НАВСТРЕЧУ ВОСХОДЯЩЕМУ СОЛНЦУ
HISTORTA
ROSSICA
НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
HISTORIA
ROS SICA
David Schimmelpenninck van der Oye
Toward
the Rising
Sun:
RUSSIAN IDEOLOGIES
OF EMPIRE AND THE PATH
TO WAR WITH JAPAN
DeKalb:
Northern Illinois University Press
2 0 0 1
Дэвид СХИММЕЛЬПЕННИНК ВАН ДЕР ОЙЕ
Навстречу
Восходящему
солнцу:
КАК ИМПЕРСКОЕ
МИФОТВОРЧЕСТВО ПРИВЕЛО
РОССИЮ К ВОЙНЕ С ЯПОНИЕЙ
Новое
Литературное
Обозрение
2 0 0 9
УДК 94(470+571)" 1904/05":341.312.2
ББК 63.3(2)531-68,08
С42
Редакционная коллегия серии
HISTORIA ROSSICA
Е. Анисимов, В. Живов, А. Зорин,
А. Каменский, Ю. Слёзкин, Р. Уортман
Редактор серии
М. Долбилов
Схиммельпеннинк ван дер Ойе Д.
С42 Навстречу Восходящему солнцу: Как имперское мифотворчество
привело Россию к войне с Японией / Авторизованный пер. с англ.
Н. Мишаковой. — М.: Новое литературное обозрение, 2009. —
421 с., ил.
Книга канадского историка Дэвида Схиммельпеннинка ван дер Ойе
описывает вклад имперского воображения в политику дальневосточной
экспансии России в первое десятилетие правления Николая II. Опираясь
на массив разнородных источников — травелоги, дневники, мемуаристи-
ку, дипломатическую корреспонденцию, — автор показывает, как симво-
лическая география, геополитические представления и культурные мифы
о Китае, Японии, Корее влияли на принятие конкретных решений, уси-
ливавших присутствие России на Тихоокеанском побережье. Русское «во-
сточничество» и страх «желтой опасности», «конквистадорский» импери-
ализм и проект «мирного проникновения» — эти столь различные образы
и прогнозы российской судьбы в Восточной Азии анализируются и сквозь
призму сознания неординарных политиков, ученых и публицистов, и в
контексте массовых настроений и эмоций той эпохи.
ISBN 978-5-86793-709-6	УДК 94(470+571)"1904/05":341.312.2
ББК 63.3(2)531-68,08
© 2001 by Northern Illinois University Press
By arrangement with Northern Illinois University Press
© H. Мишакова, пер. с английского, 2009
© Новое литературное обозрение, 2009
ПРЕДИСЛОВИЕ
Написание книги «Навстречу Восходящему солнцу» стало возмож-
ным только после 1991 г. В работе над ней я использовал разнооб-
разные источники, основную массу которых составляют архивные
документы. Когда я вел в России исследования по этому проекту,
доступ практически ко всем собраниям документов в Москве и
Санкт-Петербурге был открыт.
Сейчас никого не удивишь утверждением, что исследования по
истории Советского Союза переживают революцию, потому что
историки могут по-настоящему работать с первоисточниками. Но
закрытость советских архивов влияла не только на изучение про-
шлого СССР. До 1991 г. архивы царской России тоже часто оказы-
вались недоступны. А в частично открытых архивах доступ к зна-
чительной части документов был запрещен. К тому же сотрудникам
советских архивов не разрешалось предоставлять ученым свои
средства поиска, что еще более затрудняло исследования. В резуль-
тате те, кто изучал историю Российской империи, в значительной
степени вынуждены были полагаться на опубликованные собрания
документов, дореволюционные отчеты и работы лояльных совет-
ских ученых. Особо строгая секретность окружала дипломатичес-
кие архивы.
Как открытие архивов повлияло на эту книгу? В период эйфо-
рии, наступивший после распада Советского Союза, многие пола-
гали, что радикальное открытие архивов перевернет российскую
историю, обнажив целый арсенал разоблачительных свидетельств.
Реальность оказалась более прозаической. Основные противоречия
прошлого страны не разрешились чудесным образом за первые
десять лет относительной свободы российской науки — подобно
тому как гораздо более долгая традиция открытого доступа к собра-
ниям документов на Западе не лишает тайн наше прошлое.
И все же не стоит преуменьшать последствия архивной свобо-
ды для нашего понимания истории Российской империи. Благода-
ря возможности без помех работать с письмами, дневниками, за-
6  Навстречу Восходящему солнцу
метками, докладами и другими записями важных государственных
деятелей стало осуществимым надлежащее изучение их идей. И кро-
ме того, кропотливый труд историков по изучению обширного
документального наследия царского ancien regime со временем в
корне изменит его историографию, поскольку она станет крепко
привязана к объективным данным.
Несмотря на новые трудности, связанные с сокращением
бюджетного финансирования, российские архивы встретили меня
гостеприимно и профессионально. Я хотел бы поблагодарить
директоров и сотрудников следующих организаций за их гостепри-
имство: Архив внешней политики Российской империи, Государ-
ственный архив Российской Федерации, Научный архив Русского
географического общества, Рукописный отдел Института русской
литературы РАН (Пушкинский Дом), Российский государствен-
ный архив Военно-морского флота, Российский государственный
исторический архив, Российский государственный военно-истори-
ческий архив и Санкт-Петербургский филиал Архива Академии
наук, Отделы рукописей Российской государственной библиотеки
и Российской национальной библиотеки. Ряд других российских
организаций также оказал мне бесценную помощь в моих исследо-
ваниях, включая Институт российской истории (в Санкт-Петер-
бурге и в Москве), исторический факультет Московского государ-
ственного университета, Смоленский педагогический институт и
Музей Пржевальского.
В Соединенных Штатах мне посчастливилось работать в двух бо-
гатейших славянских коллекциях — в Йеле и в Нью-Йоркской пуб-
личной библиотеке. Я признателен за высокопрофессиональную по-
мощь, которую мне оказали кураторы этих архивов — Татьяна
Лоркович и Эдвард Казинец соответственно, а также их сотрудники.
Следующие институции предоставляли основную финансовую
поддержку в течение пяти лет, которые мне потребовались для ис-
следований и написания этой книги:
Фонд Брэдли
Фокс Феллоушип
Совет по международным исследованиям и обмену
Институт стратегических исследований им. Дж. Олина
Фонд Смита Ричардсона
Канадский совет социальных и гуманитарных исследований
Институт Мира США
Йельский университет.
Предисловие 7
Само собой разумеется, что на последующих страницах я изла-
гаю исключительно свои собственные взгляды.
Книга «Навстречу Восходящему солнцу» начиналась как моя
Ph.D. диссертация в Йельском университете. Одной из привилегий
обучения там была возможность учиться у выдающихся историков.
Члены моего диссертационного комитета — Пол Кеннеди, Джона-
тан Спенс, Марк Стайнберг и Марк фон Хаген (Колумбийский
университет) — были более чем щедры, уделяя мне свое время,
давая советы и оказывая поддержку. В особенности я должен по-
благодарить моего научного руководителя Пола Бушковича, кото-
рый многому меня научил.
Книга была завершена в Институте стратегических исследова-
ний им. Дж. Олина при Гарвардском университете. Трудная задача
сделать мои исследования интересными для политологов института
принесла мне огромную пользу, наряду с благоприятной атмосфе-
рой, созданной директором института Сэмюэлем Хантингтоном и
его помощником Стивеном Розеном.
Многие другие ученые также проявили живой интерес к моим
разысканиям. Я особенно благодарен людям, которые поделились
со мной своими знаниями и стали моими друзьями. Это Олег Ай-
рапетов, Владимир Александров, Борис Ананьич, Александр Анд-
реев, Том Барретт, Леонард Блюссе, Александр Боханов, Джей Кар-
тер, Чой Доккю, Николаос Криссидис, Валентин Емец, Ли Фарроу,
Татьяна Филиппова, Уильям Фуллер, Людмила Гатагова, Рафаил
Ганелин, Андреа Грациози, Мэри Хабек, Питер Холквист, Анато-
лий Игнатьев, Нанно ин ‘т Вельд, Майа Янсон, Фред Каган, Алек-
сандр Кавтарадзе, Владимир Лапин, Джон ЛеДонн, Андрей Леван-
довский, Доминик Ливен, Давид Макдональд, Луиз
МакРейнольдс, Брюс Меннинг, Сергей Мироненко, Уильям Одом,
Дмитрий Олейников, Роберт Пониктера, Давид Рич, Василий Ру-
дич, Хетер Руланд, Ирина Рыбаченок, Лев Савицкий, Фернанде
Шейд, Джордж Скулфилд, Денис Шоуолтер, Дженнифер Сигел,
Дженнифер Спок, Ричард Стайтс, Дэвид Стоун, Теодор Тарановс-
кий, Робин Уинкс, Дэвид Вульф и Ричард Уортман. Им должна
принадлежать большая часть похвальных отзывов, если моя книга
удостоится таковых, но никакая критика не может быть направле-
на в их адрес.
Я также признателен издательству Университета Северного Ил-
линойса, и особенно его директору Мэри Линкольн, и моему редак-
тору Кевину Баттерфилду. Мне было приятно работать с ними.
8  Навстречу Восходящему солнцу
И больше всего я должен поблагодарить мою жену, Мари. Ее
терпение и бодрость духа на протяжении всего этого времени были
по-настоящему ангельскими. С потрясающей стойкостью она вы-
несла мои частые и длительные отсутствия в первые годы нашего
брака, когда у нее могло создаться впечатление, что ее муж пред-
почитает общество шпионов, поэтов, дипломатов и Императора
Всея Руси, а не своей молодой жены. Она знает, что это не так.
ВВЕДЕНИЕ
Ты, Россия, как конь! В темноту, в пустоту занес-
лись два передних копыта; и крепко внедрились в
гранитную почву — два задних...
Раз взлетев на дыбы и глазами меряя воздух, мед-
ный конь копыт не опустит: прыжок над историей —
будет; великое будет волнение; рассечется земля; са-
мые горы обрушатся от великого труса...
Бросятся с мест своих в эти дни все народы зем-
ные; брань великая будет, — брань небывалая в мире:
желтые полчища азиатов, тронувшись с насиженных
мест, обагрят поля европейские океанами крови; бу-
дет, будет — Цусима! Будет — новая Калка!..
Куликово Поле, я жду тебя!
Андрей Белый, «Петербург»
« Петербург» Андрея Белого, возможно, является самым
значительным романом Серебряного века — перио-
да расцвета символизма в дореволюционной России.
Роман был написан в 1911 г., его действие происходит в столице
царской России шестью годами раньше — осенью 1905 г. «Дни сто-
яли туманные, странные». За полтора года до этого в далекой
Маньчжурии Российская империя вступила в войну с неизвестной
Японией. Поражение в Восточной Азии вызвало волнения в цен-
тральных районах. «Во все долгие ночи над Россией сияли крова-
вые зарева деревенских пожаров»1. Угроза крестьянского бунта на-
висла над самим великим городом.
На первый взгляд главными героями романа являются вымыш-
ленный реакционный сенатор Аполлон Аполлонович Аблеухов и
его сын Николай Аполлонович — запутавшийся интеллектуал, ко-
торый читает Канта и все еще живет с родителями. Николай полу-
чает приказ от таинственной революционной организации убить
своего отца с помощью бомбы, сделанной из консервной банки.
Роман изобилует другими штампами русской литературы конца
XIX в., такими как заговорщики в потрепанной одежде, неверные
1 0 Навстречу Восходящему солнцу
жены и двойные агенты. На самом деле все эти действующие лица
играют лишь второстепенную роль. Настоящим героем романа яв-
ляется метрополия, именем которой он назван, и в центре сюжета
борьба Санкт-Петербурга с мириадами разрушительных сил — борь-
ба космоса против хаоса.
Петербург, величайшее творение Петра I, «самый умышленный
и отвлеченный город в мире» (Достоевский), наделен многими
значениями. Для Белого искусственно созданная столица олице-
творяет, помимо прочего, разум, порядок, симметрию, укрощение
стихий человеком, самодержавие Романовых и Запад. А злые апо-
калиптические силы ждут возможности поглотить Петербург. При-
рода, темные пролетарские массы, революция и дионисийский
разгул — все они угрожают смести его в бурные воды Невы. Но
самую большую опасность представляет Азия, Восток, чьи мон-
гольские воины разорили Россию семью веками раньше и снова
стоят в полной готовности выступить в западный поход. Пораже-
ние царской армии на Тихом океане в 1905 г. было предвестником
еще более смутных времен. «...Уж проснулся Китай; и пал Порт-
Артур; желтолицыми наводняется приамурский наш край; пробу-
дились сказания о железных всадниках Чингиз-Хана. ...Но послу-
шай, прислушайся: топоты... Топоты из зауральских степей.
Приближаются топоты»2.
Андрей Белый не был единственным поэтом Серебряного века,
который видел надвигающуюся с Востока опасность. Как и в За-
падной Европе эпохи fin de siecle, желтая угроза завладела впечат-
лительными умами поэтов той эпохи. Подобно своим французским
современникам, они одновременно испытывали ужас и восхище-
ние перед экзотическим и зловещим Востоком. Но если в жилах
Шарля Бодлера, Шарля Мари Жоржа Гюисманса, Жерара де Не-
рваля не текла азиатская кровь, то русские символисты полностью
осознавали доставшееся им восточное наследие. С одной стороны,
как видно из приведенного выше отрывка, глубокое предчувствие
опасности, характерное для западной литературы того времени,
проявилось в таких романах, как «Петербург», в форме атависти-
ческого страха перед новым татарским Армагеддоном. Но при этом
излишняя впечатлительность привела к тому, что русские в эпоху
Серебряного века подчеркивали свои — реальные или воображае-
мые — родственные связи с Востоком.
Такое крайне амбивалентное отношение к Азии — как к враж-
дебной разрушительной стихии, с одной стороны, и как к части
И
Введение___________________________________________________
собственного российского наследия, с другой, — пронизывает и
роман Белого. («Петербург» — вторая часть незавершенной трило-
гии под рабочим названием «Восток или Запад?».) Желтый в нем —
преобладающий цвет, по улицам снуют «монгольские рожи», и
многие герои связаны с Востоком. Род Аполлона Аполлоновича —
ретрограда и бюрократа — идет от киргиз-кайсацкой орды. Хотя
любовь Аблеухова к математической точности и «государственной
планиметрии» свойственна исключительно европейской менталь-
ности, его сын возвращается к своим азиатским корням. Николай
Аполлонович увлечен тибетским буддизмом, а по ночам видит в
своих беспокойных снах Конфуция и Чингисхана. Он слоняется по
своему кабинету в бухарском халате, туркестанской тюбетейке и
татарских шлепанцах — так «блестящий молодой человек превра-
тился в восточного человека»3.
«Петербург» — это лучшее литературное произведение, напи-
санное под впечатлением катастрофической для России войны с
Японией 1904—1905 гг.4. Но это ни в коем случае не военный роман.
В отличие от таких хорошо известных книг, как «Цусима» матро-
са-радикала Алексея Новикова-Прибоя, Белый полностью игнори-
рует военные действия на Дальнем Востоке. Его импрессионистс-
кое повествование сосредоточено на том, как поражение в войне
повлияло на город, находившийся вдали от сражений. Автору пре-
красно удается описать смятение в умах жителей столицы после
унизительного поражения царизма на Тихом океане, а также зарож-
дающиеся революционные беспорядки, которые грозят распрост-
раниться и уничтожить самодержавие. Что еще более важно, роман
«Петербург» напоминает о том, что русским людям Восток пред-
ставлялся по-разному — это и объект завоевания, и напоминание
о монгольском нашествии, и неоспоримая часть собственной гене-
алогии. Именно по этой причине роман Белого представляет собой
прекрасную отправную точку для изучения событий, приведших к
войне с Японией.
В 1895 г. Япония неожиданно одержала победу над Китаем в корот-
кой войне. Российская дипломатия, которая до того более десяти-
летия пребывала в спячке, внезапно оживилась. Николай II толь-
ко что пришел к власти, и Дальний Восток волновал его
воображение. Беды Срединного царства обещали честолюбивому
молодому царю богатые возможности. Подобно коню Андрея Бе-
лого, его империя взлетела ввысь и устремилась на Восток.
1 2 Навстречу Восходящему солнцу
В течение последующих девяти лет Россия стремительно про-
двигалась вглубь Азии. Однако путь ее был крайне извилист. Сна-
чала в 1896 г. царь заключил военный союз с Китаем, пообещав
защищать Срединное царство от других держав, желающих захва-
тить его владения. В следующем году Петербург резко изменил
курс, захватив несколько лакомых кусочков на Ляодунском полу-
острове неподалеку от самого Пекина. Три года спустя, в 1900 г.,
Россия как будто вернулась к прежней политике и заявила, что
будет помогать Китаю, охваченному Боксерским восстанием. Ка-
заки неожиданно вступили в потомственные провинции династии
Цин в Маньчжурии. Хотя официально царское правительство обе-
щало вывести войска, на самом деле создавалось впечатление, что
оно намеревается аннексировать этот регион и даже как будто вына-
шивает замыслы относительно Кореи. И, наконец, в начале 1904 г.
Россия вступила в войну с Японией, неожиданную и нежеланную
почти для всех.
Откуда такая непоследовательность? Многие российские на-
блюдатели как до, так и после революции 1917 г. считали, что при-
чиной тому была коррупция угасающего императорского двора. По
их мнению, Дальний Восток вдохновлял теневых наперсников царя
и его министров на различные противоречащие друг другу корыс-
тные планы. Одним из первых, кто начал искать «козла отпуще-
ния», был бывший военный министр генерал Алексей Куропаткин.
Через четыре года после поражения русской армии он опублико-
вал описание этого конфликта и его истоков под названием «Рус-
ская армия и японская война»5. Пытаясь спасти свою репутацию,
генерал выдвинул предположение о том, что причиной фиаско
русской армии явилась провокационная деятельность лесной кон-
цессии на реке Ялу. Это русское предприятие было расположено
рядом с северной границей Кореи и находилось под покровитель-
ством приближенного к Николаю II капитана гвардии Александ-
ра Безобразова.
Через несколько лет русский историк Борис Глинский выразил
похожие взгляды, опубликовав «Пролог Русско-японской войны» —
подробную историю дипломатии предвоенных лет6. Подзаголовок
книги — «Материалы из архива графа Витте» — дает представление
о ее сильных и слабых сторонах. Бывший министр финансов Сер-
гей Витте предоставил Глинскому доступ к своим личным архивам,
что позволило историку собрать богатый и интересный источни-
ковый материал. В то же время дружеские отношения с Витте зас-
13
Введение-----------------------------------------------------
тавили Глинского согласиться с тем, что виной всему были «инт-
риги Безобразова»*.
«Россия в Маньчжурии» Бориса Романова — лучшая из извес-
тных работ, излагающих подобные взгляды7. Эта книга была опуб-
ликована в Ленинграде в 1928 г. — во времена относительного ака-
демического либерализма, когда многие ученые все еще
пользовались довольно свободным доступом к дореволюционным
правительственным архивам. Будучи представителем петербург-
ской школы, в которой большое значение придавалось тщательно-
му и критическому изучению источников, Романов постарался в
полной мере использовать благоприятную возможность (архивы
Военного министерства все же были закрыты). Как и «Пролог»
Глинского, «Россия в Маньчжурии» Романова содержит подробный
анализ российского присутствия на Тихом океане, а также исчер-
пывающее описание политики Витте и махинаций Безобразова.
Однако у Бориса Романова другая демонология, чем у Глинс-
кого. Его злодей — это бывший министр финансов С.Ю. Витте,
который являлся главной фигурой в событиях на Дальнем Восто-
ке до своей отставки в 1903 г. Он предстает хитрым и тщеславным
и, по мнению Романова, в значительной мере несет ответствен-
ность за то, что империя оказалась вовлечена в столь рискованное
предприятие. Так, политика, которую министр финансов проводил
в этом регионе, включая строительство Транссибирской магистра-
ли — «приводного ремня машины мирового империализма», и его
безответственная дипломатия в Восточной Азии в значительной
степени заложили основу конфликта. При этом Романов также
указывает на «милитаристскую клику», возглавляемую капитаном
Безобразовым, которая, как он утверждает, непосредственно спро-
воцировала Японию на войну.
Монография канадского ученого Дэвида Макдональда «Объе-
диненное правительство и внешняя политика в России» — это наи-
более объективная трактовка событий из числа тех, что не обходят-
* Атрибуция «Пролога» Глинскому расходится с заключением Б.В. Анань-
ина и Р.Ш. Ганелина, согласно которому этот опус (впервые опубликованный
в «Историческом вестнике» в 1914 г.) представлял собой сокращенную версию
написанного С.Ю. Витте мемуарного текста «Возникновение русско-японской
войны». Авторство Глинского было фиктивным: Витте, желавший популяри-
зировать свою точку зрения на предысторию войны, прикрылся его именем,
чтобы избежать политических осложнений. См.: Ананьин Б.В., Ганелин Р.Ш.
С.Ю. Витте — мемуарист. СПб., 1994. С. 30—38. (Прим, ред.)
14 Навстречу Восходящему солнцу
ся без поиска козла отпущения8. Большая часть труда Макдональда
рассказывает о политике правительства после поражения империи
на Тихом океане. Однако в первых трех главах описываются бюро-
кратические распри в предшествовавшие войне годы, которые, как
утверждает Макдональд, и послужили причиной губительных дип-
ломатических шагов Санкт-Петербурга.
Другой подход к объяснению причин Русско-японской войны
состоит в изучении дипломатического контекста. Вместо того что-
бы взваливать вину на отдельного человека или определенный ре-
жим, последователи этого метода пытаются беспристрастно запро-
токолировать прошлое на основе как можно большего количества
источников в духе немецкого историка XIX в. Леопольда фон Ран-
ке. Образцом такого научного подхода является работа гарвардско-
го историка Уильяма Лангера. Несмотря на то что его «Дипломатия
империализма» посвящена не только политике России в Восточ-
ной Азии, в ней подробно освещены некоторые из важных эпизо-
дов этой политики до 1902 г.9. Более ранняя работа «Истоки Рус-
ско-японской войны» отслеживает события до января 1904 г.10.
Глубокое знакомство Лангера с опубликованными источниками
позволяет ясно увидеть отношения между великими державами
того времени. Но, поскольку он писал свои труды весьма давно, в
них отсутствует большая часть материалов, увидевших свет после
Второй мировой войны.
«Дальневосточная политика России» Эндрю Малоземова
(Andrew Malozemoff) написана с несколько менее отстраненной
позиции. Как кажется, эта работа — первоначально диссертация,
защищенная в начале 1950-х гг. в Беркли, — была задумана как
опровержение «России в Маньчжурии» Романова11. Автор стремит-
ся реабилитировать Сергея Витте и приуменьшить значение груп-
пы Безобразова. Малоземов вступает в полемику с Романовым и
описывает министра финансов как компетентного и уважаемого
государственного деятеля. При этом он считает, что Безобразов не
был такой уж значительной фигурой. По мнению Малоземова,
война с Японией во многом была вызвана неуклюжей дипломати-
ей. Он излагает свои взгляды яснее и с меньшим сарказмом, чем
Романов. Хотя Малоземов писал в то время, когда доступ к царс-
ким архивам был весьма ограничен, он все же сумел изучить впе-
чатляющее количество опубликованных материалов.
К этой категории также относятся две недавно вышедшие кни-
ги — «Империи-соперники: Китай, Россия и сгюрное порубежье»
15
Введение-------------------------:__________________________
С.М. Пейн и «На станцию Харбин: Либеральная альтернатива в
русской Маньчжурии» Дэвида Вульфа12. Пейн провела основную
часть своих исследований в России в начале 1990-х гг., когда архи-
вы только начинали открываться. Таким образом, она оказалась
одним из первых западных ученых, кто смог воспользоваться хотя
бы частичным доступом к необходимым источникам. В свою оче-
редь, Дэвид Вульф не только работал в столичных архивах, но и
ездил в местные хранилища документов в Восточной Сибири. Но-
вовведением этих историков стало то, что они изучали как русские,
так и китайские источники, а не только англоязычные материалы.
Наилучшее исследование в традиции Ранке является наименее
известным. В примечаниях к «Истокам Русско-японской войны»
Уильям Лангер выдвигает предположение о существовании руко-
писи генерал-майора Пантелеймона Симанского13. Симанский
был членом комитета, созданного императорской армией в 1906 г.
для написания официальной истории войны. Цель комитета состо-
яла не в том, чтобы прославлять или оправдывать действия русской
армии на Дальнем Востоке, а в том, чтобы составить непредвзятый
отчет, который поможет определить направление будущих реформ.
Симанский получил указание изучить события, приведшие к
конфликту. После личного ходатайства Николая II генералу был
предоставлен неограниченный доступ ко всем необходимым госу-
дарственным архивам, таким как архивы армии и Военно-морского
флота, министерства финансов и министерства иностранных дел.
Но когда министр иностранных дел Александр Извольский прочи-
тал черновик доклада Симанского, он пришел в ужас от того,
сколько секретных сведений из тщательно охраняемых ведомствен-
ных архивов раскрыл офицер. Извольский приказал Симанскому
изъять из доклада большую часть этих материалов, и существенно
сокращенный текст вышел в виде первой части многотомной ис-
тории армии под названием «Русско-японская война»14. И все же
Лангер был прав. Первоначальный запрещенный текст рукописи
Симанского был издан, хотя и втайне, очень ограниченным тира-
жом. Издательство Генерального штаба выпустило в свет всего семь
экземпляров под названием «События на Дальнем Востоке», кото-
рые были подарены царю, нескольким министрам, генералу Гурко
и самому автору. Только совсем недавно уцелевшие экземпляры
книги стали доступны ученым15.
Оба подхода — поиск «козла отпущения» и традиция Ранке —
помогают понять роль России в событиях, приведших к войне с
16 Навстречу Восходящему солнцу
Японией. Рассматривая политические интриги ведущих должнос-
тных лиц, сторонники теории «козла отпущения», такие как Глин-
ский, Романов и Макдональд, помогают пролить свет на непосле-
довательность российской политики перед войной. В то же время
огромная архивная работа, проделанная приверженцами ранкеан-
ского подхода, позволяет лучше понять многие события тех лет.
Однако все эти труды пренебрегают одним важным фактором: они
не учитывают интеллектуальную мотивацию ключевых фигур того
времени. Мы не сможем должным образом понять непоследова-
тельность русской дипломатии до 1904 г., не изучив различные
идеи, которые вдохновили Николая II и его государственных дея-
телей обратить свои взоры на Восток.
С 1960-х гг. западные ученые начали обращать внимание на значение
идеологии для европейской дипломатии и империализма. По обеим
сторонам Атлантики многое было написано об интеллектуальных ас-
пектах таких явлений, как испанская, британская и французская ко-
лониальная экспансия, а также международных отношений в широ-
ком смысле16. В то же время на протяжении «холодной войны»
советская внешняя политика являлась предметом многочисленных
споров между политологами, которые подчеркивали влияние маркси-
стско-ленинской доктрины, и их коллегами-«реалистами», которые
более прагматично объясняли побудительные мотивы национальны-
ми интересами. Но по-прежнему никто не уделяет внимания идеоло-
гии как фактору русской дипломатии до 1917 г. Даже когда ученые
рассматривают идеологические основы царского империализма, они
неизменно сводят их к какому-либо влиятельному учению. Лучше
всего это иллюстрирует русский вариант панславизма — концепция
конца XIX в., согласно которой миссия России состояла в том, что-
бы править этнически родственными странами, находившимися тогда
под властью Оттоманской и Габсбургской империй.
Особо оригинальные рассуждения высказывались по поводу
идеологической основы территориального расширения России в
Азии. Американские наблюдатели XIX в. часто усматривали здесь
мировоззрение, схожее с их собственной доктриной «предначерта-
ния судьбы» (Manifest Destiny)17. Лорд Джордж Керзон — один из
главных русофобов викторианской Англии — видел в каждом шаге
царя к востоку от Уральских гор часть зловещего плана по захвату
всего континента вплоть до Индийского океана. В то же время
министр иностранных дел в правительстве Александра II князь
17
Введение__________________________________________________
А.М. Горчаков говорил о том, что «положение России в Средней
Азии одинаково с положением всех образованных [цивилизован-
ных. — Ред.] государств, которые приходят в соприкосновение с
народами полудикими, бродячими, без твердой общественной
организации»18. Существует много других объяснений, но каждое
сосредоточено на одном-единственном побудительном мотиве.
На самом деле очень редко бывало так, чтобы царская дип-
ломатия в Азии определялась только одной идеологией. Как и дей-
ствия большинства государств, дипломатия почти всегда формиро-
валась под воздействием нескольких интеллектуальных течений,
которые либо дополняли друг друга, либо вступали в противоречие.
Это было особенно типично для десятилетия, предшествовавшего
Русско-японской войне. В период усиленного интереса к Восточ-
ной Азии политика формировалась под воздействием конкуриру-
ющих учений, каждое из которых представляло собой определен-
ный взгляд на судьбу Российской империи. Иногда доминировало
какое-либо одно направление, иногда несколько направлений
объединялись и влияли на действия Петербурга. Чтобы понять,
почему царское правительство поступало определенным образом,
полезно будет выявить эти взгляды и изучить их взаимодействие,
а не сосредотачивать внимание на какой-либо одной идеологии.
Тщательный анализ представлений об Азии и Российской импе-
рии, распространенных в то время в столичной элите, а также вза-
имовлияния этих представлений и царской дипломатии прольет
свет на предвоенную политику России.
Известно, что идеология представляет собой очень неопреде-
ленное понятие. Терри Иглтон, литературовед из Оксфорда, выде-
лил не менее шестнадцати значений этого существительного, в то
время как словарь, изданный его университетом, дает всего четы-
ре значения. В настоящей книге я опираюсь на следующее опре-
деление идеологии из «Оксфордского словаря английского языка»:
«Система представлений, обычно касающихся политики или обще-
ства, или поведения класса или группы людей, которая считается
оправданием их действий»19. Еще больше затуманивает картину
различное понимание того, насколько идеология определяет мыш-
ление. Для марксистов она представляет собой не менее чем всю
интеллектуальную и культурную надстройку господствующего
класса. Некоторые идеологии XX в., такие как марксизм-ленинизм
при Иосифе Сталине и национал-социализм при Адольфе Гитле-
ре, пытались воплотить эту теорию на практике, вмешиваясь по-
1 8 Навстречу Восходящему солнцу
чти во все области человеческого мышления, что удавалось им с
большим или меньшим успехом. Принято говорить, что идеоло-
гии — это «светские религии». Но, как и религия, идеология не
всегда является всеобъемлющей. При рассмотрении идеологии я
скорее согласен с историком Аланом Касселсом, который придер-
живается менее радикальной точки зрения. В своей книге «Идео-
логия и международные отношения в современном мире» Касселе
утверждает, что по сравнению с «тоталитарными» системами взгля-
дов Сталина и Гитлера «партикулярная и незамысловатая идеоло-
гия... оказывала не меньшее влияние на [международные отноше-
ния], которое продолжалось более длительное время»20.
То, что Россия думала об Азии, говорит и о представлениях
империи о самой себе. Рассматривая культурную географию Рос-
сии, ученые обычно изучают ее взаимоотношения с Западом. При
этом сравнительно мало внимания уделялось связям России с Во-
стоком, хотя в последние годы интерес к ним возрастает, что ста-
ло особенно заметно с появлением книги Марка Вассина «Импер-
ские видения: Воображение национализма и географическая
экспансия на русском Дальнем Востоке»21.
На изучение западных представлений о Востоке оказал сильное
влияние Эдвард Саид. Впервые он поднял этот вопрос, когда опуб-
ликовал в 1978 г. ставшее знаменитым исследование «Ориентализм»,
где заявил, что научный аппарат, посредством которого Запад изу-
чает Восток, является для первого также средством осуществления
контроля над вторым22. С идеей восприятия как подавления тесно
связана его мысль о том, что жители Запада считают восточных
людей «чужими», загадочными, изнеженными, злыми и опасными
культурными противниками. По мнению Саида, востоковеды обыч-
но видят мир по-манихейски, при этом Запад исконно враждебно
настроен по отношение к Востоку. Тезисы Саида могут быть полез-
ны как отправная точка для анализа русских представлений о Вос-
токе. Некоторые русские, такие как воинственный исследователь
Николай Пржевальский, легко укладываются в схему Саида, в ко-
торой европейцы враждебны Азии и жаждут ее поработить. Но для
многих соотечественников Пржевальского это был более сложный
вопрос. В свою очередь, Кэрил Эмерсон отмечает: «Россия имеет и
культурные, и политические корни в... Азии, и это делает Восток для
России одновременно и частью самой себя, и чужаком, другим»23.
В отличие от англичан и французов, чьи взгляды изучает Саид,
некоторые русские тоже осознавали свое азиатское происхождение.
19
Введение---------------------------------------------------
Временами Восток занимал важное место в русской интеллектуаль-
ной жизни, особенно во времена идеологических кризисов и са-
мопознания. Александр Блок был не одинок, когда провозглашал:
«Да, азиаты — мы, / С раскосыми и жадными очами!»24 Идеи о во-
сточной судьбе и даже о восточной национальной идентичности
высказывались особенно звучно перед войной с Японией.
В этой книге рассматривается взаимодействие идеологии и внеш-
ней политики России в течение десяти лет, предшествовавших вой-
не с Японией. В первой части, «Идеологии империи», подробно
исследуются четыре очень различные концепции предназначения
империи, каждая из которых повлияла на царскую политику того
времени в Азии. Все начинается с путешествия в Азию наследни-
ка российского престола, будущего царя Николая II. Большое пу-
тешествие на Восток, начавшееся в 1890 г., пробудило в наследни-
ке надежды на славу и величие на Тихом океане. Он редко
высказывал какие-либо оригинальные идеи о роли своей империи
на континенте, но другие были рады обнародовать увлеченность
Николая Азией.
Многие русские, особенно военные, видели в Дальнем Восто-
ке объект завоевания ради завоевания. Наиболее ярким выразите-
лем этой философии конца XIX в. был исследователь Внутренней
Азии Николай Пржевальский. Пржевальский вовсе не был родо-
начальником идеи «конквистадорского империализма». Те же
взгляды были свойственны и европейцам в тот век, когда великие
(и не очень великие) державы дрались из-за колоний на менее
сильных континентах Африки и Азии.
Если идеи Пржевальского не были исключительно русскими,
то другое господствующее направление мысли было уникальным.
Восточничество — декадентская философия, которая подчеркивала
азиатское наследие и судьбу России, — имело мало параллелей за
границей. Поэт, издатель и приближенный Николая II князь Эс-
пер Эсперович Ухтомский был ведущим сторонником этой важ-
ной, но мало изученной идеологии. После революции 1917 г. эти
идеи будут вдохновлять кружок эмигрантов-интеллектуалов, кото-
рые разработали свой вариант восточнической темы Ухтомского,
назвав свое видение России «евразийством».
Князь часто находил политического союзника в лице министра
финансов С.Ю. Витте. Как и Ухтомский, Витте возражал против
2 0 Навстречу Восходящему солнцу
вооруженного захвата Востока. Но мотивы министра были в кор-
не отличны. Утверждая, что Россия была по своей сути европейс-
кой, а не азиатской страной, Витте предлагал расширять влияние
империи на Дальнем Востоке ненасильственными, экономически-
ми и коммерческими способами, что получило название «мирное
(тихое) проникновение» («penetration pacifique»). Были и другие
идеологии, которые повлияли на обращение России к Востоку, и
глава 5 рассказывает о страхе желтой угрозы на примере военного
министра Алексея Куропаткина.
Вторая часть книги, «Путь к войне», объясняет, почему поло-
жение империи в Восточной Азии так осложнилось на рубеже XIX
и XX вв. Об этом часто говорят, но до самого последнего времени
у ученых фактически не было доступа к нужным царским архивам.
В настоящей книге не просто описывается дипломатия, но и рас-
сказывается, как политики в Петербурге размышляли об этих со-
бытиях. Правительственные служебные записки дают важный
ключ к тому, что представляло собой «официальное мышление».
Но и пресса, «толстые журналы», популярные книги и даже поэзия
также много рассказывают нам об этом. Наше изложение начина-
ется и заканчивается ночным рейдом адмирала Того на российский
Тихоокеанский флот в Порт-Артуре 26 января 1904 г., с чего нача-
лась война с Японией. В заключительной главе «Размышляя о
Дальнем Востоке» более обстоятельно рассматривается взаимодей-
ствие между идеями и теми политическими направлениями, кото-
рые они вдохновляли.
Первое десятилетие правления Николая II является удачным
контрольным примером для изучения идеологий Российской им-
перии. Заигрывание России с Востоком было относительно недо-
лгим. Оно началось с китайско-японской войны 1894—1895 гг., ког-
да легкие победы Японии натолкнули на мысль о возможности
экспансии в Китай, и закончилось собственным поражением Рос-
сии в Азии десятью годами позже. В то же время разнообразные
идеи, формировавшие политику, имели своих красноречивых сто-
ронников, которые подробно излагали свои взгляды. Российский
fin de siecle был периодом увлечения экзотикой Востока, и интерес
к Азии был богато представлен в литературе и искусстве того вре-
мени. Благодаря недавнему открытию ранее недоступных архивов,
теперь стал возможным настоящий анализ.
Знаменитый британский историк дипломатии Джеймс Джолл
однажды дал своим студентам отличный совет — изучать «невыс-
Введение------------------------------------------------------------- 2 1
казанные предположения» («unspoken assumptions») европейских
государственных деятелей25. Но при изучении российких государ-
ственных деятелей их мысли о месте России в мире, даже заявлен-
ные публично, почти полностью игнорировались. В настоящей кни-
ге рассматриваются некоторые из высказывавшихся ими идей и
предположений.
1	Белый А. Петербург. Letchworth, 1967. С. 77, 78.
2	Там же. С. 398.
3	Там же. С. 108, 14, 40.
4	Обзор русских литературных откликов на войну см.: Wells D. The Russo-
Japanese War in Russian Literature // The Russo-Japanese War in Cultural Perspective
/ Ed. by D. Wells and S. Wilson. New York: St. Martin’s Press, 1999. P. 108—133.
5	Kuropatkin A.N. The Russian Army and the Japanese War /Transl. A.B. Lindsay.
2 vols. New York: E.P. Dutton, 1909. См. русское издание: Записки генерала Ку-
ропаткина о русско-японской войне. Итоги войны. Берлин, 1909; 2-е изд., 1911.
6	Пролог Русско-японской войны: Материалы из архива графа С.Ю. Вит-
те / Ред. Б.Б. Глинский. Пг., 1916. Существует также сокращенный перевод на
французский: Quelques annees de la politique intemationale: Antecedants de la
guerre russo-japonaise. Leipzig: K.E Koehler, 1914.
7	Романов Б. А. Россия в Маньчжурии (1892—1906). Л., 1928.
8	McDonald D. M. United Government and Foreign Policy in Russia, 1900—1914.
Cambridge; Mass., 1992.
9	Langer W.L. The Diplomacy of Imperialism. 2 vols. New York, 1956.
10	Langer W.L. The Origins of the Russo-Japanese War // Explorations in Crisis:
Papers on International History / Ed. by E. Charles and E. Schorske. P. 3—45.
Cambridge, Mass., 1969.
11	Malozetnoff A. Russian Far Eastern Policy, 1881—1904: With Special Emphasis
on the Causes of the Russo-lapanese War. Berkeley, 1958.
12	Paine S.C.M. Imperial Rivals: China, Russia, and Their Disputed Frontier.
Armonk; N.Y, 1996; Wolff D. To the Harbin Station: The Liberal Alternative in
Russian Manchuria, 1898—1914. Stanford, Calif., 1999.
13	Langer. The Origins of the Russo-Japanese War.
14	Авдеев B.A. «Секреты» Русско-японской войны // Военно-исторический
журнал. 1993. № 9. С. 87-88.
15	Симанский П.Н. События на Дальнем Востоке: В 3 т. СПб., 1910. Пол-
ный текст вышел недавно отдельным изданием: Россия и Япония на заре XX
столетия / Ред. В. А. Золотарев. М., 1994; Авдеев. «Секреты» Русско-японской
войны. С. 89, примеч. 39. Мне известны два экземпляра первого издания. Лич-
ный экземпляр царя, переплетенный в темно-зеленый сафьян, с золотым об-
резом и экслибрисом библиотеки Зимнего дворца, хранится ныне в Российс-
кой государственной библиотеке в Москве. Долгое время он находился в
спецхране. В РГВИА имеется другой экземпляр, чуть менее роскошный:
РГВИА. Ф. ВУА. Оп. 6. Д. 1.
2 2 Навстречу Восходящему солнцу
16	Лучшее исследование колониальной экспансии: Pagden A. Lords of All the
World: Ideologies of Empire in Spain, Britain, and France. C. 1500—1800. New
Haven, Conn., 1995. Два исследования идеологии в международных отношениях
Нового времени: Gollwitzer Н. Geschichte des weltpolitischen Denkens. Guttingen,
1972; Cassels A. Ideology and International Relations in the Modem World. London,
1996. Еще одна полезная работа: Carlton Е. War and Ideology. Savage, Md., 1990.
17	См., напр., депешу Эндрю Уайта Джону Фостеру от 16 февраля 1893 г., ци-
тируемую в издании: Ford Н.Р. Russian Far Eastern Diplomacy: Count Witte and the
Penetration of China, 1895—1904. Ph.D. diss. University of Chicago, 1950. P. 47—48.
18	Циркуляр A. M. Горчакова (ориг. на фр. яз.) иностранным правительствам
от 21 ноября 1864 г. цит. по: Татищев С.С. Император Александр II. Его жизнь
и царствование. М., 1996. Кн. 2. С. 109.
19	Eagleton Т. Ideology: An Introduction. London, 1991; Oxford English
Dictionary. 2nd ed. (статья «Ideology»). Это определение очень близко тому,
которое дает «Dictionary of the Social Sciences»: «Модель убеждений и понятий...
которая претендует на объяснение сложных социальных явлений с намерени-
ем указать и упростить тот или иной социально-политический выбор» (Gould
J. Ideology // Dictionary of the Social Sciences / Ed. by J. Gould and W. Kolb.
London, 1964. P. 315).
20	Cassels. Ideology and International Relations.
21	Bassin M. Imperial Visions: Nationalist Imagination and Geographical
Expansion in the Russian Far East, 1840—1865. Cambridge, 1999. Еще несколько
недавних работ: Hauner М. What is Asia to Us? Russia’s Asian Heartland Yesterday
and Today. Boston, 1990; Russia’s Orient: Imperial Borderlands and Peoples, 1700—
1917 / Ed. by D. Brower, E. J. Lazzerini. Bloomington, 1997; Layton S. Russian
Literature and Empire: Conquest of the Caucasus from Pushkin to Tolstoy. Cambridge,
1994; Sahni K. Crucifying the Orient: Russian Orientalism and the Colonization of
Caucasus and Central Asia. Bangkok, 1997.
22	Said E. Orientalism. New York, 1979.
23	Emerson C. Boris Godunov: Transpositions of a Russian Theme. Bloomington,
1986.
24	Блок А. Скифы // Блок А. Поли. собр. стихотворений: В 2 т. Л., 1946.
Т. 1. С. 585.
25	Joll J. 1914: The Unspoken Assumptions // The Origins of the First World War:
Great Power Rivalry and German War Aims / Ed. by H.-J. W. Koch. New York, 1972.
P. 309-316.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ИДЕОЛОГИИ ИМПЕРИИ
ГЛАВА 1
БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Николай II
Большое путешествие, совершенное им еще наслед-
ником, поселяет в Николае II ложное представление
о необъятности русской мощи на Дальнем Востоке.
Он едет неделями на лошадях по бесконечной Сиби-
ри, живописной, богатой, сказочно плодородной. За
пределами России его встречают чуть ли не с божески-
ми почестями. <...> Здесь, на Дальнем Востоке, цеса-
ревич впервые сознает, кто он такой, какая судьба ему
предназначена. В его тихую бесцветную жизнь впер-
вые врываются сильные ощущения и яркие краски.
Георгий Иванов
Пасмурным промозглым днем в конце октября 1890 г. с ма-
ленькой станции Варшавской железной дороги, располо-
женной недалеко от Гатчинского дворца к югу от Петер-
бурга, отправился поезд. Самым главным его пассажиром был
22-летний наследник российского престола, великий князь Нико-
лай Александрович. Он только что завершил свое образование, и
родители наградили его большим путешествием, которое в конце
XIX в. все еще оставалось в знатных семьях традицией, знаменую-
щей вступление во взрослую жизнь. Царевич совершал путеше-
ствие в сопровождении своего младшего брата великого князя Ге-
оргия Александровича, трех гвардейских офицеров и поэта, под
благожелательным надзором немолодого генерал-майора князя
Владимира Барятинского.
Такое путешествие обычно непринужденно и неторопливо со-
вершалось по Европе и подразумевало посещение великих столиц,
где молодой человек мог познакомиться со светским обществом и,
возможно, немного развлечься, прежде чем взять на себя обяза-
2 6 Часть первая. Идеологии империи
тельства взрослой жизни. Все же основная цель поездки была пе-
дагогической: путешественник совершал паломничество к истокам
западной цивилизации с обязательным посещением важнейших
исторических и культурных памятников, таких как средневековые
соборы Франции и Германии и руины Древнего Рима1. Поездка
Николая проходила по схеме традиционного большого путеше-
ствия — остановки в важнейших городах, встречи со знаменитос-
тями и знакомство с обветшавшими памятниками. Однако цель
путешествия была, несомненно, необычной. Ибо, вместо того что-
бы отправиться в Европу, царевич решил познакомиться с Азией2.
Императорский поезд направился на юг через российскую
часть Польши и пересек границу с Австро-Венгрией в Щакове.
Сделав короткую остановку в Вене, чтобы присутствовать на тор-
жественном обеде у императора Франца Иосифа в замке Шёнб-
рунн, путешественники через три дня прибыли в порт Триест на
Адриатическом море. Там их приветствовал контр-адмирал импе-
раторского Российского морского флота Владимир Басаргин, ко-
торый проводил их на борт фрегата «Память Азова»3. Сопровож-
даемый фрегатом «Владимир Мономах» и канонерской лодкой
«Запорожец», корабль направился в Эгейское море, сделав останов-
ку в Афинах, чтобы взять на борт кузена Николая, наследника гре-
ческого престола Георга.
Первым пунктом назначения в этом большом путешествии
был Египет. Когда русская эскадра вошла в Порт-Саид, ее встре-
чали национальными гимнами России и Греции и морским салю-
том. Хедив Тевфик-паша принимал высоких гостей по всем прави-
лам этикета, устраивая для них парады, приемы и оказывая другие
почести. Он любезно предоставил им свою яхту для путешествия
вверх по Нилу. Более двух недель великий князь и его спутники
ездили по стране. В своем дневнике Николай подробно описал
посещения храма в Карнаке, гробниц фараонов, восточного база-
ра в Асуане, а также частые послеобеденные представления испол-
нительниц танца живота4.
В конце ноября царевич вновь взошел на борт фрегата «Память
Азова» и продолжил путь на юг. Сделав короткую остановку в бри-
танском порту Аден на Красном море, 11 декабря путешественни-
ки прибыли в индийский порт Бомбей. Хотя «Большая игра» —
острое соперничество между Англией и Россией в Азии — была еще
в самом разгаре и колониальные власти Лондона с большим подо-
зрением относились к царским намерениям в этом регионе, они все
Глава 1. Большое путешествие 2 7
Будущий царь Николай II
же постарались быть гостеприимными. Молодой наследник, на-
против, не мог скрыть свою нелюбовь к державе-сопернику.
В письме отцу из Бомбея он жалуется: «Губернатор наш хозяин —
просто дурак». Несколькими неделями позже в Дели он признает-
ся: «Несносно быть снова окруженным англичанами и всюду ви-
деть красные мундиры»5. Неудивительно, что царевич предпочи-
тал охоту на тигров и путешествия во внутренние районы страны.
2 8 Часть первая. Идеологии империи
«Самое интересное было, разумеется, наше посещение разных ма-
гаражей, у них вся обстановка такая оригинальная и театральная,
даже пахнет стариной», — писал он своей сестре6. В целом наслед-
нику понравилось его шестинедельное путешествие по субконти-
ненту, хотя он и был опечален, когда в конце января 1891 г. его
младшему брату пришлось вернуться домой, потому что у него
обнаружили туберкулез.
Следующая остановка «Памяти Азова» была на Цейлоне, где
пересеклись пути Николая и его двоюродного брата Сандро — ве-
ликого князя Александра Михайловича, который совершал свое
собственное путешествие и присоединился к Николаю, чтобы по-
охотиться на слонов7. В середине февраля корабль направился в
Сингапур. Двухмесячное плавание по британским владениям в
Южной Азии не оставило у царевича благоприятного впечатления
о королевском Военно-морском флоте. «Я удивляюсь, какую дрянь
они все посылают на восток, казалось бы для их собственного пре-
стижа следовало им держать тут эскадру судов достойных их мор-
ской силы... Это очень отрадно, милый папа, тем более, что мы и
должны быть сильнее англичан в Тихом океане», — писал он отцу8.
Во время стоянки в порту на русский фрегат прибыли послан-
ники короля Сиама с официальным приглашением посетить Бан-
гкок. Положение этой азиатской монархии — одной из немногих
независимых стран в регионе — было очень шатким: с запада она
испытывала давление агрессивного английского колониального
присутствия в Бирме, а на востоке ее теснили столь же напористые
французы в Камбодже9. Правитель Сиама, король Чулалонгкорн,
был рад оказать гостеприимство великой державе, не имеющей
притязаний на его владения, в надежде, что хорошие отношения с
Петербургом сдержат другие страны10. Остановившись при следо-
вании через голландскую Ост-Индию в Батавии (ныне Джакарта)
на две недели, русские путешественники осматривали окрестнос-
ти и охотились на крокодилов в качестве гостей генерал-губерна-
тора. Столицы Сиама они достигли в начале марта. Король Чула-
лонгкорн старался всячески угодить гостям, предоставив им свою
королевскую загородную резиденцию Банг-па-ин и развлекая це-
саревича парадом боевых слонов в парке дворца Чакра Кри. Король
Сиама начал обсуждать вопрос о более тесных связях, но прошло
еще семь лет, прежде чем между двумя государствами стал возмож-
ным обмен посланниками11. Тем не менее этот визит произвел одно
из самых сильных впечатлений на Николая. «Действительно стра-
Глава 1. Большое путешествие_________________________________________
29
«Прием в Ханькоу»
Одна из многих иллюстраций в официальном
повествовании кн. Эспера Ухтомского о путешествии цесаревича,
подразумевающая, что вся Азия почитала русского наследника.
(Ухтомский. Путешествие... Т. 2. СПб.; Лейпциг, 1895)
на благоденствует в полном смысле, до сих пор европейцы ничего
не тронули», — писал он домой12.
Из Бангкока фрегат «Память Азова» направился в город Сай-
гон во французском Индокитае и в конце марта вошел в гавань
Гонконга. «Теперь мы окончательно попали в Китай, в страну ман-
даринов, туфель и косиц», — сообщал царевич13. После обязатель-
3 о Часть первая. Идеологии империи
ного обмена любезностями с британскими официальными лицами
Николай поднялся на борт корабля, посланного наместником Кан-
тона Ли Ханчжаном, чтобы доставить царевича на материк14. Хотя
Ли Ханчжан часто с презрением отвергал предложения европейс-
ких сановников посетить его, он оказал теплый прием великому
князю. В отличие от пагубного присутствия английских, француз-
ских и немецких миссионеров и торговцев, русские казались более
дружелюбными15. Россия, впрочем, приняла участие в общей дра-
ке за территории Срединного царства в предыдущем десятилетии,
но еще десятью годами ранее российский император вернул неко-
торые земли династии Цин, что являлось беспрецедентным эпизо-
дом в трудной истории отношений Китая с Западом в XIX в.
Николай поладил с наместником, который показался ему похо-
жим на православного священника, и его не испугали экзотические
яства, поданные на банкете. Письма Николая домой тем не менее
свидетельствуют о том, что ему не очень понравился Кантон: улицы
города переполнены народом и неописуемо грязны, в прибрежных
водах полно пиратов16. Первое впечатление Николая от населения
Восточной Азии звучит как расистское высказывание: «Странное
впечатление производило это море желтых лиц, одно совершенно
похоже на другое»17. Во время своего пребывания в Китае цесаревич
также провел несколько дней в договорном порту Ханькоу на реке
Янцзы, где посетил колонию русских чайных торговцев.
Последним звеном восточного путешествия было посещение
Японии. Наследник давно с нетерпением ожидал этого момента, и
поначалу он не был разочарован. Он писал своей сестре вскоре
после прибытия, что он в «полном восторге» от Японии18. Первая
остановка была в Нагасаки, но поскольку шла православная Стра-
стная неделя, то официальные приемы были отложены на несколь-
ко дней. Строгости Великого поста, однако, не мешали Николаю
инкогнито совершать вылазки на берег, чтобы побродить по мест-
ным сувенирным лавочкам. В то время Нагасаки был зимней ба-
зой российской Тихоокеанской эскадры, и великий князь был рад
услышать, что некоторые торговцы обращаются к нему на его род-
ном языке19.
В начале 1870-х гг. отношения с Японией были напряженны-
ми из-за спора о принадлежности острова Сахалин, и некоторые
японские политики были недовольны царскими планами относи-
тельно Кореи, но во время визита наследника отношения между
двумя империями были довольно дружественными. Как японское
Глава 1. Большое путешествие 3 1
правительство, так и общественность в целом считали визит буду-
щего монарха честью, и Николая тепло встречали20. 22 апреля, в
Светлый понедельник, принц Арисугава встретил гостей от имени
микадо и на рикшах под приветственные возгласы толпы отправил-
ся вместе с ними в Нагасаки, где их ждал официальный завтрак с
губернатором. На следующий день цесаревич и его спутники по-
сетили город Кагосима, где сацумский князь устроил для них пред-
ставления борцов сумо, мастеров кэндо, а также «подражание» ста-
ринному боевому шествию самураев.
От Кагосимы фрегат «Память Азова» направился к северу че-
рез пролив Симоносеки и бросил якорь в Кобэ. Пассажиры объе-
хали порт под радостные возгласы «Долгие лета наследному прин-
цу!», которые выкрикивали студенты, выстроившиеся вдоль улиц,
и затем на поезде отправились в старую столицу Киото21. Николай,
который всегда был энтузиастом местных обычаев, отказался от
приготовленных ему комнат в западном стиле и попросил поселить
его в японском жилище. Как и в Сиаме, великий князь наслаждал-
ся истинно азиатской обстановкой: «Меня приятно поразило пол-
ное отсутствие европейцев — одни японцы и японки и больше
никого»22. Особенно он ценил последних: он был совершенно оча-
рован гейшами, которые танцевали для него в чайных домах Кио-
то23 . До этого дня цесаревич хорошо проводил время: «Вообще мы
все были в таком восхищении от японцев, их приемов и всех их
изделий и производств, что другие страны, которые мы раньше
видели, были совершенно забыты»24.
На следующий понедельник, 29 апреля, Николай совершил
короткую поездку в близлежащий город Оцу. Вот там-то один из
полицейских, стоявших в ограждении, вдруг выскочил вперед, сде-
лал неожиданный выпад и ударил цесаревича, ехавшего на рикше,
мечом по голове. Лезвие проникло неглубоко, и прежде чем несо-
стоявшийся убийца успел повторить попытку, он был сбит с ног
рикшами. Великого князя срочно доставили в Киото на специаль-
ном поезде, где его осмотрели хирурги русской эскадры, которые
наложили на рану швы. Ранение оказалось неглубоким, и великий
князь быстро поправился25.
В целом Николай легко отнесся к этому происшествию. Более
всего его смущали публичные выражения сожалений о случившем-
ся. Он также беспокоился, что причиняет неудобства хозяевам26.
Однако в Петербурге родители наследника были встревожены.
Александр немедленно приказал своему сыну сократить путеше-
Ъ 2 Часть первая. Идеологии империи
ствие и вернуться на борт фрегата «Память Азова»27. Тем не менее
дипломатические последствия происшествия были незначительны-
ми. Дмитрий Шевич, российский посол в Японии, с готовностью
принял официальные объяснения, что нападавший был одиноким
фанатиком-патриотом, и был доволен стараниями японского пра-
вительства уладить инцидент, а царь поспешил заверить Токио, что
не будет предпринимать никаких репрессивных мер28. Что касает-
ся самого Николая, то он не держал обиды на японцев. «Странно
сказать, но Япония так же нравится мне и теперь, как раньше, и
случай со мной 29 апреля не оставил во мне никакого неприятно-
го чувства; мне противен только полицейский мундир!» — писал он
своей матери, покидая страну29. Четырнадцать лет спустя, во вто-
рой год своего царствования, Николай рассказывал гостю из Гер-
мании: «Вообще, я питаю сильное расположение к японцам, не-
смотря на рану, след от которой до сих пор ношу». Показывая шрам
на своем лбу, царь добавил: «Это работа одного фанатика»30. Он
хорошо понимал, что покушения на политические убийства не
являются исключительно японской традицией.
В середине мая великий князь вернулся на русскую землю, в
недавно основанный тихоокеанский порт Владивосток. Впервые
столь знатная персона посетила форпост на Дальнем Востоке, и
местные жители воспользовались присутствием великого князя,
чтобы провести ряд общественных мероприятий, таких как откры-
тие памятника и начало строительства нового сухого дока. Наибо-
лее важная церемония прошла 19 мая, когда Николай собственно-
ручно высыпал тачку земли, символически начав строительство
восточной части Транссибирской железной дороги. Всего несколь-
ко месяцев назад Александр III объявил о начале этого грандиоз-
ного 8000-километрового проекта. Несмотря на хорошую стратеги-
ческую и экономическую обоснованность, у этого плана были
сильные оппоненты внутри имперской администрации. Привлече-
ние наследника подчеркивало решимость царя осуществить план
до конца31. Александр писал в рескрипте сыну: «Знаменательное
участие Ваше в начинании предпринимаемого мною сего истинно
народного дела да послужит новым свидетельством душевного
моего стремления облегчить сношения Сибири с прочими частя-
ми империи и тем явить сему краю, близкому моему сердцу, живей-
шее мое попечение о мирном его преуспеянии»32.
Пробыв во Владивостоке немногим более недели, Николай от-
правился назад в Петербург. Он неспешно продвигался по Сибири,
Глава 1. Большое путешествие 3 3
останавливаясь в таких городах, как Благовещенск, Иркутск, Омск,
где произвел смотр местных казачьих полков и принимал делегации
бурят, киргизов и представителей других национальностей, которые
желали продемонстрировать верность своему будущему правителю33.
Великий князь, несомненно, благоговел перед азиатскими просто-
рами, которые ему предстояло унаследовать. В письме к Сандро,
написанном вскоре после возвращения, он с трудом сдерживает вос-
хищение тем, что он увидел за эти последние месяцы:
Я в таком восторге от всего, что видел, что только устно могу тебе пере-
дать мои впечатления об этой богатой и великолепной стране, до сих пор
так мало известной и (к стыду сказать) почти незнакомой нам, русским!
Нечего говорить о будущности Восточной Сибири и особенно Южно-
Уссурийского края34.
Из-за войны, которая разразится в первое десятилетие правле-
ния Николая II, много говорилось о том, как большое путешествие
на Восток повлияло на его мировоззрение35. Один биограф-эмиг-
рант писал, что царь был «первым государем, проехавшим по всей
необъятной Сибири. Он был охвачен первопроходческим духом, и
его юношеское воображение пленялось грандиозными идеями»36.
Между тем Сергей Витте в своих мемуарах приходит к следующе-
му выводу:
Когда молодой цесаревич неожиданно сделался императором вследствие
преждевременной смерти императора Александра III, то, естественно
полагать, в душе его неоднократно рождалась мысль о дальнейшем рас-
ширении великой Российской империи в направлении к Дальнему Вос-
току, о подчинении китайского богдыхана, подобно бухарскому эмиру, и
чуть ли не о приобщении к титулу русского императора дальнейших ти-
тулов, например: богдыхан китайский, микадо японский и проч, и проч.37.
Известно, что Николай не отличался многословностью в сво-
их писаниях, и ученые немало сетовали на то, как трудно понять
его мысли из таких источников38. В основном дневники и письма
Николая, написанные во время путешествия, довольно типичны
для европейского аристократа XIX в. Как юноша, который только
что завершил свое образование, великий князь наслаждался жиз-
нью, и естественно, что в своей корреспонденции он живописал
охоту и приключения в компании друзей и местных женщин39.
34 Часть первая. Идеологии империи
Аллегория Большого путешествия Николая II на Восток
Рисунок Н. Каразина.
(Ухтомский. Путешествие... Т. 2. СПб.; Лейпциг, 1895)
Глава 1. Большое путешествие 3 5
Письма Николая домой также выдают увлечение экзотикой. Его
восхищение пирамидами Гизы, слонами Сиама и плавучими горо-
дами Кантона было характерно для знатного путешественника
Викторианской эпохи. То же самое можно сказать о его ура-патри-
отизме, проявлявшемся в пренебрежительных высказываниях о
военно-морском флоте Британии в Сингапуре и Гонконге. Те тек-
сты, которые выходили из-под пера Николая после его воцарения
в 1894 г., тоже ничего не проясняют. Его письма, беседы и корот-
кие карандашные пометки на полях официальных документов по-
прежнему оставались очень лаконичны. Единственный способ
понять, что его подданные думали об империи и ее роли на Даль-
нем Востоке, это послушать, что говорили более красноречивые
современники.
Тем не менее, как следует из письма Николая о Сибири, адре-
сованного Сандро, путешествие, несомненно, пробудило в его во-
ображении сильный интерес к Востоку. Цесаревич с большим рве-
нием принялся за выполнение одной из первых своих официальных
обязанностей: в 1893 г. он был назначен председателем Комитета
Сибирской железной дороги40. Когда немногим более года спустя
Николай унаследовал трон, сторонники политики продвижения в
Азию начали находить понимание у нового царя. Князь Эспер Ух-
томский, официальный летописец путешествия, едва ли преувели-
чивал, когда писал, что «факт посещения культурных стран Востока
первенцем Белого Царя преисполнен глубокого смысла с истинно
русской точки зрения»41.
1	Иванов Г. Книга о последнем царствовании. Orange, Conn., 1990. Р. 85—
87; Trease G. The Grand Tour. New York, 1967. P. 1—4; Grand Tour: A Journey in
the Tracks of the Age of Aristocracy / Ed. by R.S. Lambert. New York, 1937.
2	Самым известным является описание князя Эспера Ухтомского в книге:
Ухтомский Э.Э. Путешествие на Восток его Императорского Высочества Госу-
даря Наследника Цесаревича. 1890—1891. Т. 1. СПб.; Лейпциг: Ф.А. Брокгауз,
1893; он же. Путешествие Государя Императора Николая II на Восток (в 1890—
1891). Т. 2, ч. 3—4. СПб.; Лейпциг: Ф.А. Брокгауз, 1895; Т. 3, ч. 5—6. СПб.; Лей-
пциг: Ф.А. Брокгауз, 1897. Собственные дневники Николая довольно лаконич-
ны (ГАРФ. Ф. 601. On. 1. Д. 225-226). Официальный отчет о первом этапе
путешествия см. в составленном В.С. Кривенко «Путешествии Его Император-
ского Высочества Наследника Цесаревича на Восток от Гатчины до Бомбея»
(СПб., 1891). Хотя Николай Александрович был первым наследником, отпра-
вившимся в Азию по морю, его дед Александр II проехал по Сибири до Тоболь-
ска весной 1837 г. во время своего длительного путешествия по России в каче-
36
Часть первая. Идеологии империи
стве наследника престола; см.: Hoetzsch О. Russland in Asien: Geschichte einer
Expansion. Stuttgart, 1966. P. 31.
3	Ознакомиться с подробным маршрутом можно по бортовым журналам
фрегата «Память Азова»: РГАВМФ. Ф. 417. On. 1. Д. 558.
4	Николай II. Дневник императора Николая II. Берлин, 1923. С. 39—40.
5	ГАРФ. Ф. 677. On. 1. Д. 919. Л. 132 (Николай — Александру III, 24 декабря
1890 г.); Николай II. Дневник. С. 40.
6	ГАРФ. Ф. 677. On. 1. Д. 919. Л. 142 (Николай — Александру, 20 января 1891
г.); ГАРФ. Ф. 662. On. 1. Д. 186. Л. 53 (Николай — Ксении, 22 января 1891 г.).
7	Эта поездка описана в: Радде Г.И. 23 000 миль на яхте «Тамара»: Путеше-
ствие их Императорских Высочеств Великих Князей Александра и Сергея
Михайловичей в 1890—1891 гг.: В 2 т. СПб., 1892.
8	ГАРФ. Ф. 677. On. 1. Д. 919. Л. 156 (Николай — Александру, 7 марта 1891 г.).
9	Эта история изложена в: Jeshurun С. The Contests for Siam, 1889—1902.
Kuala Lumpur: Penerbit University Kebangsaan Malaysia, 1977.
10	Козлова М.Г. Россия и страны Юго-Восточной Азии. М., 1986. С. 198—
199; Lobanov-Rostovsky A. Russia and Asia. Ann Arbor, Mich., 1951. P. 209—210;
Гузин A.C. Таиландский вопрос на рубеже XIX и XX вв. и позиция России //
Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: История и совре-
менность. Иркутск, 1995. С. 140—143.
11	ГАРФ. Ф. 677. On. 1. Д. 919. Л. 165 (Николай — Александру, 20 марта 1891
г.); Kalmykow, Andrew D. Memoirs of a Russian Diplomat: Outposts of the Empire,
1893—1917. New Haven, Conn., 1971. P. 101. Об отношениях Николая с королем
Чулалонгкорном см.; Betteley R.D.R. Fabergh. Bangkok, 1986. Р. 49-55.
12	ГАРФ. Ф. 677. On. 1. Д. 919. Л. 165—166 (Николай — Александру, 20 марта
1891 г.). Подобные чувства Николай высказывает в своем дневнике; см.: ГАРФ.
Ф. 601. On. 1. Д. 225. Л. 108 (дневник, 13 марта 1891 г.).
13	ГАРФ. Ф. 642. On. 1. Д. 2321. Л. 148 (Николай — Марии Федоровне,
31 марта 1891 г.).
14	Ли Ханчжан был братом более известного государственного деятеля Ли
Хунчжана.
15	Osterhammel J. China und die Weltgesellschaft. Munich, 1989. S. 104.
16	ГАРФ. Ф. 642. On. 1. Д. 2321. Л. 150—152 (Николай — Марии Федоров-
не, 31 марта 1891 г.); ГАРФ. Ф. 662. On. 1. Д. 186. Л. 63 (Николай — Ксении,
2 апреля 1891 г.).
17	ГАРФ. Ф. 601. On. 1. Д. 225. Л. 125 {Николай II. Дневник. 24 марта 1891 г.).
18	ГАРФ. Ф. 662. On. 1. Д. 186. Л. 64 (Николай — Ксении, 26 апреля 1891 г.).
19	Там же. Л. 67.
20	Lensen G. The Russian Push toward Japan: Russo-Japanese Relations, 1697—
1875. Princeton; N.J., 1959. P. 437—446; Chihiro H. Japan’s Policies toward Russia//
Japan’s Foreign Policy, 1868—1941: A Research Guide / Ed. by James Morley. New
York, 1974. P. 351; Кутаков Л.Н. Россия и Япония. М., 1988. С. 207—210. В то
время японское общественное мнение было настроено гораздо более подозри-
тельно в отношении Китая. В Токио прошла антирусская демонстрация япон-
ских студентов в ноябре 1890 г., но она была скорее проявлением нелюбви к
Западу, а не русофобии. См.: Ламздорф В.Н. Дневник 1891—1892. М., 1934.
С. 7; и Lensen G. The Attempt on the Life of Nicholas II in Japan // Russian Review.
1961. Vol. 20. № 3. July. P. 234—235. О подозрениях японцев в отношении рус-
ских замыслов в Восточной Азии во время визита Николая см.: Valliant R.B.
Глава 1. Большое путешествие 3 7
Japan and the Trans-Siberian Railroad, 1885—1905. Ph.D. diss. University of Hawaii,
1974. P. 47—46; Симанский. События. T. 1. С. 22.
21	Lensen. Attempt. P. 238.
22	ГАРФ. Ф. 642. On. 1. Д. 2321. JI. 184 (Николай — Марии Федоровне,
8 мая 1891 г.).
23	Там же. По-видимому, восхищение Николая местными женщинами не
ограничивалось пассивным времяпрепровождением в обществе гейш. В отче-
тах японской полиции зафиксировано, что по ночам он отправлялся в заведе-
ния, «куда обычно ходят матросы» (Ferro М. Nicholas II: The Last of the Tzars.
London, 1991. P. 20).
24	ГАРФ. Ф. 642. On. 1. Д. 2321. Л. 185 (Николай — Марии Федоровне,
8 мая 1891 г.).
25	Там же. Л. 175—176 (Николай — Марии Федоровне, 2 мая 1891 г.); ГАРФ.
Ф. 677. On. 1. Д. 919. Л. 175 (Николай — Александру, 2 мая 1891 г.); Lensen.
Attempt. Р. 240.
26	ГАРФ. Ф. 677. On. 1. Д. 919. Л. 186 (Николай — Александру, 7 мая 1891 г.).
См. также: ГАРФ. Ф. 642. On. 1. Д. 2321. Л. 176 (Николай — Марии Федоровне,
2 мая 1891 г.); АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 114/1216. Л. 14 (Д.Е. Шевич -
Н.К. Гирсу, 2 мая 1891 г.).
27	Ламздорф. Дневник 1891 — 1892. С. 121.
28	АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 114/1216. Л. 13-16 (Шевич — Гирсу, 2 мая
1891 г.); Ламздорф. Дневник 1891 — 1892. С. 119. Peter Yong-Shik Shin утвержда-
ет, что японское правительство на самом деле имело непосредственное отно-
шение к покушению. См.: Shin Р. Y.-S. The Otsu Incident: Japan’s Hidden History
of the Attempted Assassination of Future Emperor Nicholas II of Russia in the Town
of Otsu, Japan, May 11, 1891, and Its Implication for Historical Analysis. Ph.D. diss.
University of Pennsylvania, 1989. Намекает на это и Симанский (Симанский.
События. Т. 1. С. 22). Предположения о том, что попытка покушения была
делом рук революционеров, высказываются в книге: Князь У... [Урусов С.Д.].
Император Николай II: Жизнь и деяния венценосного царя. Ницца, 1910.
С. 24-28.
29	ГАРФ. Ф. 642. On. 1. Д. 2321. Л. 183 (Николай — Марии Федоровне,
8 мая 1891 г.).
30	GP. Vol. 9. Р. 360 (Гогенлоэ-Шиллингсфюрст — Вильгельму II, 12 сентяб-
ря 1895 г.).
31	Marks S. G. Road to the Power: The Trans-Siberian Railroad and the
Colonization of Asian Russia, 1850—1917. Ithaca, 1991. P. 94—114; Vaillant. Japan.
P. 1—20; Tupper H. To the Great Ocean: Siberia and the Trans-Siberian Railway.
Boston, 1965. P. 82.
32	От Волги до Великого океана: Путеводитель по Великой Сибирской
железной дороге с описанием Шилко-Амурскаго воднаго пути и Маньчжурии
/ Ред. А.И. Дмитриев-Мамонов. СПб., 1900. С. 52; Глинский. Пролог. С. 8;
Tupper. То the Great Ocean. Р. 82—83; Shoemaker М.М. The Great Siberian Railway:
From St. Petersburg to Pekin. New York, 1903. P. 1-2.
33	Маршрут сибирской части путешествия подробно описан в путеводителе,
написанном для путешествия наследника: Россия. Центральный статистический
комитет МВД. От Владивостока до Уральска: Путеводитель к путешествию Его
Императорского Высочества государя наследника цесаревича. СПб., 1891.
38 Часть первая. Идеологии империи
34	ГАРФ. Ф. 645. On. 1. Д. 102. Л. 90 (Николай — Александру Михайлови-
чу, 13 августа 1891 г.).
35	Ламздорф В.Н. Дневник 1894—1896. М., 1991. С. 145; Гурко В.И. Черты и
силуэты прошлого: Правительство и общественность в царствование Николая
II в изображении современника. М., 2000. С. 306—307; Malozemoff. Russian Far
Eastern Policy. P. 50; Notovich N. L’Empereur Nicolas II et la politique russe. Paris,
1895; Marks. Road to Power. P. 136.
36	Grunwald C. de. Le Tsar Nicolas II. Paris, 1965. P. 123.
37	Из архива С.Ю. Витте. Воспоминания. Т. 1: Рассказы в стенографичес-
кой записи. Кн. 1. С. 366. С другой стороны, письма Николая явно противо-
речат утверждению Витте о том, что инцидент в Оцу «неблагоприятно повли-
ял на его впечатление от Японии и о японцах в частности» (Там же. С. 365).
«Богдыхан» — архаичное русское титулование китайского монарха.
38	Verner A.M. The Crisis of Russian Autocracy: Nicholas II and the 1905
Revolution. Princeton, 1990. P. 9—10, 61 note 30. На это сетует и редактор днев-
ников Николая. См.: Николай II. Дневник. С. 40. Интересный анализ идей
Николая можно также найти в: The Fall of the Romanovs: Political Dreams and
Personal Struggles in a Time of Revolution / Ed. by M.D. Steinberg and V.M.
Khrustalev. New Haven, 1995 (в особенности с. 1-37).
39	Перед самым отъездом Николай просил британского посла не перегружать
его пребывание в Индии официальными мероприятиями, чтобы у него осталось
как можно больше времени на осмотр достопримечательностей (АВПРИ. Ф. 138.
Оп. 467. Д. 114/1216. Л. 7 [Британский посол — Н.К. Гирсу, 18 декабря 1890 г.]).
Когда Николай был за границей, мать часто напоминала ему, что он должен
более добросовестно относиться к своим обязанностям. См.: The Letters of Tsar
Nicholas and Empress Marie / Ed. Bing E.J. London, 1937. P. 47, 57—58.
40	Marks. Road to Power. P. 139.
41	Ухтомский. Путешествие. T. 2, ч. 3. С. 37.
ГЛАВА 2
КОНКВИСТАДОРСКИЙ
ИМПЕРИАЛИЗМ
Николай Пржевальский
Успехи русского оружия в Азии есть не только успе-
хи политические, но вместе с тем и человечески гу-
манные. Штуцерная пуля и нарезная пушка проносят
здесь те зачатки цивилизации, которые иным путем,
вероятно, еще долго не попали бы в окаменелый
строй среднеазиатских ханств...
Николай Пржевальский
В феврале 1952 г. выдающийся советский режиссер Сергей
Юткевич выпустил свой первый цветной фильм — эпопею
о путешествиях русского исследователя XIX в. Николая Ми-
хайловича Пржевальского по Внутренней Азии. Наполненное со-
бытиями приключенческое полотно под названием «Пржевальс-
кий» показывает героя в борьбе с суровой природой и кознями
врагов — реакционно настроенных географов, маньчжурских чи-
новников и английского агента-злодея, мистера Саймона. Зрите-
ли также могли насладиться видами экзотической живой природы,
караванов в пустыне, монгольских юрт, охоты на грифов и класси-
ческого китайского театра. Кинокартина была выпущена в момент
расцвета китайско-советской дружбы и изображала исследователя
большим другом азиатских народов, ратующим за дело угнетенных
китайских и корейских крестьян, где бы он ни оказался1. Газета
«Правда» опубликовала восторженные отзывы о фильме, заслуга
которого в первую очередь состояла в том, что «фильм показыва-
ет, что в работе Пржевальского выразилась прогрессивная роль
русской культуры в Азии»2.
Однако когда режиссер со своей съемочной группой приехал в
Пекин для съемок эпизодов картины, он столкнулся с серьезными
возражениями китайских властей. Местные чиновники вовсе не
считали Пржевальского великим гуманистом, который путеше-
40 Часть первая. Идеологии империи
ствовал по Внутренней Азии, пропагандируя дружбу между рус-
ским и китайским народами. В их глазах географ в форме офице-
ра царской армии был всего лишь шпионом и врагом Китая. Только
после вмешательства советского посла, который напрямую обра-
тился к Лю Шаоци, секретарю Центрального комитета Коммуни-
стической партии Китая, работа над фильмом была разрешена3.
Что бы ни утверждали московские дипломаты, китайцы пра-
вильно представляли себе роль и настроения исследователя. Хотя
четыре путешествия Пржевальского во Внутреннюю Азию в 70-х и
80-х гг. XIX в. и финансировались Русским географическим обще-
ством, он все же был офицером Главного штаба — подразделения
русской армии, занимающегося в числе прочего военной развед-
кой. Отчеты Пржевальского о поездках, в основном состоящие из
географических описаний, также давали разведывательный мате-
риал для возможной военной кампании в пограничных областях
Китая в момент обострения отношений между династиями Рома-
новых и Цин4.
Чиновники в Пекине, недовольные проектом Юткевича, были
абсолютно правы, называя Пржевальского врагом нации. Даже при
самом поверхностном чтении работ исследователя становится оче-
видным его глубокое презрение к Китаю и китайцам. В вопросах
российской политики в отношении Поднебесной Пржевальский
был открытым сторонником военных действий. Когда Военное
министерство пригласило его участвовать в работе специального
комитета по изучению китайско-российских отношений, офицер
выступил за войну с целью присоединения пограничных районов
империи Цин — Синьцзяна, Монголии и Тибета.
При жизни Пржевальского мало кто из его соотечественников
разделял такие воинственные взгляды, но для многих русских лю-
дей он был олицетворением романтического героя. Как и о шот-
ландском миссионере Дэвиде Ливингстоне, о Пржевальском и его
подвигах писали газеты, а книги, в которых он описывал свои пу-
тешествия, широко читались. Когда в 1888 г. Пржевальский умер,
Антон Чехов оплакивал его, говоря, что такие люди для России
«нужны, как солнце»5. Еще более важно то, что исследователь мно-
гое сделал для популяризации представлений об особой роли Рос-
сии в Азии. Через десять лет после смерти Пржевальского, когда
Россия обратила внимание на Дальний Восток, его взгляды нача-
ли распространяться. В первые годы правления Николая II идеи
Пржевальского об имперском завоевании ради самою завоевания
Глава 2. Конквистадорский империализм 41
стали выражением очень агрессивного направления в политике цар-
ского правительства в отношении Азии. Сторонники наступатель-
ной политики в Маньчжурии и Корее часто повторяли идеи и ри-
торику его «конквистадорского империализма». Подобно тому как
рассказы исследователей Черного континента вдохновили европей-
цев на освоение Африки в 80-е гг. XIX столетия, так и двадцать лет
спустя приключения Пржевальского заставили немало его соотече-
ственников отправиться на Восток в поисках подобной славы.
Каждый российский школьник знает о Николае Пржевальском.
Будущий исследователь Внутренней Азии родился в семье мелких
помещиков в Смоленской губернии в 1839 г.6. Предки Пржеваль-
ского, как свидетельствует их фамилия, были ополяченными каза-
ками, родом из западных земель, оказавшихся под властью России
во времена правления Екатерины Великой в 1772 г.7. Его дедушка
Казимир Пржевальский присягнул на верность династии Романо-
вых, принял православие в 90-х гг. XVIII в. и при крещении полу-
чил имя Кузьма Фомич. Семья преданно служила новым правите-
лям. Сын Кузьмы, Михаил Кузьмич, был младшим офицером
царской армии во время Польского восстания 1831 г., после чего
удалился на покой в скромное имение своей жены Отрадное, не-
далеко от Смоленска.
Николай Михайлович плохо знал своего отца. Часто болевший,
он умер, когда сыну было всего семь лет, оставив ребенка на по-
печение деятельной и честолюбивой матери, Елены Алексеевны.
Мать воспитывала сына в идиллических условиях. Детство он про-
вел в основном на природе. «Рос я в деревне дикарем; воспитание
было самое спартанское», — однажды вспоминал Пржевальский.
«Я мог выходить из дому во всякую погоду и рано пристрастился
к охоте»8. В возрасте десяти лет мальчика отправили в гимназию в
Смоленск. Обладая фотографической памятью, Пржевальский хо-
рошо учился в школе, которую окончил шесть лет спустя, в 1855 г.,
одним из лучших учеников класса. Ему исполнилось шестнадцать
лет, и у него была только одна мечта — принять участие в «герои-
ческих подвигах защитников Севастополя» в Крыму, где Россия в
то время вела войну9.
К великому разочарованию юноши, когда он попал в армию,
война фактически закончилась. Вместо боевых действий его ожи-
дала череда томительных будней в резервном пехотном полку. Ску-
ка гарнизонной жизни раздражала Николая Михайловича. Он ис-
4 2 Часть первая. Идеологии империи
Николай Михайлович Пржевальский
пытывал отвращение к традиционным развлечениям своих сорат-
ников — бездельников, пьяниц и картежников, как он характери-
зовал их в письме своей матери, и находил удовлетворение в таких
уединенных занятиях, как охота или чтение книг о путешествиях
по Африке10. Эти рассказы, которые объединяли увлекательные
приключения и борьбу с природными стихиями, необыкновенно
привлекали склонного к размышлениям, романтично настроенно-
го молодого человека. Пржевальский понимал, что у младшего
офицера русской армии было мало шансов присоединиться к экс-
педиции в африканские джунгли. Но у царя недавно появились
собственные неизведанные территории — земли вдоль рек Амур и
Уссури, переданные Китаем в 1858 и 1860 гг.
В 1860 г. Пржевальский подал официальное прошение о пере-
воде в новые области Сибири. Его командир был возмущен такой
Глава 2. Конквистадорский империализм 4 3
смелостью и посадил его под арест на три дня. Через год Пржеваль-
скому все же удалось вырваться на свободу, сдав вступительные
экзамены в Николаевскую академию Генерального штаба в Петер-
бурге. Среди преподаваемых там дисциплин были география, то-
пография и естественные науки — полезная программа для буду-
щего путешественника-исследователя.
В академии Пржевальский совершил по молодости неосмотри-
тельный с политической точки зрения поступок, подписав вместе
с большинством своих однокашников петицию против назначения
реакционного редактора армейского журнала «Военный сбор-
ник»11. Вообще же Пржевальский зарекомендовал себя очень хо-
рошим студентом. Его диссертация о Приамурье привлекла внима-
ние Русского географического общества, и через несколько лет он
убедил и своих военных начальников, и вице-президента общества
Петра Петровича Семенова (впоследствии Семенова-Тян-Шанско-
го) дать ему разрешение на произведение полной топографической
съемки новых владений империи у Тихого океана.
С июня 1867-го и до весны 1869 г. поручик Пржевальский, ко-
торого сопровождали два человека и охотничья собака, составил
карту местности, по площади превышающей Великобританию. Эта
экспедиция подтвердила несомненный талант Пржевальского как
исследователя, и после ее успешного завершения он получил зва-
ние штабс-капитана и серебряную медаль Русского географическо-
го общества12. Для самого Николая Михайловича это путешествие
было не более чем генеральной репетицией. По-настоящему он
интересовался огромной, неизведанной территорией, отделявшей
азиатскую часть России от более населенной территории — восточ-
ной половины Китайской империи.
В 1870 г. Внутренняя Азия — территория, на которой находились
Синьцзян, Монголия и Тибет, — на европейских картах представ-
ляла собой в значительной степени «неизвестную землю»13. Мало
кому из обитателей Запада удавалось добраться до Тибета в пред-
шествующие двести лет, а вскоре после путешествия французских
священников-лазаристов Пока и Габе в 1846 г. гималайская теокра-
тия наложила запрет на любые иностранные контакты14. Синьцзян
и Монголия были изведаны еще меньше, и, по-видимому, побывав-
ший там в XIII в. Марко Поло был единственным европейцем,
которому довелось увидеть значительную часть этих земель. Как
сказал один ученый, в то время о Внутренней Азии «было извест-
но еще меньше, чем о самых отдаленных уголках Африки»15.
44 Часть первая. Идеологии империи
«Западные районы» — как Внутреннюю Азию называли китай-
цы — только недавно были присоединены к Срединному царству.
Трем великим китайским императорам Цинской династии — Кан-
си, Юнчжену, Цяньлуну — потребовалось больше полувека, чтобы
покорить эту территорию. Цель наконец-то была достигнута в 1759 г.
Но власть Пекина не была прочной, а в первой половине XIX сто-
летия она стала дальше ослабевать. Разрушительная Опиумная вой-
на с Великобританией в начале 1840-х гг. и восстание тайпинов,
вспыхнувшее в последующее десятилетие, были явными показате-
лями того, что Маньчжурская династия подошла к своему неизбеж-
ному закату. Тем временем крупное восстание различных мусуль-
манских народов, которые к 1860-м гг. наводнили большую часть
Синьцзяна и Южной Монголии, еще более ослабило императорс-
кую власть в Западных районах. Петербург не был сторонним на-
блюдателем бедствий Срединного царства. Неудачи России в Ев-
ропе во время Крымской войны и пошатнувшаяся власть
Маньчжурской династии раззадорили царский аппетит. Россия
была готова захватить любые кусочки земли на Востоке, и к 1860 г.
ей удалось аннексировать регионы Амура и Уссури на Тихоокеан-
ском побережье.
Существовала еще одна причина, по которой царское правитель-
ство интересовалось западными окраинами Китая: на эти годы при-
шелся разгар Большой игры — соперничества между Великобрита-
нией и Россией в Азии16. Большая игра совпала с важным
нововведением в военной разведке17. Это изменение явилось резуль-
татом эволюции российского военного мышления, начавшейся во
времена Наполеоновских войн. До Отечественной войны 1812 г. ин-
формацию о враге доставляли в основном отдельные агенты. Теперь
благодаря возросшему интересу к применению научных принципов
ведения войны стратеги осознали, что тщательное изучение топо-
графических и других географических данных является жизненно
важным компонентом подготовки к боевым действиям. Наиболее
активным сторонником нового подхода к разведке был профессор
Николаевской академии Генерального штаба Дмитрий Алексеевич
Милютин. Ставший впоследствии ведущей фигурой Великих ре-
форм Александра И, Милютин был педагогом-новатором, который
серьезно интересовался географией и стратегической разведкой18.
В 1845 г. в Петербурге было основано Императорское Русское
географическое общество19. Его члены выступали за систематичес-
кое применение научных принципов к изучению земель и их обита-
Глава 2. Конквистадорский империализм 4 5
телей. Как подчеркивал П.П. Семенов-Тян-Шанский, вице-прези-
дент общества в течение многих лет, предметом новоучрежденного
общества была не просто география, a Erdkunde (наука о земле) —
дисциплина, которую пропагандировал немецкий ученый начала
XIX в. Карл Риттер. Erdkunde было гораздо более широким поняти-
ем, чем география, включавшим в себя топографию, климатологию
и другие аспекты физической географии в сочетании с этнографи-
ей20 . Такой более широкий подход отразился в разнообразном про-
фессиональном составе учредителей общества, среди которых были
астрономы, морские исследователи, биологи и этнографы.
В соответствии со своими учредительными принципами Рус-
ское географическое общество являлось научной организацией,
созданной для занятий географией, этнографией и статистикой21.
Однако новая организация служила не только делу знания, но и го-
сударству. В первые годы существования ее главным покровителем
в государственных структурах был Лев Алексеевич Перовский —
умеренно прогрессивный министр внутренних дел в правительстве
Николая I. Он понимал, что собранные Географическим обществом
статистические данные о России помогут его чиновникам подго-
товить реформы — те самые реформы, которые будут осуществле-
ны позднее в царствование Александра II22.
В конце 1850-х гг. Географическое общество всерьез заинтере-
совалось территориями за пределами империи. Как и географичес-
кие общества, созданные на Западе немногим ранее, эта организа-
ция испытывала к зарубежным странам не только чисто
академическое любопытство. Во второй половине XIX в. серьезные
политические и экономические причины побудили географичес-
кие общества в Париже, Берлине и Лондоне (Societe de Geographie
de Paris, Gesellschaft fur Erdkunde zu Berlin, Royal Geographical Society
in London) обратить внимание на Африку. То же можно сказать и
об интересе Русского географического общества к Азии. Многие
члены российской организации горячо бы поддержали мнение,
высказанное в 1877 г. президентом аналогичной организации в
Париже: «Сила любой страны заключается в экспансии... и изуче-
ние географических наук является одним из важнейших элементов
этой экспансии»23. Писатель Джозеф Конрад язвительно назвал
этот сложившийся в XIX в. альянс науки и имперского строитель-
ства «воинствующей географией»24.
Первым вице-президентом организации, находившейся под
покровительством великого князя Константина Николаевича, был
4 6 Часть первая. Идеологии империи
адмирал, а среди ее руководителей были также морские и военные
офицеры. Такое сосредоточение военных было неслучайным, по-
скольку интересы общества и армии часто пересекались25. И наи-
более очевидно это было во Внутренней Азии. Как заключил один
ученый, «большую игру в Центральной Азии разыгрывали выдаю-
щиеся личности — члены Императорского Русского географичес-
кого общества»26.
Когда способный младший офицер, подтвердивший свой талант
топографа, предложил обследовать пограничные области Внутрен-
ней Азии, Географическое общество и Военное министерство име-
ли все основания высказаться в поддержку этого путешествия.
Согласие Семенова и военного министра Д. Милютина не застави-
ло себя долго ждать. В 1870 г., спустя чуть больше года после свое-
го возвращения с берегов Уссури, Пржевальский снова отправил-
ся в путь, на этот раз в Монголию. Одной из своих целей он ставил
составить карту Ордосского плато к северу от Великой Китайской
стены и найти Кукунор (Цинхай) — легендарное «Голубое озеро»
на том месте, где смыкаются границы Китая, Монголии и Тибета.
Вдохновленный, несомненно, «поисками Нила» («Nile Quest») —
знаменитым соперничеством между Ричардом Бертоном и Джоном
Ханнингом Спиком в 1850—1860-х гг., — Пржевальский надеялся
доказать, что это озеро является истоком Желтой реки.
В течение почти трех лет Николай Пржевальский, теперь в со-
провождении двух казаков, помощника и верного сеттера Фауста,
путешествовал на верблюдах по «восточной горной Азии»27. Начав
свой путь в сибирском пограничном пункте Кяхта, он пересек мон-
гольскую пустыню Гоби, добрался до Пекина, преодолел Ордосское
плато и нашел Кукунор на границе Северо-Восточного Тибета.
Именно там, разбив лагерь на берегу озера, Пржевальский повстре-
чался с Камбы-нансу, представителем Тибетской теократии в Пе-
кине. Дипломат сразу же пригласил путешественника в Лхасу, где,
по его заверениям, «Далай-Лама будет очень рад принять рус-
ских»28 . К сожалению, к тому моменту у Пржевальского почти не
осталось денег, и он не мог себе позволить путешествие на юг дли-
ной в 1500 км. Он нехотя ограничился исследованием Цайдамской
равнины на северной окраине Тибета и вернулся в Иркутск через
монгольскую столицу Ургу.
На протяжении всего путешествия Пржевальскому приходи-
лось мириться с суровой негостеприимной местностью, подозри-
тельными китайскими чиновниками и нередко враждебными тузем-
Глава 2. Конквистадорский империализм 4 7
цами. Хотя местные жители часто являлись наиболее существенной
помехой, он смело игнорировал их нападки. В донесениях военным
начальникам в Петербурге он сообщал, что, «зная трусливый, до
невероятности, характер этих народов», бояться нечего. «Притом мы
все отлично вооружены, а стрельба... производит магическое впечат-
ление на полудиких обитателей Монголии»29.
Покрыв более 11 тыс. километров, первая экспедиция во Внут-
реннюю Азию принесла изобилие географических открытий о ре-
гионе, превышающем по площади Западную Европу. Зоологам и
ботаникам Академии наук в Петербурге досталась коллекция из 200
шкур животных, 1000 образцов птиц, 3000 насекомых и 4000 засу-
шенных растений. Из своей поездки Пржевальский также привез
ценный разведывательный материал о Дунганском восстании —
крупном восстании мусульман в Западном Китае, что явно оцени-
ли вышестоящие лица, присвоив ему звание подполковника и на-
градив орденом Св. Владимира 4-й степени30.
Летом 1876 г. Пржевальский отправился во вторую экспедицию
во Внутреннюю Азию, на этот раз с западной границы. Теперь у
него было немного больше людей и гораздо более щедрое финан-
сирование, и он планировал пересечь печально известную пусты-
ню Такламакан в Синьцзяне, попытаться найти Лобнор — таин-
ственное озеро на Шелковом пути, в последний раз описанное
Марко Поло, и через перевал Куньлунь попасть в Тибет31. Хотя
Пржевальскому и удалось найти Лобнор, которое оказалось боль-
ше похожим на болото, болезнь и политические осложнения поме-
шали ему продвинуться дальше на юг. В целом экспедиция прошла
меньше 4000 километров32.
Путешествие также имело важные разведывательные цели.
Значительная часть местности, которую оно охватывало, по-пре-
жнему была мятежной, и Петербург срочно нуждался в сведениях
о руководителе восстания, Якуб-беке. Другому офицеру Главного
штаба было приказано встретиться с лидером мятежников. Но
Пржевальский тоже решил добиться этой встречи, после которой
отправил подробный отчет своему начальнику графу Федору Гей-
дену33 . Озаглавленный «О современном состоянии Восточного
Туркестана», этот отчет рисовал довольно негативный образ Якуб-
бека и его мятежных земель34. Отметив, что он «не больше как
политический проходимец», которого ненавидят собственные под-
данные, Пржевальский предсказывал его неминуемое падение35.
Местное население, поспешно добавлял он, имеет гораздо более
благоприятное мнение о России: «Местные жители... постоянно
48 Часть первая. Идеологии империи
проклинали свое правительство и высказывали желание подчи-
ниться России. Слух об умиротворении нами Кокана и Кулджи
прошел далеко; дикий Азиатец начинает понимать, что власть рус-
ская есть залог спокойствия и благоденствия»36.
Пржевальский рекомендовал воспользоваться ситуацией и за-
ключить договор с мятежным вождем об аннексии территории:
«Для России настоящее время есть наиболее благоприятное, что-
бы... обставить свои отношения к Восточному Туркестану. На вся-
кое наше требование Якуб-бек теперь непременно согласится»37.
Из идеи полковника ничего не вышло. Вскоре после путешествия
Николая Михайловича Якуб-бек умер, по-видимому от паралича,
и повстанцы быстро сдались китайской армии.
В 1878 г. Пржевальский предложил организовать экспедицию,
целиком посвященную Тибету. В служебной записке в Главный
штаб о новом путешествии он излагал ряд научных задач, но основ-
ная цель была стратегической. Пржевальский писал: «...научные
исследования... будут маскировать политические цели экспедиции
и отклонять всякие подозрения наших недругов»38. Он указывал,
что Лхаса есть не что иное, как «азиатский Рим». Далай-лама не
только являлся светским правителем Тибета, но и имел огромное
влияние на 250 миллионов буддистов, живущих на континенте.
Если бы кто-то из русских смог добраться до дворца Потала, он бы
убедил первосвященника Востока встать на сторону Петербурга.
Нельзя было терять время, поскольку британцы также изо всех сил
старались пробраться в столицу Тибета из Индии, и вполне могло
случиться так, что гималайская теократия оказалась бы в сфере
влияния Лондона39.
Будучи европейцем, Пржевальский понимал, что завоевать
доверие ксенофобски настроенных тибетцев будет трудно. Поэто-
му он предложил, чтобы одновременно с тем, как он отправится в
путешествие в Тибет, российский консул в Урге в Монголии сна-
рядил в Лхасу одного или двух лам40. Странствование под видом
паломника едва ли было оригинальным. Британцы в Калькутте
тоже активно посылали обученных разведчиков-индусов под видом
«пундитов» (pundits — мудрецов, ученых мужей) для сбора сведе-
ний об этой отгородившейся от мира теократии41. Консулу было
приказано найти подходящего кандидата, что и было сделано. Лама
должен был отправиться в Лхасу в марте следующего года42. Судь-
ба этого монаха неизвестна, но он никак не мог встретиться с
Глава 2. Конквистадорский империализм 49
Пржевальским в тибетской столице. К большому разочарованию
Николая Михайловича, чиновники далай-ламы в Нагчу заставили
его повернуть назад менее чем в 250 километрах от Потады43.
Тем не менее покровители Пржевальского остались более чем
довольны результатами экспедиции. Снова он привез богатые то-
пографические, зоологические, ботанические, метеорологические
и этнографические данные об обширных пространствах Внутрен-
ней Азии, ранее почти не изученных европейцами. Именно в этом
путешествии исследователь сделал свое наиболее памятное откры-
тие, известное посетителям зоопарков по всему миру, — в Джунгар-
ской степи на западной границе Монголии обнаружил неизвест-
ный вид дикой лошади. Мускулистое животное размером с пони,
которое местные жители называли «тахи», вполне вероятно, когда-
то населяло всю Евразию, но к тому времени было почти полнос-
Экспедиции Н. М. Пржевальского во Внутреннюю Азию
5 0 Часть первая. Идеологии империи
тью уничтожено распространившейся цивилизацией. Хотя Прже-
вальскому и не удалось подстрелить образец, он добыл шкуру жи-
вотного у киргизского племени. Шкура была доставлена в Петер-
бург, где зоологи назвали этот вид в его честь Equus przewalskii*.
В 1883 г., через три года после своего возвращения, Пржеваль-
ский получает разрешение на новую экспедицию в Тибет. Несмотря
на щедрое финансирование и армейское снаряжение, ему снова не
суждено было попасть в Лхасу45. Однако Пржевальский вернулся
в Россию с новыми ценными научными открытиями, включая све-
дения об истоке Желтой реки46. Царь Александр III немедленно
присвоил ему звание генерал-майора и пригласил выступить с до-
кладом в Аничковом дворце в январе 1886 г.47.
Два года спустя, в 1888 г., Пржевальский отправился в еще одно
путешествие, вновь с целью добраться до далай-ламы48. Хотя его
здоровье оставляло желать лучшего, действовать нужно было быс-
тро, поскольку стало известно, что британское посольство продви-
галось к Лхасе с юга. Николай Михайлович писал военному мини-
стру о путешествии: «Помимо научных его результатов, вероятно
можно будет собрать сведения относительно нынешних действий
англичан через Сиким к Тибету»49. Ему не удалось продвинуться
далеко. Еще находясь на российской земле, неподалеку от озера
Иссык-Куль у подножия Тянь-Шаня, Николай Михайлович Прже-
вальский заразился брюшным тифом и вскоре умер. В 1893 г. по
приказу Александра III город Каракол, в котором умер путеше-
ственник, был переименован в Пржевальск. Теперь этот город сно-
ва носит название Каракол50.
В мае 1886 г., когда Пржевальский отдыхал в своем имении после
четвертой экспедиции во Внутреннюю Азию, его вызвали в столи-
цу. Специальный комитет при Военном министерстве обсуждал,
что следует предпринять в отношении Китая в момент обострив-
шихся отношений между двумя империями. Пржевальский отве-
тил секретной служебной запиской «Новые соображения о войне
с Китаем»51. Чтобы донести свои взгляды до более широкой ауди-
тории, он выступил с публичной лекцией в Николаевской акаде-
мии на ту же тему. Эта лекция была впоследствии опубликована
под названием «Очерк современного положения Центральной
Азии» в ведущем политическом журнале в 1886 г., а двумя годами
позже вошла последней главой в его следующую книгу52. В совет-
ском издании 1948 г. этот раздел отсутствует53. —
Глава 2. Конквистадорский империализм 5 1
Эти два документа, наиболее отчетливо отразившие взгляды
Пржевальского на роль России на Дальнем Востоке, примечатель-
ны своей категоричностью. В «Очерке...» Николай Михайлович
исчерпывающе описывает многочисленные недостатки Китая и его
армии. Автор проводит явную аналогию с Османской империей,
еще одной угасающей восточной державой, и идет дальше, пред-
сказывая, что династия Цин станет в будущем «новым “больным
человеком”» для Европы54. Как и в отношении Турции, единствен-
ным логичным решением он видел захватническую войну, на этот
раз во Внутренней Азии. В любом случае, как отмечал Пржеваль-
ский, «положение китайцев, как в Монголии, так и в особенности
в Восточном Туркестане, весьма шаткое»55.
Пржевальский резко критикует российских дипломатов за их
неуместную пассивность: «Начиная с первого нашего посольства
в Китай в 1653 году... все наши отношения с Срединной Импери-
ей зиждутся на сохранении столь восхваляемой двухсотлетней
дружбы». В сущности же в основе этих отношений — «наше двух-
вековое заискивание пред Китаем»56. Он, напротив, полагал, что
«волей-неволей нам придется свести здесь давние счеты и осяза-
тельно доказать своему заносчивому соседу, что русский дух и рус-
ская отвага равно сильны — как в сердце Великой России, так и на
далеком востоке Азии». Не было никакой альтернативы военным
действиям. Перевернув с ног на голову народную пословицу, он
заявлял: «Как ни дурна война сама по себе, но худой мир также не
сладок; это испытывает теперь вся Европа». Предвосхищая возра-
жения по поводу аннексии территорий суверенного государства,
Пржевальский цитировал юриста Федора Мартенса, написавшего
несколькими годами ранее по поводу Средней Азии, что «между-
народное право не может быть приложимо в сношениях с полуди-
кими народами»57.
Тогда же в своей секретной служебной записке Николай Михай-
лович обрисовал детальный план нападения на Китай с двух сторон.
Небольшой контингент войдет в Китайский Туркестан, а более круп-
ная сила ударит из Восточной Сибири в Монголию. «Таким способом,
медленно, как грозовая туча, продвинемся мы через Гоби»58. В обоих
регионах местные жители, которые полностью презирают своих вла-
стителей из династии Цин, все как один поднимутся, чтобы поддер-
жать русских59. Пржевальский был уверен в победе, при условии что
«морские державы» не придут Китаю на помощь. Как только богды-
хан начнет просить о мире, царь сможет назвать свои условия. По
5 2 Часть первая. Идеологии империи
мнению Пржевальского, они должны включать уступку Восточно-
го Туркестана, Северного Тибета и, если допустимо, большой части
Монголии, а также пересмотр некоторых участков границы по реке
Амур60. Что касается этического аспекта русской агрессии, ответ был
простым: «“Цель оправдывает средства” — вот девиз современного
общества и современных наций»61.
Сочинения Пржевальского дают прекрасное представление о
его отношении к Китаю. Географ Пржевальский в первую очередь
был военным, и его принадлежность к армии существенно окраши-
вала его отношение к тем регионам, которые он исследовал. В его
глазах принадлежавшая Китаю Внутренняя Азия была не просто
неизведанной территорией, ожидавшей своего открытия для науки,
но девственной землей, которую нужно было завоевать для славы
России. Уже в 1873 г. Пржевальский высказывался предельно от-
кровенно:
Здесь везде можно проникнуть, только не с Евангелием под мышкою, а
с деньгами в кармане, со штуцером в одной руке и с ногайкою в другой...
С ними должны идти сюда европейцы и снести, во имя цивилизации,
все эти подонки человеческого рода. Тысячи наших солдат достаточно,
чтобы покорить всю Азию от Байкала до Гималаи. И пора бы тряхнуть
хорошенько Срединное государство, пора перестать церемониться и
сносить все оскорбления, которыми на каждом шагу угощают европей-
ца в пределах Небесной Империи. Здесь еще можно повторить подвиги
Кортеса62.
В XIX в. русские востоковеды были знамениты своими глубокими
познаниями и уважением к азиатским цивилизациям, которые они
изучали. У Пржевальского было другое мнение63. Всеволод Робо-
ровский, его товарищ по нескольким экспедициям, писал: «К ки-
тайцам Николай Михайлович не мог относиться дружелюбно, его
возмущала их лживость и притворство... он старался избегать вся-
кой встречи с ними и говорил, что от них не увидишь ничего, кроме
неприятностей»64.
Пржевальский вспоминал свое первое посещение Пекина, ког-
да он останавливался там на пути в Монголию в 1871 г.: «Скажу
откровенно, что на меня лично произвела крайне неприятное впе-
чатление столица. Да и едва ли может понравиться свежему чело-
веку город, в котором помойные ямы и толпы голых нищих состав-
ляют необходимую принадлежность самых лучших улиц»65. В
Глава 2. Конквистадорский империализм 5 3
письме на родину другу он жаловался: «Мошенничество и плутов-
ство развито до крайних пределов... Вообще здешний китаец — это
жид плюс (+) московский мазурик, и оба в квадрате»66. Даже еда
была невкусной: «Не знаю, как другим по вкусу приходится китай-
ская кухня... но для нас китайские яства в гостиницах казались
отвратительными... Сами китайцы не брезгуют никакою гадостью,
и некоторые из них едят даже собак»67.
Культуру Срединного царства Пржевальский тоже ценил невы-
соко. Семенов-Тян-Шанский вспоминал, что «упрекали Н.М. Прже-
вальского и в пренебрежении... к китайской цивилизации»68. Сам
Пржевальский был убежден в загнивании Китая и не скрывал свое-
го презрения к тем, кто высказывал более позитивное отношение:
«...только полное неведение европейцев об этих странах может при-
писывать им какую бы то ни было долю славы и могущества»69. Го-
воря прямо, «Китай... едва ли легко поддастся нововведениям...»70.
Временами кажется, что идеи Пржевальского заимствованы
прямо из сочинений французского теоретика расизма XIX в.
Ж.-А. де Гобино, автора «Essai sur I’inegalite des races». Например,
Пржевальский резко осуждал смешение рас. Говоря о людях, жи-
вущих к северу от Великой Китайской стены, он замечал: «Нахо-
дясь в постоянном соприкосновении с китайцами, цахары утрати-
ли в настоящее время не только характер, но даже и тип
чистокровных монголов. Оставив от своего прошлого всю монголь-
скую лень, они переняли от китайцев одни лишь дурные черты их
характера, а потому являются выродками, в которых нет ни мон-
гольского простодушия, ни китайского трудолюбия»71. И снова в
духе Гобино он ликует по поводу победы в короткой перестрелке:
«Такая обаятельная сила европейца, среди нравственно растлевше-
го азиатского люда! Не мы лично являлись виновниками того стра-
ха, который внушали разбойникам дунганы. Нет! это была победа
европейскаго духа, его энергии и отваги...»72
Самым ярким свидетельством упадка Небесной империи было
жалкое состояние ее армии. Всякий раз, когда Пржевальский
встречал китайские войска, он видел только их плачевное состоя-
ние. Офицеры, как однажды заметил он, «не имеют никакого об-
разования. В большинстве случаев круглые невежды, но притом...
они способны только растлевать, а не улучшать нравственную сто-
рону своих подчиненных»73. Другие чины не казались ему лучше.
Он писал Милютину из китайского гарнизона в Синьцзяне о том,
что маньчжурские солдаты напоминают распущенных женщин74.
5 4 Часть первая. Идеологии империи
«Китайцы с р. Тэтунг-гол»
Презрение Пржевальского к китайцам явственно передается этими рисунками,
выполненными членом его третьей экспедиции во Внутреннюю Азию
В.И. Роборовским.
(Пржевальский Н.М. Из Зайсана через Хами в Тибет
и на верховья Желтой реки. СПб., 1883)
В другой раз Пржевальский отмечал: «На часах китайский солдат
зачастую сидит и пьет чай, или занимается починкою собственной
одежи; в жар прохлаждает себя веером». Китайские солдаты вялы
и ленивы, но все же самым главным их недостатком был слабый
боевой дух: «...понятия о чести и долге неизвестны. Солдаты идут
в бой только из страха наказания, или с надеждой грабежа»75. Не-
Глава 2. Конквистадорский империализм 5 5
сколькими годами раньше он говорил, что для китайской армии
характерно «расслабление, как физическое, так и нравственное, и
решительная неспособность солдат переносить труды и лишения
военного времени»76.
Пржевальский был убежден, что династия Цин никогда не смо-
жет бросить вызов западной державе и победить. Ее силы не вы-
держивали сравнения с русской армией. Уже в 1873 г., после своей
первой экспедиции во Внутреннюю Азию, Пржевальский писал:
«Смелый неприятель, с европейским вооружением, может двинуть-
ся в любую часть Срединного государства и заранее рассчитывать
на верную победу. О количестве защитников Небесной империи
ему нечего много заботиться: один волк заставляет бежать тысяч-
ное стадо баранов, и таким волком явится каждый европейский
солдат, относительно китайского воинства»77.
Хотя Пржевальский редко размышлял о нравственной сторо-
не вторжения в Китай, он был убежден, что вся Внутренняя Азия
будет приветствовать русское правление. В 1886 г. он вспоминал:
«При всех четырех здесь путешествиях мне постоянно приходилось
быть свидетелем большой симпатии и уважения, какими пользует-
ся имя русское среди туземцев...»78 Во время Русско-турецкой вой-
ны 1877—1878 гг. многие русские были убеждены, что военные дей-
ствия были полностью оправданы желанием европейских
христиан, находящихся под османским владычеством, перейти под
власть Романовых. Теперь Пржевальский утверждал, что нечто
подобное характерно и для жителей Внутренней Азии. «Номады-
монголы, дунганы... и жители Восточного Туркестана... питают
сильную надежду сделаться подданными Белого Царя, имя кото-
рого наравне с именем Далай-ламы является в глазах азиатских
масс в ореоле чарующего могущества»79.
Он писал в своем «Очерке...»: «Посреди этого безотрадного
хаоса в настоящем и будущем пробивается для злосчастных стра-
дальцев луч надежды на Россию»80. Причина популярности России
была проста: «Невыносимы гнет китайской власти, с одной сторо-
ны, а с другой, постоянные слухи о гуманном обращении с инород-
цами наших азиятских окраин, вот что создало нам доброе имя в
глубине азиятских пустынь»81.
Энтузиазм Пржевальского по поводу завоевания, его уверен-
ность в превосходстве белого человека над дикарем с более темной
кожей, его абсолютное презрение к другим цивилизациям, агрес-
сивная вирильность, которая пронизывает его прозу, также были
5 6 Часть первая. Идеологии империи
характерны для описаний многими европейцами Африки в Викто-
рианскую эпоху. В то время популярные медиа в Париже, да и в
остальной Западной Европе, часто изображали Африку мрачным
царством «варварства, отсталости и деспотизма, которое противо-
стояло европейской цивилизации и обращаться с которым можно
было только посредством военной силы»82. В течение многих лет
читая повествования исследователей Экваториальной Африки,
Николай Михайлович инстинктивно переносил западное отноше-
ние к этому региону на русский Темный континент — Азию.
На Пржевальского, как и на многих его современников-евро-
пейцев, очевидно, повлиял социальный дарвинизм83. Убеждая во-
енного министра атаковать Китай, он подчеркивал: «“Борьба за
существование”, как кажется, близка к своему апогею. Могучия
пособия науки и техники еще более развивают взаимную конкурен-
цию и крайний эгоизм народов. Вовсе необходимо спешить дей-
ствовать, твердо при этом памятуя, что сила всегда и везде состав-
ляет главный критерий права». У него также встречаются отголоски
идей о цивилизаторской миссии и культуртрегерстве, и он часто
говорит о том, как русское правление усовершенствует быт кочев-
ника во Внутренней Азии. «Наше господство в Азии отчасти при-
носит туда лучшую жизнь», — уверял он84. Если временами Прже-
вальский высказывался сходно с завоевателем Средней Азии,
генералом Михаилом Скобелевым, то его самоуверенные, беззас-
тенчивые экспансионистские взгляды, которые он высказывал в
своих книгах и речах, также напоминают Карла Петерса, Сесиля
Родса и Жюля Ферри.
Вышестоящие чины проявили здравый смысл и проигнорировали
наиболее экстремистские заявления Пржевальского. Вежливо вы-
слушав его, армейский комитет спокойно отправил служебную за-
писку пылиться на архивных полках85. Военный министр Петр
Банковский и его коллега из Министерства иностранных дел Ни-
колай Гире были просто слишком осторожны, чтобы помышлять
об агрессивной войне. Как бы там ни было, император ясно выра-
зил свою волю. Когда Пржевальский в 1885 г. прислал из Карако-
ла телеграмму, в которой сообщил, что в Китайском Туркестане
вот-вот поднимется восстание против Пекина, и предположил, что
это даст прекрасную возможность присоединить эти территории к
империи, Александр III сухо ответил: «Сомневаюсь в пользе этого
присоединения»86.	__
Глава 2. Конквистадорский империализм 5 7
А вот молодой цесаревич Николай Александрович был боль-
шим поклонником Пржевальского. Мать Николая императрица
Мария Федоровна иногда приглашала его к своему юному сыну
рассказать что-либо поучительное о Внутренней Азии; несколько
раз его принимали в императорском дворце и по другим поводам87.
Когда Пржевальский отправился в свою четвертую экспедицию в
1883 г., наследник подарил ему на прощание ценный (алюминие-
вый) телескоп, а по возвращении путешественника в Петербург
выделил 25 тыс. рублей на издание отчета об экспедиции88.
По просьбе учителя Николая генерал-адъютанта Григория Да-
ниловича Пржевальский регулярно отправлял Николаю Алексан-
дровичу письма, в которых рассказывал о своих подвигах во вре-
мя путешествия89. Это были захватывающие дух истории о
подвигах маленького отряда, под стать лучшим образцам приклю-
ченческого чтива, и молодой цесаревич восхищался этими занима-
тельными повествованиями, такими как, например, следующее
описание нападения трехсот тангутов, племени «самого разбойни-
чьего на Желтой реке»:
Спустившись с ближайших гор и подъехав рысью к нам на версту, раз-
бойники с громким гиканьем бросились в атаку. Гулко застучали по
влажной глинистой почве копыта коней, частоколом замелькали длин-
ные пики всадников, по встречному ветру развевались их суконные пла-
щи и длинные черные волосы. Словно туча, неслась на нас эта орда ди-
кая, кровожадная... с каждым мгновением резче и резче выделялись
силуэты коней и всадников... А на другой стороне, впереди своего би-
вака, молча, с прицеленными винтовками, стояла наша маленькая куч-
ка — 14 человек, для которых теперь не было иного исхода, как смерть
или победа... Когда расстояние между нами и разбойниками сократилось
до 500 шагов, я скомандовал «пли» — и полетел наш первый залп; затем
началась учащенная пальба рядами. Первый залп не остановил разбой-
ников — они продолжали скакать к нам, причем их командир кричал:
«Бросайтесь! Бросайтесь! С нами Бог! Он нам поможет!» Когда же от
нашей учащенной пальбы начали валиться люди и лошади, разбойни-
ки повернули коней в сторону и скрылись за ближайший увал. Всего в
обеих стычках нами было убито и ранено до 40 разбойников и много их
лошадей. Сами же мы, благодаря великому счастью, все уцелели; ране-
ны были только две наши лошади.
5 8 Часть первая. Идеологии империи
«Очищение ущелья от ёграев»
Рис. В.И. Роборовского.
(Пржевальский Н.М. Из Зайсана через Хами в Тибет и
на верховья Желтой реки. СПб., 1883)
В другом письме Пржевальский уверял наследника, что насе-
ление Внутренней Азии мечтает только о том, чтобы стать поддан-
ными Романовых:
В Черчене, как и на Лоб-Норе, а также и далее по нашему пути местное
население встречало нас весьма дружелюбно... В то же время они [«ту-
земцы»] горько жаловались на свое горемычное житье и уверяли нас, что
готовы поголовно восстать против своих угнетателей, китайцев. Мало
того, старшины как оазисов, так и горных родов не один раз просили
отдать им приказание ныне же истребить китайцев. “Мы ничего не же-
лаем, как только быть под властию России”, — везде говорили нам. “Мы
знаем, какая справедливость царствует в русском Туркестане. А у нас —
каждый китайский чиновник, даже каждый солдат может безнаказанно
бить кого угодно, отнять имущество, жену, детей. ПодапГберут с нас
Глава 2. Конквистадорский империализм 5 9
непомерные. ... Мы можем восстать каждую минуту; у нас заготовлено
и спрятано оружие. Одно только горе — нет головы, общего руководи-
теля. Дайте нам хотя простого казака; пусть он будет нашим команди-
ром”. Такие рассказы приходилось слышать весьма часто90.
Рассказы об экзотическом Востоке пробудили любопытство
юноши, и дружба Пржевальского с наследником российского тро-
на не прошла бесследно. Как заметил один ученый, эти отношения
«стали одним из звеньев длинной цепи событий и влияний, кото-
рые внушили Николаю глубокий интерес к Азии и пробудили в нем
желание править некитайским населением Азии»91.
За пределами царского двора взгляды Пржевальского приводи-
ли в ужас востоковедческие круги Петербурга. В рецензии на кни-
гу исследователя о его третьей экспедиции во Внутреннюю Азию
выдающийся специалист по Монголии Алексей Позднеев пишет,
что это сочинение скорее является беллетристикой, а не научной
работой. С сарказмом замечая, что автор находится «в ряду наших
лучших литераторов-путешественников», он критикует произведе-
ние как поверхностное, догматичное, неточное и совершенно не-
научное. Позднеев заключает, что «подобного рода отчеты о пу-
тешествиях даже вредны, и, конечно, тем вреднее, чем более
пользуется авторитетом сам путешественник»92. Тогда же китаист
Сергей Георгиевский разгромил «Очерк...» Пржевальского, опубли-
кованный в консервативном «Русском вестнике» Михаила Катко-
ва93 . Непохоже, чтобы эти нападки лишили Пржевальского сна. Он
написал своему другу по поводу рецензии Георгиевского: «Взгля-
ды наши совершенно противоположные — там кабинетные гуман-
ности, у меня выводы суровой практики жизни. Там процветают
мыльные пузыри, называемые идеалами, здесь — сила признается
единственным критериумом права... Насколько же верен тот или
другой взгляд — решит будущее»94.
И все же идеи Пржевальского были популярны среди образо-
ванного русского общества. Его книги и статьи жадно читали, на
его лекциях было полно народа. Милютин писал в своем дневни-
ке: «Ежедневно на нескольких лекциях толпятся слушатели. Жен-
щины особенно стремятся в эти собрания с истинной жаждой зна-
ния»95 . Хороший друг Пржевальского, географ Михаил Венюков,
едва ли преувеличивал, когда назвал его самым знаменитым путе-
шественником по Азии с времен Марко Поло96. Когда Николай
Михайлович умер, публика принялась собирать деньги на строи-
6 0 Часть первая. Идеологии империи
тельство памятника в Петербурге почти с таким же энтузиазмом,
как ранее на монумент Александру Пушкину97.
Антон Чехов был просто покорен генералом. Он писал другу:
«Таких людей, как Пржевальский, я любил бесконечно»98. Некро-
лог, который он опубликовал в газете «Новое время», мало чем от-
личается от агиографии:
Один Пржевальский или один Стэнли стоят десятка учебных заведений
и сотни хороших книг. Их идейность, благородное честолюбие, имеющее
в основе честь родины и науки, их упорное, никакими лишениями, опас-
ностями и искушениями личного счастья непобедимое стремление к раз
намеченной цели, богатство их знаний и трудолюбие, привычка к зною,
к голоду, к тоске по родине, к изнурительным лихорадкам, их фанатичес-
кая вера в христианскую цивилизацию и в науку делают их в глазах наро-
да подвижниками, олицетворяющими высшую нравственную силу...
Читая его биографию, никто не спросит: зачем? почему? какой тут
смысл? Но всякий скажет: он прав".
Именно сила духа Пржевальского в первую очередь покоряла
воображение его поклонников. Милютин вспоминал: «...Во всей
его фигуре, во всяком слове видна натура энергичная»100. В эпоху
правления царя Александра III, которую многие считали веком
застоя и посредственности, Пржевальский произвел особо сильное
впечатление на русскую душу.
Николая Пржевальского чаще всего сравнивают с Дэвидом Ливин-
гстоном. Однако в том, что касается представлений о Внутренней
Азии, он более походил на генерала Скобелева. В своих лекциях и
книгах Пржевальский открыто призывал к завоеванию Азии. Он
убеждал своих читателей и слушателей в том, что такие действия
желанны для местного населения и будут морально оправданными.
Его отчеты об экспедициях, его разведывательные доклады для
Военного министерства, его письма — все они показывают, что он
был потенциальным завоевателем, а не только географом. Пржеваль-
ский олицетворял собой «воинствующую географию» Конрада.
Что вдохновляло таких людей, как Пржевальский? В те дни
мало кто интересовался подобными вопросами. А те, кто интере-
совался, редко заглядывали глубже, чем германский государствен-
ный деятель граф Бернхард фон Бюлов, который однажды сказал,
что действия его правительства в колониях мотивировались про-
Глава 2. Конквистадорский империализм 6 1
стым принципом: «Нельзя никому позволять ступать туда, куда
ступила моя нога»101. Канадский историк А.П. Торнтон заметил,
что «империи строятся не теми людьми, которые задумываются о
последствиях»102.
Возможно, наилучшее объяснение дал австрийский академик
Йозеф Шумпетер в своем знаменитом сочинении «Социология
империализмов», написанном вскоре после Первой мировой вой-
ны103 . Автор размышляет о том кипении страстей, которое заста-
вило европейские правительства принести свой собственный кон-
тинент в жертву в кровавом Армагеддоне недавнего конфликта.
Хотя Шумпетер был экономистом, он считал марксистский анализ
той эпохи слишком ограниченным. В конце концов, финансовый
капитал и отношения к средствам производства едва ли могли
объяснить феномен, возникший задолго до появления коммерчес-
ких банков. Вместо этого Шумпетер ищет более примитивные по-
буждения.
Жажда новых территорий, по мнению Шумпетера, имеет «ата-
вистический характер» и вызывается не чем иным, как агрессией
ради агрессии. Он считал, что это — «неразумная и иррациональ-
ная, чисто инстинктивная склонность к войне и завоеванию». Ко-
роче говоря, никакого научного объяснения не существовало: «Ис-
кать хорошо продуманные планы, широкие перспективы,
последовательные тенденции — означает не видеть сути». Когда
Шумпетер описывает философию, которая «ценит завоевание не
столько за то, что оно приносит непосредственную выгоду, сколь-
ко за то, что оно является завоеванием, успехом, действием», он
точно характеризует империализм Николая Пржевальского.
Пржевальский не был типичным представителем русской мыс-
ли 1880-х гг. Тем не менее его наследие оставило глубокий след в
национальной душе. Министры того времени придерживались ос-
торожной политики в отношении Срединного царства и игнори-
ровали наиболее шовинистические высказывания Пржевальского.
Однако следующее поколение, которое читало его книги в более
впечатлительном возрасте, оказалось и более восприимчивым к его
идеям. Рассказы Пржевальского помогли вдохновить поворот Рос-
сии к Китаю в последующие годы. Английские литературоведы
изучали связь популярной литературы и заморской экспансии Ве-
ликобритании. Один из них заметил: «Приключенческие повести,
составлявшие легкое чтение англичан, на самом деле являлись
6 2 Часть первая. Идеологии империи
мифом, питавшим английский империализм»104. Пржевальский
оказал подобное влияние на Россию.
Пржевальский был в России одним из наиболее красноречивых
выразителей примитивной жажды завоевания, описанной Йозе-
фом Шумпетером. В его сочинениях зазвучал голос маскулинной
агрессии, которая снова вошла в моду в России в начале XX в.
«Конквистадорский империализм» Пржевальского с его атависти-
ческой агрессией и стремлением к порабощению представляет со-
бой один из элементов, лежавших в основе российской политики
на Дальнем Востоке в начале правления Николая II — политики,
которая имела катастрофические последствия, как показали собы-
тия 1904—1905 гг. Побудительные мотивы, описанные Шумпете-
ром, не были исключительной прерогативой царской России. Ско-
рее, как разъясняет Уильям Лангер, они являлись
интеллектуальным течением, вдохновлявшим значительную часть
развитого мира той эпохи.
Невозможно изучать этот период, не восхищаясь энергией и оптимиз-
мом, идущими рука об руку с безрассудством и самоуверенностью в осу-
ществлении внешней политики. Считалось само собой разумеющимся,
что этот мир Провидение предназначило в пользование белому европей-
цу и что принципы «каждый за себя» и «горе побежденным» являлись
принципами естественного права. ...Даже лорд Солсбери не видел в мире
ничего, кроме нескольких жизнеспособных наций и большого количе-
ства умирающих наций. Основная проблема международных отношений
заключалась в решении вопроса о том, кому достанется жертва105.
1	НА РГО. Ф. 13. On. 1. Д. 26. Л. 2-3 (доклад Н.М. Пржевальского —
Ф.Л. Хейдену, 6 июня 1877 г.); «Пржевальский», режиссер Сергей Юткевич.
Мосфильм, 1952. Более подробно о фильме см.: «Пржевальский». Заметки о
фильме / Сост. Н. Ваганова. М., 1952.
2	Михайлов Н. «Пржевальский». Новый художественный фильм // Прав-
да. 28 февраля 1952. С. 3.
3	Юткевич С. Собрание сочинений. М., 1991. Т. 2. С. 319; Галенович Ю.М.
«Белые пятна» и «болевые точки» в истории советско-китайских отношений. М.,
1992. С. 38. Юткевич не упоминает об этих проблемах в статье, которую он на-
писал еще в то время, когда фильм только вышел на экраны (Юткевич С. Про-
ект и его исполнение // «Пржевальский»: Заметки о фильме / Ред. Н. Ваганова.
М., 1952. С. 25-40). Один шутник утверждал, что китайские возражения были
сняты после сильного давления со стороны Сталина, который сделал это из-за
Глава 2. Конквистадорский империализм 6 3
предполагаемой сыновней почтительности. См.: Борее Ю. Сталиниада // Даугава,
1990. № 49. Поскольку между Пржевальским и Сталиным имеется портретное
сходство и поскольку первый, как допускается, посетил место рождения после-
днего за девять месяцев до его появления на свет, некоторые мифотворцы счи-
тают Николая Михайловича настоящим отцом Сталина. См.: Radzinskii Е.
Stalin: The First In-Depth Biography Based on Explosive New Documents from
Russia’s Secret Archives. New York, 1996. P. 21—22. Убедительное опровержение
этой легенды дает директор музея Пржевальского Евгения Гавриленкова {Гав-
риленкова Е. Сплетня: Пржевальский и Сталин. Почему связывают эти имена?
// Рабоче-крестьянский корреспондент. 1990. № 2. С. 26—29).
Другие аспекты личной жизни исследователя также были предметом мно-
гих спекуляций. Одна женщина в Смоленске утверждала, что она его незакон-
норожденная дочь. См.: ОР РНБ. Ф. 656. К. 1. Ед.хр. 1 {Батсева М.К. Воспо-
минания о Пржевальском. Рукопись. 1963-1964); Там же. К. 2. Ед.хр. 3
{Овчинников Б.М. Запись о знакомстве с дочерью Пржевальского. Рукопись.
24 августа 1964 г.); Там же. Ед.хр. 2 {Овчинников Б.М. Тайна сердца Пржеваль-
ского. Рукопись. 1963, 1966 гг.). Однако тот факт, что Пржевальский был ярым
противником женитьбы и что в путешествиях его сопровождали только моло-
дые мужчины, привел некоторых историков к заключению, что вкусы Нико-
лая Михайловича несколько отклонялись от нормы. См.: Karlinsky S. Gay Life
before the Soviets // Advocate. Apr. 1, 1982. P. 31—34.
4	Bilof E.G. The Imperial Russian General Staff and China in the Far East, 1880—
1888. Ph.D. diss. Syracuse University, 1974. P. 56.
5	Чехов А.П. Поли. собр. соч. и писем: В 30 т.: Сочинения. М., 1987. Т. 16.
С. 236-237.
6	Наиболее авторитетной биографией остается книга: Дубровин Н.Ф. Ни-
колай Михайлович Пржевальский: Биографический очерк. СПб., 1890. Обо-
снованная, хотя и несколько агиографичная русская работа: Зеленин А. В. Пу-
тешествия Н.М. Пржевальского. СПб., 1900. О Пржевальском писали два его
сподвижника. См.: Козлов П.К. Николай Михайлович Пржевальский: Первый
исследователь природы Центральной Азии. СПб., 1913; Роборовский В.И. Ни-
колай Михайлович Пржевальский в 1878—1888 гг. // Русская старина. 1892.
№ 1. С. 217—238; № 3. С. 653—674. Сведения о более раннем периоде жизни
Пржевальского см. в краткой автобиографии: Пржевальский Н.М. Автобиогра-
фия Н.М. Пржевальского // Русская старина. 1888. № 11. С. 528—543, она была
перепечатана: Автобиографический рассказ // Известия Всесоюзного Геогра-
фического общества. 1940. Т. 72. № 4/5. С. 477—487; а также в очень автобио-
графичных «Воспоминаниях охотника» (Там же. С. 488—500). Хорошее пред-
ставление можно получить из статьи «Пржевальский» в «Русском
биографическом словаре» (СПб., 1903. С. 763—783). Единственная биография
на английском языке: Rayfield D.. The Dream of Lhasa: The Life of Nikolay
Przhevalsky (1839—1888), Explorer of Central Asia. [Athens], 1976. Сведения о его
военной карьере см.: РГВИА. Ф. 400. Оп. 21. Д. 1692. Дневники, переписку и
другие ценные материалы можно найти в архиве: НА РГО. Ф. 13.
7	Свен Хедин допускает неточность, когда пишет, что Пржевальский про-
исходил из «старинного русского благородного рода» {Hedin S. General
Prschewalski in Innerasien. Leipzig, 1928. S. 9).
8	Пржевальский. Автобиография. С. 529.
9	Пржевальский. Воспоминания. С. 494.
6 4 Часть первая. Идеологии империи
10	Rayfield. Dream. Р. 8.
11	Одним из его редакторов до 1862 г. был Николай Чернышевский. Новым
редактором ежемесячного издания стал более надежный с политической точки
зрения генерал-майор князь Сайн-Витгенштейн-Берлебург. См.: Ibid. Р. 12.
12	Полное описание экспедиции см.: Пржевальский Н.М. Путешествие в
Уссурийском крае, 1867-1869 гг. СПб., 1870.
13	В XIX в. эта территория также называлась Центральной Азией. Теперь
этот термин применяется скорее к территории государств — бывших советс-
ких республик: Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана, Узбекистана.
Интересны следующие описания этого региона: The Cambridge History of Early
Inner Asia / Ed. D. Sinor Cambridge, 1990; Lattimore O. Pivot of Asia: Sinkiang and
the Inner Asian Frontiers of China and Russia. Boston, 1950.
14	MacGregor J. Tibet: A Chronicle of Exploration. London, 1970. P. 248. Увле-
кательное изложение этой истории можно также найти в: Hopkirk Р. Trespassers
on the Roof of the World: The Race for Lhasa. London, 1982.
15	Rayfield. Dream. P. 50.
16	Хотя она и отражает британскую точку зрения, лучшей может быть назва-
на книга: Hopkirk Р. The Great Game: On Secret Service in High Asia. London, 1990.
Позднейшая книга американских ученых дополняет картину российского при-
сутствия: Meyer К.Е. and Brysac S. В. Tournament of Shadows: The Race for Empire
and the Great Game in Central Asia. New York, 1999. См. также: Gillard D. The
Struggle for Asia, 1828—1914: A Study in British and Russian Imperialism. London,
1977. Две более ранние работы отражают русскую точку зрения: Снесарев А. Е.
Индия как главный фактор в Средне-Азиатском вопросе. СПб., 1906; Лебе-
дев В.Т. В Индию: Военно-статистический и стратегический очерк. СПб., 1898.
17	ОР РНБ. Ф. 363. К. 3. Ед.хр. 40 (Венюков М.И. Об организации военно-
статистических работ по изучению государств Средней и Восточной Азии.
Рукопись. Б.д.); Bilof. Imperial Russian General Staff. P. XII; Звонарев К.К. Аген-
турная разведка. М., 1929. Т. 1. С. 1—26; Алексеев М. Военная разведка России
от Рюрика до Николая II. М., 1998. Т. 1. С. 29—44, 51—73. История разведки в
XIX в. более широко описана в: Faligot R. Histoire mondiale du renseignement.
Paris, 1994. Vol. 1.
18	Милютин Д.А. Критическое исследование значения военной географии
и военной статистики // Военный журнал. 1846. №1. С. 124—125; Кляштор-
ный С.Г., Колесников А.И. Восточный Туркестан глазами русских путешествен-
ников. Алма-Ата, 1988. С. 62; Menning В. Bayonets before Bullets: The Russian
Imperial Army, 1861—1914. Bloomington, 1992. P. 10; Rich D.A. The Tsar’s Colonels:
Professionalism, Strategy, and Subversion in Late Imperial Russia. Cambridge, Mass.,
1998. P. 52—54; Рыженков М.Р. Вклад в изучение Востока дипломатического и
военного ведомств // История отечественного востоковедения с середины
XIX в. до 1917 г. / Ред. А.А. Вигасин и др. М., 1997. С. 135.
19	Официальная история Географического общества, составленная к его
пятидесятой годовщине, подробно рассказывает о деятельности организации:
Семенов-Тян-Шанский П.П. История полувековой деятельности Император-
скаго Русского Географического Общества, 1845—1895: В 3 т. СПб., 1895.
Впоследствии, чтобы отметить свои 100- и 150-летний юбилеи, Географичес-
кое общество заказывало более краткие описания. См. соответственно:
Берг Л. С. Всесоюзное Географическое общество за сто лет. М., 4946; Русское
Глава 2. Конквистадорский империализм 6 5
Географическое общество: 150 лет / Ред. А.Г. Исаченко. М., 1995. Много цен-
ных сведений содержится в диссертации: Knight N. Constructing the Science of
Nationality: Ethnography in Mid-Nineteenth-Century Russia. Ph.D. diss. Columbia
University, 1995.
20	Семенов. История. T. 1. С. XVII—XXI. Я обязан Firoozeh Kashani-Sabet
за консультации относительно концепции Erdkunde.
21	Берг. Всесоюзное Географическое общество за сто лет. С. 31.
22	Knight N. Constructing. Р. 228—229.
23	Murphy A. The Ideology of French Imperialism, 1871-1881. New York, 1968.
P. 19. Работа Мерфи представляет собой прекрасное исследование связи меж-
ду французской географией и французским колониализмом. См. также:
Geography and Empire / Eds. A. Godlewska and N. Smith. Oxford, 1994. P. 1-8, 56-
127; Gollwitzer H. Europe in the Age of Imperialism, 1880—1914. New York, 1969. P.
102-103, 161-163.
24	Conrad J. Geography and Some Explorers // Last Essays. Garden City:
Doubleday, Page, 1926. P. 9. Цитируется в: Geography and Empire / Eds. A.
Godlewska and N. Smith. P. 1.
25	Rich. Tsar’s Colonels. P. 59—62.
26	Hauner. What Is Asia. P. 41.
27	Пржевальский H.M. Монголия и страна тангутов: Трехлетнее путеше-
ствие в Восточной Нагорной Азии. СПб., 1875. Т. 1-2.
28	Там же. Т. 1. С. 288.
29	РГВИА. Ф. 447. On. 1. Д. 8. Л. 9 (Н.М. Пржевальский — в Главный штаб,
доклад, 28 апреля 1871 г.).
30	РГВИА. Ф. 400. On. 1. Д. 368. Л. 1—10 (Ф.Л. Гейден — М.Х. Рейтерну,
служебная записка, 20 января 1874 г.).
31	Отчет об этой экспедиции был опубликован: PrzhevalskiiN.M. From Kulja,
across the Tian Shan to Lob-Nor / Trans. E.D. Morgan. London, 1876. Также был
опубликован дневник Пржевальского: Пржевальский Н.М. Дневник второго
путешествия Н.М. Пржевальского в Центральную Азию // Известия Всесоюз-
ного Географического общества. 1940. Т. 72. № 4/5. С. 501-606.
32	Знаменитый немецкий географ барон Фердинанд фон Рихтгофен реши-
тельно оспаривал утверждения Пржевальского, заявляя, что, судя по китайс-
ким картам, озеро лежит севернее, чем сообщал русский путешественник.
Пржевальский настаивал на своем, и в итоге оба оказались правы, когда по-
зднее географы выяснили, что озеро несколько раз перемещалось (Rayfield.
Dream. Р. ПО). Критика Рихтгофена и опровержения Пржевальского включе-
ны в английский перевод книги о второй экспедиции Пржевальского во Внут-
реннюю Азию (Przhevalskii. From Kulja. Р. 135-165). В этом вопросе мне помогла
разобраться также неопубликованная работа: Tokheim A. Przhevalskii: Journey to
Lob Nor. Unpublished paper, Yale University, 1993.
33	НА РГО. Ф. 13. On. 1. Д. 26. JI. 1—6 (Н.М. Пржевальский — в Главный
штаб, служебная записка, 6 июня 1877 г.). Еще один экземпляр можно найти
в: РГВИА. Ф. 400. On. 1. Д. 438. Л. 132—138. Этот доклад был также опублико-
ван в качестве приложения к: Дубровин. Пржевальский. С. 570—577.
34	Русские в XIX в. называли Синьцзян «Восточным Туркестаном», чтобы
отличить его от «своего» Туркестана. Эта окраина, населенная в основном
мусульманами, была завоевана Китаем в 50-х гг. XVIII в.; название «Синьцзян»
означает «новые территории».
66 Часть первая. Идеологии империи
35	НА РГО. Ф. 13. On. 1. Д. 26. Л. 2 (Н.М. Пржевальский — в Главный штаб,
служебная записка, 6 июня 1877 г.).
36	Там же. Л. 2.
37	Там же.
38	РГВИА. Ф. 400. On. 1. Д. 553. Л. 3—4 (Н.М. Пржевальский, служебная
записка, 25 августа 1878 г.).
39	Куропаткин — на тот момент заведующий Азиатской частью Главного
штаба армии и непосредственный начальник Пржевальского — в своем докла-
де императору подтвердил заинтересованность военного ведомства: (РГВИА.
Ф. 400. On. 1. Д. 553. Л. 24 [Куропаткин — Александру II, доклад, ноябрь 1878 г.]).
40	РГВИА. Ф. 400. On. 1. Д. 553 Л. 10 (Пржевальский, доклад, 16 ноября
1878 г.). Ныне Урга — Улан-Батор.
41	Интересное описание можно найти в книге: Waller D. The Pundits: British
Exploration of Tibet and Central Asia. Lexington, 1990. Свидетельства из первых
уст см.: Das S.Ch. Journey to Lhasa and Central Tibet. London, 1902.
42	РГВИА. Ф. 400. On. 1. Д. 553. Л. 15 (H.K. Гире — Я. П. Шишмареву, сек-
ретная телеграмма, 9 декабря 1878 г.); РГВИА. Ф. 400. On. 1. Д. 553. Л. 37а
(Я.П. Шишмарев — Н.К. Гирсу, секретная телеграмма, 23 марта 1879 г.).
43	Пржевальский описывает это путешествие в кн.: Пржевальский. Из Зай-
сана через Хами в Тибет. СПб., 1883.
44	Подробнее см.: Пржевальский. Из Зайсана. С. 40—42; Поляков Л. С. Ло-
шадь Пржевальского, зоологический очерк // Известия Русского Географичес-
кого общества. 1881. № 1. Январь. С. 1-20; Przevalski’s Horse: The History and
Biology of an Endangered Species / Ed. by L. Boyd and K. A. Houpt. Albany, 1994;
Mohr E. Das Urwildpferd. Wittenberg, 1959; Possehl S. Rare Przewalski’s Horse
Returns to the Harsh Mongolian Steppe // New York Times. October 4, 1994. P. B9;
Sanders E. Przewalskipaard // NRC Handelsblad. September 2, 1996. P. 18.
45	РГВИА. Ф. 401. On. 4/928. Д. 36. Л. 19—21 (доклад П.С. Банковского,
2 апреля 1883 г.).
46	Это путешествие описано в кн.: Пржевальский. От Кяхты на истоки
Желтой Реки. СПб., 1888.
47	РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928. Д. 36. Л. 130 (П.С. Ванновский — Александ-
ру III, служебная записка, 22 января 1886 г.); Там же. Оп. 4/928. Д. 36. Л. 134
(Н.Н. Обручев — Пржевальскому, 21 января 1886 г.).
48	Ray field. Dream. Р. 191.
49	РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928. Д. 40. Л. 4 (Пржевальский — П.С. Банковс-
кому, доклад, 10 марта 1888 г.). См. также: РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928. Д. 40.
Л. 11 (Доклад П.С. Ванновского, 14 марта 1888 г.).
50	Название города давно является заложником политических перемен. В 1921 г
советская власть вернула городу название Каракол, но затем Сталин в честь сто-
летия со дня рождения Пржевальского снова постановил именовать город Прже-
вальском. Наконец, в 1991 г. власти независимого Кыргызстана, на чьей террито-
рии теперь находится этот город, восстановили название Каракол. Был
опубликован дневник, который Пржевальский вел в начале этого путешествия:
Пржевальский. Дневник последнего путешествия Н.М. Пржевальского в 1888 г. //
Известия Русского географического общества. 1940. Т. 72. № 4/5. С. 630—640.
51	НА РГО. Ф. 13. On. 1. Д. 43 (Н.М. Пржевальский — в Главный штаб,
«Новые соображения о войне с Китаем», служебная записка, 25 июня 1886 г.);
также см.: РГИА. Ф. 971. On. 1. Д. 181. Похожий план ранее был изложен в его
Глава 2. Конквистадорский империализм 6 7
секретном докладе «О возможной войне с Китаем»: Сборник географических,
топографических и статистических материалов по Азии. Т. 1. С. 293—321.
52	РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928. Д. 36. Л. 194 (М.И. Драгомиров — Ф.А. Фельд-
ману, письмо, 6 ноября 1886 г.); Пржевальский. От Кяхты. С. 493-536. Этот очерк
также был опубликован в журнале М.Н. Каткова: Пржевальский Н.М. Современ-
ное положение Центральной Азии // Русский вестник. 1886. № 186. С. 473-524.
53	Пржевальский Н.М. От Кяхты на истоки Желтой реки / Ред. Э.М. Мур-
заев. М., 1948. На это изъятие мне указал редактор английского оригинала этой
книги в июле 1993 г.
54	Пржевальский. От Кяхты... С. 502.
55	Там же. С. 509.
56	Там же. С. 530.
57	Там же. С. 536. Пржевальский как будто не замечает гораздо более бла-
гожелательного отношения Мартенса, который, бесспорно, признавал Китай
древнейшей цивилизацией, заслуживающей уважения. См.: Martens F.M. Le
conflit entre la Russie et la Chine. Bruxell, 1880.
58	НА РГО. Ф. 13. On. 1. Д. 43. Л. 83 (Пржевальский, «Новые соображения
о войне с Китаем»).
59	Там же. Л. 52—99.
60	Там же. Л. 91—96.
61	Там же. Л. 98.
62	Дубровин. Пржевальский. С. 161.
63	Там же. С. 145.
64	Роборовский. Пржевальский. С. 655—656.
65	Пржевальский. Монголия... Т. 1. С. 63.
66	НА РГО. Ф. 13. On. 1. Д. 141. Л. 1 (Н.М. Пржевальский — М.П. Тихме-
неву, письмо от 14 января 1871 г.).
67	Пржевальский. Монголия... Т. 1. С. 28—29.
68	Семенов. История. Т. 1. С. 545.
69	Пржевальский. Монголия... Т. 1. С. 271.
70	Пржевальский. От Кяхты... С. 501.
71	Пржевальский. Монголия... Т. 1. С. 21.
72	Там же. С. 249.
73	Пржевальский. От Кяхты... С. 516.
74	Rayfield. Dream. Р. 124.
75	Пржевальский. Из Зайсана... С. 52.
76	Пржевальский. Монголия... Т. 1. С. 273.
77	Там же. С. 275.
78	Пржевальский. От Кяхты... С. 509.
79	Там же.
80	Там же. С. 511.
81	Там же. С. 510.
82	Scheider W.H. An Empire for the Masses: The French Popular Image of Africa,
1870—1900. Westport, Conn., 1982. P. 154.
83	Социальный дарвинизм не был тепло принят в России. Американский
историк русской науки Александр Вучинич отмечает, что почти все социоло-
ги того времени выступали против идей социального дарвинизма, популярного
в тот момент на Западе, включая таких мыслителей, как Николай Данилевс-
кий и князь-анархист Петр Кропоткин. См.: Vucinich A. Darwin in Russian
6 8 Часть первая. Идеологии империи
Thought. Berkeley, 1988. Р. 385. [Ср.: Могильнер М. Homo imperii: История фи-
зической антропологии в России (конец XIX — начало XX в.). М., 2008. —
Примеч. ред.]
84	НА РГО. Ф. 13. On. 1. Д. 55. Л. 1 (Н.М. Пржевальский, заметки, б.д.).
85	Пржевальский утверждает, что комитет под председательством генера-
ла Н.Н. Обручева одобрил этот документ. См.: НА РГО. Ф. 13. On. 1. Д. 39.
Л. 16 (Н.М. Пржевальский — В.И. Роборовскому, письмо, 6 июня 1886 г.).
86	РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928. Д. 36. Л. 124 (П.С. Банковский - Н. К. Гир-
су, письмо, 5 ноября 1885 г.).
87	РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928. Д. 36. Л. 157 (Н.Н. Обручев - Г.Г. Данилови-
чу, служебная записка, 7 февраля 1886 г.); РГВИА. Ф. 400. On. 1. Д. 553. Л. 314
(Д.А. Милютин, записка, 17 января 1881 г.); НА РГО. Ф. 13. Оп. 2. Д. 141.
Л. 15 (Начальник Главного штаба — Пржевальскому, письмо, 27 июля 1883 г.);
Дубровин. Пржевальский. С. 354, 361, 419, 433.
88	НА РГО. Ф. 13. On. 1. Д. 93. Л. 29 (Н.М. Пржевальский — П.С. Банков-
скому, письмо, 3 июня 1888 г.); НА РАН. Ф. 4. Оп. 2 (1887). Д. 58; Дубровин.
Пржевальский. С. 379.
89	НА РГО. Ф. 13. Оп. 2. Д. 61. Л. 7 (Г.Г. Данилович — Н.М. Пржевальско-
му, письмо, 17 августа 1883 г.).
90	ГАРФ. Ф. 601. On. 1. Д. 1329 (Н.М. Пржевальский — Г.Г. Даниловичу,
письма, 1884—1885 гг.); Письмо Н.М. Пржевальского из оазиса Чира // Изве-
стия Императорского Русского географического общества. 1885. Т. 21. Вып. 6.
С. 564-565.
91	Rayfield. Dream. Р. 151.
92	Позднеев А.М. Третье путешествие в Центральной Азии // Журнал Ми-
нистерства народного просвещения. 1884. Март. Т. 232. С. 316—351.
93	Георгиевский С.М. Два исследователя Китайской Империи // Вестник
Европы. 1887. № 8. С. 777-806.
94	Дубровин. Пржевальский. С. 428. См. также горячие возражения Прже-
вальского Георгиевскому: Ответ на критику о Китае // Новое время. 14 октяб-
ря 1887. С. 2.
95	Милютин Д.А. Дневник. 1873—1875 / Под ред. Л.Г. Захаровой. М., 2008.
С. 106.
96	НА РГО. Ф. 13. Оп. 2. Д. 41. Л. 16 (письмо М.И. Венюкова Третьему Гео-
графическому конгрессу, 1881).
97	Brower D. Imperial Russia and the Orient: The Renown of Nikolai Przhevalsky
// Russian Review. 1994. Vol. 53. July. № 3. P. 367; Смесь // Исторический вест-
ник. 1891. Ноябрь. Т. 46. С. 546; Сокол К.Г. Монументы империи. М., 1999.
С. 202-204.
98	Каратаев Н.М. Николай Михайлович Пржевальский: Первый исследо-
ватель природы Центральной Азии. М., 1948. С. 267.
99	Чехов А.П. Поли. собр. соч. и писем: В 30 т.: Сочинения. Т. 16. С. 236—
237. Чехов уважал Пржевальского как воплощенного человека действия —
антипода «лишних людей», которых он мягко высмеивал в своих рассказах и
пьесах («Иванов», «Дядя Ваня»). Некоторые литературные критики предпола-
гали, что прототипом одного из главных героев повести Чехова «Дуэль» был
Николай Михайлович. См.: РО РНБ. Ф. 356. К. 10. Ед.хр. 8 (Хорнфельд А.Г.
Пржевальский и Чехов. Рукопись, 1938); Rayfield D. Chekhov: The Evolution of
His Art. London, 1975. P. 7, 114, 124; Rayfield. Dream. P. 203—204; Гавриленко-
ва E. Чехов и Пржевальский // Рабочий путь. 23 августа 1980. СгЗ. Рейфилд
Глава 2. Конквистадорский империализм 6 9
полагает, что отец главного героя «Дара» В. Набокова (написанного полвека
спустя после смерти Пржевальского), Константин Годунов-Чердынцев, «несет
на себе отпечаток Пржевальского» (Dream. Р. 204).
100	Милютин. Дневник. Т. 1. С. 107.
101	Townsend М. The Rise and Fall of Germany’s Colonial Empire. New York,
1930. P. 56.
102	Thornton A.P. Doctrines of Imperialism. New York, 1965. P. 47.
103	Schumpeter J.A. The Sociology of Imperialisms // Imperialism and Social
Classes / Trans, by Norden H. Fairfield. N.J., 1989. P. 3—130.
104	Green M. Dreams of Adventure, Deeds of Empire. London, 1979. P. 3. Cm.
также: Howe S. Novels of Empire. New York, 1949.
105	Langer. Diplomacy. Vol. 2. P. 797.
ГЛАВА 3
ВОСТОЧНИЧЕСТВО
Эспер Ухтомский
Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,
С раскосыми и жадными очами!
Россия — Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя,
И с ненавистью, и с любовью!..
Александр Блок, «Скифы»
Русский поэт-символист Александр Блок написал «Скифов»
в январе 1918 г. Прошло меньше года с тех пор, как потер-
пела крах династия Романовых, и бывшей империей теперь
правила большевистская партия Владимира Ленина. Незадолго до
того, как Блок сочинил эти строки, советские официальные лица
заключили перемирие с имперской Германией, которое позволи-
ло России выйти из Первой мировой войны. Спустя немногим
более месяца после того, как Блок закончил свою знаменитую по-
эму, режим Ленина заключил в Брест-Литовске мир со своими
противниками в Центральной Европе. По Брест-Литовскому дого-
вору значительные территории на западе бывшей Российской им-
перии были отданы в обмен на очень нужный мир. Это соглаше-
ние вызвало гнев бывших союзников России — Англии и Франции.
«Скифы» были одновременно и призывом и предупреждением
Европе. Далее в поэме Блок умоляет Запад принять большевистс-
кую революцию: «Придите к нам! От ужасов войны придите в мир-
ные объятья!» А если европейцы будут упорствовать в своем непри-
Глава 3. Восточничество  7 1
ятии Советской России, они только навлекут на себя извечную
вражду. «Нам нечего терять», — напоминает Блок великим запад-
ным державам. «Века, века — вас будет проклинать больное по-
зднее потомство!» Россия больше не будет защищать цивилизован-
ный Запад от варварского Востока. Более того: «Мы обернемся к
вам своею азиатской рожей!»1
Знаменитое упоминание о скифах у Александра Блока отсылает
к воинственному кочевому племени, пришедшему из Внутренней
Азии и населявшему причерноморские степи двадцать пять веков
назад. Русские обычно утверждают, что они произошли от более
мирных и более западных славян. Напоминая миру о том, что «ски-
фы — мы! Да, азиаты — мы!», поэма Александра Блока являла со-
бой дерзкий ответ на немецкое представление о русских как об ази-
атских варварах. Блок насмехался над важным элементом
пропаганды Вильгельма во время войны. Подобно тому как Вели-
кобритания называла своего врага гунном, намекая, что тевтоны
были диким восточным племенем, разорившим цивилизованный
Запад, немцы осыпали азиатскими эпитетами врага на своей вос-
точной границе.
Провозглашая свое азиатское происхождение, Александр Блок
был среди русских в явном меньшинстве. После принятия христи-
анства более десяти веков назад большинство людей стало бы не-
истово отрицать свою принадлежность к Востоку. Во время частых
военных столкновений с кочевыми азиатскими племенами до, во
время и после монгольского нашествия XIII в. русский человек в
Средние века считал себя истинным защитником Креста. Начиная
с XVIII в., когда Петр Великий и его наследники начали насаждать
западный образ жизни в своей империи, образованные русские
скорее согласились бы с утверждением советского лидера Михаи-
ла Горбачева о том, что «мы — европейцы»2. Даже славянофилы
середины XIX в., которые подчеркивали обособленность России от
Запада, никогда не считали себя азиатами3.
Но в 1890-х гг., когда в русской дипломатии и интеллектуаль-
ной жизни наметился явный поворот к Востоку, появились люди,
которые перестали считать эпитет «азиатский» оскорблением. Ког-
да Александр III принял решение построить железную дорогу, что-
бы связать Петербург с далекими тихоокеанскими территориями,
им стало казаться, что будущее империи лежит в Азии. В их глазах
Россия по своей сути была скорее восточной страной, чем запад-
ной. Тех, кто примкнул к этому обособленному ответвлению ела-
7 2 Часть первая. Идеологии империи
вянофильства, стали называть восточниками. По их мнению, Рос-
сия своими корнями уходила в восточный мир. Восточники счи-
тали, что царь должен выполнить свою священную миссию — «вос-
соединить» Россию и Китай, как какой-нибудь новейший хан, а
Петербург должен стать новым Ксанаду4. Восточничество оказало
серьезное влияние на внешнюю политику царя, и при этом оно
отражало глубокое чувство неуверенности России по отношению
к восприятию себя и своего места в мире. Литераторы петербургс-
кого Серебряного века, в чьих писаниях отражался пессимизм fin
de siecle, часто размышляли о связях России с Азией5.
Восточники были категорически не согласны с Пржевальским
по поводу континентальной принадлежности России. Сторонни-
ки «конквистадорского империализма», такие как Пржевальский,
однозначно идентифицировали Россию как европейскую державу,
когда призывали к завоеванию Азии. Они считали Восток слабым,
отсталым и малоразвитым. Вооруженное нападение полностью
оправдывалось исконным превосходством Запада. Восточники,
наоборот, с большим уважением относились к восточной цивили-
зации и вовсе не считали ее менее значимой, чем западная. Более
того, Россия сама была крепко связана с Востоком родственными
узами. Восточники настаивали на большем присутствии на Восто-
ке, но они резко возражали против завоевания, которое в любом
случае было абсолютно не нужно. Их идейный вдохновитель учил:
[Россия на Востоке] «ничего не завоевывает, так как весь этот втя-
гивающийся в нас инородческий люд — нам брат по крови, по тра-
дициям, по взглядам. Мы только теснее скрепляемся и роднимся
с тем, что всегда было наше»6.
Эти слова написал публицист и поэт князь Эспер Эсперович
Ухтомский. Страстный любитель восточного искусства с больши-
ми связями в высшем свете, он получил назначение сопровождать
цесаревича в качестве наставника во время его Большого путеше-
ствия в Азию. Совместное плавание сделало Эспера Эсперовича и
наследника друзьями, что позволило князю оказывать значитель-
ное влияние на Николая в первые годы его царствования. Как и
многие журналисты, князь Ухтомский был плодовитым автором, и
большую часть своей публицистики он посвящал делу восточниче-
ства. Самой значительной его работой является чрезвычайно по-
дробное трехтомное описание путешествия великого князя «Путе-
шествие на Восток Его Императорского Высочества Государя
Наследника Цесаревича». Написанная в форме традиционной кни-
Глава 3. Восточничество  7 3
ги о путешествиях, эта работа стала манифестом Ухтомского, вы-
ражающим восточнические идеи.
Несмотря на свою немногочисленность, восточники имели
большое влияние. Как выразился один историк, их идеология пре-
вратилась в «политику, которая при Николае II получила министер-
ское и императорское одобрение»7. Царские авантюры на Восто-
ке, кульминацией которых стала катастрофическая война с
Японией в 1904 г., частично были следствием этого увлечения Во-
стоком.
Эспер Эсперович Ухтомский родился в 1861 г. неподалеку от лет-
ней императорской резиденции Ораниенбаум в пригороде Петер-
бурга8 . «30-го колена от Рюрика, ветви Мономаховичей» — князь
гордился своей родословной, он мог похвастать довольно извест-
ной во времена Московской Руси боярской фамилией9. Более
близкие предки Ухтомского служили на флоте. Эспер Алексеевич,
его отец, был офицером русского флота в Севастополе во время
Крымской войны, а затем помогал организовать торговое пароход-
ство, связавшее Петербург с Индией и Китаем. Его мать происхо-
дила из шотландского рода Грейгов, известного своими адмирала-
ми. Еще один Ухтомский, Павел Петрович, был вице-адмиралом
Тихоокеанской эскадры во время Русско-японской войны.
Как и многие представители своего сословия, Ухтомский про-
вел детство в домашней обстановке в окружении гувернеров и ча-
сто ездил с родителями в Европу. Получив затем более формальное
среднее образование в гимназии, Эспер Эсперович изучал филосо-
фию и литературу в Петербургском университете, который он
окончил в 1884 г. с серебряной медалью за магистерскую диссер-
тацию «Исторический и критический обзор учений о свободе
воли». В студенческие годы он начал баловаться поэзией. Ухтомский
еще учился, когда его раннее произведение было опубликовано в
панславистской газете Ивана Аксакова «Русь». На протяжении всей
своей карьеры Ухтомский продолжал писать стихи, которые появ-
лялись на страницах таких периодических изданий, как «Вестник
Европы», «Русская мысль», «Нива», «Север» и «Гражданин»10.
Возможно, под впечатлением путешествий на Восток своего
отца Ухтомский увлекся экзотическими народностями России. По
окончании университета он смог более свободно предаться этим
интересам. Он получил место в Министерстве внутренних дел, в
Департаменте духовных дел иностранных исповеданий (ДДДИИ),
74
Часть первая. Идеологии империи
Эспер Эсперович Ухтомский
который занимался неправославными конфессиями империи11.
Первые годы службы не были отмечены особыми успехами, но у
князя была возможность много путешествовать по Восточной Си-
бири, где он изучал бурят. Буряты, насчитывавшие, согласно пере-
писи 1897 г., 300 тыс. человек, были крупнейшим нерусским наро-
дом в Сибири12. Будучи изначально монгольским народомСони
Глава 3. Восточничество  7 5
переселились на Север незадолго до того, как Россия в XVII в. рас-
пространила свою власть до побережья Тихого океана. Когда буря-
ты впервые заселили байкальские степи, их религией был шама-
низм. В течение XVIII в. ламаистские миссионеры обратили
многих из них в буддизм секты Гелугпа, или «желтошапочников»,
верных тибетскому далай-ламе.
Как из государственных соображений (поскольку власть Петер-
бурга над восточными землями все еще не была прочной), так и из-
за терпимого отношения к другим вероисповеданиям в то время
царские чиновники в XVIII в. не стали активно препятствовать
новой религии. В 1741 г. — эта дата до сих пор считается годовщи-
ной принятия буддизма в России — императрица Елизавета офи-
циально признала иерархию лам и их право проповедовать’3.
Просвещенный генерал-губернатор Сибири 1820-х гг. Михаил Спе-
ранский подтвердил особый статус бурят в «Уставе для управления
инородцев» 1822 г., который законодательно устанавливал мини-
мальное вмешательство в их духовные дела14. Первоначально мягкое
отношение династии к бурятам и их конфессии помогло привлечь
их на свою сторону. До конца XIX в. многие даже верили, что Рома-
новы — это «белые цари» из монгольской легенды, о которой пи-
сал Пржевальский15.
Князь Ухтомский питал симпатию и к калмыкам — еще одной
ламаистской народности, которая проживала в Европейской Рос-
сии16 . Дальние этнические родственники бурят калмыцкие кочев-
ники около 1630 г. переселились с родины своих предков в Джун-
гарии в степи в низовьях Волги, к северу от Астрахани. В течение
последующего столетия их отношения с правителями России были
гораздо более сложными, чем у их единоверцев в Сибири. Но к на-
чалу XIX в. калмыки довольно хорошо интегрировались в империю
и получили полупривилегированный статус, подобный статусу ка-
заков. Во время Гражданской войны 1918—1922 гг. большая часть
калмыков примкнула к антибольшевистским силам генерала Ан-
тона Деникина17.
В конце 1880-х гг. Ухтомский совершил несколько путешествий
в азиатские владения России, а также в Китай и Монголию18. Одно
из них было предпринято в 1886 г. для подготовки отчета об уси-
лившихся трениях между православными миссионерами и буддис-
тским духовенством бурят. Проводимая Александром III политика
агрессивной русификации стала затрагивать жизнь бурят и вызывать
сильное недовольство. Нарушая существовавшие с 1689 г. договоры,
7 6 Часть первая. Идеологии империи
гарантировавшие религиозную свободу, русские православные мис-
сионеры, возглавляемые рьяным иркутским архиепископом Вени-
амином, начали насильственно обращать местных жителей в хрис-
тианство. Тем временем жаждущие получить землю крестьяне из
Европейской России во все большем числе отправлялись на восток,
оспаривая территорию степи у бурятских кочевников19.
Путешествие Ухтомского 1886 г. для изучения «ламаистского
вопроса» длилось почти год. Часто путешествуя инкогнито, князь
посетил девятнадцать дацанов (монастырей), где он беседовал с
монахами и изучал бурятские архивы. В монастыре на озере Гуси-
ное он провел длительные переговоры с верховным иерархом рос-
сийских буддистов Бандидо-Хамбо-ламой, а затем рискнул отпра-
виться в Ургу и Пекин, чтобы и там встретиться со старшим
ламаистским духовенством. Эспер Эсперович также побеседовал с
двумя местными генерал-губернаторами и архиепископом Вениа-
мином, которые не слишком обрадовались необходимости иметь
дело с назойливым бюрократом из МВД.
Вернувшись в столицу, Ухтомский написал докладную запис-
ку вышестоящим чиновникам в ДДДИИ, в которой резко осудил
деспотичную тактику православной церкви в Иркутской епархии20.
По заключению Ухтомского, архиепископ Вениамин и его священ-
ники не добились никаких успехов в обращении неофитов. По
подсчетам князя, новоиспеченные христиане составляли не более
4% местного населения. Те, кто соглашался креститься, часто шли
на это, только чтобы получить денежное вознаграждение, обещан-
ное православной церковью. На самом деле, несмотря на усилия
России обратить в свою веру местное население, Эспер Эсперович
наблюдал среди бурят возрождение ламаизма.
Эта записка отражала характерное для Ухтомского терпимое
отношение к неправославным религиям России. В докладе, кото-
рый он подготовил для ДДДИИ в 1889 г., «Мекка в политическом
и религиозном отношении», он в той же мере благоприятно отзы-
вался об исламе. Составленный в тот момент, когда в Петербурге
росла обеспокоенность насчет лояльности подданных-мусульман,
этот документ подтверждал их верность царю: «Русское самодержа-
вие... симпатично [мусульманам]. Покорение Средней Азии им
[мусульманам] кажется чем-то роковым, и с этим пока готовы ми-
риться»21 . Впоследствии сторонники крайних националистических
взглядов ругали Ухтомского за его симпатии к живущим в империи
полякам и евреям22.	—
Глава 3. Восточничество _____________________________________________
77
«Бурятский лама на индо-китайской границе»
Это лишь одна из многих иллюстраций к книге Ухтомского,
передающих его увлечение буддизмом.
(Ухтомский. Путешествие... Т. 2. СПб.; Лейпциг, 1895)
Но буддизм был для Ухтомского первой любовью. Оставаясь
русским православным христианином, Эспер Эсперович очень
рано проникся глубоким уважением к буддизму: «Перед нами ле-
жит целый ряд стран, куда проникло и где оставило известный
неизгладимый след уступающее лишь христианству гуманное уче-
ние Гаутамы»23. Буддизм в его представлении был могущественным
учением, «не связанным ни временем, ни пространством, которое
7 8 Часть первая. Идеологии империи
приносит благо везде, куда являются верующие в него»24. Эта вос-
точная религия могла научить русских христиан мудрости, терпи-
мости и уважению к власти25. Склонного к поэзии князя более
всего привлекала в этой религии мистическая жилка: «Там, в Азии,
о которой Европа ничего не знает, люди всегда жили, испытывая
близкое воздействие таинственных сил. Их влекло к небесным
полям созерцания и молитвы, к тем залитым светом просторам, где
ненависть и ссоры между братскими народами исчезают перед бо-
жественной властью»26.
Ухтомский не был единственным русским своего времени, ко-
торый был очарован эзотерической стороной буддизма. Позитиви-
стская вера в науку и разум, характерная для постромантического
XIX в., переживала глубокий кризис. Как и в Европе, в России во
времена fin de siecle многие искали утешения на более иррацио-
нальных и эмоциональных уровнях27. Кто-то возвращался к церк-
ви; другие начинали активно интересоваться загадками спиритиз-
ма. По воспоминаниям философа Николая Бердяева, в Петербурге
то время было «отмечено глубоким духовным смятением и религи-
озными исканиями, широко распространившимся интересом к ми-
стицизму и даже оккультизму»28. Поэты и интеллектуалы Серебря-
ного века увлекались потусторонним миром, а спиритические
сеансы, предсказатели будущего и радения (сектантские экстати-
ческие обряды) были последним криком моды29. Самый печально
известный пример этого явления — популярность при император-
ском дворе таких сомнительных личностей, как Филипп Лионс-
кий, Петр Бадмаев и Григорий Распутин30. Еще одним проявлени-
ем этой тенденции была теософия — странная смесь индуизма,
буддизма, спиритуализма и других оккультных элементов, пропа-
гандируемая предприимчивой Еленой Блаватской31.
Но любовь Ухтомского к буддизму не сводилась к мистическим
чарам этого учения. Князь также нашел важную стратегическую
цель для бурят и их вероисповедания32. «Забайкалье является клю-
чом к сердцу Азии, авангардом русской цивилизации на границе
“Желтого Востока”», — указывал Ухтомский33. Эспер Эсперович
считал буддистских подданных царя важным инструментом для
расширения русского влияния во Внутренней Азии, хотя и пред-
лагал для этого менее воинственный способ — стать «поборника-
ми русской коммерции и нашей хорошей репутации»34. По этой
причине, доказывал он, русские государственные деятели были
неправы, когда пытались ассимилировать инородцегьбуддистов35.
Глава 3. Восточничество  7 9
Интерес Ухтомского к Востоку выходил далеко за пределы во-
сточных религий. Он также страстно увлекался культурой этой ча-
сти света и во время своих путешествий в конце 1880-х гг. собрал
большую коллекцию по китайскому и тибетскому искусству36. В
итоге насчитывавшие более 2000 экспонатов приобретения Ухтом-
ского изначально были выставлены в Императорском российском
историческом музее в Москве. Они принесли своему владельцу
золотую медаль Всемирной выставки в Париже в 1900 г., когда их
экспонировали в Сибирском павильоне. «Подаренные» Советско-
му правительству после 1917г., теперь они — главная часть коллек-
ции искусства Восточной Азии в петербургском Эрмитаже37.
Публикации князя Ухтомского и его коллекция привлекли внима-
ние востоковедческих кругов Петербурга. Он был избран членом
Русского географического общества, а МИД стал обращаться к
нему как к консультанту по вопросам, связанным с Восточной Ази-
ей38 . Когда в 1890 г. начали планировать путешествие царевича на
Восток, репутация Ухтомского как знатока восточного искусства и
его безукоризненная репутация в обществе сделали его идеальным
спутником для цесаревича.
Поездка в свите наследника была важной ступенью в карьере
Эспера Эсперовича. Если офицеры «Памяти Азова» безжалостно
дразнили хрупкого князя, Николай проникся к нему симпатией.
Цесаревич в письме сестре Ксении хвалил «маленького Ухтомско-
го» за «чрезвычайную» веселость39. По возвращении в Петербург
в 1891 г. Эспер Эсперович в качестве вознаграждения получил зва-
ние камер-юнкера, а также вошел в состав Комитета Сибирской
железной дороги, председателем которого был Николай. Одновре-
менно он получил отпуск в МВД для работы над описанием путе-
шествия наследника.
Книга писалась в постоянном контакте с Николаем, который
лично прочитывал и утверждал каждую главу40. Потребовалось
шесть лет, чтобы завершить этот труд, который вышел в свет в трех
томах между 1893 и 1897 гг. Богато иллюстрированная книга, опуб-
ликованная Брокгаузом в Лейпциге, выдержала четыре издания,
несмотря на весьма высокую цену в 35 рублей41. Были приложены
все усилия, чтобы обеспечить книге широкое распространение.
Императрица Александра Федоровна приобрела несколько тысяч
копий для Министерства народного просвещения и других прави-
тельственных ведомств42. Чтобы сделать книгу доступнее, ее изда-
80 Часть первая. Идеологии империи
ли в версии подешевле — в бумажной обложке. Появились ее пере-
воды на английский, французский, немецкий и даже китайский язы-
ки. Последний был подарен императору Цзайтяню (правившему под
девизом Гуансюй — Блестящее наследие) и вдовствующей императ-
рице Цыси русским посланником Михаилом Бирсом в 1899 г.43.
Благодаря близости к Николаю Ухтомский играл активную
роль в восточноазиатской политике в первые годы его правления.
Огюст Жерар (Auguste Gerard), французский посланник в Китае,
полагал, что Ухтомский был «выбран царем на роль интерпретатора
и главного исполнителя российской политики в Восточной
Азии»44. Хотя дипломат и переоценивал вес Эспера Эсперовича, он
хорошо его охарактеризовал: [Ухтомский] «был любопытный чело-
век. Молодой, образованный, с живым и деятельным темперамен-
том, увлекающийся, но вдумчивый — его характер и устремления
не подходили ни дипломату, ни придворному. Прежде всего его
волновали важные вопросы, касающиеся его страны»45.
Наиболее заметна была роль князя как поборника более близ-
ких связей с Востоком. Помимо написания популярного «Путеше-
ствия на Восток Его Императорского Высочества...» Эспер Эспе-
рович часто комментировал азиатские события в таком издании,
как ультраконсервативный «Гражданин» князя Владимира Мещер-
ского в начале 1890-х гг. Теперь у Ухтомского были более честолю-
бивые замыслы, и в 1895 г. он представил царю план создания своей
собственной ежедневной газеты. Он пояснял, что газета, «не отли-
чаясь узконационалистическим направлением и широко отражая...
культурную жизнь Запада, вместе с тем в полемическом отноше-
нии» станет «проводником одобряемых Вами принципиальных
взглядов на Востоке»46.
Ирония заключалась в том, что средством осуществления это-
го плана оказались достопочтенные «Санкт-Петербургские ведомо-
сти» — ежедневная газета, утверждавшая, что она ведет начало от
первой российской газеты, основанной в 1702 г. Петром Великим —
царем, который стремился европеизировать Россию. В XVIII в.
газета печаталась Академией наук. Среди ее редакторов были такие
интеллектуальные светила, как Михаил Ломоносов. В 1860-х гг. при
либерально настроенном В. Ф. Корше она стала ведущей ежеднев-
ной газетой Петербурга и главным конкурентом консервативных
«Московских ведомостей» под редакцией Каткова. Критические
высказывания по адресу известных чиновников привели к уволь-
нению Корша в 1874 г., и контроль над изданием был передан
Глава 3. Восточничество  8 1
Министерству народного просвещения47. Министерство пустило
дела газеты на самотек, и к началу 1890-х гг. тираж газеты был од-
ним из самых низких среди ежедневных газет столицы48.
В октябре 1895 г. министр народного просвещения граф Иван
Делянов написал Ухтомскому, что его «с одобрения» императора
назначают редактором «Санкт-Петербургских ведомостей» с де-
нежным пособием 35—45 тыс. руб.49. В первых выпусках после
вступления в должность редактора газеты в январе 1896 г. князь
разъяснил редакционную политику газеты. Заметив, что «Санкт-
Петербургские ведомости» будут «бесстрастно» полемизировать с
«прогрессивно-радикальной» прессой, он обещал не скатываться к
стандартному консерватизму. Одной из особых забот газеты будет
защита прав проживающих в империи меньшинств50.
В то же время эта ежедневная газета взяла на вооружение от-
четливо антиевропейскую философию. Ухтомский предупреждал
своих читателей против «рабского следования» путями западной
цивилизации. Российская империя в основе своей была азиатской,
а не европейской страной: «...правы люди, с... патриотическим во-
одушевлением говорящие: Россия и восточные миры — одно по
идее неразрывное целое, лишь временно не находящее безусловно-
го единения частей»51. Наиглавнейшая цель газеты, как подчерки-
вал Ухтомский, состояла в том, чтобы пропагандировать поворот
России на Восток:
Нам нужны широкие горизонты: у всякого народа с мировым значени-
ем искони существовала глубочайшая уверенность в своем историчес-
ком призвании быть выше и лучше других... Россия, оставаясь во все-
оружии политического положения в Европе, властнее прежнего взглянет
на ближний и дальний азиатский Восток, где для творческих сил русско-
го народа... открыт еще... поразительный простор деятельности самого
благородного свойства52.
Хотя «Санкт-Петербургские ведомости» так и не возродили
свое былое величие, но за первое десятилетие редакторства Ухтом-
ского газета завоевала репутацию самого авторитетного издания по
азиатским вопросам53. В ней подробно рассказывалось о Востоке, на
ее статьи часто ссылались другие газеты. В обществе было известно
о близости Ухтомского ко двору и к ведущим политическим дея-
телям, и это придавало газете статус полуофициального глашатая
интересов Петербурга на Востоке. В одной из своих еженедельных
8 2 Часть первая. Идеологии империи
колонок в консервативной берлинской «Кройццайтунг» немецкий
историк Теодор Шиманн назвал князя «печатным авторитетом по
всем вопросам, касающимся “миссии России в Азии”»54.
Отношения газеты с государством не были абсолютно безоблач-
ными. Меньше чем через год после того, как он стал редактором,
Ухтомский получил выговор от министра Делянова за слишком мяг-
кое отношение к студенческим беспорядкам55. Неудивительно, что
призывы Ухтомского более терпимо относиться к религиозным
меньшинствам империи также вызвали гнев печально знаменито-
го реакционного обер-прокурора Святейшего синода, Константи-
на Победоносцева56. Редакционная политика Ухтомского вызывала
недовольство и со стороны более правых коллег. Редактор ежеднев-
ной газеты «Южный край» В.М. Юзефович осудил Ухтомского как
«проповедника национального раздора» и добился, чтобы его
убрали из правления Исторического общества57. В период между
1898 и 1903 гг. газету несколько раз не пускали в продажу в наказа-
ние за ее позицию, считавшуюся слишком прогрессивной58.
Тем не менее по крайней мере до 1900 г. царь благоволил к Ух-
томскому. Эспер Эсперович имел свободный доступ к царю и час-
то давал ему советы по политике в Азии59. По словам редактора
«Нового времени» Алексея Суворина, Ухтомский «говорит госуда-
рю все», а военный министр Александр Куропаткин охарактеризо-
вал его так: «близкий человек к Государю... Имел влияние на госу-
даря, и влияние вредное»60.
Иностранные наблюдатели по-разному оценивали то влияние,
которое Ухтомский оказывал на Николая, но все они считали его
важной фигурой в годы, предшествовавшие Русско-японской вой-
не. Французский дипломат описывал его как «толкователя и глав-
ного исполнителя российской программы и политики на Дальнем
Востоке»61. Его британские коллеги были более резки в своих оцен-
ках, называя Ухтомского «Miles Gloriosus» (Хвастливым воином)*
русской журналистики, «слепым энтузиастом с достойными целя-
ми, но путаницей в мыслях»62.
Внутренняя Азия была одной из общих страстей князя и импера-
тора. Как и Ухтомский, Николай был склонен к мистицизму. По сло-
вам С.Ю. Витте, все, что видел Николай, преломлялось сквозь дым-
ку мистицизма, которая представляла ему в преувеличенном виде «его
собственные предназначение и личность»63. Хотя царь всегда считал
Персонаж одноименной комедии Тита Макция Плавта (примея. пер.).
Глава 3. Восточничество  8 3
себя преданным защитником православной церкви, он также живо
интересовался буддизмом и народами, его исповедовавшими64.
В середине 1890-х гг. Ухтомский стал посредником между Ни-
колаем и бурятским фармацевтом Петром Бадмаевым, когда по-
следний отправился на Восток осуществлять свои причудливые за-
мыслы65 . Эспер Эсперович также без устали выступал за более
близкие связи с Монголией и Тибетом. Неизменно сочувствующий
сепаратистским настроениям монгольских князей, Ухтомский де-
лал все от него зависящее, чтобы защитить перед царем их инте-
ресы66. В 1898 г. именно Ухтомский представил Николаю II Агва-
на Доржиева, посланника Тринадцатого далай-ламы. Бурятский
монах, тесно связанный с тибетским правителем, Доржиев был
отправлен в Петербург в поисках российской поддержки против
Великобритании, которую подозревали в злых умыслах против ги-
малайской теократии. Более осторожные министры отговорили
царя принимать в этом деле активное участие, хотя он и санкцио-
нировал несколько тайных миссий с целью сбора разведыватель-
ных данных, когда сипаи под командованием полковника Фрэнси-
са Янгхазбэнда (Younghusband) ружейным огнем прокладывали
себе путь в Лхасу в 1903 и 1904 гг.67. Генерал Куропаткин, который
резко выступал против таких предприятий, часто выражал беспо-
койство по поводу влияния Ухтомского на царя: «Государь тоже не
вполне установился на вопросах внешней политики. Наиболее
опасною чертою Государя в этой области я считаю некоторую лю-
бовь Государя к таинственным странам и... лицам вроде бурята Бад-
маева...» Они, считал Куропаткин, внушали Николаю «мысли об
азиатском величии русского Государя, как повелителя всей Азии».
«Государя тянут в Тибет», — тревожился он68.
С 1900 г. дружба Ухтомского и царя пошла на убыль. Ухтомс-
кий жаловался другу, что он уже не пользуется прежним влиянием,
а следовательно, и общается с Николаем гораздо реже69.
Благодаря своим интересам Эспер Эсперович также сблизился с
министром финансов Сергеем Витте — ведущим творцом новой
наступательной политики в Восточной Азии. По словам советского
историка Б. А. Романова, князь был «большим почитателем Вит-
те», а Витте хвастался своему коллеге, что он вместе с «другом царя»
полностью отвечает за дела в Китае70. Витте немного преувеличи-
вал, однако эти два человека действительно сотрудничали по ряду
важных инициатив.
84 Часть первая. Идеологии империи
В 1896 г., когда китайский государственный деятель Ли Хунч-
жан отправился в Россию на коронацию Николая II, Ухтомский
сопровождал его почти во всей поездке и принял участие в пере-
говорах о прокладке Транссиба через Маньчжурию71. Министр
финансов также устроил назначение Ухтомского председателем
Русско-китайского банка, хотя эта должность и носила главным
образом почетный характер72. В следующем году Витте поручил ему
отправиться с посольством в Пекин для дальнейших переговоров с
Ли Хунчжаном73. В то время как официальная цель визита состояла
в том, чтобы вручить подарки от царя императору и вдовствующей
императрице, настоящей — неназванной — целью было возобнов-
ление переговоров по поводу южной ветви Китайско-Восточной
железной дороги (КВЖД)74.
Новость о предстоящем визите Ухтомского вызвала большое
оживление среди китайского населения столицы. Ходили слухи о
том, что Маньчжурию вот-вот аннексируют, что всем подданным
мужского пола будет приказано отрезать косицы и что их империя
станет российским протекторатом. В дипломатических миссиях
города царили озадаченность и обеспокоенность. Джордж Морри-
сон, корреспондент «Таймс» в Пекине, писал в Лондон: Ухтомский
«не имеет официального звания и не признается дипломатическим
корпусом. Китайцы считают его “братом царя”, если не самим
царем. <...> Очень трудно узнать, в чем задача его миссии»75. Чи-
новники российского МИДа, которые сами были недовольны вме-
шательством министра финансов в сферу их исключительной ком-
петенции, не могли разрешить недоумения европейского
дипломатического сообщества76.
Посланник прибыл в Пекин 9 мая, где его друг Ли Хунчжан
устроил праздничную встречу. Ухтомский в ответ устроил несколь-
ко изысканных приемов в российской миссии и с большой помпой
и торжественностью открыл отделение Русско-китайского банка.
Он также дважды побывал на аудиенции у императора, который
любезно принял щедрые подарки — хрусталь Фаберже, серебро
Овчинникова, ценные меха и орден Св. Андрея77. Поначалу поез-
дка проходила очень хорошо. Князь отправил Витте ликующую
телеграмму, сообщая, что китайцы встречают его так, как не встре-
чали никого другого, живой интерес заметен даже со стороны про-
стонародья, а европейцы глубоко сконфужены78.
Несмотря на крупные бриллианты, подаренные всем мини-
страм в Цзунлиямынь (китайское ведомство внешних сношений),
Глава 3. Восточничество  8 5
Ухтомскому не удалось получить их согласия на железнодорожную
концессию в Южной Маньчжурии. Одно дело — позволить соседу
срезать путь по пустынным северным территориям. И совсем дру-
гое — открыть для чужаков гораздо более многолюдные и процве-
тающие южные районы родовых провинций своей династии. Даже
Ли Хунчжан, который только что в придачу к бриллианту получил
первую часть взятки за концессию КВЖД в размере 1 млн руб., не
поддавался уговорам. Он возражал: «Мы пустили вас во двор, вы же
хотите влезть к нам в самые комнаты, где у нас жены и малые дети»79.
Ухтомский вернулся в Петербург с пустыми руками. Все, чем он
мог похвастаться, — туманные обещания и цинский Орден Двой-
ного дракона, который он получил за свою необыкновенную щед-
рость80 . За исключением вручения подарков Николая II, князь не
сумел выполнить ни одного из поручений, и его неуклюжая тактика
ведения переговоров и ошибочные шаги серьезно настроили про-
тив него Министерство иностранных дел81. Один дипломат охарак-
теризовал его путешествие как «несчастное», а хитрый министр
финансов быстро снял с себя какую-либо ответственность за это
предприятие82.
Три года спустя, во время Боксерского восстания, Ухтомского
снова отправили в Китай. Поездка была организована после того,
как в июне 1900 г. Ли Хунчжан обратился к Витте с просьбой о
российском вмешательстве, чтобы отразить нападение других дер-
жав83 . Ли Хунчжан, который все еще ожидал второй части обещан-
ной в 1896 г. взятки, умолял министра финансов прислать князя в
Шанхай «как можно скорее»84. Первоначальный план состоял в
том, что Эспер Эсперович будет сопровождать мандарина на рус-
ском военном корабле из Шанхая в Пекин, где Ли будет просить
вдовствующую императрицу положить конец беспорядкам85. Ух-
томский приступил к выполнению своей задачи «как частное
лицо», финансируемое из личных средств царя, и Витте заверил
его, что и русские дипломаты, и даже его собственный агент в
Китае, Дмитрий Покотилов, не будут вмешиваться86.
Дальнейшее развитие событий было полной неожиданностью
для Ухтомского. Когда 16 сентября 1900 г. он прибыл в Шанхай,
повстанческая блокада посольств была уже месяц с лишним как
снята, и Пекин находился в руках европейцев87. Добравшись до
Пекина, князь предложил представлять интересы Китая в перего-
ворах с оккупационными армиями, но и Николай, и Витте хоро-
шенько подумали, и Ухтомский вернулся в Петербург88. После этой
8 6 Часть первая. Идеологии империи
донкихотской миссии министр финансов больше не обращался к
Ухтомскому за помощью. Витте впоследствии в своих мемуарах
отзывался об Ухтомском положительно, как о «в высшей степени
порядочном», но после 1900 г. они больше не были дружны89.
Хотя активная роль Ухтомского в государственных делах закон-
чилась, он еще несколько лет продолжал писать передовицы об
Азии, ободряя своих соотечественников во время войны с Япони-
ей90. Поражения при Цусиме и Порт-Артуре в 1904 г. уничтожили
русские мечты об азиатской империи и значительно охладили жур-
налистский пыл Ухтомского. Он продолжал участвовать в деятель-
ности Петербургского востоковедческого сообщества, но в после-
военные годы главным образом занимался делами газеты,
редактором которой он оставался вплоть до падения династии Ро-
мановых в 1917 г.91. Ухтомский пережил революцию, хотя суще-
ствовал в стесненных обстоятельствах. После 1917 г. он занимал
различные случайные должности в петербургских музеях и библио-
теках и умер своей смертью в 1921 г.92.
Ухтомский не был первым русским, отрицавшим европейскую
принадлежность своей нации. Один из крупнейших споров в
российской интеллектуальной среде XIX в. — это полемика меж-
ду славянофилами и западниками. Западники, которые надея-
лись приблизить свою страну к европейской культуре, выступа-
ли против тех, кто считал свою страну в корне отличной от
бесплодного материализма и рационализма «германо-романских
племен». Во внешней политике более поздний вариант славяно-
фильского движения — панславизм — стремился освободить за-
падных и южных славян от габсбургского и османского владыче-
ства и присоединить их к большой славянской общности «под
крылом российского орла»93.
Во второй половине XIX в. некоторые ученые начали смотреть
дальше на Восток и искать корни России в Азии. В то время как
традиционная историография всегда преуменьшала роль татар в
российской истории, некоторые инакомыслящие начали высказы-
вать противоположные мнения. Они считали, что монголы, кото-
рые совершали набеги на Россию в XIII в. и господствовали над
ней более 200 лет, оставили глубокий след в национальной душе,
и это влияние не обязательно было негативным. Уже в первые годы
XIX в. историк Николай Карамзин утверждал, что московское са-
модержавное устройство общества, позволившее России добиться
Глава 3. Восточничество  8 7
превосходства, было напрямую заимствовано из монгольской по-
литической традиции94. В конце XIX в. В.О. Ключевский также
учил, что российский абсолютизм был наследием Золотой орды95.
Разумеется, большинству русских людей не нравилась мысль о
том, что от татар, которые угнетали их предков, могло прийти что-
то хорошее, и они преуменьшали роль азиатского влияния в раз-
витии Российского государства. Тем не менее для тех, кто отказы-
вался примкнуть к какому-либо лагерю в противостоянии
славянофильства и западничества, открывалась новая альтернати-
ва: Россия может найти свое истинное предназначение, вернув-
шись к своему восточному наследию.
Печальные итоги Берлинского конгресса 1878 г., заставившие
Россию забыть о своих мечтах панславянского завоевания на Бал-
канах, сделали еще более соблазнительными идеи о родстве с Ази-
ей. Тем временем зарождение Серебряного века также сопровож-
далось обращением философской мысли к Востоку. Для
мыслителей конца XIX в., таких как Николай Федоров и Владимир
Соловьев, Восток имел почти тот же смысл, что и славянские кор-
ни России для славянофилов.
Эксцентричный библиотекарь Московского Румянцевского
музея (впоследствии Библиотека им. Ленина, ныне Российская
государственная библиотека) Федоров был влиятельной фигурой в
интеллектуальной жизни России конца XIX в.96. Как и славянофи-
лы, Федоров полагал, что крестьянская община станет спасением
империи от зла западного материализма. Однако он оспаривал сла-
вянофильскую идею об исключительно русском характере такого
уклада сельской жизни. В манихейской концепции Федорова мир
был разделен на две цивилизации, находящиеся в непримиримом
противостоянии: аграрные культурные традиции России и Азии и
разрушительная коалиция кочевников Центральной Азии и англо-
саксонских морских держав. Она-то, по Федорову, и грозила раз-
рушить Россию. Единственной надеждой на спасение было объ-
единение сил с Китаем, с которым у России было гораздо больше
общего, чем с воинственными, жадными английскими купцами.
В письме другу Федоров призывает своих соотечественников при-
соединиться к «культу предков» в борьбе против англо-американ-
ского «культа золота»97.
Философ и поэт Владимир Соловьев тоже предвидел в будущем
угрозу апокалипсических битв. Для него, однако, опасность исхо-
дила исключительно из Восточной Азии. Тем не менее, хотя Соло-
88 Часть первая. Идеологии империи
вьев и сделал среди русских мыслителей того времени популярной
идею «желтой угрозы», он был в значительной степени очарован
Востоком. В поэме 1890 г. «Ех Oriente Lux» Азия является для Рос-
сии источником и света, и силы.
И слово вещее — не ложно,
И свет с Востока засиял,
И то, что было невозможно,
Он возвестил и обещал.
И, разливался широко,
Исполнен знамений и сил,
Тот свет, исшедший от Востока,
С Востоком Запад примирил.
О Русь! в предвиденье высоком
Ты мыслью гордой занята;
Каким же хочешь быть Востоком:
Востоком Ксеркса иль Христа?98
Таким образом, Восток Соловьев считал не только страшной
разрушительной силой, но и уделом своей нации. В его универса-
листской концепции Россия объединяла два континента в нечто
большее: «Империя двуглавого орла есть мир Востока и Запада»99.
Владимир Соловьев оказал огромное влияние на поэтов-символи-
стов Серебряного века. Как и Федоров, он также повлиял и на
князя Ухтомского, с которым был знаком в студенческие годы100.
Когда Соловьев призывал к синтезу Востока и Запада, он имел
в виду Византию. Эту мысль более глубоко развивал самопровоз-
глашенный «византинист» Константин Леонтьев. Предвестник
Ницше, как его охарактеризовал Бердяев, Леонтьев в 1860-е гг. слу-
жил консулом на Ближнем Востоке, а затем посвятил себя фило-
софским и литературным сочинениям. Впоследствии он принял
монашеский постриг.
В его протошпенглерианской картине мира обществам была
присуща органичность, и они неизбежно развивались от феодализ-
ма к самодержавию. Парламентская демократия представляла со-
бой период упадка культуры. Согласно такой логике Османская
империя или цинский Китай были более цивилизованными держа-
вами, чем Франция или Англия. Единственный способ, которым
Россия могла избежать такого регресса, состоял в наполнении ее
политической жизни сущностью Византии, другими словами — в
сохранении самодержавия и отказе от любых представлений о
Глава 3. Восточничество  89
демократии, конституции и свободе личности. Испытывая симпа-
тию к Востоку, пусть и более далекому, чем Византия, Ухтомский
был очень близок к Соловьеву и Леонтьеву в своем резком отри-
цании западного материализма и демократии.
Представления Ухтомского о роли России в Азии лучше всего от-
ражены в его книге о путешествии Николая. Она увлекательна.
Обладая репортерским даром захватывать внимание читателя, Ух-
томский описывал историю, обычаи, религии и искусство цивили-
заций Востока. И все же, вдаваясь в экзотические описания пира-
мид Египта, плавающих городов Кантона и гейш Киото, князь
часто высказывал и свое мнение о долге России на этом континен-
те. «Пора же русским людям хоть и не без греха, да выражать ка-
кие-нибудь определенные мысли по поводу своего наследия от
весьма нам бывших полезными Чингисов и Тамерланов. Славянс-
кая по языку и религии, но в смысле крови необыкновенно пест-
рая и смешанная с инородческими элементами Русь, под наплы-
вом западного общечеловеческого просвещения, естественно
просыпается и вскоре еще сознательнее проснется в качестве об-
новленного “восточного” мира...» — писал он101.
Точка зрения Ухтомского была необычной, потому что, в отли-
чие от большинства авторов книг о путешествиях своего поколения,
он не исходил из аксиомы превосходства западной цивилизации102.
В его подробных отступлениях, посвященных истории Азии и опи-
саниям ее памятников, сквозила убежденность в том, что культура
Востока ни в чем не уступает европейской. В ответ на распростра-
ненные в то время клише об отсталости Китая Ухтомский возража-
ет: «...положительно нельзя строго относиться к так называемому
китайскому “варварству” и “застою”. <...> На громадном простран-
стве Небесной империи гнездится почти треть рода человеческого с
отпечатком крайней оригинальности: ни один историк и моралист
не должен бы игнорировать судьбу столь бесчисленного населения,
давным-давно уже выработавшего себе многие условия культурной
жизни...»103. Несколько раз он выражал свое глубокое негодование
попытками колониальных правителей и миссионеров навязать свою
ученость обществам с не менее значимым прошлым. Запад, по его
мысли, «не властен» «перевоспитать Восток до полного воплощения
в себе христианских принципов», а потому «искусственная привив-
ка беспочвенного просвещения Азии не нужна»104.
Самым ярким примером западного высокомерия была британс-
кая Индия. В глазах Эспера Эсперовича англичане были абсолют-
90 Часть первая. Идеологии империи
ними чужаками в Индии: «В данную минуту неизмеримая пропасть
отделяет [индусов] от гордых хозяев края»105. Колониальная адми-
нистрация, утверждает он, почти ничего не сделала, чтобы улуч-
шить жизнь своих азиатских подданных:
Индия немеет под гнетом своих беспочвенных университетов и прочих
дорогостоящих, но энергично прививаемых благ... Зато сколько иронии
таится в словах: «туземные конгрессы», «туземная необуздываемая пе-
чать», наконец «туземное право быть гражданами великой колониальной
империи»!106
Осуждая колониальное правление как неестественное и ненор-
мальное, Ухтомский активно выступал «против грубого англосак-
сонского эгоизма и стремления господствовать над слабейшими
элементами»107. Описывая свою поездку по улицам Калькутты,
князь отмечает: «История видимо создает на Востоке новые, слож-
ные задачи для западноевропейских государств, которые не стоят
по духу на почве Азии (как, напр., мы стояли и до сих пор, сами
того не зная, крепко стоим), а отчасти являются лишь случайны-
ми болезненными наростами на ее гигантском теле»108.
Если англичане были совершенно чужими на этом субконти-
ненте, то соотечественники Ухтомского таковыми не являлись. В
главах об Индии князь подчеркивает черты сходства между британ-
ской колонией и Россией. Славяне и индусы принадлежат к одной
расе, и те и другие испытали на себе монгольские набеги и не име-
ют ничего общего с Западом: «Наше прошлое и прошлое [Индии]
до мелочей сходны и родственны, одинаково смутны и печальны
в материальном отношении и в совершенно равной мере заключа-
ют в себе залог обновленного будущего и уверенной борьбы за свои
исконные права»109.
Рассказы Ухтомского о посещениях цесаревичем Сиама, гол-
ландской Ост-Индии и Китая также изобилуют подобными отступ-
лениями о родстве России с Азией: «Запад... лишь тускло отража-
ется на нашей жизненной поверхности, все под нею и в недрах
народного быта проникнуто и дышит глубоко восточными умозре-
ниями и верованиями»110. Подобно славянофилам полувеком ра-
нее, князь утверждает, что русской душе чуждо чрезмерное увлече-
ние Запада разумом. Это была одна из характеристик, которая
заставляла его соотечественников обращаться к Востоку, олицетво-
ряемому для Ухтомского Калькуттой: «Мы не меньше-ее [Калькут-
Глава 3. Восточничество  91
ты], на берегах Невы, облагодетельствованы светом знания; но так
же, как и эта “порфироносная” представительница индуизма и
даже отчасти индийского ислама, склонны чувствовать свою духов-
ную политическую обособленность от отягощенных слишком тре-
бовательною цивилизацией) германо-романских земель. Для нас,
для нетронутого в его недрах русского Востока, для Азии основу
жизни составляет вера: вера в Непостижимое, преклонение перед
единою богоустановленною властью, жажда нравственного подвига
и обновления»111.
Россию и Восток также объединяло неприятие грубого матери-
ализма. Иногда диатрибы против материалистского Запада имеют
отчетливо современное звучание: «Пришельцы по мере возможно-
сти обидели и развенчали Восток. Куда они приходят для житья и
наживы, — это им не родина, какою, напр., русскому быстро де-
лается любая окраина, — это им не братья по Божескому и людс-
кому закону: это для них — страна добровольного тоскливого из-
гнания, а народ — скоты»112. Подобно советским пропагандистам
полвека спустя, князь говорит о том, что устремления России на
этом континенте чисты и бескорыстны, и в основе их лежат исклю-
чительно братские чувства. Петербург, заключает Ухтомский, явля-
ется естественным союзником для Азии, ее родной душой и защит-
ником в борьбе против западной эксплуатации: «У России нет или,
точнее, не должно быть солидарности жизненных интересов в Азии
с державами, питающимися ее потом и кровью»113. В примечатель-
ном отрывке из другого места своей книги автор противопоставляет
благожелательного русского в Средней Азии и жестокого британ-
ца в своих колониях: «В то время как у нас на базарах Мерва и Таш-
кента молодой солдатик, смешавшись с толпой азиатов, запросто
обращается с ними и отнюдь не чувствует себя среди каких-то глу-
боко ему ненавистных дикарей, типичные представители британ-
ского оружия и британского престижа в лице нижних чинов посто-
янно видят в инородцах подобие тварей, а не людей, так что даже
насилие против них не может и не должно будто бы быть постав-
лено никому в особую вину»114.
Вслед за Николаем Карамзиным ученые писали, что самодержавие
было самым важным наследием российского азиатского прошло-
го. Как и Карамзин, Ухтомский не был демократом, и он активно
защищал монархию на протяжении всей своей карьеры. Отчасти
Азия была привлекательна формой правления, существовавшей на
9 2 Часть первая. Идеологии империи
большей части континента. С точки зрения князя, помимо глубо-
кой духовности и стойкого отвращения к материализму как рус-
ским, так и азиатам была свойственна потребность в твердом прав-
лении: «Если уж любить и признавать родной нам соседний
материк за что-то близкое духом и органически с нами единое, —
то любовь должна в равной мере переноситься на всякий уголочек
земли, где убежденный монархист-азиат в труде и покаянии нахо-
дит задушевный ответ на самые жгучие для человека вопросы: за-
чем мы собственно живем и как избегнуть страдания?»115
Логика Ухтомского имеет явный славянофильский оттенок. В то
время как Запад представлял собой зло республиканизма, атеизма
и революции, Восток сохранял идеалы прошлого. Становясь бли-
же к Азии, подразумевал Ухтомский, Россия отказывается от Пет-
ровских реформ и возвращается к своим истинным корням:
Там, за Алтаем и за Памиром, та же неоглядная, неисследованная, никаки-
ми мыслителями не сознанная допетровская Русь с ее непочатой ширью
предания и неиссякающей любовью к чудесному, с ее смиренной покорно-
стью насылаемым за греховность стихийным и прочим бедствиям, с отпе-
чатком, наконец, строгого величия на всем своем духовном облике116.
Подобно Пржевальскому, Ухтомский приходит к выводу, что
народы Азии инстинктивно тянутся к династии Романовых. Под-
вергаясь насилию и эксплуатации со стороны Запада, Восток ждет
спасения от императора в Петербурге: «Чем бодрее на Азию насту-
пает Европа, тем светлее... озаряется в устах молвы и предания
Белый Царь»117. Эта тема стала часто повторяться и в редакцион-
ных статьях Ухтомского. В подборке статей, опубликованной вско-
ре после Боксерского восстания 1900 г., он утверждал, например,
что жители Монголии и Тибета стремятся оказаться под российским
владычеством: «Переходная ступень между нами и китайцами —
монголы убежденно и бесповоротно усвоили этот взгляд на Россию
и ее Верховного вождя... Тибетцы, поддерживающие весьма тесную
связь с нашими бурятами, мало-помалу глубоко проникаются тож-
дественными мыслями»118.
Строительство Сибирской железной дороги явно указывало на
то, где лежит будущее России, и Ухтомский призывал своих сооте-
чественников исполнить свое истинное предназначение:
Глава 3. Восточничество  9 3
С той далекой поры, что... блеснул творческий путь самодержавного
сознания, озаривший душу ее [Москвы] правителей, — с той далекой
поры наступавший на нас огнем и мечом Восток властно притягивает
взоры русских людей, будит в них дремлющие силы и сказочную отва-
гу, зовет их к подвигам и движению вперед: за грани тусклой действи-
тельности, к славному и светлому неизреченному будущему! <...> В Азии
для нас, в сущности, нет и не может быть границ, кроме необузданно-
го, как и дух русского народа, свободно плещущего у ее берегов необъят-
ного синего моря1’В 9.
Заявление Ухтомского о том, что у России нет границ в Азии,
можно понимать двояко. С одной стороны, в этом можно увидеть
громкий призыв к бесконечной экспансии. И действительно, в
другом месте своей книги князь пишет: «Мы до сих пор не имеем,
да и не можем найти за Каспием, Алтаем и Байкалом ясно очер-
ченного рубежа, естественно точно демаркационной линии, за ко-
торой бы кончилось собственно “наше”»120. Но в то же время пре-
дыдущую цитату можно понять в том смысле, что между Россией
и Востоком нет разделения, поскольку им обоим чужд Запад. В
эпоху, когда царские привилегии постоянно осаждались призыва-
ми к реформам европейского толка, таким как введение парламен-
та и конституции, идеология восточничества давала прекрасный
аргумент в пользу сохранения самодержавного статус-кво.
В течение короткого периода на рубеже веков Восток особенно
сильно завладел русским воображением. Те, кому надоели беско-
нечные споры о том, должна ли Россия искать свое истинное пред-
назначение на Западе или возрождать славянское наследие, наста-
ивали на третьем пути: Россия должна вернуться к своим азиатским
корням. Два века правления монголов, как полагали сторонники
таких взглядов, сделали Россию ближе к Востоку, чем к Европе.
Поэтов Серебряного века и мистически настроенных людей
привлекал порядок, который они считали более духовным. В то же
время некоторые консерваторы полагали, что находящийся под
самодержавным правлением Китай более подходил на роль «род-
ной души» для России, которой угрожали демократические влия-
ния Запада. Другие соглашались с утверждением князя Ухтомско-
го о том, что восточная природа России давала ей моральное право
захватывать территории на Дальнем Востоке, поскольку, в отличие
от британского колониализма, у царя были исключительно дру-
жественные намерения.
94 Часть первая. Идеологии империи
По правде говоря, Эспер Эсперович не призывал отказывать-
ся от аннексий на Востоке. Он предсказывал, что царь в конце
концов присоединит Китай к своим владениям, но такое присое-
динение произойдет мирным путем, согласно логике общего насле-
дия и схожих интересов. Даже Николай II иногда соглашался с та-
кими мыслями. Министра финансов Витте эти идеи устраивали,
поскольку они поддерживали его собственные амбициозные за-
мыслы в отношении Азии.
Хотя восточничество Ухтомского никогда не было основным
движущим фактором российской политики на Дальнем Востоке,
оно отразило определенные представления при дворе и среди об-
разованной общественности о месте России в мире. Более того,
перед лицом растущего соперничества за влияние на Дальнем Во-
стоке восточничество было привлекательной доктриной, поскольку
в ней Россия выступала в свете закона и морального превосходства.
Идеология восточничества была слишком заманчива. Вдохнов-
ленный такими личностями, как Ухтомский, император начал ве-
сти крайне рискованную политику на Востоке, кульминация кото-
рой наступила в момент катастрофического столкновения с
Японией в Маньчжурии. В итоге восточничество как элемент рос-
сийской политики пошло ко дну вместе с российским флотом в
Цусимском проливе. Таким образом, восточничество не пережило
войны с Японией. Тем не менее его влияние надолго пережило
революцию 1917 г. На протяжении всего XX в. русские продолжа-
ли верить — хотя и пользовались при этом другой политической
терминологией, — что их страна едина с Азией в борьбе против
упадочного, меркантильного Запада.
1	Блок А. Скифы // Стихотворения и поэмы. М., 1968. С. 231. Коммента-
рии относительно азиатского мотива в поэме Блока «Скифы» можно найти в:
Иванов-Разумник. Испытание в грозе и буре («Двенадцать» и «Скифы» А. Бло-
ка) // Александр Блок, Андрей Белый. Летчворт, 1971. С. 129-173; Kluge R.-D.
Westeuropa und Russland im Weltbilt Aleksandr Bloks. Munchen, 1967; PymanA. The
Scythians // Stand. 1966—1967. Vol. 8. № 3. P. 23—33. Nivat G. Du ‘Panmogolisme’
au movement Eurasien // Vers la fin du mythe russe: Essais sur la culture russe de
Gogol a nos jours. Lausanne, 1988. P. 126—142.
2	Greenfield L. Nationalism: Five Roads to Modernity. Cambridge, Mass., 1992.
P. 191.
3	Sarkisyanz E. Russland und der Messianismus des Orients. Tubingen, 1955. S.
203—204; Sarkisyanz. Russian Attitudes toward Asia // Russian Review. 1954. Vol. 13.
Глава 3. Восточничество  9 5
№ 4. Р. 245; Riasanovsky N. V. Asia through Russian Eyes // Russia and Asia: Essays
on the Influence of Russia on the Asian Peoples / Ed. by W.S. Vucinich. Stanford,
Calif., 1972. P. 9 -10.
4	Ксанаду (Xanadu, в русской транскрипции традиционно — Шанду) —
название летней столицы монгольского хана Хубилая (1215—1294), внука Чин-
гисхана и основателя династии Юань, завершившего завоевание Китая; в зна-
чении метафоры — земля чудес и изобилия. (Примеч. ред.)
5	Nivat. Du «Panmogolisme». Р. 126.
6	Ухтомский Э.Э. Путешествие Государя Императора Николая II на Вос-
ток (в 1890—1891). СПб.; Лейпциг: Ф.А. Брокгауз, 1895. Т. 2, ч. 3. С. 65.
7	Malozemoff. Russian Far Eastern Policy. P. 46.
8	Единственная опубликованная биография — это очерк куратора Эрми-
тажа: Леонов ГА. К истории ламайского собрания государственного Эрмита-
жа // Буддизм и литературно-художественное творчество народов Централь-
ной Азии / Ред. Р. Пубаев. Новосибирск, 1985. С. 101—115. В 1899 г. Ухтомский
составил короткую автобиографию: ИРЛИ. Ф. 326. On. 1. Д. 72 (Автобиогра-
фия, 1899). Некоторые сведения о его жизни можно почерпнуть из формуляр-
ного списка: РГИА. Ф. 821. Оп. 12. Д. 546 (Департамент духовных дел иностран-
ных исповеданий [ДДДИИ] Министерства внутренних дел) — и из короткой
статьи в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона (Т. 35. С. 102).
9	РО ИРЛИ. Ф. 326. On. 1. Д. 72. Л. 2 (Ухтомский. Автобиография). Фами-
лия происходила от родового имения на реке Ухтома, впадающей в озеро Бе-
лое. См.: Общий гербовник дворянских родов Всероссийской империи: В
11 т. СПб., 1798-1862. Т. 4. С. 3; Ermerin R.J. La noblesse titree de 1’empire russe.
Sarau, n.d. P. 221—222; Gmeline P. de. Dictionaire de la nobles Russe. Paris, 1978.
P. 449—450; Дворянские роды Российской империи / Ред. П.К. Гребельский.
СПб., 1993. Т. 1. С. 302-305.
10	РО ИРЛИ. Ф. 326. On. 1. Д. 72. Л. 2-3 (Ухтомский. Автобиография).
11	Сведения о бюрократической карьере Ухтомского см.: РГИА. Ф. 821.
Оп. 12. Д. 546. Л. 1-127.
12	Sarkisyanz Е. Geschichte der orientalischen Volker Russlands bis 1917.
Mbnchen, 1961. S. 369-387; Азиатская Россия. СПб., 1914. T. 1. С. 132-143, 225—
231; Богданов Н.М. Очерки истории бурят-монгольского народа. Верхнеудинск,
1926; Галданова Г.Р. и др. Ламаизм в Бурятии XVIII — начала XX в. Новоси-
бирск, 1983; Snelling J. Buddhism in Russia: The Story of Agvan Dorzhiev, Lhasa’s
Emissary to the Tsar. Shaftesbury, 1993. P. 1—10.
13	Галданова Г.Р. и др. Ламаизм. С. 17—18, 26. Общее исследование россий-
ской национальной политики перед революцией можно найти в: Kappeler А.
Russland als Vielvolkerreich: Entstehung, Geschichte, Zerfall. Munich, 1993 (о буд-
дизме: P. 127 [перевод: Каппелер А. Россия — многонациональная империя.
Возникновение. История. Распад. М., 2000. — Примеч. ред.]). Довольно спор-
но описывается царское отношение к своим сибирским национальным мень-
шинствам в: Ядринцев Н.М. Сибирь как колония. СПб., 1892. С. 146—189.
14	Политика Сперанского описана в докторской диссертации: Hundley H.S.
Speransky and the Buriats: Administrative Reform in Nineteenth-Century Russia.
Ph.D. diss., University of Illinois at Urbana-Champaign, 1984. См. также: Raeff M.
Michael Speransky: Statesman of Imperial Russia. The Hague, 1969. P. 252—279;
Kappeler. Russland. P. 140—141.
15	Sarkisyanz. Russland. P. 378—380; Snelling. Buddhism in Russia. P. 10.
9 6 Часть первая. Идеологии империи
16	РГИА. Ф. 1072. On. 1. Д. 21. Л. 6 «б» (Э.Э. Ухтомский — Николаю, пись-
мо, 5 января 1900 г.). См. рассказ Ухтомского о путешествии из Калмыкии в
Бухару в 1889 г.: Ухтомский Э. От Калмыцкой степи до Бухары (Путевые замет-
ки). СПб., 1891.
17	См. подробнее: Khodorkovsky М. Where Two Worlds Met: The Russian State
and the Kalmyk Nomads, 1600—1771. Ithaca, 1992. См. также: Schorkowitz D. Die
soziale und politische Organisation bei den Kalmiicken (Oiraten) und Prozesse der
Akkulturation von 17. Jahrhundert bis zur Mitte des 19. Jahrhunderts. Frankfurt a/
M., 1992; Kappeler. Russland. P. 46—47; Sarkisyanz- Geschichte. S. 252—264; Nolte
H.-H. Religiose Toleranz in Russland 1600—1725. Gottingen, 1969. S. 36—52. В по-
эме Томаса де Куинси о событиях 1771 г. слишком много выдумки {Quincy T.D.
Flight of a Tatar Tribe. Boston, 1897).
18	РГИА. Ф. 821. On. 12. Д. 546. Л. 58.
19	Церковь и русификация бурято-монгол при царизме // Красный архив.
1932. Т. 53. С. 100—126.; Rupen R. Mongols of the Twentieth Century. Bloomington,
1964. Vol. 1. P. 7-9; Kappeler. Russland. P. 217, 246.
20	РГИА. Ф. 821. On. 133. Д. 420. Л. 1—15 (Ухтомский — в ДДДИИ, служеб-
ная записка, 7 апреля 1888 г.). Впоследствии текст этого доклада был опубли-
кован: Ухтомский Э.Э. О состоянии миссионерского вопроса в Забайкалье, в
связи с причинами, обусловливающими малоуспешность христианской пропо-
веди среди бурят. СПб., 1892.
21	РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 1174. Л. 111 (Ухтомский — н ДДДИИ, «Мекка в
политическом и религиозном отношении», служебная записка, 1889 г.).
22	Ярким примером таких нападок может послужить редакционная статья
в ежедневной правой газете «Знамя», в которой Ухтомского обвиняли в том,
что он заигрывает «и с поляками, и с китайцами, и с евреями». См.: Знамя.
1903. 16 апреля. С. 2; Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. 1897. 21 сентяб-
ря. С. 16; 1902. 25 июня. С. 17.
23	Ухтомский. Путешествие. Т. 2, ч. 3. С. 13.
24	Ukhtomskii Е.Е. Preface // Griinwedel A. Mythologie du Bouddhisme en Tibet et
Mongolie basee sur la collection lamaique du Prince Ukhtomsky. Leipzig, 1900. P. XVI.
25	Ibid. P. XVII, XXXII.
26	Ibid. P. XVIII.
27	Rosenthal B.G. Dmitrii Sergeevich Merezhkovsky and the Silver Age: The
Development of a Revolutionary Mentality. The Hague: Martinus Nijhoff, 1975.
P. 5-8.
28	Berdiaev N. Dream and Reality: An Essay in Autobiography. London, 1950.
P. 141.
29	Webb J. The Occult Establishment. LaSalle; Ill., 1976. P. 145—211; The Occult
in Russian and Soviet Culture / Ed. by B.G. Rosenthal. Ithaca; N.Y., 1997. P. 1—32,
135—152; Carlson M. No Religion Higher than Truth: A History of the Theosophical
Movement in Russia, 1875—1922. Princeton, 1993. P. 3—14.
30	Warth R. D. Before Rasputin: Piety and the Occult at the Court of Nicholas II
// Historian. 1985. Vol. 47. № 3. P. 323—327.
31	В 1891 г. Ухтомский посетил центр Теософического общества в Мадра-
се, в Индии, когда путешествовал с наследником по Азии, а затем встретился
с помощником Елены Блаватской, полковником Генри Стилом Олкоттом, в
Коломбо на Цейлоне. Он с энтузиазмом отнесся к «новому оригинальному
братству», восхваляя его основательницу как «много видевшую и много знав-
Глава 3. Восточничество  9 7
шую русскую женщину» (Ухтомский. Путешествие. Т. 2, ч. 3. С. 88; Johnson К. Р.
Initiates of Theosophical Masters. Albany, 1995. P. 124-137). Писатель Джеймс
Вебб (James Webb) допускает, что Ухтомский мог также быть связан с мисти-
ком-эмигрантом Георгием Гурджиевым. Возможно, что Эспер Эсперович по-
служил прототипом князя Любоведского — персонажа «Встреч с замечатель-
ными людьми» Гурджиева. См.: Webb J. The Harmonious Circle: The Lives and
Work of G.I. Gurdjieff, P.D. Ouspensky, and Their Followers. Boston, 1987. P. 73.
32	Pinon R. La lutte pour le Pacifique: Origines et resultats de la guerre russo-
japonaise. Paris, 1906. P. 55—56.
33	Ukhtomskii. Preface // Griinwedel. Mythologie du Bouddhisme... P. IX.
34	Ibid. P. XII.
35	Ухтомский. От Калмыцкой степи. С. 16, 25.
36	Описание этой коллекции можно найти в: Griinwedel. Mythologie du
Bouddhisme; Rhie M.M. and Thurman R.A.M. Wisdom and Compassion: The Sacred
Art of Tibet. New York, 1991. P. 85.
37	РГИА. Ф. 1072. On. 1. Д. 4. Л. 2—3 (Музей антропологии и этнографии,
служебная записка, 7 мая 1920 г.); СПбФ АРАН. Ф. 208. Оп. 2. Д. 45. Л. 63
(С. Ф. Ольденбург — своей матери, письмо, 10 марта 1902 г.); Востоковедение
в Петрограде, 1918—1922. Пг., 1923. С. 61; Леонов. К истории. С. 101, 109—110.
38	Леонов. К истории... С. 104.
39	ГАРФ. Ф. 662. On. 1. Д. 186. Л. 41 (Николай Александрович — великой
княгине Ксении, письмо, 4 ноября 1890 г.).
40	Подзаголовок английского издания книги гласит: «Написано по пове-
лению Его Императорского Величества» (Ukhtomskii. Travels, Vol. 1. Title page).
Во время отпуска Ухтомский получал свое жалованье непосредственно из им-
ператорской канцелярии. См.: РГИА, Ф. 821. Оп. 12. Д. 546. Л. 64. Об участии
Николая в работе над книгой см.: ГАРФ. Ф. 601. On. 1. Д. 1370. Л. 13-14 (Ух-
томский — Николаю, письмо, 18 апреля 1895 г.); Из архива С.Ю. Витте. Вос-
поминания. Т. 1, кн. 1. С. 365.
41	Леонов. К истории... С. 104.
42	РО ИРЛИ. Ф. 314. On. 1. Д. 68. Л. 3-4 (В.Н. Ламздорф — Ухтомскому,
письмо, 20 июля 1899 г.).
43	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 471. Д. 116. Л. 151-152 (М.Н. Гире - М.Н. Мура-
вьеву, депеша, 30 сентября 1899 г.).
44	Gerard A. Ma mission en Chine, 1894—1897. Paris, 1918. Р. 214.
45	Ibid. Р. 220.
46	ГАРФ. Ф. 601. On. 1. Д. 1370. Л. 21 (Ухтомский — Николаю, письмо,
15 августа 1895 г. Выделено в оригинале).
47	Ambler Е. Russian Journalism and Politics, 1861—1881: The Career of Aleksei
Suvorin. Detroit, 1972. P. 76—78. Об этой газете в более раннюю пору ее суще-
ствования см.: Marker G. Publishing, Printing, and the Origins of Intellectual Life
in Russia, 1700—1800. Princeton; N.J., 1985. P. 48—49.
48	В 1903 г. тираж газеты составлял 7 тыс. экземпляров по сравнению со
130 тыс. экземпляров деловой ежедневной газеты «Биржевые ведомости» и
71 500 экземпляров газеты Суворина «Новое время». См.: McReynolds L. The
News under Russia’s Old Regime. Princeton; N.J., 1991. P. 97—99.
49	ГАРФ. Ф. 601. On. 1. Д. 1370. Л. 31 (Ухтомский — Николаю, письмо,
22 октября 1895 г.).
50	[Э.Э. Ухтомский]. От редакции//Санкт-Петербургские ведомости. 1896.
3 января. С. 1.
9 8 Часть первая. Идеологии империи
51	[Э.Э. Ухтомский]. От редакции//Санкт-Петербургские ведомости. 1896.
6 января. С. 1.
52	Там же.
53	О роли газеты см.: Рыбаченок И.С. Дальневосточная политика России
90-х годов XIX в. на страницах русских газет консервативного направления //
Внешняя политика России и общественное мнение / Ред. А.Л. Нарочницкий
М., 1988. С. 125-146.
54	Schiemann Т. Deutschland und die grosse Politik. Berlin, 1902—1915. Vol. 1.
S. 251.
55	OP РНБ. Ф. 244. On. 1. Д. 4. Л. 9 (И.Д. Делянов — Ухтомскому, письмо,
21 декабря 1896 г.).
56	Schiemann. Deutschland. Vol. 1. S. 366.
57	РГИА. Ф. 1088. On. 2. Д. 26. Л. 2 (В.М. Юзефович, записка, 7 ноября
1897 г.); РГИА. Ф.1088. Оп. 2. Д. 26. Л. 4—5 (Юзефович — Ухтомскому, пись-
мо, 29 октября 1897 г.).
58	Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 35. С. 102; Леонов.
К истории... С. 107.
59	См. обширную переписку Ухтомского с Николаем в течение 1895 г. в:
ГАРФ. Ф. 601. On. 1. Д. 1370. Из записей в дневнике Николая за 1896 г. следу-
ет, что он несколько раз принимал Ухтомского. См., например: Николай. Днев-
ник. С. 188
60	Дневник Алексея Сергеевича Суворина / Подгот. текста Д. Рейфилда,
О.Е. Макаровой. 2-е изд., испр. и доп. М., 2000. С. 241; РГВИА. Ф. 165. On. 1.
Д. 1871. Л. 19 (Куропаткин, дневник, 7 апреля 1898 г.).
61	Ford. Russian Far Eastern Diplomacy. P. 165—166.
62	BDFA. Pt. I. Ser. A (W.H.W. Waters to W.E. Goschen, letter, Oct. 13, 1896).
63	Dillon E.J. The Eclipse of Russia. New York, 1918. P. 327. Николай описы-
вает свои сильные религиозные чувства в письме к матери: ГАРФ. Ф. 642.
On. 1. Д. 2326. Л. 56 (Николай — Марии Федоровне, письмо, 5 апреля 1900 г.).
64	Куропаткин вспоминал, что буддизм был темой разговора за обедом с
императорской семьей. См. его дневник: РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1871. Л. 23—
24 (14 июля 1898 г.).
65	Это было темой многих писем Ухтомского Николаю с 1894 по 1896 г. См.:
РГИА. Ф. 601. On. 1. Д. 1370.
66	Там же. Д. 21. Л. 7 (Ухтомский — Николаю, письмо, 2 мая 1900 г.); Л. 8
(Ухтомский — Николаю, письмо, 9 июня 1900 г.); ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 823.
Л. 1 (Ухтомский — В.Н. Ламздорфу, письмо, 16 июля 1900 г.); Korostovets I. I.
Von Cinggis Khan zur Sowjetrepublik: Eine kurze Geschichte der Mongolei unter
besonderer Beriicksichtigung der neuesten Zeit. Berlin, 1926. S. 123. См. также:
Ухтомский Э.Э. Перед грозным будущим: К русско-японскому столкновению.
СПб., 1904. С. 13-14.
67	Несмотря на свое уменьшившееся влияние при русском дворе, Ухтомс-
кий продолжал активно участвовать в дискуссиях по тибетским делам по мень-
шей мере до 1907 г. См.: НА РГО. Ф. 18. Оп. 3. Д. 265. Л. 20-21 (Казнаков —
П.К. Козлову, письмо, 1899 г.); РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1036. Л. 2 (Ухтомский —
Николаю, письмо, 11 января 1904 г.). Свидетельства российского Министер-
ства иностранных дел о посольстве Доржиева находятся в: АВПРИ. Ф. 143. Оп.
491. Д. 1488—1489. См. также протокол совещания 6 июня 1906 г. по тибетским
делам: Там же. Ф. 143. Оп. 491. Д. 1468. Л. 8—11. Я более подробно-еписал этот
Глава 3. Восточничество 99
эпизод в статье: Schimmelpenninck van der Оуе D. Tsarist Military Intelligence and
the Younghusband Expedition of 1904 // Intelligence and International Politics from
the Civil War to the Cold War / Ed. by Jennifer Siegel. Wesport; Conn.: Greenwood,
2005. P. 109-125.
68	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1889. Л. 36 (Куропаткин, дневник, 22 сентября
1899 г.).
69	Леонов. К истории... С. 107; Богданович А. В. Три последних самодерж-
ца. М„ 1990. С. 287.
70	Романов Б.А. Россия в Маньчжурии (1892—1906). Л., 1928. С. 108; РГВИА.
Ф. 165. On. 1. Д. 1871. Л. 5 (Куропаткин, дневник, 20 декабря 1897 г.).
71	Историческая справка о важнейших для России событиях на Дальнем
Востоке в трехлетие 1898—1900 гг. / Министерство финансов. СПб., 1902.
С. 80-82; Романов. Россия в Маньчжурии. С. 105—109, 117-118.
72	Настоящим руководителем был А.Ю. Ротштейн (Романов. Россия в
Маньчжурии. С. 108).
73	РГИА. Ф. 560. Оп. 38. Д. 177. Л. 31 (С.Ю. Витте — Николаю, служебная
записка, 28 февраля 1897 г.); АВПРИ. Ф. 137. Оп. 475. Д. 124. Л. 194 (Мини-
стерство иностранных дел, годовой отчет, 1897 г.). Живое описание поездки
дает корреспондент «Нового времени» Сигма [С. Н. Сыромятников]: ГАРФ.
Ф. 543. On. 1. Д. 171 («В гостях у Богдыхана», рукопись, май 1897 г.). Отрывки
из него также публиковались в «Новом времени» в июле и августе 1897 г. См.
также: ГАРФ. Ф. 543. On. 1. Д. 171. Л. 5-8 (Ухтомский — Николаю, письмо,
21 мая 1897 г.); Корсаков В.В. Пекинские события: Личные воспоминания уча-
стника об осаде в Пекине. СПб., 1901. С. 199—213; Соловьев Ю.Я. Воспомина-
ния дипломата 1893-1922. М., 1959. С. 94—97; Documents diplomatiques fran?ais.
Vol. 13. P. 421—423 (A. Gerard to G. Hanotaux, dispatch, June 5, 1897); Gerard. Ma
mission. P. 214—225.
74	Инструкции Ухтомского см.: Романов. Россия в Маньчжурии. С. 169—170.
75	Hart R. The I. G. in Peking: Letters of Robert Hart Chinese Maritime Customs,
1868-1907. Cambridge; Mass., 1975. Vol. 2. P. 1119-1120 (R. Hart to J. D. CampbeH,
letter, May 23, 1897); The Correspondence of G.E. Morrison / Ed. Lo Hi-min. Vol.
1. Cambridge, 1876. P. 52. См. также: RGP. Vol. 138. P. 516 (F.M. Knobel to J. Roell,
dispatch, July 1, 1897).
76	Соловьев. Воспоминания. С. 94—95.
77	ГАРФ. Ф. 543. On. 1. Д. 171. Л. 5—8 (Ухтомский — Николаю, письмо, 21 мая
1897 г.); Утренняя почта // Новое время. 1897 26 авг. С. 1. Заведующий иност-
ранным отделом «Таймс» Валентайн Чирол (Valentine Chirol) едко заметил, что
за несколько лет перед тем он видел изделие Овчинникова в витрине сереб-
ряных дел мастера на Невском проспекте в Петербурге. Первоначально эта
скульптура представляла собой аллегорию в честь освобождения Болгарии. Уже
после того как скульптуру заказали, отношения России с Болгарским княже-
ством испортились, и ее так и не подарили. Перед поездкой Ухтомского умель-
цы Овчинникова переделали скульптуру для ее новой дипломатической цели,
искусно превратив несколько фигур из болгар в маньчжуров и заменив в со-
ответствующей надписи Болгарию на Китай. См.: Chirol V. Fifty Years in a
Changing World. New York, 1928. P. 205; Корсаков В. В. В старом Пекине. СПб.,
1904. С. 203.
78	РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 177. Л. 48 (Ухтомский — Витте, телеграмма,
14 мая 1897 г.).
79	Цит. по: Романов. Россия в Маньчжурии. С. 171.
100 Часть первая. Идеологии империи
80	РГИА. Ф. 632. On. 1. Д. 1. Л. 62 (Ухтомский — П.А. Романову, телеграм-
ма [возможно, май или июнь 1897 г.]); РГИА. Ф. 632. On. 1. Д. 1. Л. 77 (Ухтом-
ский — Витте, телеграмма, 20 июня 1897 г.); АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 114.
Ч. 2. Л. 98—108 (А.И. Павлов — М.Н. Муравьеву, депеша, 10 августа 1897 г.).
81	Романов. Россия в Маньчжурии. С. 170—171.
82	РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 13. Л. 89 (П. А. Романов — Д. Д. Покотилову,
телеграмма, 1 августа 1897 г.); ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 527. Л. 43 (А.П. Касси-
ни — Ламздорфу, письмо, 12 июня 1897 г.); ГАРФ. Ф. 543. On. 1. Д. 171, Л. 10—
11 (Ухтомский — М.Н. Муравьеву, письмо, 20 мая 1897 г.). См. также: Соловь-
ев. Воспоминания. С. 94—98.
83	РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 190. Л. 1 (Ли Хунчжан — Витте, телеграмма,
13 июня 1900 г.); Л. 2 (Витте — Ли Хунчжану, телеграмма, 14 июня 1900 г.).
84	Там же. Л. 9 (Ли Хунчжан — Витте, телеграмма, июнь 1900 г.).
85	Там же. Л. 37—42 (Витте — Николаю, служебная записка, 13 июля 1900 г.);
Л. 35 (Витте — Ли Хунчжану, телеграмма, 20 июля 1900 г.).
86	Там же. Л. 26 (М. Шипов, записка, 18 июля 1900 г.); Л. 85 (П.А. Рома-
нов — Покотилову, телеграмма, 12 сентября 1900 г.); Л. 99 (Ухтомский — Вит-
те, телеграмма, 24 сентября 1900 г.); Л. 103 (Ламздорф — М.Н. Гирсу, телеграм-
ма, 26 сентября 1900 г.). Деньги на эту миссию были получены из специального
ассигнования Николая в размере 12 млн руб. «на цели, известные Его Вели-
честву».
87	Там же. Л. 86 (Ухтомский — Витте, телеграмма, 16 сентября 1900 г.).
88	Там же. Л. 111 (Ухтомский — Витте, телеграмма, 21 октября 1900 г.);
Л. 112 (Витте — Ухтомскому, телеграмма, 21 октября 1900 г.).
89	Из архива С.Ю. Витте. Воспоминания. Т. 1, кн. 1. С. 432.
90	Подборка статей с его мыслями о Русско-японской войне была опубли-
кована в: Ухтомский. Перед грозным будущим.
91	Ухтомский сыграл активную роль в поддержке вызвавшего много раз-
ногласий проекта строительства буддистского храма в Петербурге накануне
Первой мировой войны. См.: Andreev A.I. The Buddhist Shrine of Petrograd. Ulan
Ude, 1992. P. 89.
92	СПбФ АРАН. Ф. 749. On. 2. Д. 354, Л. 20 (Э.Э. Ухтомский — A.A. Ухтом-
скому, письмо, 1920 г.); РО РНБ. Ф. 585. Д. 4484. Л. 1-2 (Э.Э. Ухтомский —
С.Ф. Платонову, письмо, 10 ноября 1919 г.). Его потомки пережили в 1930-е гг.
более трудные времена. Его невестка, Наталия Дмитриевна, урожденная княж-
на Цертелева, была выслана из Москвы по приказу ОГПУ в 1932 г. См.: РО
РНБ. Ф. 384. К. 12. Ед.хр. 18. Л. 1 (М.В. Ухтомская — ОГПУ, ходатайство, 17 мая
1932 г.).
93	Walicki A. The Slavophile Controversy: History of a Conservative Utopia in
Nineteenth-Century Russian Thought / Trans, by H. Andrews-Rusiecka. Oxford,
1975. P. 502.
94	Vernadsky G. The Mongols and Russia. New Haven; Conn., 1953. P. 333.
95	Wittfbgel K.A. Russia and the East: A Comparison and Contras // Slavic Review.
1963. Vol. 22. № 4. P. 627.
96	Young G.M.Jr. Nikolai F. Fedorov: An Introduction. Belmont; Mass., 1979. P. 8,
37—52, 60—71; Lukashevich S. N.F. Fedorov (1828—1903): A Study in Russian
Eupsychian and Utopian Thought. Newark, 1977. P. 20—23. См. также: Hagemeister
M. Nikolaj Fedorov: Studien zu Leben, Werk un Wirkung. Munich, 1989. Я благо-
дарен д-ру Хагемайстеру за то, что он прояснил для меня некоторые аспекты
Глава 3. Восточничество  101
идей Федорова.
97	Сетницкий Н.А. Русские мыслители о Китае (В.С. Соловьев и Н.Ф. Фе-
доров). Харбин, 1926. С. 5—14; Young. Fedorov. Р. 126—144; Sarkisyanz. Russland.
S. 210; Hauner. What Is Asia. P. 53—54. Неприятие Николаем Федоровым про-
дажности, свойственной, какой был убежден, коммерческому западному скла-
ду ума, наилучшим образом отразилось в его с большим сарказмом написан-
ной статье «Выставка 1889 года, или Наглядное изображение культуры,
цивилизации и эксплуатации»: Федоров Н.Ф. Собрание сочинений. М., 1995.
Т. 1. С. 442-463.
98	Соловьев В.С. Чтения о Богочеловечестве: Статьи. Стихотворения и по-
эма. Из трех разговоров. СПб., 1994. С. 385.
99	Соловьев В.С. Мир Востока и Запада // Сочинения. М., 1989. Т. 2. С. 602.
100	Никифоров НК. Петербургское студенчество и Влад. С. Соловьев //
Книга о Владимире Соловьеве / Ред. Б. Аверин и др. М., 1991. С. 182.
101	Ухтомский. Путешествие. Т. 2, ч. 3. С. 38.
102	Lieven D. Nicholas II: Emperor of All the Russias. London, 1993. P. 38.
103	Ухтомский. Путешествие. T. 2, ч. 4. С. 144—145.
104	Там же. Т. 2, ч. 3. С. 145.
105	Там же. С. 38.
106	Там же. С. 4.
107	Там же. С. 286.
108	Там же. С. 37.
109	Там же. С. 2.
110	Там же. С. 287.
1	,1 Там же. С. 33.
112	Там же. С. 214.
113	Там же. С. 244. Ухтомский был не первым, кто изображал Россию за-
щитницей Азии. Еще в 1880 г. дипломат и правовед Федор Мартенс в книге «Le
conflit entre la Russie et la Chine» заявлял, что защищать Срединное царство от
западного колониализма было долгом Петербурга.
114	Ухтомский. Путешествие. Т. 2, ч. 3. С. 65. Возможно, князь был не так
уж неправ. Юджин Шюлер (Eugene Schuyler), который путешествовал по Тур-
кестану в 1870-е гг., писал, что у русских «нет того пренебрежительного отно-
шения к туземцам, которое характерно для англосаксов, когда они имеют дело
с людьми, находящимися на более низкой ступени развития культуры и циви-
лизации». См.: Schuyler Е. Turkistan: Notes of a Journey in Russian Turkistan,
Kokand, Bukhara, and Kuldja. New York, 1876. Vol. 2. P. 233.
115	Ухтомский. Путешествие. T. 2, ч. 3. С. 225.
'16	Там же. С. 2.
1,7	Там же. С. 143.
118	Ухтомский Э.Э. К событиям в Китае. СПб., 1900. С. 49.
119	Ухтомский. Путешествие. Т. 2. С. 379, 444.
120	Там же. С. 287.
ГЛАВА 4
PENETRATION PACIFIQUE1
Сергей Витте
Распространение нашего влияния на Маньчжурию
начато было не путем завоевания, а мирным делом
постройки дороги. Это заключение есть, несомненно,
только вопрос времени, и не должно... силой оружия
ускорять его разрешение.
Сергей Витте2
В январе 1904 г., незадолго до того как разразилась война с
Японией, Московский Художественный театр давал первое
представление новой пьесы Антона Чехова «Вишневый сад».
Действие как таковое вращается вокруг надвигающейся продажи
когда-то чудесного имения с торгов. Владелица, легкомысленная
Любовь Раневская, не может оплатить причитающиеся платежи по
какой-то полузабытой закладной. На ее званые вечера собирают-
ся почтовый чиновник и начальник станции, «да и те не в охотку
идут». Вишневый сад — это анахронизм, который обречен пасть
жертвой нового века, как и тот класс, который когда-то имел власть
и богатство благодаря таким владениям. Новый порядок угрожает
даже физически: «В стороне, возвышаясь, темнеют тополи: там на-
чинается вишневый сад. Вдали ряд телеграфных столбов, и дале-
ко-далеко на горизонте неясно обозначается большой город, кото-
рый бывает виден только в очень хорошую, ясную погоду».
После грустных «Дяди Вани» и «Трех сестер» Чехов хотел пред-
ложить публике что-то более веселое. Своей приятельнице он писал
о своем сочинении: «Вышла... у меня комедия, местами даже фарс»3.
И действительно, большинство героев изображаются явно сатирич-
но: мадам Раневская — безнадежно непрактичная землевладелица,
чей кошелек опустошается никчемным любовником в Париже; ее
столь же беспомощный брат Гаев, который растратил свое состояние
на леденцы. Еще там есть витающий в облаках вечный студент Тро-
Глава 4. Penetration pacifique 103
фимов, эксцентричная немка-гувернантка Шарлотта, старый слуга
Фире и другие разнообразно карикатурные персонажи.
Лишь одна роль не была такой комичной. Единственным прак-
тичным человеком в пьесе Чехов изобразил купца Ермолая Лопа-
хина. Сын деревенского лавочника, который разбогател благодаря
усердному труду и деловому чутью, Лопахин является квинтэссен-
цией человека, который сделал себя сам, прямым антиподом праз-
дного дворянства и чудаковатых интеллектуалов. Он прекрасно
осознает свое скромное происхождение, и все остальные персона-
жи, находящиеся выше по социальной лестнице, согласны с этим.
И все же Лопахин любит своих друзей, несмотря на их снобизм, и
поначалу изо всех сил стремится помочь Раневской выпутаться из
затруднительного положения. Однако если средство спасения, ко-
торое он предлагает, имеет смысл, то предполагаемая благодетель-
ница и не думает следовать его совету. Когда Лопахин предлагает
ей заработать столь необходимые средства, сдавая в аренду часть
земли городским отдыхающим, Раневская приходит в ужас: «Дачи
и дачники — это так пошло, простите».
Неудивительно, что вишневый сад уходит с молотка. Покупа-
телем оказывается сам предприимчивый Лопахин. Он планирует
реализовать свои капиталовложения, срубив плодовые деревья и
построив домики, которые он будет сдавать в аренду горожанам.
Заключительный аккорд пьесы весьма выразителен. После того как
Раневская покинула свое родовое имение, занавес падает и «слы-
шится отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, за-
мирающий, печальный. Наступает тишина, и только слышно, как
далеко в саду топором стучат по дереву».
Если Чехов думал, что публика будет веселиться, то он жесто-
ко ошибся. Хотя тема пьесы — упадок русского дворянства — во-
все не была оригинальной, она задела за живое. Константин Ста-
ниславский, режиссер Московского Художественного театра,
назвал «Вишневый сад» поистине великой трагедией4. В газетных
рецензиях выражалась подобная точка зрения, и даже большеви-
стский литературный критик Анатолий Луначарский полагал, что
пьеса невыносимо грустна5.
Пьеса вызывала беспокойство, потому что она правдиво вы-
ражала тревогу, вызванную крупными переменами последних де-
сятилетий, когда в результате отмены крепостного права и пере-
хода к капитализму поместное дворянство оказалось ненужным.
Для многих зрителей эта постановка была вовсе не водевилем, а
104 Часть первая. Идеологии империи
элегией об умирающем порядке, ностальгическим прощанием с
образом жизни, уступающим дорогу неумолимо приближающемуся
новому веку, в котором править бал в сельской местности будут не
цветущие вишни и бальные платья, а телеграфные столбы и дымо-
вые трубы6.
Театралы также были не согласны с драматургом по поводу
Лопахина. Чехов, который сам был сыном лавочника, мог сочув-
ствовать предпринимателю. Когда он писал пьесу, он намеревался
изобразить купца как достойного во всех отношениях человека7.
Но остальным такие фигуры часто представлялись совсем в другом
свете. Предприниматели, созданные другими русскими писателями
XIX в., будь то шутовской горожанин Гоголя, низменный буржуа
Достоевского или жадный кулак Некрасова, обычно были алчными
и грубыми8. В премьерной постановке «Вишневого сада» Московс-
кого Художественного театра роль Лопахина исполнял второразряд-
ный актер, изображая героя преувеличенно грубым, несмотря на
специальные указания Чехова, что «Лопахина надо играть не кри-
куну, не надо, чтобы это непременно был купец»9.
Такое негативное отношение к дельцам и предпринимателям
на закате императорской России помогает объяснить, с какими
трудностями сталкивался министр финансов Сергей Витте. В гла-
зах современников он больше других государственных деятелей
олицетворял Лопахина в реальной жизни. Как и купец из пьесы
Чехова, министр добился выдающегося положения благодаря соб-
ственным способностям10. Сергей Витте начал работать чиновни-
ком на железной дороге на юге империи и делал успешную карье-
ру в деловом мире, пока на его способности не обратили внимание
в Петербурге. Витте тоже был человеком действия, который пред-
почитал делать, а не сокрушаться по поводу прошлого или фило-
софствовать по поводу будущего. Министр финансов тоже отдавал
свои силы созданию вокруг себя более эффективного и целесооб-
разного порядка.
Больше всего Витте напоминал Лопахина тем, что большинство
современников тоже относились к нему с презрением. Наделенный
почти сверхчеловеческими энергией и способностями, Сергей
Юльевич часто плыл против течения, почти в одиночку пытаясь
втащить империю, которая только-только вышла из аграрной ста-
дии, в капиталистическую эру. Как писал один из биографов, в
правительстве, в котором все еще доминировал более традициона-
листский этос, он «выступал чуждой силой»11.	—
Глава 4. Penetration pacifique 105
Витте также оставил свой отпечаток на русской внешней поли-
тике, особенно в том, что касалось ее устремлений на Дальнем
Востоке. Какое-то время ему сопутствовал успех. В течение один-
надцати лет на посту министра финансов, с начала строительства
Транссибирской железной дороги в 1892 г. и до своей отставки в
августе 1903 г., Сергей Витте был одним из ведущих архитекторов
наступательной политики на Тихом океане. Хотя его должность
напрямую не была связана с дипломатией, Витте участвовал во всех
важных дискуссиях по восточным вопросам. В делах, касающих-
ся Востока, послы часто обращались к нему, а не к министру ино-
странных дел. До тех пор пока он не начал терять доверие царя в
1902 г., голос министра финансов в большинстве случаев имел ре-
шающее значение. В то же время, благодаря своим предприятиям,
таким как Транссибирская и Восточно-Китайская железные доро-
ги, Русско-китайский банк и порт Дальний, Витте в течение неко-
торого времени непосредственно контролировал самую амбициоз-
ную русскую зарубежную авантюру той эпохи.
Сергей Витте обладал глубоко современным видением импе-
рии. Как и многие его соотечественники и современники, он вы-
ступал за решительную экспансию на Тихом океане. Однако идея
penetration pacifique («тихого (мирного) проникновения» или поли-
тического влияния посредством экономических успехов, а не за-
хвата территории) была уникальна для России того времени. Тог-
да как англичане, немцы и другие европейцы понимали роль
инвестиций, железных дорог и банков в схватке за Азию, большин-
ство русских все еще уравнивали дипломатическое влияние и бо-
лее традиционные средства, такие как военная мощь и аннексия.
Как следует из названия, идеология penetration pacifique разде-
ляла неприязнь восточников к военной агрессии. И действитель-
но, Витте и Ухтомский часто сотрудничали в дипломатических
инициативах России на Дальнем Востоке. В то же время министр
финансов вряд ли считал империю восточной страной. Несмотря
на увлечения идеями славянофильства в молодости, он выступал
за современную Россию, которая сможет на равных конкурировать
с Западом.
Сергей Витте был единственным видным сторонником тихого
проникновения в Восточную Азию на рубеже XX в. Даже Влади-
мир Ленин понимал необычность идей Витте для своей страны.
Рассуждая в 1915 г. о политике, которая осуществлялась в значи-
тельной степени под руководством Витте, он отмечал: «В России
1 Об Часть первая. Идеологии империи
капиталистический империализм новейшего типа вполне показал
себя в Персии, Маньчжурии, Монголии, но вообще в России пре-
обладает военный и феодальный империализм»12.
В правительстве Николая II не было более противоречивой фигу-
ры, чем Сергей Юльевич Витте. За исключением, быть может, толь-
ко самого царя. Русский дипломат барон Роман Розен назвал Вит-
те «величайшим человеком, которого Россия произвела за сто
лет»13. Для американского сенатора Алберта Бевериджа он был
«образцовым умом России»14. Другие поносили Витте, возлагая на
него ответственность за финансовые трудности империи в после-
дние годы его министерства, войну с Японией, конституцию 1905 г.
и множество других бед. Когда Витте умер в 1915 г., правая газета
«Русское знамя» утверждала, что цитирует слова царя, радостно за-
являя, что «одним вредным для России человеком стало меньше»15.
Бывший министр иностранных дел Александр Извольский верно
заметил, что справедливо изобразить Витте — это «крайне трудная
задача... Мало кого из министров оценивали столь разнообразно и
неравнодушно»16.
Хотя Витте изо всех сил старался оставить о себе положитель-
ное впечатление, он мало в этом преуспел. Будучи министром фи-
нансов, он ясно понимал значение благоприятной прессы и актив-
но искал расположения журналистов. Но даже тогда он не всегда
слыл правдивым человеком. Одна петербургская светская дама
высказала мнение большинства, заметив, что «Витте не лгун, Вит-
те — отец лжи»17. Находясь в отставке, Витте приложил все усилия
к тому, чтобы убедить мир в своей гениальности. Самым честолю-
бивым замыслом в этом направлении был цикл мемуаров, которые
он писал в последние годы своей жизни. Опубликованные после
его смерти, воспоминания Витте представляют в высшей степени
спорный источник, и их следует читать с изрядной дозой осторож-
ности и скептицизма. Даже британский журналист Эмиль Диллон,
который в остальном весьма симпатизировал Витте, предупреждал,
что мемуары «портит большое количество явных ошибок»18.
Меньше споров вызывают основные события жизни Сергея
Витте19. Сергей Юльевич родился в 1849 г. в Тифлисе (сегодняш-
ний Тбилиси — столица независимой Грузии), в то время этот го-
род был штаб-квартирой долгой и трудной российской кампании
по «усмирению» горных народов Кавказа. В Тифлисе середины
XIX в. царила атмосфера пограничного аванпоста. На улицах горо-
Глава 4. Penetration pacifique____________________________________________________
107
Сергей Юльевич Витте
да можно было встретить мужчин и женщин различных националь-
ностей. Со времен Александра Пушкина и Михаила Лермонтова
эта местность наделялась в умах русских людей экзотической при-
влекательностью.
Отец Витте был колониальным чиновником, который переехал
сюда за два года до рождения сына, чтобы занять пост в российс-
ком управлении новых южных земель. Как ясно из его имени —
Кристоф Генрих Георг Юлиус Витте, — он был немецкого проис-
хождения. Воспитывался он в лютеранской семье в Курляндии и
108 Часть первая. Идеологии империи
получил образование в Дерптском университете, а также в Прус-
сии. Сергей Юльевич стеснялся своих тевтонских корней и пред-
почитал подчеркивать происхождение своей матери20. Урожденная
Екатерина Андреевна Фадеева, мать Витте, происходила из более
выдающегося русского рода. Ее мать носила фамилию почтенного
княжеского дома —Долгорукая. Дедушка по материнской линии,
Андрей Фадеев, был губернатором Саратовской губернии, прежде
чем получил назначение в Тифлис.
Фадеевы сыграли важную роль в воспитании Сергея. Мальчик
жил в доме своего дедушки — роскошном особняке, который об-
служивало более 80 слуг. Среди его родственников были интерес-
ные персонажи, например дядя — генерал Ростислав Фадеев, ве-
теран нескольких кавказских и турецких кампаний, а впоследствии
известный консервативный публицист. Одной из старших кузин
Сергея была Елена Петровна Блаватская, которая, прежде чем про-
славиться в качестве основательницы Теософического общества,
сбежала от мужа и время от времени приезжала в дом деда прово-
дить спиритические сеансы. Мальчик запомнил, что она «крайне
располнела и ходила постоянно в капотах», и считал ее занятия
довольно глупыми21.
Поначалу Витте получал домашнее образование с помощью
нескольких сменявших друг друга иностранных гувернеров. Под-
ростком он посещал гимназию в Тифлисе. Несмотря на дополни-
тельные частные уроки со школьными учителями, полученное им
образование не было глубоким и не принесло особой пользы. Сер-
гей с трудом сдал выпускной экзамен и с трудом поступил в недав-
но открывшийся Новороссийский университет в Одессе. Однако
теперь он погрузился в книги и окончил это учебное заведение в
числе лучших студентов в 1870 г. со степенью по математике. Сна-
чала Сергей Юльевич надеялся остаться в университете в качестве
преподавателя, но его мать решила, что карьера ученого не подо-
бает представителю ее рода. К счастью, дядя Ростислав был знаком
с министром путей сообщения графом Алексеем Бобринским, бла-
годаря чему для его племянника нашлась работа на Одесской же-
лезной дороге.
В те годы Россия находилась в разгаре первого великого желез-
нодорожного бума. Катастрофическая Крымская война за двадцать
лет перед тем со всей очевидностью продемонстрировала потреб-
ность империи в более эффективной транспортной сети. Петербург
был согласен доверить задачу строительства железной-дороги час-
Глава 4. Penetration pacifique 109
тному сектору, поощряя его щедрыми финансовыми вливаниями.
Как и в Америке, эта эпоха породила новый класс честолюбивых,
идущих напролом предпринимателей, многие из которых подня-
лись из самых низов и заработали огромные состояния22. Несмот-
ря на мошенничества, растраты и коррупцию в колоссальных мас-
штабах, дело было сделано: между 1860 и 1880 гг. протяженность
российских железных дорог выросла более чем в семнадцать раз: с
1250 до 21 600 км23.
Одесская железная дорога начиналась как предприятие, при-
надлежащее казне. Но в 1877 г. государство приватизировало все
свои железные дороги, и теперь управление данной веткой оказа-
лось в руках Ивана Блиоха. Состоятельный банкир и железнодо-
рожный барон, еврей Блиох начинал как мелкий служащий в
Польше. К тому моменту, о котором идет речь, он владел большой
железнодорожной сетью в украинских губерниях и в Польше, ко-
торые вместе он объединил с новой приобретенной линией путей
сообщения в Юго-западную железную дорогу. Как и все успешные
бизнесмены, он обладал хорошим нюхом на таланты. Одним из его
протеже был будущий министр финансов Иван Вышнеградский.
Сергей Витте тоже скоро обратил на себя внимание Блиоха. Он
уже более чем проявил себя во время Русско-турецкой войны 1877—
1878 гг., когда Одесская железная дорога была ключевым звеном в
системе обеспечения фронта. В то время, когда Витте был началь-
ником службы движения на этой линии, его великолепное знание
дела удостоилось похвалы главнокомандующего, великого князя
Николая Николаевича. После этого Блиох стал назначать Витте на
все более ответственные должности. За восемь лет Витте стал пред-
седателем совета директоров Юго-западных железных дорог. Дове-
рие магната себя оправдало. Благодаря талантливому работнику
убыточный концерн превратился в стабильно приносящее прибыль
предприятие.
Витте также начал активно заниматься вопросами регулирова-
ния. Несмотря на тот факт, что он стал бизнесменом, он с энтузи-
азмом приветствовал вмешательство государства. В начале 1880-х гг.
Сергей Юльевич занял ведущее положение в официальной комис-
сии, занимавшейся пересмотром роли правительства в данном сек-
торе, и горячо поддержал заключение комиссии о том, что государ-
ство должно усилить свой контроль. В 1883 г. Витте еще более
упрочил свою репутацию, опубликовав «Принцип железнодорож-
ных тарифов по перевозке грузов» — первый серьезный труд на эту
110 Часть первая. Идеологии империи
тему в России. Книга представляла собой сложную смесь западной
экономической мысли и славянофильских идей. Тем не менее ос-
новная ее мысль очевидна: Россия должна строить современную
экономику, исходя из собственных конкретных потребностей24.
Витте не всегда одобрял бюрократическое вмешательство. Хо-
рошо известен случай, когда он вступил в конфликт с двором по
поводу поездок царя по Юго-западной железной дороге. Несмот-
ря на неоднократные предупреждения Сергея Юльевича о том, что
ездить нужно медленнее, его советы иногда игнорировались, и в
октябре 1888 г. императорский поезд сошел с рельсов из-за превы-
шения скорости в Борках, неподалеку от Харькова. Александр III
и его семья не пострадали в крушении, и этот несчастный случай
не повредил репутации Витте. Наоборот, Александр по достоинству
оценил принципиальность, с которой Витте возражал приближен-
ным императора.
Когда в следующем году министр финансов Иван Вышнеград-
ский решил организовать новый железнодорожный отдел в своем
ведомстве, его бывший коллега стал очевидным кандидатом на
должность директора этого отдела. Несмотря на резкое уменьше-
ние жалованья, Витте охотно перешел работать в государственный
сектор. Грубоватая внешность, прямота, южные манеры и акцент
ярко отличали нового чиновника от прилизанных бюрократов
имперской столицы25. Французский посол описывал его так: «Вы-
дающийся человек, но его манеры резки, его речь груба; вступая в
контакт с другими людьми, он ощетинивался; он был не способен
вызвать хорошее отношение, даже если старался. Его крупное те-
лосложение только усиливало такое впечатление; он как будто
вырублен топором, словно первобытная скульптура»26.
Александр III, который сам с трудом выносил утонченную при-
дворную манерность, высоко ценил серьезное отношение и адми-
нистративные таланты Витте. Через три года царь назначил его
министром путей сообщения, а в 1892 г., когда ухудшившееся здо-
ровье заставило Вышнеградского подать в отставку, царь попросил
Сергея Витте его заменить. В относительно молодом возрасте 43 лет
Витте занял один из наиболее влиятельных постов в государстве.
Новая должность Витте была, возможно, одной из самых трудных
в государственном аппарате империи того времени. Серьезные
проблемы, которые преследуют министров финансов сегодня, су-
ществовали и тогда: дефицит бюджета, огромный иностранный
Глава 4. Penetration pacifique 111
долг, структурный спад в ключевых секторах и устойчивая бедность
больших групп населения. Но в более долгосрочной перспективе
новый министр знал, что Российская империя стояла перед лицом
неумолимой дилеммы. Недавние конфликты, такие как Граждан-
ская война в Америке и победы Пруссии над Австрией и Франци-
ей — не говоря уже о собственном поражении России в Крыму
немногими годами раньше, — подчеркивали все более тесную связь
между индустриальным развитием и военной мощью. Россия же на
пороге XX в. все еще оставалась преимущественно аграрной стра-
ной. Это было особенно очевидно во внешней торговле, где толь-
ко продажи зерна составляли примерно половину экспортного
дохода империи, а природные ресурсы обеспечивали фактически
всю вторую половину27. В ходу было даже такое присловье: «Насто-
ящий министр финансов в России — это урожай»28. Более того,
полагаясь в основном на косвенные налоги, собственные неста-
бильные финансы правительства тоже сильно зависели от деревни.
Несмотря на желание Петербурга оставаться великой державой,
экономика страны очевидно не могла справиться с этой задачей.
Два непосредственных предшественника Витте, Николай Бунге
и Иван Вышнеградский, делали все возможное для развития про-
изводственного сектора. В то время как их усилия начинали при-
носить плоды, финансы империи оставались очень слабыми, и
часто казалось, что катастрофа неминуема. Бунге был снят с дол-
жности в 1886 г., когда дипломатический кризис привел к падению
курса валюты. Шестью годами позже карьера его преемника Выш-
неградского пострадала в результате губительного сочетания неуро-
жайных лет, голода и всемирного промышленного спада.
Поэтому новый министр финансов прекрасно понимал, что
серьезные структурные изменения неизбежны. Он сосредоточил-
ся на этой задаче со всей своей неистовой работоспособностью,
которая принесла ему такой успех в частном секторе. В течение
последующего десятилетия Витте осуществил широкий ряд ре-
форм, нацеленных на создание современной, индустриальной эко-
номики, соответствующей статусу великой державы29.
Неудивительно, что одним из приоритетных направлений ста-
ла железнодорожная система. В Европейской части России Витте
начал скупать убыточные железные дороги и щедро субсидировать
остальные. Был проведен целый ряд других мероприятий для со-
здания необходимой для промышленного сектора инфраструктуры,
таких как существенное улучшение технической подготовки, созда-
112 Часть первая. Идеологии империи
ние новой службы мер и весов и усовершенствование статистики.
Витте также обеспечил прямую поддержку предпринимателей по-
средством более легкого доступа к капиталу и высоких протекци-
онистских тарифов. В то же время важное психологическое значе-
ние имело то, что министр финансов сделал все возможное, чтобы
наладить контакт между русскими предпринимателями и своим
ведомством. Финансовое ведомство при Витте стало самым насто-
ящим буржуазным министерством.
Как Бунге и Вышнеградский, Витте понимал, что сильная, ста-
бильная валюта является основной составляющей экономической
зрелости. Честолюбивые планы министра финансов потребовали
бы больших займов за границей, что всегда было рискованно, по-
скольку российский рубль не был свободно конвертируемым на
рынках иностранной валюты, и его стоимость могла резко коле-
баться, когда он становился жертвой биржевых игроков. Приложив
огромные усилия для накопления достаточных запасов золота и
невзирая на сильную оппозицию своих коллег, в 1897 г. Витте смог
наконец объявить, что рубль отныне будет свободно конвертируе-
мым в золото. В своих мемуарах Сергей Юльевич утверждал, что эта
реформа «спасла, укрепила русские финансы»30.
Биограф Витте Т Лауэ удачно описал национальную програм-
му Витте таким образом: «Строительство железных дорог плюс
капитализм плюс золотой стандарт равно быстрая индустриализа-
ция»31 . Идея состояла в том, что для создания производственного
сектора государство должно одновременно строить железные доро-
ги, которые будут стимулировать национальную угольную и стале-
литейную промышленность, а также машиностроение, поощрять
инициативу с помощью правительственных займов и протекцио-
нистских тарифов и укреплять доверие к рублю. Возможно, такой
подход не отличался радикально от того, что предлагали Бунге и
Вышнеградский. Однако новым было непоколебимое упорство, с
которым Витте взялся за дело. Французский историк отметил: «На
самом деле мы не можем назвать Витте отцом индустриализации
в России. Однако неоспоримо то, что он значительно ей способ-
ствовал, систематически осуществляя целый ряд мер, которые до
того предпринимались только робко и фрагментарно»32.
Если Витте считал своим самым большим достижением золо-
той стандарт, то большинство русских людей запомнили его в свя-
зи с Транссибирской железной дорогой. Идея соединить рельсами
Тихий океан и Европу была не нова. Такие предложения_уже обсуж-
Глава 4. Penetration pacifique
дались в Петербурге вскоре после того, как Россия получила от
Китая новые тихоокеанские земли в 1860 г.33. Однако огромные
расстояния, которые было необходимо охватить, делали этот проект
слишком дорогим для непрочных российских финансов. Согласно
наиболее авторитетной оценке, строительство 8000 км железной
дороги обошлось бы в 362 млн руб. — огромная сумма для имперс-
кой казны, в которую поступало менее миллиарда рублей в год34.
Неудивительно, что три министра финансов, предшествовавших
Витте на этом посту, категорически возражали против этого плана.
Наделе Александр III сначала одобрил строительство железной
дороги из стратегических соображений, а не из экономических.
Резкое ухудшение отношений с Пекином во время его правления
обнажало слабость Петербурга на Дальнем Востоке. Русские гене-
ралы понимали, что при отсутствии эффективного способа пере-
броски армии на Тихий океан этот регион будет крайне уязвимым,
если вдруг китайские власти решат вернуть себе провинции, кото-
рые они потеряли двадцатью годами раньше35. В 1886 г., после по-
лучения тревожных сообщений от двух генерал-губернаторов в
Восточной Сибири об их отчаянном положении, император объя-
вил: «Пора, давно пора»36. Даже имея санкцию императора, желез-
ная дорога все равно сталкивалась с колоссальным сопротивлени-
ем чиновников, особенно со стороны Вышнеградского. Только
когда Витте занял его место, осуществление этого предприятия
стало реальным.
Новый министр финансов приступил к осуществлению проекта
с большим рвением. Чтобы финансировать строительство, он брал
большие займы на Парижской фондовой бирже. Александр III
очень кстати только что заключил союз с Французской республи-
кой, что значительно упростило доступ к ее рынкам капитала. В то
же время Витте обеспечил политическую поддержку, организовав
Комитет Сибирской железной дороги, в который вошли влиятель-
ные чиновники, и предусмотрительно договорившись, чтобы во
главе его стоял цесаревич Николай37. Несмотря на огромные труд-
ности, обусловленные суровыми климатическими условиями, труд-
нодоступной местностью, дефицитом квалифицированной рабочей
силы, некомпетентностью чиновников и самими масштабами этого
грандиозного предприятия, уже к 1901 г. Москву и Владивосток
связала какая-никакая железная дорога38.
Дальневосточные проекты Витте в конце концов вышли за
пределы Сибири. В 1896 г. министр финансов успешно провел пе-
114 Часть первая. Идеологии империи
реговоры о возможности существенно срезать путь для Трансси-
бирской магистрали через китайские территории в Северной
Маньчжурии. Двумя годами позже, когда российские военные ко-
рабли захватили два порта на полуострове Ляодун в Южной Мань-
чжурии, он также договорился проложить рельсы к новым владе-
ниям. Эти новые железнодорожные линии в Маньчжурии
дополнялись большим количеством других предприятий в север-
ном Китае, включая Русско-китайский банк, речной и океанский
флот и даже новые города, такие как Харбин, с охраняющим их
пограничным войском, — и все это под эгидой министра финан-
сов. В какой-то момент казалось, что амбиции Витте на Востоке не
знают границ. Александр Извольский едва ли преувеличивал, когда
писал, что Сергей Юльевич видел себя русским подобием строи-
теля Британской империи Сесиля Родса, создавая подобно тому
«настоящее королевство, где он был сам себе хозяином»39.
По мнению современников, Сергею Витте недоставало последова-
тельной идеологии. Его резкие повороты в политике, склонность
к интригам и стремление к расширению сферы своего влияния, а
также явная нечестность заставляли многих считать, что поступки
этого политического деятеля диктовались исключительно его соб-
ственным честолюбием. Вновь процитируем Извольского: «Его
политические и экономические концепции... в действительности
не проистекали из целостного понятия о государстве или законах,
управляющих человеческими отношениями»40. Экономист и пуб-
лицист Петр Струве говорил про Витте: «Он был по своей натуре
беспринципен и безыдеен...»41 Однако действия министра финан-
сов и его сочинения показывают, что в своей политике он руковод-
ствовался ясной логикой.
Наиболее отчетливое изложение идей Витте можно найти в
курсе лекций, которые он прочитал младшему брату царя и (на тот
момент) наследнику престола, великому князю Михаилу Алексан-
дровичу в 1901 и 1902 гг. В 1900 г. император заболел тифом, и ка-
залось целесообразным, чтобы министр финансов преподал на-
следнику базовые знания об экономике и государственных
финансах — на тот случай, если произойдет худшее. Опубликован-
ные впоследствии под названием «Конспект лекций о народном и
государственном хозяйстве», эти заметки Витте представляли со-
бой яркий манифест, призывающий к модернизации по европей-
скому образцу42.	__
115
Глава 4. Penetration pacifique_______________________________
Особое внимание министра финансов к западным представле-
ниям о прогрессе отнюдь не удивительно. Он учился в универси-
тете в 1860-х гг., а российские шестидесятники были чрезвычайно
бунтарским поколением, как и студенты в Америке сто лет спус-
тя. Страстные поклонники прогресса и материализма, провозгла-
сившие примат науки, они прозывались нигилистами за свое яро-
стное отрицание всех традиционных представлений. Иван Тургенев
неплохо карикатурировал этот тип в романе «Отцы и дети», герой
которого Базаров — суперпрагматичный студент-медик — поэзии
и романтической любви предпочитает вскрытие лягушек. Хотя
Витте и презирал скандальные выходки своих экстремистски на-
строенных университетских сокурсников, то время наложило свой
отпечаток на студента-математика. Периодически отдавая дань
уважения славянофильским представлениям об особенной роли
России, министр финансов все же твердо обосновался в лагере за-
падников43 .
Основная идея «Лекций...» заключается в признании преобла-
дающей роли экономических сил. Как и Карл Маркс, Сергей Витте
ставил исторический прогресс в зависимость от способов произ-
водства. Он также был согласен с Марксом (хотя и приходил к дру-
гому конечному выводу), когда объяснял, что все народы проходят
по одинаковому пути, начиная с наиболее примитивного уровня
охотников-собирателей, превращающихся в кочевников, затем в
земледельцев-ремесленников, и в конце концов достигают высшей
точки развития при современном торгово-промышленном поряд-
ке. Эта универсальная схема, подчеркивал Витте, применима ко
всем странам, включая Россию.
Конечная торгово-промышленная стадия является желанной
целью, поскольку только она позволяет народу добиться истинного
процветания и контроля над своей судьбой. «Прогресс — есть не
что иное, как освобождение человека от подчинения природе», —
писал Витте44. И наоборот, отсталые общества оставались крайне
уязвимыми. Без надлежащего производственного сектора и денеж-
ной экономики такие общества никогда не смогут полностью реа-
лизовать свой потенциал, независимо от численности населения и
богатства природных ресурсов. И, как Витте неоднократно напо-
минал своему монарху, еще важнее то, что между экономической
зрелостью и политическим влиянием существует тесная связь, по-
скольку «финансы — это нерв войны»45. В докладной записке Ни-
колаю II в начале 1900 г. он заявлял: «...опыт всех народов нагляд-
116 Часть первая. Идеологии империи
но показывает, что только хозяйственно самостоятельные народы
оказываются в силе проявлять в полной мере и свое политическое
могущество»46.
Витте восхищался Британией и Германией как наиболее прогрес-
сивными странами. Его собственной стране, учил он великого кня-
зя, нужно многое наверстывать. Ранее министр финансов высказы-
вался более резко: «Россия и по настоящее время остается страной
по преимуществу земледельческой, а при сложившемся ныне строе
политических и экономических международных отношений земле-
дельческая страна, не имеющая своей собственной промышленно-
сти... не может почитать свою мощь непоколебимой...»47 Единствен-
ным решением для России было стать более похожей на своих
соперников. Морская империя и парламентская монархия, Брита-
ния, возможно, являлась не лучшим образцом. А вот Германская
империя была могущественной континентальной державой с силь-
ной монархией. Поэтому Витте учил, что Россия должна поощрять
создание современной промышленности по образцу, столь успешно
использованному соседом в Центральной Европе.
Источником вдохновения для Витте явно служил экономист
первой половины XIX в. Фридрих Лист, который был «пророком
настоящего величия Германии»48. Лист был горячим сторонником
экономического объединения Германии, а также строительства
железной дороги. Самая известная его работа — «Национальная
система политической экономии»49. Эта книга, опубликованная в
1841 г., предлагала вводить высокие протекционистские тарифы
для ускорения индустриализации. Среди самых влиятельных ее
читателей был германский канцлер Отто фон Бисмарк, экономи-
ческая политика которого испытала сильное влияние рекоменда-
ций Листа. Витте был убежден, что Россия могла повторить успех
Германии, последовав советам Листа.
Министр финансов не во всем был согласен с Листом. Немец-
кий экономист придерживался скорее либеральных политических
взглядов, а Витте был ярым монархистом50. Министр резко высту-
пал против институтов, которые могли бы ослабить монархию, та-
ких как земская система местного самоуправления51. Только силь-
ное централизованное государство могло взять на себя жизненно
важную задачу индустриализации. Он учил великого князя Миха-
ила Александровича: «Каждая страна должна... развиваться само-
стоятельно, обеспечив себе необходимыми мерами возможность
такого развития... Отдельные личности сделать этого не могут; это
Глава 4. Penetration pacifique 117
задача государства... которое является связующим звеном между
личностью и человечеством»52.
Витте также говорил со своим августейшим учеником о мире.
Одной из самых тревожных тенденций современного века, по его
словам, было распространение больших регулярных армий. Со
времен Наполеоновских войн, и особенно в последние годы, ми-
литаризм проникал в европейскую политику. Опасность была ве-
лика: «Заставляя государства постоянно готовиться к войне, искус-
ственно создавать и увеличивать класс людей, в ней
заинтересованных, милитаризм усиливает возможность и вероят-
ность войны»53.
Еще важнее было то, что милитаризация являлась огромной
помехой процветанию. «В числе условий, задерживающих [эконо-
мическое] развитие, первое место принадлежит милитаризму», —
отмечал Витте54. Он напоминал великому князю, что расходы на
вооружение больше всего истощают экономику, поглощая от одной
пятой до трети государственного бюджета. Это были совершенно
впустую потраченные деньги: «Если принять... во внимание, что,
при значительности военных расходов, правительства лишены воз-
можности делать в надлежащей мере затраты на увеличение куль-
турных и производительных сил народа... то можно убедиться, ка-
ким тяжелым гнетом должно ложиться в настоящее время в жизни
европейских государств содержание значительной вооруженной
силы в мирное время»55. Он подчеркивал, что это ведет к катаст-
рофическим последствиям: «Повторяющиеся беспрерывно из года
в год жертвы, налагаемые милитаризмом на народное хозяйство ев-
ропейских государств, подобно хронической болезни медленно под-
тачивают экономическую жизнь современных государственных
организмов Европы...»56 Опасность для России была особенно вели-
ка. Витте знал, что империя не могла себе позволить растрачивать
свои ограниченные ресурсы на подготовку к войне. «Все искусство
нашей дипломатии, — не уставал он повторять Николаю, — долж-
но направляться к тому, чтобы всеми усилиями поддерживать status
quo и выигрывать время. Лучший и важнейший союзник России
есть время»57.
Нелюбовью к милитаризму Витте напоминает своего бывшего
работодателя, Ивана Блиоха. Подобно другим магнатам того вре-
мени, таким как Альфред Нобель и Эндрю Карнеги, в конце жиз-
ни Блиох в значительной степени посвятил себя делу защиты мира.
В 1899 г. Блиох опубликовал подробный шеститомный труд «Буду-
118 Часть первая. Идеологии империи
щая война», в котором он предупреждал об опасностях вооружен-
ного конфликта в индустриальный век. Он утверждал, что после-
дние технологические достижения, такие как бездымный порох,
пулеметы и скорострельная артиллерия, наряду с армиями, создан-
ными на основе всеобщей мобилизации, полностью трансформи-
ровали природу сражения58.
Блиох предсказывал, что XX век станет свидетелем войн, кото-
рые будут носить всеобщий характер и затронут все сферы обще-
ства в конфликтах, беспрецедентных по своей жестокости, разру-
шительности и длительности. Более того, вызванные войной
стрессы среди мирных жителей могут привести к внутренним бес-
порядкам, что вполне способно сокрушить режимы в некоторых
воюющих странах59. «Будущая война» была встречена с большим
интересом, не в последнюю очередь потому, что некоторые виде-
ли в ней источник, вдохновивший Николая II на инициативу кон-
ференции в Гааге, которая также состоялась в 1899 г. с целью огра-
ничить рост вооружений60. Влияние Блиоха на министра финансов
очевидно, особенно в том, что касается мыслей последнего об эко-
номических последствиях милитаризма.
Помимо дороговизны и опасности была еще одна причина, по
которой России следовало избегать войны, учил Витте великого
князя. Истинное сражение между державами велось на экономи-
ческой арене. Его урок о влиянии торговли на дипломатию звучит
очень знакомо: «Одною из первых забот промышленных стран яв-
ляется забота об обеспечении за собою рынков сбыта. Забота эта...
становится прямо насущною, вопросом существования для тех
стран, которые, как Англия, представляют собой обширную фаб-
рику, возникшую не на собственном сырье, а на привозном...»61
Пытаясь поддержать свою промышленность, богатые страны во-
влекались в «постоянную заботу» об «обеспечении за собой торго-
вого влияния в странах, стоящих на низшей ступени экономичес-
кого развития»62. Тем временем эта борьба все больше велась
экономическими средствами, «ведь владычество метрополий над
колониями укрепляется ныне всего более силою не оружия, а тор-
говли...»63 .
Тем нациям, которые не могли состязаться в этой борьбе, ни-
чего не оставалось кроме как оказаться под контролем своих более
богатых соперников. Россия уже заплатила политическую цену за
свою сравнительную бедность, когда более состоятельные соседи
использовали займы, чтобы повлиять на ее дипломатию64, Иногда
Глава 4. Penetration pacifique 119
Витте смотрел на происходящее с еще большим пессимизмом.
Однажды он сказал царю, что экономические отношения России
с Западной Европой вполне сопоставимы с отношениями колоний
к своим метрополиям65.
Убежденность Витте в главенствующей роли экономики сфор-
мировала и его политические взгляды. Русские генералы мыслили
исключительно в терминах факторов, благоприятных и неблаго-
приятных для ведения войны. Представление министра финансов
о месте империи в мире отличалось кардинальным образом. По его
мнению, сильный производственный сектор являлся одной из ха-
рактеристик современных великих держав Запада. Но также важ-
на была и их роль перевалочного пункта в мировой торговле. Раз-
вивая отсталый регион за границей или просто переправляя товары
с одного рынка на другой, некоторые европейские государства
чрезвычайно разбогатели. Самый яркий пример представляла со-
бой Англия.
Для того чтобы создать такую же глобальную колониальную и
торговую систему, России не хватало морской мощи. Тем не менее,
полагал Витте, империя вполне могла воспользоваться преимуще-
ствами своего евроазиатского географического расположения. Он
напоминал великому князю Михаилу Александровичу: «Находясь
в естественном соседстве с азиатскими странами, Россия занима-
ет весьма выгодное положение как в отношении непосредственно-
го с ними товарообмена, так и в транзитной через Россию торгов-
ле этих стран с Западной Европой»66.
Это представление лежало в основе столь важной для Витте про-
граммы строительства Транссибирской железной дороги. В то вре-
мя как другие поддерживали этот проект для защиты тихоокеанского
фланга России, Витте видел в нем средство обеспечения благосо-
стояния империи. Связав Европейскую Россию с Тихим океаном,
Транссибирская железная дорога будет способствовать развитию
российских земель в Восточной Азии, и таким образом «откроются
новые обильные источники народного благосостояния»67.
Подобно тому как недавно построенная Трансканадская желез-
ная дорога создала новые города, принесла на пустовавшие земли
богатство и способствовала объединению молодой нации, этот
проект принесет такую же пользу обширной российской коло-
нии68 . Как только будут проложены рельсы, Сибирь неизбежно
станет самым выгодным транзитным маршрутом для торговли
между Европой и Востоком. Русские купцы смогут тогда вырвать
120 Часть первая. Идеологии империи
легендарную торговлю с Китаем из рук британцев, которые и так
слишком долго там доминировали69.
Для Витте строительство Транссибирской железной дороги в
самую первую очередь было призвано обеспечить богатство Рос-
сии: «Держа в своих руках путь, по которому пойдет это сближе-
ние, она явится посредницею и должна воспользоваться всеми
выгодами этого положения, а стоя на страже у открытых ею ворот
из Европы в Азию, она может регулировать и направлять это дви-
жение в сторону для себя наиболее благоприятную»70.
Однако временами министр финансов размышлял и о более
высоких целях. Возвращаясь из путешествия на Восток по желез-
ной дороге в 1902 г., он писал царю:
Проведение Сибирского рельсового пути открывает Европе ворота в этот
досель замкнутый мир, ставит ее лицом к лицу с многочисленными пле-
менами монгольской расы... Трудно, конечно, предвидеть предстоящее
сближение желтой и белой рас, но несомненно, что на долю России в
этом сближении выпадает серьезная задача.
Тем временем он рассказывал великому князю о долге импе-
рии: «В колониальной политике Россия не нуждается, ее внешние
задачи не только мирного характера, но даже наиболее культурно-
го... ибо миссия России на Востоке, в противовес стремлению за-
падноевропейских держав к экономическому и нередко политичес-
кому порабощению народов Востока, должна быть миссиею
охранительною и просветительною»71. Сергей Юльевич также ука-
зывал на цивилизаторскую миссию: «Россия издавна явилась сре-
ди соседних азиатских народов носительницей христианского иде-
ала, стремясь распространить в их среде начала христианского
просвещения»72.
Как и Николай Пржевальский, Витте был убежден в превосход-
стве западной цивилизации. Он учил, что «новая культура — хри-
стианская — сильнее и могущественнее культуры желтых наций,
родившихся в идолопоклонстве»73. Хотя Россия была более добро-
желательна, чем Англия и Германия, это не означало, что ее пред-
ставления о прогрессе должны фундаментально отличаться. Точно
так же как он верил в необходимость направить своих соотече-
ственников на западный путь развития, министр финансов был
убежден в желательности модернизации Востока по европейскому
образцу. В этом вопросе он резко возражал против восТбЧничества
Глава 4. Penetration pacifique 121
концепции князя Ухтомского, который считал Россию и ее восточ-
ных соседей совершенно отличными от Европы. По мнению Вит-
те, русские, распространяя просвещение на Восток, расширяют
Европу в восточном направлении. Он писал о той роли, которую
его железные дороги играли в этой важной задаче: «На перевале
Сибирского тракта через Урал и теперь стоит столб, на одной сто-
роне которого написано “Европа”, а на другой “Азия”... Для рус-
ских людей [это] пограничный столб, отделяющий их, как европей-
скую расу, от народов Азии... Со временем место его будет на
конечном пункте Китайской Восточной железной дороги»74.
Это не означало, что Витте был сторонником территориального
завоевания. Он говорил голландскому журналисту, что его девиз —
торговля и промышленность, прочь армию75. Его неприятие мили-
таризма в такой же мере относилось и к политике на Востоке. Он
подчеркивал, что роль России там — быть щедрым торговым парт-
нером, а не завоевателем. Расширение России на Восток было ес-
тественным процессом, который будет продолжаться и впослед-
ствии76 . Но в современную эпоху торговля, банки и железные
дороги, а не войска являлись наиболее эффективными способами
расширения российского влияния на Тихоокеанском побережье.
В представлении Витте, экономическая цель его устремлений
в Азии только усиливала их гуманитарный аспект. Англия и другие
западные державы обосновывались на Востоке исключительно с
целью получения прибыли. Это была игра с нулевой суммой. На-
против, Россия вступала в симбиоз со своими азиатскими соседя-
ми; она обращалась на Восток, чтобы принести пользу своему на-
роду и народам Азии. Это было особенно верно в отношении
династии Цин, с которой у России всегда были тесные связи. Витте
подчеркивал, что в стремлении осуществить свое историческое
призвание Россия пользовалась дружеским содействием Китая77.
В первые годы правления Николая, когда Петербург начал ве-
сти более активную дальневосточную политику, Витте продолжал
подчеркивать коммерческие аспекты интересов империи. Когда в
1896 г. появилась возможность союза с Китаем, министр финансов
настоял на железнодорожной концессии в Северной Маньчжурии.
«Одним из могущественных средств к обеспечению экономическо-
го влияния в Китае служит захват в свои руки сооружения рельсо-
вых путей», — говорил он царю78. Четыре года спустя, после того
как военный министр обвинил своего коллегу в попытке аннекси-
ровать всю Маньчжурию, Витте возражал:
122 Часть первая. Идеологии империи
Маньчжурию мы не захватывали, и было бы лучше всего, если бы мы
ничего не захватывали, а борьбу за рынки предоставили бы торговле. Мы
прошли всю Маньчжурию без всяких захватов, и Министерство финан-
сов только и просило, чтобы ничего не захватывали, а предоставили бы
действовать торгово-политическому влиянию79.
Когда до начала войны с Японией оставалось немногим более
года, Сергей Юльевич в служебной записке царю снова подчерки-
вал мирный характер своих инициатив, указывая, что благодаря
постройке Китайско-Восточной железной дороги Россия «неиз-
бежно» сблизится с Японией на основе торговых и промышленных
интересов80.
По мнению Витте, торговля и завоевание являются полными
противоположностями. «Движение России на Восток в существе
своем мирное и культурное, а не завоевательное...» — часто напо-
минал он царю81. Как на Тихом океане, так и во всех остальных
местах министр финансов не переставал выступать против военных
начинаний. Советский историк Евгений Тарле указывал: «Основою
всех воззрений Витте на внешнюю политику является глубокое
убеждение, что Россия не может и не должна воевать»82.
В первые восемь лет его пребывания на посту министра финансов,
с 1892 по 1900 г., политика Сергея Витте имела поразительный ус-
пех. По многим меркам экономика России переживала бурный
подъем. В период с 1890 по 1900 г. производство железа и стали,
сырой нефти и угля возросло приблизительно втрое, длина желез-
ных дорог увеличилась на 50%, а общая стоимость объемов про-
мышленного производства удвоилась. В целом темпы роста соста-
вили в среднем впечатляющие 8% в год — самый высокий
показатель для Европы того времени. В то же время инвесторы как
внутри страны, так и из-за границы демонстрировали веру в буду-
щее процветание империи, увеличив объемы покупок российских
государственных ценных бумаг с 60 млн руб. в 1893 г. до более 400
млн к 1899 г.83. Как говорил один историк-экономист, русские были
свидетелями «величайшего индустриального подъема»84.
Увы, как и многие периоды бумов, это десятилетие закончилось
крахом. К 1900 г. признаки кризиса стали очевидны. 1897 и 1898
годы были неурожайными. Хотя в последующие два года ситуация
немного улучшилась, из-за снижения цен на зерно доходы сельс-
кого хозяйства продолжали падать. Трудности в деревне уёугубля-
Глава 4. Penetration pacifique 123
лись непрерывным обеднением поместного дворянства и огромны-
ми налогами, которыми Витте обложил крестьян для финансиро-
вания своих промышленных проектов. Тем временем западная эко-
номика, с которой, благодаря усилиям Витте, Россия становилась
все более тесно связанной, снова переживала спад. Этот глобаль-
ный спад обострялся сокращением спроса на продукцию россий-
ской тяжелой промышленности, по мере того как работа на Транс-
сибирской железной дороге близилась к завершению85. Такое же
неблагоприятное сочетание неурожайных лет в стране и застоя в
мировой экономике оборвало министерскую карьеру предшествен-
ника Витте Ивана Вышнеградского.
Газета «Гражданин» князя Мещерского, которая в целом сим-
патизировала министру финансов, охарактеризовала 1901 год как
самый трудный год для экономики России86. Цены на акции на
Петербургской бирже стремительно падали, побуждая Государ-
ственный банк вмешаться, чтобы поддержать рынок87. Все более
угрожающе выглядело недовольство, которое выражалось по всей
империи все более широко и открыто. Студенческие беспорядки
охватили университеты уже с 1899 г. Весной 1902 г. разъяренные
крестьяне разграбили десятки поместий в Харьковской и Полтав-
ской губерниях88. В следующем году всеобщая забастовка привела
к полному бездействию Одесского порта. Все чаще под ударом ока-
зывалась и сама власть: с 1901 по 1904 г. только социалисты-рево-
люционеры покушались на жизнь трех царских министров89.
В 1902 г. провал экономической политики Сергея Витте стано-
вился все более очевидным, и одновременно с этим серьезный урон
терпела его политическая репутация. Тщеславный, властный и
чрезвычайно высокомерный министр финансов никогда не был
особенно популярен в Петербурге. Другим министрам часто при-
ходилось делать выбор — подчиняться своему доминирующему
коллеге или участвовать в бесконечных интригах, направленных на
подрыв его авторитета. С течением времени уважение чиновниче-
ства к талантам Витте уменьшалось, а недовольство росло.
Столичный бомонд с презрением относился к неотесанности
провинциала. Светское общество было шокировано, когда он же-
нился на разведенной еврейке, Матильде Ивановне, «женщине с
известной дурной репутацией в прошлом», по словам британско-
го дипломата90. Императрица Мария Федоровна, супруга Алексан-
дра III, хотя и разделяла уважение своего мужа к талантливому
администратору, отказалась принимать его супругу при дворе.
124 Часть первая. Идеологии империи
Молодая царица Александра Федоровна была еще менее снисходи-
тельна и открыто ненавидела министра91.
Имелись и более глубокие причины для политического остракиз-
ма в отношении Витте. На заре XX в. элита императорской России все
еще в основном состояла из аристократов. Ее экономической базой
оставалось сельское хозяйство. Поэтому планы Сергея Юльевича по
индустриализации империи серьезно угрожали их образу жизни. В
данный конкретный момент деревня несла на себе финансовое бре-
мя дорогостоящих инициатив Витте, что еще больше ослабляло по-
шатнувшиеся финансы знати92. Такие опасения вряд ли могли сделать
министра финансов более привлекательным в глазах правящего клас-
са. Его друг, бывший государственный секретарь А.А. Половцов, пи-
сал: «На самого Витте... поднялось гонение»93.
До тех пор пока Витте пользовался доверием царя, он мог себе
позволить игнорировать такие настроения. Но в начале 1900-х он
начал вызывать недовольство и у своего повелителя. Александр III
ценил железную волю своего министра финансов, и Николай II в
первые годы своего правления действительно благоговел перед
этим могущественным государственным деятелем. Но, по мере того
как Николай II свыкался с ролью самодержца, он начинал все бо-
лее ревностно относиться к своим собственным прерогативам. Со
временем неуверенный в себе монарх набрался смелости противо-
стоять Витте. Рассказывая об увольнении другого приближенного
Александра III, министра императорского двора И.И. Воронцова-
Дашкова, Витте как будто описывает динамику собственных вза-
имоотношений с царем:
Это увольнение... не было неожиданным. Граф Воронцов-Дашков знал
молодого императора с его колыбели, он был одним из самых прибли-
женных лиц к его августейшему отцу... а потому, естественно, он должен
был производить на молодого императора некоторое гнетущее влияние.
Эта психология отношений совершенно понятна, тем более что мини-
стры августейшего батюшки молодого императора, вероятно, также не
вполне свыклись с новым своим положением...94
В августе 1902 г. Витте отпраздновал десятую годовщину свое-
го назначения министром финансов. По случаю юбилея пресса
была полна лестных статей, а через несколько месяцев Николай II
издал указ с благодарностью министру за десять лет верной служ-
бы95 . И все же Витте понимал, что благосклонность царя шла на
125
Глава 4. Penetration pacifique_____________________________
убыль. В своем обращении к дворянству в Курске в сентябре 1902 г.
царь дал ясно понять, что во внутренней политике приоритет от-
дается не промышленности, а сельскому хозяйству. Он добавил:
«Что же касается поместного землевладения, которое составляет
исконный оплот порядка и нравственной силы России, то его укреп-
ление будет моею неустанной заботой»96. Николай подчеркивал это
свое пристрастие, все больше и больше полагаясь на советы Вяче-
слава Плеве, нового министра внутренних дел и одного из главных
соперников Витте97.
В начале 1903 г. министр финансов обнаружил, что его автори-
тет в вопросах, касающихся Восточной Азии, тоже падает. В фев-
рале он пожаловался генералу Куропаткину, что Николай даже не
соизволил ответить на отчет, который он написал о своей поездке на
Восток полгода назад98. Ближе к концу июля 1903 г. царь назначил
адмирала Евгения Алексеева наместником на Дальнем Востоке. Этот
шаг делал Алексеева главным лицом империи на Тихом океане, что
в глазах всех выглядело как пощечина Витте, который до сих пор
играл доминирующую роль в делах империи в этом регионе.
Вскоре после этого, 15 августа 1903 г., министр финансов явил-
ся к императору в Царское Село с еженедельным отчетом. Когда
аудиенция подошла к концу, Николай запнулся и явно смутился.
Вдруг он произнес: «Сергей Юльевич, я вас прошу принять пост
председателя Комитета министров, а на пост министра финансов
я хочу назначить [Эдуарда Дмитриевича] Плеске»99. Формально это
было повышением, но очевидно, что Витте просто вышвырнули.
Тем не менее карьера Сергея Юльевича на этом не закончилась.
В августе 1905 г. император направил его в Портсмут во главе рос-
сийской делегации для ведения переговоров об окончании плачев-
ной для России войны с Японией. Дипломатические способности
Витте позволили империи выкарабкаться из этой военной неудачи
на удивительно благоприятных условиях, за что он получил благо-
дарность Николая, который пожаловал ему титул графа. Три меся-
ца спустя, когда империя была парализована всеобщей революци-
онной забастовкой, Сергей Юльевич убедил царя, что только
серьезные политические уступки могут спасти династию. Составлен-
ный во многом под влиянием Витте Манифест 17 октября 1905 г.
благополучно превратил Россию в конституционную монархию,
установив выборную законодательную власть и гарантировав граж-
данские свободы. Бывший министр финансов был тогда назначен на
гораздо более важную должность председателя Совета министров.
126 Часть первая. Идеологии империи
Карьера Витте на посту главного министра Николая была корот-
кой и бурной. Через полгода, снова потеряв доверие царя и настро-
ив против себя общественное мнение, он подал в отставку. На этот
раз его уход был окончательным. Сергей Юльевич прожил еще де-
вять лет, занимаясь бесполезной полемикой и тщетно пытаясь вос-
становить свое утраченное положение. Он умер 28 февраля 1915 г.
Для русского чиновника начала XX в. Сергей Витте обладал пора-
зительно прогрессивным взглядом на мир. Согласно его концепции
penetration pacifique, будущая судьба наций в конечном итоге опре-
делялась не военной силой, а индустриальным могуществом. Толь-
ко государства, имеющие самые современные фабрики, наилучшие
торговые сети и самые здоровые финансы, могли надеяться вы-
стоять в этой жестокой борьбе за выживание. И нигде это не было
столь верно, как в Азии, где решалась судьба Российской империи.
Поэтому царь был обязан построить современную экономику.
Иначе России самой придется подчиниться воле других держав.
Витте изложил свои идеи о реформе, экономической мощи и им-
перской власти в служебной записке Николаю в начале 1900-х гг.:
[Россия] нуждается в том, чтобы национальное политическое и культур-
ное здание имело под собой надлежащую экономическую почву... Меж-
дународное соперничество не ждет. Если ныне же не будет принято энер-
гичных и решительных мер к тому, чтобы в течение ближайших
десятилетий наша промышленность оказалась в состоянии своими про-
дуктами покрывать потребности России и Азиатских стран, которые
находятся или должны находиться под нашим влиянием, то быстро ра-
стущая иноземная промышленность сумеет прорваться через наши та-
моженные преграды и водвориться как в нашем отечестве, так и в ска-
занных Азиатских странах100.
Скрытый смысл penetration pacifique для устремления России на
Восток был очевиден. Витте никогда не сомневался, что династия
Романовых будет когда-нибудь править Китаем. Он писал царю,
что прокладка железной дороги через Маньчжурию была «далеко
не последним шагом в поступательном движении России к Тихо-
му океану»: «В силу исторической необходимости мы должны были
пойти дальше...»101 Но империя должна была сделать это мирным
путем и экономическими средствами. Срединное царство должны
были завоевывать не войска, а железные дороги, банки и торговые
Глава 4. Penetration pacifique 127
дома. Кроме того, как он напоминал царю, «для общего положе-
ния дел внутри России существенно важно избегать всего, могуще-
го вызвать внешние осложнения»102.
Представление о том, что экспансию за рубеж направляли эко-
номические силы, едва ли было необычным. Ряд немецких социа-
листов, включая Фридриха Энгельса и Августа Бебеля, уже писа-
ли о связях между капитализмом и колониализмом. В 1894 г.
Энгельс даже предсказывал, что капиталистическому производству
осталось завоевать только одну страну — Китай103. Шестью года-
ми позже Пятый Международный социалистический конгресс
провозгласил, что «развитие капитализма неизбежно ведет к коло-
ниальной экспансии»104. В 1902 г. Джон Хобсон, британский либе-
ральный журналист, сделал популярным термин «империализм» в
своем трактате о добавочных инвестициях с целью получения бо-
лее высоких прибылей в слаборазвитых странах за рубежом105.
Среди государственных деятелей царской России Витте был
фактически единственным, кто рассматривал дипломатию с точки
зрения экономики. Его коллеги в Петербурге по-прежнему счита-
ли, что международное могущество зависит от армии и флота. Хотя
большинство министров Николая и не были настроены слишком
воинственно, мало кто из них возразил бы против идеи Клаузевица
о том, что «война есть продолжение политики другими средствами».
Даже русские предприниматели не могли разделить заинтересован-
ность министра финансов в развитии Дальнего Востока. В отличие
от западноевропейских стран того времени, где торговля и про-
мышленность часто поддерживали расширение империи, среди
русских деловых людей лишь немногие энтузиасты выступали за
иностранные проекты Витте.
И все же идеология penetration pacifique являлась одной из до-
минирующих в продвижении царской России к Тихоокеанскому
побережью в первые годы правления Николая. В отличие от Прже-
вальского и Ухтомского, Витте был влиятелен не потому, что пред-
ставлял идеи, созвучные глубинным интеллектуальным течениям
в тогдашней России. Но он умел настоять на своем благодаря ред-
кой силе воли. С момента заключения альянса с Пекином в 1896 г.
и до начала 1900-х Витте играл ведущую роль в политике Петербур-
га в Восточной Азии, потому что пользовался доверием царя. После
того как он впал в немилость в 1903 г., никто из официальных лиц
больше не разделял его убеждений. Ирония судьбы: идею о том, что
экономика определяет внешнюю политику, воскресил один из са-
128 Часть первая. Идеологии империи
мых непримиримых врагов самодержавия — Владимир Ленин, ко-
торый в 1916 г. опубликовал брошюру «Империализм как высшая
стадия капитализма».
Во время бурных дебатов после поражения России в войне с
Японией в 1905 г. Витте справедливо подчеркивал, что он всегда
был против вступления в войну. И в самом деле, во время пребы-
вания на посту министра он сделал все возможное, чтобы избежать
каких-либо сражений на Востоке. Витте прекрасно понимал, что
вооруженный конфликт станет катастрофой для его отечества.
Он писал в 1901 г. в письме министру иностранных дел графу
В.Н. Ламздорфу:
... вооруженная борьба с Японией в ближайшие годы была бы для нас
большим бедствием. Я не сомневаюсь, что из этой борьбы Россия выш-
ла бы победительницей, но победа досталась бы ценой больших жертв
и тяжело отразилась на экономическом положении страны. Кроме того,
и это главное, в глазах русского общества война с Японией... вызовет
лишь отрицательное к себе отношение...106
В то же время нельзя сказать, что министр финансов не нес
никакой ответственности за развязывание военных действий в 1904 г.
Его горячее желание построить Транссибирскую железную дорогу,
сотрудничество с династией Цин и penetration pacifique на Дальний
Восток значительно способствовали возникновению у Николая меч-
ты об империи на Тихом океане. Витте сам признавал это в разго-
воре с генералом Куропаткиным незадолго до начала войны:
Представьте себе, что я повел своих гостей в Аквариум [ночной клуб в
Петербурге. — Д.С.О.], а они, напившись пьяны, попали в публичный
дом и наделали там скандал. Неужели я виноват в этом? Я хотел огра-
ничиться Аквариумом. Далее тянули другие107.
1	Тихое проникновение (фр.). Pacifique — это также Тихий океан (примеч.
пер.).
2	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 711. Л. 41 (Витте — Николаю, служебная запис-
ка, 1902 г.); также в: Глинский. Пролог. С. 242.
3	Чехов А.П. Поли. собр. соч. и писем. М., 1982. Т. 11. С. 248 (Чехов —
М.П. Алексеевой, 15 сентября 1903 г.).
4	Pritchett V. S. Chekhov: A Spirit Set Free. New York, 1988. P. 220._
Глава 4. Penetration pacifique 129
5	Pitcher H. The Chekhov Play: A New Interpretation. Berkeley, 1985. P. 162.
6	Simmons E.J. Chekhov: A Biography. New York: Atlantic Monthly Press, 1962.
P. 615; Alexandre A. A la recherche de Tchekhov. Paris, 1971. P. 257. После 1917 г.
многие стали видеть в этой пьесе метафору старого режима. Например, анг-
личанин Морис Беринг писал: «В ней сосредоточилась вся предреволюцион-
ная Россия... все они танцуют на вершине огнедышащего вулкана, из которо-
го уже доносится грохот надвигающегося извержения» {Baring М. The Puppet
Show of Memory. London, 1922. P. 268). См также: Toumanova N. Anton Chekhov:
The Voice of Twilight Russia. New York, 1937. P. 205.
7	Magarshack D. Chekhov the Dramatist. London: John Lehmann, 1952. P. 275.
8	Hausler E. Der Kaufmann in der russischen Literatur. Konigsbeig, 1935. S. 29-127.
9	Чехов хотел, чтобы эту роль играл Станиславский, который сам проис-
ходил из крестьян и купцов. Однако тот пришел в ужас при мысли о том, что
ему придется показаться в таком непритязательном виде, и решил вместо этого
играть Гаева. См.: Senelick L. The Chekhov Theatre: A Century of Plays and
Performance. Cambridge, 1977. P. 68—69.
10	Хотя его бабушка по линии матери и происходила из старинного кня-
жеского рода.
11	Laue Th. Н. von. Sergei Witte and the Industrialization of Russia. New York,
1974. P. 194.
12	Ленин В. И. Социализм и война // Ленин В.И. Сочинения. М., 1948.
Т. 21. С. 277.
13	Rosen R. R. Forty Years of Diplomacy. London, 1922. Vol. 1. P. 62.
14	Beveridge A. J. The Russian Advance. New York, 1903. P. 53.
15	Ананьин Б.В., Ганелин Р.Ш. Сергей Юльевич Витте и его время. СПб.,
1999. С. 7; Корелин А.П., Степанов С.А. С.Ю. Витте: Финансист, политик, дип-
ломат. М., 1998. С. 6.
16	Izvolskii А. Р. Memoires de Alexandre Iswolsky: Ancien ambassadeur de Russie
a Paris. Paris, 1923. P. 149.
17	Тарле E.B. Граф С.Ю. Витте: Опыт характеристики внешней политики.
Л., 1927. С. 3.
18	Dillon Е. J. Two Russian Statesmen // Quarterly Review. 1921. October. Vol.
236. № 469. P. 404. Подобные оценки высказывались другими критиками, на-
пример: Bompard М. Les memoires du comte Witte // La revue de Paris. 1921. Vol.
28. № 5. P. 19—33; DelquistJ. Graf Wittes Memoiren // PreuBische Jahrbiicher. 1923.
Vol. 191. № 2. P. 129—146; Корелин, Степанов. Витте. С. 294—310. Более подроб-
ное исследование этого противоречивого источника можно найти в: Ана-
ньин Б.В., Ганелин Р.Ш. С.Ю. Витте — мемуарист. СПб., 1994.
19	Наиболее полная биография: Ананьин, Ганелин. Витте. Более популярное
описание жизни государственного деятеля: Корелин, Степанов. Витте. Един-
ственной биографией на английском языке остается: Laue. Sergei Witte and the
Industrialization of Russia. Однако этот труд в основном уделяет внимание эко-
номической политике министра. Еще одну биографию пишет историк Frank
Wcislo из Университета Вандербилт. Исследования конкретных аспектов про-
фессиональной деятельности Витте см.: Geyer D. Russian Imperialism: The
Interaction of Domestic and Foreign Policy, 1860—1914. New Haven; Corm., 1987.
esp. P. 125—245; Тарле. Витте; Игнатьев A.B. С.Ю. Витте: Дипломат. М., 1989;
Korostovets I. la. Pre-War Diplomacy: The Russo-Japanese Problem. London, 1920;
Mehlinger H.D., Thompson J. M. Count Witte and the Tsarist Government in the 1905
130 Часть первая. Идеологии империи
Revolution. Bloomington, 1972. Личный архив Витте хранится в РГИА (ф. 1622)
и в Bakhmeteff Archive в Колумбийском университете.
20	По словам Витте, предки его отца «были голландцы, приехавшие в Бал-
тийские губернии, когда таковые еще принадлежали шведам» (Из архива
С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 1. С. 29). Однажды Витте даже подал прошение министру
императорского двора графу И.И. Воронцову-Дашкову о разрешении ему поме-
нять фамилию на Витте-Фадеев, но получил отказ (Ананьич, Ганелин. Витте. С. 32).
21	Из архива С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 1. С. 24; Meade М. Madame Blavatsky: The
Woman behind the Myth. New York, 1980. P. 82—84.
22	Westwood J. N. A History of Russian Railways. London, 1964. P. 64—78.
23	Исторический очерк развития железных дорог в России. СПб., 1899.
Т. 2. С. 593.
24	Витте С.Ю. Принцип железнодорожных тарифов по перевозке грузов.
СПб., 1910.
25	Корелин, Степанов. Витте. С. 22.
26	Bompard М. Mon ambassade en Russie (1903—1908). Paris, 1937. Р. XXIX.
Извольский использует очень похожую метафору, когда описывает внешность
Витте: Izvolskii. Memoires. Р. 150.
27	Pasvolsky L., Moulton H.G. Russian Debts and Russian Reconstruction: A Study
of the Relation of Russia’s Foreign Debts to Her Economic Recovery. New York, 1924.
P. 73.
28	Propper S.M. Was Nicht in die Zeitung Kam: Erinnerungen des Chefredakteurs
der «Birschewyja wedomosti». Frankfurt a/M., 1929. S. 138.
79	Ананьич, Ганелин. Витте. С. 67—122; Laue. Sergei Witte. P. 71—119; Корелин,
Степанов. Витте. С. 25—70; Mosse W. E. Perestroika under the Tsars. London, 1992.
P. 95—135; Portal R. La Russie industrielle de 1881 a 1927. Paris, n.d. P. 34—50.
30	Из архива С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 1. С. 368; Одно из последних исследова-
ний этого вопроса см. в: Gregory Р. Before Command: An Economic History of Russia
from the Emancipation to the First Five-Year Plan. Princeton, 1994. P. 55—80.
31	Laue. Sergei Witte. P. 114.
32	Portal. La Russie... P. 50.
33	Marks. Road to Power. P. 58.
34	Ibid. P. 105; Gattrel P. The Tsarist Economy, 1850—1917. London, 1986. P. 219.
35	По словам высокого чина британской военной разведки, «нанести се-
рьезный удар по России на Тихом океане не составит большого труда». См.:
BDFA. Pt. I. Ser. A. Vol. 2. Р. 123 (Brackenbury Н., Maj. Gen. Preface // Report on
Russian Pacific Provinces. May 1, 1886). Русские генералы были согласны с та-
кой мрачной оценкой. В докладе о защите границы с Китаем, написанном в
1883 г., генерал-майор Л.Н. Соболев предупреждал, что никто не может гаран-
тировать, что «через пять или десять лет, когда китайская армия перевооружит-
ся и пройдет обучение, она сочтет возможным потребовать от нас возвраще-
ния Уссурийского края и бассейна Амура» (Bilof. Imperial Russian General Staff.
P. X). Стратегическое обоснование Сибирской железной дороги см.: РГИА.
Ф. 560. Оп. 22. Д. 201. Л. 56 (Витте — Николаю, служебная записка, 30 июня
1896 г.); Ф. 1622. On. 1. Д. 936. Л. 7—9. (Служебная записка, 1903 г.); Marks. Road
to Power. P. 35-45; Langer. Diplomacy. Vol. 1. P. 171.
36	Marks. Road to Power. P. 94.
37	Корелин, Степанов. Витте. С. 104.
38	Регулярное движение по железной дороге началось только летом 1903 г.
Глава 4. Penetration pacifique 131
39	Izyolskii. Memories. P. 162.
40	Ibid. P. 152.
41	Струве П. Граф С.Ю. Витте: Опыт характеристики // Русская мысль.
1915. № 3. С. 9.
42	Витте С.Ю. Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве,
читанных Его Императорскому Высочеству Великому Князю Михаилу Алек-
сандровичу в 1900-1902 гг. СПб., 1912.
43	В молодости тем не менее Витте относился к идеям славянофилов с
большей симпатией. См.: Ананьин, Ганелин. Витте. С. 30—33, 53; Корелин, Сте-
панов. Витте. С. 11.
44	Витте. Конспект... С. 66.
45	РГИА. Ф. 560 . Оп. 28. Д. 218. Л. 70 (Витте — Николаю, служебная за-
писка, 11 августа 1900 г.).
46	Витте С.Ю. Докладная записка Витте Николаю II // Историк-марксист.
1935. № 2/3. С. 133.
47	Витте. Докладная записка... С. 133.
48	Витте С.Ю. По поводу национализма: Национальная экономия и Фрид-
рих Лист. СПб., 1912. С. 11. Это сочинение также опубликовано в приложении
к: Корелин, Степанов. Витте. С. 311—374.
49	List F. The National System of Political Economy / Trans, by Lloyd S. S.
Fairfield. N.J., 1991.
50	GuroffG. The State and Industrialization in Russian Economic Thought, 1909—
1914. Ph.D. diss. Princeton University, 1970. P. 34—35.
51	См. его страстную критику этого института: Витте С.Ю. Самодержавие
и земство. Штутгарт, 1903; Ананьин, Ганелин. Витте. С. 100—110.
52	Витте. Конспект... С. 199.
53	Там же. С. 81.
54	Там же. С. 80.
55	Там же. С. 82. Очень схожие чувства Витте высказывает в письме В.П. Ме-
щерскому (Ананьин, Ганелин. Витте. С. 89).
56	Витте. Конспект... С. 82—83.
57	РГИА. Ф.1622. On. 1. Д. 4. Л. 1 (Витте — Николаю, служебная записка,
12 ноября 1896 г.).
58	Блиох И. С. Будущая война в техническом, экономическом и политичес-
ком отношениях: В 6 т. СПб., 1899. Однотомное английское издание, заявлен-
ное как перевод последнего тома, на самом деле является довольно небрежным
кратким изложением всего материала: Bloch J. de. The Future of War in Its
Technical, Economic, and Political Relations. Boston, 1903. Хорошее изложение
см.: Rosengarten A.G. John Bloch: A Neglected Prophet // Military Review. 1957.
Vol. 37. № 1. P. 27-39.
59	После начала Первой мировой войны многие авторы отмечали зловещую
точность пророческих предупреждений Блиоха. Британский автор капитан
Б.Х. Лиддел Харт отмечал: Блиох «был близок к истине в 80% случаев по ос-
новным факторам — в то время как правительства того времени гораздо чаще
ошибались, чем оказывались правы» (Liddel Hart В. Н. John Bloch: A Neglected
Prophet // Military Review. 1957. Vol. 37. № 3. P. 31).
60	Указатель откликов современников см.: Dungen Р. van den. A Bibliography
of the Pacifist Writings of Jean de Bloch. London, 1977. Витте скромно приписал
эту заслугу полностью себе. (Из архива С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 2. С. 554—555).
132 Часть первая. Идеологии империи
61	Витте. Конспект... С. 202.
62	Там же. С. 202.
63	Витте. Докладная записка... С. 133.
64	Laue. Sergei Witte. Р. 13—14.
65	Sergei Witte and the Industrialization of Russia / Ed. by Th.H. von Laue //
Journal of Modem History. 1954. Vol. 26. № 1. P. 66 (Витте — Николаю, служеб-
ная записка, 22 марта 1900 г.).
66	Витте. Конспект... С. 217.
67	Глинский. Пролог. С. 10.
68	Geyer. Russian Imperialism. Р. 188—189.
69	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 711. Л. 1 (Витте — Николаю, служебная запис-
ка, октябрь 1902 г.); Глинский. Пролог. С. 10—14; Романов. Россия в Маньчжу-
рии. С. 51—60; Laue. Seigei Witte. Р. 81—82; Marks. Road to Power. P. 142—145; Ford.
Russian Far Eastern Diplomacy. P. 19—24.
70	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 711. JI. 1 (Витте — Николаю, служебная запис-
ка, октябрь 1902 г.).
71	Витте. Конспект... С. 203.
72	За кулисами царизма: Архив тибетского врача Бадмаева / Ред. В.П. Се-
менников. Л., 1925. С. 78.
73	Из архива С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 1. С. 456.
74	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 711. Л. 41 (Витте — Николаю, служебная запис-
ка, октябрь 1902 г.).
75	Попов А. Дальневосточная политика царизма в 1894—1901 гг. // Историк-
марксист. 1935. № 11. С. 56.
76	Эту мысль Витте красноречиво изложил в своем обзоре продвижения
России на Восток, где оно представлено как постепенный и неизбежный про-
цесс, начатый новгородскими купцами в XII в. (РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 218.
Л. 67—69 [Витте — Николаю, служебная записка, 11 августа 1900 г.]).
77	Laue. Seigei Witte. Р. 155.
78	Первые шаги русского империализма на Дальнем Востоке, 1888—1903 //
Красный архив. 1932. Т. 52. С. 95 (Витте — Николаю, служебная записка,
31 марта 1896 г.).
79	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 269. Л. 164 (Витте, заметка на полях служеб-
ной записки Куропаткина — Николаю, 14 марта 1900 г.).
80	Там же. Д. 711. Л. 30 (Витте — Николаю, служебная записка, октябрь 1902 г.).
81	Там же. Ф. 560 . Оп. 28. Д. 218. Л. 70 (Витте — Николаю, служебная за-
писка, 11 августа 1900 г.).
82	Тарле. Витте. С. 10.
83	Portal. La Russie... Р. 51; Mosse. Perestroika. P. 107; Gerschenkron A. Russia:
Patterns of Economic Development, 1861—1958 11 Economic Backwardness in
Historical Perspective / Ed. by A. Gerschenkron. Cambridge; Mass., 1962. P. 129.
Позднейшее исследование экономического развития того периода см.: Gregory.
Before Command.
84	Gerschenkron. Russia. P. 130.
85	Portal. La Russie... P. 105—112; Laue. Sergei Witte. P. 211—214; Mosse.
Perestroika. P. 119; Gerschenkron. Russia. P. 132.
86	Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. 8 января 1902. С. 41.
87	GattreL Tsarist Economy. Р. 169.
88	Oldenburg S.S. Last Tsar: Nicholas II, His Reign, and His Russia. Gulf Breeze;
Fl., 1975. Vol. 2. P. 15-16.	—
Глава 4. Penetration pacifique 133
89	Lieven. Nicholas II. P. 90.
90	Hardinge Ch. Old Diplomacy: The Reminiscences of Lord Hardinge of
Penhurst. London, 1947. P. 75.
91	Ламздорф. Дневник 1894—1896. С. 131, 143; Ford. Russian Far Eastern
Diplomacy. P. 26.
92	Laue. Sergei Witte. P. 277—278; Guroff. State and Industrialization. P. 35—38.
93	Половцов А. А. Дневник A.A. Половцова 11 Красный архив. 1923. T. 3.
С. 99 (22 июля 1901 г.).
94	Из архива С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 1. С. 481—482.
95	См., напр.: Министр финансов статс-секретарь Витте (1892-1902) //
Новое время. 30 августа 1902. С. 1-2; Мещерский В.П. Дневник // Гражданин.
5 сентября 1902. С. 22; Из архива С.Ю. Витте. Т 1, кн. 2. С. 607.
96	Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. С. 278.
97	Judge Е. Н. Plehve: Repression and Reform in Imperial Russia, 1902—1904.
Syracuse; N.Y., 1983. P. 151-153.
98	Куропаткин A. H. Дневник A. H. Куропаткина 11 Красный архив. 1922.
T. 2. С. 31 (16 февраля 1903 г.).
99	Из архива С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 2. С. 615.
100	Витте. Докладная записка... С. 133.
101	РГИА. Ф. 560 . Оп. 28. Д. 218. Л. 69 (Витте — Николаю, служебная за-
писка, 11 августа 1900 г.).
102	Там же. Л. 71.
103	Mommsen W. Theories of Imperialism / Trans. By PS. Falla. Chicago, 1982.
P. 32-33.
104	Fieldhouse O.K. Imperialism: An Historiographical Revision // Economic
History Review. 2d ser. 1961. Vol. 14. № 2. P. 187—209.
105	Hobson J.A. Imperialism: A Study. London, 1902.
106	Bakhmeteff Archive. Witte Papers. F. 24. N. 6 (Витте — Ламздорфу, пись-
мо, 22 ноября 1901 г.).
107	Куропаткин А. Н. Дневник А. Н. Куропаткина // Красный архив. 1922.
Т. 2. С. 91 (3 декабря 1903 г.).
ГЛАВА 5
ЖЕЛТАЯ УГРОЗА
Алексей Куропаткин
Панмонголизм! Хоть слово дико,
Но мне ласкает слух оно,
Как бы предвестием великой
Судьбины божией полно.
От вод малайских до Алтая
Вожди с восточных островов
У стен поникшего Китая
Собрали тьмы своих полков.
Владимир Соловьев, «Панмонголизм»
Владимир Соловьев впервые начал опасаться Дальнего Вос-
тока во время своего путешествия в Париж в 1888 г. Фило-
соф-поэт отправился во Францию, чтобы продвинуть свой
план воссоединения католической и православной церквей. Рим-
ское духовенство в основном осталось глухо к его предложениям,
а консервативные чиновники в Петербурге выразили свое недо-
вольство такой инициативой. Становилось все более очевидно, что
надежды Владимира Сергеевича на примирение двух великих хри-
стианских традиций несбыточны, и это сильно огорчало чувстви-
тельного поэта1.
И именно в такой момент мрачных раздумий Соловьев оказал-
ся на собрании Парижского Географического общества. В ничем не
примечательной череде академиков, египтологов, исследователей
и африканских сановников один из ораторов завладел его внима-
нием. Это был Чен Ки-тонг2 — китайский военный атташе во
французской столице и сотрудник «Revue des deux mondes». Этот
старший армейский офицер был одним из сторонников движения
135
Глава 5. Желтая угроза ____________________________________
«самоусиления», состоявшего из тех чиновников династии Цин,
которые надеялись восстановить величие своей империи, взяв на
вооружение новейшие достижения Запада. Речь Чен Ки-тонга пред-
ставляла собой типичное изложение программы самоусиления:
Мы готовы и способны взять от вас все, что нам нужно, всю технику
вашей умственной и материальной культуры, но ни одного вашего ве-
рования, ни одной вашей идеи и даже ни одного вашего вкуса мы не
усвоим... Мы радуемся вашему прогрессу, но принимать в нем активное
участие у нас нет ни надобности, ни охоты: вы сами приготовляете сред-
ства, которые мы употребим для того, чтобы покорить вас3.
Соловьева особенно встревожила невозмутимость, с которой
публика отнеслась к китайцу. «Европейцы приветствовали его с
таким же легкомысленным восторгом, с каким иудеи маккавейс-
кой эпохи впервые приветствовали римлян», — мрачно замечал он.
Русский философ считал Чен Ки-тонга представителем «чуждого,
враждебного и все более и более надвигающегося на нас мира». Он
добавлял, что «в его словах ненамеренно... высказывалось мнение,
общее с четырехсотмил^ионною народною массой». Владимир
Сергеевич намекал на «грозную тучу, надвигающуюся с Дальнего
Востока»4.
Двумя годами позже Соловьев изложил свои взгляды более
основательно в длинном эссе «Китай и Европа». В его глазах эти
две части Евразии являлись полными антиподами: «Противопо-
ложность двух культур — китайской и европейской — сводится, в
сущности, к противоположению двух общих идей: порядка, с одной
стороны, и прогресса, с другой»5. Для описания первой идеи Соло-
вьев использовал термин «китайщина». В эпоху Екатерины, в кон-
це XVIII в., это слово обозначало моду на все китайское, подобно
французскому слову chinoiserie, но в XIX в. оно приобрело гораздо
более пренебрежительную коннотацию и вызывало ассоциации с
отсталостью, реакционностью, жестокостью и тиранией6.
Как и Николай Пржевальский, Соловьев невысоко ценил куль-
туру Китая. Соловьев разъяснял, что эта цивилизация, основанная
на поклонении предкам и рабском почитании прошлого, была на-
сквозь окостеневшей. Он писал, что «китайская культура... не дала
миру ни одной великой идеи и ни одного вековечного и безуслов-
но ценного творения ни в какой области. Китайский народ боль-
шой, но не великий»7. В заключение Соловьев писал, что хотя во-
1 36 Часть первая. Идеологии империи
сточная империя и была опасна, Запад вовсе не обязательно был
обречен: «Если мы, европейский христианский мир, будем... вер-
ны себе, т.е. верны вселенскому христианству, то Китай не будет нам
страшен»8.
Тем не менее Соловьев продолжал страшиться Азии. Когда су-
ровая засуха в 1891 г. привела к голоду, он увидел ее причины на
Востоке. «На нас надвигается Средняя Азия стихийною силою сво-
ей пустыни...» — замечал он9. В рецензии на книгу Елены Блават-
ской «Ключи к теософии» Соловьев предупреждал, что автор и ее
последователи являлись орудиями «наступательного движения буд-
дизма на западный мир»10. Поразительная победа Японии над
Китаем в 1895 г. вдохновила Соловьева на стихотворение «Панмон-
голизм» с его грозным предсказанием вторжения объединенных
азиатских полчищ в Россию:
Панмонголизм! Хоть слово дико,
Но мне ласкает слух оно,
Как бы предвестием великой
Судьбины божией полно.
От вод малайских до Алтая
Вожди с восточных островов
У стен поникшего Китая
Собрали тьмы своих полков.
Как саранча, неисчислимы
И ненасытны, как она,
Нездешней силою хранимы,
Идут на север племена.
О Русь! забудь былую славу:
Орел двуглавый сокрушен,
И желтым детям на забаву
Даны клочки твоих знамен.
Смирится в трепете и страхе,
Кто мог завет любви забыть...
И Третий Рим лежит во прахе,
А уж четвертому не быть.
Пессимистические раздумья Владимира Сергеевича сопровож-
дались другими, столь же мрачными предчувствиями. В 1897 г. он
писал другу: «Наступающий конец мира веет мне в лицо каким-то
явственным, хоть неуловимым дуновением, — как путник, прибли-
Глава 5. Желтая угроза  137
жающийся к морю, чувствует морской воздух прежде, чем увидит
море»11.
Наиболее известное произведение Соловьева о Дальнем Восто-
ке — его апокалиптическая «Краткая повесть об Антихристе».
Опубликованная незадолго до его смерти в 1900 г., повесть являлась
приложением к «Трем разговорам» — размышлениям о силе зла и
необходимости ему противостоять. Будто бы написанная монахом
Пансофием, повесть изображает катастрофические события кон-
ца света — вооруженные конфликты, пришествие Антихриста,
победу над ним объединенных сил христианства и иудаизма и в
конце концов — тысячелетнее правление Христа. Это произведе-
ние несет на себе явный отпечаток Библии, особенно Откровения
Иоанна, и вновь обращается с мольбой к Восточной и Западной
церквям изжить раскол.
Самый драматичный момент повести — ее начало, где предска-
зывается период войн и революций в XX в., кульминацией кото-
рого станет нападение с Востока. Заправляет здесь Япония:
Подражательные японцы, с удивительною быстротой и успешностью
перенявшие вещественные формы европейской культуры, усвоили так-
же и некоторые европейские идеи низшего порядка. Узнав из газет и из
исторических учебников о существовании на Западе панэллинизма, пан-
германизма, панславизма, панисламизма, они провозгласили великую
идею панмонголизма, то есть собрание воедино, под своим главенством,
всех народов Восточной Азии с целью решительной борьбы против...
европейцев12.
Привлечь на свою сторону китайцев оказалось нетрудно:
... в начале XX века они приступили к осуществлению великого плана —
сперва занятием Кореи, а затем Пекина, где они с помощью прогрессив-
ной китайской партии низвергли старую маньчжурскую династию и
посадили на ее место японскую. <...> В руках Японии китайцы видели
сладкую приманку панмонголизма, который вместе с тем оправдывал в
их глазах и печальную неизбежность внешней европеизации13.
Японские офицеры теперь обучали огромную армию, состояв-
шую из китайцев, маньчжуров, монголов и тибетцев. Новая кон-
федерация сначала вытеснила европейцев из их азиатских колоний
и концессий. Затем династия предприняла более грозный шаг:
138 Часть первая. Идеологии империи
Преемник [первого богдыхана из японской династии], по матери кита-
ец, соединявший в себе китайскую хитрость и упругость с японскою
энергией, подвижностью и предприимчивостью, мобилизирует в Китай-
ском Туркестане четырехмиллионную армию, и, в то время как Цун
Лиямынь [Цзунлиямынь. — Примеч. ред.] конфиденциально сообщил
русскому послу, что эта армия предназначена для завоевания Индии,
богдыхан вторгается в нашу Среднюю Азию и, поднявши здесь все на-
селение, быстро двигается через Урал и наводняет своими полками всю
Восточную и Центральную Россию. <...> Боевые достоинства русских
войск позволяют им только гибнуть с честью14.
Воспользовавшись древней враждой между немцами и фран-
цузами, азиатские орды завоевывают весь континент. Новое «мон-
гольское иго» господствует над Западом в течение полувека, пока
его наконец не свергнут. Только Британия избежала захвата, за-
платив дань в 1 миллиард фунтов стерлингов.
Когда Соловьев публично читал свою повесть в Петербургской
думе в феврале 1900 г., на Дальнем Востоке было еще спокойно.
Однако тем летом газеты наполнились сообщениями о яростной
вспышке восстания в Северном Китае против засилья иностран-
цев, в народе окрещенного «боксерским». Для склонного к мисти-
цизму поэта эта новость означала подтверждение его самых дурных
предчувствий. В письме в журнал «Вопросы философии и психо-
логии» он утверждал: «Но предвидение и предчувствие этих собы-
тий... действительно у меня было и высказывалось мною еще го-
раздо раньше...»15 Соловьев видел в Боксерском восстании ни
много ни мало предвестие финальной катастрофы: «Историческая
драма сыграна, и остался еще один эпилог, который, впрочем, как
и у Ибсена, может сам растянуться на пять актов. Но содержание
их в существе дела заранее известно»16.
Соловьев считал угрозу, идущую с Дальнего Востока, библейс-
ким наказанием, знаком гнева Божия на христиан, не способных
примириться между собой. Один ученый даже сравнивал азиатов
с одной из семи казней Ветхого Завета, отмечая, что в Средние века
эмблемой для обозначения монголов была саранча17. Философ Ни-
колай Бердяев размышлял: «Христианской России и христианской
Европе, как кара за грехи, за измену Христу... грозит панмонголизм,
крайний Восток, до сих пор дремавший, Восток, нами забытый»18.
В то время как экуменические призывы Соловьева мало кем
были услышаны, идея об опасности, идущей с Востока, завладела
Глава 5. Желтая угроза  139
умами многих русских. В большей степени, чем кто-либо другой,
Владимир Соловьев способствовал возникновению у соотечествен-
ников представления о «желтой угрозе». Его апокалиптические раз-
думья нашли благодарную аудиторию в среде поэтов и философов
Серебряного века, особенно в беспокойное время после 1905 г.
До войны с Японией такие настроения в образованных слоях
русского общества были редкостью. И все же некоторые его пред-
ставители разделяли глубокие опасения Соловьева по поводу Вос-
точной Азии и потенциальной угрозы с ее стороны. Наиболее вли-
ятельным выразителем таких идей в царском правительстве был
военный министр Алексей Куропаткин. Представления о «желтой
угрозе» не играли в восточноазиатской политике на рубеже веков
столь важной роли, как идеи, обсуждавшиеся в трех предыдущих
главах, но они составляли скрытое интеллектуальное течение, вли-
яние которого ощущалось в Петербурге. Его ведущим сторонником
в официальных кругах и был генерал Куропаткин.
Как и многие офицеры императорской армии, Алексей Николае-
вич Куропаткин родился в своей касте19. Он появился на свет
17 марта 1848 г. в имении «своих родителей в деревне Шешурино,
недалеко от Пскова. Его отец, капитан Николай Емельянович Ку-
ропаткин, преподавал геодезию в различных военных учебных за-
ведениях Петербурга. В 1861 г., одновременно с освобождением
крестьян, Николай Емельянович покинул действительную службу.
Вернувшись в деревню, он посвятил остаток жизни участию в но-
воучрежденном земском самоуправлении.
Николай Емельянович позаботился о том, чтобы его сын полу-
чил надлежащее военное образование. Алексей Николаевич был за-
числен в престижный столичный 1-й кадетский корпус, затем окон-
чил Павловское училище в 1866 г. В 1860-е гг. воспитанники даже
таких аристократических заведений были подвержены радикальным
настроениям поколения. Годы спустя Куропаткин вспоминал, что до
1866 г. он был «народником старой школы»20. Книги, более всего
повлиявшие на него в те годы, — «Отцы и дети» Ивана Тургенева и
«Что делать?» Николая Чернышевского21. В зрелом возрасте Алек-
сей Николаевич, как и его отец, придерживался умеренно либераль-
ных взглядов и горячо поддерживал земство22.
После окончания училища Куропаткина назначили младшим
офицером в 1 -ю Туркестанскую стрелковую бригаду. С этого нача-
лась его долгая служба империи в век колониальных войн. Россия
140 Часть первая. Идеологии империи
только начала кампанию по завоеванию ханств в Средней Азии.
После деморализующего поражения в Крыму десятью годами ра-
нее пески Туркестана предлагали великолепные возможности для
молодых офицеров, желающих отличиться.
Куропаткин быстро показал себя. В последующие два года он
участвовал в действиях против Бухарского эмирата, в частности в
двух штурмах Самарканда. К 1869 г. он уже командовал батальоном,
а в 1871 г. поступил в Николаевскую академию Генерального шта-
ба. Куропаткин оказался столь же способным и к учебе и окончил
академию первым в списке выпускников. За отличную учебу он
был награжден поездкой за границу с пребыванием в Германии,
Франции и Алжире. Северная Африка представляла особый инте-
рес, поскольку французская армия воевала против кочевников-
мусульман в войне, напоминавшей Куропаткину его собственные
сражения в Туркестане.
Алексей Николаевич возвратился в Россию с орденом Почет-
ного легиона за храбрость, проявленную в Сахаре, а также с боль-
шим количеством сведений о французских кампаниях. В течение
последующего года он опубликовал статью в «Военном сборнике»
«Очерки Алжирии», за которой последовала серия «военно-стати-
стических» очерков о регионе23. Начальство вскоре направило сво-
его офицера обратно в Туркестан, где он получил свой первый Ге-
оргиевский крест за храбрость, проявленную в сражении против
кокандцев. Чрезвычайно благоприятным для его карьеры было его
назначение начальником штаба у генерал-майора Михаила Скобе-
лева. Известный в народе как «белый генерал», Скобелев был бле-
стящим командиром, чьи подвиги в Средней Азии прославили его
в русском обществе.
Куропаткин также продемонстрировал свои дипломатические
таланты, когда в 1876 г. Константин фон Кауфман, генерал-губер-
натор Туркестана, направил его с деликатной миссией к руководи-
телю мусульманского восстания Якуб-беку для ведения перегово-
ров о границах России с его владениями, центром которых был
Кашгар в Синьцзяне24. Это было крайне опасное предприятие, по-
скольку на значительной части территории все еще было неспокой-
но. Вскоре после выступления Куропаткин был ранен: его отряд
атаковали киргизские всадники в горах Тянь-Шаня. Ему пришлось
вернуться на российскую территорию и лечиться до выздоровления
в течение полугода. Вторая попытка оказалась более успешной.
Алексей Николаевич провел зиму в качестве гостя Якуб-бека.и уго-
Глава 5. Желтая угроза  141
Алексей Николаевич Куропаткин
ворил предводителя повстанцев согласиться на большую часть тер-
риториальных притязаний Петербурга. Как и Николай Пржеваль-
ский, который встречался с Якуб-беком несколькими месяцами
раньше, Куропаткин собрал богатые сведения об этом малоизвес-
тном регионе. Русское географическое общество вскоре опублико-
вало очерк Алексея Николаевича о Кашгарии, а затем наградило
его золотой медалью за вклад в науку25.
В следующем году Куропаткин отправился на войну с Турци-
ей, только что разразившуюся на Балканах. Снова назначенный
правой рукой Скобелева, Куропаткин сыграл активную роль в ско-
белевских операциях в Ловче и Плевне, а также во время трудной
зимней кампании26. После завершения военных действий Алексей
142 Часть первая. Идеологии империи
Николаевич недолгое время служил заведующим Азиатской частью
Главного штаба, где одним из его подчиненных был Николай
Пржевальский. Но в Туркестане еще оставались незавоеванные
лавры. Куропаткин вернулся как раз вовремя, чтобы принять уча-
стие в одном из последних крупных сражений в Средней Азии —
знаменитом штурме туркменского укрепления Геок-тепе под ко-
мандованием генерала Скобелева в январе 1881 г. Именно полков-
ник Куропаткин вел последнюю атаку на Геок-тепе, получив за это
еще один Георгиевский крест и чин генерал-майора.
В течение следующих пятнадцати лет Куропаткин оттачивал
свои административные навыки. Первое назначение он получил в
Петербург на должность помощника начальника Главного штаба,
генерал-адъютанта Николая Обручева. Куропаткин активно уча-
ствовал в мероприятиях по стратегическому планированию, раз-
ведке, организации учений, снабжению и др.27. Однажды, в 1886 г.,
Алексей Николаевич даже лично проводил тайную рекогносциров-
ку в проливе Босфор неподалеку от Стамбула. Для военного его
ранга это было весьма необычное предприятие28. Через четыре года
генерал снова был направлен в Среднюю Азию, где получил дол-
жность начальника Закаспийской области. Он прекрасно проявил
себя и на этом посту и много сделал для улучшения экономики и
инфраструктуры этого края.
Генерал также продолжал много печататься. Это были статьи об
артиллерии, охоте и кампаниях в Средней Азии, а также большой
том, посвященный последней Русско-турецкой войне29. Хотя этот
последний представлял собой опыт военной истории, его красоч-
ная проза, несомненно, предназначалась для широкой публики.
Естественно, Скобелев занимал видное место в этих произведени-
ях, и, восхваляя его, Куропаткин также способствовал росту своей
собственной репутации30. Сам Александр Николаевич говорил: «У
Михаила Дмитриевича многому научился, во многом ему подра-
жал. Учился прежде всего решительности, дерзости в замыслах, вере
в силу русского солдата»31. В народном сознании Куропаткин был
столь тесно связан со своим прежним командиром, что когда его
назначили главнокомандующим в войне с Японией в 1904 г., неко-
торые рекруты из крестьян полагали, что ими снова командует
Скобелев, хотя тот умер более двадцати лет назад32.
Осенью 1897 г., в начале царствования Николая, стареющий
военный министр Петр Ванновский попросил у монарха разреше-
ния выйти в отставку33. Некоторые считали генерала Обручева
Глава 5. Желтая угроза  143
идеальным преемником Ванновского, но Николай, по всей веро-
ятности, хотел видеть на этой должности более молодого челове-
ка. Закрепившаяся за Куропаткиным репутация боевого генерала,
сослуживца Скобелева, возможно, тоже сыграла свою роль34. По
словам Витте, «если бы в то время подвергнуть баллотировке во-
прос, кого назначить военным министром, то большинство вы-
сказалось бы за Куропаткина»35. В канун Рождества 1897 г. Николай
вызвал генерала Куропаткина в Царское Село и сообщил ему о на-
значении военным министром. «Служите правдою. Надейтесь на
Бога и верьте в мое к вам доверие», — приказал монарх своему но-
вому министру36.
Назначение Куропаткина состоялось в трудный для русской
армии момент. Хотя военные сделали многое, чтобы восстановить
свой престиж, утраченный более 30 лет назад после Крымской вой-
ны, генерал прекрасно понимал стратегическую уязвимость импе-
рии перед лицом постоянного наращивания вооружений западны-
ми соседями. Дело усугубляли непоколебимая скупость министра
финансов Сергея Витте и кажущееся бесконечным поглощение
средств Военно-морским флотом37. Оригинальным решением было
убедить другие державы прекратить это дорогостоящее соревнова-
ние. Когда, вскоре после назначения Куропаткина министром,
Австро-Венгрия начала вводить скорострельную артиллерию, он
предложил Николаю идею соглашения, которая в итоге вылилась
в Гаагскую мирную конференцию 1899 г.38. Будучи реалистом, Ку-
ропаткин также постоянно призывал к укреплению обороны на
границе с Германией и Австро-Венгрией.
В этом контексте Дальний Восток был дорогостоящим развле-
чением. Уже в феврале 1898 г., в разгар кризиса из-за захвата Гер-
манией порта Кяо-Чао в Северном Китае, Куропаткин уговаривал
своего повелителя не поддаваться соблазну вмешательства в тихо-
океанскую игру39. Он убеждал, что если Россия окажется втянутой
в этот конфликт, то это может принести пользу только Германии —
самому опасному стратегическому сопернику. В октябре 1902 г.,
когда тихоокеанские территории тяжелым бременем легли на во-
енные ресурсы России, Куропаткин писал начальнику Главного
штаба генералу В.В. Сахарову: «Мы так там запутались, так много
оттянули средств, что осуществили надежды и мечты Германии:
дать России возможность увязнуть в китайских или индийских
делах, чтобы ослабить ее на Западе»40. После поездки в Японию в
следующем году Куропаткин снова уговаривал Николая не расхо-
144 Часть первая. Идеологии империи
довать ценные военные ресурсы империи на Востоке. Хотя многие
советники царя настаивали на агрессивной политике в этом реги-
оне, военный министр по-прежнему считал, что Германия пред-
ставляет собой более серьезную угрозу41.
Был еще один резон не слушать пение тихоокеанских сирен. В
прошлом Азия обычно уступала небольшим, но превосходящим ее
технологически европейским армиям. Как показала Япония, унич-
тожив в 1895 г. значительно превосходящие ее в численности силы
Китая, Восток стремительно догонял Запад. Уже в 1887 г. Куропат-
кин был обеспокоен утратой белым человеком превосходства над
другими расами:
Весьма знаменателен и тревожен тот факт, что вообще в борьбе европей-
цев в Азии и Африке противники их стали в последнее время быстро со-
вершенствоваться. Неудачи англичан в Афганистане, Судане, францу-
зов в Тонкине показывают, что народы Африки и Азии могут бороться
против европейцев и могут одерживать успех42.
В начале 1900-х, в период относительного спокойствия на Во-
стоке, военный министр предупреждал Николая, что его империя
будет особенно уязвима в случае такого развития событий, из-за
слабой заселенности земель по ту сторону Урала: русских насчиты-
вается только 18 миллионов «в этой громаде народов» — против 300
миллионов индусов и 400 миллионов китайцев43.
Будучи министром, Алексей Куропаткин еще не использовал
выражение «желтая опасность». В первый раз он открыто напишет
эти слова через шесть лет после того, как будет освобожден от дол-
жности, в своей книге «Задачи русской армии»44. До 1905 г. он вы-
ражался более уклончиво и употреблял такие метафоры, как «жел-
тый поток» и «желтые волны». И все же основная идея желтой
опасности — угрозы Европе со стороны народов Азии — уже уко-
ренилась в его мыслях.
В 1904 г., когда началась война между Японией и Россией, тре-
вожные предчувствия Куропаткина, казалось бы, сбылись. Через
несколько дней после начала военных действий Николай назначил
военного министра главнокомандующим на Востоке. Это было
популярное решение, поскольку в представлении многих генерал
являлся наследником Скобелева. К сожалению, Алексей Никола-
евич был кем угодно, но только не человеком действия. Его пато-
логическая неспособность принимать решения, наряду с-глубоки-
Глава 5. Желтая угроза  145
ми сомнениями в силе своих войск и собственных талантах, не
способствовала успеху русских войск в Маньчжурии. Вскоре пос-
ле поражения при Мукдене в марте 1905 г. Куропаткин был осво-
божден от обязанностей главнокомандующего.
После войны бывший военный министр участвовал в резкой
полемике по поводу этого конфликта с Сергеем Витте и другими.
Живя по преимуществу в своем имении, он нашел время написать
несколько книг. Во время Первой мировой войны генерал вернул-
ся на действительную военную службу и командовал русскими вой-
сками на Северном фронте. Он снова не блистал успехами, и ле-
том 1916 г. Николай отправляет его генерал-губернатором в
Туркестан. Недолгое пребывание на этом посту началось с подав-
ления мусульманского восстания как раз наподобие тех, которые
Куропаткин часто предсказывал. Он занимал этот пост до падения
монархии, которое произошло менее чем через год.
Для бывшего министра царского правительства и высокопо-
ставленного генерала императорской армии Куропаткин относи-
тельно благополучно пережил установление советского режима.
Невзирая на уговоры французского посла, Алексей Николаевич
отказался эмигрировать и предпочел прожить остаток дней школь-
ным учителем в родной деревне Шешурино. Он мирно скончался
в январе 1925 г.
У русских, которые пережили почти два столетия монгольского
владычества, лучше, чем у кого-либо из европейцев, должна была
сохраниться историческая память об опасности, которая может
прийти с Востока. Летописные свидетельства, такие как «Повесть
о разорении Рязани Батыем», и средневековые былины были пол-
ны леденящими кровь описаниями изуверств, совершенных кочев-
никами с Востока во время нашествия в 1230-х гг.45. Несмотря на
это, к XIX в. отношение народа к Восточной Азии стало относи-
тельно доброжелательным. Иван Крылов вряд ли хотел навести на
читателей ужас, когда писал в басне «Три мужика»: «Есть слух —
война с Китаем: / Наш Батюшка велел взять дань с Китайцев чаем».
Когда в 1880-х гг. группа учителей провела среди русских крестьян
опрос с целью выяснить, каковы их знания о мире, они обнаружи-
ли, что респонденты очень положительно относятся к Китаю. В от-
ветах на вопросы, какая страна является самой сильной и самой
богатой, в обоих случаях чаще всего упоминался Китай, оставив
позади себя даже Россию. Крестьяне часто делали вывод о богат-
146 Часть первая. Идеологии империи
стве и могуществе Китая, потому что его император никогда не
тратил свои ресурсы на войны, в отличие от их собственного царя.
Еще более поразительно, что некоторые считали китайцев едино-
верным народом46.
Среди интеллигенции отношение было менее благоприятным.
Во время правления Николая I (1825—1855) прогрессивно настро-
енные авторы начали приравнивать Китай к летаргии, застою и
деспотизму. Александр Пушкин писал про стены «недвижного
Китая», а Виссарион Белинский замечал о китайцах: «До сих пор,
с незапамятных времен, они коснеют в нравственной неподвижно-
сти, непробудным сном спят на лоне матери природы»47. Алек-
сандр Герцен также презрительно отзывался о Срединном царстве:
«...нельзя положительно утверждать, что Китай, например, или Япо-
ния будут продолжать века и века свою отчужденную, замкнутую,
остановившуюся форму бытия. Почем знать, что какое-нибудь слово
не падет каплей дрожжей в эти сонные миллионы и не поднимет их
к новой жизни?»48. В глазах западников, таких как Белинский и Гер-
цен, восточный сосед воплощал все, против чего они восставали.
Китай являлся для России напоминанием о том, во что она сама
может превратиться. Враги самодержавия даже взялись писать о
династии Цин в эзоповской критике династии Романовых49.
Иногда писатели XIX в. изображали Восточную Азию в более
зловещем свете. В конце романа Федора Достоевского «Преступ-
ление и наказание» герой-убийца Раскольников видит кошмары,
лежа на тюремной койке: «Ему грезилось в болезни, будто весь мир
осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной
моровой язве, идущей из глубины Азии на Европу»50. Высказыва-
лось предположение, что восточные черты и одежда Ноздрева в
романе Гоголя «Мертвые души» должны были подчеркнуть его аг-
рессивное поведение51.
Ошеломительный дебют Японии в качестве тихоокеанской
державы в середине 1890-х гг. способствовал возникновению бес-
покойства по поводу желтой угрозы. Но страх, что Япония может
возглавить натиск с востока, существовал и раньше. Это представ-
ление, возможно, впервые заявило о себе в России в книге Васи-
лия Головнина, морского офицера, который попал в плен к япон-
цам вместе со своей командой в экспедиции на Курилы в 1811 г.
Описание, составленное им за два года пребывания в плену, яви-
лось одним из немногих выходивших тогда в Европе подробных
очерков о Японии, добровольно изолировавшей себя от-мира. В
Глава 5. Желтая угроза  147
целом капитан представил довольно объективный взгляд, даже
признав, что у японцев были основания взять его в плен. Покидая
Японию, он размышлял: «...наступивший благоприятный ветер
быстро понес корабль и отдалял нас от берегов, на коих испытали
мы столь много несчастья и великодушия мирных жителей, назы-
ваемых от европейцев (может быть, уже чересчур просвещенных?)
“варварами”»52. Когда речь зашла о японской армии, Головнин
заключил, что «в военных науках всякого рода они... еще младен-
цы»53 . Недостаток военной доблести являлся результатом изоляции
империи и отрицательного отношения к инновациям. Читатели
после 1904 г. сочтут зловещим пророчеством его замечание о том,
что неспособность усвоить современные способы ведения войны
не является для обитателей острова врожденной: «...если бы япон-
ское правительство пожелало иметь военный флот, то весьма не-
трудно устроить оный на европейский образец и довести до воз-
можного совершенства»54. По словам Головнина, другим странам
очень повезло, что Япония считает для себя недостойным вступать
в контакт с Западом, потому что хороший лидер («подобный вели-
кому нашему Петру») мог бы привести Японию к господству на
Тихом океане. «А если бы случилось, что японцы вздумали ввести
к себе европейское просвещение и последовали нашей политике,
тогда и китайцы нашлись бы принужденными то же самое сделать.
В таком случае сии два сильные народа могли бы дать совсем дру-
гой вид европейским делам»55.
Еще через 60 лет ссыльный анархист Михаил Бакунин сделал
подобное предсказание в своей главной работе «Государственность
и анархия»:
Напрасно презирают китайские массы. Они грозны уже одним своим
огромным количеством, грозны, потому что чрезмерное умножение де-
лает почти невозможным их дальнейшее существование в границах Ки-
тая... Внутри Китая живут массы, гораздо менее изуродованные китай-
скою цивилизациею, несравненно более энергические, к тому же
непременно воинственные... Надо заметить еще, что в последнее время
они стали знакомиться с употреблением новейшего оружия и также с
европейскою дисциплиною... Соедините только эту дисциплину и зна-
комство с новым оружием и с новою тактикою с первобытным варвар-
ством китайских масс <...> да примите в соображение чудовищную ог-
ромность населения, принужденного искать себе выхода, и вы поймете,
как велика опасность, грозящая нам с Востока56.
148 Часть первая. Идеологии империи
Офицеры разведки подходили к рассмотрению потенциала ази-
атских держав более скрупулезно, чем анархист Бакунин. Начиная
с 1880-х гг. страницы «Сборника» Главного штаба и подобных из-
даний были полны рассуждений об усилиях Китая переделать свои
Вооруженные силы по европейскому образцу. Хотя мало кто так же
категорично отрицал такую возможность, как воинственный пер-
вопроходец Николай Пржевальский, как правило, офицеры не ве-
рили в возможность успешной реформы цинской армии57. Самые
авторитетные знатоки Китая в Главном штабе отдавали должное
впечатляющим размерам империи, но заключали, что присущий
династии Цин консерватизм препятствует любому стремлению к
прогрессу. Так, подполковник Бутаков уверял, что с 1840-х гг. ки-
тайская армия едва ли изменилась58. Что касается Японии, ее Во-
оруженные силы удостоились внимания только после того, как они
нанесли поражение Китаю в 1895 г.59.
Таким образом, Василий Головнин и Михаил Бакунин в своих
опасениях по поводу Востока были в незначительном меньшин-
стве. Если не считать некоторого беспокойства во время напряжен-
ных отношений с Китаем в 1880-х гг., даже большинство военных
не видели ни в одной дальневосточной державе потенциального аг-
рессора. До 1895 г. подавляющее большинство русских просто не
видели никакой угрозы со стороны Восточной Азии.
Как русские, так и европейцы помнили, что из Азии приходили мно-
гочисленные и разрушительные вторжения. В древности Восток пе-
риодически угрожал Западу, начиная с попыток Персии завоевать
греческие государства в V в. до н.э. Падение Римской империи было
по меньшей мере ускорено следовавшими один за другим набегами с
Востока, самым известным из которых было нашествие гуннского
вождя Аттилы в середине V в. н.э. Восемьсот лет спустя, в 1241 г., хан
Батый опустошил Венгерское королевство на заключительном этапе
похода, уже разорившего русские княжества. Средневековый мир,
который поначалу с надеждой полагал, что монголы — это персона-
жи мифического несторианского царства пресвитера Иоанна, начал
видеть в них исчадия ада. Им не казался простым совпадением тот
факт, что распространенное второе название монголов — татары было
очень созвучно слову «Тартар», обозначающему преисподнюю в клас-
сической мифологии60. Один французский хронист писал, что мон-
голы — это «больше звери, чем люди, которые утоляют жажду чело-
веческой кровью и пожирают плоть собак и людей»61.	—
Глава 5. Желтая угроза  149
Как указывает Денис Синор (Denis Sinor), «монголы были пер-
выми азиатами, с которыми страны Запада вступили в прямой кон-
такт»62 . Следующая встреча с Дальним Востоком была более пози-
тивной. Католические миссионеры, которые начали
путешествовать в Китай в XVI в., обычно идеализировали экзоти-
ческую империю. Основываясь на благоприятных отзывах иезуи-
тов и других, мыслители в XVII—XVIII вв., например Вольтер, ви-
дели в Срединном царстве апофеоз просвещенного деспотизма.
К концу XVIII в. начали появляться более негативные выска-
зывания. Другие французские мыслители, такие как Монтескье и
Руссо, увидели в цинском Китае тиранию, а не разумное правле-
ние. Монтескье был также поражен огромным количеством китай-
цев. В своем сочинении «О духе законов» он отмечал: «Климат
Китая необыкновенно благоприятствует росту народонаселения.
Женщины там так плодовиты, как нигде на земле. Самая жестокая
тирания не останавливает там процесса прироста населения... На-
селение Китая благодаря его климату не перестанет размножаться
и одолеет тиранию»63. По любым меркам, император Цин управ-
лял огромным населением. Если в 1800 г. население Франции и
России составляло 27 млн и 35 млн человек соответственно, чис-
ло китайцев оценивалось в 200 млн. К 1900 г. население Китая воз-
росло больше чем вдвое — примерно до 400 млн, по сравнению с
41 млн французов, 167 млн русских и 76 млн североамериканцев64.
Поначалу данные о таком существенном демографическом не-
равенстве были не более чем отвлеченными статистическими ку-
рьезами. Но в 1798 г. английский пророк-пессимист Томас Роберт
Мальтус в книге «Опыт о законе народонаселения» высказал мысль
о том, что высокие темпы рождаемости представляют опасность
для общего благополучия65. Идеи об опасности перенаселения во
второй половине XIX в. стали причиной растущего беспокойства
по поводу огромного количества жителей Востока, особенно ког-
да многочисленные китайские эмигранты начали прибывать на
Тихоокеанское побережье Северной Америки и в Австралию66.
Организации, такие как Комитет по защите англосаксонской
расы, стали требовать введения строгого контроля над приемом
новых эмигрантов из Азии в США. Политики всех мастей обнару-
жили, что резкая антикитайская риторика является отличным спо-
собом набрать голоса, и даже будущий президент Теодор Рузвельт
ругал «аморальную, вырождающуюся и ничтожную нацию»67. Ме-
стные газеты, включая «Сан-Франциско Экзаминер» Уильяма Рэн-
150 Часть первая. Идеологии империи
дольфа Херста, увеличивали тиражи, печатая страшные истории о
коварстве и испорченности «Джона Чайнамена»68.
Огромное население Китая стало ярким лейтмотивом синофо-
бии конца XIX века. Это выразил британский писатель Редьярд
Киплинг: «Есть три расы, которые умеют работать, и только одна,
которая умеет роиться»69. Законодатели в Вашингтоне обосновы-
вали аргументы по ограничению иммиграции из Азии зловещими
предупреждениями о «наплыве монголов». В своей речи в Конгрес-
се 1892 г. сенатор из Орегона громогласно заявлял: «Если эти ог-
ромные орды китайских варваров под предводительством велико-
го монгольского вождя Тамерлана более пяти столетий назад
смогли не военной доблестью, но простой силой численного пре-
восходства опустошить все на своем пути в России, Турции, Егип-
те и Индии... они могут сделать это снова»70.
Страхи Северной Америки и Австралии по поводу азиатского
демографического наплыва совпали с растущим унынием среди
европейских интеллектуалов. В последние десятилетия века, видев-
шего, как великие державы образовали огромные заморские импе-
рии и обеспечили беспрецедентное благосостояние у себя на роди-
не, многие начали опасаться, что западная цивилизация быстро
клонится к концу в результате морального, социального, физичес-
кого и религиозного упадкам В литературе расцветал декаданс, а
Макс Нордау в «Вырождении» и Брукс Адамс в «Законе цивилиза-
ции и упадка» предупреждали, что мир белого человека неуклон-
но стареет и скоро его обгонят более молодые расы71.
Чарльз Пирсон (Charles Pearson), историк, обучавшийся в Ок-
сфорде, который много лет провел в Австралии, объединил идеи
поколения о надвигающемся упадке Запада с идеями об опаснос-
тях, представляемых «желтой расой», в своем произведении «На-
циональная жизнь и характер» («National Life and Character»)72.
Впервые опубликованная в 1893 г., эта книга была с большим одоб-
рением встречена будущим американским президентом Теодором
Рузвельтом, как «одна из наиболее примечательных книг о конце
века»73. Пирсон был согласен с Нордау и Адамсом в том, что пе-
риод расцвета европейских наций остался позади. Урбанизация,
ослабление семейных уз и «моральное разложение» — все это под-
рывало жизненные силы Запада. Подобно анемичному, в прошлом
могущественному, благородному роду, белый человек был более не
в состоянии сохранять свое господствующее положение._«В конце
концов, цивилизация более низкого уровня имеет больше шансов
Глава 5. Желтая угроза  151
выжить, чем привилегированная», — отмечал Пирсон. «Мы про-
снемся и обнаружим, что нас... оттеснили народы, на которые мы
смотрели как на подчиненных, считая, что они должны обслужи-
вать наши потребности»74.
Согласно Пирсону, Китай больше всего выигрывал от упадка
«арийской расы». Во-первых, его население было на удивление
живучим. Даже во время тайнинского восстания в 1850-е — нача-
ле 1860-х гг., унесшего жизни 30 млн человек, Срединному царству
все равно удавалось поставлять иммигрантов в Юго-Восточную
Азию, Австралию и Северную Америку. Теперь главной станови-
лась экономическая угроза. Готовые усердно работать за малую
толику того, что платили белым, китайцы неминуемо должны были
захватить мировые рынки. Однако Пирсон усматривал на горизон-
те и политическую угрозу. Если кто-нибудь объединит и возглавит
этот народ, размышлял он, «трудно предположить, что Китай не
превратится в агрессивную военную державу, которая отправит
свои миллионные войска за Гималаи и через Степи»75.
Читатели книги Чарльза Пирсона взволновались из-за китай-
ских народных масс, но больше всего для популяризации идеи
желтой угрозы сделал немецкий кайзер Вильгельм II76. В 1895 г.,
вскоре после того как Япония наголову разбила китайцев в быст-
ротечной войне, прусский монарх дал указания профессору Герма-
ну Кнакфуссу из Кассельской академии искусств нарисовать кар-
тину. Как говорил сам кайзер, на картине были изображены
«страны Европы, представленные своими небесными покровите-
лями, созванные архангелом Михаилом... чтобы объединиться в
борьбе с нашествием буддизма, язычества и варварства для защи-
ты креста»77. Надпись гласила: «Народы Европы! Защитите свое
священное наследие!»78
Вильгельм приказал широко распропагандировать это изобра-
жение. Он дарил копии своим служащим и главам иностранных
государств, оттиски распространялись в народе, и этот рисунок
украшал даже судна немецкого Восточно-азиатского пароходства79.
Кайзер также украшал свои речи напыщенными высказываниями
о желтой опасности, особенно во время Боксерского восстания в
Китае в 1900 г. В то лето, когда немецкие военные корабли отпра-
вились из Бремерхафена в Восточную Азию, он сказал офицерам:
«Вы отправляетесь с тяжелой и серьезной миссией... Это может
быть началом великой войны между Западом и Востоком»80.
Полковник граф Хельмут фон Мольтке, будущий начальник
немецкого Генерального штаба, получил приказ подарить картину
152 Часть первая. Идеологии империи
царю Николаю осенью 1895 г. в память о вторжении двух империй
в Восточную Азию вместе с Францией в начале того года. Стремясь
подтолкнуть своего кузена к действиям на Тихом океане, Виль-
гельм еще раньше наставлял Николая, что «в будущем великая за-
дача России состоит в том, чтобы культивировать Азиатский Кон-
тинент и защитить Европу от нашествия Великой Желтой Расы»81.
В течение последующих восьми лет кайзер продолжал подобными
аргументами подстрекать Николая к действиям на Востоке. В пись-
ме из Познани летом 1902 г. самопровозглашенный «адмирал Ат-
лантического океана» предупреждал «адмирала Тихого океана» о
японских военных инструкторах в Китае: «20—30 миллионов обу-
ченных китайцев, которым помогает полдюжины японских диви-
зий. Дивизии под началом блестящих бесстрашных ненавидящих
христианство японских офицеров. Офицеры — это... реальное во-
площение “Желтой опасности”, которую я описывал несколько лет
назад и за изображение которой меня высмеивало большое коли-
чество людей»82. Лаконичные ответы Николая на разглагольство-
вания кузена говорили об отсутствии подобных страхов перед
«желтой угрозой». Царь с трудом терпел своего властного прусского
родственника83.
Алексей Куропаткин был горячим противником неуклюжих
попыток кайзера вовлечь Россию в азиатские дела. Он считал, что
настоящую опасность представляла как раз внушительных разме-
ров армия Германии на западной границе. Генерал часто напоми-
нал Николаю: «...чем более потратит Россия сил и средств на Даль-
нем Востоке, тем слабее будет на Висле и Немане»84. И в то же
время Куропаткин был крайне обеспокоен огромной численностью
населения Китая и его способностью нанести ущерб Российской
империи. Во время своего пребывания на посту министра он на-
стоятельно убеждал царя без нужды не провоцировать своенравные
народы Востока. Хотя Куропаткин без колебаний применял силу
в Азии, когда возникала угроза интересам России, он делал это,
чтобы защитить государство, а не завоевывать новые территории.
Как и Николай Пржевальский, Куропаткин познакомился с
восточными людьми лицом к лицу. Однако его оценка военных на-
выков азиатских народов в корне отличалась от оценки Пржеваль-
ского. Рассказы Куропаткина о пребывании в Кашгарии и Туркес-
тане дают более объективное изображение местных бойцов. И они
были не толпой трусливых лентяев, как у Пржевальского, а скорее
умелыми воинами, несмотря на отрицательные черты их характера.
Глава 5. Желтая угроза __________________________________________
153
«Народы Европы! Защитите свое священное наследие!»
Аллегория желтой опасности, написанная Германом Кнакфусом
по приказу кайзера Вильгельма II
(Diosy A. The Near East. London, 1898)
Описывая кочевников-туркменов, с которыми он сражался в
Центральной Азии, Куропаткин говорил, что они «вполне симпа-
тичн[ы] своею храбростью, гостеприимством, любовью к своей
земле». Физически они великолепны — высоки, атлетически сло-
жены, сильны и выносливы, но они также «жестоки, вероломны,
лгуны, завистливы и прожорливы»85. Отношение Куропаткина к
Якуб-беку и его силам было гораздо менее презрительным, чем у
Пржевальского. Соглашаясь с тем, что правление мятежника про-
длится недолго, Алексей Николаевич тем не менее высоко оцени-
вал его военные дарования, организаторские способности, «лич-
ную храбрость», «скромную жизнь», силу воли и «железную
энергию»86.
Куропаткин опасался, что азиаты станут лучше воевать через
какое-то время, когда они освоят современное оружие. В прошлом
русским европеизированным военным было легко побеждать плохо
вооруженных степных кочевников. Но Куропаткин отмечал, что
даже в Средней Азии царское правительство больше не может счи-
154 Часть первая. Идеологии империи
тать само собой разумеющимся свое превосходство: «...в городах
наши противники дрались лучше, и при штурмах у нас и у них
бывали большие жертвы. Появление усовершенствованного ору-
жия в руках азиатских народов значительно увеличило трудность
действия против них»87.
Что касается Китая, Куропаткин хотя и признавал, что цинс-
кая армия не представляет непосредственной угрозы для России,
но из-за своей численности она является силой, с которой прихо-
дится считаться. Его также настораживало безразличие китайско-
го солдата к своей судьбе, его «способность спокойно встречать
смерть»88. Больше всего военного министра волновало мирное про-
движение китайцев в российские пределы. Амурский край уже
страдал от прироста «желтого населения». Вторя рефрену, знакомо-
му жителям Калифорнии конца XIX в., Куропаткин докладывал
царю в 1903 г., что китайские переселенцы «забирают в свои руки
торговлю, составляют главную массу рабочих по прокладке дорог,
возведению зданий, торговым работам, постройке крепостей; они
проникают всюду, как прислуга, и наконец, в качестве арендаторов
и рабочих...» Наконец, «желтолицые» вытесняли русских и из сфе-
ры аграрных занятий89. Годом раньше военный министр предуп-
реждал Николая о коварном плане китайских властей заселить
Маньчжурию и Монголию (регионы, которые ранее были по боль-
шей части недоступны для китайцев-хань) большим количеством
переселенцев из самого Китая. Такое развитие событий было осо-
бенно неблагоприятно для Восточной Сибири90. Куропаткин бил
тревогу: «С увеличением населения в северной Маньчжурии уве-
личится и опасность, что желтолицые могут затопить в своем жел-
том потоке небольшие существующие в Приамурском крае русские
оазисы»91.
Из азиатских государств военный министр с наибольшим ува-
жением относился к Японии. Уже в марте 1898 г., вскоре после сво-
его назначения, Алексей Николаевич выразил обеспокоенность по
поводу возможного нападения японцев на недавно приобретенную
военно-морскую базу Порт-Артур92. Куропаткин получил возмож-
ность непосредственно изучить тихоокеанского соперника летом
1903 г., когда Николай отправил его в Японию с необычной мис-
сией93 . Основной целью путешествия было объяснить позицию
России в отношении Маньчжурии и Кореи в период крайне напря-
женных отношений с Токио по этим вопросам. Генерал также лич-
но произвел рекогносцировку потенциального противника. Как
Глава 5. Желтая угроза  155
гость японской армии, он посещал военные академии и оружейные
заводы, наблюдал учения и осматривал подразделения в Токио,
Нагасаки, Осаке и других местах.
Островная империя произвела на него благоприятное впечат-
ление. Куропаткин писал царю: «...удивлен был культурою местно-
стей, мимо которых мы проезжали. Несомненно, что в отношении
культуры масса населения опередила нас, русских, весьма значи-
тельно»94 . Вооруженные силы Японии также получили высокую
оценку. Хотя Куропаткин и обнаружил некоторые недостатки в
кавалерии и офицерском корпусе, пехота показала отличные ре-
зультаты как во время учений, так и на параде. Войска были хоро-
шо накормлены, экипированы и обучены, моральный дух был вы-
сок, а дисциплина отлична. «В общем войска японские произвели
на меня впечатление надежных войск»95.
Не разделяя презрения Пржевальского к азиатам-воинам, Ку-
ропаткин также не проявлял энтузиазма и по поводу завоевания.
Отношение военного министра к конфликтам было гораздо более
пессимистичным. Современные государства расширяли свои гра-
ницы не ради славы завоевателей новых земель и не ради богатств,
которые эти земли могли принести. Они делали это только для
того, чтобы защитить свои слабые границы. Впервые Куропаткин
разъяснял свои умозаключения в алжирских очерках: «...в 26 лет
войны французы, начав с города Алжира <...> подчиняют себе
мало-помалу всю Алжирию. Мы остановились на том факте, что и
правительство, и общественное мнение были против расширения
владений в Африке, но, тем не менее, это расширение неуклонно
продолжалось до тех пор, пока владения... не дошли до пустынь
Сахары». Причиной этого вынужденного продвижения французов
в Африку была необходимость защищаться против враждебных
пограничных племен. Каждый раз, когда французское владычество
устанавливалось на новой территории, кочевники по другую сто-
рону границы начинали устраивать периодические набеги на толь-
ко что усмиренный район, что неизбежно вынуждало производить
новые аннексии96.
Куропаткин полагал, что продвижение России на восток было
вызвано подобными соображениями. Как и продвижение Франции
в Северную Африку, «движение России в Средней Азии... соверша-
лось не по определенному плану и даже противно намерениям
правительства»97. В описании завоевания Россией Туркестана он
объяснял: «...граница... была подвержена постоянным нападениям
1 5 6 Часть первая. Идеологии империи
кочевых племен, которые грабили наших жителей, угоняли скот и
уводили людей в рабство»98.
Хотя имелись и коммерческие мотивы, Куропаткин подчерки-
вал, что царская кампания предпринималась главным образом для
защиты юго-восточной границы. «Это было неизбежным послед-
ствием близости громадной степи, населенной полудикими, враж-
довавшими между собою киргизами и туркменами»99. Каждый шаг
вперед ставил Россию перед лицом нового врага, которого снова
надо было покорять. Полумеры не действовали, ибо это была
«Азия, признающая только силу»100. Это «движение, дорого сто-
ящее коренному населению», добавлял Куропаткин, «но неизбеж-
ное в силу естественных причин, неотвратимых, пока наши границы
не сомкнутся с относительно сильными и организованными государ-
ствами (Китай, Персия, Афганистан)». Только когда в 1880-х гг. все
ханства были полностью покорены и вошли в империю, «тяжелая
миссия России в Средней Азии пришла теперь к своему естествен-
ному концу»101.
Мышление Куропаткина напоминает хорошо известный цир-
куляр министра иностранных дел в правительстве Александра II
князя Александра Горчакова. Написанный в ноябре 1864 г., этот
документ распространялся среди российских представителей за
границей, чтобы оправдать кампанию против Кокандского ханства:
Положение России в Средней Азии одинаково с положением всех об-
разованных [цивилизованных. - Ред.] государств, которые приходят в
соприкосновение с народами полудикими, бродячими, без твердой об-
щественной организации. В подобном случае интересы безопасности
границ и торговых сношений всегда требуют, чтобы более образованное
государство имело известную власть над соседями, которых дикие и буй-
ные нравы делают весьма неудобными. <...> Оно бывает вынуждено при-
вести соседние народцы к более или менее близкому подчинению. По
достижении этого результата эти последние приобретают более спокой-
ные привычки, но, в свою очередь, они подвергаются нападениям бо-
лее отдаленных племен. Государство обязано защищать их от этих гра-
бительств и наказывать тех, кто их совершает... Если государство
ограничится наказанием хищников и потом удалится, то урок скоро за-
будется; удаление будет приписано слабости: азиатские народы, по пре-
имуществу, уважают только видимую и осязательную силу... Поэтому
работа должна начинаться постоянно снова102.
157
Глава 5. Желтая угроза _______________________________________
Многие иностранцы, особенно англичане, отвергли письмо
Горчакова как чистой воды пропаганду. Более столетия спустя, в
1980 г., вскоре после того как советские войска вошли в Афганис-
тан, журнал для американских дипломатов перепечатал этот цир-
куляр с подзаголовком «Deja vu: Россия в Восточной Азии»103. Не-
которые ученые дискутируют о том, верил ли министр
иностранных дел в свои слова104. Как бы ни относились Горчаков
и его современники к этому обоснованию, Куропаткин воспринял
его серьезно.
И все же завоевание вовсе необязательно ликвидировало опас-
ность со стороны иных народов. Согласно пессимистичным рас-
суждениям Куропаткина, даже после того как иная народность
была покорена и вошла в состав подданных царя, она все равно
может представлять угрозу. Более того, являясь частью Российской
империи, неспокойное и агрессивное чужеродное население может
принести больше вреда, чем оставаясь за ее пределами. Единствен-
ная возможность обеспечить спокойствие внутри страны — асси-
милировать все нерусские элементы, населяющие империю.
Куропаткин оказался страстным сторонником русификации в
период роста национального самосознания среди меньшинств
империи. Финны помнят военного министра как одного из глав-
ных действующих лиц в стремлении царя лишить их армию полу-
автономного статуса, начиная с 1898 г.105. Глядя на Восток, Куро-
паткин часто опасался сильного религиозного рвения
мусульманских подданных империи. В отчете о ревизии Туркестан-
ского военного округа в 1901 г. он писал: «Население Туркестана...
в общем довольно спокойное; тем не менее, по вере своей оно нам
чуждо, а потому требует неослабного, но осторожного с нашей сто-
роны надзора; надо быть всегда готовым встретить вспышку рели-
гиозного фанатизма...»106
По мнению Куропаткина, если в Туркестане возникнут пробле-
мы, русским некого будет винить, кроме самих себя. Военный
министр полагал, что терпимое отношение к чуждым вероиспове-
даниям и обычаям является прологом к крушению многонацио-
нальной империи. «Необходимо припомнить, что под влиянием
западных идей, из опасения упрека в религиозной нетерпимости,
русские в Сибири и в Средней Азии в XVIII и XIX столетиях ста-
ли покровительствовать распространению мусульманства...»107
Военный министр часто спорил со своим коллегой Сергеем
Витте, который выступал за более благосклонное отношение к не-
158 Часть первая. Идеологии империи
русскому населению империи108. Во время беседы с Витте на но-
вогоднем приеме у царя в 1902 г. Куропаткин заявил, что миссия
самодержавия состоит в том, чтобы внушить своим нерусским под-
данным чувство «гордости от мысли, что они принадлежат к вели-
кой русской семье»109. Несколькими годами раньше военный ми-
нистр убеждал Николая, что тот должен подавлять сепаратистские
устремления. Идеалом для России Куропаткин считал «плавильный
котел» Соединенных Штатов Америки, где люди говорят на одном
языке, имеют одну школу, один суд110.
Подтекст умозаключений Куропаткина был очевиден: если
Российская империя уже столкнулась с проблемами интеграции
многочисленных народностей, то неразумно завоевывать новые
территории. Для русских, писал он, это будет сопряжено с риском
«раствориться» среди инородцев111. Самое яркое изложение стра-
тегического видения Куропаткина можно найти в его длинной слу-
жебной записке царю об обороне империи, составленной в марте
1900 г. Рассказывая о требованиях к армии в XX в., документ под-
робно описывает всю границу, начиная с 870-километровой грани-
цы с Норвегией на северо-западе до общих с Кореей 16 километ-
ров на востоке112. По словам автора, Николай прочитал служебную
записку, но признался, что с трудом одолел последнюю главу, где
«так много важных мыслей»113.
Военный министр начал с описания потрясающего роста цар-
ских владений начиная с 1700 г.: «...в течение двух последних веков
Россия из государства с 12 мил. жителей обратилась... к 1900 г. — в
мощную империю с 132 мил. населения... ныне Россия занимает 1/6
часть всей суши земного шара»114. Возникает вопрос: «Довольны ли
мы в настоящее время своими границами?»115 Куропаткин реши-
тельно дает утвердительный ответ, заявляя, что Россия давно до-
стигла своих естественных границ. Он убеждает своего повелите-
ля сосредоточиться на защите имеющихся владений, ибо удержать
то, что он уже имеет, и так достаточно трудно. Любые новые заво-
евания лишь вызовут враждебность со стороны других держав.
Кроме того, нет нужды увеличивать число неспокойных нацио-
нальных меньшинств.
Царю незачем стремиться к новым приобретениям в Азии, за
исключением разве что Босфора с Константинополем. И прежде
всего, подчеркивал Куропаткин, Николай должен противостоять
любым соблазнам в Китае. Несмотря на нестабильность Цинской
империи, Россия просто не могла себе позволить иметьттедоволь-
159
Глава 5. Желтая угроза _____________________________________
ного и враждебного соседа вдоль своей восточной границы протя-
женностью 9000 км. Хотя Куропаткин и изменит свою позицию
менее чем через год, когда события, связанные с Боксерским вос-
станием, поставят его перед свершившимся фактом, он настойчи-
во возражал против дальнейшего продвижения в Маньчжурию: «Не
говоря уже о том, что такой захват одной из важнейших провинций
Китая нарушил бы вековые мирные отношения наши к этому со-
седу, — он повел бы за собою массовое население маньчжуров...
Слабое русское население [Уссурийского края. — Ант.] было бы
потоплено нахлынувшими волнами желтой расы»116.
Даже когда речь заходила об Индии, которая считалась давним
объектом вожделения Российской империи, Куропаткин полагал,
что царь проявит мудрость и воздержится от новых завоеваний117.
Более того, вместо того чтобы соперничать с Альбионом в борьбе
за Азию, Россия должна сотрудничать со своим традиционным
противником на этих землях. В примечательном отрывке военный
министр предсказывал: «XX век должен принести с собою тяжкую
борьбу в Азии народностей христианских против нехристианских.
Для блага человечества необходимо, чтобы в этой борьбе мы были
в союзе с христианской Англией против нехристианских племен
Азии...»118
Пессимизм Куропаткина в отношении Азии понятным образом
усилился в годы, последовавшие за его поражением в Маньчжурии.
В 1910 г., размышляя о тех событиях у себя в Шешурине, бывший
военный министр опубликовал трактат «Задачи русской армии».
Нацеленный на широкую аудиторию, этот 1600-страничный труд
был построен по той же схеме, что и служебная записка Николаю
в марте 1900 г. Он включал обзор прошлых войн и рекомендации
на будущее. Однако идея была совершенно другой.
Используя жесткие националистические и расистские выраже-
ния, Куропаткин теперь писал о многих трудностях «русского пле-
мени». Одна из самых серьезных опасностей для русских, утверж-
дал он в разделе под названием «Желтая опасность», находилась на
востоке. «Борьба только начинается... То, что произошло на полях
Маньчжурии в 1904—1905 гг., был лишь авангардный бой». Подобно
тому как десятью годами ранее Соловьев в своей «Краткой повес-
ти об антихристе» призывал христианство забыть все ссоры и объе-
диниться перед лицом нового монгольского врага, Куропаткин
призывал действовать «для блага всей Европы, чтобы при новом
напоре японцев или китайцев на Россию силы Европы были с нею,
160 Часть первая. Идеологии империи
а не против нее... С единодушным признанием, что поддержание
мира в Азии составляет вопрос общеевропейский <...> “желтая
опасность” может быть на продолжительное время устранена»119.
Последнее серьезное выступление Куропаткина по поводу Азии —
его «Русско-китайский вопрос», который появился два года спус-
тя. Цинская династия только что пала, и будущее восточного со-
седа России было неопределенным. Повторяя зловещие предска-
зания о неизбежном конфликте «между белою и желтою расами»,
отставной генерал призывал русский народ принять предупреди-
тельные меры против будущих нападений с Востока120. Необходи-
мо захватить полосу китайской территории в малонаселенных сте-
пях и пустынях Синьцзяна, Монголии и Маньчжурии вдоль всей
русской границы и создать санитарный кордон. Таким путем Рос-
сия сможет, в лучших традициях князя Горчакова, защитить себя от
желтой опасности.
Алексей Куропаткин глубоко пессимистично смотрел на будущее
современных империй. Он полагал, что великим державам все бо-
лее угрожали как неспокойные враждебные элементы изнутри, так
и агрессивные, варварские народы извне. Поэтому империям сле-
дует сосредоточиться на обороне, а не на завоеваниях. Генерал не
исключал полностью присоединения новых территорий, но пола-
гал, что к ним следует прибегать только для защиты границ от по-
тенциальных атак со стороны опасных соседей.
Куропаткин^не был единственным русским, высказывавшим
такое убеждение, — здесь явно слышатся отголоски циркуляра кня-
зя Горчакова, — но он был одним из первых, кто объединил совре-
менные европейские идеи о расовой борьбе, Kulturpessimismus и
социальный дарвинизм с более традиционными представлениями
о «беспокойной границе». Он был также среди немногих чиновни-
ков царского правительства, кто указывал на «желтую опасность»,
хотя открыто он этого термина до своей отставки не употреблял.
Представления Куропаткина о желтой угрозе были в значитель-
ной степени заимствованы с Запада. Не случайно Владимир Соло-
вьев впервые задумался о недружелюбии Востока во время своей
поездки во Францию. Как и многие другие элементы русского fin
de siecle, эти пессимистичные идеи в значительной степени были
вызваны более широкими интеллектуальными течениями на Запа-
де, включая общее ощущение беспокойства в связи с приближаю-
щимся концом века. Негативное отношение к китайской иммиг-
161
Глава 5. Желтая угроза ___________________________________
рации в Калифорнию, Британскую Колумбию и Австралию также
сыграло свою роль. Даже британец сэр Роберт Харт, который дли-
тельное время занимал пост шефа морской таможни Китайской
империи и в целом симпатизировал китайцам, мрачно предсказы-
вал в 1900 г.: «То, что в будущем нам придется иметь дело с “жел-
тым” вопросом, а возможно, и с “желтой опасностью”, так же вер-
но, как и то, что завтра взойдет солнце»121.
Сами русские на рубеже XX в. не слишком беспокоились по
поводу опасности с Востока. Большая часть рассуждений об ази-
атской угрозе велась в рафинированных кругах поэтов Серебряного
века, вдохновленных Владимиром Соловьевым. И все же идея жел-
той опасности постепенно проникла в русское общественное со-
знание и самым ярким образом проявилась во время китайско-со-
ветского раскола в 1960-е гг.122. Свидетельство тому — знаменитый
прогноз, опубликованный за границей советским диссидентом
Андреем Амальриком «Просуществует ли Советский Союз до 1984
года?»123. Амальрик предсказывал катастрофическую войну с Ки-
таем, которая станет причиной распада Советского Союза. Но, как
мы знаем, в конечном счете Китайская Народная Республика не
имела почти никакого отношения к распаду СССР в 1991 г. Тем не
менее, на заре XXI в., в эпоху глубокой нестабильности и ущемлен-
ных имперских амбиций, многие русские испытывают серьезное
беспокойство, глядя на Китай с его колоссальным населением124.
1	Соловьев. Панмонголизм // Чтения. С. 392—393; Stremooukhoff D. Vladimir
Soloviev et son oeuvre messianique. Lausanne, 1975. P. 188—217; Соловьев C.M. Жизнь
и творческая эволюция Владимира Соловьева. Брюссель, 1977. С. 277—289.
2	Имя дается в транскрипции, используемой В.С. Соловьевым (примеч. ред.).
3	Соловьев В. С. Китай и Европа // Собрание сочинений Владимира Сер-
геевича Соловьева. СПб., б.д. Т. 6. С. 94. Ранее, во время своей службы в Па-
риже, офицер опубликовал менее воинственную книгу о «Китае как есть»:
Tcheng-Ki-tong. Les chinois peints par eux-memes. Paris, 1884.
4	Соловьев. Китай и Европа. С. 94.
5	Там же. С. 147; Трубецкой Е. Миросозерцание Вл.С. Соловьева. М., 1913.
Т. 2. С. 300-302.
6	Алексеев М.П. Пушкин и Китай // А.С. Пушкин и Сибирь. М., 1937.
С. 115; Maggs В. Ж Russia and ‘le neve chinois’: China in Eighteenth-century Russian
Literature. Oxford, 1984. P. 109—111; Bassin. Imperial Visions. P. 50. Надо учесть,
что суффикс «-шина» часто подразумевает распространение чего-то пагубно-
го («пугачевщина», «ежовщина»). Выражаю благодарность Т.Ю. Поздняковой
(Институт русского языка РАН) за разъяснения по этому вопросу.
7	Соловьев. Китай и Европа. С. 139.
162 Часть первая. Идеологии империи
8	Там же. С. 150.
9	Соловьев В. С. Враг с Востока // Соловьев В.С. Соч.: В 2 т. Т. 2. С. 480.
10	Соловьев В. С. Заметка о Е.П. Блаватской // Собр. соч. Т. 6. С. 395.
11	Соловьев В.С. Письма. СПб., 1908. Т. 1. С. 232.
12	Соловьев В. С. Краткая повесть об Антихристе // Соловьев В.С. Чтения
о Богочеловечестве. Статьи. Стихотворения и поэма. Из «Трех разговоров».
СПб., 1994. С. 459.
13	Там же. С. 459—460.
14	Там же. С. 461.
15	Соловьев В. С. По поводу последних событий // Собр. соч. Т. 8. С. 584.
16	Там же. С. 586.
17	Stremooukhoff. Soloviev. Р. 289.
18	Бердяев Н. Проблема Востока и Запада в религиозном сознании
Вл. Соловьева // Сборник первый о Владимире Соловьеве. М., 1911. С. 125.
19	Личный архив Куропаткина хранится в РГВИА (ф. 165). Это обширное
собрание включает в себя многочисленные дневники, охватывающие значи-
тельную часть его карьеры. Небольшие отрывки за период с 1902 по 1904 г.
публиковались в «Красном архиве» (1922. Т. 5. С. 117). Архив Куропаткина так-
же включает его мемуары «70 лет моей жизни», пока не опубликованные. Не-
которые интересные биографические детали можно по крупицам собрать из:
РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 35 (эссе); Военная энциклопедия. СПб., 1914; Сто-
летие Военного министерства. СПб., 1907; А.Н. Куропаткин // Разведчик.
№ 378. 1898. 13 янв. С. 25—27. См. также: Шаров А.В. Забытый генерал Куро-
паткин // Коммунист Вооруженных сил. 1991. № 12. Июнь. С. 61—67; Авде-
ев В.А. Терновый венец генерала А.Н. Куропаткина // Военно-исторический
журнал. 1995. № 4. С. 68—75; А.Н. Куропаткин // Новое время. 1898 2 янв.
С. 2; Hedin S. General Kuropatkin//Times. London. 1 November 1904; Португаль-
ский P. M. и др. Первая мировая в жизнеописаниях русских военачальников. М.,
1994. С. 247—266. Я благодарен Джеффри Паркеру за предложение включить
генерала Куропаткина в мое исследование.
20	Авдеев. Терновый венец. С. 69.
21	Там же.
22	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1861. Л. 62 (Куропаткин — Витте, письмо,
30 декабря 1901 г.). Советский ученый мог бы сделать далекоидущие выводы из
антикапиталистических высказываний Куропаткина, которые скорее свидетель-
ствуют о дворянском неприятии вульгарной буржуазии. См.: Зайончковский П.А.
Самодержавие и русская армия на рубеже XIX—XX столетий. М., 1973. С. 70.
23	Куропаткин А.Н. Очерки Алжирии (верблюжий обоз) // Военный сбор-
ник. 1875. № 2. Февраль. С. 273—297; Алжирия: Военно-статистический обзор
// Военный сборник. 1876. № 3—7; Пища французских войск в Алжирии //
Военный сборник. 1877. № 4.
24	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 222 (Куропаткин — К.П. фон Кауфману, до-
клад, 1877).
25	Куропаткин А.Н. Кашгария: Историко-географический очерк страны, ее
военныя силы, промышленность и торговля. СПб., 1879.
26	Куропаткин А. Н. Ловча, Плевна и Шейново: Из истории Русско-турец-
кой войны. СПб., 1881.
27	Rich. Tsar’s Colonels. Р. 173—191. Как утверждал Джордж Керзон (George
Curzon), Куропаткин в то время также разрабатывал планы вторжения-в Бри-
Глава 5. Желтая угроза  163
танскую Индию, что впоследствии он горячо отрицал (Russia in Central Asia in
1889 and the Central Asian Question. London, 1889. P. 331).
28	Дневниковые записи об этой оригинальной экспедиции недавно опуб-
ликованы: Куропаткин А.Н. Разведывательная миссия в Турцию // Военно-
исторический журнал. 1994. № 4. С. 68—77.
29	Куропаткин А.Н. Артиллерийские вопросы // Военный сборник. 1885.
№ 5.; Куропаткин А.Н. Очерк военных действий в Средней Азии с 1839 по 1876 г.
// Обзор войн России от Петра Великого до наших дней / Ред. Г.А. Леер. Т. 2,
ч. 3. СПб.. 1889; Куропаткин А.Н. Очерк движения русских войск в Среднюю
Азию // Военные беседы, исполненные в штабе войск гвардии и Петербург-
ского военного округа в 1885—1887 гг. СПб., 1887. Т. 1. С. 105—118; Куропат-
кин А.Н. Действия отрядов генерала Скобелева в Русско-турецкой войне 1877—
1878 годов: Ловча и Плевна. СПб., 1885.
30	Tettau F. von. Kuropatkin und seine Unterfuhrer. Berlin, 1913. S. 22. Расту-
щую славу Куропаткина в то время хорошо иллюстрирует глава о нем в:
L’Аллее russe et ses chefs en 1888. Paris, 1888. P. 252—293.
31	Португальский. Первая мировая. С. 249.
32	Heretz L. Russian Apocalypse, 1891—1917: Popular Perception of Events from
the Year of Famine and Cholera to the Fall of the Tsar. Ph.D. diss.; Harvard University,
1993. P. 212.
33	Семидесятилетний генерал объяснял свою отставку усталостью, но на-
стоящей причиной было то, что дяди царя стремились все больше участвовать
в военных делах. В то время как Александр III держал их на коротком повод-
ке во время своего правления, его неуверенному в себе молодому наследнику
не хватало твердости, чтобы сдерживать назойливых великих князей. См.: Зай-
ончковский. Самодержавие. С. 65.
34	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1871. Л. 9-10 (Куропаткин, дневник, 24 декабря
1897 г.); Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. 1898 4 янв. С. 26—27. Оценка
Куропаткина с точки зрения современника в годы, непосредственно предше-
ствовавшие его назначению военным министром, см.: Notovitch. Nicolas II.
Р. 196-197.
35	Из архива С.Ю. Вигге. Т. 1, кн. 1. С. 511.
36	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1871. Л. 8—9 (Куропаткин, дневник, 24 декаб-
ря 1897 г.).
37	Fuller W. С. Strategy and Power in Russia, 1600—1914. New York, 1992. P. 329.
38	Рыбаченок И. С. Россия и Гаагская конференция по разоружению 1899 г.
// Новая и новейшая история. 1996. № 4. С. 173.
39	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1871. Л. 17 (Куропаткин, дневник, 21 февраля
1898 г.).
40	Там же. Л. 95 (Куропаткин — Сахарову, письмо, 21 октября 1895 г.).
41	Bakhmeteff Archive. Witte Papers. D. 27. N. 2 (Куропаткин — Николаю,
меморандум, 27 июля 1903 г.). Отчет Куропаткина о поездке: РГВИА. Ф. 165.
On. 1. Д. 957 (8 декабря 1903 г.).
42	Куропаткин. Очерк движения. С. 118.
43	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 594. Л. 22 (Куропаткин — Николаю, заметки к
докладу, 8 февраля 1900 г.).
44	Куропаткин А.Н. Задачи русской армии. СПб., 1910. Т. 3. С. 252.
45	Некоторые ученые высказывают предположение, что после монгольс-
кого вторжения отношения между русскими и их правителями не были столь
164 Часть первая. Идеологии империи
враждебными, как следует из такой литературы. Хорошим историческим ис-
следованием является книга: Halperin Ch. Russia and the Golden Horde: The
Mongol Impact on Medieval Russian History. Bloomington, 1985. Лучше известная,
но несколько эксцентричная работа: Vernadsky. Mongols and Russia. Летописи
и былины как источники по истории восприятия кочевнических нашествий в
средневековой Руси рассматриваются в работе: Voorheis Р. The Perceptions of
Asiatic Nomads in Medieval Russia: Folklore, History, and Historiography. Ph.D.
diss.; Indiana University, 1982.
46	Heretz. Russian Apocalypse. P. 205—208.
47	Алексеев. Пушкин и Китай. С. 139; Bassin. Imperial Visions. P. 51.
48	Герцен А.И. Концы и начала (Письмо шестое) // Колокол: Факсим. изд.
Вып. 5. М., 1962. С. 1228 (№ 149, 1 ноября 1862).
49	Bassin. Imperial Visions. Р. 52.
50	Достоевский Ф.М. Собр. соч. М., 1957. Т. 5. С. 570.
51	Heldt В. «Japanese» in Russian Literature: Transforming Identities // A Hidden
Fire: Russian and Japanese Cultural Encounters / Ed. by Th. Rimer. Stanford; Calif.,
1995. P. 170.
52	Головнин B.M. Записки флота капитана Головнина о приключениях его
в плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 годах, с приобщением замечаний его о
японском государстве и народе. Хабаровск, 1972. С. 290—291.
53	Там же. С. 307.
54	Там же. С. 369-370.
55	Там же. С. 307-308.
56	Бакунин МА. Философия. Социология. Политика. М., 1989. С. 398.
57	Одним из несогласных был генерал-майор Л. Н. Соболев. В докладе
1883 г. о русско-китайской границе он выражал опасение, что Китай потребует
возвращения Уссури через каких-нибудь пять или десять лет, когда перевоору-
жит и как следует обучит свою армию {Bilof. Imperial Russian General Staff. P. X).
58	Бутаков. Вооруженные силы Китая и Японии // Сборник географичес-
ких, топографических и статистических материалов по Азии. СПб., 1883. Т 3.
С. 24. См. очень похожую оценку: Путята Д. В. Китай: Очерки географичес-
кого состояния административного и военного устройства Китая. СПб., 1895.
С. 170—172. См. также: Путята Д. В. Вооруженные силы Китая. СПб., 1889.
59	Япония становилась объектом изучения в 87-томном «Сборнике» Глав-
ного штаба не один раз. Например, в 3-м томе этой стране было посвящено
16 страниц {Бутаков. Вооруженные силы. С. 1—16).
60	Sinor D. Le mongol vue par 1’Occident // Studies in Medieval Inner Asia. Vol.
9. Ashgate: Variorum, 1997. P. 62. См. также: Kloprogge A. Das Mongolenbild im
Abendland // Die Mongolen in Asien und Europa / Hrsg. S. Conerman, J. Kusber.
Frankfurt a/M., 1997. S. 81-101.
61	Sinor. Le mongol vue par 1’Occident. P. 61.
62	Ibid. P. 68.
63	Монтескье Ш.Л. О духе законов / Сост., пер. А.В. Матешук. М., 1999.
С. 114; Spence J. D. The Chan’s Great Continent: China in Western Minds. New
York, 1998. P. 81—100; Mackerras C. Western Images of China. Oxford, 1989. P. 28—
41. См. также: Pinot V. La Chine et la formation de 1’esprit philosophique en France
(1640—1740). Geneve, 1971; Basil G. The French Image of China before and after
Voltaire. Geneva, 1963; Shun-Ching S. Voltaire et la Chine. Aix-en-Provence, 1989.
64	Garros L. Le peril jaune // Historama. 1966. May. P. 12.	—
Глава 5. Желтая угроза __________________________________________
165
65	Malthus Th. R. An Essay on Population. 2 vols. London, 1960—1961.
66	Gollwitzer H. Die Gelbe Gefahr. Guttingen, 1962. P. 14—15; Thompson R. A.
The Yellow Peril, 1890-1924. New York, 1978. P. 31-32.
67	McClellan R. The Heathen Chinee: A Study of American Attitudes toward
China, 1890—1905. Columbus, 1971. P. 70.
68	Thompson. Yellow Peril. P. 7—11; Gollwitzer. Gelbe Gefahr. P. 26—27; Spence J.
The Search for Modem China. New York, 1990. P. 213-215; Spence. Chan’s Great
Continent. P. 185. Более подробное исследование можно найти в: Sandmeyer Е.С.
The Anti-Chinese Movement in California. Urbana, 1991.
69	McClellan. Heathen Chinee. P. 207.
70	Ibid. P. 232. Подобные сравнения делаются и столетие спустя. В 1994 г.
колумнист «Washington Times», консервативной ежедневной газеты корейско-
го евангелиста Сан Мен Муна, писал об иммиграции в США: «С тех пор как
Чингисхан выступил из азиатских степей, Запад не сталкивался с таким ино-
земным вторжением». Цит. по: Connelly М., Kennedy Р. Must it Be the Rest against
the West? // Atlantic Monthly. 1994. № 6. December. P. 69.
71	Swart K. W. The Sense of Decadence in Nineteenth-Century France. The
Hague, 1964. P. 122-192; Pierrot J. The Decadent Imagination, 1880—1900 /Trans,
by D. Coltman. Chicago, 1981. P. 45—49; Ridge G. R. The Hero in French Decadent
Literature. Athens, 1961. P. 13—20; Schoolfield G. A Baedeker of Decadence. New
Haven; Conn.: Yale University Press, 2003; Nordau M. Degeneration. New York,
1968. Нордау - псевдоним Макса Симона Зюдфельда, друга и единомышлен-
ника знаменитого сиониста Теодора Герцля. Ирония в том, что возражения
Нордау против художественного модернизма были с энтузиазмом взяты на
вооружение нацистами в Германии при проведении кампании против «вырож-
дающегося искусства». См также: Adams В. The Law of Civilisation and Decay: An
Essay on History. London, 1895. P. 294-295.
72	Pearson Ch.H. National Life and Character: A Forecast. London, 1893.
73	Roosevelt Th. National Life and Character // Sewanee Review. 1894. May. Vol.
2. № 3. P. 13.
74	Pearson. National Life. P. 68, 85.
75	Ibid. P. 132.
76	Gollwitzer. Gelbe Gefahr. P. 42—43; Thompson. Yellow Peril. P. 1—4. В 1907 г.
Вильгельм гордо хвастался американскому зубному врачу: «Именно я приду-
мал фразу “желтая угроза”» (Gollwitzer. Gelbe Gefahr. Р. 420).
77	Wilhelm II. Letters from the Kaiser to the Czar. New York, 1920. P. 17 (Виль-
гельм II — Николаю; письмо от 26 сент. 1895 г.).
78	Diosy A. The New Far East. London, 1904. P. 335.
79	Gollwitzer. Gelbe Gefahr. P. 207.
80	Wilhelm II. The Kaiser’s Speeches / Trans, and ed. by von W. Schierbrand. New
York, 1903. P. 260.
81	Вильгельм успокаивал Николая: «Я непременно сделаю все, что в моих
силах, чтобы сохранить в Европе спокойствие и защитить тыл России, чтобы
никто не помешал вашим действиям на Дальнем Востоке!» — Letters from the
Kaiser. P. 10 (Вильгельм II — Николаю. Письмо, 16 апр. 1895 г).
82	Letters from the Kaiser. P. 86 (Вильгельм II — Николаю. Письмо, 2 сент.
1902 г.).
83	Некоторые ответы Николая на телеграммы Вильгельма были опублико-
ваны в издании: Переписка Вильгельма II с Николаем П.М., 1923 / Ред. М.Н. По-
кровский. В главе 10 эта тема рассматривается более подробно.
166 Часть первая. Идеологии империи
84	ГАРФ. Ф. 543. On. 1. Д. 182. Л. 3 (Куропаткин — Николаю, служебная
записка, 15 октября 1903 г.).
85	Куропаткин А.Н. Завоевание Туркмении. СПб., 1899. С. 94—95.
86	Куропаткин А.Н. Кашгария. С. 59.
87	Куропаткин. Завоевание Туркмении. С. 117.
88	Куропаткин А.Н. Русско-китайский вопрос. СПб., 1913. С. 183.
89	ГАРФ. Ф. 543. On. 1. Д. 182. Л. 5 (Куропаткин — Николаю, служебная
записка, 15 октября 1903 г.).
90	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1871. Л. 91—92 (Куропаткин, дневник, 20 ок-
тября 1902 г.).
91	ГАРФ. Ф. 543. On. 1. Д. 182. Л. 5 (Куропаткин, служебная записка,
15 октября 1903 г.).
92	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1871. Л. 19 (Куропаткин, дневник, 21 марта 1898 г.).
93	Официальный отчет содержится в: Там же. Д. 957 (Куропаткин — Ни-
колаю, доклад, 8 декабря 1903 г.). Инструкции для Куропаткина см.: Там же.
Л. 2. Дневники из того путешествия не вошли в публикацию «Красного архи-
ва» и увидели свет гораздо позднее: Куропаткин А.Н. Японские дневники
А.Н. Куропаткина // Российский архив: История Отечества в свидетельствах
и документах. XVIII—XX вв. 1995. Т. 6. С. 393-444.
94	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 957. Л. 4 (Куропаткин — Николаю, доклад,
8 декабря 1903 г.).
95	Там же. Л. 9.
96	Куропаткин. Алжирия. С. 226—227.
97	Куропаткин. Русско-китайский вопрос. С. 52.
98	Куропаткин. Очерк движения. С. 105.
99	Там же. С. 109.
100	Куропаткин А.Н. Завоевание Туркмении. СПб., 1899. С. 11.
101	Куропаткин. Очерк движения. С. 115.
102	Татищев С.С. Император Александр II. Его жизнь и царствование. М.,
1996. Кн. 2. С. 109.
103	Gorchakov А.М. Deja Vu: Russia in East Asia // Foreign Service Journal.
1980. June. P. 27-28, 44.
104	Hopkirk. Great Game. P. 304—305.
105	Polvinen T. Imperial Borderland: Bobrikov and the Attempted Russification
of Finland, 1898-1904. London, 1995. P. 54—70 [рус. издание: Полвинен T. Держава
и окраина: Н.И. Бобриков — генерал-губернатор Финляндии. 1898—1904. СПб.,
1997. — Примеч. ред.]
106	Куропаткин А.Н. Отчет о служебной поездке Военного министра в Тур-
кестанский военный округ в 1901 году. СПб., 1902. С. 93.
107	Куропаткин. Русско-китайский вопрос. С. 71.
108	Из архива С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 1. С. 503.
109	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1871. Л. 63 (Куропаткин, дневник, 1 января
1902 г.).
110	Там же. Д. 1889. Л. 40 (Куропаткин, дневник, 22 сентября 1899 г.).
111	Там же. Д. 594. Л. 22 (Куропаткин, заметки к докладу, 8 февраля 1900 г).
112	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 269 (Куропаткин — Николаю, служебная за-
писка, 14 марта 1900 г.). Другие копии этой записки см.: ГАРФ. Ф. 601. On. 1.
Д. 445; Bakhmeteff Archive. Witte Papers. D. 27; РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 602.
Копии в РГИА и Bakhmeteff Archive (личные фонды Витте) и ГАРФ (яичный
Глава 5. Желтая угроза  167
фонд Николая II) — с маргиналиями Витте. См. также: Fuller. Strategy and Power.
P. 377-379.
113	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1868. Л. 45 (Куропаткин, дневник, 10 октября
1900 г.).
114	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 269. Л. 24 (Куропаткин — Николаю, служеб-
ная записка, 14 марта 1900 г.).
115	Там же. Л. 25. Выделено в оригинале.
116	Там же. Л. 54.
117	Там же. Л. 52.
118	Там же.
119	Куропаткин. Задачи русской армии. Т. 3. С. 255.
120	Куропаткин. Русско-китайский вопрос. С. 27.
121	Hart R. The Peking Legations // Cosmopolitan. 1900. December. Vol. 30.
№ 2. P. 136.
122	Brahm H. Sowjetische Intellektuelle bber die «chinesische Gefahr» // Berichte
des Bundesintitutes fw ostwissenschaftliche und intemationale Studien. 1977. № 60.
123	Amalrik A. Will the Soviet Union Survive until 1984? New York, 1981.
124	Примечательное свидетельство таких паникерских взглядов — книга
под редакцией Бориса Дьяченко «Желтая опасность» (Владивосток, 1996). См.
интересный обзор постсоветских демографических тенденций в Восточной
Сибири: Wishnick Е. Russia in Asia and Asians in Russia // SAIS Review. 2000. Vol.
20. № 1. Winter-Spring. P. 87—101.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ПУТЬ К ВОЙНЕ
Пролог
РЕЙД АДМИРАЛА ТОГО
Япония прервала дипломатические сношения с Рос-
сией. В порт-артурском рейде, темною ночью, среди
мирно спавших боевых судов загремели взрывы
японских мин... Война началась. Из-за чего эта вой-
на? Никто не знал. Полгода тянулись чуждые всем
переговоры об очищении русскими Маньчжурии,
тучи скоплялись все гуще, пахло грозою. Наши пра-
вители с дразнящею медлительностью колебали на
весах чаши войны и мира. И вот Япония решитель-
но бросила свой жребий на чашу войны.
Владимир Вересаев В
В предреволюционном Петербурге январь был разгаром свет-
ского сезона1. Почти каждый вечер какой-нибудь магнат
устраивал роскошный бал в своем дворце; в «А Г Ours»,
«Restaurant de Paris», «Аквариум» жизнь била ключом. В Импера-
торском балете, в опере и театрах полным ходом шли представле-
ния. Словно бы для того, чтобы компенсировать бледный дневной
свет, освещавший метрополию на берегу Балтийского моря в ко-
роткие зимние дни, люди со средствами проводили ночи в лучах
искусственного сияния.
Вечер понедельника 26 января 1904 г. мало чем отличался от
любого другого дня того месяца в северной столице. Главным со-
бытием был бенефис хора Мариинского театра, который давал
оперу Александра Даргомыжского «Русалка». Присутствовал импе-
ратор Николай II вместе со своей супругой Александрой и матерью,
вдовствующей императрицей Марией Федоровной. Прославлен-
ный бас Федор Шаляпин согласился приехать из Москвы, чтобы
исполнить партию мельника; приехал и лирический тенор Леонид
Собинов, исполнявший роль князя. В то время как их голоса по-
лучили восторженные отзывы, хор разочаровал критиков2.
172  Часть вторая. Путь к войне
На самом деле мысли многих зрителей были заняты назреваю-
щим дипломатическим кризисом. За два дня перед тем Япония
разорвала отношения с Россией и отозвала своих представителей,
чтобы выразить недовольство ходом переговоров о роли двух им-
перий в Корее и Маньчжурии. Когда в понедельник утром биржа
открылась для торгов, там началась легкая паника, и Николай сно-
ва начал совещаться со своими министрами по поводу дальневос-
точного вопроса. Правда, никакого решения так и не было приня-
то3 . Общее мнение в Петербурге состояло в том, что неприятности
в Азии в итоге сойдут на нет — и это мнение разделял сам царь. В
крайнем случае, снова будет призвана могущественная Тихоокеан-
ская эскадра, чтобы научить выскочек с островов уважать русскую
волю, как это сделали девять лет назад в Чифу4. Во время второго
антракта оперы зрители оборачивались к императорской ложе,
неоднократно начиная петь гимн «Боже, царя храни» и кричать
«ура». После финального занавеса царь проводил свою мать в ее
апартаменты в Аничковом дворце, где остался выпить чаю и побе-
седовать, и вернулся в Зимний дворец около полуночи5.
За 8000 верст на восток, на военно-морской базе Порт-Артур на
Желтом море, вечер начинался так же непримечательно. Ссора с
Японией вовсе не обеспокоила жителей города. Хотя азиатский
противник находился на расстоянии не более двух дней морского
пути, а российский морской атташе слал взволнованные телеграм-
мы из Токио со сведениями о подготовке к войне по всей остро-
вной империи, никто не видел поводов для беспокойства6. Новый
российский наместник на Дальнем Востоке, адмирал Евгений
Алексеев, чья штаб-квартира находилась в Порт-Артуре, даже не
потрудился сообщить своим офицерам о разрыве дипломатических
отношений7.
Никаких приготовлений к возможным военным действиям не
проводилось. Береговая артиллерия бездействовала, орудия были
жирно смазаны и укрыты на зиму брезентом. Мощный маяк на
оконечности полуострова Тигровый хвост продолжал указывать
кораблям вход в порт. Поскольку большая часть бухты во время
отлива была непригодна для навигации, 16 кораблей мощной фло-
тилии, собранной на базе, аккуратно выстроились в ряд на внеш-
нем рейде. Чтобы не затруднять движение, суда не использовали
противоторпедные сети. В то же время некоторые капитаны, более
опасаясь столкновения с соседним кораблем, чем нападения не-
приятеля, с наступлением темноты зажгли огни8.	—
Пролог. Рейд адмирала Того _________________________________________
173
«Рейд на Порт-Артур»
На лубке японского художника К. Кобаяши торпеда
вот-вот поразит русский корабль.
(Частная коллекция)
Когда на тихоокеанский гарнизон спустились сумерки, его
китайские жители начали праздновать наступление своего Ново-
го года. Некоторые из европейских обитателей собирались посе-
тить гастролировавший цирк Бараторского, другие подумывали о
менее полезных для здоровья развлечениях в портовых тавернах и
борделях. Вице-адмирал Оскар Старк, возглавлявший морской от-
ряд на внешнем рейде, устраивал небольшой прием, посвященный
именинам жены9. Отдавая приказы на ночь, он предупредил сво-
их офицеров, что они должны быть начеку. Однако пожеланиям
добросовестного генерала не придали особого значения, полагая,
что он всего лишь задумал очередное утомительное учение. Как
всегда, два эскадренных миноносца были отправлены в дозор, пат-
рулировать прилегающую акваторию в 30-километровом радиусе10.
Ночь была безоблачной, спокойной и холодной. Прибывающая
луна только вошла в первую четверть и не появлялась на небе до
рассвета. Только маяк и огни русских кораблей освещали темные
воды. Вскоре после полуночи адмирал Старк, проводивший в это
время совещание со своим штабом в каюте на борту «Петропавлов-
ска», услышал снаружи взрыв. Звук пришел со стороны «Ретвиза-
на», другого броненосца, находящегося на расстоянии менее одно-
го километра. Поскольку матросы этого корабля весь день
174 Часть вторая. Путь к войне
заряжали торпеды, Старк в первый момент подумал, что произошла
случайная детонация. Только когда один за другим быстро прогре-
мели еще два взрыва, адмирал понял, что его флот подвергся на-
падению11 .
Нападение совершили миноносцы японского флота. За два дня
до этого, когда Токио разорвал отношения с Россией, две флоти-
лии под командованием вице-адмирала Хэйхатиро Того вышли из
базы Сасебо на южном острове Кюсю. Одна из них проследовала
в аванпорт Сеула — Чемульпо (сегодня известный как Инчхон), где
она вывела из строя пришвартованные там русские корабли, и
обеспечила для себя контроль над морским подступом к корейской
столице12. Более крупные силы отправились к Ляодунскому полу-
острову, где сигнальная станция Порт-Артура и прожектора рус-
ских кораблей существенно облегчили плавание. Двумя ударами
японская флотилия выпустила 19 торпед, три из которых попали в
цель, повредив броненосцы «Ретвизан», «Цесаревич» и крейсер
«Паллада»13.
Николай узнал о нападении, вернувшись домой из оперы. Ког-
да царь вошел в Зимний дворец, фельдъегерь вручил ему расшиф-
рованную телеграмму:
Всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству, что око-
ло полуночи с 26-го на 27-е января японские миноносцы произвели
внезапную минную атаку на эскадру, стоявшую на внешнем рейде кре-
пости Порт-Артур. Причем броненосцы «Ретвизан», «Цесаревич» и
крейсер «Паллада» получили пробоины — степень их серьезности выяс-
няется. Подробности представлю Вашему Императорскому Величеству
дополнительно. Генерал-адъютант Алексеев14.
В тот вечер перед отходом ко сну император изложил содержа-
ние телеграммы в своем дневнике, добавив: «Это без объявления
войны»15.
Многие историки сравнивали неожиданную атаку японцев на
Порт-Артур с налетом на американскую базу Перл-Харбор 37 лет
спустя16. Но недоверие и нежелание признать свершившийся факт,
с которыми Николай встретил начало войны, еще более сопоста-
вимы с реакцией Сталина на вторжение Гитлера в Советский Союз
в том же 1941 г. И все же столкновение царской России и Японии
существенно отличалось от американской и советской реакции на
Пролог. Рейд адмирала Того  175
вступление последней во Вторую мировую войну. Если не считать
первоначальных проявлений патриотического пыла, в 1904 г. рус-
ская публика не поддержала маньчжурскую кампанию. Морис
Бонпар, в то время французский посол в Петербурге, вспоминал:
Никогда не была война столь непопулярна, как она была в России с са-
мого начала... Люди не понимали ни ее причин, ни целей... Разумеется,
армия выполняла свой долг, но только по долгу службы и без малейшего
энтузиазма... Что касается народа, который должен был отдать на войну
более миллиона своих сыновей, он погрузился в глубокую депрессию в
результате необъяснимого конфликта, который еще более усугублялся
неспособностью императора объяснить, для чего нужны их жертвы17.
Физический ущерб, нанесенный ночным нападением на рус-
скую морскую базу, был скромным. Ни одно судно не было потоп-
лено, человеческие потери были минимальны18. Но психологичес-
кий ущерб был огромен, и царская армия так и не смогла
полностью восстановить свой боевой дух. На протяжении всего
конфликта японцы удерживали инициативу. Атаки на Порт-Артур
и Чемульпо обеспечили адмиралу Того контроль над северо-восточ-
ной частью Тихого океана, что позволило японской армии выса-
дить войска на материк. Русским попыткам сопротивления меша-
ло неэффективное командование, удрученное состояние солдат и
трудности со снабжением. Менее чем через год и Корея, и Ляодун-
ский полуостров оказались в руках японцев, русский Балтийский
флот был потоплен в Цусимском проливе, а царские войска в
Маньчжурии потерпели унизительное поражение. В то же время
плохие новости с фронта вели к серьезным волнениям внутри стра-
ны, угрожая самому существованию династии Романовых. К 1905 г.
русские мечты о своем азиатском предназначении превратились в
кошмар военного поражения и революции19.
В конце 1890-х гг., в первые годы правления Николая II, поло-
жение России на Дальнем Востоке казалось незыблемым. В отли-
чие от западной границы, где ей приходилось обороняться, на Ти-
хом океане власть Петербурга казалась властью будущего. Китай
только что объединился с ним в оборонительном союзе — это была
многообещающая мощная комбинация двух великих евразийских
монархий. Некоторые, например князь Ухтомский, даже фанта-
зировали о возрождении империи Чингисхана, где царь из дина-
176 Часть вторая. Путь к войне
стии Романовых будет законным наследником монголов. Брита-
нию и Японию — две единственные страны, которые могли обуз-
дать царские притязания в Азии, — немедленно заставили замол-
чать. Министр финансов Сергей Витте строил амбициозные
планы превращения тихоокеанских владений царя в витрину пред-
принимательства и процветания. Как внутри страны, так и за гра-
ницей многие говорили о русском Дальнем Востоке как о второй
Калифорнии. В то время как Витте мыслил только в терминах
penetration pacifique — доминирования посредством менее насиль-
ственных методов современного капитализма, в умах других мель-
кали видения быстрой славы и легких аннексий в Азии. Вновь ста-
ли актуальны призывы Пржевальского к конкистадорскому
империализму. Лишь немногие, как генерал Куропаткин, смотрели
на Восток с беспокойством, а не с предвкушением. В первой поло-
вине этой книги мы рассмотрели идеологии империи, вдохновлен-
ные обращением России к Востоку. А то, как Петербург сначала
обрел популярность, а потом впал в немилость на Тихом океане в
течение девяти лет, с 1895 по 1904 г., — это тема следующих глав.
1	Вересаев В.В. На японской войне. Записки // Вересаев В.В. Собр. соч.:
В 5 т. М., 1961. Т. 3. С. 3.
2	Николай. Дневники императора Николая II. М., 1991. С. 193; Новое вре-
мя. 1904. 28 янв. С. 13; А.К. Театр и музыка // С.-Петербургские ведомости.
1904. 28 янв. С. 11.
3	Биржевая хроника // С.-Петербургские ведомости. 1904. 27 янв. С. 5;
Куропаткин. Дневник. С. 107—109.
4	Куропаткин. Дневник. С. 95, 109; Lieven. Nicholas II. Р. 100.
5	Savinskii A.A. Recollections of a Russian Diplomat. London, 1927. P. 79—80;
Рыбаченок И. С. Николай Романов и К0. Путь к катастрофе // Российская дип-
ломатия в портретах / Ред. А.В. Игнатьев и др. М., 1992. С. 299—300.
6	Русин А. И. Из предыстории русско-японской войны: Донесения морско-
го агента в Японии А. И. Русина (1902-1904 гг.) // Русское прошлое. 1996.
Т 6. С. 55—86. Предпоследняя телеграмма капитана Русина, отправленная в Пе-
тербург 24 января, в день, когда Япония разорвала отношения, сообщала о
всеобщей мобилизации (Там же. С. 86). См. также: А.И. Беглый очерк морс-
ких операций русско-японской войны // Морской сборник. 1912. Т 370. № 6.
С. 54-55; Гурко. Черты и силуэты прошлого. С. 341; Никитин Д.В. Как нача-
лась война с Японией // Порт-Артур: Воспоминания участников. Нью-Йорк,
1955. С. 44.
7	Сорокин А.И. Русско-японская война 1904-1905 гг. М., 1956. С. 69.
8	Русско-японская война 1904-1905 гг. / Ред. И.И. Ростунов. М., 1977.
С. 119; А.И. Беглый очерк. С. 59—64. В примечательно пророческом письме,
отправленном морскому министру ранее в тот же день 26 января? командую-
177
Пролог. Рейд адмирала Того ___________________________________________
щий Балтийским флотом, вице-адмирал Степан Макаров, писал: «Если бы япон-
ский флот тоже не имел закрытых рейдов и обречен был на пребывание в пол-
ном составе у открытого берега, то наша тактика должна бы заключаться имен-
но в том, чтобы, в первые даже ночи после разрыва, сделать самое энергичное
ночное нападение на флот. Японцы не пропустят такого бесподобного случая
нанести нам вред. Я даже думаю, что надежда — ослабить наш флот ночными ата-
ками была одною из причин объявления войны. Будь у нас в Порт-Артуре боль-
шой внутренний рейд, из которого эскадра может выходить во всякую минуту,
японцы не так легко решились бы на объявление войны» (Там же. С. 64).
9	Ларенко П. Страдные дни Порт-Артура: Хроника военных событий и
жизни в осажденной крепости с 26-го января 1904 г. до 9-го января 1905 г. СПб.,
1906 Т. 1.. С. 47; Connaughton R. The War of the Rising Sun and the Tumbling Bear.
London, 1991. P. 29-31. Утверждения о том, что все старшие офицеры базы в
тот вечер были на балу в честь именин мадам Старк, представляются сомнитель-
ными. См.: Никитин. Как началась. С. 43; Плансон Г.А. В штабе адм. Е. А. Алек-
сеева // Красный архив. 1930. Т. 41/42. С. 163; Westwood J. N. Japan against Russia,
1904—1905: A New Look at the Russo-Japanese War. Albany, 1986. P. 40.
10	Corbett J. S. Maritime Operations in the Russo-Japanese War, 1904-1905.
Annapolis; Md., 1994. P. 92—93; А.И. Беглый очерк. С. 63.
11	А.И. Беглый очерк. С. 72.
12	Этот маневр был предпринят ранее 26 января. Однако линии телеграф-
ной связи с Порт-Артуром были перерезаны, потому что японцы полностью
контролировали телеграфную сеть в Корее. В результате Алексеев оставался в
полном неведении об атаке. Westwood. Japan against Russia. P. 42.
13	А.И. Беглый очерк. С. 67—71.
14	Иллюстрированная летопись русско-японской войны. СПб., 1904. Вып. 1.
С. 13.
15	Николай II Дневник. С. 193.
16	Нападение на Порт-Артур было не первой атакой на противника до
официального объявления войны со стороны Японии. Проницательный бель-
гийский посол в Токио барон Альберт д’Анетан писал в Брюссель 24 января, в
день, когда Япония разорвала дипломатические отношения с Петербургом: «На
сегодняшний день правительство считает себя в состоянии войны с Россией.
Военные действия, следовательно, неизбежны, и, возможно, объявление войны
произойдет после первой военной акции или сражения. Во время войны с Ки-
таем [в 1894 г.] император объявил войну только после нападения на китайский
транспорт...» (The d’Anethan Dispatches from Japan, 1894—1910: The Observations
of Baron Albert d’Anethan, Belgian Minister Plenipotentiary and Dean of the
Diplomatic Corps / Ed. by G.A. Lensen. Tokyo: Sophia University Press, 1967. P. 180).
17	Bompard. Mon ambassade. P. 52—53.
18	Bridge C. The Russo-Japanese Naval Campaign of 1904 / Ed. by T. A. Brassey.
The Naval Annual 1905. Portsmouth, 1905. P. 117-118.
19	Лучшие описания войны: Свечин А.А. Русско-японская война. Орани-
енбаум, 1910; Левицкий Н. А. Русско-японская война 1904—1905 гг. М., 1936.
Хорошие исторические издания на английском языке включают: Westwood.
Japan against Russia; Connaughton. Rising Sun. Более подробное изложение ис-
тории войны на суше дается в девятитомной официальной истории русской
армии под редакцией генерал-лейтенанта В.И. Гурко: Русско-японская война
1904—1905 гг.: Военно-историческая комиссия по описанию Русско-японской
178  Часть вторая. Путь к войне
войны. СПб., 1910. История войны на суше описывается в работах: Menning.
Bayonets. Р. 152—199; Schimmelpenninck van der Oye D. The Russo-Japanese War //
The Military History of Tsarist Russia / Ed. by E Kagan and R. Higham. New York:
New York: Palgrave, 2002. P. 182—201. Военные действия на море освещаются в:
Corbett. Maritime Operations.
ГЛАВА 6
ПОВОРОТ НА ВОСТОК
Большое путешествие, предпринятое будущим царем Нико-
лаем II в Азию, более всего примечательно тем, что позво-
ляет нам понять, как изменилась направленность интересов
Российской империи в конце XIX в. В первой половине века вни-
мание Петербурга было в значительной степени сосредоточено на
Европе. Дипломатические усилия царского правительства были
главным образом направлены на то, чтобы извлечь пользу из не-
стабильного положения Османской империи на Балканах и Ближ-
нем Востоке. Когда дед Николая, Александр II, унаследовал трон
в 1855 г., его империя еще не могла оправиться после серьезного
военного поражения в Крыму, нанесенного западноевропейскими
державами при участии Османской Турции.
Россия проиграла войну главным образом из-за своей отстало-
сти по сравнению с главными противниками — Англией и Фран-
цией. Новый царь понимал, что, если Россия хочет избежать недо-
стойной участи таких стареющих держав, как Османская Турция,
необходимы значительные изменения, и он сосредоточил свое вни-
мание на внутренних делах. Вступив на трон, Александр сказал
одному из своих дипломатов: «После недавних испытаний Россия
должна сосредоточиться на своих собственных делах и стараться
залечить раны, нанесенные войной, внутренними мерами»’. Алек-
сандровские Великие реформы, такие как освобождение крестьян,
введение земского самоуправления и суда присяжных, а также усо-
вершенствование армии, оставляли мало времени для осложнений
за границей2. Новый министр иностранных дел Александр Горча-
ков делал все возможное, чтобы не допустить войны. Его политика
получила название reciieillement, сосредоточения сил3. Такое сосре-
доточение не подразумевало полного отказа от экспансионистских
устремлений, но, скорее, направляло их в те части света, где было
180  Часть вторая. Путь к войне
меньше риска ввязаться в опасную войну. Получив сокрушитель-
ный отпор на Ближнем Востоке, Петербург обратил свое внимание
на более отдаленные земли Азии4.
Русские не были чужими на этом континенте. В эпоху Киевской
Руси они вели нескончаемую борьбу с чередой тюркских и мон-
гольских племен, продвигающихся на запад из степей Внутренней
Азии. Летописи той эпохи зачастую представляют собой только пе-
речисление вторжений кочевников. «Слово о полку Игореве», по-
вествующее о плачевно завершившемся походе против половцев в
ХП в., — наиболее известный пример такой безрадостной литера-
туры. Самые мрачные годы начались на Руси в XIII в., когда мон-
гольские всадники наголову разбили войска разрозненных кня-
жеств и поработили русский народ почти на двести лет.
«Реконкиста» началась в 1480 г., когда московский великий
князь Иван III освободил страну от монгольского правления. К
1550-м гг. его потомок Иван Грозный покорил оплоты татар в Ка-
зани и Астрахани, устранив угрозу из Азии. Начиная с XVI в. Рос-
сия неумолимо двигалась на восток. Эта экспансия имела двойную
направленность. Одна ее ось шла прямо на восток через сибирскую
тайгу, а другая — на юго-восток, в Центральную Азию.
На севере отряд казаков-авантюристов под предводительством
Ермака Тимофеевича в поисках ценной пушнины в 1581 г. перешел
через Урал5. Встретив незначительное сопротивление со стороны
местных кочевых племен, его последователи быстро захватили си-
бирский субконтинент, подобно тому как охотники-следопыты
Новой Франции, добывая пушнину, пересекали просторы Канады6.
Менее чем за семьдесят лет Россия достигла Тихого океана7. С это-
го момента дальнейшие территориальные захваты на Дальнем Во-
стоке происходили только за счет южного соседа — Китайской им-
перии. Когда Китай был сильным, Россия сдерживала свои
амбиции. Так, после Нерчинского договора с эмиссарами импера-
тора Канси в 1689 г. восточноазиатская граница почти не менялась
в течение полутора веков8.
Для того времени отношения России с династией Цин были
уникальны. До середины XIX в. Россия была единственной евро-
пейской державой, которую Китай признавал равной себе, подпи-
сывая с ней договоры и посылая дипломатические миссии. Россий-
ские посланники должны были низко кланяться Сыну Неба, но
при этом Канси и его потомки признавали, что соседняя империя
Глава 6. Поворот на Восток  181
не является подчиненным государством9. Соглашение, заключен-
ное в Кяхте в 1727 г., даровало беспрецедентное право открыть ду-
ховную миссию в Пекине, которая также действовала как языко-
вая школа, пункт для сбора информации и неофициальное
посольство10.
До конца XIX в. династия Цин относилась к своему континен-
тальному соседу совсем не так, как к португальским, голландским
и английским иностранным бесам, которые стремились закрепить-
ся на китайских берегах. До учреждения Цзунлиямынь, ведомства
иностранных дел, в 1861 г. отношения с европейскими странами
находились в ведении Министерства обрядов, поскольку они счи-
тались подчиненными государствами Сына Неба. С русскими же
общались через Лифань-юань (Бюро пограничных дел) — учреж-
дение, созданное династией Мин в начале XVII в. для ведения дел
с монголами и другими кочевниками за Великой стеной11. Конеч-
но, отношение Китая определялось прагматичными соображени-
ями. В отличие от иностранных морских государств, Россия непо-
средственно граничила со Срединным царством. Более того, в
ранние годы правления династии нейтралитет соседа был необхо-
дим, чтобы завершить завоевание северо-западных пограничных
территорий12.
Отношение Китая к России не было совсем негативным. Со-
чинение Го Цитао «Подробное описание северных районов» — со-
брание всех имеющихся материалов о России, подаренное импе-
ратору в 1860 г., довольно хорошо отражало официальные
взгляды13. Автор упрекал других за предположения, что северное
государство было совершенно нецивилизованным. По его мнению,
это искупалось тем фактом, что его правитель регулярно посылал
своих подданных в Пекин учиться:
Восхищаясь облагораживающей силой нашей династии, [русские] еже-
годно присылают своих самых лучших студентов в нашу столицу изучать
маньчжурские и китайские писания и читать исторические и классичес-
кие произведения <...> Теперь облагораживающее влияние нашей Ди-
настии распространилось вдаль, постепенно обращая людей к благоже-
лательности и добродетельности. <...> В течение двухсот лет [Россия]
постепенно преображалась под этим влиянием, и поэтому ее литерату-
ра необыкновенно расцвела14.
Две империи сосуществовали в относительной гармонии до
1850-х гг.15.
182 Часть вторая. Путь к войне
Опиумные войны 1840-х гг. и Тайпинское восстание, разразив-
шееся десятью годами позже, пошатнули укоренившуюся убежден-
ность в способности Цинов сохранить целостность империи. Как
и османские султаны, китайские императоры теперь казались ме-
нее способными противостоять территориальным посягательствам.
Первым из русских, кто этим воспользовался, был генерал-губер-
натор Восточной Сибири, граф Николай Николаевич Муравьев
(затем Муравьев-Амурский). Отчасти стремясь помешать деятель-
ности Русско-американской компании на другой стороне Берин-
гова пролива, Муравьев начал агрессивную колонизацию Приаму-
рья в начале 1850-х гг. Хотя в основном это была собственная
инициатива Муравьева, Петербург не возражал. Когда в 1849 г. его
подчиненный, вопреки конкретным указаниям вышестоящих лиц,
заявил права России на территорию в устье Амура, царь Нико-
лай I принял этот шаг, сказав: «Где раз поднят русский флаг, там он
уже опускаться не должен»16.
Подписав Нерчинский договор, правительство Петра I призна-
ло власть Китая над этими малонаселенными морскими провин-
циями. Но теперь маньчжурская династия клонилась к своему не-
избежному закату и не могла противостоять Муравьеву. И когда в
1858 г. английские войска оккупировали Кантон, а тайпины захва-
тили Нанкин (Наньцзин), у осажденного цинского правительства
не было другого выбора, кроме как уступить требованиям Муравь-
ева о контроле над регионом. По договорам, подписанным в тот год
в Айгуне и в 1^60 г. — в Пекине, Россия получала западный берег
Амура от северо-западной оконечности Маньчжурии до Тихого
океана, а также территорию к востоку от реки Уссури17. Подчерки-
вая свои амбиции, Муравьев окрестил новый порт на Тихом океа-
не Владивостоком.
После 1860 г. дипломатия князя Горчакова в Азии стала более ос-
мотрительной. В Туркестане воинственные генералы, такие как
Скобелев, энергично продвигались вперед, туда, где территория
царской России граничила с небольшими самостоятельными хан-
ствами — Хивинским, Кокандским и Бухарским. Однако, когда
дело касалось более авторитетных держав, Петербург избегал рис-
ка новой войны. Нигде это не было так очевидно, как в продолжи-
тельных спорах с Пекином по вопросу реки Или в последние годы
правления Александра II18.
Один из самых плодородных оазисов Центральной Азии —
долина, орошаемая верховьями реки Или на северб“-западной
Глава 6. Поворот на Восток  183
границе Китая, имела огромное стратегическое и коммерческое зна-
чение19. Во время крупного восстания мусульман в т.н. Китайском
Туркестане в 1860-е гг. восставшие изгнали цинскую администрацию
с этой территории и грозили подтолкнуть к мятежу своих единовер-
цев в российской части Туркестана по другую сторону границы. Хотя
у него и не было на это приказа начальства, генерал Константин
Кауфман в 1871 г. направил войска на захват долины. Они легко
подавили мятеж, а их командир, генерал Герасим Колпаковский,
объявил, что Или занята «навечно»20. Русский посланник в Пеки-
не Влангали лаконично сообщил в Цзунлиямынь, что Колпаковский
«вернул» земли, занятые мусульманскими мятежниками, опустив
при этом неудобные для себя заявления генерала об аннексии. Вме-
сто этого на основании предшествующих просьб Китая о помощи в
подавлении восстания эта акция была представлена скорее как дру-
жественный жест, и Александр II публично объявил, что Или будет
возвращена Пекину, как только тот усмирит Синцзян.
То, что Россия когда-либо выполнит слово и спустит свой флаг
в долине, вызывало большие сомнения. Однако к 1878 г. цинские
армии под грамотным руководством генерала Цзо Цзунтана нако-
нец-то подавили восстание. С огромной неохотой и только через
три года, в течение которых тянулись переговоры, царские дипло-
маты все же согласились освободить большую часть долины Или
на приемлемых для Китая условиях по договору, заключенному в
Петербурге 12 февраля 1881 г.21.
Решение покинуть эти земли было вызвано глубокой обеспо-
коенностью Петербурга по поводу неудачи в Османской империи.
Когда Александр II нехотя позволил втянуть свою империю в но-
вую турецкую войну в 1877 г., последующие события только под-
твердили мудрость его пацифистских инстинктов. В отличие от
Крымской войны 1853—1856 гг., Турция теперь воевала почти без
какой-либо помощи, и к началу 1878 г. царские войска дошли до
ворот Стамбула. Однако Великобритания и Австро-Венгрия, встре-
воженные условиями, на которых был заключен мир с турецким
правительством в Сан-Стефано, заставили Россию снова сесть за
стол переговоров. Будучи слишком слаба, чтобы противостоять
сразу нескольким державам, Россия была вынуждена убавить свои
требования и согласиться на существенный пересмотр договора на
Берлинском конгрессе в мае 1878 г.22.
Эта дипломатическая уступка была воспринята в Петербурге
как серьезное поражение, вызвав возмущение общественности и
184 Часть вторая. Путь к войне
еще больше пошатнув и без того неустойчивый гражданский поря-
док в России23. Поднявшаяся волна народовольческого террориз-
ма, завершившаяся убийством Александра II 1 марта 1881 г., зло-
вещим образом напомнила предсказание, которое цесаревич
Александр Александрович услышал от своего наставника Констан-
тина Победоносцева: «...народ будет видеть в этом мире [Берлин-
ском договоре] позор для русского имени, и я предвижу горькие
бедственные от него последствия внутри России»24.
Александр III казался полной противоположностью своему отцу.
Бесстрастный и лишенный воображения, но наделенный некоей
природной проницательностью, глубоко консервативный самодер-
жец олицетворял собой многие качества архетипичного «мужика».
Новый царь был категорически не согласен со своим предшествен-
ником в вопросах внутренней политики и обратил вспять или по
крайней мере приостановил ряд реформ своего отца. В то же вре-
мя он полностью разделял мнение отца о том, что необходимо из-
бегать войны. Подводя итог правления Александра III, один из
чиновников Министерства иностранных дел описал цель его дип-
ломатии следующим образом: «Поставить Россию в такое между-
народное положение, которое позволило бы ей успокоиться, опра-
виться от пережитого ею страшного удара и направить затем все
свои силы на национальное возрождение и на внутреннее устрое-
ние... Внешняя политика императора Александра III была по пре-
имуществу политикой мира»25. В этом император добился успеха.
С умелой помощью министра иностранных дел Николая Карлови-
ча Гирса Александр III установил своеобразный рекорд, не ввязав-
шись ни в один вооруженный конфликт на протяжении тринадца-
ти лет своего царствования.
Сын почтмейстера-лютеранина, Гире был совсем не похож на
дилетантов-аристократов, традиционно доминировавших в Мини-
стерстве иностранных дел26. При этом у него был богатый опыт
службы за границей, и, по оценке одного историка, он был, «воз-
можно, наиболее опытным и способным государственным деяте-
лем своего времени в Европе после Бисмарка»27. Как и его госу-
дарь, Гире в первую очередь был заинтересован в стабильности, и
он проводил политику умеренности и сдержанности, избегая, по
его словам, «бесполезных и неуместных осложнений»28. Будущий
канцлер Германии граф Бернгард фон Бюлов отмечал: «Гире отчет-
ливо понимает, что иностранное поражение приведет Россию к ре-
Глава 6. Поворот на Восток  185
волюционным потрясениям такого масштаба, что Парижская ком-
муна покажется по сравнению с ними детской забавой»29. Един-
ственным вопросом, по которому министр иностранных дел серь-
езно расходился во взглядах с царем, было решение вступить в союз
с французами в начале 1890-х гг., однако он послушно исполнил
пожелания Александра.
Александр III остановил продвижение России в Азии. Если не
считать нескольких стычек с афганцами на Памире, его армии в
основном стояли без дела. Вместо этого новый царь обратил
внимание на внутреннее развитие своих владений. Его самое често-
любивое предприятие — начало строительства Транссибирской же-
лезной дороги в 1891 г. От этого проекта, отчасти вдохновленного
Трансканадской железной дорогой, которая создала новые города,
принесла в прерии процветание и способствовала объединению на-
ции, ожидали таких же благ для обширной российской колонии30.
Что еще более важно, этот проект должен был способствовать уси-
лению военного контроля над тихоокеанскими территориями.
Россия Александра III не стремилась продвинуться дальше сво-
их границ на Дальнем Востоке. Когда в середине 1880-х гг. предста-
вилась возможность захватить незамерзающий порт в Корее, Пе-
тербург устоял перед соблазном, понимая, что такой шаг потребует
слишком больших усилий от войск на Тихом океане31. В то же вре-
мя Гире был слишком сильно обеспокоен агрессией со стороны
Китая, чтобы размышлять еще и над возможностями дальнейшей
территориальной экспансии32. Как уже говорилось, и министр, и
царь не вняли настоятельным призывам Пржевальского к завоева-
нию. Несмотря на укрепившуюся дружбу с Францией, Гире даже
отказал просьбе из Парижа в 1891 г. подписать протокол о защите
христианских миссионеров в Китае, ссылаясь на то, что Россия дол-
жна вести себя там осмотрительнее33. Какое-то время казалось, что
престиж России в Китае падает. Один из царских дипломатов вспо-
минал, что за несколько лет, предшествующих 1891 г., престиж Рос-
сии в Китае заметно упал и менее сильные державы ее обогнали34.
Гире все же попытался улучшить положение, назначив компе-
тентного представителя к цинскому двору в 1891 г.35. Новый посол,
граф Артур Павлович Кассини, имел большой опыт службы при
немецких дворах и пользовался большим уважением своих кол-
лег36. Граф Владимир Николаевич Ламздорф, один из его началь-
ников, был доволен этим назначением, отмечая: «Он очень остро-
умен и тонкий наблюдатель»37. Внук итальянского дипломата,
186 Часть вторая. Путь к войне
поступившего на русскую службу в царствование Александра 1,
Кассини был космополитом старой школы. Он безупречно говорил
по-французски, с акцентом — по-русски и, несмотря на хорошее
владение английским языком, настаивал на присутствии перевод-
чика, когда имел дело с англоязычными коллегами38. Личная жизнь
Кассини, которую один из гостей Пекина охарактеризовал как
«скандальную хронику», не мешала ему очень умело вести дипло-
матическую интригу в сложной обстановке. Благодаря во многом
ему Россия сумела восстановить свою репутацию в Китае39.
Во время правления Александра III считалось важным избегать
войны за границей, чтобы наладить внутренние дела. И все же,
подавляя экспансионистские устремления своих наиболее агрес-
сивно настроенных подданных, «царь-миротворец» не искоренил
окончательно их имперские мечты40. На протяжении его правле-
ния эти устремления претерпели крупные изменения. При Алек-
сандре II Центральная и Восточная Азия служили предохранитель-
ными клапанами для честолюбивых генералов, недовольных
невозможностью завоевать Османскую империю после Крымской
войны. Если перефразировать одного ученого, эти кампании явля-
лись выражением «компенсаторного империализма»41.
В то время как Скобелевы и Муравьевы завоевывали себе славу
в степях и пустынях Центральной Азии и на берегах Тихого океа-
на, их соотечественники по-прежнему больше всего желали поко-
рить Константинополь. Унижение России на Берлинском конгрес-
се поубавило эту тягу. В результате во время правления Александ-
ра III те, кто жаждал имперских завоеваний, начали рассматривать
Дальний Восток не в качестве компенсации, а как свое истинное
предназначение. На рубеже XX в. редактор либеральной ежеднев-
ной газеты «Россия» писал:
До войны [1877-1878 гг.] господствовало мнение, что история зовет Рос-
сию завершить свою миссию в восточном вопросе и окончательно утвер-
дить крест на Св. Софии. После Берлинского конгресса рассудительные
люди стали говорить о том, что еще не пришла пора прибивать щит на
воротах Царьграда. История, бесспорно, зовет Россию на восток, но —
на другой восток. Народ двигается за Урал, и государство должно идти
за ним и даже впереди его. Там, за Уралом, открывается необъятный
простор для русской мощи, и нет той Европы, которая помешала бы нам
расширить свои владения в любом направлении42.
Глава 6. Поворот на Восток  187
1	Mosse W. Е. The European Great Powers and the German Question, 1848—
1871. Cambridge, 1958. P. 73.
2	Fuller. Strategy and Power. P. 268-270; Geyer. Russian Imperialism. P. 17—32.
3	Благодаря его известной фразе «La Russie ne boude pas, mais se recueille»
(«Россия не дуется, Россия сосредотачивается»). См.: Jelavich В. A Century of
Russian Foreign Policy. Philadelphia, 1964. P. 134; Fuller. Strategy and Power. P. 270.
4	Движение России вглубь континента во время правления Александра II
описывается в двух работах: Hoetszch. Russland in Asien; Каппелер А. Россия —
многонациональная империя. Возникновение. История. Распад. М., 2000.
С. 141—155. Анализ с точки зрения институциональной истории см.: Ritchie G.B.
The Asiatic Department during the Reign of Alexander II, 1855—1881. Ph.D. diss.,
Columbia University, 1970.
5	Скрынников Р.Г. Сибирская экспедиция Ермака. Новосибирск, 1982;
Russia, Mongolia, China: Being Some Record of the Relations between Them from
the Beginning of the XVIIth Century to the Death of Tsar Aleksei Mikhailovich. 2 vols
I Ed. by J.F. Baddeley. London, 1919. Vol. 1. P. ixix—Ixxiii. О значении пушнины
для русского хозяйства в Средние века см.: Martin J. Treasure of the Land of
Darkness: The Fur Trade and Its Significance for Medieval Russia. Cambridge, 1986.
P. 151—166; более общее описание: Fischer R.H. The Russian Fur Trade, 1550—
1700. Berkeley, 1943.
6	Leroy-Beaulieu P. La renovation de 1’Asie: Siberie—Chine—Japon. Paris, 1900. P. 3.
7	Lantzeff G. V., Pierce R.A. Eastward to Empire: Exploration and Conquest on
the Russian Open Frontier to 1750. Montreal, 1973. P. 82—182.
8	Уже в 1853 г. министр иностранных дел России граф К.В. Нессельроде
подтвердил китайскому правительству действительность Нерчинского договора
(Paine. Imperial Rivals. Р. 39). Текст Нерчинского договора см.: Русско-китайс-
кие отношения 1689—1916: Официальные документы / Ред. В.С. Мясников,
П.Е. Скачков. М., 1958. С. 9—11; Русско-китайские отношения в XVII веке.
Материалы и документы / Ред. С.Л. Тихвинский и др. М., 1972. Т 2. С. 645—
646; Du Halde P.J.B. Description ge ographique, historique, chronologique, politique
et physique de I’Empire de la Chine et de la Tartarie Chinoise. Paris, 1735. Vol. 4.
P. 201-202.
9	Hsb I.C.Y. The Rise of Modem China. Oxford, 1983. P. 117.
10	Коростовец И.Я. Русская духовная миссия в Пекине // Русский архив.
1893. № 9. С. 57—86; Иеромонах Николай (Адоратский). История Пекинской ду-
ховной миссии в первый период ее деятельности (1685—1745). // История Рос-
сийской духовной миссии в Китае: Сборник статей / Ред. С.Л. Тихвинский и
др. М., 1997. С. 14—164; Widmer Е. The Russian Ecclesiastical Mission during the
Eighteenth Century. Cambridge, Mass., 1961; Parry A. Russian (Greek Orthodox)
Missionaries in China, 1689—1917: Their Cultural, Political, and Economic Role.
Ph.D. diss., University of Chicago, 1938. Сам договор воспроизводится в: Русско-
китайские отношения. Т 2 / Ред. Тихвинский и др.; Русско-китайские отно-
шения / Ред. Мясников, Скачков. С. 17—22.
11	Spence. Search for Modem China. P. 67. Цзуньлиямынь (Бюро по управ-
лению отношениями с иностранными государствами) являлось китайским
аналогом Министерства иностранных дел с 1861 по 1901 г. См.: Meng S. М. The
188  Часть вторая. Путь к войне
Tsungli Yamen: Its Organization and Functions. Cambridge; Mass., 1962; Hsb I.C.Y.
The Development of the Chinese Foreign Office in the Ch’ing Period // The Times Sur-
vey of Foreign Ministries of the World I Ed. by Z. Steiner. London, 1982. P. 119-133.
12	Hsb I. C. Y. Russia’s Special Position in China during the Early Ch’ing Period
// Slavic Review. 1964. Vol. 23. № 4. P. 688.
13	Там были некоторые неточности. Например, Петр Великий был назван
дочерью (!) царя Алексея Михайловича. См.: Price D.C. Russia and the Roots of
the Chinese Revolution, 1896-1911. Cambridge, Mass., 1974. P. 29—32.
14	Ibid. P. 30.
15	Исследования китайско-российских отношений до 1850-х гг. см. в ра-
ботах: Cahen G. Histoire des relations de la Russie avec la Chine sous Pierre le Grand
(1689—1730). Paris, 1912; Венюков M. Старые и новые договоры России с Кита-
ем. СПб., 1863; Васильев В. П. Русско-китайские трактаты // Открытие Китая.
СПб., 1900. С. 63—105; Кюнер Н. В. Сношения России с Дальним Востоком на
протяжении царствования дома Романовых. Владивосток, 1914; Miasnikov V. S.
The Ch’ing Empire and the Russian State in the Seventeenth Century. Moscow, 1985;
Foust С. M. Muscovite and Mandarin: Russia’s Trade with China and Its Setting,
1727—1805. Chapel Hill, 1969; Mancall M. Russia and China: Their Diplomatic
Relations to 1728. Cambridge, Mass., 1971.
16	Невельской Г.И. Подвиги русских морских офицеров на крайнем Востоке
России 1849—1855. СПб., 1897. С. 112; Азиатская Россия. СПб., 1914. Т. 1.
С. 517. Слова капитана Невельского высечены на его статуе во Владивостоке,
которую открыл цесаревич Николай Александрович в 1891 г. (Сокол. Момен-
ты империи. С. 201).
17	Тексты договоров опубликованы: Сборник договоров и других докумен-
тов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842—1925)
/ Ред. Э.Д. ГриммлМ., 1927. С. 54—55, 71—76; Русско-китайские отношения /
Ред. Мясников, Скачков. С. 29-30, 34-41; Mayers W.F. Treaties between the
Empire of China and Foreign Powers. Shanghai, 1906. P. 100, 105-112. Удачный
очерк см.: Quested R.K.I. The Expansion of Russia in East Asia, 1857-1860. Kuala
Lumpur, 1968. Увлекательный анализ русского присутствия на Тихом океане с
точки зрения символической географии империи: Bassin. Imperial Visions.
18	Несмотря на отсутствие у автора доступа к архивам царского Министер-
ства иностранных дел, самым тщательным анализом этого эпизода остается
работа: Hsb I.C.Y. The Hi Crisis. Oxford, 1965. Недавно была опубликована ра-
бота, основанная на российских архивных источниках: Voskressenski A.D. The
Sino-Russian St. Petersburg Treaty of 1881: Diplomatic History. Commack; N.Y.,
1986. См. также: OP РНБ. Ф. 590. On. 1. Д. 35 (Позднеев Д.М. История Санкт-
Петербургского договора 1881 года. Рукопись. 1911); Russia in the East, 1876—
1880 / Ed. by Jelavich B., Jelavich Ch. Leiden: E. J. Brill, 1959; Paine. Imperial Rivals.
P. 110—173; Gurevich B.P. History of the Hi Crisis // Chapters from the History of
Russo-Chinese Relations, 17th—19th Centuries I Ed. by S.L. Tikhvinsky. Moscow,
1985. P. 301—326. [См. также: Центральная Азия в составе Российской импе-
рии / Ред. С.Н. Абашин и др. М., 2008. С. 78—82. — Примеч. ред.]
19	Hsb. Hi Crisis. Р. 16—18; Paine. Imperial Rivals. P. 112—113.
20	Hsb. Hi Crisis. P. 31.
21	Сборник договоров I Ред. Э.Д. Гримм. С. 84-88; Русско-китайские от-
ношения / Ред. Мясников, Скачков. С. 54—60; Mayers. Treaties. Р. 271—277.
22	Langer W. L. European Alliances and Alignments, 1871—1890. New York,
1931. P. 121-166.	—
Глава 6. Поворот на Восток  189
23	Griinig I. Die russische offentliche Meinung und ihre Stellung zu den
Groflmachten 1878—1894. Berlin, 1929. S. 52—63; Nolde B. L’alliance franco-russe:
Les origines du systeme diplomatique d’avant-guerre. Paris, 1936. P. 199—206; Langer.
European Alliances. P. 171—172; Kennan G. F. The Decline of Bismarck’s European
Order: Franco-Russian Relations, 1875—1890. Princeton; N.J., 1979. P. 27—39;
Geyer. Russian Imperialism. P. 82—85. Официальную версию см. в: ГАРФ. Ф. 568.
On. 1. Д. 52 (Ламздорф В.Н., докладная записка, «Исторический обзор поли-
тической обстановки в Европе после Берлинского конгресса», 1878 г.). Общее
настроение в Петербурге того времени хорошо показано в монографии: Зай-
ончковский П.А. Кризис самодержавия на рубеже 1870—1880-х годов. М., 1964.
С. 58-147.
24	Nolde. L’alliance. Р. 209.
25	ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 53. Л. 1 (Ламздорф В.Н., рукопись, «Обзор внеш-
ней политики России за время царствования Александра III», б.д.).
26	Царское Министерство иностранных дел находилось рядом с Певчес-
ким мостом в Петербурге. Подобно тому как французы называли свое дипло-
матическое ведомство Кэ д’Орсе, а немцы — Вильгельмштрассе, русские час-
то использовали метонимию «Певческий мост», говоря об имперском МИДе.
См.: Lieven D. Russia and the Origins of the First World War. New York, 1983. P. 61;
Iswolsky H. No Time to Grieve: An Auhagraphical Journey. Philadelphia, 1985. P. 31.
27	Kennan G. F. The Fateful Alliance. New York, 1984.
28	Рыбаченок И.С. Брак по расчету. Н.К. Гире и заключение русско-фран-
цузского союза И Российская дипломатия / Ред. Игнатьев и др. С. 258. Ми-
нистр иностранных дел хорошо изображен в работах: Erdmann A. von. Nikolaj
Karlovic Giers, russischer AuBenminister 1882—1895: Eine politische Biographie //
Zeitschrift fur OsteuropSische Geschichte. 1935. № 9. S. 481-540; Jelavich B. Giers
and the Politics of Russian Moderation. New Perspectives in Modem Russian History
I Ed. by Robert B. McKean. Houndmills, 1992. P. 25—42.
29	GP. Vol. 5. P. 308 (Бюлов — Бисмарку, письмо от 27 октября 1887 г.).
30	Geyer. Russian Imperialism. Р. 188—189.
31	Журнал особого совещания. 26 апреля 1888 г. // Красный архив. Т. 52.
С. 54—61; Русско-японская война 1904—1905 гг. Введение. Ч. 1: Русские морс-
кие силы на Дальнем Востоке с 1894 до 1901 г. Пг., 1918. С. 21-22; Lensen.
Balance. Vol. 1. Р. 31—86; HoareJ. Е. Komundo-Port Hamilton //Asian Affairs. 1986.
Vol. 17. Pt. 3. October. P. 298-308; Langer. Diplomacy. Vol. 1. P. 168—169; Malozemoff.
Russian Far Eastern Policy. P. 27—33.
32	В письме к министру финансов Ивану Алексеевичу Вышнеградскому в
1880 г. Гире утверждал, что невозможно не предвидеть нападения врага имен-
но с этой стороны (Симанский. События. Т. 1. С. 5).
33	Malozemoff. Russian Far Eastern Policy. P. 51; Guillen P. L’Expansion 1881—
1898. Paris, 1984. P. 370.
34	ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 526. Л. 10 (Кассини — Ламздорфу, письмо,
1 марта 1893 г.).
35	Cordier Н. Histoire des relations de la Chine avec les puissances occidentals,
1860-1902. Paris, 1902. Vol. 3. P. 66-67.
36	Он пользовался и уважением своих противников. Сэр Роберт Харт, за-
служенный британский глава Китайской императорской морской таможни,
тоже высоко оценивал его способности, хотя и с неохотой. См.: Hart. I. G. in
Peking. Vol. 2. P. 1044 (Харт — Кэмпбеллу, письмо от 8 декабря 1895 г.).
190  Часть вторая. Путь к войне
37	Ламздорф. Дневник. 1891—1892. С. 18.
38	Кассини // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 15.
С. 682; Соловьев. Воспоминания. С. 70.
39	ГАРФ. Ф. 601. On. 1. Д. 1370. Л. 27 (Ухтомский — Николаю, письмо, 28 сен-
тября 1895 г.). Развлечения Кассини в свободное время более чем не нравились
вышестоящим лицам. Граф вызвал неудовольствие императрицы любовной
интрижкой с одной из ее фрейлин. Его карьере также не способствовал раз-
вод с племянницей Горчакова. См.: Cassini М. Never a Dull Moment: The
Memoirs of Countess Marguerite Cassini. New York, 1956. P. 10. Cm.: Cordier.
Histoire des relations. Vol. 3. P. 348; Gerard A. Memoires d’Auguste Gerard. Paris,
1928. P. 266. Впоследствии Кассини стал первым послом России в Соединен-
ных Штатах.
40	Успешно избегая войны, Александр III заработал прозвище «Царь-Ми-
ротворец», подобно «Царю-Освободителю» Александру II, отменившему кре-
постное право.
41	Geyer. Russian Imperialism. Р. 205.
42	Восточное направление // Россия. Санкт-Петербург. 1900. 18 июня.
С. 2. Эдвардианский исследователь России сэр Бернард Пэйрс (Bernard Pares)
выразился немного по-другому: «Получив отпор в Европе после победной вой-
ны в результате заключения постыдного мира, навязанного не участвовавши-
ми в военных действиях странами, Россия при Александре III нахмурилась...
Это хмурое отношение, согласно официальной версии [Константина] Побе-
доносцева, стало теоретическим обоснованием обособленности России от ос-
тального мира [и] ее миссии в Азии» (Pares В.А. A History of Russia. New York,
1926. P. 409).	.
ГЛАВА 7
ИНТЕРВЕНЦИЯ
Александр III решительно сопротивлялся соблазну добивать-
ся имперской славы в Азии, однако его наследник оказал-
ся гораздо более восприимчив к ее чарам. Унаследовав трон
в октябре 1894 г., новый царь сразу же столкнулся с кризисом на во-
сточной границе, вызванным войной Японии и Китая из-за Корей-
ского королевства. По этому вопросу Петербург сначала занял по-
зицию осторожного нейтралитета. Николай II недолго размышлял,
прежде чем направить Россию по более агрессивному пути.
Корея долго была яблоком раздора между Китаем и Японией.
В конце XIX в. династия Цин относилась к полуострову как к сво-
ему вассалу. Такое отношение возникло примерно в 1400 г., когда
в первые годы правления в Корее династии Ли китайский импера-
тор соблаговолил принять присягу корейского монарха на вер-
ность. Как и в других подчиненных государствах, китайцы посади-
ли в корейской столице Сеуле своего наместника, который, когда
мог, вмешивался в местные дела. Основная обязанность Пекина
как сюзерена состояла в предоставлении военной защиты. В по-
следний раз этот долг был исполнен в 1590-х гг., когда армии ди-
настии Мин помогли отразить японское вторжение. Это был от-
нюдь не первый случай, когда два государства скрестили шпаги
из-за Кореи. Однако спустя два с половиной века Япония сёгунов,
удалившись в добровольную изоляцию, довольствовалась лишь
неофициальными торговыми и дипломатическими отношениями
с заморским соседом. В то время Корея тоже в значительной сте-
пени отрезала себя от остального мира, заслужив прозвище «коро-
левства-отшельника»1 .
После революции Мэйдзи в 1868 г. все более интересующаяся
внешним миром и уверенная в себе Япония снова обратила вни-
мание на Корею. Сначала правительство короля Коджона реши-
тельно отвергало попытки сближения, но оно не могло сопротив-
192 Часть вторая. Путь к войне
литься долго. По примеру американского коммодора Мэтью Пер-
ри японские канонерские лодки в 1876 г. заставили Корею открыть
двери для иностранной торговли, и за период, не превышающий
срок жизни одного поколения, островная империя стала почти
полностью доминировать в экономике этой страны2. В то же вре-
мя попытки Японии повлиять на корейскую политику привели к
энергичному противодействию со стороны Китая, желавшего утвер-
дить свою власть над этим регионом. После провалившегося пере-
ворота 1884 г., получившего неофициальную поддержку Токио,
цинский сановник Ли Хунчжан с помощью энергичного наместни-
ка Юань Шикая усилил хватку Пекина3. В течение последующего
десятилетия Ли Хунчжан справедливо хвастался: «Я — король Ко-
реи каждый раз, когда считаю, что интересы Китая требуют от меня
воспользоваться этой прерогативой»4.
Китайское вмешательство в дела Кореи вовсе не означало улуч-
шения управления. В начале 1890-х гг. засуха, обременительные
налоги и коррупция привели к восстанию под предводительством
реформистской секты Тонхак на юге5. Когда весной 1894 г. восстав-
шие захватили столицу провинции, король Коджон обратился в
Пекин за военной помощью. Ли Хунчжан отреагировал быстро и,
проинформировав, согласно условиям соглашения с Японией, над-
лежащим образом Токио, отправил на полуостров 1500 солдат6. По
тому же соглашению обе подписавшие стороны могли отправить
войска в Корею в случае беспорядков, и Япония мгновенно вос-
пользовалась этим положением, направив собственное войско в
беспокойное королевство. К 20 июля 1894 г. обе империи находи-
лись в состоянии войны7.
Чиновники российского МИДа уже некоторое время знали, что
в Корее назревают проблемы. В начале февраля слухи о подготов-
ке восстания на полуострове дошли до российского посла в Токио
Михаила Александровича Хитрово8. Через месяц Кассини сооб-
щил: «... вся Корея с некоторого времени охвачена глухим, но по-
стоянно возрастающим возбуждением, которое легко может перей-
ти в открытые беспорядки», что, как он опасался, может привести
к китайскому и японскому вмешательству9. Тем временем в Сеуле
временный поверенный в делах России Карл Иванович Вебер сна-
чала принял заверения корейского министерства иностранных дел,
что оснований для беспокойства нет, и сообщил об этом своим
начальникам10. Но к 20 мая Вебер тоже встревожился. «Волнение
в Южной Корее принимает более серьезный оборот, — телеграфи-
Глава 7. Интервенция  193
ровал он. — Возможно вмешательство Китая. Будет полезно по-
слать военное судно, следить за движением»11.
В Петербурге просьбу Кассини передали флоту, но по поводу
ухудшившейся ситуации в Корее больше ничего предпринято не
было12. В то время когда китайские и японские войска сходили на
берег королевства, Ли Хунчжан попытался заручиться поддержкой
России в этом кризисе13. Сначала Гире обрадовался возможности
усилить влияние своего правительства в регионе и, что могло быть
еще важнее, «предупредить возможность вмешательства Англии»14.
Однако, когда японский министр иностранных дел Муцу Мунеми-
цу твердо отклонил приглашение Хитрово сесть за стол перегово-
ров, Гире не стал настаивать15. Хотя Николай Карлович и был обес-
покоен вероятностью войны, он не хотел, чтобы его страну считали
приспешницей Китая16. Как он предупреждал своего представите-
ля в Пекине, явное активное вмешательство могло бы привести к
тому, что «мы легко очутились бы, помимо нашей воли, открыты-
ми противниками Японии под знаменем Китая и хитрого печилий-
ского вице-короля» (т.е. Ли Хунчжана)17. На какое-то время Рос-
сия ограничится объединением дипломатических усилий с
Британией и другими крупными европейскими державами в целях
разрешения конфликта18.
Осторожная позиция, занятая правительством Александра III,
когда между Китаем и Японией в июле 1894 г. разразилась война,
была подтверждена на особом совещании 9 августа19. Оно прохо-
дило под председательством министра иностранных дел с участи-
ем его коллег из министерств военного, морского и финансов —
Петра Ванновского, Николая Лихачева и Сергея Витте соответ-
ственно, а также двух высокопоставленных дипломатов — товари-
ща министра Николая Шишкина и главы Азиатского департамен-
та графа Дмитрия Капниста.
В начале совещания Николай Гире подвел итог уже происшед-
ших событий. Не называя агрессора, он объяснил, что причиной
войны являлось длительное соперничество между Китаем и Япо-
нией из-за полуострова. Гире отметил свои усилия по обузданию
конфликта и выразил разочарование по поводу того, что Токио
отверг предложение Хитрово выступить посредником. Николай
Карлович заключил, что Россия должна придерживаться строгого
нейтралитета. Но при этом он добавил, что захват юга Кореи Япо-
нией будет опасен для России. Поэтому было важно сохранить ста-
тус-кво королевства. В этой связи министр иностранных дел пред-
194 Часть вторая. Путь к войне
ложил, чтобы Россия скоординировала свои дипломатические уси-
лия с другими заинтересованными державами, включая Велико-
британию.
Его коллеги в основном согласились, хотя министра финансов
Сергея Витте беспокоила Великобритания и «проявления ее често-
любивых замыслов», а военный министр Ванновский предложил
направить дополнительные войска к корейской границе20. Что ка-
сается захвата территорий, то, когда был поднят вопрос о корейском
порте, морской министр, адмирал Николай Чихачев, выступил про-
тив этой идеи. На полуострове были прекрасные якорные стоянки,
но Чихачев утверждал, что бремя защиты новой базы сведет на нет
все ее преимущества. После кратковременного обсуждения было
принято решение одобрить курс Гирса, и в течение последующих
нескольких месяцев Петербург оставался в стороне от конфликта21.
Из-за близости России к этому региону ее ставки в этом кон-
фликте были выше, чем у какой-либо другой европейской держа-
вы, и впоследствии многие критиковали ее за бездействие. Один
дипломат с большим опытом работы в Азии жаловался, что «полно-
стью отсутствовала какая-либо ясная концепция того, какими дол-
жны быть цели нагйей дальневосточной политики»22. На самом деле
политическая ситуация 1894 г. только обострила сложное положе-
ние, в котором находилось Министерство иностранных дел Алек-
сандра Ш23. В течение нескольких месяцев император был серьез-
но болен. Он умер в октябре того же года. Семидесятилетний Гире
тоже болел, и в результате русская дипломатия оказалась в руках его
не очень способного товарища Николая Павловича Шишкина24.
Начало военных действий не вызвало в Петербурге ощущения кри-
зиса. В модном обществе шутили: «La chicoree m’interesse plus que
la Согёе» («Меня больше интересует цикорий, чем Корея»)25. То-
кио изо всех сил старался убедить западные державы в том, что
Япония не стремится аннексировать королевство26. Так или ина-
че, вместе с большинством европейских наблюдателей российские
государственные деятели считали, что в войне победит Китай, а
Восточная Азия останется почти такой, как была прежде. Даже
Хитрово предсказывал поражение японцев. «Успех они могут иметь
разве кратковременный, в конце одолеют китайцы», — писал он в
июне 1894 г.27. Со времен илийского кризиса оценка военного по-
тенциала Китая почти не изменилась. Но хотя аналитики развед-
ки признавали, что у цинской армии плохое командование и не-
Глава 7. Интервенция  195
достаточное вооружение, они по-прежнему уважали огромные раз-
меры империи28.
События в Корее вскоре показали, что такие взгляды были
весьма ошибочны. Еще до официального объявления войны в июле
японские войска вошли в столицу и захватили королевский дворец.
В начале сентября две противостоящие державы сошлись в круп-
ном сражении в Пхеньяне, в результате которого китайцев оттес-
нили через реку Ялу на их собственную территорию29. В то время
как Первая армия маршала Ямагата теснила цинские войска вглубь
Маньчжурии, Вторая армия под началом маршала Ояма высади-
лась на Ляодунском полуострове и быстро захватила стратегичес-
ки важную базу Порт-Артур. К январю 1895 г. японские войска
также захватили военно-морской оплот Вейхайвей на северной
оконечности провинции Шаньдун, который, как и Порт-Артур,
контролировал морские подходы к китайской столице. Этот шаг
выглядел почти излишним, потому что контроль над морем был
уже установлен в начале сентября, когда китайская эскадра отсту-
пила в Желтое море под напором гораздо более легкого японского
флота. Еще до падения Вейхайвея Китай принял решение напра-
вить миссию мира в Японию30.
Своим плачевным выступлением и на суше, и на море Китай
заслужил презрение русских наблюдателей. В ноябре сразу после
сражения в Пхеньяне военный атташе полковник К.И. Вогак пи-
сал, что китайцы были «ниже всякой критики», и добавлял: «Ки-
тайские войска, не исключая генералов и офицеров, [это] толпы
всякого сбора, которыя не заслуживают даже и названия солдата».
Когда их атаковали японцы, они, «видимо, думали только о том,
чтобы скорее добраться до границы»31. После сражения у Вейхайвея
Кассини сообщил, что цинские армии «вовсе не обучены и почти не
вооружены»32. К началу февраля граф начал сомневаться в том, что
династия Цин переживет этот кризис. «В недалеком будущем мож-
но предвидеть свержение династии, общий развал империи и изби-
ение иностранцев», — телеграфировал он в Петербург33.
Что касается врага Китая, многие начинали по-новому отно-
ситься к Японии. Полковник Вогак провел большую часть войны
в стане японцев, и его отчеты в Генеральный штаб были полны
восторженных похвал в адрес военного искусства страны, гостем
которой он был. Особенно его впечатлила подготовка офицеров и
дисциплина солдат. «Япония и ее вооруженные силы должны об-
ратить на себя самое серьезное с нашей стороны внимание, — от-
196 Часть вторая. Путь к войне
«Верзила-разбойник попался»
Карикатура из «Панча» отразила удивление, которое вызвал у многих
современников молниеносный разгром Японией Китая.
(Punch. 1894)
мечал Вогак, — ибо это сила, с которой надо считаться здесь очень
и очень»34. Алексей Суворин, редактор «Нового времени», еже-
дневной газеты, которая, как говорили, имела тесные связи с
Певческим мостом (резиденцией российского МИДа), соглашался.
«Что следует из того, что Япония победила или побеждает Китай?» —
спрашивал он своих читателей. «По-моему, следствие большое:
явилась новая страна, новый народ и притом новой для европейс-
кого человека расы — желтой!»35
Быстрое развитие событий в Корее и Маньчжурии требовало
свежего взгляда на проблему, и новый царь созвал еще одно сове-
щание 20 января 1895 г. На первом совещании, состоявшемся в
августе предыдущего года, доминировал министр иностранных дел.
На втором совещании больший вес имели военные. Председатель-
ствовал теперь дядя Николая, великий князь генерал-адмирал
Глава 7. Интервенция  197
Алексей Александрович, номинальный глава русского флота, а
среди участников были министры военный и морской, а также
начальники штабов и министр финансов. Министерство иностран-
ных дел представляли Шишкин, исполняющий обязанности мини-
стра иностранных дел после смерти Гирса (в начале того же меся-
ца), и граф Капнист36.
Главная цель заседания 20 января состояла в том, чтобы ре-
шить, нужно ли менять российскую политику в свете неожиданных
успехов Японии в этом конфликте. Основная дискуссия сосредо-
точилась на анализе возможных вариантов развития ситуации,
поскольку до сих пор было неясно, каковы будут территориальные
претензии Японии. Участников по-прежнему беспокоила роль
Великобритании, хотя все и согласились, что, пока англичане «бу-
дут действовать... корректно», с Лондоном лучше продолжать со-
трудничать37 . Что касается Японии, Шишкин был уверен в том, что
она не нарушит своего обещания уважать территориальную цело-
стность Кореи. Витте добавил, что в противном случае будет повод
принять против Токио соответствующие меры.
В то же время флотское командование было гораздо больше,
чем в августе, заинтересовано заполучить корейский порт. Великий
князь Алексей Александрович несколько раз поднимал этот во-
прос и намекал, что Николай размышляет об этом. Чихачев изме-
нил свое мнение и теперь тоже высказывался в пользу этой идеи и
даже предлагал захватить часть территории Маньчжурии38. Его кол-
леги, однако, были против такого шага. Шишкин же со своей сто-
роны убеждал совет показать, что Россия не имеет «агрессивных
планов» на Тихоокеанском побережье, и подчеркивал необходи-
мость сохранять дружеские отношения с Японией39. Генерал Н.
Обручев, начальник Генерального штаба армии, также возражал
против базы в Корее, указывая, что столь удаленный от российс-
кой территории опорный пункт будет крайне трудно защитить40.
Несмотря на желания флота, совет проголосовал за то, чтобы
придерживаться старого курса и продолжить совместные диплома-
тические усилия. Однако, для того чтобы голос России в регионе
звучал более убедительно, было решено усилить тихоокеанскую
эскадру, «чтобы наши морские силы в тех водах были по возмож-
ности значительнее японских»41. Обе резолюции были должным
образом исполнены. Чихачев незамедлительно приказал кораблям
из модернизированной Средиземноморской эскадры отправлять-
ся в воды Тихого океана, в то время как МИД предпринял ряд дей-
198 Часть вторая. Путь к войне
ствий, чтобы при поддержке англичан и французов заставить япон-
цев заключить мир42.
Стремясь сесть за стол переговоров, в феврале и Китай, и Япо-
ния начали прилагать серьезные дипломатические усилия, чтобы
заручиться поддержкой крупнейших держав. В Токио министр
иностранных дел Муцу обеспокоился перспективой англо-россий-
ского сотрудничества, которое в этом регионе могло оказаться
грозной комбинацией. Поэтому он поспешил снова заверить Хит-
рово, что Япония не имеет никаких видов на Корею, а интересует
ее главным образом Формоза (Тайвань) — остров, который, как он
знал, не имел для России большого значения43. В Петербурге Ни-
колай II принял посольство китайского императора, прибывшее с
просьбой о посредничестве. Сановники не стали прибегать к дип-
ломатическим тонкостям и в самом начале аудиенции вежливо
поинтересовались здоровьем царя после нападения в Оцу четыре
года назад44. В китайской столице Ли Хунчжан со своей стороны
снова обратился к Кассини за поддержкой, обосновывая это тем,
что России нужен «спокойный и миролюбивый сосед», а не опас-
ные японские выскочки45*:
Ни японский, ни китайский подход не вызвали определенно-
го ответа в Петербурге. Кассини последовательно отвергал просьбы
Ли Хунчжана, говоря, что Россия вмешается в конфликт, только
если будут затронуты ее собственные интересы46. Хотя молодой
царь и симпатизировал китайцам, он все еще сомневался, какую
позицию ему следует занять и нужно ли это вообще47. На тот мо-
мент конфликт казался слишком далеким, чтобы предпринимать
немедленные действия.
Другие европейские державы тоже не спешили вступать в пе-
реговоры. В итоге, когда в марте переговоры все же всерьез нача-
лись в японском городе Симоносеки, китайская делегация, кото-
рую возглавлял Ли Хунчжан, встретилась с представителями
противника один на один. 18 марта Япония назвала свою цену
мира, и Ли Хунчжан сразу же постарался оповестить европейские
дипломатические миссии. Помимо обычного возмещения убытков
и торговых концессий Токио настаивал на официальном отказе
Китая от своих претензий к Корее. Больше всего тревожили тер-
риториальные уступки, которых потребовала Япония. Это были
Формоза и Пескадорские острова на юге, а также весь Ляодунский
полуостров с его важной военно-морской базой Порт-Артуром48.
С точки зрения Кассини, последнее было опаснее всего для Рос-
199
Глава 7. Интервенция _____________________________________
сии. Он сообщал министру иностранных дел, что обладание Порт-
Артуром даст японцам «такую силу для воздействия на китайское
правительство при будущих сношениях с ним как по политичес-
ким, так и по торговым вопросам, что влияние и голос Японии
неминуемо должны будут приобрести преобладающее, почти ис-
ключительное значение, само собой разумеется в явный ущерб
влиянию прочих держав, имеющих политические и торговые ин-
тересы в Китае»49. В Петербурге война больше не казалась столь
отдаленной.
Перспектива возникновения японского плацдарма на Азиатском
континенте быстро превратилась в первый дипломатический кри-
зис правления Николая II. Александр III умер 20 октября 1894 г.,
и наследник в первый момент как будто совершенно растерялся
перед лицом своих новых обязанностей. Его отец, который всегда
был не очень высокого мнения о способностях цесаревича, плохо
подготовил его к задаче управления империей. Когда Гире предста-
вил новому царю свой первый доклад, Николай застонал: «Я ни-
чего не знаю. Покойный государь не предвидел своего конца и не
посвящал меня ни во что»50. Но вскоре царь оправился от шока и
начал вникать в государственные дела.
Первым инстинктивным побуждением Николая в роли ново-
го правителя России было пойти по стопам отца. Он оставляет на
своем посту министра финансов Сергея Витте, чье влияние будет
только возрастать в первые годы нового правления. Хотя новый
царь и не очень любил надменного министра, сильная личность
Витте быстро взяла верх. Как вскоре стало многим понятно, моло-
дой правитель патологически не выносил конфронтации, так что
поначалу он посчитал, что будет проще уступить властному Сергею
Юльевичу51. Какое-то время Витте даже имел весомый голос во
внешней политике, которую при Александре III в своих руках дер-
жали император и его министр иностранных дел52.
Когда в январе умер Гире, выбор преемника тоже не стал ради-
кальным шагом. Сначала обратились к послу в Лондоне, но 73-лет-
ний Егор Сталь мечтал только о комфортной старости и учтиво от-
клонил предложение53. Следующим в списке был другой
профессиональный дипломат с длинным и почетным послужным
списком — князь Алексей Борисович Лобанов-Ростовский, кото-
рый в то время находился при дворе в Вене. Денди и совершенный
сноб, Лобанов был не в большой чести у своего предшественника,
200 Часть вторая. Путь к войне
«Вперед, на восток!»
Немецкая карикатура на Николая II.
(Grand-Charteret J. Nicholas ange de la paix. Paris, 1906)
который, по слухам, как-то отозвался о нем: «Чего же вы хотите,
он всю жизнь прослужил генеральным консулом»54. Хотя князь
также служил и в Стамбуле, его в первую очередь интересовали ев-
ропейские события, и чиновники в Азиатском департаменте жало-
вались, что новый министр иностранных дел мало знает Восток.
Барон Розен вспоминал: Лобанов «не был сведущ в дальневосточ-
ных делах, что вполне естественно, поскольку он принадлежал к
поколению, чьи представления о Китае и Японии в основном сво-
дились к изображениям мандаринов с хвостиками на коробках с
чаем или красных лакированных чашках и блюдцах, которые при-
Глава 7. Интервенция  201
возили домой храбрые путешественники»55. И все же Лобанов за-
служил уважение своих современников и за короткий срок пребы-
вания в должности сумел проявить себя как компетентный ми-
нистр иностранных дел.
Важным отличием Николая от Александра III была его готов-
ность вести агрессивную дипломатию. В отличие от своего отца, он
вступил на престол, когда империя выглядела внушительно и снова
завоевала уважение других держав. Финансовое положение страны,
благодаря экономическому буму, условия для которого создали
министры финансов Вышнеградский и Витте, было благополуч-
ным. В то же время союз, заключенный с Францией в предшеству-
ющем году, означал, что Россия вышла из изоляции. На протяже-
нии нескольких трудных лет после Берлинского конгресса военные
стратеги отчаянно опасались нападения с запада со стороны уси-
ливающейся Германской империи. Партнерство с Парижем полно-
стью изменило мрачный стратегический ландшафт и как будто
подарило Петербургу больше свободы56.
И была в характере Николая одна черта, которая делала его бо-
лее склонным к рискованным операциям за границей. Один ученый
справедливо описывал его как «немного наивного и чересчур опти-
мистичного. <...> Что касается дипломатии, он не всегда различал
надежду и реальную возможность»57. На протяжении его правления
государственные деятели неоднократно жаловались, что царя легко
было вовлечь в иностранные авантюры самого причудливого свой-
ства. Бывший министр иностранных дел Извольский вспоминал:
«Именно фантастическая и авантюрная сторона дела пленяла Нико-
лая II, который был очень восприимчив к химерическим идеям»58.
Первое серьезное внешнеполитическое решение, которое предсто-
яло принять новому российскому императору, касалось мирных
переговоров в городе Симоносеки. И Китай и Япония обратились
к его правительству с предложениями, между которыми он должен
был сделать выбор: либо Россия встанет на сторону Токио и при-
мет участие в разделе Китая, либо она поможет Пекину противо-
стоять требованиям японцев и таким образом попытается сохра-
нить в регионе статус-кво. Новый министр иностранных дел
отмечал: «Выбор между Китаем и Японией как союзниками Рос-
сии в будущем совершенно зависит от того, какой политики мы
предполагаем держаться по окончании Китайско-японской войны:
пассивной или более или менее наступательной»59.
202 Часть вторая. Путь к войне
Сторонники решительных действий заявляли, что Цинская
династия находится при последнем издыхании. Поэтому русские
должны подружиться с японцами и захватить часть разваливаю-
щейся империи, пока там еще есть чем поживиться. Вот как это
излагала передовица либеральной столичной газеты «Новости»:
Китайский вопрос имеет несомненную аналогию с восточно-европейс-
ким вопросом. Если оказалось возможным разделить значительную
часть Турции, то тем более это возможно относительно Китая... Теперь-
то и представляется вполне удобный случай разом и без хлопот покон-
чить с Китаем, разделив его между главными заинтересованными евро-
пейскими державами... China delenda est!60
В ответ со всех сторон посыпались пожелания. В январе «Граж-
данин» предложил сдвинуть на юг всю сибирскую границу, присо-
единив большие куски северных Синцзяна, Монголии, Маньчжу-
рии и Кореи и позволив Японии аннексировать южные части
Маньчжурии и Кореи61.	*
Те, у кого аппетиты были поскромнее, сосредоточились на не-
замерзающем выходе в Тихий океан. С момента своего основания
в 1860 г. Владивосток считался недостаточным в качестве главной
военно-морской базы на Дальнем Востоке, поскольку окружающие
его воды замерзали на четыре месяца в году. Помимо прочего, это
означало, что российская Тихоокеанская эскадра зимовала в япон-
ских портах, что слишком сильно зависело от доброй воли потен-
циального соперника62. Кроме того, поскольку начались работы по
строительству Транссибирской железной дороги, незамерзающий
порт на Тихом океане как ее конечная станция становился все бо-
лее необходим63.
В начале 1895 г. столичные газеты наводнились передовицами,
взывающими к решению этого насущного вопроса. «Новое время»
предупреждало, что после неудачи в Корее нельзя упускать новый
шанс64. Неудивительно, что этот аргумент нашел много сторонни-
ков во флотском командовании, включая великого князя Алексея
Александровича и Лихачева. Еще одним энтузиастом этой идеи был
сам царь, который писал: «России безусловно необходим свобод-
ный в течение круглого года и открытый порт. Этот порт должен
быть на материке (юго-восток Кореи) и обязательно связан с на-
шими прежними владениями полосой земли»65.
В служебной записке Николаю II вскоре после того, как в го-
роде Симоносеки Япония огласила свои жесткие условия, Лобанов
203
Глава 7. Интервенция _______________________________________
предложил в качестве одного из возможных вариантов заключение
договора с Токио, с целью «приобретения нами незамерзающего
порта на Тихом океане и присоединения к нам некоторой части
Маньчжурии, необходимой для более удобного проведения Сибир-
ской железной дороги»66. Он добавил, что в лице усиливающейся
морской державы Россия приобретет прекрасного союзника про-
тив своего главного врага: «Отношения наши к Японии являлись
жгучей задачей нашей политики каждый раз, как нам угрожал раз-
рыв с Англией»67.
Эти мысли перекликаются с популярной книгой под названи-
ем «Наши задачи на Тихом океане», вышедшей вскоре после начала
войны68. Ее автор Александр Максимов, флотский офицер в от-
ставке, служивший на Дальнем Востоке, заявлял, что настоящим
врагом России в Азии был Китай. Хотя на тот момент китайцы
показывали себя в бою не лучшим образом, со временем цинское
правительство при поддержке Великобритании успешно реформи-
рует свои Вооруженные силы и вполне может выступить против
России: «Поэтому на горизонте наших отношений к Китаю всегда
будет эта грозная туча, которая легко может разразиться жестокой
войной, вследствие настойчивой бдительности англичан, поставив-
ших, по-видимому, в основу своих политических задач на далеком
Востоке изгнание России с берегов Великого океана»69. Единствен-
ный возможный путь для России состоял в модернизации своей
армии и объединении с Японией. Максимов повторял: «Япония —
единственный верный наш союзник на берегах Великого океана;
дружба ее для нас одинаково дорога, как наша дружба дорога для
Японии. Мы должны быть, по возможности, солидарны с этой
державой, так как имеем с нею много общих точек политического
соприкосновения»70. Лобанов был гораздо более осторожен, ког-
да речь шла о Дальнем Востоке; его предложение было лишь одним
из нескольких возможных вариантов, которые министр иностран-
ных дел представил императору. Однако в его министерстве име-
лись ярые сторонники прояпонского курса, такие как Хитрово и
граф Капнист71. Даже в 1896 г. Хитрово все еще призывал к союзу
с островной империей, и есть свидетельства того, что Токио был бы
рад такому повороту событий72. Розен, возможно, преувеличивает,
когда допускает, что японцы надеялись на дружбу с Россией в пер-
вые дни войны73. Но все же на следующий день после того, как
Япония объявила свои условия мира, японский дипломат в Берли-
не намекнул, что его правительство не будет противиться стремле-
204 Часть вторая. Путь к войне
нию России получить Северную Маньчжурию и порт в Корее, если
требование Японии в отношении Ляодунского полуострова будет
выполнено74.
И все же на каждого человека, который радовался победам
японских армий в Маньчжурии, приходились и другие, кто опасал-
ся угрозы для тихоокеанских владений России. Более того, многие
считали Маньчжурию сферой законного интереса своей страны в
Китае, и они рассматривали любое японское присутствие там как
недозволенное вмешательство75. «Санкт-Петербургские ведомос-
ти» неоднократно предупреждали, что территориальные претензии
Токио в Симоносеки предвещают недоброе. «Настоящие затрудне-
ния на Дальнем Востоке начнутся только по окончании военных
действий», — мрачно предсказывал один из журналистов76.
Даже князь Владимир Петрович Мещерский в своем «Гражда-
нине» теперь поносил Японию, как страну «пиратов и бандитов»,
и начинал склоняться на сторону Китая77. В середине февраля он
уже открыто призывал к союзу с Пекином: «С Китаем же нам вы-
годно связывать наше положение в Азии, и именно с Китаем, в его
цельном и громадном составе. Китай сам по себе и Россия сама по
себе — это, вместе взятое, — громадная сила против нашего роко-
вого противника — Англии!»78 В Министерстве иностранных дел
граф Кассини, как и предполагалось, поддержал прокитайский
курс79. Однако самым стойким защитником союза с Пекином был
министр финансов Сергей Витте, для которого дружеские отноше-
ния с цинским правительством являлись необходимым условием
его честолюбивых экономических планов. Витте активно занимал-
ся Транссибирской железной дорогой с момента возникновения ее
проекта, и это будоражило его воображение картинами процвета-
ния Дальнего Востока.
Витте также предвидел, что Транссибирская дорога позволит
России играть более активную роль в жизни «Азиатского Восто-
ка»80 . Изначально его концепция этой роли была несколько туман-
на, хотя его видение Востока подразумевало особые отношения с
Пекином. По мере того как Россия будет двигаться на восток вме-
сте с новой железной дорогой, рассуждал Витте, Китай будет пре-
вращаться как в объект расширения торговли, так и в экономичес-
кого партнера против Англии81.
В отличие от наиболее активных политических ястребов, Вит-
те пылко возражал против территориальных приобретений в Вос-
точной Азии. Чтобы реализовать его амбициозные планы, важно
Глава 7. Интервенция  205
было сохранить добрые отношения с династией Цин. Как он это
называл, цель состояла исключительно в «тихом проникновении»
на Восток. А попытки других держав утвердиться на китайской
почве угрожали доступу России к Китаю, и им следовало твердо
противостоять82. Витте подчеркивал, что Россия должна так же
последовательно защищать принцип территориальной целостности
Китая, как США твердо держатся доктрины Монро83.
Выбор между Китаем и Японией наконец был сделан на третьем
особом совещании 30 марта 1895 г.84. Снова присутствовали мини-
стры военный и морской, финансов и иностранных дел. Председа-
тельствовал Алексей Александрович. Как великий князь сообщил
собравшимся государственным деятелям, царь склонялся к тому,
чтобы встать на сторону Японии. Поскольку островная империя
являлась сильной морской державой, она неизбежно должна была
стать соперником Великобритании. Наилучшим вариантом, по мыс-
ли великого князя, было бы заключение договора с Токио. Заклю-
чив секретное соглашение, Петербург мог позволить Японии решать
свои проблемы в Китае в обмен на поддержку «наших интересов» в
регионе. Россия таким образом могла одновременно приобрести
незамерзающий порт и сильного союзника против Англии85.
Первым против этого высказался военный министр Ванновс-
кий, и даже Лобанов предостерег, что Япония — ненадежный со-
юзник, но больше всех возражал Витте. Утверждая, что Япония на
самом деле стала воевать с Китаем только для того, чтобы опере-
дить Россию на Дальнем Востоке до завершения строительства
Сибирской железной дороги, он подчеркивал, что ни о каком по-
нимании не может быть и речи. Министр финансов предупреждал:
«Враждебные действия Японии направлены главным образом про-
тив нас. Предполагаемое японцами занятие южной части Маньч-
журии будет для нас угрозой и, вероятно, повлечет за собой впо-
следствии присоединение к Японии всей Кореи... [В конце концов
японцы] привлекут на свою сторону весьма воинственных монго-
лов и маньчжур, а затем начнут новую войну»86. Интересы России
будут соблюдены гораздо лучше, если Япония на материке получит
отпор, для чего при необходимости нужно использовать поддерж-
ку флота. «Мы приобрели бы при этом роль спасителя Китая, ко-
торый оценил бы нашу услугу и согласился бы потом на исправле-
ние мирным путем нашей границы», — заключил Витте87.
В конце концов, невзирая на настроения Николая, аргументы
министра финансов одержали верх. Хотя некоторые опасались, что
2 Об Часть вторая. Путь к войне
русская армия в Восточной Азии не была способна вести войну, а
Лобанов сомневался, что Япония мирно сдаст свои позиции, ми-
нистры согласились поддержать Витте. В результате совет постано-
вил «посоветовать Японии, сначала дружелюбным образом, отка-
заться от занятия южной части Маньчжурии, так как таковое
занятие нарушает наши интересы и будет служить постоянной
угрозой спокойствию на Дальнем Востоке»88.
Император, который не присутствовал на совещании, по-пре-
жнему отдавал предпочтение сделке с Токио89. Когда четырьмя
днями позже Лобанов представил Николаю протокол совещания,
царь не захотел отказываться от своего желания получить незамер-
зающий порт90. Чтобы снова обсудить этот вопрос, Николай при-
гласил ведущих министров на неофициальную встречу в Аничко-
вом дворце 4 апреля. После часового совещания он наконец
уступил Витте, хотя и остался этим крайне недоволен. «Дай Бог,
только не втянуться в войну!» — записал император в своем днев-
нике в тот день91.
Помимо желания иметь военно-морскую базу Николай, возможно,
беспокоился о способности своей армии противостоять Японии на
далекой тихоокеанской периферии. Его министр иностранных дел
опасался, что Токио может не принять российского ультиматума,
и если конфликт дойдет до критической стадии, то выгнать япон-
цев с материка будет очень трудно92. Против 85 японских батальо-
нов в Маньчжурии царь мог выделить максимум 22 из своей армии
в Восточной Сибири. Хитрово предупреждал, что Россия еще да-
лека от готовности предпринять что-либо столь серьезное, как кам-
пания против Японии93. Очевидное решение состояло в том, что-
бы убедить другие державы присоединиться к России и вместе
оказать давление на Японию. Еще до того как совет собрался 30
марта, Лобанов попытался выяснить, поддержат ли Великобрита-
ния, Франция и Германия демарш с требованием к Токио отказать-
ся от своих притязаний на Ляодунский полуостров94.
Великобритания казалась закономерным союзником. Не счи-
тая России, она несомненно являлась наиболее тесно связанной с
Восточной Азией европейской страной. Королевский флот, хотя
уже и не был таким могущественным, как во времена Опиумных
войн пятьдесят лет назад, все еще представлял собой серьезную
силу. Великобритания держала в своих руках более четырех пятых
китайской внешней торговли, и, конечно, Лондону не был безраз-
Глава 7. Интервенция  207
личен исход войны95. Министерство иностранных дел Великобри-
тании возглавило усилия западных держав в переговорах о прекра-
щении огня летом и осенью 1894 г. В начале конфликта английс-
кое общественное мнение склонялось на сторону Китая96. Но когда
победа японцев стала весьма вероятной, настроение в Лондоне за-
метно поменялось. В феврале 1895 г. основные газеты всячески
славили агрессоров, которые шествовали через Маньчжурию. От-
вага и успехи другой островной морской империи вызывали вос-
хищение97 . В то же время, как выразился премьер-министр Розбе-
ри, сильная Япония станет очень полезна как «оплот против
России», которая оставалась основным соперником Англии на
континенте98.
Когда лорд Кимберли, министр иностранных дел Великобри-
тании, в конце 1894 г. обратился к российскому послу с просьбой
обеспечить поддержку британскому правительству в стремлении
заключить мир, российский дипломат ответил несколько уклончи-
во99 . Несколько месяцев спустя настала очередь Стааля выступать
в роли безнадежного просителя. В конце марта 1895 г. он предло-
жил Лондону вместе оказать давление на Японию и был удивлен,
столкнувшись с «неожиданной резкой переменой курса». Лорд
Кимберли, немного смущаясь, сказал ему, что кабинет министров
решил не возражать против требований, выдвинутых Токио в Си-
моносеки. Его коллеги полагали, что статьи проекта договора, ка-
сающиеся торговли, будут выгодны для Англии, а территориальные
уступки на материке не представляли никакой угрозы, поскольку
были слишком далеки от интересов Великобритании в долине реки
Янцзы и Гонконге. Повторные призывы оказать поддержку в тече-
ние последующих недель оказались такими же безуспешными, так
как Лондон занял позицию благосклонного нейтралитета. Лобанов
нехотя был вынужден признать, что Великобритания не будет со-
трудничать с Россией100.
Если Англия разочаровала министра иностранных дел, то по-
зиция Берлина его приятно удивила. Когда разразились военные
действия, немецкий кайзер Вильгельм II был очень горд успехами
японской армии, которую обучали прусские советники; он дал
указание правительству не вмешиваться в конфликт101. Однако
вскоре он начал опасаться участия в этом кризисе Великобритании
и России. В основе их дипломатии, рассуждал он, лежал вовсе не
альтруизм. Больше всего Вильгельма беспокоило то, что любое
послевоенное урегулирование принесет территориальные выгоды
208 Часть вторая. Путь к войне
тем, кто играл активную роль. «Ни при каких обстоятельствах мы
не можем остаться в стороне и позволить застать нас врасплох», —
настаивал он. «Мы тоже должны занять свою позицию в Китае»102.
Как и его кузен Николай II, кайзер был не прочь получить во-
енно-морскую базу на Тихом океане103. В то время колониальные
интересы Германии в Азии были минимальны, и в Петербурге не
считали Берлин серьезным игроком в этом регионе104. Однако у
Германии были существенные торговые связи с Востоком. Что важ-
нее, кайзер больше не был доволен ролью второй скрипки при
более мощных тихоокеанских державах. Полностью подтвердив к
1890-м гг. статус своей молодой империи как одной из главных
континентальных сил Европы, Вильгельм начал мечтать о более
глобальной роли Германии. Война представляла собой прекрасную
возможность постепенно проникнуть в восточноазиатские дела105.
Поэтому к марту немецкий посол поставил Лобанова в известность
о том, что его правительство будет радо присоединиться к России
в исполнении посреднической миссии106.
Поскольку Германия проявила благожелательность, Франции
стало трудно отказать Лобанову. Имея колонии в Индокитае, рес-
публика тоже была недовольна территориальными претензиями,
выдвинутыми Японией в Симоносеки, особенно теми, которые
касались Формозы и Пескадорских островов, расположенных к
северу от ее собственных владений107. Трудность состояла в том, что
Палата депутатов не особенно горела желанием вступать в еще одну
войну на Тихом океане. Также вызывала беспокойство позиция
Лондона. Франция, как и Россия, соперничала с Британской им-
перией, но их полем боя была Африка. На других континентах она
не хотела провоцировать Англию. В результате французская дип-
ломатия старалась, насколько это возможно, держаться в деле ки-
тайско-японского конфликта политики невмешательства108.
Когда в начале апреля министр иностранных дел России впер-
вые обсуждал требования Японии с французским послом, марки-
зом де Монтебелло, последний сначала предложил занять пассив-
ную позицию, поскольку он опасался, что Англия вполне может
выступить против давления на Токио109. Сообщение о том, что Гер-
мания с энтузиазмом поддержала предложение Лобанова, стало
неприятным сюрпризом110. Что бы она ни говорила, Франция вряд
ли могла позволить себе рисковать недавно заключенным догово-
ром с Петербургом, публично расходясь с ним по этому вопросу,
особенно когда Пруссия уже вступила в игру111. С некоторой нео-
Глава 7. Интервенция  209
хотой Париж дал сигнал о своей готовности тоже участвовать в
действиях России112.
А в Симоносеки переговоры достигли критической точки. Хотя
бывший посол Германии сообщил Ли Хунчжану, что теперь он
может рассчитывать на поддержку нескольких европейских держав,
а Кассини убеждал его не отдавать Ляодунский полуостров, китай-
ский дипломат все же уступил требованиям Японии и 5 апреля
подписал мирный договор113. Когда он возвращался в Пекин, что-
бы представить договор своему императору на одобрение, «трой-
ственная интервенция» (Россия, Германия и Франция) начала ока-
зывать давление на Токио.
11 апреля, через неделю после капитуляции Ли Хунчжана,
представители трех стран исполнили тщательно инсценированный
дипломатический маневр: один за другим они нанесли визит ми-
нистру иностранных дел, графу Тадасу Хаяши, и каждый вручил
ему послание идентичного содержания. В нем выражалось опасе-
ние, что если Япония завладеет Ляодунским полуостровом, то ки-
тайская столица будет находиться под постоянной угрозой, а неза-
висимость Кореи станет иллюзорной, вследствие чего мир на
Дальнем Востоке будет недостижим114. Тройка могла рассчитывать
на то, что ее услышат. Объединенная дальневосточная эскадра на-
считывала 38 кораблей общим водоизмещением 95 тыс. тонн, тог-
да как императорский японский флот состоял из 31 корабля водо-
измещением 57 тыс. тонн115.
Японское правительство колебалось несколько дней. В обще-
стве кипели страсти, так как многие считали, что условия мира уже
не были достаточным вознаграждением за военные победы на ма-
терике116. Сначала правительство предложило вернуть большую
часть Ляодунского полуострова, за исключением Порт-Артура. Но
такое решение было едва ли приемлемо для Петербурга, который
сразу же мобилизовал своих партнеров по интервенции, чтобы они
выразили недовольство. А тем временем приближался срок рати-
фикации договора Японией — 26 апреля.
В то время как делегаты двух враждующих сторон съезжались
в китайский порт Чифу для выполнения этой формальности, Рос-
сия усиливала давление. Генерал Сергей Духовской мобилизовал
Приамурский военный округ и готовил свои войска к походу на
Маньчжурию117. Царский флот также готовился к нападению на
японцев. 10 апреля адмирал П.П. Тыртов, командующий русским
210  Часть вторая. Путь к войне
флотом на Тихом океане, уже получил приказ, гласивший, что «в
случае разрыва с Японией главной целью должны быть активные
действия против японского флота и портов». Предписывалось ли-
шить японцев возможности «подвозить подкрепления к берегам
Кореи, Маньчжурии и Китая»118.
Забавно, что в это время основная часть эскадры Тыртова зимо-
вала в гаванях Нагасаки, Йокохамы и Кобе. Адмирал заявил, что не-
удобно угрожать стране, гостеприимством которой пользуешься, и
приказал своим кораблям покинуть японские воды. Две недели спу-
стя почти двадцать русских военных кораблей, торпедных лодок и
других судов встали на якорь в Чифу119. Очевидец описал эту сцену:
Российское правительство сосредоточило там самую внушительную эс-
кадру, которая когда-либо собиралась в китайских водах... в надежде все-
таки заставить Китай воздержаться от последнего шага и не вводить
договор в действие. Чтобы эта демонстрация произвела большее впечат-
ление, как только каждый корабль вставал на якорь, на него немедлен-
но наносили темно-серую боевую раскраску, и он занимал положение
готовности к бою, а на берегу перед гостиницей, где поселилась японс-
кая комиссия по договору, был устроен склад лодок, парусов и других из-
лишних принадлежностей120.
Японское правительство поняло намек. 25 апреля Токио объя-
вил, что вернет Ляодун в обмен на более щедрые репарации121.
1	Rockhill W. Ж China’s Intercourse with Korea from the XVth Century to 1895.
London, 1905; Nelson M.F. Korea and the Old Orders in Eastern Asia. Baton Rouge,
1945. P. 28—57, 68—85; Hae-jong Chun. Sino-Korean Tributary Relations in the
Ch’ing Period // The Chinese World Order: Traditional China’s Foreign Relations /
Ed. by J.K. Fairbank. Cambridge; Mass., 1968. P. 90—111; Nahm A.C. Korea:
Tradition and Transformation: A History of the Korean People. Elizabeth; N.J., 1988.
P. 94-143.
2	В 1893 г. 91% корейского экспорта (главным образом рис и соевые бобы)
шел в Японию, которая, в свою очередь, обеспечивала 50% корейского импор-
та. См.: Lee Ki-baik. A New History of Korea. Cambridge, Mass., 1984. P. 282.
3	Юань Шикай в 1912 г. сыграл значительную роль в свержении Цинов в
1912 г. В 1915 г. он провозгласил себя новым императором, но вскоре умер.
4	Lensen. Balance. Vol. 1. Р. 23.
5	Kim С. I. Е., Kim Нап-куо. Korea and the Politics of Imperialism, 1876—1910.
Berkeley, 1967. P. 74—77; Lee Chong-sik. The Politics of Korean Nationalism.
Berkeley, 1963. P. 19—33. Хотя тонхаки были ярыми националистами, некото-
рые все же усматривают в восстании японскую руку. См.: Morse Н. В. The
Глава 7. Интервенция  211
International Relations of the Chinese Empire. Vol. 3. Taipei, 1978. P. 20; Malozemoff.
Russian Far Eastern Policy. P. 52; The Cambridge History of China / Ed. by Fairbank
J. K. Vol. 11. Pt. 2. P. 105.
6	Тяньцзиньский договор был подписан в апреле 1885 г. Ито Хиробуми и
Ли Хунчжаном, с тем чтобы разрешить спор, возникший после неудачного
переворота 1884 г. По этому соглашению и Китай и Япония должны были
вывести свои войска из Кореи, и королевство могло приглашать военных ин-
структоров только из третьих стран. Однако в случае беспорядков подписав-
шие договор страны сохраняли право отправить войска в регион, при условии
извещения другой стороны. Текст договора см.: Cordier. Histoire des relations. Vol.
3. P. 221—222; Brandt M. von. Drei Jahre ostasiatischer Politik 1894-1897. Stuttgart,
1898. S. 221-223.
7	События, приведшие к войне, хорошо изложены в работе: Vagts A. Der
chinesisch-japanische Krieg 1894/95 // Europaische Gesprache. 1931. Bd. 9. № 5.
S. 234-252; № 6. S. 285-301.
8	Красный архив. 1932. T. 50/51. С. 4—5 (М.А. Хитрово — К.И. Веберу,
письмо, 9 февраля 1894 г.).
9	Там же. С. 5—6 (Кассини — Н.К. Гирсу, депеша, 10 марта 1894 г.).
10	Нихамин В.П. Русско-японские отношения и Корея, 1894—1895 гг.: Дис.
канд. ист. наук / Высшая дипломатическая школа, 1948. С. 20.
11	Красный архив. 1932. Т. 50/51. С. 7 (К.И. Вебер — в МИД, телеграмма,
20 мая 1894 г.).
12	Там же. С. 7 (Александр III — Н.К. Гирсу, записка на полях, май
1894 г.); Там же. С. 8. (Капнист — Кербергу, телеграмма, 27 мая 1894 г.).
13	Там же. С. 16 (Кассини — Н.К. Гирсу, 10 июня 1894 г.).
14	Там же. С. 15—16 (Н.К. Гире — Александру III, служебная записка,
10 июня 1894 г.).
15	Там же. С. 28 (М.А. Хитрово — Н.К. Гирсу, телеграмма, 24 июня 1894 г.);
Там же. С. 32 (Гире — Кассини, 28 июня 1894 г.).
16	Гирсу также могла не нравиться дипломатическая двойная игра, кото-
рую вел Ли Хунчжан. И Хитрово, и граф Дмитрий Капнист, глава Азиатского
департамента МИД, обвиняли Ли Хунчжана в обмане, и Гире, вероятно, был
прекрасно осведомлен о том, что китайский чиновник играл в такие же игры с
Британией. См.: Там же. С. 18 (М.А. Хитрово — Н.К. Гирсу, телеграмма, 13 июня
1894 г.); Там же. С. 21 (Д.А. Капнист, служебная записка, 18 июня 1894 г.).
17	См.: Красный архив. 1932. Т. 50/51. С. 59 (Гире — Кассини, письмо,
27 июля 1894 г.).
18	АВПРИ. Ф. 137. Оп. 475. Д. 118. Л. 205-206 (Отчет МИД, 1894).
19	В самодержавной России император мог созвать особое совещание ми-
нистров и других высокопоставленных чиновников для обсуждения важных
вопросов. Хотя последнее слово оставалось за царем и он часто отвергал сове-
ты, которые ему давали министры, протоколы этих совещаний хорошо отра-
жают официальную идеологию. См.: Емец В.А. Механизм принятия внешне-
политических решений в России до и в период Первой мировой войны //
Первая мировая война: Дискуссионные проблемы истории / Ред. В.Л. Малков,
Ю.А. Писарев. М., 1994. С. 60—64. Протокол совещания 9 августа можно най-
ти в издании: Первые шаги русского империализма на Дальнем Востоке. С. 62—
67 (Журнал особого совещания 9 (21) августа 1894 г.).
20	Там же. С. 65.
212  Часть вторая. Путь к войне
21	Там же. С. 66-67; АВПРИ. Ф. 137. Оп. 475. Д. 118. Л. 207-208 (Отчет
МИД, 1894 г.); Ламздорф. Дневник 1894—1896. С. 156—157.
22	Rosen. Forty Years. Vol. 1. P. 134. Один из высокопоставленных британс-
ких чиновников выразил удивление тем, что через два месяца после начала
войны у русского посла в Лондоне все еще «не было инструкций относитель-
но Китая» {Neilson К. Britain and the Last Tsar: British Policy and
Russia, 1894—1917. Oxford, 1995. P. 149).
23	По мнению Рыбаченок, осторожность Петербурга могла проистекать из
слабости военного положения России на Дальнем Востоке. Тихоокеанская
эскадра была в два раза меньше британского флота в регионе, армия была до-
вольно слаба, и поскольку до завершения Транссибирской магистрали остава-
лось еще как минимум пять лет, снабжение тоже оставляло желать лучшего.
См.: Рыбаченок И.С. Союз с Францией во внешней политике России в конце
XIX в. М., 1993. С. 36.
24	Ламздорф, например, был не в восторге от товарища министра {Ламз-
дорф. Дневник 1894—1896. С. 129).
25	Московские ведомости. 1895. 15 апр. С. 3.
26	Langer. Diplomacy. Vol. 1. Р. 134.
27	Красный архив. 1932. Т. 50/51. С. 23 (М.А. Хитрово — Н.К. Гирсу, теле-
грамма, 19 июня 1894 г.). Даже после первых побед японцев в Корее посол
Великобритании в Пекине сэр Николас О’Коннор все равно полагал, что «ки-
тайская наковальня в конце концов непременно сломает японский молот»
{Chirol. Fifty Years. Р. 181). См. также: Beveridge. Russian Advance. Р. 94; Langer.
Diplomacy. Vol. 1. P. 174.
28	Самый лучший печатный источник сведений о том, как Россия оцени-
вала китайцев и другие азиатские армии, это «Сборник географических, топо-
графических и статистических материалов по Азии», в тематических разделах
которого публиковались разведывательные отчеты и переводы западных ста-
тей. Сборник регулярно издавался Главным штабом армии в период с 1883 по
1914 г. Авторитетным описанием китайских Вооруженных сил считалась рабо-
та: Путята. Вооруженные силы Китая 1888—1889 // Сборник географических,
топографических и статистических материалов по Азии. Т. 39. С. 1—87; Более
подробно то же изложено в: Путята. Китай.
29	Депеши русского военного атташе полковника К.И. Вогака дают непло-
хое представление о происходившем: Сборник географических, топографичес-
ких и статистических материалов по Азии. Т. 60/61. См. также: Vladimir
[Volpicelli, Zenone}. The China-Japan War. New York, 1896. Краткий обзор офи-
цера военной разведки Великобритании см.: Boulay N.W.H. du. An Epitome of
the Chino-Japanese War, 1894—1895. London, 1896.
30	АВПРИ. Ф. 143. On. 491. Д. 113. JI. 16—19 (Кассини — Н.П. Шишкину,
депеша, 19 января 1895 г.).
31	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491.Д. 113. Л. 88—96 (К.И. Вогак — Кассини, пись-
мо, 30 октября 1894 г.). Опубликовано в: Сборник географических, топографи-
ческих и статистических материалов по Азии. Т. 60. С. 169—181. Симпатии Во-
гака тревожили и Ли Хунчжана, и русских дипломатов в Пекине, на что
Кассини жаловался Ламздорфу: ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 527. Л. 27 (Кассини —
Ламздорфу, письмо, 19 февраля 1897 г.).
32	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 113. Л. 19 (Кассини — Шишкину, 19 января
1895 г.).
Глава 7. Интервенция  213
33	Ламздорф. Дневник 1894—1896. С. 140.
34	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 113. Л. 88-96 (К.И. Вогак - Кассини, 30 ок-
тября 1894 г.). Ленсен предполагает, что полковник чересчур симпатизировал
японцам во время войны (Balance. Vol. 1. Р. 203—204).
35	Суворин А. С. Маленькие письма // Новое время. 1895. 4 марта.
36	Первые шаги русского империализма на Дальнем Востоке. С. 67—74
(Журнал Особого совещания (1 февраля) 20 января 1895 г.).
37	Там же. С. 68.
38	Там же. С. 69.
39	Там же. С. 68.
40	Генерал не был так категорично против территориальных захватов. Ког-
да разразилась китайско-японская война, он написал доклад, в котором пред-
лагал аннексировать часть Северной Маньчжурии и Северной Кореи, чтобы
дальневосточную границу было удобнее защищать (Paine. Imperial Rivals. Р. 183).
41	Первые шаги русского империализма на Дальнем Востоке. С. 73 (Жур-
нал Особого совещания 20 января 1895 г.).
42	Русско-японская война 1904—1905 гг. Действия флота. Ред. А.Ф. Гейден
и др. / Историческая комиссия при Морском Генеральном штабе. Петроград:
Морской Генеральный штаб, 1918. Ч. 1. С. 45—47. Дислокация российского
флота в то время также описана в статье: С театра японской войны // Новое
время. 1895. 9 апр. С. 2. Кроме того, армия укрепила свои силы на Дальнем
Востоке и мобилизовала Приамурский военный округ. См.: Всеподданнейший
отчет военного министра за 1895 г. СПб., 1896. Прил. 1. С. 52; АВПРИ. Ф. 137.
Оп. 475. Д. 120. Л. 151 (Отчет МИД, 1895); Langer. Diplomacy. Vol. 1. Р. 176.
43	Ламздорф. Дневник 1894—1896. С. 138.
44	Там же. С. 143-144.
45	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 113. Л. 46 (Кассини — Шишкину, депеша,
11 февраля 1895 г.).
46	Там же. Л. 44-48; Там же. Л. 50—55 (Кассини — Шишкину, депеша,
21 февраля 1895 г.); Там же. Д. 85. Л. 10 (Кассини — Шишкину, телеграмма,
И февраля 1895 г.).
47	Ламздорф. Дневник 1894—1896. С. 157.
48	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. ИЗ. Л. 101 — 107 (Кассини — А.Б. Лобанову,
депеша, 28 марта 1895 г.). Эти условия изложены также в: Vladimir [ VolpicelliZ.].
China-Japan War. P. 405-411. Рыбаченок высказывает предположение, что япон-
ский посол проинформировал российский МИД о требованиях своего прави-
тельства уже в начале февраля (Союз с Францией. С. 41).
49	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. ИЗ. Л. 105-106 (Кассини — Лобанову, де-
пеша, 28 марта 1895 г.).
50	Николай даже не знал об условиях тайного военного союза с Франци-
ей, о которых Гире рассказал своему царю только после того, как тот вступил
на трон. См.: Ламздорф. Дневник 1894—1896. С. 85.
51	Император был хорошо осведомлен о своем недостатке. См. его призна-
ния своему дяде великому князю Владимиру Александровичу и одному из
министров: Безобразовский кружок летом 1904 г. // Красный архив. 1926. Т. 17.
С. 220; Ford. Russian Far Eastern Diplomacy. P. 8.
52	McDonald. United Government. P. 11—17; Романов Б.А. Витте как дипло-
мат (1895—1903 гг.) И Вестник Ленинградского университета. 1946. № 4/5.
С. 150-172.
Ламздорф. Дневник 1894-1896. С. 148—149.
214 Часть вторая. Путь к войне
54	Сколковский К.А. Внешняя политика России и положение иностранных
держав. СПб., 1897. С. XXIII. Другие мнения соотечественников см.: Из архива
С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 1. С. 417—420, 435—436.; Суворин А.С. // Новое время. 1895.
4 марта. С. 1; Neilson. Britain. Р. 64; GP. Vol. 9. Р. 353—354 (Хатцфельд — Голш-
тейну, телеграмма от 18 мая 1895 г.). Помимо своих обязанностей дипломата
князь был страстно увлечен генеалогией, и вскоре после своего назначения
министром иностранных дел он опубликовал справочник о великих семьях
России: Лобанов-Ростовский А.Б. Русская родословная книга: В 2 т. СПб., 1895.
Ламздорф, который был небезразличен к таким вещам, пришел в бешенство,
когда обнаружил, что в справочнике не упоминается его родословная (Днев-
ник 1894-1896. С. 173).
55	Rosen. Forty Years. Vol. 1. P. 134. Витте высказывался очень похожим об-
разом: «...Лобанов-Ростовский... не имел никакого понятия о делах Дальнего
Востока. Если бы его в то времен спросить: что такое Маньчжурия? где Мук-
ден? где Гирин? — то его знания оказались бы знаниями гимназиста второго
класса» (Из архива С.Ю. Витте. Т 1, кн. 1. С. 434).
56	Fuller. Strategy and Power. P. 366-367.
57	Lieven. Russia. P. 66. Об этом же говорится в: Esthus R. A. Nicholas II and
the Russo-Japanese War // Russian Review. 1981. October. Vol. 40. № 4. P. 397.
58	Izyolskii. Memories. P. 290.
59	АВПРИ. Ф. 143. On. 491. Д. 143/146. Л. 4 (Лобанов — Николаю, служеб-
ная записка, 25 марта 1895 г.); см. также: Первые шаги русского империализ-
ма на Дальнем Востоке. С. 75.
м Попов. Дальневосточная. С. 42-43; Oldenburg. Last Tsar. Vol. 1. P. 121; Ford.
Russian Far Eastern Diplomacy. P. 100.
61	Гражданин. 1895. 4 янв. С. 2.
62	Один военно-морской обозреватель отмечал, что единственным друже-
ственным портом в Тихом океане был далекий Сайгон (Морские вопросы //
Новое время. 1895. 3 марта. С. 2).
63	Симанский. События. Т. 1. С. 11—12.
64	Еще о незамерзающем порте // Новое время. 1895. 27 марта. С. 1.
65	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 143/146. Л. 4 (Николай — Лобанову, замет-
ка на полях, около 25 марта 1895 г.). Выделено в оригинале.
66	Там же (Лобанов — Николаю, 25 марта 1895 г.). Николай восторженно
отметил на полях: «Именно».
67	Там же. Л. 5.
68	Максимов А. Я. Наши задачи на Тихом океане. 4-е изд. СПб., 1901.
69	Там же. С. 44.
70	Там же. С. 58.
71	Хитрово предложил позволить Японии взять себе Ляодунский полуос-
тров в обмен на контроль России над Кореей (Симанский. События. Т. 1. С. 41).
О Капнисте см.: Ламздорф. Дневник 1894—1896. С. 168.
72	АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 153/159. Л. 2—9 (Хитрово — Лобанову, пись-
мо, 30 апреля 1896 г.). Николай написал на полях с некоторой обидой: «А союз
с Китаем?!!!»
73	Rosen. Forty Years. Vol. 1. P. 135—136.
74	Виконт Аоки, японский посол в Берлине, уведомил Вильгельмштрас-
се, что Токио также согласится на аннексию юго-западной китайской провин-
ции Германией и корейского острова Великобританией. См.: GP. Vol. 9. Р. 260
(фон Мюльберг, записка от 2 апреля 1895 г.); Langer. Diplomacy. VoL 1  Р.181.
Глава 7. Интервенция  215
75	См. выражение бурного недовольства в передовице: Новое время. 1895.
1 марта. С. 1. Шишкин даже считал, что залив Чжили находится более или
менее в сфере влияния России (Первые шаги русского империализма на Даль-
нем Востоке. С. 68—69).
76	Европа и Япония // С.-Петербургские ведомости. 1895. 10 апр. С. 1.
77	Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. 1895. 21 февр. С. 3.
78	Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. 1895. 11 февр. С. 3.
79	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 113. Л. 13—14 (Кассини — Гирсу, депеша,
8 января 1894 г.); Красный архив. 1932. Т. 50/51. С. 30; Ламздорф. Дневник 1894—
1896. С. 156-157.
80	Семенников. За кулисами царизма. С. 81.
81	Романов. Россия в Маньчжурии. С. 61.
82	Geyer. Russian Imperialism. Р. 187-195.
83	Dillon. Eclipse. P. 246.
84	АВПРИ. Ф. 143. On. 491. Д. 145/148. Л. 2—11 (Журнал Особого совеща-
ния, 30 марта 1895 г.); Первые шаги русского империализма на Дальнем Вос-
токе. С. 78—83.
85	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 145/148. Л. 3.
86	Там же. Л. 6.
87	Там же. Л. 7.
88	Там же. Л. 11.
89	Когда через два дня после встречи Лобанов послал ему записку о своем
разговоре с французским послом, Николай сделал на полях помету в том смыс-
ле, что согласен с предложением не противиться китайско-японскому мирному
договору, но потребовать за это в качестве компенсации порт (Первые шаги
русского империализма на Дальнем Востоке. С. 77).
90	DDF. Vol. 11. Р. 692.
91	Николай. Дневник. С. 115; Романов. Россия в Маньчжурии. С. 74—79;
DDF. Vol. 11. Р. 708.
92	Первые шаги русского империализма на Дальнем Востоке. С. 74.
93	Симанский. События. Т. 1. С. 11—12.
94	АВПРИ. Ф. 137. Оп. 475. Д. 120. Л. 154 (Отчет МИД, 1895); Langer.
Diplomacy. Vol. 1. Р. 182.
95	Young L. К. British Policy in China 1895-1902. Oxford, 1970. P. 1-15.
96	У Министерства иностранных дел был более беспристрастный подход.
Английский историк дипломатии пишет: «В архивах нет никаких свидетельств
того, что Великобритания отдавала свое предпочтение Китаю или Японии.
...Действия, которые Великобритания предпринимала до и во время войны,
были не столько прокитайскими или антияпонскими, сколько пробритански-
ми» (Nish I.H. The Anglo-Japanese Alliance: The Diplomacy of Two Island Empires,
1894-1907. London, 1966. P. 25).
97	Ibid. P. 23—26; Young. British Policy. P. 18—19; Franke O. Die Grossrrmchte
in Ostasienvon 1894 bis 1914. Brunswick, 1923. S. 66—68; Brandt. Drei Jahre. P. 115—
118; Langer. Diplomacy. Vol. 1. P. 174. Яркий пример такого нового отношения
см. в книге: Curzon G.N. Problems of the Far East: Japan—China—Korea. London,
1895. P. 392-393.
98	Neilson. Britain. P. 148.
99	Ibid. P. 148—150; Рыбаченок. Союз с Францией. С. 39.
216 Часть вторая. Путь к войне
100	Correspondance diplomatique de М. de Staal (1884—1900). 2 vols / Ed. by
A. Meyendorff. Paris, 1929. Vol. 2. P. 266-268; Neilson. Britain. P. 154-160; Young.
British Policy. P. 16-19.
101	Gerard. Ma mission. P. 46; GP. Vol. 9. P. 245 (n).
102	GP. Vol. 9. S. 245—246 (Гогенлоэ — Маршаллу, телеграмма от 17 ноября
1894 г.).
103	Inner A. J. Die Erwerbung von Kiautschou, 1894—1898. Inaugural diss.,
Rheinischen Friedrich-Wilhelm Univers it at zu Bonn, 1930. S. 8-9; Ganz A. H. The
German Navy in the Far East and the Pacific: The Seizure of Kiaochow and After //
Germany in the Pacific and Far East, 1^70-1914 / Ed. by P.D. Kennedy, J.A. Moses.
St. Lucia, 1977. P. 120. Более популярный рассказ о глобальных замыслах кай-
зера см.: Massie R. К. Dreadnought: Britain, Germany, and the Coming of the Great
War. New York, 1991.
104	Когда Кассини комментировал реакцию европейских дипломатов в
Пекине на переговоры в Симоносеки, он даже не упомянул немецкого послан-
ника: АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 113. Л. 114—117 (Кассини— Лобанову, депе-
ша, 6 апреля 1895 г.).
105	Война также была хорошим способом приобрести военно-морскую
базу. Когда Гогенлоэ предложил, что вознаграждением за участие Германии в
демарше станет порт, кайзер отметил: «Правильно» (GP. Vol. 9. S. 245; см. так-
же: GP. Vol. 9. Р. 266; DDF. Vol. 14. S. 6).
106	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 145/148. Л. 2 (Журнал Особого совещания.
30 марта 1895 г.); GP. Vol. 9. S. 258—259 (Маршалл — X. Чиршки, телеграмма
от 23 марта 1895 г.).
107	DDF. Vol. 11. Р. 623-624.
108	Guillen. L’Expansion. Р. 339—344, 370—373; Рыбаченок. Союз с Франци-
ей. С. 46-47.
109	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 143/146. Л. 8 (Лобанов — Николаю, служеб-
ная записка, 2 апреля 1895 г.). См. также: Первые шаги русского империализ-
ма на Дальнем Востоке. С. 71. Монтебелло намекает, что именно Лобанов внес
такое возражение (DDF. Vol. 11. Р. 691—692).
110	DDF. Vol. 11. Р. 646-647, 673.
111	Спустя месяц французский посол в Берлине Jules Herbette выразил не-
годование по поводу того, что Франция «вынуждена была поддержать Россию
в японском вопросе, чтобы помешать ей броситься в объятия Германии» (DDF.
Vol. 12. Р. 26). Ламздорф с сарказмом отмечает, что и Франция, и Германия
действовали исключительно с целью опередить соперника: Ламздорф. Дневник
1894-1896. С. 177.
112	Guillen. L’Expansion. Р. 373; Gerard. Ma mission. P. 42—43; Langer.
Diplomacy. Vol. 1. P. 185.
1,3	АВПРИ. Ф. 143. On. 491. Д. 113. Л. 108—110 (Кассини— Лобанову, де-
пеша, 3 апреля 1895 г.); АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 113. Л. 111-113 (Касси-
ни — Лобанову, депеша, 6 апреля 1895 г.); Gerard. Ma mission. Р. 38. Рыбаченок
предполагает, что намеки Кассини на русскую поддержку укрепили Ли Хунч-
жана в стремлении подписать договор, поскольку он знал, что дипломатичес-
кое давление европейских держав в итоге приведет к пересмотру его условий
(Союз с Францией. С. 41). Копию договора см.: BDFA. Pt. I. Ser. Е. Vol. 5.
Р. 372—377; Cordier. Histoire des relations. Vol. 3. P. 281-286.
Глава 7. Интервенция  217
1,4	Министр иностранных дел Муцу в это время был болен. См.: АВПРИ.
Ф. 143. Оп. 491. Д. 85. Л. 31 (Кассини — Лобанову, телеграмма, 7 апреля 1895 г.);
Там же. Д. 113. Л. 134—137 (Кассини — Лобанову, депеша, 22 апреля 1895 г.);
DDF. Vol. 11. Р. 694-695; GP. Vol. 9. Р. 275—278 (Гутшмидт — Гогенлоэ, мемо-
рандум, 24 апреля 1895 г.); The Secret Memoirs of Count Tadasu Hayashi / Ed. by
A.M. Pooley. New York, 1915. P. 82—85.
115	По словам великого князя Алексея Александровича, Великобритания,
которая твердо придерживалась строгого нейтралитета, располагала в регио-
нальных водах 15 кораблями общим весом 66 тыс. т. (Симанский. События.
Т. 1. С. 43). Британский дипломат в Токио оценил объединенные силы русско-
го, французского и немецкого флотов на Дальнем Востоке в 40 кораблей, до-
бавив: «Сопротивляясь России, Япония, скорее всего, потерпит поражение»
(BDFA. Pt. I. Ser. Е. Vol. 5. Р. 308)
116	Lensen. The d’Anethan Dispatches. P. 48; Mutsu Munemitsu. Kenkenroku:
A Diplomatic Record of the Sino-Japanese War, 1894—1895. Princeton; N.J., 1982.
P. 248-254.
117	АВПРИ. Ф. 143. On. 491. Д. 85. Л. 37 (Кассини — Лобанову, телеграм-
ма, 23 апреля 1895 г.); Там же. Д. 113. Л. 141—142 (Кассини — Лобанову, депе-
ша, 27 апреля 1895 г.).
118	ГАРФ. Ф. 601. On. 1. Д. 434. Л. 15 (П.П. Тыртов, служебная записка,
24 апреля 1896 г.).
119	Там же. Л. 15-21; Русско-японская война 1904-1905 гг. Действия флота /
Ред. А.Ф. Гейден и др. Ч. 1-а. Пг., 1918. С. 56—57. Французы оказали поддер-
жку явно через силу, что весьма раздражало Тыртова. В своем докладе об опе-
рации адмирал отмечал, что его французский коллега контр-адмирал de
Beaumont сначала отказался присоединиться к его эскадре, ссылаясь на то, что
у него нет соответствующих указаний (ГАРФ. Ф. 601. On. 1. Д. 434. Л. 19).
В конце концов Beaumont получил приказ перейти со своими кораблями под
командование Тыртова. См.: DDF. Vol. 71. Р. 726—727, 738, 743, 745—746; Рус-
ско-японская война. Ч. 1-а. С. 51; Рыбаченок. Союзе Францией. С. 46—49; Си-
манский. События. Т. 1. С. 44.
120	Foster J. W. Diplomatic Memoirs. 2 vols. Boston, 1909. Vol. 2. P. 151. Также
цитируется в: Langer. Diplomacy. Vol. 1. P. 187. Британский консул в Чифу ос-
тавил подробный рассказ: BDFA. Pt. 1. Ser. Е. Vol. 5. Р. 408—409.
121	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. ИЗ. Л. 138-140 (Кассини - Лобанову, де-
пеша, 27 апреля 1895 г.); ГАРФ. Ф. 601. On. 1. Д. 434. Л. 21 (Тыртов, служебная
записка, 24 апреля 1896 г.).
ГЛАВА 8
АЗИАТСКИЙ АЛЬЯНС
Вмешательство царской России в китайско-японскую войну
заслужило благодарность Пекина. Хотя в «тройственной ин-
тервенции» также участвовали Франция и Германия, китай-
ские официальные лица хорошо понимали, что Россия руководи-
ла усилиями, которые позволили вернуть утраченные территории.
Летом 1895 г. граф Кассини торжествовал: «С того времени как мы
впервые установили дипломатические отношения с Поднебесной
империей, наши положение и престиж в Китае никогда еще не об-
ретали того значения, какое получили после... нашего решения
протянуть руку помощи нашему огромному и немощному соседу.
Ныне никто не оспорит российского господства в Китае»1.
Другие западные державы полностью признали влияние Рос-
сии. Огюст Жерар, французский коллега и хороший приятель Кас-
сини, с удовольствием вспоминал, что в 1895 г. «Россия больше всех
остальных имела инициативу, волю и авторитет» в Китае2. Другие
относились к этому с меньшим оптимизмом. Английские обозре-
ватели, например Валентайн Чирол из «Таймс» и Генри Норман,
высказывали большую тревогу по поводу близких отношений меж-
ду Россией и династией Цин3. Даже заслуженный британский ди-
ректор Китайской императорской морской таможни сэр Роберт
Харт, которому обычно русофобия не была свойственна, обеспоко-
ился тем, что «в результате интервенции на Ляодун Россия приоб-
рела большую власть... Можете представить себе мою тревогу!»4
Опасения Англии можно было понять. В течение почти всего
XIX в. эта страна была самой влиятельной западной державой в
Срединном царстве. Однако из-за своей сдержанности в последней
войне Британия утратила преобладающую роль в Китае, и британ-
ские дипломаты обнаружили, что их оттеснили на боковую ветку
пекинской политики5. Ситуация дошла до такой точки/что, когда
Глава 8. Азиатский альянс  219
британский посланник сэр Николас О’Коннор вышел из себя на
переговорах с китайскими дипломатами в июне 1895 г., министер-
ство потребовало и добилось его отставки6. Кассини лишь слегка
преувеличивал, когда сообщал: «Почти не осталось даже следов
прежнего обаяния, величия и могущества, коими Англия столь
долгие годы пользовалась в Китае»7.
Новый союз прошел проверку на прочность, когда Россия су-
мела предоставить крупный заем китайскому правительству в июле
1895 г. Одним из условий мира с Японией, заключенного в Симо-
носеки, была контрибуция в размере 250 млн таэлей, что составля-
ло примерно 38 млн фунтов стерлингов. Поскольку центральное
правительство в то время в среднем собирало 90 млн таэлей в год,
ему ничего не оставалось, кроме как обратиться к международным
рынкам капитала8. У Китая тогда был относительно небольшой
иностранный долг, и английские, немецкие и французские банки-
ры поспешили предложить свои услуги9. Банки Гонконга и Шан-
хая, давно являвшиеся ведущими финансовыми институтами в
регионе, первыми отправили своих агентов в Пекин, но их излиш-
няя самоуверенность, а также обида Китая на Лондон уменьшили
привлекательность британских кредиторов10. Английские банкиры
быстро поняли, что они вне игры, и освободили поле боя для нем-
цев и французов11.
Сначала Россия не участвовала в схватке за выгодную сделку12.
Более того, на Певческом мосту о переговорах узнали из Берлина,
а не из Пекина13. Это было неудивительно, поскольку Россия не
могла предоставить большие средства и сама брала крупные займы
на европейских валютных рынках14. Когда Петербург спросили,
присоединится ли он к Франции в предоставлении займа Китаю,
первый ответ был уклончивым15. Но русские дипломаты не могли
не понимать потенциальных преимуществ такого шага, и Витте
вскоре начал высказываться в его пользу16. Это была великолепная
возможность усилить влияние царя в Срединном царстве и побить
Британию, которая давно была там самым сильным финансовым
игроком, ее собственным оружием. Лобанов так объяснял «поли-
тическую подоплеку» своих целей: «Для наших будущих планов
необходимо поставить Китай в какую-либо зависимость от нас и
предотвратить распространение там английского влияния»17.
В середине мая 1895 г. министр финансов дал указание своему
агенту в Париже обратиться за помощью к французским банкирам,
а Лобанов сообщил Монтебелло, что Россия будет рада участвовать
220  Часть вторая. Путь к войне
в сделке при условии, что ни Лондон, ни Берлин не будут пригла-
шены18. Несмотря на отчаянные усилия, предпринятые в Пекине
сэром Робертом Хартом и немецким послом с целью убедить ки-
тайцев не брать взаймы у России, чуть больше чем через месяц
Кассини смог доложить, что китайское дипломатическое ведом-
ство согласилось на русско-французское предложение19. 24 июня
1895 г. китайские представители подписали в канцелярии князя
Лобанова договор о предоставлении займа в размере 100 млн руб.
золотом под 4% с 36-летним сроком погашения. Это равнялось 100
млн таэлей и покрывало две пятых контрибуции, которую Китай
должен был выплатить Японии. Основную часть займа выкупил
синдикат, состоящий из восьми французских банков, а российское
правительство выступило гарантом займа20. Условия были доволь-
но выгодны для Китая, который в последние годы брал кредиты со
ставкой 7%21. С другой стороны, июль был спокойным месяцем на
парижской бирже, и русская поддержка сделала этот заем привле-
кательным объектом инвестиций22. В результате, когда ценные
бумаги появились на рынке, намеченная сумма подписки была
превышена почти в 15 раз23.
Хотя деньги предоставила Франция, Россия организовала заем.
В этой сделке видели удачный ход царской дальневосточной дипло-
матии, к большой досаде Великобритании и Германии24. «Санкт-Пе-
тербургские ведомости» назвали ее огромным успехом для России25.
В своей колонке редактор «Гражданина» князь Мещерский говорил,
что эта сделка может считаться началом новой эры в российских
внешних сношениях. С его точки зрения, «активные отношения к
Китаю перешли на сторону России, и отныне не только дружба, но
и общность интересов соединяет Россию с Китаем и делает Китай
способным противодействовать хищнической и коварной против
него политике дружбы других европейских держав»26.
Граф Ламздорф держался более циничной точки зрения. Он
прикусил язык, когда Лобанов попросил его написать благоприят-
ную статью о займе в органе Министерства иностранных дел
«Journal de St.-Petersbourg» и в качестве примера русской традиции
бескорыстной помощи Срединному царству привел графа Николая
Игнатьева. Лобанов имел в виду искусную дипломатию Игнатьева
на посту посла в Китае во время Второй опиумной войны. Осенью
1860 г., когда британские и французские войска сожгли летний
дворец китайского императора и стояли у стен Пекина, Игнатьев
Глава 8. Азиатский альянс  221
умело столкнул противников, убедив обе стороны, что он действует
в их интересах. Выступая в роли посредника и великолепно соче-
тая очарование, макиавеллиевскую хитрость и обман, посол про-
воцировал англо-французскую армию, а когда союзники приняли
решение подписать мирный договор и вывести войска, он присво-
ил себе эту заслугу. Через две недели после отступления европейцев
бескорыстное посредничество Игнатьева было вознаграждено Пе-
кинским договором, по которому китайский император полностью
подтверждал право России на территории, захваченные Муравьевым
на Тихоокеанском побережье несколькими годами ранее27.
Князь Лобанов так интерпретировал этот эпизод в заметках с
инструкциями Ламздорфу для написания статьи для министерства:
Россия всегда показывала себя бескорыстным другом Китая. Доказатель-
ством может служить поведение России во время английских и француз-
ских военных действий в Китае: тогда Россия через своего представителя
в Китае полуофициально и дружески вмешалась в отношения между
воюющими странами, чтобы облегчить им заключение мира, не выго-
варивая при этом для себя никаких особых выгод.
Граф с негодованием возразил в своем дневнике: «Но уж это
неверно; вся слава несчастного Игнатьева была основана на тех
вполне реальных приобретениях, которые были сделаны нами по
этому случаю. Здесь появляется возможность сказать, что “Qui
s’excuse, s’accuse”»28.
Как и многие другие, Ламздорф видел сходство между дипло-
матическими уловками 1860 г. и российской помощью Китаю 35
лет спустя. Решения вмешаться в переговоры в Симоносеки и пре-
доставить заем Пекину не были продуманы заранее и не являлись
частью какого-либо тщательно проработанного плана царя занять
доминирующее положение на Дальнем Востоке. И все же оба шага
были сделаны затем, чтобы получить в Китае определенные выго-
ды. Лорд Керзон высказался об этом так: «Россия предоставляет эту
помощь не от избытка, не из доброй воли и не просто так. Всему
есть цена, и она получит свое вознаграждение»29.
В депеше князю Лобанову Кассини подтверждал, что в Пеки-
не не сомневались в неизбежности скорых требований ответных
услуг со стороны тех, кто ему помогал. «Китайское правительство,
разумеется, отлично понимало, что рано или поздно каждая из за-
ступившихся за Китай держав напомнит ему о его долге и потре-
222 Ча&пъ вторая. Путь к войне
бует того или другого вознаграждения», — писал граф30. Вопрос был
только в том, какую форму примет это вознаграждение. Некоторые
деятели, такие как Степной и Приамурский генерал-губернаторы,
настаивали на изменении границ31. Но, поскольку российская дип-
ломатия в Симоносеки активно изображала из себя защитницу
Срединного царства, теперь было не очень удобно копировать
Игнатьева и устраивать аннексии за счет Пекина.
Более того, в глазах таких людей, как Витте, захват дополни-
тельных территорий на Дальнем Востоке был совершенно излиш-
ним. Британия, Германия и Франция в последние годы добились в
других странах экономическими методами гораздо большего влия-
ния, чем прямыми завоеваниями. С помощью банков, железных
дорог, торговли и другой финансовой деятельности эти европейские
страны распространили свою власть на различных территориях от
Персии и Османской империи до Аргентины. Целью было приоб-
ретение «сфер влияния», или, как пишут современные историки,
создание «неформальных империй», которые осуществляли косвен-
ный экономический и политический контроль, не утруждая себя
размещением войск и устройством колониальных администраций.
Китай был хорошим примером32. Хотя британская корона вла-
дела всего несколькими утесами в устье Жемчужной реки в Гонкон-
ге, коммерческая и финансовая деятельность обеспечили ей такое
влияние в китайских делах, которое было несоизмеримо с ее едва
заметным территориальным присутствием33. Сергей Витте предла-
гал следовать подобным путем и конкурировать с Британией, орга-
низуя в Китае российские предприятия.
Первым шагом, сделанным министром финансов в этом на-
правлении, было создание Русско-китайского банка. Англия дав-
но имела свои банки в Гонконге и Шанхае. Немецкий и даже япон-
ский капитал тоже был хорошо представлен в Китае. Но России
еще предстояло завоевывать там финансовый авторитет34. В 1894 г.
делегация русских чайных купцов из Ханькоу, жалуясь на высокую
комиссию, которую взимали британские банки за сделки с иност-
ранной валютой, предложили Витте начать действовать в этом на-
правлении35 . В то же время новый банк мог способствовать экспор-
ту керосина и другим русским предприятиям в Китае36. Однако у
Витте на уме была не только коммерция. В служебной записке
царю он предположил, что «Русско-китайский банк, кроме разви-
тия торговых сношений России с Китаем, должен также содейство-
вать своими мероприятиями усилению экономического и полити-
Глава 8. Азиатский альянс  223
«Мед, мой мед!»
Карикатура из «Панча»: англичане отреагировали на новость о предоставлении
Россией займа Китаю в 1895 г. с завистью и цинизмом.
(Punch. 1895)
ческого влияния России в Срединной Империи»37. В другой запис-
ке министр добавил, что «одной из задач банка должно быть упро-
чение русского экономического влияния в Китае в противовес...
англичан»38.
Витте выступил с идеей такого учреждения 24 июня 1895 г. на
переговорах с французскими банкирами по заключению договора
о китайском займе. Сразу же после того, как французские банки-
ры согласились на условия сделки, он предложил им учредить парт-
224 Часть вторая. Путь к войне
нерство с петербургскими коллегами и его министерством для со-
действия проникновению на китайский рынок39. Как и в случае с
займом, эта институция использовала бы для продвижения царс-
ких интересов на Дальнем Востоке в основном республиканские
франки. Но в Париже все же посчитали, что предприятие, за ко-
торым стоит русское правительство, будет великолепным союзни-
ком в торговой конкуренции с англичанами и немцами40. К нача-
лу сентября консорциум французских банков объявил о своей
готовности помочь, и через четыре месяца, в январе 1896 г., офи-
циально открылся Русско-китайский банк с акционерным капита-
лом 6 млн золотых рублей. Хотя пять восьмых этих денег дали
французские инвесторы, новая компания несомненно находилась
в русских руках. Большинство в совете директоров составляли рус-
ские; русским был и рабочий язык41.
Первый офис банка открылся в Шанхае, затем появились фи-
лиалы в Ханькоу, Тяньцзине, Владивостоке и Пекине42. Помимо
приема вкладов и выдачи займов устав компании позволял ей пре-
доставлять страховые услуги, осуществлять транспортировку това-
ров, покупать и продавать недвижимость, выпускать валюту и даже
собирать налоги43. Один дипломат очень точно сравнил ее амби-
ции с Южно-Африканской компанией Сесила Родса44. И хотя
формально Русско-китайский банк учреждался как частная корпо-
рация, на практике он работал как подразделение Министерства
финансов, и его глава, князь Эспер Ухтомский, разумеется, являлся
близким другом царя и Витте. В первые годы своего существова-
ния банк приобрел огромное влияние в цинском правительстве.
Размещение пекинского филиала прямо напротив дипломатичес-
кого представительства точно символизировало назначение орга-
низации выступать двойником царской дипломатии45. Его талан-
тливый директор Дмитрий Покотилов присвоил себе значительную
власть, и, пока он занимал этот пост, часто казалось, что именно
он, а не официально аккредитованный российский представитель
выступает от имени Петербурга46.
Русско-китайский банк был для России одним из способов про-
никновения в Китай. Другим излюбленным оружием из арсенала
неформальной империи являлся локомотив. Почти тридцать лет
британцы и другие европейцы пытались получить концессии для
строительства железных дорог в Китае. Прекрасно понимая, что
поезда — это великолепная возможность ввозить в империю ядо-
витые семена западной цивилизации, консервативные китайские
Глава 8. Азиатский альянс  225
мандарины стойко сопротивлялись таким попыткам47. В 1894 г.,
через полвека после начала эры железных дорог, в Китае было про-
ложено немногим более 300 километров железнодорожных путей48.
Накануне войны с Японией появились признаки постепенного
изменения такой позиции. Реформаторы — сторонники «самоуси-
ления», такие как Ли Хунчжан, начали рассматривать железные
дороги как необходимое нововведение, способное открыть для их
империи новую эру, но даже самые прогрессивные деятели пред-
почитали строить железные дороги без излишнего иностранного
участия49.
Слабость Китая после войны побудила охотников за иностран-
ными концессиями удвоить свои усилия. Не успели еще высохнуть
чернила на Симоносекском мирном договоре, а Пекин уже навод-
нили английские, немецкие, бельгийские, французские и амери-
канские инженеры и биржевые дельцы со своими проектами но-
вых железных дорог50. Первым добился успеха Огюст Жерар,
который потребовал новую железнодорожную ветку на индокитай-
ской границе на юге в качестве частичного вознаграждения за уча-
стие Франции в тройственной интервенции51.
Для Витте новое положение дел представило великолепную
возможность надавить на цинское правительство, чтобы получить
разрешение провести Транссибирскую магистраль через Северную
Маньчжурию. Такие предложения вносились несколько раз задолго
до начала китайско-японской войны. В конце 1880-х гг., когда спор
о достоинствах Сибирской железной дороги достиг своей финаль-
ной стадии, контр-адмирал Николай Копытов высказал предполо-
жение, что проект только выиграет, если восточный отрезок желез-
ной дороги будет построен из старого торгового города Кяхты на
Владивосток через маньчжурскую провинцию Хэйлуньцзян, а не
по северному выступу границы вдоль реки Амур, как планировало
Министерство путей сообщения. Он утверждал, что это сократит
протяженность путей почти на треть — с 2000 до 1400 километров
и значительно уменьшит издержки, а также будет выгодно Китаю.
Кроме того, транспортные потребности городов Восточной Сибири
уже неплохо обслуживались речным судоходством. Другие деяте-
ли, опасаясь дипломатических осложнений в результате вторжения
на территорию империи Цин, выступали против такого шага, и
Адольф фон Гюббенет, тогдашний министр путей сообщения, ре-
шил придерживаться первоначального плана своего министерства
и вести железную дорогу по российской земле52.
226 Часть вторая. Путь к войне
Сергей Витте, который в 1892 г. до своего назначения мини-
стром финансов недолгое время был преемником Гюббенета, сна-
чала согласился со своим предшественником. Однако он не возра-
жал против прокладки вспомогательной ветки через китайскую
границу. Он оптимистично заявлял, что «постройка такой ветви
едва ли встретит серьезные препятствия в ближайшем будущем. А
в этом случае, — добавлял он, — наши торговые обороты с Китаем
стали бы расширяться очень успешно, обеспечивая в то же время
увеличение доходности магистральной сибирской линии и усили-
вая наше значение в международной торговле с Китаем»53. Через
два года инженеры, обследовавшие долины рек Шилка и Амур,
начали сообщать о трудностях прокладки путей на этой террито-
рии. Большая часть местности была либо слишком холмистой,
либо затопляемой, а неблагоприятный климат приводил к нехват-
ке еды и распространению заболеваний54. А тем временем неофи-
циальные разведывательные данные подполковника Стрельбицко-
го свидетельствовали о том, что местность в Хэйлуньцзяне гораздо
лучше подходит для строительства железной дороги.
Отчет Стрельбицкого убедил Витте, который теперь полностью
согласился с планом адмирала Копытова. В феврале 1895 г., когда
к Николаю II из Пекина прибыло чрезвычайное посольство, ми-
нистр финансов предложил попросить дипломатов о концессии на
строительство железной дороги по китайской территории, но на тот
момент не стал настаивать на этой идее55. Год спустя, в служебной
записке царю, Витте подробно изложил свои мысли о проведении
железной дороги по китайской территории56. Помимо упрощения
работы по строительству железной дороги, это привело бы к пре-
вращению Владивостока в самый важный порт Северной Маньч-
журии и связало бы более тесным образом этот регион с Россией.
«Железная дорога, — писал он, — имеет не только экономическое,
но тоже политическое и стратегическое значение...»57 Армии будет
удобнее доставлять в регион войска, а присутствие России в Хэй-
луньцзяне значительно усилит влияние царя на Дальнем Востоке.
Однако Витте подчеркивал, что «дорога эта не должна служить ни
при каких обстоятельствах орудием каких бы то ни было захватов,
она должна была быть орудием сближения восточных и европейс-
ких наций...»58.
Большинство современных наблюдателей видели в этом проек-
те главным образом инструмент влияния. Французский исследова-
тель русской истории Анатоль Леруа-Больё, например, замечал, что
Глава 8. Азиатский альянс  227
«если царское правительство решило построить маньчжурскую вет-
ку, то не просто для упрощения строительства, но прежде всего из-
за огромных политических преимуществ, которые это даст»59. И
даже некоторые англичане не могли отрицать логичность такого
шага. Сэр Фрэнк Лассель, британский посол в Берлине, сказал в
марте 1895 г., что он не станет возражать против аннексии Россией
части Маньчжурии, чтобы сократить Сибирскую железную дорогу,
а лорд Биконсфилд в знаменитой речи, произнесенной позже в том
же году, великодушно объявил: «В Азии хватит места нам всем»60.
К маю 1895 г., через три месяца после того как Витте впервые
высказал свое предложение, князь Михаил Хилков, новый министр
путей сообщения, получил разрешение Николая на более тщатель-
ное исследование территорий Маньчжурии. В августе несколько
инженеров министерства, «получив отпуск в частном порядке», от-
правились прокладывать маршрут61. Ни Витте, ни Лобанов не
были проинформированы об этой миссии, и в сентябре Кассини
с недоумением и тревогой телеграфировал в Петербург о жалобах
из Цзунлиямыня по поводу сообщений о русских офицерах и ин-
женерах, разъезжающих по провинции Хэйлунцзян62.
Телеграмма Кассини в ноябре с известием об успехе французов,
получивших железнодорожную концессию в провинции Юньнань,
стимулировала царя принять решение, и он незамедлительно при-
казал Лобанову провести совещание с Витте по вопросу о получе-
нии концессии в Маньчжурии63. Согласившись со своим повели-
телем, что «необходимо ныне же воспользоваться нашим
политическим положением в Китае», Лобанов в начале декабря
должным образом проинструктировал Кассини начать в Пекине
переговоры о русской концессии64. Вопреки своему первоначаль-
ному оптимизму граф обнаружил, что цинское министерство ино-
странных дел было гораздо менее склонно идти на уступки, чем он
ожидал. Только в апреле 1896 г. он смог сделать официальное пред-
ложение главе Цзунлиямыня65. 18 апреля Кассини получил ответ,
в котором говорилось, что, по мнению императора, русская желез-
ная дорога будет угрожать его власти в Маньчжурии. Тем не менее,
если Петербург готов предоставить инженеров и деньги, Сын Неба
будет рад отдать приказ своему правительству построить железную
дорогу, которая соединится с Сибирской железной дорогой66.
Неудача Кассини не означала, что о концессии не может быть
и речи. Представилась еще одна прекрасная возможность получить
согласие Китая, когда в мае 1896 г. Пекин отправил в Москву по-
228  Часть вторая. Путь к войне
сольство на коронацию Николая II. Этикет требовал, чтобы ино-
странные правительства направили самых видных сановников для
присутствия на августейшей церемонии. Японию, например, дол-
жны были представлять маршал Ямагата и князь королевской кро-
ви. Цинское правительство хорошо понимало, что во время праз-
днования будет предпринята попытка добиться от посла
железнодорожной концессии. Сначала они попытались избежать
этого, назначив представителем на коронации чиновника, чей до-
вольно скромный статус вышедшего в отставку казначея провин-
ции Хубэй не давал ему полномочий обсуждать столь важные во-
просы. Однако Кассини оказывал на Пекин сильное давление.
Напоминая об услугах, которые его правительство оказало Китаю
в Симоносеки, посол наконец одержал верх, и был издан импера-
торский указ с назначением Ли Хунчжана представителем Средин-
ного царства на коронации67.
Несмотря на нежелание открыть Маньчжурию огнедышащим дра-
конам русских варваров, Пекину казалось разумным установить
более тесные связи с их царем. Как замечали многие современни-
ки в Китае, ситуация, в которой оказалась династия Цин, напоми-
нала попытки других династий в прошлом отразить притязания
могущественных врагов68. Например, 800 лет назад, столкнувшись
с угрозой нападений многочисленных северных кочевых племен,
императоры династии Сун прибегали к тактике «стравливания вар-
варов». Искусная дипломатия состояла в том, что одного врага
подкупали, чтобы он помог справиться с другим, еще более опас-
ным. За помощь неизбежно просили непомерно высокую цену —
в виде богатств или территорий, и полученный таким образом мир
никогда не длился долго. В 1860 г. выдающийся государственный
деятель Цзэн Гофань предупреждал: «С незапамятных времен по-
мощь варваров Китаю, если варвары добивались успеха, всегда
приводила к неожиданным требованиям»69. Она не смогла спасти
династию Сун от кочевников Кублай-хана в XIII в. К стравливанию
варваров прибегали только в крайнем случае, и это всегда сопро-
вождалось определенной долей фатализма70.
После катастрофического поражения в войне эта тактика, оче-
видно, приходила на ум многим чиновникам цинского правитель-
ства. Во время переговоров в Симоносеки губернатор одной из
провинций, Чжан Чжидун, направил императору записку, в кото-
рой предлагал обратиться к Великобритании и РоссииГс просьбой
Глава 8. Азиатский альянс  229
оказать помощь против Токио в обмен на некоторые лакомые ку-
сочки китайской земли71. После тройственной интервенции мно-
гие начали выступать за союз с Петербургом. Другой губернатор
прямо заявил, что у империи слабая позиция: «Мы видим, что
наши силы уступают их силам, поэтому мы должны быстро создать
международный альянс как средство получить международную
помощь [против дальнейших атак со стороны Японии]». Он доба-
вил, что царь — последний, кто станет требовать взамен обремени-
тельные компенсации, поскольку «территория России и так очень
большая»72. Чжан Чжидун теперь был согласен, что Россия — вар-
вар, против которого имеется меньше всего возражений. Британия,
отмечал он, дружит с Японией, и английские купцы всегда отли-
чались алчностью. В то же время Франция «использует религию для
завлечения людей», Германия не имеет колониальных интересов в
этом регионе, а США не хотят вмешиваться73.
Самым заметным сторонником союза с Россией был Ли Хунч-
жан. В свои 72 года он был китайским политическим старейшиной.
Впервые обратив на себя внимание как очень успешный генерал в
кампаниях против Тайпинского и Няньцзюньского восстаний в
1860-е гг., в последующее десятилетие он был назначен на высокие
посты наместника столичной области Чжили и особо уполномо-
ченного по торговле северных портов. Верный слуга императора,
Ли Хунчжан был убежденным сторонником модернизации через
«самоусиление» или «изучение наилучших варварских способов,
чтобы контролировать самих варваров»74. В течение 20 лет службы
на посту наместника он с энтузиазмом создавал арсеналы, уголь-
ные шахты, телеграфы, железные дороги и множество других пред-
приятий. Он организовал военную академию и отправлял способ-
ных молодых людей учиться за границу. Как и царь Петр Великий,
он понимал, что его империи нужны прогрессивная армия и флот,
опирающиеся на соответствующую индустриальную базу, если она
хочет сохранить свои позиции перед лицом более прогрессивных
противников75. Хотя формально он был провинциальным чинов-
ником, Ли Хунчжан играл ведущую роль во взаимоотношениях
Китая с внешним миром. Выполняя обязанности уполномоченного
по торговле северных портов, он постоянно контактировал с глав-
ными морскими государствами и со временем взял на себя разре-
шение основных споров с Японией, Францией и другими, успеш-
но отодвинув на задний план дипломатическое ведомство76.
Агрессией в Корее и на севере Тихого океана Япония доставляла
230 Часть вторая. Путь к войне
ему больше всего хлопот. «Япония у нас во дворе», — беспокоился
он. «Она несомненно станет самой большой и постоянной заботой
Китая»77. В то же время чиновник гораздо меньше беспокоился,
что Россия может причинить вред Срединному царству, и пришел
к убеждению, что логика вещей сделает Петербург партнером Ки-
тая78 . Однако он вовсе не был простодушен в своих чувствах к Рос-
сии, как заметил один биограф:
Остается только догадываться о том, насколько Ли сам верил в возмож-
ность бескорыстной русской «дружбы»... [Но] есть все основания полагать,
что он не испытывал иллюзий в этом вопросе; что он подружился с ма-
моной Московии только потому, что в 1895 году иметь каких-либо дру-
зей было просто необходимо, и потому что он надеялся каким-либо об-
разом избежать полной расплаты, когда придет срок платить по счетам79.
Пекин начал думать о союзе с Россией во время заключитель-
ного этапа последней войны. В конце апреля 1895 г., перед тем как
был ратифицирован Симоносекский договор, китайский посол
Сюй Цзинчэн получил указание выступить с предложением о за-
ключении тайного договора между двумя империями в обмен на
поддержку в борьбе с Японией80. Год спустя, хотя это было и мир-
ное время, Токио все еще считался главной угрозой. В то же время
цинское правительство понимало, что оно не может бесконечно
отклонять требования России о маньчжурской железной дороге.
Поэтому в Пекине посчитали логичным согласиться на строитель-
ство в обмен на защиту царя81.
В марте 1896 г. Ли Хунчжан сел на французский пароход в Шанхае.
Его сопровождали внушительная свита, врач-англичанин и гроб —
на всякий случай82. Путешествие государственного деятеля не ог-
раничивалось Москвой: после коронации Николая ему предстоя-
ли другие остановки на континенте, а также в Англии и Северной
Америке — визиты вежливости и встречи для обсуждения различ-
ных вопросов83. Отъезду наместника предшествовали многочис-
ленные интриги соперников-дипломатов, которые хотели изме-
нить маршрут его следования. С трудом Кассини удалось убедить
Ли Хунчжана придерживаться первоначального плана и сделать
первую остановку в России84. Чтобы не допустить никаких неожи-
данностей в последний момент, а также начать обрабатывать «ста-
рика», Витте поручил князю Ухтомскому встретить его в Порт-
Глава 8. Азиатский альянс  231
Саиде и доставить к месту назначения на пароходе Русского обще-
ства пароходства и торговлиВо * * * * 85.
После того как члены китайской делегации сошли на берег в
Одессе, где им был оказан царский прием, они отправились в Пе-
тербург на специальном поезде, предоставленном в их распоряже-
ние Витте. До коронации в Москве оставалось три недели, и ми-
нистр финансов, не теряя времени, начал переговоры с Ли
Хунчжаном86. Обоим потребовалось терпение, чтобы приспосо-
биться к стилю ведения дел каждого. Витте вспоминал:
И вот, когда вошел ко мне Ли Хунчжан в гостиную, я вышел к нему на-
встречу в вицмундире: мы с ним очень поздравствовались, очень низко
друг другу поклонились; потом я его провел во вторую гостиную и при-
казал дать чай. <...> Я и Ли Хунчжан сидели, а все лица его свиты, так
же как и мои чиновники, стояли. Затем я предложил Ли Хунчжану: не
желает ли он закурить? В это время Ли Хунчжан начал издавать звук, по-
добный ржанию жеребца; немедленно из соседней комнаты прибежали
два китайца, из которых один принес кальян, а другой табак; потом на-
чалась церемония курения, которая заключалась в том, что Ли Хунчжан
сидел совершенно спокойно, только втягивая и выпуская из своего рта
дым, а зажигание кальяна, держание трубки, вынимание этой трубки изо
рта и затем вставление ее в рот - все это делалось окружающими китай-
цами с большим благоговением.
Подобного рода церемониями Ли Хунчжан явно желал произвести на
меня сильное впечатление. Я к этому относился, конечно, очень спокой-
но и делал вид, как будто я на все это не обращаю никакого внимания.
Конечно, во время первого визита я ни слова не говорил о деле87.
Во время следующей встречи министр финансов и его гость
покончили с любезностями и приступили к решению насущных
вопросов. Заметив, что прямая железная дорога через Маньчжурию
позволит царскому правительству отправлять войска на Дальний
Восток и таким образом быстрее приходить на помощь Китаю в
будущем, Витте повторил просьбу Кассини о железнодорожной
концессии. Сначала Ли Хунчжан повторил ответ, который китай-
ская дипломатия дала в начале года: если России будет позволено
проложить рельсы по китайской земле, то другие европейские стра-
ны тоже захотят получить подобные права. Пекин будет строить
свою собственную железную дорогу88.
Тогда Витте попробовал применить другую тактику, быстро уст-
роив для своего гостя частную аудиенцию у царя. Когда 25 апреля
232 Часть вторая. Путь к войне
Николай принял Ли Хунчжана, он, возможно, по предложению
Ухтомского напрямую связал просьбу о железной дороге с русской
военной защитой в случае возможной новой войны с Японией. В
то же время, чтобы сделать менее заметной роль царского прави-
тельства, было предложено поставить во главе проекта Русско-ки-
тайский банк89. Это больше понравилось Ли Хунчжану, и он не стал
сразу же отвергать эту идею. Несколько дней спустя, на обеде у
князя Лобанова, Витте представил проект договора о взаимной
защите, который российское правительство было готово предло-
жить в обмен на концессию. «Договор не вызывает слишком боль-
ших возражений, — телеграфировал наместник в Пекин. — Если
мы его отвергнем, то это будет означать конец дружественных от-
ношений с Россией, что пагубно скажется на ситуации в целом»90.
Витте поощрял добрую волю Ли Хунчжана обещанием взятки
в 3 млн руб. Однако неясно, действительно ли «материальная за-
интересованность» сыграла решающую роль в принятии Пекином
решения подписать договор. Американский ученый замечает: «Ки-
тайские документы... подтверждают, что вовсе не Ли, а вдовству-
ющая императрица приняла окончательное решение подписать
договор. Поэтому, даже если Ли и получил взятку, это не имело
значения для переговоров»91.
После некоторых пререканий из-за условий договора Цзунли-
ямынь в целом принял предложение России, а вдовствующая им-
ператрица Цыси, фактическая правительница Китая, уполномочи-
ла Ли Хунчжана заключить договор о союзничестве. Через неделю
после коронации Николая, 22 мая 1896 г., Витте, Лобанов и Ли
Хунчжан подписали в Москве договор, согласно которому их пра-
вительства брали на себя обязательство предоставлять свои Воору-
женные силы в помощь против «любой агрессии, исходящей от
Японии»92. Соглашение заключалось на 15 лет и предусматривало
немедленное военное сотрудничество в случае атаки японцев на
территорию России в Восточной Азии или на территорию Китая
или Кореи. В военное время Китай должен был также предостав-
лять свои порты в распоряжение царского флота.
Чтобы облегчить доступ российским сухопутным войскам,
Пекин соглашался на строительство железнодорожной линии че-
рез китайские провинции в направлении Владивостока. Проект
должен был осуществляться через Русско-китайский банк в соот-
ветствии с контрактом, который предстояло обсудить и заключить,
а в договоре подчеркивалось, что концессия не будет служить пред-
Глава 8. Азиатский альянс  233
логом для каких-либо посягательств на китайскую территорию.
Как и альянс, заключенный с Францией три года назад, пакт меж-
ду Россией и Пекином должен был оставаться в секрете. Тем не
менее апокрифические версии «конвенции Кассини» появились в
зарубежной прессе через несколько месяцев, и существование не-
коего соглашения между двумя империями вскоре стало считать-
ся само собой разумеющимся93.
Что касается железной дороги, то оставалось только уточнить
детали. Одной из проблем была ширина колеи. Китай принял ев-
ропейский стандарт железнодорожной колеи — 1,44 метра, в то
время как в России поезда ездили по более широким рельсам94.
Пекин, разумеется, хотел использовать европейский стандарт, но
в конце концов сдался и согласился на русскую ширину для кон-
цессии в Хэйлуньцзяне. Больше споров вызвало желание Витте
добавить ветку от его будущей железной дороги на юг к порту на
Желтом море. Хотя Ли Хунчжан не возражал против такого ответ-
вления в принципе, он категорически не хотел соглашаться на рус-
скую колею на этой новой ветке, и идею отложили в долгий
ящик95. В конце концов 27 августа Сюй Цзинчэн, князь Ухтомский
и Адольф Ротштейн — еще один помощник Витте — поставили
свои подписи под контрактом о строительстве Китайско-Восточ-
ной железной дороги (КВЖД), как окрестили новый проект96.
Витте хвастался царю, что его успех в получении согласия Пе-
кина на строительство КВЖД открыл великолепную страницу в
истории России на Дальнем Востоке97. Хотя бы на этот раз тще-
славного министра финансов нельзя было упрекнуть в нескромно-
сти. Концессия на железную дорогу длиной более чем 1500 км была
самой крупной, на которую когда-либо соглашались Цины. Для
сравнения: французская ветка в Юньнани составляла каких-то
460 км, а крошечная железная дорога Кантон—Коулун, принадле-
жавшая англичанам, — всего 35 км98.
Договор также предоставлял КВЖД необыкновенно щедрые
привилегии. Вся правительственная земля, необходимая для пост-
ройки путей, отдавалась бесплатно, а частную собственность мож-
но было покупать или арендовать по существующим ценам. Обо-
роты железной дороги освобождались от любых налогов, а товары,
перевозимые по ней из одного российского пункта назад в Россию,
не облагались китайскими пошлинами. В то же время пошлины,
взимаемые с товаров, импортируемых или экспортируемых по же-
лезной дороге, были на 33% ниже, чем для товаров, перевозимых
234  Часть вторая. Путь к войне
по морю. Хотя формально Пекин сохранял контроль над безопас-
ностью и отправлением правосудия на землях КВЖД, статья 5 по-
зволяла обойти это условие: «Уголовные дела, тяжбы и т.п. на тер-
ритории железной дороги должны разбираться местными властями
в соответствии с положениями соглашений». Смысл этой форму-
лировки был затемнен, когда устав КВЖД, подписанный Никола-
ем II вскоре, в начале декабря, разрешил железной дороге органи-
зовать собственные полицейские силы на территории концессии99.
Концессия предоставлялась на 80 лет, с правом китайского прави-
тельства выкупить железную дорогу через 36 лет, но по очень вы-
сокой цене’00.
Формально КВЖД была открытой акционерной компанией, и
ее акции могли приобретать как русские, так и китайцы. Первич-
ное предложение на Петербургской бирже было сделано таким
образом, который не способствовал широкому приобретению ак-
ций. Единственное объявление было опубликовано 17 декабря в
официальном ежедневнике «Правительственный вестник» в виде
небольшой заметки. В ней говорилось, что подписка на акции бу-
дет приниматься с 9 часов утра того дня. Холодный северный рас-
свет за неделю до Рождества был не самым подходящим временем
для привлечения большого количества инвесторов, и весь выпуск
был немедленно скуплен российским правительством и Русско-
китайским банком101.
В предприятии была соблюдена видимость китайского участия.
Сюй Цзинчэн был назначен президентом, а во флаге КВЖД объе-
динились бело-сине-красный флаг царской России и желтый импе-
раторский китайский штандарт102. Но по составу совета директоров
было очевидно, кто на самом деле является главным. Помимо китай-
ского дипломата, все остальные были людьми Витте, среди них — его
заместитель П.М. Романов, вездесущий князь Ухтомский, Ротштейн,
Покотилов и два железнодорожных инженера, работавших с Витте
в его бытность министром путей сообщения103. На самом деле все
предприятие крепко держал в своих руках Витте, который ревност-
но оберегал его от посягательств других правительств и даже внутри
России от конкурирующих министерств104.
Понадобится несколько лет разведывательных работ и предва-
рительного строительства, прежде чем присутствие КВЖД станет
ощутимым, но по прошествии времени проект Витте превратится
в полунезависимый домен на китайской земле со своими собствен-
ными городами, администрацией и полицией. Также-управляя
Глава 8. Азиатский альянс  235
Китайско-Восточная железная дорога
шахтами, пароходами, телеграфами и лесопилками, КВЖД стала
доминировать на значительной части Маньчжурии, особенно на
менее населенном севере105. «Одним словом, Витте построил и
управлял настоящим королевством на Дальнем Востоке», — вспо-
минал один царский чиновник106.
Через пять лет, когда русские войска захватили регион после
подавления восстания местных жителей, один дипломат рискнул
предположить, что «принципиальное решение» занять Маньчжу-
рию было принято в 1896 г. (когда был подписан контракт на по-
стройку дороги)107. Нет сомнений в том, что военные действия
могли и не произойти, если бы не начало работы над железной
дорогой Витте; имея на этой территории железную дорогу, Петер-
бург не мог больше игнорировать какие-либо угрозы для такого
массивного вложения русской рабочей силы и финансовых средств.
В равной мере очевидно и то, что министр финансов не думал об
аннексии китайской территории, когда брался за проект. Генерал
Симанский более точно характеризует намерения Витте: «Начина-
236  Часть вторая. Путь к войне
лось мирное завоевание Маньчжурии... Вместо винтовки сибирс-
кого стрелка здесь начинали свою работу циркуль и кирка инже-
нера, вместо командующего войсками — министр финансов»108.
Через некоторое время после революции 1917 г. бывший слу-
жащий российской миссии в Пекине вспоминал события апреля
1895 г. «Мы посеяли ветер, — мрачно заключал он, — и теперь мы
неизбежно пожинаем ураган»109. Он имел в виду, что вмешатель-
ство царского правительства в заключение Симоносекского дого-
вора положило начало цепи событий, которые привели к катастро-
фической войне с Японией 1904—1905 гг., к Первой мировой войне
и в конечном итоге — к свержению династии Романовых. Хотя
дипломат в отставке и сгущал краски, он был прав, подчеркивая
значение возглавленного Россией демарша.
Самым важным событием в отношениях России с Западом в
последнее десятилетие XIX в. было заключение альянса с Франци-
ей. В течение нескольких лет после Симоносекского договора ка-
залось, что столь же важное объединение, возможно, формирует-
ся и на Востоке. В значительной степени благодаря усилиям Сергея
Витте и Ли Хунчжана, Романовы и Цины образовали партнерство,
которое последним обещало защиту, а первым экономические и
стратегические выгоды. Азиатский альянс имел смысл до тех пор,
пока Россия сдерживала свои территориальные аппетиты, и какое-
то время статус Петербурга в Китае не имел равных.
По правде говоря, большинство китайских политиков рассмат-
ривали договор как временную уловку с целью сохранения Средин-
ного царства от раздела еще худшими варварами110. И все же это
было эпохальное событие. Заключение официального оборони-
тельного пакта было беспрецедентным в китайской истории, по-
добно тому как в Нерчинске два века назад император Канси со-
благоволил впервые заключить договор на равных с другой
державой.
Год 1895-й также ознаменовал начало десятилетия настойчиво-
го интереса, иногда граничащего с одержимостью, к событиям на
Дальнем Востоке в высших кругах петербургского двора и чинов-
ничества. Дипломатические успехи князя Лобанова будоражили
воображение, вызывали видение имперского величия и воскреша-
ли давно дремавшие экспансионистские устремления. Некоторые
голоса советовали проявлять сдержанность, тогда как другие наста-
ивали на внимании к многочисленным внутренним проблемам. Но
пока русская кровь не пролилась на снежных просторах-Маньчжу-
Глава 8. Азиатский альянс  237
рии девять лет спустя, шаткость Китая, по словам еще одного быв-
шего дипломата, открывала «новое широкое поле для нашей ино-
странной политики»111. Князь Радолин, посол Германии, отразил
настроение того времени:
В последнее время высокопоставленные чиновники гордо и важно го-
ворят мне о великой миссии России в Азии и о зарождении новой эры,
которая сделает Россию цивилизованной страной высшего класса...
Вкратце, все, что я слышу, сливается в единый голос, который утверж-
дает, что со временем Россия неизбежно станет господствовать в мире,
начиная с Востока и Юго-Востока, которые еще не затронула раковая
опухоль европейской цивилизации... Я никогда не думал, что такой ли-
хорадочный фанатизм, который я сейчас наблюдаю, сможет овладеть
Россией. Так думают и говорят не только несколько отдельных экзаль-
тированных индивидуумов — это общее мнение, с которым сталкива-
ешься повсюду112.
1	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 113. Л. 112—113 (Кассини — Лобанову, пись-
мо, 7 августа 1895 г., ориг. на фр.).
2	Gerard. Memoires. Р. 266.
3	Chirol. The Far Eastern Question. London: Macmillan, 1896. P. 63—64; Norman
H. The Peoples and Politics of the Far East. New York, 1895.
4	Hart. I. G. in Peking. Vol. 2. P. 1060.
5	Young. British Policy. P. 2-7, 19; Wilgus M. H. Sir Claude MacDonald, the
Open Door, and British Informal Empire in China, 1895-1900. New York, 1987.
P. 12—32; Chirol. The Far Eastern Question. P. 2—3
6	Cordier. Histoire des relations. Vol. 3. P. 309—310.
7	Он добавил, что англичане даже обращались к нему с просьбой засту-
питься за них перед китайским правительством. На полях этой депеши, опи-
сывающей беды британцев в Пекине, царь отметил карандашом: «Отрадно!»
(АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 114/1. Л. 109—112 [Кассини — Лобанову, депеша,
6 июля 1896 г.]). Злоключения английского посла были любимой темой отче-
тов Кассини в Петербург в 1895 и 1896 гг. См.: Там же. Д. 113. Л. 203—205 (Кас-
сини — Лобанову, депеша, 8 августа 1895 г.); Л. 210—213 (Кассини — Лобано-
ву, депеша, 7 октября 1895 г.); Д. 114/1. Л. 108 (Кассини — Лобанову, депеша,
25 июня 1896 г.).
8	Нои С. М. Foreign Investment and Economic Development in China, 1840—
1937. Cambridge, Mass., 1965. P. 27. Более подробно о государственных финан-
сах Китайской империи см.: Wen Ching Yin. Le systems fiscal de la Chine. Paris:
Imprimerie du Montparnasse et de Persan Beaumont, 1929; Edkins J. The Revenue
and Taxation of the Chinese Empire. Shanghai, 1903.
9	Ху утверждает, что между 1861 и 1893 гг. Китай взял в долг за границей
85 млн таэлей (Нои С. М. Foreign Investment. Р. 29). Во время войны с Японией
238  Часть вторая. Путь к войне
было сделано еще два международных займа в целом на 30 млн таэлей. В мае
1895 г. Кассини оценивал иностранный долг Китая в 45 млн таэлей — что
равнялось половине ежегодного дохода центрального правительства (АВПРИ.
Ф. 143. Оп. 495. Д. 113. Л. 168-169 [Кассини— Лобанову, депеша, 28 мая 1895 г.]).
10	Банки Гонконга и Шанхая уже получили два больших займа во время
войны. См.: Coons A. G. The Foreign Public Debt of China. Philadelphia: University
of Pennsylvania Press, 1930. P. 5; Cambridge History of China. Ed. by Fairbank,
Twitchett. Vol. 11. Pt. 2. P. 67.
11	АВПРИ. Ф. 143. On. 495. Д. 113. Л. 143—147 (Кассини — Лобанову, де-
пеша, 29 апреля 1895 г); Ламздорф. Дневник. 1894—1896. С. 209; Young. British
Policy. Р. 27; Neilson. Britain. P. 179. Британский историк намекает, что предло-
жение Гонконгского и Шанхайского банков было нейтрализовано русскими
интригами, однако в депешах Кассини нет упоминаний ни о каких подобных
махинациях. См.: McLean D. The Foreign Office and the First Chinese Indemnity
Loan, 1895 // Historical Journal. 1973. Vol. 16. № 2. P. 308, 313-316.
12	В начале мая Кассини все еще спрашивал правительство, будет ли оно
пытаться конкурировать с другими странами. См.: АВПРИ. Ф. 143. Оп. 495.
Д. 85. Л. 41 (Кассини — в МИД, телеграмма, 4 мая 1895 г.).
13	Романов. Россия в Маньчжурии. С. 86; Рыбаченок. Союз с Францией.
С. 51. Монтебелло утверждает, что Китай обращался к России с просьбой о пре-
доставлении займа, но в архивах Министерств финансов и иностранных дел
не обнаружено никаких свидетельств о подобных шагах китайских диплома-
тов в Петербурге (DDF. Vol. 12. Р. 81).
14	Lensen. Balance. Vol. 2. P. 480; Langer. Diplomacy. Vol. 1. P. 181.
15	DDF. Vol. 12. P. 19—20; Романов. Россия в Маньчжурии. С. 87—88.
16	В конце апреля Кассини уже уговаривал министра иностранных дел
участвовать в займе. См.: АВПРИ. Ф. 143. Оп. 495. Д. 113. Л. 147 (Кассини —
Лобанову, депеша, 29 апреля 1895 г.); Из архива С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 1. С. 437.
17	Meyendorff. Correspondance de М. de Staal. Vol. 2. P. 274. Также цитирует-
ся в: Ламздорф. Дневник 1894—1896. С. 176. Монтебелло говорит почти то же:
«Несомненно, если Россия поможет Китаю сегодня, то только потому, что она
предвидит какие-то выгоды в будущем» (DDF. Vol. 12. Р. 83).
18	Агент Витте, Ротштейн, сначала обратился к Альфонсу де Ротшильду в
Париже. Ротшильд был одним из главных банкиров, сотрудничавших с Рос-
сией, а глава британских Ротшильдов был тестем лорда Розбери. Британское
правительство оказало давление на лондонского кузена Альфонса, чтобы тот
не помогал русским в этой сделке, и Альфонс отказал в содействии. Компа-
нии Hottinguer, Banque de Paris et des Pays-Bas и Credit Lyonnais не были столь
щепетильны и с готовностью предложили свои услуги. См.: DDF. Vol. 12.
Р. 24п., 34, 62, 82; Cordier. Histoire des relations. Vol. 3. P. 305; Neilson. Britain.
P. 179; Рыбаченок. Союз с Францией. С. 52; McLean. Foreign Office. P. 309.
19	АВПРИ. Ф. 143. On. 495. Д. 113. Л. 177—182 (Кассини— Лобанову, де-
пеша, 27 июня 1894 г.). Кассини жаловался в одной из телеграмм, что «англо-
германские интриги выходят за пределы разумного». См.: Там же. Д. 85. Л. 64
(Кассини — в Министерство иностранных дел, телеграмма, 9 июня 1895 г.). В
то же время Харт сокрушался: «Излишняя благодарность Китая, похоже, ве-
дет его к тому, чтобы надеть золотые оковы, которые предлагает Россия, и всё,
что я могу, это убеждать Китай не принимать убийственных условий» {Hart. LG.
in Peking. Vol. 2. P. 1021).	__
Глава 8. Азиатский альянс  239
20	Cordier. Histoire des relations. Vol. 3. P. 305—306; Романов. Россия в Маньч-
журии. С. 90; Условия займа можно найти в: Гримм. Сборник договоров. С. 56—
60, также С. 104-105; Скачков. Русско-китайские отношения. С. 67—69; Cordier.
Histoire des relations. Vol. 3. P. 307-308; MacMurray J. К A. Treaties and Agreements
with and concerning China, 1894—1919. Vol. 1. New York, 1921. P. 35—42.
21	АВПРИ. Ф. 143. On. 495. Д. 113. Л. 168—169 (Кассини — Лобанову, депе-
ша, 28 апреля 1895 г.). Историческую таблицу процентных ставок, которые вы-
плачивало центральное правительство Китая, см.: Нои. Foreign Investment. Р. 31.
22	Girault R. Emprunts russes et investissements fran^ais en Russie 1887—1914.
Paris. 1973. P. 306.
23	Cordier. Histoire des relations. Vol. 3. P. 306.
24	Именно из-за решения Китая взять заем у России посол Великобрита-
нии Николас О’Коннор разгневался на приеме в Цзунлиямынь и оскорбил
императора (Lensen. Balance. Vol. 2. Р. 486). Ламздорф в своем дневнике нео-
днократно выражал опасения по поводу ущерба, нанесенного взаимоотноше-
ниям между двумя странами. (См., напр.: Ламздорф. Дневник 1894—1896.
С. 231; см. также С. 193—200, 202—203). Германия, которая с энтузиазмом под-
держала «тройственную интервенцию», была особенно недовольна и начала со-
ветовать Токио не спешить выводить войска с Ляодунского полуострова (GP.
Vol. 9. Р. 301 [Маршалл — Гутшмидту, телеграмма, 7 июня 1895 г.). Нейлсон не
придает большого значения недовольству Лондона из-за российского займа
(Neilson. Britain. Р. 181).
25	Политическое обозрение // С.-Петербургские ведомости. 1895. 23 июня.
С. 1; По поводу китайского займа // С.-Петербургские ведомости. 1895.
27 июня. С. 1.
26	Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. 1895. 26 июня. С. 3.
27	Лучшее исследование этих переговоров: Буксгевден A. (Buxhoevden). Рус-
ский Китай: Очерки дипломатических сношений России с Китаем. Порт-Ар-
тур, 1902.
28	«Кто извиняется, тот обвиняет себя» (Ламздорф. Дневник 1894—1896.
С. 208-209).
29	Curzon. Problems. Р. 279.
30	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 495. Д. 143. Л. 114 (Кассини— Лобанову, депеша,
6 июля 1896 г.).
31	Симанский. События. Т. 1. С. 70
32	Советские ученые основательно изучали борьбу держав за сферы влия-
ния на Дальнем Востоке. Показательными являются следующие работы: Ава-
рии В.Я. Империализм в Маньчжурии: В 2 т. М.; Л., 1934; Покровский М.Н.
Внешняя политика России в конце XIX века // Дипломатия и войны царской
России в XIX столетии. М., 1923. С. 302—378; История дипломатии: В 2 т. / Ред.
В.П. Потемкин. М., 1945. С. 107—159. Эта тема также хорошо раскрыта в мо-
нографии: Osterhammel. China. Р. 125—201.
33	О Британии см., например: Wilgus. MacDonald; Edwards Е. W. British
Diplomacy and Finance in China, 1895-1914. Oxford, 1987.
34	РГИА. Ф. 560. On. 28. Д. 52. Л. 54 (журнал Комитета Сибирской железной
дороги, 29 ноября 1895 г.); Глинский. Пролог. С. 26; Нои. Foreign Investment. Р. 43.
35	Министерство финансов. Историческая справка. С. 68; Глинский. Про-
лог. С. 26-27.
36	РГИА. Ф. 560. Оп. 38. Д. 175. Л. 68 (Витте — Николаю, служебная за-
писка, 14 августа 1895 г.).
240 Часть вторая. Путь к войне
37	Там же. Л. 81 (Витте — Николаю, служебная записка, 30 сентября 1895 г.).
38	Там же. Л. 68—69 (Витте — Николаю, служебная записка, 14 августа 1895 г.).
39	Романов. Россия в Маньчжурии. С. 90.
40	Girault. Emprunts. Р. 306—307; Crisp О. The Russo-Chinese Bank: An Episode
in Franco-Russian Relations // Slavonic and East European Review. 1974. Vol. 52.
№ 127. P. 198-199.
41	Это вызвало затруднения у французских директоров, поскольку неко-
торые из них не говорили по-русски (Crisp. The Russo-Chinese Bank. P. 203).
Список совета директоров см.: Романов. Россия в Маньчжурии. С. 91, снос-
ка 2. См. также: РГИА. Ф. 560. Оп. 38. Д. 175. Л. 78 (Витте — Николаю, 30 сен-
тября 1895 г.); DDF. Vol. 12. Р. 236-237.
42	К 1901 г. банк имел 31 филиал, 16 из которых находились в Китае. Не-
полный список см.: Quested R. The Russo-Chinese Bank: A Multinational Financial
Base of Tsarism in China. Birmingham, 1977. P. 33.
43	Глинский. Пролог. С. 28—29.
44	Соловьев. Воспоминания. С. 71.
45	Корсаков. В старом Пекине. С. 211.
46	Соловьев вспоминает, что с момента приезда Покотилова в 1896 г. по-
литика России в китайской столице осуществлялась как Министерством ино-
странных дел, так и Министерством финансов (Соловьев. Воспоминания. С. 71).
47	Robinson R.E. Railways and Informal Empire // Railway Imperialism / Ed. by
C.B. Davis, K.E. Wilburn Jr. New York, 1991. P. 191; Cheng Lin. The Chinese
Railways: A Historical Survey. Shanghai, 1935. P. 12—13.
48	Для сравнения: в США в 1894 г. было более 280 тыс. км железнодорож-
ных путей. См.: Ниепетапп R. W. The Dragon and the Iron Horse: The Economics
of Railroads in China, 1876-1937. Cambridge, Mass., 1984. P. 46-47.
49	Ibid. P. 37—47; Kent PH. Railway Enterprise in China. London: Edward
Arnold, 1908. P. 1—35; Davis C.B. Railway Imperialism in China 1895—1939 //
Railway Imperialism / Ed. by Davis, Wilburn. P. 155—173.
50	Malozemoff. Russian Far Eastern Policy. P. 77.
51	Gerard. Ma mission. P. 55—67; Langer. Diplomacy. Vol. 1. P. 394.
52	Нилус E.X. Исторический обзор Китайской Восточной железной доро-
ги, 1896-1923 гг. Харбин, 1923. Т. 1. С. 5; Глинский. Пролог. С. 29-30; Marks.
Road to Power. P. 42—44; Романов. Россия в Маньчжурии. С. 82.
53	Глинский. Пролог. С. 30; Нилус. Исторический обзор. Т. 1. С. 14.
54	Глинский. Пролог. С. 30—31; Tupper. То the Great Ocean. Р. 235.
55	Симанский. События. Т. 1. С. 71—72; ; Malozemoff. Russian Far Eastern
Policy. P. 72. Еще одним активным сторонником этой идеи был князь Мещер-
ский, который уже в марте 1895 г. предлагал, чтобы Россия поставила свою
дипломатическую поддержку Пекина в Симоносеки в зависимость от желез-
нодорожной концессии. См.: Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. 1895.
15 марта. С. 3.
56	Первые шаги русского империализма на Дальнем Востоке. С. 91—102
(Витте — Николаю, служебная записка, 31 марта 1896 г.).
57	Там же. С. 91.
58	Из архива С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 1. С. 456.
59	Leroy-Beaulieu. La renovation. P. 141.
60	Ford. Russian Far Eastern Diplomacy. P. 133—134. Лорд Солсбери выска-
зался подобным образом в своей речи в Гилдхолле в 1895 г., добавив, что «важ-
Глава 8. Азиатский альянс  241
нее сохранить хорошие англо-российские отношения, чем не пустить Россию
в Азию» (Neilson. Britain. Р. 182).
61	Нилус. Исторический обзор. Т. 1. С. 41; Ламздорф. Дневник 1894-1896.
С. 282; Quested R.K.I. «Matey» Imperialists? The Tsarist Russians in Manchuria,
1895-1917. Hong Kong, 1982. P. 21-22.
62	АВПРИ. Ф. 143. On. 491. Д. 85. Л. 87 (Кассини — в МИД, телеграмма,
27 сентября 1895 г.); Malozemoff. Russian Far Eastern Policy. P. 72—73.
63	Ламздорф. Дневник. 1894—1896. С. 315.
64	Там же. С. 327-328; АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 114/1. Л. 37 (Касси-
ни— Лобанову, депеша, 19 марта 1896 г.).
65	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 114/1. Л. 45—46 (Кассини — Лобанову, де-
пеша, 9 апреля 1896 г.).
66	АВПРИ. Ф. 133. Оп. 470. Д. 143. Л. 16—17 (Кассини — в Министерство
иностранных дел, телеграмма, 19 апреля 1896 г.); Ф. 143. Оп. 491. Д. 114/1.
Л. 63-69 (Кассини — Лобанову, депеша, 20 апреля 1896 г.).
67	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 114/1. Л. 27-32 (Кассини— Лобанову, де-
пеша, 20 февраля 1896 г.); Bounds М. The Sino-Russian Secret Treaty of 1896 //
Papers on China. 1970. № 23. July. P. 113—114; Cordier. Histoire des relations.
Vol. 3. P. 340—341; Соловьев. Воспоминания. С. 67.
68	Один из примеров — записка, приведенная в издании: Bounds. Secret
Treaty. Р. 110.
69	Wright М. С. The Last Stand of Chinese Conservatism: The T’ung-Chih
Restoration, 1862—1874. Stanford; Calif., 1957. P. 218.
70	Ibid. P. 121; Mancall M. China at the Center: 300 Years of Foreign Policy. New
York, 1984. P. 32. Двадцатью годами раньше гонконгский журналист Вань Тао
уподобил европейцев врагам династии Чжоу в период Воюющих царств (403—
221 до н.э.). См.: Cohen Р. A. Wang T’ao’s Perspective on a Changing World //
Approaches to Modem Chinese History / Ed. by A. Feuerwerker et al. Berkeley, 1967.
P. 140—144. Другой комментатор нашел столь же печально известный преце-
дент в европейской истории, когда провел параллель с разделами Польши в
конце XVIII в. (Price. Russia. Р. 75).
71	Bounds. Secret Treaty. P. 111.
72	China’s Response to the West: A Documentary Survey, 1839—1923 / Ed. by
Ssu-yu Teng and John K. Fairbank. Cambridge, Mass., 1954. P. 127—128.
73	Bounds. Secret Treaty. P. 111—112.
74	Hsb. Rise of Modem China. P. 277.
75	Ли Хунчжан глубоко восхищался Петром Великим. См.: Eminent Chinese
of the Ch’ing Period. Vol. 1 // Ed. by A.W. Hummel. Washington, D.C., 1943. P. 464—
471; Spector S. Li Hung-chang and the Huai Army. Seattle, 1964. О «самоукрепле-
нии» см.: Wright. Last Stand.
76	Pak-wah Leung, E. Li Hung-chang and the Liu-ch’iu (Ryukyu) Controversy,
1871—1881 //Li Hung-chang and China’s Early Modernization // Ed. by Samuel C.
Chu, Kwang-Ching Liu. Armonk; N.Y., 1984. P. 170—171; Meng. Tsungli Yamen.
P. 58-59.
77	Fairbank, Teng. China’s Response. P. 119.
78	Еще в 1874 г., когда Китай одновременно испытал агрессию со стороны
России в Синьцзяне и Японии — на своем северном побережье, Ли Хунчжан
преуменьшал угрозу, исходящую от первой, и попытался убедить императора
в том, что настоящий враг — Токио. См.: Hsu l.C. Y. The Great Policy Debate in
242 Часть вторая. Путь к войне
China, 1874: Maritime Defense vs. Frontier Defense // Harvard Journal of Asiatic
Studies. 1965. Vol. 25. P. 212-228.
79	Bland J. О. P. Li Hung-chang. New York, 1917. P. 210-211.
80	Bounds. Secret Treaty. P. 112—113.
81	Историческая справка. С. 72; Langer. Diplomacy. Vol. 1. P. 402; Романов.
Россия в Маньчжурии. С. 105—106. В указаниях Ли Хунчжану по поводу мис-
сии в Москву нет упоминаний о такой сделке, но Баундс (Bounds) все же до-
пускает, что наместник обсуждал идею такого союза с некоторыми чиновни-
ками до своего отъезда (Bounds. Secret Treaty. Р. 114.)
82	Bland. Li Hung-chang. P. 182.
83	Cordier. Histoire des relations. Vol. 3. P. 342; Morse. International Relations.
Vol. 3. P. 102-103; Gerard. Ma mission. P. 125, 149-152.
84	РГИА. Ф. 560. On. 28. Д. 640. Л. 38 (Покотилов — Витте, депеша, 4 мар-
та 1896 г.); Соловьев. Воспоминания. С. 67; Глинский. Пролог. С. 35.
85	Историческая справка. С. 74, 80—82; Игнатьев. Витте. С. 46; Романов.
Россия в Маньчжурии. С. 109.
86	Историческая справка. С. 75—76. Витте утверждал, что князь Лобанов-
Ростовский не принимал в то время участия в переговорах, так как не был
осведомлен, да и не интересовался дальневосточной политикой (Из архива
С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 1. С. 434—435). Это один из многих случаев, когда министр
финансов преувеличил свою роль, поскольку в дневнике Ламздорфа, который
в целом является более надежным источником, упоминается о том, что его
начальник встретился с Ли Хунчжаном (Дневник 1894—1896. С. 380). Тем не
менее очевидно, что Витте отвечал за переговоры и делал все возможное, что-
бы привлекать своего коллегу с Певческого моста только при крайней необ-
ходимости.
87	Из архива С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 1. С. 440—441.
88	Романов. Россия в Маньчжурии. С. 110—111; Игнатьев. Витте. С. 47.
89	Николай. Дневники. С. 139—140; Из архива С.Ю. Витте. С. 445; Lensen.
Balance. Vol. 2. Р. 499. Николай несколько раз принимал Ухтомского, чтобы
обсудить переговоры с Ли Хунчжаном. См.: РГИА. Ф. 1072. Оп. 2. Д. 21. Л. 2
(Ухтомский — Николаю, письмо, 21 марта 1896 г.); См.: ГАРФ. Ф. 543. On. 1.
Д. 171. Л. 1—3 (Ухтомский — Николаю, письмо, 12 мая 1896 г.); Николай. Днев-
ники. С. 139.
90	Bounds. Secret Treaty. Р. 118
91	Ibid. Р. 119; Langer. Diplomacy, Vol. 1. P. 403—404. О самой взятке см.:
ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 527. Л. 26 (Кассини — Ламздорфу, письмо, 19 февраля
1897 г.); Романов. Россия в Маньчжурии. С. 115—117.
92	Текст китайско-русского договора и касающейся его переписки см.:
АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 151/157.
93	Опубликованные версии см.: Романов. Россия в Маньчжурии. С. Hi-
ll 2; Гримм. Сборник договоров. С. 105—106; Скачков. Русско-китайские отно-
шения. С. 73—74; MacMurray. Treaties. Vol. 1. Р. 81; Bounds. Secret Treaty. P. ПО-
ПО ; Cassini Convention // The North-China Herald. 1896. 30 October. P. 739—741;
Cordier. Histoire des relations. Vol. 3. P. 343—348. Как указывают и Симанский,
и Романов, документ под названием «конвенция Кассини*, опубликованный
в англоязычной прессе, довольно точно отражал содержание договора. Рома-
нов, возможно, прав в своем предположении, что публикация основывалась на
ранней черновой версии договора, сведения о которой просочились из русской
Глава 8. Азиатский альянс  243
дипломатической миссии (Симанский. События. Т. 1. С. 81; Романов. Россия
в Маньчжурии. С. 138). Ли Хунчжан не слишком серьезно относился к его
конфиденциальности и «случайно» оставил на столе, когда вышел из своего
кабинета во время встречи с Жераром (Gerard) в 1897 г. (DDF. Vol. 13. Р. 299-
303; Gerard. Ma mission. P. 146). Россия впервые официально признала суще-
ствование договора в редакционной статье официальной газеты «Правитель-
ственный вестник» 30 марта 1902 г. (Глинский. Пролог. С. 184). О том, как
отреагировала на «конвенцию Кассини» Великобритания, см.: Neilson. Britain.
Р. 182-184.
94	Ширина колеи в России составляет 1,52 м. См.: Westwood. History of
Russian Railways. P. 30—31; Baedeker K. Russia with Teheran, Port Arthur, and Peking.
Leipzig: Karl Baedeker, 1914. P. XX.
95	Романов. Россия в Маньчжурии. С. 114-115; Malozemoff. Russian Far
Eastern Policy. P. 79.
96	Chinese Eastern Railway. Сборник документов, относящихся к Китайс-
кой Восточной железной дороге. Харбин, 1922. С. 11—16; Гримм. Сборник до-
говоров. С. 110—113; Скачков. Русско-китайские отношения. С. 74-77;
MacMurray. Treaties. Vol. 1. Р. 74—77.
97	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 118. Л. 1 (Витте — Николаю, служебная запи-
ска, сентябрь 1896 г.).
98	Paine. Imperial Rivals. Р. 187; Нои. Foreign Investment. Р. 65. См. также:
Kent. Railway Enterprise.
99	MacMurray. Treaties. Vol. 1. P. 86. Устав опубликован там же: Ibid. Vol. 1.
P. 84-88.
100	Если бы Пекин решил воспользоваться этой возможностью, ему бы
пришлось выкупить акции КВЖД, а также взять на себя ее долг. Витте был
уверен, что концессия останется в руках России на весь 80-летний период.
См.: РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 118. Л. 1 (Витте — Николаю, служебная запис-
ка, сентябрь 1896 г.).
101	Романов. Россия в Маньчжурии. С. 121; Malozemoff. Russian Far Eastern
Policy. P. 82.
102	Исторический обзор / Ред. Нилус. Т. 1. С. 23; Глинский. Пролог. С. 42.
Соловьев. Воспоминания. С. 72—73.
103	Исторический обзор / Ред. Нилус. Т. 1. С. 24.
104	Leroy-Beaulieu. La renovation. Р. 137—138.
105	Glinskii. Prolog. P. 61; Laue. Sergei Witte. P. 151—152.
106	Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. М., 2000. С. 310.
107	РГАВМФ. Ф. 32. On. 1. Д. 60. Л. 23 (И. Я. Коростовец — Е. И. Алексе-
еву, письмо, 27 декабря 1901 г.). Пейн приводит очень похожее по содержанию
письмо Коростовца Извольскому в 1908 г., где говорится, что еще в 1896 г.
имелась в виду аннексия если не всей Маньчжурии, то ее северной части. См.:
Imperial Rivals. Р. 178.
108	Симанский. События. Т. 1. С. 84.
109	Oudendijk W. J. Ways and By-Ways in Diplomacy. London: P. Davies, 1939.
P. 47.
110	Bounds. Secret Treaty. P. 112.
111	Соловьев. Воспоминания. С. 35.
112	GP. Vol. 9. P. 357 (Радолин [H. von Radolin-Radolinski] — Гогенлоэ, ме-
морандум от 14 июля 1895 г.).
ГЛАВА 9
КАЙЗЕР ВИЛЬГЕЛЬМ
И ПОРТ-АРТУР
Как и природа, дипломатия не терпит пустоты. Это было осо-
бенно верно в отношении Китая после поражения в войне
с Японией в 1895 г. Беспомощность династии Цин, которая
не смогла отразить нападение гораздо меньшего по размеру сосед-
него островного государства, скоро начала привлекать внимание
европейских держав. В предшествующее десятилетие великие дер-
жавы Запада, распираемые энергией экспансионизма, состязались
друг с другом в разделе Африканского континента1. Теперь нача-
лась драка за Китай.
В первые несколько лет после заключения Симоносекского
мирного договора никто не пытался аннексировать никакие зем-
ли. В конце концов сохранение территориальной целостности Сре-
динного царства послужило причиной тройственной интервенции
России, Франции и Германии. Вместо этого все старались получить
экономические преимущества за счет железнодорожных и теле-
графных концессий, прав на разработку месторождений и торговые
привилегии. Великобритания, Франция, Германия, Россия, США,
Япония, даже Дания и Бельгия — все вступили в это состязание.
Граф Мюнстер, немецкий дипломат, выразил мнение, характерное
для многих его современников-европейцев: «В Китае открылся
целый новый мир для колониальной и промышленной деятельно-
сти. Именно там, а не в Африке лежит будущее немецкого коммер-
ческого и предпринимательского духа»2. Передовица в «Chicago
Inter-Ocean» говорила примерно о том же: «Наступило благодатное
время для того, чтобы открыть обширную территорию Китая для
торговли и цивилизации арийской расы»3.
Какое-то время события как будто подтверждали обещание
лорда Биконсфилда, что в Китае «места хватит всем». Французский
Глава 9. Кайзер Вильгельм и Порт-Артур 245
посол Огюст Жерар быстро потребовал вознаграждения для Фран-
ции за ее участие в тройной интервенции. К июню 1895 г. дипло-
мат уже договорился о выгодной для Парижа демаркации на индо-
китайской границе, а также получил разрешение построить
железную дорогу из французской колонии в южные провинции
Китая4. В следующем году Жерар добился получения лицензии на
управление арсеналом в Фучжоу, а также существенных экономи-
ческих прав в провинциях Юньнань и Сычуань.
Торговое положение Британии в Срединном царстве также
улучшилось. В начале 1896 г. министр иностранных дел назначил
в Пекин нового дипломатического представителя, сэра Клода Мак-
дональда. Для многих назначение бывшего шотландского офице-
ра с большим военным опытом в Африке, но мало сведущего в
высокой дипломатии казалось странным. Однако благодаря свое-
му прямому характеру и деятельной натуре он смог вернуть часть
того влияния, которое Лондон утратил, не захотев поддержать
Китай в Симоносеки5. В первые два года службы на этом посту
Макдональд также убедил Цзунлиямынь предоставить Великобри-
тании ряд железнодорожных концессий и подтвердить ее экономи-
ческое преимущество в благодатной долине реки Янцзы6.
Со своим грандиозным проектом Китайско-Восточной желез-
ной дороги Россия лидировала в погоне за получением преиму-
ществ от цинского правительства, и ее привилегированное поло-
жение в Пекине вызывало сильную зависть соперников. Сэр
Роберт Харт сожалел: «Сверкающая на Востоке “Звезда Империи”
явно русская!»7 В 1896 и 1897 гг. уважение Китая к Петербургу не-
сомненно достигло своего апогея8. Цзунлиямынь легко предоста-
вил разрешение казачьему батальону пройти через Маньчжурию, а
кораблям царского флота — зимовать в гавани Циндао в заливе
Кяо-Чао на полуострове Шаньдун к юго-востоку от Пекина9. В
1896 г. правительство Цин даже обратилось к графу Кассини с
просьбой предоставить военную помощь для подавления восстания
в удаленных северных горах Маньчжурии10. И все же Пекин мог
потакать желаниям своего нового союзника только до определен-
ных пределов. Царские дипломаты не добились успеха в попытках
заменить англичан русскими на китайской государственной служ-
бе, и многократные предложения направить военных инструкторов
в Маньчжурию не находили отклика11.
Джентльменское соглашение европейцев не захватывать земли
в Китае оставалось в силе недолго. Первой его нарушила Германия.
246 Часть вторая. Путь к войне
Берлин — парвеню в международном империализме со свежими
амбициями в Weltpolitik — становился все менее доволен своей
скромной ролью в Срединном царстве. Обладая заметным эконо-
мическим влиянием, немцы тем не менее не владели никакими
территориальными концессиями и, за исключением привилегии
предоставлять военных инструкторов для цинской армии, имели
очень мало преимуществ. Неистовый и претенциозный кайзер
Вильгельм II сильно обижался в годы, последовавшие за заключе-
нием мира в Симоносеки. Его дипломаты поддержали русскую
интервенцию с гораздо большим энтузиазмом, чем французы, од-
нако, в отличие от последних, ему не удалось добиться никаких
материальных выгод в обмен на свое участие12. Больше всего кай-
зеру хотелось получить военно-морскую базу в тихоокеанских во-
дах. У Британии уже была великолепная сеть таких баз по всему
миру, и французы тоже неплохо устроились в этом отношении.
Имея свою скромную колониальную империю, Берлин не распо-
лагал достаточным количеством хороших зарубежных баз. Этот
недостаток был особенно досаден в Китае, где немецким судам,
нуждавшимся в топливе и припасах, приходилось полагаться на
гостеприимство британской колонии Гонконг13.
Уже в первые дни китайско-японской войны Вильгельм начал
думать о том, как бы извлечь выгоду из конфликта и исправить это
положение. «Мы не можем позволить себе потерпеть неудачу», —
телеграфировал он своему канцлеру, князю Хлодвигу Гогенлоэ-
Шиллингсфюрсту. «Кроме того, нам нужна сильная база в Китае,
где наша торговля составляет почти 400 миллионов [марок]»14. Го-
товность кайзера участвовать в тройственной интервенции в 1895 г.,
очевидно, была мотивирована надеждой на получение взамен
угольной базы15. После восстановления мира посланник Германии
в Пекине, барон Густав-Адольф фон Шенк Швайнсберг, попытал-
ся договориться с Цзунлиямынь об аренде подходящей базы. Не-
эффективный стиль ведения переговоров не позволил Шенку да-
леко продвинуться, и летом 1896 г. его заменили более энергичным
бароном Эдмундом фон Гейкингом. Новый дипломатический
представитель прекрасно понимал, в чем состоит его основная
обязанность. «Идея морской базы на самом деле является един-
ственной причиной нахождения на этом ужасном посту. Если ее
приобретение для Германии окажется невозможным, я ума не при-
ложу, как мы сможем дальше здесь жить», — поверяла его жена
своему дневнику16.	—
Глава 9. Кайзер Вильгельм и Порт-Артур 247
«Это не считается»
Карикатура Sore в «Новом времени» (1901) отразила распространенное
в России мнение о том, что Запад эксплуатирует Китай.
Весной 1896 г. амбициозный прусский адмирал Альфред фон
Тирпиц получил приказ произвести разведку китайских берегов,
чтобы найти подходящую военную и коммерческую базу. Его вы-
бор пал на порт Циндао на полуострове Шаньдун. Циндао — эта
«жемчужина без оправы» — отвечал всем его требованиям. Гавань
была хорошо защищена со стороны открытого моря, прибрежные
районы были густо населены и предоставляли хорошие возможно-
сти экономического развития, и в этом районе имелись богатые
угольные месторождения. И самое важное, расположенный на се-
вере Циндао находился далеко от британских интересов, сосредо-
точенных вокруг реки Янцзы17.
Единственным осложнением могло оказаться то, что Петербург
раньше Германии заявил свои притязания на залив Кяо-Чао. В де-
248 Часть вторая. Путь к войне
кабре 1895 г. Пекин нехотя дал свое согласие на то, чтобы артил-
лерийский корабль российского флота ненадолго встал на якорь в
его водах18. Через восемь месяцев, когда барон Гейкинг «поведал»
графу Кассини о желании своего правительства получить Циндао
в качестве угольной базы, Кассини посоветовал немецкому коллеге
обратить взоры дальше на юг, поскольку Петербург уже получил
право использовать этот порт19. С другой стороны, когда Ли Хун-
чжан ранее, летом 1896 г., был проездом в Берлине на обратном
пути с коронации Николая, он горячо отрицал наличие у России
каких-либо прав на Кяо-Чао20. А в следующем году, на обеде у
контр-адмирала Евгения Алексеева, командующего русским Тихо-
океанским флотом, хозяин заверил адмирала Тирпица, что царский
флот вообще не интересуется этим заливом21.
В результате, когда кайзер отправился с государственным ви-
зитом к только что коронованному царю в июле 1897 г., на Виль-
гельмштрассе (в резиденции министерства иностранных дел Герма-
нии) пребывали в замешательстве по поводу русских прав на
Кяо-Чао. Хотя два монарха были родственниками и знали друг
друга с детства, Николай с дрожью ожидал прибытия высокомер-
ного властителя Германии22. Николаю никогда не нравился его
кузен, который, будучи на восемь лет старше, постоянно объяснял
ему, как надо управлять империей23. Особенно его выводило из
себя инфантильное упрямство, с которым кайзер требовал, чтобы
его называли адмиралом российского флота. Николай жаловался
матери: «...к сожалению, придется теперь назначить Вильгельма —
нашим адмиралом. ...C’est a vomir [От этого тошнит]»24.
Однажды во время этого визита два императора побеседовали
в частном порядке по пути в Большой Петергофский дворец, куда
они отправились в карете без сопровождения. Согласно немецкой
версии этого разговора, Вильгельм спросил своего спутника, пре-
тендует ли российское правительство каким-либо образом на Кяо-
Чао25 . Николай ответил, что, хотя Петербург не считает китайский
залив русским владением, он сохраняет за собой привилегию пря-
мого доступа, пока не будет найдена более подходящая тихоокеан-
ская военно-морская база для его флота. Признав права России на
Кяо-Чао, гость Николая поинтересовался, будет ли он возражать,
если немецкие корабли воспользуются портом Циндао «в случае
нужды» и «после получения согласия русских морских властей».
Царь расплывчато заметил, что он, возможно, будет готов согла-
ситься на такой шаг. Неловкие высказывания Николая были более
Глава 9. Кайзер Вильгельм и Порт-Артур 249
чем достаточны для немецкого кайзера. Вильгельм не мешкая при-
казал своему канцлеру, князю Гогенлоэ, составить конспект этой
беседы. Чтобы не возникло никаких недоразумений, Гогенлоэ так-
же прочитал текст новому министру иностранных дел России, гра-
фу Михаилу Муравьеву, и вручил ему копию26. Вскоре этому доку-
менту, впоследствии названному «Петергофской декларацией»,
предстояло пройти проверку практикой.
Чуть больше чем через месяц после того, как кайзер посетил
Россию, Берлин уведомил о намерении поставить несколько кораб-
лей на якорь в Кяо-Чао. 4 сентября князь Радолин вручил мини-
стру иностранных дел Муравьеву сообщение из Берлина, в котором
говорилось, что, «согласно договоренности, достигнутой в Петер-
гофе», корабли немецкого флота, «возможно», будут зимовать в
заливе, но сначала они уведомят русского командующего портом27.
Письмо поставило российский МИД в затруднительное положе-
ние. Россия с удовольствием объявила бы Северный Китай своей
исключительной сферой влияния. Но поскольку в Кяо-Чао не было
русских кораблей, там не было и адмирала царского флота, который
мог бы принять флот кайзера28. Более того, Цзунлиямынь дал понять
Петербургу, что тот никак не может распоряжаться китайской гава-
нью29 . Если Россия даст свое благословение на визит немецкого
флота в Кяо-Чао, это очевидно скомпрометирует ее роль союзника
династии Цин, ибо монарх, который обещал защищать территори-
альную целостность Срединного царства, едва ли может иметь пра-
во позволять иностранным военным кораблям становиться на якорь
в портах своего партнера. Поэтому заместитель Муравьева граф Лам-
здорф ответил на послание князя Радолина уклончиво, указав, что
Россия не имеет юрисдикции на этой территории30.
Невнятные заявления царя и его представителей в отношении
Кяо-Чао убедили Берлин в том, что Россия не будет являться се-
рьезным препятствием к утверждению германского присутствия на
берегах залива. Что касается самого Китая, нужен был лишь под-
ходящий предлог, который бы удовлетворил международное обще-
ственное мнение31. 18 октября толпа китайцев в порту Ухань на
реке Янцзы бросила несколько камней в матросов немецкого бро-
неносца «Корморан». Вице-адмирал Отто фон Дидерихс, преемник
Тирпица на посту командующего Тихоокеанской эскадрой, сразу
же отправил своему командиру телеграмму с вопросом, может ли
эта стычка служить основанием для захвата залива. Ему приказа-
ли некоторое время подождать32.
250 Часть вторая. Путь к войне
Два дня спустя, вечером 20 октября, представился более удоб-
ный случай, когда несколько китайских крестьян убили двух не-
мецких миссионеров-католиков, ночевавших в небольшой дерев-
не в провинции Шаньдун примерно в 400 км от Кяо-Чао33. Именно
такого повода Вильгельм и ждал с нетерпением. Узнав через пять
дней об инциденте, император немедленно приказал своей тихоо-
кеанской эскадре занять залив и силой поддержать требования о
возмещении и другие карательные меры. «Я твердо решил раз и на-
всегда покончить с нашей гиперосторожной дипломатией, которую
вся Восточная Азия презирает как признак слабости», — раздражен-
но телеграфировал он на Вильгельмштрассе. «Настало время реши-
тельно, а при необходимости с безжалостной жестокостью, показать
китайцам, что немецкого кайзера нельзя держать за дурака»34.
«Вилли» также отправил своему русскому кузену «Никки» лич-
ную телеграмму с извещением о своих намерениях:
Китайцы атаковали немецкие миссии в Шаньдуне, что повлекло гибель
людей и имущества. Я надеюсь, ты согласен на то, чтобы я, как мы до-
говорились в Петергофе, отправил немецкую эскадру в Кяо-Чао, по-
скольку это единственный имеющийся порт, который можно использо-
вать как опорный пункт против мародеров. Я обязан показать католикам
Германии, что их миссии... действительно в безопасности под моей за-
щитой35 .
И снова Петербург отказался от какой-либо ответственности за
залив. Николай отвечал, что не может ни запретить, ни разрешить
кайзеру посылку эскадры, так как гавань была в распоряжении
России лишь временно в 1895—1896 гг. Царь добавил, что обеспо-
коен негативным влиянием, которое захват залива может оказать
на отношения с Азией36.
Несмотря на это предостережение, кайзер посчитал ответ сво-
его кузена свидетельством согласия России37. 2 ноября, через две
недели после убийств, адмирал немецкого императорского флота
Дидерихс вошел в залив Кяо-Чао, разместил в гарнизоне и порту
Циндао гарнизон из 700 человек и объявил себя губернатором этой
территории38.
Настроения в Петербурге по поводу немецкой аннексии оказались
гораздо менее однозначными, чем предполагал Вильгельм. В кон-
це концов, Китай был союзником России. Конечно, секретный
Глава 9. Кайзер Вильгельм и Порт-Артур 251
договор, подписанный год назад Ли Хунчжаном и Лобановым, обе-
щал поддержку только в случае нападения Японии39. Тем не менее
некоторые чувствовали себя морально обязанными защищать ди-
настию Цин и от других агрессоров. Князь Ухтомский, например,
обрушился на Германию на страницах своего ежедневного издания:
«И вот в какой-то исторический момент нашего наиболее друже-
ственного общения с царством Богдыхана немцы — исключитель-
но как носители идеи грубой силы... направляются за добычей на
беспомощный Восток, точь-в-точь как варяги ходили встарь... Эти
бедные китайцы... виноваты лишь тем, что Германия хочет ку-
шать»40 . В другой редакционной статье князь заявлял, что Азия не
должна стать второй Африкой, существующей лишь для эксплуа-
тации белым человеком41.
Других тревожил тот факт, что любые посягательства Германии
на Северный Китай приведут к появлению настырного соперника
в регионе, в котором Россия предполагала доминировать. Дипло-
маты, такие как граф Кассини, служба которого в Пекине только
что закончилась, указывали, что «Кяо-Чао вплотную примыкает к
нашей сфере влияния... Захват Германией Кяо-Чао полностью про-
тиворечит нашим интересам и нашей роли... в Китае»42. Русский
военный атташе в Берлине подполковник В.В. Муравьев-Амурский
также опасался появления новой колонии. «Помимо усиления пре-
стижа на Дальнем Востоке, Германия сумеет извлечь большие эко-
номические преимущества из нового владения, базы для дальней-
шего усиления политического и торгового влияния в Китае», —
писал он в депеше. В другом месте своего доклада подполковник
предупреждал, что немцы вскоре начнут требовать от Китая тех же
привилегий, которыми пользуется Россия, «забывая как бы дав-
ность наших исторических прав»43. В целом просвещенное мнение
Петербурга было против захвата Кяо-Чао44.
Самым решительным противником немецкой агрессии был
министр финансов Сергей Витте. Слабый и покладистый, но при
этом суверенный Китай являлся необходимым условием реализа-
ции его идеи о постепенном распространении экономического и
политического влияния России на своего восточного соседа. Его,
как и графа Кассини и подполковника Муравьева-Амурского, не
радовала перспектива появления энергичного нового конкурента
в этом регионе. Витте также опасался, что такой шаг со стороны
Германии подтолкнет великие державы к борьбе за другие терри-
тории. В частной беседе с немецким послом министр финансов
252 Часть вторая. Путь к войне
предупреждал, что оккупация Кяо-Чао обязательно повлечет за
собой такой же шаг со стороны России, что приведет к множеству
осложнений на Востоке45.
И все же у такого сценария были влиятельные сторонники. Во
времена культа военно-морской мощи государства, когда книга
капитана Мэхэна «Влияние морской мощи на историю» была обя-
зательным чтением для стратегов — будь то кабинетных или нет —
во всем мире, многие русские все еще кричали о необходимости
незамерзающего порта в Тихом океане. Владивосток по-прежнему
считался совершенно неподходящим для императорского флота,
особенно теперь, когда Адмиралтейство, вслед за немцами, соби-
ралось увеличить численность кораблей. Чтобы Россия могла ос-
таваться основным игроком на Дальнем Востоке, ее Тихоокеанской
эскадре нужен был порт, который бы находился в более теплых
водах и был ближе к месту действия.
По сути дела, в предыдущем году Россия оказалась втянута в
неприятную ссору с Японией из-за Кореи частично потому, что
Петербург живо интересовался великолепными портами полуост-
рова. В ходе конфликта прояпонские террористы убили королеву
Кореи Мин, а ее мужу пришлось бежать и прятаться в российском
посольстве, при этом обе державы строили закулисные интриги,
чтобы распространить свое влияние на вооруженные силы и эко-
номику отшельнического королевства46. Японцы оказались нео-
быкновенно упорными, и к 1897 г. русским дипломатам стало ясно,
что их соперник не собирается сдаваться без еще одного боя47.
Когда Великобритания тоже начала противиться попыткам
России включить Корею в сферу своего влияния, в Министерстве
иностранных дел начали задумываться о том, насколько мудро од-
новременно бросать вызов Токио и британскому флоту. Возможно,
было бы предпочтительнее сосредоточить свои усилия на Северном
Китае, где России было легче влиять на события. Это мнение под-
держал Витте, который считал, что Россия тратит слишком много
сил в Корее, а сверх того без нужды настраивает против себя Япо-
нию48 . В то время как адмиралы все еще жаждали получить корей-
ский порт, некоторые почуяли великолепную возможность заполу-
чить базу в Китае благодаря щекотливой ситуации в Кяо-Чао49.
Новый министр иностранных дел Николая Михаил Муравьев вско-
ре стал самым горячим сторонником этой идеи.
Глава 9. Кайзер Вильгельм и Порт-Артур 253
Граф Михаил Николаевич Муравьев сменил умершего князя Лоба-
нова-Ростовского в начале 1897 г. Новый министр не имел ни дип-
ломатических талантов, ни принципов. Многие подозревали, что
своим назначением он обязан исключительно расположению ро-
дившейся в Дании императрицы Марии Федоровны, которого он
добился, будучи послом в Копенгагене50. Граф шокировал даже
своих коллег, привыкших к обычным для этой профессии лицеме-
рию и цинизму. Чарльз Гардинг, первый секретарь посольства Ве-
ликобритании на протяжении большей части срока службы Мура-
вьева, считал его «приятным человеком... но безнадежно
лживым»51. Альфред фон Кидерляйн-Вахтер, чиновник на Виль-
гельмштрассе, высказался гораздо более прямо: «По характеру он
свинья. <...> У него нет никаких политических убеждений. <...> Он
будет проводить только такую политику, которая, по его убежде-
нию, сделает его более популярным в Петербурге»52. Исходя из
этих наблюдений, можно сделать вывод, что граф был искусным
придворным, чей главный талант состоял в том, чтобы угадать на-
строение своего сюзерена и поступать соответственно.
Действия Муравьева во время кризиса в Кяо-Чао полностью
подтверждали недобрые оценки его современников. Когда министр
иностранных дел впервые узнал о планах Германии занять залив,
он возмутился. И немедленно уведомил немецкое правительство,
что «ему горестно слышать» о таком намерении. Более того, если
Берлин отправит корабли в залив, русский флот сделает то же са-
мое «pour afirmeг priorite de mouillage» (чтобы подтвердить право пер-
вой стоянки)53.
Кайзер пришел в ярость оттого, что Муравьев упорно заявлял
права России на залив. «Невероятная наглость», — в гневе напи-
сал он на полях этого сообщения54. Вильгельм решительно ответил,
что его адмирал займет Кяо-Чао. Еще более зловеще прозвучали
слова кайзера, переданные канцлером в телеграмме русскому по-
слу: «Он [Вильгельм II] опасается осложнений, которые возникнут
в результате одновременного присутствия в заливе обеих эскадр и
за которые он заранее снимает с себя всякую ответственность»55.
Через несколько дней после получения ноты министр иностранных
дел увидел этот вопрос в другом свете. Во время своего следующе-
го еженедельного доклада императору 4 ноября Муравьев поинте-
ресовался, не лучше ли позволить немцам завладеть Кяо-Чао. Он
добавил, что было выгоднее самим захватить другой порт при пер-
вой же возможности56.
254 Часть вторая. Путь к войне
Неделей позже граф изложил свои мысли письменно. В слу-
жебной записке царю Муравьев утверждал, что возросшая неста-
бильность на Дальнем Востоке требовала сильного военно-морс-
кого присутствия в регионе, для которого, в свою очередь, был
необходим должным образом оснащенный незамерзающий порт.
Что касается местоположения такого порта, он отклонил Корею на
том основании, что она слишком удалена от Транссибирской же-
лезной дороги. В то же время, поскольку русское Адмиралтейство
посчитало Кяо-Чао неподходящим, пусть его забирает Германия.
Выбор Муравьева пал на Далянь и Порт-Артур — базы на южном
побережье Ляодунского полуострова, оккупированного Японией в
ходе последней войны. Порты в Желтом море не только распола-
гали гаванями, хорошо подходящими для современных сражений,
но их также легко можно было связать с Китайско-Восточной же-
лезной дорогой, строительство которой уже началось. Министр
иностранных дел подчеркивал, что пришло время действовать,
поскольку ситуация была благоприятна. В заключение он отвергал
любые возможные жалобы китайского правительства: русские дип-
ломаты могут утверждать, что такая база необходима, чтобы защи-
щать Цинов от любых агрессий в будущем. В любом случае, с Пе-
кином нужно было вести себя твердо, ибо «опыт истории учит нас,
что восточные народы более всего уважают силу и могущество»57.
Граф Муравьев правильно предугадал желания своего повели-
теля. Довольный Николай сделал на докладе карандашную замет-
ку: «Вполне справедливо»58. Он вернул Муравьеву документ с при-
ложенной запиской, в которой поручал ему через три дня собрать
министров финансов, военного и морского, чтобы обсудить этот
вопрос на специальном совете. «Я всегда был того мнения, что
будущий наш открытый порт должен находиться или на Ляодунс-
ком полуострове, или в северо-восточном углу Корейского залива», —
добавил император59.
14 ноября Сергей Витте, Михаил Муравьев, военный министр
Ванновский и исполняющий обязанности морского министра
Павел Тыртов отправились на поезде в императорскую резиденцию
в Царском Селе на встречу под председательством Николая II. Хотя
Витте прекрасно знал, к чему склоняется сам царь, он возглавил
оппозицию предложению Муравьева. Министр финансов резко
возражал против захвата портов на Ляодунском полуострове на том
основании, что это противоречит если не букве, то духу оборони-
тельного альянса с Китаем. Прежде всего, подчеркивал Витте, ус-
Глава 9. Кайзер Вильгельм и Порт-Артур 255
пех будущего России в Восточной Азии связан с укреплением до-
верия Пекина:
Приобретение выхода в Тихий океан должно быть достигнуто не наси-
лием, а дружеским соглашением. То, что можно делать европейцам, мы
делать не должны, так как европейские державы — пришельцы в Китае,
а мы его давнишние соседи, и наши отношения к этой империи совер-
шенно иные. Если мы будем держаться нашей традиционной дружеской
политики к Китаю, не вступим на путь насилия и пренебрежения к его
интересам, то мы всегда достигнем более успешных результатов, чем
остальная Европа60.
Министра финансов поддержал адмирал Тыртов, который вы-
разил сомнения в полезности Ляодуна для Военно-морского фло-
та и заявил, что Россия должна добиваться порта в Корее. В ре-
зультате Муравьев оказался один против троих. Министры решили
не оккупировать Порт-Артур и Далянь из уважения к союзу с Ки-
таем. Николай нехотя принял рекомендацию своего совета. На
какое-то время его желание иметь порт в теплых водах останется
неосуществленным61.
Министр финансов добился своего, и особые отношения с
Китаем, казалось, были обеспечены. Поэтому Витте был поражен,
когда вскоре после заседания царь сообщил ему, что уже послал
боевые корабли для захвата Порт-Артура и Даляня62. Оказалось,
что Муравьев получил тревожные сообщения от своего консула в
Чифу о том, что несколько кораблей британского военно-морско-
го флота направляются к Ляодунскому полуострову63. Если Россия
первой не займет порты, намекал министр иностранных дел царю,
Альбион непременно оставит Тихоокеанский флот без отличной
базы. Пройдет много времени, прежде чем снова представится та-
кая удобная возможность заполучить незамерзающую военно-мор-
скую базу на Дальнем Востоке. Муравьев добавил, что благодаря
такому шагу Германия перестанет досаждать Николаю. А кроме
того, заметил граф, разве Ли Хунчжан не предлагал порт, чтобы
помочь российскому флоту защищать Китай?64
Министр иностранных дел не был искренен. Несколько бри-
танских кораблей действительно вышли из Чифу в ноябре, но они
направлялись в Чемульпо, где Лондон собирал флот, чтобы воспре-
пятствовать русским махинациям в Корее, а не на Ляодунском
полуострове65. Возможно, Муравьев заблуждался насчет пункта
256 Часть вторая. Путь к войне
назначения британских кораблей, но вот иллюзий, будто Пекин
намерен подарить России гавани, у него определенно не было. С
самого начала Ли Хунчжан просил помощи Петербурга, чтобы из-
гнать немцев из Кяо-Чао, и предлагал Тихоокеанской эскадре вре-
менно воспользоваться китайскими военно-морскими базами в
этом регионе. В то же время Цзунлиямынь оставался непреклон-
ным в том, что Россия должна освободить эти порты сразу после
разрешения кризиса66.
Как бы то ни было, графу не потребовалось много времени,
чтобы убедить Николая. В конце ноября немецкое посольство со-
общило о смягчении русской оппозиции в отношении захвата Кяо-
Чао67. Николай и Вильгельм даже начали говорить о политике
«рука об руку» («Hand-in-Hand Politik») на Дальнем Востоке68. В то
же время 1 декабря, чуть больше чем две недели спустя после со-
вета, контр-адмирал Реунов, находившийся на службе в Нагасаки,
получил приказ следовать в Порт-Артур в строжайшей секретнос-
ти69 . Во главе отряда из трех судов — крейсеров «Адмирал Нахи-
мов» и «Адмирал Корнилов» и канонерской лодки «Отважный» —
Реунов вошел в гавань 4 декабря, где китайские власти с готовно-
стью предоставили портовые сооружения в распоряжение адмира-
ла70 . Вильгельм радостно телеграфировал своему кузену: «Пожалуй-
ста, прими мои поздравления по поводу прибытия твоей эскадры в
Порт-Артур. Россия и Германия у выхода к Желтому морю как буд-
то представляют Св. Георгия и Св. Михаила, защищающих Святой
Крест на Дальнем Востоке и охраняющих ворота на азиатский кон-
тинент»71 . А британского флота не было видно и следа72.
Адмиралу Реунову правильно сказали, что его приход полнос-
тью соответствовал пожеланиям Пекина. Неделей раньше, 23 но-
ября, Цзунлиямынь с радостью согласился на просьбу России о
предоставлении царскому флоту доступа во все порты региона.
Китайские министры добавили, что они надеются, что их союзник
быстро и успешно избавит Кяо-Чао от вредоносных тевтонов73. Но
их радость вскоре омрачилась. В течение последующих нескольких
месяцев от многократных просьб Ли Хунчжана подтвердить наме-
рение России покинуть рано или поздно Ляодунский полуостров
либо отмахивались, либо их полностью игнорировали74. Когда не-
мецкий посланник барон фон Гейкинг начал настоятельно требо-
вать долгосрочной аренды Кяо-Чао, Александр Павлов, исполня-
ющий обязанности русского дипломатического представителя,
потребовал того же в отношении Ляодунского полуострова75. Снова
Глава 9. Кайзер Вильгельм и Порт-Артур 257
Ли Хунчжан и его помощники получили щедрые взятки, в Порт-
Артур снарядили дополнительные корабли, и Петербург пригрозил
отказаться от оборонительного союза с Китаем76. Вскоре пинско-
му правительству стало ясно, что гости собираются остаться надол-
го. Покоряясь неизбежному, 11 марта 1898 г. Пекин нехотя согла-
сился уступить южную оконечность Ляодунского полуострова77.
Договор об аренде Порт-Артура и Даляня был подписан на
унылой церемонии в Цзунлиямынь 15 марта 1898 г.78. По услови-
ям этого договора Китай уступал Порт-Артур и Далянь, а также
прилегающие территории на 25 лет. Новая русская колония, кото-
рая впоследствии будет называться Квантунг, будет отделена от ос-
новной территории Китая еще большей по размеру «нейтральной
зоной». Более того, соглашение предоставляло Китайско-Восточ-
ной железной дороге концессию на строительство ветки в Порт-
Артур, которая свяжет Петербург с новым «окном России на Вос-
ток»79. Царь наконец получил незамерзающий порт на Тихом
океане. Но потерял союзника.
Грубый захват Кяо-Чао Германией и имитация аренды Ляодунских
портов Россией спровоцировали драку среди других держав за по-
лучение подобных привилегий80. 15 мая, через два месяца после
официальной сдачи в аренду Порт-Артура и Даляня, французское
правительство потребовало для себя военно-морскую базу за юге
залива Кванджу на 99 лет. Через неделю Британия начала вымогать
аренду территории вокруг своей колонии в Гонконге, а также базу
в Вейхавее рядом с Кяо-Чао. Даже те европейские страны, которые
традиционно не являлись основными игроками в Срединном цар-
стве, вступили в драку. Дипломатический представитель Голландии
Ф.М. Кнобель предложил подумать о концессии в Сватоу, «чтобы
повысить престиж Нидерландов», а его американский коллега,
Эдвин Конгер, тоже задумался о том, что «хотя бы один хороший
порт» будет полезен для Соединенных Штатов. Начальство на ро-
дине мудро осадило обоих81. Китаю удалось успешно противосто-
ять только комической попытке Италии захватить залив Санмынь
в феврале 1899 г.
Как сами китайцы, так и иностранцы начали сомневаться в
длительном существовании Срединного царства. На Западе стали
появляться карты, на которых вся азиатская империя была пока-
зана поделенной на «сферы влияния» различных европейских
стран. Об этом же говорили такие книги, как «Распад Китая»82.
258 Часть вторая. Путь к войне
Арендованные территории в Северном Китае в 1898 г.
Возможно, еще больше тревожили Пекин слухи о соглашении меж-
ду Англией и Россией, основными соперниками в Азии в течение
почти всего века, о признании соответствующих «зон» каждой83.
Похоже, эпоха многовековой политики сталкивания варваров лба-
ми прошла, и теперь чужеземные дьяволы были готовы все вместе
поглотить Китайскую империю. Один ведущий конфуцианский
ученый писал:
[Император] видел, что его страна вот-вот погрузится в бездну, превра-
тится в руины, разобьется как яйцо, будет разделена, умерщвлена, ра-
зорвана в клочья, уподобится Индии, или Аннаму, или Бирме — зави-
симым от другой державы. Наследие его предков должно было пасть так
низко! Мириады людей Небесной Империи отныне должны были погру-
зиться в забвение... а на месте императорских дворцов раскинутся поля
злаков84.
Глава 9. Кайзер Вильгельм и Порт-Артур 259
Намекая на самую страшную форму казни, китайцы стали на-
зывать эти унижения «нарезанием дыни ломтиками».
Недавний поворот событий привел к двум важным последстви-
ям. Во-первых, был полностью разрушен китайско-русский альянс.
Россия обладала беспрецедентным престижем при цинском дворе,
после того как она оказала помощь Китаю во время войны с Япо-
нией три года назад. Впервые в современной истории Китай под-
писал официальный оборонительный пакт с другой державой.
Когда Петербург, вместо того чтобы помочь азиатскому соседу в
борьбе с хищным кайзером, сам захватил территорию, династия
Цин перестала ему доверять. В глазах Пекина царь теперь был ни-
чем не лучше любого другого жадного уроженца Запада. Француз-
ский министр иностранных дел Габриэль Ганото сказал по поводу
Порт-Артура: «Россия потеряла Китай»85.
Но самым важным исходом набега европейцев на Китай стал
удар по гордости Срединного царства. Передовица в англоязычном
«North-China Herald» уловила это настроение, когда адмирал Ди-
дерихс вошел в залив Кяо-Чао:
Как бы ни было для Китая унизительно то поражение, которое так лег-
ко нанесли ему ранее презираемые японцы, ситуация, в которой он ока-
зался сейчас, бесконечно более унизительна. Иностранная держава с
тремя кораблями и шестью сотнями людей без труда сходит на берег
страны с трехсотмиллионным населением, чья регулярная армия насчи-
тывает сотни тысяч солдат, и обосновывается в трехстах пятидесяти ми-
лях от столицы86.
Некоторые наблюдатели понимали, что такое унижение легко
может перерасти в ярость. Весной 1898 г. немецкий журналист
спросил у князя Ухтомского, что он думает по поводу последних
событий на Дальнем Востоке. Ухтомский ответил:
Я против занятия Порт-Артура. Я осуждал занятие немцами Киао-Чао.
Мы должны делать все возможное для укрепления престижа пекинско-
го правительства. Если в Китае разразятся беспорядки, маньчжурская
династия будет свергнута, и ей на смену явится фанатичная нацио-
нальная реакция... В сущности, когда династия падет, иностранцев вы-
режут87 .
Последующие годы подтвердят пророчество князя.
2 60 Часть вторая. Путь к войне
1	Об этом имеется два исследования: Denny A., Gallagher J., Robinson R.
Africa and the Victorians: The Climax of Imperialism in the Dark Continent. New
York, 1961; Wesseling H. L. Verdeel en Heers: De Deling van Afrika, 1880—1914.
Amsterdam, 1991.
2	GP. B. 13. S. 244 (Мюнстер — Гогенлоэ, меморандум от 24 ноября 1898 г.).
Вильгельм II согласился. На полях он карандашом написал: «Особенно в
Азии!» (S. 246).
3	McCormick Th. J. China Market: America’s Quest for Informal Empire, 1893—
1901. Chicago, 1967. P. 62.
4	Gerard. Ma mission. P. 54-67, 129—135; MacMurray. Treaties. Vol. 1. P. 26—
35; Renouvin P. La question d’Extreme Orient, 1840—1940. Paris, 1946. P. 167—168;
Huenemann. Dragon. P. 49; Kent. Foreign Railway Enteiprise. P. 159—160.
5	Wilgus. MacDonald. P. 77—95.
6	MacMurray. Treaties. Vol. 1. P. 94—98, 104—106, 402—404; Huenemann.
Dragon. P. 54; Renouvin. Question. P. 172; Langer. Diplomacy. Vol. 1. P. 476—478.
7	Hart. I. G. in Peking. Vol. 2. P. 1146 (R. Hart to J. D. Campbell, letter, Dec.
5, 1897).
8	Один русский дипломат на службе в Пекине в то время охарактеризовал
эти годы как китайско-русский «медовый месяц». См.: Соловьев. Воспомина-
ния. С. 72; Langer. Diplomacy. Vol. 1. Р. 412.
9	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 114. Ч. 1. Л. 1-2 (Кассини — Лобанову, де-
пеша, 2 января 1896 г.); АВПРИ. Ф. 133. Оп. 468. Д. 66. Л. 237-241 (Касси-
ни — Лобанову, депеша, 20 ноября 1895 г.); также в: Русско-японская война.
Ч. la. С. 78-81; АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 114. Ч. 2. Л. 133 (А. И. Павлов -
М.Н. Муравьеву, депеша, 7 октября 1897 г.).
10	АВПРИ. Ф. 133. Оп. 491. Д. 143. Л. 32 (Кассини — Лобанову, телеграм-
ма, 15 июля 1896 г.). «Великолепно», — отметил на полях князь Лобанов.
11	Последнее было особенно неприятно, так как и немецкая армия, и бри-
танский флот поставляли советников для обучения цинской армии. См.:
АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 114. Ч. 1. Л. 5—7 (Кассини — Лобанову, депеша,
17 февраля 1896 г.); Ф. 138. Оп. 467. Д. 167. Л. 3 (Павлов — Муравьеву, теле-
грамма, 20 ноября 1897 г.); ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 59. Л. 6 (Ламздорф, запис-
ка, 20 января 1898 г.); Wilgus. MacDonald. Р. 148—151; Синайский. События.
Т. 1. С. 139—154. Кассини предположил, что китайцы отвергли честолюбивый
план полковника Вогака по реорганизации китайской армии из-за прояпонс-
ких настроений этого офицера во время последней войны. См.: ГАРФ. Ф. 568.
On. 1. Д. 527. Л. 26 (Кассини — Ламздорфу, письмо, 19 февраля 1897 г.).
12	Trautmann О. Р. Die Sangerbriicke: Gedanken zur russischen AuBenpolitik von
1870-1914. Stuttgart, 1940. S. 135.
13	TirpitzA. von. Erinnerungen. Berlin, 1927. S. 61, 63; Ganz. German Navy.
P. 115; Langer. Diplomacy. Vol. 2. P. 449.
14	GP. B. 9. S. 245—246 (Вильгельм II — Гогенлоэ, телеграмма от 17 ноября
1894 г.).
15	GP. В. 9. S. 253—258 (Гогенлоэ — Вильгельму II, меморандум от 19 марта
1895 г.); Irmer. Die Erwerbung von Kiautschou. S. 9-12; Norem R. A. Kiaochow Leased
Territory. Berkeley, 1936. P. 11; Franke O. Die GroBmachte in Ostasien von 1894 bis
1914: Ein Beitrag zur Vorgeschichte des Krieges. Brunswick, 1923.-S-. 124—125.
Глава 9. Кайзер Вильгельм и Порт-Артур 261
16	HeykingE. von. Tagebiicher aus vier Weltteilen 1886—1904. Leipzig, 1926. S. 224.
17	Tirpitz. Erinnerungen. S. 61—62. Выдающийся прусский географ Ферди-
нанд фон Рихтгофен уже убедил своих соотечественников в ценности этого
порта после своих обширных путешествий по Восточной Азии в 1860-е и
1870-е гг. См.: Richthofen F.F. von. China, Ergebnisse eigener Reisen and darauf
gegriindeter Studien. Bd. 1—2. Berlin, 1877—1911. Географ также опубликовал
более краткое описание этого региона в: Richthofen F.F. von. Kiautschou, seine
Weltstellung und voraussichtliche Bedeutung // PreuBische Jahrbiicher. 1898. Bd. 91.
№ 1. S. 167—171. Дебаты в Германии о подходящем месте для военно-морской
базы описаны в работах: Irmer. Die Erwerbung von Kiautschou. S. 15—41; Norem.
Kiaochow. P. 13-27.
18	АВПРИ. Ф. 143. On. 491. Д. 1487. Л. 24—25 (лейтенант Бухарин, доклад,
24 декабря 1895 г.); ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 527. Л. 12 (Ламздорф — Николаю,
служебная записка, 11 ноября 1897 г.); Симанский. События. Т. 1. С. 87 примеч. 7;
Глинский. Пролог. С. 42—43.
19	См.: ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 527. Л. 50 (Кассини — Ламздорфу, письмо,
8 декабря 1897 г.); Захват Германией Киао-Чао в 1897 г. // Красный архив. 1938.
Т. 87. С. 29 (Кассини — Лобанову, телеграмма, 28 августа 1896 г.).
20	GP. В. 14. S. 31 (А. Маршалл, меморандум от 19 июня 1896 г.).
21	Irmer. Die Erwerbung von Kiautschou. S. 28. Любопытно, что Тирпиц во-
все не упоминает об этом замечании, когда описывает разговор с Алексеевым
в своих мемуарах (Tirpitz A. von. Erinnerungen. S. 64).
22	В письме матери вскоре после отбытия Вильгельма Николай выражал
неподдельное облегчение: ГАРФ. Ф. 642. On. 1. Д. 2324. Л. 9 (письмо от 1 ав-
густа 1897 г.); также см.: Bing. Letters of Tsar Nicholas and Empress Marie. P. 128.
23	Cecil L. William II and His Russian «Colleagues» // German Nationalism and
the European Response I Ed. by C. Fink et al. Norman, 1985. P. 124—131.
24	ГАРФ. Ф. 642. On. 1. Д. 2324. Л. 3 (Николай — Марии Федоровне, пись-
мо, 23 июля 1897 г.); Bing. Letters of Tsar Nicholas and Empress Marie. P. 128.
Николай, конечно же, находил у матери понимание. Бывшая датская принцес-
са, вдовствующая императрица ненавидела Пруссию, которая захватила герцог-
ство Шлезвиг-Голштейн у датского короля во время короткой войны 1864 г.
См.: РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1871. Л. 18 (Куропаткин, дневник, 14 марта
1898 г.); Cecil. William II. Р. 119-123.
25	GP. В. 14. S. 58—59 (Б. Бюлов — в МИД, телеграмма, 11 августа 1897 г.);
Из архиава С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 1. С. 485; Романов. Россия в Маньчжурии.
С. 181; Irmer. Die Erwerbung von Kiautschou. S. 44—45.
26	Записанный Бюловом по-французски текст гласил: «Его Величество
Император Германии спросил Его Величество Императора России, имеет ли
Россия какие-либо виды на залив Кяо-Чао. Его Величество ответил, что на
самом деле Россия хотела бы оставить за собой доступ к заливу до тех пор, пока
она не завладеет более северным портом, о чем она уже раздумывает (Пхень-
ян). Император Германии спросил, будет ли император Николай возражать,
если немецкие корабли в случае необходимости и после получения согласия
российских морских властей станут на якорь в заливе Кяо-Чао. Русский им-
ператор ответил отрицательно». См.: GP. В. 14. S. 58; Захват Германией Киао-
Чао в 1897 г. С. 33—34 (Гогенлоэ — М. Н. Муравьеву, письмо, 29 июля 1897 г.).
27	АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 166. Л. 3 (Министерство иностранных дел Гер-
мании — Министерству иностранных дел России, письмо, 4 сентября 1897 г.);
262 Часть вторая. Путь к войне
Захват Германией Киао-Чао в 1897 г. С. 34; GP. В. 14. S. 60—61 (Радолин
[Н. Radolin] — Бюлову, меморандум, 21 сентября 1897 г.).
28	На Вильгельмштрассе об этом, конечно же, прекрасно знали, посколь-
ку несколько немецких морских офицеров, включая адмирала Тирпица, недав-
но проводили в заливе разведку. См.: АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 114. Ч. 2. Л.
133—134 (Павлов — Муравьеву, депеша, 7 октября 1897 г.); Tirpitz. Erinnerungen.
S. 63; Inner. Die Erwerbung von Kiautschou. S. 29, 41.
29	АВПРИ. Ф. 143. On. 491. Д. 114. 4. 2. Л. 28—35 (Павлов — Муравьеву,
депеша, 6 марта 1897 г.). Ли Хунчжан сказал почти то же самое Гейкингу, ког-
да в сентябре немецкий посланник проинформировал его о планах своего
флота использовать Кяо-Чао зимой с согласия Петербурга: «Это не касается
русских. Кяо-Чао в конце концов является китайской территорией» (GP. В. 14.
S. 61-62) (Гейкинг — в МИД, телеграмма, 1 октября 1897 г.).
30	Захват Германией Киао-Чао в 1897 г. С. 34 (Ламздорф — Чиршки, пись-
мо, 2 октября 1897 г.); GP. В. 14. S. 62—64 (Чиршки — Гогенлоэ, телеграмма,
14 октября 1897 г.).
31	Соловьев. Воспоминания. С. 73.
32	Ganz. German Navy. Р. 125.
33	The Murder of the Two German Missionaries // North-China Herald.
17 December 1897. P. 1096—1097; Esherick J.W. The Origins of the Boxer Uprising.
Berkeley, 1987. P. 123—127; Langer. Diplomacy. Vol. 2. P. 451, note 14. Как указы-
вают и Эшерик, и Лангер, неясно, было ли это убийство проявлением враж-
дебности в отношении иностранцев со стороны ксенофобного тайного обще-
ства или просто бандитизмом.
34	GP. В. 14. S. 67 (Вильгельм II — в МИД, телеграмма, 6 ноября 1897 г.).
35	GP. В. 14. S. 70 (Вильгельм II — Бюлову, телеграмма, 7 ноября 1897 г.).
И телеграмма, и ответ на нее были написаны на английском языке, как и вся
корреспонденция между двумя монархами.
36	Захват Германией Киао-Чао в 1897 г. С. 37 (Николай — Вильгельму II,
телеграмма, 26 октября 1897 г.). Английский оригинал первого предложения
см.: GP. В. 14. S. 69 (Вильгельм II — Гогенлоэ, телеграмма, 7 ноября 1897).
37	Ibid. S. 69 (Вильгельм II — Гогенлоэ, телеграмма, 7 ноября 1898 г.); GP.
В. 14. S. 72 (Ротенган — Чиршки, телеграмма, 8 ноября 1897 г.).
38	Franzius G. Kiautschou: Deutschlands Erwerbung in Ostasien. Berlin: Schall
& Grund, 1901. P. 129—142; Schrecker J. Imperialism and Chinese Nationalism:
Germany in Shantung. Cambridge, Mass., 1971. P. 34; Cordier. Historic des relations.
Vol. 3. P. 352—353. Краткое изложение истории залива при немецком правле-
нии см.: Graudenz К. Die deutschen Kolonien. Miinchen, 1982. S. 294—311.
39	Витте утверждает, что во время встречи с Ли Хунчжаном в Москве князь
Лобанов почти подписал такой вариант договора, который обязал бы Россию
защищать Китай от нападения любой иностранной державы. К счастью, бди-
тельный министр финансов вовремя заметил ошибку, и сановники подписа-
ли исправленный вариант (Из архива С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 1. С. 438—449).
40	Ухтомский Э.Э. Редакционная статья // С.-Петербургские ведомости.
1897. ЗОнояб. С. 1.
41	Ухтомский Э.Э. Редакционная статья // С.-Петербургские ведомости.
1897. 20 нояб. С. 1.
42	ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 527. Л. 51 (Кассини — Ламздорфу, письмо,
8 декабря 1897 г.).	—
Глава 9. Кайзер Вильгельм и Порт-Артур 263
43	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 1488. Л. 148 (Муравьев-Амурский — Куро-
паткину, депеша, 25 декабря 1897 г.); Захват Германией Киао-Чао в 1897 г.
С. 61-62.
44	Иностранные наблюдатели заметили, что российская пресса довольно
негативно отнеслась к этому шагу. См.: The Occupation of Kiao-Chau 11 Times
(London). 4 December 1897. P. 7; Germany and China // Times. 14 December 1897.
P. 7. Бюлов даже приказал послу Германии в России князю Гуго фон Радоли-
ну-Радолински (von Radolin-Radolinski) попросить Муравьева, чтобы тот ока-
зал влияние на газеты: GP. В. 14. S. 126-127 (телеграмма от 18 дек. 1897 г.).
45	GP. В. 14. S. 104п.
46	Русская эпопея в Корее описана в двух недавних исследованиях корей-
ских ученых. Диссертация многообещающего молодого историка Чой Доккю
основана на материалах из архивов Военно-морского флота и Министерства
финансов в Петербурге: Чой Доккю. Россия в Корее: 1893—1905 гг. (Политика
Министерства финансов и Морского министерства). СПб., 1996. Пак Чон Хо
в своей монографии использовал дипломатические источники в Москве: Пак
Чон Хо. Россия и Корея 1895—1898. М., 1993. См. также: Симанский. События.
Т. 1. С. 200—261; Глинский. Пролог. С. 65—70. Роль Японии рассматривается в
исследовании: Duus Р. The Abacus and the Sword: The Japanese Penetration of
Korea, 1895—1910. Berkeley, 1995. P. 103—168. Точка зрения Британии: BDFA. Pt.
1. Ser. E. Vol. 6. P. 224—401. См. также: Korea and Manchuria between Russia and
Japan, 1895-1904: The Observations of Sir Ernest Satow I Ed. by G.A. Lensen.
Tallahassee, Fl, 1966. P. 43-100.
47	АВПРИ. Ф. 138. On. 467. Д. 153/159. Л. 71-72 (Розен — Муравьеву, пись-
мо, 23 марта 1897 г.); Симанский. События. Т. 1. С. 221 (Муравьев — Банков-
скому, письмо, 14 марта 1897 г.).
48	Романов. Россия в Маньчжурии. С. 207; Игнатьев. Витте. С. 64; Langer.
Diplomacy. Vol. 1. Р. 408.
49	См., например: ГАРФ. Ф. 543. On. 1. Д. 176. Л. 28—46 (К.В. Дубасов —
вел. кн. Алексею Александровичу, «Очерк политического положения на край-
нем Востоке»).
50	Rosen. Forty Years. Vol. 1. P. 131. Назначение к датскому двору было хо-
рошим продвижением по службе во времена правления Николая II. Александр
Извольский тоже был послом в Копенгагене, когда царь назначил его новым
министром иностранных дел в 1906 г.
51	Hardinge. Old Diplomacy. Р. 69. Другие мнения британцев см.: Neilson.
Britain. Р. 65.
52	Holstein F. von. The Holstein Papers: The Memoirs, Diaries, and
Correspondence of Friedrich von Holstein / Ed. by M.H. Fisher, N. Rich. New York,
1955. Vol. 4. P. 3 (письмо от A. Kiderlein-Wachter — F. Holstein, 15 января 1897 г.).
Многие русские коллеги были полностью согласны с этими негативными мне-
ниями. Витте называл его «сыном Ивана Александровича Хлестакова» (Днев-
ник Алексея Сергеевича Суворина. С. 312). См. также: Из архива С.Ю. Витте.
Т. 1, кн. 1. 438—449; Izyolskii. Memories. Р. 160; Rosen. Forty Years. Vol. 1. P. 131;
Kalmykow. Memoirs. P. 98-99; SchelkingE. Recollections of a Russian Diplomat: The
Suicide of Monarchies (William II and Nicholas II). New York, 1918. P. 162—164.
53	Захват Германией Киао-Чао в 1897 г. С. 37—38 (Муравьев — Николаю,
служебная записка, 26 октября 1897 г.); АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 166. Л. 18
(Муравьев — Тыртову, письмо, 26 октября 1897 г.); также в: Захват Германией
264 Часть вторая. Путь к войне
Киао-Чао в 1897 г. С. 38; АВПРИ. Ф. 133. Оп. 470. Д. 54. Л. 290 (Муравьев —
Палену, телеграмма, 27 октября 1897 г.); Там же. Л. 291 (Муравьев — Палену,
телеграмма, 28 октября 1897 г.). Малоземофф поясняет, что европейские стра-
ны часто прибегали к «праву первой стоянки», чтобы заявить свои права на
незаселенные или «нецивилизованные» берега. Однако он добавляет, что это
вряд ли применимо к существующим государствам, таким как Китай
(Malozemoff. Russian Far Eastern Policy. P. 281, note 40).
54	GP. B. 14. S. 72 (Вильгельм II, помета на полях телеграммы В. Ротенга-
на от 10 ноября 1897 г.).
55	ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 127. Л. 6 (Остен-Сакен — Муравьеву, телеграм-
ма, 31 октября 1897 г.).
56	ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 58. Л. 64 (Ламздорф, заметки к докладу послан-
ника, 4 ноября 1897 г.).
57	Там же. Д. 127. Л. 11-18 (Муравьев — Николаю И, служебная записка,
11 ноября 1897 г.). Опубл, в: Первые шаги русского империализма на Дальнем
Востоке, 1888—1903 // Красный архив. 1932. Т. 52. С. 103—108.
58	ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 127. Л. 11.
59	Там же (Николай — Муравьеву, записка, 11 ноября 1897 г.); Первые шаги
русского империализма на Дальнем Востоке. С. 102. Выделено в оригинале.
60	Русско-японская война. Ч. 1-а. С. 216.
61	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 935. Л. 4—9 (Канцелярия Министерства финан-
сов. Историческая справка о важнейших для России событиях на Дальнем Вос-
токе в трехлетие 1898-1900); Глинский. Пролог. С. 44—46; Русско-японская вой-
на. Ч. 1-а. С. 215—217; Симанский. События. Т. 1. С. 99; Игнатьев. Витте. С. 66—68.
62	Из архива С.Ю. Витте. Т 1, кн. 1. С. 500—502.
63	Симанский. События. Т. 1. С. 100—101; Соловьев. Воспоминания. С. 75.
64	Неизвестно, какой из аргументов оказался решающим. Витте сказал
новому военному министру Алексею Куропаткину, что Муравьев «обманул»
царя, заставив его поверить в то, что Китай пригласил Россию вступить во
владение Порт-Артуром: РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1871. Л. 6 (Куропаткин,
дневник, 20 декабря 1897 г.). Муравьев сам намекает на такое объяснение в
разговоре с Куропаткиным двумя днями позже: РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1871.
Л. 7 (Куропаткин, дневник, 22 декабря 1897 г.). Но из большинства других ис-
точников, включая собственные мемуары Витте, следует, что Муравьев исполь-
зовал существовавший страх перед Англией, чтобы убедить Николая изменить
свое мнение: ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 58. Л. 71 (Ламздорф, заметки к докладу
посланника, 27 ноября 1897 г.); Izyolskii. Memories. Р. 161; Симанский. События.
Т. 1. 100—103; Русско-японская война. Ч. 1-а. С. 217. Также, возможно, сыгра-
ла свою роль обеспокоенность Муравьева по поводу отношений с Германией.
См.: ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 59. Л. 3 (Ламздорф, заметки к докладу посланника,
13 января 1898 г.); АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 166. Л. 20 (служебная записка,
адресованная Николаю, 25 ноября 1897 г.).
65	BDFA. Pt. I. Ser. E. Vol. 6. P. 277 (F. Bertie to Admiralty, letter, 14 December
1897); P. 277—278 (E. MacGregor to Foreign Office, 17 December 1897); P. 287 (A.
Buller to Admiralty, dispatch, 15 December 1897); Young. British Policy. P. 49-50;
Marder A. J. The Anatomy of British Sea Power: A History of British Naval Policy in
the Pre-Dreadnought Era, 1880—1905. New York, 1940. P. 304. В декабре 1897 г. два
крейсера британской базы в Китае, «Immortalite» и «Iphigenia», получат при-
каз направиться в Порт-Артур, но их целью будет узнать, что-тем замышляют
Глава 9. Кайзер Вильгельм и Порт-Артур 265
русские, а не предъявить на него права короны. К тому моменту, когда крей-
серы прибыли в гавань, они обнаружили там четыре русских корабля. См.:
BDFA. Pt. I. Ser. Е. Vol. 6. Р. 304 (A. Buller to Admiralty, dispatch, 3 January 1898);
Morse. International Relations. Vol. 3. P. 116.
66	АВПРИ. Ф. 143. On. 491. Д. 114. 4. 2. JI. 146 (Павлов — Муравьеву, де-
пеша, 2 ноября 1897 г.); также: Захват Германией Киао-Чао в 1897 г. С. 42, 51—
55; АВПРИ. Ф. 134. Оп. 491. Д. 114. Ч. 2. Л. 151-158 (Павлов - Муравьеву,
депеша, 12 ноября 1897 г.); Ф. 143. Оп. 491. Д. 1487. Л. 73 (Покотилов — Вит-
те, телеграмма, 16 ноября 1897 г.); Оп. 471. Д. 114. Л. 160 (Павлов — Муравье-
ву, телеграмма, 4 декабря 1897 г.); Симанский. События. Т. 1. С. 106—107.
67	GP. В. 14. S. 106 (Чиршки — в МИД, телеграмма от 1 декабря 1897 г.);
S. 107 (Бюлов — Радолину, телеграмма от 2 декабря 1897 г.); АВПРИ. Ф. 133.
Оп. 470. Д. 53. Л. 25 (Радолин — Бюлову, телеграмма, русская расшифровка,
4 декабря 1897 г.).
68	GP. В. 14. S. 121 (Муравьев — Остен-Сакену, телеграмма от 2 декабря
1897 г.).
69	ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 127. Л. 33—34 (Тыртов — Дубасову, телеграмма
от 1 декабря 1897 г.).
70	Русско-японская война. Ч. 1-а. С. 220-222.
71	GP. В. 14. S. 129-130 (Вильгельм II — Николаю II, телеграмма от
19 декабря 1897 г.).
72	ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 127. Л. 37 (Дубасов — Тыртову, телеграмма от
6 декабря 1897 г.).
73	АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Л. 5 (Павлов — Муравьеву, телеграмма от
23 ноября 1897 г.); Ф. 43. Оп. 491. Д. 114. Ч. 2. Л. 164—166 (Павлов — Муравь-
еву, депеша от 4 декабря 1897 г.); Lung Chang. La Chine a 1’aube du XXе siecle: Les
relations diplomatiques de la Chine avec les puissances depuis la guerre sino-japonaise
jusqu’a la guerre russo-japonaise. Paris, 1962. P. 178.
74	АВПРИ. Ф. 143. On. 491. Д. 114. 4. 2. Л. 176-177 (Павлов — Муравьеву,
депеша от 19 декабря 1897 г.); Д. 115. Л. 18—19 (Павлов — Муравьеву, депеша,
7 февраля 1898 г.).
75	Симанский. События. Т. 1. С. 115.
76	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 115. Л. 31-34 (Российский МИД — в Цзун-
лиямынь, нота от 20 февраля 1898 г.); ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 128. Л. 13 (Му-
равьев — Павлову, телеграмма, февраль 1898 г.); АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 169.
Последний документ опубл.: Переписка о подкупе китайских сановников Ли-
Хун-Чжана и Чжан-ин-Хуана // Красный архив. 1922. Т. 2. С. 287-293.
77	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 115. Л. 43—44 (Павлов — Муравьеву, депе-
ша от 22 марта 1898 г.).
78	Там же; Соловьев. Воспоминания. С. 77.
79	Receuil de traites et documents diplomatiques concemant Г Extreme Orient
1895-1905. St. Petersburg, 1906. P. 331-337; Скачков. Русско-китайские отноше-
ния. С. 78-80; MacMurray. Treaties. P. 119—121.
80	Willoughby W.W. Foreign Rights and Interests in China. Baltimore, 1920.
P. 228-244.
81	RGP. Vol. 138. P. 578 (К M. Knobel to W.H. de Beaufort, memorandum,
7 January 1898); P. 609 (W.H. de Beaufort to F.M. Knobel, letter, 21 February 1898);
Hunt M.H. Frontier Defense and the Open Door: Manchuria in Chinese-American
Relations, 1895—1911. New Haven; Conn., 1973. P. 29—30.
266 Часть вторая. Путь к войне
82	См., например, карту, воспроизведенную в издании: Langer. Diplomacy.
Vol. 2. Р. 684; Poer Ch. W. De la, Lord Beresford. The Break-Up of China: With an
Account of Its Present Commerce, Currency, Waterways, Politics, and Future
Prospects. 2 vols. New York, 1899.
83	Идея восстановить отношения впервые была предложена лордом Сол-
сбери, который в январе 1898 г. дал указание послу Британии в России сэру
Николасу О’Коннору обратиться к российскому правительству со следующим
предложением: «Будет лучше... если мы придем к взаимопониманию. Мы смо-
жем оказать большое содействие коммерческим целям России на севере, если
поймем, что она готова с нами сотрудничать». Он предлагал, чтобы два давних
противника не вмешивались в традиционные сферы интересов друг друга, т.е.
район реки Янцзы остался бы за Британией, а Чжили и Маньчжурия — за Рос-
сией: АВПРИ. Ф. 143. Оп. 467. Д. 163/165. Л. 6 (О’Коннор — М.Н. Муравьеву,
письмо, 31 августа 1898 г.). На Певческом мосту отреагировали без большого
энтузиазма: Там же. Л. 5 (Ламздорф, записка, 20 января 1898 г.); ГАРФ. Ф. 568.
On. 1. Д. 60. Л. 4 (Ламздорф, записка, 19 января 1899 г.); АВПРИ. Ф. 318. Оп.
467. Д. 163/165. Л. 3-5 (Ламздорф — Николаю, служебная записка, 29 января
1898 г.); ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 128. Л. 4—5 (Ламздорф — Е. Е. Стаалю, пись-
мо, 12 февраля 1898 г.). В конце концов граф Муравьев и новый британский
посол, сэр Чарльз Скотт, подписали в Петербурге более скромное соглашение:
BDOW Vol. 1. Р. 40—41 (Salisbury to Bax-Ironside, telegram). Русская переписка
опубликована: Англо-русское соглашение о разделе Китая // Красный архив.
1927. Т. 25. С. 111—134, а соответствующая дипломатическая переписка британ-
ской стороны напечатана в издании: BDOW. Vol. 1. Р. 5—18, 38—41. См. также:
PalmerA.W. Lord Salisbury’s Approach to Russia, 1898 // Oxford Slavonic Papers.
1955. Vol. 6. P. 102—114; Neilson. Britain. P. 184-204; Симанский. События. T. 1.
С. 175—183; Langer. Diplomacy, Vol. 2. P. 680—683. О китайской реакции см.:
АВПРИ. Ф. 143. Оп. 471. Д. 116. Л. 88—89 (Гире — Муравьеву, депеша, 21 мая
1899 г.); Глинский. Пролог. С. 87.
84	Kang Yuwei. The Reform of China and the Revolution of 1898 11 Contempo-
rary Review. 1899. Vol. 76. August. P. 184.
85	Дневник Алексея Сергеевича Суворина. С. 320.
86	The Present Situation 11 North-China Herald. 3 December 1897. P. 1.
87	Oldenburg. Last Tsar. Vol. 1. P. 127—129. У Ольденбурга не указан источ-
ник цитаты.
ГЛАВА 10
КУЛАКИ ВО ИМЯ
СПРАВЕДЛИВОСТИ
И СОГЛАСИЯ
Последний год Собаки во время правления императора
Цзайтяня (Гуансюя), который европейцам известен как
год 1898-й, в Пекине начался зловеще. Ближе к вечеру в
день празднования китайского Нового года жители города прерва-
ли веселье, чтобы увидеть, как исчезнет солнце и потемнеет небо.
На мгновение в имперской столице стало темно как ночью. Когда
солнце вновь появилось на западе, в первый момент оно было по-
хоже на новую луну. Роберт Харт почувствовал среди населения
настроение «общего уныния и депрессии» и сообщил, что для им-
ператора солнечное затмение «предвещало несчастье»1. Другие
иностранцы тоже почувствовали, что все стало как-то нехорошо.
Несколько месяцев спустя врач русской дипломатической мис-
сии, доктор Владимир Корсаков, вспоминал, что «общественная
жизнь в Пекине... представлялась, несмотря на относительную
тишину, приподнятой, и чувствовалось, что нависла какая-то да-
вящая сила»2.
События последующих месяцев при дворе Цинов подтвердили
дурное предзнаменование. Формально вся власть в Срединном
царстве принадлежала Сыну Неба, императору Цзайтяню. При
этом Китаем правила тетя и бывшая опекунша 24-летнего монар-
ха, вдовствующая императрица Цыси. Весной 1898 г., обеспокоен-
ный перспективой того, что западные страны могут вскоре опус-
тошить его владения, как это было в Индии, Бирме и Индокитае,
Цзайтянь начал всерьез задумываться о радикальных реформах.
Возможно, он также хотел освободиться от властолюбивой тетуш-
ки. В июне император начал издавать указ за указом, пытаясь ра-
зом превратить Китай в современную державу.
2б8 Часть вторая. Путь к войне
Все шло, как хотел того Цзайтянь, каких-то сто дней, а 2 сентяб-
ря Цыси вновь заявила о себе. За несколько дней она заперла пле-
мянника во дворце под охраной, казнила нескольких главных его
советников и объявила, что ввиду своей «слабости» и «неопытнос-
ти» Цзайтянь умолял свою тетю возобновить регентство3. Несмот-
ря на некоторые волнения на улицах Пекина, ни у кого не было со-
мнений, кто теперь снова является хозяином Запретного города4.
Большинство европейцев были напуганы переворотом, осуще-
ствленным вдовствующей императрицей. Они сочувствовали мо-
лодому императору, который надеялся перестроить свою империю
по западному образцу, подобно Петру Великому или японскому
императору Мэйдзи5. Русский посланник, наоборот, радовался
неудаче «ребячески затеянной Богдыханом попытки освободиться
от опеки вдовствующей императрицы»6. По мнению Павлова, если
бы император преуспел, Срединное царство оказалось бы во влас-
ти прогрессивных чиновников, гораздо более сочувствующих Ан-
глии и Японии, чем России7. Павлов, наверное, согласился бы с
одним из ведущих экспертов по Китаю в царской армии, полков-
ником Генерального штаба Дмитрием Путятой, который незадол-
го до этого писал: «Китай, предоставленный самому себе, никогда
не сделается опасным для России соседом, но Китай под опекой
иностранных агентов, назойливо предлагающих ему вооружение,
инструкторов и стратегические планы, удовлетворяющие полити-
ческим комбинациям Запада, — такой Китай заставляет нас быть
бдительными»8.
Одним из явных признаков враждебности реформаторов в от-
ношении Петербурга было изгнание в августе из Цзунлиямынь Ли
Хунчжана, который, как сокрушался Павлов, «являлся единствен-
ным китайским сановником... всегда готовым, по мере фактичес-
кой возможности, деятельно принимать нашу сторону и всячески
содействовать своим авторитетом скорому удовлетворительному
решению Китайским правительством интересующих нас вопро-
сов»9 . Теперь, когда император Цзайтянь больше не стоял на пути,
дипломат ожидал, что его страна вновь обретет тот престиж, кото-
рым она до тех пор пользовалась в Пекине’0.
Тем не менее реставрация Цыси не вернула России благосклон-
ность Цинов. Когда новый посланник, Михаил Гире, наконец-то
приехал в китайскую столицу в начале 1899 г., он обнаружил, что
позиция Цзунлиямыня становится все жестче” . Это отражалось в
настроении новых советников императрицы, например_ее фавори-
Глава 10. Кулаки во имя справедливости и согласия  269
та, маньчжурского генерала Жунлу, которые придерживались край-
не изоляционистских взглядов. Русским казалось, что единственные
иностранцы, которым еще были рады в Пекине, — это японцы. В
воцарившейся атмосфере ксенофобии достижения азиатского соседа
вызывали большое уважение. Гирса особенно встревожила весть о
секретной делегации китайских чиновников с письмом от Цыси
японскому императору, а также слухи о японских инструкторах в
китайской армии12. К декабрю 1899 г. новый посланник начал по-
дозревать, что между Пекином и Токио существует тайный союз13.
Что же касается Ли Хунчжана, осенью 1898 г. вдовствующая импе-
ратрица отправила стареющего мандарина подальше от столицы с
поручением измерить уровень воды в Желтой реке, а в следующем
году — еще дальше, назначив наместником в Кантоне14.
Год Собаки оказался несчастливым и за пределами Пекина. Боль-
шая часть Китая была охвачена волнениями: в Чжэцзяни случил-
ся неурожай, и открытые беспорядки начались в районе Кантона,
а также в Хубэе и Сычуани15. В деревнях к югу от столицы кресть-
янам, должно быть, казалось, что боги разгневаны. Обильные лет-
ние дожди вызвали повышение уровня воды в Желтой реке, так что
в июле снесло плотины и затопило большую часть северной рав-
нины Шаньдуна, в результате чего более миллиона фермеров были
вынуждены покинуть свои дома. А юг провинции тогда же охватила
жестокая засуха16. Как будто этих природных потрясений было
недостаточно, на жителей Шаньдуна обрушились еще и бедствия,
сотворенные людьми. Недавняя война с Японией легла на эконо-
мику тяжелым финансовым бременем, вызвав рост налогов, инф-
ляцию и широкомасштабные сокращения армии17. В итоге боль-
шое количество недовольных отставных солдат прибавилось к
легионам обеспокоенных фермеров, изгнанных из своих домов
наводнениями и неурожаями. Это была взрывоопасная смесь.
Для Китая было обычным делом, что трудности, чем бы они ни
были вызваны — стихией или плохим управлением, приводили к
восстанию против династии. Особенно подвержен беспорядкам
был Шаньдун. Только за последний век в этой провинции про-
изошло несколько крупных восстаний, включая мятеж, поднятый
сектой Белого лотоса, ожидающей прихода новой эры, в начале
XIX в. За ним последовали восстание «Восьми Триграмм» и каких-
то пятьдесят лет спустя — Няньцзюньское восстание. Во всех этих
бунтах неизменно участвовали обедневшие крестьяне совместно с
270 Часть вторая. Путь к войне
бандитами и другими отбросами общества под лозунгом «Да здрав-
ствуют Мины, долой Цинов»18.
В 1898 г. в Шаньдуне появилась новая угроза для существующе-
го порядка, связанная с движением Ихэцюань (Ихэтуань). Это на-
звание переводилось по-разному: «Кулаки во имя справедливости
и согласия» или «Объединение боксеров во имя справедливости».
Оно происходило от системы упражнений, включающих крайне
ритуализированные движения рук и ног, контролируемое дыхание
и медитацию, похожие на «Тайцзицюань», что безобидно практи-
куется миллионами китайцев в XXI в.19. Помимо своей эзотеричес-
кой гимнастики боксеры, как их стали называть на Западе, также
практиковали шаманистские массовые путешествия в мир духов,
ритуалы неуязвимости и аскетический образ жизни. При этом, хотя
боксеры объединили многие элементы традиционного народного
восстания, у них появилось одно важное нововведение. В отличие
от своих предшественников, восстававших против династий, новое
движение провозгласило новый боевой клич: «Да здравствуют
Цины, долой иностранцев».
У патриотичных жителей провинции Шаньдун, которая дала
Китаю двух великих мудрецов, Конфуция и Мен-цзы, было мно-
го причин для недовольства большеносыми варварами. Германия
и Англия только что захватили арендные держания в Кяо-Чао и
Вейхайвэе, которые глубокими шрамами врезались в береговую
линию полуострова. Оставшуюся часть провинции наводнили за-
граничные товары, такие как хлопчатобумажная ткань промыш-
ленного производства, что разоряло крестьян, занятых кустарны-
ми промыслами. Многие лодочники на Большом канале остались
без работы с появлением пароходных линий. Но самым навязчи-
вым европейским импортом была воинствующая и непримиримая
вера миссионеров.
Традиционно в Китае уживались различные конфессии, начи-
ная от конфуцианства, даосизма и буддизма и заканчивая огром-
ным количеством неофициальных крестьянских верований20. Ки-
тайцы часто использовали элементы из всех этих религий в своей
каждодневной жизни, и власти относились к этому терпимо до тех
пор, пока под сомнение не ставилась династия21. Христианство
вызывало столько возражений именно потому, что настоятельно
требовало от своих последователей отказаться от любых других
форм духовной жизни. «Предрассудки» — такие как культ предков
и идолопоклонство, праздники в честь местных божеств — осуж-
Глава 10. Кулаки во имя справедливости и согласия  271
дались священниками-чужаками как несовместимые с их доктри-
ной. Отказ новообращенных китайцев участвовать в этих традици-
онных ритуалах вызывал недовольство и подозрение соседей. Под-
ливали масла в огонь и привилегии, которыми западное
духовенство награждало тех, кто соглашался принять крещение, —
продовольствие или помощь в разрешении судебных споров. Де-
ревенские жители, с одной стороны, презирали этих «рисовых хри-
стиан», а с другой — завидовали им, тогда как чиновникам начи-
нало казаться, что миссионеры не только лезут не в свои дела, но
и ниспровергают устои. Один русский китаевед того времени заме-
тил, что мало-помалу китайцы убедились в том, что уважаемый
человек не может быть христианином22.
Хотя миссионеры были в Китае повсюду, в Шаньдуне их при-
сутствие было особенно заметным. В начале XVII в. иезуиты вели
там активную деятельность, а после того как Срединное царство
было официально открыто для христианских проповедников, в
1840-е гг. провинция стала домом для огромного числа французс-
ких католиков, шотландских пресвитерианцев, английских баптис-
тов и американских конгрегационалистов, а также для воинствен-
ного и агрессивного Немецкого католического общества Слова
Божия, возглавляемого епископом Иоганном Баптистом фон Ан-
цером (именно убийство двух священников этого общества приве-
ло к захвату Кяо-Чао). В этой атмосфере территориальных захва-
тов, экономического разлада, враждебного отношения к
христианству и к иностранцам народ Шаньдуна легко пришел к
выводу, что за всеми природными бедствиями, выпавшими на долю
его провинции в конце 1890-х гг., стоят чужеземные дьяволы. «Ку-
лакам во имя справедливости и согласия» было нетрудно завлекать
в свои ряды рекрутов с помощью листовок, подобных той, которую
в Порт-Артуре нашел русский дипломат:
Князь Цин ночью 4 числа 4-й луны троекратно видел следующий сон:
пришел к нему бог и сказал, что всевышнему создателю угодно, чтобы
китайцы не переходили ни в католичество, ни в другие христианские
веры... ибо в противном случае, в особенности помогающие европейцам,
будут строго наказаны. Отныне распространение католичества и других
вероучений Иисуса, как весьма вредное и неосновательное, должно быть
прекращено и повсюду в Китае уничтожено.
Из-за этого мы подверглись божескому гневу: бесснежью и бездождию.
Бог повелел небесным войскам в количестве 8 миллионов опуститься с
272 Часть вторая. Путь к войне
неба на землю, чтобы охранить и помочь китайскому народу и изгнать
всех иностранцев. На тех, кто не поступит по требованиям настоящего
объявления, и на их родителей посылаются всякие несчастия23.
Боксеры впервые начали причинять неприятности весной 1898 г.,
когда их соратники начали нападать на китайских христиан в За-
падном Шаньдуне. Поначалу они не привлекли особого внимания
Посольской улицы в Пекине. Дипломаты уже давно привыкли к
докладам о нападениях на своих единоверцев в сельской местнос-
ти. Кроме католиков-французов, большинство дипломатического
корпуса относилось к таким вспышкам как к одному из многочис-
ленных каждодневных рисков, связанных с жизнью в Китае24. К
тому же беспорядки в Шаньдуне обычно касались местных ново-
обращенных, а не европейцев.
Михаилу Гирсу в российской миссии эти вопросы были вдвой-
не безразличны, поскольку православная церковь никогда всерьез
не конкурировала с Западом в борьбе за китайские души25. В лю-
бом случае у нового посланника были более насущные заботы —
бесконечные переговоры по поводу правительственных действий
в Маньчжурии, противостояние посягательствам других держав на
российскую сферу влияния в Северном Китае, а также его напря-
женные усилия по восстановлению репутации Петербурга при пин-
ском дворе26.
Посольства всполошились, когда боксеры убили первого ино-
странца — британского миссионера — в декабре 1899 г. Некоторые
правительства потребовали от Цзунлиямынь запретить организа-
цию27 . Гире отказался присоединиться к этим требованиям, заявляя,
что все это лишь повод, чтобы добиться у китайского правительства
дополнительных уступок28. Когда некоторые державы, чтобы под-
крепить свои требования, провели демонстрацию военно-морской
мощи у крепости Дагу в феврале, русские военные корабли в ней не
участвовали. Николай II полагал: «Нам не следует принимать учас-
тие в протесте других держав... Задача России на Востоке совершен-
но расходится с политикой европейских государств»29.
К весне 1900 г. восстание вышло далеко за пределы Шаньдуна.
В апреле боксеры уже нарушили спокойную жизнь в окрестностях
Пекина. Как и ее юго-восточный сосед, провинция Чжили также
оказалась благоприятной почвой для повстанцев, поскольку там
имелись большая христианская община, анклавы чужеземцев в
Глава 10. Кулаки во имя справедливости и согласия  273
Пекине и порту Тяньцзинь и железные дороги и телеграфы, кото-
рые проходили через всю провинцию30.
Другая причина, по которой боксеры смогли продвигаться на
север с такой легкостью, состояла в том, что многие мандарины не
хотели им противостоять. Хотя официально повстанцы осуждались
как «еретическая секта», при дворе императрицы Цыси многие
разделяли их неистовую ненависть к иностранцам и симпатизиро-
вали им. Императорские указы, объявляющие возмутителей спо-
койствия вне закона, чередовались с проявлениями благосклонно-
сти правительства. Временами создавалось впечатление, что даже
вдовствующая императрица благоволит боксерам31. Недовольство
Запада, казалось, только усиливало сочувствие Цыси к повстанцам,
и в мае ее чиновники стали всерьез рассматривать возможность
нанимать их на службу в милицию32.
В начале мая сведения об активизировавшейся деятельности
боксеров непосредственно в столице начали тревожить небольшое
западное сообщество на Посольской улице33. Теперь, когда дипло-
маты встретились 7 мая, чтобы обсудить ситуацию, Гире согласился
вызвать небольшой контингент войск из близлежащего порта Тянь-
цзинь для усиления охраны посольств. Однако сделал он это с нео-
хотой и опасался последствий. «Возможность постановления воп-
роса в столь широкие рамки, — писал Муравьев, — составляет, на
мой взгляд, одну из серьезных, если не самую серьезную опасность
положения, создаваемого ныне боксерами»34. Тем временем русский
посланник продолжал свою собственную дипломатию, пытаясь убе-
дить сторонников умеренных взглядов в Цзунлиямынь в том, что
только решительные действия против восставших могут предотвра-
тить интервенцию других держав35. 14 мая Гире сообщил китайским
министрам, что остается в стороне от конфликта, но что, посколь-
ку оба государства управляются самодержавной властью, он надеется
на скорое восстановление порядка в Китае силами самих китайцев,
без вмешательства других держав, которое привело бы к бедствиям
еще худшим, чем вызванные восстанием боксеров36.
И хотя европейцы переживали за свою физическую безопас-
ность, русские по-прежнему оставались довольно спокойны. Чи-
новник Министерства финансов написал другу на родину: «Беспо-
рядки страны нас не касаются. Не верьте газетам, которые
повторяют ложные английские и немецкие сообщения»37. И все же
ситуация в Пекине постепенно ухудшалась. 21 мая боксеры убили
двух британских миссионеров, а на следующий день перекрыли
274 Часть вторая. Путь к войне
«Ошпарило!»
Карикатура в «Новом времени» (1900) — типичный пример русского
злорадства по поводу бедствий иностранцев в Пекине
во время Боксерского восстания.
единственный железнодорожный путь к городу. Стены повсюду
были оклеены плакатами, призывающими жителей изгнать всех
иностранцев и христиан. И стало очевидно, что сторонники по-
встанцев имеют решающий голос при дворе Цыси.
Гире тоже обеспокоился. Когда боксеры подожгли деревенскую
православную церковь и стали угрожать почтенной духовной мис-
сии к северо-востоку от Запретного города, он понял, что ярость
ксенофобов распространяется и на его соотечественников. Сми-
рившись, он 27 мая написал Муравьеву: «...роль посланников кон-
чена в Пекине, и дело должно уже перейти в руки адмиралов. Толь-
ко быстрый приход сильного отряда может спасти иностранцев в
Пекине»38. Двумя днями позже Дмитрий Покотилов, управляющий
местным филиалом Русско-китайского банка, телеграфировал, что
Глава 10. Кулаки во имя справедливости и согласия  275
русское посольство осаждено39. Какое-то время эта депеша остава-
лась последним сообщением из Пекина, полученным в Петербур-
ге. Через несколько часов единственная оставшаяся телеграфная
линия, связывающая город с внешним миром, была отрезана40.
События в Китае не вызвали особого возмущения в русской прес-
се. Князь Мещерский насмехался над европейцами, попавшими в
эту историю в Китае после многих лет осуждения Срединного цар-
ства за тысячелетнюю апатию41. Газеты не испытывали никакого
сочувствия к иностранцам, на которых обрушился гнев боксеров.
Сотрудник «Нового времени» Sore часто подшучивал над их затруд-
нениями в своих карикатурах, а один из журналистов газеты утвер-
ждал: «А если взглянуть внутрь этой страны, на то, что там совер-
шалось иезуитами, всякими просветителями и торговцами, то
станет понятно, почему китайцы сплотились и взялись за оружие...
Европа расплачивается в Китае за свои грехи»42. Жадность «капи-
талистических держав» была любимой темой как консерваторов,
так и либералов. Один из ведущих сотрудников редакции Влас
Дорошевич развивал эту тему в полемической статье в прогрессив-
ной ежедневной газете «Россия». Описывая поездку в Китай, он
цитировал знакомого, который говорил ему: «А знаете ли вы, что
в колониальных войсках существует “охота на китайцев”... Охота
на людей — в колониях явление более частое, чем охота на тиг-
ров...» Дорошевич осуждал «целые армии миссионеров», чьи про-
поведи приносили больше вреда, чем пользы, и разрушали жизни
людей. Он сурово критиковал и торговцев опиумом, купцов и вла-
дельцев фабрик: «Каждое отребье лондонских или парижских мо-
стовых желает жить и живет на Востоке с блеском, с роскошью!»
Дорошевич с негодованием заключал:
Этот мятеж — это крик страшной, невыносимой боли, которую причи-
няет Европа, вонзаясь в Китай грязными когтями эксплоатации. И эти
грязные когти эксплоатации нам выдают за благодетельные руки циви-
лизации. Не поддавайтесь обману! Европа лжет, когда называет эту пе-
чальную необходимость кровью тушить огонь “войной за цивилиза-
цию”. Нет. Это война за эксплоатацию. И не “боксеры”, не “большие
кулаки”, поднявшиеся на иностранцев и на продажных мандаринов, —
истинные виновники этой войны, — а грязные лапы гг. европейцев,
жадных, жестоких, третирующих людей, как собак43.
____________________________________Часть вторая. Путь к войне
С точки зрения редакции, недовольство китайцев было полно-
стью оправдано. Как и буры, которые сражались с британцами в
Трансваале, боксеры считались патриотами, боровшимися за свою
свободу против эксплуататорских колониальных держав44. Журна-
лист Александр Амфитеатров сравнивал восстание боксеров с Оте-
чественной войной 1812 г.: «Но то, что происходит теперь, весьма
похоже на народную войну. Огромное значение народных войн не
нам, русским, отрицать»45. Когда царские войска присоединились
к другим державам для спасения посольств, еще один наблюдатель
напомнил своим читателям, кто являлся настоящим врагом Рос-
сии: «...ведь не китайцы — наши враги, а лишь те, кто старается нас
поссорить с соседями»46.
Эти настроения разделяли многие царские чиновники высше-
го ранга. Даже сам Николай никогда не осуждал китайцев. Хотя
император и беспокоился о судьбе своего посланника в Пекине, он
обвинял католических миссионеров, а не боксеров в том, что они
являются «корнем всего зла». «Они, вместе с коммерческими при-
теснениями, всего более способствовали возбуждению ненависти
китайцев к европейцам... Каким-нибудь способом следовало бы
упомянуть об этом с целью ограничить бесстыдное эксплуатирова-
ние массы народа в Китае святым именем Христа»47.
Как и следовало предполагать, Сергей Витте возражал против
суровых мер в отношении боксеров. По его мнению, оккупация
Россией Ляодунского полуострова способствовала возмущению
китайцев против иностранцев. Как рассуждал министр финансов,
единственная возможность для Петербурга защитить свои интере-
сы состояла в том, чтобы воздержаться от дальнейшей агрессии на
Тихом океане. Наилучшая линия поведения — поддерживать дина-
стию Цин и сдерживать европейцев. Кроме того, монархия просто
не могла пойти на риск еще одной авантюры на Востоке. Напоми-
ная царю о потрясениях, которые охватывали Россию после воен-
ных кампаний второй половины XIX в., Витте настаивал: «...для
общего положения дел внутри России существенно важно избегать
всего, могущего вызвать внешние осложнения»48.
В противоречии со своей позицией трехлетней давности, ког-
да он выступал за взятие Порт-Артура, министр иностранных дел
теперь тоже стал сторонником мягкой линии на Дальнем Востоке.
Когда назрел кризис, Муравьев посвятил все силы сохранению
особых отношений своего правительства с Пекином. В его заявле-
ниях постоянно повторялись упоминания о столетней истории
Глава 10. Кулаки во имя справедливости и согласия  277
мирных отношений между двумя автократиями. Как и Витте, граф
Муравьев противился военной интервенции столь долго, сколь это
было возможно. Когда в начале июня граф исчерпал возражения
против отправки войск в регион, он настаивал на таком способе
вмешательства, который не испортил бы отношений с Китаем в
будущем: «Поддерживая... в течение двух столетий дружественные
мирные сношения с своим соседом, Россия... по прекращении смут
[должна] обеспечить себе скорейшее восстановление добрых сосед-
ственных отношений с Поднебесною империей»49.
И все же Муравьев не избежал критики за свой промах в Ки-
тае. Витте не забыл, как он обманным путем заставил царя захва-
тить Порт-Артур и Далянь. Хотя министр финансов и поддержи-
вал его нынешнюю позицию, он не преминул воспользоваться
случаем и припомнил своему коллеге последствия его прошлого
проступка50. Но самый жестокий удар он получил от императора.
Муравьев всегда гордился своей способностью сохранять доверие
и хорошее отношение царя, а Николай, как правило, поддерживал
общее направление его политики в Китае. Но когда боксеры ста-
ли осаждать посольства в Пекине, Николай обвинил графа в том,
что он недооценил серьезность ситуации. Особенно он был недо-
волен тем, что Муравьев не приказал сотрудникам миссии эваку-
ироваться из столицы раньше, пока еще было время. Когда ми-
нистр иностранных дел неожиданно умер в ночь на 8 июня 1900 г.
после горячего спора с Витте по китайскому вопросу, многие ре-
шили, что его кончина каким-то образом связана с событиями на
Тихом океане51.
Преемник Муравьева, граф Владимир Николаевич Ламздорф,
не внес существенных изменений в подход к дальневосточному
кризису. Если Муравьев являлся образчиком придворного, то Лам-
здорф был чиновником до мозга костей. В отличие от многих пред-
шественников на этом посту, Владимир Николаевич никогда не
служил за границей. Более того, создавалось впечатление, что Лам-
здорф вообще не покидал здание министерства на Дворцовой пло-
щади, где у него были и кабинет, и квартира. «Странного вида»,
«очень бледный» и «пахнущий изысканными духами» — про гра-
фа сплетничали, что он имеет пристрастие к красивым молодым
юношам из хороших семей, которых недавно приняли на службу
в канцелярию52. Более вероятно, что у него просто не было ника-
кой частной жизни. Новый министр иностранных дел жил исклю-
чительно ради своей карьеры на императорской государственной
278 Часть вторая. Путь к войне
службе53. Кредо Владимира Николаевича, как он изложил его в
своем дневнике, было простым: «...ничего не прошу, желая лишь
придерживаться того, что будет признано наиболее полезным в
интересах службы... Не мое дело судить, могу ли я вообще быть
полезен, а также где именно и в каком качестве; пусть мне скажут
обо всем этом, и я последую указаниям с чувством признательно-
сти и наилучшей доброй воли»54.
Французский дипломат однажды охарактеризовал Ламздорфа
как министра иностранных дел «а la russe». Он подразумевал, что
граф не имеет решающего слова при определении политики и от-
вечает «исключительно за русскую дипломатию и ее приспособле-
ние» к политике55. В случае с Китаем Ламздорф принял тот факт,
что решения принимает Витте, и в первые три года своей службы
на этом посту он почти полностью подчинил свою волю воле ми-
нистра финансов56.
Но были и сторонники более жесткого подхода к восточному
вопросу. Полковник Вогак, русский военный атташе в Китае, от-
правлял тревожные отчеты о восстании с начала 1899 г.57. Адмирал
Алексеев в Порт-Артуре не соглашался с попустительством дипло-
матов и был готов преподать китайцам урок58. Военный министр
также ратовал за твердость. В отличие от чиновников на Певчес-
ком мосту, генерал Куропаткин утверждал, что особых отношений
с династией Цин больше не существовало. После переворота, орга-
низованного вдовствующей императрицей в 1898 г., Пекин стал
враждебно относиться ко всем иностранцам, включая и Россию.
Куропаткин объяснял царю, что боксерское движение имеет «пат-
риотический и антихристианский характер» и направлено против
русских в той же мере, что и против других держав. Россия, заклю-
чал он, находится теперь в состоянии конфликта со всем Китаем:
с политической точки зрения было бы полезно и дальше утверж-
дать, что Россия воюет с мятежниками, но фактически она ведет
войну против правительства Китая59. Не все русские генералы раз-
деляли взгляды Куропаткина. Банковский, бывший военный ми-
нистр, категорически возражал против взглядов своего преемника
и обвинял Куропаткина в том, что он цинично подстраивает вой-
ну, чтобы «получить Георгия степенью выше той, которая уже у
[него] есть»60.
Когда летом 1900 г. кризис усилился, царь больше прислушивал-
ся к тем министрам, которые рекомендовали умеренную политику
в Китае. Британский посол отмечал: «Мирный настрой Императо-
Глава 10. Кулаки во имя справедливости и согласия  279
ра определил последовавшую политику, которую он стал проводить
при горячей поддержке министра Витте и графа Ламздорфа. В ре-
зультате сформировалась могущественная партия мира, которой
безуспешно противостояла сильная военная партия»61. В конце кон-
цов Николай все же согласился на военное участие в интервенции,
направленной против боксеров, и гордился выступлением своих
войск во время китайской кампании62. Однако он постоянно под-
черкивал, что его правительство выступает в Срединном царстве с
особой миссией. «У России и у других стран слишком разные инте-
ресы и цели на Дальнем Востоке, как вообще и в Европе также», —
писал он своей матери. «Что нам выгодно, то невыгодно и нехоро-
шо для остальных — это давно известная истина»63.
Николай был вынужден вмешаться в кризис, вызванный Боксер-
ским восстанием, против своей воли. Когда 25 мая британский
посланник, сэр Клод Макдональд, совершил беспрецедентный шаг,
обратившись к Гирсу с просьбой предоставить отряд численностью
4000 человек из гарнизона в Порт-Артуре, петербургское началь-
ство посла посчитало себя обязанным удовлетворить просьбу64.
Через несколько дней русские моряки присоединились к многона-
циональной армии под командованием британцев, которая высту-
пила из Тяньцзиня и совершила тщетную попытку добраться до
осажденных посольств в китайской столице65. В начале июня рус-
ские корабли вместе с пятью другими захватили укрепления Дагу
в устье реки Пейхо, и почти весь этот месяц сибирская пехота иг-
рала решающую роль в сражении за Тяньцзинь66.
Каждое действие сопровождалось торжественными заявлени-
ями о том, что Россия не имеет ничего против династии Цин. Ти-
пичным в этом отношении был циркуляр МИДа посольствам в
европейских столицах, объявляющий о решении России присоеди-
ниться к международной экспедиции по освобождению дипломати-
ческих миссий в Пекине. В нем говорилось, что перед посыпаемым
по просьбе других стран войском стоит дополнительная задача —
вступить с китайским правительством в сотрудничество для восста-
новления порядка, прежде всего в интересах самого Китая67.
После неудачной первой попытки добраться до посольств Ни-
колай несколько недель не мог решить, следует ли его армии при-
соединиться ко второй международной экспедиции в Пекин. Он
согласился лишь только после того, как в середине июня до него
дошло известие о том, что боксеры убили нового немецкого по-
280 Часть вторая. Путь к войне
сланника, барона Клеменса фон Кетгелера68. И даже тогда царь и
его министр иностранных дел мучительно размышляли, кому по-
ручить командование армией. Предложение Куропаткина предос-
тавить эту честь адмиралу Алексееву сочли неподходящим, по-
скольку Россия надеялась на установление особых отношений с
Китаем. Но когда Токио вызвался предоставить одного из своих
генералов, Ламздорф пришел в ужас. В конце концов немецкий
фельдмаршал граф Альфред фон Вальдерзее оказался наиболее
приемлемым кандидатом для выполнения этой задачи69.
А тем временем Петербург продолжал проводить свою дипло-
матию. После того как перерезали телеграф, переговоры с прави-
тельством в Пекине стали невозможны. Однако из своей полуссыл-
ки в Кантоне возвратился Ли Хунчжан, и его пригласили выступить
в роли посредника. 13 июня Ли Хунчжан отправил Витте телеграм-
му с предложением провести переговоры с вдовствующей императ-
рицей о подавлении восстания, в обмен на помощь русского царя
в сдерживании европейцев70. Николай одобрил эту идею, и Витте
немедленно дал указание князю Ухтомскому ехать к «старику» в
Китай, а русский флот получил приказ предоставить в распоряже-
ние Ли Хунчжана крейсер для поездки в Пекин71. В итоге эта ини-
циатива ни к чему не привела, поскольку другие страны скептичес-
ки относились к сановнику, известному своими прорусскими
настроениями. К середине сентября, когда Ли прибыл в китайскую
столицу, западные войска находились там уже больше месяца72.
Утром 1 августа многонациональная армия наконец освободи-
ла посольства. Войска насчитывали 20 тыс. человек и состояли в
основном из японского, русского, английского и американского
подразделений. Чтобы пробиться из Тяньцзиня в столицу, им по-
требовалось десять дней. Ирония состояла в том, что первыми вой-
сками, добравшимися до осажденного квартала, были не европей-
цы, а сипаи из 1-го Сикхского и 7-го Раджпутского пехотных
полков. Осада длилась почти два месяца и стоила жизни 76 иност-
ранных солдат, среди которых было 5 русских. Территория россий-
ского посольства почти не пострадала, однако здания Русско-ки-
тайского банка и Духовной миссии были разрушены. После захвата
Пекина Цыси бежала со своим двором на запад в Сиань, столицу
провинции Шэньси. После этого Боксерское восстание в Чжили
быстро закончилось73.
Теперь внимание западных держав переключилось на то, что-
бы добиться от династии Цин надлежащей компенсации за поне-
Глава 10. Кулаки во имя справедливости и согласия  281
сенные страдания. Больше года шли сложные переговоры между
так называемыми союзниками, Ли Хунчжаном и двором Цинов в
изгнании, которые привели к заключению «Боксерского протоко-
ла» в августе 1901 г. Условия протокола были драконовскими: казнь
главных чиновников, выступавших против иностранцев, жесткие
ограничения оборонительных ресурсов Китая, коммеморативные
памятники погибшим европейцам и замена Цзунлиямынь Мини-
стерством иностранных дел западного образца. Наиболее обреме-
нительным условием была контрибуция в размере 450 млн таэлей,
что более чем вдвое превышало сумму, которую японцы потребо-
вали пять лет назад, и в четыре раза — годовые доходы централь-
ного правительства74.
В месяцы, последовавшие за захватом Пекина, Гире продолжал
вызывать недовольство коллег своим нежеланием наказывать Ки-
тай75. 12 августа Петербург опубликовал заявление, в котором
разъяснялось, что единственная его цель состояла в том, чтобы
защитить российских подданных и помочь правительству Китая
восстановить порядок76. В то же время царские чиновники выра-
жали сильное недовольство вылазками фельдмаршала Вальдерзее
в сельскую местность в течение осени, и они первыми выступали
за то, чтобы вывести войска из столицы. Что касается самих пере-
говоров, Николай отметил, что «Европа уже без того достаточно
напилась китайской крови». Указания царя посланнику были ясны:
«Я желал бы, чтобы Гире принимал меньше участия в коллектив-
ном давлении на китайцев для принятия ими поставленных Евро-
пой жестоких условий. Теперь пора нам отделиться от западных
государств на Дальнем Востоке»77. Через несколько недель после
снятия осады посланник выполнил пожелания императора впол-
не буквально: он временно перенес свое посольство в Тяньцзинь на
том основании, что его присутствие в Пекине бессмысленно, по-
скольку двор Цыси оставался в Сиане. Роберт Харт ворчал: «Рус-
ские играют в свою собственную игру»78.
Миролюбивая позиция Петербурга вызывала ярость Запада.
Премьер-министр Великобритании лорд Солсбери в какой-то мо-
мент считал, что «Россия, а не Китай, представляет наибольшую
опасность»79. Кайзер Вильгельм II с негодованием воспринял за-
явления Ламздорфа как «чепуху, которую ни один из уважающих
себя секретарей наших посольств и не подумал бы написать»80.
Даже французский дипломат выразил мнение, что, «может быть,
282 Часть вторая. Путь к войне
она [Россия] их [боксеров] прямо и не провоцировала, но навер-
няка поощряла. Она хорошо знает, как получить выгоду из этой
ситуации»81.
Пока происходили дальневосточные события 1900 г., Россия дер-
жалась в стороне от других стран. Когда в начале года появились
первые сообщения о волнениях, дипломаты отнеслись к ним как
к проявлениям паники и отказались выражать Цинам свое неудо-
вольствие. Когда беспорядки переросли в полномасштабное вос-
стание, а летом началась осада посольского квартала, царь колебал-
ся, выжидал и крайне неохотно принял участие в международном
походе на Пекин. Осенью и в следующем году посланник России
уговаривал коллег смягчить требования, предъявляемые Цинам в
качестве возмездия.
В начале августа 1900 г., вскоре после того как иностранные
войска штурмом взяли Пекин, граф Ламздорф дал указание Федо-
ру Мартенсу, юридическому советнику его ведомства, составить
докладную записку с изложением своих мыслей о Боксерском вос-
стании. Мартенс был одним из ведущих авторитетов по междуна-
родному праву и написал классический учебник по этому предме-
ту. Иногда он также писал о насущных дипломатических
проблемах. Его работы — например, «Англия и Россия в Централь-
ной Азии», «Россия и Китай», «Африканская конференция в Бер-
лине» — часто публиковались за границей, и многие считали их
официальными заявлениями российского МИДа82.
Мартенс своевременно представил записку «Европа и Китай»,
которая послужила основой циркуляра Ламздорфа 12 августа. Хотя
в этом документе не говорилось ничего нового, он показывал ясную
картину официального отношения царя к последним событиям. Как
объяснял автор, осада посольского квартала являлась наименее важ-
ным аспектом событий. Настоящая проблема заключалась в беско-
нечной, беззастенчивой эксплуатации Китая европейцами. Десяти-
летия «европейско-американские народы» разрушают Срединное
царство с помощью опиума и миссионерской деятельности. Неуди-
вительно, что мандарины и китайские патриоты играли ведущую
роль в «народной войне». «Совершенно иначе относилась Россия к
Китаю», — подчеркивал Мартенс. «Для [европейцев] Китай есть ко-
лония, которую нужно эксплуатировать всеми средствами. Для Рос-
сии же Китай есть великое соседнее государство, которое имеет пол-
ное право на самостоятельную жизнь»83.	—
283
Глава 10. Кулаки во имя справедливости и согласия 
Отношение царского правительства к Боксерскому восстанию,
представленное в докладной записке Федора Мартенса, было с
негодованием отвергнуто за границей как голая пропаганда. Одна-
ко русские были абсолютно правы, указывая, что они не экспор-
тировали в Китай ни опиум, ни миссионеров. Более того, консер-
вативные чиновники и в самом деле вполне могли сочувствовать
ужасному состоянию другой автократии, отравленной западными
идеями и товарами.
За исключением, может быть, Ли Хунчжана, в Пекине никто
больше не относился положительно к союзу с русским царем. Но
в Петербурге идея особых отношений оставалась более чем акту-
альной. Политика России на протяжении всего Боксерского вос-
стания представляла собой целенаправленную попытку возобно-
вить курс, взятый пять лет назад на переговорах в Симоносеки,
когда Россия предложила защиту и покровительство Цинам. В то
же время существовали и другие веские мотивы сохранять с Кита-
ем дружественные отношения.
1	Hart. I. G. in Peking. Vol. 2. P. 1149 (R. Hart to J. D. Campbell, letter, Jan.
23, 1898); Hart R. Peking Legations: A National Uprising and an International
Episode // These from the Land of Sinim: Essays on the Chinese Question. London,
1901. P. 8.
2	Корсаков. В старом Пекине: Очерки из жизни в Китае. СПб., 1904. С. 343.
3	Cordier. Histoire des relations. Vol. 3. P. 408—409.
4	«Сто дней» и то, что последовало непосредственно за ними, описаны в:
АВПРИ. Ф. 143. Оп. 471. Д. 115. Л. 105-130 (Павлов — Муравьеву, депеши,
19 августа 1898 г. — 10 сентября 1898 г.); Kwong S.K A Mosaic of the Hundred Days:
Personalities, Politics, and Ideas of 1898. Cambridge, Mass., 1984; Lo Jung-Pang. A
Biography and a Symposium / Ed. by K’ang Yu-wei. Tucson, 1967. P. 83— 114; Morse.
International Relations. Vol. 3. P. 128-155; Тихвинский СП. Движение за рефор-
мы в Китае в конце XIX века. М., 1980.
5	Wilgus. MacDonald. Р. 233—240; Корсаков. В старом Пекине. С. 344; Тих-
винский С.Л. Движение. С. 248-254.
6	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 471. Д. 115. Л. 118 (Павлов — Муравьеву, депеша,
10 сентября 1898 г.).
7	Там же. Л. 120. Об участии Японии в «Ста днях» см.: Jansen М. Japan and
China: From War to Peace, 1894—1972. Chicago, 1975. P. 138—140; Howard R.C.
Japan’s Role in the Reform Program of Kang Yu-wei // Lo / K’ang. P. 280—312.
8	Путята. Китай. С. 265.
9	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 471. Д. 115. Л. 116—117 (Павлов — Муравьеву, депе-
ша, 28 августа 1898 г.); Министерство финансов. Историческая справка. С. 82—
83, примеч.; Глинский. Пролог. С. 97.
284 Часть вторая. Путь к войне
10	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 471. Д. 115. Л. 124-125 (Павлов - Муравьеву, де-
пеша, 10 сентября 1898 г.).
11	Там же. Оп. 4. Д. 116. Л. 1-3 (Гире — Муравьеву, депеша, 21 января 1899 г.).
12	Там же. On. 471. Д. 116. Л. 120-126 (Гире — Муравьеву, депеша, 2 авгу-
ста 1899 г.); Ф. 137. Оп. 475. Д. 128. Л. 117 (Министерство иностранных дел.
Отчет МИД 1899 г.); Министерство финансов. Историческая справка. С. 70—
78; Глинский. Пролог. С. 91—95.
13	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 4. Д. 116. Л. 232-234 (Гире — Муравьеву, депеша,
28 декабря 1899 г.).
14	ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 433 (Гире — Ламздорфу, письмо, 5 декабря
1898 г.); АВПРИ. Ф. 143. Оп. 471. Д. 116. Л. 64-67 (Гире — Муравьеву, депеша);
Корсаков. В старом Пекине. С. 330—334; Hart. I. G. in Peking. Vol. 2. P. 1216
(R. Hart to J.D. Campbell, letter, Jan. 14, 1900).
15	Morse. International Relations. Vol. 3. P. 161-169.
16	Cohen P. A. History in Three Keys: The Boxers as Event, Experience, and
Myth. New York, 1997. P. 69—95, 117—118; Esherick. Origins. P. 173—181. Книга
Эшерика представляет собой наиболее тщательное исследование начала Бок-
серского восстания в социальном контексте. Дипломатическая и политичес-
кая предыстория освещаются в работах: Purcell V. The Boxer Uprising: A
Background Study. Cambridge, 1963; Tan Ch.C. The Boxer Catastrophe. New York,
1967. В отличие от большинства западных ученых, Тан уделяет значительное
внимание роли России. Подход Коэна (Cohen. History in Three Keys) интере-
сен тем, что события рассматриваются с точки зрения культуры.
Среди русских текстов о Боксерском восстании следует отметить отчет,
составленный агентом Витте в Китае Дмитрием Покотиловым: РГИА. Ф. 560.
Оп. 28. Д. 79. Л. 161—211 (Покотилов — Витте, служебная записка, 23 декабря
1900 г.). Несмотря на некоторую поверхностность, представляет ценность еще
одно исследование русского востоковеда, который основывался преимуще-
ственно на китайских источниках: Рудаков А. Общество и-хэ-туань и его зна-
чение в последних событиях на Дальнем Востоке. Владивосток, 1901. См. так-
же: Калюжина Н.М. О характере тайного союза Ихэтуань // Тайные общества
в старом Пекине / Ред. В.П. Илюшечкин. М., 1970. С. 85—107.
17	Esherick. Origins. Р. 170—173.
18	Ibid. Р. 38—63; Naquin S. Millenarian Rebellion in China: Eight Trigrams
Uprising of 1813. New Haven; Conn., 1976; Spence. Search for Modern China.
P. 112—113, 184—188. Несмотря на некоторую односторонность, интересным из-
ложением истории восстаний в период конца династии Цин и Республики
является: Chesnaux J. Ее mouvement paysan chinois: 1840-1949. Paris, 1976. См.
также: Feuerwerker A. Rebellion in Nineteenth-Century China. Ann. Arbor, 1975.
19	Spence. Search for Modem China. P. 30—31; Purcell. Boxer Uprising. P. 162—
164. Так, хотя ихэтуани практиковали кулачный бой, их практика мало похо-
жа на популярный на Западе бокс. См.: Cohen. History in Three Keys. P. 16;
Esherick. Origins. P. XIII.
20	Parker E. H. China and Religion. London, 1905. P. 2—16.
21	Purcell. Boxer Uprising. P. 162—164.
22	Рудаков. Общество. С. 29.
23	Боксерское восстание // Красный архив. 1926. Т. 14. С. 13 (И. Я. Корос-
товец — в МИД, приложение к депеше, 12 июня 1900 г.). Хотя большинство
боксеров были крестьянами, среди них находились и представители других со-
Глава 10. Кулаки во имя справедливости и согласия  285
циальных групп, такие как безработные лодочники, бывшие солдаты и дезерти-
ры, мелкие лавочники, а также те, кого один ученый назвал «люмпен-интелли-
генцией», — диссиденты-интеллектуалы, кандидаты на государственную служ-
бу, не прошедшие экзамен, монахи, геоманты и т.д. Что бы ни говорила
советская, а после 1949 г. и китайская историография, было бы неправильно рас-
сматривать Боксерское восстание исключительно как классовый конфликт.
Наблюдение Джонатана Спенса (Jonathan Spence) о волнениях в Китае XVII в.
могло бы быть применено и к эпохе рубежа XIX и XX вв.: «...классовая война
предполагает такой уровень экономической сплоченности и самосознания в
отношении своей роли в обществе, который вряд ли существовал в Китае в то
время» (Spence. Search for Modem China. P. 45). См. также: Feuerwerker. Rebellion.
P. 2—3; Esherick. Origins. P. 235—240; Калюжина. О характере. С. 94—96.
24	Morse. International Relations. Vol. 3. P. 194.
25	Glatfelter R. E. Russia in China: The Russian Reaction to the Boxer Rebellion.
Ph.D. diss., Indiana University, 1975. P. 66; Parker. China. P. 241—242, 244.
26	АВПРИ. Ф. 143. On. 471. Д. 116 (Гире — Муравьеву, депеши, 1899 г.);
Ф. 137. Оп. 475. Д. 128. Л. 109-121 (Министерство иностранных дел, годовой
отчет, 1899 г.).
27	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 471. Д. 117. Л. 21—23 (Гире — Муравьеву, депеша,
21 января 1900 г.).
28	Там же. Л. 65 (Гире — Муравьеву, депеша, 29 февраля 1900 г.).
29	Симанский. События. Т. 2. С. 14—15.
30	Cohen. History in Three Keys. P. 36; Esherick. Origins. P. 285.
31	Однако утверждения Рудакова и других китаеведов начала XX в. о том,
что сами Цины явились соучастниками в организации восстания, впоследствии
не подтвердились. См.: Fan. Boxer Catastrophe. Р. 36—43.
32	Ibid. Р. 62; Esherick. Origins. P. 285-290.
33	О ситуации в Пекине во время Боксерского восстания рассказывается
в трех опубликованных дневниках российских чиновников, проживавших в
Пекине в то время: Покотилов Д.Д. Дневник осады европейцев в Пекине. Ялта,
1900; Покотилов. Дневник с 2-го по 31-ое августа 1900 года. СПб., 1900; По-
зднеев Д.М. 56 дней пекинского сидения в связи с ближайшими к нему собы-
тиями пекинской жизни. СПб., 1901; Попов П. С. Два месяца осады в Пекине
// Вестник Европы. 1901. Т. 36. № 2. С. 517-536; № 3. С. 5—37. См. также: Кор-
саков. Пекинские события. Два интересных рассказа с китайской перспекти-
вы см.: The Diary of His Excellency Ching-shan / Ed. by J.J.L. Duyvendak. Leiden,
1924; Journal d’un bourgeois de Pekin // Baron d’Anthouard. La Chine centre
I’etranger: Les Boxeurs. Paris, 1902. P. 294-343. С точки зрения ближайших на-
блюдателей, события изложены в публикациях: Hart R. Peking Legations. Р. 1—
59; Giles L. The Siege of the Peking Legations: A Diary / Ed. by L.R. Marchant.
Nediands, 1970; D’Anthouard. La Chine.
34	АВПРИ. Ф. 143. Л. 116 (Гире — Муравьеву, депеша, 13 мая 1900 г.).
35	Там же. Оп. 491. Д. 117. Л. 106—109 (Гире — Муравьеву, депеша, 7 мая
1900 г.); Л. 116—121 (Гире — Муравьеву, 13 мая 1900 г.); Л. 143 (Гире — импера-
тору Цзайтяню, письмо, 23 мая 1900 г.); Покотилов. Дневник. С. 4; Симанский.
События. Т. 2. С. 14—15.
36	Glatfelter. Russia in China. P. 70.
37	OP РНБ. Ф. 590. On. 1. Д. 112. Л. 483 (Позднеев — Булгакову, письмо,
22 мая 1900 г.). Несмотря на возможную недостоверность, разговор с дипло-
286  Часть вторая. Путь к войне
матом в Порт-Артуре в середине мая, описанный журналистом Дмитрием
Янчевецким, прекрасно иллюстрирует такое отношение: Янчевецкий Д. У стен
недвижного Китая. СПб., 1903. С. 5. См. также: Коростовец И. Я. Россия на
Дальнем Востоке. Пекин, 1922. С. 9—11.
з	« ГАРФ. Ф. 568, On. 1. Д. 126. Л. 14 (Гире — Муравьеву, телеграмма, 27 мая
1900 г.). Также см.: Боксерское восстание // Красный архив. 1926. Т. 14. С. 14;
Коростовец. Россия. С. 16; Симанский. События. Т. 2. С. 17.
39	РГИА. Ф. 560. Оп. 38. Д. 180. Л. 88 (Покотилов — Витте, телеграмма,
29 мая 1900 г.).
40	Glatfelter. Russia in China. P. 73.
41	Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. 1900. 13 июня. С. 21.
42	Россия и Китай // Новое время. 1900. 8 июня. С. 2.
^Дорошевич В.М. Китай // Россия. 1900. 13 июня. С. 2. Также опубликова-
но в: Амфитеатров А. В., Дорошевич В.М. Китайский вопрос. М., 1901. С. 1—14.
О взглядах Дорошевича в более широком контексте см: McReynolds L. V.M.
Doroshevich: The Newspaper Journalist and the Development of Public Opinion in Civil
Society. // Between Tsar and People: Educated Society and the Quest for Public Identity
in Late Imperial Russia I Ed. by E.W Clowes et al. Princeton, 1991. P. 233—247.
44	См., например: Дорошевич В.М. Г-жа цивилизация // Амфитеатров,
Дорошевич. Китайский вопрос. С. 15—16. Подобное сравнение приводит и Ух-
томский {Schiemann. Deutschland. В. 1. S. 373).
45	Амфитеатров. Китайская гроза //Амфитеатров, Дорошевич. Китайский
вопрос. С. 28—29.
46	Н.Б. К событиям на Дальнем Востоке // С.-Петербургские ведомости.
1900. 14 июня. С. 2.
47	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 471. Д. 117. Л. 116 (Николай II, помета на письме
Гирса Муравьеву, 15 июня 1900 г.); ГАРФ. Ф. 642. On. 1. Д. 2326. Л. 61—62 (Ни-
колай — Марии Федоровне, письмо, 11 августа 1900 г.); Боксерское восста-
ние // Красный архив. 1926. Т 14. С. 31 (Николай, помета на письме Ламздорфа
Урусову, 24 августа 1900 г.).
48	РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 218. Л. 66—73 (Витте — Николаю, служебная
записка, 11 августа 1900 г.). См. также: Половцов А.А. Из дневника А. А. По-
ловцова (1895—1900) // Красный архив. 1931. Т 46. С. 131—132; Из архива
С.Ю. Витте. Т 1, кн. 1. С. 507—508; Игнатьев. Витте. С. 130—132.
49	Боксерское восстание // Красный архив. 1926. Т 14. С. 14—15 (Муравь-
ев — Николаю II).
50	РГВИА Ф. 165. On. 1. Д. 1889. Л. 84 (Куропаткин, дневник, 8 июня 1900 г.).
51	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 471. Д. 117. Л. 127 (Николай, комментарий к депе-
ше Гирса — Ламздорфу, 29 сентября 1900 г.); Богданович. Три последних импе-
ратора. С. 255; BDPA. Pt. I. Ser. Е. Vol. 24. Р. 28—29 (C.S. Scott to Salisbury,
dispatch, 28 June 1900); Cordier. Histoire des relations. Vol. 3. P. 507.
52	Bompard. Mon ambassade. P. 2—3; Izyolskii. Memoires. P. 178; Hardinge. Old
Diplomacy. P. 70; Половцов А.А. Дневник А.А. Половцова // Красный архив.
T. 3. С. 137; Vogel В. Deutsche RuBlandpolitik: Das Scheitern der deutschen
Weltpoliitik unter Billow 1900—1906. Dusseldorf: Bertelsmann Universtitatsverlag,
1973. S. 250, n. 22; Schelking. Recollections. P. 165—166.
53	Kalmykow. Memoirs. P. 139.
^Ламздорф. Дневник 1894—1896. С. 155.
55	Bompard. Mon ambassade. P. 4.
Глава 10. Кулаки во имя справедливости и согласия  287
56	Izyolskii. Memoires. Р. 164; Kalmykov/. Memoirs. Р. 140. Витте даже припи-
сывал себе заслугу назначения Ламздорфа на этот пост (Из архива С.Ю. Вит-
те. Т. 1, кн. 2. С. 580).
57	Русско-японская война. Ч. 1-а. С. 383—385; Коростовец. Россия. С. 12.
58	Коростовец. Россия. С. 20—21.
59	РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 218. Л. 13—19 (Куропаткин — Николаю, слу-
жебная записка, 3 августа 1900 г.).
60	Богданович. Три последних императора. С. 254.
61	BDOW Vol. 2. Р. 17 (С. Hardinge to Salisbury, dispatch, 26 October 1900).
62	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1889. Л. 94 (Куропаткин, дневник, 9 августа
1900 г.); ГАРФ. Ф. 642. On. 1. Д. 2326. Л. 101-102 (Николай — Марии Федоров-
не, письмо, 22 декабря 1900 г.).
63	ГАРФ. Ф. 642. On. 1. Д. 2326. Л. 67—68 (Николай — Марии Федоровне,
письмо, 27 августа 1900 г.). Николай оставил очень похожий комментарий на
полях записки М.Н. Муравьева от 4 июня 1900 г. См.: Боксерское восстание.
С. 15.
64	Боксерское восстание. С. 13—14 (Муравьев — Николаю, служебная за-
писка, 25 мая 1900 г.); Романов. Россия в Маньчжурии. С. 248.
65	Русско-японская война. Ч. 1-а. С. 403—406. Участие России в военной
кампании в Чжили описано также в издании: История русской армии и флота
/ Ред. А.С. Гришинский, В.П. Никольский. М., 1911. Т. 13. С. 50—63.
66	Русско-японская война. Ч. 1-а. С. 411—443, 462—471.
67	ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 129. Л. 25 (циркулярная телеграмма от 3 июня
1900 г.).
68	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1889. Л. 87 (Куропаткин, дневник, 23 июня 1900 е);
Глинский. Пролог. С. 107—108; Ford. Russian Far Eastern Diplomacy. P. 262.
69	АВПРИ. Ф. 137. On. 475. Д. 130. Л. 81 (МИД, годовой отчет, 1900 г.);
Боксерское восстание. С. 18—19 (Ламздорф — Николаю II, служебная запис-
ка, 30 июня 1900 г.); Симанский. События. Т. 2. С. 78—79; Игнатьев. Витте.
С. 131—133; Glatfelter. Russia in China. P. 84-92.
70	РГИА. Ф. 560. On. 28. Д. 190. Л. 1 (Ли Хунчжан — Витте, телеграмма,
13 июня 1900 г.). Ли Хунчжан обратился также к другим правительствам, вклю-
чая Соединенные Штаты. См.: Duiker W.J. Cultures in Collision: The Boxer
Rebellion. San Rafael; Calif., 1978. P. 145—148. Тан делает неверное предположе-
ние, будто бы русское правительство отвергло предложение Ли Хунчжана (Тап
Ch.C. Boxer Catastrophe. Р. 122).
71	РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 190. Л. 35 (Витте — Ли Хунчжану, телеграмма,
20 июля 1900 г.); Л. 24 (Витте — Николаю, служебная записка, 13 июля
1900 г.); Л. 57 (Тыртов — Витте, письмо, 30 июля 1900 г.); Д. 290. Л. 9 (Ли Хун-
чжан — Витте, телеграмма, июнь 1900 г.).
72	Романов. Россия в Маньчжурии. С. 249—265; Коростовец. Россия. С. 65;
Игнатьев. Витте. С. 133; Morse. International Relations. Vol. 3. P. 273; Tan. Boxer
Catastrophe. P. 120—125; Langer. Diplomacy. Vol. 2. P. 698.
73	Боксерское восстание. С. 27 (Покотилов — Витте, телеграмма, 4 янва-
ря 1900 г.); Янчевецкий. У стен. С. 423—435; Коростовец. Россия. С. 70; Morse.
International Relations. Vol. 3. P. 280.
74	Tan. Boxer Catastrophe. P. 129—156, 215—236; Esherick. Origins. P. 311;
MacMurray. Treaties. Vol. 1. P. 278—308; Cordier. Histoire des relations. Vol. 3. P. 537—
545. Переговоры описаны в: Kelly J.S. A Forgotten Conference: The Negotiations
288  Часть вторая. Путь к войне
at Peking, 1900—1901. Geneva, 1963.
75	Симанский. События. Т. 2. С. 34—42; Malozemoff. Russian Far Eastern Policy.
P. 133-135.
76	Боксерское восстание. С. 28—29 (Ламздорф — дипломатическим пред-
ставителям в Париже, Берлине, Лондоне, Вене, Риме, Вашингтоне и Токио,
телеграмма, 12 августа 1900 г.).
77	Попов. Дальневосточная политика. С. 50.
78	Hart. I. G. in Peking. Vol. 2. P. 1239 (R. Hart to J. D. Campbell, letter,
29 September 1900).
79	Langer. Diplomacy. Vol. 2. P. 695.
80	GP. B. 16. S. 109 (Вильгельм II, помета на полях телеграммы посла Ра-
долина в МИД от 30 августа 1900 г.).
81	DDF. Vol. 16. Р. 269 (De Bezaure to Delcassfi, dispatch, 10 June 1900).
82	См. его биографию: Пустогаров В.В. «С пальмовой ветвью мира».
Ф.Ф. Мартенс: юрист, дипломат, публицист. М., 1993.
83	Мартенс Ф. Ф. Записка Ф.Ф. Мартенса «Европа и Китай» // Красный ар-
хив. 1927. Т. 20. С. 177—185 (Мартенс — Ламздорфу, служебная записка, август
1900 г.).
ГЛАВА 11
ЗЫБУЧИЕ ПЕСКИ
МАНЬЧЖУРИИ
За Великой стеной, на северо-восточном краю Китая, лежит
Маньчжурия. Она велика и занимает территорию, примерно
равную Франции и Великобритании, вместе взятым. Европей-
цы в XIX в. знали, что она является родовой землей маньчжуров. Эти
дальние этнические родственники монголов в XVII в. устремились
на юг, чтобы свергнуть императора из династии Мин и провозгла-
сить собственного императора, основав цинскую династию.
Китайцы называли Маньчжурию «за Восточным перевалом»
или «северо-восточными провинциями», имея в виду Мукден, Ги-
рин и Хэйлунцзян. В отличие от европейцев, они считали ее не от-
дельной географической территорией, а приграничным районом,
периферией, населенной крайне варварскими племенами, которые
более или менее подчинялись Сыну Неба. Такая точка зрения более
точно отражала разнообразие населения, которое на рубеже столе-
тия состояло из китайцев-хань на юге на Ляодунском полуострове;
монголов, маньчжуров и корейцев на пространстве, ограниченном
Внутренней Монголией и Кореей; и в северных лесах и горах — из
различных народностей, включая дауров, солонов, гиляков.
Даже в период расцвета цинской династии северо-восточные
провинции представляли собой классический пример пограничной
области империи. Чем дальше на север, тем меньше ощущалась
власть государства, и с населением, которое в 1900 г. оценивалось
в 6—10 миллионов человек, это был куда менее густонаселенный
район, чем центральные районы Китая1. Однако эти земли обла-
дали большими богатствами. В горах было много золота и пушных
животных. В лесах в изобилии произрастал женьшень, а в водах
добывали жемчуг. Центральные равнины покрывал плодородный
чернозем, обильно орошаемый дождями2.
290 Часть вторая. Путь к войне
Маньчжурия пользовалась особым расположением Цинов, для
которых она была колыбелью династии, «местом, где поднялся
дракон»3. В 1895 г., когда японские войска после победы над ки-
тайцами частично оккупировали этот регион, патриотически на-
строенный губернатор Шаньдуна напоминал трону:
Три восточные провинции — это место, откуда вышла наша династия.
Пограничный перевал и столица крепко связаны друг с другом. Более
того, здесь находятся могилы императоров, от которых зависит спокой-
ствие душ их преемников. Вдруг их отдают собачьему и овечьему пле-
мени. Императорский дух несомненно устыдится и потеряет покой4.
В XIX в. императоры почти забросили свои северо-восточные
провинции. Как и все завоеватели Срединного царства, теперь
маньчжуры в первую очередь интересовались самим Китаем5. За-
хват Британией крошечного Гонконга в 1841 г. представлял для них
гораздо более серьезную травму, чем аннексия Петербургом обшир-
ного региона рек Амура и Уссури на северной пограничной терри-
тории Маньчжурии двадцатью годами позже. Пекин рассматривал
эти три провинции в основном как оборонительные рубежи. Аме-
риканский китаевед Оуэн Латтимор объяснял, что Маньчжурия
являлась «буферным районом, захват которого другой державой
вызвал бы опасения, но занимать его и управлять им — такой от-
ветственности следовало всячески избегать без крайней на то не-
обходимости»6 .
Амбивалентное отношение императоров Цин к своей династи-
ческой родине проявлялось в их демографической политике. Вско-
ре после захвата Пекина в 1644 г. новая династия начала строить
«ивовые частоколы», чтобы воспрепятствовать миграции китайцев-
хань в Маньчжурию. Представлявшая собой глубокие рвы с иво-
выми деревьями по краям, кое-где охраняемые гарнизонами, эта
граница должна была оставить этнически чистой родину маньчжу-
ров, ставя заслон перед китайским населением Ляодунского полу-
острова.
Но, подобно усилиям американцев в конце XX в. оградить свои
южные границы от нелегальной иммиграции из Мексики, эта по-
пытка провалилась. В течение следующих двух столетий китайцы
в поисках лучшей жизни в северных пограничных землях перехо-
дили эту границу практически безнаказанно. Однако в 1860 г. цин-
ское правительство обеспокоилось тем, что русские*У1огут не оста-
Глава 11. Зыбучие пески Маньчжурии  291
Маньчжурия в 1903 г.
292 Часть вторая. Путь к войне
новиться на реках Амур и Уссури, и было решено отказаться от
исключающей политики и открыть Маньчжурию поселенцам хань.
К 1890-м гг. этот регион стал официально доступен колонистам со
всего Китая7.
Опасения по поводу Петербурга не были напрасны. Около 1900 г.
русские уже прочно обосновались в Маньчжурии. В течение четы-
рех лет после того, как министр финансов добился концессии на
строительство железной дороги на севере, «королевство Витте»
процветало. Работа на КВЖД шла с бешеной скоростью: к лету
1900 г. 1300 км рельсов из запланированных 2500 км были уже про-
ложены8. Штаб КВЖД, изначально организованный в 1898 г. на
старом винокуренном заводе на пересечении реки Сунгари и буду-
щего пути, вскоре превратился в центр быстрорастущего города.
Несмотря на маньчжурское название Харбин, новый город был
скорее русским и по внешнему виду, и по своему характеру9.
В то же время приморская линия железной дороги и базирую-
щийся в Одессе Добровольный флот, также контролируемый Ми-
нистерством финансов, доминировали в перевозке грузов в Мань-
чжурии. Дочерние компании КВЖД начали разрабатывать добычу
древесины и угля в регионе10. А на южной оконечности Ляодунс-
кого полуострова, рядом с новой морской российской базой Порт-
Артур, Витте лелеял столь же честолюбивые планы по превраще-
нию порта Далянь, теперь официально переименованного в
Дальний, в крупный торговый перевалочный пункт11. Для охраны
всего этого министр финансов располагал постоянно увеличиваю-
щимися силами безопасности. Они были укомплектованы в основ-
ном солдатами бывших сибирских войск, и накануне Боксерского
восстания их численность возросла до 5 тыс. человек; Шутники
называли эту армию «гвардией Матильды», по имени жены Витте,
Матильды Ивановны12.
Размах маньчжурских проектов министра финансов, а также
затрачиваемые колоссальные средства — в первые три года ее су-
ществования на КВЖД было потрачено более 100 млн руб. — сви-
детельствовали о том, что его соотечественники собирались здесь
остаться.13 Американский сенатор Алберт Беверидж, совершивший
поездку в регион в 1901 г. и впоследствии написавший об этом от-
чет, отмечал:
Все это, конечно, «временное»... Но славянские корни быстро прорас-
тают в новую почву, а как мы знаем из истории, укоренившись, они
Глава 11. Зыбучие пески Маньчжурии  293
обычно там остаются. <...> Великая железная дорога через сердце Мань-
чжурии... кирпичные и каменные здания, дома чиновников, крестьянс-
кие дома, светловолосые жены... и, прежде всего, русские церкви, воз-
носящие к небу свои полувосточные шпили в центре каждого русского
города, свидетельствуют о постоянстве русского присутствия14.
Кроме того, было очевидно, что предприятие Витте представ-
ляло собой нечто большее, чем чисто коммерческий проект. Гене-
рал Алексей Куропаткин напоминал царю, что, несмотря на назва-
ние «Китайско-Восточная», несмотря на внешний вид
коммерческого предприятия, несмотря на участие нескольких ки-
тайцев в совете директоров и, наконец, несмотря на маскарадную
форму охранников, украшенную драконами, все в Маньчжурии и
Китае ясно понимают, что это российская правительственная же-
лезная дорога15.
Хотя более утонченные жители Петербурга и Москвы считали
Маньчжурию захолустьем, другие русские видели в ней восточно-
азиатский Клондайк. Инженеры-железнодорожники, государ-
ственные чиновники, армейские ветераны, рабочие, крестьяне,
золотоискатели, авантюристы и ресторанные певицы — все устре-
мились на восток в поисках больших денег и увлекательной жиз-
ни на границе16. Многие из оставшихся дома гордились этой «ко-
лонией», как постепенно стали называть Маньчжурию17.
Щедрое финансирование Сергеем Витте своей дальневосточ-
ной авантюры приносило пользу и местному населению. Жалова-
нье, которое получали на КВЖД работники-аборигены, хотя и ус-
тупало значительно доходам европейских рабочих, было очень
высоким по местным стандартам18. С точки зрения работодателей,
эти работники доставляли гораздо меньше хлопот, чем шумные
российские пролетарии с их досадными знаниями о забастовках и
правах рабочих19. Китайцы из таких отдаленных мест, как Чифу и
Шаньдун, переселялись на север, чтобы заработать на железной
дороге, где в 1900 г. работало почти 100 тыс. местных жителей20.
Витте завоевывал расположение местного населения. Он приказал,
чтобы с китайскими работниками хорошо обращались, а к мест-
ным храмам и могилам относились с уважением21. Иностранных
путешественников часто удивляли товарищеские отношения между
русскими и китайцами, работающими на КВЖД22.
Взаимоотношения с китайскими должностными лицами
складывались сложнее. Вести дела с местной администрацией уда-
294 Часть вторая. Путь к войне
валось относительно легко, особенно когда ее не забывали «мате-
риально заинтересовать», но Пекин относился к предприятию с
гораздо меньшим энтузиазмом23. Переговоры в столице между рус-
ским посланником и Цзунлиямынь по поводу различных деталей,
касающихся железной дороги и других российских предприятий в
Маньчжурии, неизбежно вязли в уловках, задержках и помехах.
Также периодически возникали страхи, что Цин наводнит провин-
ции китайцами-хань, чтобы воспрепятствовать какой-либо аннек-
сии со стороны России24. Когда в ноябре 1899 г. российский по-
сланник Михаил Гире сообщил в Цзунлиямынь о своих намерениях
отправить в Хэйлунцзян и Гирин консульского представителя,
один из чиновников язвительно поинтересовался, не будет ли этот
человек называться «губернатором»25.
Во время Боксерского восстания 1900 г. недовольство Цинов
присутствием России в Маньчжурии достигло своего апогея. Когда
весной в Пекине начались беспорядки, сначала казалось, что они не
затронут северо-восточные провинции. За исключением нескольких
стычек с печально известными бандитами по прозвищу «Красные
бороды», которые издавна терроризировали сельскую Маньчжурию,
солдаты КВЖД по-прежнему в основном занимались обыденной для
любой приграничной зоны полицейской работой.
Местное население оставалось в целом благожелательно на-
строено по отношению к русским и было довольно возможностью
заработать у пришельцев себе на жизнь26. Преподобный Дугалд
Кристи, пресвитерианский миссионер, с 1882 г. находившийся в
маньчжурской столице Мукдене (ныне Шэньян), вспоминал, что
в то время «в Маньчжурии все было спокойно, и недовольство
иностранцами было слабым. Российская железная дорога и присут-
ствие русских были угрюмо восприняты как факты, которые невоз-
можно было ни отрицать, ни изменить»27. Даже 1 июня, когда бок-
серы уже осаждали посольский квартал в Пекине, шотландский
посланник мирно наслаждался вместе с другими прихожанами
церкви пикником на берегу реки неподалеку от Мукдена28.
Генерал-губернаторы трех провинций также сначала противо-
стояли боксерам. Даже после того как 8 июня союзный флот совер-
шил нападение на Дагу и вдовствующая императрица Цыси изда-
ла указ браться за оружие против иностранцев, они пытались от
этого уклониться29. Тем временем Витте всячески старался пре-
дотвратить распространение конфликта в Маньчжурии. В середине
Глава 11. Зыбучие пески Маньчжурии  295
июня он распорядился выдать щедрую денежную сумму главному
инженеру КВЖД, чтобы он по своему усмотрению распределил ее
между местной администрацией30. Хотя министр финансов и усили-
вал охрану, на данный момент он предпочитал дипломатию. Боль-
шую часть месяца он с помощью служебных записок, направляемых
царю, воевал с генералом Куропаткиным, который был гораздо боль-
ше обеспокоен угрозой жизни и имуществу русских людей в регио-
не31 . Витте неоднократно повторял Николаю, что интервенция толь-
ко испортит хорошие отношения, которые до сих пор существовали
между его подданными и китайцами в Маньчжурии32.
К концу июня ситуация начала ухудшаться. В южной Мукден-
ской провинции, где на КВЖД работало много выходцев из Шань-
дуна, эмиссары боксеров начали находить отзывчивых слушателей.
Но, в отличие от территории вокруг Пекина, здесь решающим фак-
тором являлось само центральное цинское правительство, которое
теперь настаивало, чтобы местные губернаторы изгнали русских
силой. Цзенци, нерешительный генерал-губернатор Мукдена, в
конце концов дал повстанцам свое неуверенное одобрение, но его
радикально настроенный помощник Цинчан проявил гораздо
большее усердие. 22 июня Цинчан арестовал своего начальника и
принял командование объединенными силами регулярной армии
и боксеров. В последующие несколько дней в штаб в Харбине по-
сыпались сообщения о нападениях на протяжении всей южной
ветки КВЖД. Через неделю главный инженер Александр Югович
приказал своим работникам покинуть железную дорогу, а к 27 июня
сам Харбин был осажден, а телеграф перестал работать33.
Теперь Витте понимал, что у него нет выбора. 26 июня он нео-
хотно дал свое согласие на то, чтобы генерал Куропаткин послал
войска в Маньчжурию против боксеров. В тот день войско под
командованием генерал-майора В.В. Сахарова, состоявшее из ка-
заков, пехоты и артиллерии, на пароходах и лодках отправилось из
Хабаровска вверх по реке Сунгари, чтобы освободить Харбин.
Понадобится еще три недели, чтобы собрать более крупные силы
для вторжения в Маньчжурию по суше.
Для русских в Сибири июль прошел в неуверенности, замеша-
тельстве и панике. Если китайцы в Маньчжурии пережили неспо-
койные времена почти невредимыми, сотни их соотечественников
в России погибли в результате погромов34. Худший из эксцессов
произошел в Благовещенске. 4 июля местный военный начальник,
испугавшись артиллерийского обстрела с маньчжурского берега,
296 Часть вторая. Путь к войне
приказал китайским жителям переправляться через Амур, ширина
которого в этом месте составляла около двухсот метров, а глуби-
на — более двух. Более 3 тыс. мужчин, женщин и детей вошли в бы-
стрые воды реки. Цинские солдаты на противоположном берегу,
которые приняли их за царских солдат, и сами русские открыли
огонь по пытающейся выбраться толпе. Достоверные статистичес-
кие данные о том, скольким удалось добраться до другого берега,
отсутствуют35.
В середине июля войско численностью более 100 тыс. из Си-
бирского и Амурского военных округов перешло границу Маньч-
журии пятью отдельными колоннами. Русские прошли через три
провинции, как нож сквозь масло. Флотилия генерала Сахарова
сняла осаду Харбина 22 июля. Через три недели, 15 августа, каза-
ки под командованием генерал-майора П.К. Ренненкампфа штур-
мом взяли Цицикар — укрепленную столицу Хэйлунцзяна, а
18 сентября генерал-лейтенант Д.И. Субботич беспрепятственно
вступил в ворота Мукдена. Операция заняла меньше трех месяцев
и унесла жизни около 200 русских солдат.
Не имея надлежащего руководства, оружия и поддержки мес-
тного населения и губернаторов провинций, китайцы были легко
разбиты. Временами казалось, что командиры пяти русских подраз-
делений больше сил тратят на препирательства между собой, чем
на борьбу с боксерами36. Когда все закончилось, благодарные ге-
нералы щедро раздали участникам Георгиевские кресты, священ-
ники отслужили благодарственные молебны, а Николай выразил
облегчение тем, что война осталась позади37. На самом деле Мань-
чжурия только начала доставлять царю головную боль.
Россия легко вошла в Маньчжурию, но покинуть ее оказалось
сложнее. Ситуация поразительно напоминала вторжение России в
долину реки Или в 1871 г. Как и сейчас, царь отправил тогда свои
войска в китайскую землю для подавления беспорядков, которые
грозили перекинуться через границу. Оказавшись на месте, генера-
лы забеспокоились, что после их ухода может разразиться хаос.
Русские дипломаты того времени стремились сохранить благо-
склонность Цинов, но у других был внутренний протест против
того, чтобы отдавать территорию, завоеванную в сражении38.
С самого начала дипломаты Николая II заверяли мировую об-
щественность, что войска их страны твердо намерены покинуть три
провинции в ближайшем будущем. Уже 12 августа 1900 г. граф Лам-
Глава 11. Зыбучие пески Маньчжурии  2&7
здорф поручил послам разослать в иностранные правительства
циркуляр, разъясняющий, что оккупация является временной ме-
рой и будет длиться только до тех пор, пока жизнь не вернется в
нормальное русло. «У России нет никаких планов территориально-
го захвата Китая», — уверял он39. Через два дня министр финансов
дал указания Юговичу сделать подобное заявление для населения
Маньчжурии40.
Но при этом российские чиновники стремились получить что-
либо взамен за возвращение региона Китаю. Хотя потери царской
армии были на удивление незначительны, это была дорогостоящая
операция, а железная дорога понесла от боксеров существенный
ущерб. И кроме того, чиновники хотели быть уверенными в том,
что народные волнения больше никогда не будут угрожать жизни
и имуществу русских людей.
В Петербурге существовало три мнения по маньчжурскому воп-
росу. Ламздорф и Витте стыдились вторжения и надеялись как
можно скорее восстановить статус-кво. Им противостояли офице-
ры армии и флота, занявшие крайне агрессивную позицию. Воен-
ный министр Куропаткин придерживался более умеренных взгля-
дов, чем некоторые из его подчиненных.
Отношение министра финансов было очевидно. Витте будет
повторять в своих письмах и на совещаниях в министерстве в те-
чение последующих трех лет, что Россия должна вернуть себе до-
верие Пекина. «В наших интересах прежде всего восстановить [ки-
тайское] правительство, которое одно в состоянии успокоить
разыгравшееся народное волнение, — убеждал он царя в служеб-
ной записке от И августа 1900 г., — и не только не предъявлять
чрезмерных требований, но, наоборот, оказать и нравственную, и
материальную поддержку»41.
Возрождая аргумент, выдвинутый им три года назад, когда он
пытался убедить своего государя не захватывать Порт-Артур, Вит-
те предупреждал, что аннексия Маньчжурии только подтолкнет
другие страны к борьбе за свой кусок пирога:
Наложи мы руку на Маньчжурию или побережье Чжилийского залива...
этим будет дан сигнал для занятия обширных областей Германией в
Шань-дуне, Великобританией — в долине Ян-цзы-цзяна и других мес-
тах, Францией - на юге, и кое-где прочими державами. Особенно опас-
но для нашего дела на Востоке будет водворение Японии на Азиатском
континенте, вероятно, в Корее. Настанет раздел Китая42.
298 Часть вторая. Путь к войне
По мнению Витте, это был рецепт провала. Так же как и необду-
манный захват Ляодунского полуострова Россией вызвал гнев пра-
вительства и народа Срединного царства и стал одним из факторов,
спровоцировавших Боксерское восстание, так и новые вторжения
обеспечат враждебное отношение на ближайшие годы: «Вместо
старого соседа... мы будем граничить в Азии с сильными и воин-
ственными державами. Тогда придется стать лицом к лицу с больши-
ми затруднениями»43. Кроме того, напоминал министр финансов
своему государю, дома имелись более насущные проблемы. С уче-
том экономических проблем, существовавших тогда в самой России,
было бы лучше сохранить мир на дальневосточной границе.
Витте ни в коем случае не считал, что Россия должна отказаться
от своих китайских проектов. Наоборот, он подчеркивал, что Пе-
тербург должен сохранять свою власть в трех провинциях, но
косвенными путями44. История показала, учил Витте царя, что,
терпеливо ожидая естественного развития событий, Россия непре-
менно продолжала продвигаться в Азии. Преждевременные захва-
ты территорий всегда приводили к обратным результатам.
Граф Ламздорф, который никогда не был особенно влиятель-
ной фигурой, полностью полагался на Витте в дальневосточных
вопросах45. Однако если Витте подчеркивал финансовое бремя и
ущерб отношениям с Китаем в случае продолжения оккупации
Маньчжурии, министр иностранных дел больше беспокоился о
том, чтобы не сердить Токио, который все более воинственно вы-
ступал против российских намерений. В письме Куропаткину в
марте 1902 г. граф писал: «...нам следует возможно скорее присту-
пить к эвакуации Маньчжурии, дабы не быть втянутыми... в невы-
годную борьбу с Японией в период этого наибольшего подъема ее
национального духа, самоуверенности и самоотверженности»46.
В то же время в среде военных формировался жесткий курс.
Особенно недовольны были старшие офицеры на Дальнем Восто-
ке. Многие начинали свою карьеру в царствование Александра II
в Туркестане, где среди местных военачальников существовало что-
то вроде традиции захватывать территории для царя по своей соб-
ственной инициативе. За несколько дней до вторжения в Маньч-
журию, перейдя реку Амур в Благовещенске, генерал-лейтенант
К.Н. Грибский объявил китайскую сторону реки российской тер-
риторией. Его командир с энтузиазмом одобрил это действие и в
телеграмме военному министру напомнил о том/что пятьдесят лет
Глава 11. Зыбучие пески Маньчжурии  2УУ
назад капитан Невельской поднял российский флаг в устье реки
Амур на ее правом берегу. Куропаткин не дал своего согласия47.
Самым видным сторонником жесткого курса был адмирал Ев-
гений Алексеев. Находясь в Порт-Артуре, он командовал не толь-
ко Тихоокеанским флотом, но и гарнизоном на Ляодунском полу-
острове. Он также руководил русскими силами на Дальнем Востоке
во время Боксерского восстания. Невысокого роста, коренастый,
с густой черной бородой, Алексеев, обладающий властным характе-
ром, представлял собой противоречивую фигуру48. Своим неутоми-
мым темпераментом, честолюбием и слухами о том, что он являет-
ся незаконнорожденным сыном Александра II, адмирал заработал
нелюбовь многих современников, особенно Сергея Витте, который
считал его опасным соперником на российском Дальнем Востоке.
«...Сделал свою морскую карьеру более своею дипломатичностью,
нежели морскою службой», — отзывался о нем министр финансов49.
Ламздорф тоже ему не доверял и жаловался другу на «нашего ново-
го командующего на Тихом океане, который, к несчастью, имеет
склонность к авантюрам»50. Граф был особенно недоволен тем, что
Алексеев имел обыкновение вмешиваться в дипломатию на Дальнем
Востоке в обход российского посланника в Пекине51.
В течение последующих трех лет Алексеев будет самым влия-
тельным сторонником удержания Маньчжурии. Он часто заявлял,
что, если Россия покинет регион, она только станет более уязви-
мой для нового восстания, а также для все возрастающей агрессии
Японии52. При этом если адмирал беспокоился о защите своего
положения на Тихоокеанском побережье, то международная реак-
ция на затянувшуюся оккупацию нисколько его не волновала. Он
писал военному министру: «...протест держав против нашего наме-
рения удержать Маньчжурию можно считать фактом, давно ими
предусмотренным»53.
Генерал Куропаткин занял срединную позицию по маньчжурс-
кому вопросу. Когда волнения только начались, он решительно под-
держал интервенцию и теперь выступал против преждевременной
эвакуации Маньчжурии. Временами Куропаткин склонялся к тому,
чтобы сохранить расположение войск в Северной Маньчжурии, где
китайского населения было гораздо меньше, чем в южной Мукден-
ской провинции. Но даже тогда он колебался между полной аннек-
сией севера и превращением этой территории в вассальное государ-
ство, подобное Бухарскому ханству в Центральной Азии54.
Отношение военного министра было совершенно иным, чем
300  Часть вторая. Путь к войне
дерзкая уверенность адмирала Алексеева и ему подобных. Куропат-
кин обладал гораздо более пессимистичным мировоззрением и, в
отличие от многих своих офицеров, не считал Китай закоснелой и
отсталой восточной империей, которая только и ждет, чтобы Рос-
сия ее завоевала. Он видел в нем потенциально опасного врага, чьи
миллионы могут потопить российский Дальний Восток «нахлест-
нувшими волнами желтой расы»55.
Когда началось русское вторжение, Куропаткин в записке царю
соглашался с Витте в том, что захват Порт-Артура Петербургом стал
одной из причин Боксерского восстания. Он писал, что Россия
нарушила вековые традиции и в глазах китайцев превратилась в
соседа, который поступает с Китаем по своему усмотрению и вме-
сто справедливости используег силу56. Как и Витте, он настаивал
на необходимости занять прочное положение вдоль КВЖД: «[Мы
должны] ... добиться, чтобы разоруженная Маньчжурия, прорезан-
ная русскими железными дорогами, охраняемая русскими войска-
ми, надежно прикрыла Приамурский край и тем дала возможность
к спокойному и мирному развитию этой важной окраины нашей...»
При этом он допускал, что Маньчжурия может оставаться частью
Китайской империи57.
Имелся еще один практический довод против аннексии Мань-
чжурии. Летом 1900 г. в разговоре с французским послом маркизом
де Монтебелло Куропаткин утверждал, что Россия никогда не ос-
тавит себе эти провинции, потому что в таком случае Сибирь от-
кроется для потока китайских переселенцев: «Если бы эта спаси-
тельная приграничная зона не существовала и если бы Маньчжурия
стала русской территорией, как бы мы могли предотвратить наше-
ствие наших новых подданных в районы, в которых мы хотим со-
хранить чистоту нашей расы? Какие проблемы создадут нам эти
миллионы, с которыми мы не имеем ни малейшего расового сход-
ства?»58 Будучи твердым сторонником русификации Финляндии и
других европейских окраин, генерал вряд ли хотел заниматься ас-
симиляцией народов, которые были еще более чужды его соотече-
ственникам59 .
Еще до того как завершилась интервенция в Маньчжурию, Петер-
бург начал переговоры с китайским правительством о возвращении
региона. Однако более насущной заботой являлось управление
Маньчжурией во время оккупации. 31 октября_1900 г. Витте,
Глава 11. Зыбучие пески Маньчжурии  301
Ламздорф и Куропаткин встретились для обсуждения этого вопроса
в Ялте, где они присоединились ко двору, который традиционно
выезжал туда осенью. Вместе они подготовили документ под назва-
нием «Основания русского правительственного надзора в Маньч-
журии». Основным его автором был Куропаткин, и в нем подтвер-
ждалось, что провинции являются частью Китайской империи.
Пока русские войска находились в регионе, гражданская власть
передавалась местной администрации, но ее полномочия были
строго ограничены60.
А тем временем адмирал Алексеев по приказу Куропаткина в
октябре тоже начал переговоры с мукденским губернатором Цзен-
ци о modus vivendi на период русской оккупации его провинции.
Соглашение, подписанное 13 ноября, содержало условия, подоб-
ные «Основаниям», подготовленным в Ялте, и имело явно времен-
ный характер61. Однако нетерпеливость и агрессивность Алексее-
ва во время переговоров вызвали враждебное отношение Цинов.
Несмотря на то что Цзенци нехотя поставил свою печать под до-
говором, двор немедленно дезавуировал действие губернатора и
пригрозил его уволить62.
Достаточно точная копия текста, не предназначенного для раз-
глашения, вскоре попала в руки доктора Джорджа Моррисона из
«Таймс», а он передал ее по телеграфу в Лондон. В конце декабря
газета радостно представила мировой общественности «Маньчжур-
ское соглашение», не потрудившись указать, что оно было времен-
ным. Пункт, предоставлявший русскому представителю в Мукде-
не неопределенные «общие контрольные полномочия», дал газете
повод заключить, что Маньчжурия должна превратиться в царский
протекторат63.
Британцы уже негодовали из-за ряда столкновений с русскими
по юрисдикционным вопросам в провинции Чжили. Таинственные
переговоры между Ли Хунчжаном и князем Ухтомским, а также тот
факт, что китайский посланник в Петербурге был единственным
иностранным дипломатом, приглашенным в Ялту той осенью,
только усиливали подозрения Лондона. И наконец, англичане, так
же как и другие иностранцы, были возмущены сделанным Росси-
ей в середине августа заявлением, что она вскоре выведет свои вой-
ска из Пекина. Лорд Селборн, военно-морской министр Велико-
британии, жаловался: «Русские военные предались сатурналии
лжи... и бесчестных выходок». Он добавлял: «Никто не сможет
помешать ей [России] поглотить Маньчжурию»64.
302 Часть вторая. Путь к войне
Больше всего русские амбиции в Азии беспокоили Японию.
Наряду с Россией она занимала сильные позиции на северо-вос-
токе континента. К 1900 г. экономическое и политическое влияние
Токио в Корее не имело себе равных65. Витте отказался от Кореи в
1898 г., чтобы сосредоточиться на Маньчжурии, но многие другие
по-прежнему жаждали заполучить полуостров. Морские офицеры,
включая адмирала Алексеева, по-прежнему мечтали о базе и почти
преуспели в получении права аренды южного порта Масампо весной
1900 г. Японское общественное мнение возмутилось таким вмеша-
тельством в зоны японского влияния. В конце концов, как рассуж-
дали многие, Россия должна довольствоваться Маньчжурией.
Русские дипломаты в Токио прекрасно понимали чувства япон-
ской элиты и надеялись заключить соглашение, признающее гос-
подство своего правительства над Маньчжурией в обмен на предо-
ставление Японии свободы действий в Корее66. Таково было
требование Японии со времен переговоров в Симоносеки. К кон-
цу 1890-х гг. одним из основных императивов в международной
политике островной империи стал «Ман-Кан кокан» (Маньчжурия
в обмен на Корею)67. Говоря о французских провинциях, передан-
ных Германии в 1871 г., японский дипломат сказал журналисту:
«Корея, вы понимаете, для Японии как Эльзас-Лотарингия»68.
В 1896 г., когда маршал Ямагата ездил в Россию на коронацию
Николая II, он пытался заключить с Россией соответствующую
договоренность. Ему удалось подписать соглашение с министром
иностранных дел Лобановым, но условия соглашения разочарова-
ли его правительство69. Через два года, 13 апреля 1898 г., русский
посланник барон Розен и министр иностранных дел Японии Ниси
Токудзиро подписали подобный протокол в Токио. Япония полу-
чала немного более выгодные условия, включая признание своего
экономического господства в Корее, но обе стороны обязаны были
поддерживать политический суверенитет королевства. Сам Розен
считал его «малоубедительным и бессмысленным договором», и
японцы тоже были не в восторге70.
В течение последующих четырех лет, когда Россия почти пол-
ностью отстранилась от корейских дел, Япония несколько раз
предпринимала попытки добиться официального признания сво-
его там превосходства. Однако русские дипломаты не могли полу-
чить санкцию своего правительства на такую сделку. Александр
Извольский, в то время посланник в Токио, объяснял стоящую
перед ним дилемму: «Мы можем предоставить [Японии] карт-
Глава 11. Зыбучие пески Маньчжурии  303
бланш в коммерческих, экономических и финансовых делах Ко-
реи, но мы никогда не сможем смириться с ее оккупацией японс-
кими войсками или с попыткой нарушить политическую незави-
симость полуострова»71. Проблема состояла в том, что и царь, и его
адмиралы «были чересчур лично заинтересованы в Корее». Изволь-
ский и его начальник граф Ламздорф не испытывали таких чувств.
Первый отмечал, что «если мы позволим Японии оккупировать
Корею, то это только ослабит ее военную мощь и сделает более
уязвимой для России»72. В то же время Ламздорф опасался враж-
дебности Японии. Если Россия не успокоит опасного нового со-
перника, предупреждал он в письмах Витте, Куропаткину и воен-
ному министру Тыртову, «необходимо принимать в расчет... явную
опасность вооруженного столкновения с Японией»73.
Пока во главе японского правительства стоял маркиз Ито Хи-
робуми, в Токио преобладали более холодные головы. Хотя пре-
мьер-министра нельзя было назвать сторонником России, он с
большим уважением относился к сопернику своей страны. Со вре-
мен переговоров в Симоносеки в 1895 г. он предпочитал соблюдать
осторожность в отношении России. Будучи одним из самых выда-
ющихся государственных деятелей эпохи Мэйдзи, он пользовался
авторитетом у других политиков и императора74. Но в мае 1901 г.
его администрация утратила доверие парламента, и его пост занял
граф Кацура Таро. Министры кабинета Кацуры были в среднем на
десять лет моложе своих предшественников и настроены гораздо
более агрессивно в отношении России75.
Многие японцы теперь начали настаивать на проведении еще
более воинственной политики в Китае. В сентябре 1900 г. князь
Коное Ацумара, член могущественного клана Фудзивара и прези-
дент Палаты пэров, помог основать Антирусскую национальную
лигу. В то время появлялись и другие влиятельные антирусские
организации, такие как «Кокурюкай» («Общество реки Амур»), ко-
торое жестко выступало за изгнание России из Северной Маньчжу-
рии. Оно открыто излагало свои цели: «Ввиду положения в Восточ-
ной Азии и миссии императорской Японии... и чтобы
способствовать... процветанию Восточной Азии, настоятельная обя-
занность Японии — сразиться с Россией и изгнать ее с Востока, а
затем заложить основание великого континентального предприятия,
связующего Маньчжурию, Монголию и Сибирь в один регион»76.
Маркиз Ито, теперь уже не член правительства, попытался спа-
сти мир между своей страной и Россией, отправившись с частной
304 Часть вторая. Путь к войне
миссией в Петербург в ноябре 1901 г. Хотя он и получил санкцию
нового правительства на эту поездку, это была исключительно его
собственная инициатива. Заслуженный политик был тепло встре-
чен в Петербурге, и Николай наградил его орденом Александра
Невского. На встречах с Витте и Ламздорфом Ито уговаривал их
согласиться на корейско-маньчжурскую сделку. Хотя министру
финансов и нравилось это предложение, министр иностранных дел
его отверг77. Ламздорф несомненно выражал пожелания своего
государя. Ранее в этом месяце Николай сказал своему кузену, прус-
скому принцу Генриху: «Мне не нужна Корея для себя, но я не могу
смириться с тем, что там обоснуются японцы. Если они попыта-
ются это сделать, для России это станет поводом к войне. Присут-
ствие японцев в Корее станет для нас подобно новому Босфору в
Восточной Азии. Россия никогда на это не пойдет»78.
Если маркиз Ито стремился восстановить дружеские отноше-
ния с Россией, администрация графа Кацуры придерживалась со-
вершенно другого курса. Пока Ито совещался с царем и его мини-
страми, японский посланник в Лондоне вел тайные переговоры по
заключению оборонительного пакта с правительством Великобри-
тании79 . Когда в январе 1902 г. об англо-японском союзе стало из-
вестно общественности, это застало русских дипломатов врас-
плох80. Ламздорф не придал этому значения, о чем открыто
заявлял, и порекомендовал своим дипломатам «сохранять хладно-
кровие»81 . И все же новая комбинация представляла опасность для
России. Теперь ее два наиболее серьезных противника на Дальнем
Востоке объединились, что изменило стратегический ландшафт
Тихоокеанского побережья.
Неспособность России прийти к компромиссу с Японией была
не единственной неудачей России на Дальнем Востоке. Перегово-
ры с Китаем об эвакуации Маньчжурии тоже шли туго. Усложня-
ла дело и затянувшаяся ссылка двора в Сиань, а также продолжа-
ющиеся переговоры между Цинами и оккупационными державами
в провинции Чжили. Когда осенью 1900 г. стало понятно, что пе-
реговоры князя Ухтомского с Ли Хунчжаном ни к чему не приве-
дут, Витте решил переместить их в Петербург. Министр финансов
хотел, чтобы его дипломатия велась совершенно отдельно от дру-
гих стран, а китайский посланник Янь Ю казался ему сговорчивым
партнером по переговорам82.
Однако в оценке этого человека Витте ошибся. 4 января 1901 г.
он представил Янь Ю предварительный список 13 условий эваку-
Глава 11. Зыбучие пески Маньчжурии  305
«Человек слова»
Мало кто ожидал, что Россия добровольно покинет Маньчжурию,
оккупировав ее в 1900 г., как показывает эта карикатура из «Панча».
(Punch. 1902)
ации. Условия выглядели драконовскими и, по сути, сводились к
сохранению российского контроля над армией, полицией и эконо-
микой трех провинций83. Хотя они предназначались в качестве
стартовой точки для дальнейших обсуждений, крутые требования
Витте шокировали китайского дипломата: «Очевидно, что Россия
306 Часть вторая. Путь к войне
ухватится за эту возможность, чтобы реализовать свои планы в
Китае... Ситуация станет невыносимой, если мы будем лишены
всех прав в Маньчжурии... Если одна страна сделает это, другие
последуют за ней. Как можно будет сохранить Китай?»84
Янь Ю рекомендовал своему правительству отложить перего-
воры, что в том месяце и было сделано. Когда Ламздорф предло-
жил более умеренный вариант в начале февраля, он тоже был от-
вергнут. В конце месяца граф представил Янь Ю окончательный
вариант. У посланника было 15 дней, чтобы принять решение. В то
же время представитель Витте, Покотилов, усилил давление на Ли
Хунчжана, угрожая разорвать отношения, в результате чего Россия
осталась бы хозяйкой в Маньчжурии. Несмотря на эти угрозы,
китайское правительство отказалось пойти навстречу85.
Жесткая позиция Китая усиливалась активным вмешатель-
ством других стран86. Подобно тому как в 1895 г. Россия убеждала
Цинов не уступать свои маньчжурские порты Японии, теперь на-
стала очередь Японии и Великобритании поддерживать территори-
альную целостность Китая перед лицом посягательств со стороны
России. В феврале 1901 г. министр иностранных дел Японии обра-
тился к посланнику Великобритании, сэру Эрнесту Сэтоу, и пред-
ложил «эффективную оппозицию [требованиям России] путем
объединения с другими странами»87. В то же время влиятельные
наместники Янцзы Чжан Чжидун и Лю Куни тоже усиленно сопро-
тивлялись любым попыткам уменьшить власть Китая над Маньч-
журией. Первый из них рассуждал: «Если Россия рассердится, мы
потеряем только три восточные провинции, но если все остальные
державы рассердятся, мы лишимся сразу восемнадцати провин-
ций»88. Когда 25 октября 1901 г. умер Ли Хунчжан, Петербург по-
терял своего единственного влиятельного друга в китайском пра-
вительстве89 .
Англо-японский союз взбудоражил Петербург. Витте, Ламз-
дорф и Куропаткин все больше беспокоились о дипломатической
изоляции своего правительства на Дальнем Востоке, и новый по-
сланник в Пекине Павел Лессар получил указания ускорить пере-
говоры90. В конце концов 26 марта 1902 г. в китайской столице
было подписано соглашение. Россия обязалась эвакуировать
Маньчжурию в три этапа. Через шесть месяцев, 9 сентября 1902 г.,
армия должна была покинуть юго-западную часть Мукденской
провинции. 26 марта 1903 г. войска оставляли остальную террито-
рию Мукденской и Гиринской провинций. Третья-провинция, Хэй-
Глава 11. Зыбучие пески Маньчжурии  307
лунцзян, должна была быть очищена 29 сентября 1903 г. Остальные
условия были значительно мягче, чем те, которые Витте изначаль-
но предложил Янь Ю в Пекине четырнадцатью месяцами ранее:
особое положение России в Маньчжурии было подтверждено, но
царь не мог существенно вмешиваться во внутренние дела провин-
ции, после того как китайское правление будет восстановлено91.
Лессар сожалел: «На первый взгляд это немного». Но у России не
было альтернативы, рассуждал он далее. Оставшись в Маньчжурии,
она бы надолго настроила против себя Китай, и это привело бы к
«непрерывной борьбе», которой «пользовались бы все наши недо-
брожелатели для своих целей». «Все иностранные представители,
кроме французских, давали враждебные нам советы, китайцы их
слушали и все более и более приходили к убеждению, что мы их
единственные недруги, и наконец, под влиянием англо-японско-
го соглашения, стали мечтать даже об удалении нас из Маньчжу-
рии при помощи иностранцев без всяких условий».
Однако не все было потеряно. Лессар отмечал, что в соглаше-
нии имелась оговорка, предусматривающая возможность неиспол-
нения его условий: Россия могла приостановить эвакуацию в слу-
чае каких-либо беспорядков92.
1	17 000 000, по оценке Хоузи (Hosie), кажутся некоторым преувеличени-
ем по сравнению с другими источниками. См.: Hosie A. Manchuria: Its People,
Resources, and Recent History. London, 1904. P. 155.
2	Lattimore O. Manchuria: Cradle of Conflict. New York, 1935. P. 13—24; Lee
R.H.G. The Manchurian Frontier in Ch’ing History. Cambridge, Mass., 1970. P. 3—20,
87—93; Hosie. Manchuria. P. 135—217. Подробное описание географии Маньчжу-
рии можно найти в: Fochler-Hauke G. Die Mandschurei: Eine geographisch-politische
Landeskunde. Heidelberg, 1941. P. 7—209. Также большую пользу представляет труд,
написанный одним из сотрудников в Китае по заказу российского Министер-
ства финансов: Позднеев Д.М. Описание Маньчжурии. СПб., 1897. В более сжа-
той форме сведения о Маньчжурии изложены в еще одной книге того времени:
Домбровский А., Ворошилов В. Маньчжурия. СПб., 1897.
3	Hunt. Frontier Defense. Р. 5.
4	Ibid. Р. 15.
5	Lee. Manchurian Frontier. P. 22. См. увлекательное исследование маньч-
журского этнического самосознания в последний век правления династии
Цин: Crossley Р. К. Orphan Warriors: Three Generations and the End of the Qing
World. Princeton; N.J., 1990.
6	Lattimore. Manchuria. P. 108.
7	Lee. Manchurian Frontier. P. 6—7, 101—105; Головачев П.М. Россия на Даль-
нем Востоке. СПб., 1904. С. 121—125.
308 Часть вторая. Путь к войне
8	Нилус. Исторический обзор. Т. 1. С. 122; Историческая справка. С. 92.
9	Wolff. Harbin Station. Р. 25—29, 35—41; Нилус. Исторический обзор. Т. 1.
С. 126-133.
10	Нилус. Исторический обзор. Т. 1. С. 131—134; Глинский. Пролог. С. 61—62.
11	Нилус. Исторический обзор. Т. 1. С. 156-170. Витте и военный министр
Куропаткин много спорили о том, кто будет контролировать этот порт. В 1899 г.
вся арендованная территория была отдана под контроль морского министра,
но министр финансов сохранял значительную власть в Дальнем, а Порт-Ар-
тур становился русской военной базой. См.: РГИА. Ф. 560. Оп. 38. Д. 179.
Л. 23-39 (протокол, заседание совета 1 марта 1899 г. и 7 марта 1899 г.); Ф. 1622.
On. 1. Д. 167. Л. 1 (протокол, заседание совета 5 апреля 1899 г.)
12	Нилус. Исторический обзор. Т. 1. С. 200, 503—511; Глинский. Пролог.
С. Ill; Quested. «Matey» Imperialists. Р. 99—100; McDonald. United Government.
P. 12. Самым знаменитым ветераном этой гвардии был Александр Гучков, бу-
дущий лидер умеренно консервативной октябристской партии в Думе {Нилус.
Исторический обзор. Т. 1. С. 507).
13	Malozemoff. Russian Far Eastern Policy. P. 188.
14	Beveridge. Russian Advance. P. 25—33. Законодатель co Среднего Запада не
видел ничего плохого в таком продвижении. В другом месте своей книги он
писал: «Мы видим, что [в Маньчжурии] быстро происходит тот же процесс, с
которым мы с большими трудностями столкнулись на Филиппинах; в котором
Германия в Шаньдуне понесла огромные издержки; который Англия в Южной
Африке осуществляла кровью и штыком... и при этом русские солдаты, похоже,
являются наименее важным инструментом господства. Составляющими Россий-
ской империи являются кирпич и известковый раствор, лопаты и телеги, каме-
ноломни и стены, здания и дома, женщины и дети, порядок и система» (Р. 27).
15	РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 218. Л. 14 (Куропаткин — Николаю, служеб-
ная записка, 3 августа 1900 г.).
16	Bakich О. Origins of the Russian Community on the Chinese Eastern Railway
// Canadian Slavonic Papers. 1985. Vol. 27. P. 2; Legras J. La Mandchourie russe //
Revue des deux mondes. 1902. July 1. P. 119; Lattimore. Manchuria. P. 108; Wolff.
Harbin Station. P. 30. Описания русских в Маньчжурии современниками при-
водятся в книге: Головачев. Россия. С. 131—140.
17	Хвостов А. Русский Китай: Наша первая колония на Дальнем Востоке //
Вестник Европы. 1902. № 10. С. 653-696; № 11. С. 181—208; Paine. Imperial
Rivals. Р. 277; Bakich. Origins. P. 2.
18	Китайцы обычно зарабатывали 40 коп. в день летом и в два раза боль-
ше зимой. Для сравнения: сибирский рабочий мог рассчитывать на более чем
2 руб. вдень. См.: Beveridge. Russian Advance. Р. 29; Quested. «Matey» Imperialists.
P. 97—98; Wolff. Harbin Station. P. 31.
19	Нилус. Исторический очерк. T. 2. С. 78.
20	Wolff. Harbin Station. P. 47.
21	Нилус. Исторический обзор. Т. 1. С. 182—184.
22	Hosie. Manchuria. Р. 80; Beveridge. Russian Advance. P. 16. Некоторые кри-
тически настроенные русские были не так оптимистичны. См., напр.: Голова-
чев Н.М. Россия на Дальнем Востоке. СПб., 1904. С. 132.
23	Quested. «Matey» Imperialists. Р. 25—26, 34.
24	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 116. Л. 180 (Гире — Муравьеву, депеша,
13 ноября 1899 г.).
Глава И. Зыбучие пески Маньчжурии  309
25	Там же. Л. 170 (Гире — Муравьеву, депеша, 5 ноября 1899 г.).
26	Симанский. События. Т. 2. С. 90; Morse. International Relations. Vol. 3.
P. 169; Glatfelter. Russia in China. P. 59.
27	Christie D. Thirty Years in the Manchu Capital: In and around Moukden in
Peace and War. New York, 1914. P. 130.
28	Ibid. P. 132.
29	Нилус. Исторический обзор. T. 1. С. 190—193; Симанский. События. Т. 2.
С. 90-91.
30	Романов. Россия в Маньчжурии. С. 251.
31	Однако Куропаткин не был таким горячим сторонником ввода войск в
Маньчжурию, как это представляет Витте. Утверждение министра финансов,
будто его коллега радовался восстанию, ибо, мол, оно дает России основание
занять Маньчжурию, сомнительно (Из архива С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 1. С. 508).
32	РГИА. Ф. 560. Оп. 38. Д. 180. Л. 104—105 (Витте — Николаю, служебная
записка, 15 июня 1900 г.); Оп. 28. Д. 190. Л. 8 (Витте — Николаю, служебная
записка, 19 июня 1900 г.); Д. 218. Л. 13—19 (Куропаткин — Николаю, служеб-
ная записка, 3 августа 1900 г.); Глинский. Пролог. С. 111—114; Симанский. Со-
бытия. Т. 2. С. 100—101.
33	Нилус. Исторический обзор. Т. 1. С. 190—215; Глинский. Пролог. С. 113—
114; Christie. Thirty Years. Р. 135—142; Malozetnoff. Russian Far Eastern Policy.
P. 135—138; Hunt. Frontier Defense. P. 18.
34	Согласно Кюсте, не имеется статистических данных о потерях русских
среди гражданского населения в Маньчжурии во время Боксерского восстания,
но она предполагает, что они были минимальными (Quested. «Matey»
Imperialists. Р. 50).
35	В. Благовещенская утопия // Вестник Европы. 1910. № 7. С. 231—241;
Malozemoff. Russian Far Eastern Policy. P. 139—141; Lensen G. A. The Russo-Chinese
War. Tallahassee; Fl., 1967. P. 89—103; Paine. Imperial Rivals. P. 213—214.
36	История русской армии и флота / Ред. А.С. Гришинский, В.П. Николь-
ский. Т. 13. С. 63—82; Симанский. События. Т. 2. С. 102—106; Нилус. Историчес-
кий обзор. Т. 2. С. 217—219; Quested. «Matey» Imperialists. Р. 50. Ниже указаны
русские рассказы о событиях: Краснов П.Н. Борьба с Китаем. СПб., 1901; На
войне: Рассказы очевидцев / Ред. А.В. Верещагин. СПб., 1902; Верещагин. По
Маньчжурии 1900—1901 // Вестник Европы. 1902. № 1. С. 103—148; № 2.
С. 573—627; № 3. С. 130—173; Кушаков КП. Южно-маньчжурские беспорядки
в 1900 году. Ашхабад, 1902; Янчевецкий. У стен. С. 507—618. Единственная ан-
глоязычная история этой кампании: Lensen. Russo-Chinese War.
37	ГАРФ. Ф. 642. On. 1. Д. 2326. Л. 101—102 (Николай — Марии Федоров-
не, письмо, 22 декабря 1900 г.).
38	Суть дебатов вокруг вывода войск из илийских земель хорошо представ-
лена в: ОР РНБ. Ф. 590. On. 1. Д. 35. Л. 210-212 (Гире — Александру II, слу-
жебная записка, 15 июля 1879 г.).
39	Текст см.: Morse. International Relations. Vol. 3. P. 305; Симанский. Собы-
тия. T. 2. С. 109—110; Глинский. Пролог. С. 137.
40	Глинский. Пролог. С. 120.
41	РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 218. Л. 72 (Витте — Николаю, служебная за-
писка, 11 августа 1900 г.). Об этой служебной записке см.: Симанский. Собы-
тия. Т. 2. С. 107—109; Глинский. Пролог. С. 119—120. Подобное утверждение
Витте высказывал два месяца спустя: РГИА. Ф. 560. Оп. 38. Д. 180. Л. 224—225
ЗЮ Часть вторая. Путь к войне
(Витте — Николаю, служебная записка, 11 октября 1900 г.). См. также: Царс-
кая дипломатия о задачах России на Дальнем Востоке // Красный архив. 1926.
Т. 18. С. 39—40 (Витте — Сипягину, письмо, 10 августа 1900 г.).
42	РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 218. Л. 69 (Витте — Николаю, служебная за-
писка, 11 августа 1900 г.).
43	Там же. Л. 69.
44	Там же. Л. 66.
45	По словам российского посланника в Токио, барона Розена, Ламздорф
был «старательным и преданным орудием» министра финансов (Rosen. Forty
Years. Vol. 1. P. 200).
46	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 759. Л. 1—2 (Ламздорф — Куропаткину, пись-
мо, 18 марта 1900 г.). См. также: РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 702. Л. 2 (Куропат-
кин — Сахарову, письмо, 18 июня 1901 г.).
47	Lensen. Russo-Chinese War. P. 278.
48	Rosen. Forty Years. Vol. 1. P. 120; Коростовец. Россия. С. 5—6; Oudendijk.
Ways and By-Ways. P. 123; Denikin A.I. The Career of a Tsarist Officer: Memoirs.
Minneapolis, 1975. P. 92; Аварии. Империализм. T. 1. С. 65.
49	Из архива С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 2. С. 644.
50	Bakhmeteff Archive. MS Coll. Urusov. Box 1 (Ламздорф — Урусову, пись-
мо, 6 октября 1899 г.).
51	Коростовец. Россия. С. 11, 25.
52	РГАВМФ. Ф. 32. On. 1. Д. 123. Л. 1—7 (Алексеев — Куропаткину, пись-
мо, 6 марта 1901 г.); РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 704. Л. 1 (Алексеев — Куропат-
кину, телеграмма, 27 июля 1901 г.).
53	РГАВМФ. Ф. 32. On. 1. Д. 123. Л. 6 (Алексеев — Куропаткину, письмо,
6 марта 1901 г.).
54	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1871. Л. 51—52 (Куропаткин, дневник, 30 авгу-
ста 1901 г.); Л. 68 (Куропаткин, дневник, 4 февраля 1902 г.); Л. 92 (Куропаткин,
дневник, 20 октября 1902 г.); АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 205/206. Л. 1 (Ламз-
дорф, записка, 19 марта 1902 г.); Куропаткин А. Н. Дневник А. Н. Куропатки-
на // Красный архив. 1922. Т. 2. С. 17 (запись от 31 декабря 1902 г.); Первые шаги
русского империализма на Дальнем Востоке, 1888—1903 // Красный архив. 1932.
Т. 52. С. 119 (Протокол министерского совещания, 25 января 1903 г.).
55	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 269. Л. 54 (Куропаткин — Николаю, служеб-
ная записка, 14 марта 1900 г.).
56	РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 218. Л. 13-19 (Куропаткин — Николаю, слу-
жебная записка, 3 августа 1900 г.). Глинский ссылается на эту служебную за-
писку в своем «Прологе» (С. 118).
57	РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 218. Л. 16 (Куропаткин — Николаю, служеб-
ная записка, 3 августа 1900 г.). Он писал почти то же самое в своем докладе
Николаю ранее в том же году (РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 269. Л. 55 [Куропат-
кин — Николаю, 14 марта 1900 г.]).
58	DDF. Vol. 16. Р. 322 (G. Montebello to Т. Delcassft, dispatch, 3 July 1900).
59	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 594. Л. 22 (Куропаткин, черновик доклада,
8 февраля 1900 г).
60	Симанский. События. Т. 2. С. 111—112; Глинский. Пролог. С. 139.
61	Текст см.: Романов. Россия в Маньчжурии. С. 267—269.
62	И.Я. Коростовец, дипломат, который вел переговоры от лица Алексее-
ва в Порт-Артуре, описывает этот процесс в своей истории Боксерского вос-
стания (Коростовец И.Я. Россия на Дальнем Востоке. Пекин, 1922. С. 125—130).
Глава 11. Зыбучие пески Маньчжурии  311
63	См.: Романов. Россия в Маньчжурии. С. 296—299; A Manchurian
Agreement // Times (London). 3 January 1901. P. 3; Glatfelter. Russia in China.
P. 193-194.
64	Lord Selbome to G.N. Curzon, letter, 19 April 1901 // The Crisis of British
Power: The Imperial and Naval Papers of the Second Earl of Selbome, 1895—1910 /
Ed. by D.G. Boyce. London, 1990. P. 114. Другие британцы были более цинич-
ны. Король Эдуард VII сказал сэру Эрнесту Сатоу, своему посланнику в Япо-
нии: «Конечно, мы всегда знали, что они не выведут войска, но почему они
обещали это сделать?» (Lensen. Russo-Chinese War. Р. 265).
65	Пак Чон Хо. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея. М., 1997.
С. 33—38; Попов. Дальневосточная политика. С. 48; Duus. Abacus. Р. 134—168;
Beasley W.G. Japanese Imperialism, 1894—1945. Oxford, 1987. P. 75; Trubetskoi G.N.
Russland als Grossmacht. Stuttgart, 1917. S. 50—51.
66	Розен, отправляясь на новую службу в Токио, писал министру иностран-
ных дел Муравьеву, что пренебрежительное отношение к Японии будет чревато
для России опасными последствиями. См.: АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 153/
159. Л. 172 (письмо от 23 марта 1897 г.). См. также: Rosen. Forty Years. Vol. 1.
P. 142—147. В 1897 г., вскоре после того как ему предложили стать новым во-
енным министром, генерал Куропаткин уже видел в Японии главного против-
ника России на Дальнем Востоке (РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1871. Л. 3 [Куро-
паткин, дневник, 20 декабря 1897 г.]).
67	Nish I.H. The Origins of the Russo-Japanese War. London, 1985. P. 45; Beasley.
Japanese Imperialism. P. 79.
68	Ж England and Japan in the Far East // Fortnightly Review. 1895. Vol. 65. P. 870.
69	Chihiro. Japanese Policies. P. 354—355; Симанский. События. T. 1. С. 209—
211; Langer. Diplomacy. Vol. 1. P. 406—407.
70	Rosen. Forty Years. Vol. 1. P. 159; Симанский. События. T. 1. С. 267; Langer.
Origins. P. 12—13.
71	Bakhmeteff Archive. MS Coll. Urusov. Box 1 (Извольский — Урусову, пись-
мо, 3 мая 1901 г.).
72	Bakhmeteff Archive. MS Coll. Urusov. Box 1 (Извольский — Урусову, пись-
мо, 9 марта 1901 г.).
73	ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 175. Л. 2-3 (Ламздорф — Витте, Куропаткину и
Тыртову, письмо, 22 мая 1901 г.).
74	О карьере Ито см.: Morris J. Makers of Japan. London, 1906. P. 119—153.
75	Okamoto Sh.The Japanese Oligarchy and the Russo-Japanese War. New York,
1970. P. 24—31; Nish I. H. Japanese Foreign Policy, 1869—1942. London, 1977. P. 59—
62; Langer. Diplomacy. Vol. 2. P. 747—748.
76	Okamoto. Japanese Oligarchy. P. 62. О японском общественном мнении и
реакции прессы между 1900 и 1904 гг. см.: Ibid. Р. 57—69; Nish. Origins. Р. 95—97.
77	ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 62. Л. 43-45 (Ламздорф, заметки к докладу,
20 ноября 1901 г.); Накануне Русско-японской войны // Красный архив. 1934.
Т. 63. С. 44—45 (Ламздорф — Николаю, служебная записка, 22 ноября 1901 г.);
С. 47—48 (Ламздорф — Извольскому, телеграмма, 22 ноября 1901 г.); Nish. Anglo-
Japanese Alliance. Р. 186, 196—200; Симанский. События. Т. 2. С. 159—172; Langer.
Diplomacy. Vol. 2. Р. 764—770; Trubetskoi. Russland als Grossmacht. P. 68—69.
78	GP. Vol. 18/1. P. 39 (Б. Бюлов, меморандум, 4 ноября 1901). Морской
министр был также против японского присутствия в Корее, поскольку это
лишило бы его возможности иметь военно-морскую базу на полуострове. См.:
312 Часть вторая. Путь к войне
ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 177. Л. 1—3 (Тыртов — Ламздорфу, письмо, 30 ноября
1901 г.).
79	История этих переговоров на основе британских и японских источни-
ков изложена в: Nish. Anglo-Japanese Alliance (в особенности см. р. 143-228).
Мемуары Хаяши переведены, но Ниш считает, что им нельзя полностью до-
верять (Р. 394). См.: Pooley. Secret Memoirs of Count Tadasu Hayashi.
80	Malozemoff. Russian Far Eastern Policy. P. 173; Neilson. Britain. P. 223—225.
81	АВПРИ. Ф. 138. On. 467. Д. 208/209. Л. 1 (Урусов — Ламздорфу, пись-
мо, 31 января 1902 г.). В письме российскому послу в Париже Ламздорф сове-
товал не беспокоиться из-за англо-японского соглашения: «Благоразумие тре-
бует ко всему относиться серьезно, но я отказываюсь воспринимать так
называемый договор как трагедию». См.: АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 208/209.
Л. 3 (Ламздорф — Урусову, письмо, 7 февраля 1902 г.).
82	Tan. Boxer Catastrophe. Р. 170—172.
83	Они перечислены в: Ibid. Р. 173. Текст окончательного варианта, утвер-
жденный Витте, Ламздорфом и Куропаткиным 28 января, см. в: Романов. Рос-
сия в Маньчжурии. С. 296-299.
84	Tan. Boxer Catastrophe. Р. 174.
85	РГИА. Ф. 560. Оп. 38. Д. 181. Л. 64 (Покотилов — Витте, телеграмма,
1 марта 1901 г.); Л. 74 (Витте — Покотилову, телеграмма, 13 марта 1901 г.); Ро-
манов. Россия в Маньчжурии. С. 301—302.
86	АВПРИ. Ф. 137. Оп. 475. Д. 130. Л. 85 (МИД, годовой отчет, 1900 г.);
РГИА. Ф. 560. Оп. 38. Д. 181. Л. 52 (Покотилов — Витте, телеграмма, 21 фев-
раля 1901 г.); РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1896. Л. 32 (Куропаткин, дневник,
23 марта 1901 г.). Усилия японцев и англичан описаны в: Lensen. Korea. Vol. 1.
Р. 127-196.
87	Lensen. Korea. Vol. 1. P. 131.
88	Tan. Boxer Catastrophe. P. 190; также цитируется в: Masataka Kosaka.
Ch’ing Policy over Manchuria (1900—1903). // Papers on China. 1962. Vol. 16.
December. P. 131.
89	Романов. Россия в Маньчжурии. С. 329.
90	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1871. Л. 67 (Куропаткин, дневник, 2 февраля
1902 г.); ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 133. Л. 53—56 (Витте — Ламздорфу, письмо,
20 февраля 1902 г.); Л. 57 (Ламздорф — Лессару, телеграмма, 20 февраля 1902 г.);
Л. 58—59 (Ламздорф — Куропаткину, письмо, 22 февраля 1902 г.).
91	Текст см. в: Receuil de traites et documents diplomatiques concernant
I’Extreme Orient 1895—1905 / Ministnre des affaires Etrangeres. St. Petersburg: A.M.
Mendeleevich, 1906. P. 538—543; MacMurray. Treaties. Vol. 1. P. 326—329; Глинский.
Пролог. С. 180-183.
92	ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 133. Л. 60—61 (Лессар — Ламздорфу, письмо,
27 марта 1902 г.).
ГЛАВА 12
ПОСЛЕДНИЙ РАУНД
Когда Россия пообещала эвакуировать Маньчжурию, Вос-
точная Азия начала терять в глазах русских свое очарова-
ние. К 1902 г. даже те, кто когда-то, как, например, Ухтом-
ский, с энтузиазмом настаивали на восточном пути России, стали
осторожнее в своих высказываниях. Периодические издания, за ис-
ключением газеты Ухтомского «Санкт-Петербургские ведомости»,
теперь освещали более близкие зарубежные события — на Балка-
нах и на Ближнем Востоке. Что касается Маньчжурии, огромные
расходы на КВЖД подвергались все большей критике. По мнению
многих русских, внутренние проблемы были важнее дорогостоя-
щих авантюр на Тихоокеанском побережье. В редакционной ста-
тье в феврале 1903 г. Суворин убеждал: «Все дело идет о коренной
России, и сюда необходимы образовательные и материальные сред-
ства. <...> Широкие планы на Дальнем Востоке необходимо отло-
жить до поры до времени. Нам надо существенное, близкое, а не
дальнее, не будущая история, а настоящая, не журавль в небе, а хоть
синица в руках»1.
По мере того как газеты все смелее нападали на дальневосточ-
ные предприятия министра финансов, его недруги при дворе и сре-
ди чиновничества изо всех сил старались подорвать его авторитет2.
Дело усугублялось еще и затянувшейся рецессией в России3. Хуже
всего было то, что Витте постепенно терял свое влияние на царя. В
первые годы правления Николая его почтение к памяти отца и не-
достаточная уверенность в себе позволяли Витте добиваться своего.
Теперь, когда император уверился в своих способностях, властность
министра финансов стала вызывать его недовольство4.
Для царя, однако, все еще была жива мечта об Азии, и его ин-
терес к ней возродился с неожиданной стороны. Все началось в
1896 г. с лесной концессии в Корее. В то время Петербург играл
314 Часть вторая. Путь к войне
ведущую роль в делах королевства, и российских предпринимате-
лей всячески поощряли завоевывать там позиции. Это и сделал
купец из Владивостока, Юлий Бриннер, который получил право на
освоение массивной лесной полосы на берегах рек Ялу (Ялуцзян)
и Туманган вдоль северной границы Кореи. Дело так и не сдвину-
лось с мертвой точки, и через год он избавился от этой концессии5.
В 1899 г. проект оказался в руках группы инвесторов, состояв-
шей из аристократов и гвардейских офицеров с тесными связями
при дворе. Главными в этой группе были Владимир Вонлярлярс-
кий, кавалергардский полковник, ставший предпринимателем, и
Александр Безобразов, бывший капитан того же полка. Вонлярляр-
ский был в очень хороших отношениях с Вячеславом Плеве, буду-
щим министром внутренних дел, а также с великим князем Алек-
сандром Михайловичем. Он использовал эти связи, чтобы
попытаться заинтересовать Витте и императора своей «Восточно-
азиатской промышленной компанией», которая создавалась по
образцу Британской Ост-Индской компании и к тому моменту
превратилась в любопытный гибрид коммерции и геополитики6.
Витте увидел в этом предприятии угрозу собственным дальне-
восточным проектам и не поддержал его. Однако эта идея завладела
воображением Николая II. В течение нескольких последующих лет
он время от времени занимался этим проектом: то выделял сред-
ства на разведку региона, на который распространялась концессия,
то лично приобретал акции. Его шурин проявил еще больший эн-
тузиазм. Александр Михайлович, который выступал в роли посред-
ника Вонлярлярского перед Николаем, написал в 1899 г. докладную
записку, в которой излагал аргументы в пользу использования ком-
пании для завоевания влияния в Северной Корее. Он предупреж-
дал императора: «Рано или поздно нам придется считаться с Япо-
нией; лучше теперь же поставить наши взаимные интересы в
определенные рамки, чтобы не было ничего недосказано»7.
Тем не менее Витте удалось воспрепятствовать потенциально-
му сопернику, и в течение следующих двух лет «Восточноазиатская
промышленная компания» постепенно угасала. Затем неожиданно
в январе 1903 г. царь дал указание министру финансов втайне от-
крыть кредит на два миллиона рублей «для целей, известных Его
Величеству», на имя гвардии капитана Безобразова, который к тому
времени стал главным лицом компании. Николай добавил, что
Безобразов вряд ли потратит всю сумму, но большие средства были
необходимы «для придания веса и значения порученному мною
делу». В чем именно состояло его задание, не указывалось8.
Глава 12. Последний раунд  315
В предшествующие месяцы Безобразов усиленно втирался в
доверие к царю. Они часто подолгу беседовали вдвоем. Николаю
очень импонировали его оптимизм и энтузиазм в отношении мес-
та России на Востоке, которые выгодно отличались от унылого
пессимизма царских министров9.
На эти деньги Безобразов отправился в расточительное путеше-
ствие по Маньчжурии. Работники Министерства финансов сле-
довали за ним по пятам. 24 января агент в Мукдене сообщал, что
«жизнь здесь вращается вокруг Безобразова и его спутников: устра-
ивались обеды и ужины, ответные обеды и ответные ужины; подни-
мались тосты за союз Китая и России»10. В другом письме сообща-
лось, что Безобразов прибыл в ореоле двух миллионов рублей и в
сопровождении блестящей свиты и после многочисленных обедов и
угощений, после щедрых финансовых даров и пожертвований как
китайцам, так и русским отправился в конце концов в Порт-Артур
и Пекин для дальнейших переговоров11. Через четыре дня Безобра-
зов был в Дальнем, откуда другой чиновник министерства доносил,
что это совершенно пустой человек, но несомненно обладающий
хорошими связями: все ждут его с огромным нетерпением, и он не
стесняется критиковать Министерство финансов12.
Щедрость Безобразова впечатляла. Он жертвовал деньги на
больницы и для газеты Порт-Артура, покупал угольную шахту, пла-
нировал строительство электростанции и телефонной линии в
Мукдене, организовывал сельскохозяйственные поселения, созда-
вал судоходную компанию и везде предлагал высокооплачиваемую
работу13. Бывший офицер также начал работу на лесопильной кон-
цессии Ялу, но гораздо больше внимания он уделял созданию служ-
бы безопасности, чем рубке деревьев14. К июлю почти все два мил-
лиона рублей были потрачены15.
Дмитрий Покотилов, главный агент Витте в Китае, выехал из
Пекина в феврале, чтобы попытаться разобраться в деятельности
Безобразова. Это было не просто. Об их первом разговоре он теле-
графировал в Петербург, что трудно всерьез воспринимать челове-
ка, который часами без конца говорит на всяческие темы, но при
этом не задает никаких вопросов16.
Через несколько дней он снова встретился с Безобразовым. За
два дня они в общей сложности проговорили двенадцать часов, и
Покотилову удалось понять его планы. Основная цель концессии
на Ялу состояла в создании оборонительного щита на расстоянии
от Владивостока до Порт-Артура для защиты Маньчжурии от
316 Часть вторая. Путь к войне
японских атак. Основное подразделение должно было располо-
житься в устье реки Ялу «под видом лесной охранной стражи»17. За
несколько дней до этого в менее длительной беседе с Юговичем Бе-
зобразов сказал почти то же самое, добавив, что Россия ни в коем
случае не должна эвакуировать Маньчжурию. Что касается догово-
ра с Китаем, подписанного год назад, он заявил, что об этой мелочи
позаботится сила оружия18.
Безобразов также встретился с адмиралом Алексеевым, у кото-
рого изначально сложилось негативное мнение о напыщенном
офицере. В письме Ламздорфу адмирал выразил опасение, что
предприятие на Ялу может усложнить переговоры с Китаем19. Ког-
да Николаю доложили мнение Алексеева, он решил призвать сво-
его протеже назад в Петербург для объяснений20.
Тем не менее Безобразову удавалось сохранять благосклонность
царя еще несколько месяцев. В мае Николай даже пожаловал его
в статс-секретари. Гвардейский капитан еще раз поедет на Дальний
Восток в июне и будет продолжать забрасывать своего государя
докладными с соображениями о необходимости мощного военного
присутствия в Маньчжурии и Корее21. Но к лету 1903 г. его роль стала
почти незаметной. Еще в мае Безобразову удалось настоять на сво-
ем на министерском совещании по вопросу реки Ялу, но уже в сле-
дующем месяце его голос был едва слышен во время обсуждений по
поводу Порт-Артура22. Даже Николай начал уставать от его тирад. В
августе, беседуя с Куропаткиным, царь заметил, что раньше ему нра-
вились критические выступления Безобразова, но теперь он находит
их утомительными23. К осени первоначальное двухмиллионное ас-
сигнование истощилось, а Министерство финансов отклонило про-
шение о выделении дополнительных средств24. Безобразов решил
отправиться в длительную поездку за границу25.
Роли Безобразова в российской политике уделялось большое
внимание. Для своих врагов — Витте и Куропаткина — он был
удобным козлом отпущения, на которого можно было возложить
вину за войну с Японией. Но не следует преувеличивать значение
гвардейского капитана и его действий. Барон Розен, тогда послан-
ник в Токио, отмечал, что японское правительство не обращало
особого внимания на печально известное лесное предприятие Бе-
зобразова: «Вопрос лесной концессии на р. Ялу не поднимался и
даже не упоминался в ходе переговоров, предшествовавших войне.
<...> Поэтому обвинения в том, что он послужил непосредствен-
ной причиной разрыва отношений с Японией... ни в коем случае
ничего не значат»26.
Глава 12. Последний раунд  317
С другой стороны, Безобразов представлял собой характерный
пример того, как император все больше пренебрегал рекомендаци-
ями своих министров в важных государственных вопросах. Хотя
Николай и выслушивал их еженедельные доклады и покорно чи-
тал их служебные записки, временами идеи людей, подобных Бе-
зобразову, казались ему ближе. В марте 1903 г. Куропаткин в отча-
янии говорил: «Явились на Дальнем Востоке две политики —
“императорская” и “безобразовская”»27.
Роль самого Безобразова была мимолетной, но были и другие, кто
разделял его бескомпромиссную позицию во время ужесточивших-
ся дебатов по поводу эвакуации из Маньчжурии в 1903 г. В течение
всего года одно за другим проходили совещания по этому вопро-
су, но каждое последующее, казалось, только еще больше удалялось
от принятия решения. Японский министр иностранных дел барон
Комура говорил о «серьезных разногласиях среди российских со-
ветников»28 .
26 сентября 1902 г. был осуществлен первый этап соглашения
об эвакуации, и русские войска удалились из южной части Мукден-
ской провинции, а также из города Мукдена. Вскоре после этого
Витте, Ламздорф, генерал Куропаткин и новый министр внутрен-
них дел Вячеслав Плеве собрались в Ялте по приказу Николая,
чтобы обсудить меры по обеспечению постоянного контроля над
КВЖД. Этот вопрос возник после того, как генерал-губернатор
Приамурья Н.И. Гродеков сообщил, что Пекин, возможно, будет
поощрять массовую миграцию в Маньчжурию29. Единодушно ре-
шив, что «в будущем Маньчжурия должна или присоединиться к
России, или же стать от нее в полную зависимость», министры не
могли договориться о том, как этого следует достичь. Скорее все-
го, это заявление делалось лишь для того, чтобы успокоить царя,
поскольку МИД по-прежнему подтверждал намерение Петербур-
га вывести войска из Маньчжурии. Даже идея Гродекова заселить
земли вдоль железной дороги русскими крестьянами, официально
выдвинутая на заседании Куропаткиным, была отвергнута как нео-
существимая, поскольку формально территория принадлежала
китайскому правительству30.
Через три месяца, 25 января 1903 г., Ламздорф, Витте и Куро-
паткин продолжили дискуссию на другом совещании в Петербур-
ге31 . Государственным деятелям, к которым присоединились адми-
рал Тыртов и несколько дипломатов, теперь было поручено
318 Часть вторая. Путь к войне
Этот русский лубок, на котором казак порет японского офицера,
передает оптимистический настрой военных накануне Русско-японской войны.
(Коллекция автора)
составить новые инструкции для посланника в Пекине. До второ-
го этапа эвакуации оставалось два месяца, и нарастающая обеспо-
коенность неустойчивым положением дел в регионе привела к пе-
реоценке этой проблемы на Певческом мосту. Хотя дипломаты
соглашались, что Россия обязана вернуть провинции Китаю, они
Глава 12. Последний раунд  319
предлагали провести с Пекином переговоры о дополнительных
гарантиях преобладания российского влияния и после эвакуации32.
Министры также кратко обсудили проблему Японии. Ламздорф
объявил, что Токио в июле 1902 г. снова предлагал Маньчжурию в
обмен на контроль над Кореей, но что он, Ламздорф, отклонил это
предложение. Большинство участников согласились с тем, что
желательно было бы достичь договоренности с тихоокеанским со-
перником. Ламздорф решил, что предпочтительнее будет подо-
ждать нового предложения, чтобы Россия не выглядела слишком
уж жаждущей такой развязки.
Что касается договора, заключенного в марте 1902 г., генерал
Куропаткин вновь выразил свою обеспокоенность «наплывом жел-
той расы» в Восточную Сибирь. Единственным способом защитить
азиатскую часть России, утверждал он, является сохранение конт-
роля над Северной Маньчжурией. Поэтому он предлагал выпол-
нить только половину предстоящего второго этапа эвакуации. И
Витте, и Ламздорф не соглашались, указывая, что Китай и другие
страны будут резко возражать против продолжительного российс-
кого присутствия. Куропаткин не добился своего, однако инструк-
ции, утвержденные для новых переговоров в Пекине, были доста-
точно жесткими и потому могли затруднить достижение
договоренности. В частности, Китай должен был пообещать не
передавать территорию Маньчжурии третьей стороне, запретить
иностранцам открывать там консульства и вести торговлю и оста-
вить провинции в русской сфере влияния33.
Временный глава русской дипломатической миссии Г.А. План-
сон не спешил представлять новые требования китайцам, которые
со своей стороны также не выказывали расторопности, так что в
начале мая Плансон прервал переговоры. Если Пекину не к спеху
улаживать этот вопрос, недовольно заявил он, то и его правитель-
ству тоже. Тем временем второй этап эвакуации был отложен на
неопределенный срок34. Когда позднее в тот месяц П.М. Лессар,
новый посланник в Пекине, вернулся из Петербурга, он возобно-
вил переговоры35. Но его китайский коллега, принц Цин, еще не
был готов сдаться. В конце июня, когда Россия усилила давление,
направив дополнительные войска в Восточную Сибирь, настала
очередь принца выразить недовольство. Он заверил Лессара, что
его правительство готово обсуждать новые предложения России, но
только после того, как Маньчжурия будет освобождена от всех
иностранных войск.
320 Часть вторая. Путь к войне
К тому моменту обе стороны все меньше стремились идти на-
встречу друг другу. Китай продолжал искать помощи других держав,
чтобы противостоять своему северному соседу, а в России некото-
рые стали требовать еще более строгих условий в обмен на эвакуа-
цию36 . Безобразов, недавно вернувшийся с Дальнего Востока, был
на пике своего взлета, в то время как его главный соперник, Витте,
быстро терял расположение императора. Что еще более важно — в
вопросах дальневосточной политики Николай все больше начинал
доверять адмиралу Алексееву.
Император назвал жесткую политику, начатую весной 1903 г.,
«новым курсом»37. Ее цель, как он объяснял в телеграмме от 2 мая
своему главнокомандующему на Тихом океане, состояла в том,
чтобы «не допустить проникновения в Маньчжурию иностранно-
го влияния в каком бы то ни было виде»38. Решимость России,
писал он Алексееву, будет подчеркнута усилением ее военного и
коммерческого присутствия в Восточной Азии. Николай обещал «в
минимальный срок и не останавливаясь перед нужными расхода-
ми, поставить нашу боевую готовность на Дальнем Востоке в пол-
ное равновесие с нашими политико-экономическими задачами,
дав очевидное для всех доказательство решимости отстоять наше
право на исключительное влияние в Маньчжурии»39. Словно на-
рочно выставляя напоказ свою двойственность и неуверенность,
царь добавлял, что его «новый курс» будет осуществляться «в свя-
зи с окончательно принятым решением точно исполнить договор
26 марта 1902 г.»40.
Через пять дней, 7 мая 1903 г., Николай созвал еще одно сове-
щание для обсуждения этих вопросов41. Собралось новое полити-
ческое созвездие: ко всегдашним участникам, Витте, Ламздорфу и
Плеве, присоединились Безобразов и полковник Вогак, который
теперь находился на жалованье у отставного гвардейского капита-
на42 . Это совещание, проходившее под председательством импера-
тора, утвердило те пункты, которые он излагал в своей телеграмме
Алексееву. Витте и Ламздорфа больше обеспокоило то, что Нико-
лай санкционировал лесную концессию Безобразова на реке Ялу
как одно из главных средств для этой цели. Все же царь пообещал
не принимать никаких окончательных решений, пока не узнает
мнения Куропаткина и Алексеева.
Ламздорф был шокирован. Он пожаловался на «начало новой
эры во внешней политике» и подал прошение об отставке (кото-
рое царь отклонил)43. Многим казалось, что наДальнем Востоке
Глава 12. Последний раунд  321
России правят бывший гвардейский капитан и его сомнительное
предприятие. На самом деле Безобразов уже миновал вершину сво-
его успеха, как покажут дальнейшие события. В то же время было
очевидно, что адмирал Алексеев начинает оттеснять Витте от роли
главного советника по делам в Восточной Азии. В последующие
месяцы сформировалось два союза — Ламздорф, Витте и Куропат-
кин, призывавшие к осмотрительности, и Алексеев и Плеве, выс-
тупавшие против примиренчества в отношении Китая и Японии.
Безобразов потерпел серьезную неудачу в июне в Порт-Арту-
ре, куда он прибыл для участия в еще одном обсуждении дальне-
восточных вопросов. Генерал Куропаткин, только что вернувший-
ся из Японии, получил приказ возглавить десятидневную
конференцию, на которой присутствовали адмирал Алексеев, пол-
ковник Вогак и несколько дипломатов, а также Безобразов. На
открытии конференции 18 июня Куропаткин так объяснял ее за-
дачу: «На обсуждение был поставлен вопрос о нынешнем положе-
нии России в Маньчжурии, в связи с Высочайшею волею; испол-
няя договор 26 марта 1902 г., сохранить достоинство России и
удержать за нею в Маньчжурии положение, отвечающее произве-
денным уже ею затратам»44.
Самыми важными вопросами на повестке дня были договор с
Китаем об эвакуации и предприятие на реке Ялу. Ни по одному из
них Безобразов не смог навязать своих взглядов. Лесная концессия
обсуждалась только на шестой день, когда другие участники быс-
тро решили, что «Русское лесопромышленное товарищество явля-
ется действительно делом коммерческим», и таким образом суще-
ственно понизили его статус45. В то же время чиновники
подтвердили необходимость потребовать от Пекина более выгод-
ных условий за оставление Маньчжурии. Эти условия включали:
запрет для Китая на размещение любых войск или (нерусских)
иностранных военных советников в Маньчжурии и при этом по-
зволение для России держать своих солдат вдоль КВЖД, а также на
различных постах вдоль правого берега реки Амур. На слова Лес-
сара о том, что Китай вряд ли примет такие жесткие условия, Ку-
ропаткин ответил, что его войска просто не сдвинутся с места, пока
договоренность не будет достигнута46.
И снова результаты собрания были неоднозначными. Хотя ам-
бициям Безобразова был дан отпор, по другим вопросам участни-
ки условились не соглашаться. Ламздорф написал царю, что, как
322 Часть вторая. Путь к войне
было совершенно очевидно, конференция не пришла к желаемо-
му единодушию и каждый участник остался при своем мнении47.
Переговоры все же заставили Николая принять одно важное
решение. Устав от бесконечных препирательств своих министров,
30 июля 1903 г. Николай издал указ о назначении адмирала Алек-
сеева своим наместником на Дальнем Востоке. Как Николай
объяснил своему новому заместителю, на этом посту он, по сути,
являлся личным представителем царя на Тихом океане и полнос-
тью отвечал за политику в этом регионе. Все другие должностные
лица, включая дипломатов, финансовых агентов и военнослужа-
щих, подчинялись ему, а не своим министрам в Петербурге. Импе-
ратор был тверд в отношении новых полномочий Алексеева:
«Мною поставленный... Наместник есть политический хозяин,
радетель и исполнитель моей воли по вопросам дипломатическим,
административным и политико-экономическим...»48 Через две не-
дели, 15 августа, Николай устранил главного соперника Алексее-
ва, сняв Сергея Витте с поста министра финансов49. Витте пони-
мал, почему его убрали: «Его величеству было благоугодно
стараться склонить меня <...> к тому, чтобы мои возражения не
были столь решительны, а часто и резки, — в последнем я признаю
себя виновным, ибо нахожу, что в присутствии государя его верно-
подданные должны уметь себя сдерживать»50.
Новое назначение Алексеева стало серьезным ударом для Ку-
ропаткина и Ламздорфа. Военный министр задумался об отставке,
пожаловавшись царю, что тот, видимо, ему больше не доверяет51.
Что касается министра иностранных дел, то после оглашения ука-
за он впал в депрессию. Иван Коростовец, дипломат на службе в
Порт-Артуре, написал Алексееву, что новость задела гордость гра-
фа. Его коллеги на Певческом мосту жестоко пошутили, что Лон-
дон запросил аккредитации для посла в Порт-Артуре52. Когда Ни-
колай спросил Ламздорфа о его мыслях по поводу Азии в середине
сентября, он ответил: «Мне трудно высказать свое мнение, Ваше
Величество, поскольку в последнее время я нахожусь в неведении
относительно нашей политики на Дальнем Востоке и потерял на-
правление развития»53.
Решение Николая о назначении Алексеева вызвало и резкие откли-
ки за границей54. Сэр Чарльз Скотт, британский посол, писал, что
этот шаг означает «решение императора придать больший вес мне-
нию военных начальников на Дальнем Востоке, чздг... дипломати-
Глава 12. Последний раунд  323
«Дойдет до рукопашной?»
Конфликт интересов в Корее и Маньчжурии в 1903 г. продолжал обостряться.
(Punch. 1903)
ческим и финансовым соображениям». Теперь ситуация, по его
мнению, «усугубилась и несет в себе осложнения и угрозу для мира
на Дальнем Востоке»55. Япония увидела в этом назначении явную
провокацию. Как сообщил барон Розен, назначение наместника на
Дальнем Востоке было воспринято как наступательное действие56.
Японцы были крайне оскорблены, поскольку этот указ вышел все-
го через две недели после того, как японское правительство, пода-
вив свою гордость, предложило новые переговоры57.
324 Часть вторая. Путь к войне
На протяжении 1903 г. иностранные политики пребывали в
замешательстве, тревоге, а часто и в гневе по причине частых пе-
ремен в политике царя, что привело к еще большей дипломатичес-
кой изоляции России. Англия и Япония, вновь осмелевшие благо-
даря своему альянсу, проявляли особую активность и изо всех сил
старались помешать переговорам России с Китаем. В то же время
Германия цинично стравливала своих европейских соперников, то
уверяя Петербург в своей лояльности, то обещая Лондону и Токио
сохранять строгий нейтралитет58.
Соединенные Штаты, чей государственный секретарь Джон
Хей занял позицию морального превосходства, объявив в 1899 г.
Китай открытым для любой иностранной торговли, негодовали по
поводу постоянных попыток России закрыть Маньчжурию для
американского бизнеса. Граф Кассини, теперь посол в Вашингто-
не, заметил: «Хей настроен агрессивно». Американская обществен-
ность, взбудораженная известиями об антисемитских погромах в
Кишиневе, тоже была настроена враждебно. Кассини сообщал, что
«Соединенные Штаты, конечно, не станут вступать в войну против
нас, но моральную и, возможно, финансовую поддержку они ока-
жут Японии»59.
Даже Франция была недовольна осложнениями на Тихом оке-
ане. Союз Парижа с Петербургом заключался для сдерживания
Германии, а не Японии. Пятью годами ранее Россия очень вяло
поддержала интересы Франции в Африке во время Фашодского
кризиса, и теперь французский МИД дал понять, что не пойдет на
большее, чтобы помочь своему союзнику на Дальнем Востоке60.
Китайские дипломаты прекрасно знали о настроениях других дер-
жав, и их несговорчивость по маньчжурскому вопросу во многом
была основана на поддержке иностранных дипломатов, не желаю-
щих российского присутствия в северо-восточных провинциях.
Военная слабость Китая подрывала его позицию на перегово-
рах. В обзоре ситуации в июле 1903 г. офицер британской разведки
описывал нарастание русского присутствия и покорность жителей
Маньчжурии. «Они [русские] совершенно серьезно намерены посте-
пенно устанавливать свое господство на этой территории, пока си-
лой обстоятельств она не станет русской провинцией», — отмечал
он. Но превосходство не было гарантировано: «Возрастание роли
России как главной политической, а в будущем и руководящей силы
в трех восточных провинциях обеспечено по крайней мере до тех
пор, пока другая сила не вытеснит ее вооруженной- рукой»61.
Глава 12. Последний раунд  325
Осенью 1903 г. правительство Японии потеряло терпение. Ког-
да Россия сорвала третий этап эвакуации из Маньчжурии (26 сен-
тября), а менее чем за три недели до этого дерзнула повторно ок-
купировать Мукден, стало очевидно, что альтернативы нет. 24
января 1904 г. Токио приказал своим войскам примкнуть штыки, а
адмиралу Того — взять курс на Порт-Артур.
1	Суворин А. С. Маленькие письма // Новое время. 22 февраля 1903. С. 3.
См. также: Китайская железная дорога // Новое время. 1902. 3 мая. С. 2;
Кравченко Н. С Дальнего Востока, письмо XVXIV // Новое время. 22 октября
1902 г. С. 2; Sumner В. Н. Tsardom and Imperialism. Hamden; Conn., 1968. P. 17.
Еще в 1901 г., обсуждая этот вопрос с Куропаткиным, Витте сокрушался из-за
большого количества жалоб по поводу КВЖД. См.: РГВИА. Ф. 165. On. 1.
Д. 1871. Л. 51 (Куропаткин, дневник, 30 августа 1901 г.).
2	Laue. Sergei Witte. Р. 195—211. О Витте и великом князе Александре Ми-
хайловиче см.: РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 31. Л. 1 (Александр Михайлович —
Витте, письмо, 7 апреля 1902 г.); РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1871. Л. 90—91 (Ку-
ропаткин, дневник, 17 октября 1902 г.); Куропаткин А.И. Дневник А.Н. Куро-
паткина И Красный архив. 1922. Т. 2. С. 29 (Куропаткин, дневник, 2 февраля
1903 г.); Из архива С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 2. С. 603—606; Grand Duke Alexander
[Mikhailovich], Once a Grand Duke. New York, 1932. P. 208—209. О Плеве и Вит-
те см.: РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1871. Л. 98 (Куропаткин, дневник, 27 октября
1902 г.); Из архива С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 2. С. 599.
3	Laue. Sergei Witte. Р 211—222.
4	McDonald. United Government. P. 39—40.
5	Симанский. События. T. 2. С. 215—216.
6	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 680. Л. 1—3 (А.М. Безобразов, план, 28 марта
1900 г.).
7	ГАРФ. Ф. 601. On. 1. Д. 720. Л. 3 (Александр Михайлович — Николаю,
докладная записка, 5 марта 1899 г.).
8	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 680. Л. 5 (Николай — Витте, записка, 12 января
1903 г.).
9	Savinskii. Recollections. Р. 44; Rosen. Forty Years. Vol. 1. P. 211.
10	РГИА. Ф. 560. On. 28. Д. 277. Л. 20 (Дмитриев-Мамонов — Покотилову,
письмо, 24 января 1903 г.).
11	Там же. Д. 275. Л. 8 (Дмитриев-Мамонов — в Министерство финансов,
письмо, 2 февраля 1903 г.). См. также: РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 188. Л. 1 (По-
котилов — Путилову, телеграмма, 6 февраля 1903 г.).
12	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 185. Л. 1 (Протасев — Путилову, телеграмма,
28 января 1903 г.).
13	РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 275. Л. 20 (Гиршман — Романову, телеграмма,
7 февраля 1903 г.); Оп. 38. Д. 183. Л. 161 (Витте — Николаю, 20 июня 1903 г.);
On. 1. Д. 275. Л. 210 (Дмитриев-Мамонов — Путилову, телеграмма, 31 марта
1903 г.); Оп. 28. Д. 275. Л. 179 (Покотилов — Витте, телеграмма, 20 марта 1903 г.);
Д. 277. Л. 22 (Дмитриев-Мамонов — Покотилову, письмо, 6 марта 1903 г.);
326  Часть вторая. Путь к войне
Ф. 1622. On. 1. Д. 192. Л. 1 (Покотилов — в Министерство финансов, телеграм-
ма, 16 февраля 1903 г.).
14	В итоге около 500 человек, в основном «бывшие китайские солдаты»,
были наняты для этой цели. Сообщения об их произволе на маньчжурской
стороне границы побудили китайское посольство в Петербурге жаловаться в
МИД. См.: РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 277. Л. 18 (Алексеев — Ламздорфу, теле-
грамма, 1 мая 1903 г.); Л. 2 (Китайское посольство — в МИД, записка, 20 ап-
реля 1903 г.).
15	Там же. Оп. 38. Д. 183. Л. 187 (Витте — Николаю, служебная записка,
25 июля 1903 г.).
16	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 189. Л. 1 (Покотилов — Витте, 14 февраля 1903 г.).
17	РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 275. Л. 39 (Покотилов — Витте, 15 февраля 1903 г.).
18	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д . 201. Л. 1-2 (Югович — Витте, телеграмма,
14 марта 1903 г.).
19	РГВАМФ. Ф. 32. Д. 123. Л. 33—34 (Алексеев — Ламздорфу, письмо,
12 марта 1903 г.).
20	РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 275. Л. 136 (Гиршман — Романову, письмо,
11 марта 1903 г.).
21	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 876. Л. 2 (Безобразов — Николаю, служебная
записка, 23 июня 1903 г.).
22	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д . 685. Л. 2-3 (Министерское совещание, жур-
нал, 7 мая 1903 г.). Протокол десятидневной конференции в Порт-Артуре на-
ходится: Там же. Д . 211—220.
23	Куропаткин А.Н. Дневник А.Н. Куропаткина. С. 58 (Куропаткин, днев-
ник, 19 августа 1903 г.).
24	Министерство финансов действовало с разрешения царя, о чем свиде-
тельствует его карандашная пометка на документе: РГИА. Ф. 560. Оп. 28.
Д. 277. Л. 40 (Плеске — Безобразову, письмо, 27 октября 1903 г.).
25	Malozemoff. Russian Far Eastern Policy. P. 222.
26	Rosen. Forty Years. Vol. 1. P. 210.
27	Куропаткин A.H. Дневник A.H. Куропаткина. С. 38 (Куропаткин, днев-
ник, 16 марта 1903 г.).
28	Lensen. Korea. Р. 210.
29	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 119. Л. 206—208 (Лессар — Ламздорфу, де-
пеша, 20 сентября 1902 г.); Симанский. События. Т. 3. С. 18—22.
30	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 718. Л. 2—3 (Протокол, 27 октября 1902 г.);
РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1871. Л. 101 (Куропаткин, дневник, 3 ноября 1902 г.).
31	РГИА. On. 1. Д. 718. Л. 11—20 (Протокол, 25 января 1903 г.); Первые шаги
русского империализма на Дальнем Востоке. С. 110—124.
32	Это было решено на совещании с высшими должностными лицами
министерства, проходившем двумя неделями раньше на Певческом мосту под
председательством Ламздорфа. См.: РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 718. Л. 4-10 (Про-
токол, 11 января 1903 г.).
33	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 120. Л. 12—13 (Плансон — принцу Цину,
записка, 5 апреля 1903 г.).
34	Там же. Д. 45. Л. 6 (Плансон — Ламздорфу, телеграмма, 3 мая 1903 г.);
Д. 120. Л. 9—11 (Плансон — Ламздорфу, депеша, 3 мая 1903 г.); Л. 23—24 (План-
сон — принцу Цину, записка, 3 мая 1903 г.).
35	Там же. Д. 45. Л. 92—96 (Лессар — Ламздорфу, телеграмма, 30 мая 1903 г.).
Глава 12. Последний раунд  327
36	Там же. Оп. 491. Д. 46. Л. 2 (Лессар — Ламздорфу, телеграмма, 28 июня
1903 г.); Л. 17 (Ламздорф — Николаю, служебная записка, 2 июля 1903 г.).
37	Хотя термин был придуман Николаем, распространился он среди исто-
риков благодаря Б.А. Романову, который начал употреблять его для обозначе-
ния растущего влияния Безобразова.
38	Романов. Россия в Маньчжурии. С. 409.
39	Там же.
40	Там же. Malozemoff. Russian Far Eastern Policy. P. 218.
41	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 686 (Протокол, 7 мая 1903 г.).
42	Куропаткина, который находился с официальным визитом в Японии,
представлял его заместитель, генерал В.В. Сахаров.
43	АВПРИ. Ф. 138. Оп. 467. Д. 215/216. Л. 3-4 (Ламздорф — Николаю,
служебная записка, 28 мая 1903 г.); Л. 5-6 (Николай — Ламздорфу, письмо,
29 мая 1903 г.).
44	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 211. Л. 1 (Протокол, 18 июня 1903 г.).
45	Там же. Л. 1—4 (Протокол, 24 июня 1903 г.).
46	Там же. Д. 214. Л. 1—4 (Протокол, 21 июня 1903 г.); Ф. 560. Оп. 29.
Д . 79. Л. 443 (Покотилов — Витте, телеграмма, 21 июня 1903 г.).
47	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 718. Л. 26 (Ламздорф — Николаю, письмо,
26 июля 1903 г.).
48	РГВАМФ. Ф. 417. On. 1. Д. 2865. Л. 31 (Николай — Алексееву, телеграм-
ма, 10 сентября 1903 г.).
49	РГИА. Ф. 1622. On. 1. Д. 34. Л. 1 (Николай — Витте, письмо, 16 августа
1903 г.).
50	Из архива С.Ю. Витте. Т. 1, кн. 2. С. 611.
51	Переписка о подкупе китайских сановников Ли-Хун-Чжана и Чжан-ин-
Хуана // Красный архив. 1922. Т. 2. С. 45—46 (Куропаткин, дневник, 1 августа
1903 г.); С. 49 (Куропаткин, дневник, 4 августа 1903 г.).
52	Там же. С. 45—46 (Куропаткин, дневник, 1 августа 1903 г.); С. 49 (Куро-
паткин, дневник, 4 августа 1903 г.).
53	Savinskii. Recollections. Р. 52.
54	Симанский. События. Т. 3. С. 136.
55	Neilson. Britain. Р. 231.
56	Rosen. Forty Years. Vol. 1. P. 219.
57	Гурко. Черты и силуэты прошлого. С. 334.
58	Langer. Origins. Р. 26—28.
59	АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 45. Л. 138 (Кассини — Ламздорфу, телеграмма,
12 июня 1903 г.); Л. 146 (Кассини — Ламздорфу, телеграмма, 13 июня 1903 г.).
60	Langer. Origins. Р. 26—28.
61	BDOW Vol. 2. Р. 211 (Lt. Col. Wingate, Deputy Assistant Quartermaster for
Intelligence, China. Note on Russian Position in China. 29 July 1903).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
РАЗМЫШЛЯЯ
О ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
В своей книге о соперничестве между великими державами в
начале XX в. «Империализм в Маньчжурии» советский ис-
торик Владимир Аварии утверждал, что северо-восточные
провинции Китая были полем битвы двух видов экспансионизма, а
именно «современного капиталистического империализма», пред-
ставлявшего экономические интересы таких стран, как США, и «во-
енно-феодального империализма» других стран1. Согласно Авари-
ну, царская Россия была движима преимущественно последним.
Дихотомия Аварина чересчур грубо объясняет идеологические
мотивы участия России на Дальнем Востоке. Немецкий ученый
Юрген Остерхаммель точнее уловил интеллектуальную подоплеку
интересов Петербурга на Тихоокеанском побережье:
В Китае мы видим все формы... империализма от прототипической не-
формальной империи и миссионерства до развитого финансового им-
периализма, до уникальных видов коммерческих и промышленных ко-
лоний (Тайвань, Маньчжурия) и, наконец, до современных проявлений
агрессивного завоевания. Китай стал испытательным полигоном само-
го большого разнообразия типов империализма в истории2.
Остерхаммель имел в виду все державы, которые действовали
в Срединном царстве в течение последних двух столетий, включая
Британию и Францию в XIX в. и США и Японию в XX. И при этом
его наблюдение прямо относится к России около 1900 г.
В 1894 г., когда Николай II взошел на престол, политика Петер-
бурга в Азии пробудилась от длительного сна. У министра финан-
сов Сергея Витте уже были амбициозные планы развития с помо-
щью Сибирской железной дороги огромных территорий,
приобретенных Россией на Тихом океане во времяиравления Алек-
Размышляя о Дальнем Востоке  329
сандра II. Легкая победа Японии над Китаем во время короткой
войны еще больше возбудила аппетиты. Упадок Цинской династии
теперь был очевиден для всех, и многие русские начали фантази-
ровать о блестящей судьбе империи на Дальнем Востоке.
Как мы видели, эти мечты принимали различные формы. Витте
представлял себе Китай как арену для мирного проникновения.
Согласно его доктрине, необходимо было установить экономичес-
кое и политическое влияние над иностранными землями без пря-
мого контроля над ними, как за колониями. Для Алексея Куропат-
кина, его коллеги в Военном министерстве, восточный сосед
России был источником «желтой угрозы». В пессимистичной кар-
тине мира генерала 400 миллионов китайцев представляли собой
потенциальный «желтый поток», который легко мог поглотить не-
сколько миллионов белых, проживающих в Сибири. По мнению
Куропаткина, в Восточной Азии перед Российской империей сто-
яли исключительно оборонительные задачи.
Два наиболее влиятельных интеллектуальных направления,
формировавшие политику России на Дальнем Востоке, в наиболь-
шей степени отличались друг от друга. Хотя Николай Пржевальс-
кий и принадлежал к предыдущему поколению, он представлял
важную интеллектуальную тенденцию российского империализма
в Восточной Азии. Более известный как великий исследователь
Внутренней Азии, Пржевальский беззастенчиво выступал за аннек-
сию обширных пограничных территорий Китая. В его глазах Ки-
тай был предназначен для быстрой славы и новых завоеваний, как
Туркестан во времена генерала Скобелева.
Восток также вдохновлял и другое направление мысли. Устав от
бесконечных дискуссий о том, где лежит судьба России — в Евро-
пе или в ее славянском наследии, князь Эспер Ухтомский и ему
подобные настаивали на третьем пути: Россия должна вернуться к
своим азиатским корням. Князь был убежден, что два века мон-
гольского правления сделали Россию куда более близкой Востоку,
чем Западу. Глубокая духовность, отвращение к примитивному
материализму и потребность в самодержавном правлении — все
это, по его мнению, делало русскую душу, по сути, восточной. Во-
сточное наследие, подчеркивал Ухтомский, давало Петербургу мо-
ральное право играть в Азии более активную роль. Хотя Велико-
британия, Германия и другие капиталистические державы искали
там лишь прибыли, у России на этом континенте были исключи-
тельно благие намерения.
330  Заключение
Когда Россия в 1890-х гг. обратилась на Восток, были ли в пра-
вительстве другие люди, разделявшие какую-либо из четырех кон-
цепций судьбы империи? Каков был ответ образованной публики
на эти представления? И наконец, играли ли убеждения Пржеваль-
ского, Ухтомского, Витте и Куропаткина какую-либо роль в поли-
тике царской России на Тихом океане и какова была эта роль?
Поколение, воспитанное на историях Пржевальского, вспомнило
первопроходца, когда в 1894 г. между Японией и Китаем началась
война. Легкость, с которой маленькая островная империя разбила
армию Срединного царства, полностью подтверждала ту оценку,
которую Николай Михайлович ранее дал китайским военным.
Депеши военного атташе в Восточной Азии, полковника Вогака,
вторили высказываниям Пржевальского о полной неспособности
цинского правительства вести войну. Журналисты неоднократно
цитировали утверждение Пржевальского о том, что горсть казаков
может беспрепятственно дойти до Пекина3. На рубеже XX в. такие
взгляды были широко распространены в армии. Будущий военный
министр Александр Редигер вспоминал: «...мы со времен Прже-
вальского держались убеждения, что с одним батальоном можно
пройти через весь Китай»4.
В 1900 г. российские войска оккупировали Маньчжурию, что-
бы защитить Китайско-Восточную железную дорогу от боксеров.
Эти действия встретили безнадежно неэффективное сопротивле-
ние, что вновь подтвердило военную немощь азиатского соседа и
усилило презрение царских военных к азиатскому воинству. Пре-
красный пример тому — рассказ младшего офицера, капитана Кон-
стантина Кушакова, принимавшего участие в операции, под загла-
вием «Южно-маньчжурские беспорядки в 1900 году»5. Каки
Пржевальский, Кушаков считал китайских солдат недисциплини-
рованными и трусливыми, а их командиров — абсолютно неком-
петентными. Каждый раз, когда русские войска их атаковали, сол-
даты бросали свое оружие и сломя голову бежали с поля боя6.
Другие темы писаний Пржевальского также проникли в пове-
ствование Кушакова. Например, глубокое презрение местного на-
селения к цинским чиновникам. Именно их, а вовсе не европей-
цев, жестокость была основной причиной Боксерского восстания.
Риторика Кушакова чрезвычайно напоминает стиль Пржевальско-
го: «Мы должны выбить из мандаринов их жирные мозги»7. Как и
Пржевальский, автор подчеркивал, что маньчжуры предпочитали
Размышляя о Дальнем Востоке  331
русских своему правительству за то, что они навели на их землях
порядок, и жизнь под властью Белого Царя была гораздо лучше8.
Многие офицеры, служившие на Дальнем Востоке, например
адмирал Алексеев и его соратники в Маньчжурии, полностью раз-
деляли жесткий империализм Пржевальского. Рупор Алексеева —
порт-артурская газета «Новый край» всячески поддерживала про-
движение Российской империи на Восток. Передовицы в защиту
более агрессивной политики Петербурга часто появлялись на ее
страницах. «Столетие России на Востоке» — статья в новогоднем
выпуске 1901 г. — представляет собой типичный пример:
Китай, скованный русским кольцом на протяжении 9000 с лишком
верст, своим западом, севером и северо-востоком лежит между русски-
ми владениями. События минувшего года [Боксерское восстание] пока-
зали, что между Китаем и белыми по-прежнему находится непроходи-
мая пропасть расовой вражды и взаимной ненависти, но для России
языческий Китай является будущей ареной постепенной христианской
проповеди и русского просвещения. И от Тегерана до Пекина на севе-
ре, от Тибета до Великой стены — никакое влияние, кроме русского, не
может быть допущено9.
В ура-патриотизме гвардейского капитана Безобразова и его
сторонников также были слышны отголоски воинственных настро-
ений Пржевальского. Хотя способы завоевания Востока, которые
предлагал Безобразов, не были такими явными (например, его зна-
менитый план захвата бассейна реки Ялу под видом оснащенного
оружием лесозаготовительного предприятия), его стремление ли-
шить более слабых азиатских соседей пограничных земель было не
менее страстным, чем у Пржевальского. По словам Аварина, гвар-
деец представлял собой типичный пример «военно-феодального
империализма»10.
Безобразов полностью разделял убеждение Пржевальского в
том, что прав тот, за кем сила. Отмахиваясь от возражений Пекина
по поводу законности своих действий на китайской земле, Безобра-
зов утверждал: «Прочность настоящих и будущих русских предпри-
ятий в Маньчжурии может быть обеспечена лишь силою штыка»1'.
Не слишком беспокоили Безобразова и дипломатические тонкости.
«Что же касается до договоров и трактатов, — однажды заметил он, —
то они не должны быть для нас препятствием при выполнении нами
нашей исторической задачи на Дальнем Востоке»12.
332  Заключение
Когда Иван Балашов, один из близких Безобразову чиновни-
ков, написал в 1902 г. царю служебную записку, убеждая его не
выводить войска из Маньчжурии, его аргументы были точно таки-
ми же, как у Пржевальского. Он утверждал, что русская оккупация
полностью оправдана «вековой логикой вещей», а также веролом-
ством и слабостью Китая: «...никто же никогда не сомневался в
том, что Маньчжурия в конце концов должна неминуемо принад-
лежать России». В любом случае, заявлял Балашов, местное насе-
ление правильно понимало свою судьбу: «И маньчжуры... так же
как их соседи монголы, также и все остальные азиатские племена,
твердо уверены в том, что волею самой судьбы им рано или поздно
суждено подпасть под власть “Белого Царя”... который олицетво-
ряет в их воображении смутные надежды на осуществление прав-
ды и мира на земле»13.
Накануне 1904 г. даже разведка в своих оценках часто разделя-
ла пренебрежительное отношение Пржевальского к азиатскому
военному искусству. Более проницательные дипломаты и другие
официальные лица были прекрасно осведомлены о военной мощи
Токио. Барон Розен и Александр Извольский, например, неодно-
кратно уговаривали Николая не ссориться с морским противни-
ком. Но были и другие, в частности офицеры армии и флота на
Дальнем Востоке, которые не видели разницы между дряхлеющи-
ми Цинами и современными войсками императора Мэйдзи.
Типичным примером являются представления военного атта-
ше в Токио подполковника В.П. Ванновского. В 1903 г. он сообщал:
«Японская армия далеко еще не вышла из состояния внутреннего
неустройства, которое неизбежно при чуждых ее народной культуре
основаниях, усвоенных с чисто японской слепой аккуратностью и
почти исключительно по форме, а отнюдь не по существу... Вот
почему, [если], с одной стороны, японская армия давно не азиатс-
кая орда... то с другой — это вовсе не настоящая европейская ар-
мия...»14 Размышляя о возможной войне с Японией, многие пола-
гали, что русские закидают японцев шапками; один только вид
косматой казачьей папахи обратит японские войска в бегство15.
Самым любопытным сторонником идей Пржевальского был
бурятский лекарь Петр Бадмаев. Носивший до крещения имя Жам-
саран Бадмаев, он руководил модной клиникой на окраине Петер-
бурга, в которой тибетскими травами лечили тяжелые нервные за-
болевания, психические расстройства и нарушения женской
физиологии16. Благодаря великолепным связям-(его крестным от-
Размышляя о Дальнем Востоке  ЪЪЪ
цом при обращении в православие был сам Александр III) и хоро-
шему деловому чутью, практика Бадмаева процветала. Точно так же
как подобное предприятие могло бы процветать сегодня в падкой
на новинки и состоятельной среде на североамериканском конти-
ненте, эта практика с ее экзотическими средствами пользовалась
щедрым покровительством аристократов имперской столицы. Сре-
ди ее прославленных клиентов были министр финансов Сергей
Витте и будущий председатель Государственной думы Михаил Род-
зянко. Светский доктор пользовался доступом к Николаю II и выс-
шим эшелонам бюрократического аппарата, чтобы играть особую
роль в дальневосточной политике России на рубеже веков.
В 1893 г. Бадмаев предложил Александру III эксцентричный
проект завоевания Китая17. Согласно его плану, к строящейся тогда
Сибирской железной дороге нужно было добавить ответвление,
чтобы соединить родину бурят на берегу Байкала с западным ки-
тайским городом Ланьчжоу (примерно 1800 км через пустыню
Гоби). Ланьчжоу должен был стать пунктом рассредоточения для
многотысячной бурятской «пятой колонны», переселенцев, кото-
рые будут агитировать своих ламаистских единоверцев в Тибете,
Монголии и Синцзяне. Собрав войско из полумиллиона всадни-
ков, царские агенты в итоге нападут на Запретный город и сверг-
нут Цинов. Захватив власть, «избранная монгольская, тибетская и
китайская знать и знатные буддийские жрецы отправятся в Петер-
бург просить белого царя принять их подданство»^. Подобно лесной
концессии Безобразова на реке Ялу десятью годами позже, подрыв-
ная деятельность России должна была проводиться под прикрыти-
ем законного коммерческого предприятия.
Сначала Витте горячо поддержал проект. Говоря об «особой
роли [России] во всемирной истории» и ее «культурно-просвети-
тельской задаче на Востоке», министр финансов убеждал царя при-
нять проект Бадмаева19. Александр был настроен более скептично,
замечая: «Все это так ново, необыкновенно и фантастично, что с
трудом верится в возможность успеха»20. Тем не менее Витте уда-
лось убедить императора предоставить Бадмаеву двухмиллионную
субсидию на организацию предприятия. Компания «П.А. Бадмаев
и К°» была надлежащим образом зарегистрирована в 1893 г. Ее
офисы располагались в Петербурге и Чите.
Предприятие не имело ни коммерческого, ни политического ус-
пеха. Когда через несколько лет его владелец попросил о второй двух-
миллионной дотации, даже Витте не стал его слушать21. К 1900 г.
334  Заключение
сам Бадмаев отказался от своего проекта22. Все его успехи — это
несколько капиталовложений в Чите и Пекине, а остальное —
лишь туманные намеки на тайные группы бурятских агентов. Боль-
шевистский редактор его документов был близок к истине, когда
предположил, что «феерический план» являлся тщательно проду-
манной аферой, цель которой состояла не в присоединении Внут-
ренней Азии к России, а в том, чтобы «“присоединить” несколько
миллионов русских рублей к своему “тибетскому” карману»23.
Несмотря на скудные результаты эксцентричного проекта, Бад-
маев сумел сохранить благосклонность двора и позаботился о том,
чтобы подружиться с Николаем II. Зная лекаря с детства, новый
император поспешил обратиться к буряту за советом по дальнево-
сточной политике. Бадмаев никогда не стеснялся высказывать свое
мнение. Он продолжил убеждать Николая отобрать Монголию и
Тибет у Китая, напоминая царю о его предназначении: «Петр Ве-
ликий прорубил окно в Европу — и Петербург, как великое тво-
рение Петра, выражает собою мощь русского государства... Ни-
колай II [теперь] прорубил окно на китайский Восток»24.
Несмотря на то что Витте к 1896 г. решил, что Бадмаев был
мошенником и шарлатаном, и велел ему прекратить свою деятель-
ность на Дальнем Востоке, Николай продолжал удостаивать его
аудиенциями25. Генерал Куропаткин тоже считал его жуликом и
постоянно выражал свое недовольство «бреднями Бадмаева»26.
Однако чем больше министры жаловались на Бадмаева, тем выше
ценил его царь. Хотя Бадмаев и не оказывал существенного прямо-
го влияния на российскую политику, но его близость ко двору уси-
лила восприимчивость царя к идеям Пржевальского о завоевании
Азии, что явствует из знаменитой записи в дневнике Куропаткина
в начале 1903 г.: «...у нашего государя грандиозные в голове планы:
взять для России Маньчжурию, идти к присоединению к России
Кореи. Мечтает под свою державу взять и Тибет. Хочет взять Пер-
сию, захватить не только Босфор, но и Дарданеллы»27.
Когда между Китаем и Японией в 1894 г. разразилась война и в
России начались дискуссии о том, какую из враждующих сторон
следует поддержать, раздался голос и князя Ухтомского. Решение
Петербурга встать на сторону Китая было принято в следующем
году в значительной степени по настоянию Сергея Витте, чьи пла-
ны экономического развития на Дальнем Востоке основывались на
хороших отношениях с Пекином. Тем не менее идеи Ухтомского о
Размышляя о Дальнем Востоке  335
русско-китайском совместном господстве совпадали с планами
министра финансов. После успешного вмешательства в Симоно-
секи в России воцарилось радостное возбуждение в отношении ее
будущего на Тихом океане, и заявления князя часто привлекали
внимание других журналистов. Для обозревателей в Великобрита-
нии, Германии и Франции его статьи выражали официальную по-
литику царя на Дальнем Востоке.
Через два года Петербург, захватив Порт-Артур и Дальний, тем
самым отказался от союза с Пекином. Осенью 1897 г. русское об-
щественное мнение было настроено решительно против такого
шага, что говорит о том, насколько представление Ухтомского о
тесной связи между двумя великими империями в Азии разделя-
лось просвещенной общественностью. Договор об аренде Ляодун-
ского полуострова в марте 1898 г. разрушил иллюзии Цинов насчет
российской поддержки, однако симпатии в России к Срединному
царству оставались сильны. Реакция на Боксерское восстание 1900 г.
свидетельствовала об этом наиболее явно.
Даже Лев Толстой присоединился к хору. В статье «Не убий»,
опубликованной в августе 1900 г., он обрушился на германского
кайзера — одного из наиболее ярых застрельщиков иностранной
интервенции: Вильгельм II «скажет, что в Китае войска должны не
брать в плен, а всех убивать, и его не сажают в смирительный дом,
а кричат ура и плывут в Китай исполнять его предписание»28. Пос-
ле того как западные войска захватили Пекин, Толстой выразил
свое мнение в не опубликованном при его жизни «Письме к китай-
цу»: «Китайский народ, так много потерпевший от безнравствен-
ной, грубо эгоистической, корыстолюбивой жестокости европей-
ских народов, до последнего времени на все совершаемые над ним
насилия отвечал величественным и мудрым спокойствием... И спо-
койствие и терпение великого и могущественного китайского на-
рода вызывало только всё большую и большую наглость европей-
ских народов, как это всегда бывает с грубыми, эгоистическими
людьми, живущими одной животной жизнью, каковы были евро-
пейцы, имевшие дело с Китаем»29. В то же время Толстой ни в коем
случае не был апологетом российской политики: Николай II тоже
навлек на себя его критику за то, что устроил «ужасную по своей
несправедливости, жестокости и несообразности с проектом мира,
китайскую бойню...»30.
Члены правительства также резко критиковали Запад. Внутрен-
ний отчет министерства иностранных дел за 1900 г. отмечал дурное
336  Заключение
влияние «западноевропейской культуры» на «китайский быт»31.
Один полковник Генерального штаба утверждал: «Основной при-
чиной настоящих событий в Китае, получивших название “Восста-
ния Большого Кулака”<...> является развитие капиталистическо-
го производства, которое в конечном результате привело к избытку
продуктов для внутреннего потребления и к необходимости во вне-
шних рынках»32.
В брошюре, написанной для широкой публики плодовитым
автором генералом Евгением Богдановичем, события излагались в
духе Ухтомского33. Богданович хорошо знал Ухтомского34. Кроме
того, он был тесно связан со двором, и его сочинение, как и мно-
гие другие его публикации, можно считать официальной точкой
зрения35. По словам генерала, Николай тепло благодарил его за
издание этого буклета36.
Озаглавленное «Россия на Дальнем Востоке», сочинение опи-
сывает Боксерское восстание как взрыв народного гнева против
разрушительного воздействия Запада. Жестокость, хотя и прискор-
бная, была понятна: Боксерское движение «вызвано глубокою и дав-
нишнею ненавистью китайцев к европейцам, которые с тех самых
пор, как насильственно, угрозами и войнами заставили Китай от-
крыть для их торговли и промыслов китайские приморские города
и некоторые более важные торговые пункты, бесцеремонно хозяй-
ничали так, как у себя дома, относясь с полным неуважением к ста-
рым народным обычаям и верованиям китайцев». Особенно оскор-
бительными автор считал действия католических и протестантских
миссионеров. И дело не только в том, что их высокомерное вмеша-
тельство в дела подданных китайского императора нарушало граж-
данский порядок. Их поступки вовсе не были вызваны искренней
любовью к Богу. И одновременное проникновение в страну пропо-
ведников, торговли и опиума не было совпадением37.
Китай, как подчеркивал генерал Богданович, это великая ци-
вилизация, которую отличают давняя история и уважение к тради-
циям. А кроме того, это мирный сосед России, отношения с кото-
рым совсем не такие, как с Европой:
Что касается России и русских, то нас китайцы не могут сравнивать с
прочими иностранцами. <...> [Издавна] имя русского в Китае пользо-
валось уважением, благодаря нашим бывшим поработителям монголам,
которые занесли в Китай добрые сведения о русских и которые позже
распространяли в китайских пределах славу имени Белого Царя, как мо-
Размышляя о Дальнем Востоке  ЪЪ~!
гучего богатыря на полях брани и сберегателя добра и справедливости
во время мира.
Более того, в отличие от ненавистных западных проповедни-
ков, русские православные священники не пытались навязать свою
веру китайцам38. А когда русский царь все же приказал своим вой-
скам войти в Китай, он сделал это только для того, чтобы помочь
императору восстановить порядок и защитить его от возмездия
европейцев39.
Более консервативная петербургская пресса тоже придержива-
лась этой точки зрения. Ежедневные газеты, такие как «Новое вре-
мя» и «Гражданин», с трудом сдерживались, чтобы не позлорад-
ствовать по поводу страданий, причиненных повстанцами
европейцам в Пекине. Как и газета Ухтомского, они выражали свое
сочувствие Китаю, а также отвращение к миссионерам и торгов-
цам, которых Запад наслал на его народ. «Санкт-Петербургские
ведомости» не преувеличивали, когда заявляли, что на первых по-
рах русские журналисты были едины в своем осуждении российс-
кой интервенции40. Многие из этих публикаций отражали точку
зрения восточников.
Одним из наиболее верных союзников Ухтомского в прессе был
князь Владимир Петрович Мещерский. Хотя его «Гражданин» не
принадлежал к крупным столичным газетам, у него была избран-
ная читательская аудитория, в которую входил сам император41.
Кроме того, Владимир Петрович был известен своим талантом к
интригам, и подчас было трудно определить, формировали ли его
статьи политику или искусно к ней приспосабливались. Тем не
менее его колонка «Дневник» отражала официальное мнение с
поразительной точностью. Поэтому знаменательно то, что Мещер-
ский часто высказывал свое согласие с Ухтомским.
Когда Эспер Эсперович возглавил «Санкт-Петербургские ведо-
мости», либеральный «Вестник Европы» выразил большое удивле-
ние тем, как тепло приветствовал своего нового коллегу, славяще-
гося терпимостью к меньшинствам, реакционер Мещерский42. И все
же, несмотря на кажущееся несоответствие, восточничество Ухтом-
ского обладало многими добродетелями в глазах человека с таки-
ми крайне консервативными взглядами, как Владимир Петрович.
Реакция Мещерского на Боксерское восстание является хорошим
примером этой логики. Как и Ухтомский, Мещерский с глубоким
уважением относился к китайской культуре; по его мнению, в сво-
338  Заключение
ем неизменном консерватизме Китай даже превосходил Запад43.
Мещерский был возмущен высокомерием, с которым Запад пытал-
ся навязать свою упадочную культуру Востоку44. Неудивительно,
что китайцы в гневе восстали против такого вмешательства. В ито-
ге, пытаясь заставить их идти западным путем, европейцы попали
в собственную ловушку:
И делала это Европа, ни разу не задаваясь вопросом: да против кого же
она вооружает Китай, обучая китайцев военному делу, и насилует их
инстинкты миролюбия! <...> Китай сам дает ей ответ. Пораженная ужа-
сом Европа лепечет в припадке обуявшего ее страха... что глупо было на-
вязывать китайцам миссионеров и еще глупее было вооружать и обучать
военному делу по-европейски45.
Боксерское восстание служило предупреждением для соотече-
ственников князя. Он считал, что оно было естественным и неиз-
бежным следствием пагубного европейского влияния46. Мещерс-
кий полагал, что этот кризис должен научить русских не отвергать
старый порядок ради новомодных веяний Запада. Вспоминая ис-
торию, он соглашался с Ухтомским, что место его страны в Азии,
а не в Европе:
Когда совершилось при Иоанне IV покорение Сибири — ничто не из-
менилось в строе Русской Державы, и Россия продолжала свои задачи
внутреннего и внешнего развития. <...> Другое событие совсем проти-
воположного характера: это быстрое приведение в исполнение плана ус-
тройства новой столицы на Финском заливе Петром Великим, изменив-
шее русло русской жизни и остановившее развитие ее в ее старинном
центре на долгое время...47
В начале пребывания Сергея Витте на посту министра финан-
сов его увлечение перспективами экономического развития на
Дальнем Востоке разделяли многие. В 1880-е гг., задолго до его
назначения на эту должность, заинтересованные группы, например
Общество поощрения и содействия русской промышленности и
торговле, с энтузиазмом стремились развивать коммерческие свя-
зи с Азией48. Бизнесмены приветствовали амбиции Витте на Вос-
токе в начале 1890-х гг. К концу десятилетия экономический бум,
порожденный капиталовложениями в Сибирскую железную дорогу,
только усилил их рвение. Как писал на марксистском жаргоне
339
Размышляя о Дальнем Востоке _________________________________
А. Попов, раннесоветский эксперт по дипломатической истории
Восточной Азии, «взятый правительством курс на активную даль-
невосточную политику пользовался в ту пору известной популяр-
ностью и признанием не только со стороны крепостников, но и со
стороны широких кругов русской буржуазии»49.
Спад, начавшийся около 1900 г., существенно поубавил опти-
мистические ожидания богатства, которое могли бы принести Рос-
сии тихоокеанские территории50. Российские промышленники,
ранее бывшие самыми страстными сторонниками проекта, нача-
ли по-новому задумываться об экономической жизнеспособности
Сибирской железной дороги. В докладе для Общества ориентали-
стов глава отделения торговли и промышленности Общества заяв-
лял, что магистраль пригодна только для перевозки пассажиров,
почты и ценных грузов51. Другой обозреватель заключал: «Между-
народного транзитного значения дорога иметь не может... так как
очень немногие товары могут выдержать плату за перевоз на рас-
стоянии 10 000 верст (от центра Европы) и перевоз их морем через
Суэц всегда будет гораздо дешевле»52.
В то же время частный сектор больше не разделял надежд ми-
нистра финансов на развитие небывалых торговых оборотов с Ки-
таем. К тому моменту Общество содействия русской промыш-
ленности и торговле оценивало перспективы сбыта в Срединном
царстве в лучшем случае как минимальные53. Бизнесмены знали,
что, несмотря на усилия Витте повысить заинтересованность вос-
точного соседа в своей продукции, экспорт так и не начал расти.
На рубеже XX столетия товарооборот с Китаем едва ли превышал
7 млн руб. в год, что ставило Россию на седьмое место среди тор-
говых партнеров Китая, немного впереди Бельгии54. Российские
фабрики были не в состоянии производить товары, необходимые
китайцам, а купцы были не заинтересованы в развитии этого рын-
ка. Газетный корреспондент сообщал из Шанхая:
Ни одной русской вывески, ни одной русской лавки; за исключением
единственной мелочной, скрывшейся от взоров в далеком предместье,
в переулке... Там нашел и русский табак, и соленые огурцы (40 коп.
фунт). <...> С гордостью даю этот адрес читателям, чтобы при посеще-
нии Шанхая они могли познакомиться с пионером и представителем
русской торговли и промышленности в торговой столице Дальнего Во-
стока, воздать ему должные почести и кстати купить соленых огурцов55.
340  Заключение
В последние годы перед войной с Японией русская пресса в
основном разделяла такую мрачную оценку. Теперь, вместо того
чтобы смотреть на Восток как на источник богатства, газеты видели
в нем огромную обузу для царской казны. Такие влиятельные обо-
зреватели, как Суворин из «Нового времени», начали использовать
экономические аргументы, призывая отдалиться от Азии. Даже
«Санкт-Петербургские ведомости», которые традиционно были
преданным союзником министра финансов, начали терять веру56.
Свою роль в неприятии общественностью планов Витте по
мирному проникновению в Азию играли циклические факторы. Но
существовала и более фундаментальная причина плохого отноше-
ния к идеям министра финансов. На рубеже веков в образованном
российском обществе, более чем где-либо еще в Европе, по-пре-
жнему господствовал аристократический, доиндустриальный этос,
для которого купцы и предприниматели были достойными презре-
ния нуворишами. Если перефразировать принстонского историка
Арно Майера, можно сказать, что нигде старый режим не держал-
ся за жизнь столь цепко, как в империи Романовых.
Хорошим примером трудностей министра финансов может
служить злой анекдот о встрече Николая II с представителями ку-
печеского сословия в Нижнем Новгороде летом 1896 г. В рамках
коронационных празднеств Витте организовал роскошную Торго-
во-промышленную выставку в историческом торговом городе. По
словам министра, выставка должна была продемонстрировать ус-
пехи промышленности и политическую мудрость его программы57.
Делалось все возможное, чтобы произвести впечатление на посе-
тителей. Студентам и рабочим предлагали бесплатные билеты на
поезд из любого уголка России58.
Витте надеялся внушить уважение к купечеству и напомнить
публике о корнях русского предпринимательства. Местная газета
восклицала: «Купечество наиболее всех других сословий сохрани-
ло в себе самобытный русский дух». Это был намек на то, что в
своем подражании европейцам знать уступила свою ведущую роль.
«Многие сословия, — продолжала передовица, — ввиду изменив-
шихся социальных условий не могут, как во время былой старины,
проявлять свою силу»59.
Кульминацией стал визит на ярмарку свежекоронованной импе-
раторской четы в июле. Николая и Александру встретила почетная
стража из купеческих сыновей в средневековых русских костюмах из
бархата и меха. Вступив в беседу, царь спросил ребят, как их зовут.
Размышляя о Дальнем Востоке  341
«Кнуп!» — с гордостью воскликнул первый. «Фон Айнем!» — отве-
тил второй, а за ним последовали «Шульц!», «Кениг!» и другие раз-
нообразные немецкие фамилии. Николаю это не понравилось60.
Неизвестно, было ли так на самом деле, но эта история иллю-
стрирует отношение русских к идеям министра финансов. Витгев-
ское видение России как современной торговой державы имело
такие же шансы укорениться в воображении его соотечественни-
ков, как и орхидея, высаженная в сибирской тайге.
Если у многих русских, когда Николай стал их царем, Дальний
Восток вызывал энтузиазм, то в умах других сообщения об ослож-
нениях на Тихом океане в 1894 г. порождали страхи. Автор «Вест-
ника Европы» переживал из-за огромного населения беспокойно-
го азиатского соседа61. «Сигма» (С.Н. Сыромятников), который
часто комментировал события в Восточной Азии в «Новом време-
ни», предвосхитил знаменитую поэму Владимира Соловьева: «...я
позволяю себе просить русское общество, русских писателей, рус-
ских журналистов обратить внимание на то, что творится теперь на
Востоке, и приготовиться к борьбе с грядущим панмонголизмом.
Не только к борьбе за Приморскую область или Сибирь, а к борь-
бе за нашу историческую жизнь, за наше развитие и за те идеалы,
которым мы сознательно служили столько веков»62.
Стремительное отступление китайцев смягчило эти страхи. Но
в последующие годы Китай явился источником иного рода тревог.
Как и на западном побережье Северной Америки, в последние годы
XIX в. наплыв в Восточную Сибирь манзов, как здесь было приня-
то называть китайских мигрантов, не приветствовался местным
русским населением63. Газеты во Владивостоке начали требовать от
властей «облегчить борьбу русского рабочего с противодействую-
щими ему влияниями наплыва в край китайцев и при конкуренции
в области ручного труда»64.
Генерал Куропаткин был не единственным, кто озвучил трево-
гу в связи с «наплывом желтой расы». «Русская мысль» в феврале
1897 г. жаловалась, что в этом случае «Сибирь сделалась бы впол-
не нерусскою», и убеждала: «...мы должны охранять каждую деся-
тину в Сибири для русских»65. В свою очередь, «Сибирский вест-
ник» отмечал годом ранее: «...на восточных наших окраинах
китайцы являются в той же роли, со всеми ее последствиями, в
какой на западных окраинах являются евреи»66. Иногда русские
газеты даже перепечатывали западные диатрибы, направленные
342  Заключение
против иммигрантов67. И все же, если вспомнить желчность «San
Francisco Examiner» Уильяма Рэндольфа Херста, надо признать, что
русская пресса гораздо меньше паниковала из-за манзов во Влади-
востоке и Хабаровске, чем североамериканские газеты по поводу
меняющегося этнического состава Калифорнии и Британской
Колумбии.
Боксерское восстание естественным образом усиливало тревогу
из-за неспокойной восточной империи, особенно среди писателей
и художников. Радикальный литературный критик Николай Ми-
хайловский, например, был убежден, что исполнялись самые зло-
вещие предсказания Владимира Соловьева: «Мы сейчас увидим,
что литература мрачных ожиданий военного или мирного, но во
всяком случае грозного для Европы монгольского потока далеко не
исчерпывается тремя писателями...»68
Знаменитый баталист Василий Верещагин был также обеспо-
коен Боксерским восстанием69. Летом 1900 г. он опубликовал про-
странную серию статей о недавнем путешествии по Дальнему Во-
стоку, в которой звучал испуг, удивительно напоминающий страхи
Куропаткина. Возможно, Восток оказал схожее воздействие на во-
ображение Верещагина, потому что у него с Куропаткиным было
общее прошлое. Оба сделали свои карьеры во время войн в Сред-
ней Азии в 1870-е и 1880-е гг. и дружили впоследствии70. В пред-
ставлении общества имена обоих были крепко связаны с Туркес-
таном. Если Куропаткин был летописцем завоевания, Верещагин
был признанным художником той кампании.
Если и могло показаться, что ранние картины Верещагина прослав-
ляли сражения в Средней Азии, то теперь он недвусмысленно выражал
свое отрицательное отношение к завоеванию Востока71. В одной из
статей он вспоминал, что в свое время выступал против захвата доли-
ны Или72. Художник также резко возражал против аннексии любых
земель в Маньчжурии и Синцзяне в трудную для Цинов пору. Вере-
щагин предупреждал, что такая аннексия сулит России «массу очень
тяжелых обязанностей, потому что как ни велика, ни могущественна
Россия, но и она может надсадиться над миссией вести, усмирять и
цивилизовать несколько десятков миллионов народа чужой расы и
тем надолго отвлекать все силы и заботы государства на этих малоин-
тересных сограждан». Он заключал: «Чем меньше у нас будет населе-
ния с мужскими косами, тем лучше»73.
Как и военному министру, Василию Верещагину не давала по-
коя демография. Его часто тревожило огромное неравенство белой
Размышляя о Дальнем Востоке  343
расы и «600 миллионов желтолицых и узкоглазых» азиатов74. Вере-
щагин полагал, что победить такого многочисленного противника
невозможно:
Напрасно думают, что нанесут ущерб этому государству, если убьют у
него 20-50-100 000 народа — это буквально капля в море, и если будут
у них пушки и ружья, они, при своем философском воззрении на жизнь
и смерть, будут лезть и лезть на наши штыки, лезть сотнями тысяч,
миллионами!75
Художник был согласен с Куропаткиным, что Запад станет сви-
детелем нового великого наступления Востока в новом веке: «Мне
думается... что опасность нового нашествия с Востока очень вели-
ка, почти неотвратима в будущем, так что вопрос сводится лишь к
тому, когда оно может осуществиться»76. Он повторял, что русские
должны тщательно избегать таких ненужных провокаций в отно-
шении азиатского соседа, как аннексии территорий. Верещагин
также повторял призыв военного министра к белым нациям объе-
диняться перед лицом серьезной опасности: «Интерес Европы... в
том, чтобы прямо сделать невозможным осуществление “желтого
призрака” задержкою его до тех пор, когда население России уд-
воится, и она будет в состоянии первая принять на свою грудь удар
дракона...»77 Отказываясь объединить свои силы, христианство
обрекало себя на судьбу строптивых князей Киевской Руси: «Если
европейцы встретят натиск многомиллионной армии желтолицых
так же недружно, так же разрозненно, как это делали русские удель-
ные князья, при первых попытках азиатских полчищ, несколько
столетий тому назад, то их ждет печальная участь»78.
К несчастью, в том, что касалось личной судьбы, беспокойство
художника из-за «желтой угрозы» оказалось вполне обоснованным.
Верещагин встретил свою смерть вместе с вице-адмиралом Степа-
ном Макаровым на флагмане Тихоокеанской эскадры «Петропав-
ловск», который был потоплен миной у Порт-Артура в марте 1904 г.
во время Русско-японской войны.
И все-таки взгляды Куропаткина отражали позицию явного
меньшинства в России того времени. Газетные передовицы в целом
свидетельствовали о том, что угроза, которую Боксерское восста-
ние могло представлять за пределами Китая, мало кого волновала.
Как мы видели, гораздо большее число обозревателей разделяли
симпатии Ухтомского к китайцам, чем обеспокоенность военного
344  Заключение
министра «желтой угрозой». Даже когда беспорядки в Маньчжурии
начали напрямую угрожать интересам России, это вызвало скорее
реакцию гнева, а не страха. Воинственный «Новый край» в Порт-
Артуре отреагировал типичным образом, заявив, что «всеобщая
опасность заставила Россию позабыть... свою вековую дружбу с
китайскими богдыханами» и «сосредоточить свои вооруженные
силы», чтобы преподать урок «желтой расе»79.
Япония, как новое воплощение «желтой угрозы», все же вызы-
вала тревогу у некоторых в России. В 1895 г. Алексей Суворин пре-
дупреждал: «В европейскую, белорасовую дипломатию вливается
японская желторасная волна, и мне кажется, что это довольно
сложное знамение времени»80. В одной любопытной статье в «Но-
вом времени» высказывалось предположение, что местом рожде-
ния Чингисхана, о котором в течение длительного времени выска-
зывались разные домыслы, на самом деле были Японские острова,
из чего следовало, что Япония Мэйдзи была естественным наслед-
ником Орды81.
Некоторым современникам предсказание Соловьева о том, что
Япония может объединиться с Китаем и возглавить панмонголис-
тское шествие по евразийскому континенту, казалось самой страш-
ной возможностью. В книге о новом русском царе, опубликован-
ной во Франции в 1895 г., Николай Нотович сравнивал недавнее
появление Японии на мировой арене с Гогом и Магогом — апока-
липтическими врагами Царства Божия. Он также проводил еще
одну параллель с прошлым: «И свирепые скифы, и безжалостные
тюрки, кажется, вновь готовы начать свое кровавое шествие по
миру». Если Токио возглавит народы Срединного царства, послед-
ствия будут катастрофические: «Вообразите неодолимую мощь
этой силы, образованную двумя нациями, которые вместе могут
выставить двухсотмиллионное войско. Она движется по пустыне
[Внутренней Азии] на равнины Туркестана. Именно этими путями
шел Чингисхан»82.
В сказке «Последние огоньки», опубликованной в 1897 г.,
Дмитрий Мамин-Сибиряк поведал о том, как большой остров у
берегов Восточной Азии завоевывает Европу. «Последний удар,
нанесенный Европе желтолицыми варварами, был только неизбеж-
ным результатом всей европейской политики. Да, Европа несколь-
ко сот лет учила желтые расы искусству истребления... Это был
настоящий поток варварства, хлынувшего на Европу во всеоружии
последних слов науки»83. Судьба европейцев у Мамина-Сибиряка
345
Размышляя о Дальнем Востоке ________________________________
не была такой совсем уж мрачной, как у Соловьева в «Краткой
повести об Антихристе»: азиаты продали континент американским
миллиардерам, превратившим его в гигантский парк для увесели-
тельной охоты.
Среди авторов, опасавшихся Японии, был также и журналист
из Порт-Артура И.С. Левитов. Сочинитель алармистских трактатов,
таких как «Желтая раса», «Желтый Босфор» и «Желтая Россия», Ле-
витов с энтузиазмом распространял идею «желтой угрозы»84. В «Жел-
том Босфоре», например, он предупреждал, что Токио стремится
захватить Корейский полуостров. Прочно обосновавшись на Ази-
атском континенте, Япония не только окружит русский Тихооке-
анский флот, но и получит прекрасную возможность оказывать
влияние на цинское правительство. «Европа должна наконец по-
нять, что может сделать Китай, если он по образцу Японии воору-
жится и когда он силою своего оружия начнет требовать себе рав-
ноправия между европейскими государствами», — указывал
Левитов85. Он полагал, что гораздо лучше заключить сделку с Ан-
глией, чтобы держать Японию под контролем86.
Русские дипломаты не гнушались использовать «желтую угро-
зу» для оправдания царских амбиций на Тихоокеанском побережье.
В мае 1901 г. министр иностранных дел граф Ламздорф в циркуля-
ре российским послам в европейских столицах, предназначенном
для сообщения тамошним правительствам, заявлял, что нападение
Японии на Россию поставит под угрозу и Запад: «Державам не сле-
дует терять из виду, что таковая борьба вызвала бы сильное патри-
отическое движение, которое завершилось бы несомненно восста-
нием всей желтой расы против ненавистных ей европейцев»87. Нет
никаких доказательств того, что сам Ламздорф в это верил.
Нотович и Левитов были исключением среди своих соотече-
ственников. Япония, как и Китай, вызывала опасения у немногих,
о чем свидетельствует красноречивое игнорирование угрозы вой-
ны до января 1904 г. В целом создается впечатление, что «желтая
угроза» гораздо больше будоражила воображение культурных кру-
гов, например поэтов Серебряного века, чем широкой обществен-
ности. Даже те, кто породил эту идею, иногда относились к ней с
иронией. В конце концов даже Соловьев в своей знаменитой по-
эме 1895 г. высказывался двусмысленно. Если в первой строке го-
ворилось: «Панмонголизм! Хоть слово дико», то вторая звучала уже
не так враждебно: «Но мне ласкает слух оно».
346  Заключение
Идеи, выраженные Пржевальским, Ухтомским, Витте и Куро-
паткиным, формировали, вместе взятые, русское сознание в пору
его страстной одержимости Дальним Востоком в конце XIX в.
Очевидный пример представляет собой сам царь, в чьей непосле-
довательной политике в отношении Восточной Азии видны про-
тиворечивые элементы различных идеологий. Пренебрежительное
мнение Николая о воинских навыках азиатов, его вера в превосход-
ство русского оружия, его страстное желание построить империю
на Востоке — все это черты конквистадорского империализма
Пржевальского. Но при этом реакция царя на Боксерское восста-
ние показывает, что он также разделял восторг Ухтомского по по-
воду Китая и восточной судьбы России. А в самом начале царство-
вания, до того как Николай потерял веру в своего министра
финансов, он был увлечен экономическими перспективами, кото-
рые Сибирская железная дорога открывала для его империи.
Идеи, которые мы рассмотрели, играли роль не только в дей-
ствиях царя, но и правительства. Стремление Витте к penetration
pacifique вместе с восточничеством Ухтомского предопределили
заключение тайного союза Петербурга и Пекина в 1896 г. Влияние
восточников было заметно и четыре года спустя, когда и обще-
ственное мнение, и политика России проявили сочувствие к китай-
цам во время Боксерского восстания. Но в то же время царское
правительство пошло по совершенно другому пути, когда немцы
захватили Кяо-Чао в 1897 г. Вместо того чтобы остаться на сторо-
не своего азиатского партнера, Николай позволил своему прави-
тельству поддаться чарам конквистадорского империализма чекан-
ки Пржевальского, позарившись на лакомые кусочки китайской
земли. «Желтая угроза» оказала не столь мощное воздействие на
воображение россиян, как некоторые другие идеологии той эпохи.
Но все же ее призрак преследовал военного министра Куропатки-
на, в результате чего он не хотел, чтобы Россия играла в Восточной
Азии какую-либо иную роль, кроме оборонительной.
Нам недостаточно известно о том, как формировалась внешняя
политика в Петербурге, чтобы точнее описать взаимодействие идей
и дипломатии. Но если рассматривать обращение России к Востоку
в период с 1895 по 1904 г., то можно сделать два вывода. Во-первых,
очевидно, что внешняя политика находилась под влиянием идей.
Это не означает, что поведение государства на международной аре-
не целиком предопределяется его видением остального мира. От-
ношения идеологии и дипломатии гораздо сложнее, чем причин-
Размышляя о Дальнем Востоке  347
но-следственная связь. Историк Гордон Крейг однажды заметил:
«Установление взаимосвязи между идеями и внешней политикой
всегда представляет собой сложную задачу»88.
Интерес Петербурга к тихоокеанским территориям был вызван
событиями, находящимися вне его власти, а именно показатель-
ным поражением Китая в короткой войне с Японией в 1894—1895 гг.
Решение захватить Порт-Артур тремя годами позже никогда не
было бы принято, если бы Германия вдруг не захватила Кяо-Чао.
Столь же верно и то, что длительные и мучительные дебаты вок-
руг вывода войск из Маньчжурии начались только после того, как
Боксерское восстание вынудило царя ввести войска в северо-вос-
точные провинции Китая. И все же в каждом конкретном случае
реакция Петербурга на события определялась не только обстоя-
тельствами. Ее формировало и то, что ведущие политики думали об
этих событиях.
Данное исследование также подчеркивает тщетность попыток
свести дипломатические действия к одному из многих идеологи-
ческих факторов. Поступки государств редко, если вообще когда-
либо, обуславливаются только одной идеей. В труде по интеллек-
туальной истории американской внешней политики «Promised
Land, Crusader State» («Земля обетованная, государство-крестоно-
сец») Уолтер Макдугал выделил по меньшей мере восемь важных
направлений мысли в течение двух веков существования республи-
ки89 . Так же верно и то, что представление России о ее месте в мире
никогда не монополизировалось какой-либо одной идеологией,
будь то «борьба за выход к морю», мессианство «третьего Рима»,
«замирение пограничья» или какое-либо другое.
Несмотря на то что мы здесь исследовали события, происшед-
шие в другом веке и при другом политическом строе, некоторые
идеи, с которыми мы столкнулись, живы и на рубеже XXI в. Для
политиков на тихоокеанских территориях Российской Федерации,
с тревогой сравнивающих убывающую силу своей страны и расту-
щую уверенность в себе густонаселенного Китая, «желтая угроза»
восстала из могилы. В то же время в Москве некоторые политики
призывают к более тесным связям с Пекином и другими азиатски-
ми государствами на том основании, что у России больше общего
с ними с политической, экономической и культурной точек зрения,
чем с «атлантистами», например с США. В свою очередь, многие
интеллектуалы все более очаровываются евразийством, имеющим
немало общего с восточничеством конца XIX в. Другие же в ответ
348  Заключение
на территориальные унижения, которым подверглась их империя
после 1991 г., начали прославлять Скобелевых и других завоевате-
лей более славного прошлого. Пока Россия после краха коммуни-
стической идеологии ищет новое понимание самое себя, мы можем
ожидать воскрешения старых представлений.
1	Аварии. Империализм. Т. 1. С. 68.
2	Osterhammel. China. Р. 395—396.
3	См., например: Обзор событий в Азии за 1894 год // Гражданин. 1895.
3 янв. С. 2; Н. Т. Несколько слов по поводу китайско-японской войны // Граж-
данин. 1895. 31 марта. С. 1.
4	Редигер А. История моей жизни: Воспоминания военного министра. М.,
1999. Т. 1. С. 316.
5	Кушаков. Южно-маньчжурские беспорядки. Подобную точку зрения
излагает корреспондент «Нового края». См.: Янчевецкий. У стен.
6	Кушаков. Южно-маньчжурские беспорядки. С. 95, 171.
7	Там же. С. 69.
8	Там же. С. 133-135, 187-188.
9	Цин. Столетие России на Восток // Новый край. 1901. 1 янв. С. 1.
10	Аварин. Империализм. Т. 1. С. 68.
11	Симанский. События. Т. 3. С. 63.
12	Глинский. Пролог. С. 259, примеч. 1.
13	ГАРФ. Ф. 543. On. 1. Д. 180. Л. 4, 6 (Балашов — Николаю, служебная
записка, 12 марта 1902 г.). Обер-егермейстер Иван Петрович Балашов был пре-
зидентом Русского лесопромышленного товарищества, организованного в
марте 1903 г. для освоения концессии на реке Ялу: РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 276.
Л. 85 (Устав Русского лесопромышленного товарищества. 31 мая 1903 г.); Ро-
манов. Россия в Маньчжурии. С. 389, 432.
14	Русско-японская война. Т. 1. С. 430. Более подробный анализ см. в моей
статье: Schimmelpenninck van der Оуе D. Russian Military Intelligence on the
Manchurian Front, 1904-1905 // Intelligence and National Security. 1996. Vol. 11.
№ 1. P. 22-31.
15	Iswolsky H. No Time. P. 19.
16	Fullop-Miller R. Rasputin, the Holy Devil. New York, 1928. P. 127. Класси-
ческое изложение примечательной карьеры Бадмаева см.: Семенников В. П. Ти-
бетский врач и русская монархия // За кулисами царизма. С. III-XXXIV. Еще
одно хорошее исследование: Лукоянов И. В. Восточная политика России и
П.А. Бадмаев // Вопросы истории. 2001. № 4. С. 111-126. См. также: Архангель-
ский Г. В. Петр Бадмаев: Знахарь, предприниматель и политик // Вопросы ис-
тории. 1998. № 2. С. 74—84. Биографию, написанную внуком Бадмаева, нельзя
назвать полностью объективной: Гусев Б. Мой дед Жамсаран Бадмаев // Док-
тор Бадмаев: Тибетская медицина, царский двор, советская власть. М., 1995.
С. 5-104.
17	Семенников. За кулисами царизма. С. 49—75.
18	Там же. С. 72.	—
Размышляя о Дальнем Востоке  349
19	Там же. С. 77—81.
20	Там же. С. 81.
21	ГАРФ. Ф. 601. On. 1. Д. 700. Л. 3 (Бадмаев — Романову, депеша, 21 мар-
та 1896 г.); Семенников. За кулисами царизма. С. 22.
22	Malozemoff. Russian Far Eastern Policy. P. 49.
23	Семенников. За кулисами царизма. С. XX.
24	ГАРФ. Ф. 601. On. 1. Д. 700. Л. 13 (Бадмаев — Николаю, служебная за-
писка, 6 июня 1900 г.).
25	В опубликованных записях из дневника Николая за 1895 и 1896 гг. го-
ворится о нескольких встречах с Бадмаевым. Дневник. С. 71, 73, 77, 185. Впо-
следствии, в последние годы правления династии Романовых, Бадмаев стал
еще ближе ко двору, и его обвиняли в тесных связях с кругом Распутина, см.:
Heresch Е. Rasputin: Das Geheimnis seiner Macht. Miinchen: Langen Muller, 1995.
S. 200—204. Имя Бадмаева часто упоминалось в допросах, проводимых Времен-
ным правительством после Февральской революции 1917 г. См.: Падение цар-
ского режима / Ред. П.Е. Щеголев. М., 1924—1927. Т. 1—7. Ср. занимательный
позднесоветский взгляд на этот аспект противоречивой жизни Бадмаева: Аго-
ния / Реж. Э. Климов. Мосфильм, 1975.
26	РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1871. Л. 19 (Куропаткин, дневник, 7 апреля
1898 г.); Д. 1889. Л. 36 (дневник, 22 сентября 1877 г.); Д. 594. Л. 22 (примеча-
ния к докладу, 8 февраля 1900 г.).
27	Переписка о подкупе китайских сановников. С. 31 (Куропаткин, днев-
ник, 16 февраля 1903 г.).
28	Толстой Л.Н. Поли. собр. соч. М., 1952. Т. 34. С. 341.
29	Там же. Т. 36. С. 290.
30	Там же. Т. 34. С. 341.
31	АВПРИ. Ф. 137. Оп. 475. Д. 130. Л. 76 (МИД, годовой отчет, 1900 г.). См.
также отчет агента министра финансов: Там же. Л. 161—211 (Покотилов —
Витте, служебная записка, 23 декабря 1900 г.).
32	Лазарев. Кризис в Китае // Сборник материалов по Китаю. 1900. Т. 1. С. 1.
33	Богданович Е. В. Россия на Дальнем Востоке. СПб., 1901.
34	Князь был частым гостем в доме Богдановича. См.: Богданович. Три по-
следних императора. С. 226, 250, 253-254, 269, 278, 420-421.
35	Боханов А. Введение // Богданович. Три последних императора. С. 6.
36	Там же.
37	Богданович. Россия. С. 8—9.
38	Там же. С. 9—10.
39	Там же. С. 21.
40	А.И. О политике в китайских делах // С.-Петербургские ведомости. 1900.
27 июня. С. 2. Отношение самого Ухтомского к боксерам см. в его «К событи-
ям в Китае».
41	Прибылью газета тоже не могла похвастаться. Она давно существовала
на субсидии из царского кошелька: РГВИА. Ф. 165. On. 1. Д. 1871. Л. 73 (Ку-
ропаткин, дневник, 11 апреля 1902 г.); Вика. Князь Мещерский «Опыт некро-
логи» // Знамя. 1903 16 апр. О Мещерском см.: Зайончковский П.А. Российс-
кое самодержавие в конце XIX столетия (Политическая реакция 80-х — нач.
90-х годов). М., 1970.
42	Из общественной хроники // Вестник Европы. 1896. № 2. С. 904—910.
350  Заключение
43	Мещерский. Дневник // Гражданин. 1900. 13 июня. С. 20; 1900.4 июня. С. 21.
44 Там же. С. 20.
45	Мещерский. Дневник // Гражданин. 1900. 15 июня. С. 23.
46	Мещерский. Дневник // Гражданин. 1897. 31 авг. С. 13.
47	Мещерский. Дневник // Гражданин. 1898. 19 марта. С. 21—22.
48	Sumner. Tsardom and Imperialism. P. 15.
49	Попов. Дальневосточная политика. С. 42.
50	Sumner. Tsardom and Imperialism. P. 16.
51	Федоров M. П. Соперничество торговых интересов на Востоке. СПб.,
1903. С. 335.
52	Головачев. Россия. С. 177.
53	Аварии. Империализм. Т. 1. С. 77.
54	Федоров. Соперничество. С. 84.
55	Головачев. Россия. С. 144
56	Schiemann. Deutschland. В. 3. S. 286.
57	Laue. Sergei Witte. P. 131.
58	Ibid. P. 132.
59	Oldenburg. Last Tsar. Vol. 1. P. 65—66.
60	Propper. Was Nicht. S. 226; Laue. Seigei Witte. P. 133.
61	Иностранный обзор // Вестник Европы. 1894. № 9. С. 378—379.
62	Сигма. Ex Oriente Nox // Новое время. 1895. 12 марта. С. 3.
63	Отношения между русским и китайским населением в дальневосточных
землях империи были сравнительно гармоничными. Хотя вспышки насилия
против китайских переселенцев случались, — наиболее известная из которых
произошла в Благовещенске летом 1900 г., — межрасовые отношения на рубе-
же веков на Дальнем Востоке России не были так сложны, как на Западном
побережье Северной Америки. Это особо подчеркивается в: Quested. «Matey’»
Imperialists. См. также: Stephan J. J. The Russian Far East: A History. Stanford; Calif.,
1994. P. 71—80. В своей популярной книге о русском Дальнем Востоке
Д.И. Шрейдер подробно останавливается на положительном вкладе «манзов»
в местную экономику: Шрейдер Д.И. Наш Дальний Восток. СПб., 1897. С. 48—
67. Стефан высказывает предположение, что русское название местных китай-
цев произошло от слова «маньчжур» (Stephan. Russian Far East. P. 73).
64	Шрейдер. Наш Дальний Восток. С. 56.
65	См.: Жукова Л.В. Идеологические обоснования Русско-японской вой-
ны: Дис. ... канд. ист. наук. / МГУ, 1996. С. 85.
66	Там же. С. 83.
67	Вариньи Ч. де. Китайцы в Америке // С.-Петербургские ведомости. 1895.
25 авг. С. 1. Хотя другие русские газеты перепечатывали подобные статьи,
«С.-Петербургские ведомости» прекратили публиковать такие материалы после
назначения их редактором князя Ухтомского.
68	Михайловский Н. К. Последние сочинения Н.К. Михайловского. СПб.,
1905. Т. 1. С. 334.
69	Классическая биография: Лебедев А. К. Василий Васильевич Верещагин:
Жизнь и творчество 1842—1904. М., 1972. Хорошее представление об идеях
художника о Средней Азии и турецких войнах, которые он изображал, можно
получить из издания: Vasili Verestchagin: Painter, Soldier, Traveler. New York, 1888.
Одно из последних исследований на английском языке: Barooshian V.D.
VV Vereshchagin: Artist at War. Gainesville, 1993. Своим пбйиманием идей Вере-
Размышляя о Дальнем Востоке  351
щагина я обязан также двум следующим работам: Brower D. Images of the Russian
Orient: Vasily Vereshchagin and Russian Turkestan // Working Papers of the Center for
German and East European Studies. 1993. № 3.5. March; Kachurin P. Jill. «Off with
their Heads!» Decapitation and Display in the Works of V.V Vereshchagin. Unpublished
paper, American Association for the Advancement of Slavic Studies, 1997.
70	Barooshian. Vereshchagin. P. 149—151.
71	В XX в. советские и американские историки искусства обычно утверж-
дали, что, изображая Среднюю Азию, Верещагин выражал антивоенный про-
тест: Лебедев. Верещагин. С. 112—166; Barooshian. Vereshchagin. Р. 26—46.
72	Верещагин В. В. Из записной книжки // Новости и биржевые ведомос-
ти. 1900. 25 июля. С. 2.
73	Верещагин В. В. Из записной книжки // Новости и биржевые ведомос-
ти. 1900. 22 авг. С. 2.
74	Там же.
75	Верещагин В. В. Из записной книжки // Новости и биржевые ведомос-
ти. 1900. 17 июля. С. 2.
76	Верещагин В. В. Из записной книжки // Новости и биржевые ведомос-
ти. 1900. 22 авг. С. 2.
77	Верещагин В. В. Из записной книжки // Новости и биржевые ведомос-
ти. 1900. 25 июля. С. 2.
78	Там же.
79	Редакционная статья // Новый край. 1900. 2 июня. С. 3.
80	Суворин А. С. Маленькие письма. XV // Новое время. 1895. 4 марта. С. 1.
81	Морские разговоры // Новое время. 1902. 18 июля. С. 3; А. Б. Чингис-
хан // Новое время. 1902. 3 авг. С. 3.
82	Notovitch. Nicolas II. Р. 100.
83	Мамин-Сибиряк Д. Н. Поли. собр. соч. Пг., 1917. Т. 12. С. 188.
84	Левитов И.С. Желтая раса. СПб., 1900; Левитов. Желтая Россия. СПб.,
1901; Левитов. Желтый Босфор. СПб., 1903.
85	Левитов. Желтый Босфор. С. 11.
86	Там же. С. 80-82.
87	ГАРФ. Ф. 568. On. 1. Д. 175. Л. 10 (Ламздорф — послам в Париже, Лондо-
не, Берлине, Вене и т.д., 31 мая 1901 г.). Ламздорф использовал подобные аргумен-
ты в разговоре с немецким канцлером Бюловом в Ревеле (GP. В. 18/1. S. 66).
88	Hunt М. Ideology and U.S. Foreign Policy. New Haven, Conn., 1987. P. XI.
89	McDougall W. Promised Land, Crusader State: The American Encounter with
the World since 1776. Boston, 1997.
БИБЛИОГРАФИЯ
Основой книги «Навстречу Восходящему солнцу» послужили ис-
следования в ряде российских архивов. Архив внешней политики
Российской империи (АВПРИ), Государственный архив Российс-
кой Федерации (ГАРФ) и Российский государственный военно-
исторический архив (РГВИА) — это важнейшие московские хра-
нилища, содержащие коллекции по вопросам политики в
Восточной Азии. Самые значимые петербургские собрания хранят-
ся в Российском государственном историческом архиве (РГИА),
Научном архиве Русского географического общества (НА РГО),
С.-Петербургском филиале Архива Российской академии наук
(СПбФ АРАН) и Российском государственном архиве Военно-мор-
ского флота (РГА ВМФ).
Главный источник для изучения царской дипломатии — АВП-
РИ. В нем хранятся документы дореволюционного Министерства
иностранных дел и его предшественницы — Коллегии иностран-
ных дел. Министерские бумаги организованы как по назначению,
так и по отделам. Важные депеши и многие другие ценные мате-
риалы по отношениям России с Китаем содержит фонд 143 (Ки-
тайский стол). В фонде 137 хранятся ежегодные отчеты министер-
ства, а в фонде 138 (Секретном архиве) — важные секретные
служебные записки и журналы (протоколы) заседаний совета.
В фонде 165 РГВИА хранятся бумаги Алексея Куропаткина,
бывшего военным министром с 1898 г. до войны с Японией. Каж-
дый, кто интересуется военной историей и политикой двора в ран-
ние годы правления Николая, найдет обширный и ценный мате-
риал в подробных дневниках, которые вел военный министр.
Дневники с 1902 по 1904 г. были опубликованы в «Красном архи-
ве»; перед тем как продать в 1920-х гг. в архив машинописную вер-
сию записей за предшествующие годы его управления министер-
ством, Куропаткин отредактировал текст. Еще две полезные
коллекции — фонд 400, в котором хранятся документы Азиатско-
го отдела Главного штаба, и фонд 447, касающийся Китая.
В ГАРФе хранятся документы императорской семьи и некото-
рых крупных государственных деятелей. К сожалению, личные
дневники Николая II крайне лаконичны, но письма и документы,
Библиография  353
которые он получал (хранящиеся в фондах 601 и 543), могут ока-
заться полезны. Особенно ценен фонд 568, в котором хранятся
бумаги министра иностранных дел графа В.Н. Ламздорфа. Граф
Ламздорф педантично сохранял свою корреспонденцию и другие
бумаги и таким образом оставил бесценное наследство историкам
дипломатии.
В РГИА находятся архивы различных министерств, занимав-
шихся внутренней политикой, включая Министерство финансов (в
частности, фонд 560). Поскольку это ведомство в пору, когда им
руководил Сергей Витте, играло ведущую роль в царской авантю-
ре на Дальнем Востоке, его архивы заслуживают особого внимания.
Фонд 1622 (личные бумаги Сергея Витте) и фонды 1070 и 1072
(князя Эспера Ухтомского) представляют собой еще две важные
коллекции.
Флот также активно участвовал в дальневосточных делах. В РГА
ВМФ хранятся документы адмирала Евгения Алексеева (фонд 32)
и Главного штаба флота (фонд 417). Исследователи найдут богатый
материал в обширной коллекции дневников, мемуаров и других
документов, собранных командованием флота для официальной
истории войны (фонд 637). Богатой коллекцией важных источни-
ков могут также похвастаться два архива системы Российской ака-
демии наук: архив ее Санкт-Петербургского филиала и Научный
архив Русского географического общества. В последнем хранятся
бумаги Николая Пржевальского.
АРХИВЫ
Москва
Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ)
Фонд 133 — Канцелярия МИД
Фонд 137 — Отчеты МИД России
Фонд 138 — Секретный архив министра
Фонд 143 — Китайский стол
Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ)
Фонд 543 — Коллекция рукописей Царскосельского дворца
Фонд 568 — Ламздорф В.Н.
Фонд 601 — Николай II
354  Библиография
Фонд 640 — Александра Федоровна
Фонд 642 — Мария Федоровна
Фонд 645 — Александр Михайлович
Фонд 662 — Ксения Александровна
Фонд 677 — Александр III
Фонд 681 — Алексей Александрович
Фонд 713 — Бадмаев П.А.
Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА)
Фонд 165 — Куропаткин А.Н.
Фонд 400 — Главный штаб, Азиатская часть
Фонд 401 — Военно-ученый комитет Главного штаба
Фонд 447 — Китай
Фонд 2000 — Главное управление Генерального штаба
Отдел рукописей, Российская государственная библиотека (ОР РГБ)
Фонд 75 — Голицын В.М.
Фонд 169 — Милютин Д А.
Фонд 363 — Венюков М.Н.
Санкт- Петербург
С.-Петербургский филиал Архива Российской академии наук
(СПбФАРАН)
Фонд 208 — Ольденбург С.Ф.
Фонд 775 — Васильев В.П.
Научный архив, Русское географическое общество (НА РГО)
Фонд 13 — Ученый архив, Пржевальский Н.М.
Российский государственный исторический архив (РГИА)
Фонд 560 — Общая канцелярия министра финансов
Фонд 632 — Русско-китайский банк
Фонды 1070, 1072 — Ухтомский Э.Э. _____
Библиография  355
Фонд 1273 — Комитет Сибирской железной дороги
Фонд 1622 — Витте С.Ю.
Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ)
Фонд 32 — Алексеев Е.И.
Фонд 417 — Главный Морской штаб
Фонд 763 — Дневники, заметки, записки, вырезки из газет о
Русско-японской войне.
Рукописный отдел, Институт русской литературы РАН (РО ИРЛИ)
Фонд 314 — Ухтомский Э.Э.
Отдел рукописей, Российская национальная библиотека (ОР РНБ)
Фонд 590 — Позднеевы Д.М. и А.М.
Нью-Йорк
Bakhmeteff Archive, Columbia University (BA)
Lev Pavlovich Urusov Papers
Sergei lulevich Witte Papers
ГАЗЕТЫ
«Гражданин» (Санкт-Петербург)
«Новое время» (Санкт-Петербург)
«Новый край» (Порт-Артур)
«Россия» (Санкт-Петербург)
«Санкт-Петербургские ведомости» (Санкт-Петербург)
«Жизнь в восточной окраине» (Чита)
«North-China Herald» (Shanghai)
«Times» (London)
356  Библиография
ОПУБЛИКОВАННЫЕ
СОБРАНИЯ ДОКУМЕНТОВ
Дипломатическое собрание дел между российским и китайс-
ким государствами с 1619 до 1792 года / Сост. Д.Н. Бантыш-Камен-
ский. Казань: Типография императорского университета, 1882.
Бурцев В. Л. Царь и внешняя политика: Виновники русско-
японской войны. По тайным документам: записке гр. Ламздорфа
и Малиновой книге. Берлин, 1910.
Сборник договоров и других документов по истории между-
народных отношений на Дальнем Востоке (1842—1925) / Сост.
Э.Д. Гримм (Труды Московского института востоковедения им.
Н.Н. Нариманова. Т. VI). М., 1927.
Документы, касающиеся переговоров с Японией в 1903—1904
годах / Особый комитет Дальнего Востока. СПб.: Санкт-Петербур-
гская синодальная типография, 1905.
За кулисами царизма: Архив тибетского врача Бадмаева / Ред.
В.П. Семенников. Л.: Государственное издательство, 1925.
Китайская Восточная железная дорога. Сборник документов.
Харбин: К.В.Ж.Д., 1922.
Международные отношения в эпоху империализма. Докумен-
ты из архивов царского и Временного правительств. М., 1931.
Русско-китайские отношения 1689—1916: Официальные доку-
менты / Ред. В.С. Мясников, П.Е. Скачков. М.: Восточная литера-
тура, 1958.
Русско-китайские отношения в XVII веке: Материалы и доку-
менты / Ред. С.Л. Тихвинский. М.: Наука, 1972. Т. 2.
Русско-китайские отношения в XVIII веке: Материалы и доку-
менты / Ред. С.Л. Тихвинский и др. М.: Наука, 1978.
Сборник секретных документов из архива бывшего МИД. Пг.:
НКИД, 1917.
Синяя книга. Сборник тайных документов, извлеченных из
архива бывшего МИД / Сост. К.М. Трояновский. М.: НКИД, 1918.
British Documents on Foreign Affairs: Reports and Papers from the
Foreign Office Confidential Print / Ed. by K. Bourne, D.C. Watt. Part
I. Ser. A. Vol. 2; Ser. E. Vols. 5—8. [Frederick; Md.]: University Press of
America, 1983-1989.
British Documents on the Origins of the War, 1898—1914 / Ed. by
G.P Gooch, H. Temperley. Vols. 1—2. London: His Majesty’s Stationery
Office, 1927.	~
Библиография  357
Die grosse Politik der Europaischen Kabinette 1871—1914:
Sammlung der diplomatichen Akten der Auswartigen Amptes I Ed. by
J. Lepsius et al. Vols. 9, 12—14, 16, 18. Berlin: Deutsche Verlagsge-
sellschaft fur Politik and Geschichte, 1922—1927.
Documents diplomatiques fran^ais (1871 — 1914), 1ёге Serie (1871—
1900) I Ministere des affaires etrangeres. Vols. 11—16. Paris: Imprimerie
nationale, 1947.
MacMurray J. V.A. Treaties and Agreements with and concerning
China, 1894—1919. Vol. 1. New York: Oxford University Press, 1921.
Mayers W.F. Treaties between the Empire of China and Foreign
Powers. Shanghai: North-China Herald, 1906.
Receuil de traites et documents diplomatiques concemant Г Extreme
Orient 1895—1905 / Ministere des affaires Etrangeres. St. Petersburg:
A.M. Mendeleevich, 1906.
Rijks Geschiedkundige Publicatien. Grote serie. Vols. 100, 138. The
Hague: Martinus Nij-hoff, 1905.
ДРУГИЕ ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
А.Г. Наши задачи на Востоке. СПб.: А.С. Суворин, 1904.
А. И. Беглый очерк морских операций русско-японской войны
// Морской сборник. 1912. № 4. С. 103-182; № 6. С. 53-117.
Аварии В.Я. Империализм в Маньчжурии: В 2 т. М.; Л.: Огиз,
1934.
Авдеев В.А. «Секреты» русско-японской войны // Военно-исто-
рический журнал. 1993. № 9. С. 87—88.
Авдеев В.А. Терновый венец генерала А.Н. Куропаткина // Во-
енно-исторический журнал. 1995. № 4. С. 68—75.
Адоратский (иеромонах Николай). Православная миссия в Ки-
тае за 200 лет ее существования // Православный собеседник. 1887.
Февраль. С. 252—265; Март. С. 317—351; Апрель. С. 460—507; Сен-
тябрь. С. 30—58; Октябрь. С. 188—213; Ноябрь. С. 287—343.
Азиатская Россия. Т. 1—3/ Переселенческое управление. СПб.:
А.К. Маркс, 1914.
Алексеев А. И. Амурская экспедиция 1849—1855 гг. М.: Мысль, 1974.
Алексеев А.И. Освоение русского Дальнего Востока: конец
XIX в. - 1917 г. М.: Наука, 1989.
Алексеев М. Военная разведка России от Рюрика до Николая II.
М.: Русская разведка, 1998. Т. 1.
358  Библиография
Амфитеатров А.В., Дорошевич В.М. Китайский вопрос. М.:
И.Д. Сытин, 1901.
Ананьич Б.В. С.Ю. Витте и издательская деятельность «безоб-
разовского кружка» // Книжное дело в России во второй полови-
не XIX — начале XX века: Сб. науч. тр. М., 1989. Вып. 4. С. 59—78.
Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. Опыт критики мемуаров С.Ю. Вит-
те И Вопросы истории и источниковедения истории СССР. Л.,
1963.
Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. Сергей Юльевич Витте и его время.
СПб.: Дмитрий Буланин, 1999.
Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. С.Ю. Витте: Мемуарист. СПб.:
Санкт-Петербургский филиал Института российской истории
РАН, 1994.
Англо-русское соглашение о разделе Китая // Красный архив.
1927. Т. 25. С. 111-134.
Андреев А.И. От Байкала до священной Лхасы. СПб.: Агни,
1997.
Архангельский Г. В. Петр Бадмаев — знахарь, предприниматель
и политик // Вопросы истории. 1998. № 2. С. 74—84.
Бадмаев П.А. Основы врачебной науки Тибета Худ-Ши. М.:
Наука, 1991.
Бадмаев П.А. Россия и Китай. СПб.: А. С. Суворин, 1905.
Бартольд В.В. История изучения Востока в Европе и России.
Л.: Тов. Алексеева, 1925.
Бартольд В.В. Соч. М.: Восточная литература, 1963.
Безобразовский кружок летом 1904 г. // Красный архив. 1926.
Т. 17. С. 70-80.
Беломор А.Е. Письма о флоте. СПб.: М.М. Стасюлевич, 1896.
Белое Е.А. Тибетская политика России (1900—1914 гг.) // Вос-
ток. 1994. № 3. С. 99-109.
Берг Л. С. Всесоюзное географическое общество за сто лет. М.:
Академия наук СССР, 1946.
Бескровный Л.Г. Русская армия и флот в XIX в. М.: Наука, 1973.
Бескровный Л.Г., Нарочницкий А.Л. К истории внешней полити-
ки России на Дальнем Востоке в XIX в. // Вопросы истории. 1974.
№ 6. С. 14-36.
Блиох И. С. Будущая война в техническом, экономическом и
политическом отношениях: В 6 т. СПб.: Тип. И.А. Эфрона, 1899.
Блок А. Поли. собр. стихотворений: В 2 т. Л.: Советский писа-
тель, 1946. Т. 1.
Библиография  359
Богданов М.Н. Очерки истории бурят-монгольского народа.
Верхнеудинск: Бурят-монгольское издательство, 1926.
Богданович А.В. Три последних самодержца. М.: Новости, 1990.
Богданович Е.В. Россия на Дальнем Востоке. СПб.: Общество
Красного Креста, 1901.
Боксерское восстание // Красный архив. 1926. Т. 14. С. 1—49.
Боткин П.С. Картинки дипломатической жизни. Париж:
Е. Сяльский, 1930.
Буксгевден А. Русский Китай: Очерки дипломатических сноше-
ний России с Китаем. Порт-Артур: Новый край, 1902.
В штабе адм. Е.А. Алексеева (из дневника Е.А. Плансона) //
Красный архив. 1930. Т. 41/42. С. 148—204.
В-б. Николай Михайлович Пржевальский и его заслуги в деле
географических открытий // Русская мысль. 1890. № 5. С. 122—147.
Валуев П.А. Дневник министра внутренних дел П.А. Валуева:
1861-1876: В 2 т. М.: АН СССР, 1961.
Васильев В.П. Открытие Китая. СПб.: Изд. журнала «Вестник
всемирной истории», 1900.
Венюков М.И. Очерк политической этнографии стран, лежащих
между Россиею и Индиею. СПб.: В. Безобразов, 1878.
Венюков М.И. Очерки современного Китая. СПб.: В. Безобра-
зов, 1874.
Венюков М.И. Россия и Восток. СПб.: В. Безобразов, 1877.
Венюков М.И. Старые и новые договоры России с Китаем.
СПб.: В. Безобразов, 1863.
Верещагин В.В. Письма В. В. Верещагина Николаю Романову в
1904 г. // Красный архив. 1932. Т. 45. С. 167-171.
Весин Л. Н.М. Пржевальский и его путешествия // Вестник
Европы. 1887. № 7. С. 145-167; № 8. С. 512-529.
Вильгельм II о занятии царской Россией Порт-Артура // Крас-
ный архив. 1933. Т. 58. С. 150—155.
Витте С.Ю. Вынужденные разъяснения по поводу отчета ген.-
адм. Куропаткина о войне с Японией. СПб.: И.Д. Сытин, 1911.
Витте С.Ю. Докладная записка Витте Николаю II // Историк-
марксист. 1935. № 2/3. С. 130-139.
[Витте С.Ю.} Из архива С.Ю. Витте. Воспоминания / Ред. Б.В.
Ананьич и др. Т. 1: Рассказы в стенографической записи. Кн. 1—2.
СПб.: Дмитрий Буланин, 2003.
Витте С.Ю. Конспект лекций о народном и государственном
хозяйстве, читанных Его Императорскому Высочеству Великому
Збо  Библиография
Князю Михаилу Александровичу в 1900—1902 гг. СПб.: Брокгауз и
Эфрон, 1912.
Витте С.Ю. По поводу национализма: Национальная эконо-
мия и Фридрих Лист. СПб.: Брокгауз и Эфрон, 1912.
Витте С.Ю. Самодержавие и земство. Штутгарт: Й.Х.В. Диет,
1903.
Водовозов В.В. Граф С.Ю. Витте и император Николай II.
С.-Петербург: Мысль, 1992.
Вонлярлярский В.М. Мои воспоминания 1852—1939 гг. Берлин:
Русское национальное издательство, б.д.
Гавриленков В.М. Русский путешественник Н.М. Пржевальс-
кий. Смоленск: Московский рабочий, 1989.
Гавриленкова Е. Чехов и Пржевальский // Рабочий путь. 1980.
23 авг. С. 3.
Галданова Г.Р. и др. Ламаизм в Бурятии XVIII — начала XX века.
Новосибирск: Наука, 1983.
Гарин Н.Г. Из дневников кругосветного путешествия (по Корее,
Маньчжурии и Ляодунскому полуострову). М.: Гос. издательство
географической литературы, 1950.
Гарин Н.Г. Сплетня: Пржевальский и Сталин. Почему связыва-
ют эти имена?// Рабоче-крестьянский корреспондент. 1990. № 2.
С. 26-29.
Гейштор И.Э. Торговля России на Дальнем Востоке. СПб.:
П.О. Яблонский, 1903.
Георгиевский С.М. Важность изучения Китая. СПб.: И.Н. Ско-
роходова, 1890.
Головачев П.М. Россия на Дальнем Востоке. СПб.: Е.Д. Куско-
ва, 1904.
Гордин Я. Что увлекло Россию на Кавказ? // Звезда. 1997. № 10.
С. 94-111.
Григорьев В.В. Россия и Азия. СПб.: Тип. братьев Пантелеевых, 1878.
Гузин А. С. Таиландский вопрос на рубеже XIX и XX вв. и по-
зиция России // Взаимоотношения народов России, Сибири и
стран Востока: История и современность. Иркутск: Иркутский гос.
пед. институт, 1995.
Гурко В. И. Черты и силуэты прошлого: Правительство и обще-
ственность в царствование Николая II в изображении современни-
ка. М.: Новое литературное обозрение, 2000.
Гусев Б. Мой дед Жамсаран Бадмаев // Доктор Бадмаев: Тибет-
ская медицина, царский двор, советская власть. М.: Русская кни-
га, 1995.	~
Библиография 361
Гусев Б. Жамсаран и его дочь // Выход из окружения. Л.: Со-
ветский писатель, 1989.
Данилевский Н.Я. Россия и Европа. СПб.: Тип. братьев Панте-
леевых, 1869.
Демидова Н.Ф., Мясников В. С. Первые русские дипломаты в
Китае («Роспись» И. Петлина и статейный список Ф.И. Байкова).
М.: Наука, 1966.
Домбровский А., Ворошилов В. Маньчжурия. СПб.: Н.В. Василь-
ев, 1897.
Дубровин Н. Ф. Николай Михайлович Пржевальский. Биогра-
фический очерк. СПб.: Военная типография, 1890.
Емец В.А. Механизм принятия внешнеполитических решений
в России до и в период Первой мировой войны // Первая мировая
война: Дискуссионные проблемы истории / Ред. В.Л. Малков,
Ю.А. Писарев. М.: Наука, 1994. С. 57—71.
Епанчин И. А. На службе трех императоров. М.: Наше наследие,
1996.
Ермакова Т.В. Исследования буддизма в России (конец XIX —
начало XX в.) // Восток. 1995. № 5. С. 139—148.
Есин Б.И. Русская легальная пресса конца XIX — начала XX в.
// Из истории русской журналистики конца XIX — начала XX в. М.:
Московский гос. университет, 1973.
Желтая опасность / Ред. Б. Дьяченко. Владивосток: Ворон,
1996.
Жукова Л. В. Идеологическое обоснование русско-японской
войны: Дис. ... канд. ист. наук. МГУ, 1996.
Зайончковский П.А. Самодержавие и русская армия на рубеже
XIX—XX столетий. М.: Мысль, 1973.
Захват Германией Киао-Чао в 1897 г. // Красный архив. 1938.
Т. 87. С. 19-63.
Звонарев К.К. Агентурная разведка. М.: IV управление штаба
Раб.-Кр. армии, 1929. Т. 1.
Зеленин А.В. Путешествия Н.М. Пржевальского: В 2 т. СПб.,
1899.
Иванов Г. Книга о последнем царствовании. Оранж; Коннекти-
кут: Антиквари, 1990.
Игнатьев А. В. Русско-английские отношения накануне Первой
мировой войны. М.: Международные отношения, 1962.
Игнатьев А.В. С.Ю. Витте: Дипломат. М.: Международные от-
ношения, 1989.
362  Библиография
Игнатьев Н.П. Отчетная записка. СПб.: В.В. Комаров, 1895.
Исмаил-Заде Д.И. Илларион Иванович Воронцов-Дашков //
Исторические силуэты / Ред. С.В. Тютюкин. М.: Наука, 1991.
С. 20-62.
Исторический обзор Китайской восточной железной дороги,
1896-1923 гг. / Ред. Е.Х. Нилус. Харбин: Типография К.В.Ж.Д.,
1923. Т 1.
История отечественного востоковедения до середины XIX в. /
Ред. Г.Р. Ким, П.М. Шастико. М.: Наука, 1990.
История отечественного востоковедения с середины XIX в. до
1917 г. / Ред. А.А. Вигасин и др. М.: Восточная литература, 1997.
История Российской духовной миссии в Китае: Сборник ста-
тей / Ред. С.Л. Тихвинский и др. М.: Свято-Владимирское брат-
ство, 1997.
История Русско-японской войны 1904—1905 гг. / Ред. И.И. Ро-
стунов. М.: Наука, 1977.
История русской армии и флота / Ред. А.С. Гришинский,
В.П. Никольский. М.: Образование, 1911. Т. 13—15.
Кабузан В.М. Дальневосточный край в XVII — начале XX в. М.:
Наука, 1985.
Колесник С.В. Географическое общество за 125 лет. Л.: Наука,
1970.
Калюжина Н.М. О характере тайного союза «Ихэтуань» // Тай-
ные общества в старом Пекине / Ред. В.П. Илюшечкин. М.: Наука,
1970. С. 85-107.
Каратаев Н.М. Николай Михайлович Пржевальский: Первый
исследователь природы Центральной Азии. М.: Академия наук
СССР, 1948.
Киняпина Н.С. Внешняя политика России второй половины
XIX века. М.: Высшая школа, 1974.
Киунер Н.В. Очерки новейшей политической истории Китая.
Хабаровск: Книжное дело, 1927.
Киунер Н.В. Сношения России с Дальним Востоком на протя-
жении царствования дома Романовых. Владивосток: Восточный
институт, 1914.
Кляшторный С.Г., Колесников А.И. Восточный Туркестан глаза-
ми русских путешественников. Алма-Ата: Наука, 1988.
Козлов И.В. Великий путешественник. М.: Мысль, 1985.
Козлов П.К. Николай Михайлович Пржевальский // Русская
старина. 1912. № 1. С. 144-159.
Библиография  ЗбЗ
Козлов Н.К. Николай Михайлович Пржевальский. Первый ис-
следователь природы Центральной Азии. СПб., 1913.
Козлова М.Г. Россия и страны Юго-Восточной Азии. М.: Наука,
1986.
Кольцова Н.К. Колонизационно-переселенческая политика ца-
ризма в Южно-Уссурийском крае в конце XIX — начале XX в.
Томск: Географическое общество, 1952.
Корелин А.П., Степанов С.А. С.Ю. Витте: Финансист, политик,
дипломат. М.: Терра, 1998.
Коростовец И.Я. Китайцы и их цивилизация. СПб.: М.М. Ле-
дерле, 1896.
Коростовец И.Я. Россия на Дальнем Востоке. Пекин: Восточ-
ное просвещение, 1922.
Коростовец И.Я. Русская духовная миссия в Пекине // Русский
архив. 1893. № 9. С. 57-86.
Корсаков В.В. В проснувшемся Китае. М.: С. П. Яковлев, 1911.
Корсаков В.В. В старом Пекине. СПб.: Труд, 1904.
Корсаков В.В. Пекинские события: Личные воспоминания
участника об осаде в Пекине. СПб.: А.С. Суворин, 1901.
Корсаков В.В. Пять лет в Пекине. СПб.: Труд, 1902.
Кравченко Н.И. В Китае! Путевые заметки, наброски художни-
ка. СПб.: Товарищество П. Голитке и А. Виборг, 1904.
Краснов П.Н. Борьба с Китаем. СПб.: Русское имение, 1901.
Креницин Н.В. Полет русского орла в Индию. М.: Общество
распространения полезных книг, 1903.
Кривенко В.С. Путешествие Его Императорского Высочества
Наследника Царевича на Восток от Гатчины до Бомбея. СПб.: Тип.
МВД, 1891.
Кризис самодержавия в России 1895—1917 / Ред. Б.В. Ананьич.
Л.: Наука, 1984.
Кулешов Н.С. Россия и Тибет в начале XX века. М.: Наука, 1992.
Куропаткин А.Н. // Разведчик. 1898. 13 января. № 378. С. 25—27.
Куропаткин А.Н. Всеподданнейший отчет генерал-лейтенанта
Куропаткина о поездке в Тегеран в 1895 году. СПб.: ок. 1896.
Куропаткин А.Н. Действия отрядов генерала Скобелева в Рус-
ско-турецкой войне 1877-1878 годов: Ловча и Плевна. СПб.: Во-
енная типография Генерального штаба, 1885.
Куропаткин А.Н. Дневник А.Н. Куропаткина // Красный архив.
1922. Т 2. С. 5-112.
Куропаткин А.Н. Завоевание Туркмении. СПб.: В. Березовский,
1899.
364  Библиография
Куропаткин А.Н. Задачи Русской армии. СПб.: В. Березовский,
1910. Т. 3.
Куропаткин А.Н. Из воспоминаний генерала А.Н. Куропатки-
на 1867-1882 гг. // Исторический архив. 1994. № 4. С. 185—195.
Куропаткин А.Н. Кашгария: Историко-географический очерк
страны, ее военные силы, промышленность и торговля. СПб.:
Императорское Русское географическое общество, 1879.
Куропаткин А.Н. Ловча, Плевна и Шейново: Из истории Рус-
ско-турецкой войны. СПб.: В.А. Полетика, 1881.
Куропаткин А.Н. Отчет военного министра по поездке на Даль-
ний Восток в 1903 году: В 3 т. СПб.: Военная типография, 1903.
Куропаткин А.Н. Отчет о служебной поездке военного мини-
стра в Туркестанский военный округ в 1901 году. СПб.: Военная
типография, 1902.
Куропаткин А.Н. Очерк военных действий в Средней Азии с
1839 по 1876 г. // Обзор войн России от Петра Великого до наших
дней / Ред. Г.А. Леер. СПб.: Изд-во Глав. упр. воен.-учеб. заведений,
1889. Т. 2, ч. 3.
Куропаткин А.Н. Очерк движения русских войск в Среднюю
Азию // Военный беседы, исполненные в штабе Войск гвардии и
Петербургского военного округа в 1885—1887 гг. СПб., 1887. Т. 1.
Куропаткин А.Н. Разведывательная миссия в Турцию // Воен-
но-исторический журнал. 1994. № 4. С. 68—77.
Куропаткин А.Н. Русско-китайский вопрос. СПб.: А. С. Суво-
рин, 1913.
Куропаткин А.Н. Русско-японская война: Из дневников
А.Н. Куропаткина и Н.П. Линевича / Ред. М.Н. Покровский. Л.: Го-
сударственное издательство, 1925.
Куропаткин А.Н. Японские дневники А.Н. Куропаткина // Рос-
сийский архив. 1994. № 6. С. 393—444.
Кутаков Л.Н. Россия и Япония. М.: Наука, 1988.
Кутузов П. Желательные основы русско-китайского соглаше-
ния. СПб.: В.П. Мещерский, 1900.
Кушаков КП. Южно-маньчжурские беспорядки в 1900 году.
Ашхабад: Ашхабадская община Закаспийского отдела Российско-
го общества Красного Креста, 1902.
Ламздорф В.Н. Дневник. 1886—1890. М.: Государственное изда-
тельство, 1926.
Ламздорф В.Н. Дневник. 1891—1892. М.: Академия, 1934.
Ламздорф В.Н. Дневник 1894—1896. М.: Международные отно-
шения, 1991.
Библиография  365
Ларенко П. Страдные дни Порт-Артура: Хроника военных со-
бытий и жизни в осажденной крепости с 26-го января 1904 г. по
9-е января 1905 г. СПб.: Шредер, 1906. Т. 1.
Лебедев В. Т. В Индию: Военно-статистический и стратегичес-
кий очерк. СПб.: Типография А.А. Похоровщикова, 1898.
Левитов И. Желтая раса. СПб.: Г.А. Бернштейн, 1900.
Левитов И. Желтая Россия. СПб.: Г.А. Бернштейн, 1901.
Левитов И. Желтый Босфор. СПб.: Г.А. Бернштейн, 1903.
Левицкий НА. Русско-японская война 1904-1905 гг. М.: Нарко-
мат обороны СССР, 1936.
Леонов Г.А. К истории Ямайского собрания Государственного
Эрмитажа // Буддизм и литературно-художественное творчество
народов Центральной Азии / Ред. Р.Е. Пубаев. Новосибирск: На-
ука, 1985. С. 101-115.
Леонтьев В.П. Иностранная экспансия в Тибете в 1888—1919 гг.
М.: Академия наук СССР, 1956.
Леонтьев К.Н. Восток, Россия и славянство // Леонтьев К.Н.
Собр. соч. М.: В. Саблин, 1912. Т. 6.
Леонтович Ф.И. Древний монголе-калмыцкий или ойратский
устав. Одесса: Г. Ульрих, 1879.
Лосев А.Ф. Владимир Соловьев и его время. М.: Прогресс, 1990.
Лукоянов И.В. Восточная политика России и П.А. Бадмаев //
Вопросы истории. 2001. № 4. С. 111—126.
Лукоянов И.В. С.Ю. Витте и планы сооружения Сибирской
железной дороги: к предыстории Русско-японской войны // Новый
часовой. 1996. № 4. С. 45—52.
Львов Ф.А. Лиходеи бюрократического самовластия как непо-
средственные виновники первой русско-японской войны. СПб.:
Энергия, 1906.
Мальцев С.С. Желтая опасность (Китайско-европейский кон-
фликт 1900 г.). Варшава: Центральная типография, 1900.
Максимов А.Я. На Далеком Востоке // Максимов А.Я. Поли,
собр. соч. СПб.: К.Л. Пентковский, 1899. Т. 4.
Максимов А.Я. Наши задачи на Тихом Океане. 4-е изд. СПб.:
К.Л. Пентковский, 1901.
Мамин-Сибиряк Д.Н. Последние огоньки // Мамин-Сиби-
ряк Д.Н. Поли. собр. соч. Петроград: А.Ф. Маркс, 1917. Т. 12.
«Маньчжурия» (Русско-японская война) / Художественный
альбом. СПб.: А.В. Мартынов, 1906.
Маринов В.А. Россия и Япония перед Первой мировой войной
(1905—1914 годы). Очерки истории отношений. М.: Наука, 1974.
366  Библиография
Марков С. Люди великой цели: Н.М. Пржевальский,
Н.Н. Миклухо-Маклай. М.: Советский писатель, 1944.
Мартенс Ф.Ф. Записка Ф.Ф. Мартенса «Европа и Китай» //
Красный архив. 1927. Т. 20. С. 175—185.
Мещерский В.П. Мои воспоминания: В 3 т. СПб.: В.П. Мещер-
ский, 1897—1912.
Милютин Д.А. Дневник. 1873—1875. М., 2008.
Милютин Д.А. Критическое исследование значения военной
географии и военной статистки // Военный журнал. 1846. № 1.
Министерство финансов. 1802—1902. СПб.: Экспедиция заго-
товления государственных бумаг, 1902. Т. 1—2.
Михайловский Н.К. Последние сочинения Н.К. Михайловско-
го. СПб.: Н.Н. Клобуков, 1905. Т. 1.
Мосолов А.А. При дворе последнего императора. СПб.: Наука,
1992.
Мочульский К. Владимир Соловьев: Жизнь и учение. Париж:
YMCA-Press, 1951.
Мурзаев Э.М. В далекой Азии. М.: Академия наук СССР, 1956.
Мурзаев Э.М. Н.М. Пржевальский. М.: Географиз, 1953.
Мурзаев Э.М. Слово о Пржевальском // Москва. 1989. № 4.
С. 153-160.
Мясников В. С. Договорными статьями утвердили. Хабаровск:
Приамурское географическое общество, 1997.
На войне: Рассказы очевидцев // Ред. А.В. Верещагин. СПб.:
Р. Голике, 1902.
Надин П. Китайско-восточная железная дорога // Вестник Ев-
ропы. 1904. № 6. Июнь. С. 593—620.
Накануне русско-японской войны // Красный архив. 1934.
Т. 63. С. 3-54.
Нарочницкий А.Л. Агрессия европейских держав и США на
Дальнем Востоке в 1882—1895 гг.: Отрывок из диссертации. Инсти-
тут истории, 1955.
Невельской Г. И. Подвиги русских морских офицеров на край-
нем Востоке России 1849—1855. СПб.: А.С. Суворин, 1897.
Немирович-Данченко В.И. На войну. М., 1904.
Нидермюллер А.Г. фон. От Севастополя до Цусимы: Воспомина-
ния. Рига: М. Дидковский, 1930.
Никитин Д. В. Как началась война с Японией // Порт-Артур:
Воспоминания участников. Нью-Йорк: Чехов,_1955.
Николай Н. Дневник Императора Николая II. Берлин: Слово, 1923.
Библиография  367
Николай II. Дневники Императора Николая II. М.: Орбита, 1991.
Нихамин В.П. Русско-японские отношения и Корея 1894—1895 гг.
Дис. ... канд. ист. наук / Высшая дипломатическая школа, 1948.
От Владивостока до Уральска: Путеводитель к путешествию Его
Императорского Высочества государя наследника цесаревича /
Центральный статистический комитет МВД. СПб.: Тип. Т-ва
А. Траншель, 1891.
От Волги до Великого океана: Путеводитель по Великой Си-
бирской железной дороге с описанием Шилко-Амурского водно-
го пути и Маньчжурии / Ред. А.И. Дмитриев-Мамонов. СПб.: Т-во
худож. печати, 1900.
Очерк истории Министерства иностранных дел. 1802-1902 /
Министерство иностранных дел. СПб., 1902.
Падение царского режима / Ред. П.Е. Щеголев / Чрезвычайная
следственная комиссия Временного правительства. М.: Государ-
ственное изд-во, 1924—1927. Т. 1—7.
Пак Б.Б. 375 дней в российской миссии // Восток. 1997. № 5.
С. 27-37.
Пак Чон Хо. Россия и Корея 1895—1898. М.: Московский госу-
дарственный университет, 1993.
Пак Чон Хо. Русско-японская война 1904—1905 гг. и Корея. М.:
Восточная литература, 1997.
Памяти Николая Михайловича Пржевальского. СПб.:
А.С. Суворин, 1890.
Первая мировая в жизнеописаниях русских военачальников /
Ред. Р.М. Португальский и др. М.: Эдакое, 1994.
Первые шаги русского империализма на Дальнем Востоке,
1888-1903 // Красный архив. 1932. Т. 52. С. 34-124.
Переписка Вильгельма II с Николаем II // Ред. М.Н. Покров-
ский. М.: Государственное издательство, 1923.
Переписка о подкупе китайских сановников Ли-Хун-Чжана и
Чжан-ин-Хуана // Красный архив. 1922. Т. 2. С. 287—293.
Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени. М.: Русская
книга, 1993.
Погодаев Н.П. Русская буржуазно-монархическая и английская
буржуазная пресса как источник по англо-русским отношениям в
1906—1909 гг.: Дис.... канд. ист. наук / Куйбышевский университет,
1984.
Позднеев А.М. Об отношениях европейцев к Китаю. СПб.:
А.М. Вольф, 1887.
368  Библиография
Позднеев А. М. Очерки быта буддийских монастырей и буддий-
ского духовенства в Монголии. СПб.: Императорская Академия
наук, 1887.
Позднеев А.М. Третье путешествие в Центральной Азии // Жур-
нал Министерства народного просвещения. 1884. Март. Т. 232.
С. 316-351.
Позднеев Д.М. Описание Маньчжурии: В 2 т. СПб.: Министер-
ство финансов, 1897.
Позднеев Д.М. 56 дней пекинского сидения в связи с ближай-
шими к нему событиями пекинской жизни. СПб.: В.Ф. Киршба-
ум, 1901.
Покотилов Д.Д. Дневник осады европейцев в Пекине с 22-го
мая по 1-е августа. Ялта: Н.В. Вахтина, 1900.
Покотилов Д.Д. Дневник с 2-го по 31-е августа 1900 года. СПб.:
В.Е. Киршбаум, 1900.
Покровский М.Н. Дипломатия и войны царской России в XIX
столетии. М.: Красная новь, 1923.
Половцов А.А. Из дневника А.А. Половцова (1895—1900) //
Красный архив. 1931. Т. 46. С. 110—132.
Половцов А.А. Дневник А.А. Половцова // Красный архив. 1923.
Т. 3. С. 75-172.
Поляков И. С. Лошадь Пржевальского, зоологический очерк //
Известия Русского Географического общества. 1881. Январь. № 1.
С. 1-20.
Попов А. Дальневосточная политика царизма в 1894—1901 гг. //
Историк-марксист. 1935. № 11. С. 38—58.
Попов А. Из истории завоевания Средней Азии // Историчес-
кие записки. 1940. Т. 9. С. 198—242.
Попов А. Россия и Тибет // Новый Восток. 1927. Т. 18. С. 101—
119; 1928; Т. 19. С. 20-21, 33-54.
Попов П.С. Два месяца осады в Пекине // Вестник Европы.
1901. № 2. С. 517-536; № 3. С. 5-37.
Пржевальский Н.М. Автобиография Н.М. Пржевальского //
Русская старина. 1888. № 11. С. 528—543.
Пржевальский Н.М. Воспоминания охотника // Известия Рус-
ского географического общества. 1940. Т. 72. № 4/5. С. 488—500.
Пржевальский Н.М. Дневник второго путешествия Н.М. Прже-
вальского в Центральную Азию // Известия Русского географичес-
кого общества. 1940. Т. 72. № 4/5. С. 501-6067"
Библиография  3 69
Пржевальский Н.М. Дневник последнего путешествия
Н.М. Пржевальского в 1888 г. // Известия Русского географичес-
кого общества. 1940. Т. 72. № 4/5. С. 630—640.
Пржевальский Н.М. Из Зайсана через Хами в Тибет. СПб.:
В.С. Балашов, 1883.
Пржевальский Н.М. Инородческое население в южной части
Приморской области // Известия Русского географического обще-
ства. 1869. Т. 5. № 5. С. 185-201.
Пржевальский Н.М. От Кяхты на истоки Желтой Реки. СПб.:
В.С. Балашев, 1888.
Пржевальский Н.М. Путешествие в Уссурийском крае, 1867—
1869 гг. СПб.: Н. Неклюдов, 1870.
Пржевальский Н.М. Современное положение Центральной
Азии // Русский вестник. 1886. Декабрь. С. 473—524.
Пржевальский: Заметки о фильме / Ред. Н. Ваганова. М.: Гос-
киноиздат, 1952.
Проект захвата Босфора в 1896 г. // Красный архив. 1931. Т. 47/
48. С. 50-70.
Пролог русско-японской войны: Материалы из архива графа
С.Ю. Витте / Ред. Б.Б. Глинский. Петроград: Брокгауз-Эфрон, 1916.
Пустогаров В.В. «С пальмовой ветвью мира». Ф.Ф. Мартенс:
юрист, дипломат, публицист. М.: Международные отношения, 1993.
Путеводитель по Китайской Восточной железной дороге. СПб.:
Голике и Выборг, 1903.
Путята Д.В. Вооруженные силы Китая. СПб.: Военная типо-
графия, 1889.
Путята Д.В. Китай: Очерки географического состояния адми-
нистративного и военного устройства Китая. СПб.: Военная типо-
графия, 1895.
Радде Г.И. 23 000 миль на яхте «Тамара»: Путешествие их Им-
ператорских Высочеств Великих Князей Александра и Сергея
Михайловичей в 1890—1891 гг.: В 2 т. СПб.: Эдуард Гоппе, 1892.
Редигер А. История моей жизни: Воспоминания военного ми-
нистра. М., 1999. Т. 1.
Репин Л. Открыватели. М.: Молодая гвардия, 1989.
Роборовский В.И. Н.М. Пржевальский в 1878—1888 гг. // Русская
старина. 1892. № 1. С. 217-238; № 3. С. 653-674.
Романов Б.А. Витте как дипломат (1895—1903 гг.) // Вестник
Ленинградского университета. 1946. № 4/5. С. 150—172.
370  Библиография
Романов Б.А. Россия в Маньчжурии (1892—1906). Л.: Ленинград-
ский Восточный институт, 1928.
Романова Г.Н. Экономические отношения России и Китая на
Дальнем Востоке. XIX — начало XX в. М.: Наука, 1987.
Ростовский С. Царская Россия и Синьцзян в XIX—XX вв. //
Историк-марксист. 1936. № 3. С. 26—53.
Российская дипломатия в проектах / Ред. А.В. Игнатьев и др.
М.: Международные отношения, 1992.
Россия и международный капитал, 1897—1914. Очерки истории
финансовых отношений / Ред. Б.В. Ананьич. Л.: Наука, 1970.
Рудаков А. Общество И-хэ-туань и его значение в последних
событиях на Дальнем Востоке. Владивосток: Т-во Сушинский,
1901.
Русин А.И. Из предыстории русско-японской войны: Донесе-
ния морского агента в Японии А.И. Русина. 1902—1904 гг. // Рус-
ское прошлое. 1996. Т. 6. С. 55-86.
Русская идея / Ред. М.А. Маслин. М.: Республика, 1992.
Русская литература и Восток / Ред. Е.А. Кариов. Ташкент: Фан,
1988.
Русско-японская война 1904—1905 гг. Т. 1—2 / Военно-истори-
ческая комиссия по описанию русско-японской войны. СПб.:
А.С. Суворин, 1910.
Русско-японская война 1904—1905 гг. Действия флота/ Ред.
А.Ф. Гейден и др. Историческая комиссия при Морском Генераль-
ном штабе. Петроград: Морской Генеральный штаб, 1918. Ч. 1.
Русское географическое общество: 150 лет / Ред. А.Г. Исачен-
ко. М.: Прогресс, 1995.
Рыбаченок И.С. Дальневосточная политика России 90-х гг.
XIX в. на страницах русских газет консервативного направления //
Внешняя политика России и общественное мнение / Ред.
А.Л. Нарочницкий. М.: Институт истории СССР, 1988. С. 125—146.
Рыбаченок И. С. Россия и Гаагская конференция по разоруже-
нию 1899 г. // Новая и новейшая история. 1996. № 4. С. 169—192.
Рыбаченок И. С. Союз с Францией во внешней политике России
в конце XIX в. М.: Институт истории СССР, 1993.
Рыженков М.Р. Роль военного ведомства России в развитии
отечественного востоковедения в XIX — начале XX в.: Дис.... канд.
ист. наук./ Институт востоковедения, 1990.
Саблер С.В., Сосновский И.В. Сибирская железная дорога. СПб.,
1903.	~
Библиография  371
Савицкий П.Н. Геополитические заметки по русской истории //
Начертание русской истории / Ред. Г.В. Вернадский. Прага: Евра-
зийское книгоиздательство, 1927. С. 234—260.
Самойлов Н.А. Азия (конец XIX — начало XX века) глазами
русских военных исследователей // Страны и народы Востока.
1994. № 28. С. 292-234.
Самохин А. Китайский круг России. Франкфурт-на-Майне:
Посев, 1981.
Сборник географических, топографических и статистических
материалов по Азии / Генеральный штаб. СПб.: Воен, тип., 1883—
1914. Т. 1-87.
Сборник материалов по Китаю с мятежным движением «Боль-
ших кулаков» 1898—1900 гг. / Ред. полковник Генерального штаба
Артамонов. СПб.: Военно-ученый комитет Генерального штаба,
1900. Т 1.
Сборник первый о Владимире Соловьеве. М.: Типография
Императорского Московского университета, 1911.
Сведения, касающиеся стран, сопредельных с Туркестанским
военным округом / Штаб Туркестанского военного округа. Таш-
кент, 1898-1901. Т. 3-28.
Свечин А.А. Русско-японская война. Ораниенбаум: Издатель-
ство Офицерской стрелковой школы, 1910.
Семенов [Семенов-Тян-Шанский] П.П. История полувековой
деятельности Императорского Русского Географического общества,
1845—1895: В 3 т. СПб.: В. Безобразов, 1896.
Семенова С.Г. Николай Федоров: Творчество и жизнь. М.: Со-
ветский писатель, 1990.
Сергеев Е.Ю. Политика Великобритании и Германии на Даль-
нем Востоке. М.: Институт всеобщей истории, 1998.
Сетницкий Н.А. Русские мыслители о Китае (В.С. Соловьев и
Н.Ф. Федоров). Харбин, 1926.
Симанский П.Н. События на Дальнем Востоке: В 3 т. СПб.:
Военная типография, 1910.
Скальковский К.А. Внешняя политика России и положение
иностранных держав. СПб.: А.С. Суворин, 1897.
Скрынников Р.Г. Сибирская экспедиция Ермака. Новосибирск:
Наука, 1982.
Сладковский М.И. История торгово-экономических отношений
народов России с Китаем (до 1917 г.). М.: Наука, 1974.
Сладковский М.И. Отношения между Россией и Китаем в се-
редине XIX в. // Новая и новейшая история. 1975. № 3. С. 55—64.
372  Библиография
Снесарев А.Е. Индия как главный фактор в среднеазиатском
вопросе. СПб.: А.С. Суворин, 1906.
Сокол К.Г. Монументы империи. М.: Геос, 1999.
Соловьев В.С. Чтения о Богочеловечестве. Статьи. Стихотворе-
ния и поэма. Из «Трех разговоров». СПб.: Художественная литера-
тура, 1994.
Соловьев В.С. Собр. соч. СПб.: Просвещение, б.д. Т. 6—9.
Соловьев В.С. Соч.: В 2 т. М.: Правда, 1989.
Соловьев С.М. Жизнь и творческая эволюция Владимира Соло-
вьева. Брюссель, 1977.
Соловьев Ю.Я. Воспоминания дипломата. 1893-1922. М.: Соци-
ально-экономическая литература, 1959.
Сорокин А.И. Русско-японская война 1904—1905 гг. М.: Мини-
стерство обороны СССР, 1956.
Степанов А. К вопросу о панмонголизме // Православный со-
беседник. 1905. № 3. С. 427-440; № 4. С. 667-686.
Струве П. Граф С.Ю. Витте: Опыт характеристики // Русская
мысль. 1915. № 3. С. 9-13.
Суворин А. С. Дневник Алексея Сергеевича Суворина / Подгот.
текста Д. Рейфилда, О.Е. Макаровой. 2-е изд., испр. и доп. М.:
Независимая газета, 2000.
Схиммельпеннинк ван дер ОйеД. Свет с Востока // Родина. 1995.
№ 11. С. 30-33.
Тарле Е.В. Граф С.Ю. Витте: Опыт характеристики внешней
политики. Л.: Книжные новинки, 1927.
Терентьев М.А. История завоевания Средней Азии: В 3 т. СПб.:
В.В. Комаров, 1906.
Тихвинский С.Л. Движение за реформы в Китае в конце XIX
века. М.: Наука, 1980.
Трубецкой Е. Миросозерцание Вл.С. Соловьева: В 2 т. М.:
А.И. Мамонтов, 1913.
Тютчев Ф.И. Сочинения. СПб.: Тренке и Фюсно, 1886.
У... [Урусов С.Д.] Император Николай II: Жизнь и деяния Вен-
ценосного Царя. Ницца, 1910.
Ульянов Д. Предсказания Будды о Доме Романовых. СПб.: Цен-
тральная типолитография, 1913.
Ухтомский Э.Э. В туманах седой старины. К варяжскому воп-
росу. Англо-русская связь в давние века. СПб.: Санкт-Петербург-
ские ведомости, 1907.
Ухтомский Э.Э. Из китайских писем. СПб.: фреток, 1901.
Библиография  373
Ухтомский Э.Э. Из области ламаизма. СПб.: Восток, 1904.
Ухтомский Э.Э. Из прошлого. СПб.: Восток, 1902.
Ухтомский Э.Э. Из путевых набросков и воспоминаний. СПб.:
Восток, 1904.
Ухтомский Э.Э. К событиям в Китае. Об отношениях Запада и
России к Востоку. СПб.: Восток, 1900.
Ухтомский Э.Э. Кто жалеет? Поэма. СПб.: Общественная
польза, 1885.
Ухтомский Э.Э. О состоянии миссионерского вопроса в Забай-
калье в связи с причинами, обусловливающими малоуспешность
христианской проповеди среди бурят. СПб.: Синодальная типогра-
фия, 1892.
Ухтомский Э.Э. От Калмыцкой степи до Бухары [Путевые очер-
ки]. СПб.: Князь В.П. Мещерский, 1891.
Ухтомский Э.Э. Перед грозным будущим. К русско-японскому
столкновению. СПб.: Восток, 1904.
Ухтомский Э.Э. Путешествие на Восток его Императорского
Высочества Государя Наследника Цесаревича. 1890—1891. СПб.;
Лейпциг: Ф.А. Брокгауз, 1893. Т. 1.
Ухтомский Э.Э. Путешествие Государя Императора Николая II
на Восток (в 1890—1891). Т. 2, ч. 3—4; Т. 3, ч. 5—6. СПб.; Лейпциг:
Ф.А. Брокгауз, 1895-1897.
Фабрицкий С. С. Из прошлого: Воспоминания флигель-адъю-
танта государя императора Николая II. Берлин: Цинабург, 1926.
Федоров М.П. Соперничество торговых интересов на Востоке.
СПб., 1903.
Федоров Н.Ф. Философия общего дела: В 2 т. Верный: Тип.
Семиреченской обл., 1906.
Федоров Н.Ф. Собр. соч.: В 4 т. М.: Прогресс, 1995.
Халфин НА. Присоединение Средней Азии к России. М.: На-
ука, 1975.
Царская дипломатия о задачах России на Дальнем Востоке //
Красный архив. 1926. Т. 18. С. 3—29.
Церковь и русификация бурято-монгол при царизме // Крас-
ный архив. 1932. Т. 53. С. 100—126.
Цивинский Г. Ф. 50 лет в императорском флоте. Рига: Ориент, б.д.
Цыбиков Г.Ц. Избранные труды: В 2 т. Новосибирск: Наука, 1981.
Чичерин Г.В. Россия и азиатские народы // Чичерин Г.В. Ста-
тьи и речи по вопросам международной политики. М.: Изд. соц.-
экон. литературы, 1961.
374  Библиография
ЧойДоккю. Морское министерство и политика России на Даль-
нем Востоке (1895-1903) // Ежегодник Санкт-Петербургского на-
учного общества историков и архивистов. 1996. № 1. С. 145—171.
Чой Доккю. Россия в Корее: 1893—1905 гг. (Политика Мини-
стерства финансов и Морского министерства). СПб.: Зеро, 1996.
Шаумян Т.Л. Тибет в международных отношениях в начале XX
века. М.: Наука, 1977.
Щеголев И. Воспоминания Порт-Артура 1903—1904 г. Одесса:
Типография Южно-Русского общества печатного дела, 1905.
Шелковников В. Военное могущество Китая // Военный альма-
нах на 1901 год / Ред. Б.Л. Тагеева. Прил. 1—32. СПб.: В.С. Бала-
шов, 1901.
Шрейдер Д.И. Наш Дальний Восток. СПб.: А.Ф. Девриен, 1897.
Штейнберг Е.Л. Борьба русского народа за выход в Тихий оке-
ан. М.: Военное издательство, 1940.
Штейнфельд Н. Русское дело в Маньчжурии с XVIII века до
наших дней. Харбин: Луан-дун-бао, 1910.
Юткевич С. Собр. соч. М.: Искусство, 1991. Т. 2.
Юзефович Л. Самодержец пустыни: Феномен судьбы барона
РФ. Унгерн-Штерна. М.: Эллис Лак, 1993.
Ядринцев Н.М. Сибирь как колония. СПб.: И.М. Сибиряков,
1892.
ЯнчевскийД. Гроза с Востока: Задачи России, задачи Японии на
Дальнем Востоке. Ревель: Ревельские известия, 1907.
Янчевский Д. У стен недвижного Китая. СПб.: Товарищество
художественной печати, 1903.
Abrikossow D.I. Revelations of a Russian Diplomat: The Memoirs of
Dmitrii I. Abrikossow I Ed. by G.A. Lensen. Seattle: University of
Washington Press, 1964.
Adams B. The Law of Civilisation and Decay: An Essay on History.
London: Swan Sonnenschein, 1895.
Aikman D. Russia Could Go the Asiatic Way 11 Time. 1992. July 6.
P. 80.
Aldanov M. Count Witte // Russian Review. 1941. Vol. 1. № 1.
November. P. 56—64.
Aldrich R. Greater France: A History of French Overseas Expansion.
New York: St. Martin’s Press, 1996.
Alexander, Grand Duke [Aleksandr Mikhailovich]. Once a Grand
Duke. New York: Farrar&Rinehart, 1932.	—
Библиография  375
Ambler Е. Russian Journalism and Politics, 1861—1881: The Career
of Aleksei Suvorin. Detroit: Wayne State University Press, 1972.
Andreev A. I. The Buddhist Shrine of Petrograd. Ulan Ude: EcoArt
Agency, 1992.
Andrew C. Theophile Delcasse and the Making of the Entente
Cordiale. London: Macmillan, 1968.
The d’Anethan Dispatches from Japan, 1894—1910: The Obser-
vations of Baron Albert d’Anethan, Belgian Minister Plenipotentiary and
Dean of the Diplomatic Corps / Ed. by G.A. Lensen. Tokyo: Sophia
University Press, 1967.
Anthouard A.F.L Baron d’. La Chine contre I’etranger: Les Boxeurs.
Paris: Librairie Pion, 1902.
Asakawa K. The Russo-Japanese Conflict: Its Causes and Issues.
Boston: Houghton, Mifflin, 1904.
Baedeker K. Russia with Teheran, Port Arthur, and Peking. Leipzig:
Karl Baedeker, 1914.
Bakich O. Origins of the Russian Community on the Chinese Eastern
Railway // Canadian Slavonic Papers. 1985. Vol. 27. March. P. 1—14.
Bakunin M. Reponse d’un international a Massini // Michel
Bakounine et 1’Italie 1871—1872. Leiden: E.J. Brill, 1961.
Baring M. The Puppet Show of Memory. London: W. Heinemann,
1922.
Barnhart M.A. Japan and the World since 1868. London: Edward
Arnold, 1995.
Barooshian V.D. V.V. Vereshchagin: Artist at War. Gainesville:
University Press of Florida, 1995.
Bartol R.A. A.S. Suvorin and His Malenkiia Pisma: A Publisher’s
Commentary on Tsarist Russia, 1900—1906. Ph.D. diss. Michigan State
University, 1972.
Basily N. de. Memoirs. Stanford; Calif.: Stanford University Press,
1973.
Bassin M. Expansion and Colonialism on the Eastern Frontier: Views
of Siberia and the Far East in Pre-Petrine Russia. // Journal of Historical
Geography. 1988. Vol. 14. № 1. P. 3-21.
Bassin M. Imperial Visions: Nationalist Imagination and
Geographical Expansion in the Russian Far East, 1840—1865.
Cambridge: Cambridge University Press, 1999.
Bassin M. Inventing Siberia: Visions of the Russian East in the Early
Nineteenth Century // American Historical Review. 1991. Vol. 96.
P. 763-794.
____________________________________________________ Библиография
Bassin М. Russia between Europe and Asia: The Ideological
Construction of Geographical Space 11 Slavic Review. 1991. Vol. 50.
№ 1. P. 1-17.
Baumgart JF. Imperialism: The Idea and Reality of British and
French Colonial Expansion, 1880—1914. Oxford: Oxford University
Press, 1982.
Becker S. The Muslim East in Nineteenth-Century Russian Popular
Historiography // Central Asian Survey. 1986. Vol. 5. № 3/4. P. 25—47.
Beasley W.G. Japanese Imperialism, 1894—1945. Oxford: Oxford
University Press, 1987
Bely A. Petersburg I Trans, by Maguire R.A., Malmstad J.E.
Bloomington: Indiana University Press, 1978.
Benckendoiff, Count Costantine. Haifa Life: The Reminiscences of a
Russian Gentleman. London: Richards Press, 1955.
BenningsenA. Russes et chinois avant 1917. Paris: Flammarion, 1974.
Bensidoun S. Alexandre III. Paris: CEPES, 1990.
Berdiaev N. Dream and Reality: An Essay in Autobiography / Trans,
by K. Lampert. London: Geoffrey Bles, 1950.
Berdiaev N. Konstantin Leontiev. Paris: YMCA Press, 1926.
Berdiaev N. The Russian Idea / Trans, by R. M. French. London:
Geofrey Bles, 1947.
Beresford Ch. W. De la Poer, Lord. The Break-Up of China: With an
Account of Its Present Commerce, Currency, Waterways, Politics, and
Future Prospects. 2 vols. New York: Harper & Brothers, 1899.
Bernstein H. With Master Minds: Interviews by Herman Bernstein.
New York: Universal Series Publishing, 1913.
Besan^on A. Education et sociiitii dans le second tiers du XIX siftcle.
Paris: Mouton, 1974.
Besan^on A. La falsification du bien. Soloviev et Orwell. Paris:
Julliard, 1985.
Betteley R.D.R. Faberge. Bangkok: Chitralada Palace, 1986.
Beveridge A. J. The Russian Advance. New York: Harper, 1903.
Beyrau D. Militar und Gesellschaft im vorrevolutionaren Rufiland.
Cologne: Bohlau, 1984.
Bezobrazov A.M. Le conflit russo-japonais 11 Le Correspondant.
1923. May 25. P. 577-615.
Bilof E.G. The Imperial Russian General Staff and China in the Far
East, 1880—1888. Ph.D. diss. Syracuse University, 1974.
Bishop LB. Korea and Her Neighbors. New York: Fleming H. Revel,
1898.
Библиография  377
Bland J.O.P. Li Hung-chang. New York: Henry Holt and Company, 1917.
Bodde D. Tolstoy and China. Princeton; N.J.: Princeton University
Press, 1950.
Боев O. Die Lehre der Eurasier: Ein Betrag zur russischen
Ideengeschichte des 20. Jahrhunderts. Wiesbaden: Harrasowitz, 1961.
Bompard M. Mon ambassade en Russie (1903—1908). Paris: Pion,
1937.
Boulay N.W.H. du. An Epitome of the Chino-Japanese War, 1894—
1895. London: Her Majesty’s Stationery Office, 1896.
Boulger D.C. The «Yellow Peril» Bogey // Living Age. 1904.
6 February. № 3109. P. 321-329.
Bounds M. The Sino-Russian Secret Treaty of 1896 // Papers on
China. 1970. Vol. 23. July. P. 109-125.
BowltJ.E. The Silver Age: Russian Art of the Early Twentieth Century
and the «World of Art» Group. Newtonville; Mass.: Oriental Research
Partners, 1979.
The Boxer Rising: A History of the Boxer Trouble in China.
Reprinted from the «Shanghai Mercury». New York: Paragon, 1967.
Brahm H. Sowjetische Intellektuelle uber die «chinesische Gefahr» //
Berichte des Bundesintitutes fiir ostwissenschaftliche und Internationale
Studien. 1977. № 60.
BrandtM. von. Dreijahre ostasiatischer Politik 1894—1897. Stuttgart:
Strecker & Moser, 1898.
Braun P.C.M.S. Die Verteitigimg Indiens 1800—1907. Cologne:
Bohlau, 1968.
Bridge, Sir Cyprian. The Russo-Japanese Naval Campaign of 1904 /
/ The Naval Annual 1905 / Ed. by TA. Brassey. Portsmouth: J. Griffin,
1905. P. 97-172.
Brooks J. When Russia Learned to Read: Literacy and Popular
Literature, 1861—1917. Princeton; N.J.: Princeton University Press, 1985.
Brower D.R. Images of the Russian Orient: Vasily Vereschagin and
Russian Turkestan // Working Papers of the Center for German and
European Studies. 1993. March.
Brower D.R. Imperial Russia and the Orient: The Renown of Nikolai
Przhevalsky 11 Russian Review. 1994. Vol. 53. № 3. July. P. 367—382.
Brower D.R. Siberia in Paris: Russia at the 1900 Paris World’s Fair.
Unpublished conference paper. American Association for the
Advancement of Slavic Studies, 1988.
Brunschwig H. Mythes et realites de 1’imperialisme colonial francpais
1871—1971. Paris: Librairie Armand Colin, 1960.
378  Библиография
Brunnhofer Н. Russlands Hand fiber Asien: Historisch-Geogra-
phische Essays zur Entwicklungsgeschichte des russischen Reichsden-
kens. St. Petersburg, 1897.
Buchanan M. Ambassador’s Daughter. London: Cassel, 1958.
Billow B. Memoirs. 4 vols. London: Putnam, 1931.
Bushkovitch P. What is Russia? Russian National Consciousness and
the State, 1500—1917. Unpublished conference paper. Columbia
University, 1994.
Byrnes R. Pobedonostsev: His Life and Thought. Bloomington:
University of Indiana Press, 1968.
Cahen G. Histoire des relations de la Russie avec la Chitie sous Pierre
le Grand (1689-1730). Paris: E. Alcan, 1912.
The Cambridge History of China I Ed. by Fairbank J. K. Cambridge:
Cambridge University Press, 1980. Vol. 11. Pt. 2.
The Cambridge History of China I Ed. by Fairbank J. K., Twitchett
D. Cambridge: Cambridge University Press, 1980. Vols. 10—11.
The Cambridge History of Early Inner Asia / Ed. by D. Sinor.
Cambridge: Cambridge University Press, 1990.
Carlson M. «No Religion Higher than Truth»: A History of the
Theosophical Movement in Russia, 1875—1922. Princeton; N.J.:
Princeton University Press, 1993.
Carlton E. War and Ideology. Savage; Md.: Barnes and Noble Books,
1990.
Carter J.H. Sino-Russian Relations up to the Treaty of Nerchinsk.
Unpublished graduate paper. Yale University, 1991.
Cassels A. Ideology and International Relations in the Modem World.
London: Routledge, 1996.
Cassini A.P. Russia in the Far East I I North American Review. 1904.
Vol. 178. № 570. May. P. 681-689.
Cassini M. Never a Dull Moment: The Memoirs of Countess
Marguerite Cassini. New York: Harper & Brothers, 1956.
Cecil L. William II and His Russian «Colleagues» // German
Nationalism and the European Response / Ed. by C. Fink et al. Norman:
University of Oklahoma Press, 1985. P. 95—134.
Cecil L. Wilhelm II: Prince and Emperor, 1859—1900. Chapel Hill:
University of North Carolina Press, 1989.
Chang Tao-shing. Russia, China, and the Chinese Eastern Railway.
Stanford; Calif.: Hoover Institution Press, 1973.
Chapters from the History of Russo-Chinese Relations 17th—19th
Centuries / Ed. by S.L. Tikhvinskii. Moscow: Progress Publishers, 1985.
Библиография  379
Charykov N. V. Glimpses of High Politics: Through War and Peace,
1855—1929. New York: Macmillan, 1931.
Chekhov A.P. The Cherry Orchard; Uncle Vanya; The Cherry
Orchard; The Wood Demon 11 The Oxford Chekhov I Trans, by
R. Hingley. Oxford: Oxford University Press, 1965. P. 57—112.
Chekhov A.P. The Duel and Other Stories / Trans, by C. Garnett.
New York: Macmillan, 1920.
Cheng Lin. The Chinese Railways: A Historical Survey. Shanghai:
China United Press, 1935.
CheradameA. Le monde et la guerre russo-japonaise. Paris: Pion, 1906.
Chesnaux J. Le mouvement paysan chinois: 1840—1949. Paris:
Editions du Seuil, 1976.
Chihiro H. Japan’s Policies toward Russia // Japan’s Foreign Policy,
1868—1941: A Research Guide / Ed. by J. Morley. New York: Columbia
University Press, 1974.
China, Japan, and the Powers / Ed. by M.E. Cameron et al. New
York: Ronald Press, 1952.
China’s Response to the West: A Documentary Survey, 1839—1923
I Ed. by J.K. Fairbank, Teng Ssu-уь. Cambridge; Mass.: Harvard
University Press, 1954.
The Chinese World Order: Traditional China’s Foreign Relations /
Ed. by J.K. Fairbank. Cambridge; Mass.: Harvard University Press, 1968.
Chirol К The Far Eastern Question. London: Macmillan, 1896.
Chirol И Fifty Years in a Changing World. New York: Harcourt,
Brace, 1928.
Christ D.S. Russia’s Far Eastern Policy in the Making 11 Journal of
Modem History. 1942. Vol. 14. № 3. September. P. 317—341.
Christie D. Thirty Years in the Manchu Capital: In and around
Moukden in Peace and War. New York: McBride, Nast, 1914.
Christoff P. An Introduction to Nineteenth-Century Russian
Slavophilism.Vol. 1. A.S. Xomjakov; vol. 2. I. V Kireevskij. The Hague:
Mouton, 1961-1972.
Christoff P. K.S. Aksakov: A Study in Ideas. Princeton; N.J.:
Princeton University Press, 1982.
Chu S.C., Kwang-Ching Liu. Li Hung-chang and China’s
Modernization. Armonk, N.Y: M. E. Sharpe, 1984.
Churchill R.P. The Anglo-Russian Convention of 1907. Cedar
Rapids; Iowa: Torch Press, 1939.
Cioran S.D. Vladimir Solovev and the Knighthood of the Divine
Sophia. Waterloo; Ont: Wilfred Laurier University Press, 1977.
380  Библиография
Clarke, Sir George Sydenham. Russia’s Sea Power Past and Present.
London: John Murray, 1898.
Clubb O.E. China and Russia: The «Great Game». New York:
Columbia University Press, 1971.
Cohen P.A. History in Three Keys: The Boxers as Event, Experience;
and Myth. New York: Columbia University Press, 1997.
Cohen P.A. Wang T’ao’s Perspective on a Changing World //
Approaches to Modem Chinese History / Ed. by A. Feuerwerker et al.
Berkeley: University of California Press, 1967. P. 133—162.
Conger S.P. Letters from China with Particular Reference to the
Empress Dowager and the Women of China. Chicago: A.C. McClurg,
1909.
Connaughton R. The War of the Rising Sun and the Tumbling Bear.
London: Routledge, 1991.
Connelly M., Kennedy P. Must it Be the Rest against the West? //
Atlantic-Monthly. 1994. № 6. December.
Conrad J. Geography and Some Explorers // Last Essays. Garden
City: Doubleday, Page, 1926.
Coons A.G. The Foreign Public Debt of China. Philadelphia:
University of Pennsylvania Press, 1930.
Corbett J.S. Maritime Operations in the Russo-Japanese War, 1904-
1905. Annapolis; Md.: Naval Institute Press, 1994.
Cordier H. Histoire des relations de la Chine avec les puissances
occidentals, 1860—1902. Paris: Felix Alcan, 1902. Vol. 3.
Correspondance diplomatique de M. de Staal (1884—1900). 2 vols.
/ Ed. by A. Meyendorff. Paris: M. Riviere, 1929.
The Correspondence of G.E. Morrison I Ed. by.Lo Hi-min.
Cambridge: Cambridge University Press, 1876. Vol. 1.
Courant M. La Siberie: Colonie russe jusqu’a la construction du
Transsiberien. Paris: Felix Alcan, 1920.
The Crisis of British Power: The Imperial and Naval Papers of the
Second Earl of Selborne, 1895—1910 I Ed. by D.G. Boyce. London:
Historians’ Press, 1990.
Crisp O. The Russo-Chinese Bank: An Episode in Franco-Russian
Relations 11 Slavonic and East European Review. 1974. Vol. 52. № 127.
April. P. 197-233.
Crossley P.K. Orphan Warriors: Three Generations and the End of the
Qing World. Princeton; N.J.: Princeton University Press, 1990.
Curzon G.N. Problems of the Far East: Japan—China—Korea.
London: Longmans, Green, 1894.	___
Библиография  381
Curzon G.N. Russia in Central Asia in 1889 and the Central Asian
Question. London: Longmans, Green, 1889.
Davidson-Houston J. V. Russia and China: From the Huns to Mao
Tse-tung. London: Robert Hale, 1960.
Decomoy J. Peril jaune, Peur blanche. Paris: Bernard Grasset, 1970.
Denikin A.I. The Career of a Tsarist Officer: Memoirs. Minneapolis:
University of Minnesota Press, 1975.
Deutschland und Russland im Zeitalter des Kapitalismus 1871—1914
I Ed. by K.O. von Aretin, W. Conze. Wiesbaden: Harrasowitz, 1977.
The Diary of His Excellency Ching-shan / Ed. by J.J.L. Duyvendak.
Leiden: E.J. Brill, 1924.
Dilks D. Curzon in India. London: Hart-Davis, 1970.
Dillon E.J. The Eclipse of Russia. New York: George H. Doran, 1918.
Dillon E.J. Two Russian Statesmen // Quarterly Review. 1921. Vol.
236. № 469. October. P. 404.
Dittmer Roth-Bergman H. The Russian Foreign Ministry under
Nicholas II. Ph.D. diss. University of Chicago, 1977.
Dostoevsky F.M. Crime and Punishment / Trans, by C. Garnett. New
York: Macmillan, 1928.
Dostoevsky F.M. Diary of a Writer / Trans, by B. Brasol. 2 vols. New
York: Scribner, 1949.
Drage G. Russian Affairs. London: John Murray, 1904.
Duiker W.J. Cultures in Collision: The Boxer Rebellion. San Rafael;
Calif.: Presidio Press, 1978.
Duus P. The Abacus and the Sword: The Japanese Penetration of
Korea, 1895—1910. Berkeley: University of California Press, 1995.
Eagleton T. Ideology: An Introduction. London: Verson, 1991.
Edkins J. The Revenue and Taxation of the Chinese Empire.
Shanghai: Presbyterian Mission Press, 1903.
Edwards E. И7. British Diplomacy and Finance in China, 1895—1914.
Oxford: Oxford University Press, 1987.
Edwards M. Playing the Great Game: A Victorian Cold War. London:
Hamish Hamilton, 1975.
Elridge C.C. England’s Mission: The Imperial Idea in the Age of
Gladstone and Disraeli. Chapel Hill: University of North Carolina Press,
1974.
Emerson C. Boris Godunov: Transpositions of a Russian Theme.
Bloomington: Indiana University Press, 1986.
Eminent Chinese of the Ch’ing Period I Ed. by A. W. Hummel.
Washington, D.C.: U.S. Government Printing Office, 1943. Vol. 1.
382  Библиография
Enselme Н. A Travers la Mandchourie: Le chemin de fer de 1’est
chinois. Paris: J. Rueff, 1904.
Erdmann A. von. Nikolaj Karlovic Giers, russischer AuBenminister
1882—1895: Eine politische Biographie 11 Zeitschrift fur Osteuropaische
Geschichte. 1935. № 9. S. 481-540.
EsherickJ. W. The Origins of the Boxer Uprising. Berkeley: University
of California Press, 1987.
Esthus R.A. Nicholas II and the Russo-Japanese War // Russian
Review. 1981. Vol. 40. № 4. October. P. 396—411.
Estoumelles de Constant P.d’. Le peril prochain: 1’Europe et ses rivaux //
Revue des deux mondes. 1896. 1 April. № 3. P. 651—686.
Evtuhov C. The Cross and the Sickle: Sergei Bulgakov and the Fate
of Russian Religious Philosophy. Ithaca; N.Y.: Cornell University Press,
1997.
The Fall of the Romanovs: Political Dreams and Personal Struggles
in a Time of Revolution I Ed. by V.M. Krustalev, M.D. Steinberg. New
Haven; Conn.: Yale University Press, 1995.
Faligot R. Histoire mondiale du renseignement. Paris: R. Laffont,
1994. Vol. 1.
Fay S. The Kaiser’s Secret Negotiations with the Tsar // American
Historical Review. 1918. Vol. 24. № 1. October. P. 48—72.
Ferenczi C. AuBenpolitik und Offentlishkeit in RuBland 1906—1912.
Hussum: Matthiesen Verlag, 1982.
Ferro M. Nicholas II: The Last of the Tsars. London: Penguin, 1991.
Feuerwerker A. Rebellion in Nineteenth-Century China. Ann Arbor:
University of Michigan Press, 1975.
Fieldhouse D.K. The Colonial Empires: A Comparative Survey from
the Eighteenth Century. Houndmills: Macmillan, 1982.
Fieldhouse D.K. Imperialism: An Historiographical Revision //
Economic History Review. 1961. 2d ser. Vol. 14. № 2. P. 187—209.
Filchner Sturm fiber Asien. Berlin: Neufeld & Heinius, 1924.
Fischer R.H. The Russian Fur Trade, 1550—1700. Berkeley:
University of California Press, 1943.
Fleming P. Bayonets to Lhasa: The First Full Account of the British
Invasion of Tibet in 1904. New York: Harper, 1961.
Fleming P. The Siege at Peking. New York: Harper & Brothers, 1959.
Ford H.P. Russian Far Eastern Diplomacy: Count Witte and the
Penetration of China, 1895—1904. Ph.D. diss. University of Chicago, 1950.
Foster J. W. Diplomatic Memoirs. 2 vols. Boston: Houghton, Mifflin,
1909.
Библиография  383
Foust С.М. Muscovite and Mandarin: Russia’s Trade with China and
Its Setting, 1727-1805. Chapel Hill: University of North Carolina Press,
1969.
Fox M.A. The Eastern Question in Russian Politics: Interplay of
Diplomacy, Opinion, and Interest, 1905—1917. Ph.D. diss. Yale
University, 1993.
Franke O. Die Grofimachte in Ostasien von 1894 bis 1914.
Brunswick: Verlag Georg Westermann, 1923.
Franklin A.L. The Chinese Response to British and Russian
Encroachment in Northwestern China. Ph.D. diss. St. John’s University,
1978.
Franzius G. Kiautschou: Deutschlands Erwerbung in Ostasien. Berlin:
Schall & Grund, 1901.
Friedjung H. Das Zeitalter des Imperialisms. Berlin: Neufeld &
Henius, 1922. Vol. 1.
Fuller W.C. Civil-Military Conflict in Late Imperial Russia.
Princeton; N.J.: Princeton University Press, 1985.
Fuller W.C. Strategy and Power in Russia, 1600—1914. New York:
Free Press, 1992.
Fullop-Miller R. Rasputin, the Holy Devil. New York: Viking, 1928.
Futrell M., Katkov G. Russian Foreign Policy 1880—1914. 11 Russia
Enters the Twentieth Century I Ed. by E. OberUnder et al. New York:
Schocken, 1971. P. 9-33.
Ganz A. H. The German Navy in the Far East and the Pacific: The
Seizure of Kiaochow and After // Germany in the Pacific and Far East,
1870—1914 / Ed. by P.D. Kennedy, J.A. Moses. St. Lucia: University of
Queensland Press, 1977. P. 115—136.
Gattrel P. The Tsarist Economy, 1850—1917. London: B.T. Batsford,
1986.
Geiss I. German Foreign Policy, 1871—1914. Boston: Routledge &
Kegan Paul, 1976.
George M. Mystische und religiose Erfahrung im Denken Vladimir
Solovevs. Gottingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1988.
Geraci R.P. Window on the East: Ethnography, Orthodoxy and
Russian Nationality in Kazan, 1870—1914. Ph.D. diss. University of
California at Berkeley, 1995.
Gerard A. Ma mission en Chine, 1894—1897. Paris: Pion, 1918.
Gerard A. Memoires d’Auguste Gerard. Paris: Librairie Pion, 1928.
Gerrare W. Greater Russia: The Continental Empire of the Old
World. New York: Macmillan, 1903.
384  Библиография
Geyer D. Modem Imperialism? The Tsarist and Soviet Examples //
Imperialism and After: Its Continuities and Discontinuities / Ed. by W.J.
Mommsen. London: Alen & Unwin, 1986. P. 49—62.
Geyer D. Russian Imperialism: The Interaction of Domestic and Foreign
Policy, 1860—1914. New Haven; Corm.: Yale University Press, 1987.
Gershenkron A. Russia: Patterns and Problems of Economic
Development, 1861 — 1958 // Economic Backwardness in Historical
Perspective. Cambridge; Mass.: Harvard University Press, 1962.
Geography and Empire / Ed. by A. Godlewska, N. Smith. Oxford:
Blackwell, 1994.
The German Emperor as Shown in His Public Utterances / Ed. by
Ch. Gaus. New York: Charles Scribner’s Sons, 1915.
Giles L. The Siege of the Peking Legations: A Diary / Ed. by L.R.
Merchant. Nedlands: University of Western Australia Press, 1970.
Gillard D. The Struggle for Asia, 1828—1914: A Study in British and
Russian Imperialism. London: Methuen, 1977.
Gillus D. Chekhov: Observer without Illusion. New York: Funk &
Wagnails, 1968.
Girardet R. L’idee colonial en France de 1871 a 1962. Paris: La Table
Ronde, 1972.
Girault R. Emprunts russes et investissements fransais en Russie
1887-1914. Paris: Librairie Armand Colin, 1973.
Girault R. Les relations economiques et financieres entre la France
et la Russie de 1887 a 1914. Ph.D. diss. Universite de Paris 1, 1971.
Glatfelter RE. Russia in China: The Russian Reaction to the Boxer
Rebellion. Ph.D. diss. Indiana University, 1975.
Gollwitzer H. Europe in the Age of Imperialism, 1880-1914. New
York: WW Norton, 1969.
Gollwitzer H. Die Gelbe Gefahr. Gottingen: Vandenhoeck &
Ruprecht, 1962.
Gollwitzer H. Geschichte des weltpolitischen Denkens. Gottingen:
Vandenhoeck & Ruprecht, 1972. Vol. 1.
Golovnin V.M. Japan and the Japanese: Comprising the Narrative of
a Captivity in Japan. 2 vols. London: Colburn, 1853.
Golowin K. Russlands Finanzpotitik und die Aufgaben der Zukunft
/ Trans, by M. Kolossowski. Leipzig: Otto Wigand, 1900.
Gourvitch E. Wladimir Solowjow, der Mensch. Hersbruck:
H.J. Windelberg, 1986.
Grand Tour: A journey in the Tracks of the Age of Aristocracy I Ed.
by R.S. Lambert. New York: E.P. Dutton, 1937. —
385
Библиография _____________________________________________________
Grand-Charteret J. Nicolas ange de la Paix, empereur du knout. Paris:
Louis Michaud, 1906.
GraudenzK. Die deutschen Kolonien. Munich: Sudwest Verlag, 1982.
Gray C. The Russian Experiment in Art, 1863—1922. London:
Thames and Hudson, 1986.
Gray J. Rebellions and Revolutions: China from the 1800s to the
1980s. Oxford: Oxford University Press, 1990.
Great Britain. Historical Section of the Committee of Imperial
Defense. Official History (Naval and Military) of the Russo-Japanese
War. 3 vols. London: His Majesty’s Stationery Office, 1910—1920.
Great Britain. Naval Intelligence Division. A Handbook of Siberia
and Arctic Russia. London: His Majesty’s Stationery Office, n.d.
The Great Policy Debate in China, 1874: Maritime Defense vs.
Frontier Defense // Harvard Journal of Asiatic Studies. 1965. № 25. P.
212-228.
Grebenshchikov I. N.M. Przevalskij und N.N. Miklukho-Maklaj
(Klassik und Romantik in der russischen geographischer Forschung) //
Forschungen und Fortschritte. 1954. Vol. 28. № 3. March. P. 72—78.
Green M. Dreams of Adventure, Deeds of Empire. London:
Routledge & Kegan Paul, 1980.
Greenfield L. Nationalism: Five Roads to Modernity Cambridge;
Mass.: Harvard University Press, 1992.
Gregory P. Before Command: An Economic History of Russia from
the Emancipation to the First Five-Year Plan. Princeton; N.J.: Princeton
University Press, 1994.
Grenard F. L’Angleterre et la Russie au Tibet // Bulletin du comite
de 1’Asie franchise. 1907. Vol. 7. № 79. October. P. 375—383.
Grimm C. Graf Witte und die deutsche Politik. Inaugural diss. Albert-
Ludwig-Universitat zu Freiburg, 1930.
Griinig I. Die russische offentliche Meinung und ihre Stellung zu den
GroBmachten 1878—1894. Berlin: Ost-Europa Verlag, 1929.
Grunwald C. de. Le Tsar Nicolas II. Paris: Berger-Levrault, 1965.
Grunwald C. de. Trois siecles de diplomatie russe. Paris: Carlmann-
Levy, 1945.
GriinwedelA. Mythologie du Bouddhisme en Tibet er Mongolie basee
sur la collection lamaique du Prince Ukhtomsky. Leipzig: F. A.
Brockhaus, 1900.
Guide to the Great Siberian Railway / Ed. by A.I. Dmitriev-
Mamonov, A.F. Zdiarskii. St. Petersburg: Artistic Printing Society, 1900.
Guillen P. L’Expansion 1881—1898. Paris: Imprimerie nationale,
1984.
386  Библиография
Gutko VI. Features and Figures of the Past: Government and Opinion
in the Reign of Nicholas II. Stanford; Calif.: Stanford University Press,
1939.
Guroff G. The State and Industrialization in Russian Economic
Thought, 1909—1914. Ph.D. diss. Princeton University, 1970.
Hagerman H.J. Letters of a Young Diplomat. Santa Fe: Rydal Press,
1937.
Halde P.J.B. Du. Description geographique, historique,
chronologique, politique et physique de I’Empire de la Chine et de la
Tartarie Chinoise. Paris: P. G. Lemercier, 1735. Vol. 4.
Hallgarten G.W.F. Imperialismus vor 1914. 2 vols. Munich: Beck,
1963.
Halperin Ch.J. Russia and the Golden Horde: The Mongol Impact
on Medieval Russian History. Bloomington: Indiana University Press,
1985.
Halperin Ch.J. Russia and the Steppe: George Vernadsky and
Eurasianism // Forschungen zur Ost-europflische Geschichte. 1985.
№ 36. P. 55-194.
Hamilton A. Korea. Charles Scribner’s Sons, 1904.
Hardinge Ch. Old Diplomacy: The Reminiscences of Lord Hardinge
of Penhurst. London: John Murray, 1947.
Hart B.H.L. John Bloch: A Neglected Prophet // Military Review.
1957. Vol. 37. № 3. June. P. 31.
Hart R. The I. G. in Peking: Letters of Robert Hart Chinese Maritime
Customs, 1868—1907. 2 vols. Cambridge; Mass.: Harvard University
Press, 1975.
Hart R. The Peking Legations // Cosmopolitan 30. 1900. December.
№ 2. P. 136.
Hart R. These from the Land of Sinim // Essays on the Chinese
Question. London: Chapman Hall, 1901.
Hauner M. What is Asia to Us? Russia’s Asian Heartland Yesterday
and Today. Boston: Unwyn Hyman, 1990.
Hauser O. Deutschland und der English-Russische Gegensatz, 1900—
1914. Berlin: Musterschmidt Verlag, 1958.
Hausler E. Der Kaufmann in der russischen Literatur. Konigsberg:
Grafe und Unzer, 1935.
Hearn L. China and the Western World: A Retrospect and a Prospect //
Atlantic Monthly. 1896. Vol. 77. № 462. April. P. 450—464.
Hedin S. General Prschewalski in Innerasien. Leipzig: F. A.
Brockhaus, 1928.	___
Библиография  387
Heldt В. «Japanese» in Russian Literature: Transforming Identities /
/ A Hidden Fire: Russian and Japanese Cultural Encounters / Ed. by J.T
Rimer. Stanford; Calif.: Stanford University Press, 1995. P. 170—183.
Heresch E. Rasputin: Das Geheimnis seiner Macht. Munich: Langen
Muller, 1995.
Heretz L. Russian Apocalypse, 1891 — 1917: Popular Perceptions of
Events from the Year of Famine and Cholera to the Fall of the Tsar. Ph.D.
diss. Harvard University, 1993.
Heyking E. von. Tagebiicher aus vier Weltteilen 1886—1904. Leipzig:
Koehler & Amelang, 1926.
Hoare J.E. Komundo-Port Hamilton // Asian Affairs. 1986. Vol. 17.
Pt. 3. October. P. 298-308.
Hoetzsch O. Die weltpolitische Kraftverteilung seit den Pariser
FriedensschluBen. Leipzig: Treubner, 1933.
Hoetzsch O. RuBland in Asien: Geschichte einer Expansion. Stuttgart:
Deutsche Verlags-Anstallt, 1966.
Hohenlohe-Schillingsfurst F.Ch. zu. Denkwtirdigkeiten der
Reichskanzlerzeit. Stuttgart: Deutsche Verlags-Anstalt, 1931.
Holstein F. von. The Holstein Papers: The Memoirs, Diaries, and
Correspondence of Friedrich von Holstein / Ed. by M.H. Fisher,
N. Rich. 4 vols. New York: Cambridge University Press, 1955.
Hopkirk P. The Great Game: On Secret Service in High Asia.
London: John Murray, 1990.
Hopkirk P. Setting the East Ablaze: Lenin’s Dream of an Empire in
Asia. New York: W.W. Norton, 1984.
Hopkirk P. Trespassers on the Roof of the World: The Race for Lhasa.
London: John Murray, 1982.
Hosie A. Manchuria: Its People, Resources, and Recent History.
London: Methuen, 1904.
Hosking G. Russia: People and Empire, 1552—1917. Cambridge;
Mass.: Harvard University Press, 1997.
Hou C.M. Foreign Investment and Economic Development in China,
1840—1937. Cambridge; Mass.: Harvard University Press, 1965.
Howe S. Novels of Empire. New York: Columbia University Press, 1949.
Hsie T.A. Demons in Paradise: The Chinese Images of Russia //
Annals of the American Academy of Political and Social Science. 1963.
№ 349. September. P. 27—37.
Hsu I. C. Y. The Development of the Chinese Foreign Office in the
Ch’ing Period // The Times Survey of Foreign Ministries of the World /
Ed. by Z. Steiner. London: Times Books, 1982. P. 119—133.
388  Библиография
Hsii I.C.Y. The Hi Crisis. Oxford: Oxford University Press, 1965.
Hsii I.C.Y. The Rise of Modem China. Oxford: Oxford University
Press, 1983.
Hsii I. C. Y. Russia’s Special Position in China during the Early Ch’ing
Period // Slavic Review. 1964. Vol. 23. № 4. P. 688—700.
Hsii S. China and Her Political Entity. New York: Oxford University
Press, 1926.
Huenemann R. The Dragon and the Iron Horse: The Economics
of Railroads in China, 1876—1937. Cambridge; Mass.: Harvard University
Press, 1984.
Hunt M.H. Frontier Defense and the Open Door: Manchuria in
Chinese-American Relations, 1895—1911. New Haven; Conn.: Yale
University Press, 1973.
Hunt M.H. Ideology and U.S. Foreign Policy. New Haven; Conn.:
Yale University Press, 1987.
Hyde F.E. Far Eastern Trade, 1860—1914. London: Adam & Charles
Black, 1973.
Imperialism and Popular Culture / Ed. by Mackenzie J.Manchester:
Manchester University Press, 1986.
Inner A. J. Die Erwerbung von Kiautschou, 1894—1898. Inaugural
diss. Rheinischen Friedrich-Wilhelm Universitut zu Bonn, 1930.
Iriye A. Pacific Estrangement: Japanese and American Expansion,
1897—1911. Cambridge; Mass.: Harvard University Press, 1972.
Iriye A. Public Opinion and Foreign Policy: The Case of Late Ch’ing
China //Approaches to Modem Chinese History / Ed. by A. Feuerwerker
et al. Berkeley: University of California Press, 1967. P. 216-238.
Iswolsky H. No Time to Grieve: An Autobiographical Journey.
Philadelphia: Winchell, 1985.
Izvolskii A.P. Memoires de Alexandre Iswolsky: Ancien ambassadeur
de Russie a Paris. Paris: Payot, 1923.
Jansen M.B. Japan and China: From War to Peace, 1894—1972.
Chicago: Rand McNally, 1975.
Japan’s Foreign Policy, 1868—1941: A Research Guide / Ed. by
J. Morley. New York: Columbia University Press, 1974.
Jelavich B. A Century of Russian Foreign Policy. Philadelphia:
Lippincott, 1964.
Jelavich B. Giers and the Politics of Russian Moderation // New
Perspectives in Modern Russian History / Ed. by R.B. McKean.
Houndmills: Macmillan, 1992. P. 24—42.
Jeshurun Ch. The Contests for Siam, 1889—1902. Kuala Lumpur:
Penerbit University Kebangsaan Malaysia, 1977. _
Библиография  389
Joll J. 1914: The Unspoken Assumptions // The Origins of the First
World War: Great Power Rivalry and German War Aims / Ed. by H.-J.
W Koch. New York: Taplinger, 1972. P. 309—316.
Johnson K.P. Initiates of Theosophical Masters. New York: State
University of New York Press, 1995.
Judge E.H. Plehve: Repression and Reform in Imperial Russia, 1902—
1904. Syracuse; N.Y: Syracuse University Press, 1983.
K’ang Yu-wei: A Biography and a Symposium / Ed. by Lo Jung-
Pang. Tucson: University of Arizona Press, 1967.
Kachurin P.J. «Off with their Heads!» Decapitation and Display in the
Works of V.V. Vereshchagin. Unpublished paper. American Association
for the Advancement of Slavic Studies, 1997.
Kalmykov A.D. Memoirs of a Russian Diplomat: Outposts of the
Empire, 1893—1917. New Haven; Conn.: Yale University Press, 1971.
Kang Y. The Reform of China and the Revolution of 1898 //
Contemporary Review. 1899. № 76. August. P. 180—198.
Kappeler A. Russland als Vielvolkerreich: Entstehung, Geschichte,
Zerfall. Munich: C.H. Beck, 1993.
Karlinsky S. Gay Life before the Soviets 11 Advocate. 1982. 1 April.
P. 31-34.
Kashani-Sabet F. Charting the Globe: The Emergence of
Geographical Societies in Europe. Unpublished conference paper. Yale
University, 1996.
Kazan, Moscow, St. Petersburg: Multiple Faces of the Russian
Empire / Ed. by C. Evtuhov et al. Moscow: O.G.I., 1997.
Kazemzadeh F. Russia and Britain in Persia, 1864—1914. New Haven;
Conn.: Yale University Press, 1968.
Kelly J.S. A Forgotten Conference: The Negotiations at Peking,
1900—1901. Geneva: Librairie Droz, 1963.
Kennan G.F. The Decline of Bismarck’s European Order: Franco-
Russian Relations, 1875—1890. Princeton; N.J.: Princeton University
Press, 1979.
Kennan G.F. The Fateful Alliance. New York: Pantheon Books, 1984.
Kennedy P.M. The Rise and Fall of British Naval Mastery. London:
Ashfield Press, 1986.
Kennedy P.M. The Rise and Fall of the Great Powers: Economic
Change and Military Conflict from 1500 to 2000. New York: Vintage
Books, 1989.
Kennedy P.M. The Rise of the Anglo-German Antagonism, 1860—
1914. London: George Allen & Unwin, 1980.
390  Библиография
Kennedy P.M. The Theory and Practice of Imperialism // Historical
Journal. 1977. Vol. 20. № 3. September. P. 761—769.
KentP.H. Railway Enterprise in China. London: Edward Arnold, 1908.
Khan M.A. England, Russia, and Central Asia. Peshawar: University
Book Agency, 1963.
Khisamutdinov A. The Russian Far East: Historical Essays. Honolulu:
Center for Russia in Asia, 1993.
Khodarkovsky M. Where Two Worlds Met: The Russian State and the
Kalmyk Nomads, 1600—1771. Ithaca; N.Y.: Cornell University Press,
1992.
Kim C.I.E., Han-kyo Kim. Korea and the Politics of Imperialism,
1876—1910. Berkeley: University of California Press, 1967.
Kirby E.S. Russian Studies of China: Progress and Problems of Soviet
Sinology. London: Macmillan, 1975.
Klein A. Der Einfluss des Grafen Witte auf die deutsch-russischen
Beziehungen. Inaugural diss. Westfalischen Wilhelms-Universitat zu
Munster, 1931.
Klug E. Das «asiatische» Russland: Uber die Entstehung eines
europaischen Vorurteils // Historische Zeitschrift. 1987. № 245. P. 265—
289.
Kluge R.-D. Westeuropa und RuBland im Weltbilt Aleksandr Bloks.
Munich: Verlag Otto Sagner, 1967.
Knight N. Constructing the Science of Nationality: Ethnography in
Mid-Nineteenth-Century Russia. Ph.D. diss. Columbia University, 1995.
Koot J. Th. The Asiatic Department of the Russian Foreign Ministry
and the Formation of Policy toward the Non-Westem World, 1881—1894.
Ph.D. diss. Harvard University, 1980.
Korea and Manchuria between Russia and Japan, 1895-1904: The
Observations of Sir Ernest Satow / Ed. by G.A. Lensen. Tallahassee; Fl:
Diplomatic Press, 1966.
Korostovets I. la. Pre-War Diplomacy: The Russo-Japanese Problem.
London: British Periodicals, 1920.
Korostovets I. la. Von Cinggis Khan zur Sowjetrepublik: Eine kurze
Geschichte der Mongolei unter besonderer Beriicksichtigimg der
neuesten Zeit. Berlin: Walter de Gruyter, 1926.
Korostowetz ИС Graf Witte: Der Steuerman in der Not / Trans, by
Heinz Stratz. Berlin: Bruckenverlag, 1929.
Krause A. Russia in Asia. London: Grant Richards, 1899.
Krupinski K. RuBland und Japan: Ihre Beziehungen bis zum Frieden
von Portsmouth. Konigsberg: Ost-Europa Verlag, 1940.
Библиография  391
Krylov LA. Krylov’s Fables I Trans, by B. Pares. Westport; Conn.:
Hyperion, 1977.
Kuleshov N.S. Agvan Doijiev: The Dalai Lama’s Ambassador // Asian
Affairs. 1992. № 79. February. P. 20-31.
Kuo Heng-уй. China und die «Barbaren»: Eine geistesgeschichtliche
Standortbestimmung. Pfullingen: Verlang Gunther Neske, 1967.
Kuo Sung-Ping. Chinese Reaction to Foreign Encroachment with
Special Reference to the First Sino-Japanese War and Its Immediate
Aftermath. Ph.D. diss. Columbia University, 1954.
Kuropatkin A.N. The Russian Army and the Japanese War / Trans, by
A.B. Lindsay. 2 vols. New York: E. P. Dutton, 1909.
Kwong S.K. A Mosaic of the Hundred Days: Personalities, Politics,
and Ideas of 1898. Cambridge; Mass.: Harvard University Press, 1984.
Lamb A. Asian Frontiers: Studies in a Continuing Problem. New
York: Praeger, 1968.
Lamb A. British India and Tibet, 1766—1910. London: Routledge &
Kegan Paul, 1986.
Lamb A. Some Notes on Russian Intrigue in Tibet. // Journal of the
Royal Central Asian Society. 1959. Vol. 46. № 1. January. P. 46—65.
Landgraf D. Amur, Ussuri, Sachalin: 1847—1917. Neuried:
Hieronymus, 1989.
Landon P. The Opening of Tibet: An Account of Lhasa and the
Country and People of Central Tibet and of the Progress of the Mission
Sent There by the English Government in the Year 1903—1904. New
York: Doubleday, Page, 1906.
Landor A.H.S. China and the Allies. 2 vols. New York: Charles
Scribner’s Sons, 1901.
Laney F.M. The Military Implementation of the Franco-Russian
Alliance, 1890—1914. Ph.D. diss. University of Virginia, 1954.
Langer W.L. The Diplomacy of Imperialism. 2 vols. New York: Alfred
A. Knopf, 1956.
Langer W.L. European Alliances and Alignments, 1871—1890. New
York: Alfred A. Knopf, 1931.
Langer W.L. The Origins of the Russo-Japanese War // Explorations
in Crisis: Papers on International History I Ed. by E. Charles and E.
Schorske. Cambridge; Mass.: Harvard University Press, 1969. P. 3-45.
Lantzeff G.V., Pierce R.A. Eastward to Empire: Exploration and
Conquest on the Russian Open Frontier to 1750. Montreal: McGill-
Queen’s University Press, 1973.
L’Armee russe et ses chefs en 1888. Paris: Librairie Modeme, 1888.
392  Библиография
Lattimore О. Inner Asian Frontiers of China. Boston: Beacon Press,
1962.
Lattimore O. Manchuria: Cradle of Conflict. New York: Macmillan,
1935.
Lattimore 0. Pivot of Asia: Sinkiang and the Inner Asian Frontiers
of China and Russia. Boston: Little, Brown, 1950.
Laue Th.H. von. Sergei Witte and the Industrialization of Russia. New
York: Columbia University Press, 1963.
Lavrin J. Vladimir Solovev and Slavophilism // Russian Review. 1961.
Vol. 20. № 1. January. P. 11-18.
Layton S. Russian Literature and Empire: Conquest of the Caucasus
from Pushkin to Tolstoy. Cambridge: Cambridge University Press, 1994.
LeDonne J.P. The Russian Empire and the World, 1700—1917: The
Geopolitics of Expansion and Containment. New York: Oxford
University Press, 1997.
Lee Chong-sik. The Politics of Korean Nationalism. Berkeley:
University of California Press, 1963.
Lee Ki-baik. A New History of Korea. Cambridge; Mass.: Harvard
University Press, 1984.
Lee R.H.G. The Manchurian Frontier hi Ch’ing History. Cambridge;
Mass.: Harvard University Press, 1970.
Legras J. La Mandchourie russe // Revue des Deux Mondes. 1902.1
July. P. 115-158.
Legras J. S.Y. Witte (Souvenirs personnels) // La Vie des Peuples.
1923. № 9. January-April. P. 812-825.
Lemann J. -P. The Image of Japan from Feudal Isolation to World
Power, 1850—1905. London: George Allen & Unwin, 1978.
Lensen G.A. The Attempt on the Life of Nicholas II in Japan //
Russian Review. 1961. Vol. 20. № 3. July. P. 232—253.
Lensen G.A. Balance of Intrigue: International Rivalry in Korea and
Manchuria, 1884—1899. 2 vols. Tallahasee: University Press of Florida,
1982.
Lensen G.A. The Russian Push towards Japan: Russo-Japanese
Relations, 1697—1875. Princeton; N.J.: Princeton University Press, 1959.
Lensen G.A. The Russo-Chinese War. Tallahassee; Fl: Diplomatic
Press, 1967.
Leroy-Beaulieu P. La renovation de 1’Asie: Siberie—Chine—Japon.
Paris: Armand Colin, 1900.
The Letters of Tsar Nicholas and Empress Marie / Ed. by E. J. Bing.
London: Ivor Nicholson & Watson, 1937.	—
Библиография  393
Lieven D. Nicholas II: Emperor of All the Russias. London: John
Murray, 1993.
Lieven D. Russia and the Origins of the First World War. New York:
St. Martin’s Press, 1983.
Lieven D. Russia’s Rulers under the Old Regime. New Haven; Conn.:
Yale University Press, 1989.
A Lifelong Passion: Nicholas and Alexandra, Their Own Story / Ed.
by A. Maylunas, S. Mironenko. London: Weidenfeld & Nicholson, 1996.
Lin Chen. The Chinese Railways: A Historical Survey. Shanghai:
China United Press, 1935.
Lincoln W.B. Petr Petrovich Semenov-Tian-Shansky: The Life of a
Russian Geographer. Newtonville; Mass.: Oriental Research Partners, 1980.
Liszkowski U. Zwischen Liberalismus und Imperialismus. Stuttgart:
Ernst Klett Verlag, 1974.
Lobanov-Rostovsky A. Russia and Asia. Ann Arbor; Mich.: George
Wahr, 1951.
Lukashevich S. N.F. Fedorov (1828—1903): A Study in Russian
Eupsychian and Utopian Thought. Newark: University of Delaware Press,
1977.
Lung Chang. La Chine a 1’aube du XXе Siecle: Les relations
diplomatiques de la Chine avec les puissances depuis la guerre sino-
japonaise jusqu’a la guerre russo-japonaise. Paris: Nouvelles Editions
Latines, 1962.
Lynch G. The War of the Civilisations: Being the Record of a «Foreign
Devil’s» Experiences with the Allies in China. London: Longmans,
Green, 1901.
McClellan R. The Heathen Chinee: A Study of American Attitudes
toward China, 1890—1905. Columbus: Ohio State University Press, 1971.
McCormick T.J. China Market: America’s Quest for Informal
Empire, 1893—1901. Chicago: Quadrangle Books, 1967.
McCully N.A. The McCully Report: The Russo-Japanese War, 1904—
1905. / Ed. by R.A. von Doenhoff. Annapolis; Md.: Naval Institute Press,
1977.
McCune G.M. Russian Policy in Manchuria, 1895—1898 // Far
Eastern Survey. 1945. № 26. 26 September. P. 272-274.
McDonald D.M. United Government and Foreign Policy in Russia,
1900—1914. Cambridge; Mass.: Harvard University Press, 1992.
MacDonald R.H. The Language of Empire: Myths and Metaphors of
Popular Imperialism, 1880—1980. Manchester: Manchester University
Press, 1994.
394  Библиография
McDougall W. Promised Land, Crusader State: The American
Encounter with the World since 1776. Boston: Houghton, Mifflin, 1997.
MacGregor Ch. The Defence of India: A Strategical Study. Simla:
Government Central Branch Press, 1884.
MacGregor J. Tibet: A Chronicle of Exploration. London: Routledge
& Kegan Paul, 1970.
MacKenzie D. Turkestan’s Significance to Russia, 1850—1917 //
Russian Review. 1974. Vol. 33. № 2. April. P. 167—188.
MacKenzie J. Orientalism: History, Theory and the Arts. Manchester:
Manchester University Press, 1995.
Mackerras C. Western Images of China. Hong Kong: Oxford
University Press, 1989.
MacKinder H. The Geographical Pivot of History // Geographical
Journal. 1904. Vol. 23. № 4. April. P. 421-444.
McLean D. The Foreign Office and the First Chinese Indemnity
Loan, 1895 // Historical Journal. 1973. Vol. 16. № 2. June. P. 303-321.
McReynolds L. The News under Russia’s Old Regime. Princeton;
N.J.: Princeton University Press, 1991.
McReynolds L. V.M. Dorosevich: The Newspaper Journalist and the
Development of Public Opinion in Civil Society. // Between Tsar and
People. Educated Society and the Quest for Public Identity in Late
Imperial Russia / Ed. by E.W Clowes et al. Princeton; N.J.: Princeton
University Press, 1991. P. 233—247.
Madison F. The Russians in Manchuria // Harper’s Weekly. 1904. 16
April. P. 582-584.
Magarshack D. Chekhov the Dramatist. London: John Lehmann, 1952.
Maguire R. Macrocosm or Microcosm? The Symbolists on Russia /
I Review of National Literatures. 1972. Vol. 3. № 1. Spring. P. 125—152.
Malozemoff A. Russian Far Eastern Policy, 1881—1904: With Special
Emphasis on the Causes of the Russo-Iapanese War. Berkeley: University
of California Press, 1958.
Mancall M. China at the Center: 300 Years of Foreign Policy. New
York: Free Press, 1984.
Mancall M. Russia and China: Their Diplomatic Relations to 1728.
Cambridge; Mass.: Harvard University Press, 1971.
Marc P. Quelques annees de la politique Internationale: Antecedants
da la guerre russo-japonaise. Leipzig: K.K Koehler, 1914.
Marder A J. The Anatomy of British Sea Power: A History of British
Naval Policy in the Pre-Dreadnought Era, 1880—1905. New York: Alfred
A. Knopf, 1940.	—
Библиография  395
Marks S.G. Road to Power: The Trans-Siberian Railroad and the
Colonization of Asian Russia, 1850-1917. Ithaca; N.Y.: Cornell
University Press, 1991.
Marriott J.A.R. Anglo-Russian Relations, 1689—1943. London:
Methuen, 1944.
Martens F.F. Le conflit entre la Russie et la Chine. Brussels:
C. Muquardt, 1880.
Martens F.F. Russland und England in Zentralasien. СПб.: 1880.
Martin J. Treasure of the Land of Darkness: The Fur Trade and Its
Significance for Medieval Russia. Cambridge: Cambridge University
Press, 1986.
Marvin Ch. The Russian Advance towards India: Conversations with
Skoboleff, Ignatieff and Other Distinguished Russian Generals and
Statesmen, on the Central Asian Question. London: Sampson Low, 1882.
Masaryk T.G. The Spirit of Russia: Studies in History, Literature, and
Philosophy. 3 vols. London: George Allen & Unwin, 1968.
Massie R.K. Dreadnought: Britain, Germany, and the Coming of the
Great War. New York: Random House, 1991.
Massie R.K. Nicholas and Alexandra. New York: Athenium, 1968.
Meade M. Madame Blavatsky: The Woman behind the Myth. New
York: G.P. Putnam’s Sons, 1980.
Mehlinger H.D., Thompson J.M. Count Witte and the Tsarist
Government in the 1905 Revolution. Bloomington: Indiana University
Press, 1972.
Meng S.M. The Tsungli Yamen: Its Organization and Functions.
Cambridge; Mass.: Harvard University Press, 1962.
Menhert K. Peking and Moscow. New York: G. P. Putnam’s Sons,
1963.
Menning B. Bayonets before Bullets: The Russian Imperial Army,
1861—1914. Bloomington: Indiana University Press, 1992.
Meyer K.E., Brysac S.B. Tournament of Shadows: The Race for Empire
and the Great Game in Central Asia. New York: Counterpoint, 1999.
Miasnikov V.S. The Ch’ing Empire and the Russian State in the
Seventeenth Century. Moscow: Progress Publishers, 1985.
Miller H. Russian Development of Manchuria // National
Geographic Magazine. 1904. Vol. 15. № 3. March. P. 113—127.
Mirsky D.S. The Eurasian Movement // Slavonic and East European
Review. 1927. № 6. P. 311-320.
Mochulsky K. Andrei Bely: His Life and Works / Trans, by
N. Szalavitz. Ann Arbor; Mich.: Ardis, 1977.
396  Библиография
Mommsen И< Grossmachtstellung und Weltpolitik 1870—1914: Die
AuBenpolitik des Deutschen Reiches. Frankfurt a/M: Ullstein, 1993.
Mommsen W. Theories of Imperialism / Trans, by P.S. Falla. Chicago:
University of Chicago Press, 1982.
Morgan G. Anglo-Russian Rivalry in Central Asia, 1810—1895.
London: Cass, 1981.
Morrill D.L. Nicholas and the Call for the First Hague Conference //
Journal of Modem History. 1974. Vol. 46. № 2. June. P. 296—313.
Morris J. Makers of Japan. London: Methuen, 1906.
Morse H.B. The International Relations of the Chinese Empire.
London: Longmans, Green, 1918. Vol. 3.
Mosse W.E. The European Great Powers and the German Question,
1848—1871. Cambridge: Cambridge University Press, 1958.
Mosse W.E. Imperial Favourite: VP. Meshchersky and the
Grazhdanin // Slavonic and East European Review. 1981. Vol. 59. № 4.
October. P. 529-547.
Mosse W.E. Perestroika under the Tsars. London: LB. Tauris, 1992.
Murfett M.H. An Old Fashioned Form of Protectionism: The Role
Played by British Naval Power in China from 1860 to 1941 // American
Neptune. 1990. Vol. 50. № 3. Summer. P. 178—191.
Murphy A. The Ideology of French Imperialism, 1871 — 1881. New
York: Howard Fertig, 1968.
Mutsu Munemitsu. Kenkenroku: A Diplomatic Record of the Sino-
Japanese War, 1894—1895. Princeton; N.J.: Princeton University Press,
1982.
Nabokoff C.D. Ordeal of a Diplomat. London: Duckworth, 1921.
Nahm A.C. Korea: Tradition and Transformation: A History of the
Korean People. Elizabeth; N.J.: Hollym International, 1988.
Naquin S. Millenarian Rebellion in China: The Eight Trigrams
Uprising of 1813. New Haven; Conn.: Yale University Press, 1976.
Neilson K. Britain and the Last Tsar: British Policy and Russia, 1894—
1917. Oxford: Oxford University Press, 1995.
Nelson M.F. Korea and the Old Orders in Eastern Asia. Baton Rouge:
Louisiana State University Press, 1945.
Neumann I.B. Russia and the Idea of Europe: A Study in Identity and
International Relations. London: Routledge, 1996.
Nish I.H. The Anglo-Japanese Alliance: The Diplomacy of Two
Island Empires, 1894—1907. London: Athlone Press, 1966.
Nish I.H. Japanese Foreign Policy, 1869—1942. London: Routledge
& Kegan Paul, 1977.	—
Библиография  397
Nish I.H. The Origins of the Russo-Japanese War. London:
Longmans, 1985.
Nish I.H. The Royal Navy and the Taking of Weihawei, 1898—1905
I I Mariner’s Mirror. 1968. № 54. P. 39-54.
Nivat G. Du «Panmogolisme» au mouvement Eurasien // Vers la fin
du mythe russe: Essais sur la culture russe de Gogol a nos jours. Lausanne:
L’Age d’Homme, 1988.
Nolde B. L’alliance franco-russe: Les origines du systeme
diplomatique d’avant-guene. Paris: Librairie Droz, 1936.
Nolde B. La formation de 1’empire russe. 2 vols. Paris: Institut
d’Etudes Slaves, 1952.
Norem R.A. Kiaochow Leased Territory. Berkeley: University of
California Press, 1936.
Norman H. The Peoples and Politics of the Far East. New York:
C. Scribner’s, 1895.
Notovich N. L’Empereur Nicolas II et la politique russe. Paris: Paul
Ollendorf, 1895.
The Occult in Russian and Soviet Culture / Ed. by Rosenthal B.G.
Ithaca; N.Y.: Cornell University Press, 1997.
Okamoto S. The Japanese Oligarchy and the Russo-Japanese War.
New York: Columbia University Press, 1970.
Oldenburg S.S. Last Tsar: Nicholas II, His Reign, and His Russia.
4 vols. Gulf Breeze, Fl.: Academic International Press, 1975.
Oliphant N. A Diary of the Siege of the Legations in Peking during
the Summer of 1900. London: Longmans, Green, 1901.
OsterhammelJ. China und die Weltgesellschaft. Munich: C.H. Beck, 1989.
Osterhammel J. Colonialism: A Theoretical Overview. Princeton;
N.J.: Markus Wiener, 1997.
Oudendijk W.J. Russia and China 11 Journal of the Royal Central
Asian Society. 1935. Vol. 22. № 3. July. P. 369-402.
Oudendijk W.J. Ways and By-Ways in Diplomacy. London: P. Davies,
1939.
Pagden A. Lords of All the World: Ideologies of Empire in Spain,
Britain, and France, c. 1500-c. 1800. New Haven; Conn.: Yale University
Press, 1995.
Paine S.C.M. Imperial Rivals: China, Russia, and Their Disputed
Frontier. Armonk; N.Y: M. E. Sharpe, 1996.
Paleologue M. Guillaume II et Nicolas II. Paris: Pion, 1934.
Palmer A. W. Lord Salisbury’s Approach to Russia, 1898 // Oxford
Slavonic Papers. 1955. № 6. P. 102—114.
398  Библиография
Pares В.А. The Fall of the Russian Monarchy: A Study of the
Evidence. London: Jonathan Cape, 1939.
Pares B.A. A History of Russia. New York: Alfred A. Knopf, 1926.
Parker E.H. China and Religion. London: John Murray, 1905.
Parry A. Russian (Greek Orthodox) Missionaries in China, 1689—
1917: Their Cultural, Political, and Economic Role // Pacific Historical
Review. 1940. Vol. 9. № 4. December. P. 401—424.
Parry A. Russian (Greek Orthodox) Missionaries in China, 1689—
1917: Their Cultural, Political, and Economic Role. Ph.D. diss.
University of Chicago, 1938.
Moulton H.G., Pasvolsky L. Russian Debts and Russian
Reconstruction: A Study of the Relation of Russia’s Foreign Debts to Her
Economic Recovery. New York: McGraw-Hill, 1924.
Pearson C.H. National Life and Character: A Forecast. London:
Macmillan, 1893.
Pelensky J. Russia and Kazan: Conquest and Imperial Ideology
(1438—1560s). The Hague: Mouton, 1974.
Pethybridge R. W. British Imperialists in the Russian Empire //
Russian Review. 1971. Vol. 30. № 4. October. P. 346—355.
Pierce R.A. Russia in Central Asia, 1867-1917: A Study in Colonial
Rule. Berkeley: University of California Press, 1960.
Pierrot J. The Decadent Imagination, 1880—1900 / Trans, by Derek
Coltman. Chicago: University of Chicago Press, 1981.
Pinon R. La lutte pour le Pacifique: Orgines et resultats de la guerre
russo-japonaise. Paris: Perrein et Cie., 1906.
Pobedonostsev K.P. L’autocratie russe. Memories politiques,
correspondence officielle et documents inedits relatifs a 1’histoire du regne
de I’empereur Alexandre III. Paris, 1927.
Pobedonostsev K.P. Reflections of a Russian Statesman. Ann Arbor:
University of Michigan Press, 1973.
Polvinen T. Imperial Borderland: Bobrikov and the Attempted
Russification of Finland, 1898—1904. London: Hurst, 1995.
Portal R. La Russie industrielle de 1881 a 1927. Paris: Centre de
Documentation Universitaire, n.d.
Powell R.L. The Rise of Chinese Military Power, 1895—1912.
Princeton; N.J.: Princeton University Press, 1955.
Price D.C. Russia and the Roots of the Chinese Revolution, 1896—
1911. Cambridge; Mass.: Harvard University Press, 1974.
Pritchett V.S. Chekhov: A Spirit Set Free. New York: Random House,
1988.	~
Библиография  399
Propper S.M. Was Nicht in die Zeitung Kam: Erinnerungen des
Chefredakteurs der «Birschewyja wedomosti». Frankfurt a/M:
Frankfurter Societats Druckerei, 1929.
Przhevalskii N.M. From Kulja, across the Tian-Shan to Lob-Nor /
Trans, by E. Delmar Morgan. London: S. Low, Marston, Searle &
Rivington, 1876.
Przhevalskii N.M. Mongolia, the Tangut Country, and the Solitudes
of Northern Tibet / Trans, by E. Delmar Morgan. 2 vols. London: S. Low,
Marston, Searle & Rivington, 1876.
Purcell V. The Boxer Uprising: A Background Study. Cambridge:
Cambridge University Press, 1963.
Pyman A. A History of Russian Symbolism. Cambridge: Cambridge
University Press, 1984.
Pyman A. The Scythians // Stand. 1966—1967. Vol. 8. № 3. P. 23—33.
Quested R. A Fresh Look at the Sino-Russian Conflict of 1900 in
Manchuria // Journal of the Institute of Chinese Studies. 1978. №8.
P. 159-191.
Quested R. The Expansion of Russia in East Asia, 1857—1860. Kuala
Lumpur: University of Malaysia Press, 1968.
Quested R. Local Sino-Russian Political Relations in Manchuria //
Journal of Oriental Studies. 1972. № 10. July.
Quested R. «Matey» Imperialists? The Tsarist Russians in Manchuria,
1895—1917. Hong Kong: University of Hong Kong, 1982.
Quested R. The Russo-Chinese Bank: A Multinational Financial Base
of Tsarism in China. Birmingham: University of Birmingham, 1977.
Quested R. Sino-Russian Relations: A Short History. Sydney: George
Allen & Unwin, 1984.
Radzinskii E. Stalin: The First In-Depth Biography Based on
Explosive New Documents from Russia’s Secret Archives. New York:
Doubleday, 1996.
Radziwill Princesse Catherine. Nicolas II le dernier tsar. Paris: Payot, 1933.
Raeff M. Michael Speransky: Statesman of Imperial Russia. The
Hague: Martinus Nij-hoff, 1969.
Railway Imperialism / Ed. by C.B. Davis, K.E. Wilburn. New York:
Greenwood Press, 1991.
Raptchinsky B. Blank en Geel in het Verre Oosten. Zutphen: WJ.
Thieme, 1933.
Raskin J. The Mythology of Imperialism: Rudyard Kipling, Joseph
Conrad, E.M. Forster, D.H. Lawrence, and Joyce Cary. New York:
Random House, 1971.
400  Библиография
Rayfield D. Chekhov: The Evolution of His Art. London: Paul Elek,
1975.
Rayfield D. The Dream of Lhasa: The Life of Nikolay Przhevalsky (1839-
1888), Explorer of Central Asia. [Athens]: Ohio University Press, 1976.
Renouvin P. La question d’Extreme Orient, 1840—1940. Paris:
Hachette, 1946.
Rees J.D. The Czar’s Friend 11 Fortnightly Review. 1901. 1 April.
№ 412. P. 612-622.
Riasanovsky N. V. The Emergence of Eurasianism I I California Slavic
Studies. 1967. № 4. P 39-72.
Riasanovsky N. V. Oriental Despotism’ and Russia // Slavic Review.
1964. Vol. 22. № 4. P. 644-649.
Riasanovsky N. V. Russia and Asia. Two Nineteenth-Century Russian
Views I I California Slavic Studies. 1960. № 1. P. 170—181.
Rich D.A. The Tsar’s Colonels: Professionalism, Strategy, and
Subversion in Late Imperial Russia. Cambridge; Mass.: Harvard
University Press, 1998.
Richardson J.L. Crisis Diplomacy: The Great Powers since the Mid-
Nineteenth Century. Cambridge: Cambridge University Press, 1994.
Richthofen F.F. von. China, Ergebnisse eigener Reisen und darauf
gegriindeter Studien. Berlin: Dietrich Reimer, 1877—1911. Vol. 2.
Richthofen F.F. von. Kiautschou, seine Weltstelfung und
voraussichtliche Bedeutung // PreuBishe Jahrbticher. 1898. Vol. 91.
№. 1. January. S. 167-171.
Ritchie G.B. The Asiatic Department during the Reign of Alexan-
der II 1855-1881. Ph.D. diss. Columbia University, 1970.
Rhie M.M., Thurman R.A.M. Wisdom and Compassion: The Sacred
Art of Tibet. New York: Abrams, 1991.
Robinson R., Gallagher J., Denny A. Africa and the Victorians: The
Official Mind of Imperialism. London: Macmillan, 1981.
Rockhill ЙКИК China’s Intercourse with Korea from the XVth
Century to 1895. London: Luzac, 1905.
Rohrbach P. Furst Ukhtomski tiber russisch-deutsche Politik //
PreuBishe Jahrbticher. 1898. Vol. 92. S. 337-346.
Rollins P.J. Imperial Russia’s Africa Colony // Russian Review. 1968.
Vol. 27. № 4. October. P. 432-451.
Romanov B.A. Russia in Manchuria, 1892—1906 / Trans, by S.W.
Jones. Ann Arbor; Mich.: Edwards, 1952.
Roosevelt T. National Life and Character I I Sewanee Review. 1894.
Vol. 2. № 3. May. P. 353-376.	~
Библиография 401
Rosen R.R. Forty Years of Diplomacy. London: Allen & Unwyn,
1922. Vol. 1.
Rosenbaum A. Manchurian Bridgehead: Anglo-Russian Rivalry and
the Imperial Russian Railways of North China, 1897—1902 // Modem
Asian Studies. 1976. № 10. P. 41—64.
Rosengarten A.G. John Bloch: A Neglected Prophet // Military
Review. 1957. Vol. 37. №. 1. April. P. 27-39.
Rosenthal B. G. Dmitrii Sergeevich Merezhkovsky and the Silver Age:
The Development of a Revolutionary Mentality. The Hague: Martinus
Nijhoff, 1975.
Rouire A.M.F. La rivalite anglo-russe au XIXе siecle en Asie. Paris:
Colin, 1908.
Rupen R.A. Mongols of the Twentieth Century. 2 vols. Bloomington:
Indiana University, 1964.
Russia. Nikolaevskaia voennaia akademiia. Comptes rendus publies
par le Rousski Invalid des conferences sur la guerre russo-japonaise. Paris:
Henri Charles-Lavauzelle, 1907. Vol. 1.
Russia, Mongolia, China: Being Some Record of the Relations
between Them from the Beginning of the XVIIth Century to the Death
of Tsar Aleksei Mikhailovich. 2 vols / Ed. by J.R. Baddeley. London:
Macmillan, 1919.
Russia in the East, 1876—1880 / Ed. by B. Jelavich, Ch. Jelavich.
Leiden: E.J. Brill, 1959.
Russia’s Eastward Expansion / Ed. by G.A. Lensen. Engelwood Hills;
N.J.: Prentice-Hall, 1964.
Russia’s Orient: Imperial Borderlands and Peoples, 1700—1917 / Ed.
by D. Brower, E. J. Lazzerini. Bloomington: Indiana University Press,
1997.
Russian Colonial Expansion to 1917 / Ed. by M. Rywkin. London:
Mansell Publishing, 1988.
Russian Foreign Policy / Ed. by I.J. Lederer. New Haven; Conn.:
Yale University Press, 1962.
Russian Imperialism / Ed. by T. Hunczak. New Brunswick; N.J.:
Rutgers University Press, 1974.
Sacke G.W.S. Solowjews Geschichtsphilosophie: Ein Beitrag zur
Charakteristik der russischen Weltanschauung. Berlin: Ost-Europa Verlag,
1929.
Sahni K. Crucifying the Orient: Russian Orientalism and the
Colonization of Caucasus and Central Asia. Bangkok: White Orchid
Press, 1997.
402  Библиография
Said Е.А. Culture and Imperialism. New York: Alfred A. Knopf,
1993.
Said E.A. Orientalism. New York: Vintage, 1979.
Sandberg G. The Exploration of Tibet: Its History and Particulars
from 1623 to 1904. Calcutta: Thacker, Spink, 1904.
Sanders E. Przewalskipaard//NRC Handelsblad. 1996. Sep. 2. S. 18.
Sarkisyanz E. Geschichte der orientalischen Volker RuBlands bis
1917. Munich: R. Oldenbourg, 1961.
Sarkisyanz E. Russian Attitudes toward Asia // Russian Review. 1954.
Vol. 13. № 4. October. P. 245-254.
Sarkisyanz E. Russland und der Messianismus des Orients. Tubingen:
J.C.B. Mohr, 1955.
Sands W.F. Undiplomatic Memories. New York: McGraw-Hill,
1930.
Saul N.E. Concord and Conflict: The United States and Russia,
1867—1914. Lawrence: University Press of Kansas, 1996.
Savinskii A.A. Recollections of a Russian Diplomat. London:
Hutchinson, 1927.
Saxton A. The Indispensible Enemy: Labor and the Anti-Chinese
Movement in America. Berkeley: University of California Press, 1971.
Sazonov S. Fateful Years, 1909—1917: The Reminiscences of Serge
Sazonov. London: F.A. Stokes, 1928.
Scheider W.H. An Empire for the Masses: The French Popular Image
of Africa, 1870—1900. Westport; Conn.: Greenwood Press, 1982.
Schelking E.N. Recollections of a Russian Diplomat: The Suicide of
Monarchies (William II and Nicholas II). New York: Macmillan, 1918.
Schelting A. von. Russland und Europa im Russischen
Geschichtsdenken. Bern: A. Franke, 1948.
Schiemann T. Deutschland und die groBe Polilik. 14 vols. Berlin:
Georg Reimer, 1902—1915.
Schimmelpenninck van der Oye D.H. Russian Military Intelligence on
the Manchurian Front // Intelligence and National Security. 1996.
Vol. 11. № 1. January. P. 22—31.
Schimmelpenninck van der Oye D.H. The Russo-Japanese War I I The
Military History of Tsarist Russia / Ed. by R. Higbam, F. Kagan. New
York: Palgrave, 2002. P. 182-201.
Schimmelpenninck van der Oye D.H. Tsarist Military Intelligence and
the Younghusband Expedition of 1904 // Intelligence and International
Politics from the Civil War to the Cold War I Ed. by J. Siegel. Westport;
Conn.: Greenwood, 2005. P. 109-125.
Библиография  403
Schmidt V. Die deutsche Eisenbahnpolitik in Shantung, 1898—1914:
Ein Betrag zur Geschichte des deutschen Imperialismus in China.
Wiesbaden: Harrasowitz, 1976.
Schoolfield G. A Baedeker of Decadence. New Haven; Conn.: Yale
University Press, 2003.
Schorkowitz D. Die soziale und politische Organisation bei den
Kalmiicken (Oiraten) und Prozesse der Akkulturation von 17.
Jahrhundert bis zur Mitte des 19. Jahrhunderts. Frankfurt a/M: P. Lang,
1992.
Schrecker J. Imperialism and Chinese Nationalism: Germany in
Shantung. Cambridge; Mass.: Harvard University Press, 1971.
Schumpeter J.A. The Sociology of Imperialisms // Imperialism and
Social Classes / Trans, by Heinz Norden. New York: Augustus M. Kelley,
1951. P. 3-130.
Schuyler E. Turkistan: Notes of a Journey in Russian Turkistan,
Kokand, Bukhara and Kuldja. 2 vols. New York: Scribner, Armstrong,
1876.
Schwartz H. Tsars, Mandarins, and Commissars: A History of
Chinese-Russian Relations. Philadelphia: J.B. Lippincott, 1964.
The Secret Memoirs of Count Tadasu Hayashi / Ed. by A.M. Pooley.
New York: G.P. Putnam’s Sons, 1915.
Sergei Witte on the Industrialization of Russia I Ed. by Th. H. von
Laue 11 Journal of Modem History. 1954. Vol. 26. № 1. March. P. 60—74.
Seton- Watson H. The Russian Empire, 1801—1917. Oxford: Oxford
University Press, 1967.
Shin P.Y.-S. The Otsu Incident: Japan’s Hidden History of the
Attempted Assassination of Future Emperor Nicholas II of Russia in the
Town of Otsu, Japan, May 11, 1891, and Its Implication for Historical
Analysis. Ph.D. diss. University of Pennsylvania, 1989.
Shoemaker M.M. The Great Siberian Railway: From St. Petersburg
to Pekin. New York: G.P. Putnam’s Sons, 1903.
Siegelbaum L. Another «Yellow Peril»: Chinese Migrants in the
Russian Far East and the Russian Reaction before 1917 // Modem Asian
Studies. 1978. Vol. 12. № 2. April. P. 307-330.
Simmons EJ. Chekhov: A Biography. New York: Atlantic Monthly
Press, 1962.
Sinor D. Le mongol vue par L’Occident // Studies in Medieval Inner
Asia. Ashgate: Variorum, 1997. Vol. 9.
Skalkovskii K.A. Les ministres des finances de la Russie 1802—1890
I Trans, by P. de Nevsky. Paris: Guillaumin et Cie., 1891.
404  Библиография
Slezkine Yu. Arctic Mirrors: Russia and the Small Peoples of the
North. Ithaca; N.Y.: Cornell University Press, 1994.
Smith Ch.E. The Young Tsar and His Advisers // North American
Review. 1895. № 458. January. P. 21—28.
Snelling J. Buddhism in Russia: The Story of Agvan Dorzhiev, Lhasa’s
Emissary to the Tsar. Shaftesbury: Element, 1993.
Snyder J. Myths of Empire: Domestic Politics and International
Ambitions. Ithaca; N.Y: Cornell University Press, 1991.
Sokolsky G.E. The Story of the Chinese Eastern Railway. Shanghai:
North-China Daily News, 1929.
Solovev V.S. A Solovev Anthology / Ed. by S.L. Frank. New York:
Charles Scribner’s Sons, 1950.
Solovev V.S. War and Christianity: From the Russian Point of View.
New York: G.P. Putnam’s Sons, 1915.
Spector S. Li Hung-chang and the Huai Army. Seattle: University of
Washington Press, 1964.
Spence J.D. The Chan’s Great Continent: China in Western Minds.
New York: Norton, 1998.
Spence J.D. The Search for Modem China. New York: Norton, 1990.
Steinberg J. W. The Education and Training of the Russian General
Staff: A History of the Imperial Nicholas Military Academy, 1832—1914.
Ph.D. diss. Ohio State University, 1990.
Steinberg J. Germany and the Russo-Japanese War 11 American
Historical Review. 1970. Vol. 75. P. 1965-1986.
Steinmann F. von. Russlands Politik im fernen Osten und der
Staatssekretar Bezobrazov. Inaugural diss. Friedrich-Wilhelms Universitat
zu Berlin, 1931.
Stephan J.J. The Russian Far East: A History. Stanford; Calif.:
Stanford University Press, 1994.
Stemkopf J. Sergei und Vladimir Solov’ev: Eine Analyse ihrer
Geschichtstheoretischen und geschichtsphilosophischen Anschauungen.
Munich: Otto Sagner, 1973.
Stremooukhoff D. Vladimir Soloviev et son oeuvre messianique.
Lausanne: L’Age d’Homme, 1975.
Sumner B.H. Tsardom and Imperialism. Hamden; Conn.: Archon
Books, 1968.
Sutton J. The Religious Philosophy of Vladimir Solovyov: Towards a
Reassessment. New York: St. Martin’s Press, 1988.
Swart K. W. The Sense of Decadence in Nineteenth-Century France.
The Hague: Martinus Nijhoff, 1964.	__
Библиография  405
Tan Ch.C. The Boxer Catastrophe. New York: Octagon Books, 1967.
Tang P.S.H. Russian and Soviet Policy in Manchuria and Outer
Mongolia, 1911—1931. Durham; N.C.: Duke University Press, 1959.
Taranovski T. The Politics of Counter-Reform: Autocracy and
Bureaucracy in the Reign of Alexander III, 1881 — 1894. Ph.D. diss.
Harvard University, 1976.
Taube M. de. La politique russe d’avant-guerre. Paris: Librairie Ernest
Leroux, 1928.
Trease G. The Grand Tour. New York: Holt, Rinehart and Winston,
1967.
Tettau F. von. Kuropatkin und seine Unterfuhrer. Berlin: Ernst
Siegfried Mittler, 1913.
Thaden E.C. Conservative Nationalism in Nineteenth-Century
Russia. Seattle: University of Washington Press, 1964.
Thompson R.A. The Yellow Peril, 1890—1924. New York: Amo Press,
1978.
Thornton A.P. Doctrines of Imperialism. New York: John Wiley &
Sons, 1965.
Tibet und Zentralasien / Ed. by E. Schafer. Stuttgart: Henry Goverts,
1965.
The Times Survey of Foreign Ministries of the World / Ed. by
Z. Steiner. London: Times Books, 1982.
TirpitzA. von. Erinnerungen. Berlin: K.F. Koehler, 1927.
To Siberia and Russian America: Three Centuries of Russian
Eastward Expansion. 3 vols / Ed. by B. Dmytryshyn et al. Portland:
Oregon Historical Society, 1985—1989.
Tokheim A. Przhevalskii: Journey to Lob-Nor. Unpublished
undergraduate paper. Yale University, 1993.
Tompkins S.R. Witte as Minister of Finance 1892—1903 // Slavonic
Review. 1933. Vol. 11. № 33. April. P. 590-606.
Towle G.M. England and Russia in Asia. Boston: Osgood, 1885.
Trautmann O.P. Die Sangerbriicke: Gedanken zur russichen
AuBenpolitik von 1870—1914. Stuttgart: Union Deutsche
Verlagsgesellschaft, 1940.
Treadgold D. The Great Siberian Migration: Government and
Peasant in Resettlement from Emancipation to the First World War.
Princeton; N.J.: Princeton University Press, 1957.
Trench E. The Russo-Indian Question. London, MacMillan, 1869.
Treue Ж Russland und die Eisenbahnen im Fernen Osten //
Historische Zeitschrift. 1938. № 157. P. 504—540.
406  Библиография
Trubetskoi G.N. Russland als Grossmacht. Stuttgart: Deutsche
Verlags-Anhalt, 1917.
Trubetskoi N.S. The Legacy of Genghis Khan and Other Essays on
Russia’s Identity. Ann Arbor: Michigan Slavic Publications, 1991.
Tschizewskij D. Russian Intellectual History. Ann Arbor; Mich.:
Ardis, 1978.
Tsion I.F.M. Witte et les finances russes. Lausanne: B. Benda, 1895.
Tsion I.F.M. Ou la dictature de M. Witte conduit la Russie. Paris:
Librarie Haar et Steinert, 1897.
Tupper H. To the Great Ocean: Siberia and the Trans-Siberian
Railway. Boston: Little, Brown, 1965.
Ukhtomskii E.E. The English in Tibet // North American Review.
1904. № 179. January. P. 24-29.
Ukhtomskii E.E. Travels in the East of His Imperial Majesty Czar
Nicholas II of Russia, when Cesarewitch, 1890—1891. 2 vols.
Westminster: Constable, 1900.
Ular A. Un empire Russo-Chinois. Paris: Felix Juven, [1900?].
Unkrig WA. Aus den letzten Jahizehnten des Lamaismus in RuBland //
Zeitschrift fur Buddhismus und verwandte Gebiete. 1926. Vol. 7. № 2.
S. 135-151.
Vagts A. Der chinesisch-japanische Krieg 1894/95 11 Europaische
Gesprache. 1931. Vol. 9. № 5. May. S. 234-252; № 6. June. S. 285-301.
Vaillant R.B. Japan and the Trans-Siberian Railroad, 1885—1905.
Ph.D. diss. University of Hawaii, 1974.
Vambery A. The Coming Struggle for India. London: Cassel, 1885.
Varigny C. de. L’lnvasion chinoise et le socialisme aux Etats-Unis //
Revue des deux mondes. 1878. 1 October. № 3. P. 589—613.
Veresaev V. V. In the War: Memoirs of V. Veresaev. New York: Mitchell
Kennerley, 1917.
Vernadsky G. The Mongols and Russia. New Haven; Conn.: Yale
University Press, 1953.
Verner A.M. The Crisis of Russian Autocracy: Nicholas II and the
1905 Revolution. Princeton; N.J.: Princeton University Press, 1990.
Vladimir [Zenone Volpicelli], The China-Japan War. New York:
Charles Scribner’s Sons, 1896.
Vladimir [Zenone Volpicelli]. Russia on the Pacific and the Siberian
Railway. London: Sampson Low, Marston, 1899.
Vogel B. Deutsche RuBlandpolitik: Das Scheitern der deutschen
Weltpolitik unter Billow 1900—1906. Dusseldorf: Bertelsmann
Universtitatsverlag, 1973.	—
Библиография  407
Vonliarliarskii V.M. Why Russia Went to War with Japan: The Story
of the Yalu Concession // Fortnightly Review. 1910. № 87. P. 816—831,
1030-1043.
Voorheis P. The Perception of Asiatic Nomads in Medieval Russia:
Folklore, History, and Historiography. Ph.D. diss. Indiana University, 1972.
Voskressenski A.D. The Sino-Russian St. Petersburg Treaty of 1881:
Diplomatic History. Commack; N.Y.: Nova Science Publishers, 1986.
Vucinich A. Darwin in Russian Thought. Berkeley: University of
California Press, 1988.
Walicki A. A History of Russian Thought from the Enlightenment to
Marxism. Stanford; Calif.: Stanford University Press, 1973.
Walicki A. The Slavophile Controversy: History of a Conservative
Utopia in Nineteenth-Century Russian Thought / Trans, by H. Andrews-
Rusiecka. Oxford: Oxford University Press, 1975.
Wallace D.M. Russia: On the Eve of War and Revolution. Princeton;
N.J.: Princeton University Press, 1984.
Waller D. The Pundits: British Exploration of Tibet and Central Asia.
Lexington: University Press of Kentucky, 1990.
Waller D. The Short Victorious War: The Russo-Japanese Conflict,
1904—1905. London: Hutchison, 1973.
Walsh W.B. The Imperial Russian General Staff and India: A Footote
to Diplomatic History // Russian Review. 1957. Vol. 16. № 2. April.
P. 53-58.
Wang Ch.Ch. The Chinese Eastern Railway // Annals of the
American Academy of Political and Social Science. 1925. № 122.
November. P. 57—79.
Warth R.D. Before Rasputin: Piety and the Occult at the Court of
Nicholas II Ц Historian. 1985. Vol. 47. № 3. May. P. 323-337.
Warth R.D. Nicholas II: The Life and Reign of Russia’s Last
Monarch. Westport; Conn.: Praeger, 1997.
Weale B.L.P. Indiscreet Letters from Peking. New York: Dodd,
Mead, 1907.
Weale B.L.P. Manchu and Muscovite. London: Macmillan, 1907.
Webb J. The Harmonious Circle: The Lives and Work of G.I.
Gurdjieff, P.D. Ouspensky, and Their Followers. New York: Shambhala,
1987.
Weeks M. The Last Wild Horse. Boston: Houghton Mifflin, 1977.
Weeks Th. R. Nation and State in Late Imperial Russia: Nationalism
and Russification on the Western Frontier, 1863-1914. DeKalb: Northern
Illinois University Press, 1996.
408  Библиография
Wei Ken-shen. Russo-Chinese Diplomacy, 1689—1924. Shanghai:
Commercial Press, 1928.
Wen Ching Yin. Le systeme fiscal de la Chine. Paris: Imprimerie du
Montparnasse et de Persan Beaumont, 1929.
Wesseling H.L. Verdeel en Heers: De Deling van Afrika, 1880—1914.
Amsterdam: Uitgeverij Bert Bakker, 1991.
Westwood J.N. A History of Russian Railways. London: George Allen
& Unwin, 1964.
Westwood J.N. Japan against Russia, 1904—1905: A New Look at the
Russo-Japanese War. Albany: State University of New York Press, 1986.
White J. The Diplomacy of the Russo-Japanese War. Princeton;
N.J. Princeton University Press, 1964.
Widmer E. The Russian Ecclesiastical Mission during the Eighteenth
Century. Cambridge; Mass.: Harvard University Press, 1961.
Wilgus M.H. Sir Claude MacDonald, the Open Door, and British
Informal Empire in China, 1895—1900. New York: Garland, 1987.
Wilhelm II. Letters from the Kaiser to the Czar. New York: Frederick
A. Stokes, 1920.
Wilhelm II and Nicholas II. Correspondence entre Guillaume II et
Nicolas II 1894-1914. Paris: Pion, 1924.
Williams S. W. A History of China: Being the Historical Chapters from
«The Middle Kingdom». 2 vols. New York: Charles Scribner’s Sons, 1901.
Willoughby W. W. Foreign Rights and Interests in China. Baltimore:
Johns Hopkins University Press, 1920.
Wirtschaft und Gesellschaft im vorrevolutsionaren RuBland / Ed. by
D. Geyer. Cologne: Kiepenheuer & Witsch, 1975.
Wishnick E. Russia in Asia and Asians in Russia // SAIS Review.
2000. Vol. 20. № 1. Winter-spring. P. 87-101.
Witte S.Iu. Erzwungene Aufklarungen aus AnlaB des Berichtes des
Generaladjutanten Kuropatkin iiber den Krieg mit Japan. Vienna, 1911.
Witte S.Iu. The Memoirs of Count Witte / Trans, and ed. by
S. Harcave. Armonk; N.Y.:M. E. Sharpe, 1990.
Witte S.Iu. Russia’s Work in Manchuria // Harper’s Weekly. 1904.
9 April. P. 544-545.
Witte S.Iu. Sergei Witte on the Industrialisation of Imperial Russia I
/ Journal of Modem History. 1954. Vol. 26. № 1. March. P. 60—74.
Wittschewsky V. Russlands Handels-, Zoll-, and Industriepolitik von Peter
dem Grossen bis auf die Gegenwart. Berlin: Ernst Siegfried Mittler, 1905.
Wittfogel K.A. Russia and the East: A Comparison and Contrast //
Slavic Review. 1963. Vol. 22. № 4. P. 627-643.
Библиография 409
Wittram R. Das russische Imperium und sein Gestaltwandel //
Historische Zeitschrift. 1959. № 187. P. 568—593.
Wolff D. To the Harbin Station: The Liberal Alternative in Russian
Manchuria, 1898—1914. Stanford; Calif.: Stanford University Press, 1999.
Wood C.L. Die Beziehungen Deutschlands zu China (Eine
historische Betrachtung in politischer und okonomischer Hinsicht vom
19. Jahrhundert bis zura Jahre 1934). Inaugural diss. Ruprecht-Karls-
Universitat zu Heidelberg, 1934.
Woodman D. Himalayan Frontiers: A Political Review of British,
Chinese, Indian, and Russian Rivalries. New York: Praeger, 1969.
Woodward D. The Russians at Sea: A History of the Russian Navy.
New York: Praeger, 1965.
Wren M.C. The Western Impact upon Tsarist Russia. Chicago: Holt,
Rinehart and Winston, 1971.
Wright M.C. The Adaptibility of Ch’ing Diplomacy: The Case of
Korea // Journal of Asian Studies. 1958. Vol. 17. № 3. May. P. 363-381.
Wright M. C. The Last Stand of Chinese Conservatism: The T’ung-
Chih Restoration, 1862—1874. Stanford; Calif.: Stanford University
Press, 1957.
Wu A.K. China and the Soviet Union: a Study of Sine-Russian
Relations. London: Methuen, 1950.
Yokoyama T. Japan in the Victorian Mind: A Study of Stereotyped
images of a Nation, 1850—1880. London: Macmillan, 1987.
Yorck von Wartenburg M. Das Vordringen der Russischen Macht in
Asien. Berlin: Ernst Siegfried Mittler und Sohn, 1900.
Young C. W. The International Relations of Manchuria: A Digest and
Analysis of Treaties, Agreements, and Negotiations concerning the Three
Eastern Provinces of China. New York: Greenwood Press, 1969.
Young G.M., Jr. Nikolai F. Fedorov: An Introduction. Belmont;
Mass.: Nordland, 1979.
Young L.K. British Policy in China 1895—1902. Oxford: Clarendon,
1970.
Young M.B. The Rhetoric of Empire: American China Policy, 1895—
1901. Cambridge; Mass.: Harvard University Press, 1968.
Zabel R. Deutschland in China. Leipzig: George Wigand, 1902.
Zabriskie E.H. American-Russian Rivalry in the Far East: A Study in
Diplomacy and Power Politics, 1895—1914. Philadelphia: University of
Pennsylvania Press, 1946.
Zaionchkovskii P.A. The Russian Autocracy in Crisis, 1878—1882.
Gulf Breeze; Fl.: Academic International Press, 1979.
4Ю  Библиография
Zentraiasien / Ed. by Hambly G. Frankfurt a/M: Fischer, 1966.
Zernov N. Three Russian Prophets: Khomiakov, Dostoevsky, Soloviev.
London: S.C.M. Press, 1944.
Zilhlke H. Die Rolle des Fernen Ostes in den Politischen
Beziehungen der Machte, 1895—1905. Berlin, 1927.
СОКРАЩЕНИЯ
АВПРИ
ГАРФ
РО ИРЛИ
СПбФ АРАН
РГАВМФ
ОР РГБ
РГИА
НА РГО
РГВИА
ОР РНБ
BDFA
BDOW
DDF
GP
RGP
Архив внешней политики Российской империи, Москва
Государственный архив Российской Федерации, Москва
Рукописный отдел. Институт русской литературы Российской
Академии наук (Пушкинский Дом), Санкт-Петербург
Санкт-Петербургский филиал Архива Российской Академии
наук
Российский государственный архив Военно-морского флота,
Санкт-Петербург
Отдел рукописей. Российская государственная библиотека,
Москва
Российский государственный исторический архив, Санкт-
Петербург
Научный архив Русского Географического общества, Санкт-
Петербург
Российский государственный военно-исторический архив,
Москва
Отдел рукописей. Российская национальная библиотека,
Санкт-Петербург
British Documents on Foreign Affairs: Reports and Papers from the
Foreign Office Confidential Print / Ed. by K. Bourne, D.C. Watt.
Pt. 1. Ser. A, E. [Frederick, Md.]: University Publications of
America, 1983—1989.
British Documents on thel9141 Ed. by G. P. Gooch, H. Temperley
Vols. 1—2. London: His Majesty’s Stationery Office, 1926—1938.
Documents diplomatiques fran^ais (1871—1914). Fre serie (1871 —
1900). Vols. 11—16. Paris: Imprimerie nationale, 1929—1959.
Die grosse Politik der Europaischen Kabinette 1871-1914:
Sammlung der diplomatichen Akten der Auswflrtigen Amptes I Ed.
by J. Lepsius et al. Vol. 9, 12—14, 16, 18. Berlin: Deutsche
Verlagsgesellschaft fur Politik and Geschichte, 1922—1927.
Rijks Geschiedkundige Publication, grote serie. Vols. 100, 138. Den
Haag: Martinus Nijhoff, 1905.
ИМЕННОМ УКАЗАТЕЛЬ
Аварии В.Я. 328, 331
Адамс Б. 150
Айрапетов О.Р. 7
Аксаков И.С. 73
Александр I, император 186
Александр II, император 16, 35, 44,
45, 156, 179, 182-184, 186, 187,
190, 298, 299, 328-329
Александр III, император 31—33,
50, 56, 60, 71, 75, ПО, 113, 123,
124, 163, 184-186, 190, 191, 193,
194, 199, 201, 333, 354
Александр Михайлович, вел.кн.
(Сандро) 28, 33, 35, 314, 325, 354
Александра Федоровна, императри-
ца 79, 124, 171, 340, 354
Александров В. 7
Алексеев Е.И. 125, 172, 174, 177,
248, 278, 280, 299-302, 316, 320-
322, 331, 353, 355
Алексей Александрович, вел.кн.
197, 202, 205, 217, 354
Амальрик А. 161
Амфитеатров А.В. 276
Ананьич Б.В. 7, 13
Андреев А.И. 7
Анцер, фон И.Б. 271
Аоки 214
Арисугава, принц 31
Бадмаев П.(Ж.).А. 78, 83, 332-334,
348, 349, 354
Бакунин М.А. 147, 148
Балашов И.П. 332, 348
Барретт Т. 7
Барятинский В.А. 25
Басаргин В. 26
Бассин М. 18
Баттерфилд К. 7
Батый, хан 148
Бебель А. 127
Беверидж А. 106, 292
Безобразов А.М. 12-14, 314—317,
320, 321, 331, 333
Белинский В.Г. 146
Белый А. (Бугаев Б.Н.) 9-11
Бердяев Н.А. 78, 88, 138
Беринг М. 129
Бертон Р. 46
Биконсфилд, лорд (Дизраэли Б.)
227, 244
Бисмарк, фон О. 116, 184
Блаватская Е.П. 78, 96, 108, 136
Блиох И.С. 109, 117, 118, 131
Блок А.А. 18,70,71,94
Блюссе Л. 7
Бобринский А.П. 108
Богданович Е.В. 336, 349
Бодлер Ш. 10
Бонпар М. 175
Боханов А.Н. 7
Бриннер Ю. 314
Брокгауз Ф.А. 79
Бунге Н.Х. Н±, 112
Именной указатель 413
Бугаков А.М. 148
Бушкович П. 7
Бюлов, фон Б. 60, 184, 261, 263, 351
Вальдерзее фон А. 280, 281
Банковский В.П. 332
Банковский П.С. 56, 142, 143, 193,
194, 254, 278
Васильев В.П. 354
Вебер К.И. 192
Вельд, ин‘т Н. 7
Вениамин, архиепископ 76
Венюков М.Н. 59, 354
Вересаев В.В. 171
Верещагин В.В. 342, 343, 351
Вильгельм II, император 71, 151,
152, 165, 207, 208, 244, 246, 248-
250, 253, 256, 260, 261, 281, 335
Витте К.Г.Г.Ю. 107
Витте Е.А. — см. Фадеева Е.А.
Витте М.И. 123, 292
Витте С.Ю. 12-14, 19, 33, 38, 82-
86, 94, 102-132, 143, 145, 157, 158,
176, 193, 194, 197, 199, 201, 204-
206, 214, 219, 222-227, 230, 231,
233-236, 238, 242, 243, 251, 252,
254, 255, 262-264, 276-280, 284,
292-295, 297-300, 302-308, 312-
317, 319-322, 325, 328-330, 333,
334, 338-341, 346, 353-355
Владимир Александрович вел. кн. 213
Вогак К.И. 195, 196, 212, 260, 278,
320, 321
Вольтер (Аруэ М.Ф.) 149
Вонлярлярский В.М. 314
Воронцов-Дашков И.И. 124, 130
Вульф Д. 7, 14
Вучинич А. 67
Вышнеградский И.А. 109—113, 123,
189, 201
Гавриленкова Е. 63
Ганелин Р.Ш. 7, 13
Ганото Г. 259
Гардинг Ч. 253
Гатагова Л. С. 7
Гейден Ф.Л. 47
Гейкинг, фон Э. 246, 248, 256
Генрих, принц прусский 304
Георг, принц греческий 26
Георгиевский С.М. 59
1еоргий Александрович, вел.кн. 25,28
Герцен А.И. 146
Герцль Т. 165
Гире Н.К. 56, 184, 185, 189, 193, 194,
197, 199, 211, 213
Гире М.Н. 80, 268, 269, 272-274,
279, 281, 294
Гитлер А. 17, 18, 174
Глинский Б.Б. 12, 13, 15
Го Цитао 181
Гобино, де А. 53
Гогенлоэ-Шиллингсфюрст X. 216,
246, 249
Гоголь Н.В. 104, 146
Голицын В.М. 354
Головнин В.Н. 146—148
Горбачев М.С. 71
Горчаков А.М. 16, 22, 156, 157, 160,
179, 182, 190
Грациози А. 7
Грибский К.Н. 298
Гродеков Н.И. 317
Гурджиев Г.И. 97
Гурко В.И. 15, 177
Гучков А.И. 308
Гюббенет, фон А. 225, 226
Гюисманс Ш.М.Ж. 10
д’Анетан А. 177
Данилевский Н.Я. 67
414 Именной указатель
Даргомыжский А.С. 171
Делянов И.Д. 81, 82
Деникин А.И. 75
Джолл Дж. 20
Диллон Э. 106
Дидерихс, фон О. 249, 250, 259
Доржиев А. 83, 99
Дорошевич В.М. 275
Достоевский Ф.М. 10, 104, 146
Духовской С.М. 209
Дьяченко Б. 167
Екатерина II, императрица 41, 135
Елизавета Петровна, императрица
75
Емец В.А. 7
Ермак Тимофеевич 180
Жерар О. 80, 218, 225, 245
Жунлу 269
Зюдфельд М. (Нордау) 150, 165
Ибсен Г. 138
Иван III 180
Иван IV (Грозный) 180, 338
Иванов Г.В. 25
Иглтон Т. 17
Игнатьев А.В. 7
Игнатьев Н.П. 220—222
Извольский А.П. 15, 106, 114, 130,
201, 243, 263, 302, 303, 332
Ито Хиробуми 211, 303, 304
Кавтарадзе А. Г. 7
Каган Ф. 7
Казинец Э. 6
Камбы-нансу 46
Канси, император 180, 236
Кант И. 9
Капнист Д.А. 193, 197, 203, 211
Карамзин Н.М. 86, 91
Карнеги Э. 117
Картер Дж. 7
Касселе A. Y1
Кассини А.П. 185, 186, 190, 192,
193, 195, 198, 204, 209, 212, 216,
218, 220, 221, 227, 228, 230, 231,
233, 237, 238, 242, 245, 248, 251,
260, 324
Катков М.Н. 59, 80
Кауфман К.П. 140, 183
Кацура Таро 303, 304
Кеннеди П. 7
Керзон Дж. 16, 162, 221
Кетгелер фон К. 280
Кидерляйн-Вахтер, фон А. 253
Кимберли Дж. 207
Киплинг Р. 150
Клаузевиц, фон К. 127
Ключевский В.О. 87
Кнакфусс Г. 151
Кнобель Ф.М. 257
Кобаяши К. 173
Коджон, король 191, 192
Колпаковский Г. 183
Конгер Э. 257
Конрад Дж. 45, 60
Коное Ацумара 303
Константин Николаевич, вел. кн.
45
Конфуций 11, 270
Копытов Н.В. 225, 226
Коростовец И.Я. 243, 310, 322
Корсаков В.В. 267
Корш В.Ф. 80
Коэн П. 284
Крейг Г. 347
Кривенко В.С. 35
Криссидис Н. 7_
Именной указатель 415
Кристи Д. 294
Кропоткин П.А. 67
Крылов И.А. 145
Ксения Александровна, вел. кн. 79,
354
Кублай-хан 228
Куропаткин А.Н. 12, 20, 66, 82, 83,
98, 125, 128, 134, 139-145, 152—
160, 162, 176, 264, 278, 280, 293,
297-301, 303, 306, 308, 309, 311,
312, 316, 317, 319-322, 325, 329,
330, 334, 341-343, 346, 352, 354
Куропаткин Н.Е. 139, 295
Кушаков К.П. 330
Ламздорф В.Н. 128, 185, 212, 214,
216, 220, 221, 239, 249, 277-282,
297-301, 303, 304, 306, 310, 312,
316, 317, 319-322, 326, 345, 351,
353
Лангер У. 14, 15, 62, 262
Лапин В. В. 7
Лассель Ф. 227
Латтимор О. 290
Лауэ Т. 112
Левандовский А.А. 7
Левитов И.С. 345
ЛеДонн Дж. 7
Ленин В.И. 70, 105, 128
Ленсен Дж. 213
Леонтьев К.Н. 88, 89
Лермонтов М.Ю. 107
Леруа-Больё А. 226
Лессар П.М. 306, 307, 319, 321
Ли, династия 191
Ли Ханчжан 30
Ли Хунчжан 83—85, 192, 193, 198,
209, 211, 212, 216, 225, 228-233,
236, 241-243, 248, 251, 255-257,
262, 268, 269, 280, 281, 283, 287,
301, 304, 306
Ливен Д. 7
Ливингстон Д. 40, 60
Лиддел Харт Б.Х. 131
Линкольн М. 7
Лионский Ф. 78
Лист Ф. 116
Лобанов-Ростовский А.Б. 199—203,
204, 206-208, 215, 216, 219-221,
227, 232, 236, 242, 251, 253, 260,
262, 302
Ломоносов М.В. 80
Лоркович Т. 6
Луначарский А.В. 103
Лю Куни 306
Лю Шаоци 40
Майер А. 340
Макаров С.О. 177, 343
Макдональд Д. 7, 13, 15
Макдональд К. 245, 279
Макдугал У. 347
МакРейнольдс Л. 7
Максимов А.Я. 203
Малоземов Э. 14, 264
Мальтус Т.Р. 149
Мамин-Сибиряк Д.Н. 344
Мария Федоровна, императрица
57, 123, 171, 253, 354
Маркс К. 115
Мартенс Ф.Ф. 51, 67, 101, 282, 283
Мен-цзы 270
Меннинг Б. 7
Мещерский В.П. 80, 123, 131, 204,
220, 240, 275, 337, 338
Милютин Д.А. 44, 46, 59, 60, 354
Мин, королева 252
Мин, династия 181, 191, 270, 289
Мироненко С. В. 7
416 Именной указатель
Михаил Александрович, вел. кн.
114, 116, 119
Михайловский Н.К. 342
Мольтке, фон X. 151
Монтебелло Л.Г. 208, 216, 219, 238
Монтескье Ш.Л. 149
Моррисон Дж. 84, 301
Муравьев М.Н. 249, 252-255, 264,
266, 273, 274, 276, 277, 287, 311
Муравьев-Амурский В.В. 251
Муравьев-Амурский Н.Н. 182, 221
Муцу Мунемицу 193, 198, 216
Мэйдзи, император 268, 303, 332,
344
Мэхэн А.Т. 252
Мюнстер Г. Г. 244
Набоков В.Д. 69
Невельской Г.И. 188
Некрасов Н.А. 104
НервальЖ. 10
Нессельроде К.В. 187
Николай I, император 45, 146, 182
Николай II, император 11, 12, 15,
16, 19, 20, 25-38, 40, 57, 59, 62,
72, 73, 79, 80, 82, 83, 85, 89, 94, 97,
98, 100, 106, 113, 115, 117, 118,
121, 124-128, 143-145, 152, 154,
158, 159, 165, 171, 172, 174, 175,
179, 188, 191, 196-203, 205, 206,
208, 213-215, 226-228, 230, 232,
234, 242, 248, 250, 252, 254-256,
261, 263, 264, 272, 276, 277, 279-
281, 287, 295, 296, 302, 304, 313—
317, 320, 322, 327, 328, 332-334,
336, 340, 341, 346, 349, 352, 353
Николай Николаевич, вел. кн. 109
Ниси Токудзиро 302
Нобель А. 117
Новиков-Прибой А. 11
Норман Г. 218
Нотович Н. 344, 345
Обручев Н.Н. 68, 142, 197
Овчинников П. 84, 99
ОдомУ. 7
О’Коннор Н. 212, 219, 239, 266
Олейников Д. И. 7
Олкотт ЕС. 96
Ольденбург С.Ф. 354
Остерхаммель Ю. 328
Ояма 195
Павлов А.И. 256, 268
Пак Чон Хо 263
Паркер Дж. 162
Пейн С.М. 14
Перовский Л.А. 45
Перри М. 192
Петерс К. 56
Петр I (Великий), император 10,
71, 80, 182, 229, 241, 268, 334, 338
Пирсон Ч. 150, 151
Плавт ТМ. 98
Плансон Г.А. 319
Плеве В.К. 125, 314, 317, 320, 321
Плеске Э.Д. 125
Победоносцев К.П. 82, 184, 190
Позднеев А.М. 59, 355
Позднеев Д.М. 355
Покотилов Д.Д. 85, 224, 234, 240,
274, 284, 306, 315
Поло М. 43, 59
Половцов А.А. 124
Пониктера Р. 7
Попов А.Н. 338
Пржевальский К.Ф. 41
Пржевальский М.К. 41
Пржевальский Н.М. 18, 19, 39—63,
65-68, 72, 75, 92, 120, 135, 141,
Именной указатель 417
142, 148, 152, 153, 155, 176, 185,
329-332, 334, 346, 353, 354
Путята Д.В. 268
Пушкин А.С. 60, 107, 146
Пэйрс Б. 190
Радолин-Радолински, фон Г. 237,
249, 263
Ранке, фон Л. 14, 15
Распутин Г.Е. 78, 349
Редигер А.Ф. 330
Ренненкампф П.К. 296
Реунов М.А. 256
Риттер К. 45
Рихтгофен, фон Ф. 65, 261
РичД. 7
Роборовский В.И. 52, 54
Родзянко М.В. 333
Родс С. 56, 114, 224
Розбери, лорд (Примроуз А.Ф.)
207, 238
Розен Р.Р. 106, 200, 203, 302, 310,
311, 316, 332
Розен С. 7
Романов Б.А. 13—15, 83, 242, 327
Романов П.М. 234
Романовы, династия 10, 41, 55, 58,
70, 75, 86, 92, 126, 146, 175, 176,
236, 340, 349
Ротшильд, де А. 238
Ротштейн А.Ю. 99, 233, 234, 238
Рудаков А. 285
Рудин В. 7
Рузвельт Т. 149, 150
Руланд X. 7
Русин А.И. 176
Рыбаченок И. С. 7, 212, 213, 216
Рюрик 73
Савицкий Л. 7
Саид Э. 18
Сайн-Витгенштейн-Берлебург 64
Сан Мен Мун 165
Сатоу Э. 311
Сахаров В.В. 143, 295, 296
Селборн У. 301
Семенов-Тян-Шанский П.П. 43,
45, 46, 53
Сигел Дж. 7
Симанский П.Н. 15, 37, 235, 242
Синор Д. 149
Скобелев М.Д. 56, 60, 140-142,
144, 182, 329
Скотт Ч. 266, 322
Скулфилд Дж. 7
Собинов Л. 171
Соболев Л.Н. 130,164
Соловьев В.С. 87—89, 134—139,
160, 161, 341, 342, 344, 345
Соловьев Ю.Я. 240
Солсбери, маркиз (Толбот Р.А.) 266,
281
Спенс Дж. 7, 285
Сперанский М.М. 75, 95
Спок Дж. 7
Стааль Е.Е. 207
Стайнберг М. 7
Стайтс Р. 7
Сталин И.В. 17, 18, 62, 63, 174
Сталь Е. 199
Станиславский К.С. 103, 129
Старк О. 173, 174, 177
Стефан Дж. 350
Стоун Д. 7
Стрельбицкий, подполковник 226
Струве П.Б. 114
Субботич Д.И. 296
Суворин А.С. 82, 196, 313, 340, 344
Сун, династия 228
418  Именной указатель
Сыромятников С.Н. (Сигма) 99, 341
Сэтоу Э. 306
Сюй Цзинчэн 230, 233, 234
Тадас Хаяши 209
Тамерлан, хан 150
Тан Ч. 284, 287
Тарановский Т. 7
Тарле Е.В. 122
Тевфик-паша 26
Тирпиц, фон А. 247, 248, 249, 261,
262
ТогоХ. 171,174,175
Толстой Л.Н. 335
Торнтон А.П. 61
Тургенев И.С. 115,139
Тыртов П.П. 209, 210, 217, 254, 255,
303, 317
Уинкс Р. 7
Уортман Р. 7
Урусов Л.П. 355
Ухтомский П.П. 73
Ухтомский Э.А. 73
Ухтомский Э.Э. 19, 29, 35, 70, 72—
101, 105, 121, 127, 175, 224, 230,
232-234, 251, 259, 280, 286, 301,
304, 313, 329, 330, 334-338, 343,
346, 349, 350, 353-355
Фаберже П.К. 84
Фадеев А.М. 108
Фадеев Р.А. 108
Фадеева Е.А. (Витте) 108
Фарроу Л. 7
Ферри Ж. 56
Фёдоров Н.Ф. 87, 88, 101
Филиппова Т.А. 7
Франц Иосиф I, император 26
Фудзивара, клан 303
Фуллер У. 7
ХабекМ. 7
Хагемайстер М. 101
Хаген, фон М. 7
Ханнинг Спик Дж. 46
Хантингтон С. 7
Харт Р. 161, 189, 218, 220, 238, 245,
267, 281
Хаяши 312
Хедин С. 63
Хей Дж. 324
Херст У.Р. 149-150,342
Хилков М.И. 227
Хитрово М.А. 192-194, 198, 203,
211, 214
Хобсон Дж. 127
Холквист П. 7
Хубилай 95
Цертелева Н.Д. 100
Цзайтянь (Гуансюй), император 80,
267, 268
Цзенци 295, 301
Цзо Цзунтан 183
Цзэн Гофань 228
Цин, принц 319
Цин, династия 12, 30, 40, 44, 51,
121, 128, 135, 146, 148, 149, 160,
180-182, 191, 195, 202, 205, 218,
225, 228, 233, 236, 244, 245, 249,
251, 259, 267, 268, 270, 276, 278-
285, 290, 294, 296, 301, 304, 306,
329, 332, 333, 335, 342
Цинчан 295
Цыси, императрица 80, 232, 267,
268, 269, 273, 274, 280, 281, 294
Чен Ки-тонг 134, 135
Чернышевский Н.Г. 64, 139
Чехов А.П. 40, 60, 68, 102-104, 129
Чжан Чжидун-228, 229, 306
Именной указатель	 Чжоу, династия 241 Чингисхан 10, 11, 95, 165, 175, 344 Чирол В. 99, 218 Чихачев Н.М. 193, 194, 197, 202 ЧойДоккю 7, 263 Чулалонгкорн, король 28 Шаляпин Ф.И. 171 ШевичД.Е. 32 Шейд Ф. 7 Шенк Швайнсберг, фон, Г.-А. 246 Шиманн Т. 82 Шишкин Н.П. 193, 194, 197, 214 Шоуолтер Д. 7 Шрейдер ДИ. 350 Шумпетер Й. 61, 62 Шюлер Ю. 101		419 Эдуард VII, король 311 Эмерсон К. 18 Энгельс Ф. 127 ЭшерикДж. 262, 284 Юань, династия 95 Юань Шикай 192, 210 Югович А.О. 295, 297 Юзефович В.М. 82 Юткевич С.И. 39, 62 Якуб-бек 47, 48, 140, 153 Ямагата 195, 228, 302 Янгхазбэнд Ф. 83 Янсон М. 7 Янчевецкий Д. 286 Янь Ю 304, 306, 307
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие..............................................5
Введение.................................................9
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ИДЕОЛОГИИ ИМПЕРИИ
1.	Большое путешествие: Николай II.....................25
2.	Конквистадорский империализм: Николай Пржевальский....39
3.	Восточничество: Эспер Ухтомский.....................70
4.	Penetration pacifique: Сергей Витте............... 102
5.	Желтая утроза: Алексей Куропаткин................. 134
ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ПУТЬ К ВОЙНЕ
Пролог: Рейд адмирала Того........................... 171
6.	Поворот на Восток................................. 179
7.	Интервенция....................................... 191
8.	Азиатский альянс...................................218
9.	Кайзер Вильгельм и Порт-Артур......................244
10.	Кулаки во имя справедливости и согласия...........267
11.	Зыбучие пески Маньчжурии..........................289
12.	Последний раунд...................................313
Заключение: Размышляя о Дальнем Востоке...............328
Библиография..........................................352
Сокращения............................................411
Именной указатель.....................................412
Дэвид Схиммельпеннинк ван дер Ойе
НАВСТРЕЧУ ВОСХОДЯЩЕМУ СОЛНЦУ:
Как имперское мифотворчество привело Россию
к войне с Японией
Редактор М. Долбилов
Художник Д. Черногаев
Корректор Э. Корчагина
Верстка С. Пчелинцев
Налоговая льгота —
общероссийский классификатор продукции
ОК-005-93, том 2;
953000 — книги, брошюры
ООО «НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ»
Адрес издательства:
129626, Москва,
абонентский ящик 55
Тел.: (495) 976-47-88
факс: (495) 977-08-28
e-mail: real@nlo.magazine.ru
Интернет: http://www. nlobooks. ru
Формат 60x90 716. Бумага офсетная № 1.
Печ. л. 26,5. Тираж 2000. Заказ № 4021
Отпечатано с готовых файлов заказчика в ОАО «ИПК
«Ульяновский Дом печати». 432980, г. Ульяновск, ул. Гончарова, 14
НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ
Теория и история литературы, критика и библиография
Периодичность: 6 раз в год
Первый российский независимый филологический журнал, выходящий
с конца 1992 года. «НЛО» ставит своей задачей максимально полное и
объективное освещение современного состояния русской литературы и
культуры, пересмотр устарелых категорий и клише отечественного ли-
тературоведения, осмысление проблем русской литературы в широком
мировом культурном контексте.
В «НЛО» читатель может познакомиться с материалами по следующей
проблематике:
—	статьи по современным проблемам теории литературы, охватывающие
большой спектр постмодернистских дискурсов; междисциплинарные ис-
следования; важнейшие классические работы западных и отечественных
теоретиков литературы;
—	историко-литературные труды, посвященные различным аспектам ли-
тературной истории России, а также связям России и Запада; введение
в научный обиход большого корпуса архивных документов (художествен-
ных текстов, эпистолярия, мемуаров и т.д.);
—	статьи, рецензии, интервью, эссе по проблемам советской и постсо-
ветской литературной жизни, ретроспективной библиографии.
«НЛО» уделяет большое внимание информационным жанрам: обзорам
и тематическим библиографиям книжно-журнальных новинок, презен-
тации новых трудов по теории и истории литературы.
Подписка по России, СНГ и Балтин:
каталог «Роспечать» —
подписной индекс 47147
Подписка по России:
каталог «Пресса России» —
подписной индекс 39356
Зарубежная подписка:
«МК-Периодика» —
Тел. в России: +7 495 681 82 15;
http://www.periodicals.ru
Издания
«Нового литературного обозрения»
(журналы и книги)
можно приобрести в следующих магазинах:
в Москве:
«Политкнига» — ул. Малая Дмитровка, 3/10. Тел.: (495)200-36-94
«Ad Marginem» — 1-й Новокузнецкий пер., 5/7. Тел.: (495)951-93-60
«Библио-Глобус» — ул. Мясницкая, 6. Тел.: (495)924-46-80
«Гилея» — Нахимовский просп., 51/21. Тел.: (495)332-47-28
«Гнозис» — Зубовский проезд, 2, стр. 1. Тел.: (495)247-17-57
«Книжная лавка писателей» — ул. Кузнецкий Мост, 18.
Тел.: (495)924-46-45
«Молодая гвардия» — ул. Большая Полянка, 8. Тел.: (495)238-50-01
«Москва ТД» — ул. Тверская, 8. Тел.: (495)797-87-17
Московский Дом книги — Новый Арбат, 8 (а также во всех остальных
магазинах сети).
Тел.: (495)203-82-42.
«Старый свет» (книжная лавка при Литинституте) —
Тверской бульвар, 25 Тел.: (495)202-86-08.
«Фаланстер» — Малый Гнездниковский пер., 12/27.
Тел.: (495)749-57-21
«У Кентавра» — Миусская пл., 6. Тел.: (495)250-65-46
«Букбери» — Никитский б-р, 17. Тел.: (495)291-83-03
«Русское зарубежье» — ул. Нижняя Радищевская, 8
(м. Таганская-кольцевая) Тел.: (495)915-11-45
«Primus Versus» — ул. Покровка, 27, стр. 1. Тел.: (495)951-93-60
Магазины сети «Книжный клуб 36’6». Тел.: (495)223-58-20
«Ton-книга». Тел.: (495)166-06-02
в Санкт-Петербурге:
«Академкнига» — Литейный пр., 57. Тел.: (812)230-13-28
«Александрийская Библиотека» — Наб. реки Фонтанки, 15.
Тел.: (812) 310-50-36
«Вита Нова» — Менделеевская линия, 5. Тел.: (812)328-96-91
Книжная лавка писателей — Невский пр., 66. Тел.: (812)314-47-59
Книжные салоны при Российской национальной библиотеке
Садовая ул., 20; Московский пр., 165 . Тел.: (812)310-44-87
Книжный салон — Университетская наб., 11
(магазин в фойе филологического факультета СПбГУ)-
Тел.: (812)328-95-11
Книжный магазин-клуб «Квилт» — Каменноостровский пр., 13.
Тел.: (812)232-33-07
«Культпросвет» — Пушкинская ул., 10 или Лиговский пр., 53.
Тел.: (812)572-11-30
«Перемещенные ценности» — ул. Колокольная, 1.
Тел.: (812)713-21-74
Подписные издания. Литейный пр., 57. Тел.: (812)273-50-53
ОАО «Санкт-Петербургский Дом Книги» — Невский пр., 62.
Тел.: (812)570-65-46, 314-58-88
ООО «Санкт-Петербургский Дом Книги» (Дом Зингера)
Невский пр., 28. Тел.:(812) 448-23-57
«Фонотека». Ул. Марата, 28. Тел.:(812)712-30-13
в Екатеринбурге:
Дом книги — ул. А. Валека, 12. Тел.: (343)358-12-00
в Нижнем Новгороде:
«Дирижабль» — Б. Покровская, 46. Тел.: (8312)31-64-71
в Ярославле:
ул.Свердлова, 9. В здании ЦСИ «АРС-ФОРУМ». Тел.: (4852)72-5
в Интернете:
www.ozon.ru
www.bolero.ru
НА
У ВОС
О,
,ЯЩЕМУ СОЛ^
к имперско
МИ'
от:
ест:
о привело Росс
а канадско
:ения в
воине
по
и<
Дэв
описывает в
МЕЛЬПЕН-
имперского вооб-
ксиансии России
я II.
лку дальневосточной
тие правления Никол
массив разнородных источников — тр;
мемуаристику, дипломатическую корреспонденцию,
автор показывает, как символическая география, гео
литические I
Японии, Ко;
ний, усиливав
побережье. Р\
опасности”,
в первое
.ИТ]
ТИЛ'
[раясь на
>елоги, дневнику
[редставления и культурные
>ее
в.
IX присутствие Росс
ияли на принятие ко
Ml
[фы о Китае,
1етных реше-
анском
'ОЙ
али:
ект ^шрно
образы и пр
эти столь разл!
бы в Восточной
ания неординарных
л в контексте массо-
гой эп*
ISBN 978-5-86793-709-6
785867
937096

НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИ