ИЗДАТЕЛЬСТВО „Д Е Т С К А Я ЛИТЕРАТУРА'
ИВАН КОСТЫРЯ
.ж

ИВАН КОСТЫРЯ
Сказка
„ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА"

Р2
К 72
7-6

За обман-единица
Решили звери своих детей тоже грамоте учить. Построили они школу,
собрали зверят и усадили их за новенькие парты.
На дворе солнышко, птицы поют, шумит ветерок, а в классе тихо.
Зверята сидели смирно и слушали учителя. Только зайчонок Куцый Хвост
всё поглядывал в окошко — очень ему хотелось побегать-поиграть. От
нетерпения он стал зевать, потягиваться. Другие зверята, глядя на него, тоже
позёвывали.
Зевнуть захотелось и учителю — Ежу Ежовичу. Но он кое-как сдержался,
встал и начал стучать хворостинкой по классной доске.
В это время Куцый Хвост поднял лапу.
— Ёж Ежович,— сказал он,— у меня, наверно, голова болит...
— Что это значит? Почему — наверно?
— А потому, видно-очевидно, что она у меня падает. Совсем не
держится.— И тут же, закатив глаза, уронил голову набок.
— Гм, ну что ж, тогда иди к доктору. Он даст тебе микстуру «не боли
голова».
Зайчонок терпеть не мог лекарств и потому промямлил:
— Н-не пойду... Н-не дойду...
— Проводите его, зверята,— сказал Ёж Ежович.
Медвежонок Сладкая Лапа и волчонок Звонкая Пасть подхватили
зайчишку и поволокли к двери. А зайчишка упирается,
лапами машет.
— Послушай, дружок,— спросил учитель,— разве
ты не болен?
У зайчонка дрожали усы.
— И-и-и...— залепетал он.— У меня не вся голова
болит. У меня... половина.
— Н-да-а,— протянул Ёж Ежович.— Тогда нужно
вести тебя не к самому доктору, а к его помощнице.

У зайчонка от страха ещё сильнее забилось сердце.
— Это вчера голова болела! — заскулил он.— Это я... з-забыл.
— Вот оно что! — сердито сказал учитель.— Тогда садись на место.
Поставим тебе единицу. За обман.
Зайчишка обрадовался — ладно хоть так,— и побежал к своей парте.
Страх с открытыми глазами
Куцый Хвост всегда был ленивый. С самого рождения.
Бывало, дома одевают его, моют, кормят, а он и лапой не шевельнёт.
Как-то раз дремал он под дикой грушей. Тепло, мягко, листья
перешёптываются, да нет-нет упадёт в траву спелая груша. У зайчонка от уютности
даже уши привяли. И вдруг он чует — вроде муха села на вое. Пошевелил
усами — не улетает, щекочет всё сильней. Но зайчонок терпит, лапы
раскидал, глаз не открывает. Потом высунул язык, хотел смахнуть муху, а она его
в самый кончик — ж-ж-жик — укусила.
Зайчонок подскочил, схватил грушу, запустил в невидимую обидчицу.
— Погоди же, вот я тебе пока...— И запнулся. Язык-то у него начал
распухать и так распух, что во рту не помещается.
Испугался Куцый Хвост, бросился бежать. Бежит, а сам всё глаза на язык
скашивает. А язык-то уж совсем вывалился. Страсть!
Прибежал домой, мать, как увидела сынка, всполошилась:
— Батюшки! Да что ж это с тобой сталося!
Отец же разглядел получше зайчишкин язык и говорит:
— Да это его оса укусила. Сделай ему припарки, и всё пройдёт.
Побежала мать в горы, раздобыла молока дикой козы.
Сделали припарки, и правда язык спрятался.
А зайчишка с тех пор глаза закрывать боится. Даже спит с открытыми
глазами.
Вкусный урок
Однажды учитель сказал:
— Завтра, друзья, у нас с вами будет знаете какой урок? Вкусный!
В классе сделалось шумно.
Бельчата-близнецы Серые Глазки и Чёрные Глазки завертелись,
запрыгали:
— Как это — вкусный? Какой такой — вкусный?

Медвежонок Сладкая Лапа облизнулся и прогудел:
— Разве уроки можно есть? Разве они пряники?
Лисёнок Острое Ухо, который сидел рядом с медвежонком, наклонился и
прошептал:
— Может, урок-то ме-е-до-о-овый?
Медвежонок и бровью не повёл. Нащуцал под партой лисёнкову лапу и
наступил на неё.
— Ой-ой-ой! — завизжал лисёнок.
— Тише,— сказал учитель. И когда все угомонились, спросил: — Вы ведь
умеете печь лепёшки? Ну вот и напеките завтра, кто какие захочет.
На другой день Ёж Ежович велел набрать дубовых листьев и разложить
их на столе вместо тарелок. После этого он сказал:
— А теперь посмотрим, каково ваше умение. Начнём с первой парты.
На парте сидели бельчата. Когда они прикрывали глаза, учитель никак не
мог различить, кто из них Серые Глазки, а кто — Чёрные. Иногда бельчата
даже ухитрялись отвечать друг за друга.
Они наперегонки побежали к столу, столкнулись и упали. Румяные
ореховые лепёшки раскатились в разные стороны. Бельчата бросились их
подбирать. Подобравши, они разложили их на дубовые листья. Учитель взял одну,
обдул и отведал:
— Очень вкусные!
— Ешьте, ешьте,— сказал Серые Глазки.— Это всё для вас... Так мама
велела...
— И папа,— пропищал Чёрные Глазки.
— Спасибо,— сказал учитель,— вы сами кушайте!
Бельчата не заставили себя долго упрашивать и быстро разделались с
лепёшками. Когда на столе ничего не осталось, они спохватились:
— А мама-то!..
— А папа...
Но учитель не стал их слушать.
— Теперь твоя очередь, Сладкая Лапа,— сказал он.
Медвежонок выбрался из-за парты и пошёл, переваливаясь с боку на бок.
Острое Ухо засеменил рядом с ним.
— Вы тоже вдвоём? — спросил учитель.
— Вдвоём, вдвоём! — звонко прокричал лисёнок.
Сладкая Лапа удивился, но промолчал. «Ладно, после рассчитаюсь»,—
подумал он.
Медовые лепёшки тоже оказались хороши.
Лисёнок всё ещё облизывался, когда учитель вызвал зайчонка. Не успел
Куцый Хвост подойти к столу, как уж лисёнок тут как тут.
— Что? Никак, опять вдвоём? — спросил учитель, и иглы на его шубке
стали медленно подниматься. Это значит, он сердился.
Куцый Хвост раскладывал свои лепёшки, а лисёнок причитал:
— Мамы велели... Папы велели...
А как попробовал зайчишкину стряпню, сморщился — не понравились ему
капустные лепёшки.
5

Зато учитель их расхваливал:
— Превосходно! Ешьте, ешьте, друзья мои, не стесняйтесь!
Лисёнок давился, а ел. Потом уныло побрёл на место, но сидеть не мог, всё
вертелся.
— Ты чего?— толкнул его в бок медвежонок.
— Живот болит...
— Давай поглажу!
— Не хочу! У тебя лапы тяжёлые...
И, не дождавшись конца урока, отпросился домой.
Шёл он, шёл по тропинке, а потом лёг на траву и заскулил:
— И-и-и... Ма-а-а...
А в это время уроки кончились, и зайчишка бежал домой. Слышит —
стонет кто-то. Смотрит — лисёнок. Помог он ему встать, проводил домой.
— Вот видишь,— говорит,— не надо жадничать.
А сам рад-доволен, что учитель его похвалил. И все это слышали.
Дорога напрямик не короче
Успокоился лисёнок, и надумали они с зайчонком бегать наперегонки.
Решили обежать вокруг оврага и вернуться к трём ивам у родника.
У зайчонка длинные ноги.
А лисёнок не унывает.
«Всё равно,— думает,— первым буду. Обхитрю».
Прочертили они хворостиной линию на широкой дорожке, встали
рядышком.
А вокруг уже болельщики собрались.
— Я судить буду,— сказал волчонок Звонкая Пасть, и все согласились.
Поднял волчонок стартовый пистолет из бузины, нажал на спуск — и по лесу
прокатилось эхо.
Вырвалась пыль из-под зайчонковых и лисёнковых ног.
Лисёнок словно летит по воздуху: ноги вытянуты, уши прижаты.
И зайчонок как бы летит — тоже уши прижаты, ноги вытянуты.
Одним глазом Куцый Хвост прямо смотрит, на дорогу, а другим косит на
соперника. И обогнал бы он лисёнка, да прикинул: «Напрямик-то, говорят,
путь короче?» И свернул у крутого поворота в заросли боярышника. А тут
обрыв. Сорвался зайчонок и полетел кубарем.
Скатился Куцый Хвост на дно оврага и угодил в болото.
Осмотрелся, увидел лягушку и попросил жалобно:
— Помогите выбраться. Я бегу за малиной к чаю, у моего братца ангина,
полный рот.
— Чего?
— Ангины полный рот.
6

— Х-ха, х-ха! — отозвалась пучеглазая лягушка.— Ушастая ты голова.
Никак, хитришь, неразумный малыш. Врёшь, по глазам вижу! Но я тебя не
обижу. Видишь подорожниковые листочки? Там твёрдые кочки. Ты получше-ка
разгонись, от них оттолкнись и на другую сторону переметнись.
Вернулся зайчонок, разогнался, оттолкнулся и одним духом перескочил
болото. Хлебнул воды из копытного следа. Хотел было бежать дальше, да
любопытство остановило его. И он спросил:
— А как это вы научились так складно говорить? Вот бы мне так уроки
отвечать.
Лягушка уставилась на зайчишку и сказала:
— Говорю слова, а потом слушаю, как получается. И отбираю самые
звучные. Вот послушай.— Она раздула щёки и выговорила по слогам: — Ма-ма.
Ба-ба.
Слова полетели в овраг и вернулись оттуда эхом. Слова стали звучными и
сильными. «А ба-ба! А ма-ма!»
— Здорово! — воскликнул зайчонок.— Сейчас и я попробую.
Но тут он вспомнил, куда бежал, сорвался с места и понёсся в гору, едва не
обгоняя собственные уши.
А лисёнок, оказывается, тоже схитрил. Как только зайчонок нырнул в
заросли боярышника, Острое Ухо вернулся к роднику, спрятался около ивы и
стал ждать, когда Куцый Хвост побежит. Да прозевал. Зайчонок оказался на
несколько прыжков ближе к роднику, но вдруг поскользнулся на мокрых лапах
и упал. Лисёнок чуть не споткнулся об него.
Волчонок осмотрел Куцего.
— Живой! — сказал он болельщикам.— Только болотом от него несёт —
дышать невозможно. А ну-ка обмоем его, а то его и дома не признают.
Вода в роднике холодная, но зайчонок даже хвостом не шевельнул,
прикинулся спящим. Что ни говори, а ему всё же обидно было, что дорога
напрямик вышла не короче, и он не обогнал лисёнка.
Оставшись наедине с самим собою, Куцый Хвост сказал:
— Зато я знаю теперь, как научиться говорить складно и красиво.
«А ты будешь по-прежнему мекать да бекать»,— подумал он про ослика.
Зайцу не терпелось хоть перей кем-нибудь да похвастать. И он вообразил
перед собой ослика и вслух стал дразнить его:
— Несчастное мекало-бекало! Бекало-мекало твердолобое!
ПЕРЕПОЛОХ В ШКОЛЕ
Зверята всполошились:
— Инспектор приедет!
— Какой он?
— Что будет делать?
8

— Проверять, как мы учимся!
— Ой!
И инспектор действительно приехал. Дверь в класс отворилась, и все
ученики вытянули шеи. В класс вошла большая, грустная, круглоглазая Сова.
Зайчонок затрясся от смеха:
— Вот так инспектор! Небось испугается, если свистнуть! Как ты
думаешь — испугается? — шептал он на ухо Чихну-Перечихну.
Барсучонок Чихну-Перечихну ничего не отвечал, только улыбался и вдруг
чихнул три раза подряд. Медвежонок обернулся и сердито зашипел:
— Перестань чихать на макушку!
— Да я ж не виноват... Оно само получается...
— «Само, само»! Вот дам щелчка, тогда будешь знать...
Сова между тем уставилась на учеников и проговорила низким и
протяжным голосом:
— Смотрите-трите, слушайте-ушайте... Я всё вижу-у, всё знаю-ю-ю... Кто
по подсказке отвеча-а-а-ает, у того-о-о уши-и-и сейча-а-а-с удли-и-и-ин-я-я-
тся-я...
Куцый Хвост ухватился за уши и стал придерживать их. Но они всё-таки
росли и росли. Куцый Хвост осторожно огляделся и увидел, что все ученики
держатся за уши.
— Ну-у-у во-о-о-т,— сказала Сова,— я-я-я и ви-и-и-жу, кто живёт подска-
а-а-зка-а-а-ами-и-и. Теперь узнаем, кто-о-о подсматри-и-ивает в ч-у-у-ж-и-ие
те-е-етра-а-ади.
Зайчонок скосил глаза в сторону барсучонка и стал тереть их.
— Что-о-о с тво-о-о-и-и-ми гла-а-азами-и? — спросила Сова.
— Не знаю, слезятся...
— Отче-е-его-о-о же-е-е?
— Н-не знаю... Может, дым?
— Отку-у-уда-а-а же-е в кла-а-а-ссе-е д-ы-ы-м?
— Не-не-е знаю... Может, горим?
— Горим! — закричал ослик, который всё это время дремал и ничего,
кроме этого слова, не слышал.
Все повскакали с мест и ринулись к двери. Сова тоже побежала, но почему-
то уткнулась носом в притолоку, раскрылестилась и — ни туда ни сюда.
Что тут поднялось: все сбились в кучу, наступая друг другу на лапы, и
вопили на разные голоса!
Учитель метался по классу, но никак не мог успокоить зверят.
Вдруг Сладкая Лапа грохнул кулаком по парте.
— Тише! — рявкнул он.
И стало тихо.
— По местам! — ещё громче рявкнул медвежонок.
И все разбрелись по своим местам.
— Молодец, Сладкая Лапа,— сказал учитель,— спасибо тебе! А ты, Куцый
Хвост, будешь всю неделю топить печку в школе.
— Он не сумеет! — пискнул лисёнок.
— Ну, не сумеет, ему поможет ослик.
9

Твёрдый Лоб повертел хвостом: он ничего не умел, но за всякое дело
брался охотно.
Когда стали расходиться по домам, Куцый Хвост спросил у барсучонка:
— Почему это сова дверей не увидела? Со страху?
— Сослепу,— сказал барсучонок,— у неё глаза только в потёмках видят.
По дороге из школы Куцый Хвост вспомнил про свои уши. Они не
уменьшались. Он стал дёргать их и приминать, но уши сидели крепко.
Тут его нагнал Чихну-Перечихну:
— Что это ты делаешь?
— Таскаю себя за уши — наказываю. Не ждать же, пока отец оттаскает!
— Храбрый ты! А говорят — заячья душа... Я бы так не мог!
И убежал. А зайчонок перестал приминать уши. «Не страшно,— подумал
он,— у ослика длиннее. Вот с глазами — хуже. Как буду читать-писать, если
они скосились? Ничего, кроме носа, не вижу!»
Сила или хитрость
На большой переменке зверята играли в борьбу. Опушка ещё зелёная,
устлана мягким ковром рано опавших листьев. И падать не больно. Сладкая
Лапа опрокидывал всех, кто с ним боролся.
Лисёнок пищал, прячась за толстым дубом:
— Не задавайся! Вот возьмём и положим тебя на обе лопатки!
Медвежонок смеялся:
— Это кто ж положит? Ты, что ли?
— Куцый Хвост и тот положит!
Куцый Хвост не успел опомниться, как медвежонок сгрёб его:
— Давай попробуй!
— Не бойся, Куцый,— кричал лисёнок,— наддай, не бойся!
Куцый Хвост с перепугу схватил медвежонка под мышки. И пошла
потасовка! Вертит медвежонок косого, вот-вот оторвётся зайчишка и полетит в
крапиву. Видит — плохо дело, ухватился покрепче за шерсть. А Острое Ухо знай
подзадоривает:
— Держись, куцехвостый! Твоя берёт!
И правда, медвежонок ни с того ни с сего обмяк.
Все решили — это он прикидывается, чтобы потом посильнее навалиться,
и завопили:
— Не верь, не верь! Он обманывает!
— Когда это я обманывал? — говорит сквозь смех Сладкая Лапа.
Зайчонок же не возьмёт в толк — что случилось? Однако держится.
А медвежонок тем временем совсем обмяк, шатается и хохочет — унять
смех никак не может.
— Да пусти, косой! Сдаюсь!
10

Но Куцего не проведёшь — ещё крепче вцепился.
Грохнулся медвежонок наземь, кленовые листья, как птички-красногруд-
ки, выпорхнули из-под него, лапы кверху, рот до ушей — хохочет-заливается.
Когда же немного успокоился, то сказал:
— Это нечестно — щекотать. Так не борются!
А лисёнок выскочил из-за дуба и говорит:
— Что ж, по-твоему, только на силу и дадеяться? А хитрость для чего?
Надо быть и сильным, и хитрым.
— И умным,— сказал барсучонок.
Лисёнок обиделся:
— Кто ж тебе запрещает быть умным?
А Куцый Хвост между тем стоял в сторонке и дрожал.
Заячья душа
Шорох ли послышится в лесу, треск или писк — навострит зайчишка уши,
встанет на дыбки и замрёт, готовый в любую секунду дать стрекача.
Лежал как-то Куцый Хвост на опушке и подрёмывал. Вдруг — бах —
еловая шишка свалилась на голову. Вскочил зайчонок, а хвост словно привязал
кто. Дёрнул — не отпускает. А оглянуться боязно. Набрался Куцый духу:
— А ну отпусти! — говорит.
Нет, не отпускает и ответа не даёт никакого.
Тогда наш зайчишка рванулся изо всех сил—и ну бежать. Бежит, не
оглядывается, а хвост вот-вот оторвётся — держит его кто-то. Обидно зайчишке: и
так хвоста почти нету — названье одно, а без него и совсем худо. Ну правда —
какой же это зверь без хвоста!
Примчался домой, отдышаться не может, дрожмя дрожит.
Мать осмотрела Куцего, дёрнула за хвост. Легко стало зайчишке. Смотрит
он, а в лапах у матери репей. И смешно, и досадно. Прямо хоть плачь!
Зайчонок успокоился, а хвост так и дрожит с тех пор.
Дурные замашки
Лисёнок, виляя хвостом, расхаживал по классу и приговаривал:
— А я что-то знаю... А мне кое-что сказали...
— Ничего ты не знаешь! — сказал бельчонок Серые Глазки.
— Ничего не знаешь! — поддакнул Чёрные Глазки.— У тебя в голове
дырка от бублика! — И бросил в лисёнка ореховую скорлупу.
12

Скорлупа застряла в хвосте. Лисёнок вертелся, ловчился, но выхватить её
никак не мог — только щёлкал зубами.
Бельчата кувыркались, смеялись, казали языки.
Тогда лисёнок приосанился и сказал:
— Ладно-ладно! Вот проверят вас, будет вам на орехи!
Медвежонок, сопя, наступил ему на хвост:
— Не болтай чего зря! Говори толком — что случилось?
— Пусти-и-и! — заверещал лисёнок.
— Говори правду,— урчал медвежонок, не отпуская хвоста.
— Профилактика будет,— заспешил лисёнок,— я подсмотрел, подслушал.
То есть не подсмотрел, а просто шёл мимо учительской и... через замочную
скважину увидел... услышал...
Тут в класс вошёл учитель, а за ним доктор Медведь Медведевич. В очках
и с чемоданчиком.
Стало тихо.
Медведь Медведевич раскрыл чемоданчик с красным крестом на крышке,
достал из него круглое, с дырочкой посредине зеркальце и привязал его себе
на лоб.
Потом сказал:
— Ну-с, не бойтесь. Уколов не будет. Будет профилактика. Это значит —
я вас осмотрю, здоровы ли вы и нет ли у вас дурных замашек.
Первыми подбежали бельчата.
— Говорите «а-а-а»,— приказал доктор,
— А-а-а!
— Здоровы! Следующий!
Настал черёд волчонка.
Он неохотно подошёл, неохотно раскрыл рот.
—- Мяса полно в зубах,— сердито сказал доктор.
— Я... Я всего один кусочек у сторожевых псов отнял... Им и так много
дают...
— Сейчас отнял у них, а завтра станешь обижать кого тебе вздумается?
Становись в угол. Следующий!
Лисёнок проворно выскочил из-за парты и широко-широко раскрыл рот.
— Смотри не проглоти! — засмеялся Медведь Медведевич.
И уже хотел было отпустить его, как вдруг схватил пинцет и вытащил
маленькое куриное перышко.
— Та-а-ак! Цыплят, значит, ешь! Воруешь из школьного инкубатора?
Становись в угол!
Тем временем Куцый Хвост наскрёб из кадушки с фикусом немного земли
и стал жевать. Когда его вызвали, он облизнулся и бодро выскочил из-за
парты.
— Скажи первую букву алфавита, — сказал доктор.
— О.
— Разве?
— И.
— Неужели?
13

— Е.
Медведь Медведевич поглядел на учителя. Тот погладил зайчишку по
голове и сказал:
— Дружок, ты ведь знаешь... Подумай хорошенько!
— А,— пискнул зайчик.
— Громче,— сказал доктор.
— А-а-а-а,— заверещал Куцый.
Медведь Медведевич схватился за уши:
— Теперь слышу!
Он стал вертеть зайчишкину голову туда-сюда, направо, налево:
— Ничего не вижу... Пополощи-ка, голубчик, рот.
Куцый Хвост неохотно подошёл к бачку с берёзовым соком и стал
полоскать рот.
— Вот теперь вижу,— сказал доктор,— глодал в школьном саду яблони.
Ведь глодал?
— Немножко... Нечаянно даже...
— Нечаянно? А если б тебя кто-нибудь нечаянно съел?
— У меня зубы чешутся... Растут...
— В угол!
Медведь Медведевич помолчал хмуро, потом сказал так:
— Вот что, друзья: школьный сад, школьный инкубатор, школьные
сторожевые псы — всё это ваше. Так учитесь беречь своё добро. Кто провинится,
буду лечить строго и больно. А пока назначаю виновным берёзовые веники.
Откуда берутся глупости
Как-то раз Ёж Ежович сел за учительский столик и сказал:
— Спрячьте, друзья, ручки, тетради и книги. Давайте с вами побеседуем—
для чего что нужно и откуда глупости берутся. Вот ты, ослик, скажи — для
чего тебе нужны ноги?
— Чтобы лягаться.
— Я скажу! — крикнул лисёнок. —Чтобы удирать.—Он выбрался из-за
парты, пробежал между рядами и вернулся на место.— Вот так.
Все засмеялись.
Учитель тоже улыбнулся, а потом сказал:
— Ну, а для чего нужна голова?
— Чтобы смотреть,— сказал волчонок.
— Чтобы нюхать,— сказал лисёнок.
— Чтобы глодать,— сказал зайчонок.
— Для красоты,— сказала косуля.
Все оглянулись на косулю и удивились, потому что никто раньше не
замечал, что у неё такая прелестная головка.

Тогда учитель сказал:
— Смотрят глазами, едят ртом, нюхают носом. Подумайте, друзья, может
быть, голова нужна для чего-нибудь другого?
— Да,— сказал медвежонок,— для другого! Головой думают...
— Молодец! — сказал учитель.— Если бы все это поняли, двоек у нас
давным-давно бы не было.
Все примолкли. А ослик вдруг спросил:
— Откуда же берутся глупости? Не понимаю...
Отчего у ослика длинные уши
Зайчонок утешал себя:
— Разве у меня длинные уши? Это пусть ослик волнуется, а мне нечего
печалиться.
— А ты не радуйся,— сказал медвежонок.— У тебя не такие ещё станут...
— Неужто у ослика от одних подсказок выросли? — сомневался Куцый
Хвост.
— Не опаздывал бы на уроки, не спрашивал бы. Сам бы про всё узнал.
Оживился зайчонок.
— Хочу,— говорит,— сейчас же узнать, прямо терпения нету!
— Тогда,— прогудел медвежонок,- приходи завтра пораньше.
Прибежал зайчонок чуть свет.
На траве лежала роса, и Куцый Хвост весь намок, задрожал от холода.
Чтобы согреться, он стал колотить себя по рёбрам лапами и время от времени
вспрыгивал, да так высоко, что дух захватывало.
Один раз он не удержался на ногах и шмякнулся в колючий шиповник.
Оцарапал бок. Выбрался и стал зализывать царапинки: так делали
сторожевые псы, он видел.
В первый раз, когда зайчонок взлетел в воздух, он успел заметить красные
гроздья боярышника. И теперь, забыв о своём падении, думал: «Хорошо тому,
кто высокий: всё видно. Вот бы вырасти жирафой!»
Наконец притопал и медвежонок.
Положили они портфели в парты.
Сладкая Лапа и говорит:
— А теперь ступай за мной.
Спрятались они в кустарнике, выжидают.
Вскоре на дорожке, что ведёт к школе, послышалась возня. Кто-то пыхтел,
а кто-то отнекивался:
— Н-не, н-не хочу-у...
Зайчонок и медвежонок вытянули шеи и увидели старого осла, который
тащил за уши своего сына. Старый осёл делал два-три шага, останавливался,
вытирал себе, лоб и печально вздыхал.
16

— Ну иди же! Иди! Четыре класса закончишь, а там можешь и не учиться.
Настоящим ослам больше и не надо.
— Не-е,— заревел ослик изо всей мочи.— Я хочу быть настоящим
слоном. Чтобы все боялись. Ме-е-е!!!
«А что же со мной будет?—подумал Куцый Хвост.—Я ведь не
собираюсь учиться дальше. Неужели и меня все станут называть настоящим
ослом?»
— Как же он во второй класс перейдёт? — прошептал Куцый Хвост.
— За уши перетащат.
Зайчонок хмыкнул.
— Чего ты? — толкнул его Сладкая Лапа.
— Любопытно.
— Куда уж любопытнее... Я однажды слышал, как Сова говорила: мол,
переведите ослика, не то вся школа из-за него отстанет. А Ёж Ежович — нет,
мол, не буду делать из единиц тройки. Не заставите, говорит.
— Неужели из единиц можно троек наделать? — почему-то обрадовался
Куцый Хвост.— Погнуть, что ли? Вот здорово!
Медвежонок окинул зайчонка грустным взглядом, посмотрел на его уши.
— Да-а,— говорит.— А тебя, случаем, не водят в школу?
Зайчонок так и подпрыгнул.
— Что ты! Я сам! Я бегом. Туда и обратно. Особенно обратно.
— Да-а,— снова протянул Сладкая Лапа.— Откуда же тогда у тебя такая
непонятливость?
— От дедушки, видно-очевидно,— предположил Куцый Хвост.— Все
говорят, что я здорово похож на дедушку. Он у нас ничего не видит, не слышит
и не понимает. Нехорошо, когда бывают такие дедушки, правда? А ещё хуже
походить на них.
— Так у него всё от старости небось,— рассудил Сладкая Лапа.— А тебе
сколько лет-то?
Зайчонок потупился. И тут же проворно присел, вскрикнул:
— Ох ты-ы! Что наделали!
Медвежонок встревожился:
— Вот беда! Вот беда! Что же мы натворили?
— Гриб раздавили. Огромный, белый. Хочешь, найду целый и отдам тебе
насовсем?
— Э, пополам! — не согласился медвежонок.— Честно давай разделим.
— Да нет же. Мы ведь друзья, и я хочу отдать тебе весь.
— Ну ладно...— неуверенно сказал медвежонок.—А где он?
— Кто?
— Да гриб.
— Вырастет. Я найду. И отдам.
— А-а,—протянул медвежонок смущённо.—Ну смотри тогда, держи своё
слово, раз договорились.
Куцый Хвост с облегчением вздохнул. Ему не хотелось, чтобы разговор
о дедушке возобновился.

КТО КЕМ СТАНЕТ
Однажды Ёж Ежович спросил:
— А кто из вас знает, что такое профессия?
— Дело,—сказал лисёнок.
— Какое же дело? Дел много, и все они разные.
— Ну... которым приятно заниматься. Например, медвежонок любит сосать
лапу. Значит, это его профессия.
Медвежонок перестал сосать лапу.
— А хитрость — тоже профессия? — спросил он.
Острое Ухо ничего на это не ответил, но на его мордашке появилось
кроткое выражение.
Ослик, дремавший на последней парте, очнулся, тряхнул ушами и спросил
у Чихну-Перечихну:
— О чём они там?
— Кем станешь, когда вырастешь, спрашивают.
— И-и-и я могу ответить,— сказал ослик,— я стану слоном.
Бельчата перекувырнулись на месте и взвизгнули от смеха. Но Ёж Ежович
пожурил их:
— Зачем же смеяться?
Сладкая Лапа сказал:
— А я буду сторожем... Лес хочу сторожить.
— Лучше не придумаешь,— похвалил учитель.— А вы, бельчата?
— Мы в магазине хотим...
— Как это — в магазине?
Бельчата переглянулись:
— В магазине-дупле будем работать, конфеты с орехами есть.
— Вот как! — засмеялся учитель.— Тяжёлую вы себе нашли работу —
конфеты да орехи уплетать. Это, милые мои, всяк сумеет!
— Вы говорите правду,— затараторила сидевшая на ветке в распахнутом
окне сорока Сто-Слов-в-Минуту,— сущую правду, настоящую правду, другой
правды и не бывает, это правдивее правдивого. Лично я буду преподавать в
школе заморский язык. Заморский язык самый хороший, он всем языкам язык,
говори, что хочешь и как хочешь, никто не поймёт,— выпалила сорока одним
духом. Она была дальней родственницей Совы, и та позволила ей прилетать
в школу, слушать уроки вместе со зверятами.
— Тебя, залётная гостья, и на родном языке не очень-то поймёшь,—
перебил сороку Чихну-Перечихну.
А волчонок клацнул зубами:
— Кша!
Сорока вспорхнула, перелетела на другую ветку, подальше от окна,
однако не унималась, продолжала кого-то убеждать, что лучше всего быть
учителем заморского языка.
19

— Ну а ты, волчонок, кем станешь? — спросил учитель.— Ты долго думал.
— Я начальником буду. Лучше всего — начальником! Распорядился —
и всё, пусть исполняют!
Учитель даже указку выронил:
— Это кто ж тебя надоумил?
— Мама с папой.
«Я тоже так скажу,—подумал Куцый Хвост.—Конечно, начальником
лучше всего — бояться никого не надо!»
— Но, дружок, интересно ведь самому делать дело,— сказал учитель
волчонку.
«И то правда,— подумал Куцый Хвост.— Лучше-ка я стану салаты из
капусты делать... Как папа, мама и бабушка».
Куцый так и сказал учителю.
— Прекрасно,— похвалил зайчонка Ёж Ежович.— Что ж,— сказал он,—
выходит, только зайчонок да медвежонок и знают, кем они станут, когда
вырастут. А остальные пускай хорошенько ещё подумают, в следующий раз
спрошу.
ЛЕСНОИ ПОЖАР
Пришёл черёд ослику и зайчонку топить печь в школе. Мучились они,
мучились — никак дрова в печке не разгораются. Соскучились зверята и
решили немножко поиграть. Натыкали они спичек в щёлки на партах — тесно-
тесно, одна к другой. Зажгут одну — соседняя от неё вспыхнет, да с таким
весёлым треском — что твой фейерверк!
Так и не протопивши печки, пошли зверята домой.
По дороге Твёрдый Лоб сказал:
— А я сейчас бомбу сделаю.
Вытащил из-за уха коробок спичек, зажёг одну, сунул в коробок и бросил
его в кусты. Спички взорвались на куче валежника. Валежник задымился и
робко вспыхнул. Слабые змейки заюлили по сухим сучьям, но вдруг набрали
силу, и уже длинные языки пламени, вскочив над бурьяном, побежали,
приплясывая, прямо в лес.
— Что ты наделал? — закричал Куцый Хвост.
Огонь переметнулся на деревья— стал сильным и ловким.
Тогда ослик заревел:
— Спаси-и-ите! Я поджёг ле-е-е-ес!
Закричали птицы, заревели звери, зашумели сосны и дубы.
Прибежали медведи, стали валить деревья — делать для встречного
огня вал.
Примчались кроты — стали рыть вдоль вала канаву, чтобы загородить
огню дорогу.
20

Прискакали лягушки — стали воду таскать из болота. Они носили её
круглыми, как тарелки, листьями кувшинок и приговаривали без конца:
— Нам, конечно, не страшно. В болоте могли бы схорониться. Да эхо-то
без леса пропадёт. А без него наши дети не научатся говорить.
Прилетел лесной смотритель Ворон:
— Так, та-а-к,— закаркал,— школьники, значит, постарались!
Пришёл и Ёж Ежович.
— Что ж это такое? — спросил Ворон.— Дома у детей спички отнимают,
а в школе, значит, дают?
Ёж Ежович смутился и сказал:
— К труду приучаем... Ослик в первый раз топил печку...
А когда погасили пожар, то стали думать, что с осликом делать.
Собрались на совет все взрослые звери. Ворон тоже прилетел.
— Выгнать осла—и дело с концом!—каркнул он.
— Выгнать-то всего легче! — вздохнул Ёж Ежович.
— Ну, тогда хоть немного берёзовой каши всыпать ему нужно,—
настаивал Ворон.
Долго спорили и, наконец, решили — оставить всё-таки ослика в школе.
Авось поумнеет!
Не набитый дурак
Теперь ослик сидел на уроке тихо и старался быть внимательным. Он так
старался, что повторял за учителем каждое слово.
— Земля вращается,— рассказывал учитель,— и мы живём иногда как бы
вниз головой.
— Живём и ходим на голове,— бубнил ослик.
— Не говори глупостей, ослик! На голове можно ходить и без вращения
Земли... Ну так вот, когда у нас день, на противоположной стороне Земли —
ночь.
— А куда же звёзды деваются? — спросил Чихну-Перечихну.— Тоже
вращаются?
Учитель обрадовался умному вопросу:
— Звёзды никуда не деваются,— сказал он.— Можно среди дня забраться
в глубокое дупло и оттуда увидеть звёзды. А не видно их из-за солнышка. Оно
ведь ближе к нам, чем звёзды.
— Дупло находится ближе, чем звёзды,—буркнул ослик.
— Дурак ты набитый! — прогудел медвежонок.
Класс покатился со смеху. А ослик сказал:
— И вовсе я не набитый! Чучело я разве?
Зверята опять засмеялись. Но ослик ничего уже не говорил. И вообще,
с тех пор он стал больше молчать и внимательнее слушать.
22

Смех— лучшее лекарство
Куцый Хвост в школу не ходит — заболел.
— Надо навестить товарища! — сказал зверятам учитель.
После занятий все пришли к зайчику. Он сидел на пеньке пригорюнившись
и только кивнул зверятам на их привет.
Лесной доктор Медведь Медведевич жаловался:
— Не знаю, что с больным делать. Ничего ему не помогает — даже
медвежье ушко.
Тут к зайчонку подошла куропатка и предложила ему отвар из куриной
слепоты. Зайчик только помотал головой — не хочу, мол.
Прискакали лягушки с болотной травой — багульником, приплелась жаба
с полевым жабником, прилетели кукушки с сушёными кукушкиными
слёзками; школьники-зверята принесли бессмертник и зверобой. Но зайчишка ни на
что не смотрел, ничего не хотел и продолжал сидеть на пеньке всё так же
понуро.
Тогда Ёж Ежович сказал:
— Доктор, а что если дать больному небольшую порцию смеха?
— Это мысль,— улыбнулся Медведь Медведевич,— по два хохотка в день,
пожалуй, можно.
— Мало! — закричал лисёнок.
— Ну по три...
— Мало-о! — опять завопил лисёнок.
— Много нельзя,—сказал доктор,—если много смеяться,-можно
поглупеть...
— А какой же смех нужен зайцу? Как вы думаете, зверята?
— Мы знаем какой,— крикнули! бельчата.— Ему нужен щекотный.
Наброситься всем сразу и щекотать, щекотать Вот смеяться-то будет!
— Это нехороший смех, бельчатки, нездоровый. Это вредный смех. Ведь
зайчик потерял хорошее настроение, понимаете?
— Пойду поищу зайкино настроение,— сказал ослик. И убежал.
— Вернись! — закричал учитель.— Ведь это не копыто!
Твёрдый Лоб вернулся, но по глазам его было видно, что он так ничего
и не понял.
Ёж Ежович сказал зверятам:
— Пойдите поиграйте, а я потолкую с зайчиком наедине.
Когда все разошлись, Ёж Ежович сказал:
— Ну, а теперь говори, дружок, что такое с тобой приключилось?
Зайчик вдруг заплакал.
— Ну и прекрасно, поплачь! — улыбнулся Ёж Ежович.
И потому, что зайчика не утешали, не гладили по головке, ему расхотелось
плакать и он улыбнулся.
— Я,— зашептал он,— я... здоров. Только мне очень грустно...
23

— Отчего же тебе грустно?
— Оттого, что я ничего не знаю... не умею... А уже большой.
— Если ты так говоришь, значит, приучаешься думать и станешь очень
хорошим учеником. Я помогу тебе.
— Ой, как я рад! — обрадовался зайчишка.
— Вот и прекрасно,— сказал учитель.— А теперь, чтоб никто не
догадался, о чём мы тут с тобой толкуем, давай-ка похохочем. Пусть думают, что ты
уже начал лечиться.
И они громко засмеялись:
— Ха-ха-ха!
И эхо отозвалось — весело и звучно:
«Ха-ха-ха!»
На прощание Куцый Хвост спросил тихо и застенчиво:
— Ёж Ежович, а вы никому не расскажете про наш разговор?
— Ни за что! Будь покоен, малыш!
Месяц опавших листьев
Тихо стало в лесу.
Листья опали, и ветру не с кем играть. Лягушки опустились на дно —
подальше от холода. Певчие птицы улетели на юг. А всё-таки солнышко ещё
светит ярко, и днём на припёке совсем тепло.
На переменках зверята играют на опушке перед школой, а Сладкая Лапа
в классе сидит — не выходит.
— Пойдём гулять,— зовёт Куцый Хвост.
— Не хочу.
Зайчонку без Сладкой Лапы худо — тот всегда защищает его от обидчиков.
И вдруг — не хочу.
— Ну и сиди, отсиживай хвост! — пискнул Куцый.
— А у меня его почти что нету,— лениво пробурчал медвежонок. И
опустил голову.
Вообще медвежонок стал какой-то вялый, всё время позёвывал, на уроках
дремал.
Однажды он даже всхрапнул, да так, что все с мест повскакали.
— Что это значит? — спросил Ёж Ежович.— Что с тобою, дружок?
— Извините,— пробасил медвежонок,— у меня насморк.
— Полечился бы!
— А зачем?
Он никогда не обманывал учителя, а теперь сказал неправду. И ещё
больше запутался.
Так оно всегда: за одной неправдой, как на верёвочке, бежит вторая,
третья — намотается клубок, не распутаешь.

— Может, он сам как-нибудь пройдёт...
— Дать три щелчка в нос — и пройдёт! — хихикнул лисёнок.
Медвежонок серьёзно-серьёзно посмотрел на Острое Ухо.
— Почему три, а не пять? — вяло спросил он.
Зверята подумали, что Сладкая Лапа нарочно так говорит и что лисёнку
здорово от него достанется.
Однажды он натёр лисёнку нос чесноком за то, что тот передразнил
учителя.
Лисёнок не знал, куда деться. Он бегал по лесу и во всё, куда только
можно было, тыкал свой начесноченный нос. И так измазался, что узнать его
стало невозможно.
Лесной смотритель Ворон кричал во весь клюв:
«Кто-х! Кто-х!»
Но сейчас Сладкая Лапа молчал и только посапывал, клоня голову всё
ниже и ниже к парте.
Ёж Ежович не на шутку встревожился.
— Нет,— сказал он,— ты непременно сходи к доктору!
Через несколько дней Ёж Ежович вызвал медвежонка к доске.
— На опушке растёт ежевика — ягода кисло-сладкая,— начал
рассказывать медвежонок.— Она растёт на опушках. Ею хорошо заедать мёд. Заедать
мёд ежевикой удовольствие кисло-сладкое...
— Погоди, дружок,— остановил его учитель.— То, что ты рассказываешь,
мы учили давно, а сегодня задано совсем другое.
— Не может быть! — удивился медвежонок.
— Какое сегодня число? — спросил учитель.
Сладкая Лапа подвигал лопатками.
Учитель гневался — брови его нахмурились, уши прижались, иголки
начинали шевелиться. Он ждал.
Медвежонок опять двинул лопатками и сказал:
— Не знаю...
— А какой месяц — можешь сказать?
— Кажется, месяц жёлтых листьев.
Лисёнок толкнул медвежонка в бок.
— Погляди в окно,—зашептал он,— да гляди же...
Сладкая Лапа поглядел. За окном стояли голые деревья, на их ветвях
торчали пустые гнёзда, синело холодное небо.
— Опавших,— вздохнул медвежонок,— видно, я проспал неделю, если не
больше.
— На уроках?— Иголки на спине учителя поднялись.
— На уроках и на переменах.
— Нда-а! — сказал учитель.— Ну что ж, придётся вызвать твоих
родителей.
На другой день в школу пришла медведица.
— Не обижайтесь, Ёж Ежович, на Сладкую Лапушку,— сказала она.—
Летом-то мы трудимся день и ночь, а зимой спим-отсыпаемся. Отец с
меньшими медвежатками уже залёг... И я скоро лягу.
26

Ёж Ежович хлопнул себя по лбу:
— Как же это я о такой простой вещи забыл?! Ведь и барсучонок скоро
заснёт, и мыши залягут. Да и сам я до весны в отпуск пойду. Но вот что
нехорошо — ваш сынишка солгал. Такой хороший зверёныш! А я хочу, чтобы мне
говорили только правду. Ну, спокойной зимы вам, голубушка! Будьте
здоровы!
Лежебока
Когда Куцый Хвост узнал, почему нет медвежонка, он позавидовал:
— Эх, и мне бы поспать хоть недельку!
И решил он залечь в воскресенье, чтобы не сразу кинулись искать.
Соорудил он из опавших листьев логово и улёгся. Сначала было всё
хорошо — тепло, мягко, тихо. И уроков не надо учить — лежи себе. Но скоро
захотелось есть.
Терпел зайчишка, терпел, а потом решил так: «А что случится, если я
прихвачу несколько капустных вилков?» Так и сделал.
Лежит-полёживает, капустку хрупает. Когда исчезла последняя
кочерыжка, опять заскучал Куцый. «Нет,— думает,—так долго не пролежишь! Еды не
напасёшься! Пойду-ка расспрошу — что едят медведи в берлоге?»
Выбрался Куцый Хвост наружу, скачет... Вдруг навстречу Острое Ухо.
— Не знаешь ли ты,— спросил его зайчик,— что ест медвежонок, когда
спит?
— Сосёт лапу.
— И всё?!
— Хе-хе,— засмеялся лисёнок.— Ещё и причмокивает. У него ведь
сладкая лапа. Ты думаешь, он зря её сосёт? Как бы не так! Он из неё и силу и
разум высасывает.
Куцый посмотрел на свои лапы, узкие и твёрдые, и подумал: «А я буду обе
сразу сосать!»
Вернулся он к себе, лёг и начал сосать лапы. Но есть всё равно хотелось,
а мыслей не прибавлялось.
Тем временем бок, на котором лежал зайчишка, онемел, и пришлось
перевернуться на другой. До вечера он проворочался, растирая онемевшие места,
а потом испугался: «Ещё бока отлежишь и шерсть вылезет...»
Выбрался он на волю, огляделся, отряхнулся. Деревья стояли тихо, высоко
над ними горели звёзды, в зарослях ельника ухал филин. Подул ветерок, и
вкусно запахло осиновой корой.
— Хорошо как! — потянулся зайчишка.— А всё время спать — скучища!
От радости Куцый Хвост перекувырнулся через голову, В это время
послышался голос Ежа Ежовича:
— Уговор был — на голове не ходить.
28

— А я... Ёж Ежович... я... греюсь. Вечернюю зарядку делаю.
И стал скакать по опушке.
Обо всём этом Куцый Хвост рассказал сороке — Сто-Слов-в-Минуту. Ну, а
сорока, известное дело, секретов не хранит — теряет, как перья, на каждом
суку.
Когда зайчишка прибежал в школу, лисёнок начал вертеться вокруг него
и приговаривать:
Рассказала нам сорока
Про смешного чудака:
Лежебока, лежебока,
Отлежал, поди, бока!..
Черноклювый ворон, услышав дразнилку, рассмеялся и каркнул:
— Кха-а! Кха-а! Я ведь говорил, что всех их надо повыгонять, лентяев
и безобразников, а школу сделать амбаром и ссыпать туда еловые шишки.
Больше пользы было бы. Лес бы новый насадили. И я стал бы смотрителем
двух лесов. Кха-а, кха-а!
Берёзовый веник
Куцый Хвост горд и весел: он так хорошо учился, что ему поручили
делать лесную газету. Название для газеты он придумал быстро —
«БЕРЁЗОВЫЙ ВЕНИК». Зато картинки рисовал и стишки сочинял долго — пришлось
потрудиться. Когда же, прибив газету на самом видном месте, он отошёл
в сторону и поглядел на неё, ещё больше обрадовался — хороша! На берёсте
так красиво выделялись яркие картинки!
Первым прибежал, конечно, лисёнок. Он юлил вокруг Куцего,
приговаривая:
— Красота! Красота! А сороке-то как досталось:
А сорока-белобока
Прогуляла три урока.
Прогуляла, проскакала
И забыла всё, что знала...
Лисёнок бегал вокруг зайчишки, причмокивал, притопывал:
— И про бельчат здорово — не в бровь, а в глаз. Неужели сам сочинил?
— Сам...
— Замечательно! Слушай, Звонкая Пасть,— крикнул он подбежавшему
волчонку:
И кривляться,
И вертеться,
В лужу-зеркальце глядеться
Вы большие мастера...
Ай да белочки! Ура-а-а!
29

А картинки! Вы посмотрите, какие чудесные картинки!—не унимался
Острое Ухо.
Зайчонку было как-то стыдно и неприятно, что его так хвалят. Он
опустил глаза. Но Острое Ухо тормошил набежавших зверят и всё кричал:
— Я никогда не думал, что Куцый Хвост такой умный. Недаром скоро
отличником будет!
— Да ты хоть себя-то видел? — спросил волчонок.
— Что-о-о?
— Ты разве глухой? Себя, говорю, видел? Вон тот— остроносый, с
хвостом, как метла... Узнаёшь?
Лисёнок уткнул нос в газету, отскочил, опять подскочил и прошептал
уныло:
А Острое Ухо
Не очень-то прост:
Из школы несёт
Не пятёрки, а хвост.
Ну, и глупо,— сказал лисёнок,— и хвост неправильно нарисован. Ерунда
какая-то! Лучше бы наглеца-волчонка пробрал как следует.
— Я и пробрал,— пискнул зайчонок.
Острое Ухо опять прилип к газете. Он увидел картинку с нарисованной на
ней огромной пастью, из-за которой выглядывали кончики ушей и лап. Под
картинкой — подпись:
Клыками — щёлк!
Клыками — щёлк!
От щёлку много ль толку, волк?
Будь умным,
Вот и будет толк!
— Так тебе и надо,— обрадовался лисёнок,— а то ишь, только и знает
лязгать зубищами!
Волчонок даже не взглянул на лисёнка — он его презирал за болтливость.
Через всю газету разноцветными буквами было выведено: «ПОКА НЕ
ПОЗДНО, БЕРИСЬ ЗА УМ!»
Твёрдый Лоб, прочтя эту надпись, схватился за голову и держит её.
— Ты что? — спрашивает лисёнок.— Или зубы разболелись?
— Нет,— отвечает ослик,— не зубы. Разве ты не читал, что надо браться
за ум?
— А для чего ж ты держишься за голову?
— А ум где? В голове ведь!
— Вот что! — засмеялся лисёнок.— Да, правда — в голове. Но ведь он
может выскочить через уши! В ушах-то дырки!
Ослик испугался:
— Об этом я не подумал!..—И побежал во двор. Там он нашёл какую-то
старую паклю и заткнул уши.
На уроке он сидел тихо, ничего не слышал, только ушами хлопал. Ёж
Ежович что-то рассказывал, рисовал на доске карту леса, а ослик дремал и
думал: «Теперь ум не удерёт — я его крепко закупорил!»
30

А на переменке он увидел, что в газете появилась новая картинка: из
больших ослиных ушей торчали лохматые космы, и было написано так:
Чтоб ум не вылез
Через уши,
Внимательно
Уроки слушай!
Ослик побежал к лисёнку.
— Ты зачем,— говорит,— разболтал про мои уши?
А Острое Ухо отвечает:
— Это не я! Это — Куцый Хвост!
Ослик задумался.
— А ты съешь газету! — сказал лисёнок. — Ты ведь любишь жевать...
— Да ну тебя! — отмахнулся ослик.
— Ну, хоть уголочек, где ты намалёван.
— Не хочу! — сказал ослик.
— Сжуй газету! — приставал лисёнок.— Я за это всегда тебе подсказывать
буду!
— Не хочу! Твои подсказки, как салазки, на них то едешь, то скользишь,—
вдруг выпалил ослик и сам удивился — до чего у него складно получилось.
Оказывается, стоит только чуть-чуть подумать, прежде чем сказать, и
получится очень даже хорошо.
Зуб мудрости
Лисёнок влетел в класс, как рыжая молния.
— Я знаю, почему заяц такой умный! У него вырос зуб мудрости! —
прокричал он ещё с порога.
— Погоди, не лотоши! — остановил его волчонок.— Говори по порядку: кто
сказал, когда, где?
— Доктор! Он осматривал Куцего и сказал, что у него появился зуб
мудрости. Везёт же, а?
— Поклянись, что правда.
— Пусть у меня хвост отвалится, если вру!
— Как же ты это услышал?
— Дверь в докторскую была отворена, я и услышал,— опять соврал
лисёнок. На самом деле он просто подслушивал у дверей.
Когда Ёж Ежович вошёл в класс, ученики не кинулись листать
учебники, не шушукались, а сидели спокойно.
Первым поднял лапу Звонкая Пасть.
— Ёж Ежович! — сказал он.— Вы нам советовали брать пример с Куцего
Хвоста. А выходит, ничего особенного в нём нет. Просто у него вырос зуб
31

мудрости. Если бы, например, такой зуб был у ослика, и ослик не уступил бы
зайцу.
Барсучонок Чихну-Перечихну сморщился, чихнул и сказал сонным
голосом:
— Да-да!
— Конечно,— вскочил Твёрдый Лоб,— будь у меня такой зуб...
— А он у тебя есть, дружок,— улыбнулся Ёж Ежович.
Ослик разинул рот от удивления.
— Даже два,— засмеялся учитель. — И у волчонка, и у лисёнка, и у
бельчат — у всех есть зубы мудрости.
Зверята приумолкли. А Еж Ежович продолжал:
— Сегодня мы с вами расстанемся до весны. Вы стали немного старше,
а стало быть, и умнее. Смотрите же, не теряйте ума-разума, берегите его.
Зверята призадумались — ничего не поделаешь, придётся беречь. Так-то
вот!

Цена 13 коп.
Для младшего возраста
Костыря Иван Сергеевич
КАК ЗВЕРЯТА
УМА НАБИРАЛИСЬ
Сказка
Ответственный редактор Л. И. Д о у к ш а.
Художественные редактор С. И. Нижняя.
Технический редактор И.П.Савенкова.
Корректор К. П. Т я г е л ь с к а я.
Сдано в набор 13-1 1969 г. Подписано к печати
20-111 1969 г. Формат 60Х90Н. Печ. л. 4. Уч,-
изд. л. 3,5». Тираж 300 000 экз. ТП 1969 № 23Д.
Бум.№1. Издательство „Детская литература"-
Москва, М. Черкасский пер., 1. Ордена
Трудового Красного Знамени фабрика „Детская
книга" № 1 Росглавполиграфпрома
Комитета по печати при Совете Министров РСФСР
Москва,Сущевский вал, 49. Наказ № 3662.