Author: Фаусель Г.
Tags: художественная литература христианство история христианства протестантизм издательство майдан мартин лютер реформизм
Year: 1996
Text
me
Том 2
Генрих Фаусель
МАРТИН ЛЮТЕР Жизнь и дело
По заказу Мартин-Лютер-Бунда
91054 ФРГ, г.Эрланген, Фарштрассе, 15
Тел.: (09131) 78 70-0
Факс: (09131) 78 70-35
Im Auftrag des Martin —Luther — Bundes
FahrstraBe 15, D —91054 Erlangen
Postfach 26 69, 91 0 14 Erlanger
Tel.: (09131) 78 70-0
Fax: (09131) 78 70-35
Генрих Фаусель
Жартин Литер Жи^нь и йело
Том 2 1522-1546
Биографический очерк и источники к биографии Лютера
Перевод с немецкого Ю.А.Голубкина Комментарии Г.Фауселя и Ю.А.Голубкина
Харьков “Майдан” 1996
ББК 84.4.
Ф28
Перевод сделан по изданию:
Heinrich Fausel. D. Martin Luther.
Leben und Werk. 1522 bis 1546. 4. Auflage. Giitersloher Verlagshaus Gerd Mohn, 1983.
Ф28 Генрих Фаусель
Мартин Лютер. Жизнь и дело. Том 2. 1522 — 1546: Биографический очерк и источники к биографии Лютера:
Пер. с нем. Ю. А. Голубкина. — X.: Майдан, 1996. 400 с.
4703010400-7 э „„ Оу| .
Ф ----------------Заказное ББК 84.4.
96
ISBN 966-7077 05-5
© Г. Фаусель, 1983 © Ю. А. Голубкин, перевод с нем., 1996 © Л. Н. Назаренко, перевод с нем. духовных песен и стихов Мартина Лютера, 1996
ИСКОРЕНЕНИЕ ФАНАТИЗМА В эпицентре идейных разногласий 15211526
Альбрех т Дюрер. Борьба Самсона со львом. Гравюра на дереве, (ок 1498 г.)
ОПАЛЬНЫЙ В ВАРТБУРГЕ
Вартбург. Гравюра на меди из "Топографии" Маттеуса Мериана. (Франкфурт —на —Майне, 1650 г.).
Решение было принято. В Вормсе произошел разрыв со старыми властями. Последняя попытка принудить Лютера к ’ покорности закончилась провалом. Началось время раскола. Евангелие стало восприниматься по-разному. Одни вместе со старой Римской Церковью выступили против новшеств, другие — поддержали
человека, который отвергал эту Церковь, так как хотел подчиняться только Священному Писанию.
Судьбоносные дни Вормского рейхстага остались позади. Лютер неспешно возвращался домой. Он пересек Гессен, въехал в Тюрингию, проведал в Мёре своих родственников, а затем его путь должен был пролегать через Готу. Но в лесу около Эйзенаха на него было совершено нападение. Его высадили из повозки, запутывая следы, долго возили по лесной чаще и уже в сумерках доставили [в замок курфюрста Фридриха Мудрого] Вартбург (1). Там он был радушно встречен комендантом, который поселил его в двух верхних комнатках. Началась затворническая жизнь. Он видел только поросшие лесом горы, не слышал ничего, кроме щебета и криков птиц.
Между тем, 8 мая 1521 г., в тот же самый день, когда императором и папой было подписано соглашение о союзе против Франции, Алеандер в Вормсе представил императору проект [эдикта] о предании Лютера имперской опале. [Папа] Лев [X], нерешительный интриган, долго противился этому, но, наконец, ради сохранения своего светского господства в церковном государстве, сделал этот шаг — и 25 мая император подписал эдикт, который провозглашал имперскую опалу, налагавшуюся на Лютера и его сторонников. [В соответствии с эдиктом] Лютера, как отсеченного от Церкви члена, закоренелого разрушителя ее единства, явного еретика, никто не должен укрывать под своей кры
6
шей, снабжать пищей, оказывать какую бы то ни было помощь. Каждый, [выдавший] или схвативший его сторонников, получает их имущество; его книги запрещается печатать и продавать. Все книги, затрагивающие вопросы веры, подлежали цензуре, которую должны были осуществлять епископы и университеты.
Алеандер датировал эдикт временем, когда был подготовлен его проект. Но фактически с эдиктом не были ознакомлены все участники рейхстага. К моменту подписания эдикта курфюрсты Пфальцский и Саксонский уже покинули Вормс, рейхстаг был закрыт щ следовательно, не имел права принимать какие бы то ни было решения. Несмотря на это, в резиденции императора -епископском дворце — собрали тех имперских чинов, на поддержку которых он рассчитывал. Но и они были потрясены содержанием эдикта, который был им прочитан. Тем не менее курфюрст Бранденбургский от имени присутствующих одобрил эдикт, как отражающий мнение и решение имперских чинов, которое надлежит неукоснительно исполнять. Так был принят эдикт. Так была провозглашена его правомочность.
Но радость Алеандера по поводу этого успеха была заметно омрачена тем, как эдикт исполнялся. Правда, в Нидерландах на рыночных площадях городов запылали костры из книг Лютера. При виде их император, который возвращался из Вормса в свои наследственные земли, удовлетворенно-язвительно усмехался. Но в Германии многие князья либо не могли, либо не хотели проводить эдикт в жизнь. Затем, летом 1521 г., возобновилась война империи с Францией. В этой ситуации императору было не до Лютера. [Длительное] отсутствие императора [в Германии] привело к ослаблению его влияния [на ход событий в этой стране]. Князья же вынуждены были считаться с тем, что их подданные видели в Лютере человека, который выражал настроения, царившие в Германии. В то время, когда опального [Лютера] укрывали в уединенном месте, произошло чудо: его учение стремительно укоренялось в сознании народа. Слово Божие распространялось без [непосредственного] участия реформатора. Появлялись все новые и новые листовки, печатные станки едва справлялись с потоком литературы, с церковных кафедр все чаще и чаще проповедовались новые представления о Евангелии, в ратушах и мастерских ремесленных цехов, в домах горожан и крестьян обсуждалось новое учение;
7
ХмЬтм
Мартин Лютер как рыцарь Иерг. Гравюра на дереве, выполненная на ос -нове рисунка Лукаса Кранаха Старшего. (1521 г.).
на службу ему было поставлено недавно возникшее искусство гравюры. Наверно, никогда больше Германия не была столь едина в своем жертвенном служении великому делу, как в ту весеннюю пору Реформации.
А между тем Лютер страдал в Вартбурге от вынужденного одиночества. Ведь его пребывание там не было временным отвлечением от дел, приносящим радость отдыхом. Его душа страдала. Да и со здоровьем было неважно. Мучили запоры и геморрой. Не давала покоя ответственность [за всё происходящее в Германии]. Однажды он (а обитатели замка принимали его за дворянина Иерга) отправился с рыцарями на охоту. Зайчишка, спасаясь от собак, юркнул ему под одежду, но злобный пес все-таки схватил и разорвал его. [Разъяренные] псы предстали перед Лютером как призраки сатаны и папы, которые, несмотря на все его усилия, точно так же губят уже спасенные души [христиан]. Он бичевал себя за
вялость и недостаточную сердечность своих молитв; он часто спрашивал, как читаются [в Виттенберге] проповеди его осиротевшей пастве; он стыдился твердости своего характера, которая не позволяла ему часто плакать о жертвах своего народа; он призывал самого себя и своих друзей к бодрствованию и молитве (2).
Но больше всего мучений доставлял Лютеру противник, который действует за спиной папы, за пределами испорченной Церкви. Этот злой, лукавый дух, предстающий в телесном образе, объявил Лютеру войну. В кромешной тьме одиноких ночей дьявол пугал Лютера стуком и шорохами (3), и тот вновь страдал, как и в первые монашеские годы, когда он испытывал неимоверные душевные терзания. В написанном в Вартбурге “Изложении 22 Псалма” Лютер отмечал: “Когда дьявол уже не может больше устрашать души ужасны
8
ми мыслями и зловещими образами греха и смерти, он вторгается в их веру с осуждающими их сентенциями Писания, с законом Моисея, с изречениями о гневе Божьем. А если бедная душа хочет утешить себя Евангелием, то он вливает в нее яд сомнения: разумеется, Бог может помочь, но захочет ли Он помочь тебе? Несомненно, Бог — это Твбрец, но является ли Он твоим Спасителем?” В таком случае, [по мнению Лютера], нет никакой иной помощи, кроме безусловной веры — веры, не считающейся с вроде бы очевидными вещами, веры в то, что Творец — это мой Спаситель, Который все человеческое подчинил Себе. И именно с помощью такой веры Лютер в Вартбурге сопротивлялся всем нападкам из тьмы, из бездонной пропасти [ада] (4).
К этой борьбе, происходившей в душе Лютера, добавлялась необходимость решать сложные вопросы, которые возникали в ходе дальнейшего развития Реформации. Ведь Вартбург не был далеким островом, изолированным от общественной жизни. И Лютер постоянно поддерживал переписку с Виттенбергом. Прежде всего он должен был утешать и увещевать Меланхтона и давать ему советы. Последний, подавленный отсутствием Лютера, должен терпеливо нести свой крест; не надо так поддаваться своим настроениям, не надо превозносить до небес Лютера, следует принимать помощь от новых сторонников — таких, как Юстус Йонас1 и Бугенхаген2.
В сентябре Лютер получил первые листы сочинения Меланхтона “Loci communes”* — первого научного изложения нового понимания веры. Он приветствовал появление этого труда. [По словам Лютера], его бедность не нашла в богатстве Меланхтона никаких изъянов. “Иди счастливо дальше и властвуй!” — напутствовал Лютер [Меланхтона] в письме от 9 сентября 1521 г. А в письме к Спалатину, написанном в тот же день, Лютер выражал сожаление по поводу того, что Меланх-тон слишком сдерживает себя — он должен выступать с публичными проповедями! Что с того, что у него нет тонзуры, что с того, что он не придерживается целибата?! (Меланхтон женился в ноябре 1520 г.). Ведь он — истинный священник и, по сути, служит как священник, поскольку задачей священника является провозглашение слова [Божьего].
* "Loci communes rerum theologicarum" — "Основные понятия теологии", или "Общие принципы теологии". Первая редакция этого сочинения была опубликована в 1521 г. — Прим, перев.
9
А Меланхтон беспокоился не случайно: важные вопросы, для решения которых он, по его мнению, еще не созрел и которыми он мог заниматься лишь под руководством Лютера, громоздились один на другой. Лютер должен был (об этом мы еще поговорим подробнее) возобновить в Вартбурге борьбу с новым ужасным распространением индульгенций; разобраться на основе Евангелия в вопросе о монашеских обетах; занять четкую позицию по отношению к новым пророкам, которые стремились завершить Реформацию, руководствуясь якобы открывшимися им предписаниями Духа Святого; остановить радикальных ниспровергателей, которые возвели в ранг закона упразднение мессы. Последние даже вынудили его [в конце концов] покинуть надежное убежище — [Вартбург]. Решением всех этих вопросов, которые встревожили и Лютера и которые, тесно переплетенные друг с другом, возникли одновременно, он и занимался.
Как же смог Лютер, снедаемый внутренней борьбой, страдающий от внешних ударов, не только выстоять сам, но и оказывать влияние на ход событий и вести других? Это удалось ему только потому, что он неустанно погружался в слово Божие. Он захотел читать era в подлиннике и для этого стал изучать древнегреческий и древнееврейский языки. Не знающим усталости пером он писал не только резкие полемические сочинения (О покаянии и о том, что папа не обладает властью над ним; против лувенских и парижских теологов; против папской буллы о Причастии). Прежде всего посвятил он себя истолкованию Писания. Появились его изложения 68-го, 22-го, 37-го Псалмов, изложение текста Лук. 1, 46-55. В Вартбурге было закончено начатое еще в ноябре 1520 г., посвященное герцогу Иоганну Фридриху сочинение “Magnificat” — своеобразное “Зерцало правителя”. Наряду с этим приступил он к важной работе -написанию церковных проповедей. Первый сборник проповедей Лютера был предназначен для того, чтобы, основываясь на нем, священники, которые поддерживали учение Евангелия, готовили свои проповеди, а главы семей — проводили богослужение в кругу семьи и соседей.
Но самым большим, самым значительным деянием Лютера [в Вартбурге] был его перевод на немецкий язык Нового Завета. К нему он самозабвенно приступил в декабре 1521 г. О начале этой работы Лютер
10
сообщил [Венцеслаусу] Линку в письме от 18 декабря 1521 г. В течение зимы, в невероятно короткий срок весь Новый Завет был переведен. [Работа была невероятно сложной]. Очень скоро Лютер, убедившись, какую тяжелую ношу он взвалил на себя, стал взывать из своего уединения о помощи (5). Он стремился отнюдь не к тому, чтобы к уже имеющимся переводам Библии добавить еще один. Его предшественники довольствовались тем, что переводили на плохой, невыразительный немецкий язык употреблявшуюся Церковью латинскую Библию (Вульгату). Лютер же хотел переводить с первоисточника. Поэтому он воспользовался осуществленным в 1519 г. Эразмом изданием Нового Завета на древнегреческом языке. Священное Писание должно было восприниматься [переводчиком] не в чужой, латинской оболочке. Кроме того, оно должно было говорить с общиной. С этой целью и осуществлялся перевод. И здесь вполне уместно привести слова Лютера из его письма от 1 ноября 1521 г. страсбургскому юристу Гербелю о побудительных мотивах написания “Церковных проповедей”: “Я рожден для моих немцев и им хочу служить”.
Тяжеловесно-искусственный язык саксонских канцелярий (олицетворение исходящей из Саксонии первой попытки создания общенемецкого дипломатического языка (6)) превратился, благодаря таланту Лютера, в гибкий инструмент Писания, в прозрачную, живую оболочку Духа. Лютер впитывал в себя греческий текст без вспомогательных научных средств. Столь же самобытен был он и при создании [немецких] неологизмов языка Библии. Все было подчинено одной задаче: провозглашению Евангелия — Евангелия, которое заново формирует язык, пропитывает его своим духом и, обогащенное таким образом, говорит со слушателями [и читателями].
О цели своего перевода Лютер писал в предисловии к появившейся 21 сентября 1522 г. “Сентябрьской Библии” -’’Новому Завету на немецком языке” (“Das Neue Testament deutsch”) — следующее: “Евангелие,как радостная весть, как проповедь о благих деяниях Христа, хочет жить, хочет, чтобы его изучали; с этим Евангелием соизмеряет верующий свою жизнь и заботится о том, чтобы и его ближний услышал Евангелие и готов был отдать за него свое имущество, жизнь и честь”.
11
Подробно свои представления об искусстве перевода Лютер изложил позже в “Послании о переводе”.
1. Похищение Лютера и его препровождение в Вартбург
Курфюрст посовещался со своими советниками и дал им поручение укрыть меня. Однако сам он не знал, где меня укроют, чтобы, если его принудят к клятве, он с чистой совестью мог поклясться, что не знает моего местонахождения. Но [своему секретарю] Георгу Спа латину он сказал, что если тот хочет, то может узнать [это место]. Исполнение поручения он доверил одному дворянину. Об этом знал и Амсдорф3, а больше — никто.
В лесу, неподалеку от Эйзенаха, Лютер отошел от повозки и увидел четырех всадников, въезжающих в ущелье. Они начали угрожать вознице, и тот сразу же признался, [что везет Лютера]. С руганью вытащили они меня из повозки. Амсдорф сразу же понял все происходящее, но, чтобы обмануть возницу, воскликнул: “Ах, какое насилие! Но мы в вашей власти!” Меня поставили рядом с повозкой, а затем посадили на лошадь. Всадники долго, почти целый день, кружили и петляли по лесу, чтобы сбить с пути [возможных] преследователей. Ночью прибыл я в [замок] Вартбург около Эйзенаха. Там, как рыцарь, я часто охотился и собирал землянику. Я встречался [в Эйзенахе] и с францисканцами. Но все это делалось тайком. Настолько велика была скрытность рыцарей! Обо мне заботились два дворянина — Штербах4 и Берлепш5. У меня было также два слуги, которые должны были сопровождать меня, но я их всегда посылал вперед, чтобы они к моему возвращению готовили обед.
TR 5, 5353 (Дето 1540).
2. Призыв к бодрствованию и молитве. Из письма [Лютера] из Вартбурга придворному проповеднику Георгу Спалатину от 9 сентября 1521 г. Настало время для того, чтобы изо всех сил молиться против козней дьявола. Ведь он разыгрывает в Германии грозящую ей гибелью трагедию. А я, опасаясь, что, может быть, Господь позволил ему это, все еще дрыхну, не проявляю должного рвения в молитве, недостаточно сопротивляюсь ему. Я совсем не нравлюсь самому себе, сам себе в тягость, может быть, потому, что я так одинок и Вы не помогаете мне. Ах, будем же бодрствовать и молиться, чтобы не впасть в искушение (Мф. 26, 41)!
Вг. 2, 388, 35 и сл.
12
3. Лютера изводит дьявол
Часто изводил меня сатана, возникавший передо мной особенно назойливо тогда, когда я жил в заточении в том замке, [в Вартбурге]. Он доставал из стола орехи и ночь напролет швырял их на пол.
TR 3, 2885 (Январь 1533).
4. Лютер дает отпор дьяволу
В моем заточении в Патмосе6, в возвышающемся в горах замке, в царстве птиц меня часто мучил дьявол. Я призывал на помощь веру и, борясь с ним, повторял изречение: “Бог со мной. Он сотворил человека и все положил под ноги его” (Пс. 8, 7)*. Если у тебя [дьявола] есть власть [над творением Божьим], то нападай [на меня]!
Из TR 3, 3814 (Апрель 1538).
5. Трудности перевода. Из письма [Лютера] из Вартбурга от 13 января 1522 г. к Николаю Амс-дорфу в Виттенберг
Я приступил к переводу Библии, взвалив на себя непомерный груз. Я знаю, что такое перевод, и понимаю, почему до сего времени никто из переводчиков не указывал своего имени7. Но Ветхий Завет я без Вашего участия, без Вашей помощи не одолею.
Вг. 2, 423, 48 и сл.
6. Использование
Лютером языка саксонских канцелярий
4Buitttmbcr>
Титульный лист первого издания лютеровского перевода Нового Завета. (1522 г.).
Я, Мартин Лютер, был не особенно силен и в греческом, и в еврейском языках. Но с помощью знатоков этих языков я мог воспринимать их. ___________________________________
Языки, взятые сами по себе, ничего не значат. Для теолога они —
только вспомогательное средство. Ведь прежде, чем сказать о каком-то предмете, надо знать его. К тому же я говорил не на каком-то определенном немецком диалекте, а на общем [немецком языке]. Меня могли понять говорящие и на верхненемецком,
Изречение приводится Лютером не дословно. — Прим, перев.
13
и на нижненемецком диалектах. Я говорил на языке саксонских канцелярий, которым пользовались все германские герцоги и короли; все имперские города, князья, придворные писали на языке саксонских канцелярий нашего курфюрста. Поэтому он — общепринятый в Германии язык. Император Максимилиан и курфюрст [Саксонский] Фридрих установили в державе единый язык и свели все языки к одному.
Из TR 2, 2758 b (Сентябрь-ноябрь 1532).
ПРОТИВ ИДОЛА ИЗ ГАЛЛЕ
Пастыри — волки. Гравюра на дереве работы неизвестного мастера, (ок. 1520 г.).
Во время пребывания Лютера в Вартбурге из прошлого всплыло еще раз дело, которое в течение нескольких месяцев беспокоило его и побуждало к действию. Человек, который [четыре года назад] своей наглой выходкой дал Лютеру повод для выступления против торговли индульгенциями — Альбрехт Майнцский — в сентябре [1521 г.], пытаясь найти выход из своих денежных затруднений, устроил в Галле выставку церковных реликвий и, пообещав щедрое отпущение грехов, пригласил на нее всех христиан, готовых щедро заплатить за индульгенции.
14
Услышав о том, что Лютер хочет написать [сочинение] “Против идола из Галле”, и пренебрежительно считая, что скрывающийся в Вартбурге от преследований реформатор не обладает никакой властью, добился он при посредничестве своего сочувственно относившегося к Реформации советника Капито8 того, что курфюрст [Саксонский] запретил печатать это сочинение.
Однако опальный Лютер, бесцеремонно отмежевавшись от Спалатина и курфюрста [Саксонского], заявил о том, что он не будет молчать (1), и предъявил архиепископу — первому духовному лицу Немецкой Церкви — ультиматум, на который последний должен был ответить в течение 14 дней. [В этом ультиматуме говорилось]: Альбрехт должен положить конец бесчинству [с распространением индульгенций], не вводить в соблазн бедных людей, а вступивших в брак священников оставить в покое (2). 21 сентября Лютер получил от архиепископа короткое, дружеское письмо. [В нем сообщалось], что причина, побудившая Лютера взяться за перо, давно устранена, а он [Альбрехт Майнцский] будет вести себя так, как подобает благочестивому христианскому князю.
Но одновременно пришло письмо от Капито, который сообщал, что он усердно потрудился во благо виттенбергскому реформатору и оказал такое влияние на архиепископа, что тот читает не только Библию, но даже сочинения Лютера. Неужели Лютер хочет своими обличительными проповедями свести на нет такое хорошее начало? Разве нельзя, разделяя мнение Эразма, разными способами служить одному и тому же делу?
Ответ Лютера Капито является примером того, насколько непримиримо и вместе с тем уважительно он отвергал подобные неприемлемые для него предложения. [По его словам], обманчивая любовь льстецов, присущая им предупредительность означают отречение от Евангелия и способствуют греху. В действительности они намного хуже, чем суровость осуждающих [человека] слов. Истинная любовь безгранична, преисполнена надежды, терпелива. Она возникает тогда, когда слушатель воспринял осуждающее его слово, когда осуждающий разделяет с ним его боль, терпеливо увещевает его и укрепляет в вере (3).
1. О нарушении общественного спокойствия. Письмо [Лютера] из Вартбурга придворному пропо веднику Георгу Спалатину от 11 ноября 1521 г.
15
Привет Вам! Ваше последнее гадкое письмо я едва дочитал до конца. И нельзя говорить, что я задержался с ответом, так как я было решил вообще не отвечать Вам.
Прежде всего не хочу я сдерживать себя, несмотря на то, что курфюрст, как Вы утверждаете, не будет мириться с сочинением против епископа Майнцского и вообще с нарушением общественного спокойствия. А хочу я вразумить Вас, и самого курфюрста, и всех людей. Если я давал отпор папе, который возвел Альбрехта в сан епископа, то почему должен я отступать перед тем, кого сделали епископом?
Хорошо, что Вы стараетесь не допускать нарушения общественного спокойствия. Но разве можно Вам закрывать глаза на то, что безбожной, чудовищной затеей этого человека [Альбрехта Майнцского] нарушается вечный покой Божий? Ни в коем случае, Спалатин! Ни в коем случае, курфюрст! Ради овец Христовых, в назидание другим нужно, собрав все силы, дать отпор этому омерзительному волку. Поэтому я посылаю Вам книжечку, направленную против него [Альбрехта Майнцского]9. Она была уже закончена, когда пришло Ваше письмо. Но оно не заставило меня сделать даже самые незначительные изменения, хотя я раньше хотел, чтобы книжечка была показана Филиппу [Меланхто-ну] и чтобы он внес в нее свои исправления. Таким образом, это дело представляется решенным, и Вам нечего в него вмешиваться.
О нас и о наших сторонниках идет худая молва. Отчасти она исходит от наших противников, отчасти — от людей, которые привносят в Божье дело слишком много светской премудрости. Но это не должно волновать Вас. Ведь Вы знаете, что даже Христа и Его Апостолов люди встречали неблагосклонно. И вообще до сего часа я не слышал ничего такого, что бросало бы тень на наших сторонников, как на гнусных преступников. Их обвиняют лишь потому, что они попирают безбожие и бессовестное учение. Правда, это не означает, что я одобряю действия молодых людей, которые с такой злобой встретили монахов-антониан10. Но кто может всегда и везде держать всех в узде? И разве другие не вытворяют никогда чего-то злого? Ведь даже учеников Христа можно упрекнуть в том, что среди них находился Иуда Искариот. [И вообще], везде, где люди живут совместно, приходится каждый день претерпевать зло. Мы — единственные, от кого требуют, чтобы у нас не гавкнула ни одна собака. И не ожидайте, пожалуйста, что каждому, кто обнаружит в Виттенберге какие-то недостатки, мы будем посылать сочинения с оправданиями. Ведь это просто невозможно!
16
Евангелие не будет низвергнуто из-за того, что несколько наших сторонников впадут в грех, нарушат какие-то общепринятые нормы. Но тот, кто на этом основании позволяет делать чуждым [людям] слово [Божие], тот действует не во славу этого слова, а в надежде снискать себе почести. А того, кто является приверженцем слова [Божьего] ради него самого, не оторвешь от этого слова, даже если бы это намеревались сделать врата адовы. Допустим, кто-то отшатнулся от нас [из-за того, что кто-то из нас взял грех на душу]. Ну и ладно! Почему же он не обратил внимания на то, что у нас превосходно и преисполнено силы? Почему он видел лишь то, что плохо и ничтожно? Разве Филипп [Ме-ланхтон] и его сторонники осудили эти действия [виттенбергских студентов]? Почему же проклинают они всех нас скопом из-за действий немногих из нас? И разве не одинаковое зло — и освистывание безбожного проповедника, и доверчивое восприятие его учения? Но последний грех любят, а первый повсюду ославлива-ется как непростительный. Однако Вы трепещете перед такими судьями, перед такой справедливостью. Неужели Вы думаете, что Евангелие погибнет из-за этих дымящихся головней (Ис. 7, 4)?
Упразднение missa privata11 подтверждаю я сочинением12, которое посылаю [вместе с этим письмом]. Утешающее сочинение [для курфюрста]13 я не смог написать; я считаю, что в нем нет особой надобности, так как я затрагивал эту тему уже в моем “Tesseradekas”14. Почему Вы не дадите курфюрсту почитать его? Или, еще лучше, Вы можете предложить ему Евангелие и историю страстей Христовых. Ведь более действенного утешения не может дать ничто. Неужели я должен по любому поводу писать утешающие сочинения? И что скажут в этой связи противники? К тому же надеюсь я, что будет достаточно и утешающего сочинения Филиппа [Меланхтона]. Я также думаю, что душевное беспокойство [курфюрста] скоро пройдет, и мое утешающее сочинение запоздает и окажется бесполезным. Наконец, если [я воздержусь от написания утешающего сочинения], то можно не опасаться, что это повлечет за собой что-то безбожное. Ведь мне не придется советовать что-то отложить, что-то обойти и беспокоиться, что это приведет к погибели души.
Я решил ополчиться сейчас против монашеских обетов15 и освободить молодых людей от этого ада целибата, который, запрещая естественные влечения, приводит к грязи и проклятию.
Пишу это отчасти в смятении, отчасти в гневе. Хотелось бы. чтобы рядом со мной был не только мой противник — сатана и чтобы хоть иногда я не чувствовал себя таким одиноким. Живите благополучно, передавайте привет всем нашим! Гербелю я напи
17
сал еще до [получения] последнего письма; все уже закончено и удостоверено.
В День Св. Мартина, 1521 г.
Ваш Мартин Лютер.
Вг. 2, 402, 3 и сл.
2. Последнее предупреждение Альбрехту Майнцскому. Письмо [Лютера] из Вартбурга кардина лу, архиепископу Альбрехту Майнцскому от 1 декабря 1521 г.
Высокочтимый, милостивый господин, Ваша Курфюршеская Милость! Прежде всего примите уверения в моей готовности быть к Вашим услугам!
Несомненно, Ваша Курфюршеская Милость хорошо помнит то, о чем я извещал Вашу Курфюршескую Милость в двух своих письмах, написанных на латинском языке. Первое письмо было вызвано появлением [книжечки] о лжеотпущениях грехов, которая вышла под именем Вашей Курфюршеской Милости16. В нем я верноподданно предостерегал Вашу Курфюршескую Милость [от распространения индульгенций] и, движимый христианской любовью, выражал протест против порочных, вводящих в соблазн, корыстолюбивых проповедей и еретических, пропитанных духом идолопоклонства книг.
Если бы я питал склонность к непослушанию церковным властям, то обрушил бы все свое негодование на Вашу Курфюршескую Милость, как на того, кто благословил такие дела, и как на того, чье имя с перечислением всех титулов стояло на обложках еретических книг17.
Но я пощадил Вашу Курфюршескую Милость и род Бранденбургов, предполагая, что Ваша Курфюршеская Милость творила подобные дела по неведению, соблазняемая другими — лживыми наушниками, против которых я и выступал, правда, осторожно и с опаской. И об этом Вашей Курфюршеской Милости хорошо известно.
Но за это мое доверительное увещевание я заслужил у Вашей Курфюршеской Милости вместо признательности лишь неблагодарность и издевку. А когда я написал Ьо второй раз18 и верноподданнейше взывал к Вашей Курфюршеской Милости с просьбой вразумить меня, то получил черствый, грубый, не епископский, не христианский ответ , о том, что рразумят меня высшие [церковные власти]19.
Несмотря» на то, что два мои письма не помогли, я не отступаю и хочу в соответствии с Евангелием (Мф. 18, 17) направить Вашей Курфюршеской Милости третье предупреждение, изложен
ия
ное на немецком языке. Возможно, оно поможет, как запоздалое предостережение и просьба, хотя я и не обязан делать этого.
Ваша Курфюршеская Милость, Вы опять устроили в Галле поклонение идолам, наносящее урон кошелькам и душам бедных, простодушных христиан. Тем самым Вы явно, публично подтвердили, что все непристойное и позорное, связанное с деятельностью Тецеля, исходило не от него, но творилось по произволу епископа Майнцского, который снисходительно относился к нему и должен один нести за это ответственность. Очевидно, Вы, Ваша Курфюршеская Милость, рассчитывали, что поскольку я — человек, [преданный имперской опале], — выведен из строя, то меня легко можно будет при помощи императора заставить смириться [с новыми бесчинствами]. Я допустил, чтобы это случилось, но вместе с тем Вы, Ваша Курфюршеская Милость, должны знать, что я хочу предпринять те действия, которые диктует мне христианская любовь, — и врата ада не остановят меня, а что касается неучей — папы, кардиналов и епископов, -— то о них и говорить не стоит. Я не хочу смиряться и молчать, видя, что епископ Майнцский, с одной стороны, отказывает в [пастырском] наставлении бедному, взывающему к нему человеку, как будто бы это не его [прямая] обязанность, а с другой, когда речь идет о барышах, проявляет глубокую осведомленность и действует с возрастающей наглостью. Я не позволю считать меня дураком. Об этих вещах нужно говорить по-другому.
Поэтому моя покорнейшая просьба к Вашей Курфюршеской Милости сводится к следующему: Вам, Ваша Курфюршеская Милость, не подобает вводить в соблазн и грабить бедный народ. Вы должны проявить себя как епископ, а не как волк. Сейчас уже довольно хорошо известно, что отпущения — сплошной обман и мошенничество и что [прощение грехов] должен проповедовать народу только Христос. Поэтому Вашу Курфюршескую Милость нельзя простить на том основании, что Вы не ведаете, что творите.
Припомните, Ваша Курфюршеская Милость, как все начиналось, какой ужасный пожар возник от маленькой, неприметной искорки. А ведь весь белый свет был убежден в том, что жалкий нищий — ничтожество по сравнению с папой, — выступив [против него] в одиночку, замахнулся на невозможное! Однако Богу его решение понравилось, и Он дал ему возможность более чем достаточно навредить папе и его сторонникам и, вопреки всеобще му мнению, повести игру так, что папе стало тяжело вновь наладить дело, и с каждым днем сделать это все трудней и трудней; поэтому очевидно, что это — Божье дело.
19
Такой Бог еще жив, в этом никто не сомневается, а Он может дать отпор некоему кардиналу Майнцскому, даже если его будут поддерживать четыре императора. У Него есть также особая склонность сокрушать высокие кедры* и смирять высокомерных, косных фараонов. И я прошу Вас, Ваша Курфюршеская Милость, не искушать этого Бога и не относиться к Нему с пренебрежением; Его способности и Его власть безграничны.
Не думайте только, Ваша Курфюршеская Милость, что Лютер мертв. Его переполняет искренняя, лучезарная гордость за Бога, Который усмирил папу, и он начинает с кардиналом Майнцским игру, постичь которую могут немногие. Даже если, любезные епископы, вы объединитесь, то, возможно, вы останетесь светскими господами, но, тем не менее, вы не сможете заставить умолкнуть этот дух — [дух Лютера] и одурманить его; и я хочу предостеречь вас — результатом станет такая потеха, постичь суть которой вы сейчас не в состоянии.
Поэтому Вашей Курфюршеской Милости окончательно в письменной форме объявляется следующее: если идолопоклонство, [т. е. распространение индульгенций], не будет отменено, то я расценю это как настоятельный неотвратимый повод для того, чтобы публично напасть, как [когда-то] на папу, на Вашу Курфюршескую Милость, открыто выразить протест против этой затеи, [т. е. распространения индульгенций], возложить ответственность за все прежние гнусные деяния Тецеля на епископа Майнцского и показать всему белому свету различие между епископом и волком. Это Вы, Ваша Курфюршеская Милость, должны учитывать, с этим надлежит Вам считаться.
А если я буду попран, то появится кто-то другой, который в свою очередь раздавит поправших меня, как говорится в книге Исайи (33, 1)20. Я не раз увещевал Вашу Курфюршескую Милость; отныне же настало время для того, чтобы перед всем светом опорочить известного всем преступника, высмеять и наказать его — и изгнать тем самым зло из Царства Божьего.
Во-вторых, я прошу Вашу Курфюршескую Милость угомониться, оставить в покое тех священников, которые — чтобы избежать разврата — вступили или хотят вступить в брак, и не лишать их того, что им дал Господь. Ведь у Вашей Курфюршеской Милости нет для таких действий никакого повода, причины и права, а своевольное злодейство — не к лицу епископу.
Разве что-то поможет Вам, епископы, если Вы так нагло злоупотребляете властью, ожесточаете сердца [людей], не можете и не хотите действовать в соответствии с правом! Что возомни-
' См.: Ис. 2, 13. — Прим, иерев.
20
ли Вы о себе? Разве Вы взаправдашние вавилонские гиганты и Нимроды? Разве не знаете Вы, жалкие людишки, что злодеяния и тирания, которые не имеют больше ничего общего с правом, не могут претендовать на заступничество общины, а посему не могут и долго существовать? Как безумцы, ввергаете Вы себя в бедствия, которые скоро грядут!
Пусть Ваша Курфюршеская Милость убедится: если [торговля индульгенциями] не будет прекращена, то это получит широкую огласку и, опираясь на Евангелие, [люди] заявят, что епископам подобает прежде всего вынуть бревна из своих собственных глаз21, т. е., что, справедливости ради, им подобало бы разогнать своих шлюх, а не разлучать честных жен с их мужьями22.
Я прошу Вас, Ваша Курфюршеская Милость, соблаговолите ради Вашей же пользы сделать все возможное для того, чтобы я сохранил молчание. Я не получу ни удовольствия, ни радости от позора и бесчестия Вашей Курфюршеской Милости, но, тем не менее, если не прекратится поношение Бога и шельмование Его правды, то обязан я, как и все христиане, стремиться к прославлению Бога, даже если весь белый свет будет принуждаться одним жалким человеком — кардиналом — к молчанию, т. е. к позору. Молчать я не буду, и даже если мне это [дело] не удастся, я все-таки надеюсь, что Вы, епископы, не допоете радостно Вашу песенку до конца. Ведь Вы еще не уничтожили всех тех, которых пробудил Христос для борьбы с Вашей безбожной тиранией.
Я прошу и ожидаю от Вашей Курфюршеской Милости в течение 14 дней окончательного, безотлагательного ответа на это [обращение]. Если ровно через 14 дней не будет никакого публичного ответа, то выйдет моя книжечка против идола из Галле. Меня не остановит и то, если это письмо будет задержано советниками Вашей Курфюршеской Милости и не попадет в Ваши руки. Советники должны быть верными; епископу подобает завести при своем дворе такие порядки, чтобы к нему в руки попадало все то, что предназначено ему.
Да ниспошлет Господь Вашей Курфюршеской Милости Свое милосердие для справедливого решения [дел] и добрую волю.
Написано в моей пустыни в воскресенье после дня Св. Екатерины 1521 г.
Заверяю Вашу Курфюршескую Милость в совершеннейшем к Вам почтении.
Мартин Лютер.
Вг. 2, 406, 1 и сл.
21
3, Об истинной вере и истинной любви. Письмо [Лютера] из Вартбурга проповеднику кафедрального собора Вольфгангу Капито23 в Майнц от 17 января 1522 г.
В той же степени, в какой письмо Твоего кардинала пробудило во мне мужество, Твое письмо, дорогой Фабрициус, придавило его к земле. Может быть, столь мрачное, недружелюбное начало [моего письма] прижмет к земле и Твое лицо. Но виноват в этом Ты, поскольку Ты воспринял письмо кардинала с верой и признал его важность, [о чем свидетельствует] Твое служащее злу словоизвержение.
Среди многого, что вызвало мое раздражение, следует [прежде всего выделить] одно, а именно: Ты пишешь, что Твое споспешествование делу Евангелия отличается от нашего. Но это означает не что иное, как то, что либо Твой, либо наш образ мыслей и действий заслуживает проклятия. Ведь не может быть того, чтобы служение Духу, взятое само по себе, различалось бы даже в мелочах. [Апостол] Павел рекомендовал коринфянам [как проповедника] Тимофея, потому что тот делал дело Господне, как и он24.
И в моем искреннем суждении о Тебе я охотно вычеркнул бы это слово о “непохожести”, если бы Ты сам, как истолкователь самого себя, не вынуждал меня воспринимать его следующим образом: Евангелие завоевывает новое пространство в том случае, когда на князей смотрят сквозь пальцы, когда их щадят, прощают их проступки; и мы, по Твоим собственным словам, не должны самовольно начинать борьбу [с ними]. Это — Твой образ мыслей и действий. И если сравнить его с нашим, — то он представляет собой совершенное раболепие и отречение от Божественной правды. Я не пожелал бы и врагу, чтобы они [паписты] сочли это Твое убеждение приемлемым для себя.
Желание защищать Евангелие таким образом настолько чуждо мне, что я проклинаю его сильнее всего остафного. И Христос сделает то же самое, [т. е. проклянет Тебя], не за то, что Ты ничего не сделаешь; напротив, Он оберегает Тебя вместе с нами от того, чтобы Ты не причинил вреда. Снисхождения и добра требуешь Ты, — и я хорошо понимаю это. Но что делать Христу с низкопоклонниками? Христианство не утаивает ничего. Оно — бесхитростно и простосердечно. Оно воспринимает вещи такими, какими они есть на самом деле. И называет их так же. Даже язычники порицали тех, кто с похвалой отзывался о пороках своих друзей. Так как же можно, признавая правду Христову, одновременно воздавать хвалу пороку и безбожию?
22
Однако мы намереваемся представить для дискуссии с Тобой наши представления о том, какого образа действий надлежит придерживаться, и с глубоким доверием подчинимся, [если будем переубеждены], Твоему — и всего белого света — решению. А страха перед тем, что, как Ты пишешь, нашей резкостью мы можем подтолкнуть толпы людей к выступлениям, у нас нет. [Скажи-ка], кого не приводил в замешательство или кого не обличал Христос? И дух правды также не льстит, а обличает25. Причем обличает он не отдельного человека, а весь мир. Поэтому нам заповедано все целиком и полностью отвергать, обличать, ниспровергать, никого не щадить, не прощать, ни на что не закрывать глаза, чтобы в центре поля возвышалась свободная, чистая, нескрываемая правда.
Совершенно иначе обстоит дело, когда Ты с величайшей снисходительностью относишься к тем, кто Тебя поносил. Ведь в данном случае речь идет не о служении слову [Божьему], а о соблюдении заповеди любви [к ближнему]. Ведь Христос, обличавший всех с нескрываемой резкостью, вместе с тем старался собрать их, как наседка, под Свои крылья (Мф. 23, 37)26. И в 1 Кор. 13, 7 утверждается: “Любовь все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит1'. Напротив, вера или Слово [Божие] не примиряется почти ни с чем, а обличает, разрушает или, как говорит Иеремия, искореняет, разоряет, губит (Иер. 1, 10) и проклинает того, кто дело Господне делает небрежно (Иер. 48, 10).
Одно дело, Фабрициус, хвалить грех и тем самым ослаблять его, другое дело — по-доброму, по-дружески лечить его. Прежде всего надо разъяснить: что праведно, а что неправедно. Затем — если увещеваемый воспримет это, подобает терпимо относиться к нему и, как говорил [Апостол] Павел (Рим. 14, 1), принимать немощного в вере27.
Но Твое отношение к происходящему свидетельствует о том, что Ты не стремишься к прославлению правды, а уповаешь на то, что лестью и мнимым дружелюбием можно излечить грех. Все идет, как предсказывал Иеремия (8, 11): “И они врачуют раскаяние народа моего"28. И далее (23, 14): “Они поддерживают руки злодеев, чтобы никто не обращался от своего нечестия".
Я не думаю, что должен вести себя так, чтобы нас могли упрекнуть: мы-де отбросим любовь, когда дело коснется бережного, терпимого отношения к немощным в вере. [Нет], мы проявим мягкость, дружелюбие, миролюбие, радость, если кто-то воспримет наше Слово, даже если он не сможет сразу же стать совершенным. Мы будем удовлетворены и тем, если он на первых
23
порах воздаст должное правде, не воспротивится ей, не отвергнет ее; а что последует за этим, определяется любовью, которая увещевает его делать то, что она ему открыла.
Ведь если бы Твой кардинал написал это письмо от всего сердца, то, ей-Богу, с какой радостью, с каким смирением бросились бы мы к нему в ноги и считали бы, что мы недостойны целовать пыль, которой он коснулся! Разве мы сами — не отбросы и грязь греха? Ему нужно было только воздать честь слову [Божию], и мы проявили бы себя как его верноподданнейшие слуги.
Но, с другой стороны, кто отвергает и презирает служение слову [Божьему] или служит, руководствуясь своекорыстными интересами, пусть не ждет ни милости, ни любви, ни добра; ведь в данном случае высшим проявлением любви будет отпор его безбожной злобе всеми силами и средствами29.
Предостерегаю Тебя, дорогой Фабрициус! Ты хотел бы видеть такого Лютера, который смотрел бы сквозь пальцы на все Твои дела, если его погладят вдоль шерсти учтивым, ласковым письмом, почти ничего не сказав при этом о своих замыслах. И Вы ,еще недовольны тем, что мы готовы простить Вас и держать себя в узде во имя [христианской] любви, а со всей серьезностью домогаетесь, чтобы мы еще и признали Вашу правоту, т. е. отреклись от учения ради безбожия? Достаточно — и более чем достаточно искушаете Вы меня, распрекрасный Фабрициус, и достаточно, и более чем достаточно милосердно отвечаю я Вам, хотя Вы и заслуживаете более резкого ответа. Вы не только не делаете того, чего я добиваюсь от Вас, но и поднимаете на смех и издеваетесь над дурачками, которые прекрасно относятся к Вам, что, на мой взгляд, воистину, является поразительной глупостью. Мы же изо всех сил, какие у нас есть, будем отстаивать учение истинной веры, невзирая на то, огорчит ли это Небеса или преисподнюю.
Таким образом, Ты видишь такого Лютера, какого видел всегда: уступчивого слугу до тех пор, пока Ты остаешься другом веры, и, напротив, с исключительным презрением относящегося к Тебе человека, если Ты и дальше вместе с Твоим кардиналом будешь продолжать вести свою игру со святым делом. Поэтому усвой вывод [из всего сказанного]: наша [христианская] любовь побуждает нас к готовности умереть за Вас; но [грубое] прикосновение к вере равносильно прикосновению к нашему глазному яблоку. Любовь предоставим мы в Ваше распоряжение для всего — и для поношения, и для восхваления; что же касается веры и слова [Божьего], то мы хотим, чтобы Вы поклонялись им и блю
24
ли их, как величайшие святыни. От нашей любви можно ожидать всего, но нашей веры надо всегда бояться!
Твоему кардиналу я не отвечаю, потому что не могу ни хвалить, ни ругать [его послание], независимо от того, лицемерное ли оно или искреннее, а среднего пути я не признаю. Но от Тебя он узнает, что думает Лютер. А мне надо окончательно убедиться в его искренности. После этого я не буду больше колебаться относительно того, как мне с ним поступать.
Живи благополучно, дорогой Фабрициус, и не сомневайся в моем искреннем расположении к Тебе. Как Ты видишь, дело огромно и свято само по себе, и судить о нас надо на основе нашего отношения к нему. Ведь мы не должны любить братьев и сестер больше, чем Христа.
Из моей пустыни, в день [Святого] Антония, 1522 г.
Вг. 2, 430, 2 и сл.
Монах Карикатура. Гравюра на дереве, приписываемая Зе — бальду Бехаму. (1521 г).
МОНАШЕСКИЕ ОБЕТЫ И ЕВАНГЕЛИЕ
Лютер коренным образом поставил под сомнение старые устои Церкви. Вместе с тем до [времени его появления в Вартбурге] не было осуществлено никаких преобразований. Но могло ли это продолжаться дальше? Могло ли сохраняться безбрачие священников — после того, как было осознано, что оно противоречит
25
Писанию? Могли ли признаваться монашеские обеты, посредством которых из года в год новообращенные монахи и монахини подталкивались к греховным соблазнам? Могла ли и дальше отправляться месса, которая была разоблачена, как нечто совершенно противоречащее истинному богослужению, как поношение Христа? Возможно ли, чтобы в одной и той же Церкви наравне с Христом правил и антихрист? Можно ли — после того, как Евангелие стало провозглашаться в его свободолюбивой мощи, терпеть его в извращенной форме человеческого закона? — В вартбургской тиши постепенно вызревали ответы на все эти вопросы.
Уже в мае 1521 г. вступил в брак ученик Лютера Бартоломеус Бернарди, который родился в Фельдкирхене и был пробстом в расположенном неподалеку от Виттенберга Кемберге. Лютер приветствовал этот шаг с радостным восхищением. Ведь уже в сочинении “К христианскому дворянству немецкой нации” он разъяснял, что заповедь безбрачия священников греховна и противоречит Писанию (1 Тим. 3, 2). А 1 августа 1521 г., ссылаясь на 1 Тим. 4, 1, 3, он писал Меланхтону, что видит в принудительном безбрачии священников заповедь дьявола.
С монашескими обетами все было намного сложнее. Сословие священников, как свободное сословие, было учреждено Богом. Монахи же избрали свою стезю самостоятельно. В Писании содержалось ясное отрицание целибата, но в том же Писании нельзя было отыскать такого же ясного, аргументированного отрицания монашеских обетов. И современники Лютера, несмотря на всевозможное обличение праздности или аморального поведения монахов, никогда не касались монашеских обетов как таковых; до Лютера никто не решался поставить под сомнение эту основополагающую предпосылку всей монастырской системы. И для Лютера до осёни 1521 г. оставался открытым вопрос: может ли монах, отказавшись от своего, данного Богу обета, возвратиться из монастыря в мир? А Карлштадт уже летом 1521 г. попытался выдвинуть требование об освобождении от целибата как священников, так и монахов. Совместно с Меланхтоном он подготовил тезисы*.
* 7 тезисов против целибата были выдвинуты Карлштадтом 20 июня 1521 г. Идеи, высказанные в них, получили дальнейшее разв итие в сочинениях Карлштадта "Поучение об обетах", "О целибате, монашестве и безбрачии". — Прим, перев.
26
Но они не удовлетворили Лютера. [Он писал], что доводы [Карлштадта и Меланхтона] “не станут скалой, на которой можно надежно воспитывать совесть [христианина]”. Обеты, — [продолжал Лютер], — нельзя отменить просто на том основании, что они невыполнимы. Ведь, исходя из этого, можно упразднить и Десять заповедей! Разумеется, жалкая судьба монахов и монахинь возбуждала сочувствие Лютера, но можно ли уничтожить закон с нечистой совестью, зову плоти и природы ради? “Мы ищем, — писал Лютер, — слово Писания и свидетельство Божественной воли!”
Лютер боролся за другое решение вопроса. Он не мог в своих действиях руководствоваться тем, что нужно обойти старый закон обета целомудрия и в конечном итоге заменить его новым законом, предписывающим брак для монахов. [Он считал], что если уж отвергать законность монашеских обетов, то это надо делать на основе Евангелия. Убедительно и ясно новое решение [проблемы] Лютером предстает перед нами в его проповеди о Евангелии Богоявления Господня (Мф. 2, 1-12), которым он тогда занимался, подготавливая сборник немецких церковных проповедей. Отправной точкой .для Лютера была первая заповедь, в которой содержалась вся христианская вера — вера в дарованную нам чрез Кровь Христову милость [Божию]. И мы можем и должны всецело и полностью полагаться на эту милость, а не на дела закона.
Как же обстоит дело с монашескими обетами? Разве не стали именно они делами, посредством которых стремятся заслужить и завоевать [Небесное] блаженство? Но, в таком случае, не подменили ли они собой заслуги Христа? Однако кто поступает так, как будто бы заслуг Христа почти вообще не было, кто отбрасывает их в сторону посредством своих собственных заслуг, тот уничтожает заслуги Христа и славу Божию. Если монашеские обеты понимаются как [доброе] дело и ставятся на место выполнения закона Христом, то это — безбожное отрицание первой заповеди, лишающее ее силы связывания [и разрешения грехов] (1). Если Христос действительно заслужил для нас свободу, то эта свобода проявляется в том, что христианин отвергает обет, который разрушает его веру, и что монах может и смеет порвать с образом жизни, препятствующим его вере; ведь обет по принуждению не угоден Богу.
27
Лютер предвидел, что [такие мысли] вызовут нападки его врагов. Но он не хотел способствовать победе плотской свободы распутных монахов (2); что же касалось его самого, то он возражал против того, чтобы кто-то подыскивал ему жену. Когда он узнал, что 12 ноября 1521 г. некоторые его виттенбергские братья-августинцы (речь идет о 13 из 40 членов конвента) сняли с себя монашеские рясы и возвратились в мир30, то выразил опасение относительно чистоты их помыслов. Именно в это время он приступил к написанию крупного латинского сочинения “О монашеских обетах”*, которым он стремился поддержать своих братьев и дать им возможность ощутить твердую почву под ногами31.
Уже в начале декабря сочинение было закончено; из печати оно вышло в конце февраля 1522 г. В нем Лютер, приведя запоминающиеся, острые теологические аргументы, всесторонне и убедительно, как и раньше в проповеди [о Евангелии Богоявления Господня], обосновал несостоятельность монашеских обетов. Особый блеск сочинению придает предисловие, написанное в форме письма Лютера к его отцу. В нем Лютер заявляет о своем окончательном разрыве с монашеством (3).
[В предисловии говорится], что Лютер вступил в монастырь не по своей доброй воле и не по воле своего отца. Отец [в конце концов] примирился с монашеством сына, хотя и видел в этом его шаге нарушение заповеди Божьей. Но Бог обратил ошибку и первого, и второго во благо. Он [Бог] послал Лютера в монастырь, чтобы тот на самом себе ощутил мнимую святость монашества. Но сейчас Он забрал его из монастыря и сделал новым творением — достоянием Христа. Так безо всяких усилий со своей стороны и со стороны своего отца Лютер был подвигнут на служение слову [Божьему]; так отцу и сыну было показано, что заповедь Божья превыше чьей бы то ни было воли.
1. Подчинение первой заповеди исключает монашеские обеты
Итак, посмотрим на духовенство под углом зрения этой заповеди32 и христианской веры! Если кто-то хочет влиться в ряды духовного сословия и по-христиански возложить на себя монашеские обеты, не нарушая первой заповеди и не отрекаясь от Бога, то
* Полное название этого сочинения — "Размышления и поучение о монашеских и всех духовных обетах". — Прим, перев.
28
его сердце и разум должны ощущать и говорить не что иное, как следующее: “Ну хорошо, я хочу стать священником, монахом, монахиней, восхвалять то или иное не потому, что я считаю это [духовное] сословие или монашеский обет путем к [Небесному] блаженству, и не потому, что намереваюсь посредством такой жизни стать оправданным [пред Богом], искупить грехи и снискать милость Божию. Да охранит меня Господь от этого! Ведь это означало бы вплотную приблизиться к Христу и Его Крови, и этим были бы изничтожены все Его заслуги и слава Его; это было бы величайшей клеветой на Бога и величайшим поношением Бога. И поэтому хочу я с искренней верой ожидать всего этого только от Него. Ведь Он сделал все это для меня. И в этом я не сомневаюсь. Более того, поскольку я должен что-то делать на земле и хочу вступить в эту жизнь [духовного человека], то буду совершенствоваться в ней, бичевать мое тело и служить моему ближнему, подобно тому, как кто-то другой трудится в поле, в саду или в ремесленной мастерской, не рассчитывая на воздаяние или награду”.
Обрати внимание, — где не придерживаются таких взглядов, там отрицают Христа и упраздняют первую заповедь, там все строится на нехристианских, лишенных веры, иудейских, языческих началах. Именно это имел в виду [Апостол] Павел, изрекший (Рим. 14, 23): “Все, что не по вере, грех”.
Из Predigt in der Kirchenpostille von 1522 uber Matth. 2, 1-12. WA 10, 1, 685, 15 и сл.
2. Против злоупотребления свободой в угоду плоти. Из письма [Лютера] из Виттенберга Иоганну Лангу33 в Эрфурт от 28 марта 1522 г.
Я вижу, что многие монахи [покидают монастыри] по той же причине, по какой они вступали [в них], а именно: ради брюха и “плотской” свободы. Посредством их сатана стремится отравить благоухание нашего Слова отвратительным смрадом. Но что нам остается делать? [Среди монахов немало] пузатых лежебок, которые ищут только свою выгоду; и пусть уж лучше они грешат и погибают, сбросив с себя рясу, чем в ней; в противном случае, т. е. если они будут использовать в своих интересах эту [монашескую] жизнь, они погибнут дважды.
Вг. 2, 488, 21 и сл.
3. Посвящение к сочинению “О монашеских обетах”. Письмо [Мартина Лютера] к отцу Гансу Лютеру в Мансфельд от 21 ноября 1521 г.
Мартин Лютер желает своему отцу Иоганну Лютеру святости во Христе!
29
Дорогой отец, я решил посвятить эту книгу Вам не для того, чтобы растрезвонить о Вас повсюду и прославить нас, вопреки учению [Апостола] Павла34, а для того, чтобы, воспользовавшись этим приемом, в кратком предисловии поведать благочестивому читателю о наших с Вами отношениях, о том, как они складывались, а также о поводе к написанию этой книги, ее содержании и форме.
Позвольте мне прежде всего сказать Вам, что Ваш сын сейчас окончательно пришел к твердому убеждению, что нет ничего более святого, более важного, ничего более достойного пристальнейшего внимания, чем заповедь Божия.
“Несчастный, — заметите Вы, — неужели ты когда-то сомневался в этом и неужели только сейчас ты осознал, что это так и есть?” Воистину, я — жалкий человек; нельзя сказать, что я сомневался в этом, — я вообще не знал, что это так. Да к тому же легко доказать, если Вы позволите, что [не только я], но и мы оба — я и Вы вместе со мною — пребывали в этом неведении.
Прошло уже почти 16 лет с того времени, как я, без Вашего ведома и желания, стал монахом35. Вы в отеческой любви боялись, что монашество мне не по силам. Ведь я тогда был двадцатидвухлетним юношей, т. е., говоря словами Августина36, “был в расцвете пылкой юности”, а Вы на многих примерах убедились, что монашеская жизнь ввергла в беду не одного человека. Вы даже твердо решили связать меня брачными узами с почтенной и богатой невестой. Этот страх изменил Вас; в Вашем неприятии моего шага Вы долго не могли успокоиться; друзья тщетно пытались переубедить Вас [доводом]: если Бог жаждет от Вас жертвы, то Вы должны пожертвовать [Ему] самое дорогое, самое лучшее. Между тем по промыслу Божьему в сердце Вашем, хотя уши Ваши были глухи, зазвучали слова псалма (Пс. 94 (93), 11): “Господь знает мысли человеческие, что они суетны”37. Наконец, поддались Вы, и Бог подчинил Себе Вашу волю, правда, не избавив Вас от страха за меня. Я хорошо помню — так, как будто бы это было вчера, — Ваш разговор со мной, который произошел после нашего примирения. Я уверял Вас в том, что был призван [в монашество] Небом, которое вселило в меня страх [во время грозы, разразившейся у деревеньки Штоттернхейм]. Ведь я стал монахом, сам того не желая, помимо своей воли, и совсем уж — не брюха ради; вынужденный обет дал я, охваченный страхом и внезапной смертной тоской. А Вы в связи с этим заметили: “А, может быть, это было знамение!”38. Эти слова пронзили меня и засели в глубине моей души, но я, как только мог, ожесточил сердце мое против Вас и Ваших слов. А еще Вы добавили другие
30
слова. Когда я с почти детским доверием хотел упрекнуть Вас в Вашем несогласии [с моим вступлением в монастырь], то Вы мгновенно возразили и сделали это настолько искусно, что я вряд ли слышал в своей жизни от кого-либо слова, которые сильнее звучали бы во мне и прочнее врезались в мою память, чем они. А сказали Вы следующее: “Разве ты не слышал о том, что надо почитать родителей?” Я же, уверенный [тогда] в собственной непогрешимости, воспринял эти слова с явным пренебрежением, как [мимолетное] человеческое высказывание. Но если бы я пор* измышлял над ними, то не смог бы бездумно отбросить их. А теперь — обратите внимание! Неужели Вы также не осознавали, что слово Божие надо ставить превыше всего? И если бы Вы знали, что я тогда еще был в Вашей власти, то разве Вы не выдернули бы меня без особых на то усилий, воспользовавшись Вашими отцовскими полномочиями, из монашеского клобука? Но и я был хорош! Если бы я осознавал это, то не пытался бы без Вашего ведома, вопреки Вашей воле, [сделать этот шаг], даже если бы мне за это предстояло не один раз поплатиться жизнью! В любом случае не стоил мой [монашеский] обет, приняв который, я уклонился от Заповеданного Богом послушания отцов* ской власти и воле, даже кучи дерьма; более того, был он безбож* ным. То, что он был не от Бога, доказывается не только тем, что он представлял собой прегрешение против Вашей власти, но и тем, что он не был принят свободно и добровольно. Далее, в основе его лежало человеческое учение и лицемерные суеверия, которых не заповедал Господь39.
Однако Бог, чье милосердие безгранично и чья мудрость бесконечна, предопределил то, что изо всех этих заблуждений и грехов произросло много доброго. И что было бы лучше для Вас: потерять сотню сыновей или не испытать этой преизобильной до* броты [Божией]? Мне думается, сатана еще тогда, когда я был ребенком, предвидел что*то такое, из-за чего он должен сейчас страдать; поэтому он и обрушился на меня с невообразимой изо* щренностью, дабы испортить меня и воздвигнуть на моем пути преграды. Я часто задумывался: не одного ли меня изо всех смерт* ных он подвергает таким мучениям?
Но Бог хотел — и это я сейчас понимаю, — чтобы я познал “мудрость” высших школ и “святость” монастырей на своем соб* ственном, не оставляющем сомнений опыте, т. е. ценой многих грехов и безбожных дел, и чтобы у безбожников не появилось возможности упрекнуть своего будущего противника в том, что он проклинает вещи, о которых не имеет никакого понятия. Так я стал жить в монастыре, правда, не без греха [перед Богом], но
31
[перед людьми] — безупречно. Ведь в царстве пап безбожие и поношение Бога считается высшим благочестием; нет даже и речи о том, чтобы рассматривать это как преступление40.
Итак, что думаете Вы сейчас [о моем монашестве]? Хотите ли Вы еще и сейчас освободить меня [от монашеского сана]? Ведь до сих пор Вы остаетесь моим отцом, а я — Вашим сыном, и все обеты не стоят и гроша; на Вашей стороне — отцовская власть, на моей — человеческая дерзость...41.
Спрошу Вас еще раз, дорогой отец: хотите ли Вы еще и сейчас освободить меня от монашеского сана? Поскольку Вы не отвечаете, [я дам ответ сам]: Господь опередил Вас и Сам освободил меня. И разве играет какую-то роль то, ношу ли я еще [монашеский] капюшон или нет, есть ли у меня тонзура или нет42? И разве монашеский капюшон или тонзура делают [человека] монахом43? “Все ваше, — говорил [Апостол] Павел (1 Кор. 3, 22 23), —. вы же — Христовы". И разве я должен быть приложением к [монашескому] капюшону, а не, наоборот, капюшон — приложением ко мне? Моя совесть стала свободной, и эта свобода чрезмерна. Поэтому я еще остаюсь монахом и вместе с тем я — уже не монах; я — новое творение, принадлежащее не папе, а Христу. Папа же, увы, остается “творцом", но его “творения" -доподлинные куклы и картонные безделки, т. е. шуты и идолы по его образу и подобию. Когда-то и я принадлежал к ним; я позволял соблазнять себя всяческой обыденной болтовней, и ею и мудрец [Иисус Сир* ах], как он сам признаёт, был ввергнут в грозящую смертную беду, от которой был спасен посредством Божьей милости44.
Но посягаю ли я вновь на Ваши права и на Вашу власть? Ваша власть надо мной остается неприкосновенной; что же каса* ется монашества, то от него, воистину, как уже говорилось, сей* час во Mtfe ничего не осталось. В остальном же Тот, Кто вызво* лил меня [из монашества], обладает по отношению ко мне боль* шими правами, чем Вы. Он, как Вы видите, сейчас обратил меня к истинному служению Богу, резко отличающемуся от лицемерного богослужения монахов. Ведь разве может кто-то сомневаться в том, что я служу слову [Божьему]? И это, воистину, служение, перед которым должна преклониться родительская власть, ибо Христос провозгласил (Мф. 10, 37): “Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня". Это не означает, что Христос, говоря так, упраздняет родительскую власть. Ведь Апостол [Павел] довольно часто подчеркивает, что дети должны почитать своих родителей и слушаться их 45. Речь идет о том, что когда зов или влияние родителей и Христа разнятся, то должно возобладать влияние Христа. Поэтому я, стремящийся сохранить в чисто
32
те свою совесть, не мог бы никогда проявить непослушание по отношению к Вам (и в этом я твердо убежден), если бы, кроме монашеского послушания, у меня не было служения слову [Божьему]46. А это означает (и об этом я уже говорил [в этом письме], но раньше ни Вы, ни я этого не знали), что Заповеди Божьи должны быть превыше всего. Но почти весь мир страдает, не ведая этого, находясь во власти заблуждений, которые господствуют под защитой папских мерзавцев. Это предвидел [Апостол] Павел, сказавший (2 Тим. 3, 2): “Люди будут... родителям непокорны". Эти слова можно непосредственно отнести к монахам и священникам — и, прежде всего, к тем, кто под видом благочестия и в мнимом послушании Богу пренебрегает родительской властью, как будто бы служение Богу — не послушание Его заповедям, к которым относится и заповедь послушания родителям.
Итак, я посылаю Вам эту книгу с тем, чтобы Вы, прочитав ее, узнали о великом чуде и силе, посредством которых Христос освободил меня от обета монашества, и о великой свободе, которой Он одарил меня, и, следовательно, о том, что, хотя я, благодаря Ему, стал слугой каждого, я не подчинен никому, кроме Его одного. Ведь, употребляя Его слова, Он — мой “непосредственный" епископ, аббат, приор, господин и наставник. Кого-то другого я более не знаю. Я надеюсь, что Он взял у Вас сына, чтобы положить начало следующему: посредством меня помочь многим другим Своим сыновьям. И этой судьбой Вы должны не просто довольствоваться, а воспринимать ее с несказанной радостью и ликованием. И я почти уверен в том, что Вы будете воспринимать это так, а не иначе.
Если же папа убьет меня за это или осудит на вечные муки в преисподней, то что с того? Мертвого он не сможет воскресить для того, чтобы убивать его снова и снова. А с преданного проклятию не должен он никогда снимать отлучения от Церкви47, да я и не хочу этого, потому что глубоко убежден в том, что каждый день приближает нас к тому времени, когда будет разрушено это царство мерзости и порочности. О, хотелось бы, чтобы мы [до наступления Судного дня] сподобились быть сожженными или умерщвленными им [папой] и чтобы наша кровь взывала [к Небу] и ускорила Суд Божий! А если мы недостойны того, чтобы нашей кровью засвидетельствовать [нашу верность слову Божьему], то тогда хотели бы мы просить и умолять о милости дозволить нам засвидетельствовать нашей жизнью и нашим голосом, что только Иисус Христос — наш Господь Бог, прославленный во веки веков. Аминь. х
33
Живите благополучно в Нем, любимый отец, и приветствуйте во Христе мою мать, Вашу Маргарет, и всех родных!
Из места уединения, 21 ноября 1521 г.
WA 8, 573, 4 и сл.
ШТУРМ ЦЕРКВИ В ВИТТЕНБЕРГЕ
МедгеОе ост аппсп otrfoluren (Sor^n nno Tempdpiloer/ubcr fo tmglricb twarl ono ftraffir.
"Штурм икон". Гравюра на дереве Эрхарда Шоена. (ок. 1530 г.).
Наряду с вопросом о монашеских обетах не менее запутанным, сложным, влекущим за собой многие последствия, был вопрос о мессе. Карлштадт стремился возвести причащение [мирян] под двумя видами в ранг обязательного закона для всех. Не одобряя принуждения и в этом случае, Лютер вместе с тем выразил свою радость по поводу того, что вит-тенбергская община изъявила желание принимать Причастие под двумя видами. Но вопрос в целом был многограннее. Как обстоит дело с мессой вообще? Дьяволу удалось сотворить такое, что вступительные слова [мессы], которые представляют собой утешение для содрогающейся от страха совести [верующего] и которые поэтому должны публично возвещаться всем людям, произносятся священником тихо и, по сути, умышленно утаиваются от ожидающей их с нетерпением общины. Да и вообще, священник служит мессу один, без какого бы то ни было участия общины!
Уже 1 августа 1521 г. Лютер писал Меланхтону, что он во веки веков не будет больше служить [т. наз.] missa privata, т. е. мессу, отправляемую священником от своего имени, мессу, которую не воспринимает община. А между тем ряд его сторонников под предводительством августинца Габриэля Цвил-
34
линга48 сделал еще один шаг вперед. В конце сентября в городской церкви началось причащение мирян под двумя видами. [Хлебом и вином причастился] и Филипп Меланхтон со своими студентами. Впервые церковный культ был коренным образом изменен на основе нового понимания Писания. В октябре сторонники Лютера в августинском монастыре, несмотря на сопротивление большинства [монахов], полностью прекратили служить мессу в монастырской церкви и заменили ее проповедью Евангелия. Вскоре университетская комиссия, в которой видную роль играл пробст монастыря Юстус Йонас, представила курфюрсту отзыв. В нем она просила Фридриха [Мудрого] как “христианского князя” полностью устранить злоупотребление мессой в его земле. Но курфюрст, сохраняя верность своим прежним принципам, отверг какие бы то ни было [церковные] преобразования. Он не хотел вмешиваться в столь важное дело без достаточных на то оснований; ему было ясно, что любое изменение мессы затронет не только сердцевину богослужения, но и глубоко перепашет все монастырское и церковное устройство и систему дарений в пользу Церкви. Ведь богатство Церкви основывалось на бесчисленных пожертвованиях за отправление месс: пашни, поля, луга, строения, деньги, являвшиеся собственностью Церкви, использовались для содержания священников, которые эти мессы служили. Даже в крошечных имперских и княжеских городках49 на юге и западе Германии было 6, 9, 12 . более священников; в крупных же городах за C4erj церковных бенефициев кормились сотни священнослужите тей. Какая же судьба ожидала их в случае упразднения мессы в ее прежнем виде?
Лютер в сочинении о злоупотреблении мессой и ее упразднении (ноябрь 1521 г.) еще раз обосновал то, что он не признает ее. Но вместе с тем [он считал], что основные принципы и действия, [направленные на ее устранение], должны быть обдуманы, единодушно одобрены; должны также приниматься во внимание “немощные” [в вере — приверженцы католической мессы]. На пути непосредственного воздействия слова [Божьего], [по мнению Лютера], не должно возникать, как препятствие, понукание со стороны людей, даже предпринимаемое с самыми благими намерениями.
35
Во время непродолжительного, тайного посещения Виттенберга в начале декабря [1521 г.] Лютер с неудовольствием узнал о том, что некоторые виттен-бергские студенты и бюргеры насильно изгнали из алтаря городской церкви служивших мессу священников. Не обращая внимания на гнев курфюрста и советы Лютера о недопустимости мятежа, беспокойный ревнитель [новшеств] Карлштадт, который в отсутствие Лютера возглавил [проведение реформ], не мог угомониться и на Рождество Христово 1521 г. причащал в городской церквц под двумя видами всех желающих.
После этого удержать [виттенбержцев] в узде стало невозможно. Ревнители реформ — августинские монахи сожгли в монастырской церкви иконы и приготовленный для свершения Таинства Елеосвящения елей. Священнослужители должны были расстаться со священническим облачением, литургия стала читаться [не на латыни], а на немецком языке, наконец, ежедневное отправление мессы было отменено; в рабочие дни церкви оставались закрытыми. [Городской] Совет и университет приняли совместное решение с создании на основе освобождавшихся [после смерти владельцев] духовных ленов т. наз. “общих касс” для оказания помощи бедным. Везде чувствовалась рука Карлштадта. Он потребовал изъятия икон [из всех церквей]. В ответ на этот призыв его склонные к мятежу сторонники уничтожили иконы в городской церкви. Карлштадт заявил, что Исповедь ведет души к погибели, посты — излишни, и призвал всех, без какого бы то ни было исключения, к участию в новом богослужении. К тому же он выразил убежденность в том, что простые, необразованные люди понимают Священное Писание лучше, чем теологи. [Святой] Дух воспринимается простыми людьми непосредственно; большая ученость, напротив, является только помехой на пути к постижению Писания. Поэтому, здраво рассуждая, надо овладевать ремеслом, следует перестать посылать детей в школы и всецело и полностью довериться непосредственным предписаниям [Святого] Духа. А для чего нужны еще и университеты? Не лучше ли закрыть их и распустить [студентов и преподавателей по домам]?
В то время, когда в поспешной реформе Церкви, осуществлявшейся Карлштадтом, проявились первые признаки фанатизма, [в Виттенберге] внезапно появи
36
лись цвиккауские “пророки”: ткач Шторх и бывший ученик Меланхтона Штюбнер* — сторонники и друзья ярого фанатика Томаса Мюнцера60. Они переступили порог дома Меланхтона 27 декабря 1521 г. и вызвали переполох, представившись как непосредственные, осененные Духом посланцы Божьи, обладающие пророческо-апостольскими полномочиями. [Во время бесед] с Ме-ланхтоном они ополчились против крещения детей на том основании, что ребенок, не понимающий, что такое вера, не может воспринимать [Святой] Дух. Они раскрыли Меланхтону свое подлинное лицо и поделились с ним своими откровениями: Они — провозвестники нового, справедливого времени; весь светский порядок будет коренным образом изменен; Церковь будет преобразована путем истребления всех священников; уничтожением всех безбожников будет заложен фундамент Царства Божьего**. То, что впервые проявилось здесь, [в Виттенберге — в декларациях “пророков”, было отражением представлений] Мюнцера, соединившего мистические и революционные идеи. Согласно учению Мюнцера, подобно тому, как душа [человека] посредством горечи закона, посредством смертных мук Креста должна очиститься от всего земного (1),*а затем, перелившись через край моря безысходного ужаса, ощутить в самой себе, в бездне собственного сердца, источник Бога живого, должна и [христианская] община очиститься посредством огня и меча от всех
врагов Божьих, а затем она познает сама себя в незапятнанном блеске как непорочную невесту Христову. И что представляет собой мертвое слово в сравнении с изливающимся здесь потоком ужасных ликов и проро-
‘ Г. Фаусель допускает здесь неточность. 27 декабря 1521 г. в Виттенберг прибыли не два, а три "пророка", изгнанные городским Советом из Цвиккау: студент Марк Томе (так как он был сыном владельца бани (Bades/ube) в Эльстерберге, его называли еще и Штюбнером) и ткачи Никлас Шторх и Томас Дрехзель. — Прим, перев.
Утверждения Г. Фауселя о том, что "пророки" заявляли об из — менении светского порядка, истреблении священников и уничтожении безбожников, не подтверждаются источниками. Письма Меланхтона и своеобразная хроника виттенбергского движения — анонимные "Заметки из Виттенберга" свидетельствуют о том, что "пророки" в беседах с Меланхтоном отстаивали идею непосредственного Божественного откровения, сообщали, что они наяву разговаривают с Богом, отрицали крещение младенцев и провозглашали необходимость крещения людей в зрелом возрасте. — Прим, перев.
37
ческих откровений о кровавой погибели рушащегося старого мира и о сияющем восходе солнца новой праведности? И что значит непритязательная вера> в слово [Божие] по сравнению с пылким дыханием времени, напором влекущей весомости непосредственного обращения Бога [к человеку]?
Конечно же, Меланхтон не был тем человеком, который мог устоять перед этим натиском [“пророков”]. Особенно глубокое впечатление произвели на него аргументы фанатиков о недопустимости крещения детей. Курфюрст воздержался от оценки новых “пророков”, сославшись на то, что он, как мирянин, не может судить об этом деле. Дать совет и помочь мог в той ситуации только один человек — Лютер.
В пространном письме от 13 января 1522 г. (2) Лютер дал обуреваемому сомнениями Меланхтону указания относительно его обхождения с фанатиками. [По мнению Лютера], “пророки” должны публично — посредством свидетелей или особых знамений, — а затем, во вторую очередь, — посредством [разъяснения] своего мучительного опыта обретения Бога путем [духовного переживания] смерти и ада — доказать свою [богоизбранность]. И разве крещение детей означает что-то иное, кроме вселения в них Духа [Святого] и того, что дети вверяются открытым, милосердным рукам пребывающего с нами Христа? Почему же тогда дети не должны быть крещены на том основании, что они не могут постичь основах веры? Ведь вся наша вера полностью основана на незнаемой нами вере, а именно — на вере, с которой Христос верует вместо нас, ради нас!
Из-за фанатиков Лютер не намерен возвращаться [из Вартбурга] в Виттенберг; это дело представляется ему маловажным. Но другие события в Виттенберге день ото дня беспокоят его все больше и больше. Бездушная поспешность, бесцеремонное пренебрежение “немощными” в вере, перемещение центра тяжести с вопросов вероисповедной борьбы на ликвидацию “никчемных, дурацких” обрядов — все это убедило Лютера в том, что виттенбержцы избрали неверный путь [проведения реформ].
Наконец, раздался призыв о помощи со стороны виттенбергского [городского] Совета и университета: Лютер должен вмешаться в происходящие в Виттенберге события. Правда, курфюрст воспринял это неодобрительно. Ведь совсем недавно Имперское правление в
38
Нюрнберге обратило внимание на волнения в Виттенберге61; что же будет, если в Виттенберге появится сам Лютер? Но, не обращая внимания на курфюрста, 1 марта [1522 г.] Лютер покинул Вартбург и в рыцарской одежде, без сопровождающих, поскакал на коне по заснеженным дорогам в Виттенберг. 5 марта он отправил из Борны преисполненное сознанием собственной силы послание курфюрсту [Саксонскому] (3). Независимо, как король, он обращался к князю, с бесстрашной откровенностью отметал какую бы то ни было защиту со стороны земных сил, с детской любовью утешал слабого в вере Фридриха и с радостной верой признавал, что будет действовать, руководствуясь только Евангелием. Двумя днями позже он еще раз изложил курфюрсту причины своего возвращения: обращение [о помощи] из Виттенберга, вторжение сатаны в его убежище и страх перед тем, что вся Германия стоит на пороге великих потрясений. 9 марта, в воскресенье Инвокавит52, Лютер появился на кафедре виттенбергской приходской церкви и ежедневно, до следующего воскресенья Реми-нисцере63, произносил там проповеди о главных положениях христианской веры и обо всех, вызывавших его возражения, церковных преобразованиях, которые были осуществлены в Виттенберге.
В первой проповеди (4) Лютер говорил о том, что виттенбержцы правильно поняли сущность греха и милости, но им не хватило христианской любви и терпения при применении этого учения в жизни и распространении его. Они не следили неусыпно за сатаной, которого обрадовала их опрометчивая торопливость и не-согретость их действий [христианской] любовью, они недостаточно четко осознали цель своих действий, а также различие между необходимостью и свЪбодой. Любовь же долготерпелива; она не выпячивает никакого закона, а спрашивает о том, что идет во благо ближнему. Поэтому не нужно — и это показано в следующих проповедях — никакого принуждения в том, что касается упразднения мессы; ведь лишь слово [Божие] покоряет сердца. Конец поклонению иконам также может положить только проповедь, потому что слово [Божие] делает свободным от [человеческих] установлений. Этой [христианской] свободе подвластны целибат, выход из монастырей, монашеские обеты, посты. В Причастии свобода проявляет себя любовью, которая не ищет своего, принуждая [остальных] к новшествам, а может объединить ближних
39
во всеобщей вере в дарованное Христом прощение грехов. И как можно, упразднив исповедь, на этом основании, с одной стороны, отказаться от всякой возможности церковного воспитания, которое предписано в Мф. 18, а с другой стороны — от какого бы то ни было утешения, вытекающего из прощения грехов?
В этих проповедях Лютер не говорил ничего необычного. Он проповедовал слово [Божие] и на его основе судил о старых и новых злоупотреблениях. [Но лишь] одними этими скромными, поучительными проповедями подавил он за короткое время церковные беспорядки в Виттенберге*. Возбужденная община была
* Не только Г. Фаусель. но и многие исследователи представляют Люгера единственным восстановителем мира и спокойствия в Виттенберге. (См., например: Р. Joachimsen. Die Reformation als Epoche der dec’schen Geschichte. Miinchen,1951,S. 133;G. Ritter. DieNeug — estaltung Europas im 16. Jahrhundert. Die kirchlichen und staatlichen Wandlungen im Zeitalter der Reformation und Glaubenskampfe. Berlin, 1950, S. 105—106; W. Delius. Justus Jonas 1495—1555. Berlin, 1952, S. 39). Особенно упорно эту точку зрения отстаивал известный исследователь Герман Барге, который утверждал, что Лютер возвратился из Вартбурга в Виттенберг "почти что как уполномоченный Имперского правления") Н. Barge. Andreas Bodenstein von Karlstadt. Bd. II. Lei pzig, 1905.S. 438.
Но с этими утверждениями трудно согласиться. Ведь Лютер возвратился из Вартбурга в Виттенберг 6 марта 1522 г. А еще 13 февраля 1522 г. в Эйленбурге состоялись переговоры советников курфюрста Саксонского с представителями университета. Последние в своем отчете, представленном 13 февраля советникам курфюрста, отмечали, что часть зачинщиков "штурма икон" в Виттенберге оштрафована городским советом, а некоторые —бежали (Die Wittenberger Be — wegung 1521 und 1522. Von Nikolaus МйПег/7 ARG, VI Jg. 1908/1909. Lei pzig, 1909, S. 450).
Во время переговоров советники курфюрста в последний раз решительно потребовали прекратить осуществление "новшеств" и придержива ться старых церковных обрядов до тех пор, пока другие университеты не примут решения о целесообразности реформ (Ibid.. S. 459—460). Был утвержден порядок отправления месс "по старому образцу" (Ibid., S. 457—458). Договаривающиеся стороны приняли также решение о том, что изымать иконы из церквей надлежит только властям. Причем о конкретных сроках этой акции не было сказано ни слова. Карлштадту под угрозой большого штрафа было предло — жено воздерживаться от мятежных проповедей. Габриэль Цвиллиыг был изгнан из Виттенберга (Ibid.. S. 460). Оценивая эти меры, советник курфюрста Иероним Руделауф писал 21 февраля 1522 г.: "Движение подавлено силой и, очевидно, не может быть легко возобновлено" (Ibid., S. 463—464).
Таким образом, встречающиеся в литературе утверждения о непосредственном участии Лютера в подавлении виттенбергского движения не подтверждаются данными источников. — Прим, перев.
40
приведена в чувство, Меланхтон опять ощутил твердую почву под ногами, Карлштадт, затаив злобу, умолк. При дворе [курфюрста] облегченно вздохнули: кто мог бы предвидеть такой поворот событий? Цвиккауские “пророки” покинули восвояси Виттенберг; их попытка ошеломить Лютера своими откровениями закончилась неудачей. Первая атака фанатиков была отбита; стало ясно, что только там, где проповедуется чистое Евангелие и где ему предоставляется широкое поле деятельности, возможна и настоящая свобода, преисполненная любви [к ближнему]. Восемь выступлений Лютера в Виттенберге уберегли проповедь Евангелия от погибели и сохранили ее для мира.
1. Мистическое учение Томаса Мюнцера
Томас Мюнцер утверждал, что рассчитанная на внешнее воздействие проповедь — ничто, нужен дух; никто не станет христианином, если не услышит в себе Бога, говорящего с ним на человеческом языке: человек пренебрегает Богом, Который не говорит с ним. Он [Мюнцер], ненавидевший “внешнее” слово [Божие], был орудием сатаны.
Но Мюнцер выделял определенные ступени восхождения к христианству. Первую — он называл ступенью освобождения от низменных животных чувств, когда человек должен покончить с обжорством, пьянством, блудом и т. д. Вторую — ступенью учебы, когда человеку надлежит задуматься о другом образе жизни и ревностно отдаться самосовершенствованию; третью — ступенью удивления, когда человек осознаёт, что представляют собой грех и милость; четвертую — ступенью сокрушения сердца — так называл он страх, внушаемый законом, когда человек проникается враждой к самому себе и страдает из-за своей греховности; пятую и последнюю — ступенью возрастания милости — так называл он, [во-первых], глубокое самоотрицание или глубокое неверие, т. е. внешнее безразличие, подобное бесчувственности Иуды, [во-вторых], [безграничную] веру в Бога, т. е. предоставление всего на усмотрение нашего Господа Бога. На этой, [последней] ступени и случается, что [люди] слышат голос Бога и т. д.
Но это учение несло в себе лишь отблеск мнимой святости. При помощи его Мюнцер преуменьшал значение устного слова.
Из TR 1, 1204 (Первая половина тридцатых годов).
2. “Пророки” и их борьба против крещения детей. Письмо [Лютера] из Вартбурга Филиппу Меланх-тону в Виттенберг от 13 января 1522 г.
41
... [Что касается] моего приезда [в Виттенберг] из-за “пророков”, то я не могу разделить Твоих опасений; ведь Ты по сравнению со мной глубже рассуждаешь и более образован. Сделай прежде всего следующее: если они сами свидетельствуют о своей [богоизбранности], то не нужно тотчас же благосклонно выслушивать их. Необходимо, следуя совету Иоанна (1 Ин. 4,1)54, испытать их дух. Если они не выдержат испытания, то нужно, как советовал Гамалиил55, отстать от них и оставить их (Деян. 5, 38). То, что я до сего времени слышал о них, [свидетельствует]: не говорят и не делают они ничего такого, чего бы не мог свершить сатана — лучше их или так же, как они. Со своей стороны я могу посоветовать Тебе: выясни, могут ли они засвидетельствовать, что они призваны [провозглашать волю Божью]. Ведь Бог еще никогда не посылал никого, кто не был призван людьми или кто не мог публично засвидетельствовать знамениями [свою богоизбранность]. Даже Его Сын не является здесь исключением.
Некогда [библейские] пророки получили [от Бога] право [провозглашать волю Божью] на основе закона, точно так же, как мы сегодня [получили это право] от людей. Короче, я настроен против того, чтобы признать их [цвиккауских “пророков”] лишь на том основании, что они призваны только [ведомым лишь им одним] Откровением; ведь Бог заговорил с Самуилом лишь после того, как об этом узнал Илий56. Это — первое, что [я хотел сказать] о публичной деятельности тех, кто учит [слову Божьему].
Далее, должен Ты также выяснить, как этот дух проявляет себя в них. Кроме того, спроси, пережили ли они духовное искушение, муки рождения [в себе] Бога, страх смерти и муки ада. Если Ты услышишь, что все [у них] нормально, спокойно, [свершается] (как они это называют) смиренно и благочестиво, то подобает Тебе не соглашаться с ними, даже если они будут утверждать это до тех пор, пока не исчезнут из виду и скроются на третьем Небе. Ведь в этом случае не будет знамения Сына Человеческого57, не будет базанита — единственного пробного камня христиан и надежного испытателя духа. Если Ты хочешь узнать: где, когда и как говорит Бог с человеком, — то вслушайся в эти слова: “Подобно льву, Он сокрушил все кости мои” (Ис. 38, 13); а также: “Отвержен я от очей Твоих” (Пс. 31 (30), 23); и, наконец: “Душа моя насытилась бедствиями, и жизнь моя приблизилась к преисподней” (Пс. 88 (87), 4). “Величие”, а так называют [Бога] [“пророки”], не говорит с людьми так, что они видят это. Напротив, в Исх. 33, 20 отмечается: “Человек не может увидеть Меня и остаться в живых”. Наша природа не выдерживает даже очень
42
слабого звучания Божьего голоса. Он выражает Свою волю опосредствованно, так как никто из нас не может выдержать звуков Его голоса. Даже к Деве Марии обращался Он посредством Ангела (Лук. 1, 29), а также к Даниилу (Дан. 8, 17). И Иеремия взывал: “Наказывай меня, Господи, но по правде, не во гневе Твоем” (Иер. 10, 24), а также: “Не будь страшен для меня” (Иер. 17, 17).
Но к чему это многословие? Нельзя же представлять себе, что [Божье] Величие может доверительно пустословить с “ветхим” человеком. Напротив, Оно должно убить и задушить его, чтобы не отравлять ужасным смрадом остальных! Ведь наш Бог “есть огнь поядающий” (Втор. 4, 24). Мысли и лики святых, если [вдуматься и] всмотреться в них, также вселяют ужас. Разберись в этом и никогда не изъявляй желания слушать о величии Иисуса, а лучше представь себе Его распятым.
Однако Ты скажешь: “Какое отношение эти слова имеют к делу, о котором идет речь? Они опровергают суждения инакомыслящих, не внося ясности в наше дело!” Но как могу я издалека говорить что-то об этом, если я не знаю, что они [“пророки”] затевают! Если они не принесли с собой ничего, кроме слов (Марк. 16, 16): “Кто будет веровать и креститься, спасен будет”, и мыслей о том, что младенцы не в состоянии постичь веру, — то тогда не производят они на меня никакого впечатления. Чем могут они подтвердить, что младенцы не веруют? Разве что тем, что младенцы не говорят об этом, не свидетельствуют о своей вере. Прекрасно! Если это так, то можно прибегнуть к следующему доводу: Поскольку мы спим и занимаемся разными делами, то на протяжении скольких часов [в сутки] являемся мы христианами? [Ответ на этот вопрос очевиден. Мы остаемся христианами и во время сна, и в то время, когда занимаемся нашими делами]. Но почему тогда не может Бог таким же образом во все время младенчества, как постоянного пребывания во сне, сохранять в младенцах веру?
Хорошо, — скажешь Ты, — этот довод опровергает мнение противников относительно веры, поскольку она уже влита [в младенцев]. Но этот довод действенен лишь для того, чтобы разоблачить их [“пророков”], как таких, которые ничего не могут доказать и направляются ложным духом. А что можешь сказать ты сам о вливании [веры]? Ведь это означает не что иное, как то, что мы воспринимаем чужую веру. Однако если мы не можем поддерживать ее, то тогда не о чем больше диспутировать; в таком случае надо просто согласиться с отрицанием крещения младенцев.
43
Ты говоришь, что положение о чужой вере недостаточно подтверждается примерами [из Священного Писания]. Я же утверждаю, что это не так. Этим людям (или также всем злым духам, вместе взятым) Ты приводишь один-единственный пример о чужой вере. И этот пример неубедителен! Когда Ты говоришь, что Самуил молился за Саула, то это ничего не доказывает. Да и не молился он за Саула, а печалился о нем (1 Цар. 15, 35); а если и молился, то молился не в вере, т. е. он не верил, что добьется того, о чем просит, а полагался на усмотрение Божие. Точно так же молился Давид [Богу] о младенце (2 Цар. 12, 16) и многие [люди] за множество других [людей]. Если же он [Давид] ожидал вознесения [своей молитвы] к Богу, то он наверняка достиг этого. Ведь можно быть уверенным в твердом заверении Христа (Мф. 21, 22): “И все, чего не попросите в молитве с верою, получите”, а также Мф. 18,19: “Если двое из вас [согласятся на земле просить о всяком деле, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного]”. Невозможно, чтобы не свершилось то, о чем молят с верою. В противном случае будет поколеблено все учение веры, да и собственная вера человека нс будет ничего стоить, так как она основывается на обетовании [прощения грехов] Христом. Воистину, “чужая” вера — это наша собственная вера.
Конечно, для кого-то другого она — чужая вера; тем не менее и события жизни кого-то другого определяются его верой. И это подтверждается многими примерами из Евангелия. Христос никогда не оттолкнул от Себя ни одного человека с чуждой Ему верой и привечал всех. И разве нужно дальше говорить об этом? И в Священном Писании несть числа свидетельствам и примерам [проявления] чужой веры, т. е. веры, которая присуща кому-то одному и которая добивается для кого-то другого веры и всего, чего он хочет...58.
Таким образом, если крещение ребенка есть не что иное, как дар Христу, присутствующему на земле и открывающему Свои милостивые руки, и если Он всеми примерами подтверждает, что принимает то, что Ему приносят в дар, то почему мы сомневаемся в этом? По меньшей мере нам дано лишить этих “пророков” возможности доказывать их собственные утверждения; если у них нет примеров и свидетельств [Писания], а у нас свидетельства и примеры [из Писания] есть, то тогда не нужно нам спорить с их собственными свидетельствами. Ведь разве можно, [как это делают они], прибегать к доводам такого рода: “Нужно веровать и креститься; следовательно, нельзя крестить младенцев”? На основе высказывания из Марк. 16, 16: [“Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет”] —
44
не могут они делать приведенный выше вывод. Ведь они не доказывают, что младенцы не веруют; такую посылку они выдвигают сами. Они должны доказать ее на основании какого-то [свидетельства Писания], но не могут сделать этого [и говорят]: Что не направлено против Писания, Писание подтверждает, следовательно, Писание подтверждает наши утверждения. И теперь к своим несуразицам они могли бы присовокупить еще и обрезание и сказать: дети не могут воспринять веру Авраама, следовательно, у них не может быть знака этой веры, [т. е. обрезания]! Но ведь очевидно, что обрезанию присуща такая же сила, как и крещению. И я не понимаю, почему бы не крестить младенцев на основе Божественного всемогущества и на основе приведенного примера, не говоря уже о том, что крещение принимается не по принуждению, как обрезание, а добровольно и поэтому не может быть обусловлено временем, возрастом, местом и вообще какими бы то ни было внешними обстоятельствами. Крещение свободно само по себе. Итак, что [Бог] заповедал делать отдельному народу на восьмой день [после рождения младенца мужского пола]59, то теперь заповедано делать всем народам в любом возрасте. [Подтверждением этого] служат слова из Марк. 16, 16: “Кто будет веровать [и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет”].
Но подробнее об этом мы поговорим при встрече. Я постоянно ожидал, что сатана дотронется до этой язвы, но он не захотел делать это посредством папистов. Весь этот мучительный раскол он учинил среди нас самих и наших сторонников, но Христос вскоре сокрушит его под ногами нашими [Рим. 16, 20]. Мне хотелось бы также знать, как истолковываешь Ты следующие слова из 1 Кор. 7, 14: “Дети ваши были бы нечисты, а теперь святы”? Как Ты считаешь: идет ли здесь речь о [святости], которую приобретают дети с возрастом, или же о святости плоти, [т. е. о святости, которой они наделяются]? Я полагаю, что этот отрывок свидетельствует о том, что младенцы [получили святость] благодаря крещению, свершенному по правилам, установленным во времена Апостолов. Хотя я и знаю, что можно сказать об этом “наделении святостью”, мне все-таки хотелось бы узнать Твое мнение. И вообще, почему заводится речь только о крещении детей, в то время как для святых все свято и для чистых все чисто (Тит. 1, 15)60?
Я отложил публикацию сочинения против епископа Майнцского61; если кто-то настолько потеряет разум, [что станет его защищать], то это вызовет всеобщее возмущение. Позаботься об убежище для меня, потому что [трудности] с переводом [Нового
45
Завета на немецкий язык побуждают меня к тому, чтобы искать помощи у Тебя, и я намерен] возвратиться к Вам [в Виттенберг]62. Я молюсь, чтобы Господь благословил это мое решение. Но я хотел бы, чтобы мое [возвращение в Виттенберг] сохранялось, насколько это возможно, в тайне; а я тем временем буду продолжать начатое. Живи благополучно!
Восьмой день после праздника Богоявления Господня.
Твой Мартин Лютер.
Вг. 2, 424, 9 и сл.
3. Под защитой Бога. Письмо [Лютера] из Борны курфюрсту Фридриху Саксонскому от 5 марта 1522 г.
Милость и мир Вам от Бога, Отца нашего, Господа нашего Иисуса Христа и заверения в моем верноподданническом служении Вам!
Пресветлейший, Высокородный Курфюрст, милостивый господин! Письмо, содержащее милостивый совет Вашей Курфюршеской Милости63, попало ко мне в руки в пятницу вечером, т. е. тогда, когда я уже решил, что в субботу утром покину [Варт-бург].
Конечно же, мне не надо доказывать и разъяснять то, что Вы, Ваша Курфюршеская Милость,
Фридрих Мудрый, курфюрст самым лучшим образом ра-Саксонский. Гравюра на меди Аль— ССУДИЛИ Д6Л0. Я ПОЛНОС-брехта Дюрера. (1524 г ). ТЬЮ, НЭСКОЛЬКО ПОЗВОЛЯ6Т
1। ..... человеческий опыт, осоз-
наю это. С другой стороны, основываясь на том, что превосходит человеческий опыт, я считаю, что и мое мнение чего-то стоит. Но оно не было принято во внимание. При чтении послания Вашей Курфюршеской Милости у меня в какой-то момент сложилось впечатление, что Вашу Курфюршескую Милость немного рассердило следующее место из моего письма: “Вам, Ваша Курфюршес-
46
кая Милость, подобает быть мудрым”. Но я отмел это предположение, так как глубоко убежден в том, что Вы, Ваша Курфюршеская Милость, слишком хорошо знаете мое сердце, чтобы подумать, что я словами такого рода ставлю под сомнение высокопрославленный ум Вашей Курфюршеской Милости. В сердце моем я считаю, что, не прибегая к притворству, просто из чувства расположения ко мне, Вы, Ваша Курфюршеская Милость, всегда доставляли мне больше радости и оказывали больше благодеяний, чем все остальные князья и власти. То же, что я написал, было продиктовано заботой о Вас, ибо я хотел утешить Вашу Курфюр-шескую Милость. И думал я тогда не о себе, а о неприятных событиях в Виттенберге, которые, к великому стыду [приверженцев] Евангелия, были вызваны нашими людьми. И я боялся, что из-за этих событий у Вас, Ваша Курфюршеская Милость, будут большие неприятности. Бедствия, связанные с этими событиями, настолько потрясли меня, что я отказался бы от нашего дела, если бы не был уверен в том, что на нашей стороне — незапятнанное Евангелие. Все, что я испытал раньше в связи с [нашим] делом — шутка и безделица [по сравнению с событиями в Виттенберге]. Если бы это было возможно, я охотно предотвратил бы их ценой собственной жизни. Ведь там дошло до таких действий, что мы не сможем ответить за это ни перед Богом, ни перед людьми, и все-таки это лежит тяжким грузом на мне, а еще больше — на святом Евангелии.
Все это горько печалит мое сердце. Поэтому, Милостивый Господин, мое письмо касается не моих собственных дел, а действий тех людей, [зачинщиков беспорядков в Виттенберге], и того, что Вы, Ваша Курфюршеская Милость, не можете распознать в этих действиях козни перевоплощенного дьявола. И даже если Вы, Ваша Курфюршеская Милость, найдете это увещевание излишним, я все-таки считаю нужным обратиться к Вам с этим увещеванием.
Что же касается моего [собственного] дела, то я, Милостивый Господин, отвечу следующее: Вы, Ваша Курфюршеская Милость, знаете, а если не знаете, то позвольте сообщить Вам, что Евангелие, которое я благовествую, принял я не от людей, а от Небес чрез нашего Господа Иисуса Христа64. И поэтому я был бы вправе провозгласить себя рабом [Христовым] и Евангелистом. В будущем я и собираюсь сделать это. И то, что я согласился предстать перед судом65, определялось не сомнением в том, [что я призван Богом], а чрезмерным смирением и тем, чтобы склонить других к вере.
47
Но когда я вижу, что мое непомерное смирение приводит к унижению Евангелия и что дьявол, как только я уступаю ему надел шириной в ладонь, стремится завладеть всем полем, то я, побуждаемый моей совестью, должен действовать по-иному. Я немало сделал для Вашей Курфюршеской Милости, когда в этом году шел ради Вас на уступки. И дьявол очень хорошо знает, что не страх толкал меня на это. Он основательно изучил мое сердце во время моей поездки в Вормс, когда я, даже если бы и знал, что меня там поджидают столько дьяволов, сколько черепицы на крышах, с радостью прыгнул бы в самую середку их сборища.
А герцогу Георгу66 еще далеко даже до одного-единственно-го дьявола. И поскольку Отец неизмеримого милосердия67 чрез Евангелие сделал нас мужественными владыками над смертью и всеми дьяволами и дал нам богатство, позволяющее нам взывать: “Авва, Отче”68, то Вы, Ваша Курфюршеская Милость, можете сами прийти к выводу, что мы несказанно опозорим нашего Отца, если не доверимся Ему и в том, что мы — владыки и над разгневанным герцогом Георгом.
В любом случае я достаточно хорошо знаю: если в Лейпциге произойдет то, что произошло в Виттенберге, то я изъявлю желание отправиться и туда, даже если — простите, Ваша Курфюршеская Милость, мои дурацкие выражения — там на протяжении девяти лет будут лить дожди из одних только герцогов Георгов и даже если каждый из них будет в девять раз страшнее того, который хлещет сейчас здесь, [в Виттенберге]. Он [герцог Георг] считает моего Господа Христа соломенным чучелом; какое-то время я терпел это, [а теперь не хочу больше выносить этого].
Однако я не хочу скрывать от Вашей Курфюршеской Милости, что я не раз в слезах молился за герцога Георга, чтобы Бог просветил его. Попробую еще раз помолиться и поплакать о том же. Но впредь делать этого никогда не буду. И я обращаюсь к Вам, Ваша Курфюршеская Милость: молитесь о помощи и позвольте молиться о том, чтобы мы смогли изменить мнение о нем и чтобы в дальнейшем (ах, Господь Бог!) не разочаровались в этом. Если же герцог Георг добьется осуществления своих планов [подавления Реформации]69, то я попытаюсь сразу же задушить его одним-единственным словом [моей молитвы].
Пишу все это Вашей Курфюршеской Милости для того, чтобы Вы, Ваша Курфюршеская Милость, знали, что я отправляюсь в Виттенберг под более высокой защитой — защитой, которую не в состоянии обеспечить курфюрст. Да я и не стремлюсь к тому, чтобы молить Вашу Курфюршескую Милость о защите.
48
Более того, считаю, что я мог бы защитить Вашу Курфюршескую Милость в большей степени, чем Вы можете защитить меня. Кроме того, если бы я знал, что Вы, Ваша Курфюршеская Милость, можете и хотите защитить меня, то я бы не стремился к возвращению [в Виттенберг]. В этом деле не должен и не может ни советовать, ни помогать [светский] меч; здесь должен действовать один Бог безо всяких человеческих хлопот и поддержки. Потому-то: кто больше верует, тот и может здесь больше помочь. А так как я чувствую, что Вы, Ваша Курфюршеская Милость, еще немощны в вере, то я, Ваша Курфюршеская Милость, ни в коем случае не вижу в Вас человека, который мог бы защитить или спасти меня.
Если же Вы, Ваша Курфюршеская Милость, желаете узнать, какое содействие Вам надлежит оказать в этом деле, если Вы полагаете, что Ваше содействие было явно недостаточным, то я дам Вам следующий верноподданнический совет: Вы, Ваша Курфюршеская Милость, сделали уже слишком много и не должны больше ничего делать. Бог не хочет и не может мириться с тем, чтобы Вы, Ваша Курфюршеская Милость, или я проявляли заботу [об этом деле] или занимались им. Он хочет только того, чтобы его предоставили Ему — и не иначе; с этим Вы, Ваша Курфюршеская Милость, должны считаться. Верите Вы, Ваша Курфюршеская Милость, в это, то обретете безопасность и мир; если же не верите, то верую я, а Вашей Курфюршеской Милости неверие принесет мучительные заботы. Ведь всем неверующим надлежит страдать.
И поскольку я не изъявляю желания руководствоваться предписаниями Вашей Курфюршеской Милости, то Бог простит Вас, если я буду схвачен или умерщвлен. Перед людьми же Вам, Ваша Курфюршеская Милость, надлежит вести себя следующим образом: как курфюрсту — оказывать послушание высшей власти, и позволить Его Императорскому Величеству распоряжаться в соответствии с имперским правом в городах и землях Вашей Курфюршеской Милости жизнью и имуществом [людей], и ни в коем случае не только не давать ему отпора, но и увещевать [подданных], чтобы они не оказывали вооруженного сопротивления и не препятствовали ему, если он соизволит схватить или умертвить меня. Нельзя никому разрушать власть или противиться ей, кроме Того, Кто учредил ее; в противном случае это будет мятеж против Бога.
Вместе с тем я надеюсь: Ваш разум позволит Вам понять: Вы, Ваша Курфюршеская Милость, начинали Ваш путь в мир из такой благородной колыбели, что не сможете стать моим пала
49
чом. А если Вы, Ваша Курфюршеская Милость, распахнете ворота и предоставите мне курфюршеский пропуск для беспрепятственного въезда [в Виттенберг], если Вы сами или Ваши посланцы встретят меня, — то тогда Вы, Ваша Курфюршеская Милость, выполните обязанность послушания [по отношению к Богу]. Они [император и имперские власти] не могут требовать от Вас, Ваша Курфюршеская Милость, большего, кроме того, чтобы Вы, Ваша Курфюршеская Милость, не укрывали умышленно Лютера от них. А [выдача Лютера императору или имперским властям] должна происходить без содействия Вашей Курфюршеской Милости, безо всякого беспокойства и опасности для Вас. Ведь Христос не учил меня тому, чтобы оставаться христианином, причиняя вред кому бы то ни бцло. Если же они [император и имперские власти] будут>стбль неразумны и прикажут, чтобы Вы, Ваша Курфюршес-к£я Милость, сами схватили меня, то тогда я подскажу Вашей Курфюршеской Милости, что делать. Вы, Ваша Курфюршеская Милость, можете мне верить или не верить, но я хочу оградить Вашу Курфюршескую Милость от всяких неприятностей, которые могут последовать из-за моего дела, от всех опасностей, угрожающих Вашей жизни, имуществу и Вашей душе.
Сим вверяю я Вашу Курфюршескую .Милость милосердию Божьему. Дальнейшее мы сможем вскоре обсудить, если в этом будет необходимость. Это письмо я написал в спешке, чтобы Вы, Ваша Курфюршеская Милость, не опечалились, узнав о моем прибытии [в Виттенберг]. Ведь я хочу быть истинным христианином и поэтому обязан и должен приносить не вред, а утешение кому бы то ни было. Не с герцогом Георгом, а с другим Человеком я имею дело, Он достаточно хорошо знает меня, да и я знаю Его неплохо.
Если Вы, Ваша Курфюршеская Милость, веруете, то увидите Величие Божие, а если еще не веруете, то Вы еще ничего не видели. Любовь и хвала Богу во веки веков. Аминь.
Написано в Борне в присутствии сопровождающего70 в Пепельный четверг71, в 1522 г.
Преданный слуга Вашей Курфюршеской Милости Мартин Лютер.
Вг. 2, 454, 4 и сл.
4. Главные положения христианской веры и жизни, Первая проповедь Лютера в воскресенье Инво-кавит72, 9 марта 1522 г.
ВСТУПЛЕНИЕ: ОЗАБОЧЕННОСТЬ, ВЫЗВАННАЯ ЛИЧНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ
50
Все мы обречены на смерть; никто не умрет за другого, каждый будет бороться со смертью в одиночку. В момент смерти мы, конечно, можем сколько угодно взывать к другим, но каждый должен самостоятельно подготовиться к смерти. Когда она придет, то ни меня не будет с тобой, ни тебя со мной. Поэтому каждый должен хорошо знать основные положения, касающиеся христианина, и вооружиться ими, а это — те положения, о которых я, мои дорогие, говорил вам много дней тому назад73.
I. ДВА ГЛАВНЫХ ПОЛОЖЕНИЯ [ХРИСТИАНСКОЙ ВЕРЫ], КОТОРЫМИ НЕ ЗЛОУПОТРЕБЛЯЛИ В ВИТТЕНБЕРГЕ
Во-первых, все мы дети гнева, и все наши дела, наш разум и все наши помыслы — ничто. Это подтверждает следующее ясное, впечатляющее изречение Св. Павла (Еф. 2, 3): “Все мы чада гнева’'74. И хотя Библия содержит немало подобных слов, я не собираюсь обрушивать на вас множество изречений. Но обратите особое внимание на приведенное изречение и не пытайтесь возражать: “[Какое же я чадо гнева]? Ведь я воздвиг алтарь, заказал мессу и т. д.!”
Во-вторых, Бог послал нам Своего Единородного Сына, чтобы мы уверовали в Него; и тот, кто доверится Ему, станет свободным от греха, станет чадом Божьим. Иоанн в первой главе Евангелия говорит: “А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими". Итак, все мы должны хорошо знать Библию и вооружиться изречениями из нее, чтобы противостоять дьяволу.
Что касается этих двух положений [христианской веры и жизни], то я нахожу, что вы не злоупотребляли ими; они проповедовались вам неискаженно, и меня бы опечалило, если бы это было иначе. Да, я смотрю на это с одобрением и могу сказать, что вы больше осведомлены в этом, чем я — не только один, двое, трое, четверо из вас, а, вероятно, десятеро или больше просветлены таким знанием.
II. ДВА ГЛАВНЫХ ПОЛОЖЕНИЯ [ХРИСТИАНСКОЙ ВЕРЫ], КОТОРЫМИ ПРЕНЕБРЕГЛИ В ВИТТЕНБЕРГЕ
В-третьих, мы должны быть преисполнены любви и жить в любви друг с другом, как поступал с нами Бог чрез веру. Без этой любви вера — ничто. Св. Павел (1 Кор. 13, 1 и сл.) заявлял: “Если бы я говорил языками ангельскими и мог сверхкрасноречиво рассказать о вере, а любви не имел бы, то я — ничто"75. Разве здесь [в Виттенберге], дорогие друзья, не ощущается недостаток
51
в любви? Ни у кого я не вижу любви и вполне справедливо считаю, что Бог не возблагодарит вас за это изобильное сокровище и этот дар.
Сейчас же позвольте нам принять меры, чтобы в Виттенберге не оправдалось [предсказание] о [горестной] судьбе Капернаума76. Я благосклонно смотрю на то, что вы выражаете желание побольше узнать об учении, которое вам проповедуется, о вере и о любви. Правда, в этом нет ничего удивительного. Если почти каждый осел в состоянии повторить пропетый ему урок, то почему не можете вы повторить и усвоить учение или словечко? Но, дорогие друзья, Царство Божие не в речах или в слове, а в деятельности (1 Кор. 4, 20)77, т. е. в поступке, в деле, в осуществлении чего-то. Бог хочет, чтобы у него были не внимающие и повторяющие, а последователи и созидатели — созидатели в вере чрез любовь. Ведь веры без любви явно недостаточно, да и вообще это никакая не вера, а только видимость веры, точно так же, как лицо, которое мы видим в зеркале, — не настоящее лицо, а лишь подобие лица78.
В-четвертых, нам нужно также и терпение. У кого есть вера, тот доверяет Богу и проявляет любовь по отношению к ближнему. Занимаясь этим ежедневно, он не может не подвергаться гонениям, ибо дьявол не спит79 и доставляет ему немало хлопот. Терпение же приносит надежду (Рим. 5, 4), которая, ликуя, жертвует собой и возносится к Богу; так и вера, испытывая множество искушений и ударов, постоянно возрастает и день ото дня становится все крепче.
Сердце, щедро наделенное добродетелями, не может никогда ни успокоиться, ни быть поглощенным самим собой, но изливается на своих братьев, ради их пользы и блага, т. е. действует точно так же, как Бог поступает с ним самим. Здесь, дорогие друзья, не может каждый делать то, на что он имеет право; он должен обращать внимание на то, что полезно и благотворно для его брата. [Апостол] Павел (1 Кор. 6,12) говорит: “Omnia mihi licent.sed non omnia expediunt” (“Все мне позволительно, но не все полезно"). Ведь не все мы одинаково крепки в вере; у некоторых из вас более прочная вера, чем у меня.
Поэтому нам подобает смотреть и обращать внимание не только на себя и на свои возможности, но и на возможности других. Ведь Бог посредством Моисея [Втор. 1, 31] сказал: “[Господь, Бог твой вынашивал и вскормил тебя, как мать вынашивает и вскармливает своего ребенка"]80. А как вскармливает мать своего ребенка? Вначале дает она ему молоко, затем — кашку, потом — сырые яйца и супчик, [наконец] — остальные продукты81. Если
52
же она поступит наоборот и будет вначале давать ребенку твердую пищу, то он не вырастет здоровым. Так же должны поступать и мы с нашим братом [во Христе]. Какое-то время нам надлежит относиться к нему снисходительно и помогать ему переносить его немощность, кормить его молочной пищей, как когда-то кормили и нас, пока он не станет столь же крепок [в вере, как и мы]. И мы обязаны стремиться не только к тому, чтобы лишь нам самим вознестись на Небо, но и к тому, чтобы взять с собой наших братьев, которые пока еще не стали нашими друзьями.
Если бы все матери бросили своих детей, [не дожидаясь, пока они вырастут], то что бы стало со всеми нами? Дорогой брат, если ты уже вскормлен, то не отрезай материнскую грудь, а дай ей, вскормившей тебя, вскормить и твоего брата.
III. ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ, КАСАЮЩЕЕСЯ НЕОПРАВДАННОЙ ПОСПЕШНОСТИ И ЗАБВЕНИЯ СЛАБЫХ [В ВЕРЕ]
Если бы [в тот момент, когда проводились реформы], я был бы здесь [в Виттенберге], то я не дал бы делу зайти так далеко, как это случилось. Дело само по себе заслуживает одобрения, но поспешность, [с которой оно осуществлялось], неуместна. Ведь на другой стороне, [т. е. на стороне папской Церкви], еще остаются наши братья и сестры, и [их надо постепенно убедить в истинности нашей веры].
Обрати внимание на следующее сравнение! У солнца есть два свойства: оно излучает свет и тепло. И ни один король не обладает таким могуществом, чтобы изменить направление света. Тепло же, излучаемое солнцем, можно использовать, [как кому заблагорассудится]. Так и вера; она должна во все времена оставаться чистой и нерушимой в нашем сердце, и мы не должны отступать от этого; любовь же должна быть гибкой и терпимой, чтобы наши ближние могли [усвоить нашу веру] и следовать за нами. Некто — превосходный наездник, некто — хороший бегун, некто же — еле-еле ползет. Поэтому мы должны принимать во внимание не наши возможности, а возможности брата нашего, чтобы тот, кто немощен в вере, не был разорван дьяволом в тот момент, когда он хочет догнать крепкого в вере.
Поэтому, дорогие братья, следуйте за мной! Я не привел дело к погибели82. Я также был первым, кого Господь выдвинул [для осуществления этого дела]. И я не могу его бросить и должен заниматься им так долго, как это угодно Господу. Я также был первым из тех, кому Бог открылся и поручил проповедовать вам Его слово. И я уверен, что доношу до вас неискаженное слово Божие.
53
Поэтому позвольте нам действовать со страхом и смирением, уступать, протягивать руки, помогать друг другу. Я хочу делать Свое так, как обязан это делать; и вам желаю того, чего я желаю своей собственной душе. Ведь мы сражаемся не с папой, не с епископом и т. д., а с дьяволом. Неужели вы думаете, что он спит? Нет, он не спит! Он видит, как занимается заря истины. И чтобы ее лучи не падали ему прямо в глаза, он хочет обрушиться на нас со стороны — и сделает это, если мы не будем бодрствовать. Я хорошо знаю его, а также надеюсь, что буду властвовать над ним, ибо так хочет Господь. Но если мы дадим ему протиснуть хоть ногу в наш дом, то увидим, как трудно будет нам отделаться от него.
IV. ПОРИЦАНИЕ ПОСПЕШНОСТИ И САМОУПРАВСТВА В ВИТТЕНБЕРГЕ
Поэтому заблуждаются все те, которые помогали упразднению мессы и одобряли это. Не само упразднение мессы было ошибкой, а то, что это происходило беспорядочно. Ты заявляешь: “Это, [т. е. упразднение мессы] не противоречит Писанию". Я также признаю это, — но где же порядок? Ведь делалось это вызывающе, безо всякого порядка, с нанесением вреда ближнему. А если бы это было серьезно обдумано и начато с молитвой, и если бы к этому были привлечены власти, то [люди] бы знали, что все это происходит по воле Божией. И если бы все было так основательно, то и я охотно взялся бы за это. А, [с другой стороны], если бы месса не была таким зловредным установлением, то я возродил бы ее, поскольку не могу защищать то, [что вы натворили в Виттенберге].
Именно это я хотел сказать вам. Правда, если бы дело касалось только твердолобых папистов, то мог бы я вполне делать то, [что делали зачинщики виттенбергских реформ]. Им [папистам] я потом мог бы сказать: “Откуда вам знать, свершилось ли все по воле доброго или злого духа? Ведь дело само по себе справедливо". Но перед лицом дьявола я не могу утверждать этого. Ведь всем тем, кто учинил эти беспорядки [в Виттенберге], в их смертный час дьявол может с упреком привести следующие, или подобные им, изречения: “Всякое растение, которое не Отец Мой Небесный насадил, искоренится" (Мф. 15,13); “Я не посылал пророков сих, а они сами побежали" (Иер. 23, 21). И что они [зачинщики виттенбергских реформ] смогут возразить на это? [А затем] дьявол низвергнет их в преисподнюю. Однако я хочу в том, что касается [этих доводов], пощекотать дьяволу шилом в носу, чтобы ему небо показалось с овчинку. Ведь я призван Советом [Вит
54
тенберга] для того, чтобы проповедовать, [хотя я и противился этому]. И я хочу [вооружить вас для борьбы с дьяволом], чтобы вы, как и я, встречали его во всеоружии.
Относительно этого дела, [т. е. проведения реформ в Виттенберге], вы могли бы посоветоваться и со мной. Ведь я находился [в Вартбурге], т. е. не слишком далеко от вас, и вы могли бы вступить со мной в переписку. Во всяком случае, я посылал сюда [в Виттенберг] все имевшие для вас значение сочинения83. Если же вы хотите без меня начинать что-то, за что потом должен буду отвечать я, то это для меня слишком тяжело; я не буду делать этого. Здесь бросается в глаза то, что Писание вы глубоко понимаете, но духа [истинных христиан] не имеете.
V. ПОУЧЕНИЕ О РАЗЛИЧИИ МЕЖДУ НЕОБХОДИМОСТЬЮ И СВОБОДОЙ
Заметьте, что есть две [разные] вещи: "MuB —sein" (“необходимость”) и "Frei —sein" (“свобода”). "MuB —sein” — это то, что надобно, что должно возникнуть неотвратимо. Такова вера: я не могу взять ее, я должен постоянно хранить ее в своем сердце и свободно исповедовать ее перед каждым. A "Frei — sein" — это то, чем я свободно располагаю, чем я могу либо пользоваться, либо не пользоваться, но все-таки пользу из этого должен извлекать не я, а брат мой. Но не превращайте для меня "Frei —sein" в "MuB —sein", как вы это сделали, потребовав ответа [за происшедшее] не у тех, кто вас склонял к не согретой любовью свободе. [Возьмем, например, такой случай]. Ты соблазнил кого-то отведать в пятницу мяса. А после этого он оказался при смерти и думает: “О горе мне, я не смог устоять [перед соблазном, я согрешил перед Богом], съев [в постный день] мясо!” [Так вот, знай], Бог потребует, чтобы за этого человека ответил ты.
Я также вполне мог бы начать многие реформы. И немало людей последовало бы за мной. Но что бы из этого вышло?! Я знаю: как только начинается дело, его зачинщики не проявляют [необходимой в таких случаях] стойкости и первыми отступают назад. И как бы это выглядело, если бы, склонив толпу к осуществлению какого-то плана, я — тот, кто первым подталкивал к этому других, — [в случае неудачи] стремился бы избежать смерти, а не ожидать ее с радостью, [как избавления от мук совести]? Ах, как была бы обманута бедная толпа!
Поэтому позвольте нам потчевать других молочной пищей столь долго, сколь это необходимо, т. е. до тех пор, пока они не укрепятся в вере. Ведь есть еще много таких, которые поддержи
55
вают нас и охотно соглашаются с нами в частностях, но не могут постичь целого. Таких людей мы отправляем {вкушать молочную пищу].
Так позвольте нам проявлять любовь по отношению к нашему ближнему! Если мы не будем этого делать, то наше дело не устоит. Давайте же еще на какое-то время запасемся терпением и не будем отбрасывать от себя тех, кто еще немощен в вере! И сколько из того, чего требует любовь, нам еще предстоит сделать и от сколького надо отказаться, чтобы на нашей вере не осталось ни пятнышка позора! Если мы не будем истово молить Бога, если не будем праведно отдаваться делу, то мне кажется, что все беды, которые мы вначале принесли папистам, постигнут нас самих. Потому-то я не мог больше оставаться вдали от вас, потому-то я должен был приехать к вам и разобраться в том, [что произошло в Виттенберге].
Итак, о мессе сказано достаточно. Завтра мы поговорим об иконах.
WA 10, 3, 1, 7 и сл.
РАСПРОСТРАНЕНИЕ ЕВАНГЕЛИЯ В ГЕРМАНИИ
Аллегория Реформации. Гравюра на дереве работы неизвестного мастера, (ок. 1525 г.).
56
1 декабря 1521 г. умер папа Лев X — человек, которому Лютер так часто, но тщетно указывал на его ответственность, как пастыря христианства, [за все, что происходит в христианском мире]. [Многие гадали], как отнесется новый папа Адриан VI (1522—1523) — выходец из Утрехта, воспитатель Карла V, имперский наместник в Испании — к “делу Лютера”. Адриан VI был высокообразованным и глубоко благочестивым человеком. Ведя аскетический образ жизни, он не покровительствовал, как его предшественник, искусствам. Вместе с тем он видел многие пороки Церкви и был глубоко убежден в необходимости осуществления церковной реформы. Но, несмотря на это, он решительно отвергал радикализм Лютера.
Вскоре [после начала понтификата Адриана VI] его нунций потребовал от заседавшего с ноября 1522 г. в Нюрнберге рейхстага осуществления против Лютера мер, предусмотренных Вормским эдиктом. До собравшихся на рейхстаге донесся слух, что новый папа — к неудовольствию римлян — вступил в Рим босоногим, не сопровождаемым пышной свитой. Рейхстагу понравилось обещание папы постепенно реформировать курию, которая, [по его словам], вероятно, повинна во всех бедах [Церкви]84. Вместе с тем рейхстаг не решился откликнуться на призыв папы и прибегнуть к “раскаленному железу”, т. е. ополчиться против Лютера, как в свое время это было сделано по отношению к Гусу. Имперское правление и имперские чины дали отпор домогательствам папы. Недовольство злоупотреблениями [папского] Рима было слишком велико, а впечатление, что идеи Лютера завладели всей [немецкой] нацией, не ослабевало. Признание вины [Рима] было сделано Адрианом VI слишком поздно. А император, который мог бы поддержать требования Адриана VI, отсутствовал. Карл V на многие годы был связан по рукам и ногам войной с Францией и находился вдали от Германии. В такой обстановке 9 февраля 1523 г. рейхстаг принял решение, в котором содержалось требование к [папской курии] об удовлетворении жалоб немецкой нации85 и о созыве в течение года свободного христианского Собора. В этот период Лютеру запрещалось публиковать что бы то ни было, а епископы должны были осуществлять надзор над тем, чтобы чистое Евангелие проповедовалось на основе апробированного Церковью учения. Это было не что иное, как отсрочка Вормского эдикта, его времен
57
ное игнорирование. Другая позиция [имперских] чинов в условиях усиливающегося натиска ширившегося народного движения, которое поддерживало учение Лютера, вряд ли была врзможна.
А слово Божие продолжало свое шествие по Германии. Противодействие людей [приверженцев Римской Церкви] не могло остановить его. Лютер осознавал, что Евангелие не нуждается в помощи со стороны Имперского правления или со стороны рыцарства. Это стало очевидным во время раздора, который привел к гибели Зиккингена. Когда Зиккинген, известный предводитель ландскнехтов и бандитов, побуждаемый политическим честолюбием, стремясь к достижению высших целей, на свой страх и риск затеял войну и напал на архиепископа Трирского, то против него выступили князья Пфальца, Гессена и Трира86. В апреле 1523 г. загремели их картауны и фельдшлангены87. Зиккинген оказался в осаде в своем замке Ландштуль. Вскоре Зиккинген был смертельно ранен в башне подвергавшегося обстрелу замка. Князья преклонили колени у ложа умиравшего противника и шептали молитву Отче наш за упокой его души.
Лютер же с самого начала был убежден, что самовольная война Зиккингена будет иметь “злосчастный итог”, а получив известие о смерти [предводителя рыцарства], он немногословно заметил: “Бог — справедливый, но удивительный Судия”. Таким образом, Лютер почти не придавал значения большим возможностям, которые могли бы открыться [перед реформационным движением] благодаря союзу сильного, патриотически настроенного рыцарства [с приверженцами истинного] Евангелия. У противников [Реформации] не было никакого сомнения в том, что новое религиозное движение носит революционный характер и представляет собой опасность для единства империи. И примечательно, что именно в это время Лютер рассчитывал не на помощь со стороны политических группировок, а на слово [Божие].
Он все отчетливее видел, что Евангелие и без его содействия распространяется шире и шире. Везде появлялись проповедники [лютеровского учения]. Ими прежде всего становились орденские братья Лютера, затем — монахи других орденов. К их числу относились: францисканец Эберлин фон Гюнцбург88 — блестящий оратор, излагавший новые идеи понятным народу языком;
58
доминиканец Буцер89, бенедиктинец Амвросиус Бларер90 и вступивший уже в 1520 г. в монастырь Эколомпад91 ? Следует еще упомянуть о священниках и даже о мирянах, которые повсеместно выступали с проповедями. Они проповедовали и в имперских городах, и в таких крупных центрах, как Нюрнберг, и в таких маленьких городках, как Рейтлинген. В церквушках городских предместий, в рощах под липами, с переносимых с места на место кафедр, на рыночных площадях Евангелие проповедовалось так же, как и под сводами грандиозных кафедральных соборов — и повсюду собирались толпы слушателей. Гравюры, листовки, стихи разлетались по всей Германии; новое искусство книгопечатания оказывало неоценимую помощь [в распространении идей Реформации]. Их усваивали широкие слои [немецкой] нации: бюргеры и крестьяне, ремесленники, ученые и люди искусства, дворяне и чиновники; в мастерских и помещениях цехов, в трактирах и на постоялых дворах, на рынках и в ратушах звучали лозунги новой свободы и борьбы против священников и монахов. Никакая власть не могла преградить этот поток плотиной законов, запретов, насильственных мер. Новое учение провозглашалось уже и в строго католических австрийских землях, в Нидерландах и Гольштейне; оно перешагнуло имперские границы и распространялось в Пруссии и Ливонии, в Швеции, Дании и Венгрии. Центром всего движения, охватившего нацию и разделившего ее на его сторонников и противников, был Виттенберг. В Виттенберг бежали изгнанные из других мест проповедники, туда поступали письма и сообщения, вопросы, жалобы и призывы о помощи. Из Виттенберга разлетались письма Лютера. Они утешали, увещевали, призывали к созиданию. Из Виттенберга изливался мощный поток лютеровских сочинений; возрастало число произведений его друзей, учеников и сторонников.
Нужно было внести ясность в целый ряд насущных вопросов, так как утверждение Евангелия в качестве единственного авторитета пошатнуло все здание средневековой культуры, фундаментом которой было единство Церкви и мира, [тесное переплетение духовных и светских начал]92.
Но кому, после того как [церковная] иерархия была лишена ее ложных притязаний, предстоит решать конкретные задачи церковной жизни — задачи, которые,
59
ради блага общины, не терпят отлагательства? И если епископы сопротивляются [распространению] Евангелия, то кто должен принимать решение о призвании евангелического пастора? Законно ли поступят бюргеры городка курфюршества Саксонского Лейснига, если они отвергнут предлагаемого им церковным патроном священника, который отстаивает старую веру, и вместо него поставят евангелического проповедника?
В мае 1523 г. появилось сочинение Лютера “О том, что христианское собрание, или община, обладает правом и властью судить обо всех учениях, назначать и смещать проповедников”. В нем Лютер, исходя из Писания, обосновал право христианской общины в подобных случаях, в силу того, что ей проповедуется Евангелие и что крещение дает ей соответствующие полномочия, самостоятельно, безо всякой оглядки на духовные и светские власти отвергать ложное учение, отстранять неугодных ей духовных наставников и приглашать в соответствии с установленными ею правилами евангелических проповедников для проповеди истинного учения. Человеческая душа, наставляемая словом [Божьим], важнее каких бы то ни было традиций. Учение Лютера о всеобщем священстве принявших крещение проникло вглубь — непосредственно в церковную жизнь.
Проповедь Евангелия не могла остаться без видимых последствий и в области богослужения. Правда, после того как Лютер подавил проявления духа фанатизма в Виттенберге, в богослужении в общине не замечалось каких-либо явных внешних изменений: облачение священнослужителей, латинские песнопения, причащение мирян под одним видом — все это вроде бы возвратилось вновь [в церковную жизнь]. И тем не менее, произошли две, на первый взгляд почти незаметные, но имевшие далеко идущие последствия перемены. Во-первых, из канона мессы были изъяты все слова о принесении священником Тела Христова в жертву. И это коренным образом изменило характер мессы. Во-вторых, община не заказывала больше частных месс; возрастало число тех, кто отказывался принимать Причастие под одним видом; поэтому в приделе стали причащать [мирян] под двумя видами.
Правда, в соборной церкви продолжали отправляться по старому образцу ужасные [латинские] мессы и частные мессы, а в ряде других церквей — там, где проявлялось стремление к преобразованиям, — царили
60
беспорядок и неразбериха. Лютеру снова пришлось вмешаться в это дело. В двух сочинениях — “О порядке богослужения в общине” (Троица 1523 г.) и “Форма мессы” (осень 1523 г.) — он развил идеи о новом порядке богослужения. [Он утверждал], что так как в папистском богослужении Божье слово замалчивалось и вытеснялось всякого рода ложью и легендами, а само богослужение было превращено в “доброе дело”, — то все зависит от того, “будет ли открыта дорога слову [Божьему]”. Если это произойдет, то тогда можно обратить пристальное внимание и на старые формы, и на недостатки [церковной организации]; тогда можно свободно, без принуждения вводить новое богослужение. [Короче говоря], все зависит от утверждения в богослужении слова [Божьего] и молитвы.
При проведении новшеств в жизнь важная роль принадлежала светской власти. Вопрос о том, как должен относиться [христианин] к враждебной Евангелию власти Лютер рассмотрел уже в марте 1523 г. в сочинении “О светской власти. В какой мере ей следует повиноваться”93. [По мнению Лютера], христианское послушание [властям] находит свое обоснование в заповеди Божьей — и именно поэтому оно ограничено определенными пределами. И [светская] власть нарушает эти границы, если пытается вторгаться в область веры и совести [христианина]. Наряду с этим, учитывая весомое содействие многих городских магистратов проведению церковных преобразований, Лютер должен был также затронуть и вопрос о задачах и обязанностях христианской власти. [Непосредственным толчком, побудившим Лютера заняться рассмотрением этого вопроса, явилась его встреча с представителями общины небольшого городка Лейснига].
[Община] Лейснига учредила т. наз. “общий ларь” (“gemeinen Kasten”) - духовную центральную кассу. [Основным источником поступлений в эту кассу были] средства приходов и церковных учреждений. [Эти средства] использовались для содержания пасторов, школ и местных бедняков. [Представители общины Лейснига] попросили Лютера одобрить их начинание и написать о нем сочинение. Лютер выполнил эту просьбу и написал предисловие к “Порядку общей кассы” (2). В нем он указывал светским властям, что их принадлежность к христианству является предпосылкой осуществления
61
ими контроля за справедливым использованием духовных имуществ во славу Божию, во благо ближним.
Но еще большую ответственность Лютер возлагал на христианскую власть в сочинении “К советникам всех городов земли немецкой. О том, что им надлежит учреждать и поддерживать христианские школы”. На глубокомысленные планы дьявола, который надеялся извлечь для себя большую выгоду из упадка системы образования94, Лютер ответил призывом к городским магистратам — выразителям силы бюргерства и его евангелических убеждений. [По мысли Лютера], они должны ради Евангелия, ради сохранения государства побеспокоиться об учреждении хороших школ. Прежние стойла для ослов и школы дьявола должны либо провалиться в преисподнюю, либо превратиться в христианские школы, в которых будут изучаться слово Божие и языки. С пророческой силой Лютер призывает решить [проблему образования]. [Он убежден в том], что наступил великий час Германии; упускать его нельзя (3). И если возможность будет использована, то вырастет поколение, которое, усвоив древние языки, будет знать Евангелие и благодаря этому станет верой и правдой служить Церкви, а светская власть получит хороших бюргеров и чиновников.
Наряду с проповедями и сочинениями Лютера большую роль в распространении евангелической веры сыграли его [духовные] песни. [Толчком к их созданию послужили события в Нидерландах]. Новая [духовная] песня Реформации стала исповеданием веры и свидетельством преследуемой, страдающей Церкви. Ведь в Нидерландах дело обстояло не так, как в Германии. В Нидерландах Вормский эдикт был воспринят со всей серьезностью и проводился в жизнь везде, где обнаруживались следы лютеровской ереси. И вот, церковь и монастырь антверпенских августинцев, с которыми Лютер поддерживал тесные связи, были объявлены гнездами ереси — и многие монахи предстали перед инквизицией. К величайшему огорчению Лютера, большинство монахов отреклось [от новой веры]. Но два брата, принадлежавшие к [августинскому] ордену, держались мужественно и непоколебимо и были 1 июня 1523 г. сожжены на рыночной площади в Брюсселе. Это событие всколыхнуло поэтический дар Лютера; в его “Новой песне о двух христианских мучениках, сожженных в Брюсселе лувенскими софистами” (6) скупое сообще
62
ние об ужасном сожжении еретиков превратилось в хорал триумфа веры, в котором из страданий Церкви рождается ее вероисповедание, из смерти — жизнь.
Кроме того, в ходе преобразования старых форм богослужения возникла необходимость замены латинских песнопений немецкими. И в 1523 г. появилась первая церковная песня Лютера — “Так возрадуемся же вместе, дорогие христиане”, а в 1524 г. была опубликована [лютеровская] “Книжечка духовных песен”. В предисловии к ней (4) Лютер заявлял, что по примеру царей и пророков Ветхого Завета и раннехристианских общин он с некоторыми друзьями (а это был прежде всего Сператус96, а затем при создании мелодий песен с Лютером сотрудничал кантор из Торгау Иоганн Вальтер96) собрал некоторые песни, чтобы шире распространить Евангелие, особенно среди молодежи. Эта книжечка включала в себя преисполненные мощи песни Реформации, которые сразу же распространились в народе и исполнялись везде, где проповедовалось Евангелие.
[Наибольшую популярность приобрели песни]: “В беде взываю я к Тебе”, “С миром и радостью я умираю”, “Христос воскрес”, “Восхвален будешь Ты, Иисус Христос”, “Мы молим Тебя, Святой Дух”, “Прииди Святой Дух, Господь Бог”, “В центре жизни мы живем”, “Бог Отец живет с нами”, “Все мы верим в одного Бога”. О значении, которое Лютер придавал “Госпоже музыке”, свидетельствует его “Предисловие ко всем превосходным книгам [духовных] песен” (5), которое он предпослал произведению Иоганна Вальтера “Восхваление прекрасного искусства музыки”. [В предисловии] он замечал, что музыка приносит благосклонно воспринимаемую Богом радость, разрушает дело дьявола и подготавливает сердце к восприятию Божьего слова.
Наряду с этой многообразной работой Лютер продолжал заботиться и о том, чтобы народ мог воспринимать Писание на родном языке. 21 сентября 1522 г. в Виттенберге был опубликован немецкий перевод Нового Завета. Не были указаны ни имя переводчика, ни дата выхода книги в свет. И сразу же Лютер взялся за перевод Ветхого Завета — теперь уже не один, а с помощью Меланхтона и нового виттенбергского преподавателя древнееврейского языка Маттеуса Аурогаллюса. Уже в начале 1524 г. в печать были сданы пять книг Моисеевых и опубликованы исторические книги Биб-
63
лии — от книги Иисуса Навина до книги Есфири, — а также книги Иова, Псалтырь, книга Притчей Соломоновых, книга Екклесиаста, или Проповедника, и книга Песни Песней Соломона. Книги пророков были переведены позже. Полное издание немецкого перевода Библии было закончено только в 1534 г.
Дальнейшее распространение евангелизма уже нельзя было остановить. В ноябре 1523 г., после внезапной смерти Адриана VI, папой был избран Климент VII. На Нюрнбергском рейхстаге 1524 г. он попытался еще раз восстановить в отпавшей [от Рима] Германии власть папства. Однако рейхстаг отчетливо продемонстрировал. насколько глубокой стала пропасть, [отделившая Германию от Рима]. Сословия решили созвать осенью 1524 г. Национальный Собор для урегулирования религиозного вопроса. Но император и папа решительно воспротивились этому и сорвали воплощение решения рейхстага в жизнь. Когда имперские чины не смогли принять единого, [удовлетворяющего всех решения], придерживающиеся старой веры сословия сделали шаг, повлекший за собой тяжелые последствия: на конвенте в Регенсбурге (июнь-июль 1524 г.) они образовали чрезвычайный союз приверженцев старой веры и договорились о совместном проведении в жизнь Вормского эдикта, восстановлении старого [церковного] порядка и борьбе против учения Лютера всеми средствами.
Это сепаратное соглашение, которое в конечном счете было не чем иным, как проявлением отпора вновь рожденному Евангелию, положило начало религиозному расколу в Германии. Евангелические проповедники в Баварии, Австрии, в епископствах на Рейне и на Майне вскоре ощутили на себе это решение: некоторые из них были изгнаны, некоторые — казнены.
Между тем круг вопросов, которыми занимался Лютер, становился все масштабнее. В том же 1524 г. он написал сочинение “О торговле и ростовщичестве”. Вытеснение натурального хозяйства денежным, рост цен, возникновение крупных торговых компаний с совместным капиталом, обнищание всех слоев народа — все это вызывало глубокую обеспокоенность в Германии, где доселе преобладало натуральное крестьянское хозяйство и [цеховое] ремесло. [В сочинении] Лютер напоминает купцу о его ответственности перед Богом и о его долге по отношению к ближнему; купец, [по мнению Лютера], — не господин над Божьим творением и
64
не освобожден от всех канонов веры и любви. А вера и любовь запрещают эгоистическое обогащение, безудержную эксплуатацию оказавшихся в бедственном положении ближних, неограниченную прибыль безо всякого риска для себя. Особенно резко Лютер выступал против проникавшего тогда в Германию из Италии хозяйственного рационализма. Он был глубоко убежден в том, что новые денежные отношения — крайне тревожное явление. Он отвергал торговые компании, отрицал их стремление к созданию монополий, рассматривая его как произвол, как нарушение языческого и христианского права, наконец, как вторжение в область всемогущего Божественного права. “Если сохранятся [торговые] компании, — [писал он], — то праву и справедливости суждена погибель”.
Но следует учитывать, что Лютер не ставил своей целью разрушение светского и церковного порядка и утверждение на его месте нового порядка, отвечающего требованиям закона Моисея. Ведь он не приостановил бы нового — тихого, но неудержимого распространения и утверждения веры и любви. Ввести основанный на законе Моисея порядок хотели только фанатики — Карлштадт и Мюнцер, которые в те месяцы проявляли особую активность. Но затем Карлштадт, который смутил и ввел в заблуждение общину в Орламюнде, был по настоянию курфюрста изгнан из земли [Саксонской]. А Лютер в сочинении 1524—1525 гг. “Против небесных пророков. Об иконах и Таинстве Причастия” начал борьбу против фанатизма, против добровольного умерщвления плоти — как действенного, оправданного, предварительного условия для обретения святости, против нетерпения [фанатиков], проявляющегося в “штурме икон” и мятежных насильственных действиях, против необдуманного перенесения ими закона Моисея в Церковь Христову, против их пренебрежительного отношения к слову [Божьему], Таинству Причастия, проповедническому служению, против того, что всему этому они предпочли непосредственное восприятие “голоса Божьего”, видения, незаконную проповедническую деятельность, объясняемую выдумкой о постоянном присутствии в их душах Божественного духа. По мнению Лютера, курфюрст [Саксонский] поступил правильно, изгнав из своей земли Карлштадта, который замышлял суд над безбожниками (а под ними он подразумевал Лютера, его покровителей и сторонников). Карлш
65
тадт, [по мнению Лютера], не являлся истинным проповедником Евангелия, так как, во-первых, он никем не призван, а во-вторых, потому что он не проповедует утешение и прощение грехов испытывающей страх совести. За его странно-новым, запутанным и вводящим в соблазн учением стоит дьявол (7).
Таким образом, ради того, чтобы сохранить в чистоте вытекающее из его учения понимание откровения, Писания и проповеднического служения, Лютер отграничился от фанатиков и фанатизма. Но и впереди его ждала тяжелейшая борьба с освобожденным от оков [папской Церкви] духом ложной внешней и внутренней свободы.
1. Как судить об учении?
В этом деле, а именно: в суждении об учении, в назначении и смещении учителей, или духовников, — не следует считаться с человеческим законом, правом, древними обычаями и нравами, привычкой и т. д., кем бы они ни были введены: папой или императором, князьями или епископами, — и независимо от того, придерживается ли их полмира либо весь мир, [существуют] ли они год, либо тысячу лет. Ведь душа человеческая представляет собой нечто вечное; она затмевает собой все преходящее. Поэтому управлять ею, постичь ее в состоянии только вечное слово [Божье]. Смешно, когда совестью человека управляет не Бог, а люди, которые исходят из своего права и старого обычая. А руководствоваться в таких случаях надо Писанием и словом Божьим. Если же руководить душой наряду со словом Божьим вознамерится человеческое учение, то они будут расходиться абсолютно во всем.
Из “DaB eine christliche Versammlung oder Gemeinde Recht und Macht habe, alle Lehre zu urtheilen und Lehrer zu berufen, ein — und abzusetzen: Grund und Ursache aus der Schrift". WA 11, 408 и сл.
2. Порядок общей кассы. 1523
Проповедник Мартин Лютер желает благодати и мира от Бога Отца и нашего Спасителя Иисуса Христа всем христианам общины Лейснига, дорогим господам и братьям во Христе.
ВВЕДЕНИЕ. ЛЮТЕР ВОСХВАЛЯЕТ ЛЕЙСНИГСКИЙ “ПОРЯДОК” КАК ПРИМЕР [ДЛЯ ДРУГИХ ОБЩИН]
Отец всяческого милосердия призвал вас, дорогие господа и братья, вместе с другими к сообществу [приверженцев] Евангелия и вселил Своего Сына Иисуса Христа в ваши сердца. Это богатство постижения Христа настолько могущественно и дейст-
66
Титульный ЛИСТ "Порядке! общей КсК'СЫ городе! ЛоЙСНИГс)" ( ПрО — дисловием Мартина Лютере! (Виттенберг, 1523 г).
венно в вас, что вы по примеру Апостолов (Деян. 2, 44; 4, 32) ввели новый порядок богослужения и совместного распоряжения имуществами. Я одобряю публикацию и распространение этого вашего “Порядка”. Очевидно, Бог возжелал ниспослать Свое милостивое благословение на то, что ваши действия станут общепризнанным примером, которому последуют и многие другие общины. [И если это случится], то сможем и мы похвалиться вами, как похвалялся Св. Павел коринфянами (2 Кор. 9, 2), ревностность которых [в вере] привлекла многих [и побудила их к подражанию].
Если то, что вы затеяли, исходит от Бога, вы долж-
ны спокойно смотреть в будущее и готовиться к неизбежному в таких случаях противодействию, ибо страдающий от этого сатана не будет ни успокаиваться, ни радоваться [вместе с вами].
ЛЮТЕР ОЖИДАЕТ ВСЕОБЩЕГО КРАХА ПРЕЖНЕЙ СИС ТЕМЫ РАСПОРЯЖЕНИЯ ЦЕРКОВНЫМИ ИМУЩЕСТВАМИ
Мы надеемся, что вашему примеру начнут везде подражать. А это повлечет за собой грандиозный крах прежних штифтов, монастырей, капелл и мерзкого отребья, [копошащегося вокруг мнимо-церковных учреждений], т. е. того, что раньше под предлогом служения Богу поглощало богатство всего мира. Но в этом случае нам окажет громадную помощь святое Евангелие, которое прорвалось опять к нам, и в его свете стала очевидной порочность и дьявольская сущность [римского] богослужения; к тому же само духовенство ведет себя так, что ни один порядочный человек не хочет ни оставаться в рядах этого сословия, ни вступать в него. Повсеместно дело обстоит так, что создается впечатление: и Богу, и миру опостылели нравы монашества и духовенства, и всё должно быть иначе. Но нужно внимательно следить за тем, чтобы
67
это выморочное духовное имущество не разбазаривалось и чтобы каждый не хватал то, до чего он может дотянуться.
Поэтому я и решил, в той мере, в какой мне это подобает и надлежит, своевременно упредить [такой поворот событий] своим христианским советом и увещеванием. Если я вынужден был делать это, [т. е. выступать с советами и увещеваниями], когда монастыри и богадельни приходили в запустение, монахи и монахини разбегались и когда все остальное могло привести духовное сословие к краху, то сейчас, когда некоторые алчные люди набивают себе брюхо за счет духовных имуществ, я не хочу закрывать на это глаза, чтобы они не могли прибегнуть к оговорке, будто бы я дал повод для этого [разграбления церковного добра]...
Правда, я опасаюсь, что если дело зайдет далеко, то моему совету последуют немногие, ибо корыстолюбцы — непослушные и неверующие плуты. Но, несмотря на это, я хочу делать то, что мне подобает, хочу облегчить свою совесть и обременить вашу совесть, чтобы никто не мог сказать, что я хранил молчание или не торопился быть услышанным. Но я заблаговременно доверительно предупреждаю и по-дружески прошу, чтобы этому моему совету не следовал никто, кроме того, кто основательно знает и на основе Евангелия понимает, что монашество и духовный образ жизни в том виде, в каком они существуют четыреста лет, бесполезны, и представляют собой лишь вредное, греховное заблуждение. [Это нужно знать потому], что для нападения на такое распространенное явление нужна незапятнанная, стойкая христианская совесть. В противном случае зло станет еще больше, а те, [кто не прислушался к моим советам], на смертном одре будут в муках раскаиваться {в содеянном].
ОСНОВОПОЛАГАЮЩИЕ ПРЕДПИСАНИЯ, КАСАЮЩИЕСЯ НОВОГО ПОРЯДКА РАСПОРЯЖЕНИЯ ДУХОВНЫМ ИМУ ЩЕСТВОМ
1. Как распорядиться расположенными в селе монастырями и их насельниками?
Во-первых, было бы очень хорошо, если бы в мире никогда не возникало полевых монастырей97, — таких, как монастыри бенедиктинцев, цистерианцев, целестинцев и им подобных, а там, где они еще сохранились, лучшим выходом было бы, если бы они [постепенно] прекратили свое существование или же если бы им, не прибегая, конечно, к бесправию, помогли совсем исчезнуть. Для этого есть следующие две возможности: первая — когда лицам, которые там находятся, будет дозволено, как это допускает Евангелие, беспрепятственно, когда они захотят, покидать их; и вторая — когда каждый настоятель вместе с братией решат: не
68
принимать в монастыри ни одного человека, часть монахов больших монастырей отослать куда-нибудь в другое место, а остальным позволить оставаться в них до смерти.
Причем поскольку никого нельзя принуждать к вере, никому нельзя навязывать Евангелия, то следует этих остальных — оставшихся в монастырях из-за старости, из-за невозможности найти себе пропитание в миру либо из-за того, что они не в состоянии изменить свои убеждения, — не выбрасывать за ворота и не относиться к ним грубо, а предоставлять им все то, что у них было раньше. Ведь Евангелие учит делать добро и недостойным, подобно тому, как Небесный Отец позволяет, чтобы и для добрых, и для злых лил дождь и светило солнце. Так и здесь следует принимать во внимание, что такие люди оказались в монастыре из-за всеобщей слепоты и заблуждений и не учились ничему, что позволило бы им обеспечить себя пропитанием...
2. Как распорядиться изъятым властями монастырским имуществом?
Во-вторых, имущество монастырей, секуляризированное властями, должно быть использовано для решения трех задач. Первая из них — обеспечение монахов, оставшихся в монастырях98... Вторая — выдача пособий монахам, покидающим монастыри, чтобы они могли начать какое-то дело, найти для себя новое занятие. [Следует выдавать им пособие и в том случае], если при вступлении [в монастырь] они ничего не пожертвовали на него; ведь, выходя из монастыря, они лишаются своего пожизненного содержания, и [если ничего не получат взамен], то будут обмануты. Кроме того, за время, проведенное в монастыре, они [в миру] могли бы научиться чему-то, [что позволило бы им обеспечить себя]. Тем же, которые [при своем вступлении в монастырь] пожертвовали ему какое-то имущество, справедливости перед Богом ради, надо возвратить его99. Во всех этих случаях решающее слово должно принадлежать христианской любви, а не строгому человеческому праву. И если уж кто-то должен пострадать и понести убытки, то это должно выпасть на долю монастыря, а не монахов, ибо он повинен в их заблуждении.
Но третья задача — самая важная: все оставшееся [после решения первых двух задач] имущество нужно сделать достоянием общей кассы, из которой, руководствуясь христианской любовью, следует давать средства всем нуждающимся, будь то дворянин или же бюргер. Тем самым будут также выполнены завещания и воля основателей монастырей. Ведь, хотя они руководствовались ошибочными представлениями и были введены в соблазн, когда передавали свое имущество монастырю, их намерением было
69
пожертвовать его во славу Божию и ради служения Ему; ошибка же была допущена ими только в том, как они выполнили это намерение. Нет более важного служения Богу, чем христианская любовь, помогающая нуждающимся и поддерживающая их. И Христос в Судный день Сам признает это и будет судить, исходя из этого (Мф. 25, 35 и сл.). И в старину Церковь называлась “bona ecclesiae”, т. е. “добросердечная, справедливая Церковь*’, а ее имущество рассматривалось как общая касса для всех нуждающихся христиан.
3. Как поступать с имуществом духовных владык?
В-третьих, так же следует обходиться и с епископствами, штифтами и капитулами100, которые владеют селами, городами и другими имуществами. Ведь епископы и духовные начальники по своей сути не являются ни епископами, ни духовными начальниками. Если судить по делам их, то они, воистину, -светские господа с духовными титулами. Поэтому следует либо сделать их светскими господами, либо распределить [церковное] имущество между бедными наследниками и родственниками [тех, кто пожертвовал это имущество], и общей кассой. Что же касается бенефициев и ленов, то их следует оставить теперешним владельцам, но после их смерти не наделять бенефициями и ленами никого из посторонних, а разделить эти владения между бедными наследниками и общей кассой.
4. Особые случаи распоряжения церковными капиталами и правом на получение процентов
В-четвертых, следует учитывать то, что некоторые имущества, и монастыри, и штифты, и многие церковные поместья переданы другим лицам при условии уплаты последними процентов. Это называется сейчас по всему белому свету “выкупом”. И этот “выкуп” в ближайшие годы проглотит весь мир. Такие имущества101 нужно вначале отделить от имуществ, доставшихся по завещанию, подобно тому, как прокаженных отделяют от здоровых. Ведь то, что я советовал раньше, относилось к пожертвованиям, которые без выкупа подарены [Церкви] законными [владельцами] поместий102. Но пожертвования, которые используются для “выкупа”, следует спокойно рассматривать как [разновидность] ростовщичества, ибо я еще не видел и не слышал, чтобы покоящаяся на “выкупе” покупка процентов была законной. Поэтому здесь нужно вначале возвратить ростовщику ссуженные им средства и вообще возвратить каждому из [участников сделки] его средства, а затем передать [пожертвования] в общую кассу103. Ведь Бог сказал (Ис. 61, 8): “Я ненавижу грабительство с насили
70
ем”. В случаях же, если не будут найдены пострадавшие от “выкупа”, можно передать дарение в общую кассу...
5. Как распорядиться имуществом городских нищенствующих орденов?
В-пятых, городские нищенствующие монастыри104 следует, как это было в старину, превратить в хорошие школы для мальчиков и девочек, а остальные монастыри — в дома [призрения бедных], если город нуждается в таковых; и пусть не смущает то, что эти здания [бывших монастырей] освящены епископами, ибо Бог ничего не знает об этом. И там, где этот мой совет станет по-христиански воплощаться в дело, там само собой будет гораздо больше делаться и изучаться, чем я мог сейчас предложить. Ведь в жизни встречаются настолько разнообразные и своеобразные дела, что без христианской любви в них не разобраться.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Ожидаемые последствия такого нового порядка
Если только Бог соблаговолит, чтобы этот мой совет получил отклик и воплотился в жизнь, то не только возникнут щедрые общие кассы для всех нуждающихся, но и будут излечены три страшных недуга. Первый недуг — это нищенство, приносящее много бед земле и людям, душам и хозяйству. Второй недуг — это ужасное злоупотребление отлучением от Церкви, которое направлено лишь на то, чтобы мучить людей ради умножения имущества священников и монахов105. И если только [церковные и монастырские] имущества будут упразднены, то отпадет и надобность в таком отлучении. Третий недуг — отдача денег в ссуду под проценты — величайшее ростовщичество на земле, которое вплоть до настоящего времени, особенно в духовных владениях, превозносится как законная сделка.
Я не обращаю внимания на тех, кто не хочет следовать этим советам, или же на тех, кто стремится к удовлетворению своей алчности. Я хорошо знаю, что эти советы воспримут лишь немногие. Я удовлетворюсь и тем, если за мной последуют один или двое или же — если по меньшей мере кто-то захочет последовать за мной. Мир должен остаться миром, а князь мира — сатана. Я же сделал то, что могу и что должен делать. Бог поможет всем нам поступать по справедливости и сохранять постоянство. Аминь.
WA 12, И, 3 и сл.
3. Бог объявился в Германии
Наконец-то нам представилась возможность увидеть наши былые бедствия и мрак, который нас окружает. Мне кажется, что
71
немецкая земля еще никогда так много не слышала о слове Божьем, как сейчас. Ничего подобного еще не было в истории. И если мы упустим этот момент без благодарности и должного почтения, то нас ожидают беспросветный мрак и тяжкие муки. Дорогие немцы, покупайте, пока есть деньги, собирайте [урожай], пока стоит хорошая погода и светит солнце, пользуйтесь Божьей милостью и словом, пока Он здесь. Ведь вы должны знать, что слово и милость Божьи — это внезапно налетевший ливень, который не возвращается туда, где он однажды низвергся. Однажды разверзлись хляби небесные в Иудее, но — ищи-свищи, сейчас у евреев нет ничего. [Апостол] Павел принес ливень в Грецию, но тоже — ищи-свищи, сейчас там турки. Он также хлынул в Риме и в стране латинян, но — ищи-свищи, у них сейчас папа. И нам, немцам, не стоит думать, что он будет лить у нас вечно, ибо неблагодарность и пренебрежение не удержат его. Поэтому хватайте и держите, кто может хватать и держать; у ленивых рук и год злой.
Из сочинения nAn die Ratsherren alter Stadte deut-schen Landes, daB sie christliche Schulen aufrichten und halten sollen" (1524) WA 15, 32.
4, Предисловие Лютера к “Книжечке духовных песен" (1524 г.)
Духовные песни хорошо поются. И то, что Богу они приятны, думаю я, ни для кого из христиан не секрет. Каждому известен не только пример пророков и царей Ветхого Завета, которые пением и звоном, стихами и игрой на струнных инструментах восхваляли Бога, но и то, что [исполнение духовных песен], особенно псалмов, с самого начала вошло у христиан в обычай. Да и [Апостол] Павел также поощрял это (1 Кор. 14) и наказывал колоссянам (3,16) сердечно петь Господу духовные песни и псалмы, чтобы тем самым всячески распространялось и усваивалось слово и учение Божье. Вот и я совместно с некоторыми другими составил несколько духовных песен. Возможно, этот почин раззадорит тех, у кого больше способностей [к сочинительству], чем у меня. [Кроме того], я стремился раскачать качели и распространить дальше Святое Евангелие , которое сейчас по милости Божьей вновь появилось у нас. Подобно. Моисею (Исх. 15, 2), мы должны воспеть, что Христос — наша слава и песня; и, подобно [Апостолу] Павлу (2 Кор. 2), мы не можем ни петь, ни говорить, ни знать ничего, кроме Иисуса Христа, нашего Спасителя.
[Эти песни] составлены для четырех голосов. И это сделано не по какой-то другой причине, а потому, что мне очейь хотелось,
72
чтобы у молодежи, которая и без того должна разбираться в музыке и других настоящих искусствах, было что-то взамен любовных песенок и легкомысленных мотивов, чтобы она училась чему-то святому и чтобы доброе — а это очень важно для воспитания молодежи — воспринималось ею с удовольствием.
Вместе с тем, я отнюдь не считаю, что Евангелие должно ниспровергнуть все искусства и что они должны исчезнуть, чего добиваются некоторые “сверхдуховные” люди. Напротив, я стремлюсь к тому, чтобы видеть все искусства, особенно музыку, на службе у Того, Кто создал их и даровал нам. И поэтому я надеюсь, что они [духовные песни] понравятся каждому благочестивому христианину и что если Бог дарует ему лучшие или подобные этой [книжечки духовных песен], то Он поможет им войти в нашу жизнь. К сожалению, мир и без того слишком равнодушен и забывчив, когда речь заходит о воспитании и обучении бедной молодежи, и вряд ли сможет содействовать этому.
Бог ниспошлет нам Свою милость! Аминь.
WA 35, 474, 2 и сл.
5. Предисловие ко всем превосходным книгам [духовных] песен
Госпожа Музыка
[Монолог госпожи Музыки]
gram ®ufua.
nr alien fraibcn auff Cfrbcn/ Ran ninnanb fan fancr rverben. Denn bic |ф geb nut mam fmgen/ Vnb mit manebcm fliflen tUngcn.
ZDic tan niebt fan cm bd|er mut/ U?obafingcn(3e|cllcn gut.
23ic blnbt tan jorn sanct bae поф Шпфсп nine allce bcrtsclab. ( nab forg rub rvae (bn fl bart nnlat. $a*t bin nut allcr rraivngtat.
21иф ifl an icbcr Ьсв rvol fro? / £ае|Ыфс jretibfan itmbcfly. idonbcrn and? Фок nd bae gcfclt/ Denn alle^raibbcrgantscn U>clt. Dcm^cuflcl flcflintvcrd^crfl&t/ X)nb verbinbcrt vid bdfer £D3rb. Dae 5cugt Dainbz bee Rdnige фае/ Dcr bcm idauloflt gcrvcrct bat/ IDit gutem fliflm Z3arffen|pid / Dascr )nn groflen ДОогЬ п1фгАс1 21 tij 5um
Мартин Лютер. "Госпожа Музыка". Иллюстрация из книги:
Георг Рау. Новые немецкие духовные песни. Виттенберг, 1544 г.
73.
Нет лучшей радости земной, когда весь мир поет со мной, — святая музыка без слов всем проповедует любовь.
Нет места помыслам дурным, истаивает боль — как дым, и нет следа от гневных ссор, лишь зазвучит волшебный хор;
тревоги, что терпеть невмочь, с печалями уходят прочь.
И каждый волен подхватить безгрешной радости мотив, — угодней Богу выбор их всех прочие радостей земных.
Пусть злые козни сатаны разрушит звук моей струны. — Саула так Давид спасал, который часто прибегал к своей божественной игре, чтоб тот не впал в убийства грех.
Ведь арфа может дух смирить, чтоб слово Божье в душу влить. —
Под звуки музыки такой был с Елисеем Дух Святой.
Поры нет лучшей для меня, когда ликует всё, звеня;
тогда земля и небеса внимают птичьим голосам.
Но всех иных певцов милей кудесник песни — соловей;
мир Божий песней веселя, поет он, Небеса хваля — за то, что Господом Отцом он создан царственным певцом.
Так дни и ночи напролет без устали он гимн поет: разносится во все края во Славу Божью песнь моя!
Я — Музыка, я — Госпожа: живая есть во мне душа!
Перевод Л.Н.Назаренко
WA 35, 483, 12 и сл.
74
6. Новая песня о двух христианских мучениках, сожженных в Брюсселе лувенскими софистами
Мы песню новую начнем, — С благословенья Божия. Что совершил Он, воспоем, Дела благие множа.
В Брюсселе, в Нидерландах, — там Двух юношей избрал Он, Чтоб через них явить всем нам Чудесной власти право — Щедрот Своих во Славу.
Йоганн носитель был добра — И всяк был им утешен;
Слуга Христа, духовный брат, — Был Генрих тих, безгрешен.
Они покинули сей мир, Снискав венец терновый. Шли, дети Божии, на смерть — В огонь — за Его Слово, Ученики Христовы.
Пытался в сети их поймать Враг вечный, — угрожая, Веля Слова Христа предать, К лукавству прибегая.
Из Лувена софистов рать, С их лжеискусством, — дьявол Решил к игре этой призвать.
Но Божий Дух здесь правил --И их ни с чем оставил.
Они запели — сладко, зло, В коварстве изощрялись. Не дрогнув, юноши их слов И дел — не убоялись.
Извечный враг — вконец взбешён: Ведь юными такйми Он, столь великий, — побеждён; И, яростью палимый, Решил их сжечь живыми.
75
Сорвав монашеский покров, Лишили их и сана. Но каждый юноша готов Был к смерти; молвив: “Amen”, — Осанну Господу поют За их освобожденье От дьявола коварных пут: Он вносит в мир смятенье Своим фальшивым пеньем.
И милость ниспослал им Бог: Все испытав мытарства, Они, — пожертвовав собой, — Войдут в Христово Царство; Душой на Небо вознесясь, Жизнь вечную восславят;
Монашью и мирскую грязь, — Все, чем лукавый правит, — Здесь, на земле, оставят.
Им предложили написать — Их постулаты веры, Затем — пред всеми прочитать... Их жребий был измерен!
Но юноши твердили: Бог — Один достоин веры;
А человек — и лжив, и плох. За это утвержденье — Им приговор: к сожженью!
Зажгли громадных два костра — И юношей призвали.
Они презрели боль и страх; И это все признали — Великим чудом. А они В огонь шагнули с пеньем, Всю святость веры сохранив.
Софисты же — в смятенье Пред Божьим Провиденьем.
И даже ложь не помогла Им оправдать злодейство. Их совесть выжжена дотла, — Таким в Раю нет места.
76
И не о них слагаем Песнь... А будем помнить вечно: Два чистых сердца бились здесь, Явив собой примеры — Несокрушимой веры!
Кто вынужден в притворстве жить,— Благ не достигнет ложью...
Должны мы Господа хвалить: Вновь с нами Слово Божье!
Стучится лето в двери к нам, Утихли рек разливы, Нежна цветов голубизна: Кто начал все красиво, — Тот завершит на диво!
Перевод Л.Н.Назаренко
WA 35, 411/1 и сл.
Взываю в горе я к Тебе..* Взываю в горе я к Тебе. — Услышь, Господь, призыв мой! Свой Милостивый Слух к мольбе Обороти и внемли. Тогда увидишь без помех, Что сделали бесправье, грех, — Кто пред Тобой предстанет?
Греховных, можешь нас спасти Лишь Ты — Добром извечным. Ведь тщетны все наши дела — И в жизни безупречной. Кто смеет сам себя хвалить? — Всяк в вечном страхе должен быть, Жить — Милостью Твоею.
Хочу на Бога уповать, И, не кичась собою, Всем сердцем верить, и отдать Всего себя с душою.
* Для того, чтобы читатель мог составить более полное представ — ление о духовных песнях Лютера, мы приводим здесь некоторые из тех песен, которые не были включены Г. Фауселем в его книгу. — Прим, перев.
77
Святое Слово мне — Закон, Опора, Утешенье — Он Во все мгновенья жизни.
Ни днем, ни ночью не должно
Сомненье в сердце вкрасться, Ведь в мире все подчинено Всесилью Божьей Власти.
Так род Израилев поступил, Что Божьим Духом создан был, — И он дождался Бога.
Хоть много есть у нас грехов, Но вечна — Милость Божья; Он руку протянуть готов В духовном бездорожье.
Всем Добрый Пастырь — только Он,
Ведь Им Израиль был спасен От всех грехов, напастей.
Перевод Л.Н.Назаренко
Hutten. Miintzer. Luther. Werke in zwei Banden.
Zweiter Band. Luther. Berlin und Weimar.
1970, S. 308 — 309.
О Дух Святой! Мы молим Его..,
О Дух Святой! Мы молим Его Об истинной вере, что превыше всего, Чтоб от зла уберег нас в последнюю минуту И помог достичь нам Горнего Приюта.
Господи, помилуй!
Свет Истины! Свои ниспошли лучи,
Одного Христа нас знать научи, Чтоб к Спасителю прильнуть всей душой, к дорогому, — Только Он приведет нас к Отчему Дому.
Господи, помилуй!
Сладчайшая любовь! Все Собой озари И нас полнотою чувств одари, Чтоб всем сердцем друг друга мы возлюбили И отныне в добром согласии жили.
Господи, помилуй!
78
Великий Утешитель в юдоли земной!
Помоги одолеть страх позора и смерть, Чтоб не пали духом, потупив очи, Когда враг отнять нашу жизнь захочет.
Господи, помилуй!
Перевод Л.Н.Назаренко
Hutten. Miintzer. Luther. Werke in zwei Banden. Zweiter Band. Luther. Berlin und Weimar.
1970, S. 306.
В круге жизни мы живем,..
В круге жизни мы живем, Смерть его сужает.
Кого искать нам, есть ли тот, Кто милость нам являет? — Только Ты, Господь Бог. — Злодеянья мучат нас; Молим, чтоб Твой гнев угас. Наш Святой Господь Бог, Святой Всемогущий Бог, Святой Милосердный Спаситель, Предвечный наш Бог.
Не дай со стенаньем в бездне смерти утонуть! Господи, помилуй!
В круге смерти нас страшит Зев горящий ада.
Кто от бед нас защитит Святостью и правдой? — Только Ты, Господь Бог. Лишь Милосердие Твое Нам утешение дает.
Наш Святой Господь Бог, Святой Всемогущий Бог, Святой Милосердный Спаситель, Предвечный наш Бог.
Не дай дрогнуть сердцем перед адским пеклом нам! Господи, помилуй!
В круге страха перед адом Грех нас жжет и гложет.
79
Но куда бежать нам надо, Кто спасти нас сможет? — Только Ты, Господь Христос. — Ты пролил Святую кровь Во искупленье всех грехов. Наш Святой Господь Бог, Святой Всемогущий Бог, Святой Милосердный Спаситель, Предвечный наш Бог.
Не дай нам лишиться Веры истинной в Тебя! Господи, помилуй!
Перевод Л.Н.Назаренко
Hutten. Miintzer. Luther. Werke in zwei Banden. Zweiter Band. Luther. Berlin und Weimar.
1970, S. 307 — 308.
Возрадуемся вновь и вновь...
Возрадуемся вновь и вновь И возликуем вместе; И свой восторг, свою любовь Да воспоем мы в песне, — Как взор Господь к нам обратил И чудо славное свершил, Что дорого досталось.
Ведь был я дьяволом пленен, Потерянный и смертный, И день и ночь, в грехе рожден, Я мучился безмерно.
Во грех все глубже погрязал, От жизни лучшего не ждал, Грехами одержимый. Ведь добрые мои дела — Ничто! К добру глухая, На нет их ненависть свела, Суд Божий отвергая. Вогнал в отчаяние страх: Я... все мы — обратимся в прах. Мне — в ад одна дорога.
80
Тогда навеки воскорбел Бог обо мне чрезмерно. Мне, жалкому, помочь хотел По-отцовски, милосердно. Ко мне Он сердце обратил И вот пожертвовать решил Тем, что всего дороже.
Милому Сыну рек Отец: Пришло Спасенья время. Иди, дражайший Мой венец, Познай страданья бремя. Избавь страдальца от грехов И за него пролей Ты кровь, Чтоб жить он мог Тобою.
И Сын послушался Отца; Сошел ко мне на Землю, Чтоб стать мне братом до конца. Дитя Пречистой, нежной, Он тайной силою владел, Нечистого пленить хотел, Войдя в мой образ внешне. Он мне сказал: Меня держась, Возлюбишь ты удачу.
Всего Себя отдам, борясь, Я за тебя, тем паче.
Ведь мы с тобой: Я — твой, ты — Мой, И быть со Мной — есть жребий твой, И враг нас не разлучит.
Он кровь безвинную прольет, Чтоб жизни Я лишился, Все вытерплю Я, только чтоб — Ты в вере укрепился.
Когда же, смертью смерть поправ, Грех искуплю твой, жизнь отдав, — Ты обретешь блаженство.
На Небо — быть с Отцом Моим — Из жизни сей уйду Я.
Но быть Учителем твоим
Хочу Я, Дух даруя;
81
Печаль Он будет утолять, Меня научит узнавать, Путь истинный укажет.
Что Я свершил, чему учил, — Наследовать ты должен, — Чтоб Царство Божие ты чтил, Восславил и умножил.
В силки людские не спеши, Храни сокровища души — Завет Мой на прощанье!
Перевод Л.Н.Назаренко
Hutten. Miintzer. Luther. Werke in zwei Banden. Zweiter Band. Luther. Berlin und Weimar.
1970, S. 314 — 316.
7. Предостережение, касающееся доктора Карлштадта
В заключение хочу я доверительно, по-братски предостеречь каждого, чтобы он держался подальше от доктора Карлштадта и его пророков. И поступать так надо по двум особым причинам.
Во-первых, — потому что они [фанатики] появляются в разных местах и поучают, не будучи призванными для этого. А это осудил Бог, Который сказал посредством Иеремии: “Я не посылал пророков сих, а они сами побежали; Я не говорил им, а они пророчествовали” (Иер. 23, 21). Их осудил и Христос (Ин. 10, 1), как воров и разбойников, которые не дверью входят [во двор овчий], но перелазят туда через ограду. Они [заявляют], что превзошли Апостолов, превозносят свой дух. Но [не надо забывать о том], что более трех лет назад они тайно пытались уладить возникшие среди них разногласия и избавиться от своих нечистот. Если бы они были одержимы истинным Духом, то Он сразу же выступил бы перед всеми и подтвердил их призвание знамениями и словами; но [их дух не что иное], как вероломный, скрытный дьявол, который выжидает в углах до тех пор, пока не сотворит зла и не отравит все своим ядом.
Во-вторых, эти пророки избегают, чуждаются основных положений христианского учения, замалчивают их. Они не учат главному: как освободиться от греха, как сделать чистой совесть пред Богом, как обрести миролюбивое, преисполненное радости сердце. А это — истинный знак того, что их дух — дух дьявола, который,
82
правда, возбуждает, запугивает и вводит в заблуждение необычными, неизбитыми словами, но не приносит покоя и мира. [Их дух] не может [познать основные положения христианского учения]; он только набрасывается на них и проповедует разнообразные, необычные идеи, которые люди должны усвоить себе во зло. Но о том, как обрести чистую совесть, они не знают. Они и сами этого не ощутили и не познали. Да и как они могли познать или почувствовать это, если они предстали перед нами без призвания, сами по себе; из этого не могло выйти ничего хорошего.
Да пребудет со всеми нами милость Божия! Аминь.
Из “Wider die himmlischen Propheten, von den Bildern und Sakrament" 1524—1525. WA 18, 213, 17 и сл.
КРЕСТЬЯНСКОЕ ВОССТАНИЕ
Титульный лист “Меммин — генского союзного порядка крестьян". Аугсбург, 1525 г.
С середины XV столетия в Германии, где около 3/4 населения жило в селе, вспыхивали локальные крестьянские восстания. Изначальное крестьянское чувство свободы сопротивлялось прежде всего несправедливому давлению со стороны светских или духовных властей, а затем все больше и больше — притязаниям тогдашнего территориального государства, нетерпимости чиновников и духовенства, непривычному денежному хозяйству. Крестьянин смутно ощущал, что его втягивают в отношения,
которые чужды ему, для которых он не созрел; всеми путями он стремился назад — к старой, общинной свободе. Восстания крестьянского тайного союза “Башмак” (а они произошли в Эльзасе, Брухзале, Брейсгау) охватили обширные области; восстание “Бедного Конрада” в герцогстве Вюртембергском, крестьянское движение в австрийских Альпах и в Венгрии угрожало уже самому существованию государства. Все эти выступления были насильственно подавлены.
83
Безошибочный инстинкт Лютера, говоривший ему об опасности социального переворота, уже в январе 1522 г. побудил его издать сочинение “Открытое увещевание ко всем христианам воздержаться от смуты и мятежа” (1). Он увидел [грозящую Германии] беду и показал ее причины (2). Но и себя он вверг в беду, возвестив, что светские и духовные власти угнетают крестьян и пренебрегают ими. В сочинении “О светской власти” (1523 г.) Лютер заявлял, что Бог в гневе Своем из-за грехов князей решил с ними покончить (3) и что если они не хотят погибнуть, то должны отказаться от своих злодеяний.
Но предостережения Лютера ничего не изменили. Давление сверху продолжалось, сопротивление, чувство собственного достоинства и ожесточившееся высокомерие крестьян возрастали. Это стало ясным, когда в марте 1525 г. после некоторых, происшедших до того волнений были опубликованы “Двенадцать статей” — в некоторой степени конституционный акт крестьянского движения. Крестьяне требовали свободного избрания священников, упразднения малой десятины и крепостного права, восстановления их старинных прав на свободное пользование лесами, реками, лугами и отмены целого ряда тягот. В глазах друзей и врагов “Двенадцати статьям” придавало вес то, что в них на основе содержавшегося в Писании принципа евангелической свободы выдвигалось требование воплощения в жизнь Божественного права.
Лютер, призванный крестьянами в качестве третейского судьи, должен был высказать свое мнение [о “Двенадцати статьях”]. Он не видел впереди ничего хорошего. На небе появлялись кровавые знамения; мир кишел демонами, которые проникали в плоть (4); сатана повсюду изрыгал злобу на Христа. Когда Лютер в конце апреля 1525 г. писал “Увещевание к миру в связи с “12 статьями” швабского крестьянства”, он еще не знал, что выступление крестьянства, требовавшего права и свободы, сопровождалось отблесками пламени горевших замков и монастырей, несказанными актами насилия, убийствами и ужасами. Придерживаясь в [этом сочинении] дружеского, примирительного, преисполненного надежды [на лучшее] тона, он, тем не менее, говорил о деле со всей откровенностью. [Он заявлял], что ни при каких обстоятельствах не согласится с декларируемым в программе стремлением [крестьян] к ликвида
84
ции различий между Божьим и светским царствами. Если это произойдет, — отмечал Лютер, — то светское правление будет разрушено, проповедь Божьего слова — приостановлена, а вся Германия будет обречена на то, чтобы длительное время лежать в руинах (5). Как позволяют себе крестьяне ссылаться на имя Божие и пример Христа, если они действуют вопреки Писанию, чинят насилие, проявляют непослушание по отношению к властям (6)? Как соотносится их мнимое “Божественное право” с христианским правом, которое означает не что иное, как “страдание, страдание, Крест, Крест”? Разве не злоупотребляют они именем Христа для наглого сокрытия преступного нетерпения, разве не недооценивают они всецело и полностью смысл христианской свободы, если, ссылаясь на освобождение посредством Христа, требуют ликвидации крепостной зависимости (7)? Так увещевал Лютер обе стороны, [т. е. крестьян и феодалов] (8).
Между тем восстание распространилось настолько широко, что раньше этого никто не мог бы себе представить. Могучее, ломавшее все преграды старого порядка народное движение охватило всю Швабию и Франконию, Юг и Запад империи; монастыри и имперские города, аббаты и рыцари, графы и епископы сдавались восставшим либо добровольно, либо под угрозой применения насилия. Кроме крестьянства, в движение втягивались и другие слои общества: городской пролетариат, беглые монахи, слоняющиеся без дела, не имеющие пристанища ландскнехты, честолюбивые дворяне, рвущиеся к власти бродячие проповедники и всяческий сброд. Изменились также и цели движения: восстание защищавшего себя сословия, которое раньше стремилось добиться осуществления своих прав — и добиться путем переговоров, — переросло в попытку захвата власти насильственным путем и осуществления имперской реформы. То, что раньше не удалось императору и имперским чинам, князьям и имперскому рыцарству, хотели осуществить предводители крестьянства. Они добивались ликвидации духовных владений, отмены пошлин и налогов, упразднения римского права и утверждения обычного права и народных судов, установления единой денежной системы, единой системы мер и веса.
Но и этого было мало. В Тюрингии наметился новый поворот: под влиянием пылкого красноречия То
55
маса Мюнцера расплавились представления о праве и договоре, реформе и планомерности. Возникло представление о близящемся конце света. [По словам Мюнцера], свободному народу Божьему было откровение, что князья не должны порабощать его; безбожников, которые не признают нового царства, надобно истребить, все прежние власти — уничтожить. Мюнцер неограниченно правил в Мюльхаузене, его проповеди высвободили зревшее в народе столетиями стремление к мести; возобладало нигилистическое влечение к разрушению, вспыхнула адская ненависть ко всей старой культуре; чернь безоглядно разрушала и опустошала монастыри, поместья, библиотеки, памятники, замки. Мюнцер воспламенял своих приверженцев призывами сделать меч горячим от крови и не давать ему охладиться.
Кто мог перекрыть этот поток? Куда запропастились старые власти? Земельный князь Лютера, курфюрст Фридрих лежал на смертном одре в своем замке Лохау; со дня на день ожидали его кончины. В последние дни своей жизни он не исключал возможности того, что “простой человек” может одержать победу. Наследник [Фридриха Мудрого], герцог Иоганн был ослеплен силой крестьян: 35000 восставших в его земле и на ее границах -какое впечатляющее превосходство [крестьян над феодалами]! Он изъявлял готовность, если на то будет воля Божья, отказаться от своего княжеского звания (9), но наряду с этим вступал в переговоры с восставшими и путем малодушных уступок пытался спасти то, что еще можно было спасти. Граф Мансфельд-ский, вначале заявивший о своей готовности к отпору, теперь был готов сдаться; об остальных властях — нечего и говорить. Что будет, если прорвавшимся из глубин жутким силам разрушения ничто не будет противопоставлено, если наступит Страшный суд Божий над старыми, разрозненными, растерявшимися властями?
Единственным, кто в разгар мятежа бесстрашно взвешивал все — и не для того, чтобы успокоить [восставших] и вступить с ними в переговоры, а для того, чтобы не создавать преград на пути проповеди Евангелия, — был Лютер. 2 мая 1525 г., выступая в Нордха-узене с проповедью перед бесчинствующими бандитами, он указывал на распятого Христа. Но этой проповеди никто уже не хотел слушать, она была встречена с издевками и презрением; еще немного — и пролилась бы кровь (10). Но Лютер ничуть не был напуган слу
86
чившимся. Днем позже он написал письмо Миконию106. В нем нисколько не замечается ни разочарования, ни обиды, ни горечи, ни подавленности. Лютер был преисполнен чувством бодрой уверенности в том, что Христос одолеет мир; все победы мира вне Христа и без Христа — мнимые победы, несущие в себе росток близкой гибели (11). Но если дьявол таким образом возьмет верх в мире, то тогда власти, которые призваны Богом, по праву, по обязанности, чувствуя свою ответственность перед Богом, должны воспротивиться этому разгулу злобы. Поэтому Лютер призывал графа Мансфельдско-го избавиться от [присущей ему] мягкотелости и применить власть по отношению к распоясавшимся злодеям (12).
Но “Увещевание к миру...” еще не было опубликовано. Между тем Лютер закончил другое сочинение. Написано оно было под впечатлением от кровавых ужасов в Тюрингии, от преисполненной ненависти проповеди Мюнцера и угрозы гибели Германии. [Называлось оно] “Против шаек крестьян, сеющих убийства и разбой”. Лютер наставлял власти, что они в этой ситуации должны действовать “с чистой совестью”. Выдавал ли Лютер в этом сочинении крестьян на растерзание их мучителям, вмешался ли он в дело необдуманно, грубо, в состоянии возбуждения?
[Для ответа на этот вопрос надо разобраться в том], что он сказал. [По его словам], христианской власти подобает прежде всего покаяться и признать, что она повинна в тех ужасах, которые творят крестьяне, и вполне заслужила то, [что ей приходится испытывать]. Ей надлежит также молить Господа о ниспослании помощи для отпора дьяволу и предать себя воле Божьей. Наконец, она должна сделать чрезмерный, но необходимый для христиан шаг: по правилам справедливости предложить крестьянам соглашение. И только после того, как она всё это сделает, и ей не удастся уладить дело миром, может она с чистой совестью применить насилие. При этом власти надлежит знать, что у нее есть служба и что она исполняет эту службу, т. е. действует с чувством ответственности перед Богом. Тот, кто на этой службе будет убит, может стать “праведным мучеником Божьим”, потому что он действовал в соответствии со словом Божьим, в послушании ему. Далее, христианская власть и при исполнении ее службы меча должна в качестве предварительного условия
87
[исполнения этой службы] учитывать тайное решение Божье; ведь мы не знаем: может быть, Бог хочет в качестве пролога к уже близкому Судному дню разрушить посредством дьявола весь порядок властей и превратить мир в бесформенную кучу мусора.
Наконец, применяя меч, власть должна поступать милосердно по отношению ко многим добропорядочным людям, которые не по своей воле, а под нажимом крестьян были вынуждены примкнуть к их дьявольскому союзу; и если соблазнителей надо убивать, то таких, введенных в соблазн людей, надо освободить от дьявольских банд. Такие пленные будут свидетельствовать о жалости, проявленной властями. Только с учетом всего этого можно понять призыв Лютера к властям “колоть, бить, душить [крестьян]” (13) и его утверждение о том, что величайшее немилосердие окажется здесь в действительности величайшим милосердием.
Когда в начале мая 1525 г. были одновременно напечатаны два сочинения “Увещевание...” и “Против шаек крестьян...”, власти уже сломили восставших. Укрепив свои позиции, князья 15 мая 1525 г. у Фран-кенхаузена нанесли сокрушительное поражение крупнейшему крестьянскому отряду, в котором находился и Мюнцер. Оставшиеся в живых обратились в беспорядочное бегство. Мюльхаузен попал в руки победителей. Томас Мюнцер и некоторые главари [крестьян] были обезглавлены. За ужасом, который сеяли крестьяне, последовала еще более ужасная месть господ: рыночные площади городов заливала кровь обезглавленных, трух-зес фон Вальдбург, ужасный палач крестьян, поджигал на юге одну деревню за другой, чтобы вынудить крестьян возвратиться домой, а затем схватить их.
Лютер увидел в Мюнцере главного виновника [Крестьянской войны], на совести которого шесть тысяч убитых — так далеко завела его страсть к особым откровениям, его призыв к уничтожению язычников, его пренебрежительное отношение к “внешнему” слову [Библии] (14). Притворное раскаяние Мюнцера перед лицом смерти Лютер не признал и спокойно взял на себя ответственность за его смерть (15). [Он считал], что и наказание остальных восставших должно осуществляться со всей строгостью. В письме, в котором Лютер сообщал своему приятелю Рюэлю о смерти курфюрста [Фридриха Мудрого], говорил он о том, что строгие меры против мятежников необходимы и что они -воплощение
88
воли Божьей (16). А неделей позже он высказался еще резче: крестьян надо душить, как диких собак, если дух Мюнцера — вылитого дьявола — вселится в них (17); ответственность за их жизни также лежит на нем — [Лютере] (18).
Но выдавал ли Лютер тем самым господам и князьям индульгенцию, позволяющую им убивать и мучить без разбору? [Разумеется, нет]! Именно потому, что Лютер увещевал власть имущих справедливо исполнять их службу, предостерегал он их от любого злоупотребления властью. Ведь дело дошло до того, что власти под предлогом, что-де надо подавить восстание, выступили во многих местах против Евангелия (18) и обезглавливали всех — [и повстанцев-крестьян, и поборников Евангелия] — без разбору. В “Послании о резкой книжечке против крестьян”, отправленном Лютером в июле 1525 г. мансфельдскому канцлеру Каспару Мюллеру в ответ на его многочисленные упреки, [касающиеся позиции реформатора в Крестьянской войне], он отмечал, что писал не для “бесчинствующих, бешеных, безумных тиранов, которые и после битвы не могли насытиться кровью”. “Таких, — продолжал Лютер, — я вверяю их наставнику — дьяволу, чтобы он руководил ими так же, как и раньше”. Он [Лютер] писал для христианской власти, которой меч нужен в битве; а там трудно разобрать, кого он поразит — виновного или невиновного. Но, когда одержана победа, они [власти] должны проявлять милосердие по отношению как к виновным, так и к невиновным.
И, напротив, приведенный отрывок свидетельствует о том, что Лютер нападал на группировку князей не односторонне, не упрощенно-примитивно; он осознавал себя призванным для того, чтобы, учитывая свою ответственность перед вечностью, оценить в равной мере: когда и крестьяне, и господа соблюдали право, а когда первые и вторые допускали бесправие. Что произошло бы, если бы фанатик, подобный Мюнцеру, поддерживаемый каким-то числом политических фантастов и горсткой ландскнехтов, получил бы власть в Германии? Этого невозможно даже представить. Непосредственным результатом евангелической проповеди и душепастырского наставления Лютера было то, что в те решающие дни [Крестьянской войны] был сохранен политический строй, а власти получили возможность служить Еван
89
гелию на своем месте, в соответствии со своими собственными задачами.
1. Крестьянские беды. Чем они вызваны?
В том, что крестьяне решили освободиться таким образом, [т. е. путем восстания], нет ничего удивительного; ведь нет никого, кто бы серьезно управлял ими или заботился о них. Собственно говоря, их трагедия заключается в том, что они, брошенные на произвол судьбы властями, еще не окончательно сошли с ума или не одичали свыше всех допустимых пределов.
TR 2, 2230 (Август-декабрь 1531 г.).
2. О переиначивании обязанностей светской и духовной власти
Ты хочешь знать, почему Бог допустил, чтобы светские князья так сильно осрамились? Отвечу тебе: Бог извратил их разум, желая с ними покончить так же, как и с духовными господами. Ведь мои немилостивые господа — папа и епископы — должны были исполнять пастырские обязанности и проповедовать слово Божие; но они пренебрегли этим и уподобились светским государям, управляющим с помощью законов, которые касаются лишь тела и имущества. Они ловко всё переиначили: в то время как им надлежит управлять душами с помощью слова Божия, они управляют замками, городами, страной и людьми и мучат души несказанными муками. Точно так же и светские господа должны были управлять страной и людьми лишь внешне. Но они предали это забвению. Они умеют лишь сдирать [с подданных] шкуру и скоблить ее, налагать пошлину за пошлиной, ренту за рентой; они ведут себя коварно, как волки, им не присуще чувство справедливости, верности или правды. В результате такой деятельности воцарился разбой и жульничество, и их светское правление придет в такой же у па док,, как правление духовных тиранов. К тому же Бог извратил их разум, и они вознамерились взяться за безумное дело — управление душами подданных — подобно тому, как духовные власти хотят управлять светскими делами и тешат себя лишь тем, что обличают чужие грехи. А это порождает лишь гнев со стороны Бога и людей. [Так будет продолжаться до тех пор], пока они не погибнут вместе с епископами, священниками и монахами — одни злодеи вкупе с другими. А они еще обрушиваются с нападками на Евангелие , вместо того, чтобы покаяться, возводят хулу на Бога, утверждая, будто бы наша проповедь повинна во
90
всем, что сотворила и сотворит в будущем, если не пресечь этого, их изощренная злобность.
Из Won weltlicher Obrigkeit” (1523) WA 11, 265, 4 и сл.
3. Предостережение князьям
Я хочу доверительно посоветовать ослепшим людям [т. е. князьям], чтобы они со страхом воспринимали небольшое изрече-ньице из 107 (106) Псалма: "Effundit contemptum super principes" (“Он изливает бесчестие на князей").
Заклинаю вас пред Богом: если вы не обратите внимания на это маленькое изреченьице и оно будет обращено против вас, то вы будете потеряны [для Бога], и даже если кто-нибудь из вас станет таким же могущественным, как турки, то все» равно ваше фырканье и неистовство не помогут вам. А [изреченьице, содержащееся в Псалме], уже оправдывается. И это видно по тому, что лишь немногих князей не считают дураками или разбойниками. Вскоре они еще больше проявят себя, и это станет очевидным для простого народа, и гнет князей, который Бог называет “бесчестием", непомерной тяжестью обрушится на чернь и простой люд; и я опасаюсь, что от них нельзя будет ничем защититься, если князья не станут опять править по-княжески, т. е. обдуманно и разумно. Считайтесь с этим, дорогие князья и господа; Бог не хочет более допускать такого! Теперь мир не тот, что раньше, когда вы травили людей и охотились на них, как на какую-то дичь. Оставьте поэтому беззаконие ваше и насилие, подумайте о том, чтобы действовать по справедливости, а слову Божьему оставьте тот путь, которым оно хочет, должно и обязано следовать, и не препятствуйте ему. Если встретится ересь, то преодолейте ее, как подобает, словом Божьим. Но если вы будете размахивать обнаженными мечами, то увидите, что появится тьма-тьмущая людей, которые не захотят сносить этого, даже во имя Бога.
Из Won welticher Obrigkeit” (1523) WA И, 270, 9 и сл.
4. Демоны мятежа. Из письма [Лютера] из Виттенберга придворному проповеднику Георгу Спа-латину от 3 апреля 1525 г.
Вместе [с письмом] я посылаю то, что мне написали из Тюрингии. Раньше мир кишел духами, которые вылезали “из плоти”; теперь его заполонили духи, которые проникли “в плоть"107. Так проявляется злоба сатаны по отношению к Тому, Кто сильнее его, т. е. к Христу.
Живите благополучно и молитесь за меня!
Вг. 3, 469, 8 и сл.
91
5. Увещевание крестьян
Крестьянство, которое сейчас взбунтовалось в Швабии, вы-
Титульный лист сочинения Лютера "Увещевание к миру в связи с "12 статьями" швабского крестьянства". Виттенберг, 1525 г.
двинуло и опубликовало “Двенадцать статей" о невыносимом обременении его властями, а также попыталось обосновать это ссылками на некоторые изречения Писания. В этих статьях мне больше всего понравилось то, что крестьяне заявляют о своей готовности принять замечания, а, если возникнет такая необходимость^то и поправки, и о том, что они будут руководствоваться этим, если им подтвердят это ясными, не вызывающими сомнений, бесспорными изречениями Писания. [Я считаю] это справедливым и законным, так как любой может поучать и наставлять душу, руководствуясь Божественным Писанием.
Если это написано ими всерьез и если это действительно их
мнение — а я не имею права истолковывать это иначе, так как они открыто вынесли это на обсуждение, не испугавшись дневного света, — то есть надежда, что все обойдется хорошо. И я также буду причиблен к тем, которые сейчас распространяют на земле Божественное Писание; ведь они называют мое имя в другой листовке108 и ссылаются на меня. И это придает мне больше решимости, и я все сильнее склоняюсь к тому, чтобы также вынести на публичное обсуждение мое наставление, написанное по-дружески, по-христиански, из побуждений братской любви. В противном случае, т. е. если я отмолчусь и если это, [т. е. выступление крестьян], приведет к опасным последствиям, станет причиной бедствий, то меня начнут упрекать в моей вине перед Богом и миром.
Но, возможно, [“Двенадцать статей"] предложены ими лишь для сокрытия [их истинных намерений]. Ведь некоторые люди, стремящиеся к этому, среди них несомненно есть. И действительно, невозможно представить, чтобы в столь большом скоплении людей все без исключения были истинными христианами, рассуждающими благонравно; большая часть их своевольно злоупотребляет добрым мнением других и стремится осуществить свои корыстные замыслы. В этом случае людям такого рода удастся
92
лишь немногое или удастся то, что принесет им великии позор и вечную погибель.
Значит, происходящее — не безделица. Оно представляет опасность, ибо затрагивает как Божье Царство, так и светское царство. Если этот мятеж распространится дальше и [крестьяне] одержат верх, то погибнут два царства, не останется ни светского правления, ни Божьего слова; следствием этого будет вечная разруха во всей Германии. Поэтому необходимо, чтобы мы свободно говорили об этом и давали советы всем, невзирая на лица, и, наоборот, чтобы мы охотно слушали и позволяли говорить нам все, и чтобы наши сердца не закосневали и уши не закрывались, как это бывало раньше, и чтобы была открыта дорога гневу Божьему. Ведь многие ужасные знамения, которые раньше появлялись как на небе, так и на земле, свидетельствуют об ожидающем нас большом несчастье и о грандиозных изменениях в Германии, хотя мы, к сожалению, мало считаемся с этим. Но Бог, несмотря на это, продолжит Свое дело и однажды сделает наши тупые головы умнее.
Из "Ermahniing zum Frieden auf die zwolf Art ike 1 der Bauernschaft in Schwaben” (1525). WA 18, 291, 15 и сл.
6. Против ложной ссылки на пример Христа
Ссылаясь на то, что Христос изгнал торговцев и менял из храма, восставшие заявляли, что нам дозволено поступить так же и с епископами. [Я же могу сказать в этой связи следующее]: Христос не позволяет подражать никаким Своим делам и поступкам, за исключением тех, которые Он оговорил Сам посредством Своего ясного Божественного слова.
TR 1, 775 (Первая половина тридцатых годов).
7. Отношение Лютера к крепостной зависимости
[Крестьяне заявляют]: “Поскольку Христос освободил всех нас, не должно оставаться никакой крепостной зависимости”. Да что же это такое? Это означает превращение христианской свободы в “телесную” свободу... Крепостной вполне может быть христианином и располагать христианской свободой, подобно тому, как пленник или больной являются христианами, не будучи свободными “телесно”. В этой статье проявляется стремление сделать всех людей равными и превратить духовное царство Христа в светское “внешнее” царство, что невозможно. Ведь светское царство не может возникнуть, если нет неравенства людей —
93
того, что некоторые свободны, некоторые зависимы, некоторые — господа, некоторые — подданные и т. д.
Из “Ermahnung zum Frieden" (1525).
WA 18, 326, 32 и сл.
8. Предостережение как господ, так и крестьян
Я снимаю с себя вину за порчу ваших душ, за вашу кровь и ваше имущество; все это предстоит вам вынести самим. Я сказал вам, что неправа и та, и другая сторона; и те, и другие сражаются несправедливо.
Из “Ermahniing zum Frieden" (1525).
WA 18, 333, 10 и сл.
9. Готовность герцога Иоганна к тому, чтобы идти на уступки
Я думаю, что если бы мой господин [Иоганн] Саксонский жил во времена [Ветхого Завета], то он бы считался образцом мягкости и благочестия. Ведь во время крестьянского восстания он обратился ко мне за советом: должен ли он признать “Двенадцать статей'*? Я отсоветовал ему признавать это перед кем бы то ни было и при каких бы то ни было обстоятельствах. А он сказал мне: “Бог сделал меня князем и дал мне много коней. Не захочет Он, чтобы все оставалось, как есть, — ну что ж, я охотно буду довольствоваться четырьмя или восемью конями". Это был святой, христианский ответ.
Из TR 2, 2505 b (Январь-март 1532 г.).
10. Проповедь Лютера перед мятежниками
Доктор Мартин Лютер проповедовал перед мятежными крестьянами в Нордхаузене, и призывал их к терпению, и ставил им в пример распятого Христа. Но некоторые насмехались над ним и потрясали издававшими звон бубенчиками. Наконец он [Лютер] потребовал, чтобы князья дали отпор [крестьянам]. А они [князья] [до того времени] придерживались мнения, что [крестьянам] нельзя оказывать никакого сопротивления.
TR 5, 6429 (Тридцатые годы).
11. Христос — победитель мира. Письмо Лютера из Веймара Фридриху Миконию в Готу от 3 марта 1525 г.
Милость и мир да пребудут с Тобой во Христе, Который сказал (Йн. 16, 33): “Во Мне вы будете иметь мир, а в мире — скорбь; но мужайтесь: Я победил мир"109.
Я пишу это, мой дорогой Фридрих, как незнакомец незнакомцу, чтобы сделать Тебя причастным ко всему тому, чем я
94
утешаюсь во Христе. Так как мир побежден Христом, то должно быть ясно, что то, что осуществлено не Христом и без Христа, неизбежно представляет собой лишь видимость победы; в действительности же победа и триумф возможны лишь во Христе и с Христом. Полная победа будет одержана лишь тогда, когда погибнет этот мир с этой его видимостью победы110. И в том, что это произойдет, можем мы, знающие Христа, не сомневаться. И я прошу Его, чтобы Он посредством Своего Духа придал Тебе мужества и чтобы посредством Своей силы воодушевил Тебя и тех, кого Ты любишь. Действуй и дальше так в Господе, мой дорогой Фридрих! Приветствуй и утешай в Господе моего Базилиуса111.
Вг. 3, 478, 5 и сл.
12. Служба меча. Письмо [Лютера] из Зеебурга доктору Иоганну Рюэлю112 в Эйслебен от 5 мая 1525 г.
Над тем, что Вы сообщили мне при расставании, я думал в течение всей своей поездки и решил, что должен отсюда написать Вам обо всем. Прежде всего прошу Вас, не пытайтесь пробуждать в моем милостивом господине, графе Альбрехте, мягкость и снисходительность. Более того, пусть Его Милость действует и дальше. так, как он начал, даже если дьявол посредством одержимых им [крестьян] будет из-за этого гневаться и неистовствовать. Ведь к данному случаю подходят слова Бога, Который не лжет, из Рим. 13, 4: “Он [начальник] не напрасно носит меч” и т. д. Не должно возникать никакого сомнения в том, что его графский титул учрежден и заповедан Богом. Поэтому должна Его Милость применять меч для наказания злых до тех пор, пока в его жилах течет кровь. И если Его Милость применит силу, то надо терпеть и предоставить все Богу, Который дал позволение на это и Который отменит это, когда захочет и из-за чего захочет.
Итак, ему надлежит до самой смерти оказывать содействие и помощь [своему сословию]. Это надо делать ради слова Божьего, в соответствии с которым учреждены власти. И до тех пор, пока существует [этот порядок], эта [обязанность властей] не должна заменяться каким-то другим добрым делом, разве что [меч] будет насильно выбит из [княжеских] рук. Не подобает также князю, превосходящему в сражении [своего противника], проявлять из-за этого милосердие или прекращать сражение. Это можно делать лишь тогда, когда [противник] побежден.
Ведь если бы даже крестьян было на много тысяч больше, то все равно они оставались бы разбойниками и убийцами, которые взяли меч, побуждаемые своей заносчивостью и наглостью. Они хотят изгнать князей, господ, упразднить все [существую-
95
щее] и создать в мире новый порядок. Однако для осуществления этого Бог не дал им никакой заповеди, никаких полномочий, никакого права, никакого поручения. А у господ сейчас все это есть. Далее, крестьяне поступают со своими господами вероломно, как клятвопреступники. Кроме того, творя свои величайшие грехи, они прикрываются Божьим словом и Евангелием, позоря и бесчестя их. А если Бог, разгневавшись [на людей], действительно позволил крестьянам осуществить их замысел безо всякого права и Своего повеления, то нужно терпеть этот [мятеж], как вообще кто-то претерпевает или вынужден претерпевать бесправие, не признавая вместе с тем, что творящееся [на его глазах] свершается в соответствии с правом.
Но я все еще твердо надеюсь на то, что мятеж не сможет развиваться успешно, хотя Бог временами мучит мир посредством отчаявшихся во всем людей, как Он это делал и еще продолжает делать посредством турок.
А утверждение крестьян о том, что они не хотят никому причинять вреда и страданий — это насмешка дьявола. Разве изгнание или убийство господ не беда [и не страдание]? Если они не хотят никому вредить, то почему тогда они собираются [в толпы] и добиваются признания их требований? Никому не причинить вреда и вместе с тем отнять все — это вполне мог бы сотворить дьявол, если бы ему позволили делать все, что он пожелает. И при этом он также не причинил бы “вреда” никому!
Намереваясь изгнать господ, они не имеют для этого никакого иного повода, кроме чистого своеволия. Почему не искореняется то злое, что есть у них? [Все это] напоминает правление S113, которое начиналось так же. Только [происходящее сейчас] еще хуже того, что происходило раньше, когда улетучивались и страх, и порядок и когда бесчинствовала солдатня. Короче говоря, если Бог соизволил излить Свой гнев на нас и опустошить Германию, то такие враги и хулители Бога, разбойники и убийцы, как эти вероломные клятвопреступники крестьяне, вполне подходят для того, чтобы осуществить это. И мы терпим это и называем их господами, подобно тому, как Писание называет дьявола князем мира сего и господином (Ин. 14, 30; Еф. 2, 2; 6, 12). Но Бог ограждает всех благочестивых христиан от того, чтобы они одобряли подобное и поклонялись [крестьянам], чего добивался [дьявол], искушавший Христа (Мф. 4). Крестьянам нужно оказывать сопротивление устами и руками до тех пор, пока это возможно, даже если придется умереть во имя Божие.
Если они [крестьяне] уведомят о своей готовности не чинить никому вреда при условии, что мы уступим им, то мы в
96
ответ уведомим их о нашей готовности уступить им; но если это свершится, то мы заявим, что они владычествуют над нами как вероломные клятвопреступники, хулители Бога и разбойники, на что у них нет никаких прав от Бога, а только высказанное шепотом пожелание князя мира [дьявола]. Ведь он похвалялся, (Мф. 4, 8 и сл.), что обладает властью над всеми царствами мира и славой их и дает их, кому захочет. И это правда, потому что Бог допустил это и не препятствовал этому.
И я (как один из тех, к кому это относится, так как дьявол, безусловно, хотел видеть меня мертвым) хорошо вижу, что он разгневан из-за того, что до сего времени ему не удалось ничего достичь ни хитростью, ни силой. И он полагает, что если он хочет положи)ь конец моему [делу], то должен попытаться сотворить самое большое, на что он способен, и настроить всех против всех в этом мире. Я почти верю, я почти уверен в том, что причина таких дел, творимых дьяволом в мире, из-за чего Бог и подвергает мир мучениям, кроется во мне.
Ну да ладно, я хочу, возвратившись домой, с помощью Бога готовиться к смерти и поджидать моих новых господ — убийц и грабителей, которые говорят мне, что не хотят никого обидеть. Но они поступают, как уличный грабитель, который, остановив почтенного возницу, говорит: “Я не хочу сделать тебе ничего плохого, отдай мне только все, что у тебя есть, и поезжай, куда тебе угодно; а если ты не сделаешь этого, то придется тебе умереть”. Действительно, дьявол неплохо представляет в розовом свете себя и своих убийц! Но прежде чем я одобрю и признаю справедливым то, что он творит, я лучше тысячу раз лишусь головы, в чем мне поможет милостивый Бог.
К тому же, чтобы еще больше досадить дьяволу, я решил прежде, чем умру, жениться на моей Кате114, которая, как я слышал, собралась уехать [из Виттенберга]. Я надеюсь, что они [крестьяне] не смогут лишить меня моего мужества и моей радости. А тому, что они — не приверженцы Мюнцера, верит лишь их собственный бог115 и, кроме него, — никто. Пишу Тебе об этом, чтобы Ты успокоился и успокаивал других, особенно моего милостивого господина, графа Альбрехта.
Настаивайте на том, чтобы Его Милость [граф Альбрехт Мансфельдский] и впредь действовал решительно, препоручил дело Богу и выполнял повеление Божие о применении меча до тех пор, пока он это может. И даже если он погибнет, то совесть его будет спокойна. И, с другой стороны, если даже те [крестьяне] покарают и изгонят князей и гнев Божий будет помогать этому, то все-таки [в конечном счете] вознаграждением им [крестьянам] будет
97
пламя ада. Пройдет еще немного времени, и появится справедливый Судия, пред Которым предстанут и они [крестьяне], и мы. К нам Он будет милосерден за то, что мы терпели их насилие и произвол, а их Он встретит разгневанно, ибо они самовольно взяли меч, который и истребил их. Ведь такой приговор одобрил Христос, сказавший (Мф. 26, 52): [“Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечем погибнут’']. Их деяния и их победа будут непродолжительными.
Привет от меня Вашей дорогой виноградной лозе116.
Вг. 3, 480, 1 и сл.
13. Суровое милосердие
Поэтому, дорогие господа, немедля внимайте, немедля спасайте, немедля помогайте! Сжальтесь над несчастными людьми! Колите, разите, душите, кто только может! Погибнешь ты при этом, — благо тебе! Более блаженной смерти ты не сможешь сподобиться никогда. Ведь ты помрешь в послушании Божьему слову, наказу, содержащемуся в Рим. 13, и в служении любви, ради спасения твоих ближних от банд ада и дьявола. Я только прошу: убегайте от крестьян, кто только может, как от самого дьявола! О тех же, кто не убежит, молю я Господа, чтобы Он просветил и наставил их на путь добродетели. Но тем, ко-
vnomubifcboi Votttn Off Bawrai.
Лютера "Против шаек крестьян,
ТОрые не захотят ступить на ЭТОТ сеющих убийства и разбой". Вит — путь, Бог не даст НИ счастья, НИ генберг, 1525 г.
удачи. А вслед за этим каждый “——— благочестивый христианин говорит “Аминь". Ведь молитва пра
ведна, и благочестива, и угодна Богу — в этом я уверен. Если же
кому-то она покажется слишком суровой, то пусть он подумает о том, что мятеж невыносим и что в любой момент мир может
оказаться на краю погибели.
Из "Wider die rauberischen und morderischen Rotten der Bauern" (1525). WA 18, 361, 24 и сл.
98
14. Вина Томаса Мюнцера
Мюнцер похвалялся [особыми] откровениями и призывал уничтожить язычников, т. е. тех, которые не следуют его учению, и обосновывал это примерами из Ветхого Завета. А потом он собрал крестьянское войско, с помощью которого хотел уничтожить всех князей. Таким образом он обрек на [вечную] погибель 6000 человек, которые были убиты117. О Мартине Лютере он [Мюнцер] между прочим писал: “Я хочу схватить и его; и ему не поможет его острый язычок"
Из TR 1, 1204 (Первая половина тридцатых годов).
15. Смерть Томаса Мюнцера
Мюнцер встретил смерть со страхом. Он утверждал, что изучал Библию второпях и поэтому верил всему, что содержится в этой книге. Но [допрашивавшие его] не удовлетворились этим [ответом]; ребенка ведь нужно еще и окрестить118.
TR 3, 3093 (Начало тридцатых годов).
Как [и Эразм Роттердамский], я также убил Мюнцера [своим пером]; его смерть лежит на мне. Но я это сделал потому, что он хотел убить моего Христа.
Из TR 1, 446 (Начало 1533 г.).
16. Необходимость суровых, решительных действий. Письмо [Лютера] из Виттенберга доктору Иоганну Рюэлю в Эйслебен от 23 мая 1525 г.
Милость и мир от Бога. Благодарю Вас, досточтимый, дорогой господин и шурин, за Ваше новое сообщение. [Такие новости] я рад бы получать всегда. Особенно это касается того, что произошло с Томасом Мюнцером. Соблаговолите, пожалуйста, сообщить мне, как он был обнаружен и пленен и как он держит себя, потому что полезно знать, как ведет себя [в плену] столь высокомерный дух.
То, что [победители] столь ужасно обошлись с бедными людьми, достойно сожаления. Но что оставалось делать? Нужно было — и Бог хотел этого — нагнать страху на людей. Если бы этого не сделали, то сатана натворил бы еще больше злодейств. Первая беда, [о которой я говорил], лучше, чем вторая. Это был приговор Бога, Который (Мф. 26, 52) сказал: “Все, взявшие меч, мечем погибнут". Утешительно то, что дух проявил себя119. Благодаря этому, крестьяне узнали, что они поступили несправедливо, и поэтому, может быть, прекратят свой мятеж или поведут себя сдержаннее. Не переживайте так сильно; ведь это пошло на пользу многим душам, которые, испугавшись [расправы], затихли.
99
Мой милостивый господин, курфюрст [Фридрих Мудрый Саксонский] умер в тот день, когда я простился с Вами120, между пятью и шестью часами, почти в то время, когда погибали [крестьяне] Остерхаузена121. Он принял Причастие под двумя видами. Елеосвящения не было. Мы похоронили его без мессы и панихиды, но очень достойно. В его легких обнаружили несколько петрификатов. Три камня нашли в желчном пузыре. Удивительно, что они были величиной с четырехгрошовую монету, а толщиной — в мизинец. От камней он и умер; но в мочевом пузыре не было ни одного камня. О [крестьянском] восстании он зндл не слишком много. Но он написал своему брату, что, прежде чем вступать в битву [с крестьянами], он использовал бы все мирные средства. Его кончина была христианской и блаженной. Знамениями, предвещающими его смерть, были: радуга, которую мы — Филипп [Меланхтон] и я — видели в эту зиму в ночном небе над Ло-хау122, дитя, родившееся здесь, в Виттенберге, без головы, и еще один младенец — с ногами навыворот. Но на все воля Божья.
Привет Вашей виноградной лозе с ее гроздьями.
Утешьте также Кристофа Мейнхарда123. Пусть он препоручит свою волю Богу. Она может быть только доброй, даже если мы еще не ощутили этого.
Если раньше мы смеялись над “освобождением от грубости”, “томлением”, “изумлением”124, то последние события очень серьезны. Сейчас наступило время, когда надо сохранять спокойствие и препоручить все Богу, а потом наступит мир. Аминь.
Я не отклонял, как Вы пишете, предложения написать [епископу]125.
Вг. 3, 507, 3 и сл.
17. Неумолимая борьба против одержимых дьяволом крестьян. Письмо [Лютера] из Виттенберга доктору Иоганну Рюэлю в Эйслебен от 30 мая 1525 г.
Милость и мир во Христе. Благодарю Вас, мой дорогой господин и шурин, за Ваше новое известие. Бог в Своем милосердии даст, что беде придет конец, о чем мы должны молиться и на что надлежит уповать. Хорошо, что люди поносят меня как лицемера. Я воспринимаю это как должное. Вас также не должно удивлять [подобное отношение ко мне]. Ведь в течение последних лет Вы не раз слышали, как меня поносят и что обо мне судачат в связи с моими многими [выступлениями против дел], которые с течением времени сами собой решились или были преданы позору. Если бы я зашивал каждому его пасть, то кожа у меня должна была бы быть в несколько раз толще. Достаточно того, что моя
100
совесть чиста перед Господом. Он рассудит по справедливости, что я говорю и пишу. Все должно происходить и будет происходить так, как я писал, и никто и ничто не сможет изменить этого.
Что касается милосердия по отношению к крестьянам, то я замечу: [Конечно], среди них есть и невиновные. Вероятно, Бог спасет и охранит их. Ведь именно так Он поступил с Лотом126 и с Иеремией127. Если же Он не сделает этого, то тогда они наверняка не невиновны. По меньшей мере [их вина заключается в том], что они молчаливо одобряли [восстание]. Если они поступали так из-за робости и страха, то и это неправедно и наказывается Богом, точно так же, как если кто-то из-за страха отрекается от Христа. И я продолжаю все резче обличать крестьян, потому что они принуждают таких боязливых людей содействовать своему произволу, а тем самым накликают на них наказание Господне и не могут угомониться.
Мудрый человек сказал: “Ослу — корм, поклажа и розги” (Иис. Сир. 33, 25). [Продолжая эту мысль, замечу]: крестьянам же — мякина. Они не прислушиваются к словам и безумствуют; поэтому пусть слушают [свист] розог и [грохот] пушек. Использование этих средств по отношению к ним — справедливо. Мы должны молиться за них, чтобы они стали послушными; если же этого не случится, то тогда нечего больше жалеть их — пусть гремят пушки. Иначе — все будет в тысячу раз хуже.
Я хочу написать епископу128, а копию [письма] переслать Вам.
[При допросе] Томаса Мюнцера ему задавали не те вопросы. Я бы допросил его совсем по-другому. Его признание — не что иное, как дьявольское, ожесточенное отстаивание предпринятого им дела. Меня ужаснуло его заявление о том, что он не намеревался делать ничего злого; я не мог себе представить, что человеческое сердце может очерстветь и ожесточиться до такой степени.
Итак, кто видел Мюнцера, тот может сказать, что он видел воочию разгневанного дьявола. О Владыка Господь, если и в крестьян вселился такой же дух, то пришло время душить их, как одичавших собак. Очевидно, дьявол, ощутив наступление Страшного суда, решил взбудоражить чернь и показать в одночасье все могущество сил адовых. Думается мне, наступил конец света. Но Бог живет и еще правит. Несмотря ни на что, Он не покинет нас; Его доброта ближе, могущественнее и мудрее, чем зло и буйство сатаны...129.
Привет Вашей дорогой виноградной лозе, моей свояченице Анне Рюэль с ее гроздьями. Да пребудет с нами Бог. Две пропо
101
веди, произнесенные по случаю погребения курфюрста, будут напечатаны.
Вг. 3, 515, 3 и сл.
18. Ответственность Лютера за гибель крестьян
Проповедники — величайшие убийцы. Ведь они увещевают власти решительно исполнять их службу и карать виновных. Во время мятежа я убил всех крестьян, вся их кровь на моих руках. Но я сваливаю все на нашего Господа Бога; Он повелел мне проповедовать так. Разумеется, дьявол и безбожные люди, которые убивали, не имели на это никакого права. Кто тщательно взвесил все это и задумался над этим, многому научился. Наши власти сегодня умеют довольно хорошо различать отдельного, частного человека и человека, состоящего на общественной службе, и правильно понимают права [этих лиц]. Правда, они часто несправедливы по отношению к Евангелию и его служителям. Но это не должно пойти им на пользу.
TR 3, 2911 а (Январь 1533 г.).
ЖЕНИТЬБА ЛЮТЕРА
Екатерина фон Бора. Гравюра на дереве Ганса Бро — замера.
В начале июня 1525 г. Лютер вновь написал письмо архиепископу Майнцскому и Магдебургскому Альбрехту. Князь Церкви ознакомился с ним не без удивления. Лютер предлагал ему жениться и превратить его епископства в светские княжества. Только так, — утверждал Лютер, — можно предотвратить наказание Господне и лишить сатану повода для мятежа. Все беды мира и гнев Божий объясняются лишь тем, что духовное сословие настроено против Бога и славы Божией, и это
известно всем. Если бы епископы и князья своевремен-
но открыли дорогу Евангелию и устранили общеизвест-
ные злодеяния вконец испорченного и презираемого простым народом духовного сословия, то как легко можно было бы предотвратить все беспорядки, порожден
102
ные неистовством дьявола! Поэтому епископу, как творению Божьему, надлежит безоглядно предоставить себя в распоряжение своего Творца, содействовать Ему в создании Божьего порядка и стать примером для многих немецких епископов.
Отсюда ясно, что вступление в брак Лютер рассматривал как публичное свидетельство славы Божьей. Но как обстояло дело с вступлением в брак у него самого? С Пасхи 1523 г. в домах виттенбергских бюргеров жили восемь монахинь, бежавших с согласия Лютера из монастыря Нимбшен. В их числе была и Екатерина фон Бора, происходившая из древнего, но обедневшего саксонского дворянского рода. Ее родители, следуя распространенному в среде дворянства обычаю, отдали девочку на воспитание в монастырь*.
После побега [из монастыря] жила она в доме вит-тенбергского городского писца Филиппа Райхенбаха**. Лютер принял живое участие в судьбе лишенных родительского крова девушек; он считал себя ответственным за их возвращение из монастыря в мир130. Но ничто не свидетельствовало о том, что его забота [о дальнейшей судьбе беглых монахинь] была обусловлена личными мотивами. Друзья [Лютера], следуя его советам, уже давно вступили в брак: Бугенхаген и Юстус Йонас — еще в 1522 г., Линк — в 1523 г. С радостью одобряя их выбор, Лютер колебался: стоит ли ему последовать примеру своих друзей. Он жил в опустевшем монастыре, лишенный всяческого попечения, часто терпя нужду. Кроме него в монастыре оставался лишь один его орденский брат.
И вдруг услышал мир, вдруг услышали друзья и сподвижники: вечером 13 июня 1525 г. Лютер вступил
* Дополним и уточним сведения, приводимые Г. Фауселем. Екатерина фон Бора (1499—1552) жена Мартина Лютера. Родилась в Липпендорфе около Лейпцига Ее отцом был обедневший дворянин Ганс фон Бора Ее мать — Екатерина, урожденная Хаубиц, умерла рано, в 1504 г. После смерти матери шестилетнюю Екатерину отдали в бенедиктинский монастырь в Брене; затем —с 1508 по 1523 г. она находилась в монастыре Нимбшен около Гриммы. В шестнадцать лет Екатерина приняла монашеский сан. На пасху 1523 г. она вместе с одиннадцатью монахинями бежала из монастыря. После побега три монахини отправились к своим родителям, а девять (в том числе и Екатерина фон Бора) —нашли приют в домах виттенбергских бюргеров. — Прим, перев.
“ Затем Екатерина фон Бора жила в семье знаменитого художника Лукаса Кранаха. — Прим, перев.
103
в брак с Екатериной фон Бора. Виттенбергский священник Бугенхаген сочетал их браком и молился за них; свидетелями были: пробст замковой церкви Юстус Йонас, знаменитый художник и уважаемый всеми член виттенбергского городского Совета Лукас Кранах, его супруга, а также один профессор-юрист, знаток церковного права131.
Что же побудило Лютера сделать этот шаг именно летом 1525 г., в условиях всеобщего одичания, когда дымящиеся повсеместно руины и плахи палачей напоминали о кровавых событиях? Может быть, он хотел покончить с нуждой, в которой жил? Может быть, он хотел заткнуть злобные пасти, изрыгающие ехидные сплетни, или поставить перед свершившимся фактом добрых друзей с их благожелательными советами (1)? Или, быть может, он, намеревавшийся вначале вступить в брак с другой девушкой, женился на Екатерине фон Бора, незадолго до этого пережившей горькое разочарование132, лишь из чувства сострадания (2)? А может, он решил выполнить волю отца, которого посетил незадолго до женитьбы?
Вероятно, все эти мотивы сыграли какую-то роль, но все-таки решающим для Лютера было нечто иное. Он решил жениться “дьяволу назло”. Именно так писал Лютер еще в начале мая [Иоганну] Рюэлю. И, приглашая своего приятеля, мансфельдского канцлера, на публичное свадебное торжество, которое должно было состояться 27 июня (3), Лютер писал, что он хотел бы — до того, как умрет — оказаться в установленном Богом брачном состоянии. Видя злобствующего и неистовствующего повсюду сатану, Лютер считал, что настало время засвидетельствовать перед всем миром, накануне ожидаемой им каждую минуту смерти, свое новое послушание порядку Божьему. И если мир и многие друзья считали этот момент совершенно неподходящим для заключения брака, то тот, кто готовился к смерти, не мог думать об этом. И пусть весь мир, пусть все друзья неверно истолковывают его шаг! Он будет действовать так, как предписывает заповедь Божья. “Бог хочет этого”, Он заботится об отверженных (2). И пусть мир, пусть дьявол изливают желчь на весь порядок Божий — Лютер превознесет этот порядок, которому угрожает опасность; его брак — часть борьбы за Божий порядок против дьявола!
104
Издевательские вопли врагов, опасения друзей (особенно потерявшего самообладание Меланхтона) Лютер воспринимал безо всякого беспокойства. Он знал — и об этом писал Спалатину (4), — что его шаг будет встречен с презрением. Но стоит ли обращать на это внимание, если мир не признаёт, что его брак — творение Божие? Довольно будет и того, если глупые пересуды будут опровергнуты и преданы Лютером позору на деле! Он тщательно готовился к свадебному торжеству: пригласил друзей, покровителей и соратников, заказал дичь и торгауское пиво. 27 июня 1525 г. состоялось публичное свадебное торжество — с церковной процессией и праздничным обедом. На нем присутствовали отец и мать Лютера. Из друзей были: Меланхтон, Бугенхаген, Юстус Йонас, Амсдорф, Иоганн Ланг, Линк, Спалатин; приехали все члены мансфельдского магистрата; университет и городской Совет Виттенберга прислали памятные подарки.
Супружеская пара стала жить там, где Лютер жил и раньше — в сильно запущенном [после ухода монахов] монастыре. Супругам предстояло преодолеть страх перед непривычной совместной жизнью (5). Им было нелегко сломать привитую монастырским воспитанием молчаливость. Но они довольно быстро привыкли друг к другу и к супружеской жизни. Катя Лютер оказалась хорошей хозяйкой: в сундуках у нее лежало льняное полотно, она взялась откармливать свиней, посадила новые деревья в одичавшем монастырском саду, выращивала не только редьку, огурцы и дыни, но также лилии и розы; в монастырском дворе был выкопан колодец. Лютер радовался, видя ее неутомимость в работе. Катя освободила его от всех домашних забот (6); он не отдал бы свою супругу и за прекраснейшие царства мира (7), за нее он готов был пожертвовать жизнью (8). Ему довелось изведать большое счастье супружества с верной женщиной, счастье жизни — в полном, взаимном доверии (9). Лютер испытал неземную радость, когда его брак благословил Бог: 7 июня 1526 г. у него родился первый сын. Его назвали Иоганном (10). Рядом с женой и ребенком он чувствовал себя счастливее всех когда-либо живших на свете папских Учителей Церкви (11). Разумеется, Лютер изведал и опасности, таящиеся в браке, и своеобразие женского характера, и борьбу полов; но все-таки, если брак основывается на верности, если он благословен детьми, и признается, и
105
переживается, как Божье установление, он — величайшее счастье на земле (12). Счастье — несмотря на то, что Лютер, [как и каждый], изведал в супружестве и радость, и боль.
Как учит опыт, истинное супружество не может основываться на земном богатстве (14). Напротив, оно должно начинаться с молитвы, с чувства ответственности перед Богом (15). Сатана ненавидит это установление Божье (16); но тот, кто живет в браке, должен знать, что он, благодаря супружеству, справится со всеми трудностями, препятствующими выполнению воли Бога, учредившего брак как обязанность и как врачующее святое средство против греха (17).
1. Лютер женился без промедления
Мой совет [молодым людям] всегда сводится к следующему: после заключения помолвки надо как можно быстрее двигаться к браку. Отсрочка опасна из-за клеветников, которых порождает сатана, да и многие друзья обычно затевают что-то, вызывающее всяческие осложнения.
Я знаю это. Что за слухи доносились до меня перед женитьбой Филиппа [Меланхтона]133! Жениться — только мгновенно! Если бы я не женился без большой огласки, то друзья, наверняка, советовали бы: не бери эту [невесту], бери другую!
ТП 3, 3179 а (Июнь 1532 г.).
2. Все решила Божья воля
Если бы мне 14 лет тому назад довелось выбирать себе жену, то я выбрал бы Аве фон Шенфельд. Но она уже была замужем за Базилиусом134. К моей [теперешней жене] я никогда не испытывал влечения; мне всегда казалось, что она слишком высокомерна... Но Бог захотел, чтобы я сжалился над покинутой.
Из TR 4, 4786 (Тридцатые годы).
3. Приглашение на свадебное торжество. Письмо [Лютера] из Виттенберга Иоганну Рюэлю, Иоганну Тюру и Каспару Мюллеру135 от 15 июня 1525 г.
Милость и мир во Христе!
Какой ужасный крик вызвал я, любезные господа, своей книжечкой, направленной против крестьян136! Сейчас забыто все, что Бог посредством меня сделал для мира! Господа, священники, крестьяне — все сейчас против меня, все угрожают мне смертью137.
106
.1
Ну да ладно, поскольку они безумны и глупы, я хочу подготовить себя к тому, чтобы перед своей кончиной вступить в учрежденное Богом брачное состояние и распрощаться со всем, что у меня осталось от прежней папистской жизни; хочу сделать их еще безумнее и глупее — и хочу сотворить все это перед последним расставанием. И я предчувствую, что милосердный Бог наконец-то поможет мне.
Итак, идя навстречу страстному желанию моего дорогого отца, я вступил в брак и, чтобы мне не помешали злые языки, на скорую руку собираюсь отметить это событие. Я намерен через восемь дней, в следующий вторник после Дня Иоанна Крестителя138, устроить небольшой, веселый праздник бракосочетания139. Это я не скрываю от Вас, моих добрых господ и друзей, хочу и прошу, чтобы Вы благословили нас.
Поскольку в наших землях происходят такие события, я не решаюсь настойчиво требовать, чтобы Вы обязательно появились у нас. Но если Вы по своей доброй воле сможете или захотите приехать вместе с моими любимыми отцом и матерью, то сможете убедиться в том, что это будет особая радость для меня. И если Вы возьмете с собой еще кого-нибудь из добрых друзей, то мне, бедному, будет это приятно; только я прошу заранее известить меня об этом через человека, [который передаст Вам это письмо]. Я также написал бы [о предстоящем торжестве] моим милостивым господам, графам Гебхарду и Альбрехту140, но не решаюсь сделать это, так как Их Милости заняты другими делами и им не до меня. Но если для осуществления этой затеи нужно еще что-то сделать и у Вас есть какие-то мысли на этот счет, то я прошу известить меня об этом. Да хранит Вас Бог!
Вг. 3, 531, 4 и сл.
4. Мнения людей [о женитьбе Лютера]. Из письма Лютера из Виттенберга от 16 июня 1525 г. придворному проповеднику Георгу Спалатину Сколь бы незначительной и ничтожной ни была моя женитьба, я все же надеюсь, что Ангелы встретили ее с улыбкой, а все дьяволы зарыдали. Однако мир и умные люди не считают ее благочестивым и святым Божественным делом и выдают ее за что-то безбожное и дьявольское. Поэтому пусть мой брак предаст проклятию и поношению их суждения, так как они закоснели в своем незнании Бога.
Вг. 3, 533, 8 и сл.
107
5. Первый год супружества
В первый год супружества в голове у [молодого супруга] возникают странные мысли. Садится он за стол и думает: раньше был ты один, теперь нас двое; проснувшись и обнаружив на подушке рядом с собой две косички, [он удивляется]: раньше я их не видел.
В начале [нашей супружеской жизни], когда я что-то читал или писал, садилась моя Катя рядом со мной, пряла и задавала вопросы, вроде этого: “Герр доктор, гохмейстер приходится братом маркграфу?”141.
TR 3, 3178 b (Июнь 1532 г.).
6, Лютер освобожден от домашних забот
Бог хорошо отнесся ко мне. Он дал мне жену, которая взвалила домашние хлопоты на свои плечи, а я был освобожден от того, чтобы заниматься еще и этим.
Из TR 1, 154 (Декабрь 1531 — январь 1532 гг.).
7. Восхваление Кати
Я не хотел бы отдать мою Катю за Францию, да еще и с Венецией в придачу; во-первых, потому что Бог даровал мне ее, а меня дал ей; во-вторых, я часто убеждался, что у других женщин больше недостатков, чем у моей Кати (правда, у нее они также были, но восполнялись множеством больших добродетелей); в-третьих, потому что она хранила веру супружества, а это -верность и честь. Так же, [как я думаю о жене], должна в свою очередь думать и жена о муже.
TR 1, 49 (Лето-осень 1531 г.).
8. Любовь Лютера к жене и детям
Я люблю мою Катю и знаю, что люблю ее больше, чем самого себя. А это значит: если бы ей и детям грозила смерть и если бы я мог умереть вместо них, то я, не задумываясь, согласился бы на это.
Из TR 2, 1563 (Май 1532 г.).
9, Божественный дар супружеской верности
Если у кого-то в семье мир да лад, то это — дар Божий, который по своей ценности приближается к постижению Евангелия. Встречается много супругов, не умеющих любить. Они и о детях не заботятся, и друг друга не любят. Их и людьми-то назвать нельзя.
А величайшая милость Божия — когда у тебя есть верный супруг или супруга. Ей или ему ты доверяешь все, с ним или с нею ты можешь произвести на свет детей. Многих Бог соединяет
108
брачными узами помимо их желания. И это хорошо. Катя, у тебя хороший муж, который любит тебя; ты — императрица! Знай это и благодари за это Дога!
TR 1, 1110 (Первая половина тридцатых годов).
10. Дети Лютера
В 1526 году, 7 июня родился его старший сын Иоганн Лютер; в 1527 г. — дочь Элизабет; в 1529 г., в ночь пере/д Вознесением142 — Магдалена; в 1531 г., 7 ноября143 — Мартин; в 1533 г., 28 января — Павел.
Из TR 5, 6423 (Вероятно, 1533 г.).
11. Дети — богатство Лютера
Я богаче всех папских теологов во всем белом свете, потому что довольствуюсь немногим. Кроме того, у меня в браке трое детей, а их нет ни у одного из папских теологов.
Из TR 2, 2579 (Март-апрель 1532 г.).
12. Ад и Небо в супружестве
Благодаря милости Божией мне выпало счастливое супружество. У меня такая верная жена, что я, [говоря о ней], могу повторить слова Соломона: “Уверено в ней сердце мужа ее”. Она не заставит меня усомниться в этом. Ах, дорогой Господь Бог, супружество — не что-то природное или “телесное”. Оно — дар Божий, сладчайшая, да и целомудреннейшая жизнь, не сравнимая ни с каким целибатом. Правда, если дело доходит до ссоры, то это — настоящий ад. Но, хотя все женщины обычно хорошо владеют искусством обезоруживания мужей при помощи слез, лжи и строптивости и превосходно могут извратить любое дело, все же, если в супружестве имеются в наличии три вещи: вера, дети и Таинство144, то оно — самое счастливое.
Из TR 4, 4786 (Тридцатые годы).
13. Слияние сердец в супружестве
Нет более сладкого сообщества, чем удачный брак, и нет горше утрат, чем в благополучном браке. К последним относится смерть детей; я испытал сам, насколько это безутешно.
TR 1, 250 (Апрель 1532 г.).
14. О браке по расчету
Лютер говорил, что на браке, в который люди вступают из-за денег, обычно лежит проклятие. [Богатые] женщины, как правило, строптивы и своенравны. Да и транжирят они больше, чем принесли [в супружеский дом].
Из TR 4, 4411 (Март 1539 г.).
109
15. Брак должен начинаться с молитвы
Брак строится, во-первых, на естественной половой потребности, далее — на стремлении к продолжению рода, наконец, — на тяготении к совместной жизни во взаимной верности. Но, несмотря на это, дьявол может посеять такой раздор, что именно в супружестве возникает ожесточенная ненависть. А это случается потому, что мы начинаем все дела самонадеянно, без молитвы. Богобоязненному молодому человеку, собирающемуся вступить в брак, надлежит сказать: “Дорогой Боже, ниспошли мне Свою милость!” Но этого не делается. Все они [молодые люди] похожи на Дольцига145; они начинают важнейшие дела, уповая лишь на самих себя. Что же в таком случае остается делать нашему Господу Богу? В таком случае искажается Его имя — Всемогущий и Творец, Который дает все это. Поэтому, дорогой магистр Бейт146, поступай, как я! Когда я хотел жениться на моей Кате, я истово молил Его [о ниспослании милости]; поступайте так и Вы! Но Вы никогда по-настоящему не просите Его об этом.
TR 1, 185 (Февраль-март 1532 г.).
16. Брак — установление Божие
Если на тебе нет греха, то ты не можешь быть лишен жены. Ведь супружество — это установление и творение Божие. И нельзя относиться как к внушению дьявола к тому, что кто-то страстно хочет жениться на порядочной девушке. Ведь сатана ненавидит этот образ жизни [в благочестивом супружестве]. Поэтому — долой, во имя Господа, сомнения в Его благословении и в Его творении!
TR 1, 233 (Апрель 1532 г.).
1 7. Непоколебимые доводы в пользу брака
Против брака приводят немало доводов. [Говорят] о-горестях и заботах [семейной жизни], склонности женщин к мотовству, об опасности [ошибиться в выборе спутника жизни] и т. д. И к этим доводам нельзя относиться пренебрежительно. Но все эти резоны опровергаются следующими двумя доводами, которые выдержат любые нападки и не позволят себя поколебать, а, напротив, сами ниспровергнут что бы то ни было: [брак] — это обязанность и средство обретения святости. Брак был учрежден до грехопадения. Благодаря ему Земля наполнилась чюдьми. А после грехопадения он стал средством обретения святости. Так говорит Августин, и это не может опровергнуть никто. Добавим к этому плоды любви — детей. Поэтому тот, кто ополчается против брака и борется с супружеством — такой же подлец, как Марцион и Хетцер147, которые отрицали брак, чтобы получить возможность
110
соблазнять всех порядочных женщин. Но того, кто живет в безбрачии, можно простить. Брак и безбрачие — каждое из этих состояний имеет свои преимущества. А выступать против брака — это дьявольщина!
TR 5, 5282 (Сенятбрь-октябрь 1540 г.).
<
Эразм Роттердамский. Рисунок углем Альбрехта Дюрера. (1520 г.).
О РАБСТВЕ ВОЛИ
Грандиозное движение Ренессанса, в котором творческое “Я” человека смело открыло глаза и намеревалось, прорвав завесу прежнего мировоззрения, побудить мир увидеть и понять себя, зародилось в Италии. Затем по многим путям оно проникло в Германию, в которой гуманистическое движение в меньшей мере, но глубже, чем в политически взбудораженной стране — родоначальнице [Возрождения], привело в движение и охватило все умы, устремленные в будущее. Как бюргеры, так и университетские ученые стреми
лись освободиться от засилья [папской] Церкви и исповедовать собственную, [национальную] религию без посредничества [папских священнослужителей]. Кроме того, они намеревались избавить отдельные науки от пут непререкаемых, неприкосновенных догм Церкви.
Прославленным главой школы [гуманистов], признанным предводителем нового движения был Эразм Роттердамский148, выдающийся знаток древних языков, даровитый и остроумный писатель, универсальный дух, который умел подхватить носящиеся в воздухе, отвечающие запросам времени идеи, развить их и придать им свидетельствующую об их глубине форму. Он с язвительным сарказмом высмеивал косность, грубость, необразованность монахов, схоластическую узость и беспомощность официальной теологии. В годы упадка образования и благочестия он поставил перед собой высокую цель: на основе изучения источников возродить истинное образование и истинную веру, в тесной взаи
111
мосвязи которых он был глубоко убежден. Осуществляя эту задачу, он проделал гигантскую, казавшуюся непосильной работу: издал сочинения классиков античности и Отцов Церкви, прежде всего Иеронима149.
Он ожидал обновления Церкви на основе подлинного, доступного, освобожденного от бесполезного балласта [схоластических мудрствований] Евангелия Иисуса. В феврале 1516 г. в Базеле появилось первое издание греческого текста Нового Завета. Этому изданию, что вполне естественно, были присущи отдельные недостатки. Но к нему прилагался его новый латинский перевод и комментарии.
[Претворяя в жизнь задачу возрождения науки и обновления Церкви], Эразм был очень осторожен и изо всех сил старался избежать конфликта с папой и церковной организацией. Поэтому неудивительно, что у него повсюду были друзья и почитатели: при королевском дворе в Англии и в [папском] Риме, при епископских кафедрах и во всех университетах. Его сочинения раскупались нарасхват, его поездки напоминали триумфальные шествия. [Знаменитый историк Леопольд фон Ранке писал об Эразме]: “Постепенно он стал известнейшей личностью Европы: общественное мнение, которому он проторивал дорогу, украсило его своими прекраснейшими венками; в его дом в Базеле стекались подарки, от многочисленных посетителей не было отбоя; со всего света получал он приглашения. Маленький, светловолосый человек, с голубыми, наполовину прикрытыми, наблюдательными глазами, с капризным ртом, робкими манерами: казалось, слабое дуновение ветерка опрокинет его; он вздрагивал при слове “смерть” (Ranke, Deutsche Geschichte im Zeitalter der Reformation, I, 189).
Лютер знал, что он в долгу перед гуманистами за возрождение лингвистики (изучение древних языков, скрупулезную критику текстов), т. е. за все то, без чего нельзя понять Евангелие. Но гуманисты смотрели на его дело с возрастающим беспокойством; их аудитории пустели, так как вся [молодежь] устремлялась в Виттенберг. Приводящая народ в возбуждение сила, с которой Евангелие пробивало себе путь, казалась им непостижимой; их беспокоило, осуществится ли [в новых условиях] их высшая цель: слияние очищенной [от пороков] Церкви с духом благородного и свободного гума
112
низма. Эразм вел себя по отношению к Лютеру сдержанно. В марте 1519 г. Лютер написал ему почтительное письмо, в котором пытался, как “брат во Христе”, сделать шаг к сближению с “достойным любви” Эразмом, украшением и надеждой [шестнадцатого] века. Получив ответ Эразма, Лютер обрадовался. Но в этом дружески-доброжелательном обращении почти неразличимо проскальзывала озабоченность Эразма неистовством Лютера [в достижении цели]. “Мне кажется, — [писал Эразм], — что вежливостью и скромностью можно достичь большего, чем насилием”. Нет никакого сомнения в том, что Эразм опасался нарушения спокойствия — не только спокойствия, царящего в кабинете, где он предавался ученым занятиям, но и спокойствия, сохраняющегося в Германии. Ведь только в условиях [мира] могло увенчаться успехом осуществление его грандиозных планов утверждения “священной образованности” и “гуманного благочестия”. И в 1521 г., т. е. двумя годами позже, Эразм писал: “Даже если бы Лютер всегда говорил правду, то все равно его мятежная необузданность совершенно не нравилась бы мне”. [Но до поры до времени] Эразм довольствовался тем, что в своих сочинениях скрытно наносил Лютеру уколы и советовал двум [противоборствующим] сторонам придерживаться золотой середины.
Однако оказалось, что в этой борьбе невозможен никакой нейтралитет. Лютер считал Эразма папистом, папа — лютеранином. Папа, император, князья, ученые требовали, чтобы Эразм прямо заявил, на чьей он стороне; поэтому он не мог дальше молчать, его голос был поставлен на карту. Эразму пришлось написать книжечку “Диатриба, или рассуждение о свободе воли” (“Diatribe de libero arbitrio”). Она появилась осенью 1524 г. О выдающемся уме Эразма свидетельствовало то, что он выбрал вроде бы совсем далекий от происходящей на его глазах борьбы вопрос: свободна или несвободна человеческая воля. Но Эразм, подобно резко обличаемой им схоластической теологии, много размышлял о том, как гармонично соединить Божественную и человеческую волю, веру и разум, милосердие [Божие] и улучшение нравов, [Апостола] Павла и Аристотеля. И он был уверен, что в споре по этому вопросу его поддержат его друзья — гуманисты, что на его стороне будет и общепринятая мораль, и католическая теология. Вместе с тем Эразм острым чутьем ощущал, что утвержде
на
ние Лютера о несвободе человеческой воли представляет собой угрозу делу его жизни — программе просвещения, да и основам морали и культуры вообще. Наконец, хотя он изъяснялся осторожно, это сочинение не могло никого заставить усомниться в том, что он решил поддерживать папу, а не Лютера.
Восхищаясь универсальным духом Эразма, Лютер быстро узнал слабые стороны этого великого человека. 9 сентября 1521 г. он писал из Вартбурга Спалатину о том, что Эразм весьма далек от постижения милости [Божией] и во всех своих сочинениях смотрит не на Крест, а на мир и покой. Лютер знал, как ему держать себя по отношению к человеку, который в одном из писем к папе Льву X отрицал какую бы то ни было близость с преданным опале [виттенбергским реформатором] и который безжалостно выставил из своего дома затравленного, преследуемого Гуттена150. Правда, он надеялся, что Эразм не осмелится мериться с ним силами. Ведь в противном случае Лютер вынужден будет выступить против прославленного [гуманиста], не щадя ни его славы, ни почета, которым он окружен. Более того, в апреле 1524 г. Лютер письменно предупредил Эразма, что может выступить против него с сочинением; раньше, учитывая богатство дарований Эразма, он щадил его недостатки; но если Эразм будет нападать на его учение, то он вынужден будет дать ему отпор; во избежание этого Эразм должен остаться верным своей роли наблюдателя. Но Эразм опубликовал свое сочинение и тем самым положил начало спору.
Лютер обрадовался тому, что наконец-то один из его противников не докучает ему вопросами о папстве, чистилище, отпущениях и прочих безделицах, а говорит о сути дела. Но, прочитав сочинение Эразма, он испытал глубокое разочарование: как мало смог сказать такой незаурядный человек о такой значительной теме — свободе или несвободе человеческой воли. Отвращение Лютера к осмотрительной, ни к чему не обязывающей манере изложения Эразма было настолько сильным, что его ответ заставил ждать себя целый год.
Наконец, в декабре 1525 г. появилось написанное на латыни сочинение Лютера “О рабстве воли” (“De servo arbitrio”) — преисполненное мощи свидетельство, показывающее глубину его расхождений с гуманизмом. При этом убежденность Лютера в вере, закаленная и испытанная в огне сомнений и печали, заметно прев
114
зошла Эразмову мудрость, которая пыталась угодить всем и в которой не ощущалось собственного, выстраданного мнения. Как смеет Эразм, руководствуясь суждениями скептиков, подходить к свидетельствам веры, в которых все строится на прочности утверждений, имеющих обязательную силу? Разве это говорит о его нейтралитете, о золотой середине между партиями или о том, что [он ставит себя] над партиями? И позволительно ли подчинять веру целесообразности? Разве тем самым он не сглаживает различия между взглядами и, по сути, не уничтожает их (1)? Писание нельзя оценить, руководствуясь чьим-то мнением; кто покорно признает его власть, убеждается, насколько велика сила, излучаемая им (2). Наконец, человек не может в час познания, т. е. во время проповеди, присваивать себе право истолковывания Писания; это право Бог оговорил для Себя Самого, и не надо нарушать Его волю (3). Над свободной волей человека, права которой в земных делах Лютер не отрицает (4), стоит суверенная воля Бога, которая исходит из самой себя (5). Поэтому человек не свободен: он — поле битвы, сфера борьбы между Богом и дьяволом (6). Только тогда, когда его воля вмещает в себя Бога, сливается с Ним, приходит уверенность в спасении (7). Для того, чтобы окончательно осудить Эразма, Лютер возвращается к началу его книги. Еще раз подтверждается различие исходных пунктов [Эразма и Лютера]: у первого — большой человеческий ум, который, правда, уклоняется от какого бы то ни было определенного суждения; у второго — неопровержимая, имеющая обязательную силу правда святого, чудесного Бога, Которому разум и воля [человека] послушно отдаются в плен (8).
Эразм попытался защититься от сокрушительной атаки Лютера151. Но эта попытка оказалась не очень удачной. Лютер даже не ответил ему. В дальнейшем мнение Лютера об Эразме не изменилось. Более того, оно становилось все беспощаднее: Эразм — пустой орех, квакающая лягушка, угорь, которого можно схватить, но нельзя удержать в руках. Эразм использует во зло свое выдающееся знание языков (9); его характер двуличен (10), и даже его лицо свидетельствует о том, что этот человек себе на уме (11). Он ничего не знает о прощении грехов (12); он, по сути, — только верящий в судьбу язычник (13); он насмехается над Христом (14); он — самый большой Его враг (15). Сейчас он не может
115
отступить назад, он должен до конца пройти путь Иуды (16); его жизни без тревог будет соответствовать смерть без покаяния (17).
1. Вера и мировоззрение
В других книгах порицаешь Ты, [Эразм], упорство, с которым я отстаиваю свои суждения. И в этой книжечке [“0 свободе воли"] Ты также признаешь то, что [некоторые] суждения доставляют Тебе мало радости и что Ты охотнее последовал бы за скептиками152, если бы это было возможно без подрыва влияния Божественного Писания и декретов Церкви, которым Ты всегда охотно подчиняешь Свои взгляды, независимо от того, понимаешь ли Ты, что они предписывают, или не понимаешь. Это направление духа нравится Тебе.
Как и следует и я воспринимаю это именно так, — Ты говоришь такое с добрым умыслом, из любви к миру. Но все-таки если бы что-то подобное заявлял кто-то другой, то вынужден был бы я однажды, как у меня заведено, напасть на него. По правде говоря, я не могу сносить и того, что и Ты — [разумеется], с самыми добрыми намерениями — упорствуешь в этом заблуждении. Ведь христианину не подобает воспринимать с неудовольствием недвусмысленные суждения. Напротив, он должен радоваться этой определенности суждений. Если это не так, то он — не христианин. Но под “определенностью, [недвусмысленностью] суждений" я, чтобы не прослыть буквоедом, понимаю следующее: стойко быть преданным какому-то делу, подтверждать, защищать его и непоколебимо стоять на своем...
И ничто не признается христианами так, и ничто не распространено у них так, как определенность суждений. Устрани это — и Ты устранишь христианство! Более того, им [христианам] с Неба был ниспослан Святой Дух, чтобы они прославляли и до смерти исповедовали Христа. Так разве же смерть за исповедание и за определенное суждение есть что-то неопределенное?..
Короче и понятнее: Твои слова звучат так, как будто бы Тебе все равно, во что верит тот или иной человек, лишь бы только на земле сохранялся мир, и как будто бы, когда возникает угроза для жизни, доброго имени, имущества, положения в обществе, можно подражать тому человеку, который заявил: “Скажут они “да", и я скажу “да", скажут они “нет" - и я скажу мнет"153! Получается так, что Ты считаешь положения христианской веры ничуть не лучше мнений философов и людей. [Ты также полагаешь], что опровергать эти мнения, бороться с ними, вполне определенно говорить о них — доподлинная глупость, потому что это
116
повлечет за собой только противоборство и нарушение мира и согласия. [Короче говоря, Ты считаешь]: то, что не затрагивает Тебя, Тебя не касается! Итак, чтобы уладить наши разногласия, Ты занял место в середке, а нас оставил в подвешенном состоянии и уведомляешь, что мы спорим о глупостях и безделицах...
Но Святой Дух — не скептик. И начертал Он в наших сердцах не сомнительные и пустые суждения, а вполне определенные положения, которые яснее и прочнее, чем сама жизнь и всяческий опыт.
Из "De servo arbitrio" (1525). WA 18, 603, 2 и ел.; 604, 2 и сл.; 605, 15 и сл.
2. Открывшаяся тайна Писания
Там, где Ты проводишь различие между положениями христианской веры, Ты отговариваешься тем, что одни из них знать необходимо, другие — нет. Ты утверждаешь: одни из них запутаны, другие — ясны и понятны...
Но [мнение] о том, что в Писании есть запутанные места и что не все в нем ясно и понятно, распространили среди людей безбожники-софисты, глашатаем которых Ты, Эразм, здесь предстаешь. Однако они еще никогда не ссылались, да и не могли сослаться ни на одно положение [Писания], которое бы подтверждало их глупое утверждение. При помощи таких лживых [мнений] сатана хочет отпугнуть людей от чтения Священного Писания и посеять пренебрежение к нему, чтобы привести к владычеству в Церкви свою чуму, извлеченную из философии.
Правда, и я сознаю, что многие места Писания [кажутся людям] темными и запутанными. Но это [представление] возникает не вследствие грандиозности и [непостижимости] содержания [Писания], а потому, что [люди] не знают значения понятий, а также не знают грамматики. [Однако это устранимо, и потому] не препятствует познанию всего, содержащегося в Писании. Да и что возвышенное может оставаться сокрытым в Писании после того, как были сняты печати (Откр. 6) и отвален камень, преграждавший доступ в гробницу, — после того, как открылась величайшая тайна: человек-Христос — Сын Божий; Бог троичен и все-таки един; пострадавший за нас Христос — Господь во веки веков? Разве не знают об этом, разве не возвещают это на всех улицах? Устрани Христа из Писания, что найдешь Ты в нем? Все, содержащееся в Писании, известно всем; хотя отдельные места еще кажутся темными из-за того, что [люди] не знают значения [некоторых слов]. Воистину, глупо и безбожно, зная, что содержание Писания ясно, как ярчайший свет, одновременно из-за от
117
дельных темных слов кричать о том, что оно темно [и непонятно].
Из “De servo arbitrio" (1525). WA 18, 606, 1 и сл.
3. Нужно ли ради сохранения мира замалчивать слово Божие?
Ты, [Эразм], говоришь: некоторые вещи таковы, что, даже если они истинны и понятны, не рекомендуется доносить их до ушей простых людей.
Итак, правду, по Твоему утверждению, можно говорить, но она полезна не каждому, не во всякое время и не при любых обстоятельствах. Посмотри-ка, какой самонадеянный краснобай! Но Ты ничего не понимаешь в том, о чем говоришь. И вообще, Ты обсуждаешь это дело таким образом, как будто мы с Тобой участвуем в какой-то торговой сделке, в которой можно потерять некоторую судаму денег, а потом возместить эту утрату, или как будто бы вообще речь идет о какой-то мелочи, потеря которой -поскольку она намного меньше, чем внешний покой и мир — не может никого потрясти в такой мере, что если он не будет, судя по обстоятельствам, идти на уступки, как-то действовать и страдать, то от этого должен перевернуться мир. Этим Ты со всей откровенностью даешь понять, что покой и безмятежность плоти представляются Тебе намного важнее, чем вера, чем совесть, чем [Небесное] блаженство, чем Божье слово, чем слава Христа, чем Сам Бог! Поэтому заявляю я Тебе — и пусть мой слова проникнут глубоко в Твое сердце! — что касается этого вопроса, то для меня речь идет о серьезном, крайне нужном и вечном деле — настолько значительном и важном, что его надлежит утверждать и отстаивать даже ценою жизни, даже если из-за этого весь мир будет ввергнут не только в распри и мятеж, но и в хаос и погибель...
А ты можешь говорить такое только потому, что не читал и не замечал, что неизменная судьба слова Божьего — быть причиной смятения в мире...
Но кто наделил Тебя полномочиями, кто дал Тебе право делать христианское учение зависимым от места, личностей, времени и обстоятельств, тогда как Христос хотел, чтобы оно беспрепятственно распространялось и господствовало в мире? “Для слова Божия нет уз”, — изрек [Апостол] Павел (2 Тим. 2, 9). Так разве может наложить узы на слово Эразм?
И если бы мы попросили Тебя решить за нас, когда, кому и как надлежит проповедовать истину, то когда Ты сможешь это окончательно определить? Скорее прейдет время и мир обретет свой конец, чем Ты представишь хотя бы одно-единственное правило! А чем заниматься до этого проповедникам? Что будет с
118
душами, которые надобно наставлять? И как Ты сможешь разработать это [правило], если у Тебя нет никакого понятия о личностях, времени и обстоятельствах? И если даже Ты основательно изучишь это, то человеческое сердце останется неведомым Тебе!.. Поэтому как же мы, жалкие люди, должны сейчас прославлять сердцеведа Господа за то, что Он определяет способ, время и тех, кто должен возвещать истину! Он знает Сам, как и когда, что и кому надо говорить. Но Он заповедал, что [для проповеди] Его Евангелия, которое необходимо всем, нельзя определять никакого места и никакого времени... Те, которые не хотят спасать души, т. е. папа и его приверженцы, будут по-прежнему держать слово Божие в оковах, мешать людям жить и искать Царство Небесное. Они и сами не найдут входа [туда], и другим преграждают его. И Ты, мой Эразм, своим советом поощряешь этих слепцов.
Из “De servo arbitrio" (1525). WA 18, 620, 39 и сл.; 625, 4 и сл.; 628, 30 и сл.; 629, 5 и сл.
4. В какой мере человек обладает свободной волей?
Если мы не хотим вообще отказаться от понятия “свободная воля”, что было бы самым верным и благочестивым, то нам стоит хотя бы показать, как с чистой совестью применять это. [Разъясняя это, следует отметить]: человек наделен свободной волей не в отношении того, что над ним, а в отношении того, что под ним. Т. е. ему надлежит знать, что у него есть право свободно, по своему усмотрению распоряжаться и пользоваться своими деньгами и имуществом: тратить их, продавать, отдавать, несмотря на то, что все это направляется единственно свободным решением Божьим — тем, что Ему захочется и понравится. В остальном, т. е. по отношению к Богу или к тому, что касается спасения души или ее проклятия, он не может принимать никакого свободного решения; он — пленник, подневольный человек, человек в оковах; он подчинен либо воле Бога, либо воле дьявола.
Из “De servo arbitrio” (1525). WA 18, 638, 4 и сл.
5. Почему Бог прав?
Он — Бог. Его воле не могут быть предписаны как правило и мера какие бы то ни было основные положения и нормы. Ничто не сравнимо с Ним, ничто Его не превосходит; напротив, Он Сам — мера всех вещей. Если бы для Него существовали правила или мерки, основные положения или нормы, то тогда не могло бы больше быть Божественной воли. Справедливо то, чего Он хочет — не потому, что Он так должен хотеть или обязан так [делать], а, наоборот, — поскольку Он Сам хочет, чтобы что-то происходи
119
ло так или иначе, должно быть справедливым все, что происходит. Основные положения и правила предписаны воле творения [Божьего], но не воле Творца. А если бы это было не так, то это означало бы подчинение Его другому творцу.
Чем же, как не идолом “игры случая”, слепо управляющим всем, станет Бог, Которого по-грабительски лишат силы и мудрости выбора? И в конце концов дело зайдет настолько далеко, что люди будут обретать блаженство или проклинаться без ведома Бога. Бог не будет решать посредством Своего, не оставляющего сомнений выбора, кто должен быть блажен, а кто проклят, но предоставит [право] выбора людям. И выбор — кому быть блаженным, а кому — проклятым — они должны будут делать, руководствуясь либо распространяющейся на всех, снисходительной, косной милостью, либо — суровым, обвиняющим и карающим милосердием. А Сам [Бог] тем временем, если вспомнить [“Одиссею”] Гомера154, может быть, отправится на пир к эфиопам.
Вот как далеко можно зайти, если измерять Бога человеческим разумом и стремиться оправдать себя, если не прославлять тайны Его Величия, а обнюхивать Его со всех сторон, чтобы в конце концов, будучи подавленным Его превосходством, облегчать [свое сердце] тысячью богохульств и, не думая при этом о себе, болтать немыслимые вещи как о Боге, так и о себе, намереваясь при этом сказать преисполненные мудрости слова и за Бога, и за себя!
Из “De servo arbitrio" (1525). WA 18, 712, 32 и сл.; 706, 15 и сл., 28 и сл.
6. Человек между властью [Бога и дьявола]
Ты, выдумывающий, что человеческая воля поставлена в свободный [от каких бы то ни было влияний] центр и предоставлена самой себе, одновременно делаешь легковесную и ложную оговорку, что воля может умереть и в той, и в другой стороне [от этого центра]. Ты даже представляешь, что как Бог, так и дьявол находятся далеко от нее, что они, так сказать, -только созерцатели этой изменчивой и свободной воли. В то, что они, напротив, поощряют и понукают эту рабскую волю, ожесточенно сражаются между собой, Ты не веришь. Но если поверить только в это, то наше суждение построено на надежном фундаменте, а свободная воля валяется на земле [в пыли]... Либо у сатаны нет власти над людьми — и тогда Христос окажется лжецом, — либо, если царство сатаны таково, каким его описал Христос, — “свободная” воля не что иное, как плененное вьючное животное сатаны, ко
120
торое может стать свободным только в том случае, когда он предварительно будет изгнан перстом Божьим (Лук. 11, 20).
Из "De servo arbitrio" (1525). WA 18, 750, 5 и сл.
7. Почему Лютер отвергает свободную волю?
Признаюсь открыто, не принуждаемый никем: если бы это как-то случилось, что мне была бы дана свободная воля, или если бы мне как-то была предоставлена власть самому добиваться Небесного блаженства, то я отверг бы это. Я поступил бы так не только потому, что не смог бы сопротивляться многочисленным превратностям и опасностям и устоять перед множеством бесов (а один-единственный бес могущественнее всех людей; от него не смог бы спастись никакой человек), но потому, что я, даже если бы не было никакой опасности, никаких превратностей [судьбы], никаких бесов, все-таки вынужден был бы длительное время трудиться, не ведая, что делаю, и наносить удары по воздуху* . А именно: моя совесть, даже если бы я жил и творил вечно, никогда не знала бы, сколько [и чего] нужно сделать, чтобы этого было достаточно для Бога. Какое бы дело ни было закончено, всегда оставалось бы тревожное сомнение: угодно ли оно Богу, не потребует ли Он еще большего? Это подтверждается опытом всех, старавшихся заслужить святость посредством добрых дел, да и я более чем достаточно должен был постигать это на протяжении многих лет к превеликому ущербу для себя.
Но сейчас, когда Бог забрал у моей воли дело моего спасения, и распорядился им согласно Свь^й воле, и обещал сохранить меня [для Царства Небесного] не за мои [добрые] дела и суету, а посредством Своей милости и сострадания, я уверен, я знаю, что Он хранит верность [Своему слову] и не обманет меня и что Он настолько могуществен и велик, что никакие бесы и никакие превратности [судьбы] не смогут одолеть Его, а меня — отнять у Него.
Из "De servo arbitrio" (1525). WA 18, 783, 17 и сл.
8. Окончательное суждение [Лютера] об Эразме
Итак, дорогой Эразм, я только прошу Тебя, Христа ради, сдержать до конца Твое обещание. А Ты обещал, что охотно отступишь перед тем, кто научит Тебя лучшему по сравнению с тем, чему учишь Ты. Откажись от пристрастного отношения к людям! Я признаю, что Ты — известный человек, которого Бог украсил многими благороднейшими дарованиями: Твой дух, Твоя образованность, Твое красноречие граничат с чудом. Обо всем ином умолчу. У меня же ничего этого нет, я — ничто, за исклю
121
чением того, за что я могу чуть ли не воздать хвалу самому себе, а именно: я — христианин.
Далее, я хвалю и превозношу Тебя за то, что Ты — единственный среди всех — напал на само дело, т. е. на суть спора, и не мучаешь меня не относящимися к делу рассуждениями о папстве, чистилище, отпущениях и подобных им вещах, которые являются пустяком, а не серьезным предметом спора. Но из-за этих безделиц вплоть до настоящего времени почти все [мои противники] устраивали на меня охоту, правда, не добиваясь при этом успеха. Только Ты один узрел ось дела и выстрелил в главный предмет спора. За это я от всего сердца благодарю Тебя. Ведь этим делом я, насколько мне позволяет время, занимаюсь охотнее, [чем спорами с прежними противниками]. Если бы мои прежние враги поступали так, [как Ты], если бы так поступали и те, которые сейчас похваляются, что они одержимы новыми духами и новыми откровениями156, то у нас было бы меньше мятежей и группировок и больше мира и согласия. Но [ничего не поделаешь], так Бог. посредством сатаны наказал нас за нашу неблагодарность.
Вместе с тем, если Ты не можешь постичь это дело иначе, чем изложил его в Твоей Диатрибе, то я от всего сердца желаю Тебе довольствоваться Твоим даром и, как Ты это делал прежде с большим успехом и славой, продолжать лелеять науки и древние языки и способствовать их дальнейшему развитию. Твое увлечение этими занятиями сослужило мне большую службу; я должен признать, что благодарен Тебе за многое. За это я глубоко уважаю и искренне, от всего сердца превозношу Тебя.
Однако до этого нашего дела Ты еще не дорос. Этого еще не возжелал Бог, этого Он пока что не даровал. Не сочти, пожалуйста, что эти слова продиктованы моей надменностью и самодовольством! Напротив, я молюсь о том, чтобы Бог смог поскорее так вознести Тебя надо мной в этом деле, как Ты уже превзошел меня во всем ином. А это не является чем-то новым. Ведь Бог наставлял Моисея посредством Иофора (Исх. 18, 13 и сл.), а Павла поучал посредством Анания (Деян. 9,10 и сл.). Но если Ты говоришь, будто бы [мое] утверждение о том, что Ты не знаешь Христа, не попадает в цель, то я верю: Тебе предстоит самому убедиться, как обстоит дело с этим. Ведь не все будут заблуждаться, потому что заблуждаемся мы с Тобой. Бог, “дивный во святилище Своем” (Пс. 68 (67), 36)157, будет проповедовать: То, что мы считаем святым, больше всего отдалено от святости. И вполне возможно, что Ты (а ведь Ты также только человек) ни правильно понимаешь, ни достаточно уважительно относишься к Писанию или к высказываниям Отцов [Церкви], под водительством ко
122
торых Ты надеешься придти к цели. Это довольно убедительно подтверждает Твое высказывание о том, что Ты не хочешь делать никаких, обязывающих к чему-то определенному, высказываний, но стремишься только к тому, чтобы привести разные мнения [авторитетов], относящиеся к предмету спора. Так не пишет никто из тех, кто основательно ознакомился с делом и правильно понимает его. Во всяком случае, я в этой книге не приводил мнений [авторитетов], относящихся к предмету спора, а высказывался и высказываюсь вполне определенно. Я также хочу [отстаивать свое] мнение, не уступлю никому и советую всем повиноваться [Господу].
А Господь, о деле Которого идет речь, просветит Тебя и сделает Тебя сосудом Его славы и величия! Аминь.
Из “Nachrede von De servo arbitrio" (1525). WA 18, 786, 21 и сл.
9. О злоупотреблении языками
Один нож режет лучше, чем другой. И [при помощи] хороших инструментов, как, например, [древних] языков и наук, можно учить доходчивее. Правда, многие, как, скажем, Эразм, -овладев науками и языками, впали в пагубное заблуждение: обходятся с ними, как с оружием — используют их, главным образом, для убийства. Поэтому надо отличать саму вещь от злоупотреблений при ее использовании.
Из TR 1, 439 (Начало 1533 г.).
10. Двуличие Эразма
Эразм подобен угрю. Никто, кроме Христа, не может удержать его в руках. Он — непостоянный человек. Когда курфюрст Фридрих [Мудрый] спросил его в Кельне, почему проклинают Лютера и какое преступление он совершил158, Эразм дал такой ответ: “Кто нападает на брюхо монахов и на тиару папы [Римского], тот совершил много преступлений”. [Услышав это], Фридрих, обратившись к Спа латину, заметил: “Это — удивительный человечек. Не поймешь, что он думает”. Но вскоре курфюрст убедился в зловредности Эразма.
Из TR 1, 131 (Ноябрь-декабрь 1531 г.).
11. Лицо человека, который себе на уме
Как лицо, так и манеры Эразма свидетельствуют о том, что этот человек себе на уме. Он высмеивает Бога и веру и, даже произнося высокие слова о Христе, Писании и т. д., остается холодным как лед. Дух его склонен к язвительности...
Из TR 2, 2420 (Январь 1532 г.).
123
12. Эразм и прощение грехов
[Апостол] Павел называет тайной Бога (Кол. 2, 2) то, что Другой, т. е. Христос, взял на Себя наши грехи и сказал: “Я свершил это”. Эразм не знает об этом. [Бог] Отец говорит: “Что вам обещал Мой Сын, то Я свершу”. Только мучительные искания и преодоление искушений учат, что такое Христос. Я часто убеждался, как помогает имя Христа. В этом меня не разубедит никто. Так хочет Господь. Благодаря этой убежденности я понял Писание.
TR 1, 448 (Начало 1533 г.).
13. Языческая вера [Эразма] в судьбу
Эразм упорствует в своем деле, т. е. в язычестве. О наших, т. е. о теологических, делах он не заботится. Он приводит мнения всех известнейших философов, королей, князей и восхваляет их, затем — представляет Христа каким-то молокососом и говорит о недостатках нашего учения, а также проклинает его. И, наконец, он делает такой вывод: если есть Бог, то Он не потерпел бы этого учения. Поэтому назвал он Бога Немезидой159, т’ е. судьбой, или случаем. В другого Бога он не верит.
Приведу два доказательства, подтверждающие это. Первое -во всех его книгах нигде не прочитаешь ни одного высказывания о вере в Христа, о Его победе над грехом и т. д. Второе — он преследует наше дело с изощренным злопыхательством, используя при этом такие слова и выражения, которые не придут в голову и придурку; но они тщательно обдуманы. Однако он разоблачает сам себя тем, как защищает свое дело, в противном случае не защищал бы он на протяжении длительного времени Эпикура160. К нему подходит изречение: “Твоими устами будут судить тебя, лукавый раб!” (Лук. 19, 22).
TR 1, 466 (Март 1533 г.).
14. Пристрастие Эразма к насмешке
Эразм — настоящий Мом161. Надо всем насмехается и издевается он: над всей религией и над Христом. И чтобы удобнее было обнародовать это, он днем и ночью выдумывает двусмысленные, непонятные слова, так что его книги мог бы читать и турок, [который, как и мы, ничего не понял бы в них]. И хотя считают, что он сказал многое, на самом деле он не сказал ничего. Все его сочинения могут быть истолкованы произвольно; поэтому его не может поймать на горячем никто -ни мы, ни паписты. Это можно сделать, лишь предварительно лишив его двуличия.
Если бы Эразму были по душе Христос и Евангелие, то сейчас, в свои старческие годы, написал бы он комментарий к
124
одному из Посланий [Апостола] Павла; и не продолжал бы по* детски забавляться порицанием [всего и вся], а занимался бы теологией, используя серьезные и простые слова. Но у него нет никакого интереса к тому, чтобы изучать Христа; радуется он лишь тогда, когда может позабавляться двусмысленными, вредными, пагубными словами...
Из TR 1, 811 (Первая половина тридцатых годов).
15. Завещание Лютера
Я оставляю как мое завещание и призываю вас засвидетельствовать следующее: я считаю Эразма таким величайшим врагом Христа, какого не было на протяжении тысячи лет.
TR 1, 837 (Первая половина тридцатых годов).
16. Путь Иуды Искариота
Эразм мог бы использовать дело Евангелия во благо. Его часто доброжелательно склоняли к этому, но он этого не сделал. Сейчас же, даже если бы он захотел, он не сможет сделать этого, потому что это дело [Евангелия] слишком далеко продвинулось вперед. Он уже не держит карты в своих руках, -он их сдал. Он настолько отчужден от этого дела, что не может впредь использоваться и папистами [для борьбы с нами]. Его судьба ничем не отличается от судьбы Иуды Искариота...
Из TR 1, 797 (Первая половина тридцатых годов).
17. Конец Эразма
Эразм Роттердамский написал немало превосходных вещей. У него были дарования и свободное время: не было особых забот, он нигде не служил, не проповедовал, не читал лекций, не был деловым человеком. Но в жизни его не было места для Бога. Жил он в полной безопасности и умер так же, не призвав в смертный час служителя слова [Божьего], без принятия Святых Таин162. Выдумкой является то, что якобы он в годину смертной муки восклицал: “Сын Божий, сжалься надо мной!”
Охрани меня, Господь, от того, чтобы я встретил свой смертный час без благочестивого служителя слова [Божьего] и не смог призвать моих дорогих, близких людей и воздать хвалу Богу! Но он [Эразм] научился таким вещам в Риме. Правда, сейчас из уважения к нему и его сочинениям об этом не стоит говорить.
TR 4, 4028 (Сентябрь 1538 г.).
125
СВОБОДА И ПУТЫ
То, что грешник оправдывается только посредством Божьей милости, было для Лютера ядром Евангелия, сутью Священного Писания, центром проповеди Церкви. Победная песнь о господстве Рима, перед которым когда-то покорно склонялся Запад, давно уже отзвучала. Она погибла в потоке жалоб и обвинений, обрушившихся на средневековую Церковь со всех сторон.
Pcriccefamcftts cdmunn (сАогаткс Qj.fi font iautt Irgtrcoptimtfcripta/batl
Ardidit Aurelius quo* pater stqidrrus DoAorucpr.TTrnsneucrcaris opus.
Aueufttnuseot pntful Vmrrsnduk&atrfon MultauMc^quxnealtjsfuntfaiptalibdlisr
FuiolisCcripfitfprotulitatqifuu, 4 Hinrnbididorumcopnmaiorrrtt:
OrditK Ted nulloiMcm lenpti ills rcdMit CrcdAnihi/dicr* Bafikssn hire bestam:
Innumrrii/autfonium/conagutimun opus. Qit<rtotdortorumprrfTtr*t»rr|ibros.
Ho* taodo Sermonci rolleeim*undi<y fparCos: 6cd nos humanam laudrm nd quenmu*. Hie
AtqihutKcongcftum'frclIimuiindr l^rijt Qpid*tor«ftut«tpnrmiadi£nadabit.
Но основополагающее устранение римского самоуправства (которое искало свое
оправдание В ДО- Сердце триединой Божественной брых делах и поста- любви граВюра на дереве Лукаса Кра-вило на место Хрис- наха старшего. (1505 г ).
та папу^ на место
[Священного] Писа-
ния — [церковное] предание, на место проповеднического служения — священника, обладавшего приобретенными грабительским путем неограниченными полномочиями) последовало только за выступлением Лютера на Вормском рейхстаге. Разумеется, в борьбе, проходившей после [Вормского рейхстага], постоянно воз
никали новые разногласия; поднимали головы тени прошлого, требовавшие [восстановления условий их прежней привольной] жизни и влияния; как и в случае с “идолом из Галле”, их приходилось заклинать снова и снова; нужно было, как при окончательном разрыве Лютера с монашескими обетами, расторгать с болью и одновременно с радостным упованием старые связи —
только решительность приносила успех на этом поле битвы. Новая Церковь — Церковь Евангелия, получив
126
шая широкую известность в Германии, благодаря проповеди Евангелия, осознавала сама себя как единственную истинную Церковь Христа, и именно поэтому не могла подчиняться и не подчинялась базирующимся на ложной основе притязаниям Рима.
Точно так же погасло и второе светило на небосклоне средневековой единой культуры — императорская власть. Император, который выступил в Вормсе как защитник старой Церкви, следовавший совету своего испанского духовника, не мог более оставаться для Лютера гарантом единства христианского Запада, заступником истинной веры. Установившаяся со времен [императора] Константина связь светского царства с Божьим Царством, связь императора и Церкви начала разрываться. Из тесной связи двух властей, которые, несмотря на существовавшие между ними острые разногласия, все же собирали народы в единое целое, вызрело новое представление о том, что каждая из двух властей получила от Бога разные поручения: Церковь должна провозглашать Евангелие, светская власть — заботиться об осуществлении службы меча в интересах права и мира. Если светская власть выполняет эти задачи, то тогда она действует в соответствии с поручением Бога и может ожидать почестей, которые ей подобают. С другой стороны, Лютер не проявлял желания безоговорочно подчиняться такой императорской власти, которая проявляла стремление к господству над верой и совестью [человека].
Проповедь оправдания стала основой для нового порядка взаимоотношений [религиозных общин] с земной властью. Должна ли была Церковь Реформации после того, как произошел ее разрыв с императором и папой, обратиться к стремящимся к новому силам, которые поднимались из хаоса распада империи, и со своей стороны стремиться к тому, чтобы стать наследницей умирающего величия империи? Должна ли она вступить в союз со всеми религиозными и духовными силами, которые пробивались на свет из ростков эпохи?
1521 — 1526 гг. в значительной мере примечательны тем, что Лютер не только отказался от подобных союзов, но в условиях тяжких столкновений оказывал сопротивление во всех случаях, когда замечал злоупотребление Евангелием, или его искажение, или использование проповеди оправдания для самооправдания зем-
127
ных целей, а человеческого благочестия — в интересах поглощенного земными делами разума.
Если Лютер не поддержал планы высоко заносящегося имперского рыцарства, то тем самым он отверг использование распространявшегося в Германии евангелического движения в политических целях. Так же определенно, как он выражал свою радость в связи с тем, что в замке [Франца фон] Зиккингена Эбернбурге проповедуется Евангелие, он отклонил настойчивые попытки рыцарей, направленные на то, чтобы слить в едином движении их и его дело. Идеалом рыцарства было создание независимой от Рима германской рыцарской империи вместо пошатнувшегося императорского величия, раздробленной княжеской власти и римской тирании. Задачей же Лютера было возвещение Божьего слова, которое опирается на самое себя, не нуждается в человеческой поддержке и хочет, чтобы в него верили, чтобы его воплощали послушно и самоотверженно, не зарясь на достижение светских целей. Но оно в самом себе таит силу, позволяющую изменить все земные отношения больше, чем все предпринимавшиеся когда бы то ни было самоуправные попытки осуществить это с помощью меча.
Эта позиция Лютера не изменилась и в [годы] Крестьянской войны. В своих суждениях он, как и раньше, исходил из Писания; все его сочинения, в том числе и сочинения 1525 г., представляли собой не что иное, как разработанные в строгом соответствии со словом [Божьим] наставления и советы душам, которым на его глазах угрожало взрывоопасное время. Скалой, на которой стоял Лютер, по-прежнему оставалась вера в оправдание: только Бог осуждает, только Бог милует. Если Бог, принеся в жертву Своего Сына, Который был распят на Кресте, освободил мир от власти дьявола и принял его под Свою руку, то мир может жить только по тем предписаниям, которые Бог предначертал для него: посредством проповеди Церкви, посредством службы [светских] властей, посредством установления брака осуществляется вплоть до наступления Царства Божьего сохранение земного мира и его защита от разрушительных нападок дьявола. Пред этим Богом — единственным носителем справедливости — князья и крестьяне, жаждущие самовольно добиться только для себя преимуществ, прав и расширения своей власти, поступают несправедливо.
128
Но светская власть во время мятежа и возмущения, когда она подвергается опасности, обязана защищать и сохранять порядок Божий не потому, что она правомочна делать это по человеческим меркам, а потому, что она тем самым выполняет заповедь Божью. И Лютер во время Крестьянской войны потому так резко и немилосердно нападал на все попытки представить политические притязания в облачении Евангелия, что он тем самым боролся за честь Бога — единственного Господина над Церковью и миром, и понимал, что только так можно спасти свидетельство об истинном милосердии Божьем.
Позиция Лютера в Крестьянской войне в значительной мере определялась и тем, что он за всеми актами насилия и возмущения распознал, как их движущую силу, мюнцеровскую дикую проповедь ненависти, в которой злоупотребление Евангелием в политических целях сочеталось с его фальсификацией в духе фанатизма. [И все это представало как] следствие [лютеровской Реформации] и противопоставлялось ей. Одновременно с Реформацией, опираясь на нее, но вместе с тем с самого начала отделяясь от нее, набирал силу фанатизм, представители которого притязали на то, чтобы, [как они считали], плохо и неумело начатое Лютером дело направить в русло развития и воплощения в жизнь своих идей. Фанатизм, несмотря на родство его представлений о путях спасения с представлениями некоторых направлений средневековой мистики, был дитятей Реформации; он также разглагольствовал о свободе веры, Кресте и Милости, об общности избранных, т. е. предопределенных Богом к спасению.
Но только все было сведено им [фанатизмом] — и здесь пролегала острая как нож граница, отделявшая его от Лютера -к праву свободного владения и распоряжения этими ценностями и к [превознесению] человеческих возможностей. Поэтому фанатизм истолковывал и оценивал незыблемые знамения Божьи по своему произволу. [По мнению фанатиков], опирающуюся на букву [Библии] догматическую веру, посредством которой в Церкви создается только новая насильственная власть ученых, истолковывающих Писание, значительно превосходит личное переживание присутствия Бога в сердце. Следовательно, в силах человеческих придти к вере и без Священного Писания, которое является не средством, а только свидетельством этой живой веры;
129
эта истинная, непосредственная, воздействующая на дух вера вырастает из сокрушения сердца, представляющего себе Крест [Христа]. Она несравненно глубже лютеровского учения об оправдании, которое усыпляет человека и убивает его свободную волю. Над упорядоченной ступенькой массовой, основанной на букве Церкви возвышается общность избранных [к спасению], которые, отделившись от всех безбожников, добровольно создают особую общину. В нее вступают все взрослые люди, страстно желающие принять Крещение, ожидающие близящегося конца этого мира, предпочитающие глупой покорности по отношению к чинящим бесправие властям решительную попытку путем кровавого свержения всех политических властей взять судьбу мира в свои руки и создать Божье Царство здесь — на Земле. Так проповедовал Томас Мюнцер, так проповедовал, исключая разве что идею политического переворота, Карлштадт, так проповедовали их последователи — внезапно и повсеместно появившиеся многочисленные странствующие проповедники и предводители сект.
Самооправданию благочестивого человека, который ощутил в своей груди ярко вспыхнувшее творческое пламя духа и который не получил полномочий для проповеднического служения от призвавшей его [общины], а, как грабитель, присвоил их себе, Лютер противопоставлял не что иное, как факт, что Богу свойственно открывать Себя только в Иисусе Христе. И свидетельство этого откровения воплощается только в Его слове, а вера воспламеняется чрез Святой Дух только тогда, когда это слово проповедуется. Необузданной свободе благочестия, поддерживающего свою жизнь от похищенного огня, Лютер противопоставил соединение веры со словом [Божьим] и Таинством. Поэтому грешно проходить мимо [истинного] Божественного откровения, а потом искать его там, где блики ложного света произвольно выбранной измышленной веры танцуют над трясиной земного бытия. Поэтому фанатизм и вера, оправдание посредством слова [Божьего] и оправдание посредством ложного духа с самого начала рассматривались Лютером как противоположности, которые невозможно соединить никакими мостами. Да, движение фанатиков, прежде всего в форме анабаптизма, могло развиваться дальше! Да, из потаенного горнила могло вновь и вновь вырываться пламя — в Цюрихе, Моравии, верхненемецких городах, прежде всего в Аугсбур
130
ге! Но граница, отделившая обманчивую иллюзорную веру от веры в Господа, утверждающейся посредством Писания, была обозначена!
Наиболее яркое выражение лютеровское учение об оправдании получило в борьбе против выдвинутого Эразмом тезиса о свободе человеческой воли. Главным противником Лютера в этом споре был не гуманизм и не Эразм, а (не связанный ни с историческим движением гуманизма, уже осознающего свой упадок и жалующегося на свое разложение, ни с личностью духовного главы Европы Эразма) неизменный, постоянный враг веры во все времена -разум. Этот самодержец сомневался в Божьем прощении и разрушал его, измеряя его своей меркой. Только поэтому этот спор до глубины души взволновал Лютера, только поэтому заявлял он, что будет защищать тезис о несвободе человеческой воли, даже если мир погрузится в хаос, только поэтому не боялся он острейших, невыносимых для разума выводов, следовавших из его учения.
Милосердие Божие — не вещь, которую можно схватить руками, не какое-то явное, заранее предусмотренное воздаяние, ради которого надо изнурять себя. Нет, Бог скрывает Свое вечное невыразимое милосердие под вечным гневом. Бог хочет, чтобы в Его милосердие верили, несмотря на то, что его нельзя воспринять глазами. Поэтому разум, который делает самого себя мерой всех вещей, возмущается фактами проявления зла в мире, человеческой косностью, предрасположенностью человека к греху, считает, что это чудесное переплетение гнева и милости сокрыто Богом в Его тайне. Но у кого есть такое право исследовать эту тайну, спорить с Богом, вытаскивать на форум человеческого суждения предусмотренное Им в случае, если разум станет Божьим судией? Вопреки всем доводам разума, вера склоняется перед откровением Божественной воли, изложенном для нас раз и навсегда в Писании. Вопреки свободной воле, которая надеется самостоятельно достичь святости, если не посредством наших внешних [добрых] дел, то посредством внутренних усилий и способностей, мы наряду со всеми творениями подчинены таинственным образом Божественному всемогуществу, но из-за тайны предопределения [того или иного человека к вечному спасению или к вечному проклятию] получаем милостивое свидетельство Его милосердия только из рук Христа. Итак, Он оправдывает нас толь
131
ко как потерянных грешников, а наша собственная воля не может внести даже крохотный вклад для ооретения милости. Если Христос Кровью Своей действительно искупил нас, то это означает признание полной потерянности всего человека во грехе; в противном случае деяние Христа оказывается излишним или же представляет собой разновидность помощи человеку, который действует, руководствуясь свободой выбора, опираясь в конечном счете на свои собственные силы. Поэтому вечное блаженство и вся святость искупления определяется всемогущей деятельностью Бога. А следствием этого является несвобода воли [человека] к [свершению] добра.
В сочинении о несвободе воли Лютер еще раз обобщил опыт своей монашеской жизни: от ужасного возмущения жестокостью Бога, Который своевольно проклинает и милует [человека], от этого возмущения, которое довольно часто ввергало его в глубочайшее отчаяние, спасла его вера в то, что Бог сотворяет всё во всём, далее — покорное вверение себя Его умерщвляющей и через смерть оживляющей воле и, наконец, — осознание того, что оправдан будет только грешник, который безраздельно подчинит себя решению Божьему.
Позже Лютер относил это антиэразмовское сочинение к числу своих лучших книг и признавался, что он хотел бы, чтобы оно сохранилось в памяти потомков. Это признание служит свидетельством того, что именно это сочинение он рассматривал как такое, в котором наиболее глубоко и основательно изложено его учение рб оправдании. Идея свободной милости Божией, ради которой он неумолимо порвал с [гуманистическим] движением своего времени, должна была также стать краеугольным камнем Церкви Реформации — Церкви, которая с того времени явила себя миру, а в последующие годы упорядочила свое учение и исповедание, богослужение и устройство общин.
132
СОЗДАНИЕ ЦЕРКВИ Образование нового сообщества [христиан] 1526—1532
133
ЕВАНГЕЛИЧЕСКИЙ ЦЕРКОВНЫЙ ПОРЯДОК
Лютер и семья курфюста Иоганна Фридриха созерцают крещение Христа. Гравюра на дереве Якоба Луциуса. (ок. 1556 — 1558 гг.).
После Крестьянской войны в Германии наступили трудные времена. Разгневанные крестьяне возлагали на Лютера вину за то, что их движение было потоплено в крови. Разгневанные князья, которые придерживались старой веры, обвиняли Лютера в том, что он [якобы] был главным зачинщиком крестьянского восстания. Они вооружались, чтобы окончательно погубить дело Евангелия. Они были уверены, что в этом им поможет император. Ведь Карл V в битве при Павии (февраль 1525 г.) взял в плен своего противника, короля Франции Франциска I, и по условиям Мадридского мира (январь 1526 г.) заполучил в его лице союзника в борьбе с лютеровской ересью и с угрожавшими [Европе] турками.
Могли ли поддерживающие дело Евангелия князья безучастно созерцать все это? В Саксонии преемником Фридриха Мудрого стал его брат Иоганн. В его гербе было изречение: “Слово Божие будет жить вечно”. Он ни в коем случае не намеревался быть продолжателем осторожно-медлительной политики своего брата. Молодой ландграф Филипп Гессенский усердно изучал
134
Новый Завет в переводе Лютера; он приступил к проведению в своей земле евангелических реформ и поссорился из-за этого со своим тестем, [ярым врагом Реформации, герцогом] Георгом Саксонским, а в марте 1525 г. известил Иоганна Саксонского о том, что за дело Евангелия он пожертвует землей и людьми, здоровьем и жизнью.
В феврале 1526 г. эти два князя заключили в Готе оборонительный союз. В мае 1526 г. в Торгау этот союз был скреплен грамотой, в которой они обязались всесторонне поддерживать друг друга в случае нападения [приверженцев Римской Церкви] на одного из них из-за его верности слову Божьему1. К этому союзу, определившему евангелическую политику на ближайшие десятилетия, в течение лета примкнули земельные князья Мекленбурга, Грубенхагена, Люнебурга, Мансфельда и Ангальта, а также город Магдебург. В союз с Саксонией вступил и Альбрехт Прусский, великий магистр Немецкого ордена, который годом раньше по совету Лютера превратил свое рыцарское владение в светское наследственное герцогство.
Когда летом 1526 г. открылся рейхстаг в Шпейере, два лагеря готовились к борьбе и вооружались. Недоставало только соответствующего решения. Но и Шпейерский рейхстаг не вышел за рамки компромиссных, временных решений, принятых Нюрнбергскими рейх-стагами и касавшихся урегулирования религиозного вопроса2.
Карл V потерял интерес к тому, чтобы помогать папе, проводя в жизнь решения Вормского рейхстага, так как [новый папа] Климент VII, малодушный и коварный политик, вновь перешел на сторону врага Карла V Франциска I и освободил его от данной императору клятвы о сохранении мира. [И императору, и имперским чинам] не оставалось ничего иного, как отразить в решении Шпейерского рейхстага существующее положение вещей. В Германии, [с одной стороны], уже были территории, которые самостоятельно приступили к осуществлению церковных преобразований, а [с другой] — территории, которые упорно придерживались старого [церковного] порядка. При этом и первые, и вторые полагались лишь на свою собственную ответственность. В решении [Шпейерского] рейхстага утверждалось, что до созыва [Церковного] Собора или Национального Собрания (а это должно было произойти не
135
позднее чеад через полтора года) каждому сословию в отношении Вормского эдикта “надлежит действовать, предписывать и держать себя так, как каждый считает возможным для того, чтобы держать ответ перед Богом и Императорским Величеством”. Тем самым начавшийся процесс создания новой Церкви уже не тормозился никакими предписаниями и запретами, исходящими от империи. Разумеется, это привело к тому, что евангелисты стали толковать [и применять на практике] это решение в широком смысле — в смысле переноса права решать вопрос [о церковных реформах] в отдельные территории.
Лютер воспринял переговоры, проходившие на Шпейерском рейхстаге, отчасти с удовлетворением, отчасти равнодушно. Равнодушно — по той же причине, по какой он уклончиво отнесся к образованию Торгаус-кого союза. А это объяснялось не только тем, что союз, направленный против императора, представлялся ему недозволенным, но и потому, что все человеческие планы и соглашения он считал ошибочными, выдвигаемыми и заключаемыми лишь для того, чтобы в дальнейшем быть нарушенными.
Более важным ему представлялось введение нового порядка богослужения. 29 октября 1525 г. Лютер впервые служил в виттенбергской церкви “Немецкую мессу”. В начале 1526 г. он отдал в печать текст новой мессы и предисловие к ней под заглавием: “Немецкая месса и порядок богослужения” (1 и 2). В основе ее лежали следующие принципы:
— целью богослужения является исключительно возвещение Евангелия;
— полная свобода формы [служения мессы], которая простиралась настолько, что наряду с новой немецкой мессой в Виттенберге еще долгое время отправлялось латинское богослужение, в основу которого была положена “Formula Missae”.
Как оправдание посредством “добрых” дел, провозглашаемое папской Церковью, так и строгая регламентация [религиозной обрядности] у фанатиков делали человека [священника или проповедника] господином богослужения, но ограничивал^ свободу слова; для Лютера же, напротив, существовала единственная граница свободы — любовь, стремящаяся любыми средствами донести до ближнего слово [Божие] (1). Поэтому, [по мысли Лютера], порядок богослужения должен стро
136
иться на основе учета потребностей простых, неискушенных в вере людей и молодежи для того, чтобы наставлять и воспитывать их словом Божьим. Исходя из этого, Лютер вышел за рамки изложенной в “Formula Missae”, примыкающей к прежним [церковным] отношениям латинской формы богослужения; он порвал с тысячелетней традицией употребления в богослужении латинского языка, латинских нот в григорианском хорале, пассивным участием общины [в богослужении]; месса стала служиться на немецком языке, к которому подлаживались мелодии [песнопений]; исполнявшиеся прежде хором латинские [духовные] песни община стала петь на немецком языке. Лютер сам переработал текст [латинского] хорала “Sanctus” (“Свят, свят, свят”) (3), который пелся перед преподанием Святых Даров3. Так из таинственной тьмы чуждого, сокрытого* от простого человека мира вступило богослужебное действо в ясный свет дня, понимания, сопереживания и соучастия.
В “Немецкой мессе” Лютер также предложил “третью форму [богослужения]” как “истинную форму евангелического порядка”, строящегося на собрании всех настоящих христиан, добровольно признающих общность своего исповедания, проповеди, пожертвований и дисциплины. Но Лютер не стремился сразу же вводить этот порядок, так как полагал, что люди еще не готовы к этому (2). И когда в Гессене на Хомбургском синоде, состоявшемся в 1526 г., красноречивый и экспансивный француз Франциск Ламберт из Авиньона4 предложил проект церковных установлений, который был близок к лютеровской “третьей форме [богослужения]”, то Лютер, несмотря на возражения ландгр!афа Филиппа [Гессенского], отверг этот проект.
Консерватизм Лютера в этом эпизоде объясняется его убежденностью в самодовлеющем воздействии Евангелия: лучше предоставить общине развиваться посредством проповеди Евангелия, чем посредством законов принудительно определять ее устройство, что таит в себе угрозу гибели Церкви. Поэтому в письме от 7 января 1527 г. Лютер не советовал ландграфу [Филиппу Гессенскому] публиковать “Гессенский церковный порядок” и признавался, что ему самому до настоящего времени недостает мужества написать груду велеречивых законов, ибо создание законов — большое, опасное и далеко идущее дело, и без Божьей помощи из этого ничего не выйдет. Гораздо лучше, [по мнению Лютера], назна
137
чить в приходы и школы дельных, способных людей, дать им краткие указания и только потом, когда сложится [церковный] порядок, и в случае, если он будет признан всеми, можно будет запечатлеть его в письменном виде. После этого [письма Лютера] в Гессене не стали публиковать и вводить в практику “Гессенский [церковный] порядок”.
Разрабатывая основы Крещения, Лютер так же медленно освобождал его от римских традиций, тем более что при этом не было таких вероучительных расхождений, какие возникли в случае со Святым Причастием. Первое издание “Чина Крещения” (1523) представляло собой не что иное, как перевод на немецкий язык римской “Формы Крещения” с совсем незначительными сокращениями. Только “Чин Крещения, подготовленный зЛюво” (1526) содержал серьезные исправления римского Устава церковного служения. Как свидетельствует предисловие, написанное Лютером (4), он хотел сделать понятным для неосведомленного в цер-ковных\[делах народа] смысл этого Таинства. Молящаяся [за крестника] община, пастор, восприемники должны знать, что Бог в Крещении избавляет младенца от власти дьявола, изливает на него Свою изобильную милость и вооружает его на всю жизнь для борьбы с дьяволом. Только так Крещение становится “нашим единственным утешением, дающим нам доступ ко всем Божественным благам и к сообществу всех святых”.
Ради свободы Евангелия Лютер хотел, чтобы введение “Немецкой мессы” происходило повсеместно только на добровольных началах. Но наряду с этой свободой он замечал и свободу произвола, равнодушие, пренебрежение словом [Божьим], полную несогласованность всего богослужебного порядка: каждый город, даже каждый приход отправлял богослужение на свой манер. И как часто при этом служилась еще старая римская месса! Кроме того, по мере ликвидации месс, разрушалась и экономическая основа старой Церкви, духовные заведения прекращали свою деятельность, и жадные руки тянулись к бесхозным богатствам. Дворянство, города, села, не задаваясь вопросом о правомочности или неправомочности своих действий, растаскивали церковное и монастырское имущество; старые платежи, подати, долги больше не платились; голодали не только старые католические священники, но и новь1е евангелические пасторы. К этому добавлялось
138
сопротивление придерживавшихся старой веры священников, создание ими преград на пути распространения Евангелия, неспособность и плохая подготовка кандидатов в пасторы к евангелическому проповедническому служению, своенравность, отсутствие дисциплины, религиозное одичание общин. Чтобы покончить со старыми злоупотреблениями и новым произволом, нужно было создать новый церковный порядок. Незадолго до смерти старого курфюрста [Фридриха Мудрого] цвик-кауский священник Николай Хаусманн5 получил поручение: по примеру царей Ветхого Завета провести визитации в Саксонии. Перед ним ставилась задача: проверить образ жизни священнослужителей и уровень их религиозной подготовки.
Поддержав эту идею, Лютер обращал особое внимание на необходимость проверки материального обеспечения приходов. [Он считал], что если община поддержала евангелическое учение, то ее пастор не должен терпеть нужду; за проповедь Евангелия общине надлежит содержать его. Противящиеся этому, не поддающиеся уговорам города и села должны принуждаться земельными властями. Ведь они обязаны заботиться не только о мостах и дорогах, но и о содержании проповедников и об учреждении школ. Но Лютеру пришлось приложить неимоверные усилия, пока ему удалось добиться самого необходимого. Ведь дворянское окружение курфюрста стремилось узнать стоимость церковных имуществ, но не проявляло охоты к тому, чтобы поделиться добычей с Лютером, [который намеревался использовать имущества Католической Церкви для нужд религиозных общин, содержания школ и университетов, на социальные нужды и т. д.].
В конце концов Лютер проторил дорогу в покои курфюрста и поведал ему о бедственном положении пасторов и общин. [Результатом этого стало то], что весной и летом 1527 г. светскими и духовными порученцами курфюрста, в числе которых находился и Меланхтон, были проведены визитации в курфюршестве Саксонском и некоторых округах Тюрингии. Их результат был ошеломляющим, он превзошел самые худшие опасения. Старые священники были неспособны исполнять службу, к тому же они запятнали себя конкубинатом. Но можно ли было решиться отправить их на покой, если и у немногочисленных новых проповедников было вскрыто более чем достаточно изъянов в
139
знании ими основ веры, да и их поведение оставляло желать лучшего? В домах священнослужителей царила неописуемая нужда. В общинах исконное крестьянское упрямство соединялось с глубоко укоренившимся суеверием, грубостью и одичанием, с ужасающим сопротивлением и диким неприятием любой формы веры. Школы находились в самом жалком состоянии.
[Чтобы исправить положение], нужны были самые решительные шаги. В том же 1527 г. курфюрст издал инструкцию для визитаторов. [В соответствии с нею] духовенство, которое допускало произвол в проповеди слова [Божьего] и отправлении Таинств, освобождалось от службы; членов общины, которые подозревались в исповедовании ложного учения, предписывалось допрашивать относительно основ их веры и, если при этом обнаруживалось неприятие ими нового [евангелического] учения, они изгонялись из земли. Во избежание мятежа и беспорядка, предписывалось не мириться с существованием в земле каких бы то ни было сект; ви-зитаторы получали полномочия требовать от имени курфюрста, чтобы светские власти проводили в жизнь их решения.
Лютер радовался тому, что во время визитаций предпринимались попытки упорядочения церковных имуществ и обеспечения пасторов постоянным доходом. Правда, пасторы и общины беспокоили его [язвительным] вопросом: предусматривает ли земельный князь еще и введение инквизиции для дел, касающихся веры? Свое мнение о задачах земельного князя при проведении визитаций Лютер изложил в предисловии к “Наставлению визитаторов пасторам курфюршества Саксонского” (5).
Эта новая инструкция появилась на Пасху 1528 г. Написана она была в основном Меланхтоном. Лютер же в предисловии говорил о том, что курфюрст должен изъявить готовность к проведению визитаций, исходя не из своего положения и интересов светского владыки, а из христианской любви, во имя исполнения Божьей воли; порядок проведения визитаций — это ни в коем случае не новый папский закон, а свидетельство и признание веры. Поэтому пасторы и общины должны во имя любви и из чувства благодарности слушаться визитаторов. Против диких и озлобленных смутьянов, во избежание мятежа и раскола, курфюрст должен применять методы светской власти, а к [добронравным]
140
христианам ему подобает относиться в соответствии с заповедью любви и мира. Тогда и позже Лютер делал все, что мог, для того, чтобы охранить от посягательств светской власти свободу проповеди Евангелия. И если уже при его жизни ход церковного развития в пределах отдельных территорий вел к вторжению светской власти в церковные дела, то это не было его виной.
В 1528 — начале 1529 г. Лютер сам участвовал в визитациях. Полученный при этом опыт побудил его к созданию Катехизиса. Большой Катехизис появился в начале апреля 1529 г. (6), а Малый Катехизис — несколькими месяцами позже. Работа над ним велась параллельно с работой над Большим Катехизисом, но он создавался как самостоятельный труд6. Во время написания Катехизиса перед Лютером вновь представало увиденное им во время визитаций: пьяницы-священники, неудачные браки, пришедшие в упадок деревни. Именно им — невежественным крестьянам и неосведомленным в учении [сельским] пасторам предназначалось изложение основ евангелической веры, благодаря которому глава семьи мог правильно наставлять своих домочадцев, пастор — общину. Им надлежит без устали учить других и учиться самим жить, следуя закону, в вере и молитве, находить утешение в Таинстве, сохранять верность Евангелию. Если бы Лютер в результате горького опыта тех лет разуверился во всем, если бы упадок общин вверг его в отчаяние, он не написал бы Катехизиса для простых людей, не умеющих выразить свои чувства, претерпевающих нужду. Но позади косности и тупоумного равнодушия людей он видел свет Божественного обещания [Небесного блаженства] — свет, проникающий сквозь тьму. Поэтому как посланец Того, Кто Сам принял образ раба,'Лютер не уставал дарить Церкви новые свидетельства вечной правды в виде самоуничижающей себя на земле любви.
Пускай перед друзьями и врагами Церковь Реформации тех лет представала как средоточие сумятицы и бед! Но в полуразрушенных церквушках, с ветхих кафедр перед одичавшими общинами проповедовалось Евангелие. Оно звучало и в жалких крестьянских лачугах. И были люди, целью жизни которых стала забота об этом учении.
141
1, Свобода христиан и обязанность любить ближнего, лежащая в основе [нового евангелического] порядка
Больше всего по-дружески и Бога ради прошу я, чтобы все те, которые прочитают и захотят придерживаться этого нашего порядка богослужения, не превращали его в свод обязательных предписаний, не навязывали его никому и не пленяли им души, но применяли его в соответствии с христианской свободой, добровольно — т. е. там, тогда и столь долго, сколь этого требует сложившееся положение вещей. Мы издаем его не потому, что стремимся поучать кого-то или править с помощью законов, а потому, что повсеместно раздаются голоса о необходимости введения немецкой мессы, возносятся жалобы и растет недовольство разнобоем в отправлении новой мессы, когда каждый сотворяет что-то свое; некоторые делают это из добрых побуждений, некоторые — из желания прослыть незаурядными личностями — творцами, вносящими что-то новое. Не только сейчас, но и всегда с христианской свободой дело обстояло так, что лишь немногие пользовались ею не для собственного удовольствия или выгоды, а для прославления Бога и для того, чтобы сделать ближних лучше.
Хотя совесть каждого человека вправе сама решать, как распорядиться этой свободой, и никто не должен препятствовать этому или запрещать это, все-таки при этом надо учитывать, что свобода находится и обязана быть в услужении у любви и ближнего. И если случается, что люди жалуются на такой разнобой в обрядности или вводятся этим в заблуждение, то мы обязаны ограничить свободу, делать все возможное, избавляться от всего излишнего, чтобы улучшать, а не раздражать людей. И поскольку в этом внешнем порядке [богослужения] не содержится ничего сковывающего нашу совесть пред Богом, он может быть полезным ближним. Поэтому обязаны мы, движимые любовью, стремиться к тому, чтобы, как учит [Апостол] Павел (Рим. 15, 5), мы были в единомыслии между собою7. И лучшим из того, что может быть, есть одинаковая форма [богослужебных] обрядов. Ведь у всех христиан одно Крещение, одно Таинство8, и никому Бог не дал что-то, отличающееся от них.
Но все же я не хочу предписывать, чтобы те, у кого уже есть хорошие уставы богослужения, или те, кто по милости Божией может создать лучшие уставы, [чем наш], отбросили их и придерживались нашего [устава]. Я не считаю, что вся Германия должна принять именно наш виттенбергский устав [богослужения]; ведь и раньше не было такого, чтобы все церковные учреж
142
дения, монастыри и приходы во всем были похожи друг на друга. Но неплохо было бы, если бы в каждом [немецком] территориальном владении богослужение совершалось одинаково и чтобы в [главном] городе [территории] и в прилегающих к нему городках и деревнях использовались одни и те же формы [богослужения]. А другие территориальные владения могут либо придерживаться их, либо ввести что-то свое; все это должно делаться свободно, в этом нет ничего плохого. Короче говоря, мы вводим эти порядки [богослужения] не ради тех, которые уже являются христианами — им они не нужны. [Эти порядки] нужны нам, чтобы сделать нас христианами, ибо мы таковыми еще не являемся9.
[Настоящие христиане] свершают свое богослужение в духе; устав же [богослужения] нужен тем, кому еще предстоит стать христианами или укрепить себя [в своем христианстве]. Христос как христианин не нуждался в Крещении, Слове, Таинстве (все это у Него уже было). Нуждался Он в этом как грешник.
Но прежде всего этот [устав богослужения] вводится ради молодежи и простых людей, которые обязаны и должны ежедневно постигать Писание и Божье слово и воспитывать себя в этом духе. Они должны привыкнуть к Писанию, усвоить его, стать сведущими в нем, чтобы отстаивать свою веру, а со временем -учить других и помогать умножению [рядов тех, кто вступит] в Царство Божие. Ради этого надо читать, петь, проповедовать, писать, сочинять стихи. Чтобы помочь и способствовать этому, я готов трезвонить во все колокола, играть на всех органах, заставить звенеть всё, что может звенеть. Ведь папское богослужение проклинается так потому, что [паписты] возвели его в ранг закона, рассматривали его как “доброе” дело, якобы умножающее заслуги [человека] перед Богом, и тем самым подавляли веру. А это было направлено не на то, чтобы донести до молодежи и простых людей Писание и слово Божье, а на то, чтобы самим прилипнуть к [мирским благам]. И это они считали полезным для самих себя и необходимым для святости. Но это дьяволиада. В старину богослужение учреждалось и вводилось не для этого.
Из Vorrede zur "Deutshen Messe" (1526).
WA 19,72, 3 и сл.
2. Три вида евангелического богослужения
Есть три вида богослужения. Первый — это латинская месса. Ее канон мы уже публиковали под названием “Formula Mis — sae”10. Я не хочу ни упразднять, ни отменять ее. Впредь, как и раньше, мы не хотели бы прибегать ни к какому принуждению: ее можно служить там и тогда, где и когда нам это нравится и где для этого есть повод. Если я не хочу совершенно исключить латинский
143
язык из богослужения, то я делаю это только ради молодежи. И если бы я мог, и если бы древнееврейский и древнегреческий языки были у нас так на слуху, как латинский, и дополнялись такой прекрасной музыкой и песнопениями, как латинская месса, то нужно было бы по воскресеньям поочередно служить мессу, читать [отрывки из Священного Писания] и петь [духовные песни] на четырех языках: немецком, латинском, древнегреческом и древнееврейском. Я не отношусь к числу тех, кто настаивает на использовании только одного языка и пренебрегает другими. Я очень хотел бы воспитать такую молодежь и таких людей, которые могли бы и в чужих странах говорить с людьми и приносить пользу Христу. Мне не хотелось бы, чтобы у нас повторилось то, что произошло в Богемии с вальденсами11, которые настолько сильно связали свою веру со своим языком, что не могли понятно и ясно объясниться ни с кем, за исключением тех, кто предварительно изучил их язык.
Но Святой Дух с самого начала так не поступал. Он не ждал, пока люди со всего белого света соберутся в Иерусалиме и изучат еврейский язык, но дал для проповеднической деятельности разные языки (Деян. 2, 4 и сл.), чтобы Апостолы могли говорить в тех местах, куда они придут. Этому примеру мне хотелось бы последовать. Похвально и то, когда молодежь изучает многие языки (кто знает, может быть, Бог со временем воспользуется этим!); для этого открываются и школы.
Второй вид мессы — немецкая месса. О ней говорили мы [в настоящем сочинении]. Ее нужно вводить для простых мирян. Нужно, чтобы эти два вида богослужения, [т. е. латинская и немецкая мессы], отправлялись в церквах для всех, для всего народа. В толпе много таких, которые не верят или которых нельзя назвать христианами; большая часть людей приходит в церковь поглазеть, увидеть что-то новое. И. это похоже на то, как если бы мы служили мессу на площади или в поле в окружении турок или язычников. Ведь здесь еще нет никакого упорядоченного, четко очерченного собрания общины, в котором христиане могут управляться в соответствии с Евангелием. [Эти виды богослужения] представляют собой публичное побуждение к вере и христианству.
А вот третий вид [богослужения], который должен рассматриваться как истинная форма евангелического порядка, не может отправляться на площади, для всего народа. В нем принимают участие те, кто серьезно намерен быть христианином, кто признает Евангелие на деле и на словах. [Такие люди] должны поименно записаться [в общину] и собираться одни в каком-нибудь
144
доме для молитвы, чтения [Писания], Крещения, принятия Таинства и упражнения в других христианских делах. При таком порядке можно выявить тех, кто ведет себя не по-христиански, высказать им порицание, исправить или исключить их [из общины], либо предать отлучению в соответствии с предписанием Христа (Мф. 18, 15 и сл.). [В такой общине] можно также, следуя пожеланию [Апостола] Павла (2 Кор. 9, 1), ввести добровольные пожертвования, предназначенные для распределения среди бедных. [В такой общине] нет нужды во множестве долгих песнопений, в ней можно также ввести краткую, выразительную форму Крещения и Таинства [Причастия] и строить все на основе слова [Божьего], молитвы и любви. В ней следует также разъяснять основные положения веры, Десять заповедей и [молитву] Отче наш. Короче говоря, если бы были люди и личности, которые серьезно и страстно стремились стать христианами, то порядки и формы [богослужения] были бы созданы очень быстро. Но я не могу, я еще не в состоянии организовать или создать такую общину, или собрание [христиан]. У меня нет для этого людей и личностей. Я также вижу немногих, кто бы добивался [создания таких общин]. Если дело зайдет настолько далеко, что меня попросят об этом, и я должен буду делать это, если я с чистой совестью не смогу отстраниться от этого, то я охотно буду делать все, что от меня зависит, и помогать настолько, насколько смогу.
А сейчас я хотел бы оставить первые две из названных форм [богослужения], чтобы наставлять юношество, а остальных призывать и побуждать к вере. Я хотел бы также помогать посредством своей проповеди привлекать народ к участию в таком богослужении. И это мне хотелось бы делать до тех пор, пока не объявятся христиане, которые будут серьезно размышлять о слове [Божьем] и предложат внести изменения [в богослужение]. А д сам не хочу принуждать к этому, так как в таком случае могут возникнуть секты. Ведь мы, немцы, — дикий, неотесанный, необузданный народ, с которым, если к этому не подталкивает крайняя нужда, трудно затевать что бы то ни было.
Из Vorrede zur "Deutschen Messe" (1526). WA 19, 73, 32 и сл.
3. Немецкий Sanktus
Исайя о своем виденье рёк... В сиянье Господа узрел пророк — На троне, вознесенном к Небесам; Краями ризы Он заполнил храм. Два Ангела стояли рядом с Ним, С шестью крылами — каждый серафим;
145
Двумя они скрывали светлый лик, Двумя, — как дымкой, ноги облекли, Двумя — летали, в Небо уносясь;
Взывал друг к другу их священный глас:
Свят, свят, свят Бог, Господь наш, Саваоф! Свят, свят, свят Бог, Господь наш, Саваоф! Свят, свят, свят Бог, Господь наш, Саваоф! Полна Земля вся Славою Его!
И содрогнулся свод от этих слов; Густым туманом храм заволокло...
Перевод Л. Н. Назаренко
WA 35, 455, 2 и сл.
4. О том, как правильно крестить
Мартин Лютер желает всем читателям-христианам милости и мира во Христе, нашем Господе!
Ежедневно я вижу и слышу о том, с каким небрежением, как несерьезно (если не сказать — как легкомысленно) свершается над детьми высокое, святое, утешительное Таинство Крещения. Одна из причин этого, по моему мнению, заключается в том, что люди не понимают того, что говорится и делается при свершении Таинства. Поэтому мне представляется не только полезным, но и необходимым свершать его на немецком языке. И я перевел на немецкий язык [ритуал Крещения], чтобы положить начало употреблению немецкого языка при свершении этого обряда и чтобы крестные отец и мать и все присутствующие, благодаря этому, проникались большей верой и испытывали истинное благоговение, а священник, свершающий обряд, проявлял при этом ради присутствующих больше старания.
Чистосердечно, по-христиански прошу всех тех, кто присутствует при Крещении — восприемников и свидетелей, — прочувствовать всем сердцем важность и серьезность свершаемого обряда. Ведь слова этой молитвы говорят тебе, с каким участием, насколько серьезно Христианская Церковь принимает в свое лоно младенца и как определенно, недвусмысленно она признает пред Богом и молит Его, чтобы, благодаря помощи и милости Крещения, это дитя греха и немилости могло стать дитятей Божьим.
Поэтому задумайся: ведь это совсем не забава — преодолевать дьявола и посредством Крещения не только отогнать его от младенца, но и навязать ему на всю дальнейшую
146
жизнь ребенка столь могущественного врага. И поэтому крайне нужно не только защищать младенца всем сердцем и прочной верой, но и благоговейно молить Бога, чтобы Он (как говорится в этой молитве) не только спас его от власти дьявола, но и укрепил для того, чтобы он в жизни и смерти смог, как рыцарь, стойко сопротивляться [своему врагу]. И я с горечью думаю о том, что у многих из тех, кто принял Крещение, жизнь не складывается лишь потому, что крестившие их были холодны и нерадивы и не вкладывали в молитву душу.
Задумайся также и над тем, что внешняя сторона [Крещения] — самое незначительное в этом Таинстве. Я имею в виду само отправление [обряда Крещения], когда дуют между глаз, запечатлевают кресты, смазывают миром грудь, плечи, макушку, одевают крестинную сорочку, вкладывают в ручонки зажженные свечи и делают еще многое-многое, подобное этому12. Все это привносится людьми для того, чтобы приукрасить Крещение. Но Крещение может быть благотворным и безо всего этого, а все эти ухищрения не напугают дьявола; от них он не убежит. Ведь он чихает и на более значительные вещи; поэтому здесь надо действовать основательно.
И лучше сосредоточиться на соучастии в Крещении с истинной верой, слушании слова Божьего, глубокой и искренней молитве. И когда священник возглашает: “Помолимся!” — то тем самым предлагает он тебе помолиться вместе с ним. Крестникам и присутствующим нужно вместе с ним возносить в душе своей слова молитвы к Богу. А священнику следует произносить молитвы отчетливо и медленно, чтобы их могли услышать и понять крестники, которым надлежит в полном единодушии с ним молиться, доносить до Бога беды младенца, изо всех сил защищать его от дьявола, озабоченно осознавать, что дьявол относится к [Крещению] всерьез.
Поэтому само собой разумеется, что к свершению обряда Крещения не должен допускаться легкомысленный и невежественный священник, а крестниками не должны избираться пустозвоны. Нужно остановить свой выбор на хороших, добронравных, степенных, благочестивых священниках и крестниках, которые дают основания надеяться на то, что они поведут дело серьезно, с истинной верой. Ведь нельзя допускать, чтобы дьявол насмехался над этим высоким Таинством, нельзя лишать славы Бога, Который, даровав его нам, излил на нас изобильнейшее, неизмеримое богатство Своей милости. Он Сам (Тит. 3, 5) назвал Крещение новым рождением. Посредством Крещения мы делаемся свобод
747
ными от насильственного господства дьявола, от греха, смерти и ада, становимся детьми жизни и наследниками всех благ Божьих, и даже — собственными детьми Бога и братьями Христа. Ах, дорогие христиане, давайте не будем нерачительными в почитании этого невыразимо высокого дара и в распоряжении им! Ведь Крещение — наше единственное утешение и допуск ко всем Божественным благам и к общности со всеми святыми. Да поможет нам Господь в этом! Аминь.
Из Vorrede zum "Taiifbiichlein, aufs neue zugerichtet" (1526). WA 19, 537, 3 и сл.
5. Наставление визитаторов
Отныне, благодаря невыразимой милости Божией, нам милосердно возвращено, или, вернее, к нам впервые пришло Евангелие, и вследствие этого мы увидели, как жалко выглядит христианство, насколько оно заморочено, распылено и разобщено. Поэтому мы хотели бы вновь увидеть (и это в высшей степени необходимо) возрождение истинной, осуществляющей надзор епископской службы. Но вместе с тем, поскольку ни один из нас не призван для этого, или не имеет такого предписания, и поскольку Св. Петр (1 Пет. 4, 11) не хотел создавать в христианстве ничего такого, о чем бы не было известно, что оно — творение Божие, то никто не хочет брать на себя ответственность за других [и самовольно провозглашать себя епископом].
Поэтому и мы хотим идти надежным путем, сохраняя в основе нашего служения любовь, которая заповедана, как всеобщее достояние, всем христианам. И поэтому мы смиренно обратились к Пресветлейшему, Высокородному князю и господину Иоганну — герцогу Саксонскому, эрцмаршалу и курфюрсту [Священной] Римской империи [германской нации], ландграфу Тюр-ингскому, маркграфу Мейссенскому, нашему милостивому господину, как к нашему земельному князю и нашему избранному Богом светскому владыке, со следующей просьбой: Его Курфюршеской Милости подобает, руководствуясь христианской любовью (поскольку это не его обязанность как светского владыки), во имя Господа, в угоду Евангелию, во благо бедным христианам в Его Курфюршеской Милости земле призвать и назначить на это служение некоторых способных людей. Его Курфюршеская Милость, испросив благословения Божьего, благосклонно откликнулась на это и поручила это служение следующим четырем лицам: строгому, честному, благородному господину Гансу фон Плани-цу, рыцарю и т. д.; досточтимому, высокоученому господину Иерониму Шурфу, доктору права и т. д.; строгому, стойкому и т. д. Асмусу фон Хаубицу; достопочтенному и т. д. господину Филип
148
пу Меланхтону. Дай, Боже, чтобы это стало блестящим образцом и приносящим плоды примером для всех остальных немецких князей, за что Христос щедро воздаст им в Последний день! Аминь. Из "Unterricht der Visitatoren an die Pfarrherren im Kurfiirstentum zu Sachsen". WA 26, 197, 12 и сл.
6. Из предисловия Лютера к Катехизису
»<wrbcOe II nxum aiioeni/oie bcubtam'dul Tnfcr00laubcne.
CD glcubc an Gott rater allmcd?/ /fd>dpffcr bymele vnb bcr (crDen. Vnban J(xfi>m€brifh»m elnigen fonvnfcni Derm/ lljgk ber empfangen 1ft von btmbciU/ x-X. 1^^п<ДО/ОТОгепт1в£Г)аг(аМг ir Hwtfbwen/gdibben bat vntcr pontiopaato/gccrcutjlgt/gcflor/ bcn/rnobegrobcii f|t/Hibb«rgefarm jur belle/ am orttren tage tvibbcr aufftrflanben von tobten/ Auffflcfhrcn genbvmd/|it)enb)ur гефсеп band Gotteooco allme^tigcn vatere /vnbvon bannen juhinfftig mrkbten ote Icbenblgtnvnbtobten. Jeb glcube an ben beflfaen getfl. /tint btilfge Cbrilllidxrirelx/eemeinfcbafftberbrtUgen.Pfr/ gcbunge bcr fitnben. Tlufftrfttbung beofleifcbo. Vnbcnicmgo leben. 2bnen.
xum D.’itteti/oae aebeteoooer Pater rnfer/foCbri|n»egelcrtbar.
er vnfer berbu btylym b<md/ Gcbtfligct norrbe bdnnantc. ZuPoine befn rekb. Юе1п mile gefebebe / ale yin blmel anebauff erben. Pnfcrteglkb brob gib vne beute. Tab ver/ lafle rne vnfere fcbulb/alomr rcrlaflcnvnfcrn febdlblgcrn.
Л lij Piio
Немецкий Катехизис Лютера (1529 г.). Титульный лист и страница текста.
Эта проповедь была задумана и предназначена для того, чтобы служить для наставления детей и простых, не особенно искушенных в вопросах веры [христиан]. Издревле это называется “Катехизисом”, т. е. учением для детей13. Каждый христианин обязан знать его. Кто его не знает, не может считаться христианином и допускаться к какому бы то ни было Таинству14. Ведь точно так же ремесленник, который не знает основ своего ремесла, считается неспособным [к занятию им] и исключается [из числа ремесленников].
Поэтому детям и молодежи нужно дать возможность хорошо, в совершенстве изучить основные положения Катехизиса, или учения для детей, нужно также усердно упражнять их в этом и учить этому. К тому же каждый глава семейства обязан по меньшей мере раз в неделю по очереди задавать вопросы своим детям и прислуге и выяснять, что они знают из [Катехизиса] или что
149
изучают, и серьезно побуждать их к этому, если они не могут ответить на его вопросы. Я хорошо помню прежние времена, да, впрочем, еще и сегодня каждый день встречаюсь с необразованными старыми и пожилыми людьми, которые почти ничего не знают [из Катехизиса] или, зная что-то, равнодушно относятся к Крещению и Причастию, но пользуются при этом всем, что есть у христиан. Однако все-таки тем, кто принимает Таинство [Причастия], надо знать намного больше и понимать христианское учение намного глубже по сравнению с детьми и изучающими азбуку.
Из "Der groBe Katechismus" (1529). WA 30, 1, 129
Осада Вены турками. Гравюра на дереве Ганса Зебальда Бехама. (1529 г.).
МЕЖДУ АНГЕЛАМИ И СИЛАМИ АДА
В то время как Церковь получила свой устав, в то время как, несмотря на всяческие препоны, проповедь чистого слова Божьего раздавалась все громче и громче, Лютер переживал трудное время, насыщенное внутренними и внешними тревогами и страданиями.
Правда, с радостью и благодарностью воспринимал он то, что повсюду, во [многих] землях евангелические князья утверждали и оберегали церковный устав. Гессен, Брауншвейг-Люнебург, Шлезвиг-Гольштейн, Анс-бах-Байройт, Нюрнберг поочередно провели визитации и сделали евангелическую проповедь обязательной. Города приглашали евангелических пасторов. Довольно часто это происходило в результате острой борьбы цехов с придерживающимися старой веры патрицианскими родами. Бугенхаген15 реформировал Брауншвейг и создал церковный устав, который послужил образцом для многих нижнесаксонских городов. Да и там, где земельные власти враждебно отвергали новое учение, Евангелие пробивалось [к людям] как бы из-под земли. Курфюрсту Иоахиму Бранденбургскому, фанатичному против
150
нику духовной революции еретика-монаха [Лютера], довелось пережить то, что его супруга Элизабет тайно приняла в берлинском замке Причастие под двумя видами и, опасаясь быть заживо замурованной своим мужем, в марте 1528 г. бежала в Саксонию. Правда, в землях, сохранявших верность папе [Римскому], преследования и репрессии {по отношению к приверженцам нового учения] неотступно продолжались. Евангелический пастор Леонард Кайзер в августе 1527 г. принял в городе Шердинге мученическую смерть на костре. Лютер с болью встретил это известие, воздал должное [мученику] и [заявил], что завидует ему, [отдавшему жизнь во славу Божию]. [Леонард Кайзер] был арестован епископом Пассауским в его владениях и, как еретик, осужден [на смерть]. Проповедники [евангелического учения, спасаясь от преследований], вынуждены были бежать из Австрии. Во владениях епископа Магдебургского один пастор по пути в духовный суд был убит из-за угла наемным убийцей.
Лютер не ожидал от дальнейшего развития мира ничего хорошего. Герцог Георг Саксонский не прекращал злобных нападок на него и на его учение. И император в своих наследных землях, прежде всего в Нидерландах, беспощадно преследовал новую ересь. Правда, в мае 1527 г. ландскнехты Карла V, возмущенные вероломством папы16, захватили священный город Рим и немилосердно разграбили его, но император умел проводить различие между недостойным союзником [папой] и добрым делом [защиты католицизма], к которому он, как и прежде, всецело и полностью примыкал и которому хотел служить и дальше17.
К тому же Лютер вновь был ввергнут в ужасную беду, вызванную посягательствами дьявола. Они затрагивали и душу, и тело, погружали его в глубокое отчаяние, сжимали сердце, представляли опасность для жизни. В 1526 г. он заболел желчнокаменной болезнью, которая в дальнейшем причиняла ему неимоверные страдания. В июле 1527 г. обуял его страх, порожденный размышлениями о собственной греховности — пред ним вновь разверзлась преисподняя. Он мучительно думал о том, что только Бог знает его судьбу. А неразумный мир считает, что его путь усеян розами. После того, как [его духовник] Бугенхаген разрешил его от грехов, он на следующее утро страстно возжелал принять вместе с общиной Причастие. Только сделать это
151
ему не довелось. Направившись после обеда в спальню, чтобы отдохнуть, он потерял сознание и рухнул на пол. Его уложили в постель; приступы слабости следовали один за другим; молясь, он готовился встретить свой конец; холод смерти охватывал его обессилевшее тело; друзья, окружившие его ложе, утешали находящегося в объятьях смерти чистыми и ясными словами Писания. Он засвидетельствовал пред ними, что, основываясь на Божьем слове, провозглашал истинную веру, любовь, Крест, Таинство и другие положения [христианского учения] и что не по своей воле, а по повелению Божьему он был втянут в это дело, [т. е. в Реформацию]. Ощущая приближение смерти, он препоручил свою жену и своего [сына] Гансика, который беззаботно улыбался ему, Отцу сирот и Судие вдов; из земных благ ему нечего было оставить [семье], кроме [подаренного ему на свадьбу] серебряного кубка. Но внезапно его состояние улучшилось. Жизнь и тепло возвратились к нему, выступил принесший облегчение пот, смерть отступила. Приступы слабости не возвращались, но муки — более острые и более опасные по сравнению с теми, которые он пережил, — не отступили. Вскоре после приступа болезни Лютер писал Агриколе в Эйс-лебен о том, что Бог выдал его — второго Иова -дьяволу, но Христос, Его Ангелы и молитвы Святых защитили и охранили его (1). Еще глубже раскрыл он свое душевное состояние в письме к Меланхтону от 2 августа 1527 г. [Он сообщал], что на протяжении более чем недели он находился в объятьях смерти и ада. Ощущения были таковы, что он еще и сейчас содрогается всем телом и испытывает дрожь во всех членах. Втянутый [в преисподнюю] бурным потоком отчаяния и поношения Бога, он почти потерял Христа; только благодаря молитвам Святых Бог сжалился над ним и вырвал его душу из глубины ада
В это чреватое бедами лето 1527 г. в Виттенберг нагрянула еще и чума. Университет бежал от нее в Йену. Лютер и Бугенхаген остались в Виттенберге: одни — и все-таки охраняемые от бед повседневности торжествующим Христом. По повелению Христа Лютер был неразрывно связан со своим служением, со своей общиной. Поденщики бежали, а добрые пастыри жертвовали свои жизни за пасомых овец [стада Христова]. Именно в такие времена община больше всего нуждается в духовном служении, в духовном утешении для преодоления
152
страха смерти. Лютер, ввергнутый душевными терзаниями во внешние беды, остался один на один с чумой. Его жена болела, [больной сын] Гансик не мог ни есть, ни пить; чума зверствовала и требовала новых жертв в общине, в кругу близких знакомых, в собственном доме Лютера. Но все же ангел смерти пролетел мимо его дома. В конце года чума утихомирилась; а среди всех беспокойств и волнений Лютеру была дарована [Богом] первая дочурка Элизабет — дарована, чтобы уже в следующем году быть отнятой [смертью] у родителей18. Но все домашние беды и хвори, все заботы об общине, подобно грозовой туче, затмила в этом году новая опасность: значительно усилившиеся турки поднялись на востоке и двинулись против Запада. В августе 1526 г. молодой венгерский король Лайош II (а Венгрия была форпостом западного христианства) потерпел поражение от султана Сулеймана и во время позорного бегства утонул в болоте. С того времени беззащитная восточная граница империи была открыта врагу.
Вопрос о том, как соотносятся война и Евангелие, Лютер затрагивал еще в появившемся в конце 1526 г. сочинении “Могут ли воины обрести Царство Небесное”. В- нем он рассматривал военную службу светской власти как дело христианской любви для наказания бесправия и сохранения мира. При этом Лютер разъяснял, что для него граница послушг 1ия [светской власти] пролегает в душе, которая решает: справедлива или несправедлива война. Ей он предоставлял право отказа от военной службы в случае явно несправедливой войны (2). В августе 1528 г. им было начато и только в марте 1529 г. опубликовано новое сочинение [на эту тему]: “О войне против турок” (3). Лютер недвусмысленно побуждает [читателей] к войне против турок; но при этом он, как всегда, руководствуется не политическими соображениями, а только словом Божьим. [По его мнению], ни в коем случае нельзя смешивать дело Евангелия с этой войной. В этом сочинении Лютер выразительно предостерегает от организации “крестового похода” против турок. “Если бы я был воином, — пишет он, — и увидел бы на поле боя священника или знамя с изображением креста — и даже если бы это было изображение распятого на Кресте Спасителя, я бы воспылал желанием умчаться оттуда поскорей, как если бы за мной гнался дьявол”. Все, [по мнению Лютера], зависит от различия служебных обязанностей. Импера
153
тор должен вести войну не как защитник христианства от ислама, а как светский владыка, защищающий своих подданных. Если император, если немецкие князья не исполняют в данном случае свою обязанность, то надо посредством проповеди и увещевания подтолкнуть их к этому. Но наряду с войной, в которой обнажаются мечи, христианство еще посредством покаяния и молитвы ведет сокрытую от мира борьбу с невидимым врагом, слугами которого являются турки. Этот враг — дьявол. Борьбу с ним не может вести император, так как дьявола может разбить только масса благочестивых христиан.
Как свидетельствуют позднейшие застольные речи Лютера, во вторжении турок он видел проявление суда Божьего над Германией. Тяжкая вина неблагодарности, довлевшая над страной, препятствовала даже действенности молитвы (4). Если будет одержана победа, то это произойдет не благодаря людям, а благодаря одному Богу (5). Но может также вполне статься, что конец всех вещей, [т. е. конец света], уже так близок, что сердце может укрепиться и почерпнуть силы в надежде на Второе Пришествие Христа (6).
Очевидно, в это тяжелейшее время, когда Лютер со всех сторон подвергался грозным и страшным нападкам дьявола, выступавшего в разных обличьях, родилась его песня, которая до настоящего времени остается боевой песней Церкви, родившейся в борьбе [Реформации] — “Господь — наша надежная крепость” (“Ein feste Burg ist unser Gott”). За притесняемое христианство, за попираемую веру может вступиться только один праведный Человек, за Которым останется поле битвы. Этот Человек — Иисус Христос!
1. Об угрозе нападения сатаны. Письмо [Лютера] из Виттенберга пастору Иоганну Агриколе19 в Эйс-лебен от 21 августа 1527 г.
Милость и мир во Христе! Благодарю Тебя, дорогой Агрико-ла, за утешение, которое Ты даровал мне сообщением, что Твоя община беспокоится обо мне и молится за меня. Бог утешит в бедствиях и Вас! А я прошу: не переставайте утешать меня и молиться за меня, потому что я слаб и несчастен. Нас взволновали отнюдь не [люди], ложно истолковывающие Причастие20, чьих сумасбродных сочинений я до сего дня не только не читал, но и не видел. Я надеюсь посредством Христа стать посрамителем этих исчадий сатаны и даже их победителем. [Но главная напасть] —
154
это то, что сатана сам злобно ополчился на меня со всею своею силою, и Господь указал ему на меня, как на второго Иова. И, правда, искушал дьявол меня необычайнейшей слабостью духа, но, благодаря молитвам Святых, я не почувствовал себя всецело и полностью предоставленным его произволу. Однако раны сердца, полученные мною, врачуются с трудом. Я надеюсь, что эта моя борьба принесет пользу многим, хотя не случится никакой беды и в том случае, если мои грехи не будут преодолены. Я знаю и восхваляю себя за то, что смысл моей жизни заключается в том, чтобы чисто и ясно доносить слово Христа до множества людей. И именно это приводит в бешенство сатану, который хочет видеть меня поверженным и уничтоженным вместе со словом [Божьим]. И получается так, что я нисколько не страдаю от светских тиранов, в то время как другие претерпевают от них насильственную смерть, сожжение на костре. И погибают они за Христа. А я вместо этого должен претерпевать душевные страдания, которые мне причиняет сам князь мира, [сатана]. Но всем этим прославляется Бог и Отец нашего Господа Иисуса Христа; Он воплотит во мне Свою волю, которая свята, и благотворна, и благосклонна (хотя, о Боже, как глубоко она сокрыта!). Аминь.
Тебе шлет привет Помер21, который вместе с капелланами22 находится со мной здесь, [в Виттенберге]. И к тому же мы не одни. Христос, Его молитвы и молитвы всех Святых, а также святые Ангелы незримо находятся вместе с нами и поддерживают нас. Да пребудет с Тобой милость Божья. Аминь.
21 августа 1527 г. Мартин Лютер
Вг. 4, 235, 3 и сл.
2. Право и бесправие войны
Второй вопрос: Как поступать, если мой господин развяжет несправедливую войну? — Ответ: если ты точно знаешь, что он поступает несправедливо, то должен сильнее бояться Бога и больше повиноваться Ему, чем людям (Деян. 5, 25). [В таком случае] не должен ты ни воевать, ни служить, иначе твоя совесть не сможет остаться незапятнанной перед Богом. “Вот как, -возражаешь ты, — но мой господин принуждает меня, распоряжается моей жизнью, не платит мне мои деньги, вознаграждение и жалованье; к тому же люди будут презирать и позорить меня, как труса, как нарушившего верность, как оставившего своего господина в беде и т. д.”. — Ответ: ты должен решиться на это и предоставить все происходящее Богу; Он сможет воздать тебе стократно. Ведь Он возвестил в Евангелии: “Кто ради имени Моего оставит дом, двор, жену, имение, тому воздастся стократно и т. д.” (Мф. 15, 29).
155
Такая же опасность может подстерегать и во всех других случаях, когда власть принуждает творить беззаконие. Но поскольку Бог пожелал, чтобы ради Него оставили даже отца и мать, то, несомненно, ради Него нужно оставить и господ и т. д. Если же ты не знаешь или не можешь узнать, беззаконно ли поступает твой господин, то тебе подобает не умерять неосознанного послушания ради непознанного права, а согласно принципу любви наилучшим образом исполнять свои обязанности у господина. Ведь “любовь верит всему” (1 Кор. 13, 7) и “не мыслит зла” (1 Кор. 13, 5). И, поступая так, ты будешь прав пред Богом. Если тебя будут позорить за это или поносить, как нарушившего верность, то [не отчаивайся], ибо людская [молва] — ничто по сравнению с воздаянием Божьим за верность и честность. И вряд ли поможет тебе, если мир считает тебя Соломоном или Моисеем, а Бог будет считать тебя таким же злодеем, как Саул и Ахав23.
Из "Ob Kriegsleute auch in seligem Stande sein kon-nen" (1526). WA 19, 656-657.
3. О войне против турок
...Прежде чем я начну увещевать или побуждать к борьбе против турок, прислушайся ко мне, Бога ради: мне хотелось бы поговорить с тобой о том, как вести войну с чистой совестью.
Во-первых, если нет сомнений в том, что у турок нет никакого права и никакого приказа начинать войну и нападать на чужие страны, то ясно: их война — чистый произвол и разбой, посредством которых Бог наказывает мир... Они — Божьи розги и слуги дьявола; в этом нет никакого сомнения.
Во-вторых, нужно знать, кто должен стать таким мужем, которому надлежит возглавить войну против турок, чтобы [воины] были уверены в том, что он призван для этого Богом и что он действует по праву... И если он победит [врага] или будеФ побежден врагом, то останется в числе блаженных и находящихся на службе Божьей. Есть и должно быть два таких мужа. Одного из них зовут Christianus24, второго — император Carolus25.
1. Христианство должно вести войну против турок духовно Первым должен быть Christianus со своим воинством. Ведь поскольку турки — розги гнева нашего Господа Бога и злобные слуги дьявола, то нужно прежде всего разбить их господина — самого дьявола и забрать розги из Божьих рук, чтобы турки оказались сами по себе, без помощи дьявола и руки Божьей, располагая лишь своими собственными силами. Ну а это должен сделать господин Christianus, т. е. масса благочестивых, святых, дорогих христиан — людей, у которых есть оружие для этой войны и которые умеют обходиться с этим оружием. Ведь если прежде всего не
156
будет разбит бог турок (т. е. дьявол), то нужно опасаться, что с турками нелегко будет справиться. Ведь дьявол — это дух, которого нельзя разгромить с помощью лат, пушек, коней и воинов; и гнев Божий этим также не смягчить... Это должно сделать христианское оружие и сила...
Воистину, эту войну надо начинать с покаяния. Нам надлежит улучшить свою душу, [исправить пути наши и поступки наши]; в противном случае мы будем, как говорил пророк Иеремия (18, 7 и сл.), сражаться напрасно... Ведь Бог замышляет что-то злое против нас из-за творимого нами зла и явно вооружает турок против нас...
После того как люди выслушают такое наставление и увещевание, признают свои грехи и улучшат свою душу, нужно с величайшим старанием призвать их к молитве и разъяснить, насколько такая молитва угодна Богу и то, что она заповедана и превознесена Им... Я говорю не о множестве продолжительных молитв, но о частом воздыхании, сопровождаемом одним или двумя словами такого рода: “Ах, помоги нам, дорогой Бог Отец, помилуй нас, дорогой Господь Иисус Христос!” [Можно также произнести] и что-нибудь другое, подобное этому...
К такой молитве против турок должна побуждать нас только большая беда. Ведь турки, как говорилось, — слуги дьявола, который не только губит страну и людей мечом... но также опустошает христианскую веру и нашего дорогого Господа Иисуса Христа26.
Это я хотел разъяснить первому “мужу”, т. е. массе христиан, чтобы они знали и представляли себе, насколько нужно и важно сейчас молиться и что перед тем, как ополчиться против турецкого Аллаха, т. е. против их Бога, надо нанести поражение дьяволу, лишить его власти и его подчиненности Богу [в наказании нас за наши грехи]. Иначе, беспокоюсь я, при помощи меча добьешься немногого. Этот муж [Christianus] не может сражаться с турками “телесно”, или сопротивляться им при помощи кулаков, как поучает папа и его приближенные. Скорее, должен он [Christianus] видеть в турках розги и гнев Божий; и это должны христиане либо претерпевать, если Бог карает их грехи, либо надлежит им сражаться с турками и изгонять их единственно при помощи покаяния, плача и молитв.
2. Император должен вступать в войну с турками как светский владыка
Второй муж, которому надлежит вступить в сражение с турками — это император Карл (или кто-то другой, кто будет императором). Ведь турки напали на его подданных и на его им
157
перию, и он обязан, как [представитель] законной власти, учрежденной Богом, защитить страну и людей... Кто в этом случае подчинится ему, окажет послушание и Богу, а кто не подчинится — не подчинится также и Богу...
Справедливость такого выступления императора с воинским стягом и такого послушания ему [со стороны подданных] несомненны... Но с турками надо сражаться не ради того, чтобы стяжать большие почести и славу, завоевать богатства, увеличить территорию страны или же — руководствуясь чувством гнева и мести... Нужно также отбросить побудительные мотивы, которые до сего времени толкали к борьбе против турок императора, рассматривавшего себя как главу христианства, и князей, заявлявших, что они — охранители Церкви и защитники веры... У Церкви должны быть защитниками не император и короли... А императору, если ему надлежит истребить [турок], как неверных и нехристей, [а не как врагов своей страны], следует обратиться к папе, епископам и духовенству; может быть, не отодвигать в сторону и нас, да и себя самого; ведь ужасного идолопоклонства предостаточно в его империи... Императорский меч не сотворит ничего в делах веры; его предназначение -"телесные”, светские дела... Поступать же надо так: указать императору и князьям на их службу и обязанности и побудить их задуматься над тем, чтобы с усердием и серьезностью обеспечить своим подданным мир и защиту от турок, независимо от того, являются ли они сами [истинными] христианами или нет (хс ;я было бы очень хорошо, если бы [император и князья] были [истинными] христианами!). И поскольку доподлинно неизвестно и не будет известно, являются ли они [истинными] христианами, но хорошо известно, что они являются императором и князьями (т. е. то, что у них есть повеление от Бога и обязанность защищать своих подданных), нужно отбросить неведомое и исходить из того, что доподлинно известно: усердными проповедями и увещеваниями нужно убеждать их и растревожить их совесть тем, что они обязаны пред Богом не оставлять своих подданных на жалкую погибель; и какой это большой грех, когда они не думают о своей службе и когда те, жизнь и имущество которых они должны защищать и которые связаны с ними клятвой верности и преклонения перед ними, не получат от них необходимой помощи и совета.
3. Окончательное решение последует во время Второго Пришествия Христа
...Но как может император Карл сражаться сейчас с турками, если ему чинят столько помех и измен короли, князья, венецианцы и почти каждый? — Ответ: Что нельзя поднять, пусть
158
валяется на земле. Если мы больше ничего не можем, то должны положиться на советы и помощь Христа во время Его [Второго] Пришествия. А оно уже не за горами. Ведь мир приблизился к своему концу, Римская империя разорвана на [клочки] и уже почти погибла; дело с нею обстоит так же, как с царством Иудейским: накануне рождения Христа у иудеев почти ничего не оставалось от их царства... Но все же, все, что может предпринять император для [защиты] своих подданных от турок, он обязан предпринять... Он обязан защитить и спасти своих подданных...
Я же, создавая это [сочинение], хотел сохранить чистой свою совесть. Я только хотел, насколько мог, раскрыть моим немцам правду, верно посоветовать и послужить благодарным и неблагодарным. Поможет это — пусть поможет; нет — то поможет наш Господь Иисус Христос, и сойдет с Неба в День Страшного Суда, и низвергнет и турок, и папство вместе со всеми тиранами и безбожниками, и избавит нас от всех грехов и от всяческого зла. Аминь.
Из сочинения "Void Kriege wider die Tiirken" (1529). WA 30, 2, 116, 1 и сл.; 117, 21 и сл.; 118, 22 и сл.; 120, 25 и сл.; 129, 6 и сл.; 130, 4 и сл.; 143. 26 и сл.; 148, 18 и сл.
4. Молитва Лютера против турок
Как хотелось бы мне, чтобы [император] Карл низверг турок! Об этом страстно молю я Господа. Но, когда я молюсь, возвращается моя молитва ко мне, потому что наши грехи так велики.
TR 2, 1797 (Август-сентябрь 1532 г.).
Когда я молил Бога о ниспослании [императору] Карлу победы над турками, то слышал в ответ вопли наших грехов и неблагодарности.
TR 2, 2694 (Сентябрь 1532 г.).
5. Слава победы
Наша победа зависит только от Бога. Если нам суждено разгромить турок, то это зависит только от Бога. И если кто-нибудь будет похваляться, что он свершил это, то его посрамит дьявол!
TR 2, 1728 (Июль-август 1532 г.).
6. Близость конца света
Итак, я сейчас также надеюсь, что конец света близок. Ведь [император] Карл и [султан] Сулейман владеют лишь тем, что осталось от империи; ни один из них не может овладеть всей империей. Турки не превзошли размеров Римской империи, которая за пятьдесят лет очень сильно расширилась. Скорее всего,
159
этими остатками и придется довольствоваться [и им, и нам]. Явится Христос. Ведь у нас больше нет Писания, да и знамения свидетельствуют об этом [т. е. о Пришествии Христа].
Из TR 1, 904 (Первая половина тридцатых годов).
СПОР О ПРИЧАСТИИ
Аллегорическое изображение Причастия времен Реформации. Гравюра на дереве. Школа Кранаха. (ок. 1550 г).
[Во второй половине двадцатых годов] Лютеру довелось пережить горькое испытание. Его старый друг и соратник, чья фанатичная необузданность уже доставляла ему немало хлопот, стал зачинщиком спора о Причастии, который вызвал чреватые тяжкими последствиями противоречия в евангелическом лагере. После своего изгнания из Саксонии Карлштадт беспокойно метался из стороны в сторону; из-под пера этого затравленного человека вышел ряд преисполненных
возмущения сочинений. В них он обнародовал свое новое открытие, которое, по его мнению, имело первостепенное значение в борьбе против мессы и против упорного отстаивания Лютером таинства веры. [Карлштадт полагал], что именно учение о телесном присутствии Христа в Причастии несовместимо с христианской верой. Карлштадта с его открытием нельзя было унять: в Страсбурге, в Базеле его тезисы нашли приверженцев и защитников. Лютер в сочинении “Против небесных пророков. Об иконах и Таинстве Причастия” резко обрушился на отколовшегося от него друга (1). И под этим покровом он разглядел происки дьявола, который, не сумев подавить Евангелие силой, решил погубить его при помощи хитрого злоупотребления. И начал он с Причастия, чтобы затем пойти дальше и нападать на другие положения [евангелического вероучения] (а проблески этого уже были заметны), так что от Крещения, [понятия] о смертном грехе и от [Самого] Христа ниче
160
го не останется. И это вновь вызовет такой шум вокруг Писания, такой раздор и столько мятежей, что мы вполне сможем сказать вместе с [Апостолом] Павлом: “Тайна беззакония уже в действии...” (2 Фес. 2, 7) (Из сочинения Лютера 1527 г. “О том, что эти слова “Сие есть Тело Мое” еще незыблемы”. WA 23, 60).
Правда, Карлштадт оказался на обочине. Лишь благодаря заступничеству Лютера его после Крестьянской войны не постигла участь Мюнцера. Дав обещание ничего не писать и не печатать, он получил убежище в Виттенберге. Но уже давно новое представление о Причастии нашло [другого] талантливого поборника. Лютер вначале не замечал его. Но очень скоро виттен-бергскому реформатору пришлось отнестись к нему серьезно. Этим поборником [нового представления о Причастии] был Цвингли27.
Ясно, понятно и осмотрительно, в, соответствии с запросами времени, страстно порицая политическое развитие своей родины, Цвингли со времени своего появления в Цюрихе начал успешно вести борьбу на два фронта: против зависимости Цюриха от других государств и за обновление его церковной жизни. Цюрих освободился от влияния [папского] Рима и Франции; власть над церковью сосредоточилась в руках Большого Совета -представителя христианской общины. В Зеленый четверг28 1525 г. Св. Причастие принималось [в Цюрихе] по-новому: на простом, покрытом белым покровом29 столе стояли корзины с пресным хлебом, деревянные кружки и чаши с вином. Хлеб и вино передавались в собравшейся общине из рук в руки.
Цвингли уже давно был убежден в том, что учение о Пресуществлении хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы, на котором основывается месса, неосновательно. В сочинении одного нидерландца обнаружил Цвингли обрадовавшее его утверждение о том, что слово “есть” в словах установления Таинства Св. Причастия30 следует понимать не иначе, как “значит”, “означает”.
У Цвингли не было оснований держать в тайне это открытие. В 1525 г. он сделал его достоянием общественности. Вскоре его поддержали Буцер, Эколомпад и Капито. В южнонемецких городах росло число сторонников нового цюрихского учения. И поскольку общины терялись в догадках относительно [истинного понимания Таинства Святого Причастия], ряд швабских проповедников во главе с Бренцем31 счел необходимым
161
публично выступить в защиту [истинного] учения. В 1526 г. они издали совместное заявление под названием “Syngramma Suevicum” (“Сочинение швабов”)32. Лютер написал к нему предисловие (2).
Оно свидетельствует о том, что Лютер с самого начала отвергал новое представление о Причастии. Много-головость новой секты, слабое обоснование нового учения, шаткое непостоянство проявляющегося в нем духа служили Лютеру доказательством того, что здесь приходится иметь дело с лжепророками, от увлечения которыми надо предостеречь общины. Да и как можно стремиться измерять Писание доводами разума, если слово Божие несет в себе свой собственный разум и безусловную необходимость для христиан!
С 1527 г. личности второго ранга отошли в тень. Борьбу повели Лютер и Цвингли, выступившие друг против друга в ряде сочинений. Из сочинений Лютера следует особо отметить его обширный трактат “О Причастии Христа. Исповедание” (1528). Лютер, грубо набросившись на Цвингли, увидел в его [учении] прояв ление фанатизма, который пренебрегает словом [Божьим] и Таинством в угоду неопределенной, шаткой духовности, не признает господства над Небом и Землей вознесшегося Христа, лишает напуганную, растревоженную совесть [человека] истинного утешения, заключающегося в искуплении его грехов Христом. Цвингли же, напротив, обходился с Лютером со снисходительно-ироничной мягкостью, как с больным, которого нужно излечить от его своенравно-упрямого ослепления. Цвингли, для которого Святое Причастие было не более чем воспоминанием о Тайной Вечере, благодарением и исповеданием приобщающегося, считал, что Лютер находится на пути к недуховному безбожию, подрядился в услужение к папской мессе, заточившей Пресвятое Тело Христово в хлебе, пренебрегает человеческой природой Христа, Который не может одновременно восседать одесную Бога и быть в гостии.
Разрыв Виттенберга с Цюрихом происходил в то время, когда, казалось бы, побежденный папа, опираясь на чрезвычайно усилившуюся императорскую власть, готовился к новым сражениям. Карл V начал переговоры о мире с папой и Францией; его брат Фердинанд, приобретя Чехию и Венгрию, добился значительного расширения власти дома Габсбургов33. Эти факты обусловили то, что на Втором Шпейерском рейх
762
стаге (февраль-апрель 1529 г.) колеблющееся большинство прямо-таки сразу перешло на сторону императора. Было принято его предложение, в соответствии с которым отменялось решение [религиозного вопроса] Первым Шпейерским рейхстагом 1526 г. и выдвигалось требование проведения в придерживающихся старой веры землях Вормского эдикта, а также свободного отправления [католической] мессы и запрет ее реформирования в евангелических землях. Это решение означало не что иное, как разрушение находящейся в процессе становления веры Реформации.
Против этого [решения] выразили 25 апреля 1529 г. протест пять князей — Саксонии, Гессена, маркграфств Бранденбурга, Люнебурга и Ангальта — и четырнадцать городов. Они не признали односторонней отмены большинством [Второго Шпейерского] рейхстага решения [Первого Шпейерского] рейхстага и продолжали, как и раньше, руководствоваться решением, принятым в 1526 г., для создания в своих территориях новой Церкви.
Между тем, летом 1529 г., император заключил с папой и Францией мир. И в первом, и во втором договорах предусматривалась борьба против лютеровской ереси. Евангелические сословия недооценили опасность положения, в котором они оказались. Если князья Северной и Средней Германии об .единились в Торгаус-ком союзе, то находившиеся в особенно опасном положении верхненемецкие города стремились к объединению с Цюрихом. Но почему нельзя было создать большой союз всех евангелических князей и городов — от Саксонии до Цюриха? Этому мешал спор о Причастии и решительное неприятие Лютером всех планов подобного рода.
Свое отношение к Союзу, заключенному [в 1526 г.] в Шпейере между Саксонией и Гессеном, с одной стороны, и Нюрнбергом, Ульмом и Страсбургом — с другой, Лютер высказал в письме к курфюрсту [Саксонскому] от 22 мая 1529 г. В нем содержалась настоятельная просьба о роспуске этого союза. [По мнению Лютера], к созданию таких союзов подталкивает не вера, а человеческий ум; к тому же подобные союзы категорически осуждены в Ветхом Завете. Наконец, какую пользу может принести Союз, заключенный с ложно истолковывающими Причастие — явными врагами Божьими?
163
Лишь ландграф Филипп [Гессенский], главный поборник Союза, настойчиво трудился над осуществлением этого плана. Поскольку он был убежден в том, что преодоление разногласий возможно только на пути теологического взаимопонимания, он пригласил враждующих теологов лично встретиться в его замке, в Марбурге. Это предложение вызвало у швейцарцев, вдохновленных далеко идущими политическими планами Филиппа, множество надежд; виттенбержцы же, напротив, встретив его с колебанием и недоверием, решили все же воспользоваться им для усиления своих позиций.
27 и 29 сентября в Марбург друг за другом прибыли Цвингли, Эколомпад, Буцер, бургомистр Страсбурга Якоб Штурм, потом — Лютер, Меланхтон, Йонас, наконец, — Бренц и Осиандер. Марбургское собеседование продолжалось с 1 по 3 октября. Оно велось в миролюбивом тоне. Вместе с тем две стороны четко и ясно отстаивали свои позиции. Если для Цвингли все сводилось к тому, чтобы донести до слушателей Божественное Откровение, то Лютер, неуступчиво придерживавшийся слов Писания: “Сие есть Тело Мое”, — подчеркивал, что он чувствует себя призванным для того, чтобы охранять содержащуюся в них Божественную тайну. И собеседование, по сути, свелось к выдвижению и опровержению уже приводившихся раньше положений (3). Не произошло никакого отмежевания, никакого взаимного обособления, не возникло никакого церковного раскола. Были представлены 15 положений, включавших основные принципы евангелического учения, в понимании которых стороны придерживались единого мнения. Было принято обязательство не выступать публично друг против друга, признано серьезное отношение сторон к собеседованию, добрая воля, проявленная ими, весомость их доводов. Но все же, несмотря на то, что представители двух сторон на прощанье протягивали друг другу руки с миром и любовью, Лютер не смог признать своих собеседников, как братьев во Христе. До нас дошли слова, сказанные им Буцеру: “Нет сомнений в том, что у нас не один и тот же дух” (3).
Так планы Филиппа [Гессенского] натолкнулись на сопротивление Лютера, который отстаивал незыблемость Писания. Но оставался еще Цвингли — священник и политик, вместе с которым ландграф хотел осуществить великую цель: создать для борьбы с Габсбургами и
164
Римом не бессильный оборонительный союз, а активный всемирный союз. Границы [этого союза], протянувшись от земель нижненемецких князей и верхненемецких городов до Швейцарии и Венеции, должны были, подобно валу, разъединить Австрию и императора и таким образом сделать возможным разгром Габсбургов. Но Лютер добивался, чтобы фундаментом политического союза служило теологическое единомыслие, исходящее из его понимания Писания. Верхненемецкие города (о Цюрихе речь уже почти не велась) должны были признать лютеровское представление о Причастии. Но совещания в Швабахе и Шмалькальдене (октябрь и ноябрь 1529 г.) показали абсолютную невозможность достижения такого теологического единомыслия. Кроме того, Лютер воспротивился созданию любого вооруженного союза против императора; он считал его не чем иным, как восстанием против [учрежденных Богом] властей. Лютер понимал, какую угрозу для его дела [представляют Габсбурги]. Но ему не приходило в голову, чтобы [ради защиты этого дела] отступить хотя бы на йоту от слова Писания, [предписывающего послушание властям].
“Наверное, никогда ответственность за чистоту совести не представала так безоглядно и величественно. Виден был приближающийся вооруженный враг, доносились его угрозы, не возникало сомнений относительно его намерений, была убежденность, что он преследует мирские цели. Была и возможность создать против него союз, потрясти Европу, возглавив ее, во всеоружии выступить против стремящегося к мировому господству [Карла V], что могло бы принести успех; но только этого не захотели, этим пренебрегли, — и не из-за страха, не из-за сомнения в собственных способностях — такого рода колебания эти души не ведали, — а единственно только из-за [стремления соблюсти чистоту] религии”. (Ranke. Deutsche Geschichte im Zeitalter der Reformation. Bd. Ill, S.138).
1. Снова надвигается гроза
Да владычествует Бог и наш любимый Господь Иисус Христос! Снова надвигается гроза. Я уже было почти совсем успокоился и думал, что наступил конец ссорам, но оказалось, что по-настоящему они только начинались, и сейчас ко мне подходят слова мудрого человека: “Человек думает, что кончил дело, а его надо начинать”34. Доктор Андреас Карлштадт не только отмеже
165
вался от нас, но и стал нашим злейшим врагом. Правда, Христа этим не испугать. Он хочет ниспослать нам Свою мудрость и мужество, чтобы мы ни впали в заблуждение, ни отреклись [от истинного учения из-за происков] сатаны, который прибегает к такой уловке: он-де хочет возвратить Святому Причастию его истинное значение. Но на уме у него совершенно другое, а именно: при помощи коварного использования Писания извратить все учение Евангелия, которое он раньше не был в состоянии подавить силой.
Именно поэтому я возвещаю (и боюсь — мое пророчество окажется верным), что Бог, как говорится в книге пророка Даниила (8,12), благословил наказать нашу неблагодарность и подавить правду. Поскольку мы ее преследовали и не воспринимали, среди нас и должны возникнуть заблуждения и появиться злые духи и лжепророки. Часть этих злых духов действует уже на протяжении трех лет. До сего времени, благодаря милости Божией, их сдерживали. Если бы этого не было, то они давно бы уже укоренились. Будут ли их и дальше держать в узде, я не знаю. Ведь никто об этом не беспокоится, никто об этом не молится, и все, вместе взятые, уверены в том, что дьявол спит, хотя он, как свирепый, рыкающий лев, бродит вокруг, [ища кого проглотить]. Но я все же надеюсь, что на моем веку беды не случится. Я хочу бороться с этой [бедой], пока я живу, и — в такой мере, в какой Бог милостив ко мне. [Я уповаю на то], что это поможет, если это может помочь...
Из сочинения "Wider die himmlischen Propheten” (1524-1525). WA 18, 62, 1 и сл.
2. Первое предисловие [Лютера] к “Сочинению швабов”
Мартин Лютер — всем дорогим друзьям во Христе.
Мир и милость во Христе, нашем Господе и Спасителе!
Это — книга на латинском языке под названием “Syn — gramma” (“Сочинение”). Она публикуется швабскими проповедниками в связи с новой смутой, которую вызвали новые измышления о Св. Причастии, вводящие в заблуждение мир. Она настолько понравилась мне, что я изъявил желание перевести ее на немецкий язык. [Это желание возникло еще и потому], что я, занятый написанием множества [трудов] и другими делами, не имел возможности быстро подготовить специальное сочинение [о Святом Причастии]. Но, поскольку и с этим произошла задержка, мой добрый друг, магистр Иоганн Агрикола — учитель из Эйслебена — сделал перевод на немецкий язык и, таким образом, освободил меня от этого труда. Еще тогда, когда я писал сочинение “Против небесных
166
пророков" и нападал на “Tuto” Карлштадта35, я полагал, что где-то еще могут объявиться люди, которые обратят на себя внимание своими “Est” и “Significat"38, и что это будут очень образованные люди37. Но они так по-детски, так слабо обосновали [свои взгляды на Причастие], что не привели ни одного свидетельства Писания. Впрочем, если бы они даже и сделали это, то не смогли бы этими свидетельствами доказать, что слова “Сие есть Тело Мое" нужно и должно истолковывать так, как это делают они. Этого они не смогут доказать никогда. И я знаю это наверняка. Ведь если я говорю: “Это может называться так", то это нечто совсем иное, чем когда я утверждаю: “Это должно называться так и не может называться иначе". В первом случае не может совесть полагаться на себя, во втором — она может полагаться на себя, [а не на Бога]. Я также считал и считаю сейчас, что свои взгляды на [Причастие] я обосновал настолько, что опровергнуть их не может никто; я также не замечаю того, что изложенные мною там доводы серьезно опровергнуты или поколеблены. Но то, что я пишу, презирается глубокомысленными духами. Не прикоснувшись к [моим сочинениям], они считают, что коль уж они неодобрительно покачали головой, то этого достаточно, и нужно об этом писать по-иному. Ну да ладно, поскольку у меня еще нет времени для того, чтобы написать против этих духов особое сочинение, мне хотелось бы отразить свою веру в этом предисловии и доверительно посоветовать каждому, кто захочет внимать предостережениям, чтобы они остерегались этих лжепророков. Они называют нашего Бога “испеченным [в печи] Богом"; нас величают они “пожирателями плоти Божией", “пьяницами, поглощающими Кровь Божью", и поносят нас многими, еще бог весть какими ужасными словами, и при этом считают себя терпимыми, мягкими людьми, которые истинно познали Христа и претерпевают [из-за этого] большие гонения. Но их “терпимость" и “мягкость", которые помогают ниспровергнуть веру, опекает дьявол! И все же я надеюсь: этим ужасным порокам и тем, кто их олицетворяет, скоро будет положен конец, несмотря на то, что мы из-за нашей неблагодарности и преследования Евангелия достойны такой и еще более жалкой участи и заслужили распространения у нас таких и еще худших сект.
Во-первых, эта секта столь влиятельна потому, что в течение года она заполучила пять или шесть умников. Первым из них был Карлштадт с его “Tuto" (“Сие"); вторым — Ульрих Цвингли с его “Significat" (“Означает”); третьим — Иоганн Эколомпад с его “Figura Corporis"38; четвертый — перелицовывает текст Писания39; пятый — про-торивающий себе дорогу, переставляет слова40; шестой — не
167
успев родиться, уже что-то лепечет; седьмой, — очевидно, когда-то появится и будет тасовать карты. И каждый претендует на то, чтобы слыть мастаком в этих делах.
Посмотри-ка, может быть, и не Дух Божий предостерегал нас опасаться этой секты? Ведь, не успев появиться на свет, она уже переживает такой раскол. И кому иному, как не зверю, о котором говорится в “Откровении” (13,1), следует уподобить этих ученых? Там (Откр. 13, 1.) рассказывается о некоем звере, имевшем одно тело и множество голов. Подобно ему, эта секта в главном вопросе придерживается одной точки зрения и, таким образом, представляет собой одно тело, а при обосновании этого каждая шайка выдвигает свои доводы и, таким образом, у каждой из них — своя голова. Но все-таки все они появились для того, чтобы порочить христианскую правду — одну-единственную и одну и ту же. И кто не отшатнется от этой картины и не прислушается к Божьему предостережению, тот вполне достоин того, чтобы уверовать в то, что Св. Причастие есть не только обыкновенный хлеб и обыкновенное вино, но и обыкновенные грибы — лисички или сморчки.
Во-вторых, истинный Дух беспокоится не только о том, чтобы избегать исключающих друг друга обоснований, и всегда приводит пред всем миром во всех Своих проповедях одно и то же обоснование (так как Он — Бог не раздора, а единомыслия), но Он также заботится о прочности этих доводов, чтобы они, чем больше на них нападают, становились прочнее и весомее.
А у этого зверя все идет по-иному. Первая голова — “Tuto” Карлштадта — уже валяется на земле и не может выдержать даже одного-единственного пинка. Он [Карлштадт] и сам должен признать, что заблуждается и что Духа в его рассуждениях и в помине не было. И здесь не поможет никакая жалость, хотя и говорится, что временами спотыкаются и в вере, и в жизни даже святые люди. Это правда, что спотыкаются; но когда речь идет об изложении основ учения, в особенности если это учение новое, то здесь [истинный Дух Божий] не допускает ошибок. Он, правда, допускает то, что обоснования бывают слабыми, но все-таки не дает их победить, а, как говорилось, делает их прочнее и весомее. А карлштадтово “Tuto” побеждено и низвергнуто. То же случилось и с цвинглианским “Significat”; оно также повесило голову, а затем мирно почило41. Ведь нельзя никакое “Significat” приравнивать к “Est” [в словах Писания, вводящих] Причастие. Таким образом, их дух допустил ошибку и здесь и низвергнут на землю.
168
И это — два внушительных увещевания и предостережения Божьи для всех, которые боятся Его и стремятся по-настоящему верить Ему. Ни по чему нельзя так хорошо опознать дьявола, как по лжи и неслаженности в вопросах, касающихся веры. И ни по чему так хорошо не опознается Дух Божий, как по правде. Но, увы, не поможет ничто: мир должен вводиться в соблазн и хочет быть введенным в соблазн. Во времена Ария42 тоже раздавались голоса, предупреждающие об опасности лжи, похожей [на измышления ложно истолковывающих Причастие]. Но они не были услышаны.
В-третьих, этот дух прежде всего — мимолетный, парящий в заоблачной выси дух, который ни с чем не связан и ни к чему прочно не привязан. Это впечатление создалось у меня на основе ознакомления как с их сочинениями, так и с произносимыми ими словами. Когда от них добиваются, чтобы они доказали, что изречение “Сие есть Тело Мое” или подобное ему изречение надо понимать так, как считают они, и иначе, чем это вытекает из очевидных, буквальных слов [Писания], то они сразу же заводят другую песню — какая им взбредет на ум. То, ссылаясь на 6 главу Евангелия от Иоанна, они (как будто бы до них никто этого не знал) разглагольствуют о том, что есть пища двух видов — духовная и “телесная”; то похваляются тем, какие они благочестивые и как много им доводится страдать; то спрашивают, вызывая на состязание, какая польза от того, что Тело и Кровь Христа должны быть здесь [в Таинстве Причастия]; то вообще подбрасывают что-то такое, что не связывает их со словом [Писания], ибо в противном случае вынуждены будут сдаться. Они заполняют уши [людей] пустозвонными словами и изливают их на бумагу, так что каждому становится ясно, как напуган сатана, как он меняет обличье, чтобы не быть пойманным со своей ложью. Но я скажу: такие уловки и увертки не проясняют предмета [спора]; пусть они позволят мне придерживаться слова [Божьего] и пусть, придерживаясь текста [Священного Писания], докажут свою точку зрения. И если они даже согласятся на этб, я добьюсь лишь того, что ухвачу [скользкого и верткого] угря за хвост; ведь они снова сошлются на 6 главу Евангелия от Иоанна или вообще — на обезьяний хвост, а между тем, пустословя, удаляются они от сути дела, и оно остается нерешенным. Это воистину дьявольское искусство — парить [в заоблачных высотах], подобно вспыхивающему в ночном небе и удаляющемуся от нас призрачному свету.
Поэтому выскажу я свое мнение. Хотя оно их и очень раздражает, я все-таки убежден, что оно верно. Ведь я в этом случае
169
очень хорошо могу различать, что исходит от веры, а что — от дьявола.
Для обоснования своих заблуждений43 они приводят два довода. Первый довод сводится к тому, что это, т. е. [Пресуществление], представляется разуму какой-то нелепицей. Второй — что нет надобности в том, чтобы Тело и Кровь Христа были в хлебе и вине, — это — “absurditas et nulla necessitas”44. Эти два положения заполонили их и, благодаря искушениям сатаны, настолько глубоко — как елей в кости (Пс. 109 (108), 18) -проникли в них, что они уже не в состоянии избавиться от них. Затем, водрузив на нос такие намалеванные очки, семеня, приближаются они к Писанию и изощряются в том, чтобы приспособить его к своим мыслям и перелицевать на свой лад. А после начинается [комедия]: слова якобы не могут быть поняты в их буквальном значении, нужно-де их удлинять и изгибать: там создавать “Tuto”, там — “Significat”, там — “Figura”, там — переворачивать слова, там — переставлять текст, там — тасовать его, как карты. Обрати внимание — так возникают секты. А если бы они придерживались слов [Писания] — того, как они там запечатлены, или выводили их содержание из текста и его внутренней связи, или, вообще, исходя из добрых побуждений, если бы они не [утверждали], что слова нужно понимать не так, как они звучат, то тогда не были бы они шайкой разбойников.
Если же они хотят обосновать свое мнение, то должны на самом деле, [а не притворно], выпустить меч из рук и не писать таких сочинений, как “Subsidium” или “Antisyngramma”45. Ввести в соблазн они могут многих. Но раскрыть суть дела им не дано. В этом [предисловии] я также хотел склонить всех благочестивых христиан к тому, чтобы они остерегались этих сект и блюли в чистоте ясные слова Христовы. У нас то преимущество, что мы не нуждаемся, как они, в том, чтобы удлинять и выгибать слова [Писания]. Я также прошу, чтобы вы внимательно прочитали эту книжечку. Если Бог даст мне время, то я хотел бы написать об этом особую книжечку. Вместе с тем я благодарен моему Богу за то, что Он не дал дьяволу внести [в мир] большую ложь, чем эта. Да пребудет со всеми нами милость Божья.
WA 19, 457, 1 и сл.
3. Из протокола Марбургского собеседования
Собеседование началось в субботу, 2 октября, в 6 часов утра. В своей вступительной речи Лютер заявил о том, что Церкви Цюриха, Базеля и Страсбурга заблуждаются относительно различных положений веры и что если нет единства веры, то беспо
170
лезно заводить речь об истинной ценности Причастия. Он публично заявил об отсутствии согласия между ним и Цвингли и Эко-ломпадом. Он хочет открыто сказать об этом, чтобы дома [т. е. в Виттенберге] его не упрекали в том, что он [в Марбурге] "боялся открыть рот”. Затем изложил он возражения швейцарцев, направленные против его учения о Причастии.
ЛЮТЕР: Они хотят посредством ухищренной логики неопровержимо доказать, что Тело [Христово] не может одновременно находиться в двух [разных] местах, и приводят доводы о безмерном Теле. Наконец, указывают они на естественный разум, [который не может постичь приведенную выше точку зрения]. Но я не спрашиваю о том, каким образом Христос является Богом и человеком и может объединять в Себе эти [разные] природы. Ведь Бог способен на гораздо большее, чем все, что мы можем себе представить. Нужно уступать слову Божьему. А слова Господни [звучат так]: “Сие есть Тело Мое”. Эти слова я не могу понимать не так, как они звучат. Они же тщатся доказать, что слова “Сие есть Тело Мое” не означают Тела Христова. Доводы разума я не хочу слушать. По отношению к таким ясным словам [Писания] я не допускаю никаких вопросов. Я отклоняю какой бы то ни было разум и здравый человеческий рассудок. [Земные], “плотские” доводы, геометрические аргументы я полностью отвергаю. Бог возвышается над какой бы то ни было математикой, и словам Божьим можно лишь поражаться и поклоняться. А Бог повелел: “Примите, ядите; сие есть Тело Мое!” Поэтому прошу я привести неопровержимое доказательство [из Писания], [сводящее на нет это повеление].
Мелом на столе Лютер пишет: "Сие есть Тело Мое ”.
ЭКОЛОМПАД46 отвечает на аргументы Лютера: [Слова] из Ин. 6, 63: “Плоть не пользует ни мало” — объясняют остальные места Писания. Христос говорит там не о присутствии в каком-то месте. Я не хочу рассуждать на основе разума или геометрии. Но поскольку я имею в виду средоточие веры, я говорю о средоточии веры. Христос воскрес — [следовательно, Он не может быть в хлебе]. Я не опровергаю власть Бога. Нужно идти от “телесного” ядения к духовному вкушению. Наше мнение ни беспочвенно, ни безбожно; напротив, оно покоится на вере и на Писании. В Священном Писании там и сям встречаются образные выражения, в которых значение слов отличается от их буквального смысла. И вполне возможно, что и это выражение “Сие есть Тело Мое” столь же метафорично, как и выражения: “Иоанн есть Илия” (Мф. 11, 14); “Камень же был Христос” (1 Кор. 10, 4); “Я есмь
171
истинная виноградная Лоза” (Ин. 15,1); “Семя есть слово Божие” (Лук. 8, 11).
ЛЮТЕР: Я не оспариваю того, что в [Священном Писании] встречаются метафоры. Но я требую доказать, что именно здесь, [в словах “Сие есть Тело Мое”], содержится метафора. Недостаточно того, что эти слова могут пониматься так; нужно доказать, что они должны пониматься как метафора. Вы, [Эколомпад], строите Ваше доказательство на следующем предвзятом мнении: Если Христос в Ин. 6 говорит о духовной пище, то поэтому он не мог вообще дать никакой “телесной” пищи. Вы хотите, чтобы мое сердце положилось на такое обоснование. Но это означает отказ от доказательств! А посему моя вера имеет под собой прочную основу. Ведь Вы не доказываете [истинность] своих слов!
После последовавших за этим рассуждений Эколомпада о смысле и правомочности духовного понимания Писания, прежде всего текста Ин 6, не приведших к взаимопониманию сторон, Лютер подвел итоги в программном заявлении.
ЛЮТЕР: Если бы Бог повелел мне есть навоз, я стал бы его есть в твердой убежденности, что это благотворно для меня. Слуга не должен рассуждать о повелении господина. [В таких случаях] нужно закрывать глаза.
Первая часть собеседования закончилась заявлениями Лютера и Эколомпада. Каждый из них остался при своем мнении. Затем выступил Цвингли. Собеседование было продолжено.
ЦВИНГЛИ: Стало очевидным, что доктор Лютер не хочет отступаться от своего мнения. Он соглашается на уступки лишь при условии, если будет приведен текст [Писания], доказывающий, что [слова, свидетельствующие о введении Христом Причастия], представляют собой метафору [слова] “Тело”... Но даже если в Писании не найти фразы: “Это -метафора [слов] “Тело Мое”, — то у нас есть доказательство того, что Христос отвращал от “телесного” вкушения. Поэтому давайте здесь всмотримся в текст, и если эта фраза (Ин. 6, 63) отвращает от “телесного” вкушения, то нужно вчитаться в нее. Из нее следует, что Господь не показывает Себя в Причастии “телесно”. Наконец, признаете даже Вы, что духовное вкушение дарует утешение. И поскольку мы в этом главном пункте едины, молю я во имя любви Христовой, чтобы из-за расхождений [по частным вопросам] никто не был заподозрен в преступной ереси. Древние, даже если у них не было единомыслия, не проклинали друг друга так, [как это делаем мы].
Возвращаюсь к шестой главе Евангелия от Иоанна: “Дух животворит, плоть не пользует ни мало”. Я отнюдь не считаю,
172
что в человеческой природе Христа мало проку; ведь благодаря ей Он искупил и спас нас. Это — чудесное утешение. Когда я думаю: “Христос был плотью, как и я”, — то это приносит упоительную отраду... Истолковывая [слова] “Увидите Меня, восходящего на Небо” (Ин. 6, 62)47, Августин утверждает, что [Христос] говорил не о “телесном” видении. И он [Августин] не хотел, чтобы Тело Христово вкушали “по-существу, телесно”. Дух и плоть идут друг с другом вразброд.
Вы упрекаете нас в “очень слабом понимании” Писания48. Кое-что [в Ваших речах] мне понравилось, кое-что — нет, поскольку оно звучало по-детски, как, например: “Если бы Бог повелел мне есть навоз” и т. д. Ведь все повеления Бога несут в себе добро и святость. Бог — это истина и свет, Он не направляет в непроглядную тьму. Поэтому, произнося слова “Сие есть Тело Мое”, Он не хотел, [чтобы их понимали] буквально и “телесно”. Такому [пониманию] сопротивляется и Писание. Невразумительны прорицания оракулов демонов, а не слова Христа. Так Бог не действует. Душа есть дух; душа не ест плоти; дух наслаждается духом, а не едой. Не в обиду будь сказано, я хочу дружить [с Вами]. Не с язвительным чувством, а с радостью смотрю я на Ваши лица, доктор Лютер и магистр Филипп [Меланхтон].
ЛЮТЕР: Я обещаю отбросить в сторону все пристрастия, в угоду Богу и князю [Филиппу Гессенскому]. Что было, то было. Возможно, в дальнейшем будет лучше! Если мы не сможем достичь единства во всем, то нужно все-таки вести собеседование так, чтобы слыть братьями. Об этом бумем мы говорить и в конце. ...Вы называете “едой” то, что исключает любую пищу, [кроме мяса]. “Плоть, плоть” — это у вас означает “едение”. Даже если допустить, что Ваше мнение справедливо, то и тогда оно не привносит ничего нового в понимание дела Если бы мне Бог предложил гнилые яблоки49, высохшие, [твердые, как камень], груши, то я стал бы их есть “духовно”. Везде, где есть Божье слово, есть духовная пища. Когда Бог говорит с нами, нужна вера, т. е. [духовное] “едение”. Если Бог добавит к этому “телесное” едение, то мы должны будем признать и это. Мы едим в вере сие Тело, Которое отдано за нас. Уста получают Тело Христово, душа верит словам, ибо она ест Тело. Если я беру в руки Тело Христово, то это означает, что я “вмещаю” Его в себя. У Вас есть доброжелательные истолкования, но ничего из них не подходит к данному случаю. Столь же мало я признаю Ваше утверждение о том, что Бог не преподносит нам ничего непостижимого. Девство Марии, прощение грехов и множество вещей подобного рода так же [непостижимо], как “Сие есть Тело Мое”. “Стезя Твоя в
173
водах великих, и следы Твои неведомы” (Пс. 77 (76), 20). Если бы мы знали Его пути, то не был бы Он, удивительный, непостижим!
ЦВИНГЛИ: ...То, что мы [слово] “есть” [в словах, вводящих Святое Причастие], понимаем в смысле “означает”, — настоятельная необходимость. Лютер в данном случае прибегает к риторическому “приземлению” [наших высказываний]... Меланх-тон согласен со мной в том, что слова “означают” только что-то.
ЛЮТЕР: Мы говорим о введении [Причастия] Христом! Слова не наши, а Господа!.. Я прошу Вас, поскольку Ваши положения слабы, отступить и воздать хвалу Богу.
ЦВИНГЛИ: Мы точно так же просим Вас воздать хвалу Богу и отступиться от Вашего предвзятого мнения. А после этого возникнет вопрос: где доказательство Вашего утверждения [о том, что наши положения слабы]? Я тщательно сопоставлю Ваши слова, не в обиду будь сказано! Вы хотите разубедить меня относительно этого текста (Ин. 6, 63); но я останусь при своем мнении и не дам себя разубедить. И Вы вынуждены будете запеть у меня по-иному!
ЛЮТЕР: Вы говорите враждебно!
ЦВИНГЛИ (возбужденно): Неужели Вы не верите, что Христос (Ин. 6) хотел помочь невеждам?
ЛЮТЕР: Вы хотите перекричать меня? Вы хотите судить меня? Предоставьте это другим!.. Доказательства должны приводить Вы, а не я...
ЦВИНГЛИ: То, что в Ин. 6 речь идет о “телесном” вкушении, нужно доказать!
ЛЮТЕР: Вы плохой диалектик. Вы не видите дальше своего носа!
ЦВИНГЛИ: Нет, нет! Эта фраза [из Ин. 6] ломает шею Вам!
ЛЮТЕР: Не похваляйтесь уж слишком; шеи не ломают так легко. Вы в Гессене, а не в Швейцарии...
ЦВИНГЛИ: Простите, это у нас общеупотребительное выражение.
ЛАНДГРАФ [ФИЛИПП ГЕССЕНСКИЙ] (кивает Цвингли): “Я принимаю извинение”. Затем [ландграф] обращается к Лютеру: Господин доктор, не воспринимайте это выражение так серьезно!
На этом заканчивается утреннее собеседование. Все иду\ обедать.
В субботу, после обеда, собеседование было продолжено Лютер настаивал на том, что Таинство Причастия основывает не на святости дарующего или принимающего его, а на обещании Бога, содержащем, как вечную пищу, Тело Христово. Строящиеся
174
на доводах разума утверждения Цвингли и Эколомпада о том, что одно и то же тело не может быть одновременно в разных местах, не нашли у Лютера ни малейшего понимания: что значили [рассуждения] этих буквоедов-педантов по сравнению с тайной Богочеловека? В конце собеседования произошло драматическое столкновение, причиной которого послужил вопрос о присутствии Христа в [Причастии].
ЦВИНГЛИ: Христос, как и мы, ограничен [в пространстве].
ЛЮТЕР: Совершенно верно. Но Бог может сделать так, что Тела Христова нет в таком-то места и [в то же время] Оно есть там... Это похоже на пример с ядром и скорлупой ореха. Вы постоянно стремитесь говорить о Теле Христовом так, как будто изымаете из хлеба, как такового, Тело и оставляете только мякину и прочие отбросы. Но слова Христа звучат совершенно по-иному.
ЦВИНГЛИ: Эколомпад и я уже не раз признавали, что, несомненно, Бог может дать возможность какому-то телу быть в разных местах, но мы требуем доказать, что это происходит [именно] в Причастии. Священное Писание всегда показывает нам Христа в каком-то определенном месте: например, в яслях, храме, пустыне, на Кресте, в могиле, сидящем одесную Отца. Поэтому, полагаю я, Он должен быть всегда в каком-то определенном месте... Было бы позором, если бы мы, придерживаясь столь сложного положения, проповедуя и отстаивая его, не могли бы или не хотели бы привести никаких доказательств, основанных на Писании.
ЛЮТЕР [сдергивает со стола] бархатную скатерть, поднимает ее и показывает [присутствующим] сделанную на ней мелом надпись: “Сие есть Тело Мое”. [Затем он произносит]. Вот наше доказательство, основанное на Писании. Его Вы еще не опровергли, хотя и пытались это сделать. В другом [доказательстве] мы не нуждаемся. Мои любезнейшие господа, здесь запечатлен текст моего Господа Иисуса Христа: “Сие есть Тело Мое”. И я, дейст вительно, не могу пройти мимо него. Я должен признавать и верить, что Тело Христово есть там.
ЦВИНГЛИ (вскакивая): Следовательно, господин доктор, Вы также пространственно ограничиваете Тело Христово в Причастии! Ведь Вы сказали: Тело Христово должно быть там. — Там, там! Но “там” — это же обозначение места!
ЛЮТЕР: Я просто привел слова Христа, совершенно не предвидя того, что мне поставят такие ловушки. Но если меня пытаются поймать на этом, то я, как и раньше, хочу публично засвидетельствовать, что не хочу отвечать ни на какие возражения математического толка и поэтому полностью исключаю из слов введения [Причастия] обозначение места.
175
В тексте стоит. “Das” [“Сие”], а не “Da” [’’Здесь”] есть Тело Мое! Я не хочу обсуждать — “пространственно” или “не пространственно” Он есть там. Я не хочу ничего знать об этом! Бог еще ничего не сказал об этом, и никакой смертный не в состоянии доказать это.
ЦВИНГЛИ: И это все, чего Вы хотите?!
Утром, в воскресенье, 3 октября [участники собеседования] спорили о толковании отдельных мест из [сочинении] Отцов Церкви. Один из участников [собеседования] — Осиандер сообщает, что этот [спор] проходил скучно. После обеда, 3 октября, в обстановке явно выраженного двумя сторонами дружелюбия собеседование закончилось.
ЛЮТЕР: Я удивляюсь, что мы спорим о местонахождении, в то время как твердо установлено и признано всем христианским миром, что Бог может действовать за пределами пространства. Я прошу, чтобы мы подумали о путях, ведущих к единению. Благодаря ему, в народе не возникнет никакого мятежа, и этот досадный раздор не укоренится в мире... Но с Вашим мнением я не могу согласиться.
ЭКОЛОМПАД: Если Вас не переубедил приведенный нами текст, то нас не переубедило Ваше истолкование [текста Писания]. Я предлагаю закончить дебаты.
ЛЮТЕР: Вы все-таки ничего не доказали; относительно [предмета спора], Вы привели только свидетельства Вашей совести.
КАНЦЛЕР ФЕЙГЕ: Вам нужно искать средства и пути достижения единства.
ЛЮТЕР: Я не знаю никакого иного средства, кроме того, что они должны славить Бога и веровать вместе с нами. Я хочу остаться при моей вере и буду в этом непоколебим.
ЦВИНГЛИ ИЛИ ЭКОЛОМПАД: Мы не можем ни понять, ни поверить в то, что Тело Христово есть здесь, [в Причастии].
ЛЮТЕР: Я препоручаю Вас Господу и Его решению. Вам, господин Эколомпад, я говорю спасибо за то, что Вы так добросовестно изложили свою точку зрения — не жестко, а дружелюбно. Я благодарю также Вас, господин Цвингли, хотя, может быть, Вы были чрезмерно резки. Простите, пожалуйста, если я употребил по отношению к Вам грубые слова: ведь и я — только плоть и кровь. Я желаю, чтобы спор был обоюдно улажен.
ЭКОЛОМПАД: Прошу, Бога ради, сжальтесь над разрушающейся Церковью.
ЦВИНГЛИ: Прошу Вас, господин доктор, простите меня за резкость! Моим величайшим желанием было и есть поддержание дружбы с Вами. (Со слезами на глазах): В Италии и Франции нет ни одного человека, которого бы я хотел видеть так, как Вас.
176
ЛЮТЕР: Молите Господа, чтобы Он привел Вас к благоразумию!
ЭКОЛОМПАД: Молите и Вы; Вам оно точно так же необходимо!
К [основной теме собеседования] было добавлено обсуждение “Страсбургского Исповедания веры”. В ходе [этого обсуждения] Лютер, обращаясь к Буцеру, сказал:
Я не Ваш господин, не Ваш судья и не Ваш учитель. Нет также гармонии нашего и Вашего духа. Ясно, что у нас нет единодушия. Да его и не может быть, если в одном месте истово верят в слова Христа, а в другом месте эту веру хулят, нападают на нее, осуждают, как ложь, набрасываются на нее с такими наглыми словами, какие только можно выдумать. Поэтому, как я уже говорил, мы вверяем Вас суду Божьему. Учите тому, за что Вам придется держать ответ пред Господом.
[Протокол Марбургского собеседования] приводится по: Walter Kohler. Das Marburger Religionsgesrpach.
Quellenkritischer Teil, S. 55 и сл.
Замок Кобург. Гравюра на дереве Лукаса Кранаха Старшего
СОКРЫТАЯ МУДРОСТЬ БОЖИЯ
Время, которого придерживавшиеся старой веры ожидали с надеждой, а выразившие свой протест в Шпейере — со страхом, пришло: на внешнеполитической арене император добился такого примирения, которое позволило ему заняться внутриполитически
ми делами. Положение протестантов заметно ухудшилось. Они лишались предоставленной им Шпейерским рейхстагом [1526 г.] защиты со стороны империи. Попытка ландграфа [Филиппа Гессенского] изменить ситуацию посредством создания единого политического фронта всех антигабсбургских сил потерпела крах. В феврале 1530 г., когда Карл V, окруженный испанскими грандами, принимал из рук папы римскую императорскую корону, Филипп Гессенский, после того как от него отшатнулись почти все, [на кого он рассчитывал],
177
узнал об отказе Дании от его предложения вступить в [антигабсбургский] союз.
Тем могущественнее противостояла этой беззащитности [протестантов] усилившаяся власть императора. Карл заключил выгодный для него мир со старыми врагами наследственных [габсбургских земель] — Францией и папством. Да и на Востоке руки у него были развязаны после того, как султан Сулейман в октябре 1529 г. отступил от мужественно защищавшейся Вены. Теперь император мог себе позволить держать себя высокомерно по отношению к своим врагам. Поэтому в обращении к новому рейхстагу, который должен был состояться в Аугсбурге, он выразил пожелание: “устранить раздор, препоручить былые заблуждения нашему Спасителю, а в дальнейшем с любовью прислушиваться к любым мыслям, мнениям и суждениям, взвешивать их и сводить к одной христианской истине”.
Никто не знал того, что император связал себя двумя клятвами. По условиям Барселонского мира он обязывался предпринять еще одну попытку [решить по-доброму религиозный вопрос] и, если она окажется неудачной, обойтись со всей строгостью с отпавшими [от Римской Церкви]. При своей коронации он клялся защищать папскую Церковь, ее права, честь и владения. [Протестантам] совершенно не были известны донесения папских легатов, которые направлялись императору. А в них перечислялись следующие средства прекращения в Германии церковных разногласий: обещания, угрозы, огонь и меч, конфискация имуществ и инквизиция.
Обращение императора было встречено протестантами с исключительным дружелюбием. Курфюрст Иоганн Саксонский, прибыв первым в Аугсбург, заверил, что верноподданнейше будет ожидать там Его Императорское Величество, своего единственного главу и господина. “Как простодушная робость перед особой императора, так и страх перед его блестящими успехами ослепили князей и теологов, за исключением ландграфа [Филиппа Гессенского]. Верили в то, что гнев императора улетучится, будет созвано давно ожидавшееся Национальное Собрание, считали достижимым признание императором церковных изменений” (К. МйПег. Kirchengeschichte 11,1,370). Правда,неприятной неожиданностью стало запрещение императором протестантс
178
кой проповеди. Но [протестанты] надеялись на разрешение этого досадного недоразумения.
Удивительно, но обращение императора было встречено и католической группировкой с явной радостью и надеждой. Казалось, [католическая группировка] знала о подлинной позиции императора, в особенности о его тайном союзе с папой, так много, что на этом основании строила далеко идущие планы, касающиеся ее собственного дела.
Разумеется, Лютер, подвергнутый имперской опале, не мог [присутствовать на рейхстаге] в Аугсбурге. Опять, как и после Вормского рейхстага, жил он вдали от мира, затворником в верхней комнате курфюршес-кого замка Кобург. В роще напротив [замка], пронзительно крича, кружились стаи ворон. Их непрекращаю-щиеся крики, метушня, мелькание хвостов и клювов казались ему символом будущего рейхстага. Снова, как и в Вартбурге, мучили его хвори, усталость, слабость; -снова угрожающе возникали из преисподней рожи привидений дьявола. [В Кобурге] затворник получил известие о смерти своего отца. Горько оплакивая его, он одновременно испытывал радость оттого, что отцу довелось увидеть свет истины. Каждый день был загружен до предела: Лютер продолжал переводить Библию. Перевод книги Иеремии был закончен, затем перевел он 38 и 39 главу книги пророка Иезекииля; наконец, взялся он за Псалмы, и прежде всего — за 118 (117) Псалм, который он назвал “Превосходным прославлением [Бога]”60. Среди обрушившихся на него бед Лютер возносил хвалу Господу, преисполненный несокрушимой верой в то, что нужно полагаться не на людей, не на князей, а единственно на чудесную помощь Божию. На стене своей комнаты он написал 17-й стих своего самого любимого Псалма: “Не умру, но буду жить и возвещать дела Господни”.
12 сентября отправил он своему другу Линку в Нюрнберг свое “Послание о переводе”, в котором изложил главные принципы своей переводческой работы. Она определялась делом [его жизни]: “единовластием” Откровения [Божьего], Писанием, верой; она адресовалась людям, в сердца которых должна была проникнуть и зазвучать там весть [об Иисусе Христе]. Среди всяческих бед, волнений, трудов находил он время для того, чтобы [в письме к своему сыну] Гансику описать
179
Небесный сад с его радостями (1). Но, конечно же, больше всего занимали его события в Аугсбурге.
А дела там обстояли не лучшим образом. Всем [приверженцам евангелического движения] не хватало Лютера. Курфюрст спрашивал, как он должен относиться к запрету императором проповеди [евангелического учения]. Глашатай евангелистов на рейхстаге — Меланх-тон, подготовивший “Апологию” — изложение основ евангелической веры, — без одобрения ее Лютером не хотел предпринимать никаких дальнейших шагов. Поэтому Лютер должен был вчитываться в “Апологию”. В середине мая Лютер писал курфюрсту (2), что не нашел в “Апологии” никаких недостатков, хотя сам написал бы ее по-иному — резче и яснее. С запретом же императором [евангелической] проповеди курфюрст должен согласиться, как с [приказом], исходящим от высшей власти. Но позже Лютера, несомненно, обрадовало то, что курфюрст в этом деле не пошел даже на малейшие уступки (3). А император после долгих размышлений распространил требование запрета [проповеди] и на католических священников. [Но это было потом].
А пока в Аугсбург на белом коне, поражая всех роскошной испанской одеждой, в окружении немецких князей въехал Карл V. После долгого молчания друзей Лютер в середине июня получил от них письма, в которых описывалось это событие. Но он был настолько разгневан из-за их долгого молчания, что прервал с ними связь и, несмотря ни на какие мольбы, не хотел отвечать им. Наконец, 25 июня “Исповедание веры” протестантов было прочитано (правда, не перед рейхстагом, а перед многочисленными слушателями в одном из залов дворца, где жил император), а затем — передано “императору и империи” (4, 5). Евангелические чины, ссылаясь на слова 119 (118) Псалма, 46: “Буду говорить об откровениях Твоих пред царями, и не постыжусь”, — заявили о том, что будут действовать, руководствуясь чувством ответственности перед своей верой. Они получили ожидавшуюся ими с нетерпением возможность публично высказать “суждение и мнение” о своей вере. Но вытеснила ли радость по поводу этого события все другие мысли о будущем [евангелизма]? Через день после передачи “Исповедания веры” Меланх-тон с глубокой озабоченностью писал Лютеру: в Аугсбурге они охвачены мучительным страхом, почти всегда пребывают в слезах, а к тому же они еще слышат,
180
что Лютер настолько разгневан, что не хочет сейчас и впредь читать их писем. Меланхтон просил Лютера представить, в какой опасности они находятся, и осознать то, что, кроме него, их некому утешить. Поэтому он должен обратить внимание на них и на их дело и направлять их шаги, а сейчас они и без того сверяют с таким авторитетом, как он, все важные дела.
Новым в положении больного, одинокого и обуреваемого беспокойством человека, который находился в Кобурге, была вынужденная необходимость вести борьбу в своем собственном лагере с Меланхтоном за признание сокрытых деяний Божьих. В те дни Лютер написал притесняемым в Аугсбурге друзьям ряд преисполненных мощи писем (6-9). Он утешал их своей безграничной верой в мудрость Божию, которая проявляется в ходе истории и противостоит любой человеческой мудрости. Меланхтон изводил себя не дававшими ему покоя заботами [и мыслями]. Его мучил не столько страх перед силой противника, сколько взваленная им на себя ответственность совести за Церковь и мир. Если дело дойдет до разрыва [католиков с протестантами], то что тогда будет с Церковью, с возможностью проповедовать слово Евангелия, со связью Церкви с культурой эпохи, вообще — с судьбой все еще сохраняющегося единства христианского Запада? Но позволительно ли было Меланхтону предаваться этим заботам, если он серьезно верил в то, что Бог держит в Своих руках бразды правления и мудро управляет миром? Позволительно ли было ему проявлять заботу о мире, если Бог во Христе уже давно позаботился о нем? Обеспокоенный Лютер воспринял представления Меланхтона об ответственности [за судьбу мира] не иначе, как опасное неверие, которое не полагается на сокрытые деяния Божьи, а хочет само править миром при помощи ничем не замутненных законов, стремясь тем самым уподобиться Богу. Забота Меланхтона о будущем — это посягательство на славу Божию, попытка снять вуаль с тайны Божией посредством полагающегося на себя, вглядывающегося в историю разума; его философия и риторика стремятся самостоятельно определять ход истории и исключают тем самым всемогущество Божие.
Разногласия Лютера с Меланхтоном достигли в этом пункте беспримерной остроты. Оставалась ли перед лицом пропасти, разверзшейся между лютеровской верой и меланхтоновой ответственностью, возможность сохра
181
нения их единства? Лютер не порвал отношений с Ме-ланхтоном. Он верил, что и Меланхтон принадлежит к Церкви, где Бог возвещает людям необходимую им милость, в которую нужно верить. Поэтому отчаявшийся, отягощенный заботами [о будущем Меланхтон], который не в состоянии верить сам и верить словам Лютера, должен найти утешение в вере Церкви (6), в сообществе верующих, которые будут веровать вместо него. Ведь там, где провозглашается Христос, есть и Церковь. А Церковь Христа верует в истинность Его слова, в то, что Он победил мир. Поэтому, может ли Церковь проявлять заботу о покоящемся в руках Христовых мире, может ли она бояться мира, побежденного Христом?
1. Детский рай. Письмо [Лютера] из Кобурга сыну Гансу от 19 (?) июня 1530 г.
Моему милому сыну Гансику Лютеру в Виттенберг.
Милость и мир во Христе! Мой милый сын, мне приятно было узнать, что ты усердно учишься и старательно молишься. Продолжай, мой сын, жить и поступать так. Когда я вернусь домой, то привезу тебе с ярмарки славный подарок.
Я знаю один хорошенький, красивый сад. В нем гуляют много детей в золотистых одеждах. Они собирают под деревьями вкусные яблоки, груши, вишни и сливы, поют, прыгают, веселятся. У них также есть красивые маленькие лошадки с золотыми уздечками и серебряными седлами. И я спросил у хозяина сада, что это за дети. А он ответил, что это дети, которые охотно молятся, учатся, благочестиво ведут себя. Тогда я попросил его: дорогой человек, у меня тоже есть сын, которого зовут Гансик Лютер. Не мог бы и он прийти в сад, попробовать эти красивые яблоки и груши, поскакать на этих прекрасных лошадках и поиграть с этими детьми? И этот человек промолвил: если он с охотой молится, учится и благочестиво ведет себя, то он может прийти в сад и взять с собой Липпуса и Носта51. И когда они все вместе придут сюда, то также получат свисточки, литавры, звоночки, скрипочки, виолы, цитры, арфы. Они смогут и потанцевать, и пострелять из лука. И он показал мне в саду красивый луг, на котором можно потанцевать. Там также были развешаны свисточки и литавры из чистого золота и красивые серебряные луки. Но было рано, дети еще не завтракали. А я не мог ждать, когда они позавтракают и начнут танцевать. Поэтому обратился я к хозяину сада: Ах, дорогой господин, мне надо срочно уйти и написать обо всем этому моему дорогому сыну Гансику. Пусть он прилежно учится, старательно молится и благочестиво ведет себя,
182
чтобы тоже попасть в этот сад. Но у него еще есть тетя Лена52, которую он должен взять с собой.
И человек промолвил: Да будет так, иди и напиши обо всем ему!
Поэтому, дорогой сынок Гансик, спокойно учись и молись — и скажи Липпусу и Йосту, чтобы они тоже учились и молились. И тогда вы все вместе придете в этот сад. Оставайся с дорогим Богом, передавай привет тете Лене и поцелуй ее за меня.
Твой дорогой отец Мартин Лютер.
Вг. 5, 377, 1 и сл.
2. Отклик Лютера на запрещение императором [евангелической] проповеди. Письмо из Кобурга курфюрсту Иоганну Саксонскому от 15 мая 1530 г.
Пресветлейшему высокородному князю и господину, господину Иоганну, герцогу Саксонскому и курфюрсту, ландграфу Тюрингскому и маркграфу Мейссенскому, моему милостивейшему господину.
Милость и мир во Христе, нашем Господе! Пресветлейший, высокородный князь, милостивейший господин! Я прочитал оправдательное сочинение магистра Филиппа [Меланхтона]53. Оно мне очень нравится, и я не знаю, что там можно улучшить или изменить. [В данном случае] было бы неуместным, если бы я выступил не так мягко и тихо. Да поможет нам Господь Христос, чтобы оно [сочинение Меланхтона] дало обильные, богатые плоды! На это мы надеемся и об этом мы молимся. Аминь.
Относительно вопроса, [как быть], если Императорское Величество потребует, чтобы Вы, Ваша Курфюршеская Милость, не позволяли больше проповедовать [Евангелие], я, как и прежде, придерживаюсь мнения, что император является нашим господином и что город и всё в нем принадлежит ему54. Точно так же не может Ваша Курфюршеская Милость противиться [императору] и в Торгау, и если Вы там, как в Вашем собственном городе, что-то потребовали или приказали [относительно свободы евангелической проповеди], то эти [распоряжения] нужно отменить. Конечно, если бы это было возможно, я хотел бы охотно видеть то, чтобы желание и намерение Императорского Величества с добрыми словами, приличествующим образом смиренно были отклонены и чтобы Его Императорское Величество запрещало проповеди не без разбора, а после того, как его [люди] послушают проповеди [и решат, какие из них нужно запретить, а какие оставить]. Императорское Величество все же не должно запрещать проповедовать чистое, ясное Писание. [Но при этом, разумеется, нужно
183
следить], чтобы кроме него не проповедовалось ничего мятежного или фанатичного. А если это не поможет, то тогда право должно уступить дорогу силе. Мы делали свое [дело] и будем прощены.
Вот все, что я мог верноподданнейше ответить на вопрос Вашей Курфюршеской Милости. Да пребудет милосердный Бог с Вашей Курфюршеской Милостью чрез Свой Святой, приносящий утешение Дух.
В воскресенье Кантате 1530 г.
Преданный Вашей Курфюршеской Милости Мартин Лютер.
Вг. 5Г 319, 1 и сл.
3. Непоколебимость курфюрста
Я думаю, что курфюрста Иоганна в Аугсбурге осенил Св. Дух. Ведь он не шел даже на малейшие уступки и часто повторял: “Скажите моим ученым, чтобы они делали то, что считают справедливым, и чтобы они не обращали внимания на меня”. И если бы он не проявлял такой стойкости, то многие из наших докторов отмежевались бы [от евангелического учения]. Он всегда держал себя, как герой. Он не захотел пойти на уступки, когда император приказал ему запретить [евангелическую] проповедь. И когда я увещевал его, чтобы он уступил55, поскольку он находится в городе, который подчинен императору, он дал на мое письмо следующий ответ: “Я не знаю: то ли я дурак, то ли мои ученые”. Задолго до этого он решил, что уедет из Аугсбурга, если там запретят [евангелическую] проповедь.
TR 3, 2934 а (Январь 1533 г.).
4. Обстановка в Аугсбурге. Письмо [Лютера] из Кобурга Николаусу Хаусману в Цвиккау от 6 июля 1530 г.
Досточтимому господину Николаусу Хаусману56, верному, стойкому епископу цвиккауской общины.
Милость и мир во Христе!
Наш Фебрариус, или Хорнунг57 сможет лучше, чем я, рассказать Тебе, мой бесценный, обо всем, что происходит в Аугсбурге и здесь у меня [в Кобурге]. Но все же, уже после того, как он прибыл сюда [из Аугсбурга], доктор Йонас написал мне, что наше “Вероисповедание”, которое подготовил наш Филипп [Меланхтон], прочитано доктором Христианом Байером, канцлером цашего курфюрста, — и прочитано публично: в императорском дворце перед императором, князьями и епископами всей империи. Но широкая общественность туда допущена не была. И подписали “Вероисповедание” вначале курфюрст Саксонский, затем марк
184
граф Георг Бранденбургский, курпринц Иоганн Фридрих, ландграф Гессенский, герцоги Люнебургские Эрнст и Франц58, князь Вольфганг Ангальтский, города Нюрнберг и Рейтлинген. Приближенные императора только обсуждали свой ответ [на наше “Вероисповедание”]. Многие епископы склонялись к миру и не хотели ничего слышать о софистах Фабере и Экке59. Один-единственный епископ в частной беседе, [оценивая “Аугсбургское вероисповедание”], вынужден был признать: “Это чистая правда, этого мы не можем отрицать”. Майнцского [архиепископа] очень хвалят за его миролюбие. Тот самый герцог Генрих Брауншвейгский, который по-дружески пригласил Филиппа [Меланхтона] на обед, подтвердил, что он не может сказать “нет” статьям “Аугсбургского вероисповедания” о [Причастии для мирян] под двумя видами60, о браке священников61 и о различии в пище62. Наши повсюду возвещали, что среди всех [участников рейхстага] не сыскать более мягкого и снисходительного [человека], чем император. Так выглядит начало [рейхстага].
Император обходится с нашими князьями не только милостиво, но и чуть ли не почтительно. Так пишет Филипп [Меланхтон]. Достойно удивления то, как все воодушевлены горячей любовью и дружелюбием к императору. Дай Бог, чтобы император, который вначале показал себя с самой плохой стороны63, в конце здесь, [в Аугсбурге], зарекомендовал бы себя с самой лучшей стороны. Позвольте нам только молиться. Ведь сила молитвы должна зримо ощущаться. Скажите это Кордатусу64 и всем братьям; это действительно так. Между тем Ты, очевидно, получишь мои письма, адресованные не только Тебе, но и Твоим братьям65.
Да пребудет с Тобой Господь! Привет всем нашим.
Из пустыни, 6 июля 1530 г. Твой Мартин Лютер.
Вг. 5, 440, 1 и сл.
5. Вручение “Аугсбургского вероисповедания” [рейхстагу ]. Письмо [Лютера] из Кобурга Конраду Кордатусу в Цвиккау от 6 июля 1530 г.
Милость и мир во Христе! Дорогой Кордатус66, Ты увидишь два письма. Одно из них — одушевленное. Это господин Хор-нунг67. Другое — неодушевленное. Это мое письмо Вашему епископу68. Из последнего Ты узнаешь, какими сведениями о рейхстаге я располагаю в настоящее время. Поэтому я дальше не буду Тебе ничего писать об этом. Йонас сообщает: он присутствовал на аудиенции, во время которой на протяжении двух полных часов доктор Христиан [Байер] оглашал наше “Вероисповедание”, и
185
наблюдал за выражением лиц всех [присутствовавших] при этом. Он обещал рассказать мне об этом при встрече.
У меня здесь есть один экземпляр этого “Вероисповедания”, но я не могу, следуя приказу, разглашать его содержание69. Несомненно, противники применили чрезвычайные меры и приложили исключительные усилия для того, чтобы император не допустил широкого ознакомления с “Вероисповеданием”. И они добились этого. Оно [“Вероисповедание”] не должно оглашаться публично, перед народом империи. По повелению императора оно было передано [рейхстагу] и прочитано перед всей империей, т. е.
vnb
©ekentnus Оеи j&laip bens vnb ber (ere/ fb bie ab pelltereru ten etenoe Ary. ITIairfta/ auflr rbygm Augfpucgf /ЗЬсглшютг baton».
£D. Ю. £££.
Титульный лист "Аугсбург —
перед князьями и имперскими ского вероисповедования". чинами, присутствующими на (1530 г)
рейхстаге. Я рад безмерно, что —————————— мне довелось дожить до того
часа, когда Христос, посредством столь многих людей, исповедующих Его, публично провозглашается в таком представительном собрании, в этом прекрасном “Вероисповедании”. Воплотились слова 119 (118) Псалма, 46: “Буду говорить об откровениях Твоих пред царями”70. Воплотились и следующие за ними слова: “...и не дай сбить себя с толку”71. Ведь Тот, Кто не обманывает, говорит (Мф. 10, 32): “Всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным”.
[Пока] всё. Об остальном Ты, очевидно, узнал от других. [Сообщение] о торжественном въезде императора в Аугсбург уже появилось в печати. Я буду показывать [людям] и убеждать их в том, что Бога, вполне справедливо, называют Тем, Кто слышит молитву и отзывается на нее (Пс. 62 (61), 8); это, как и имя Его, с полным правом воспевается во всем мире. Поэтому продолжай молиться и воспламеняй всех к молитве, прежде всего — за императора, этого превосходного юношу, который в равной мере достоин любви — как со стороны Бога, так и со стороны людей. Затем [молись] за нашего курфюрста, который обладает столь же
186
превосходными качествами, но несет более тяжкий крест, и — за Филиппа [Меланхтона], который, к сожалению, замучил себя заботами. Если меня призовут [в Аугсбург], то призову я [туда] и Тебя; не сомневайся в этом.
Да пребудет с Тобой Господь. Аминь.
Из пустыни, 6 июля 1530 г. Твой Мартин Лютер.
Вг. 5, 441, 1 и сл.
6. Вера против забот. Письмо [Лютера] из Кобурга Меланхтону в Аугсбург от 29 июня 1530 г. Милость и мир во Христе! Я прочитал Вашу оправдательную речь, касающуюся причин Вашего, дорогой Филипп, молчания. Но, между прочим, я дважды посылал Вам письма, в которых — по меньшей мере в последних, которые передал посланцу, отправленному нашим бургфогтом к князьям, — достаточно ясно разъяснил причину моего молчания. Сегодня посланец и Хорнунг72 одновременно передали мне последние письма, написанные Вашей рукой. В ни\ Вы столь подробно сообщаете мне о Ваших хлопотах, опасениях и слезах, что создается впечатление, будто бы я постыднейшим образом своим молчанием добавил к Вашим горестям новую боль. [Это выглядит так], будто бы я не знаю о Ваших стремлениях или как будто бы здесь я преклоняю во время молитвы свои колени на лепестки роз и не разделяю ничего из того, что беспокоит Вас. Но было бы полбеды, если бы только мои дела обстояли так, что я мог бы проливать слезы! Со своей стороны — я поклялся (и это было уже решенное дело), что если вечером не придет Ваше письмо (речь идет о Вашем первом письме, где сообщается о прибытии императора [в Аугсбург]), то я на следующий день на свои собственные средства направлю к Вам посланца, чтобы узнать, живы ли Вы или нет. Это подтвердит Вам магистр Вейт73. Вопреки всему, я верю, что все Ваши письма переданы мне74. Самые последние письма, в которых говорится о прибытии и о въезде императора в Аугсбург, [и письма, написанные Вами раньше], пришли почти одновременно. Но кто бы ни учинил эти проделки — Ата75 или какой-нибудь дьявол, — он получит за это по заслугам.
Вашу Апологию76 я получил. Меня удивляет Твой вопрос: в чем и насколько следует уступать папистам? Что касается уступок, на которые следует пойти князю [Иоганну Саксонскому], то это совсем другое дело, потому что ему угрожает опасность. Что касается меня, то в этой Апологии отступлений от моей позиции больше чем достаточно. И если они отклонят ее [Апологию], то я не вижу, в чем я еще могу уступить им, если, как это было и
187
раньше, я не получу от них ясного обоснования [их утверждений] или ссылок на Писание, [подтверждающих истинность этих утверждений].
Днями и ночами занимаюсь я этим делом: размышляю о нем, “прокручиваю” его в голове так и сяк, взвешиваю все “за” и “против”, перебираю в уме всё Писание; и моя убежденность в истинности нашего учения возрастает день ото дня. И я постоянно буду все больше укреплять себя в мысли о том, что я, если этого хочет Бог, не должен больше уступать ни в чем, а там — будь, что будет.
Молодому князю77 я, идя навстречу Твоей просьбе, написал, но порвал письмо, опасаясь, что зароню в его душу сомнения и вынужден буду потом выслушивать извинения, которые были бы мне неприятны. О моем самочувствии здесь можно сказать, что оно относительно удовлетворительное; кажется, тот ангел сатаны78, который раньше лупил меня кулаками, отстал от меня, обессилев от молитв братьев и Твоих молитв, хотя я подозреваю, что на его место пришел другой, который сковывает мое тело усталостью. Но муки, доставляемые этим палачом плоти, я предпочту мукам тех палачей духа. И я надеюсь, что Тот, Кто победил во мне отца лжи79, победит и этого убийцу. Он поклялся умертвить меня. Я это хорошо ощущаю. Ну да ладно, сожрав меня, он должен будет (так хочет Бог) поглощать слабительные средства, от которых не поздоровится ни его брюху, ни его заднице. О чем здесь идет речь? Кто хочет иметь [в душе] Христа, должен страдать. Нами будет легче управлять, если мы отречемся от Него и оклевещем Его. В Деян. 14, 22 говорится: “Многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие”. Отныне это уже не просто слова. Это стало действительностью. По этому мы можем судить о себе. Но все-таки здесь есть Тот, Который не попустит нам [быть искушаемыми сверх сил] и Который даст нам облегчение, чтобы мы могли перенести искушение80.
В Твоем письме мне не понравилось Твое упоминание о том, что в этом деле Вы руководствуетесь моим мнением. В этом деле я не хочу быть или называться Вашим главой; и даже если бы это могло истолковываться верно, я все равно против [употребления] этого слова. Поскольку Твое дело началось не одновременно с моим и осуществлялось иным способом, я не хочу, чтобы оно называлось моим — навязанным позже Тебе. А если оно — только мое дело, то тогда я буду сам руководить им...81.
В своем последнем письме я обращался к Тебе со словами утешения. Надеюсь, что это не убило Тебя, а, наоборот, возвратило к жизни. Да и что иное я мог сделать? Конец и результат дела
188
мучают Тебя, потому что Ты не можешь понять его во всей полноте. Если же Ты сможешь это, то тогда мне не надо будет вмешиваться в это дело, а тем более — руководить им. Бог водрузит его на “общее место*’82, которого Ты не отыщешь ни в своей риторике, ни в своей философии. Это [“общее место”] называется “вера”. На этом “месте” водружено все, что невидимо, что не воспринимается зрением. И если кто-то попытается (как попытался Ты) сделать эти вещи видимыми, воспринимаемыми зрением, то в награду за свои усилия он получит заботы и слезы, т. е. то, что, вопреки нашему общему противодействию, происходит с Тобой. Господь возвестил, что Он обитает во мгле (1 Цар. 8, 12)83 и мрак сделал покровом Своим (Пс. 18 Х17), 12). И кто в состоянии изменить это! Если бы Моисей попытался заранее постичь, как ускользнуть от войск фараона и к чему это может привести, то народ Израиля, может быть, до сегодняшнего дня еще оставался бы в Египте. Да умножит Господь Твою веру и веру всех нас! И что может учинить нам дьявол вкупе со всем миром, если у нас будет вера? Но если у нас самих нет никакой веры, то почему мы не утешаемся по меньшей мере верой, которой обладают другие? Ведь если у нас самих нет никакой веры, то несомненно, что есть другие, которые веруют в то, во что должны веровать мы. И они останутся, даже если в мире не останется больше никакой Церкви и Христос покинет нас до конца света. Ведь, извини; если Он не с нами, то где тогда вообще Он должен быть в мире? Если мы — не Церковь или не часть Церкви, то где тогда Церковь? Может быть, Церковь — это герцоги Баварские, Фердинанд83, папство, турки и подобные им? Если у нас нет слова Божьего, то у кого же тогда оно должно быть? Если только Бог за нас, то кто тогда может быть против нас (Рим. 8, 31)? Да, мы грешники, да, мы неблагодарны, но Он из-за этого не становится лжецом. И точно так же мы можем не быть никакими грешниками в этом святом и Божественном деле, даже если мы злы на наших путях. Но Ты этого почти не слышишь. Настолько сильно пригнул Тебя сатана к земле и сделал Тебя больным. Христос поможет Тебе выздороветь; об этом молюсь я настойчиво и непрерывно. Аминь.
Я мечтаю о том, чтобы мне представилась возможность приехать к Вам [в Аугсбург], хотя я с дорогой душой приехал бы туда и без приглашения. Прилагаемые мною письма к Бренцу84 и доктору Каспару86 должны были быть отправлены вместе с моими последними письмами, но их снесли вниз, когда посланец уже покинул [замок]. Привет всем. Но писать всем еще раз, [не получив ответа], я не могу. Да пребудет милость Божия с Вами, [Филипп], и со всеми вами. Аминь.
189
В день Св. Петра и Павла, 1530 г. Мартин Лютер.
После того, как это письмо было закончено, мне пришло на ум: может быть, Тебе покажется, что я уделил мало внимания Твоему вопросу о том, насколько и как можно уступать противникам. Но ведь и Ты не останавливался подробно на этом вопросе и подробно не уведомил меня, сколько требований и какого рода требования предъявляют нам. Я готов (и об этом я писал всегда) отдать им все, если они оставят нам единственное — Евангелие. Но с тем, что идет наперекор Евангелию, я согласиться не могу. И к этому мне добавить нечего.
Вг. 5, 405, 1 и сл.
7. Увереннность в обетовании Божьем. Письмо [Лютера] из Кобурга Меланхтону в Аугсбург от 30 июня 1530 г.
Моему дорогому брату, магистру Филиппу Меланхтону, ученику Христову.
Милость и мир во Христе! Я совершенно не знаю, дорогой Филипп, что вообще написать Тебе — настолько сильно я расстроен мыслями о Твоих болезненных и бесплодных заботах; я похож на человека, который видит, что здесь рассказывают сказку голубю. Получается так, что Ты веришь одному себе, а ко мне и другим, к великому сожалению, Ты не хочешь питать никакого доверия. Но позволю себе признаться: я переживал более тяжкие беды по сравнению с теми, которые когда бы то ни было выпадали на Твою долю, и не желаю их никому из людей, даже никому из тех, которые сейчас так беснуются, ополчаясь против нас, и которые всегда отличались бессовестностью и наглостью. И все же в этих мучениях меня утешали слова кого-нибудь из братьев [во Христе]: то — Померануса86, то — Твои, то — Йонаса87 и других [братьев].
Почему же тогда Ты в свою очередь не прислушиваешься к нам, т. е. к тем, которые, воистину, говорят, руководствуясь не земными, мирскими мотивами, а волей Божией, которая выражает себя чрез Святой Дух? Мы можем быть ничтожествами, но Тот, Кто говорит чрез нас — извините меня — не ничтожество. Если ложно то, что Бог пожертвовал ради нас Своим Сыном, то тогда под видом меня, т. е. человека, действует дьявол или какие-то его творения. И если это так, то как тогда выглядят в этом свете наши жалкие опасения, колебания, заботы и мечты? Как то, что Бог, пожертвовав [ради нас] Своим Сыном, больше не хочет за ступаться за нас даже в самых простых случаях или как то, что сатана сильнее Его?
190
В борьбе, которая ведется за личные интересы, я слабее, а Ты сильнее; в том же, что касается общественных дел, Ты таков, как я в том, что касается личных дел, и наоборот; если то, что разыгрывается между мной и сатаной, может называться личным делом. Ведь Ты пренебрегаешь своей жизнью, но боишься за всеобщее дело; я же совершенно спокойно отношусь к нему, так как уверен, убежден в том, что оно справедливо и истинно, более того, оно — собственное дело Христа и Бога, и поэтому из-за него не надо испытывать такого чувства виновности, похожего на то, которое испытываю я, когда, стремясь к собственной святости, должен бледнеть и трепетать в делах, касающихся мёня лично. Поэтому я — едва ли не самый беззаботный наблюдатель [этих общих дел], и меня почти не задевают за живое эти паписты с их угрозами и неистовством. Если падем мы, то вместе с нами падет и Христос, т. е. Тот, Кто правит миром. И если это случится, то я предпочел бы пасть вместе с Христом тому, чтобы стоять рядом с императором.
Но к тому же вся тяжесть этого дела ложится не только на Вас. Я, воистину, верно защищаю Вас своими воздыханиями и молитвами и мог бы также отдать за Вас жизнь. Ведь это также мое дело, и оно даже в большей степени мое, чем всех вас. На него я решился не неосознанно и не ради стремления к славе или к выгоде. Это подтвердил мне Сам Дух, и это в достаточной мере до сего дня подтверждает и всегда, до конца будет подтверждать дело. Поэтому прошу я Тебя, Христа ради, не пускай по ветру обетования и утешения Бога, Который говорит: “Возложи на Господа заботы твои” (Пс. 55 (54), 23); “Надейся на Господа, мужайся, и да укрепится сердце твое” (Пс. 27 (26), 14). [Обрати внимание и на содержащиеся в изобилии в Псалтыри и Евангелии изречения такого рода]: “Мужайтесь: Я победил мир” (Ин. 16, 33). Это действительно так, это не вымысел, я убежден в этом: Христос — победитель мира. Но почему же тогда мы так сильно боимся побежденного мира, боимся так, как будто бы он — победитель? Только перед одним из таких изречений должны были бы преклонить колени Рим и Иерусалим! Но обетования, вследствие их большого числа, постоянного повторения и того, что мы привыкли к ним, потеряли для нас свою ценность. И это нехорошо. Я знаю, что это свидетельствует о слабости нашей веры. Так попросим же вместе с Апостолами (Лук. 17, 5): “Господи, умножь в нас веру”.
Зальцбургскому тирану88, который доставил Тебе такие мучения89, воздас'1 Бог. Только он заслуживает от Тебя другого ответа. Если бы довелось отвечать мне, я бы сказал: “Если ваш
191
император не потерпит беспорядков в государстве, то наш Господь также не потерпит того, что император поносит его. Если вы упорствуете в вашем уповании на вашего императора, то мы будем упорствовать в нашем уповании на нашего Бога, и посмотрим — кто победит”. Ну да ладно, пусть они продолжают бесчинствовать; ведь свои бесчинства они еще не довели до конца. Боюсь, что они добиваются того, чтобы в конце услышать слова Юлия Цезаря: “Вы этого хотели”90.
Но, наверное, я пишу это напрасно. Ведь Ты хочешь вести эти дела, руководствуясь своей философией, при помощи разума, т. е., как сказал некто, продолжаешь при ясном уме оставаться безумцем и убиваешь самого себя, и просто не хочешь видеть, что это дело, которое вверено не Твоим рукам и не Твоему уму, будет и решаться без Твоих забот. И Христос не допустит, чтобы оно было вверено Твоим рукам или Твоему совету, к чему Ты так упорно стремишься. [Если же это случится], то мы будем иметь бледный вид, и нас прибьют одним ударом. В Сир. 3, 22 говорится: “Не стремись к тому, что выше тебя”. И в Притч. 25, 27 есть изречение: “Кто стремится к высокому положению, будет раздавлен почестями”91, или, как это передается в еврейском тексте: “Кто ищет тяжелые вещи, тому будут они слишком тяжелы”. Это относится к Тебе. Господь Иисус охранит Тебя от того, чтобы Твоя вера убывала, и поможет тому, чтобы она умножилась и преодолела все. Аминь.
Я молюсь за Тебя, я делал это раньше и хочу делать впредь, и не сомневаюсь, что буду услышан. Ведь я ощущаю это “аминь”, т. е. [“да будет так”], в своем сердце. И если не случится того, чего мы хотим, то произойдет что-то лучшее. Ведь мы ждем Царства, которое грядет, когда все в этом мире прекратит свое существование.
Последний день июня 1530 г. Твой Мартин Лютер.
Вг. 5, 411, 1 и сл.
8. Бог действует вместо нас. Письмо [Лютера] из Кобурга Спалатину в Аугсбург 80 июня 1530 г. Досточтимому господину магистру Георгу Спалатину, верному и добропорядочному епископу Альтенбургскому!
Милость и мир в Господе!..92. То, что цари, князья и народы там [в Аугсбурге] восстают и совещаются против Господа и Помазанника Его93, считаю я добрым знамением и воспринимаю это лучше, чем если бы они произносили хорошие слова. Ведь далее в Псалме говорится: “Живущий на небесах посмеется, [Господь поругается им]” (Пс. 2, 4). То, что Он посмеется над этими нашими князьями, я не считаю основанием для того, что мы должны
192
плакать при виде Его. Да и смеется Он не ради Себя, а ради нас, чтобы и мы многажды в вере высмеивали ничтожные советы [князей]. Ведь несомненно, что вера нужна для того, чтобы не заниматься делом веры без веры.
Но Тот, Кто начал это дело, наверняка начал его без нашего совета и содействия. Прежде, чем начать дело, Он позаботился о его защите и направил его безо всякого совета и содействия с нашей стороны. И завершит Он его также без нашего совета и содействия; в этом я не сомневаюсь. Я уверен в Том и полагаюсь на Того, в Кого верую; Он может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем94, даже если Филипп [Меланхтон] считает, что Бог должен действовать в соответствии с его советом, чтобы он мог похваляться: “Это должно было обязательно наступить, ибо я также сделал бы это1’. Нет! Это не может звучать: “Так [действую] я, Филипп”. Это “я” слишком ничтожно. Так [действует только] Тот, Кто сказал: “Я есмь сущий ...Вот имя Мое [на веки, и памятование о Мне из рода в род]” (Исх. 3,14-15). Итак, Его имя “Я есмь сущий”. Кто Он, не видно; но Он есть сущий, и мы это увидим.
Но покончим с многословием. Укрепляйтесь Господом (Еф. 6, 10) и постоянно увещевайте от моего имени Филиппа [Меланхтона], чтобы он не стремился стать Богом, а боролся с присущей нам от рождения, привитой нам в раю дьяволом манией уподобления себя Богу. Эта [мания] привела к изгнанию Адама из рая; она одна слишком далеко заводит нас и не позволяет нам жить в мире. Мы должны быть людьми; не надо стремиться стать Богом. Это главное; другого у нас не будет. Нашей наградой останется вечное беспокойство и сердечные страдания. Живите благополучно во Христе.
В последний день июня 1530 г. Мартин Лютер.
Вг. 5, 413, 25 и сл.
9. Под защитой Божией. Письмо [Лютера] из Ко бурга Иоганну Бренцу в Аугсбург от 30 июня 1530 г.
Милость и мир во Христе! По Твоим письмам, дорогой Бренц95, а также по письмам Филиппа [Меланхтона] и других заметил я, что Ты также очень подавлен этим рейхстагом, в котором участвуют идолы. Но здесь влияет на Тебя пример Филиппа. А он заботится только о всеобщем мире и о наших потомках. И это — благочестивое, но неразумное усердие! Если бы наши предшественники были в состоянии своей заботой и беспокойством добиться того, чтобы мы стали тем, чем мы есть! Но мы обязаны этим лишь Провидению Божьему. А Он и после того, как
193
нас не будет, останется таким же нашим Богом и Творцом, каким был до нас и каким есть сегодня с нами. Ведь Он не умрет вместе с нами и не перестанет быть Богом, ведающим помыслами. Священнику Илию после захвата ковчега филистимлянами показалось, что Израиль полностью разрушен; поэтому рухнул и он [с седалища навзничь у ворот, сломал себе хребет] и умер — а для царства Израильского именно это [разрушение] стало началом большого расцвета96. И когда был убит Саул, то что можно было подумать, кроме того, что царству Израиля пришел конец? И когда паписты сожгли Яна Гуса в Констанце, не было ничего очевиднее того, что папа якобы окончательно стал богом — и его авторитет не был никогда так высок, как в те дни. Пишу это Тебе и другим; может быть, один из вас при помощи своего слова добьется того, что Филипп [Меланхтон] откажется от притязания быть наставником мира, т. е. от того, чтобы распять самого себя97.
Воистину, если я однажды умру или буду умерщвлен папистами, то отважнее защищу этим наших потомков, а саад тем самым больше и уязвимее воздам этим бродячим извергам, чем я в состоянии [сделать это при жизни]. Ведь я знаю, здесь объявится кто-то, кто скажет: “Где Авель, брат твой?” — и обратит их в бегство и превратит в бродяг (haim venodim)98.
Но стоит ли много говорить? Пусть кесарь делит власть с Юпитером99. Если нет никакого будущего [Царства], то давайте упраздним первую заповедь вместе со всем Евангелием! Если бы Бог был пригоден только в земной жизни, то разве не было бы это лучшим устройством для тех, кто не признаёт никакого Бога? Если же Бог есть, то мы будем жить не только здесь, но также и там, где живет Он Сам. И если это так, то что тогда значат эти злобные угрозы идолов, одни из которых лежат при смерти, а другие — уже умерли? Тот, Кто создал меня, стал отцом моего ребенка, мужем моей жены, городским бургомистром, проповедником церковных преобразований; и Он играет эти роли лучше, чем я. Более того, Ему будет лучше, когда я умру, чем сейчас, когда я живу, потому что своей жизнью затрудняю я Его дело. Псалм 112 (111), 2 гласит: “Сильно будет на земле семя его”. И первая заповедь, воистину, также ставит наших потомков под Божью защиту. Ведь в Исх. 20, 6 говорится: “Я творю милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои”. Этим словам верю я; даже когда вера слаба, я все равно [верю им].
Но зачем говорю я о таких вещах с Тобой, который, благодаря дару Божьему, во всех отношениях выше меня? [А поступаю я так потому], что хочу разными способами добиться, чтобы
194
Филипп [Меланхтон], который относится ко мне лишь как к человеку и воспринимает мои слова лишь как человеческие слова (поэтому они мало влияют на него), воспринял поучение от того, кого он считает человеком Божьим, т. е. от Вас. Я считаю его не настолько пропащим, чтобы подумать: если Сам Бог повелит ему через Своих Ангелов небесных не падать духом, то он оставит без внимания это повеление. [А если он подчинится этому повелению], то насколько меньше будет он тогда пренебрегать всеми нами!
И даже если бы мы были достойны пренебрежения, то Псалмами, Апостолами, Самим Христом нельзя пренебрегать. Ведь они осыпали нас многочисленными изречениями такого рода: “Утешьтесь”, “Не бойтесь”, “Надейтесь”, “Будьте мужественны, крепитесь”! [И эти изречения] утешают, поучают, вселяют в нас бодрость. А если мы не верим этим изречениям, то не будем верить и в том случае, если к нам слетятся все Ангелы небесные.
Это я и хотел написать Тебе, дорогой Бренц. [Но письмо получилось] слишком многословным. Живи праведно во Христе и молись за Меня!
При [изложении] 118 Псалма, которое я озаглавил “Превосходное прославление Бога”100, я был слишком многословен. Это сочинение уже находится в печати в Виттенберге. Пятнадцать листов бумаги потратил я [для истолкования] нескольких слов [Писания]. Кроме того, напал я на выдумки папистов о чистилище101 и тем самым в некоторой степени стал зачинщиком нового сражения с ними.
Да пребудет с Вами милость Божия.
В последний день июня 1530 г. Твой Мартин Лютер.
Вг. 5, 417, 1 и сл.
ВОЙНА ИЛИ МИР?
Последовавшие за передачей [рейхстагу] “Аугсбургского вероисповедания” переговоры быстро приблизились к [обсуждению] опасного вопроса: может ли император мириться дальше с учением, которое подвергает опасности всё строение и единство империи? Во время встречи с пропапски настроенным большинством рейхстага император провозгласил свою волю: он не будет с самого начала дискутировать с протестантами; напротив -потребует от них признания своего императорского решения. Если же они откажутся от признания его решения или постановления [Церковного] Собора, то тогда нужно применить по отношению к ним силу.
/ 05
В те дни Лютер с детским доверием относился к особе императора и сохранял глубокое почтение к немецким властям. Он молился за императора и увещевал друзей присоединиться к этим молитвам. Однако вместе с тем [Лютер считал], что безусловное, изначальное признание решения императора означало бы не что иное, как исключение Божественного соизволения в пользу вердикта императора — а это совершенно невозможно. Поэтому в тщательно обоснованном письме, содержащем осмысление позиции противников и скрытую насмешку над ними, Лютер настойчиво отговаривал курфюрста [Саксонского] от повиновения вызывающему требованию [императора] (1). И вообще, он считал задачу приверженцев евангелического движения после передачи рейхстагу “Вероисповедания” выполненной. Император же поручил приверженцам старой веры подготовить опровержение евангелического “Вероисповедания”. Но еще до опубликования “Опровержения” Лютер побуждал друзей к немедленному возвращению [из Аугсбурга] домой (2). Ведь они, [по его мнению], достигли того, чего можно было достичь, а именно: публично заявили о своей вере и засвидетельствовали послушание императору. А после этого было бы глупым надеяться на единение [с придерживающимися старой веры] или на уступки противников. Сильным, учитывающим общую политическую ситуацию, более чем обоснованным опасениям влиятельных государственных мужей из евангелического лагеря Лютер противопоставил беззаботную уверенность [в торжестве своего дела] и свободу [своего мнения]. Канцлер курфюршества Саксонского Брюк получал от него чудесные утешительные письма, в которых в таинственно-глубокомысленной игре красок чудо творения превращалось в свидетельство веры и утешение в бедствиях (3). К возникшей в это время шумихе, связанной с войной, Лютер остался совершении равнодушен. Он всегда по-человечески недоумевал, если кто-то начинал войну. 3 августа [перед рейхстагом] было прочитано “Опровержение” и следующее за ним “Волеизъявление” императора. Лютер ожидал, что отступившие [от старой веры] чины и князья подчинятся решению [императора]. Об этом он не раз упоминал в своих письмах.
Между тем оправдались его предположения о том, что за угрозами [императора] применить силу [по отношению к приверженцам евангелического движения] не
196
сразу же последуют соответствующие действия. Внезапно прекратились разговоры о том, что император готовит в Италии свои войска [для вторжения в Германию и расправы с протестантами]. Беспокоящаяся о мирном соглашении часть большинства рейхстага настаивала на [продолжении] переговоров [с приверженцами евангелического движения]; освобожденный от императорского предписания плацдарм вновь оказался занятым. Две спорящие группировки вознамерились образовать комиссию, в которую от каждой из них должно было войти одинаковое число представителей: по два князя, два юриста, три теолога. Им предстояло предпринять попытку примирения с помощью объединяющей их формулировки [основ вероучения], чтобы тем самым проложить путь новому порядку разладившихся церковных отношений.
Во время переговоров в этой комиссии Меланхтон попытался поставить противников перед необходимостью признания ими определенных догматических положений приверженцев евангелизма и одновременно в “ординарных”, [по его мнению], вопросах, касающихся [церковного] устройства и обрядности, сблизиться с ними, насколько это будет возможно.
Лютер в письме от 2 августа детально охарактеризовал [эту позицию] Меланхтона (4). Он наотрез отверг тактику Меланхтона, так как считал, что в установленной посредством Божьего слова жизни нет нейтральных, “ординарных” дел. Разве, — [задавал он вопрос], — поможет единение относительно положений учения, если в остальном не будет ни покаяния, ни веры, а только преследование Евангелия? Это отклонение [Лютером тактики Меланхтона] еще больше обострило прекращавшиеся после вспышки множества разногласий и вновь возобновлявшиеся переговоры в комиссии. Наконец, Лютер откровенно пригрозил друзьям, что если они заточат орла в мешке, то он приедет [в Аугсбург] и освободит его; он умолял их не бояться водяных пузырей коварства; ведь они [друзья] оказали победоносное сопротивление угрозам [светской] власти. Чем дольше Меланхтон продолжал переговоры (а они длились до сентября), тем сильнее становилось в евангелическом лагере недоверие к его уступчивости и компромиссной политике, тем сильнее становилась угроза вспышки раскола в его собственных рядах. Из разных мест, особенно из Нюрнберга, Лютера засыпали письмами.
197
[Корреспонденты настаивали]: он должен наконец сказать ясное слово; они высказывали опасение, что Меланхтон с его светской мудростью может ради временного мира предать Евангелие.
Лютер отнесся к животрепещущему вопросу не без противодействия в некоторой степени ненужному, чрезмерному усердию нюрнбержцев, но одновременно и с глубоким смущением и волнением; Опять потек из-под его пера поток писем, которые, как, например, письмо к Юстусу Йонасу от 20 сентября (5), являются надежными источниками, позволяющими судить о его отношении к переговорам в Аугсбурге. [Лютер считал], что если его друзья действительно пошли на чрезмерные уступки, то тогда на них одних ложится ответственность за раскол в собственных рядах. Ни при каких обстоятельствах Лютер не хотел соглашаться с предложениями, которые они сделали группировке противников. [Он недоумевал]: неужели они настолько ослеплены, что не замечают бесстыдства и зловредности недругов? Бурля от возмущения, Лютер настаивал на прекращении переговоров и на возвращении [своих сторонников из Аугсбурга] домой во что бы то ни стало, даже если это приведет к войне или к какому-то бедствию. Ведь разве могут совладать с Христом насилие и хитрость, угрозы и обольщения врагов?
Однако высший пункт опасности был уже преодолен. Своеобразие момента заключалось в том, что несо-стоявшемуся решению [о компромиссе] уделялось основное внимание. От публично провозглашенного “Вероисповедания” [протестанты] уже не могли отказаться. Если бы они это сделали, то оно [“Вероисповедание”] стало бы представляться легкомысленной ложью. Несмотря на кажущееся сближение сторон, переговоры из-за скрытого упорства придерживавшихся старой веры, которые настойчиво добивались восстановления власти [католических] епископов в [протестантских землях], не сдвигались с места и в конце концов увязли в песке. В проекте решения рейхстага император вновь в некоторых пунктах пошел навстречу протестантам. Но они вынуждены были отклонить решение [рейхстага], так как в нем объявлялось, что их “Вероисповедание” опровергнуто и отвергнуто. Глава евангелических князей, курфюрст Саксонский, распрощался с императором со слезами на глазах. Он был уверен в успехе своего дела, хотя и знал, что император решил искоренить
198
“лютеровскую секту”. 23 сентября 1530 г. просьба курфюрста об отъезде [из Аугсбурга] была удовлетворена. Вскоре после этого он получил письмо от Лютера (6), в котором последний выражал свою радость и благодарил Господа за то, что курфюрсту удалось вырваться из аугсбургского ада.
Отъезд курфюрста [из Аугсбурга] означал, что евангелическая группировка отвергла примирение [с приверженцами старой веры]. Вопреки всяческому неверию, всяческим заботам, всяческим доводам разума и премудрому предвидению будущего, оправдывалось то, во что Лютер верил с самого начала: Бог, Который начал дело, будет направлять его и в дальнейшем. Хотя это и представляется невероятным, дальнейшее развитие событий подтвердило правоту Лютера. Через два года после принятия решения Аугсбургского рейхстага, угрожавшего самому существованию возникшей в ходе Реформации Церкви, 23 июля 1532 г. вынужден был император согласиться на Нюрнбергский “всеобщий мир” с протестантами — своего рода соглашение о перемирии, на протяжении действия которого, вплоть до созыва [Церковного] Собора, протестантам предоставлялось право свободно исповедовать свою веру. Таким образом, евангелическое вероисповедание получило правовые гарантии терпимого отношения к нему императора.
Если бы все пошло в соответствии с планами самого императора, то узлы церковного вопроса были бы разрублены. Но решение Аугсбургского [рейхстага] обязывало его [императора] возобновить воплощение в жизнь Вормского эдикта [1521 г. об искоренении Реформации]. Чтобы обеспечить проведение своей политики и во время своего отсутствия, он энергично стал добиваться избрания своего брата Фердинанда римским императором. Когда 5 января 1531 г. Фердинанд был избран послушными католическими курфюрстами (курфюрст Саксонский голосовал “против”), а несколько дней спустя — коронован в Аахене римским императором, он дал торжественное обещание сохранять, в соответствиии с решением Аугсбургского рейхстага, старую религию. Имперская судебная палата наделялась новыми полномочиями и получала поручение: в дальнейшем применять как меру пресечения содействия евангелическому движению имперскую опалу.
Никто не сомневался в том, что эта попытка уничтожения протестантов на основе права в случае необхо
199
димости будет поддержана силой оружия. Чтобы противостоять этой опасности, евангелические сословия должны были сплотиться. На протяжении девяти судьбоносных рождественских дней — с 22 по 31 декабря 1530 г. — в скованном морозом, заснеженном горном местечке Шмалькальден в Тюрингском лесу происходило совещание евангелических князей, которые заключили там союз и дали обязательство оказывать друг другу помощь и защищать друг друга в случае любых (прямых или косвенных) репрессий против кого-либо из них из-за его приверженности к евангелическому учению. Юристы придерживались точки зрения, что отпор императору, посягнувшему на право, будет вполне оправдан, поскольку в данном случае налицо факт нарушения права; ведь император также связан клятвой, правом, установлениями германской нации и возложенными на него при избрании обязанностями.
Лютер переложил ответственность за этот совет на юристов; [при решении вопроса о праве сопротивления императору] он прежде всего исходил из того, что император, выступая против протестантов, можно сказать, не исполняет свою службу светского владыки, а действует, как зависящее от папы, дававшее ему клятву лицо. В сочинении “Предостережение моим любимым немцам” (1531) Лютер говорит, как “немецкий пророк”: сопротивление папистам, а также императору, если он призывает к войне против Евангелия, — это не мятеж, а необходимая оборона; если император поступает вопреки праву, клятве и обязанности, то ему никто больше не обязан подчиняться. Через короткое время к Шмаль-кальденскому союзу примкнули, значительно усилив его, верхненемецкие города, которые еще в Аугсбурге представили особое “Вероисповедание”; гибкий страсбуржец Буцер в вопросе о Причастии пошел на компромисс с Виттенбергом102. Но Швейцария сошла с политической арены. В борьбе против отстаивавших старую веру пяти [лесных] кантонов 11 октября 1531 г. в битве при Каппеле Цюрих потерпел сокрушительное поражение. После окончания битвы смертельно раненого Цвингли, лежавшего под деревом, добил копьем солдат-наемник; тело [цюрихского реформатора] было сожжено. Его смерть Лютер счел осуществлением суда Божьего над фанатиками и неправильно понимающими Причастие (7). Поражение цюрихцев вселило в римлян новую надежду. И если после этого не вспыхнул пожар вой
200
ны, то этому помешали возросшие опасения придерживавшихся старой веры князей, вызванные усилением Габсбургов в [Европе], а прежде всего -угроза нового вторжения с Востока турок.
В апреле 1532 г. огромные орды янычар и сйпа-хов103 [султана] Сулеймана I выступили в поход под священным знаменем пророка. Они пересекли венгерскую границу. Их наступление велось с целью поразить Запад в сердце и уничтожить Карла V. Перед лицом этой угрозы и было заключено Нюрнбергское перемирие; все сословия обещали помощь теснимому турками императору.
В дни, [последовавшие за заключением перемирия], Лютер предостерегал от чрезмерного упования на быстро меняющуюся политическую ситуацию. Вместе с тем он с благодарностью утверждал: Бог милосердно услышал наши жалкие молитвы.
• И действительно, несмотря на враждебность мира, Евангелие пробивалось с боем. “Аугсбургское вероисповедание” не оказалось пустышкой, оно сближало и объединяло своих сторонников. Князья и короли, народ и империя в дальнейшем вынуждены были под натиском [содержащегося в этом документе] слова [Божьего] определить свою позицию, а Лютеру предстояло еще в большей степени, чем раньше, как призванному вестнику Божьему, как немецкому пророку, отстаивать [интересы] немецкой нации.
/. Не подчиняться человеческому мнению! Пись мо [Лютера] из Кобурга курфюрсту Иоганну [Сак сонскому] от 9 июля 1530 г.
Милость и мир во Христе! Пресветлейший, высокородный князь, милостивейший господин! Письмо Вашей Курфюршеской Милости, отправленное мне 4 июля, я получил сегодня, 9 июля, и с радостью узнал, что Ваша Курфюршеская Милость стали спокойнее. Ведает Бог, я пишу Вашей Курфюршеской Милости такое письмо не из каких-то других побуждений, а лишь из-за беспокойства о гом, что сатана, являющийся мастаком злых помыслов, может огорчить Вашу Курфюршескую Милость. Вообще-то я хорошо понимаю, что наш Господь Иисус Христос Сам успокоит сердце Вашей Курфюршеской Милости лучше, чем это в состоянии сделать я или кто-то другой.
Действительность также позволяет всем убедиться в этом. Противники считают, что они попали в цель, запретив посредством предписания Императорской Милости [евангелическую] про
201
поведь; но они, жалкие люди, не видят того, что передача [рейхстагу] изложенного в письменном виде “Вероисповедания” стоит больше, чем могут сделать десять проповедников. Разве нет всепроникающей мудрости и глубокого смысла в том, что магистр Эйслебен104 и другие вынуждены молчать; но вместо них выступает курфюрст Саксонский вместе с другими князьями и господами с письменным “Вероисповеданием”, и они проповедуют открыто перед Императорской Милостью и всей империей, утирают им нос и заставляют слушать себя, и на это [противники] не могут ничего возразить? И поэтому я считаю, что запрет [евангелической] проповеди достойно отмщен. Они не хотят позволить, чтобы их служители выслушали [евангелических] проповедников, но на их долю выпадает, как говорится, еще более худшее: выслушивать [ту же евангелическую проповедь], произносимую перед столь важными господами... и молчать. А Христос не молчал на рейхстаге, и они должны были предстать как глупцы, вынужденные узнать из “Вероисповедания” больше, чем они услышали бы в течение года от [многих] проповедников. Все идет в соответствии со словами Св. Павла (2 Тим. 2, 9): “Для слова Божьего нет уз”. Запретив проповедовать с кафедры, они вынуждены выслушивать [проповедь] во дворцах. Если бедные проповедники не имеют возможности возвещать [слово Божие], то возвести! его великие князья и господа. А Христос говорит (Лук 19, 40): “Если всё умолкнет, то возопиют камни”105.
Относительно того, что Ваша Курфюршеская Милость хотела бы узнать у меня, я верноподданнейше изложу свое мнение. Во-первых, если Императорское Величество потребует, чтобы Их Императорскому Величеству позволили стать в этом деле судьей, поскольку Их Императорское Величество не намерено много диспутировать об этом, то я считаю, что Вы. Ваша Курфюршеская Милость, можете в этой связи сослаться на предписание Императорской Милости рейхстагу, в котором говорится о милосердном выслушивании этого дела. Если же это невозможно, то тогда предписание становится ненужным; и Императорское Величество вполне могло бы вершить этот суд из Испании, а Вы, Ваша Курфюршеская Милость, избежали бы тяжких хлопот и больших расходов, связанных с поездкой в Аугсбург, да и другие имперские чины также были бы избавлены от этого. Ведь если ничего больше нельзя достичь и если больше не на что надеяться, то тогда вполне мог бы такой ответ Императорской Милости привезти [из Испании] и гонец, доставляющий почту. Но Императорское Величество опозорит себя и всю империю, если, не выслушав [евангелистов], возьмется за дело, выступит в роли судьи и не захочет
202
дать никакого ответа [на “Вероисповедание” протестантов]. Этот умный совет, [касающийся позиции императора на рейхстаге], очевидно, исходит не от кого иного, как от доброго друга Вашей Курфюршеской Милости NN106. Император здесь ни при чем; это должен говорить и скажет каждый.
Во-вторых, если Императорское Величество (т. е. NN) действительно будет настаивать на том, что Их Императорское Величество должно в этом деле играть только роль судьи, то тогда можете Вы, Ваша Курфюршеская Милость, с явно выраженной радостью сказать: Хорошо, Императорское Величество должно выступать здесь, как судья. А Вы, Ваша Курфюршеская Милость, соглашаетесь с этим при условии, что Его Императорская Милость ничего не будет судить вразрез с ясным Писанием, или Божьим словом. Ведь Ваша Курфюршеская Милость не может ни поставить императора над Богом, ни согласиться с его приговором, противоречащим слову Божьему. [Говоря так], Вы не проявите непочтительности по отношению к Императорскому Величеству. Ведь Вы отдаете предпочтение Богу. А никто, кроме одного Бога, не есть, не может и не должен быть выше всего [и надо всем].
В-третьих, возможно, они прибегнут к отговорке, что Императорское Величество хотят опозорить, представляя дело так, будто бы оно склоняется к тому, чтобы действовать против Бога. [В ответ надлежит заявить]: нужно верить в то, что Императорское Величество, как христианский правитель, не будет судить во вред Божьему слову и принимать решения, противоречащие слову Божьему. (В Вормсе они упрекали меня в том же, в чем упрекают сейчас Вашу Курфюршескую Милость). Поэтому Вы, Ваша Курфюршеская Милость, для того, чтобы правильно ответить, должны знать, что именно Бог строго запретил полагаться на князей и людей (Пс. 118 (117), 8 и 146 (145), 3). Не допускает этого и первая Заповедь Божья, которая гласит (Исх. 20, 3): “Да не будет у тебя других богов”. И если слово их собственных уст правдиво, и если они [действительно] являются христианскими князьями, то не могут они лучше доказать это, как если будут судить со словом Христа и по слову Христа, произнося при этом: “Так говорит Христос”. А если они начнут судить, не обращая внимания на Писание, и требовать согласиться с их не опирающимся на Писание приговором, то покарают их собственные их уста за то, что они хотят быть христианскими князьями без Христа и вне Христа. Это еще хуже, чем господин без земли, империя без денег, ученый без знаний. Но в 2 Тим. 3, 9 говорится: “Их безумие обнаружится пред всеми”.
203
Вы, Ваша Курфюршеская Милость, можете не беспокоиться. Христос здесь. Он исповедует Вас пред Отцом Своим, как Вы, Ваша Курфюршеская Милость, исповедуете Его сейчас перед злым родом (Мф. 10, 32). Истинны слова Его (1 Цар. 2, 30): “Я прославлю прославляющих Меня”. Тот Господь, Который положил начало этому [делу], поведет его и дальше. Аминь.
Истово и серьезно молюсь за Вас, Ваша Курфюршеская Милость. Если я смогу сделать больше, то сделаю. Как и прежде, милость Божья пребудет с Вами и умножится. Аминь.
В субботу, 9 июля 1530 г.
Преданный Вашей Курфюршеской Милости. Мартин Лютер.
Вг. 5, 453, 1 и сл.
2. Совет покинуть [Аугсбург]. Письмо [Лютера] из Кобурга Йонасу, Спалатину и Агриколе в Аугсбург от 15 июля 1530 г.
Милость и мир в Господе! Письма, которые доставили Арнольд и кобургский посланец, мы получили вчера. Я предполагаю, что у Вас уже в руках ответ противников, который, как Вы пишете, ожидается Вами107.
Не сомневаюсь, что Вы прочтете в ответе: “Отцы, Отцы, Отцы, Церковь, Церковь, Церковь, обычай, традиция”, но — ничего такого, что вытекает из Писания. И, доверяя таким составителям отзывов и свидетелям, будет император принимать направленное против Вас решение! А за сим последуют угрозы и хвастовство, простирающиеся до Неба и преисподней. Но Господь даст Вам уста и праведность108. Впрочем, как Вы пишете, “об остальных вещах мы поговорим в ближайшее время”109. Будет достигнуто больше, чем можно надеяться. Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу110: императору — абсолютное послушание тем, что на Вашу долю неожиданно выпало столько затрат, забот и затруднений; Богу — достойное пожертвование “Вероисповедания”, которое проторит путь ко всем королевским и княжеским дворам, будет господствовать среди врагов своих111 и звук его пройдет по всей земле112, а тем, которые не веруют, не будет никакого прощения113.
И этот успех принесет именно молчание, которое было предписано в начале рейхстага. Если бы к этому, как вознаграждение, добавилось бы еще и свидетельство врагов о том, что ни один из артикулов веры не вредит [христианству]114, то тогда достигли бы мы неизмеримо больше того, что я вымаливал, а именно: мы освободились бы от обвинений в ереси.
Да исповедает Сам Христос Вас так, как Вы исповедали Его, и да прославит Он прославляющих Его115. Аминь. Во имя Господа
204
я освобождаю Вас от [присутствия] на этом рейхстаге. Вновь и вновь [взываю я к Вам]: “Возвращайтесь домой, возвращайтесь домой!”
На единение [с приверженцами старой веры] или на уступки [с их стороны] Вы можете не надеяться. С такой молитвой я не обращался к Богу. Я знаю, что это невозможно. И в особенности невозможно только потому, что даже позволив Вам проповедовать учение и гарантировав мир, они будут упорствовать в своем безбожии и в том случае, если возымеют желание изо всех сил помочь нам. Если император захочет издать эдикт, он может это сделать ради меня; один [эдикт] он уже издавал в Вормсе. Императора -как императора, будем мы выслушивать, но не более того и не сверх того. Какое нам дело до того тайного императора-крестьянина116. Сейчас создан совет, который распахнул перед нашим “Вероисповеданием” дверь императора и короля. А если император захочет применить оружие, чего я не думаю, то он вновь создаст совет. Настоящему императору мы уступим; но если что-то предпримет тайный император, то* события будут развиваться по-иному. Поэтому добивайтесь у императора, чтобы он отпустил Вас и оставьте там [в Аугсбурге] советников курфюрста, которые могут заниматься другими делами. Наше дело сделано. Вы не добьетесь ничего лучшего, ничего более благоприятного... Домой, домой! Господь Иисус спасет и утешит Вас, терпящих во имя Его притеснения и огорчения. Аминь.
Из Грубока117, шестой день после Св. Маргариты, 1530 г. Мартин Лютер.
Вг. 5, 479, 1 и сл.
3. Бог не забыл Своих. Письмо [Лютера] из Кобурга канцлеру Грегору Брюку118 в Аугсбург от 5 августа 1530 г.
Милость и мир во Христе! Досточтимый, высокоученый, дорогой господин и кум! Я уже несколько раз писал моему милостивому господину119 и Нашим. Начинаю уже подумывать о том, что я делал это слишком часто. Особенно это касается [писем, адресованных] моему милостивому господину. Может создаться впечатление, будто бы я сомневаюсь в том, что Бог больше и сильнее утешает и поддлерживает Его Курфюршескую Милость, чем меня. Но к этому меня побуждали Наши. Некоторые из них впали в такое уныние и так обеспокоены, как будто Бог забыл нас. Но Он не мог забыть нас. Перед этим Он должен был бы забыть Самого Себя. Если бы это случилось, то это означало бы, что наше дело — не Его дело, наше слово — не Его слово. Но поскольку мы уверены и не сомневаемся в том, что это — Его дело и Его слово,
205
то нет сомнений и в том, что наша молитва услышана и Он уже решил и готов к тому, чтобы помочь нам; за этим дело не станет. Ведь Он заявил (Ис. 49, 15 и сл.): “Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? Но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя. Вот, Я начертал тебя на дланях Моих*'.
Недавно я видел два чуда. Первое — увидел я, выглянув в окно. [Я увидел] звезды на небе и весь прекрасный небосвод Божий. И вместе с тем я нигде не увидел опор, на которые Мастер водрузил этот небосвод. Но, несмотря на это, небо не рухнуло, и небосвод покоился прочно. Однако есть некоторые люди, которые ищут такие опоры и очень хотят дотронуться до них и пощупать их рукой. Но поскольку они не могут этого сделать, то трепещут и дрожат они [от страха], как будто бы небо действительно обрушится не по какой-то другой причине, а потому, что они не осязают и не видят опор. Вот если бы они могли их пощупать, то тогда небо держалось бы прочно!
Второе чудо: Я также видел проплывающие над нами облака. Они были такими большими, плотными, тяжеловесными, что их можно было сравнить с громадным морем. Тем не менее, не было видно почвы, на которой они покоились или на которую они опирались, никакого резервуара, в котором бы они находились. Но, несмотря на все это, они не падали на нас, а приветствовали нас с хмурым видом и проплывали дальше. И, когда они миновали нас, оказалось, что у них есть и основание, и кровля, а именно — радуга, которая держала их. Но основание и кровля были настолько слабы, тонки и малы, что даже исчезали в облаках; они скорее напоминали силуэт, изображенный на стекле, чем могучее основание. И можно было в равной степени засомневаться как в том, что [радуга служит] опорой [для облаков], так и в том, что дождевые облака обладают громадной тяжестью. Тем4 не менее [радуга] — эта кажущаяся бессильной тень — несла груз дождевых облаков и защищала нас. Но находятся некоторые люди, которые больше боятся и обращают больше внимания на плотные, тяжелые массы дождевых облаков, чем на эту тонкую, узкую и легкую тень. Они хотели бы ощутить силу этой тени. Но поскольку они этого не могут, то боятся, что облака вызовут вечный потоп.
Я пытаюсь по-дружески шутить с Вами, досточтимый [господин Брюк], но вместе с тем хочу написать и о серьезных вещах. Я испытал особую радость, узнав о том, что Вы, досточтимый, в отличие от всех других, проявили в этих наших тревожных испытаниях большое мужество и отвагу. Я хотел бы надеяться по
206
меньшей мере на сохранение политического мира, но мысли Бога выше мыслей наших (Ис. 55, 9). И это правильно, потому что Он, по свидетельству Св. Павла (Еф. 3, 20), исполняет и делает несравненно больше всего, чего мы просим или о чем помышляем. Ведь мы не знаем, о чем молиться, как должно (Рим. 8, 26). Если же Он исполняет именно то, о чем мы молим, (т. е. о даровании нам императором мира), то, возможно, это будет истолковано так: [Eft действия] “подчинены” нашим представлениям, а не “выше” нашего понимания вещей. А это легко может привести к тому, что слава достанется не Богу, а императору.
Но Он хочет Сам принести нам мир, Сам снискать славу, которая Ему по праву принадлежит. Это не означает, что мы пренебрегаем Императорским Величеством. Нет, мы молим и желаем, чтобы Императорское Величество не предпринимало ничего, не согласованного с волей Бога и имперским правом. Если же оно будет делать то, что предотвращает Бог, то, несмотря на это, мы, как верные подданные, не поверим, что это делает Его Императорское Величество, а будем думать, что это делают другие тираны, прикрывающиеся именем Императорского Величества, и проявим стремление к тому, чтобы отделить имя Императорского Величества от дела тиранов, подобно тому, как мы отделяем имя Божие от дел еретиков и лжецов, которые прикрываются им, и восхваляем имя Божие, и избегаем лжи. Так же не должны и не можем мы ни одобрять, ни соглашаться с замыслами тиранов, которые осуществляются под именем Императорского Величества. Напротив, мы обязаны защищать имя Императорского Величества, помогать сохранять его честь и ни претерпевать, ни одобрять злоупотребления, направленные против Бога и имперского права, чтобы не стать соучастниками такого чужеродного греха злоупотребления именем императора и поношения его и чтобы этот грех не лег тяжким грузом на наши души. Ведь подобает с почтением относиться к Величествам и не позволять бесчестить их.
Это дело, вверенное нам из милости Богом, получит благословение посредством Его Духа. Он будет споспешествовать ему, определит: как, когда и где помочь нам, - и не забудет, не упустит этого. Они — мужи, обагренные кровью, — еще не довели до конца начатое сейчас; они еще не все возвратились домой или туда, где они охотно находились бы. Наша радуга слаба; их облака могущественны, но в конце станет видно, какова тональность произведения. А Вы, досточтимый [господин Брюк], примите доброжелательно мою болтовню и утешьте магистра Филиппа [Меланхтона] и всех других. Да поможет Христос и мне утешить
207
и поддержать нашего милостивого господина [курфюрста Иоганна Саксонского]! Хвала и слава Христу во веки веков! Аминь.
Его Милости со всяческим доверием препоручаю я Вас, досточтимый [господин Брюк].
Из пустыни, 5 августа 1530 г. Мартин Лютер, доктор.
Вг. 5, 530, 1 и сл.
4. Никаких компромиссов. Письмо [Лютера] из Кобурга Меланхтону в Аугсбург от 26 августа 1530 г.
Милость и мир во Христе!
Меня удивило бы, дорогой Филипп, если бы исход дела оказался таковым, что они120 смогут сносить этих посредников121 и попытаются по-дружески продолжать переговоры о деле. Я спрашиваю Тебя: не скрываются ли за этим какие-то козни? Сейчас Тебе противостоят Кампежжио122, Зальцбуржец123, наконец, те привидения-монахи, которые прибыли в Шпейер из-за Рейна.
Ожидал ли я вплоть до сегодняшнего дня чего-то менее, желал ли я чего-то менее, чем переговоров о единстве учения? Как можем мы свергнуть папство, или как может наше учение оставаться неприкосновенным — до тех пор, пока остается неприкосновенным папство! Поймите же, что тот123 заключит союз и [подпишет] договор лишь для виду, чтобы сохранить папу; а он готов допустить послабления, пойти на уступки, если мы подчинимся [его воле] и т. д.! Но, слава Богу, что Вы не пошли ни на какие уступки.
Ты пишешь, что вынудил Экка124 признать, что мы оправдываемся посредством веры; было бы лучше, если бы Ты вынудил его не высказывать эту [явную] ложь125. Задумаемся: Экк признаёт оправдание верой; но тем временем защищает он все мерзости папства, убивает, преследует исповедующих это учение о вере; он его еще не выкорчевал, но продолжает это делать! Это же делает вся враждебная группировка. Ну что же, ищите основы для единения с такими людьми, — [а они отыщутся], если падет Христос, — и (дай Бог), чтобы эти [Ваши усилия] оказались напрасными! Суетитесь, пока некто отыщет повод для [всеобщих] аплодисментов126, которыми они припечатают нас к стенке!
То, что Ты пишешь [о своей позиции в спорах] о Причастии под двумя видами, я одобряю. Я разделяю Твое мнение, что речь здесь идет не о чем-то “среднем”, “неопределенном”, а о заповеди, провозглашающей, что если мы стремимся к принятию Причастия, то должны принимать его под двумя видами. От нашего желания не зависит: вводить или терпеть что-то в Церкви
208
Божией и в богослужении, что не может быть подтверждено ело* вом Божьим. То гнусное слово “среднее”, или “неопределенное”, нисколько не воспламеняет меня. С помощью именно этого слова мог бы я без особых усилий превратить все заповеди и установле* ния Божьи в нечто “среднее”, или “неопределенное”! И если включить что*то “среднее” в слово Божие, то каким образом сможешь Ты воспрепятствовать тому, чтобы не все стало чем*то “средним”, или “неопределенным”? Если он захочет из*за моей [несговорчивости] взывать и кричать, что вся Церковь проклята нами, то мы заявим: Церковь пленена против их воли, подавлена тиранией одной личности и поэтому достойна прощения — точно так же, как была прощена синагога в Вавилоне за то, что в ней не так, как в Иерусалиме, блюли закон Моисея с его церковными обрядами и священными церемониями. Ведь они [и в Вавилоне] продолжали оставаться народом Божьим, несмотря на то, что, как пленные и сильно притесняемые, не могли придерживаться предписанных им обычаев.
Экк хочет, чтобы его и его сторонников публично назвали Церковью. Вопреки этому, мы заявляем, что проклинаем не всю Церковь, а он ущемлением Таинства Причастия проклинает всё слово Божие, которое больше, чем Церковь.
Что касается упоминаемого Тобой восстановления подчинения [евангелических территорий] епископам и их юрисдикции и [соблюдения ими] публичных церемоний, то отнеситесь к этому недоверчиво и не уступайте больше того, что Вы уступили, чтобы Вас снова не вынудили к тяжелой и опасной борьбе за отстаивание Евангелия! Я знаю, что Вы во время этих переговоров всегда исключаете Евангелие; но я боюсь, что они [противники], если мы не будем соблюдать того, что они хотели, обвинят нас в неверности или непостоянстве. Ведь они будут воспринимать наши уступки в отдаленном, весьма отдаленном, самом отдаленном смысле, а свои [уступки] — в узком, весьма узком, самом узком смысле.
Короче говоря, переговоры о единстве учения мне совершенно не нравятся, потому что единство полностью исключается, если папа не хочет отказаться от своего папства. Мы уже не раз давали отчет об истинности нашей веры и проявляли страстное стремление к миру; как же после этого мы можем надеяться обратить их к правде? Мы прибыли [в Аугсбург] для того, чтобы услышать, признают ли они наше дело или нет, и чтобы предоставить им свободу оставаться теми, кем они есть. Зачем спрашиваем мы о том, проклинают ли они наше учение или считают истинным? Если они проклинают его, то какую пользу принесет попыт
209
ка достичь единства с врагами? Если же они считают его истин* ным, то почему тогда обязательно сохранять в силе свои старые злоупотребления? И поскольку очевидно, что наше дело будет предано ими проклятию, так как они не каются и пытаются крепко держаться за свое, то почему мы не замечаем того, что всё, к чему они стремятся, — притворство и ложь? Ты же действительно не можешь утверждать, что эти их усилия проистекают из Святого Духа, так как в них нельзя ничего найти от покаяния, ничего — от веры, ничего — от благочестия. Но Господь, начавший в вас Свое дело, доведет его до конца (Флп. 1, 6). Ему от всего сердца я препоручаю Вас.
26 августа 1530 г. Твой Мартин Лютер.
Вг. 5, 577, 1 и сл.
5. Никакой тактики переговоров! Письмо [Лютера] из Кобурга Юстусу Йонасу в Аугсбург от 20 сентября 1530 г.
Милость и мир! Из Вашего последнего письма, милый Йонас, я узнал, что Вы не согласились с требованиями противников. Это доставило мне радость, и я ожидаю Вас каждый день, независимо от того, возвратитесь Вы домой с проклятием или же с благословением. Только смотрите, сейчас приближаются громы и молнии, которые нацелены в некоторых из Наших — больших и значительных людей*. Они якобы предали дело и намерены, ради достижения желанного мира, пойти на еще большие уступки. Я дал следующий ответ: На основе поступивших ко мне сообщений Наших я знаю о том, что выдвинутые противниками условия отвергнуты и дело снова возвращено императору. На этом я стою, в это я верю.
Но те [авторы писем из Нюрнберга] напирают неустанно и упорно и кричат, что и Лютер под Вашим влиянием пошел во всем этом Вам на уступки, и что от Вас исходит большая опасность для дела, чем от Ваших противников, и что труднее держать всех Вас в узде, чем выступать против неприятелей. Вследствие этого я вынужден сделать следующее заявление: Если дело обстоит действительно так, то это значит, что дьявол привел к нешуточному расколу в наших собственных рядах. С предложениями [о примирении с католиками], которым Вы дали премилое название “Не предвосхищенное, не законченное средство", я не примирюсь, даже если меня к этому будет принуждать, даже если мне это прикажет Ангел небесный127. Ведь противники делают не что иное, как не идут нам даже на малейшие уступки; мы же,
‘ Здесь имеется в виду Меланхтон. — Прим, перев.
210
напротив, должны признать не только их канон128, мессу, Причастие под одним видом, целибат129 и применяемую до сих пор юрисдикцию [епископов в протестантских землях], но и согласиться с тем, что они во всем — в их мнениях, чинимых ими убийствах, во всех остальных деяниях — не отходят от права и до сих пор ложно осуждались нами.
Это значит: посредством нашего собственного свидетельства мы должны оправдать их и проклясть самих себя, т. е. не просто отречься от [нашего учения], а дважды, трижды предать анафеме самих себя, а их благословить.
Впрочем, зачем долго и нудно говорить с Тобой об этом? Это выглядит так, как будто Вы не видите эти позорные гнусности и бесстыдство, с которым они творятся. Они настолько чудовищны, что не изгладятся из памяти многих поколений! И для чего нужно выдвигать множество условий, если мы согласны с их предложениями130? Если мы признаем их канон, а в придачу еще и тайную мессу, то уже одной вещи из этих двух будет достаточно для того, чтобы изменить всему нашему учению и превознести их учение. Далее: Если будет восстановлена прежняя юрисдикция епископов, то это еще больше расширит пределы их полномочий; и дело зайдет настолько далеко, что те, которые остались врагами Евангелия, будут выступать, как его глашатаи131. Но, как говорилось, я пишу это только потому, что меня принуждают к этому неистовые, утрированные письма Наших; я делаю это еще для того, чтобы оправдаться перед самим собой за все, что я написал Вам об этом. Ведь Вы знаете, что еще раньше я отмечал, в каких границах Вы, по моему мнению, можете допускать юрисдикцию епископов; я также в достаточной мере убеждал Вас, что Вы не можете расширять ее дальше того, что в Вашей власти; тогда же обстоятельно, специально обращая на это внимание, я отвечал на этот вопрос курфюрсту132, но я рассказывал сказки глухим. Поэтому, дорогой Йонас, сообщите мне, не случилось ли в последнее время чего-то, о чем бы мне было приятно узнать. Ведь по Вашему последнему письму я не могу судить о том, что могло повредить уже обсужденному и решенному и почему дело снова возвращено императору. Видно одно: Вы не позволили зайти настолько далеко, чтобы в наших собственных рядах произошел раскол. Пусть мир ценится нами настолько, насколько этого хочет Он. Ведь Тот, по Чьей воле царит мир и вспыхивает война, — больше, чем мир, и должен прославляться больше, чем мир. Не наше дело — предсказывать грядущую войну; наша задача -просто верить и исповедовать веру. Я пишу это не потому, что считаю, что Вы пойдете на какие-то уступки: но все же страстность, на
211
много превосходящая глубину и серьезность письма, которым меня подстегнули Наши [из Нюрнберга], заставляет опасаться даже того, в чем ты совершенно уверен. После этого133 я сам ни на йоту не уступлю противникам; ведь я вижу, как эти высокомернейшие и худшие среди людей ведут с нами свою игру, издеваются над нами и, вследствие проявляемой нами слабости, преисполняются гордыней и самоуверенностью. А характер Экка знаю я не понаслышке; то, что он обычно уводит своего оппонента в сторону от главного дела и от темы до тех пор, пока в подходящий момент обманом не вынудит его высказаться во вред его делу, — не напускное, не искусственное — это заложено в него природой. Но достаточно об этом.
Я едва не лопаюсь от гнева и досады. Прошу, прекратите обсуждение, положите конец переговорам с ними и возвращайтесь домой. У них есть [наше] “Вероисповедание”, у них есть Евангелие; если они захотят, то могут их признать, если нет -пусть идут в свое место134. Возникнет из-за этого война -пусть возникает; мы немало молились и делали [для того, чтобы предотвратить ее]. Господь избрал их, как жертву, чтобы воздать им по делам их. Нас же — Его народ — Он спасет даже от раскаленной печи135. Прости меня, пожалуйста, дорогой Йонас, за то, что я вытряхнул в полу Твоей одежды этот груз моей души. Но то, что я пишу Тебе, я пишу всем. Господь Иисус приведет Вас опять здоровыми и невредимыми домой; пусть Он в дальнейшем доставит Вам еще и радость! Аминь.
Из пустыни, 20 сентября 1530 г. Твой Мартин Лютер.
Вг. 5, 628, 1 и сл.
6. Утешьтесь, всматриваясь в грядущее. Письмо [Лютера] из Кобурга курфюрсту Иоганну от 3 октября 1530 г.
Милость и мир во Христе! Пресветлейший, Высокородный князь, милостивейший господин!
От всего сердца радуюсь тому, что Вы, Ваша Курфюршеская Милость, выкарабкались, по милости Божией, из аугсбургского ада136. И даже если против нас обращена злобная немилость людей вкупе с их богом — дьяволом, мы все-таки надеемся, что изначальная милость Божия по отношению к нам будет крепнуть и множиться. Они находятся в Божьих руках точно так же, как и мы, — в этом нет никакого сомнения, — и они ничего не сделают или не достигнут, если этого не захочет Он; и без Его всемогущего вмешательства они не лишат нас или кого бы то ни было даже одного-единственного волоска.
212
Я препоручаю дело моему Господу Богу. Он его начал (это я знаю), Он и определит, как оно будет развиваться дальше, — в это я верю. Никакому человеку не по силам измыслить, или придумать такое учение. Но если это — дело Бога, и все находится не в наших руках: все — не в наших силах, а единственно — в Его руках и в Его силах, — то хотелось бы мне увидеть, кто из людей вознамерится преодолеть Бога своей кичливостью и строптивостью. Позвольте приходить сюда тому, кто захочет, во имя Божие! В Пс. 55 (54), 24 сказано: “Кровожадные и коварные не доживут и до половины дней своих”. Нужно позволить им начинать что-то и угрожать, но что касается исполнения и завершения, то это они должны оставить.
Да укрепит Христос, наш Господь, Вашу Курфюршескую Милость в стойком и бодром Духе! Аминь...137.
Вг. 5, 645, 5 и сл.
7. Суд [Божий] над Цвингли
Цвингли извлек меч [из ножен], и за этим последовало воздаяние. Ведь Христос сказал: “Все, взявшие меч, мечем погибнут” (Мф. 26, 52). Если Бог сделал его блаженным, то Он сделал это не по правилам.
TR 2, 1793 (Август-сентябрь 1532 г.).
Цвингли умер, как убийца. Ведь он, заблуждаясь сам, хотел ввести в соблазн других. Поэтому он был втянут в войну и убит.
TR 2, 1793 (Август-сентябрь 1532 г.).
ОТКРЫВШАЯСЯ ТАЙНА
Создавая новые порядки Евангелической Церкви, барахтаясь в воспаленном потоке собственных духовных исканий, мучась от болезней и угрожавших народу бедствий, борясь за истинное понимание Вечери Господней, пытаясь разрешить острые политические противоречия, возникавшие в Аугсбурге и в Нюрнберге, Лютер видел свою главную задачу в том, чтобы сберечь открывшуюся тайну Евангелия и неусыпно следить за тем, чтобы дорого доставшееся Церкви слово Божие не’ было вновь погребено человеческой глупостью и мудростью.
Но в чем заключается эта тайна? В лютеровских Комментариях к Посланию к Галатам есть такие слова: “Основанием истинности нашей теологии является следующее: она отнимает нас от самих нас и ставит нас вне самих нас, так что мы привязываемся не к нашим
213
собственным силам, совести, разуму, личности и делам, а к тому, что вне нас — к обещанию [прощения наших грехов] и правде Божией, т. е. к тому, что не может обмануть”.
Это “вне нас” — есть содержание Писания, норма учения, средство возвещения [слова Божьего]. Но одновременно это “вне нас”, поскольку оно — Божье милосердное слово, означает и “для нас”; слово Божие становится плотью во Христе, благодаря чему мы будем блаженными, [обретем Царство Небесное]. Только как слово “вне нас”, как Божье слово, является оно словом “для нас”, словом для жизни; милость Божия — Его тайна, Божья тайна — Его милость.
В воплощении Христа открывается преисполненная милости тайна; в Писании присутствует тайна ставшего человеком слова; в проповеди Церкви, которая возвещает свидетельство Писания, грешнику доказывается чудо милости. Да, величие Христа сокрыто в низменности плоти, блеск Писания — в рабской форме человеческих свидетельств. Но становятся ли вследствие этого Господь Церкви и Писание нереальными, невидимыми? Нет, есть одно место, где они воспринимаются зримо, подобно тому, как войско узнается по своему знамени. Этим местом является Церковь Христова, кафедра проповедника, с которой возвещается [о Христе]. Здесь без участия какой бы то ни было человеческой мысли грешникам возвещается милость Божия; здесь излагается Писание, содержанием которого является эта милость.
, Но если Бог открывает Себя в Писании, а место возвещения [слова Божьего] — там, где служит проповедник, то разве можно презирать ее [службу проповедника], обходить ее, положить ей конец? Нет, подобает охранять службу проповедника, поддерживать ее, защищать от человеческого противодействия внешнему слову, от ярости всех тех, кто, исходя из ложной уверенности [в могуществе] своего духа, стремится вершить суд над словом [Божьим].
Многообразные неустанные заботы Лютера об истинном порядке богослужения, о соответствующем Писанию обряде Крещения, о теологическом испытании и бытовом обеспечении пасторов, об обучении и воспитании членов общин в церкви, школе и семье преследовали лишь одну цель — сохранить и защитить проповедническую службу, как такую, от которой зависит свя
214
тость мира, как скалу в неспокойном, бурном потоке соприкосновения и отталкивания человеческих притязаний, справедливости и несправедливости, высших и низменных вожделений и стремлений.
Ради свободы милости человеческий разум не должен возвышаться над дарованным, введенным Богом словом Писания и лукаво, превратно истолковывать его по своему усмотрению. Поэтому Лютер с таким непостижимым упорством цеплялся за буквальный смысл Писания, за его “букву”, поэтому он с враждебностью, исходящей из глубины сердца, воспринимал преисполненное оптимизма символистическде искусство истолкования текстов Цвингли. В простом факте, что слово Писания звучит так, как оно запечатлено, а не иначе, Лютер видел воплощение тайны Божией, которую следует прославлять в молитве. Единственный довод, который упорно приводил Лютер, отстаивая свое понимание Причастия, сводился к следующему: Бог сказал [это], так это и записано. Ясный и верный текст гласит: “Сие есть Тело Мое”; эти слова взяли его в плен. Повелит ему Бог есть навоз — он сделает это, — ведь слуга не раздумывает над произволением своего господина; достаточно того, что он верит в спасительную силу этого произволения и сознает это. Именно в этом подчинении [человека Богу], которое отстраняется от всех разумных превратных истолкований, проявляется непостижимость Бога. Вера не мокет здесь просто повторять. Вопрос слушающего не звучит так: Как сгладить противоречие между буквальным текстом и существом дела? Нет, слушающий спрашивает: Что хочет этими словами сказать Бог?
Недоверие Лютера пробуждалось и бодрствовало, когда он сталкивался с легкомысленным самомнением, с которым фанатики, Карлштадт, а также Цвингли не обращали внимания на то, что [их представления] не согласуются с Писанием. Разве они не видят, что, нанося удар по “вне нас”, они оставляют на произвол судьбы дар “для нас”, с чудом — также милость? Так для Лютера невозвратно сплавлялись тайна запечатления текста Писания и тайна его содержания; здесь правдиво и живо объясняет Бог грешнику через Святой Дух милость Своего присутствия.
Если Цвингли верил в то, что посредством силы самой по себе ясной и совершенной мысли можно подчинить себе тайну Божию, то Меланхтон считал, что
215
сокрытость Бога прорывается в другом месте и что между Его сокрытым решением и человеческим действием есть естественная, видимая точка соприкосновения: это — познание [человеком] движущих сил мира. Меланхтон утверждал, что Бог так проявляет Себя в известных земных обстоятельствах, что их дальнейшее постоянство является неизбежным предварительным условием исполнения Божественного плана в истории. Выявляя и вместе с тем предопределяя [ход истории], Меланхтон брал на себя роль ее властелина. Но в таком случае — нужен ли вообще Бог? Не лучше ли уступить историческую арену силам земным, богам мира сего, властям, начальникам и князьям этого Эона138, Цезарю и Юпитеру, — и руководствоваться предписаниями этих светил?
В отличие от Меланхтона, Лютер знал другое соотношение между Божественным и человеческим разумом: он руководствовался первой Заповедью, в которой Бог открывает Себя, как единственного грозного и милосердного Властелина мира. Перед этой Заповедью немеет самовольно истолковываемое, тщетно противопоставляемое Божьим помыслам познание истории; ценится только вера и послушание школьника, который на протяжении всей жизни должен черпать знания из Десяти Заповедей. Порицая надменную мудрость Меланхтона, Лютер доказывает, что Божественная мудрость сокрыта. Она — вне и выше нашей мудрости. Споря с беспокойным, изнуренным самоистязанием из-за взваленного им на себя груза ответственности другом, Лютер доказывал, что в утешение нам Бог открыл Себя в одном месте: в Писании. И Его обетование значит больше, чем все власти и силы земной истории.
Так вводил Лютер жесткое, неукоснительное подчинение Писанию во вспыхивающую вновь и вновь борьбу и разногласия. Но благодаря этому подчинению Писанию Церковь Реформации даже во времена глубокого упадка, обращаясь к своим истокам, могла осмысливать свое положение и выполнять возложенную на нее задачу — свидетельствовать об открывшейся тайне Божией.
216
ЦЕРКОВЬ В ЭТОМ МИРЕ Последние дела... Последние заботы... следы 1532 — 1545
Курфюрст Иоганн Фридрих Саксонский и его сподвижники -реформаторы. Картина на дереве работы Лукаса Кранаха Старшего и художников его мастерской, (ок. 1532 — 1539 гг.).
217
СЛОВО БОЖИЕ И ГЕРМАНИЯ
Пророческая миссия Лютера
Лютер сам представлял себя человеком, который пророчески предостерегает и предупреждает немецкую нацию. Реформатор писал страсбургскому юристу Гербелю о том, что он рожден для своих немцев и служит им. В этих, ставших знаменитыми словах, с одной стороны, отразилась уверенность Лютера в том, что он действует по Божьему произволению, а с другой — осознание того, что это произволение должно быть воплощено во благо немецкой нации. Он выступал, как “Немецкий пророк”, предостерегая и увещевая свой народ, возвещая ему Евангелие и закон, ставя целью не свое, а его благо и святость (1).
При этом Лютер осознавал себя как звено в
Лютер. Гравюра на дереве Лукаса Кранаха Старшего. (1546 г.).
цепи не только Апостолов Нового Завета, но и пророков Ветхого завета. Он, как и они, был обречен на одиночество. Ведь оно выпадало на долю всех посланцев Божьих, начиная с Моисея, как следствие их Божественного избранничества (2). Он сам сравнивал себя с Исайей, когда размышлял о его пронзительно-резком призыве к покаянию (3), — с Иеремией, когда представлял, что ему, испытавшему тяжкие духовные терзания, суждено быть страждущим провозвестником угрожавшей Германии погибели (2). Как пророки Ветхого Завета, Лютер противопоставлял себя влиятельным силам своего времени; лишь у пророка в борьбе со святилищами, где поклоняются идолам, с королевствами, императором и папой есть одно утешение: то, что на его стороне — слово Божье, которое во все времена
218
преследуется в мире; и враждебность мира является для него свидетельством истинности его дела (4). Ведь в конечном счете борьба велась не против “плоти и крови”, а против князя тьмы, который искони искушал посланцев Божьих тяжкими испытаниями; он стремился ввести их в заблуждение относительно их Божественного избранничества, но достигал при этом только того, что они еще больше укреплялись в Божьем слове (5).
Лютер утвердился в мысли о своей пророческой миссии, которая с самого начала определяла его деятельность, в борьбе с фанатизмом, т. е. в борьбе с самозабвенными переживаниями видений, таинственными образами и фантастическими откровениями. И в этой борьбе он учился опираться и полагаться только на слово Писания (6). Он нисколько не сомневался в истинности своего дела, так как считал свое учение Божьим словом. Только поэтому мог он взвалить на себя такой груз и один противостоять всей Церкви, как дерзновенно посягнувший на Священное Предание, как мятежник против священных традиций (7). Он знал, что его уста — уста Христовы, а другие люди проповедуют только свое собственное учение (8). Не пророчества, касавшиеся светских дел, не предсказание внешнего хода всемирной истории и катастроф, являющихся проявлением гнева Божьего, стояли для Лютера на первом месте, хотя его суждения о будущем Германии отличаются необычайной прозорливостью. Ему, как и Апостолам (конечно, в меньшей мере по сравнению с ними), был присущ дар духовного пророчества о ходе церковной истории, о судьбе христианства вплоть до Судного дня (9). Исходными пунктами дарованного ему познания были ясли и Крест Христа (10); они воплощали в себе начало и конец духовного пророчества. Ведь тайна Церкви открывается в уничижении и страданиях.
Разумеется, если бы Лютер знал заранее, что ждет его при выполнении возложенной на него миссии, он никогда не взвалил бы на себя этот груз, но Бог сделал так, что он был вовлечен в дело, не осознавая этого (11). Но, с другой стороны, если бы Лютер знал, кто призвал его, то поступил бы так, как он поступал, а не иначе. И если Бог сделал его родоначальником Своего дела, то хотел Он, чтобы Его избранник и осуществлял его (12). Бог несет ответственность [за исход дела], и Его мудрость превыше всякой мудрости людей (11).
219
1, Пророк немцев
Но поскольку я — пророк немцев (такой высокомерный титул я отныне присваиваю себе сам на потеху и радость моим папистам и ослам), то мне, как верному наставнику, подобает предостерегать моих любимых немцев от бед и опасностей и по-христиански поучать их..., чтобы я не упустил того, что мне подобает, и везде и во всем сохранил свою совесть чистой и не отягощенной грехом... Кто из немцев захочет последовать моему верному совету, тот последует; кто не захочет — пусть отбросит его. В этом деле я стремлюсь не к своему, а к Вашему, немцы, благу и святости.
Из "Warnung an seine lieben Deutschen” (1531). WA 30, 3, 290, 28 и сл.
2. Избрание отдельных людей в качестве посланников Божьих
Разве мы не читали о том, что Бог в Ветхом Завете обычно порождает только одного пророка? Моисей был [единственным пророком] при исходе [евреев] из Египта, Илия — единственным [пророком] в Иерусалиме, Осия — единственным [пророком] в Израиле, Иеремия — единственным [пророком] в Иудее, Иезекииль — единственным [пророком] в Вавилоне и т. д.?
Из "Grund und Ursach alter Artikel D. M. Luthers..." (1521). WA 7, 311, 23 и сл.
Бог всегда сохраняет Свою Церковь только у немногих и посредством отдельных личностей, таких, как Адам, Енос, Енох, Ной, Сим, Авраам, Моисей, и тех, о ком говорится в Книге Судей Израилевых, а также — посредством Самуила, Илии, Исайи (причем, тогда на пороге еще не стояло запустение [Иерусалима]), затем, прежде чем был уничтожен народ -посредством Даниила и Христа; позже — посредством Никейского Собора, Августина и Амвросия; Бернар [Клервосский] также сделал кое-что в этом отношении; а сейчас — посредством меня. [А меня можно сравнить] с Иеремией. И так придет конец; и в ожидании его [люди] молят: Прииди Христе, прииди!
TR 5, 5242 (Сентябрь 1540 г.).
3. По следам Исайи
Даниил и Исайя — два выдающихся пророка, которые значительно превосходили других. [В наши дни] Исайя — это я, а Филипп [Меланхтон] — Иеремия. У последнего пророка всегда было много забот, он слишком часто бранился. Это делает и Филипп Меланхтон.
TR 2, 2296 b (Август-декабрь 1531 г.).
220
4. Антагонизм мира и пророков
Дорогие святые во все времена выступали против начальников, королей, князей, ученых и, рискуя головой, поносили их. В то же время, как писал Иеремия (18, 18), крупные вельможи в спорах с пророками не находили других доводов, кроме тех, что, поскольку они — власть, надо подчиняться им, а не ничтожным, презренным пророкам. То же творится и сейчас.
Из “Grund und Ursach aller Artikel D. M. Luthers..." (1521). WA 7, 311, 33 и сл.
Все Писание свидетельствует о том, что гонители и завистники обычно действуют неправедно, а гонимые — праведно, и что во все времена большая часть людей поддерживает ложь, а меньшая — правду. И я знаю, что если то, что я написал, начинают оспаривать незнатные люди — ji небольшая группа таких людей, то это значит, что написанное или проповедуемое мной исходит не от Бога. Из Деяний Апостолов мы узнаем, что Св. Павел своим учением вызвал много мятежей1. И это свидетельствует о том, что его учение не было ложным. Правда всегда вызывает шум, а лжеучители во все времена говорили: “Мир, мир”2.
Из “Grund und Ursach aller Artikel D. M. Luthers..." (1521). WA 7, 317, 11 и сл.
5. Особые испытания, выпадающие на долю посланцев Божьих
Веллер3 сказал: “Дьявол может искусно наносить отдельным лицам удары туда, где всего больнее”. [Лютер по этому поводу заметил]: Да, это он говорил не только о нас. Он [дьявол] проявляет в таких делах расторопность. Он не обделил этими [бедами] патриархов, пророков, Христа, не избавил от этого и нас... Моисей; Давид, Исайя также пережили множество тяжких страданий.
Из TR 3, 3798 (Март 1538 г.).
Если мне суждено прожить больше, я очень хотел бы написать книгу об искушениях и испытаниях. Без них нельзя понять ни Священное Писание, ни веру, ни страх перед Богом, ни Его любовь. Воистину тот, на чью долю не выпадало искушений и испытаний, не может знать, что такое надежда.
Из TR 4, 4777 (Тридцатые годы).
Я постиг мою теологию не в одночасье, а после долгих размышлений и постоянного углубления в нее. К этому подталкивали мучившие меня сомнения и искушения. Без упражнения не научишься ничему. Этого нет у фанатиков и мятежников. У них нет противника, оспаривающего их мнение, т. е. дьявола, который учит многому.
Из TR 1, 352 (Осень 1532 г.).
221
Ни у кого из язычников не может быть пророческих мыслей, так как пророков искушает сатана, умеющий создавать неописуемые ситуации...
Из TR 1, 467 (Март 1533 г.).
6. Первооснова лютеровских пророчеств
Те, которые говорят об откровениях и грезах и слушают об этом, пренебрегают Богом, так как не довольствуются Его словом. Я же не ожидаю в духовных делах ни откровений, ни грез. У меня есть ясное слово [Божие]. А [Апостол] Павел напоминает (Гал. 1, 8), что нужно придерживаться его [слова Божьего], даже если Ангел стал бы с Неба благовествовать что-то иное.
TR 5, 6211 (Тридцатые годы).
7. Со словом Божьим можно оказывать сопротив ление всему миру
Прежде всего мы должны удостовериться, является ли это наше учение словом Божьим. Если это действительно так, то тогда мы не сомневаемся, что наше дело должно утвердиться и что никакой дьявол не сможет ниспровергнуть его. Слава Богу, я уверен в том, что [наше дело] — слово нашего Господа Бога. Поэтому я сейчас изгнал из своего сердца все другие веры мира, какие только могут в нем быть, и почти преодолел мысли, неимоверной тяжестью давящие на сердце, которое вопрошает: “Разве ты единственный, кто обладает истинным словом Божьим, а у всех остальных его нет?” Такого рода упреки обрушивают сегодня и они [наши противники] на нас, [утверждая, что это делается] во имя Церкви. Этот аргумент [наших врагов] я встречаю на каждой странице [книг] пророков, [враги которых] также говорили: “Мы — народ Божий, а вы — только немногие”. Так же поступают и отдельные личности4, которые, начиная игру, утверждают: все остальные заблуждаются. Но к этому добавляется и утешение — слово Божие, [которое не является тщетным]5. [И Бог] говорит: Я хочу дать тебе детей. Я хочу дать тебе людей, которые воспримут его, [т. е. слово Божие].
TR 1, 130 (Ноябрь-декабрь 1531 г.).
8. Уста того, кто говорит, исходя из Писания. — уста Христовы
Я и каждый, кто распространяет слово Христово, можем славословить себя за то, что наши уста — уста Христовы. Я всегда уверен в том, что слово, произнесенное мною, — не мое, а Христово слово; мои же уста — уста Того, Чье слово они произносят.
222
Из "Fine treue Vermahnung zu alien Christen..." (1522). WA 8, 683, 13 и сл.
Если я и не пророк, то все же в глубине души своей уверен, по меньшей мере, в том, что слово Божие у меня, а не у них [папистов]. Ведь со мной всегда Писание, а у них — только их собственное учение. И это дает мне мужество тем меньше бояться их, чем больше они меня презирают и преследуют.
Из “Grund und Ursach aller Artikel D. M. Luthers..." (1521). WA 7, 313, 21 и сл.
9. Два вида пророчеств
Есть два вида пророчеств. Первый — это предсказание светских дел и [судеб] светских правлений, будущего светских царств, — того, какая судьба выпадет на долю того или иного царства. Много пророков такого рода было у персов, египтян, халдеев и т. д.; даром такого пророчества обладали Исайя, Иеремия, Даниил и т. д. Но среди Апостолов пророки такого рода не встречались.
Наряду с этим некоторые предсказывали будущее Церкви и христианства — что злое или хорошее ожидает Церковь вплоть до Судного дня. Этот [вид пророчеств] касался только духовного правления. Такого [рода пророчества] мы находим у Апостолов Павла и Петра, встречаются они и в Откровении [Иоанна Богослова] и т. д. Даром такого пророчества обладаем и мы, хотя он и не выражен так ярко, как у Апостолов, поскольку мы [в наших пророчествах] исходим только из слова [Божьего]. Опираясь на него, чрез Святой Дух предсказываем мы, что папство, мессы и т. д. должны потерпеть крах; далее — что Церковь будет подавляться ересями, но они все-таки не одолеют ее. О такого рода пророчествах упоминает и Христос (Ин. 16, 33): “Он будет возвещать вам о том, что грядет”*. Однако два вида пророчеств — дар Божий. И Бог подвергнет их испытанию.
TR 1, 1049 (Первая половина тридцатых годов).
10. Главные положения всякого духовного пророчества
Что касается политических и внешних дел, то здесь могу я допустить пророчества о катастрофах и гневе Божьем. Что же касается духовных дел, то здесь исходным пунктом для меня остаются только ясли [Христовы]. Я верую во Иисуса Христа, рожденного и страдавшего. И в этом меня нельзя разубедить. Если мы будем твердо придерживаться этого положения, то сможем заткнуть рот всем фанатикам и победоносно спорить с ними об остальных положениях.
Из TR 5, 6211 (Тридцатые годы).
‘ Цитата истолковывается Лютером произвольно. — Прим, перев.
223
11. Как слепой стал пророком?
В работу с Евангелием я, не ведая того, был вовлечен Бо-гом. Если бы я предвидел, какой опыт приобрету в ходе этой работы, то ни за что не дал бы втянуть себя в это. Но мудрость Божия превосходит мудрость людскую. Он просто-напросто ослепил меня, как ослепляют лошадь, надевая ей перед поездкой [наглазники]. Поэтому... когда я только начинал [дело], то, находясь в своей каморке и обращаясь со всей серьезностью и от всего сердца к нашему Господу Богу, заявил, что если Он хочет начать игру вместе со мной, то пусть ведет ее только для Самого Себя, а меня оградит от того, чтобы я, т. е. моя премудрость, вмешивалась в это. И эту молитву Он услышал. Он будет милостив и впредь.
TR 1, 1206 (Первая половина тридцатых годов).
12. Заботы и тяжкий труд Лютера — [духовного учителя]
Если те, которые состоят в звании [духовного] учителя, не получают никакой радости от Того, Кто послал их, то они доставляют немало хлопот. Моисей вынужден был почти шесть раз просить об этом нашего Господа Бога. И, правда, меня Он так же вводил [в это звание]. Если бы я знал раньше, что Он положит столько трудов, чтобы сделать меня [духовным учителем]! Далее, как только я занялся этим, то сразу же захотел вместе с Ним искоренить [злоупотребления Церкви]. Если бы мне сейчас [еще раз] предстояло начинать это, то я не решился бы сделать этот шаг, даже если бы мне обещали за это [богатства] всего мира, — настолько велики и тяжки заботы и страх. С другой стороны, если бы я знал, Кто призвал меня [для такой деятельности], то я не взял бы [богатств всего мира] за то, чтобы отказаться приступить к ней. Я также не хочу, чтобы у меня был какой-то другой бог.
Из TR 1, ИЗ (Ноябрь 1531 г.).
224
ГЕРМАНИЯ В СВЕТЕ ЗАКОНА
И ЕВАНГЕЛИЯ
Лютер любил свой народ несказанной любовью. Реформатор приобщил его к самому дорогому, что познал сам — к святости Евангелия и вечному блаженству. И поскольку его любовь была зеркальным отражением любви Бога к миру, она была неподкупной, чистой и искренней. Поэтому его взгляд на дарованные Германии природой блага и на беды немецкого народа трезв и бодр, преисполнен благодарности и радости, но также — пропитанной горечью любви и пропитанного любовью гнева. Он видел, как много Бог дал немецкому народу и как много с него спросится, когда придет время платить по счету. Суждения Лютера о быте, нравах и своеобразии жизни Германии всегда в конечном счете определялись тем, что он стремился помочь своим немцам, чтобы они, благодаря милосердию Христову, смогли достойно предстать в Судный день (который, [как считал реформатор], был уже не за горами) пред судом Божьим и чтобы они [в оставшееся до Судного дня] время милосердия Божього и Его терпения не пренебрегали Его словом.
225
Бог щедро наделил Германию плодами земли, сокровищами недр, всеми необходимыми для жизни благами; поэтому Он ожидает не пренебрежения и неблагодарности, а благодарного пользования этими дарами во славу Свою и во благо ближним (1). Но прежде всего Бог даровал немцам добродетель правдолюбия; поэтому Лютеру мучительно горько, когда он видит, [что в Германии] -по итальянскому образцу — произрастают порочные семена лжи и легкомысленного коварства (2). Его любовь к ранней истории Германии, которую он разделял с гуманистами, особенно с Гуттеном, выразилась в восторженной оценке героической личности предводителя херусков [Арминия] (3). Немецкому языку, как самому совершенному, он отдавал предпочтение перед всеми остальными языками (4).
Конечно, среди немецких народностей существовали значительные различия. Лютер, который считал себя саксонцем (TR 4, 4996), в своем суждении о недостатках отдельных немецких народностей, не мог сдержать себя в восхвалении своих земляков. Но вместе с тем он с особой любовью говорил и о верхненемецких народностях: франконцах, баварцах, швабах и швейцарцах (5). Замеченное им неплодородие отдельных территорий он объяснял промыслом Бога, Который мог ниспослать той или иной земле Свое благословение или проклятие (6). Он .восхвалял верность немецких ланд-скхнетов, которая отличала их от испанских вояк с их склонностью к грабежам (7), а также — царящее в Германии взаимное доверие. Ему он противопоставлял коварство итальянцев (8). [По мнению реформатора], у Бога есть особые планы, касающиеся судьбы немецкого народа, несмотря на то, что Он время от времени вынужден наказывать его. Поэтому Лютеру было больно и горько, что Германия презирается в мире (9).
Лютер неустанно обличал распространенное среди немцев пьянство. Он считал, что в этом проявляется пренебрежение Божьими дарами. Ведь во время легкомысленных попоек забывают об угрозе нации со стороны внешних врагов, а кроме того -сердца закрыты для гласа Божьего. Восхваляя [иногда] благочестивое застолье (10) [и употребление вина], Лютер вместе с тем сравнивал изобретение пивоварения с эпидемией чумы (11) и безоговорочно обличал обычай застолья, превращающегося в беспробудное пьянство. [Он заявлял], что из-за пьянства немцы забывают о здоровье и жизни, чести и [небесном] блаженстве, турецкой угрозе и
226
приближающемся Судном дне (12). Острым взглядом Лютер повсюду замечал признаки укореняющегося вырождения и исчезновения добродетелей, которые были распространены на заре истории (13); перед лицом надвигающейся погибели можно только молить Бога о том, чтобы в таких несчастьях сохранить свою совесть (14).
1. Вверенные Германии богатства
В Германии есть ценнейшие сокровища и все мыслимые превосходные богатства: золото, серебро, плоды фруктовых деревьев и все, что щедро произрастает на земле. Не хватает только одного — рачительного распоряжения всем этим. Бог щедро выплеснул все это в таком изобилии для того, чтобы никто не мог пожаловаться, что не получил от Него всего необходимого для жизни. И за все это требует Он от нас не более того, чтобы мы служили и были послушны Ему.
TR 3, 3100 b (Начало тридцатых годов).
2. Правдолюбие немцев
Никакая добродетель не принесла нам, немцам, такую большую славу (и я верю, что она до сих пор сохраняется и отличает нас), как та, что мы слывем верными, правдивыми, надежными людьми, которые хранят верность произнесенному ими “да, да” или “нет, нет”. Об этом свидетельствуют многие истории и книги... У нас, немцев, осталась еще одна искорка, которую Бог сохранил и раздул — это то, что мы стесняемся обличать лжецов, не высмеиваем их, не шутим над ними, как итальянцы или греки. И хотя дурные привычки итальянцев и греков начинают проникать к нам (огради нас, Боже, от них?), у нас еще сохраняется то, что, порицая кого-то за ложь; никто не прибегает к крепким, ужасным ругательствам, и никто из тех, кого обличают во лжи, не знает об этом. И мне думается (или, лучше сказать, кажется), что на земле нет более позорных пороков, чем ложь и неверность, поскольку они разрушают всякую общность людей.
Из "Auslegung des 101. Psalms" (1534). WA 51, 259, 7 и сл.
3. О предводителе херусков
Если бы я был поэтом, то непременно восславил бы [Арминия]. Я люблю его от всего сердца. Его звали герцогом Германом, и он владычествовал над Гарцем. (Слово “херуски” означает “люди Гарца”). Его тесть Сегестий (герцог Хенгист, Филипп6) предал его. Если бы сейчас рядом со мной был Арминий, а рядом с ним — доктор Мартин, то мы выступили бы против турок.
TR 5, 5982 (Вероятно, начало сороковых годов).
227
4. Совершенство немецкого языка
19 сентября 1538 г. он [Лютер] пустился в рассуждения о немецких народностях. [По его словам], все они проще и правдолюбивее, чем французы, итальянцы, испанцы и англичане. Это доказывает уже манера речи: другие [народы] произносят слова неблагозвучно, шипя и шепелявя. Поэтому о французах замечают, что они говорят не так, как пишут, более того — говорят не то, что таят в сердце. Немецкий же язык — самый совершенный. Он во многом похож на греческий... Правда, в немецком языке так много диалектов, что жители разных мест не понимают друг друга.
Из TR 4, 4018 (Сентябрь 1538 г.).
5. Об отличительных чертах немецких народностей
Мейссенцы высокомерны и похваляются мудростью, которая им не свойственна. Жители Тюрингии не отличаются услужливостью и предприимчивостью. Богемцы в общении с другими [народами] чопорны и холодны. Баварцы глупы и лишены дарований, но при этом честны и правдивы. Франконцы и швабы просты, честны и правдивы, предупредительны. Швейцарцы превосходят всех немцев: они мужественны, честны и добросовестны. Венеды7 — воры и совсем пропащий род людей. Нидерландцы — настоящие фигляры8. Жители рейнской долины — хитрые авантюристы, стремящиеся к собственной пользе.
TR 4, 5081 (Июнь 1540 г.).
Если бы я мог много путешествовать, то ни в какую другую землю я не стремился бы так, как в Швабию и Баварию. Люди там очень дружелюбны и гостеприимны, они охотно привечают чужестранцев и делятся с ними всем, чем могут. Гессенцы и мейссенцы в чем-то похожи на них, но [за свое гостеприимство] берут большие деньги. Саксонцы9 — совершенно неотесанный народ; они не в состоянии ни сделать дела, ни сказать ничего путевого, а заявляют: “Lieber Gast, ick weed nit, wat ick ju gefen sol; dat Weib ist nicht doheime, ick kann ju nit herbergen” (“Дорогой гость, не знаю, чем могу тебе помочь; жены нет дома, я не могу приютить тебя”). И здесь, в Виттенберге, вы встречаетесь с неотесанными людьми, которые не заботятся ни о нравах, ни о вере; никто из бюргеров не посылает учиться своих сыновей, хотя они видят, что это делают в других странах. И это приведет нашу страну к погибели.
TR 3, 3473 (Октябрь-декабрь 1536 г.).
228
6, Благословение и проклятие Божие над немецкой землей
Заселенность земли изменяется в отдельные столетия. Гессен, Франкония, Вестфалия еще недавно представляли собой сплошные леса; напротив, во многих местах вокруг Галле, Хальберштадта и вокруг нас преобладали равнины: можно было проехать три мили по ровной пустоши. А еще раньше там сплошь и рядом была возделанная пашня. Я верю, что там была хорошая почва, но Бог лишил ее плодородия. В этой связи стоит вспомнить Моисея10. Плодородная земля была превращена в солончаки из-за зловредности тех, кто на ней жил. Бог скор на благословение и на проклятие.
TR 3, 3625 (Август 1537 г.).
7. Верность немецких воинов
Германия может гордиться своими опытными, а к тому же еще верными воинами, которые довольствуются своим жалованьем* и надежно защищают своих [сограждан]. Испанцы же совершенно ненадежные [воины], грабители, не довольствующиеся своим жалованьем, едой и питьем. Они стремятся быть господами в доме, держать у себя ключ от него, помыкать женой и дочками, сорить деньгами; поэтому никто не хочет нанимать их на службу. Потому-то Антоний Лейва — испанец и очень удачливый предводитель войска императора — во время своих последних походов умолял императора заботиться о немецких солдатах, чтобы не потерять их доброжелательного отношения к себе и чтобы он мог и дальше опираться на них, ибо они верны, умелы и надежны, как стена.
TR 3, 3574 (Март-май 1537 г.).
8. Взгляд на другие нации
11 октября [1538 г.] говорил он [Лютер] о коварстве итальянцев, о том, что они не только не разрешают своим женам проводить время в кругу друзей и гостей, но и свободно выходить на улицу, что они держат их взаперти, [а когда уезжают из дома], надевают на них “пояс целомудрия”. Поэтому их историков удивляет превосходный характер немцев, которые откровенны и просты в обращении с людьми, женами и детьми. Французы — сладострастны, испанцы — почти что дикари, во всяких злодействах они значительно превосходят итальянцев и французов. Ни один народ не может их терпеть.
Из TR 4, 4049 (Октябрь 1538 г.).
‘ Лютер исходит здесь из эпизода, отраженного в Лук. 3. 14. Когда к Иоанну Крестителю пришли воины и спросили, что им делать, он ответил: "Никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем". — Прим, перев.
229
9. Другие народы презирают немцев
Немцы ни в чем не испытывают недостатка; у них всего вдосталь. Но поскольку они не умеют распорядиться тем, что им досталось, поскольку у них нет порядка, то можно сказать, что у них нет ничего. Они не знают, как взяться за дело.
TR 2, 1983 (Вероятно, июнь 1531 г.).
10. Пъю во славу [Божию]! Величальная чарка
Если наш Господь Бог мог простить мне то, что я на протяжении добрых двадцати лет распинал и мучил Его11, то Он так же доброжелательно отнесется и к тому, что я временами выпиваю чарку во славу Его. А мир может истолковывать это, как ему вздумается.
TR 1, 139 (Декабрь 1531 г.).
Утром мне предстояло читать лекцию о пьянстве Ноя. И сегодня вечером я решил сильно напиться, чтобы на основе собственного опыта говорить о пагубности бражничества. Но тут вмешался доктор Кордатус12: “Ради Бога, не надо! Скорее, следует сделать противоположное, [т. е. отказаться от выпивки]”. В ответ Лютер заметил: Каждой стране надо научиться снисходительно относиться к присущим ей недостаткам. Богемцы — обжоры, венды13 — лжецы, немцы находят утешение в пьянстве. Поэтому, дорогой Кордатус, как же иначе вы можете сегодня превознести немца, и прежде всего такого, который не любит музыки и женщин, как не похвалив его за пьянство149
TR 3, 3476 (Октябрь-декабрь 1536 г.).
11, Пропитое народное богатство
Тот, кто выдумал пивоварение, наслал на Германию чуму. [Неудивительно], что почти все дорого в нашей стране. Лошади едят преимущественно зерно, поэтому мы выращиваем больше овса, чем ржи. Но с тех пор, [как возникло] пивоварение, благочестивые крестьяне и бюргеры используют большую часть злаков для производства пива и пропивают [народное богатство].
Из TR 2, 1281 (Декабрь 1531 г.).
12, Присущие немцам пороки
Мы, немцы, добрые малые: пьем, жрем, деремся, распахиваем окна настежь, проигрываем за один вечер тысячу гульденов, забывая при этом/ что турки могут, двигаясь походным маршем, за три дня достичь Виттенберга и осадить его.
Из TR 5, 6310 (Конец тридцатых годов).
18 мая [1539 г.], в воскресенье Эскауди, произнес он [Лютер] резкую проповедь, посвященную истолкованию Первого Послания Петра (4, 18 и сл.). Речь в ней шла о свинском обычае
230
немцев — пьянстве. Из-за него немцы стали притчей во языцех у всех народов. Мы сами наносим ущерб своему здоровью, благосостоянию, святости, закрываем сами себе путь на Небо, зарабатываем церковное отлучение. Нужно использовать все средства для борьбы с этим погибельным злом; в противном случае женщины и лежащие в колыбели младенцы научатся напиваться вдрызг, и к Судному дню весь мир будет населен свиньями и горькими пьяницами.
* TR 4, 4606 (Май 1539 г.).
13. Усугубляющееся вырождение
3 апреля [1538 г.) Лютер и Филипп [Меланхтон] совершали поездку в Торгау. Там возник разговор о разных разностях. Филипп хвалил то, как Германия описана Тацитом, который жил во времена императора Калигулы15. Тацит одобрительно отзывался о Германии. Он восхвалял постоянство, верность и особенно -целомудрие и супружескую верность германцев, в чем они превзошли все остальные народы. Но, о горе! — сейчас эти досто-хвальные люди вырождаются.
Лютер по этому поводу заметил: Несомненно, до всемирного потопа мир переживал свои лучшие времена. Тогда люди жили до глубокой старости, окруженные почетом. Они не знали пьянства, войн, торговли, служили одному Богу и людям и пытливо созерцали творения Божии на небе и на земле. Тогда свежая родниковая вода ценилась ими выше, чем сегодня мадера.
TR 3, 3803 (Апрель 1538 г.).
14. Приближающаяся погибель
Германцы во все времена оставались лучшей нацией. Но ее [Германии] судьба напоминает судьбу Иллиона16. [И вполне может случиться], что скоро станут говорить: “Германия была... ее больше нет”. Помолимся же Господу, дабы Он охранил нашу совесть в такие злосчастные времена!
Из TR 3, 3753 (Февраль 1538 г.).
231
ИМПЕРАТОР И КНЯЗЬЯ В СВЕТЕ СЛОВА БОЖЬЕГО
Гербы немецких территорий. Гравюра на дереве Ганса Бургк-майра. (1510 г).
Хотя Лютер и не считал своей задачей непреклонно судить, по примеру светских пророков Ветхого Завета, о будущем развитии мира или своего народа, он вместе с тем не разделял веру и политические суждения на две, не связанные друг с другом сферы земного существования. Скорее, для него характерно то, что проникновение в мир Писания обострило его взгляд на светские проблемы. Суждения Лютера о личностях и движущих силах тогдашнего германского государства и о политической жизни немецкой нации отличаются поразительной меткостью и убежденностью. Причину этого следует видеть в том, что Лютер в своих умозаключениях исходил не из земных опасений и надежд, а из веры, и критерием его суждений было соответствие [того или иного явления или события] Евангелию.
Таковы [его отзывы] об императоре Карле — личности, олицетворявшей земную власти эпохи Реформации. Влияние его решений сказывалось затем на про
232
тяжении столетий. Вопреки всем негативным впечатлениям, Лютер непоколебимо разделял надежды, с которыми Германия встретила весть о восшествии на престол “благородного юноши” [Карла V]. [По мнению Лютера], император Карл — поборник идеи борьбы против турок; поэтому христианский мир может и должен молиться за его победу (1). Может быть, папа призвал императора в Германию, как свое орудие для уничтожения Евангелия; но Бог разрушил этот план (2) — императорские ландскнехты разграбили Рим. Возможно, император позволяет папе вновь и вновь ослеплять себя, но вместе с тем он, как отец, заботится о Германии и, вопреки проискам тех, кто придерживается старой веры, стремится к сохранению мира (3). Но если Карл уступит в этом пункте [поборникам старой Церкви], то в том, что касается Евангелия, [протестанты] откажутся от послушания ему (4). Неподкупными глазами увидел Лютер [главный] недостаток императора, [как правителя]. И об этом он сказал миру: Карл — не герой, ему не хватает на длительное время энергии; в противном случае он бы уже давно разорвал папскую сеть (5). У Германии нет сильного главы (6); если бы стоящие поперек дороги друг другу разъединенные [политические] силы сдерживала крепкая рука, то победить такого правителя не смог бы никто (7).
Следующей инстанцией после императора является его брат Фердинанд, избранный в 1531 г. римским королем. Он на протяжении длительного времени замещал в качестве правителя Германии Карла, когда тот находился в Италии и Испании. Лютер, опережая свое время, видел в нем габсбургского поборника контрреформации и дал ему (а к нему, впрочем, с большим недоверием относились и придерживающиеся старой веры князья) уничтожающую характеристику. Властолюбец, интриган, поборник римской ложной веры, он, [по мнению Лютера], принесет Германии погибель (8, 9).
Если император и короли откажутся защищать Евангелие, то тогда это должно стать задачей немецких князей. Так как на долю немецких князей выпала такая громадная ответственность за проведение насущных преобразований в империи и Церкви, Лютер с болью и озабоченностью смотрел на то, что они так мало доросли до выполнения стоящей перед ними сложной задачи. Впрочем, Лютер видел и по-настоящему бого
233
боязненных, служащих Евангелию князей. Таким был человек строгих моральных правил, энергичный курфюрст Иоганн Фридрих Саксонский, который в 1532 г. пришел на смену своему отцу, [курфюрсту Иоганну Саксонскому]. Но Лютеру довелось и горько разочаровываться, особенно в князьях, чья ревностная преданность Евангелию, стойкость и мужество, чья прозорливая мудрость так часто служили примером для других евангелических князей. Так, Филипп Гессенский обманным путем добился у Лютера духовного благословения на бигамический брак. [Не разведясь со своей первой женой], он в 1540 г. вступил в брак с Маргарет фон Заале, и затем, испытывая давление со стороны императора, [во искупление своего тяжкого проступка] бросил на произвол судьбы Шмалькальденский союз17.
Общее суждение Лютера о князьях сводилось к тому, что князь будет редким гостем на Небе (10). Князья — орудия гнева Божьего (11); большая их часть не обладает способностями для управления светскими делами, занята легкомысленным времяпрепровождением, одержима тщеславием, не понимает истинных задач, стоящих перед власть имущими (12). Такие князья стремятся только к сохранению и умножению своей власти и не останавливаются перед грабежом церковных иму-ществ (13). Вводя в заблуждение и обманывая (14), они постоянно ссорятся друг с другом и своими дурацкими междоусобными войнами вынуждают дворянство отдаваться под покровительство императора (13), который в конечном итоге извлечет из этого выгоду и одержит победу (15). Но этим наносится вред Германии (16). Правда, господство правителей могло бы быть еще хуже и несправедливее. Но Бог остается Владыкой земных князей и воздвигает на пути их произвола непреодолимые границы (17).
В своей лекции о 127 Псалме, относящейся к 1533 г. и опубликованной в 1534 г., Лютер обстоятельно говорит о взаимоотношениях религиозной и политической сфер. Он называет Псалм “политическим и экономическим”, т. е. таким, где рассматриваются вопросы государственного и семейного устройства, и без обиняков вскрывает причину политических промахов. Это — свойственное людям стремление к единоличному господству; человек стремится все сделать один, сделать все без Бога (18). Политическая философия всех язычников от Аристотеля до Цезаря заключается в том, что
234
они, зная подлинную сущность государства и располагая большим государственно-правовым опытом, самонадеянно пытались достичь всего посредством своей власти и мудрости. Но Бог сказал им: НеткНад государством, семьей, правом господствует Он. Он — начало и конечная цель всей политически упорядоченной жизни и хочет оставаться Владыкой. А человек, как Его творение, может осуществлять свое политическое дело только под покровом и защитой Его правления миром.
1. Император Карл — поборник идеи борьбы против турок
Наш император таков, что сплотил против турок две сильнейшие нации — испанскую и немецкую. Да дарует ему Бог победу! Каждый христианин обязан истово молиться за его успех. Ведь Карл дан нам Богом — и до сего времени его правление было в высшей степени благодатным. Поэтому молитесь о том, чтобы Бог помог ему и послал в его войско Ангела, который бы устрашил турок... Бог поможет ему, потому что он действует открыто и не жаждет крови.
Из TR 5, 6265 (Сентябрь 1532 г.).
2. Планы папы, связанные с императором Карлом, терпят крах
Чтобы привести нас к погибели, папа призвал в Германию [императора] Карла, но смотри: Бог спас нас и привел папство к упадку. Он [Карл V], как император, отличается скромностью, не чванлив, и Бог благословит его успех.
Из TR 2, 2695 а (Сентябрь 1532 г.).
3. [Император] Карл заботится о сохранении мира
Император, который, воистину, является отцом Германии, отъезжая в Неаполь, в своем строгом по стилю послании повелел: каждый должен сохранять мир18. Ведь он наконец-то убедился в послушании Германии и во лжи папства. Поэтому нужно усердно молиться за него.
TR 2, 2768 (Сентябрь-ноябрь 1532 г.).
4. Границы послушания императору
Мой доверительный совет таков: Если император готовится к войне и хочет начать войну против нашей [евангелической] группировки для того, чтобы отстаивать интересы папства и [подавить наше] учение, что сейчас омерзительно восхваляют и на чем настаивают паписты (а в том, что касается императора, я до
235
сего времени ошибался), то нельзя ни позволять использовать для такой цели ни одного человека, ни сохранять послушание императору. Каждый должен быть уверен, что Бог категорически запрещает повиновение императору в таких случаях.
А кто послушается его, тот должен знать, что проявил непослушание по отношению к Богу и из-за участия в войне [против евангелистов] на веки вечные погубил свое тело и душу. Ведь император [в подобных случаях] действует не только вопреки Богу и Божественному праву, но и вопреки своему собственному имперскому праву, клятве, обязанности и предписаниям, заверенным печатью...
Из "Warming an seine lieben Deutschen" (1531). WA 30, 3, 291, 20 и сл.
5. Окончательное суждение [Лютера] об [императоре] Карле
[Император] Карл — меланхолик, стремящийся к наслаждениям, но не герой. Он и понятия не имеет о наших делах — не имеет, даже если он читал наши книги. Если бы он был Сципионом, или Александром, или Пирром19, то разорвал бы папскую сеть и привлек к себе немцев. Он многое начинал, но мало что довел до конца. Он взял Тунис20, но сейчас потерял его, он пленил французов21, но возвратил им свободу, то же произошло и с Римом22. У него совершенно нет настойчивости. Начав какое-нибудь дело, он легко поддается усталости. Так не действуют благородные души. Что мне еще остается сказать? У Германии нет главы. Филипп [Меланхтон] сравнивал ее с ослепленным Полифемом23. Это величайшее бедствие, когда нет [настоящих] правителей.
Из TR 4, 5042 (Май-июнь 1540 г.).
6. У благородного коня — Германии нет наездника
Германия напоминает полного сил коня, у которого вдоволь корма и всего необходимого для удовлетворения его потребностей, но нет наездника. Сильный конь слоняется без наездника вокруг да около. Такова и Германия: у нее достаточно и природных богатств, и людей, но нет настощего [хозяина].
Из TR 5, 5735 (1542 г.).
7. При сильном правителе Германия была бы непобедима
Если бы в Германии был один глава, если бы она была в одних руках, то была бы непобедима и у нее был бы настоящий хозяин. У императора Оттона24 была большая часть того, что есть
236
у нас. И если бы он держал все в своих руках, то был бы непобедим. Ведь у него были королевские лены, сокровища недр, города, налоговые поступления, леса, серебро, солдаты и т. д.; в любой день он мог собрать и выставить 50000 воинов.
TR 3, 3583 (Март-май 1537 г.).
8. От Фердинанда — брата императора [Карла] не стоит ожидать ничего хорошего
Когда речь зашла о Фердинанде, доктор [Лютер] сказал: Фердинанд — это погибель Германии. И это предсказал еще его дед, [император] Максимилиан. Он был астрологом и, увидев гороскоп своего внука, заявил: “Если тебя утопят, когда будут крестить, то это будет наилучшим для тебя!” Эти слова деда оказались, воистину, пророческими. Эразм также метко охарактеризовал двух [братьев]25. Когда они были еще детьми, он сказал: “Эти два цыпленка однажды принесут Германии большую беду”.
TR 5, 5389 (Апрель 1542 г.).
9. Фердинанд — гнойник Германии, предатель
Фердинанд хотел, чтобы в войне против турок все лавры достались ему, и, стремясь к этому, вовлек и себя, и Германию в погибель... Фердинанд не любил нас от всего сердца... Поскольку он не смог своевольно подчинить немцев испанцам, он позволил громить их туркам... Я считаю Фердинанда предателем Германии. Всемогущий Боже, прости меня, если я неправ!.. Испанцы относятся к нам со злобой, ненавистью и высокомерием, и так как не могут сами причинить нам вреда, то нуждаются в помощи со стороны турок. Короче говоря, Фердинанд — язва и гнойный нарыв Германии. Помоги нам, Боже! Наши правители, император и король, — наши враги. Это я заявляю не только от имени лютеран. Они [Карл и Фердинанд] хотят Германии зла.
Из TR 5, 6310 (Предположительно 1537 г.).
10. О господстве тиранов во всем мире
Мир может управляться только тиранами, другие вряд ли в состоянии делать это. Тираны почитаются в мире, как великие [правители]. Не случайно негодяй, которого секут розгами у позорного столба, называет палача своим отцом.
Из TR 2, 2527 (Март 1532 г.).
11. Благочестивые князья — редкость на земле
Знай также, что с сотворения мира мудрый князь — птица редкая, и еще более редок князь благочестивый. Обыкновенно они либо величайшие глупцы, либо крупнейшие злодеи на земле; всегда нужно ждать от них наихудшего, редко — чего-либо хорошего,
237
особенно в Божественных делах, в делах спасения души. Ведь они — палочники и палачи Господа, и разгневанный Бог использует их для наказания злых и для поддержания внешнего мира.
Из "Von weltlicher Obrigkeit (1523).
WA И, 267, 30 и сл.
Князь — дичь редкая на Небе.
Из TR 5, 6287 (Около 1540 (?) г.).
12. Резкие слова о немецких князьях
События в Германии разворачиваются так из-за отсутствия хороших правителей. [Но конец близок]. Придет Тот, Кто рожден для господства на Небе и на земле. Теперешние князья ни тютельки не понимают ни в науках, ни в делах правления; они довольствуются покупкой жеребцов и шпор. А за их спинами правит дворянство и ввергает князей во всяческие беды, да и способствует их изгнанию и погибели.
Из TR 4, 4598 (Май 1539 г.).
По этому поводу [Лютер] сказал: в Германии слишком молодые князья, которые еще не стоят двумя ногами на земле. Они — величайшие ветрогоны, которые не только совершают злодейства, но еще и похваляются ими26.
Из TR 4, 4598 (Май 1539 г.).
13. Результаты разграбления князьями церковных имуществ
Мейссенцы начали [секуляризацию] неспешно, но они не опоздали. В конечном счете они беззастенчиво захватили духовное имущество27. Но я не запятнан этой кровью. Я никогда не говорил о том, что церковные имущества нужно превращать в светские имущества таким способом. Те, кого они ограбили, вынуждены страдать. Конечно, то, что церковные имущества остались в Германии, лучше, чем если бы они были проглочены папой и его священниками. Но, к сожалению, вынуждены страдать и голодать благочестивые церкви, вернее, служители Божьи. Ведь епископства и каноникаты разграблены28. Дворянство смотрит на это со злостью: ведь большие, [хищные] птицы пожирают малых29. Дворянство и народ возбуждены. Император же будет выжидать до тех пор, пока дворянство не побежит в поисках спасения к нему. Потом он, как лжедруг, поддержит их. А за этим последуют мятежи дворян против немецких князей... Так Германия будет ввергнута в беду и, в конце концов, истощив свои силы и богатства, попадет под испанское господство.
Из TR 5, 5635 а (Май 1544 г.).
238
14. Ослепленные князья Германии
Князья обезумели. Посмотрите-ка на наших господ: Фердинанда, епископа Майнцского, герцогов Баварских, короля Франции — все они обезумели. Они не могут управлять — это плохая примета. Поэтому нужно молиться! Епископ Майнцский ни одно-го-единственного раза не подумал о том, что полезно Германии. Это — предзнаменование, которое вселяет в меня страх. Раньше я тоже хотел молиться, но предзнаменования отвратили меня от этого... Если наш Господь Бог не даст нам людей, то дьявол сотворит с нами все, что ему вздумается. Это дело [Реформации] должны свершать люди, обладающие даром Божьим, люди, которых направляет Бог посредством Своего слова. Но наши князья не видят ничего.
Из TR 5, 5400 (Апрель-июнь 1542 г.).
15. Несогласие между князьями, дворянами и императором
Если папа или его приближенные, обладающие правом отдавать приказы, будут преследовать Евангелие, то со временем император начнет науськивать состоящих в родственных отношениях князей друг на друга, не пощадит даже сторонников учения, которого придерживается сам, и сожрет, и погубит князей — представителей двух группировок. Такому разладу будет особенно помогать дворянство. Оно не успокоится до тех пор, пока наконец не предаст одну группировку в надежде снискать За это благосклонность императора и сохранить свое имущество. Но император не пощадит их точно так же, [как и князей]. Он точно так же истребит и их, и когда это произойдет, и [в его окружении] не останется ни одного дворянина, — каждый город изгонит из земли своего главу, а каждое село — своего дворянина. И если я тогда еще буду жив, то не буду противиться этому.
Из TR 5, 5638 (1544 г.).
16. Опасности, подстерегающие несчастную Германию
Сатана страстно стремится к тому, чтобы ввести Германию в соблазн. Я боюсь, что все мы преданы и проданы... Монархи относятся к свободе Германии с ненавистью, а немецкие князья не проявляют беспокойства. Эти добрые молодцы кормят при своих собственных дворах стаи предателей... Несчастная Германия находится в смертельной опасности. Поэтому надо бодрствовать и молиться.
Из TR 5, 5635 а (Май 1544 г.).
239
17. Бог владычествует и над правителями
Бог внимательно следит за королями, подобно тому, как дети следят за картами, играя в них. Пока игра продолжается, они держат их в руках. Как только игра закончена, они бросают их в угол под лавку или в кучу мусора. Так же поступает Бог и с правителями. До тех пор, пока они правят [нормально], Он относится к ним хорошо. Но как только они превышают свои полномочия, Он сбрасывает их с трона и оставляет валяться у его подножия. Это случилось с королем Дании80.
TR 2, 1810 (Сентябрь-октябрь 1532 г.).
18. “Если Господь не созиждет дома..."
В нашем Псалме говорится: Он — Господь, Который строит дом, дарует [человеку] жену и детей, и пропитание, охраняет город, жалует общий мир, следит за справедливостью законов и т. д.* И слова “ЕСЛИ ГОСПОДЬ НЕ...” надо писать прописными буквами. Ведь человеческая природа больше всего ополчается против них. Из-за грехопадения Адама мы вверили себе все, что получили от Бога; и все, что подвластно Богу, присвоили себе, как свою собственность. А сатана подтолкнул еще дальше в этом направлении нашу и без того восприимчивую к этому природу. Поэтому-то и воспоследовало, что мы несчастны и не находим покоя. Если бы не было этого главного зла — самонадеянности, то мы были бы намного спокойнее и счастливее. Поэтому Бог скажет нам: “Если ты сочтешь Меня Творцом, даровавшим [всё], то Я благословлю тебя”. А поскольку мы поступаем вопреки этим словам, Он осыпает нас всяческими тяготами и несчастьями, науськивает на нас дьявола и, так сказать, разверзает ад, чтобы у нас в доме царила сумятица, в стране — война и кровопролитие.
Мы проклинаем не ученых-юристов, мы проклинаем не солдат, мы проклинаем заплатку, которую они пришили на свои лбы. А на этой заплатке написано — “Я”! С этой заплаткой Бот не хочет мириться!
Из-за самонадеянности были опустошены царства персов, греков, римлян. Ведь они пели: “Я достиг этого!” Но... вслед за этой песней звучала другая: “Я погиб!” Взгляните-ка на все королевства, княжества, державы. В тот момент, когда они, свершив что-то, сопровождали это деяние словами: “Я достиг этого!” — их постигала катастрофа. Посредством такого высокомерия они, как какого-то дурака, исключали Бога из всего происходящего и ставили самих себя на Его место.
Из "Der 127. Psalm”. WA 40, 223, 33 и сл.; 226, 27 и сл.; 225, 34 и сл.
* Лютер передает здесь своими словами содержание первого стиха 127 (126) Псалма. — Прим, перев.
240
СЛОВО БОЖИЕ И ЦЕРКОВЬ СЛОВО И ДУХ
Во время тяжких разногласий и потрясений 1522—1534 гг. Лютер не прекращал заниматься размеренной работой по переводу Библии. Он не удовольствовался переводом на немецкий язык Нового Завета. Ведь Писание, как свидетельство откровения Божьего, представляет собой законченное целое. И Лютер взялся за перевод на немецкий язык Ветхого Завеса. В 1523 г. появился перевод Пятикнижия Моисея, в 1524 г. — исторических книг, затем стали публиковаться отдельными вы
Титульный лист произведения Лютера "Послание о переводе". (1530 г.).
пусками книги пророков.
Работа над их переводом продолжалась еще и во время Аугсбургского рейхстага. Издание всех книг пророков было осуществлено в 1532 г. Наконец, Лютер взялся за перевод апокрифов, которые, [по его мнению], также должны были бы быть включены в Библию. Наконец, в результате несказанно тяжкого труда, в 1534 г. в книжных лавках появилось издание лютеровского перевода всей Библии — “Biblia, das ist die gantze heilige Schrift, Deudsch. Martin Luther”. Wittenberg, 1534.
Правда, Лютер справился с этой гигантской работой не один. Уже в 1522 г. он призвал к себе на помощь друзей — знатоков языков: вначале Меланхтона и Агриколу — виттенбергского профессора еврейского языка, затем — гебраистов Бернарда Циглера и Иоганна Форстера, наконец — виттенбергского помощника пастора Рёрера, который занимался редактированием и корректурой. Им — и другим, которые включились в работу позже, было нелегко справиться со стоявшей перед ними задачей. Лютер уже давно распрощался со схоластическим методом [толкования Библии], который исходил из того, что в словах сокрыто четыре смысла,
241
и сводился к истолкованию каждого слова в этих четырех смыслах: [буквальном, или прямом; аллегорическом, или иносказательном; моральном; наконец, анагогическом, или мистическом]. [В отличие от схоластов], Лютер признавал только буквальный смысл слов (1). Но при переводе Библии задача сводилась к тому, чтобы при помощи метода точного понимания этого буквального смысла воспринять текст, а затем адекватно воспроизвести его на немецком языке. И зачастую на поиски одного-единственного нужного слова уходили дни и недели (2). Но все заботы о точном соответствии текстов, все искусство передачи текста с иностранного языка, все могущество и изящество немецкого языка, которым Лютер владел в совершенстве — все это было бы напрасным, если бы главное внимание не уделялось сути дела. Ведь только из понимания сути дела проистекает понимание слов (3). Дело же, суть Писания — не что иное, как Евангелие об оправдании грешника. Лютер услышал его из Писания, как глас Божий, и это освободило его от ада закона и пробудило к новой жизни. Поэтому при переводе каждого отрывка Писания Лютер прежде всего спрашивал, какой свет Евангелия падает на него, идет ли в нем речь о милости или о гневе Божьем. И только после этого размышлял он о смысле слова, о том, как оно звучит на родном языке (4). Тем самым Лютер не подчинял себе Писание, а видел в нем то, что в нем было: свидетельство откровения, глас Божий. Так, вслушиваясь [в каждое слово], пробирался Лютер через Писание: деревья этого гигантского сада, которые он тряс, дарили ему свои плоды (5). Он сопереживал всему, что переводил: он боролся и страдал, торжествовал и ликовал, умирал и побеждал вместе с прародителями и пророками, Апостолами и очевидцами кровопролитий; он ощущал себя одновременно грешником и оправданным, искушаемым и чудесным образом утешаемым, падающим и поднимающимся. Все Писание заговорило с ним об обетовании пришествия Христа и о вочеловечении Христа; о происхождении человечества, о сокрытых во тьме веков свершениях; над ветвистым чудесным древом Ветхого Завета было уже заметно пророческое сияние чудесной Вифлеемской звезды. На службу этому делу Лютер поставил блестящее искусство словотворчества, свой дар находить для характеристики какого-то предмета единственное, яркое, ясное слово. Следствием это
242
го стало то, что рядом [с лютеровским переводом Библии] поблекли все другие переводы.
Успех и воздействие лютеровской Библии были исключительными. [Переводы] противников [Реформации] не могли сравниться с нею. Их атаки Лютер успешно отбил еще в 1530 г. в своем “Послании о переводе”. При жизни Лютера вышло 10 оригинальных изданий*, последнее — в 1545 г.; появилось также множество переизданий**; Библию, несмотря на ее высокую цену, покупали нарасхват. Правда, Лютер понимал, что нерешительный, [легко поддающийся чужому влиянию] народ может охладеть к его переводу Библии (6); он предвидел, что несносные люди, стремящиеся все сделать по-своему, захотят “улучшить” его перевод (7)***, что каждый школьный учитель и кюстер предпримет попытки перевода Библии, а его книги, Библия и проповеди будут брошены под лавку (8). Но эти [тяжкие думы] не мешали ему неутомимо трудиться над улучшением перевода. В 1539 г. он приступил к подготовке основательного, пересмотренного издания своего перевода — вновь вместе с помощниками-друзьями. В 1541 г. вышло второе пересмотренное полное издание немецкой Библии. Эта деятельность по улучшению перевода была прекращена только после издания Библии, осуществленного в 1545 г.
Лютер осознавал, почему он должен сохранить в Церкви слово Писания в его чистоте. Ведь наряду с папством, которое отдалилось от Писания, [евангелизму] угрожал фанатизм, который после тяжелого пор
* В литературе приводятся разноречивые данные о количестве прижизненных полных изданий лютеровской Библии. Одни авторы, как и Г. Фаусель, говорят о 10 таких изданиях (см.: D. Martin Luther. Biblia. Das' istdie gantze Heilige SchrifftDeudsch auffs’ new zugericht. Hrsg. v. Hans Volz. Bd. 3. Munchen, 1974, S. 132).
Другие — утверждают, что таких изданий было 11 (см.: Raeder S. Luther als Ausleger und Ubersetzer der Heiligen Schrift // Leben und Werk Martin Luthers von 1526 bis 1546. Hg. v. Helmar Junghans. Bd. I, S. 278). — Прим, перев.
** В 1522—1546 гг., т. е. при жизни Лютера, его перевод Библии издавался 430 раз. (Имеются в виду издания переводов всей Библии и отдельных ее частей). — Прим, перев.
Противники Лютера из католического лагеря не раз пытались превзойти его в искусстве перевода. Такие попытки предпринимали Иероним Эмзер (1527), Иоганн Дитенбергер (1534), Иоганн Экк (1537). Однако эти переводы не пользовались успехом. Даже католики чи — тали лютеровскую Библию. — Прим, перев.
243
ажения в Крестьянской войне настолько поднял голову, что никто не считал возможным сдержать его. Лютер знал, что “фанатики” с пренебрежением относятся к устному, “внешнему” слову (9) и к вочеловечению Христа (10) и что они видят в слове только образ, подобие, отражение, потусторонней жизни, а не инструмент, посредством которого только и действует Дух, не проявляющий Себя ни в чем другом (11). И поскольку они не довольствовались откровением Писания, то беспокойно изощрялись в поисках плодов новой праведности; ожидая прихода небесного воинства, грядущее излияние Духа, они стремились завершить топтавшуюся, по их мнению, на месте Реформацию (12). Поэтому попали они в силки дьявола, и их погибель от меча была неминуема (13).
Лютеру суждено было стать очевидцем последнего движения “фанатиков” — попытки перекрещенцев создать в Мюнстере “Божье Царство”. Эта попытка закончилась крахом. [А начиналось все так]. Зимой 1533— 1534 гг. голландские “пророки” начали сеять смуту [в Мюнстере]. В феврале 1534 г. они захватили в городе власть. В Мюнстере началось ужасное, намного худшее повторение того, что творилось в Мюльхаузене во время господства там Мюнцера. Кто не склонился перед принуждением перекрещенцев, был изгнан; под покровом мессианского царства бесчинствовали слепой фанатизм, грубая чувственность, злобная ненависть, беспощадная страсть к разрушению и ужасная жажда крови; действительность значительно превзошла все прорицания Лютера о плодах “фанатизма”. В то время как в осажденном городе люди испытывали муки голода, мессианский царь “Божьего Царства” вел со своим двором роскошный образ жизни на восточный манер и поддерживал свое господство при помощи дикого устрашения. Наконец, в июле 1535 г. из-за голода и при помощи предательства город был захвачен осаждавшими; ужасные привидения исчезли, и “небесное царство” погибло в потоке крови обезглавленных [“фанатиков”].
О мюнстерской катастрофе Лютер отозвался мимоходом (14). Но [в этих мимолетных замечаниях] он вынес окончательный приговор “фанатизму”. Дух без слова [Божьего] сразу же следует считать врагом слова [Божьего], так как этим, не связанным со словом [Божьим] Духом овладевает не только стремящийся к господству человеческий дух, но и дух из преисподней, который
244
подталкивает человека к мятежу против Божественных законов и установлений. Пятая статья “Аугсбургского Вероисповедания” гласит: “Через такие средства, как слово и Таинства, даруется Дух Святой, Который пробуждает веру, где и когда это угодно Богу”.*
1. Лютер придерживается буквального смысла Писания
Я никогда не смогу так работать и говорить, [как раньше]. Когда я был молодым, то отличался ученостью; особенно это проявлялось тогда, когда я занялся теологией. Тогда упражнялся я в аллегорическом, тропологическом, апагогическом толковании31 и искусно обходился с понятиями. Если бы сейчас кто-то обладал таким умением, то считал бы это святыней. Но я считаю, что это — настоящее дерьмо. Я окончательно порвал с этим. Мои теперешние и окончательные представления сводятся к тому, что при переводе Библии надо исходить из ее буквального смысла. Ведь в нем — жизнь, утешение, сила, умение и искусство. Все остальное, хотя оно и сильно блестит, — глупость.
TR 5, 5285 (Октябрь 1540 г.).
2. Трудности перевода
Часто бывало так, что мы на протяжении четырнадцати дней, трех и даже четырех недель задавали вопросы, пытались перевести и не могли перевести какого-нибудь единственного слова. Работа над книгой Иова была настолько сложной, что мы — магистр Филипп [Меланхтон], Аурогаллюс и я - за четыре дня едва смогли перевести три строчки. Мой дорогой, сейчас — когда перевод на немецкий язык закончен, каждый читатель может критиковать его. Сейчас каждый может пробежать глазами три-четыре листа и ни разу не споткнуться, и не задуматься над тем, какие валуны и колоды лежали там, где он сейчас прогуливается, как по свежеоструганным доскам, и не представляет себе, сколько мы пролили пота и сколько волнений пережили.
Из “Sendbrief vom Dolmetschen" (1530). WA 30, 2, 636,
16 и сл.
3. Понимание слова и дела
[Для переводчика] недостаточно знать грамматику, нужно [прежде всего] обращать внимание на смысл [переводимого текс
* Г. Фауседь приводит цитируемый отрывок не дословно. В пятой статье говорится- "Дабы мы обрели эту веру, Бог установил проповедническое служение, дал Евангелие и Таинства. Через эти средства Бог дарует Духа Святого, Который пробуждает веру у слушающих Евангелие, где и когда Он возжелает". — Прим, перев.
245
та]. Только понимание сути дела приносит с собой понимание слов. Ученые-правоведы не понимали бы права, если бы они путем упражнений не учились разбираться в сути дела. И в “Эклогах” Вергилия32 никто не понял бы ни слова, если предварительно не ознакомился бы с [современной поэту] жизнью.
Из TR 4, 5002 (Май-июнь 1540 г.).
4. Правила перевода
При переводе Священного Писания я следовал двум правилам. Во-первых, если какое-то место текста было для меня неясным, я размышлял: идет ли в нем речь о милости [Божией] или о законе, о гневе [Божием] или о прощении грехов, т. е. — с чем оно больше сообразуется. При помощи такого метода я часто понимал темнейшие места [текста] и представлял, что лежит в его основе: закон или Евангелие... Ведь Бог разделил Свое учение на закон и Евангелие... Это — первое правило, которым я руководствовался.
Второе правило сводится к тому, что, когда у меня возникают сомнения относительно смысла [переводимого текста], я спрашиваю тех, кто лучше знает языки, чем я, о том, согласуется ли с еврейской грамматикой [перевод], который мне представляется наиболее близким [к тексту оригинала]. Но я говорю здесь о таких помощниках, которые близко знакомы с текстом книги. Евреи потому так сильно заблуждались относительно Писания, что не знали [истинного] текста книг. А если располагать таким текстом, то выбираешь такой перевод, который ближе всего к его смыслу.
Из TR 1, 312 (Лето-осень 1532 г.).
5. Чудесный сад Писания
Писание — необозримый сад, но в нем нет ни одного дерева, которого бы я не потряс рукой.
Из TR 1, 674 (Первая половина тридцатых годов).
6. Неблагодарность мира
Неблагодарность и суета мира невыразимы. До того, как был переведен Новый Завет, все тормошили меня; как только он был переведен, его восхваляли на протяжении четырех недель, потом начали поторапливать меня с переводом Ветхого Завета33. Затем — восхваление снова продолжалось четыре недели. То же произошло и с Псалтырью. Перевод [книги] Иисуса Сираха, который сейчас доставляет столько хлопот34, будет также восхваляться на протяжении четырех недель, а потом народ станет тре
246
бовать чего-то новенького, пока успех не выпадет на долю какого-нибудь забулдыги.
TR 2, 2761 а (Сентябрь-ноябрь 1532 г.).
7. Знающие, как сделать лучше
Перевод — это большое, [сложное] дело. Переводя Библию, мы затратили немало усилий. Правда, есть люди, которые знают, как это сделать лучше, чем получилось у нас, но не делают этого. Они готовы разорвать меня на клочки из-за [неправильного, по их мнению, перевода] одного-единственного слова, но, если бы они сами попытались переводить, я мог бы отклонить их перевод доброй сотни слов. Точно так же относятся и к работе моих ближайших помощников. Если бы кто-нибудь смог мало-мальски точно перевести 72-й и 73-й Псалмы, я дал бы ему 50 гульденов. Но при одном условии — не пользоваться при этом нашим переводом.
TR 2, 2763 b (Сентябрь-ноябрь 1532 г.).
8. Грустный взгляд на будущее лютеровского перевода Библии
Когда некто показал доктору [Лютеру] перевод Псалмов, сделанный кем-то другим, доктор заметил: Когда я умру, то не сыщут ни одного ректора школы, ни одного учителя, ни одного кюстера, которые не пытались бы сделать свои переводы Библии. Наш перевод никто не будет ценить. Все наши книги — Библию, проповеди — зашвырнут под лавку. Ведь миру постоянно нужно что-то новое. Так, труды Апостолов перестали цениться, когда пришли Учителя Церкви; сочинения Учителей Церкви перстали цениться, когда пришли схоласты; а среди них царил раздор, и каждый тщился доказать, что его сочинения превосходят сочинения других. Но это нравится простому человеку — ведь мир слишком любопытен. Потому-то [Апостол] Павел говорил (2 Тим. 4, 4): “[И от истины отвратят слух] и обратятся к басням”.
Из TR 5, 5469 (Лето-осень 1542 г.).
9. “Фанатики” — люди, презирающие устное слово ...Все “фанатики” и еретики презирают устное слово. А между тем, когда Христос предстал перед Апостолами, они смотрели на Него, как на призрака35, пока Он не говорил им ни слова; но потом, когда Он заговорил, Он успокоил их. [Замалчивание устного слова] на руку только дьяволу, который, [лишая нас устного слова], отбирает у нас меч. Но в Писании сказано (Пс. 45 (44), 4): “Препояшь Себя по бедру мечем Твоим, Сильный!”; извлеки его, нанеси удары вокруг себя!..
Из TR 3, 2971 b (Февраль-март 1533 г.).
247
10. Презирать слово [Божие] — значит презирать Христа
Мы не хотим расставаться с устным словом; это — святое средство, отвращающее дьявола. Бог вочеловечился для нас, а они [“фанатики”] не хотят терпеть Бога во плоти; они хотят, чтобы у них был только Бог в Духе. Правда, они много шумят об использовании слова, но только о таком использовании, — когда слова не отражают суть дела, а являются лишь его оболочкой. Ниспослание нам Бога во плоти — это дело; и Таинство Крещения — тоже дело. Они не проводят различия между делом и его результатом... и, таким образом, отбрасывают дело, но не замечают того, что это — дело Божье. И, наоборот, у многих есть дело, но оно не приносит результата, т. е. плодов; вспомним в этой связи папу... Мне очень хотелось бы спросить какого-нибудь “фанатика”, каким образом он приобретает уверенность [в истинности своих взглядов], основанных на аргументах своего собственного сердца и мыслях, не вытекающих из слова [Божьего]. У нас есть Писание, чудеса, Таинства, свидетельства о вере; Он послал нам Своего вочеловечившегося Сына, о Котором сказано (1 Ин. 1, 1): “О том, что мы видим, свидетельствуем”36. Этого хотим придерживаться и мы. И если они не принимают нас во имя Божие, то пусть принимают иных во имя их (Ин. 5, 43); кто не стремится к правде, верит лжи. Так бывает в [этом] мире.
TR 3, 3330 а (Май-июнь 1533 г.).
11. Внешнее слово как незаменимый инструмент святости
...Они [“фанатики”] учат, что внешнее слово является чем-то в некоторой степени отдаленным, так сказать, изображением, которое поясняет что-то... Они не соглашаются с тем, что это — инструмент и действенная основа Святого Духа, корабль для Святого Духа и начало оправдания. Они глубоко погрязли в этом заблуждении и больше не понимают самих себя. Ах, дорогой Господь Бог, все-таки надо до смерти гневаться на дьявола, который в обличье яростных папистов и “фанатиков” так враждебно относится к слову [Божьему]! Он достаточно хорошо видит, что устное слово и “внешнее” проповедническое служение наносят ему вред; потому-то в противовес этому и распространяет бесчисленное множество заблуждений. Но я надеюсь, что в ближайшее время Бог воздаст за это.
Из TR 3, 3868 (Май 1538 г.).
248
12. Пусть Церковь довольствуется словом [Божьим]
...Церковь замыкается в слове [Божьем], сливается с ним и не ищет никакого другого учения о воле Божией, кроме того, которое открывается и провозглашается в этом слове... [Этим она] отличается от перекрещенцев и других “фанатиков” и “духов”, подстрекающих к мятежу, которые презирают проповедническое служение и взирают на небо, ожидая оттуда новых веяний и побуждений...
TR 6, 6779 (Сороковые (?) годы).
13. Лжеучители ”фанатики” в конце концов хватаются за меч
...Все лжеучители в конце концов прибегают к мечу. В этом мы убеждаемся на примере папства, Мюнцера, Цвингли и т. д., и ариан — тоже37. Начало деятельности их всех отбрасывает блики благочестия, а в конце они хватаются за меч. Правда, о том, чтобы [насильственно воплотить в жизнь свои превратные идеи], они задумываются с самого начала, но для этого до поры до времени нет подходящих условий. Нам, как сказал [Апостол] Павел (2 Кор. 2,11), не безызвестны умыслы сатаны; он проявляет себя, как лжец и убийца (Ин. 8, 44).
Из TR 1, 291 (Июнь 1532 г.).
14. Мюнстерский мятеж
Ах, что и как все-таки я должен написать, т. е. — против этих жалких людей из Мюнстера или о них? Нет никаких сомнений в том, что там жил дьявол во плоти, более того, — дьяволы громоздились там друг на друга, как жабы. Но мы должны узреть и восславить великую милость и милосердие Божие, и вот почему: Мы не можем отрицать того, что Германия из-за такого обильного пролития крови и поношения Бога заслужила, чтобы ее больно высекли розгами; однако терпеливый Отец всяческого милосердия еще не хо-
giftoita iwr bdcgerung МФ crofcrung OcrSMtt SRtoifw ifjf.
©rtrarft 17.3uhj.
Титульный лист листовки "История осады и взятия города Мюнстера". (1535 г.).
249
чет позволить дьяволу наслать на нас праведную катастрофу, [которая уничтожила бы всё и всех], а по-отечески предупреждает нас и увещевает к покаянию посредством этой топорной дьяво-лиады в Мюнстере. Я ничуточки не сомневаюсь в том, что если бы Бог захотел допустить [такую катастрофу], то высокий, проницательный, искусный в тысяче дел [фанатичный] дух не затеял бы [мятеж в Мюнстере] так неуклюже и грубо. [В действительности же], поскольку дорогу ему преграждало Божье могущество, он смог вести игру не так, как подсказывала ему его злая воля, а только так, как это было позволено ему Богом.
Aus der Vorrede Luthers zu der Schrift "Neue Zeitung von den Wiedertaufern zu Munster” (1535).
WA 38, 347, 2 и сл.
ГРАНИЦЫ ЦЕРКВИ
В годы, последовавшие за Аугсбургским рейхстагом, к Церкви Реформации присоединился ряд значите л ьных территорий: в Ангальте, Померании, Вюртемберге, Мекленбурге и части Силезского герцогства одержало победу Евангелие. Символом, вокруг которого сплачивались евангелисты, было “Аугсбургское Вероисповедание”, которое объединившиеся в Шмалькальдене [поборники новой веры] провозгласили основным документальным актом
Древо веры. Гравюра на дереве Генриха Фогтгерра Старшего. (1524 г.).
своего союза.
Но при этом возникло множество вопросов. Как быть с верхненемецкими городами? Над протестантами еще проплывали темные облака спора о Причастии —
250
марбургского раздора; устранить разногласия еще не удалось. У Лютера не было никакого повода для того, чтобы самому сделать шаг навстречу [своим оппонентам]. Но рядом были другие. И они старались добиться примирения. Был гибкий посредник Буцер из Страсбурга; был Меланхтон, которого после марбургского собеседования обуревали некоторые сомнения относительно того, можно ли резко выраженное мнение Лютера о Причастии оправдать на основе Писания и [сочинений] Отцов [Церкви]; наконец, был ландграф Филипп [Гессенский], которому по политическим мотивам представлялся удобным по возможности узкий, базирующийся не только на политической, но и на теологической основе союз всех немецких протестантов. С 1531 г. Меланхтон и Буцер обменивались письмами, ландграф [Гессенский] привлек Лютера для осуществления попытки достижения единства. В конце 1534 г. Буцер и Меланхтон встретились в Касселе. Буцер вручил свое заявление. Он было по-дружески воспринято Лютером. Наконец, в мае 1536 г. в Виттенберг во главе с Буцером и Капито прибыло несколько верхненемецких пасторов, чтобы в дружеском собеседовании с руководителями Реформации выяснить спорные вопросы и преодолеть существовавшие разногласия. Нельзя сказать, что Лютер встретил их недружелюбно, но он решительно потребовал от них безоговорочного отречения в случае, если на них хоть раз падет подозрение в исповедании ложного цвинглианского учения. Однако оказалось, что верхненемецкие теологи [заслуживают лучшей участи, чем] вариться с Цвингли в одном [адском] котлр. Буцер не согласился с положением Лютера о том, что Тело Христово могут принимать и неверующие. Но он полностью поддержал главный тезис Лютера о том, что принятие и воздействие Причастия зависит не от веры или неверия отдельного человека, а имеют ценность сами по себе, как Божье слово и установление.
Лютер предостерегал от единодушия, которое покоится на согласовании противоречий, глупой уступчивости, ложной любви. Но если верхненемецкие теологи, полностью осознавая значение своего шага, признали “Аугсбургское Вероисповедание”, то, следовательно, они признали и сущность его учения о Причастии и проявили интерес к передаваемой посредством Причастия, содержащейся в Божественном изобилии, действительно присутствующей в Теле и Крови Христа свя
251
тости и исключили любую форму спасения человека посредством собственных сил. После этого [у виттенбергских и верхненемецких теологов] оставались еще разногласия относительно учения о принятии [Причастия] неверующими или недостойными. Но эти разногласия не могли служить основой для церковного раскола. Была составлена объединяющая [виттенбергских и верхненемецких теологов формула] — “Виттенберг-ское согласие” (Die Wittenberger Konkordie). Две стороны подписали ее 29 мая 1536 г. Верхненемецкие христиане были, как братья во Христе, приняты в единое церковное сообщество. В лютеровском письменном сообщении об этом событии (1) отчетливо звучит опасение и радость, смирение и надежда. Конечно же, объединение — не человеческое творение; если оно действительно будет прочным, то тогда оно — чудесное творение Христа.
Зато с швейцарцами единение не было достигнуто, хотя недостатка в такого рода усилиях, предпринимаемых двумя сторонами, не ощущалось. Уж слишком хорошо видел Лютер за спиной цюрихца Буллингера тень Цвингли, уж слишком велико было недоверие швейцарцев к кажущемуся им превращению Лютера в своеобразного папу. Правда, две стороны решили не возобновлять прежней полемики во всей ее остроте и проявить взаимную терпимость и сдержанность в дальнейших переговорах. Но поток писем между Цюрихом и Виттенбергом постепенно иссяк, и отношения медленно угасли. И когда Лютер в дальнейшем ощущал в чем-то дух учения Цвингли, он, как и раньше, беспощадно ополчался против него. В появившемся в 1544 г. сочинении “Краткое исповедание доктора Мартина Лютера о Святом Причастии” все “фанатики” — такие, как Цвингли, Эколомпад, Карлштадт, Швенкфельд, — в соответствии с Тит. 3, 10: [“Еретика после первого и второго вразумления отвращайся”] были преданы проклятию; они есть и остались душегубами с дьявольским сердцем и лживой пастью; пусть они убираются восвояси. Но бедный, обманутый ими народ, который нуждается в поучении, не подпадает под этот приговор. Своего отношения [к “фанатикам”] Лютер не изменил до самой смерти. Об этом свидетельствует письмо, написанное им в январе 1546 г. (2). Границы Церкви были и остались для “фанатиков” на замке.
252
В то время как фанатики смешивали Евангелие и закон и их злоупотребление евангелической свободой выливалось в разрушение Евангелия, в собственном [евангелическом] лагере, в ближайшем окружении Лютера возникла'новая опасность: милость настолько выступила из берегов, что для закона рядом с ней не оставалось больше места. Евангелие и закон были так отделены друг от друга, что проповедь Евангелия вверялась проповеднику, вещающему с кафедры, а судебные решения и их исполнение — городскому магистрату.
Теологом, в голове которого уже несколько лет скрыто бродило новое ошибочное учение — антино-мизм*, был [Иоганн] Агрикола38 — человек, которого наряду с великими виттенбержцами высоко ценили, как одного из руководителей Реформации, и которого Лютер любил, как друга и соратника. Лютер приютил его, изгнанного из Эйслебена, в своем доме, передал ему свое место проповедника и одарил своим полным доверием. Но до него донесся слух, что Агрикола — и как человек, и как ученый -переменчив и нескромен, к тому же он постоянно боится показаться несамостоятельным.
Сначала скрытно, а затем все свободнее Агрикола начал развивать свое новое учение: Единственно Евангелие оказывает влияние на Покаяние; закон раз и навсегда преодолен, он — излишен. Светские власти управляют законом и следят за его исполнением. У Церкви же, напротив, только одна задача — провозглашать милосердие, милость, прощение [грехов].
[Это учение не могло *не казаться привлекательным]. И в самом деле, разве есть что-то лучшее, более легкое и приятное, чем это сладкое Евангелие: без предписаний закона, без изъятия человека для Бога, без требований первой Заповеди? Но остается ли такое Евангелие Евангелием об оправдании грешника?
Лютер со страхом взирал на то, как истинное Евангелие исчезает в тени, отбрасываемой этим сладким, фальшивым Евангелием. Ведь если нет закона, то нет никакого греха; а если нет никакого греха, то тогда Христос и Его искупление греха излишни и ничтожны. И разве это ниспровержение Христа с Престола чем-то отличается от того, что творят “фанатики” и паписты?
• Антиномия (греч. antinomia — противоречие в законе) — противоречие между двумя положениями, каждое из которых признается доказуемым. — Прим, перев.
253
С глубоким волнением вглядываясь в учение антино-мизма, Лютер видел скрытый в нем дух мюнцеровско-го “фанатизма” (3). Особую боль ему доставляло то, что удар в спину ему нанесли лучшие друзья. Евангелие хочет послушания оправданного грешника, оно хочет, чтобы его слушали, чтобы в него верили, чтобы поступали в соответствии с ним. Церковь, светское правление и семья без закона погибнут (4). Если светская власть будет сама неограниченно ведать и распоряжаться законом, то она в конечном счете станет в равной степени пренебрегать и злоупотреблять и Евангелием, и законом (5); из необдуманного, неразборчиво-расточительного отношения к Евангелию последует не что иное, как беззаконие, произвол и торжество “плоти”, которая не будет ценить доставшееся ей безо всяких трудов и забот обладание милостью [Божией]; повсеместно — и во “внешних”, и во “внутренних” делах — скажется грубое пренебрежение проповеднической службой (6).
В попытках достичь единения недостатка не ощущалось. Но Агрикола вновь и вновь прибегал к формулировкам, которые скорее защищали, чем оставляли на произвол судьбы его учение; снова и снова в его проповедях и лекциях давало о себе знать его особое учение. Наконец, терпение Лютера лопнуло, и в начале 1539 г. он написал обращенное к широкой общественности сочинение “Против антиномистов”. С этого времени прежние друзья, находясь рядом, хранили преисполненное горечи молчание. Агрикола тяжело заболел и чувствовал себя непонятым и ненужным. Лютер же видел в нем врага Церкви, проникнутого надменностью, тщеславием, черствостью мысли, страстью к господству, и недвусмысленно каялся, что вскормил на своей груди змею. Противники вздохнули с облегчением, когда Агрикола без разрешения курфюрста покинул Виттенберг и устроился в Берлине придворным проповедником. Поскольку его учение не проникло в широкие круги, дело не дошло до публичного размежевания. Но прежние отношения Агриколы с виттенбергскими [теологами] были разрушены, и будущее не внесло в это никаких изменений.
[Лютер сохранил убежденность в том], что закон должен проповедоваться и выносить свой приговор любой человеческой самонадеянности и безбожию (7). Ведь есть не только “фанатики”, которые должны быть отвергнуты от Церкви; внутри Церкви есть также бесчис
254
ленное множество членов, которые поносят достоинство Божие, живут в явном грехе и тем самым вводят других в большой соблазн. Где же лежит граница Церкви? Можно ли давать прощение падшим без их раскаяния, без Покаяния, без их стремления к исправлению?
От такого расточения милости [Божией] Лютер был так же далек, как и от суровости закона, с помощью которого папская Церковь окончательно и бесповоротно отторгла от себя и верующих, и падших, используя для этого отлучение, распространявшееся вплоть до сферы светского права, до запрещения всяческих отношений с отверженными, до выдачи их для приведения в исполнение наказания “светскому мечу”. [Для Лютера] применение закона при исполнении церковных наказаний было внешней, последней формой милосердия.
С самого начала своей деятельности Лютер считал, что с падшими надо обходиться в соответствии с принципом, изложенным в Мф. 18, 15 и сл.: [“Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним: если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; Если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово. Если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь”]. [Лютер говорил], что если грешник не раскаивается, то надо проявить по отношению к нему глубочайшее милосердие, чтобы он проникся осознанием своего греха и Божьей милости. Нужно осудить его на т. наз. “малое отлучение”, т. е. не допускать его к Причастию до тех пор, пока он не найдет пути к исправлению.
Такая практика сложилась в Виттенберге уже в 1532 г. (8). Лютер не останавливался и перед тем, чтобы применять церковные наказания и по отношению к представителям власти. [Например], такая участь постигла воинского начальника Виттенберга и ландфогта Ганса Метцша. За аморальное поведение он не был допущен к Причастию. А позже из-за пренебрежения Божьим словом его, в соответствии с Мф. 18, 16, наставляли “свидетели” -два посланных Лютером диакона. В одной из проповедей 1539 г. Лютер отмечал, что для него особое значение имело участие общины в церковном наказании и воспитании. Поэтому, [по его мнению], грешник должен вначале увещеваться с глазу на
255
глаз, затем — двумя капелланами, двумя членами городского Совета и двумя уважаемыми членами общины; наконец, — если он будет упорствовать [в своих заблуждениях], — надо публично объявить об этом в общине, чтобы она молилась за его исправление.
Но поскольку в общине встречаются члены, которые своим закоренелым и длительным пренебрежением словом [Божьим] и Причастием сами отлучают себя [от церковной жизни], Лютер считал, что к ним надо относиться, как к язычникам, и что они не заслуживают достойного церковного погребения (9). Если же кающийся грешник проявит стремление к исправлению, то это не должно ограничиваться устным покаянием; занимавшийся ростовщичеством дворянин должен своими благочестивыми делами публично засвидетельствовать истинность своего раскаяния (10). Лютер твердо придерживался именно этой формы исполнения церковных наказаний, базирующейся на евангелическо-новозаветных основах. [Суть их сводилась] к тому, что наказания должны были исходить не от какого-то учреждения, а от общины, основанной на взаимной ответственности и братской помощи.
Поэтому Лютер больше всего боялся, что пасторы и светские власти начнут злоупотреблять отлучением, привнося в него элементы светской системы наказаний. Отлучение, по мысли Лютера, должно быть неразрывно связано с духовной мудростью, которая стремится не карать “телесно”, а помогать духовно (11). Поэтому нельзя ни в коем случае допускать того, чтобы отлучение попало в руки светской-власти, которая вновь использует его, как полицейское средство наказания (12). Лютер знал опасности, которые угрожали Евангелию со стороны светского права и светской власти. Его ранние отзывы о юристах (13) становились все резче и резче по мере того, как он больше узнавал о том, что петля человеческого права все сильнее душит Евангелие. Он неистово противился тому, что его виттенберг-ские коллеги с юридического факультета, ослепленные величием исторически возникшего и передаваемого из поколения в поколение права, все еще признавали отвергнутое им каноническое право, как имеющее силу, и на основе его выносили решения, касающиеся брака; он противился тому, чтобы отлучение [от Церкви] было вверено [не общине], а земельной консистории, состоящей из теологов и юристов; он сопротивлялся и тогда,
256
когда городские магистраты присвоили себе право назначать и смещать пасторов и, подчинив себе тем самым Евангелие, поставили пасторов в зависимость от произвола городских Советов.
Конечно, Лютер был благодарен своему курфюрсту за то, что тот по возможности заботился о церкви своей земли; но и его он считал “епископом по нужде” (14), который управляет большей частью чуждым ему делом. Будущих епископов Лютер, скорее, видел в ви-зитаторах, которые по поручению Христа пасут свое стадо, осуществляют надзор над учением и поведением [христиан] и, исходя из Евангелия, определяют границы Церкви. Предпринятые им в те годы попытки укрепить и расширить влияние и сферу деятельности визитаторов определялись необходимостью выражения единовластия Христа в Церкви. И Лютер не виноват в том, что историческое развитие пошло по иному пути и что [епископские функции князей, которые рассматривались Лютером], как дело христианской любви, превратились в тесные оковы церковной власти земельных князей, которые притязали на то, чтобы определять сущность и границы Церкви.
Груз народно-церковного наследия, которое досталось Лютеру, само собою разумеющееся значение той жизненной формы, в которой светское и христианское общество представляли собой известное тождество, экономические предпосылки, забота о всеобщей нравственности, необходимость единого управления, наконец, страх перед произволом черни — все эти факторы противостояли осуществлению неотложной, по мысли Лютера, задачи: строительства Церкви, включавшей в себя самостоятельные отдельные общины, в которых сообщество христиан, обладавших в силу всеобщего священства правом голоса, предстало бы как Тело Христово.
1, “ Витте нбергское согласие". Из письма [Лютера ] из Виттенберга Иоганну Форстеру в Аугс-. бург от 12 июля 1536 г,
...На этом конвенте я действительно пространно и достаточно ясно вновь и вновь доказывал, что в случае, если они не сконцентрируют свое внимание на самом деле, то это может привести к тому, что соглашение не состоится; ведь раскол возникнет очевиднее, чем измышленное согласие, которое может привести к нескончаемым ссорам. Но они восприняли все (в том числе и нашу Апологию39) с такой святой ответственностью, что об их
257
отказе [от единения] не могло быть и речи. Я также заявил: “Если ваши действия будут расходиться с вашими словами, то мы противопоставим вам именно Апологию**. Какое будущее нас ожидает, знает только Христос; если Он сделает это согласие прочным, то тем самым Он сотворит великое чудо. Сейчас же мы ожидаем решения общин и магистратов другой стороны относительно того, понравилось ли им наше соглашение, чтобы таким образом закончить это дело и публично заявить об этом. Ведь без одобрения двух сторон дело не может быть закончено одними нами, [т. е. участниками собеседования]. Это оговорено нами в инструкции, которую мы вручили им перед их отъездом; точно так же мы сообщаем об этом нашим.
Вг. 7, 461, 12 и сл.
2. Окончательное суждение о ложно понимающих Причастие. Из письма [Лютера] из Виттенберга Якобу Пропсту в Бремен от 17 января 1546 г.
Благополучия Вам и мира! Как старый, задержавшийся на этом свете, вялый, усталый, ко всему охладевший и к тому же полуслепой человек, пишу я, дорогой Якоб, в надежде, что мне, посвященному в смерть, сейчас, как я надеюсь, выпадет на долю настоящий, умиротворяющий покой. [Но на самом деле все идет], как будто бы я никогда ничего не запевал, не писал, не говорил и не делал; я до предела загружаю себя делами — всем тем, что я должен написать, сказать, предпринять и сделать. Ведь Христос — Всё во Всём — могущественный и деятельный, высокопрославленный во веки веков. Аминь.
Ты сообщаешь, что швейцарцы, издавая шипение, выступают против меня и пишут, что проклинают меня, как несчастного человека, которого ожидает тяжкая смерть. Это [сообщение] очень радует меня. Ведь, издавая мое последнее сочинение40, я и стремился настолько задеть их, чтобы они открыто признали, что они — мои враги. Этого я достиг, и, как было уже сказано, это радует меня. Я — “несчастнейший из всех людей** — довольствуюсь единственной блаженной похвалой, о которой говорится в Псалтыри: Блажен муж, который не ходит на совет ложно понимающих Причастие, и не стоит на пути цвинглиан, и не сидит в собрании цюрихцев41. Ты ведь знаешь, о чем я думаю...
Вг. И, 263, 1 и сл.
3. Старый “фанатизм” в новом облачении
Магистр Йодокус42 ознакомил Лютера с положением Агри-колы о том, что закон не нужно проповедовать в церкви, так как это не служит оправданию43.
258
Глубоко взволнованный этим, Лютер воскликнул: И это началось уже при нашей жизни! И это начали наши люди! Агриколу побудили к этому ненависть и честолюбие... За ним стоит Мюнцер! Ведь тот, кто упраздняет учение о законе в политических отношениях, тот упраздняет власть и семью; если же он упраздняет его [закон] в церковных отношениях, то исчезает возможность познать грех. Ведь Евангелие наказывает грех посредством закона. А он — духовен. Он определяет грех, как то, что направлено против Божьей воли. Долой того, кто утверждает, что нарушители [закона] не грешат перед законом, а только огорчают Сына Божьего! Такие спекулятивные теологи — чумный нарыв Церкви. У них нет совести; не понимая [дела], не различая понятия, они нагромождают все учения друг на друга [и говорят], как эти: “Любовь — есть выполнение закона, следовательно, нам не нужен никакой закон”. Но эти несчастные оставляют без внимания следующее положение: Поскольку это “выполнение” (а именно — любовь) слабо проявляется в нашей плоти; и поскольку мы ежедневно посредством Духа принуждаемся бороться с этой [плотью], то все это относится к закону. •
Из TR 3, 3554 (Март 1537 г.).
4, Грубое заблуждение антиномистов
Мои самые любимые друзья стремятся затоптать меня ногами и не давать ходу Евангелию... Ах, как больно, когда кто-то бросает хорошего друга, который относился к нему с величайшей любовью! Его [Агриколу] я привечал за своим столом, он шутил со мной, и, несмотря на это, за моей спиной выступил против меня. Этого не могу я терпеть. Он также не может делать вид, что ничего не произошло, так как это слишком большое заблуждение -отбрасывать закон. Если бы речь шла о каких-то других заблуждениях и недоразумениях, то это еще можно было бы вынести! Но отбрасывать закон, без которого не могут существовать ни Церковь, ни светское правление, ни семья, ни какой бы то ни было человек — это выходит за всякие рамки! Настало время дать отпор. Я не могу, я не в состоянии терпеть это дальше!
Из TR 3, 3650 а (Ноябрь-декабрь 1537 г.).
5. Никакого разъединения Евангелия и закона
Дорогой Господь Бог, сколько грязи оставляет после себя яд! Магистру Эйслебену* больше подходило бы называться ящерицей, пестрой саламандрой. Его сверх всякой меры погибельным учением затемняется Евангелие. Это учение жестоко, как по отношению к Христу — справа, так и по отношению к папистам —
Имеется в виду Агрикола. — Прим, перев.
259
слева. Ведь, проповедуя Христа, он и ему подобные сражаются с Христом. Посредством антиномистов дьявол учинит немало бед; их учение повлечет за собой невообразимую ахинею. Ведь если закон переместить с кафедры проповедника в ратушу, то тогда вознамерятся городские советники, да и даже палачи, судить о христианстве; все станут пренебрегать законом, а за этим воспоследует доподлинная сладкая милость, т. е. безграничный произвол...
Из TR 4, 4790 (Тридцатые годы).
6. Плод “сладкого” Евангелия
...Даже крестьяне стали [пренебрежительно] отзываться о проповедническом служении. Визитаторам, которые с укоризной спрашивали их, почему они не хотят содержать своих пасторов, в то время как не возражают против того, чтобы содержать пастухов, они ответили: “Ну, еще бы, пастухи-то нам нужны!” Тьфу, до чего мы докатились еще при нашей жизни! А этому очень способствуют антиномисты, которые еще больше умножают тщеславие самонадеянных людей, а у самих антиномистов я вижу такую неописуемую самонадеянность, что они под покровом доверия к милосердию [Божьему] решаются делать все, что им захочется, как будто бы они уже не свершают никаких грехов, как будто бы уверовавший [во Христа] уже не свершает никаких грехов, как будто бы он [стал настолько оправданным перед Богом], что не нуждается больше ни в какой проповеди закона.
Из TR 4, 4002 (Сентябрь 1538 г.).
7. Необходимость проповеди закона
Сейчас, когда непомерно возросла самонадеянность [людей], закон должен обрушивать на них громы и молнии. Крестьяне и бюргеры настолько погрязли в безбожии, что не хотят больше содержать одного-единственного пастора.
Из TR 4, 4007 (Сентябрь 1538 г.).
8. Малое отлучение
До сего времени мы еще не вводили никакого другого отлучения, кроме отлучения тех, кто погряз в видимых всем пороках и не освободился от них. Таковые не допускались к Таинству Тела и Крови Христовых. Посредством этого мы достигли, что Св. Причастие не давалось никому из тех, кто перед этим не был выслушан Пастором или диаконом. По нашему мнению, сейчас не стоит вводить никакого другого отлучения, потому что встречается много случаев [прегрешений], которые нуждаются в предварительном расследовании. Но мы не можем не видеть того, что
260
[предварительное] расследование дел надо еще организовать и упорядочить; ведь, например, светская власть не хочет заниматься таким расследованием. Поэтому сохраним то, что тем, кто погряз в явном для всех грехе и не раскаивается, не дается Святое Причастие. Правда, [я понимаю]: мир сейчас такой жестокий и дикий, что люди и сами не очень-то спешат в церковь и не торопятся принимать Причастие; поэтому отлучение от [Причастия] они не воспримут как наказание. И если кто-то таким образом сам лишит себя Причастия, то с этим ничего не поделаешь, поскольку светская власть мирится с явными пороками. Но, несмотря на это, проповедники должны в своих проповедях со всей серьезностью наказывать такое языческое поведение и такую жизнь посредством напоминания о Суде Божьем. Они также должны призывать власти противиться такой языческой жизни.
Из Gutachten der Wittenberger Theologen vom 1. August 1532 Worn Bann". Br. 6, 340, 35 и сл.
9. О тех, кто сам себя отлучает от Церкви
Нам не надо прибегать к отлучению по отношению к нашим ростовщикам, свистунам-транжирам, пьяницам, блудодеям, клеветникам и зубоскалам; они сами отлучили себя [от Церкви]. Они презирают слово Божие, не посещают церковь, не слушают проповедей, не приходят к Причастию. Если они не хотят быть христианами, то да будут они язычниками — навсегда! И стоит ли много говорить об этом? Если они отбирают у священников их имущество и всё присваивают себе, то и священник не должен давать им разрешения грехов и допускать к Причастию; не они должны присутствовать при Крещении, на свадебных торжествах и погребениях; они должны держать себя среди нас, как язычники. Правда, они с явным удовольствием так и поступают. И даже когда они находятся при смерти, не следует их посещать ни пастору, ни капеллану; а когда они умирают, палач должен закопать их за городом около живодерни и при этом не должно быть ни одного школьника — [певчего], ни одного капеллана! Если они хотят оставаться язычниками, то и мы хотим обходиться с ними, как с язычниками.
TR 5, 5438 (Лето- осень 1542 г.).
10. Истинное раскаяние
Доктор [Лютер] сказал: Явных ростовщиков надо подвергать отлучению. Именно так я поступил с дворянином44, не допустив его к Причастию. Тут кто-то спросил: “А как поступать, если он [грешник] раскаивается?” Лютер ответил: Отлучение от Причастия имеет свои границы. Но он [грешник] должен [вновь] стать благочестивым. Он должен возвратить награбленное сверх
261
всякой меры тем, кому доставил Такие мучения. В противном случае он кается неискренне. Ведь даже по гражданскому праву его действия нельзя с чистой совестью признать справедливыми, не говоря уже о Божественном праве. И тот, кто ест и пьет с ним, делает себя причастным к его греху. Поэтому Вам, господин Микель, не следует больше обедать с ним45.
TR 5, 5216 (Сентябрь 1540 г.).
11. Духовная мудрость при применении наказаний
Мы должны вновь ввести отлучение, хотя раньше не настаивали на этом. Если мы видим какого-нибудь ростовщика или нарушителя супружеской верности, то должны предостеречь его: “Послушай-ка, ходит слух, что ты такой-то и такой-то, поэтому тебе не будет даваться Причастие, воздержись от присутствия при свершении Крещения, и бракосочетание в церкви тебе также запрещается!" Короче, всё, что связано с Церковью, должно быть ему запрещено. Ведь [Апостол] Павел сказал (1 Кор. 5, 13; Мф. 18, 17): “Да будет он тебе, как язычник!*. Но я боюсь наших пасторов: они стали слишком умными, и в том, что касается “плоти", они так же хватают добро двумя руками, как и папа. Если какой-то из таких [пасторов] подвергает кого-то отлучению* а отлученный не исправляется, то пастор говорит: “Ну что ж, мы должны запретить ему появляться на рынке, чтобы он не мог ничего ни купить, ни продать". Пастор, который так далеко заходит, [не пастор], а дьявол! Для того, чтобы отлучать [от Церкви], нужны хорошие, добросердечные пасторы. У нас много таких пасторов, которые воспринимают “телесные" дела сердцем. Но одного этого еще мало.
Затем кто-то спросил, разрешается ли отлученному [от Церкви] присутствовать на проповедях и слушать их. Доктор [Лютер] ответил: “Вполне! Это нельзя им запрещать. Ведь, слушая проповедь, они познают свои недостатки".
TR 5, 5477 (Лето-осень 1542 г.).
12. Не надо смешивать разнящиеся друг от друга службы. Письмо [Лютера] из Виттенберга Даниилу Грейсеру в Дрезден от 22 октября 1543 г.
Милость и мир! От формы отлучения, дорогой Даниил, и от того, как оно применяется при Вашем дворе45, я не мог ожидать
• Лютер здесь допускает неточность. Слова "Да будет он тебе, как язычник..." содержатся в Мф. 18, 17. Но произнес их не Апостол Павел, а Христос. В 1 Кор. 5, 13 говорится: "Итак извергните развращенного из среды вас". — Прим, перев.
262
ничего хорошего. Ведь если наступит такое, что [светские] дворы захотят управлять Церковью по своему усмотрению, то Бог не даст на это никакого благословения, и настоящее станет хуже, чем прошлое. Ведь всё, что не по вере, грех (Рим. 14, 23). А что исходит от не призванного [к духовному служению], несомненно, происходит не по вере и будет уничтожено. Поэтому должны они [светские власти] либо сами стать пасторами, начать проповедовать, крестить, посещать больных, причащать и заботиться обо всех церковных делах, либо — покончить с тем, чтобы беспорядочно смешивать разные призвания, [службы, занятия], позаботиться о делах своего собственного двора, а церквам предоставить возможность заниматься тем, для чего они призваны, на что уполномочил их Бог. Невыносимо, когда дело делают другие, а ответственность за это взваливают на нас. Мы хотим, чтобы службы Церкви и [светских] дворов были отделены друг от друга. В противном случае надо отказаться и от первых, и от вторых. Сатана продолжает оставаться сатаной. При папстве он впутывал Церковь в политику, в наше время он хочет впутать политику в [дела] Церкви. Но, как того хочет Бог, мы будем сопротивляться этому и стремиться, насколько это в наших силах, к тому, чтобы сохранить в силе разделение призваний, [служб, занятий]. Живи благополучно в Господе и молись за меня!
22 октября 1543 г. Твой Мартин Лютер, доктор.
Вг. 10, 436, 3 и сл.
13. Против юристов
Каждый юрист — враг Христа, потому что он восхваляет праведность дел. А просветленный верой юрист — морская диковинка. Он вынужден нищенствовать. Другие юристы смотрят на него, как на мятежника.
TR 1, 1217 (Первая половина тридцатых годов).
Здесь есть еще одно дело, от которого я должен предостеречь вас. Я верю в то, что все дьяволы со всем их воинством присутствуют здесь. Наши молодчики-юристы осмеливаются публично читать молодежи каноническое право, которое представляет собой не что иное, как папское дерьмо47. Мы с громадным трудом выпихнули его [каноническое право] из наших церквей, мы отбросили его и прокляли. Мы глубоко и обоснованно доказали, что ему не место в наших церквах. И вдруг они с гордостью, раздосадовав нас, вновь вносят это вонючее дерьмо в наши церкви... Может быть, в вас вселился дьявол, и вы не знаете, что вам надлежит девать? А я-то думал, что вы вполне удовлетворены изучением и чтением лекций по имперскому праву!..
Из TR 4, 4382 b (Март-февраль 1539 г.).
263
У нас, теологов, нет более зловредных врагов, чем юристы... И мы проклинаем всех юристов, в том числе и благочестивых; ведь они не знают, что такое Церковь. Поэтому не смеют они реформировать нас. Каждый юрист — либо никчема, либо невежда. Старая пословица гласит: “Юрист — плохой христианин”. Это действительно так.
Из TR 5, 5663 (1544 г.).
14. Князья — "епископы по нужде”
Тех, которые вынуждены [одновременно] быть епископами и [светскими] князьями, можно назвать “епископами по нужде”. Когда я уговаривал нашего курфюрста взять на себя надзор над Церковью, то написал ему, что он, [в случае его согласия], будет “епископом по нужде”. Ему было тяжело справляться с этими [обязанностями], а нам было тяжело с этим [“епископом по нуж-де J.
Из TR 4, 4561 (Май 1539 г.).
Шмалькальден. Гравюра на меди из "Топографии"Маттеуса Мериана. (1645 г.).
Начиная с 1523 г. на рейхстагах постоянно выдвигалось требование о созыве [Церковного] Собора — собрания влиятельных лиц западного христианства — для обсуждения всех религиозных жалоб и спорных вопросов и для упразднения [церковных злоупотреблений]. [Решения о созыве Собора] принимались, а затем [созыв Собора] откладывался [до лучших времен]. Создавалось впечатление, что решение этой огромной задачи было невозможно в то время, было неподвластно доброй воле участников [рейхстагов]. Но наконец мечты долгих десятилетий, вроде бы, должны были осуществиться. Под давлением императора папа Климент VII наметил некоторые подготовительные меры для созыва Собора. Правда, делал он это со скрытыми колебания
264
ми и явной неохотой, так как не хотел уступать Собору ни малейшей части своих папских полномочий. После его смерти, в 1534 г., папский престол занял Павел III. Как и все его предшественники, он был ренессансным князем, любящим роскошь и великолепие*. Но вместе с тем он понимал, что Церковь, ради своего самосохранения, настоятельно нуждается в обновлении, и, исходя из этого, допускал до известной степени возможность реформ и не отклонял [идею созыва] Собора.
Итак, дело дошло до того, что в 1535 г. с целью прозондировать почву относительно возможности созыва всеобщего церковного собрания в Германию прибыл папский нунций Петр Павел Вержерио (1497—1564). Он был ревностным и убежденным сторонником идеи созыва Собора. Позже он перешел на сторону евангелистов и стал советником герцога Кристофа в Тюбингене. Как дипломат, он отличался смелостью и напористостью. Сразу же [после приезда в Германию] он вторгся в неприятельский лагерь. В ноябре 1535 г., встреченный с почестями, он въехал в Виттенберг и отважился на то, чтобы пригласить Лютера в свое пристанище — замок курфюрста. Так впервые после Аугсбургского рейхстага, теперь уже пятидесятидвухлетний, — Лютер вновь предстал перед папским посланцем. С серьезностью переживаемого момента резко контрастировала и бодрая, оптимистическая убежденность Лютера [в успехе своего дела], и то, что он вырядился, как на свадьбу. Этим Лютер стремился продемонстрировать нунцию, что, [несмотря на возраст], он бодр и полон сил. Ответ, который Лютер дал на вопрос Вержерио о том, хочет ли он присутствовать на Соборе, имел для дальнейших переговоров о созыве Собора большое значение.
Да, Лютер хочет присутствовать на Соборе, но не для того, чтобы позволить осудить свое дело, и, конечно же, не ради того, чтобы извлечь выгоду для себя лично, а ради тех пребывающих в заблуждении христиан, которые еще не научились отделять правду от лжи. Лютер исходил из реального положения основанной на возвещении слова [Божьего] [Евангелической] Церкви, которую уже не сможет ниспровергнуть никакое решение Собора. [Он считал], что главное и единственное, что сможет сделать на Соборе Церковь Рефор
* Говоря о "всех предшественниках" Павла III, Г. Фаусель забывает об Адриане VI, которого нельзя отнести к числу "ренессансных князей". — Прим, перев.
265
мации, — это продемонстрировать свою сущность, заключающуюся в возвещении и проповеди [слова Божьего] и в удостоверении Божественной правды. Неудивительно, что сообщение нунция [о встрече с Лютером], отправленное в Рим, было преисполнено гнева, вызванного сумасбродно-дерзкой и зловредной заносчивостью “большой бестии”, [т. е. Лютера].
Но тем не менее, Собор должен был состояться. Правда, шмалькальденские союзники заранее объявили о том, что они признают только свободный, всеобщий, исходящий в своих [суждениях и решениях] только из слова Божьего Собор и что этот Собор должен состояться на территории Германии. Только в июне 1536 г. появилось предписание о том, что созвать Собор надлежит 23 мая 1537 г. в Мантуе. По словам папы, его задачей должно быть установление мира в Церкви, а средством для этого — искоренение всяческой ереси. Несмотря на многие возражения, протестантский лагерь также решил готовиться к Собору. Курфюрст [Саксонский] (который первоначально был поглощен идеей созыва особого Собора, противостоящего папскому Собору) поручил затем Лютеру представить Собору [в Мантуе] в обобщенном виде артикулы евангелической веры.
Не без колебаний Лютер приступил к работе, и уже в январе 1537 г. она была закончена. Ее плодом стали “Шмалькальденские статьи” — Исповедание веры, в котором Лютер, в отличие от Меланхтона, положившего в основу “Аугсбургского Вероисповедания” общее достояние двух Церквей [Католической и Евангелической] на основе общей веры, показал глубокие противоречия, которые разделили две Церкви, и провозгласил внешне вроде бы отделившуюся Церковь Евангелическо-Католической, [т. е. вселенской], а внешне вроде бы законную старую Церковь отпавшей, [изменнической] Церковью. В “Шмалькальденских статьях” Лютер особенно подчеркивал, что опирающееся на Христа оправдание грешника является не частным положением учения о вере, не новым принципом догматики, а сердцевиной Писания, веры и теологии, проповеди и Церкви (1). 7 февраля 1537 г. евангелисты собрались в Шмалькальдене. Лютер также прибыл туда. До начала переговоров он произнес впечатляющую проповедь об истории искушений. В ней он с провидческой силой показал историю Церкви не как историю ее прогресса, ее развития, ее роста, а как историю ее искушений,
266
историю исходящих от нее дьявольских соблазнов; от шага к шагу они всё возрастали и обрушивались на Церковь, поскольку она есть не что иное, как Тело ее Главы — Христа, т. е. Того, Кто победоносно рассекает очерченный вокруг нее дьявольский круг адских соблазнов. Дьявол в человеческом облике — “черный дьявол” — посредством “телесных” бедствий вводит Церковь в искушение; “светлый дьявол” в ангельском облачении соблазняет душу, извращая слово [Божье]; наконец, “божественный дьявол” возвышает себя над Самим Богом и требует, чтобы ему поклонялись. Но Церковь сохраняет послушание [Богу], проверяет ложные учения и проповедью веры сбрасывает искусителей с захваченного обманным путем престола.
Уже произнося эту проповедь, Лютер вынужден был бороться с предвестниками болезни, которая затем, еще до начала переговоров, внезапно уложила его в постель, лишив возможности участвовать в них. Приближался конец. Сразу же после упоминавшейся нами проповеди обострилась его старая мочекаменная болезнь. Он испытывал невыносимую, еще никогда до того не ощущавшуюся им боль; его тело отекло, все функции организма прекратились; бешеные приступы боли не давали ему заснуть, смертельная слабость овладела им. Барахтаясь в когтях болезни, он издавал непрерывные стоны. Вновь ощущал он себя в объятьях смерти. Сквозь воспаленное воображение прорывалась его глубокая, преисполненная страха забота о будущем Церкви Христовой. Наконец, было решено увезти смертельно больного Лютера из Шмалькальдена. Ненадежная, неповоротливая повозка, дребезжа, повезла его по глубокой, ухабистой, неровной дороге, проходящей через Тюрингский лес. [И вдруг произошло неожиданное]. Там, где не могли помочь врачи и лекарства, [помог случай]: дорожная тряска привела к тому, что камень вышел; вместе с накопившейся за многие часы мочой исчезла и боль — пришло облегчение (2). До предела изнуренный болезнью, Лютер 14 марта возвратился домой. Неделей позже он писал Спалатину, что [после возвращения в Виттенберг] он заново учился есть и пить; ноги не держали тела.
Между тем, собравшиеся в Шмалькальдене вели переговоры без Лютера. Посланник папы Петер фон Форет передал им письмо папы. Не распечатав, они возвратили его. [Кроме того], они наотрез отказались
267
участвовать в созываемом для искоренения ереси Соборе, который намечалось проводить под председательством папы и в основу которого были положены человеческие измышления, [а не Священное Писание]. Меланхтон написал трактат о власти папства. В нем отрицалось, как противоречащее Евангелию, божественное право папства, а папская держава называлась областью господства антихриста. Князья еще раз засвидетельствовали верность “Аугсбургскому Вероисповеданию” и “Апологии”, а также одобрили трактат Меланхтона. До обсуждения лютеровских “[Шмалькальденских] статей” дело не дошло, так как они были предназначены для Собора, участие в котором шмалькальденские союзники отклонилц. Тем самым евангелические имперские чины в своей совокупности отвергли папское владычество и сделали себя, свои территории и своих подданных ответственными единственно перед Писанием.
Возмущение католического лагеря тем, что протестанты отвергли [идею созыва] Собора, приближало опасность возникновения войны. Но императору, все еще занятому внешнеполитическим конфликтом с Францией и турками, любая война в Германии представлялась крайне нежелательной. Вследствие этого 19 апреля 1539 г. [с протестантами] было заключено Франкфуртское перемирие, в соответствии с которым решение [религиозного вопроса] вновь откладывалось. [Но вместе с тем этим перемирием] устранялась угроза войны.
Теологическая работа Лютера в годы неспокойного движения взад-вперед касалась вопроса об истинной Церкви. Исходным пунктом для Лютера было положение о том, что истинная Церковь есть там, где правит только Бог чрез Христа и чрез Святой Дух (3). Истинная Церковь невидима, сокрыта от глаз мира. Христос также невидим (4). Но в то же время они и видимы, и познаваемы в истинном возвещении слова Божьего. Это — главное для решения [религиозного вопроса]; поэтому Лютер борется не за свою жизнь, а за учение (5). С великолепной ясностью, одновременно отвергая ложные притязания противников и превознося истинные притязания Церкви, Лютер в сочинении “О Соборах и Церквах” (весна 1539 г.) еще раз изложил реформаторское представление о Церкви. [Он писал], что истинный Собор не там, где присутствует папа со своими ложными притязаниями. Любая надежда на обновление
268
папской Церкви должна быть оставлена. Ссылка на церковную традицию больше не поможет, так как она сама по себе противоречива, а истинной становится лишь в том случае, если они [паписты] действуют, не отклоняясь от Писания. Единственным критерием для Собора, его “имперским правом” является Священное Писание. Где проповедуется Писание и где в него веруют, там — и истинная Церковь, там — и истинный Собор. Где народ собирается как достояние Христово и может быть опознан по признакам истинной Церкви — проповеди, Крещению, Причастию, исполнению власти ключей, призванию праведных проповедников, молитве и терпеливому несению Креста, искушению и преследованию, — там и есть святая, всё охватывающая (“католическая”) Церковь — общность верующих. Каждый верный пастор и школьный наставник действуют, как Собор, так как они ежедневно учат [людей] в соответствии со словом Божьим и отвращают дьявола. Поэтому Лютер, сомневавшийся в [идее] “большого” Собора, заявляет о своем желании поддерживать “малые” Соборы и “молодежные” Соборы, т. е. [церковные] приходы и школы. В одном ряду с церковью и школой стоят дом и семья, где прививается послушание родителям, воспитываются дети, заботятся о прислуге. В-третьих, важную роль играет и светская власть, ратуша, городское правление, которые пекутся о правосудии, порядке и мире. Над этими тремя учрежденными Богом “священноначалиями” стоит, как Главнейший и Высший, Сам Бог; этот круг Своих подопечных Он оберегает от дьявола. Так какую же роль может играть это фиглярское право папы?
Опираясь на этот фундамент, Лютер обозревает усилия противников, направленные на решение запутанных религиозных отношений. Чем больше территорий принимало новую веру (с 1539 г., когда Бранденбург и герцогство Саксонское стали евангелическими, протестантизм стал преобладать в Северной Германии), тем меньше возможностей оставалось у императора для того, чтобы решиться на вооруженный конфликт, тем нетерпеливее вынужден был он искать пути для мирного соглашения. Но все религиозные переговоры между умеренными представителями двух группировок (в Ха-генау (июль 1540 г.), Вормсе (ноябрь 1540 -январь 1541 гг.), Регенсбурге (апрель-ноябрь 1541 г.)) уже не могли помочь этому. Когда в результате неимоверных усилий
269
Меланхтона и Буцера было достигнуто соглашение относительно учения об оправдании с их католическими партнерами Экком, Пфлугом и Контарини, оно не было признано ни Виттенбергом, ни Римом.
Да и могло ли это соглашение принести хоть какую-то пользу? Ведь ненависть тех, кто придерживался старой веры, становилась все яростнее. В начале 1541 г. герцог Брауншвейгско-Вольфенбюттельский Генрих издал направленный против протестантов памфлет. В нем они характеризовались как своенравные, отпавшие [от Церкви], клевещущие на Бога еретики, которые грабят церкви, призывают к мятежу против императора и искажают образ истинной [Католической Церкви], представляя ее [общественности] в карикатурном виде.
В конце марта 1541 г. Лютер в ответ на этот памфлет издал сочинение “Против Гансвурста” (7)*. В нем он вновь перечислил отличительные признаки истинной Церкви: Крещение, Причастие, власть ключей, проповедническое служение, Вероисповедание, Отче наш, послушание светской власти, благоговейное отношение к браку, христианское страдание и христианское терпение. Лютер также доказывал, что у Церкви слова [Божьего] не только есть все эти отличительные признаки, но она отстаивает их и будет отстаивать, в то время как старая Церковь не делает этого. На чем стояла истинная Церковь, на чем стоит новая ложная Церковь? Дальнейших вопросов Лютер не задает, а приводит доказательства и приходит к четкому выводу о том, что папская Церковь основными принципами, [ на которых она зиждется], совершенно извратила и погубила отличительные признаки истинной Церкви. Сосуществование истинной и ложной Церквей — Церкви, построенной на слове Божьем, и Церкви, построенной на человеческих принципах, — невозможно. Ведь истинная Церковь — это не тростник, который колеблется под порывами ветра; она покоится на чистом учении, на поручении и повелении, слове и соизволении Самого Бога. Поэтому самый бедный, самый жалкий
Der Hanswurst (нем.) — шут, паяц, скоморох. Гансвурст — популярный персонаж немецкой народной комедии. Это произведение направлено против герцога Генриха II Брауншвейгского —Воль — фенбюттельского. Вместе с тем в нем Лютер излагает свои взгляды на истинную Церковь. Не случайно, уже в 1543 г. извлечения из этого сочинения были опубликованы под названием: "Об истинной и ложной Церкви..." — Прим, перев.
270
священник знает, что посредством его — недостойного, живущего “по плоти” — говорит Сам Бог; поэтому эта Церковь не принадлежит отпавшей Римской Церкви, которая превратилась в блудницу дьявола; не нужно ей и церковное имущество последней, так как ей [истинной Церкви], чтобы она не подвергалась искушениям плоти и греха, дано слово [Божие].
1. Главные артикулы веры
Иисус Христос, наш Бог и Господь, умер за грехи наши и воскрес для оправдания нашего (Рим. 4, 25). Он — Агнец Божий, Который взял на Себя грех мира (Ин. 1, 29), и Господь возложил на Него грехи всех нас (Ис. 53, 6). Далее: “Все согрешили и получают оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе в Крови Его” (Рим. 3, 23 и сл.).
Поскольку во все это нужно верить и так как это не может быть достигнуто и постигнуто при помощи какого бы то ни было дела, закона или заслуг, — то ясно и понятно, что только эта вера делает нас оправданными. Св. Павел (Рим. 3, 28) говорит об этом так: “Мы признаем, что человек оправдывается верою, независимо от дел закона”. И, кроме того, (Рим. 3, 26): “Да явится Он праведным и оправдывающим верующего в Иисуса”. Что касается этих артикулов, то здесь нельзя ничего смягчить или в чем-то пойти на уступки, даже если обрушится небо и земля, и всё сущее. Ведь Св. Петр говорит (Деян. 4,12): “Нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись”, и “ранами Его мы исцелились” (Ис. 53, 5).
И на этих артикулах основано все, чему мы учим, вопреки папе, дьяволу и миру, и все, чем мы живем. Поэтому мы должны быть абсолютно уверенными, не сомневающимися в этом; в противном случае все будет потеряно, и папа, дьявол и все одержат над нами победу и останутся правыми.
Schmalkaldische Artikel. WA 50, 198 и сл.
2. Болезнь Лютера в Шмалькальдене
21 марта [1537 г.) завел он [Лютер] разговор о своей смертельной болезни, вернее, о своей смерти. [О смерти] -потому, что все потеряли какую бы то ни было надежду; нельзя было ожидать, что кто-то из людей в состоянии помочь ему выздороветь; поэтому выздоровление было настоящим чудом. [Он рассказыал следующее]:
После того, как я умолил, чтобы меня увезли из Шмалькальдена, чтобы не умереть там и не быть погребенным в присутствии чудовищ48, меня доставили в Тамбах, и там во [временном]
271
пристанище я выпил немного красного вина. Тотчас же, благодаря милости Божией, вновь заработал мочевой пузырь. Поэтому написал я на стене: “Тамбах — мой Пенуэл", здесь явился мне Господь49. Если мне суждено умереть, то я умру за окончательную погибель папистов. Только тогда, когда я умру, они увидят, кого они потеряли в моем лице. Ведь другие проповедники не были столь умеренными, как я. В этом мы могли убедиться на примере Цвингли, Карлштадта и т. д.; проявления этой [нетерпимости] следует опасаться и у многих других.
TR 3, 3553 (Март 1537 г.).
3. Кто правит Церковью?
Церковь управляется и оберегается лишь Богом, и не надо много ума для того, чтобы понять, что она не управляется и не оберегается нами. Она чудесным образом управляется Богом; Он просто скрывает ее под оболочкой “Я верую**.
TR 1, 1100 (Первая половина тридцатых годов).
Только Бог собирает, сохраняет это сообщество [христиан] и управляет им. Поэтому говорим мы нашему Господу Богу: Если Он хочет, чтобы у Него была Церковь, то пусть сохранит ее, потому что это не в наших силах. А если бы мы попытались делать это наряду с Ним, то были бы самыми самонадеянными из всех ослов, живущих на земле.
Из TR 5, 5995 (Конец тридцатых годов).
Церковь управляется правдой и Христом, мир — лицемерием и обманщиками.
TR 1, 1128 (Первая половина тридцатых годов).
Церковью должен управлять Святой Дух, так как какая бы то ни было “плоть” не в состоянии делать это.
Из TR 2, 2246 (Август-декабрь 1531 г.).
4, Невидимая Церковь
Церковь — это собрание людей, приобщенных и сохраняющих привязанность к невидимому. Безбожники не видят в Церкви ничего, кроме учреждения для наказания греха. [Бывает, правда], что они не замечают [в Церкви] таких пороков, как нарушение брака, блудодейство, корыстолюбие и т. д.; но все равно — величия Церкви они также не видят.
TR. 1, 1069 (Первая половина тридцатых годов).
272
Христос присутствует в мире незримо. Так же и мы, [как христиане], незримо пребываем здесь. Мир открывает нас [по нашей внутренней сущности], но не видит в нас Христа, Который говорит (Мф. 28, 20): “Я с вами”.
TR 1, 62 (Лето-осень 1531 г.).
5. Учение и жизнь
Учение и жизнь отличаются друг от друга. Жизнь зловредна и у нас, и у папистов; поэтому мы спорим с ними и проклинаем их не ради жизни [земной]. Этого не знали Виклиф50 и Гус51, которые ополчались против [земной] жизни. Я не обличаю неблагочестие, но если речь идет о слове [Божием], о том, чтобы его проповедовать незапятнанным, то в этом случае я вступаю в борьбу. Еще не бывало такого, чтобы нападали на учение [Церкви]. Для этого был призван я. Другие проявляли усердие только там, где речь шла о [земной] жизни; но спорить об учении [Церкви] — это значит схватить гуся за горло, хотя, впрочем, зловредно и господство, и служение папистов. Установив последнее, легко говорить и утверждать, что и [вся земная] жизнь зла. Но если слово [Божие] блюдется в чистоте, то можно, если в жизни чего-то не хватает, преодолеть это. И то, что папство упразднило слово [Божие] и выдумало [вместо него свое] слово, легло [тяжким грузом] на слово [Божие]. От этого я выиграл, но выиграл только то, что мое учение истинно. В жизни мы доброжелательнее, чем паписты. Но за то, [чтобы сделать их чище], не стоит сражаться. Второе же, [т. е. борьба за чистоту слова Божьего], ломает папе шею.
Из TR 1, 624 (Осень 1533 г.).
6. а) Отличительные признаки Христианской Церкви
1. Что означает [слово] “Церковь” в новозаветном смысле?
... [Новозаветное слов] Ecclesia означает: Святой. [И это определение] относится не только ко времени Апостолов, которые уже давно умерли; оно справедливо до конца мира. На земле всегда должен жить христианский, святой народ, в котором живет Христос. [Народ этот] должен действовать и управляться per redemp — tionem, т. е. посредством милости и прощения грехов. [Народ этот должен управляться] и Святым Духом per vivificationem et sanctificationem, т. e. посредством ежедневного выметания грехов и обновления жизни, дабы мы не оставались во грехе, а могли вести новую жизнь и свершать всякие добрые дела и не погрязали в старых злых делах, которые перечисляются в Десяти заповедях, или в двух скрижалях Моисеевых. Это — учение Святого Павла...
2. Что следует понимать под “святостью” Церкви52?
273
Христианская святость, или святость всеобщего христианства, означает то, что Святой Дух дарует людям веру во Христа и чрез нее освящает их (Деян. 15, 8 и сл.); т. е. Он обновляет сердце, душу, тело, дела и сущность [человека] и пишет Заповеди Божьи не на каменных скрижалях, а “на плотяных скрижалях сердца” (2 Кор. 3, 3), чтобы выразить их коротко и ясно. В соответствии с первой скрижалью53 дает Он им истинное познание Бога, — то, что они, осененные Им, могут противостоять всем ересям, преодолеть все ложные мысли и все заблуждения и сохранить в чистоте веру, [несмотря на все ухищрения] дьявола. Он дает также силу и утешает простую, отчаявшуюся, слабую совесть [в борьбе с] обвинениями [противников] и соблазнами грехов, чтобы души не отчаивались и не обманывались, а также не боялись мучений, страданий, смерти, гнева и суда Божьего, а укреплялись и утешались надеждой, смело и бодро побеждали дьявола; точно так же дарует Он истинный страх и любовь к Богу, чтобы мы не пренебрегали Богом, не роптали и не гневались на Его правосудие, а во всем, что происходит — в добром и злом — любили, прославляли, благодарили и почитали Его. Все это означает новую, святую жизнь по духу, соответствующую первой скрижали Моисеевой... и Святой Дух, Который все это, заслуженное для нас Христом, дает, свершает и творит, называется поэтому Созидателем Святости или Животворящим. Ведь ветхий Адам умер, и ничего этого свершить не может, а к тому же надо еще посредством закона учиться, что он не может сотворить этого, что он мертв; да он и не заявлял, что способен [творить] это.
В соответствии со второй скрижалью54, преисполненный любви. Он также освящает христиан и дарует им то, что они охотно оказывают послушание родителям и властям, мирно и смиренно ведут себя; они — не гневливы, не мстительны или зловредны, а терпеливы, дружелюбны, услужливы, относятся к людям по-братски, с любовью; им также несвойственно нецелому-дрие, нарушение супружеской верности, невоспитанность; напротив — они целомудренны и умеют [добронравно] вести себя с женой, детьми и прислугой, да и в общении с другими [людьми] они благонравны; далее, они не обсчитывают [покупателя], не занимаются ростовщичеством, нс корыстолюбивы, не обманывают [ближнего], а работают добросовестно, честно добывают хлеб свой, охотно дают в долг, дарят, помогают, где только могут; точно так же они не лгут, не обманывают, не злословят, но отличаются добросердечием, верностью и постоянством; и вообще им присуще такое добронравие, которое значительно превосходит требования Заповедей Божьих. Это творит Святой Дух, Который освящает и
274
пробуждает и тело к новой жизни, которая наступит [после нашего земного бытия].
И это называется христианской святостью. И такие люди должны всегда быть на земле, и сколько бы их ни было — два, или три, или один — это будут [прежде всего] дети [и ведущие себя, как дети]. Из взрослых таких, к сожалению, мало. И те, которые не ведут себя так, не должны считать себя христианами, и их также нельзя успокаивать, что они — христиане, болтая при этом о прощении грехов и о милости Христа, как это делают антиномисты.
3. Каковы внешние отличительные признаки Церкви?
Ну хорошо, как говорилось, детская вера55 учит нас, что христианский, святой народ должен быть и оставаться на земле до конца света; и этот артикул веры никто не может отменить до тех пор, пока не наступит то, во что мы веруем. И Христос обещал: “Я с вами [во все дни] до скончания века” (Мф. 28, 20). Но все-таки, как должен или может бедный, заблуждающийся человек увидеть, где в мире есть этот христианский, святой народ? Ведь в любом случае он должен быть в этой жизни -здесь, на земле; ведь хотя и веруют, что придет Небесное Царство и наступит жизнь вечная, но этого-то еще нет. А это должно проявляться в этой жизни и в этом мире и оставаться до конца мира; ведь не случайно же говорится: “Верую в другую жизнь”. Этим признается, что этого еще нет в этой жизни, но [человек] верит в это, надеется на это и любит это, как свое истинное Отечество и [настоящую] жизнь, но вместе с тем должен бедствовать на чужбине и нетерпеливо ждать. Об этом поется в песне о Святом Духе: “Когда мы покинем чужбину и отправимся домой. Господи, помилуй!”56.
Давайте поговорим об этом. Во-первых, этот христианский, святой народ узнается по тому, что у него есть Святое Божье слово, хотя оно, как говорит [Апостол] Павел57, и доходит до всех неодинаково. Некоторые блюдут его в совершенной чистоте, некоторые — не в совершенной чистоте. О тех, кто блюдет его в чистоте, говорится как о тех, кто строит на фундаменте из золота, серебра, драгоценных камней; о тех, кто не блюдет его в чистоте, говорится как о тех, кто строит на фундаменте из сена, соломы, дерева; но [огонь испытывает дело каждого, и даже тот, у кого дом сгорит], все-таки спасется, но так, как бы из огня... Это, [т. е. слово Божие], — основа и наибольшая святыня, благодаря которой христианский народ называют святым. Ведь Божье слово и освящает всё, что оно затрагивает, да и само по себе оно — Божественная святость, как говорится в Рим. 1, 16: “Оно [благо-
275
вествование Христово] есть сила Божия ко спасению всякому верующему” — и Тим. 4, 5: “Всё освящается словом Божиим и молитвою”. Ведь йм пользуется Сам Святой Дух, Который им показывает, им освящает Церковь...
Но мы говорим о внешнем слове, о том слове, которое успешно проповедуется людьми •— такими, как ты и я. Это [внешнее слово] оставил Христос, как внешний знак, по которому можно опознать в мире Его Церковь, или Его христианский, святой народ. Мы также говорим о нем, как об устном слове, поскольку в него серьезно верят и оно публично признается перед миром. Ведь Он [Христос] сказал (Мф. 10, 32 и сл.): “Всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным и Его Ангелами”. Ведь многие, хорошо зная его [слово Божье], скрывают это и не хотят его исповедовать; многие, зная его, не верят в него или не поступают в соответствии с ним. Так, притча о семенах (Мф. 13, 4 и сл.) свидетельствует о том, что из добрых трех четвертей засеянного поля только одна четверть — тщательно обработанная, — принесла урожай.
Если ты услышишь или увидишь, что где-то проповедуется такое слово, что в него веруют, что его исповедуют и поступают в соответствии с ним, то нисколько не сомневайся в том, что там — настоящая Ecclesia sancta catholica, т. е. христианский, святой народ, даже если таких людей совсем немного. Ведь Божье слово не может не приносить урожая (Ис. 55,11), его должна принести по меньшей мере четвертая часть поля; и если вообще не было бы никаких других злаков, кроме одного этого, [т. е. Божьего слова], то его было бы достаточно, чтобы засвидетельствовать, что там должен быть христианский, святой народ. Ведь Божье слово не может быть без Божьего народа, и, наоборот, не может быть Божьего народа без Божьего слова. Кто же захочет проповедовать или слушать проповедь, если не будет никакого народа Божьего? И во что сможет или захочет веровать Божий народ, если у него не будет Божьего слова?
Оно — то, что творит любое чудо, что все приводит в порядок, все сохраняет, всего добивается, все свершает, изгоняет всяких дьяволов — таких, как дьявол паломничества, дьявол индульгенций, дьявол [папских] булл, дьявол братств, дьявол [почитания] святых, дьявол месс, дьявол чистилища, дьявол сект, дьявол мятежа, дьявол ереси, все дьяволы папства, а также дьявол анти-номистов. Но все же это не происходит без крика и содрогания, как об этом свидетельствует пример [изгнания духа нечистого] из несчастного, о котором рассказывается в Марк. 1, 26 и 9, 26. Воистину, он [дух нечистый] должен выходить с криком и содро
276
ганием, как это видно по Эмзеру59, Экку60, сопливой ложке61, кузнецу62, точиле63, остолопу64, дубине, скряге, по тому, кто рыгает, по свинье, ослу и его [нечистого духа] крикунам и писакам такого рода. Все они — пасти и члены дьявола, посредством которых он так орет и содрогается; но это не поможет ему, он должен выйти и не может устоять перед силой слова.
Наряду с этим первым, важнейшим отличительным признаком [истинной Церкви] Лютер перечисляет следующие отличительные признаки: 2. Святое Таинство Крещения, если оно истинно, по установлению Христа проповедуется, если в него веруют и если его проповедуют так; 3. Святое Таинство Алтаря (Причастие), если оно истинно, по установлению Христа преподносится, если в него веруют и если его принимают так; 4. Публичное пользование властью ключей в соответствии с Мф. 18,15 и сл.; 5. Служения Церкви (епископское, пасторское, или проповедническое); 6. Публичная молитва, прославление Бога и церковное благодарение Бога; 7. Святой Крест, т. е. то, что христианский народ должен терпеливо переносить всякие беды и преследования, всевозможные искушения и всяческое зло от дьявола, мира и “плоти” — единственно потому, что он прочно связан с Христом и Божьим словом.
Итак, это истинные семь главных частей высокой святости, посредством чего Святой Дух свершает в нас ежедневное освящение, посредством чего Он животворит во Христе, что соответствует первой скрижали Моисеевой. Мы выполняем ее предписания, хотя и не столь полно и совершенно, как это делал Христос. Но мы всегда следуем за Ним — нашим Искупителем, [даровавшим нам] прощение грехов, — до тех пор, пока однажды не станем совсем святыми и не будем нуждаться ни в каком прощении; все останется позади...
Кроме этих семи главных частей, есть еще множество внешних признаков, по которым опознается святая, христианская Церковь. [Они проявляются], когда Святой Дух, в соответствии со второй скрижалью Моисеевой освящает нас, а именно: когда Он помогает нам от всего сердца почитать отца и мать, а родителям — по-христиански воспитывать своих детей и жить достойно, а всем нам — верно и послушно служить нашим князьям и господам... Ведь Декалог должен быть у нас не просто потому, что он языком закона говорит нам, что мы обязаны делать, но и потому, что мы, основываясь на нем, видим, как далеко ведет нас Святой Дух Своим освящением и как много нам еще недостает, чтобы мы не питали уверенности и не думали, что исполнили все, а неустанно совершенствовались для обретения святости и все больше и
277
больше становились новыми творениями во Христе. [Не случайно в Писании] сказано: “Возрастайте [в благодати и познании Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа]”65 и “Более преуспевайте в том”66.
Конечно, эти признаки не могут давать такой уверенности [в истинности Церкви], как упоминавшиеся раньше [ее главные отличительные особенности]. Ведь и некоторые язычники упражнялись в таких [внешних] делах, и временами они казались более святыми, чем христиане; и все же их дело не проистекало в такой чистоте и простосердечии и не свершалось во имя Бога; в нем они искали чего-то другого, ибо у них не было ни настоящей веры, ни познания Бога. А здесь, [у христиан], есть Святой Дух, Который освящает сердце и приносит, посеянный “в добром, прекрасном сердце”, обильные плоды, как сказано в притче, приводимой в Мф. 13.
Из “Von Konziliis imd Kirchen" (1539). WA 50, 625, 21 и сд.; 626, 15 и сл.; 628, 16 и сл.; 642, 32 и сл.
6. Ъ) О школе, семье, светской власти и их отношении к Церкви
О школах я упоминал раньше [в этом сочинении] и вообще много писал о том, какое пристальное, большое внимание им надо уделять. И хотя в них детей учат языкам и наукам, что должно рассматриваться как языческое, внешнее дело, они все-таки очень нужны. Ведь если дети не будут учиться, то пройдет немного времени, и у нас не будет больше пасторов и проповедников. В этом мы уже вполне могли убедиться. Школы должны давать Церкви людей, которых можно сделать “Апостолами, евангелистами, пророками”67, т. е. проповедниками, пасторами и учителями, а кроме того, — людей, которые нужны “в миру”, т. е. тех, кто станет канцлерами, советниками, писцами, которые будут помогать светскому правлению. А если при этом школьный наставник еще и богобоязнен, и учит детей понимать Божье слово и истинную веру, петь и упражняться в [благочестии], и побуждает их к христианским поступкам, то тогда школы... представляют собой настоящие вечные “Соборы молодежи”, которые наверняка приносят больше пользы, чем все другие большие [Церковные] Соборы. Поэтому в старину очень хорошо поступали те императоры, короли и князья, которые строили так много высших и низших школ, монастырей и штифтов. Тем самым они хотели впрок подготовить людей, нужных Церкви. Правда, их наследники позорно пренебрегли этим. И сейчас князья и господа должны, [следуя примеру тех старых правителей], передать школам имущество монастырей, создать учебные заведения, рассчитанные на боль
278
шое число учащихся. И пусть наши потомки опять пренебрегут этим, мы все равно будем в наше время делать Свое.
Короче говоря, школы должны быть ближе всего к Церкви. Ведь в них воспитываются будущие проповедники и пасторы, которые затем придут на смену [тем духовным лицам], которые умрут.
Далее, теснее всего связана со школой бюргерская семья, из которой приходят ученики, затем следуют ратуша и замок, которые должны защищать бюргеров, чтобы они могли производить на свет детей для школы и чтобы школы могли готовить их к пасторскому служению, а пасторы, в свою очередь, могли поддерживать жизнь Церкви и воспитывать детей Божьих, будь то бюргеры, князья или император. Но выше всего и ближе всего ко всему и всем должен быть Бог, потому что Он защищает этот круг, или это коловращение, от дьявола и создает всё во всех сословиях, да и во всех творениях. В этом смысле в Пс. 127 (126), 1 и сл. говорится, что на земле есть только эти два “телесных” правления — “город” и “дом”: “Если Господь не созиждет дома”, и далее: “Если Господь не охранит города...” Итак, первое — это содержание дома; ведь из него выходят [в свет] люди. Второе — это правление городом, которое включает в себя землю и людей, князей и господ, т. е. тех, кого мы называем светскими властями. [Все необходимое для дома и светского правления даровано Богом]: дети, земля, хозяйственные постройки, инвентарь, деньги, домашние животные и т. д. Дом нужно создавать, город нужно охранять и защищать. Затем следует третье — Собственный Дом и Град Божий, т. е. Церковь, которой [светский] дом должен давать людей, а [светский] город — защиту. Таковы три иерархии. Их учредил Бог, и мы не нуждаемся ни в каких других68. Их нам достаточно для того, чтобы мы жили достойно, вопреки [проискам] дьявола.
Из "Von Konziliis und Kirchen" (1539). WA 50, 651, 15 и сл.
7. Из [сочинения Лютера] “Против Гансвурста” 1. Папской Церкви свойственны все отличительные признаки "отпавшей” Церкви
... Если бы эти новшества, вводимые папством, были или могли быть обычными новшествами, то их еще мало-мальски, ради сохранения мира, можно было бы терпеть, подобно тому, как терпят [неудобства, связанные с ношением тесной] новой одежды. Но этот дьявольский яд и адская погибель прилипли к тому, что должно называться Заповедью Церкви, святым богослужением, добронравной жизнью и духовностью, и что, как считается,
279
заслуживает не гнева и смерти, а милости и жизни. Это означает превратить ложь в правду, дьявола — в Бога, ад — в Небо и наоборот! Поэтому папская Церковь переполнена кишащей в ней ложью, дьяволами, идолопоклонством, адом, убийствами и всяческими бедствиями. И сейчас настало время услышать глас Ангела (Откр. 18, 4 и сл.), вещающий: “Выйди от нее [блудницы — Вавилона], народ Мой, чтобы не участвовать вам в грехах ее и не подвергаться язвам ее, ибо грехи ее дошли до неба”...
2. Вопреки антихриствующей папской Церкви, истинная Церковь сохранится
Здесь скажут, и имеют они право сказать, следующее: “Почему ты так клеймишь и позоришь нас, как новую, “отпавшую” Церковь? Ведь у нас также есть Крещение, Таинство69, ключи, Апостольский Символ Веры и Евангелие — такие же, как у древней Церкви, от которой мы ведем свое начало. К тому же ты сам уже признавал, что мы, как и вы, происходим от древней Церкви”. [На этот вопрос] я отвечу следующее: Действительно, я признаю, что Церковь, в которой вы восседаете, ведет, как и мы, свое начало от древней Церкви и что у вас — то же самое Крещение, Таинство [Святого Причастия], ключи, текст Библии и Евангелие. Чтобы еще больше прославить вас, я удостоверяю, что мы от подчиненной вам Церкви (но не от вас!) получили всё. Чего же вы еще хотите? Разве мы недостаточно благочестивы? Или, может быть, отныне вы не будете считать нас еретиками? [В отличие от вас], у нас нет никаких оснований для того, чтобы считать вас турками или иудеями... которые находятся вне [христианской] Церкви. Напротив, мы говорим: Вы не останетесь в ней, вы будете заблудшей, отпавшей, блудящей Церковью (как ее называли пророки), которая не осталась в Церкви, породившей и воспитавшей вас...
Конечно, все вы (как и мы) крещены в истинную веру древней Церкви, и в детстве [вы были истинными христианами], ибо все, воспринявшие Крещение и живущие или умирающие до семи или восьми лет (т. е. до того времени, когда они начинают осознанно сохранять свою принадлежность к блуднице — папской Церкви), несомненно, блаженны и будут впредь оставаться блаженными. В этом мы не сомневаемся. Но если ребенок взрослеет, слушает вашу лживую проповедь о вашем дьявольском новшестве, верит в него и следует ему, то он вместе с вами становится блудницей дьявола и отпадает от своего Крещения и от своего Жениха [Христа], как это было со мной и с другими... Вместе с тем мы пока только признаём, что вы, как и мы, вышли из истинной Церкви и, как и мы, крестились в купели и очистились Кро
280
вью нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа... [Признавая это], мы говорим, что вы есть и остались в Церкви, более того (!) — что вы восседаете и правите в ней, подтверждая предсказание Святого Павла (2 Фес. 2, 4) о том, что проклятый антихрист будет восседать в храме Божием (а не в коровьем стойле!) и т. д. Но Церковью или членами Церкви вы больше не являетесь. Более того, в этой святой Церкви Божьей сооружаете вы эту вашу новую, отпавшую церковь — публичный дом дьявола и насаждаете несказанный блуд и идолопоклонство, или новшество, или вводите в соблазн не только самих себя, но и крещенные и искупленные души...
Но Бог Своей чудесной, всемогущей властью, несмотря на [творимые вами] многочисленные мерзости и дьявольское блудо-действо, все-таки посредством Крещения сохраняет детей и некоторых, правда, очень немногих взрослых, которые после [своей земной жизни] снова возвратятся к Христу. Некоторых из таких [людей] я знал лично. Благодаря этому, среди вас все-таки остаётся истинная, древняя Церковь с ее Крещением и Божьим словом, и ваш бог — дьявол не может ее полностью уничтожить... как это было во времена [пророка] Иоиля. То, что касается Церкви, — высокое, глубокое, сокровенное дело, которого не может ни знать, ни видеть никто. Здесь, скорее, надо полагаться только на Крещение, Причастие и слово [Божье] — полагаться и верить...
3. Божье слово, которое наставляет Церковь, не ладит с человеческим учением
Здесь, может быть, паписты проявят стремление, да впрочем, они силой добивались того, чтобы эти новые артикулы их Новой Церкви признали и терпели наряду с древними артикулами [истинной] Церкви. С другой стороны, они хотели обвинить нас в ереси и лишить жизни. Ведь папский осел — такой неотесанный осел, что не может научиться, да и не хочет различать Божье слово и человеческое учение и считает их одним и тем же. Это они доказывают тем, что не раз пытались заключить с нами соглашение или подписать договор70. При этом они вели себя так, как будто бы собирались в чем-то уступить нам; нас также обязывали пойти на определенные уступки, и для этого две [договаривающиеся] стороны должны были встретиться. (Правда, они делали это не всерьез; они стремились лишь к тому, чтобы взорвать нас изнутри и разъединить!) Но отсюда хорошо видно, что они — антихриствующие клеветники — хотят поставить себя над Богом. Они рассчитывают, что их учение останется истинным так долго, как они этого хотят; а если они не захотят больше этого, то оно не должно больше быть истинным. [На самом же деле они преж
281
де всего] хотят обладать властью, независимо от того, пойдут ли они на какие-то уступки или нет; а мы, независимо от того, сделают они эти уступки или нет, должны это принять. И такой кощунственной грязи бесстыдно доломаются они от нас...
Дорогой друг, идти на уступки в том, что касается Божьего слова, или что-то изменять в нем, подобает только Самому Богу. А Он не может ни отречься от Самого Себя, ни изменить [сказанное Им Самим], и Его слово останется во веки веков... [Но они] считают, что Божье слово — это тростник, который ветер колеблет то туда, то сюда, и что они могущественнее его, или (этот пример намного лучше отражает их мнение) что оно [Божье слово] — разменный пфенниг, который должен сохранять (или терять) свою ценность по воле их проклятого высокомерия, в зависимости от того, придвигают они его к себе, или отодвигают от себя на счетной доске. Так премило понимают они, что такое Церковь... Но святая христианская Церковь... — не тростник и не разменный пфенниг. Нет, она не колеблется и ничего не уступает; так это делает потаскуха дьявола — папская Церковь...
А [истинная Церковь], по выражению Святого Павла (1 Тим. 3, 15), — есть “столп и утверждение истины”... Поэтому святая Церковь не может и не желает мириться ни с какой ложью и ни с. каким ложным учением. Она должна учить только святости и правдивости, т. е. только Божьему слову, а как только она начинает проповедовать даже какую-то незначительную ложь, она погрязает в идолопоклонстве и становится церковью дьявола, его блудницей...
Благонамеренно верующий (такое выражение встречается) может, правда, сказать: “Но какой вред от того, что, соблюдая Божье слово, наряду с ним позволят оставить эти [новые] артикулы или хотя бы некоторые, наиболее терпимые из них?” Отвечу: Они хотят называться благонамеренно верующими людьми, но на самом деле они ложно верующие, придерживающиеся вводящей в соблазн веры люди. Ты ведь слышал, что не может быть того, чтобы наряду с Божьим словом учили еще чему-то другому, наряду с Богом служили кому-то другому, наряду со светом, которым Бог осветил тьму, зажигали другой [огонь]. Если в этом случае возгорится хотя бы один-единственный огонек, он будет блуждающим, вводящим в заблуждение огоньком. Ведь Церковь не должна и не может ни лгать, ни учить лжи, даже в чем-то одном-единственном. Если же она хоть в одном случае учит лжи, то вся она насквозь проникнута ложью...
Не вызывает сомнений и следующее: Что касается [земной] жизни, то в ней святая Церковь не безгрешна. Это она признает в
282
[молитве] Отче наш: “Прости нам долги наши”. Об этом же говорится и в 1 Ин. 1, 8: “Если говорим, что не имеем греха, то мы лжем и делаем лжецом Бога”71, Который не раз порицал нас, как грешников (Рим. 3, 23; Пс. 14 (13), 3 и Пс. 51 (50), 7). Но учение истинной Церкви не может быть ни греховным, ни наказуемым, и слова молитвы Отче наш “Прости нам долги наши” не относятся к нему. Ведь учение сотворили не мы. Оно — слово Самого Бога, Который не может ни грешить, ни творить бесправие. И проповедник (если он настоящий проповедник) во время проповеди не может ни произносить молитву “Отче наш”, ни искать прощения грехов. Ведь ему, как Иеремии (17, 16), подобает прославлять [Бога] и говорить: “Господи, что вышло из уст моих — истинно и нравится Тебе”72. А еще он должен вместе со Святым Павлом (1 Кор. 7, 10; 1 Фес. 4, 15) и со всеми Апостолами и пророками убежденно сказать: “Наес dixit Dominus” (“Сие сказал Сам Бог”). И повторить снова: “В этой проповеди я выступаю, как Апостол и пророк Иисуса Христа”. Здесь не нужно, да и нехорошо, молить о прощении грехов; ведь это будет выглядеть так, как будто учение [о прощении грехов] неверно. Ведь слова проповеди — не мои слова, а Божьи; и Бог не должен и не может прощать меня сейчас, а может подтверждать, хвалить, увенчивать [слова проповеди] и говорить: “Ты учишь правильно, потому что твоими устами говорю Я, и твое слово — это Мое слово”. И тому, кто не может похвалиться [таким содержанием своих проповедей], не подобает быть проповедником, потому что он наверняка лжет и порочит Бога... Ведь вполне справедливы слова: “Церковь не может заблуждаться, потому что не может лгать Божье слово, которому она учит”.
А теперь посмотри, мой дорогой друг, какое это чудесное дело! Мы, которые, несомненно, учим Божьему слову, так слабы и от великого смирения так робки, что неохотно прославляем себя за то, что мы — Божья Церковь, ее свидетели, служители, проповедники, пророки и т. д., и что Бог говорит посредством нас; и вместе с тем мы убеждены в этом, ибо уверены в Его слове и учим ему. А такая робость проистекает оттого, что мы серьезно верим: Божье слово — такое прекрасное, величественное дело, что мы кажемся сами себе слишком недостойными, чтобы посредством нас, живущих еще во плоти и крови, проповедовалось и свершалось такое великое дело. Но наши противники — дьявол, паписты, бандиты73 и весь мир — дерзки и неустрашимы, они без колебаний, смело заявляют о своей великой святости: “Здесь — Бог, мы — Божья Церковь, ее служители, пророки и Апостолы”. Так поступали лжепророки во все времена. И даже Гейнц Вурст74
283
осмеливается прославлять себя, как христианского князя. Но смирение и страх по отношению к Божьему слову во все времена были доподлинными признаками истинной, святой Церкви, а дерзость и высокомерие человеческой религиозности — доподлинными знаками дьявола...
4. Церковные имущества и имперское право также подчинены Божьему слову
Если [паписты] не Церковь, а потаскушка дьявола, и если они отдалились от Христа, то из этого следует основательный, неопровержимый вывод о том, что они не должны иметь церковных имуществ... Ведь семилетний ребенок и даже непроходимый дурак могут посчитать на пальцах и решить (неотесанные папские ослы вместе с их проклятым Гейнцем не в состоянии в этом разобраться), что достохвальные императоры, князья, господа и благочестивые люди, жившие в старые времена, без сомнения, не думали и не хотели дарить свое имущество для насаждения публичных домов дьявола или языческих храмов (с их идолопоклонством), для их украшения и почитания (умолчу уж о том, что они тем самым не хотели воспитывать или содержать погубителей душ, грабителей церквей, “Гейнцев” и убийц и поджигателей), но [что даровали они имущество] для поддержки святого Божьего слова, проповеднического служения и других церковных служб, для теологов, пасторов, проповедников, а также для содержания бедняков, вдов, сирот и больных во славу Божию и Его почитание...
Гейнц же считает, что наши князья не повинуются императорскому эдикту, в котором проклинается наша Церковь и наше учение. Но мы прославляем и благодарим Бога, Который милостиво оберег нас от того, чтобы мы вместе с вами сохраняли такое проклятое послушание. Ведь Господь запретил нам это, сказав (Мф. 22, 21): “Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу”. [Об этом же говорится] и в Пс. 115 (113), 16, 24): “Небо — небо Господу, а землю Он дал сынам человеческим”. Небо, или Небесное Царство, даровано не императором, как лен, и Бог не может быть ленником императора, а, наоборот, император обязан и должен называться ленником Бога. Так, в книге Сираха сказано: “Бог учредил владык в царствах, но в Израиле Он Сам владыка”. Бог хочет Один и Сам учить и править в Церкви. Это правление Он никогда не отринет от Себя, не выпустит его из рук Своих. Об этом свидетельствует 60 (59) Псалм: “Бог говорит во святилище Своем”75... Поэтому ни император, ни какое-то другое творение не могут принудить нас к такому проклятому послушанию, более того, — он [император] должен сам вместе с нами держаться
284
подальше от таких [дел]... Бог вверил императору многое, а именно: земное царство, т. е. тела и имущество подданных. Со всем этим он вряд ли в состоянии управиться. К тому же у его службы есть границы. Если он их переступит, если вторгнется в Божье Царство, то он посягнет на то, что принадлежит Богу. А это называется “Sakrileg” — кража у Бога...
5. Разумеется, Церковь слова [Божьего] искушают “плоть” и мир
Я, разумеется, знаю и должен, к сожалению, признать, что, хотя у нас есть чистое учение Божественного слова и обладающая всем, что необходимо для обретения святости, прекрасная, чистая, святая Церковь, какая была и во времена Апостолов, мы все же не святее и не лучше, чем Иерусалим — святой город Самого Бога. И в нем было немало злых людей, но во все времена там Божье слово сохранялось в чистоте пророками. Точно так же и у нас есть такие, которые живут “по плоти и крови”; ведь меж детей Иова затесался сатана76. [Наши] крестьяне — дики, бюргеры — корыстолюбивы, дворянство — обуреваемо страстью к накопительству. Ободряемые Божьим словом, мы кричим и бранимся — и, насколько можем и в чем можем, защищаем славу Божию. И эти усилия небесплодны. Те крестьяне, бюргеры, дворяне, господа и т. д., которые не отвергают учение и прислушиваются [к проповедям], — хвала Богу! — в высшей степени добронравны и делают больше, чем можно пожелать, а некоторые — даже больше, чем позволяют их возможности. То, что таких немного, — неважно. Бог может ради одного-единственного человека помочь целой стране, как об этом свидетельствует пример сирийца Неемана и подобные этому примеры. Короче говоря, о том, что касается [земной] жизни, не нужны никакие диспуты; ведь мы охотно сами признаём, что мы не настолько святы, как должны были бы быть...
Очевидно и то, что Гейнц должен признать: мы учим Божьему слову, и наша Церковь учит не чему иному, как тому, что заповедал Бог. Это открыто всякому, кто хочет видеть, и ни Гейнц, ни дьявол не могут отрицать это. Несмотря на это, порочат и проклинают они эту нашу Церковь и ее учение, обзывают нас еретиками и мятежниками и т. д. Но это значит не что иное, как обвинять в ереси, порочить и проклинать Самого Бога. Ведь это Его учение и Его Церковь. И если Сам Бог и Его святое слово должны так поноситься этими дьяволами, то чего тогда они не могут сотворить с нашими жизнями и делом? А если Бог Сам подвергает Себя, Свое слово и Свое учение позору через таких
285
Гейнцев, то мы в гораздо большей степени можем подвергнуть этому наши жизни, которые и без того не совсем святы...
Из "Wider Hans Worst" (1541). WA 51, 499, 5 и сл.; 500, 16 и сл.; 505, 7 и сл.; 506, 3 и сл.; 507, 14 и сл.; 508, 4 и сл.; 513, 9 и сл.; 515, 16 и сл.; 518, 15 и сл.; 519, 6 и сл.; 523, 8 и сл.; 524, 17 и сл.; 533, 1 и сл.; 536, 10 и сл.; 537, 1 и сл.
ИТОГ
Типография. Гравюра на меди из "Исторической хроники" Иоганна Людвига Готтфрида. (1619 г.).
Еще в 1533 г. теологи и издатели упрашивали Лютера дать согласие на издание полного собрания его сочинений. В пользу этого говорило также как очевидное значение его прежней обширнейшей литературной продукции, так и надежды книготорговцев на широкий сбыт его трудов, которых нетерпеливо ждали [читатели]. Особенно упорно вынашивал план издания полного собрания сочинений [Лютера] [Иоганн] Капито из Страсбурга. Правда, Лютер в письме от 9 июля 1537 г. ответил ему, что из всех своих сочинений признаёт достойными внимания читателей только “О несвободной воле” и “Катехизис”. Вместе с тем Лютер отмечал, что предварительную работу [по подготовке издания пол
286
ного собрания его сочинений] он поручил доктору Каспару Круцигеру (1504—1548). Лютеру не нравилось, что библиотека курфюрста собирает его сочинения, так как его ранние работы казались ему несовершенными, и он, подобно своим противникам, порицал их. Он также с неодобрением отнесся и к распоряжению курфюрста о записи его лекций и проповедей и о хранении этих материалов в виттенбергской библиотеке.
Как бы то ни было, но с течением времени собирание и издание всех сочинений Лютера стало неизбежным. Под непрерывным давлением со стороны виттен-бергских и страсбургских [друзей] Лютер, внутренне протестуя против этого, согласился на издание [собрания своих сочинений] в Виттенберге. Издание было поручено Круцигеру и усердному собирателю [сочинений Лютера] Георгу Рёреру (1492—1557), который к тому же записывал [устные выступления и высказывания реформатора]. В день святого Михаила (29 сентября 1539 г.) появился с предисловием Лютера (1) первый том его сочинений, написанных на немецком языке. К огорчению многих, и особенно — проявлявшего большое рвение в этой работе Рёрера, из-за недостатка средств, издание было приостановлено.
Но с 1544 г. интересовавшийся историей Спала-тин, а также Рёрер снова занялись собиранием ставших уже редкостью изданий и писем [Лютера], относящихся к первым годам Реформации. В марте 1545 г. появился, опять с предисловием Лютера (2), первый том его сочинений, написанных на латинском языке. Второй том вышел из печати, когда Лютер был при смерти.
В двух предисловиях бросается в глаза беспощадная критика, которой Лютер подверг не только сочинения Отцов [Церкви] и решения Соборов (которые он оценивал лишь как исторические источники), но и свои собственные сочинения. Рассматривая свои ранние произведения, Лютер особенно осуждал выраженную в них привязанность к монашеству и папству. Основой такой острой критики служило [стремление Лютера] поставить любое человеческое деяние в тень высоко чтимого им Писания, в котором говорит Бог. Итогом всей работы Лютера было безусловное признание им Священного Писания как источника Божественного откровения; [по мнению Лютера], вся теологическо-литературная работа приобретает смысл и ценность только в том случае, если она связана с Библией. Поэтому Лютер, счи-
287
тая свои собственные труды не имеющими никакого значения при сопоставлении их с Библией, хотел, чтобы они были преданы забвению или, (если время пощадит их), чтобы они использовались как вспомогательное средство, как введение к [изучению] Писания. Если же они, подобно сочинениям Отцов [Церкви], преграждают дорогу Писанию, то они не имеют никакой ценности. И в свете этой великой задачи — познать и прославить Величие Божие — отчетливо видна самодовольная глупость авторского тщеславия, недостатка в котором не ощущалось и во времена Лютера.
Собственные сочинения представлялись Лютеру настолько незначительными, что предисловия к ним он использовал как введения к изучению истинной теологии, к основательному познанию Писания. Этому слу-' жит и молитва, т. е. просьба о наставлении чрез Божий Дух. А это означает отказ от самостоятельного суждения [человеческого] разума, от всяческих манипуляций с Писанием. [Основательному познанию Писания] служит и “погружение”, т. е. беспрестанное рассмотрение Писания и проникновение в его точный текст; ведь Бог не зря не доверил Свою волю сокровенным глубинам [человеческого] сердца, а выразил ее во внешнем слове, которое надо изучать и, упражняясь, постоянно повторять. И, наконец, углубляться в постижение Писания побуждает борьба, неуспокоенность души, искушения дьявола, которые не прекращаются и тогда, когда свеча, стоящая в подсвечнике, излучает ясный свет Евангелия.
Итак, Лютер хотел, чтобы его читали как одного из тех, чьи сочинения являются путеводителями, облегчающими путь к Писанию, и его слугами. [Если они остались таковыми], если они ведут к пониманию Писания, то его служение было не напрасным.
1. Предисловие доктора Мартина Лютера [к первому тому его сочинений, написанных на немецком языке] (1539 г.)
А. Нужно предостерегать от изучения всех других книг, кроме Священного Писания
1. Из числа этих [“других книг”] не исключаются и сочинения самого [Лютера]
а) Чтение других книг отнимает время, которое можно было бы уделить изучению Библии
288
Мне хотелось бы, чтобы все мои книги были преданы забвению. Среди прочего это желание объясняется тем, что меня страшит пример моих предшественников. Я хорошо знаю, какую пользу приносит Церкви собирание наряду с Библией, а то и исключая Библию, многих книг и больших библиотек, в особенности, если в них беспорядочно хранятся [сочинения] всевозможных Отцов и Учителей [Церкви] и [документы] Церковных Соборов. Этим не только крадется драгоценное время, необходимое для изучения Писания, но и безвозвратно упускается возможность чистого, [не затуманенного истолкованиями] познания Божественного слова. И это может привести к тому, что Библия будет валяться в пыли под лавкой, как это было с Второзаконием Моисея во времена царей Иудейских (2 (4) Цар. 22, 8).
Ь) Не жаль, если ради Божьего слова многие книги будут преданы забвению
И хотя полезно и необходимо, чтобы некоторые сочинения Отцов [Церкви] и документы Соборов сохранились как свидетельства и исторические книги78, я все-таки считаю: “Est modus in rebus” [“Умеренность во всем!”79]. И не жаль, если многие книги Отцов [Церкви] и документы Соборов по милости Божией будут преданы забвению. Ведь если все они будут сохраняться, то не исключена возможность того, что из-за их обилия никто не сможет ничего ни постичь, ни сочинить, а это вполне можно сделать, опираясь на Священное Писание.
с) Перевод Библии [на немецкий язык] должен привести к уменьшению числа издаваемых книг
Когда мы начинали переводить Библию на немецкий язык, то надеялись, что число пишущих книги, станет меньше, а число изучающих и читающих Писание — больше. Ведь всякое сочинительство должно только указывать на Писание и подводить к пониманию Писания. Так, Иоанн [Креститель] указывал на Христа и говорил: “Ему должно расти, а мне умаляться” (Ин. 3, 30). Каждый должен сам пить из чистого источника. Все древние Отцы [Церкви], которые хотели сделать что-то хорошее, поступали так.
d) Лучшие книги не дают того, что дает Писание
Кто бы ни давал даже самые хорошие советы — Соборы, Отцы [Церкви] или мы сами, — никто не сделает это лучше, чем Священное Писание, т. е. Сам Бог. Правда, если мы должны стать блаженными, то и у нас должен быть Святой Дух, вера, Божественные речи и дела. Но все же нам следует оставить у штурвала пророков и Апостолов, а самим, припав к их стопам, слушать то, что говорят они, а не говорить, чтобы слушали они.
289
2. Лютер просит использовать это издание своих сочинений с пользой [для изучения Писания] а) Книги Лютера также будут со временем забыты
Только потому, что я не оказал надлежащего противодействия, против моей воли, к малой чести для меня ныне выходит в свет собрание моих книг, что стоило и средств, и труда. Меня утешает лишь то, что со временем мои книги, забытые [всеми], покроются пылью, особенно те, в которых мною, по милости Божией, написано что-то хорошее. Ведь “Non его melior path — bus meis” [“Я не лучше отцов моих”] (1 (3) Цар. 19, 4). Другие80 — пожалуй, стоит сохранять в течение какого-то времени. Ведь если под лавкой могла валяться сама Библия, а также книги Отцов [Церкви] и [документы] Соборов (причем, чем лучше была книга, тем сильнее ее забывали), то возникает добрая надежда на то, что, когда любознательность нашего времени затихнет, мои книги также не будут долго сохраняться, особенно после того, как уже сейчас повалил снег и хлынул дождь новых книг и новых авторов. Благодаря этому, многие [книги] уже забыты, и это свидетельствует о том, что уже никогда не вспомнят имен [их создателей], хотя они и надеялись, что их творения будут вечно пользоваться спросом на рынке и наставлять Церковь.
Ь) Сочинения Лютера не должны препятствовать чтению Писания
Ну ладно, пусть издается это [собрание моих сочинений] во имя Божие. Только я по-дружески прошу: для тех, кто сейчас хочет, чтобы у них были мои книги, они ни в коем случае не должны стать препятствием для изучения самого Писания. Ими нужно распорядиться так, как я распорядился папскими Drecket и Drecketale81 и книгами софистов82. Отдаленный от них временем, я видел, какое они произвели воздействие. Они позволяли составить представление об истории. Но все это не означало, что я учился по ним или поступал в соответствии с тем, что в них представлялось хорошим. Не сильно отличалось от этого и мое отношение к книгам Отцов [Церкви] и к [документам] Соборов.
с) Лютер следует примеру Августина
Я следую примеру Св. Августина83, который был первым и почти что единственным изо всех других [ученых], кто подчинял себя не книгам всех Отцов [Церкви] и Святых, а только Священному Писанию. По этому поводу он вступил в острый спор со Святым Иеронимом84, который упрекал его в пренебрежительном отношении к книгам предков. Но он [Августин] не дал себя переубедить. И если бы этому примеру Августина последовали другие, то папа не стал бы антихристом и Церковь не заполонили бы
290
книги бесчисленных толп паразитов и пресмыкающихся, — и Библия бы занимала достойное место на церковной кафедре.
В. Хорошими теологами становятся только благодаря изучению Писания
Введение. Плодотворному способу изучения Писания можно научиться у Давида
Кроме того, хочу я еще показать тебе плодотворный способ изучения теологии. Я и сам не раз прибегал к нему. Если и ты будешь придерживаться его, то научишься, если это будет необходимо, писать такие же хорошие книги, как и Отцы [Церкви]. Они не уступят и [решениям] Соборов. Я также отваживаюсь (во имя Божие) — и похваляюсь этим без высокомерия и лжи — писать книги, которые, как считают, не уступают [книгам] Отцов [Церкви]. Способу этому учил святой царь Давид в 119 (118) Псалме. К нему, несомненно, прибегали и все другие патриархи и пророки. Там [в 119 (118) Псалме] ты найдешь три правила, которые отчетливо предстают перед глазами [читателя]. Они выражены в словах: oratio, meditatio, tentatio (молитва, погружение [в Писание], искушение).
1. Истинное изучение Писания нуждается в молитве
а) Разум отказывается служить, помогает только молитва о ниспослании Духа Божьего
Во-первых, должен ты знать, что Священное Писание — такая книга, которая делает мудрость всех других книг глупостью, потому что ни одна из них, кроме ее одной, не учит вечной жизни. Поэтому тебе непременно надо разочароваться [в способностях] твоего разума. С его помощью ты не постигнешь [вечную жизнь], а только низвергнешь, как Люцифер85, своей самонадеянностью себя и других с Неба в ад, в глубины преисподней. Лучше преклони в своей каморке колени и с искренним смирением истово моли Бога, чтобы Он чрез Своего любимого Сына ниспослал Тебе Святого Духа, Который просветит, наставит тебя и даст тебе [истинное] разумение [вещей].
Ь) И Давид ставил себя не над Писанием, а под ним
Как видишь, Давид в вышеназванном Псалме постоянно молит: “Научи меня, Господи, укажи мне; веди меня; покажи мне” (Пс. 119 (118), 26 и сл., 33 и сл.). Он употребляет и множество других слов такого же рода. Хотя он более чем хорошо знал текст Моисея и других книг, он все же хотел, чтобы само Писание наставляло его, дабы он не вторгался в него со своим разумом и не становился наставником самого себя. Ведь это приводит к появлению духов мятежа, которые позволяют себе думать, что Писание подчинено им и что его легко постичь их разумом, как
291
будто бы оно — басни Маркольфа86 или Эзопа87, для понимания которых они не нуждаются в Святом Духе и молитве.
2. Полноценное изучение Писания требует “погружения” в него
а) Для этого необходимо беспрерывное постижение точного текста Писания
Во-вторых, ты должен медитировать, т. е. не только в [глубине] сердца, но и внешне — [устами] постоянно повторять буквальный текст Писания и сравнивать, как он произносится и пишется, — и вновь читать и читать, усердно размышляя об отношении Святого Духа [к содержащимся в тексте свидетельствам]. И остерегайся того, что ты пресытишься этим или решишь, что для основательного постижения текста достаточно один или два раза прочитать, прослушать, произнести его. В результате этого никогда не появляется зрелый теолог. Такие [верхогляды] похожи на появившиеся до срока плоды, которые опадают до того, как созреют хотя бы наполовину.
Ь) Бог не дарует Духа без внешнего слова
Поэтому всмотрись в тот [119 (118)] Псалм. [Обрати внимание на то], как Давид постоянно подчеркивает, что он будет ораторствовать, сочинять, говорить, петь, слушать, читать — днем и ночью, и всегда, — и все это будет касаться не чего иного, как только Божьего слова и Заповедей. Ведь Бог не даровал тебе Святой Дух без внешнего слова; по нему сверяй свои [дела и мысли]; не зря же Бог заповедал писать, проповедовать, читать, слушать, произносить [Его слово].
3. Полноценное изучение Писания требует проверки искушением
а) Знание и понимание должны превращаться в опыт
В-третьих, к этому относится tentatio — искушение. Оно является пробным камнем; оно научает тебя не только знать и понимать, но и приобретать убежденность в том, насколько истинно, правдиво, сладко, любимо, могущественно, утешительно Божье слово, насколько его мудрость превыше всякой другой мудрости.
Ь) Давид так же, как и Лютер, подвергался искушениям дьявола
Ты также видишь, как часто в вышеназванном [119 (118)] Псалме Давид жаловался на всяких врагов — наглых князей или тиранов, лжедухов и мятежников, которых он должен был терпеть, так как медитировал, т. е. (как говорилось) всяческими способами постигал Божье слово. И как только, благодаря тебе, Божье слово усилится, начнет тебя искушать дьявол. Он сделает тебя настоящим доктором и своими искушениями научит, как ис
292
кать и любить Божье слово. Ведь я и сам (а во мне мышиный помет был перемешан с перцем) очень благодарен моим папистам за то, что они посредством неистовства дьявола били, притесняли и запугивали меня, т. е. за то, что они сделали меня полноправ* ным, хорошим теологом, чего бы я не добился сам. И за то, чего я, благодаря им, добился, я сердечно воздаю им почести, считаю это их победой и триумфом. Ведь они хотели этого.
Заключение: Те, кто придерживается правил Давида, становятся настоящими теологами
а) Писание обладает большей ценностью, чем все сокровища мирской премудрости
Смотри, ты ознакомился с правилами Давида. И если ты начнешь изучать по этому образцу Писание, то воспоешь и вое* славишь [Бога], как делает это он [Давид] в Псалме: “Закон уст Твоих для меня лучше тысяч золота и серебра’1 (Пс. 119 (118), 72). А затем: “Заповедию Твоею Ты соделал меня мудрее врагов моих; ибо она всегда со мною; Я стал разумнее всех учителей моих; ибо размышляю об откровениях Твоих; Я сведущ более старцев; ибо повеления Твои храню” (Пс. 119 (118), 98 и сл.). И ты увидишь, какими пошлыми и пустыми покажутся тебе книги Отцов [Церкви]. К тому же ты не только будешь презирать книги противников, но и то, что ты сам пишешь и чему учишь, будет чем дальше, тем меньше нравиться тебе. И если ты зайдешь так далеко, то будь уверен: ты начал становиться настоящим теологом, который в состоянии учить не только молодых, не достигших совершенства христиан, но и умных, и совершенных. Ведь Церковь Христова включает в себя всяких христиан: молодых, старых, слабых, больных, здоровых, бодрых, вялых, глупых, мудрых и т. д.
Ь) Ослиное восхищение собственными книгами — посягательство на величие Божие
Но ты сживаешься с мыслью, ты воображаешь, уверяешь других, похваляешься своими собственными книгами, своим учением, всем написанным тобой, как будто ты создал что-то очень ценное, проповедуешь что-то исключительное. Тебе также очень нравится, что тебя выделяют из числа других, и тебе, может быть, хочется, чтобы тебя хвалили; если этого нет, то ты печалишься или забрасываешь дело. Если ты таков, дорогой, то схвати себя самого за уши — и схвати по-настоящему — и тогда обнаружишь два больших, длинных, волосатых ослиных уха. И в конце не поскупись и укрась их золотыми бубенчиками, чтобы, когда ты будешь идти [по улице, люди] могли слышать звон, показывать на тебя пальцами и кричать: “Смотрите, смотрите, вон идет премилая скотина, которая пишет такие ценные книги и может так
293
превосходно проповедовать! ” И с этого момента ты станешь блаженным и сверхблаженным в небесном царстве — но только в том небесном царстве, где дьявол со своими ангелами разводит адский огонь. Короче говоря, бросим искать славу и проявлять, где нам заблагорассудится, высокомерие! Все почести за эту кни-гу принадлежат только Богу. Не зря сказано: “Deus superbis resistit, humilibus autem dat gratiam” (“Бог гордым противится, а смиренным дает благодать” (1 Пот. 5, 5). Cui est gloria in saecula saeculorum (Ему слава во веки веков). Аминь.
2: Из Предисловия доктора Мартина Лютера [к первому тому его сочинений, написанных на латинском языке] (1545 г.)
Мартин Лютер — благосклонным читателям
1. Лютер считает ненужным новое издание своих трудов
Неоднократно и на протяжении длительного времени я сопротивлялся тем, кто стремился издать мои книги, или, вернее, беспорядочные результаты моих ночных бдений. С одной стороны, я не хотел, чтобы сочинения древних [авторов] были оттеснены на задний план моими новыми публикациями, которые помешают читателю ознакомиться с теми писателями. С другой стороны, сейчас, благодаря милости Божией, имеется в наличии большое количество методично упорядоченных книг. Особенно выделяется среди них сочинение Филиппа [Меланхтона] “Loci com — munes”88. При помощи [этих сочинений] теологи и духовные служители могут превосходно и глубоко подготовиться к тому, чтобы сделать могущественнее проповедь христианского учения. А в особенности следует учитывать еще и то, что сейчас есть чуть ли не на всех языках само Священное Писание. Мои же книги несут в себе неупорядоченное нагромождение задач, или, скорее — вымученное, сырое, неудобоваримое месиво, в котором мне самому сегодня нелегко разобраться.
2. Лютер дал согласие на новое издание [своих сочинений] только под давлением других
Исходя из этого, я хотел, чтобы все мои книги были преданы забвению. Благодаря этому, освободилось бы место для лучших книг [других авторов]. Но люди были назойливы и непреклонно упрямы. Они день за днем жужжали мне в уши, что если я не разрешу издание при своей жизни, то после моей смерти наверняка найдутся люди, которые предпримут издание, но они не будут уже вообще ничего знать ни о побудительных мотивах [моих выступлений], ни о череде событий, и, вследствие этого, одна неточность повлечет за собой множество других. [Это привело к тому], что я сказал: “Ваша бесцеремонность одержала победу — я разрешаю издание”. К этому одновременно присоедини
294
лось желание и повеление нашего пресветлейшего господина Иоганна Фридриха, курфюрста и т. д.89. Он наставлял книгоиздателей, а скорее, принуждал их не только осуществить издание, но и ускорить его.
3. Лютер просит читать его сочинения, учитывая время и обстоятельства [их написания] Все-таки прежде всего я прошу благосклонного читателя — и прошу во имя нашего Господа Иисуса Христа, — чтобы он читал нижеследующее обдуманно, более того, — сочувственно. Он должен знать, что в то время, когда я начинал это дело, я был чрезвычайно глупым монахом и папистом — настолько опьяненным учением папства, настолько погруженным в него, что был готов без рассуждений, если на то хватит сил, убить, а если не хватит — помочь убить и одобрить убийство всех тех, кто хоть на самую малость отказывает папе в послушании. Я был похож на Савла, [который терзал Церковь, отдавал мужчин и женщин в темницу, дышал угрозами и убийством на учеников Господа] (Деян. 8, 3; 9, 1). А многие еще и сегодня похожи на него.
В защите папства я не был похож на холодного как лед Экка90 и подобных ему. Мне казалось, что они не отстаивают всерьез свое дело, а защищают папу ради своего брюха. И до сегодняшнего дня напоминают они мне эпикурейцев. Они сделали папу посмешищем. Я же, напротив, относился к делу серьезно, поскольку испытывал неимоверный страх перед Страшным судом и вместе с тем в глубине души страстно хотел обрести Небесное блаженство. Прочитав эти мои ранние произведения, ты увидишь, на какие большие и многие уступки папе шел я тогда в глубочайшем смирении. Позже я считал их и считаю их сейчас величайшим богохульством и предаю проклятию. [Но надеюсь], добросердечный читатель, что ты припишешь эти заблуждения — или, как утверждают поносящие меня, противоречия самому себе — обстоятельствам времени и моей неопытности. Вначале я боролся один и был, конечно же, совершенно не подготовлен, не опытен для обсуждения и решения таких сложных дел. Ведь в этой круговерти я оказался не по своей воле, а был втянут в нее обстоятельствами. В свидетели этого я призываю Самого Бога91...
4. Лютер сознает, что, создавая свои труды, он рос и сам
Я рассказываю об этом, мой наилучший читатель, для того, чтобы ты, читая мои скромные труды, понял: я, как сказано раньше, был одним из тех, кто (как писал Августин), сочиняя и наставляя, растет и сам. Я не отношу себя к тем, кто похваляется,
295
что будто бы они внезапно превратились в величайших [мудрецов]. На самом же деле они [как были], так и остались ничем. Ведь за ними ничего не стоит: ни [напряженная] работа, ни искушения, ни опыт. [И они еще смеют похваляться тем], что, бросив один-единственный беглый взгляд на Писание, они впитывают в себя весь его Дух! ...92
Живи благополучно в Господе, дорогой читатель, и молись о дальнейшем распространении слова [Божьего], сражающегося с сатаной; ведь он могуществен и зол. Особенно злится и буйствует он сейчас. Он знает, что у него осталось немного времени и что царство его папы поставлено на карту. Но Бог хочет уверить нас в том, что, начав в нас доброе дело, Он доведет его во славу Свою до конца (Флп. 1, 6). Аминь.
5 марта 1545 г.
Vorrede zu Band I der Opera Latina der Wittenberger Ausgabe. 1545. WA 54, 179 и сл.
МАСКИ ДЬЯВОЛА
Борьба, которую Лютер вел на протяжении всей своей жизни, была не борьбой с “плотью и кровью”, а борьбой с князьями и власть имущими, с господами мира, властвующими во тьме мира сего, и с их главой — старым, злым врагом — [дьяволом]. За всяким протестом людей против установлений Божьих стоит он — [дьявол]. При помощи хитрости и насилия он подчиняет своей власти доверчивых, глупых, слабых; посредством хитроуменых атак он захватывает Божьи бастионы в мире; для
Христос, побеждающий смерть и дьявола. Картина на дереве Лукаса Кранаха Младшего. (1542 г).
этой цели он постоянно переоблачается, меняет формы, образы, маски, свою личину. Чем старше становился Лютер, чем прозорливее, тем лучше различал он маски
296
своего врага, тем настоятельнее представлялась ему борьба с ним.
В феврале 1542 г. в руки Лютера попало опровержение Корана, написанное около 1300 г. одним старым монахом-доминиканцем. Лютер читал книгу и содрогался от того, что люди поддаются уговорам дьявола и воспринимают такие гнусности. Перевод сочинения [монаха-доминиканца] был опубликован уже в апреле 1542 г. Необходимость этого издания [Лютер обосновывал тем], что и в Германии должно быть известно, насколько гнусна, лжива и ужасна вера Магомета. Христианству надлежит укрепиться в своей вере. Ведь велика опасность того, что они [христиане] перед лицом триумфа турок станут пренебрегать своим крестом и Крестом Христа, а, с другой стороны, стремясь к счастью и славе, власти и успеху, сделают единственным мерилом своей деятельности все те блага, которые достались туркам только из-за гнева Божьего. Несомненно, сердце Лютера переполнялось глубоким беспокойством, когда турки добивались успеха. Правда, в 1532 г. император Карл во главе большого войска изгнал их отряды из Штирии. Но в 1537 г. войска, [которыми командовал брат императора] Фердинанд, вновь потерпели от них тяжелое поражение. Более того, в 1541 г. Венгрия опять оказалась в руках Сулеймана I, и над Офеном* стало развеваться [зеленое] знамя с полумесяцем.
Лютер считал, что, исходя только из [военных] успехов турок и поражений и неудач христианского Запада, ни в коем случае нельзя утверждать, что вера Магомета истинная, а христианская вера неистинная. Напротив, христианин должен знать, что Бог наказывает свой народ за грехи и позволяет притеснять его и что христианская кровь будет проливаться врагами Христа. Более того, Магомет — первенец сатаны — с помощью отца лжи, прикрываясь тем, что Бог якобы говорит посредством его, постоянно преследует Церковь Христа трояким образом: при помощи насилия, олицетворением которого являются тираны; при помощи ложного учения, олицетворением которого являются еретики; при помощи излучающей яркий свет мнимой святости, олицетворением которой являются лицемерные
* Офен — Буда. До 1872 г. Буда и Пешт были самостоятельными городами. Буда (Офен) с 1350 г. была постоянной резиденцией венгерских королей. В 1541 —1686 гг. Буда и Пешт находились под властью турок. — Прим, перев.
297
лжебратья. Все это ведет свое начало от его ложной веры.
И поэтому в одной из застольных речей (1) Лютер утверждал, что нужно прежде всего подвергнуть проверке не личные качества [Магомета], а его учение, догму. При этом выявится, что Коран не признает Божественную природу Христа, презирает искупительную жертву Христа, предает осмеянию Священное Писание, приуменьшает роль чудес и знамений, подтверждающих [Божественную волю]. К тому же [Коран] содержит в самом себе противоречия и лживо обещает людям как вечную [награду] -только радости жалкой плоти. Так кто же другой может стоять за ним, как не злой враг, который толкает народы на безрассудные действия?
Но примечательно то, что, несмотря на глубокие расхождения Лютера с учением Магомета, дн не теряет надежды на то, что, благодаря чудесному господству Божьему, может быть, и турки однажды услышат Евангелие и воспримут его (1). [И это свидетельствует о том], насколько глубока была вера Лютера в силу [Божьего] слова и во всеобъемлющую милость [Божию]. Но только путь к искуплению и освобождению лежит через разоблачение ложного учения, которым дьявол связал [турок]. Поэтому Лютер применял в борьбе с их учением не насилие, а духовные средства (2), и применял их не для того, чтобы проклясть турок, а чтобы склонить их на свою сторону.
Лютер был убежден в том, что спор с турками.— безделица по сравнению с борьбой с другими врагами Христа — с евреями, в которых он видел воплощение дьявола. Уже самое раннее высказывание Лютера о евреях, содержащееся в одном из писем к Спалатину (февраль 1514 г.), свидетельствует о его двояком отношении к этому вопросу, постоянно привлекавшему внимание людей на протяжении всего средневековья. [С одной стороны], Лютер был убежден в том, что евреи, как предсказывали все пророки, будут всегда поносить и позорить Бога и Его Царя Иисуса Христа. [С другой стороны], он полагал: все же есть возможность, что они однажды отвратятся от своей клеветы. Но осуществление этой возможности — дело не рук человеческих, а единственно и исключительно — дело Бога. Чтобы выразить свою веру в это представлявшееся невозможным Божье дело, Лютер в 1523 г. написал сочинение “О том,
298
что Иисус по рождению Своему был евреем”. В предисловии [к этому сочинению] он дал обоснование тому, почему именно в то время возникла надежда на “обращение” евреев: “Действительно, поскольку сейчас появился и засиял золотой свет Евангелия, то вспыхнула и надежда на то, что многие евреи серьезно и верно “обратятся” и сердцем потянутся к Христу... Ведь Тот, Кто это начал, это и воплотит и не позволит, чтобы на Его слово не отозвалось эхо” (Вг. 3, 102, 37 и сл.). Нет ничего удивительного в том, что евреи до сего времени не хотели ничего знать о христианской вере; ведь папы, епископы и монахи обращались с ними не как с людьми, а как с собаками. Именно поэтому сейчас нужно с любовью пойти им навстречу и дать им возможность услышать о христианском учении и увидеть христианскую жизнь. Конечно же, надежды Лютера не могли тогда осуществиться. Ему довелось убедиться в том, что евреи, как и прежде, презирают Христа и смотрят на Него, как на колонну, т. е., как на обезглавленного разбойника, что Талмуд для них значит больше, чем обетование Ветхого Завета [о пришествии Христа], т. е. они, как и Католическая Церковь, ставят [церковное] предание выше Божьего слова. Более того, до него дошла весть о том, что моравским евреям удалось ввести в соблазн нескольких христиан, которые стали соблюдать субботу и иудейский закон и даже подверглись обрезанию. О моравских событиях он рассказал в “Письме против соблюдающих субботу”. Евреи откликнулись на него полемическим сочинением. Наконец, множество евреев стало гнездиться в Эйслебене и выступать с оскорбительными высказываниями о Христе.
Тогда Лютер преисполнился гневом и излил его в трех поздних сочинениях, посвященных еврейскому вопросу: “О евреях и их лжи”, “Vom Schem Hamphoras und vom Geschlecht Christi” и “О последних словах Давида”. Все они появились в 1534 г. Эти сочинения свидетельствуют о том, что вопрос об отношении к евреям был для Лютера неразрывно связан с вопросом о Христе. Он ополчался против евреев потому, что они — закоренелые, заклейменные гневом Божьим враги Христа. Лютер со страхом думал о несказанном гневе Божьем, который распространяется не только на евреев, но и на лжехристиан и неверующих, обреченных на то, чтобы испытать его (3). Он не будет больше говорить с евреями, разговор с ними закончен, но он, как чело
299
век, увещевающий и предостерегающий свой народ, будет говорить о евреях. Гнев Божий ничему не научил их, они закоренели в своей слепоте и высокомерии; они похваляются своим происхождением от патриархов (4), в то время как, по Писанию, все люди — евреи и язычники — грешники пред Богом. Они похваляются тем, что получили обрезание от Авраама, и проклинают всех необрезанных; они прославляют себя на том основании, что на Синае с ними говорил Сам Бог, Который дал им закон; они бахвалятся тем, что Бог даровал им землю Ханаанскую, город Иерусалим и храм [в нем]. Ни один пророк не в состоянии сравняться с ними в этом упорном, бесстыдном, нечестивом высокомерии. Но все же главное заключается в том, что они, даже после того, как Бог открылся во Христе, молили Его о ниспослании им Мессии (5). Сегодня, как и прежде, это — откровенное отрицание Христа. И сегодня Христос для них — колонна, и они в своих сочинениях и синагогах подло поносят Его, Его Мать Марию и всех христиан. Ниспосланный им за это позорное отступничество гнев Божий налагает печать и на их образ жизни; их нутро и жизнь пропитаны ядом; после того, как они отвергли истинного Бога, они стали поклоняться ложным идолам мира: им присуща непреодолимая страсть к деньгам, ядовитая ненависть к языческим народам, которую они с малых лет впитывают в себя (6), и, наконец, дух ростовщичества, посредством которого они изнуряют все другие народы (7). Их утверждение о том, что они находятся в плену [у других народов] — ложь. Напротив, они взяли в плен тех, кто оказал им гостеприимство, и легли тяжким бременем на плечи всех христиан (8). Эти их зловредные отличительные качества — следствие их отпадения от Бога, наследственный грех, олицетворение их вины. Поэтому еврей все больше и больше приближается к антибогу — дьяволу; еврей -это дьявол во плоти.
Несмотря на неподражаемую резкость, с которой Лютер отвергает евреев и их учение, он не стремится противопоставить этому и возвеличить праведность [христиан]. Если бы он сделал это, то допустил бы ту самую ошибку, в которой так сильно упрекал евреев. Скорее, [он рассматривал] судьбу евреев, как предостережение для христиан, как пример Божественного гнева. И если только это произойдет, если по отношению к ним будет применено “суровое милосердие”, то
300
это приведет к тому, что лишь единицы смогут спастись от пламени и жара Божественного гнева (10). И, исходя из этого, т. е. из того, что Суд [Божий] — последняя форма милости Божией, нужно предпринять против евреев все меры. И заняться этим, по мнению Лютера, надлежит властям.
Сожжение синагог, разрушение жилищ евреев, изъятие у них Талмуда и еврейских молитвенников, даже Библии, отлучение раввинов от духовной деятельности, лишение [евреев] права свободы передвижения и запрещение им заниматься торговлей и ростовщичеством, изъятие у ростовщиков наличных денег, принуждение молодых и сильных евреев к “честной” физической работе, наконец, изгнание евреев в случае необходимости из страны с предварительным изъятием у них средств — все эти меры (11) должны были, [по мнению Лютера], проводить христианские власти, потому что они обязаны оберегать право и порядок и выступать против грабежа и бесправия. Они же могут и погасить дикое чувство мести, которая проявлялась в самосудах времен средневековых преследований евреев в стихийных вспышках бешеного неистовства. [Лютер также считал], что пасторы и проповедники должны увещевать власть имущих содействовать тому, чтобы [христиане] не причиняли страданий еврею — как личности. Таким образом, Лютер проводил различие между делом и людьми, между народом, как целым,*и отдельной личностью. Ведь несмотря на то, что его надежда на “обращение” всего еврейского народа улетучилась (12), несмотря на то, что он даже в дополнявшем его последнюю [в жизни] проповедь увещевании, произнесенном с церковной кафедры 15 февраля 1546 г., призывал к изгнанию евреев из страны, у него все же всегда оставалась возможность “обращения” [евреев] ради верности и свободы Божией. Не случайно и уже упоминавшуюся проповедь, и важнейшие “еврейские” сочинения он закончил молитвой об “обращении” отдельных евреев (13).
Борьба Лютера против евреев была прежде всего борьбой за истинное изложение Ветхого Завета, за истинное понимание пророчеств о [приходе] Мессии; Библия, [по мнению Лютера], также должна быть освобождена из плена раввинов — и из Ветхого Завета должно открываться величие Христа (14). За те злоупотребления [по отношению к евреям], которые позже твори
301
лись под прикрытием лютеровских “еврейских” сочинений, конечно же, нельзя возлагать ответственность на Лютера. Он писал, исходя из религиозных, а не из расово-политических побуждений; его нетерпимость проистекала из милосердия, а не из ненависти. Но была ли нужна эта нетерпимость?* В конце XV — начале XVI ст. суровые меры против евреев были в Германии повсеместным явлением; евреи были изгнаны из большинства крупных городов империи, при этом были разрушены целые жилые кварталы. Первобытная ненависть к убийцам Христа, чувство превосходства над чужаками, злоба по отношению к ростовщикам-евреям — все это оказывало воздействие [на негативное отношение христиан к евреям]. Но еврейство больше не угрожало самому существованию [христианства], не несло в себе бедствий для [христианской] Церкви или для политической жизни [христианского Запада]. Разве не должна была терпимость Лютера быть больше, любовь — искреннее, надежда — гибче? Разве не должен был он своим отношением к этому вопросу показать, что приговор Божий, отвергавший Израиль, был в то же время и свидетельством об его избранности? После всех ужасов, пережитых нашими современниками, нужно без оговорок сказать, что отношение Лютера к еврейскому вопросу базировалось на ложном теологическом решении.
В насыщенном событиями последнем году своей жизни Лютер еще раз замахнулся для нанесения страшного удара: надо было в последний раз разоблачить, как дьявольский институт, папство — врага, с которым он сталкивался на протяжении всей своей жизни. На Шпейерском рейхстаге 1541 г. император, вновь теснимый турками и французами, разрешил протестантам пользоваться [секуляризированным] церковным имуществом и заверил их, что религиозные отношения будут урегулированы на имперско-правовом уровне, более того, — что на повестку дня поставлен вопрос о созыве на германской территории свободного христианского Собора. Перед папой замаячило ужасное привидение проводимого без его участия Собора. Эта опасность не уменьшилась, а, скорее, увеличилась посде заключенного в сентябре 1544 г. мира между императором и Францией. Поэтому папа предписал созвать 15 марта 1545 г. в Три-денте (Триенте), [т. е. на территории Италии], всеоб
302
щий христианский Собор, который, вполне естественно, должен был проходить под его руководством.
Но, отвергнутый протестантами Собор не был открыт [в предписанный папой срок]*. А в марте 1545 г., как отклик на двусмысленную позицию папы в вопросе о созыве Собора, появилось последнее, резчайшее, боевое сочинение Лютера “Против римского папства, учрежденного дьяволом”. Оно представляло собой итоговое, окончательное изложение аргументов, которые Лютер впервые выдвинул 26 лет тому назад в противоборстве с Экком на Лейпцигском диспуте — аргументов жестких, беспощадных, неопровержимых, уничтожающих [противника]. [По утверждению Лютера], папа — не глава христианства, а антихрист в храме [Божьем], чудовище, восседающее на святом месте; его злоупотребления, касающиеся Писания, Таинств, власти ключей, разрушают Церковь изнутри; в сравнении с ним турки, которые занимаются тем же разрушением извне, — безобидные существа. Папа — не непогрешим, не несменяем, не верховный судия; скорее, каждый крещенный христианин — судия над папой и его богом — дьяволом; ведь каждый, воспринявший Крещение, обязан в силу своего Крещения отвергать дьявола и все его деяния, и все его существо; каждый христианин может поэтому утверждать, что папа сам поставил себя вне Церкви Христовой (15). Светское господство папства также не имеет под собой никаких оснований; и немцы обязаны господству над Римской империей не папству, так как папа не может раздаривать не принадлежащие ему земли. Его церковные, правовые, политические притязания должны расцениваться, как выходки дьявола, ими надо пренебрегать, с ними надо бороться. Это — последнее слово бывшего монаха и [католического] священника.
1. Учение Магомета
Я хотел бы посмотреть на то, как Евангелие распространится среди турок, а это вполне может случиться. Правда, я переживу это тяжело. Вы можете пережить это [легче]; но вы же можете доставить им немало хлопот. То, что рассказывается о личности Магомета, меня не интересует; но против учения турок нам надо ополчиться. Догму нужно рассмотреть. Если его [Магомета] личность такова, как пишут, и если он утверждает, что его
* Тридентский (Триентский) Собор был открыт папой Павлом III 13 декабря 1545 г. — Прим, перев.
303
направляет Святой Дух, то тогда о том, что касается его личности, я не буду спрашивать. Речь пойдет об учении, несмотря на то, что с ними [турками] легче будет спорить, чем с евреями, поскольку они многое привнесли в Евангелие, или [Новый] Завет: положение о том, что Христос без греха был рожден Марией и что она осталась непорочной девственницей... Бог вполне может свершить еще одно чудесное деяние — побудить их [турок] слушать Евангелие; ведь дьявол узурпировал только власть, но не познание. Если только какой-нибудь паша воспримет Евангелие, то можно будет увидеть, какую дыру оно прорвет [в зеленом знамени] турецкого народа.
Из TR 5, 5536 (Зима 1542—1543 г.).
2. Победа турок
Я не верю в то, что Турецкую империю можно подавить силой. Но однажды появится бодрый муж, который припрет к стенке догму Магомета.
TR 4, 5079 (Июнь 1540 г.).
3. Гнев Божий, распростершийся над евреями и христианами
Если у них [евреев] была бы хоть одна искорка разума или понимания, то они, воистину, должны были бы думать о себе так: Ах, Господь Бог, дела наши обстоят неважно, беда слишком велика, слишком продолжительна, слишком сурова, Бог забыл нас и т. д. Я, конечно, не еврей, но мне, откровенно говоря, не доставляет удовольствия думать о столь ужасном гневе Божьем, распростершимся над этим народом. Я боюсь того, что это постигнет и меня. Кто же хочет подвергаться вечному гневу в аду вместе с лжехристианами и всеми неверующими?
Из "Von den Juden und ihren Liigen" (1543 r.J. WA 53, 418, 26 и сл.
4. Евреи чванятся своим происхождением
У них есть одно основание для того, чтобы кичиться и превозносить себя сверх всякой меры: они, действительно, появились на земле от достойнейших прародителей — Авраама, Сарры, Исаака, Ревекки, Иакова и от двенадцати патриархов и т. д., от святого народа Израиля, как признает Святой Павел, утверждающий (Рим. 9, 5): “Их [израильтян] и отцы, и от них Христос...” И Сам Христос заявляет (Ин. 4, 22): “Спасение от Иудеев”. Потому-то и восхваляют они себя как благороднейших, более того, — как единственно благородных людей на земле; а мы — гоимы, язычники по сравнению с ними; мы в их глазах -не люди, нам грош
304
цена, мы — жалкие черви. И все это потому, что мы не принадлежим к их высокому, благородному роду, у нас не то происхождение и не те прародители. Это — один из их доводов и одно из оснований, опираясь на которое, они упорствуют [в своей вере] и восхваляют себя. И, по моему мнению, это, действительно, один из важнейших и сильнейших [аргументов].
Из "Von den Juden und ihren Lugen" (1543 r.). WA 53, 419, 22 и сл.
5. Евреи отвергают Христа. В этом заключается их главная вина
Итак, мы хотим поговорить о главном: о том, что они [евреи] молят Бога [о ниспослании им] Мессии. [По их мнению], здесь [на всей земле] только они — истинные святые и благочестивые дети; здесь, [на всей земле] хотят они, воистину, быть не лжецами и клеветниками, а пророками, утверждающими, что Мессия еще не приходил, а еще только должен прийти. И кто сможет переубедить их и доказать им, что они ошибаются или заблуждаются? Если бы все Ангелы и Сам Бог заявили бы перед всем народом на горе Синай или в Иерусалимском храме, что Мессия уже давно пришел и что не надо больше с нетерпением ожидать Его, то евреи [стали бы убеждать всех в том], что и Сам Бог, и все Ангелы — лживые дьяволы. Эти “святые, правдивые пророки” непреклонны в том, что Мессия еще не пришел, а только должен прийти!
Из "Von den Juden und ihren Lugen" (1543 r.). WA 53, 449, 3 и сл.
6. Высокомерие евреев и их ненависть к язычникам
Что торчит, как заноза, что первопричина распри, что приводит евреев в бешенство, что делает их глупцами, что так повреждает их рассудок и заставляет постыдно извращать все изречения Писания? Это — то, что они не хотят, не могут мириться с тем, что мы, язычники, должны быть равны с ними перед Богом и что Мессия должен приносить нам такое же утешение и радость, как и им. Я заявляю: прежде чем они примирятся с тем, что мы, язычники (над которыми они неустанно насмехаются, которых они проклинают, поносят, порочат, позорят), должны принадлежать Мессии так же, как и они, и называться их сонаследниками и братьями, а они распнут десяток Мессий и, если это будет возможно, убьют Бога вместе со всеми Ангелами и творениями, даже если они вместо одного ада заслужат тысячу.
305
Такую ядовитую ненависть к гоимам им с детства прививают родители и раввины, и затем они продолжают впитывать ее на протяжении всей жизни, так что она, как сказано в Пс. 109 (108), 18, входит в плоть их, проникает до мозга костей и полностью становится их второй натурой. И так же, как вы не можете изменить плоть и кровь, мозг и кости, не можете вы изменить и их гордыню и зависть; такими они останутся и такими погибнут, если Бог не свершит особое, великое чудо.
Из "Von den Juden und ihren Liigen” (1543 r.).
WA 53, 481, 7 и сл., 23 и сл.
7. Евреи и собственность
Они живут в нашем доме, под нашей защитой, пользуются нашей землей и рынками, улицами и перекрестками. А князья и господа, как ни в чем не бывало, продолжают исполнять свою службу, дрыхнут и, разинув рот, смотрят на то, как евреи запускают руки в раскрытые кошельки и кассы, хватают и грабят, что им вздумается. [Иными словами, власти допускают], что и с них самих, и с их подданных евреи-ростовщики сдирают шкуру, высасывают их кровь и за их же деньги делают их нищими. Но ведь евреи-то, как живущие на чужбине, не должны иметь ничего, а то, что у них есть, должно наверняка быть нашей собственностью. Итак, они не работают, не отдают нам ничего, мы в свою очередь не дарим и не даем им ничего; однако у них — наши деньги и имущество, они — наши господа в нашей собственной стране и на своей чужбине. Если вор украдет десять гульденов, то его надлежит повесить, если он ограбит кого-нибудь на улице, ему отрубят голову. А еврей, который посредством ростовщичества наворовал и награбил десять тонн золота, нам дороже Самого Бога!
Из "Von den Juden und ihren Liigen” (1543 r.). WA 53, 482, 29 и сл.
8. Бремя страны
Мы охотно пожертвовали какой-нибудь дар, если бы их [евреев] изгнали из страны. Ведь они для нас, для нашей страны, такое же тяжкое бремя, как бич, чума и стихийное бедствие... Они держат нас, христиан, в плену в нашей собственной стране; они позволяют нам работать в поте лица, а деньги и имущество присваивают себе; они греются у печки, бездельничают, роскошествуют, делают варенье из груш, пьянствуют, живут в холе и неге за счет заработанного нами добра, посредством своего проклятого ростовщичества держат у себя в плену наше имущество, к тому же насмехаются над нами и оплевывают нас за то, что мы работаем и позволяем им оставаться праздными хозяйчиками над нами и у
306
нас. Итак, они — наши господа, мы — их слуги со всем нашим имуществом, потом и работой; в награду и в благодарность за все проклинают они нашего Господа и нас.
Из “Von den Juden und ihren Liigen" (1543 r.). WA 53, 520, 34 и сл.; 521, 9 и сл.
9. Лицо Израиля
Поэтому, дорогой христианин, знай и не сомневайся в том, что после дьявола у тебя нет более едкого, ядовитого, сильного врага, чем настоящий еврей, который всерьез хочет быть евреем. И если ты встретишь настоящего еврея, то можешь с чистой совестью осенить себя крестным знамением и, не сомневаясь, уверенно сказать: “Это идет дьявол во плоти”.
Из "Von den Juden und ihren Liigen" (1543 r.J. WA 53, 482, 8 и сл.; 479, 33 и сл.
10. Суровое милосердие
Что же нам, христианам, делать с этим отвергнутым [Богом], проклятым еврейским народом? Терпеть его мы не можем, после того как претерпели от них [евреев], живущих у нас, столько лжи, клеветы и проклятий; в противном случае все мы будем соучастниками всей их лжи, проклятий и клеветы. Точно так же у нас нет почти никакой возможности ни погасить негасимый огонь гнева Божьего, как сказано пророками93, ни “обратить” [всех] евреев [в истинную христианскую веру]. С молитвой и со страхом Божьим мы должны прибегнуть к суровому милосердию, чтобы спасти хоть немногих от пламени и жара [ада]. Мы не можем позволить себе мстить им. Месть, которую они несут на себе, в тысячу раз сильнее, чем мы можем им пожелать. Я хочу дать верный совет, [касающийся того, как поступать с евреями]. Из "Von den Juden und ihren Liigen" (1543 rj. WA 53, 522, 29 и сл.
11. Предложения Лютера, касающиеся еврейского вопроса
Во-первых, нужно поджечь их синагоги, или школы, [где им прививается их вера], а то, что не захочет гореть, засыпать землей и мусором, чтобы ни один человек во веки вечные не увидел ни камня от них, ни шлака, оставшегося [после пожара]. И сделать это нужно во славу нашего Господа и христианства, чтобы Бог видел, что мы являемся христианами и вполне осознанно не хотим ни терпеть, ни примириться с тем, что публично проклинают и поносят Его Сына и Его христиан...
Во-вторых, точно так же следует разрушить их дома. Ведь в них они творят то же самое, что и в школах [синагогах]. Пусть
307
они [живут все вместе], как цыгане, и занимаются этим [богохульством] под одной крышей или в хлеву, чтобы они знали: они — не господа в нашей стране, как они похваляются [перед людьми], а жалкие пленники, как они беспрерывно жалуются Богу, крича при этом “караул”.
В-третьих, нужно изъять у них все молитвенники и [книги] талмудистов, в которых провозглашается идолопоклонство, ложь, проклятия и клевета.
В-четвертых, отныне следует запретить их раввинам под угрозой смерти выступать с поучениями и считать, что они потеряли свою службу со всеми ее правами...
В-пятых, надлежит лишить евреев права свободного передвижения. Ведь они ничего не создали в стране, поскольку не были ни начальниками, ни служивыми, ни торговцами или чем-то в этом роде. Они должны сидеть дома...
В-шестых, нужно запретить им заниматься ростовщичеством, изъять у них все наличные деньги, украшения из золота и положить все это на сохранение. Основанием для этого является следующее: Все, что у них есть, как отмечалось выше, они украли и награбили у нас своим ростовщичеством, поскольку у них, кроме него, нет никакого занятия, приносящего им хлеб насущный. Эти деньги нужно использовать на следующее (и ни на что иное!): если какой-нибудь еврей всерьез обратится [в христианство], то нужно выдать ему на руки сто, двести, триста гульденов, соразмерно с составом его семьи, чтобы он мог научиться какому-то ремеслу для пропитания своей бедной жены и детей. [Эти средства также надо использовать для] содержания старых и немощных...
В-седьмых, молодым и сильным евреям и еврейкам надо дать в руки цеп, топор, мотыгу, заступ, прялку, веретено, чтобы они в поте лица своего добывали хлеб свой, как заповедано детям Адамовым (Быт. 3, 19)... Правда, мы опасаемся, что если они будут служить нам или работать на нас, то могут причинить вред нашему здоровью, нашим женам, детям, прислуге, скоту и т. д.
Вместе с тем можно предположить, что эти благородные господа мира и ядовитые, вредоносные черви, непривычные к какой бы то ни было работе, очень неохотно согласятся работать на проклятых гоимов. И если это произойдет, то позвольте нам, руководствуясь народной мудростью, присущей другим нациям -французам, испанцам, богемцам и т. д., — рассчитаться с ними за их ростовщичество, а затем изгнать их в сельскую местность! Ведь мы уже слышали, что Божий гнев, распростершийся над ними, так велик, что если относиться к ним с мягким милосерди
308
ем, то они станут еще злее; впрочем, и суровое обращение сделает их не намного лучше. Поэтому, пошли они вон!
Из "Von den Juden und ihren Lugen" (1543 r.).
WA 53, 523, 1 и сл.; 526, 16.
12. Лютер уже больше не надеется на обращение народа Израиля [в христианство]
В мои намерения не входит спорить с евреями или учиться у них, как они истолковывают или понимают Писание; я и без них знаю это достаточно хорошо. Еще меньше стремлюсь я обратить евреев [в христианство]. Это невозможно.
Из "Von den Juden und ihren Lugen" (1543 r.). WA 53, 417, 20 и сл.
Короче говоря, [еврейский народ] — молодой дьявол, преданный проклятию, приговоренный к аду. Но тем из них, у кого сохранилось еще что-то человеческое, это сочинение может пойти на пользу. Кто хочет, может от всего сердца надеяться на это. Я же потерял всякую надежду. Не знаю я и в Писании ни одного места, свидетельствующего об этом. Если мы не можем сейчас обратить [в евангелическую веру] множество наших христиан и должны довольствоваться небольшим числом [обращенных], То насколько меньше возможность обратить [в христианство] всех этих детей дьявола! Некоторые на основании Рим. 11 питают надежду на то, что перед концом света все евреи будут обращены [в христианство]. Но это заблуждение. Св. Павел подразумевал что-то совершенно иное.
Из "Vom Schem Hamphoras" (1543).
WA 53, 580, 1 и сл.
13. И все-таки Бог может обратить отдельных евреев [в христианство]
Христос, наш дорогой Господь, милосердно “обратит” их и заставит нас еще тверже и непоколебимее верить в Его обетование жизни вечной. Аминь.
Заключительные слова сочинения "Von den Juden und ihren Lugen" (1543 r.). WA 53, 552, 36’И сл.
Поэтому подобает вам — господам, — не терпеть их [евреев], а изгонять. Но если они обратятся [в христианство], бросят заниматься своим ростовщичеством и воспримут Христа, то мы охотно станем считать их братьями.
Если евреи захотят примириться с нами и прекратят свою клевету и все, что они вообще творили по отношению к нам, то
309
мы охотно простим им всё. Если же нет, то не должны мы ни мириться с ними, ни терпеть их, живущих рядом с нами.
Из лютеровского “Vermahnung wider die Juden" nach seiner letzten Predigt in Eisleben am 15 Februar 1546.
WA 51, 195, 25 и сл.; 196, 14 и сл.
Тем из них, кто изъявит желание обратиться [в христианство], Бог дарует Свою милость для того, чтобы они — по меньшей мере некоторые из них — вместе с нами познавали и славили Бога Отца, нашего Творца, вместе с нашим Господом Иисусом Христом и Святым Духом'во веки веков. Аминь.
Заключительные слова сочинения "Vom Schem Hamphoras" (1543 г.). WA 53, 648, 13 и сл.
14. Спасение Ветхого Завета от евреев
Бог даст, что наши теологи отважно изучат еврейский язык и вновь освободят Библию от шустрых жуликов — [раввинов] и сделают все это лучше, чем сделал я. Иными словами, они не должны оставаться в плену у раввинов с их вымученной грамматикой и ложным толкованием [текста], чтобы мы могли отчетливо и ясно увидеть в Библии и познать нашего дорогого Господа и Спасителя.
Из "Von den letzten Worten Davids" (1543 r.J. WA 54, 100, 21 и сл. Как уже говорилось, все Писание говорит о Христе — Сыне Бога и Марии. Везде речь идет о том же самом Сыне, чтобы мы по-разному познавали Его94 и чтобы вечно могли видеть в Отце и Святом Духе единого Бога. Для того, кто вместил в себя Сына, Писание — открытая книга, и чем больше его вера в Христа, тем яснее ему представляется Писание95.
Из "Von den letzten Worten Davids" (1543 г.). WA 54, 88, 38 и сл. Ваш собственный Ветхий Завет противится вам. Он проклинает вас с вашей похвальбой... Вы горделиво чванитесь и похваляетесь тем, что только у вас одних во всем белом свете есть Священное Писание. На самом же деле у вас нет ни листика, ни буковки, касающихся понимания [Писания]... Ведь того, чего вы ищете в Писании, вы никогда не найдете; такого там никогда не было и не будет... Там возвещается о Мессии, но не о том Мессии, которого вы ожидаете и которого вы выдумали...
Из "Vom Schem Hamphoras" (1543 г.). WA 53, 620, 24 и сл.; 621, 5 и сл.
15. Дьявольский характер папства
Итак, нами доказано, что не только Церковь, но и каждый крещенный христианин может судить, проклинать и по меньшей
310
мере в сердце своем смещать его [папу], как антихриста и оборотня, как врага Бога, как врага всех христиан и всего белого света. Кто хочет быть истинным христианином и обрести блаженство, должен судить и учить, петь и говорить; сохраняющему послушание папе надлежит знать, что он тем самым послушанию пред Богом предпочитает послушание пред дьяволом и помогает папе творить еще большие мерзости, чем ныне. Ведь Святой Иоанн замечает (2 Ин. 11): “Приветствующий его участвует в злых делах его”. К тому же Господь Сам публично осудил его (Мф. 18, 17), вышвырнул его из Церкви и исключил из числа христиан; как уже говорилось, он не должен больше называться христианином, так как провозглашает себя неподвластным [какому бы то ни было] суду и ненаказуемым, т. е. свободным [во всем] дьяволом и оборотнем. Поэтому он должен быть публично проклят Богом и всеми творениями.
И, воистину, неужели Сын Божий умер и пролил Свою драгоценную Кровь за то, чтобы шустрый римский подлец мог похваляться во имя всех дьяволов, что он чрез Кровь и смерть Христа получил свободу и власть грешить, безумствовать, зверствовать, творить то, что ему заблагорассудится, о чем не может говорить и что не может решать в своей Церкви ни один христианин и даже Святой Дух? Ведь именно об этом идет речь в ст. 40 папского предписания “Si papa”. Однако [Апостол] Павел (Гал. 1, 8) говорил о том, что христиане наделены полномочиями даже для того, чтобы судить и предавать анафеме самого Ангела Небесного, если он станет благовествовать не то Евангелие! А что представляют собой в сравнении с Ангелом Небесным папа, кардинал и все дьяволы, вместе взятые?
Исходя из этого, папа должен не только признать свою клевету на Бога, свою проклятую ложь и идолопоклонство, но и показать всему белому свету свои большие, уродливые ослиные уши, свидетельствующие о том, что он ничуточки не разбирается в том, что такое христианин, что такое Церковь, Божье слово, Дух и Бог. Ведь если бы он понимал это, то хорошо представлял бы, что Божье слово — высший судия над всеми творениями и что тот, кто верует в это, называется духовным человеком, который судит обо всем, а о нем судить никто не может (1 Кор. 2, 15) — и не может судить не благодаря его личным качествам, а благодаря слову и Духу [Божьим], которые живут в нем и говорят и судят чрез него. Об этом [Апостол] Павел в 1 Кор. 2, 16 говорит так: “Мы имеем ум Христов”. Но у папы и кардиналов нет ничего, кроме взаправдашнего неотесанного римского ослоумия. Таким обр
311
азом, папа сам сбивает себя с ног; он судит, осуждает и ставит сам себя вне Христианской Церкви тем, что хочет быть неподсудным никому; он сам делает себя язычником, и все идет так, как говорит Господь: “Твоими собственными устами будешь ты проклят”96. Ведь если ты не хочешь, как все другие христиане, претерпевать наказание, то ты, наверняка, не христианин; а если ты не христианин, то должен ты во имя всех дьяволов быть среди христиан антихристом, или папой.
Итак, папа стремится ко всему, [что перечислено выше]. Поэтому добился он того, что тот, кто хочет быть христианином, обязан и должен считать папство призраком, установлением и собственностью дьявола, от чего надо убегать, против чего надо молиться, чему надо сопротивляться, в противоборстве с чем, как с самим дьяволом, надо жить...
Из “Wider das Papsttum zu Rom (1545 г.). WA 54, 293, 34 и сл.
ДВА ЦАРСТВА
Иллюстрация к "Отче наш". Гравюра на дереве Лукаса Кранаха Старшего. (1527 г.).
Вера Лютера была устремлена в будущее, вплоть до Судного дня, Царства Божьего, нового Неба и новой Земли, грандиозного Божьего переворота, в ходе которого чрез смерть и суд будет спасено и обновлено падшее творение [Божие]. Ведь Бог не хочет вновь погрузить мир за его зло в бездну, имя которой “ничто” и из которой Он сотворил Свое слово. Нет, Он хочет преобразить его в Свое Царство. И Он сохраняет его [земной мир] до Судного дня ___________5_________________
для того, чтобы в нем возвещалось благовестие об этом Его Царстве.
312
Это благовестие — задача проповеднического служения, задача Церкви. В падшем мире живет Церковь — “Творение слова [Божьего]”, как однажды назвал ее Лютер. Ее свидетельство простирается в будущее, вплоть до конца мира и его спасения. Только в этой двойственности постигается мир; его нельзя сводить к одному знаменателю и, исходя из последней предпосылки [о конце мира], говорить о его единстве. Разумеется, духовное и светское Царства, а также духовное и светское правления находятся во взаимодействии.
Бог учредил в мире два правления: одно осуществляется посредством проповеди, другое — посредством меча. Меч принуждает людей жить в мире и поддерживать порядок; [если бы они руководствовались] только Евангелием, то из-за того, что в мире много неверующих, он был бы ввергнут в хаос. Но посредством Евангелия Бог воспитывает верующих людей, свидетелей Своего Царства. А поскольку задачи и обетования Церкви предписаны ей Царством Божьим, то все зависит от того, является ли Церковь истинной или не является ею. И когда Лютер в те годы вновь и вновь подчеркивал, что Церковь ведет свое происхождение от проповеди неискаженного Евангелия древней Церкви, Церкви Апостолов, Нового Завета, раннего христианства, то тем самым он хотел сказать не что иное, как то, что Церковь является истинной, имеющей свое начало, учрежденной [Богом], единственной Церковью, которая по праву носит это имя.
Поскольку истинная Церковь посредством своего слова свидетельствует в царстве этого мира о грядущем Царстве Божием, то слово, а это значит и Сам Христос, — есть ее единственным отличительным знаком. И ее единственной основой является вера в ее невидимого Господа. Но не множество не связанных друг с другом, внешне воспринимаемых признаков дают, как утверждает римская лжецерковь, возможность распознать ее, как истинную Церковь, а проповедуемое в ней слово Христово. В то время как папская Церковь волокла через века, как балласт, Символ Веры Отцов и догружала его человеческими предписаниями и установлениями, то Церковь Реформации вновь стала осознавать свою непосредственную связь с Символом Веры Отцов и, как они, увидела в Писании путеводную нить веры, а в Исповедании веры — средоточие Писания, обобщенное содержание Евангелия.
313
Если Римская Церковь, действуя, как было отмечено выше, стала видимой частью этого мира, стала олицетворением слияния в одно целое светского царства и Божьего Царства, — осознавала себя Церковь Реформации Церковью веры в слово [Божье] ради различения и приведения в соответствие двух царств. Римская лжецерковь претендовала на роль Божьего Царства; она господствовала над миром во имя Христа и, как “град Божий”, хотела включить в себя земной и небесный миры. Как в мелкоячеистую сеть, выдаваемую за Божественную, а на самом деле — человеческую, втягивалось в нее из мира “второе творение” — [человек]. И это падшее творение при посредничестве распоряжавшихся “милостью [Божией]” священников [якобы] избавлялось [от греховности] и возвышалось. Из монастырей, из церквей — видимых оплотов “совершенства”, из земных воплощений Царства Божьего в мир тянулись бесчисленные нити: с целью просветить его, захватить его, властвовать над ним, помочь ему достичь святости, но не святости, имеющей своим основанием Божье слово, а святости, измышленной людьми.
Так Церковь превратила мир в Царство Божие, смешала Божье Царство со светским царством; так папа стал князем мира, так епископ стал распоряжаться духовным и светским правом; так на вину падшего творения перестали обращать внимание, так Христа исключили [из жизни Церкви], а ожидание Божьего Царства объявили излишним.
В основе своей, несмотря на внешнюю неоднозначность явлений, к такому смешиванию двух царств прибегали и фанатики, которые, вооружившись законом и мечом, ссылаясь на достигаемое без воздействия проповеди “просветление”, стремились при помощи принуждения создать на земле Царство Божие. И они ставили на место дела Христа свое собственное дело, на место обетования Христова — свою собственную власть. Результат в двух случаях был один и тот же: люди вырвали из рук Христовых вожжи и, присвоив себе все полномочия, прикрываясь авторитетом древней традиции, используя апробированную мудрость руководства душой, создавая видимость собственной святости или проникаясь высокомерным чувством собственной безнаказанности, попытались влиять на Божественную открытость души и творческую силу духа, а также “спасать” мир. Но если духовный человек своими делами, усилиями
314
своего духа достигает спасения, то для чего тогда нужен Крест Христа?
Вопреки этому, Лютер был убежден, что только Христос спас мир и что Он жил только для того, чтобы возвещать Царство Божие. Поэтому, [по мнению Лютера], нет ничего важнее возвещения уже свершенного искупления [греховности человека], предотвращения смешивания мира и Церкви, разделения двух правлений, борьбы с иллюзией спасения, основанного на собственных делах, которая разрушает упование на Царство Божие. Дьявол состоит в тайном союзе с обманчивой, самовольно провозглашенной святостью монаха, священника, фанатика. Он замешан в лицемерии лжехристианской церкви точно так же, как в поклонении власти ислама и во вражде евреев к Христу. Смерть христианской надежды — его победа, так как человек без надежды — его добыча. Человек, упоенный своим мнимым спасением, не только помышляет о том, чтобы стать самому владыкой мира, но и преступно разрушает порядки видимого мира, которые Бог установил в мире для покаяния и послушания. Поэтому дьявол радуется, когда смешиваются два царства. Она радуется, когда посредством монашества уничтожается брак, когда духовные власти злоупотребляют светским мечом, когда проповедническое служение разрушается ужасами мира.
Но Бог учредил “состояния”, или “иерархии”, брака, проповеднического служения, светской власти для того, чтобы человек не гонялся за обманчивым светом своей собственной святости, а учился проявлять в вере, в этих стоящих над ним, но учрежденных для него установлениях Божьих свое послушание — послушание мужа или жены, господина или подданного, проповедника или слушателя проповеди. Отсюда становится понятным, почему Лютер вступил в брак, почему он вступался за права светской власти. Ведь мир, подвергающийся разрушительным атакам дьявола, который коварно впивается в лучшее в человеке — в его стремление к святости, в его страстное тяготение к благочестию, в его религию, — должен сохранять себя, как ждущий, послушный, смиренный мир. Так и живет христианин в преходящем мире, веруя в мир грядущий.
Огражденные стенами и рубежами, в городах и селах эпохи Реформации жили буйные и суровые люди. Но и в очищенных от мерзких месс просторных кафе
315
дральных соборах и церквах, и в скромных деревенских церквушках им стало возвещаться слово Божие, закон и Евангелие. Конечно же, грех не был сразу же умерщвлен. Он оказался живучим. Но чем больше проповедовалось слово [Божие], тем более распознаваемым становился он. Именно поэтому проповедь — ось двух царств: в ней провозглашается единственный Владыка Церкви и мира. Основанная на Писании проповедь является свидетельством того, что слово этого Владыки возвышается над человеком, а не вручено ему. И этим отвергалась гордыня, которая побуждает человека стать помощником Бога-Творца, а то и Самим Богом. И этим человек, которого его гордыня лишала человечности, вновь освобождался для истинной человечности. Этим мир призывался к порядку; этим бесправие человека провозглашалось правом Божьим, оправданием грешника. Здесь, в проповеди, отделялись лжетолкователи [воли Божьей]; она показывала границу между истиной и заблуждением, страхом Божьим и грехом; только благодаря проповеди появилась возможность призвать грешника к покаянию и осуществлять воспитание внутри Церкви. И светская власть исполняет свою службу в послушании Богу. В светских делах она проводит границу между правом и бесправием, свидетельствуя тем самым, что она исполняет свою службу не своевольно, а по поручению Бога. Точно так же усердная работа бюргеров, совместная жизнь супругов, хранящих верность друг другу, воспитание детей в семье являются свидетельствами того, что в этом мире человек чувствует свою ответственность пред Богом за свои земные дела и соизмеряет их с [Судным] днем, когда все они станут явными.
Поэтому разделение [Лютером] двух царств не означало их обособления друг от друга. Напротив, [Лютер] исходил из представления об их сокрытой, глубокой связи друг с другом. Мир и Церковь, закон и Евангелие не изолированы друг от друга, как утверждали антиномисты. Вероятность того, что мир задохнется в плотной пряже “иерархии”, мала. Он в незначительной степени отдан во власть произволу человека, который в эпоху Ренессанса впервые переживал иллюзорную значимость своего “я”, иллюзорную значимость видимого мира. Реформация решительно вмешивалась в жизнь своей эпохи. Лютер судил об императоре и королях, князьях и господах, горожанах и крестьянах, о добро
32 6
детелях и пороках немецкого народа с беспощадной откровенностью и неумолимой правдивостью и считал себя, как ниспосланного немецкому народу пророка, ответственным за то, чтобы давать советы людям, стремящимся не отягощать свою совесть [неправедными] духовными и политическими делами. Ведь если власть, выполняющая свои обязанности, рассматривает их как службу, порученную ей Богом, то кому иному надлежит ее увещевать, как не человеку, который должен исполнять Божье поручение?
Нет, пожалуй, ни одной области общественной жизни, которой бы Лютер не касался в своих предостережениях и увещеваниях и где его советы не оставили бы следа. Человеку, все помыслы и желания которого были устремлены к Царству Божьему, пришлось заниматься и всем остальным. Богатство Бога оборачивалось для верующего земным богатством. Благодаря тому, что ему суждено было перевести Библию, его народу достался дар языкового единства, хотя Лютер переводил Библию не с целью [преодоления языковой разобщенности немцев]. Благодаря тому, что он увидел в [светской] власти учреждение Божие для сохранения в мире права и мира, немецкий народ никогда, даже в самые худшие времена, не забывал о значении высших инструкций, хотя Лютер ни словом не обмолвился о безусловном господстве человеческих властей. Без Лютера не было бы играющих большую роль и в наши дни [отличительных признаков жизни немцев]: прилежания горожан, честности торговцев и предпринимателей, утверждения принципов справедливости и права в экономической жизни, попечения общин о бедных, обновления народного воспитания и всей системы образования детей и юношества, вновь основанных [протестантских] университетов, исторических и философских представлений. [И все это возникло] не потому, что он хотел стать реформатором в области культуры, религии, политики, социальной жизни, а потому, что он был реформатором, который считал, что Божье Царство превыше всего, и который именно поэтому из изобилия Божественного богатства получил благословение и милость и для мира — мира, одновременно являющегося и царством смерти, и Божьим достоянием.
317
НЕ ТЕРЯТЬ НАДЕЖДЫ! В ожидании судного дня 1546
I)etn SRetcfj fomme Detn ffiille де(фе$е
S3ter Joobfcftmtte wm Staterunfer
Четыре гравюры Лукаса Кранаха Старшего к "Отче наш". (1527 г.).
318
В ТЕНИ СМЕРТИ
Смерть и дьявол мучат душу. По мотивам рисунка Лукаса Кранаха Старшего.
Работоспособность Лютера была невероятной и неистощимой. С 1535 по 1545 гг. он постоянно читал лекции. Особым богатством содержания и глубиной истолкования Писания отличались его лекции о Первой книге Моисеевой. Кроме того, [он читал лекции] о Евангелии от Матфея, о Псалмах и книгах пророков. Он присутствовал и на диспутах своих студентов и наставлял их в искусст
ве теологического спора. Болезнь часто лишала его возможности проповедовать перед виттенбергской общиной; он возложил эту обязанность на Бугенхагена, уверенный в том, что последний справится с нею. К тому же с 1532 г. он, как глава семьи, выступал с проповедями перед своими домочадцами, друзьями и прислугой. Домашние проповеди, произнесенные им до 1534 г., записал и опубликовал в 1544 г. старательный Рёрер -виттенбергский диакон, друг дома Лютера. После того как здоровье Лютера вновь улучшилось, заменял он на протяжении почти двух лет приглашенного в Данию Бугенхагена на кафедре виттенбергской городской церкви, да и позже, если ему позволяло здоровье, он проповедовал там. В его каморку в бывшем августинском монастыре, окна которой возвышались над валом и городскими стенами, все еще продолжали тянуться разноцветные нити следующих друг за другом больших и малых событий, происходивших в Церкви и мире; из нее отправлялись в мир его сочинения, письма-утешения, письма-увещевания, письма, содержащие просьбы. Зачастую они изменяли судьбу какого-нибудь притесняемого просителя или жизнь целой общины, влияли на ход Реформации у народов, в странах и в империи. За столом у Лютера каждый день собирались гости, друзья, знакомые, приезжавшие в Виттенберг из далеких и близких мест единоверцы, а живущие подолгу [в его доме] ученики записывали и собирали произ-
319
носимые им “Застольные речи”. К столу слеталась и стайка детей — Иоганн, Магдалена, Мартин и Пауль, которых родители воспитывали в любви для праведной жизни. В декабре 1534 г. родилась вторая дочурка — Маргарет. Кате Лютер было нелегко справляться с домашними хлопотами, но ее заботливые руки поспевали везде. Дом процветал. В конюшне, хлеве, [птичнике] содержались лошади, коровы, свиньи, куры; кроме монастырского сада в ведении Кати находились еще три сада и пашня. Все это Лютер, разумеется, приобрел в долг. Наконец, ко всему этому присоединилось еще и поместье Цюльсдорф. С помощью курфюрста Лютер, идя навстречу желанию Кати, выкупил это поместье у одного из ее братьев.
Но мир этого дома подвергался постоянным угрозам извне — и его всякий раз приходилось отстаивать заново. [Старый] противник — [дьявол] не переставал мучить Лютера; когда на землю опускалась ночь, он появлялся у кровати стареющего реформатора, и в непроглядной тьме звучал его голос, обвинявший Лютера в прошлых грехах, в частности, в отправлении ведущих к погибели душ месс; он подносил к глазам Лютера скрижали закона до тех пор, пока того не прошибал пот и пока он, не видя никакой другой помощи, не спасался обращением к Христу и не успокаивался Его обетованием прощения. Поэтому Лютер, постоянно закалявшийся в пламени дьявольских искушений, мог утешать и помогать, как никто другой. Он распознавал ложь злого врага [дьявола], который своими упреками намеревался ввергнуть бедные души в отчаяние; он знал его уловки, его изнуряющую человека тактику, его ловкое искусство злоупотребления правдой, как средством лжи, его змеиную изворотливость в спорах, которая преследовала лишь одну цель — оторвать притесняемого от Христа. Лютер смог вдохнуть мужество в отчаявшегося Иеронима Веллера, сказав ему, что его мучительные переживания являются знамением веры, основой для оптимизма во всяческих бедствиях, побудительным мотивом для того, чтобы навсегда оставаться с Христом. А если враг побежден, то кто будет даже при всей дьявольской опасности, исходящей от него, воспринимать его серьезно, вместо того, чтобы посмеяться над ним (1). С несравненной силой и нежностью утешал Лютер потрясенного смертью своей жены Юстуса Йонаса; глубина его сострадания к [чужой] боли, преиспол
320
ненное любви уважение к умершей, изъявление готовности помочь всякой “плоти” и утешить ее перед смертью — все это излучало свет и тепло, благодаря уверенности Лютера в победе Христа, воскресении всякой плоти, блаженстве в вечной жизни (2).
И в жизни самого Лютера тени смерти становились длиннее и мрачней. Мочекаменная болезнь, которая в Шмалькальдене бросила его на край могилы, постоянно обострялась. В 1538 г. умер Николай Хаусман — один из его самых старых и верных друзей. Когда он произносил вступительную проповедь в кафедральном соборе Фрейберга, его разбил удар. [Узнав об этом], Лютер целый день обливался слезами. Меланхтон, глубоко потрясенный и измученный получившей широкую огласку бедой, которую накликал второй брак ландграфа Филиппа [Гессенского], во время поездки на религиозное собеседование в Хагенау в июне 1540 г. свалился с настолько сильной простудой, что врачи оказались бессильными помочь ему, лежащему без сознания, с закрытыми глазами. И только преисполненная силы и убежденности в Божьих обетованиях молитва Лютера спасла оставленного врачами [Меланхтона] от смерти. Окруженный смертью, Лютер осознавал, что он ее заслужил дважды: у Бога — как грешник, у дьявола — как святой. [Но он считал], что смерть не может причинить вреда ему, являющемуся собственностью Христа (3). Один раз он уже умирал. Но при этом он не радовался, а дрожал от страха, потому что смерть продолжает оставаться наказанием [Божьим], полным ужаса (4). Однако умирающему не следует ослеплять себя преисполненными угроз образами закона, разлагающихся тел, вечных мук. Нет, нужно верить в милость Христа (5) и в утешительной молитве, произносимой в последнее мгновенье (6), препоручить себя ясному, твердому и истинному обетованию Божьему.
Глубже всего потрясла отцовское сердце Лютера смерть его любимой тринадцатилетней дочки Магдалены. Она умерла 20 сентября 1542 г. у него на руках. Ее смерть отец переживал как горькую напасть своей собственной смерти. Он злил смерть тем, что, [внешне] сохраняя спокойствие и бодрость, смог немножко попеть и вознести хвалу Богу (7) в то время, когда его сердце у смертного одра ребенка разрывалось от боли прощания с ним, от воздыханий и всхлипываний.
321
В те годы Лютер все чаще обращался к молитве. Он молил Бога о том, чтобы Он забрал из мира и его и даровал ему блаженную кончину. 20 июня 1543 г. он писал Линку: “Я молю о том, чтобы мне был дарован блаженный миг перехода к Богу. Я насытился всем, я устал от всего, я — больше ничто. Истово молись за меня, чтобы Господь мирно забрал душу мою” (Вг. 10, 335, 12 и сл.). От своей эпохи он также уже больше ничего не ждал; вместе с ним, вместе с миром она приближается к концу. Лютер видел, что тени сгущаются, но он видел их в свете грядущего спасения, поэтому его воздыхания в конце концов слились в одно великое моление: “Да придет Царствие Твое!”
1. Борьба с искушениями дьявола. Письмо [Лютера] из Кобурга Иерониму Веллеру1 в Виттенберг (Лето 1530 г.)
Милость и мир во Христе! Мой дорогой Иероним, Вы должны твердо знать, что это Ваше искушение исходит от дьявола и что Вы мучаетесь так потому, что веруете во Христа. Ведь Вы же видите, что злейших врагов Евангелия — я имею в виду Экка, Цвингли и других — он оставляет в покое, позволяет им сохранять уверенность и бодрость. Но по отношению к нам -поскольку мы христиане — дьявол просто обязан выступать, как противник, как враг. Ведь [Святой] Петр говорит (1 Пет. 5, 8): “Противник ваш диавол ходит, [как рыкающий лев, ища кого проглотить]”. Самый наилучший Иероним, Вы должны радоваться такому искушению дьявола, поскольку оно является вернейшим знаком того, что у Вас есть такой милостивый и милосердный Бог.
Вы пишете: “Это искушение настолько тяжело, что его нельзя перенести”. Вы боитесь, что можете довести себя до состояния такой опустошенности и подавленности, что впадете в отчаяние и порок. Я знаю эту хитрость дьявола: если он не может победить кого-нибудь в первой атаке искушения, то тогда пытается он утомить и изнурить его своей настойчивостью, пока тот не расслабится и не даст себя убить. Поэтому, как бы часто Вы ни подвергались этим искушениям, остерегайтесь вступать с дьяволом в спор или предаваться таким смертельно опасным мыслям, потому что это означало бы не что иное, как сдаться и подчиниться дьяволу.
Напротив, Вы должны настраивать себя так, чтобы изо всех сил презирать эти, внушенные дьяволом, мысли. При таком способе искушения и борьбы лучшим и простейшим средством для победы над дьяволом является презрение. Высмеивайте врага и ищите кого-нибудь, вместе с кем Вы можете поболтать [и посме
322
яться вволю]. Избегайте любым путем одиночества; ведь он больше всего любит настигать и подлавливать человека, когда тот один. Этого дьявола побеждают игрой и невниманием, а не сопротивлением и спором. Поэтому шутите и смейтесь с моей женой и другими; этим изгоните Вы дьявольские мысли и приобретете стойкое мужество, дорогой Иероним. Это искушение нужно Вам больше, чем еда и питье.
Хочу рассказать Вам, что случилось однажды со мной, когда я был примерно в таком же возрасте, как Вы сейчас. После [потрясения, пережитого мною], я вступил в монастырь. Дело дошло до того, что я всегда был печален и подавлен и не мог избавиться от этой печали. Поэтому искал я совета и исповедался доктору Штаупицу — человеку, которому я охотно отдаю дань уважения. Я открылся ему и рассказал, какие у меня страшные, ужасные мысли. А он заметил: “Вы, Мартин, не подозреваете, насколько полезны и необходимы для Вас эти искушения. Бог не напрасно так сильно искушает Вас. Вы еще увидите, что Он использует Вас как инструмент для больших дел". Так и случилось на самом деле. Ведь я стал известным доктором — это я могу по праву сказать о себе. А тогда, когда я претерпевал эти искушения, я не мог даже подумать о том, что когда-нибудь [стану доктором].
То же, несомненно, будет и с вами: Вы станете большим человеком; только смотрите, не теряйте доброго, бодрого мужества и будьте уверены в том, что такие высказывания — по меньшей мере, если они исходят от таких ученых и значительных людей, — не лишены пророческой, действенной силы.
Помню, однажды человек, который потерял сына и которого я утешал, сказал мне: “Увидите, Мартин, Вы еще станете большим человеком". Эти слова я часто вспоминаю. Ведь такие слова, как я уже говорил, содержат в себе частицу предвидения и пророчества.
Поэтому сохраняйте доброе и бодрое мужество и отбрасывайте подальше от себя эти ужасные мысли. И как только дьявол начнет мучить Вас такими мыслями, сразу же ищите добрую компанию, или больше пейте, или шутите, забавляйтесь, или вообще придумайте что-нибудь веселенькое. Подчас нужно больше пить, играть, забавляться и даже рискнуть впасть в какой-нибудь грех, чтобы показать дьяволу свое отвращение и презрение. И этим мы не дадим ему никакой возможности превратить для нас какую-нибудь мелочь в [важное] дело совести. Если же мы будем боязливо заботиться о том, чтобы не впасть в грех, то дьявол одолеет нас. Поэтому если он однажды скажет: “Не пей!", — то нужно
323
ответить ему: “Именно поэтому я хочу сильно напиться, а [если это не совет], а запрет, то я напьюсь еще больше”. Если сатана что-то запрещает, то в пику ему надо это делать. Поверьте, разве я (ибо я делаю это) сильнее пью, раскованнее болтаю, чаще ем по какой-то другой причине, а не потому, что хочу посмеяться над дьяволом и помучить того, кто хочет помучить меня и посмеяться надо мной? И если бы я раскрыл что-то вроде [присущего мне], бросающегося в глаза греха, то сделал бы это только ради того, чтобы подразнить этим дьявола. Пусть он знает, что я не признаю никакого греха и не чувствую за собой никакого греха! И вообще нужно убрать подальше от наших глаз весь Декалог — от глаз тех, повторяю я, на кого дьявол так сильно нападает и кого он подвергает таким сильным мучениям. И если только дьявол однажды упрекнет нас в наших грехах и заявит, что мы заслужили смерть и ад, то мы должны будем сказать: “Я признаю, что действительно заслужил смерть и ад, но что же дальше? Разве ты проклянешь меня за это на веки вечные? Конечно же, нет! Ведь я знаю Того, Кто страдал за меня и был ублаготворен. Зовут Его Иисус Христос. Он — Сын Божий. И где будет Он, там буду и я”.
Ваш Мартин Лютер
Вг. 5, 518, 1 и сл.
2. Утешение скорбящего по случаю смерти [жены]. Письмо [Лютера] из Виттенберга Юстусу Йонасу в Галле от 26 декабря 1542 г.
Милость и мир во Христе, Который есть наше спасение и утешение! Мой самый хороший Йонас! Я решительно не знаю, что написать Тебе: настолько сильно потрясло меня несчастье, внезапно обрушившееся на Тебя2.
Вместе с Тобой все мы потеряли любимую подругу жизни. Воистину, я не просто любил ее; ее образ всегда доставлял мне особую радость и полное умиротворение. Ведь мы знали, что она воспринимала и переживала все, что выпадало на нашу долю — хорошее и плохое — не иначе, как свое собственное дело. Воистину, горькая разлука! Я надеялся, что после моей смерти она будет среди всех женщин самой главной и первой утешительницей моей семьи. Глубокая боль разрывает меня, когда я вспоминаю о ее так любимой мною душе, о таком мягком ее характере, о таком верном сердце. Мысль о том, что от нас должна была уйти такая женщина, которая отличалась благочестием и достоинством, добронравием и порядочностью, заставляет меня рыдать. А что значит эта [потеря] для Тебя, я могу легко представить, соизмеряя [свою боль с Твоей болью]. Плоть в таких случаях неутешна; нужно подумать о духе. Ведь она опередила нас в блаженном
324
восхождении к Тому, Кто призвал всех нас и будет вести к Своему блаженному часу из этой юдоли скорби и злодейства мира. Аминь.
Между тем можешь Ты (и об этом я прошу) печалиться (так как для этого есть повод!). Но подумай при этом и о том, как разлучаются христиане. По плоти нас можно разлучить. Но в той, [будущей] жизни мы будем однажды объединены в благолепнейшем сообществе, где каждый будет каждому братом и где каждый так возлюбит нас, что захочет быть с нами даже ценой своей собственной крови, даже положив за это свою земную жизнь. Как говорил [Апостол] Павел (Рим. 14, 8), живем мы или умираем — мы всегда Господни. И благо нам, если мы тихо уходим из этой жизни, чисто веруя в Сына Божьего. К этому случаю подходит изречение: “Милость Твоя лучше, нежели жизнь” (Пс. 63 (62), 4). Как далеки, восклицаю я, от этой славы и утешения турки, евреи и те, кто еще хуже их: паписты, кардиналы, Гейнц3 и Майнц4! Они должны закручиниться сейчас, чтобы не горевать вечно! Нас, которые будут мало печалиться, Он примет с несказанной радостью. Твоя Катя и моя Магдалена5 и многие другие пришли к Нему раньше нас. Они ежедневно восклицают, убеждают, говорят нам о том, что мы можем без страха последовать за ними. Да и кто в конце концов не устанет от злодейств наших дней? (Правда, вместо “наших дней” лучше было бы употребить слова “ад, преисполненный зла”). Этим адом содомиты днем и ночью мучат наши души и наши взоры. Мы знаем, что приключилось с Ноем6. И сейчас они настолько печалят Святой Дух, настолько досаждают всем творениям (которые с надеждою ожидают откровения сынов Божьих)7, что они вместе с нами воздыхают о своем и нашем спасении (и об этих воздыханиях невозможно рассказать словами), но Тот, Кто знает об этих их воздыханиях, скоро услышит их. Аминь.
Вот и все, что я хотел написать Тебе сейчас. Потрясенный горем, которое Тебя постигло, я не в состоянии написать ничего иного Тебе, подавленному неимоверной печалью. Моя Катя не находит себе места. Ведь усопшая и она были одним сердцем и одной душою. Мы молимся, чтобы Господь утешил Тебя. Ведь Дух возрадовался, когда подумал о том, что столь святая и блаженная женщина вознеслась от Тебя на Небеса для жизни вечной. Нет никакого сомнения в том, что она, произнося благочестивые, святые слова своего Исповедания веры, найдет покой на груди Христа. Точно такой же покой нашла и моя дочурка. И это — мое большое и единственное утешение.
325
Господь, Который примирит Тебя [с потерей], даст Тебе утешение здесь и в вечности! Аминь.
В третий день после Рождества Христова. 1542 г.
Твой Мартин Лютер, доктор.
Вг. 10, 227, 1 и сл.
3. Смерть, заслуженная дважды
У нас только одна смерть. И вместе с тем, как много смертей у нас! Нет такого [органа], такого члена [тела], которого бы не могла поразить смертельная болезнь. Сколько [органов], членов [тела], столько и видов смерти. Она выглядывает из каждого нашего члена. Будучи в расцвете сил, мы уже подчинены смерти. Нас уже, как злейший враг, подстерегает виновник смерти -сатана. Поэтому нужно бодрствовать, чтобы не упустить мгновенья, [когда он нападет на нас]. Дьявол обрек нас на смерть, и мы ее заслужили. Однако с оправданными [Богом] он не может ничего поделать: здесь он имеет дело с твердым орешком. Но лучше дайте мне умереть, чтобы дьявол был доволен! Ведь я заслужил смерть дважды: пред Богом — как грешник (и об этом я сожалею); пред сатаной — как святой, боровшийся за правду (этого я не хочу выпячивать, но это меня радует).
TR 2, 2669, b (Сентябрь 1532 г.).
4. Смерть — наказание Божие
Примеры [людей], которые встречают смерть с радостью, мне не очень-то по душе. Мне как-то ближе те, которые робеют, дрожат, бледнеют перед смертью — и все же уходят из этого мира. Великие Святые умирали неохотно. Смерть — это что-то естественное. А поскольку смерть еще и наказание, в ней есть что-то печальное. Дух умирает охотно. А о плоти говорится: “Другой перепояшет тебя и поведет, куда не хочешь”.
TR 1, 408 (Декабрь 1532 г.).
5. Умирать, полагаясь на Евангелие, а не на закон!
Нет лучшего примера смерти, чем смерть Святого Стефана, который [перед смертью] сказал: “В руки Твои предаю я дух мой” (Деян. 7, 59)*. Когда умирают так, как он, то откладывают в сторону перечень грехов и заслуг и умирают, полагаясь только на милость [Божию].
TR 1, 117 (Ноябрь 1531 г.).
‘ Цитата приводится Лютером не дословно. Слова Св. Стефана в Деян. 7, 59 звучат так: “Господи Иисусе! приими дух мой”. — Прим, перев.
326
6. Молитва — утешение в последний час
Всемогущий, вечный, милосердный Господь и Бог. Так как Ты — Отец нашего любимого Господа Иисуса Христа, то я точно знаю, что Ты хочешь и можешь исполнить все, что Ты обещал. Ведь Ты не можешь лгать, слово Твое правдиво. Вначале Ты обещал ниспослать мне Своего любимого, единственного Сына Иисуса Христа. Он пришел и освободил меня от дьявола, смерти, ада и греха. Затем даровал Он мне для большей уверенности в спасении по Своей милостивой воле Таинства Крещения и Алтаря, а в них предложил Он мне прощение грехов, вечную жизнь и все Небесные блага. По обетованию Твоему я приобщился к этим Таинствам и прочно положился в вере на Твое слово. Поэтому я нисколько не сомневаюсь в том, что надежно защищен от дьявола, смерти, ада и греха. Если это мой [последний] час, если такова Твоя Божественная воля, то я охотно, в мире, с радостью, по слову Твоему разлучусь с этим миром...8
TR 5, 5685 (Вероятно, сороковые годы)
7. Смерть Магдалены Лютер
Когда тяжело заболела его дочка, он [Лютер] сказал: “Я очень люблю ее. Но, дорогой Боже, если Твоя воля такова, что Ты хочешь взять ее к Себе, то я охотно соглашусь с Тобой".
Потом обратился он к распростершейся на кровати дочке: “Магдаленочка, моя дочечка, ты хотела бы остаться здесь, рядом со мной, рядом со своим отцом. Но хочешь ли ты отправиться к Тому Отцу?" Больная прошептала: “Да, любимый от всего сердца отец, пусть будет так, как хочет Бог". Отец вздохнул: “Любимая дочурка! Дух силен, а плоть немощна. Я очень, очень люблю тебя. Если плоть так сильна, то каким же тогда должен быть дух?"
Наряду со многим он говорил и такое: “И за тысячу лет Бог не жаловал ни одному из епископов такого дара, как мне (даром Божьим можно хвалиться!) Я гневаюсь на себя самого за то, что не мог радоваться этому от всего сердца и благодарить за это Бога, хотя временами я немного пел и благодарил Бога".
Из TR 5, 5494 (Сентябрь 1542 г.).
327
Скорбь и боль. Гравюра на дереве Ганса Зебальда Бехама. (1527 г.).
ПРИГОВОР ГЕРМАНИИ И СУДНЫЙ ДЕНЬ
Лютер знал, что его время является для Германии временем [принятия] решения. Как пророк Германии, он играл роль посредника между своим народом и Богом, выполняя важные душепастырские, заступнические, попечительские задачи. Он приобрел уверенность в том, что при его жизни на Германию больше не обрушится ни одна война (1), так как на ее пути, подобно колоде, лежит он (2). Конечно, жаль, но, когда он умрет, наступит Суд Божий над испорченным миром. Сейчас же [Германия] единственный раз в своей истории, бла
годаря вновь открытому Евангелию, переживает особое время милости [Божией]. На протяжении всей своей жизни Лютер понимал важность слов, с которыми он в 1524 г. обратился к советникам немецких городов: “Покупайте, пока есть деньги... пользуйтесь Божьей милостью и словом, пока Он здесь... ведь слово и милость Божьи — это внезапно налетевший ливень, который не возвращается туда, где он однажды низвергся”. Не случайно он призывал свой народ покаяться, пока еще длится время милости (3); ведь когда умирал кто-то из оправданных [Богом], он видел, [как над оставшимися] сгущаются темные тучи Божьей немилости.
Лютер даровал своему народу высшее из всего сущего — свет Евангелия. Неиссякаемая любовь, с которой реформатор проповедовал ему Евангелие, была отблеском милосердия Божьего. [Но эта любовь была преисполнена и страдания]. И тяжкие страдания этой любви начинались тогда, когда она наталкивалась на границу, за которой начиналась недооценка Евангелия, презрительное и пренебрежительное отношение к нему. Поэтому с глубокой болью, с жалостью и любовью, с
328
праведным гневом Лютер предвидел беды, которые обрушатся на Германию за то, что она пренебрегла дарованной ей на время милостью Божией. Бог только потому не дал Лютеру дара пророка (Слово “пророк” употребляется здесь в узком смысле. Под ним подразумевается человек, обладающий даром особых предсказаний определенных событий в определенное время) (4), что каждый христианин может пророчествовать: безбожников ожидает погибель, а оправданных — святость (5). Но святость не распространяется на определенный народ, какую-то страну, какой-то город; скорее, в данном случае речь идет об однократности предложения и решения. Если слово [Божие] не будет принято, то посланник [Божий] может отряхнуть пыль со своих ног.
Уже давно Лютеру причиняла тяжкую боль неблагодарность и дикое, необузданное, развратное поведение жителей Виттенберга, особенно женщин. В июле 1545 г. он покинул Виттенберг и в одном из писем к Кате заявил , что не хочет возвращаться назад, а будет бродить по городам и весям и добывать себе пропитание нищенством. Гнал ли 62-летнего реформатора “из этого Содома” пессимизм стареющего, обидчивого, разочарованного, болезненного человека? Оставлял ли он, утомленный и отчаявшийся, дело своей жизни на произвол судьбы? Нет, и этот демонстративный, последний шаг Лютера был не чем иным, как особой формой возвещения им [слова Божьего]. Чем больше света, тем больше теней; чем больше святости, тем больше греха, а следовательно, тем резче, тем нагляднее надо призывать к покаянию. Лютер видел, что во всемирной и церковной истории применение закона влекло за собой беды; тот, кто пренебрегал любовью, святостью, свободой, неизбежно впадал в гнев, становился источником бед, порождал раболепие. Такой народ Бог делает слепым (6), [отвергнутое им слово Божье] вызывает со стороны Бога презрение, за светом, [ниспосылаемым Богом], [в мире воцаряется] тьма (7).
Новое открытие Евангелия всегда сопровождается могучим, всеохватывающим переворотом (8); состояние целых народов зависит от их отношения к Евангелию. Если же теряется связь [народа с Богом] посредством слова [Евангелия], если теряется общность [народа, покоящаяся] на Евангелии, то тогда распадается политический и социальный порядок, и [в мире] правит только жестокий закон, позволяющий большим, [хищным]
329
птицам пожирать маленьких птичек. В такой ситуации сословия будут терзать друг друга до тех пор, пока разграбленная Германия не потеряет свою свободу и не попадет под испанское иго (9). В такой ситуации император будет натравливать князей друг на друга до тех пор, пока две группировки не изнурят друг друга; а затем дворянство получит за свою неправедность заслуженную награду и будет изгнано из страны (10). Об этом гневе Божьем и извещал немецкий народ Лютер, исходивший при этом из теологии и слова Божьего (11).
Воплощение грядущего наказания [Божьего] Лютер прежде всего видел в турецкой опасности. Лютер боялся, что поскольку постигнутая правда [Божия] все еще преследуется [в Германии] (12), Бог накажет весь немецкий народ еще одним нашествием турок. Он примирился с тем, что либо война с турками, либо внутренняя война грядут, как наказание [Божье] (13). Предотвратить его не сможет никакой земной король, никакой император; помочь здесь может только Христос (14). Но война еще не исчерпает всего наказания; намного пагубнее — полная потеря слова [Божьего], ликвидация империи, иссякание милости [Божией]. А затем Царство Божие будет отнято у неблагодарных, терпение Божие кончится, грядет последнее наказание (15). Уже отчетливо видны предзнаменования [такого конца]: если Бог хочет погубить какую-нибудь страну, Он лишает ее богобоязненных*проповедников, мудрых правителей и предоставляет своевольную чернь самой себе. И разве топор уже не коснулся корней дерева (16)? Но долготерпеливый Бог еще может отвратить беду; и Лютер неустанно призывает молиться о предотвращении наказания Германии (17) и сохранении мира (18) и истово молится сам, стремясь отвести грядущие ужасы (19).
Но темные грозовые облака Божественного гнева все более сгущались. Лютер выражал желание умереть вместе со всеми своими детьми (20) и прославлял как блаженных всех детей, которые почиют в мире до того, как угаснет свет Евангелия (21). Час конца времен близок; каждый верный христианин должен молиться о скором пришествии Царства Божьего, об окончательном спасении (22). Более того, Лютер верил в то, что конец мира наступит еще при его жизни (23), и смотрел на мир, как на преходящий, лишенный радости, умирающий мир (24). Была потеряна всякая надежда
330
на политическое возрождение, на обновление папской Церкви; он все меньше и меньше строил планы и давал советы; он не видел уже никакого другого утешения, не надеялся ни на какую другую помощь, кроме наступления Судного дня (25).
Уходящее средневековье с религиозным пылом надеялось на Мессию-императора, “короля Шварцвальда” (W. Andreas. Deutschland vor der Reformation, S. 222), который коренным образом обновит империю и Церковь, победит турок и итальянцев, устранит социальные бедствия и положит начало золотой эпохе. Томас Мюнцер ожидал пришествия новых Илии и Иоанна, которые накажут грехи народа и начнут настоящую, славную, непобедимую Реформацию. Лютер же, в соответствии с библейскими пророчествами, ожидал того, что Бог Сам, Бог Один принесет Свое Царство, в котором восторжествуют мир и справедливость; над новой Землей будет простираться новое Небо, и воля Божья воплотится как на Небе, так и на Земле.
1, Лютер своим заступничеством предотвращает приближающуюся беду,
Я уверен: мой любимый Бог сделает так, что, пока я живу, в Германии не будет войны, Германия не будет бедствовать или страдать из-за нее. Но как только я умру, молитесь! Тогда придет война, потому что мир зол!
TR 3, 3429 (Вероятно, тридцатые годы).
2. Лютер — преграда на пути Суда Божьего
Мир дичает. Короче говоря, я — колода, лежащая у Бога на пути. Когда я умру, Он нанесет удар по миру.
Из TR 2, 1714 (Июнь-июль 1532 г.).
3, Призыв к покаянию
Когда я слышу о том, что умер какой-то благочестивый человек, то испытываю страх. Я боюсь, что Бог сердится на мир и забирает у него благочестивых людей, чтобы обрушиться [на оставшихся в нем] злодеев. Кайся, Германия, пока ты еще живешь во времена милости [Божией]! Еще есть время! Если бы умереть и мне! Ведь на мне немного грехов. Правда, на мне лежит папское отлучение. [И это не случайно]. Ведь я — его дьявол. Поэтому он [папа] меня ненавидит и преследует.
TR 4, 4096 (Ноябрь 1538 г.).
331
4, Проповедническое служение Лютера
Я не пророк, так как Бог не дал мне дара пророчества. Но я проповедник. И я боюсь, что наша неблагодарность повлечет за собой то, что мы будем лишены слова Божьего.
TR 2, 1796 (Август-сентябрь 1532 г.).
5. Присущая каждому христианину способность к неконкретному предвидению
Неконкретное предвидение, не называющее определенных лиц, не указывающее определенного места и времени, предначертано в Писании. Так, каждый христианин предвидит погибель безбожников и святость праведных, перевороты в королевствах, которые сказываются на судьбах народов и их отношениях.
Из TR 3, 3121 (Вероятно, тридцатые годы).
6. Как начинается Суд [Божий]?
Если Бог хочет погубить какое-нибудь царство или какой-нибудь народ, то Он сначала лишает их разума, т. е. делает их слепыми, затем [лишает Он их сил] и т. д.
TR 1, 918 (Первая половина тридцатых годов).
7. За словом [Божьим] следует презрение [к нему]
Когда [куда-нибудь] приходит слово [Божие], то тотчас же там возникает и презрение к нему, это совершенно точно. Это хорошо видно на примере евреев. Бог послал им пророков Исайю, Иеремию, Амоса и и. д., послал им Самого Христа, да и Святого Духа, Который избрал Апостолов. И все они призывали [евреев] к одному: “Покайтесь!” Но ничто не помогло. И за это все они должны были пострадать. Вскоре Иерусалим лежал в дерьме и лежит в нем до сегодняшнего дня. Такая же участь постигнет и Германию. Я думаю, что вслед за светом [Евангелия, проникшим в Германию], над нею сгустится кромешная тьма, а потом наступит Судный день.
TR 5, 5512 (Зима 1542—1543 г.).
8. Проповедь Евангелия имеет своим следствием грандиозные политические изменения
Наверняка следует ожидать в будущем большого, всеобъемлющего переворота. Ведь часто, после того как слово [Божие] отвергалось и искажалось, оно вновь начинало проповедоваться. Так было во время освобождения евреев из вавилонского плена: за этим последовало свержение и разрушение Вавилонского царства. И когда с Сиона стало возвещаться Евангелие, наступила гибель Иерусалима. И когда слово Божие стало звучать в Риме,
332
Рим перестал быть Римом. Чего же другого должна ждать Германия, которая слышит слово Божие и... презирает его.
TR 2, 1953 а (Июнь 1531 г.).
9. Германия потеряет свою свободу
В конце концов измученная Германия, из которой будут высосаны все силы и богатства, попадет под иго испанского господства. Такова цель сатаны, стремящегося разрушить свободную Германию. Я опасаюсь того, что все мы преданы и проданы.
Из TR 5, 5635 а (12 мая 1544 г.).
10. Князья и дворянство погибнут
Со временем, если папа или его приближенные будут продолжать преследовать Евангелие и если это не прекратится после моей смерти, император поссорит князей, находящихся друг с другом в близких, родственных отношениях, - и не для того, чтобы вознаградить приверженцев своего учения, а — чтобы сожрать и погубить и их, и их противников. Этому раздору прежде всего будет помогать дворянство. Оно не будет знать покоя до тех пор, пока окончательно не предаст одну группировку, стремясь заслужить этим благосклонность императора и сохранить свои богатства. Но, несмотря на это, император не только не вознаградит, а истребит и их. И когда все это произойдет, и [в окружении императора] из дворян также никого больше не останется, то каждый город изгонит из страны своего воинского начальника — дворянина, а каждое село — своего благородного господина. И если я еще доживу до этого, то не буду этому препятствовать.
Из TR 5, 5638 (1544 г.).
11. Предсказание гнева Божьего проистекает из Божьего слова
Я хочу предсказать будущее Германии не по звездам9. Я возвещаю, что на нее обрушится гнев Божий, на основе теологии. Ведь невозможно, чтобы на Германию не посыпались тяжелые удары после того, как мы каждый день возмущаем Бога и побуждаем его погубить нас. Праведники погибнут вместе с неправедными. Дайте же нам только молиться и не предавать забвению Бога и Его слово!
Из TR 3, 3711 (Январь 1538 г.).
12. Наказание посредством турок
Мы вполне могли бы дать отпор туркам с помощью молитвы Отче наш (“Избавь нас от лукавого”), если бы Германия из-за веры не пролила столько крови и если бы до сего дня так не
333
преследовала познанную правду. Бог, Который... уничтожил Со* дом и Гоморру, накажет нас так же.
Из TR 3, 3257 b (Июнь-июль 1532 г.).
13. Германия созрела для погибели
Германия такова, какова она есть. Явное злодейство, [царящее в ней, приводит к тому, что она] день ото дня все больше и больше созревает для наказания. Свершится оно либо посредством турок, либо посредством внутренней войны. Я охотно примирился бы со страданием. Если мы не хотим примириться с тем, что нас уличают в грехах, то будем вынуждены примириться с наказанием [за грехи].
Из TR 3, 3702 (1538 г.).
14. Помочь может только Христос
Турки должны нанести удар по Германии. Я действительно боюсь, что они проскачут по всей Германии. Я часто размышляю о бедах Германии, и меня при этом прошибает пот. Но здесь ничто не может помочь. Ведь турки ударят не по кому иному, как по Человеку, Которого зовут Христос, а также по [молитве] “Отче наш” и по вере. Император, Фердинанд, князья и т. д., да и все остальные ничего не добьются.
Из TR 2, 2498 b (Январь-март 1532 г.).
15. Предзнаменование последнего наказания
Люди ненадежны. Они, правда, слышат слово [Божье], но оно влетает им в одно ухо и вылетает в другое. Они могут много болтать о нем, но это не приносит ни улучшения жизни, ни плодов веры. К сожалению, мы видим, что каждый хочет быть христианином и исповедовать евангелическую веру — и в то же время предается нескончаемым заботам о насыщении брюха, гадкому корыстолюбию, ростовщичеству и другим грехам и, [преследуя] благочестивых, верных служителей [Бога] и проповедников, угрожает Самому Богу и т. д. Все это — верные знаки того, что Бог вскоре заберет у них Свое слово и чистое учение и оставит их один на один с кромешным мраком их сердец, и они заблудятся в трех соснах, и, как грозил Христос евреям (Мф. 21, 43), отнимется от них Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его. А потом наступит конец. Королевства, земля и люди будут за это разорены и преданы погибели.
Поэтому боюсь и беспокоюсь я, что в скором времени и Германию постигнет ужасное наказание за великую неблагодарность ( с нашей стороны) и за клевету и попрание (со стороны врагов) любимого слова, которому Бог позволил так ясно и ще
334
дро засиять в это опасное время, предшествующее Судному дню. Он был долготерпелив, видя зло людей. Но когда они стали презирать и преследовать Его слово, то Его терпение исчерпалось. Последнее наказание у порога. Так было с евреями, греками, римлянами и т. д.
TR 6, 6546 (Тридцатые или сороковые годы).
16. Топор коснулся корней дерева
Когда Бог хочет наказать или полностью опустошить королевство и землю и лишить всего людей, то прежде всего он отнимает благочестивых, благоговейных учителей и проповедников, затем — мудрых, богобоязненных правителей и советников, разумных и опытных воинов и других достопочтенных людей (Ис. 3).
Тогда чернь обретает уверенность, радуется, учиняет всяческий произвол, не вопрошает больше о чистом, Божественном учении, более того, — презирает его, становится слепой, не обращает внимания ни на наказание, ни на тюрьмы, ни на человеческое достоинство, творит греховные, постыдные дела. А за этим следует, как мы сейчас, к сожалению, видим и в чем убеждаемся, — дикая, разобщающая людей, дьявольская жизнь, которая не может долго длиться.
Поэтому боюсь я: топор уже коснулся корней дерева. Скоро оно должно рухнуть. Но любимый Бог милостиво заберет меня к Себе, чтобы я не стал очевидцем бедствия!
TR 6, 6544 (Вероятно, тридцатые годы).
17. О молитве ради предотвращения наказания Германии
15 сентября 1538 г. Лютер опубликовал чрезвычайно серьезное увещевание, в котором призывал молиться о предотвращении ужасов, которые угрожают Германии со стороны турок, папы, сектантов и которым мы способствуем своим нежеланием покаяться. Поэтому должно прийти наказание. Бог может отвратить беду! Ведь весь мир — не что иное, как Декалог наизнанку. В нем сплошь и рядом встречается презрение [к слову Божьему], клевета на него, непослушание, разврат, высокомерие, мошенничество; он скоро созреет для бойни. А сатана не знает покоя [и вершит свое безбожное дело] посредством турок, папы, сектантов.
TR 4, 4011 (15 сентября 1538 г.).
18. Лютер призывает молиться о мире
23 марта 1539 г. в воскресенье Юдика проповедовал Лютер о Послании [Апостола] Павла к евреям, 9. [Он говорил] об упразднении закона Моисея, обличал хвастовство евреев и лживое лице
335
мерие папистов. После этого, когда началось моление, он призвал всех сообща помолиться о мире, чтобы огонь войны поглотил не всю Германию. Ведь паписты не намерены прекращать творимые ими мерзости, а Наши не могут с чистой совестью отречься от истинного вероисповедания. Человеческий разум не находит здесь выхода. Пути Христа и князя ада Велиала никогда не могут пересечься. Поэтому должны мы молить Бога, чтобы Он Сам указал нам, не знающим, к кому обратиться за советом, [истинный] путь.
TR 4, 4429 (23 марта 1539 г.).
19. Молитва Лютера против турок
Ах, Господь Бог, сжалься над несчастной Германией! Воспротивься дьяволу властью Своей! О, Отче, прославь Сына Своего, не взирай [сурово] на грехи наши, дай нам, пребывающим в страхе, Духа Святого! Эту турецкую змею не погубит никакая человеческая сила. Молитесь! Мы хотим молиться, все благочестивые хотят молиться! Ах, если бы здесь было еще больше благочестивых людей, которые могли бы помолиться [вместе с нами]! Я также охотно помогу вам взывать к Богу, чтобы эти убийцы — [турки] не погубили нас.
Из TR 4, 4803 (13 июня 1542 г.).
20. Лютер накликает смерть на себя и своих детей
Мне хотелось бы умереть вместе со всеми моими детьми! Ведь в мире творятся странные вещи. Кому еще суждено жить, тот увидит, что день ото дня все будет хуже и хуже. Поэтому забирает сейчас Господь Бог Своих [из мира], подтверждая тем самым слова Иоанна из Мф. 3, 12: “Лопата Его в руке Его”. Сейчас собирает Он пшеницу Свою в житницу. С соломой же он поступит своеобразно. “Он сожжет ее огнем неугасимым”, — говорится в Мф. 3, 12. Такое Он уже сотворил с Римом. Вначале там благочестивые люди принимали смерть от меча. Но потом явился Он и сверг всех правителей. Это пятно лежит на Риме вплоть до сегодняшнего дня; это пятно лежит и на папе вплоть до сегодняшнего дня и папа не может смыть его. То же сделает Он и с Германией; точно так же Он заберет к Себе благочестивых людей, а потом покончит со страной немцев. Ведь она в любом случае вполне заслужила наказание, и ее [прегрешениям] нет конца.
Из TR 5, 5506 (Зима 1542—1543 гг.).
336
21. Блаженны скончавшиеся в начале жизни
Блаженны дети, которые почиют в мире сейчас, пока еще слово [Божие] излучает свой свет!... Если умрет император, то что за неразбериха, что за волнения возникнут [в Германии]! Тогда при единогласном одобрении князей вряд ли будет возможно избрать другого императора; в Германии вспыхнет много раздоров; да и турки с их тиранией не дадут нам покоя; и церкви зарастут травой и опустеют. Ах, наступили времена, предшествующие концу света с их бесчинствами и бедами! [От них] не стоит ожидать ничего хорошего.
Из TR 4, 4305 (30 июля 1538 г.).
22. Молитва о наступлении Судного дня
Кто хочет быть верным членом Господа Христа, Который в этом мире был беден и презираем, тот пусть истово молит о том, чтобы поскорее наступило время Его суда и Его наказания, чтобы пришло и Царство Его и спасло нас. Аминь.
TR 5, 5776 (Первая половина тридцатых годов).
23. Судный день близок
Доктор [Лютер] сказал: Я надеюсь, что Судный день не за горами, и мы его еще переживем. Тут вмешался некто: “Господин доктор, я думаю, что тогда больше нигде не будет публично проповедоваться Евангелие, и Христос не найдет на земле веры’40. “Действительно так, — разъяснил Лютер, — что с того, что у нас, в нашем уголке есть Евангелие? Разве учитываете вы то, что Евангелия не признают Азия и Африка, а в Европе — в Греции, Италии, Венгрии, Испании, Франции, Англии, Польше — оно не проповедуется? Маленькая точечка [на карте] — [курфюршество Саксонское, где проповедуется Евангелие], не может предотвратить наступления Судного дня”.
TR 5, 5239 (Сентябрь 1540 г.).
24. Конец света
Конец света на пороге. Дело идет к концу. Кто намеревается что-то предпринять, должен сделать это заблаговременно. Радости этого мира исчерпаны.
Из TR 2, 2756 а (Сентябрь-ноябрь 1532 г.).
25. Последняя надежда
Я не вижу больше никакого выхода. Ведь как я и предполагал, приближается Судный день. Реформировать папскую Церковь или римский двор невозможно; столь же мала и вероятность того, что турки и евреи накажут и реформируют ее; точно так же
337
в Римской империи не происходит никакого улучшения, ничто не может помочь ей. Они [имперские чины] на протяжении добрых тридцати лет собирались на многих рейхстагах и все-таки ничего не решили. Положение ухудшается с каждым днем! С другой стороны, пытались что-то сделать наши люди, но улучшения не наступило; их правление не могло возникнуть. Никто не хочет больше никому подчиняться. Долго это продолжаться не может. Ведь в конце концов есть же Бог!...
Я также не могу здесь помочь. Я могу лишь сказать, что близится Страшный суд. Спасения нет, надеяться не на что. Может быть, наш Господь Бог позволил распространяться сейчас Своему Евангелию потому, что Он хочет заранее собрать Своих христиан. Ведь так Он поступал во все времена. Когда Он хотел разрушить какое-то царство, то перед этим Он давал ему проповедников и заставлял их взывать: “Сюда, сюда, придите, придите! Дорогие люди, учитесь!”
Из TR 6, 6893 (Последние годы жизни Лютера).
КОНЕЦ
Мартин Лютер на смертном одре. Рисунок Лукаса Фуртена — геля. (18 или 19 февраля 1546 г).
338
Мировой [религиозный] раскол, который подтачивал силы Лютера, не прекращался и в последние годы его жизни. Разногласия с папистами и с группировкой, неверно понимавшей Причастие, продолжались; папа вновь заговорил о [созыве] Собора, император был склонен к [продолжению] религиозных собеседований [между протестантами и католиками]. А между тем [к Германии] уже приближалась гроза Шмалькальденской войны. К тому же Лютер вынужден был заняться запутанным, тянущимся многие годы правовым спором его прежних земельных владык, графов Мансфельдских. Два брата вели тяжбу из-за различных спорных привилегий. Причем покровитель Лютера, граф Альбрехт, на которого горько жаловались его собственные подданные, двоюродные братья и родной брат, ни за что не хотел идти на мировую. Наконец, после того как ожесточение двух группировок достигло высшего предела, Альбрехт согласился с тем, чтобы в качестве посредника в донельзя запутанном деле выступил Лютер. 23 января 1546 г. Лютер, сопровождаемый своими сыновьями, [Юстусом] Йонасом и одним слугой, отправился в Эйслебед. Уже 25 января Катя получила известие о том, что ледоход и половодье на [реке] Заале задержали путников в Галле (1). [Затем в дороге], неподалеку от Эйслебена, Лютера стали мучить приступы слабости, головокружение, одышка. Но, несмотря на это, он смог 31 января выступить в Эйслебене с проповедью. Еще раз проповедовал он о том, что начало вере было положено в раю, затем она распространялась пророками, Христом и Апостолами; с самого начала она подвергалась яростным нападкам злого духа. Особую ярость он проявляет сейчас, в это время. Но Человек, Который спит в утлом челне, проснется в нужное время и остановит ветер и волны; древнейшая вера останется последней, вплоть до конца света. Во время переговоров в Эйслебене Лютер побуждал [спорящие стороны] к взаимным уступкам, справедливости, примирению и верил, правда, преждевременно, что наиболее тяжелые спорные вопросы уже улажены (2); он проявлял большое терпение, чтобы заронить в души [вовлеченных в ссору] семена добра (3). Но снова и снова сатана препятствовал уже почти достигнутому единению, и Лютер уже начинал подумывать о том, не оказать ли ему давление на упрямых противников угрозой своего отъезда [из Эйслебена] (4). Он чувствовал себя сносно, сно
339
ва и снова просил Катю не проявлять чрезмерного беспокойства. Ведь о нем, которого окружают все дьяволы мира, которому доставляют множество хлопот евреи, которого злят юристы, заботится Христос, ему Он помогает (5). Беспокойство Кати напрасно и бессильно; если его не охранит Бог, то его может убить и [случайно] свалившийся камень (6). Наконец удалось добиться единения спорящих сторон; в последнем письме к Кате Лютер писал, что ему осталось только примирить двух враждующих братьев, которые на протяжении многих лет не разговаривали друг с другом, и что Бог услышал его молитвы (7).
17 февраля был заключен договор о спорных пунктах, который подписал и Лютер. Вечер того же дня он еще раз провел вместе с друзьями, хотя боли в груди затрудняли его дыхание. Но, оправившись от них, он спокойно проспал до часу ночи. Проснувшись, он обратился к Йонасу: “Ах, Господь Бог, как мне тяжело, ах, доктор Йонас, я думаю, что [навсегда] останусь здесь, в Эйслебене, где я родился и был крещен”. Его сыновья, друзья, графы Мансфельдские заполнили в полночь комнату, [где притаилась смерть]. [Лютер], покрывшийся предсмертным потом, молился и благодарил Бога за то, что Он открыл ему Христа, в Которого он уверовал, Которого он проповедовал и исповедовал, невзирая на клевету папы и безбожников; он препоручил свою душу Господу Христу, уверенный в том, что никто не вырвет ее из Его рук. Его глаза сомкнулись. Йонас спросил его, хочет ли он сохранить верность Христу и учению, которое он проповедовал. Последним словом Лютера было отчетливо различимое “да”. 18 февраля 1546 г. в три часа утра Мартин Лютер преставился. Он ушел из жизни, полагаясь на милость Божию. В записке, которую нашли на его столе, были слова: “Мы — нищие” (8). После обеда 19 февраля его тело было перенесено в главную церковь Эйслебена, а затем — доставлено в Виттенберг. 22 февраля гроб был установлен в Замковой церкви. С надгробной проповедью выступил Бу-генхаген. Меланхтон, выступая от имени университета, оплакивал человека, которого Бог присоединил, как звено, к цепи Своих выразителей и учителей и вооружил высшими дарованиями, чья пылкость проистекала из приверженности к истине, и который, будучи приобщенным к сообществу пророков, мог созерцать тайны Божии.
340
Тело Лютера было погребено в Замковой церкви рядом с кафедрой. За восемь дней до своей кончины Лютер написал на память [на титульном листе] одной из книг городского писца Эйслебена, у которого он жил, отрывок из Ин. 8, 51: “Кто соблюдет слово Мое, тот не увидит смерти вовек”. К нему он добавил слова: “В это трудно поверить! Это противоречит опыту общественной и повседневной жизни! И все-таки это правда! Если человек со всей серьезностью принимает Божье слово в сердце, если верует в него и с этим почиет, или умирает, то погружается и отправляется он к Нему еще до того, как разглядит или обнаружит смерть, и он, воистину, угасает блаженным в слове, в которое так верит и которое так принимает”.
1. Вынужденная остановка в Галле. Письмо [Лютера ] из окрестностей Галле жене Кате в Виттенберг от 25 января 1546 г.
Моему другу, дорогой Кате Лютер, пивовару и судье свиного рынка в Виттенберге11 в собственные руки.
Милость и мир в Господе! Дорогая Катя, сегодня в восемь часов мы выехали из Галле, но до Эйслебена не добрались. В девять часов мы [вынуждены были] возвратиться в Галле. Большая перекрещенка12 встретила нас сильными волнами и массивными льдинами и угрожала вновь окрестить нас [в холодной воде]. Она [широко разлилась] и затопила луга. Точно так же из-за разлива Мульды мы не смогли добраться до Биттерфельда и вынуждены сейчас, как пленники воды, валяться здесь, в Галле. Не скажу, что нам приходится утолять жажду из реки; у нас хватает торгауского пива и хорошего рейнского вина. Ими мы подкрепляемся и тешим себя, надеясь, что, может быть, сегодня Заале изъявит желание утихомириться. Так как люди, [сопровождающие нас], и сам возница проявили малодушие, мы не стали продолжать путь в половодье и искушать Бога. Ведь дьявол, живущий в воде13, сердится на нас. Лучше проявить осторожность, чем сожалеть потом. И нет необходимости в том, чтобы, [утонув по собственной неосторожности в реке], доставить тем самым радость дуракам — папе и его сообщникам. Я не предполагал, что у Заале такой буйный нрав. А она смела и камни, и все, что ей попадалось на пути.
Вот и все новости. Молитесь за нас и будьте благочестивы. Я думаю, что если бы Ты была здесь, то посоветовала бы нам поступить так, как мы поступили. (Вот видишь, мы хоть раз
341
следуем Твоему совету). На то воля Божья! Аминь. В День “обращения” Св, Павла, когда мы возвратились с Заале в Галле. 1546 г.
Мартин Лютер, доктор.
Вг. 11, 269, 1 и сл.
2. Переговоры в Эйслебене. Из письма [Лютера] из Эйслебена Меланхтону в Виттенберг от 1 февраля 1546 г.
Сейчас меня втянули в спор, который обременителен для меня и совершенно чужд моим склонностям и моему духу. Да к тому же совершенно неудобно заниматься этим в моем возрасте. Все идет так, что я хотел бы, чтобы Ты был здесь, если бы не заботы о Твоем здоровье. Это обстоятельство привело меня к выводу: хорошо, что мы оставили Тебя дома. Сегодня, благодаря благосклонности Божией, не без острейшей борьбы мы закололи дикобраза, у которого было больше шипов, чем у настоящего дикобраза. [Я имею в виду] вопрос о [присоединении] Нойштадта [к Эйслебену]14. Мы надеемся — и так хочет Бог, — что разногласия будут смягчены.
Вг. 11, 277, 5 и сл.
3. Терпение в усеянном терниями деле. Письмо [Лютера ] из Эйслебена жене Кате в Виттенберг от 6 февраля 1546 г.
Глубокоученой Екатерине Лютер, моей милосердной жене в Виттенберг.
Милость и мир! Дорогая Катя, мы торчим здесь, позволяем мучить себя и охотно уехали бы отсюда. Но этого нельзя сделать, как мне кажется, в ближайшие восемь дней. Магистру Филиппу [Меланхтону] Ты можешь сказать, чтобы он исправил свою книгу проповедей. Он не понял, почему Господь называет в Евангелии (Лук. 8, 14) богатство тернием. Здесь [в Эйслебене], как в школе, учишься понимать это. Но меня пугает то, что везде в Писании терниям угрожает огонь. Поэтому мне надо запастись большим терпением, чтобы с помощью Божией я смог добиться чего-то хорошего. Твои сыночки еще в Мансфельде. У нас вдоволь еды и питья. Дни проходили бы неплохо, если бы не это досадное дело. Мне начинает казаться, что дьявол издевается над нами. Но Бог в свою очередь поиздевается над ним! Аминь. Молитесь за нас. Посланец очень торопится.
В день Св. Доротеи, 1546 г.
Мартин Лютер, доктор.
Вг. 11, 284, 1 и сл.
342
4. Сатана препятствует какому бы то ни было соглашению. Письмо [Лютера] из Эйслебена Ме-ланхтону в Виттенберг от 6 февраля 1546 г.
Милость и мир! Дорогой Филипп, мы здесь сидим и валяемся бездельничаем и хлопочем. Бездельничаем — поскольку ничего не довели до конца, хлопочем — поскольку бесконечно претерпеваем мерзости, которые творит сатана. Среди величайшего множества путей ступили мы наконец на один, — с которым связывали свои надежды на [соглашение]. Но сатана опять помешал [нам]. После этого избрали мы другой путь. Уж на нем-то мы думали достичь всего. И опять сатана помешал нам. Был избран третий путь. Кажется, он вполне надежен и не может обмануть нас. Но только успех может выявить [небесплодность] обсужденных вопросов. Я хотел бы (и прошу Тебя о том), чтобы Ты и доктор Брюк15 попросили курфюрста, чтобы он в письменной форме, ввиду не терпящих отлагательства обстоятельств, отозвал меня домой. Может быть, надавив таким образом на них [князей], я добьюсь того, что они быстрее придут к согласию. Я думаю, что они не смогут допустить того, что я уеду, а дело останется нерешенным. Сейчас я хочу дать им еще эту неделю [на размышление], а потом попытаюсь угрожать им письмом курфюрста. Прошло уже около 10 дней с того времени, как мы начали составлять решение о Нойштадте. Я верю, что однажды оно будет обосновано с намного меньшими заботами, чем это может произойти при нашем участии. Здесь царит такое взаимное недоверие, что они [князья] подозревают наличие яда в каждом слоге... Если бы юриспруденция относилась к числу искусств, то этим должны были бы гордиться не юристы, а все они [эйслебенские князья]...
Вг. И, 285, 3 и сл.
5. Теснимый со всех сторон. Письмо [Лютера] из Эйслебена жене Кате в Виттенберг от 7 февраля 1546 г.
Моей дорогой Екатерине Лютер, жене доктора, продавщице свиней в Виттенберге, моей милосердной жене — в руки и в ноги.
Милость и мир в Господе! Читай, дорогая Катя, [Евангелие от] Иоанна и Малый Катехизис, о котором Ты когда-то сказала: “В этой книге сказано все обо мне”. Ты беспокоишься о Твоем Боге, как будто бы Он не всемогущ, как будто бы Он не может создать десять докторов Мартинов, если один, старый — утонет в Заале или в печном устье* или [запутается] в Вольфовой сетке для ловли птиц19. Брось радовать меня Твоей заботой; лучше, чем Ты и все Ангелы, обо мне заботится Тот, Кто лежал в яслях и
343
тянулся к груди Девы, и вместе с Тем восседал одесную Бога, всемогущего Отца. Довольствуйся этим. Аминь.
Мне кажется, что сейчас все дьяволы из ада и со всего белого света сбежались из-за меня сюда, в Эйслебен, — настолько запуталось дело и настолько упрямы [спорящие стороны]. Кроме того, здесь в одном из домов собралось около пятидесяти евреев. Об этом я писал Тебе раньше17.
Сейчас говорят, что в Рисдорф (а он расположен совсем рядом с Эйслебеном), где я заболел, стекаются около 400 евреев, [изгнанных из других мест]. Граф Альбрехт, которому подчинена вся округа Эйслебена, бросил евреев, покушающихся на его собственность, на произвол судьбы; но, несмотря на это, никто не хочет делать им ничего [плохого]. В мансфельдской графине, вдове Солмса18, видят защитницу евреев. Не знаю, правда ли это. Я же сегодня, когда [слушатели] захотели узнать мое мнение, считая, что это должно помочь другим, отозвался [о евреях] довольно грубо19.
Молитесь, молитесь, молитесь о нас и помогайте нам, чтобы дело завершилось успешно! Ведь я сегодня в гневе уже было собрался смазывать повозку, [чтобы уехать из Эйслебена], да беды моих родных мест, свалившиеся на меня, удержали меня здесь. Я здесь стал еще и юристом, но им [князьям] это не пошло на пользу; было бы лучше, если бы они позволили мне оставаться теологом. Если я еще буду жить и если мне вдруг взбредет в голову найти у них [эйслебенских князей] приют, то я вполне мог бы стать домовым, который (посредством милости Божией!) подстриг бы этих гордецов под одну гребенку! Они держат себя так, как будто бы каждый из них — Бог; но они вполне могли бы без особого ущерба для себя отказаться от [своих притязаний], пока их “божественность” не превратилась в дьяволиаду, как это произошло с Люцифером20, который из-за своего высокомерия не смог остаться на Небе. Ну ладно, да свершится воля Божия!
Дай прочитать это письмо магистру Филиппу [Меланхто-ну], так как у меня нет времени для того, чтобы написать ему. Ты же можешь утешаться тем, что я любил бы Тебя, если бы позволяли обстоятельства. Ты знаешь это, да и он, может быть, говорит своей жене то же самое и все вполне понимает.
Живем мы здесь хорошо. Городской Совет присылает нам к каждому обеду половину штюбхена рейнфальского вина21; иногда я прикладываюсь к нему в своей компании. Неплохое и местное вино, а наумбургское пиво очень хорошее, несмотря на то, что когда я пью его, то чувствую себя так, как будто моя грудь наполняется слизью и смолой22. Дьявол, смешивающий наше пиво
344
со смолой, ославил его на весь свет, а у вас он портит вино серой. Здесь же вино чистое, не говоря уже о том своеобразии, которое ему придает местный сорт [винограда].
И знай, что все письма, которые Ты писала, пришли сюда. Сегодня вместе с письмами от магистра Филиппа [Меланхтона] пришло то письмо, которое Ты написала в последнюю пятницу. [Я пишу об этом], чтобы Ты не сомневалась на этот счет.
В воскресенье после дня Св. Доротеи. 1546 г.
Любящий Тебя Мартин Лютер, доктор.
Вг. 11, 286 и сл.
6. Зачем беспокоиться напрасно? Письмо [Лютера] из Эйслебена жене Кате в Виттенберг от 10 февраля 1546 г.
Святой, заботливой женщине Екатерине Лютер, жене доктора, владелице Цюльсдорфа, моей милосердной дорогой хозяйке — в Виттенберг.
Милость и мир во Христе! Пресвятейшая жена доктора, мы по-дружески благодарим Вас за Ваше большое беспокойство, которое не дает Вам заснуть. Ведь с тех пор, как Вы начали беспокоиться о нас, нас чуть было не поглотило в нашем приюте пламя, вспыхнувшее прямо перед дверью моей комнаты, а вечером, несомненно из-за Вашего беспокойства, упавший камень едва не обрушился нам на голову и не прихлопнул нас, как в мышеловке. Это произошло так. В нашей укромной комнатке на протяжении двух дней на голову сыпалась известь и глина. Мы позвали на помощь людей. Они слегка, всего на два пальца, сдвинули камень, и он обрушился. Он был длиною в большую подушку и шириной в большую ладонь. Если бы мой дорогой Ангел не бодрствовал, то, благодаря Вашему святому беспокойству, [мне пришлось бы плохо]. Мне кажется, что если Ты не перестанешь беспокоиться обо мне, то нас в конце концов либо поглотит земля, либо начнут преследовать все стихии. Изучаешь ли Ты “Катехизис” и “Вероисповедание”? Молись и предоставь нас заботе Бога. Тебе не заповедано беспокоиться обо мне или о себе. Ведь не зря же сказано: “Возложи на Господа заботы Твои и Он поддержит тебя” (Пс. 55 (54), 23). Об этом же говорится и во многих других местах [Библии].
Мы, слава Богу, бодры и здоровы. Нас беспокоит лишь ход переговоров, да то, что Йонас споткнулся в одной из лавок и повредил себе бедро. Зависть в людях настолько сильна, что он в пику мне [со свалившимися на меня бедами] повредил себе бедро. Но на все воля Божья. Мы же хотим только одного: поскорее
345
уехать отсюда и возвратиться, если этого захочет Бог, домой! Аминь.
Покорный слуга Вашего Святейшества. Мартин Лютер.
Вг. 11, 290, 1 и сл.
7. Спор улажен. Письмо [Лютера] жене Кате в Виттенберг от 14 февраля 1546 г.
В день Схоластика 1546 г.
Моей подруге, дорогой хозяйке Екатерине Лютер (фон Бора) в Виттенберг в собственные руки.
Милость и мир в Господе! Дорогая Катя, мы надеемся на этой неделе возвратиться домой, если на то будет воля Божья. Бог проявил здесь, [в Эйслебене], великую милость; Господа при помощи своих советников согласовали почти все, вплоть до двух или трех [спорных] пунктов. А это означает, что два брата — граф Гебхард и граф Альбрехт — снова станут братьями; сегодня я должен это устроить. Я хочу пригласить их к себе в гости, чтобы они побеседовали друг с другом. Ведь они до сего времени не разговаривали между собой и отравляли друг другу жизнь при помощи переписки. Особенно рады этому молодые господа. Они вместе отправились на прогулку на санях с потешными бубенцами, и девочки поехали с ними. Они устроили маскарад, и все было хорошо; был и сын графа Гебхарда. Итак, можно утверждать, что Бог услышал наши молитвы.
Я посылаю Тебе форелей, которых мне подарила графиня, супруга Альбрехта; она от всего сердца радуется достигнутому согласию.
Твои сыночки все еще в Мансфельде; Якоб Лютер присматривает за ними. У нас здесь, как у господ, вдоволь еды и питья, о нас заботятся хорошо, даже слишком хорошо — так, что мы, пожалуй, можем забыть о Вас, живущих в Виттенберге. И камень23, хвала Богу, не беспокоит меня. А с ногой доктора Йонаса стало хуже, и [доктор] Лехер положил ее в лубок. Но Бог поможет и здесь. Написанное здесь Ты можешь показать магистру Филиппу [Меланхтону], доктору Померанусу и доктору Круци-геру.
Здесь распространился слух, что доктора Мартина [Лютера] увезли [из Эйслебена]; это же говорят в Лейпциге и Магдебурге. Это выдумали Твои земляки24, сующие нос не в свое дело. Некоторые говорят, что император находится в 30 милях отсюда, около Зоэста в Вестфалии, некоторые — что князья вербуют французских наемников и что ландграф [Гессенский] занимается тем же. Но пусть болтают и поют, [кому что вздумается], мы будем ждать, что сотворит Бог. На все воля Божья! Аминь.
346
В Эйслебене, в воскресенье Св. Валентина, 1546 г.
М. Лютер, доктор.
Вг. 11, 300, 1 и сл.
8. Последнее рассуждение. Записка от 16 февраля 1546 г., найденная на столе Лютера после его смерти
Никто из тех, кто на протяжении пяти лет не пас скот и не возделывал землю, не сможет понять “Буколик” и “Георгии”25 Вергилия. Никто из тех, кто на протяжении двадцати лет не исполнял важнейшие государственные обязанности, не поймет писем Цицерона26 (я сужу об этом по себе). Никто из тех, кто на протяжении ста лет не руководил Церковью вместе с пророками, не сможет в полной мере насладиться Священным Писанием. Поэтому есть что-то необычайно чудесное в том, что явили [нам]: 1. Иоанн Креститель;'2. Христос; 3. Апостолы27. Не вороши руками эту Божественную “Энеиду”28, а поклоняйся оставленным ею следам! Мы — нищие: это действительно так.
End. 17, 60, 1 и сл.
ВЕНЕЦ СЛАВЫ
Все великие люди — тайна. Спустя столетия [после их смерти] магический блеск их величия освещает землю; над бестолковой суетой масс возвышаются в мифическом величии личности, которые в своей исклю
347
чительной деятельности отразили устремления, формирующие мир. Они ощущали, что их направляет чудесная звезда; они осознавали, что мировой Дух, судьба избрали их для особых деяний. Это осознание ими выдающегося предназначения позволило им преодолеть преграды и разорвать путы, с которыми все другие люди смиряются, как со священным законом. От преисполненных благодарности современников и потомков они получают венец победителей — награду за свое дело; лавры, венчающие их головы, свидетельствуют о том, что мир, которому они отдали самих себя, одарил их самым ценным, что у него есть — не меркнущей с годами благодарностью. Благо счастливцам, которым уже при жизни удается увидеть свое дело завершенным и осознать, что тайное соответствие между натиском обстоятельств, овладевающих их жизнью и неудержимо подталкивающих их вперед, [с одной стороны], и велением часа, запросами времени, [с другой], — осенило их своей печатью и стало залогом их собственного призвания.
Разве Мартин Лютер не относился к числу таких избранников? Разве не был прав Якоб Буркхардт, который в своей незабываемой речи “О величии в истории” возложил на его чело венок земной славы? И разве Лютер не был воистину той личностью, в которой “метафизическое” обладало такой жизненной силой, что завладело на долгое время его народом, да и многими другими народами? И разве он не направил по новому пути мораль, нравственность, да и все мировоззрение своих приверженцев?
Хорошо поступают те, кто, признавая неоспоримую глубину исторического влияния Лютера, радостно, почтительно и благодарно принимают к сведению эти суждения умных наблюдателей как результат добросовестного исторического анализа. Но только что думал сам Лютер о своем величии? Человек, который перед своей смертью написал слова: “Мы -нищие: это действительно так”, — не мог говорить о своем величии, потому что целиком и полностью связывал свою славу с Христом. Его призвание коренилось не в таинственной [исторической] необходимости, не в содействии планам мирового Духа, в осуществлении которых он сам отводил себе важную роль. Нет, скорее его призвание коренилось в порученном ему служении доктора Священного Писания, которое обязывало его к изложению Писа
348
ния, возвещению слова [Божьего], в суровом, часто трудно переносимом принуждении которого он опознавал поручение Божие. При этом он был только инструментом [в руках Божьих], он всего лишь на протяжении всей своей жизни был на службе [у Бога]. Умрет Лютер — в распоряжении у Бога окажутся другие; Лютер не незаменим. То, что он получил, — милость [Божья]. Что он делает — служение. Можно, конечно, указать на одаренность его личности. Можно сказать, что в ней в жизненно стойком единстве слились бросающиеся в глаза противоположности: излишняя чувствительность и крестьянская грубость; тлеющая внутри ярость, внезапно выливавшаяся в тяжело переносимые его окружением вспышки, и детская, излучающая солнечное сияние веселость, преисполненная любви естественность [поведения], сердечная забота о ближних и дальних; тяжелый, склонный к сомнениям и отчаянию темперамент и беззаботная широта натуры, ничем не замутненное свободолюбие. И все эти качества расплавлялись, теряли собственное значение и служили одной цели — призванию Лютера. Его беспримерная работоспособность, необычная плодотворность его деятельности, его всеохватывающая память, сила его мысли, властвующая над тяжелейшими [проблемами], распутывающая их и одновременно открывающая тайну в простейших вещах и восхваляющая эту тайну, его могучая воля, привлекающая людей и возвышающаяся над обстоятельствами, — все это не имело собственного значения, а находилось в распоряжении Того, Кто призвал Лютера на службу к Себе.
Поэтому Лютер не испытывал, подобно всем творческим натурам, радости при виде завершенных дел, восхищение блеском свершенного было чуждо ему. Все, что он делал, он считал не своим творением, а творением Христа. Он полагал: все, что свершается им, свершается независимо от его мудрости, деятельности, независимо от его мыслей и планов. Чем больше жизнь Лютера приближалась к концу — впрочем, это было и раньше, было всегда, — тем меньше в ней ощущалось успокоенности, с которой охватывают взглядом всю деятельность, как завершенное в ограниченных рамках земного существования творение. Лютер предчувствовал угрозу бедствий, которые, подобно грозе, разразятся после его смерти; он предсказывал, что Церковь и людей постигнет наказание. Да, он предвидел будущее:
349
вражду к своему делу, предшествующие ей нападки на него. Он знал, что ему поставят в вину то, что он разрушил тысячелетнюю, освященную временем традицию, поставил под вопрос единство и дальнейшее существование христианской культуры, сохранявшей спокойное равновесие естественного и сверхъестественного, нанес тяжкий удар внутренней сплоченности своего народа. Он предвидел,* что новое открытие слова [Божьего] не только будет иметь своим следствием беспримерное пренебрежение именно этим словом, но непосредственно вызовет его; чем чище и яснее засияет слово, тем энергичней и тяжеловесней будет распространяться и сгущаться сопротивление ему. Лютеру известно было необычное историческое одиночество его дела, что коренилось в одиночестве Бога в мире; он знал, что и сам он будет находиться в фокусе величайшей враждебности и кривотолков, так как само Евангелие вызывает враждебность мира к себе. Все это постоянно просачивалось, как тяжелейшее искушение, из глубины его сердца и было бы беззащитным перед нашептываниями искусителя, если бы Лютер постоянно не находил спасения в своем призвании, а в своем служении не ощущал громадного облегчения при мысли о том, что он выполняет поручение Христа.
Разве мог Лютер, поставленный в центр гигантской битвы Бога с сатаной, поддерживаемый только полномочиями данного ему поручения и милостью прощения, говорить о своем величии? Его слава никогда не станет славой в человеческом смысле этого слова — славой, когда человечество добровольно поклоняется великой личности, видя и само себя в ней благороднее, чище, значительней. Его служение будет понято лишь тогда, когда Евангелие станет близким всем. Но тогда будут прославлять не Лютера, а только одного Христа.
Погребенный в виттенбергской Замковой церкви нищий превратился в прах и пыль. Но его богатство, его слава, его честь — это Христос, Тот Самый Господь, Который и сегодня говорит Своей Церкви: “Я с вами во все дни, до скончания века”.
350
ПРИМЕЧАНИЯ И КОММЕНТАРИИ
ИСКОРЕНЕНИЕ ФАНАТИЗМА
В эпицентре идейных разногласий 1521—1526
1. Йонас Юстус (1493—1555) — юрист и теолог, известный реформатор. Родился в Нордхаузене, учился в Эрфурте и Виттенберге. В 1518 г. Йонас стал профессором канонического права. В Эрфурте он был близок к кружку гуманистов, который возглавлял Муциан Руф, а также познакомился с Лютером. Йонас сопровождал Лютера на Вормский рейхстаг. Затем он был приглашен в Виттенберг в качестве пробста. Совместно с Лютером Йонас осуществлял реформу монастыря Всех Святых (1521 —1525), помогал Лютеру в переводе Библии, принимал участие в работе многих рейхстагов времен Реформации. Его знания юриста были востребованы во время проведения визитаций. Он подготовил церковные уставы для Цербста, герцогства Саксонского, Галле. В 1539 г. Йонас возглавлял Реформацию в герцогстве Саксонском, в 1541—1547 гг. он был суперинтендентом в Галле. Он сопровождал Лютера в его последней поездке в Эйслебен; после кончины реформатора выступил с надгробной проповедью. После изгнания во время Шмалькальденской войны из Галле жил он в 1547 г. в Хильдесхейме, затем — вновь в Галле (1548—1550), в 1550 г. — в Кобурге, в 1552 г. — в Регенсбурге, в 1553—1555 гг. -в Эйсфельде-на-Верре, где и умер. В литературе Юстас Йонас характеризуется как один из провозвестников лютеранской ортодоксии.
2. Бугенхаген Йоганн (1485—1558) — теолог, известный рефррматор. Родился в Воллине (Померания). Поэтому современники называли его также “доктор Помер”, “Помера-нус”. Он учился на артистическом факультете Грейфсвальд-ского университета, в 19 лет стал ректором городской школы в Трептове-на-Реге, в 1509 г. был посвящен в священники. В 1518 г. по поручению герцога Померанского Бугенхаген написал историю Померании (“Pomerania”). Лютеровские произведения он вначале расценивал как еретические. Но сочинение Лютера “О вавилонском пленении Церкви” убедило его в истинности нового реформационного учения. Весной 1521 г. он начал изучать в Виттенбергском университете теологию. Затем читал он там лекции о Псалмах, о Посланиях Апостола Павла и т. д. В 1533 г. Бугенхаген стал доктором теологии, в 1535 г. — профессором. С 1523 г. и до смерти был он также пастором Виттенбергской городской церкви (с перерывами). Наряду с этим Бугенхаген читал в Виттенбергском университете лекции по экзегетике и зарекомендовал себя как
351
блестящий оратор новой Церкви. 23 января 1533 г. Бугенхаген писал датскому королю Кристиану III: “Я никогда не покину этого города [Виттенберга]. Здесь я проповедую, читаю лекции в школах, пишу, преобразую [Церковь] курфюршества Саксонского, экзаменую, посвящаю в священники, направляю [в разные места] проповедников, молюсь вместе с нашей Церковью и препоручаю все Небесному Отцу во имя нашего ГОСПОДА Иисуса Христа”.
Й. Бугенхаген был в тесных дружеских отношениях с Лютером. Некоторое время он был духовником Лютера. Бугенхаген перевел на нижненемецкий диалект некоторые сочинения и Библию Лютера, создал церковные уставы для Брауншвейга (1528), Гамбурга (1529), Любека (1531), Померании (1534), Дании (1537), Голыптинии (1542), Брауншвейг-Вольфенбюттеля (1543), Хильдесхейма (1544). Как евангелический епископ, Й. Бугенхаген короновал датского короля Кристиана II.
3. Амсдорф — о нем. см. прим. 146 к т. 1 этой книги. Амсдорф сопровождал Лютера в его поездке в Вормс, а на обратном пути из Вормса был свидетелем похищения реформатора рыцарями курфюрста Фридриха Мудрого.
4. Штербах — очевидно, Лютер имеет в виду Ганса фон Штернберга, который позже 'служил курфюрсту Саксонскому в Кобурге.
5. Берлепш — Ганс фон Берлепш был комендантом замка Вартбург.
6. В моем заточении в Патмосе. — Лютер называл Вартбург своим Патмосом. См. Откр. 1, 9: “Я Иоанн, брат ваш и соучастник в скорби и в царствии и в терпении Иисуса Христа, был на острове, называемом Патмос, за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа”.
7. На титульных листах всех переводов Библии на немецкий язык, изданных до появления лютеровского перевода, имена переводчиков не указывались.
8. Налито Вольфганг (1478—1541) — родился в Хаге-нау в семье кузнеца (Отсюда — прозвище Фабрициус). Учился в Ингольштадте и Фрейбурге, стал доктором медицины и права. Он также изучал схоластическую теологию, был проповедником в Брухзале, Базеле и Майнце. В Базеле Капито сблизился с Эразмом. Он также состоял в переписке с Лютер-ода и с Цвингли. Будучи советником Альбрехта Майнцского, Капито тщетно пытался найти средний путь между католицизмом и новым реформационным учением. В бытность свою пробстом монастыря Св. Фомы в Страсбурге Капито под влиянием Целля и Буцера окончательно перешел на сторону реф
352
орматоров. Он сыграл заметную роль в осуществлении Реформации в Страсбурге. Капито принимал участие в ряде важных теологических собеседований и диспутов.
9. Я посылаю Вам книжечку, направленную против него [Альбрехта Майнцского]. — Речь идет о сочинении Лютера “Против идола из Галле”.
10. ... это не означает, что я одобряю действия моло-дых людей, которые с такой злобой встретили монахов-ан-тониан. — Незадолго до написания Лютером этого письма в Виттенберге собрались монахи-антониане из Лихтенберга. Студенты забросали их камнями и грязью и не позволили им проповедовать.
11. missa private — одна из разновидностей мессы в Римско-Католической Церкви. С рядом оговорок это название можно перевести на русский язык следующим образом: “частная месса”, “месса, отправляемая священником от своего имени”. Если для missa solemnis и missa cantata характерно совместное пение священнослужителей и хора, то при служении missa privata священник читает тексты сам, без сопровождения хора.
12. ... подтверждаю я сочинением. — Лютер упоминает здесь о своем сочинении “De abroganda missa privata” (“Об упразднении частной мессы”).
13. Утешающее сочинение для курфюрста. — Спалатин вначале попросил написать такое сочинение Филиппа Меланхтона. Затем с такой же просьбой он обратился к Лютеру.
14. "Tesseradekas” — Сочинение “Tesseradekas...” (“Четырнадцать...”) Лютер написал в сентябре 1519 г. в связи с болезнью курфюрста Фридриха Мудрого Саксонского. Если Римско-Католическая Церковь провозглашала необходимость обращения в трудных ситуациях к помощи 14 святых заступников, то Лютер в этом сочинении говорил о семи видах зла и семи видах добра.
15. Я решил ополчиться сейчас против монашеских обетов. — Лютер упоминает здесь о своем сочинении “De vo-tis monasticis” (“О монашеских обетах”).
16. [Книжечка]... которая вышла под именем Вашей Курфюршеской Милости. — См.: письмо Лютера к Альбрехту Майнцскому от 31 октября 1517 г. (т. 1, с. 80-83).
17. ... чье имя... стояло на обложках еретических книг. — См.: т. 1, с. 80-83.
18. А когда я написал во второй раз. — 4 февраля 1520 г. Лютер написал второе письмо Альбрехту Майнцскому. Последний ответил на него 26 февраля 1520 г.
353
19. ... наставят меня высшие [церковные власти]. — Альбрехт Майнцский писал, что, поскольку у него нет времени для изучения сочинений Лютера, он попросил дать отзыв о них свое начальство.
20. ... как говорится в книге Исайи. — Ис. 33, 1: “Горе тебе, опустошитель, который не был опустошаем, и грабитель, которого не грабили! Когда кончишь опустошение, будешь опустошен и ты; когда прекратишь грабительства, разграбят и тебя”.
21. ... вынуть бревна из своих собственных глаз. — См.: Мф. 7, 5.
22. ... не разлучать честных жен с их мужьями. — Лютер порицает здесь архиепископа Майнцского за преследования, которым он подвергал вступивших в брак священников.
23. Капито — См. прим. 8.
24. ... делал дело Господне, как и он. — См.: 1 Кор. 16, 10.
25. ... дух правды также не льстит, а обличает. — См.: Ин. 16, 8.
26. ... Старался собрать их, как наседка, под Свои крылья... — В тексте Мф. 23, 37, на который ссылается Лютер, говорится: “Иерусалим, Иерусалим, убивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!”
27. ... принимать немощного в вере. — Рим. 14, 1: “Немощного в вере принимайте без споров о мнениях”.
28. И они врачуют раскаяние народа Моего. — Лютер неточно передает здесь высказывание Иеремии (8, 11). Между тем, мысль Лютера была бы доступнее читателю, если бы он дословно и полностью процитировал стих, на который ссылается: “И врачуют рану дочери народа Моего легкомысленно, говоря: “мир, мир!”, а мира нет”.
29. В опускаемой далее составителем части письма Лютер обличает лицемерие кардинала и порицает его за преследование одного священника, который осмелился вступить в брак. Ответственность за травлю этого священника Лютер возлагает и на Капито.
30. ... сняли с себя монашеские рясы и возвратились в мир. — Это был первый в Германии массовый выход монахов из монастыря. Пример монахов-августинцев вызвал затем многочисленные подражания и в конечном счете привел к ликвидации монастырей в протестантских землях Германии.
354
31. ... возможность ощутить твердую почву под ногами. — В письме к Спалатину от 22 ноября 1521 г. Лютер подчеркивал, что этим сочинением он стремился укрепить совесть монахов, покидающих монастыри.
32. ... под углом зрения этой заповеди. — Лютер говорит здесь о первой заповеди Божией: “Я — Господь, Бог твой. Да не будет у тебя других богов, кроме Меня. Не делай себе никакого кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им”.
33. Иоганн Ланг — о нем см.: прим. 150 к с. 151 первого тома этой книги. В марте 1522 г. Ланг покинул эрфуртский монастырь августинцев, приором которого он был.
34. ... прославить нас, вопреки учению [Апостола] Павла. — См.: Гал. 6, 13.
35. ... я... стал монахом. — Лютер вступил в монастырь 17 июля 1505 г.
36. ... говоря словами Августина... — Далее Лютер приводит цитату из “Исповеди” Августина (II, 3).
37. После вступления Мартина в монастырь два его младших брата умерли от чумы. Одновременно Ганс и Маргарет Лютер получили из Эрфурта ложное известие о том, что и Мартин умер от чумы.
38. А, может быть, это бщло знамение. — См.: т. 1 этой книги, с. 27.
39. ... человеческое учение и лицемерные суеверия, которых не заповедал Господь. — Лютер говорит здесь о представлениях средневековой Католической Церкви, в соответствии с которыми монашеская жизнь рассматривалась как самый предпочтительный путь к святости.
40. ... рассматривать это как преступление. — По представлениям средневекового католицизма, Лютер вел в монастыре благочестивую жизнь. Но в свете Писания эта жизнь позже представлялась ему как поношение Бога.
41. В опускаемом здесь составителем отрывке Лютер опровергает, как противоречащее Писанию, папское учение о превосходстве безбрачной жизни над жизнью в браке. Он, в частности, пишет: “И само по себе воздержание, о котором [паписты] трубят на всех углах, не стоит ничего без подчинения [человека] заповеди Божией”.
42. И разве играет какую-то роль... есть ли у меня тонзура или нет. — Лютер отрицательно относился ко всему, что в средневековой Римской Церкви навязывалось верующим мирянам и духовенству в виде внешних, обязательных зако
355
нов, правил, норм поведения, предписаний, касающихся пищи и одежды. Но вместе с тем он решительно отвергал их немедленное, насильственное запрещение и искоренение. “Если бы мы захотели, — заявлял Лютер, — отвергать всё, чем злоупотребляют люди, то что бы это вышла за комедия. Есть много людей, которые поклоняются солнцу, луне и звездам; неужели же мы должны поэтому сбросить звезды с неба, низвергнуть солнце и луну?... Вино и женщины приносят некоторым людям душевные страдания, делают многих глупцами и сумасшедшими; неужели же поэтому мы захотим вылить вино и убить женщин? Конечно же, нет! Золото и серебро, деньги и имущество порождают много зла среди людей; Должны ли мы поэтому все выбросить? Конечно же, нет!” (“Acht Sermone D. М. Luthers von ihm gepredigt zu Wittenberg in der Fasten...” // EA. Bd. 28, S. 236.
43. Разве [человека] делают монахом монашеский капюшон или тонзура? — Лютер снял с себя монашеское облачение и окончательно порвал с монашеством в октябре 1524 г.
44. ... был спасен посредством Божьей милости, — См.: Иис. Сирах. 34, 12.
45. ... дети должны почитать своих родителей и слушаться их, — См.: Еф. 6, 1: “Дети, повинуйтесь своим родителям в Господе, ибо сего требует справедливость”; Кол. 3, 20: “Дети, будьте послушны родителям (вашим) во всем, ибо это благоугодно Господу”.
46. ... если бы, кроме монашеского послушания, у меня не было служения слову [Божьему]. — Под служением слову Божьему (Ср. Деян. 6, 4: “А мы постоянно пребудем в молитве и служении слова”) Лютер понимал свою преподавательскую деятельность в Виттенбергском университете, где он читал лекции по отдельным книгам Библии, и свою проповедническую деятельность.
47. ... не должен он... никогда снимать отлучение от Церкви. — 3 января 1521 г. папской буллой “Decet romanum pontificem” Лютер был отлучен от Церкви. Это отлучение Католическая Церковь не сняла с него вплоть до настоящего времени.
48. Цвиллинг (Дидимус) Габриэль (ок. 1487—1558) -августинский монах. Родился в окрестностях Аннаберга, учился в Виттенберге и Эрфурте. Вместе с Андреасом Карлштадтом возглавил реформационное движение 1521—1522 гг. в Виттенберге. Его проповеди были настолько популярны, что его называли “вторым Мартином [Лютером]”. В своей реформаторской деятельности Цвиллинг опирался на идеи, выдвинутые Лютером в произведении “О вавилонском плене
356
нии Церкви”. Но, в отличие от Лютера, он требовал, чтобы священники немедленно прекратили отправление католической мессы, и возводил причащение мирян под двумя видами в ранг обязательного закона для всех. В ноябре 1521 г. Цвил-линг вышел из августинского ордена. 10 января 1522 г. под его руководством были разрушены алтари и сожжены иконы в монастырской церкви. Под руководством Цвиллинга осуществлялось и реформационное движение в Эйленбурге. После поражения Виттенбергского движения Цвиллинг осудил насильственные методы осуществления преобразований. В апреле 1523 г. Лютер послал Цвиллинга проповедником в Альтенбург. Затем Цвиллинг был проповедником, пастором, суперинтендентом в Торгау.
49. ... в крошечных имперских и княжеских городах. — Малыми городами в средневековой Западной Европе считались города с населением до двух тысяч человек.
50. Мюнцер Томас (ок. 1490—1525) — идеолог крайнего левого плебейского направления немецкой Реформации. На первом этапе своей деятельности он был сторонником Лютера. Но с 1520 г., т. е. с того времени, как он стал проповедником в Цвиккау, Мюнцер начал постепенно отходить от лютеровской программы Реформации. Разочаровавшись в учении Лютера об оправдании верой и его представлениях о необходимости мирного осуществления церковных реформ, Мюнцер начинает развивать свое мистическое учение о непосредственном Божественном откровении, воспринимаемом избранниками Божьими, и идею коренного преобразования не только Церкви, но и существующих общественных отношений.
51. ... Имперское правление в Нюрнберге обратило внимание на волнения в Виттенберге. — После окончания Вормского рейхстага император Священной Римской империи Карл V покинул Германию, чтобы продолжить войну с Францией. Во время его отсутствия в Германии (с 1521 по 1530 гг.) роль центрального органа власти играло Имперское правление в Нюрнберге. Вначале оно возглавлялось пфальцграфом Фридрихом Рейнским, а затем -братом Карла V Фердинандом.
Имперское правление, в котором было немало сторонников Реформации, не торопилось с проведением Вормского эдикта в жизнь. Но широкий размах реформационного движения в Виттенберге и далеко за его пределами насторожил сторонников католической реакции. Герцог Георг Саксонский, который, начиная с 21 ноября 1521 г., безуспешно призывал курфюрста Фридриха Мудрого и герцога Иоганна Саксонского покончить с “беспорядками”, выступил 14 января 1522 г. в Имперском правлении с заявлением о необходимости за
357
прещения церковных реформ в законодательном порядке. Предложение герцога Георга было поддержано. 20 января 1522 г. Имперской правление приняло мандат о запрете и искоренении церковных новшеств. Он был разослан тем светским и духовным князьям, во владениях которых происходило реформационное движение: курфюрсту Фридриху Мудрому, герцогу Георгу Саксонскому, епископам Иоганну Мейссенскому, Адольфу Мерзебургскому и Филиппу Фрейзингенскому. Но вместе с тем следует отметить, что события в Виттенберге, которые получили отклик во многих местах Германии и продемонстрировали приверженность широких слоев немецкого общества к реформационным идеям, а также отсутствие единства в рядах сторонников католицизма, обусловили компромиссную политику Имперского правления по отношению к Реформации. В его мандате “новшества” запрещались не окончательно и бесповоротно, а лишь до тех пор, пока посредством созыва всеобщего христианского собрания имперских сословий, или Церковного Собора, в отношении подобных вещей, т. е. церковных реформ, не будет принято зрелое, хорошо обдуманное, обоснованное, ясное решение. Этот пункт мандата весьма примечателен. Вопреки папской булле, объявившей Лютера еретиком, вопреки Вормскому эдикту, дело Реформации объявлялось нерешенным и окончательное урегулирование вопроса о церковных преобразованиях переносилось на будущий рейхстаг или Церковный Собор.
52. Инвокавит (лат. invokatio — призывание). — См.: Пс. 91 (90), 15: “Воззовет ко Мне, и услышу его”. В воскресенье Инвокавит в церквах читается евангельский текст об истории искушения Иисуса (Мф. 4, 1—11).
53. Реминисцере (лат. reminiscentia — воспоминание). — См.: Пс. 25 (24), 6: “Вспомни щедроты Твои, Господи”.
54. Ин. 4, 1: “Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли, потому что много лжепророков появилось в мире”.
55. Гамалиил — фарисей, законоучитель, о котором рассказывается в Деян. 5, 34—39.
56. ... после того, как об этом узнал Илий. — См.: 1 Цар. 3.
57. ... в этом случае не будет знамения Сына Человеческого. — См.: Мф. 24, 30: “Тогда явится знамение Сына Человеческого на небе; и тогда восплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою”.
358
58. В опускаемом составителем отрывке Лютер затрагивает вопрос о том, верит ли Церковь, что вера вливается в младенцев.
59. ... что [Бог] заповедал делать... на восьмой день... — См.: Быт. 17, 10—12: “Да будет у вас обрезан весь мужской пол... Восьми дней от рождения да будет обрезан у вас в роды ваши всякий младенец мужеского пола”.
60. Лютер приводит цитату не дословно. В стихе, на который он ссылается, говорится: “Для чистых все чисто; а для оскверненных и неверных нет ничего чистого, но осквернены и ум их и совесть”.
61. ... Сочинение против епископа Майнцского. — Речь идет о манускрипте сочинения Лютера “Против идола из Галле”.
62 .... [я намерен] возвратиться к Вам [в Виттенберг]. — Стремясь противопоставить церковному преданию авторитет Священного Писания, Лютер начал в Вартбурге переводить Новый Завет на немецкий язык. О своем намерении взяться за эту работу Лютер сообщил в письмах к эрфуртскому приору Иоганну Лангу и генеральному наместнику августинского ордена Венцеслаусу Линку от 18 декабря 1521 г. Одной из причин возвращения Лютера из Вартбурга в Виттенберг была необходимость консультаций по поводу перевода у знатоков древнегреческого языка, первое место среди которых занимал Филипп Меланхтон.
63. Письмо, содержащее милостивый совет Вашей Курфюршеской Милости. — 28 февраля 1522 г. Лютер получил письмо от курфюрста Саксонского, которое не сохранилось. В этом письме курфюрст советовал Лютеру не возвращаться в Виттенберг.
64. ... принял я не от людей, но от Небес чрез нашего Господа Иисуса Христа. — Ср.: Гал. 10, 10 и сл.
65. ... я согласился предстать перед судом. — Имеется в виду поездка Лютера на Вормский рейхстаг.
66. Георг, герцог Саксонский (1471 —1530) — один из наиболее рьяных противников Реформации и Лютера.
67. ... Отец неизмеримого милосердия — т. е. Бог Отец. См.: 2 Кор. 1, 3: “Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения”.
68. См.: Рим. 8, 15.
69. Если же герцог Георг добьется осуществления своих планов [подавления Реформации]. — Обоснованность опасений Лютера становится понятной в свете следующих фактов. Если до января 1522 г. Вормский эдикт не претворялся в
359
жизнь ни в одном месте Германии, то в период наивысшего подъема Виттенбергского движения наиболее ревностные приверженцы католицизма перешли к осуществлению действенных мер по борьбе с Реформацией. 12 января 1522 г. герцог Генрих Вольфенбюттельский запретил своим подданным придерживаться учения Лютера и осуществлять церковные новшества. 10 февраля последовал указ герцога Георга Саксонского подобного же содержания.
70. ... в присутствии сопровождающего. — Земли герцога Георга Саксонского Лютер пересекал в сопровождении посланца курфюрста Фридриха Мудрого Михаэля фон Штрасе-на.
71. ... в Пепельный четверг. — Страстное время начинается с Пепельной среды — среды после первой ночи предпас-хального поста — и длится, как и искушение Христа, 40 дней. Борьба Христа против власти дьявола и страдания Христа находятся в это время в центре проповедей, провозглашаемых в церквах.
72. Инвокавит — См.: прим. 52.
73. ... я... говорил вам много дней тому назад. — Лютер напоминает здесь о своей проповеднической деятельности в Виттенберге до Вормского рейхстага.
74. Лютер приводит цитату не дословно. В тексте, на который он ссылается, говорится: “И мы все жили некогда по нашим плотским похотям, исполняя желания плоти и помыслов, и были по природе чадами гнева, как и прочие”.
75. Цитата приводится Лютером не дословно.
76. ... о [горестной] судьбе Капернаума. — См.: Мф. 11, 23: “И ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься; ибо если бы в Содоме явлены были силы, явленные в тебе, то он оставался бы до сего дня”.
77. Лютер изменяет цитату в угодном ему смысле. В цитируемом им отрывке говорится: “Ибо Царство Божие не в слове, а в силе”.
78. ... мы видим в зеркале не настоящее лицо, а лишь подобие лица. — Ср.: Иак. 1, 22—23: “Будьте же исполнители слова, а не слышатели только, обманывающие самих себя. Ибо, кто слушает слово и не исполняет, тот подобен человеку, рассматривающему природные черты лица своего в зеркале”.
79. ... ибо дьявол не спит. — Ср.: 1 Пет. 5, 8: “Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить”.
80. Цитата приводится Лютером не дословно.
360
81. Ср.: 1 Кор. 3, 2 и Евр. 5, 12 и сл.
82. Я не привел дело к погибели. — Имеется в виду дело защиты Евангелия.
83. ... я посылал... все имевшие для вас значение сочинения. — Большинство своих сочинений, написанных в Вартбурге, Лютер посылал секретарю курфюрста Фридриха Мудрого Георгу Спалатину с просьбой поскорее опубликовать их.
84. ... рейхстагу понравилось обещание папы... — В письме к своему нунцию Чирегатти, которое было оглашено на рейхстаге, Адриан VI писал о том, что, поскольку зло начало распространяться в христианстве из Рима, оттуда же должно последовать и оздоровление.
85. ... требование [к папской курии] об удовлетворении жалоб немецкой нации. — В рядах приверженцев католицизма была стремившаяся к реформам группировка. Она отстаивала вероучение Римской Церкви, но вместе с тем, выражая национально-церковные тенденции, выступала против злоупотреблений папского Рима и морального разложения клира. Еще на Вормском рейхстаге представители этой группировки выдвинули “102 жалобы немецкой нации”. Они пытались восстановить пошатнувшееся в годы Реформации положение священнослужителей, завоевать симпатии широких слоев общества и создать независимую от Рима национальную Церковь. Надежды на осуществление церковных реформ эта группировка связывала с созывом в ближайшее время в одном из городов Германии “свободного христианского Собора”.
86. ... Зиккинген напал на архиепископа Трирского... — Осада Трира, предпринятая Францем фон Зиккингеном, закончилась неудачей.
87. ... картауны и фелъдшлангены. — Картаун — осадная пушка; фельдшланген — малокалиберная длинноствольная пушка.
88. Эберлин фон Гюнцбург (1468—1533) — известный реформатор, талантливый проповедник и публицист.
89. Буцер Мартин (1491—1551) — известный страсбургский реформатор.
90. Бларер Амвросиус — (1492—1564) — южнонемецкий реформатор.
91. Эколомпад Иоганн (1482—1531) — известный базельский реформатор. Подробнее о нем см. прим. 46 к разделу “Создание Церкви”.
92. Катастрофическое падение авторитета папской Церкви в Германии стало в этот период очевидным фактом. Пред
361
ставители самых широких слоев немецкого общества отказывались покупать индульгенции, поклоняться святым, заказывать мессы, платить церковную десятину и взносы в религиозные братства. Священники, лишившись доходных мест, влачили жалкое существование, монастыри обезлюдели, нищенствующим монахам крестьяне и горожане показывали на дверь.
93. Сочинение “О светской власти...” примечательно прежде всего тем, что в нем Лютер выдвигает свое знаменитое учение о двух царствах. Это сочинение состоит из трех частей. В первой — обосновывается необходимость духовного и светского царств и правлений и раскрывается их сущность. Во второй, основной части произведения, Лютер рассматривает вопрос о границах светской власти и резко осуждает вмешательство князей в религиозную сферу. В третьей части — содержатся советы и рекомендации властям по управлению светскими делами.
94. ... упадок системы образования. — Ниспровержение в Германии обветшавших устоев Римской Церкви повлекло за собой катастрофический упадок школ и университетов. Ведь монополия на образование принадлежала Церкви. Перестали поступать средства на содержание учебных заведений. Студенты, лишившись возможности занять после завершения учебы прибыльную церковную должность, возбуждаемые проповедями экстремистски настроенного реформатора Андреаса Карлштадта о бесполезности образования, бросали университеты. Родители забирали детей из школ. Преподаватели становились крестьянами, ремесленниками, горнорабочими.
95. Сператус Пауль (1484—1551) — известный проповедник. Приговоренный в 1522 г. в Моравии за проповедническую деятельность к смерти, он бежал в Виттенберг. Лютер сотрудничал с ним при подготовке духовных песен.
96. Вальтер Иоганн (1496—1570) — известный немецкий композитор. Внес неоценимый вклад в создание евангелических духовных песен.
97. Полевые монастыри. — Имеются в виду монастыри, расположенные в сельской местности. Нельзя отрицать того, что в прошлом они играли большую хозяйственную и культурно-просветительскую роль. Но в XVI в. они уже изжили себя, и Лютер полагал, что они не ставили своей целью служение ближнему, в отличие от городских нищенствующих монашеских орденов, которые занимались проповедническим служением и опекали школы и больницы.
98. ... обеспечение монахов, оставшихся в монастырях. — Лютер считал, что обеспечение монахов, остающихся в монастырях, не должно быть скудным. Это, по его мнению,
362
покажет, что не алчность побудила к секуляризации имущества духовных учреждений, а христианская вера, которой чужд монашеский образ жизни.
99. Лютер заявлял и о том, что обедневшие наследники тех, кто жертвовал монастырям свое имущество, также должны обеспечиваться за счет средств, полученных в результате их секуляризации.
100. Капитул — в Римско-Католической Церкви — коллегия священников, состоящих при епископе или при кафедральном соборе. В монашеских орденах капитул — коллегия руководящих лиц ордена. Одной из функций капитула является распоряжение духовными имуществами.
101. В конце средневековья в связи с развитием денежного хозяйства широко распространилось взимание ростовщических процентов. Поскольку занятые должником суммы или стоимость поместий и другого недвижимого имущества постоянно возмещались за счет уплаты процентов, эти сделки назывались “выкупом”. Лютер резко выступал против этого прежде всего потому, что в данном случае кредитор ничем не рисковал. Ведь проценты взимались не с реального дохода должника (например, со стоимости полученного им урожая), а с заранее произвольно установленного процента, не зависящего от результатов хозяйственной деятельности должника. Возмущение Лютера вызывало и то, что с течением времени общая сумма процентов, выплаченных должником, в несколько раз превосходила сумму взятого им займа.
102. Лютер не возражал против пожертвований церкви земель и получения ею ренты, ибо в этом случае она разделяла риск с арендатором этой земли.
103. ... передать [пожертвования] в общую кассу. — Таким образом, Лютер требовал, чтобы были возвращены все выплаченные суммы процентов, превышающие размер одолженного капитала.
104. ... городские нищенствующие монастыри. — Нищенствующие монашеские ордена (доминиканцев, францисканцев, августинцев и т д.) располагались только в городах.
105. ... ради умножения имущества священников и монахов. — Так называемое “малое отлучение”, выражавшееся во временном отлучении согрешившего человека от церковных Таинств, часто применялось Церковью по отношению к должникам, не торопившимся возвращать ей долги.
106. Миконий Фридрих (Мекум) (1490—1546) — францисканский монах, друг и соратник Лютера. Написал “Историю Реформации в 1517—1542 гг.”).
363
107. Под духами, которые “вылезали из плоти”, Лютер здесь подразумевает демонов Римской Церкви, которые изгонялись в ходе Реформации, а под духами, которые “проникли в плоть”, -демонов, которые вселились в идеологов экстремистских и радикальных направлений Реформации, призывавших осуществлять ее насильственными методами.
108. ... они называют мое имя в другой листовке. — “12 статей” и принятый 7 марта 1525 г. “Меммингенский (Алль-гауский) союзный порядок” были посланы на отзыв ряду известных реформаторов. Первым в приведенном в “Меммин-генском (Алльгауском) союзном порядке” списке этих евангелических экспертов значился Лютер.
109. Цитата приводится Лютером не дословно.
110. См.: 1 Ин. 2, 17: “И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек”.
111. Базилиус — имеется в виду Базилиус Моннер — ректор школы в Готе.
112. Рюэль Иоганн (ок. 1518 — 1543) — советник графа Альбрехта Мансфельдского.
113. ... правление S. — Исследователям не удалось расшифровать сокращение “S”, которое использует Лютер. Одни авторы считают, что он вспоминал о заговоре “Башмака”, другие — о правлении швейцарцев.
114. ... жениться на моей Кате. — Здесь Лютер впервые заявляет о своем намерении вступить в брак с Екатериной фон Бора.
115. Лютер предполагал, что все крестьянство поддерживает Мюнцера, которого он считал доподлинным дьяволом.
116. Под “виноградной лозой” Лютер подразумевает жену Иоганна Рюэля. См.: Пс. 128 (127): “Жена твоя, как плодовитая лоза”.
117. ... 6000 человек, которые были убиты. — Лютер упоминает здесь о потерях крестьян не во время Крестьянской войны вообще, а только в битве при Франкенхаузене.
118. ... ребенка ведь нужно еще и окрестить — т. е. нужно еще и назвать вещи своими именами.
119. ... дух проявил себя. — Под “духом” Лютер подразумевает Томаса Мюнцера.
120. ... в тот день, когда я простился с Вами... — т. е. 5 мая 1525 г.
121. Остерхаузен — деревня в Тюрингии, недалеко от Алльштедта.
364
122. Лохау — замок курфюрста Фридриха Мудрого Саксонского.
123. Кристоф Мейнхард — бюргер из Эйслебена, приверженец Мюнцера, избежавший после поражения Крестьянской войны смерти благодаря заступничеству Лютера.
124. “Освобождение от грубости”, “томление”, “изумление” — термины, которые употребляет Мюнцер, развивая свои мистические идеи.
125. ... написать епископу. — Речь идет об Альбрехте Майнцском.
126. См.: Быт. 19, 15 и сл.
127. См.: Иер. 38, 13 и сл.; 39, 14 и сл.
128. См.: прим. 125.
129. В опущенной составителем части письма Лютер говорит о двух знакомых, которые за связь с крестьянами должны были предстать перед судом.
130. ... он считал себя ответственным за их возвращение из монастыря в мир. — После возвращения из Вартбурга в Виттенберг Лютер энергично содействовал ликвидации монастырей. Он выражал пожелание, чтобы монастыри опустели, и предлагал предоставить всем монахам право свободно покидать их. Он заявлял, что власти не должны принимать в монастыри ни одного человека. Лютер также оказывал непосредственную помощь беглым монахам. Так, он написал рекомендательное письмо своему орденскому брату Григорию Моргенштерну, пожелавшему отказа чься от своей принадлежности к “опасному сословию”. В письме Георгу Спалатину от 27 мая 1523 г. реформатор признавался, что тратит много своих денег для пропитания беглых монахов и’ монахинь. Случаи ухода монахов и монахинь из монастырей Лютер старался использовать и в пропагандистских целях. Уже в апреле 1523 г. он написал сочинение “Обоснование и ответ [на вопрос], по-божески ли поступят девушки, если они покинут монастыри”. В нем реформатор оправдывал бегство 12 монахинь из монастыря Нимбшен.
131. ... профессор-юрист, знаток римского права. — Имеется в виду профессор канонического права, доктор Иоганн Апель.
132. В Виттенберге Екатерина фон Бора познакомилась с сыном нюрнбергского патриция Филиппом Райхенбахом и хотела выйти за него замуж. Но родственники жениха сочли этот брак неравным и он расстроился. В свою очередь Екатерина фон Бора отвергла сватавшегося к ней викария из Орламюнде доктора Каспара Глатца. После этого она заяви
365
ла, что выйдет замуж либо за Николауса фон Амсдорфа, либо — за Лютера.
133. Перед женитьбой Филиппа Меланхтона о его невесте распространялись порочащие ее слухи.
134. ... была замужем за Базилиусом. — Лютер упоминает здесь о Базилиусе Аксте — лейб-медике герцога Прусского.
135. Рюэлъ, Тюр и Мюллер — советники графа Альбрехта Мансфельдского.
136. ... книжечкой, направленной против крестьян. — Имеется в виду сочинение Лютера “Против шаек крестьян, сеющих убийства и разбой”.
137. Следует учитывать, что призыв Лютера к жестокой расправе с восставшими крестьянами не оказал никакого влияния на дальнейшее развитие событий. Сочинение “Против шаек крестьян...” было опубликовано 10 мая 1525 г., т. е. тогда, когда исход борьбы крестьянства был уже предрешен. Но после публикации этого произведения от Лютера отвернулись и союзники, и противники.
138. Т. е. 27 июня 1525 г.
139. Лютер употребляет здесь слово “Heimfahrt” — ввод молодой жены в ее новый дом.
140. Поскольку родители Лютера жили в Мансфельде, он видел в графах Мансфельдских — братьях Альбрехте и Гебхарде — своих земельных князей.
141. Маркграф Бранденбургский Альбрехт — двоюродный брат курфюрста Иоахима Бранденбургского и архиепископа Альбрехта Магдебургского — был гохмейстером, т. е. великим магистром Немецкого ордена в Пруссии. В 1525 г. он поддержал Реформацию и, по совету Лютера, превратил Пруссию в светское герцогство.
142. Т. е. 4 мая.
143. Лютер здесь допускает неточность. Его сын Мартин родился 9 ноября 1531 г.
144. Как известно, в отличие от папских теологов, Лютер не признавал брак церковным Таинством. В комментируемом фрагменте он говорит о святости брака, как Божественного установления.
145. Ганс фон Дольциг — маршал курфюршества Саксонского.
146. ... магистр Вейт — Вейт Дитрих (1506—1549) — жил в доме Лютера, помогал ему во многих делах, позже стал пастором в Нюрнберге.
366
147. Марцион и Хетцер. — Марцион (ум. ок. 160 г.) — ересиарх. Проповедовал, что Бог Ветхого Завета — Бог закона и мира природы — совершенно отличается от Бога-Спасителя Нового Завета — Бога Евангелия и грядущего Царства Божьего. Он также требовал от крестившихся придерживаться строгого воздержания и безбрачия.
Людвиг Хетцер — анабаптист. Как и большинство приверженцев анабаптизма, проповедовал многоженство. Казнен в Констанце в 1529 г.
148. См.: т. 1, прим. 89.
149. Слова о проделанной Эразмом, “казавшейся непосильной работе”, ни в коей мере не следует считать преувеличением. Из древних церковных писателей Эразм издал сочинения Св. Иеронима, Св. Иоанна Златоуста, Св. Илария, Св. Иринея, Св. Амвросия, Св. Августина, Св. Василия Великого. Из античных авторов Эразм издал сочинения Эзопа, Аристотеля, Демосфена, Еврипида, Галена, Исократа, Иосифа Флавия, Либания, Лукиана, Плутарха, Птолемея, Ксенофонта, Авсония, Цицерона, Квинта Курция, Горация, Ливия, Овидия, Персия, Плавта, Плиния Старшего, Сенеки, Светония, Публия Сира, Теренция.
150. ... затравленного и преследуемого Гуттена. — Из-за болезни Гуттен не принял участия в выступлении имперского рыцарства под руководством Франца фон Зиккингена. Он пытался найти убежище у Эразма Роттердамского. После того как Эразм отказался принять его, Гуттен написал сочинение, в котором обвинил главу гуманистов в малодушии и измене делу Евангелия. Ответ Эразма на эти обвинения назывался: “Губка, смывающая гуттеновские брызги”. Измученного Гуттена приютил швейцарский реформатор Ульрих Цвингли. Но вскоре после этого Гуттен умер на острове Уфнау на Цюрихском озере.
151. Эразм попытался защититься от сокрушительной атаки Лютера. — В феврале 1526 г. Эразм опубликовал книгу “Заступник. Беседа, опровергающая “Рабство воли” Мартина Лютера”. Осенью следующего года появилась вторая книга “Заступника”.
152. Ты охотнее последовал бы за скептиками. — В данном случае имеется в виду одно из направлений античной философии. Общим для различных школ скептиков был тезис о невозможности познания истины и окружающей человека действительности. А так как, по мнению скептиков, истинное познание невозможно, то следует воздержаться от любых суждений. Человек, по утверждениям скептиков, может стать счастливым не с помощью убеждений, но путем отказа от них. Если же человек вынужден действовать, при
367
нимать решения, то ему следует руководствоваться общепринятыми суждениями или твердо установленными правилами и законами.
153. Лютер цитирует здесь Теренция (Terenz. Eunuchus. 2, 2, 21: “Negat quis: nego; ait: aio”).
154. См.: Гомер. Одиссея, 1, 22 и сл.
155. Лютер здесь несколько изменяет текст 1 Кор. 9, 26: “И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух”.
156. ... те, которые сейчас похваляются своей одержимостью новыми духами... — Лютер имеет здесь в виду последователей Мюнцера и представителей других радикальных и экстремистских направлений Реформации.
157. Лютер искажает здесь смысл цитаты. В цитируемом им стихе Псалма говорится: “Страшен Ты, Боже, во святилище Твоем”.
158. Курфюрст задал эти вопросы во время своей встречи с Эразмом в Кельне 5 ноября 1520 г.
159. Немезида — богиня греческой мифологии, олицетворение судьбы. Она наказывает людей за их гордыню и несправедливости, чинимые ими.
160. Эпикур (342 или 341 до н. э. — 271 или 270 до н. э.) -древнегреческий философ. Лютеровская критика Эразма, как защитника Эпикура, определялась прежде всего тем, что Лютер отвергал индивидуалистический и созерцательный характер этики Эпикура и то, что он считал богов блаженными существами, которые живут в “междумирах” и ни во что не вмешиваются.
161. Мом — персонаж греческих сказаний, олицетворение хулы, порицания, злословия; у Гесиода Мом — сын ночи.
162. Эразм Роттердамский умер в ночь с 11 на 12 июля 1536 г. в Базеле, в доме известного книгоиздателя Фробена.
СОЗДАНИЕ ЦЕРКВИ
Образование нового сообщества [христиан] 1526—1532
1. Попытка объединения лютеран была предпринята Иоганном Саксонским и Филиппом Гессенским в противовес образовавшемуся в июне 1524 г. в Регенсбурге союзу католических князей, в состав которого входили эрцгерцог Фердинанд, герцоги Баварские и южнонемецкие епископы.
2. В 1522—1524 гг. в Нюрнберге состоялось три рейхстага. Первый — проходивший в марте 1522 г., обсуждал главным образом вопрос о турецкой опасности. Религиозные ра
368
зногласия затрагивались им лишь вскользь. Вторым — был Нюрнбергский рейхстаг 1522—1523 гг. Прибывший на него нунций нового папы Адриана VI — Чирегатти потребовал от имперских сословий проведения в жизнь папской буллы 1520 г. и Вормского эдикта. Однако это требование было отвергнуто. В решении рейхстага от 9 февраля 1523 г. говорилось о том, что поскольку все сословия немецкой нации отягощены многими злоупотреблениями папской курии и католического клира и так как эти злоупотребления благодаря сочинениям Лютера стали очевидными для всех, то воплощение в жизнь буллы и Вормского эдикта может вызвать большой мятеж. Единственное средство для разрешения конфликта имперские чины видели в созыве на территории Германии “свободного христианского Собора”, который устранил бы в стране пороки католицизма. Тем самым дело Лютера и Реформации, как и в мандате Имперского правления от 20 января 1522 г., вновь, вопреки булле и Вормскому эдикту, признавалось нерешенным. Весьма примечательно, что и папа начал осознавать необходимость церковных реформ. В письме к Чирегатти, которое было оглашено на рейхстаге, Адриан VI писал о том, что, поскольку зло начало распространяться в христианстве из Рима, оттуда же должно последовать и “оздоровление”.
Позиция сословий во время заседаний Второго Нюрнбергского рейхстага побудила Имперское правление издать 6 марта 1523 г. мандат. В соответствии с ним территориальные власти должны были осуществлять контроль за тем, чтобы Лютер и его сторонники не писали и не печатали ничего нового, чтобы в стране не проповедовалось ничего иного, кроме святого Евангелия, излагаемого на основе апробированных Церковью сочинений.
Наконец, Третий Нюрнбергский рейхстаг (январь 1524 г.) принял решение о созыве в ноябре 1524 г. Германского Национального Собрания (созыв Церковного Собора был невозможен в условиях продолжавшихся Итальянских войн). Но 15 июля 1524 г. Карл V запретил созыв этого Национального Собрания. Имперскому правлению не оставалось ничего иного, как принять компромиссное решение о том, что имперские сословия должны выполнять Вормский эдикт, насколько это возможно.
3. Преподание Святых Даров начинается с большой благодарственной молитвы (Prafation), которую община подтверждает исполнением Sanctus (“Свят, свят, свят”).
4. Ламберт из Авиньона, Франциск (1486/87—1530) — проповедник. В молодости — францисканец. За блестящие проповеди он в 1517 г. был назначен “апостолическим проповедником”. В 1522 г. Ламберт диспутировал с швейцарским
369
реформатором Ульрихом Цвингли о почитании святых и отстаивал римское учение. Но вскоре после этого он вышел из монашества. По рекомендации Спалатина Ламберт в 1523— 1524 гг. жил в Виттенберге. Затем после неудачной попытки проведения Реформации в Меце он в 1524—1526 гг. читал лекции в Страсбурге. В споре о свободе воли он поддерживал Лютера. В 1526 г. Ламберт перебрался в Гессен и подготовил там “Реформацию гессенской церкви”. В этом проекте церковных преобразований предусматривалось создание свободных евангелических общин. Но из-за сопротивления Лютера проект Ламберта не был принят. В 1527 г. Ламберт стал профессором Марбургского университета. После Марбургского религиозного собеседования он поддерживал учение Цвингли о Причастии. В 1530 г. Ламберт внезапно умер от чумы.
5. Хаусман Николай (1478/79—1538) — деятель немецкой Реформации, один из ближайших друзей Лютера. В 1519 г. проповедовал он идеи Реформации в Шнееберге, позже проводил реформационные преобразования в Цвиккау и в Дессау.
6. В основу “Катехизиса” Лютером были положены три серии проповедей, которые он, замещая в 1528 г. виттенберг-ского священника Иоганна Бугенхагена, произнес в период с 18 по 30 мая, с 14 по 25 сентября и с 30 ноября по 19 декабря. Эти проповеди были посвящены пяти основным частям христианской догматики: Десяти заповедям, христианской вере, молитве “Отче наш”, Таинству Святого Крещения и Таинству Святого Причастия.
К написанию “Катехизиса” Лютер приступил в октябре 1528 г. Как это часто бывает в процессе творчества, работа разрасталась и выходила за рамки первоначального замысла. Тогда Лютер стал публиковать ее отдельные фрагменты. Они печатались в виде плакатов, которые можно было вывешивать на стенах в церквах, школах, домах. В середине мая эти материалы были опубликованы в виде книги под названием “Малый Катехизис для всех пасторов и проповедников”. Месяцем раньше в виттенбергской типографии Георга Рау Лютер опубликовал “Немецкий Катехизис”. Около 1541 г. этот труд, в отличие от “Малого Катехизиса”, стал называться “Большим Катехизисом”. В 1580 г. “Катехизисы” Лютера как символические книги Евангелическо-Лютеранской Церкви были включены в “Книгу Согласия”.
Еще при жизни Лютера “Малый Катехизис” выдержал более 70 изданий, в том числе и в переводах на многие языки. Его по праву называют “Библией для мирян”. Ведь он охватывает все содержание христианского учения — то, что необходимо знать каждому христианину для обретения Царства Небесного.
370
7. См. также 1 Кор. 1, 10: “Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях”.
8. Под Таинством Лютер в этом и в позднейших своих сочинениях понимает Таинство Святого Причастия.
9. Лютер подчеркивает здесь то, что истинные христиане, т. е. христиане, оправданные посредством Божьей милости, не нуждаются ни в Таинстве, ни в том, чтобы им проповедовалось слово Божие. Ведь благодаря тому, что Бог даровал им Свою любовь, обладают они всем в духе. Мы же — еще не “настоящие” христиане. Нам еще предстоит ими стать. А пока мы находимся на земле, мы, по мысли Лютера, — грешники, живущие по-плоти. Поэтому нам должны постоянно предлагаться Святые Дары, слово Божие и Таинства.
10. См.: раздел “Распространение Евангелия в Германии”.
11. ... произошло в Богемии с вальденсами. — Лютер имеет в виду “Общину чешских братьев”, возникшую в 1547 г. Ее идеологом был Петр Хельчицкий (1390—1460). “Чешские братья” уделяли большое внимание пропаганде своего учения. Из пяти типографий, имевшихся в XVI в. в Чехии, три принадлежали “Чешским братьям”. Литература издавалась ими на чешском языке. На нем же они совершали и богослужение.
12. Стремясь подчеркнуть глубинный, внутренний смысл Таинства Крещения, Лютер в несколько утрированном виде изображает внешнюю сторону обряда Крещения. Между тем она глубоко символична. Дуновение между глаз крещаемого символизирует изгнание нечистого духа и осенение его Духом Святым (Ин. 20, 22); соль, вкладываемая в рот, является символом мудрости (Марк. 9, 50); запечатывание органов чувств — ушей и носа -подчеркивает распахнутость сердца для восприятия Божественной правды (Марк. 7, 33; Ин. 9, 6); помазание миром груди и тела между плечами является знаком передачи силы, необходимой для того, чтобы (.подобно Христу, нести тяжкое бремя; помазание миром головы означает посвящение в жизнь вечную; одевать крестинную сорочку — значит “облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины” (Еф. 4, 24); поднесение горящих свечей — это знак подготовки к Небесной Свадьбе (“Подобно будет Царство Небесное девяти девам, которые, взявши светильники, вышли на встречу жениху” (Мф. 25, 1).
13. “Катехизис”, т. е. учение для детей. — Христианская Церковь со времени своего возникновения уделяла большое внимание предварительному обучению новообращаемых.
371
Имя человека, который изъявлял желание стать членом христианской общины, оглашалось на ее собрании. С этого момента он назывался “оглашенным”, или, по-гречески, “катехуменом”, и должен был под руководством священника изучать основы христианского вероучения. Со временем в Римской империи возникли школы катехуменов. Обучение в них происходило путем устного разъяснения в форме вопросов и ответов основных религиозных понятий и называлось “катехизацией”. Древнегреческое слово “катехео” в переводе означает “учить”, “наставлять”, “научать”. По окончании обучения катехумен допускался к Крещению и принятию Святого Причастия. После этого он становился полноправным членом общины — “верным”. Этот опыт воспитания христианина был учтен Мартином Лютером при создании основ Евангелической Церкви. Время для реализации этого замысла наступило после Шпейерского рейхстага 1526 г., который принял решение о том, что религиозный вопрос должен решаться каждым князем в пределах его земель. Проведению реформ предшествовали визитации, т. е. проверки, или инспектирование церковных приходов. В 1526 г. визитации были проведены в двух приходах курфюршества Саксонского. Их результаты были удручающими. Под впечатлением от отчетов визита-торов Лютер писал Георгу Спалатину: “Крестьяне ничему не учатся, ничего не знают, не молятся, а только злоупотребляют своей свободой; они не исповедуются, шарахаются от Причастия, как будто бы у них вообще нет никакой веры”. Крайне низким был и уровень подготовки священнослужителей. Многие из них не знали на память “Отче наш” и Десять заповедей, не имели представления о законе и Евангелии, вере и покаянии.
Опыт визитаций и побудил Лютера осуществить свой давний замысел: написать краткое изложение основных положений христианской веры, которое можно было бы использовать для подготовки священнослужителей, школьного обучения и изучения мирянами в кругу семьи.
14. С 1523 г. в Виттенберге во время исповеди задавались вопросы, касающиеся основных положений христианского учения.
15. Бугенхаген Иоганн. — См.: прим. 2 к разделу “Искоренение фанатизма”.
16. 22 мая 1526 г. была образована Коньякская лига, целью которой провозглашалось изгнание из Италии войска Карла V. В эту лигу вошли Франция, папа Римский, Флоренция, Милан и Венеция.
372
17. На Болонском Соборе папа Климент VII вынужден был короновать своего победителя Карла V итальянской5* и императорской коронами.
18. Дочка Лютера Элизабет умерла 3 августа 1528 г.
19. Агрикола (Шнайдер) Иоганн (ок. 1499—1556). Родился в Эйслебене. Его социальное происхождение неизвестно. Учился в школе миноритов в Брауншвейге, затем в 1509 — 1510 гг. посещал школу в Лейпциге. В 1515 г. Агрикола поступил в Виттенбергский университет. Там он сблизился с Лютером. В 1519 г. Агрикола стал бакалавром теологии, в 1520 г. — магистром свободных искусств, в 1523 г. он был деканом артистического факультета. В 1525 г. Агрикола покинул Виттенберг и длительное время работал учителем в Эйслебене. После возвращения в Виттенберг в 1539 г. он стал членом Виттенбергской консистории, затем в 1540 г. — придворным проповедником Бранденбургской марки. Он вел протокол Лейпцигского диспута (1519), присутствовал на рейх-стагах в Шпейере (1526 и 1529), Аугсбурге (1530 и 1547 — 1548), Регенсбурге (1541). Агрикола опубликовал по меньшей мере 45 теологических работ. Кроме того, он приобрел широкую известность как автор духовных песен и составитель сборника немецких поговорок, который выдержал множество изданий.
В первом споре об антиномии (1527) Агрикола выступил против Меланхтона, во втором (1527) — против Лютера. “Закон или Евангелие” — вот лейтмотив спора об антиномии, отголоски которого ощущаются в теологии вплоть до настоящего времени. Поводом для выступления Агриколы послужило утверждение Меланхтона о том, что людей нужно учить закону для того, чтобы обуздать их плоть и держать в страхе их совесть. В противовес этому Агрикола заявлял, что покаяние должно проповедоваться во имя Иисуса, а не во имя Моисея или какого-то другого грозного судии. Истинное покаяние, по мнению Агриколы, достигается путем проповеди не закона (который провозглашает лишь смерть и проклятие), а путем Евангелия, провозглашающего любовь и веру в Христа. Лютер же в споре об антиномии до конца настаивал на том, что тот, “кто упраздняет закон, упраздняет и Евангелие” (TR 3, 483, 30 и сл.).
20. Противниками Лютера в понимании Святого Причастия были Карлштадт, Цвингли и Эколомпад.
21. Помер — имеется в виду Иоганн Бугенхаген.
22. ... вместе с капелланами... — Имеются в виду Иоганн Мантель и Георг Рёрер, которые, как и Бугенхаген, не покинули Виттенберг во время чумы и помогали Лютеру в его душепастырской деятельности.
373
23. Саул и Ахав — по Библии, цари Израиля, прославившиеся своей жестокостью.
24. Одного из них зовут “Christianus”. — Этот термин объясняется Лютером ниже.
25.. .. второго — император “Carolus”. — Имеется в виду император Священной Римской империи Карл V.
26. Далее, в опускаемом составителем отрывке Лютер порицает турок за то, что они превозносят Магомета, ставят его выше Христа, распространяют свое учение при помощи меча, т. е. насилия, и допускают многоженство.
27. Цвингли Ульрих (1484—1531) — видный швейцарский реформатор.
28. Зеленый четверг отмечается как День введения Святого Причастия (Марк. 14, 12—25).
29. ... покрытом белым покровом столе. — Литургические цвета меняются в зависимости от времени церковного года. Они — либо белые, либо красные, либо фиолетовые, либо зеленые, либо черные. Каждый из этих литургических цветов имеет особое значение. Белый — это цвет света, победы и радости. Он применяется в праздники: Рождества, Эпи-фания, последнего воскресенья после Эпифания, Зеленого четверга, Пасхи и пасхального времени радости, Вознесения, Эскауди и Триединства.
30. Слова установления Таинства Святого Причастия: “Господь наш Иисус Христос в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: Примите, ядите: сие есть Тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание.
Также взял Он и чашу после вечери и, возблагодарив, подал им и сказал: Примите, пейте из нее все: сия чаша есть новый завет в Моей крови, которая за вас изливается во оставление грехов; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание”. Эти слова приводят Святые Евангелисты Матфей, Марк, Лука и Св. Апостол Павел. См.: Мф. 26, 26 и сл.; Марк. 14, 22 и сл.; Лук. 22, 19 и сл.; 1 Кор. 11, 24 и сл.
31. Бренц Иоганн (1499—1570) — теолог, реформатор Швабии. Родился в имперском городе Вейле. В 1514 г. поступил в Гейдельбергский университет. Во время Гейдельбергского диспута (апрель 1518) перешел на сторону Лютера. С сентября 1522 г., как проповедник церкви Св. Михаила в Швебиш Халле, осуществлял реформационные новшества. В 1525 г. в этом городе мирянам впервые давалось Причастие под двумя видами. В споре о Причастии Бренц поддерживал Лютера. Он принимал участие в Марбургском религиозном собеседовании, присутствовал на Аугсбургском рейхстаге. По
374
поручению герцога Ульриха Вюртембергского Бренц проводил Реформацию в этом герцогстве, принимал участие в создании церковного устава 1536 г., Большого церковного устава 1559 г. и “Вюртембергского исповедания веры” (1551), был верховным суперинтендентом и советником герцога Вюртембергского , генеральным визитатором монастырей. Бренц написал комментарии почти ко всем книгам Библии.
32. “Сочинение швабов” было написано Иоганном Брен-цем в октябре 1525 г. и подписано 14 швабскими проповедниками, действовавшими в районе между Гейльбронном и Швебиш Халлем. Публикация этого сочинения в заметной степени предопределила победу лютеровского учения о Причастии в Северной Швабии и Франконии.
33. Младший брат Карла V Фердинанд в 1526 г. после гибели в битве при Мохаче венгерско-чешского короля Людовика (Лайоша) II, на сестре которого, Анне, он был женат, был избран королем Чехии и Венгрии. Но после длительной борьбы с воеводой Трансильвании Яношем Запольяи и турками Фердинанд утвердился лишь в части Венгерского королевства.
34. См.: Сирах 18, 6.
35. Карлштадт утверждал, что греческое слово “Tuto” (“Сие”) в словах установления Святого Причастия (“Сие есть Тело Мое”) не относится к хлебу. По его мнению, Христос, произнося эти слова, указывал на Свое Тело.
36. Здесь упоминается спор о смысле слова “есть” в словах установления Святого Причастия (“Сие есть Тело Мое”, “Сие есть Кровь Моя”). Спор сводился к тому: следует ли понимать слово “есть” буквально или же в смысле “означает”.
37. Под “очень образованными людьми” Лютер подразумевал Цвингли и Эколомпада.
38. Об истолковании Карлштадтом и Цвингли слов установления Святого Причастия см.: прим. 35. Иоганн Эколомпад отстаивал представление о толковании Святого Причастия как символа. По его мнению, хлеб — есть “символ”, “знак” Тела Христова (figura corporis).
39. В одном из сочинений, направленных Бугенхагену, анонимный автор, выступавший под псевдонимом Конрад Рис, передавал текст установления Святого Причастия следующим образом: “То, что за вас предается, есть Тело Мое”. Нетрудно заметить, что в этой формулировке преднамеренно устранено упоминание Христа о хлебе.
40. Скорее всего, Лютер имеет здесь в виду Каспара фон Швенкфельда (1489—1561), который переставил слова уста
375
новления Святого Причастия следующим образом: “Тело Мое, которое за вас предается, есть сие”. Швенкфельд и его друг -гуманист Валентин Краутвальд (ум. в 1545 г.) утверждали, что в словах установления Святого Причастия содержится указание лишь на духовную пищу. В своей мысли о том, что Швенкфельд относится к числу идеологов зловредной секты, ложно истолковывающей Причастие, Лютер еще больше утвердился после того, как сочинения этого деятеля Реформации напечатали со своими предисловиями Эколомпад (1527) и Цвингли (1528).
41. В 1525 г. Иоганн Бугенхаген издал первое полемическое произведение, направленное против Цвингли.
42. Арий (ум. в 336) — александрийский просвитер. Не признавая Бога-Сына “единосущным” Богу-Отцу, Арий про-6 поведовал, что Сын Божий Иисус Христос не истинный Бог, а лишь “превосходнейшее творение” Бога-Отца.
Учение Ария было осуждено Первым Вселенским Собором в Никее (325). Затем Арий несколько раз осуждался и реабилитировался, пока на Первом Константинопольском Соборе (381) его учение не было окончательно осуждено как ересь. Арианство было широко распространено в Римской империи и в средневековой Западной Европе. В эпоху Реформации идеи Ария были восприняты рядом протестантских сект.
43. Для обоснования своих заблуждений... — Лютер имеет в виду заблуждения относительно Таинства Святого Причастия.
44. Absurdltas et nulla necessitas (дат.) — “абсурд и ничего не значащая безделица”.
45. В августе 1525 г. Цвингли опубликовал сочинение “Subsidium sive coronis de eucharistia” (“Защитительное и итоговое сочинение о Причастии”). А в январе 1526 г. вышло полемическое сочинение Эколомпада “Apologetica de digni-tate eucharistiae” (“Защитительное сочинение о значении Причастия”).
46. Эколомпад Иоганн (1482—1531) — базельский реформатор. Родился в Вейнсберге. В 1499 г. поступил в Гейдельбергский университет, где примкнул к мистическо-гуманистическому движению, возглавлявшемуся Якобом Вимп-фелингом. После окончания учебы был священником в Вейнсберге. В 1513—1515 гг. Эколомпад учился в Тюбингене; в Штуттгарте под руководством Иоганна Рейхлина он изучал древнееврейский и древнегреческий языки. Зимой 1515—1516 гг. он помогал Эразму Роттердамскому в издании греческого текста Нового Завета. В 1518 г. Эколомпад стал проповедником кафедрального собора в Аугсбурге. Под влиянием сочи
376
нений Лютера Эколомпад стал сторонником Реформации. В 1520 г. он опубликовал свое первое, проникнутое идеями Реформации сочинение о Покаянии. После пребывания в замке Франца фон Зиккингена в качестве капеллана Эколомпад перебрался в Базель и возглавил там евангелическое движение. Он принимал участие в диспутах в Бадене (1526), Берне (1528), в Марбургском религиозном собеседовании (1529). Эколомпад внес большой вклад в осуществление Реформации в Ульме, Меммингене, Бибербахе. Как организатор церковного воспитания, Эколомпад по праву считается предшественником Кальвина. Значительны его заслуги и как экзегета.
47. Цвингли приводит эту цитату не дословно.
48. Лютер, споря с Эколомпадом, подчеркивал, что лишь в очень немногих словах Писания открывается Божье величие и милосердие.
49. ... гнилые яблоки. — В другой записи протокола собеседования говорится о “деревянных яблоках”.
50. Этот Псалм начинается словами: “Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его”.
51. Липпус и Йост — друзья Гансика Лютера, дети Филиппа Меланхтона и Юстуса Йонаса.
52. Тетя Лена — Магдалена фон Бора, тетя жены Лютера, которая до смерти (1537) жила в доме Мартина Лютера.
53. Курфюрст Саксонский послал Лютеру подготовленные Меланхтоном статьи, которые послужили затем основой для “Аугсбургского Вероисповедания”. При их составлении Меланхтон использовал “Швабахские статьи” (1529) и “Тор-гауские статьи” (март 1530).
54. Аугсбург, как имперский город, был непосредственно подчинен императору.
55. См.: письмо Лютера из Кобурга курфюрсту Иоганну Саксонскому от 15 мая 1530 г.
56. Хаусман Николаус (1478/79—1538) — реформатор Цвиккау и Дессау. Принадлежал к кругу близких друзей Лютера. Уже в 1519 г. он выступал с евангелическими проповедями в Шнееберге. В 1521—1531 гг. он был первым евангелическим проповедником в Цвиккау, с 1532 г. исполнял в Дессау обязанности придворного проповедника князей Ангальтских. Еще до Крестьянской войны Хаусман выступал с идеей проведения визитаций и создания Катехизиса.
57. Хорнунг — знакомый Лютера, который доставлял ему письма из Аугсбурга и отвозил его письма из Кобурга в Аугсбург.
377
58. О том, что герцог Франц Люнебургский подписал “Аугсбургское Вероисповедание”, в других источниках не упоминается. О подписи же его брата Эрнста можно говорить вполне определенно.
59. Софисты Фабер и Экк — старые противники Лютера. Фабер -венский епископ. Об Экке см. т. 1 этой книги, с. 119—130.
60. Имеется в виду 22-я статья “Аугсбургского Вероисповедания” — “О проповеди Таинства Причастия под двумя видами”.
61. Имеется в виду 23-я статья “Аугсбургского Вероисповедания” — “О священстве и браке”.
62. О различии в пище. — Так в первом варианте “Аугсбургского Вероисповедания” называлась 26-я статья “О церковных обычаях”.
63. Лютер имеет в виду негативное отношение императора к Реформации, продемонстрированное им во время Вормского рейхстага 1521 г.
64. Кордатус Конрад (1476—1546) — родился в Вейсен-кирхене (Австрия), учился в Вене и Ферраре. Его попытки проповеди Евангелия в Венгрии не раз заканчивались тюремным заключением. В 1527 г. он непродолжительное время был преподавателем академии в Лигнице, в 1529 г. — проповедником в Цвиккау, в 1532 г. — пастором в Нимегке, в 1537 г. — в Эйслебене. В 1540 г. он стал суперинтендентом в Стендале. Кордатус получил широкую известность как собиратель застольных речей Лютера. Большой резонанс вызвал его спор с Меланхтоном и Круцигером об оправдании. В 1544 г. Меланхтон издал “Немецкие проповеди” Кордатуса со своим доброжелательным предисловием.
65. Лютер имеет в виду свои письма Конраду Кордатусу и Валентину Хаусману (1511—1579) — судье в Фрейберге.
66. См.: прим. 64.
67. См.: при. 57.
68. Имеется в виду письмо Лютера к Николаусу Хаусману от 6 июля 1530 г.
69. Во время вручения “Аугсбургского Вероисповедания” император потребовал от имперских чинов, чтобы они не печатали без его разрешения этот документ. Меланхтон в своем письме от 27 июня 1530 г. просил Лютера не нарушать этого повеления императора.
70. Эти слова Псалма 119 (118) стали эпиграфом “Аугсбургского Вероисповедания”.
71. Лютер приводит этот текст не дословно.
378
72. См.: прим. 57.
73. См.: прим. 146 к разделу “Искоренение фанатизма”.
74. Юстус Йонас в одном из своих писем высказывал предположение, что письма, которые были адресованы Лютеру, утеряны.
75. Ата (греч.) — богиня, олицетворяющая мгновение безумия, которое затуманивает рассудок и приносит человеку несчастье.
76. Лютер имеет в виду “Аугсбургское Вероисповедание”.
77. Лютер имеет в виду курпринца Иоганна Фридриха.
78. См.: 2 Кор. 12, 7.
79. См.: Ин. 8, 44.
80. См.: 1 Кор. 10, 13.
81. В опускаемом составителем месте Лютер еще раз затрагивает вопрос о переписке с Меланхтоном.
82. Бог водрузит его на “общее место”. — Игра слов. Здесь Лютер обыгрывает название фундаментального труда Меланхтона “Общие места теологии”. Под “общими местами” в данном случае понимаются общие понятия, общие принципы теологии.
83. Первой книге Царств лютеровской Библии соответствует третья книга Царств Синодального русского издания Библии.
84. Иоганн Бренц также присутствовал в Аугсбурге.
85. Письма... к доктору Каспару. — Каспар Линдеманн — врач курфюрста Саксонского.
86. Померану с — Иоганн Бугенхаген.
87. Йонас Юстус — см. прим. 1 к разделу “Искоренение фанатизма”.
88. Зальцбургский тиран. — Лютер имеет в виду заль-цсбургского архиепископа Маттеуса Ланга.
89. 25 июня Юстус Йонас сообщил Лютеру о том, что зальцсбургский архиепископ Ланг, услышав от Меланхтона слово “совесть”, заметил: “Ах, совесть! Что такое совесть, совесть?! Император не потерпит общественных беспорядков”.
90. Вы этого хотели. — Это слова из комедии Теренция.
91. В русском синодальном издании Библии эта мысль передается следующими словами: “Как не хорошо есть много меду, так домогаться славы не есть слава”.
379
92. В опущенной составителем первой части письма Лютер жалуется, что в Кобург четыре раза приезжали посланцы из Аугсбурга, но писем для него не было.
93. См.: Пс. 2, 1—2.
94. См.: Еф. 3, 20.
95. См.: прим. 84.
96. См.: 1 Цар. 4.
97. Филипп откажется... от того, чтобы распять самого себя. — т. е. посредством своего собственного дела искупить мир; иными словами — осуществить то, что уже осуществил Христос.
98. Naim venodim (евр.) — бродячий и беглый. Лютер приводит здесь слова из древнееврейского текста Быт. 4, 12.
99. Пусть кесарь делит власть над миром с Юпитером.— Лютер говорит о притязаниях светских правителей на всю полноту власти над миром, включая и религиозную сферу.
100. Об этом сочинении Лютера см. начало раздела “Сокрытая мудрость Божия”.
101. Лютер имеет в виду свое сочинение “Отречение от чистилища”.
102. На Аугсбургском рейхстаге 1530 г. четыре верхненемецких города (Страсбург, Констанц, Мемминген, Линдау), которые не признали статью 10-ю “Аугсбургского Вероисповедания” “О святом Причастии”, представили свое “Вероисповедание” (“Confessio Tetrapolitana”). Текст этого “Вероисповедания” был подготовлен Буцером и Капито.
103. Огромные орды янычар и сипахов. — Янычары — созданная в XIV в. регулярная турецкая пехота, содержавшаяся за счет государственной казны. Вначале янычары комплектовались из обращенных в ислам пленных, позже — путем набора обращенных в ислам подростков из христианских семей. Сипахи (спахии, спаги) — общее название военных ленников (тимариотов и займов), получавших от султана земельные пожалования (тимары и заметы) и обязанных нести за это военную службу с определенным числом содержавшихся за их счет всадников.
104. Магистр Эйслебен — так Лютер часто называл Иоганна Агриколу.
105. Лютер приводит цитату не дословно. В цитируемом отрывке Христос говорит: “Если они [ученики Мои] умолкнут, то камни возопиют”.
106. Под “NN”, которого Лютер язвительно называет “добрым другом” курфюрста Саксонского, он подразумевает
380
ярого католика, злейшего противника Реформации, герцога Георга Саксонского.
107. Я предполагаю, что у Вас уже в руках ответ противников. — Предположение Лютера не оправдалось. “Ответ противников” — ’’Опровержение” (“Confutatio”) было прочитано перед рейхстагом только 3 августа.
108. Лук. 21, 15.
109. Об остальных вещах [мы] поговорим в ближайшее время. — Это слова из письма Меланхтона Лютеру от 8 июня 1530 г.
110. См.: Мф. 22, 21.
111. См.: Пс. 110(109), 2.
112. См.: Пс. 19 (18), 5.
113. См.: Рим. 1, 20. В русском синодальном издании Библии этих слов нет.
114. Как сообщил Спалатин, император и его окружение сделали такое заявление.
115. См.: 1 Цар. 2, 30.
116. Император-крестьянин. — Лютер имеет здесь в виду своего злейшего врага герцога Георга (georgos (греч.) — крестьянин) Саксонского, который имел большое влияние на императора.
117. Грубок — написанное Лютером “наоборот” слово Кобург.
118. Брюк Грегор (1485/86—1557) — юрист. Родился в городке Брюк около Магдебурга. Учился в Виттенберге и Франкфурте-на-Одере. В Виттенберге стал доктором двух прав (канонического и гражданского). Исполнял обязанности канцлера при трех эрнестинских курфюрстах. Был одним из известнейших дипломатов своего времени. Его влияние на политику курфюршества Саксонского трудно переоценить. Он также написал первую инструкцию, касающуюся проведения визитаций в курфюршестве Саксонском (16. 06. 1527 г.), которая стала образцом для многих документов подобного рода в других территориях. Брюк дал импульс к написанию “Аугсбургского Вероисповедания” и добился того; чтобы оно было оглашено перед рейхстагом. Наконец, он играл ведущую роль в Шмалькальденском союзе.
119. Я уже несколько раз писал моему милостивому господину и Нашим. — Имеются в виду письма Лютера от 20 мая, 30 июня и 9 июля 1530 г.
120. Они — Лютер имеет в виду противников протестантов.
381
121. ... смогут сносить этих посредников. — Очевидно, Лютер имеет в виду католиков, членов комиссии, включавшей в себя 14 человек, герцога Генриха Брауншвейгского и аугсбургского епископа Христофа фон Штадиона.
122. Кампежжио Лоренцо (1474—1539) — дипломат папской курии. Родился в Милане. Пошел по стопам своего отца Джованни — профессора-юриста. Лоренцо Кампежжио учился, а затем преподавал в Падуе и Венеции. В 1500 г. он стал профессором двух прав (канонического и гражданского) в Болонье. После смерти своей жены (1509) стал аудитором в Риме, затем -епископом вФельтре (1512), кардиналом (1517). Выполнял ряд важных дипломатических поручений четырех римских пап.
Кампежжио стал первым постоянным легатом папы в Германии. В 1524 г. Кампежжио присутствовал на Втором Нюрнбергском рейхстаге. В том же году он активно содействовал организации Регенсбургского союза католических князей для борьбы с Реформацией. В 1530—1532 гг. Кампежжио сопровождал Карла V на Аугсбургский рейхстаг. Но его миссия на этом рейхстаге не увенчалась успехом.
123. Лютер имеет в виду Лоренцо Кампежжио.
124. Экк — см.: т. 1 этой книги, с. 119—130.
125. Меланхтон оценивал эту уступку Экка как свое большое достижение, Лютер же — и об этом свидетельствует дальнейшее изложение — как явную ложь.
126. Лютер, очевидно, имеет в виду одобрение единения протестантов и католиков большинством рейхстага.
127. Лютер ошибочно полагал, что предложения о примирении протестантов с католиками протестанты озаглавили так: “Не предусмотренные, не обязательные посреднические предложения”.
128. Канон — здесь — главная часть мессы, включающая в себя Пресуществление.
129. Целибат — безбрачие духовенства.
130. ... если мы согласны с их предложением. — т. е. с предложением проклясть собственное дело и признать справедливым дело противников.
131. ... будут выступать как его глашатаи. — т. е. это будет означать, что козла пустят в огород.
132. Имеется в виду письмо Лютера курфюрсту Иоганну Саксонскому от 26 августа 1530 г.
133. после этого... — т. е. после получения письма сторонников Реформации из Нюрнберга.
134. См.: Деян. 1, 25.
382
135. См.: Дан. 3, 17.
136. Курфюрст Иоганн Саксонский покинул Аугсбург 23 сентября 1530 г.
137. В опущенном составителем отрывке Лютер жалуется на недостатки в управлении замком Кобург.
138. Эон (греч.) — утвердившееся к началу эллинистической эпохи понятие мира и вечности, персонифицированное в греческом пантеоне в сыне Хроноса. Манихейство и христианская гностика, как и Новый Завет, выдвинули дуалистическое учение о “сущем и грядущем Эоне”.
ЦЕРКОВЬ В ЭТОМ МИРЕ
Последние дела... последние заботы... следы (1532—1545)
1. См.: Деян. 17, 5, 18; 18, 12; 19, 23 и сл.
2. См.: Иез. 13, 10; Иер. 6, 14.
3. Веллер Иероним (1499—1572) — родился в Фрейберге, был учеником и другом Лютера,. В 1535 г. он стал доктором теологии, затем преподавал в своем родном городе.
4. Так же поступают и отдельные личности. — Имеются в виду те идеологи, которые уверяют, что они действуют от имени Бога.
5. См.: Ис. 55, 11; Мф. 13, 8.
6. Der Hengst (нем. — жеребец); греческое слово “Филипп” означает “друг лошадей”.
7. Венеды. — Лютер употребляет здесь слово “вандалы”. При этом он имеет в виду остатки славянского населения в саксонских землях.
8. Фигляр (польск. figlarz) — скоморох, шут, кривляка.
9. Саксонцы. — Приводимый Лютером дальше образчик диалекта свидетельствует о том, что он имеет в виду жителей Нижней Саксонии.
10. В этой связи стоит вспомнить Моисея. — Лютер имеет в виду Пс. 107 (106), 34, в котором говорится: “[Он (Бог) превращает] землю плодородную — в солончатую, за нечестие живущих на ней”. Автором этого Псалма Лютер ошибочно считал Моисея.
11. Я на протяжении добрых двадцати лет распинал и мучил Его. — Лютер имеет в виду время, когда он был верным сыном Римской Церкви, неукоснительно выполнял все обряды и предписания этой Церкви, свято верил в оправдание посредством “добрых дел”.
12. См.: прим. 64 к разделу “Создание Церкви”.
383
13. См.: прим. 7 к разделу “Церковь в этом мире’*.
14. Приписываемое Лютеру выражение: “Wer nicht lie-bt Weib, Wein und Gesang, der bleibt ein Narr sein Lebenslang” (“Кто к вину, женщинам и музыке не тянется, тот на всю жизнь дураком останется”) — не встречается ни в сочинениях самого Лютера, ни в свидетельствах его современников. По мнению известного биографа Лютера Юлиуса Кестлина (J. Kostlin. Martin Luther. Bd. II, S. 681), это стихотворное изречение было впервые опубликовано в 1775 г.
15. ... Германия описана Тацитом, который жил во времена императора Калигулы. — Здесь допущена ошибка. Годы жизни знаменитого римского историка Тацита — ок. 55 — ок. 120 гг. Сочинение “Германия”, посвященное общественному устройству, религии и быту германских племен, было написано Тацитом в 98 г. Император же Гай Цезарь Герма-ник, прозванный Калигулой, жил в 12—41 гг. (рим. император — 37—41 гг.).
16. ... ее [Германии] судьба напоминает судьбу Илиона. — Илион — эолийская колония близ древней Трои и второе название Трои, по которому получила название “Илиада”. После долгой осады Троя была разрушена греками. Разрушителей Германии Лютер видел в угрожавших Европё турках.
17. ... Филипп Гессенский... бросил на произвол судьбы Шмалькальденский союз. — Филипп Гессенский в 17-летнем возрасте без особой любви женился на дочери герцога Георга Саксонского Кристине Саксонской. Постоянно изменяя жене, Филипп Гессенский испытывал муки совести. С 1525 г. он под разными предлогами уклонялся от Причастия. Наконец он решил вступить во второй брак с Маргарет фон Заале. Но мать последней согласилась на это лишь при условии, что второй брак будет заключен при свидетелях и первая жена Филиппа будет знать об этом. Кроме того, она хотела, чтобы этот брак был одобрен видными теологами. При помощи Мартина Буцера Филиппу Гессенскому удалось уговорить Лютера, чтобы он поддержал его. Конечно, то, что Лютер при всей его опытности поддержал авантюру ландграфа Гессенского, вызывает удивление. И хотя при княжеских и епископских дворах открыто содержали гетер, все возмутились: как Лютер посмел одобрить бигамию?
Поскольку имперским правом бигамия категорически запрещалась, император начал оказывать на ландграфа Филиппа сильное давление. Филипп Гессенский вынужден был пойти на серьезные уступки императору’. 13 июня 1541 г. на Регенсбургском рейхстаге император даровал Филиппу Гессенскому амнистию при условии, что тот будет препятствовать заключению союза между Шмалькальденским союзом, с
384
одной стороны, Англией и Францией — с другой, и, кроме того, не допустит принятия в Шмалькальденский союз Вильгельма фон Клеве. Вскоре Карл V напал на Вильгельма фон Клеве, одержал победу и вынудил своего противника отказаться от планов осуществления церковных реформ. Так Филипп Гессенский, руководствуясь личными мотивами, по сути, предал общее дело.
18. Лютер имеет в виду послание императора из Мантуи имперским чинам от 10 ноября 1532 г.
19. Если бы он был Сципионом, или Александром, или Пирром.., — Корнелий Сципион (235—183 до н. э.) — принимал участие во Второй Пунической войне, сражался у Тичи-на и при Каннах, в 202 г. до н. э. решил в пользу Рима исход битвы при Заме и тем самым — всей Второй Пунической войны.
Александр Македонский (356 до н. э. — 323 до н. э.) — великий античный полководец, военные кампании которого отличались дерзостью и полководческим искусством.
Пирр (319 до н. э. — 272 до н. э.) — царь Эпира. Он пытался создать великую державу в системе эллинистических государств на Западе Средиземного моря, подобную той, которую создал Александр Македонский на Востоке.
20. Он [Карл V] взял Тунис. — Это произошло летом 1535 г.
21. Он [Карл V] пленил французов. — В битве при Павии (1525 г.) был пленен французский король Франциск I. В 1526 г. он был освобожден.
22. ... то же произошло и с Римом. — Речь идет о захвате и разграблении Рима испанскими войсками в 1527 г.
23. Полифем — в греческой мифологии один из циклопов, сын Посейдона. В “Одиссее” рассказывается, что Полифем съел нескольких спутников Одиссея. В отместку Одиссей, напоив его, ослепил его раскаленным колом. Ослепленный Полифем не мог больше помешать бегству Одиссея и его спутников.
24. У императора Оттона... — Очевидно, Лютер имеет в виду Оттона I (912—973) — короля с 936 г., императора с 962 г. При нем в Германии была значительно усилена королевская власть, осуществлен ряд походов против славян, одержана победа над венграми (951), совершены успешные походы в Италию. Приняв в 962 г. из рук папы императорскую корону, Оттон I положил начало Священной Римской империи.
25. ... охарактеризовал двух [братьев]. — Лютер имеет в виду будущего императора Карла V и его брата Фердинанда I.
385
26. ... не только совершают злодейства, но и похваляются ими. — Лютер имеет в виду действия бранденбургских маркграфов и епископа Майнцского.
27. ... они беззастенчиво захватили духовное имущество. — Филипп Меланхтон сообщил Лютеру, что герцог Август Саксонский (брат курфюрста Морица Саксонского) присвоил себе епископство Мерзебургское.
28. ... епископства и каноникаты разграблены. — Часть церковных имуществ использовалась для обеспечения служителей Церкви, в том числе епископов и каноников, т. е. духовенства соборного капитула.
29. ... ведь большие [хищные] птицы пожирают малых. — Не ограничиваясь разграблением церковных имуществ, князья захватывали и имущество мелких дворян.
30. Такое произошло с королем Дании. — На рубеже XV—XVI вв. королевская власть в Дании оказалась под полным контролем органа феодальных магнатов — Государственного совета (ригсрода). Попытка короля Кристиана II (1513—1523), используя борьбу между магнатами и рядовым дворянством, вырваться из-под власти магнатов и опереться на рядовое дворянство и горожан — привела к его низложению в результате аристократического заговора и изгнанию из страны.
31. ... упражнялся я в аллегорическом, тропологическом, апагогическом толкованиях... — См. прим. 63 к с. 52 первого тома этой книги.
32. Вергилий — Публий Вергилий Марон (70 до н. э. — 19 до н. э.) — крупнейший римский поэт. Впервые литературную славу Вергилий снискал изданием сборника из 10 написанных между 42 и 39 гг. до н. э. пастушеских стихотворений, известных под названием “Буколики”, или “Эклоги”.
33. "... начали поторапливать [меня] с переводом Ветхого Завета”. — Лютер имеет в виду перевод Пятикнижия Моисея, который был опубликован им в 1523 г.
34. Перевод книги Иисуса Сираха появился в конце 1532 г.
35. См.: Мф. 14, 26.
36. Лютер приводит цитату не дословно.
37. ”... и ариан — тоже...” — Учение Ария было проклято в 355 г. на Никейском Соборе. Сопротивляясь преследованиям, ариане нередко прибегали к оружию.
38. Агрикола Иоганн. — См.: прим. 19 к разделу “Создание Церкви”.
386
39. "... нашу Апологию”. — Имеется в виду “Аугсбургское Вероисповедание”.
40. "... издавал мое последнее сочинение”. — Очевидно, Лютер имеет в виду свое сочинение “Краткое исповедание доктора Мартина Лютера о Святом Причастии” (“Kurz Bek-enntnis D. Martin Luthers* vom heiligen Sakrament” (1544)).
41. В тексте Пс. 1, 1 Лютер изменяет некоторые слова с целью саркастического обличения цвинглиан.
42. Магистр Йодокус. — Очевидно, имеется в виду магистр Йодокус Нойхеллер, который принимал участие в застольных беседах Лютера.
43. ... это не служит оправданию. — См.: прим. 19 к разделу “Создание Церкви”.
44. Именно так я поступил с дворянином. — Лютер имеет в виду дворянина Генриха Ридера, который ссужал деньги под 30%. Реформатор публично осудил его и запретил пастору допускать этого дворянина к Причастию.
45. Вам, господин Микель... — Очевидно, господин Микель был пастором дворянина, о котором упоминается в прим. 44.
46. От формы отлучения... и от того, как оно применяется при Вашем дворе. — Саксонский канцлер потребовал от дрезденского суперинтендента Грейсера, чтобы тот выступил с публичным увещеванием, а в крайнем случае отлучил от Церкви юношу, который, будучи помолвленным, отказался затем вступить в брак. Эти же меры суперинтендент должен был применить и по отношению к родителям юноши. Лютер резко выступил против того, чтобы отлучение от Церкви исходило от светской власти.
47. С 1539 г. на юридическом факультете Виттенберг-ского университета вновь стали читаться лекции по каноническому праву.
48. ... не быть погребенным в присутствии чудовищ. — Под “чудовищами” Лютер подразумевает папского нунция Петера фон Форета и его свиту. Узнав о болезни Лютера, некоторые из них выразили желание посмотреть на его труп.
49. Тамбах — мой Пенуэл, — См.: Быт. 32, 30: “И нарек Иаков имя месту тому Пенуэл; ибо, говорил он, я видел Бога лицем к лицу, и сохранилась душа моя”.
50. Виклиф Джон (между 1320 и 1330—1384) — видный теолог, профессор Оксфордского университета. Он утверждал, что человеческое общество — это воинствующая земная Церковь. Бог владеет всем сущим на земле, но по милости Своей передал все, как верховный сюзерен, во временное дер
387
жание людям за службу Ему. Эта служба сводится к исполнению ими Божественного закона.
51. Гус Ян — См.: т. 1 этой книги, прим. 110.
52. Ср.: “Апостольский Символ Веры”: “Верую... в единую святую христианскую Церковь”.
53. В соответствии с первой скрижалью. — т. е. в соответствии с 1—3 заповедями.
54. В соответствии со второй скрижалью. — т. е. в соответствии с 4—10 заповедями.
55. детская вера... — Лютер имеет здесь в виду Малый Катехизис.
56. Когда мы покинули чужбину... — Это строфа из средневековой песни, на основе которой Лютер написал духовную песню “Мы молим Святого Духа” (“Nun bitten wir den Heiligen Geist”).
57. См.: 1 Kop. 3, 12 и сл.
58. братства — объединения мирян для свершения благочестивых дел.
59. См.: т. 1 этой книги, прим. 111.
60. См.: т. 1 этой книги, с. 119—130.
61. сопливая ложка... — Лютер имеет в виду своего старого противника Иоганна Кох лея — известного публициста, теолога, секретаря герцога Георга Саксонского.
62. кузнец... — Лютер имеет в виду Иоганна Фабера (Faber (лат.) — кузнец) — венского епископа.
63. точило... — Лютер имеет в виду Георга Витцеля (wit-zen (нем.) — точить), который вначале поддерживал виттенбергского реформатора и по его рекомендации стал пастором в Нимегке, но в 1531 г. под влиянием Эразма Роттердамского снова возвратился в лоно Римской Церкви.
64. остолоп... — Это и следующие бранные слова, в отличие от предшествующих им слов такого рода, не являются прозвищами и кличками противников Реформации.
65. 2 Пет. 3, 18.
66. 1 Фес. 4, 1, 10.
67. См.: Еф. 4, 11.
68. ... мы не нуждаемся ни в каких других [иерархиях]. — Этим утверждением Лютер подчеркивает прежде всего ненужность папской иерархии.
69. Таинство. — Лютер имеет в виду Таинство Святого Причастия.
388
70. ... не раз пытались заключить с нами соглашение или подписать договор. — Лютер имеет в виду переговоры с представителями Римской Церкви в Хагенау (1540), Вормсе (1540—1541), Регенсбурге (1541), которые, по сути, закончились безрезультатно.
71. Цитата приводится Лютером не дословно.
72. Цитата приводится Лютером не дословно.
73. Бандиты. — Под ними Лютер подразумевает “фанатиков”.
74. Гейнц Вурст. — Лютер имеет в виду герцога Гейнца Вольфенбюттелльского, против которого направлено это сочинение.
75. Цитата приводится Лютером не дословно.
76. См.: Иов 1, 6: “И был день, когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана”.
77. См.: 2 (4) Цар. 5.
78. ... сохранились как свидетельства и исторические книги. — т. е. как исторические источники.
79. Умеренность во всем. — См.: Гораций. Сатиры I, 1, 106.
80. Другие — т. е. некоторые из книг Лютера, которые он считал полезными для читателей.
81. Drecket и Drecketale. — Переставляя буквы в словах “Dekreten” (декреты) и “Dekretalien” (декреталии), Лютер добивается их саркастического звучания. Немецкоязычный читатель понимает, что речь идет о папских декретах и декреталиях, но буквально эти, намеренно искаженные Лютером, слова означают “папское дерьмо”.
82. ... книги софистов. — Лютер имеет в виду книги средневековых теологов-схоластов.
83. Св. Августин. — О нем см. т. 1 этой книги, прим. 38.
84. Святой Иероним (ок. 345—420) — доктор теологии, аббат, Отец Церкви.
85. См.: Ис. 14, 12: “Как упал ты с неба, денница, сын зари!”; а также Лук. 10, 18: “Он же сказал им: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию”.
86. Маркольф — широко распространенная народная книга, в которой мудрым изречениям Соломона противопоставлялись насмешливо-грубые высказывания Маркольфа.
87. Эзоп. — См.: т. 1 этой книги, прим. 5.
389
88. Речь идет о сочинении Филиппа Меланхтона “Общие понятия теологии”. Первая редакция этого сочинения была опубликована в 1521 г., вторая — в 1535 г.
89. Иоганн Фридрих (1503—1554) — курфюрст Саксонский (с 1532 г.). Он активно поддерживал Реформацию и Лютера.
90. Экк. — См.: т. 1 этой книги, с. 119—130.
91. В опущенном составителем тексте предисловия содержится подробное освещение спора об индульгенциях (WA 54, 180, 5—186, 24), свидетельство об идейном развитии Лютера (с. 42 и сл., 56 и сл., 96 и сл., 98, 105 и сл., 116 и сл., 127 и сл., 139 и сл.).
92. В опускаемом здесь составителем отрывке (WA 54, 186, 30—187, 2) Лютер обещает, что если он доживет до издания следующих томов собрания своих сочинений, то в предисловии к ним он расскажет о своем идейном развитии после 1521 г. К сожалению, выполнить это обещание Лютеру не удалось.
93. См.: Иер. 4, 4: “... чтобы гнев Мой не открылся, как огонь, и не воспылал неугасимо по причине злых наклонностей ваших”.
94. "... чтобы мы по-разному познавали Бога”. — Речь идет о познании Откровения Божьего, в котором Он предстает то как Отец, то — как Сын, то — 1^ак Святой Дух.
95. Выступая против евреев, рассматривая в этой связи и вопрос об истинном понимании Ветхого Завета, Лютер уделял большое внимание дальнейшему развитию учения о Триединстве и о Христе.
96. Ср. Лук. 19, 22: “Господин сказал ему: твоими устами буду судить тебя, лукавый раб!” См. также Мф. 12, 37: “Ибо от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишь-ся”.
НЕ ТЕРЯТЬ НАДЕЖДЫ!
В ожидании Судного дня
1546
1. Веллер Иероним. — См. прим. 3 к разделу “Церковь в этом мире”.
2. ... несчастье, внезапно обрушившееся на Тебя. — 22 декабря 1542 г. умерла жена Юстуса Йонаса (урожденная Фальк).
3. Гейнц. — Лютер имеет в виду герцога Генриха Браун-швейгского-Вольфенбюттельского.
390
4. Майнц. — Лютер имеет в виду архиепископа Майнцского Альбрехта.
5. Магдалена — дочь Лютера, умершая 20 сентября 1542 г.
6. См.: Быт. 6, 11 и сл.; Мф. 24, 37 и сл.
7. Ср.: Рим. 8, 19 и сл.
8. У Лютера есть духовная песня “С миром и радостью я отправлюсь туда” (“Mit Fried’ und Freud’ ich fahr dahin”).
9. Перед этим в приводимой застольной речи Лютер рассказывает о появлении кометы.
10. См.: Лук. 18, 8: “Но Сын Человеческий пришед найдет ли веру на земле?”
11. ... судье свиного рынка. — С 1532 г. Лютер владел садом около свиного рынка в Виттенберге. За этим садом ухаживала его жена Екатерина.
12. Большая перекрещенка... — Лютер имеет здесь в виду реку Заале, которая в это время широко разлилась, и путники могли не по своей воле очутиться в ледяной купели. Называя в шутку реку “перекрещенкой”, Лютер исходил из того, что анабаптисты, или перекрещенцы, отрицали крещение младенцев и проповедовали идею крещения взрослых людей, понимающих значение этого обряда. А поскольку их современники были крещены во младенчестве, анабаптисты призывали их креститься вторично.
13. ... дьявол» живущий в воде. — Возможно, Лютер своеобразно истолковывает здесь Пс. 18 (17), 5: “Объяли меня муки смертные, и потоки беззакония устрашили меня”.
14. Дальнейший ход событий показал, что радость Лютера по поводу успешного ведения переговоров оказалась преждевременной.
15. Грегор Брюк — канцлер курфюрста Саксонского.
16. ... в Вольфовой сетке для ловли птиц. — Слуга Лютера Вольфганг Зибергер занимался ловлей птиц.
17. Об этом я писал Тебе раньше. — В письме от 1 февраля 1546 г.
18. Солмсы — древний дворянский род.
19. Лютер обличал евреев с церковной кафедры в Эйслебене.
20. См.: Ис. 14, 12; Лук. 10, 18.
21.. .. половина штюбхена рейнфальского вина. — Штюб-хен — старинная мера емкости. 1/2 штюбхена равна четырем четвертям. Одна четверть — 2, 34 литра; Рейнфальское вино — вино из Риеки (Rifolium, или Ravoglio) в Истрии.
391
22. ... моя грудь наполняется слизью и смолой. — Лютер, очевидно, имеет в виду слизь, которой покрывались пивные бочки, и смолу, которой они были просмолены.
23. ... камень... не беспокоит меня. — Лютер имеет в виду свою мочекаменную болезнь.
24. Твои земляки — т. е. мейссенцы.
25. См.: прим. 29 к первому тому этой книги.
26. См.: прим. 20 к первому тому этой книги.
27. ... есть что-то необычайно чудесное в том, что явили [нам]: 1. Иоанн Креститель; 2. Христос; 3. Апостолы. — ’’Необычайно чудесное” Лютер видел в том, что названные им личности в течение своей короткой жизни достигли невообразимой ясности понимания Божественного учения.
28. Лютер не случайно называет Священное Писание “Божественной “Энеидой”. Эней, после того как он покинул Трою, преодолел немало трудностей, прежде чем достиг своей цели. Точно так же Библия свидетельствует о том, что люди должны преодолеть немало преград на пути к Граду Божьему.
392
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН*
Август (герцог Саксонский) II, 386
Августин Аврелий I, 29, 51-53, 68-70, 96, 97, 126, 129, 203, 211, 214, 230-232; II, 173, 220, 290, 295, 355, 389
Адольф (епископ Мерзебургский) I, 13, 123, 236; II, 358
Адриан VI (папа) I, 123; II, 54, 64, 265, 361, 369
Агрикола Иоганн II, 152, 154, 155, 166, 204, 253, 254, 258, 259, 373, 380, 386
Акст Базилиус II, 366
Алеандер Иероним I, 174, 176, 187-189, 235; II, 6, 7
Александр Великий II, 236, 385
Альбрехт (архиепископ Майнцский и Магдебургский) I, 55, 80, 83, 95, 198, 200, 237; II, 14-16, 18-21, 45, 102, 185, 239, 352-354, 359, 365, 366, 391
Альбрехт (граф Мансфельдский) II, 95, 97, 107, 339, 344, 346, 366
Альбрехт (герцог Прусский) II, 135, 366
Альфельд I, 140, 141, 145, 164
Амвросий Катарини I, 189
Амвросий Медиоланский II, 220
Амсдорф Николаус фон I, 148, 151, 190, 232; II, 12, 13, 105, 352, 366
Арий II, 169, 376, 386
Аристотель I, 15, 17, 18, 19, 28, 67-70, 71, 96, 163, 168, 208, 209; II, 113, 234
Арминий II, 226, 227
Аурогаллюс Маттеус II, 63, 245
Ауэрбах Генрих I, 127, 231
Баварус Валентин I, 25
Байер Леонард I, 96
Байер Христиан II, 184, 185
Барним (герцог Померанский) I, 127, 231
Баумгартнер Георг I, 64
Беркеи Иоганн 1, 64
Берлепш Ганс фон II, 12, 352,
Бернар Клервосский II, 220
Бернарди Бартоломеус I, 67, 215; II, 26
Билликан Теобальд I, 96
Биль Габриэль I, 24, 43
Бларер Амвросиус II, 59, 361
Бонавентура I, 36, 39, 213
Бонифаций VIII (папа) I, 160
Бора Екатерина фон II, 97, 103-105, 108-110, 320, 325, 339-346, 364-365
Браун Иоганн I, 13, 24, 25, 31, 207, 208
Бренц Иоганн I, 96; II, 161, 164, 189, 193, 195, 374, 375, 379
Брюк Грегор 1, 165; II, 205-207, 343, 381, 391
Бугенхаген Иоганн II, 9, 103-105, 150-152, 319, 340, 351, 370, 372, 373, 375, 376, 379
* Римскими цифрами в Указателе обозначен том, арабскими — страница.
393
Буллингер Генрих II, 252
Буркхардт Якоб II, 348
Буцер Мартин I, 96, 190, 198, 233, 237; II, 59, 161, 164, 177 251, 270, 352, 361, 380, 384
Валла Лоренцо I, 140, 213
Вальтер Иоганн И, 63, 362
Вее Иероним I, 200, 238
Вейт Дитрих И, 110, 187, 366
Веллер Иероним II, 221, 320, 322, 383, 390
Вергилий Публий Марон I, 17, 25, 210; И, 246, 347, 386
Вержерио Петр Павел II, 265
Виклиф Джон II, 273, 387
Вимпфелинг Якоб II, 376
Витцель Георг II, 388
Вольфганг (князь Ангальтский) II, 185
Вольфганг (пфальцграф) I, 99, 225, 226
Гаттинара I, 189
Гебхард (граф Мансфельдский) II, 107, 346, 366
Геде Хеннинг I, 136, 231
Генрих (герцог Брауншвейгско-Вольфенбюттельский) I, 217; II, 185, 270, 382, 390
Генрих VIII (король Англии) I, 165
Георг (герцог Саксонский) I, 122, 123, 127-129, 132, 200, 207, 231, 236, 238; II, 48, 50, 135, 151, 357-360, 381, 384
Гербель Николай II, И, 17
Глатц Каспар II, 365
Глапио I, 187, 190, 235
Гомер II, 120
Гоохстратен Якоб ван I, 122
Гораций II, 389
Грейсер Даниэль II, 262, 387
Григорий IX (папа) I, 236
Гус Ян I, 95, 123, 125, 230, 234; II, 194, 273, 388
Гуттен Ульрих фон I, 140, 149, 186, 187, 190, 196, 233; II, 114, 227, 367
Дионисий Ареопагит I, 36, 39, 213
Дитенбергер Иоганн II, 243
Дольциг Ганс фон II, 110, 366
Донат Элий I, 11, 207
Дрессель Михаэль I, 60, 65
Дрехзель Томас II, 37
Дунс Скотт I, 15, 16, 125, 208
Заале Маргарет фон II, 234, 384
Зиккинген Франц фон I, 149, 190, 198, 233; II, 58, 128, 361, 367, 377
Зибергер Вольфганг II, 391
Зимлер Якоб I, 99, 225
Иероним II, 112, 389
394
Иоахим I (курфюрст Бранденбургский) I, 122, 198, 200, 238
Иоахим II (курфюрст Бранденбургский) II, 150, 366
Иоганн (курфюрст Саксонский) I, 197, 237; II, 10, 86, 94, 134, 135, 148, 178, 183-185, 187, 201, 208, 212, 357, 368, 377, 382, 383
Иоганн Фридрих (курфюрст Саксонский) II, 234, 295
Исолани I, 164
Йонас Юстус II, 9, 35, 103-105, 164, 184, 185, 190, 198, 204, 210-212, 320, 324, 339, 340, 345, 346, 351, 377, 379
Кайзер Леонард II, 151
Кампежжио Лоренцо II, 208, 382
Капито Вольфганг I, 154, 165, 188; II, 15, 22-25, 161, 251, 286, 352, 354, 380
Капреолус Жан I, 125, 230
Карл V (император) I, 104, 105, 114, 116, 119, 123, 150, 153, 154, 182, 186, 187, 188, 192, 194, 197, 199, 233, 235, 236, 237; II, 6, 7, 49, 50, 57, 64, 134, 135, 151, 156, 157-159, 162, 165, 177, 178, 180, 201, 232, 233, 235, 236, 297, 369, 374, 375, 382, 385
Карлштадт (Боденштейн) Андреас I, 120, 121, 123-126, 128, 129, 229; II, 26, 27, 34, 36, 40, 41, 65, 82, 130, 160, 161, 165, 167, 168, 215, 252, 272, 356, 362, 373, 375
Кёстлин Юлиус II, 384
Киприан Расций Цецилий I, 232
Клавассино Анджелло де I, 236
Климент VI (папа) I, 110, 228
Климент VII (папа) II, 64, 135, 264, 373
Константин I (император) I, 158
Контарини Гаспаро (кардинал) II, 270
Кордатус Конрад II, 185, 230, 378
' Котта (семья) I, 13
Кохлей Иоганн I, 236; 388
Кранах Лукас (Старший) II, 103, 104
Краутвальд Валентин II, 376
Кристиан II (король Дании) II, 386
Кристоф (герцог Вюртембергский) II, 265
Крот Рубиан I, 20, 209
Круцигер Каспар I, 38; II, 287, 346, 378
Лайош II, (король Венгрии) II, 153, 175
Ламберт из Авиньона, Франциск II, 139, 369, 370
Ланг Иоганн I, 60, 66, 69, 99, 148, 233; II, 29, 105, 355, 359
Лев X (папа) I, 102, 114, 117, 175, 182, 183, 185, 195, 235, 237; II, 6, 57
Лейва Антон II, 229
Лехер II,’ 346
Линк Венцеслаус I, 117, 148, 150, 229; II, 11, 103, 105, 179, 322, 359
Линдеман Каспар II, 379
Лира Николай фон I, 31
Людвиг V (курфюрст Пфальцский) I, 198, 238; II, 7
Лютер Ганс (отец Мартина Лютера) I, 7, 26, 210; II, 29-34, 355
395
Лютер Ганс (сын Мартина Лютера) II, 105, 109, 152, 153, 179, 182, 183
Магомет II, 297, 298, 303, 304
Максимилиан I (император) I, 79, 10, 107, 114, 227, 233; II, 14, 237
Мантель Иоганн II, 373
Марцион II, 110, 367
Масков Георг I, 66, 214
Мейнхард Кристоф II, 100, 365
Меланхтон Филипп I, 68, 108, 114, 119, 149, 177, 196, 210, 227, 229; II, 9, 10, 16, 17, 26, 27, 34, 35, 37, 38, 41-46, 63, 100, 105, 106, 139, 140, 148, 149, 152, 164, 173, 174, 180, 181-185, 187-190, 193-195, 197, 207, 208, 210, 215, 216, 220, 231, 236, 241, 245, 251, 266, 268, 270, 294, 321, 340, 342, 346, 353, 359, 366, 373, 377-379, 381, 382, 386, 390
Метцш Ганс И, 255
Мильтиц Карл фон I, 113, 114, 117, 118, 175, 182, 229
Миконий Фридрих I, 237; II, 87, 94, 95, 363
Моннер Базилиус И, 364
Моргенштерн Григорий II, 365
Мосхауэр Пауль I, 13, 207
Мурнер Томас I, 189
Мюллер Карл II, 178
Мюллер Каспар II, 89, 106
Мюнцер Томас И, 37, 41, 65, 86-89, 99, 101, 130, 161, 331, 357, 364, 365s 368
Натин I, 29
Нигер Георг I, 99, 226
Нойхеллер Йодокус II, 387
Овидий Публий Назон I, 17
Оккам Уильям I, 16-17, 19, 37, 43, 208, 209
Осиандер Андреас II, 164, 176
Оттон I (император) II, 236, 385
Павел III (папа) II, 265, 303
Паппенхейм Ульрих фон I, 191
Пейтингер I, 193
Петр Ломбардский I, 29, 31, 209, 211, 213
Пирр II, 236, 385
Пистор I, 127, 231
Плавт Тит Макций I, 17, 25, 210
Планид Ганс фон I, 128, 231; II, 148
Приэриас Сильвестер I, 103, 107, 140, 148, 179, 183, 189, 227
Пропст Якоб II, 258
Пфеффингер I, 123, 230
Пфлуг Цезарь I, 127, 128, 231
Райсенбуш Вольфганг I, 182, 235
Райхенбах Филипп II, 103, 365
396
Ранке Леопольд фон I, 148; II, 112, 165
Рейнеке Ганс I, 12, 207
Рейхлин Иоганн I, 29, 119, 216, 227; II, 376
Рёрер Георг II, 241, 287, 319, 373
Риарио Рафаэль I, 174, 180, 181, 235
Ридер Генрих II, 387
Римини Грегор де I, 126, 230
Руф Муциан II, 351
Рюэль Иоганн I, 106, 228; II, 88, 95, 99, 104, 106, 364, 366
Солмсы (дворянский род) II, 391
Спалатин Георг I, 13, 94, 96, 98, 102, 109, 112, 113, 116, 121-123, 132, 133, 135, 137, 140, 148, 175-178, 180, 181, 184, 185, 193, 198, 216, 235; II, 9, 12, 15, 16, 91, 105, 107, 123, 192, 204, 267, 287, 298, 355, 361, 365, 370, 372, 381
Сператус Пауль И, 63, 362
Сципион Публий Корнелий II, 236, 385
Сулейман I (султан) И, 153, 159, 178, 201, 297
Таулер Иоганн I, 97, 225
Тацит Корнелий II, 231, 384
Теренций Афер II, 368, 379
Тертуллиан Квинт Септимий Флоренс I, 218, 232
Тетлебен Валентин фон I, 174, 235
Тецель Иоганн I, 78-80, 94, 114, 118, 216, 217
Трутфеттер Йодокус I, 96, 99, 226
Тун Фридрих фон I, 199, 200, 238
Тюр Иоганн II, 106, 366
Ульрих (герцог Вюртембергский) II, 375
Урбан II (папа) I, 219
Урбан V (папа) I, 160
Усинген I, 96, 100, 226
Фабер Иоганн (епископ Вены) II, 185, 378, 388
Фейге II, 176
Фелицш Фабиан фон I, 116, 229
Фелицш Филипп фон I, 106, 107, 110, 228
Фердинанд Австрийский II, 162, 199, 233, 237, 239, 297, 334, 357, 368, 375, 385
Филипп (епископ Фрейзингенский) II, 358
Филипп (ландграф Гессенский) II, 134, 135, 137, 164, 173, 174, 177, 178, 185, 234, 251, .321, 346, 368, 384
Фома Аквинский I, 15, 16, 208, 209
Форет Петер фон II, 267, 387
Форстер Иоганн II, 241, 257
Франц (герцог Люнебургский) II, 185, 378
Франциск I (король Франции) I, 119; II, 134, 135
Фридрих I (император) I, 153
Фридрих II (император) I, 153
Фридрих Мудрый (курфюрст Саксонский) I, 55, 78, 79, 107-109, 111, 112, 114, 116, 117, 118, 173, 176, 178, 180, 181, 187, 198,
397
199, 216, 217, 226, 227, 229, 235, 237; II, 6, 7, 12, 14, 15, 17, 35, 38, 39, 41, 46-50, 65, 86, 88, 100, 123, 134, 139, 353, 357, 358, 361, 365 Фуггеры (аугсбургский торгово-ростовщический дом) I, 161
Хаусман Валентин II, 378
Хаусман Николай II, 139, 184, 321, 370, 377, 378
Хаубиц Асмус фон II, 148
Хациус I, 99, 225
Хельчицкий Петр II, 371
Хеннинг I, 177
Хетцер Людвиг II, ПО, 367
Цвиллинг Габриэль II, 34, 35, 40, 356, 357
Цвингли Ульрих I, 233; II, 161, 162, 164, 167, 171, 172, 174-176
Цезарь Гай Юлий II, 234
Циглер Бернард II, 241
Цицерон Марк Туллий I, 16, 18, 19, 209, 210, 347
Чирегатти II, 361, 369
Шальбе (семья) I, 13, 14, 26
Швенкфельд Каспар фон II, 252, 375, 376
Шёнфельд Аве фон II, 106
Шнепф Эрхард I, 96
Шпенляйн Георг I, 60, 62, 215
Штадион Кристоф фон II, 382
Штаупиц Иоганн I, 30, 41-46, 61, 95, 96, 99, 102, ПО, 111, 120, 128, 148, 189, 190, 195, 213-215, 229-233, 237; II, 323
Штернберг Ганс фон II, 12, 235
Шторм Клаус I, 13
Шторх Никлас II, 37
Штурм Каспар I, 180, 191
Штурм Якоб II, 164
Штюбнер (Томе) Марк II, 37
Шурф Иероним I, 38, 199, 212; II, 148
Эберлин Гюнцбург фон II, 58, 361
Эгер Иоганн I, 17
Эзоп I, 9-11, 207; II, 292, 389
Экен I, 199, 238
Экк Иоганн I, 94, 95, 115, 120-129, 134, 135, 140, 173-175, 179-182, 185-230, 236, 238; II, 185, 208, 209, 212, 243, 277, 295, 303, 322, 378, 382, 390
Эколомпад Иоганн I, 233; II, 59, 161, 164, 167, 171, 172, 175, 177, 252, 361, 373, 375, 377
Элизабет Бранденбургская фон II, 151
Эмзер Иероним I, 134, 135, 185, 189, 236: II, 243, 277
Эпикур II, 368
Эразм Роттердамский I, 68-70, 165, 182, 187, 213, 216, 232, 235, 236; II, 11, 15, 99, 111-125, 131, 237, 352, 367, 368, 376, 388
Эрнст (герцог Люнебургский) II, 185, 378
Юлий II (папа) I, 55, 153, 233
398
ОГЛАВЛЕНИЕ
ИСКОРЕНЕНИЕ ФАНАТИЗМА
В эпицентре идейных разногласий (1521 —1526) Опальный в Вартбурге .........................6
Против идола из Галле...................... 14
Монашеские обеты и Евангелие............... 25
Штурм Церкви в Виттенберге ................. 34
Распространение Евангелия в Германии........ 56
Крестьянское восстание ..................... 83
Женитьба Лютера ............................102
О рабстве воли..............................111
Свобода и путы .............................126
СОЗДАНИЕ ЦЕРКВИ
Образование нового сообщества [христиан] (1526—1532)
Евангелический церковный порядок ...........134
Между ангелами и силами ада............... 150
Спор о Причастии ...........................160
Сокрытая мудрость Божия ....................177
Война или мир?..............................195
Открывшаяся тайна...........................213
ЦЕРКОВЬ В ЭТОМ МИРЕ
Последние дела... Последние заботы... следы... (1532—1545) СЛОВО БОЖИЕ И ГЕРМАНИЯ
Пророческая миссия Лютера...................218
Германия в свете закона и Евангелия.........225
Император и князья в свете слова Божьего....232
СЛОВО БОЖИЕ И ЦЕРКОВЬ
Слово и дух.................................241
Границы Церкви .............................250
Истинный Собор..............................264
Итог........................................286
Маски дьявола...............................296
Два царства.................................312
НЕ ТЕРЯТЬ НАДЕЖДЫ!
В ожидании Судного дня (1546)
В тени смерти ..............................319
Приговор Германии и Судный день ............328
Конец.......................................338
Венец славы ................................347
ПРИМЕЧАНИЯ И КОММЕНТАРИИ ...................351
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН..............................393
399
Биографический очерк
ГЕНРИХ ФАУСЕЛЬ
МАРТИН ЛЮТЕР Жизнь и дело
Том 2 1522—1546
(Перевод с немецкого)
Ответственный за выпуск: А.Стожу к Компьютерный набор: В.Верховень Компьютерная верстка: С.Козюпа
Сдано в набор: 18. 03. 96.
Подписано в печать: 27. 06. 96.
Формат: 84x108 1/32 Бумага: офсетная. Гарнитура: Школьная Печать: офсетная.
Усл. печ. л. 25
Тираж 3000
Зак. 2
Видавництво i друк ффми «Майдан» 310002, Харюв, вул.Чернишевська, 59
Жизнь и деятельность выдающегося реформатора, основоположника протестантизма Мартина Лютера на протяжении нескольких столетий привлекает к себе пристальное внимание многочисленных иссле-
дователей. Но даже среди первоклассных биографий Лютера, увидевших свет в последние годы, книга профессора Генриха Фауселя занимает особое место. Автор не только делится с читателем своими интересными, оригинальными мыслями о Лютере, но и, приводя обширные фрагменты из его сочинений, проповедей, писем, застольных речей, дает ему возможность самому рассказать о своей жизни и о своем учении.
Издавая эту книгу на русском языке, Мартин-Лютер-Бунд (ФРГ, г. Эрланген) надеется, что ознакомление с этими источниками к биографии Лютера побудит читателей к дальнейшему изучению обширного, многогранного наследия великого реформатора, который вплоть до сегодняшнего дня "Завоевывает все большее пространство и властвует в сердцах народов".