о находившемся у него, а затем уничто-
женном списке «славян», в котором были помечены те, кого гото-
вили на роль цареубийц. И утверждал, что большинство «сла-
вян» сами внесли себя в список.
На этих показаниях Бестужев-Рюмин настаивал почти до
самого конца следствия. Однако в мае ему были предложены
очные ставки со «славянами», и он был вынужден согласиться
с тем, что почти все они попали в злополучный список заочно,
благодаря самому Бестужеву, а также славянским посредникам
Горбачевскому и Спиридову138.
Правда, в игре со следствием Бестужев-Рюмин соблюдал
некую грань, за которую он не переступал никогда. Этой гранью
была возможность доказать свою искренность за счет Сергея
Муравьева.
То, что подполковника Муравьева-Апостола, руководителя
военного мятежа, не оставят в живых, было понятно всем (в том
числе и самому Муравьеву) с самого начала следствия. Бестужев
же самоотверженно бросался защищать своего друга, пытался
взять на себя как можно большую часть его вины. В бестужев-
ском показании от 5 апреля читаем: «Не он (Сергей Муравьев -
О. К.) меня, а я его втащил за собою в пропасть»139. Эту мысль он
развивал и потом, в показаниях от 7 мая: «Здесь повторяю, что
пылким своим нравом увлекая Муравьева, я его во все преступ-
ное ввергнул. Сие готов в присутствии Комитета доказать само-
му Муравьеву разительными доводами. Одно только, на что он
дал согласие прежде, нежели со мной подружился, - это на вступ-
ление в общество». «Это все общество знает. А в особенности
Пестель, Юшневский, Давыдов, оба Поджио, Трубецкой, Бриг-
ген, Швейковский, Тизенгаузен»140.
Декабрист Бестужев-Рюмин
247
Составляя показание, Бестужев, скорее всего, рассчитывал
получить очные ставки не только с Сергеем Муравьевым, но и со
всеми «знающими». И, предупреждая возможное запирательство
со стороны товарищей по заговору, добавлял: «Каждому из них,
буде вздумает отпереться, я многое берусь припомнить»140.
Но ни сложная игра Бестужева-Рюмина, ни его самоотвер-
женность по отношению к Сергею Муравьеву не нашли понима-
ния у следователей. Генералы не простили ему высказанного в
письме к царю пренебрежения к собственным персонам. Все вре-
мя следствия его подозревали в неискренности, в том, что на до-
просах он показывает не всю правду. «В представленных комите-
ту ответах ваших вы сокрыли некоторые важные обстоятельства,
о коих имели совершенную известность и о коих теперь собраны
достоверные сведения», «комитет, имея все средства уличить вас
в том, о чем вы говорите превратно или вовсе умалчиваете, не
желает однако же лишить вас возможности к добровольному
открытию всего вам известного»141 — такие фразы содержатся
почти в каждом вопроснике, адресованном Бестужеву. Почти три
месяца - половину февраля, март и апрель 1826 г. - заговорщик
содержался в тюрьме в ручных цепях.
В связи со следствием по делу Бестужева-Рюмина стоит
вернуться и к вопросу о причинах позднейшего отторжения его
личности и дел современниками. Именно на следствии в созна-
нии декабристов начал формироваться прижившийся в поздней-
шей мемуаристике миф, изложенный в начале данной статьи. Со-
гласно ему сопредседатель Васильковской управы был экзальти-
рованным «зеленым юнцом», ничего полезного для тайного об-
щества не сделавшим, при этом еще глупым и необразованным.
Отчасти виновником возникновения мифа, особенно в отноше-
нии собственной необразованности, был сам Бестужев-Рюмин.
Очевидно, еще в ходе следствия его товарищам по заговору стало
известно, что он просил у генерала Чернышева разрешения от-
вечать на вопросы по-французски, потому что «более привык к
этому языку, чем к русскому». В просьбе было отказано «с стро-
гим подтверждением чрез коменданта, чтобы непременно отве-
чал на русском языке»142.
На самом деле Бестужев писал по-русски не хуже, чем по-
французски. Хотя его показания и поражают точностью подбора
слов, образностью и грамотностью (естественно, в рамках грамма-
тических представлений начала XIX в.), ему не простили призна-
ния в неумении объясняться на родном языке. В позднейших ме-
муарах этот факт нашел отражение в комичной истории с фран-
248
цузскими словарями, которые будто бы Бестужев листал в своей
камере, чтобы переводить свои ответы комитету с французского на
русский143. Одного эпизода, правда, недостаточно, чтобы в глазах
современников один из главных руководителей заговора превра-
тился в не умеющего вести себя в приличном обществе «недоум-
ка». Процесс же этого превращения хорошо виден, в частности, из
показаний А.З. Муравьева и мемуаров И.Д. Якушкина.
В 1823-1825 гг. двоюродный брат Сергея Муравьева-Апос-
тола полковник Артамон Захарович Муравьев был, как известно,
командиром Ахтырского гусарского полка, боярином Южного об-
щества и одним из самых активных членов Васильковской
управы. А.З. Муравьев показывал: «Приходил ко мне Ахтырско-
го полка майор Линдинер, я, чтобы говорить с ним, принял его в
доме. По прошествии нескольких минут входит Бестужев рас-
стегнутый (в расстегнутом мундире. - О. К.); меня это до того
взорвало, что он так мог явиться при штаб-офицере, что хотя по
несчастным моим с ним связям я и не мог ему ничего сказать и не
сказал, но в душе почти решился с ним прервать все и совсем».
По его словам, негодование по этому поводу он выразил Сергею
Муравьеву-Апостолу, на что получил от кузена недоуменный
ответ: «Может ли тебя такой вздор обидеть?»144
Скорее всего, такая ситуация имела место. Расстегнутый
мундир руководившего Васильковской управой подпоручика
полковник мог воспринять как неуважение, даже вызов. Правда и
то, что какое-то неудовольствие по данному поводу было выска-
зано им Сергею Муравьеву.
Реакция же Сергея Муравьева была вполне адекватной.
Подполковник очень мягко напомнил двоюродному брату, что в
военной иерархии положение полкового командира и подпору-
чика несравнимо, зато в иерархии тайного общества у них один
чин боярина, по должности же Бестужев старше, а коль так, то не-
порядок в обмундировании все-таки мелочь.
Очевидно, в 1825 г. Артамон хорошо понял намек. На след-
ствии он лукавил, когда говорил, что после этого случая решил
оставить общество. Полковник очень дорожил своим статусом
боярина, был слишком включен в вертикаль заговора; страх про-
слыть нерешительным в глазах Сергея Муравьева-Апостола пре-
следовал его все годы пребывания в тайном обществе. Совершен-
но точно известно, что ни до, ни после этого случая он не пытал-
ся выйти из заговора. Напротив, его горячность и упорство в под-
готовке цареубийства пугали даже не страдавших трусостью
Васильковских лидеров.
Декабрист Бестужев-Рюмин	249
Иван Дмитриевич Якушкин (на момент следствия отстав-	>
ной гвардейский капитан) излагает в мемуарах другой эпизод:
историю с неудачной поездкой Бестужева-Рюмин а в 1823 г. в
Москву. Целью поездки было привлечение московских членов
распущенного Союза благоденствия, в частности и самого мему-
ариста, к исполнению Бобруйского заговора. Бобруйский заговор
подразумевал начало военной революции летом 1824 г. в ходе вы-	
сочайшего смотра войск под городом Бобруйском. После развала
союза Якушкин отошел от общества и ему было предложено - от
имени Сергея Муравьева - вновь вступить в тайную организа-
цию. По показанию Бестужева, Якушкин вступить в общество от-
казался, так как «был того мнения что время политического пре-	,
образования России еще не настало»145.
На следствии Якушкину удалось обойти этот эпизод мол-
чанием, он отозвался полным неведением о Бобруйском загово-
ре146. Однако в мемуарах он подробно его описывает, предлагая
совершенно иную причину своего отказа возобновить членство в	(
обществе. Согласно мемуарам причина состояла в недоверии
Якушкина к Бестужеву-Рюмину, он сомневался в том, чтобы
Сергей Муравьев дал этому «странному существу» «какое-ни-
будь важное поручение к нам». При этом Бестужеву было в лицо
сказано, «что мы (бывшие московские участники Союза благо-	(
действия. - О. К.) не войдем с ним ни в какое сношение». «После
оказалось, что он точно приезжал от Сергея Муравьева с предло-
жением к нам вступить в заговор, затеваемый на юге против им-	’
ператора», - сообщает мемуарист147. Однако вряд ли этому сви-
детельству можно доверять. Если даже признать, что Якушкин
действительно не верил в возможность дружбы и тесных конспи-
ративных связей Муравьева и Бестужева, сомнительно, чтобы он	I
об этом сказал самому Бестужеву, оскорбив тем самым дворяни-
на и офицера. И конечно же, если бы дело обстояло именно так,
Бестужев не стал бы на следствии повествовать о политических
разногласиях Якушкина с участниками Южными общества.
Вернее другое: в ходе следствия перестала существо-
вать привычная для заговорщиков иерархия чинов тайного
общества. Бывшие южные бояре, мужи и братья, боевые офи-
церы и генералы еще могли представить себя - без ущерба
для самолюбия - наравне или даже в подчинении генерал-майора
Волконского, полковника Трубецкого, полковника Пестеля,	(
подполковника Муравьева-Апостола. Но представить себя в	(
подчинении 25-летнего армейского подпоручика было выше
их сил.
250
На следствии в показаниях Артамона Муравьева и Михаи-
ла Орлова, Василия Тизенгаузена и Александра Поджио и мно-
гих других и наметилась своеобразная реакция отторжения лич-
ности и дел Бестужева-Рюмина. Спустя годы эта реакция пере-
шла в воспоминания (в частности, в мемуары Якушкина) и нача-
лись кочующие из текста в текст рассуждения о его неопытности,
странности, неумении вести себя, малозначимости его дел, о его
ненормальности.
Сам же Бестужев-Рюмин и те руководители заговора, к ко-
торым он был особенно близок, оценивали его роль в тайном об-
ществе совершенно по-иному. В письме к царю Бестужев говорил
о себе как о вожде заговора, пригодном к тому же к осуществле-
нию революции148. Сергей Муравьев-Апостол утверждал на
следствии, что самое большое влияние на Южное общество име-
ли три человека: он сам, Пестель и Бестужев-Рюмин149.
В заговоре Бестужев-Рюмин, как и многие другие декаб-
ристы, нашел то, чего был лишен в обычной жизни, - возмож-
ность самореализоваться. Он хотел стать дипломатом и стал
им - в рамках тайного общества. Он учился искусству убеждать
и сумел применить свои познания в деле построения заговора.
Военная карьера его прервалась из-за «семеновской истории»,
но он сделал карьеру в Южном обществе. Бестужев мыслил
себя лидером, решающим судьбы страны. Он и стал таким лиде-
ром. Он планировал революцию, вел переговоры, занимался
партийным строительством и всюду добивался тех результатов,
которых желал.
В связи с этим следует признать, что Верховный уголовный
суд действительно не ошибся, высоко оценив его статус и роль в
тайном обществе. Подпоручик Полтавского пехотного полка Ми-
хаил Бестужев-Рюмин, проходивший в приговоре под № 4, был
признан виновным в том, что «имел умысел на цареубийство,
изыскивал к тому средства, сам вызвался на убийство блаженной
памяти государя императора и ныне царствующего государя им-
ператора, избирал и назначал лиц к свершению оного; имел умы-
сел на истребление императорской фамилии, изъявлял оный в
самых жестоких выражениях рассеяния праха*, имел умысел на
изгнание императорской фамилии и лишение свободы блажен-
* Здесь цитируются показания члена Общества соединенных сла-
вян В.А. Бечасного: «Когда Бестужев говорил о истреблении династии,
то припоминаю себе, что отозвался в следующих выражениях: “надобно
самый прах их по земле развеять”».
декабрист Бестужев-Рюмин	251
ной памяти государя императора и сам вызвался на соверше-
ние сего последнего злодеяния, участвовал в управлении Юж-
ным обществом, присоединил к оному Славянское, составлял
прокламации и произносил возмутительные речи, участвовал в
сочинении лже-Катехизиса, возбуждал и приуготовлял к бунту,
требуя даже клятвенных обещаний целованием образа, составлял
умысел отторжения областей от империи и действовал в испол-
нении оного, принимал деятельнейшие меры к распространению
бунта привлечением других, лично действовал в мятеже с готов-
ностию пролития крови, возбуждал офицеров и солдат к бунту и
взят с оружием в руках»150.
252
А. Г. Щербатов
и движение декабристов
Имя генерала от инфантерии и генерал-адъютанта Алексея Гри-
горьевича Щербатова сейчас известно, пожалуй, лишь немногим
специалистам по военной истории России и истории Москвы
(в 1844-1848 гг. он был московским генерал-губернатором).
Между тем личность этого человека, его судьба, безусловно, до-
стойны самого пристального внимания исторической науки во-
обще и декабристоведения в частности. В России первой четвер-
ти XIX в. он был очень известной личностью.
Потомок богатого и знатного княжеского рода, Щербатов
родился 23 февраля 1776 г., а умер 15 декабря 1848 г. Биография
его яркая и красивая: сын романтического века, князь во многом
был его воплощением. К 1824 г. он уже почти 30 лет служил в
армии, с 1806 г. участвовал в антинаполеоновских битвах, был
героем Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов,
имел большинство российских военных орденов.
Как и многие его современники, князь Щербатов болел
«комплексом Наполеона». Он был крайне честолюбив, на полях
сражений искал славы, повторяя подвиги великого француза.
«Боевое крещение Щербатов получил в Голоминской битве, про-
исходившей в один день с Пултусским сражением (26 декабря
1806 г. - О. К.). Неопытный в команде, сбивчивыми и неправиль-
ными распоряжениями он вначале привел было свой полк в пол-
ное замешательство, но затем порывом безудержной храбрости
сам же и исправил свои ошибки: схватив передовое знамя, он рва-
нулся вперед полка и, очертя голову, ринулся в опасность; этим
поступком он вновь воодушевил колебавшихся молодых солдат,
которые быстро сомкнули ряды и до самого вечера вполне успеш-
но отбивали превосходящего силами неприятеля»1.
В 1807 г. князь командовал русским отрядом в Данциге и
при капитуляции города «отказался принять условие не сражать-
ся до окончания войны», за что «имел честь слышать впослед-
ствии от Наполеона I слова: на вашем месте я бы поступил подоб-
но вам!»2.
А.Г Щербатов...
253
Князь Щербатов был строптив, и это его качество было хо-
рошо известно императору Александру I. В своих до сих пор не
увидевших печати записках генерал повествовал о собственной
ссоре с императором, произошедшей в 1803 г. На высочайшем
смотре войск Александр I остался недоволен полком, которым
командовал Щербатов. Однако князь не согласился с замечания-
ми императора и демонстративно подал в отставку3. Отставка
была тут же принята, правда, когда началась война с Наполеоном,
Щербатов вернулся в строй.
Другой эпизод из мемуаров Щербатова - его ссора с вели-
ким князем Константином.
«Я поехал в Варшаву... Великий князь Константин Павло-
вич был тогда главнокомандующий Польскою армиею... Однаж-
ды за столом он рассказывал о шалости, сделанной польскими
солдатами, которая несколько раз была запрещена приказами, и
сказал, что для прекращения подобных случаев он приказал на
другой день наказать их по-русски шпицрутенами; присутствую-
щие за столом приближенные его одобряли, говоря, что это по-
служит полезным примером; я молчал. Великий князь, заметя из
взглядов моих, что я противного мнения, после обеда отвел
меня в сторону и спросил, что я думаю об этом. Я сказал ему... что
он в сем случае поступил противно справедливости и своих прав,
что по конституции Царства Польского нижние чины не могут
быть подвергнуты телесному наказанию... что если виновные
заслуживают строжайшего наказания, он вправе по суду их рас-
стрелять, и тогда действия его будут законны.
Одним словом, на горячие его возражения я отвечал твер-
до, повторяя часто, что будучи им самим вынужденным объявить
мое мнение, я не умею льстить и говорить против совести. Нако-
нец он сказал, что благодарит меня за чистосердечие, но будучи
противного мнения, исполнит то, что уже решил. Тем кончился
этот разговор.
На другой день рано поутру приехал ко мне один генерал
Польской гвардии благодарить меня, что по моему совету вели-
кий князь отменил назначенное им наказание»4.
У нас нет документов, характеризующих политические
взгляды Щербатова в 1820-х годах. Но о том, что делу декабристов
он весьма сочувствовал, свидетельствуют очень многие факты.
* . *
*
В конце 1824 г. генерал Щербатов был назначен командиром
4-го пехотного корпуса 1-й армии со штабом в Киеве. В декабре
254
того же года он приехал к новому месту службы и привез с собой
своего давнего знакомого, гвардейского полковника Серея Пет-
ровича Трубецкого. Трубецкой по собственному желанию полу-
чил должность дежурного штаб-офицера 4-го пехотного корпуса
Ровно через год произошло восстание на Сенатской площади в
Петербурге, а Трубецкой, как известно, был избран диктатором
восстания.
23 декабря 1825 г., на одном из первых допросов, арестован-
ный диктатор утверждал, что незадолго до событий на Сенатской
площади предупреждал Рылеева, «что это все (т. е. предполагае-
мое восстание 14 декабря. - О. К.) пустое дело, из которого не вый-
дет никакого толку, кроме погибели». Противопоставляя не подго-
товленному к действиям Северному обществу решительных южан,
Трубецкой, по его собственным словам, просил отпустить его назад
в 4-й корпус (в декабре 1825 г. он находился в Петербурге в отпус-
ке, срок которого подходил к концу), ибо «там если быть чему-
нибудь, то будет»5. Трубецкой надеялся убедить следствие в том,
что он не желал начальствовать над петербургскими заговорщи-
ками. Слова о 4-м корпусе «были мною произнесены единственно
в намерении отделаться от бывшего мне тягостным участия под
каким-нибудь благовидным предлогом. - Надежды предпринять
что-либо в 4-м корпусе я иметь не мог, потому что в оном обще-
ство не распространено» - так 15 февраля 1826 г. Трубецкой кон-
кретизировал свое первоначальное показание6.
Следствие, видимо, удовлетворилось его разъяснениями, и
о 4-м корпусе Трубецкого некоторое время не спрашивали. Одна-
ко в конце следствия, 8 апреля 1826 г., о надеждах заговорщиков
на 4-й корпус заговорил Рылеев. По словам поэта, князь, вернув-
шись из Киева, рассказывал ему и Оболенскому, «что дела Юж-
ного общества в самом хорошем положении, что корпуса князя
Щербатова и генерала Рота совершенно готовы»7.
Свидетельство Рылеева Трубецкому предъявили 4 мая, и
он начал его отчаянно опровергать. Видимо, yiposa того, что след-
ствие докопается до его истинных замыслов, страшила его боль-
ше, чем даже признание его активной роли в деле 14 декабря.
«Корпуса князя Щербатова я не называл, и если Рылеев и к[нязь]
Оболенский приняли, что я в числе готовых корпусов для испол-
нения намерения Южного общества полагал и 4-й пехотный, то
они ошиблись; а мне сказать это было бы непростительным хвас-
товством, которое не могло бы мне удастся, ибо если бы они спро-
сили у меня, кто члены в 4-м корпусе? то таковой вопрос оказал
бы, что я солгал»8.
..кЛ
kAsr^'




f}OM^"u^ni tnu> **Э

А.Г. Щербатов...	257
Формально Трубецкой был прав. За все пребывание на юге
он не принял в общество ни одного нового члена. К концу 1825 г.
в ворсках 4-го корпуса служили четверо причастных к заговору
офицеров: подполковники А. В. Капнист, А.М. Миклашевский и
И.Н. Хотяинцев, а также юнкер Ф.Я. Скарятин. После подавле-
ния восстания никто из них не понес серьезного наказания9.
6 мая 1826 г. Трубецкому и Рылееву была устроена очная
ставка. Следователи специально выясняли, говорил или не гово-
рил Трубецкой о своих надеждах на 4-й корпус. И князь вынуж-
ден был признать справедливость показания поэта10. Правда, чем
были вызваны надежды Трубецкого, осталось загадкой как для
следствия, так и для большинства позднейших историков.
Вся история с показаниями Трубецкого о 4-м корпусе зага-
дочна лишь на первый взгляд. Объяснение ей можно найти в
следственном деле майора Н.И. Лорера - верного помощника и
однополчанина Пестеля. Очень хорошо ориентировавшийся в де-
лах заговорщиков, Лорер показывал: «Тайное общество имело
всегда в виду и поставляло главной целью обращать и принимать
в члены... людей значащих, как-то: полковых командиров и гене-
ралов, и потому поручено было князю Трубецкому или он сам
обещался узнать образ мыслей князя Щербатова и тогда принять
его в общество»11. «Кажется, что главная роль Трубецкого заклю-
чалась в соответствующем воздействии на высшее командова-
ние корпуса. При благоприятном стечении событий в его руках
могли оказаться все войска корпуса. Это обстоятельство, можно
предполагать, заставляло держаться его возможно осторож-
нее», - считает биограф Трубецкого Н.Ф. Лавров12.
* *
*
29 декабря 1825 г., через две недели после подавления выступле-
ния декабристов в Петербурге, на юге началось восстание Черни-
говского пехотного полка. Руководил восстанием подполковник
этого полка С.И. Муравьев-Апостол, близкий друг Трубецкого.
«Столицей», центром восстания был уездный город Васильков,
находящийся всего в 30 километрах от Киева. Судьба восстания
во многом зависела от того, какую позицию займет князь Щерба-
тов, командующий корпусом со штабом в Киеве.
В подавлении мятежа на юге не принял участие ни один
солдат 4-го пехотного корпуса. И здесь позиция князя Щербато-
ва оказалась принципиальной. «Видя с большим удовольствием в
войсках и жителях города Киева настоящую верность и предан-
ность обязанности своей и приверженности к государю импера-
9- 1115
258
тору и, напротив того, беспорядок и потерянную надежду мятеж-
ников на дальнейшее с ними сообщество, я принял решитель-
ную меру показать всю твердость и доверие к войскам и жителям
и потому твердо положился не трогать с места никаких войск», -
рапортовал он главнокомандующему 1-й армией генералу от ин-
фантерии Ф.В. Остен-Сакену уже после поражения восстания13.
Подобные объяснения не могли быть признаны удовлетво-
рительными. Разгневанный начальник штаба 1-й армии генерал-
лейтенант К.Ф. Толь писал своему «коллеге», начальнику штаба
4-го пехотного корпуса генерал-майору А.И. Красовскому: если
бы «тотчас по первому известию о мятеже сделано было форси-
рованное движение к Василькову, то 1-го числа вся горсть пья-
ных мятежников была бы уничтожена, почти прежде, нежели по-
сланный из Киева нарочный мог прибыть к генерал-лейтенанту
Роту, которого войска могли действовать не прежде, как по про-
шествии трех дней»14. Узнав о поведении Щербатова, граф
Остен-Сакен «заболел»15. А «выздоровев», написал царю о том,
что «князь Щербатов не способен командовать пехотным корпу-
сом, в особенности при затруднительных обстоятельствах; он
имеет наивность воображать себя непогрешимым»16. «Насколько
я имел случай быть довольным Ротом, настолько Щербатов, мне
кажется, вел себя как баба», - констатировал император Николай I
в письме к великому князю Константину17.
От наказания Алексея Щербатова спасли эполеты генерала
от инфантерии, слава героя 1812 г. и обширные связи при дворе.
Очевидно, именно поэтому следователи и не стали доискиваться
причин надежд Трубецкого на 4-й корпус. Однако в знак особой
царской немилости Щербатов не был допущен на коронацию
Николая I18. Вскоре его назначили командовать 2-м пехотным
корпусом, а 4-й корпус был расформирован.
Впоследствии Алексей Щербатов еще очень долго служил:
участвовал в войне с турками в 1828 г., в штурме мятежной Вар-
шавы, был председателем Комитета о раненых, председателем
генерал-аудиториата, московским генерал-губернатором. Пред-
ставителя самой высшей знати, опытного военного никак нельзя
было сбросить со счетов. Тем не менее натянутые отношения
с императором Николаем I у Щербатова сохранились до конца
его дней.
Д.Г Щербатов...
259
Приложение
№ 1
Отношение главнокомандующего 1-й армией гене-
рала от инфантерии Ф.В. Остен-Сакена командиру
4-го пехотного корпуса А.Г. Щербатову от 19 декабря
1825 г.19
Секретно
(1825 г. Декабря 19)
Милостивый государь
князь Алексей Григорьевич!
Еще до поступления 4-го пехотного корпуса под начальст-
во Вашего сиятельства некоторые чиновники сего корпуса заме-
чены были участниками тайных обществ. С воспоследованием
высочайшего указа об уничтожении тайных обществ20 хотя и
обязались они прекратить всякое с ними сношение, но, не взирая
на то, беспрестанно возникало подозрение, что они оставались им
преданными. Секретными разведываниями обнаружено было су-
ществование тайного союза в Киеве21; цель оного, по основатель-
ному подозрению, клонилась к ниспровержению законной импе-
раторской власти.
Сомнения сии оправдались ныне совершенно. Союз обна-
ружился, и часть сообщников созналась. Остается теперь от-
крыть весь круг преступного общества сего.
Государь император, сохраняя всегда полную доверенность
к правоте и преданности Вашего сиятельства к высочайшему пре-
столу, лично чрез начальника главного штаба вверенной мне ар-
мии22 повелеть мне соизволил объявить вам: что Его Величество
поручает вам принять самые деятельные, но осторожные меры к
открытию дальнейших отраслей сего союза, части коего сущест-
вуют точно в 4-м пехотном корпусе.
Дабы доставить Вашему сиятельству все зависящие от ме-
ня средства к скорому успеху, я препровождаю при сем список не-
которым воинским чиновникам и частным лицам, которые оста-
вались членами киевской отрасли тайного общества после закры-
тия масонских лож23.
Особенные предосторожности прошу вас взять против
окружающих вас чиновников. Сколько мало можно верить в ны-
нешнее время окружающим, это показывает дежурный штаб-
офицер вверенного вам корпуса князь Трубецкой, один из глав-
9*
260
ных участников заговора, который, будучи изобличен, пав к сто-
пам государя, сам во всем сознался и теперь содержится в кре-
пости впредь до окончательного решения. - Что, однако ж, я со-
общаю собственно для вашего сведения. — Много может помочь
наблюдение за лицами, с которыми он имел связь и переписку.
Сколько мне известно, то адъютант вашего сиятельства Панин и
старший адъютант Ильин24 также сомнительны.
Затем остаюсь в ожидании уведомления от Вашего сия-
тельства с сим же нарочным, не сделали ли вы ныне какого заме-
чания или не имеются ли в виду подозрительные лица, коих по-
ступки сомнительны.
С истинным почтением и совершенною преданностью
имею честь быть Вашего сиятельства покорный слуга
граф Сакен.
№299
Декабря 19 дня 1825 г.
г. Могилев Белорусский]
№2
Отношение командира 4-го пехотного корпуса
А.Г. Щербатова главнокомандующему 1-й армией
генералу от инфантерии Ф.В. Остен-Сакену от 25 де-
кабря 1825 г.25
№ 12. Получено 25 декабря 1825 г.26
Милостивый государь
Граф Фабиан Вильгельмович.
Спешу отвечать Вашему сиятельству на письмо Ваше от
19 декабря, коего содержание меня поразило. Приняв с глубочай-
шим благоговением и благодарностию изречение доверенности
ко мне Его Императорского Величества, в письме вашем изъяс-
ненное и которое во всяком случае стараться буду оправдать,
я долгом поставляю объявить Вашему сиятельству следующее:
При самом назначении моем начальником 4-го пехотного
корпуса, зная о подозрении, падшем на некоторых чиновников
оного в принадлежности их к тайным обществам, в Киеве суще-
ствующих, я всячески разведывал о существовании сих союзов и
членах оных, особенно о чиновниках 4-го корпуса, но все сведе-
А.Г. Щербатов...
261
ния, полученные мною как от начальника корпусного штаба гене-
рал-майора Красовского27, коего усердие и преданность к престо-
лу мне кажутся несомненны, также и от здешнего губернатора
Ковалева, удостоверили меня, что как в войске, так и в городе не
замечены никакие собрания, ни разговоры, сумнению подлежа-
щие, для открытия коих губернатор употреблял разные скрытные
меры. Что же касается до обществ, которые я сам вижу, то по всей
справедливости могу сказать, что в них не заметил никакого
духа, противного благоденствию и покорности властям. Окружа-
ющие же меня чиновники ведут себя скромно и не имеют почти
возможности заводить неприличных связей, находясь почти бес-
престанно при мне. В особенности же об адъютанте моем Панине
считаю долгом по чести и совести сказать Вашему сиятельству,
что я старался получить верные сведения о поступках его во вре-
мя нахождения его адъютантом за ген<ералом> Раевским и по-
лучил самые одобрительные отзывы, а с тех пор, как он при мне,
я ничего другого в нем не замечал, как большую скромность и все
чувства благомыслившего молодого человека, впрочем, довольно
простого и не сродного к хитростям. О старшем же адъютанте
Ильине скажу только, что он человек добрый, но весьма простой,
робкий, обремененный большим семейством, которое обще с ис-
правлением его должности так его занимают, что за сим не имел
ни времени, ни способности ничем другим заниматься. О прочих
же военных чиновниках я также собирал сведения, которые их ни
в чем не изобличают.
Касательно князя Трубецкого я не имею слов изъяснить
Вашему сиятельству моего удивления о его поступке. Служа в
штабе покойного Государя императора, уважаем своих началь-
ников и даже хорошим мнением самого покойного Государя
императора, изъявленным Его Величеством при определении
его дежурным штаб-офицером во вверенный мне корпус, я ни-
когда не мог вообразить, чтобы он мог участвовать в преступ-
ном заговоре.
Объяснив все сие Вашему сиятельству, заключаю тем: что
хотя я по обязанности моей никогда не упушал из виду должного
наблюдения за поступками моих подчиненных, но по тепереш-
ним обстоятельствам еще более устремило на сей предмет все мое
внимание к ним. Что мною открыто будет, то не премину принять
все нужные меры и Вашему сиятельству донесть. Адъютант воен-
ного министра, вручив вам сие письмо, доложит Вашему сиятель-
ству о всех моих действиях вследствие получения мною повеле-
ния военного министра как об забрании бумаг князя Трубецкого,
262
так и об отправлении юнкеров Скарятиных. В заключение имею
честь донесть Вашему сиятельству, что сегодня весь корпусный
штаб и войска, в карауле находящиеся, присягнули императору
Николаю Павловичу, вскоре за сим буду иметь честь донести об
этом по форме.
Имею честь быть с глубоким почтением и преданностью
покорный слуга Вашего сиятельства
князь Алексей Щербатов.
Киев
23 декабря 1825 г.
(РГВИА. Ф. 14414. On. 1.Д. 195. Ч. 1.Л. 68-7,0об)
№3
Показания И.А. Шпехта, дворецкого С.П. Трубецкого28
1826 г. февраля 20 дня находящийся у бывшего дежурным
штаб-офицером в 4-м пехотном корпусе гвардии полковника
князя Сергея Трубецкого в должности дворецкого Иван Андреев
Шпехт спрашивай и показал:
От роду ему 32 год, родом из Лифляндии. Званием
С<анкт>-Петербургский мещанин. У князя Трубецкого находит-
ся в услужении другой год. - По выезде князя Трубецкого в октя-
бре месяце прошлого 1825 года в С<анкт>-Петербург квартира,
им занимаемая в Киеве, была в ведении его, Шпехта, и в оной было
бюро с бумагами, от коего ключ был у князя. Также поручена ему,
Шпехту, князем шкатулка красного дерева с бронзою, от коей
ключ находился в вышеупомянутом бюро, которое стояло в каби-
нете. - В конце декабря месяца, но которого именно числа, не по-
мнит, часу в первом или во втором приехал в квартиру князя Тру-
бецкого г<осподин> генерал-адъютант князь Щербатов с неизве-
стным ему, Шпехту, офицером и приказал отворить дверь, но как
мальчик, у которого был ключ от комнат, отлучился со двора, то
он, Шпехт, и отвечал, что не имеет ключа. Но Его сиятельство из-
волил сказать, чтобы он отломал дверь, ибо ему нужны бумаги.
Почему он и послал за топором, однако ж между тем, как принес-
ли топор, он, Шпехт, отпер двери другим ключом. И князь Щер-
батов, взойдя в комнаты, пошел прямо в кабинет с вышеупомяну-
тым офицером. По входе же в кабинет потребовал ключ от бюро,
АТ. Щербатов...
263
когда же Его сиятельство узнал, что ключа нет, то приказал при-
звать слесаря, за которым ездил он, Шпехт, сам. Но привезенный
им слесарь, по неимению хороших инструментов, отломал от то-
го бюро замок. По открытии бюро все находившиеся в оном бума-
ги, также бывшие на столе, в портфелях, князь Щербатов прика-
зал завязать в простыню29. Причем он, Шпехт, подал князю Щер-
батову стоявшую в кабинете корзину с бумагами, и Его сиятель-
ство сии бумаги с корзиною приказал положить в ту же просты-
ню, и все оное изволил взять с собою. На другой день после сего
он, Шпехт, осматривая комнату жены князя Трубецкого30, нашел
в оной в шкафе возле белья несколько писем, но сколько оных
было, того настоще сказать не может, ибо оных не считал. Письма
сии он, Шпехт, положил в хрустальную шкатулку и взял к себе в
комнату. На другой или на третий день генерал Красовский, при-
звав его, Шпехта, к себе, объявил ему, что князь Трубецкой при-
слал к нему посылку и пишет, чтобы кабинет его и спальню31 за-
печатать и, вместе с ним отправясь в квартиру князя Трубецкого,
запечатал вышеупомянутые комнаты. При сем он, Шпехт, докла-
дывал генералу Красовскому, что у него есть шкатулка, и на во-
прос Его превосходительства, какие в оной вещи, отвечал, что
принадлежащие княгине. Генерал же Красовский изволил ему
сказать, что он ему, Шпехту, верит. О выше же упомянутых бума-
гах, найденных им, Шпехтом, в комнате княгини, генералу Кра-
совскому он не докладывал, считая их ненужными. Вскоре после
запечатания генералом Красовским спальни и кабинета приехал
в Киев брат князя Трубецкого, отставной полковник князь Алек-
сандр Трубецкой32, которому он, Шпехт, означенные найденные
им бумаги и отдал. Потом, чрез несколько дней, присланный от
генерала Красовского майор, которого фамилии не знает, распе-
чатал кабинет и спальню, из сей последней комнаты взял с собою
ящик с бумагами. На другой или на третий день после сего князь
Александр Трубецкой взял к себе в деревню бывшие в кабинете
книги, но нашел ли при сем князь Александр Трубецкой какие-то
бумаги или нет, того он, Шпехт, не знает. Около 20-го генваря
князь Александр Трубецкой потребовал к себе вышеупомянутую
красного дерева шкатулку и в оной верхний ящик открыл при
нем, Шпехте, но в сем ящике никаких бумаг он, Шпехт, не видал;
но как нижний ящик не могли тогда открыть, то он, Шпехт, по
приказанию Александра Трубецкого возил шкатулку к столяру,
По открытии же столяром нижнего ящика найдено в оном не-
сколько бумаг и небольшая голубенькая книжка. Что все им,
Шпехтом, и отдано князю Александру Трубецкому. - Кроме оно-
264
го, относительно бумаг ничего не знает и никаких бумаг с намере-
нием скрыть не брал, да и не имел к сему никакой причины; ибо
об аресте князя Сергея Трубецкого узнал долго уже спустя после
взятия князем Щербатовым бумаг. Когда же князь Щербатов
брал бумаги, то он, Шпехт, полагал, что князь Сергей Трубецкой
умер - Все сие показал справедливо - прежде ж относительно
найденных им бумаг не сказал всех подробностей, до оных отно-
сящихся, единственно по беспамятству.
С<анк>т-Петербургский мещанин
Иван Андреев Шпекст, Johann Speixt.
Спрашивал старший адъютант Главного штаба 1-й армии
гвардии капитан Сотников33
№4
Копия рапорта командира 4-го пехотного корпуса
А.Г. Щербатова главнокомандующему 1-й армии
Ф.В. Остен-Сакену от 31 декабря 1825 г.34
Сей час получил я от киевского гражданского губернатора
прилагаемый в копии рапорт Васильковского стряпчего35, по со-
держанию коего, не теряя ни минуты, сделал я нижеследующее
распоряжение.
1-е) Баталиону Муромского пехотного полка, выступивше-
му сего числа через Киев после смены с караула, послал повеле-
ние остановиться в местечке Броворах и быть ежеминутно в го-
товности выступить куда надобность потребует.
2-е) Витебскому пехотному полку приготовиться к выступ-
лению куда приказано будет без полковых тягостей.
3-е) Курский пехотный полк, находящийся в Киеве
в совершенной готовности к выступлению, когда надобность по-
требует, а также приняты меры и к сохранению спокойствия
в Киеве.
4-е) Сию же минуту я послал благонадежных чиновников,
одного к генерал-майору Тихановскому36, чтобы узнать о приня-
тых им мерах, которому приказано объехать Васильков проселоч-
ными дорогами и как наискорее возвратиться назад, а другому
вместе с исправником здешним поручил достоверно осведомить-
ся в окрестностях Василькова, что там делается, и послать ночью
евреев узнать о происшествии в самом городе.
АГ. Щербатов...
265
Коль скоро же получу от них донесение, то не упущу при-
нять все возможные меры к прекращению беспорядка, происшед-
шего в Василькове, и о том буду иметь честь донести Вашему
сиятельству с нарочным. По сему предмету я теперь же вошел в
сношение с генерал-лейтенантом Ротом.
Верно: генерал-адъютант барон Толь.
№5
Копия рапорта командира 4-го пехотного корпуса
А.Г. Щербатова главнокомандующему 1-й армии
Ф.В. Остен-Сакену от 1 января 1826 г.37
Сей час получил я донесение от адъютанта начальника кор-
пусного штаба штаб-капитана Врангеля, посланного в Васильков
для узнания о происшествии в Черниговском пехотном полку; на
станции Вете, между Киевом и Васильковом, встретил он чинов-
ника Коломейцева, посланного от киевского губернатора с ука-
зами о присяге государю императору Николаю Павловичу, и от
него узнал нижеследующее: Черниговский пехотный полк, за ис-
ключением двух или трех рот, под командою подполковника
Муравьева-Апостола, 31-го числа, во втором часу пополудни, со-
брался на площади с распущенными знаменами, отслужил моле-
бен с криком Ура!, после чего Муравьев уговорил солдат и офи-
церов остаться верными присяге, выполненной прежде, а в случае
могущих встретиться принуждений защищаться до последней
капли крови, после чего выступил из Василькова, объявляя, что
следует в Варшаву и что на пути пригласит с собою войски 3-й гу-
сарской дивизии, направление первоначальное, взятое на Хвас-
товцы и Яхны в Сквирский повет.
Во время пребывания Муравьева в Василькове задержаны
им два жандармских офицера и фельдъегерь, коих он увел с собою.
Относительно жителей Муравьев приказывал солдатам
под смертною казнию не делать им никаких обид.
В дополнение к сему чиновник Коломейцев лично сообщил,
что он 30-го числа, пред вечером, был остайовлен при въезде в Ва-
сильков и взят на гаубвахту, на которой вместе с ним содержался
майор Трухин38, не хотевший пристать к возмутителям, из Черни-
говского полка две или три роты бежали от мятежников, подпол-
ковник Гебель39 привезен жителями, покрытый 8-ю ранами, из ко-
266
их самая тяжелая нанесена в грудь самим Муравьевым40, его скры-
ли жители от поисков и он остался в Василькове почти без чувств.
Из числа офицеров нигде не могли отыскать полкового адъютанта,
который, вероятно, скрылся от мятежников.
Какие получу дальнейшие известия от посланных моих, бу-
ду иметь честь донести с нарочным Вашему сиятельству. Сие же
донесение отправлено с эстафетою, которою киевский губерна-
тор о сем происшествии посылает к управляющему министерст-
вом внутренних дел. - Генерал-лейтенанту Роту о сих последних
известиях я дал знать с нарочным.
Верно: генерал-адъютант барон Толь.
№6
Копия секретного рапорта командира 4-го пехот-
ного корпуса А.Г. Щербатова главнокомандующему
1-й армии Ф.В. Остен-Сакену от 1 января 1826 г.41
Возвратившийся из Василькова адъютант начальника
корпусного штаба штабс-капитан Врангель и киевский повето-
вой исправник коллежский секретарь Яниковский доставили
ко мне прилагаемые при сем в копии: 1-е) Рапорт Васильков-
ского городничего к киевскому губернатору, 2-е) Копию рапортов
майора [Трухина к генерал-майору Тихановскому] и неокончен-
ного ко мне и 3-е) Катехизис, составленный неистовыми возму-
тителями42.
С ними вместе прибыли из Василькова израненный под-
полковник Гебель, майор Трухин, также довольно пострадавший
от побоев, два жандармских офицера - поручик Несмеянов и
прапорщик Скоков, которых также Муравьев-Апостол содержал
под арестом и отпустил уже после выступления из Василькова в
8-ми верстах, а также полковой адъютант поручик Павлов 1-й43,
скрывшийся от мятежников в доме городничего, и посланный в
Белую Церковь адъютант дежурного генерала поручик Бар.
Желая сколь возможно поспешно отправить к Вашему си-
ятельству донесение сие с адъютантом Врангелем, не распростра-
няюсь здесь о подробностях, случившихся в Василькове и необъ-
ясненных в прежних бумагах, которые доложит Вашему сиятель-
ству лично г<осподин> Врангель и отправляющийся вместе с
ним жандармский поручик Несмеянов.
АТ. Щербатов...
267
Полкового адъютанта Павлова 1-го и жандармского пра-
порщика Скокова я отправил теперь же к генерал-лейтенанту
Роту, а майор Трухин по расстроенному его здоровью от побоев
остался в Киеве; преданность и верность Трухина и Павлова
1-го заслуживают особенного внимания.
Черниговский полк под командою майора Трухина испол-
нил присягу на верность подданства государю императору Нико-
лаю Павловичу 27 декабря, в каком случае сохранен был порядок.
Присяжный лист, подписанный всеми офицерами, кроме поручи-
ка Щепиллы (бывшего также у присяги), скрыл от возмутителей
вместе с полковою печатью адъютант Павлов 1-й, который при
сем Вашему сиятельству в оригинале представляю.
Четыре жандарма, бывшие с офицерами жандармскими
Несмеяновым и Скоковым, арестованы Муравьевым и уведены с
полком, а сабли их разобрали офицеры.
Для сохранения в Киеве Спокойствия приняты все меры;
войск никаких трогать с места не буду, пока не получу известия
от генерал-лейтенанта Рота и генерал-майора Тихановского и не
увижу настоящей в том надобности. Если же нужна будет артил-
лерия, то я возьму поблизости из 7-й артиллерийской бригады,
расположенной в Переяславле.
Верно: генерал-адъютант барон Толь.
№7
Рапорт командира 3-го пехотного корпуса генерал-
лейтенанта Л.О. Рота командиру 4-го пехотного кор-
пуса А.Г. Щербатову от 1 января 1826 г.44
Получено 1-го генваря45 [1826 г. Января 1]
Командиру 4-го пехотного корпуса господину генералу от
инфантерии и кавалеру князю Щербатову
Командира 3-го пехотного корпуса
генерал-лейтенанта Рота
Рапорт!
Вследствие отношения начальника штаба вверенного Ва-
шему сиятельству корпуса на имя главнокомандующего 9-ю пе-
268
хотною дивизиею46 имею честь донести: что по полученным
мною сведениям, что Черниговского пехотного полка подполков-
ник Муравьев-Апостол, не дав себя арестовать, изранив тяжело
командира оного полка подполковника Гебеля, объявившего ему
высочайшую волю относительно ареста, присвоил себе под пред-
логом старшего в полку штаб-офицера начальство над оным
и произвел в оном возмущение. Я тотчас отправился из Житоми-
ра и, прибыв сюда вчера ввечеру, сделал надлежащие распоряже-
ния относительно сборов войска на нужных пунктах, дабы истре-
бить сии возмущения и до корня. На каковой конец если нб по-
действуют дружелюбные средства, то употреблю силу оружия.
Я намереваюсь по прибытии ко мне из Рокитны артилле-
рии, которая чрез несколько часов должна быть здесь, выступить
с 17 егерским полком и двумя ротами Кременчугского пехотного
и соединиться с гусарским принца Оранского полком и одною
ротою конной артиллерии около местечка Паволочь, дабы оттоль
пресечь дорогу, идущую к Бердичеву, куда, по сведениям, мною
полученным, подполковник Муравьев-Апостол намеревается
идти. Что окажется в сем важном случае, я буду иметь честь
доносить Вашему сиятельству чрез нарочных.
Долгом поставляю себе присовокупить еще, что, имея при-
чины сомневаться в искренней приверженности Алексопольско-
го пехотного полка по причине, что я удостоверился, что бывший
командир оного полка полковник Швейковский47, который для
сдачи [полка] находится еще в Радомысле, принадлежит тоже к
известному тайному обществу, я послал с нарочным предписание
арестовать оного и отослать в Житомир, а полку, равно и шести
ротам Кременчугского пехотного полка, квартирующего в Бруси-
лове, велел следовать равномерно по направлению к Житомиру,
дабы их отдалить от всякого сообщения с Черниговским полком
и сблизить их с войсками 8-й пехотной, а особенно 3-й гусарской
дивизии, из которых последняя уже находится в движении. Я по-
корнейше прошу ваше сиятельство, не угодно ли вам будет при-
казать двум батальонам 7-й пехотной дивизии, из коих один дол-
жен сего же числа вступить в караул, а другой смениться, дать
направление на м[естечко] Брусилов и вверить сие деликатное
поручение начальнику штаба вверенного вам корпуса генерал-
майору Красовскому, из чего можно ожидать чувствительной
пользы. Сейчас прибыли уже ко мне четыре орудия из Ракитно,
и через полтора часа я велю выступить вышеупомянутым частям
войск на Паволочь, по которому направлению, по получен-
ным мною теперь вернейшему известию, идет подполковник Му-
А.Г. Щербатов...
269
равьев, к которому 1-я гренадерская рота не хотела присоеди-
ниться48, и прибудет чрез час в м[естечко] Белую Церковь, в Па-
волоче ж взяты мною все меры к отвращению всякой опасности.
Генерал-лейтенант Рот
№2
Генваря 1 дня 1826-го года
м. Белая Церковь
№8
Рапорт командира 3-го пехотного корпуса генерал-
лейтенанта Л.О. Рота командиру 4-го пехотного кор-
пуса А.Г Щербатову от 2 января 1826 г.49
Получено 3 генваря в 12 часов дня50 [1826 г. Января 2]
Командиру 4-го пехотного корпуса господину генералу от
инфантерии и кавалеру князю Щербатову
Командира 3-го пехотного корпуса
генерал-лейтенанта Рота
Рапорт
Имев честь донести Вашему сиятельству, вчерашнего числа
из Белой Церкви о происшествии, случившемся в Черниговском
пехотном полку, я теперь, вследствие почтеннейшего отношения
вашего от 31 декабря, могу только присовокупить, что сегодня
с рассветом отправил я к Брусилову генерал-майора Гейсмара
с семи эскадронами гусар и 8-ми орудиями конной роты, за кото-
рыми я сейчас последую, и надеюсь, что сия часть войск будет
более нежели достаточна к приведению мятежников к покор-
ности. Я не обождал прибытия пехоты, дабы не дать времени под-
полковнику Муравьеву успеть более в своем намерении.
№7
Генваря 2-го 1826
местечко Паволочь
Генерал-лейтенант Рот
270
№9
Копия рапорта начальника штаба 1-й армии генерал-
лейтенанта К.Ф. Толя командиру 4-го пехотного кор-
пуса А.Г. Щербатову от 2 января 1826 г.51
Из полученного сей час донесения Вашего сиятельства от
31-го декабря и приложения при оном господин главнокоман-
дующий усмотрел, что Черниговского пехотного полка подпол-
ковник Муравьев-Апостол возмутил несколько рот вверенного
ему батальона против законной власти, увещевая нижних чинов
остаться верным данной присяге и отнюдь не присягать государю
императору Николаю Павловичу. Как сие есть только предлог его
преступных замыслов, которые правительству известны, и на како-
вой конец он должен быть арестован и доставлен в Петербург пря-
мо к государю императору, то и благоугодно было г<осподину>
главнокомандующему приказать мне донести вам, чтобы Ваше си-
ятельство, с получения сего, выступили сами с войсками, по усмо-
трению вашему для укрощения бунта нужными, и без всяких пере-
говоров употребили силу оружия против возмутителей, присоеди-
ни к себе артиллерию хотя бы из 3-го корпуса из Ракитны, прика-
зав взять с собою заряды для действия. - Между тем прикажите
всему корпусу быть готовым к выступлению, а артиллерии 7-й
бригады приблизиться тотчас к тому месту, где ее присутствие
вскорости необходимо будет. Как подполковника Хотяинцева52
приказано, по Высочайшему повелению, уже отсель посланному,
заарестовать подобно Муравьеву, то поруча полк надежному штаб-
офицеру, употребите полк сей в самой крайности, ибо легко быть
может, что Хотяинцев в полку своем имеет сообщников. Крепость
Киев не оставьте без гарнизона из людей благонадежных. Корпус-
ных и губернских жандармов употребите всех при сем случае.
Всех захваченных в плен офицеров посадите в крепость
впредь до повеления, а буде удастся самого Муравьева захватить,
то скованного представить сюда под сильным прикрытием.
Я отсюда даю повеление по приказу г<осподина> главно-
командующего полковнику Гелфрейху форсированным маршем
присоединиться к вам.
Впрочем, в выборе войск для усмирения мятежников надо
быть весьма осторожным. По верным сведениям, находятся в за-
говоре командиры Витебского, Полтавского, бывший Алексо
польского и Ахтырского гусарского полков53, которых уже и при-
казано всех взять. Следовательно, на все сии войска, около Киева
Д.Г. Щербатов...
271
смежно друг с другом стоящие, никак надеяться нельзя. Для сего
надобно быть осторожным тоже в сохранении крепости, арсенала
и запасного магазейна и предварить коменданта.
Путевое продовольствие войск, которые двинутся,
г<осподин> главнокомандующий совершенно предоставляет
Вашему сиятельству распорядить по вашему благоусмотрению.
Г<осподин> главнокомандующий ожидать будет ежеднев-
но ваших курьеров, которых отправлять каждого вечера, пока не
прекратятся все беспорядки; равномерно было угодно ему прика-
зать, чтобы г<оспода> полковые командиры обратили бы боль-
шое внимание на счет подсылаемых от злых сообщников для под-
говора солдат и офицеров, средство, которое они в сих случаях
употребляют, и их люди часто во фраках бывают.
Верно: генерал-адъютант барон Толь
№ 10
Копия предписания главнокомандующего 1-й арми-
ей генерала от инфантерии Ф.В. Остен-Сакена
командиру 4-го пехотного корпуса А.Г. Щербатову
от 3 января 1826 г.54
Генваря 3 1826 г. № 16
Сей час полученный рапорт Вашего сиятельства от 1-го ген-
варя подтверждает совершенно возмущение Муравьева-Апосто-
ла, и из оного я не усматриваю, чтобы Ваше сиятельство взяли
какие-либо решительные меры к укрощению возмущения. Вслед-
ствие сего в подтверждение вчерашнего моего к Вашему сиятель-
ству повеления, чрез начальника главного штаба объявленного,
повторяю вам, дабы вы сами, не медля нимало, выступили вслед
за мятежниками и употребили все средства напасть и истребить
шайки их. Отдаление, в котором мы находимся от вас, не позво-
ляет мне давать вам подробные наставления и потому предостав-
ляю совершенно вашему благоразумию употребить все те сред-
ства, которые клониться могут к скорейшему прекращению бес-
порядков. Если Муравьев с мятежниками удалился уже на
несколько маршей по дороге к Варшаве, то как присутствие ваше
нужно в Киеве (что предоставляю совершенно вашему благоус-
мотрению), тогда поручите начальнику штаба вверенного вам
корпуса следовать за мятежниками и выступившие по предмету
272
сему войска заменить 2-ю и 3-ю бригадами 10-й дивизии, из коих
Полоцкий, 19-й и 20-й егерские полки получили прямо отсель
повеление следовать в Киев.
(РГВИА. Ф. 14414 On. 1.Д. 453. Л. 13-14)
№ 11
Рапорт начальника штаба 1-й армии генерал-лейте-
нанта К.Ф. Толя командиру 4-го пехотного корпуса
А.Г. Щербатову от 3 января 1826 г.55
Получено
5 генваря пополудни в 8 часов
Секретно
Командиру 4-го пехотного корпуса господину генералу от
инфантерии и кавалеру князю Щербатову
Начальника главного штаба 1-й армии
генерал-адъютанта барона Толя
Рапорт
Г<осподи>н главнокомандующий армией, получив донесе-
ние Вашего сиятельства чрез адъютанта Врангеля, поручил мне
донести вам; что он возобновляет прежнее свое повеление, по-
сланное вчерашнего числа за № 6 и сего числа за № 16, относи-
тельно того, чтоб благоволили преследовать мятежников и упо-
требили все меры к уничтожению их.
Генерал-адъютант барон Толь
№ 12
Копия рапорта начальника штаба 1-й армии генерал-
лейтенанта К.Ф. Толя командиру 4-го пехотного кор-
пуса А.Г. Щербатову от 3 января 1826 г. № 1956
Генваря 3 1826 г. № 19
По повелению господина главнокомандующего армиею
имею честь препроводить при сем к Вашему сиятельству копию
А.Г. Щербатов...
273
предписания к Киевскому гражданскому губернатору относи-
тельно принятия строгих мер к охранению общественного поряд-
ка и спокойствия. Господин главнокомандующий, находя нуж-
ным содержать в Киеве на время контрактов57 две бригады, пору-
чил мне донести Вашему сиятельству, чтоб в продолжение оных
приказали везде усилить караулы и одному полку посменно быть
во всегдашней готовности для прекращения всякого возникнуть
могущего беспорядка.
(РГВИА. Ф. 14414. On. 1.Д. 453. Л. 18об.-19)
№ 13
Копия рапорта начальника штаба 1-й армии генерал-
лейтенанта К.Ф. Толя командиру 4-го пехотного кор-
пуса А.Г. Щербатову от 3 января 1826 г. № 2058
Генваря 3 1826 г. № 20
Господин главнокомандующий армиею, получив донесение
Вашего сиятельства чрез адъютанта Врангеля59, поручил мне до-
нести Вам: что он возобновляет прежнее свое повеленйе, послан-
ное вчерашнего числа за № 6-м и сего числа за № 16-м, относи-
тельно того, чтоб благоволили преследовать мятежников и упо-
требить все меры к уничтожению их.
(РГВИА. Ф. 14414. On. 1.Д. 453. Л. 19)
№ 14
Рапорт командира 4-го пехотного корпуса А.Г. Щер-
батова главнокомандующему 1-й армией генералу от
инфантерии Ф.В. Остен-Сакену от 3 января 1826 г.60
Главнокомандующему 1-ю армиею господину генералу от
инфантерии и кавалеру графу фон-дер Остен-Сакену
Командира 4-го пехотного корпуса
генерала от инфантерии князя Щербатова
Рапорт
Сей час прибыл ко мне посланный мною жандармский
офицер штабс-капитан Емельянов и доставил рапорт генерал-
274
лейтенанта Рота о покорении мятежников, который в оригинале
спешу представить Вашему сиятельству.
Генерал от инфантерии князь Щербатов
№32-й
3-го генваря 1826-го года
г. Киев
Отправлено в 1-м часу
по полуночи
Командиру 4-го пехотного корпуса господину генерал-
адъютанту и кавалеру князю Щербатову
Командира 3-го пехотного корпуса
генерал-лейтенанта Рота
Рапорт
Узнав по прибытии моем вчерась на ночь в деревню Мохнач-
ку, что подполковник Муравьев с мятежниками, по полученным
известиям о моем движении, оставил намерение идти чрез Фастов
в Брусилов, переменив свое направление, шел к Белой Церкви в
надежде успеть овладеть у графини Браницкой значительной сум-
мой61, я сего числа в 3 часа пополуночи выступил с кавалерией
и конной артиллерией, дав направление генерал-майору Гейсмару
с двумя орудиями и 3-мя эскадронами к деревне Устимовке; я же с
5-ю эскадронами и 6-ю орудиями шел чрез Фастов, дабы Муравь-
еву препятствовать всякое отступление, направив равномерно по-
полуночи 12-ть рот пехоты с 4-мя пешими орудиями с большого
Половецкого на м[естечко] Белую Церковь; таким образом, со всех
сторон был он окружен и по приближении в час пополудни гене-
рал-майор^] Гейсмар[а] к деревне Устимовке, где мятежники за-
щищались, но по нескольких выстрелах из орудий положили ору-
жие, и подполковник Муравьев ранен, брат его застрелился, один
офицер убит, кроме других раненых и убитых. О чем Вашему сия-
тельству имею честь сделать первое мое донесение.
№ 13
Генваря 3-го
1826
М. Фастов
Генерал-лейтенант Рот
А.Г. Щербатов...
275
№ 15
Рапорт командира 4-го пехотного корпуса А. Г. Щер-
батова главнокомандующему 1-й армией генералу от
инфантерии Ф.В. Остен-Сакену от 5 января 1826 г.62
Господину главнокомандующему 1 армиею
генваря 5-го дня 1826 года
№50
Рапорт
По изготовлении рапорта моего к Вашему сиятельству, при
сем с № 46 представляемого, получил я сейчас повеление Вашего
сиятельства от 3-го генваря № 16. Усматривая из оного дове-
ренность ко мне Вашего сиятельства действовать противу мятеж-
ников по моему усмотрению, я приемлю с должной благодар-
ностию.
По причине отдаленности главной квартиры от Киева я с
первой минуты, в которую дошло до меня возмущение в Василь-
кове, решился во всем распоряжаться, не ожидая повелений, а со-
ображаясь с движениями мятежников, мерами, принятыми гене-
рал-лейтенантом Ротом, и положением самого Киева, что яснее
изволите усмотреть из вышеписанного рапорта моего, в коем
изъяснены и причины, по коим я не признал нужным собирать в
Киеве полки 10-й пехотной дивизии, которым послано от меня
теперь повеление остаться на своих квартирах.
Адъютант Дмитриев ожидает прибытия посланного вчера
к генералу Роту, чтобы доставить Вашему сиятельству известия,
какие от него получены будут.
276
№ 16
Рапорт командира 4-го пехотного корпуса А.Г. Щер-
батова главнокомандующему 1-й армией генералу от
инфантерии Ф.В. Остен-Сакену от 6 января 1826 г.63
Главнокомандующему 1-ю армиею господину генералу от
инфантерии и кавалеру графу фон-дер Остен-Сакену
Командира 4-го пехотного корпуса
генерала от инфантерии князя Щербатова
Рапорт
Из четырех повелений, полученных от Вашего сиятельства
и объявленных мне господином начальником главного штаба от
2-го и 3-го генваря с № 6, 16, 19 и 20 имею я основательную при-
чину видеть, во-первых, настоятельное желание Вашего сиятель-
ства, чтобы я с войсками выступил из Киева для истребления воз-
мутившегося Черниговского пехотного полка и, во-вторых, боль-
шое опасение насчет Киева по дошедшим к Вашему сиятельству
известиям насчет разговоров и толков, в сем городе существую-
щих, для удержания коих в границах вы сами признаете необхо-
димым принятие сильных мер.
В донесениях моих к Вашему сиятельству как при перво-
начальном известии о возмущении в Василькове, так и впослед-
ствии отправленных, изложено, на каких именно соображениях
основаны были все действия и распоряжения мои, в дополнение
к оным необходимо нужным почитаю и при сем случае доложить
Вашему сиятельству.
1-е. Что первое известие о возмущении в Василькове полу-
чил я от губернатора 31-го числа, в два часа пополудни64, в одно
время с выступлением мятежников из Василькова. Гнаться за
ними с одним батальоном Курского полка без артиллерии (ибо
другой занимал в сие время караулы на пространстве 7-ми или
8-ми верст, а Низовский батальон, прибывший только в Киев, по-
читал я необходимым прежде всего привесть к присяге государю
императору Николаю Павловичу, чего на походе он не успел ис-
полнить) я почитал не только не должным, но и вовсе неосторож-
ным в столь важном происшествии, и не знал, ограничится ли
возмущение в Василькове одним Черниговским полком, и пото-
му обратил наиболее внимание мое не на кучку мятежников,
которые со всех сторон окружены были полками 9-й пехотной
А.Г. Щербатов...
277
дивизии, но на приведение в безопасность крепости, арсенала
и самого города и препятствие распространиться сей язве на дру-
гие войска; и хотя я, имея пребывание здесь, при всем моем бди-
тельном наблюдении, не мог приметить между жителями и граж-
данскими чиновниками, а тем более в войсках никаких зловред-
ных толков и намерений, но при всем том в столь важном случае
прежде всего нужно мне было первоначально утвердиться на
опыте, какое влияние сделает на жителей и гарнизон повсемест-
но распространившийся слух, в то же время, как я узнал от губер-
натора о происшествии в Василькове. Надежда моя на войски и
гарнизон как при присяге Низовского батальона 1-го числа по-
утру, так и по всем моим наблюдениям оправдалась в полной
мере, и хотя я тогда же приготовил к выступлению Курский
пехотный полк, но по полученным мною 1-го числа донесениям
от генерал-лейтенанта Рота и генерал-майора Тихановского, что
у них собрано войска более, нежели нужно для истребления мя-
тежников с корня, и видя с большим удовольствием в войсках и
жителях города Киева настоящую верность и преданность обя-
занности своей и приверженности к государю императору, и, на-
против того, замешательство, беспорядок и потерянную надежду
мятежников на дальнейшее с ними сообщество, я принял реши-
тельную меру показать всю твердость и доверие к войскам и жи-
телям и потому твердо положился не трогать с места никаких
войск, кроме Муромского батальона, и не распространять чрез
сие напрасной тревоги, отнимающей как в простом народе, так
и в солдатах доверие к правительству и начальникам; о каковой
мере я доносил Вашему сиятельству в рапорте моем от 1-го ген-
варя № 15, с адъютантом Врангелем отправленном.
2.	Я уже доносил Вашему сиятельству, что по получении
повеления вашего, коим извещали меня о предписании, послан-
ном прямо от вас, полкам 19-му м 20-му егерским и Полоцкому
пехотному идти в Киев, что я тогда же остановил сии полки по
причине совершенного прекращения мятежа. Видя же из послед-
него рапорта ко мне начальника главного штаба, что Ваше сия-
тельство признаете нужным иметь в Киеве и не далее 5-ти верст
две бригады пехоты, я хотя и сделал распоряжение, чтобы полки
Витебский пехотный и 20-й егерский были готовы приблизиться
к Киеву по первому повелению, но, оставаясь при прежнем моем
мнении, что такое сближение и собрание войск в Киеве и окрест-
ностях не сделает хорошего впечатления на людей, собирающих-
ся по собственным делам своим на самое короткое время (кон-
тракты обыкновенно продолжаются от 15-го до 25-го генваря),
278
без особого повеления Вашего сиятельства войск сих трогать
не буду, чтобы гарнизон Киевский оставить в том же самом поло-
жении, в каком он прежде находился, которого весьма достаточ-
но для обеспечения спокойствия и порядка в Киеве, и во время
самых контрактов, при начале коих я прикажу и киевскому гар-
низонному батальону очередоваться караулом вместе с армей-
ским, следовательно, кроме одного батальона, в карауле стояще-
го, будет три батальона в резерве.
3.	Из всех донесений моих к Вашему сиятельству вы изво-
лили уже видеть, что я по отдаленности Киева от Могилева65, по
полученным мною известиям о возмущении в Василькове, с са-
мого начала делал все мои распоряжения, не ожидая и не испра-
шивая разрешений, и не имел даже мысли в таком важном случае
непринадлежащими моему распоряжению войска 3-го пехотного
корпуса, и тотчас вошел в сношение с генерал-лейтенантом Ро-
том и начальниками 7-й пехотной дивизии генерал-майором
Ушаковым и 7-й артиллерийской бригады полковником Савоч-
киным.
4.	По получении мною известия 31-го числа о возмущении
Черниговского пехотного полка я в ту же минуту посылал самого
надежного и верного чиновника в ближайший к Киеву Витеб-
ский полк удостовериться, какое произведет впечатление сие
происшествие; сведения, полученные мною как от сего чинов-
ника, так и от других доверенных людей, посланных в разные
окрестные войска, более и более удостоверили меня, что как в
Витебском полку, так и в других войсках сохраняются спокой-
ствие, преданность и верность к государю императору и обязан-
ности их.
Изложив Вашему сиятельству все сии обстоятельства, дол-
гом почитаю донести, что во время происшествия сего, имея в
моем распоряжении киевскую полицию и получая все сведения
о малейших даже подробностях и разговорах в Киеве, я, более не-
жели когда-либо в другое время, имел случай удостовериться, что
в сем городе вовсе не существуют зловредные слухи и неблагона-
меренные партии, о коих доносят Вашему сиятельству не извест-
ные мне люди66.
Генерал-адъютант князь Щербатов
№51
Генваря 6 дня 1826-го года
г. Киев
А.Г. Щербатов...
279
№ 17
Отношение командира 4-го пехотного корпуса
А.Г. Щербатова главнокомандующему 1-й армией
генералу от инфантерии Ф.В. Остен-Сакену от 8 ян-
варя 1826 г.67
№ 52. Получено 25 декабря 1825 г.68
Милостивый государь
граф Фабиан Вильгельмович!
Рапортом моим от сего числа69 донес я Вашему сиятель-
ству о неявке ко мне присланного из Могилева с двумя жандар-
мами Севского пехотного полка капитана Бротериуса, я ясно
увидел из слов его, что пребывание его здесь должно было быть
для меня тайною; я ограничиваюсь только изъяснить Вашему
сиятельству, что ежели недоверчивость сия, ничем мною не за-
служенная, произошла от вас самих (чего я, однако ж, не пола-
гаю), то я оною оскорбляюсь по мере чувств моих, ежели же сие
есть действие начальника штаба вверенного Вашему сиятель-
ству армии, то я, полагаясь на справедливость и на чувства ваши,
покорнейше прошу с него за сие взыскать и тем удовлетворить
меня за сделанное мне оскорбление.
Имею честь быть с глубоким почтением и преданностью
Вашего сиятельства
Милостивого государя
покорнейший слуга
князь Алексей Щербатов
Киев
8 генваря
1826 г.
(РГВИА. Ф. 14414. On. 1.Д. 195. Ч. 1.Л. 170-170об.)
280
№ 18
Копия отношения начальника штаба 1-й армии гене-
рал-лейтенанта К Ф. Толя начальнику штаба 4-го пе-
хотного корпуса генерал-майору А.И. Красовскому
от 8 января 1826 г.70
Генваря 8 1826 г. № 46
Содержание рапорта г<осподина> корпусного командира
за № 51-м побуждает меня объясниться с Вашим превосходи-
тельством.
Благодаря Богу, мятеж уничтожен, и потому напрасно бы
было разбирать теперь меры, которые первоначально приняты
были к уничтожению оного. Одно обстоятельство можно, однако
ж, заметить. Конечно, мятежники были со всех сторон окружены
войсками 9-й дивизии, но войска сии были рассеяны по кварти-
рам, для сбора их потребно было время. В Киеве же с включе-
нием гарнизонного было четыре батальона, готовые по первому
сигналу стать в строй. В Броварах был Муромский батальон, а в
Борисполе Витебский. Следовательно, если б сим последним
приказано было тотчас вступить в Киев, а отсюда с двумя Кур-
скими батальонами, тотчас по первому известию о мятеже сдела-
но было форсированное движение к Василькову, то 1-го числа
вся горсть пьяных мятежников была бы уничтожена, почти преж-
де, нежели посланный из Киева нарочный мог прибыть к генерал-
лейтенанту Роту, которого войска могли действовать не прежде,
как по прошествии трех дней. Не взирая на сие движение, Киев
оставался бы совершенно обеспечен, хотя после совершенной
уверенности г<осподина> корпусного командира в благополуч-
ном и спокойном состоянии оного никакого по предмету сему не
оставалось опасения.
Но два предмета, в рассуждении моем, я в особенности же-
лаю объясниться с вами, суть следующие: 1-е) Опыт настоящих
происшествий показал, что несомненная уверенность в общей
правоте есть слабость, пагубная для общего блага. Везде оказа-
лись отрасли злонамеренные. Замыслы их давно б были уничто-
жены, если б они были преследуемы подозрением и начальство
не имело слепой доверенности. А потому я нахожу, что лучше
везде подозревать, нежели отвергать всякую мысль злонаме-
рения. Вы, конечно, более уверились в необходимости правила
сего: ибо к кому был ближе князь Трубецкой, как не к Вашему
А.Г. Щербатов...
281
превосходительству. Правота подозрением нимало не может
оскорбляться. Я сам нисколько не почел бы обидою для себя,
если б у меня сделан был осмотр бумаг моих; напротив того дол-
гом почту во всякое время представить готовность мою к откры-
тию неприкосновенности моей.
2-е) Если г<осподину> главнокомандующему угодно само-
му удостовериться о положении дел чрез доверенных чиновни-
ков, то мера нисколько не может казаться предосудительною,
особенно при таких обстоятельствах, как настоящие. Здесь дело
идет не только о благе общем, но о личности и безопасности каж-
дого частного. А потому преследовать таковых доверенных лю-
дей и навлекать им оскорбление несправедливо и одобрения за-
служить не может.
(РГВИА. Ф. 14414. On. 1. Д. 453. Л. 35-36)
№ 19
Копия отношения главнокомандующего 1-й армией
генерала от инфантерии Ф.В. Остен-Сакена коман-
диру 4-го пехотного корпуса А. Г. Щербатову от 11 ян-
варя 1826 г.71
Генваря И 1826 г. № 71.
Я получил письмо Вашего сиятельства от 8-го генваря.
Ежели офицер чрез Киев проезжает и к вам не является, то вы
имеете все способы его заставить долг свой выполнить, и я весь-
ма удивляюсь, что вы вздумали меня и начальника штаба в том
винить. Не имея также обязанности вас о всех моих предприя-
тиях по службе уведомлять, предписываю вам ограничить ваши
переписки со мною в пределах, законами установленных, в про-
тивном случае я принужден буду употребить против вас власть,
мне Высочайше предоставленную.
(РГВИА. Ф. 14414. On. 1.Д. 453. Л. 47-47об)
282
№20
Копия отношения главнокомандующего 1-й армии
генерала от инфантерии Ф.В. Остен-Сакена начальни-
ку Главного штаба генерал-лейтенанту И.И. Дибичу
от 18 января 1826 г.72
Генваря 18 1826 г. № 108
Генерал от инфантерии князь Щербатов доносит мне, что
имеет необходимую надобность быть в отпуску в С<анкт>-
Петербурге, желая иметь счастие представиться Его Император-
скому Величеству и быть при погребении тела блаженной памя-
ти Государя императора, и потому просит моего позволения от-
быть в Санкт-Петербург на 28-мь дней по окончании киевских
контрактов. На случай отбытия своего он испрашивает разреше-
ние не поручать командования старшему по себе генерал-лейте-
нанту Талызину, но оставить течение дел в ведении начальника
корпусного штаба.
Во внимании к теперешним обстоятельствам, не решаясь
сам собою дозволить отбытие корпусному командиру от своего
места, я покорно прошу Ваше превосходительство довести о том
до Высочайшего сведения.
(РГВИА. Ф. 14414. On. 1.Д. 453. Л. 68об.-69)
№21
Копия отношения главнокомандующего 1-й армии
генерала от инфантерии Ф.В. Остен-Сакена коман-
диру 4-го пехотного корпуса А.Г. Щербатову
от 13 февраля 1826 г.73
Февраля 13 1826 г. № 238
Начальник Главного штаба Его Императорского Величест-
ва 31-го минувшего генваря уведомляет меня, что по содержанию
отношения моего к нему он входил с докладом к Государю импе-
ратору о желании Вашего сиятельства иметь счастие лично пред-
ставиться Его Императорскому Величеству и быть при погребе-
нии тела блаженной памяти Государя императора Александра
А.Г. Щербатов...
283
Павловича, но Его Величество, полагая, что при настоящих об-
стоятельствах неудобно отлучиться Вашему сиятельству от вве-
ренного вам корпуса, Высочайше повелеть соизволил уведомить
о том меня для объявления Вашему сиятельству.
Каковую монаршую волю я сим и исполняю.
(РГВИА. Ф. 14414. On. 1.Д. 453. Л. 146об.)
282
№20
Копия отношения главнокомандующего 1-й армии
генерала от инфантерии Ф.В. Остен-Сакена начальни-
ку Главного штаба генерал-лейтенанту И.И. Дибичу
от 18 января 1826 г.72
Генваря 18 1826 г. № 108
Генерал от инфантерии князь Щербатов доносит мне, что
имеет необходимую надобность быть в отпуску в С<анкт>-
Петербурге, желая иметь счастие представиться Его Император-
скому Величеству и быть при погребении тела блаженной памя-
ти Государя императора, и потому просит моего позволения от-
быть в Санкт-Петербург на 28-мь дней по окончании киевских
контрактов. На случай отбытия своего он испрашивает разреше-
ние не поручать командования старшему по себе генерал-лейте-
нанту Талызину, но оставить течение дел в ведении начальника
корпусного штаба.
Во внимании к теперешним обстоятельствам, не решаясь
сам собою дозволить отбытие корпусному командиру от своего
места, я покорно прошу Ваше превосходительство довести о том
до Высочайшего сведения.
(РГВИА. Ф. 14414. On. 1.Д. 453. Л. 68об.-69)
№21
Копия отношения главнокомандующего 1-й армии
генерала от инфантерии Ф.В. Остен-Сакена коман-
диру 4-го пехотного корпуса А.Г. Щербатову
от 13 февраля 1826 г.73
Февраля 13 1826 г. № 238
Начальник Главного штаба Его Императорского Величест-
ва 31-го минувшего генваря уведомляет меня, что по содержанию
отношения моего к нему он входил с докладом к Государю импе-
ратору о желании Вашего сиятельства иметь счастие лично пред-
ставиться Его Императорскому Величеству и быть при погребе-
нии тела блаженной памяти Государя императора Александра
А.Г. Щербатов...
283
Павловича, но Его Величество, полагая, что при настоящих об-
стоятельствах неудобно отлучиться Вашему сиятельству от вве-
ренного вам корпуса, Высочайше повелеть соизволил уведомить
о том меня для объявления Вашему сиятельству.
Каковую монаршую волю я сим и исполняю.
(РГВИА. Ф. 14414. On. 1.Д. 453. Л. 146об.)
284
Соратники Пестеля
А.И. Майборода и Н.К. ЛедоховскшА
I
Личность и дела Павла Ивановича Пестеля вызывали и продол-
жают вызывать крайне противоречивые, порой полярные оцен-
ки. Полярны были отзывы о нем современников, прежде всего
самих декабристов. Многие из них считали южного лидера рус-
ским Бонапартом, честолюбцем и низким интриганом. Челове-
ком, опасным «для России и для видов общества», называл его
К.Ф. Рылеев. «Образ действий Пестеля возбуждал не любовь
к Отечеству, но страсти, с нею не совместимые», - писал князь
С.П. Трубецкой2.
Существуют и восторженные отзывы о Пестеле. С.Г. Вол-
конский в мемуарах заявлял: «Полагаю обязанностью оспо-
рить убеждение, тогда уже вкравшееся между членами общества и
как-то доныне существующее, что Павел Иванович Пестель дей-
ствовал из видов тщеславия, искал и при удаче захвата власти,
а не из чистых выгод общих — мнение, обидное памяти того, кто
принес себя в жертву общему делу»3. Лично не знакомый с Пес-
телем, но слушавший в Сибири рассказы о нем, А.Е Розен
утверждал: «Пестель оставался спокойным до последнего мгно-
вения, он никого ни о чем не просил; равнодушно смотрел, как за-
ковали ноги его в железо, и когда под конец надели петлю, когда
из-под ног столкнули скамейку, то тело его оставалось в спокой-
ном положении, как будто душа мгновенно отделилась от тела, от
земли, где он был оклеветан, где трудился не для себя, где судили
его за намерения, за мысли, за слова и просто умертвили»4.
Подобный разнобой мнений присутствует и в историогра-
фии. А.И. Герцен называл Пестеля «мучеником будущего» и
«пророком»5. М.Н. Покровский объявил Пестеля «отдаленным
предшественником величайшего практика-революционера на-
ших дней» - Ленина6. Советские историки видели в руково-
дителе южан «пламенного революционера», отдавшего жизнь
Соратники Пестеля...
285
за торжество идей свободы. Лейтмотив же новейших работ о
Пестеле другой: он был «моральным релятивистом», человеком,
который перестал «требовать от себя исполнения нравствен-
ных норм и оценивать свои намерения и действия с точки зрения
совести». Утверждается, что для Пестеля «средства были заку-
лисной стороной на пути к намеченной цели»7. По мнению ряда
современных исследователей, он стал «чужим среди своих»:
«стиль мышления Пестеля и волевые качества его личности не
вписывались в контекст духовной жизни» эпохи 1820-х годов8.
Поэтому Пестеля и «нельзя назвать человеком 14 декабря», он
«не вписывается в какую-то определенную идейно-организаци-
онную структуру, в данном случае в декабризм»9
Такой разнобой в оценках позволяет сделать вывод: Пес-
тель был человеком сложным и неоднозначным. Сложными и не-
однозначными - в аспекте этики - были методы, которыми он
пользовался, организуя заговор и революцию в России. И эту не-
однозначность хорошо иллюстрируют истории жизни двух его
ближайших соратников: Аркадия Майбороды и Нестора Ледо-
ховского. Оба они были однополчанами Пестеля, знали о конспи-
ративной деятельности своего командира. Более того, сами уча-
ствовали в этой деятельности, правда, различным образом.
Сопоставительное изучение биографий Майбороды и
Ледоховского весьма важно в научном смысле. Оно поможет
выявить новые факты, касающиеся деятельности Пестеля, рас-
ширить представление о жизни и быте русского офицерства пер-
вой половины XIX в. Не менее важен и нравственный аспект.
Взаимоотношения Майбороды и Ледоховского, как и отношения
их с Пестелем, трагичны. Ледоховский верил Пестелю, он остал-
ся верен ему до конца. Майборода же предал своего командира.
Ледоховский был честен, благороден и отважен, Майборода -
алчен и подл. Смысл этих нравственных категорий не меняется
со временем, и в этом особая актуальность исследуемого ниже
сюжета.
II
Аркадий Майборода и Нестор Ледоховский упоминаются в исто-
риографии. Правда, частотность таких упоминаний различна.
Аркадию Ивановичу Майбороде, в 1825 г. капитану Вят-
ского пехотного полка, доносчику на Южное общество, «повез-
ло» больше. Практически ни один из исследователей декабризма
286
не проходит мимо его доноса. Однако при этом личность самого
доносчика всегда остается за кадром. Историки воспроизводят в
своих работах лишь несколько мемуарных свидетельств о Майбо-
роде, принадлежащих, как правило, декабристам. Мемуары эти в
большинстве своем мало информативны. Но даже тогда, когда
авторы воспоминаний были неплохо осведомлены об обстоятель-
ствах жизни доносчика, правдивое изложение его биографии не
было для них сколько-нибудь значимой задачей. Мемуаристы ста-
рались доказать, что личность Майбороды «такая подлая, что про-
сто нечего о нем выразить, как только в непользу его»10. В резуль-
тате в исторической науке не существует ни одного исследования,
посвященного человеку, из-за которого во многом в 1826 г. не со-
стоялась российская революция - революция, могущая коренным
образом изменить судьбу страны.
Нестор Корнилович Ледоховский, в 1825 г. прапорщик
Вятского полка, современникам событий и историкам декабриз-
ма практически не известен. В мемуарах он не упоминается вовсе.
В историографии его фамилия встречается только один раз: в
статье С.Н. Чернова «Поиски “Русской Правды” Пестеля», впер-
вые опубликованной в 1935 г. Анализируя состав ближайшего
окружения Пестеля перед разгромом заговора, Чернов отмечает:
«В связи с этим любопытно было бы изучить некоего Лядухов-
ского (фамилия прапорщика в разных документах писалась по-
разному. - О. К.), о котором в алфавите декабристов сказано ко-
ротко и очень немногое, но который, по-видимому, был глубоко
предан Пестелю и, может быть, по-своему умел понять его значи-
мость»11. Однако ни сам Чернов, ни последующие поколения ис-
ториков биографию Ледоховского так и не изучили. Причина
проста: сведения о прапорщике, которыми располагали исследо-
ватели, были крайне скудными.
Самая полная справка о нем составлена правителем дел
Следственной комиссии по делу декабристов А.Д. Боровковым;
она была заслушана на заседании комиссии 31 мая 1826 г. Соглас-
но ей в декабре 1825 г Ледоховский, «явившись к командующему
Вятским пехотным полком подполковнику Толпыге (заменивше-
му в этой должности арестованного Пестеля. - О. К.), называл
себя виновным против правительства», за что был немедленно
арестован и вскоре доставлен в Петербург. Но вскоре выясни-
лось, что прапорщик «к тайному обществу никогда не принадле-
жал и как о существовании его, так и членах ничего не знал и ни
с кем никаких связей по оному не имел»12. Причина странного
самооговора заключалась в сумасшествии Ледоховского, прапор-
Соратники Пестеля...
287
щика освободили из тюрьмы и отправили в госпиталь на лечение.
Заслушав справку, члены Следственной комиссии постановили
«представить Его Императорскому Величеству об оставлении
прапорщика Лядуховского в гошпитале впредь до совершенного
излечения, после коего и оставить без дальнейшего взыскания,
ибо вина его произошла единственно от расстроенного рассуд-
ка»13. Император решение комиссии утвердил. После лечения
прапорщик вернулся на службу14.
В фондах Российского государственного военно-историче-
ского архива удалось, однако, найти довольно много материалов,
проливающих свет на биографии и Майбороды, и Ледоховского.
Родившийся в 1798 г. Аркадий Иванович Майборода, пра-
вославного вероисповедания, происходил из «уроженцев россий-
ских, пользующихся правами подданных ее», «из дворян Полтав-
ской губернии Кременчугского уезда»15. Сведений о его роди-
телях не сохранилось. Известно, что у него было два брата: стар-
ший и младший. Первого звали Ильей, он был на 10 лет старше
Аркадия. Возраст младшего брата знаменитого доносчика на
сегодняшний день не установлен, известно только, что его звали
Тимофеем16. Семейство не было богатым, хотя, с другой стороны,
нельзя назвать его и крайне бедным. Илья Майборода числился
помещиком Кременчугского уезда. У Аркадия Майбороды в соб-
ственности недвижимости не было, но он имел возможность
сколь угодно долго проживать в имении брата17.
Аркадий Майборода вступил в службу рано, 14 лет от роду
(11.09.1812). Учебных заведений он не заканчивал, начал свою
карьеру юнкером в армейском полку. Всю жизнь он оставался не-
образованным человеком. «Российской грамоте читать и писать и
арифметику знает», - гласит его послужной список18. Судя по
всему, этим и исчерпывались его познания в науках. Документы,
написанные рукой Майбороды, в том числе и его знаменитый до-
нос, поражают безграмотностью19.
В Отечественной войне 1812 г. и заграничных походах
Майборода не участвовал, очевидно, по молодости лет. Поэтому
за годы войны никакого продвижения по службе не достиг: толь-
ко прослужив пять лет, стал армейским прапорщиком20. Итог пер-
вого этапа его службы разительным образом отличался от итога
службы, например, Павла Пестеля. Пестель вступил в службу
лишь на девять месяцев раньше Майбороды, но у него за плечами
были Пажеский корпус и война. И поэтому к 1817 г. Пестель был
уже штабс-ротмистром Кавалергардского полка и кавалером пяти
боевых орденов. Правда, в феврале 1819 г. и в карьере Майбороды
288
наметились изменения в лучшую сторону: из армейского Велико-
луцкого пехотного полка его перевели в лейб-гвардии Москов-
ский полк (между прочим, тот самый, в котором начинал службу
Пестель). Вскоре (24.04.1820) Майборода стал гвардейским под-
поручиком.
Его гвардейская служба кончилась, однако, весьма быстро:
в мае того же 1820 г. он, получив чин штабс-капитана, вновь ока-
зался в армии, в 35-м егерском полку21. Причину такого скорого
возвращения изложил однополчанин Майбороды по гвардии, а
позднее и по Вятскому полку декабрист Николай Лорер: Майбо-
рода взял у своего полкового товарища 1000 рублей на покупку
лошадей и растратил эти деньги22. Именно здесь впервые прояв-
ляется одно из самых главных качеств Майбороды - патологи-
ческая жадность, часто шедшая в разрез со здравым смыслом.
Естественно, он не мог не понимать, что в гвардии подобные шут-
ки не проходят, что история с лошадьми не кончится для него
добром. Понимал, но все же не мог удержаться, чтобы не совер-
шить растрату.
В Вятском пехотном полку, которым командовал полков-
ник Пестель, Аркадий Майборода появился 24 мая 1822 г.23 Реко-
мендовал штабс-капитана Пестелю поручик Николай Басаргин,
адъютант начальника штаба 2-й армии генерала Киселева и член
Тульчинской управы Южного общества. Басаргин считал его
отличным знатоком «фрунтовой науки»24. Служба Майбороды
в Вятском полку - особый период в его карьере. Очевидно, что
с первых дней пребывания в полку он показал себя действи-
тельным знатоком «фрунта» и этим заслужил благосклонность
Пестеля. Карьера его сразу пошла в гору: он получил под свою
команду 1-ю гренадерскую роту и в апреле 1823 г. стал капита-
ном25. Осенью того же года за удачное участие 1 -й гренадерской
роты в высочайшем смотре Пестель представил его к награде.
Майборода получил первый в своей жизни орден - Святую Анну
3-й степени26.
Юный польский граф Нестор Корнилович Ледоховский
был - «на рядовом окладе» - определен в Вятский полк 5 июня
1823 г.
Дата рождения Ледоховского точно не известна: согласно
послужному списку прапорщика в момент определения в полк
ему было 20 лет, по другим источникам, в тот момент ему испол-
нилось только 16 лет27. Граф Ледоховский родился на Волыни.
Родиной прапорщика была деревня Комаровка Кременецкого
уезда; учился он в уездном городе Кременец28.
Соратники Пестеля...
289
Определившись в полк, Ледоховский не сразу попал на
место службы: три месяца он пробыл в учебном батальоне при ар-
мейском штабе в Тульчине. После учебы в сентябре 1823 г. он
стал подпрапорщиком, еще через три месяца получил первый
офицерский чин - прапорщика29. Числился молодой офицер
во 2-й мушкетерской роте Вятского полка30 За полгода Ледо-
ховский прошел путь от солдата до офицера. Как и Майборода,
своей столь удачно начатой карьерой он был обязан прежде всего
своему полковому командиру Пестелю.
III
Анализ взаимоотношений Пестеля с Майбородой и Ледоховским
невозможен без учета того факта, что Пестель к тому времени -
председатель Директории Южного общества декабристов. Лидер
заговора, он активно занимался организацией военной револю-
ции в России, искал источники для ее финансирования. Когда
после его ареста в Вятском полку началась проверка, выяснилось,
что казенные (и тесно связанные с ними частные) долги команди-
ра вятцев составили около 60 тыс. рублей ассигнациями. Сумма,
в 15 раз превосходящая годовое жалование полковника, коман-
дира пехотного полка.
Махинации с полковыми деньгами были очень ответствен-
ным и опасным предприятием, и Пестель остро нуждался в по-
мощнике. Помощнике, который, будучи членом тайного обще-
ства, не был бы воплощением романтической честности. Выбор
его пал на Майбороду не случайно: со слов Николая Лорера пол-
ковник хорошо знал историю его удаления из гвардии. Прежде,
чем довериться капитану, Пестель устроил ему своеобразную
проверку на лояльность. Как установило следствие, в 1823 г. в
полк пришли деньги на «построение» новых краг - нижних кожа-
ных фрагментов солдатских рейтуз, застегивавшихся на пуго-
вицы вдоль голени. На каждую пару этих краг было выдано по
2 руб. 55 коп. Но до солдат деньги дошли в сильно урезанном ви-
де: каждый из них получил по 30-40 коп. Эта, по словам Пестеля,
«позволительная економия», не зафиксированная ни в одном из
финансовых документов полка, составила, по позднейшим под-
счетам следователей, 3 585 руб. 80 коп.31
Согласно материалам следственного дела именно Майбо-
рода первым предложил солдатам своей роты довольствоваться
40 копейками за пару краг вместо положенных 2,5 рублей. Когда
•0 - 1П5
290
же 1-я гренадерская рота на это согласилась, капитан лично уго-
ворил всех других ротных командиров последовать его примеру.
Данный факт стал известен следствию из показаний штабс-капи-
танов Дукшинского и Урбанского, командовавших в 1824 г. со-
ответственно 3-й и 6-й мушкетерскими ротами Вятского полка.
И только после того, как капитан блестяще справился с возло-
женным на него поручением, он был принят Пестелем в тайное
общество и стал его ближайшим сотрудником. Причем полков-
ник искренне полюбил капитана: в конце 1824 - начале 1825 г.
Пестель составил завещание, в котором часть своих личных
вещей оставлял Майбороде32.
Майборода, однако, не оправдал доверия своего командира.
В 1824 г. Пестель послал его в Москву, в Московскую ко-
миссариатскую комиссию, ведавшую материальным и денежным
довольствием армейских полков. Там капитан должен был полу-
чить для полка 6 тыс. рублей. Командировка эта была лишь час-
тью крупной финансовой операции Пестеля: он пытался дважды
получить деньги на одни и те же полковые нужды.
Появившись в Москве, Майборода предъявил в комис-
сию подписанный полковым командиром вятцев и датированный
27 октября 1824 г. рапорт следующего содержания' «По случаю
болезни полкового казначея командируется избранный корпусом
офицеров и утвержденный дивизионным начальником за казна-
чея капитан Майборода, которому покорнейше прошу оную
комиссию отпустить все вещи и деньги, следуемые полку против
табели, у сего представляемой»33. Рапорт, сохранившийся в мате-
риалах полкового следствия, содержал неверные сведения: пол-
ковой казначей капитан Бабаков в тот момент не был болен, он
находился в Балтской комиссариатской комиссии, где тоже при-
нимал для полка деньги. Очевидно, что никакой корпус офице-
ров Майбороду казначеем не избирал, поехал же капитан в Моск-
ву по прямому приказу Пестеля.
Полковник в данном случае умело воспользовался не только
неразберихой в системе армейского довольствия: в соответ-
ствии с высочайшим указом Вятский полк должен был получать
деньги и вещи только из Балтской и никоим образом не из Мос-
ковской комиссии. Учел он и субъективный фактор: алчность госу-
дарственных чиновников. Начальник Комиссариатского департа-
мента, ведавшего всеми комиссариатскими комиссиями, генерал-
кригс-комиссар Василий Иванович Путята оказался замешанным
в деле о двойной выдаче денежных сумм. Именно после его вмеша-
тельства Майборода получил требуемые Пестелем деньги.
Соратники Пестеля...
291
Вряд ли генерал-кригс-комиссар пошел на преступление
только из одного уважения к Пестелю и его эмиссару34. По край-
ней мере, в одном из анонимных доносов на Путяту, поданных
А.А. Аракчееву в 1824 г., начальник комиссариатского департамен-
та характеризовался как человек «без образования, без учения,
с самым посредственным умом, но с самым пронырливым характе-
ром». При этом, по словам автора доноса, «при малейшем соб-
ственном верном доходе, при расходах его, при сильном желании
жить весело» генерал-кригс-комиссар тратил «десятки тысяч руб-
лей в год»35. Впоследствии Путяту с позором изгнали с должности
и посадили в тюрьму за злоупотребления. Больше года он провел
в Алексеевском равелине Петропавловской крепости36.
Добиваясь двойной выдачи денег, Пестель не учел только
одного: липких рук капитана Майбороды. До командира вятцев
6 тыс. рублей не дошли, Майборода их просто присвоил37. Види-
мо, деньги, привезенные казначеем Бабаковым, Пестель уже ис-
тратил. Сумма же, которую получил Майборода, должна была
оказаться в полку налицо. Когда же после возвращения капитана
выяснилось, что этих денег нет, Пестелю оставалось лишь ждать
серьезных неприятностей.
И Пестель, и Майборода оказались в итоге участниками
одного уголовного преступления. Однако для полковника фи-
нансовые махинации никогда не были самоцелью: известно, что
жил он скромно, на личные нужды казенных средств не тратил38.
Деньги ему были необходимы для организации военной револю-
ции: они шли, в частности, на подкуп непосредственных началь-
ников полковника, дивизионного командира князя А.В. Сибир-
ского и бригадного генерала П.А. Кладищева39. Результатом ре-
волюции должны были стать свержение самодержавия, установ-
ление республики, отмена крепостного права, обеспечение всем
гражданам юридического равенства и в итоге процветание Рос-
сии. В 1826 г. Пестель рассказал на следствии, как, «представляя
себе живую картину» всеобщего счастья после победы револю-
ции, приходил в «восхищение и, сказать можно, восторг».
И ради этого счастья был готов «не только согласиться, но и
предложить все то, что содействовать бы могло к полному введе-
нию и совершенному укреплению и утверждению сего порядка
вещей»40. Капитан Майборода же был обыкновенным вором,
верившим только лишь во власть денег, и этим кардинальным об-
разом отличался от своего полкового командира.
После истории с Московской комиссией личные отноше-
ния Пестеля и Майбороды оказались разорванными. «Майборода
292
поехал в Москву в октябре 1824 года и возвратился в мае или на-
чале июня 1825. <...> После того имел я свои причины быть им
весьма недовольным и с того времени весьма сухо с ним обходил-
ся, так что после его возвращения ни разу с ним об обществе не
говорил», - показывал Пестель на следствии41. Но несмотря на
сухость обхождения Пестеля, Майборода имел все основания по-
лагать, что командир покроет и будет продолжать покрывать его
растраты. Иначе под ответственностью окажется и он, и вся его
тайная организация. Понимал капитан, что недостача в полку не
будет раскрыта и замешанными в финансовые дела Пестеля
дивизионным и бригадным командирами. Вернувшись в полк,
Майборода практически открыто, никого не боясь, занялся пря-
мым хищением солдатской собственности: удержал часть солдат-
ского жалования, присвоил себе 308 рублей, «заработанных ниж-
ними чинами в 1825 году»42.
Ситуация резко обострилась в начале осени 1825 г. При-
ближались ежегодные инспекторские смотры полков 2-й армии,
и недостачу денег в полку могли обнаружить. А это, в свою оче-
редь, означало для командира Вятского полка в лучшем случае
позорное разжалование в солдаты, а в худшем - крах Южного
общества. Пестель принял решение начать подготовку к револю-
ционному выступлению.
В сентябре 1825 г. он отправил 1-ю гренадерскую роту Вят-
ского полка во главе с Майбородой в селение Махновку. В Мах-
новке находился дивизионный штаб князя Сибирского, и рота
капитана должна была нести там караул43. Очевидно, отсылая
растратчика, Пестель хотел скрыть от него приготовления к вы-
ступлению. При этом за своим бывшим помощником полковой
командир установил слежку: ее вели прежде всего местные евреи:
полковые поставщики и тайные агенты командира вятцев. Но их
усилия, видимо, казались Пестелю недостаточными.
Именно в это критическое для Южного общества время в
противостояние полковника и капитана оказывается замешан-
ным прапорщик Нестор Ледоховский. Скорее всего, Пестель
принял его в заговор: причина последовавшего вскоре ареста
полкового командира, непонятная для большинства офицеров-
вятцев, не была для Ледоховского загадкой. И первым заданием,
которое граф получил от Пестеля, - следить за Аркадием Май-
бородой.
В архивах сохранились два случайно уцелевших письма Ле-
доховского. Одно из них прапорщик адресовал своей матери, адре-
сат другого неизвестен. Подлинники этих писем, написанные
Соратники Пестеля...
293
карандашом на польском языке, сохранились в Государствен-
ном архиве Российской Федерации в составе следственного дела
прапорщика44. Снятые с писем копии, переведенные следствием
на русский язык, хранятся в Российском государственном воен-
но-историческом архиве45. Даты на письмах не проставлены.
Однако реалии, упоминаемые в них, указывают на то, что написа-
ны они были в середине декабря 1825 г., после ареста Пестеля.
Эти же реалии позволяют предположить, что адресат второго
письма - Тимофей Майборода46. Как и Ледоховский, Майборода-
младший был в 1825 г. прапорщиком Вятского полка.
В письмах Ледоховский пытается объяснить мотивы своих
поступков последнего времени. И прямо признается в том, что
имел задание следить за братьями. Называя себя «шпионом Пес-
теля и его партии», прапорщик открывает Тимофею Майбороде,
что бывал у него и его брата для того, чтобы испытать их, узнать
их мысли. И об этом его задании догадывался другой офицер
Вятского полка - подпоручик Хоменко47. В письме к матери Ле-
доховский выражается более откровенно. Упоминая о своем
«шпионстве», он утверждает: «шпионство сие не делает мне бес-
честия, делать что-нибудь для дружбы я не могу считать бесчес-
тием». «Больше о том не скажу, - добавляет прапорщик, - ибо
сие могло бы вам, матушка, причинить неприятность относитель-
но правительства»48.
Как следует из этих писем, Ледоховского - графа и аристо-
крата - очень угнетала роль соглядатая за своими полковыми то-
варищами. «Хотя я сам шпион, однако же шпионов ненавижу», -
сообщает он Майбороде-младшему. А в письме к матери просит
прощения за свое «шпионство». Но отказаться от возложенного
на него поручения Ледоховский тоже не мог: он был глубоко, по-
настоящему предан полковому командиру, искренне считал себя
«другом полковника Пестеля» и заявлял, что от этой дружбы не
откажется даже под угрозой Сибири49.
Отношения Ледоховского с полковым командиром не огра-
ничивались, однако, слежкой за проворовавшимся капитаном. На
допросе в Следственной комиссии прапорщик показывал: «Полко-
вой командир мне говорил, что нужны в полк недостающие деньги,
которые просил меня найти»50. Он пытался выполнить и эту прось-
бу: обратился за деньгами к соседскому помещику Генриху Дуль-
скому. Генрих Дульский был поляком, и Ледоховский очень надеял-
ся, что он не откажет соотечественнику. Дульский был очень богат:
в 1820-х годах он осуществлял поставки продовольствия для войск
2-й армии51. Помещик обещал одолжить нужную сумму.
294
Но ни одно из поручений полковника Нестор Ледоховский
не смог исполнить. Его слежка за Майбородой ни к чему не при-
вела: капитан обманул «шпионов Пестеля», скрылся из Махнов-
ки и тайно перебрался в Житомир, где благополучно передал
донос на полкового командира местному военному начальству
Ледоховский не сумел и достать денег: Генрих Дульский своего
обещания не выполнил. По словам прапорщика, Дульский посту-
пил с ним бесчеловечно52.
13 декабря 1825 г. Павел Пестель был арестован, о чем через
сутки стало известно в Вятском полку. А 15 декабря к своим обя-
занностям приступил новый, пока еще временный, командир Вят-
ского полка подполковник Ефим Иванович Толпыго. Эти события
привели графа к глубокой личной драме. Узнав об аресте Пестеля,
прапорщик решил, что именно он виноват в случившемся.
Вряд ли Ледоховский до конца осознавал, кем на самом
деле был его «друг». К концу 1825 г. за плечами у Пестеля были
девятилетний стаж лидера антиправительственного заговора,
организация тайной армейской полиции и огромные полковые
растраты. Полковник разрабатывал проект убийства всей импе-
раторской фамилии, включая женщин и детей, и установления в
России опирающейся на штыки диктатуры. Современники знали
его как безнравственного карьериста, способствовавшего в 1821 г.
гибели греческой освободительной революции и получившего за
это должность полкового командира. В армии Пестель имел ре-
путацию фрунтовика и палочника, в тайных обществах многие
считали его русским Бонапартом. Ради будущего, постреволю-
ционного счастья России он вполне был готов отдать не только
свою, но и чужие жизни. Конечно же, деятельность юного пра-
порщика, будь она даже и успешной, не могла спасти полковника
от гибели.
Из документов, однако, следует: с того момента, как Ледо-
ховский узнал об аресте Пестеля, самым горячим его желанием
было желание оправдаться в его глазах - и умереть. Прапорщик
вызвал на дуэль «в три шага» Генриха Дульского, послал «вызыв-
ное письмо» Аркадию Майбороде, предложил стреляться и Тимо-
фею Майбороде. При этом Ледоховский никого убивать не соби-
рался, напротив, он мечтал быть убитым. Своей смертью он от-
части отомстил бы за арест полковника: тот, кто согласился бы
его застрелить, потом имел бы «за сие неприятности»53. Но вызо-
вов графа никто принять не пожелал.
Тогда прапорщик избрал иной путь: он решил сдаться вла-
стям и разделить участь командира. Очевидно, оба попавшие
Соратники Пестеля...
295
к следователям и сохранившиеся в архиве письма он написал
в момент принятия этого решения. Чтобы отрезать себе все пути
к отступлению, Ледоховский составил и отдал тому же помещи-
ку Дульскому «свидетельство», подтверждающее, что он друг
Пестеля, «враг деспотизма» и «терпеть не может тиранов»54.
Спустя несколько дней это «свидетельство» Дульский предоста-
вил следствию. 21 декабря Ледоховский добровольно отдал шпа-
гу подполковнику Толпыге. При аресте прапорщик снова (теперь
уже во всеуслышанье) заявил, что он сторонник Пестеля, вел
себя крайне агрессивно, грубил пытавшимся успокоить его офи-
церам. Толпыго посадил его на офицерскую гауптвахту и отра-
портовал о случившемся в штаб армии55.
Для непосвященных поступки Ледоховского были нело-
гичными, они заставляли сомневаться в его адекватности. 30 де-
кабря прапорщика отправили в Каменец-Подольский военный
госпиталь для освидетельствования56. Одновременно о его по-
ступке было сообщено в Петербург, начальнику Главного штаба
И.И. Дибичу. 14 января 1826 г. в Тульчин, в штаб 2-й армии, при-
шел приказ о немедленном аресте Ледоховского и доставле-
нии его под конвоем в Петербург57. 16 января его арестовали пря-
мо в госпитале.
При аресте у Ледоховского отобрали адресованную Песте-
лю небольшую записку. В центре этой записки - проект надгроб-
ного памятника, который, по мысли прапорщика, должен был
быть установлен на его могиле. По краям - размышления о чести,
бесчестии, дружбе, жизни и смерти. «Я был шалун, повеса, но ни-
когда не делал подлостей», «может быть, я недостоин Пестеля
считать другом, но любить его никто не в силах мне запретить»,
«лишить офицера чина - не есть лишить его чести, но сказать
оф[ицеру], что он подлец - есть лишить его чести навсегда», -
пишет Ледоховский58.
18 января из Каменец-Подольского госпиталя в штаб
2-й армии доставили свидетельство о состоянии здоровья пра-
порщика. Доктора, обследовавшие Ледоховского, опровергли
версию о его сумасшествии, они нашли только, что «воображение
его чем-то весьма расстроено»59. Если бы свидетельство попало в
Следственную комиссию, прапорщик вполне мог быть осужден
наряду с другими деятелями тайных обществ. И здесь надо от-
дать должное главнокомандующему армией П.Х. Витгенштейну
и начальнику штаба П.Д. Киселеву: они этот документ в Петер-
бург не отправили. Сохранившийся в делах 2-й армии, он отсут-
ствует в следственном деле Ледоховского.
296
На следствии граф вел себя сдержанно. Он не раскрыл соб-
ственных отношений с полковым командиром, утверждал, что
ничего не знал о тайном обществе. А свою добровольную явку с
повинной объяснял тем, что «обязан личному спасению полков-
нику Пестелю»60. Ничего иного от Ледоховского следователи так
и не добились. Не раскрыл своих отношений с прапорщиком и
Пестель. Подробно повествуя о своих политических идеях, пла-
нах и программе тайного общества, он всячески пытался скрыть
имена людей, которые помогали ему в подготовке реального ре-
волюционного выступления. И имя прапорщика в его показани-
ях не прозвучало ни разу.
Таким образом, никаких уличающих Ледоховского фактов
в распоряжении следователей не оказалось. Версия о его сумас-
шествии устраивала всех, и 6-го февраля 1826 г. он был отправлен
в Петербургский военно-сухопутный госпиталь. Несмотря даже
на то, что и в этом госпитале его сумасшествие снова не подтвер-
дилось61, Ледоховский не был осужден. 31 мая 1826 г. его выпи-
сали из госпиталя и возвратили на службу. 4 июля его перевели
из Вятского в Куринский пехотный полк, еще через 2 месяца -
в 41-й егерский полк, затем последовал перевод в Мингрельский
егерский полк.
Капитана Майбороду в качестве награды за донос тем же
чином перевели в гвардию и наградили деньгами.
IV
В.И. Штейнгель писал в мемуарах, что после доноса Майборода
«исчез в презрении»62. Понятно, декабристам очень хотелось ве-
рить в подобный исход событий. На самом же деле доносчик ни-
куда не исчезал, напротив, в 1830-1840-х годах он был личностью
заметной. Постдекабристская биография Майбороды оказалась
весьма богатой.
Он храбро воевал: был участником русско-персидской вой-
ны, штурмовал Аббас-Абад и Эривань. За штурм Эривани получил
орден Святой Анны 2-й степени (25.01.1828), по итогам военных
действий - персидский орден Льва и Солнца (24.12.1829). Затем
в 1831 г. Майборода, уже подполковник, принимал участие в по-
давлении восстания в Польше, отличился при штурме Варшавы.
В 1832 г. воевал против горцев в Северном Дагестане, за что был
снова награжден орденом Святой Анны 2-й степени, на этот раз
с императорской короной (14.07.1833). 01.08.1836 года он «в воз-
Соратники Пестеля...
297
даяние отлично-усердной службы» получил орден Святого Стани-
слава 2-й степени, в 1841 г. «за отличие по службе» стал полковни-
ком. С июля 1841 г. по октябрь 1842 г. был командиром карабинер-
ного полка князя Барклая де Толли, с октября 1842-го по январь
1844 г. - командиром пехотного Апшеронского полка.
Николай I не забывал Майбороду: в начале 1840-х годов
император был крестным отцом его дочерей Екатерины и Софьи,
по поводу рождения каждой из них счастливый отец награждал-
ся перстнем с бриллиантами. Очевидно, зная его жадность, Нико-
лай постоянно одаривал его деньгами. Получал доносчик и вся-
кого рода высочайшие благоволения63. Однако за скупыми дан-
ными послужного списка - несладкая жизнь изгоя, отвергнутого
сослуживцами и вынужденного по-прежнему скитаться из полка
в полк, действительно жившего в презрении и так и не обретшего
долгожданного покоя. В 1845 г. полковник Майборода траги-
чески погиб64.
Судьба Майбороды, возможно, сложилась бы иначе, если
бы жизнь не столкнула его с Иваном Павловичем Шиповым,
осуществившим в конце концов возмездие по отношению к пре-
дателю.
Имя Ивана Шипова (в 1825 г. полковника Преображенско-
го полка), как и имя его старшего брата Сергея (в 1825 г. генерал-
майора, командира гвардейской бригады и Семеновского полка),
хорошо известно историкам-декабристоведам. Оба брата были
близкими друзьями Павла Пестеля. Именно Пестель принял их в
1816 г. в Союз спасения65. Прекрасно знали Шиповы и других де-
кабристских лидеров: братьев Муравьевых-Апостолов, Н.М. Му-
равьева, князя С.П. Трубецкого. Состояли Шиповы и в Союзе
благоденствия. Они являлись членами Коренного совета, руково-
дящего органа тайной организации. Более того, Иван Шипов
присутствовал на петербургских совещаниях Коренного совета в
начале 1820 г., предоставив для проведения одного из них свою
квартиру. Как и большинство участников совещаний, он голосо-
вал за введение в России республиканского правления и активно
обсуждал возможность цареубийства66. В начале 1821 г. Иван
Шипов вместе с М.С. Луниным принял в тайное общество Алек-
сандра Поджио, впоследствии оказавшегося решительным заго-
ворщиком. Судя по показаниям Поджио, Шипов объявил ему
о намерении убить императора Александра. На следствии Поджио
не мог вспомнить точно, было ли это объявление сделано от имени
всего общества или проект цареубийства было личной инициати-
вой Шипова67.
298
Есть сведения, что Иван Шипов в отличие от старшего бра-
та, отошедшего в начале 1820-х годов от тайных обществ, входил в
Северное общество и находился в курсе дел общества Южного. И
только после 1823 г. - года подавления революции в Испании и
почти всеобщего разочарования в революционном способе дейст-
вий - несколько отошел от активной деятельности в заговоре68.
Вполне естественно, что, готовя в декабре 1825 г. военное
восстание в Петербурге, диктатор восстания князь С.П. Трубец-
кой очень надеялся на помощь обоих братьев Шиповых. Я. А. Гор-
дин пишет: «В обширном следственном деле Трубецкого имя
Шипова (Сергея. - О. К.) упомянуто лишь дважды и оба раза в
связи с ранними декабристскими организациями. А между тем
переговоры с командиром Семеновского полка и гвардейской
бригады, куда, кроме семеновцев, входили лейб-гренадеры и
Гвардейский экипаж, были одной из главных забот князя Сергея
Петровича (Трубецкого. - О. К.) в конце ноября - начале декаб-
ря. Шипов носил генеральские эполеты и уже поэтому считался
для гвардейского солдата лицом авторитетным, он обладал боль-
шим влиянием на свой полк. А участие в выступлении “коренно-
го” Семеновского полка могло стать решающим фактором.
Сергей Шипов, один из основателей тайных обществ, ка-
зался подходящей кандидатурой на первую роль в возможном
выступлении. Его участие было тем более желательно: полковни-
ком другого “коренного” (Преображенского. - О. К.) полка был
его брат Иван Шипов, можно сказать, воспитанник Пестеля, Тру-
бецкого и Никиты Муравьева»69. Но и Сергей, и Иван Шиповы
в помощи князю Трубецкому отказали, и их части мятежников не
поддержали70. Гордин замечает, что инстинкт самосохранения
для братьев перевесил идеологические симпатии71. Возможно и
другое объяснение их поведения: зная о личной вражде Пестеля
и Трубецкого, они принципиально не хотели помогать действо-
вавшему через голову их друга диктатору.
Справедливости ради следует отметить, что и особой ак-
тивности в подавлении мятежа братья Шиповы не проявили. Так,
из трех полков бригады Сергея Шипова два - Лейб-гренадерский
и Гвардейский морской экипаж - восстали почти в полном соста-
ве. При этом экипаж выходил на площадь в присутствии своего
бригадного генерала, который практически ничего не сделал для
удержания матросов в казармах72.
Когда Аркадий Майборода, конкретизируя свой донос на
Пестеля, представил начальству список известных ему деятелей
тайных организаций, то под № 5 он указал своего полкового
Соратники Пестеля...
299
командира, а под № 7 - генерал-майора Сергея Шипова с поме-
той «якобы отклонился»73. Упоминается в показаниях доносчика
и Иван Шипов, но уже в качестве действующего участника заго-
вора74. И одним из первых вопросов, заданных только что аресто-
ванному Пестелю следователями, был вопрос о его взаимоотно-
шениях с Сергеем Шиповым.
Придерживавшийся в начале следствия тактики запира-
тельства, Пестель отвечал пространно и неоткровенно: «С гене-
рал-майором же Шиповым я очень знаком. Сие знакомство про-
изошло оттого, что отставной генерал-майор Леонтьев был преж-
де женат на родной моей тетке, а теперь женат на родной сестре
г[енерал]-м[айора] Шипова. Когда мы бывали вместе, то всегда
очень много разговаривали о службе, ибо большие оба до нее
охотники. После выезда моего из Петербурга не получал я одна-
ко же писем от него и сам только раз к нему писал чрез майора
Реброва, прося об обучении унтер-офицера, из Вятского полка в
Петербург посланного»75. Вскоре следствию стало известно об
истинной роли братьев Шиповых в заговоре. Иван Шипов был
привлечен к дознанию, сохранилось его следственное дело76.
Сергей Шипов к следствию не привлекался, но комиссия собира-
ла о нем сведения.
В конце концов император Николай I оставил многочис-
ленные свидетельства о причастности Шиповых к заговору без
внимания. Конечно же, при этом была учтена их позиция в дни,
предшествующие восстанию на Сенатской площади. Правда, за
возможность нормально жить и продолжать службу братья за-
платили очень высокую цену.
Генерал-майор Сергей Шипов прошел жестокую проверку
на лояльность, став в прямом смысле слова палачом своих дру-
зей. Он вместе со многими другими гвардейскими начальни-
ками участвовал в церемонии исполнения приговора над госу-
дарственными преступниками: командовал сопровождавшим
осужденных гвардейским конвоем77. Князь Трубецкой вспоми-
нал: «После барабанного боя нам прочли вновь сентенцию и про-
фос начал ломать над моею головою шпагу (мне прежде велено
было встать на колени). Во весь опор прискакал генерал и кри-
чал: “Что делаете?”. С меня забыли сорвать мундир. Подскакав-
ший был Шипов. Я обратился к нему, и мой вид произвел на него
действие медузиной головы. Он замолчал и стремглав ускакал»78.
Пришлось генералу Шипову конвоировать на эшафот своего
друга Павла Пестеля и близкого приятеля Сергея Муравьева-
Апостола.
300
После казни заговорщиков Сергей Шипов продолжил свою
яркую военную карьеру В 1830-х годах он - исполняющий долж-
ность начальника штаба Гвардейского корпуса, в 1832 г. был на-
значен генерал-кригс-комиссаром. Последовательно получил чи-
ны генерал-лейтенанта (1833) и генерала от инфантерии (1841),
должности варшавского военного губернатора (1838), казанского
военного губернатора (1841) и сенатора (1846)79.
Ивана Шипова тоже долго проверяли на лояльность.
В 1826 г. его назначили командиром штрафного гвардейского
Сводного полка, вскоре по сформировании брошенного в самое
пекло кавказской и персидской войн. Полк состоял из гвар-
дейских солдат, московцев и лейб-гренадеров, участвовавших
в восстании на Сенатской площади. Несколько офицеров, как и
командир полка, были причастны к заговору. Полк отправлялся
на войну с целью, как сказано в приказе по гвардейскому кор-
пусу, «иметь случай изгладить и самое пятно минутного своего
заблуждения и запечатлеть верность свою законной власти при
первом военном действии»80. Ивану Шипову и его сослужив-
цам предстояло кровью искупить свое участие в заговоре. Лишь
в декабре 1828 г., после возвращения полка в Россию с победой,
его расформировали, а Шипова-младшего простили: он стал
генерал-майором и командиром Лейб-гренадерского полка ново-
го состава.
Будучи прощенными, Шиповы, однако, не смогли после ги-
бели и ссылки товарищей жить спокойно, делая вид, что ничего
не произошло. Их поступки в 1830-х годах свидетельствуют:
имея все основания обвинять себя в трусости и подлости, братья
старались доказать свое право на самоуважение и уважение окру-
жающих. Сергей Шипов, рискуя карьерой, стал одним из посред-
ников в нелегальной переписке сосланных в Сибирь декабристов
с их петербургскими друзьями и родственниками81. Иван Ши-
пов, рискуя не только карьерой, но и свободой, открыто и гласно
свел счеты с Аркадием Майбородой.
Биографии Майбороды и Шипова-младшего впервые пере-
секлись еще в 1826 г. в начале их совместной службы в Сводном
полку. И хотя в 1831 г. доносчик заявил, что командир «утеснял»
его «в продолжении шести лет»82, сведений о конкретных кон-
фликтах между ними в годы службы в этом полку не обнаружено.
Более того, Шипов дважды представлял Майбороду к орденам,
несколько раз к высочайшим благодарностям и денежным поощ-
рениям. Майборода пошел на службу в Сводный полк доброволь-
но, и для него служба была не штрафом, а возможностью отли-
Соратники Пестеля...
301
читься на войне. Ясно, что командир полка не мог открыто про-
тивостоять Майбороде, вполне доказавшему в 1825 г. свою вер-
ность властям.
В 1828 г. Майборода вернулся в Лейб-гренадерский полк,
стал подполковником, командиром батальона и оказался в под-
чинении уже прощенного Ивана Шипова. Именно тогда офице-
ры полка, с молчаливого одобрения своего командира, начали си-
стематическую травлю доносчика. Майбороду оскорбляли прямо
в лицо, прилюдно, никого не стесняясь. Батальонный командир
жаловался на «наглые дерзости» сослуживцев, на то, что млад-
шие офицеры, не имеющие к нему никакого уважения, обижают
его «до такой крайности, которая превышает всякое вероятие»83
Сослуживцев Майбороды можно поняты его, как и Пестеля,
считали заговорщиком, государственным изменником. Кроме то-
го, он был растратчиком, и прощение за преступления купил це-
ною предательства. Независимо от того, как каждый из офицеров
относился к декабристам вообще и к Пестелю в частности, присут-
ствие Майбороды в полку воспринималось ими как явление позор-
ное и с понятием о чести несовместимое. Его явно пытались спро-
воцировать на дуэль и тем самым если не убить, то хотя бы убрать
из полка: участие гвардейца в дуэли каралось в николаевскую эпо-
ху как минимум переводом в армию. Но Майборода драться на ду-
эли и уходить из полка не собирался, продемонстрировав тем са-
мым еще и собственную трусость. Скорее всего, именно поэтому в
открытую схватку с предателем был вынужден вступить сам Иван
Шипов. Исход схватки был непредсказуем.
Начало открытого противостояния Шипова и Майбороды
датировано октябрем 1831 г. Лейб-гренадеры участвовали тогда в
подавлении восстания в Польше, а обстоятельства дела позволяли
при желании припомнить неблагонадежное прошлое Шипова и
обвинить его в пособничестве польским повстанцам. Командир
полка отказался выполнить просьбу Майбороды о наказании ниж-
них чинов, читавших и хранивших у себя «польские на русском
языке напечатанные мятежнические воззвания»84. Несмотря на
протесты подполковника, Шипов убрал из батальона Майбороды
его верного агента, унтер-офицера Григория Балашева, собственно,
и донесшего о появившихся среди солдат воззваниях. Балашева
перевели не просто в другой батальон, но в роту одного из самых
яростных врагов Майбороды поручика Витковского85.
Получив приказ о переводе Балашева, батальонный коман-
дир подал командиру полка раздраженный рапорт, в котором,
между прочим, намекал на неблагонадежность Шипова: «Посу-
302
дите, могу ли я в полной мере отвечать начальству за сохранение
во вверенном мне батальоне должного устройства и не лишаюсь
ли я при таких обстоятельствах средства предупреждать беспо-
рядки, в батальоне сем случиться могущие»86. Переписка Майбо-
роды с Шиповым по этому поводу продолжалась две недели. При
этом Майборода в выражениях не стеснялся: «Утеснения, в про-
должение шести лет Вашим превосходительством мне делаемые,
имеют неисчислимые доказательства», - утверждал подполков-
ник. Он требовал от Шипова представить дело о переводе Бала-
шева «на усмотрение вышнего начальства», только от вмешатель-
ства которого ожидал «справедливости»87. Конечно, писать так
непосредственному начальнику мог только человек, уверенный в
своей безнаказанности. Майборода мог быть уверен по крайней
мере в том, что «вышнее начальство», памятуя о доносе 1825 г.,
сделает выбор именно в его пользу. Но в этом столкновении доно-
счик все-таки оказался побежденным. Шипов обвинил его в на-
рушении отношений субординации, и обвинение подтвердил ве-
ликий князь Михаил Павлович, в 1831 г. командир Отдельного
гвардейского корпуса.
Великого князя трудно упрекнуть в симпатиях к заговор-
щикам: будучи членом Следственной комиссии по делу декаб-
ристов, он хорошо знал, какую участь заговорщики уготавлива-
ли ему самому и его семье. Вряд ли Михаила Павловича связы-
вали дружеские отношения с Иваном Шиповым, бывшим участ-
ником тайных обществ. Однако «пятно заблуждения» Шипов с
себя уже смыл, командуя Сводным полком, и великому князю
не было никакого резона быть в этом вопросе святее папы рим-
ского. Кроме того, нелюбовь к декабристам вовсе не означала
для царского брата (имевшего в отличие от Майбороды проч-
ные понятия об офицерской чести) уважение к доносчику и го-
товность оправдывать все его действия. 12 декабря 1831 г. при-
казом по Гвардейскому корпусу Майбороду отстранили от ко-
мандования батальоном.
Затем дело поступило на рассмотрение императора. «За не-
совместную с порядком службы переписку с полковым коман-
диром генерал-майором Шиповым 2-м и несоблюдение чрез то
отношений подчиненного к начальнику» подполковника Майбо-
роду перевели в армию, в пехотный полк графа Паскевича-Эри-
ванского. При этом либо сам царь, либо те, кто готовил приказ
о переводе Майбороды (возможно, и Шипов через третьих лиц),
реализовали свое желание не только наказать, но и унизить доно-
счика. Вряд ли можно считать случайностью, что высочайший
Соратники Пестеля...
303
приказ датирован 14 декабря 1831 г. Именно под этой датой
штраф был записан и в послужной список подполковника88.
В XIX в. штрафование означало для офицера не только мо-
ральное унижение. Офицер, получивший штраф, подвергался вся-
кого рода ограничениям по службе: его обходили при получении
следующего чина и назначении на должность, даже в случае после-
дующего снятия штрафа он не получал права на знак отличия бес-
порочной службы89. Судьба Майбороды не стала исключением.
Оказавшись в армии, с 1831 по 1845 г. он сменил еще шесть полков
и выслужил всего лишь один чин - полковника.
Дисциплинарные наказания в русской армии влекли за со-
бой и материальные потери: в случае выхода в отставку штрафо-
ванный не имел возможности рассчитывать на «полный пенсион»:
получение того же денежного содержания, что и на службе, но в
виде пенсии Для страстно любившего деньги Майбороды этот
фактор наверняка был более значимым, чем все предыдущие.
В 1833 г. Майборода просил императора разрешить ему по
болезни оставить действительную военную службу «с отчислени-
ем состоять по армии и с награждением единовременным денеж-
ным пособием». К прошению была приложена медицинская
справка о том, что подполковник страдает «закрытым почечуем»
(геморроем. - О. К.), «сопровождаемым жестокими припадками,
а именно: сильною болью в глазах, стеснением в груди и сильным
трепетанием и биением сердца и постоянною болью в чреслах и
пояснице»90. Медицинский департамент Военного министерства
подверг справку сомнению: счел, что «по описанным в свидетель-
стве болезненным припадкам» здоровье подполковника нельзя
признать совершенно расстроенным. И вместо отчисления и на-
граждения Майбороду просто отставили от службы с пенсионом
в размере всего лишь трети жалования (300 рублей в год ассигна-
циями)91. Через год он вернулся в строй: на 300 рублей в год жить
было действительно нелегко.
В 1836 г. Майборода просил о снятии штрафа, ему отказа-
ли92. Штраф с него сняли лишь через 11 лет после его наложения,
в октябре 1842 г., когда Майборода уже почти два года был пол-
ковником и больше года командиром карабинерного полка князя
Барклая де Толли Через три дня после снятия штрафа
(25.10.1842 г.) он получил под свою команду Апшеронский пе-
хотный полк, активно воевавший на Кавказе. Но и в Апшерон-
ском полку Майборода продолжал влачить жалкое существова-
ние: сведения о его прошлом, иногда даже и не очень достовер-
ные, переходили из полка в полк вслед за ним.
304
Согласно мемуарам одного из офицеров-апшеронцев,
П.А. Ильина, сведения о том, что полковник «служил казначеем
в полку, командуемом Пестелем» и предал командира, очень
быстро стали известны офицерам. Казначеем в Вятском полку
Майборода не был, однако к полковым деньгам имел прямое от-
ношение. И «что-то в роде отвращения», которое почувствовали
к новому начальнику офицеры, было вполне оправданно. Ильин
вспоминал: «Приехал Майборода. Высокий рост, короткая талия
и длинные ноги делали его некрасивым, хотя лицо его было не-
дурно; но темная кожа лица, синие полосы от просвечивающей
бороды на гладко выбритых и лоснящихся щеках, строгий взгляд,
сухой тон разговора до крайности, медленность движений и неук-
люжесть их расположили к нему всех антипатично.
Дома, во время обеда, на который приглашались им офице-
ры, он был неразговорчив. Жена и своячница его молчали во весь
обед, не зная, куда девать глаза, когда кто-нибудь из нас заговари-
вал с ними, и офицеры, сострадая загнанному положению жен-
щин, как подозревали они, чувствовали себя за обедом у Майбо-
роды ничуть не веселее, чем за столом на поминках»93.
Как командир Майборода тоже не вызывал доверия у сво-
их подчиненных. По словам Ильина, полковник «был молчалив и
медлен одинаково», и в этом офицеры усмотрели недостаток во-
енной храбрости. В итоге у апшеронцев сформировалось стойкое
враждебное отношение к командиру. Однако Апшеронским пол-
ком Майборода командовал недолго. Уже в январе 1844 г. его по
воле начальства отстранили от командования полком и в июне
того же года уволили на восемь месяцев в отпуск по болезни.
В феврале 1845 г. Аркадий Майборода был «выключен из
списков состояния полка»94. Формулировка, с которой полков-
ник покинул военную службу, свидетельствует: он был изобли-
чен в серьезном преступлении. 12 июля 1826 г., за день до казни
декабристов, с такой же формулировкой оборвалась служба Пав-
ла Пестеля95. Сведений о том, которое преступление на этот раз
совершил Майборода, обнаружить не удалось. Видимо, высшее
военное начальство просто не хотело предавать их гласности.
V
Постдекабристская биография Нестора Ледоховского тоже ока-
залась весьма интересной. Согласно послужному списку после
освобождения Ледоховский, как и Майборода долго воевал,
Соратники Пестеля...
305
«в 1826, 27 годах был в походах противу персиян, в 1828, 1829 го-
дах противу турок и в 1830 году противу горских народов». Всю
жизнь он состоял под полицейским надзором96.
В 1836 г. в жизни графа произошла история, зеркально по-
хожая на ту, в которой оказался в 1831 г. Майборода. В декабре
этого года Ледоховский, тогда поручик Мингрельского егерского
полка, жил в Пятигорске. Один из его сослуживцев, прапорщик
Иван Аркадьевич Нелидов, нанес ему публичное оскорбление.
Как свидетельствуют материалы следствия, «прапорщик Нели-
дов и граф Ледуховский, находясь по болезни в городе Пятигор-
ске в общем Благородном собрании, поссорились за танцы, при-
чем первый публично говорил Ледуховскому, что он должен
ценить снисхождение, которое ему оказывают, принимая его в со-
брание, при всей дурной его репутации, а не говорить громче дру-
гих, и что ему, Нелидову, известны его проказы. Прежде Нелидов
относился с дурной стороны и о Ледуховском в доме вдовы гене-
рал-лейтенанта Мерлини»97.
В цитированном фрагменте особо примечательно указание
на вдову генерала Мерлини. Екатерина Ивановна Мерлини хоро-
шо известна пушкинистам и лермонтоведам. В Пятигорске дом
Мерлини был одним из центров светской жизни. В 1829 г. в этом
доме был Пушкин - и хозяйка дома оказалась персонажем его
неоконченного «Романа на Кавказских водах». В конце 1830 -
начале 1840-х годов там неоднократно бывал Лермонтов98.
Сама Екатерина Мерлини и посетители ее салона (совре-
менники называли их мерлинистами) славились своим консерва-
тизмом и не выносили даже намека на свободомыслие. В 1834 г.
жертвой Мерлини и ее друзей стал бывший декабрист Степан
Михайлович Палицын, сосланный на Кавказ после разгрома тай-
ных обществ. Палицын служил в Пятигорске, где его и невзлюби-
ли мерлинисты. По инициативе Екатерины Мерлини был состав-
лен донос, в котором бывшему заговорщику вновь инкриминиро-
валось вольнодумство. И хотя выяснилось, что Палицын на этот
раз ни в чем не виноват, донос стоил ему нескольких месяцев
тюремного заключения99.
Ледоховский знал Палицына100. Так же, как и Палицын, в
прошлом он был вовлечен в декабристский заговор, находился
под надзором полиции. Оскорбляя его в доме Мерлини, Нелидов,
очевидно, имел в виду репутацию хозяйки салона и ее гостей, хо-
тел доказать свои верноподданнические чувства. Не исключено,
что он преследовал и еще одну цель: укрепить свое положение в
полку, продемонстрировать полковым товарищам собственную
306
силу и власть. Вообще прапорщик, судя по документам, отличал-
ся жестокостью и слыл наглым светским повесой, считавшим
себя неизмеримо выше других и не признававшим никаких нрав-
ственных обязательств. Отец его - генерал-лейтенант и сенатор
Аркадий Иванович Нелидов - знал особенности характера сына
и пытался вести воспитательный процесс весьма крутыми мера-
ми. Так, в 1827 г. он добился, чтобы сына перевели из Кавалер-
гардского полка в действующую армию, а в 1834 г. и вовсе упря-
тал его в тюрьму «за различные неприличные поступки»101 Но
воспитывать сына Нелидову-старшему постоянно мешала дочь
Варвара, знаменитая фрейлина, фаворитка императора Николая I.
Варвара, очень любившая брата, то и дело выручала его из всевоз-
можных неприятностей, и поэтому педагогические усилия отца
оказались в итоге напрасными: все отрицательные качества Ива-
на Нелидова вполне раскрылись в истории с Ледоховским.
Прапорщик, видимо, был уверен, что, оскорбив Ледохов-
ского, он ничем не рискует. С одной стороны, у него были высо-
кие покровители, с другой - надеялся на то, что его однополча-
нин, едва избежавший в 1826 г. наказания, не станет раздувать
скандал, привлекая к себе всеобщее внимание. Нелидов, однако,
плохо знал Ледоховского. В 1830-х годах граф уже не был зеле-
ным юнцом, он стал опытным боевым офицером. Но, судя по его
поступкам, внутренне остался таким же, каким был в 1825-м: ис-
кренним, пылким, решительным до безрассудства. Сносить
оскорбления Ледоховский не пожелал и вызвал обидчика на
поединок. Нелидов испугался и решил отказаться от дуэли: для
него как для штрафного участие в ней означало неминуемое раз-
жалование. Ледоховскому было отправлено дерзкое письмо:
оскорбитель объяснял, что, зная графа только лишь по «невыгод-
ным» рассказам о нем, не может «забыться до того», чтобы при-
нять его вызов102.
За честь Ледоховского вступились другие офицеры-минг-
рельцы. И дело, конечно, не в том, что сослуживцы графа разде-
ляли его взгляды. Просто оскорбив Ледоховского и отказавшись
при этом от дуэли, Нелидов опозорил и свой полк в целом, и каж-
дого офицера-мингрельца. Выходило, что среди мингрельцев
есть трусы, что офицера Мингрельского полка можно безнака-
занно оскорбить. Сослуживцы предложили наглому прапорщику
выбор: либо публично подтвердить справедливость невыгодных
сплетен о Ледоховском, либо принять его вызов, либо, если он все
же не захочет стреляться с графом, выйти на поединок с любым
из них. Нелидов, очевидно, полагаясь на своих влиятельных
Соратники Пестеля...
307
заступников, мнение сослуживцев игнорировал. Офицеры по-
добного пренебрежения к себе терпеть не пожелали.
Как свидетельствуют материалы следствия, вернувшись
после одного из светских приемов у Мерлини к себе на квартиру,
Нелидов «едва успел сесть за письменный стол, как в комнату к
нему вошли Лядоховский, Яковлев, Пепин и Губский-Высоцкий
(офицеры Мингрельского егерского полка. - О. К.). Увидя толпу,
Нелидов схватил пистолет и с криком “вон” хотел насыпать поро-
ху на полку, но в то же время получил от Лядоховского удар пал-
кою по голове и выронил пистолет на пол, потом еще несколь-
кими повторными ударами сделаны были ему три значительные
раны на голове»103. После этого офицеры покинули квартиру Не-
лидова. Согласно представлениям эпохи выбора у прапорщика
теперь не оставалось: публичное оскорбление действием счита-
лось самым тяжким. Нелидову оставалось одно - дуэль. Этого,
видимо, и добивались офицеры-мингрельцы.
Но Нелидов снова обманул их ожидания. Он предпочел
сделать то, что считалось уж совсем бесчестным: пожаловался на-
чальству, подал рапорт по команде. Через несколько дней Ледо-
ховского и Нелидова арестовали, началось следствие. Следствие
лично контролировал командующий Отдельным кавказским
корпусом генерал от инфантерии барон Г. В. Розен. Как известно,
он сочувствовал декабристам.
На Розена пытались влиять нелидовские покровители. На-
пример, граф П.А. Клейнмихель, доверенное лицо императора и
родственник Нелидовых, просил Розена отпустить прапорщика и
судить одного Ледоховского. Клейнмихель прозрачно намекал,
что об освобождении прапорщика просит его могущественная
сестра, но его намекам Розен не внял. А когда Варвара Нелидова
лично попросила императора пощадить брата, Николай I потре-
бовал сведения о службе и поведении прапорщика104. Узнав о
прошлом Ивана Нелидова, император также не стал вмешивать-
ся в ход следствия.
В итоге «по Высочайше утвержденной 19 июля 1839 года
конфирмации командира Отдельного кавказского корпуса веле-
но графа Ледоховского выдержать в Метехском замке, в казема-
те, 5 месяцев и потом употребить по-прежнему на службу, а Не-
лидова, по выдержании в Метехском замке на гауптвахте одного
месяца, отправить в распоряжение генерал-адъютанта Перовского.
Вследствие сего Нелидов приказом 18-го августа того же года
переведен в Оренбургский линейный № 2баталион»105. Отсидев в
каземате положенный по приговору срок, Ледоховский вернулся
308
в полк, но служить больше не пожелал и подал прошение об от-
ставке; приказ об отставке последовал 18 мая 1841 г. При этом по-
ручик стал штабс-капитаном, но как штрафной не получил ни
пенсиона, ни права ношения офицерского мундира106. Уезжая из
полка, граф «обязался иметь жительство Волынской губернии
Кременецкого уезда в деревне Комаровке». Жить ему предстояло
по-прежнему под надзором полиции107.
VI
Сергей Волконский, вернувшись из Сибири, специально собирал
сведения о жизни Майбороды после доноса. Волконский называ-
ет в качестве причины отставки доносчика с должности команди-
ра Апшеронского полка его очередную растрату. Очевидно, эту
версию можно принять, в ее пользу свидетельствует патологиче-
ская жадность Майбороды.
После этой растраты, по словам того же Волконского, Май-
борода «поносную и преступную свою жизнь кончил самоубий-
ством»108. Самоубийство Майбороды стало общим местом в ме-
муарах. Правда, способ самоубийства мемуаристы описывают по-
разному. По словам Николая Басаргина, Майборода «в припадке
сумасшествия перерезал себе горло»109. А офицер-апшеронец
П.А. Ильин утверждал, что Майборода, «приставив большой
аварский кинжал к груди, упал на него во весь рост свой, и кин-
жал вышел в спину»110.
В делах Российского государственного военно-историчес-
кого архива существует между тем документ, проливающий неко-
торый свет на обстоятельства смерти полковника Майбороды.
Это - копия свидетельства о его смерти:
«Копия
Свидетельство
Вследствие предписания конторы Темир-Хан-Шуринского
военного госпиталя, последовавшего 13-го апреля 1845 года за
№ 167, вечером того числа приступили со следователем Минг-
рельского егерского полка господином майором Грекуловым
к анатомическому исследованию тела состоящего по армии гос-
подина полковника Майбороды, заколовшего себя кинжалом.
Полковник Майборода характера был строгого, жизни воз-
держанной, религиозен, молчалив, любил уединение, и весь круг
Соратники Пестеля...
309
ему приближенных составляло одно его семейство, печать какой-
то скорби и при веселом расположении духа выражалась всегда
на лице его, в последние дни своей жизни он был задумчив, сов-
сем не выходил из своего дома, жаловался на теснение правой
стороны груди, называл своих детей несчастными и скорбел о бу-
дущей их участи, нежность отца семейства, ограничиваемая час-
тым беспокойством, выражала тревожную его душу и тяготу жиз-
ни; 12-го апреля в пять часов по полудни, заперши за собою дверь
кабинета, вонзил себе кинжал в левую часть груди.
По наружном осмотре трупа оказалось: что полковник
Майборода имеет около 50 лет от роду, телосложения атлети-
ческого, тучен; на левой стороне груди между восьмым и девятым
ребром под соском находилась поперечная длиною в ладонь кро-
вавая рана, подобная этой рана находилась на левой части спины
между 10 и И ребром длиною в два поперечные пальца. Кроме
такового повреждения, видны были на лбу два кровавых пятна,
с осаднением кожицы, которые произошли от ушиба в минуту ра-
нения, других повреждений и равно каких-либо пятен нигде на
поверхности тела не замечалось.
Вскрывши грудную полость для исследования раны и по-
вреждения частей, мы нашли грудную полость, наполненную
кровью, ход раны имел направление спереди назад, сверху вниз и
проходил через нижнюю долю левого легкого, минуя оболочки
сердца, правое легкое было здорово, спавши и прижато к ключи-
це; преследуя дальнейший ход раны, вскрыта была нами брюш-
ная полость, которая подобно полости грудной была наполнена
кровью, рана проходила чрез грудно-брюшную преграду прямо в
селезенку чрез нее, как описано при наружном осмотре, кончи-
лась между 10 и 11-м ребрами на спине. Желудок был здоров,
пуст, исключая небольшого количества желудочной слизи и во-
ды, никакого содержания в нем не находилось, кишки также
были здоровы и пусты, печень в объеме представлялась очень
увеличенною, покрывала почти две трети желудка и поднимала
груднобрюшную преграду вверх, поверхность имела бугристую,
цвет соломенный, на осязание жестка, при разрезе хрустит.
Селезенка была рыхла, но в объеме не увеличена. Мозг
со всеми его оболочками найден был в совершенно здоровом со-
стоянии.
Из всего найденного при исследовании заключаем, что
смерть полковника Майбороды произошла от безусловно смер-
тельной раны в грудь, нанесенной себе кинжалом в припадке ме-
ланхолии. Что осмотр сделан по сущей справедливости, в том
310
свидетельствуем. Апреля 13 дня 1845 года. Укрепление Т[емир]-
Х[ан]-Шура. Подлинное подписал прикомандированный к Те-
мир-Хан-Шуринскому госпиталю Грузинского гренадерского
полка лекарь Глаголев, при анатомировании присутствовал сле-
дователь Мингрельского егерского полка майор Грекулов.
Верно: Командующий войсками в Северном и Нагорном
Дагестане генерал-лейтенант князь Бебутов.
Сверял исправляющий должность адъютанта поручик
< Васильев> »111.
Свидетельство о смерти полковника Майбороды опровер-
гает информацию о том, что доносчик «перерезал себе горло». Но
в этом тексте очень много странностей и несообразностей.
По мнению подписавших свидетельство лекаря и следова-
теля, Майборода покончил с собой: он, «заперши за собою дверь
кабинета, вонзил себе кинжал в левую часть груди». Сразу возни-
кает вопрос: кто, когда и каким образом открыл запертую изнут-
ри дверь? Ответа на этот вопрос в документе нет. Согласно сви-
детельству на груди Майбороды «между восьмым и девятым
ребром под соском находилась поперечная длиною в ладонь кро-
вавая рана, подобная этой рана находилась на левой части спины
между 10 и И ребром длиною в два поперечные пальца». Снова
возникает вопрос: где кинжал, где орудие самоубийства?
Майборода был человеком весьма рослым и тучным. Учи-
тывая ширину ран на груди и спине, правомерно предположить,
что кинжал, пронзивший полковника, был достаточно широким
и длинным. Если он остался в ране, то кто и когда его извлек
оттуда? А если кинжал в ране обнаружен не был, то непонятно,
каким образом установлено орудие самоубийства, почему реше-
но, что это вообще был кинжал. Принадлежал он Майбороде, нет
ли, как выглядел, где найден - неизвестно. О кинжале в свиде-
тельстве ни слова. Это очень странно.
Сообщение о том, что кинжал, войдя в грудь полковника
между восьмым и девятым ребрами, вышел из спины между 10 и
11 ребрами свидетельствует: удар, полученный Майбородой, был
очень сильным. Однако полковник не мог просто упасть на кин-
жал: направление удара спереди назад, сверху вниз заставляет от-
казаться от этой версии. Значит, он мог покончить с собой, толь-
ко нанеся себе удар собственной рукой. Но каким образом в этом
случае кинжал мог выйти из спины самоубийцы? У Майбороды
просто не могло быть соответствующего размаха для нанесения
удара такой силы. Все это, вкупе с сообщением о кровавых пят-
нах на лбу полковника, не поддающихся простому объяснению
Соратники Пестеля...
311
ушибом в минуту ранения (при ударе спереди назад Майборода
должен был упасть на пол затылком), позволяет сделать практи-
чески однозначный вывод: полковник был убит.
Тут неминуемо возникает вопрос о мотивах, побудивших
следователя майора Грекулова подписать заведомо ложное за-
ключение о причинах смерти Майбороды. Грекулов был боевым,
заслуженным офицером: свой майорский чин он получил «за от-
личие в делах против горцев»112. Он должен был понимать, что
убийство полкового командира, хотя бы даже и бывшего, - слу-
чай скандальный. Получалось, что по Темир-Хан-Шуре, пол-
ковой квартире апшеронцев, хорошо охраняемой крепости без-
наказанно разгуливает убийца и что следователь этому убийце
покровительствует. Действия Грекулова можно оправдать лишь в
одном случае: если он мог быть уверен, что тот, кто убил Майбо-
роду, больше никому не угрожает. Тогда получается, что майор
знал убийцу лично. Эти соображения с учетом того факта, что
Грекулов служил в Мингрельском егерском полку, позволяют
осторожно предположить: к убийству Майбороды имел непо-
средственное отношение Нестор Ледоховский. Безусловно, сле-
дователь хорошо знал и самого графа, и историю его жизни.
При отставке Ледоховский обязался жить у себя на родине,
в деревне Комаровке. Однако из дел III Отделения выясняется,
что обязательства своего он не выполнил и домой с Кавказа не
вернулся. Целых девять лет граф удачно скрывался от шпионов и
жандармов, и только в 1850 г. был обнаружен в Одессе113. Где он
жил все это время и чем занимался, осталось тайной как для по-
лиции, так и для исследователей. Нельзя исключить, что в апре-
ле 1845 г. Ледоховскому наконец удалось реализовать давнюю
мечту расквитаться с предателем. Конечно, это не более чем гипо-
теза, доказательства которой вряд ли будут когда-нибудь найде-
ны. Правда же состояла в том, что, кроме семьи полковника Май-
бороды, о нем некому было жалеть. «Мы, - вспоминал Ильин, -
со стоическим хладнокровием философов промолвили: “тагдир
чох якти” (судьба права)!»114. Детям предателя - трем дочерям и
сыну Михаилу - предстояло жить в совершенно другой эпохе,
когда оставшиеся в живых декабристы возвратились из Сибири и
их приветствовали как национальных героев, а те идеалы, за ко-
торые они боролись, стали воплощаться в жизнь. И несмотря
даже на то что новый император Александр II подтвердил назна-
ченную Николаем I пенсию вдове Майбороды и всякого рода по-
собия его детям115, фамилия предателя в мемуарах декабристов,
а следовательно, и в общественном сознании была проклята.
312
Ледоховский же на закате дней мирно жил в Одессе. На за-
прос из III Отделения об образе жизни и мыслей графа одесский
губернатор сообщал в 1850 г., что отставной штабс-капитан «по-
ведения и образа мыслей хороших»116.
VII
Биографии Майбороды и Ледоховского интересны прежде всего
в связи с жизнью и деятельностью Павла Пестеля. Не будь его -
эти фамилии вряд ли кого-то заинтересовали бы. Между тем
Майборода и Ледоховский - это, если можно так выразиться, две
ипостаси Павла Пестеля. Майборода - прагматик, никаких высо-
ких идей не признававший, Ледоховский - образец веры и верно-
сти, смелого благородства и жертвенности. Образ мыслей Ледо-
ховского соответствовал образу мыслей большинства декабрис-
тов, а Майборода был в тайном обществе исключением.
В деле практической подготовки революции Ледоховский,
однако, был для Пестеля бесполезен, соглядатаем оказался нику-
дышным, как заговорщик никакого значения не имел. Майборо-
да же реально помогал Пестелю: в финансовых вопросах коман-
дир Вятского полка опирался именно на него.
Такова трагическая основа событий декабря 1825 г/ те, кто
были верны идеалам, оказались неспособны к решению практи-
ческих задач, не умели лгать и прислуживаться, те же, кто в сред-
ствах не стеснялись, от идеалов, ради которых и создавалось тай-
ное общество, были весьма далеки. В самом же Пестеле жертвен-
ность и прагматизм были объединены. Именно отсюда - поляр-
ность и разноречивость мнений о нем современников и потомков.
Соратники Пестеля...
313
Приложение
Материалы к биографии А.И. Майбороды
№ 1
Рапорт командира батальона лейб-гвардии Грена-
дерского полка А.И. Майбороды командиру полка
И.П. Шипову от 24 октября 1831 года
Копия с первого рапорта подполковника Майбороды гене-
рал-майору Шипову 2-му от 24 октября за № 24-м
Считая всегда священным долгом всего более обращать
внимание на нравственность нижних чинов вверенного мне бата-
лиона, я сообразно с этим Ваше превосходительство неоднократ-
но просил о переводе фельдфебеля 8 фузелерной роты Сапожни-
кова в 7 фузелерную, а унтер-офицера той же роты Бахарева, в от-
делении коего беспрестанно нахожу я упущения, в 9 фузелерную
роту, но Вашему превосходительству, как видно, неугодно было
уважить мою просьбу и, совершенно в противность моему жела-
нию, приказом, третьего дни по полку отданным, Вы изволили
перевести унтер-офицера 8 фузелерной роты, но не Бахарева, а
Балашева, в 1 баталион с назначением во 2-ю фузелерную роту
(которою ныне командует поручик Витковский); отличный
унтер-офицер сей вовсе не заслуживает наказания, а, напротив,
справедливого возмездия за усердие, оказанное им при появле-
нии прошлого месяца 17 числа между нижними чинами 8 фузе-
лерной роты польских на русском языке воззваний; если Ваше
превосходительство эти мелочные, но не менее того полезные
меры баталионного командира так мало уважать изволите, то по-
судите, могу ли я в полной мере отвечать начальству за сохра-
нение во вверенном мне баталионе должного устройства и не ли-
шаюсь ли я при таких обстоятельствах средства предупреждать
беспорядки, в баталионе сем случиться могущие.
(РГВИА. Ф. 2575. On. 1. Д. 697. Л. 2)
314
№2
Предписание командира лейб-гвардии Гренадерского
полка И.П. Шипова А.И. Майбороде от 28 октября
1831 года
Копия с первого предписания командира лейб-гвардии Гре-
надерского полка генерал-майора Шипова 2-го подполковнику
Майбороде от 28 октября за № 3059-м
Рассмотрев рапорт Ваш от 24 сего октября за № 24-м, я на-
хожу нужным сообщить Вашему высокоблагородию, что обязан-
ность начальника есть сообразовывать свои действия с пользою
службы, а не исполнять желания подчиненных своих, согласно
чему я перевел унтер-офицера Григория Балашева из 8-1 во 2-ю
фузелерную роту; в объяснении же рапорта Вашего предписываю
донести мне следующее:
1-е) На чем основывали Вы предположения свои, что пере-
вод унтер-офицера Балашева был сделан совершенно только в
противность вашему желанию, а не по другим каким-либо причи-
нам?
2-е) В чем состоит усердие, заслуживающее справедливое
возмездие, унтер-офицера Балашева, оказанное при появлении
мятежнических воззваний, и почему не донесли Вы об оном в ра-
порте своем от 17 сентября за № 18-м?
3-е) Ежели в отделении унтер-офицера Семена Бахарева
находили Вы беспрестанные упущения, то почему по сие время
не приказано от вас было капитану Меллину117 сместить его с сей
должности?
4-е) В рапорте своем упоминаете Вы, что 2-й фузелерною
ротою командует поручик Витковский, то какое значение имеет
выражение сие?
5-е) Так как всякий беспорядок и неисправность в какой бы
то ни было части вверенного мне полка падает более всего на от-
ветственность мою, чем на подчиненных моих, то и необходимо
мне знать, какие вредные для службы последствия, полагаете Вы,
могут произойти от того, что фельдфебель Сапожников и унтер-
офицер Бахарев останутся непереведенными из 8 фузелерной в
другие роты вверенного мне полка.
(РГВИА. Ф. 2575. On. 1.Д. 697. Л. 2об.-3)
Соратники Пестеля...
315
№3
Рапорт командира батальона лейб-гвардии Грена-
дерского полка А.И. Майбороды командиру полка
И.П. Шипову от 29 октября 1831 года
Копия со второго рапорта подполковника Майбороды гене-
рал-майору Шипову 2-му от 29 октября за № 25-м
Утеснения, в продолжение шести лет Вашим превосходи-
тельством мне делаемые, имеют неисчислимые доказательства, а
потому если и рапорт мой от 24 сего октября за № 24-м находите
Вы неясным или выражения, в нем помещенные, кажутся дву-
смысленными и требующими подробного пояснения, то покор-
нейше Ваше превосходительство прошу подлинником предста-
вить оный на усмотрение вышнего начальства, от коего ожидая
справедливости я за счастие почту перед ним оправдаться.
(РГВИА. Ф. 2575. On. 1. Д. 697. Л. 3)
№4
Предписание командира лейб-гвардии Гренадерского
полка И.П. Шипова А.И. Майбороде от 30 октября
1831 года
Копия со второго предписания генерал-майора Шипова 2-го
подполковнику Майбороде от 30 октября за № 3069
Не взирая на отзыв, значащийся из рапорта Вашего от
29 сего октября за № 25-м, я будучи в праве требовать по службе
удовлетворительных ответов, вторично предписываю Вам, госпо-
дин подполковник, отвечать мне на все пункты, изложенные в
предписании моем от 28 числа за № 3059-м, и с тем вместе доне-
сти, какие именно утеснения деланы от меня Вам были в продол-
жении шести лет?
По получении всех требуемых от Вас донесений я почту
себя обязанным довести об оных до сведения начальства.
(РГВИА. Ф. 2575. On. 1. Д. 697. Л. Зоб.)
316
№5
Рапорт командира батальона лейб-гвардии Грена-
дерского полка А. И. Майбороды командиру полка
И.П. Шипову от 5 ноября 1831 года
Копия с 3-го рапорта подполковника Майбороды коман-
диру лейб-гвардии Гренадерского полка генерал-майору Шипо-
ву 2-му от 5 ноября за № 26-м
На предписание Вашего превосходительства от 28 прошло-
го октября сим донести честь имею; многими случаями доказав-
ший преданность мою к порядку службы, я не мог на прихотях
основывать желания мои иметь унтер-офицера Балашева в моем
баталионе, но принимая в соображение пользу, для службы им
принесенную, касательно же вопросов, в предписании Вашем из-
ложенных, на кои нижеследующим порядком отвечать честь
имею. -
На 1-е) Постоянно оказываемое Вашим превосходитель-
ством мне недоброжелательство уверило меня в совершенной го-
товности искать случая делать мне неприятное, на сем предполо-
жении основывая и перевод унтер-офицера Балашева, я в том
остаюсь совершенно уверенным. -
На 2-е) Усердие унтер-офицера Балашева ежели не заслужи-
вает награждения, то тем более наказания, ибо оно состоит в том,
что первый дал мне знать о появлении в 8-й фузелерной роте мя-
тежнических воззваний, столь поспешным разысканием и отобра-
нием оных от нижних чинов обязан я одному Балашеву, в рапорте
моем от 17 сентября за № 18-м пояснить усердия Балашева я счи-
тал излишним, ибо чрез сие доставить ему ничего не надеялся,
а месть со стороны ближайших его начальников предвидел. -
На 3-е) Сместить унтер-офицера Бахарева с должности от-
деленного не входило в мой расчет потому, что в 8-й фузелерной
роте направящего (sic!) не имеется надежного унтер-офицера,
что и заставило меня просить у Вашего превосходительства пере-
вести вместо Бахарева из 9-й фузелерной роты унтер-офицера
Федора Семенова, мерою чего я желал удостовериться, действи-
тельно ли не скрывается в отделении Бахарева еще между ниж-
ними чинами мятежнических воззваний. —
На 4-е) Что 2-ю фузелерною ротою командует поручик
Витковский; сие выражает понятие мое о намерении, с каким
унтер-офицер Балашев назначен к нему в роту; ибо офицер сей,
Соратники Пестеля...
317
находясь в дружественных связях с капитаном Меллиным и
враждующим ко мне полковым адъютантом поручиком Кафты-
ревым, происками коих, я наверное полагаю, перевод унтер-офи-
церу Балашеву во 2-ю фузелерною роту последовал, с тем они на-
деялись вполне удовлетворить своему желанию. -
На 5-е) Если Его Императорское Высочество118 в благих
намерениях своих справедливо изволит наказывать нас за упуще-
ния по службе, то как же Ваше превосходительство лишает меня
права знать, что в баталионе моем делается, а во-вторых, не ува-
жив просьбы батальонного командира и единственно в угоду
пользовавшемуся, не знаю почему, особенною Вашею благос-
клонностию капитану Меллину, оставили фельдфебеля Сапож-
никова без наказания, виновного уже тем, как я вам докладывал
по долгу своему, почему не первый он дал знать о появившихся в
роте мятежнических воззваниях, тогда как узнал он первый и
взял из оных у рядового Емельянова два экземпляра, прочитав
их, и положил за обшлаг шинели, имея в то время при себе, когда
потребован был обще со всеми фельдфебелями ко мне за прика-
занием, при чем мне их не показал до тех пор, пока сам я пришел
в роту, начал исследовать и по показанию рядового Емельянова у
фельдфебеля Сапожникова те два экземпляра отобрал, а из сего
следует, что Сапожников имел намерение скрыть от начальства
сие важное обстоятельство, а потому само собою показывает,
какого заслуживает он наказания и какие вредные последствия
могут произойти от того, что остается он непереведенным из
8-й фузелерной роты в другую. - Касательно отделенного унтер-
офицера Бахарева, то сей виноват потому, что выписанный в ар-
мию рядовой Петухов и переведенный в 7-ю фузелерную роту
рядовой Емельянов оба находились в его отделении, наконец,
исполняя предписание Вашего превосходительства за № 3069-м,
к сему присовокупляю пункт. -
6-й) Не знаю, с какого повода ослабшая в некоторых офице-
рах в отношении ко мне должная субординация и чинопочитание
утеснили меня по службе до такой крайности, которая превышает
всякое вероятие, а чтоб подтвердить сказанное, то прилагаю у
сего за № 27-м копию из приказа, отданного Вашим превосходи-
тельством по полку прошлого месяца 27-го числа, касательно
меня и батальонного адъютанта прапорщика Дмитревского, потом
не угодно ли также будет Вашему превосходительству припом-
нить поступок, сделанный против меня на первом переходе из Ло-
вича к Варшаве подпоручиком Кавериным, и какая сему офицеру
за его наглую дерзость определена была мера наказания. -
318
В заключение осмеливаюсь Ваше превосходительство
спросить, с выступления еще из Петербурга не имел я по штату
положенного одного денщика, о назначении коего мне просил
Вас многократно, но всегда получал отказ решительный, тогда
как другим без затруднений вы оных назначали; вам известно,
в походе недостаток в прислуге есть бедствие тягчайшее, побуж-
даемый сею крайностию и лишенный надежды испросить у Вас
денщика, я вынужденным себя нашел прибегнуть о сем с прось-
бою к бригадному командиру г. генерал-майору Берхману119,
который видя мое положение, прислал мне своего денщика, и я
теперь по доброте Его превосходительства имею кому запречь и
поседлать мне лошадь. Это разве не было утеснением?
(РГВИА. Ф. 2575. On. 1.Д. 697. Л. 4~5об.)
№ 5
Замечания командира лейб-гвардии Гренадерского
полка И.П. Шипова на рапорт А.И. Майбороды
от 5 ноября 1831 года
Замечания генерал-майора Шипова 2-го на рапорт к нему
подполковника Майбороды от 5-го ноября сего года за № 26-м
На 3-й пункт:
О переводе из 9-1 фузелерной роты в 8-ю унтер-офицера
Федора Семенова подполковник Майборода никогда не просил
меня, заменить же унтер-офицера Бахарева он мог унтер-офице-
ром Балашевым. -
На 5-й пункт:
Как при открытии мятежнических воззваний, так и до сего
времени подполковник Майборода не упоминал мне ничего, что
фельдфебель Сапожников был в чем-нибудь им подозреваем,
сверх сего по произведенному по сему случаю исследованию пол-
ковником Щербатским120 (что ныне генерал-майор), фельдфе-
бель Сапожников ни в чем виновным не оказался. Следственное
о сем дело представлено мною командующему всею пехотою
Гвардейского корпуса господину генералу от инфантерии и гене-
рал-адъютанту Бистрому121 при рапорте от 30-го сентября за
№ 2806.
Соратники Пестеля...
319
Пред выступлением из Варшавы подполковник Майборода
говорил мне о перемещении фельдфебелей 7-й в 8-ю, а из 8-й
в 7-ю фузелерную роту, если бы сие было потому, что фельдфе-
бель Сапожников был действительно виноват, как полагает ныне
подполковник Майборода, то не следовало бы его оставлять не
только фельдфебелем, но даже рядовым ни в которой роте. -
Что же касается до унтер-офицера 8-й фузелерной Семена
Бахарева122, то в первом рапорте своем подполковник Майборо-
да от 24-го октября за № 24-м говорит: что в отделении его нахо-
дил он беспрестанные упущения, а в последнем за № 26-м в сем
5-м пункте значится, что унтер-офицер Бахарев123 виновен толь-
ко потому, что выписанный в армию рядовой Петухов и пере-
веденный в 7-ю фузелерную роту Емельянов находились в его
отделении.
На 6-й пункт.
О прапорщике Дмитревском: офицер сей, находясь при мне
во время следования к городу Полоцку, на переходе 26-го июня
сего года был послан с приказом, полученным мною от господина
начальника всей пехоты Гвардейского корпуса, в том, дабы чрез
речку баталионы проходили вправо по кладкам, оставив мост для
артиллерии, приказание сие, неисполненное в 3-м баталионе, за-
ставило меня спросить подполковника Майбороду, почему он
стоит на месте, а не идет вправо по кладкам? На что он объявил
мне, что приказания сего не получал; несмотря же на отзыв пра-
порщика Дмитревского, что приказание им передано подполков-
нику Майбороде так точно, как другим, и что повторил оное тут
же так, как принял от меня, я сделал ему выговор за то, что дол-
жен передавать приказание со всею точностию, ясно и внятно, а
не так, чтоб нельзя было оное расслышать.
После чего когда обгонял я полк, он, следуя за мною, оста-
новлен был подполковником Майбородою, необыкновенный
крик коего заставил остановиться и меня тогда уже, когда я был
за сто или более сажень от них; по приближении же 3-го батали-
она подполковник Майборода донес мне о сделанном им аресте
прапорщику Дмитревскому за то, что отвечал ему он возвыся го-
лос, таким тоном, какой не следует употреблять при отзыве млад-
шего к старшему, на что приказал я прапорщику Дмитревскому
оставаться под арестом. Спустя четверть часа, отозвав в сторону
подполковника Майбороду, я заметил ему, что обязанность на-
чальника есть за вину или ошибку сделать взыскание с подчинен-
ного, но выходить из себя и кричать так, как он кричал, - недолжно,
320
прибавив к сему, что я надеюсь не быть вынужденным в другой
раз делать ему подобных замечаний, на что подполковник Май-
борода отвечал, что он, полагая себя вправе закричать на офице-
ра, не может ручаться, дабы в другой раз сего сделать. Ответ мой
был: если услышу я впредь подобный крик, то приму сие за неис-
полнение моего приказания. Вместе с сим прилагаю копию с при-
каза, отданного мною по полку 27-го числа июня о прапорщике
Дмитревском.
О подпоручике Каверине.
По выступлении из города Ловича во время следования
походом 2-го числа августа вверенный мне полк под коман-
дою полковника Щербатского прикрывал резервную артил-
лерию, 1-й баталион оного шел впереди конной артиллерии,
2-й и 3 за пешею, а 4-й сзади запасного парка, я же по случаю
окончания расчетов по хлебопечению оставался в Ловиче и до-
гнал уже полк ночью.
На другой день утром подполковник Майборода, придя ко
мне, говорил, что на переходе вчерашнего числа, когда барабан-
щик забил фельдмарш по ошибке, подпоручик Каверин, ехав
перед 3-м баталионом, сказал, что в баталионе сем делаются веч-
но глупости; по поводу чего призванный мною офицер сей ото-
звался, что он никогда сих слов не говорил, и на вопрос, зачем
находился при 3-м баталионе, тогда как состоит он во 2-м, объ-
явил, что, оставаясь для естественной надобности и догоняя бата-
лион свой, остановился несколько с офицерами 3-го баталио-
на, идущими впереди. Не полагая, дабы подполковник Майборо-
да, доводя о сем до сведения моего, мог принять оное когда-либо
на свой счет или за наглую дерзость, ибо в таком случае обязан-
ность его была немедленно арестовать подпоручика Каверина и
тем более, что он был старшим при двух баталионах, следующих
отдельно от полковника Щербатского, я объявил в приказе по
полку выговор подпоручику Каверину за то, что по дошедшим до
меня сведениям он во время перехода не находился при своем
взводе, и с тем предписал наряжать его без очереди дежурным на
два раза. -
Что же касается до недостатка в прислуге подполковника
Майбороды; то с выступлением из СТ. Петербурга он, имея при
себе всегда трех казенных денщиков, просил о назначении чет-
вертого один только раз, по переходе через Вислу, на что не мог я
согласиться потому, что человек сей есть один из лучших фурлей-
тов и что прежде уже сего я отказал в нем на просьбу многих офи-
церов; о переименовании же кого-либо другого, кроме выше-
Соратники Пестеля...
321
упомянутого фурлейта Ефима Агафонова, он не просил меня ни
разу. -
« » Ноября 1831 года124
(РГВИА. Ф. 2575. On. 1. Д. 697. Л. 6-7об.)
№5
Выписка из приказа по лейб-гвардии Гренадерскому
полку от 27 июня 1831 года
Копия с приказа, отданного по лейб-гвардии Гренадерско-
му полку 27 июня 1831 года
§6-й
Во время перехода вчерашнего числа баталионный адъю-
тант прапорщик Дмитревский отвечал пред фронтом к подпол-
ковнику Майбороде, возвыся голос, и таким образом, какой не-
возможен при отзыве младшего к старшему, за что и был им аре-
стован с донесением о том мне немедленно. Полагая, что как пред
фронтом, так и вне оного, всякое взыскание начальника, равно и
оправдание подчиненного, должны делаться хладнокровно, с со-
блюдением с обеих сторон необходимого приличия, я признаю
против сего виновным прапорщика Дмитревскго и продолжая
арест его на 24 часа, объявляю о том в приказе.
(РГВИА. Ф. 2575. On. 1.Д. 697. Л. 8)
№8
Отношение неустановленного лица к командиру
3-й гвардейской пехотной бригады Е.Б. Крафстре-
му125 от 7 ноября 1831 года
Командир лейб-гвардии Гренадерского полка генерал-
майор Шипов 2-й считает необходимым довести до сведения Его
превосходительства Евстафия Борисовича о том, что вверенного
ему полка командир 3-го баталиона подполковник Майборода
с некоторого времени начал обращаться к нему насчет многих
и -1115
322
распоряжений по службе с такими вопросами, которые совер-
шенно неуместны в отношении подчиненного к начальнику, ныне
он решился даже войти с рапортами такого рода, кои по содержа-
нию своему вынуждают его представить оные в оригинале на бла-
горассмотрение начальства, и с ним вместе копии с данных ему
предписаний.
Полагая, что подчиненный, решившийся отнестись к свое-
му начальнику с подобными рапортами, для пользы службы уже
не может оставаться под командою его, генерал-майор Шипов 2-й
покорнейше просит не оставить ходатайствованием своим о пере-
воде подполковника Майбороды лейб-гвардии из Гренадерского
полка.
№84
7 ноября 1831 года
Его пр[евосходительст]ву
Е.Б. Крафстрему
(РГВИА. Ф. 2575. On. 1.Д. 697. Л. 10)
Материалы к биографии Н.К. Ледоховского
№ 1
Протокол допроса Н.К. Ледоховского в Следствен-
ной комиссии по делу декабристов, без даты
№ 189. Вятского пехотного полка прапорщик Ледохов-
ский126
Я обязан личному спасению полковнику Пестелю. Он мог
меня сделать несчастным и сего не исполнил, с тех пор посвятил
ему в душе моей чувство искренней благодарности. Когда я
узнал, что его арестовали, то говорил, что с другим полковником
служить не буду в век. В то время полковой командир мне гово-
рил, что нужны в полк недостающие деньги, которые просил
меня найти. Я в Линце желания сего исполнить не мог. Несколь-
ко спустя, увидев помещика графа Дульского, я ему говорил, что
не могу нужные деньги достать в помощь полковника. На сие он
мне отвечал, что буде впредь еще деньги сии будут нужны, то
оными он меня может снабдить. Я ему тогда оставил письмо одно
Соратники Пестеля...
323
к моим родным, а другое к нему, где описывал мое намерение при-
ехать в его деревню, ибо заметил, что он меня подозревал желаю-
щим сделать ему неприятность. - После сего приехал я в Линцы,
явился на гоуб[т]вахту, отдал свою шпагу, говоря, что так как пол-
ковник Пестель арестован за то, что слишком снисходительно по-
ступал с офицерами и между прочим со мною, то и хочу разде-
лить его участь. - В обществе тайном я не был, и не подозре-
вал его существования. Членами оного никого не знаю и связей
по сему никаких не имел.
Родные мои живут на Волыни. Воспитывался я в Кремен-
це. Вступил в службу в учебный баталион, из коего произведен в
офицеры в Вятский полк. - Знакомства мои в полку были весьма
малые, а к помещикам не ходил ни к кому.
Прапорщик Ледоховский127
Генерал-адъютант Левашов128
(ГАРФ. Ф. 48. On. 1.Д. 207. Л. 1)
№2
Отношение главнокомандующего 2-й армией
П.Х. Витгенштейна начальнику Главного штаба
И.И. Дибичу от 16 января 1826 года
№ 151 6 генваря 1826129
От главнокомандующего 2 армиею генерала от кавалерии
графа Витгенштейна начальнику Главного штаба Его Импера-
торского Величества господину генерал-адъютанту и кавалеру
барону Дибичу130.
Начальник Главного штаба Высочайше вверенной мне
армии представил рапорт командующего Вятским пехотным пол-
ком подполковника Толпыги от 21 сего декабря за № 4-м131, что
того полка прапорщик Ледоховский, явясь к нему, Толпыге, со-
знавался виновным противу правительства; с объявлением, что и
бумаги по тому предмету находятся оставшимися на ротном дво-
ре с[елении] Балабановке132, где посыланным133 отыскано толь-
ко две на польском языке, а одна на российском, карандашом все
написанные134.
Хотя офицер сей давно был замечен в помешательстве ума,
и найденные у него бумаги дают повод в том утверждаться. He-
il*
324
смотря на сие, я в то же время приказал отправить его в Каменец-
Подольский гошпиталь и содержать под строгим надзором, дабы
не имел он ни с кем никакого сношения. Ныне по получении уве-
домления Вашего, от 6 генваря за № 20-м, с изъяснением Высочай-
шей воли Государя Императора, предписал я к подольскому ко-
менданту генерал-майору Гекелю (если болезненное положение не
препятствует) отправить его, Лядоховского, немедленно, аресто-
ванным, под строгим и благонадежным присмотром в С.-Петер-
бург, к дежурному генералу, генерал-адъютанту Потапову135.
Уведомляя о сем, покорнейше прошу Ваше превосходи-
тельство доложить Его Императорскому Величеству, что со сто-
роны моей, при малейшем на кого-либо падающем подозрении в
соучастии злонамеренного тайного общества, предпринимаются
строгие меры, и лица сии немедленно подвергаются аресту, что из
отношения моего от 13-го генваря за № 130-м Вам известно.
И майоры Азовского пехотного полка Белозор и Дрешерн136 со-
держатся под арестом, впредь до уведомления Вашего превосхо-
дительства.
Главнокомандующий 2-ю армиею
генерал от кавалерии Витгенштейн137
№157
16 генваря 1826-го
Тульчин
(ГАРФ. Ф. 48. On. 1. Д. 207. Л. 9)
№3
Рапорт дежурного генерала 2-й армии И.И. Байко-
ва138 дежурному генералу Главного штаба А.Н. Пота-
пову от 19 января 1826 года139
Получено по почте
27 генв[аря]140
Дежурному генералу
Главного штаба Его Императорского Величества
господину генерал-адъютанту и кавалеру Потапову
Дежурного генерала 2-й армии
Соратники Пестеля...
325
Рапорт
Во исполнение Высочайшей Его Императорского Величе-
ства воли, изъясненной в отношении г[осподина] начальника
Главного штаба Его Императорского Величества от 6-го сего ген-
варя № 20141, находившийся по болезни в Каменец-Подольском
гошпитале прапорщик Лядоховский отправлен оттуда арестован-
ным, под строгим и благонадежным присмотром, в С.-Петербург
к Вашему превосходительству.
Имею честь донести об оном Вашему превосходительству и
прибавляю при сем найденную у прапорщика Лядоховского, за-
печатанную было им, записную книжку142 <вкупе> с имеющейся
в оной запискою его, писанной карандашом.
Генерал майор Байков143
(ГАРФ. Ф. 48. On. 1.Д. 207. Л. 10)
№4
Составленная в Следственной комиссии копия
записки Н.К. Ледоховского, отобранной у него при
аресте144
Товарищи в знак памяти поставят над моей могилой. -
Припишут полк, чин, имя, фамилию, лета.
Может быть, я недостоин Пестеля считать другом, но мне
любить его никто не в силах запретить.
Лишить офицера чина - не есть лишить его чести, но ска-
зать оф[ицеру], что он подлец - есть лишить его чести навсегда.
Надеюсь, что исполнена будет моя просьба.
Ежели Пестель жив, отослать к Пестелю, - ежели нет, к ка-
питану Мурзинау145, командиру 2 гренадерской роты.
Прибавлю, что я сто раз говорил, я в свете никого не боюсь.
Кто думал, что у меня защитников нет, тот крепко ошибался. Два
защитника старше царей - Бог и моя невинность.
Я был шалун, повеса, но никогда не делал подлостей.
Кто подлец, тот трус, кто трус, тот боится смерти. Я от
3-х недель ожидал ее с нетерпением.
Всем, которые брали участие в моем положении, - Бог за-
платит.
(ГАРФ. Ф. 48. On. 1.Д. 207. Л. 13-13об.)
326
№5
Фрагмент рапорта смотрителя Санкт-Петербургского
военно-сухопутного госпиталя Шмидта военному
министру А.И. Татищеву146 от 30 мая 1826 года
№ 1147 31 майя 1826147
Его высокопревосходительству
Военному министру
Господину генералу от инфантерии и кавалеру Татищеву
смотрителя С.-Петербургской
военно-сухопутной гошпитали
пятого класса Шмидта
Рапорт
Вследствие объявленного мне приказания Вашего высоко-
превосходительства в записке господина военного советника
Боровкова имею честь донести, что по сношению моему с г[оспо-
дино]м главным директором статским советником Гиглером, по
отзыву его <...> 3-е) прапорщик Лядоховский касательно до об-
щего здоровья находится в лучшем прежнего положении, но по
части расположения ума подвержен задумчивости по-прежнему.
Прибыли означенные чиновники в гошпиталь <...> последний
г[осподи]н Лядоховский 6-го февраля.
№ 3980
Майя 30 дня
1826 года
Смотритель
пятого класса Шмидт148
(ГАРФ. Ф. 48. On. 1.Д. 207. Л. 15-15об.)
Соратники Пестеля...
327
№6
Отношение начальника 5-го округа корпуса жандар-
мов начальнику Ш-го отделения Собственной Его
Императорского Величества канцелярии А.Х. Бен-
кендорфу от 20 марта 1837 года
апреля 61837149
№746
От начальника 5-го округа
корпуса жандармов
«20» марта 1837 года
г. Полтава
№38
Получив донесение подполковника корпуса жандармов
Юрьева150 о возвращении его из Пятигорска по выполнении воз-
ложенного на него поручения Командующим войсками на Кав-
казской линии и в Черномории и копию с секретного по оному
донесения Его превосходительству, имею честь, в дополнение до-
кладной записки моей от 4-го текущего месяца, № 26, донести Ва-
шему сиятельству: как о том, что по предмету поручения сего от-
крыто подполковником Юрьевым в Пятигорске, так и о самых
обстоятельствах дела сего.
Прапорщик Мингрельского егерского полка Нелидов, по-
ссорившись с поручиком того же полка графом Лядоховским во
время минувшего курса на минеральных водах и отзываясь
довольно дурно о поведении и нравственности его, рассказывал о
каком-то случае, марающем честь Лядоховского. Вероятно, для
оправдания себя в глазах сослуживцев граф Лядоховский вызвал
его лично на дуэль, от которой Нелидов отказался тогда же и от-
правил к нему же письмо, наполненное дерзкими выражениями и
угрозами. Письмо сие, с намерением показанное Лядоховским не-
которым офицерам своего полка, возбудило всеобщее негодова-
ние, следствие коего, по показанию Нелидова, было то, что офице-
ры те, именно: поручик Яковлев, подпоручик Пепин и прапорщик
Губский-Высоцкий пришли к нему в квартиру в полночь вместе с
Лядоховским, который прибил Нелидова палкою по голове и по-
том с товарищами своими скрылся чрез отворенное окно.
По медицинском освидетельствовании найдены на голове у
Нелидова три значительные раны, все же виновные арестованы с
посажением на гоубтвахту, а для исследования причины столь
буйного поступка назначена бывшим пятигорским комендантом
328
полковником Жилинским комиссия, которая вслед за тем и нача-
ла свои действия.
Но Нелидов в рапорте к исправляющему должность на-
чальника штаба генерал-лейтенанта Вельяминова151 генерал-
майору Николаеву жаловался на притязательность вновь всту-
пившего в должность пятигорского коменданта полковника Сим-
борского. арестовавшего его как бы для вынуждения отказаться
от начатого по сему происшествию следствия, что, по его мнению,
будто бы доказывается освобождением из-под ареста всех участ-
вовавших в буйстве офицеров, кроме одного графа Лядоховского,
и, наконец, что следствие, вместо того, дабы начать свои действия
немедленно, тянуло приступить к делу до генваря месяца, чрез
что и показало явное пристрастие или незнание своего дела.
Вследствие сего и сделано было словесно секретное пору-
чение Его превосходительством152: «дознать, в какой мере спра-
ведлива жалоба прапорщика Нелидова, не входя ни в какое офи-
циальное разбирательство дела по данному следствию».
На сие подполковник Юрьев доносит: что главными начин-
щиками сей истории были Лядоховский и того же полка штабс-
капитан Краевский, что, как он изъясняет, подтверждается сле-
дующим единогласным рассказом в Пятигорске. В тот вечер, ког-
да вышеозначенные офицеры пришли к Нелидову в квартиру и
произвели драку, у бывшей в Пятигорске генеральши Мерлини
собрались гости, куда Краевский, хотя был дежурным по карау-
лам, пришел вместе с прапорщиком того же полка Зигельманом 3-м
и противу обыкновения отказался от игры в вист, а беспрес-
танно выходил из комнаты по вызову. Хотя в показании своем
Краевский и оправдывается тем, что его вызывали по делам
службы, но, по уверению посторонних, он выходил по крайней
мере 6-ть раз, и, как полагают, для извещения товарищей своих,
ходивших весь тот вечер на бульваре и ожидавших, когда окон-
чится вист и выйдет Нелидов. После ужина все бывшие у гене-
ральши Мерлини разошлись в одно время по домам, и крепост-
ной человек Ее превосходительства, провожавший Нелидова до
ресторации, был два раза останавливаем встретившимися не из-
вестными ему офицерами с вопросом «чей человек и кого прово-
жает». Вслед за тем Нелидов, пришедший к себе и едва успел
сесть аз письменный стол, как в комнату к нему вошли Лядохов-
ский, Яковлев, Пепин и Губский-Высоцкий. Увидя толпу, Нели-
дов схватил пистолет и с криком «вон» хотел насыпать пороху на
полку, но в то же время получил от Лядоховского удар палкою
по голове и выронил пистолет на пол; потом еще несколькими
Соратники Пестеля...
329
повторными ударами сделаны были ему три значительные раны
на голове. Опомнившись, он бросился к Лядоховскому, вырвал
у него обломки палки и баранью шапку - тогда сей последний
и все, пришедшие с ним, побежали к двери, чрез которую во-
шли, но, найдя оную запертою снаружи, побежали чрез комнату
квартирующего подле майора Бакуревича, чрез зал и, второ-
пях не найдя двери, открыли окно в буфетной и выпрыгнули на
улицу. -
Крепостной человек Нелидова показывает, что при первом
входе означенных офицеров он бросился было к дверям, веду-
щим на надворную галерею - но какие-то два человека, стоявшие
за оными, втолкнули его назад в комнату, и один из них угрожал
даже изрубить его шашкою, ежели осмелится еще раз выйти, и
вслед за ним замкнули дверь ключом, оставленным случайно сна-
ружи. А как штабс-капитан Краевский был даже и на вечере у ге-
неральши Мерлини в шашке вместо форменной полусабли, то
нет сомнения, что стоявшие у наружных дверей были он и пра-
порщик Энгельман 3-й.
К сему подполковник Юрьев присовокупляет: что ясных
доказательств присутствия сих последних при означенном про-
исшествии до сего времени по следствию не открыто. Дурное же
поведение Краевского и неоднократные случаи многих предосу-
дительных дел его дают полное право думать об участии его и в
настоящем случае, не взирая на то, что и сами товарищи старают-
ся закрыть его, зная, что если обнаружится участие Краевского и
в сем происшествии, то вина его, как дежурного, едва ли не пре-
восходит самый поступок Лядоховского.
Относительно же арестованного прапорщика Нелидова,
жалующегося за сие на полковника Симборского и на всю комис-
сию - Юрьев донес генерал-лейтенанту Вельяминову, что госпо-
дин] комендант считал оное необходимым как для удаления еще
больших для Нелидова неприятностей, так и потому, что, по соб-
ственным его показаниям следственной комиссии, он сам был за-
чинщиком ссоры с графом Лядоховским. Содержался же Нели-
дов в одном из номеров дома Орлова, сухом и покойном, а не в
сырой комнате. Ныне же вовсе освобожден.
Производитель следствия, капитан Мартини, заменен ис-
правляющим должность плац-майора штабс-капитаном Чиляе-
вым153, совместно с капитаном Вансецким, и самое следствие
продолжается успешно под личным надзором полковника Сим-
борского и беспристрастно. Замеченная же в начале производ-
ства оного медленность произошла от самого господина] Нели-
330
дова, не дававшего ответов на вопросы комиссии, законность ко-
торой он не признавал.
Генерал-лейтенант <подпись неразборчива>
Секретарь <подпись неразборчива>
Шефу жандармов, командующему Императорскою Глав-
ною квартирою, господину генерал-адъютанту и кавалеру графу
Бенкендорфу154
(РГВИА. Ф. 395. On. 274, канц., 1837. Д. 44. Л. 2-7об.)
№7
Отношение командующего Отдельным кавказским
корпусом барона ГВ. Розена дежурному генералу
Главного штаба П.А. Клейнмихелю от 14 августа
1837 года155
№ 404 С[екретный] Ж[урнал] 13 октября 1837 г.156
Дежурному генералу Главного штаба
Его Императорского Величества
господину генерал-адъютанту и кавалеру Клейнмихелю
На отношение ко мне от 24-го апреля и 26-го июня сего года
№ 162 и 244 имею честь уведомить Ваше превосходительство, что
по следственному делу о противузаконном поступке Мингрель-
ского егерского полка поручика графа Ледуховского и прапорщи-
ка Нелидова и буйстве, сделанном первым вместе с другими офи-
церами в квартире последнего, открылось следующее:
В 1836 году прапорщик Нелидов и граф Ледуховский, на-
ходясь по болезни в городе Пятигорске, в общем Благородном со-
брании, поссорились за танцы, причем первый публично говорил
Ледуховскому, что он должен ценить снисхождение, которое ему
оказывают, принимая его в собрание, при всей дурной его репута-
ции, а не говорить громче других, и что ему, Нелидову, известны
его проказы. Прежде же того Нелидов относился с дурной сторо-
ны о Ледуховском в доме вдовы генерал-лейтенанта Мерлини.
Вследствие этого Ледуховский, 19-го декабря пришедший к Не-
лидову, требовал от него объяснения: на чем он основывает свое
право поносить его в обществе, и тут же, в минуту вспыльчивости,
предложил ему вызов на дуэль. Но Нелидов отказался и вслед за
Соратники Пестеля...
331
тем написал Ледуховскому письмо, наполненное разными оскор-
бительными выражениями, и между прочим изъяснил, что
«за малейшее покушение прехладнокровно всажу вам в бок кин-
жал, хотя бы то было в церкви». Ледуховский, получив это пись-
мо, вечером того же 19-го числа прочитал его случившимся быть
у него штабс-капитану Краевскому и поручику Яковлеву, кото-
рые согласились пригласить всех офицеров 2-го баталиона и по-
требовать от Нелидова, чтобы он пред всеми доказал справедли-
вость своих отзывов на счет Ледуховского, в противном случае
извинился бы. По поводу сего 21-го декабря пришли в квартиру
Ледуховского помянутые и другие офицеры сказанного баталио-
на и послали из среды себя поручика Пепина к Нелидову сооб-
щить ему общее их желание. На что Нелидов, по словам Пепина,
изъявил свое согласие, приглашая офицеров придти к нему для
объяснения к вечеру того же дня. По сему офицеры (как они объ-
яснились) в назначенное время собрались опять у Ледуховского,
чтобы идти к Нелидову, но как он в то время был в гостях, то ожи-
дали его в квартире первого до 12-го часу ночи, потом в числе че-
тырех человек отправились к Нелидову, но со входом к нему
были им неожиданно встречены криком: «вон!» и пистолетом в
руках, нацеленным в Ледуховского, почему последний, во избе-
жание угрожавшей ему опасности, выбил имевшеюся у него пал-
кою у Нелидова пистолет и нанес ему оною несколько ударов, по-
сле чего, желая от него скорее уйти, все они бросились вон, но Не-
лидов, преследуя их, кинулся опять на Ледуховского с пистоле-
том, спустил курок, однако по осечке выстрела не последовало;
и Ледуховский, вторично отбиваясь палкою, кинул в него оную,
и, найдя все двери извне запертыми, выскочили в окно.
Напротив, Нелидов объясняется, что Пепин действительно
приходил к нему, но с предложением такого рода: «что если он,
Нелидов, не хочет выйти на дуэль с Ледуховским, то выбрал бы
для сего кого-либо из общества офицеров», что равномерно он от-
вергнул, и что вечером 21-го декабря лишь только возвратился он
домой и сел за письменный стол, как ворвались в его квартиру не-
сколько человек с дубинами, которых Нелидов начально счел за
злонамеренных, бросился в другую комнату и схватил попавший-
ся под руку пистолет; но в то же время оный был у него вышиб-
лен из рук и он получил несколько ударов в голову, нанесенных
поручиком графом Ледуховским, выхватив же из рук Ледухов-
ского палку, заставил всех их бежать.
Показание прапорщика Нелидова подтвердили: собствен-
ный его человек и живший у него вольнонаемный мальчик. Дру-
гих же свидетелей этому происшествию не было.
332
При освидетельствовании Нелидова найдены на голове его
три поверхностные раны, не представляющие особенной опасности.
Сообщая Вашему превосходительству изложение обстоя-
тельства для доведения до сведения господина военного минист-
ра, на основании отношения Вашего превосходительства от
14-го апреля сего года за № 162-м я буду ожидать о последующем
по сему Вашего, Милостивый государь, уведомления.
Генерал-адъютант барон Розен157
Начальник штаба генерал майор Вольховский158
(РГВИА. Ф. 395. On. 274, канц., 1837. Д. 44. Л. 11-13об.)
№8
Частное письмо прапорщика И.А. Нелидова поручи-
ку графу Н.К. Ледоховскому от 19 декабря 1836 года
Копия
Милостивый государь.
Надеясь на мою вежливость, Вы позволили себе, не быв со
мною знакомы, прийти ко мне для каких-то объяснений, хотев
уверить меня, что вы только вчера узнали мое о вас мнение, тогда
как уже несколько месяцев тому назад я Вам сообщил его изуст-
но и, как Вы сами знаете, не наедине. Не желая же продолжать
ныне ни к чему не клонящегося с Вами разговора, я старался пре-
кратить его и избавиться Вашего посещения, объявив Вам корот-
ко и ясно, что я не могу уронить себя до того, чтобы выходить со
всяким на дуэль. Хотя я вовсе не дорожу Вашим мнением, но не
хочу, чтобы Вы думали, что испугался Ваших геройских предло-
жений, и потому вынужденным нахожу сказать Вам, Милости-
вый государь, что, не быв вовсе Вам знаком и самого приезда мо-
его в полк зная Вас только по одним весьма невыгодным о вас
рассказам, ежедневно подтверждавшимся, я не могу забыться до
того, чтобы завести какое-либо с Вами дело, в чем, надеюсь, Вы и
сами отдадите мне справедливость, обратив немного внимания на
Ваши действия. Ежели я дурно отзывался о Вас, то весьма нату-
рально, ибо не слыхал ничего про Вас хорошего; наконец, посту-
пок Ваш нынешнего лета с Палицыным в Кисловодске ставит Вас
на степень, не позволяющую Вам и помыслить о каком-либо деле
с подобными людьми. Если Вы мне докажете, что все, рассказы-
Соратники Пестеля...
333
ваемое про Вас, неосновательно, в таком случае я готов тотчас же
Вам дать какое угодно удовлетворение, иначе прошу и не сметь о
том думать. Не полагайте, чтобы сегодняшние Ваши гримасы
имели на меня желаемое влияние, чтобы я опасался какого-либо
от Вас оскорбления; предупреждаю, что за малейшее покушение
прехладнокровно всажу Вам в бок кинжал, хотя бы то было в
церкви, в чем даю Вам слово и докажу, что умею его держать. - На
подлинном подписал Иван Нелидов.
С подлинным сверял дежурный по караулам Мингрельско-
го егерского полка штабс-капитан Краевский, копию скрепил
полковник Жилинский.
Верно: дежурный штаб-офицер Отдельного кавказского
корпуса <чин и фамилия неразборчивы>.
Писано 19-го декабря.
(РГВИА. Ф. 395. On. 274, канц., 1837. Д. 44. Л. 21-22)
№9
Частное письмо дежурного генерала Главного штаба
П.А. Клейнмихеля командующему Отдельным кав-
казским корпусом барону Г. В. Розену от 24 ноября
1837 года159
Милостивый государь
Барон Григорий Владимирович!
Мингрельского егерского полка прапорщик Нелидов про-
сит моего у Вашего высокопревосходительства ходатайства о доз-
волении ему подать просьбу об увольнении от службы и о предо-
ставлении ему <1 слово неразборчивой
Передавая таковую просьбу г[осподина] Нелидова благо-
уважению Вашему, я буду крайне одолжен, ежели Вы изволите
оказать ему возможное внимание. -
С совершенным почтением имею честь быть
Вашего высокопревосходительства покорнейший слуга
Клейнмихель
Москва
24 ноября 1837 года
Его высокопр[евосходительс]тву ГВ. Розену
(РГВИА. Ф. 395. On. 274, канц., 1837. Д. 44. Л. 29)
334
№ 10
Частное письмо командующего Отдельным кавказ-
ским корпусом барона Г.В. Розена дежурному генера-
лу Главного штаба П.А. Клейнмихелю 31 декабря
1837 года
25 генваря 1838160
Милостивый государь
Петр Андреевич!
В ответ на письмо Вашего превосходительства от 27-го но-
ября честь имею уведомить, что об обстоятельствах, открывших-
ся по следствию, произведенному в Пятигорске, по произошед-
шей между офицерами Мингрельского егерского полка прапор-
щиком Нелидовым и поручиком Ледуховским ссоре я предва-
рительно сообщил Вам, Милостивый государь, в подробности от
14-го августа сего года № 613-м и ожидал разрешения, но, полу-
чив отзыв Вашего превосходительства от 15-го октября № 396
(по секрету), что господин военный министр будет ожидать мое-
го уведомления о распоряжении, какое я сделаю по следствию,
произведенному о буйстве упомянутых офицеров, я ни к чему
иному приступить не мог, как предать поступки прапорщика Не-
лидова и поручика графа Ледуховского разбирательству военно-
го суда, а потому при всем желании не могу сделать Вам, Милос-
тивый государь, угодное, я не могу оказать что-либо по просьбе
господина] Нелидова.
С совершенным почтением и истинною преданностию
имею честь быть
Вашего превосходительства
покорнейший слуга
Барон Григорий Розен161
Тифлис
31 декабря 1837-го
Его пр[евосходительст]ву
П.А. Клейнмихелю
(РГВИА. Ф. 395- On. 274, канц., 1837. Д. 44. Л. ЗО-ЗОоб.)
Соратники Пестеля...
335
№ И
Отношение начальника III Отделения Собствен-
ной Его Императорского Величества канцелярии
А.Х. Бенкендорфа военному министру А.И. Черны-
шеву от 31 октября 1838 года
№ 489. С[екретный] Ж[урнал] 4 ноября 1838 г.162
Милостивый государь
Граф Александр Иванович!
Государь Император, по случаю просьбы фрейлины Нели-
довой о прощении брата ее, находящегося на службе в Грузии -
желая оказать Нелидову снисхождение, Высочайше повелеть со-
изволит, дабы Ваше сиятельство потребовали сведения о его
службе и поведении и доложили Его Величеству, заслуживает ли
он монаршей милости.
С отличнейшим почтением и преданностию
имею честь быть
Вашего сиятельства
покорнейший слуга
граф Бенкендорф163
№ 3150
31 октября 1838
Его сият[ельст]ву графу
А.И. Чернышеву
(РГВИА. Ф. 395. On. 274, канц., 1837. Д. 44. Л. 31)
№ 12
Приговор по военно-судному делу о прапорщике
Нелидове и поручике графе Ледоховском от 1 октяб-
ря 1839 года
Военно-судное дело о прапорщике Нелидове и поручике
графе Л едоховском, как видно из дела по части обер-аудитора, от
8-го марта 1838 года № 69 уже окончено. По высочайше утверж-
денной 19 июля 1839 года конфирмации командира Отдельного
336
кавказского корпуса велено графа Ледоховского выдержать
в Метехском замке, в каземате, 5 месяцев и потом употребить по-
прежнему на службу, а Нелидова, по выдержании в Метехском
замке на гауптвахте одного месяца, отправить в распоряжение
генерал-адъютанта Перовского. Вследствие сего Нелидов прика-
зом 18-го августа того же года переведен в Оренбургский линей-
ный № 2 баталион.
Секретарь <подпись неразборчива>
1-го октября' 1839
(РГВИА. Ф. 395. On. 274, канц., 1837. Д. 44. Л. 41-41об.)
337
Участь солдата1
Судьба рядового Черниговского пехотного полка Дмитрия Гро-
хольского никогда еще не становилась предметом изучения спе-
циалистов-декабристоведов. «Мы почти ничего не знаем о Гро-
хольском... совершенно темные для нас 42 года жизни», - утверж-
дал Н.Я. Эйдельман2. Ни в одном из исследований, посвященных
восстанию Черниговского полка (включая и работы М.В. Нечки-
ной и И.В. Пороха), не ставился вопрос о роли Грохольского в
подготовке и в самом ходе восстания, не анализировались посвя-
щенные ему следственные материалы.
Взгляд на Грохольского как на человека, случайно попав-
шего в орбиту декабризма, о жизни которого, кроме того, не со-
хранилось никаких документальных свидетельств, в корне неве-
рен. Архивы и уже опубликованные документы позволяют нам
восстановить его биографию хотя бы в общих чертах. Судя по
собственным показаниям Грохольского, он родился в 1784 г. в
семье богатого помещика Смоленской губернии; по традиции
родители избрали для него судьбу военного3.
Если не считать позднего возраста вступления на службу,
его военная карьера первоначально ничем не отличалась от по-
добных карьер тысяч его современников, молодых дворян алек-
сандровской эпохи. К 1812 г. Грохольский закончил военное
образование в Дворянском полку - учебной военной части, го-
товившей армейских офицеров, оттуда был выпущен прапорщи-
ком в Полтавский пехотный полк, сразу же после выпуска попал
на войну.
Служба Грохольского не знала бурных перемен, свойствен-
ных военному времени: к 1814 г. он «дорос» всего лишь до подпо-
ручика. Не обладая никакими выдающимися способностями, слу-
жил как все - не хуже и не лучше. Отличился в боях за Шевардин-
ский редут и Бородино, за что получил объявленное в приказе «мо-
наршее благоволение»4. Вскоре ему вручили первый и единствен-
ный в его жизни орден - Святой Анны 4-й степени.
338
К 1819 г. Грохольский дослужился до штабс-капитана и, ви-
димо, стал командиром роты все в том же Полтавском полку.
Вполне возможно, что, старательно и терпеливо служа, он имел
неплохие шансы стать командиром батальона и на этом закон-
чить свою служебную карьеру, выйдя в отставку «с мундиром
и полным пенсионом». Однако тому не суждено было сбыться:
в 1821 г. штабс-капитан был лишен чинов и дворянства и надел
шинель рядового Черниговского пехотного полка.
Организаторы восстания Черниговского полка, рассуждая
впоследствии о причинах, по которым им без труда удалось под-
нять на бунт почти целый полк, указывали на большое число раз-
жалованных офицеров как на источник постоянного брожения
умов в армейской среде5. Справедливость данного утверждения
признала и Следственная комиссия: в секретном приложении
к знаменитому «Донесению», написанном специально для импе-
ратора, об этих людях говорилось, между прочим, что они - горю-
чий материал для всякого рода мятежей, ибо «лишены всякой
надежды на улучшение своей судьбы в будущем»6.
Система разжалования, широко применявшаяся в русской
армии в эпоху Александра I, действительно отличалась жестоко-
стью. Не ставя себе целью проанализировать в данной статье
место разжалования в общей системе наказаний в России, замечу,
что офицеров лишали чинов и дворянства почти каждый день.
Практически ни «один высочайший приказ о чинах военных» не
обходился без нескольких строк на эту тему. Эполеты в 20-х годах
XIX в. потерять было очень несложно.
Наказание это было одним из самых страшных для офицера.
С потерей чина еще как-то можно было смириться - с потерей же
дворянской чести смириться было невозможно. Честь не только оп-
ределяла социальный статус дворянина, она служила и основой его
мировоззрения. Человек, потерявший честь (чаще всего разжалова-
ние действительно являлось следствием неблаговидных поступков
офицера), становился изгоем в обществе и был готов на все, чтобы
восстановить утерянные права.
В фонде Аудиториатского департамента Военно-истори-
ческого архива хранится «Дело о исполнении конфирмации Пол-
тавского пехотного полка над штабс-капитаном Грохольским и
поручиками Здоровым и Жиленковым», никогда еще не попадав-
шее в поле зрения исследователей7. Материалы этого дела доста-
точно красноречивы: они в полной мере дают представление
о причинах, по которым чаще всего офицеров лишали эполет.
Документы эти полностью опровергают известную фразу из
Участь солдата
339
«Записок» И.И. Горбачевского о том, что отличительные черты
характера штабе-капитана - кротость и благородство души8, и
не соответствуют устоявшемуся в мемуарной литературе пред-
ставлению о Грохольском как о жертве судебной несправедли-
вости. В истории, произошедшей в 1819 г. в Полтавском полку, не
было ничего романтического Грохольский не поладил со своим
батальонным командиром майором Дурново, и этот факт оказал-
ся роковым для них обоих.
Острый конфликт между двумя офицерами возник в авгус-
те 1819 г. в Полтаве, куда батальон пришел для содержания карау-
лов. Грохольского назначили старшим по караулам. В качестве ор-
динарца при нем состоял некий подпрапорщик Самойленко, юнец,
видимо, не имевший еще представления о фрунтовой службе. Ос-
матривавший караулы Дурново остался недоволен видом орди-
нарца и попытался арестовать за это самого Грохольского.
Идти под арест Грохольский наотрез отказался. По словам
майора, штабс-капитан сначала обругал Самойленко «дерзкими
и весьма непристойными словами», а потом «начал делать... дерз-
кие грубости» и ему самому. «Под присягою утверждают поручик
Юдин, что Грохольский, отойдя от майора Дурново далеко, ска-
зал с матерными словами, что не самому ему, Грохольскому,
Самойленко учить, а поручик Корлызеев и подпоручик Демьяно-
вич, что Грохольский ругал оного Самойленку и грубил майору
Дурново с тем, что не только при нем будет ругать оного, но даже
и бить, за что Дурново хотел его арестовать, но он, не дав шпаги,
сказал: “еще тот не дождется, чтобы его мог арестовать”»9. «Буде
офицеру или солдату в Его Величества службе от начальника
своего что управить поведено будет, а он того из злости или
упрямства не учинит, но тому нарочно и с умыслу противиться
будет, оный имеет, хотя вышний или нижний, всемерно живота
своего лишен быть»10, - гласит 27-й параграф Воинских артику-
лов. Однако упрямство и грубость первоначально сошли Гро-
хольскому с рук.
Полтавским полком командовал тогда полковник Шеин -
боевой заслуженный офицер. Получив рапорт Дурново, он не дал
ему хода. Кляузников в армии не любили, и дела об оскорблении
офицерской чести не принято было решать рапортами по началь-
ству. Подавая жалобу о нанесенной ему обиде, Дурново, конечно,
был прав, но офицерское общественное мнение не могло не уви-
деть в этом свидетельство его трусости.
Возможно, дело удалось бы замять и судьба Грохольского
не оказалась такой страшной, если бы он, увидев, что и командир,
340
и другие офицеры полка в целом на его стороне, отказался от
мести батальонному начальнику Уверенность в собственной без-
наказанности погубила штабс-капитана.
При помощи своих приятелей, поручиков Здорова и Жилен-
кова, он попытался силой заставить Дурново забрать свой рапорт;
майор отказался, и дело дошло почти до драки. Впоследствии
было доказано, что Грохольский, будучи на полковом празднике в
доме полковника Шеина, схватил своего врага за руку и стал кри-
чать, обращаясь к Здорову и Жиленкову: «Ребята, сюда, тащи его
на двор, мы ему все ребра пересчитаем и сорвем ордена и эполеты».
«Почему Дурново остался обиженным от подчиненных своих и не
получа от полкового командира удовлетворения, удалился на
квартиру и приказал из взятых им с гауптвахты караульных поста-
вить у дверей часового для предохранения себя от посещения по-
ручиков Здорова и Жиленкова, которые, забыв благопристойность
и время ночи, насильно ворвались к нему в квартиру в три часа по
полуночи, где Здоров сорвал с его постели одеяло и не уважая
просьбы оставить его в покое оба они требовали от него согласия
не довести до сведения начальства сделанных ими грубостей»11.
Доведенный до крайности, Дурново написал новый рапорт -
на этот раз на имя командира дивизии. И после этого шансов
сохранить хотя бы дворянство ни у Грохольского, ни у Здорова с
Жиленковым уже не осталось. Все трое были немедленно преданы
военному суду. «Г[осподин] главнокомандующий армиею конфир-
мировать изволил: подсудимых штабс-капитана Грохольского, по-
ручиков Здорова и Жиленкова, за... поступки, разрушающие всю
воинскую субординацию и дисциплину, лиша чинов и дворянско-
го достоинства, а Грохольского и ордена Св[ятой] Анны 4-й степе-
ни, написать в рядовые впредь до отличной выслуги с определе-
нием на службу: Грохольского в Черниговский, Здорова в Алексо-
польский, а Жиленкова в Кременчугский пехотные полки»12.
Главнокомандующий армией граф Остен-Сакен подписал приго-
вор военного суда в июне 1821 г., высочайшее утверждение его по-
следовало 23 июля13
Полковника Шеина отстранили от командования полтав-
цами, и полк у него принял Василий Тизенгаузен, будущий ак-
тивный член Васильковской управы Южного общества. «За не-
приличные слова, произнесенные им к поручику Здорову» полу-
чил строгое замечание и в конце концов вынужден был уйти в от-
ставку и майор Дурново14.
Моральный климат в Черниговском полку, куда после раз-
жалования попал Дмитрий Грохольский, был сложный, гораздо
Участь солдата
341
сложнее, чем в только что оставленном им Полтавском полку. Поч-
ти треть офицеров-черниговцев состояла или впоследствии всту-
пила в тайное общество. Принадлежность к общему делу тем не
менее не сгладила, а только усилила противоречия. Судьба свела
вместе слишком уж разных людей, совершенно по-разному пред-
ставлявших себе и будущую революцию, и свое место в ней.
Знаменитый мемуарист Иван Горбачевский, размышляя о
причинах столь быстрого поражения мятежных черниговцев,
склонен был всю вину за неудачу «предприятия» возложить на
аристократов-южан, сковавших действия решительных демокра-
тов из Общества соединенных славян. Естественно, концепция
эта во многом тенденциозна, однако при всем том Горбачевский
оказался проницательнее многих своих современников, рассуж-
давших о товарищеском единении офицеров-черниговцев15.
Разногласия между офицерами-заговорщиками объясня-
лись не их разным социальным статусом перед лицом власти все
они являлись государственными преступниками и в этом каче-
стве были равны. Просто Сергей Муравьев-Апостол, с одной
стороны, и его сослуживцы-«славяне»- с другой, совершенно
по-разному видели мир и определяли свое место в нем. К подпол-
ковнику Муравьеву-Апостолу мир поворачивался доброй своей
стороной. С самого раннего детства ему было обеспечено блестя-
щее будущее. Он имел все: связи в столице, деньги, отличное об-
разование. Благополучная жизнь офицера лейб-гвардии Семе-
новского полка сделала его характер спокойным и гуманным:
при виде экзекуции он просто терял сознание16. Перевод после
«семеновской истории» из гвардии в армию не изменил его ха-
рактера; ни в одном из мемуарных свидетельств того времени мы
не найдем отрицательной характеристики личных качеств под-
полковника.
Личности же младших офицеров-черниговцев восхищения у
современников не вызывали. Следствию, например, стало извест-
но, что прапорщик Тамбовского полка Александр Рихард, узнав о
поражении восстания, говорил, «что он рад, что Кузьмин застре-
лился, а то он многих бы подвергнул равной с собой участи». Спро-
шенный о характере собственных взаимоотношений с поручиком
Анастасией Кузьминым, покончившим с собой после поражения
восстания на юге, Рихард ответил, что «он из собственных опытов
знал» подпоручика «как человека, наклонного делать обиды»17.
По свидетельству Матвея Муравьева-Апостола, Кузьмин
не брезговал палочными методами воспитания солдат18. Исто-
рикам известна затаенная ненависть к людям Ивана Сухинова,
342
восемь лет прослужившего рядовым, несмотря на безумную хра-
брость и многочисленные боевые ранения. Первый офицерский
чин он получил, лишь предъявив с трудом добытое свидетельст-
во о дворянстве.
Известен и крутой нрав поручика Михаила Щепиллы, чья
карьера сильно пострадала в 1820 г. Именно тогда его старший
брат был отставлен от службы за жестокое наказание фельдфебе-
ля своей роты19. Михаил Щепилло вынужден был уйти из полка
вслед за братом и два года пробыл в отставке20.
Жизнь обозляла черниговских офицеров, заставляла в бу-
дущем революционном действии видеть не только средство до-
стижения определенных политических целей, но и способ отмще-
ния за личные обиды. Члены Общества соединенных славян
были равнодушны к пролитой чужой крови: так, Горбачевский
в своих позднейших воспоминаниях приводи! фразу, сказанную
ему поручиком Кузьминым: «Знать не знаю я ваших конститу-
ций, революций, республик, мне бунт давайте»21.
Отношения между Муравьевым и его младшими офицера-
ми были достаточно напряженными. Известно, что они далеко не
во всем понимали друг друга. По словам того же Горбачевского,
Муравьев видел в «славянах» лишь цепных собак, которых до по-
ры до времени следует унимать22. Поэтому, готовя Черниговский
полк к бунту, Муравьев и Бестужев-Рюмин не ограничивались
опорой на младших офицеров. Они старались завязать дружес-
кие, доверительные отношения с рядовыми, прежде всего с быв-
шими офицерами. «Предполагали мы, - показывал на допросе
Бестужев-Рюмин, - употребить разжалованных офицеров, нахо-
дящихся в дивизии, как то в Черниговском полку Башмакова,
Лярского, Рагузина (Ракузу. - О К.), Грохольского, в Алексо-
польском полку Здорова»23.
Дело Грохольского было хорошо известно и Сергею Мура-
вьеву, и Бестужеву-Рюмину. После «семеновской истории» обоих
перевели в Полтавский полк. Попали они на новое место службы
в самый разгар следствия по делу штабс-капитана. И когда, вслед
за Грохольским, Муравьев-Апостол оказался в Черниговском
полку, он сразу же приблизил бывшего офицера к себе. «Нередко
бывал я приглашаем Муравьевым, дабы бывать у него как можно
чаще и даже если хочу, и всегда жить», - показывал Грохольский
на допросе24.
Нетрудно понять, что испытывал рядовой Грохольский,
почувствовав расположение к себе подполковника Муравьева-
Апостола. Его, разжалованного, потерявшего все, замаравшего
Участь солдата
343
дворянскую честь, вдруг приняли в высший офицерский круг
полка. Благодаря Муравьеву, к нему стали относиться с уваже-
нием, не попрекая прошлыми ошибками. И уже за одно это Гро-
хольский мог пойти за подполковником куда угодно.
Сергей Муравьев, безусловно, искренне сочувствовал по-
ложению бывшего офицера: умение подполковника сочувство-
вать чужой беде, отмеченное многими мемуаристами, привязы-
вало к нему людей. Однако вряд ли предложение дружбы, сде-
ланное им Грохольскому, было бескорыстным. По характеру
Муравьев-Апостол был замкнутым человеком, вовсе не располо-
женным предлагать свою дружбу любому встречному. Сочувст-
вие к другим сочеталось в нем с нежеланием раскрывать кому бы
то ни было собственную душу. И при этом почти все разжалован-
ные в полку числились у него в «друзьях», а бывший полковник
Флегонт Башмаков даже жил в его доме. Очевидно, в случае с
Грохольским искреннее желание помочь ему сочеталось у Мура-
вьева с холодным расчетом.
С другой стороны, и младшие офицеры полка понимали зна-
чение разжалованных для дела революции. Как и Сергей Муравь-
ев, они пытались привлечь их на свою сторону. Правда, делали это
более прямолинейно, прагматично, не предлагая взамен лояльнос-
ти свою дружбу. Методы агитации, использовавшиеся ими в бесе-
дах с бывшими офицерами, хорошо видны из показаний Игнатия
Ракузы, чья судьба аналогична судьбе Грохольского.
Ракуза подробно описал на следствии разговор, который с
ним вел член тайного общества капитан Андрей Фурман. Фур-
ман, между прочим, говорил Ракузе: «Ты вовсе забыт; никто не
хочет о тебе стараться; скажи, на кого ты надеешься?» Услышав,
что Ракуза надеется только на Бога, Фурман возражал: «Но на-
дежда твоя плохая... ты знаешь, что разжалован невинно, не Бог
тебя разжаловал - государь! Я советую тебе нас послушаться;
ты не знаешь еще наших намерений». «Тут начал он хулить пра-
вительство как можно хуже; говорил, что оно есть подлое, что ни-
какого порядка нет; “в сем случае ты можешь найти средство сде-
лать доброе дело, т. е. внушать об оном некоторым тебе извест-
ным нижним чинам и вливать в их сердца, что покуда будет суще-
ствовать фамилия Романовых, потуда доброго не будет”»25.
Разжалованных офицеров использовали в качестве своеоб-
разных передаточных звеньев между офицерами-заговорщиками
и не состоявшими в заговоре солдатами. По словам того же капи-
тана Фурмана (в передаче Ракузы), самим офицерам было «не-
ловко уговаривать нижних чинов»26, поэтому эта роль отводи-
344
лась разжалованным. Они были ближе к солдатской массе, могли
постоянно находиться в казармах, не вызывая подозрений.
Трудно сказать, кто из заговорщиков первый успел посвя-
тить Грохольского в тайну заговора. Но точно можно констатиро-
вать, что все они проявляли очень большой интерес к скромной
персоне солдата. Посещая квартиру Муравьева, Грохольский, по
его собственным словам, был «неоднократно подговариваем Бес-
тужевым, Башмаковым, также адъютантом Шахиревым, поручи-
ками; Щепиллою, Сухиновым, Кузьминым и Петиным присоеди-
ниться к их обществу и следовать их намерениям»27.
На уговоры офицеров Грохольский ответил согласием: не-
смотря на почтенный возраст и нелегкий жизненный путь, он
оказался очень доверчивым. Объясняя свое участие в восстании,
рядовой признавался следователям: «Муравьев и Бестужев
убеждали меня остаться с ними, говоря, что мне будет хорошо,
почему я и оставался с ними»28. По словам Бестужева-Рюмина,
они с Сергеем Муравьевым внушали бывшему офицеру, что уча-
стие в их планах для него «единственный способ возвратить по-
терянное»29. Восстановление же в чинах и дворянстве было для
Грохольского вопросом жизни: во второй половине 1825 г. он
влюбился. Его возлюбленная, вдова коллежского регистратора
Ксения Громыкова, отвечала ему взаимностью. Только возвратив
себе прежний статус, он получал шанс соединиться с ней.
Известие о бунте в полку застало Грохольского в Василько-
ве. Узнав о происшествии в Трилесах, он самовольно вернул себе
офицерский сюртук, что стало его первым «революционным дей-
ствием»30. Вообще в первые дни восстания Грохольский был
очень активен и постоянно находился на виду у Муравьева.
Подполковник доверял рядовому. После ухода мятежного
полка Грохольский по приказу командира остался в городе. В его
задачу входило оповещение воинских команд, желавших примк-
нуть к восставшим, о месте расположения мятежников. Это рас-
поряжение Муравьева оказалось весьма кстати: в последний день
1825 г. в Васильков пришла 2-я мушкетерская рота Черниговско-
го полка. Ее командир, штабс-капитан Вениамин Соловьев, ак-
тивный заговорщик, своих солдат привести на общий сбор не ус-
пел. 30 декабря по приказу оставшегося верным властям майора
Трухина он был арестован, позднее освобожден вошедшими в го-
род повстанцами. В результате упустил драгоценное время. Пра-
порщик Быстрицкий, принявший по приказу Трухина под свою
команду роту Соловьева и приведший ее в Васильков, ничего не
знал о заговоре в полку. Еще 30 декабря он без тени сомнений
Участь солдата
345
участвовал в аресте своего ротного командира. Однако утром
31 декабря Соловьев ушел из Василькова вместе с Муравьевым:
очевидно, и у него не было сомнений в способности Грохоль-
ского «возмутить» его солдат и привлечь Быстрицкого к мятежу.
И надежды эти оправдались вполне.
По словам прапорщика, «разжалованный из офицеров Гро-
хольский объявил ему... именем Муравьева, чтобы он немедленно
следовал со 2-й ротою в Большую Салтановку, а оттуда в Мото-
виловку» - догонять мятежные роты31. «Объявление» Грохоль-
ского оказалось весьма убедительным хотя рота не принадлежа-
ла к батальону Муравьева и его имя для Быстрицкого значило
мало, прапорщик, не раздумывая, повел солдат к восставшим и
благополучно сдал роту Соловьеву (впоследствии за свой посту-
пок Андрей Быстрицкий заплатил 13 годами каторжных работ).
На этом участие Грохольского в бунте не закончилось.
Следствие установило, что во время похода черниговцев он уча-
ствовал в освобождении арестантов с Васильковской гауптвахты,
сам командовал ротой, «был в карауле за офицера и им же, Мура-
вьевым, и сообщниками употребляем был в разные посылки с по-
ручениями»32.
Активным Грохольский оставался недолго. Пыл его охла-
дила дневка полка в селении Мотовиловка 1 января 1826 г,
самый трагический период в восстании на юге. Именно тогда
всем - и солдатам, и офицерам - стало ясно, что дело восставших
проиграно. Посланного в Киев за помощью прапорщика Моза-
левского арестовали, и в полк он не возвратился. О других час-
тях, в которых служили члены тайных обществ, тоже ничего не
было слышно. Дисциплина ослабла, нижние чины, почувствовав
вольность, занялись грабежом, началось повальное пьянство и
дезертирство. Муравьев потерял контроль над полком: его попро-
сту перестали слушаться.
Рядовому Грохольскому о состоянии дел в полку предпочи-
тали не сообщать, но он, бывший боевой офицер, прекрасно все
понял. Судя по материалам следствия, еще с вечера 31 декабря он
начал просить Муравьева позволить ему возвратиться в Василь-
ков33. Согласия на это лидера мятежа Грохольский не получил
ни 31 декабря, ни в последующие дни мятежа. Офицеры дезерти-
ровали из полка вместе с солдатами, силы восставших таяли,
и мятежными ротами просто некому было командовать. Видимо,
на рядового возлагались большие надежды и его решили оста-
вить в полку во что бы то ни стало. «Для сильнейшего удержа-
ния» Грохольского в ход был пущен обыкновенный обман.
346
Поручик Щепилло предъявил ему два письма: одно из них от
«артиллерийского офицера по фамилии Горбачевский», автора-
ми второго были названы солдаты Пензенского пехотного полка.
В письмах «между прочим было написано, что они людей уже не
приготовляют, но удерживают»34.
Письма были старые, скорее всего, осени 1825 г.: в дни вос-
стания Муравьев так и не смог наладить связь ни с Горбачевским,
ни с пензенцами. Очевидно, Грохольский заподозрил подлог, и тог-
да на него решили воздействовать другим, более действенным спо-
собом. «1-го числа генваря в Мотовиловке, - показывал он на след-
ствии, - получив в подарок от Бестужева серебряные вещи, ныне в
комиссии находящиеся, я хотел было отвезти оные сам в Василь-
ков к находящейся у меня на содержании вдове Ксении Громыко-
вой; но Бестужев, удержав меня от сей поездки, приказал написать
ей письмо и, показывая на бывшего тут.. помещика, сказал: “Вот
этот господин доставит оное: на него можно надеяться”»34. Комис-
сия установила, что бестужевский подарок Грохольскому состоял
из «семи ложек, ножей и вилок шести пар и чайного ситечка»35.
Лояльность Грохольского стоила в общем не так уж и дорого.
Владелец Мотовиловки Иосиф Руликовский, который, соб-
ственно, и должен был передать возлюбленной Грохольского сере-
бряные вещи и письмо, вспоминал позднее: «Я немедленно пере-
слал это серебро при верном содействии моего служащего Орлов-
ского и отдал по адресу указанной офицерше»36. Однако память на
этот раз подвела Руликовского, в остальном довольно точного ме-
муариста: ни письма, ни серебряных вещей Ксения Громыкова так
и не получила. Найденные в архиве материалы позволяют устано-
вить, что поручение, данное ему Бестужевым, владелец Мотови-
ловки не выполнил. В последнюю минуту помещик испугался от-
ветственности и отдал вещи и письмо Васильковскому городни-
чему «для поступления с оным по усмотрению»37. Городничий же
в суете первых после восстания дней и недель о злополучном по-
дарке просто забыл. Однако Грохольский был уверен, что его вес-
точка дошла по назначению. Благодарный Муравьеву и Бестуже-
ву-Рюмину, он оставался с ними до конца - «до самого забратия
гусарами». На поле боя, увидев, что полк погиб, он пытался бежать,
но вскоре его поймали и отправили в кандалах в Белую Церковь,
куда были доставлены все мятежные нижние чины38.
Следствие, суд и приговор солдатам-черниговцам - одни из
самых мрачных страниц истории декабризма. Многие из них шли
за Муравьевым, не зная даже, что идут бунтовать. Они любили
своего батальонного командира и верили, что ни на что плохое
Участь солдата
347
он их не поведет. Солдаты искренне восприняли муравьевскую
вольность как возможность немного пограбить, отомстить своим
обидчикам - шинкарям и богатым евреям-арендаторам. Когда же
настала пора расплачиваться за все это, рядовым пришлось зна-
чительно труднее, чем их командирам-дворянам
Общая солдатская участь не обошла стороной и Дмитрия
Грохольского. На допросах он оказался необыкновенно стоек, пре-
красно понимая, чем могут ему грозить его дружеские связи с Му-
равьевым. Грохольский настаивал, что действовал в мятеже, лишь
подчиняясь приказу, и до апреля 1826 г., «не взирая на явные ули-
ки, и сделанные ему при неоднократных допросах и перепросах
убеждения... не изъявлял чистосердечного признания, а напротив
того, с явным упорством отрицал все то, что на него было доказыва-
емо»39. Сергей Муравьев-Апостол старался вообще не упоминать
на следствии фамилию Грохольского, а Бестужев-Рюмин хотел до-
казать, что разжалованные в обществе никогда не состояли40.
Подлинное следственное дело Грохольского, как и весь ком-
плекс следственных дел офицеров и солдат Черниговского полка,
к сожалению, пока обнаружить не удалось. Правда, большинство
косвенных свидетельств говорят о том, что участие Грохольского в
заговоре, его значительную роль в восстании в первые три месяца
допросов следователи доказать не смогли. И к концу марта 1826 г.
Грохольский не без основания мог надеяться, что его дело вообще
может кончиться простым переводом в другой полк.
К этому времени основные следственные действия в отно-
шении мятежных солдат уже закончились, был облегчен и режим
содержания арестантов: секретный агент правительства доносил
впоследствии, что «якобы Громыкова по письму Грохольского со-
жгла какие-то бумаги»41. По свидетельству Ивана Горбачевского,
Громыкова даже получила доступ в тюрьму и «каждый день по
несколько часов проводила... с злополучным женихом своим»42.
В первых числах апреля положение рядового Грохольского
резко ухудшилось: городничий Василькова вдруг вспомнил
о хранившихся у него серебряных приборах и письме и передал
их генерал-майору Антропову, председателю Следственной ко-
миссии. Вещи были предъявлены Грохольскому 8 апреля 1826 г.
В этот момент все его надежды на благоприятный исход событий
неминуемо должны были рухнуть. От дружеских отношений
с Муравьевым и Бестужевым было уже не отпереться. В знании
целей похода черниговцев рядового уличала фраза, написанная
им собственноручно: «дела наши идут очень, очень хорошо»43.
Кроме того, следствие заинтересовалось и личностью Ксении
348
Громыковой, что окончательно сломило Грохольского. В тот »е
день его подвергли новому допросу. Как видно из рапорта След-
ственной комиссии в штаб 1-й армии, надопросе он, «не видя уже
средств продолжать далее свое упорство, учинил сознание в уча-
стии его в злоумышленном обществе и, открывая тайные намере-
ния оного, наименовал всех тех лиц, общество сие составлявших,
кои ему были известны»44. Протокол допроса весьма красноре-
чив: Грохольский называет не только известных ему членов заго-
вора, но и просто знакомых Сергея Муравьева-Апостола, подроб-
но повествует о целях и ходе восстания черниговцев45. Своими
показаниями рядовой лишил себя всякой надежды на спасение.
5 августа 1826 г. приговор по делу о мятежных солдатах
был конфирмирован командующим армией. Приговор гласил:
«Рядовых... Дмитрия Грохольского и Игнатия Ракузу, разжало-
ванных напредь сего за преступление из офицеров с лишением
дворянского достоинства, кои еще прежде возмущения были из-
вестны о тайном обществе злоумышленников и о злодейской их
цели, о коих не только не объявили начальству, но по возможно-
сти оказывали к тому содействие» прогнать шпицрутенами «чрез
тысячу человек по четыре раза» и «отправить как порочных на
службу в Кавказский отдельный корпус». Подаренные же «под-
поручиком Бестужевым-Рюминым рядовому Грохольскому сере-
бряные ложки, вилки, ножи и ситечко, хранящиеся ныне в киев-
ской казенной палате, продав с публичного торгу, вырученные за
оные деньги обратить по принадлежности»46.
Горбачевский вспоминает: «Сии приговоры приведены
были в исполнение в Белой Церкви генерал-майором Вреде. Там-
бовский и Саратовский полки назначены были к экзекуции.
Человеколюбие генерал-майора Вреде заслуживает особой по-
хвалы. Он просил солдат щадить своих товарищей, говоря, что их
поступок есть следствие заблуждения, а не злого умысла. Его
просьбы не остались тщетными: все нижние чины были наказы-
ваемы весьма легко. Но в числе сих несчастных находились и раз-
жалованные прежде из офицеров Грохольский и Ракуза... Неза-
долго до экзекуции пронесся слух, что Грохольский и Ракуза ли-
шены офицерского звания за восстание Черниговского полка и,
не взирая на сие, приговорены судом к телесному наказанию.
Мщение и негодование возродилось в сердцах солдат; они радо-
вались случаю отомстить своими руками за притеснения и не-
справедливости, испытанные более или менее каждым из них от
дворян. Не разбирая, на кого падет их мщение, они ожидали
минуты с нетерпением; ни просьбы генерала Вреде, ни его угрозы,
Участь солдата
349
ни просьбы офицеров - ничто не могло остановить ярости беше-
ных солдат; удары сыпались градом; они не били сих несчаст-
ных, но рвали кусками мясо с каким-то наслаждением; Грохоль-
ского и Ракузу вынесли из линии почти мертвыми»47. Скорее
всего, Грохольский и Ракуза действительно погибли во время
экзекуции: об их дальнейших судьбах нет никаких следов в архи-
вах, ничего не знают о них и многочисленные мемуаристы. В спи-
сках отправленных на Кавказ солдат-черниговцев эти фамилии
отсутствуют48.
Трагически сложилась и судьба Ксении Громыковой. По
свидетельству Горбачевского, она присутствовала на экзекуции,
несмотря на уговоры родных уехать из Белой Церкви. «Вид ее
жениха, терзаемого бесчеловечными палачами, его невольные
стоны смутили ее рассудок: в беспамятстве бросилась она на сол-
дат, хотевши исторгнуть из их рук несчастного страдальца; ее
остановили от сего бесполезного предприятия и отнесли домой.
Сильная нервическая горячка была следствием сего последнего
свидания. Во все продолжение краткой своей болезни она слы-
шала стон своего друга, видела кровь его и старалась остановить
свирепых его мучителей: искусство врачей было бесполезно -
и в тот же самый вечер смерть прекратила ее страдания»49.
* *
*
Жизни Дмитрия Грохольского и Ксении Громыковой оставили
едва заметный след в исторических документах. В отличие от де-
кабристских лидеров Грохольский и его возлюбленная не твори-
ли и не пытались творить историю, они просто попали под ее без-
жалостное колесо. Однако лицо декабризма определяют не толь-
ко лидеры тайных обществ. В обоих восстаниях зимы 1825/26 гг.
велика роль рядовых участников событий, тех, о ком почти ни-
когда не пишут книг и статей. Невнимание к биографиям этих
людей несправедливо. Судьбы их, безусловно, достойны изуче-
ния, ибо результаты этой работы способны существенно обога-
тить наши представления о 20-х годах XIX в.
Идея высокого гражданского подвига уживалась в членах
тайных обществ с беспощадностью к конкретной человеческой
личности, с ложью, подкупом и предательством. Жертвами этой
второй стороны декабризма и стали Грохольский и Громыкова.
Не принимая во внимание все это, не анализируя тщательно по-
добные судьбы, мы не сможем узнать всю правду о декабристах,
не сможем понять генетическую связь событий тою времени с
позднейшими трагическими периодами российской истории.
350
Заключение
Декабристоведение сегодня,
или Кто такие декабристы
и за что они боролись?1
В декабре 2000 г, впервые после долгого - больше 10 лет - пере-
рыва прошли торжества, посвященные юбилею восстания декаб-
ристов. Торжества прошли с размахом: выставки перемежались
с фестивалями, встречи потомков декабристов - с конференция-
ми, всякого рода юбилейные акции - с презентациями новых
книг. Все мероприятия помогли нам вспомнить почти забытую
истину, что декабристы, как и Пушкин, - «наше все».
Интерес к торжествам был велик. Однако те мероприятия,
в которых удалось принять участие автору этих строк, - кон-
ференции «Декабристы. Новые материалы» (Санкт-Петербург,
12 декабря), «Истоки и судьбы русского либерализма. К 175-ле-
тию восстания декабристов» (Санкт-Петербург, 14-15 декабря),
«Декабристские чтения» (Киев, 20 декабря) и «Декабристы:
175 лет спустя» (Москва, 26 декабря) - заставляют задуматься.
А что, собственно говоря, мы так торжественно отметили в
декабре 2000 г.? 175-летие первой, но неудачной русской револю-
ции или годовщину разогнанной властями либеральной демон-
страции? Кто стоял во главе этих событий: профессиональные
революционеры, предшественники большевиков? Или, напро-
тив, интеллигенты, духовные отцы советских шестидесятников?
Да и кого считать декабристом: всех «прикосновенных к делу»
или только осужденных?
Как сегодня следует изучать движение декабристов: как
маргинальное течение в русском обществе или как часть магист-
рального движения русской общественной мысли? Существовал
ли «региональный» - украинский, сибирский и т. п. - декабризм?
И применимы ли модные количественные методы для изучения
этого явления? И наконец, есть ли перспективы у декабристове-
дения как отрасли российской исторической науки?
Данная статья не претендует на то, чтобы дать исчерпы-
вающие ответы на такие вопросы. Задача работы - представить
выявившиеся в ходе юбилейных мероприятий основные точки
зрения на эти весьма спорные, а значит, весьма актуальные для
историков вопросы.
Заключение
351
1.	Так кто же такие декабристы?
Время появления в русском языке слова «декабрист» точно не
известно; впервые оно было зафиксировано в 1863 г в «Толковом
словаре живого великорусского языка» В.И. Даля2. Споры же
о том, кого считать декабристом, начались полтора столетия
назад в связи с публикацией мемуаров самих участников тайных
обществ.
В ходе конференций выяснилось, что однозначного, обще-
признанного ответа на данный вопрос все так же не существует.
На сегодня в историографии присутствуют в основном две точки
зрения.
Одна из них сформулирована М.А. Рахматуллиным. В ос-
нову его доклада «Кого считать декабристом», прочитанного на
конференции «Истоки и судьбы русского либерализма», была
положена идея, что декабристы - это руководители и участники
тайных (декабристских) обществ, а также те, кто в эти общества
не входил, но участвовал в восстаниях в Петербурге и на юге. При
этом главный критерий для причисления к декабристам - осуж-
дение Верховным уголовным судом. М.А. Рахматуллин предла-
гает считать декабристами также и солдат - участников выступ-
лений 1825-1826 гг.
Другая точка зрения была высказана в докладе П.В. Ильи-
на «Неизвестные декабристы: о лицах, не вошедших в “Алфа-
вит”...» Боровкова (конференция «Декабристы. Новые материа-
лы»). П.В. Ильин известен, в частности, как один из составителей
указателя «Персональный состав декабристских тайных обществ
(1816-1826)»3, и его подход к определению понятия «декабрист» -
расширительный.
Ильин отверг определение декабристов через наказание и
предложил считать декабристами, во-первых, членов всех тайных
декабристских обществ 1820-х годов, во-вторых, всех участни-
ков вооруженных выступлений 1825-1826 гг. При этом участие в
тайном обществе трактуется весьма и весьма расширительно: для
причисления к декабристам достаточно лишь одного свидетель-
ства «осведомленного лица»4. Обе точки зрения дают обильный
материал для дискуссии.
Если декабристы - это те, кто был осужден, то под данное
определение не попадают люди, действительно случайно попав-
шие в поле зрения следствия, а также всякого рода доносчики на
тайные общества. Однако как же тогда быть с участниками тай-
ных обществ, по той или иной причине избежавшими ответствен-
352
ности? Считать ли декабристом, например, Михаила Орлова, ак-
тивнейшего участника Союза благоденствия, или Ивана Шипова,
члена Союза спасения и одного из руководителей того же Союза
благоденствия? Известно, что Орлов был помилован императо-
ром по просьбе брата, а Шипова спас от наказания тот факт, что
в поздних тайных обществах он не участвовал. Эти примеры -
наиболее яркие, но далеко не единичные.
Расширительный подход тоже спорный. Ведь свидетель-
ство «осведомленного лица» вполне может оказаться ложным.
На следствии по делу декабристов это происходило довольно
часто: человека арестовывали, основываясь на показаниях осве-
домленных лиц, а потом отпускали за недостатком улик.
Непонятно также, какие тайные общества считать декаб-
ристскими, а какие - нет. Например, считать ли декабристским
основанный Дмитрием Завалишиным Всемирный орден восста-
новления? Судя по аргументам Ильина - не считать, соответ-
ственно и Завалишин не декабрист (если только он не состоял в
Северном обществе). Однако Завалишин полжизни провел на
каторге и в ссылке и, конечно, имеет больше прав именоваться
декабристом, чем члены Южного общества, известные доносчики
А.И. Майборода и И.В. Шервуд. По терминологии Ильина, они -
«безусловные» декабристы.
В кулуарах конференций делались и другие попытки опре-
делить это понятие. Может быть, декабристы - только непосред-
ственные участники вооруженных мятежей в Петербурге и на
юге? Но как тогда быть с теми, кто состоял в тайных обществах,
руководил ими, но в выступлениях не участвовал: с Пестелем,
Николаем Тургеневым, Трубецким?
Если слово «декабристы» синонимично словосочетанию
«члены тайных обществ», то тогда как быть с участниками выступ-
лений, в обществах не состоявшими, например, с князем Дмит-
рием Щепиным-Ростовским, осужденным в 1826 г. на вечную ка-
торгу? Щепин-Ростовский не состоял в тайном обществе и 14 де-
кабря был искренне убежден в том, что защищает интересы закон-
ного монарха Константина против «узурпатора» Николая.
Из всего сказанного выше можно сделать вывод если за
полтора столетия единства в определении не достигнуто, то доби-
ваться его сегодня уже бессмысленно. Видимо, адекватного опре-
деления этого термина найти нельзя, потому что его просто не
существует. И историку, употребляющему данный термин, навер-
ное, следует в каждом конкретном случае пояснять, какой смысл
он вкладывает в него. Либо вообще отказаться от употребле-
Заключение
353
ния слова «декабрист», заменив его нейтральным словосочета-
нием «член тайного общества» или «участник выступления
1825/26 г.».
2.	За что боролись декабристы?
Мифотворчество вчера и сегодня
Не секрет, что в советскую эпоху движение декабристов было
источником всякого рода мифов. Главный из них был создан
А.И. Герценом и поддержан В.Й. Лениным. Ленин надолго закре-
пил статус официального за герценовским подходом к декабрис-
там как к «фаланге героев», «рыцарям из чистой стали», явлению
уникальному и, в общем, случайному в среде в целом консерва-
тивного российского дворянства.
Миф этот жив и сегодня, подтверждение тому - реакция
очень многих участников конференции на доклад члена ред-
коллегии сборника «14 декабря 1825 год. Источники. Исследо-
вания. Историография. Библиография», руководителя проекта
«Партнерство во имя истории» С.Е. Эрлиха «Мифологические
предпосылки отечественного декабристоведения. К постановке
проблемы» (конференция «Декабристы. Новые материалы»).
Попытка Эрлиха научно обосновать основные параметры
«герценовско-ленинского» мифа о декабристах натолкнулась
на резкое неприятие аудитории, состоявшей в основном из по-
томков декабристов и провинциальных историков старшего
поколения.
К разряду до сих пор существующих мифов относится и
так называемое региональное декабристоведение. Историкам
каждой отдельно взятой местности хочется доказать, что те дека-
бристы, которые имели счастье (или несчастье) проживать на их
территории, придерживались особых взглядов, связанных с раз-
витием именно этой местности. Миф возник в 20-х годах XX в.
в связи с формированием украинского декабристоведения. Неко-
торые киевские историки: С.А. Ефремов, Д.И. Багалей и другие -
стремились доказать, что большинство членов Южного обще-
ства декабристов и Общества соединенных славян были украин-
цами и поэтому имели особую цель - отделение Украины от Рос-
сии5. И хотя «герценовско-ленинская» школа одержала в конце
1920-х годов над «украинским декабристоведением» полную по-
беду6, эти идеи не были забыты. Еще в 1991 г. на традиционных
киевских «Декабристских чтениях» звучали призывы выступать
12-1115
354
исключительно на украинском языке. Русский язык, по мне-
нию некоторых участников конференции, не мог в полной мере
выразить идеи южных декабристов - радетелей за украинскую
самостийность.
Сегодня, в общем, ясно, что «украинского декабристоведе-
ния» в националистическом смысле этого понятия больше нет.
По крайней мере, на «Декабристских чтениях» 2000 г. подобных
высказываний не было. Напротив, мысль о необходимости объе-
динения русских и украинских историков, занимающихся изуче-
нием движения декабристов, постоянно присутствовала. Она, в
частности, была одной из основных и в выступлении академика
В.А. Смолия на открытии конференции, и в докладе А.П. Реента
«Взгляды членов тайных обществ на принципы взаимоотноше-
ний между народами и государствами».
«Региональное декабристоведение» сохранилось сегодня
лишь в форме декабристоведения «сибирского» Пожалуй, са-
мый яркий его представитель - С.Ф. Коваль, выступивший в
дискуссии на конференции «Истоки и судьбы русского либера-
лизма». Уважаемый профессор считает (и это постоянная тема
в его работах), что в Сибири начался новый этап развития дека-
бризма, что и после приговора, на сибирской каторге, декабрис-
ты создавали тайные общества, готовились к продолжению
борьбы с царским самодержавием7. Здесь, конечно, хотелось бы
поспорить. Естественно, декабристы продолжали думать над
проблемами исторического развития России и в годы каторги и
ссылки. Более того, многие из тех, у кого не хватало времени
размышлять об этом на свободе, задумались именно в Сибири.
Но каким образом их раздумья могли повлиять на реальный ход
российской истории?
В любом случае, если на каторге и в ссылке декабристы
и пытались продолжать борьбу, воссоздавая тайные общества,
надо признать, что кроме них самих и некоторых современных
сибирских историков, об этом никто так и не узнал. Единствен-
ное исключение - известный «зерентуйский заговор» Ивана
Сухинова, окончившийся, как известно, смертью главных заго-
ворщиков.
Развивая тему «Декабристы и Сибирь», стоит, скорее всего,
говорить не о политическом содержании сибирского периода
жизни декабристов, а о том огромном культурном влиянии, кото-
рое оказали ссыльные декабристы на развитие края. Собственно
этому был посвящен обстоятельный доклад сибирских иссле-
дователей Т.А. Перцевой и Е.А. Ячменева «Итоги и перспективы
Заключение
355
декабристских исследований в Восточной Сибири» (конферен-
ция «Декабристы: 175 лет спустя»). В их докладе содержится вы-
вод, с которым трудно спорить: и сегодня мемориальные места
декабристов являются культурными центрами края. Да и практи-
ческая деятельность того же профессора С.Ф. Коваля по изданию
замечательной «декабристской» серии «Полярная звезда» пред-
ставляется важнейшим фактором культурного развития сего-
дняшней Сибири.
Тем не менее и «герценовско-ленинский», и «сибирский»
мифы сегодня постепенно уходят в прошлое. Более опасным ка-
жется сознательное мифотворчество, которое разворачивается на
наших глазах. Созданию одного из мифов о декабристах была
почти целиком посвящена конференция «Истоки и судьбы рус-
ского либерализма». Основная идея ее была заложена в самом на-
звании: именно декабристы объявлялись истоком русского либе-
рализма.
Идея эта не нова. Сами декабристы, в том числе и лидеры
тайных обществ, называли себя либералами. Однако понятие
«либерал» в ту эпоху было синонимично понятию «вольноду-
мец» и никоим образом не противопоставлялось понятию «рево-
люционер». Так, отвечая на вопрос следствия об общих чертах
всех существовавших в России тайных обществ, Павел Пестель
писал, что «они все суть политические общества с либеральными
намерениями»8. И добавлял в другом показании: «Тайное наше
общество было революционное с самого начала своего существо-
вания и во все продолжение не переставало никогда быть тако-
вым. Перемены, в нем происходившие, касались собственного его
устройства и положительнейшего изъяснения его цели, которая
всегда пребывала революционная, и потому не было члена в
Союзе, на которого бы Союз не надеялся именно для произве-
дения революции, содействия ее успехам или участия в ней»9.
Однако организатор конференции, Институт «Открытое обще-
ство» Фонда Сороса, предлагая считать декабристов отцами-
основателями либеральной традиции в России, исходил не из
тогдашнего, а из вполне современного определения этого поня-
тия. Под либерализмом в данном случае понималось главным об-
разом следование либеральным ценностям: свобода личности, де-
мократическое устройство государственной власти и решение
всех политических проблем исключительно мирными способами.
Ибо, по словам профессора-слависта из Гарварда Ричарда Пайп-
са, у России нет другого пути, кроме как идти по стопам Запада
(доклад «Западный путь для России или особый?»)
12*
356
Как нельзя кстати тут пришлось мнение известного режис-
сера В.Я. Мотыля, снявшего в 1975 г. культовый фильм «Звезда
пленительного счастья». По мнению режиссера, 14 декабря 1825 г.
в России произошла мирная демонстрация под лозунгом требо-
вания конституции и свободы. Но тоталитарное царское самодер-
жавие расправилось с демонстрацией, и введение либеральных
ценностей в российскую действительность пришлось отложить.
При этом уважаемый режиссер ничего не сказал, например, о ги-
бели от руки одного из «демонстрантов» генерал-губернатора
Петербурга М.А. Милорадовича и полковника Н.К. Стюрлера,
о тяжелых ранениях, полученных несколькими генералами и
офицерами. Мотыль казался искренне убежденным в том, что де-
кабристы не хотели власти, а в случае своей победы решили уда-
литься от дел. Жаль, что уважаемый режиссер не назвал тех чле-
нов тайных обществ, кто конкретно был против захвата власти.
Вряд ли список оказался бы велик.
Мотыль не историк и поэтому, безусловно, имеет право вы-
сказывать мнение, противоречащее самому начальному истори-
ческому знанию. Люди, так или иначе связанные с исторической
наукой, но стремящиеся во что бы то ни стало «соответствовать»
теме конференции, вынуждены были быть осторожнее. Так, по
мнению философа И.Г. Яковенко (доклад «Замыслы и результа-
ты либеральных реформ в России»), декабристы, конечно, были
либералами, но либералами особого рода. Западные ценности
они пытались ввести в России с помощью антилиберальных
средств: вооруженного бунта. О либералах с имперской идеоло-
гией говорил и известный петербургский писатель Я.А. Гордин в
докладе «Декабристы и Кавказ (Имперская идеология либера-
лов)». При этом были доклады и выступления, в тему конферен-
ции явно не укладывавшиеся. Их было очень мало, и они резко
выделялись на общем фоне.
Кроме упоминавшегося доклада М.А. Рахматуллина, в этой
связи следует назвать выступления философа И.К. Пантина
«Драма российских реформ и революций», сделавшего попытку
вписать движение декабристов в историю развития как реформа-
торской, так и революционной мысли в России. В том же, не
конъюнктурном, ключе были выдержаны выступление Т.Н. Жу-
ковской «Тайные общества декабристов: европейское влияние и
российский контекст», посвященное сравнительному изучению
тайных обществ в России и на Западе, и доклад С.В. Мироненко
«Реформы в России XIX-XX века. Движущие силы, причины
неудач».
Заключение
357
Особо хотелось отметить выступление московского исто-
рика Е.Л. Рудницкой «Империя и свобода: феномен Павла Пес-
теля». Оно было посвящено, так сказать, описанию образа мыс-
лей одного из главных руководителей заговора. По словам Руд-
ницкой, Пестель отнюдь не либерал. Его стремление к свободе
было неразрывно связано с идеями военной диктатуры; ориента-
ция на западный путь развития - с националистической идеей
самобытности России. 14 декабря 1825 г., по мнению исследова-
тельницы, предлагались отнюдь не мирные, либеральные, а имен-
но силовые пути решения российских проблем.
Выступивший в прениях саратовский историк В.С. Парса-
мов вообще не увидел в рассуждениях о либерализме декабрис-
тов никакой важности. По его мнению, спор о том, были ли де-
кабристы либералами или революционерами, - это всего лишь
спор о терминах. В сознании, например, того же Пестеля он выде-
лял три главные составляющие: разлагающийся просветитель-
ский миф о том, что все люди одинаковы, романтический миф
о самобытности нации и имперскую идею насилия как способа
достигнуть желаемого результата.
В ходе юбилейных конференций были и попытки создать
более мелкие мифы. Так, петербургский историк М.М. Сафонов,
выступая на конференции «Декабристы: 175 лет спустя» с докла-
дом «14 декабря 1825 года как кульминация междуцарствия»
объявил виновницей бунта в столице императрицу Марию Федо-
ровну, будто бы специально завязавшую клубок противоречий
между своими сыновьями Константином и Николаем для того,
чтобы самой занять престол. При этом делался акцент на сочув-
ствие императрице со стороны графа Милорадовича, состоявше-
го с ней в «близких» отношениях. Хочется верить, что когда этот
доклад будет опубликован, то в нем появятся ссылки на соответ-
ствующие источники.
3.	Как изучать движение декабристов?
Прошедшие конференции показали, что среди историков нет
единства и в вопросах методологии изучения движения декаб-
ристов. И это не так плохо: многообразие методов обещает дать
исторической науке значительно больше, чем «единственно вер-
ный» марксистско-ленинский подход. Практически каждый из
выступавших на конференции предлагал свою методологию: в
основном все предложения можно свести к нескольким версиям.
358
Главной идеей конференции «Декабристы. Новые материа-
лы» была идея введения в научный оборот новых источников.
Во многих докладах звучала мысль о том, что исчерпанность
источниковедческой базы движения декабристов - миф. И толь-
ко учитывая новые, не опубликованные до настоящего времени
источники, можно составить более или менее адекватную карти-
ну развития русского общества 1820-х годов.
Действительно, выступления большинства участников
конференции были построены на совершенно новых, до сего дня
не введенных в научный оборот документах. Так, московская ис-
следовательница ТВ. Любарская делала попытку составить пси-
хологический портрет декабриста А.З. Муравьева на основании
его переписки с женой, новосибирский историк Е.Н. Туманник
выступила с докладом «Новые материалы о жизни и деятель-
ности А.Н. Муравьева из фондов российских архивов», а ее кол-
лега из того же Новосибирска Н.П. Матханова - с докладом
«Материалы фонда Корсаковых об отношениях ссыльных декаб-
ристов и сибирской администрации».
Близок этому методу оказался и звучавший на той же кон-
ференции доклад москвича Д.М. Фельдмана «Понятия “револю-
ция”, “тираноборчество” и “террор” в теории и практике декабри-
стов». Новые данные об идеологии декабристов были выявлены
с помощью филологических методов: изучения поэтики их ме-
муаров и следственных показаний.
Актуальность подобных подходов представляется бес-
спорной.
В Киеве продолжается развитие историографических изы-
сканий. Школа, возглавляемая профессором Киевского универ-
ситета им. ТЕ Шевченко Г.Д. Казьмирчуком (доклад «Декабрис-
ты на Украине: достижения и перспективы изучения» на «Декаб-
ристских чтениях»), именно в историографии видит сегодня
магистральную линию развития декабристоведения. Такой под-
ход весьма перспективен: за годы изучения движения декабрис-
тов накопились тысячи наименований книг и статей на эту тему.
И без научного осмысления всего того, что было сделано предше-
ствующими поколениями историков, практически невозможно
идти дальше.
Еще один метод изучения - количественный (он же кван-
титативный) был предложен на московской конференции «Де-
кабристы: 175 лет спустя». Московские историки О.В. Эдельман
(«Квантитативный подход к изучению материалов следствия над
декабристами») и Н.В. Самовер с К.Г. Боленко («Возможности
Заключение
359
историко-правового подхода к изучению Верховного уголовного
суда над декабристами: новые методы исследования») попыта-
лись переложить на язык цифр одну из самых мрачных страниц
истории декабристов, материалы следствия и суда над ними.
В первом случае задача состояла в том, чтобы выяснить задачи,
которые ставило перед собой следствие, и методы, с помощью ко-
торых они решались. Во втором случае речь шла о распределении
мнений среди декабристских судей, о том, каким образом эти
мнения влияли на участь того или иного декабриста.
Сам по себе такой подход, конечно, интересен. Правда, как
мне кажется, на сегодняшнем этапе развития исторической науки
он не совсем уместен. Попытки «поверить алгеброй гармонию»
возможны лишь в одном случае: в случае существования этой са-
мой гармонии Однако до сих пор не решена важнейшая психоло-
гическая загадка, которая неизбежно встает перед каждым, кто
открывает следственные дела декабристов: загадка о причинах
полного раскаяния большинства декабристов на следствии. При-
чины эти во многом предопределили ответы подследственных на
«вопросные пункты», а значит, и характер задаваемых участни-
кам заговора вопросов.
Если поставить вопрос шире, то нельзя не согласиться
с мнением С.В. Мироненко, высказанным в дискуссии по поводу
докладов. Историк считает, что попытки понять процесс декаб-
ристов с помощью только количественных методов, без учета
конкретно-исторической ситуации первой четверти XIX в. ни к
чему не приведут. То же мнение о формальном характере такого
рода исследований высказал и М.А. Рахматуллин.
4.	Декабристоведение сегодня: есть ли перспективы?
Выступление историка Л.Я. Лурье в прениях на конференции
«Истоки и судьбы современного либерализма» во многом явилось
реакцией на возрождаемый либеральный миф о декабристах. Уче-
ный заметил, что, пытаясь вписать декабристов в контекст либе-
ральной традиции, многие выступающие лишь мельком упомина-
ли в своих докладах деятелей тайных обществ 1820-х годов. Сами
же доклады посвящались либеральной традиции как таковой,
причем на самых различных этапах развития отечественной ис-
тории и культуры.
Подобное мнение совершенно справедливо. Например, же-
невский профессор Жорж Нива сделал доклад на тему «Либера-
360
лизм и русская литература Серебряного века». Попыткой
осмыслить некий либеральный интеллигентский миф «от Карам-
зина» до автора современных избирательных технологий Глеба
Павловского стал доклад московского филолога А.Л. Зорина
«“Записка о древней и новой России” Н.М. Карамзина в обще-
ственном сознании 1960-1990-х годов». А выступивший в пре-
ниях главный редактор журнала «Вестник Европы» В.А. Яро-
шенко, упомянув, что в 1825 г. в России состоялось первое внят-
ное выступление гражданского общества, долго потом говорил
о деятельности правительства Е.Т. Гайдара и о других вполне со-
временных реалиях.
Видимо, обобщив впечатления от всех подобных выступле-
ний, Л.Я. Лурье пришел к выводу, что декабристоведение сегодня
не имеет перспектив в развитии - нет контекста, в котором чле-
ны тайных обществ были бы интересны сами по себе. Вот с этим
хочется не согласиться.
Попытки рассматривать российскую историю вообще и
движение декабристов в частности в рамках очередного - уже со-
временного - «изма» будут продолжаться. Однако многие докла-
ды как на этой, так и на других юбилейных конференциях пока-
зали: серьезные ученые сегодня продолжают профессионально
заниматься этой темой. Они стараются выработать объективный,
свободный от конъюнктурных соображений взгляд на эпоху
1820-х годов.
Еще одно свидетельство того, что декабристоведение
живо, - присутствие на всех конференциях молодых историков:
киевлян, москвичей, петербуржцев, тех, кому еще только пред-
стоит защитить кандидатские диссертации и написать моногра-
фии. Среди них следует назвать Григория Глобу, Анну Ул юр,
Алексея Вербового, Марию Казьмирчук, Андрея Курилкина,
Ольгу Эдельман и других. Многие из них - ученики маститых
профессоров. Конечно, не все еще у них получается, некоторые из
них пока не вполне владеют принципами публичной полемики.
Прежде, чем они станут профессиональными исследователями,
им еще предстоит долгий путь учения. Однако, как явствует из
большинства выступлений студентов и аспирантов, молодым
историкам интересно то, что они изучают. И в этом - главный за-
лог их будущих успехов и главная надежда современного декаб-
ристоведения.
Заключение
361
Со времени юбилейных конференций прошло уже пять
лет, и в преддверии нового, 180-летнего, юбилея восстания на Се-
натской площади необходимо сказать еще несколько слов о дека-
бристоведении и декабристах.
Размышляя о тайных обществах 1820-х годов, знамени-
тый историк В. О. Ключевский писал в конце позапрошлого века:
«У нас доселе господствуют не совсем ясные, не совсем соглас-
ные суждения насчет события 14 декабря; одни видят в нем поли-
тическую эпопею, другие считают ее великим несчастием». Сам
историк относился к декабристам более чем прохладно: «Нет на-
добности приписывать этому движению особенно важные по-
следствия», «как заговор 14 декабря было задумано неосторожно
до легкомыслия, подготовлено гимназически оплошно и испол-
нено совсем неумело»10.
Ключевского можно понять: источники, которые были в
его распоряжении - «Донесение Следственной комиссии», ме-
муары участников тайных обществ и людей, близких к ним, -
действительно представляют движение декабристов явлением
странным. Не менее странным предстает это движение и сегодня,
когда опубликованы почти все следственные дела его участни-
ков. Если суммировать все источники, можно сделать вывод:
декабристы были прекраснодушными молодыми дворянами,
желавшими перемен в русском обществе, но совсем не думавши-
ми о том, как этих перемен добиться. При этом участники тайных
обществ представляются людьми психически не вполне здравы-
ми: заговор существовал почти 10 лет, и все годы декабристы про-
вели лишь за разговорами о «любезном отечестве», цареубийстве,
конституции и «общем благе».
Книга, представленная сегодня на суд читателю, родилась
из уверенности в том, что все же декабристы по большей части не
были умалишенными. И что за годы существования их организа-
ции они не могли не предпринять попытки организовать реаль-
ное вооруженное выступление. Эта уверенность заставила меня
обратиться к особого рода источникам: к документам, характери-
зующим служебную деятельность руководителей заговора. Доку-
менты свидетельствуют: подготовка к восстанию была более чем
серьезной.
Работа по выяснению деталей подготовки к восстанию да-
леко не завершена. Факты, которые удалось установить мне, ка-
саются прежде всего Южного общества. Основной акцент был
сделан на деятельность тех заговорщиков, которые в 1820-х годах
362
служили во 2-й армии. Задача будущего - понять, насколько глу-
боким было участие в заговоре других частей российской армии,
какие скрытые механизмы вызвали к жизни выступление на Се-
натской площади.
Изучая историю тайных обществ, необходимо помнить:
кроме практической стороны в деятельности декабристов, была
и, так сказать, моральная сторона. Тот же Ключевский видел
в движении декабристов не только организационную и такти-
ческую беспомощность, но и важный «нравственно-обществен-
ный симптом, вскрывший обществу недуги, которых оно само
в себе не подозревало»11.
Декабристы стали родоначальниками революционной тра-
диции в России, завершившейся печально знаменитым 1917 г.
Однако ответственность за эту кровавую традицию с революцио-
нерами должен разделить их главный враг - русское самовластье,
то самое, в которое с самого своего возникновения преврати-
лось отечественное самодержавие. И невозможно не согласиться
с одним из проницательнейших современников декабристов,
Ф.И. Тютчевым: именно самовластье «развратило» деятелей тай-
ных обществ12.
Самовластье, много веков давившее своих подданных, в
конце концов сформировало у большинства из них психологию
рабов, годных только на то, чтобы либо верно служить империи,
либо бездумно, громя все на своем пути, бунтовать против нее.
Немногие образованные люди, не желавшие быть рабами, вы-
нуждены были в целях самосохранения отказаться от активной
общественной жизни.
Декабристы же, многие из которых прошли войну 1812 г.
и заграничные походы и вполне глотнули воздуха европейской
свободы, оставаться рабами в своем Отечестве просто не могли.
Инстинкт самосохранения в данном случае не сработал: офицеры
военных лет действительно привыкли смотреть на себя как на
«действующих лиц истории»13. Самовластье не оставило декабри-
стам выбора: они были вынуждены вступить в открытую схватку с
империей. Сделали они это по-дилетански, наивно, понадеявшись,
по словам Ключевского, «одним порывистым натиском сдвинуть
с места скалу, которая стояла на дороге и которую они называли
существующим порядком». Естественно, что скала русского само-
властья с места не сдвинулась, они только ударились об нее -
и «последствием удара было собственное крушение»14.
Декабристы показали: свобода мысли, слова, действия
соприродна мыслящему человеку. Те, кто хотя бы раз в жизни
Заключение
363
понял им цену, без них существовать уже не могут. В тоталитар-
ном обществе такие люди не уживаются, инстинкт самосохране-
ния часто им отказывает. Люди начинают искать выхода. И они
находят этот выход, пусть не безупречный с точки зрения обще-
человеческой нравственности, но единственно возможный для их
собственного существования.
Представляется, что именно в этом - главный урок, препо-
данный декабристами последующим поколениям мыслящих
граждан России.
364
Примечания и комментарии
Предисловие. П.И. Пестель и его эпоха
1	Под заглавием «Павел Пестель и его эпоха: опыт социально-
психологической характеристики» впервые опубликовано: Уроки
Вульфсона. Казань, 2003. С. 246-253.
2	Тургенев Н.И. Россия и русские. М., 2001. С. 385.
3	Трубецкой С.П. Материалы о жизни и революционной деятель-
ности. Иркутск, 1983. Т 1 С. 229.
4	Штрайх С.Я. Декабрист П.И. Пестель: Новые материалы // Бы-
лое. 1922. № 20. С. 106; Восстание декабристов: Док. и материалы (далее -
ВД). М.;Л., 1927. Т. 4. С. 419.
5	ВД. М.; Л., 1958. Т. 7. С. 214.
6	Там же. С. 214-215.
7	ВД. М„ 1954. Т. И. С. 79,246.
8	Рылеев К.Ф. Сочинения. Л., 1987. С. 266.
9	Розен А.Е Записки декабриста. Иркутск, 1984. С. 195.
10	Тургенев Н.И. Указ. соч. С. 83.
11	Павлов-Сильванский Н.П. Декабрист Пестель перед Верховным
уголовным судом. Ростов н/Д, 1907. С. 1.
12	Штрайх С.Я. Указ. соч. С. 114.
13	Бумаги И.Б. Пестеля // Русский Архив. 1975. № 4. С. 421.
Декабристы и штаб 2-й армии. П.И. Пестель и А.П. Юшневский
1	Заочно в Директорию был избран служивший тогда в Гвардей-
ском генеральном штабе Н.М. Муравьев - «для связи» с Петербургом.
Реально Никита Муравьев, как известно, в руководстве Южным обще-
ством не состоял. В конце 1825 г. к Директории был «приобщен»
С.И. Муравьев-Апостол.
2	См. статьи: Дружинин Н.М. К истории идейных исканий
П.И. Пестеля // Дружинин Н.М. Избранные статьи. М., 1985. Т 1.
365
С. 305-329; Пантин И.К, Плимак Е.Г, Хорос В.Г. Российская утопия Пав-
ла Пестеля // Пантин И.К, Плимак Е.Г., Хорос В.Г. Революционная тра-
диция в России. 1783-1883. М., 1986. С. 118-131; Парсамов В.С. К ха-
рактеристике личности П.И. Пестеля // Освободительное движение в
России: Межвуз. науч сб. Саратов, 2001. Вып. 19 С. 3-11; Он же. О вос-
приятии Пестеля современниками // Там же Вып. 13.1989. С. 22-33; Он
же. П.И. Пестель и якобинская диктатура // Великая Французская ре-
волюция и пути русского освободительного движения: Тез. докл. науч,
конф. 15-17 декабря 1989. Тарту, 1989; Он же. П.И. Пестель как «ар-
хаист» // Проблемы истории культуры, литературы, социально-эконо-
мической мысли: К 85-летию Г.А. Гуковского. Саратов, 1984. Вып. 1.
С. 127-146; Прозорова Н.С. Конституционно-правовые взгляды П.И.Пес-
теля // Советское государство и право. 1981. № 5. С. 110-118; Рудниц-
кая Е.Л. Феномен Павла Пестеля // Annali. Serione Storico-politico-
sociale. XI-XII 1989-1990. Napoli, 1994. P 102-117, Семенова А.В. Дека-
брист Пестель и его семья // Москва. 1975. № И. С. 194-200; Файерш-
тейн С.М. К вопросу об экономических взглядах П.И. Пестеля на
раннем этапе декабристского движения (1816-1820 гг.) // Труды секто-
ра экономики (АН Азербайджанской ССР). Баку, 1954. Т. 2. С. 98-119;
Чернов С.Н. Декабрист П.Ив. Пестель: Опыт личной характеристики //
Чернов С.Н. Павел Пестель: Избр. ст. по истории декабризма. СПб.,
2004 и др.; Монографии: Иваницкий С. Вождь декабристов. Л., 1926.
52 с.; Киянская О.И. Павел Пестель: офицер, разведчик, заговорщик. М.,
2002. 512 с.; Лебедев Н.М. Пестель - идеолог и руководитель декабрис-
тов. М., 1972.
3	См.: Базилевич В.М. Декабрист О.П Юшневський. Спроба бю-
графп // Декабриста на УкраМ. Кшв, 1930. Т. 2. С. 35-76.
4	См.: Восстание декабристов: Док. и материалы (далее - ВД). М.,
1953. Т. 10. С. 37-94.
5	ВД. М.; Л., 1927. Т. 4. С. 85.
6	Там же. С. 159.
7	Чернов С.Н. Декабрист П.Ив. Пестель. С. 122.
8	ВД. М„ 1980. Т. 17. С. 206.
9	См.: Греч Н.И. Записки о моей жизни. М., 1990. С. 255; Вигель Ф.Ф.
Записки. М., 2003. Кн. 1. С. 395-396. Ср.: Иванов А.И. Один из декаб-
ристов. Гавриил Степанович Батеньков // Декабристы в воспоминани-
ях современников. М., 1988. С. 168.
10	См' Базилевич В.М. Указ. соч. С. 38.
11	См.: Декабристы: Биограф, справ. М., 1988. С. 207; Базиле-
вич В.М. Указ. соч. С. 38.
12	См.: ВД. Т. 4. С. 82.
13	Там же. С. 82-83.
366
14	Базилевич В.М. Указ. соч. С. 70; ВД. Т. 4. С. 83.
15	Письма декабриста Алексея Петровича Юшневского и его
жены Марии Казимировны из Сибири. Киев, 1908. С. 103.
16	Жихарев С.П. Записки современника... Л., 1989. Т. 2. С. 237-238.
17	Левшин Д.М. Пажеский Его Императорского Величества кор-
пус за сто лет. СПб., 1902. Т. 1. С. 342.
18	Там же. С. 433.
19	См.: Декабристы: Биограф, справ. С. 5-210.
20	ВД. Т. 4. С. 89.
21	Подробнее об этом см.: Сыроечковский Б.Е. П.И. Пестель и
К.Ф. Герман // Сыроечковский Б.Е. Из истории движения декабристов.
М., 1969. С. 14-57.
22	Левшин Д.М. Указ. соч. Т. 2. С. 56-57.
23	Рудницкая ЕЛ. Указ. соч. С. 103.
24	ВД. Т. 4. С. 6.
25	См.: Соколова Н.А. Военные страницы биографии П.И. Песте-
ля // 14 декабря 1825 года. СПб.; Кишинев, 2000. Вып. 2. С. 105,122.
26	РГВИА. Ф. 3545. Оп. 4. Д. 2137. Л.18.
27	См.: Греч Н.И. Указ. соч. С. 258.
28	См.: ВД. М„ 1953. Т. 10. С. 38, 83-84.
29	Устройство задунайских переселенцев в Бессарабии и деятель-
ность А.П. Юшневского. Кишинев, 1957. С. 554,555,562.
30	Там же. С. 563; ВД. Т. 10. С. 38-39.
31	См.: Волконский С.Г. Записки. Иркутск, 1991. С. 360.
32	Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. СПб., 1994. С. 185-
186.
33	См.: Волконский С.Г. Указ. соч. С. 360.
34	Трубецкой С.П. Материалы о жизни и революционной деятель-
ности. Иркутск, 1983. Т. 1. С. 229.
35	Греч Н.И. Указ. соч. С. 258.
36	Волконский С.Г. Указ. соч. С. 371.
37	Парсамов В С. К характеристике личности П.И. Пестеля. С. И.
38	Лорер Н.И. Записки декабриста. Иркутск, 1984. С. 71; Ро-
зен А.Е. Записки декабриста. Иркутск, 1984. С. 266; Белоголовый Н.А. Из
воспоминаний сибиряка о декабристах // Декабристы в воспоминаниях
современников. С. 356-357; Базилевич В.М. Указ. соч. С. 51.
39	ВД. Т. 4. С. 90-92.
40	См.: Устройство задунайских переселенцев... С. 563-565; ВД.
Т. 10. С. 40.
41	Казаков Н.И. Борьба декабриста А.П. Юшневского за права и
привилегии болгарских переселенцев в Бессарабии в 1816-1817 гг. //
Доклады и сообщения Института истории АН СССР. М., 1965. С. 41.
367
42	ВД. Т. 10. С. 84.
43	Мещерюк И.И. Антикрепостническая борьба гагаузов и болгар
в Бессарабии в 1812-1820 гт. Кишинев, 1957. С. 95.
44	Из архива декабриста Юшневского // Бунт декабристов: Юби-
лейный сб 1825-1925. Л., 1926. С. 324
45	Там же. С. 325.
46	Казаков Н.И. Указ. соч. С. 45-46.
47	См.: ВД. Т. 10. С. 40.
48	Кропотов Д.А. Жизнь графа М.Н. Муравьева в связи с собы-
тиями его времени и до назначения его губернатором в Гродно. СПб.,
1874. С. 192, 194.
49	См.: Трубецкой С.П. Указ. соч. С. 28.
50	ВД. М„ 2001. Т. 20. С. 394.
51	Там же. Т. 4. С. 108.
52	Там же. Т. 10. С. 46; согласно другому показанию Юшневского
И.Г. Бурцов принял его в заговор вместе с Н.И. Комаровым (Там же.
С. 57).
53	См.: Нечкина М.В. Движение декабристов. М., 1955. Т. 1. С. 290.
О Петербургских совещаниях 1820 г. см.: Там же. С. 271-303.
54	См.: Чернов С.Н. Несколько справок о «Союзе благоденствия»
перед Московским съездом 1821 г // Чернов С.Н. У истоков русского
освободительного движения. Саратов, 1960. С. 18-19.
33	См. об этом: Нечкина М.В. Движение декабристов. Т. 1. С. 304-
342.
36	Якушкин ИД. Записки, статьи, письма. М., 1951. С. 37.
57	ВД. Т. 4. С. 108.
38	Там же. Т. 10. С. 279.
39	Там же. М„ 1969. Т. 12 С. 144.
89	Там же. Т. 10. С. 48-49.
61	См.: Азадовский М.К. Затерянные и утраченные произведения
декабристов // Азадовский М.К. Страницы истории декабризма. Ир-
кутск, 1992. Кн. 2. С. 66.
62	ВД. Т. 10. С. 49.
63	Там же. С. 280.
64	Там же.Т.4. С. 111,161.
83	Там же. Т. 10. С. 90-94.
66	Там же. С. 93.
67	См. об этом: ВД. Т. 10. С. 62-63; Чернов С.Н. Поиски «Русской
Правды» П.И Пестеля // Чернов С.Н. У истоков русского освободи-
тельного движения. Саратов, 1960. С. 388.
68	Характеристику основных идей «Русской Правды» см.: Киян-
ская О.И. Павел Пестель. С. 221-230.
368
69	См • БД. М„ 1986. Т 16. С. 197.
70	Там же. Т. 10. С. 93; Т. 12. С. 122.
71	Там же. М., 2001. Т. 19. С. 22.
72	Там же. С. 25.
73	Там же. Т. 4. С. 102-103.
74	Там же. С. 102-103.
75	Чернов С.Н. Декабрист П.Ив. Пестель. С. 118.
76	Свистунов П.А. Несколько замечаний по поводу новейших
книг и статей о событии 14 декабря и о декабристах // Русский архив.
1870. № 8-9. С. 1644.
77	РГВИА. Ф. 14057. Оп. 16/183, св. 173. Д. 117. Л. 25об.
78	Цит. по: Тартаковский А.Г. Неразгаданный Барклай. М., 1996.
С. 121.
79	Басаргин Н.В. Воспоминания. Рассказы. Статьи. Иркутск, 1988.
С. 53; РГВИА. Ф. 14057. Оп. 16/183, св. 173. Д. 117. Л. 25об.
80	Заблоцкий-Десятовский А.П. Граф П.Д. Киселев и его время.
СПб., 1882. Т. 1. С. 82; Ср.: Переписка П.Д. Киселева и А.А. Закревско-
го // Сборник Императорского русского исторического общества
(далее - Сб. ИРИО). СПБ., 1891. Т. 78. С. 63.
81	Сыроечковский Б.Е. Балканская проблема в планах декабри-
стов // Очерки из истории движения декабристов. М., 1954. С. 214.
82	Учреждение для управления большой действующей армией.
СПб., 1828. Отд. III. С. 3.
83	Там же. Отд. VI. С. 41-42; Отд. III. С. 3.
84	РГВИА. Ф. 1. On. 1, т. 3. Д. 5234. Л. 32об-33; Д. 4176. Л. 1.
85	См.: Заблоцкий-Десятовский А.П. Указ. соч. С. 37.
86	Там. же. С. 38.
87	Там же. С. 41-42.
88	РГВИА. Ф. 1. Оп. 1. Т. 3. Д. 5234. Л. бЗоб.
89	См. об этом, например: Заблоцкий-Десятовский А.П. Указ. соч.
Т. 1. С. 37-64. Ср.: Сб. ИРИО. Т. 78. С. 35.
90	РГВИА. Ф. 1. Оп. 1. Т. 3. Д. 4446. Л. 1-1об.
91	Там же. Ф. 14057. Оп. 3. Д. 77. Л. 64об.-65.
92	Там же. Л. 66об., Л. 61об.
93	Там же. Л. 62.
94	Там же. Л. 61 об.
95	Сб. ИРИО. Т. 78. С. 195.
96	См.: Базилевич В.М. Указ. соч. С. 43.
97	РГВИА. Ф. 395. Оп. 80,2 отд., 1825. Д. 676. Л. 1; ВД. Т. 10. С. 51.
98	Там же. Ф. 14057. Оп. 16/183, св. 173. Д. 117. Л. 23об.
99	Сб. ИРИО. Т. 78. С. 23.
100	Басаргин Н.В. Указ. соч. С. 53.
369
10! ВД. Т. 20. С. 395.
102	См.: Сб. ИРИО. Т. 78. С. 53.
103	Сб. ИРИО. Т. 78. С. 52; РО ИРЛИ. Ф. 143. № 21 (29.6.100).
Л. боб
104	РГВИА. ВУА. Д. 670. Л. 3.
105	См.: Письма Рудзевича к Пестелю (Киянская О.И. Павел
Пестель. С. 355-370).
106	ГАРФ. Ф. 109. On. 1,1 эксп. Д. 61, ч. 230.
107	Розен А.Е. Указ. соч. С. 267.
108	РГВИА. Ф. 1 On. 1, т. 5, ч. 1. Д. 11466.
109	См.: Письма декабриста Алексея Петровича Юшневского...
С. 126.
110	См об этом: Базилевич В.М. Указ. соч. С. 52.
111	РГВИА. Ф. 14057. On. 1. Д. 15. Л. 1; Оп. 5. Д. 12. Л. 1.
112	Там же. Ф. 395. Оп. 76, 2 отд., 3 ст., 1823. Д. 555. Л. 4; Оп. 80,
2 отд., 1825. Д. 676. Л. 2об-3.
113	РГВИА. Ф. 14057. Оп. 5. Д. 12. Л. 5.
114	См., например: Семенова А.В. Южные декабристы и П.Д. Ки-
селев // Исторические записки. М., 1975. Т. 96. С. 128-151; Она же. Вре-
менное революционное правительство в планах декабристов. М., 1982.
С. 142-175; Парсамов В.С. О восприятии Пестеля современниками.
С. 22-33; Экштут С.А. В поисках исторической альтернативы. М., 1994.
С. 100-111 и др.
113	См.: Экштут С.А. В поисках исторической альтернативы.
С. 102.
116	См.: Дружинин Н.М. Государственные крестьяне и реформа
П.Д. Киселева. М.; Л., 1946. Т. 1. С. 245. Ср.: Гросул В.Я. Павел Дмитрие-
вич Киселев // Российские реформаторы (XIX - начало XX в.). М.,
1995. С.90-91
117	Пушкин А.С. Письмо к В.А. Жуковскому от 20-х чисел января
1826 года // Переписка А.С. Пушкина. М., 1982. Т. 1. С. 108.
118	См. Донос на графа Мордвинова, Закревского, Киселева,
кн. Голицына, Ермолова и др. // Русская старина. 1881. № 1. С. 189.
119	Заблоцкий-Десятовский А.П. Указ. соч. Т. 1. С. 61-63.
120	Там же. С. 63-64.
121	Там же. С. 70
122	См.: Сб. ИРИО. Т. 78. С. 5. Ср.: Тульчинский штаб при двух ге-
нералах: Письма П.Д. Киселева А.Я. Рудзевичу. Воронеж, 1998. С. 38.
123	См.: Круглый А.О. П И Пестель по письмам его родителей //
Красный архив. 1926. Т. 3 (16). С. 176.
124	Сб. ИРИО. Т. 78. С. 24.
123	Там же. С. 10,17.
370
126	Там же. С. 17.
127	Там же. С. 25.
128	Там же. С. 45; Тульчинский штаб при двух генералах. С. 46.
129	См.: Сб. ИРИО. Т. 78. С. 53.
130	РО ИРЛИ. Ф 143. № 21(29.6.100); Покровский Ф.И., Басен-
ко П.Г. Письма Пестеля к П.Д. Киселеву // Памяти декабристов: Сб. ма-
териалов. Л., 1926. Т. 3. С. 155—201; Сб. ИРИО. Т. 78. С. 232.
131	См.: Давыдов М.А. Оппозиция его величества: Дворянство и
реформы в начале XIX века. М., 1994. С. 69; Сб. ИРИО. Т. 78. С. 16.
132	См.: ВД. М„ 1958. Т. 7. С. 219-236; 361-383; 385-406; Ср.:
ГАРФ. Ф. 48. Д. 473.
I33	Подробнее о совместных действиях Пестеля и Киселева по ре-
формированию армии см.: Киянская О.И. Павел Пестель. С. 103-107.
134	См.: ВД. Т. 12. С. 33.
135	Сб. ИРИО. Т. 78. С. 84.
I36	Заблоцкий-Десятовский А.П. Указ. соч. Т. 1. С. 212-213.
I37	См.: Тульчинский штаб при двух генералах. С. 45.
I38	Сб. ИРИО. Т. 78. С. 33.
139	РГВИА. Ф. 395. Оп. 71,2 отд., 3 ст., 1820. Д. 2037. Л. 5; Ср.: Сб.
ИРИО. Т. 78. С. 25.
140	ВД. Т. 7. С. 398.
141	Киянская О.И. Опись библиотеки П.И. Пестеля на русском
языке // 14 декабря 1825 года. СПб.; Кишинев, 2002. Вып. 5. С. 17-27.
I42	Сб. ИРИО. Т. 78. С. 96,101.
I43	См.: Заблоцкий-Десятовский А.П. Указ. соч. Т. 1. С. 232; Сб.
ИРИО. Т. 78. С. 96.
I44	РГВИА. Ф. 1457. Оп. 11/182, св. 22. Д. 22. Л. 46-50об. Ср.: ВД.
Т. 7. С. 228-231.
145	ВД. Т. 7. С. 230.
I46	РГВИА. Ф. 1457. Оп. 11/182, св. 22. Д. 22. Л. 46,48об.-49.
147	ВД. Т. 7. С. 229-230.
148	РГВИА. Ф. 1457. On. 11/182, св. 22. Д. 22. Л. 48.
149	ВД. Т. 7. С. 230.
150	РГВИА. Ф. 1457. On. 11/182, св. 22. Д. 22. Л. 47.
151	ВД. Т. 7. С. 230.
152	Покровский Ф.И., Басенко П.Г. Указ. соч. С. 174.
153	РО ИРЛИ. Ф. 143. № 21 (29.6.100). Л. 9-9об.
154	См.: Покровский Ф.И., Басенко П.Г. Указ. соч. С. 167.
155	см.: Вд т 4 с 8, 21.
156	См.: Басенко П.Г., Измайлов Н.В. Обзор хранящихся в
АН СССР материалов о декабристах // Памяти декабристов. Л., 1926.
Т. 3. С. 231.
371
157	Подробнее об этом см.: Киянская О.И. Павел Пестель. С. 119-154
158	ВД. Т. 7. С. 363.
159	Сб. ИРИО. Т. 78. С. 94-95.
160	См.: ВД. Т. 10. С. 40.
161	См.: Сб. ИРИО. Т. 78. С. 53.
162	См.: Нечкина М.В. Движение декабристов. М., 1955. Т. 1. С. 396.
163	См.: ВД. М., 1950. Т. 9. С. Ill; Т. 10. С. 232.
164	Там же Т. 4. С. 101-102,278.
165	Там же. Т. 9. С. 111.
166	Там же. Т. 4. С. 278.
167	Там же. С. 180.
168	См.: Волконский С.Г. Указ. соч. С. 367.
169	См.: Заблоцкий-Десятовский А.И. Указ. соч. Т. 1. С. 230.
170	РГВИА. Ф. 1. On. 1, т. 3. Д. 5384. Л. 1-5об.
171	Там же. Л. 2.
172	См.: Заблоцкий-Десятовский А.П. Указ. соч. Т. 1. С. 197.
173	См.: ВД. Т. 10 С. 157.
174	Там же. С. 284.
175	См.: Шелехов Ф.П. Главное интендантское управление: Исгор.
очерк // Столетие военного министерства. 1802-1902. СПб., 1903. Т. 4,
ч. 1.С.514.
176	См.: Сб. ИРИО. Т. 78. С. 316.
177	См.: Греч Н.И. Указ. соч. С. 335.
178	РГВИА. Ф. 1. On. 1, т. 3. Д. 5384. Л. 1.
179	Там же. Л. 2об.
180	См.: Сб. ИРИО. Т. 78. С. 118.
181	См.: Там же. С. 116.
I82	Там же. С. 275.
183	Там же. С. 118-120.
184	РГВИА. Ф. 1. On. 1, т. 3. Д. 5384. Л. 1об-2.
185	Там же. Л. 1.
186	Там же. Ф 395. Оп. 80, 2 отд., 1825. Д. 676. Л. 2об.
187	См.: Басаргин Н.В. Указ. соч. С. 63-68.
188	Там же. С. 64.
189	Там же. С. 66-67.
190	Там же. С. 67.
191	См.: Смирнова-Россет А.О. Дневник. Воспоминания. М., 1989.
С. 490.
I92	ро ИРЛИ. Ф 143. № 21 (29.6.100); Покровский Ф.И., Басен-
ко П.Г. Указ. соч. С. 155-201.
193	См.: Тульчинский штаб при двух генералах. С. 106.
194	См.: Чернов С.Н. Декабрист П.Ив. Пестель. С. 118.
372
195	Волконский С.Г. Указ. соч. С. 383-384; РГВИА. Ф. 14057. Оп. 3.
Д. 7. Л. 12.
196	Гордин Я.А. Дуэли и дуэлянты. СПб., 1996. С. 56.
197	Басаргин Н.В. Указ. соч. С. 68.
198	РГВИА. Ф. 14057. Оп. 3. Д. 9. Л. 103,191.
199	См.: ВД. Т. 4. С. 6-7.
200	См.: Дружинин Н.М. Декабрист Никита Муравьев. С. 112-115;
Захаров Н.С. Петербургские совещания декабристов в 1824 году //
Очерки из истории движения декабристов. М., 1954. С. 84-120; Нечки-
на М.В. Указ. соч. Т. 2. С. 3-57; Экштут С.А. В поисках исторической
альтернативы. С. 177-188; Коржов С.Н. Северный филиал Южного
общества декабристов // 14 декабря 1825 года. СПб.; Кишинев, 2000.
Вып. 3. С. 100-105; Павлюченко Э.А. Декабрист Никита Муравьев //
Муравьев Н.М. Письма декабриста. М., 2000. С. 28-30 и др.
201	Нечкина М.В. Указ. соч. Т. 2. С. 40.
202	Там же. С. 53.
203	См.: ВД. Т. 4. С. 145.
294	Там же. С. 163.
205	Там же. М„ 1925. Т. 1. С. 16.
206	Там же. Т. 4. С. 163.
207	Там же. Т. 9. С. 260.
298	Коржов С.Н. Указ. соч. С. 105-106.
209	См.: Пушкина В.А., Ильин П.В. Персональный состав декаб-
ристских тайных обществ // 14 декабря 1825 года. Вып. 2. СПб.; Киши-
нев, 2000. С. 44-52.
210	Семенова А.В. Кавалергарды - члены тайного общества в день
14 декабря 1825 года // История СССР. 1979. № 1. С. 199.
211	РГВИА. Ф. 35. Оп. 4, св. 261. Д. 535. Л. 4.
212	Там же. Л. 6.
213	Там же. Л. 7-8.
214	Там же. Ф. 14057. Оп 3. Д. 9. Л. 142,145.
215	См.: ВД. Т. 4. С. 18.
216	РГВИА. Ф. 14414. On. 1. Д. 15. Л. 4-6об.
217	Там же. Ф. 35. Оп. 4, св. 261. Д. 535. Л. 70-70об.
218	Заблоцкий-Десятовский А.П. Указ. соч. Т. 1. С. 197-198.
219	ВД.Т. И. С. 60.
220	См.: Троцкий И.М. Ликвидация Тульчинской управы Южного
общества // Былое. 1925. № 5 (33). С. 48
221	ВД. Т. 4. С. 171.
222	РГВИА. Ф. 14047. On. 1. Д. 15. Л. 1.
223	Там же. Оп. 5. Д. 12. Л. 1, Зоб.
224	Там же. Оп. 5. Д. 12. Л. 1,1об., 5.
373
225	Там же. Ф. 395. Оп. 80,2 отд., 1825. Д. 620.
226	Там же. Ф. 395. Оп. 80, 2 отд., 1825. Д. 676. Л. 1-9.
227	Подробнее об этом см.: Киянская О.И. Павел Пестель. С. 196 220.
228	Там же. С. 253-260.
229	ВД. Т. 19. С. 430.
230	Там же. Т. 12. С. 91-92.
231	См.: Троцкий И. Указ. соч. С. 50.
232	См.: Нечкина М.В. Указ. соч. Т. 2. С. 197; Троцкий И. Указ, соч
С. 50.
233	ВД. Т. 4. Л. 84.
234	Вигель Ф.Ф. Указ. соч. М., 2003. Кн. 2. С. 1087-1088.
235	Биографию Витта, например, см.: Кавалеры ордена Святого
Георгия Победоносца I и II степени: Биограф, сл. СПб., 2002. С. 423.
236	Междуцарствие в России с 19 ноября по 14 декабря 1825 г.:
Ист. материалы // Русская старина. 1882. № 7. С. 196.
237	Волконский С.Г. Указ. соч. С. 388,396.
238	Смирнова А.О. Записки (Из записных книжек 1826-1845 гг.).
СПб., 1895. Ч. 1. С. 51-52.
239	Междуцарствие в России с 19 ноября по 14 декабря 1825 г.
С. 149.
240	См.: ВД. Т. 10. С. 147.
241	Ланда С.С. Мицкевич накануне восстания декабристов // Ли-
тература славянских народов. М., 1959. Вып. 4: Из истории литератур
Польши и Чехословакии. С. 145.
242	Волконский С.Г. Указ. соч. С. 381.
243	См.: ВД. Т. 4. С. 91.
244	См.: Мицкевич А. Собр. соч. М., 1954. Т. 4. С. 388.
245	См.: Федоров В.А. Своей судьбой гордимся мы... М., 1988. С. 29.
246	См.: Лорер Н.И. Указ. соч. С. 71.
247	См.: ВД. Т. 10. С. 64.
248	Лорер Н.И. Указ. соч. С. 71.
249	Волконский С.Г. Указ. соч. С. 376.
250	ВД. Т. 10. С. 73.
251	Там же. Т. 12. С. 125.
252	Там же. Т. 19. С. 189.
233	Волконский С.Г. Указ. соч. С. 371-372.
254	ВД. Т. 12. С. 256; Т. 10. С. 260.
255	Лорер Н.И. Указ. соч. С. 349.
256	ВД. Т. 4. С. 92.
257	Там же. Т. И. С. 78.
258	Там же. Т. 4. С. 172,192.
259	Там же. Т. 10. С. 263,286-287.
374
260	См.: Чернов С.Н. Поиски «Русской Правды» П.И. Пестеля
С. 383-384.
261	БД. Т. 10. С. 272; Т. 4. С. 172,192; Т. 12. С. 359,425 и др.
262	РГВИА. Ф. 14057. Оп. 2. Д. 16. Ср.: Декабристы. С. 70,93 и др.;
Ср.: БД. Т. 12. С. 402.
263	БД. Т. 12. С. 357.
264	РГВИА. Ф. 14057. Оп. 1.Д. И. Л. 135; Оп. З.Д. 7. Л. 134а.
265	Там же. Оп. 3. Д. 7. Л. 134а; Д. 11. Л. 135.
266	Там же. Ф. 14414. On. 1. Д. 15. Л. 4об.
267	См.: Вистицкий М.С. Указатель дорог Российской империи...:
ВЗч. СПб., 1804.4.1. С. 102,110,127,138,167.
268	РГВИА. Ф. 14047. Оп. 3. Д. 11. Л. 128.
269	БД. Т. 17. С. 45.
270	Там же. Т. 12. С. 372; Ср.: Там же. Т. 4. С. 196-198.
271	Там же. Т. 4. С. 67; Ср.: Нечкина М.В. Указ. соч. Т. 2. С. 207.
272	См.: БД. Т. 4. С. 53; Т. 10. С. 212.
273	Там же. Т. 16. С. 197
274	Там же. Т. 12. С. 383.
275	Там же. Т. 10. С. 72,80.
276	См.: Лорер Н.И. Указ. соч. С. 76.
277	Там же. С. 78-79.
278	См.: Нечкина М.В. Указ. соч. Т. 2. С. 215.
279	См.: БД. Т. 12. С. 404.
280	Там же. Т. 4. С. 192.
281	В биографическом справочнике «Декабристы» (М., 1988.
С. 207) дата ареста А.П. Юшневского указана неверно - 13.12.1825. Пра-
вильную дату ареста см: РГВИА. Ф. 14057. Оп. 16/183, св. 646. Д. 16.
Л. 21.
282	РГВИА. Ф. 14057. Оп. 16/183, св. 646. Д. 16. Л. 21.
283	См.: БД. Т. 12. С. 355; Ср.: Чернов С.Н. Поиски «Русской Прав-
ды» П.И. Пестеля. С. 347-389.
284	БД. Т. 4. С. 86.
285	Там же. Т. 10. С. 62
286	См.: Пушкин Б. Арест декабристов //Декабристы и их время.
М., 1932. Т. 2. С. 400,408.
287	См.: БД. Т. 4. С. 45-59; Т. 10. С. 42-43.
288	См.: Николай I. Муж. Отец. Император. М., 2000. С. 71.
289	См.: Мысловский П.М. Из воспоминаний //Декабристы в вос-
поминаниях современников. М., 1988. С. 309.
290	розен д е. Указ. соч. С. 155.
291	Заозерский А.И. Вторая оправдательная записка Н.И. Турге-
нева // Памяти декабристов: Сб. материалов. Л., 1926. Т. 2. С. 117;
375
Ср.: Курилкин А.Р. Комментарии к книге Н.И. Тургенева «Россия и рус-
ские». М., 2001. С. 685.
292	Якушкин Е.И. Замечания на «Записки» («Моп Journal»)
А.М. Муравьева // Мемуары декабристов. Северное общество. М., 1981.
С. 143.
293	БД. Т. 4. С. 103,112.
294	Штрайх С.Я. Декабрист П.И. Пестель. Новые материалы //
Былое. 1922. № 20. С. 106; БД. Т. 4. С. 419.
295	РГВИА. Ф. 395. Оп. 76, 2 отд., 3 ст., 1823. Д. 555. Л. 3-7об.;
Ф. 14057. Оп. 16/184, св. 578. Д. 27. Л. 10-11.
296	БД. Т. 4. С. 85.
297	Там же. Т. 10. С. 74, 78.
298	Там же. С. 84.
299	Там же. С. 64.
300	Там же. Т. 17. С. 206.
301	Модзалевский Б.Л. Декабристы на пути в Сибирь // Декаб-
ристы: Неизданные материалы и статьи. М„ 1925. С. 122.
302	Письма декабриста Алексея Петровича Юшневского... С. 127.
303	Подписано П.М. Волконским собственноручно.
304	Написано на листе с угловым штампом: «Министерство воен-
ное. Канцелярия военного министра. 17 февраля 1823. № 662-й».
305	Так в тексте.
398	Документ не подписан.
307	Документ опубликован: Сб. ИРИО. Т. 78. С. 116-117.
398	Курсив в тексте.
309	Высочайший смотр войск 2-й армии ожидался (и состоялся)
в октябре 1823 г.
310	В июне 1813 г. Киселев был награжден орденом Святой Анны
2-й степени, в июне 1821 г. он получил орден Святой Анны 1-й сте-
пени.
311	Курсив в тексте.
312	В 1821 г. Киселев женился на Софье Станиславовне Потоцкой
(1801-1875), сводной сестре графа И.О. Витта. Имущественные дела се-
мейства Виттов-Потоцких были крайне запутанными; между членами
семьи постоянно возникали имущественные тяжбы.
313	Воронцов Михаил Семенович (1782-1856) - граф, с мая 1823 г.
новороссийский генерал-губернатор и полномочный наместник Бессараб-
ской области. Друг и корреспондент П.Д. Киселева и А. А Закревского.
314	Документ опубликован: Сб. ИРИО. Т. 78. С. 118-120.
315	Курсив в тексте.
348	Документ опубликован: Сб. ИРИО. Т. 78. С. 275.
317	А.И. Абакумов происходил из купеческих детей г. Торопца.
376
318	В верху листа разными почерками: «По журналу Н<ачальни-
ка> г<лавного> ш<таба> № 1170 полу<чено> 17 апреля 1823»; «Туль-
чин, 18 апреля».
319	В тексте ошибочно «местными».
320	Подчеркнуто в тексте карандашом.
321	Подчеркнуто в тексте карандашом
322	Подписано А.И. Абакумовым собственноручно.
323	В верху листа другим почерком: «№ 1856, 2 отд.». «Майя 24,
26 1823. № 3553».
324	Подписано П.Х. Витгенштейном собственноручно.
323	Генерал-провиантмейстером 2-й армии в апреле 1825 г. был
назначен исполнявший эту должность с августа 1824 г. чиновник 7-го
класса Трясцовский (РГВИА. Ф. 395. Оп. 80,2 отд., 1825. Д. 620).
326	Последняя фраза написана другим почерком.
327	В верху листа другим почерком: «Получено из канцелярии
главнокомандующего 20 февраля».
328	Открытые цены - цены, объявлявшиеся официальными лица-
ми армии при начале торгов; в ходе торгов открытые цены могли изме-
няться.
329	Справочные цены - средние цены на продовольствие в данной
области.
330	Так в тексте.
331	Последняя фраза написана другим почерком.
332	Предложение написано другим почерком. В низу листа тем же
почерком: «Писано генерал-интенданту Юшневскому 18-го марта
№ 202-м».
333	Должность директора канцелярии генерал-интенданта с фев-
раля 1825 г. занимал чиновник 8-го класса, австрийский поддан-
ный Венцеслав Матвеевич Гени. В сентябре 1825 г. он был переведен в
7-й класс.
334	Содержание этого «повеления» см. в предыдущем документе.
335	Последняя фраза написана другим почерком.
336	Листы 2-4об. в данном документе содержат приложение,
копирующее приложение к предыдущей докладной записке.
337	В верху листа другим почерком: «4-го сентября 1825. 25—.
16-. № 6779».
338	Подписано П.Х. Витгенштейном собственноручно.
ЗЭ9	фраза написана другим почерком.
340	Четверть - принятая в начале XIX в. мера веса, равная 1/4 пуда,
т. е. приблизительно 4 килограммам.
341	Имеется в виду полевая провиантская комиссия.
342	Подписано А.П. Юшневским собственноручно.
377
Еврейский вопрос в теории и практике
Южного общества декабристов
1	Впервые опубликовано: Параллели: Русско-еврейский ист.-лит.
и библиограф, альманах. М., 2002. № 1. С. 32-52.
2	Восстание декабристов: Док. и материалы (далее - ВД). М„
1958. Т. 7. С. 148.
3	Семевский В.И. Политические и общественные идеи декабрис-
тов. СПб., 1909, Рудницкая ЕЛ. Феномен Павла Пестеля // Annali:
Serione Storico-politico-sociale. XI-XII. 1989-1990. Napoli, 1994. P. 114;
Клиер ДжД. Россия собирает своих евреев: Происхождение еврейского
вопроса в России: 1772-1825. М., 2000. С. 313
4	Солженицын А.И. Двести лет вместе. М., 2001. С. 85; Хонигс-
ман Я.С., Найман А.Я. Евреи Украины. Киев, 1992. Ч. 1. С. 105.
5	Бушков АА. Россия, которой не было. М., 2000. С. 463-469.
6	Хонигсман Я.С., Найман А Я Указ. соч. С. 101
7	ВД. Т. 7. С. 147.
8	Там же. С. 148.
9	Там же. С 149.
10	Семевский В.И. Указ. соч. С. 522.
11	Пушкин А.С. Дневники. Записки. СПб., 1995. С. 15.
12	Сборник Императорского русского исторического общества
(далее - Сб. ИРИО). СПб., 1891. Т. 78. С. 96, 101.
43	См.: Заблоцкий-Десятовский А.П. Граф П.Д. Киселев и его вре-
мя. СПб., 1882. Т. 1. С. 232; Сб. ИРИО. Т. 78. С. 96.
14	Сб. ИРИО. Т. 78 С. 96.
15	РГВИА. Ф. 1457. Оп. 11/182, св. 22. Д. 22. Л. 46-50об.
16	Там же. Л. 47-48.
17	См.: Заблоцкий-Десятовский А.П. Указ. соч. Т. 4. С. 38.
18	См.: Покровский Ф.И., Басенко П.Г. Письма Пестеля к П.Д. Ки-
селеву // Памяти декабристов: Сб. материалов. Л., 1926. Т. 3. С. 167.
19	ВД. М.;Л„ 1927. Т. 4. С. 21.
20	См.: ВД М., 2001. Т. 19. С 432.
21	Там же. С. 345-440. Ср.: Баум ЯД. Бердичевский еврей Давыд-
ко Лошак и полковник Пестель // 100-летие восстания декабристов. М.,
1927. С. 248-251.
22	ВД. Т. 19. С. 437.
23	РГВИА. Ф. 36. Оп. 4, св. 16. Д. 121. Л. 1-11.
24	Там же. Л. 4-4об.
25	ВД. Т. 19. С. 437.
26	Там же. С. 436-437. Ср.: РГВИА. Ф. 36. Оп. 4, св. 16. Д. 121. Л. 4.
27	См.: ВД. Т. 4. С. 22.
378
28	Там же. Т. 19. С. 440.
29	Там же. С. 438.
30	Шу гуров М.Ф. О бунте Черниговского полка // Русский архив.
1902. № 2. С. 284.
31	Чулков Г. Мятежники 1825 года. М., 1925. С. 106.
32	Муравьев-Апостол М.И. Воспоминания и письма // Мемуары
декабристов: Южное общество. М., 1982. С. 193.
33	ВД. М., 1950. Т. И. С. 79, 246.
34	Руликовский И. Восстание Черниговского полка // Воспоми-
нания и рассказы деятелей тайных обществ 1820-х годов. М., 1933. Т. 2.
С. 389.
35	ВД. М.; Л., 1926. Т. 6. С. 129.
36	Щеголев П.Е. Катехизис Сергея Муравьева-Апостола: (Из исто-
рии агитационной литературы декабристов) // Щеголев П.Е. Историче-
ские этюды. СПб., 1913. С. 357.
37	РГВИА. Ф. 1. On. 1. Д. 6491а.
38	См.: Базилевич В.М. Збитки вщ повстання 1825-1826 рр. // Де-
кабриста на Укра’йп. Ки!в, 1926. Т. 1. С. 101-113.
39	Там же. С. 113.
40	РГВИА. Ф. 1. On. 1. Д. 6491а. Л. 15об.
41	Руликовский И. Указ. соч. С. 401.
42	РГВИА. Ф. 1. On. 1. Д. 6491а. Л. 15-23; Д. 6491. Л. 19; Ф. 36,
Оп. 4/847, св. 12. Д. 7. Л. 149об.; Базилевич В.М. Указ. соч. С. 103.
43	Руликовский И. Указ. соч. С. 389, 394,400-402.
44	Базилевич В.М. Указ. соч. С. 104.
45	Руликовский И. Указ. соч. С. 389, 393.
46	Там же. С. 400.
47	Михайловский-Данилевский А.И. Вступление на престол импе-
ратора Николая I // Русская старина. 1890. № 11. С. 495-496.
48	См.: ВД. Т. 6. С. 128—129.
49	Там же. М„ 1950. Т. 9. С. 495-496.
50	Иконников В.С. Крестьянское движение в Киевской губернии в
связи с событиями того времени. СПб., 1905. С. 55, 59, 61, 66; Руликов-
ский И. Указ. соч. С. 408-409.
51	Крестьянское движение в России в 1826-1849 годах. М., 1961.
С. 39.
52	Шгпрайх С.Я. Декабрист П.И. Пестель: Новые материалы //
Былое. 1922. № 20. С. 114.
53	РГВИА. Ф. 14057. Оп. 16/183, св. 1038. Д. 1. Л. 2-2об.
84	Там же. Ф. 36. Оп. 4, св. 29. Д. 589. Л. 86об., 91об.
379
Библиотека П.И. Пестеля на русском языке
1	Впервые опубликовано: 14 декабря 1825 года. СПб.; Киши-
нев, 2002. Вып. 5. С. 17-27. Комментарии подготовлены совместно с
Д.Б. Азиатцевым.
2	Зайончковский ПА. К вопросу о библиотеке П.И. Пестеля // Ис-
торик-марксист. 1941. № 4. С. 86-89.
3	РГВИА. Ф. 14414. Оп. 10/291, св. 292. Д. 605. Л. 283-284.
4	Зайончковский ПА. Указ. соч. С. 86.
5	РГВИА. Ф. 14414. Оп. 10/291, св. 292. Д. 605. Л. 300.
6	Лорер Н.И. Записки декабриста. Иркутск, 1984. С. 67.
7	РГВИА. Ф. 14414. Оп. 10/291, св. 292. Д. 605. Л. 268.
8	См.: Восстание декабристов: Док. и материалы (далее - В.Д.).
М.; Л., 1927. Т. 4. С. 6.
9	См.: Круглый А.О. П.И. Пестель по письмам его родителей //
Красный архив. 1926. Т. 3(16). С. 166-187.
10	См.: Парсамов В.С. П.И. Пестель как «архаист» // Проблемы
истории культуры, литературы, социально-экономической мысли; К
85-летию ГА. Гуковского. Саратов, 1984. Вып. 1. С. 126-146.
11	Там же. С. 128.
12	Там же. С. 139.
13	См.: Парсамов В.С. Из литературного быта Тульчинской
управы декабристов // Историк и историография. Саратов, 1999.
С. 96.
14	Карамзин Н.М. История Государства Российского: В 12 т. СПб.,
1816-1829.
15	Вистицкий М.С. Указатель дорог Российской империи... В 3 ч.
СПб., 1804.
16	Особенные установления при большой действующей армии.
СПб., 1812.
17	Месяцеслов с росписью чиновных особ 1818 года: В 2 ч. СПб.,
1817. В документе данная позиция ошибочно повторена дважды.
18	Устав воинский о должности генерал-фельдмаршалов и всего
генералитета и прочих чинов, которые при войске надлежат быть, и
оных воинских делах и поведениях, что каждому чинить должно. М.,
1820 (возможно другое издание).
19	Учреждение Министерства финансов: В 2 ч. СПб., 1811. Ч. 1:
Образование Министерства финансов.
20	Учреждение для управления большой действующей армией:
В 4 ч. СПб., 1812 (возможно издание: СПб., 1815).
21	Учреждение Военного министерства: В 4 ч. СПб., 1812. Ч. 1:
Образование военного министерства.
380
22	Устав Благочиния, или Полицейский: В 2 ч. СПб., 1782 (реаль-
но была опубликована только ч. 1).
23	Проект Министерского устава: В 2 ч. СПб., 1810. Ч. 1: Общее
образование министерства.
24	Регламент Благочестивейшего Государя Петра Великого о уп-
равлении Адмиралтейства и верфи и должностях Коллегии адмиралтей-
ской и прочих всех чинов, при Адмиралтействе обретающихся: В 2 ч.
СПб., 1786 (возможно другое издание).
25	Филимонов П. Руководство для скорейшего соображения ис-
числения и поверок по продовольствию войск, изданное П. Филимоно-
вым. СПб., 1819.
26	Гогель И.Г. и др. Основания артиллерийской и понтонной
науки, изданные Военного ученого комитета председателем генерал-
майором Гогелем 1-ми членами оного подполковником Фицтумом и
подполковником Гебгардом 1-м: В 4 ч. СПб., 1816.
27	Придворный месяцеслов на 1817 год. СПб., 1816.
28	Устав конного полка. СПб., 1797 (возможно другое издание).
29	Ломоносов М.В. Сочинения: В 6 ч. СПб., 1784 (возможно другое
издание).
30	Феофана Прокоповича архиепископа ... Слова и речи поучи-
тельные, похвальные и поздравительные..: В 4 ч. СПб., 1760-1774.
31	Отчет Министерства внутренних дел за 1803-й год. СПб., 1804.
32	Кукольник В. Российское частное гражданское право: В 2 ч.
СПб., 1816.
33	Вельяминов-Зернов В.Ф. Опыт начертания российского частно-
го гражданского права: В 2 ч. СПб., 1821-1823.
34	Куницын А.П. Изображение взаимной связи государственных
сведений. СПб., 1817.
35	Куницын А.П. Право естественное: В 2 ч. СПб., 1818-1820; Воз-
можно также: Рейнгард Ф.Х. Естественное право. Казань, 1816.
36	Предположительно: «Школа рекрут или солдат» - «первое
отделение» первой части «Воинского устава о пехотной службе». Устав
неоднократно переиздавался с 1811 г.: 2-е изд. - 1822 г., 3-е изд. - 1824 г.
и др.
37	Мордвинов Н.С. Рассуждение о могущих последовать поль-
зах от учреждения частных по губерниям банков. СПб., 1816 (2-е изд. -
1817 г., 3-е изд. - 1829 г.).
38	Предварительное постановление о строевой кавалерийской
службе. СПб., 1812.
39	Петров В.П. Сочинения: В 3 ч. СПб., 1811.
40	Фрице И.Ф. О болезнях, от любострастного яда происходящих
В 2 ч. СПб., 1808.
381
41	Толмачев Я.В. Правила словесности, руководствующие от пер-
вых начал до высших совершенств красноречия: В 4 ч. СПб., 1815-1822.
42	Богданович И.Ф. Душинька: Древняя повесть. М., 1818 (воз-
можно другое издание).
43	Козлов И.И. Чернец: Киевская повесть. СПб., 1825.
44	Шишков А.С. Прибавление к разговорам о словесности, или
Возражения против возражений, сделанных на сию книгу. СПб., 1812.
45	Костров Е.И. Полное собрание всех сочинений и переводов
в стихах: В 2 ч. СПб., 1802.
48	Толмачев Я.В. Правила словесности, руководствующие от
первых начал до высших совершенств красноречия: В 2 ч. СПб., 1818—
1822.
47	Пантеон русской поэзии, издаваемый Павлом Никольским-.
В 6 ч. СПб., 1814-1815.
48	Библиотека для Чтения, составленная из повестей, анекдотов и
других произведений изящной словесности: В 12 кн. СПб., 1822-1823.
Кн. 7. СПб., 1823.
49	Шишков А.С. Разговоры о словесности. СПб., 1812.
50	Журнал «Соревнователь просвещения и благотворения» -
орган Вольного общества любителей российской словесности выходил
с 1818 по 1825 г. ежемесячно; какие именно номера находились в библи-
отеке П.И. Пестеля, установить в данном случае невозможно.
51	Инструкция конного полка полковнику с приложением форм и
табелей. СПб., 1766 (возможно другое издание).
52	Шишков А.С. Прибавление к сочинению, называемому О ста-
ром и новом слоге российского языка. СПб., 1804.
53	Известие о военных действиях российской армии против
французов 1812 года. СПб., 1813.
54	Шишков А.С. Рассуждение о старом и новом слоге российского
языка. СПб., 1803.
55	Греч Н.И. Руководство по взаимному обучению. СПб., 1819.
Возможно также: Гамель И. Описание способа взаимного обучения по
системе Белля, Ланкастера и других. СПб., 1820.
56	Воинский устав о кавалерийской строевой службе, изданный
по повелению Его Императорского Величества. Варшава, 1818 (возмож-
но другое издание).
57	Предположительно: Спиридов М.Г. Родословный российский
словарь, содержащий: историческое описание родов князей и дворян
российских и выезжих, откуда или от кого те роды произошли или вы-
ехали, или о которых известия нет. М., 1793.
58	Известия о военных действиях российской армии против
французов первой половины 1813 года. СПб., 1813.
382
59	Шишков А.С. Рассуждение о красноречии Священного Писа-
ния и о прочем. СПб., 1811.
60	Плиний, мл. Похвальное слово Императору Траяну (перевел с
латинского ординарный профессор Императорского Санкт-петербург-
ского университета Яков Толмачев). СПб., 1820.
61	Гост П. Искусство военных флотов, или Сочинение о морских
эволюциях, содержащее в себе полезные правила для флагманов, капи-
танов и офицеров. СПб., 1764.
62	Головнин В.М. Путешествие вокруг света, по повелению Госуда-
ря Императора совершенное на военном шлюпе Камчатке в 1817,1818 и
1819 годах флота капитаном Головниным: В 2 ч. СПб., 1822.
63	Краткое начертание военного журнала, издаваемого при Гвар-
дейском штабе. СПб., 1811.
64	Статут ордена Святого Владимира (с дополнениями). СПб.,
1801 (возможно другое издание); Статуты военного ордена великомуче-
ника и победоносца Георгия. СПб., 1816 (возможно другое издание).
А.С. Пушкин и П.И. Пестель. К истории взаимоотношений
1 Пушкин А.С. Дневники. Записки. СПб., 1995. С. 14.
% Пушкин А.С. Дневник 1833-1835. М., 1997. С. 1.
3	Летопись жизни и творчества А.С. Пушкина. М., 1999. Т. 1. С. 55,81.
4	Там же. С. 231,497-498.
5	См.: Лернер Н. Комментарий к отрывку из дневника А.С. Пуш-
кина // Пушкин А.С. Из дневника. Неизданный отрывок (Нива. 1912.
№ 5. С. 98); Модзалевский Б.Л., СаводникВ.Ф., Сперанский М.Н. Коммен-
тарий к «Дневнику» А.С. Пушкина // Пушкин А.С. Дневник 1833-1835.
С. 42, 294; Левкович ЯЛ. Комментарий к дневникам и запискам
А.С. Пушкина // Пушкин А.С. Дневники. Записки. С. 219.
6	См.: Дружинина Е.И. Кючук-Кайнарджийский мир 1774 года
(его подготовка и заключение). М., 1955. С. 355.
7	Там же. С. 300.
8	См.: Арш ГЛ. Ипсиланти в России // Вопросы истории. 1985.
№ 3. С. 88-101.
9	См.: Арш ГЛ. Этеристское движение в России: Освободительная
борьба греческого народа в начале XIX века и русско-греческие связи.
М., 1970.
10	Там же. С. 169.
11	См. об этом: Там же. С. 245-249.
12	Кюхельбекер В.К. Сочинения. Л., 1989. С. 57.
Глинка Ф.Н. Стихотворения. М., 1986. С. 33.
383
14	Рылеев К.Ф. Сочинения. Л., 1987. С. 45-46.
15	Пушкин А.С. Письма. М.; Л., 1926. Т. 1. С. 21.
16	Пушкин А. С. Полное собрание сочинений. М., 1936. Т. 1. С. 391.
17	Пушкин А.С. Дневники. Записки. С. 15.
Пушкин А.С. Письма. Т. 1. С. 16.
19	Там же. С. 21.
20	Сборник Императорского русского исторического общества
(далее - Сб. ИРИО). СПб., 1891. Т. 78. С. 64.
21	См.: Арш ГЛ. Этеристское движение в России. С. 238-240.
22	См., например: Базанов В.Г. Декабристы в Кишиневе (М.Ф. Ор-
лов и В.Ф. Раевский). Кишинев, 1951; Пугачев В.В. Из пропагандистской
деятельности декабриста М.Ф. Орлова в 1820-1822 годах // Научный
ежегодник Саратовского государственного университета за 1954 год.
Саратов, 1954. С. 47-51; Чернов С.Н. К истории политических столкно-
вений на Московском съезде 1821 года // Чернов С.Н. У истоков рус-
ского освободительного движения. Саратов, 1960. С. 46-95; Павло-
ва Л.Я. Декабрист М.Ф. Орлов. М., 1964; Ланда С.С. Дух революцион-
ных преобразований: Из истории формирования идеологии и политиче-
ской организации декабристов. 1816-1825. М., 1975. С. 164-195 и др.
23	Чернов С.Н. К истории политических столкновений на Москов-
ском съезде 1821 года. С. 65-66.
24	Раевский В.Ф. Материалы о жизни и революционной деятель-
ности. Иркутск, 1983. Т. 2. С. 347.
25	Давыдов Д.В. Сочинения. СПб., 1898. Т. 3. С. 233-234.
Ж Вигель Ф.Ф. Записки. М., 2003. С. 1068.
27	Ланда С.С. О некоторых особенностях формирования револю-
ционной идеологии в России в 1816-1821 // Пушкин и его время. Л.,
1962. С. 150-165; Ср.: Он же. Дух революционных преобразований. М.,
1975. С. 169-173; Ср.: Арш ГЛ. Этеристское движение в России.
С.279-283.
28	Ланда С.С. Дух революционных преобразований. С. 169-170.
29	Вигель Ф.Ф. Указ. соч. Кн. 2. С. 1068.
30	Орлов М.Ф. Капитуляция Парижа. М., 1963. С. 225.
31	См.: Арш ГЛ. Этеристское движение в России. С. 308.
32	См.: Ланда С.С. Дух революционных преобразований. С. 172.
33	Киянская О.И. Павел Пестель. М., 2002. С. 378.
34	Арш ГЛ. Этеристское движение в России. С. 303.
35	Там же. С. 304-305.
36	См.: Сб. ИРИО. Т. 78. С. 66-67.
37	Сыроечковский Б.Е. Балканская проблема в планах декабри-
стов // Очерки из истории движения декабристов. М., 1954. С. 186-275;
Оганян Л.Н. Общественное движение в Бессарабии в первой четверти
384
XIX века. Кишинев, 1974. Ч. 2. С. 39 44; Достян И.С. Русская общест-
венная мысль и балканские народы: От Радищева до декабристов. М.,
1980. С. 237-239.
38	См.: Documente privind istoria Rominiei: Rascoala din 1821.
Bucuresti, 1959. V. 1. F. 343-352; V. 2. F. 126-132; Киянская О.И. Указ. соч.
С. 372-384; 387-394.
39	См.: Сыроечковский Б.Е. Указ. соч. С. 198.
40	Иовва И. Ф. Южные декабристы и греческое национально-осво-
бодительное движение. Кишинев, 1963. С. 51.
41	Достян И.С. Указ. соч. С. 242.
42	Пугачев В.В. Декабристы, «Евгений Онегин» и Чаадаев // Ок-
сман Ю.Г., Пугачев В.В. Пушкин, декабристы и Чаадаев. Саратов, 1999
43	См.: Пушкин А.С. Из дневника. Неизданный отрывок // Нива.
1912. № 5. С. 98; Ср.: Модзалевский Б.Л. Объяснительные примечания к
Дневнику Пушкина // Пушкин А.С. Дневник 1833-1835. М., 1997.
С. 41 -42; Парсамов В.С. О восприятии П.И. Пестеля современниками //
Освободительное движение в России: Межвуз. науч. сб. Вып. 13. Сара-
тов, 1989. С. 22-33.
44	Киянская О.И. Указ. соч. С. 371-394.
45	Восстание декабристов: Док. и материалы (далее - ВД.) М.,
2001. Т. 20. С. 134; Греч Н.И. Записки о моей жизни. М., 1990. С. 258.
46	Киянская О.И. Указ. соч. С. 375.
47	См.: Дружинин Н.М. К истории идейных исканий П.И. Песте-
ля // Дружинин Н.М. Революционное движение в России в XIX в. М.,
1985. С. 309.
48	См.: ВД. М.; Л., 1927. Т. 4. С. 60.
49	Письмо это опубликовано в конце XIX в. А.П. Заблоцким-
Десятовским. Французский текст его см: Заблоцкий-Десягповский А.П.
Указ. соч. СПб., 1882. Т. 4. С. 10-15. Перевод фрагментов письма на рус-
ский язык см. Там же. Т. 1. С. 138-139.
50	Заблоцкий-Десягповский АЛ. Указ. соч. Т. 1. С. 138.
51	Киянская О.И. Указ. соч. С. 373.
52	Там же. С. 374-375.
53	Там же. С. 371; Ср.: Семевский В.И. Общественные и политиче-
ские идеи декабристов. СПб., 1909. С. 252-253.
54	Киянская О.И. Указ. соч. С. 380-381. Ср.: Семевский В.И. Указ,
соч. С. 252-253.
33	О первой Этерии, возникшей стараниями известного греческо-
го публициста-республиканца Ригаса Велестинлиса см.: Арш Г.Л. Эте-
ристское движение в России. С. 94-96. Некоторые исследователи вооб-
ще отрицают существование этой организации.
56	РГВИА. Ф. 14057. Оп. 11/182, св. 6.Д. 18. Ч. 1.Л. 64.
385
57	Арш Г.Л. Этеристское движение в России. С. 308-312; Копии
письма Ипсиланти к Александру I и ответного письма императора см:
РГВИА. ВУА. Д. 737. Л. 92-100об.
58	Лорер Н.И. Записки декабриста. Иркутск, 1984. С. 72.
Киянская О.И. Указ. соч. С. 386.
60	См об этом: Парсамов В.С. Указ. соч. С. 22-33.
61	РГВИА. Ф. 1457. On. 11/182, св. 6. Д. 18. Ч. 16. Л. 189-189об.
62	Благой ДД. Душа в заветной лире. М., 1979. С. 314.
63	Там же. С. 315.
64	См.: ВД. М„ 1953. Т. 10. С. 77; Ср.: Там же. Т. 4. С. 144,160.
65	См. об этом: Иовва И.Ф. Указ. соч. С. 55 и др. Иное мнение на
назначение этого документа высказывали Б.Е. Сыроечковский (Сыроеч-
ковский Б.Е. Указ. соч. С. 220-232) и М.В. Нечкина (Нечкина М.В. Дви-
жение декабристов. Т. 1. С. 345-346).
66	РГВИА. Ф. 14057. Оп. 11/182, св. 6. Д. 18. Ч. 1. Л. Збоб.
67	ВД. Т. 4. С. 81.
68	См.: Орлов М.Ф. Указ. соч. С. 230.
69	Достян И.С. Указ. соч. С. 288.
70	Иовва И.Ф. Указ. соч. С. 59. Ср.: Семевский В.И. Указ. соч.
С. 251.
71	РГВИА. Ф. 14057. Оп. 11/186, св. 6. Д. 18, ч. 1. Л. 2-2об.
72	См.: Греч Н.И. Указ. соч. С. 258; Магдариева ГА. Автографы в
собраниях музея: Каталог (Государственный музей Татарской АССР).
Казань, 1966. С. 26; Серков А.И. Русское масонство. 1731-2000 гт.: Эн-
цикл. сл. М. 2001. С. 1017.
73	Относительно датировки этого письма существуют различные
точки зрения. Авторы «Летописи жизни и творчества А.С. Пушкина»
считают, что оно написано в начале марта 1821 г. (Т. 1. С. 226). Однако
фактическая сторона письма явно основана на донесении Пестеля от
8 марта и вряд ли поэт мог так скоро получить копию этого документа в
свое распоряжение. Опубликовавший же пушкинское письмо Б.Л. Мод-
залевский датирует его маем 1821 г. (Пушкин А.С. Письма. М.; Л., 1926.
Т. 1.С. 19).
74	Киянская О.И. Указ. соч. С. 372-373.
75	Пушкин А.С. Письма. Т. 1. С. 19.
76	Киянская О.И. Указ. соч. С. 375.
77	Пушкин А.С. Письма. Т. 1. С. 20.
78	Киянская О.И. Указ. соч. С. 377; Пушкин А.С. Письма. Т. 1. С. 20.
79	Пушкин А.С. Письма. Т. 1. С. 21.
80	См.: Летопись жизни и творчества А.С. Пушкина. Т. 1. С. 248.
81	Липранди И.П. Из дневника и воспоминаний // Русский архив.
1866. № 8-9. С. 1258.
13-1115
386
82	Смирнова А.О. Записки (Из записных книжек 1826-1845 гг.).
СПб., 1895. Ч. 1. С. 51-52.
83	Круглый А.О. П.И. Пестель по письмам его родителей // Крас-
ный архив. 1926. Т. 3 (16). С. 175.
Декабрист С.Г. Волконский
1	Впервые опубликовано: Отечественная история. 2004. № 6
С. 98-116.
2	Восстание декабристов: Док. и материалы (далее - ВД). М.,
1953. Т. 10. С. 98.
3	См.: Волконская Е.Г. Род князей Волконских. СПб., 1900. С. 756.
4	РГВИА. Ф. 489. On. 1. Д. 7062. Л. 75.
5	Пыляев М.И. Замечательные чудаки и оригиналы. М., 1990.
С. 33.
6	См.: Волконский С.М. О декабристах (по семейным воспомина-
ниям). Пг., 1922. С. 16-18; Кавалеры ордена святого Георгия Победонос-
ца I и II степеней: Биограф, сл. СПб., 2002. С. 229.
7	Пыляев М.И. Указ. соч. С. 5,451.
8	Евреинов Н.Н. Демон театральности. М.; СПб., 2002. С. 58. Ср.:
Там же. С. 208-216.
9	Лотман Ю.М. Век богатырей // Лотман Ю.М. Беседы о русской
культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало XIX ве-
ка). СПб., 1994. С. 254-255.
10	Волконский С.М. О декабристах. С. 19-20.
11	РГВИА. Ф. 489. On. 1. Д. 7062. Л. 689об.; Новосильцев Т. Княги-
ня М.Н. Волконская (сообщение княжны Варвары Николаевны Репни-
ной) // Русская старина. 1878. № 6. С. 336.
12	Модзалевский Б. Декабрист Волконский в каторжной работе на
Благодатском руднике // Бунт декабристов: Юбилейный сб. 1825-1925.
Л., 1926. С. 351.
13	Волконский С.М. О декабристах. С. 90-91,93.
44	РГВИА. Ф. 489. On. 1. Д. 7062. Л. 759.
15	См. о ней, например: Файнштейн М.Ш. Зинаида Волкон-
ская // Файнштейн М.Ш. Писательницы пушкинской поры. Л., 1829.
С. 64-83.
16	РГВИА. Ф. 489. On. 1. Д. 7062. Л. 759об.
17	См.: Волконская Е.Г. Род князей Волконских. С. 717.
48	См.: Волконский С.Г. Записки. Иркутск, 1991. С. 104.
49	Послужной список С.Г. Волконского см.: ВД. М., 1953.
Т. 10. С. 98-103.
387
20	Троицкий НА. Первый армейский партизанский отряд в России
1812 года // Военно-исторические исследования в Поволжье. Саратов,
1997. Вып. 2. С. 68-69.
21	ВД. Т. 10. С. 101.
22	Волконский С.Г. Записки. С. 230-231.
23	Из записок А.Г. Хомутовой // Русский архив. 1867. № 1-2.
С. 1056-1057.
24	Волконский С.Г. Записки. С. 304-305.
25	Волконский С.М. О декабристах. С. 15.
26	Волконский С.Г. Записки. С. 319.
27	Там же. С. 323.
28	См.: Письма С.Г. Волконского к П.Д. Киселеву // Каторга и
ссылка. 1933. № 2 (99). С. 107.
29	См.: Волконский С.Г. Записки. С. 332,333.
30	Письма С.Г. Волконского к П.Д. Киселеву. С. 111.
31	См.: Волконский С.Г. Записки. С. 333.
32	Волконский С.М. О декабристах. С. 98-99.
33	Пыляев М.И. Указ. соч. С.39.
34	Волконский С.Г. Записки. С. 129-131,136, 145.
35	Там же. С. 127,145,174,188,190.
•^Дурново НД. Дневник 1812 г. // 1812 год... Военные дневники.
М., 1990. С. 67.
37	РГВИА. Ф. 395. Оп. 65/320,2 отд., 1 ст. Д. 350; Ф. 36. On. 1. Д. 617.
38	Там же. Ф. 36. On. 1. Д. 617. Л. 10; Д. 723.
39	ВД. Т. 10. С. 100.
40	Сборник Императорского русского исторического общества
(далее - Сб. ИРИО). СПб., 1891. Т. 78. С. 210.
41	См.: Караш Н.Ф., Тихантовская А.З. Декабрист Сергей Григорье-
вич Волконский и его «Записки» // Волконский С.Г. Записки. С. 13.
42	См.: Волконский С.Г Записки. С. 326.
43	Там же. С. 176, 177.
44	Пыляев М.И. Указ. соч. С. 60.
45	Волконский С.Г. Записки. С. 359.
46	Там же. С. 364.
47	См.: ВД. Т 10. С. 104.
48	Там же. С. 108.
49	Письма С.Г. Волконского к П.Д. Киселеву. С. 108-109.
50	Там же. С. 108.
51	Волконский С.Г. Записки. С. 131.
52	Там же. С. 365.
53	Там же. С. 383.
54	Там же. С. 368.
13*
388
55	Муллин В. Неизвестный документ о свадьбе Сергея Волконско-
го // Русская филология: Сб. науч. студ. работ. Тарту, 1971. С. 87-93.
56	См.: Караш Н.Ф., Исхантовская А.З. Указ. соч. С- 34.
57	См.: Козаченко А. К вопросу об имущественном положении де-
кабриста кн. С.Г. Волконского // Красный архив. 1936. № 4(77).
С. 211-214; Он же. Декабрист кн. С.Г. Волконський, як пом1щик //
Записки кторично-фыолопчного вдацлу Всеукрашськой Академп
наук. Ки1в, 1928. Кн. 17. С. 277-314.
58	ВД. М„ 1958. Т. 7. С. 216.
59	Там же. Т. 10. С. 156.
60	Там же. М., 1969. Т. 12. С. 298.
61	Там же. Т. 10. С. 118.
62	Там же. С. 134-135,149,153.
63	Волконский С.Г. Записки. С. 178-179.
64	См.: Лемке М. Николаевские жандармы и литература. СПб.,
1909. С. 26.
65	Тихантовская А.З., Капелюш Б.Н., Караш Н.Ф. Комментарий к
«Запискам» С.Г. Волконского // Волконский С.Г. Записки. С. 440.
66ВД.Т. 10. С. 179.
67	Волконская М.Н. Записки. М., 1977. С. 28.
68	ВД. Т. 10. С. 144.
69	Там же. С. 132.
70	ВД. М.; Л., 1927. Т. 4. С. 116.
71	Там же. Т. 10. С. 118.
72	Письма С.Г. Волконского к П.Д. Киселеву. С. 109.
73	См.: Волконский С.Г. Записки. С. 388.
74	Там же. С. 383.
75	ВД. М„ 1969. Т. 12. С. 98.
76	Там же. М„ 2001. Т. 19. С. 443-448.
77	Там же. С. 447.
78	Там же. М., 1950. Т. 9. С. 112-113.
79	Там же. Т. 10. С. 134,142.
80	Там же. С. 143.
81	Там же. Т. 4. С. 171; М„ 1954. Т. И. С. 365.
82	См.: Чернов С.Н. Декабрист П.Ив. Пестель: Опыт личной ха-
рактеристики // Чернов С.Н. Павел Пестель: Избр. ст. по истории де-
кабризма. СПб., 2004. С. 118.
83	См.: ВД. Т. И. С. 59.
84	Николай I. Муж. Отец. Император. М., 2000. С. 71.
85	Пыляев М.И. Указ. соч. С. 42.
86	ВД. Т. 10. С. 114,140.
87	Там же. С. 108,109.
3S9
88	Там же. С. 110,118.
89	Там же. С. 111-123.
90	Там же. С. 111,121,142.
91	Там же. С. 149,155.
92	Там же. М„ 1986. Т. 16. С. 252.
93	Цит. по: Караш Н.Ф., Тихантовская А.З. Указ. соч. С. 46.
94	ГАРФ. Ф. 48. On. 1. Д. 305. Л. Юоб.
95	ВД. М„ 1986. Т. 16. С. 252.
96	Там же. Т. 10. С. 140.
97	Волконский С.М. О декабристах. С. 32, 33.
98	РГВИА. Ф. 395. Оп. 15/370,1 отд., 1826. Д. 1. Л. 3.
99	Завалишин Д.И. Воспоминания. М., 2003. С. 327.
100	Новосильцев Т. Указ. соч. С. 338.
101	руССкая старина. 1881. Сент. С. 191.
102	Волконский С.М. О декабристах. С. 57.
103	См.: Розен А.Е. Записки декабриста. Иркутск, 1984. С.173.
104	Чернов С.Н. Декабристы в Благодатске // Декабристы на ка-
торге и в ссылке. М., 1925. С. 86.
105	Там же. С. 86-88.
106	Модзалевский Б.Л. Указ. соч. С. 346,351.
197	Чернов С.Н. Декабристы в Благодатске. С. 120.
108	Модзалевский БЛ. Указ. соч. С. 351.
109	Чернов С.Н. Декабристы в Благодатске. С. 117,120.
110	Там же. С. 121.
111	Там же. С. 122.
112	Гершензон М.О. Письма М.Н. Волконской из Сибири // Рус-
ские пропилеи. М., 1915. Т. 1. С. 44.
113	Там же. С. 99.
114	См.: Волконский С.М. О декабристах. С. 74-75.
115	Розен А.Е. Указ. соч. С. 230.
116	Веневитинов М.А. Проводы Марии Волконский в Сибирь //
Русская старина. 1875. № 4. С. 825.
117	Там же. С. 822.
^Болконский С.М. О декабристах. С. 51-52.
119	См., например: Попова О.И. История жизни М.Н. Волконской //
Звенья. М.; Л., 1934. С. 23; Матханова Н.П. Декабрист Александр Вик-
торович Поджио // Поджио А. В. Записки. Письма. Иркутск, 1989. С. 35
и др.
120	Письма Е.И. Якушкина к жене из Сибири. 1855 г. // Декабри-
сты на поселении: Из архива Якушкиных. М., 1926. С. 51-52.
421	Белоголовый НА. Из воспоминаний сибиряка о декабристах //
Декабристы в воспоминаниях современников. М., 1988. С. 367-368.
390
122	Там же. С. 367.
123	Волконский М.С. Послесловие к «Запискам» С.Г. Волконско-
го // Волконский С.Г. Записки. СПб, 1901. С. 510-511.
124	Волконский С.Г. Записки. Иркутск, 1991. С. 359.
125	См.: Письма С.Г. Волконского к П.Д. Киселеву. С. 109.
126	Вверху листа входящие номеридата: «№619.15февраля 1826».
127	Текст письма написан С.Г. Волконским собственноручно.
«Главарь шайки злоумышленников...^
Из размышлений над биографией
С.И. Муравьева-Апостола
1 Впервые опубликовано: Литературное обозрение. 1996. № 1.
С. 81-86. (Публикуется в сокращении.)
2	Руликовский И. Восстание Черниговского полка // Воспоми-
нания и рассказы деятелей тайных обществ 1820-х годов. М., 1933. Т. 2.
С. 376; Греч Н.И. Записки о моей жизни. М, 1990. С. 268.
3	Междуцарствие 1825 года и восстание декабристов в мемуарах
и переписке царской семьи. М.; Л,, 1926. С 33.
4	Толстой Л.Н. Стыдно // Толстой Л.Н. Собр. соч. М., 1964. Т. 16.
С. 449.
5	Чулков Г. Мятежники 1825 года. М., 1925. С. 75.
6	Шугуров М.Ф. О бунте Черниговского полка // Русский архив.
1902. № 2. С. 284.
7	Щеголев П.Е. Катехизис Сергея Муравьева-Апостола (Из исто-
рии агитационной литературы декабристов) //Щеголев П.Е. Историче-
ские этюды. СПб., 1913. С. 330.
8	См.: Эйдельман Н.Я. Апостол Сергей. М., 1975.
9	Михайловский-ДанилевскийА.И. Вступление на престол импера-
тора Николая I // Русская старина. 1890. №11. С 496.
10	Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции рус-
ского дворянства. СПб., 1994. С. 185
11	Там же. С. 186.
12	Михайловский-Данилевский А.И. Указ. соч. С. 496.
13	Восстание декабристов: Док. и материалы (далее - ВД). М; Л.,
1929. Т. 6. С. 130.
I4	Алексеев М.П. Этюды из истории испано-русских литератур-
ных связей // Культура Испании. М , 1940. С. 408.
15	ВД. М.; Л„ 1927. Т. 4. С. 394.
16	Вадковский Ф.Ф. Белая Церковь // Воспоминания и рассказы
деятелей тайных обществ 1820-х годов. М., 1931 Т. 1. С 194-195.
I
391
1	7ВД. M„ 1954.Т. И.С.306.
18	Там же. Т. 6. С. 104.
19	Там же. С. 202.
20	Там же. С. 193.
21	Там же. С. 135; 147-148.
22	Там же. Т. 4. С. 245.
23	Там же. С. 287.
24	Там же. Т. 6. С. 134.
25	Там же. С. 157.
26	Там же. М., 1980. Т 17. С. 60.
27	Там же. Т. 4. С. 287.
28	Там же. М, 1950. Т. 9. С. 241.
29	Там же. Т 6. С. XXIII; Нечкина М.В. Движение декабристов. М.,
1955. Т. 2. С. 373; Базилевич В.М. Збитки в!д повстання 1825-1826 рр. //
Декабристи на Украшь Ки1в, 1926. Т. 1. С. ИЗ.
30	ВД. Т. 6. С. 28.
31	Там же. С. 17.
32	Там же. С. 15.
33	Там же. С. 157.
34	См.: Руликовский И. Указ. соч. С. 390; Русская старина. 1890. № 1.
С. 495.
35	РГВИА. Ф. 1. On. 1. Д. 6491а.
38	Из записок полковника гвардии А.Г. Гебеля // Русский архив.
1871. № 10. С. 1723.
37	См.: Горбачевский И.И. Записки // Мемуары декабристов. М.,
1988. С. 276.
38	Руликовский И. Указ. соч. С. 400.
39	Горбачевский И.И. Записки. С. 278.
40	Там же. С. 273.
41	ВД. Т. 4. С. 239-240.
42	РГВИА. Ф. 14414. On. 1 Д. 453.
43	Междуцарствие 1825 года и восстание декабристов в мемуарах
и переписке членов царской семьи. С. 33.
44	См.: Докудовский ВЛ. Воспоминания // Труды Рязанской уче-
ной архивной комиссии. Рязань, 1897. Т. 12, вып. 2. С. 164-165.
45	РГВИА. Ф. 14414. On. 1. Д. 453.
46	ВД. М„ 1986. Т. 26. С. 158.
47	Муравьев-Апостол М.И. Заметки в крепости // Мемуары дека-
бристов. Южное общество. М., 1982. С. 200.
48	ВД. Т. 26. С. 158.
49	Русский архив. 1887. № 1. С. 51-52.
392
Декабрист М.П. Бестужев-Рюмин
1	Впервые опубликовано: Отечественная история. 2001. № 6.
С. 3-23.
2	См.: Штрайх С.Я. М.П. Бестужев-Рюмин // Штрайх С.Я. О пяти
повешенных. М., 1926. С. 95-120.
3	См.: Штрайх С.Я. Декабрист М.П. Бестужев-Рюмин. М., 1925.
4	См.: Василенко В.Е. М.П. Бестужев-Рюмин. Л., 1966.
5	См.: Мачульский Е.Н. Новые данные о биографии М.П. Бестуже-
ва-Рюмина // Исторические записки. М., 1975. Т. 96. С. 347-358.
6	Восстание декабристов: Док. и материалы (далее - ВД). М.; Л.,
1927. Т. 4. С. 179.
7	См.: Азадовский М.К. Затерянные и утраченные произведения
декабристов // Азадовский М.К. Страницы истории декабризма. Ир-
кутск, 1992. Кн. 2. С. 87.
8	Мачульский Е.Н. Указ. соч. С. 347.
9	ТЪлстойЛ.Н. Стыдно // Толстой Л.Н. Собр. соч. М., 1964. Т. 16.
С. 449.
10	См.: ВД. М„ 1950. Т. 9 С. 26-176.
11	Бестужев-Рюмин К.Н. Воспоминания // Сборник отделения
русского языка и словесности Императорской Академии наук. Т. 67.
№ 4. С. 3. Ср.: Долгоруков П. Российская родословная книга. СПб., 1857.
Ч. 4. С. 287-289.
12	См об этом: Мачульский Е.Н. Указ. соч. С. 348.
13	См.: Бестужев-Рюмин К.Н. Воспоминания. С. 5; Ср.: Бестужев-
Рюмин К.Н. Письмо к Л.Н. Толстому о декабристе М.П. Бестужеве-Рю-
мине // Декабристы и их время. М., 1928. С. 207; Мачульский Е.Н. Указ,
соч. С. 348.
14	См. Бестужев-Рюмин К.Н. Письмо к Л.Н. Толстому о декабри-
сте М.П. Бестужеве-Рюмине С. 206; см. также: Бестужев-Рюмин К.Н.
Воспоминания. С. 7.
15	Бестужев-Рюмин К.Н. Письмо к Л.Н. Толстому о декабристе
М.П. Бестужеве-Рюмине. С. 14.
16	См.: Мачульский Е.Н. Указ. соч. С. 348.
17	Там же. С. 351; РохленкоД. Кавалергарда век недолог //Лите-
ратурная газета. 2000. № 50-51 (20-26 декабря). С. 5.
18	См.: Бестужев-Рюмин К.Н. Письмо к Л.Н. Толстому о декабри-
сте М.П. Бестужеве-Рюмине. С. 208.
19	См.: Штрайх С.Я. Новые письма декабристов // Утренники.
Пб., 1922. Кн. 2, июнь. С. 68-69.
29	Там же С. 69.
21	Там же С. 68.
393
22	ВД. Т. 9. С. 49.	г
23	Орлов М.Ф Капитуляция Парижа. М., 1963. С. 85.
24	Михайловский-Данилевский А.И. Вступление на престол импе-
ратора Николая I // Русская старина. 1890. № 11. С. 497.
25	Басаргин Н.И. Записки // Мемуары декабристов. Южное об-
щество. М., 1982. С. 45.
26	Якушкин ИД. Записки. М., 1951 С. 55; Якушкин Е.И. Заме-
чания на «Записки» («Мои Journal») А.М. Муравьева // Мемуары
декабристов. Северное общество. М., 1981. С. 144. В издании «Запи-
сок» И.Д. Якушкина (М., 1951) этот текст безо всяких на то осно-
ваний приписан самому декабристу (ср. Якушкин ИД. Указ. соч. С. 160,
619.)
27	См.: Показания Юшневского // ВД. М., 1953. Т. 10. С. 61.
28	Показания П.И. Пестеля //Там же. Т. 4. С. 111.
29	Показания А.П. Юшневского // Там же. Т. 10. С. 61
30	Показания П.И. Пестеля //Там же Т. 4. С. 177
31	Показания А.П. Юшневского//Там же. Т. 10. С. 61.
32	Показания П.И. Пестеля // Там же. Т. 4. С. 111.
33	Там же. Т. 10. С. 61.
34	Там же. Т. 9. С. 46.
35	Там же. Т. 4. С. 109.
36	См.: Боровков АД. Алфавит членам бывших злоумышленных
тайных обществ // Декабристы: Биограф, справ. М., 1988. С. 224.
37	См., например: Декабристы: Биограф, справ. С. 22; Пушки-
на ВЛ., Ильин П.В. Персональный состав декабристских тайных об-
ществ // 14 декабря 1825 года. Кишинев, 2000 Вып. 2. С 45 и др.
38	См.: ВД. Т. 4. С. 275.
39	Нечкина М.В. Движение декабристов. М., 1955. Т. 1. С. 397.
40	О допустимости такой формы принятия в общество говорил
в своих показаниях П.И. Пестель (ВД. Т. 4. С. 177).
41	Там же. Т. 9. С. 63
42	Там же. Т. 4. С. 119.
43	«Русская Правда» П.И. Пестеля и сочинения, ей предшествую-
щие // Там же. М., 1958. Т. 7. С. 123.
44	Там же. Т. 10 С. 131.
45	Орлов М.Ф. Указ. соч. С. 86.
46	ВД. Т. 10. С. 201; Ср. в показаниях С.Г. Волконского: Там же.
Т. 10. С. 128. Сам Бестужев-Рюмин, однако, склонен был на следствии
объяснять мотивы своего «вояжа» личными обстоятельствами (Там же
Т. 9. С. 3).
47	Там же. Т. 10. С. 128.
48	Там же. Т. 9. С. 65.
394
49	Цит по: Медведская ЛА. Южное общество декабристов и Поль-
ское патриотическое общество // Очерки из истории движения декаб-
ристов. М., 1954. С. 284.
50	Ср. в показаниях Бестужева-Рюмина: «Муравьев виделся с
Крыжановским в то же время, как и я. Но в дела ни с ним, ни с Городец-
ким (другой эмиссар Польского патриотического общества. - О. К.) не
вмешивался» (ВД. Т. 9. С. 87).
51	Там же. М„ 1980. Т. 17. С. 203-204.
52	Текст его см.: Там же. Т. 9. С. 63-65; 69-74; Ср.: Медведская Л.А.
Указ. соч. С. 286-288.
53	ВД. Т. 9. С. 72.
54	Там же. С. 73.
55	Там же. С. 72-73.
56	Там же. Т. 4. С. 130.
57	Там же. С. 119.
58	Там же. С. 280.
59	См.: Ланда С.С. Дух революционных преобразований: Из исто-
рии формирования идеологии и политической организации декабрис-
тов. 1816-1825. М„ 1975. С. 294 и др.
60	Нечкина М.В. Общество соединенных славян. М.; Л., 1927. С. 63;
Ср.: Она же. Вступительная статья к следственным делам М.П. Бестуже-
ва-Рюмина и М.И. Муравьева-Апостола // ВД. Т. 9. С. 11.
61	См.: Эйдельман Н.Я. Апостол Сергей. М., 1975. С. 189.
62	См.: Азадовский М.К. Указ. соч. С. 89.
63	См.: Бестужев-Рюмин К.Н. Письмо к Л.Н. Толстому о декабри-
сте М.П. Бестужеве-Рюмине. С. 208; Ср.: ВД. Т. 9. С. 49.
64	Мерзляков А.Ф. Краткая риторика, или Правила, относящиеся
ко всем родам сочинений прозаических. М., 1821. С. 91.
65	Мерзляков А.Ф. Указ. соч. С. 99.
66	Цит. по: Медведская ЛА. Указ. соч. С. 284.
67	См.: Горбачевский И.И. Записки. Письма. М., 1963. С. 9.
68	Мерзляков А.Ф. Указ. соч. С. 93.
69	БД. М.; Л., 1926. Т. 5. С. 279.
70	Там же. Т. 9. С. 117.
71	Показания П.И. Борисова. Там же. Т. 5. С. 31.
72	Там же. Т. 9. С. 116.
73	Там же. Т. 5. С. 279.
74	Там же. Т. 9. С. 78. С.П. Трубецкой в 1819-1821 гг. находился за
границей, а с начала 1825 г. служил в Киеве.
75	Нечкина М.В. Общество соединенных славян. С. 71.
76	Показания П.И. Борисова// ВД. Т. 5. С. 31.
77	Там же. Т. 9. С. 116.
395
78	См.: Показания А.В. Веденяпина 1-го // Там же. М., 1975. Т. 13.
С. 221.
79	См.: Нечкина М.В. Общество соединенных славян. С. 79-80.
80	Показания П.И. Борисова // ВД. Т. 5. С. 35; Ср. показания дру-
гих членов Общества соединенных славян: Там же. Т. 13. С. 151,365идр.
81	Там же. Т. 5. С. 35.
82	Дед Бестужева-Рюмина приходился двоюродным братом Щер-
батову. См. об этом: Бестужев-Рюмин К.Н. Воспоминания. С. 3.
83	Там же. С. 6.
84	Нечкина М.В. Общество соединенных славян. С. 62.
85	О происхождении и содержании этого документа см.: Нечки-
на М.В. Из работ над «Русской Правдой» Пестеля // Очерки из истории
движения декабристов. М., 1954. С. 73-83.
86	См.: ВД. Т. 5. С. 111, 126 и др.
87	Там же. Т. 9. С. 77.
88	Там же. Т. 5. С. 279.
89	Там же. С. 300.
90	ВД. Т. 9. 140.
91	Там же. С. 85. Ср.: Там же. С. 82.
92	См.: Нечкина М.В. Общество соединенных славян. С. 68, 86.
93	ВД. М„ 1954. Т. И. С. 241.
94	Там же. С. 280.
95	Там же. Т. 4. С. 158.
96	Там же. Т. 9. С. 38.
97	Там же. Т. И.С. 275.
98	Там же. Т. 10. С. 275.
99	См.: Нечкина М.В. Кризис Южного общества декабристов //
Историк-марксист, 1935. Кв 7. С. 30-47.
100	См. об этом: Киянская О.И. Профессионал от революции: К во-
просу о конспиративной деятельности П.И. Пестеля в 1819-1825 гт. //
Литературное обозрение. 1997. Кв 4. С. 4-18.
101	ВД. Т. 4. С. 110.
102	Там же. Т. 9. С. 46.
103	Там же. М.; Л., 1925. Т. 1. С. 35.
104	Там же. Т. 9. С. 56,68.
105	Там же. С. 68.
198	Там же. С. 66,68,113.
197	Там же. С. 110-111.
198	Там же. С. 110.
199	Там же. С. 145.
110	Там же. Т. 9. С. 58-60.
111	Там же. С. 110-111.
396
112	Там же. М„ 1969. Т. 12. С. 309.
113	Экштут С А. В поисках исторической альтернативы. М., 1994.
С. 175.
114	См.: ВД. T9. С. 77.
115	Там же. Т. 4. С. 116; Ср.: Там же. Т. 10. С. 133; Т. 9. С. 65,
111 и др. Обобщение этих показаний см.: Медведская ЛА. Указ. соч.
С. 298.
116	См.: Модзалевский Б.Л. Страница из жизни декабриста
М.П. Бестужева-Рюмина // Памяти декабристов. Л., 1926. Т. 3. С. 210-211.
117	ЦявловскийМ. Примечания к «Письму К.Н. Бестужева-Рюми-
на к Л.Н. Толстому о декабристе М.П. Бестужеве-Рюмине» //Декабри-
сты и их время. М., 1928. Т. 1. С. 209.
118	ВД. Т. 10. С. 225.
119	Там же. Т. 4. С. 284.
120	Там же. Т. 9. С. 57.
121	Якушкин Е.И. Замечания на «Записки» («Мои Journal»)
А.М. Муравьева. С. 144.
122	Якушкии ИД. Указ. соч. С. 55.
123	См.: Муравьев-Апостол М.И. Письмо к С.И. Муравьеву-Апос-
толу // Мемуары декабристов. Южное общество. М., 1982. С. 220.
124	Орлов М.Ф. Указ. соч. С. 85.
125	Чулков Г. Мятежники 1825 года. М., 1925. С. 85.
126	Эйдельман Н.Я. Апостол Сергей. С. 141.
127	Эйдельман Н.Я. К биографии Сергея Ивановича Муравьева-
Апостола // Исторические записки. М., 1975. Т. 96. С. 270.
128	ВД. Т. 9. С. 111.
129	Там же. С. 145.
130	Там же. С. 32.
131	Там же. Т. 4. С. 239.
132	См.: Киянская О.И. Южный бунт. М., 1997.
133	Розен А.Е. Записки декабриста. Иркутск, 1984. С. 143.
134	См.: ВД. Т. 9. С. 37.
133	Там же. С. 42-43.
136	Там же. С. 74.
137	Там же. С. 61.
138	Там же. С. 142, 143, 149; Ср.: показания «славян» // Там же.
Т. 5. С. 47,153-156 и др.; Т. 13. М„ 1975. С. 150,369 и др.
139	Там же. Т. 9. С. 112.
149	Там же. С. 145.
141	Там же. С. 86,100.
142	Там же. С. 69.
143	См.: Розен А.Е. Указ. соч. С. 157.
397
1	44ВД.Т. И. С. 124.
145	Там же. Т. 9. С. 112.
146	Там же. М.; Л., 1927. Т. 3. С. 53.
147	Якушкин ИД. Указ. соч. С. 55.
148	ВД. Т. 9. С. 43.
149	Там же. Т. 4. С. 266,275.	,
150	Там же. Т. 17. М„ 1980. С. 203-204.
А.Г. Щербатов и движение декабристов
1	Русский биографический словарь. СПб., 1912. Т: Щапов-Юш-
„евский. С. 91.
2	Долгоруков П.В. Российская родословная книга. СПб., 1854. Ч. 1.
С. 119.
3	См.: Щербатов А.Г Воспоминания // Архив Государственного
литературного музея. Ф. 214. РОФ. Л. 9-9об.
4	Там же. Л. 71-72.
5	Восстание декабристов: Док. и материалы (далее - ВД). М.; Л.,
1925. Т. 1. С. 19.
6	Там же. С. 58.
7	Там же. С. 179.
8	Там же. С. 94.
9	РГВИА. Ф. 14414. On. 1. Д. 196, ч. 2. Л. 398об.
10	См.: ВД. Т. 1. С. 103-105.
11	Там же. М„ 1969. Т. 12. С. 47.
12	Лавров Н.Ф. «Диктатор 14 декабря» // Бунт декабристов. Л.,
1926. С. 189.
13	ВД. М.; Л., 1929. Т. 6. С. 57.
14	РГВИА. Ф. 14414. On. 1. Д. 453. Л. 35об.
15	Междуцарствие 1825 года и восстание декабристов в мемуарах
и переписке членов царской семьи. М.; Л., 1926. С. 181.
16	ВД. Т. 6. С. 68.
17	Междуцарствие 1825 года и восстание декабристов в мемуарах
и переписке членов царской семьи. С. 181.
18	РГВИА. Ф. 14414. On. 1. Д. 453. Л. 146об.
19	Текст печатается по: Материалы о восстании Черниговского
полка из архива А.Г. Щербатова // Декабристы / Под. ред. Н.П. Чулко-
ва. М„ 1938. С. 14-15.
29	Согласно указу императора Александра 1 от 1 (13) августа 1822 г.
в России были запрещены все тайные общества, в том числе и масонские
ложи.
398
399
21	В 1824 г. Ф.В. Остен-Сакен получил сообщение от генерал-по-
лицмейстера Ф.Ф. Эртеля о существовании в Киеве тайного общества.
Среди членов этого общества был назван генерал Н.Н. Раевский, пред-
шественник Щербатова в должности командира 4-го пехотного корпуса,
и некоторые офицеры и чиновники из его окружения (см. об этом: Се-
мевский В.И. Политические и общественные идеи декабристов. СПб.,
1909. С. 307-309). Впоследствии приведенные в этом доносе сведения
не подтвердились.
22	Начальником штаба 1-й армии был Карл Федорович Толь.
Толь Карл Федорович (1777-1842) - граф (1829), генерал-лейте-
нант. Участник Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов
русской армии, генерал-квартирмейстер 1-й армии, затем соединенной
армии М.И. Кутузова, после смерти которого стал генерал-квартирмей-
стером Главного штаба при императоре Александре I. В 1815-1823 гг. -
генерал-квартирмейстер Главного штаба, в 1823-1828 гг. - начальник
штаба 1-й армии. Во время Русско-турецкой войны 1828-1829 гг. и
Польской кампании 1831 г. был начальником штаба действующей ар-
мии, генералом от инфантерии.
В 1833 г. - главноуправляющий путями сообщения и публичны-
ми зданиями, впоследствии член комитета министров.
23	Список этот не обнаружен ни в официальной переписке, ни в
бумагах А. Г. Щербатова.
24	Ильин (р. в 1791 г.) - подполковник Московского пехотного пол-
ка, старший адъютант 4-го пехотного корпуса. В службе подпрапорщиком
Углицкого пехотного полка с 1808 г., с 1809 г. - портупей-прапорщик.
В 1811 г. переведен в Софийский пехотный полк и произведен в прапор-
щики, в 1812 г. переведен в 49-й егерский полк. Участник Отечественной
войны 1812 г. и заграничных походов 1813-1814 гг. (ранен в руку в «бит-
ве народов» под Лейпцигом). В 1813 г. - подпоручик, в 1814 г. - поручик.
В 1816 г. в звании майора был назначен старшим адъютантом 3-го (впос-
ледствии переименованного в 4-й) пехотного корпуса. В 1817 г. переведен
в Московский пехотный полк, в 1823 г. - подполковник.
В 1827 г. переведен в 18-й егерский, а затем в Алексопольский пе-
хотный полк. Участник Русско-турецкой войны 1828-1829 гг. В 1831 г.
заболел чахоткой и, скорее всего, вышел в отставку (см. о нем: РГВИА.
Ф. 395. Оп. 20,1831 г., 1 отд., 3 ст. Д. 437).
25	Публикуется впервые.
26	Текст отношения написан А.Г. Щербатовым собственноручно.
Входящие номер и дата написаны другим почерком.
27	Красовский Афанасий Иванович (1777-1843) - генерал от ин-
фантерии, генерал-адъютант. Участник Русско-турецкой войны
1806-1812 гг., в Отечественной войне 1812 г. командовал полком, отли-
чился в боях у реки Березины. Участник заграничных походов 1813-
1814 гг. (отличился в сражениях при Лейпциге и Краоне). С 1813 г. -
генерал-майор, с 1825 г. - начальник штаба 4-го пехотно о корпуса.
В 1826 г. произведен в генерал-лейтенанты и переведен на Кавказ
командиром 20-й пехотной дивизии; с апреля по июнь 1827 г. был на-
чальником штаба Кавказского корпуса. Участник Русско-турецкой вой-
ны 1828-1829 гг., в ходе которой командовал 3-м пехотным корпусом.
Участник подавления польского восстания 1831 гд
28	Текст печатается по: ВД. Т. 1. С. 83-84.
29	В оригинале «простину».
30	Женой С.П. Трубецкого была Екатерина Ивановна, урожден-
ная графиня Лаваль (1800-1845). В 1826 г. последовала за мужем в Си-
бирь, где и скончалась.
31	В оригинале «спалю».
32	Трубецкой Александр Петрович (1792-1853) - младший брат
С.П. Трубецкого, полковник в отставке. Участник Отечественной войны
1812 г. и заграничных походов 1813-1814 гг.
33	Подписи Шпехта и Сотникова собственноручные - примеч.
в тексте.
34	Текст печатается по: ВД. Т. 6. С. 34.
35	В рапорте исправляющего должность Васильковского повето-
вого стряпчего коллежского секретаря Кириенко губернскому прокуро-
ру В.Ф. Каменскому от 30 декабря 1825 г. описывалось начало выступ-
ления Черниговского пехотного полка: занятие мятежными ротами
г. Василькова. Текст этого рапорта см.: ВД. Т. 6. С. 10.
36	Тихановский Степан Леонтьевич - в 1826 г. генерал-майор, ко-
мандир 1-й бригады 9-й пехотной дивизии, в состав которой входил
Черниговский полк.
37	Текст печатается по: ВД. Т. 6. С. 37-38.
38	Трухин Сергей Степанович - в 1825 г. майор, командир батальо-
на Черниговского полка. В мятеже участия не принимал; остался верен
законной власти. После подавления восстания был произведен в подпол-
ковники и назначен командиром Черниговского полка нового состава.
39	Гебель Густав Иванович (р. в 1781 г.) - в 1825 г. подполковник,
командир Черниговского пехотного полка (с 1823 г.). Участник Отечест-
венной войны 1812 г. и заграничных походов 1813-1814 гг. Восстание
Черниговского полка началось с неудачной попытки Гебеля арестовать
С.М. Муравьева-Апостола и избиения полкового командира мятежны-
ми офицерами. После подавления восстания получил чин полковника и
должность коменданта г. Киева.
49	Согласно послужному списку Г.И. Гебеля «при возмущении,
учиненном Муравьевым, получил 14 штыковых ран, а именно: на голове
400
4 раны, во внутреннем углу глаза одна, на груди одна, на левом плече
одна, на брюхе три раны, на спине 4 раны. Сверх того перелом в лучевой
кости правой руки» (РГВИА. Ф. 25. Оп. 161а. Д. 493. Л. 23).
41	Текст печатается по: ВД. Т. 6. С. 49-50.
42	Имеется в виду «Православный Катехизис» - агитацион-
ный текст, написанный С.И. Муравьевым-Апостолом и М.П. Бестуже-
вым-Рюминым, где с помощью библейских цитат доказывалось, что «Бог
не любит царей». Текст «Православного Катехизиса» см.: Там же.
С. 128-129.
43	Павлов Евграф Федорович - в 1825 г. поручик, полковой адъю-
тант Черниговского полка. В мятеже участия не принимал, оставшись
верным законной власти. В начале восстания спрятал полковую печать
и часть полковых денег. После подавления восстания произведен в
штабс-капитаны.
44	Текст печатается по: Декабристы. С. 15-16.
45	Внизу написано: «Писан ответ того же числа № 18» - примеч.
в тексте.
46	Обязанности начальника 9-й пехотной дивизии в конце 1825 -
начале 1826 г. исполнял генерал-майор С.Л. Тихановский.
47	Швейковский (Повало-Швейковский) Иван Семенович [1787
(1788)-1845] - декабрист, полковник. Участник Отечественной войны
1812 г. и заграничных походов 1813-1814 гт. С 1816 г. - полковник и
командир Алексопольского пехотного полка. В августе 1825 г. отстранен
от командования полком и переведен в Саратовский пехотный полк.
Член Южного общества. Осужден в каторжную работу на 20 лет.
48	1-я гренадерская рота Черниговского полка под командовани-
ем капитана П.Ф. Козлова отказалась присоединиться к мятежу, за что
впоследствии в полном составе была переведена в гвардию.
49	Текст печатается по: Материалы о восстании Черниговского
полка... С. 16-17.
50	«Дня» написано над строкой, под строкой написано: «вечером» -
примеч. в тексте.
51	Текст печатается по: ВД. Т. 6. С. 35.
52	Хотяинцев Иван Николаевич (1786—1863) - декабрист, полков-
ник. Участник Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов
1813-1814 гг. С 1813 г. - полковник, с 1820 г. - командир Витебского пе-
хотного полка. Член Союза благоденствия и Южного общества. Был на-
казан в административном порядке: отрешен от командования полком,
три месяца содержался в крепости, а затем переведен в другой полк к
старшему под команду.
53	Витебским полком командовал И.Н. Хотяинцев, Полтавским -
В.К. Тизенгаузен, Алексопольским (до августа 1825 г.) - И.С. Повало-
401
Швейковский, Ахтырским гусарским - А.З. Муравьев. Все четверо
были членами Южного общества декабристов.
54	Публикуется впервые.
55	Текст печатается по: Материалы о восстании Черниговского
полка... С. 17.
56	Публикуется впервые.
57	Имеется в виду ежегодная январская контрактовая ярмарка,
проходившая в Киеве.
58	Публикуется впервые.
59	Врангель Егор Петрович - штабс-капитан Нарвского драгун-
ского полка, адъютант начальника штаба 4-РО пехотного корпуса гене-
рал-майора А.И. Красовского. Из дворян Эстляндской губернии. В 1817 г.
служил юнкером в Александрийском гусарском полку. С 1818 по 1821 г. -
корнет, в 1821 г. в чине прапорщика был переведен в Нарвской дра-
гунский полк, в том же году произведен в подпоручики и поручики.
В 1823 г. - штабс-капитан, в 1824 г. - адъютант А.И. Красовского.
В 1828 г. произведен в ротмистры, переведен в действующую ар-
мию. Участник Русско-турецкой войны 1828-1829 гг. За отличие в сраже-
ниях переведен в лейб-гвардии Конно-егерский полк с переименованием
в капитаны. 1829 г. - снова назначен адъютантом к А.И. Красовскому, ко-
мандовавшему 3-м пехотным корпусом; в том же году произведен в рот-
мистры и переведен в лейб-гвардии Гусарский полк. С 1831 г. - полков-
ник, с 1835 г. - командующий, с 1836 г. - командир Ахтырского гусарско-
го полка (см. о нем: РГВИА. Ф. 395. Оп. 24/423,1836 г., 1 отд., 4 ст. Д. 866).
60	Текст печатается по: ВД. Т. 6. С. 38-39.
61	Браницкая Александра Васильевна (урожденная Энгельгардт,
1754-1837) - племянница светлейшего князя ГА. Потемкина, обергоф-
мейстерина двора (1824). Владелица местечка Белая Церковь. О богат-
ствах и скупости Браницкой среди современников ходили легенды.
62	Текст печатается по: Материалы о восстании Черниговского
полка. С. 17-18. Печатается по черновику - примеч. в тексте.
63	Текст печатается по: ВД. Т. 6. С. 56-58.
84	Сведения, сообщаемые А. Г. Щербатовым, не соответствуют ис-
тине. Первые известия о мятеже Черниговского полка были получены в
Киеве 31 декабря в 3 часа ночи (см.: ВД. Т. 6. С. 11).
65	Главная квартира 1-й армии располагалась в г. Могилеве-Бело-
русском.
66	Имеется в виду Сотников Василий Семенович - тайный агент
штаба 1-й армии, незадолго до мятежа черниговцев присланный в Киев
наблюдать за самим А.Г. Щербатовым, его штабом и настроениями в
городе. Деятельность Сотникова в Киеве вызвала резкое недовольство
А.Г. Щербатова
402
67	Публикуется впервые.
68	Текст отношения написан А. Г. Щербатовым собственноручно
Входящие номер и дата написаны другим почерком.
69	Упоминаемый рапорт А.Г. Щербатова Ф.В. Остен-Сакену обна-
ружить не удалось.
70	Публикуется впервые.
71	Публикуется впервые.
72	Публикуется впервые.
73	Публикуется впервые.
Соратники Пестеля. А.И. Майборода и Н.К. Ледоховский
1	Впервые опубликовано: 14 декабря 1825 года. СПб., 2004. Вып. 6.
С. 99-160; Восстание декабристов: Док. и материалы (далее - ВД). М.,
1925. Т. 1. С. 147.
2	Трубецкой С.П. Материалы о жизни и революционной деятель-
ности. Иркутск, 1983. Т. 1. С 229.
3	Волконский С.Г. Записки. Иркутск, 1991. С. 371.
4	Розен А.Е. Записки декабриста. Иркутск, 1984. С. 177.
5	См.: Герцен А.И. Собр. соч. М., 1954. Т. 7. С. 200.
6	Покровский М.Н. Очерки по истории революционного движения
в России в XIX и XX вв. М., 1927. С. 39.
7	Рудницкая Е.Л. Феномен Павла Пестеля // Annali. Senone
Storico-politico-sociale. XI-XII. 1989-1990. Napoli, 1994. P. 114; Экш-
mym C.A. В поисках исторической альтернативы. М„ 1994. С. 188; Парса-
мов В.С. О восприятии Пестеля современниками // Освободитель-
ное движение в России: Межвуз. науч. сб. Саратов, 1989. Вып. 13. С. 33.
8	Экштут С А. Указ. соч. С. 188.
9	Парсамов В.С. Указ. соч. С. 32; Рудницкая Е.Л. Указ. соч. С. 116.
19	Волконский С.Г. Указ соч. С. 379.
11	Чернов С.Н. Поиски «Русской Правды» П.И. Пестеля // Чер-
нов С.Н. У истоков русского освободительного движения. Саратов,
1960. С. 384.
12	ВД. М„ 1986. Т. 16. С. 299-300.
13	Там же. С. 217.
14	См.: Декабристы: Биограф, справ. М., 1988. С. 275.
15	РГВИА. Ф. 395. Оп. 78, канц., 1842. Д. 49. Л. Зоб, 4об.
18	Там же. Оп. 324, 5 отд., 1819. Д. 47. Ср Завещание П.И. Песте-
ля // Красный архив. 1925. Т 6(13). С. 320. Выражаю искреннюю благо-
дарность историку П.В. Ильину, сообщившему мне имя младшего брата
А.И. Майбороды.
403
17	РГВИА. Ф. 395. Оп. 324,5 отд., 1819. Д. 247. Л. 2; Оп. 22,1 0Тд.,
2 ст., 1833. Д. 892. Л. 7
18	Там же. Оп. 278, канц., 1842. Д. 549. Л. Зоб, 12об.
19	См.: ВД. М„ 1927. Т. 4. С. 8-9.
20	РГВИА. Ф. 395. Оп. 278, канц., 1842. Д. 549. Л. Зоб.-4.
21	Там же. Л. Зоб.-5.
22	Лорер Н.И. Записки декабриста. Иркутск, 1984. С. 75.
23	РГВИА. Ф. 395. Оп. 278, канц., 1842. Д. 549. Л. 5.
24	См.: Басаргин Н.В. Воспоминания, рассказы, статьи. Иркутск,
1988. С. 77-78.
25	РГВИА. Ф. 395. Оп. 278, канц., 1842. Д. 549. Л. 5.
26	Там же. Л. 10.
27	ГАРФ. Ф. 48. On. 1. Д. 207. Л. 2; РГВИА. Ф. 14047. Оп. 16/183,
св. 646. Д. 4. Л. боб.	>>
28	Декабристы. С. 100; ГАРФ. Ф. 48. On. 1. Д. 207. Л. 1.
29	ГАРФ. Ф. 48. On. 1. Д. 207. Л. 1об., 2.
30	См.: Плестерер Л. История 62-го Суздальского генералиссиму-
са князя Италийского графа Суворова-Рымникского полка. Т. 4: Исто-
рия Суздальского (1819-1831) и Вятского (1815-1833) пехотных пол-
ков. Белосток, 1903. С. 576.
31	Там же. С. 406,420.
32	См.: Завещание П.И. Пестеля. С. 320.
33	РГВИА. Ф. 14414. Оп. 10/291, св. 292. Д. 605. Л. 341.
34	Подробнее об этом см.: Киянская О.И. Профессионал от рево-
люции: К вопросу о конспиративной деятельности П И. Пестеля в
1819-1821 гт. // Литературное обозрение. 1997. № 4. С. 11-12, 15-16;
Она же. Павел Пестель: Офицер, разведчик, заговорщик. М., 2002.
С. 257-260.
35	РГВИА. Ф. 35. Оп. 5. Д. 1587. Л. 4.
36	См.: Баранова С.Ф., Кудреватова О.В., Родионов В.Н. Дело Вар-
гина - поставщика двора Его Величества. М., 2001. С. 40.
37	См.: Плестерер Л. Указ. соч. С. 211.
38	Лорер Н.И. Записки декабриста. С. 67.
39	См. об этом: Киянская О.И. Павел Пестель. С. 216-220.
40	ВД. Т. 4. С. 91.
44	Там же. С. 167.
42	РГВИА. Ф. 14414. Оп. 10/291, св. 292. Д. 605. Л. 100.
43	ВД. Т. 4. С. 21.
44	ГАРФ. Ф. 48. On. 1. Д. 207. Л. 5-7об.
45	РГВИА. Ф 14057. Оп. 16/183, св. 646. Д. 4. Л. 6-8.
46	Подробное обоснование см.: Киянская О.И. Павел Пестель.
С. 269, 319.
404
47	Там же. С. 468-469.
48	Там же. С. 470.
49	Там же. С. 471.
50	ГАРФ. Ф. 48. On. 1. Д. 207. Л. 1.
51	РГВИА. Ф. 14059. Оп. 3. Д. 77. Л. 69.
52	Киянская О.И. Павел Пестель. С. 469.
53	Там же. С. 469.
54	Там же. С. 470.
55	Там же. С. 467.
56	Там же. С. 468.
57	Там же. С. 472.
58	ГАРФ. Ф. 48. On. 1. Д. 207. Л. 13-1 Зоб.
59	Киянская О.И. Павел Пестель. С. 473.
60	ГАРФ. Ф. 48. On. 1. Д. 207. Л. 1.
61	Там же. Л. 15об.
62	См.: Штейнгелъ В.И. Записки // Мемуары декабристов. Север-
ное общество. М., 1981. С. 225.
63	РГВИА. Ф. 395. Оп. 278, канц., 1842. Д. 549.
64	Там же. Оп. 151. Отд. 3,1845. Д. 479. Л. 34 и др.
65	См.: Нечкина М.В. Движение декабристов. М., 1955. Т. 1.
С. 145-146.
66	Там же. С. 289-291.
67	См.: ВД. М., 1954. Т. И. С. 81-82; Нечкина М.В. Указ. соч. Т. 2.
С. 289-291.
68	См.: Нечкина М.В. Указ. соч. Т. 2. С. 10.
69	1ордин Я А. Мятеж реформаторов. Л., 1989. С.141.
70	См.: Ильин П.В. Междуцарствие 1825 года и восстание 14 де-
кабря //14 декабря 1825 года: Воспоминания очевидцев. СПб., 1999. С. 21.
71	Гордин Я А. Указ. соч. С. 142.
72	См.: Нечкина М.В. Указ. соч. Т. 2. С. 306; Гордин Я А. Указ. соч.
С.271-281.
73	См.: ВД. Т. 4. С. 38.
74	Там же. С. 16.
75	Там же. С. 58.
76	См.: ВД. М„ 2001. Т. 20. С. 425-430.
77	РГВИА. Ф. 14664. On. 1. Д. 600. Л. 50.
78	Трубецкой С.П. Указ. соч. С. 281.
79	Декабристы. С. 201.
8°	Вейденбаум Е. Декабристы на Кавказе // Русская старина.
1903. № 6. Июнь. С. 501.
81	Невелее ГА. Пушкин «об 14-м декабря». СПб., 1998. С. 20.
82	РГВИА. Ф. 2575. On. 1. Д. 697. Л. 3.
405
83	Там же. Л. 5-7об.
84	Там же. Л. 2,5.
85	Там же. Л. 2.
86	Там же.
87	Там же. Л. 3.
88	Там же. Ф. 395. Оп. 278, канц., 1842. Д. 549 Л. 6,17.
89	См.: Волков С.В. Русский офицерский корпус. М., 1993. С. 180;
Ср.: РГВИА, Ф. 395. Оп. 278, канц., 1842. Д. 549. Л. 18.
90	РГВИА. Ф. 395. Оп. 22, 1 отд., 2 ст., 1833. Д. 892. Л. 7,10.
91	Там же. Л. 10, 20.
92	Там же. Оп 273, канц., 1836. Д. 353.
93	Ильин ПЛ. Из событий на Кавказе: Набеги Шамиля в 1843 году //
Русский вестник. 1872. Июль. С. 312-313.
94	РГВИА. Ф. 395. Оп. 278, канц., 1842. Д. 549 Л. 8,19об; Оп. 151,
3 отд., 1845. Д. 479 Л. 34.
95	ВД. Т. 17. С. 334.
96	Там же. Ф. 395. Оп. 271, канц., 1834. Д. 24.
97	Там же. Л. 11—11об.
98	См.: Бродский Н. Лермонтов и Белинский на Кавказе в 1837 году //
Литературное наследство. М., 1948. Т. 45-46. С. 730.
99	См.: Бронштейн Н. Доктор Майер // Литературное наслед-
ство. М., 1948. Т. 45-46. С. 473-496.
100	РГВИА Ф. 395. Оп. 274, канц., 1837. Д. 44 Л. 21об.
191	Там же. Л. 34об.
102	Там же. Л. 21-21об.
193	Там же. Л. 5-6.
194	Там же. Л. 31-34об.
193	Там же. Л. 41-41об.
196	Высочайшие приказы о чинах военных. СПб., 1841. Приказ от
18.05.1841.
197	ГАРФ. Ф 109,1 эксп., 1826 On. 1. Д. 61. Ч. 143. Л. 2об
198	Волконский С.Г. Указ. соч. С. 381.
199	Басаргин Н.В. Указ. соч. С. 77-78.
119	Ильин ПЛ. Из событий на Кавказе. С. 313.
111 РГВИА. Ф. 395. Оп 151, отд. 3,1845 г. Д. 479. Л. 14-15. Опуб-
ликовано: Киянская О.И. Павел Пестель. С. 340-342.
И2 Высочайшие приказы о чинах военных. СПб., 1842. Приказ от
27.07.1842.
113	ГАРФ Ф. 109,1 эксп, 1826 On. 1. Д. 61. Ч. 143. Л. 3-5.
114	Ильин ПЛ Из событий на Кавказе. С. 313.
115	РГВИА. Ф. 395. Оп. 168, 3 отд., 1862 г. Д. 372.
116	ГАРФ. Ф. 109,1 эксп., 1826. On. 1. Д. 61. Ч. 143. Л. 5.
406
117	Меллин Николай Романович - возможный участник восстания
на Сенатской площади, в 1825 г. подпоручик лейб-гвардии Гренадерско-
го полка, привлекался к следствию по делу декабристов, хотя арестован
не был. После подавления восстания отправлен на Кавказ в составе
гвардейского Сводного полка, после расформирования которого вновь
определен на службу в Лейб-гренадерский полк. Следственное дело см.:
ГАРФ. Ф 48. Оп. 1.Д. 220.
118	Имеется в виду великий князь Михаил Павлович (1798- 1849).
В 1831 г. был командиром Отдельного гвардейского корпуса.
119	Берхман (Бергман) Александр Петрович - в 1831 г. генерал-
майор, до октября 1831 г. командовал 2-й гвардейской пехотной брига-
дой, затем 5-й гвардейской пехотной бригадой.
120	Щербатский - в 1831 г. полковник лейб-гвардии Гренадерско-
го полка, в том же году получил чин генерал-майора и был назначен ко-
мандиром 2-й бригады 3-й пехотной дивизии.
121	Бистром Карл Иванович (1770-1838) - в 1831 г. генерал от ин-
фантерии, командующий гвардейской пехотой.
122	в тексте ошибочно «Бахырева».
123	в тексте ошибочно «Бахырев».
124	Число на документе не проставлено.
125	Крафстрем Евстафий Борисович - в 1831 г. генерал-майор, ко-
мандовал 3-й гвардейской пехотной бригадой, в состав которой входил
Лейб-гренадерский полк.
126	Протокол допроса написан почерком генерал-адъю-
танта В.В. Левашова. Левашов Василий Васильевич (1783-1848) -
в 1826 г. генерал-лейтенант и генерал-адъютант, командир лейб-
гвардии Гусарского полка. Член Следственной комиссии по делу де-
кабристов.
127	Подписано Н.К. Ледоховским собственноручно.
128	Подписано В.В. Левашовым собственноручно.
129	Входящие номер и дата написаны другим почерком.
130	Публикуемое отношение представляет собой ответ на отно-
шение И.И. Дибича к П.Х. Витгенштейну, опубликованное в кн.: Киян-
ская О.И. Павел Пестель. С. 472-473.
131	Рапорт Е.И. Толпыго П.Д. Киселеву см: Киянская О.И. Павел
Пестель. С. 467-468.
132	Балабановка - селение в Киевской губернии, место квартиро-
вания 1-й гренадерской роты Вятского пехотного полка, которой коман-
довал капитан А.И. Майборода.
133	Так в тексте.
134	Указанные документы опубликованы в кн.: Киянская О.И.
Павел Пестель. С. 468-471.
407
135	Потапов Алексей Николаевич (1772-1847) - в 1825-1826 гт.
генерал-майор, дежурный генерал Главного штаба.
438	Белозор и Дрешерн — майоры Азовского пехотного полка.
Были арестованы 13 января 1826 г. в связи с подозрениями в конспира-
тивных связях с С.Г. Волконским, командиром 1-й бригады 19-й пехот-
ной дивизии, в которую входил Азовский полк. Оказались непричаст-
ными к заговору.
137	Подписано П.Х. Витгенштейном собственноручно.
138	Байков Иван Иванович - генерал-майор. В 1826 г. дежурный ге-
нерал 2-й армии. 13 декабря 1826 г. арестовал в Тульчине П.И. Пестеля.
139	Написано на бумаге с угловым штампом: «Главный штаб
2-й армии. По части дежурного генерала. Отделение 3-е. В Тульчине.
19-го генваря 1826. № 173».
140	Слова в верху документа написаны другим почерком.
141	Документ этот см.: Киянская О.И. Павел Пестель. С. 472-473.
142	Записная книжка Н.К. Ледоховского в материалах дела не об-
наружена.
143	Подписано И.И. Байковым собственноручно.
144	Подлинник этой записки карандашом на польском языке на-
ходится в составе того же следственного дела: ГАРФ. Ф. 48. On. 1. Д. 207.
Л. 13. В центре записки - рисунок, представляющий собой могильную
ограду и надгробный памятник с надписью:«1826-го генваря 10 дня. Не-
винная жертва дружбы и великодушия». Текст записки, за исключением
четырех последних записей, расположен вокруг рисунка. Последние че-
тыре записи написаны на обороте листа.
145	Мурзинау - командир 2-й гренадерской роты Вятского пехот-
ного полка. По некоторым сведениям, один из самых близких к Пестелю
офицеров.
146	Татищев Александр Иванович (1762-1833) - в 1826 г. генерал
от инфантерии, военный министр и председатель Следственной комис-
сии по делу декабристов.
447	Входящие номер и дата написаны другим почерком.
148	Подписано смотрителем госпиталя собственноручно. Меди-
цинское заключение о состоянии здоровья Н.К. Ледоховского, состав-
лено в Каменец-Подольском военном госпитале 15 января 1826 г.
(см: Киянская О.И. Павел Пестель. С. 473-474).
149	Входящие номер и дата написаны другим почерком.
150	Юрьев Никанор Иванович - подполковник корпуса жандар-
мов. В 1834 г. в чине майора расследовал «дело» Палицына.
151	Вельяминов Алексей Александрович (1785-1838) - генерал-
лейтенант, с осени 1837 г. командовал Отдельным кавказским корпусом.
Сменил в этой должности барона Г.В. Розена.
432	Имеется в виду А. А. Вельяминов.
408
153	Чиляев Василий Иванович (1798-1873) - плац-майор Пятигор-
ской военной комендатуры, приятель М.Ю. Лермонтова. В доме Чиляе-
ва Лермонтов провел последние два месяца своей жизни.
134	Последняя фраза написана другим почерком.
155	Написано на бумаге с угловым штампом: «Командир Отдель-
ного кавказского корпуса. Г. Тифлис. 14 августа 1837 года. № 613».
156	Входящие номер и дата написаны другим почерком.
157	Подписано Г.В. Розеном собственноручно.
158	Вольховский (Валъховский) Владимир Дмитриевич (1798-
1841) - в 1832-1837 гт. начальник штаба Отдельного кавказского корпу-
са. Товарищ А.С. Пушкина по Царскосельскому лицею, член Союза спа-
сения и Союза благоденствия. Как и Г.В. Розен, сочувствовал и помогал
сосланным на Кавказ декабристам. Подписано В.Д. Вальховским собст-
венноручно.
159	Письмо написано П.А. Клейнмихелем собственноручно.
169	Входящая дата написана другим почерком.
161	Подписано Г.В. Розеном собственноручно.
162	Входящие номер и дата написаны другим почерком.
163	Подписано А.Х. Бенкендорфом собственноручно.
Участь солдата
1	Впервые опубликовано: 14 декабря 1825 года. СПб.; Кишинев,
2000. Вып. 3. С. 152-169.
2	См.: Эйдельман Н.Я. Апостол Сергей. М., 1988. С. 256.
3	См.: Восстание декабристов: Док. и материалы (далее - ВД). М.;
Л, 1929. Т. 6. С. 303-304.
4	См.: Высочайшие приказы о чинах военных за 1812 год. СПб.,
1812 (Приказ от 19.11.12).
5	См.: ВД. М; Л., 1950. Т. 9. С. 241.
6	Там же. М., 1980. Т. 17. С. 68.
7	РГВИА. Ф. 16231. On. 1. Д. 313.
8	Горбачевский И.И. Записки. Письма. М., 1963. С. 104.
9	РГВИА. Ф. 16231. On. 1. Д. 313. Л. 6, 7об.
19	Устав воинский // Полное собрание законов Российской импе-
рии. Собрание I. Т. 5. СПб., 1830. С. 327-328.
11	РГВИА. Ф. 16231. On. 1. Д. 313. Л. боб.
12	Там же. Л. 18.
13	См.: Высочайшие приказы о чинах военных за 1821 год. СПб.,
1821 (приказ от 23.07.1821 г.).
I4	РГВИА. Ф. 16231. On. 1. Д. 313. Л. 18,20об.
409
15	См.: Руликовский И. Восстание Черниговского полка // Вос-
поминания и рассказы деятелей тайных обществ 1820-х годов. М , 1933
Т. 2. С. 376.
16	См.: Горбачевский И.И. Указ. соч. С. 37.
17	РГВИА. Ф. 14414. On. 1. Д. 196. Ч. 1. Л. 374.
18	См.: Муравьев-Апостол М.И. Восстание Черниговского полка //
Мемуары декабристов. Южное общество. М., 1982. С. 195. Правда, по
словам того же Матвея Муравьева, после его вмешательства Кузьмин
«понял гнусность телесного наказания и исправился» (там же).
19	РГВИА. Ф. 16231. On. 1. Д. 370,436.
29	См.: Высочайшие приказы о чинах военных за 1822 год. СПб.,
1822 (приказ от 29.06.1822 г.).
21	Горбачевский И.И. Указ. соч. С. 243.
22	Там же. С. 243.
23	ВД. Т. 9. С. 90.
24	Там же. Т. 6. С. 304.
25	Там же. М.; Л., 1927. Т. 4. С. 307-308.
26	Там же. С. 308.
27	Там же. Т. 6. С. 304.
28	Там же. С. 309.
29	Там же. Т. 9. С. 90.
30	Там же. Т. 6. С. 49.
31	Там же. С. 146-147.
32	РГВИА. Ф. 14414. On. 1. Д. 196. Ч. 1. Л. 193.
33	ВД. Т. 6. С. 309.
34	Там же. С. 310-311.
35	РГВИА. Ф. 14414. On. 1. Д. 196. Ч. 1. Л. 193об.
36	Руликовский И. Указ. соч. С. 392.
37	РГВИА. Ф. 14414. On. 1. Д. 196. Ч. 1. Л. 160.
38	ВД. Т. 6. С. 98.
39	РГВИА. Ф. 14414. On. 1. Д. 196. Ч. 1. Л. 193об.
40	ВД. Т. 9. С. 90.
41	РГВИА. Ф. 14414. On. 1. Д. 196. Ч. 1. Л. 305об.
42	Горбачевский И.И. Указ. соч. С. 105.
43	ВД. Т. 6. С. 310.
44	РГВИА. Ф. 14414. On. 1. Д. 196. Ч. 1. Л. 194.
45	См.: ВД. Т. 6. С. 303-311.
46	Там же. С. 201-202.
47	Горбачевский И.И. Указ. соч. С. 104.
48	См.: Новые архивные документы о «нижних чинах» Чернигов-
ского полка, сосланных на Кавказ в 1826 году // Декабристы об Арме-
нии и Закавказье. Ереван, 1985. Ч. 1. С. 257-403.
49	1орбачевский И.И. Указ. соч. С. 105.
410
Заключение
Декабристоведение сегодня, или Кто такие декабристы
и за что они боролись
1	С начала и до слов: «И в этом - главный залог их будущих успе-
хов и главная надежда современного декабристоведения» под заглавием
«Кто такие декабристы и за что они боролись? Неюбилейные заметки о
юбилейных конференциях» впервые опубликовано: Отечественная ис-
тория. 2001. № 5. С. 207-213.
2	См.: Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка.
М., 1863. Ч. 1. С. 426; Ср.: Эрлих С.Е. Декабристы «по понятиям»: опре-
деления словарей // 14 декабря 1825 года. Кишинев, 2000. Вып. 2.
С.281-302.
3	См.: Пушкина В.А., Ильин П.В. Персональный состав декабрист-
ских тайных обществ (1816-1826): Справ, указ. // Там же. С. 9-77.
4	См.: Ильин П.В. Безвестные декабристы: о лицах, не вошедших в
«Алфавит» А.Д. Боровкова // Там же. 2001. Вып. 4. С. 387.
5	Грушевсъкий А. В1д легенди до вторично! правди // Декабристи
на Украли. Ки‘1в, 1926. Вип. 1. С. 1-10; БагалейД. Уваги до генези декаб-
риського руху на Украпп // Рух декабриспв на Украпп. Харюв, 1926.
С. 14-39; Яворський М. Основи декабризму на Украпп // Повстанца де-
кабристтв на Украпп. Харюв, 1926. С. 5-42.
6	См. об этом: Нечкина М.В. Русское революционное движение
XIX века в советской историографии // Очерки истории исторической
науки в СССР. М., 1966. С. 345.
7	См., например: Коваль С.Ф. Декабристы в Сибири: Некоторые
итоги и задачи исследования // Сибирь и декабристы. Иркутск, 1978.
Вып. 1. С. 20-27; Он же. Об эволюции взглядов декабристов в Сиби-
ри // Сибирь и декабристы. Иркутск, 1981. Вып. 2. С. 6-22.
8	Восстание декабристов: Док. и материалы (далее - ВД). М.; Л-,
1927. Т. 4. С. 106.
9	Там же. М., 2001. Т. 19. С. 39-40.
10	Ключевский В.О. Курс русской истории // Ключевский В.О.
Сочинения. М., 1989. Т. 5. С. 220, 235,428.
11	Там же. С. 428.
12	Тютчев Ф.И. Стихотворения. Письма. Воспоминания совре-
менников. М., 1988. С. 166.
13	Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции рус'
ского дворянства. СПб., 1994. С. 186.
14	Ключевский В.О. Статьи по русской культуре // Ключев-
ский В.О. Сочинения. М., 1990. Т. 9. С. 98.
411
Источники и литература
1 Источники
Опубликованные
Барятинский А.П. Два стихотворения: «Послание к Ивашеву», «П. Пес-
телю» // Былое. 1926. № 1 (35).
Басаргин Н.В. Воспоминания. Рассказы. Статьи. Иркутск, 1988.
Белоголовый НА. Из воспоминаний сибиряка о декабристах // Декабри-
сты в воспоминаниях современников. М., 1988.
Бестужев-Рюмин К.Н. Воспоминания // Сборник отделения русского
языка и словесности Императорской Академии наук. Т. 67. № 4.
Бестужев-Рюмин К.Н. Письмо к Л.Н. Толстому о декабристе М.П. Бес-
тужеве-Рюмине//Декабристы и их время. М„ 1928. Т. 1.
Библиотека для Чтения, составленная из повестей, анекдотов и других
произведений изящной словесности. СПб., 1823. Кн. 7.
Богданович И.Ф. Душинька: Древняя повесть. М., 1818.
Боровков АД. Из воспоминаний // Декабристы в воспоминаниях совре-
менников. М., 1988.
Бумаги графа А. А. Закревского. Т. 2 // Сборник Русского Император-
ского Исторического общества. СПб., 1891. Т. 78.
Бумаги И.Б. Пестеля // Русский архив. 1875. № 4.
Вадковский Ф.Ф. Белая Церковь // Воспоминания и рассказы деятелей
тайных обществ 1820-х годов. М., 1931. Т. 1.
Басенко П.Г., Измайлов Н.В. Обзор хранящихся в АН СССР материалов
о декабристах // Памяти декабристов. Л., 1926. Т. 3.
Вельяминов-Зернов В.Ф. Опыт начертания российского частного граж-
данского права. СПб., 1821-1823. Ч. 1: Право лиц; Ч. 2: Право ве-
щей.
Веневитинов МА. Проводы Марии Волконский в Сибирь // Русская
старина. 1875. № 4.
Вигелъ Ф.Ф. Записки: В 2 кн. М., 2003.
Вистицкий М.С. Указатель дорог Российской империи, содержащий в
себе описание всех главных и побочных почтовых и других проез-
жих больших дорог, ведущих от обеих столиц к губернским горо-
дам и соединяющих взаимно оные меж собою и с уездами: В 3 ч.
СПб., 1804.
Воинский устав о кавалерийской строевой службе, изданный по повеле-
нию Его Императорского Величества. Варшава, 1818.
Жихарев С.П. Записки современника: В 2 т. Л., 1989.
412
Волконская М.Н. Записки. М., 1977.
Волконский С.Г. Записки. Иркутск, 1991.
Волконский С.Г. Записки. СПб., 1901.
Волконский С.М. О декабристах (по семейным воспоминаниям). Пг.
1922.
Восстание декабристов: Док. и материалы: В 20 т. М.; Л. 1925-2001.
Высочайшие приказы о чинах военных за 1812-1845 гг. СПб., 1812—
1845.
Гамель И. Описание способа взаимного обучения по системе Белля, Лан-
кастера и других. СПб., 1820.
Гебель А.Г. Из записок полковника гвардии А.Г. Гебеля // Русский архив.
М., 1871. №. 10.
1ебель Э. Подполковник Гебель. 1825 // Русская старина. СПб., 1873. № 8.
Герцен А.И. Полное собрание сочинений: В 30 т. М., 1954-1965.
Глинка Ф.Н. Стихотворения. М., 1986.
Гогелъ И.Г. и др. Основания артиллерийской и понтонной науки...: В 4 ч.
СПб., 1816.
Головнин В.М. Путешествие вокруг света, по повелению Государя Импе-
ратора совершенное на военном шлюпе Камчатке в 1817, 1818и
1819 годах. СПб., 1822.
Горбачевский И.И. Записки. Письма. М., 1963.
Ibcm П. Искусство военных флотов, или Сочинение о морских эволю-
циях, содержащее в себе полезные правила для флагманов, капи-
танов и офицеров. СПб., 1764.
Греч Н.И. Записки о моей жизни. М., 1990.
Греч Н.И. Руководство по взаимному обучению. СПб., 1819.
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1863. Ч. 1.
Докудовский В.А. Воспоминания // Труды Рязанской ученой архивной
комиссии. Рязань, 1897. Т. 12, вып. 2.
Донос на графа Мордвинова, Закревского, Киселева, кн. Голицына, Ер-
молова и др. // Русская старина. 1881. № 1.
Дурново НД. Дневник 1812 г. // 1812 год... Военные дневники. М., 1990.
Завалишин Д.И. Воспоминания. М., 2003.
Зайончковский П. К вопросу о библиотеке П.И. Пестеля // Историк-
марксист. 1941. № 4.
Записка А.К. Бошняка // Красный архив. 1925. Т. 2 (9).
Иванов А.И. Один из декабристов. Гавриил Степанович Батеньков //
Декабристы в воспоминаниях современников. М., 1988.
Из архива декабриста Юшневского // Бунт декабристов: Юбилейный
сб. 1825-1925. Л. 1926.
Известия о военных действиях российской армии против француз0В
1812 года. СПб., 1813.
413
Известия о военных действиях российской армии против французов
первой половины 1813 года. СПб., 1813.
Из записок А.Г. Хомутовой // Русский архив. 1867. № 1-2.
Из записок полковника гвардии А.Г. Гебеля // Русский архив. 1871. № 10.
Иконников В.С. Крестьянское движение в Киевской губернии в связи с
событиями того времени. СПб., 1905.
Ильин ПЛ. Из событий на Кавказе: Набеги Шамиля в 1843 году // Рус-
ский вестник. 1872. Июль.
Инструкция конного полка полковнику, с приложением форм и табелей.
СПб., 1766.
Карамзин Н.М. История Государства Российского: В 12 т. СПб.,
1816-1829.
Козлов И.И. Чернец: Киевская повесть. СПб., 1825.
Костров Е.И. Полное собрание всех сочинений и переводов в стихах:
В 2 ч. СПб., 1802.
Краткое начертание военного журнала, издаваемого при Гвардейском
штабе. СПб., 1811.
Круглый А.О. П.И. Пестель по письмам его родителей // Красный архив.
1926. Т. 3 (16).
Кукольник В. Российское частное гражданское право: В 2 ч. СПб.,
1816.
Куницын А.П. Изображение взаимной связи государственных сведений.
СПб., 1817.
Куницын А.П. Право естественное: В 2 ч. СПб., 1818-1820.
Кюхельбекер В.К. Сочинения. Л., 1989.
Лернер Н. Ad Decabrustiana // Бунт декабристов: Юбилейный сб. 1825-
1925. Л., 1926.
Летопись жизни и творчества А.С. Пушкина. М., 1999. Т. 1.
Липранди И.П. Из дневника и воспоминаний // Русский архив. 1866.
№ 8-9, 10.
Ломоносов М.В. Сочинения: В 6 т. СПб., 1784.
Лорер Н.И. Записки декабриста. Иркутск, 1984.
Мыковський В.В. Повстання Чернптвського полку // Рух декабриспв на
Украпп. Харгав, 1926.
Магдариева ГА. Автографы в собраниях музея: Каталог. (Государствен-
ный музей Татарской АССР). Казань, 1966.
Междуцарствие в России с 19 ноября по 14 декабря 1825 г.: Ист. матери-
алы // Русская старина. 1882. № 7.
Междуцарствие 1825 года и восстание декабристов в мемуарах и пере-
писке членов царской семьи. М.; Л., 1926.
Мерзляков А.Ф. Краткая риторика, или Правила, относящиеся ко всем
родам сочинений прозаических. М., 1821.
414
Месяцеслов с росписью чиновных особ 1818 года: В 2 ч. СПб., 1817.
Михайловский-Данилевский А.И. Вступление на престол императора
Николая I // Русская старина. 1890. № 11.
Мицкевич А. Собр. соч. М., 1954. Т. 4.
Модзалевский Б.Л. Декабрист Барятинский и его стихотворения // Бы-
лое. 1926. № 1 (35).
Модзалевский БД. Декабрист Волконский в каторжной работе на Благо-
датском руднике //Бунт декабристов. 1825-1925. М., 1926.
Модзалевский БД. Декабристы на пути в Сибирь // Декабристы: Неизд.
материалы и ст. М., 1925.
Модзалевский БД. Страница из жизни декабриста М.П. Бестужева-Рю-
мина // Памяти декабристов. Л., 1926. Т. 3.
Мордвинов Н.С. Рассуждение о могущих последовать пользах от учреж-
дения частных по губерниям банков. СПб., 1816.
Муллин В. Неизвестный документ о свадьбе Сергея Волконского // Рус-
ская филология: Сб. науч. студ. работ. Тарту, 1971.
Муравьев Н.М. Письма декабриста. М., 2000.
Муравьев-Апостол М.И. Воспоминания и письма // Мемуары декабрис-
тов. Южное общество. М., 1982.
Мысловский П.М. Из воспоминаний //Декабристы в воспоминаниях со-
временников. М., 1988.
Николай I. Муж. Отец. Император. М., 2000.
Новосильцев Т. Княгиня М.Н. Волконская (сообщение княжны Варвары
Николаевны Репниной) // Русская старина. 1878. № 6.
Новые архивные документы о «нижних чинах» Черниговского полка,
сосланных на Кавказ в 1826 году //Декабристы об Армении и За-
кавказье. Ереван, 1985. Ч. 1.
Орлов В. Ф. Капитуляция Парижа: Полит, соч. Письма. М., 1963.
Особенные установления при большой действующей армии. СПб.,
1812.
Отчет Министерства внутренних дел за 1803-й год. СПб., 1804.
Пантеон русской поэзии, издаваемый Павлом Никольским: В 6 ч. СПб.,
1814-1815.
Переписка А.С. Пушкина. М., 1982. Т. 1.
Пестель П.И. Завещание // Красный архив. 1925. Т. 6 (13).
Петров В.П. Сочинения: В 3 ч. СПб., 1811.
Письма Д.В. Давыдова П.Д. Киселеву // Давыдов Д.В. Сочинения.
СПб., 1895. Т. 3.
Письма декабриста Алексея Петровича Юшневского и его жены Марии
Казимировны из Сибири. Киев, 1908.
Письма Е.И. Якушкина к жене из Сибири. 1855 г. //Декабристы на по-
селении: Из архива Якушкиных. М., 1926.
415
Письма С.Г. Волконского к П.Д. Киселеву // Каторга и ссылка. 1933.
№ 2 (99).
Плиний, мл. Похвальное слово Императору Траяну (перевел с латинско-
го ординарный профессор Императорского Санкт-петербургско-
го университета Яков Толмачев). СПб., 1820.
Покровский Ф.И., Басенко П.Г. Письма Пестеля к П.Д. Киселеву // Па-
мяти декабристов: Сб. материалов. Л., 1926. Т. 3.
Предварительное постановление о строевой кавалерийской службе.
СПб., 1812.
Придворный месяцеслов на 1817 год. СПб., 1816.
Проект Министерского устава: В 2 ч. СПб., 1810. Ч. 1: Общее образова-
ние министерства.
Пушкин А.С. Дневник 1833-1835. М., 1997.
Пушкин А.С. Дневники. Записки. СПб., 1995.
Пушкин А.С. Из дневника. Неизданный отрывок // Нива. 1912. № 5.
Пушкин А.С. Письма. М.; Л., 1926. Т. 1.
Пушкин А.С. Поли. собр. соч.: В 6 т. М., 1936.
Раевский В.Ф. Материалы о жизни и революционной деятельности: В 2 т.
Иркутск, 1980-1983.
Рассказ [С.А.] Раевского о дуэли Лермонтова // Нива. 1885. № 7.
Регламент Благочестивейшего Государя Петра Великого о управлении
Адмиралтейства и верфи и должностях Коллегии адмиралтей-
ской и прочих всех чинов, при Адмиралтействе обретающихся:
В 2 ч. СПб., 1786.
Рейнгард Ф.Х. Естественное право. Казань, 1816.
Розен А.Е. Записки декабриста. Иркутск, 1984.
Рохленко Д. Кавалерграда век недолог // Литературная газета. 2000.
№ 50-51 (20-26 декабря).
Руликовский И. Восстание Черниговского полка // Воспоминания и рас-
сказы деятелей тайных обществ 1820-х годов. М., 1933. Т. 2.
Рылеев К.Ф. Сочинения. Л., 1987.
Свистунов ПА. Несколько замечаний по поводу новейших книг и ста-
тей о событии 14 декабря и о декабристах // Русский архив. 1870.
№ 8-9.
Семенова А.В. Николай I и П.И. Пестель (Письмо В.И. Пестеля о разго-
воре с Николаем I) // Исторические записки. М., 1975. Т. 96.
Смирнова А.О. Записки: (Из записных книжек 1826-1845 гг.). СПб.,
1895. Ч. 1.
Смирнова-Россет А.О. Дневник. Воспоминания. М., 1989
Соколова НА. Военные страницы биографии П.И. Пестеля // 14 декабря
1825 года: Источники. Исследования. Историография. Библиогра-
фия. СПб.; Кишинев, 2000. Вып. 2.
416
Спиридов М.Г. Родословный российский словарь... М., 1793.
Статут ордена Святого Владимира (с дополнениями). СПб., 1801.
Статуты военного ордена великомученика и Победоносца Георгия.
СПб., 1816
Толмачев Я.В. Правила словесности, руководствующие от первых начал
до высших совершенств красноречия: В 4 ч. СПб., 1815-1822.
Толстой Л.Н. Стыдно // Толстой Л.Н. Собр. соч. М., 1964. Т. 16.
Трубецкой С.П. Материалы о жизни и революционной деятельности: В 2 т.
Иркутск, 1983-1987.
Тульчинский штаб при двух генералах: Письма П.Д. Киселева А.Я. Руд-
зевичу. Воронеж, 1998.
Тургенев Н.И. Россия и русские. М., 2001.
Тютчев Ф.И. Стихотворения. Письма. Воспоминания современников.
М, 1988.
Устав Благочиния, или Полицейский. СПб., 1782. Ч. 1.
Устав воинский // Полное собрание законов Российской империи. Со-
брание 1. Т. 5. СПб., 1830.
Устав воинский о должности генерал-фельдмаршалов и всего генерали-
тета и прочих чинов.. М., 1820
Устав конного полка. СПб., 1797.
Учреждение Военного министерства. СПб., 1812. Ч. 1: Образование
военного министерства.
Учреждение для управления большой действующей армией: В 4 ч. СПб.,
1812.
Учреждение для управления большой действующей армией: В 4 т. СПб.,
1828.
Учреждение Министерства финансов: В 2 ч. СПб., 1811. Ч. 1: Образова-
ние Министерства финансов.
Феофана Прокоповича архиепископа... Слова и речи поучительные, по-
хвальные и поздравительные..: В 4 ч. СПб., 1760-1774.
Филимонов П Руководство для скорейшего соображения исчисления и
поверок по продовольствию войск, изданное П. Филимоновым.
СПб., 1819.
Формы и изъяснения о порядке ведения счетов. СПб., 1821.
Фрице И.Ф. О болезнях, от любострастного яда происходящих: В 2 ч.
СПб., 1808.
Цебриков Н.Р. Воспоминания о Кронверкской куртине // Мемуары де-
кабристов. Северное общество. М., 1981.
Чернов С.Н. Декабристы в Благодатске // Декабристы на каторге и в
ссылке. М., 1925.
Шебалов А. Арест Пестеля // Бунт декабристов: Юбилейный сб. 1825-
1925. Л., 1926.
417
Шишков А.С. Прибавление к разговорам о словесности, или Возражения
против возражений, сделанных на сию книгу. СПб., 1812.
Шишков А.С. Прибавление к сочинению, называемому «О старом и но-
вом слоге российского языка». СПб., 1804.
Шишков А.С. Разговоры о словесности. СПб., 1812.
Шишков А.С. Рассуждение о красноречии Священного Писания и о про-
чем. СПб., 1811.
Шишков А.С. Рассуждение о старом и новом слоге российского языка.
СПб., 1803.
Штейнгелъ В.И. Записки // Мемуары декабристов. Северное общество.
М„ 1981.
Штрайх С.Я. Декабрист П.И. Пестель: Новые материалы // Былое.
1922. №20. С. 106-115.
Штрайх С.Я. Новые письма декабристов // Утренники. Пг., 1922. Кн. 2.
Июнь.
Якушкин Е.И. Замечания на «Записки» («Мои Journal») А.М. Муравье-
ва // Мемуары декабристов. Северное общество. М., 1981.
Якушкин Е.И. Съезд членов «Союза благоденствия» в Москве // Рус-
ская старина. 1872. № И.
Якушкин ИД. Записки, статьи, письма. М., 1951.
Documente privind istoria Ronuniei. Rascoala din 1821. Bucurejti, 1959.
Vol. 1-2.
Неопубликованные
(в алфавитном порядке названий архивов и в порядковой нумерации
фондов, описей и дел)
Архив Государственного литературного музея
Щербатов А.Г. Воспоминания // Ф. 214. РОФ. 287 л.
е Государственный архив Российской Федерации - ГАРФ
Следственное дело Н.К. Ледоховского // Ф. 48. On. 1. Д. 207.
Следственное дело Н.Р. Меллина // Ф. 48. On. 1. Д. 220.
Дело о казенных претензиях, открывшихся на бывших полковых коман-
дирах и прочих офицерах, прикосновенных к делу о тайных обще-
ствах. 1826 // Ф. 48. On. 1. Д. 300.
14- 1115
418
Просьбы арестованных лиц по разным предметам и родственников их //
Ф.48. On. 1. Д. 305.
Письма преступников из крепости на высочайшее имя и письма, вскры-
тые почтамтом // Ф. 48. On. 1. Д. 470.
Об Алексее Юшневском // Ф. 109,1 эксп., 1826. On. 1. Д. 61. Ч. 38.
О Несторе Ледоховском // Ф. 109. 1 эксп., 1826. On. 1. Д. 61.
Ч. 143.
О чиновнике Семене Юшневском // Ф. 109. 1 эксп., 1826. On. 1. Д. 61.
Ч. 230.
Российский государственный военно-исторический архив - РГВИА
Дело с дружескими письмами генерала от инфантерии Рудзевича к пол-
ковнику П.И. Пестелю. 1819-1822 // ВУА. Д. 670.
Переписка князя Меньшикова с князем Волконским, по возбужденному
сомнению относительно скромности канцелярии Главного штаба,
касательно бумаг, в нее поступающих. 1821 // ВУА. Д. 723.
Возмущение князя Ипсиланти // ВУА. Д. 737.
Дело по указу Правительствующего Сената о удалении 5 класса Порог-
ского от должности генерал-интенданта 2 армии и о назначении
на его место 5 класса Жуковского // Ф. 1. Оп. 1. Т. 3. Д. 4176.
Дело по указу Правительствующего Сената о бытии генерал-майору
Стаалю 2-му генерал-интендантом 2-й армии на место 5-го клас-
са Жуковского, находящегося под следствием. 1818-1819 гг. //
Ф. 1. Оп. 1. Т. 3. Д. 4446.
Дело по отношению господина] начальника Главного штаба Его Им-
ператорского Величества о производстве генерал-интенданта
2-й армии Юшневского в 5 класс // Ф. 1. Оп. 1. Т. 3. Д. 4831.
Дело по указу Правительствующего Сената о разыскании имения быв-
шего генерал-интенданта 2 армии 5-го класса Жуковского на по-
полнение открывшегося по заготовлению провианта взыскания и
обеспечении оного на имение купца Гальперсона. 1821-1832 гг. //
Ф. l.On. 1.Т.З. Д. 4987.
Дело о взыскании в казну с 5 класса Порогского 6922 руб. 20 коп. //
Ф. l.On. 1.Т. 3. Д. 5234.
Дело об отправлении генерал-провиантмейстера во 20-ю армию и о по-
ручении его должности на время отсутствия генерал-лейтенанту
Канкрину. 1823 // Ф. 1. Оп. 1. Т. 3. Д. 5384.
Дело об учреждении при войсках Отдельного кавказского корпуса
интендантства и о назначении исправлять оную должность
5-го класса Жуковскому // Ф. 1. Оп. 1. Т. 3. Д. 6425.
419
Дело об убытках, нанесенных жителям возмущением Черниговского
пехотного полка и о возмутительных катехизисах, разбросан-
ных мятежниками по Киевской губернии. 1827 // ф. 1. On 1
Т. 3. Д. 6491а.
Дело об убытках казны при заготовлении хлебного запаса для 2-й ар-
мии, за что генерал-интенданту Юшневскому сделан выговор //
Ф. 35. Оп. 4, св. 261. Д. 535.
Дело по записке генерала графа Аракчеева, при которой препровождено
безымянное письмо о некоторых злоупотреблениях по части ко-
миссариатской. 1824 г. // Ф. 35. Оп. 5. Д. 1587.
Дело о принятых из Кабинета Его Императорского Величества 1500 руб-
лях, выданных лейб-гвардии Гренадерского полка капитану
Майбороде и офицерам разных полков 1930 рублей. 1826 // Ф. 36.
Оп. 4/847, св. 13.Д.31.
Список Черниговского полка нижним чинам, которые из возмущенных
подполковником Муравьевым-Апостолом рот оного полка ока-
зываются виновными в каких-либо противузаконных поступках.
1826 г. // Ф. 36. Оп. 4/847. Св. 12. Д. 7. Л. 140-176.
Дело о взыскании с действительной статской советницы Горяйновой
27 000 рублей, принадлежавших Ахтырскому тусарскому полку.
Дело о злоупотреблении полковника Артамона Муравьева и
жены его при сдаче Ахтырского гусарского полка полковнику Ку-
ликовскому. 1826 // Ф. 36. Оп. 4/847, св. 16. Д. 10.
Дело по отношению Его Высочества Цесаревича о староконстантинов-
ском еврее Альпероне. 1826 // Ф. 36. Оп. 4/847, св. 16. Д. 121.
Дело 1-й армии о декабристах Черниговского пехотного полка Му-
равьеве-Апостоле и др. 1825-1826 гг. // Ф. 36. Оп. 4/847, св. 29.
Д. 572.
Разные бумаги по Высочайшему поручению генерал-адъютанта Деми-
дова. 1826 г. // Ф. 36. Оп. 4/847, св. 29. Д. 589.
Входящие бумаги по Высочайшему поручению генерал-адъютанта
Демидова. 1826 года // Ф. 36. Оп. 4/ 847, св. 29. Д. 571.
Дело о подозрительном письме генерал-лейтенанта князя Сибирского
к господину] Заворову насчет поспешнейшей высылки денег
15 т[ысяч] рублей для пополнения суммы, недостающей в Вят-
ском пехотном полку. 1826-1827 // Ф. 36. Оп. 4/847, св. 18. Д. 203.
Дело о назначении состоять подполковнику Апшеронского пехотного
полка Майбороде по армии // Ф. 395. Оп. 22, 1 отд., 2 ст., 1833.
Д. 892.
Дело о внесении в Высочайший приказ об увольнении от службы со-
стоящих по армии генерал-майоров: Костомарова 1, Трухачева и
Болговского // Ф. 395. Оп. 23,1 отд., 3 ст., 1834. Д. 238.
14*
420
Дело по просьбе состоящего по армии генерал-майора Кладищева об
увольнении его от службы и о снабжении его указом об отстав-
ке // Ф. 395. Оп. 27,1 отд., 3 ст., 1836. Д. 625.
Дело по представлению генерала от кавалерии графа Беннигсена отно-
сительно увольнения генерал-майора князя Сибирского в отпуск
для излечения ран // Ф. 395. Оп. 60,2 отд., 1816. Д. 6312.
Дело по записке генерала от кавалерии графа Витгенштейна о награж-
дении генерал-майора князя Сибирского арендою или землею //
Ф. 395. Оп. 66/322,2 отд, 1819. Д. 2137.
Дело по представлению генерала от кавалерии Витгенштейна о произ-
водстве адъютанта его, Кавалергардского полка ротмистра Песте-
ля 1-го в полковники // Ф. 395. Оп. 66/325,2 отд, 1819. Д. 585.
Дело по докладной записке главнокомандующего 2-ю армиею о пожало-
вании генерал-интенданта оной армии 5-го класса Юшневского
чином 4-го класса // Ф. 395. Оп. 76,2 отд, 3 ст, 1823. Д. 555.
Дело по отношению Министерства финансов о сделанном распоря-
жении насчет взнесения генерал-лейтенантом князем Сибирским
в казну денег 20 т[ысяч] рублей, выданных ему в 1815 году на
20 лет заимообразно без процентов - но взнос сей высочайше
поведено отсрочить еще на 10 лет // Ф. 395. Оп. 80, 2 отд, 1825.
Д. 643.
Дело по отношению главнокомандующего 2 армиею о назначении в
оную армию полевого генерал-провиантмейстера // Ф. 395.
Оп. 80, 2 отд, 1825. Д. 620.
Дело по докладной записке главнокомандующего 2-ю армиею о утверж-
дении генерал-провиантмейстером оной армии 7-го класса Тряс-
цовского // Ф. 395. Оп. 80,2 отд, 1825. Д. 666.
Дело по докладной записке главнокомандующего 2-ю армиею о пожало-
вании генерал-интенданта вверенной ему армии 4-го класса Юш-
невского кавалером ордена Св. Владимира 3-й степени // Ф. 395.
Оп. 80,2 отд, 1825. Д. 676.
Дело по записке командующего Гвардейским корпусом об исходатай-
ствовании Всемилостивейшего воспомоществования капитану
лейб-гвардии Гренадерского полка Майбороде // Ф. 395. Оп. 83,
2 отд, 1828. Д. 162.
Дело по отношению главнокомандующего 2 армии о исходатайствова-
нии командиру 3 бригады 16 пехотной дивизии генерал-майору
Кладищеву единовременного пособия пяти тысяч рублей //
Ф. 395. Оп. 85, 2 отд, 4 ст, 1830. Д. 1037.
Дело по отношению главнокомандующего Отдельным кавказским кор-
пусом, об оказании пособия вдове полковника Майбороды с 4 ма-
лолетними детьми // Ф. 395. Оп. 151, отд. 3,1845 г. Д. 479.
421
Дело по письму Санкт-Петербургского военного генерал-губернатора,
о ходатайствовании пособия и прибавке пенсии дочерям умер-
шего полковника Майбороды // Ф. 395. Оп. 168, 3 отд., 1862 г
Д. 372.
Дело по прошению подполковника Майбороды о снятии штрафа //
Ф. 395. Оп. 273, канц., 1836. Д. 353.
Дело по рапорту командира Отдельного Гренадерского корпуса о не-
считании полковнику Майбороде штрафа препятствием к награ-
дам // Ф. 395. Оп. 278, канц., 1842. Д. 549.
Дело о доставлении доверенности прапорщику лейб-гвардии Москов-
ского полка Майбороде // Ф. 395. Оп. 324, 5 отд., 1819. Д. 247.
Следственное дело о претензии, почитаемой Вятским пехотным пол-
ком на бывшего командира оного полковника Пестеля // Ф. 801.
Оп. 70/11, 2 отд, 1827. Д. 5.
Рапорта о личных недовольствах и жалобы подполковника Майбороды
генерал-майору Шипову 2-му. 1831 // Ф. 2575. Оп. 1. Т. 1. Д. 697.
* П.И. Пестель // Ф. 3545. Оп. 4. Д. 2137.
Докладная записка начальника главного штаба 2-й армии генерал-адъю-
танта Киселева по интендантскому управлению // Ф. 14057.
On. 1. Д. 15.
Отчетные материалы о деятельности канцелярии начальника главного
штаба // Ф. 14057. On. 1. Д. 16.
Приказы по 2-й армии за 1823 г. // Ф. 14057. Оп. 3. Д. 7.
Приказы по 2-й армии за 1824 г. // Ф. 14057. Оп. 3. Д. 9.
Приказы по 2-й армии за 1825 г. // Ф. 14057. Оп. 3. Д. И.
Записки и переписка с Управлением дежурного генерала и Аудиториат-
ским департаментом Главного штаба. 1817-1819 //Ф. 14057. Оп. 3.
Д. 77.
Докладная записка начальника главного штаба 2 армии и приведение
полевого интендантского управления в лучшее устройство и по-
рядок // Ф. 14057. Оп. 5. Д. 12.
Переписка... о действиях гетеристов, турецких войск, о событиях в Мол-
давии, Валахии и Турции и о мерах предосторожности со стороны
русских властей против распространения действий Гетерии в рус-
ских пограничных областях // Ф. 14057. Оп. 11/182, св. 6. Д. 18.
Ч. 1.
Греческое возмущение в Молдавии и Валахии // Ф. 14057. Оп. 11/182,
св. 6. Д.18. Ч. 16.
Секретная переписка с 9 марта по 16 апреля 1826 г. Учреждение тайного
надзора за офицерами и нижними чинами 6 и 7 пехотных корпу-
сов и за частными лицами, проживающими в районе этих корпу-
сов // Ф. 14057. On. 11/182, св. 21. Д. 1.
422
Секретная переписка с 11 февраля по 25 октября по донесениям агентов
Высшей полиции при 2 армии в частях 7-й пехотной дивизии.
1826-1827 //Ф. 14057. Оп. 11/182, св. 21. Д. 120.
Бумаги по Высшей полиции 2-й армии // Ф. 14057. Оп. 11/182, св. 22.
Д. 22.
Частная переписка генерал-адъютанта Киселева. 1827-1828 //
Ф. 14057. Оп. 11/182, св. 25. Д. 120.
Подробный секретный журнал исходящих бумаге 13 по 31 декабря 1825
и с 1 января по 16 декабря 1826 и с И января по 3 июня 1827 г.
по делам тайного злоумышленного общества // Ф. 14057.
Оп. 16/183, св. 24, ч. 2. Д. 26.
Секретное дело по Высочайшему повелению о доставлении сведений,
почему дежурный генерал армии допустил свидание Волкон-
ского с Пестелем во время содержания последнего под арестом.
1826 // Ф. 14057. Оп. 16/183, св. 24, ч. II. Д. 24.
Дело с формулярными списками о службе главнокомандующего, адъю-
тантов и других чиновников главного штаба 2-й армии. 1819 //
Ф. 14057. Оп. 16/183, св. 173. Д. 117.
Дело о назначении генерал-провиантмейстера 2-й армии Трясцовско-
го исправлять должность генерал-интенданта и о переводе ин-
тендантской канцелярии с чиновниками из Тульчина в Брацлав.
1826 г. // Ф. 14057. Оп. 16/183, св. 578. Д. 27.
Дело о исследовании господина] дежурного генерала в Вятском пехот-
ном полку по претензиям нижних чинов на полковника Пестеля.
1826 // Ф. 14057. Оп. 16/183, св. 634. Д. 88.
Секретная переписка с 3 января 1826 по 8 апреля 1827 по делу о чинах
2-й армии, заподозренных в принадлежности к тайному злоумы-
шленному обществу // Ф. 14057. Оп. 16/183, св. 646. Д. 1а.
Секретная переписка с 13 декабря 1825 по 27 марта 1826 // Ф. 14057.
Оп. 16/183, св. 646. Д. 16.
Секретная переписка с 27 декабря 1825 по 12 августа 1826 // Ф. 14057.
Оп. 16/183, св. 646. Д. 1в.
Секретное дело о прапорщике Вятского пехотного полка Ледоховском,
учинившем некоторые сомнительные показания, сопровождае-
мые найденными у него бумагами... 1826 // Ф. 14057. Оп. 16/183,
св. 646. Д. 4.
Секретная переписка с 1 февраля по 3 августа 1826 г. по делу о чинах
2 армии, заподозренных в принадлежности к тайному злоумыш-
ленному обществу // Ф. 14057. Оп. 16/183, св. 646. Д. 5.
Дело по прошению жены тульчинского жителя Александра Крешта-
новского Софии о должных ей полковником Пестелем 500 руб-
лях ассигнациями // Ф. 14057. Оп. 16/183, св. 662. Д. 78.
423
Дело о взыскании с бывшего полковника Пестеля денег 4500 рублей,
должных бывшему же лейб-гвардии поручику Басаргину. 1826 //
Ф. 14057. Оп. 16/183, св. 662. Д. 89.
Следственное дело о поединке Вятского пехотного полка поручика Скибиц-
кого с подпоручиком Григорьевым, результатом которого была смерть
Скибицкого. 1825-1828 // Ф. 14057. Оп. 16/183, св. 746. Д. 264.
Дело об офицерах и нижних чинах Вятского пехотного полка, заме-
ченных в предосудительных разговорах. 1827-1829 // Ф. 14057.
Оп. 16/183, св. 1038. Д. 1.
Переписка о причастности к движению декабристов служащих 1-й ар-
мии, о рассмотрении их дел в комиссии военного суда при глав-
ной квартире 1-й армии... // Ф. 14414. On. 1. Д. 196. Ч. 2.
Журнал секретным исходящим бумагам по канцелярии начальника
главного штаба 1-й армии. 1826 г. // Ф. 14414. On. 1. Д. 453.
Переписка с 14.12.25 по 8.03.32. Арест командира Вятского пехотного пол-
ка полковника Пестеля. Опечатание его квартиры, вещей, библиоте-
ки и распоряжения о них // Ф. 14414. Оп. 10/291, св. 292. Д. 605.
Переписка с командованием гвардейских частей о несении караулов
войсками гвардии. 1826 // Ф. 14664. On. 1. Д. 600.
Дело о исполнении конфирмации Полтавского пехотного полка над
штабс-капитаном Грохольским и поручиками Здоровым и Жи-
ленковым. 1821 г. // Ф. 16231. On. 1. Д. 313.
Дело судное Пензенского пехотного полка о поручике Ракузе в непови-
новении и грубости против батальонного своего командира майо-
ра Дурново. 1821 г. // Ф. 16231. On. 1. Д. 432.
Дело судное Черниговского пехотного полка о поручике Щепилле за
жестокое наказание фельдфебеля Савицкого. 1821 г. // Ф. 16231.
On. 1. Д. 370.
Рукописный отдел Института русской литературы
(Пушкинский Дом) - РО ИРЛИ
Письма П.И. Пестеля к П.Д. Киселеву. 1819-1821 // Ф 143.
№21 (29.6.100).
2. Литература
Азадовский М.К. Затерянные и утраченные произведения декабристов //
Азадовский М.К. Страницы истории декабризма. Иркутск, 1992.
Кн. 2.
424
Алексеев М.П. Этюды из истории испано-русских литературных свя-
зей // Культура Испании. М., 1940.
Арш ГЛ. Ипсиланти в России // Вопросы истории. 1985. № 3.
Арш ГЛ. Этеристское движение в России: Освободительная борьба гречес-
кого народа в начале XIX века и русско-греческие связи. М., 1970.
БагалейД. Уваги до генези декабристського руху на Укранп // Рух дека-
бриспв на Украли. Харюв, 1926.
Базанов В.Г. Декабристы в Кишиневе (М.Ф. Орлов и В.Ф. Раевский).
Кишинев, 1951.
Базилевич В.М. Декабрист Юшневский та Гшдич // Юв1лейний
зб!рник на пошану академпса Д.И. Багалш. Ки!в, 1927.
Базилевич В.М. Декабрист О.П. Юшневский // Декабристи на Украпн.
Ки1в, 1930. Т. 2.
Базилевич В.М. Збитки в!д повстання 1825-1826 рр. // Декабристи на
Украшп Кшв, 1926 Т. 1.
Баранова С.Ф., Кудреватпова О.В., Родионов В.Н. Дело Варгина - постав-
щика двора Его Величества. М., 2001.
Баум ЯД. Бердичевский еврей Давыдко Лошак и полковник Пестель //
100-летие восстания декабристов: Сб. ст. и док. журнала «Катор-
га и ссылка». М„ 1927.
Благой ДД. «Душа в заветной лире». М., 1979.
Бродский Н. Лермонтов и Белинский на Кавказе в 1837 году // Литера-
турное наследство. М., 1948. Т. 45-46.
Бронштейн Н. Доктор Майер // Литературное наследство. М., 1948.
Т. 45-46.
Бушков А.А. Россия, которой не было. М., 2000.
Василенко В.Е. М.П. Бестужев-Рюмин. Л., 1966.
Вейденбаум Е. Декабристы на Кавказе // Русская старина. 1903. № 6.
Июнь.
Волконская Е.Г. Род князей Волконских. СПб., 1900.
Гершензон М.О. Письма М.Н. Волконской из Сибири // Русские пропи-
леи. М., 1915. Т. 1.
Гордин Я.А. Дуэли и дуэлянты. СПб., 1996.
Гордин Я А. Мятеж реформаторов. Л., 1989.
Гросул В.Я. Павел Дмитриевич Киселев // Российские реформаторы
(XIX - начало XX в.). М„ 1995.
Грушевский А. В1д легенди до вторично! правди // Декабристи на Ук-
paiHi. Ки1в, 1926. Вип. 1.
Давыдов МА. Оппозиция его величества: Дворянство и реформы в нача-
ле XIX века. М., 1994.
Довнар-Заполъский М.В. Тайное общество декабристов: Ист. очерк. М.,
1906.
425
Достян И.С. Русская общественная мысль и балканские народы: От Ра-
дищева до декабристов. М., 1980.
Дружинин Н.М. Государственные крестьяне и реформа П.Д. Киселева.
М.; Л., 1946. Т. 1.
Дружинин Н.М. Революционное движение в России в XIX в. М., 1985.
Дружинина Е.И. Кючук-Кайнарджийский мир 1774 года (его подготовка
и заключение). М., 1955.
Евреинов Н.Н. Демон театральности. М.; СПб., 2002.
Заблоцкий-Десягповский А.П. Граф П.Д. Киселев и его время: В 4 т. СПб.,
1882.
Заозерский А.И. Вторая оправдательная записка Н.И. Тургенева // Па-
мяти декабристов: Сб. материалов. Л., 1926. Т. 2.
Захаров Н.С. Петербургские совещания декабристов в 1824 году //
Очерки из истории движения декабристов. М., 1954.
Иваницкий С. Вождь декабристов. Л., 1926.
Иконников В.С. Крестьянское движение в Киевской губернии в связи с
событиями того времени. СПб., 1905.
Ильин П.В. Безвестные декабристы: о лицах, не вошедших в «Алфа-
вит» А.Д. Боровкова // 14 декабря 1825 года: Источники. Ис-
следования. Историография. Библиография. Кишинев, 2001.
Вып. 4.
Иовва И.Ф. Бессарабия и греческое национально-освободительное дви-
жение. Кишинев, 1974.
Иовва И.Ф. Южные декабристы и греческое национально-освободитель-
ное движение. Кишинев, 1963.
Казаков Н.И. Борьба декабриста А.П. Юшневского за права и привиле-
гии болгарских переселенцев в Бессарабии в 1816-1817 гг. //До-
клады и сообщения Института истории АН СССР. М., 1965.
Керсновский АЛ. История русской армии. М., 1993. Т. 2.
Киянская О.И. «Главарь шайки злоумышленников»: Из размышлений
над биографией С.И. Муравьева-Апостола // Литературное обо-
зрение. 1996. № 1.
Киянская О.И. Декабрист М.П. Бестужев-Рюмин // Отечественная ис-
тория. 2001. № 6.
Киянская О.И. Декабрист С.Г. Волконский // Отечественная история.
2004. № 6.
Киянская О.И. Еврейский вопрос в теории и практике Южного общест-
ва декабристов // Параллели: Русско-еврейский ист.-лит. и биб-
лиограф. альманах. М., 2002. № 1.
Киянская О.И. Кто такие декабристы и за что они боролись? Неюбилей-
ные заметки о юбилейных конференциях // Отечественная исто-
рия. 2001. № 5.
426
Киянская О.И. Опись библиотеки П.И. Пестеля на русском языке (всту-
пительная статья, подготовка текста, комментарии) //14 декабря
1825 года: Источники. Исследования. Историография. Библио-
графия. СПб.; Кишинев, 2002. Вып. 5. (Комментарии совм. с
Д.Б. Азиатцевым).
Киянская О.И. Павел Пестель и его эпоха: Опыт социально-психологи-
ческой характеристики // Уроки Вульфсона. Казань, 2003.
Киянская О.И. Павел Пестель: офицер, разведчик, заговорщик. М., 2002.
Киянская О.И. Профессионал от революции: К вопросу о конспиратив-
ной деятельности П.И. Пестеля в 1819-1825 годах //Литератур-
ное обозрение. 1997. № 4.
Киянская О.И. Соратники Пестеля: А.И. Майборода и Н.К. Ледохов-
ский //14 декабря 1825 года: Источники. Исследования. Истори-
ография. Библиография. СПб., 2004. Вып. 6.
Киянская О.И. Участь солдата //14 декабря 1825 года: Источники. Ис-
следования. Историография. Библиография. СПб.; Кишинев,
2000. Вып. 3.
Киянская О.И. Южный бунт: Восстание Черниговского пехотного полка
(29 декабря 1825 - 3 января 1826). М., 1997.
Клиер ДжД. Россия собирает своих евреев: Происхождение еврейского
вопроса в России: 1772-1825. М., 2000.
Ключевский В.О. Сочинения. М., 1989. Т. 5; М., 1990. Т. 9.
Ковалъ С.Ф. Декабристы в Сибири: Некоторые итоги и задачи исследо-
вания // Сибирь и декабристы. Иркутск, 1978. Вып. 1.
Ковалъ С.Ф. Об эволюции взглядов декабристов в Сибири // Сибирь и
декабристы. Иркутск, 1981. Вып. 2.
Козаченко А. Декабрист кн. С.Г. Волконський, як помпцик // Записки
кторично-фйюлопчного вщдглу Всеукрашсько! Академп наук.
Ки1в, 1928. Кн. 17 (1928).
Козаченко А. К вопросу об имущественном положении декабриста
кн. С.Г. Волконского // Красный архив. 1936. № 4 (77).
Коржов С.Н. Северный филиал Южного общества декабристов //14 де-
кабря 1825 года: Источники. Исследования. Историография.
Библиография. СПб.; Кишинев, 2000. Вып. 3.
Кропотов ДА. Жизнь графа М.Н. Муравьева в связи с событиями его
времени и до назначения его губернатором в Гродно. СПб., 1874.
Ланда С.С. Дух революционных преобразований: Из истории формиро-
вания идеологии и политической организации декабристов. М.,
1975.
Ланда С.С. Мицкевич накануне восстания декабристов // Литература
славянских народов. М., 1959. Вып. 4: Из истории литератур
Польши и Чехословакии.
427
Ланда С.С. О некоторых особенностях формирования революционной
идеологии в России в 1816-1821 // Пушкин и его время: Исслед.
и материалы. Л., 1962. Вып. 1.
Лебедев Н.М. Пестель - идеолог и руководитель декабристов. М., 1972.
Левшин Д.М. Пажеский Его Императорского Величества корпус за сто
лет: В 2-х т. СПб., 1902.
Лемке М. Николаевские жандармы и литература. СПб., 1909.
Ленин В.И. Памяти Герцена // Ленин В.И. Поли. собр. соч. М., 1961.
Т. 21.
Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дво-
рянства. СПб., 1994.
Лурье Л.Я., Панченко Д.В. «Русская Правда» и «Поземельный закон рим-
ский» // Проблемы истории, культуры, литературы, социально-
экономической мысли: К 65-летию Ю.М. Лотмана: Межвуз. науч,
сб. Вып. 5. Ч. 1. Саратов, 1988.
Матханова Н.П. Декабрист Александр Викторович Поджио // Под-
жио А.В. Записки. Письма. Иркутск, 1989.
Мачулъский Е.Н. Новые данные о биографии М.П. Бестужева-Рюми-
на // Исторические записки. Т. 96. М„ 1975.
Медведская Л.А. Южное общество декабристов и Польское патриотиче-
ское общество // Очерки из истории движения декабристов. М.,
1954.
Мейлах Б.С. Пушкин и его эпоха. М., 1958.
Мещерюк И.И. Антикрепостническая борьба гагаузов и болгар в Бесса-
рабии в 1812-1820 гг. Кишинев, 1957.
Невелев ГА. Пушкин «об 14-м декабря» СПб., 1998.
Нечкина М.В. «Революция наподобие испанской» (О тактике Южного
общества декабристов) // Каторга и ссылка. 1931. № 10.
Нечкина М.В. Русское революционное движение XIX века в советской
историографии // Очерки истории исторической науки в СССР.
М., 1966.
Нечкина М.В. Движение декабристов: В 2 т. М., 1955.
Нечкина М.В. Из работ над «Русской Правдой» Пестеля // Очерки из
истории движения декабристов. М., 1954.
Нечкина М.В. Кризис Южного общества декабристов // Историк-марк-
сист. 1935. № 7.
Нечкина М.В. Общество соединенных славян. М.; Л., 1927.
Нечкина М.В. Союз спасения // Исторические записки. М., 1947. Т. 23.
Оганян Л.Н. Общественное движение в Бессарабии в первой четверти
XIX века. Кишинев, 1974. Ч. 2.
Оксман Ю.Г., Пугачев В.В. Пушкин, декабристы и Чаадаев. Саратов,
1999.
428
Окунь С.Б. Декабрист М.С. Лунин. Л., 1985.
Павлова Л.Я. Декабрист М.Ф. Орлов. М., 1964.
Павлов-Силъванский Н.П. Декабрист Пестель перед Верховным уголов-
ным судом. Ростов-н/Д, 1907.
Пантин И.К., Плимак Е.Г., Хорос В.Г. Революционная традиция в России.
1783-1883. М„ 1986.
Панчулидзев СА. Сборник биографий кавалергардов: В 3 кн. СПб.,
1906.
Парсамов В.С. Из литературного быта Тульчинской управы декабри-
стов // Историк и историография. Саратов, 1999.
Парсамов В.С. К характеристике личности П.И. Пестеля // Освободи-
тельное движение в России: Межвуз. науч. сб. Саратов, 2001.
Вып. 19.
Парсамов В.С. О восприятии Пестеля современниками // Освободи-
тельное движение в России: Межвуз науч. сб. Саратов, 1989.
Вып. 13.
Парсамов В.С. П.И. Пестель и якобинская диктатура // Великая Фран-
цузская революция и пути русского освободительного движения:
Тез. докл. науч. конф. 15-17 декабря 1989. Тарту, 1989.
Парсамов В.С. П.И. Пестель как «архаист» // Проблемы истории куль-
туры, литературы, социально-экономической мысли: К 85-летию
Г.А. Гуковского. Саратов, 1984. Вып. 1.
Плестперер Л. История 62-го пехотного Суздальского полка. Белосток,
1903. Т. 4: История Суздальского (1819-1831) и Вятского (1815—
1833) пехотных полков.
Покровский М.П. Декабристы: Сб. ст. М.; Л., 1927.
Покровский М.П. Очерки по истории революционного движения в Рос-
сии в XIX и XX вв. М., 1927.
Покровский М.Н. Предисловие к брошюре А.И. Герцена «Русский заго-
вор 1825 г.». М.; Л., 1926.
Попова О.И. История жизни М.Н. Волконской // Звенья. М.; Л., 1934.
Порох И.В. Восстание Черниговского полка // Очерки из истории дви-
жения декабристов. М., 1954.
Порох И.В. Новое о восстании Черниговского пехотного полка // Осво-
бодительное движение в России. Саратов, 1971. Вып. 1.
Порох И.В. О так называемом «кризисе» Южного общества декабри-
стов // Ученые записки Саратовского государственного универ-
ситета. Вып. исторический. Харьков, 1956. Т. 47.
Похилевич Л. Сказания о населенных местностях Киевской губернии.
Киев, 1861.
Прозорова Н.С. Конституционно-правовые взгляды П.И. Пестеля // Со-
ветское государство и право. 1981. № 5.
429
Прокофьев ЕЛ. Борьба декабристов за передовое русское военное искус-
ство. М., 1953.
Пугачев В.В. Декабрист М.Ф. Орлов и Московский съезд Союза благо-
денствия // Ученые записки Саратовского государственного уни-
верситета. Вып. исторический. Саратов, 1958. Т 66.
Пугачев В.В. Из пропагандистской деятельности декабриста М.Ф. Орло-
ва в 1820-1822 годах // Научный ежегодник Саратовского госу-
дарственного университета за 1954 год. Саратов, 1954.
Пугачев В.В. О специфике декабристской революционности (Некоторые
спорные вопросы) // Освободительное движение в России. Сара-
тов, 1971. Вып. 1, 2.
Пыляев М.И. Замечательные чудаки и оригиналы. М., 1990.
Рудницкая E.JI. Феномен Павла Пестеля // Annali: Serione Storico-politi-
co-sociale. XI-XII. 1989-1990. Napoli, 1994.
Семевский В.И. Политические и общественные идеи декабристов. СПб.,
1909.
Семенова А.В. Временное революционное правительство в планах де-
кабристов. М„ 1982.
Семенова А.В. Декабрист Пестель и его семья // Москва. 1975. №11.
Семенова А.В. Кавалергарды члены тайного общества в день 14 декабря
1825 года // История СССР. 1979. № 1.
Семенова А.В. Южные декабристы и П.Д. Киселев // Исторические
записки. М„ 1975. Т. 96.
Соколова НА. Семейство Пестелей в России: Новые архивные материа-
лы // Немцы в России: Русско-немецкие научные и культурные
связи. СПб., 2000.
Солженицын А.И. Двести лет вместе. М., 2001.
Сыроечковский Б.Е. Балканская проблема в планах декабристов // Очер-
ки из истории движения декабристов. М., 1954.
Сыроечковский Б.Е. Из истории движения декабристов. М., 1969.
Тарле Е.В. Военная революция на Западе Европы и декабристы // 100-ле-
тие восстания декабристов. М., 1927.
Тартпаковский А.Г. Неразгаданный Барклай. М., 1996.
Тиванов В.В. Денежные капиталы в русской армии. М., 1996.
Тиванов В.В. Финансы русской армии (XVIII - начало XX века). М., 1993.
Троицкий НА. Первый армейский партизанский отряд в России 1812 го-
да // Военно-исторические исследования в Поволжье. Саратов,
1997. Вып. 2.
Троцкий И.М. Ликвидация Тульчинской управы Южного общества //
Былое. 1925. № 5 (33).
Устройство задунайских переселенцев в Бессарабии и деятельность
А.П. Юшневского. Кишинев, 1957.
430
Фадеев А.Р. Россия и восточный кризис 20-х годов XIX века. М., 1958.
Файерштейн С.М. Два варианта решения аграрного вопроса в «Русской
Правде» // Очерки из истории движения декабристов. М., 1954.
Файерштейн С.М. К вопросу об экономических взглядах П.И.Пестеля
на раннем этапе декабристского движения (1816-1820 гг.) // Тру-
ды сектора экономики (АН Азербайджанской ССР). Баку, 1954.
Т.2.
Файерштейн С.М. Южное общество декабристов: Дис.... д-ра ист. наук.
М„ 1950.
Файнштейн М.Ш. Зинаида Волконская // Файнштейн М.Ш. Писатель-
ницы пушкинской поры. Л., 1829.
Федоров В А. «Своей судьбой гордимся мы...»: Следствие и суд над дека-
бристами. М., 1988.
Федоров ВЛ. Декабристы и их время. М., 1992.
Хонигсман Я.С., Найман А.Я. Евреи Украины. Киев, 1992. 4.1.
Чернов С.Н. Павел Пестель: Избр. ст. по истории декабризма. СПб., 2004.
Чернов С.Н. У истоков русского освободительного движения. Саратов,
1960.
Чулков Г. Мятежники 1825 года. М., 1925.
Шелехов Ф.П. Главное интендантское управление: Ист. очерк // Столе-
тие военного министерства. 1802-1902. СПб., 1903. Т. 5. Ч. 1.
Шильдер Н.К. Император Николай Первый: В 2 т. М., 1997.
Штрайх С.Я. Декабрист М.П. Бестужев-Рюмин. М., 1925.
Шугуров М.Ф. О бунте Черниговского полка // Русский архив. 1902.
№2.
Щеголев П.Е. Дуэль и смерть Пушкина. М., 1987.
Щеголев П.Е. Катехизис Сергея Муравьева-Апостола: (Из истории аги-
тационной литературы декабристов) // Щеголев П.Е. Историче-
ские этюды. СПб, 1913.
Эйдельман Н.Я. Апостол Сергей. М., 1975.
Эйдельман Н.Я. К биографии Сергея Ивановича Муравьева-Апостола //
Исторические записки. М., 1975. Т. 96.
Эйдельман Н.Я. Обреченный отряд. М., 1987.
Экштут С А. В поисках исторической альтернативы. М., 1994.
Экштут СА. На службе российскому Левиафану. М., 1998.
Эрлих С.Э. Декабристы «по понятиям»: определения словарей // 14 де-
кабря 1825 года: Источники. Исследования. Историография.
Библиография. Кишинев, 2000. Вып. 2.
Яворьский М. Основи декабризму на Украпп // Повстання декабриспв
на Украпп. Харюв, 1926.
431
3. Энциклопедические и справочные издания
Волков С.В. Русский офицерский корпус. М., 1993.
Движение декабристов: Указ, литературы. 1928 1958 гг. М., 1960.
Движение декабристов: Указ, литературы. 1960-1976 гг. М., 1983.
Движение декабристов: Указ, литературы. 1977-1992 гг. М., 1994.
Декабристы: Биограф, справ. М., 1988.
Долгоруков П.В. Российская родословная книга: В 4 ч. СПб., 1854-1857.
Кавалеры ордена Святого Георгия Победоносца I и II степени: Биограф, сл.
СПб., 2002.
Пушкин Б. Арест декабристов //Декабристы и их время. М., 1932. Т. 2.
Пушкина В А., Ильин П.В. Персональный состав декабристских тайных
обществ // 14 декабря 1825 года: Источники. Исследования. Ис-
ториография. Библиография СПб; Кишинев, 2000. Вып. 2.
Серков А.И. Русское масонство 1731-2000: Энцикл. сл. М, 2001.
Шилов Д.Н. Государственные деятели Российской империи. 1802-1917.
СПб., 2001.
Ченцов Н.М. Восстание декабристов: Библиогр. М.; Л, 1929.
432
Указатель имен1
Абакумов А.И. 64-68, 96, 99, 100,
101,102,103,104,108,109,120,
375, 376
Агафонов Е. 321
Азадовский М.К. 32, 218, 228, 367,
392, 394
Азиатцев Д.Б. 379
Акинка, офицер 2-й армии 58
Александр I, имп. 32, 40, 42, 45, 51,
52, 62, 64, 69, 75, 79, 80, 82, 85,
90, 99, 100, 116, 147, 149, 151,
156, 162-164, 174,178,181,182,
184, 185,187,188,193, 210, 253,
282-283,297,338,385,397,398
Александр II, имп. 204, 311
Алексеев М.П. 390
Альперон А.Ш. 126, 127
Андреевский, дворянин Василь-
ковского уезда 136
Андросов, армейский поставщик 114
Антропов Н.Н. 347
Аракчеев А.А. 10, 81, 82,169,291
Арендт Н.Ф. 178
Арш Г.А. 150, 153, 382-385
Бабаков, офицер Вятского пехот-
ного полка 290,291
Багалей Д.И. 353,410
Базанов В.Г. 383
Базилевич В.М. 16,18,24,133,213,
365, 366,368,369,378, 391
Байков И.И. 324,325,407
Бакуревич, майор 320
Балашев Г. 301, 313, 314, 316-318
Баранова С.Ф. 403
Баратынский Е.А. 175
Барклай де Толли М.Б. 176
Барух, раввин 121
Барятинский А.П. 32,63,78,83,85,
89
Басаргин Н.В. 44,67,187,222,239,
288, 308,368, 371,372,393,403
Батеньков Г.С. 365
Баум Я.Д. 377
Бахарев С. 313, 314, 316-319
Бахметьев А.Н. 28
Башмаков Ф.М. 342,343, 344
Бебутов В.О. 310
Бейлис Д. 137
Белинский В.Г. 405
Белоголовый Н.А. 24, 366, 389
Белозор, офицер Азовского пехот-
ного полка 324,407
Белопольский А. 133
Белосельская-Белозерская З.А. -
См. Волконская З.А.
Бенкендорф А.Х. 97, 188, 189, 193,
327,330, 335,408
1 Указатель не включает раздел «Источники и литература»
433
Беннигсен Л.Л. 26,39,40-43,48
Берхман (Бергман) А.П. 318,406
Бест Г. 218
Бестужева-Рюмина Е.В. 219, 221,
242
Бестужев-Рюмин Д.А. 218
Бестужев-Рюмин К.Н. 218, 219,
220, 392,394,395
Бестужев-Рюмин М.П. 14, 33, 60,
61, 84, 136, 192, 211, 216, 217-
250, 342, 344, 346-348, 392-
396,400
Бестужев-Рюмин Н.П. 232
Бестужев-Рюмин П.Н. 219,221
Бечасный В.А. 229,250
Бистром К.И. 319,406
Благой Д.Д. 164, 385
Бобрищев-Пушкин Н.С. 86
Бобрищев-Пушкин П.С. 86,91
Богданович И.Ф. 142, 381
Боленко К.Г. 358
Борисов П.И. 394,395
Боровков А.Д. 20, 224, 286, 351,
393,410
Бороздина Е.А. 240
Бошняк А.К. 79,80, 241
Браницкая А.В. 274,401
Бригген А.Ф. 246
Бродский И. 133
Бродский Н. 405
Бронштейн Н. 405
Бротериус, офицер 1-й армии 279
Брут, Марк Юний 214
Бурцов ИТ. 30, 31,367
Бушков А.А. 119,377
Быстрицкий А. А. 344, 345
Вадковский Ф.Ф. 82,98,211, 390
Вансецкий, капитан 329
Варгин В.В. 403
Васенко П.Г. 370, 371, 377
Василенко В.Е. 217,392
Веденяпин А.В. 395
Вейденбаум Е. 404
Велестинлис Р. (Риго) 161,162,384
Вельяминов А.А. 329,407
Вельяминов-Зернов В.Ф. 380
Веневитинов М.А. 389
Вербовой А. 360
Вигель Ф.Ф. 79, 154,155, 365, 373,
383
Бильский М. 133
Винценгероде Ф.Ф. 176
Вистицкий М.С. 374, 379
Витгенштейн П.Х. 16,21,22,28,30,
36, 37, 41-45, 49-53, 59, 60,
65-67, 70, 72, 74-76, 85,89, 91,
92,95,96,99,104,108,109,111,
114,116,121,141,153,157,159,
163,177,295,323,324,376,406,
407
Витковский, офицер Лейб-грена-
дерского полка 301, 313, 314,
316
Витт И.О. - 52, 79, 80-83, 90, 193,
373, 375
Витянский А. 133
Владимиреску Т. 160,163, 164,167
Волков С. В. 405
Волков, генерал 2-й армии 191
Волконская А.Н. 173,182,199, 202
Волконская А.П. 198
Волконская Е.Г. 386
Волконская Е.С. 202, 203, 204
Волконская З.А. 175,199, 203, 386
Волконская М.Н. 170, 185, 191,
201,202, 203,204, 386, 388, 389
Волконская С.Г. 173-175
Волконский ЕС. 171-173, 179
Волконский М.С. 202, 205, 390
Волконский Никита Г. 173, 175,
199
Волконский Николай Г. - см. Реп-
нин Н.Г.
434
Волконский П.М. 39, 40—42, 166,
174,178,182, 193,375
Волконский С.Г. 24, 60-63, 69, 75,
76, 80, 83-85, 89, 100, 101,112,
170, 171, 173, 174, 176-207,
223-225, 234, 240, 249, 284,
308, 366, 371-373, 386-388,
390,393,402,405, 407
Волконский С.М. 173, 203, 386,
387,389
Вольф Ф.Б. 34,83
Вольховский (Вальховский) В.Д.
333,408
Воронцов М.С. 103, 375
Врангель Е.П. 266,272, 277,401
Вреде, генерал-майор 348
Гайдар Е.Т 360
Гальперин, армейский поставщик 72
Гальперсон, армейский поставщик
40,41
Гамель И. 381
Гартинг И.М. 23
Гебель А.Г. 391
Гебель ГИ. 131, 210, 211, 214, 265,
266, 268,399
Гебгард, подполковник 380
Гедимин, вел. князь 171
Гейсмар Ф.К. 269,274
Гекель, генерал-майор 324
Гелфрейх, офицер 1-й армии 270
Герзон 3. 133
Герман К.Ф. 21,366
Герцен А.И. 284, 353, 402
Гершензон М.О. 389
Гершка О. 133
Гиглер, директор госпиталя 326
Гилькович, армейский поставщик
40,46
Глаголев, военный врач 310
Глазастый Ф. 218
Глинка Ф.Н. 151, 159,382
Глоба Г. 360
Гнедич Н.И. 19
Гогель И.Г. 380
Голицын А.Н. 369
Головнин В.М. 382
Гольденберг, чиновник интендант-
ства 2-й армии 112
Гонта И. 131
Горбачевский И.И. 214, 229, 233,
246, 339-341, 346-348, 391,
394, 408,409
Гордин Я. А. 70, 298, 356, 372, 404
Гост П. 382
Грекулов, офицер Мингрельского
егерского полка 308,310,311
Греч Н.И. 24, 159, 208, 365, 366,
371,381,384,385,390
Григорьев А. 212
Громыкова К. 344, 346-349
Гросул В.Я. 369
Грохольский Д. 237-349
Грушевський А. 410
Грушецкая Е.В. см. Бестужева-Рю-
мина Е.В.
Грушецкая П.В. 242,
Губский-Высоцкий, офицер Минг-
рельского егерского полка 307,
327, 328,
Гуковский Г.А. 365,379,
Давыдов В.Л. 60, 61, 63, 84, 167,
187,192,219,223,224,240,246,
Давыдов Д.В. 149,154,176, 383,
Давыдов М.А. 54, 85, 370,
Даль В.И. 351, 410
Дантон Ж. 8,
Дельвиг А.А. 152,
Демьянович, офицер Полтавского
пехотного полка 339
Депрерадович Н.И. 220
Дибич И.И. 54,73,74,75,88,90,91,
168,169, 282, 295,323, 406
435
Дмитревский, офицер Лейб-грена-
дерского полка 319-321
Дмитриев, офицер 1-й армии 275
Добровольский, офицер 2-й армии
58
Докудовский В. А. 391
Долгоруков П.В. 392, 397
Достян И.С. 157,158,165,384,385
Доу Дж. 177
Дрешерн, офицер Азовского пе-
хотного полка 324,407
Дружинин Н.М. 364,369,372,384
Дружинина Е.И. 382
Дукшинский, офицер Вятского пе-
хотного полка 290
Дульский Г. 293,294,295,322
Дурново Н.Н. 181,340,387
Дурново, офицер Полтавского пе-
хотного полка 339
Евреинов Н.Н. 172,386
Екатерина II, имп. 120,173
Емельянов, жандармский офицер 273
Емельянов, рядовой Лейб-грена-
дерского полка 317,319
Ермолов А.П. 151,187,369
Ефремов С. А. 353
Железняк М. 131
Желтухин П Ф. 132,133
Жиленков, рядовой Кременчуг-
ского пехотного полка 338,340
Жилинский, комендант г. Пяти-
горска 328, 333
Жилкин И. 134
Жихарев С.П. 19, 366
Жуковская Т.Н. 356
Жуковский В.А. 228,369
Жуковский С. 39,40-42,45,48,50,60
Заблоцкий-Десятовский А.П. 38,
55,368-372,377,384
Завалишин Д.И. 352, 389
Загорецкий Н.А. 86
Загряжская Н.К. 180
Заикин Н.Ф. 86, 90
Зайончковский П.А. 140, 379
Закревский А.А. 51, 52, 53, 55, 60,
65,102, 103, 368,369,375
Заозерский А.И. 374
Захаров Н.С. 372
Здоров, рядовой Алексопольского
пехотного полка 338,340,342
Зинченко С. 134
Зинченко, крестьянин Васильков-
ского уезда 134
Зорин А.Л. 360
Иваницкий С. 365
Иванов А.И. 365
Ивашев В.П. 83
Измайлов Н.В. 370
Иконников В.С. 378
Ильин П.А. 304, 308,311, 404, 405
Ильин П.В. 351, 352, 372, 393, 402,
410
Ильин, адъютант А.Г. Щербатова
260,261, 398
Иовва Н.Ф. 158, 384, 385
Ипсиланти А.К. 10, 149-165, 167,
168,382, 385
Ипсиланти Г. К. 149,167
Ипсиланти Д.К. 149
Ипсиланти Н.К. 149,167
Каверин, офицер Лейб-гренадер-
ского полка 317,320
Казаков Н.И. 366, 367,
Казьмирчук Г.Д. 358
Казьмирчук М.Г. 360
Каменский В Ф. 399
Кантакузен (Кантакузин) Г.М. 167
Капелюш Б.Н. 388
Капнист А.В. 257
436
437
Карамзин Н.М. 360,379
Караш Н.Ф. 182, 387-389
Каспаров, офицер Вятского пехот-
ного полка 57,58
Катон, Марк Порций 214
Кафтырев, офицер Лейб-гренадер-
ского полка 317
Каховский П.Г. 14,216, 217
Кимельфельд Д. 133
Кириенко, чиновник г. Василькова 399
Киселев П.Д. 30, 40, 42, 43, 45, 49,
50-60,65-70,72,74-77,89,91,
95, 102, 103, 109, 111, 114, 124,
125,153,157,159,160,162,166,
178,191,184,193,205,288,295,
368-370,375,377,387,390,406
Киселева С.С. 375
Кладищев П.А. 11,291
Клейнмихель П.А. 307, 330, 333,
334,408
Клермон-Тоннер С. 122
Клиер Дж. Д. 118, 377
Ключевский В.0.361, 362,410
Ковалев И.Г. 132,261
Коваль С.Ф. 354,355,410
Козаченко А. 388
Козлов И.И.142, 381
Козлов П.Ф. 212, 400
Козыр Г. 133
Комаров Н.И. 30,31, 44,45, 367
Кондашевский, крестьянин Ва-
сильковского уезда 136
Констан Б. 184
Константин I, имп. - см. Констан-
тин Павлович, цесаревич
Константин Павлович, цесаревич
80, 81, 89, 168, 192, 210, 212,
240, 243, 245,253,352, 357
Коржов С.Н. 72,372
Корлызеев, офицер Полтавского
пехотного полка 339
Корнилов П.Д. 188
Костенко Е. 134
Костров Е.И. 142,145
Кочубей В.П. 180
Краевский, офицер Мингрельско-
го егерского полка 328, 329,
331,333
Красный Д. 218
Красовский А.И. 258,261,263,268,
280,398,401
Крафстрем Е.И. 321,406
Кропотов Д.А. 29,367
Круглый А.О. 369,379,386
Крыжановский С. 226,229, 394
Крюков А.А. 32
Крюков Н.А. 86,91
Кудреватова О.В. 403
Кузьмин А.Д. 210, 212, 341, 342,
344,409
Кукольник В. 380
Куницын А.П. 141,380
Куракин Б.А. 97
Курилкин А.Р. 360,375
Кутузов М.И. 37,176,398
Кушников С.С. 23
Кюхельбекер В.К. 151,382
Лабедуайер Ш.А. 182
Лаваль Е.И. - см. Трубецкая Е.И.
Лавров Н.Ф. 257, 397
Ланда С.С. 154,228,373, 383,394
Ланжерон А.Ф. 156,157
Лафайет М.-Ж., маркиз де 8
Лебедев Н.М. 365
Левашов В.В. 244,323,406
Левицкий Г. 137
Левкович Я.Л. 382
Левшин Д.М. 20, 366
Ледоховский Н.К. 284-289, 292-
296, 304-308, 311, 312, 322-
331,334-336, 406,407
Ледуховский Н.К. - см. Ледохов-
ский Н.К.
Лемке М.К. 191,388
Ленин В.И. 8,284,353
Леонтьев, отставной генерал-
майор 299
Лермонтов М.Ю. 305, 405,408
Лернер Н.0.382
Ливен Х.А. 178
Линдинер, майор 248
Липранди И.П. 168,385
Лихарев В. Н. 79
Ломоносов М.В. 142,144,380
Лопухин П.П. 181
Лорер Н.И. 54, 68, 82, 83, 89, 91,
140,163,257,288,289,366,373,
374,379,385, 403
Лотман Ю.М. 23, 97, 172, 184, 209,
366,386, 390,410
Лошак Д. 126,127,377
Лукьянов, интендантский чинов-
ник 2-й армии 39
Лунин М.С. 61,62,180, 297
Лурье Л.Я. 359,360
Любарская Т.В. 358
Лядоховский Н.К. - см. Ледохов-
ский Н.К.
Лядуховский Н.К. - см. Ледохов-
ский Н.К.
Лярский, рядовой Черниговского
пехотного полка 342
Магдариева Г. А. 385
Мазур А.Л. 133
Майборода А.И. 58, 73, 78, 90,125,
126, 129, 284-287, 289-294,
296-298, 300-305, 308-316,
318-321,352, 402,406
Майборода Е.А. 297, 311
Майборода И.И. 287
Майборода М.А. 311
Майборода С. А. 297,311
Майборода Т.И. 287,293
Мария Федоровна, имп. 198,357
Мартини, капитан 329
Мартынов С.М. 240
Матханова Н.П. 358, 389
Мачульский Е.Н. 217, 218-220,
392
Медведенко, крестьянин Василь-
ковского уезда 137
Медведская Л.А. 226,394,396
Меллер-Закомельский П.И. 100,
101
Меллин Н.Р. 314,317,406
Менис X. 133
Мерзляков А.Ф. 228,229,232, 239,
394
Мерлини Е.И. 305,307,328,330
Мещерюк И.И. 367
Миклашевский А.М. 257
Милорадович М.А. 356,357
Мироненко С.В. 356,359
Михаил Павлович, вел. кн. 302,
406
Михайловский-Данилевский А.И.
135,209, 222,378, 390, 393
Мицкевич А. 81,373
Модзалевский Б.Л. 240, 375, 382,
385, 386, 389, 396
Мозалевский А.Е. 212,345
Молчанов Д.В. 203, 204
Молчанова Е.С. - см. Волкон-
ская Е.С.
Мордвинов И.Н. 67, 68, 70
Мордвинов Н.С. 141,369,380
Мотыль В.Я. 356
Муллин В. 388
Муравьев (Карский) Н.Н. 47
Муравьев А.З. 230, 246, 248, 250,
358,401
Муравьев А.М. 375,393,396
Муравьев А.Н. 358
Муравьев М.Н. 367
Муравьев Н.М. 63,64, 71,123,124,
222,297,298,364, 372
438
Муравьев-Апостол И.И. 211
Муравьев-Апостол М.И. 71, 130,
209,213,216,226,234,241,242,
243,297,341,378,391,394,396,
409
Муравьев-Апостол С.И. 12, 60, 61,
84, 85, 88, 130-132, 135, 136,
139, 192, 194, 208-216, 217,
218, 222, 224-227, 230, 234,
236-244, 246-250, 257, 265
271, 274, 297, 299, 341-348,
364,378,390,394,396,399,400,
408
Мурзинау, офицер Вятского пе-
хотного полка 325,407
Мысловский П.Н. 93,374
Найман А.Я. 119,377
Наполеон I, имп. 79, 80, 123, 154,
178,182,184,209,252,253,284,
294
Наполеон Бонапарт - см Напо-
леон I, имп.
Невелев Г.А. 404
Нелидов А.И. 306
Нелидов И.А. 305-307,327-336
Нелидова В.А. 306,335
Несмеянов, жандармский офицер
266,267
Нессельроде К. В. 163
Нечкина М.В. 71, 91,158, 213, 228,
230-233, 236, 367, 371-374,
385,391,393-395, 404,410
Нива Ж. 359
Николаев, генерал-майор 328
Николай I, имп. 8,12,14,47,80,95,
168,170,174,194,195,196,198,
206,208,216,245,258,262,265,
267,270,276,297,299,306,307,
311,352,357,374,388
Николай Павлович, вел. князь -
см. Николай I, имп.
Новосильцев В.Д. 241
Новосильцев Т. 386, 389
Оболенский Е.П. 254
Оганян Л.Н. 157, 383
Оксман Ю.Г. 213,384
Орлов А.Ф. 51
Орлов М.Ф. 153-156, 159, 165—
168,183,185,192,211,221,225,
242,250,352, 383, 385, 393, 396
Орлова Е.Н. 165,166,185
Остен-Сакен Ф.В. 88, 258, 259,
260, 264-266, 271, 273, 275,
276,279,281, 282,340, 398,402
Охотников К. А. 154
Павлов Е.Ф. 266, 267, 400
Павлова Л.Я. 383
Павлов-Сильванский Н П 13,364
Павловский Г. 360
Павлюченко Э.А. 372
Пайпс Р. 355
Палицын С.М. 305
Панин, адъютант А Г Щербатова
260, 261
Панков, офицер 1-й армии 132,
133
Пантин И.К. 356, 365
Парсамов В.С. 24, 142, 357, 365,
366, 369,379, 384, 385, 402
Пахолка Р. 136
Пепин, офицер Мингрельского
егерского полка 307, 327, 328,
331
Перовский В.А. 307, 336
Перцева Т.А. 354
Пестель А.И. 20
Пестель Б.И. 20
Пестель В.И. 20, 90
Пестель Е.И. 141
Пестель И.Б. 18,147,168, 364
Пестель П.И. 7-15, 16-25, 28-36,
439
43, 45, 46, 49-64, 68-76, 78,
81-86, 89-99, 118, 119, 121-
126, 130, 137, 139, 140-142,
147, 148, 157-159, 161-169,
183, 185-187, 191, 192, 194,
196, 216, 217, 222-225, 227,
232, 234, 235-241, 246, 284-
285, 287-299, 301, 304, 312,
323, 325, 352, 355, 357, 364-
371, 373-375, 377-379, 381,
382,384,388,393,395,402-407
Петин В.Н. 212,344
Петр I, имп. (Петр Великий) 143,
172,218,219
Петров В.П. 142, 144,380
Петухов, рядовой Лейб-гренадер-
ского полка 317,319
Плестерер Л. 403
Плимак Е.Г. 365
Плиний, мл 146,382
Повало-Швейковский И.С. 230,
246,268,400,401
Поджио А.В 84,165, 246, 250, 297,
389
Поджио И.В. 246
Покровский М.Н. 284, 402
Покровский Ф.И. 370, 371,377
Попова О.И. 389
Порогский, генерал-интендант 2-й
армии 39, 60
Порох И.В. 337
Потапов А.Н. 324, 407
Потемкин Г. А 171, 401
Потоцкая С К 79
Потоцкая С С. - см. Киселева С.С.
Прозорова Н.С. 365
Прокопович Ф 144,380
Птицын, чиновник Главного шта-
ба 166
Птовиченко В. 136
Пугачев В.В. 159, 383, 384
Путята В.И. 290,291
Пушкин А.С. 50, 94, 124, 147-149,
152, 154, 166-169, 175, 220,
305,369, 377,382-385,408
Пушкин Б.С. 374
Пушкина В.А 372, 393, 410
Пущин П.С. 154,166
Пыляев М.И. 172, 179, 183, 195,
386-388
Радищев А.Н. 9, 384
Раевская Е.Н. - см. Орлова Е.Н.
Раевская М.Н. - см. Волконская
М.Н.
Раевский А.Н. 155,241
Раевский В.Ф. 154, 155, 166, 192,
383
Раевский Н.Н., мл. 241
Раевский Н.Н., ст. 185, 197, 241.
261,398
Ракуза И. 342,343,348, 349
Ратманнский И.133
Рахматуллин М А. 351,356,359
Ребров, майор 298
Реент А.П. 354
Рейнгард Ф.Х. 380
Репнин А.И. 171
Репнин Н.В. 171,173
Репнин Н.Г. 173-175,185,197,199
Репнина А.Н. - см. Волконская А.Н.
Репнина В.Н. 386
Риего Р 210, 236, 244
Рихард А. 341
Робеспьер М. 8
Ровенский X. 133
Родионов В.Н. 403
Розен А.Е. 12, 47, 94, 199, 203, 244,
284,333,334,364,366,369,374,
389, 396, 402
Розен Г.В. 307,330,331, 407, 408
Ролетти, молд. боярин 181
Рот Л.О. 254, 258, 266, 267, 269,
274, 275, 277, 278,280
440
Рохленко Д. 392
Рубановский, офицер Одесского
пехотного полка 67
Рудзевич А.Я. 39, 40, 42, 45, 51, 53,
59, 68, 76,95,369
Рудницкая Е.Л. 21, 118, 357, 365,
366,377,402
Руликовский И. 131,133 135,138,
208,211,213,214,346,378,390,
391,409
Румянцев П.А. 171
Рылеев К.Ф. 12, 14, 151, 181, 216,
217,254,257, 284, 364,383
Рюрик, вел. князь 171
Сабанеев И.В. 56, 70, 72, 73, 74
Саводник В.Ф. 382
Савочкин, офицер 1-й армии 278
Сайзберг Г. 133
Сакен Ф.В. - см. Остен-Сакен Ф.В.
Самовер Н.В. 358
Самойленко, офицер Полтавского
пехотного полка 339
Сапожников, фельдфебель Лейб-
гренадерского полка 313, 314,
317-319,
Сафонов М.М. 357
Свистунов П.А. 368
Семевский В.И. 118,124,377,384,398
Семенов А. 137
Семенов Ф. 316,318
Семенова А.В. 365,369,372
Серков А.И. 385
Сибирский А.В. 77,291,292
Симборский, комендант г Пяти-
горска 329
Скарятин Ф.Я. 257
Скоков, жандармский офицер 266,
267
Скородинский, интендантский чи-
новник 2-й армии ИЗ
Смирнова О.А. 169
Смирнова А.О. - см. Смирнова-
Россет А.О.
Смирнова-Россет А.О. 68,168,371,
373,386
Смолий В. А. 354
Смоляр Я. 133
Снарский, командир Мариуполь-
кого гусарского полка 127
Соколова Н.А. 366
Соколовский, чиновник 2-й армии
111,114,115
Солженицын А.И. 119, 377
Соловьев В.Н. 210,344, 345
Солодов А. 133
Сотников В.С. 264, 399, 401
Сперанский М.М. 12
Сперанский М.Н. 382
Спиридов М.Г. 381
Спиридов М.М. 232,233,246
Стааль К.Г. 41, 42,43, 45, 60, 74
Сталь А. Л. Ж., де 184
Степанов М. 134
Стюрлер Н.К. 356
Суворов А.В. 171,172
Сулименко 0.134
Сухинов И.И. 341, 344
Суццо М. 147,156,161,163,166
Сыроечковский Б.Е. 157, 158, 159,
366,368,383-385
Талызин, генерал-лейтенант 282
Тартаковский А.Г. 368
Татищев А.И. 326,407
Терновой С. 134
Тизенгаузен В.К 211, 230,
233-236,246, 250,340,400
Тихановский С.Л. 264, 266, 267,
277, 399, 400
Тихантовская А.3.182,387-389
Толмачев Я.В. 145, 381, 382
Толпыго Е.И. 286,294,295,323,406
Толстой Л.Н. 208,390,392,394,396
441
Толь К.Ф. 88, 215, 234, 258, 265,
267, 270-273,280, 398
Траян, имп. 146, 382
Троицкий Н.А. 387
Троцкий Г. 133
Троцкий И.М. 372, 373
Трубецкая Е.И. 399
Трубецкой А.П. 263,399
Трубецкой С.П. 9,12,24,71,230,237,
239, 240, 246, 249, 254, 257, 259,
261-264, 280,284, 297, 299, 352,
364,366,367,394,399,402,404
Трухачев С.М. 138
Трухин С.С. 265-267,399
Трясцовский, интендантский чи-
новник 2-й армии 77,92, 376
Туманник Е.Н. 358
Тургенев А.И. 94
Тургенев Н.И. 9, 12, 94, 352, 364,
374, 375
Тютчев А.И. 227
Тютчев Ф.И. 362,410
Улюр А. 360
Урбанский, офицер Вятского пе-
хотного полка 290
Файерштейн С.М. 365
Файнштейн М.Ш. 386
Федоров В.А. 373
Фельдман Д.М. 358
Филарет, иеромонах 138
Филимон И. 154,155
Филимонов П. 380
Фитцум, подполковник 380
Фонвизин М.И. 183
Фрице И.Ф. 380
Фурман А.Ф. 343
Ходкевич А. 225
Хоментовский, генерал-квартир-
мейстер 2-й армии 86
Хомутова А.Г. 387
Хонигсман Я.С. 119, 377
Хорос В.Г. 365
Хотяинцев И.Н. 257, 270, 400
Цявловский М. 396
Чаадаев П.Я. 384
Челищев, офицер 2-й армии 129
Черкасов А.И. 86,91
Чернов К.П. 241
Чернов С.Н. 17,35,69,86,153,200,
286,365,367,368,371,374,383,
388,389, 402
Чернышев А.И. 90,91,92,247, 335
Чиляев В.И. 329, 408
Чулков Г.И. 208, 242, 378, 390, 396
Шамшев, полковник 113
Шафнагель, житель Бердичева
129
Шахирев А.И. 344
Швейковский И.С. - см. Повало-
Швейковский И.С.
Шевченко Т.Г. 358
Шеин, командир Полтавского пе-
хотного полка 339, 340
Шелехов Ф.П. 371
Шервуд Джон (Иван) 82, 241, 352
Шипов И.П. 90,297-302,313-316,
318, 321,322,352
Шипов С.П. 90, 297-300
Шишков А.С. 142, 381, 382
Шмерко, коммерсант 126, 129
Шмидт, смотритель госпиталя 326
Шометт П.Г. 8
Шпехт И.А. 262-264,399
Шпрингпортен, бар. 180
Штейнгель В.И. 296,404
Штрайх С.Я. 217,364,375,378,392
Шугуров М.Ф. 208, 214,378,390
Шутин Р. 133
442
Щеголев М.Е. 208,378,390
Щепилло (Щепилла) М.А. 210,
212, 267,342,344,346
Щепин-Ростовский Д.А. 352
Щепкин М.С. 174
Щербатов А.Г. 252-260, 262-267,
269-276, 278, 279, 281, 282,
397,398,401
Щербатов М.М. 232, 395
Щербатский, генерал-майор 318,
320,406
Эбер Ж.Р. 8
Эгалите Филипп 8
Эйдельман Н.Я. 208, 213, 228, 242,
337,360,390,394,396,408
Экштут С.А. 239, 369, 372, 396,
402
Энгельман, офицер Мингрельско-
го егерского полка 328,329
Эппельбойм А.Л. 133,212
Эрлих С.Е. 353,410
Эртель Ф.Ф. 398
Юдин, офицер Полтавского пехот-
ного полка 339
Юколь, коммерсант 129
Юрьев Н.И. 327-329,407
Юшневская М.К. 98,366
Юшневский А.П. 16-28,31-34,36,
43, 46-49, 59-70, 72-78, 82-
93, 95-99, 101, 108, 109, 116,
117, 222, 224, 227, 246, 364-
367,369,374-376,393
Юшневский В.П. 19
Юшневский П.Х. 18
Юшневский С.П. 19, 27, 48,83,98
Яворьский М. 410
Яковенко И Г. 356
Яковлев, офицер Мингрельского
егерского полка 307, 327, 328,
331
Якубович А.И. 187, 196
Якушкин Е.И. 95, 203, 222, 241,
375,389,393,396
Якушкин И.Д. 31, 95, 203, 222,
241-243, 248-249, 367, 393,
396,397
Яловицкий, армейский поставщик
114
Ян Ю. 134
Яниковский, киевский чиновник
266
Ярошевицкий, командир Одесско-
го пехотного полка 67
Ярошенко В.А. 360
Ячменев Е.А. 354
Содержание
Предисловие
П.И. Пестель и его эпоха............................. 7
Декабристы и штаб 2-й армии. П.И. Пестель
и А.П. Юшневский............................... 16
Еврейский вопрос в теории и практике Южного
общества декабристов.......................... 118
Библиотека П.И. Пестеля на русском языке........... 140
А.С. Пушкин и П.И. Пестель. К истории взаимоотношений ... 147
Декабрист С.Г. Волконский ......................... 170
«Главарь шайки злоумышленников...». Из размышлений
над биографией С.И. Муравьева-Апостола ....... 208
Декабрист М П. Бестужев-Рюмин ..................... 217
А.Г. Щербатов и движение декабристов .............. 252
Соратники Пестеля. А.И. Майборода и Н.К. Ледоховский .... 284
Участь солдата .................................... 337
Заключение
Декабристоведение сегодня, или Кто такие декабристы
и за что они боролись? ........................350
Примечания и комментарии ..................... 364
Источники и литература........................ 411
Именной указатель ............................ 432
Киянская О.И.
К 38 Южное общество декабристов: Люди и события: Очерки
истории тайных обществ 1820-х годов. М.: Российск. гос. гума-
нит. ун-т., 2005.443 с.
ISBN 5-7281-0500-9
В книге, построенной на исследовании и анализе неопубликованных ар-
хивных документов, рассматривается деятельность Южного общества декаб-
ристов: его структура, система финансирования заговора и обеспечения его
безопасности, связи декабристов с высшими военными чиновниками и армей-
скими структурами, с европейской социально-политической мыслью, методы
подготовки заговорщиками государственного переворота. Автор показывает
историю Южного общества через биографии его руководителей и рядовых
участников. Книга содержит список источников и литературы, именной ука-
затель.
Для историков, филологов, политологов и всех интересующихся отече-
ственной историей и культурой.
УДК 926.6(47)
ББК 63.3(2)47
Научное издание
Киянская Оксана Ивановна
Южное общество декабристов.
Люди и события
Очерки истории тайных обществ 1820-х годов
Редактор
ГН. Дюкова
Художественный редактор
М.К. Гуров
Технический редактор
А.Ю. Ефимова
Корректоры
Л.П. Бурцева
Т.М. Козлова
Компьютерная верстка
ГИ. Гавриковой
ИД № 05992, выд. 05.10.2001 г.
Подписано в печать 06.06.2005.
Формат 60x90’/16-
Усл. печ. л. 28,0.
Уч.-изд. л. 28,5.
Тираж 1000 экз. Заказ 1115
Издательский центр
Российского государственного гуманитарного университета
125267, Москва, Миусская пл., 6
(095) 973-4200
Отпечатано в полном соответствии
с качеством предоставленного оригинал-макета
в ПИП «Типография «Наука»
121099, Москва, Шубинский пер., 6