3273762
Е.Ю. Коржова
ПСИХОЛОГИЯ ЖИЗНЕННЫХ
ОРИЕНТАЦИИ ЧЕЛОВЕКА

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ
ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. А. И. ГЕРЦЕНА
Е. Ю. Коржова
ПСИХОЛОГИЯ
ЖИЗНЕННЫХ ОРИЕНТАЦИИ
ЧЕЛОВЕКА
Издательство
Русской христианской гуманитарной академии
Санкт-Петербург
2006

ББК 88.37+60.55
УДК 159.923+30
К66
Рекомендовано к изданию Ученым советом психолого-пе-
дагогичсского факультета РГПУ им. А. И. Герцена и Рсдакци-
онно-издательского совета РГПУ им. А. И. Герцена
Рецензенты:
Д-р психол. н., проф. В. Л. Аверин, (Санкт-Петербургская
государственная педиатрическая академия),
Д-р психол.н., проф. В. X. Манеров, (РГПУ им. А. И. Герцена)
Издание осуществлено при финансовой поддержке
Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ)
проект № 05-06-16003d
К66 Коржова Е. Ю.
Психология жизненных ориентации человека. -
СПб.: Изд-во РХГА, 2006 - 384 с.
В монографии рассмотрена проблема жизненных ориентации
посредством анализа взаимодействия человека с жизненными
ситуациями в единстве теории, методологии и эмпирики. Выявлены основные
формы участия человека в собственной жизни в соответствии с
авторской концепцией человека как субъекта жизнедеятельности.
Проанализированы субъект-объектные ориентации как базовые ориентации
жизнедеятельности, а также зависящие от их специфики внутренняя картина
жизнедеятельности и выбор стратегий поведения. Приводятся новые
психометрически обоснованные методики психологической
диагностики. Авторская типология жизненных (субъект-объектных) ориентации
с рекомендациями по применению в практике психологического
консультирования иллюстрирована примерами из художественной
литературы.
© Е. Ю Коржова, 2006
© Русская христианская
гуманитарная академия, 2006

ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие 6
Глава 1
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ЧЕЛОВЕКА
С ЖИЗНЕННЫМИ СИТУАЦИЯМИ
В ПРОЦЕССЕ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ
1.1. Жизненная проблематика в психологии
и вопрос об участии человека
в жизнедеятельности 11
1.2. Понятие жизненной ситуации 32
1.3. Исследования взаимодействий человека
с жизненными ситуациями 42
Выводы 58
Глава 2
УЧАСТИЕ ЧЕЛОВЕКА
В ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ
2.1. Концепция человека
как субъекта жизнедеятельности 60
2.2. Специфика познания человека
как субъекта жизнедеятельности 79
Выволы 95

Глава 3
СУБЪЕКТ-ОБЪЕКТНЫЕ ОРИЕНТАЦИИ
В ЖИЗНЕННЫХ СИТУАЦИЯХ
3.1. Потенциал субъсктности
и его направленность в процессе реализации 98
3.2. Измерение субъект-объектных ориентации
в жизненных ситуациях посредством опросника 113
3.3. Типология субъект-объектных ориентации
в жизненных ситуациях
(психологические портреты) 137
Выводы 152
Глава 4
ВНУТРЕННЯЯ КАРТИНА
ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ
4.1. Внутренняя картина жизнедеятельности
диагностические подходы к анализу
4.2. «Психологическая автобиография»
как способ анализа внутренней картины
жизнедеятельности
4.3. Внутренняя картина жизнедеятельности
в рамках типологии субъект-объектных
ориентации в жизненных ситуациях
(психологические портреты)
Выводы
Глава 5
ВЫБОР СТРАТЕГИЙ ПОВЕДЕНИЯ
В ЖИЗНЕННЫХ СИТУАЦИЯХ
5.1. Поведение и его стратегии:
особенности поведенческой диагностики
5.2. Методики анализа выбора
стратегий поведения
156
168
183
207
219

5.3. Выбор стратегий поведения
в рамках типологии субъект-объектных
ориентации в жизненных ситуациях
(психологические портреты) 237
5.4. Взаимосвязь стратегий поведения 256
5.5. Взаимосвязь проявлений субъектности
в поле жизнедеятельности
(психологические портреты) 263
Выводы 281
Глава 6
ЖИЗНЕННЫЕ ОРИЕНТАЦИИ
В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
6.1. Типология субъект-объектных ориентации
в творчестве A.II. Чехова 287
6.2. Примеры описания типов
субъект-объектных ориентации
в художественной литературе 296
6.3. Пример стратегии психологического
анализа литературного персонажа 317
Выводы 332
Заключение 333
Условные обозначения 337
Словарь терминов 339
Библиография 349

nPEQUCnOBUE
Настоящее издание является продолжением ряда
наших публикаций в рамках ситуационной проблематики. В нем
впервые систематически раскрываются вопросы взаимодействия
человека с жизненными ситуациями в единстве теории,
методологии и эмпирики. В отличие от ставших традиционными
исследований, посвященных ситуации (прежде всего
социальной) как таковой, мы решили остановиться на малоизученной
до сих пор проблеме «контакта» человека с его жизненной
ситуацией как ситуацией личной жизни. «Контакт» этот
существует всегда, в течение всей жизнедеятельности человека, и
именно он составляет суть человеческого бытия в конкретном
проявлении. Что происходит при этом во внутреннем мире
человека, во многом остается пока загадкой. При таком
подходе к ситуационной проблематике на первый план выступает
проблема жизненных ориентации человека, которые задают
направление «контакта».
Немало работ посвящено проблеме психологии жизни,
безусловно общефилософской и рассматривавшейся на всем
протяжении истории человечества. Тем не менее остается
неясным ряд вопросов, прежде всего о конкретных феноменах
участия человека в своей жизни (а именно так и может быть
в первую очередь понята проблема взаимодействия человека с
жизненными ситуациями), об их проявлении в
повседневности, наконец, о возможностях их измерения. Соединение си-

ПРЕДИСЛОВИЕ — 7 —
туационного подхода с субъсктно-дсятельностным
представляется в данном случае плодотворным, поскольку позволяет
приблизиться к целостному познанию человека в его реальной
жизни. При этом проявление активности человека в контексте
жизненной ситуации рассматривается в плане единства
человека и мира, в котором он существует. В. А. Петровский (1996)
справедливо отмечает, что отраженность человека как
субъекта в пространстве витальности совершенно не разработана в
эмпирическом плане: «Что представляет собой отблеск
субъектное™ (или» может быть, всего только тень субъектности) в
самой жизни живущего?» (с. 173). В данной монографии
предпринимается попытка ответить на этот важный вопрос посредством
систематизации исследований в области жизнедеятельности,
субъектного и ситуационного подходов, а также в изложении
авторской концепции человека как субъекта жизнедеятельности
(в феноменологическом и психодиагностическом планах) на
разных се уровнях и характеризующей различные стороны
взаимодействия человека с жизненными ситуациями.
Монография включает в себя шесть глав, каждая из
которых завершается изложением ее основных итогов. Для
облегчения восприятия текста предлагается словарь терминов.
Первая глава является обзором литературы по проблеме
взаимодействия человека с жизненными ситуациями. Во
второй главе представлено авторское понимание процесса
взаимодействия «человек — жизненная ситуация» в виде
концепции человека как субъекта жизнедеятельности и его познания.
Третья, четвертая и пятая главы посвящены анализу
феноменов взаимодействия человека с жизненными ситуациями.
Прежде всего, это субъскт-объсктныс ориентации, характеризующие
меру активности его участия в своей жизни. Они определяют
особенности внутренней картины жизнедеятельности, выбора
стратегий поведения, а также поля жизнедеятельности и
являются специфичными для каждого из четырех типов субъект-
объектных ориентации, наличие которых доказано
эмпирически. В шестой главе научное описание этих четырех типов
жизненных ориентации дополняется характеристиками двух
литературных персонажей — мужского и женского — ярких
представителей данных типов. Примеры из художественной лите-

— 8 — ПРЕДИСЛОВИЕ
ратуры позволяют увидеть многоплановость реальных
проявлений особенностей типа, раскрывающихся на протяжении
жизненного пути, и позволяют наметить новые направления их
изучения. Об этом свидетельствует, в частности, осмысление в
данном ключе творчества А. П. Чехова.
Материал, изложенный в книге, представляет интерес для
психодиагностики (описаны авторские методики
трансситуационной психодиагностики) и психологического консультирования
(описаны психологические портреты представителей разных
типов жизненных ориентации на основе наблюдений,
теоретического анализа и психодиагностических исследований с
помощью разработанного методического инструментария). Автор
надеется, что данное издание восполнит пробелы в изложении
ситуационной проблематики, а также будет способствовать
развитию нового направления жизненных ориентации человека,
которое позволит более глубоко понять роль человека в
созидании своей жизни.
Автор искренне благодарит всех, кто способствовал
появлению этой работы, прежде всего зав. кафедрой психологии
человека РГПУ им. А. И. Герцена В. Н. Панферова, сотрудников
кафедры психологии человека и психолого-псдагогичсского
факультета в целом, а также всех участвовавших в обсуждении
материалов исследования, положенных в основу предлагаемой
книги.

Сквозь сеть алмазную зазеленел восток.
Вдаль по земле, таинственной и строгой,
Лучатся тысячи тропинок и дорог.
О, если б нам пройти чрез мир одной дорогой!
Все видеть, все понять, все знать, все пережить,
Все формы, все цвета вобрать в себя глазами,
Пройти по всей земле горящими ступнями,
Все воспришть — и снова воплотить!
Максимилиан Волошин,
1904

ГЛЙВЙ
HB3AUMODEUCTBUE ЧЕЛОВЕКА
С ЖиЗНЕННЫМи СиТУАииЯМи
В ПРОЦЕССЕ ЖиЗНЕОЕЯТЕЛЬНОСТи
и.
Жизненной проблематика В псикологии
и Вопрос об участии человека
В жизнедеятельности
Жизненная проблематимо в психологии
Наиболее употребительной среди понятий,
характеризующих целостное бытие человека, является
категория «жизнь», безусловно признаваемая общефилософской и
рассматривавшаяся на протяжении всей истории человечества.
Категория «жизнедеятельность» не относится к тщательно
разработанным. Она даже не встречается (как
самостоятельная статья) в современных научных словарях. Зато имеются
се образные описания в толковых словарях русского языка.
Например, в «Толковом словаре живого великорусского
языка» (Даль В., 1989) жизнедеятельность характеризуется как
«силы, животворящие плоть, прах, сила орудная, животная и
растительная» (с. 541). По сравнению с другими сходными
понятиями (например, «жизнь») явно подчеркивается
активный, деятельный характер бытия («жизненная деятельность»),
взаимодействие человека с окружающим миром («сила
орудная»). Как правило, когда говорят о жизнедеятельности,
имеют в виду уровни бытия человека (биологический,
психологический, социальный). Удобство использования категории
«жизнедеятельность» заключается еще и в том, что проблема

— 12 — Глава 1
субъекта, которую нам предстоит рассмотреть в контексте
жизни человека, более изучена в исследованиях деятельности.
С. Л. Рубинштейн (1973) впервые показал, что хотя
деятельность является условием формирования и развития субъекта,
тем не менее именно субъект приспосабливает деятельность к
себе. А. Н. Леонтьев (1975) рассмотрел процесс реализации
субъектом своих отношений в совокупности дсятсльностсй.
В. А. Петровский (1996) полагает, что жизнедеятельность
можно понимать как разновидность деятельности: это «жизнь
человека как воспроизводство его психофизической целостности»
(с. 8). Субъект жизнедеятельности определяется как «субъект
витальности» (в широком смысле), выстраивающий
отношения с миром в ходе своей жизни. Личность при этом
выступает в значении «индивидуум» или «индивидуальный субъект».
И. О. Мартынюк (1987) следующим образом систематизирует
различные точки зрения на соотношение категорий
«жизнедеятельность» и «деятельность»: 1) «жизнедеятельность» как
более узкая категория, включающая формы деятельности,
направленные на сохранение, поддержание, воспроизведение жизни
(В.И.Толстых); 2) отождествление понятий
«жизнедеятельность» и «деятельность» (Б. А. Грушин); 3) «жизнедеятельность»
как более широкая категория, включающая все виды
социальной деятельности, поведения, отношений (Н. С. Мансуров);
4) «жизнедеятельность» как термин, описывающий
биологическую активность всех живых существ, в отличие от сугубо
человеческой деятельности, включающей, помимо
биологической жизнедеятельности, социокультурную активность (М. С.
Каган). И. О. Мартынюк даст и собственное понимание данной
проблемы, близкое нашему, рассматривая жизнедеятельность как
всегда социальную деятельность и отражающую целостное
состояние субъекта как систему деятельности, позволяющую
человеку ставить перед собой тс или иные жизненные цели.
Феномен жизнедеятельности в качестве трактовки
целостности человека описывается также А. А. Русалиновой (1987),
которая для характеристики образа жизни обращается к
понятию «сфера жизнедеятельности», используемому во многих
работах, однако фактически нигде не определяемому. В этом
понятии, по мнению А. А. Русалиновой, интегрируются объективные

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями шт 13 ■»
внешние признаки и субъективные характеристики
включенности в деятельность, благодаря чему человек участвует в
деятельности как целостная личность. «Полифонический» подход
в исследованиях Н. И. Непомнящей (2001) и под ее
руководством (названный так, очевидно, по аналогии с
охарактеризованным таким образом М. М. Бахтиным типом
художественного мышления Ф. М. Достоевского) основан на выделении
базовых оснований личности, которые относятся к разным
сферам жизнедеятельности человека (ценностная, отношения с
людьми, творческая, сознание, деятельность).
В зарубежной психологии существует особое направление,
посвященное анализу целостного бытия человека — его
существования. Это экзистенциальная психология, явившаяся итогом
развития европейской мысли на протяжении двух последних
столетий (Тихонравов Ю. В., 1998). Среди предшествующих
можно назвать следующие философские направления,
обращавшиеся к исследованию проблем человеческого бытия:
«философия жизни» (Ф. Ницше, В. Дильтсй), феноменология (Г.
Гегель, И. Кант, Э. Гуссерль), экзистенциализм (М. Хайдсггср,
К. Яспсрс, А. Камю). С. Л. Рубинштейн (1973), анализируя
философские взгляды на бытие, выделяет в них два основных
подхода: бытие как абстрактная категория, без раскрытия его
содержания (феноменология), и его содержательный анализ
(экзистенциализм). В обоих случаях отмечается разрыв между
сущностью и существованием, их противопоставление, что, при
всех достоинствах этих подходов, как показал С. Л.
Рубинштейн, методологически ошибочно.
М. Хайдеггер (1993) выдвинул свою версию
феноменологии и применил любимую категорию Э. Гуссерля (1998) «ин-
тенциональность» по отношению к бытию, тем самым заложив
основы нового направления философии — экзистенциализма.
Соответственно человеческое бытие стало рассматриваться как
экзистенция — существование. Это ключевое понятие
экзистенциализма характеризует основную идею отсутствия предзадан-
ности, детерминированности человеческой жизни извне, се
открытости взаимодействию с окружающим. Данная идея была
отчетливо высказана Ж.-П. Сартром (1989): «Существование
предшествует сущности» (с. 323). М. Хайдсггср показал, что интсн-

« 14 » Глава 1
циальность бытия выражается в его экзистснциалах (страх,
надежда, забота), в связи с чем бытие можно рассматривать как
включенность в некое иное бытие («бытис-в-мире», или Dascin).
В отличие от экзистенциальной философии, изучающей
содержание смысла жизни, экзистенциальная психология
рассматривает его в значении для человека (Тихонравов Ю. В., 1998).
Круг проблем, решаемых представителями экзистенциальной
психологии (Л. Бинсвангер, М. Босс, Дж. Бьюдженталь, Р. Мэй и
др.), очень широк: соотношение жизни и смерти, свободы и
детерминизма, выбора и ответственности, общения и одиночества,
смысла и бессмысленности существования (Ялом И. Д., 1999).
Как показывает Д. А. Леонтьев (1997) в обзорной статье,
экзистенциальная психология — это психология взрослого человека,
в отличие от большинства других психологических
направлений. Важное понятие аутентичности, глубже всего
разработанное Дж. Быоджснталсм (1998), характеризует верность
человека самому себе, внутреннюю цельность и определенность. Можно
отмстить следующие основные черты экзистенциальной
психологии: акцент на самотворчсствс, роли собственных усилий во
всем, что происходит в жизни; на обретении человеком
сущностных характеристик во взаимодействии с внешним миром;
обращение к этическим проблемам и вывод о том, что человек
сам выбирает и творит как добро, так и зло.
В православной традиции русских философов-богословов
и их экзистенциальной антропологии понимание жизни было
связано с осмыслением назначения человека. Согласно этим
представлениям, смысл жизни человек может обрести только
в Боге как вечном благе, которое не зависит от преходящего,
изменчивого в рамках земного существования. Это даст
человеку чувство благоговения, умиротворенности, полноты
бытия (Франк С. Л., 1990). Большое значение уделялось
«вектору нравственности». Так, согласно воззрениям В. И. Несме-
лова (1898), именно «нравственное сознание раскрывает образ
истинного бытия совершенной личности» (с. 269).
Накопленный опыт исследований в данной области во многом еще
только предстоит изучить. Представляется перспективным
его использование в современных психологических
исследованиях.

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями. « 15 ■»
Понятия «жизнедеятельность», «жизненный, путь» в
психологической литературе часто употребляются как
синонимичные (см., например, Абульханова-Славская К. А., 1973).
Проблема жизненного пути, пожалуй, относится к наиболее
разработанной среди всей «жизненной» проблематики. В целом,
несмотря на отсутствие четких определений, обращение к
проблеме жизненного пути предполагает анализ социальных
аспектов человеческого бытия, сосредоточение на проблемах
ценностных, нравственных, смысложизненных («Куда направляется
этот путь?»). Так, К. А. Абульханова-Славская (1999) за
единицу анализа жизненного пути принимает три
взаимосвязанных явления: жизненную позицию (обобщенный ценностный
способ жизни личности), жизненную линию (изменение
жизненной позиции во времени жизни), смысл, или концепцию,
жизни (ценностный способ целеполагания). Активность,
включающая в себя инициативу и ответственность,
рассматривается как способность, обеспечивающая личности возможность быть
субъектом, структурировать свой жизненный путь. В
концепции субъектности личности В. А. Петровский (1996) уделяет
значительное внимание проблеме надситуативной активности,
говоря о способности личности выйти за пределы ситуации.
Психология жизненного пути достаточно молода: ее
формирование началось в XX веке как в зарубежных (Эриксон Э.,
1996; Baltcs Р. В., 1983, 1987; Bronfcnbrenner U., 1983; Btihler Ch.,
1959), так и в отечественных (К. А. Абульханова-Славская, 1991,
1999; Б. Г. Ананьев, 1969; С. Л. Рубинштейн, 1973, 1997)
научных школах. За это время многие вопросы только поставлены
и лишь начинают решаться. Суть в том, что это направление
пытается охватить слишком разнообразные явления,
подверженные влиянию многочисленных, порой трудноучитываемых
факторов. Исследование жизненного пути — это
междисциплинарная проблема (Кулешова Л. Н., 1994). Сложность фиксации
феноменов жизненного пути обусловлена их многоплановостью,
разнонаправленностью, преходящестью, порой неуловимостью,
тем более что жизненный путь представляет собой
реализацию вовне внутреннего мира человека, проявление всего
самого сокровенного в нем, его неповторимой личности в целом,
его души.

« 16 — Глава 1
Данную проблему изучают представители разных школ и
направлений, отражающих разнообразие теорий развития
человека в течение жизненного пути. За рубежом это биодро-
мальная теория личности (Ржичан П., 1983); более
распространенное се название — психология развития жизненного пути
(life-span developmental psychology, life-span view of development,
life-span development) (Крайг Г., 1999; Daccy J. S., Travcrs J. F.,
1996; Lcrncr R. M., 1983; Lcrncr R. M., Tubman J.G., 1989;
Papalia D. E., Olds S. V., 1995; Santrock J. W., 1997). Главными
чертами любой из этих теорий, как отмечает P. Bakes (1983),
являются мультидисциплинарностъ, признание
разнонаправленное™ и прерывности жизненного пути, анализ как прошлого,
так и будущего человека на протяжении всей жизни. В
данной психологической области внимание сосредоточивается как
на особенностях социальных условий на разных этапах
жизненного цикла, так и на их субъективном осмысливании (То-
мэ Г., 1978).
Большой вклад в понимание закономерностей
жизненного пути внесли представители психоаналитического
направления, в исследованиях которых большое внимание уделяется
событиям детства. Из современных авторов в таком
направлении работают, например, М. Roff (1970), U. Bronfenbrenner
(1983).
В последние годы для зарубежной психологии
характерно повышение интереса к проблемам развития. Более того, как
справедливо замечает научный редактор русского перевода
учебника Г. Крайг (1999) А. А. Алексеев, именно психология
развития (жизненного пути) начинает выполнять интегрирующую
функцию по отношению к другим наукам о развитии
человека.
С 70-х годов XX века оформляется
событийно-биографический подходу в котором подчеркивается уникальность
жизненного пути каждого человека. Речь идет о необходимости
преобразования всей психологии развития в психологию
жизненного пути, при этом основой периодизации последнего
могут стать конкретные жизненные (биографические) события,
при которых личностью переживаются, с одной стороны,
социальные явления, а с другой — психофизиологические процес-

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями.. « 17 —•
сы. Способ переживания событий и определяет
психологическую судьбу личности (Anatrella Т., 1988).
В отечественной психологии данные вопросы
исследуются в рамках направления, известного как «жизненный путь
личности». В этом направлении выделяются две основные линии
исследования, берущие начало в трудах С. Л. Рубинштейна
(1973, 1997), Б. Г. Ананьева (1969, 1977) и продолжающиеся в
работах их учеников. Школой С. Л. Рубинштейна разработан
подход к личности как к субъекту жизненного пути. В 1936 году
С. Л. Рубинштейн дал определение события жизненного пути
как его поворотного этапа, когда принимаются важные
решения на длительное время. Его последователями анализируется
организация событийной структуры жизненного пути в связи
со способом построения своей жизни. Так, К. А. Абульхано-
вой-Славской (1991) в качестве интегральной характеристики
рассматривается «способность личности к соединению своей
индивидуальности с условиями жизни» (с. 245), с которой
увязывается стратегия жизни и активность личности.
Показано, что существуют индивидуально-типологические способы
организации жизни личности, присущие ей как субъекту (1991,
1995, 1999).
В направлении, основателем которого является Б. Г.
Ананьев, определяются формы существования человека. При этом
в качестве единиц жизненного пути используются жизненные
события во внешнем и внутреннем мире человека. Возраст,
социальные достижения рассматриваются как основная
характеристика жизненного пути. Е. И. Степановой (2000)
показана неравномерность развития в разные периоды жизни, в связи
с чем обосновывается необходимость микровозрастного
подхода.
В отечественных исследованиях последних лет довольно
часто обращаются к проблеме жизненных событий. Л. В.
Куликов (1997) показывает, что значимые жизненные события
существенно влияют на настроение личности: множественные
изменения в доминирующем и актуальном настроении
характеризуют как средовую, так и личностную обусловленность.
Актуальное настроение в большей степени подвержено
влиянию жизненных событий. В.А.Ананьев (1998) рассматривает

« 18 » Глава 1
критические жизненные события как «условия потрясения»,
во время которых формируется новый взгляд на
действительность.
Особой категорией среди проблематики жизненного пути
выступает психологическое время личности. Время — не только
длительность бытия, но и мера его осуществлснности,
реализованное™ (Муздыбасв К., 2000). Это время переживания
личностью событийной организации жизненного пути, по сути, время
переживания и осмысления собственной жизни.
Биографический масштаб, в котором происходит функционирование
психологического времени, в отличие от ситуативного, когда
осуществляется непосредственное восприятие и переживание
коротких временных интервалов, задается временем жизни в
целом. Такой аспект психологического времени
рассматривался К. А. Абульхановой-Славской (1991), К. А. Абульхановой,
Т. Н. Березиной (2001), Л. Ю. Кублицкене (1995), В. Ф. Серен-
ковой (1995), В. И. Ковалевым (1979, 1995), Е. И. Головахой,
А. А. Кроником (1984), Л. В. Бороздиной, И. А. Спиридоновым
(1998). Особую популярность приобретают исследования
временной перспективы. Этот термин получил широкое
распространение после работ К. Левина (2000а), L.K.Frank (1939),
J.Nuttin (1984). В. И. Ковалев (1979) предложил оказавшийся
эффективным термин «временная трансспектива», в котором
учитываются представления человека как о прошлом, так и о
будущем. Исследования в этой области подтверждают, что
представления о будущем, как и о настоящем, о реальном
использовании времени, обусловлены объективными факторами,
самой жизнью человека. Психологическое время — отнюдь не
искаженное отражение объективного времени. Оно обладает
собственными закономерностями.
В наших исследованиях было показано, что соматически
здоровые имеют более разностороннюю и широкую
временную перспективу по сравнению с соматически больными (Кор-
жова Е. Ю., 19946, 1995). Для последних из-за тревоги за свою
жизнь характерна более высокая оценка понятия «будущее»,
что обусловлено активным включением защитных механизмов.
По результатам применения незаконченных предложений и
рисуночных проб большинство соматически больных, в отличие

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями. «■ 19 —
от здоровых, представления о будущем, мечты о счастье
связывают с состоянием своего здоровья.
Наглядной иллюстрацией того, как психологическое
время характеризует отношение к жизненным ситуациям,
является проведенное нами на основе контент-анализа сочинений
школьников 5-11-х классов Санкт-Петербурга исследование
отношения к будущему подростков и юношей (Коржова Е. Ю.,
1994в). Школьникам предлагалось раскрыть в сочинении
следующие вопросы: «Что я хочу делать после окончания
школы?», «Что я могу делать?» и «Что я должен делать?».
Выявлялась иерархия жизненных ценностей, наиболее значимые
жизненные сферы с помощью классификации R. H. Reese,
М. A. Smyer (1983). Мы воспользовались этой классификацией
и при разработке методики исследования восприятия
жизненных событий «Психологическая автобиография».
Анализ жизненных событий проводится, кроме того, в
исследованиях автобиографической памяти, оформившихся в
последнее десятилетие в зарубежной психологии в
самостоятельное научное направление (Нуркова В. В., 2000; Aging and
Biography... 1995; Ross В. М., 1991; Salaman E. A., 1970;
Thompson С. Р. с. а., 1996). Эти исследования находятся на стыке
психологии личности и психологии памяти. Автобиографическая
память определяется как способность фиксировать и сохранять
события, которые осознаются людьми в качестве «части их
собственной истории» (Ross В. М., 1991). Развернутое
определение дает отечественный исследователь автобиографической
памяти В. В. Нуркова. Это «субъективное отражение
пройденного человеком отрезка жизненного пути, состоящее в
фиксации, сохранении, интерпретации и актуализации
автобиографически значимых событий и состояний, определяющих
самоидентичность личности как «уникального, тождественного
самому себе психологического субъекта» (с. 19). Среди
патологии восприятия событийной структуры жизненного пути
значительное место занимает феномен конфабуляции. Это
ложные воспоминания, наблюдающиеся при нарушениях памяти.
Содержанием конфабуляции могут быть возможные или
действительно имевшие место события, которые в виде образных
воспоминаний переносятся в более близкое время или вплета-

— 20 — Глава 1
ются в настоящее, как бы восполняя пробел в памяти. К кон-
фабуляциям близки иногда возникающие у здоровых людей
фантазии, например в случае поэтического творчества (Бурла-
чук Л. Ф., Коржова Е. Ю., 1998).
Понятие «судьба» наиболее ярко и образно отражает
участие человека в формировании своей жизни, его проявления в
бытии как субъекта. Известна определенная двойственность в
понимании судьбы. С одной стороны, этим понятием
обозначается внешняя предопределенность человеческой жизни, рок.
С другой стороны, говоря о судьбе, подчеркивают внутреннюю
детерминацию бытия человека как результата его
собственного выбора. Это кажущееся противоречие характеризует
взаимосвязь, взаимозависимость внешнего и внутреннего мира
человека и индивидуальные различия в степени активности
«выстраивания» его жизни.
Интерес к феномену судьбы присущ людям разных времен
и народов. В начале человеческой истории для человека,
чувствующего себя беспомощным по отношению к огромному
непонятному миру, характерно представление о судьбе как о
неумолимом роке. В «Толковом словаре» В. И. Даля (1991) судьба
рассматривается только в этом значении. В таком понимании
судьба противоположна свободе человека («согласование
судьбы со свободой человека уму недоступно» — с. 356). Тогда
действительно судьба принципиально непознаваема, се можно только
попытаться «угадать» (Аверинцев С. С, 1989). Это
непостижимая предопределенность человеческой жизни. В значении
«история существования» (Ожегов С. И., 1987) понятие судьбы не
является противоположным понятию свободы и предполагает
единство внешней и внутренней детерминации человеческой
жизни. Судьбу можно рассматривать как обобщенную
характеристику человеческой жизни, на протяжении которой человек
взаимодействует с жизненными обстоятельствами. Так,
попытки философского осмысления данной категории предприняты
Л. Н. Коганом (1998). В. Панок (1999) характеризует судьбу
как синтез следующих се составляющих: отношение к жизни;
соотношение задатков и объективных условий жизни в
поведении; соотношение предвидимого и случайного; соотношение
внешней обусловленности и собственной активности.

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями.. —21 —»
В психологии имеется некоторый (хотя и не слишком
обширный) опыт исследований феномена судьбы. Это работы,
выполненные в русле зарубежной когнитивной психологии, где
судьба понимается как схема познания мира (Пиаже Ж., 1969),
жизненный сценарий (Bruhn A., 1995). В отечественной
психологии судьба рассматривается как выбор стратегии жизни в
концепции жизненного пути личности (Абульханова-Слав-
ская К. А., 1991; Жизненный путь личности, 1987), как «картина
прошлого», обусловленная закономерностями
автобиографической памяти (Нуркова В. В., 2000), как жизненные «сюжеты»,
характеризующие типичные линии «развертывания»
сущностных сил человека (Умансць Л., 1999). Исследование В. Н.
Дружинина (2000) можно также отнести к числу работ в области
психологии судьбы, поскольку автором предлагается
типология вариантов жизни, определяющихся типом отношения
человека к жизни. По сути, речь идет об определенных
жизненных сценариях. Их параметры, по мнению В. Н. Дружинина,
трудноформализуемы, несмотря на то что поддаются
вербализации. Наконец, в русле психоанализа L. Sondi и его
последователями был разработан судьбоанализ (см.: Психология
судьбы, 1994-1996). С точки зрения L, Sondi, судьба зависит от
распределения человеком своей врожденной «бытийной мощи»,
характеризующей соединенность с Божественным Духом.
Таким образом, в работах психологов показана
субъективная обусловленность феномена судьбы, се зависимость от
внутреннего мира человека, а также связь с временными
характеристиками жизни (обращенностью человека к своему
настоящему и будущему или к прошлому). В. В. Нуркова
(2000) подчеркивает несводимость представления человека о
судьбе к формально-логическим понятиям в силу
метафоричности, интуитивной обобщенности жизненного опыта в этом
концепте.
В качестве субъекта жизненного пути выступает личность,
субъектом же жизнедеятельности — человек в целом.
Актуальной задачей является преодоление фрагментарности
представлений о человеке как о субъекте и достижение
целостности его познания. В связи с этим предпочтительнее использовать
категорию «жизнедеятельность», позволяющую рассматривать

— 22 — Глава 1
проявления субъсктности на разных уровнях человеческого
бытия (биологическом, психологическом, социальном).
Место категории «субъект»
В жененной проблематике
Когда речь идет о субъекте, имеется в виду
самый широкий контекст жизненного творчества, созидания его
истории: быть субъектом означает «инициировать и
осуществлять изначально практическую деятельность, общение,
познание, созерцание и другие виды специфически человеческой
активности, творчество и нравственность» (Брушлинский А. В.,
1991, с. 3).
Субъсктность соответственно рассматривается как высшая
системная целостность всех качеств (Брушлинский А. В., 1992,
1995а и б), интенция противостояния объекту (Татснко В. О.,
1995), целостная характеристика активности человека (Осниц-
кий А. К., 1996), произвольность действий, поступков,
поведения, деятельности и субъективность психических образов и
личного отношения к людям, вещам и себе (Панферов В. Н.,
20006), содержательно-действенная характеристика активности,
в которой подчеркивается интенциональность субъекта (Глу-
ханюк Н. С, 2000).
По словам С. Л. Рубинштейна (1973), разрабатывавшего
субъсктно-лсятельностный подход в психологии, человек — это
часть бытия, он находится «внутри» бытия, но, будучи
включенным в него, постоянно выходит за его рамки. Поэтому именно
изучение природы активности человека позволяет понять
своеобразие человеческого бытия. Категория «мир», введенная
С. Л. Рубинштейном в психологию, стала означать особое,
человеческое бытие, включающее человека, но им же
преобразованное. Таким образом, обращение прежде всего к этой
категории влечет за собой понимание человека как субъекта.
Стратегия жизни как активная жизненная стратегия рассматривается
К. А. Абульхановой-Славской (1991).
Еще П. П. Блонский (1979), определяя задачи школы,
указал на то, что школа должна организовывать не только обуче-

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями... *т 23 ■»
ние, но и всю жизнь ребенка, и выделил две основные
стороны жизни: «Жить — это значит познавать действительность и
преобразовывать се» (с. 69).
Особая, пока еще мало освоенная психологами область
человеческого бытия — поступок. Поступок как выражение субъек-
тности, реализация его сущности рассматривался С. Л.
Рубинштейном (1946), а также, в контексте ситуации, М. М. Бахтиным
(1986). Согласно М. М. Бахтину, жизнь человека и есть
сложный поступок. В связи с этим большое внимание уделяется
ответственности человека за свою жизнь: «Можно осознать
жизнь только как событие, а не как бытие-данность» (с. 124).
Известны глубокие исследования феномена самодстерми-
нации в истории философии. Русскими философами конца
XIX — начала XX века рассматривался принцип свободного
нравственного самоопределения человека (Нссмслов В. И., 1898;
Снегирев В. А., 1893; Трубецкой Е. Н., 1994; Флоренский 11. А.,
2002). Сознательно проявляющаяся активность человека в
целях реализации поведения для достижения нравственного
идеала, подчинения жизни законам духа понималась как
центральная характеристика человека.
В феноменологии Г. Гегеля в анализе самодстерминации
субъективного духа раскрывается явление взаимосвязи субъекта
и объекта: «Внутренняя целесообразность имеет отношение к
внешней» (Гегель Г., 1977, с. 72). Действительно, принципиально
важным и для психологии положением является признание
наличия объекта при наличии субъекта, которые существуют во
взаимодействии и взаимовлиянии. В экзистенциальной
философии подчеркивается момент самодстерминации бытия,
приоритет экзистенции перед эссенцией (М. Хайдсггер, Ж.-П. Сартр).
Первоначально общефилософская, проблема субъекта
постепенно становится и психологической. Разработаны важнейшие
для понимания субъекта принципы «внешнее через внутреннее»
(С. Л. Рубинштейн), «внутреннее через внешнее» (А. Н.
Леонтьев), которые показывают единство внешнего и внутреннего мира
человека, бытия и сознания, психики и деятельности. Общий
принцип структурного анализа человека как субъекта был
обоснован С. Л. Рубинштейном. Еще в 1922 году в характеристике
принципа творческой самодеятельности им было показано, что

«■■ 24 ■» /лиию У
субъект в творческой самодеятельности не только
обнаруживается, но и созидается (1989). В 1957 году С. Л. Рубинштейн
обосновывает свой тезис о том, что бытие существует
независимо от субъекта, но соотносительно с субъектом оно
выступает в качестве объекта. Развивая эту мысль далее, в последней
работе «Человек и мир» (1973, 1997) С. Л. Рубинштейн
излагает важнейшие для психологии мысли: человек, будучи
конечным существом, включается в бесконечный мир в следующих
качествах: «1) <как> бытие, преобразующее реальность; 2) как
переходящее в форму идеального существования» (1973, с. 344).
Таким образом, впервые в психологию была введена категория
субъекта жизни. Перспективность данного направления можно
увидеть во включении в психологическую проблематику
психологии созерцания как диалектической противоположности
деятельности (Арсеньев А. С, 1993).
Б. Г. Ананьев (1967), рассматривая человека как субъекта
труда, общения и познания (а позже добавляя — и как субъекта
жизненного пути), справедливо замечает, что, несмотря на
существование субъективного как неотъемлемого свойства
субъекта, необходимо «знание структуры субъекта как активного
деятеля в окружающем его мире» (с. 240). А. А. Бодалев (1998)
обращает внимание на взаимосвязи между различными
«ипостасями» человека: как индивида, как личности и как
субъекта деятельности, выделяя среди разнообразия взаимосвязей их
варианты. В. А. Аверин и Т. Л. Бухарина (1995) также
подчеркивают единство личности и субъекта деятельности в
результате взаимодействия направленности и индивидуального
стиля деятельности как системообразующих факторов на
соответствующих уровнях организации человека. Г. И. Аксенова,
И. И. Купцов и А. Н. Аксенов (2000) рассматривают
формирование субъектных характеристик личности в образовательной среде,
предлагая модель субъектного образования на основе синергс-
тической методологии. Отличительными чертами
образовательного процесса в этом случае выступают ориентация на
личность учащегося и равенство с ним, иезапрограммированность
педагогических воздействий, выраженную антропоцентричность.
Б. Г. Ананьев (1969) расценил динамику становления
субъекта трех основных дсятсльностсй как баланса, взаимовлияния

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями... — 25 -»
интериоризации и экстсриоризации: «Интериоризация как
переход внешних действий во внутренние, образование
внутреннего плана деятельности осуществляется не только посредством
учения, но и всеми способами накопления жизненного и
трудового опыта <...>. Экстсриоризация как переход внутренних
действий и операций во внешние не есть лишь объективация
и опредмечивание, но есть воплощение замыслов, реализация
планов и программ построения новых объектов — в общем,
созидание» (с. 322). Проблема интериоризации детально
разрабатывалась Ж. Пиаже (1969), Л. С. Выготским (1960): в
своем историческом развитии человек все в большей мере был
вынужден овладевать собственным поведением, т. с. развивать
внутреннюю активность (Выготский Л. С, 1960). В. Н.
Панферов (2000а) показал, что интериоризация и экстериоризация
включаются в процессы взаимодействия человека с миром,
отличаясь встречной направленностью. Опираясь на понимание
Б. Г. Ананьевым человека как субъекта труда, познания и
общения, В. Н. Панферов (2000а, 20006) разработал конструкт
модели субъектной активности человека, в которой отражается
трансформация природных и психических свойств человека в
качественно новые психологические феномены (см. схему).
Деятельностно-
психологическое
взаимодействие
с миром вещей;
субъект труда
Психофизическое
взаимодействие
с внешним миром;
субъект познания
Психорефлексивное
взаимодействие
с внутренним
миром человека;
субъект познания
Психофизиологическое
взаимодействие
с организмом;
субъект познания
Социально-
психологическое
взаимодействие
с миром людей;
субъект общения
Конструкт модели субъектной активности человека
(цит. по: Панферов В. Н., 2000а).

« 26 S /ляот f
В грузинской психологической школе проблема субъекта
рассматривается с позиции психологии установки
(Узнадзе Д. Н., 1966; Надирашвили Ш. А., 1974; Прангишвили А. С,
1967). Установка в качестве базового понятия
характеризуется как целостное состояние субъекта, целостная направленность
на определенную активность. Установка осуществляет
регуляцию поведения на двух уровнях: бессознательном и
сознательном. В последнем случае проблемная ситуация ведет к се
объективации, результатом которой является установка познания
(Узнадзе Д. Н., 1966).
В. И. Слободчиков, Е. И. Исаев (1998) показывают, что в
настоящее время в психологии складывается антропологическая
парадигма, объемлющая все другие парадигмальные установки,
которые реализуются в единстве базового соотношения
«человек—мир». В. В. Знаков (2000), в унисон представлениям
В. И. Слободчикова, Е. И. Исаева, утверждает о
формирующейся на основе прежде всего субъсктно-дсятсльностпого подхода
(относя к его представителям также одного экзистенциального
психолога — В. Франкла) в современных условиях особой
области психологии — психологии бытия. Нетрудно заметить,
что зарубежная экзистенциальная психология имеет много
общего с этой психологической областью. Однако, несмотря на
единый предмет (бытие) и внимание к первичной активности
человека, В. В. Знаков (2000) четко разграничивает эти
направления и указывает на принципиальные различия между
экзистенциальной психологией и психологией человеческого бытия,
ориентированной на субъсктно-деятслыюстный подход. Эти
различия заключаются в противоположных взглядах на
познаваемость бытия и в связи с этим на возможность эмпирического
исследования; на отношения человека с миром
(противостояние или взаимодействие), на возможность смысла в
человеческом существовании.
Обращаясь к понятию субъективности как «сердцевине
сущности», «главной способности» человека, В. И.
Слободчиков, Е. И. Исаев (1998) раскрывают его значение для
понимания человека: именно благодаря субъективности последний
способен становиться субъектом (автором) собственной жизни.
«Субъективность» — это категория, которая выражает суть внут-

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями... «27 ■>.
реннего мира человека, его родовую специфику (Слободчи-
ков В. И., Исаев Е. И., 1995). В. Э. Чудновский (1993)
предлагает понятие «ядро субъективности» — «средоточие
внутренней активности, как бы квинтэссенция субъективного мира
человека» (с. 8), стремясь подчеркнуть иерархичность
субъективного мира.
Вопрос о причастности человека к бытию — это
центральный вопрос во все времена. До С. Л. Рубинштейна различные
мыслители неоднократно рассматривали вопрос о соотношении
человека и его бытия, используя разные категории («вочело-
вечивание» (Бл. Августин), «инкрустация» (М. Мсрло-Понти),
«инкарнация» (М. М. Бахтин), «интроекция» (Р. Авенариус),
«интериоризация» (Ж. Пиаже, Л. С. Выготский) (цит. но: Зин-
ченко В. П., 1998). Философы экзистенциального направления,
многократно обращаясь к проблеме бытия, отмечали единство
понимания внешнего мира и самого себя (Сартр Ж.-П., 1989;
Хайдеггср М., 1993). Тема единства человека с миром как идея
всеединства — центральная в традиционной русской
философии (Зсньковский В. В., 2001).
В. А. Лекторский (1980), анализируя философские
подходы к соотношению субъекта и объекта, показывает, что
человеческое познание окружающего мира неизбежно
предполагает самосознание, несмотря на кажущийся на первый взгляд
парадокс. Во всех приводимых выше работах утверждается, что
глубина рефлексии тесно связана с осознанием единства с
миром, выходом за границы наличного бытия — трансценденцией
(например, Бахтин М. М, 1979а). Этот тезис характеризует
бесконечность человеческой природы, ее универсальность,
возможность непрерывного развития как в плане собственного
совершенствования, так и взаимосвязанного с ним глубокого
познания и преобразования мира. Заслуга С. Л. Рубинштейна
состоит во введении данной проблематики в психологию и в
связи с этим расширении ее горизонтов.
Взаимосвязь внешнего и внутреннего мира человека
отражается в понятии «рефлексия». Рефлексия — сугубо
человеческий вид познания, предполагающий выход за пределы
индивидуального сознания (Лекторский В. А., 1980). Феномен
рефлексии интересовал мыслителей со времен Древнего мира.

Глава 1
В XX веке Э. Гуссерль (1998) сформулировал основные
принципы феноменологии как науки о предметах, данных в опыте, и
указал, что в основе научного познания лежит созерцание
феноменов как очевидных данностей. Была показана своеобразная
двуслоиность сознания, в котором различаются направленность
его актов (интенция) и содержание интенции (интенцио-
нальные объекты). Тем самым Э. Гуссерль положил начало
пониманию рефлексии как универсальной методологической
функции. В отличие от гносеологической рефлексии Э. Гуссерля,
представители экзистенциализма обратились к анализу
этической рефлексии, определяющей нравственную позицию
человека. Сегодня к этому понятию интерес возобновляется (Ладсн-
ко И. С, Семенов И. Н., Степанов С. Ю., 1989). В. А. Лефевр,
первым в начале 60-х годов поставив проблему рефлексии в
технологическом плане, показал, что рефлексия является
ядром сознания, связав се с фундаментальным свойством живых
существ — установкой к выбору (1990). Именно в рефлексии
формируются и развиваются цели активности человека. Во сне
человек не рефлексирует, но при этом остается субъектом
только в силу наличия рефлексии до засыпания (Брушлинский А. В.,
19956). Б. Г. Ананьев (1969) отмстил, что именно
рефлексивные свойства обеспечивают целостность характера и личности.
В. П. Зинчснко (1991), развивая идеи Л. С. Выготского и
А. Н. Леонтьева об онтологии сознания, рассматривает его
двухуровневую структуру: бытийно-дсятсльностиый (сорсфлсксив-
ный) и рефлексивно-созерцательный слои, которые тесно
взаимосвязаны. При этом основной функцией сознания называется
рефлексивная. Именно благодаря ей человек выбирает
свободу от бытия. Внешнее поведение и рефлексия характеризуют
две взаимосвязанные позиции человека в мире (см. выше
определение субъектности, данное В. Н. Панферовым). Границы
между ними во многом условны, мир воплощается в человеке, а
человек — в бытии. Не что иное, как рефлексия дает
возможность их разделения. Важно, что речь идет о высшем уровне
рефлексии, когда человек не только размышляет о себе и мире,
а сознательно самоопрсдсляст себя и свое отношение к миру.
Рефлексия — сознание своего бытия в мире — является
началом антропогенеза (Тейяр дс Шарден П., 1987). Это один из

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями . — 29 •
фундаментальных механизмов истинно человеческого бытия
(Слободчиков В. И., 1987). В. А. Худиком (2000) показана
особая роль рефлексии в личностно-смысловой регуляции
поведения в подростковом возрасте, когда становится возможным
формирование сознательно регулируемых новых способов
поведения. Развитие рефлексии на протяжении истории
человечества, в частности, может быть подтверждено
последовательным становлением различных стилей в искусстве. Согласно
философско-искусствовсдчсской концепции М. Моклицы (1998),
существуют три принципиально различающиеся системы
художественных координат: реализм (объект доминирует над
субъектом), романтизм (субъект доминирует над объектом),
модернизм, отличающийся особым психологизмом и
характеризующий в настоящее время наступление «эпохи
субъективизма» (эстетическим объектом становится сам субъект).
А. С. Арссньев (1993), развивая идеи С. Л. Рубинштейна,
предлагает аналог рассмотрения соотношения рефлексии как
сознания своего бытия — трансцендирования как выхода за
пределы наличного бытия в качестве геометрического представления
инверсии на плоскости.
Содержательная связь человека с внешним миром
отражается также в категории «отношение», разработка которой имеет
давнюю философскую традицию (Левченко Е. В., 1995). Она
получила развитие в отечественной психологии благодаря
трудам М.М.Басова (1975), А. Ф. Лазурского (2001а, 20016) и
наиболее глубоко разработана В. Н. Мясищевым (1960).
Использование этой категории тоже позволяет изучать проявления
субъектных свойств человека (Куницына В. Н., Панферов В. Н.,
1992). Е. Б. Старовойтенко (1992), характеризуя жизненные
отношения как реальные жизненные связи человека, показывает,
что две основные формы отношений (сознание и
практическое действие) при обращении к себе превращаются в
самосознание и самодеятельность. Д. А. Леонтьев (1997)
рассматривает понятие «жизненные отношения» как отношения между
субъектом и объектом действительности, которое
характеризуется потенциальной возможностью взаимодействия между
ними. Совокупность всех объектов, связанных с субъектом
жизненными отношениями, — это жизненный мир как часть объек-

— 30 — Глава 1
тивного мира. Жизненные отношения субъекта — это
потенциальная сторона жизнедеятельности; актуальная ее сторона —
совокупность деятсльностей, в которых реализуются
жизненные отношения. В отличие от подхода Д. А. Леонтьева, мы
видим актуальное взаимодействие и в отношении, и в
деятельности. В еще одном введенном Д. А. Леонтьевым понятии —
«жизненная позиция» предлагается два се основных
измерения — осознанность и активность. В понятии «прогнозирование»,
разработанном Л. А. Рсгуш (1989), подчеркивается
сознательность, целенаправленность предвосхищения человеком
будущего, в отличие от предвидения, включающего, помимо
прогнозирования, также бессознательные представления о будущем.
Отношения «субъект—объект» являются гносеологической
моделью отношения «человек—мир». По мнению философа
А. С. Арсеиьсва (1993), выступающего против употребления
терминов «субъект» и «объект» по отношению к целостному
бытию человека, это отношение — редукция, так же как и
еще более глубокая редукция новоевропейской философии
«сознание»—«материя». В. П. Зинчснко (1998) полагает, что
психология в редуцировании отношения «человек—мир»
пошла еще дальше, когда в рамках бихевиоризма отношение
«стимул—реакция» было выдвинуто на первый план. Отношение
«субъект—объект» стало ведущим в гносеологической
философской парадигме, ветвью естественнонаучного подхода,
ограниченность которой — в оценке исходного и
фундаментального познавательного отношения человека к миру (Сло-
бодчиков В. И., Исаев Е. И., 1998). Сосредоточенность
западной культуры на вещной стороне бытия привела к его
десакрализации, к субъект-объектному —
экстенсивно-вещному — измерению мира и человека, при котором человек не
является целостностью, будучи отчужденным от мира (Арсень-
св А. С, 1993).
При субъектно-деятельностном подходе, основы которого
заложил С. Л. Рубинштейн и который используется в
настоящей работе, термины «субъект» и «объект» употребляются для
характеристики бытия человека, что позволяет рассматривать
широкий круг отношений человека к миру, особенно если речь
идет о жизнедеятельности как всеобъемлющей и целостной ха-

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями. «31 —
рактсристике бытия. Их использование дает возможность
провести адекватный научный анализ заявленной проблемы. В
работах К. А. Абульхановой-Славской (1973; 1991) было показано,
что понятие субъекта можно успешно применять для
характеристики форм, способов, уровней жизнедеятельности (жизни),
обозначая «качественно определенную детерминацию
процессов на определенном уровне» (1973, с. 174). В исследовании
М. Ш. Магомед-Эминова (1998) предпринята попытка
преодоления односторонности анализа личности только как субъекта
деятельности, которая реализуется посредством введения
понятия «работа личности» как «бытия связывания» (с. 254).
Справедливо полагая, что личность и имманентна
деятельности, и трансцендентна ей, М. Ш. Магомсд-Эминов
разграничивает два уровня личности: личность как субъект деятельности
(в узком смысле понятия «деятельность») и личность как
самоидентичность. В нашем представлении оба эти уровня
объединяются при подходе к человеку как к субъекту
жизнедеятельности.
На основании проведенного анализа литературных
источников можно заключить, что способность активно участвовать
в процессе жизнедеятельности и тем самым «выстраивать»
собственное бытие, т. с. быть се субъектом, является центральной
характеристикой человека. Субъект же не существует без
объекта, на который он направляет свою активность. По отношению
к жизнедеятельности в качестве объекта выступают
дискретные жизненные ситуации, в которые вступает человек на
протяжении своей жизни. Процесс жизнедеятельности может быть
представлен в виде цепочки взаимодействий человека с
жизненными ситуациями. В этих взаимодействиях изменяется как
человек, так и жизненная ситуация, взаимно влияя друг на
друга. Человек как субъект жизнедеятельности — это прежде
всего субъект изменений. Автор этого определения субъекта,
К. А. Абульханова-Славская (1999), отмечает, что, несмотря на
популярность событийного подхода к проблеме жизненного пути
(а ведь событие как важная жизненная ситуация и есть
жизненное изменение), его продуктивность невелика, поскольку пока
все же не удалось связать внешние события с внутренними.
Возможно, обращение к категориям «субъект», «объект», «вза-

— 32 — Глава 1
имодействис» позволит найти способ научного познания
несомненно существующего единства между внешним и
внутренним миром человека. А. А. Деркач, Г. С. Михайлов (1999)
указывают на вызревшую в психологии потребность соединения
биографического подхода к жизненному пути с его
типологией, что, возможно, значительно расширит горизонты
психологических исследований.
Для понимания человека как субъекта
жизнедеятельности важно учитывать прежде всего следующие положения:
1) человеку присуще стремление осваивать как внешний
мир (частью которого он является), так и собственный
мир;
2) при этом происходит как осмысление мира,
включающего человека, так и человека отдельно от мира.
1.2.
Понятие жизненной ситуоиии
Значение нотегории «жизненная ситуоиш»
для псинологии
Человек существует не сам по себе, а в
неразрывной связи с жизненной ситуацией, в которой он
находится. Способ их взаимодействия, по сути, и определяет судьбу.
В наиболее общем виде под ситуацией понимается
естественный сегмент социальной жизни, определяющийся
вовлеченными в нее людьми, местом действия, сущностью деятельности
и др. (Furnham A., Argylc М., 1981). Такое общее определение
необходимо конкретизировать, поскольку толкования этого
понятия могут быть самыми разнообразными. В немалой степени
этому способствуют и особенности человеческого восприятия.
Данные N. Cantor, W. Mischel, I. Schwarts (1982)
свидетельствуют о том, что восприятие человека происходит в
сложных конструктах типа «человек в ситуации», поэтому общение
достаточно эффективно и без учета отдельных личностных черт
собеседника. Однако когда нам приходится характеризовать

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями... — 33 —
человека, то мы прибегаем, как правило, к личностным чертам
(Kahncman D.J., Twcrsky A., 1973). Известная
фундаментальная ошибка атрибуции (предубеждение соответствия)
заключается в склонности .человека объяснять поступки других их
чертами, тогда как свои — ситуацией (Майерс Д., 1997).
Приведенное выше определение характеризует в большей
мере ситуацию социальную, т. с. речь идет о ситуациях, в
которых осуществляется социальное поведение. Не случайно
именно в учебнике по социальной психологии можно найти
наиболее развернутое (по сравнению с другими учебниками,
например, по психологии личности) описание проблемы
личности и ее поведения в контексте ситуаций (Майерс Д., 1997).
При анализе социальных ситуаций подразумеваются в первую
очередь различного рода взаимодействия людей (Росс Л., Нис-
бетт Р. Е., 1999; Шихирев П. Н., 1999; Furnham A., Argylc M.,
1981). Это проявления общительности, честности,
агрессивности, конформизма и других социально-психологических
феноменов. Ю. Н. Емельянов (1985) употребляет еще более
конкретизирующий термин «межличностная ситуация», под которой
понимает главную реалию социально-психологического бытия
человека.
Исследования социальных ситуаций в последнее время
становятся все более многочисленными. Л. Росс, Р. Нисбетт (1999)
в связи с этим дают обзор большого количества
экспериментов, в том числе ставших в социальной психологии
классическими, анализируя их результаты в русле проблемы
социальной перцепции. Как отмечает П. Н. Шихирев (1999), это
направление социальной психологии за рубежом является
наиболее развитым и перспективным; разве что в теоретическом
плане (но не в эмпирическом) с ним может конкурировать
только анализ межгрупповых отношений. Тем не менее, во
всяком случае с нашей точки зрения, эти исследования больше
ставят все новые и новые вопросы, а не дают ответы. И это не
случайно. Н. В. Гришина (20006) совершенно справедливо
указывает, что обращение к проблеме ситуации — это, по сути,
обращение к фундаментальной методологической проблеме
соотношения объективного и субъективного, внешнего и
внутреннего мира человека на протяжении его жизни. Дсйстви-

— 34 -» Глава 1
тельно, именно благодаря ситуации проявляются внутренние
детерминанты человеческого поведения (Бордовская Н. В.,
Григорьева Л. А., 1998). Отсюда становится ясным значение этой
категории для самых разных наук, рассматривающих
широчайший спектр ситуаций (социокультурных, производственных,
конфликтных, фрустрационных, учебно-познавательных,
воспитательных, организационных, ситуаций общения, риска,
принятия решений, успеха и т. д.).
Первоначально в русском научном языке термин
«ситуация» использовался как геодезический. Его оттенок
сохраняется и в настоящее время в понимании ситуации как прежде
всего совокупности внешних обстоятельств, условий
(Емельянов Ю. Н., 1985).
Более редко, чем термин «социальная ситуация»,
употребляется термин «жизненная ситуация» (Бурлачук Л. Ф., Кор-
жова Е. Ю., 1998; Грачев А. А., 2000; Гришина Н. В., 20006; Кор-
жова Е. Ю., 1994а; Панок В., Титаренко Т., Чепелева Н. та ш.,
1999), часто в сочетании с прилагательными «конфликтная»
(Гришина Н. В., 20006), «критическая» (Василюк Ф. Е., 1984;
Дженкинс К., 1985), «кризисная» (Загайнов Р. М., 1992;
Титаренко Т. М., 1999; Туманова Е. Н., 2002) и т. п. О «трудных
жизненных условиях» и возможностях личности преодолеть
их пишет Л. И. Анцыфсрова (1994), анализируя зарубежные
исследования в этой области. Используется также понятие
«ситуация жизненных перемен» (Карцева Т. Б., 1988). В близком
к нему понятии «адаптогенная ситуация» (Посохова С. Т., 2000)
подчеркивается взаимодействие личности с меняющимися в
данный момент жизненными обстоятельствами. Определенный
негативный оттенок, присутствующий во всех этих терминах,
обнаруживает в них дополнительное значение «препятствия»
и соответственно предполагает усилия человека по
преодолению такой ситуации. Жизненные ситуации часто понимают как
«жизненные события» или просто «события». В этом случае
они чаще рассматриваются в контексте жизненного пути.
Жизненная ситуация изучается нами в качестве
фрагмента среды как внешних объективных обстоятельств
жизнедеятельности, с которыми происходит непосредственный контакт
человека. Конечно, вслед за Ю. Н. Емельяновым (1985) в опрс-

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями.. «■ 35 —
деленной мере мы можем любую жизненную ситуацию
рассматривать более широко — как социальную. Социальной
жизненная ситуация является в том смысле, что человек,
бесспорно, социальное существо, в индивидуальном бытии которого
неизбежно осуществляется учет бытия других людей. S. Fisher,
С. I. Cooper (1990) в монографии, посвященной жизненным
изменениям, показывают, что любые жизненные изменения, т. е.
жизненные ситуации, социальны, поскольку влекут за собой
изменения во взаимоотношениях людей. Тем не менее в
понятии «жизненная ситуация» акцент ставится на личной, инди-»
видуальной жизни.
Ситуационные исследований
Начало ситуационных исследований можно
отнести уже к 1912 году, когда К. Левин, еще будучи
студентом, делал свои первые шаги в разработке теории поля.
Действительно, К. Левина мы с полным на то основанием можем
считать родоначальником ситуационного направления в науке.
В последнее время в нашей стране становятся все более
доступными его фундаментальные труды, переведенные на
русский язык (Левин К., 2000а, 20006), появляется все больше
публикаций о его вкладе в социальные науки (Зейгарник Б. В.,
1981; Гришина Н. В., 2000а). Именно благодаря К. Левину
временное измерение личностного функционирования было
дополнено пространственным. К. Левин предложил понятие
«жизненное пространство» в рамках топологической
концепции поля (Левин К., 20006). Под жизненным пространством
понималось единство человека и его ситуации как
психологической среды в том виде, в котором она для него
существует. В работах, выполненных К. Левином и под его
руководством, возникло много оригинальных идей относительно
личностно-ситуационного функционирования. Таковыми
являются: систематическая концепция взаимосвязи событий,
опирающаяся на признание влияния событий в непосредственно
предшествующий промежуток времени на актуальные события;
определение поведения как функции взаимосвязи личности

— 36 — Глава 1
и ситуации; идеи относительно изменений жизненного
пространства с возрастом, а также относительно роли
определенности в ситуации. Сегодня во многих современных работах
осуществляется развитие этих исследовательских линий.
Происходит также осмысление полученных в школе К. Левина
результатов с позиций современной науки.
В 30-е годы XX века в американских социологических
журналах велись оживленные дискуссии о детерминации
социального поведения и роли личности и ситуации в ней
(Furnham A., Argyle M., 1981). Наиболее отчетливо идеи
восприятия и интерпретации ситуации впервые обозначились у
У. Томаса, работы которого стали отправным пунктом
многочисленных исследований в области микросоциологии,
проводившихся под флагом символического интеракционизма. Так
называемая теорема Томаса, выдвинутая в 1923 году,
заключается в следующем: «Если ситуации определяются как
реальные, они становятся реальными по своим последствиям»
(цит. по: Perinbanayagam R. S., 1981). Вслед за К. Левином
У. Томас подчеркивает единство личности и ситуации, в
которой человек находится: определяя ситуацию, он создает
особый мир — и живет в этом мире. Обращаясь к современным
исследованиям, можно сделать вывод о том, что участники
многолетних дискуссий остались каждый при своем мнении,
поскольку в настоящее время все же отсутствует единство в
понимании сущности ситуации. Существует множество
разнородных определений. Это во многом связано с
оперированием понятием ситуации в самых разных психологических
областях (интеракционизм, психология социального научения,
психология среды и психологическая экология, социо- и
психолингвистика, социальная психология, психология обучения,
наконец, клиническая психология). Кроме того, к понятию
ситуации, помимо психологов, обращались философы,
теологи, юристы. Таким образом, интерес к ситуационным
детерминантам поведения не нов и не исключителен для социальных
наук. Сегодня существует более тысячи работ, касающихся
ситуаций, причем в самых различных областях исследования —
от архитектуры до антропологии, от маркетинга до
микросоциологии.

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями... «■ 37 »
Широкую известность приобрели широкомасштабные
исследования социальных психологов Оксфордского
университета под руководством М. Argyle, A. Furnham, в которых
осуществлялся синтез различных подходов —
микросоциологического, этногенстического, социолингвистического,
структурно-функционального и др. Эти исследования опирались на
функциональную модель социальной ситуации, которую
составляли цели, правила, роли как модели взаимодействия
людей, набор элементарных действий, последовательность
поведенческих актов, понятийный аппарат, соотнесенность с
окружающей средой, коммуникативные средства, трудности
взаимодействия. П. Н. Шихирев (1999), анализируя эти
исследования, по сути задавшие новую исследовательскую
парадигму, отмечает сочетание традиционного и
альтернативного (культурологического) направлений. Положительная сторона
определенной эклектичности таких работ заключается в
возможности синтезировать различные точки зрения на
социальную ситуацию.
Несмотря на то что в начале ситуационных исследований
акцент ставился на неразрывном единстве в ситуации
внешнего и внутреннего, весьма распространенным явился взгляд на
ситуацию как на совокупность элементов среды (Mischcl W.,
1984) либо как на фрагмент среды на определенном этапе
жизнедеятельности индивида (Балл Г. А., 1989). Такое определение
ситуации наиболее распространено. В этом случае структура
ситуации включает в себя действующих лиц, осуществляемую
ими деятельность, се временные и пространственные аспекты.
Ситуации различают по экологическим, географическим,
архитектурным, психосоциальным и другим переменным среды
и их атрибутам.
Согласно несколько иной позиции, использование понятия
«ситуация» в психологическом тезаурусе возможно только в
случае понимания се не как совокупности элементов
объективной действительности, а как результата активного
взаимодействия личности и среды (Филиппов А. В., Ковалев С. В.,
1986). При таком понимании ситуации выделяются объективные
и субъективные ситуации по преобладающей роли внешних
обстоятельств или личности. Предпринимаются попытки обосно-

« 38 — Глава 1
вания отсутствия тождественности понятий среды и ситуации,
несмотря на их близость (Николов Л., 1980). Ситуация
определяется как система субъективных и объективных элементов,
объединяющихся в деятельности субъекта. Объективные
элементы охарактеризованы при описании предыдущего подхода
к определению ситуации. К субъективным элементам
относятся межличностные отношения, социально-психологический
климат, групповые нормы, ценности, стереотипы сознания. Л.
Николов (1980) указывает на несколько характерных различий в
понятиях ситуации и среды. Так, понятие ситуации не
совпадает с видами среды, являющейся сложным образованием, —
с географической, социальной, макро- и микросредой и т. п.
Далее, среда внесубъектна, а ситуация всегда субъективна (это
всегда «чья-то» ситуация). Кроме того, среда характеризуется
устойчивостью и длительностью, стабильностью, а ситуация
всегда кратковременна. Объективные и субъективные ситуации
анализируются также К. Stcbbins (1981), который под
объективной ситуацией понимает актуальное физическое и
социальное окружение, а под субъективной — любой компонент
субъективной ситуации, воспринимаемой человеком и поэтому
получающей то или иное значение. Много внимания значению
и определению ситуации уделял Т. Шибутани (1969),
показавший, что «эффективное окружение, в котором живут люди,
может рассматриваться как система значений,
упорядочивающих способы действий» (с. 116). И далее: «То, что делает
человек, есть реакция не столько на естественное окружение,
сколько на его собственную интерпретацию одной из сторон
последнего» (с. 162). Определение ситуации происходит
посредством придания значения объективной ситуации. Тем самым
она становится субъективной. Исследования, проводимые под
руководством Д. Магнуссона (1983), опираются на положение,
согласно которому влияние ситуации опосредуется так
называемыми воспринимающе-когнитивными системами
индивида (с. 28).
Среди зарубежных исследований наиболее стойкий
интерес к проблеме личностно-ситуационного взаимодействия
проявился в интеракционизме, первоначально склонявшемся к
признанию ведущей роли за ситуацией, а в последнее время

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями. ~ 39 ■■
отдающем приоритет личностной активности восприятия
ситуации (Mischel W., 1977, 1984; Toward the Psychology of Social
Situations, 1981). Л. Росс, Р. Нисбетт (1999), следуя в
понимании ситуации за К. Л евином, используют термин «construal»,
означающий активную субъективную интерпретацию
(когнитивную, мотивационную) объективного стимула.
В отечественной психологии признание активности
личности в ситуации свойственно многим исследователям. Это
работы, оперирующие понятием личностного смысла, введенного
A. Н. Леонтьевым и понимаемого как «оценка жизненного
значения для субъекта объективных обстоятельств и его действий
в этих обстоятельствах» (Леонтьев А. Н., 1975), а также работы
сторонников теории установки (Д. Н. Узнадзе, Ш. А. Надираш-
вили), согласно которой «реакция <...> кроме стимула,
обусловливается и тем целостным психическим состоянием индивида —
установкой, — которая формируется у субъекта под
воздействием действительности» (Надирашвили Ш. А., 1974, с. 150).
B. Н. Мясищсв (1960) в концепции отношений личности
предложил понятие значимой ситуации, подчеркнув при этом
уязвимость личности от определенных факторов среды. Еще его
учитель, А. Ф. Лазурский (1924), выдвинул принцип
активного приспособления личности к среде, дифференцировав
уровни отношений к среде (полная зависимость личности от
среды; приспособление с пользой для себя и общества; творческое
отношение к среде). В одном из сравнительно недавних
отечественных исследований В.Н.Воронина, В.Н.Князева (1989)
предпочтение также отдается второму подходу, а ситуация
описывается как когнитивный конструкт личности, который
отражает часть объективной реальности, существующей в
пространстве и времени и характеризующейся тем или иным
социальным контекстом. По поводу представленности ситуации
в сознании индивида выделяются два момента: формирование
и развитие конструкта ситуации; функционирование конструкта,
отражающего ситуацию в качестве элемента целостной
системы, представляющей картину мира. В связи с этим
описываются уровни психологической репрезентации ситуации в
зависимости от степени полноты представленности в целостной
картине мира. Отмечается, что ситуация задает контекст вое-

« 40 * Глава 1
приятия человека, внося упорядоченность в общую картину
социального мира. А. А. Налчаджян (1988) в феномене
социально-психической адаптации выделяет так называемую
психическую ситуацию деятельности, в которой осуществляются «как
восприятие актуальной объективной ситуации, так и
сознательные и подсознательные процессы актуализации интериоризо-
ванных восприятий прошлого» (с. 59).
Понятие социальной ситуации развития было рассмотрено
Л. С. Выготским (1984). В это понятие включались внешние
условия среды во взаимосвязи, в единстве с внутренними
условиями развития ребенка. Опираясь на идеи Л. С. Выготского,
В. А. Худик (2000) в теоретико-методологическом обосновании
психологического анализа аномалий личности в детском и иод-
ростковом возрасте показал их обусловленность социальной
ситуацией развития.
Н. В. Гришина (1997, 20006), всесторонне рассматривая
конфликтную ситуацию в контексте проблемы социальных
ситуаций, дает глубокий анализ процесса определения ситуации
и подчеркивает неразрывное единство личности и ситуации.
Н. В. Гришина раскрывает эвристичность и высокий
методологический статус концепта «определение ситуации», согласно
которому личность определяет как ситуацию, так и себя,
конструируя при этом собственный социальный мир. Так, ситуация
становится конфликтной, если личность определяет ситуацию
как внешнюю по отношению к ней, личности.
Л. Ф. Бурлачук и Н. Б. Михайлова (2002), проведя
анализ современных тенденций развития ситуационного подхода,
пришли к выводу, что взаимодействие человека с ситуацией
в его динамике выступает центральным звеном
психологической теории ситуации.
В качестве итога рассмотрим соотношение термина
«жизненная ситуация» со смежными понятиями.
Жизненная ситуация и социальная ситуация. Всякая
социальная ситуация является жизненной, так как она включена
в контекст жизненного пути, личность непосредственно
«соприкасается» с ней. Жизненная ситуация не всегда бывает
социальной, если рассматривать последнюю в узком смысле —
как ситуацию общения; в широком смысле они тождественны.

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями. —41 —
Более узким понятием соответственно является конфликтная
ситуация как разновидность социальной.
Жизненная ситуация и психодиагностическая ситуация.
Всякая психодиагностическая ситуация жизненна, но далеко не
всякая жизненная ситуация — это ситуация
психодиагностического обследования. Второе понятие значительно уже.
Жизненная ситуация и критическая ситуация (фрустри-
рующаЯу трудная, стрессовая и т. д.). Всякая критическая
ситуация является, бесспорно, жизненной, но не всякая
жизненная ситуация - критической. К счастью, в жизни человека
есть и позитивно окрашенные ситуации. Если иметь в виду
«переломность», «эпохальность» в жизни личности, тогда эти
понятия очень близки (особенно если речь идет о жизненном
событии как «вехе» в истории развития личности (см. гл. 4)).
Жизненная ситуация и адаптогенная ситуация. Всякая
адаптогенная ситуация является жизненной. Жизненная
ситуация не всегда адаитогенна (в понятии «адаптогенная ситуация»
подчеркивается се актуальность для личности, это ситуация
«здссь-и-ссйчас», меняющиеся в данный момент времени
условия и взаимоотношения с ними личности; кроме того, в этом
понятии акцент делается на необходимости для личности
справиться с такой ситуацией).
Жизненная ситуация и ситуация риска, выбора,
принятия решения, успеха и т. д. В данном случае речь идет о
гораздо более узких, частных категориях но отношению к
категории «жизненная ситуация».
Жизненная ситуация и проблемная ситуация. Жизненная
ситуация не всегда проблемна. Жизненная ситуация, в
которой человек видит противоречие, выделяется им как
проблемная, и в таком виде противостоит человеку как объект
жизнедеятельности се субъекту (подробнее см. 1.3).
Уже в попытках определить понятие жизненной ситуации
мы сталкиваемся с неизбежностью обращения к проблеме
человека, поскольку ситуация приобретает психологическое
содержание только в зависимости от того, как человек воспринимает
ее и как ведет себя в ней. Как было показано выше, по мнению
многих психологов, сама ситуация — уже продукт такого
взаимодействия. Отдавая себе отчет в субъективности ситуации, вме-

« 42 м Глава 1
сте с тем для удобства теоретического и эмпирического
анализа попытаемся «отделить» человека от жизненной ситуации, как
внутреннее от внешнего, как субъект от объекта.
Человек взаимодействует с жизненными ситуациями с
целью поддержания жизнедеятельности, т. е. жизнеобеспечения.
Поскольку жизнедеятельность имеет разные уровни, в
соответствии с ними можно выделить отдельные задачи
составляющих жизнедеятельность взаимодействий с жизненными
ситуациями: поддержание здоровья; обеспечение целостности
психической жизни, самотождсственности; обеспечение
адекватности поведения. Тогда и многочисленные исследования
взаимосвязи человека и жизненной ситуации можно разделить
на несколько групп.
I.3.
исследования взаимодействий
человека с жизненными ситуациями
Роль Взаимодействий человека
с жизненными ситуациями
в поддержании его здоровья
Попытки системных исследований как
субъективных, так и средовых (ситуационных) особенностей в
протекании заболевания предпринимаются с недавнего времени во
многих работах и в нашей стране (Квирквелия Д. Г., 1983;
Соложенкин В. В., 1983; Ананьев В. А., 1998; Ананьев В. А.,
2000), и за рубежом (Lewis К., 1975; Leigh H., Reiser M., 1980;
Verwocrdt A., 1972).
Соотношение роли человека и ситуации в возникновении
и развитии заболевания рассматривается по-разному в
зависимости от принадлежности автора к тому или иному
психологическому направлению: от понимания в психоанализе
ситуации лишь как толчка к заболеванию (the onset situation), когда
личности отдается предпочтение (например, McFarlane А. С,

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями... — 43 »
1987; Pollock G. Н., 1978) до признания определяющей роли
внешних стимулов в бихевиоризме (цит. по: Бассин Ф. В.,
1970). Несмотря на различия в мнениях по данному вопросу,
во всех работах признается, что обращение к анализу
личностных переменных во взаимодействии со стрессовыми
событиями среды является одной из черт современной психологии и
одной из тенденций ее развития (Holroyd К. A., Coyne J., 1987).
В противовес трактовке невротического конфликта в
психоаналитическом и бихсвиористичсском понимании учение о
психологических механизмах психогений, в частности
неврозов, а также психосоматических расстройств, основанное на
концепции психологии отношений В. Н. Мясищсва, уделяет
внимание выявлению взаимосвязи неблагоприятной ситуации и
личности больного, его свойств и отношений, которые
сформировались в конкретной социально-бытовой среде в процессе
развития личности (Вассерман Л. И., Вукс А. Я., Иовлев Б. В.,
Карпова Э. Б., 1990; Карвасарский Б. Д., 1985). Система
отношений, по В. Н. Мясищеву (1960), является главной
характеристикой личности. Отношения — это сознательная, основанная
на опыте, избирательная связь человека с различными
сторонами жизни. Эта связь выражается в действиях, реакциях и
переживаниях. Отношения являются движущей силой
личности, характеризуя степень интереса, силу эмоций, желаний,
потребностей. Столкновение значимых отношений с
несовместимой с ними жизненной ситуацией выступает источником
нервно-психического напряжения, вызывающего нарушения
здоровья. Психология отношений имеет важное значение для
исследования нормы и патологии личности, происхождения и
течения болезней, их лечения и предупреждения. По Ф. Е. Ва-
силюку (1984), к онтологическому полю жизненного
отношения принадлежат фрустрационныс ситуации. Мы полагаем, что
к этому полю относится самый широкий круг жизненных
ситуаций, значимость которых определяется спецификой
отношения к ним.
Проблема соотношения человека и ситуации
разрабатывается также в рамках ситуационных (событийных)
исследований феномена стресса (Cohen S., Kcssler R. S., Gordon L. U.,
1995). Стресс рассматривается как результат двух процессов:

« 44 « /ллвд У
влияния события на личность и выбора сю способа
реагирования (Paterson R.J., Ncwfeld R. W.J, 1987). Хотя многие все
еще понимают стресс как биологический феномен (Ссльс Г.,
1979), сегодня все больше подчеркивается роль
психологических механизмов в интерпретации реакции на значимый
раздражитель. Р. Лазарус (1970) ввел понятие психологического
стресса, подчеркнув этим, что человек сам создаст для себя
трудности и стрессовые факторы. В последние годы это
направление получило активное развитие (Lazarus R., 1991; Lazarus R.,
Folkman S., 1986; Parkcs K., 1987; Vogcl W. H., 1985). Л. И. Ан-
цыферова (1994) рассматривает личность в качестве
медиатора событий: психическая переработка жизненных невзгод
осуществляется с позиций уникальной «теории мира» конкретного
человека. Л. В. Куликов (2000) показывает, что проблема
переживания личностью стресса является частью более широкой
насущной проблемы — личностной саморегуляции.
В исследованиях влияния на здоровье субъект-объектных
взаимодействий жизнедеятельности значительное внимание
уделяется направлению, ориентированному на анализ
жизненных событий (жизненных изменений) недавнего прошлого (life
change events), которое отделилось от направления,
посвященного изучению психологического стресса (Коржова Е. К)., 1994а;
Бурлачук Л. Ф., Коржова Е. Ю., 1998). В психологическом
энциклопедическом словаре (The Encyclopedic Dictionary of
Psychology, 1984) помещена специальная статья, касающаяся
жизненных изменений, в то время как в словаре 1975 года
(Dictionary of Behavioral Science, 1975) мы не найдем других
сведений, кроме фразы о том, что событие — это явление,
которое имеет определенное начало и конец.
Есть сведения о том, что на здоровье могут влиять как
единичные, так и множественные события (Birlcy J., Connolly J.,
1976). Исследования особенностей влияния подобного рода
событий особенно многочисленны. Установлено существование
положительной корреляции между интенсивностью и количеством
жизненных изменений за год-два до заболевания и тяжестью
этой болезни. Возможно, единичными такие события следует
считать лишь условно, так как в действительности они
вызывают целый ряд жизненных изменений. В нашей стране за по-

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями... — 45 •
следнис несколько лет отмечается рост интереса к этому
направлению (Дикая Л. Г., Махнач А. В., 1996).
Противоречивость данных в рамках этого направления
привела к возникновению нескольких критических замечаний. Так,
скорее всего, имеет место не феномен прямого воздействия
ситуации на здоровье, как подчеркивается в направлении, а
отношения к ней, например, проявляющегося в тревожности
или в склонности казаться больным. Поэтому влияние
событий избирательно и далеко не всякое событие влечет за собой
возникновение или рецидив болезни. Принципиально иным
подходом является концепция «независимости» событий —
независимости от контроля больного и от любой надвигающейся
болезни (Birley J. L. Т., Connolly J., 1976). В результате
использования интервью данные делятся на три группы: 1)
связанные с болезнью, но неконтролируемые (незамечаемые); 2)
независимые; 3) возможно независимые.
Часто подвергается критике ретроспективный подход к
оценке событий, так как оценка изменяется с течением
времени. Один из выходов — анализ предполагаемых событий
(Chaturvcdi M., 1984; Plapp J. M., Rcy J. M., Stewart G. M. с. а.,
1987; Vrcugdcnhil H., Koclc P., 1988). Полученные в этом
направлении данные неоднозначны и ставят новую проблему
различий в особенностях воздействия на человека реальных и
воображаемых событий.
Наряду с уже ставшими классическими
ретроспективными исследованиями важных событий недавнего прошлого в
последние годы неоднократно предпринимались попытки
проспективной регистрации ежедневных событий (daily life events —
DLE) (Flannery R. В., 1986; Jandorf L., Nealc E. D., Stone A. A.,
1986; Kanner A. D., Coyne J. C, Shacffcr C, Lazarus R. S., 1981;
Paykcl E. S., 1983 и др.). Делается вывод о том, что
«препятствия» больше связаны с состоянием здоровья, чем
главные жизненные события; «подъемы» же не влияют на
здоровье. Существует также точка зрения, согласно которой малых
жизненных событий или ежедневных «препятствий»
недостаточно для возникновения острых приступов; тем не менее они
могут поддерживать хроническое течение болезни. Kanner A. D.,
Coyne J. С, Shacffer С, Lazarus R. S. (1981) выдвинули гипотезу

mm 46 м Глава 1
о том, что влияние главных жизненных событий
осуществляется при изменении типа личностной реакции на ежедневные
события, хотя предварительные исследования се не
подтверждают. Многие «препятствия» могут характеризовать
личностный стиль, среду или их взаимодействие, а потому иметь
стрессовый эффект независимо от главных событий. Проводя
событийный анализ внутренней картины жизнедеятельности
педагогов (Коржова Е. Ю., 1996), мы предприняли попытку
дополнить анализ отношения к главным жизненным событиям
изучением восприятия повседневных ситуаций посредством
исследования хронического профессионального стресса. При этом
была выявлена отрицательная связь интенсивности
переживания хронического профессионального стресса с уровнем
эффективности деятельности.
В исследованиях В. Н. Симанснкова, В. А. Ананьева в
противоположность идее накопления факторов риска заболевания
выдвигается идея наличия систем риска как
психосоматических типов (психологические характеристики, особенности
высшей нервной деятельности, центральной вегетативной
регуляции, телосложения, секреции и др.), которые формируют так
называемые структурные аттракторы болезни (Ананьев В. А.,
2000). Их активизация при переживании стресса и приводит
к соматическому заболеванию.
Роль Взаимодействий человека
с жизненными ситуациями
в обеспечении психической целостности
Как показал еще К. Левин (2000а), понятие
ситуации необходимо для понимания сущности поведения
человека, которое является функцией взаимодействия двух
переменных — личности и средовой ситуации в данный момент
времени. Вопрос о соотношении человека и его ситуации —
это прежде всего вопрос о преимущественной детерминации
поведения человека субъективными или объективными
факторами. В сущности, это вопрос о том, существует ли
самотождественность психики, есть ли во внутреннем мире чело-

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями.. • 47 ■»
века нечто устойчивое, относительно неподвластное внешним
воздействиям. Начало дискуссии положил W. Mischel (1968)
вошедшим в историю так называемым вызовом 1968 года,
усомнившись в достоверности психометрических данных. R. С. Carson
(1989) полагает, что с тех пор началась печальная эпоха для
психодиагностики личности, так как слишком много усилий
было отдано многолетней борьбе между двумя лагерями — как
их называет К. Bowers (1973) — «трайтистов» (персонологов)
и «ситуационистов». Персонологи утверждали, что в
поведении преобладающая роль отводится личностным факторам, и
поэтому высказывались в пользу постоянства поведения в
различных социальных ситуациях. Ситуационисты полагали, что
поведение ситуационно специфично. Этой точки зрения
придерживался первоначально и сам W. Mischel. Впоследствии он
пересмотрел свои взгляды в пользу личностно-ситуационного
взаимодействия (1977). Возможно, одной из причин
разногласий явилось различие в исследовательских подходах.
Персонологи проводили исследования, «вооружась» корреляционным
анализом, преимущественно лиц, отклоняющихся от
среднестатистического испытуемого. При этом применялись специально
разработанные опросники, которые можно условно назвать «S-R»
(«ситуация—реакция»), активно привлекался факторный
анализ (ArgylcM., 1979; Catwright D., 1975; JasparsJ., FurnhamA.,
1980). Ситуационисты с помощью экспериментальных методик
изучали преимущественно обычных, или «средних»,
испытуемых. В настоящее время психологи склонны придерживаться
модели личностно-ситуационного взаимодействия. Однако, как
указывают F. Furnham, M. Argylc (1981), эта интерактивная
позиция нуждается в эмпирическом обосновании, так как
высказываемые суждения во многом почерпнуты из статистических
данных, не достаточно глубоко проанализированных с точки зрения
психологического смысла корреляций. В наиболее общем виде
эта позиция представлена N. Endlcr, D. Magnusson (1976):
1. Поведение является функцией непрерывного процесса
взаимодействия (interaction) личности и ситуации.
2. Личность в этом интерактивном процессе выступает
в качестве активного, целенаправленно действующего
субъекта.

«м 48 ■» Глава 1
3. Существенными личностными детерминантами
поведения являются когнитивные и мотивационные
особенности.
4. Существенными ситуационными детерминантами
поведения являются психологические значения ситуации.
Вопрос о мотивационных детерминантах поведения как о
наличии экстринсивной либо интринсивной мотивации
широко обсуждался как в зарубежной, так и в отечественной
литературе различными авторами (Ильин Е. П., 2000; Хекхаузен Г.,
1986). Очевидно, следует согласиться с мнением Е. П. Ильина
(2000), согласно которому поведение может зависеть как от
внутренних факторов, так и от внешних стимулов
(обстоятельств и других внешних факторов мотива): соответственно
следует разграничивать внутренне- и внешнеорганизованную
мотивацию.
Ф. Е. Василюк (1995), анализируя соответствие
жизненных миров и критических ситуаций, показывает, что одна и
та же ситуация приобретает различный статус в разных
жизненных мирах. Кроме того, и сами критические ситуации
приобретают те или иные черты в зависимости от жизненного
мира.
Один из путей решения проблемы личностно-ситуацион-
ного взаимодействия предлагают D. Clarke, R. Hoyle (1988)
на основе «теории автоматов». Согласно такой позиции,
задачу следует переформулировать и объяснять поведение не в
рамках ситуационных и психологических факторов, а в рамках
ситуационно-поведенческих связей на базе психологических
процессов. Приняв эту точку зрения, можно утверждать, что
поведение варьирует от ситуации к ситуации, причем способ
варьирования различен для разных людей. Оба процесса
самостоятельны и представляют собой явления различного порядка.
Об устойчивости внутреннего мира человека мы можем
судить по стабильности или ситуационной специфичности его
поведения. А. В. Махнач (1995), проводя анализ проблемы
соотнесения динамических психических состояний и стабильных черт
личности, показывает, что повторяющиеся часто личностные
качества можно рассматривать в качестве характерных черт. В
понятии «черта» происходит фиксация интегральной диспозици-

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями... • 49 —
онной стратегии поведения. Качества, возникающие редко,
случайно, относятся к понятию «психическое состояние».
Многочисленные исследования в этой области свидетельствуют о том,
что максимальный коэффициент корреляции между
индивидуально-психологическими особенностями и поведением человека
в новой ситуации равен 0,3 (например, эту цифру приводят
Л. Росс, Р. Нисбстт, 1999). То есть речь идет о том, что далеко
не всегда мы можем предсказать поведение человека в новой
для него ситуации, исходя из его личностных качеств. Но
человек — существо весьма самонадеянное: обычно люди думают,
что могут предсказать поведение других. В этом проявляется
феномен обыденного диспозиционизма: в обыденном сознании
мы пытаемся объяснить поведение другого человека на основе
его личностных качеств. Причина этой фундаментальной
ошибки атрибуции в определенной мерс может заключаться в
рассматриваемой Ю. Н. Емельяновым (1985) склонности личности
приписывать другим более высокий уровень самотождсствснно-
сти, чем себе, считая себя сильнее дезинтегрированным. Более
последовательное поведение других, чем собственное, Ю. Н.
Емельянов объясняет скрытостью эмоциональных и когнитивных
процессов людей от тех, кто за ними наблюдает.
Исследования ситуационной специфичности показывают,
что в целом поведение действительно является функцией
взаимодействия личности и среды, причем обе переменные
изменяют свои характеристики. Тем не менее L. A. Pcrvin (1970)
полагает, что изменения поведения в разных ситуациях не
обязательно означают личностные изменения. Причины этого
таковы:
1. Выявленные изменения поведения могут быть в
большей степени результатом применения ненадежного теста,
нежели влияния ситуационных факторов.
2. Необходимо учитывать особенности выборки
испытуемых. Так, возраст сильно влияет на результаты
обследования.
3. Личностные характеристики могут быть прежними, но
проявляться в другой форме.
4. Одни лица более стабильны в поведении, другие —
менее.

« 50 ■» Глава 1
L. A. Pervin для иллюстрации своих положений ссылается
на собственное исследование проблемы удовлетворенности, в
котором было показано, что люди, любящие себя, довольны
своей работой, и наоборот. С этими выводами согласуются
результаты работы S. Rudin, R. Stagncr, согласно которым поле-
зависимые испытуемые больше подвержены личностным
изменениям в различных ситуациях, чем полснсзависимыс.
Отсюда возможен вывод о том, что вариативность фактически сама
по себе может служить личностной характеристикой: у одних
людей личностные черты больше подвержены изменениям, чем
у других. Поэтому методологически неверно говорить о
вероятном постоянстве, поскольку можно упустить из виду
важные аспекты индивидуальных различий. Кроме того, каждому
индивиду свойственна некоторая стабильность. Причем одна и
та же черта у одного индивида может быть стабильной, а у
другого — нет. Так, ригидность проявлялась у испытуемых не
во всех ситуациях. На се проявление значительное влияние
оказывали пол и возраст испытуемых. Еще один постулат
L. A. Pervin — существование вариаций и среди ситуаций. Одни
ситуации влияют сильнее, другие — слабее. В
неструктурированной ситуации больше свободы выбора, чем в
структурированной. Влияние новой среды зависит от степени се отличия
от первой.
В наиболее яркой степени положение о различном
влиянии жизненных ситуаций отразилось в гипотезе W. Mischel
(1984) о так называемых «сильных» и «слабых» ситуациях.
W. Mishel указывает, что в «самой сильной» ситуации будет
меньше всего индивидуальных вариаций, а «самыми слабыми»
ситуациями являются те, в которых вариаций
индивидуальных различий больше всего. Таким образом, индивидуальные
различия наибольшее влияние имеют в «слабых» ситуациях
(значительные вариации индивидуальных различий) и
наименьшее в сильных (незначительные вариации индивидуальных
различий). В реакциях на «сильные» ситуации отмечаются
незначительные вариации, т. е. при этом большую роль играют
ситуационные переменные, нежели личностные; реакции на
«слабые» ситуации весьма разнообразны, что означает большую роль
личностных переменных.

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями... — 51 ■»
Мы провели психодиагностическое исследование с целью
определения «сильных» и «слабых» ситуаций (Коржова Е. Ю.,
19946), в котором субъективными параметрами выступают
количественно выраженные реакции испытуемых (оценки) на то
или иное событие (см. гл. 3).
Стабильность личностных черт изучается также в
биографическом масштабе, в лонгитюдных исследованиях
жизненного пути. И. С. Коном (1984, 1987) представлен обзор такого
рода исследований. Личностные изменения изучаются в
разных жизненных ситуациях. Показано, что индивиды
различаются по восприятию жизненных изменений. Тем не менее
некоторые изменения (например, брак) в среднем воспринимаются
более позитивно, чем другие (например, развод). Кроме того,
варьирует степень воздействия жизненных изменений на
индивида (например, женитьба или экзамены). Одни жизненные
изменения изменяют и личность, другие — нет, так как
личность справляется с ними в краткий срок. Жизненные
изменения, ограниченные во времени, часто приводят к
существенному изменению течения всей жизни. Лонгитюдные исследования
взрослых и детей (С. G. West, G. Graciano, 1989) показали:
1. Чем длиннее интервал между двумя лонгитюдными
исследованиями, тем ниже стабильность личности.
2. У взрослых коэффициент стабильности выше, чем у
детей, при сравнимых временных интервалах.
3. Личностные черты различаются по степени стабильности.
Интеллект наиболее стабилен, менее стабильны базовые
личностные черты (невротизм—эмоциональная
стабильность, экстраверсия—интроверсия), а черты, относящиеся
к сфере «Я» (самоуважение и т. д.), гораздо более
нестабильны.
4. Процессы взросления, старения влияют на
коэффициент стабильности.
5. Применение различного измерительного
инструментария также влияет на коэффициент стабильности.
При определении адаптации личности на протяжении
жизненного пути взаимоотношения личности и ситуации
рассматриваются сейчас как сложное взаимодействие (считается, что
ни личность, ни ситуация не существуют сами по себе). Имс-

mm 52 шт Глава 1
ются в виду оптимальные уровни взаимодействия со средой
(Kahlc L. R., 1984). В настоящее время такое понимание
адаптации, в отличие от отношения к ней как к простому
приспособлению, приобретает все больше сторонников (Балл Г. А., 1989;
Бсрсзин Ф. В., 1988; Kahle L., 1984; Chaturvcdi M. К., 1983 и др.).
Еще Ж. Пиаже (1969) показал, что существует сочетание
аккомодации как преобразования среды и ассимиляции как
усвоения правил среды. И. Б. Дсрманова (1995), рассматривая
реализацию предрасположенности к определенному типу адаптации
людьми с различными психологическими типами (по К. Юнгу),
в дополнение к этим двум основным адаптационным типам
выделяет третий — уход из среды как в физической, так и в
эмоциональной форме.
В последнее время усиливается интерес к личностным
детерминантам адаптации. Так, С. Т. Посохова (2001)
анализирует роль субъектной активности в формировании
адаптивных процессов. Вопросы адаптации рассмотрены нами ранее
(Коржова Е. Ю., 19946, 1996 и др.). Ю. П. Лисицын, В. И. Пст-
ленко (1992) показывают, что, сформировавшись как
общебиологическая теория, концепция адаптации постепенно
дополняется новым содержанием, охватывая человека в целом. Сегодня
подчеркивается многоуровневость процесса адаптациии и в
связи с этим необходимость его комплексного изучения
(например, Васссрман Л. И., Бсребин М. А., Косснков М. И., 1994).
В процессе адаптации можно выделить уровни высокие и низ-
кис; уровни адаптации к макро-, микросреде, к себе самому;
физиологический, личностный, социальный; климатический,
личностно-психологичсский, социально-бытовой, уровень
межличностного общения, уровень адаптации к педагогической
системе, к новым требованиям; внешний (обучение новым
образцам и способам поведения) и внутренний (принятие новых
форм поведения и взглядов), собственно адаптивный и дезадап-
тивный.
В целом дискуссия о личностно-ситуационном
детерминизме поведения была плодотворной, хотя, как отмечают
D. Т. Kcnrick, D. С. Funder (1988), в настоящее время
наблюдается любопытная тенденция к укреплению позиции персоно-(
логов. Как уже указывалось выше, W. Mischel, положивший

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями... «— 53 —»
начало дискуссии о соотношении роли личности и ситуации,
давно отказался от позиций радикального ситуационизма в
пользу интеракционистской перспективы. В настоящее время
W. Mischel рассматривает личностные черты как условные
возможности, которые частное действие реализует в частной сре-
довой ситуации (Wright J. С, Mischel W., 1987).
Предпринимаются попытки придерживаться в исследованиях личности
принципа «компонентной перспективы», согласно которому
поведение является функцией личности, ситуации и их
взаимодействия (Malloy Т. Е., Kenny D. А., 1986). Для современных
личностно-ситуациоиных исследований характерен в
определенной мерс возврат к пониманию личности как к набору черт,
хотя и укладывающихся в иерархические схемы соотношения
личностных черт и ситуаций, которые выстраиваются в
результате применения статистических методов (Murtha Т., Kanfcr R.,
Ackerman P., 1996; Rccdcr G. D., 1993).
Роль взаимодействий человека
с жизненными ситуациями
в обеспечении адекватности поведений
Сущность поведения заключается в освоении и
преобразовании человеком как внешнего, так и внутреннего мира
на протяжении жизненного пути. Традиционно поведение
описывалось как совокупность действий, обусловленных
сложившимися навыками, привычками и конкретной ситуацией, а
также поступков, требующих борьбы мотивов, принятия решения,
содержание которых превосходит содержание ситуации. В
настоящее время просматривается, возникшая благодаря работам
школы К. Левина, как было показано ранее, тенденция
характеризовать поведение как функцию взаимодействия личности и
среды. Например, в концепции В. А. Ромснца поступок
рассматривается как единство его ситуационной, мотивационной и
действенной сторон (Ромснсць В. А., Маноха I. П., 1998). Чаще всего
понятие стратегий поведения в значимых ситуациях
связывают с понятием психологической защиты, что, с нашей точки
зрения, значительно сужает искомое понятие. Соотношение стра-

«■■ 54 — Глава 1
тегий поведения и психологической защиты представлено в
таблице. Подобно психологическим защитам как частному
случаю стратегий поведения в значимых ситуациях, последние
могут существовать в двух вариантах — адаптивном и деза-
даптивном.
Таблица
Соотношение стратегий поведения и психологической защиты
Психологическая защита
Характеризует адаптивные
возможности индивида,
восприятие и оценку им значимой
ситуации
Носит в основном
малоосознанный характер
Возникает в первую очередь в
трудных ситуациях, вызывающих
чувство неудовпетворенности
(«-«-ситуации)
Стратегии поведения
в значимых ситуациях
Характеризуют адаптивные
возможности индивида,
восприятие и оценку им значимой
ситуации
Бывают как неосознанными,
так и осознанными
Возникают в ситуациях,
вызывающих как неудовлетворенность,
так и удовпетворение («+»- и
«-»- ситуации)
Возможно выделение как общих, так и ситуационно
специфичных стратегий. Как правило, существующие
классификации относятся к психологическим защитам или к поведению в
различного рода ситуациях дискомфорта (например, «копинг-
стратегии» «жертвы», зависящие от ситуационного контекста и
типа события (Wcthington E., Kcssler R. S., 1991); «техники
бытия», по Н. Thomae (1988), «формы переработки конфликта»,
по Н. Исзсшкиану (1993)). Н. Псзсшкиан при разработке
концепции позитивной психотерапии, основанной на
транскультурном подходе, выделяет четыре основные формы переработки
конфликта. Они связаны с четырьмя «каналами», или
«инструментами», познания:
1. Тело (путь ощущений).
2. Деятельность (путь разума).

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями.. mm 55 «
3. Контакты (путь традиций).
4. Воображение (путь интуиции).
Сходную точку зрения высказывают М. Zcidncr, A. Hammer
(1990), рассматривая виды копинг-стратегий в зависимости от
роли той или иной сферы жизнедеятельности (познание;
чувства; отношения с людьми; духовное бытие; физическое
бытие).
Стратегии поведения в значимых ситуациях зависят от
степени значимости для данного человека, которая
предопределяет осознанный или неосознаваемый выбор той или иной
стратегии, отличающейся от обычного поведения. Таким
образом, стратегии поведения в значимых ситуациях в первую
очередь субъективно специфичны. Ситуационная специфичность
имеет место в случае так называемых сильных ситуаций.
Адекватность стратегий поведения в значимых ситуациях
обусловливается адаптивными возможностями личности,
особенностями восприятия и оценки сю значимой для нес ситуации.
По Ф. Е. Василюку (1984), человек преодолевает критическую
ситуацию посредством переживания как формы деятельности,
направленной на восстановление душевного равновесия. Можно
рассматривать переживание как один из внутренних
механизмов стратегий поведения.
Значительно более разработано понятие психологической
защиты. Психологической защитой является адаптивный
механизм психической саморегуляции, посредством которого
происходит снижение эмоционального напряжения, тревоги,
дискомфорта и сохранение непротиворечивости «Я-образа» за счет
бессознательной (как правило) искаженной оценки
объективной реальности. Психологическая защита возникает, если
человек не может правильно оценить возникший дискомфорт и
его причины и, следовательно, не может справиться с ним.
3. Фрейд (1989) первым использовал термин
«психологическая защита» для обозначения глубинных процессов,
ослабляющих интрапсихический конфликт между Ид и Эго. А. Фрейд
(Фрейд А., 1993; Freud A., 1937) впервые представила
концепцию психологической защиты. Понятие психологической
защиты широко используется в психоанализе. С позиций
психологии отношений, разрабатываемой в отечественной науке,

« 56 в Глава 1
психологическая защита может быть понята как адаптивная
перестройка восприятия и оценки малоосознавасмого
столкновения особо значимых противоречивых отношений личности с
непереносимой для нес ситуацией (Ташлыков В. А., 1984).
В понимании психологической защиты на сегодняшний
день в литературе отсутствует единое мнение.
Психологическая защита может быть нормальной или в случае
значительной се выраженности патологической, дезадаптивнои, так как
не позволяет адекватно оценивать действительность. Например,
с развитием психогенного заболевания психологическая
защита утрачивает адаптивный характер. Так, Ф. Б. Бассин (1970,
1979), уподобляя психологическую защиту физиологической,
рассматривает се как механизм, препятствующий
дезорганизации психической деятельности и поведения. По мнению
других исследователей, любая психологическая защита является
дезадаптивнои. Возможно выделение так называемой
примитивной и зрелой психологической защиты. Классификация
психологической защиты наиболее часто встречается среди
классификаций адаптивных механизмов, например, с точки зрения
преимущественного участия в оценке ситуации тех или иных
компонентов психической сферы (Leigh H., Reiser M., 1980).
В «Руководстве по психотерапии» под редакцией В. Е. Рож-
нова (1979) с клинической точки зрения рассматриваются
различные виды психологической защиты как формы
реагирования на психическую травму в связи с
индивидуально-психологическими особенностями.
По степени активности противодействия стрессу
механизмы психологической защиты делятся на три группы
(Ташлыков В. А., 1984):
1. Гиперкомпенсация, замещение, бегство в работу
(высокая волевая активность). Эта группа близка к совладаю-
щим (coping) механизмам (Лазарус Р., 1970; Murphy L.;
Lazarus R., 1977, 1991, 1993; Lazarus R., Folkman S., 1984)
как более или менее осознанным попыткам
самостоятельно справиться с трудной ситуацией.
2. Вытеснение, отрицание, интеллектуализация, проекция^
(механизмы являются малоосознанными, протекают
автоматически).

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями... — 57 ■»
3. Рационализация, бегство в болезнь, фантазии (особо
пассивное поведение манипулятивного типа).
Понятие совладания в последнее время выделяется в
качестве самостоятельного, наряду с понятием психологической
защиты, и характеризует активную позицию человека,
преодолевающего жизненные трудности, «совладающего» с ними (Ан-
цыферова Л. И., 1996; Либин В. А., 2000; Семенова 3. Ф.,
Дмитриева М. В., 1999; Rojcr D., 1995; Wcthington E., Kesslcr R. S.,
1991).
С развитием понятия психологической защиты в его
содержание включается все более широкий спектр форм
поведения (см., например, Ташлыков В. А., 1992). В. А. Либин (2000)
объединяет понятия «психологическая защита» и «совладающее
поведение» в понятии «стиль реагирования», рассматривая его
в качестве промежуточного звена между стрессовыми
событиями и их последствиями.
Наряду с многочисленными классификациями
психологических защит существуют и классификации реагирования на
конфликтные ситуации, понимаемые более широко.
К. Thomas (цит. по: Гришина Н. В., 20006) приводит
двухмерную модель регулирования конфликтов, измерениями
которой являются кооперация как проявление внимания к
интересам другого и напористость как внимание к своим интересам.
В соответствии с этим выделяются пять способов
регулирования конфликтов. По мнению Н. В. Гришиной, подобного рода
классификации, с небольшими вариациями в названиях
стратегий разрешения конфликта, приводят многие авторы. Н. В.
Гришина (20006), исходя из систематизированного анализа
психологических проблем конфликта как особой жизненной
ситуации, выдвигает следующие основные стратегии
реагирования в ней:
1) уход (избегание конфликта);
2) борьба — с собой, с партнером (подавление
конфликта);
3) диалог (интеграция противостоящих позиций).
Типы поведения рассматриваются также как реакции на
ситуации фрустрации С. Розсицвсйга (цит. но: Бурлачук Л. Ф„
Морозов СМ., 1999), архетипы (Юнг К., 1991). Классифика-

«■ 58 ■» Глава 1
ция реагирования на проблемы Н. Пезешкиана (1993) явилась
основой для разработки нашей классификации:
1. Ответ с помощью своего тела (физическая активность,
сон, еда, секс, нарушение телесных функций и
психосоматические реакции).
2. Ответ своей деятельностью (бегство в работу, бегство
от требований достижений).
3. Ответ обращением к другим за помощью (контакты,
бегство в болезнь или избегание общения).
4. Ответ в воображении (представление желаемого в
воображении, злоупотребление наркотиками и алкоголем,
отрицание, религия, философско-мировоззренчсскис
системы, художественная и творческая деятельность).
Более широко, как показала Л. И. Анцыфсрова (1993),
подошел к проблеме типов поведения Н. Thomac (1988), который
на основании биографических интервью выделил общие
«техники бытия» (действия, направленные на изменение ситуации;
приспособление к институционным аспектам ситуации, к социальным
нормам и общественным установлениям, к правилам деловых
отношений; приспособление к своеобразию и потребностям других
людей; забота об установлении и поддержании социальных
контактов; акцептация ситуации) и ситуационно специфичные
(использование шанса; поиск социальной поддержки;
идентификация с другими; коррекция своих ожиданий; самоутверждение;
агрессия; отсрочивание удовлетворения своих потребностей).
ВЫВОПЫ
• Жизнедеятельность рассматривается в книге как процесс
взаимодействия человека с жизненными ситуациями.
Использование категории «жизнедеятельность», акцент в
которой ставится на активном, деятельном характере
взаимодействия, позволяет рассматривать проявления субъ-
сктности на разных уровнях человеческого бытия
(биологическом, психологическом, социальном).
• Среди психологических направлений разработки
жизненной проблематики выделяются экзистенциальная психо-

Взаимодействие человека с жизненными ситуациями... « 59 »
логия, теории развития личности на протяжении всей
жизни, включая событийно-биографический подход,
психология жизненного пути личности, психология времени
личности, психология автобиографической памяти,
исследования судьбы человека. В философии анализ проблем
бытия наиболее глубоко проведен в рамках
феноменологии, философии жизни, а также в православной
традиции русских философов-богословов.
Когда речь идет о субъекте, имеется в виду самый
широкий контекст жизненного творчества. Субъсктность
рассматривается как системная целостность всех качеств. Для
понимания человека как субъекта жизнедеятельности
важны положения субъсктно-дсятсльностного подхода: 1)
человеку присуще стремление осваивать как внешний мир
(частью которого он является), так и свой внутренний
мир; 2) при этом происходит осмысление как мира,
включающего человека, так и человека отдельно от мира.
Человек существует в неразрывной связи с жизненной
ситуацией, в которой он находится. Именно благодаря
ситуации проявляются внутренние детерминанты человеческого
бытия. Жизненная ситуация изучается нами в качестве
фрагмента среды как внешних объективных обстоятельств
жизнедеятельности, с которыми происходит непосредственный
контакт.
Ситуация в различных исследовательских направлениях
рассматривается как совокупность элементов объективной
действительности либо как результат взаимодействия с
ней человека. Для удобства теоретического и
эмпирического анализа в работе принят первый вариант понимания
ситуации. Рассмотрены соотношения термина «жизненная
ситуация» со смежными понятиями.
В соответствии с уровнями жизнедеятельности можно
выделить направления исследований, демонстрирующие роль
взаимодействия человека с жизненными ситуациями в
целях поддержания здоровья, обеспечения психической
целостности и адекватности поведения.

ГЛЙОЙ
2y4flCTUE
ЧЕЛОВЕКА
В ЖиЗНЕОЕЯТЕЛЬНОСТи
2.1.
КониепшА человека как субъекта
жизнедеятельности
Основные феномены человемо
ном субъемто жизнедеятельности
Жизнедеятельность рассматривается нами как
процесс взаимодействия человека с жизненными ситуациями. В
литературе в качестве терминов, характеризующих человека,
«вступившего в контакт» с ситуацией, встречаются следующие:
A. «Ситуативные» (феномены): обусловленные актуальной
ситуацией, зависящие от нес, обеспечивающие вариативность
поведения в зависимости от ситуации.
Б. «Трансситуативные» (феномены): устойчивые, не
подверженные влиянию ситуации, обеспечивающие постоянство
поведения.
B. «А» и «Б», совмещающие ситуативные и
трансситуативные факторы (см., например, Рсан А. А., Коломииский Я. Л., 1999).
C. «Кроссситуационныс» (феномены). Этот термин
употребляется, когда речь идет о качествах, проявляющихся в
разных ситуациях, «через ситуации» (ср. с более устоявшимся
термином «кросскультурные» (например, исследования).
Пример использования смотрите в следующих работах: Conlcy J. J.и
1984; MagnussonD., 1981). В отличие от «А» и «В», речь в(
данном случае не идет об обязательных психических измене-

Участие человека в жизнедеятельности « 61 —
ниях или, напротив, об их отсутствии. В противоположность
«Е», предполагается, что это феномены, возникающие в
разных ситуациях, а не в одной.
D. «Инситуационные» (феномены), т. с. имеющие место
в данной ситуации, «in situ» (Емельянов Ю. Н., 1985).
E. «Трансситуационные» (феномены) по смыслу
совпадают с «С» (Емельянов Ю. Н., 1987). Нами для характеристики
взаимодействия человека с жизненными ситуациями был
избран именно этот термин, поскольку он уже встречался в
русскоязычной терминологии.
Человек как субъект жизнедеятельности — это ее
активный участник, «творец» своей жизни. Но каждый из нас
проявляет эту активность по-разному. Потенциал субъектности
можно охарактеризовать как способность человека
взаимодействовать с жизненной ситуацией определенным,
индивидуально-специфическим образом. Соответственно можно сделать
предположение о наличии феномена, в котором отражаются
эти различия. Это субъект-объектные ориентации в
жизненных ситуациях. Субъект-объектные ориентации в жизненных
ситуациях (трансситуационные субъект-объектные ориентации)
характеризуют степень зависимости внутреннего мира
человека от мира внешнего, заключающегося в «выстраивании»
собственного бытия, т. с. субъектной включенности в жизненную
ситуацию. Таким образом, субъект-объектные ориентации в
жизненных ситуациях представляют собой базовые жизненные
ориентации человека относительно жизненных ситуаций, в
которых и протекает его бытие. Субъект-объектные ориентации
являются основой проявления потенциала субъектности,
которым обладает каждый человек. В психологической литературе
жизненные ориентации рассматриваются в рамках
исследований их направленности, жизненных ценностей, смысла жизни.
Термин «жизненные ориентации» в контексте близком
нашему использует А. А. Грачев (1999), характеризуя их как
наиболее общие детерминанты жизнедеятельности, которые
определяют направленность поведения и благодаря этому — его
регуляцию в жизненных ситуациях.
Вопрос о направлении развития человека, его жизненной
задаче можно разрешить при стремлении понять человека в

— 62 — Глава 2
контексте жизненной ситуации. В сущности, это стремление
выйти за пределы «порочного круга», в котором человек —
это и начало, и конечный пункт его развития. Представление
о самодостаточности человека, о его развитии по линии
движения к своим собственным вершинам — это достижение, но
вместе с тем и свидетельство ограниченности еще совсем
недавно горячо приветствуемой отечественными учеными
гуманистической психологии, сформировавшейся в недрах
западного общества (например, об этом свидетельствует сборник
«Психология с человеческим лицом», 1997). Учет реального
бытия человека в его познании может способствовать в
конечном счете пониманию закономерностей духовного роста,
трансцендентной потребности человека выйти за пределы
самого себя, собственной личности. И здесь можно целиком
согласиться с мнением Б. С. Братуся о том, что душа человека
может изучаться психологией лишь с се внешней стороны, как
«живое вместилище, орган переживаний, многообразных
душевных проявлений» (Братусь Б. С, 2000, с. 75). Внутренняя,
сокровенная сторона остается вне досягаемости для
психологических методов исследования. Духовность — не объект
изучения для психолога, а объект соотнесения и сопряжения, поле
смыслообразования, ориентир движения. Таким образом,
понять природу человека, его потенциал с помощью
психологических средств возможно в рамках «психологии бытия» (в том
числе духовного), «жизненной» психологии, в своих
исследованиях опирающейся на духовный ориентир личностного
развития. Соответственно потенциал субъектности можно
глубоко осмыслить лишь при учете многообразия контактов человека
с жизненными ситуациями, которые непосредственно
связывают его с окружающим миром.
В. А. Петровский (1996) обращается к понятию субъект-
объектных ориентации, или ориентированности, в связи с
изучением познавательной деятельности, понимая под
субъект-объектными ориентациями специфические отношения, реализующиеся
человеком в процессе этой деятельности. «Объектная»
ориентация, или «0»-ориснтация, имеет место при направленности ,
субъекта на внешний к нему объект, тогда как «субъектная» ори- v
ентация, или «8»-ориснтация, характеризуется направленностью

Участие человека в жизнедеятельности — 63 —
субъекта на самого себя. Ю. А. Посссль (2000) понимает
понятие «субъектная позиция» как совокупность свойств личности,
которая способствует экстсриоризации субъектного потенциала.
Рассматриваются два варианта субъектной позиции в
социальной направленности: латентная субъектность (подчиненность,
консерватизм, конформизм, экстернальность) и реализующаяся
субъектность (доминантность, радикализм, нонконформизм, ин-
тернальность). Нами предложена модель субъект-объектных
ориентации в жизненных ситуациях и осуществлена се
эмпирическая проверка в процессе разработки Опросника жизненных
ориентации, окончательный вариант которого характеризуется
всесторонним психометрическим обоснованием (см. гл. 3). При
эмпирической проверке гипотетической модели составляющие
интересующего нас феномена были уточнены. Определение кон-
структной валидности опросника позволило наполнить
первичные измерения субъект-объектных ориентации подробными со-
, дрржатсльными характеристиками.
Первичными измерениями субъект-объектных ориентации
являются трансситуациопная изменчивость, трансситуационная
направленность освоения мира, трансситуационный локус
контроля, трансситуационная подвижность (подробное их
описание см. в гл. 3). В одномерной типологии, подтверждаемой
гомогенностью окончательного варианта опросника, различаются
«субъектная» и «объектная» ориентации (по степени
субъектной включенности в жизненные ситуации). Двумерная
типология представлена на основе двух ортогональных вторичных
факторов «трансситуационнос творчество» и
«трансситуационный локус контроля» (последний совпадает с одним из
первичных факторов): «преобразователь жизненной ситуации»,
«гармонизатор жизненной ситуации», «пользователь
жизненной ситуации», «потребитель жизненной ситуации».
При «контакте» человека с жизненной ситуацией на
основе субъект-объектных ориентации осуществляется реализация
потенциала субъектности в двух формах: субъективной (ин-
тсриоризованная субъектность) и объективной (экстсрио-
ризованная субъектность) (рис. 2.1). Это «созерцание» и
«деяние» в описании форм человеческого бытия С. Л.
Рубинштейном (1973, 1997). Две формы реализации потенциа-

Человек
субъект
жизнедеятельности
X

взаимодействие
Жизненная ситуация
объект
жизнедеятельности
Субъект-
объектные

ориентации

направление
реализации
субъект-
ности
Внутренняя картина жизнедеятельности
субъективная форма реализации потенциала
субъектности:
интериоризованная субъектность
А 1
взаимосвязь в поле
жизнедеятельности
1 т
Выбор стратегий поведения
объективная форма реализации потенциала
субъектности:
экстериоризованная субъектность
Рис. 2.1. Человек как субъект жизнедеятельности при взаимодействии с жизненной ситуацией

Участие человека в жизнедеятельности — 65 »
ла субъсктности возможны благодаря тому, что человек
является субъектом (Абульханова-Славская К. А., 1973;
Ананьев Б. Г., 1967, 1969; Брушлинский А. В., 1996; Всккер Л. М,
2000; Панферов В. Н., 2000а, 20006; Петровский В. А., 1996;
Рубинштейн С. Л., 1973, 1997).
Б. Г. Ананьев (1967) рассматривал динамику становления
субъекта трех основных деятельностей как баланса,
взаимовлияния интериоризации (перехода внешних действий во
внутренние) и экстсриоризации (перехода внутренних действий во
внешние). Ключевым для нас является характеристика реализации
субъсктности, данная В. Н. Панферовым (20006): «Субъектная
активность человека проявляется в произвольности его
действий, поступков, поведения, деятельности, а также в
субъективности психических образов и личного отношения к миру
вещей и людей, к самому себе» (с. 10). Первый названный ряд
проявлений субъектной активности можно отнести к «объек-
» тивным», обращенным к объективному, внешнему миру, а
второй — к «субъективным», обращенным к субъективному,
внутреннему миру.
Мы полагаем, что субъективную сторону реализации
субъектного потенциала человека можно достаточно полно
охарактеризовать с помощью понятия «внутренняя картина
жизнедеятельности». В отечественной психологии известны термины
«субъективная картина жизненного пути» (Ананьев Б. Г., 1969;
Кроник А. А., 1994), «картина жизни» (Кроник А. А., 1987), а
также «внутренняя картина болезни» (Лурия Р. А., 1977). Для
обозначения се противоположного полюса в 1983 году В. М.
Смирнов, Т. М. Резникова ввели понятие «внутренняя картина
здоровья», интенсивно разрабатывающееся в последнее время
(Ананьев В. А., 1998; Каган В. Е., 1993). Ранее (Коржова Е. Ю.,
1994а; Бурлачук Л. Ф., Коржова Е. Ю., 1998; Korjova E. Yu.,
1996) нами использовался термин «внутренняя картина
жизненного пути». Очевидно, термин «внутренняя картина
жизнедеятельности» более приемлем, если ставить задачу изучения
отношения человека к своему бытию на разных его уровнях.
Понятия «внутренняя картина жизненного пути»,
«субъективная картина жизненного пути» указывают на события жизни
как социальные изменения.

— 66 — Глава 2
Во взаимодействии человека с жизненной ситуацией
происходит ее субъективная «переработка», приводящая к
изменению не только «сиюминутного субъекта», но и всего
целостного образа его бытия. Это динамичная психологическая
характеристика, обусловленная возможностью взгляда
«изнутри» на свою жизнь, своеобразный «внутренний срез»
жизнедеятельности. Используя категорию «отношение», можно
охарактеризовать внутреннюю картину жизнедеятельности как
отношение к своей жизни. Формирование целостного образа
бытия происходит на разных уровнях психической
организации — на уровнях ощущения, восприятия, эмоционального
переживания, оценки событий жизни и в конечном счете
отношения к ней. При этом «охватываются» разные уровни
жизнедеятельности — соматический, психологический, социальный.
Отношение к соматическому уровню жизнедеятельности -
это отношение человека к своей телесности (к своему
здоровью, изменениям в нем, включая болезнь, к возрастным и
различным соматическим изменениям). Отношение к своему
внутреннему миру охватывает различные аспекты
самосознания. Отношение к социальному уровню жизнедеятельности
проявляется в изменении отношения к своим жизненным
ситуациям (см. рассмотренное выше представление Ю. Н. Емельянова
(1985) о всех жизненных ситуациях человека как социальных,
поскольку человек — социальное существо). Последний,
ситуационный аспект внутренней картины жизнедеятельности и
является определяющим, тогда как первые два можно
рассматривать в качестве дополнительных, поскольку используемую
нами типологию жизненных событий как наиболее важных
жизненных ситуаций можно соотнести с уровнями
жизнедеятельности. Как показали наши исследования, выполненные с
помощью разработанного нами диагностического инструмента
«Психологическая автобиография», действительно, если глубоко
проанализировать отношение к жизненным ситуациям, во
многом становятся понятными и отношение к себе как к
личности, и отношение к своей телесности. Так, среди показателей
«Психологической автобиографии» имеются события
«биологического» и «личностно-исихологического» типов, а среди ви-Д
дов есть события, характеризующие изменения в здоровье и

Участие человека в жизнедеятельности mm 67 ■»
сфере «Я». Таким образом, при анализе внутренней картины
жизнедеятельности в принципе можно ограничиться
изучением субъективного восприятия ситуационного ряда
жизнедеятельности. Конечно, использование, помимо этого,
методик, позволяющих выявить специфику отношения к себе как
к личности и к своему здоровью, расширит представление о
внутренней картине жизнедеятельности, сделает его более
«объемным».
Разрабатывая методики психодиагностики внутренней
картины жизнедеятельности и такой ее разновидности, как
внутренняя картина профессиональной деятельности (ранее
обозначенной как «внутренняя картина профессионального пути»)
(Коржова Е. Ю., 1996), мы уделяли внимание различным се
компонентам. Наиболее разработанной явилась
«Психологическая автобиография», направленная на анализ ситуационных
аспектов отношения к своей жизни.
Экстериоризованная субъектность представляет собой
освоение человеком жизненных ситуаций, при котором происходит
выбор поведенческих стратегий. Анализ особенностей экстсри-
оризованной субъектности позволяет понять, как именно
осуществляется взаимодействие человека с жизненной
ситуацией, а также как можно представить процесс жизнедеятельности
в качестве последовательности таких взаимодействий.
В процессе жизнедеятельности наибольшее значение
имеют такие взаимодействия, которые приводят к существенным
трансформациям ситуации и к своеобразному новому
«рождению» человека. Таким образом, на протяжении жизненного пути
возникают все новые и новые ситуации и «люди». Л. И. Ан-
цыферова (1990), анализируя личность с позиций
динамического подхода, указывает на два типа личностных
преобразований в процессе се развития: это функционирование личности
и ее новообразования.
В психологии обыденной жизни сложилось устойчивое
словосочетание «попадать в ситуацию», которое предполагает
некоторую случайность, отсутствие собственного участия в этом
действии. Но в той же обыденной психологии существует и
словосочетание «готовить ситуацию», при этом
подчеркивается активная роль человека.

— 68 — Глава 2
Случайно или закономерно человек сталкивается с
определенной ситуацией? По своей сути, это проблема
взаимосвязи восприятия человеком ситуации и поведения в ней (см. 1.2).
Человеку свойственно придавать то или иное значение
ситуации. Это и приводит к тому, что человек вовлекается в
ситуацию через се «означивание». Таким образом, можно
прийти к выводу о том, что сами по себе ситуации человек не
выбирает, но волен повести себя в них, так или иначе
воспринимая, оценивая их по-своему, это и характеризует «свободу
воли», т. с. «свободу человека». Помимо этого, можно
предположить и существование определенной «свободы ситуации»,
или «свободы ожидания» («Любовь придет к тому, кто се
ждет»). Человек «вступает» в ситуацию с багажом всей
предшествующей жизни, всех предшествующих ситуаций.
Естественно, что в начале жизни контакт с ситуацией меньше зависит
от человека, меньше осознается, но зависимость эта все же
существует. Так, например, в зависимости от темперамента
ребенка окружающие могут обращаться с ним по-разному: с
резвым, шумным, говорливым, веселым — часто разговаривать,
смешить, улыбаться, а со спокойным молчуном меньше
«возиться», больше предоставлять его самому себе (либо же
наоборот: стараться быть максимально спокойным, чтобы
успокоить шустрого, а тихоню — тормошить, в зависимости от
личности воспитателя и его воспитательной позиции). Эти
воздействия со стороны взрослого влекут за собой разные
ситуации, с которыми может сталкиваться ребенок. По мере же
взросления и все более глубокого формирования личности (а также
по мерс отделения личности ребенка от среды) «вступление»
в ситуацию все больше зависит от предшествующей жизни.
К. Левин (2000а) говорил о жизненном пути как о
последовательности полей, каждое из которых характеризует ту или иную
ситуацию. Однако он отрицал единство полей, относящихся к
разным точкам жизненного пространства, подчеркивая
значение поля настоящего.
Итак, жизненные ситуации могут восприниматься людьми
по-разному в зависимости от жизненного опыта, прежде всего <_}
от того, как они воспринимаются, осмысливаются самим
человеком, и от объективно существующих обстоятельств, конкрет-

Участие человека в жизнедеятельности «■ 69 —>
ных жизненных условий. В той или иной жизненной ситуации
человек находится всегда, «быть в жизненной ситуации» — это
способ его существования, вне жизненной ситуации он не
существует. Согласно В. И. Слободчикову (1987), «человек может
реализовать но крайней мерс две возможности: или полностью
совпасть с условиями своей жизнедеятельности, или быть в
отношении к этим условиям» (с. 60). Созвучны данной идее
положения, разработанные в концепции установки (см. 1.2). Пока
ситуация естественна для человека, он составляет с ней единое
целое. Если же ситуация воспринимается как жизненная
проблема, т. с. как определенное противоречие, то, стремясь
(осознанно или неосознанно) разрешить это противоречие
(заключающееся во внешних обстоятельствах жизни - внешнее
противоречие — или в возможностях человека освоить внешние
обстоятельства — внутреннее противоречие), человек
противопоставляет себя жизненной ситуации. При таком субъективном
выделении жизненной ситуации она становится объектом
жизнедеятельности человека, который выступает в качестве се субъекта.
Таким образом, только когда жизненная ситуация
воспринимается человеком как проблемная, можно говорить о субъект-
объектном взаимодействии человека и жизненной ситуации в
процессе жизнедеятельности. При этом жизненная ситуация
становится событием для человека. О событии как проблемной
ситуации писал С. Л. Рубинштейн (1973).
Воспринимая жизненную ситуацию как проблемную, видя
в ней противоречие, человек старается разрешить это
противоречие. Закономерности освоения человеком проблемной
ситуации (установленные на примере воспитателя детского сада)
(Красная Е. В., Панферов В. Н., 1991) можно применить и к
проблемным ситуациям жизнедеятельности в целом, предлагая
следующие этапы решения проблемы при выделении
жизненной ситуации как объекта:
1) восприятие противоречия как стратегической задачи;
2) поиск причин противоречия;
3) определение частных задач (тактических);
4) нахождение способа решения.
Найденный способ решения проблемы осуществляется как
выбор поведенческой стратегии. Поведение человека в ситуа-

— 70 — Глава 2
ции выбора раскрывается В. М. Аллахвердовым (2000),
проанализировавшим работу механизмов сознания и показавшим, что
в функционировании сознания догадки, случайные выборы
подвергаются проверке, постоянно происходит процесс
соотнесения выдвигаемых гипотез и опыта.
Проблема подлежит решению, которое осуществляется как
выбор поведенческой стратегии. Это особый поведенческий
синдром, характеризующийся актуализацией адаптивных
механизмов психической саморегуляции. В соответствии с
ведущим уровнем жизнедеятельности стратегии поведения
подразделяются на соматически ориентированные, ориентированные
на внутренний мир (непосредственное реагирование на уровне
восприятия и эмоций и опосредованное реагирование на уровне
мышления и личности), ориентированные на внешний мир
(профессионально, внепрофессиоиально и социально (в узком
смысле этого слова) ориентированные) (Коржова Е. Ю., 2002).
Стратегии поведения в зависимости от степени выраженности
рассматриваются в качестве адаптивных или дезадаптивных,
как в трудных ситуациях, так и в ситуациях, приносящих
удовлетворение (рис. 2.2). Каждый из типов включает в себя пять
видов (см. гл. 5).
Соматически
ориентированные
Ориентированные
на внутренний мир
Ориентированные
на внешний мир
/\ /\ /\
I а 1 д | I а | д | I a 1 д
Рис. 2.2. Классификация стратегий поведения
в жизненных ситуациях:
а - адаптивные стратегии; д - дезадаптивные стратегии
Ранее речь шла о том, что поведение зависит от функций
человека и ситуации (как фрагмента среды). Организм
человека также активно участвует в поведении. Особенно ярко это
проявляется в ситуациях, связанных со здоровьем и болезнью.
Тем не менее и в сугубо социальных ситуациях человек мо-

Участие человека в жизнедеятельности «ш 71 ■»
жет воспользоваться возможностями, которые предоставляет ему
его соматическая организация.
Различные формы соматически ориентированного,
ориентированного на внутренний мир, а также ориентированного на
внешний мир поведения описаны нами в более ранних
работах (Бурлачук Л. Ф., Коржова Е. Ю., 1998).
На основе классификации стратегий поведения
разработаны две методики: Методика исследования стратегий поведения
педагогов в профессиональной деятельности (МИПП) и
Опросник стратегий поведения в значимых ситуациях (ОСПЗС).
Методики рассматриваются в качестве проективных анкет, в
ответах на которые выражается значимость для личности
определенных жизненных ситуаций и стратегий.
В связи с анализом стратегий поведения важным
понятием выступает «психическое здоровье», которое
обеспечивает регуляцию поведения (Бурлачук Л. Ф., Коржова Е. К).,
1998). В последнее время психология здоровья оформляется
в качестве нового научного направления (Ананьев В. А., 1998;
Казначеев В. П., 1996; Психология здоровья, 2000). Его валсо-
логическая парадигма опирается на задачи сохранения,
укрепления и улучшения здоровья, отличаясь этим от
медицинской парадигмы, подразумевающей движение от патологии к
здоровью.
В главе 5 особенности выбора конкретных поведенческих
стратегий раскрываются более подробно.
Поведение человека состоит из поступков как особых
действий, предполагающих борьбу мотивов и принятия решения,
т. с. действий, требующих выбора. Выбор же человеком
ситуации и характеризует его самого. По словам Г. К.
Честертона (1991), автора не только детективных произведений, но
и философских, в том числе оптимистичной «Ортодоксии»,
«жизнь прекрасна, ибо она приключение, ибо она — шанс.
Волшебную сказку не портит то обстоятельство, что
драконов в ней больше, чем принцесс, — все равно в волшебной
сказке хорошо» (с. 395). Далее Г. К. Честертон замечает, что
в законах волшебной сказки (а мы добавим, что и в жизни,
поскольку Г. К. Честертон сравнивает жизнь с волшебной
сказкой) главное заключается в слове «если»: «Ты будешь счаст-

72
Глава 2
лив с дочерью короля, если не покажешь ей луковицу».
Таким образом, в жизни человека возможны самые
неожиданные повороты, причем не без участия его самого.
Жизнедеятельность человека как субъекта предполагает прежде всего
необходимость постоянно осуществлять выбор.
Поскольку категория субъекта жизнедеятельности
представляет временное развитие человека (от рождения до смерти), а
жизненной ситуации — пространственное, субъект-объектное
взаимодействие во времени и пространстве
жизнедеятельности должно формировать особое образование. Его можно
назвать полем жизнедеятельности. Оно и обусловливает
главным образом особенности поведения. В конкретной точке
жизнедеятельности его поле характеризуется текущим типом
субъект-объектного взаимодействия, в котором объединяются
противоположные характеристики человека и жизненной
ситуации.
Характеристика человека
как субъекта:
Характеристика ситуации
как объекта:
максимально субъективен
внутренний стержень
человеческой жизни
означающее
относительно постоянен,
независим от внешних
воздействий
текущее (развивающееся)
бесконечное
устремленность в будущее
фрагментарность
и дискретность
неповторимое
целеустремленное
максимально объективна
внешний стержень
человеческой жизни
означаемое
относительно изменчива
застывшее
конечное
устремленность в прошлое
целостность
и континуальность
повторяющееся
бесцельное
Характеристика типов
субъект-объектного взаимодействия:
единство субъективного и объективного
стержень жизнедеятельности, опирающийся на внешнюю и внутрен- f>
нюю среду человека
единство означающего и означаемого

Участие человека в жизнедеятельности « 73 »
• единство постоянства и изменчивости
• единство текущего и застывшего
• единство бесконечного и конечного
• единство прошлого и будущего в настоящем
• единство целостности и фрагментарности, континуальности
и дискретности
• единство целеустремленности и бесцельности
Помимо текущего типа, в поле жизнедеятельности
представлены все предшествующие типы субъект-объектных
взаимодействий, т. с. «багаж» всей предшествующей жизни во всем
многообразии и взаимосвязи. В какой форме присутствуют
эти типы? Очевидно, в первую очередь в форме обобщенных
схем (моделей). Можно пойти дальше и включить в поле
жизнедеятельности «багаж» жизненного опыта
предшествующих поколений, например в виде архетипов коллективного
бессознательного (Юнг К., 1991). В содержательном плане в
поле жизнедеятельности включаются различные природные и
социальные факторы, в том числе поля других людей, знания
в области науки и искусства, религии, сведения, получаемые
от средств массовой информации, и т. д. - в той мерс, в
какой они входят в процессы образования типов
индивидуальных субъект-объектных взаимодействий. Многослойность,
мощность поля жизнедеятельности, конечно, обусловливают
его доминирующую по отношению к жизнедеятельности
функцию.
В. П. Зинчснко и Е. Б. Моргунов (1994) приводят перечень
различных понятий, которые разными авторами когда-либо
использовались при анализе роли так называемой идеальной
формы, придающей стимул развитию человека: это понятия
культуры, духовности, сознания, хронотопа, наконец, семантической
вселенной и ноосферы.
Понятие «поле» в психологии разрабатывалось
достаточно подробно в школе К. Левина (2000а), основателя
направления ситуационных исследований. Под полем понималось при
этом так называемое жизненное пространство, включающее
человека и окружающую среду, психологически для него
значимую. Акцент был сделан на формально-динамических аспектах
поведения. Согласно гомсостатической концепции К. Левина,

« 74 ■» Тллвд 2
человеком движет стремление достичь равновесия с
окружающей средой. То есть двигатель поведения человека —
стремление «слиться» с жизненной ситуацией, минимизируя
проявления своей субъектности.
Несмотря на труднопрсдсказусмость жизнедеятельности
с точки зрения человека, се неожиданности вполне
закономерны, хотя и не вполне доступны сознанию. Они
представляют собой результат воздействия поля жизненного пути,
цепочки многих осуществленных поступков. В переводе на язык
обыденной психологии, действительно, во многом человек
получает в жизни по заслугам. Определенные результаты
достигнуты по данному вопросу в религиозном опыте
человечества. Так, с точки зрения христианской психологии (Манс-
ров В. X., 1997а), человек приходит в этот мир для того, чтобы
сделать выбор — добра или зла, Бога или дьявола. Человек
при этом обладает свободой выбора. Бог не неволит —
человек делает свой выбор сам, а уже после этого получает от
Того, Кто его создал, то, что заслуживает, по мерс своей
духовности, греховности, т. с. получаст ту или иную ситуацию.
Субъективно же она часто воспринимается как объективно
данная.
Процессы субъемт-объемтного
ejau/иодеОствш В жизнедеятельности
Можно предположить, что, действительно,
возникновение все новых и новых жизненных ситуаций
обусловлено всей предшествующей жизнью человека,
предшествующими ситуации, поступками человека как субъекта, поведением
на предшествующем отрезке жизни, характеризующемся той
или иной формой субъект-объектного взаимодействия. После
«встречи» с ситуацией в нес привносится то или иное
значение с точки зрения человека, находящегося на определенном
уровне своего развития в данный момент времени. При этом
происходит субъект-объектное взаимодействие в конкретной
точке жизнедеятельности. Таким образом, человек выбирает
ситуацию, но и ситуация «выбирает» человека.

Участие человека в жизнедеятельности «■ 75 —
Исходя из вышесказанного, процесс жизнедеятельности
можно представить в виде следующей схемы.
Ж = S0 -» 00 -» S0x00 -» S, -» О, -» S^O, -» ... -» S„ -»
->On-»SnxOn,
где Ж — жизнедеятельность как цепочка взаимодействий человека с
жизненными ситуациями,
S — человек вообще как субъект жизнедеятельности в конкретный
момент времени,
О — жизненная ситуация вообще как объект жизнедеятельности в
конкретный момент времени,
S0 — первоначальный уровень сформированности человека как
субъекта жизнедеятельности,
00 — первая ситуация, которая выделяется субъектом как объект
жизнедеятельности,
S;) — конечный уровень развития человека как субъекта
жизнедеятельности,
Оп — конечная жизненная ситуация,
х — взаимодействие,
SxO — паттерн субъект-объектного взаимодействия в процессе
жизнедеятельности.
При этом имеется в виду какой-либо временной участок
протекания жизнедеятельности.
Схема показывает, что исходным для жизнедеятельности
является уровень субъектности, т. с. жизнедеятельность всегда
в первую очередь субъектно обусловлена.
Если подчеркивать в процессе жизнедеятельности момент
взаимодействия человека с жизненной ситуацией, то в схеме
можно опустить переменные субъекта и объекта
жизнедеятельности, взятые в отдельности. Тогда схема процесса развития
представляется как постоянная смена субъект-объектных типов,
характеризующихся изменениями как субъектных особенностей,
так и особенностей ситуации:
Ж = S0x00 -» ^хО, -» S2x02 ->...-> S„xOn.
Результатом жизнедеятельности как субъект-объектного
взаимодействия является субъект-объектный тип SnxOn в
определенный момент времени. Вектор жизнедеятельности
может быть различным, направленным как в сторону прогресса,

«■ 76 —» Глава 2
так и в сторону регресса. Как правило, в процессе
жизнедеятельности се векторы меняются.
Данные схемы приводятся без учета переменной
возраста. С учетом переменной возраста процесс жизнедеятельности
представляется следующим образом:
Ж = S xO xBft -> S.xCXxB, ->... -> S xOxB.
ООО 111 П П П
где В — возраст человека.
Если тип SnxOn устойчив, то можно говорить о
соответствии, конгруэнтности человека и жизненной ситуации и
в случае неустойчивости соответственно о нсконгруэнтности.
Источником жизнедеятельности как процесса является
субъект-объектная нсконгруэнтность как противоречие,
жизненная проблема. О поиске конгруэнтности между личностью и
ситуацией как о возможном направлении исследования
указывает М. Deutch (1994), утверждающий, что, вероятно, человек
с определенными личностными качествами склонен выбирать
определенную ситуацию. Очевидно, существуют определенные
закономерности жизнедеятельности, связанные с переменной
возраста («Всякому возрасту свое», «Всему свое время»). Однако
можно полагать, что жизнь человека настолько уникальна, что
переменную возраста, если речь идет о взрослом человеке,
можно опустить. Положение о субъект-объектной
нсконгруэнтности как источнике субъект-объектных взаимодействий
жизнедеятельности находится в соответствии с представлениями о
развитии в гуманистической психологии, согласно которым
человек стремится не к гомсостазу, а к гстсростазу, а цель
жизни не адаптация (приспособление к ситуации), а творчество
(выход за пределы ситуации).
Выше нами отмечены два основных типа
субъект-объектных ориентации в жизненных ситуациях: «субъектная» и
«объектная». В зависимости от субъект-объектных ориентации процесс
жизнедеятельности как цепочка субъект-объектных
взаимодействий может быть представлен по-разному. Прежде всего
охарактеризуем особенности каждого типа.
1. При «объектной» ориентации жизнедеятельность
детерминируется преимущественно внешними ситуациями как
се объектами. Источник жизнедеятельности при этом
находится вне человека как се субъекта. При этом человек

Участие человека в жизнедеятельности — 77 ■»
бессознательно (или полуосознанно) помещает себя в
такие ситуации (а со стороны кажется, что он случайно
попадает в них), что оказывается вынужденным изменяться,
развиваться уже внутренне. Это судьба «человека
внешнего».
2. При «субъектной» ориентации для человека
характерна сознательная работа над собой, например, с
обращением к религии, либо к психотехническим приемам, либо к
той или иной разновидности самоанализа. Это судьба
«человека внутреннего».
При «объектной» ориентации «человек внешний»
осуществляет жизнедеятельность путем смены ситуаций, в которые
он себя помещает. Это объект-субъектное взаимодействие.
Схематически этот вариант жизнедеятельности на определенном
отрезке жизни можно представить следующим образом:
sox0o -> Sox°i"> ••• -> Sox0,i "> Six0„->... -> S,xOm,
где S0 — исходный уровень развития человека как субъекта
жизнедеятельности («исходный субъект»),
00 — исходная ситуация,
О, — первая ситуация, в которую попадает человек с данной
ориентацией,
ОпЛ — последняя ситуация, в которой субъект не изменился,
S, — первое существенное изменение в субъекте, рождение
«нового» субъекта, новый уровень развития субъекта,
Оп — первая ситуация, в которой субъект изменился,
SA — конечный уровень развития субъекта,
От — последняя ситуация, в которой субъект изменился до своего
нового «рождения»,
п — количество ситуаций, необходимых для того, чтобы субъект
изменился в определенном направлении,
к — количество «субъектов» (уровней субъектности) на
протяжении определенного отрезка жизни,
т — количество ситуаций субъекта на протяжении определенного
отрезка жизни.
При «субъектной» ориентации процесс
жизнедеятельности можно схематически представить следующим образом:
S0x00 -> S,x00->... -> Sn.1xO0 -> SnxO, -►... -> S,xOm)

— 78 — Глава 2
где S0 — «исходный» субъект,
00 — исходная ситуация субъекта,
S, — первое существенное изменение в субъекте,
S^ — последнее существенное изменение в субъекте в исходной
ситуации,
О, — первая новая ситуация,
Sn — первое существенное изменение в субъекте, которое привело
к выбору новой ситуации,
$А — конечный уровень развития субъекта,
Sm — последняя ситуация развития субъекта,
п — количество субъектных изменений, которые привели к
конечной ситуации жизнедеятельности,
к — количество «субъектов» на протяжении определенного отрезка
жизнедеятельности,
т — количество ситуаций субъекта на протяжении определенного
отрезка жизнедеятельности.
Данные схемы отражают изменения не только субъекта,
но и ситуаций жизнедеятельности.
Таким образом, жизнедеятельность может принимать
разные формы, что обусловлено особенностями
субъект-объектных ориентации человека.
В качестве предшественников формально-логического
описания субъект-объектных взаимодействий можно отмстить
работы логиков в области «логики действия», среди которых
наиболее разработанной является модель взаимодействия системы
с миром, предложенная Г.-Х. фон Вригтом (1986). В этой телсо-
логичной модели, основывающейся на представлении о «мире,
но Витгенштейну», которое изложено в соответствующем
оригинальном трактате (Витгенштейн Л., 1958), субъект («агент»)
абсолютно активен, в отличие от абсолютно пассивной
изменчивой среды. В психологии попытки формально-логического
описания поведения, напротив, отмечаются в гомеостатичсских
подходах К. Левина (2000), J. Nuttin (1984), согласно
которым поведение осуществляется до достижения равновесия
человека и ситуации (К. Левин), системы и окружения (J. Nuttin). V
В. Н.Дружинин (1994) стремится учесть как телсологичность,
так и каузальность поведения в своей схеме психологического

Участие человека в жизнедеятельности « 79 -»
эксперимента, предполагающей сложные взаимодействия
испытуемого и экспериментатора. Под поведением при этом
понимается «такое наблюдаемое изменение состояния системы,
которое приводит к изменению наблюдаемого состояния среды»
(с. 53). Схемы субъект-объектных связей приводятся также
М. Ш. Магомсд-Эминовым (1998): при характеристике
отношений человека с миром отношения иерархизируются в
работе личности как «бытийном связывании», результатом
которой являются «личностные узлы» (с. 310).
В качестве обоснования предложенной модели
трансситуационного развития личности можно использовать
набирающий в последнее время силу информационный подход,
использующийся во многих областях науки (Коржова Е. Ю., 2002).
Показано, что информация структурирует взаимодействия
человека с жизненными ситуациями при постоянном обмене ею
между внутренней и внешней средой.
2.2.
CneuucpuKO познаний человека
как субъекта жизнедеятельности
В фундаментальном труде Б. Г. Ананьева
«Человек как предмет познания» (1968) намечены основные пути
познания человека как субъекта основных форм
деятельности — труда, познания и общения. Наиболее разработано в
психологии изучение человека в качестве субъекта познания, т. с.
в системе субъект-объектных отношений. Этому нетрудно найти
объяснение: объект имеет физические характеристики,
которые можно инструментально измерить (Обозов Н. Н., 1997).
Более сложная задача — изучение человека как субъекта
общения в системе субъект-субъектных отношений. Специфика
познания человека в данном случае состоит в
психологическом (субъективном) содержании информации (Бодалев А. А.,
1983; Панферов В. Н., 1983, 2000; Еремеев Б. А., 1979). В
процессе общения каждая из его сторон выступает в качестве и
субъекта и объекта познания (Бодалев А. А., 1983). В резуль-

— 80 — Глава 2
тате формируется социально-психологический образ —
представление в виде суждений людей друг о друге (Панферов В. Н.,
1975). Познание человека как субъекта труда раскрывается в
достаточно хороню разработанной области психологии
профессиональной деятельности (Психологические исследования
проблемы формирования личности профессионала / Под ред.
В. А. Бодрова, 1991; Борисова Е.М., 1995; Глуханюк Н. С, 2000).
Наконец, человек как субъект жизнедеятельности,
рассматриваемый в качестве объекта познания, представляет собой
проблему, для разрешения которой необходимо учесть все
разнообразие форм отношений человека к действительности.
Соотношение методологический породит
Основными методологическими парадигмами в
психологии являются естественнонаучная, когда
беспристрастный исследователь занимает позицию «извне», и
гуманитарная (герменевтическая), соединяющая знание с соучастием в
диалоге двух субъектов. В естественнонаучной модели знания,
строящейся но образцу точных наук, субъективный подход
отождествляется с субъектным, а объективный — с объектным.
Гуманитарная модель знания, строящаяся по образцу наук о
человеке, легализует интуицию и здравый смысл исследователя,
обобщения на основе изучения частных случаев и позволяет
изучать целостную личность, включенную в «жизненный
контекст» (Юрсвич А. В., 1992). Ю. В. Тихонравов (1998) кратко,
но содержательно характеризует эти основные
методологические парадигмы как экспериментальную (изучающую человека
как физическое, биологическое явление) и экспириентальную
(изучающую уникальность человека). Г.-Х. фон Вригт (1986)
называет данные парадигмы соответственно каузальной и ин-
тенциальной. По К. Левину (1990), это аристотелевский и га-
лилеевский способы мышления. Естественнонаучный подход
более традиционсн для современной психологии, однако в
последнее время усиливается интерес к гуманитарному,
предполагающему понимание как непосредственное осмысление
условной целостности, которое систематически рассматривал

Участие человека в жизнедеятельности в 81 —
У. Дильтсй (1883), противопоставлявший естественные и
гуманитарные науки (цит. по: Дружинин В. Н., 1994). Впервые
методологическая дихотомия (первоначально — трихотомия)
была осуществлена Дж. Дройзсном (1858). Были разделены
объяснение как цель естественных наук и понимание как цель
истории (в трихотомии выделялись философский, физический
и исторический методы, имеющие соответственно различные
цели — узнать, объяснить, понять) (цит. по: Вригт Г.-Х. фон, 1986).
Единой позиции по поводу методологической
эффективности в настоящее время нет. Различные исследователи
выступают приверженцами того или иного подхода. Так, Н. Eyscnk (1991)
приветствует естественнонаучную парадигму, полагая все
прочие ненаучными. Диаметрально противоположную позицию
занимает философ А. С. Арсеньсв (1993), выступающий против
какого бы то ни было измерительного подхода в познании
человека (такой подход характерен для философов герменевтической
ориентации (см., например, Гадамср Х.-Г., 1988; Рикксрт Г., 1997,
1998)). М. М. Бахтин (1979а) также отмечает, что «человек
никогда не совпадает с самим собой. К нему нельзя применить
формулу тождества: «А есть А... подлинная жизнь личности
доступна только диалогическому проникновению в нес» (с. 69).
Нетрудно заметить, что, утверждая эффективность одного
метода и отвергая другой, ученые имеют в виду определенную
область исследования (Г. X. Айзснк — биологически
обусловленные психические свойства, А. С. Арсеньсв, философы-герме-
невты, М. М. Бахтин — целостного человека в контексте его
бытия). А. В. Брушлинский, В. А. Поликарпов (1999) не делают
резкого противопоставления познания социальных и природных
закономерностей, исходя из онтологически обусловленной
общности всех наук, несмотря на определенную специфичность
социального познания. Для всех объектов познания применим общий
принцип детерминизма, согласно которому внешние причины
действуют через внутренние условия; для всех объектов
познания анализу должно быть подвергнуто соотношение субъективного
и объективного. Сопоставляя «знаковую» («вначале было
слово» — см.: Л. С. Выготский, М. М. Бахтин) и субъектно-деятсль-
ностную («вначале было дело» — см.: С. Л. Рубинштейн, А. Н.
Леонтьев) парадигмы, в качестве исходного для познания рас-

— 82 — Глава 2
сматривается основное гносеологическое отношение между
познающим субъектом и познаваемым объектом. Результатом
познания является истина, которая объективна. Диалог (т. с.
субъект-субъектные отношения) всегда подчиняется
объективному познанию (Брушлинский А. В., Поликарпов В. А., 1999).
Впоследствии А. В. Брушлинский (2001) занимает более
синтетическую методологическую позицию и рассматривает
возможности пути к единству естественнонаучной и
гуманитарной ветвей психологии, исходя из онтологического единства
человека. Д. А. Леонтьев (1989) также отмечает
формирующуюся сегодня тенденцию к построению интегративного подхода
к постижению человека, соединяющего достоинства
естественнонаучной и гуманитарной методологии, констатируя, что по
отношению к психологическому изучению личности такая
тенденция только начинает складываться. Данную тенденцию
характеризует также В. X. Манёров (19976), учитывая
распространение общемстодологического принципа гуманитарных наук
о множественности теоретического знания и методологий в
рамках одной и той же науки.
В. Н. Дружинин (1994), полагая, что эффективность
применения метода зависит от изучаемого структурного уровня
психики, и отдавая на уровне регуляции жизнедеятельности
приоритет герменевтическому методу (рис. 2.3), тем не менее делает
вывод о возможном в перспективе синтезе герменевтического и
естественнонаучного подходов, о взаимном обогащении их
процедур схемами и приемами. В. Н. Дружинин считает что
объектом герменевтики в психологии могут быть творчество,
уникальная индивидуальность, неповторимый жизненный путь.
В качестве вариантов герменевтики при этом рассматриваются
графология, физиогномика, психоаналитическая интерпретация,
проективные методы (на базе интерпретации), биографический
метод, психологическая интерпретация в разных науках.
В. В. Знаков (1994, 2000) отмечает, что одной из
центральных при рассмотрении человека в целостной ситуации его
бытия, т. с. как субъекта, выступает проблема понимания.
Именно понимание (в широком смысле) является «бытийным рса- V
гированисм» (Гадамер Х.-Г., 1988; Рикср П., 1995; Хайдеггср М.,
1993). В нем смысл человеческого бытия. Сходную точку зре-

Участие человека в жизнедеятельности
83
Герменевтический
метод
Естественнонаучный метод
Структурные уровни
Рис. 2.3. Зависимость эффективности метода
от исследуемого уровня психики (цит. по: Дружинин В. Н., 1994):
1 — психофизиологический уровень;
2 — уровень элементарных систем;
3 — уровень интегративных систем (сенсорно-перцептивный,
эмоции, представление);
4 — уровень подструктур индивидуальности;
5 — уровень уникальной индивидуальности (регуляция
жизнедеятельности)
ния высказывает В. Франкл (1990), усматривая главное
предназначение человека в поиске смысла жизни, в ее понимании.
Таким образом, в конце XX века понимание изучается не
только как познавательный, но и как экзистенциальный
феномен. В. В. Знаков (2000) делает вывод о том, что понимание —
содержательно более объемная категория, чем познание:
«Понимание — это универсальная способность человека,
реализующаяся в способах его бытия» (с. 8). Когда речь идет об
осмыслении человеком мира и себя, наиболее адекватен термин
«понимание». Г. Л. Тульчинский (1986) полагает, что
осмысление несколько шире, поскольку связано с анализом
коммуникаций. В нашей работе эти термины употребляются как
синонимы.
Итак, человек как субъект своего бытия, а значит,
рефлексирующий субъект — это человек, понимающий, осмысли-

Глава 2
вающий себя и мир. В. И. Слободчиков и Е. И. Исаев (1995)
также отдают приоритет пониманию, проводя следующую
цепочку рассуждений. Познать человека как субъекта — значит
понять его сущность. Если мы хотим познать человека как
целостность (т. е. как субъекта), соответствующим должен быть
и способ познания, т. е. целостным. А этого можно достичь
только пониманием (Слободчиков В. И., Исаев Е. И., 1995).
Сходной точки зрения придерживается А. А. Брудный (1998),
выдвигая интересную гипотезу о взаимоотношениях Бога, мира
и человека: отношение Бога к миру — творение, отношение Бога
к человеку — откровение, отношение человека к миру —
понимание.
Один из аспектов проблемы соотношения
естественнонаучной и гуманитарной парадигм — вопрос о соотношении но-
мотетического и идиографического подходов.
Деление наук на номотетическис (рассматривающие
общие закономерности) и идиографическис (изучающие
особенное и единичное) было предложено У. Виндсльбандом (1904)
(цит. по: Лаак Я. Тер, 1996). G. Allport (1937) предложил
различать номотстический и идиографический методы
исследования личности. С тех пор в западной психологии ведутся
многолетние дискуссии о преимуществах каждого из них
(Marccil J. С, 1977). Сторонники номотстического подхода
пытаются понять место конкретного человека на основе
сопоставления его характеристик с нормативными, общегрупповыми.
При идиографическом подходе человек рассматривается в его
индивидуальном своеобразии. Среди известных психологов
широко использовал идиографический метод Дж. Кслли (Кел-
лиДж., 2000; Kelly G., 1955. Его ученик W. Mischel (1968)
разграничивал эти подходы при исследовании поведения
личности в конкретных ситуациях. D. Bern, A. Allen (1974),
основываясь на результатах, достигнутых W. Mischel, предприняли
попытку сосредоточиться на идиографическом пути исследования при
анализе личностно-ситуационной согласованности поведения.
Очевидно, продуктивно не противопоставление, а
сочетание этих подходов, в котором могли бы проявиться их
взаимодополняющие черты. В современных зарубежных
исследованиях, как показывает в своем обзоре Я. тер Лаак (1996), не

Участие человека в жизнедеятельности
85
Стабильные свойства
Уникальные свойства
4
III
Общие свойства
►
IV
Изменчивые свойства
Рис. 2.4. Двухмерный классификатор психодиагностических
методик, выделяющий четыре класса психодиагностических задач
(цит. по: Забродин Ю. М., Похилько В. И., 1987)
принято резко противопоставлять эти подходы, так как общие
психологические закономерности существуют, но они не могут
быть приложимы абсолютно ко всем ситуациям. Эти взгляды
согласуются с точкой зрения H.J. M. Hermans (1988),
известного специалиста в данной области. О необходимости
объединения этих методов говорит Л. Ф. Бурлачук (1989), обращаясь
к анализу ситуационной специфичности и стабильности
поведения. Ю. М. Забродин, В. И. Похилько (1987), подчеркивая
наличие своеобразной шкалы психодиагностических задач,
предлагают их двухмерный классификатор. Ось абсцисс в нем
соответствует континууму «уникальные свойства — общие
свойства», а ординат — «изменчивые свойства — стабильные
свойства» (рис. 2.4). Классификатор демонстрирует наличие
психодиагностических задач, относящихся к различным классам,
и характеризует взаимодополнитсльность методов.
Наиболее разработанной областью психодиагностики
является класс I (традиционная, классическая психодиагности-

— 86 — Глава 2
ка), наименее — класс III (диагностика уникальной
изменчивой личности, например техника репертуарных решеток).
Если обратиться к анализу психологических
характеристик человека как субъекта жизнедеятельности, то в этой
области психодиагностики мы обнаружим все четыре задачи:
исследователя должны интересовать как общие
закономерности феномена участия в своей жизни, так и уникальные,
присущие только данному конкретному человеку. Свойства
этого феномена подразделяются на более или менее стабильные.
Это будет показано в последующих главах при описании
определения надежности разработанных методик как их
устойчивости.
Номотстичсский подход опирается в большей мерс на
выявляемые количественные закономерности, идиографический —
на качественной специфике ответов. Тем не менее вопрос о
соотношении количественного и качественного подходов не
сводится к соотношению номотстического и идиографичсского
подходов, а является самостоятельным.
Если обратиться к идиографически ориентированной
технике репертуарных решеток, то можно увидеть, что возможен
сложный количественный анализ с широким использованием
матсматико-статистического аппарата. В зарубежной
психологии вопрос часто сводится к сравнению эффективности
клинического и статистического типов диагноза и прогноза.
Клинический подход ориентирован на изучение отдельного человека
и основывается на опыте и интуиции проводящего
исследование. Статистический метод предполагает сопоставление данных.
Таким образом, обсуждается способ получения информации и
необходимость участия психолога в интерпретации данных.
В литературе отражены результаты многолетних дискуссий. Как
и в случае проблемы выбора номотстического либо
идиографичсского подхода, в настоящее время считается, что между
этими подходами нет противоречия. Так, на необходимость их
примирения указывает Т. Н. Sarbin (1986). В отечественной
психологии это вопрос о выборе исследователем «императива
бессубъсктности» (Юрсвич А. В., 1992) или диалогичности по-о
знания (Бахтин М. М., 19796), если речь идет о степени
участия исследователя; о соотношении количественного и качествен-

Участие человека в жизнедеятельности «■ 87 ■»
ного подходов, если речь идет о способе получения
информации. Качественный анализ углубляет количественный,
позволяет более объемно и целостно увидеть внутренний мир
человека. При этом важно выделить основные показатели
анализа. О необходимости внимания как к статистическим, так и
к клиническим данным указывает Л. Ф. Бурлачук (1989).
Качественный подход сейчас рассматривается как одна из
перспектив социальной психологии (Шихирев П., 1999) и все чаще
применяется в исследованиях (например, Нуркова В. В., 2000;
Тсмкина А. А, 1999). В. В. Семенова (1998а, 19986) видит
приоритет качественного подхода при изучении своеобразия того
или иного социального объекта, а также при выявлении
общей картины явления. Именно в этих случаях требуется
целостная интерпрстативная картина исследования.
Многомерность жизнедеятельности, конечно же, не может
полностью быть учтена при попытках измерить се только в
количественно-статистических показателях. Пусть даже эти
показатели весьма многочисленны и относятся к разным аспектам
жизнедеятельности. В разработанной нами «Психологической
автобиографии» количественный анализ при интерпретации
индивидуальных ответов возможен посредством сопоставления
количества и «веса» событий прошлого и будущего, радостных и
грустных, событий, относящихся к разным содержательным
категориям; сопоставления временных аспектов событий. Каузо-
мстрический количественный анализ событий, предложенный
Е. И. Головахой, А. А. Кроником (1984), успешно используется
в идиографическом исследовании индивидуальных ответов.
Соотношение уровней oojhohuo
А. В. Юрсвич (1992), характеризуя методологию
современного научного познания как преимущественно
позитивистскую, отмечает дедуктивный (даже гипердедуктивный)
принцип сложившейся структуры психологического знания,
который предполагает однонаправленную систему детерминации.
При этом тот или иной психический феномен объясняется на
основе общего закона, а из теории объясняются факты. Это

— 88 — Глава 2
искажает онтологическую структуру психического, имеющего
круговую детерминацию, так называемый онтологический круг.
В связи с этим, как полагает А. В. Юрсвич, необходим переход
к недедуктивной структуре знания, соответствующей
гуманитарной парадигме, при которой одни психические феномены
объясняются исходя из их отношений с другими
психическими феноменами. Такое знание носит вероятностный характер.
Подход А. В. Юрсвича согласуется с базовыми
эпистемологическими представлениями об относительной
самостоятельности теоретического и эмпирического уровней познания (см.
например, ШтоффВ. А. (1978)). Качественное различие между
ними заключается в отсутствии формально-логического моста
между теорией и эмпирией: «Так же как из эмпирического
знания нельзя чисто логически вывести теоретическое знание,
а всегда только эмпирическое, так и из теории самой по себе
никогда не могут быть выведены эмпирические следствия, а
всегда только теоретические» (Купцов В. И., Лебедев С. А., 1973).
Не следует, однако, и впадать в крайность при трактовке
отношений между теоретическим и эмпирическим уровнями
познания: между качественно различными, не сводимыми друг
к другу уровнями существует «...содержательная связь,
осуществляющаяся через идентификацию базисных теоретических
терминов с эмпирическими терминами» (Ibid., с. 117).
Признание последнего позволяет избежать крайностей рационализма
и эмпиризма. На наш взгляд, будет продуктивным сочетание
дедуктивного и недедуктивного подходов, во всяком случае, в
исследовании человека как субъекта жизнедеятельности, что
позволит сопоставлять полученные факты с другими фактами,
а также с теорией, предполагающей разработку определенных
обобщенных показателей. В противном случае невозможно
научное построение метода исследования, ибо он будет
существовать в полном отрыве от теории, что мы и наблюдаем в
настоящее время. На сегодняшний день теория и практика
психологического исследования довольно далеки друг от друга, а
теоретический и эмпирический уровни психологического
познания во многом существуют автономно, изолированно друг1)
от друга (Бурлачук Л. Ф., 1989; Бурлачук Л. Ф., Морозов С. М.,
1999; Непомнящая Н. И., 2001; Бурлачук Л. Ф., Коржова Е. Ю.,

Участие человека в жизнедеятельности «■■ 89 ■»
1994). Методическое обеспечение психологических
исследований существенно опережает их теоретический уровень. Как
правило, теоретические основания построения методик остаются вне
поля зрения исследователей. В психологии существует
своеобразный парадокс теоретического и психодиагностического
описания одной и той же реальности, заключающийся в
гносеологическом различии между «теоретической» и «измеренной»
личностью, последняя, в свою очередь, отличается от личности
реальной. С целью построения своеобразного «моста» между
эмпирическим и теоретическим уровнями познания была
предложена концепция измеренной индивидуальности, которую
можно отнести к теориям среднего уровня (Бурлачук Л. Ф., Коржова
Е. Ю., 1994). Теоретические модели представляют
опосредованное знание, тогда как измеренная индивидуальность
представляется результатом описания конкретного психологического
явления с помощью конкретных психодиагностических методик.
Известно, что в процессе взаимодействия «теория — факт»
теория выполняет как ориентирующую функцию, так и
функцию создания понятийной схемы систематизации и
классификации фактов (Андреева Г. М., 1965). Н. Б. Лаврснчук (1986)
отмечает, что при построении научной теории необходимо
всестороннее обоснование не только концептуальной системы
знания, но и методов, которыми обрабатываются данные и факты
теории. Для реализации системного метода описания в
психодиагностике, в отличие от комплексного, характерно
выделение обобщенных показателей (Непомнящая Н. И.,
Богоявленская Д. Б., 1974; Непомнящая Н. И., 2001). С позиций системы
средств познания первоначально выделяется система основных
показателей, затем изучается структура каждого из них, после
чего конструируются методики. С позиций системы
результатов познания возможно выделение системы основных
показателей, на основании которых должно проводиться конкретное
описание данных. То есть речь идет о способе интерпретации
получаемых результатов. В качестве примера можно привести
данные о современном состоянии проективного диагностического
подхода. Однако относительно способа интерпретации
получаемых на его основе данных среди исследователей существуют
значительные разногласия. В настоящее время сформировались

— 90 — Глава 2
две основные тенденции, заключающиеся в стремлении: 1)
разнообразить, дифференцировать и усложнить используемые
показатели, во многом носящие произвольный характер, и 2)
осуществить интеграцию психоаналитических положений (фактически
также произвольно используемых) применительно к анализу
результатов, получаемых с помощью проективных методик
(Rosscl F., Husain О., Merccron С, 1986). Так, в качестве
теории предлагается использовать эго-психологию: данные
исследования рекомендуется рассматривать как результат
функционирования эго, сопоставляя особенности эго-функционирования
в проективном психодиагностическом процессе (апперцепция,
моторные реакции, гсштальт-функции, процесс выбора) с
проявлениями эго в сновидениях, гипнотическом состоянии,
фантазиях, свободных ассоциациях, художественном, творческом
процессе (Bcllack L., 1954). По мнению Л. Ф. Бурлачука,
наиболее эффективной системой основных показателей для
проективного диагностического подхода служат измеряемые
особенности перцептивной (перцептивно-моторной) деятельности,
в которой проявляются как личностный смысл, так и
отношения, установки (Бурлачук Л. Ф., Коржова Е. Ю., 1994).
В поиске связи между концепцией человека как субъекта
жизнедеятельности и методическим аппаратом нам следует
обратиться в первую очередь к выделению основных
обобщенных показателей (см. таблицу). На уровне теории (высшем
уровне результата познания) — это три предложенные и
обоснованные выше конструкта «субъект-объектные ориентации в
жизненных ситуациях», «внутренняя картина
жизнедеятельности» и «выбор стратегий поведения», связующим звеном между
которыми выступает жизненная ситуация как «проявитель»
потенциала субъектности. На уровне средств познания для
измерения этих феноменов необходимо обратиться к поиску
наиболее адекватных методов на базе обоснованной выше
синтетической парадигмы. Прохождение необходимых этапов
разработки методов в соответствии с общепринятыми в
современной психодиагностике позволит выделить более конкретные
показатели, с помощью которых возможен переход к
эмпирическому уровню исследования и соответственно к более
конкретному описанию интересующих феноменов.

Участие человека в жизнедеятельности «■ 91 ■•
Таблица
Познание человека как субъекта жизнедеятельности
1 Феноменология:
обобщенные
показатели

Субъект-объектные ориентации
в жизненных
ситуациях
Внутренняя
картина
жизнедеятельности (в
соответствии с
уровнями
жизнедеятельности)
Выбор стратегий
поведения
(в соответствии
1 с уровнями
1
жизнедеятельности)
Средства познания:
методы
Опросник субъект-
объектных ориентации
в жизненных
ситуациях в сочетании с
наблюдением,
проективными рисунками,
сочинениями,
анкетами, упражнениями
и др.
«Психологическая
автобиография»,
психобиографический
анализ поэтического
творчества и др.;
методики
исследования самосознания
(репертуарная
ранговая решетка «Ролевые
позиции — личностные
| качества» и др.);
анализ отношения
к своей телесности
(опросник
заболеваемости педагогов и др.)
Опросник стратегий
поведения в значимых
ситуациях (ОСПЗС)
и его модификации;
методика
исследования стратегий
поведения иедаююв
в профессиональной
деятельности (МИПП)
и др.
Результат познания:
описание конкретного
психологического
явления: измеренная
индивидуальность
Тип
субъект-объектных ориентации
(в одно- и двухмерной
типологиях),
индивидуальная
выраженность отдельных
составляющих
субъект-объектных
ориентации и др.
Продуктивность
воспроизведения
событий, их
значимость, степень
влияния, время их
антиципации и
ретроспекции, тип и вид,
«сила» — «слабость»,
«оригинальность» —
«популярность»,
а также отношение
к себе, отношение
к жизни в целом и др.
Тип и вид избираемых
стратегий, их
адаптивность — дезадаптив-
ность в трудных
ситуациях и в
ситуациях, приносящих
удовлетворение;
ситуационная
специфичность стратегий
поведения и др.

— 92 — Глава 2
исследования человека
мак субъекта деятельности
В изучении человека как субъекта деятельности
имеется достаточный опыт исследований. Можно заключить,
что обычно классический естественнонаучный подход
отвергается. Так, А. В. Брушлинский (1996), изучая психологию
мышления, останавливает внимание на процессе реиюния задачи, в
котором и проявляется, по его мнению, субъектиость. Свой
метод А. В. Брушлинский называет континуально-генетическим
(недизъюнктивным), стремясь учесть непрерывность психики.
В анализе мышления, которое, согласно А. В. Брушлинскому,
всегда творческое, предпринимаются попытки понять, как
человек ищет новое, тем самым проявляя свою субъектность.
Эксперименты в психологической школе установки
(Узнадзе Д. Н., 1966) также посвящены анализу процессуальных
характеристик субъект-объектного взаимодействия. К. А. Абульха-
нова-Славская, обладающая большим опытом как теоретических,
так и эмпирических исследований человека как субъекта
жизненного пути, широко использует естественный эксперимент,
на котором основывается метод прогрессивных типологий
(Абульханова-Славская К. А., 1985). Процессуальной стороне
выполнения диагностических заданий уделяет большое
внимание также Н. И. Непомнящая (2001), стремясь изучить в
процессе психодиагностического исследования человека как
целостность, его сущностные характеристики (т. с. исследуя человека
прежде всего как субъекта. — Е. /С.). В оригинальном подходе
В. А. Петровского (1996) рассмотрены четыре типа задач,
решаемых в процессе познания (в широком смысле), в
зависимости от субъектного участия в них. Описываются
разнообразные эмпирические процедуры, в которых главное внимание
уделяется процессуальным характеристикам выполнения задач.
Комплексностью характеризуются подходы исследователей,
в которых отмечается стремление всесторонне, поуровнево
изучить феномены субъектности. В исследовании Л. А. Головой
(1996) эффективно используется сочетание разнообразных
методов в комплексном изучении уровней потенциала человека
как субъекта деятельности — от психофизиологического до лич-

Участие человека в жизнедеятельности «в 93 ■»
ностного. Н. С. Глуханюк (2000) в исследовании педагога как
субъекта профессионализации останавливает свой выбор на
рефлексивном анализе операционального компонента деятельности,
изучении самооценки, а также на контент-анализе
дидактических, методических проектов, ответов на квалификационных
экзаменах (т. е. на анализе процессуальной стороны
деятельности). Таким образом, фиксируются особенности двух
основных форм проявлений субъектности.
Исследования субъекта в зарубежной психологии
(активного, действенного начала в человеке) стоят несколько
особняком от отечественных субъсктно-деятсльностных
исследований. Это исследования жизнедеятельности как целостного
бытия. В гуманистической психологии, а в особенности в
экзистенциальной, получил распространение идиографическии
подход, предполагающий изучение неповторимой, уникальной
индивидуальности. Экспериментальные методы как ведущие к
дегуманизации человека решительно отвергаются. Анализируется
обыденный язык, содержание сновидений, жизненных историй.
Считается, что жизнь человека нельзя познать: се можно
только пережить. «Проникновение», «вчувствование»,
осуществляется в процессе тесного контакта с психологом.
Ориентированные на познание самости гуманистические психологи чаще
обращаются к поиску конкретных методик, которые можно
отнести к герменевтическому методу (биографический метод,
примененный А. Маслоу, Q-сортировка, другие способы
анализа самооценочных процедур К. Роджерса). При этом не
исключается возможность синтеза двух основных
методологических парадигм.
Е. П. Варламова (1998) изучение субъектности относит к
складывающейся в отечественной психологии тенденции
изучения «человеческого в человеке», наряду с исследованием
проблем нравственности, творческой уникальности и, более того,
экзистенции и души.
Таким образом, в опыте исследований человека как
субъекта деятельности изучается либо качественная сторона
выполнения тех или иных заданий (процессуальная сторона
деятельности, человек как деятель («самодсятсль»)), либо особенности
его рефлексии (самосознания, отношения к своей жизни («са-

Глава 2
мосозсрцатсль»)). В настоящем исследовании при изучении
человека как субъекта жизнедеятельности анализируются оба эти
аспекта, обычно отчетливо не разделяющиеся в эмпирических
исследованиях.
В. В. Знаковым (2000) выделены основные проблемы в
изучении понимания субъектом мира, которые мы постарались
учесть:
1. Анализ взаимодействия субъекта и объекта как
главный фактор понимания.
Здесь имеется в виду значение, которое человек придает
ситуации. Эта проблематика рассмотрена нами в обзоре
исследований взаимодействия человека с жизненными
ситуациями в 1.3.
2. Взаимообусловленность понимания и самопонимания:
стремясь понять внешний мир, человек при этом
углубляется в себя (понимает себя).
Этот вопрос также рассмотрен в 2.1 при анализе
противопоставления человеком себя ситуации, в процессе
которого он проявляет себя как субъект.
3. Специфика самопонимания, отвечающего на вопрос
«почему? зачем?», в се отличии от самопознания,
отвечающего на вопрос «что есть?».
Настоящее исследование предполагает сочетание
самопознания и самопонимания в процессе выполнения заданий.
4. Общественные и личностные детерминанты
самопонимания (поиск целостного контекста).
Настоящее исследование направлено на поиск таких
детерминант; в частности, ими выступают в исследовании
субъект-объектные ориентации в жизненных ситуациях, на
основе которых реализуется потенциал субъектности.
В большинстве рассмотренных выше работ признается,
что для изучения уникальной индивидуальности, участвующей
в жизнедеятельности, более адекватна парадигма, опирающаяся
на понимание. Тем не менее в основном гуманитарная и
естественнонаучная парадигмы познания не рассматриваются как
взаимоисключающие, а перспективы развития
психодиагностики связываются с взаимообогащением исследовательских
процедур, относящихся к различным исследовательским па-

Участие человека в жизнедеятельности
радигмам. В связи с этим методы познания человека как
субъекта жизнедеятельности должны прежде всего
предоставлять возможность понять внутренний мир человека, но
вместе с тем, насколько можно, сочетаться с более «строгими»
процедурами объяснения с целью достижения максимально
осуществимой объективности. Таким образом, методический
аппарат познания может быть охарактеризован как
синтетический (понимание, включающее объяснение, либо объяснение,
но обязательно сочетающееся с пониманием). Методы и
соответственно исследовательские процедуры должны
охватывать различные стороны взаимодействия человека с
жизненными ситуациями, которые характеризуют его как субъекта
жизнедеятельности.
ВЫВОПЫ
Субъект-объектные ориентации представляют собой
базовые жизненные ориентации человека относительно
жизненных ситуаций, в которых протекает его бытие. При
взаимодействии человека с жизненной ситуацией на основе
субъект-объектных ориентации осуществляется реализация
потенциала субъектное™ в двух формах: субъективной
(интсриоризованная субъектность) и объективной (экстс-
риоризованная субъектность). Субъективную сторону
реализации субъектного потенциала человека можно
охарактеризовать с помощью понятия «внутренняя картина
жизнедеятельности». Это динамичная психологическая
характеристика, обусловленная возможностью взгляда
«изнутри» на свою жизнь, своеобразный «внутренний срез»
жизнедеятельности на разных се уровнях. Экстсриоризо-
ванная субъектность представляет собой освоение
человеком жизненных ситуаций, при котором происходит
выбор поведенческих стратегий.
При субъективном выделении жизненной ситуации как
проблемной она становится объектом жизнедеятельности
человека, который при этом выступает в качестве се
субъекта. Найденный способ решения проблемы осуществ-

— 96 — Глава 2
ляется как выбор поведенческой стратегии. Это особый
поведенческий синдром, характеризующийся актуализацией
адаптивных механизмов психической саморегуляции.
Классификация стратегий поведения осуществляется в
соответствии с ведущим уровнем жизнедеятельности.
Стратегии поведения в зависимости от степени выраженности
рассматриваются как адаптивные или дезадаитивные как
в трудных ситуациях, так и в ситуациях, приносящих
удовлетворение.
Субъект-объектное взаимодействие во времени и
пространстве жизнедеятельности формирует иоле
жизнедеятельности. Жизнедеятельность может принимать разные формы
в зависимости от особенностей субъект-объектных
ориентации в жизненных ситуациях.
В исследованиях человека как субъекта (той или иной
деятельности, жизнедеятельности в целом) отмечается
стремление к анализу процессуальных сторон его
деятельности либо особенностей рефлексии. Признается, что для
изучения уникальной индивидуальности, участвующей в
жизнедеятельности, более адекватна парадигма,
опирающаяся на понимание. Тем не менее гуманитарная и
естественнонаучная парадигмы познания не рассматриваются
как взаимоисключающие в связи с возможным взаимо-
обогащеиисм исследовательских процедур.
Соответственно методы познания человека как субъекта
жизнедеятельности могут быть охарактеризованы как синтетические.
В исследовании человека как субъекта
жизнедеятельности, на наш взгляд, продуктивно сочетание дедуктивного
и недедуктивного подходов, что позволит сопоставлять
полученные факты с другими фактами, а также с теорией,
предполагающей разработку определенных обобщенных
показателей. Концепция измеренной индивидуальности
рассматривается в качестве своеобразного «моста» между
эмпирическим и теоретическим уровнями познания. Методе
и соответственно исследовательские процедуры должны
охватывать все стороны взаимодействия человека с
жизненными ситуациями, которые характеризуют его как
субъекта жизнедеятельности.

Участие человека в жизнедеятельности «■ 97 ■»
Вопрос об изучении человека как субъекта
жизнедеятельности в той или иной исследовательской парадигме
остается дискуссионным, как и о возможности сочетания
исследовательских парадигм. Можно допустить, что
предполагаемый синтез относится в первую очередь к
исследовательским процедурам, фиксирующимся в
определенных методиках; во вторую очередь — к процедурам
психологического консультирования и только в третью
очередь — к методологии. Видимо, методологию и сам
способ видения человека, понимания человеческой
природы необходимо определять для себя достаточно
отчетливо каждому исследователю. Это связано с
принципиально различными представлениями о человеке и его
психологических феноменах в разных психологических
направлениях, опирающихся на различные
методологические парадигмы.

ГЛЙОЙ
S СУБЪЕКТ-ОБЪЕКТНЫЕ
OPUEHTAUUU
в жизнЕннын ситупциян
3.1.
Потенииол субъектности
и его направленность
В процессе реализации
Категория потенциала
Категория потенциала имеет длительную историю
анализа как в философии, так и в психологии. Потенциал
человека — это ведущая философская проблема, начиная с
античности. Как отмечает О. Л. Красва (1999), «потенциал
человека вплетен во всеобщую универсальную "потенциальность"
мира. Возможности человека осуществляются, становятся
действительностью в поле и во взаимосвязи с универсальными
возможностями мира» (с. 61). Познание потенциала человека —
это основа его выживания, его будущей судьбы, опора бытия.
Устоявшееся определение понятия «потенциал» пока
отсутствует, хотя его содержательный анализ имеет место во
многих работах. В целом понимание потенциала человека зависит
от взглядов автора на человеческую природу. Выраженной
онтологической направленностью характеризуются философские
исследования в этой области. Издавна известны попытки
соотнесения категорий «потенциальное» — «актуальное»,
«сущее» — «явление», «возможное» — «действительное»,
«сущность» — «существование». Характерно стремление подчеркнуть,
что бытие человека осуществляется в индивидуально нсповто-

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях «■ 99 ■»
римом дсйствовании. Ярким примером философского
осмысления потенциала является термин известного философа
эпохи Возрождения Н. Кузанского «человечность как таковая». Под
этим термином подразумевается свойство человека
«развертывать из себя в круге своей области, все производить из
потенции своего центра», «стремление <...> чудесной силы
охватить весь мир», которое «есть не что иное, как свертывание в
ней человеческим образом вселенского целого» (Кузанский Н.,
1979, с. 260-261). В отечественных исследованиях акцент
делается на отношении «сродности» (природной склонности к
тому или иному «деланию») как онтологическом условии
развертывания бытия конкретного человека (Сковорода Г., 1973;
Франк С. Л., 1990а), а также на онтологически присущие
способности к творчеству (Бердяев Н. А., 1989; Рубинштейн С. Л.,
1989). В движении от потенциального к актуальному
находится интенция становления, осуществления бытия (Соловьев В. С,
1990; Франк С. Л., 1990). Потенциальность (пассивная
возможность) и интенциональнасть (активная, субъектная возможность)
рассматриваются как глубинные условия развертывания в
бытии. К сожалению, пока малоизвестны оригинальные идеи
И.И.Мечникова (1988) об ортобиозс как возможности
человека прожить полный жизненный цикл.
Потенциальность можно понимать как сущность
индивидуального человеческого бытия, объединяющую прошлое,
настоящее, будущее. Тогда потенциальность совпадает со
свободой и возникает вопрос о свободе или несвободе человека в
своих поступках, зависимости или независимости от
внешнего мира. Эти проблемы с особой остротой ставились в начале
XX века в российской материалистической и идеалистической
философии, психологии (Сеченов И. М., 1961; Троицкий М. М.,
1882 и др.).
В современных отечественных психологических
исследованиях нередко обращаются к проблеме человеческого
потенциала в связи с анализом фундаментальных психологических
проблем. В. Н. Мясищсв (1960), называя категорию
потенциала одной из ключевых среди категорий психологии,
характеризовал ядро личности как систему отношений к
внешнему миру и себе самому. Сходное понятие было предложено

«100» Глава 3
А. Н. Леонтьевым (1975) — это понятие личностного смысла,
в котором отражаются взаимосвязи субъекта и объекта
деятельности. Первоначально понимаемое в тесной связи с
деятельностью, в настоящее время благодаря усилиям учеников
А. Н. Леонтьева понятие личностного смысла все больше
наполняется экзистенциальным содержанием. В современных
отечественных исследованиях наиболее полно концепция смысла
раскрыта Д. А. Леонтьевым (1990).
Б. Г. Ананьев (1996) под потенциалом понимал развитие
человека как личности и как субъекта деятельности, а также
взаимосвязанные симптомокомплексы свойств различных уровней
организации человека. В таком понимании потенциал человека
всесторонне изучается в созданной Б. Г. Ананьевым научной
школе (Головей Л. А., 1996; Степанова Е. И., 2000). Показано, что
потенциал человека как субъекта деятельности охватывает
психофизиологические, сенсорно-перцептивные, психомоторные,
интеллектуальные и личностные свойства. Особое внимание
уделено психомоторной организации человека, относящейся к ба-
зальным характеристикам субъектного потенциала (Головей Л. А.,
1996). И. М. Палей и В. С. Магун (1979) рассматривают в
качестве потенциалов развития (и одновременно социальных
потенциалов) личности се внутрисубъектные, субъект-объектные
и субъект-субъектные отношения, имеющие информационно-
регуляторную и энергомотивационную стороны. В работах
Б.Ф.Ломова (1984) и его учеников потенциал понимается
прежде всего как способность, система знаний, умений,
навыков. В трудах С.Л.Рубинштейна (1973, 1997), К. А. Абульха-
новой-Славской (1999), Е. Б. Старовойтенко (1992) процесс
реализации личностного потенциала трактуется как развитие
взаимоотношений личности с окружающим миром. Л. А. Ко-
ростылсвой (2000) понятие потенциала используется для
раскрытия сущности самореализации личности — как реализации
возможностей. Понятие адаптационного потенциала, введенное
Г. Селье (1979), употребляется С. Т. Посоховой (2000) в связи
с анализом адаптогенной ситуации. Речь идет о
потенциальной возможности во многом определяющегося личностью
развертывания адаптивных процессов. В. А. Ананьевым (1998) в
обосновании психологии здоровья как новой отрасли психо-

Субъект-объектные ориентации в . ситуациях вЮ1—»
логического знания акцент ставится на значении
гармонического развития человека. В связи с этим предлагается
комплексная программа развития человека «Цветок потенциалов»,
направленная на раскрытие семи взаимосвязанных потенциалов,
которые характеризуют различные стороны душевного,
телесного и социального здоровья (потенциалы разума, воли, чувств,
тела, а также общественный, креативный, духовный
потенциалы). С неисчерпаемым человеческим потенциалом тесно связан
жизненный путь в целом, он является основой его развития на
всех этапах жизненного пути (Анцыфсрова Л. И., 1996).
Самореализацию психического потенциала человека,
предполагающую достижение тождественности самому себе, В. Н.
Панферов (1999) рассматривает как естественную задачу жизни.
В психологической организации человека В. Н. Панферов (2000а,
20006) предлагает различать имплицитные (внутренние) и
эксплицитные (внешние) функции психики. В последних
раскрывается психический потенциал человека, являющегося
субъектом предметно-практической и трудовой деятельности. Таким
образом, индивидуальное психическое развитие человека
зависит от успешности реализации потенциала эксплицитных
психических функций.
Близкими к понятию потенциала являются термины
«установка» — предрасположенность, готовность к реализации
действия в определенной ситуации (Узнадзе Д. Н., 1966);
«социальная установка» (Надирашвили Ш., 1974) —
общеличностная готовность определенным образом действовать, чтобы
реализовать свои потребности в тех или иных условиях; «ат-
титюд» — фиксированная социальная установка (Allport G.,
1937); «иерархически организованная дисиозиционная
система личности», в которой диспозиции формируются на базе
потребности личности и ситуации деятельности (Ядов В. А.,
1975); «психологическая готовность» — психологическая
установка и способность се реализации (Парыгин Б. Д., 1991).
Большое значение для понимания человеческого потенциала
имеют достижения психологии инноваций, раскрывающие
возможности адаптации к различным изменениям, поскольку
развитие личности от ситуации к ситуации предполагает
адаптацию к жизненным переменам (Совстова О. С, 1997). В дан-

«102» Глава 3
ном случае речь идет об энергетическом потенциале
личности и его изменениях.
Зарубежные психологические исследования человеческого
потенциала представлены в первую очередь гуманистическим
направлением, в котором потенциал понимается как
врожденные потребности, способности. Стержнем концепций
гуманистического направления является идея реализации
возможностей, потенциала как истинного развития личности. Наиболее
полно эта идея представлена в работах А. Маслоу о
самоактуализации — природном стремлении человека стать таким,
каким он может стать (Маслоу А., 1997); в трудах К. Роджерса
о врожденной тенденции к актуализации — развитию своих
возможностей с целью развития своей личности (Роджерс К.,
1994); в работах Э. Фромма об ориентации на бытие как на
продуктивную активность человека, направленную на единение
с миром (Фромм Э., 1990).
Рассматривая экзистенциальные дихотомии, Э. Фромм
(1992) раскрывает сущность противоречия между
неограниченными возможностями человека как представителя
человеческого рода и ограничениями их реализации в процессе
индивидуального бытия. Гуманистические идеи отражены также в
исследованиях А. Адлера, в первую очередь в раскрытии
предложенного им термина «стремление к превосходству» (позже —
к самосовершенствованию) как достижению наибольшего из
возможного (Адлер А., 1995).
И. П. Маноха (1995), анализируя профессиональный
потенциал личности, дает наиболее полное определение
потенциала: «...это онтологическое свойство бытия личности, которое
определяет (и, в свою очередь, определяется) тенденции
развертывания индивидуальной жизни "Я" личности,
обусловливает (в то же время обусловливаясь сю) успешность
реализации личностью своего "бытийственного" назначения» (с. 53).
Таким образом, потенциальные характеристики бытия
человека (неповторимые для каждого) проявляются в реализации
интенции своего существования.
В связи с этим неизбежен вопрос о направлении
развертывания человеческого бытия и, следовательно, о его
жизненной задаче.

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях «ЮЗ —
Проблема измерения потенциала
субъектности в процессе его реализации
Потенциалом субъектности обладает каждый
человек. Это возможность реализовать свою внутреннюю
активность, целостность, свою человеческую сущность. Способ
реализации потенциала субъектности зависит от возможности
человека взаимодействовать с жизненной ситуацией, которая
непосредственно связывает его с окружающим миром
определенным, индивидуально-специфичным образом. В таком
случае можно гбворить о потенциале субъектности и его
реализации в контексте жизненной ситуации.
В отечественной психологии существуют традиции
анализа направленности личности (термин введен С. Л.
Рубинштейном). Направленность следует рассматривать как
устойчиво доминирующую мотивационную установку. Благодаря
направленности и возможна свобода воли, которой так много
внимания уделяли русские дореволюционные мыслители. Так,
согласно В. А. Снегиреву (1893), свобода воли заключается в
сознательном следовании сильнейшему мотиву. Именно
благодаря этому человек способен осуществлять выбор той или иной
стратегии, выстраивать определенную жизненную линию
(Ильин Е. П., 2000). Квинтэссенция направленности — ценностно-
ориентационные образования, рассматриваемые в
отечественной литературе в качестве отражения общественных отношений
и системообразующего фактора личности (Бубнова С. С, 1991,
1999). Б. Г. Ананьев (1977) характеризует ценности и
ценностные ориентации как базальные, «первичные» свойства
личности. Они определяют мотивы поведения, формируют
склонности и характер. Еще в 1946 году С. Л. Рубинштейн ввел понятие
динамической тенденции личности как проявления
направленности и ценностных ориентации.
Понятие «ценность» является очень широким: в него можно
включать все, что значимо и важно для человека
(Смирнов Л. М., 1996). Д. А. Леонтьев (1996) отмечает, что это
понятие используется в разных, часто взаимоисключающих
смыслах, и рассматривает три формы существования ценностей:
социальные идеалы, предметно воплощенные и личностные цен-

« 104 ■» Глава J
ности. Последние, в отличие от потребностей, выражают
стабильное, неизменное в жизненном мире человека и
существуют в форме «модели должного».
В наиболее общем плане ценности — это значимые для
человека явления окружающей действительности. Значимость
ценностей для данного человека определяет их
индивидуальную структуру (Бубнова С. С, 1998). Известен ряд попыток
выявить уровни ценнностных ориентации и их иерархию
(Бубнова С. С, 1998, 1999; Леонтьев Д. А., 1996; Holand I. L., 1996;
Kluckhohn С, 1951; Spranger E., 1921). Наиболее устоявшейся
модели, включающей уровни терминальных ценностей, или
ценностей-целей, конечных целей существования человека и
инструментальных ценностей, или ценностей-средств (способов
поведения), следует М. Рокич, разработавший наиболее известный
Опросник ценностных ориентации, который широко
используется в нашей стране (Бурлачук Л. Ф., Морозов СМ., 1999).
В зарубежной психологии имеется опыт исследования
ценностей в связи с анализом профессиональной деятельности.
Недавно в отечественной литературе появился термин
«смысложизненные ориентации», быстро ставший
распространенным в связи с адаптацией Д. А. Леонтьевым (1992) опросника
«Цель в жизни» Дж. Крамбо, Л. Махолик (CrambaughJ. S.,
Maholick L. Т., 1968). Опросник создавался на теоретической
основе концепции стремления человека к смыслу, выдвинутой
В. Франклом (1990). В результате факторного анализа удалось
выделить три конкретные смысложизненные ориентации наряду
с общим показателем осмысленности жизни и двумя аспектами
локуса контроля. Это наличие цели в жизни («цели в жизни»),
интерес и эмоциональная насыщенность жизни («процесс
жизни»), удовлетворенность самореализацией («результативность
жизни»).
Термин еще более высокой степени обобщенности
«жизненные ориентации» используется А. А. Грачевым (1999) (см.
гл. 1). Термин «субъект-объектные ориентации» является
самым обобщенным, поскольку характеризует направление
проявления субъсктности как наиболее интегративного психического
качества человека. Это и жизненные ориентации,
проявляющиеся в жизненных ситуациях; это и смысложизненные ори-

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях «105»
снтации, так как в них отражается понимание человеком смысла
своей жизни; это ценностные ориентации, поскольку
характеризуют основные ценности человека.
Об общей направленности личности речь идет также в
понятиях «стиль жизни» (Адлер А., 1997), «модус (обладания,
бытия)» (Фромм Э., 1990), «тема» (Thomae H., 1988),
«жизненный мир» (Василюк Ф. Е., 1984, 1995), «стратегия жизни»
(Абульханова-Славская К. А., 1991), «жизненные отношения»
(Леонтьев Д. А., 1999), «ценностиость» (Непомнящая Н. И., 2001),
«стратегия самореализации» (Коростылсва Л. А., 2001) и др.
Если поставить задачу изучить способ реализации
потенциала, то наиболее продуктивно в первую очередь обратиться
к определению его направления, а значит к анализу ориента-
ционных феноменов. Л. М. Смирнов (1996) отмечает, что в
эмпирическом изучении ценностей, чаще всего в рамках
социологических и социально-психологических исследований,
имеются значительные трудности. Это высокая степень
абстракции (если речь идет о базовых ценностях), расхождения между
индивидуальными и групповыми ценностями, их культураль-
ная обусловленность. Различная степень абстракции ценностей
приводит к тому, что важнейшие ценности высокого уровня
абстракции («жизнь», «добро», «благо», «благополучие») не
включаются в списки ценностей. В исследовании ценностей
также трудно избежать социальной желательности ответов.
Методики, применявшиеся когда-либо для исследования
феноменов ценностных ориентации (к ним относятся прежде всего
опросники со списком ценностей и проективная техника), сильно
подвержены субъективизму исследователей, составляющих списки
ценностей (в случае опросников) или кодирующих свободные
ответы (в случае проективной техники). Психометрические
методы также имеют ряд ограничений, в частности, ориентация
на определенный тип культуры и социальный,
образовательный слой, высокая вероятность социально желательных
ответов, отсутствие возможности получить данные об
индивидуальном своеобразии ответов. С помощью этих методик непросто
понять причины и природу выявляемых различий.
В связи с тем, что понятие субъект-объектных
ориентации в жизненных ситуациях характеризуется высокой степенью

— 106— Глава 3
обобщенности, была предпринята попытка разработки их
теоретической модели с последующей се проверкой в
эмпирическом исследовании.
Гипотетическая модель субъект-объектных
ориентации В жизненный ситуациях
Задача состояла в выделении тех
психологических переменных, которые являются наиболее «жизненноситуа-
ционными», т. с. в наибольшей мерс предопределяют пути
трансситуационной реализации субъектного потенциала, влияют на
его проявления в жизненных ситуациях.
Стремление учесть ситуативные факторы в
психодиагностике личности соответствует современным тенденциям
развития психодиагностики. Л. Ф. Бурлачук (1989)
неоднократно подчеркивает наличие ситуационной специфичности,
обнаруживаемой в проявлении психологических черт, особенно
в нскогнитивных свойствах личности. Личностные качества
относительно стабильны (иначе не существовало бы понятия
индивидуальности). Вместе с тем они не могут быть
неизменными, поскольку проявляются в различной среде. Г. Хек-
хаузен (1986) подробно останавливается на существовавших
в истории психологии попытках как можно точнее измерить
личность, в результате чего и появились идеи взаимодействия
личности и ситуации, которое следует рассматривать не просто
как статистическое взаимодействие, а как процесс
взаимовлияния. В работах Л. Ф. Бурлачука многократно
высказывается идея насущной необходимости объединения
индивидуально-психологического подхода к психодиагностике личности
(поскольку личность предстает в конкретном
психодиагностическом исследовании как измеренная индивидуальность)
с социально-психологическим, позволяющим учесть
ситуативные аспекты личностных проявлений (Бурлачук Л. Ф., 1989,
2002; Бурлачук Л. Ф., Коржова Е. Ю., 1994).
Как известно, прежде чем сформулировать задания для
ответов необходимо провести теоретический анализ
интересуемого психологического феномена, определить на теорстичс-

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях «ш107«»
ском уровне его структуру. Попытка теоретического
осмысления взаимодействия человека с жизненными ситуациями в
процессе жизнедеятельности, предпринятая в предыдущей главе,
привела к выводу о существовании в системе
«человек—жизненная ситуация» двух основных принципиально различных
способов их взаимодействия: «субъектного» и «объектного». В
связи с этим был сделан ряд предположений.
1. Прежде всего, возникла идея о влиянии целостности-
дискретности восприятия своей жизни на специфику
субъект-объектных ориентации в жизненных ситуациях.
Основой предположения явился анализ работ К. А. Абуль-
хановой-Славской (1991), К. А. Абульхановой-Славской,
Т. Н. Березиной (2001), В. И. Ковалева (1995). Этими
авторами показано, что каждый человек по-своему
организует время своей жизни в плане отношений к прошлому,
настоящему и будущему, регуляция которых
осуществляется специальным психологическим образованием —
временной трансспсктивой. Временная организация жизни -
это согласование во времени различных форм
активности человека в соответствии с индивидуальными
ценностями, социальными требованиями и природными
возможностями. Выделены следующие типы организации времени
жизни:
• стихийно-обыденный тип (человек не успевает за
временем, его поведение стихийно);
• функционально-действенный тип (человек активно
организует ход событий, но охватывает своей
инициативой лишь отдельные периоды течения событий,
не способен учитывать их последствия);
• созерцательный (пролонгированный) тип (человек не
проявляет своей активности, не может организовать
время своей жизни);
• созерцательно-преобразовательный тип (человеку
свойственна пролонгированная организация времени,
которая соотносится со смыслом жизни и логикой
общественных тенденций).
Первые два типа характеризуют событийное, дискретное
восприятие своей жизни, два последние — восприятие

«108»
Глава 3
жизни как целостного образования; в первом и третьем
типах отражается пассивная жизненная позиция, во
втором и четвертом — активная.
Нами сделано предположение о том, что дискретность
восприятия жизни, т. с. восприятия се как цепочки
отдельных событий, способствует «объектной» ориентации в
жизненной ситуации. При этом фиксируются лишь отдельные,
хотя и важные моменты жизни. Считается также, что
целостность восприятия жизни, сопровождающаяся
активным развитием внутреннего мира, соотносится с
«субъектной» ориентацией в жизненной ситуации.
2. Следующий параметр, который был включен в число
факторов, предположительно определяющих специфику
субъект-объектных ориентации в жизненной ситуации, —
это локус контроля (Rotter J., 1966), или, в
становящейся общепринятой русскоязычной терминологии, уровень
субъективного контроля (Бажин Е. Ф., Голынкина Е. А.,
Эткинд А. М., 1984). Локус контроля является важной
обобщенной личностной характеристикой, оказывающей
влияние на поведение человека. Локус контроля
характеризует склонность к интерпретации значимых событий
как результата действия внешних сил (судьбы,
обстоятельств, других людей) (экстернальный, внешний локус
контроля, низкий уровень субъективного контроля) либо
своей собственной активности (интернальный,
внутренний локус контроля, высокий уровень субъективного
контроля). На основании многочисленных исследований
можно сделать вывод об интернальности как высокой
субъектной активности, проявляющейся в активном
созидании своей жизни, и экстернальности как
субъектной пассивности по отношению к своей жизни, в
большей мерс проявляющейся как учет прежде всего се
внешних обстоятельств. В связи с этим было сделано
предположение о том, что экстернальность способствует
формированию «объектной» ориентации в жизненных
ситуациях, а интернальность — «субъектной». Термины «ин-
тернальность — экстернальность» в нашей интерпретации
следует читать как «трансситуационная интернальность —

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях в 109 —
трансситуационная экстернальность». Точно так же
имеется в виду не локус контроля вообще, а
«трансситуационный локус контроля». Этим подчеркивается, что речь
идет о локусс контроля над жизненными ситуациями,
носящими дискретный характер, в отличие от
жизнедеятельности в целом.
3. В предполагаемую структуру субъект-объектных
ориентации была также включена характеристика, которая
была названа общей направленностью жизнедеятельности,
с полюсами «от себя» — «к себе», или «эко-ориентация» —
«эго-ориентация» (Калмыков А. А., 1999), «трансцепден-
ция — самореализация» (Рсан А. А., Коломинский Я. Л.,
1999), «духовная жизненная ориентация — личностная
жизненная ориентация» (Грачев А. А., 1999), «духовный рост —
личностный рост» (Паттурина Н. П., 2000). Была
предпринята попытка проанализировать ориентир личностного
развития в жизненных ситуациях, «вертикаль бытия» (Бра-
тусь Б. С, 2000). Ее учет в психологических исследованиях,
что было мало свойственно науке ранее, становится все
более необходимым и актуальным. Так, В. Н. Панферов
(2000а, 20006), анализируя структурную организацию
психики в процессе интсриоризации, в ее центр помещает
психорсфлсксивныс образования, важнейшее место среди
которых занимают трансцендентальные явления (душа, дух,
совесть, вера, надежда, любовь). Б. С. Братусь (2000)
трактует «вертикаль бытия» как внутреннюю сторону души,
измерить которую психологии не под силу, но вполне
возможно рассмотреть как ориентир развития, объект
«соотнесения и сопряжения» (с. 79), поле смыслообразования.
Направленность «от себя» придает реализации субъектно-
сти форму самосовершенствования, движение к
постижению смысла своего существования, поиску гармонии с
собой и с другими, выходу за пределы своей личности.
Направленность «к себе» характеризует реализацию
субъектное™ как самоосущсствлсние, движение к реализации
своих возможностей; это путешествие, конечный пункт
которого — собственная личность. Упомянутые выше
работы появились буквально в последние годы. Это попытки

— ПО— Глава 3
активного включения «вертикальных» феноменов в
контекст современных исследований. Ранее работы в области
«эко-ориентации» велись в основном в рамках западной
гуманистической психологии и гуманистически
ориентированного психоанализа. «Эко-ориснтация» изучалась
в границах религиозных учений. Эта тема традиционна
для трудов отечественных идеалистических философов:
Н. А. Бердяева (1991), М. М. Троицкого (1882), С. Л. Франка
(1990а). В советской психологии также предпринималась
попытка выделить фактор духовности в эмпирическом
психологическом исследовании: В. М. Мельниковым, Л. Т. Ям-
польским (1985), которыми открыт устойчивый «фактор
духовной ориентации», объединяющий четыре шкалы
опросника 16 PF Р. Ксттслла (уровень интеллекта В;
артистичность, утонченность I; мечтательность М; гибкость Q1),
а также две шкалы опросника MMPI: женственность Mf
и истсроидность Ну. При изучении структуры личности
студентов В. А. Аверин и Т. Л. Бухарина (1995) также
выделили блок «духовная организация личности»
аналогичного содержания, в который вошли четыре названные выше
шкалы опросника Р. Ксттслла. По мнению авторов, это
специфически «женский» фактор, характеризующий
особенности женской выборки.
Мы полагали, что «эко-ориснтация», направленность «от
себя», способствует формированию «субъектной»
ориентации в жизненных ситуациях, поскольку в этом случае
человек активно работает над совершенствованием своего
внутреннего мира и избирательно включает тс или иные
фрагменты внешнего бытия в собственное бытие.
Направленность «к себе», как предполагалось, способствует
формированию «объектной» ориентации в жизненных
ситуациях; такой человек формирует свою активность, исходя
из существующих реалий, своих возможностей и
требований среды, подчиняясь им, а не идеалу, как в первом
случае.
4. Предположение о наличии такого компонента субъект-
объектных ориентации как «трапсситуационная
смелость — трансситуационный консерватизм» основывалось

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях mm 111 ш
на том, что человек в разной степени может стремиться
«вступать в контакт» с новыми жизненными ситуациями
и в зависимости от этого больше развиваться внутри
(«субъектная» ориентация) или вовне («объектная»
ориентация). Если рассуждать формально-логически, на первый
взгляд может показаться, что человек, в меньшей степени
устремленный к «внешним» новшествам, будет больше
сосредоточен на себе, на «внутреннем» развитии, и
соответственно человек, явно устремленный к «внешней» новизне,
будет больше стремиться осваивать все новые жизненные
ситуации. Однако более глубокий анализ позволил
предположить нечто противоположное. Так, были
проанализированы сходные с предлагаемыми понятиями
«радикализм — консерватизм» (фактор Qt) в теории личности
Р. Ксттслла, «психическая ригидность» (Залсвский В. Г.,
1993), «ригидная и пластичная психическая установка»
(Емельянов Ю. Н., 1985), а также рассмотрена
проблематика готовности личности к инновациям в
социально-психологическом ракурсе (Советова О. С, 1997).
Описание фактора Q, (Мельников В. М., Ямпольский Л. Т.,
1985) свидетельствует о том, что внутренний мир
«радикалов», сторонников перемен в жизненных, научных,
политических и других сферах характеризуется стремлением к анализу
происходящего, готовностью к переменам во взглядах на
основе анализа новой информации. «Консерваторы», не любящие
жизненных перемен, являются одновременно противниками
перемен «внутренних». Для них характерна устойчивость
мнений, это люди устоявшихся принципов и традиций. Таким
образом, данный фактор описывается в связи с двумя
тенденциями: стремлением к внешним переменам и готовностью к
внутренним переменам.
Понятие психической ригидности, положенное в основу
разработки Томского опросника ригидности (ТОР) Г. В. Залсв-
ского (1993), однозначно описывается через склонность к
фиксированным формам поведения, отношениям, понятиям,
мотивам, т. с. фиксированным как внешним — поведенческим, так
и внутриличностным процессам. Г. В. Залсвским понятие
психической ригидности рассматривается в континууме от нормы

— 112— Глава 3
до патологии и отражает трудности корректировки поведения
в соответствии с объективными требованиями ситуации.
По данным исследования О. С. Совстовой (1997),
существует феномен инновационной обобщенной диспозиции
(установки), влияющей на восприятие и оценку реальной жизни.
«Инноваторы» — это люди с высокой способностью к
социальной адаптации, готовностью к сотрудничеству,
коммуникациям; «консерваторы» — люди, стремящиеся к обособленному
существованию, спокойствию.
Таким образом, анализ проблемы позволил сделать
предположение о связи трансситуационной смелости с
«субъектной» ориентацией в жизненных ситуациях, а
трансситуационного консерватизма — с «объектной».
На основе гипотетической модели субъект-объектных
ориентации в жизненных ситуациях разрабатывался опросник,
предназначенный для эмпирического выявления их структуры.
В процессе разработки опросника уточнялись и углублялись
представления о феномене субъект-объектных ориентации
относительно жизненной ситуации.
Первоначально был сформирован опросник, в который
вошли 33 пары альтернативных утверждений. Согласно
инструкции, испытуемому предлагалось выбрать по каждому пункту
одно утверждение из каждой пары — то, которое лучше
характеризует испытуемого, по его мнению. Утверждения
формулировались на основании гипотезы о том, что субъект-объектные
ориентации в жизненных ситуациях обусловливаются рядом
факторов и представляют собой совокупность нескольких
измерений: «целостность» — «дискретность восприятия своей
жизни», «внутренний» — «внешний трансситуационный локус
контроля», «эко» — «эго-ориентация», «трансситуационная
смелость» — «трансситуационный консерватизм». Эти измерения
можно представить в более краткой формулировке (без
указания полюсов; в тех случаях, когда обобщающий термин
найти затруднительно, формулировка дается по названию
положительного полюса измерения).
По показателям «целостность восприятия своей жизни»,
«общая направленность жизнедеятельности»,
«трансситуационная смелость» были сформулированы оригинальные утверж-

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях «ПЗ-»
дения: по первому и третьему — по восемь пар, по
второму — девять пар. Для выявления особенностей
трансситуационного локуса контроля было предложено восемь пар
альтернативных утверждений. По одному утверждению в каждой
паре было взято из Опросника уровня субъективного
контроля (УСК) (Бажин Е. Ф., Голынкина Е. А., Эткинд А. Ф.,
1984). Это утверждения, которые, на наш взгляд, в
наибольшей мере характеризовали жизненную ориентацию человека
как активного субъекта или пассивного объекта по
отношению к жизненным ситуациям.
На следующем этапе работы над диагностическим
инструментарием проводилась проверка соответствия первичной
формы опросника психометрическим* требованиям к тестам.
3.2.
измерение субъект объектным
ориентации В жизненным ситуациях
посредством опросника
Йноли$ диснриминатиВности опроснина
С целью анализа дискриминативности, или
различительной способности, Опросника жизненных ориентации
проведена процедура отбора заданий. Выборку испытуемых
(94 человека) составили студенты РГПУ им. А. И. Герцена.
Данная выборка являлась однородной по возрасту, в ней были
примерно в равной мере представлены мужчины и женщины.
Вычислялись два показателя дискриминативности:
1. Определение доли испытуемых (р), давших ключевые
ответы.
2. Определение величины корреляции заданий с общим
показателем (<р).
Согласно данным П. Клайна (1994), общепринято, что
задания со значением р от 0,80 до 0,20 считаются
удовлетворительными. Величина р определяется делением количества ис-

— 114— Глава 3
пытуемых, давших ключевые ответы, на общее количество
испытуемых.
Второй коэффициент — величина корреляции заданий с
общим показателем — определялся благодаря использованию
четырехпольного коэффициента корреляции <р по формуле:
ad—be /о п
<р= , (3.1)
<J(a+b)(c+d)(a + c)(b+d)
где я, Ъ, с и d — частоты совпадения сопоставляемых
признаков в оценках отдельного испытуемого:
а — совпадают оба признака;
Ь, с — один совпадает, другой нет;
d — оба совпадают.
Величина <р тем больше, чем меньше частота ответов «да»
отличается от частоты ответов «нет».
По мнению П. Клайна (1994), в идеальном случае
задания должны иметь величину коэффициента корреляции с
общим показателем не менее 0,2. Вычисленные коэффициенты
корреляции <р анализировались с этой точки зрения. Кроме
того, достоверность коэффициента <р определялась с помощью
традиционно используемого критерия £ (х1 в ф • я, где п —
количество испытуемых) (Бурлачук Л. Ф., Морозов С. М, 1999).
В результате сопоставления полученных коэффициентов
дискриминативности после первого предъявления опросника
(первый вариант, состоящий из 33 пунктов) были исключены
шесть пунктов и переформулированы семь с граничными
статистическими значениями, близкими к достаточным. Второй
вариант опросника (27 пунктов, среди них семь
переформулированных) предъявлялся новой студенческой выборке из 101
человека. В результате предъявления второго варианта было изъято
еще шесть пунктов: два из неудачно переформулированных
(остальные пять после переформулирования улучшили свои дис-
криминативные коэффициенты) и четыре с неустойчивой дис-
криминативностью («удачной» в нервом предъявлении
опросника и «неудачной» во втором).
Итак, в результате был получен третий вариант
опросника, состоящий из 21 пункта. Все пункты удовлетворяют требо-

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях «Ц5ш
ваниям дискриминативности по показателям р и <р.
Коэффициенты 0> значимы в основном на 0,1%-м уровне (13 пунктов),
на 1%-м уровне значимы шесть пунктов, на 5%-м уровне —
пять пунктов.
Следующим этапом в психометрической разработке
опросника было вычисление согласованности пунктов как
характеристики надежности всего опросника. С этой целью
использовалась формула K-R20 Кьюдсра-Ричардсона — особый случай
коэффициента надежности а для дихотомических заданий:
K-R20 = —
( v Л
(3.2)
где k — количество пунктов, р — доля испытуемых, давших
ключевой ответ, q - 1-р, 82у — дисперсия, или квадрат
стандартного отклонения для всего теста.
Получено значение K-R20 - 0,74, что означает высокую
согласованность пунктов. П. Клайн (1994) указывает, что
достаточной величиной K-R20 для принятия решения о
надежности теста является 0,70.
Далее был вычислен коэффициент дискриминативности
S (дельта) Фергюсона:
(*+1)(лг-ХЛ), (з.з)
nN
где N — количество испытуемых, п — количество заданий, / —
частота встречаемости каждого показателя.
Получено значение S = 0,94, что свидетельствует о
высокой дискримипаптпости опросника (достаточная величина 0,90).
Таким образом, третий вариант Опросника жизненных
ориентации оказался однородным, надежным тестом,
релевантным по содержанию. Коэффициенты K-R20 и S
подтвердились при применении теста на следующей выборке (N - 189).

«116» Глава 3
Показатели опросника
и окончательная структура конструкта
«субъект-объектные ориентаиии
в жизненный ситуаишн»
Данные применения третьего, надежного,
гомогенного варианта опросника были обработаны с помощью
факторного анализа методом главных компонент с последующим
«варимакс»-вращснисм. Вначале факторизовались данные
части выборки (100 человек), затем дополненные ответами
других испытуемых (189 человек). Получены аналогичные
факторные решения. Последовательной ротации подверглись четырех-
и пятифакторные решения.
Согласно данным П. Клайна (1994), значимыми
нагрузками пунктов опросника по факторам являются равные или
превосходящие 30%. Все пункты опросника удовлетворяют этим
требованиям. После содержательного анализа пунктов,
вошедших в оба варианта факторного решения, была принята четырех-
факторная модель субъект-объектных ориентации в жизненных
ситуациях: во-первых, это согласовывалось с первоначальным
представлением о четырехкомпонентнои структуре изучаемого
конструкта, во-вторых, четыре фактора оказалось легче
интерпретировать, чем пять.
Окончательно пункты опросника объединились в
факторы следующим образом:
I фактор — семь пунктов, которые можно объединить в
шкалу, полюса которой «стремление к развитию,
изменению — стремление к равновесию», или «гстеростаз — го-
мсостаз», или «изменчивость — стабильность». Последняя
альтернатива была оставлена в качестве окончательного
названия фактора (с добавлением слова
«трансситуационная»). Содержание фактора отражает ответ на вопрос:
«как?» (как человек взаимодействует с жизненной
ситуацией — изменяясь или стабилизируясь). В
первоначальном варианте среди пунктов опросника данной шкалы —
два, предположительно характеризующие общую
направленность жизнедеятельности, два, характеризующие
трансситуационную смелость (эти четыре пункта составили осно-

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях шт\\1 ~
ву шкалы, так как входят только в один фактор), а также
один пункт, относящийся к показателю
трансситуационного локуса контроля, и два пункта, характеризующие
общую направленность жизнедеятельности (эти пункты
входят не только в один фактор).
Как видно из содержания пунктов, положительный
полюс шкалы («трансситуационная изменчивость»)
характеризует человека, стремящегося познать новое в
окружающем мире (новых людей, новые книги, фильмы),
совершенствовать свой внутренний мир (углубляя самопознание,
добиваясь духовной гармонии, нравственного роста), а
также уделять достаточно внимания внешним, средовым
факторам своей жизни. Отрицательный полюс шкалы («транс-
ситуационная стабильность») характеризует человека,
предпочитающего привычное (людей, книги, фильмы),
реалиста, стремящегося максимально реализовать тс
возможности, которые у него имеются на сегодняшний день, и,
исходя из реальных возможностей, спланировать свою
жизнь.
II фактор — семь пунктов, объединяющихся в шкалу с
полюсами «трансситуационная интерналыюсть —
трансситуационная экстернальность», или «внутренний
трансситуационный локус контроля — внешний
трансситуационный локус контроля». Содержание фактора дает ответ на
вопрос: «кто?» (кто осуществляет взаимодействие
человека с жизненной ситуацией: он сам или другие люди,
внешние обстоятельства?). Из первоначального варианта
опросника в шкалу вошли пять пунктов, которые
предположительно характеризовали трансситуационный локус
контроля, и два пункта — целостность восприятия своей
жизни. Четыре пункта входят только в один фактор,
остальные — также в другие факторы.
Положительный полюс шкалы («внутренний
трансситуационный локус контроля») отражает высокий
уровень субъективного контроля над жизненными
ситуациями и характеризует человека, ощущающего ответственность
за события своей жизни и стремящегося ими управлять,
соответственно планирующего свою жизнь далеко вперед,

— 118— Глава 3
подмечающего взаимосвязь собственных поступков и
последующих событий на жизненном пути,
воспринимающего свою жизнь как целостность. Отрицательный полюс
шкалы («внешний трансситуационный локус контроля»)
характеризует человека, придающего в объяснении
собственной жизни больше значения случаю, судьбе, стечению
обстоятельств и, следовательно, не планирующего далеко
вперед, не ощущающего влияния своих поступков на
последующие жизненные события, воспринимающего свою
жизнь как совокупность отдельных ее моментов —
внешних событий.
III фактор — восемь пунктов, которые включаются в шкалу,
имеющую полюса: «трансситуационнос освоение
внутреннего мира — трансситуационнос освоение внешнего мира».
Содержание фактора даст ответ на вопрос: «куда?» (куда,
т. е. в каком направлении, осуществляется взаимодействие
человека с жизненной ситуацией — вовнутрь или вовне).
Из первоначального варианта в фактор включились пять
пунктов, предположительно характеризующих общую
направленность жизнедеятельности, два пункта,
характеризующие трансситуационный локус контроля, и один пункт,
имеющий отношение к целостности восприятия своей
жизни. Из восьми пунктов три «нагружают» только один
фактор.
Положительный полюс шкалы («трансситуациопное
освоение внутреннего мира») характеризует обращенность
человека к своему внутреннему миру, стремление к
внутреннему росту, самосовершенствованию. Об этом
свидетельствует и представление о своей жизни как малособытийной.
Характерно также стремление планировать свою жизнь.
В то же время обращенность вовнутрь характеризуется
отсутствием ощущения контроля над своей жизнью,
поскольку она рассматривается как один из аспектов
существования внешнего мира. Отрицательный полюс шкалы
(«трансситуационное освоение внешнего мира»)
характеризуется стремлением к самоосуществлснию во внешнем
мире, что сопровождается восприятием своей жизни как
насыщенной внешними событиями, ощущением контроля

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях «119*
над собственной жизнью и нежеланием планировать жизнь
в связи с акцентированием внимания на роли внешних
обстоятельств в жизни человека.
IV фактор — семь пунктов, объединившихся в шкалу с
полюсами: «трансситуационная смелость —
трансситуационный консерватизм» (впоследствии они были названы
«трансситуационная подвижность — трансситуационная
инертность»). Содержание фактора отвечает на вопрос:
«где?» (где, в каких условиях осуществляется
жизнедеятельность как процесс взаимодействия человека с
жизненной ситуацией: в привычных или в новых жизненных
ситуациях). Из первоначального варианта опросника три
пункта, как предполагалось, характеризуют степень
ситуационной смелости, два пункта — целостность восприятия
жизни и еще два пункта — общую направленность
жизнедеятельности. Четыре пункта имеют нагрузки только по
одному фактору, остальные — по нескольким.
Положительный полюс шкалы («трансситуационная
подвижность») характеризует стремление человека
взаимодействовать с новыми жизненными ситуациями
(профессиональными, учебными и др.), к активному
движению, развитию, к жизненным переменам. Отрицательный
полюс шкалы («трансситуационая инертность»)
характеризует стремление к взаимодействию с привычными
жизненными ситуациями такими, как они есть, т. с. к
пассивному следованию жизненному потоку; отсутствие тяги
к жизненным переменам.
Таким образом, в процессе разработки опросника
первоначальная идея о структуре субъект-объектных ориентации
человека в жизненных ситуациях получила частичное
подтверждение и была уточнена. В сконструированном опроснике удалось
достичь однородности показателей, представленных 21
пунктом, что означает направленность опросника на выявление од-
ного-единственного психического феномена. Как мы полагали,
это преобладание «субъектной» или «объектной» ориентации,
т. с. проявления феномена субъект-объектных ориентации в
жизненных ситуациях. Благодаря факторному анализу оказалось
возможным выделить еще четыре феномена, которые входят в

«120» Глава 3
структуру субъект-объектных ориентации в жизненных
ситуациях.
Названия подструктур даны как обобщающая
характеристика описанных выше полюсов шкал или по названию
положительного полюса измерения. Реализация субъект-объектных
ориентации в жизненных ситуациях представляет собой
континуум единой шкалы с полюсами «объектная» ориентация —
«субъектная» ориентация, т. с. можно количественно
определить место конкретного человека на континууме шкалы,
количественно проанализировать степень склонности к тому или
другому способу взаимодействия с жизненной ситуацией. Итак,
охарактеризованные выше шкалы задают картину проявления
субъектной включенности в жизненную ситуацию.
Наша первоначальная гипотеза о структуре
субъект-объектных ориентации в жизненных ситуациях была подвергнута
эмпирической проверке и подтвердилась частично. Работа над
созданием опросника, его психометрическая проработка, в том
числе с использованием факторного анализа, позволила
уточнить как основные параметры, так и содержательную
характеристику субъект-объектных ориентации в жизненных
ситуациях (рис. 3.1).
Утверждения, первоначально формировавшие шкалу
целостности восприятия своей жизни, «растворились» в других
шкалах, вошли в них после ряда статистических процедур.
Шкалы трансситуационного локуса контроля и
трансситуационной подвижности (в первоначальной терминологии
«трансситуационной смелости») были сохранены, но
содержание их уточнено и дополнено. Из восьми пунктов
первоначальной шкалы трансситуационного локуса контроля осталось
пять пунктов, которые вошли в окончательный вариант шкалы
с тем же названием, но были благодаря факторному анализу
дополнены двумя пунктами из «растворившейся» впоследствии
шкалы целостности восприятия жизни. Содержательный смысл
первого варианта шкалы был в основном сохранен.
Из восьми пунктов первоначальной шкалы
трансситуационной смелости (затем «трансситуационной подвижности»)
«сохранилось» всего три пункта, которые были дополнены двумя
пунктами шкалы общей направленности жизнедеятельности.

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях
il2U
Субъект-объектные ориентации в жизненных ситуациях:
1. Трансситуационная изменчивость Ои
2. Трансситуационный локус контроля Ол
3. Трансситуационная направленность
освоения мира Оо
4. Трансситуационная подвижность Оп
КАК
КТО
КУДА
ГДЕ
Осуществляет
(ся)
взаимодействие
Реализация потенциала субъектное™
1 1 I
жизненная ситуация
1 I i
«объектная»
ориентация
«субъектная»
ориентация
взаимодействие человека с жизненной ситуацией
Рис. 3.1. Структура субъект-объектных ориентации
в жизненных ситуациях
Достаточной трансформации подверглась шкала общей
направленности жизнедеятельности. При анализе пунктов,
окончательно вошедших в нес, оказался несколько смещенным акцент
с предполагаемого вектора «самореализация—духовность» на
вектор, более «приземленио» характеризующий направленность
личности на внутренний или внешний мир. В таком виде шкала
содержательно стала ближе шкале «интроверсия—экстраверсия»
К. Юнга, но тем не менее се содержание все же несколько иное.
Из девяти пунктов первоначальной шкалы «эко-ориентация—эго-
ориентация» «сохранились» пять пунктов, добавленны один пункт
шкалы целостности восприятия жизненного пути и два пункта
шкалы трансситуационного локуса контроля.

«122» Глава 3
Наконец, образовалась совершенно новая шкала
трансситуационной изменчивости, в которую вошли четыре пункта из
шкалы общей направленности личности, два пункта из шкалы
трансситуационной смелости и один пункт из шкалы
целостности восприятия своей жизни.
На разных этапах работы над опросником были
исключены 12 пунктов. Двадцать один пункт опросника, включая
преобразованные, составили гомогенный опросник: все пункты
высоко коррелируют с итоговым показателем. Оказалось, что все
четыре сформированные шкалы также с ним тесно связаны.
Конструктноя долидность
Проверка копструктпой валидности шкал
Опросника жизненных ориентации осуществлялась посредством
анализа психологических характеристик, измеренных с помощью
других психодиагностических методик. Как итоговый
показатель опросника, так и его субшкалы имеют ряд таких связей,
которые подтверждают наличие конструктной валидности
опросника. Наибольшим количеством достоверных связей с
показателями других методик характеризуется показатель «транс-
ситуационнная подвижность»: имеются связи с показателями
семи психодиагностических методик (всего 16 связей),
наименьшим — «трансситуационная изменчивость».
Предварительные данные свидетельствуют о наличии
также высокой текущей валидности опросника, определяемой по
методу контрастных групп.
Текущая долидность
Выявлены значения показателей опросника как
в целом по итоговой выборочной совокупности (N - 443), так
и по ряду некоторых составляющих ее выборок. Показатели
опросника в данных по этим выборкам наиболее ярко
отличались от показателей по итоговой выборочной совокупности, а
также различались между собой. Кроме того, имеются данные

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях «123 —
по выборке больных сердечно-сосудистыми заболеваниями,
проходящих лечение в стационаре (N == 31, 12 мужчин, 18
женщин от 19 до 65 лет, средний возраст 38 лет).
По сравнению со средневыборочной совокупностью
выявлено, что педагоги отличаются более объектной
ориентированностью, очевидно, в первую очередь за счет достоверно
более низкой трансситуационной подвижности. Эти результаты
согласуются с имеющимися в литературе данными о педагогах
как достаточно консервативной группе населения (см.,
например, Коржова Е. Ю., 1996). Юристы характеризуются в
большей мерс высоким, чем в среднем по выборке,
трансситуационным локусом контроля (в силу высокой профессиональной
ответственности) и более внешисориептированной
направленностью, как и трансситуационной стабильностью (еще в более
высокой степени выраженной, чем у педагогов). Две
последние характеристики также имеют отношение к профессиональной
специфике юриста, имеющего дело с конкретной жизненной
задачей и стремящегося к стабилизации профессиональной
ситуации. Филологи отличаются достоверно наиболее яркой
трансситуационной изменчивостью, что может отражать
стремление разобраться в изменчивом духовном мире
литературных персонажей, отождествляемом с собственным. Если
сопоставить эти три группы между собой, то также выявляется
ряд различий. Так, филологи более трансситуационно
изменчивы, чем юристы, более ориентированы на внутренний мир и
трансситуационно подвижны. По сравнению с педагогами
юристы обладают более высоким трансситуациоиным локусом
контроля и большей ориентацией на внешний мир. Наиболее
изменчивы филологи, наименее — юристы; наиболее ответственны
юристы, наименее — педагоги; наименее ориентированы на
внутренний мир и жизненные изменения юристы.
Если сопоставить данные первокурсников, избравших
разные специальности, со средневыборочными данными, то также
можно убедиться в различиях показателей, связанных с
профессиональным выбором. Так, студентов факультета
изобразительного искусства отличает особенно выраженная ориентация
на внутренний мир и траисситуационная подвижность. В этом
проявляется их направленность на самопознание и интерес к

— 124— Глава 3
новому, стремление «уловить» это новое и запечатлеть.
Студенты — будущие психологи также больше трансситуационно
подвижны (хотя и в меньшей мерс, чем предыдущая группа), а
также больше трансситуационно изменчивы. Профессиональная
специфика в данном случае сказывается на желании познать как
других (отсюда стремление к новым ситуациям), так и себя, а
познав, и изменить себя. Наконец, будущие военные медики не
склонны к самоизменсниям и скорее ориентированы на внешний
мир, по сравнению со средневыборочной совокупностью. Их
будущая профессия имеет выраженную практическую
направленность и требует четких конкретных действий.
Полученные данные свидетельствуют о существенной связи
профессионального выбора с субъект-объектными ориемтация-
ми. Наличие этой связи отмечается независимо от опыта
работы в той или иной сфере, что согласуется с имеющимися в
литературе сведениями о взаимосвязях типов познания мира
и типов личности (Sprangcr L., 1921), ценностных установок и
типов профессиональной деятельности (Holland L, 1966).
С. С. Бубнова (1998), изучая в системе нрофконсультации
ценностные ориентации, показывает, что профессиональные
установки выступают в качестве основного аспекта общих
жизненных установок, а также ценностей. При выборе профессии
человек, по сути, выбирает определенный, близкий ему образ
жизни, соотносящийся с его представлениями о самом себе, о
ценностях, которые для него значимы.
Наличие соматического заболевания также влияет на
особенности субъект-объектных ориентации. Достоверно, что
больные отличаются от здоровых как по итоговому показателю
субъект-объектных ориентации, так и (в особенности) по
показателю трансситуационной изменчивости. Больные более
объектно ориентированы и значительно более статичны, чем
здоровые. Можно рассматривать неприятие изменений в
качестве одного из факторов развития заболевания.
Трансситуационная статичность на более высоких уровнях
жизнедеятельности влечет за собой «сбой» на более низком, т. с. телесном.
Характеристики субъект-объектных ориентации
по-разному связаны с переменной возраста в зависимости от
специфики выборки. Так, у педагогов Крайнего Севера (исследование

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях шш125-»
проводилось в дипломной работе О. Н. Шакуровой,
выполненной под нашим руководством) выявлена значимая связь с
возрастом показателя трансситуационной направленности
освоения мира (г - 0,34, N - 60); у студентов, обучающихся заочно,
значительно различающихся по возрасту, обнаружена связь с
трансситуационным локусом контроля (г - 0,40, N ~ 41).
Влияние пола на рассматриваемый феномен нуждается в
дополнительном изучении, поскольку, по полученным данным, не
является столь очевидным, как особенности профессионального
выбора. Примером тому могут быть данные исследования,
проведенного среди студентов гуманитарных факультетов РГПУ
им. А. И. Герцена: между студентами и студентками не
выявлено значимых различий, как и между данными, взятыми в
отдельности, и данными по всей выборке.
Надежность
Надежность Опросника субъект-объектных
ориентации определялась по двум се классическим показателям:
1) надежность по согласованности пунктов; 2) рстсстовая
надежность.
Надежность по согласованности пунктов
Определение данного вида надежности для
итогового показателя опросника рассмотрено выше при описании
хода разработки опросника. Был сделан вывод о высокой
надежности. По той же формуле K-R20 вычислена надежность
отдельных шкал опросника. Итоговый показатель более
надежен, чем другие показатели (за исключением Ол), показатели
надежности шкал Ол и Оо достаточны, а Ои и Он вызывают
сомнение в их надежности. Естественно, итоговый показатель
надежнее, так как в него входит гораздо большее количество
пунктов, чем в отдельные шкалы.
Однако надежность шкал также достаточная. Об этом
свидетельствует вычисление статистической значимости коэффи-

«126» Глава 3
циснта tf по формуле Дж. Китса (3.4), предложенной в 1957 году
(Общая психодиагностика, 1987):
2 = fc(n-l) f (3.4)
Лл-' А:(1-а)+а
2 2
где ^ — эмпирическое значение статистики % с 72-1
степенью свободы; Л — количество пунктов; п — количество
испытуемых; а — надежность (в нашем случае K-R20 — для
случая ответов на каждый пункт теста в виде дихотомических
переменных).
Применение этой формулы показало, что коэффициенты
надежности для всех шкал значимы на 1%-м уровне.
Ретестовая надежность
Рстсстовая надежность вычислялась с
использованием коэффициента корреляции р Спирмена при
сопоставлении данных обследования спустя две недели (N - 28), один
месяц (N - 27), четыре месяца (N - 29) — на разных
выборках.
Шкалы опросника обладают удовлетворительной ретес-
товой надежностью при интервале рстсста две недели и один
месяц. По данным Л. Ф. Бурлачука, СМ. Морозова (1999)
достаточной величиной ретестовой надежности является 0,60.
Рстсстовая надежность при интервале рстсста четыре месяца
удовлетворительна для итогового показателя
субъект-объектных ориентации в жизненных ситуациях. Таким образом, можно
совершенно обоснованно утверждать о высокой устойчивости
во времени выделенной нами психологической
характеристики, которая описывает особенности субъект-объектных
ориентации в жизненных ситуациях. Вместе с тем отдельные
составляющие этой характеристики, как оказалось, достаточно
подвижные образования, подверженные временной
изменчивости, влиянию ситуаций и т. п., а значит, лучше характеризуют
актуальное состояние (хотя на протяжении месячного срока

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях в 127 —
они вполне устойчивы; большинство тестовых опросников
характеризуется ретестовой надежностью именно относительно
таких, сравнительно небольших, сроков). Проанализировав
данные о ретестовой надежности различных справочников,
приведенные в словаре-справочнике (Бурлачук Л. Ф., Морозов С. М.,
1999), мы пришли к выводу об общей для различных
опросников тенденции: итоговый показатель более устойчив, чем его
компоненты.
CmoHdopmujouuff
Проверка нормальности распределения
проводилась посредством сопоставления показателей асимметрии и
эксцесса с их критическими значениями с использованием
формул Е. И. Пустыльника (Сидоренко Е. В., 2000). Последовательно
анализировались выборки объемом 333 и 443 человека но мерс
сбора данных. На обеих выборках получены аналогичные
данные. Выявлено, что итоговый показатель и все отдельные
шкалы имеют нормальное распределение (шкала Оо имеет
распределение, близкое к нормальному, характеризуясь небольшой
скошенностью влево, т. е. в выборках имеется небольшой
«уклон» в сторону тенденции к освоению внешнего мира).
После проверки нормальности распределения опросник был
стандартизирован на выборке из 443 человек (студенты
различных вузов Санкт-Петербурга, учителя средних
общеобразовательных и музыкальных школ, преподаватели
профтехучилищ, музыканты, юристы, бухгалтеры, переводчики, военные,
служащие). Всего обследовано 186 мужчин и 247 женщин от
17 до 60 лет. Согласно результатам стандартизации, возможен
перевод «сырых» баллов в стены.
Применение Опросника субъект-объектных ориентации
возможно при решении широкого круга научных и практических
проблем — в любых ситуациях психологического
консультирования, когда требуется анализ и коррекция личностных
особенностей клиента и его стратегий в ситуации жизненного пути.
Испытуемому предъявляется тестовый буклет,
содержащий 21 пункт, и стандартный бланк ответов. Инструкция под-

—128 —
Глава 3
разумеваст два варианта ответов: «А» — «Б», которые
фиксируются испытуемым в соответствующих позициях бланка
ответов.
Псинологичесное содержание составляющий
субъект-объектнын ориентации
в жи^неннын ситуациях
Содержательный анализ корреляционных
взаимосвязей показателей составляющих субъект-объектных
ориентации в жизненных ситуациях с показателями других методик,
направленных на изучение близких феноменов, уточняет их
содержательную характеристику. Итак, рассмотрим
последовательно выявленные закономерности.
Вначале обратимся к содержанию общего показателя
субъект-объектных ориентации в жизненных ситуациях — на основе
анализа корреляционных связей. Согласно полученным данным,
более выражена субъектная включенность в жизненную
ситуацию (т. с. при высоком итоговом показателе), тем более
выражены такие личностные качества, как гибкость (Q,+), общая
интернальность (Ио+), а также интернальность в области
достижений и неудач (Ид+, Ин+), т. с. обобщенные проявления
внутреннего локуса контроля, что означает чувство
ответственности за все, что происходит в жизни, за ситуации, которые
встречаются на жизненном пути в целом, в том числе как в
ситуациях успеха (Ид), так и в ситуациях неудач (Ин). Кроме
того, имеются связи с десятью показателями методики
«Психологическая автобиография», в том числе с основными —
«общее количество событий», «общий "вес" событий», «вес» и
«количество» прошедших событий, включая прошедшие радостные.
Это говорит о том, что лица с «субъектной» ориентацией имеют
более разнообразный круг значимых переживаний,
характеризующих более широкую временную ретроспективу. События
жизненного пути оставляют более глубокий след в их душе,
особенно это относится к уже происшедшим событиям, а
среди последних — к событиям со знаком «+», т.е. радостным.
В общем можно заключить, что лица с «субъектной» ориента-

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях «129 —
цисй характеризуются своеобразным «чувством радостной
наполненности жизни». Если обратиться к содержанию этих
событий, то окажется, что для лиц с «субъектной» ориентацией
более значимы события вида «Я» (т. е. изменения во
внутреннем мире) и перемены места жительства, тип событий III
(изменение физической среды). Это свидетельствует о том, что
чем больше выражен данный тип субъект-объектных
ориентации, тем больше внимания обращается на жизненные
изменения — как внутренние, так и внешние.
Напротив, чем более выражена «объектная» ориентация,
тем уже круг значимых переживаний и временная
ретроспектива, тем более характерно ощущение себя в качестве объекта
действия других людей, обстоятельств и т. д., нежелание
жизненных изменений и каких-либо изменений вообще, а также
собственного участия в жизненных изменениях.
В целом анализ взаимосвязей итогового показателя
Опросника жизненных ориентации с показателями других
психодиагностических методик говорит о том, что диагностируемый
феномен, характеризуемый как субъект-объектные ориентации в
жизненных ситуациях, отражает особенности общего способа
бытия человека как участия в создании собственной жизни, жиз-
нстворчестве. Это способ взаимодействия с его жизненными
ситуациями, т. с. с дискретными жизненными изменениями.
Анализ корреляционных связей показателей различных
психодиагностических методик с отдельными шкалами
Опросника жизненных ориентации позволяет более
дифференцированно рассмотреть содержание составляющих
субъект-объектных ориентации в жизненных ситуациях.
Так, показатель трансситуациопной изменчивости
оказался наиболее «загадочным», будучи меньше, чем другие шкалы
опросника связанным с уже известными личностными
характеристиками, т. с. имеющим более специфическую природу. В
частности, выявлена связь с одним из двух основных показателей
самоактуализационного теста — компетентностью во времени,
характеризующей умение жить «здесь-и-ссйчас»,
ориентироваться в настоящем, не погружаясь в «пучины» прошлого, но и не
улетая в нереальность будущего. Значимость коэффициента
корреляции близка к р < 0,05: мы се указываем, поскольку среди

«130» Глава 3
связей данного показателя с другими показателями известных,
широко используемых психодиагностических методик высокой
значимости выявить не удалось. Вместе с тем имеются
значимые связи с пятью показателями «Психологической
автобиографии»: как и при анализе итогового показателя опросника,
это связи с суммарным «весом» жизненных событий, с
количеством указанных радостных событий, «весом» событий,
относящихся к сфере «Я», а также событий, имеющих
отношение к изменениям физической среды. Кроме того, выявляются
значимые связи с событиями «личностно-психологичсского»
типа (среди событий разного типа) и с событиями в области
межличностных отношений (среди событий разного вида).
Среди показателей других методик имеют значимые связи с
показателем трансситуационной изменчивости показатель
«количество важных событий за последний год» шкалы социальной
адаптации (Social Readjustment Rating Scale) T. Holmes, R. Rahe
(1967), а также один из показателей «психологического
возраста» (Головаха Е. И., Кроник А. А., 1984), определяемый как
соотношение потенциального и реального времени жизни.
Психологический смысл понятия «психологический возраст»
заключается в степени реализованное™ психологического
времени: чем больше реализованность психологического времени, тем
человек «психологически старше», соответственно чем больше
потенциальность психологического времени (и чем меньше его
реализованность), тем он «психологически моложе». Выявилось
наличие обратной зависимости между трансситуационной
изменчивостью и вычисленной нами абсолютной разницей между
«психологическим возрастом» и «хронологическим возрастом».
Это означает, что чем меньше реализованность
психологического времени (а значит, и жизненных событий, ситуаций), тем
более выражена ориентация на изменение, развитие, гстеростаз.
Таким образом, субъект с выраженной трансситуационной
изменчивостью характеризуется широким и разнообразным
кругом значимых переживаний, значимостью для личности
разнообразных жизненных изменений — социальных, личностных,
физических, насыщенной, наполненной радостными
переживаниями ретроспективой, умением ориентироваться в текущих
жизненных изменениях, ощущением невысокой реализованно-

Субъект-объектные ориентации в .. ситуациях тш 131 •
сти своего жизненного пути, а также реально (объективно)
большим количеством жизненных событий, произошедших в
последнее время, как положительных, так и отрицательных.
Последнее позволяет выдвинуть следующий тезис: у того
происходит в жизни больше событий, кто к этому стремится.
Соответственно человек, ориентированный на трансситуационную
стабильность, характеризуется узким кругом значимых
переживаний. Это человек, не придающий особого значения
жизненным изменениям и не стремящийся к ним, живущий с
ощущением, что жизнь во многом реализована, человек, в жизни
которого объективно немного жизненных изменений,
недостаточно компетентный во времени. Психологическое содержание
трансситуационной изменчивости, следовательно, заключается
в стремлении личности к жизненным изменениям.
Показатель трансситуациоппого локуса контроля
оказался значимо связанным с рядом известных личностных
параметров. Благодаря этому можно заключить, что человек с
внутренним трансситуационным локусом контроля характеризуется
социальной смелостью (фактор Н+) (свободно вступает в
контакты, не доверяет авторитетам, любит новое),
самоуверенностью (О-) (веселый, жизнерадостный, довольный жизнью,
уверенный в себе, своих возможностях, живо откликающийся на
события, находящий интерес в повседневности, имеющий
четкую цель в жизни: положительная связь с показателем «цель
в жизни» Опросника смысложизненных ориентации (СЖО)).
Отрицательная связь выявлена с показателем «самообвинение»
методики самоотношения, что означает отсутствие у человека
с внутренним трансситуационным локусом контроля
отрицательных эмоций в адрес «Я», внутренней напряженности.
Высокая корреляционная зависимость существует с показателями
Опросника уровня субъективного контроля (УСК) (Бажин Е. Ф.,
Голынкина Е. А., Эткинд А. М., 1984): с показателями общей ин-
тернальности и интернальности в области достижений, а
также производственных отношений (Ио+, Ид+, Ип+). Особенно
велико значение корреляционной связи с показателем Ид:
очевидно, содержательно искомый показатель ближе всего к
характеристике Ид как ответственности за успешность,
эффективность, результативность поведения. Примечательно, что, как

— 132 —
Глава 3
это и предполагалось, трансситуационный локус контроля не
тождествен «классическому» локусу контроля. Скорее это его
разновидность, описывающая одну из его сторон — чувство
ответственности за изменения в собственной жизни, а значит,
степень участия в формировании собственных жизненных
ситуаций. Это подтверждают и различия в корреляционных
зависимостях «классического» локуса контроля и
трансситуационного локуса контроля с факторами опросника Ксттелла
16-ЛФ. Для каждого из этих двух сходных показателей
получены значимые связи с разными факторами: связи с Н и О,
выявленные с трансситуационным локусом контроля, не
определяются ни для обобщающего показателя «классического»
локуса контроля, ни для его составляющих (Бажин Е. Ф., Го-
лынкина Е. А., Эткинд A.M., 1984). Для сравнения: авторы
опросника УСК приводят сведения о том, что обобщенный
показатель Ио имеет связи с факторами С, G, Q2, Q3, Q,,; И9 —
с факторами С, Qv A, Q.,; Им — с фактором М).
Итак, человек с внутренним трансситуационным локусом
контроля может быть описан как жизнерадостный,
оптимистичный, смелый, положительно относящийся к себе и
жизненным переменам, целеустремленный, уверенный в своих
возможностях, считающий себя ответственным за свою судьбу в целом
и за свои успехи в частности. В отличие от «классического»
локуса контроля, явно ощущается позитивный эмоциональный
оттенок в отношении к жизненным событиям, изменениям и
убежденность в своих возможностях справляться с ними.
Напротив, человек с внешним трансситуационным
локусом контроля предстает как пессимист по отношению к
возможным жизненным изменениям, робкий в жизненных
ситуациях, отчетливо не определивший для себя жизненные цели,
особенно внимательный к внутренним переживаниям
негативного характера и соответственно недовольный собой, повышенно
самокритичный, полагающий, что его жизнь, в особенности
успехи, зависят преимущественно от внешних обстоятельств. В
данном случае явно заметен негативный эмоциональный оттенок
в отношении к своим возможностям и жизненным
изменениям (отмстим, что в исследовании Ю. А. Посссль (2000)
рассмотрены особенности еще одной нетрадиционной разновид-

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях «в133™»
ности локуса контроля — социального, характеризующего
чувство ответственности за общественные изменения).
Показатель «трапсситуационная направленность освоения
мира» освещает совсем иную грань взаимодействия человека
с жизненной ситуацией. Корреляционные зависимости на
значимом уровне свидетельствуют о том, что человек,
ориентированный на освоение внутреннего мира, находясь в различных
жизненных ситуациях, отличается некоторой обособленностью,
отчужденностью (А-): это одна из характеристик иптроверти-
рованности. К последним можно отнести и неточное
определение своего психологического возраста (положительная
корреляционная связь между относительной (взятой по модулю)
разницей психологического и хронологического возрастов).
Кроме того, такой человек характеризуется наличием сомнений в
способности вызывать уважение, неудовлетворенностью собой
(отрицательная связь с показателем методики самоотношения
«самоуважение»), самой сущностью человеческой природы
(отрицательная связь с измеренным с помощью самоактуализаци-
онного теста показателем «взгляд на природу человека»,
низкой интернальностью в области здоровья (Из-), а значит,
признанием слабости за человеком, не только духовной, но и
физической; ожиданием негативных событий в ближайшем
будущем (положительная связь с показателем антиципации
грустных событий, т. с. их удаленности в будущее, методики
«Психологическая автобиография»).
Можно предположить, что именно благодаря такой
неудовлетворенности собой и человеческой сущностью вообще, а
также, возможно, ожиданию негативных жизненных событий как
их следствия (т. с. как закономерного «возмездия») возникает
стремление работать над собой, духовно изменяться и
«заслужить» более благоприятные жизненные изменения. Наоборот,
человек, ориентированный на трансситуационнос освоение
внешнего мира, достаточно экстравертирован (А+), более точно
определяет свой «психологический возраст»; удовлетворен своими
возможностями и самой сущностью человеческой природы,
испытывает ответственность за свое здоровье, а следовательно,
положительно относится и к своим физическим возможностям;
грустные события будущего отодвигает в отдаленное будущее.

«134» Глава 3
Таким образом, будучи вполне удовлетворенным самим собой
и человеческой природой вообще, такой человек не считает
необходимым что-либо изменять, улучшать в своем
внутреннем мире и направляет свои силы на освоение, изменение мира
внешнего. Совершенно очевидно, что сущность данного феномена
имеет отношение к разным аспектам духовности и выходит за
рамки данного описания, однако рассмотрение этого вопроса
находится, пожалуй, за пределами возможностей
психодиагностического метода. Тем не менее даже выявленные
закономерности позволяют со всей определенностью утверждать, что они
имеют отношение к внутреннему самосовершенствованию, а
значит к духовному развитию личности.
Поскольку изначально такая «окраска» данной шкалы
задана не была, а проявилась на основании статистических
процедур факторного, корреляционного анализа, можно полагать,
что в индивидуальном сознании человека, принадлежащего к
современному российскому обществу, отражаются традиции
христианской (православной) культуры, задающей вектор
духовности как главного стержня человеческого развития.
Природа человека испорчена со времен первородного греха, т. с.
всякий человек грешен. Поэтому природу человека, в которой
торжествует зло, надо изменять, развивать. В Библии
говорится о том, что лишь Господь Иисус Христос является
безгрешным. Подвижники советуют больше сосредоточиваться в
себе самом, меньше заниматься мирскими делами («остальное
приложится») («157 вопросов и ответов о духовной жизни»,
1995). Известно, что сами подвижники — т. е. люди,
посвятившие свою жизнь Богу, отдавшие много сил
самосовершенствованию, — никогда не считали себя совершенными,
праведными. Напротив, все более осознавая себя грешными, они
стремились к новым нравственным, духовным подвигам.
Согласно гуманистической концепции,
самоактуализирующуюся личность, наоборот, характеризует вера в «хорошую»
природу человека. Очевидно, не случайно гуманистическая
психология возникла именно на Западе, с ее верой в
безграничные возможности человека — начало и конец своего развития.
Как отмечает В. X. Мансров (1997а), западной культуре
свойственна «внутренняя установка на неиспорченность творения».

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях ви135«»
Казалось бы, ближе всех среди западных психологов к
пониманию негативной природы человека подошел 3. Фрейд. Тем
не менее психоаналитический сеанс лишь формально связан с
исповедью (Авдеев Д. А., 2000). С позиций развивающейся в
настоящее время гуманитарной — нравственной — христианской
психологии (Братусь Б. С, 2000) необходимо учитывать прежде
всего нравственно-духовный потенциал человека, который
побуждает его в своем развитии приблизиться к высшему началу
(в христианской психологии — к Богу — не по сущности, а по
благодати (Ничипоров Б. В., 1994)).
Показатель трансситуационпой подвижности, возможно,
поддается наиболее полному и разностороннему описанию
благодаря многим его связям с показателями семи методик —
фактически всех, использованных нами для валидизации
Опросника жизненных ориентации, кроме Опросника смысложиз-
ненных ориентации (СЖО). Трансситуационная подвижность,
как и итоговый показатель опросника, связан с гибкостью
(Ql+)> характеризующей легкость вступления в контакты,
любовь к новому, но вместе с тем и с определенной
подозрительностью (L+), характеризующей обособленность, стремление
полагаться на себя. Имеются связи с рядом показателей методики
самоотношения («открытость» + характеризует внутреннюю
честность, глубокое проникновение в себя; «самоуважение»*
характеризует отношение к себе как к человеку, которого есть
за что уважать), с фактором «сила» «Личностного
дифференциала» (Бажин Е. Ф., Эткинд А. М, 1993), а также с
показателями самоактуализационного теста: «опора на ссбя»+, «гибкость»*,
«контактность»*. Это характеристики
самоактуализирующейся личности. Как и при анализе связей интегрального
показателя, выявляются связи с наиболее обобщенными
показателями Опросника уровня субъективного контроля (УСК): Ио+,
Ид+, Ин+. Выявлено также пять значимых корреляционных
связей с показателями «Психологической автобиографии»: с
количеством радостных событий, прошедших радостных (как и
у итогового показателя опросника), с «весом» событий лично-
стно-психологического типа и относящихся к сфере «Я» (по
виду), как и у показателя трансситуационной изменчивости:
все связи положительные. Отрицательная зависимость обнару-

«136» Глава 3
жена между искомым показателем трансситуационной
подвижности и средним временем антиципации событий (будущего)
А-, т. с. откладыванием «на потом» каких-либо изменений в
своей жизни. В силу своей гибкости и контактности
трансситуационно подвижный человек хорошо понимает других людей
(показатель эмпатии+, определенный по опроснику И.
М.Юсупова, 1993), а значит успешен в общении. В частности,
благодаря этому он обретает уверенность в себе, положительные
эмоции. В целом трансситуационно подвижный человек
отличается более радостным мировосприятием, положительным
отношением к своему жизненному пути (поскольку большей
значимостью для него обладают радостные события, особенно
прошедшие, причем наиболее важными для него являются
события, непосредственно связанные с внутренним миром).
Среди будущих событий указываются события ближайшего
будущего: такой человек достаточно реалистичен в понимании своего
будущего жизненного пути и называет жизненные ситуации,
которые свершатся с высшей степенью вероятности. Таким
образом, трансситуационно подвижный человек обладает
гибкостью, готовностью к новым жизненным ситуациям, новым
контактам, хорошо понимает себя и других людей, но и несколько
неожиданно подозрителен, что подкрепляет стремление
полагаться на себя. Эти качества сочетаются с высоким чувством
ответственности за происходящие жизненные ситуации как
успеха, так и неудач, позитивные отношением к себе и своему
жизненному пути, вниманием к событиям, связанным с
изменениями во внутреннем мире, и реальностью оценки жизненных
ситуаций своего будущего. Противоположным образом,
трансситуационно инертный человек характеризуется определенной
ригидностью, отсутствием стремления к новизне, он
доверчиво полагается на внешние обстоятельства, испытывает
затруднения в понимании себя и других. Он не очень контактен,
меньше внимания обращает на радостные события своей жизни,
особенно связанные с изменениями во внутреннем мире.
В целом полученные данные подтверждают наличие
феномена субъект-объектных ориентации человека в жизненных
ситуациях, углубляют представление о его содержательной
характеристике. Так, выявлено, что компоненты субъект-объект-

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях «137"»
ных ориентации характеризуют отдельные стороны
взаимодействия человека с ситуацией:
• трансситуационная изменчивость — тягу к
«изменениям в изменениях»;
• трансситуационный локус контроля — уверенность в
своих возможностях справиться с жизненной ситуацией;
• траисситуационная направленность освоения мира —
стремление улучшить себя, вступая в различные
жизненные ситуации;
• трансситуационная подвижность — тягу к жизненным
изменениям как таковым (в отличие от
трансситуационной изменчивости).
3.3.
Типологий субъект объектный
ориентации В жизненный ситуациях
(психологические портреты)
Эмпирические оснований типологии
Одномерная типология субъект-объектных
ориентации («субъектная» и «объектная» ориентации) является
теоретически и эмпирически доказанной благодаря эмпирической
проверке разработанной теоретической модели
субъект-объектных ориентации в процессе разработки психометрически
обоснованного гомогенного инструментария. Индивидуальная
«окраска» типов возможна благодаря различиям в степени
выраженности отдельных компонентов субъект-объектных
ориентации в результате измерения предстающих как отдельные
показатели опросника. Особенности их взаимосвязи, отразившиеся
в двух вторичных шкалах, явились основой для разработки
двухмерной типологии.
В наших более ранних работах (Коржова Е. Ю., 2002)
показано, что первая, третья, четвертая шкалы оказались
взаимокоррелированными и ортогональными по отношению ко вто-

«138» Глава 3
рой шкале. Таким образом, даже без использования
вторичного факторного анализа совершенно очевидно, что в структуре
субъект-объектных ориентации в жизненных ситуациях
отчетливо выделяются два вторичных фактора, или два комплекса
коррелированных шкал. Первоначально при разработке
опросника было сделано предположение о наличии четырех
составляющих интересующего нас феномена. В результате его
эмпирической проверки содержание составляющих несколько
изменилось, но количество осталось прежним. В. А. Ганзсн (1984)
отмечает, что в психологии очень часто объект интуитивно
описывается четырьмя характеристиками или их группами.
Причину этого В. А. Ганзсн видит в не всегда очевидных
последовательных дихотомиях целостного содержания понятия. Такой
феномен, как оказалось, имеет место и в данном случае.
Первый вторичный фактор включает в себя
взаимосвязанные шкалы «трансситуационная изменчивость»,
«трансситуационная направленность освоения мира», «трансситуационная
подвижность». Содержание положительного полюса фактора
близко к понятию трансситуационного творчества как
преобразующей жизненную ситуацию активности; содержание
противоположного полюса фактора близко к понятию
трансситуационного приспособления к жизненной ситуации. Второй
вторичный фактор совпадает с первичным фактором
трансситуационного локуса контроля. Выделение двух вторичных
факторов в структуре субъект-объектных ориентации в
жизненных ситуациях позволяет уточнить его типологию.
Помимо одномерной типологии, возможной благодаря
гомогенности опросника («субъектная» ориентация —
«объектная» ориентация), а также се индивидуальной «окраски» в
зависимости от выраженности показателей четырех шкал,
существует двухмерная типология на основании двух измерений
(трансситуационнос творчество — трансситуационнос
приспособление, внутренний трансситуациоииый локус контроля —
внешний трансситуационный локус контроля). При этом
помимо двух крайних типов субъект-объектных ориентации
выявляется существование «промежуточных».
В характеристике типов субъект-объектных ориентации
использованы термины «адаптирующий», «адаптивный» (Пан-

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях —139-»
феров В. Н., 20006), характеризующие степень субъектной
включенности в жизненную ситуацию. Л. И. Анцыфсрова (1994)
называет две основные стратегии совладания с жизненными
трудностями — преобразующие и приспособительные. Н. С. Глуханюк
(2000) выделяет две стратегии преодоления кризисов
профессиональной жизни — инициативную и ситуативную. По
содержанию термины близки к использованным нами, однако
применяются по отношению не ко всем жизненным ситуациям, а
только к трудным.
В силу ортогональности, независимости двух основных
измерений жизненных ориентации «субъектный» тип
возможен «за счет» высокой трансситуационной интернальности либо
выраженного трансситуационного творчества; наиболее ярко он
проявляется при высокой степени выраженности обеих
тенденций. Точно так же «объектный» тип возможен «за счет»
высокой трансситуационной экстернальности либо выраженной
трансситуационной адаптации, будучи наиболее ярко
выраженным при сильных обеих тенденциях.
Схема типологии субъект-объектных ориентации
показывает, что творческое отношение к жизни возможно при
разных вариантах трансситуациоиного локуса контроля. Это
говорит о сложности, противоречивости последнего. Речь идет об
одновременно объективной внешней заданности жизненного пути
(человек приходит в этот мир, рождается не по своей воле, не
может распоряжаться своей жизнью, считаясь только с самим
собой, должен жить в рамках определенных нравственных,
религиозных норм) и в то же время субъективных
возможностей его осуществления (человек может брать на себя
ответственность за свои поступки, у него есть право выбора). На
основании анализа многочисленных экспериментальных
исследований А. А. Рсан (1998) указывает на неоднозначность
взаимосвязей локуса контроля с личностными параметрами,
предлагая при этом модели «хорошего» и «плохого» локуса контроля.
Наглядным примером противоречивости феномена локуса
контроля является бурная дискуссия о свободе воли,
развернувшаяся в отечественной науке в начале XX века.
Идеалистически ориентированные ученые (Н. Я. Грот, М. М. Троицкий и
др.) полагали, что человек свободен в своих поступках и от-

« 140 ■» /ллвл 5
вечаст за них только перед Богом. Материалистически
ориентированные мыслители (И. М. Сеченов, С. С. Корсаков и др.)
подчеркивали зависимость поступков человека от внешней
среды, опираясь при этом на учение о рефлексах (цит. по: Буди-
лова Е. А., 1974). По сути, защитники интерналыюсти как
главной характеристики сущности личности выступили против
защитников экстернальности как главного фактора,
определяющего поведение человека. А. А. Реан (1995) совершенно
справедливо подчеркивает нецелесообразность противопоставления
в процессе социальной адаптации активного и пассивного
типов (как гстсро- и гомсостатичсского), поскольку оба
адаптационных типа активны — один в преобразовании, другой в
приспособлении. Далее в этой статье А. А. Реан предлагает
разделять эффективную и неэффективную социальную адаптацию
но параметру ответственности. На наш взгляд, здесь также
нецелесообразно выделять «ответственный» и «безответственный»
типы: один ответственен в создании внешнежизненной канвы,
другой — внутрижизненной. При любых обстоятельствах
такие закономерности существуют в случае феномена
трансситуационного локуса контроля как частной разновидности
общего локуса контроля.
По поводу термина «трансситуационнос творчество»
можно отмстить, что наиболее близким имеющимся в литературе
термином является «жизнстворчество», или «жизненное
творчество», - характеристика творческой направленности, или
жизненной позиции личности (Василюк Ф. Е., 1984; Жизненный
путь личности, 1987; Леонтьев Д. А., 1990; Степанов С. Ю., 1996;
Сухоруков А. С, 1997). А. С. Сухоруков, в попытках сделать
жизнстворчество предметом конкретно-психологического анализа,
определяет жизнстворчество как «творчество человека в
области его жизни» (с. 2). О творческом принципе жизни говорил
С. Л. Рубинштейн (1989). Творчество как «самораскрытие сил
бытия» рассматривал Н. А. Бердяев (1989). Даже при подходе
к творчеству в более узком контексте, применительно,
например, к профессиональной деятельности, отмечается высокий
уровень обобщенности данного феномена. Так, Э. С. Чугуновой
(1986) выявлена высокая интегрированность структуры
личности у творчески активных инженеров любой статусной группы.

Субъект-объектные ориентации в .. ситуациях в 141 —
В зарубежной литературе данная проблема освещается в
трудах гуманистически ориентированных психологов,
полагающих, что творчество — это одна из основных форм
продуктивной ориентации (Фромм Э., 1990), самоактуализации (Мас-
лоу А., 1997), актуализации (Роджерс К., 1994), обретения смысла
жизни (Франкл В., 1990) и др.
Психологическое содержание типов
субъект-объектнын ориентоиий
Для того чтобы выделенные типы выглядели
более «объемными», был проведен контент-анализ ответов на
мини-анкету «Жизненные цели», которая предлагалась
испытуемым параллельно с Опросником субъект-объектных
ориентации. Это позволило уточнить содержание каждого типа.
Анкета состояла из следующих вопросов:
1. Есть ли у Вас в жизни цель? Если «да», то какая?
2. Ваше жизненное кредо?
3. Надо ли заниматься самосовершенствованием? Если
«да», то как?
4. Занимаетесь ли Вы самосовершенствованием? Если «да»,
то как?
Отбирались ответы только тех испытуемых, которых можно
было определенно отнести к одному типу субъект-объектных
ориентации в жизненных ситуациях. Таким образом, из
ответов 202 испытуемых были проанализированы 114 (остальные
испытуемые характеризовались смешанным типом субъект-
объектных ориентации).
Проводился также качественный анализ рисунков
испытуемых (или, по их выбору, схем) на предложенную тему
«Личностное развитие». Эти рисунки и схемы в силу проективной
природы рисунка вполне определенным образом
характеризуют особенности личностного развития самих испытуемых
разных типов. Кроме того, их значимые переживания
раскрывались также в процессе выполнения заданий.
Особенности выполнения испытуемыми задания на
развитие творческого воображения «Перевоплощение» (Рогов Е. И.,

— 142— Глава 3
1995) в контексте настоящего исследования можно
рассматривать как проективную методику. В ответах отразились
характерные особенности способов самоосущсствлсния в реальной
жизни несмотря на то, что, согласно инструкции, требовалось
представить себя в качестве какой-либо вещи (на выбор
испытуемого), попытаться понять, почувствовать се состояние,
внутренний мир, отношение к внешнему миру, представить се
прошлое, настоящее и будущее.
В целом испытуемые с высоким итоговым показателем
опросника (т. с. с выраженной «субъектной» ориентацией)
охотно указывали разнообразные жизненные цели, включая работу
над собой, духовное развитие. Содержание жизненного кредо
отражало стремление к самосовершенствованию, духовному
развитию, что подтверждается ответами на третий и четвертый
вопросы. Испытуемые с низким общим показателем
опросника (т. с. с выраженной «объектной» ориентацией) жизненные
цели не указывали или упоминали о какой-либо конкретной
прагматической цели, содержание которой отражается и в
жизненном кредо, а также в слабо выраженном побуждении к
самосовершенствованию.
Рассмотрим теперь подробнее ответы каждого типа в
двухмерной типологии.
1. «Преобразователь жизненной ситуации»
(адаптирующий интерналъный).
Жизненные цели разнообразны, характеризуют
стремление к самосовершенствованию в различных жизненных сферах
(семья, работа, учеба), в том числе в сфере своего
внутреннего мира, желание понять свое предназначение и максимально
реализовать его, достичь гармонии. Выражено стремление к
иерархизации жизненных целей, например к выделению
ближних, дальних, средних целей. Жизненное кредо также
отражает стремление к самосовершенствованию, в том числе
нравственному («Не навреди ближнему», «Честность», «В любой
ситуации оставаться человеком»), к осознанному пониманию
ценности развития («В движении — жизнь», «Двигаться
вперед и развиваться»), нравственного очищения и духовного
восхождения, в том числе к Богу. В то же время очевиден
приоритет темы «Активное делание жизни» («Что сумел, что сделал

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях «ИЗ —
и кто этому рад», «Если не я — то кто», «Все жизненные
трудности преодолимы», «Идти вперед, помня, что жизнь —
это всего лишь отданный мне отрезок времени для
творчества»). Легко определяется сосредоточенность на
положительных жизненных моментах («Никогда не жалеть ни о чем», «Идти
по жизни с улыбкой»). В рисунках на тему «Личностное
развитие» часто встречаются различного рода спирали, что
характеризует обращенность к процессуальной стороне
личностного развития. Рисунки очень разнообразны, оригинальны, схемы
развития подробны.
Приверженность лиц этого типа «активному деланию»
стала основанием для определения названия типа:
«преобразователь жизненной ситуации».
Такого рода представления о личности свойственны в
первую очередь гуманистической психологии и
гуманистическому психоанализу.
2. «Гармонизатор жизненной ситуации» (адаптирующий
экстернальный).
Жизненные цели также разнообразны: семья, работа,
воспитание будущего поколения, достижение профессионализма,
принесение пользы людям, «гордость за прошлое и будущее
страны», поиски гармонии, совершенства («Быть достойным
своих предков»). Жизненное кредо отражает открытость миру,
жизненному опыту, стремление согласовать свои поступки с
тем, что предлагает жизнь («Искать и найти», «Все, что ни
делается, к лучшему», «В любой ситуации оставаться
человеком», «Относиться к людям так, как я бы хотел, чтобы они
относились ко мне», «Не считать собственное мнение
единственно важным»). Как и в ответах первого типа, в данном
случае значительно выражено стремление к
самосовершенствованию. Большое разнообразие ответов подобного рода
свидетельствует о значимости опыта самосовершенствования
(«Светить», «Жить каждый день как последний», «Нссотворснис зла
есть добро», «Жить в соответствии с внутренним моральным
кодексом», «Добро и красота спасут мир», «Совершенная
личность — это сияющая для других»). Характерно следующее
описание жизненной цели: «Найти работу, которая стала бы
неотъемлемой частью моей жизни и которая могла бы поглотить

«■ 144 ■» Глава 3
меня всю — и тогда бы уже не хватило времени на маленькие
проблемы и анализ мелких неприятностей».
Совершенствуется «гармонизатор жизненной ситуации» в
различных формах освоения человеческой культуры (чтение,
музыка, посещение театра, религиозный опыт, освоение
традиций истории), а также во «внутренней» работе над собой
(размышления о жизни, анализ своих поступков, стремление стать
добрее, научиться прощать и любить). Характерно
представление о том, что человек формируется, «зреет» в негативных
жизненных ситуациях, а это придаст человеку силы, толчок к
развитию. Это видно из рисунков «гармонизаторов». В таком
восприятии жизни отражается открытость опыту, отсутствие
психологической защиты перед будущим. Развитие имеет
своим источником осознание негативных жизненных моментов,
извлечение уроков из своих промахов. Еще сильнее, чем в
первом случае, звучат мотивы нравственного, духовного
самосовершенствования. Частые упоминания в разном контексте
слова «гармония» (девизы «Гармония во всем», «Достижение
внутренней и внешней гармонии», «Гармоничное развитие»)
стали основанием для определения названия типа
«гармонизатор жизненной ситуации».
Рисунки — сложные схемы оформления личности. Часто
характеризуют устремленность к высшему. В ряде случаев
«звучат» растительные мотивы, символизирующие жизнь.
Представления о личности в экзистенциальной психологии и
психосинтетических подходах (К. Юнг и др.) согласуются с внутренним
миром личности «гармонизатора».
3. «Пользователь» жизненной ситуации (адаптивный ин~
терналъный)
Жизненные цели людей этого типа говорят о том, что
каждый из них — человек действия. Их жизненные цели очень
конкретны (работа в первую очередь, карьера, общение, семья,
ребенок). Жизненное кредо динамично, отражает общую
ориентацию на достижение жизненного успеха («Забудь слова
"скучно", "надоело": без них у тебя все получится», «Во всем
добиваться успеха», «Идти к цели до конца», «Не упускай свой
шанс», «Не забывай про себя», «Делать то, что нравится, с
теми, кто нравится, и при этом хорошо зарабатывать»). Такие

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях «вв145»
люди, хотя и осознают ценность самосовершенствования для
общества, сами занимаются самосовершенствованием меньше,
чем два предыдущих типа («Пустая трата времени. В процессе
занятий самосовершенствованием ни на что другое не
остается времени»), а если и занимаются, то с целью получить из
этого практическую пользу (в процессе учебы на ошибках или
беря пример с других). В целом оказалось, что данный
личностный тип согласуется с представлением о личности в ситуа-
ционизмс и когнитивной психологии личности. Частые
упоминания о пользе тех или иных занятий дали основание назвать
данный тип «пользователь жизненной ситуации».
Рисунки отражают трезвый взгляд на жизнь,
определенную прагматичность.
4. «Потребитель жизненной» ситуации (адаптивный экс-
тернальпый)
Жизненные цели либо отсутствуют, либо
обобщенно-прагматичны («Достичь успеха», «Достичь как можно большего»).
Жизненное кредо зачастую отсутствует, либо в нем
отражаются прагматические жизненные установки, а также
приспособительный характер существования («Тише едешь — дальше
будешь», «Хорошее настроение», «Живу как хочу (жизнь сама
совершенствует»), «Хочешь жить — умей вертеться», «Не верь,
не бойся, не проси»). Самосовершенствованием почти не
занимаются и не считают нужным заниматься. Рисунки
личностного развития — прямые или волнистые линии, иногда
формальные схемы жизненного пути.
Несколько потребительское отношение к жизни
позволило определить данный тип как «потребитель жизненной
ситуации».
Такой личностный тип согласуется с пониманием
личности в психоанализе и бихевиоризме.
На основании анализа как ответов на анкету, так и
рисунков, схем, а также «перевоплощений», можно сделать
вывод о том, что представления о личностном развитии в
жизненных ситуациях у «преобразователя жизненной ситуации» и
«гармонизатора жизненной ситуации» более разнообразны,
оригинальны, чем «пользователя жизненной ситуации» и
«потребителя жизненной ситуации». Первым в большей мерс, чем

«■146» Глава 3
вторым, свойственно задумываться над своим внутренним
миром. Рисунки и схемы являются отражением особенностей
личностного развития их авторов и хорошо иллюстрируют
содержательную наполненность каждого типа.
Данные личных впечатлений и наблюдения за
поведением людей, принадлежащих к разным типам, подтверждают
изложенные результаты. Так, занятия почти не пропускали
«преобразователи», проявляя значительный интерес к личностной
проблематике, активно и с удовольствием выполняя задания,
обсуждая теоретические вопросы. Обнаружился интересный
феномен «спонтанного психологического консультирования»:
«преобразователи зачастую испытывали потребность обсудить
свои проблемы, касающиеся внутреннего мира, и
неоднократно обращались к автору с просьбой о психологической
помощи. Преподавать таким студентам было легко и интересно,
поскольку явно ощущалась их заинтересованность предметом и
положительное отношение. «Гармонизаторы» приходили на
занятия реже, в поведении проявляли сдержанность,
сосредоточенную задумчивость, в спонтанные контакты не вступали.
Чувствовалось, что это люди, живущие «внутри себя», привыкшие
самостоятельно размышлять, отношение с их стороны, как
правило, тоже было положительным. «Пользователи» были
настроены весьма скептически, посещали занятия нерегулярно,
«набегами», при этом проявляли склонность к каверзным вопросам,
едким замечаниям, либо, напротив, терпеливо выполняли
задания, «всю эту чепуху», в надежде на получение высокой
оценки. Часто оказывали сопротивление при призывах к анализу
своего внутреннего мира, ссылаясь на болезненность этой
«процедуры». «Потребители» приходили достаточно редко, в их
высказываниях отражалось непонимание пользы
психологического курса лекций и практических занятий.
На основании анализа содержательных характеристик
типов субъект-объектных ориентации в жизненных ситуациях в
схему типологии стало возможным включить их новые
названия, которые сжато характеризуют содержание каждого типа
(рис. 3.2).
Предложенная типология субъект-объектных ориентации
в жизненных ситуациях согласуется с описанными в литсрату-

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях
H47J
«субъектная»
ориентация
«объектная»
ориентация
Рис. 3.2. Двумерная типология субъект-объектных ориентации
человека в жизненных ситуациях
ре личностными типологиями, в которых предпринимаются
попытки представить обобщенные способы человеческого бытия
(см. таблицу). Это преимущественно типологии отечественных
авторов. Среди зарубежных типологий соответствие с
представленной нами обнаруживается в двух работах гомеостати-
ческой направленности. Это типология в рамках концепции
целеустремленных систем Р. Акоффа и Ф. Эмери (1974),
представляющая четыре варианта способов адаптивности, а также
типология в рамках энергетической концепции С. Мадди (2002).
Единство общей направленности типологий, несмотря на
различия в теоретических подходах, понятийном аппарате и
измерительных процедурах, свидетельствует о существовании
единого по своей сути процесса жизнедеятельности. В каждой

Таблица I 11
I ^^■
Сопоставление различных типологий личности I ^
Типы
субъект-
объектных
ориентации
в жизненных
ситуациях

Преобразователь
жизненной
ситуации

(адаптирующий интер-
нальный)
Гармониза-
тор
жизненной
ситуации
(адаптирующий
экстерналь-
ный)
Типы
жизненных
миров
(Василюк
Ф. В., 1984,
1995)
Внутренне
сложный
и внешне
трудный:
творческий
Внутренне
сложный и
внешне
легкий:
ценностный
Типы
жизненных
стратегий
(Абульха-
нова-Слав-
ская К. А.,
1995)
Лидер
Созерцатель
Типы
регуляции
времени
жизни

(Ковалев В. В.,
1995)
Созерца-
тельно-
преобразо-
вательный

Созерцательный
Типы
творческой
уникальности

(Варламова Е. П.,

Михайлова Ю. Н.
1999)
Творческая

уникальность
Стихийная

индивидуальность
Типы
жизненных
ориентации
(Грачев А. А.,
1999)
Ориентация
на
самореализацию
Ориентация
на идеалы
(духовные)
Типы
жизненной
позиции

(Леонтьев Д. А.,
1999)

Действенная позиция

Созерцательная
позиция

Представления о
личности в
различных

психологических
направлениях
Личность
в
гуманистической
психологии
и
гуманистическом
психоанализе
Личность в

экзистенциальной
психологии и

психосинтетических
подходах

Пользова-
ненной
ситуации
(адаптивный
инфернальный)
Потребитель
жизненной
ситуации
(адаптивный
экстерналь-
Трансситуа-
ционное
творчество;

трансситуационный
л оку с
контроля
Опросник
субъект-
объектных
ориентации
Внутренне
простой и
внешне
трудный:

реалистический
Внутренне
простой
и внешне
легкий:

инфантильный
Сложность
внутреннего
мира;
трудность
внешнего
мира

Теоретический анализ
проблемы
жизненного
мира
Прагматик
Исполнитель
Социальная
адаптирован-
ность,
переживание,
характер инте-
лектуальной
переработки
проблем

Экспериментальное

моделирование ситуаций
Функцио-
нально-
действен-
ный
Обыденный
Активность,
целостность
восприятия
жизни

Биографический
метод и др.
Активная
типичность
Пассивная
типичность

Индивидуальное

своеобразие;
творческая
активность

Биографический
опросник
«Творческая
уникальность»
Ориентация
на
удовольствие
Ориентация
на
удовольствие

Регулятивная функция
в жизненных
ситуациях

Теоретический анализ
проблемы
жизненных
ориентации

Импульсивная позиция

Страдательная позиция
Активность,

осознанность

Теоретический анализ
проблемы

саморегуляции
Личность
в ситуацио-
низме
и
когнитивной
психологии личности
Личность
в
психоанализе и
бихевиоризме

Представления о
природе
человека и
направленности
личности

Теоретический анализ
психологии
личности

«150» Глава 3
типологии представлены определенные его аспекты. Типологию
субъект-объектных ориентации в жизненных ситуациях
отличает описание жизнедеятельности в рамках взаимодействия
человека с жизненной ситуацией. Кроме того, типология
характеризуется тщательной эмпирической выверенностью в
процессе разработки теста-опросника жизненных ориентации. В
данной типологии хотелось бы сделать акцент на равноправности,
равноценности различных типов жизненных ориентации
(возможно, это не всегда удалось), поскольку они представляют
разные возможности жизневосприятия и как результат жизнс-
существования. Так, Л. В. Куликов (2000) указывает, что как
адаптивность, так и экстраактивность необходимы личности,
их не следует противопоставлять. В случае излишней
адаптивности личность чрезмерно зависит от среды; при повышенной
экстраактивности ослабляются адаптивные механизмы, человек
становится уязвимым к воздействиям среды.
Поскольку составляющие субъект-объектных ориентации
человека, на основе которых и определена их двумерная
типология, в определенной степени подвержены изменению с
течением времени, тот или иной выявленный тип также менее
стабилен, чем в одномерной типологии. Особенно часты переходы
«чистых» типов в смешанные, и наоборот.
По нашим данным, примерно половина людей
принадлежит к «чистым» типам (55% среди 443 человек,
обследованных нами), больше всего «чистых» типов среди студентов —
будущих художников (75,5%), среди женщин — гораздо
больше, чем среди мужчин. Среди представителей творческих
специальностей (музыканты, художники, психологи) преобладают
типы «преобразователь жизненной ситуации», «гармонизатор
жизненной ситуации», среди военных — тип «преобразователь
жизненной ситуации», среди юристов — тип «пользователь
жизненной ситуации».
Поскольку, как оказалось, на тип субъект-объектных
ориентации человека значительно влияет профессия, точнее,
общая сфера деятельности, мы сопоставили представленность
типов у мужчин и женщин-гуманитариев. Оказалось, что различия
значительны, — среди женщин больше «преобразователей» и
«гармонизаторов», среди мужчин — «гармонизаторов»; вместе

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях «151^
с тем среди последних вдвое меньше «потребителей», чем
среди женщин. В целом четыре типа представлены следующим
образом: преобразователи жизненной ситуации — 17,9% (81
человек), гармонизаторы жизненной ситуации — 17,2% (78
человек), пользователи жизненной ситуации — 8,2% (37
человек), потребители жизненной ситуации — 11,7% (53 человека).
Таким образом, первые два типа встречаются чаще — во
всяком случае, у лиц с высшим образованием или стремящихся
его получить (т. с. развиваться). На новой выборке
испытуемых (студенты дневного, вечернего и заочного форм обучения
РГПУ им. А. И. Герцена, Санкт-Петербург), в возрасте от 17
до 45 лет, были выделены «чистые» типы — как в
одномерной, так и в двухмерной типологиях. «Субъектная» и
«объектная» ориентации определялись при условии отнесения
итогового показателя субъект-объектных ориентации к диапазону 0 —
3 стена в случае «объектной» ориентации (53 человека) и к
диапазону 7—10 стснов в случае «субъектной» ориентации
(50 человек). Поскольку имелась возможность оперировать
довольно большим массивом данных (результатами ответов 276
человек), отбор представителей каждого типа проводился более
строго, чем указано в правилах отнесения испытуемого к тому
или иному типу.
Формирование выборок, в которые входили
представители разных типов субъект-объектных ориентации в двухмерной
типологии, проводилось согласно описанным выше правилам.
В четыре выборки вошли 33 «преобразователя жизненной
ситуации», 32 «гармопизатора жизненной ситуации», 26
«пользователей жизненной ситуации», 31 «потребитель жизненной
ситуации». Все испытуемые выполняли задания, направленные на
определение особенностей проявления их субъектности; в
качестве основных использовались методики «Психологическая
автобиография» и «Опросник стратегий поведения в
значимых ситуациях».
Сопоставлялись данные обследования, полученные в
каждой группе, как между группами, так и со среднегрупповыми
(«нормальными») данными по всей выборке, в которую
входили в том числе и испытуемые, отнесенные к «чистым»
типам.

«152» Глава 3
ВЫВОПЫ
Потенциал субъектности — это возможность реализации
внутренней активности, целостности, человеческой
сущности. Способ реализации потенциала субъектности зависит
от индивидуально специфичной возможности человека
взаимодействовать с жизненной ситуацией, непосредственно
связывающей его с окружающим миром.
Направление проявления потенциала субъектности
раскрывается в понятии субъект-объектных ориентации в
жизненных ситуациях, которое характеризуется наиболее
высокой степенью обобщенности по сравнению с близкими
понятиями ценностных, смысложизненных и жизненных
ориентации.
В гипотетической модели субъект-объектных ориентации
в жизненных ситуациях выделены переменные, которые
могут предопределять пути трансситуационной реализации
субъектного потенциала: целостность — дискретность
восприятия своей жизни, внутренний — внешний
трансситуационный локус контроля, эко- эго-ориентация,
трансситуационная смелость — трансситуационный консерватизм.
Предполагалось, что положительные полюса данных
измерений характеризуют «субъектную» ориентацию в
жизненных ситуациях, а отрицательные — «объектную». На
основе гипотетической модели субъект-объектных
ориентации в жизненных ситуациях создан предназначенный для
эмпирического выявления их структуры опросник.
С целью анализа дискриминативности опросника дважды
проведена процедура отбора заданий. Вычислялись два
показателя: доля испытуемых (р), давших ключевые
ответы, а также величина коэффициента корреляции заданий
с общим показателем (<р). В окончательном, третьем,
варианте опросника все пункты удовлетворяют
требованиям дискриминативности. Коэффициенты <р значимы в
основном на 0,1%-м уровне. Значение коффициента £Фср-
гюсона также указывает на высокую дискриминативность
опросника.

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях —153 —
В результате факторного анализа была принята
уточненная модель субъект-объектных ориентации в жизненных
ситуациях, включающая в себя четыре фактора:
1. Трансситуационная изменчивость. Содержание
фактора отражает ответ на вопрос: «как?» (как человек
взаимодействует с жизненной ситуацией — изменяясь или
стабилизируясь).
2. Трансситуационный локус контроля. Содержание
фактора даст ответ на вопрос: «кто?» (кто осуществляет
взаимодействие человека с жизненной ситуацией: он сам или
другие люди, внешние обстоятельства).
3. Трансситуационная направленность освоения мира.
Содержание фактора дает ответ на вопрос: «куда?» (куда
направлено взаимодействие человека с жизненной
ситуацией — вовнутрь или вовне).
4. Трансситуационная подвижность. Содержание
фактора отвечает на вопрос: «где?» (где, в каких условиях
осуществляется жизнедеятельность: в привычных или в
новых жизненных ситуациях).
После ряда статистических процедур утверждения,
первоначально формировавшие шкалу целостности восприятия
своей жизни, вошли в другие шкалы. Уточнено
содержание шкал трансситуационного локуса контроля,
трансситуационной подвижности (первоначально
«трансситуационной смелости»), трансситуационной направленности
освоения мира (первоначально «общей направленности
жизнедеятельности»). Образовалась также новая шкала
трансситуационной изменчивости.
Все показатели опросника имеют ряд достоверных связей
с показателями других методик, что подтверждает
наличие его конструктной валидности. Наибольшим
количеством таких связей характеризуется показатель «трансси-
туационнная подвижность» (16 связей), наименьшим —
«трансситуационная изменчивость». Анализ этих связей
уточняет содержательную характеристику составляющих
субъект-объектных ориентации и позволяет утверждать о
том, что траисситуационная изменчивость — это прежде
всего тяга к «изменениям в изменениях»; трансситуацион-

«■ 154 ■» Глава 3
ный локус контроля — уверенность в своих возможностях
справиться с жизненной ситуацией; трансситуационная
направленность освоения мира — стремление
самосовершенствоваться, вступая в жизненные ситуации;
трансситуационная подвижность — тяга к жизненным изменениям как
таковым (в отличие от трансситуационной изменчивости).
Опросник обладает также высокой текущей валидностыо,
определяемой по методу контрастных групп.
Опросник обладает высокой надежностью по
согласованности пунктов. Коэффициенты надежности K-R20 Кью-
дера—Ричардсона для всех шкал значимы на 1%-м
уровне. Наиболее надежны итоговый показатель и показатель
трансситуационного локуса контроля. Третий,
окончательный вариант опросника является гомогенным, надежным
тестом, релевантным но содержанию: все пункты и все
шкалы высоко коррелируют с итоговым показателем.
Шкалы опросника обладают также удовлетворительной рс-
тсстовой надежностью при интервале рстсста в две
недели и один месяц, а для итогового показателя — также
при интервале рстеста в четыре месяца.
После проверки нормальности распределения опросник
стандартизирован на выборке из 443 человек. Согласно
результатам стандартизации, возможен перевод «сырых»
баллов в стены.
Одномерная типология субъект-объектных ориентации
(«субъектная» и «объектная» ориентации) является
теоретически и эмпирически доказанной благодаря
эмпирической проверке разработанной теоретической модели
субъект-объектных ориентации в процессе разработки
психометрически обоснованного гомогенного инструментария.
Индивидуальная «окраска» типов возможна благодаря
различиям в степени выраженности отдельных компонентов
субъект-объектных ориентации. Особенности
взаимосвязи этих компонентов, отразившиеся в двух вторичных
ортогональных шкалах, явились основой для разработки
двумерной типологии: фактор «трансситуационнос творчество»
включает взаимосвязанные шкалы «трансситуационная
изменчивость», «трансситуационная направленность освоения

Субъект-объектные ориентации в ... ситуациях «ш155«»
мира», «трансситуационная подвижность». Второй
вторичный фактор совпадает с первичным фактором
трансситуационного локуса контроля.
В результате анализа ответов на мини-анкету
«Жизненные цели», рисунков и задания на «перевоплощение»
уточнено психологическое содержание каждого из типов и в
связи с этим предложены их названия: «преобразователь
жизненной ситуации» (адаптирующий интернальный),
«гармонизатор жизненной ситуации» (адаптирующий экс-
тернальный), «пользователь жизненной ситуации»
(адаптивный интернальный), «потребитель жизненной ситуации»
(адаптивный экстернальный). Данная типология,
основанная на анализе способа взаимодействия человека с
жизненной ситуацией, согласуется с описанными в
литературе типологиями, в которых характеризуются обобщенные
способы человеческого бытия, и отличается тщательной
эмпирической выверенностыо.
Применение Опросника субъект-объектных ориентации в
жизненных ситуациях возможно при решении широкого
круга научных и практических проблем — в любых
ситуациях психологического консультирования, когда
требуются анализ и коррекция психологических особенностей
клиента, имеющих значение для способа его
взаимодействия с жизненными ситуациями.

ВНУТРЕННЯЯ
KflPTUHfl
ЖиЗНЕйЕЯТЕЛЬНОСШ
4.1.
Внутренний картина
жизнедеятельности:
диагностические лодкоды к анализу
Биографический метод и его модисрикаиии
Биография («история жизни») всегда была
распространенным, хотя и недостаточно теоретически обоснованным
жанром истории науки и искусства. Это и один из наиболее
ранних методов исследования личности, однако
методологически малоразработанный и в исследовательских целях
использующийся достаточно редко. И. С. Кон (1984) в качестве
специфики метода определяет сочетание понимания и объяснения
и называет биографический жанр научно-художественным.
Подчеркивая направленность метода на изучение свойств субъекта
жизни (т. с. на познание не просто жизнеописания человека, а
его судьбы), И. С. Кон видит в этом причины его
методологической сложности: «Биографа интересует не только что и по
каким причинам сталось с его героем, но и что и ради чего он
сделал из себя» (с. 176).
В XIX веке биографический метод был распространен в
исторических исследованиях («биографическая история» как
примитивное историческое повествование). Известны также
биографические социологические исследования первой четверти
XX века (изучение субъективной стороны социальных процее-
ГЛАОА
4

Внутренняя картина жизнедеятельности «157 —
сов). Еще в начале XX века биографический метод
становится излюбленным жанром герменевтики и психоанализа,
противоположных, в сущности, исследовательских направлений.
Как отмечает Э. Ю. Соловьев, отношение к исповеди другого
в герменевтике определяется презумпцией благоговения, тогда
как в психоанализе — презумпцией подозрительности (цит. по:
Кон И. С, 1984). В первом случае можно видеть чрезмерное
увлечение индивидуальным содержанием автобиографий,
тогда как во втором — выявлением типичного. Действительно,
достаточно сложно найти оптимальный путь анализа
жизненных историй, однако в настоящее время заметен рост интереса
к данному пути познания человека. Так, в социологии сегодня
отчетливо выделяется стремление изучить связь между
биографией как субъективной конструкцией и биографией как
социальной действительностью. В качестве методов
выступают различные формы интервью. Проблемой в данном случае
является степень его открытости — от лейтмотивного, со
«сквозной» темой, до нарративного, когда опрашиваемому
предоставляется полная свобода в изложении воспоминаний
(Биографический метод..., 1994; Судьбы людей..., 1996).
В психологии обычно возникновение биографического
метода связывают с именем Ш. Бюлср, предложившей и
активно использовавшей анализ дневников и автобиографий для
исследования развития личности на протяжении се жизни в
20-х годах XX века (Buhlcr Ch., 1959). Параллельно
биографический метод применялся отечественным исследователем
Н.А.Рыбниковым (1920, 1930), впоследствии разрабатывался
в школе Б. Г. Ананьева (Психодиагностические методы..., 1976).
Систематизация приемов биографического метода дана Н. А.
Логиновой (1975, 1978, 1985).
Существует множество разновидностей биографического
метода в зависимости от исследовательской позиции автора и
феноменов, которые находятся в его поле зрения. По сути,
биографический метод можно рассматривать более широко — как
особое исследовательское направление, ставящее задачу
познания целостной жизни, которая рассматривается во временной
протяженности. В том случае, когда за единицу анализа
принимается событие как простейший элемент жизни, можно го-

«158» Глава 4
ворить о событийно-биографическом подходе. Биографический
метод часто реализуется в создании различного рода
психологических автобиографий (Бурлачук Л. Ф., Коржова Е. Ю., 1998;
Коржова Е. Ю., 1994а, б, 1995, 1996; Ржичан П., 1983;
Логинова Н. А., 1985).
В нашей стране наиболее широкую известность получил
метод каузомстрии (Головаха Е. И., Кроник А. А., 1984),
основанный на выделении испытуемым 15 значимых событий и
выяснении причин целевых связей между ними. Количество
причинно-целевых связей, в которые включены жизненные
события, определяет их значимость. Однако следует учитывать,
что между событиями помимо причинно-целевых существуют
и другие виды связей.
Разработан историко-праксиграфичсский метод изучения
биографий, основанный на историческом описании творчества,
анализе биографий, открытий, достижений, в центре которого
анализ продуктов творческой деятельности (Рудксвич Л. А.,
1994; Рудксвич Л. А., Рыбалко Е. Ф., 1997).
В настоящее время одним из вариантов биографического
метода является исследование автобиографической памяти, а
также анализ в биографическом масштабе психологического
времени, в котором находит специфическое выражение вся
совокупность отношений личности (см. гл. 1).
В. В. Нуркова (2000), анализируя методы, которыми
оперируют в области автобиографической памяти, отмечает
значительное разнообразие подходов — от принятых в социальных
науках и искусствоведении до классических
экспериментальных в области изучения памяти. В связи с этим возникает
проблема «истинности» содержания автобиографической
памяти. Ее пытаются разрешить по-разному: либо привлекая
дополнительные источники информации (факты, очевидцев),
либо фиксируя направление преобразований
автобиографических воспоминаний с помощью «непрямого
воспроизведения». В последнем случае могут использоваться
слова-подсказки, свободные ассоциации, гипноз и др. Можно сделать
вывод о том, что в исследованиях автобиографической
памяти более важен не бытийный, а событийный аспект
(Нуркова В. В., 2000), т. с. жизненные цели, мотивы представляют

Внутренняя картина жизнедеятельности « 159 ■»
гораздо меньший интерес, чем события как таковые и их
воспроизведение.
В исследованиях же психологического времени, напротив,
ставится акцент на бытийном аспекте, и потому анализ
событий служит лишь поводом для понимания особенностей
выстраивания во времени своей жизни (Абульханова К. А.,
Березина Т. Н., 2001).
Неоднократно демонстрировалась эффективность
биографического подхода при исследовании роли личности и среды
в заболевании. Наиболее распространенной формой
автобиографии является клинический анамнез, ориентированный на
прошлое личности (психологическая автобиография) и на се
будущее (психологический автобиопроскт), например
описанные П. Ржичаном (1983). Клинический анамнез, который даст
возможность узнать о главных событиях и важных периодах
жизни испытуемого, можно модифицировать различным
образом в соответствии с исследовательской задачей (Ганслина Е. И.,
Красвский Я. М., 1971; Янушксвмчюс 3. И. и др., 1982). В
зарубежных исследованиях большое внимание уделяется
способности индивида справляться с эмоциональными стрессами,
конфликтами, сложными ситуациями, встречающимися на его пути
в течение всей его жизни (Ruttkay-Ncdccky I., Zikmund V., 1957;
Zikmund V., Seiko D., Breucr P. etc., 1985).
В целом биографический подход предоставляет
уникальную возможность изучить стабильность и изменчивость
поведения личности сквозь время и ситуации. Он также даст
возможность изучения самих жизненных ситуаций, в которые
попадает личность в течение своей жизни, и исследования
привычного для нес выбора и избегания ситуаций.
Анализ событий недавнего прошлого
Данный подход имеет непосредственное
отношение к биографическому методу, однако его возникновение и
развитие осуществлялось фактически независимо от него, как
правило, в исследованиях психологического стресса (см. 1.3),
причем в наиболее ярко выраженной позитивистичности ис-

— 160— Глава 4
следовательской парадигмы. Впервые для оценки взаимосвязи
между недавними существенными жизненными изменениями
и состоянием здоровья Т. Holmes, R. Rahc (1967) была
разработана методика, впоследствии не раз дорабатывавшаяся и
применявшаяся ими в сотрудничестве со многими исследователями
(Bruce E. Н., Edwards M. К., Frederick R. etc., 1976; Horowitz M.,
Shacffcr С, Hiroto D. etc., 1977; Rahc R. H., 1972; Thcorell Т.,
Rahe R. H., 1971) — шкала социальной приспособляемости (the
Social Readjustment Rating Scale (SRRS), иначе — опросник
недавнего опыта (the Shcdulc of Recent Experience (SRE)
Questionnaire. Эта шкала и се модификации широко
используются в настоящее время, в том числе и в нашей стране со
второй половины 80-х годов (например, Бсрсзин Ф. Б., 1988).
Шкала содержит перечень 43 жизненных изменений (событий)
в здоровье, работе, семье, личной жизни, финансовой сфере.
Длительные жизненные затруднения, равно как и стрессы,
возможные в будущем, не учитываются. Жизненные изменения
могут быть как объективными (смена места работы,
рождение ребенка), так и субъективными (изменение личных
привычек, принятие важных решений, связанных с будущим),
желательными (повышение по службе, примирение после крупной
ссоры) или нежелательными (материальные затруднения,
конфликты с начальством). По мнению авторов, все события
влияют на адаптивные возможности человека путем
психофизиологической активации. Испытуемых просят оценить события
в баллах, соответствующих выраженности стрсссогенности
событий, взяв за образец событие «вступление в брак», кото-
рос имеет заранее оценку в 500 баллов. Затем полученные
для каждого события баллы («веса» жизненных изменений в
условных баллах — life change units (LCU)) делят на 10.
Общая сумма баллов выступает показателем выраженности
жизненного стресса, прежде всего у больных различными
заболеваниями — наследственными, инфекционными, болезнями
обмена веществ.
К критическим замечаниям в адрес такого рода методик
можно добавить следующие. Один и тот же суммарный LCU
может быть результатом одного большого события и
множества малых. Выявлено также, что для невротиков характерна

Внутренняя картина жизнедеятельности «161-»
тенденция давать всем событиям высокие баллы. Это
свидетельствует о том, что показатели LCU скорее говорят об
отношении к реальным жизненным изменениям или реальному
заболеванию. Именно отношение к жизни может быть
подлинным фактором риска заболевания. Поскольку в работах
такого рода события, оцененные высокими баллами,
принадлежали к различным сферам жизнедеятельности, делался вывод
о неспсцифичсском стрессовом влиянии недавних жизненных
изменений на здоровье и болезнь, которая за ними следует.
При этом, однако, не учитывалось, что различия в
личностных и средовых особенностях предполагают различия и в стрсс-
согенности жизненных изменений разного типа.
Помимо SRE, существует еще ряд методик типа
опросников. К достаточно известным относится методика
исследования жизненного опыта LES (The Life Experience Survey),
предложенная I. G. Sarason, J. H. Johnson, J. M. Sicgel (1978), которая
состоит из списка 57 событий. Задача испытуемого — выбрать
из списка события, которые произошли в его жизни в течение
прошлого года, а также оценить желательность события и его
исхода по 7-балльной шкале. Аналогичная шкала С. Tennant,
G. Andrews включает 63 события. Эти методики и их
модификации используются в работах А. В. Hill, S. M. Kemp-Wheeler,
1986; С. A. Howanitz, 1986 и др.
Опросники такого рода, позволяющие получить
объективные количественные показатели стрессового воздействия
событий, как указывают их авторы, более эффективно
применять в групповых исследованиях, нежели в работе с отдельными
индивидами. Несмотря на ряд недостатков, с помощью этих
методик все же было получено много важных результатов о
влиянии на человека событий жизни.
В событийном подходе, дополняющем анализ событий
недавнего прошлого и ориентированном на изучение
повседневных, «рядовых», событий (см. 1.3), для их проспективной
регистрации используются многочисленные интервью о жизненных
событиях за каждый месяц, предшествовавший рецидиву болезни
(Paykel E. S., Tanner J., 1976), шкалы ежедневных «подъемов»
(uplifts) и «препятствий» (hassles) — желательных и
нежелательных изменений, изменений в здоровье, семье, работе и др.

«162» Глава 4
(Kanner A. D., Coyne J. С, Shacffer С, Lazarus R. S., 1981), метод
суммирования переживаний (Hormuth S. E., 1986).
Используемые шкалы событий, как правило, включают в себя перечень
симптомов болезни и потому удобны для анализа взаимосвязи
событий и заболеваний. В смешении событий и симптомов
состоит, однако, и уязвимость таких шкал.
В некоторых работах утверждается, что в изучении
событий интервью имеет преимущества перед методиками,
основанными на самоотчете. Так, в исследованиях особенностей
жизненных изменений J. Jensen (1988), Е. S. Paykel (1983) была
предпринята попытка применить иолуструктурированнос
интервью. В этих случаях перечень событий являлся основой
диалога между исследователем и испытуемым и позволял
устанавливать связь событий с обстоятельствами и временем их
возникновения, с особенностями переживания этих событий.
исследование внутренней картины
жизнедеятельности по результатам
художественного творчества
Очевидно, что художественные произведения
несут на себе «печать» индивидуальности автора, особенностей
переживания им жизненных ситуаций. Эта проблема
относится к одной из ключевых в психологии искусства, более
широко — психологии творчества. Активнее всего она
разрабатывается в психоанализе (например, Фрейд 3., 1991, 1995). Анализ
научного творчества также может быть полезен для
понимания внутреннего мира человека: личностные особенности
проявляются в процессе создания творческого «продукта», в
стиле, специфике изложения (Зись А. Я., 1988). Однако именно
результаты художественного творчества позволяют понять
человека в его целостности, понять его жизненные переживания,
особенности осмысления жизни. М. Г. Ярошсвский (1988)
более отчетливые проявления личности в художественном
творчестве связывает с отличием художественного творчества от
научного. Это специфика художественного творчества как
воплощения ценностной деятельности по сравнению с научным твор-

Внутренняя картина жизнедеятельности «в 163 ■•
чсством как воплощением познавательной деятельности. В. Е.
Семенов (1995) характеризует сущность искусства «как
сообщения, творимого личностью для другой личности, для другого
духовного субъекта, для другой души» (с. 3). В этом
«сообщении» мы можем постараться «расслышать» голос души автора,
понять своеобразие его мировосприятия, его духовной жизни.
Нам представляется, что отношение к своей жизни
наиболее ярко и специфически образно отражается в
автобиографических художественных произведениях (в изобразительном
искусстве — в автопортрете, в художественной литературе — в
автобиографическом романе, повести, рассказе, среди
поэтических произведений — в лирике, в музыке — в произведениях,
посвященных конкретным жизненным событиям автора).
Особое место в ряду автобиографических произведений занимает
поэтическая лирика, в которой индивидуальность автора,
внутренний мир его переживаний, ощущения себя «внутри бытия»,
причудливо складывающиеся в субъективную целостность,
проявляются наиболее отчетливо. Поэтому анализ лирической
поэзии можно в первую очередь рассматривать в качестве
разновидности биографического метода, а кроме того, проективного
экспрессивного метода, поскольку автор неизбежно проецирует
в поэзию свои переживания. Результатом такого анализа может
быть выявление наиболее значимых жизненных отношений. Они
целостно, в отличие от данных покомпонентного структурного
анализа, характеризуют внутреннюю картину
жизнедеятельности человека. Такая целостность характерна для познания
личности в произведениях искусства, в отличие от
фрагментарности и зачастую односторонности научного изучения внутреннего
мира, которых может избежать разве что биографический
подход (но он сам по себе граничит с искусством).
Первым нашим опытом сугубо качественного
исследования внутренней картины жизнедеятельности является
психобиографический анализ выдающегося мыслителя нашего века
А. Л. Чижевского, выполненный на основе его поэтических
произведений (Коржова Е. Ю., 2000а, 2002). Сегодня многими
признается, что А. Л. Чижевский был блестящим
ученым-энциклопедистом, чьи выдающиеся открытия принадлежат самым
разным областям научного знания (Чижевский А. Л., 1976, 1995).

«■ 164 ■■• Глава 4
Гораздо меньше известно, что многогранность натуры ученого
ярко проявилась не только в научном, но и в художественном
творчестве: музыке, живописи и, наконец, в поэзии
(Чижевский А. Л., 1996). А.Л.Чижевского с полным правом можно
назвать российским Леонардо да Винчи. Проведенный
качественный анализ поэзии А. Л. Чижевского позволил определить
его основные жизненные отношения (по разным жизненным
сферам): это отношения к солнцу, к познанию, к творчеству, к
делу, ко времени, к смерти, к любви. Полученные данные
свидетельствуют о возможности новой линии исследования —
анализе внутренней картины жизнедеятельности выдающихся
деятелей искусства по результатам их творчества.
Анализ внутренней картины жизнедеятельности
персонажей художественных произведений — еще один, пока еще
неизведанный путь познания человека в контексте жизненной
ситуации. Как отмечает Г. Оллпорт (Allport G., 1959), в
художественных произведениях личность предстает в форме
художественно-образной реконструкции автором внутреннего мира
своего персонажа. Ее спецификой являются целостность
видения жизненного пути, глубина внимания к жизненным
ситуациям и поведению. Вопрос о возможности такого способа
познания личности со стороны психолога в определенной мерс
дискуссионен (Братусь Б. С, 1985; Зинченко В. П., 1994), но
неизменно вызывает интерес, поскольку открывает новые
перспективы изучения человека в его целостности. К таким
перспективам можно отнести, в частности, «перевод» с языка
художественных произведений на научно-психологический.
Техника репертуарный решетом
в исследовании внутренней картины
жизнедеятельности
Своеобразие этого подхода — в изначальном
сочетании особенностей идиографического и номотстического,
качественного и количественного подходов. Его возникновение
связано с именем Дж. Келли и его теорией индивидуальных
конструктов, а также первым методом — репертуарным тестом

Внутренняя картина жизнедеятельности « 165 ■»
ролевых конструктов (Кслли Дж., 2000; Kelly G., 1955). В
настоящее время вопрос о связи теории и ТРР остается открытым.
Репертуарные решетки могут быть примером относительной
изолированности метода от теории, на которой он
разрабатывался. В нашей стране имеется опыт интерпретации ТРР в русле
психоссмантики. К конструктам в понимании Дж. Кслли
оказываются близкими «категории индивидуального сознания»
(Петренко В. Ф., 1988, 1997), «категориальные установки»
(Шмелев А. Г., 1983), «субъективные семантики» (Артемьева Е. Ю.,
1999). Дсятельностная психосемантичсская теория позволяет
рассматривать ТТР в качестве искусственно построенных дся-
тельностей, с помощью которых осуществляется
реконструкция индивидуальной системы значений.
Нами (Коржова Е. Ю., 19946, 1995) была разработана
репертуарная ранговая решетка «Ролевые позиции -
личностные качества». Особенности восприятия себя во взаимосвязи
с восприятием других, определяемые с се помощью, можно
рассматривать в качестве личностного компонента внутренней
картины жизнедеятельности как отражения отношения к себе во
взаимосвязи с отношением к другим. Под конструктами в
методике понимаются частные категории индивидуального
сознания, с помощью которых человек оценивает себя и других
(Петренко В. Ф., 1988). Конструкты характеризуют сферу «Я», а
также различные ролевые (репертуарные) позиции. В качестве
элементов выступают 12 прилагательных — личностных качеств,
отобранных из тезауруса личностных черт, который отражает
наиболее частотные лексические единицы (Шмелев А. Г., По-
хилько В. И., Козловская-Тсльнова А. Ю., 1989). В процессе
структурированного интервью испытуемый ранжирует каждый
конструкт по всем элементам. Ранжировки являются
операциональным отображением субъективных оценочных шкал,
характеризующих представления испытуемого о себе и других.
Сопоставление ранжировок позволяет реконструировать отношения
между шкалами (Федотова Е. О., 1985). Согласно данным
В. В. Столина (1983), при сопоставлении конструктов можно
определить более стабильную структуру самосознания, а при
прямой оценке конструктов — более актуальную и вызванную
определенной задачей.

«166» Глава 4
Рассматриваются следующие параметры:
• Взаимосвязь актуального, ретро- и проспективного «Я-об-
разов».
• Степень идентификации с различными ролевыми
позициями, взаимосвязь ролевых позиций в индивидуальном
сознании.
• Степень влияния представлений о себе и других на
процесс субъективного оценивания.
• Степень дифференцированное™ восприятия себя и
других.
• Усредненные представления о различных аспектах «Я» и
ролевых позиций, характерные для разных групп
испытуемых.
Нормативные данные являются ориентировочными, так как
основной акцент делается на анализе индивидуальных данных.
Сам метод репертуарных решеток был предложен Дж. Кслли в
качестве идиографического. Нами получен ряд таких
ориентировочно-нормативных данных, свидетельствующих о высокой
текущей валидности методики, в исследовании соматически
здоровых и больных лиц. Сходство систем конструктов
больных различными соматическими заболеваниями состоит в
наличии значимой связи между конструктами «каким я,
по-видимому, стану» и «каким бы я хотел быть». Это характерно
для всех групп больных (и не свойственно здоровым), и может
свидетельствовать о страхе перед возможными изменениями
образа «Я». Таким образом, изменение образа физического «Я»
в результате болезни оказывает влияние на самооцениванис
себя как личности (через восприятие себя в контексте
жизнедеятельности). У здоровых отчетливо выделяется один кластер,
объединяющий конструкты «каким бы я хотел быть»,
«человек, которому я нравлюсь» и «человек, которым я
восхищаюсь», и отражающий естественное желание здорового
человека нравиться и даже быть объектом восхищения. Примечательно,
что образ больного человека незначительно влияет на
оценивание людей и самооцениванис: существенного влияния «роль
больного» на видение мира (во всяком случае, на восприятие
людей) не оказывает, хотя для больных конструкт «больной
человек» более значим.

Внутренняя картина жизнедеятельности «■ 167 ■»
Репертуарные решетки не являются тестами в
традиционном понимании. Содержание и количество элементов и
конструктов строго не задаются; они варьируют в зависимости от
задачи (Pathod P., 1982). Надежность в данном случае
понимается как один из аспектов валидности, как возможность
изучать интересующую проблему. Изменчивость или неизменность
результатов рассматриваются в качестве характеристики
испытуемых. Валидность понимается как полезность методики для
проникновения во внутренний мир человека (Общая
психодиагностика, 1987; Франселла Ф., Баннистср Д., 1987), т. с. решетки
валидны в силу своей структуры. Такие характеристики
решеток сближают их с проективными методиками.
* * *
В познании внутренней картины жизнедеятельности по
сравнению с изучением других се феноменов наиболее
очевидна роль субъективности как базовой характеристики
человека (Слободчиков В. И., Исаев Е. И., 1998), поскольку речь
идет о переживании, осмыслении, а значит понимании своей
жизни. В исследовании методический инструментарий
изначально характеризуется тройной рефлексией, поскольку
направлен на познание особенностей познания человеком познания
собственного бытия. В зависимости от изучаемого уровня
жизнедеятельности к известным методикам такого рода могут быть
отнесены направленные на изучение переживания жизненных
ситуаций и жизни в целом как ситуационного компонента
внутренней картины жизнедеятельности, самосознания как
личностного компонента внутренней картины жизнедеятельности,
отношения к здоровью и болезни как ее соматического компонента.
Эти диагностические подходы более или менее
формализованы, характеризуются большей или меньшей выраженностью
гуманитарной или естественнонаучной парадигмы. Анализ опыта
применения методического инструментария такого рода
показывает, что всякий раз при попытках чрезмерной
формализации неизбежны потери информации о наиболее существенном,
о том, ради чего, собственно, и применяется методика, т. с. о

— 168— Глава 4
своеобразии внутреннего мира человека. Ярким примером
может служить рассмотренный выше событийный подход,
ориентированный на анализ жизненных событий недавнего
прошлого. Поэтому следует со всей осторожностью относиться к
естественному стремлению исследователя сделать процедуру
исследования и его анализ более «строгим», на первый план
все же ставя не объяснение, а понимание. Тем не менее
перспективно сочетание различных подходов, что позволит
рассмотреть интересующий феномен с разных его сторон.
4.2.
«Психологическая автобиографий»
кок способ анализа Внутренней
картины жизнедеятельности
Обшоа норонтеристино
«Псинологичесной овтобиогросрии»
«Психологическая автобиография» — это
экспрессивная проективная методика исследования переживаний,
связанных с наиболее значимыми сферами жизни. Методика
позволяет выявить особенности восприятия значимых
жизненных ситуаций, а именно — наиболее важных событий в жизни
человека. Это особые ситуации, тесно связанные с личностью
испытуемого. Называя значительные события своей жизни,
человек преломляет их через свое «Я». Таким образом,
методика предоставляет возможность изучить наиболее существенно
связанные с личностью особенности психологической среды
(Barker R. G., 1968), или особенности восприятия ситуаций
(Магнуссон Д., 1983), или субъективных ситуаций (Stcbbins R. А.,
1981) в жизни человека. Направленность методики на
исследование жизненного пути, способы интерпретации
количественных показателей позволяют отнести «Психологическую
автобиографию» к методикам событийно-биографического подхода,
тогда как пути создания методики, а также соответственно

Внутренняя картина жизнедеятельности — 169 ■»
предлагаемые для анализа количественные параметры (1-4А)
во многом созвучны традиционным приемам проведения
исследования широко распространенного за рубежом событийного
направления, ориентированного на анализ событий недавнего
прошлого. Таким образом, «Психологическая автобиография»
основана на двух главных подходах к исследованию
внутренней картины жизнедеятельности и может служить наглядным
примером их взаимодействия. Известно, что в психологии
термин «переживание» употребляется по меньшей мерс в
двояком смысле: как психический факт и более узко — как
биографические переживания, т. с. воспоминания (Логинова Н. А.,
1985). В настоящей работе термин используется в его
широком смысле, несмотря на использование в биографическом
контексте. О «значимых» отношениях писал В. Н. Мясищсв (1960).
«Значащие» переживания как основной феномен в
психологии, как се предмет были рассмотрены Ф. В. Бассиным (1971,
1972). Понятие переживания как единицы анализа было
введено Л. С. Выготским и детально разработано Ф. Е. Василюком
(1984).
В 1994 г. впервые систематично изложены основные
принципы построения методики и интерпретации данных (Коржо-
ва Е. К)., 1994а). В более ранних наших работах отражены
основные идеи, заложенные в создание этой методики. В
последующих работах (Коржова Е. Ю., 19946, 1995, 1996; Бурла-
чук Л. Ф., Коржова Е. 10., 1998 и др.) отражено дальнейшее
осмысление проблемы внутренней картины жизнедеятельности
и возможностей се психодиагностики. Наряду с углублением
психометрического обоснования методики проводились
многочисленные эмпирические исследования, в которых
раскрывались все новые грани диагностических возможностей
«Психологической автобиографии». Данные исследований позволяют
констатировать, что «Психологическая автобиография»
оказалась тонким диагностическим инструментом, позволяющим
глубоко проникнуть во внутренний мир человека. С се помощью
возможно учесть часто ускользающие от исследователя
нюансы отношения человека к разным аспектам своего бытия в мире,
не только увидеть яркие краски создаваемой каждым своей
картины жизнедеятельности, но и различить полутона, а также

« 170-» Глава 4
понять се в целостности. Вместе с тем количественные
показатели позволяют успешно выводить групповые закономерности
и сопоставлять данные разных выборок.
Как правило, сбор психологического анамнеза предшествует
любому психодиагностическому исследованию. При этом он
обычно носит характер свободной беседы либо полуструкту-
рированного интервью и позволяет ориентироваться в жизни
испытуемого. В исследовательских целях биографический
подход применяется довольно редко (например, в рассмотренных
выше исследованиях Б. Г. Ананьева, Е. И. Головахи и А. А. Кро-
ника, Н. А. Логиновой, I. Ruttkay-Ncdccky, V. Zikmund).
Данная методика сохраняет достоинства индивидуально
ориентированного анамнеза и в то же время позволяет обобщить
результаты исследования значительного количества испытуемых
и вывести групповые закономерности. Получаемые данные
можно анализировать как в исследовательских целях, так и в
качестве предваряющего дальнейшее обследование
психологического анамнеза, облегчающего контакт с испытуемым.
Несмотря на внешнее сходство с другими
автобиографическими методиками, наш вариант «Психологической
автобиографии» существенно отличается от них, и прежде всего —
выраженной проективностью вследствие акцента на
неопределенности, неоднозначности несущих на себе отпечаток личности
ответов испытуемых. Как отмечает Л. Ф. Бурлачук (1989),
ответы-реакции испытуемых приобретают смысл не столько в
связи с их объективным содержанием, сколько с личностным
значением, которое придаст ответу испытуемый. На первый план
выступает личностное значение ответов — как содержательных
характеристик называемых событий (тип и вид, частота
встречаемости), так и их формальных особенностей (количество,
«вес», указываемая степень значимости, время свершения
события), что позволяет отнести «Психологическую
автобиографию» к экспрессивным проективным методикам. Сочетание
событийно-биографического подхода и направления
исследования событий, ориентированного на анализ событий
недавнего прошлого, позволило при разработке методики выделить
показатели, отличающиеся от обычно анализируемых в результате
применения автобиографических методик. Сходство заключа-

Внутренняя картина жизнедеятельности mm 171 ■■»
стся лишь в направленности на изучение особенностей
жизненного пути с помощью событийного анализа. Так, в отличие
от каузомстрической методики Е. И. Головахи, А. А. Кроника
(1984) (или се компьютерного варианта «Life line»), количество
событий не задастся заранее; отличается техника проведения
исследования, параметры обработки и интерпретации данных;
отсутствует причинно-целевой анализ событий. В
«Психологическом автобиопросктс» II. Ржичана (1983) количество
событий заранее не задастся, как и в нашей методике, но в нем
отсутствуют четкие критерии анализа.
Рассмотрим технику проведения обследования с помощью
«Психологической автобиографии».
1. При групповых обследованиях, когда отсутствует
возможность уделить значительное внимание каждому
испытуемому, методика применяется на начальных этапах
обследования с целью сбора предваряющего исследование
анамнеза жизненного пути. При индивидуальных
обследованиях желательно предлагать методику на
заключительных этапах. К этому моменту после довольно длительного
общения с лицом, проводящим обследование, у
испытуемых при положительном отношении к
психодиагностической ситуации снижается эмоциональная напряженность,
вызванная необычной для них деятельностью. При этом
испытуемые проявляют большую откровенность.
2. Предлагается перечислить самые важные, с точки
зрения испытуемого, события прошедшей и будущей жизни
для получения сведений о переживаниях, связанных с
наиболее значимыми сферами жизни (подобный прием
используется, например, в исследованиях Н. А. Логиновой
(1985), Е. И. Головахи, А. А. Кроника (1984), П. Ржичана
(1983), но с другими целями). Количество событий не
ограничивается.
3. Испытуемого просят дать количественную оценку
каждому событию и указать его примерную дату.
4. Данные вносятся в бланк обследования, включающий
инструкцию испытуемому.
5. Обработка данных осуществляется в соответствии со
специальными таблицами.

il72— Глава 4
Основные параметры интерпретации данный
В соответствии с полученными
количественными показателями мы можем охарактеризовать следующие
параметры:
1. Продуктивность воспроизведения событий.
Определяется по количеству названных событий. Характеризует
общую продуктивность.
2. Оценка событий:
A. Значимость. Определяется по «весу», которым
наделяет испытуемый то или иное событие.
Б. Желательность. Определяется по «знаку» события, его
позитивности — негативности.
B. Степень влияния. Определяется по количественной
характеристике «веса»: события, оказывающие значительное
влияние (4-5 баллов), умеренное (3 балла), малое (1-2
балла).
Г. Среднее время антиципации и ретроспекции. Для
получения показателя среднего времени ретроспекции
событий следует суммировать время, прошедшее после
каждого указанного события, и разделить полученную сумму на
общее количество событий прошлого. Подобным же
образом вычисляется среднее время антиципации
(предвосхищения) событий: это суммарное время удаленности
событий в будущее, поделенное на общее количество
событий будущего.
2. Содержательная характеристика событий:
А. Тип и вид. Используется модифицированная
классификация R. H. Reese, M. A. Smycr (1983).
Типы событий:
I. Биологический (например, травма, рождение ребенка).
11. Личностно-психологичсский (например, выбор
жизненного пути, события, связанные с использованием свободного
времени).
111. Тип событий, относящихся к изменениям физической
среды (например, землетрясение, полет).

Внутренняя картина жизнедеятельности «■■ 173 ■»
IV. Тип событий, относящихся к изменениям
социальной среды (например, вступление в брак, продвижение по
службе).
По виду события могут относиться к следующим
жизненным сферам:
1. Родительская семья.
2. Брак.
3. Дети.
4. Место жительства.
5. Здоровье.
6. «Я».
7. Общество.
8. Межличностные отношения.
9. Материальное положение.
10. Учеба, повышение квалификации.
11. Работа.
12. Природа.
Б. Частота встречаемости («оригинальность —
популярность» и «сила — слабость»).
Оригинальным событие считается в том случае, если оно
встречается не более 1-2 раз в 100 протоколах испытуемых;
популярным — не менее чем в 30% протоколов. Популярность
означает наибольшую значимость для данного контингента,
оригинальность характеризует индивидуальное своеобразие
восприятия жизни.
В реакциях на сильные ситуации отмечаются
незначительные вариации, т. с. при этом большую роль играют
ситуационные переменные, нежели личностные; реакции на «слабые»
ситуации весьма разнообразны, что означает большую роль
личностных переменных. Нами использовалась гипотеза W. Mishel
(1984). Если в данной методике под реакцией на ситуацию
понимать оценку, которую испытуемый даст называемому им
событию, то, анализируя такие оценки, можно попытаться
выяснить, в каких случаях личностно-ситуационного
взаимодействия сама ситуация заставляет реагировать на нес
определенным образом, а в каких случаях нам важно знать личностные
особенности испытуемых.

mm 174 mm Глава 4
Отнесение события к «сильному» или «слабому»
предпринимается только в том случае, если это событие
указывают не менее 15% испытуемых, так как небольшое количество
ответов не позволяет сделать какие-либо определенные
выводы. Событие обозначается как «сильное», если оценка его
различными испытуемыми одинакова, и как «слабое», если
оценки различаются. В случае «сильной» ситуации указывается се
«знак», т.е. отмечается, желательное (позитивное, радостное)
это событие (СИ) или нежелательное (негативное, грустное)
(СИ). В случае «слабой»>ситуации отмечается, какие реакции
(оценки) преобладают: (СЛ) — со знаком «+» или (СЛ) - со
знаком «-», или же указывается, что имеются в равной
степени оценки с различным знаком (СЛ). Ситуации СЛ следует
относить к «слабым» в первую очередь.
На заключительном этапе обследования возможно
построение «линии жизни» с учетом выделенных показателей.
Псинометричесное обоснование
«Психологической автобиографии»
Текущее развитие современной
психодиагностики отличается, с одной стороны, все большим вниманием к
качественным способам изучения психических явлений, с другой
стороны — более тщательным количественным анализом
данных. Так, мы наблюдаем, что даже в ряде проективных
методик, сильной стороной которых традиционно считается
целостность охвата явления за счет качественной интерпретации, все
чаще отражаются попытки формализовать полученные данные,
ввести строгие количественные показатели — насколько это
позволяют стимульный материал и структура методики. При этом
методика сохраняет свои первоначальные достоинства и
вместе с тем позволяет более обоснованно сопоставлять данные
обследования разных испытуемых, разных выборок.
Подробно психометрическая характеристика
«Психологической автобиографии» описана в предыдущей нашей работе
(Коржова Е. Ю., 2002). В данной книге ограничимся кратким
ее описанием.

Внутренняя картина жизнедеятельности — 175 —»
Конструктива волидность
Для анализа конструктной валидности был
отобран ряд психодиагностических методик, показатели которых
так или иначе характеризуют разные аспекты отношения к
жизни. Таковыми оказались: Опросник смысложизненных
ориентации (СЖО) Дж. Крамбо, Л. Махолика (адаптация Д. А.
Леонтьева, 1992), методика самоотношения С. Р. Пантилесва (1993),
самоактуализационный тест (CAT) А. Маслоу — Э. Шостром
(адаптация Л. Я. Гозман, М. В. Кроз, 1997), Опросник локуса
контроля с улучшенными психометрическими
характеристиками (Ксснофонтова Е. Г., 1999), а также Шкала социальной
адаптации (Social Readjustment Rating Scale) Т. Холмса, X. Раз
(Holmes Т. Н., Rahc R. Н., 1967) и определение психологического
возраста по степени реализованное™ психологического
времени личности (Головаха Е. И., Кроник А. А., 1984). В
результате выявился целый ряд корреляционных взаимосвязей
показателей «Психологической автобиографии» с показателями других
методик. На первом месте по количеству взаимосвязей стоит
самоактуализационный тест, что свидетельствует о наиболее
тесной связи отношения к своей жизни прежде всего с
особенностями самореализации. Среди показателей «Психологической
автобиографии» больше связей имеют характеристики «веса»
и «количества» событий, меньше — временное
характеристики. Более валидны итоговые показатели количества и «веса»
событий, чем частные (в самом общем виде, за исключением
количества и «веса» прошедших радостных событий),
радостные — чем грустные (очевидно, отношение к грустным
событиям имеет специфическую природу и не связано напрямую с
личностными качествами, которые обычно характеризуют
особенности переживания своей жизни). На основании анализа
взаимосвязей можно также сделать вывод о различной
природе отношения к прошедшим и будущим событиям: отношение
к прошлому зависит от степени самоактуализации личности,
отношение к будущему — от самоотношения. Показатели
временной оценки имеют связи с показателями других методик
только в случае радостных событий. Временные аспекты отно-

«176» Глава 4
шсния к будущим событиям связаны с самооценкой, к
прошедшим — с самоактуализацией.
События, относящиеся к разным жизненным сферам (в
зависимости от «вида» и «типа»), по-разному связаны с
личностными параметрами. Наиболее личностно обусловленными
являются события, связанные с детьми, характеризующие
значимость данной области жизненных отношений.
Конечно, значимые связи с показателями представленных
выше личностных методик не исчерпывают конструктную ва-
лидность «Психологической автобиографии». В
действительности, отношение к различного рода жизненным ситуациям (и
соответственно отношение к различным жизненным сферам)
является сложным многоаспектным явлением.
Текущая валидность
Получен ряд данных, свидетельствующих в пользу
критериальной всишдности методики (по критерию
успешности социальной адаптации). Это в первую очередь данные
корреляционного анализа показателя эффективности
профессиональной деятельности 46 педагогов (как характеристики успешности
адаптации), полученного с помощью экспертного оценивания,
с показателями «Психологической автобиографии» (Коржо-
ва Е. Ю., 1996). Показано, что эффективность деятельности
положительно взаимосвязана с суммарным «весом» событий,
гв 0,21 (прежде всего это относится к событиям будущего,
г = 0,35, а среди событий, различающихся по содержанию
жизненных сфер, к которым они относятся, — к событиям в
родительской семье, гв 0,40). Это показатели общей
продуктивности, широты круга значимых переживаний, богатства и
легкости актуализации событий своей жизни. «Вес» событий
в родительской семье — важный диагностический признак,
поскольку он значимо сопряжен с рядом других жизненных
событий, которые связаны с детьми, с местом жительства, с
изменениями в обществе. Таким образом, данный вид событий
в первую очередь характеризует широту круга значимых
переживаний. С «весом» изменений в здоровье, характеризующим

Внутренняя картина жизнедеятельности «и177»
озабоченность соматическим состоянием, отмечается
отрицательная связь изучавшегося показателя эффективности
деятельности (г- 0,51). Имеются также связи с временными
параметрами «Психологической автобиографии»: это положительная
связь с удаленностью в будущее грустных событий, г - 0,34
(открытость опыту), низкая потенциальность радостных событий,
г = -0,50 (конкретность, реалистичность жизненных планов).
На критериальную валидность указывают также данные,
полученные в выполненных под нашим руководством
дипломных работах. Это данные о взаимосвязи показателей
«Психологической автобиографии» с социометрическим статусом
(также характеризующим успешность социальной адаптации) детей
старшего дошкольного возраста (Драчсва Е. Ю., 2000). Эти
данные согласуются также с результатами дипломной работы
Т. В. Угрюмовой (2001), в которой обнаружено, что
«Психологические автобиографии» подростков, обучающихся в обычной
школе, достоверно отличаются от «Психологических
автобиографий» подростков, обучающихся в школе-интернате.
Выявлено, что показатели продуктивности восприятия событий и
их значимости, а также временной трансспсктивы у обычных
подростков выше, чем у их сверстников без родительской
семьи. И. Н. Туро (2000) в дипломной работе выявлено также,
что показатели «Психологической автобиографии» значимо
связаны с показателями школьной адаптации.
Имеются данные о высокой текущей валидности по
методу контрастных групп — соматически здоровых и больных,
лиц разных профессий (педагогов и инженеров), педагогов с
высоким и низким уровнем деятельности (Коржова Е. Ю.,
1994а, 19946, 1995, 1996). Достоверность различий по
большинству показателей варьирует от р < 0,05 до р < 0,001). В
дипломных работах под нашим руководством также получен ряд
данных о текущей валидности, свидетельствующих о том, что
показатели «Психологической автобиографии» достоверно
отличают обычных учащихся от сверстников без попечительства
родителей (Угрюмова Т. В., 2001), старших дошкольников с
высоким социометрическим статусом от сверстников с
низким социометрическим статусом (Драчева Е. Ю., 2000),
учащихся начальных классов, успешно адаптирующихся к школе,

«178» Глава 4
от испытывающих затруднения в школьной адаптации
(Typo И. Н., 2000), студентов дневной формы обучения от
студентов заочной формы обучения (Сидорова Т. Н., 1997).
Надежность
Ситуативная обусловленность ответов не
позволяет говорить о надежности в се классическом понимании.
Главное достоинство методики усматривалось в
предоставляемой возможности «улавливать» тончайшие нюансы в
актуальном психическом состоянии испытуемого. Поэтому
надежность в данном случае можно рассматривать как возможность
выявлять тс или иные особенности, т. с. как аспект
валидное™.
Тем не менее нами все же была предпринята попытка
изучить устойчивость «Психологических автобиографий» во
времени. Заранее предполагалось, что в «автобиографиях»
отражаются как ситуативно преходящие, изменчивые психические
феномены, так и более устойчивые, относящиеся к группе
более стабильных личностных феноменов.
Как показали предварительные исследования,
нецелесообразно использовать в качестве ретестового интервала
небольшие временные отрезки (известно, что две недели — весьма
распространенный интервал рстсста, используемый в
психометрической разработке многих опросников). В таком случае
испытуемые просто-напросто помнили свои ответы (это уже
свидетельствует о том, что в рамках небольших временных
интервалов показатели «Психологической автобиографии»
устойчивы). Например, мы столкнулись с этим в попытках
сопоставить «Психологические автобиографии» больных
сердечнососудистыми заболеваниями, находящихся на лечении в
стационаре до и после реализации программы развития воображения
(Талвинская Т. Е., 2000). Кроме того, испытуемые крайне
неохотно соглашались на повторное обследование, ссылаясь на
болезненность даже однократной «процедуры осмысления
жизни». Поэтому было проведено исследование устойчивости
«Психологических автобиографий» на протяжении достаточно

Внутренняя картина жизнедеятельности в 179 —
длительного времени, а именно четырех месяцев. Дважды с
этим временным интервалом были обследованы 25 человек —
студенты заочного отделения филологического факультета РГПУ
им. А. И. Герцена — во время зимней и летней сессий.
Итоговые показатели количества и «веса» событий устойчивы,
надежны, причем итоговый показатель «веса» менее устойчив,
чем итоговый показатель количества событий (итоговый
показатель «вес» более сложен, состоит из дифференцированных
оценок каждого из названных событий). Среди частных
показателей количества и «веса» событий значительной
устойчивостью обладают прошедшие события, среди последних —
радостные. Среди событий с разной эмоциональной окраской
надежностью обладают количество и «вес» радостных событий
(в первую очередь за счет прошедших радостных событий).
Таким образом, устойчивы показатели прошедших
событий (и количества, и «веса»), особенно прошедших радостных
событий (прошедших грустных устойчивы только по «весу»).
Показатели будущих событий изменчивы (особенно грустные).
При этом итоговые показатели количества и «веса» событий
характеризуются вполне удовлетворительной надежностью. Это
свидетельствует о том, что «опыт свершившегося» более
прочен, чем «опыт грядущего» в оценке человеком своей жизни.
«Радостный опыт» более прочен, чем «грустный опыт».
Последнее может быть объяснено потребностью человека иметь
опору своего бытия в прошлых своих успехах, радостях.
«Грустный опыт» подвержен пересмотру и переоценке в зависимости
от изменений личности и актуальной жизненной ситуации.
События будущего неустойчивы и по количественно-весовым,
и по временном параметрам.
Среди «веса» событий, различающихся по типу, более
устойчивы события типа II — личностно-психологического, на
втором месте по устойчивости — «вес» изменений физической
среды (III). Это еще раз доказывает высокую субъективность
анализируемых образов жизненного пути: именно наиболее лич-
ностно значимые события оказались наиболее устойчивыми.
При анализе «веса» событий различного вида (по
жизненным сферам) оказалось, что изменения в здоровье (вид
событий «5») «сверхустойчивы», их «вес» фактически не измс-

— 180— Глава 4
нился. Достаточно надежен также «вес» событий в
родительской семье (вид событий «1»), связанных с браком (вид
событий «2»), с переменой места жительства (вид событий «4»),
событий, относящихся к сфере «Я» (вид событий «6»).
Неустойчив «вес» событий, связанных с детьми (вид событий
«3»), с межличностными отношениями (вид событий «8»), с
учебой (вид событий «11»), с материальным положением (вид
событий «9»). По поводу изменений в обществе и природе
(виды событий «7» и «12») затруднительно сделать вывод о
надежности, так как они называются редко.
Таким образом, несмотря на проективность методики, среди
показателей «Психологической автобиографии» имеются
надежные в традиционном понимании, т. е. характеризующие
устойчивые во времени и достаточно стабильные психические
феномены. В то же время есть много показателей, которые не
могут быть охарактеризованы в качестве надежных — как
устойчивые. Они изменчивы, зависят от актуального психического
состояния, от влияния ситуации на личность и от внутрилич-
ностных изменений, т. с. более подвержены действию
разнообразных факторов. Тем не менее они надежны, но не в смысле
устойчивости, а в смысле валидности, т. с. возможности
отражать определенное явление.
Очевидно, что при анализе групповых данных более
уместно обращаться к характеристикам надежности в се
классическом понимании. В групповых данных всегда происходит
«сглаживание» индивидуальных различий, и более
информативными становятся количественные закономерности. При
анализе индивидуальных данных всегда важны их качественные
характеристики. Поэтому при необходимости оценить
индивидуальные «Психологические автобиографии» целесообразнее
надежность рассматривать как аспект валидности, отмеченной
нами выше, т. с. как возможность изучать определенное явление.
Об устойчивости событийной «картины жизни» А. А. Кро-
ником (1987) опубликованы интересные данные лонгитюдного
четырехлетнего исследования. Каждый из 30 испытуемых
дважды участвовал в 3-4-часовом биографическом интервью,
включавшем каузомстрию и дополнительные к ней методы.
Обнаружилось, что сохраняются в среднем 5,8 жизненных события

Внутренняя картина жизнедеятельности «и181«
(41% прошедших, 36% будущих). Эти события были названы
устойчиво значимыми, обеспечивающими самоидентичность.
Наиболее устойчивыми оказались события в семейной сфере,
а также необычные «природные» события. Сделан вывод о том,
что важным фактором устойчивости является связь с жизнью
других значимых людей. Хотя устойчивость событийного
восприятия своей жизни на протяжении нескольких лет — это
явление, качественно отличающееся от
устойчивости-надежности на протяжении нескольких месяцев, данные А. А. Крони-
ка согласуются с полученными нами и также характеризуют
роль семьи в осмысленности собственной жизни.
Нормативные донные
Применение психодиагностической методики в
любой прикладной сфере предполагает наличие нормативных
данных. Вместе с тем естественно, что эти данные варьируют
в зависимости от многих факторов. Данные конкретного
испытуемого могут выходить за пределы нормы в силу разных
причин, в том числе связанных с конкретной ситуацией
обследования. Кроме того, данная методика достаточно проск-
тивна и количественные показатели могут иметь значение
(особенно при индивидуальном обследовании) лишь как ориентир
для интерпретации. О «нормативности» «Психологических
автобиографий», как и в случае надежности и валидности, мы
можем говорить с большой долей условности.
Нами получены данные на разных выборках. Это группы
испытуемых, различающиеся по объективному соматическому
благополучию (здоровые и соматически больные), по
специфике профессиональной деятельности (педагоги и ИТР), по
се эффективности (педагоги), по специфике
онтогенетического развития (дети и подростки), по степени «включенности» в
будущую профессию (студенты разных курсов). Среднсгруп-
повые данные по этим выборкам можно рассматривать в
качестве ориентировочно-нормативных. Они могут предоставить
полезную информацию при необходимости оценить, насколько
полученные результаты отличаются от них. Конечно, в каж-

«182» Глава 4
дом случае анализа необходимо обращать внимание на
качественные особенности ответов; одни и те же количественные
показатели могут быть по-разному истолкованы в
зависимости от глубины понимания исследователем внутренней
картины жизненного пути испытуемого, ее актуальной структуры и
логики развертывания во времени.
Имеются также основные ориентировочно-нормативные
показатели, представленные на основании данных
обследования 27 соматически здоровых лиц различных профессий в
сопоставлении с данными обследования соматически больных
во время стационарного лечения в клинике (НО больных с
приобретенными пороками сердца, 29 больных, перенесших
инфаркт миокарда, 29 больных хроническим пиелонефритом).
Качественный анализ «нормативности» проводится с учетом
данных о валидности «Психологической автобиографии»,
представленных выше, на основе различий, выявленных нами в
исследованиях соматически здоровых 26 ИТР и 66 педагогов,
46 педагогов, различающихся по эффективности их
профессиональной деятельности, а также с учетом данных, полученных в
дипломных работах под нашим руководством.
В целом опыт использования методики позволяет
заключить, что «Психологическая автобиография» может успешно
использоваться как профессиональными психологами, так и
неспециалистами, поскольку се применение возможно на
разных уровнях. Как правило, проективные методики не входят
в число хорошо разработанных с психометрической и
теоретической точек зрения. Их применение обычно требует от
пользователя высокой психологической культуры, интуиции
и опыта (Burlathuk L. F., Korzhova E. Yu., 1994). Тем не менее
некоторые проективные методики можно использовать на
разных уровнях. Например, как было показано нами ранее (Кор-
жова Е. К)., 1999), это относится к апперцептивной методике
для пожилых людей (Bellack L., Bcllack S., 1985). Эта
проективная методика представляет собой вариант теста
тематической апперцепции (ТАТ). Стимульиый материал состоит из
16 черно-белых рисунков. На них изображены ситуации
повседневной жизни, в которых действующими лицами
являются лица пожилого возраста в окружении других людей. Эта

Внутренняя картина жизнедеятельности в 183 ■■>
методика может использоваться нспсихологами для
выявления социальных проблем пожилых людей, которые бывает
трудно вербализовать. Применение же методики в качестве
проективной требует достаточно высокой психологической
квалификации. В последнем случае можно определить
адекватность защитных механизмов, особенности функционирования
личности, его уровень. Точно так же профессиональный
психолог может использовать «Психологическую автобиографию»
для выявления значимых переживаний, связанных с разными
сферами жизни. Вместе с тем достаточно четкие критерии
анализа предоставляют возможность использования
методики нспсихологами для определения особенностей восприятия
жизненного пути: насколько широк круг значимых
переживаний? есть ли у человека временная перспектива? какие
жизненные сферы наиболее важны для человека? Ответы на эти
вопросы могут помочь осмыслению своего жизненного пути,
а значит и самосовершенствованию, более полному жизис-
осущсствлснию.
4.3.
Внутренний картина
жизнедеятельности В рамкан
типологии субъект-объектнын
ориентации В жизненным ситуациям
(микологические портреты)
Внутренняя картина жизнедеятельности
у субъектно и объектно ориентированным лии
При сопоставлении данных обследования лиц с
субъектной и объектной ориентациями было выявлено
значительное количество достоверных различий. В целом субъект-
но-ориентированные характеризуются достоверно большим
количеством и «весом» событий как прошлого, так и будущего,
более широким кругом значимых переживаний. Это пережи-

— 184 —
Гласа 4
В 20|_
е
с
о
б
ы
т
и
й
151
1Ы
(1).(2Г
I I Лица с
'—' субъектной
ориентацией (1)
| (2), (3)"
щ
'Л
(1).(2)*
(2). (ЗГ
У'
VA
V А
'Л
V
\/ Л
IV
Тип событий
□
Лица с
объектной
ориентацией (2)
Q
Среднее
по всей выборке (3)
Рис. 4.1. «Вес» событий с учетом их типа у лиц с субъектной
и объектной ориентацией.
Достоверность различий по /-критерию Стьюдента:
* — р < 0,05; ** — р < 0,01; *** — р < 0,001
вания, касающиеся прошлого и будущего, радостного и
грустного опыта. Исключение составляют будущие грустные
события, которые вообще мало называются испытуемыми обеих
групп (в среднем о будущем грустном событии упоминает лишь
каждый третий-четвертый человек, независимо от ориентации,
т. с. в среднем по 0,3 таких события на одного человека. Если
обратиться к содержанию указываемых событий, то
выделяются два типа событий, по которым имеются достоверные
различия (рис. 4.1).
Это личностно-психологичсский тип событий и события,
относящиеся к изменениям физической среды. Таких
событий в «Психологических автобиографиях» лиц с субъектной
ориентацией достоверно больше, что характеризует более
высокую значимость для этого типа субъект-объектных
ориентации происходящего во внутреннем мире и различного рода
перемещений (поездки, переезды и т. п.). По количеству и
«весу» событий, относящихся к соматическим изменениям и

Внутренняя картина жизнедеятельности «185^
к изменениям социальной среды, достоверных различий не
выявлено. Судя по дисперсии, отмечается большой разброс
данных. При сопоставлении количества и «веса» событий,
относящихся к разным видам, выявляется, что лица с
субъективной ориентацией отличаются достоверно большим «весом»
событий сфер «родительская семья», «изменение места
жительства», «Я», «общение», «работа». Это содержательно
характеризует различия в переживаниях людей с различными
субъект-объектными ориентациями. Во временных параметрах
событийной структуры достоверных различий не выявлено.
При сравнении ответов представителей двух основных типов
субъект-объектных ориентации со средними значениями по
всей выборке различий несколько меньше, однако они также
свидетельствуют о сходных закономерностях. Ряд
показателей «Психологической автобиографии» у представителей
субъектной ориентации превышает средние по всей выборке (это
количество всех прошедших, всех радостных событий, «вес»
прошедших радостных событий и событий, относящихся к
сфере «Я»).
Ряд показателей «Психологической автобиографии»
представителей объектной ориентации ниже средневыборочных
(количество прошедших радостных, прошедших грустных и
грустных событий в целом, «вес» прошедших радостных, прошедших
грустных и в целом грустных, радостных событий, а также
общие показатели количества и «веса»; «вес» событий лично-
стно-психологичсского типа и изменений физической среды,
событий, относящихся к сферам «родительская семья»,
«изменение места жительства», «Я», «общество»). Среди временных
параметров у объектно-ориентированных меньше среднее
время антиципации радостных событий, что характеризует их
более ограниченную временную перспективу относительно
радостных изменений своей жизни (табл. 4.1).
У представителей субъектной ориентации отмечается
«переплетение» прошлого и будущего, радостного и грустного
опыта, тогда как у представителей объектной ориентации
взаимосвязаны только «веса» отдельно прошедших радостных и
будущих радостных, отдельно прошедших грустных и
прошедших будущих событий. Таким образом, у объектно-орисн-

^186» Глава 4
Таблица 4.1
Среднее время антиципации и ретроспекции событий, указанных
представителями субъектной и объектной ориентации (М±т).
Достоверность по t-критерию Стьюдента
Группа
испытуемых
Лица с
субъектной
ориентацией (1),
А/= 50
Лица с
объектной
ориентацией (2), N = 53
Средние по
выборке (3)
А/= 276
Достоверность
различий
События

будущие

радостные
3,3±0,6
2f2±0f3
3,5±0,0
(2), (3)
р < 0,001

будущие

грустные
1,0±0,6
0f6±0f3
1,0±0,5
—

будущие
3,2±0,6
2f3±0f3
3f4±0f6
—

прошедшие

радостные
6f0±0f5
6,2±0,1
6,2±0,2
—

прошедшие

грустные
3,9±0,7
3,2±0,6
4,4±0,2
—


шедшие
6,0±0,5
6,3±0,6 I
6,1 ±0,2
—
тированных радостный и грустный опыт не взаимосвязаны
(рис. 4.2).
Рассмотрены также взаимосвязи временных и
количественно-весовых параметров событий (табл. 4.2). Можно прежде
всего отмстить общую для субъектно- и объектно
ориентированных закономерность относительно предвидения событий
будущего, заключающуюся в том, что в указании времени
наступления будущих событий человек склонен опираться как
на реальный прошлый опыт, так и на антиципируемый
будущий. Для представителей субъектной ориентации показатели
антиципации как радостных, так и грустных событий значимо
связаны с рядом количественно-весовых показателей событий
как прошедших, так и будущих, как радостных, так и груст-

Внутренняя картина жизнедеятельности mm 187 ■»
@—^ ©
1.30
(I) (II)
Рис. 4.2. Взаимосвязь «веса» событий у представителей
субъектной (I) и объектной (II) ориентации.
Значимость коэффициента корреляции г Пирсона
р<0,05, р<0,01
иых, тогда как у представителей объектной ориентации
грустный опыт связан с предвидением будущего только в случае
антиципации грустных событий. Таким образом, субъектно
ориентированным более свойственно строить свое будущее с
учетом грустного, т. с. негативного жизненного опыта. У
субъектно ориентированных выявляется 16 значимых связей показателя
антиципации грустных событий, у объектно ориентированных —
It, что свидетельствует о большей значимости грустных
будущих событий для лиц с субъектной ориентацией.
Существенно различается содержание антиципируемых
радостных событий. У субъектно ориентированных это
события, относящиеся к жизненным сферам «здоровье», «общение»,
«соматические изменения». У объектно ориентированных
такие значимые жизненные сферы — «дети», «брак» (по виду
событий), «соматические изменения», «изменение социальной
среды» (по типу).
Следовательно, для обоих типов важны позитивные
соматические изменения (т. с. улучшение состояния здоровья,
рождение детей), но объектно ориентированные будущие
радостные события связывают с семьей, субъектно ориентиро-

«188»
Глава 4
Таблица 4.2
Значимые взаимосвязи временных характеристик событий,
называемых субъектно и объектно ориентированными лицами
(коэффициент корреляции г Пирсона)
Тип

ориентации

Объектная

Субъектная
АР
Рк (.26)
БРк (.56)
Пк (.26)
Бк (.53)
Рк (.43)
1к (.40)
БРв (.57)
Пв (.26)
Бв (.55)
Рв(.41)
Zb (.43)
«3» (.73)
«2» (.32)
1 (-50)
IV (.50)
БРк (.46)
Бк (.43)
Рк(.29)
Zk (.30)
ПРв (.43)
ПГв (.42)
БРв (.52)
Бв (.39)
Гв (.31)
Zb (.40)
«5» (.29)
«8» (.29)
I (.38)
АГ
БГк(.64), Бк(.34),
Гк(,34), Zk(.31),
ПГв(.27),
БГв(.49),
Пв(.26), Бв(.31),
Рв(.27), «4»(.28),
«5»(.39),
«6»(.30),
«11»(.31), l(.30),
Ш(.34)
ПРк(.51),
ПГк(.32),
БРк(.55),
Пк(.39), Бк(.57),
Рк(.57), Гк(.35),
Zk(.35),
ПРв(.43),
ПГв(.42),
БРв(.57),
Пв(.48), Бв(.52),
Рв(61), Гв(.45),
Zb(.69), «1»(.31),
«6»(.44)t
«7»(.32)t
«8»(.79),
«11»(.59), ll(JO)
FP
ПРк(.Зб),
Пк(.32),
ПРв(.31),
Пв(.28)
РГ
ПГк(.46), Пк(.28),
Гк(.43), ПГв(.44),
Гв(.43), «1»(.30),
К..31)
ПРк(.42), ПГк(.51),
Пк(.54), Рк(.34),
Гк(.52), Zk(.45),
ПРв(.42), ПГв(.51),
Пв(.52), Гв(.52),
Zb(.39), «5»(.37),
«10»(.43)t «11»(.45)t
IV(.56)

Внутренняя картина жизнедеятельности «и189«"»
ванные — с внсссмсйным общением. Различно также видение
будущих печалей: у объектно ориентированных это изменение
места жительства, здоровье, «Я», работа, изменение
социальной и физической среды; у субъектно ориентированных —
родительская семья, «Я», общество, общение, работа. Таким
образом, сферы «Я» и «работа» вызывают наибольшую
обеспокоенность вне зависимости от субъект-объектных
ориентации. Субъсктно-ориснтированных беспокоит также
благополучие окружающих их людей (близких и не очень, но ощущаемых
как близкие), т. с. субъектно ориентированные чувствуют
сопричастность ко всем людям. Объектно ориентированные
тревожатся о своем телесном благополучии и вынужденной
ситуационной подвижности.
Взаимосвязи компонентов
внутренней картины жизнедеятельности
на ее разный уровням у лиц
с субъектной и объектной ориентацией
Представители субъектных и объектных
ориентации различаются по особенностям различных компонентов,
образующих структуру внутренней картины
жизнедеятельности. Это не только описанные выше различия в восприятии се
событийной структуры, но и различия в отношении к себе как
к личности, а также к своей телесности. Две последние
характеристики можно рассматривать в качестве дополнительных,
поскольку в восприятии событий и времени своей жизни они
содержатся в «снятом виде». Для получения более подробных
данных сопоставлялись результаты обследования субъектно- и
объектно ориентированных лиц по Гиссснскому опроснику
соматических жалоб», Опроснику самоотношения В. В. Столина,
а также по «Психологической автобиографии». Всего
проанализированы данные 33 представителей субъектной ориентации
и 30 — объектной.
Особенности отношения к своей телесности, в частности
отношение к болезненным соматическим изменениям,
изучались с помощью Гиссснского опросника соматических жалоб.

— 190 =
Глава 4
Среди всех показателей опросника для анализа были выбраны
два: это итоговый показатель «давление жалоб» (Д), который
отражает переживание болезненных ощущений, относящихся к
различным функциям организма, и показатель «истощение» (И),
который, по данным использовавших опросник исследователей,
более, чем другие показатели, характеризует субъективно
обусловленные болезненные ощущения.
Особенности самоотношения представлены 9
показателями опросника «Методика исследования самоотношения».
Графическое представление взаимосвязей между компонентами
внутренней картины жизнедеятельности дано на рис. 4.3, что
позволяет судить о существенных различиях в се структурной
организации у представителей разных типов
субъект-объектной ориентации.
В целом компоненты внутренней картины
жизнедеятельности субъектно ориентированных представляют собой более
взаимосвязанную структуру по сравнению с данными
объектно ориентированных. Это означает, что у субъектно
ориентированных в субъективном восприятии разных уровней своей
жизнедеятельности существует больше взаимосвязей, а значит
взаимовлияний. Различаются связи между компонентами
внутренней картины жизнедеятельности и содержательно.
Показатель истощения, наиболее «психологический» среди
всех соматических жалоб, оказался центральным,
системообразующим компонентом в обеих структурах, поскольку
содержит наибольшее количество взаимосвязей с другими ком-
Рис. 4.3. Корреляционные взаимосвязи соматического, личностно-
психологического и социально-психологического компонентов
внутренней картины жизнедеятельности.
Значимость коэффициента корреляции г Пирсона р < 0,05, р < 0,01.
Обозначения показателей методик:
A. Показатели Методики исследования самоотношения: Отр. с/о —
отраженное самоотношение; С/прив. — самопривязанность; С/ув. —
самоуважение; В/к — внутренняя конфликтность; С/рук. — саморуководство;
С/прин. — самопринятие; С/отв. — самоотвержение; Откр. — открытость.
Б. Показатели Гиссенского опросника соматических жалоб:
И — истощение; Д — давление жалоб.
B. Показатели «Психологической автобиографии» приводятся в конце
книги в списке сокращений

Внутренняя картина жизнедеятельности
il91i
-43
' РГ }
Субъектно ориентированные, N = 31
0-2L-0
Объектно ориентированные, А/ = 30

«192» Глава 4
понснтами. Это показывает высокую значимость для
человека его телесного благополучия независимо от жизненных
ориентации. Наряду с этим у представителей субъектной
ориентации такое же количество взаимосвязей имеет один из
показателей самоотношения — отраженное самоотношение,
который характеризует ожидаемое отношение от других людей.
По мнению автора опросника С. Р. Пантилссва, судя по
корреляциям с другими методиками, во многом этот показатель
связан с реальными взаимоотношениями.
Таким образом, данный показатель можно отнести и к
личностно-психологичсскому, и к
социально-психологическому компонентам жизнедеятельности. Также можно утверждать,
что эти компоненты для субъектно ориентированных
являются столь же значимыми, как и соматический (в отличие от
представителей объектной ориентации). Отраженное самоотно-
шенис субъектно ориентированных связано с количеством и
«весом» радостных событий, преимущественно уже прошедших;
содержательно это прежде всего события, связанные с детьми.
Радостный жизненный опыт, особенно опыт взаимоотношений
с детьми, более всего способствует представлению субъектно-
ориентированных о том, что они могут вызывать уважение,
одобрение со стороны других людей. То есть дети и
радостный жизненный опыт являются опорой жизни субъектно
ориентированных. Истощение связано с отраженным
самоотношением отрицательной связью, и отсутствие описанной жизненной
опоры ведет к ощущению соматического неблагополучия.
Истощение также связано с внутренней конфликтностью,
отсутствием самоуважения, углублением в воспоминания (что не
способствует самонрипятию), с изматывающими переменами
места жительства, к которым склонны субъектно
ориентированные. Положительная связь с событиями природы,
истощение и вообще давление жалоб — важный источник
восстановления душевных и телесных сил субъектно ориентированных.
Развитый мир внутренних переживаний способствует
значимости внутренних конфликтов, противоречий, которые связаны
с показателями, имеющими отношение к здоровью, а также с
антиципацией радостных событий. Возможно, что признавая
наличие внутреннего конфликта, такой человек открыт опыту,

Внутренняя картина жизнедеятельности «193 —
не стремится защищаться от него и выстраивает радостную
временную перспективу. Сосредоточение на грустном опыте
отрицательно связывается с самопривязанностью и не входит в
общую корреляционную плеяду.
Во внутренней картине жизнедеятельности объектно
ориентированных также отмечается негативная связь между
углублением в прошлое и разными показателями самоотношения.
Существенные различия представляют связи центрального
компонента — «истощение». Более всего оно связано с
предвосхищением грустного опыта, тогда как субъектно ориентированных
истощает прошлый опыт. Истощают также события
биологического типа (т. е. непосредственно изменения в соматической
сфере), имеющие также связь с общим показателем давления
жалоб. Существенно, что плохое самочувствие связывается с
изменениями социальной среды: объектно ориентированные
предпочитают, чтобы вокруг «ничего не происходило» и вес
«оставалось как есть». Оба показателя отношения к здоровью
отрицательно связаны с самопривязанностью, интересным
показателем самоотношения, характеризующим нежелание
изменяться. Через предвосхищение будущего грустного опыта
истощение имеет связь с самообвинением, внутренней конфликтностью
(как и у субъектно ориентированных), а также с изменениями
физической среды и переменой места жительства.
Таким образом, вне зависимости от субъектно-объектной
ориентации центральное место в структуре внутренней
картины жизнедеятельности (а у субъектно ориентированных — одно
из центральных) занимает се соматический компонент. У
субъектно ориентированных в центре внутренней картины
жизнедеятельности также личностно-психологичсский и социально-
психологический се компоненты, что означает ее большую
сформированность. Во внутренней картине жизнедеятельности
субъектно ориентированных больше «опорных точек»,
позволяющих сохранить гармонию жизненного мира (радостный опыт
прошлого, дети, природа). Внутренняя картина
жизнедеятельности объектно ориентированных строится по принципу
самосохранения посредством максимального «ограждения себя от
событий» — в социальной среде, во внутреннем мире, в
меньшей степени в физической среде, в среде организма. Псрсез-

« 194 ~ Глава 4
ды, независимо от ориентации, способствуют переживанию
истощения, больше это свойственно трансситуационно подвижным
субъсктно ориентированным. В целом внутреннюю картину
жизнедеятельности субъсктно ориентированных можно
рассматривать как открытую миру и себе самому гстсростатическую
систему («растение», «река»), а внутреннюю картину
жизнедеятельности объектно ориентированных как гомеостатическую
(«улитка», «скорлупа»). Внутренняя картина
жизнедеятельности субъсктно ориентированных имеет тенденцию развиваться,
а объектно ориентированных — «свиваться».
Показатели внутренней картины жизнедеятельности
могут значительно варьировать в зависимости от избираемых
исследовательских методик. Поэтому особенно важно выявить как
можно более общие характеристики изучаемого феномена у
представителей обеих ориентации.
Внутреннее! нортино жизнедеятельности
у представителей ровный типов
субъект-объектнын ориентоиий
в двунмернои типологии
С помощью «Психологической автобиографии»
получены данные, на основании которых можно судить о
выраженном своеобразии интсриоризованной субъектности в
каждой из четырех групп.
Наибольшее сходство при этом выявлено между
«преобразователем» и «гармонизатором», «пользователем» и
«потребителем», т. е. между типами, близкими по выраженности
трансситуационного творчества. Так, «преобразователь» и «гар-
монизатор» различаются лишь по «весу» событий, относящихся
к профессиональной деятельности: достоверно больше он в
ответах «преобразователя», для которого высока значимость
профессиональной сферы.
«Пользователь» и «потребитель» различаются по
количеству и «весу» грустных, в частности прошедших грустных
событий, которых достоверно больше у «потребителя».
Содержательно это прежде всего события «биологического» типа, вида

Внутренняя картина жизнедеятельности —195 —
«родительская семья», т. е., как правило, болезни, смерти
родственников, которые довелось пережить в прошлом. По
сравнению с «потребителем» «пользователь» предпочитает не
сосредоточиваться на грустных сторонах жизни.
Между типами, контрастными по шкале
трансситуационного творчества, отмечаются значительные различия. Так,
«потребитель» отличается от «преобразователя» почти по всем
формальным характеристикам событий, описывающим их
количество и «вес». Эти показатели у «потребителя» достоверно
ниже и свидетельствуют о большей значимости прошлого для
«преобразователя». Различия в меньшей мерс касаются
позиции относительно будущих событий. Содержательно различия
относятся к событиям всех типов, кроме изменений
социальной сферы; по виду это события жизненных сфер
«родительская семья», «Я», «работа». Различны также способы
осмысления своей жизни у «гармонизатора» и «потребителя». Мир
жизненных переживаний гораздо богаче у «гармонизатора»;
различия имеются по всем формальным показателям количества
событий, по «весу», кроме «веса» отдельно будущих
радостных и будущих грустных событий. Различия коренятся в
большей значимости прошлого опыта для «гармонизатора» по
сравнению с «потребителем». Содержательно различия касаются
событий, относящихся к сфере «Я» (среди событий разного
вида) и к изменениям физической среды (среди событий
разного типа). Это, как правило, поездки, путешествия, которые
были в прошлом.
Более высокая значимость для «преобразователя» и
«гармонизатора» по сравнению с «потребителем» прошлого опыта
и событий сферы «Я», т. с. изменений внутреннего мира,
характеризует более высокую внутреннюю активность первых двух
типов.
При сопоставлении ответов «преобразователя»,
«гармонизатора», с одной стороны, и «пользователя» — с другой, можно
отмстить сходную закономерность, отражающуюся в
достоверно меньшем количестве и «весе» значимых событий
«пользователя», за исключением будущих событий. «Гармонизатора»
отличают от «пользователя» еще и различия в осмыслении
грустного жизненного опыта (при отсутствии различий в осмысле-

«■ 196 ^ Глава 4
нии радостного опыта). «Пользователь» менее склонен
предаваться грустным размышлениям о своей жизни.
Между ответами «преобразователя» и «пользователя»
больше всего различий среди попарных сравнений между
четырьмя типами. Наряду с уже отмеченными, наблюдаются
различия в содержательных характеристиках указываемых событий
по всем типам, кроме изменений социальной среды, по видам
«родительская семья», «Я», «работа». Несмотря на обычно
высокую профессиональную активность «пользователя», судя по
полученным данным, можно говорить об отсутствии
склонности к рефлексии относительно столь важной для него
жизненной сферы. Различия между «преобразователем» и
«пользователем» относятся также ко времени антиципации будущих
радостных и будущих событий в целом, ретроспекции
прошедших грустных событий: у «пользователя» уже радостная
временная перспектива и грустная ретроспектива. Менее
склонные к планам или мечтам о будущем, к анализу грустного
прошлого, «пользователи» в большей мерс живут настоящим.
Содержательно события, по которым имеются «весовые»
различия в ответах «гармонизатора» и «пользователя»,
относятся также ко всем типам, кроме изменений социальной
среды; по виду это жизненные сферы «родительская семья»,
«здоровье», «Я». По сравнению с «пользователем» «гармонизатор»
в большей степени обращен к своему внутреннему миру,
более сосредоточен на телесных ощущениях и более привязан к
родительской семье. Среди временных параметров событий
также имеется один показатель, отличающий «гармонизатора» от
«пользователя», — это ретроспекция грустных событий, что
также подтверждает более высокую значимость грустного опыта
для «гармонизатора».
В целом «преобразователь» и «гармонизатор», с одной
стороны, и «пользователь» и «потребитель», с другой стороны,
отличаются прежде всего по глубине осмысления прожитой
жизни и по степени обращенности к своему внутреннему миру.
Значимость изменений социальной среды не зависит от типа
субъект-объектных ориентации.
При сравнении ответов представителей каждого типа со
«средним» человеком также получен ряд достоверных разли-

Внутренняя картина жизнедеятельности ^ 197 ^
чий, которые показывают, чем выделяется каждый тип на
«общем» фоне. По результатам сравнений можно составить
«психологические портреты» каждого из типов.
«Преобразователь». Выше количество и «вес» прошедших
радостных, прошедших в целом и радостных в целом событий.
Более высоки обобщенные показатели количества и «веса»
событий. Среди содержательно различающихся событий это
события, относящиеся к виду «работа» и к типу «изменения
физической среды».
Таким образом, «преобразователь» — это человек с
весьма широким кругом значимых переживаний, касающихся
собственной жизни. Особенно его характеризует обращенность к
радостному опыту прошлого. Это человек, особенно
увлеченный профессиональной деятельностью, «преобразующий» себя
прежде всего именно в этой сфере. Больше, чем для других,
для него значимы переезды, поездки, путешествия,
позволяющие реализовать тягу к трансситуационной подвижности.
«Гармонизатор». Более высокие показатели количества
прошедших и радостных событий, но не их «веса». По
содержанию это события сферы «Я». Достоверно выше также
среднее время ретроспекции грустных событий.
Таким образом, «гармонизатор» — также человек с
насыщенным кругом переживаний, хотя и уступающий «пальму
первенства» «преобразователю». Отличительная особенность «гар-
монизатора» — подчеркнутое внимание к своей личности, к
своему «Я», а также сосредоточенность на грустном опыте,
внимание к трудным моментам своей жизни, стремление их
осмыслить. Сочетание этих двух особенностей
свидетельствует об интенсивности внутренней жизни, склонности к
самоанализу и самосовершенствованию.
«Пользователь». Достоверно ниже целый ряд
количественно-весовых показателей событий — как взятых в целом, так и
в отдельности по ряду прошедших и будущих, радостных и
грустных событий (радостных — в меньшей степени).
Содержательно это события всех типов, кроме изменений
социальной среды. По виду — это события жизненных сфер
«родительская семья», «здоровье», «Я». Также имеются различия
по некоторым временньш параметрам: у «пользователя» мснь-

«198» Глава 4
ше среднее время антиципации радостных и ретроспекции
грустных событий.
Таким образом, «пользователь» — человек с более узким
кругом значимых переживаний, с суженной временной
перспективой радостных событий и ретроспекцией грустных («реалист»).
Это человек, мало обращающий внимание на свое здоровье и
свой внутренний мир, не склонный к «самокопанию»; для него
меньше, чем для других, значит семья, в которой он вырос.
«Потребитель». Как и у предыдущего типа, ряд
формальных показателей событий ниже. Но количество показателей
меньше, чем у «пользователя», поэтому можно говорить о все
же более широком круге значимых переживаний, чем у
«пользователя». Характерны более низкие, чем в среднем,
обобщенные показатели «количества» и «веса» событий, а также
прошедших радостных и будущих радостных событий. В отличие
от «пользователя», для «потребителя» менее важным является
радостный опыт. По содержанию достоверно меньше событий,
относящихся к типу «изменение физической среды», к видам
«родительская семья», «работа». По временном показателям
достоверных различий нет.
Таким образом, «потребитель» — также человек с
достаточно узким кругом значимых переживаний, более
сосредоточенный на грустных сторонах жизни, чем на радостных (в этом
определенное сходство с «гармонизатором»). Как и для
«пользователя», для него меньше значит родительская семья, а также,
по контрасту с «преобразователем», профессиональная сфера
и всякого рода перемещения, малозначимыс для человека,
стремящегося к стабильности.
В целом наиболее близкими но специфике интсриоризо-
ванной субъектности, как это бросалось в глаза в начале
сравнительного анализа, действительно, оказались, с одной
стороны, «преобразователь» и «гармонизатор» и, с другой стороны,
«пользователь» и «потребитель», сходные но широте круга
жизненных переживаний, по интенсивности осмысления своей
жизни. Поскольку это типы, близкие по выраженности
трансситуационного творчества, можно полагать, что именно эта черта
субъект-объектных ориентации отвечает за глубину анализа
своей жизни.

Внутренняя картина жизнедеятельности «199 —
Трансситуационное творчество проявляется в
созидательном отношении к жизни: «творцы», преобразуя свой внешний
и внутренний мир, больше обращают внимание на изменения —
результаты преобразований. Те, кто предпочитает
приспосабливаться к жизни, действующие так, как предлагает ситуация,
менее чувствительны к жизненным переменам, считая их само
собой разумеющимися проявлениями жизни.
Определенное сходство заметно в особенностях «гармо-
низатора» и «потребителя», с одной стороны,
«преобразователя» и «пользователя» — с другой. Это относится к
эмоциональной «окрашенности» мира жизненных переживаний — более
грустной в первом случае и более радостной во втором.
Поскольку эти типы сходны но выраженности
трансситуационного локуса контроля, можно предполагать, что именно эта
характеристика субъект-объектных ориентации влияет на
эмоциональный фон осмысления жизни. Чувство «хозяина
жизни» придает позитивную окраску жизненным переживаниям.
Человек, полагающийся на волю обстоятельств, более склонен
осознавать ограниченность своих возможностей и потому
более грустно осмысливать свою жизнь.
Больше всего статистически достоверных различий
между «преобразователем» и «потребителем», «гармонизатором» и
«пользователем» — типами, противоположными по основным
составляющим субъект-объектных ориентации —
трансситуационным творчеству и локусу контроля.
Взаимосвязь показателей
Внутренней нартины жизнедеятельности
на ее равный уровнях у лиц с субъектной
и объектной ориентация/ни
У представителей разных типов
субъект-объектных ориентации по-разному взаимосвязан радостный и
грустный, прошлый и будущий опыт (рис. 4.4).
У «преобразователя» един опыт прошлого (поэтому,
видимо, в нем он лучше ориентируется). Образы грустного
будущего он выстраивает на основе опыта прошлого, т. с. спосо-

«200» Глава 4
Рис. 4.4. Взаимосвязь «веса» событий у «преобразователя» (1),
«гармонизатора» (2), «пользователя» (3), «потребителя» (4):
р<0,05;
— р< 0,001;
—— — р<0,01
бен извлекать из него уроки. Причем речь идет в первую
очередь о радостном прошлом опыте. Грустные события
связаны с предвидением будущего опосредованно — через связь
с радостным опытом, поэтому его труднее предвидеть,
планировать и т. п.
У «гармонизатора» только радостный опыт представляет
единое целое. Осмысление грустного опыта может вызвать
затруднения.
У «пользователя» также един радостный опыт. Свои
планы на будущее он строит по принципу противоположности
грустному опыту прошлого. Это объясняет проявившуюся выше
закономерность отвержения грустного опыта.
У «потребителя» отмечается единство радостного и
грустного опыта, не связанных между собой. Трудности могут быть
при их соотнесении.
Анализировались также взаимосвязи временных
параметров событий с количественно-весовыми.
«Преобразователь»: временная перспектива определяется
предвидением грустных событий — на основе как прошлого, так
и будущего, как радостного, так и грустного опыта.
Содержательно это тс жизненные сферы, которые, как показано ранее,
являются наиболее значимыми («Я», «общение», «работа»).

Внутренняя картина жизнедеятельности —201 ■»
«Гармонизатор»: временная перспектива характеризуется
единством временной протяженности опыта грустных событий —
как прошедших, так и будущих: среднее время как
антиципации, так и ретроспекции грустных событий имеет больше
всего показателей с количественно-весовыми и содержательными
характеристиками событий. Несколько большее значение, чем
у «преобразователя», имеет предполагаемое время наступления
радостных событий. Жизненные сферы, участвующие в
формировании временной перспективы, так же как и у
«преобразователя», относятся к наиболее значимым для данного типа
(«здоровье», «Я»), а также «работа», «учеба».
«Пользователь»: заметна достаточно простая структура
выстраивания временной перспективы: антиципация радостных
событий строится с учетом предполагаемых радостных
событий будущего, антиципация грустных — с учетом
предполагаемых грустных событий будущего. Ретроспекция грустных
событий основана на анализе прошедших грустных событий в
их контрастном соотнесении с будущими (в последнем случае
корреляционные взаимосвязи отрицательны). Среди
жизненных сфер событий, участвующих в формировании временной
перспективы, можно встретить наименее значимые, как было
показано ранее, для «пользователя» («Я», «родительская
семья»). Простота структуры временной перспективы
основывается на важной для данного типа роли настоящего.
«Потребитель»: подавляющее большинство связей с
формальными и содержательными характеристиками событий
отмечается у среднего времени антиципации — и радостных и
грустных событий. При этом имеются связи как с
прошедшими, так и с будущими, как с радостными, так и с грустными
событиями. Выявляется ориентированность в будущее с
опорой на имеющийся и предполагаемый опыт. Среди жизненных
сфер событий, с которыми взаимосвязаны временные параметры,
как и у «преобразователя», встречаются квалифицированные
ранее как менее значимые («Я», «родительская семья»),
«изменения физической среды».
Поскольку в формировании временной транспсктивы
«преобразователя» и «гармоиизатора» участвуют события
наиболее предпочитаемых жизненных сфер, а «пользователя» и «по-

«202» Глава 4
трсбитсля» — наименее предпочитаемых, можно судить о
различиях в осознанности жизненных ценностей в зависимости
от выраженности трансситуациоиного творчества, которая
определяется по степени предпочитасмости событий,
формирующих временную транссиективу.
Поскольку время относится к кругу интимных
переживаний человека, широко распространено отождествление себя со
временем (Муздыбасв К., 2000). В зависимости от типа субъект-
объектных ориентации можно перефразировать высказывание
Мариэтты Шагинян «Время — это мы сами»:
• время «преобразователя» — это его грустное будущее;
• время «гармонизатора» — это его грусть (и в прошлом
и в будущем);
• время «пользователя» — это его настоящее,
объединяющее прошлое и будущее;
• время «потребителя» — это его будущее.
Наибольшей согласованностью содержательной
значимости событий и их временной характеристики отличаются типы,
обладающие контрастными характеристиками основных
составляющих субъект-объектных ориентации. Это «гармонизатор»,
выявленная роль грустных событий в жизни которого
согласуется с лежащими на поверхности непосредственными
ответами о важных событиях жизни, а также «пользователь»,
относящийся к жизни как к достаточно простой задаче.
«Преобразователь», довольно жизнерадостный на первый
взгляд, при более глубоком анализе оказывается движимым
тревогой о будущем.
«Потребитель» же предстает более сложным человеком,
чем это могло показаться вначале, декларируемая грусть тесно
переплетается с тайным ожиданием радости. Именно
устремленность в будущее, в котором «есть все», может приводить к
определенной жизненной пассивности, уходу в мечты,
фантазии, к подмене ими реальной жизни.

Внутренняя картина жизнедеятельности « 203 —»
вывопы
Биографический подход является особым
исследовательским направлением, решающим задачу познания
рассматриваемой во временной протяженности целостной жизни
человека и его участия в созидании своей судьбы, в
котором возможен синтез гуманитарной (прежде всего) и
естественнонаучной парадигм.
Анализ событий недавнего прошлого осуществлялся, как
правило, в рамках изучения психологического стресса, в
выраженной позитивистичности исследовательской
парадигмы. В них недостаточно учитывается индивидуальные
психологические различия в отношении человека к
событиям жизни, поэтому, за исключением
полуструктурированных интервью, их более эффективно применять в
групповых исследованиях.
Разновидностью биографического подхода может быть
изучение результатов художественного творчества. Среди них
особое место занимает лирическая поэзия, в которой
индивидуальные жизненные переживания автора проявляются
наиболее отчетливо и целостно. Проведенное
качественное исследование внутренней картины жизнедеятельности
на основе поэтических произведений известного русского
мыслителя А. Л. Чижевского позволило определить его
основные жизненные отношения.
Своеобразие техники репертуарных решеток состоит в
изначально заданном сочетании особенностей идиографичес-
кого и номотстического, качественного и количественного
подходов. Изменчивость или неизменность результатов
рассматривается в качестве характеристики испытуемых.
Валидность рассматривается как полезность методики для
понимания внутреннего мира человека.
Разработанная в русле психоссмантики репертуарная
ранговая решетка «Ролевые позиции — личностные качества»
позволяет определить особенности отношения к себе во
взаимосвязи с отношением к другим в качестве
личностного компонента внутренней картины жизнедеятельности.

«204»
Глава 4
Полученные ориентировочно-нормативные данные
свидетельствуют о высокой текущей валидности методики.
Показано, что изменение образа физического «Я» в
результате болезни оказывает влияние на самооцениванис себя
как личности (через восприятие себя в контексте
жизнедеятельности).
В познании внутренней картины жизнедеятельности по
сравнению с изучением других се феноменов наиболее
очевидна роль субъективности как базовой
характеристики человека. Позиция исследователя изначально
характеризуется тройной рефлексией, поскольку задача
заключается в познании особенностей познания человеком познания
собственного бытия. Представляется перспективным
сочетание различных подходов, имеющихся в опыте
психологических исследований, с учетом приоритета понимания
жизненных переживаний перед объяснением формальных
изменений в течение жизни.
«Психологическая автобиография» — это экспрессивная
проективная методика исследования переживаний,
связанных с наиболее значимыми сферами жизни.
Методика позволяет выявить особенности восприятия наиболее
важных событий в жизни человека. «Психологическая
автобиография» основана на двух ведущих подходах к
исследованию внутренней картины жизнедеятельности:
событийно-биографическом и событийном направлении,
ориентированном на анализ событий недавнего прошлого.
«Психологическая автобиография» позволяет
охарактеризовать следующие параметры: продуктивность
воспроизведения жизненных событий, их оценку испытуемым
(значимость для него тех или иных жизненных
событий, их желательность—нежелательность, степень их
влияния, среднее время антиципации и ретроспекции), а также
позволяет дать содержательную характеристику событий
(тип и вид значимых событий, их частоту
встречаемости («оригинальность» — «популярность» и «силу» —
«слабость»)).
«Психологическая автобиография» обладает
удовлетворительной конструктной валидностью, о чем свидетельству-

Внутренняя картина жизнедеятельности «и205«
ст сопоставление данных с результатами обследования по
методикам, показатели которых описывают различные
аспекты отношения к жизни. Методика характеризуется
также достаточной текущей валидностью (критериальной —
по ряду критериев успешности социальной адаптации,
включающей эффективность профессиональной
деятельности, успешность в учебе, социометрический статус,
наличие взаимодействия с родителями у детей), изученной с
помощью метода контрастных групп. Среди показателей
«Психологической автобиографии» имеются как
надежные в традиционном понимании, достаточно стабильные
психические феномены, так и изменчивые, более
подверженные действию разнообразных факторов. Тем не менее
они надежны, но не в смысле устойчивости, а в смысле
валидности, т. е. возможности отражать определенное
явление. «Нормативные» данные позволяют сопоставлять
результаты исследования в разных выборках.
Внутренняя картина жизнедеятельности лиц с субъектной
и объектной ориентациями значительно различается. В
целом субъектно ориентированные характеризуются более
широким кругом жизненных переживаний. Это в первую
очередь переживание событий личностно-психологичсского
типа и событий, относящихся к изменениям физической
среды. Субъектно ориентированным более свойственно
строить свое будущее с учетом грустного, т. с.
негативного жизненного опыта. Среди временных параметров у
субъектно ориентированных больше среднее время
антиципации радостных событий, что характеризует их более
широкую временную перспективу относительно радостных
изменений своей жизни.
В целом компоненты внутренней картины
жизнедеятельности субъектно ориентированных представляют собой
более взаимосвязанную структуру по сравнению с
объектно ориентированными. В ней больше «опорных точек»,
позволяющих сохранить гармонию жизненного мира
(радостный опыт прошлого, дети, природа). Внутренняя
картина жизнедеятельности объектно ориентированных
строится по принципу самосохранения посредством мак-

«206» Глава IV
симального ограждения себя от событий — прежде всего
в социальной среде и во внутреннем м;ирс. В целом
внутреннюю картину жизнедеятельности субъектио
ориентированных можно рассматривать как открытую миру и себе
гстсростатическую систему, а объектно ориентированных —
как гомсостатическую.
Внутренняя картина жизнедеятельности имеет свою
специфику в зависимости от типа субъект-объектных
ориентации в двухмерной типологии. На основании ряда
достоверных различий, полученных при сравнении ответов
представителей каждого типа между собой, а также со
средними значениями по всей выборке, составлены
«психологические портреты» типов. В целом наиболее
близкими по специфике интсриоризованной субъектности
оказались типы, близкие по выраженности траисситуационного
творчества, сходные по глубине анализа своей жизни.Ти-
пы, близкие по выраженности трансситуационного локуса
контроля, сходны по эмоциональной окраске жизненных
переживаний.
Больше всего статистически достоверных различий
между «преобразователем» и «потребителем», «гармонизато-
ром» и «пользователем» — типами, противоположными
по основным составляющим субъект-объектных
ориентации: трансситуационным творчеству и локусу контроля.
Типы, близкие по степени контрастности характеристик
основных составляющих субъект-объектных ориентации,
сходны по согласованности содержательной значимости и
временной наполненности событий.
Тины, близкие по выраженности трансситуационного
творчества, сходны по осознанности жизненных ценностей,
которая определяется по степени предпочитаемости
событий, формирующих временную трансспсктиву.

ГЛЙОЙ
S ВЫБОР
CTPflTECUCl ПОВЕОЕНиЯ
В Ж113НЕННЫН СиТУАЦиЯН
5.1.
Поведение и его стратегии:
особенности поведенческой
диагностики
Подходы к анализу поведений
К анализу внешних признаков внутренней
жизни человека, а значит особенностей поведения обращались
представители различных школ и направлений. Классическим
методами изучения поведения являются наблюдение и
эксперимент. Как убедительно показывает Л. А. Регуш (1996, 2001),
в настоящее время наблюдение переживает период своего
возрождения, что связано с интенсивным развитием
практической психологии. Одним из главных достоинств наблюдения
Л. А. Регуш называет возможность изучать естественное
поведение человека, такие его признаки, как изменения тела и
движений, речи и голоса, системы движений и действий, а также
внешности. Существенный момент в наблюдении — учет
влияния ситуации на выявляемые признаки поведения (в этом
случае признаки обнаруживаются в одной и той же
повторяющейся ситуации) или его отсутствия (когда в варьирующихся
ситуациях определяются устойчивые внеситуативные признаки).
В анализе разнообразных исследовательских процедур
Г. Айзснк (1999) обращается и к «объективным тестам
поведения», имея в виду при этом лабораторный эксперимент.

«208» Глава 5
Г. Айзснк полагает, что поведенческие проявления наиболее
эффективно могут быть изучены в условиях эксперимента,
менее подверженного влиянию «субъективности», чем другие
методы.
В отечественной психологии поведенческий подход к
исследованию психики стал доминирующим в 20-е годы XX века,
придя на смену интроспективному. Была представлена
упрощенная модель психического, сводившаяся к се
нейрофизиологическим механизмам. Тем не менее были заложены основы
целостного исследования человека (Кольцова В. А., Олсйник Ю. Н.,
Тугайбасва Б. Н., 1997). В качестве предмета психологии
рассматривалось поведение как внешнее выражение реакций и
рефлексов человека в ответ на внешние воздействия (Бехтерев В. М.,
1911; Павлов И. П., 1951; Сеченов И. М., 1961; Ухтомский А. А.,
1978). За рубежом идея диагностики поведения отчетливо
оформляется с возникновением бихевиоризма, поместившего
категорию поведения в центр исследований. Главным методом
изучения поведения была регистрация наблюдаемых
поведенческих реакций, для вызова которых использовались
многочисленные экспериментальные приемы. Предполагалось, что
поведение животного и человека идентично, а потому моделировались
различные экспериментальные ситуации, в которых животные,
в надежде получить пищу, искали выход из лабиринта,
нажимали на специальные рычаги, перебегали из клетки в клетку
(крысы), клевали пятно (голуби) и др.
Бихсвиоральный подход к диагностике поведения
человека получил название «поведенческой диагностики» (Пср-
вин Л., Джон О., 2000). Это функциональный анализ
поведения, включающий в себя три основные процедуры: анализ
целевых действий (реакций); анализ вызвавших их факторов
среды, анализ факторов среды, благодаря манипуляции с
которыми возможно изменение поведения. Иначе поведенческую
диагностику называют ABC-диагностикой (по первым буквам
названий основных процедур: Antecedent (предшествующие
условия), Behavior (поведение), Consequences (последствия).
Рассмотрение отдельных поведенческих типов,
экспериментальный подход к воздействию на них, т. с. тесная связь с бихеви-
оральной терапией, анализ изменений в поведении — отличи-

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях «■ 209 —•
тельные особенности поведенческой диагностики. На ее
формирование большое влияние оказало распространение идей
Б. Скиннсра в 50—60-е годы XX века. В. Мишел предложил
различать в психодиагностике два подхода, принципиально
различающихся (MischclW., 1968). Это привычный знаковый
подход, согласно которому на основе изучения характеристик
поведения делается вывод о личностных характеристиках,
проявляющихся в поведении. Непосредственный подход
отличается интересом к поведению как таковому, а также влиянием
на него условий среды. Валидность поведенческих опросников
оценивается по содержанию. В непосредственном подходе
реализуется объективный подход к психодиагностике личности
(Бурлачук Л. Ф., 1989; Бурлачук Л. Ф., Морозов С. М., 1999).
Дальнейшие развитие поведенческой диагностики нашло
свое отражение в работах исследователей интсракционистской
ориентации, продолживших анализ поведения с учетом
факторов среды. В этих работах внимание сосредоточилось на
взаимосвязи личностных и ситуационных факторов поведения. Такое
направление многими современными авторами
рассматривается как перспективное относительно различных отраслей
психологии: социальной психологии (Росс Л., Нисбстт Р., 1999;
ШихирсвП.Н., 1999); дифференциальной психологии (Ли-
бин В. А., 2000; Zimbardo P. G., 1992); психодиагностики (Анас-
тази А., 1982; Бурлачук Л. Ф., 1989). Действительно, в ряде
случаев важно выявление именно поведенческих переменных. Так,
И. А. Горьковой (1998) показано, что у подростков с
устойчивым противоправным поведением и у их законопослушных
сверстников не обнаруживается статистически значимых
различий между рядом личностных показателей.
В программах модификации поведения, бурный рост
которых отмечается среди зарубежных исследований,
предпринимаются попытки проанализировать, с одной стороны,
ситуации, вызывающие определенное поведение, и, с другой стороны,
особенности поведенческих реакций (специфика, величина,
частота). Помимо наблюдения, используются самоотчеты
испытуемого и оцениватслей поведения; интервьюирование, в том
числе по специально разработанным контрольным перечням;
анализ физиологических индикаторов.

— 210— Глава 5
Разработка методик опросного типа такого рода
предполагает детальную разработку классификации ситуаций,
которые могут вызвать поведение определенной формы. В
качестве примера можно назвать приводящееся А. Анастази (1981)
исследование такого типа поведения, как умение постоять за
себя (McFall R. M., Twcntyman С. Т., 1973). С этой целью
разработан опросник, содержащий 35 описаний ситуаций, в
которых к человеку пытаются обратиться с неожиданной просьбой.
Испытуемый выражает свое согласие или несогласие с этой
просьбой и степень комфортности самочувствия в случае
согласия. Еще один пример — изучение поведения, вызываемого
страхом. Испытуемому предлагается 108 ситуаций, которые
могут вызвать страх, например шум пылесоса, летающие
насекомые, выполнение письменных заданий. Испытуемый
оценивает каждую ситуацию по 5-баллыюй шкале в зависимости от
степени страха, который, по мнению испытуемого, вызывается
той или иной ситуацией (Tasto D. L., Hickson R., Rubin S. E.,
1971). Еще более ранними являются проводившиеся в 60-х годах
исследования тревожного и враждебного поведения,
основывавшиеся также на анализе личностно-ситуационного
взаимодействия на основании опросников типа «S-R» (Endlcr N. S.,
Hunt J.McV., 1969; Goldfricd M. R., Kent R.N., 1972).
С нашей точки зрения, признание ситуационной
специфичности проявления личностных черт может быть положено
в основу разработки разнообразных методик. При этом не
обязательно речь идет о ситуационно специфичном поведении —
том его аспекте, который изучали представители интеракцио-
низма. Это поведение в самом широком смысле, включая
разные формы личностного и телесного реагирования. Тогда
разработка опросных методов, например «классического» личного
опросника, будет проходить следующие этапы:
1. Четкое определение интересующего феномена.
2. Максимально полный перечень его составляющих.
3. Отбор ситуаций, в которых они могли бы проявиться.
4. Формулировка вопросов (утверждений) относительно
составляющих феномена в отобранных ситуациях.
Ситуации при этом присутствуют в формулировках в
«скрытом» виде.

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях «■ 211 ■»
Такие строгие требования к формулировке вопросов,
наряду с обычной трудностью разработки личностных опросников,
потребуют от психодиагноста большого терпения и трудолюбия.
Включить ситуационный контекст в субъективный
психодиагностический подход возможно также благодаря
использованию техники репертуарных решеток. Тогда ситуационный
контекст проявляющихся личностных качеств из «скрытого»
становится явным. Это возможно благодаря использованию
выделенных жизненных ситуаций в качестве элементов. Тогда в
зависимости от разновидности репертуарной решетки
(классическая, оценочная, ранговая, с выявленными либо заданными
конструктами) с помощью элементов будут оцениваться
конструкты, характеризующие интересующее нас явление (Кслли Дж.,
2000; Франсслла Ф., Баннистср Д., 1987; Kelly G., 1955).
Таким образом, использование решеток позволяет
выявить больше индивидуально присущих особенностей, более того,
возможны различные варианты статистического анализа
взаимосвязи личностных проявлений и ситуаций этих проявлений.
Разработка опросника более трудоемка, зато испытуемому проще
выполнить задание, а психологу обработать полученные
результаты. Опросник также, хотя и в «скрытом» виде,
подразумевает наличие ситуаций, в которых обнаруживаются
оцениваемые явления.
Диагностика стратегий поведений
В ряде других методических приемов создастся
перечень возможных поведенческих стратегий в жизненных
ситуациях. Понятие «стратегия» получило распространение в
нашей стране после опубликования книги К. А. Абульхановой-Слав-
ской «Стратегия жизни» (1991), в которой под стратегией
понимался зависящий от личности обобщенный способ
активности. В таком понимании стратегия — это в большей степени
характеристика общей направленности, жизненных ориентации,
разрабатываемого нами феномена субъект-объектных
ориентации. Стратегии поведения — более узкое понятие,
обозначающее конкретные приемы взаимодействия с жизненной ситуаци-

«212» Глава 5
ей. С. А. Нартовой-Бочавср (1997) высказывается близкая
нашей точка зрения, согласно которой coping-стратегии являются
ситуативной модификацией жизненного стиля (в понимании
автора понятия А. Адлера (1995)). Среди получивших известность
психодиагностических методик, в которых аккумулируются
поведенческие стратегии, это в первую очередь опросники форм
психологической защиты, совладающего поведения (копинг-по-
ведсния), стилей поведения (Либин В. А., 2000; Billing A. С,
Moos R. Н., 1977; Carver С. S., Schcicr M. F., Wcintraub J. К., 1989;
Rojcr D., 1995; Rojcr D., Jarvis G., Najarian В., 1993; Stanton A. L.,
Danoff-Burg S., Camcrun C. L., Ellis A. P., 1994). Отличительная
особенность этих методик — стремление выявить «внутренние»,
личностные характеристики. Так, психологическая защита или
стилевые особенности понимаются как характеристики
личности. Это свидетельствует о «знаковости» подходов, лежащих в
основе данных методик. При их разработке проводится
классический психометрический анализ. В этом их отличие от
рассматриваемых выше «поведенческих» опросников, акцент в
которых делается на тщательности разработки перечня ситуаций
(«стимулов» поведения). С. К. Нартова-Бочавср (1997),
рассматривая методы изучения coping-behavior, в котором человек
сознательно избирает способ совладания с трудностями (т. с.
проявляет себя в качестве субъекта. — Е. К), называет идиографи-
ческий подход, ориентированный на познание особенного и
изменчивого, и полагает, что это теоретический компромисс
позитивистской и гуманитарной методологии. К методам
исследования, как правило, относятся не всегда
стандартизированные многошкальные опросники, открытые и
полуструктурированные интервью, эмоциональные оценки.
Приведенная в гл. 2 наша классификация стратегий
поведения в значимых ситуациях была положена в основу
таксономической решетки стратегий поведения в значимых ситуациях,
которая приводится ниже и может быть использована в
качестве ключа к методикам, построенным на се основе (табл. 5.1).
Каждый из шести типов стратегий поведения охватывает пять
видов:
I. Соматически (телесно) ориентированные стратегии
поведения: 1) физическая активность; 2) еда (пищевое по-

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях «^213-»
ведение); 3) сон; 4) секс (сексуальное поведение); 5) со-
матизация (формирование болезненных симптомов).
II. Стратегии поведения, в которых отражается
отношение к работе (профессионально ориентированные): 1) эр-
гическая реакция (повышение активности в работе); 2) ан-
тиэргическис реакции (понижение активности в работе);
3) общая адаптация (целостное проявление
адаптационных ресурсов в работе); 4) приспособление
(приспособление к профессиональной ситуации); 5) практическое
реагирование (изучение профессиональной ситуации).
III. Стратегии поведения, в которых отражается
отношение к другой деятельности ^непрофессионально
ориентированные): 1) сублимация (предметная деятельность, за
исключением профессиональной); 2) творчество; 3)
философия (философские размышления); 4) религия
(поведение, связанное с религиозным опытом); 5) природа
(пребывание на природе, поведение, отражающие отношение
к природе).
IV. Стратегии поведения, в которых отражается
отношение к людям (социально ориентированные): 1)
приспособление к другим (приспособление к потребностям
других); 2) агрессия (агрессивное поведение); 3) проекция
(приписывание успехов и затруднений другим); 4)
идентификация (отождествление своего поведения с
поведением коллеги); 5) аутизм (уход от контактов).
V. Поведение, ориентированное на внутренний мир, как
непосредственное реагирование на ситуацию, на уровне
восприятия и эмоций («внутренний мир — непосредственное
реагирование»): 1) отрицание (отрицание актуальных
переживаний); 2) тревога (в трудных ситуациях), ожидание
(в ситуациях, приносящих удовлетворение); 3) печаль (в
трудных ситуациях), радость (в ситуациях, приносящих
удовлетворение); 4) акцептация (принятие ситуации); 5) гнев
(в трудных ситуациях), умиротворенность (в ситуациях,
приносящих удовлетворение).

Таблица 5.1
Таксономическая решетка типов и видов стратегий поведения
i
Соматически

ориентированные
активность

Адаптивная
I A
Дезадап-
тивная
Б
2. Еда
Адап-
| тивная
А
Дезадап-
тивная
Б
II

Профессионально

ориентированные
реакция

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б
7. Антиэргиче-
ская
реакция

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б
III
Внепрофессио-
нально

ориентированные
11. Сублимация

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б
12. Творчество

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б
IV
Социально

ориентированные
16.
Приспособление к другим

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б
17. Агрессия

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б
V

Ориентированные на
внутренний мир

(непосредственное
реагирование)
21. Отрицание

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б
22. Тревога (на
трудные
ситуации), ожидание
(на ситуации,
приносящие
удовлетворение)
Адап-
I тивная
А
Дезадап-
тивная
Б
VI

Ориентированные на
внутренний мир
(опосредованное
реагирование)
26. Интрореакция

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная |
Б |
27.
Фантазирование

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б |

3. Сон
Адап-
1 тивная
1 А
Дезадап-
тивная
Б
4. Секс
Адап-
| тивная
А
Дезадап-
тивная
Б
5. Соматизация

Адаптивная
| А
Дезадап-
тивная
Б
8. Общая
адаптация

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б
9.
Приспособление к делу

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б
10. Практическая
реакция

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б
13. Философия

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б
14. Религия

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б
15. Природа

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б
18. Проекция

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б
19.
Идентификация

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б
20. Аутизм

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б
23. Печаль
(в трудных
ситуациях),
радость
(в ситуациях,
приносящих
удовлетворение)

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б
24. Акцептация

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б
25. Гнев (в
трудных ситуациях),

умиротворенность (в
ситуациях, приносящих
удовлетворение)

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная
Б
28.
Рационализация

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная |
Б |
29. Регрессия

Адаптивная
А
Дезадап-
тивная |
Б |
30. Изменение
самооценки

Адаптивная
А
Дезадап-1
тивная
Б |

«216» Глава 5
VI. Поведение, ориентированное на внутренний мир, как
опосредованное реагирование на ситуацию, на уровне
мышления и личности («внутренний мир — опосредованное
реагирование»): 1) интро-рсакция (приписывание
результатов поведения самому себе); 2) фантазирование; 3)
рационализация (попытки логического объяснения ситуации);
4) регрессия (возврат к более инфантильным формам
поведения); 5) изменение самооценки (в трудной ситуации —
снижение, в радостней — повышение).
Тип, вид стратегий поведения и их более обобщенная
характеристика (адаптивность-дезадаптивность) составляют
таксономическую решетку содержания поведенческих стратегий.
Решетка может служить ключом к методике, единым для
фиксации поведенческих стратегий относительно трудных
ситуаций и относительно ситуаций, приносящих удовлетворение.
Исключение составляют виды поведенческих стратегий,
касающиеся эмоций. Поскольку эмоциональные состояния
представляют собой континуум между отрицательным и положительным
полюсами, в таксономическую решетку стратегий поведения
вошли по три поведенческие стратегии в качестве крайних
полюсов базальных модальностей эмоций отдельно для трудных
ситуаций (тревога — печаль — гнев) (отрицательные полюса)
и отдельно для ситуаций, приносящих удовлетворение
(ожидание — радость — умиротворение) (положительные полюса).
В отличие от многих подходов, в исследовании выбора
стратегий поведения мы не ограничиваемся анализом лишь
трудных ситуаций. Не менее важным мы полагаем изучение
ситуаций, противоположных по знаку, т. е. приносящих
удовлетворение. Они так же, как и трудные, могут быть
проблемными. На этот широкий и почти не изученный класс
ситуаций пока редко обращается внимание (Рейнуотср Дж., 1993;
Lazarus R., 1977). Л. И. Анцыферова (1993) отмечает, что
счастливые события обладают не менее проблемным характером, чем
неприятные, однако в психологии еще не разработаны как
понятия, так и средства анализа поведения человека в радости,
его «солнечной стороны жизни» (с. 15). Ф. Е. Василюк (1984)
отмечает, что переживание как особая форма деятельности по

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях —217'•
восстановлению душевного равновесия и «производству
смысла» имеет место не только в ситуации неудачи, но также и в
ситуации успеха.
Применительно к анализу социального поведения
структурная модель социальных диспозиций глубоко раскрыта В. А. Ядо-
вым (1975, 1979). Согласно диспозиционной концепции
личности, иерархичностью характеризуются потребности, ситуации
их удовлетворения и сама диспозиция. В иерархической
структуре системы потребностей в качестве основания
классификации отмечается «последовательное расширение активности
границ личности, источник которой со стороны субъекта —
потребность или нужда в определенных и расширяющихся
условиях полноценной жизнедеятельности человека» (с. 108).
В иерархии ситуаций классификационный признак - это
длительность времени сохранения данных условий. Диспозиции
личности как результат удовлетворения потребности в
ситуациях образуют уровни: элементарные фиксированные
установки; социальные фиксированные установки; система ценностных
ориентации. Поведение также рассматривается на разных
уровнях (поведенческие акты, поступок, поведение, целостность
поведения).
Наша классификация поведенческих стратегий
основывается на приведенных выше известных классификациях форм
поведения и психологических защит. В соответствии с
предложенной нами типологией стратегий поведения,
различающихся по ориентации на основные сферы жизнедеятельности,
можно провести дальнейшее обобщение вариантов
поведенческих стратегий (см. рисунок на с. 218) и выделить типы
поведения, ориентированные на телесные проявления и на
внутренний и внешний мир.
Из рисунка видно, что «набор поведенческих стратегий»
расширяется по мерс выхода человека за пределы своего
организма. Благодаря наличию субъектности человек расширяет
свои поведенческие возможности, осваивает внешний мир,
взаимодействует с другими людьми, включаясь в различные формы
деятельности.
Таким образом, человек осваивает все новые, все более
разнообразные ситуации среды, при этом возникают все но-

«218» Глава 5
Взаимодействие человека со средой,
выражающееся в стратегиях поведения
Условные обозначения:
1 — соматически ориентированные стратегии;
2 — стратегии, ориентированные на внутренний мир;
3 — стратегии, ориентированные на внешний мир;
4 — внешняя среда;
5 — внутренняя среда;
6 — организм
вые формы реагирования на эти ситуации. R. Lazarus (1991)
рассматривает два наиболее обобщенных способа
преодоления стрессовых ситуаций («coping styles»): проблемно
ориентированный и субъсктно ориентированный. В. А. Либин (2000)
соответственно говорит о стилях реагирования — ориентиро-
ванном-на-предмет и ориентированном-на-себя. Как правило,
во всех исследованиях, оперирующих этими понятиями, как
отмечает В. А. Либин, к сожалению, рациональное, предметно
направленное поведение отождествляется с совладаписм,
позитивным способом разрешения проблемы, и, напротив,
эмоциональное, или личностное, реагирование рассматривается в
качестве защитного поведения, негативного, деструктивного
способа разрешения проблемы (например, Endlcr N. S.,
Parker J. D. А., 1993).

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях «219"»
5.2.
Методики анализа Выбора стратегий
поведений В жизненны» ситуациях
Методика исследования стратегий поведения
педагогов в профессиональной деятельности
(мипп)
Впервые сведения о методике были
опубликованы под названием «Методика исследования адаптационных
возможностей в педагогической деятельности» (МАВП) (Кор-
жова Е. К)., 1996). Методика предназначена для изучения
особенностей типичных педагогических ситуаций, а также
способов реагирования на них, т. е., перефразируя X. Томэ, «тем
педагогической жизни» и «техник педагогического бытия».
Иначе говоря, речь идет о ситуациях особого вида — это
ситуации профессиональной деятельности, а именно педагогической.
Педагогические жизненные ситуации характеризуют только часть
личностного пути, связанную с педагогической деятельностью.
Жизненные ситуации рассматриваются как в категории прошлого,
так и в категории будущего (реальные и потенциальные
ситуации). Педагогические ситуации анализируются в категории
прошлого, т. с. анализируются реальные ситуации. Аспект
будущего лишь подразумевается, когда речь идет о типичных ситуациях
«вообще».
Центральная идея, заложенная в основу методики, — это
представление о наличии связи (и возможности ее
выявления) между определенными жизненными ситуациями
(профессиональными, в нашем случае — педагогическими) и выбором
определенных поведенческих стратегий в этих ситуациях.
Таким образом, методика позволяет выявить ситуационную
специфичность поведенческих стратегий профессионального пути
педагогов.
Методика состоит из бланка обследования, в который
включена инструкция испытуемому, а также выделено место
для указания типичных ситуаций педагогической деятельно-

«220» Глава 5
сти: отдельно — трудных и отдельно — приносящих
удовлетворение. К бланку прилагаются перечень педагогических
ситуаций и перечень стратегий поведения.
Перечень 35 педагогических ситуаций, а также 30
поведенческих стратегий в трудных ситуациях и 30 — в
ситуациях, приносящих удовлетворение, предъявляется наряду с
бланком обследования. Ключ к поведенческим стратегиям единый,
различаются лишь формулировками утверждений — там, где
это целесообразно - по отношению к одному или другому
классу ситуаций.
Испытуемому предлагается указать в специальной
колонке типичные ситуации, встретившиеся во время
педагогической деятельности: отдельно — ситуации, которые вызывали
затруднения, напряжения, неудовлетворенность (так называемые
трудные ситуации) и отдельно — ситуации, приносившие
наибольшее удовлетворение; количество их не ограничивается.
Испытуемый может выбрать эти ситуации из прилагаемого к
бланку методики перечня типов ситуаций педагогической
деятельности. Напротив указываемых ситуаций испытуемому
необходимо отмстить, как он реагирует на них (т. е. как он ведет
себя). Перечень стратегий поведения предъявляется
испытуемому наряду с бланком обследования и перечнем
педагогических ситуаций (отдельно — перечень стратегий поведения в
трудных ситуациях и отдельно — перечень стратегий
поведения в ситуациях, приносящих удовлетворение). Испытуемому
необходимо напротив указанных им ситуаций поставить
номера соответствующих поведенческих стратегий.
Рассматриваются следующие параметры:
1. Типы педагогических ситуаций («темы педагогической
жизни»). Отдельно и в совокупности рассматриваются как
трудные ситуации, так и ситуации, приносящие удовлетворение.
Это наиболее значимые для выбирающего их педагога
профессиональные ситуации.
В настоящей методике классификация ситуаций дастся нами
в соответствии с функциональными компонентами
педагогической деятельности (гностическим, проектировочным,
конструктивным, коммуникативным, организаторским),
характеризующими, по Н. В. Кузьминой, педагогические системы в действии:

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях —221 —
1. Гностический компонент относится к действиям,
которые имеют отношение к накоплению знаний о средствах
достижения целей педагогической системы, о состоянии
объектов и субъектов педагогического воздействия на
различных стадиях решения педагогических задач, о
психологических особенностях как учащихся, так и педагогов,
руководителей.
2. Проектировочный компонент относится к действиям,
которые связаны с перспективным планированием
стратегических, тактических, оперативных заданий-задач, а также
способов их решения.
3. Конструктивный компонент характеризует действия,
касающиеся отбора и композиционного построения
содержания учебной и воспитательной информации.
4. Организаторский компонент характеризует действия,
направленные на реализацию педагогического замысла
посредством конкретной организации взаимодействия
педагога с учащимися.
5. Коммуникативный компонент относится к действиям по
установлению взаимоотношений, педагогически
целесообразных, между руководителями, педагогами и учащимися.
В результате классификации выделено 35 педагогических
ситуаций — по 7 для каждого из пяти компонентов
педагогической деятельности. 35 видов ситуаций группируются в пять
основных типов ситуаций — гностический, проектировочный,
конструктивный, организаторский, коммуникативный. Анализ
может проводиться как по определению наиболее часто встрс-
> чающихся ситуаций из 35 возможных, так и по выявлению
ведущих типов ситуаций, из пяти возможных — в
соответствии с компонентами педагогической деятельности.
2. Адаптивность—дезадаптивность стратегий
поведения. В главе 2 стратегии поведения определялись нами как
варианты поведения (его синдромы) в зависимости от
способа актуализации адаптивных механизмов саморегуляции.
Таким образом, степень адаптивности стратегий поведения — это
их ключевая характеристика.
Согласно исследованиям Дж. Энджсла, чередование так
называемой успешной адаптации и се нарушения, т. с. нарушения

— 222— Глава 5
баланса взаимодействия со средой, являются фазами жизни.
В свою очередь, жизнь может быть понята как серия адаптации
к окружающей среде (Engcl G., 1963). Следовательно,
педагогическая деятельность, являющаяся определенной частью жизни,
может быть рассмотрена аналогично. Так, «нормальные»
способы реагирования на педагогические ситуации условно назовем
адаптивными, а «патологические», т. с. чрезмерно выраженные, —
дезадаптивными. Такое разделение поведенческих стратегий
основывается на представлении о том, что восприятие и оценка
педагогом собственной педагогической деятельности могут быть
описаны как чередование адаптивных и дезадаптивных реакций.
В главе 2 отмечалась зависимость адекватности стратегий
поведения от адаптивных возможностей личности. При
разделении поведенческих стратегий на адаптивные и дезадаптив-
ные используется следующая тактика: каждая из
предъявляемых испытуемому стратегий поведения представляется в двух
вариантах — адаптивном (А) и в случае чрезмерной
выраженности — дезадаптивном (Б).
3. Типы стратегий поведения в ситуациях
педагогической деятельности («техники педагогического бытия»). Выше
рассмотрены приводящиеся в литературе классификации
стратегий поведения и близких им понятий. В настоящем разделе
охарактеризованы стратегии поведения педагогов. В методике
используется таксономическая решетка поведенческих
стратегий, представленная в 5.1.
4. Ситуационная специфичность поведения. МИПП
позволяет выявить также ситуационную специфичность
поведения в профессиональных педагогических ситуациях. В
классическом понимании ситуационную специфичность поведения
выявляют при анализе групповых данных: определяется,
различаются ли поведенческие стратегии разных людей
относительно одной и той же ситуации. В МИПП ситуационная
специфичность выявляется при анализе индивидуальных данных
и приобретает несколько иной смысл. Если испытуемый
указывает стратегии поведения четко соответствующими каждой
из ситуаций, то диагностируется ситуационная специфичность
поведения в педагогической ситуации. Содержательно она
означает в данном случае структурированность поведения в про-

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях — 223 ■»
фсссиональной среде, характеризующую дискретность
профессионального поведения, определенную отстраненность от
педагогической профессии.
Если испытуемый 1) называет по нескольку стратегий
поведения, относящихся к одной и той же ситуации, или 2)
называет по несколько ситуаций, относящихся к разным стратегиям,
то диагностируется ситуационная неспецифичность поведения
в педагогической ситуации. Содержательно она означает
целостность профессионального поведения, высокую вовлеченность
в профессиональную деятельность, восприятие
профессиональной деятельности как единого процесса, непрерывного потока.
С помощью данной методики возможна фиксация как
ситуации, так и стратегий поведения со знаком «+» и «-»
(ситуации: трудные и приносящие удовлетворение; стратегии
поведения: адаптивные и дезадантивные). Как правило, обычно
изучаются как ситуации, так и стратегии поведения со
знаком «-», тогда как внутренний и внешний мир человека
гораздо обширнее.
В процессе разработки методики и ее использования
выявился ряд новых возможностей методики. Помимо
констатации ситуационно специфичных стратегий, возможно
определение значимых сфер «педагогического бытия» (содержательно,
количественно — подобно аналогичным показателям
«Психологической автобиографии») по отдельности в зависимости от
позитивности или негативности ситуации. Представляет интерес
также анализ значимых поведенческих стратегий, взятых самих
пб себе (опять-таки как содержательный, так и
количественный), сочетание адаптивных (позитивных) и дезадаптивных
(негативных) стратегий. Таким образом, на передний план, как и
при определении особенностей внутренней картины
жизнедеятельности, выходит категория значимых отношений личности.
Очевидно, эта категория актуальна во всех случаях реализации
потенциала субъектности — как субъективной (во внутренней
картине жизнедеятельности), так и объективной (в поведении).
Мы не рассматриваем МИПП как классическую
психодиагностическую методику. В большей степени она выглядит
как своеобразная анкета, позволяющая судить об особенностях
профессиональной деятельности педагога. Анализ количествен-

— 224— Глава 5
ных показателей в определенной мере характеризует
проективные возможности методики. Тем не менее опыт
использования методики позволяет указать некоторые из параметров,
характеризующих се с психометрической стороны.
Валидность. Целенаправленных исследований валидности
МИПП нс проводилось. Однако ряд данных свидетельствует в
се пользу.
Критериальная валидность определяется достаточно
отчетливо: имеются значимые связи уровня продуктивности
профессиональной деятельности педагогов с количеством
называемых как ситуаций, так и стратегий поведения (Коржова Е. Ю.,
1996). По данным нашего исследования, в группе с высоким
уровнем деятельности количество значимых педагогических
ситуаций почти вдвое больше, чем среди педагогов с низким
уровнем деятельности.
В изучении конструктной валидности важные данные
получены в дипломной работе О. Н. Шакуровой, выполненной под
нашим руководством (Шакурова О. Н., 2000). В данной
работе проведен анализ психологической адаптации педагогов в связи
с влиянием климатических условий Крайнего Севера,
выделены факторы адаптации. Анализ взаимосвязей показателей МИПП
с показателями других методик нс являлся предметом
исследования. Тем нс менее полученные материалы предоставляют
такую возможность, поскольку выявилось большое количество
взаимосвязей показателей. Оказалось, что все 10 показателей
количества типов педагогических ситуаций имеют значимые
корреляционные связи с показателями «Психологической
автобиографии» и Опросника жизненных ориентации. Так,
например, чем больше педагог привержен привычному в своей
жизни, тем меньшим количеством адаптивных стратегий в
трудных педагогических ситуациях он характеризуется. Таким
образом, склонность к освоению нового положительно влияет на
разнообразие адаптивных стратегий.
Выявился также ряд взаимосвязей показателей МИПП с
возрастом и педагогическим стажем, что положительно
характеризует текущую валидность МИПП по методу контрастных
групп (т. с. существуют различия по показателям МИПП
между молодыми и пожилыми педагогами, а также между педа-

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях «■■ 225 ■»
гогами с маленьким и большим педагогическим стажем); в
большей мере валидность по методу контрастных групп
характеризует стратегии поведения, чем педагогические ситуации:
среди показателей количества педагогических ситуаций связь
с педагогическим стажем есть только у конструктивных
трудностей: с увеличением педагогического стажа уменьшается их
количество. Количество адаптивных стратегий как в трудных
ситуациях, так и в ситуациях, приносящих удовлетворение,
уменьшается с возрастом и с увеличением педагогического
стажа. Этот тревожный симптом согласуется с приводимыми в
литературе данными о снижении адаптивных возможностей у
пожилых педагогов и у педагогов, имеющих большой стаж (см.,
например, Коржова Е. Ю., 1996; Смолова Л. А., 1999).
Любопытно, что у дезадаптивных стратегий нет связи между их
показателями и возрастом, педагогическим стажем, т. с. успешность
профессиональной деятельности зависит от таких формально-
временных характеристик, а нсуспсшность — нет.
Надежность МИПП в классическом се понимании не
измерялась, однако надежность как возможность изучать
определенные феномены вполне достаточна, т. с. удовлетворительна
надежность как аспект валидности.
Нормативные данные получены на выборке из 65
педагогов в возрасте от 23 до 61 года средних школ и
профтехучилищ.
Опросник стратегий поведения
в значимым ситуациям ОСПЗС
На основе разработанной таксономической
решетки стратегий поведения была разработана еще одна методика,
которая получила название «Опросник стратегий поведения в
значимых ситуациях». Опросник предназначен для выявления
стратегий поведения в значимых ситуациях, спектр которых
не ограничивается профессиональной деятельностью (подобно
МИПП). Это любые жизненные ситуации, которые
испытуемый считает для себя важными, значимыми. Все они
подразделяются на две группы: 1) трудные жизненные ситуации;

— 226— Глава 5
2) жизненные ситуации, приносящие удовлетворение.
Испытуемому предлагается оценить каждую из возможных стратегий
поведения (30 — для трудных ситуаций и 30 — для ситуаций,
приносящий удовлетворение) посредством обязательного
выбора одного из трех утверждений, составляющих каждый из
пунктов опросника. Выбор утверждения А или В
характеризует признание наличия оцениваемой поведенческой стратегии в
поведенческом репертуаре испытуемого, С — отсутствие.
Утверждение А характеризует умеренность выраженности
соответствующей поведенческой стратегии, В — ее
значительную выраженность. Соответственно выбор утверждения А
означает наличие адаптивной поведенческой стратегии, В — дез-
адаптивной.
Бланк, предъявляемый испытуемому, включает 60
пунктов (по 30 для трудных ситуаций и ситуаций, приносящих
удовлетворение) с тремя вариантами ответов. Испытуемый
отмечает свои ответы на специальном регистрационном бланке.
Анализу подвергаются следующие параметры:
1. Количество стратегий поведения, относящихся к
каждому из шести типов (см. таксономическую решетку
стратегий поведения), отдельно в трудных ситуациях и
отдельно в ситуациях, приносящих удовлетворение:
а) адаптивные стратегии (а);
б) дезадаптивные стратегии (д);
в) адаптивные и дезадаптивные, взятые вместе (а+д).
2. Общее количество адаптивных, дезадаптивных и
вместе взятых стратегий поведения: в трудных ситуациях,
в ситуациях, приносящих удовлетворение, а также в
жизненных ситуациях в целом.
Параметры 1, 2 характеризуют «богатство»
поведенческого репертуара испытуемого как в целом, так и в
отдельности в трудных и приносящих удовлетворение жизненных
ситуациях; адаптивность—дезадаптивность поведенческих
стратегий.
3. Анализ каждой из поведенческих стратегий,
отмеченных в качестве присущих испытуемому.
При анализе групповых данных возможно выделение
средних количественных показателей по всем трем указанным

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях mm 227 ■»
выше параметрам, анализ предпочитаемых стратегий
поведения по процентным соотношениям, а также
вычисление корреляционных взаимосвязей поведенческих
стратегий, определение факторной структуры поведенческого
репертуара.
В целом опросник представляет собой анкету
поведенческих стратегий. Несмотря на принадлежность опросника к
непосредственному психодиагностическому подходу, были
предприняты попытки определения классических психометрических
характеристик. Результаты психометрического исследования
ОСПЗС дают ответы на вопросы о том, какие все же
феномены «скрываются» за указанием предпочитаемых стратегий
поведения.
Анализ дискриминативности пунктов опросника не
проводился, поскольку в этом случае пришлось бы исключить
«неинформативные» пункты, т. е. слабо дифференцирующие
испытуемых на группы. Оказалось, что, действительно, по одним
пунктам имеется большой разброс индивидуальных данных, по
другим пунктам ответы достаточно единообразны (были
проанализированы ответы 101 испытуемого, студентов разных
вузов Санкт-Петербурга, 1995 г.). Например, очень небольшая
часть студенческой выборки (22%) указывает на использование
поведенческой стратегии «обращение к религии» («религия»).
Тем не менее наличие этого пункта важно для понимания
выбора поведенческих стратегий как отдельным испытуемым, так
и tofi или иной выборкой испытуемых.
Точно так же не проводился анализ надежности по
согласованности пунктов. Предполагалось, что вполне достаточно
отнесения пункта к одной из жизненных сфер.
Псинсметрическаа характеристика
Для изучения валидности сопоставлялись
показатели ОСПЗС с показателями других методик. Полученные
значимые корреляционные взаимосвязи характеризуют вполне
удовлетворительную конструктную валидность опросника.
Получены данные о взаимосвязи показателей ОСПЗС с показа-

«228»
Глава 5
гелями некоторых используемых нами параллельно методик —
тех методик, интерпретация корреляционных взаимосвязей с
показателями которых оказалась наиболее адекватной, простой,
удобной. Дело в том, что фактически с показателями всех
применяемых параллельно методик выявилось множество
взаимосвязей. Это свидетельствует о сложности, многосторонности,
многозначности, полиморфности анализируемого феномена, об
участии в его формировании самых разнообразных
психических образований.
Согласно полученным данным, показатели ОСПЗС
связаны со многими характеристиками самоотношения, открытости,
самопривязанности, самоценности, имеют положительные
взаимосвязи с указываемым количеством адаптивных стратегий
поведения и отрицательные взаимосвязи с количеством дез-
адаптивных стратегий. Это свидетельствует о вполне
отчетливо выраженной тенденции влияния отношения к себе на
склонность к выбору адаптивных стратегий (при положительном
отношении к себе) и дезадаптивных (при отрицательном
отношении к себе). Ясно интерпретируемые взаимосвязи
выявлены также с показателями Гиссснского опросника
соматических жалоб. Итак, наиболее отчетливо интерпретируемые
взаимосвязи выявлены с различными аспектами отношения к себе
(к себе как к личности и к своему телу).
Ряд интересных данных получен при сопоставлении
показателей ОСПЗС с показателями «индекса жизненного
стиля», характеризующими различные формы психологической
защиты. Среди последних с особенностями выбора
поведенческих стратегий больше всего связана выраженность
реактивных образований, характеризующих трансформацию
негативных мыслей, чувств и других психических образований в
противоположные. Это связи с количеством стратегий
поведения в ситуациях, приносящих удовлетворение, а именно —
адаптивных. Можно предположить, что способность
преобразовывать отрицательные переживания в положительные
реализуется в ситуациях, доставляющих радость. С выбором
стратегий поведения в ситуациях, приносящих удовлетворение,
оказались связаны также такие формы психологической
защиты, как проекция (с адаптивными стратегиями во внепро-

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях «229»
фсссиональной сфере), компенсация (с дсзадаптивным
непосредственным реагированием). Можно полагать, что
способность проецировать свои переживания на явления окружающего
мира оказывает положительное влияние на выбор
адаптивных стратегий в творчестве, мечтах, общении с природой и
т. п. Компенсация, возможно, в ситуациях со знаком «+» не
является эффективным приспособительным механизмом.
В трудных ситуациях выбор поведенческих стратегий
зависит от выраженности замещения, регрессии, рационализации.
Как правило, это адаптивные стратегии. Вытеснение имеет
отношение и к трудным ситуациям, и к ситуациям,
приносящим удовлетворение; можно отличить влияние вытеснения
на рост дезадаптивных опосредованных реакций внутреннего
мира (в трудных ситуациях) и на уменьшение адаптивных
соматически ориентированных реакций в ситуациях,
приносящих удовлетворение.
Далее можно остановиться на взаимосвязях показателей
ОСПЗС с показателями субъект-объектных ориентации в
жизненных ситуациях, измеренных с помощью Опросника
жизненных ориентации. Наиболее ярко проявляется влияние
показателя трансситуационного локуса контроля: наблюдается
много отрицательных связей с показателями выбора
поведенческих стратегий в трудных ситуациях. Соответственно
можно сделать предположение о том, что человек,
испытывающие высокую ответственность за собственные жизненные
ситуации, склонен к узкому кругу выбираемых поведенческих
стратегий, поскольку он их осознанно, обдуманно,
самостоятельно избирает.
Чем больше выражена направленность освоения
внутреннего мира, тем больше проявляется склонность к выбору
дезадаптивных стратегий и тем меньше — адаптивных (как в
трудных ситуациях, так и в ситуациях, приносящих удовлетворение).
Точнее, речь, очевидно, идет о склонности оценивать свои
поведенческие стратегии скорее как дезадаптивные, чем
адаптивные. Как было показано при характеристике данного показателя
трансситуационного развития личности, человек с
выраженностью тенденции к освоению внутреннего мира повышенно
самокритичен.

«230» Глава 5
Трансситуационная подвижность способствует
разнообразию избираемых поведенческих стратегий в радостных
ситуациях.
Трансситуационная изменчивость позитивно влияет на
количество выборов стратегий в трудных ситуациях (это
соматически и внспрофсссионально ориентированные стратегии),
но также способствует выбору дезадаптивных реакций,
ориентированных на внутренний мир (непосредственное
реагирование), т. с. выраженности изменений в сфере восприятия и
эмоций.
Наконец, итоговый показатель субъект-объектных
ориентации в жизненных ситуациях способствует уменьшению
количества адаптивных стратегий в профессиональной сфере в
ситуациях, приносящих удовлетворение. Видимо,
интерпретацию следует проводить так же, как и при объяснении
взаимосвязей показателей ОСПЗС с показателем трансситуационного
локуса контроля: человек, в своем развитии отталкивающийся
от совершенствования, самого себя, обдуманно избирает
строго определенные стратегии поведения. Любопытно, что они
имеют отношение прежде всего к профессиональной сфере.
Таким образом, рассмотренные взаимосвязи
характеризуют различные аспекты выбора поведенческих стратегий и
подтверждают предположение о его полиморфности. Очевидно, что
невозможна более или менее однозначная содержательная
интерпретация этого феномена, как невозможно дать однозначно
положительную или отрицательную оценку тем или иным
проявлениям этого феномена.
Связи с показателями других методик свидетельствуют
вновь и вновь о многозначности показателей ОСПЗС. Так,
имеется целый ряд значимых взаимосвязей с показателями
следующих методик: «Психологическая автобиография», Самоак-
туализационный тест, ориентационная анкета Басса, опросник
К. Томаса поведения в конфликтных ситуациях, опросник
16-ЛФ Р. Ксттслла. Среди взаимосвязей с показателями
последнего выделяются хорошо интерпретируемые корреляции с
наиболее обобщенными показателями ОСПЗС (N = 43). Это
отрицательная связь фактора С с количеством дезадаптивных
стратегий в трудных ситуациях (-0,37) и положительная связь

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях —231 —
количества адаптивных стратегий в ситуациях, приносящих
удовлетворение, с фактором В (0,36). Можно предположить,
что эмоционально нестабильный человек с большой
осторожностью относится к выбору поведенческих стратегий, его
«страшат» чрезмерности и он стремится указать меньше
«чрезмерных» реакций. Вторая закономерность объясняется
положительным влиянием интеллектуальных возможностей на
расширение поведенческого репертуара в ситуациях,
доставляющих человеку радость.
Исследовалась рстсстовая надежность ОСПЗС: с
интервалом ретсста в две недели были дважды обследованы 31
испытуемый (студенты факультета изобразительного искусства РГПУ
им. А. И. Герцена).
Согласно этим данным, избираемые испытуемыми
поведенческие стратегии вполне устойчивы по отношению к
трудным ситуациям и подвижны по отношению к ситуациям,
приносящим удовлетворение (достаточно устойчивы в последнем
случае лишь дезадаптивные стратегии). По отношению к
устойчивости стратегий поведения в зависимости от ориентации на
ту или иную жизненную сферу можно отмстить следующее: в
трудных ситуациях надежны все показатели соматически
ориентированных стратегий, в ситуациях, приносящих
удовлетворение, — только дезадаптивные. В профессиональной сфере все
поведенческие стратегии неустойчивы. Несколько устойчивее
стратегии поведения, внспрофсссионально ориентированные.
Устойчивостью обладают социально ориентированные
поведенческие стратегии, кроме дезадаитивных. Среди стратегий
поведения, характеризуемых как непосредственное реагирование,
устойчивы дезадаптивные стратегии (и в трудных ситуациях,
и в приносящих удовлетворение), как опросредованное
реагирование — также дезадаптивные, но только в трудных
ситуациях. Таким образом, поведенческие стратегии,
ориентированные на разные жизненные сферы, характеризуются наибольшей
устойчивостью соматического реагирования, большей
устойчивостью адаптивных стратегий в ориентации на внешний мир и
большей устойчивостью дезадаптивных стратегий в
ориентации на внутренний мир. Эти закономерности относятся к
стратегиям поведения в трудных жизненных ситуациях. В ситуа-

— 232— Глава 5
циях, приносящих удовлетворение, поведенческие стратегии
менее устойчивы (устойчивы только соматически и внепро-
фессионально ориентированные дезадаптивиые и социально
ориентированные адаптивные). Закономерности отражают
особенности объективного проявления потенциала трансситуативного
развития личности, которые указывают на оптимальные
способности реального взаимодействия человека со средой, т. с.
на тс способы, которые благоприятствуют актуальному
функционированию личности.
Рассматривая вопрос о стандартизации, следует отмстить,
что, поскольку ОСПЗС представляет собой не тест-опросник,
а опросник анкетного типа, можно говорить только об
ориентировочных средних показателях для того или иного
контингента. Они могут быть полезны, если стоит цель охарактеризовать
отвечающего по сравнению с другими людьми, относящимися
к тому же контингенту, что и испытуемый, а также при
сравнении разных групп. При анализе индивидуальных ответов более
целесообразно сосредоточить внимание на их специфике,
стремиться понять причины именно таких ответов, а значит тс
переживания, которые стоят за выбором поведенческих
стратегий.
Имеются условно «нормативные» данные, полученные нами
для студенческой выборки. Первоначально (1995 г., N= 101) был
выявлен ряд следующих закономерностей выбора
поведенческих стратегий: примерно равное количество выборов по
отношению к ситуациям «+» и «-», преобладание а-рсакций (в
соотношении приблизительно 5:1), примерно одинаковое
распределение по жизненным сферам (с небольшим
преобладанием стратегий, ориентированных на внутренний мир). Через пять
лет вновь полученные данные на студенческой выборке (N = 236)
во многом аналогичны, за исключением отсутствия
преобладания стратегий, ориентированных на внутренний мир, в
трудных ситуациях. Эта тенденция была незначительно выражена
и ранее. Текущую валидность ОСПЗС характеризуют данные,
полученные при сопоставлении обследования здоровых
(студенты разных форм обучения, возраст 17-40 лет, в среднем
26,5 года, N в 236) и больных с хроническими заболеваниями
различной этиологии в стадии обострения, находящихся на лече-

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях «233 ■»
нии в стационаре (возраст 18-36 лет, в среднем 28 лет, ЛГ= 26).
В целом профиль выборов стратегий поведения у больных
ниже, чем у здоровых, за исключением дсзадаптивных
непосредственных реакций в трудных ситуациях. Больные
указывают существенно меньше стратегий, чем здоровые: это
относится ко всем обобщенным показателям выборов поведенческих
стратегий, за исключением адаптивных стратегий в трудных
ситуациях (имеются достоверные различия), а также к ряду
стратегий поведения отдельных типов. Выделяются две
центральные особенности различий: 1) здоровые указывают
достоверно больше адаптивных виенрофессионалыю
ориентированных стратегий как в трудных ситуациях, так и в ситуациях,
приносящих удовлетворение; 2) все остальные достоверные
различия относятся к дезадаптивным стратегиям, относящимся к
разным типам и отмечающимся как в трудных ситуациях, так
и в ситуациях, приносящих удовлетворение. Первая
особенность характеризует большую разносторонность здоровых в
отличие от сосредоточенных на болезни пациентов; вторая
особенность связана со значительно выраженными у больных
защитными механизмами, в особенности отрицания, носящего
у больных глобальный характер. Генерализацию отрицания как
защитную реакцию в стрессовой ситуации болезни
рассматривали С. Круг, Д. Шапиро, С. Левин (Croog S. H., Shapiro D. S.,
LcwiftfcS., 1971). Дж. Макданиэл (McDaniel J. W., 1969)
показал, что соматически больными болезнь рассматривается как
недостаток, несовершенство личности. В данном случае это
отрицание наличия поведенческих стратегий с негативным
оттенком. Обе указанные тенденции, прослеживающиеся у
соматически больных, подробно описаны нами в более ранних
работах (Коржова Е. Ю., 19946, 1995).
В исследовании стратегий поведения старшеклассников
(N= 50) в дипломной работе В. В. Бундалевской (2001),
выполненной под нашим руководством, показано, что в трудных
ситуациях предпочитаются дезадаптивные формы стратегий
поведения, а в ситуациях, приносящих удовлетворение, адаптивные,
причем предпочтение отдастся социально ориентированным
стратегиям, что характеризует значимость взаимоотношений с
другими в ранней юности.

— 234 —
Глава 5
Таким образом, имеются выраженные различия в выборе
поведенческих стратегий в зависимости от контингента
испытуемых, что подтверждает наличие текущей валидности
опросника.
Ситуативные аспекты поведенческий
стратегий
В целях совершенствования ОСПЗС была
предложена еще одна методическая процедура. После ответа на
опросник испытуемому предлагалось назвать конкретные
жизненные ситуации, которые он считает для себя трудными, а
также тс жизненные ситуации, которые приносят ему
удовлетворение. Соответственно предполагалось, что, отвечая до этого
на опросник, испытуемый имел в виду именно эти жизненные
ситуации. Для того чтобы выявить, как соотносился выбор
значимых жизненных ситуаций и значимых стратегий поведения,
проведен корреляционный анализ этих показателей.
Отчетливо выраженные соответствия ситуаций—стратегий
обнаруживаются только при анализе взаимосвязей наиболее
обобщенных показателей выбора поведенческих стратегий. Взаимосвязи
выбора адаптивных стратегий в ситуациях, приносящих
удовлетворение, интерпретируются наиболее отчетливо: очевидно,
внимание к своему внутреннему миру и к взаимоотношениям
с другими людьми способствует расширению адаптивного
поведенческого репертуара в радостных ситуациях. Выявлено
также, что негативные переживания, касающиеся разнообразных
значимых отношений личности, влияют на склонность к
выбору дезадаптивных стратегий.
Таким образом, для понимания сущности ситуационно-
поведенческих взаимосвязей всякий раз необходим
тщательный качественный анализ того, что стоит за выбором как
значимых ситуаций, так и значимых стратегий поведения.
Какие же ситуации люди считают для себя трудными и
радостными? Очевидно, эти актуально значимые ситуации
содержательно отличаются от тех значимых ситуаций, которые
испытуемый указывает в качестве наиболее важных на протя-

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях в 235 ■»
жснии всего своего жизненного пути, «обобщенно-значимых».
Мы провели сопоставление таких ситуаций. Оказалось, что в
обоих случаях общее количество называемых значимых
ситуаций имеет близкую природу: они значимо положительно
взаимосвязаны. При рассмотрении грустных и радостных
ситуаций в отдельности выявилось, что их выбор по-разному
связывается с выбором «обобщенно-значимых» жизненных
ситуаций. Если выбор радостных актуально значимых ситуаций
в значительной мерс связан с количественно-«весовыми»
показателями всех «обобщенно-значимых» ситуаций, а среди них —
радостных, то по отношению к групповым актуально
значимым ситуациям значимые связи не выявляются. Таким
образом, восприятие жизненного пути в целом оказывает влияние
на восприятие актуальных радостных ситуаций, но это не
относится к актуальным грустным ситуациям.
«Обобщенно-значимые» события, относящиеся к сфере «Я», оказывают
влияние на выбор обеих категорий актуально значимых событий.
На радостные актуальные влияют также «обобщенно-значимые»
события в сфере межличностных отношений и относящиеся к
сфере профессиональной деятельности. Характерно, что эти же
«обобщенно-значимые» ситуации влияют и на выбор
актуальных ситуаций личностно-психологичсского типа. Таким
образом, психологические закономерности выбора радостных
событии и личностно-психологичсских ситуаций сходны.
Как соотносятся выборы актуальных ситуаций,
различающихся по содержанию, с восприятием жизненного опыта в
целом? Множественные взаимосвязи последних выявляются
только у актуальных ситуаций, относящихся к сферам «Я» и
«межличностные отношения». Это опять-таки связи с общей
продуктивностью. Тем не менее имеются и различия.
«Обобщенно-жизненные» ситуации радостные, а именно
относящиеся к личностно-психологическому типу, сферам «дети», «Я»,
«межличностные отношения», «профессиональная деятельность»,
влияют на продуцирование актуально значимых ситуаций,
относящихся к сфере межличностных отношений. На
продуцирование же актуально значимых ситуаций сферы «Я» влияет,
помимо радостного, также грустный опыт, в содержательном
плане — события «биологического» типа (как правило, перс-

« 236 — Глава 5
живания рождения, смерти). По отношению к другим
актуальным ситуациям выявляются единичные взаимосвязи.
Следовательно, наибольшее влияние опыт переживания
ситуаций всего жизненного пути оказывает на формирование
в настоящем отношения к радостным аспектам жизни, а в
содержательном плане — к ситуациям, относящимся к сферам
«Я» и «межличностные отношения». Эти виды жизненных
ситуаций и являются наиболее значимыми в категории
настоящего (актуально значимые жизненные ситуации).
Следующий этап модернизации ОСПЗС заключался в
попытках углубить содержательный анализ индивидуальных
ответов, в том числе за счет анализа ситуационной
специфичности поведенческих стратегий. С этой целью в инструкции
испытуемым предлагалось:
1) перечислить (в столбик, произвольно) те жизненные
ситуации, которые он считает трудными для себя:
отдельно - приносящие удовлетворение;
2) напротив каждой ситуации выбрать из перечней
поведенческих стратегий тс, которые испытуемый принимает
в каждой ситуации; допускалось указывать другие, не
приведенные в списке, стратегии.
Классификация актуальных жизненных ситуаций
проводится в соответствии с таксономической решеткой,
разработанной для «Психологической автобиографии». Классификация
поведенческих стратегий осуществляется на основе
разработанной нами таксономической решетки стратегий поведения,
также приведенной выше. Возможен количественный анализ
называемых как ситуаций, так и стратегий. Кроме того, возможен
анализ ситуационной специфичности стратегий. Принцип ее
интерпретации, предложенный нами для значимых жизненных
ситуаций (а не формальных ситуаций вообще или же
социальных) см. 5.2.
По модифицированному варианту ОСПЗС было
обследовано 25 человек. Данные свидетельствуют о значительной
вариативности ответов, а значит о возможности их
дифференцированного анализа, прежде всего качественного.

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях «237 —
5.3.
Выбор стратегий поведений
В ромкок типологии
субъект-объектных ориентации
В жизненный ситуациях
(психологические портреты)
Выбор стратегий поведения
улиц с субъектной и объектной
ориентацией
Субъектно- и объектно-ориентированные лица в
целом характеризуются примерно одинаковым количеством
избираемых стратегий в трудных ситуациях и в ситуациях,
приносящих удовлетворение, существенным преобладанием
адаптивных стратегий над дезадаптивными. В трудных ситуациях
представители обеих ориентации обращаются к стратегиям
непосредственного и опосредованного реагирования,
ориентированного на внутренний мир и к профессионально
ориентированным стратегиям. Субъектно ориентированные реже избирают
ориентированные на других людей стратегии, а
объектно-ориентированные — внепрофессионально ориентированные (по
сравнению с другими стратегиями). Выбор стратегий других
типов распределен достаточно равномерно. Та же тенденция
наблюдается в ситуациях, приносящих удовлетворение, за
исключением не выделяющихся в данном случае
профессионально ориентированных стратегий и усиливающейся роли
стратегий опосредованного реагирования, ориентированных на
внутренний мир. Это свидетельствует о стремлении к
осмыслению радостного опыта. Если сопоставить типы избираемых
стратегий по отдельным выборкам, куда входят представители
контрастных ориентации, то достоверные различия
отмечаются по показателям выборов внспрофсссиональных стратегий (по
итоговому показателю, а в случае трудных ситуаций — еще и
по показателю адаптивных стратегий), что характеризует
более разносторонний внутренний мир.

— 238 —
Глава 5
Анализ выборов конкретных стратегий показал, что в
трудных ситуациях наиболее распространенными а-стратегиями
субъектно ориентированных являются следующие: «природа» —
77%, «отрицание» — 74%, «приспособление к делу» — 72%,
«иптро-рсакция» — 70%.
Наименее распространенные а-стратегии: «религия» — 30%,
«регрессия» — 28%, «проекция» — 26%. Наименее
распространенные д-стратегии: «рационализация» — 35%, «регрессия» —
24%, «сон» — 23%, «агрессия» — 23%. Наименее
распространенные в-стратегии: «проекция» — 0%, «религия» — 4%.
У объектно ориентированных наиболее распространенные
а-стратегии: «аутизм» — 77%, «антиэргическая реакция» •- 73%,
«приспособление к делу» — 73%. Наименее распространенные
а-стратегии: «философия» — 25%, «религия» — 23%,
«рационализация» — 25%. Наиболее частые д-стратегии: «еда», «сон»,
«общая адаптация», «акцентуация» — по 36%,
«рационализация» — 50%. Наименее частые — «философия» — 0%,
«религия» — 2%, «проекция» — 2%.
В целом субъектно ориентированные чаще выбирают
стратегии «еда» (89%), «творчество» (85%), реже —
«приспособление к другим» (39%), «религия» (35%), «проекция» (25%).
Объектно ориентированные чаще выбирают стратегии «сон»
(95%), «антиэргическая реакция», «приспособление к делу» (по
94%), «гнев» (93%), реже — «проекция» (32%), «философия»,
«религия» (по 25%).
При сопоставлении выборок субъектно и объектно
ориентированных получен ряд достоверных различий по
количеству выборов в каждой группе, взятом в процентном
отношении к количеству испытуемых (вычислялась достоверность р
F-критсрия Фишера). Субъектно ориентированные достоверно
чаще выбирают а-стратегии («сон», «природа»), д-стратегии
(«соматизация», «философия»), стратегии в целом
(«творчество», «философия», «природа»). Объектно ориентированные
достоверно чаще выбирают стратегии (взятые в целом) «еда»,
«печаль», «гнев», «фантазирование», «изменение самооценки»
(в последнем случае а-стратегию). Как правило,
представители субъектной ориентации чаще выбирают а-стратегии,
объектной ориентации — д-стратегии.

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях — 239 —
Таким образом, в трудных ситуациях субъектно-ориснти-
рованныс чаще прибегают к различным видам стратегий,
которые были отнесены к внепрофессионально ориентированным и
которые в целом также отличают субъектно от объектно
ориентированных. Это творчество, философия, природа.
На основании сопоставления выборов стратегий
поведения по абсолютному преобладанию «внутри» выборки, а
также сравнение частоты выборов между группами наиболее
отчетливо выявляются следующие особенности выбора стратегий
поведения в трудных ситуациях:
— Субъектно ориентированные в трудные моменты своей
жизни находят отдушину в творческой деятельности, в
общении с природой, которая воздействует особенно
благотворно, а также отмечают изменение потребности в пище,
часто «заедая» жизненные трудности. По этим особенностям
«субъектные» достоверно отличаются от «объектных».
— Объектно ориентированные гневаются и занимаются
решением профессиональных проблем. «Приспособление к
делу» — также распространенная а-стратегия субъектно
ориентированных, но достоверно выше общий показатель
все же у объектно ориентированных. «Субъектные»
больше отмечают болезненных ощущений. Возможно, среди
субъектно ориентированных больше лиц с поведением типа
«А», кроме того, возможно, что они более внимательно
«прислушиваются» к своему организму.
— «Объектные» больше склонны приспосабливаться к делу,
к людям, а если это не удается, они, испытывая печаль и
гнев, уходят в себя, изменяя самооценку, предаются
фантазиям, сновидениям.
— «Субъектные», занимая более активную позицию, меньше
приспосабливаются к делу и людям, предпочитая «творить»,
«философствовать», в неудаче винить себя, пытаться «забыть»
о ситуации — но все равно се «вспоминает» организм.
В ситуациях, приносящих удовлетворение, у субъектно-
ориентированных наиболее распространенными а-стратегиями
являются следующие: «изменение самооценки» — 81%, «инт-
ро-рсакция» — 81%, «практическое реагирование» — 81%,
«сублимация» — 72%.

«240» Глава 5
Наименее распространенные а-стратегии: «аутизм» — 20%,
«агрессия» — 23%, «соматизация» - 28%.
Наиболее распространенные д-стратегии: «сублимация» —
30%, «эргичсская реакция» — 21%, «антиэргическая реакция» —
21%.
Наименее распространенные д-стратегии: «проекция» и
«религия (по 0%).
Представители объектной ориентации наиболее часто в
качестве а-стратегий указывают: «акцептацию» — 89%,
«регрессию» — 86%, «изменение самооценки» — 86%.
Наиболее редкие а-стратегии: «соматизация» — 30%,
«аутизм» — 34%, «религия» и «агрессия» — по 41%.
Наиболее частые д-стратегии: «регрессия» - 51%,
«проекция» — 2%, «акцептация», «интроекция» — по 7%.
В целом субъектно-ориентированные чаще называют
«сублимацию» — 96%, «изменение самооценки» — 95%, «интро-
рсакцию» — 90%, реже всего — «агрессию», «аутизм» — 28%,
«соматизацию» — 30%, «идентификацию» -- 37%.
Объектно ориентированные в целом чаще называют
также «изменение самооценки» — 100%, «фантазирование» — 96%,
«ожидание» — 95%, «акцептацию» — 94%, реже всего —
«аутизм» — 44%, «соматизацию» — 40%, «агрессию» и
«религию» — по 55%.
При сопоставлении выборок видно, что
субъектно-ориентированные чаще выбирают стратегию творчества, среди
взятых в целом стратегий.
Объектно ориентированные среди взятых вместе
стратегий отмечают чаще «еду», «сон», «сексуальную активность»,
«агрессию», «идентификацию», «ожидание», «акцептацию»,
«фантазирование». Чаще, чем субъсктно ориентированные, они
осуществляют выбор дезадаптивных стратегий («сон»,
«антиэргическая реакция», «религия», «природа», «идентификация»,
«радость»).
Таким образом, в ситуациях, приносящих
удовлетворение, для обеих ориентации характерен рост внимания к
своему внутреннему миру, происходит изменение самооценки.
Более высокая активность субъсктно ориентированных проявляется
в обращении к внепрофессиональной деятельности — субли-

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях — 241 ■»
мации, творчеству, в приписывании успеха себе. Для объектно
ориентированных характерны более пассивные стратегии, они
уходят в фантазии, принимают успех как должное и
занимаются ожиданием последствий.
В отличие от трудных ситуаций, в ситуациях
удовлетворения объектно ориентированные более склонны
фиксироваться на телесных ощущениях, очевидно будучи менее
способными адекватно отреагировать на ситуацию, используя возможности
внутреннего мира, менее развитого, чем у субъектно
ориентированных (см. 5.1).
Особенности выбора
поведенческий стратегий
у представителей ровный типов
субьект-объектнын ориентации
в двумерной типологии
Анализ типов стратегий
В отличие от показателей интсриоризованной
субъектности/ в показателях экстсриоризованной субъектности
между «преобразователем» и «гармонизатором» отмечаются
значительные различия. Так, в трудных ситуациях «гармони-
заторы» выбирают достоверно чаще соматически
ориентированные стратегии, будучи, как показано нами ранее при
характеристике их интсриоризованной субъектности, больше
сосредоточенными на телесных ощущениях. «Преобразователи»
достоверно чаще выбирают адаптивные профессионально
ориентированные стратегии и достоверно реже дезадаптивные, что
отражает их объективную профессиональную успешность и роль
профессиональной сферы в преодолении трудностей. «Гармо-
низаторы» же достоверно чаще избирают личностно
ориентированные стратегии, взятые в целом, а среди них выделяются
адаптивные. Вместе с тем у «гармонизаторов» больше дезадап-
тивных, ориентированных на внешний мир, стратегий, взятых
в целом, очевидно, для них более продуктивно обращение к
своему внутреннему миру.

«242»
Глава 5
В ситуациях удовлетворения «преобразователь» избирает
меньшее количество стратегий, взятых в целом, что может
характеризовать его меньшую гибкость и потому меньшую
возможность получить удовлетворение от жизни по сравнению с
«гармоннзатором». Как и в трудных ситуациях, у «гармониза-
торов» отмечается большее количество стратегий соматического
типа, но, видимо, они не очень эффективны, так как
адаптивных стратегий этого типа достоверно больше отмечается все
же у «преобразователей». В отличие от трудных ситуаций, в
ситуациях со знаком «+» больше адаптивных
профессионально ориентированных стратегий у «гармонизатора»; для
«преобразователя» менее характерно обращение к работе в
радостные моменты своей жизни.
Много различий в выборе поведенческих стратегий
между «преобразователями» и «пользователями». В трудных
ситуациях «пользователи» выбирают достоверно больше
профессионально ориентированных дезадаптивных стратегий, что
может характеризовать их меньшую профессиональную
эффективность, несмотря на профессиональную
целеустремленность. При этом «преобразователи» избирают достоверно чаще
внсирофсссиональныс стратегии как в целом, так и
адаптивные в частности, отличаясь большей разносторонностью и
широтой интересов.
Большая часть различий все же относится к выбору
поведенческих стратегий в ситуациях, приносящих
удовлетворение. Так, в «+»-ситуациях «пользователь» гораздо чаще
обращается к работе, и вполне успешно — во всяком случае, с
его точки зрения (поскольку отмечает достоверно больше
профессионально ористированных профессий, в том числе
адаптивных). «Преобразователь» же достоверно чаще избирает вне-
профессионалыю ориентированные стратегии, среди них — в
первую очередь адаптивные. Социально ориентированные
стратегии менее присущи «преобразователю», прежде всего
адаптивные. Представляют интерес также различия в выборе
стратегий, ориентированных на внутренний мир: «преобразователи»
избирают достоверно большее количество дезадаптивных
стратегий, относящихся к опосредованному типу реагирования.
Таким образом, «пользователь» больше умеет радоваться насто-

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях • 243 «
ящсму, чем «преобразователь», не находящий в радости
покоя, более критично относящийся к себе (более строго
судящий себя).
Поведенческий «рисунок» «преобразователя» и
«потребителя» во многом сходен: лишь в трудных ситуациях
«потребитель» выбирает достоверно большее количество
дсзадаптивных профессионально ориентированных стратегий. Поэтому
можно предположить, что «потребитель» менее адекватно
реализует себя в профессиональной сфере. Сходство в выборе
поведенческих стратегий может быть обусловлено высокой
приспособляемостью «потребителя», ориентирующегося в
своем поведении на образец поведения социально одобряемого
« п рсобразовател я ».
«Потребитель» и «пользователь» различаются в выборе
внспрофсссионально ориентированных, прежде всего
адаптивных стратегий, «потребитель» представляется более
разносторонним человеком. Такая же закономерность отмечается и в
выборе поведенческих стратегий в ситуациях удовлетворения.
Кроме того, «потребитель» выбирает больше социально
ориентированных стратегий в трудных ситуациях.
Наконец, ряд достоверных различий получен при
сопоставлении особенностей выборов стратегий поведения
«пользователями» и «гармонизаторами». Так, «гармонизаторы»
указывают большее количество стратегий как в целом, так и
соматически ориентированных (что согласуется с высокой
значимостью соматической сферы, по данным исследования
внутренней картины жизнедеятельности). Большая разносторонность
«гармонизаторов» отражается в более частых выборах
внспрофсссионально ориентированных стратегий — как в
трудных ситуациях, так и в ситуациях, приносящих
удовлетворение. В «+»-ситуациях у «гармонизаторов» больше отмечается
дсзадаптивных непосредственных стратегий, ориентированных
на внутренний мир, что указывает на более внимательное и
критическое отношение к себе.
Результаты обследования представителей каждого типа
сопоставлялись со средними значениями по всей выборке
(N - 236). Выявились следующие достоверные различия.

«■ 244 ■» Глава 5
« Преобразователь»
«Гармонизатор»
жизненной ситуации
«Пользователь»
жизненной ситуации
«Потребитель»
жизненной ситуации
Мало отличается от «среднестатистического»
человека; в «+»-ситуациях меньше обращается
к стратегиям, ориентированным на внешний мир
В «-»-ситуациях чаще обращается ко внепро-
фессионально ориентированным стратегиям,
в «+»-ситуациях чаще прибегает к стратегиям,
ориентированным на внутренний мир
В «-«-ситуациях реже обращается к внепро-
фессионально ориентированным стратегиям,
к стратегиям, ориентированным на внешний мир
в целом; в «+»-ситуациях также более редко
отмечает внепрофессиональные стратегии,
а также дезадаптивные стратегии,
ориентированные на внутренний мир и относящиеся
к опосредованному реагированию
Отсутствуют достоверные различия между
выбором поведенческих стратегий
представителями данного типа и средними по всей
выборке
йнолиз выбора
конкретных стратегий поведения
Выявлены наиболее частые и наиболее редкие
стратегии поведения в трудных ситуациях, избираемые
представителями субъект-объектных ориентации в двумерной
типологии. Можно также сопоставить особенности выбора
поведенческих стратегий во всех четырех выборках. В этом случае
наблюдается значительное количество достоверных различий.
Сравнительный анализ поведенческих стратегий выявил
следующие наиболее яркие особенности.
I. Соматически ориентированные стратегии:
• Об изменениях физической активности больше всего
заявляет «гармонизатор», который, как уже показано ранее,
более других сосредоточен на телесных ощущениях.

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях «■ 245 ■»
• С пищевым поведением больше всего проблем у
«пользователя».
• «Потребитель» и «гармонизатор» любят поспать и
чувствительны к недостатку сна. В этом от них отличаются
более активные во внешнем поведении «преобразователь»
и «пользователь».
• В выборе суждений о сексуальной активности нет ярко
выраженных различий. Отмечается тенденция к выбору
дезадаптивных стратегий у «преобразователя» и «гармо-
низатора», возможно, в силу их большей откровенности.
• Соматизации более других подвержен «гармонизатор».
В целом к стратегиям соматического типа более
привержен «гармонизатор».
II. Профессионально ориентированные стратегии:
• Эргичсская реакция более всего выражена у
деловитого «производителя».
• Антиэргичсская реакция распределяется достаточно
равномерно.
• «Общая адаптация» более выражена у «потребителя»,
в (Щ1 числе за счет в-стратегий.
• «Потребитель» и «пользователь» более склонны к
данной стратегии, чем «преобразователь» и «гармонизатор».
• «Приспособление» и «практическое реагирование»
это прежде всего стратегии «пользователя».
• В целом к профессионально ориентированным
стратегиям более всего привержен «пользователь».
III. Внепрофессионально ориентированные стратегии:
• Сублимация более выражена у «потребителя».
• «Творчество» чаще называет «гармонизатор», за ним —
«преобразователь», реже — «потребитель» и особенно
«пользователь».
• В обращении к философии между типами
значительные различия. Больше всего интерес к ней проявляет
«гармонизатор» (68%), за ним с большим отрывом —
«преобразователь» (42%), далее — «потребитель» (23%) и, наконец,
«пользователь» (0%), относящий размышление к «пустой
трате времени».

— 246 —
Глава 5
• Религию выбирает опять-таки прежде всего «гармони-
затор» (43%), за ним «выстраиваются» «преобразователь»
(36%), «потребитель» (31%), «пользователь» (27%).
• К природе чуть чаще обращаются «преобразователь» и
«гармонизатор» — разрыв между типами не очень велик.
Л. II. Гримак (1991), обобщая философские воззрения (Г.
Торо, Ф. Шеллинг, Р. Эмерсон, Новалис) на общение
человека с природой, заключает, что его можно
рассматривать как специфическую форму аутокоммуникации,
требующую духовных усилий для достижения состояния
слияния с ней, когда природа воспринимается, как живая.
• В целом внспрофсссиональныс стратегии чаще являются
сферой деятельности «гармонизатора».
IV. Социально ориентированные стратегии:
• Приспосабливается больше других «пользователь»,
меньше - «преобразователь».
• Агрессии больше подвержен «потребитель»,
«пользователь» занимает второе место.
• Редкая стратегия проекции чаще выбирается
«потребителем».
• В идентификации существенных различий нет, более
склонен к ней «потребитель», менее — «пользователь».
• Аутизм распределяется между типами более или
менее равномерно.
• В целом социально ориентированные стратегии чаще
выбирает «пользователь».
V. Непосредственное реагирование:
• Отрицание распределяется довольно равномерно.
• Тревога достаточно высока у всех, больше всего у
«преобразователя», наименее тревожен «потребитель».
• К печали менее склонен «преобразователь», остальные
печалятся примерно в равной степени.
• Акцептация более выражена у «потребителя»,
отмечается много дсзадаптивиых реакций, последнее характерно
также для «пользователя».
• Гневается больше всех «потребитель», осознающий, что
это непродуктивная стратегия.

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях «■ 247 ■»
VI. Опосредованное реагирование:
• Интро-рсакция чаще выбирается «гармонизатором».
• Фантазирование — любимая стратегия «потребителя»,
признаваемая им не всегда продуктивной. Другие типы
идут за ним с большим отрывом.
• К рационализации чаще прибегает «преобразователь»,
у него и у «потребителя» в этой сфере много дезадаптив-
ных реакций.
• Регрессия чаще избирается «пользователем». Далее
следует «потребитель».
• Изменение самооценки больше выделяют
«преобразователи» и «гармонизаторы» по сравнению с
«потребителем» и «пользователем».
В выборе стратегий, ориентированных на внутренний мир,
нет единой тенденции. Выбор значительно различается в
зависимости от особенностей той или иной стратегии.
При анализе достоверных различий между выбором
стратегий представителями разных видов выявляется, что
наибольшее, количество различий имеется в сфере внспрофсссиональ-
ио ориентированных стратегий (30 достоверных различий). Если
обратиться к различиям между типами, то более других
различаются «преобразователь» и «пользователь» (25
достоверных различий), «гармонизатор» и «пользователь» (26
достоверных различий). Менее других различаются «преобразователь»
и «гармонизатор» (9 достоверных различий), «гармонизатор»
и «потребитель» (12 достоверных различий).
Сходство стратегий «преобразователя» и «гармонизатора»
кроется в высоких для обоих типов показателях
трансситуационного творчества, что накладывает отпечаток на
интенсивность душевных переживаний (стратегии, ориентированные на
внутренний мир), на использован vie свободного времени
^непрофессионально ориентированные стратегии), отношение к людям
(социально ориентированные стратегии). Различие относится
к профессионально ориентированным стратегиям, поскольку
«преобразователь» профессионально более активен, и к
соматически ориентированным стратегиям, поскольку для
«гармонизатора» наиболее важны по сравнению с другими типами

— 248— Глава 5
соматические ощущения. «Гармонизатор» также более склонен
к философии и грусти.
«Гармонизатора» и «потребителя» объединяет внешний
трансситуационный локус контроля, что выражается во
внешней проявляющейся жизненной пассивности. Различий нет во
внспрофсссиональных стратегиях, в опосредованном
реагировании, почти ист — в отношении к людям (за исключением
чаще используемой «потребителем» проекции). Среди
соматически ориентированных стратегий выделяется большая
чувствительность к физической активности и негативным телесным
изменениям у «гармонизатора», «потребитель» же более
чувствителен ко сну. Больше различий во внспрофсссионально
ориентированных стратегиях: «потребитель» чаще обращается к
сублимации, а более внутренне активный «гармонизатор» — к
творчеству и философии. «Потребитель» также более
раздражителен и чаще принимает ситуацию как должное.
На первый взгляд несколько необычно выглядят не
слишком большие различия между противоположными типами:
«преобразователем» и «потребителем». «Потребитель» лишь
больше спит, более агрессивен и раздражителен, чаще стремится
переложить свои проблемы на плечи других, недоволен
результатом размышлений, чаще переключается на другие дела.
«Преобразователь» же больше стремится приспособиться к
делу, больше тревожится и печалится, считает свои
размышления плодотворными. Таким образом, различия в основном
касаются деловитости и внутренней активности. Поскольку
различий немного, можно предположить, что «потребитель»
стремится в поведении походить на социально одобряемого
«преобразователя».
Поведение «пользователя» больше всего отличается от
поведенческого рисунка всех остальных типов. В различиях с
творческими типами («преобразователем» и «гармонизатором»)
имеются даже противоположные тенденции относительно выбора
адаптивных или дсзадаптивных стратегий. Например,
«преобразователь» указывает больше адаптивных вариантов
рационализации, а «пользователь» — дсзадаптивных. «Потребитель» по
сравнению с «пользователем» менее деловит, но более разно-
сторонсн.

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях «■ 249 ■»
На основании вышеизложенного возможны следующие
«психологические» портреты представителей четырех типов
субъект-объектных ориентации, характеризующие особенности
выбора поведенческих стратегий в трудных ситуациях:
«ПРЕОБРАЗОВАТЕЛЬ»
Тревожный, размышляющий, не всегда «безболезненно» для
себя. Стремится проявить активность в решении проблемы,
понять свою роль и приспособиться к ситуации, но не к людям,
в нес вовлеченным.
Избегает контактов, не идет на конфликт.
Осознает благотворное воздействие природы. Сон не
является для него эффективной стратегией.
«ГАРМОНИЗАТОР»
Склонен грустить, уходя в себя, заниматься
самоанализом. «Не верит глазам своим», но в результате винит во всем
себя. Недовольство собой проявляется во вспышках гнева.
Стремится к активному решению проблемы, но не склонен
приспосабливаться к ситуации. Активность проявляется в
интенсификации занятий творчеством, а также в фантазиях
и философствовании. Чаще, чем другие, обращается к
религиозному опыту. Сон важен в связи с большой
подверженностью, чем другие, соматической дезадаптации.
«ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ»
Стремится приспособиться к ситуации и вовлеченным в
нес людям на достаточно поверхностном уровне, не
идентифицируясь с ними. Трудности влияют на изменения в
деятельности: происходит либо се активизация, либо прекращение.
Уходя в себя, склонен, особенно не размышляя, к самообвинению,
что внешне проявляется во вспышках гнева и тревоги. Ищет
поддержку, заботу от других.
Если размышляет по поводу ситуации, то неплодотворно
(не случайно стратегию «философия» не избрал ни один
«пользователь»). Менее других обращается к религии. Довольно
равнодушен к прелестям природы. Для него «еда» — важная
стратегия.

«■■ 250 ■» Глава 5
«ПОТРЕБИТЕЛЬ»
Уходит в мир фантазий и сновидений. Сон очень важен,
поэтому «потребитель» весьма чувствителен к его недостатку.
Грустит, переключается на доступные виды деятельности.
Размышления неплодотворны, как и стремление приспособиться к
ситуации, в том числе в попытках поиска сочувствия и заботы у
других. Неудачи возможны из-за проецирования своих проблем
на других, что в результате ведет к обвинению в случившемся
и себя и других. Видимо, поэтому достаточно агрессивен.
Ис приемлет, как и «пользователь», отвлеченных
рассуждении. Больше, чем другие типы, склонен принимать
ситуацию такой, как она есть.
Выделены наиболее часто и наиболее редко
встречающиеся стратегии поведения в ситуациях, приносящих
удовлетворение, лицами, относящимися к разным типам
субъект-объектных ориентации. При сопоставлении выборов поведенческих
стратегий представителями разных типов выявлен ряд
достоверных различий.
Сравнительный анализ выявил следующие особенности:
I. Соматически ориентированные стратегии:
• Изменения физической активности более свойственны
«потребителю», «гармонизатор» больше других сообщает
о дезадаптивиых реакциях.
• По еде «рекордсмен» также «потребитель» (меньше
других отмечают эту стратегию «преобразователь» и
«гармонизатор»).
• В выборе сна также отличается «потребитель».
• Сексуальная активность выбирается в целом
достаточно равномерно.
• Больше адаптивных стратегий отмечает «пользователь»,
больше проблем у «гармонизатора».
• Соматнзация слабо выражена у всех типов, больше
обращает на нес внимания небезразличный к своему телу
«гармонизатор».
• Большей частью соматически ориентированные
стратегии выбирает «потребитель».

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях —251-»
II. Профессионально ориентированные стратегии:
• Эргичсскис реакции, как и в «-»-ситуациях, больше
выражены у «пользователя», на втором месте
«потребитель».
• Общая адаптация чаще в ответах «пользователя» и «гар-
монизатора».
• Приспособление к делу в большей степени стратегия
«пользователя», в меньшей — «преобразователя».
• Практическое реагирование чаще выбирают «гармони-
затор» и «потребитель», существенно меньше —
«преобразователь».
• В целом, как и в трудных ситуациях, профессионально
ориентированные стратегии больше по душе
«пользователю».
III. В непрофессионально ориентированные стратегии:
• Представители всех типов часто выбирают
сублимацию, чуть меньше - «потребитель».
• К философии склонны чаще «гармонизатор» и
«потребитель».
• К религии чаще обращаются «преобразователь» и
«гармонизатор».
• К природе чаще обращаются также «преобразователь»
и «гармонизатор».
• В целом наиболее часто ко внспрофсссиональным
стратегиям прибегает «гармонизатор».
IV. Социально ориентированные стратегии:
• Приспосабливается больше «потребитель», меньше -
типы с выраженным показателем трансситуационного
творчества.
• Агрессия используется редко; чаще всего —
«пользователем».
• К проекции также чаще прибегает «пользователь».
• Идентификация используется редко.
• Аутизм применяется примерно в равной степени, чаще
всего он характерен для «пользователя».
• К социально ориентированным стратегиям часто
обращается «пользователь».

— 252— Глава 5
V. Непосредственное реагирование:
• Отрицание используется в равной мерс.
• Ожидание — очень популярная для всех стратегия, се
используют все «гармонизаторы», «потребители», несколько
реже более активные в поведении «пользователи» и
«преобразователи».
• Чувство радости более часто используют также «гар-
монизатор» и «потребитель».
• Акцептация также популярна, се используют все
«гармонизаторы» и «потребители», несколько реже —
представители более активных внешне типов.
• Умиротворенность, напротив, чаще испытывают
внутренне активные «преобразователь» и «гармонизатор».
VI. Опосредованное реагирование:
• Интро-реакция популярна, особенно у «потребителя» н
«пользователя».
• Фантазируют больше «гармонизатор» и «потребитель».
• Рационализацию чуть чаще используют «потребитель»
и «пользователь».
• Регрессия используется часто, и больше всего
«потребителем» (в 100% случаев).
• Изменение самооценки чаще происходит у «гармони-
затора» и «потребителя» (в 100% случаев), остальные
отмечают эту стратегию в 84-85% случаев.
В целом в ситуациях, приносящих удовлетворение,
стратегии, ориентированные на внутренний мир, очень
распространены у всех типов субъектно-объектных ориентации, особенно
у «гармонизатора» (непосредственное реагирование) и
«потребителя» (опосредованное реагирование). Также весьма
распространены у всех типов стратегии адаптивного характера
(акцептация, общая адаптация, приспособление к другим,
регрессия), в отличие от стимулирующих преобразовательную
активность трудных ситуаций. Мало свойственна агрессия.
Различия между типами проявляются не столь ярко, как в трудных
ситуациях.
При анализе достоверных различий между выбором
стратегий поведения представителями разных типов обнаружива-

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях mm 253 •
стся, что различия по типам стратегий распределяются довольно
равномерно (21-22 различия). Меньше всего различий
отмечается но тину социально ориентированных стратегий (13
различий), несколько больше — по типу опосредованного
реагирования (26 различий). Относительно типов субъект-объектных
ориентации различий больше всего между «преобразователем»
и «пользователем» (29 различий), «гармонизатором» и
«пользователем» (28 различий), «потребителем» и «пользователем»
(28 различий), меньше всего между «преобразователем» и
«гармонизатором» (9 различий). То есть картина степени
различий между типами субъект-объектных ориентации аналогична
картине, наблюдавшейся в трудных ситуациях.
Рассмотрим различия между самыми близкими по
выбору поведенческих стратегий типами, как и в случае трудных
ситуаций. Достоверных различий нет в использовании
свободного времени, взаимоотношениях с людьми, как и в трудных
ситуациях между «преобразователями» и «гармонизаторами».
Наибольшие различия имеются в стратегиях,
ориентированных на внутренний мир, — это более часто выбираемые
«гармонизатором» (поскольку «гармонизатор» более внешне
пассивен) ожидание и изменение самооценки (се повышение) в
силу менее реалистического отношения к себе. Есть два
различия среди профессионально ориентированных стратегий: это
более частая общая адаптация и приспособление к делу «гар-
монизатора», который в радости обращает на дела больше
внимания, чем «преобразователь», резко теряющий к ним
интерес. Среди соматически ориентированных стратегий различия
следующие: «преобразователь» больше ест, а «гармонизатор»
больше обращает внимание на неудачи в сексуальной
активности.
Как и в трудных ситуациях, поведение «пользователя»
резко (еще более резко, чем в трудных ситуациях) отличается от
поведения других типов, в том числе «потребителя», часто
противоположно. Например, в стратегии творчества
«гармонизатор» указывает на адаптивный вариант, а «пользователь» — на
лсзадаптивный. У лиц с высоким трансситуационным локусом
контроля отмечается частая «интро-рсакция» («преобразователь»,
«пользователь»), с низким — «ожидание» («гармонизатор», «по-

«254 «» Глава 5
трсбитсль»). У высокотворческих лиц («преобразователь», «гар-
монизатор») отмечаются частые дезадаптивныс антиэргичсскис
реакции, что отражает их тревогу по поводу «забрасывания»
работы. Низкотворчсскис типы («пользователь», «потребитель»)
отличаются частой дезадантивной стратегией «ожидание»,
возможно, из-за неумения самостоятельно структурировать,
«заполнить» время.
В качестве итога можно предложить следующие
«психологические портреты» представителей разных типов субъект-
объектных ориентации, отличающие особенности выбора
стратегий поведения в ситуациях, приносящих удовлетворение.
«ПРЕОБРАЗОВАТЕЛЬ»
Принимает ситуацию такой, как она есть.
Переключается на другие занятия.
Думает о себе лучше, чем раньше, приписывая причины
успеха себе. Позволяет себе расслабиться и «почивать на лаврах».
Другие мало заботят, однако он не агрессивен, не
идентифицирует себя с другими, но и не уходит в себя.
«ГАРМОНИЗАТОР»
Также оценивает себя выше, чем раньше.
Приспосабливается к ситуации, эффективен в предпринимаемых
практических действиях.
Ждет, не без тревоги, «а что же будет дальше».
Как и «преобразователь», не агрессивен, не
идентифицирует себя с другими, но и не уходит в себя.
Мало обращает внимания на телесное (еду, секс; редко
заболевает от избытка радости).
«ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ»
Адаптируется к ситуации, принимает се, приписывая
причины успеха себе.
Переключается на другие занятия.
«Позволяет» другим заботиться о «победителе».
Обеспокоен необходимостью выжидания, раздражает
«потеря времени» в пребывании на природе. Отмечаются
нарушения сна.

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях шт 255 ■»
Не характерен как уход в себя («аутизм»), так и
«выход» (в философию, религию, болезнь).
«ПОТРЕБИТЕЛЬ»
Становится лучшего мнения о себе. Также принимает
ситуацию, а кроме того, и других людей.
Ожидает с тревогой последствий ситуации, считает, что
слитком радоваться не стоит.
Предпочитает принимать заботу других.
Изменяется потребность в потреблении пищи.
Не характерны агрессия, обращение к религии, «уход в
болезнь».
Эти «портреты» отражают наибольшую выраженность
выбора тех или иных стратегий по абсолютной величине. Если
сопоставлять данные типов между собой, то можно
дополнительно выявить ряд их отличительных особенностей. Так,
«преобразователь» в радости профессиональным делам уделяет мало
внимания по сравнению с другими типами, меньше стремится
ир]^пособиться к ситуации, в связи с чем непосредственного
удовольствия от ситуации получаст мало. «Гармонизатор»
склонен анализировать ситуацию, размышлять; активизируется его
творческий потенциал, фантазии; также не находит в радости
покоя, меньше, чем другие, будучи склонным приспосабливаться
к ситуации; не склонен взваливать свой «радостный груз» на
других; может кратковременно заболеть «на радостях».
«Пользователь» в радости не забывает о работе, обдумывает свои
достижения, повышающие его самооценку, планирует дальнейшие; в
стремлении приспособиться к людям терпит неудачу,
возможно, поэтому уходит от контактов; переживание
непосредственной радости не характерно. «Потребитель» «плывет по волнам»
фантазий, сновидений, физически пассивен; может
забрасывать работу, переключаться на другие занятия; обдумывание
ситуации часто непродуктивно; в приспособлении к другим его,
как и «пользователя», часто преследуют неудачи: проецирует
свое состояние на других, плохо понимая людей.

«256» Глава 5
5.4.
Взаимосвязь стратегий
поведений
Одной из причин затруднений человека при
выборе поведенческих стратегий может быть их
недифференцированное восприятие. Тс стратегии, которые в сознании имеют
меньше связей с другими, легче поддаются
дифференцированию. Поэтому можно полагать, что в этом случае выбор менее
предопределен, человек обладает большей поведенческой
гибкостью и, вероятно, его поведение будет адекватно ситуации.
В зависимости от принадлежности к типу
субъект-объектных ориентации различаются также более и менее успешные
стратегии.
По данным корреляционного анализа, как правило,
адаптивные и дезадантивные стратегии одного и того же вида
взаимоисключают друг друга. Адаптивные стратегии связываются
положительной связью с адаптивными или отрицательной — с
дезадаптивными. Эта закономерность отражена в
корреляционных плеядах взаимосвязей выбора стратегий поведения у
субъектно и объектно ориентированных испытуемых (табл. 5.2).
Следовательно, по количеству значимых связей можно судить
о роли тех или иных стратегий в создании общего
поведенческого «рисунка».
Рассмотрим вначале особенности взаимосвязей выбора
поведенческих стратегий у лиц с выраженной субъектной и
объектной ориентацией.
1. Соматически ориентированные стратегии.
У «объектных» в трудных ситуациях адаптивные
стратегии мало связаны с другими, зато дезадаптивные,
характеризующие в целом негативные изменения
соматического состояния, имеют девять значимых связей с другими
стратегиями. Это означает, что многие стратегии могут
привести к определенному телесному неблагополучию. В
ситуациях, приносящих удовлетворение, более равномерное
соотношение взаимосвязей телесных изменений с исполь-

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях «■ 257 ■»
Таблица 5.2
Количество значимых корреляционных взаимосвязей
между выбором стратегий поведения (р < 0,05)
тип
С
О
1
2
3
4
1
га
9
2
8
6
6
10
тд
7
9
4
2
6
13
уа
7
5
7
2
4
10
УД
5
9
3
1
6
6
II
та
10
6
4
5
6
2
тд
9
8
4
3
7
5
уа
7
13
6
1
1
16
УА
4
9
6
1
7
7
III
та
6
6
3
3
4
8
тд
5
5
2
2
10
10
уа
2
4
2
1
4
3
УД
7
10
5
1
6
8
IV
та
10
4
4
3
2
8
ТД
5
13
4
3
9
3
уа
9
4
4
3
2
4
УД
2
5
2
2
6
7
V
та
7
7
4
1
4
10
ТД
3
9
4
3
10
8
уа
5
1
0
3
2
6
VI
УДта
4
4
0
1
2
12
6
5
6
6
7
9
тд^аЫ
4
7
5
5
10
5
3
5
3
4
5
1
4
2
9
2
3
1
г/"
Условные обозначения:
Тип — тип субъект-объектных ориентации:
С — субъектная,
0 — объектная,
1 — преобразователь,
2 — гармонизатор,
3 — пользователь,
4 — потребитель;
I — соматически ориентированные стратегии,
II — профессионально ориентированные стратегии,
III — внепрофессионально ориентированные стратегии,
IV — социально ориентированные стратегии,
V — внутренний мир — непосредственное реагирование,
VI — внутренний мир — опосредованное реагирование;
та — адаптивные стратегии в трудных ситуациях,
тд — дезадаптивные стратегии в трудных ситуациях,
уа — адаптивные стратегии в ситуациях, приносящих
удовлетворение,
уд — дезадаптивные стратегии в ситуациях, приносящих
удовлетворение.

«258» Глава 5
зусмыми стратегиями. Многие стратегии способствуют как
позитивному, так и негативному соматическому
состоянию, т. с. велика вероятность соматической дезадаптации
даже в радостных обстоятельствах.
У «субъектных», в отличие от «объектных», и в трудных,
и в приносящих удовлетворение ситуациях несколько
больше вероятность достижения позитивного
соматического состояния, поскольку довольно большое количество
значимых связей имеют и адаптивные, и дезадаптивные
стратегии, с преобладанием таких связей у адаптивных
стратегий.
II. Профессионально ориентированные стратегии.
У «объектных» весьма значительно количество связей
таких стратегий с остальными (13 у адаптивного и 10 у
дезадаптивного варианта стратегий) в ситуациях,
приносящих удовлетворение. У «субъектных», напротив,
наибольшее количество связей выявляется в трудных
ситуациях. Таким образом, у «объектных» выбор
профессионально ориентированных стратегий больше
влияет на остальные в «+»-ситуациях, у «субъектных» — в
«-»-ситуациях.
III. Внепрофессионально ориентированные стратегии.
Наибольшее количество связей (и потому наибольшее
влияние) имеют дезадаптивные стратегии в ситуациях,
приносящих удовлетворение, у представителей обоих типов
субъект-объектных ориентации, с некоторым
преобладанием у «объектных».
IV. Социально ориентированные стратегии.
У «объектных» большее количество связей имеют
дезадаптивные стратегии в трудных ситуациях, у «субъектных»
больше связей имеют адаптивные стратегии как в
трудных ситуациях, так и в ситуациях, приносящих
удовлетворение.
V. Непосредственное реагирование.
У «объектных» большее количество связей имеют
дезадаптивные стратегии как в трудных ситуациях, так и в
ситуациях, приносящих удовлетворение. У «субъектных»
больше связей у адаптивных стратегий. Следовательно,

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях — 259 —»
непосредственные реакции более благоприятно
сказываются на поведении «субъектных», нежели «объектных».
VI. Опосредованное реагирование.
У «объектных» больше связей дезадаптивные стратегии
имеют в трудных ситуациях, адаптивные — в ситуациях,
приносящих удовлетворение; у «субъектных» — наоборот.
Следовательно, размышлять полезнее «объектным» в
радости, «субъектным» — в трудные моменты жизни.
Таким образом, можно заключить следующее:
Субъектно ориентированные имеют больше шансов на
позитивное соматическое состояние, чем объектно
ориентированные.
Для субъектно ориентированных очень важными
являются профессиональные стратегии (как адаптивные, так и
дезадаптивные), поскольку они связаны почти со всеми
остальными и, следовательно, значительно влияют на поведение. На
поведение объектно ориентированных большое влияние
оказывают профессиональные стратегии, избираемые в
ситуациях, приносящих удовлетворение.
Внепрофсссионально ориентированные стратегии важны для
представителей обеих ориентации, поскольку при их
неадекватном использовании (дезадаптивный вариант) негативно
влияют на поведение.
Взаимоотношения с людьми для объектно
ориентированных чреваты рядом негативных последствий, особенно в
трудных ситуациях, тогда как для субъектно ориентированных выше
вероятность их позитивного воздействия.
Непосредственная и опосредованная реакции на
ситуацию более благоприятны для субъектно ориентированных. На
поведение объектно ориентированных опосредованное
реагирование положительно влияет в ситуациях, приносящих
удовлетворение.
В целом у объектно ориентированных выше риск
неадекватного поведения в силу специфики взаимосвязей в их
сознании избираемых поведенческих стратегий.
На основании анализа взаимосвязей между выбором
поведенческих стратегий, осуществляемым представителями

«260» Глава 5
субъект-объектных ориентации в двумерной типологии,
можно выделить следующие закономерности.
«Гармонизатор» наиболее гибок в ситуациях, приносящих
удовлетворение, при выборе профессионально и внспрофсссио-
налыю ориентированных стратегий. Наибольшее количество
взаимосвязей выбора стратегий (как адаптивных, так и дез-
адаптивных) относится к опосредованному реагированию в
трудных ситуациях, что отражает склонность «гармонизатора»
рефлексировать, обдумывать трудные моменты жизни. В данном
случае трудно судить об однозначно возможном влиянии
данного типа стратегий, поскольку отмечается примерно равное
количество адаптивных и дезадаптивных стратегий. Также
можно выделить вероятность позитивного влияния соматических
изменений и профессиональных стратегий в трудных
ситуациях. Таким образом, у «гармонизатора» достаточно велика
вероятность соматического благополучия, так как телесная сфера
связана с большим количеством стратегий. Положительно
может влиять на «рисунок» поведения в трудных ситуациях и
обращенность к работе.
«Преобразователь» характеризуется большим количеством
связей адаптивных и дезадаптивных стратегий с другими
стратегиями в трудных ситуациях. На втором месте —
профессиональные и соматические стратегии, имеющие «вес» в
организации поведения как в трудных ситуациях, так и в ситуациях,
приносящих удовлетворение. Высока вероятность позитивного
соматического состояния в ситуациях «+» и «-». При выборе
профессионально ориентированных стратегий в ситуациях,
приносящих удовлетворение, равное количество связей относится
как к адаптивным, так и к дезадаптивным стратегиям, что
приводит к выводу о неоднозначном влиянии обращенности к
профессионально ориентированным стратегиям на поведенческий
«рисунок». Ранее было показано, что «преобразователь»
довольно редко прибегает к таким стратегиям в радостные моменты
своей жизни.
На поведение «потребителя» наименьшее влияние
оказывает опосредованное реагирование, так как он не склонен к
размышлениям о своем поведении (особенно это относится к
ситуациям, приносящим удовлетворение). Выборы стратегий

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях —261 ■»
опосредованного реагирования имеют достаточно большое
количество связей, их влияние неоднозначно в трудных
ситуациях (примерно равное количество связей имеют адаптивные
и дезадаптивные стратегии), однако в ситуациях, приносящих
удовлетворение, значительный перевес имеют дезадаптивные
стратегии. Отсюда может следовать «житейская рекомендация»
потребителю не веселиться необдуманно, так как это
дезорганизует его поведение. При рефлексии в ситуациях, приносящих
удовлетворение, возможно достижение значительной
поведенческой гибкости. Наибольшее же количество связей имеется
у адаптивных профессионально ориентированных стратегий в
ситуациях, приносящих удовлетворение. Таким образом,
обращенность к работе в радостные моменты жизни для
«потребителя» может благоприятно сказаться на поведении.
Взаимоотношения с людьми тоже позитивно влияют на поведение
(доказательство этому — семь значимых связей у выбора
адаптивных стратегий против трех у выбора дезадаптивных
стратегий в этой сфере). Тем не менее в ситуациях, приносящих
удовлетворение, перевес по количеству значимых связей
отмечается у дезадаптивных стратегий. Соматическая сфера
неизменно значима для данного типа (и подвержена влиянию
со стороны многих стратегий), как и для остальных: имеется
значительное количество связей с другими способами
поведения.
Таким образом, в трудных ситуациях позитивное
воздействие на другие стратегии, организующие поведение, оказывают
взаимоотношения с другими людьми, тогда как в ситуациях,
приносящих удовлетворение, это профессионально
ориентированные стратегии.
В выборе поведенческих стратегий «пользователя»
выделяется наибольшее количество связей с другими в сфере
опосредованного реагирования в трудных ситуациях. Это
свидетельствует о существенной роли рефлексии в поведении
«пользователя». В основном стратегии в трудных ситуациях
имеют больше связей, что означает их большее влияние на
поведение в целом. В ситуациях, приносящих удовлетворение,
большее влияние оказывают дезадаптирующие стратегии: в
профессиональной и внспрофсссиональной сферах, во взаимоот-

«262» Глава 5
ношениях с людьми, в соматическом реагировании. Позитив-
нос влияние наиболее выражено в сфере опосредованного
реагирования (полезно обдумывать «+»-ситуации). Меньшее
влияние оказывает непосредственное реагирование.
В трудных ситуациях наибольшее влияние оказывает дез-
адаптивнос непосредственное реагирование, дезадаптивные вне-
нрофсссиональныс стратегии и стратегии, связанные с
взаимоотношениями с людьми. Большая вероятность «срывов»
связана с преобладающим влиянием дезадаптивных стратегий
как в трудных ситуациях, так и в ситуациях, приносящих
удовлетворение. По всем сферам в количестве взаимосвязей
«перевес» у дезадаптивных стратегий, в примерно равном
соотношении адаптивных и дезадаптивных вариантов
находятся профессионально и соматически ориентированные
стратегии.
В целом можно заключить, что «преобразователь» и «гар-
монизатор» являются более гибкими в выборе
поведенческих стратегий по сравнению с «пользователем» и
«потребителем».
Таким образом, приняв в качестве условия задачи
взаимоисключающий характер адаптивных и дезадаптивных
стратегий, а также тенденцию к связыванию стратегий, относящихся
к одному и тому же полюсу адаптационного континуума, можно
судить о прогнозе позитивной или негативной организации
поведения. Если больше связей имеют дезадаптивные стратегии,
то выше риск дезадаптивного поведения, и наоборот. Также
на этом основании можно судить о том, к каким сферам
жизнедеятельности лучше обращаться представителям того или
иного типа как к более «безопасным». Это стратегии, которые
носят адаптивный характер при наличии большого количества
значимых связей с другими стратегиями, либо это стратегии,
мало связанные с остальными и потому предполагающие
значительную поведенческую гибкость.

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях «263 ■»
5.5.
Взаимосвязь проявлений субъектности
в поле жизнедеятельности
(лсикологические портреты)
Взаимосвязь проявлении субъектности
у субъектно и объектно
ориентировоннъ/н лиц
Предварительный корреляционный анализ
показателей проявлений субъектности у представителей разных
типов субъект-объектных ориентации продемонстрировал
большое количество значимых коэффициентов корреляции, что
свидетельствует о тесной взаимосвязи внутренней картины
жизнедеятельности и выбора поведенческих стратегий, их
взаимозависимости. Это подтверждает наличие поля
жизнедеятельности, объединяющего внутренний и внешний мир человека.
Для анализа взаимосвязей внутренней картины
жизнедеятельности и выбора стратегий поведения у субъектно и
объектно ориентированных был проведен факторный анализ данных
по методу главных компонент. Предполагалось, что в
зависимости от принадлежности к тому или иному типу субъект-
объектных ориентации формируются поля жизнедеятельности,
существенно различающиеся по своей структуре. Результаты
факторизации представлены в табл. 5.3.
Степень структурированности поля жизнедеятельности у
лиц, различающихся по субъект-объектным ориентациям,
примерно одинакова. В обоих случаях удалось выявить по три
фактора, каждый из которых объединяет определенные показатели
интсриоризованной и экстсриоризованной субъектности.
У объектно ориентированных главный фактор, названный
как «субполе насыщенных жизненных переживаний и
целенаправленного поведения», объединяет все отрицательно
нагруженные итоговые показатели выбора стратегий поведения (как
адаптивных, так и дезадантивных, как в трудных ситуациях,
так и в ситуациях, приносящих удовлетворение), многие по-

«264» Глава 5
Таблица 5.3
Факторная структура поля жизнедеятельности у лиц
с субъектной и объектной ориентацией
№

фактора
1
2
I 3
Представители
субъектной ориентации
Осмысление всей жизни
и четко очерченный круг
стратегий поведения:
субполе насыщенных жизнен-
ных переживаний и
целенаправленного поведения (18%)
Осмысление всей жизни
и выбор адаптивных стратегий
поведения:
субполе насыщенных
жизненных переживаний
и адаптивного поведения
(15%)
Осмысление грустного
прошлого опыта и выбор дезадаптив-
ных стратегий:
субполе грустных
воспоминаний и дезадаптивного
поведения (7%)
Представители
объектной ориентации
Осмысление всей жизни
и выбор стратегий,
ориентированных на внешний мир:
субполе насыщенных
жизненных переживаний и внешнеори-
ентированного поведения
(15%)
Адаптивные стратегии
и стратегии, взятые в целом:
субполе адаптивного
поведения и его разнообразия (13%)
Адаптивные стратегии
и отсутствие дезадаптивных:
субполе адаптивного
и отсутствие дезадаптивного
поведения (12%)
Примечание: в скобках указан процент объясняемой фактором дисперсии
казатсли выбора стратегий разных типов, а также почти все
положительно нагруженные формальные
(количественно-весовые) показатели значимых событий. Следовательно, можно
говорить о связи глубины осмысления своей жизни и
избирательности в выборе поведенческих стратегий, а значит более
четком, целенаправленном и в конечном счете адекватном
поведении. Обе характеристики, как показано ранее, связаны с
теми или иными параметрами субъектности. Если обратиться

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях —265—»
к содержательной стороне события, то это личностно-психоло-
гичсский тип, вид событий — «общение», «работа».
Обдумывание временной перспективы возможных
грустных событий также вносит вклад в более отчетливые
представления о том, как поступить в трудной или, напротив,
приносящей удовлетворение ситуации.
Второй фактор — «субполс насыщенных жизненных
переживаний и адаптивного поведения» объединяет, как и в
первом факторе, большинство формальных показателей значимых
событий, особенно радостных, обдумывание временной
перспективы возможных грустных событий и, в отличие от
первого фактора, положительно нагруженные итоговые показатели,
относящиеся к выбору адаптивных стратегий, большей частью
в трудных ситуациях. Можно отмстить, что этот фактор не
включает большинство показателей выбора стратегий,
ориентированных на внутренний мир, за исключением
непосредственного реагирования в ситуации удовлетворения. Это означает,
что склонность к осмыслению своей прошлой и будущей
жизни не тождественна интенсивным внутренним переживаниям
по поводу той или текущей ситуации и влияет на успешность
действий (выбора способа действия), но не на переживания
по этому поводу. Содержательно события, размышление над
которыми приводит к такому результату, относятся ко всем
типам (т. с. затрагивают разные уровни жизнедеятельности), к
видам «родительская семья» и «учеба».
Наконец, третий фактор, названный «субполс грустных
воспоминаний и дезадаптивного поведения», выявляет связь между
склонностью фиксировать непростые жизненные моменты и
выбором дезадаптивных стратегий (а также с отсутствием
выбора адаптивных) и свидетельствует о дезадаптирующем
влиянии фиксации на грустном опыте.
В структуре ноля жизнедеятельности объектно ориентро-
ванных также выделились три фактора, но содержательно они
иные.
В первый фактор, названный «субполс насыщенных
жизненных переживаний и внешнеориентнрованного поведения»,
вошли все формальные количественно-весовые показатели
переживания значимых ситуаций и осмысления временной пер-

— 266— Глава 5
снективы и вненрофессионально ориентированные стратегии,
в том числе адаптивные, избираемые в трудных ситуациях, а
также стратегии, ориентированные па внешний мир (вместе
взятые) в ситуациях, приносящих удовлетворение. По
содержанию события, осмысление которых имеет отношение к выбору
стратегий поведения, относятся к разнообразным жизненным
сферам. Это все типы событий, события видов «дети»,
«перемена места жительства», «Я», «учеба». В состав стратегий,
отнесенных нами к вненрофессионально ориентированным, входят
так называемые стратегии свободного времени, т. с. стратегии,
обращение к которым зависит от широты круга значимых
переживаний, от индивидуального своеобразия заполненности
внутреннего мира.
Представляют интерес также два других выделившихся
фактора: это «субполс адаптивного поведения и его
разнообразие» и «субполс адаптивного и отсутствие дезадаптивного
поведения». Оба эти фактора не включают параметров
внутренней картины жизнедеятельности. Это свидетельствует о
слабой связи внутренней жизни объектно ориентированных лиц
с поведенческим уровнем их бытия. Результаты дают
основания полагать, что эффективность поведенческих стратегий
объектно ориентированных не зависит от насыщенности их
внутреннего мира. Этого нельзя сказать о неэффективности
поведенческих стратегий, ибо имеется связь с их отсутствием, но
нет результатов о связях с их наличием.
Таким образом, поле жизнедеятельности представителей
субъектной и объектной ориентации существенно отличаются
прежде всего по степени связи между интсриоризованной и
экстсриоризованной субъектностью. У субъектно
ориентированных поле жизнедеятельности представляет собой их тесное
переплетение, свидетельствующее о взаимозависимости
внутреннего мира и его внешней реализации. У объектно
ориентированных в поле жизнедеятельности интсриоризированная и
экстсриоризированная субъектность предстают как относительно
независимые подструктуры, соприкасающиеся только в точке
внспрофсссионально ориентированных стратегий, или
«стратегий свободного времени».

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях «ш 267 ■»
Взаимосвязи проявлений субьентности
у представителей различный типов
субьент-обьентнын ориентоиий
в двумерной типологии
Факторный анализ показателей внутренней
картины жизнедеятельности и выбора стратегий поведения
показал, что имеются значительные различия в факторной
структуре полей жизнедеятельности у лиц с различными типами
субъект-объектных ориентации не только в одномерной, но и
в двумерной типологии. В таблице 5.4 приводится перечень
выявившихся в результате факторного анализа субполей
жизнедеятельности, после которого рассматриваются их
характеристики.
«ПРЕОБРАЗОВАТЕЛЬ»
1. Субполе целенаправленного поведения (19% дисперсии).
В этот центральный фактор вошли показатели выбора как
адаптивных, так и дезадаптивных стратегий поведения (в
большей степени они относятся к трудным ситуациям) с
отрицательной факторной нагрузкой, и не вошел ни один из
показателей внутренней картины жизнедеятельности.
Фактор характеризует некоторые из особенностей
поведения «преобразователя», который активно, целеустремленно
и целенаправленно действует независимо от глубины
осмысления своей жизни. Выше было показано, что склонность к
выбору четко очерченного круга поведения в трудных ситуациях
имеет положительную корреляционную связь с таким
компонентом субъект-объектных ориентации, как трансситуационный
локус контроля.
2. Субполе узкого круга жизненных переживаний и
соматических изменений (15% дисперсии).
Содержание данного фактора свидетельствует о пользе
«путешествия внутрь себя» для «преобразователя». В фактор
вошел с положительной факторной нагрузкой показатель
выбора адаптивной соматической стратегии и с отрицательной
нагрузкой вошли почти все формальные количественно-весовые

Таблица 5.4
Факторная структура поля жизнедеятельности у лиц
с разными типами субъект-объектных ориентации в двумерной типологии
№
1
2
3
4
«Преобразователь»
Субполе целенаправленного
поведения (19%)
Субполе узкого круга
жизненных переживаний и
соматических изменений (15%)
Субполе значимых физических
перемещений, дезадаптивного
поведения и благотворного
воздействия природы (8%)
Субполе устремленности в
будущее и «стратегий
свободного времени» в ситуациях
удовлетворения (6%)
«Гармонизатор»
Субполе насыщенных
жизненных
переживаний и отсутствия
дезадаптивного
поведения (16%)
ти в радостное будущее
и адаптивного
поведения (12%)
Субполе отсутствия
грустных воспоминаний
и отсутствия
дезадаптивного поведения в
трудных ситуациях (7%)
Субполе тревоги о
семье и дезадаптивного
поведения в ситуациях
удовлетворения (7%)
«Пользователь»
Субполе осмысления
радостного опыта и
целенаправленного
поведения (19%)
Субполе излишне
оптимистичных переживаний и
дезадаптивного
поведения (14%)
Субполе радостных
переживаний внесемейно-
го общения и
дезадаптивного поведения (11%)
Субполе опоры на семью и
адаптивного поведения
(9%)
«Потребитель»
Субполе насыщенных
жизненных
переживаний и адаптивного
поведения (18%)
Субполе насыщенных
жизненных
переживаний, связанных с
детьми, и
дезадаптивного поведения (14%)
Субполе недостаточного
осмысления
межличностных отношений и
дезадаптивного
поведения (11%)
Субполе радостных
воспоминаний и умения
радоваться жизни (5%)
ю
СЛ
I оо
II

5
6
7
8
Субполе отсутствия
озабоченности
материальным и отсутствия
адаптивного поведения
в ситуации
удовлетворения (5%)
Субполе отсутствия
грустных воспоминаний о
семье, в которой родился,
и адаптивного социально
и внепрофессионально
ориентированного
поведения, и душевного
разлада в радостные
моменты жизни (7%)
Субполе осмысления
грустного опыта,
адаптивных «стратегий
свободного времени» и умения
радоваться жизни (6%)
Субполе тревожных
переживаний и адаптивного
поведения (социально,
внепрофессионально
ориентированного) и дез-
адаптивных
непосредственных переживаний (5%)
Субполе радостных
воспоминаний и
позитивных непосредственных
переживаний (2%)

~ 270 — Глава 5
показатели выбора значимых событий, все показатели «веса»
типов событий (кроме изменений социальной сферы),
показатели «веса» событий, относящихся к видам «родительская семья»,
«Я», «общество», «общение», а также временной показатель
(антиципация грустных событий). В силу трансситуационной
изменчивости ему присуще фиксировать внимание на
изменениях, т. е., если он не сосредоточен на событиях своего внутреннего
мира и на событиях жизни других людей, он
сосредоточивается на функционировании своего организма.
3. Субполе значимых физических перемещений, дезадап-
тивного поведения и благотворного воздействия природы
(8% дисперсии).
В фактор вошел ряд показателей выборов дезадаптив-
ных стратегий с положительной факторной нагрузкой и
адаптивных — с отрицательной (кроме соматически
ориентированных), а также два показателя выбора значимых событий,
относящихся к жизненным сферам «перемена места
жительства» и «природа».
Содержание фактора свидетельствует о значимости для
данного типа субъект-объектных ориентации реализуемой
трансситуационной подвижности и о негативном се влиянии на
поведение при значительной выраженности.
В 5.1 было показано, что данный тип событий
действительно занимает важное место во внутренней картине
жизнедеятельности субъектио ориентированных лиц. Стремление к
природе при неуспешном поведении — также выявленная
ранее особенность «преобразователя».
4. Су б поле устремленности в будущее и «стратегий
свободного времени» (в «+^-стратегиях) (6% дисперсии).
В фактор вошли с положительной нагрузкой показатели
выбора внепрофессионально ориентированных стратегий (как
в целом, так и отдельно адаптивных), а также с
положительной нагрузкой показателей количества и «веса» будущих
радостных событий, с отрицательной — показатели прошедших
событий, ретроспекции грустных событий; но содержательно
это изменения социальной сферы, вид этих событий -
«учеба». Содержание фактора указывает на позитивную роль
планов и мечтаний и отрицательную - фиксации на прошлом,

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях «—271 —
его учсбно-«нормативных» моментах в обращении к
«стратегиям свободного времени», в первую очередь придающий
индивидуально-своеобразную окраску поведенческому «рисунку».
Ранее было показано, что выбор данного типа стратегий
положительно связан с трансситуационной изменчивостью: в
данном случае стремление измениться проявляется как в
определенной «окраске» общего отношения к жизни, так и в выборе
определенных поведенческих стратегий.
(_^ «ГАРМОНИЗАТОР»
1. Субполе насыщенных жизненных переживаний и
отсутствие дезадаптивного поведения (16% дисперсии).
В фактор входят с положительной факторной нагрузкой
обобщенный показатель отсутствия выбора дезадаптивного
поведения в трудных ситуациях, показатель отсутствия
дезадаптивного непосредственного реагирования, а также
большинство формальных количсствснно-вссовых показателей значимых
событий (кроме количества и «веса» будущих грустных
событий), антиципации и ретроспекции грустных событий. Это
события всех типов, кроме изменений физической сферы, по
виду — события, относящиеся к разнообразным жизненным
сферам («брак», «дети», «изменение места жительства»,
«здоровье», «Я», «учеба», «работа»). Содержание фактора
свидетельствует о позитивном влиянии внимания к внутреннему миру
на душевное благополучие, открытость опыту и формирование
адекватного ситуации поведенческого «рисунка».
2. Субполе устремленности в радостное будущее и
адаптивного поведения (12% дисперсии).
В фактор вошли многие показатели выбора адаптивных
стратегий и стратегий (вместе взятых) с положительной
нагрузкой, за исключением итогового показателя выбора дезадаптив-
ных стратегий, ориентированных на внутренний мир, в
ситуациях удовлетворения. Также в этот фактор входят положительно
нагруженный показатель «веса» будущих радостных событий
и отрицательно нагруженный — «веса» событий в
родительской семье. Помимо позитивного влияния предвосхищения
радости на общий поведенческий «рисунок», содержание
фактора указывает на определенный внутренний разлад в радостных

— 272 5Ь Глава 5
ситуациях, если «гармонизатор» забывает о
предусмотрительности и излишне оптимистичен. Опора на родителей
гармонизует внутренний мир в радостных ситуациях, если
представитель этого типа имеет возможность поделиться радостью с
родителями, но дезадаптирует поведение в целом, что
свидетельствует об определенной инфантильности, привязанности к
родителям, присущей «гармонизатору».
3. Субполе отсутствия грустных воспоминаний и
отсутствия дезадаптивного поведения в трудных ситуациях
(7% дисперсии).
Фактор объединяет отрицательно нагруженные
показатели выбора дезадаптивных стратегий и некоторые
положительно нагруженные показатели выбора адаптивных стратегий в
трудных ситуациях. Кроме того, в фактор входят
отрицательно нагруженные показатели количества и «веса» грустных
событий, в первую очередь имевших место в прошлом.
Содержание фактора свидетельствует о положительном
влиянии на поведение отсутствия фиксации на грустном опыте.
4. Субполе тревоги о семье и дезадаптивного поведения в
ситуациях, приносящих удовлетворение (7% дисперсии).
В фактор входят положительно нагруженные показатели
дезадаптивного поведения и отрицательно нагруженные
показатели адаптивного поведения, а также с положительной
нагрузкой общий показатель антиципации и «вес» событий,
относящихся к виду «брак».
Содержание фактора свидетельствует о негативном
влиянии чрезмерной озабоченности будущим своей семьи на
адаптивность поведенческого «рисунка».
5. Субполе отсутствия озабоченности материальным и
отсутствия адаптивного поведения в ситуациях,
приносящих удовлетворение (5% дисперсии).
Фактор объединяет отрицательно нагруженные
показатели выбора в ситуациях удовлетворения адаптивных
стратегий, ориентированных на внешний мир, и положительно
нагруженный показатель опосредованного реагирования. Кроме
того, в фактор входят отрицательно нагруженные «веса»
событий, относящихся к изменениям физической среды (по типу),
изменениям места жительства и материального положения (по

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях «273 ■»
«весу»). Содержательно фактор характеризует негативное
влияние внимания к изменениям физической среды (к
материальному в жизни), на адекватность «стратегий свободного
времени» и социально ориентированные стратегии, но вместе с
тем определяет положительное влияние на душевное равновесие.
Материальный фактор в данном случае играет роль
определенной внешней опоры для мятущегося духа «гармонизато-
ра», больше, чем другие, погруженного в «пучины» внутреннс-
гбШра. Вместе с тем «заземляющее» влияние материального
негативно сказывается на индивидуальном своеобразии
поведения и на взаимоотношениях с людьми, которые становятся
менее «одухотворенными».
«ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ»
Корреляционные взаимосвязи показателей наименее
упорядочены. По сравнению с другими типами выделяются
больше всего факторов поля жизнедеятельности — 7.
1. Субполе осмысления радостного опыта и адаптивного
поведения (19% дисперсии).
В фактор с положительной нагрузкой вошли показатели
выбора адаптивных стратегий, с отрицательной — дезадаптив-
ных, а также с положительной нагрузкой ряд количественно-
весовых показателей прошедших радостных событий.
Содержательно это события личностно-психологичсского типа и
изменения социальной среды, по виду — события,
относящиеся к жизненным сферам «дети», «общение», «материальное
положение», «учеба», «работа». Выделенный фактор
свидетельствует о позитивном влиянии переживания радостных событий
на успешность поведения.
2. Субполе изменения оптимистичных переживаний и дез-
адаптивного поведения (14% дисперсии).
В фактор входят показатели выбора дезадаптивных
стратегий с положительной нагрузкой, адаптивных — с
отрицательной. В фактор также входят положительно нагруженные
показатели количества и «веса» будущих радостных событий, их
антиципации, а также отрицательно нагруженные показатели
прошедших грустных событий, их ретроспекции. По содержанию
это события жизненных сфер «здоровье, «общество», «работа».

— 274 =
Глава 5
Отрицательная нагрузка у показателя событий сферы «Я»
показательно свидетельствует о негативной роли
недостаточного самоанализа.
3. Субполе радостных переживаний внесемейного общения
и дезадаптивного поведения (11% дисперсии).
В фактор с положительной нагрузкой включены
показатели выбора дезадаптивного поведения и с отрицательной —
отсутствие адаптивного, а также — с положительной
нагрузкой - показатели качества и «веса» прошедших радостных
событий типа и изменения физической среды, события
сферы «общение». Отрицательную нагрузку имеет антиципация
радостных событий и «вес» событий семейной сферы, что
указывает на дезадаптивную роль обращенности ко внесемей-
ному общению, как реально происходящему, так и
ожидаемому.
4. Субполе опоры на семью и адаптивного поведения (9%
дисперсии).
В фактор входят положительно нагруженные показатели
выбора адаптивных стратегий, «вес» событий жизненной
сферы «семья» и отрицательно нагруженные показатели
количества будущих грустных событий и их антиципации.
Содержательно фактор дополняет предыдущий и
подчеркивает позитивное влияние на адаптивность поведения
отсутствия тревоги о будущем семьи.
5. Субполе отсутствия грустных воспоминаний о семье, в
которой родился, и адаптивного социально и
профессионально ориентированного поведения, но душевного разлада
в радостные моменты жизни (7% дисперсии).
Фактор включает в себя положительно нагруженные
показатели выбора адаптивных стратегий поведения двух
типов — социально и профессионально ориентированного, но
отрицательно нагруженные показатели выбора дезадаптивного
опосредованного реагирования в ситуациях, приносящих
удовлетворение. Отрицательную нагрузку имеют показатели
прошедших грустных событий и их ретроспекции; жизненная
сфера — «родительская семья». Содержание фактора указывает на
неоднозначную роль внимания к семье, в которой родился, для
«пользователя»: забвение грустных переживаний ведет к успс-

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях ~ 275 ■»
ху в делах и взаимопониманиях, но также к
неудовлетворенности собой, возможно, чувству вины в радостные моменты
жизни.
6. Субполе осмысления грустного опыта, адаптивных
«стратегий свободного времени» в «-»-ситуациях и
умения радоваться жизни (6% дисперсии).
В фактор включены с позитивной нагрузкой показатели
адаптивных внспрофсссиональных стратегий в трудных
ситуации непосредственного реагирования в ситуациях,
приносящих удовлетворение, количество грустных событий;
отрицательную нагрузку имеет ретроспекция радостных событий. По
содержанию это события биологического типа и относящиеся
к учебе. Фактор указывает на положительную роль грустных
переживаний в ориентации на индивидуально-своебразные
стратегии, в умении радоваться жизни.
7. Субполе тревожных переживаний и адаптивного
поведения (социально, внепрофессионально ориентированного)
и дезадаптивных непосредственных переживаний (5%
дисперсии).
В фактор включены положительно нагруженные
показатели выбора адаптивных стратегий в трудных ситуациях,
дезадаптивных социально ориентрованных и непосредственного
реагирования в ситуациях, приносящих удовлетворение, а также
позитивно нагруженные показатели «веса» будущих грустных
событий и их антиципации, отрицательно нагруженный
показатель ретроспекции радостных событий. Содержание фактора
указывает на положительное влияние обеспокоенности
будущим на успешность в социально ориентированных стратегиях
и «стратегиях свободного времени», и негативное влияние на
душевное состояние.
8. Субполе радостных воспоминаний и позитивных
непосредственных переживаний в ситуациях удовлетворения
(2% дисперсии).
В фактор вошли с положительной нагрузкой показатели
выбора адаптивного непосредственного реагирования и
ретроспекции радостных событий, что характеризует
положительное влияние радостных воспоминаний на возможность
адекватного душевного отклика на радостные моменты жизни.

«276» Глава 5
«ПОТРЕБИТЕЛЬ»
1. Субполе жизненных переживаний и адаптивного
поведения (18% дисперсии).
В фактор входят с положительной нагрузкой показатели
адаптивного поведения и выбора стратегий поведения в
целом, а также большинство формальных количественно-весовых
показателей значимых жизненных событий, антиципации как
радостных, так и грустных событий. Содержательно это
события всех типов, кроме изменений социальной среды, по виду —
это события жизненных сфер «изменение места жительства»,
«здоровье», «Я», «материальное положение» и «учеба».
Фактор свидетельствует о положительной роли внимания к
своему жизненному опыту, к обдумыванию своей дальнейшей жизни
в се разнообразных проявлениях в формировании
адаптивного поведения.
2. Субполе насыщенных жизненных переживаний,
связанных с детьми, и дезадаптивного поведения (14%
дисперсии).
Содержание фактора свидетельствует также о большой роли
жизненных переживаний в формировании дезадаптивных
стратегий. В фактор вошли с положительной нагрузкой
показатели выбора дезадаптивных стратегий и с отрицательной —
адаптивных, а также — с положительной нагрузкой — многие
формальные количественно-весовые показатели значений
событий. Это прежде всего прошедшие грустные и будущие
радостные события, соматические изменения и изменения социальной
среды; вид событий — «дети». Фактор отражает
дезадаптирующее влияние тревог в прошлом и беспокойства за будущее
своих детей.
3. Субполе недостаточного осмысления межличностных
отношений и дезадаптивного поведения (10% дисперсии).
В фактор вошли с положительной нагрузкой
преимущественно показатели выбора дезадаптивных стратегий (кроме
адаптивных социально ориентированных в трудных
ситуациях) и с отрицательной нагрузкой показатели «веса» личностно-
психологических событий; вид событий — «общение».
Содержание фактора характеризует роль межличностных отношений

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях « 277 «
в успешности поведения. Отсутствие анализа межличностных
отношений почти во всех случаях ведет к дезадаптивным
стратегиям. Исключение составляют социально ориентированные
стратегии — видимо, для «потребителя» эффективнее
взаимодействовать с людьми, не рефлексируя при этом. Успех в
общении «пользователя» зависит от внешней, поведенческой
активности, а не от обдумывания взаимоотношений.
4. Субполе радостных воспоминаний и умение радоваться
жизни (5% дисперсии).
В фактор с положительной нагрузкой входят показатели
выбора непосредственного адаптивного реагирования и
поведения, ориентированного на внутренний мир в целом, в ситуациях,
приносящих удовлетворение, «вес» прошедших радостных
событий и событий вида «учеба», с отрицательной нагрузкой —
формальные количественно-весовые показатели прошедших и
будущих грустных событий. Содержание фактора
свидетельствует о позитивном влиянии радостных воспоминаний, в
первую очередь связанных с учебой, и отсутствием фиксации на
грустном жизненном опыте на восприятие радостных
моментов жизни.
* * *
Таким образом, поле жизнедеятельности каждого из
четырех типов, несмотря на множественные взаимосвязи
проявлений субъектное™, достаточно четко структурированы. В ноле
жизнедеятельности лиц, относящихся к тому или иному типу
субъект-объектных ориентации, выделяется ряд субполей. Тип
субъект-объектной ориентации существенно влияет на их
структуру, обусловливая специфические сочетания проявлений субъ-
сктности, которые рассмотрены в данной и предыдущих главах.
Ключевые параметры субъект-объектных ориентации в
жизненных ситуациях, являющиеся основой для построения их
типологии, придают особую «окраску» ноля
жизнедеятельности каждого из типов.
Поле жизнедеятельности «преобразователя» наиболее четко
структурировано. Об этом свидетельствуют как
корреляционные взаимосвязи, так и то, что факторы легко поддаются
интерпретации и характеризуют общие проявления трансситуа-

— 278— Глава 5
ционного творчества и трансситуационного локуса контроля.
Это не зависящая, как оказалось, от осмысления жизни
целеустремленность (проявление трансситуационного локуса
контроля), направленность в будущее, соединенная с поиском
«стратегий свободного времени», или «развивающих,
совершенствующих» (проявление трансситуационного творчества, в частности,
такой его составляющей, как трансситуационной подвижности).
Два остальных фактора характеризуют специфические
конкретные особенности данного тина: склонность к соматизации,
выявленная ранее, имеет четкую зависимость от невнимания к
осмыслению своей жизни и к проблемам других людей.
Фактор 3 характеризует важные для «преобразователя» события —
изменение места жительства (очевидное проявление
трансситуационной подвижности), их дезорганизующий поведение
характер и способ «реабилитации», часто используемый, как было
показано и в главе 4, — обращение к природе.
Поле жизнедеятельности «гармонизатора», в отличие от
поля «преобразователя», не имеет подструктуры
целенаправленного поведения, что легко объясняется направленностью его
активности на внутренний мир и его совершенствование. Из
пяти два фактора характеризуют, очевидно, такой значимый
для чувствительного к жизненным неудачам «гармонизатора»
параметр как отсутствие дезадаптивного поведения. В главном
факторе он связан с глубиной осмысления своей жизни, в
факторе 5 — с отсутствием грустных воспоминаний. Можно
предположить, что внимание к своей жизни оказывает позитивное
влияние на «гармонизатора»: это позволяет ему избежать дез-
адаптивных форм поведения. Грустные переживания
неотъемлемы от внутреннего мира «гармонизатора» (см. гл. 4), поскольку
являются основой для выраженного стремления к
самосовершенствованию. Но они же вызывают и внутренний разлад. Судя
по полученным данным, «гармонизатор» может обрести
желанную душевную гармонию, если не будет ограничиваться
анализом лишь негативного жизненного опыта.
Как и у «преобразователя», имеется фактор, в котором
важное место занимает устремленность в радостное будущее
(2). Поскольку в этот же фактор у «гармонизатора» входят
разнообразные адаптивные стратегии (в отличие от стратегий

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях шт 279 ■»
определенного вида и в определенных ситуациях у
«преобразователя»), можно полагать, что вектор, направленный в
будущее, для «гармонизатора» еще более важен.
Два последних фактора характеризуют особенности деза-
даптивного поведения в ситуациях удовлетворения: видимо,
«гармонизатор» обеспокоен неумением переживать радость. Эта
способность имеет отношение к значимым для
«гармонизатора» жизненным сферам. Так, его дезадаптируют тревоги о
будущем семьи (именно так проявляется тревожность
«гармонизатора»). Последний фактор показывает особенности фиксации
на материальном как опоры успешности (в отношениях с
людьми и предпочитаемыми в свободное время занятиями). Но
характерно, что как раз отсутствие озабоченности материальным
активизирует внутренний мир «гармонизатора». Это
характеризует «гармонизатора» как достаточно отрешенного от
«земных» забот человека.
Таким образом, иоле жизнедеятельности «гармонизатора»
также характеризует его как творческого по отношению к
своей жизни человека (на это указывает, в частности,
устремленность в будущее), активного в своей внутренней жизни. В
данном случае проявления субъектности не столь очевидны и
опосредованы глубочайшим миром внутренних переживаний.
Поле жизнедеятельности «пользователя» состоит из
наибольшего количества более мелких субполей. Главный фактор
имеет сходство с таковым у «преобразователя», поскольку
характеризует объясняемую высоким уровнем
трансситуационного локуса контроля у обоих типов целенаправленность
поведения. Связь эта более сложная, чем у «преобразователя»,
поскольку закономерность относится к большинству, но не ко
всем стратегиям поведения. Существенное различие состоит
также во взаимосвязи целенаправленного поведения
«преобразователя», в отличие от «пользователя» с опытом
«осмысления своей жизни». Речь идет прежде всего о роли обращения
к позитивным моментам своей жизни, что действительно, как
показано в главе, и является важным для представителей
данного типа. Два следующих по значимости фактора включают
феномен выбора дсзадаптивных стратегий поведения. Ранее было
показано, что его показатели положительно коррелируют с на-

«280» Глава 5
правлсниостью на освоение внутреннего мира. И в самом деле,
связь с жизненными переживаниями имеется; это излишне
оптимистичные переживания и радостные переживания внсссмсй-
ного общения. Поэтому, уточняя мир значимых переживаний
«пользователя», можно определить наиболее важные для него
сферы и сделать вывод об определенной беззаботности.
Напротив, как раз обращение к грустному опыту способствует
обращению к «стратегиям свободного времени»,
непосредственному переживанию радости. Адаптивное же поведение
«пользователя», судя по содержанию следующих факторов,
взаимосвязано с вниманием к семье.
В целом обращение к миру жизненных переживаний
«пользователем» положительно влияет на его поведенческий
«рисунок», особенно когда он задумывается (и анализирует) о
грустных явлениях своей жизни, стремится уделить внимание
семье. Исключением является фактор 5, который связывает
успешность во внешиеориентировапиом поведении при
отсутствии внимания к родительской семье, что подтверждает
определенный рационализм «пользователя». Тем не менее в
последнем случае он ведет к негативным душевным переживаниям
(чувство вины, угрызения совести и т. п.).
Поле жизнедеятельности «потребителя», как и поле
«пользователя», включает в себя два фактора, объединяющие
выбор дезадаптивных стратегий и связанные с ним жизненные
переживания — это беспокойство о детях (фактор 2) и
пренебрежение анализом межличностных отношений. Адаптивные
стратегии же связаны с осмыслением жизни в целом (об этом
свидетельствует центральный фактор). С осмыслением
жизненного опыта связана и такая стратегия, как адаптивные
непосредственные реакции в ситуациях удовлетворения, означающая
умение получать радость от жизни.
Помимо специфических для каждого типа
субъект-объектных ориентации, можно выделить общие факторы (субполя):
1. Субполя целенаправленного поведения (с вариациями для
«пользователя» и «преобразователя») у лиц с высоким
уровнем трансситуационного контроля. Занимает 1-е место
среди других факторов у представителей обоих типов, что
указывает на их равную высокую значимость.

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях «281 ■»
2. Субполя устремленности в будущее (с вариациями для
«преобразователя» и «гармонизатора») для лиц с
высоким уровнем трансситуационного творчества; более
важно для «гармонизатора» (2-е место по значимости, у
«преобразователя» — 4-е место).
3. Субполя позитивного влияния на поведение насыщен-
^ ных жизненных переживаний (с вариациями у
«гармонизатора» и «потребителя») для лиц с низким уровнем
трапсситуационного локуса контроля. Высокозначимы для
обоих типов, являются для обоих центральными
факторами.
4. Субполя дезадаптивного поведения в связи с
неадекватным анализом взаимоотношений с другими людьми (с
вариациями у «пользователя» и «потребителя») для лиц
с низким уровнем трапсситуационного творчества.
Средние по значимости факторы.
На периферии для представителей обоих типов
находятся сходные факторы. Это субполя радостных воспоминаний,
связанные с непосредственными переживаниями ситуации
удовлетворения: для низкотворческих людей достаточно важно
получить удовольствие от текущего момента жизни.
вывоаы
• Непосредственный подход к анализу поведения
отличается интересом к поведению как таковому, а также к его
взаимосвязям с ситуационными особенностями.
• Знаковый подход, согласно которому на основе изучения
характеристик поведения делается вывод о его
психологических детерминантах, обычно реализуется в диагностике
стратегий поведения (совладающего поведения, стиля
поведения, форм психологической защиты).
• Разработанная классификация поведенческих стратегий,
которые различаются по ориентациям на основные сферы
жизнедеятельности, охватывает типы и виды поведения,
ориентированные на телесные проявления, а также
внутренний и внешний мир, и может служить единым клю-

«282» Глава 5
чом для фиксации поведенческих стратегий в ряде
созданных методик, относящихся к непосредственному
подходу (в сочетании со знаковым).
Методика исследования стратегий поведения педагогов в
профессиональной деятельности (МИПП),
предназначенная для изучения особенностей типичных педагогических
ситуаций, выбора определенных поведенческих стратегий
в этих ситуациях, а также связи между ситуациями и
стратегиями, позволяет судить о своеобразии
педагогической деятельности.
В МИПП рассматриваются следующие параметры: типы
педагогических ситуаций («темы педагогической жизни»);
адаптивность—дезадаптивиость, типы и виды стратегий
поведения в ситуациях педагогической деятельности
(«техники педагогического бытия»); ситуационная
специфичность поведения как степень включенности в
педагогическую профессию.
Взаимосвязи показателей МИПП с показателями других
феноменов человека как субъекта жизнедеятельности
свидетельствуют в пользу конструктной валидности
методики. Критериальная валидность определяется по наличию
положительных значимых связей уровня продуктивности
профессиональной деятельности педагогов с количеством
называемых как ситуаций, так и стратегий поведения.
Текущая валидность выявляет взаимосвязи с переменными
возраста и педагогического стажа.
Надежность МИПП удовлетворительна как аспект
валидности, как возможность изучать определенные феномены.
Для МИПП имеются условно-нормативные данные.
Опросник стратегий поведения (ОС113С) предназначен для
выявления стратегий поведения в значимых ситуациях
(трудных и приносящих удовлетворение), спектр которых
пс ограничивается профессиональной деятельностью.
Изучению подвергаются следующие параметры: количество
стратегий поведения в зависимости от типа, вида,
адаптивности, а также взятых в целом; анализ каждой из
поведенческих стратегий, отмеченных в качестве присущих
испытуемому. Возможен качественный анализ ситуацион-

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях «■ 283 »
ной специфичности поведения, а также сопоставление
обобщенно-значимых и актуально-значимых жизненных
ситуаций.
Значимые корреляционные взаимосвязи с показателями
с всех применяемых параллельно методик характеризуют
вполне удовлетворительную конструктную валидность
ОСПЗС и свидетельствуют о нолиморфиости феномена
выбора стратегий поведения. Наиболее отчетливо
интерпретируемые взаимосвязи выявлены с различными
аспектами отношения к себе (к себе как к личности и к
своему телу), а также с показателями выраженности форм
психологической защиты.
По данным измерения рстсстовой надежности ОСПЗС,
выявились как устойчивые, так и изменчивые феномены.
Для ОСПЗС имеются ориентировочно-нормативные
показатели.
Наибольшее влияние опыт переживания жизненных
ситуаций (обобщенно-значимых) оказывает на
формирование в настоящем отношения к радостным аспектам
жизни, а в содержательном плане — к ситуациям, относящимся
к сферам «Я» и «межличностные отношения». Эти виды
ситуаций и являются наиболее значимыми в категории
настоящего (актуально-значимыми).
Данные представителей разных типов субъект-объектных
ориентации как в одномерной, так и в двумерной
типологии, по ряду показателей различаются как между собой,
так и со средисвыборочными данными. Субъсктио
ориентированные, занимая более активную позицию, меньше,
чем объектно ориентированные, приспосабливаются к делу
и людям, предпочитая «творить», «философствовать»,
обращаться к природе, в неудаче винить себя, пытаться
«забыть» о ситуации, о которой «вспоминает» организм.
В ситуациях, приносящих удовлетворение, для обеих
ориентации характерен рост внимания к своему внутреннему
миру, происходит изменение самооценки. Более высокая
активность субъектно ориентированных проявляется в
обращении к виснрофсссиональной деятельности —
сублимации, творчеству, а также в приписывании успеха себе.

Глава 5
Для объектно ориентированных характерны более
пассивные стратегии, они уходят в фантазии, принимают успех
как должное и занимаются ожиданием последствий.
В целом и в трудных, и в приносящих удовлетворение
ситуациях субъектно ориентированные чаще, чем
объектно ориентированные, избирают более эффективные
стратегии (адаптивные), тогда как объектно ориентированные
чаще сосредоточивают свой выбор на дезадаптивных
стратегиях.
Представлены «психологические» портреты представителен
четырех типов субъект-объектных ориентации на
основании сопоставления данных их обследования как между
собой, так и со срсдисвыборочными результатами. Частота
выбора тех или иных стратегий зависит от сходства в
показателях трансситуационного творчества, что выражается
в интенсивности душевных переживаний (стратегии,
ориентированные на внутренний мир), в использовании
свободного времени (внепрофессионально ориентированные
стратегии), в отношении к людям (социально
ориентированные стратегии). Сходство в показателях
трансситуационного локуса коитороля выражается в предночитасмости
более или менее внешне активных стратегий. Между
противоположными типами («преобразователем» и
«потребителем») различия не слишком велики и в основном
касаются деловитости и внутренней активности. Можно
предположить, что «потребитель» стремится в поведении
походить на социально одобряемого «преобразователя».
В целом в ситуациях, приносящих удовлетворение,
стратегии, ориентированные на внутренний мир, а также
стратегии адаптивного характера очень распространены у всех
типов субъектно-объектных ориентации, особенно с
низким уровнем трансситуационного локуса контроля. По
отношению к трудным ситуациям различия в выборе
стратегий выражены в большей степени.
Поскольку адаптивные и дезадаптивные стратегии
поведения взаимоисключают друг друга, а стратегии,
относящиеся к одному и тому же полюсу адаптационного
континуума, обладают тенденцией к связыванию, взаимосвязи

Выбор стратегий поведения в жизненных ситуациях — 285 ■»
стратегий позволяют прогнозировать позитивную или
негативную организацию поведения. В целом у объектно
ориентированных выше риск неадекватного поведения в
силу специфики взаимосвязей в их сознании избираемых
о поведенческих стратегий. «Преобразователь» и «гармо-
низатор» являются более гибкими в выборе
поведенческих стратегий по сравнению с «пользователем» и
«потребителем».
• С помощью факторного анализа данных по методу
главных компонент выявлено, что в зависимости от типа
субъект-объектных ориентации (как в одномерной, так и в
двумерной типологии) формируются поля жизнедеятельности,
характеризующиеся взаимосвязями проявлений субъект-
ности, которые существенно различаются по структуре
субполсй.
• Поля жизнедеятельности у представителей субъектной и
объектной ориентации существенно отличаются прежде
всего по степени связи между интсриоризованиой и эк-
стсриоризованной субъектностыо. У субъектно
ориентированных поле жизнедеятельности представляет собой их
тесное переплетение, свидетельствующее о
взаимозависимости внутреннего мира и его внешней реализации. У
объектно ориентированных в поле жизнедеятельности
проявления субъектности предстают как относительно независимые
подструктуры, соприкасающиеся только в точке внепро-
фессионально ориентированных стратегий, или «стратегий
свободного времени».
• Ключевые параметры субъект-объектных ориентации в
жизненных ситуациях, являющиеся основой для
построения двумерной типологии, придают особую «окраску» поля
жизнедеятельности каждого из типов. Помимо
специфических субполсй для представителей различных типов
субъект-объектных ориентации, существуют общие (с
вариациями в зависимости от типа):
— субполя целенаправленного поведения у лиц с
высоким уровнем трансситуационного локуса контроля;
— субполя устремленности в будущее для лиц с высоким
уровнем трансситуационного творчества;

«286» Глава 5
— субполя позитивного влияния на поведение
насыщенных жизненных переживаний для лиц с низким уровнем
трансситуационного локуса контроля;
— Субполя дсзадаптивного поведения в связи с
неадекватным анализом взаимоотношений с другими людьми для
лиц с низким уровнем трансситуационного творчества, а
также (на периферии) субполя радостных воспоминаний,
связанные с непосредственными переживаниями ситуации
удовлетворения.

ГЛАОА
SHiU3HEHHblE OPUEHTflUUU
В КУПОЖЕСТВЕННОй
Л1ГГЕРАТУРЕ
6.1.
Типологий
субъект объектный ориентации
В творчестве Й. П. Чеково
Творчество А. П. Чехова является благодатной
почвой для психологического изучения внутреннего мира
человека. Одна из особенностей мастерства А. П. Чехова
заключается в характеристике персонажа по его конкретным
поступкам и переживаниям, имеющим непосредственное отношение
к реальным ситуациям, что придаст художественному образу
жизненную убедительность. Именно такая характеристика
героя необходима для понимания его жизненных ориентации,
включая субъект-объектные.
Результаты исследований, приведенные в нашей
монографии, свидетельствуют о существенных различиях между
психологическими характеристиками типов, что подтверждено с
помощью статистических критериев. Однако возникает целый
ряд вопросов, связанных с необходимостью дальнейшего
изучения разработанной нами типологии. Определенная
«искусственность», схематичность выделенных нами типов побуждает
обратиться к поиску целостных жизненных образов в
художественной литературе. Тогда выведенная нами схема сможет
обрести «живое» наполнение.
В сравнительно небольших по объему, но законченных и
совершенных произведениях А. П. Чехова живут яркие пред-

«288» Глава 6
ставитсли человеческих типов. В отличие от крупных форм
(роман и др.), в рассказе человек изображается в одной
жизненной ситуации, проявляющей его внутреннюю суть; если речь
идет о повести, представлено несколько объединенных общей
идеей ситуаций.
У А. П. Чехова мы можем встретить представителей всех
четырех типов субъект-объектных ориентации, а кроме того,
персонажей, в описании которых ярко проявляется тот или
иной компонент субъект-объектных ориентации. Последнее
относится в большей мерс к коротким рассказам А. П. Чехова.
Описаниям свойственны точность и лаконичность
характеристики внутреннего мира.
Обобщая изложенные в книге данные, дадим краткие
характеристики четырех типов субъект-объектных ориентации,
которые получены нами на большом эмпирическом материале,
и отмстим некоторых чеховских персонажей, которых мы
отнесли к тому или иному типу.
«Преобразователь» жизненной ситуации отличается
приверженностью к «активному деланию». Это человек с весьма
широким кругом жизненных переживаний. Особенно его
характеризует обращенность к радостному опыту прошлого. Это
человек, особенно увлеченный профессиональной деятельностью,
«преобразующий» себя прежде всего в этой сфере. Больше, чем
для других, для него значат переезды, поездки, путешествия,
позволяющие реализовать тягу к трансситуационной
подвижности. В трудных ситуациях — тревожный, размышляющий, не
всегда безболезненно для себя. Стремится проявить активность
в решении проблемы, понять свою роль и приспособиться к
ситуации, но не к людям, в нес вовлеченным. Избегает
контактов, не идет на конфликт. Осознает благотворное воздействие
природы. Сон не является для него эффективной стратегией.
В ситуациях, приносящих удовлетворение, принимает ситуацию
такой, как она есть. Переключается на другие занятия. Думает
о себе лучше, чем раньше, приписывая причины успеха себе.
Позволяет себе расслабиться и почивать на лаврах. Другие его
мало заботят. В радости профессиональным делам уделяет мало
внимания. Не стремится приспособиться к ситуации, в связи с
чем непосредственного удовольствия от ситуации получаст мало.

Жизненные ориентации в художественной литературе «ш 289 ■»
У Чехова «преобразователями» являются профессор медицины
Николай Степанович («Скучная история»), Мария Викторовна
и доктор Благово («Моя жизнь»), Ариадна («Ариадна»), егерь
г. Егор Власич («Егерь»), Тригорин («Чайка»), профсссор-искус-
Ьтвовсд Серебряков («Дядя Ваня»).
«Гармонизатор» жизненной ситуации открыт жизненному
опыту, стремится согласовать свои поступки с тем, что
предлагает жизнь, отличается вниманием к негативным жизненным
моментам как источнику личностного развития. Подобно
«преобразователю», это человек с насыщенным кругом жизненных
переживаний. Для него много значат собственный внутренний
мир и возможности его совершенствования, сосредоточенность
на грустном жизненном опыте и его осмыслении.
Соответственно характерны интенсивность внутренней жизни, склонность к
самоанализу и самосовершенствованию. В трудных ситуациях
грустит, уходит в себя, испытывает чувство вины и гнев.
Стремится к активному решению проблемы, но не склонен
приспосабливаться к ситуации. Активность проявляется в
интенсификации занятий творчеством, в фантазиях и
философствовании, обращению к религиозному опыту. Подвержен
соматической дезадаптации, поэтому придаст большое значение
сну. В ситуации, приносящей удовлетворение, его самооценка
повышается (либо понижается в случае угрызений совести).
Ждет, не без тревоги, «а что же будет дальше». Мало обращает
внимания на телесную сферу. Более склонен, чем
представители других типов, анализировать ситуацию, размышлять.
Активизируется творческий потенциал, фантазии. Как и
«преобразователь», не находит в радости покоя, будучи склонным меньше,
чем другие, приспосабливаться к ситуации. Не склонен
взваливать свой «радостный груз» на других; может кратковременно
заболеть «на радостях». У Чехова «гармонизаторы» — Гуров и
Анна Сергеевна («Дама с собачкой»), штабс-капитан Рябович
(«Поцелуй»), Клеопатра Полознева («Моя жизнь»), Зинаида
Федоровна («Рассказ неизвестного человека»), княжна Мару-
ся Приклонская («Цветы запоздалые»), Треплев и Нина
Заречная («Чайка»), Раневская («Вишневый сад»).
«Пользователь» жизненной ситуации - человек действия,
ориентированный на достижение жизненного успеха, с трез-

— 290 —
Глава 6
вым взглядом на жизнь, определенной прагматичностью.
Отличается более узким кругом значимых переживаний, чем
«преобразователь» и «гармонизатор», суженной временной
перспективой радостных событий и ретроспективой грустных (реалист).
Это человек, мало внимания обращающий на свое здоровье и
свой внутренний мир, не склонный к «самокопанию»; для него
меньше, чем для других, значит семья, в которой вырос. В
трудной жизненной ситуации стремится приспособиться к людям,
но достаточно формально. Трудности влияют на изменения в
деятельности: происходит либо ее активизация, либо
прекращение. Возможны вспышки гнева и тревоги, без глубоких
размышлений, которые неплодотворны. Ищет заботы, поддержки
у других. Менее других обращается к религии. Довольно
равнодушен к природе, чего нельзя сказать о еде. В ситуациях,
приносящих удовлетворение, приписывает причины успеха себе.
Переключается на другие занятия. «Позволяет» другим
заботиться о «победителе». Обеспокоен необходимостью
выжидания, его раздражает «потеря времени» в пребывании на природе.
Отмечаются нарушения сна. Не характерен как уход в себя,
так и «выход» (в философию, религию, болезнь). В отличие
от других типов, в радости не забывает о работе, обдумывает
свои достижения, повышающие его самооценку, планирует
дальнейшие; в стремлении приспособиться к людям терпит
неудачу, возможно, поэтому уходит от контактов; переживание
непосредственной радости не характерно. «Пользователями»
являются чеховские герои фон Корен («Дуэль»), Аркадина
(«Чайка»), Лопахин («Вишневый сад»), доктор Топорков («Цветы
запоздалые»), Яков Бронза («Скрипка Ротшильда»), Модест
Алсксеич («Анна на шее»), Аксинья («В овраге»).
«Потребитель» жизненной ситуации характеризуется
прагматичными жизненными установками и приспособительным
характером существования, несколько потребительским
отношением к жизни. Как и «пользователь», потребитель также
человек с достаточно узким кругом значимых переживаний,
более сосредоточенный на грустных сторонах жизни, чем на
радостных (в этом — определенное сходство с «гармонизато-
ром»). Как и для «пользователя», для него меньше значит
родительская семья, а также, по контрасту с «преобразователем»,

Жизненные ориентации в художественной литературе — 291 ■»
профессиональная сфера и всякого рода перемещения, малозна-
чимыс для человека, стремящегося к стабильности. В трудных
ситуациях уходит в мир фантазий и сновидений. Сон очень
$ажен, чувствителен к его недостатку. Грустит, переключается
нЗ доступные виды деятельности. Размышления
неплодотворны. Проецирует свои проблемы на других, обвиняя их в
случившемся (впрочем, как и самого себя). Поэтому достаточно
агрессивен. Не приемлет, как и «пользователь», отвлеченных
рассуждений. Больше, чем другие типы, склонен принимать
ситуацию такой, как она есть. В ситуациях, приносящих
удовлетворение, становится лучшего мнения о себе. Принимает
ситуацию. Ожидает с тревогой последствий ситуации, считает,
что слишком радоваться не стоит. Предпочитает принимать
заботу других. Изменяется потребность в приеме пищи. Не
характерны агрессия, обращение к религии, уход в болезнь. По
сравнению с другими типами отличается тем, что «плывет по
волнам» фантазий, сновидений, физически пассивен; может
забрасывать работу, переключаться на другие занятия;
обдумывание ситуации часто непродуктивно; в приспособлении к
другим его, как и «пользователя», часто подстерегают неудачи:
проецирует свое состояние на других, плохо понимая людей.
Среди чеховских героев «потребители» — это
Савка-огородник («Агафья»), семья Туркиных, Ионыч («Ионыч»),
Грохольский и Лиза («Живой товар»), Егорушка Приклонский («Цветы
запоздалые»), Ольга Семеновна («Душечка»), Беликов
(«Человек в футляре»), Иван Чепраков («Моя жизнь»), Сорин
(«Чайка»), Войницкий (Дядя Ваня) («Дядя Ваня»).
Помимо тех особенностей, характеризующих типы субъект-
объектных ориентации, которые мы определили с позиций
науки, возможно выявление их новых характеристик. Это могут
быть различные психические образования: аффективные, регу-
ляторные, коммуникативно-речевые и др. (Панферов В. Н.,
20006). Естественно, возникает вопрос: можем ли мы
переносить авторское видение внутреннего мира человека на реально
существующие его закономерности? В научной литературе это
вопрос из ряда дискуссионных, мнения ученых различны.
Однако мы можем сослаться на собственный опыт. Он
заключается в подробном научном анализе внутренней картины жиз-

«292» Глава 6
иедеятсльности и выбора стратегий поведения главного героя
одной из блестящих повестей А. П. Чехова (Николай
Степанович, «Скучная история») по тому алгоритму и с помощью
выделения тех ключевых категорий, которые были предложены
нами ранее. Оказалось, что полученные характеристики в
поразительной точности соответствуют всем параметрам этих форм
проявлений субъектности, которые были получены
эмпирическим путем. Это говорит о том, что великий писатель в
целостном художественно-образном описании своих героев интуитивно
сумел дать верную оценку психологических особенностей
представителей разных типов субъект-объектных ориентации.
Можно полагать, что это относится не только к тем параметрам,
которые нами достаточно изучены, но и к другим, которые мы
только хотим выделить и изучить.
Наряду с данными А. П. Чеховым яркими
характеристиками типов субъект-объектных ориентации представляет
интерес его описание их в развитии, что позволяет изучить их
динамические аспекты (вопрос, пока не решенный в науке).
Так, А. П. Чехов даст разные варианты позитивного и
негативного развития личности. Нами было показано, что уровень
личностной зрелости растет по мере удаления от крайних
полюсов характеристик субъект-объектных ориентации: типы ярко
выраженные более односторонни и уязвимы к внешним
воздействиям жизни (Коржова Е. Ю., 2003). Внутренний мир,
«сбалансированный» по основным осям жизненных ориентации,
более целостен и гармоничен.
Путь личности от выраженных свойств типа
«потребителя» к целостности вследствие нравственно-духовного
перерождения А. П. Чехов показал в повести «Дуэль». Ее главному
герою Ласвскому скучно и неинтересно жить, хотя он довольно
образован, учился на филологическом факультете. Отбив
Надежду Федоровну у се мужа, Лаевский уехал с ней на Кавказ.
Там окружающим он напоминает беспомощного ребенка. Он
не хочет трудиться, ему уже неинтересно с ранее любимой
женщиной, «...он, как чужой или нанятый с другой планеты, не
участвовал в общей жизни людей, был равнодушен к их
страданиям, идеям, религиям, знаниям, исканиям, борьбе, он не
сказал людям ни одного доброго слова, не написал ни одной

Жизненные ориентации в художественной литературе «■293 —•
полезной, испошлой строчки, не сделал людям ни на один грош,
а только ел их хлеб, пил их вино, увозил их жен, жил их
мыслями...» Сам себя он обвиняет в отсутствии «идеалов и
руководящей идеи в жизни», но считает, что от него ничего
не зависит. Накануне дуэли, перед лицом смертельной
опасности, Ласвский заново переживает все свое прошлое, даст ему
негативную оценку и приходит в отчаяние от пустоты
прожитой жизни. В этот момент начинается его нравственное
перерождение через прощение и любовь. Он женится на Надежде
Федоровне, трудится в поте лица, человечнее становятся его
отношения с людьми.
Напротив, негативный вариант развития личности
представлен в рассказе «Ионыч». В его начале Дмитрий Ионыч
Старцев делает первые шаги в качестве земского врача. Его
внутренний мир довольно гармоничен: он много и с
удовольствием работает, влюблен в дочь помещиков Туркиных
Екатерину Ивановну (Котик) и мечтает о будущем. После отказа
Котика мы встречаемся с героями через четыре года. За это
время Старцев приобрел большую практику, отвык от
«умных» разговоров, а заодно и мыслей, пристрастился к игре в
винт и полюбил деньги. Еще через несколько лет у Старцсва
громадная практика. Есть имение и два дома, он собирается
покупать третий. Однако «он одинок. Живется ему скучно, его
ничто не интересует». Он стал жадным и раздражительным.
Произошла личностная (нравственная и духовная) деградация,
жизнь становится бессмысленной. Стяжание земных благ
привело к формированию типа «потребителя» из первоначально
целостной психологической организации.
Таким образом, возможны варианты развития от яркого
типа к целостности («Дуэль») и от целостности к яркому типу
(«Ионыч»).
Еще одной важной психологической проблемой является
специфика межличностного взаимодействия представителей
разных типов субъект-объектных ориентации. Очевидно, для
изучения межличностных отношений предпочтительнее
драматические произведения: в рассказах и повестях внимание
автора чаще сосредоточено на «выписывании» одного персонажа
и реже встречаются полные описания нескольких персонажей,

— 294— Глава в
тем более их взаимодействия. Однако к творчеству А. П.
Чехова это правило может быть применено в меньшей мерс: даже
рассказы у Чехова — маленькие драмы, а диалоги персонажей
раскрывают их характеристику. Анализируя творчество А. П.
Чехова, можно сделать вывод о том, что эффективности
межличностных отношений способствует сходство жизненных
ориентации (типов). В монографии нами показано, что типы
субъект-объектных ориентации с близким уровнем
трансситуационного локуса контроля сходны по особенностям выбора
стратегий поведения, а типы, близкие по уровню
трансситуационного творчества, сходны по осмыслению жизни и внутренней
картине жизнедеятельности. В связи с этим можно проследить,
как в произведениях А. П. Чехова влияют на эффективность
межличностных отношений сходство и различия в жизненных
ориентациях. Чтобы сузить задачу, рассмотрим только
отношения любви.
Можно сделать вывод о том, что сходство ведет к
определенной внутренней общности героев, а различия — к
непониманию. Противоположные типы («преобразователь» и
«потребитель», «гармонизатор» и «пользователь») характеризуют
людей, у которых мало общего. И это понятно: действительно,
различно и устройство внутреннего мира (внутренняя картина
жизнедеятельности), и способ его выражения (выбор
стратегий поведения). В обычном ходе жизни чувство любви
испытывает только один из пары героев. Взаимопонимание,
принципиальная возможность общения не «на разных языках»
возникает только в уникальной критической ситуации.
Например, это ситуация неизлечимой болезни и близкого
конца княжны Маруси Приклонской («гармонизатор»),
поглощенной переживаниями, мечтами, любовью к доктору Топоркову
(«пользователь»), для которого значимы были только дело и
деньги («Цветы запоздалые»).
Типы, сходные частично, лишь по одной из двух «осей»
жизненных ориентации, привлекают друг друга именно
сходством ее проявления. Так, отношения Аркадиной
(«пользователь») и Тригорина («преобразователь») («Чайка»)
опираются на высокий у обоих трансситуационный локус контроля.
Оба (Аркадина (актриса) и Тригорин (писатель)) ориентиро-

Жизненные ориентации в художественной литературе «■ 295 ■»
ваны на успех, много сил отдают его достижению. Однако Три-
горин — творческая натура, а Аркадина живет настоящим,
стремится к славе и внешним атрибутам успеха. Сходство их
натур внешнее (в выборе стратегий поведения).
Рассмотрим теперь особенности взаимодействия
представителей одного и того же типа. Становится очевидным, что
они легко достигают согласованности действий. В качестве
примера можно привести пары «преобразователей» (Ариадна
и Лубков («Ариадна») и «потребителей» (Лаевский и
Надежда Федоровна («Дуэль»), Лиза и Грохольский («Живой
товар»)). Однако нетрудно заметить, что независимо от типа
в таких парах взаимное увлечение протекает стремительно и
сменяется скорым охлаждением (по крайней мерс, со
стороны одного из героев). Ариадна и Лубков после вспышки
страсти быстро расходятся, Лаевский и Надежда Федоровна
удобны друг другу, но ищут новых удовольствий, Лиза от скуки
переходит от мужа к Грохольскому, затем от скуки
возвращается к мужу, после чего вновь «осознает свою ошибку» и
опять «исправляет» се с Грохольским. Тем самым
исследователь неизбежно придет к выводу о необходимости для
прогноза успешности взаимодействия не только максимального
сходства в жизненных ориентациях, но и достаточного
уровня духовного развития.
Любопытной чертой творчества А. II. Чехова являются его
«доказательства от противного». Речь идет о том, что в
калейдоскопе чеховских персонажей однозначно положительные герои
встречаются достаточно редко. Гораздо чаще яркие
представители каждого из типов наглядно проявляют свои негативные
черты, даже если персонаж не является заведомо
отрицательным. Это же относится и к взаимодействию персонажей: не
так просто встретить образец исключительно положительных
взаимоотношений. Обычно их внутреннему миру недостает
гармоничности и цельности, личности — духовности, жизни —
смысла. Последний вопрос прекрасно раскрыт в книге М. М.
Дунаева (2002). Интересно, что персонажи А. П. Чехова,
радующиеся жизни, несмотря на житейские невзгоды, отличаются
целостностью личности и высоким духовным уровнем (отец
Христофор («Степь»), Липа («В овраге»)).

«296» Глава 6
Таким образом, нами пунктирно намечены возможные
линии дальнейшего исследования типологии жизненных
ориентации на материале художественной литературы: поиск
«объемных» жизненных образов представителей разных
типов, выявление ряда их еще не познанных качеств, анализ
становления или изменения типа, взаимодействие
представителей разных типов. Кроме того, возможно изучение
отдельных жизненных ситуаций и особенностей «проявления» в них
искомых типов.
6.2.
Примеры описание типов
субъект объектных ориентации
В художественной литературе
«ПРЕОБРАЗОВАТЕЛЬ»
Мартин Иден
(Дж. Лондон «Мартин Иден»)
Мартин Иден — выходец из народа, бывший матрос,
ставший известным писателем благодаря творческим способностям
и упорному труду.
Внутренняя картина жизнедеятельности. Мартина Идсна
отличает жажда жизни, стремление к глубоким жизненным
переживаниям. Ему свойственно частое переосмысление жизни.
Сила воображения позволяла ему видеть свое прошлое, как в
кинематографе. Воспоминания и мечты, усиливающиеся
благодаря высокой чувствительности под влиянием природы,
музыки, любви, творчества, значат для пего очень много. «Он
словно превратился в эолову арфу. То, что он пережил и изведал
на своем веку, было струнами, а музыка — ветром, который
колебал эти струны, и они вибрировали, порождая
воспоминания и мечты. Он не просто чувствовал. Каждое ощущение
принимало у него форму и окраску и претворялось в образы ка-

Жизненные ориентации в художественной литературе — 297 —
ким-то чудесными таинственным путем. Прошедшее, настоящее
и будущее сливалось в одно; он уносился в огромный, жаркий,
прекрасный мир, совершал великие подвиги, добиваясь Ее».
Благодаря интенсивному поглощению книг происходило
расширение жизненного пространства параллельно с ростом
восхищения жизнью: «Когда Мартин оглядывался на прежний свой
мир — мир далеких стран, морей, матросов и уличных
женщин, — этот мир представлялся ему очень маленьким: и все-
таки какими-то своими гранями он соприкасался с большим,
вновь открывшимся Мартину миром. Ум его инстинктивно
искал во всем единства; однако он был удивлен, когда впервые
обнаружил, что эти два мира связаны между собой.
Возвышенные мысли и чувства, почерпнутые из книг,
облагораживали его». Жалким кажется Мартину жизненный успех мистера
Батлера, претерпевшего лишения и тяготы ради накопления денег
и утратившего способность радоваться жизни. У Мартина
пробуждается тяга к творчеству: он «чувствовал силу и величие
жизни, се жар и трепет, се мятежный дух — вот о чем стоило
писать!» Он стал спать пять часов в сутки, и то было жалко
«выбыть из жизни хотя бы на такой короткий срок». Он
напряженно работал и «был в эти дни необычайно счастлив, его
жизнь была полна и прекрасна, творческая лихорадка никогда
не оставляла его. Радость созидания, которую он прежде
считал привилегией богов, теперь и ему была доступна».
Мартин отдаст предпочтение материалистическим
воззрениям на природу человека, его восхищает эволюционная
теория. Любовь заменяет Мартину веру, потому с уходом любви
утрачивается и смысл жизни: «Мартин никогда не верил в
божественное. Он всегда был человеком без религии. <...>
Никакой жизни "там", говорил он себе, нет и быть не может; вся
жизнь здесь, а Дальше — вечный мрак. Но то, что он увидел в
се глазах, была именно душа; бессмертная душа, которая не
может умереть. Ни один мужчина, ни одна женщина не внушали
ему прежде мыслей о бессмертии. А она вызвала!» С уходом
любви «жизнь томила и угнетала его, а время стало
настоящей пыткой» и он жалел, когда просыпался.
Выбор стратегий поведения. Поступки Мартина Идсна —
проявление его кипучей широкой натуры и тяги к самовыражс-

«298» Глава в
нию. Заработав денег в море, чтобы какое-то время прожить на
суше, он вел спартанский образ жизни. Он записался в
библиотеку, на четыре абонемента набрал книг и читал по ночам.
Кроме пяти часов сна «все остальное время он с восторгом
посвящал своим занятиям, неохотно прерывал писание, чтобы пойти
в библиотеку. <...> Ни одно приключение не казалось ему
таким заманчивым, как это путешествие по неисследованным
дебрям знаний». Он жил затворником впроголодь, закладывал все,
что можно, веря в себя. Тяжелый физический труд рабочего
прачечной оказался для него отупляющим и изнуряющим.
Под влиянием любовных переживаний и восторга от
открывшегося мира знаний Мартина охватила «творческая
лихорадка», в процессе которой рождались очерки, рассказы,
стихи: «Но Мартину такой труд был нипочем. Он даже не считал
это за труд. Просто он обрел дар речи, и все мечты, все
мысли о прекрасном, которые долгие годы безгласно жили в нем,
хлынули наружу неудержимым, мощным звенящим потоком».
Утратив интерес к жизни, он перестал писать, забросил
книги, проводил время в одиночестве в парке, на холмах.
Поступки Мартина, выражающие «Я», — познание и
творчество ради любви. Когда любовь и творчество
обесцениваются, «Я» рассыпается и Мартин уничтожает его физического
носителя — свое тело.
Поле жизнедеятельности характеризуется широтой и
глубиной осмысления жизни и настойчивым самовыражением в ней.
Дифференциальный диагноз жизненных ориентации. Тип
жизненных ориентации: «преобразователь». Мартин полом
жизни и энергии. Он никогда не отдыхал, даже во сне он был во
власти грез из передуманного и пережитого. «Он интенсивно
жил каждое мгновение, когда бодрствовал, и продолжал жить
даже во сне». Поглощенный добыванием знаний, он жалел, что
в сутках всего двадцать четыре часа. Всегда ему было мало
времени. Прирожденный борец, он смелый и выносливый,
упорный. Сдаться ему никогда не приходило в голову. Он
ненавидел сон.
Творческая направленность проявляется в его склонности
и способности к литературному труду. «Самос живое, что
только есть во мне, — это страсть к творчеству», — говорит Map-

Жизненные ориентации в художественной литературе «■ 299 •
тин. Деловая карьера казалась ему скучной, тупой,
бессмысленной, подобно однообразному тяжелому труду в прачечной.
Творчество проявляется и в жизни в целом. Мартину
казалось, что окружающие подражают друг другу, живут по
нелепым правилам, строят жизнь но готовому убогому образцу и
отказываются этим от живой жизни.
Внутренний локус контроля проявляется в
целеустремленности, уверенности в правильности избранного пути и в
конечном успехе, даже когда, кроме него, в это никто не верил.
«Это не моего ума дело... но я добьюсь того, что это будет
моего ума дело».
Жизненная ситуация Мартина Идена — ситуация
интенсивного самосовершенствования, позволяющая приблизиться к
максимально полному самовыражению в литературных
произведениях. Разочарование в людях сводит на нет радость
самораскрытия и ведет к гибели.
Незнакомка
(С. Цвейг «Письмо незнакомки»)
Героиня известной новеллы в предсмертном письме к
любимому описывает свою жизнь-страсть, всецело посвященную
ему, единственному своему божеству.
Внутренняя картина жизнедеятельности. Жизнь для
героини делится на две части. Первая — «что-то тусклое и
смутное, куда моя память уже не заглядывала, какой-то
пропыленный, затянутый паутиной погреб, где жили люди, которых я
давно выбросила из сердца». Вторая часть — с тринадцати лет,
жизнь, которая «поистине началась лишь в тот день, когда я
тебя узнала», с тех пор как он стал ее соседом по лестничной
клетке, и «которая была твоей от се первого до се последнего
сознательного часа». Мира вне его и вне связи с ним для нее
не существовало. Вынужденная два года жить с родными в
другом городе, «незнакомка» предавалась целыми днями
подробным воспоминаниям — о нем и мечтам — о нем: «Снова и
снова перебирая тысячу мелких воспоминаний о тебе, каждую
встречу, каждое ожидание, я как на сцене разыгрывала в сво-

— 300« Глава в
см воображении все эти мелкие малозначащие случаи. И
оттого, что я без конца повторяла минувшие мгновения, все мое
детство с такой яркостью запечатлелось в моей памяти и все
испытанное мной в те далекие годы я ощущаю так ясно и
горячо, как если бы это только вчера волновало мне кровь».
Добившись нескольких любовных встреч и надеясь на
случайную встречу в будущем, эта женщина отвергла возможность
порядочной, «нормальной» жизни — для себя и для ребенка от
любимого. «Где-то, в сокровенной глубине души, все еще
таилась давняя детская мечта, что ты еще позовешь меня, хотя бы
только на один час. И ради этого одного возможного часа я
оттолкнула от себя все, лишь бы быть свободной и явиться по
первому твоему зову. Чем была вся моя жизнь с самого
пробуждения от детства, как не ожиданием, ожиданием твоей прихоти!»
Выбор стратегий поведения. Поступки «незнакомки»
отличаются сильным накалом любовной страсти,
целеустремленностью в готовности на все ради физической близости с
объектом своего поклонения, се зыбких мгновений. С тринадцати
лет она приложила все усилия, чтобы узнать о нем «все»,
привычки, одежду и знакомых. В детстве это были «смешные
ребячливые выходки». «...С тринадцати до шестнадцати лет я
жила только тобой. Ах, сколько я делала глупостей! Я
целовала ручку двери, к которой прикасалась твоя рука, я подобрала
окурок сигары, который ты бросил, прежде чем войти к себе,
и он был для меня священен, потому что к нему прикасались
твои губы. По вечерам я сотни раз под каким-нибудь
предлогом выбегала на улицу, чтобы посмотреть, в какой комнате
горит у тебя свет, и сильнее ощутить твое незримое
присутствие». Счастливейшее событие детства — случайное
проникновение в его квартиру благодаря тому, что она помогла слуге
втащить выколоченные ковры: «Я успела лишь бросить
украдкой беглый взгляд на твою жизнь, <...> но этим одним-сдин-
ствеиным взглядом я впитала в себя всю атмосферу твоей
квартиры, и это дало обильную пищу моим бесконечным грезам о
тебе во сне и наяву». Она знала наизусть все его книги, в
которых каждое слово было как молитва.
Окружающим се поведение казалось непонятным и
бессмысленным, так как девочка хранила тайну. В восемнадцать

Жизненные ориентации о художественной литературе «■ 301 »
лет, несмотря на то, что отчим был состоятельный человек —
купец, ей удалось уехать в Вену и поступить в магазин
готового платья. После работы она каждый вечер стояла под его
окнами, надеясь, что когда-нибудь он обратит на нее
внимание. Благодаря своей целеустремленности и красивой
внешности за всю жизнь ей удалось провести с ним три ночи в
юности и одну — десять лет спустя. Ребенок, итог трех ночей,
стал для нее всем — повторением любимого, но «дарованным
навсегда». Чтобы растить ЕГО ребенка в роскоши, она ирода-
вала себя богатым любовникам. Когда ребенок в одиннадцать
лет умер, ее жизнь утратила смысл и она умирает, обессилев
от горя и вновь переживаемого одиночества.
Поле жизнедеятельности характеризуется исключительной
целенаправленностью действий, предпринимаемых ради того,
чтобы любимый человек «заметил» и полюбил, сужением
жизни к бытию одного-сдинственного человека.
Дифференциальный диагноз жизненных ориентации. Тип
жизненных ориентации: «преобразователь», целеустремленно
творящий свою жизнь, подчиненную силе любовной страсти.
Внутренний локус контроля проявляется в самостоятельном
построении своей жизни с упорством, целеустремленностью.
«Незнакомка» писала в письме: «...сама пришла к тебе, бросилась в твои
объятия, бросилась навстречу своей судьбе». Творческая
направленность проявляется в свободном утверждении себя в любви.
Жизненная ситуация. Подчинение всей жизни любовной
страсти.
«ГАРМОНИЗАТОР»
Илья Ильич Обломов
(И. А. Гончаров «Обломов»)
Илья Ильич Обломов, образ которого стал символом
безделья и лени, — потомственный дворянин, в момент
повествования уже двенадцатый год живущий в Петербурге. Обломов,
«нормальное состояние» которого — лежать на диване (этим
ограничивается его сходство с былинным героем Ильей Му-

— 302 —
Глава 6
ромцем) — все силы своей недюжинной души направляет на
бесплодные размышления и мечтания, не завершающиеся
действием.
Внутренняя картина жизнедеятельности. Обломов
всячески стремится оградить себя от житейской суеты. Любые
житейские заботы повергают его в беспокойство и уныние.
На протяжении всего романа он озабочен необходимостью
переезда на другую квартиру и введения изменений в
управление своим имением. Что же такое жизнь для Обломова,
часто задумывавшегося о ней? «Он с громкими вздохами
ложился, вставал и даже выходил на улицу и все доискивался
нормы жизни, такого существования, которое было бы и
исполнено содержания, и текло бы тихо, день за днем, капля
по капле, в немом созерцании природы и тихих, едва
ползущих явлениях семейной, мирно-хлопотливой жизни».
Вообще «жизнь в его глазах разделялась на две половины: одна
состояла из труда и скуки — это у него были синонимы;
другая — из покоя и мирного веселья». Во второй половине
он видел гармонию с миром, неторопливую осмысленность
бытия. «Жизнь есть поэзия», — утверждает Обломов, с
воодушевлением описывая Штольцу идеал своей жизни,
наполненной отдыхом и покоем, мечтами, разговорами по душе,
единением с природой, который Штольц называет
«обломовщиной».
Выбор стратегий поведения. Окружающим Обломов
предстает в основном в положении лежа на диване: «Лежанье у
Ильи Ильича не было ни необходимостью, как у больного или
как у человека, который хочет спать, ни случайностью, как у
того, кто устал, ни наслаждением, как у лентяя: это было
нормальным состоянием», в котором ему удобно погружаться в
свой внутренний мир. Но «никто не знал и не видел этой
внутренней жизни Ильи Ильича: все думали, что Обломов так
себе, только лежит да кушает на здоровье, и что больше от
него нечего ждать; что едва ли у него вяжутся и мысли в
голове. Так о нем и толковали везде, где его знали».
На самом деле, «что ж он делал? Да все продолжал
чертить узор собственной жизни. В ней он, не без основания,
находил столько премудрости и поэзии, что не исчерпаешь ни-

Жизненные ориентации в художественной литературе «- 303 ■■•
Kofita без книг и учености». В жизни Обломова, как он сам
это признает, «не было бурь, сотрясений, не было потерь,
чиста совесть, не задето самолюбие». Несмотря на это, «жизнь
началась с погасания. Куда-то потерялись надежды на
будущее». Обломову скучна житейская суета. Он радовался, когда
вышел в отставку, прослужив два года, «что есть простор его
чувствам, воображению». Штольц пытался вытащить его в люди,
но без него Обломов «опять ввергался по уши в свое
одиночество и уединение, из которого его могло вывести только что-
нибудь необыкновенное». Что бы он ни делал, его клонило к
мечтам. Даже в любви — «деятельность отрицательная»: он не
спит, читает, много ходит и ездит. Дело же остается в
намерениях.
В квартирной хозяйке Агафье Матвеевне он увидел свой
идеал покоя жизни и сдался наконец се заботе. Этим и
завершаются его поступки.
Поле жизпедеятелъыости характеризуется
погруженностью в переживания, в которых соединяются для Обломова
внутренний и внешний мир. Мечты позволяют оттолкнуть
житейские заботы, любые проявления активности, связанные с
личной ответственностью, и устремиться беспрепятственно в
будущее.
Дифференциальный диагноз жизненных ориентации. Тин
жизненных ориентации: «гармонизатор». Ольга Ильинская
видела, что «от него можно было ожидать только глубокого
впечатления, страстно-ленивой покорности, вечной гармонии с
каждым биением ее пульса, но никакого движения воли, никакой
активной мысли». Обломов отличается мечтательностью,
задумчивостью, непрактичностью, склонностью к уединению и
рефлексии, что характерно для «гармонизатора»: «Освободясь
от деловых забот, Обломов любил уходить в себя и жить в
созданном им мире.
Ему доступны были наслаждения высоких помыслов; он
не чужд был всеобщих человеческих скорбей. Он горько в
глубине души плакал в иную пору над бедствиями человечества,
испытывал безвестные, безымянные страдания, и тоску, и
стремление куда-то вдаль, туда, вероятно, в тот мир, куда увлекал
его, бывало, Штольц».

«304» Глава в
Творческая направленность Обломова реализуется во
внутреннем мире и не выходит во внешний. Длительное время он
работает над планом устройства имения и управления
крестьянами: «Он несколько лет неутомимо работает над планом,
думает, размышляет и ходя, и лежа, и в людях; то дополняет, то
изменяет разные статьи, то возобновляет в памяти
придуманное вчера и забытое ночью; а иногда вдруг, как молния,
сверкнет новая, неожиданная мысль и закипит в голове — и
пойдет работа.
Он не какой-нибудь мелкий исполнитель чужой, готовой
мысли; он сам творец и сам исполнитель своих идей».
Внешний локус контроля проявляется в подчинении
внешнему ходу событий: «События его жизни умельчились до
микроскопических размеров, но и с теми событиями не справится
он; он не переходит от одного к другому, а перебрасывается
ими, как с волны на волну; он не в силах одному
противопоставить упругость воли или увлечься разумом вслед за
другим». «Жизнь трогает», — жалуется Обломов своему другу
Штольцу. «Если б она все по голове гладила, а то пристанет,
как, бывало, в школе к смирному ученику пристают забияки:
то ущипнет исподтишка, то вдруг нагрянет прямо со лба и
обсыплет песком... мочи нет!» Обломов вполне самокритичен,
хорошо понимает себя. «Горько становилось ему от этой
тайной исповеди перед самцм собою. Бесплодные сожаления о
минувшем, жгучие упреки совести язвили его, как иглы, и он
всеми силами старался свергнуть с себя бремя этих упреков,
найти виноватого вне себя и на него обратить жало их».
В стремлении переложить ответственность на других чаще
всего и прорывается эгоизм Обломова, не всегда очевидный, но
свойственный ему.
Жизненная ситуация Обломова отличается постепенным
усиливающимся ограждением себя от внешнего мира. В своем
внутреннем мире Обломов, не склонный к напряженному
духовному (и не только) труду, не находит достаточных
внутренних ресурсов и личностно деградирует.

► Жизненные ориентации в художественной литературе mm 305 ■»
Татьяна Ларина
Ь (А. С. Пушкин «Евгений Онегин»)
Татьяна, любимая пушкинская героиня, мечтательна,
романтична, полна поэзии и тихого очарования.
Внутренняя картина жизнедеятельности. Татьяну
характеризует созерцательное отношение к жизни, проявляющееся
в глубоких переживаниях единства с природой, девичьих мечтах
и чтении романов. Она погружена в мечты о будущем, прежде
всего о счастье любви, и, когда ей повстречался Евгений
Онегин, мечты ее обрели реальные очертания:
Все для мечтательницы неокной
В единый образ облеклись,
В одном Онегине слились.
Отношение к будущему окрашено печалью, грустным
мировосприятием:
Предчувствий горестных полна,
Ждала несчастья уж она.
Для Татьяны ценно и значимо ее прошлое. Светская жизнь,
явившаяся следствием замужества, не затрагивает ее душу.
Деревенская природа, уединение, чтение, наконец, единственный
на всю жизнь любимый человек — вот что занимает ее
внутренний взор:
Между двух теток у колонны,
Не замечаема никем,
Татьяна смотрит и не видит,
Волненье света ненавидит;
Ей душно здесь... она мечтой
Стремится к жизни полевой,
В деревню, к бедным поселянам,
В уединенный уголок,
Где льется светлый ручеек,
К своим цветам, к своим романам
И в сумрак липовых аллей,
Туда, где он являлся ей.

«306» Глава в
Выбор стратегий поведения. Полюбив, Татьяна решается
на смелый для девушки ее круга поступок — пишет письмо-
признание в любви, доверчиво вручая Онегину свою судьбу:
Я к вам пишу — чего же боле?
Что я могу еще сказать?
После отказа Онегина Татьяна молча страдает, продолжая
любить.
И в одиночестве жестоком
Сильнее страсть ее горит,
И об Онегине далеком
Ей сердце громче говорит.
Посещения пустующего онегинского дома, чтение его книг
помогают ей понять его внутренний мир. Равнодушная ко всем
претендентам на ее руку и сердце, Татьяна по настоянию
матери выходит замуж за генерала.
Всем наотрез одно и то же:
Нейду. И все грустит она
Да бродит по лесам одна.
Она мужественно отвергает ухаживания воспылавшего к
ней Онегина, считая для себя невозможной супружескую
измену.
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна.
Внешняя реализация внутреннего мира Татьяны — это
самовыражение в любви. Благодаря богатому внутреннему миру
Татьяны отказ Онегина не препятствует этому самовыражению,
оно протекает в форме развития и усиления чувства в
мыслях, в мечтах.
Поле жизнедеятельности характеризуется взаимосвязью до
замужества романтичного отношения к жизни и безоглядной
готовности «вверить себя» любимому человеку, после
замужества — представлением о необходимости сохранения
супружеской верности и стойкости в поведении.

Жизненные ориентации в художественной литературе «■ 307 ■»
с\ Дифференциальный диагноз жизненных ориентации. Тип
жизненных ориентации:* «гармонизатор». Об этом
свидетельствуют мечтательность, склонность к уединению и грусти,
глубина душевных переживаний, единство с природой,
свободолюбие, реализуемое в любви.
Внешний локус контроля проявляется в принятии жизни
как данной ей судьбой (появление в се жизни Евгения
Онегина, его отказ, необходимость какого-нибудь замужества).
Творческая направленность характеризуется готовностью к
сильному чувству, его последующим интенсивным переживанием,
в мечтах и фантазиях.
Жизненная ситуация .Татьяны — ситуация реализации
своего внутреннего мира в любви и самопожертвования ради
мужа.
«ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ»
Ермолай Алексеевич Лопахин
(А. П. Чехов «Вишневый сад»)
Образ Лопахина на сцене традиционно толковался
ведущими актерами как образ прагматичного дельца, чуждого
поэзии жизни. Сегодня есть попытки представить Лопахина в
качестве не только героя, без сомнений, положительного, но и,
более того, героя нашего якобы нуждающегося в прагматизме
времени, своеобразного предтечи «новых русских».
Внутренняя картина жизнедеятельности. Лопахин полон
планов на будущее и использует ради него каждую минуту
настоящего. Жизнь у него подробно спланирована: с присущим
ему умением строить проекты он предлагает хозяевам имения,
выставленного на продажу за неуплату долгов, разбить
вишневый сад на дачные участки и отдавать в аренду под дачи. Для
этого надо снести старые постройки, в том числе дом,
вырубить старый вишневый сад. Лопахин трезво-практичен:
«Замечательного в этом саду только то, что он очень большой.
Вишня родится раз в два года, да и ту девать некуда, никто не
покупает». Дачники займутся хозяйством, «размножатся» лет

«308~ Глава в
через двадцать, и сад станет «счастливым, богатым,
роскошным». Лопахин считает, что хозяевам очень легко на это
решиться, «это вопрос пустой», и недоумевает, почему же это
предложение вызывает у них резкое неприятие.
Лопахин привык ценить и учитывать каждое мгновение
жизни. Он все время смотрит на часы. Характерная деталь: он
высчитывает с точностью до минуты, сколько времени
осталось бывшим хозяевам до поезда. Да и сам он надумывает
ехать с ними по своим делам. Он часто употребляет фразы
типа «время не ждет», «время идет».
Выбор стратегий поведения. Поступки Лопахина
определяются именно таким бережным отношением ко времени
жизни, поэтому все они размерены и учтены. Лопахин честно
трудится в поте лица: «...я встаю в пятом часу утра, работаю с
утра до вечера». Для него очень важно ощутить себя
хозяином сада, он самоутверждается его покупкой («Я купил»).
«Вишневый сад теперь мой! (Хохочет.) Боже мой, господи,
вишневый сад мой! Скажите мне, что я пьян, не в своем уме,
что все это мне представляется... (Топочет ногами.) Не
смейтесь надо мной! Если бы отец мой и дед мой встали из
гробов и посмотрели на все происшествие, как их Ермолай,
битый, малограмотный Ермолай, который зимой босиком бегал,
как этот самый Ермолай купил имение, прекрасней которого
ничего нет на свете. Я купил имение, где дед и отец были
рабами, где их не пускали даже в кухню. Я сплю, это только
мерещится мне, это только кажется... Это плод вашего
воображения, покрытый мраком неизвестности.». (Поднимает ключи,
ласково улыбаясь.)» Занятый собой и упиваясь
самоутверждением, он не замечает горя бывших хозяев, которым прежде
так горячо сочувствовал, не замечает, как неуместно начать до
их отъезда рубку сада. «Эй, музыканты, играйте, я желаю вас
слушать! Приходите все смотреть, как Ермолай Лопахин
хватит топором по вишневому саду, как упадут на землю
деревья! Настроим мы дач, и наши внуки и правнуки увидят тут
новую жизнь...» И далее: «Музыка, играй отчетливо! Пускай
все, как я желаю! (С иронией.) Идет новый помещик,
владелец вишневого сада! (Толкнул нечаянно столик, едва не
опрокинул канделябры.) <...> За все могу заплатить!»

Жизненные ориентации в художественной литературе «309 ■»
Все, что делает Лопахин, служит его обогащению. Даже
красота природы имеет для него смысл, если только приносит
деньги: «Я весной посеял маку тысячу десятин, и теперь
заработал сорок тысяч чистого. А когда мой мак цвел, что это
была за картина!»
Показательно его обращение с Варей, приемной дочерью
Раневской, которую уже два года считают его невестой. Он не
прочь жениться на ней, но как-то руки не доходят сделать
предложение, и Варя уезжает, поступив в экономки к чужим
людям. Варя говорит с досадой: «У него дела много, ему не до
меня... и внимания не обращает. Бог с ним совсем, мне
тяжело его видеть... все говорят о нашей свадьбе, все поздравляют,
а на самом деле ничего нет, все как сон...» Глядя на часы, в
последние минуты прощания, Лопахин будто бы намерен
сделать предложение, но с облегчением избегает объяснения.
Поле жизнедеятельности характеризуется зависимостью
поведения от заранее составленных его схем, определяющихся
прагматическими целями. Ярко выражена целеустремленность
и целенаправленность поведения.
Дифференциальный диагноз жизненных ориентации. Тип
жизненных ориентации: «пользователь». Лопахин целеустремлен,
деятелен, намерен получать пользу из любых жизненных
обстоятельств — и с успехом получает се, что свидетельствует о
приспособительном жизненном принципе. Внутренний локус
контроля проявляется в опоре на себя во всех своих предприятиях.
Жизненная ситуация Лопахина состоит в жизненном
преуспевании в результате собственных трудов.
Скарлетт О'Хара
(М. Митчелл «Унесенные ветром»)
Скарлетт О'Хара — воплощение американского идеала. Ее
образ полон обаяния искренности и жизненной силы. С
упорством и смекалкой Скарлетт в период гражданской войны 1861-
1865 годов и реконструкции Юга прилагает все силы для
выживания и создания своего благополучия, а также своей семьи и
фамильной плантации Тара, не гнушаясь никакими средствами.

— 310— Глава 6
Внутренняя картина жизнедеятельности. Трезвое
отношение к жизни отличало Скарлетт с юных лет: «Все в жизни
представлялось ей непреложным и простым — как ветры,
дующие над плантацией, как желтая река, омывающая холм».
Старая соседка Фонтейн отдает должное Скарлетт: «...мне по душе
твое отношение к жизни. Ты не поднимаешь шума, когда делу
нельзя помочь, даже если тебе это не по нутру. Перепрыгнула
через препятствие и поскакала дальше, хорошая лошадка».
В Скарлетт жизнь била ключом, как и в Атланте, куда она
переехала после замужества: «...это был напористый,
нагловатый выскочка-город, и этим он импонировал ей. Он не
походил на затянутые в корсет старые города, манерные и
ханжеские; жизнь в нем переливалась через край, и этим он тоже
был ей люб. "Я сама как Атланта, — подумала она. — Ни
пожарам, ни янки меня не сломить"». Она была намерена «взять
от жизни все» и пользоваться всеми «радостями жизни»:
«Скарлетт очень хотелось быть похожей на мать. Беда
заключалась лишь в том, что, оставаясь всегда правдивой, честной,
справедливой, любящей и готовой на самопожертвование,
невозможно наслаждаться всеми радостями жизни и наверняка
упустишь очень многое».
Скарлетт всегда устремлена в полное планов будущее,
запрещая себе мысли о прошлом: «Она находила удовольствие в
этих мыслях о будущем, — удовольствие, не омраченное
сознанием того, что у нес нет ни малейшего желания быть
самоотверженной, или щедрой, или доброй. Она хотела лишь слыть
таковой. Однако се мозг был слишком примитивен, слишком
невосприимчив, и она не улавливала разницы между "быть" и
"слыть". Ей достаточно было верить, что настанет такой день,
когда у нее появятся деньги и все будут одобрять ее».
Выбор стратегий поведения. Поступки Скарлетт
определяются ее тщательно продуманными планами действий
начиная от полудетского «обольщения» поклонников и завершая
сознательным выколачиванием денег любыми средствами ради
уверенности в завтрашнем дне. Ретт Батлср, восхищаясь
самостоятельностью и деловитостью Скарлетт, перечисляет ее
«завоевания»: «Вы не повисли на шее у своих мужчин,
оплакивая былые дни. Вы пробились на поверхность и заработали

Жизненные ориентации в художественной литературе «■ 311 »
локтями, и теперь состояние ваше, выросшее на деньгах,
которые вы украли из бумажника мертвеца, а также у
Конфедерации, — достаточно прочно. На вашем счету — убийство, увод
жениха, попытка совершить прелюбодеяние, ложь,
двурушничество и всякие мелкие мошенничества, в которые лучше не
вдаваться». Поведение Скарлстт, берущей от жизни то, что
хочется, определяется переплетением благородных и низменных
мотивов, заботой о благополучии близких и корыстолюбием.
Поле жизнедеятельности характеризуется этой
зависимостью поведения от прагматических целей. Так, Скарлетт ни
перед чем не останавливается, чтобы раздобыть денег и спасти
фамильное поместье, — ни перед предложением Батлеру себя
за деньги, ни перед уводом богатого жениха собственной
сестры. Целеустремленность проявляется и в самоотверженном труде
в разгромленной Таре, и в убийстве мародера, и в
сомнительных с моральной точки зрения манипуляциях с продажей леса.
Дифференциальный диагноз жизненных ориентации. Тип
жизненных ориентации: «пользователь». Скарлстт чужд
самоанализ, изворотливость ума. У нес «никогда не возникало
потребности разобраться во внутренних движениях чьей-то или
хотя бы собственной души». Ей присущи прямота и
конкретность мышления, целеустремленность, свидетельствующие о
приспособительном жизненном принципе, отрицающем жизненное
творчество: «Она ясно видела перед собой только то, чего
хотела достичь, и шла к этой цели наикратчайшим путем».
Скарлстт деятельна и любит деятельность. Она — неутомимый боец,
который «не станет сидеть и терпеливо ждать чуда. Она
бросится в самую гущу жизни и постарается вырвать у судьбы
все, что сможет. Ее отец начинал как бедный эмигрант, а стал
владельцем обширных угодий Тары. Чего достиг он, может
достичь и его дочь». Внутренний локус контроля проявляется в
склонности полагаться лишь на себя. «Вы, Скарлетт, хватаете
жизнь за рога и поворачиваете ее туда, куда хотите», —
правильно подмечает любимый Скарлетт Эшли, этими
качествами не обладающий.
Жизненная ситуация Скарлстт заключается в
«выживании» любыми путями и достижения «равновесия» с жизнью
богато одаренной жизненной силой натуры.

«312» Глава 6
«ПОТРЕБИТЕЛЬ»
Господин Мерсо
(А. Камю «Посторонний»)
Мерсо, мелкий служащий, которого Камю не наделил
именем, представляет яркий вариант «человека-автомата»,
идущего по простейшему пути реагирования на стимулы внешней
среды. Равнодушный ко всему, он, способный жить лишь
ощущениями и образами восприятия, действительно «посторонний»
в этом мире.
Внутренняя картина жизнедеятельности. В повести
изложение хода событий ведется от лица Мерсо, представившего
отстраненный отчет о происходящем. Ему не свойственно
осмысление жизни, се анализ. Он лишь впитывает впечатления
жизни и считает, что в этом се суть. Так, его переживания на
похоронах матери сводятся лишь к тому, что он «почувствовал себя
затерянным между белесой, выгоревшей синевой неба и
навязчивой чернотой вокруг липко чернел разверзшийся гудрон,
тускло чернела наша одежда, черным лаком блестел катафалк. Солнце,
запах кожи и конского навоза, исходивший от катафалка, запах
лака и ладана, усталость после бессонной ночи... от всего этого
<...> мутилось в глазах и путались мысли».
О Париже у него остались лишь такие впечатления: «Там
грязно. Всюду голуби и закопченные дворы. А кожа у людей
белая».
Временная перспектива Мерсо очень ограниченна. Он
признается, что, обращенный к сегодняшнему и завтрашнему дню,
он никогда не умел сожалеть о чем-либо по-настоящему. В
тюрьме эти особенности Мерсо обострились, и в бесконечном
одном дне, в который сливаются все дни, он мог выделять
только «вчера» и «завтра».
В тюрьме Мерсо научился вспоминать — лишь для того,
чтобы... «убить время». Что же он вспоминал? Свою комнату
в малейших деталях!
Безразлично относясь к жизни, он ее и обесценивает:
«...жить не стоит труда, <...> я прекрасно понимал, что уме-

Жизненные ориентации в художественной литературе — 313 ■»
реть в тридцать лет или в семьдесят — невелика разница, <...>
смерти не миновать, а когда и как умрешь — что за важность».
Желать другой жизни (кроме земной) — бессмысленно «все
равно как если хочешь разбогатеть, или плавать быстрей всех,
или чтобы у тебя рот стал красивый. Совершенно одно и то
же — пустые мечты». Обреченное отношение к жизни,
готовность подчиниться року, обстоятельствам и является
источником равнодушия Мсрсо: «Все — все равно, все не имеет
значения, и я прекрасно знаю почему, <...> на протяжении всей
моей нелепой жизни, через еще не наступившие годы, из
глубины будущего неслось мне навстречу сумрачное дуновение и
равняло все на своем пути, и от этого все, что мне сулили и
навязывали, становилось столь же призрачным, как те годы,
что я прожил на самом деле. Что мне смерть других людей,
любовь матери, что мне <...> Бог, другие пути, которые
можно бы предпочесть в жизни, другие судьбы, которые можно
избрать — ведь мне предназначена одна-сдинственная судьба».
Все рано или поздно умрут.
Выбор стратегий поведения. Типичное
времяпрепровождение Мсрсо — сон, еда, курение, фиксация внешних
впечатлений. Он вырезает рекламу из старой газеты в старую
тетрадь: «Вырезал рекламу слабительной соли и наклеил в старую
тетрадь, я туда вклеиваю все, что попадется в газетах
забавного». На балконе он часами наблюдает за мостовой — главной
улицей. Лишь обстоятельства вырывают его из этого
привычного круга занятий. Типичный защитный механизм —
проекция. Ему постоянно кажется, что другие такие же, как он,
приписывает им свои чувства и мысли. Так, например, ему казалось,
что друзья матери собрались проститься с ней «вовсе не ради
се самой». Другой пример: ему недоступно чувство любви, и
он считает, что и Мари тоже испытывает к нему только
телесную тягу.
Поступки Мсрсо «случайны», нелепы и малоосмысленны.
Осмыслению в важных для него ситуациях мешают
обстоятельства, причем природного характера (жара, солнце).
Подвернись ему другие обстоятельства — все могло бы сложиться
по-иному, и окружающие лишь продолжали бы удивляться его
равнодушию. Мсрсо равнодушно отдаст мать в Дом призре-

• 314"» Глава 6
ния. «Случайно» он заводит любовницу на следующий день
после похорон матери, идет с ней на веселую комедию, а
вечером они становятся близки. Ему все равно и тогда, когда
Мари спросила его, хочет ли он, чтобы они поженились.
«Случайно» он соглашается писать за Раймона
сомнительное письмо и выгораживать его своими показаниями в
полицейском участке, затем — провести выходной на пляже
совместно. «Случайно», по той лишь причине, что «жгло солнце»,
он убивает араба после потасовки. Выстрелив, он «понял, что
разрушил равновесие дня, необычайную тишину песчаного
берега, где мне совсем недавно было так хорошо». Недовольный
этим, он сделал еще четыре выстрела. Тс же особенности
внешних обстоятельств (жара и мухи) мешали и осмыслению
беседы со следователем в тюрьме. Он «плохо улавливал нить
мыслей, потому что было очень жарко, да еще по кабинету летали
огромные мухи и садились мне на лицо, а кроме того, он меня
немного пугал».
Поле жизнедеятельности. Безразличие ко всему в жизни
способствует и сомнительным поступкам (поскольку Мсрсо «все
все равно»). Так, слывущий сутенером Раймон Синтсс
навязывается ему в друзья, после чего следует ряд
малоосмысленных действий, ведущих к трагедии.
Дифференциальный диагноз жизненных ориентации. Тип
жизненных ориентации: «потребитель». Жизнь
малоосмысленна, Мерсо ориентирован на поглощение жизненных
впечатлений, его поведение весьма инфантильно. Когда начальник
предлагает ему новую работу, связанную с открытием филиала
конторы в Париже, Мерсо отвечает, что ему все равно. «Тогда
он спросил, неужели мне не интересно переменить образ
жизни. Я сказал, в жизни ничего не переменишь, все одно и то
же, а мне и так хорошо». Начальник упрекает его в
отсутствии честолюбия. В тюрьме Мсрсо так описывает свое
основное занятие: «Отсюда, когда лежишь, видно небо — и ничего,
кроме неба. Все дни напролет я смотрю, как на лице его
понемногу блекнут краски, превращая день в ночь. Ложусь,
закидываю руки за голову и жду».
Внешний локус контроля выражается в подчинении
стимулам внешней среды — обстоятельствам, людям в ситуатив-

Жизненные ориентации в художественной литературе mm 315 ■»
ности поведения. Так, в тюрьме он пожалел о том, что раньше
не слушал с должным вниманием рассказов о смертной казни.
«Ведь никогда не знаешь, что может случиться». На суде Мсрсо
заметил: «Получалось как-то, что мое дело разбирают помимо
меня. Все происходило без моего участия. Решалась моя
судьба — и никто не спрашивал, что я об этом думаю». Но, в
сущности, ему и нечего было сказать.
Поле жизнедеятельности, свойственное типу
«потребителя», характеризуется бездумностью поведения, которое люди
воспринимают как «странное».
Жизненная ситуация Мерсо — это ситуация
равнодушной жизни и равнодушного ухода из нее.
Ольга Семеновна («Душечка»)
(А. П. Чехов «Душечка»)
Отношение к этому образу всегда было неоднозначным. Так,
Л. Н. Толстой вообще видел в самоотверженной «Душечке»,
растворяющейся в интересах любимого человека, воплощение
женского идеала. Чехов скорее иронично относится к своей
героине, жизненный мир которой сужен до чужих интересов. Если
их исключить, то внутри обнаруживается душевная пустота...
Внутренняя картина жизнедеятельности. Ольга
Семеновна живет жизнью других, интересами тех, кого она любит. Их
глазами она видит мир и воспринимает жизнь. Отношение к
жизни меняется при смене объекта любви. То, что казалось в
жизни значимым, утрачивает свою ценность, уступая место
подчас своей противоположности. Когда есть кого любить,
Оленька довольна жизнью. «Ничего, живем хорошо, — говорила
Оленька знакомым, — слава Богу. Дай Бог всякому жить, как мы с
Васечкой». Когда Оленька остается наедине с собой, жизнь
кажется тоскливой, ненужной и пустой. «При Кукинс и Пустовало-
вс (мужья. — Е. К.) и потом при ветеринаре Оленька могла
объяснить все и сказала бы свое мнение о чем угодно, теперь же и
среди мыслей и в сердце у нес была такая же пустота, как на
дворе. И так жутко и так горько, как будто объелась полыни,
<...> летом она сидит на крылечке, и на душе у нее по-прежне-

— 316— Глава 6
му и пусто, и нудно, и отдает полынью, а зимой сидит она у
окна и глядит на снег. Повеет ли весной, донесет ли ветер звон
соборных колоколов, и вдруг нахлынут воспоминания о
прошлом, сладко сожмется сердце, и из глаз польются обильные слезы,
но это только на минуту, а там опять пустота, и неизвестно,
зачем живешь». Жизнь напоминала свой пустой двор, который
даже снился. Когда она оставалась одна, казалось, что «лучшие
годы уже прошли, остались позади, и теперь начиналась какая-
то новая жизнь, неизвестная, о которой лучше не думать».
Будущее у нес появляется, только когда появляется очередная
привязанность. Так, она грезит перед сном о будущем мальчика
Саши, сына ветеринара, которого сильно полюбила.
Выбор стратегий поведения. Ольга Семеновна не могла
жить без того, чтобы кого-нибудь не любить. Соответственно
ее поступки направлены на поиск объектов любви.
Поочередно в качестве такового выступают ее отец, тетка, наезжавшая
два раза в год, учитель французского в прогимназии, два мужа
поочередно, «почти муж» ветеринар и, наконец, его
десятилетний сын. Это пассивный поиск, так как Душечка не проявляет
самостоятельной активности, ее переживания «запускаются»
ближайшими обстоятельствами — оба претенденты в мужья
жили по соседству, ветеринар квартировал у нес во флигеле,
потом со своей семьей поселился у нес в доме. Но, полюбив,
«Душечка» всячески проявляет свою любовь и заботу,
отдавая всю свою душу. Ольга Семеновна всегда думала, говорила
и делала то, что и те, кого она любила по очереди. Из
привычного равновесия и счастливого состояния се выводило
одиночество, побуждая к обретению новой привязанности.
Поле жизнедеятельности отличается переживанием
полноты жизни в случае ее наполненности жизнью другого и
бессмысленности существования в бессодержательности
собственной жизни при отсутствии объекта привязанности.
Дифференциальный диагноз жизненных ориентации. Тип
жизненных ориентации: «потребитель». Поведение направлено
на поиск объекта любви, и мир воспринимается сквозь
призму его интересов.
Жизненное приспособление проявляется в привычной
стратегии жить интересами другого.

Жизненные ориентации в художественной литературе «§317 »
Внешний локус контроля выражается в ориентации на
внешние обстоятельства своей жизни. Потеря объекта любви
ведет к неприятному переживанию жизненной пустоты и к
легкой его замене на новый. Тот, кто выступает в качестве
такового, полностью определяет содержание внутренней и внешней
жизни Ольги Семеновны.
Жизненная ситуация — поиск объекта любви с целью
обретения гармонии с миром.
6.3.
Пример стратегии
психологического анализа
литературного персонажа
Продемонстрировать возможности
психологического анализа литературных персонажей можно на примере
одной из блестящих повестей А. П. Чехова «Скучная история (из
записок старого человека)». То, что Чехов написал «Скучную
историю», не будучи даже 30-летним, удивляло и восхищало
маститых прозаиков — 75-лстнего.Т. Манна и 83-лстнсго И.
Бунина, рассуждавших о глубине, блеске и зрелости повести.
Известна высокая оценка повести, данная Т. Манном: «Это
совершенно необыкновенная, чарующая вещь, во всей литературе
не сыскать похожего на нес, — такая она печальная и
странная» (цит. по: Меве Е. Б., 1989, с. 89). Повесть Чехов написал
в итоге грустных размышлений после смерти любимого брата
Николая. Повесть была написана в 1889 году. Прототипом
главного героя послужил А. И. Бабухин, профессор Московского
университета, заведующий кафедрой гистологии и
эмбриологии с 1865 по 1891 год. Его лекции Чехов слушал, будучи
студентом Московского университета. Личность, огромная
эрудиция и педагогический талант ученого произвели на Чехова
глубокое впечатление. По словам выдающегося
ученого-медика Г. А. Захарьина, «Бабухин — это талант, сила, свет и
красота Московского университета» (цит. по: Указ. соч., с. 7).

— 318— Глава 6
Замысел повести по-разному понимался литературными
деятелями, которые неизменно сходились в высокой оценке
мастерства писателя, проявившегося во всей зрелости в этом
произведении. Нам близки те толкования, которые
центральной полагают постановку Чеховым проблемы смысла жизни.
С точки зрения М. М. Дунаева (2002), речь идет о
противопоставлении веры и безверия, естественнонаучного и
религиозного осмысления бытия. В отличие от повести Л. Н. Толстого
«Смерть Ивана Ильича» со сходным сюжетом, с которой
часто сравнивали чеховскую повесть, главный герой Чехова —
абсолютно, казалось бы, положительный человек, безупречно
проживший жизнь, всего достигший, себя полностью
реализовавший, и тем не менее он несчастен. А. П. Чехов в письме
Суворину писал: «...мне <...> хотелось воспользоваться
своими знаниями и изобразить тот заколдованный круг, попав в
который добрый и умный человек при всем своем желании
принимать от Бога жизнь такою, как она есть, и мыслить о
всех по-христиански, волей-неволей ропщет, брюзжит, как раб,
и бранит людей даже в тс минуты, когда принуждает себя
отзываться о них хорошо. Хочет вступиться за студентов, но,
кроме лицемерия и жителевской ругани, ничего не выходит...»
(цит. по: Бердников Г. П., 1974, с. 217).
В «Скучной истории» повествование ведется от лица
главного героя, непрерывно рефлексирующего. Он сам — главный
предмет своей рефлексии, что существенно облегчает
предстоящий психолого-литературоведческий анализ. В повести
присутствует своеобразная двойная рефлексия героя (постоянное
сопоставление былого и сегодняшнего с определением
отношения к тому и другому).
Общая характеристика героя. Он сам даст се себе в
начале повести. Главный герой — Николай Степанович, 62 года,
порядочный, трудолюбивый и талантливый человек,
знаменитый ученый-медик, профессор, статский советник.
Самохарактеристика весьма противоречива, что сразу интригует
читателя. Бросается в глаза резкое несоответствие между блестящим
именем и славой («внешние», объективные характеристики) и
субъективным ощущением отвращения к себе как к
«безобразному и жалкому существу». И это неспроста. Николай Стспано-

Жизненные ориентации о художественной литературе «■ 319 в
вич находится в трудной жизненной ситуации, что и
позволяет, в соответствии с исходными положениями нашей
концепции, отчетливо увидеть его особенности как субъекта
жизнедеятельности. Проблемная ситуация заключается в том, что
Николай Степанович неизлечимо болен тяжелым
заболеванием сердца и, будучи медиком по специальности, прекрасно
отдаст себе в этом отчет, бесстрастно отмерив даже количество
времени для оставшейся жизни, а именно несколько месяцев.
Жизненная ситуация болезни была ранее подробно
рассмотрена нами (Коржова Е. Ю., 1994).
Внутренняя картина жизнедеятельности. О внутренней
картине жизнедеятельности главного героя информации очень
много, так как Николай Степанович постоянно «в путешествии
в свою жизнь». Наедине с самим собой либо общаясь с
другими, Николай Степанович находится в состоянии некоторой
отстраненности, видит себя и все, что с ним происходит, как
бы со стороны. Он называет свои непрерывные размышления
«странными, ненужными мыслями».
Ниже представлен событийный анализ внутренней
картины жизнедеятельности (табл. 6.1). Согласно таблице 6.1, общее
количество событий (59) существенно превышает
«нормативные» данные (11-12 событий). Преобладают грустные события,
более чем втрое превышая количество радостных, причем
относящихся к прошлому. Согласно же «нормативным» данным,
обычно во внутренней картине жизнедеятельности количество
радостных событий втрое превышает количество грустных.
Таблица 6.1
Количество событий
во внутренней картине жизнедеятельности персонажа
События
Радостные
Грустные
В целом
Прошедшие
10
35
45
Будущие
6
8
14
В целом
16 I
43 I
59 I

— 320— Глава 6
Многие радостные события амбивалентны, по отношению
к прошлому они кажутся позитивными, а при сопоставлении
с настоящим — негативными. Например, «чтение лекций» (II-
11): ранее — наслаждение, сейчас — мучение; «общение с
Катей» (П-8): любовь к приемной дочери ранее и
отстраненность сейчас, муки совести из-за неумения в прошлом принять
участие в се судьбе «кроме длинных скучных писем»;
«воспоминание о жизни в целом» (Н-6) как о «красивой,
талантливо сделанной композиции» и одновременно при ощущении
бессмысленности всего прожитого перед лицом смерти. Наиболее
значимые жизненные сферы определяются по частоте
позитивных событий прошлого. Это (по мере убывания частоты
встречаемости) сфера «Я» (например, мысли о себе и скором
конце), межличностные отношения (упоминаемые часто, но от-
страненно, формально, что и самим персонажем
воспринимается болезненно, в частности, общение с сослуживцами) и
работа (например, волнение перед лекцией), занимающие первые
три места по значимости. Далее следуют дети и брак
(например, воспоминание о том, как вместе с женой купали своих
детей). По типу событий главное место занимает личностно-
психологический, биологический тип, второе — страх смерти,
который для Николая Степановича есть страх не физического
уничтожения, а небытия как личности (табл. 6.2).
Хорошая ориентация в прошлом согласуется с глубокой
рефлексией Николая Степановича относительно своей жизни. Для
субъектно ориентированных лиц характерно тесное
переплетение во внутренней картине жизнедеятельности прошлого и
будущего, радостного и грустного опыта. У главного героя картина
грустного будущего строится на основе прошлого опыта:
Николай Степанович постоянно проводит параллель между прошлой
увлеченностью работой и будущим скорым концом, по-новому
переосмысливая опыт прошлого, который он воспринимает как
позитивный, и недоумевает, почему он привел к такому
разочарованию и жизненной пустоте. Временные и содержательные
характеристики событий тесно взаимосвязаны, это мы видим в
страхе смерти, в ожидании будущих болезненных ощущений,
сосредоточенности на грустных будущих событиях при ясном
понимании последствий болезни, что неотъемлемо от многочис-

Жизненные ориентации в художественной литературе ~ 321 •
Таблица 6.2
Содержательная характеристика событий
внутренней картины жизнедеятельности персонажа
(количество событий, относящихся к разным жизненным сферам)

События
1
1 "
III
1 ,v
Вце-
| лом
1
-
-
-
-
-
2
0,5
3,5
-
0,5
4,5
3
0,5
4,5
1
-
6
4
-
-
-
-
-
5
0,5
-
-
-
0,5
6
6
9
1.5
2,5
19
6а
-
2
-
-
2
7
-
1
-
0,5
1.5
8
1
12
-
1
14
9
-
1
-
0,25
1.25
10
-
0,5
-
-
0,5
11
1.5
7,5
0,5
0,25
8,75
12
-
-
1
-
1
В
целом
10
41 I
4
4 I
59 I
Вид событий: 1 — родительская семья, 2 — брак, 3 — дети, 4 — место
жительства, 5 — здоровье, 6 — «Я», 6а — духовность, 7 —
общество, 8 — межличностные отношения, 9 — материальное
положение, 10 — учеба, 11 — работа, 12 — природа.
Тип событий: I — биологический, II — личнсютно-психологический,
III — изменения физической среды, IV — изменения
социальной среды.
ленных экскурсов в «самопознание», осмысление
профессиональной жизни и неоднозначного общения. Временная перспектива
очень широка: герой глубоко осмысливает почти все прошлое
(со студенческих времен, не менее 30 лет, не обращаясь лишь к
детству, родительской семье); несмотря на знание о близком
конце, устремлен в будущее и мечтает «проснуться через 100 лет
и посмотреть, что будет с наукой».
Выбор стратегий поведения. Наряду с характеристикой
размышлений о жизни Николая Степановича в повести
подробно описаны его поступки, отражающие выбор стратегий
поведения (табл. 6.3).
Всего можно выделить 52 стратегии (в «норме» 20-21),
из них 6 адаптивных и 46 дезадаптивных. Дсзадаптивных
стратегий почти в восемь раз больше, тогда как в «норме» дез-

— 322— Глава в
Таблица 6.3
Выбор стратегий поведения персонажа
(количество стратегий разных типов и видов)
Тип

стратегий
Вид

стратегий
Общее

количество

стратегий
1
Сон
(В)-1
еда
(В)-1
2
II
Эргиче-
ская
реакция
(В)-2
2
III

Творчество
(А)-1.
(В)-1;

сублимация
(А)-1;
религия
(В)-1
4
IV

Приспособление
к другим
(В)-11;
аутизм
(В)-5;
агрессия
(А)-1,
(В)-10;
проекция
(В)-1
.24
V
Гнев
(В)-1;
печаль
(В) -2;
тревога
(В)-1
4
VI

Регрессия
(В)-6;

рационализация
(В)-2;

изменение

самооценки
(А)-1.
(В)-3;

фантазирование
(А)-2,
(В)-2
16
Стратегии поведения: А — адаптивные, В — дезадаптивные:
I — соматически ориентированные,
II — профессионально ориентированные,
III — внепрофессионально ориентированные,
IV — социально ориентированные,
V — ориентированные на внутренний мир — непосредственное
реагирование,
VI — ориентированные на внутренний мир — опосредованное
реагирование.

Жизненные ориентации в художественной литературе ~ 323 ~
адаптивных в три раза меньше. По типу преобладают
стратегии, социально ориентированные, на втором месте —
стратегии, ориентированные на внутренний мир (опосредованное
реагирование). Более конкретно — это стратегии «приспособление
к другим», «агрессия», например, прием «молодого жреца
науки» — диссертанта, просящего определить тему, и «аутизм»,
например, молчаливое позволение говорить жене что угодно,
в котором смешиваются отстраненность с жалостью и
брезгливостью к постаревшей в заботах жене (среди социально
ориентированных стратегий) и «регрессия», например, желание
пожаловаться (среди стратегий, ориентированных на внутренний мир).
Поведенческий репертуар Николая Степановича сужен: он
ограничивается в основном стратегиями, направленными на
взаимодействие с людьми, причем негативного плана, и
характеризующими безразличие к прежде дорогим близким людям и
раздражение к «чужим», рефлексирующими стратегиями,
также негативно окрашенными, прежде всего регрессией,
сопровождающейся наблюдением героя за снижением уровня
собственной личности. Профессия высокозначима для героя (что
подтверждается анализом внутренней картины
жизнедеятельности), но в качестве поведенческой стратегии мало упоминается.
Это может означать, что на момент повествования профессия
уже не является жизненной опорой. Таким образом,
преобладают дезадаптивные стратегии, что характеризует
дезорганизацию поведения. Стратегии адаптивные могут указывать на
сохранные уголки личности: это стратегии творчества, сублимации
(чтение художественной литературы), продуктивная агрессия,
адекватное изменение самооценки и фантазирование.
Поле жизнедеятельности Николая Степановича,
отличающееся тесным переплетением внутренней картины
жизнедеятельности и выбора стратегий поведения, имеет все признаки,
полученные ранее для типа «преобразователя».
Целенаправленность поведения главного героя проявляется в определенной
отстраненности от своих переживаний. Узкий круг жизненный
переживаний и соматических изменений у Николая
Степановича выражается в фиксации негативных телесных изменений
в связи с болезнью и в лечебной пользе размышлений,
ослабляющих болезненные ощущения. Следующая характеристика

«324» Глава в
поля жизнедеятельности «преобразователя» — значимые
физические перемещения, дезадаптивное поведение и
благотворное воздействие природы. Действительно, одним из наиболее
значимых у Николая Степановича является образ дороги,
которая для него воплощает и любимую работу, и окружающую
природу, и позитивное отношение к жизни в целом.
Устремленность в будущее и стратегии свободного времени у Николая
Степановича также взаимосвязаны, причем в их негативных
аспектах: все, что не относится к работе — книги,
размышления, общение, — воспринимается главным героем негативно-
иронично. Этому сопутствует страх будущего, ориентация на
которое весьма выражена.
Дифференциальный диагноз жизненных ориентации. Как
показали данные наших предыдущих исследований,
наибольшее дифференциально-диагностическое значение имеют
характеристики внутренней картины жизнедеятельности, так как
именно они наиболее ярко демонстрируют различия между
типами жизненных ориентации, в отличие от выбора стратегий
поведения, в большей мере испытывающих на себе влияние
разнообразных факторов. Скорее характеристики выбора
стратегий поведения уточняют, углубляют предварительно
выявленные характеристики внутренней картины жизнедеятельности,
позволяют более правильно их объяснить. Внутренняя картина
жизнедеятельности Николая Степановича впечатляюще
обширна. Ранее нами было показано, что богатой и разнообразной
внутренней картиной жизнедеятельности отличаются
представители двух типов субъект-объектных ориентации —
«преобразователь» и «гармонизатор» жизненных ситуаций. В пользу
«гармонизатора» в данном случае может свидетельствовать
выраженный отрицательный эмоциональный фон жизни в
настоящем, отрицательная ее оценка в целом, сопровождающая ее
глубокая рефлексия. Однако если обратиться к
содержательной характеристике внутренней картины жизнедеятельности, то
оказывается, что негативный оттенок внутренней картине
жизнедеятельности придает ситуация болезни. Кроме того, в
тексте есть и прямые указания на внутренний трансситуационный
локус контроля. Например, это упоминание героя об умении
противостоять внешним влияниям, о том, что его «не косну-

Жизненные ориентации в художественной литературе «325 -»
лись житейские катастрофы (известность, генеральство,
переход от довольства к жизни не по средствам, знакомство со
знатью и пр.)». В пользу «преобразователя» говорит особое
отношение к профессиональной сфере, се очень высокая
значимость; положительный эмоциональный фон всей прошлой
жизни; невнимание к людям. Выбор должен быть сделан в
пользу «преобразователя», так как его характеризуют более
устойчивые особенности отношения к жизни вне
ситуативного контекста.
Далее проведем дифференциальную диагностику для
выбора между типами «преобразователя» и «пользователя». Лица,
относящиеся к обоим этим типам, отличаются погруженностью
в работу, невниманием к другим, отсутствием упоминаний при
осмыслении своей жизни (воспоминаний) о родительской семье.
Однако «пользователь» не склонен предаваться рефлексии
относительно своей жизни, для него мало значат жизненные сферы
«Я», «здоровье», тогда как «преобразователю», напротив,
свойственна усиленная рефлексия, высокая значимость событий,
относящихся к сферам «Я» и «здоровье», а также отсутствие
стремления приспосабливаться к жизненной ситуации (и в
особенности к другим людям), что и характеризует Николая
Степановича. Таким образом, в двумерной типологии субъект-
объектных ориентации наш главный герой может быть
охарактеризован как «преобразователь».
Если обратиться к одномерной типологии, то встает
вопрос о том, к субъектной или объектной ориентации можно
отнести главного героя. С одной стороны, Николая
Степановича отличают чувство хозяина жизни в течение всей
прошлой жизни («царя»), чувство целостности жизни, обширная
внутренняя картина жизнедеятельности и, несомненно,
творческая натура. Это характеристики субъектной ориентации.
С другой стороны, в текущей ситуации, которая описывается
в повести, все эти характеристики уже не относятся к
Николаю Степановичу, т. е. его жизненные ориентации в момент
повествования обретают объектный характер. Это относится к
высказываниям героя «я отравлен», «нет того, что выше
внешних влияний» и др. Но следует быть внимательным: снижение
субъектности произошло под влиянием болезни, т. е. трудной

— 326— Глава в
жизненной ситуации. Следовательно, в одномерной типологии
субъект-объектных ориентации Николай Степанович
относится к субъектной ориентации.
Жизненная ситуации смертельной болезни. Снижение
субъектности, обусловленное ситуативно, «преобразователем»
Николаем Степановичем воспринимается весьма болезненно.
Ранее нами показано, что соматически больные отличаются
более выраженными объектными особенностями, причем за счет
снижения трансситуационной изменчивости, нежелания
(невозможности) изменяться с течением жизни. В «Скучной
истории» можно видеть, что, действительно, стремление к само-
изменсниям у главного героя не выражено. Так, он крайне
уничижительно описывает свою внешность, признаки старости
и болезни, не принимая их, не смиряясь с ними. При этом он
старается всецело погрузиться в работу, оказывается
неспособным достичь семейной гармонии, враждебно относится ко всем
людям. В трансситуационном освоении мира усиливается
направленность на внешние обстоятельства: защитной стратегией
(непродуктивной, так как герой отмечает свои затруднения и
оплошности) становится творчество, герой признается, что,
кроме науки, его ничто не интересует; кроме того, в болезни у него
усиливается негативный интерес к окружающим,
пренебрежительное к ним отношение. Трансситуационная подвижность
всегда была невысока, о чем свидетельствует его устойчивая
привязанность к приемной дочери Кате, привычка посещения театра
как дань семейной традиции, работа в течение 30 лет на
одном месте. Тем более негативно воспринимаются жизненные
изменения в болезни. Так, поездка в Харьков, важная для
устройства жизни дочери, воспринимается как нечто чуждое
и не имеющее к нему отношения. О преобразовании локуса
контроля во внешний уже было сказано выше.
Таким образом, в ситуации болезни происходит резкое
снижение субъектности по всем показателям,
сопровождающееся отрицательным эмоциональным фоном внутренней
картины жизнедеятельности, преобладанием в ней грустных
событий прошлого — герою кажется, что он всецело во власти
обстоятельств, хотя раньше все было наоборот. Содержательно
это события личностно-психологического типа, по виду — со-

Жизненные ориентации о художественной литературе «■ 327 ■»
бытия, относящиеся к сферам «Я» и «межличностные
отношения», которые становятся поверхностными. В выборе стратегий
поведения значительно преобладают дезадаптивные. Их
поведенческий репертуар узок и ограничивается социально
ориентированными стратегиями, выражающими отношение к людям,
его изменение, и стратегии опосредованного реагирования, при
которых, по сути, поведение заменяется размышлением,
рефлексия становится центральной поведенческой стратегией.
Собственная персона становится главной в жизни при безразличии к
другим людям, бесчувственности и нравственной
окаменелости. Герой понимает это, так как его рефлексия глубока, а
интеллект остается высоким. Суть его новой жизни — паника,
он видит близкий конец и отсутствие смысла жизни. Пытаясь
избавиться от внутреннего опустошения, он привычно ищет
спасения в науке, но безуспешно, и страдает от внутренней
пустоты и бессмысленности жизни. Он чувствует отсутствие
целостности, главного в жизни.
Человек как субъект жизнедеятельности —
непосредственная предпосылка формирования личности. Если говорить о
личности Николая Степановича, то наряду с его субъектными
характеристиками необходимо дать нравственные и духовные.
Характеристики нравственности: Николай Степанович —
порядочный, честный человек, страдающий от собственного
равнодушия и отчужденности по отношению к другим. Он часто
испытывает чувство стыда от холодности к близким, мучается
от того, что не смог защитить и воспитать любимую им Катю —
приемную дочь. Николай Степанович вспоминает, что всегда
в своей жизни он стремился прощать, быть снисходительным,
тогда как сейчас его одолевают злые мысли и ненависть к
людям. Снисходительность была связана с тем, что он осознавал
свой талант, в связи с этим «Я» было центром вселенной, он
чувствовал себя королем и прощал по-королевски. Духовную
сферу героя характеризует вера только в науку, не спасающая
его от внутреннего разрушения в трудный момент жизни.
Закономерный финал — он чувствует, что в жизни нет
целостности, смысла, несмотря на се красивость. Николай
Степанович ставит сам себе не только медицинский, но и духовный
диагноз: «...для меня ясно, что в моих желаниях нет чего-то

«328»
Глава 6
главного, чего-то очень важного. В моем пристрастии к науке,
в моем желании жить, в этом сиденье на чужой кровати и в
стремлении познать самого себя, во всех мыслях, чувствах и
понятиях, какие я составляю обо всем, нет чего-то общего, что
связало бы все это в одно целое. Каждое чувство и каждая
мысль живут во мне особняком, и во всех моих суждениях о
науке, театре, учениках и во всех картинках, которые рисует
мне мое воображение, даже самый искусный аналитик не
найдет того, что называется общей идеей или богом живого
человека.
А коли нет этого, то, значит, нет и ничего.
При такой бедности достаточно было серьезного недуга,
страха смерти, влияния обстоятельств и людей, чтобы все то,
что я прежде считал своим мировоззрением и в чем видел
смысл и радость своей жизни, перевернулось вверх дном и
разлетелось в клочья».
М. М. Дунаев (2002) пишет об испытании чеховским
словом, выдержать которое смогли не все читатели: «Автор
заставляет читателя приблизиться к той опасной грани, за которой
царствуют беспредельный пессимизм и пошлость «в
загнивающих низинах и болотинах» человеческого духа. Можно ли с
уверенностью утверждать, что такой опасности удалось
избегнуть всем?» (с. 584). Вопрос о цели и смысле жизни весьма
занимал А. П. Чехова. Многие его герои находятся в ситуации,
когда они ощущают бессмысленность жизни и растерянность
перед ней. Не отыскав смысла, они страдают. Таковы
особенности творчества А. П. Чехова, побуждающего читателя
посредством собственных размышлений прийти к нужному выводу
(к истине?). Избрав целью и смыслом своей жизни науку,
главный герой повести А. П. Чехова оказался «жизненным
банкротом». Вера только лишь в науку оказывается недостаточной
для жизни и не может быть се основой. Жизнь должна быть
осмыслена духовно. Естественнонаучный, аналитический склад
мышления главного героя способствует рациональному
осмыслению бытия, которое оказалось несостоятельным.
Для анализа личности нами был предложен ряд
параметров: направленность (жизненная задача); внутрипсихическая
организация; способ взаимосвязи внутрипсихической органи-

Жизненные ориентации в художественной литературе — 329 ■»
зации и внешнего мира; внешняя реализация внутрипсихиче-
ской организации; развитие личности; норма и патология
личности; психологическое познание личности; психологическая
помощь личности (Коржова Е. Ю., 2004). Опираясь на эти
параметры более высокого уровня обобщенности, чем
субъектные признаки человека, но ассимилирующие их, попытаемся
дополнительно проанализировать отдельные личностные
особенности чеховского персонажа.
Направленность (жизненная задача). Ярко представлена
активная жизненная позиция человека, самостоятельно
создавшего свою жизнь (соответствует субъектной ориентации и типу
«преобразователя» на уровне субъекта). Героя характеризует
направленность исключительно на науку. Николай Степанович
мечтал стать врачом и выразить себя в науке (одна из
целей — победить студенческую аудиторию, и действительно,
Николай Степанович получаст большое наслаждение от своих
лекций). В результате герой стал знаменит, он получил все титулы,
его любят студенты: «Как и двадцать-тридцать лет назад, так
и теперь, перед смертию, меня интересует только наука.
Испуская последний вздох, я все-таки буду верить, что наука —
самое важное, самое прекрасное и нужное в жизни человека,
что она всегда была и будет высшим проявлением любви и
что только сю одною человек победит природу и себя». В науке
Николай Степанович и видит смысл своей жизни: «...судьбы
костного мозга интересуют больше, чем конечная цель
мироздания», он признается, что оторвать его от кафедры и
учеников — все равно что заколотить живым в гроб.
Внутрипсихическая организация. Принцип организации —
творческий (увлеченность наукой, сочетающаяся с
увлеченностью преподаванием), а также внутренний локус контроля как
высокий уровень принятия ответственности («всегда
чувствовал себя королем, так как безгранично пользовался этим
правом»). Источник внутрипсихической организации: стремление
к удовлетворению «высшей» потребности в познании:
«Никакой спорт, никакие развлечения и игры никогда не
доставляли мне такого наслаждения, как чтение лекций. Только на
лекции я мог весь отдаваться страсти и понимал, что вдохновение
не выдумка поэтов, а существует на самом деле». Защитные

— 330— Глава в
механизмы: глубокая рефлексия жизни, начиная со
студенческих лет, отстраненное наблюдение за своей жизнью при
точной и беспощадной самооценке.
Способ взаимосвязи внутрипсихической организации и
внешнего мира. Это переживания героя, сопровождающиеся
оценкой себя и других: переживание роли одновременно ученого,
педагога и оратора; раздражительное отношение к людям,
жалобы и брюзжание даже в уютной обстановке и в присутствии
симпатичного человека (Кати); чувство страха смерти,
напряжение, чувство ужасности положения.
Внешняя реализация внутрипсихической организации. Это
реализация себя в науке и преподавании. Чтение лекций —
наслаждение раньше и мучение сейчас; продвигающаяся с трудом
работа дома; общение, не доставляющее удовольствия (с
семьей, с Катей, которую «проглядел», хотя заменял отца и любил,
как дочь, с сослуживцами, которых презирает, — с коллегой,
нерадивым студентом, с бесталанным докторантом).
Развитие личности. Николаю Степановичу 62 года. Его
развитие характеризует образ дороги к институту, по которой
он ходит 30 лет, с которой связаны главные воспоминания —
о том, как обдумывал диссертацию, писал первое любовное
письмо будущей жене. Мечта быть врачом более чем
исполнилась, и герой признается в том, что «портит финал».
Норма и патология личности. Николай Степанович
обращает внимание на контраст между именем и «тем, кто его
носит». Ученому с именем не на что пожаловаться. Тот, кто его
носит, изображается безобразно, с уродливой и жалкой
внешностью. Бессонница — главная черта существования: «Не спать
ночью — значит, каждую минуту чувствовать себя
ненормальным». Норма и патология героя ярко просвечиваются сквозь
призму чрезмерной субъектности. Герой отмечает, что раньше
чувствовал себя королем: «Я никогда не судил, был
снисходителен, охотно прощал всех направо и налево. <...> Теперь <...>
в голове моей день и ночь бродят злые мысли, а в душе свили
себе гнездо чувства, которых я не знал раньше. Я и ненавижу,
и презираю, и негодую, и возмущаюсь, и боюсь. Я стал не в
меру строг, требователен, раздражителен, нелюбезен,
подозрителен». Николай Степанович строго себя судит, мучается пе-

Жизненные ориентации в художественной литературе «331 ■■
рсмснами в себе: «...мои новые мысли ненормальны,
нездоровы, я должен стыдиться их и считать ничтожными».
Познание и помощь личности. Познание облегчает
глубокая рефлексия, наблюдательность и беспристрастность героя в
оценке себя. В трудной ситуации смертельной болезни он
испытывает чувство бессмысленности жизни и страх смерти:
«Допустим, что я знаменит тысячу раз, что я герой, которым
гордится моя родина; во всех газетах пишут бюллетени о моей
болезни, по почте идут уже ко мне сочувственные адреса от
товарищей, учеников и публики, но это не помешает мне
умереть на чужой кровати, в тоске, в совершенном одиночестве».
Вывод, который мы можем сделать: увлеченность наукой не
может спасти от переживания жизненной трагедии, от страха
смерти. Наука как смысл жизни не может дать
умиротворения и чувства гармонии с бытием. Помощь, в которой
нуждается Николай Степанович, — это помощь в духовном
осмыслении бытия.
У читателя к герою возникает двойственное отношение.
С одной стороны, герой искренен, увлечен наукой,
трудолюбив, честен перед собой, не щадит себя («подобные мысли о
детях отравляют меня...»). С другой стороны, он
пренебрежительно относится к людям, даже любящим и близким,
пессимистично и цинично относится к жизни, и кроме себя, в
окружающем мире ничего не видит. Чрезмерная субъектность главного
персонажа чревата эгоизмом, замкнутостью на себе,
черствостью, самовлюбленностью, тщеславием, честолюбием, что было
показано нами как результат научного исследования и теперь
проявляется в психолого-литсратуровсдчсском анализе. «Правда,
<...> по которой сам автор проверяет бытие человека, —
единение с ближним, но не уединение в себе» (Дунаев М. М, 2002,
с. 622). Принятие личностью жизненной задачи как
самореализации (что явилось традицией гуманистической психологии) не
способствует единению с миром. В «Скучной истории» мы ясно
видим, что такой человек в критической ситуации (в данном
случае болезни) легко ломается, перестает видеть смысл в
жизни, негативно относится ко всему.

«332» Глава 6
вывоаы
Художественная литература открывает новые
перспективы изучения человека в его целостности.
В произведениях А. П. Чехова точно и лаконично
описаны яркие представители типов жизненных ориентации, во
всей их противоречивости, а также носители того или
иного выраженного их компонента, как правило, в одной
или нескольких жизненных ситуациях, с разными
вариантами развития.
Анализируя творчество А. П. Чехова, можно сделать
вывод о том, что эффективности межличностных
отношений способствует сходство жизненных ориентации
(типов). Для прогноза успешности взаимодействия требуется
не только максимальное сходство в жизненных ориента-
циях, но и достаточный уровень духовного развития.
В мировой художественной литературе можно обнаружить
выразительные примеры типов субъект-объектных
ориентации. Научное описание каждого из четырех типов
жизненных ориентации дополняется в данной главе
характеристиками двух литературных персонажей — мужского и
женского — ярких представителей типа.
Рассмотрены их внутренняя картина жизнедеятельности,
выбор стратегий поведения, ноле жизнедеятельности,
выраженность творческой или адаптивной направленности,
внутренней или внешней детерминации, проблема
дифференциального диагноза, а также жизненная ситуация.
Подробно стратегия психологического анализа
литературного персонажа как субъекта жизнедеятельности и
личности продемонстрирована на примере повести А. П. Чехова
«Скучная история (из записок старого человека)».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В процессе изложения материала мы стремились
преодолеть фрагментарность существующих представлений о
человеке как о субъекте и достичь целостности его познания.
Были рассмотрены проявления субъектности как жизненной
активности на разных уровнях человеческого бытия.
На основании анализа литературных источников можно
заключить, что способность активно участвовать в процессе
жизнедеятельности и тем самым «выстраивать» собственное
бытие, т. с. быть его субъектом, является центральной
характеристикой человека. Для познания человека как субъекта
жизнедеятельности важно учитывать прежде всего следующие
положения:
1) человеку присуще стремление осваивать как внешний
мир (частью которого он является), так и собственный
мир;
2) при этом происходит осмысление как мира,
включающего человека, так и человека отдельно от мира.
В представленной концепции человека как субъекта
жизнедеятельности и его познания базовым является положение
о том, что, выступая в качестве субъекта, человек
взаимодействует с дискретными жизненными ситуациями,
выделяемыми им самим при обнаружении проблемы в непрерывном
процессе жизнедеятельности, и противостоящими ему в
качестве объекта. Жизненная ситуация рассматривается в качс-

— 334 —
Заключение
ствс фрагмента среды как внешних объективных обстоятельств
жизнедеятельности, с которыми происходит непосредственный
контакт человека. Это обстоятельства личной,
«индивидуальной» жизни. В многочисленных исследованиях показано, что
ситуация приобретает психологическое содержание только в
зависимости от того, как человек воспринимает се и как
ведет себя в ней. По мнению многих авторов, сама ситуация —
уже продукт такого взаимодействия. Отдавая себе отчет в
субъективности ситуации, вместе с тем для удобства
теоретического и эмпирического анализа мы «отделяем» человека
от жизненной ситуации, как внутреннее от внешнего, как
субъекта от объекта.
В книге акцент сделан на тех феноменах, которые
характеризуют психологию человека при его «столкновении» с
жизненной ситуацией. Это субъект-объектные ориентации в
жизненных ситуациях, внутренняя картина жизнедеятельности,
выбор стратегий поведения, а также их взаимосвязь в поле
жизнедеятельности. Представлен методологический подход к
изучению человека как целостности, сочетающий различные
исследовательские парадигмы и отличающийся рефлексивно-
процессуальной направленностью, на основе которого
возможно исследовать человека в единстве с различными сторонами
взаимодействия с жизненными ситуациями. На базе данного
методологического подхода разработан всесторонне
обоснованный комплекс методик трансситуационной психодиагностики,
позволяющий эффективно выявлять феномены взаимодействия
человека с жизненными ситуациями.
В книге также излагается выделенная нами, теоретически
и эмпирически обоснованная структура субъект-объектных
ориентации, определяющих направление реализации потенциала
субъектности в жизненных ситуациях. Представлены одно- и
двумерная типологии субъект-объектных ориентации, дана их
содержательная характеристика. С помощью разработанного
методического инструментария эмпирически исследована
специфика проявлений интерио/экстериоризованной
субъектности — как в отдельности, так и во взаимосвязи,
характеризующей поле жизнедеятельности в зависимости от типа
субъект-объектных ориентации в жизненных ситуациях. Пси-

Заключение «■ 335 ■»
хологичсскис характеристики представителей разных типов
(«психологические портреты») могут быть использованы в
практике психологического консультирования.
Описанные в книге феномены человека как субъекта
жизнедеятельности, а также методический аппарат их изучения,
разумеется, не исчерпывают глубину, богатство и
разнообразие внутреннего мира человека при попытке увидеть его в
целостности и всесторонности. Однако и в рамках
предложенного подхода остается много неясного, такого, что еще только
предстоит изучить. Так, можно полагать, что использование
данного подхода позволит в дальнейшем по-новому осмыслить
проблематику психологии личности в аспекте се теоретических
моделей, психологической типологии (се оснований, а также
позитивных и негативных сторон представителей разных типов),
психологии искусства (психологии авторов и персонажей, их
взаимосвязи), психологии развития (развития субъектности в
процессе жизнедеятельности), психологии профессионального
выбора, а также выявить специфику различных жизненных
ситуаций в их влиянии на внутренний мир человека. Возможно
продолжить разработку способов познания человека как
субъекта жизнедеятельности, а также выявление новых аспектов
участия человека в своей жизни. Особый интерес в связи с этим
представляет изучение духовно-нравственного вектора
жизнедеятельности, который был здесь нами затронут лишь вскользь1.
Помимо четырех детально рассмотренных типов
субъект-объектных ориентации в двумерной типологии, выделен центральный —
«целостный^ тип, в котором сочетаются как творческие, так и
приспособительные тенденции, как высокая, так и низкая
ответственность. Центральный тип является основанием двух типов
личности: а) «ситуативно-целостная» личность учитывает
внутренние и внешние факторы бытия, в соответствии с которыми
распределяется ответственность; личность при этом может быть
адаптивной или творческой в зависимости от конкретной си-
1 Пока рукопись ждала своего опубликования, вышли в свет
книги, в которых данный подход получил свое дальнейшее развитие: Кор-
жова Е. Ю., 2004а, 20046.

«■ 336 ■» Заключение
туации; б) «внутренне целостная» личность с осознанным
нравственным идеалом.
Во всяком случае, обилие вопросов и нерешенных
проблем свидетельствует в пользу продуктивности излагаемого
здесь направления.

Условные обозначение
Показатели Опросника
субъект-объектнь/н ориентации
О — общий показатель, Ои — трансситауцион-
ная изменчивость, Ол — трансситуационный локус контроля,
Оо — трансситуационная направленность освоения мира, Оп —
трансситуационная подвижность
Показатели «Психологической автобиографии»
Количество событий
1к — общее количество
Рк — радостых
Гк — грустных
Пк — прошедших
Бк — будущих
ПРк — прошедших радостных
ПГк — прошедших грустных
БРк — будущих радостных
БГк — будущих грустных
«Вес» событий
1в — общий «вес»
Рв — радостных
Гв — грустных
Пв — прошедших
Бв — будущих
ПРв — прошедших радостных
ПГв — прошедших грустных
БРв — будущих радостных
БГв — будущих грустных

«ш 338 ^ Условные обозначения
«Вес» событий в зависимости от типа:
I — биологического, II — личностно-психологического, III — событий,
относящихся к изменениям физической среды, IV— событий,
относящихся к изменениям социальной среды.
«Вес» событий в зависимости от вида:
1 — «родительская семья»
2 — «брак»
3 — «дети»
4 — «место жительства»
5 — «здоровье»
6 — «Я»
7 — «общество»
8 — «межличностные отношения»
9 — «материальное положение»
10 — «учеба, повышение квалификации»
11 — «работа»
12 — «природа»
Временные показатели:
АР — среднее время антиципации
радостных событий
АГ — среднее время антиципации
грустных событий
А — среднее время антиципации
событий
РР — среднее время ретроспекции
радостных событий
РГ — среднее время ретроспекции
грустных событий
Р — среднее время ретроспекции
событий
Показатели Опросника стратегий поведения
в значимых ситуациях
Количество стратегий поведения:
I — соматически ориентированных, II — профессионально
ориентированных, III — внепрофессионально ориентированных, IV — социально
ориентированных, V — непосредственного реагирования, VI —
опосредованного реагирования, ВНЕ — ориентированных на внешний мир,
ВНУ— ориентированных на внутренний мир, I — итоговый показатель.
Индексы:
т — в трудных ситуациях, у — в ситуациях, приносящих
удовлетворение, а — адаптивные стратегии, д — дезадаптивные стратегии.

СЛОВАРЬ TEPMUHOO
Курсивом выделены термины, объяснение
которых приводится в данном словаре. В случае многозначности
терминов, как правило, дается их толкование в контексте
взаимодействия человека с жизненными ситуациями.
Автобиографическая память — фиксация событий
прошлого, позволяющая дать психологическую характеристику их
осмысления.
Адаптация трансситуационная — приспособление к
жизненной ситуации, противоположный полюс
трансситуационного творчества как одного из оснований двумерной
типологии субъект-объектных ориентации в жизненных
ситуациях.
Активность — способ взаимодействия субъекта с
объектом, характеризующий проявление внутреннего мира вовне.
Антропологическая парадигма — совокупность парадиг-
мальных установок, реализующихся в единстве базового
соотношения «человек—мир».
Биографический метод — метод познания целостной жизни
человека во временной протяженности.
Временная организация жизни — согласование во
времени различных форм активности человека.
Время психологическое (в биографическом масштабе) —
переживание событийной организации жизни, ее осмысление.

« 340 ■» Словарь терминов
Выбор стратегий поведения — осознанный способ
самовыражения (см. «стратегии поведения»).
Внутренняя картина жизнедеятельности — динамичная
психологическая характеристика, обусловленная возможностью
взгляда «изнутри» на свою жизнь, своеобразный «внутренний
срез» жизнедеятельности, отношение к своей жизни на
разных уровнях жизнедеятельности.
«Гармонизатор» жизненной ситуации — один из четырех
типов субъект-объектных ориентации в жизненных
ситуациях в двумерной типологии субъект-объектных ориентации в
жизненных ситуациях. Адаптирующий экстернальный тип,
характеризующийся высоким показателем трансситуационного
творчества и низким показателем трансситуационного локуса
контроля.
Гуманитарная исследовательская парадигма — модель
познания, строящаяся по образцу наук о человеке, в рамках
которой человек изучается как уникальность.
Естественнонаучная исследовательская парадигма — модель
познания, строящаяся по образцу точных наук, в рамках которой
человек изучается как физическое, биологическое явление.
Жизнедеятельность (человека) — вид деятельности, жизнь,
понимаемая как воспроизводство психофизической
целостности (в широком смысле), по В. А. Петровскому. В концепции
человека как субъекта жизнедеятельности — процесс
взаимодействия человека с жизненными ситуациями.
Жизненная проблематика в психологии — круг вопросов,
касающихся целостного бытия человека. Рассматривается в
рамках психологии жизненного пути, психологии развития,
психологии автобиографической памяти, психологии времени,
психологии стресса, экзистенциальной психологии, психологии бытия.
В философии анализ проблем бытия наиболее глубоко
проведен в рамках феноменологии, философии жизни, а также в
православной традиции русских философов-богословов.
Жизненная ситуация — фрагмент среды как внешних
объективных обстоятельств жизнедеятельности, с которыми
происходит непосредственный контакт человека. В отличие от
социальной ситуации, акцент ставится на обстоятельствах
личной, «индивидуальной», жизни.

Словарь терминов mm 341 »
Жизненные ориентации — детерминанты
жизнедеятельности, определяющие ее направленность и регуляцию.
Жизненные события — наиболее важные, значимые для
личности жизненные ситуации, по С. Л. Рубинштейну,
«поворотные пункты» жизненного пути и его единица анализа.
Жизненный путь — развитие человека как личности в
течение всей жизни. Часть жизнедеятельности, при анализе
которой внимание уделяется се социальным аспектам,
ценностно-нравственным, смысложизненным проблемам.
Защита психологическая — механизм саморегуляции,
способствующий сохранению целостности «Я» и снижению состояния
дискомфорта за счет искаженной оценки действительности.
Знаковый диагностический подход к поведению —
психодиагностический подход, в рамках которого на основе
изучения характеристик поведения делается вывод о
проявляющихся в нем психологических характеристиках.
Идиографический подход — исследовательский подход, в
рамках которого рассматривается особенное и единичное.
Интериоризация — переход внешних действий во
внутренние, образование их внутреннего плана.
Интериоризованная субъектность — субъективная форма
проявления потенциала субьектности; в жизнедеятельности
выступает как внутренняя картина жизнедеятельности.
Локус контроля — обобщенная личностная
характеристика склонности к интерпретации жизненных событий как
результата действия внешних сил (судьбы, обстоятельств,
других людей) — внешний локус контроля либо собственной
активности — внутренний локус контроля.
Методики исследования человека как субъекта
жизнедеятельности — методики трансситуационной психодиагностики,
разработанные в соответствии с концепцией человека как субъекта
жизнедеятельности и его познания (Опросник
субъект-объектных ориентации, «Психологическая автобиография», Опросник
стратегий поведения в значимых ситуациях (ОСПЗС),
Методика исследования стратегий поведения педагогов в
профессиональной деятельности и др.).
Мир — особое, человеческое бытие, включающее
человека, но им же преобразуемое (по С. Л. Рубинштейну).

«■ 342"» Словарь терминов
Направленность — устойчиво доминирующая мотиваци-
онная установка, благодаря которой человек способен
выстраивать определенную жизненную линию.
Непосредственный диагностический подход к поведению —
психодиагностический подход, в рамках которого
анализируется поведение как таковое, а также влияние на него условий
среды.
Номотетический подход — исследовательский подход, в
рамках которого рассматриваются общие закономерности
явления.
Объект — пассивное начало, носитель пассивности как
противоположного полюса активности. В концепции человека как
субъекта жизнедеятельности объектом жизнедеятельности
выступает жизненная ситуация, условно противопоставляемая
человеку как се субъекту.
Объектная ориентация — один из двух основных типов
субъект-объектных ориентации в жизненных ситуациях, при
выраженности которого жизнедеятельность детерминируется
преимущественно жизненными ситуациями как се объектами.
Отношение — сознательная, основанная на опыте,
избирательная связь человека с различными сторонами жизни (но
В. Н. Мясищсву).
Поведение — освоение и преобразование человеком как
внешнего, так и внутреннего мира в процессе
жизнедеятельности.
Поведенческая диагностика — 1) анализ внешних
признаков внутренней жизни; 2) бихевиоральный подход к
диагностике поведения.
Познание человека как субъекта жизнедеятельности —
познание в рамках синтетической парадигмы, сочетающей
понимание и объяснение, идиографический и номотетический,
качественный и количественный подходы.
Поле — в теории К. Левина жизненное пространство,
включающее человека и окружающую среду, психологически для
него значимую, с которой он стремится достичь равновесия.
Поле жизнедеятельности — в концепции человека как
субъекта жизнедеятельности взаимосвязь интериоризованной
и экстериоризованной субъектности в процессе субъект-объект-

Словарь терминов •— 343 ■»
ного взаимодействия человека и жизненной ситуации во
времени и пространстве жизнедеятельности.
«Пользователь» жизненной ситуации — один из
четырех типов субъект-объектных ориентации в жизненных
ситуациях в двумерной типологии субъект-объектных
ориентации в жизненных ситуациях. Адаптивный интсрнальный тип,
характеризующийся низким показателем
трансситуационного творчества и высоким показателем трансситуационного
локуса контроля.
Потенциал субъектности в жизненной ситуации —
возможность человека взаимодействовать с жизненной ситуацией
определенным, индивидуально специфичным образом.
«Потребитель» жизненной ситуации — один из четырех
типов субъект-объектных ориентации в жизненных
ситуациях в двумерной типологии субъект-объектных ориентации в
жизненных ситуациях. Адаптивный экстернальный тип,
характеризующийся низкими показателями трансситуационного
творчества и трансситуационного локуса контроля.
«Преобразователь» жизненной ситуации — один из
четырех типов субъект-объектных ориентации в жизненных
ситуациях в двумерной типологии субъект-объектных
ориентации в жизненных ситуациях. Адаптирующий интсрнальный тип,
характеризующийся высокими показателями
трансситуационного творчества и трансситуационного локуса контроля.
Проблемная ситуация — противоречие в жизненной
ситуации, выделяемое человеком, который при этом выступает
в качестве субъекта жизнедеятельности, а жизненная
ситуация — се объекта.
Психология бытия — новая отрасль психологии,
складывающаяся в настоящее время на основе субъектно-деятельно-
стного подхода (по В. В. Знакову). Отличительной се чертой
является уверенность в познаваемости бытия, исследование
взаимодействия человека с окружающим миром, признание
возможности смысла жизни.
Психология жизненного пути — различные течения в
отечественной и зарубежной психологии, общей характеристикой
которых является тяготение к мультидисциплинарности,
признание разнонаправленности и прерывности человеческой жизни,

«344» Словарь терминов
анализ прошлого и будущего в их взаимосвязи на
протяжении всей жизни.
Рефлексия (в концепции человека как субъекта
жизнедеятельности) — самопознание с целью осознания и осмысления
себя.
«Сильные»- ситуации — ситуации, в реакциях на которые
индивидуальные вариации незначительны, и соответственно в
их формировании определяющее значение имеет ситуация (по
В. Мишелу).
Ситуация — 1) совокупность элементов среды (в
большей мере в традициях зарубежной психологии); 2) результат
взаимодействия человека и среды (в большей мерс в
традициях отечественной психологии).
«Слабые»- ситуации — ситуации, в реакциях на которые
отмечаются незначительные индивидуальные различия, и
соответственно в их формировании определяющее значение имеют
индивидуально-психологические особенности человека (по В.
Мишелу).
Смысложизненные ориентации — жизненные ориентации,
характеризующие особенности стремления человека к смыслу
(но В. Франклу). Включают в себя наличие цели в жизни,
интерес и эмоциональную насыщенность жизни, удовлетворенность
самореализацией (по данным Дж. Крамбо — Л. Махолика).
Событийно-биографический подход — одно из ведущих
направлений психологии жизненного пути, в рамках которого
изучаются в первую очередь конкретные жизненные события
с последующим анализом их способа переживания.
Социальная ситуация — 1) в узком смысле: ситуация, в
которой осуществляется социальное поведение
(взаимодействие); 2) в широком смысле: любая ситуация человека.
Стратегии поведения — предпочитаемые способы
самовыражения, варианты поведения в зависимости от способа
актуализации адаптивных механизмов саморегуляции.
Подразделяются на адаптивные и дезадаптивные, а также в соответствии
с уровнями жизнедеятельности.
Субъект — носитель целостной характеристики
активности. Субъектом жизненного пути выступает личность,
субъектом жизнедеятельности — человек в целом (см. «Человек как

Словарь терминов тш 345 м
субъект жизнедеятельности»), выделяющий в жизненной
ситуации проблему и тем самым противопоставляющий себя ей
как объекту жизнедеятельности.
Субъект-объектные ориентации в жизненных ситуациях —
базовые жизненные ориентации, определяющие взаимосвязь
внутреннего и внешнего мира человека. Представляют собой
интегративную характеристику активности человека в
созидании собственного бытия, особенности его субъектной
включенности в жизненные ситуации.
Субъектная ориентация — один из двух основных типов
субъект-объектных ориентации в жизненных ситуациях, при
выраженности которого жизнедеятельность детерминируется
преимущественно особенностями внутренней активности
человека как ее субъекта.
Субъектно-деятельностный подход — современное
направление в отечественной психологии, в котором особое
внимание уделяется феномену субъектпости, его особенностям в
разных формах деятельности.
Субъективность — суть внутреннего мира человека, его
родовая специфика.
Субъектность — целостная характеристика активности.
Судьба — история жизни, понятая в соответствии с
особенностями взаимодействия человека с жизненными
ситуациями, в соответствии с проявлениями его активности в
жизнедеятельности.
Таксономическая решетка стратегий поведения в
значимых ситуациях — таблица типов и видов стратегий
поведения, использующаяся в качестве ключа к методикам
поведенческой диагностики.
Техника репертуарных решеток — исследовательский
метод, предложенный Дж. Кслли, позволяющий реконструировать
индивидуальные системы значений (с позиций дсятсльностно-
го подхода).
Тип субъект-объектных ориентации в жизненных
ситуациях — типичный способ взаимосвязи внутреннего и внешнего
мира, отражающий степень и особенности участия человека в своей
жизни (см. «типология субъект-объектных ориентации
одномерная», «типология субъект-объектных ориентации двумерная»).

шл 346 ■ Словарь терминов
Типология субъект-объектных ориентации в жизненных
ситуациях одномерная — типология по единому основанию
степени включенности в жизненные ситуации. В рамках
данной типологии возможны «субъектная» и «объектная»
ориентации.
Типология субъект-объектных ориентации в жизненных
ситуациях двумерная — типология по двум ортогональным
основаниям «трансситуационный локус контроля» и «трансситу-
ационное творчество». В рамках данной типологии возможны
следующие типы: «преобразователь жизненной ситуации», «гар-
монизатор жизненной ситуации», «пользователь жизненной
ситуации», «потребитель жизненной ситуации».
Трансситуационный — термин, использующийся для
характеристики качеств, которые проявляются при
взаимодействии с жизненными ситуациями, «через ситуации». Впервые
применен Ю. А. Емельяновым.
Трансситуационная изменчивость — один из четырех
компонентов субъект-объектных ориентации в жизненных
ситуациях. Характеризует тенденцию изменяться во взаимодействии
с жизненными ситуациями. Противоположный полюс —
трансситуационная стабильность.
Трансситуационная инертность — противоположный
полюс траисситуационной подвижности, тенденция к
взаимодействию с привычными жизненными ситуациями.
Трансситуационная направленность освоения мира - один
из четырех компонентов субъект-объектных ориентации в
жизненных ситуациях. Характеризует направление взаимодействия
с жизненными ситуациями — вовнутрь (направленность
освоения внутреннего мира) либо вовне (направленность освоения
внешнего мира).
Трансситуационная подвижность — один из четырех
компонентов субъект-объектных ориентации в жизненных
ситуациях. Характеризует стремление к взаимодействию с новыми
жизненными ситуациями. Противоположный полюс —
трансситуационная инертность.
Трансситуационная стабильность — противоположный
полюс траисситуационной изменчивости, тенденция к
стабилизации во взаимодействии с жизненными ситуациями.

Словарь терминов «■ 347 ■»
Трансситуационное творчество — одно из двух
измерений, формирующих двумерную типологию субъект-объектных
ориентации в жизненных ситуациях, объединяющее три
компонента субъект-объектных ориентации в жизненных
ситуациях — трансситуационную изменчивость, трансситуационную
направленность освоения мира, трансситуационную
подвижность. Характеризует тенденцию преобразования жизненной
ситуации. Противоположный полюс — трансситуационная
адаптация (см.).
Трансситуационный локус контроля — одно из двух
измерений, формирующих двумерную типологию
субъект-объектных ориентации в жизненных ситуациях, а также один из
четырех компонентов субъект-объектных ориентации в
жизненных ситуациях. Характеризует уровень субъективного
контроля над жизненными ситуациями, который может быть
внутренним либо (противоположный полюс) внешним.
Установка — целостная направленность на активность.
Феномены человека как субъекта жизнедеятельности -
феномены субъект-объектного взаимодействия человека как
субъекта жизнедеятельности, с одной стороны, и жизненной
ситуации как объекта жизнедеятельности, с другой стороны:
субъект-объектные ориентации в жизненных ситуациях,
внутренняя картина жизнедеятельности, выбор стратегий
поведения.
Ценностные ориентации — жизненные ориентации,
определяющие значимость (ценность) для личности тех или иных
сторон жизни.
Человек как субъект жизнедеятельности - активный
участник жизнедеятельности, «творец» своей жизни.
Экзистенциальная антропология в православной традиции
русских философов-богословов — учение о человеке в
контексте сто бытия, смысл которого — в движении к Богу как
вечному благу, не зависящему от преходящего в рамках земного
существования, и понимания назначения человека как
нравственного возрастания.
Экзистенциальная психология — направление в
западноевропейской и американской психологии, основные идеи
которого — отсутствие предзаданности, детерминированности чс-

«348"» Словарь терминов
ловсчсской жизни извне, самотворчество, обретение
человеком сущностных характеристик во взаимодействии с внешним
миром.
Экстериоризация — переход внутренних действий во
внешние, реализующийся в различных формах самовыражения и
созидания.
Экстериоризованная субъектность — объективная форма
проявления потенциала субъектности; в жизнедеятельности
выступает в качестве выбора стратегий поведения.

вивлиогрйФия
Абулъханова-Славская К. А. О субъекте психической
деятельности. М.: Наука, 1973. 288 с.
Абулъханова К. А. Психология и сознание личности (проблемы
методологии, теории и исследования реальной личности): Избр. пси-
хол. тр. М.: Моск. психол.-соц. ин-т; Воронеж: НПО «МОДЭК», 1999.
224 с.
Абулъханова-Славская К. А. Стратегия жизни. М.: Мысль, 1991.
301 с.
Абулъханова-Славская К. А. Типология активности личности //
Психол. журн. 1985. Т. 6. М> 5. С. 3-18.
Абулъханова-Славская К. А. Типология личности и
гуманистический подход // Гуманистические проблемы психологической теории.
М.: Наука, 1995. С. 27-48.
Абулъханова К. А., Березина Т. Н. Время личности и время
жизни. СПб.: Алетейя, 2001. 304 с.
Авдеев Д. А. В помощь страждущей душе: Опыт врачебного ду-
шепопечения. М.: РусскШ Хронографъ, 2000. 365 с.
Аверин В. А. Психология личности. СПб.: Изд-во В. А.
Михайлова, 1999. 89 с.
Аверин В. А., Бухарина Т. Л. Психология медицинского
образования: Опыт акмеологического исследования. СПб.: ППМИ, 1995. 167 с.
Аверинцев С. С Судьба // Философский энциклопедический
словарь. М.: Сов. энцикл., 1989. С. 635.
Адлер А. Практика и теория индивидуальной психологии / Пер.
с нем. М.: Фонд «За экон. грамотность», 1995. 296 с.

«ш 350 ■» Библиография
Адлер А. Понять природу человека. СПб.: Гуманитарное
агентство «Академический проект», 1997. 251 с.
Айзенк Г. Ю. Структура личности / Пер. с англ. М: КСП+; СПб.:
Ювента, 1999. 464 с.
Акофф Р., Эмери Ф. О целеустремленных системах / Пер. с
англ. М.: Сов. радио, 1974. 272 с.
Аксенова Г. К, Купцов И. #., Аксенов А. Н. Субъект и
образование. Рязань: РИНФО, 2000. 97 с.
Алексеев А. А. Предисловие научного редактора к русскому
изданию // Крайг Г. Психология развития. СПб., 1999. С. 10-12.
Аллахвердов В. Л/. Сознание как парадокс. (Экспериментальная
психологика, т. 1). СПб.: Изл-во ДНК, 2000. 528 с.
Ананьев Б. Г. О проблемах современного человекознания. М:
Наука, 1977. 380 с.
Ананьев Б. Г. Психологическая структура человека как субъекта //
Человек и общество. 1967. Вып. 2. С. 235-249.
Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. Л.: Изд-во Ленингр.
ун-та, 1968. 329 с.
Ананьев Б. Г. Психология и проблемы человекознания: Избр.
психол. тр. М.; Воронеж: Нн-т практ. психологии; МОД ЭК, 1996.
384 с.
Ананьев В. А. Введение в психологию здоровья. СПб.:
Балтийская пед. акад., 1998. 148 с.
Ананьев В. А. Психология здоровья: пути становления новой
отрасли человекознания // Психология здоровья / Под ред. Г. С.
Никифорова. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. С. 10-88.
Анастази А. Психологическое тестирование / Пер. с англ.: В 2 кн.
Кн. 2. М.: Педагогика, 1982. 293 с.
Андреева Г. М. Современная буржуазная эмпирическая
социология. М.: Мысль, 1965. 303 с.
Анциферова Л. И. Личность с позиций динамического подхода //
Психология личности в социалистическом обществе: Личность и ее
жизненный путь. М.: Наука, 1990. С. 7-17.
Анциферова Л. И. Психология повседневности: Жизненный мир
личности и «техники» ее бытия // Психол. журн. 1993. Т. 14. Mb 2.
С. 3-16.
Анциферова Л. И. Личность в трудных жизненных условиях:
переосмысливание, преобразование ситуаций и психологическая
защита // Психол. журн. 1994. Т. 15. № 1. С. 3-17.

Библиография т» 351 ■»
Анциферова Л. И. Новые аспекты развития личности в процессе
целостного жизненного пути // Принцип системности в современной
психологической науке и практике: В 4 т. М.: Ин-т психологии РАН,
1996. Т. 2. С. 4-6.
Арсенъев А. С. Глобальный кризис и личность // Мир
психологии и психология в мире. 1994. N° 0. С. 4-26.
Арсенъев А. С. Размышления о работе С. Л. Рубинштейна
«Человек и мир» // Вопр. филос. 1993. N° 5. С. 130-160.
Артемьева Е.Ю. Основы психологии субъективной семантики.
М.: Наука; Смысл, 1999. 350 с.
Ассаджиоли Р. Постижение высшего Я и психологические
расстройства // Психосинтез и другие интегративные техники
психотерапии / Пер. с англ. М.: Смысл, 1997. С. 40-68.
Бажин Е. Ф., Голынкина Е. А., Эткинд А. М. Опросник уровня
субъективного контроля. М: Смысл, 1984. 22 с.
Бажин Е. Ф., Эткинд А. М. Личностный дифференциал. Л.: Пси-
хоневрол. ин-т им. В. М. Бехтерева, 1983.
Балл Г. А. Понятие адаптации и его значение для психологии
личности // Вопр. психол. 1989. № 1. С. 92-100.
Бассин Ф. В. «Значащие» переживания и проблема
собственно-психологической закономерности // Вопр. психол. 1972. № 3. С. 105-124.
Бассин Ф. В. О развитии взглядов на предмет психологии //
Вопр. психол. 1971. N° 4. С. 101-113.
Бассин Ф. В. О так называемом психосоматическом подходе к
проблеме развития и преодоления болезни // Клин. мед. 1970. № 9.
С. 13-19.
Бассин Ф. В., Рожнов В. E.f Рожнова М. А. Психическая травма
(к современному пониманию ее природы и общих принципов ее
психотерапии) // Руководство по психотерапии. 2-е изд. Ташкент:
Медицина, 1979. С. 24-43.
Басов М. Я. Избранные психологические произведения. М.:
Педагогика, 1975. 432 с.
Бахтин М. М. К философии поступка // Философия и
социология науки и техники: Ежегодник 1984-1985. М.: Наука, 1986. С. 80-
160.
Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Сов.
Россия, 1979а. 318 с.
Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство,
19796. 423 с.

а 352 ■» Библиография
Безрукова В. С, Казанская В. Г. Социально-психологические
характеристики преподавателя СПТУ // Социально-психологические
особенности личности инженера-педагога. Свердловск: Свердл. инж.-
пед. ин-т, 1988. С. 33-42.
Бердников Г. П. Чехов. М.: Мол. гвардия, 1974. 512 с.
Бердяев Н. А. Смысл творчества: Опыт оправдания человека.
Париж: YMCA-PRESS, 1991. 452 с.
Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. М.:
Правда, 1989. 608 с.
Беребин М. А. Факторы риска развития пограничных
нервно-психических расстройств у педагогов общеобразовательных школ //
Теория и практика медицинской психологии и психотерапии. СПб.: Пси-
хоневрол. ин-т им. В. М. Бехтерева, 1994. С. 188-192.
Березин Ф.В. Психическая и психофизиологическая адаптация
человека. Л.: Наука, 1988. 268 с.
Бехтерев В. М. Объективная психология. М.: Наука, 1991. 480 с.
Биографический метод: история, методология, практика / Под
ред. Е. Ю. Мещеркиной, В. В. Семеновой. М.: Ин-т социол. РАН, 1994.
147 с.
Блонский П. Я. Избр. пед. и психол. соч.: В 2 т. Т. 1. М.:
Педагогика, 1979. 304 с.
Бодалев А. А. Вершина в развитии взрослого человека:
характеристики и условия достижения. М.: Флинта; Наука, 1998. 168 с.
Бодалев А. А. Личность и общение. М.: Педагогика, 1983. 272 с.
Бордовская Н. В.} Григорьева Л. А. Ситуации как объект науки и
практики // Вестн. СЗО РАО «Образование и культура
Северо-Запада России». Вып. 3. СПб., 1998. С. 47-55.
Борисова Е. М. Профессиональное самоопределение: личностный
аспект: Автореф. дис. ... д-ра психол. наук. М., 1995. 46 с.
Бороздина Л. В., Спиридонова И. А. Возрастные изменения
временной трансспективы субъекта // Психол. журн. 1998. Т. 19. № 2.
С. 40-50.
Братусь Б. С. О месте художественной литературы в
построении научной психологии личности // Вестн. МГУ. Сер. 14.
Психология. 1985. № 2. С. 54-61.
Братусь Б. С. Русская, советская, российская психология:
Конспективное рассмотрение. М.: Моск. психол.-соц. ин-т; Флинта, 2000.*88 с.
Брудный А. А. Психологическая герменевтика. М.: Лабиринт, 1998.
335 с.

Библиография «■ 353 ■»
Брушлжский А. В. Проблема субъекта в психологической науке
(статья первая) // Психол. журн. 1991. Т. 12. № 6. С. 3-10.
Брушлинский А. В. Проблема субъекта в психологической науке
(статья вторая) // Психол. журн. 1992. Т. 13. № 6. С. 3-12.
Брушлинский А. В. Проблема субъекта в психологической науке
(статья третья) // Психол. журн. 1993. Т. 14. № 6. С. 3-15.
Брушлинский А. В. К проблеме субъекта в психологической
науке // Гуманистические проблемы психологической теории. М.:
Наука, 1995а. С. 5-14.
Брушлинский А. В. Социальность субъекта и субъект
социальности // Субъект и социальная компетентность личности / Под ред.
А. В. Брушлинского. М.: ИП РАН, 19956. С. 3-23.
Брушлинский А. В. Субъект: мышление, учение, воображение. М.:
Изд-во «Ин-т практ. психол.»; Воронеж: НПО «МОДЭК», 1996.
389 с.
Брушлинский А. В., Поликарпов В. А. Мышление и общение.
2-е изд. Самара: Самар. Дом печати, 1999. 128 с.
Брушлинский А. В. Деятельностный подход и психологическая
наука // Вопр. философ. 2001. № 2. С. 88-94.
Бубнова С. С. Ценностные ориентации личности как
многомерная нелинейная система. М.: ИП РАН, 1998. 24 с.
Бубнова С. С. Ценностные ориентации личности как многомерная
нелинейная система // Психол. журн. 1999. Т. 20. № 5. С. 38-44.
Будилова Е.А. Проблемы личности в русской психологии
второй половины XIX - начала XX века // Теоретические проблемы
психологии личности. М., 1974. С. 250-277.
Бундалевская В. В. Влияние личностных особенностей на выбор
стратегий поведения в ранней юности: Дипломная работа. СПб., 2001.
71 с.
Бурлачук Л. Ф. Введение в проективную психологию. Киев: Ника-
Центр,'1997. 128 с.
Бурлачук Л. Ф. Исследование личности в клинической
психологии (на основе метода Роршаха). Киев: Выща шк., 1979. 176 с.
Бурлачук Л. Ф. Психодиагностика личности. Киев: Здоровья,
1989. 168 с. '
Бурлачук Л. Ф. Психодиагностика. СПб.: Питер, 2002. 352 с.
Бурлачук Л. Ф., Коржова Е. Ю. К построению теории
измеренной индивидуальности в психодиагностике // Вопр. психол. 1994. № 5.
С. 5-11.

«ш 354 ■» Библиография
Бурлачук Л. Ф., Коржова Е. Ю. Психология жизненных
ситуаций. М: Рос. пед. агентство, 1998. 263 с.
Бурлачук Л. Ф., Михайлова Я. Б. К психологической теории
ситуации // Психол. журн. 2002. Т. 23. № 1. С. 5-17.
Бурлачук Л. Ф., Морозов С. М. Словарь-справочник по
психодиагностике. СПб: Питер Ком., 1999. 528 с.
Быодженталь Дж. Наука быть живым: Диалоги между
терапевтом и пациентами в гуманистической терапии / Пер. с англ. М.:
Класс, 1998. 323 с.
Варламова Е. Я. К человеческому в человеке // Психологические
проблемы самореализации личности. Вып. 2. СПб.: Изд-во СПбГУ,
1998. С. 34-45.
Варламова Е. Я, Михайлова Ю. Я. Жизненный путь как
творческий акт // Психологические проблемы самореализации личности.
Вып. 3. СПб., 1999. С. 37-50.
Василюк Ф.Е. Жизненный мир и кризис: типологический
анализ критических ситуаций // Психол. журн. 1995. Т. 16. № 3. С. 90-
101.
Василюк Ф. Е. Психология переживания: Анализ преодоления
критических ситуаций. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. 200 с.
Вассерман Л. Я., Вукс Л. #., Иовлев Б. В., Карпова Э. Б. Методика
для психологической диагностики типов отношения к болезни //
Психологическая диагностика отношения к болезни при
нервно-психической и соматической патологии. Л.: Психоневрол. ин-т им. В. М.
Бехтерева, 1990. С. 8-16.
Вассерман Л. Я, Беребин М. А, Косенков М. Я. О системном
подходе в оценке психической адаптации // Обозрение психиатрии и
медицинской психологии им. В. М. Бехтерева. 1994. № 3. С. 16-25.
Вассерман Л. Я, Урышев О. Ф., Клубова Е. Б. Психологическая
диагностика защитно-приспособительных механизмов личности. СПб.:
Психоневрол. ин-т им. В. М. Бехтерева, 1995.
Веккер Л. М. Психика и реальность: единая теория психических
процессов. М.: Смысл; Per Se, 2000. 685 с.
Витгенштейн Л. Логико-философский трактат / Пер. с нем. М.:
Изд-во иностр. лит., 1958. 134 с.
Волков Я. Я. Руководителю о человеческом факторе. Л.: Лениздат,
1989. 222 с.
Воронин В. Я, Князев В. Я К определению психологического
понятия ситуации // Актуальные вопросы организационно-психологи-

Библиография «■355 —
ческого обеспечения работы с кадрами. М.: Моск. ин-т управления им.
С. Орджоникидзе, 1989. С. 121-126.
Вригт Г. X. фон. Логико-философские исследования: Избр. тр. /
Пер. с англ. М.: Прогресс, 1986. 600 с.
Выготский Л. С. Проблема возраста // Собр. соч. в 6 т. Т. 4. М.:
Педагогика, 1984.
Выготский Л. С. Развитие высших психических функций. М.:
Изд-во АПН СССР, 1960. 500 с.
Гадамер Х.-Г Истина и метод: Основы философской
герменевтики / Пер. с нем. М.: Прогресс, 1988. 704 с.
Ганелина И. £., Краевский Я. М О преморбидных особенностях
личности больных ишемической болезнью сердца // Кардиология. 1971.
№ 2. С. 40-45.
Ганзен В. А. Системные описания в психологии. Л.: Изд-во Ле-
нингр. ун-та, 1984. 176 с.
Гегель Г.-В.-Ф. Философия духа // Гегель Г.-В.-Ф.
Энциклопедия филос. наук: В 3 т. Т. 3. М.: Мысль, 1977. 471 с.
Гейжан Н. Ф. Индивидуализация профессионального воспитания
учащихся профтехучилищ. СПб.: Ин-т профтехобразования РАО, 1994.
119 с.
Глуханюк Н. С. Психология профессионализации педагога.
Екатеринбург: Изд-во УрО РАН, 2000. 219 с.
Гозман Л. Я., Кроз М. В. Измерение уровня самоактуализации
личности // Алешина Ю. Е., Гозман Л. Я., Дубовская Е. М. Социально-
психологические методы исследования супружеских отношений. М.:
Изд-во Моск. ун-та, 1997. С. 91-114.
Голоеаха Е.И., Кроник А. А. Психологическое время личности.
Киев: Наук, думка, 1984. 207 с.
Головей Л. А. Дифференциально-психологические факторы
профессионального самоопределения // Психологические проблемы
самореализации личности. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999. Вып. 3. С. 76-
83.
Головей Л. А. Психология становления субъекта деятельности в
периоды юности и взрослости: Автореф. дис. ... д-ра психол. наук.
СПб., 1996. 34 с.
Горьковая И. А. Медико- и социально-психологические корреляты
устойчивого противоправного поведения подростков: Автореф. дис....
д-ра психол. наук. СПб., 1998. 48 с.

mm 356— Библиография
Грачев А. А. Жизненные ориентации как детерминанты
жизнедеятельности // Психологические проблемы самореализации
личности. Вып. 3. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999. С. 26-36.
Грачев А. А. Терминальный образ в регуляции поведения
человека // Психологические проблемы самореализации личности.
Вып. 4. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. С. 75-86.
ГримакЛ.П. Общение с собой. М.: Политиздат, 1991. 320 с.
Гришина Н. В. Психология социальных ситуаций // Психол.
журн. 1997. № 1. С. 121-132.
Гришина Я. В. «Жизненное пространство» в теории поля Курта
Левина как пространство возможностей и самореализации человека //
Психологические проблемы самореализации личности. Вып. 4. СПб.:
Изд-во СПбГУ, 2000а. С. 134-146.
Гришина Н. В. Психология конфликта. СПб.: Питер, 20006. 464 с.
Гуссерль Э. Картезианские размышления / Пер. с нем. СПб.:
Наука; Ювента, 1998. 316 с.
Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т.
М: Рус. яз. Т. 1. 1989. 700 с. Т. 4. 1991. 684 с.
Деркач А. А., Михайлов Г С. Методология акмеологии //
Психол. журн. 1999. Т. 20. № 4. С. 56-65.
Дерманова И. Б. Проявление направленности активности
личности в феномене социально-психологической адаптации //
Теоретические и прикладные вопросы психологии. Вып. 1. СПб.: Изд-во СПбГУ,
1995. С. 59-68.
Дженкинс К. Критические жизненные ситуации / Пер. с англ. //
Здоровье мира. 1985. № 8-9. С. 10-12.
Дикая Л. Г, Махнач А. В. Отношение человека к
неблагоприятным жизненным событиям и факторы его формирования // Психол.
журн. 1996. Т. 17. Mb 3. С. 13-48.
Дмитриева М.А. Психологические факторы профессиональной
адаптации // Психологическое обеспечение профессиональной
деятельности. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1991. С. 43-60.
Драчева Е. Ю. Особенности внутренней картины жизненного пути
у детей старшего дошкольного возраста с разным социометрическим
статусом: Дипломная работа. СПб., 2000. 79 с.
Дружинин В. Н. Варианты жизни: Очерки экзистенциальной
психологии. М: ПЕР СЭ; СПб.: ИМАТОН-М, 2000. 135 с.
Дружинин В. Я. Ситуационный подход к психологической
диагностике способностей // Психол. журн. 1991. Mi» 2. С. 94-104.

Библиография «■ 357 ■»
Дружинин В. Н. Структура и логика психологического
исследования. 2-е изд. М.: ИП РАН, 1994. 163 с.
Дунаев М. М. Вера в горниле сомнений: Православие и русская
литература в XVII-XX вв. М.: Издательский совет Русской
Православной Церкви, 2002. 1056 с.
Емельянов Ю. Н. Активное социально-психологическое
обучение. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1985. 165 с.
Емельянов Ю. Н. Теория формирования и практика
совершенствования коммуникативной компетентности: Автореф. дис. ... д-ра
психол. наук. Л., 1991. 38 с.
Емельянов Ю. Н. Эффект трансситуационного научения // Вестн.
ЛГУ. Сер. 6. 1987. Вып. 3. С. 56-63.
Еремеев Б. Л. Психическое отражение человека человеком в
условиях массового общения // Социальная психология / Под ред.
Е. С. Кузьмина, В. Е. Семенова. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1979. С. 197-
204.
Ерошенко Л. Л. Динамика структуры индивидуальных свойств
мастера ПТУ в зависимости от овладения педагогической
деятельностью: Автореф. дис. ... канд. психол. наук. Л., 1982. 21 с.
Жизненнный путь личности / Под ред. Л. В. Сохань. Киев: Наук,
думка, 1987. 277 с.
Забродин Ю. М., Похилько В. И. Предисловие // Франселла Ф.,
Баннистер Д. Новый метод исследования личности. М: Прогресс,
1987. С. 5-26.
Загайнов Р. М. Психолого-педагогические основы преодоления
кризисных ситуаций: Автореф. дис. ... д-ра психол. наук. СПб., 1992.40 с.
Зайцев Г.Н. Математическая статистика в экспериментальной
ботанике. М: Наука, 1984. 424 с.
Закс Л. Статистическое оценивание / Пер. с нем. М.:
Статистика, 1976. 598 с.
Залевский Г. В. Психическая ригидность в норме и патологии.
Томск: Изд-во Том. ун-та, 1993. 272 с.
Заремба Г. Ф. Фрустрация в профессиональной деятельности
учителя начальной школы и условия ее преодоления: Автореф. дис. ...
канд. психол. наук, 1982. 16 с.
Зейгарник Б. В. Теория личности Курта Левина. М: Изд-во Моск.
ун-та, 1981. 117 с.
Зеньковский В. В. История русской философии. Харьков: Фолио;
М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. 896 с.

mm 358 ■» Библиография
Зинченко В. П. Возможна ли поэтическая антропология? М.: Изд-
во РОУ, 1994. 44 с.
Зинченко В. П. Миры сознания и структура сознания // Вопр.
психол. 1991. N° 2. С. 15.
Зинченко В. П. Психологическая педагогика: Материалы к курсу
лекций. Ч. I: Живое Знание. Самара: Изд-во Самар. гос. пед. ун-та,
1998. 216 с.
Зинченко В. П., Моргунов Е. Б. Человек развивающийся. Очерки
российской психологии. М.: Тривола, 1994. 304 с.
Зись Л. Я. К вопросу о психологии художественного творчества //
Искусствознание и психология художественного творчества. М.: Наука,
1988. С. 5-31.
Знаков В. В. Понимание в познании и общении. М.: ИП РАН,
1994. 237 с.
Знаков В. В. Понимание как проблема человеческого бытия //
Психол. журн. 2000. Т. 21. № 2. С. 7-15.
Ильин Е. П. Мотивация и мотивы. СПб.: Питер, 2000. 508 с.
Каган В. Е. Внутренняя картина здоровья термин или
концепция? // Вопр. психол. 1993. № 1. С. 86-88.
Казначеев В. П. Здоровье нации. Просвещение. Образование. М.:
Исследовательский центр качества подготовки специалистов;
Кострома: КПУ, 1996. 246 с.
Калмыков А. А Введение в экологическую психологию. М.: Изд-
во МНЭПУ, 1999. 128 с.
Карвасарский Б. Д. Психотерапия. М.: Медицина, 1985. 304 с.
Карцева Т. Б. Личностные изменения в ситуациях жизненных
перемен // Психол. журн. 1988. № 5. С. 120-128.
Кашапов М. М. Психологические основы решения педагогической
ситуации. Ярославль: Изд-во ЯрГУ, 1992. 83 с.
Квирквелия Д. Г. Распределение основных признаков и типов
установки при различных формах гломерулонефрита у детей // Мед.
психол. / Тр. ин-та психол. им. Д. Н. Узнадзе АН ГССР. Тбилиси, 1983.
С. 123-136.
Келасьев В. Н. Интегративная концепция человека. СПб.: Изд-во
СПбГУ, 1992. 207 с.
Келли Дж. Теория личных конструктов / Пер. с англ. СПб.: Речь,
2000. 249 с.
Китаев-Смык Л. А. Психология стресса. М.: Наука, 1983. 368 с.

Библиография « 359 »
Клайп П. Справочное руководство по конструированию тестов:
Введение в психометрическое проектирование / Пер. с англ. Киев:
ПАН Лтд, 1994. 283 с.
Ковалев В. И. Особенности личностной организации времени
жизни // Гуманистические проблемы психологической теории. М.:
Наука, 1995. С. 179-184.
Ковалев В. И. Психологические особенности личностной
организации времени жизни: Автореф. дис.... канд. психол. наук. М., 1979. 25 с.
Коган Л. Н. Человек и его судьба. М.: Мысль, 1998. 286 с.
Кольцова В. А., Олейник Ю. #., Тугайбаева Б. Н. Поведенчество как
фактор формирования материальных основ в советской психологии
в 20-е - 30-е годы // Психологическая наука в России XX столетия:
проблемы теории и истории / Под ред. А. В. Брушлинского. М.: ИП
РАН, 1997. С. 62-67.
Кон И. С. В поисках себя: Личность и самосознание. М.:
Политиздат, 1984. 335 с.
Кон И. С. Постоянство и изменчивость личности // Психол.
журн. 1987. № 4. С. 126-137.
Коржова Е.Ю. Методика «Психологическая автобиография» в
психодиагностике жизненных ситуаций. Киев: МИУПП, 1994а. 109 с.
Коржова Е. Ю. Человек болеющий: Личность и социальная
адаптация. СПб.: ААН, 19946. 190 с.
Коржова Е. Ю. Отношение к будущему у современных
подростков и юношества // Просвещенная коммерция. 1994в. № 1.
Коржова Е.Ю. Психологические портреты больных с
приобретенными пороками сердца: Внутренняя картина жизненного пути. -
СПб.: ААН, 1995. 106 с.
Коржова Е.Ю. Психология адаптации педагогов к
профессиональной деятельности. СПб.: Балтийская пед. акад., Ин-т психол.
человека, 1996. 159 с.
Коржова Е. Ю. Психодиагностика в акмеологии // Акмеоло-
гия99\ научная сессия. СПб., 1999. С. 92-106.
Коржова Е. Ю Поэзия А.Л.Чижевского и внутренняя картина
жизненного пути его личности // Вестн. акад. 2000а. № 1, 2.
Коржова Е. Ю. Развитие личности в контексте жизненной
ситуации // Психологические проблемы самореализации личности.
Вып. 4. СПб.: Изд-во СПбГУ, 20006. С. 155-160.
Коржова Е. Ю. Психологическое познание судьбы человека. СПб:
Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена; Изд-во «Союз», 2002. 343 с.

«■ 360 ■» Библиография
Коржова Е. Ю. К вопросу об основаниях типологии
теоретических моделей личности // Вопр. соц. психол. личности. Вып. 4.
Саратов, 2003. С. 46-53.
Коржова Е, Ю. Психология личности: Типология теоретических
моделей. СПб.: Ин-т практич. психологии СЗО РАО, 2004а. 542 с.
Коржова Е. Ю. Путеводитель по жизненным ориентациям:
Личность и ее жизненный путь в художественной литературе. СПб.: Общ-
во памяти игумений Таисии, 20046. 468 с.
Коростылева Л. А. Психология самореализации личности: брач-
но-семейные отношения. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. 292 с.
Краеба О. Л. Диалектика потенциала человека. Н. Новгород; М.:
[Б.и.1 (МО РФ, Исследовательский центр проблем качества
подготовки специалистов), 1999. 192 с.
Крайг Г. Психология развития / Пер. с англ. под ред. А. А.
Алексеева. СПб.: Питер, 1999. 992 с.
Красная Е. В., Панферов В. Н. Психологический анализ
проблемных ситуаций, возникающих в работе воспитателя детского сада //
Вопр. психол. 1991. Mb 4. С. 59-65.
Кроник А. А. «Картина жизни»: возможности прогноза //
Жизненный путь личности. Киев: Наук, думка, 1987. С. 247-259.
Кроник А. А. Субъективная картина жизненного пути как
предмет психологического исследования, диагностики и коррекции: Авто-
реф. дис. ... д-ра психол. наук. М., 1994.
Крылов А. А., Дейнека О. С. Особенности «включения» и
прогнозирование успешности деятельности // Психологическое обеспечение
социального развития человека. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1989.
С. 108-114.
Ксенофонтова Е. Г. Исследование локализации контроля
личности — новая версия методики «Уровень субъективного контроля» //
Психол. журн. 1999. Т. 20. № 2. С. 103-114.
Кублицкене Л. Ю. Организация времени личностью как
показатель ее активности // Гуманистические проблемы психологической
теории. М: Наука, 1995. С. 185-192.
Кузанский Н. Сочинения: В 2 т. М.: Мысль, 1979. Т. 1. 488 с.
Кузьмина Н. В. Очерк психологии труда учителя:
Психологическая структура деятельности учителя и формирование его личности. Л.:
Изд-во Ленингр. ун-та, 1967. 183 с.
Кузьмина Н. В. Профессионализм личности преподавателя и
мастера производственного обучения. М.: Высша. шк., 1990. 167 с.

Библиография mm 361 ■•
Кулешова Л. Я. Жизненный путь личности // Проблема
индивидуальности в онтопсихологии. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1994.
С. 33-38.
Куликов Л. В. Здоровье и субъективное благополучие личности //
Психология здоровья. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. С. 240-284.
Куликов Л. В. Психология настроения. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1997.
228 с. '
Кулюткин Ю. Я., Сухобская Г. С Индивидуальные различия в
мыслительной деятельности взрослых учащихся. М.: Педагогика, 1971.
111 с.
Куницына В. Я, Панферов В. Я. Проблема отношений в трудах
В. Н. Мясищева // Психол. журн. 1992. Т. 13. № 3. С. 140-147.
Купцов В. Я., Лебедев С А В поисках логики открытия //
Философия и наука. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1973. С. 74-83.
Лаак Я. тер. Психодиагностика: проблемы содержания и
методов. М.: Изд-во «Ин-т практ. психол.»; Воронеж: НПО «МОДЭК»,
1996. 384 с.
Лавренчук Я. Б. Некоторые проблемы системного подхода к
построению научной теории // Системный анализ научного знания:
строение научной теории: Тез. обл. конф. Одесса: Одесский гос. ун-т им.
И. И. Мечникова, 1986. С. 32-34.
Ладенко Я. С, Семенов И. Я, Степанов С Ю. Философские и
психологические проблемы рефлексии. Новосибирск: Сиб. отд-ние АН
СССР. Ин-т ист., фил., филос, 1989. 62 с.
Лазарус Р. Теория стресса и психофизиологические
исследования // Эмоциональный стресс: Тр. Междунар. симпоз., Стокгольм /
Пер. с англ. Л.: Медицина, 1970. С. 270-276.
Лазурский А. Ф. Избранные труды по общей психологии.
Психология общая и экспериментальная. СПб.: Алетейя, 2001а. 288 с.
Лазурский А. Ф. К учению о психической активности;
Программа исследования и другие работы: Избранные труды по общей
психологии. СПб.: Алетейя, 20016. 191 с.
Лазурский А. Ф. Классификация личностей. М.; Л.: Госиздат,
1924.386 с.
Левин К Конфликт между аристотелевским и галилеевским
способами мышления в современной психологии // Психол. журн. 1990.
Т. 11. Mb 5. С. 134-158.
Левин К Теория поля в социальных науках / Пер. с англ. СПб.:
Сенсор, 2000а. 368 с.

«■■ 362 ■» Библиография
Левин К. Разрешение социальных конфликтов / Пер. с англ. СПб.:
Речь, 20006. 407 с.
Лекторский В. А. Субъект. Объект. Познание. М.: Наука, 1980.
360 с.
Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.:
Политиздат, 1975. 304 с.
Леонтьев Д. А. Личность: человек в мире и мир в человеке //
Вопр. психол. 1989. № 3. С. 11-21.
Леонтьев Д. А. Очерк психологии личности. М.: Смысл, 1990.
43 с.
Леонтьев Д. А. Психология смысла. М: Смысл, 1999. 487 с.
Леонтьев Д. А. Тест смысложизненных ориентации (СЖО). М.:
Смысл, 1992. 16 с.
Леонтьев Д. А. Ценность как междисциплинарное понятие: опыт
многомерной реконструкции // Вопр. филос. 1996. № 4. С. 15-26.
Леонтьев Д. А. Что такое экзистенциальная психология? //
Психология с человеческим лицом. М: Смысл, 1997. С. 40-54.
Лефевр В. А. «Непостижимая» эффективность математики в
исследованиях рефлексии (интервью с В. А. Лефевром) // Вопр.
филос. 1990. № 7. С. 51-58.
Либин В. А. Дифференциальная психология: На пересечении
европейских, российских и американских традиций. 2-е изд., перераб. М.:
Смысл; Per Se, 2000. 549 с.
Лисицын Ю. П., Петленко В. П. Детерминационная теория
медицины: Доктрина адаптивного реагирования. СПб.: Гиппократ, 1992.
414 с.
Логинова //. А. Биографический метод в психологии и смежных
науках: Автореф. дис. ... канд. психол. наук. Л., 1975. 18 с.
Логинова Н.А. Жизненный путь человека как проблема
психологии // Вопр. психол. 1985. № 1. С. 103-109.
Логинова Н. А. Развитие личности и ее жизненный путь //
Принцип развития в психологии. М.: Наука, 1978. С. 156-172.
Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы
психологии. М.: Наука, 1984. 444 с.
Лурия Р. А. Внутренняя картина болезни и иатрогенные
заболевания. М.: Медицина, 1977. 112 с.
Магнуссон Д. Ситуационный анализ: Эмпирические
исследования соотношений выходов и ситуаций // Психол. журн. 1983. Т. 4.
№ 2. С. 28-33.

Библиография «■ 363 ■»
Магомед-Эминов М. Ш. Трансформация личности. М.:
Психоаналитическая ассоциация, 1998. 496 с.
Мадди С. Теории личности: сравнительный анализ. СПб.: Речь,
2002. 539 с.
Майерс Д. Социальная психология / Пер. с англ. СПб.: Питер,
1997. 682 с.
Манеров В. X. Самореализация личности: взгляд с позиций
христианской психологии // Психологические проблемы самореализации
личности. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1997а. С. 166-173.
Манеров В.Х. Психодиагностика личности по голосу и речи.
СПб.: Ин-т психологии человека. Научное издание Балтийской
педагогической академии, 19976.
Маноха Я. Я. Человек и потенциал его бытия. Киев: «Стимул»
К, 1995. 256 с.
Марищук В. Л. Об устойчивости психолшогических процессов и
о различных функциональных состояниях в экстремальных
условиях // Проблемы инженерной психологии. М., 1972. С. 169-172.
Мартынюк И. О. Структура и динамика жизненных целей
личности // Жизненный путь личности / Под ред. Л. В. Сохапь.Киев:
Наук, думка, 1987. С. 63-83.
Маслоу А. Дальние пределы человеческой психики / Пер. с англ.
СПб.: Евразия, 1999. 432 с.
Маслоу А. Психология бытия / Пер. с англ. М.: РЕФЛ-бук; Киев:
Ваклер, 1997. 304 с.
Махнач А. В. К проблеме соотнесения динамических психических
состояний и стабильных черт личности // Психол. журн. 1995. Т. 16.
№ 3. С. 35-43.
Меое Е. Б. Медицина в творчестве А. П. Чехова. Киев: Здоровья,
1989. 280 с.
Мельников В. А/., Ямпольский Л. Т. Введение в
экспериментальную психологию личности. М.: Просвещение, 1985. 319 с.
Мечников И. И. Этюды оптимизма. М.: Наука, 1988. 328 с.
Митина Л. М. Учитель как личность и профессионал. М.: Дело,
1994. 215 с.
Моделирование педагогических ситуаций: Проблемы повышения
качества и эффективности общепедагогической подготовки учителя /
Под ред. Ю. Н. Кулюткина, Г. С. Сухобской. М.: Педагогика, 1981.120 с.
Моклиця М. Модершзм як структура: Фиюсоф1я. Психолопя.
Поетика. Луцьк, 1998. 295 с.

«ш 364 «» Библиография
Муздыбаев К. Переживание времени в период кризисов //
Психол. журн. 2000. Т. 21. № 4. С. 5-21.
Муздыбаев К. Психология ответственности. Л.: Наука, 1983.
240 с.
Мясищев В, Я. Личность и неврозы. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та,
1960. 426 с.
Надирашвили Ш. А. Понятие установки в общей и социальной
психологии. Тбилиси: Мецниереба, 1974. 170 с.
Налчаджян А. А. Социально-психическая адаптация личности.
Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1988. 263 с.
Наргпова-Бочавер С. К. «Coping behavior» в системе понятий
психологии личности // Психол. журн. 1997. Т. 18. № 5. С. 20-30.
Наш проблемный подросток. СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И.
Герцена, 1999. 144 с.
Непомнящая Я Я. Психодиагностика личности. М.: Гуманит.
центр «Владос», 2001. 192 с.
Непомнящая Н. Я, Богоявленская Д. Б. Некоторые проблемы
конструирования диагностических методик // О диагностике психического
развития личности. Таллин: Ин-т общ. и пед. психол. АПН СССР;
НИИ педагогики ЭССР, 1974. С. 83-89.
Несмелое В. И. Наука о человеке. 2-е изд. студентов Казанской
духовной академии. Казань, 1898. 440 с.
Николов Л. Повседневные ситуации и ценностные ориентации
личности // Идеологический процесс и воспитание личности. М.:
Прогресс, 1980. С. 294-311.
Никольская М. 3. Роль индивидуально-психологических
особенностей в формировании реакции на заболевание: Автореф. дис.... канд.
психол. паук. М., 1986. 20 с.
Ничипоров Б. В. Введение в христианскую психологию:
Размышления священника-психолога. М.: Школа-Пресс, 1994. 192 с.
Нуркова В. В. Свершенное продолжается: Психология
автобиографической памяти личности. М.: Изд-во УРАО, 2000. 320 с.
Общая психодиагностика / Под ред. А. А. Бодалева, В. В.
Столица. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1987. 304 с.
Обозов Н. Н. Психология взрослого человека. СПб.: Ин-т
практической психологии, 1995. 65 с.
Ожегов С. И. Словарь русского языка. М.: Рус. яз., 1987. 797 с.
Осницкий А. К. Проблемы исследования субъектной активности //
Вопр. психол. 1996. № 1. С. 5-19.

Библиография mm 365 ■»
Павлов И. И Двадцатилетний опыт объективного изучения
высшей нервной деятельности (поведения) животных. М.: Медгиз, 1951.
505 с.
Палей И. М., Магун В. С. Психологические характеристики
личности и предпосылки ее социальных потенциалов // Социальная
психология. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1979. С. 90-105.
Панок В. Методолопя практично! психологи // Основи
практично! психологи. Кшв: Либщь, 1999. С. 58-77.
Панок В., Титаренко Т., Чепелева Н. та гн. Основи практично!
психологи. Ки!в: Либщь, 1999. 536 с.
Паптилеев С. Р. Методика исследования самоотношения. М.:
Смысл, 1993. 30 с.
Панферов В. Н. Интегративный подход к психологии человека //
Психология человека: интегративный подход. СПб.: Изд-во РГПУ им.
А. И. Герцена, 2000а. С. 4-18.
Панферов В. Н. Практическая психология профессия XXI
века. СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 1999. 40 с.
Панферов В. Н. Психология человека. СПб: Изд-во В. А.
Михайлова, 20006. 154 с.
Панферов В. Н. Социально-психологическая интерпретация
личности как феномен познания человека человеком // Теоретические и
прикладные проблемы психологии познания людьми друг друга.
Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 1975. С. 46-48.
Панферов В. Н. Общение как предмет социально-психологических
исследований: Автореф. дис. ... д-ра психол. наук. Л., 1983. 43 с.
Парыгин Б. Д. Психологическая готовность к работе в новых
условиях: Проблемы, тенденции и пути решения // Психол. журн. 1986.
Т. 7. № 6. С. 3-13.
Паттурина Н. И Модель личностного и духовного роста //
Психологические проблемы самореализации личности. Вып. 4. СПб.: Изд-
во СПбГУ, 2000. С. 89-93.
Пезешкиан Н. Основы позитивной психотерапии / Пер. с англ.,
нем. Архангельск: Изд-во Архан. мед. ин-та, 1993. 116 с.
Пезешкиан Н. Позитивная семейная психотерапия: семья как
психотерапевт / Пер. с англ., нем. М.: Смысл, 1993. 332 с.
Первин Л.у Джон О. Психология личности: Теория и
исследования / Пер. с англ. М.: Аспект Пресс, 2000. 607 с.
Петренко В. Ф. Основы психосемантики. Смоленск: Изд-во
Смолен, гуманит. ун-та, 1997. 395 с.

« 366 —» Библиография
Петренко В. Ф. Психосемантика сознания. М.: Изд-во Моск.
унта, 1988. 208 с.
Петровский В. А. Личность в психологии: Парадигма субъект-
ности. Ростов-на-Дону: Феникс, 1996. 512 с.
Петроченко Г. Г. Ситуативные задачи в педагогике. Минск:
Университетское, 1990. 223 с.
Пиаже Ж. Избр. психол. тр. / Пер. с франц. М.: Просвещение,
1969. 659 с.
Полякова Т. Е. Анализ затруднений в педагогической
деятельности начинающих учителей. М.: Педагогика, 1983. 129 с.
Посохова С. Т. Психологические особенности современной адапто-
генной ситуации // Вести. Балтийской пед. акад. Вып. 30. 2000. С. 13-18.
Посохова С. Т. Психология адаптирующейся личности. СПб.: Изд-
во РГПУ им. А. И. Герцена, 2001. 240 с.
Поссель Ю.А. Субъектная индетерминированность социальной
направленности личности: Автореф. дис. ... канд. психол. наук. СПб.,
2000. 19 с.
Похилько В. И., Федотова Е. О. Техника репертуарных решеток
в экспериментальной психологии личности // Вопр. психол. 1984. № 3.
С. 151-157.
Прангишвили А. С. Исследования по психологии установки:
Тбилиси: Мецниереба, 1967. 340 с.
Профвредность и профпатология педагогов / Под ред. Н. А.
Семашко. СПб.: Изд-во Наркомздрава РСФСР, 1928. 204 с.
Психодиагностические методы (в комплексном лонгитюдном
исследовании студентов) / Под ред. А. А. Бодалева, М. Д. Дворяшиной,
И. М. Палея. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1976. 248 с.
Психологические исследования проблемы формирования
личности профессионала / Под ред. В. А. Бодрова. М.: ИП РАН, 1991.
Психология здоровья / Под ред. Г. С. Никифорова. СПб.: Изд-
во СПбГУ, 2000. 504 с.
Психология с человеческим лицом: Гуманистическая перспектива
в постсоветской психологии / Под ред. Д. А. Леонтьева, В. Г. Щур. М.:
Смысл, 1997. 336 с.
Психология судьбы / Под общ. ред. В. Б. Куликова.
Екатеринбург: Ин-т философии и права УрО РАН. Вып. 1, 1994. 154 с. Вып. 2,
1995. 203 с. Вып. 3, 1996. 193 с.
Реан А. А. К проблеме социальной адаптации личности // Вестн.
СПбГУ. Сер. 6. 1995. Вып. 3. С. 74-79.

Библиография шт 367 »
Реан А. А. Проблемы и перспективы развития концепции локу-
са контроля личности // Психол. журн. 1998. Т. 19. Mb 4. С. 3-12.
Реан А. А., Коломинский Я. Л. Социальная педагогическая
психология. СПб.: Питер, 1999. 409 с.
Регуш Л. А. Наблюдение в практической психологии. СПб.:
Образование, 1996. 146 с.
Регуш Л. А. Практикум по наблюдению и наблюдательности.
СПб.: Питер, 2001. 176 с.
Регуш Л. А. Прогностическая способность учителя и ее
диагностика. Л.: ЛГПИ, 1989. 90 с.
Рейнуотер Дж. Это в ваших силах: Как стать собственным
психотерапевтом / Пер. с англ. М.: Прогресс; Универс, 1993. 238 с.
Ржичан П. Возможности биодромальной диагностики
личности // Психодиагностика в социалистических странах //
Психодиагностический бюллетень. 1983. Т. 1. Вып. 8. С. 5-11.
Рикер П. Герменевтика. Этика. Политика: Московские лекции и
интервью. М: Изд. центр «Academia»; АО «KAMI». 1995. 160 с.
Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий*
логическое введение в историю науки. СПб.: Наука, 1997. 523 с.
Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М.:
Республика, 1998.413 с.
Рогов Е. И. Настольная книга практического психолога в
образовании. М.: Гуманит. изд. центр «Владос», 1995. 527 с.
Роджерс К. Взгляд на психотерапию. Становление человека /
Пер. с англ. М.: Прогресс, 1994. 480 с.
Роменець В. А, Маноха I. П. 1стор1я психологи XX еттпття. Kiiib:
Либщь, 1998. 992 с.
Росс Л., Нисбетт Р. Е. Человек и ситуация: Перспективы
социальной психологии / Пер. с англ. М.: Аспект Пресс, 1999. 429 с.
Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. М.: Изд-во АН СССР. 1957.
328 с. '
Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. М.: Учпедгиз, 1946.
704 с.
Рубинштейн С. Л. Принцип творческой самодеятельности. К
философским основам современной педагогики // Вопр. филос. 1989.
Mb 4. С. 89-95.
Рубинштейн С. Л. Человек и мир // Рубинштейн С. Л.
Проблемы общей психологии. М.: Педагогика, 1973. С. 255-385.
Рубинштейн С. Л. Человек и мир. М.: Наука, 1997. 191 с.

«■ 368 » Библиография
Руководство по психотерапии / Под ред. В. Е. Рожнова. 2-е изд.,
перераб. и доп. Ташкент: Медицина, 1979. 639 с.
Рудкевич Л. А. Возрастная динамика творческой продуктивности:
Автореф. дис. ... канд. психол. наук. СПб., 1994. 16 с.
Рудкевич Л. А., Рыбалко Е. Ф. Возрастная динамика
самореализации творческой личности // Психологические проблемы
самореализации личности. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1997. С. 89-106.
Русалинова А. А. Влияние образа жизни трудового коллектива на
развитие личности // Психология личности и образ жизни. М.:
Наука, 1987. С. 182-185.
Рыбакова М. М. Конфликт и взаимодействие в педагогическом
процессе. М.: Просвещение, 1991. 127 с.
Рыбников Н. А. Автобиографии рабочих и их изучение:
Материалы к истории автобиографии как психологического документа. М.;
Л.: Госиздат, 1930. 96 с.
Рыбников Н. А. Биографии и их изучение. М.: Тип. Н. Желудко-
вой, 1920. 48 с.
Сартр Ж.-П. Экзистенциализм — это гуманизм // Сумерки
богов. М.: Политиздат, 1989. С. 319-344.
Селье Г. Стресс без дистресса / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1979.
125 с.
Семенов В. Е. Искусство как межличностная коммуникация. СПб.:
Изд-во СПбГУ, 1995. 200 с.
Семенова В. Качественные методы в социологии // Ядов В. А.
Стратегия социологического исследования: Описание, объяснение,
понимание социальной реальности. М.: Добросвет; Кн. дом
«Университет», 1998а. 596 с.
Семенова В. В. Качественные методы: введение в
гуманистическую социологию. М.: Добросвет, 19986. 292 с.
Семенова 3. Ф., Дмитриева М. В. Мотивационный потенциал как
фактор совладающего поведения // Психологические проблемы
самореализации личности. Вып. 3. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999. С. 123-132.
Серенкова В. Ф. Типологические особенности планирования
личностного времени // Гуманистические проблемы психологической
теории. М.: Наука, 1995. С. 192-204.
Семенов И. М. Рефлексы головного мозга. М.: Изд-во АН СССР,
1961. 100 с.
Сидоренко Е. В. Методы математической обработки в
психологии. СПб.: Речь, 2000. 349 с.

Библиография — 369 ■»
Сидорова Т. Н. Переживание кризисных ситуаций студентами в
контексте жизненного пути личности: Дипломная работа. СПб., 1997.
91 с.
Сковорода Г. Разговор, называемый алфавит или букварь мира //
Сковорода Г. Соч.: В 2 т. М.: Мысль, 1973. Т. 1. С. 412-461.
Слободчиков В. И. Становление рефлексивного сознания в раннем
онтогенезе // Проблемы рефлексии: Современные комплексные
исследования. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1987. С. 60-68.
Слободчиков В. #., Исаев Е. И Антропологический принцип в
психологии развития // Вопр. психол. 1998. № 6. С. 3-17.
Слободчиков В. И., Исаев Е. И. Психология человека: Введение в
психологию субъективности. М.: Школа-Пресс, 1995. 384 с.
Смирнов Л. М. Анализ опыта разработки экспериментальных
методов изучения ценностей // Психол. журн. 1996. Т. 17. № 1. С. 157-168.
Смолова Л. А. Анализ устойчивости к психологическому
стрессу педагогов общеобразовательных школ: Автореф. дис. ... канд.
психол. наук. СПб., 1999. 18 с.
Снегирев В. А. Психология: Систематический курс чтений по
психологии. Харьков: Типография А. Дорре, 1893. 700 с.
Советова О. С Инновации: теория и практика. СПб.:
Петрополис, 1997. 166 с.
Соловьев В. С Соч.: В 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1990. 892 с.
Соложенкин В. В. Психические факторы среды при изучении
психосоматических заболеваний // Актуальные вопросы изучения
механизмов гомеостаза: Тез. респ. науч. конф. Каунас: МЗ ЛитССР, 1983.
С. 228-230.
Старовойтенко Е. Б. Жизненные отношения личности: Модели
психического развития. Киев: Лыбидь, 1992. 216 с.
Степанов С Ю. Рефлексивно-гуманистическая психология
сотворчества. Петрозаводск: Ин-т рефлексив. психол. сотворчества, 1996.170 с.
Степанова Е. И. Психология взрослых: экспериментальная акмео-
логия. СПб.: Алетейя, 2000. 288 с.
157 вопросов и ответов о духовной жизни. М.: РусскШ Хроног-
рафъ, 1995. 31 с.
Столин В. В. Самосознание личности. М.: Изд-во Моск. ун-та,
1983. 284 с.
Судьбы людей: Россия XX век (биографии семей как объект
социологического исследования) / Под ред. В. В. Семеновой, Е. В. Фо-
теевой. М.: Ин-т социол. РАН, 1996. 426 с.

яш 370 ■» Библиография
Сухорукое А. С. Жизнетворчество личности в динамике ее
смысловой системы: Автореф. дис. ... канд. психол. наук. М, 1997. 24 с.
Талвинская Т Е. Влияние воображения на особенности
психоавтобиографического анализа: Дипломная работа. СПб., 2000. 55 с.
Тарабрина Н. В. Экспериментально-психологическая методика
изучения фрустрационных реакций. Л.: Ленингр. научно-исслед. пси-
хоневрол. ин-т им. В. М. Бехтерева, 1984. 24 с.
Татпенко В. О. Субъект психической активности: поиск новой
парадигмы // Психол. журн. 1995. Т. 16. Н> 3. С. 23-34.
Ташлыков В. А. Психология лечебного процесса. Л.: Медицина,
1984. 190 с.
Ташлыков В. А. Психологическая защита у больных неврозами
и с психосоматическими расстройствами. СПб.: Санкт-Петербургский
ИУВ, 1992. 24 с.
Тейяр де Шарден П. Феномен человека. М: Наука, 1987. 240 с.
Темкина А. А. Динамика сценариев сексуальности в
автобиографиях современных российских женщин: опыт
конструктивистского исследования сексуального удовольствия // Тендерные
тетради. Вып. 2. СПб.: СПб филиал Ин-та социологии РАН, 1999.
С. 20-54.
Титпаренко Т. М. Нужна ли психологическая помощь в
кризисных ситуациях // Журн. практ. психолога. 1999. № 1. С. 103-112.
Тихонравов Ю. В. Экзистенциальная психология. М: ЗАО
«Бизнес-Школа Интел-Синтез», 1998. 238 с.
Томэ Г. Теоретические и эмпирические основы психологии
развития человеческой жизни // Принцип развития в психологии. М:
Наука, 1978. С. 173-196.
Троицкий М. М. Наука о духе: Общие свойства и законы
человеческого духа. Т. I, 344 с; Т. II, 320 с. М: Издание Н. А. Абрикосова,
1882. Т. 1-Й.
Трубецкой Е. Я. Смысл жизни // Смысл жизни: Антология / Под
ред. Н. К. Гаврюшина. Вып. 2. М.: Прогресс-Культура, 1994. С. 243-
488.
Тульчинский Г. Л. Проблемы осмысления действительности. Л.:
Изд-во Ленингр. ун-та, 1986. 177 с.
Туманова Е.Н. Помощь подростку в кризисной ситуации
жизни. Саратов, 2002. 69 с.
Туро И.Н. Динамика социально-психологической адаптации в
младшем школьном возрасте: Дипломная работа. СПб., 2000.

Библиография «371 —
Тутушкана М.К. Проблема личностного и профессионального
развития с позиций практической психологии // Вестн. Балтийской
пед. акад. 1995. Вып. 2. С. 5-7.
Угрюмова Т. В. Особенности внутренней картины жизненного
пути подростков (обучающихся в обычной школе и
школе-интернате). Выпускная квалификационная работа. СПб., 2001. 109 с.
Узнадзе Д. Н. Психологические исследования. М: Наука, 1966.
451с.
Уманець Л. Проблема дсш у практичшй психологи // Основи
практично! психологи. Кшв: Либщь, 1999. С. 191-215.
Ухтомский А. А. Избр. тр. Л.: Наука, 1978. 358 с.
Федотова Е. О. Нарушения устойчивости самооценки при
неврозах: Дис. ... канд. психол. наук. М, 1985. 193 с.
Филиппов А. В., Ковалев С. В. Ситуация как элемент
психологического тезауруса // Психол. журн. 1986. № 1. С. 14-21.
Флоренский П. А. Столп и утверждение истины: Опыт
православной теодицеи в двенадцати письмах. М.: Лепта, 2002. 814 с.
Франк С. Л. Непостижимое. Онтологическое введение в в
философию религии // Соч. М: Правда, 1990а. С. 183-559.
Франк С. Л. Смысл жизни // Вопр. филос. 19906. N° 6. С. 69-31.
Франкл В. Человек в поисках смысла / Пер. с англ. и нем. М.:
Прогресс, 1990. 366 с.
Франселла Ф., Баннистер Д Новый метод исследования
личности: Руководство по репертуарным личностным методикам / Пер. с
англ. М.: Прогресс, 1987. 236 с.
Фрейд А. Психология «Я» и защитные механизмы / Пер. с англ.
М.: Педагогика-Пресс, 1993. 140 с.
Фрейд 3. Леонардо да Винчи / Пер. с нем. Л.: Аврора., 1991.119 с.
Фрейд 3. Психология бессознательного. М.: Просвещение, 1989.
447 с.
Фрейд 3. Художник и фантазирование / Пер. с нем. М:
Республика, 1995. 396 с.
Фромм Э. Бегство от свободы / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1986.
238 с.
Фромм Э. Иметь или быть? / Пер. с англ. М: Прогресс, 1990. 330 с.
Фромм Э. Человек для себя / Пер. с англ. Мн.: Коллегиум, 1992.
253 с.
Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет / Пер. с нем. М.:
Гнозис, 1993. 332 с.

— 372 ■» Библиография
Хекхаузен X. Мотивация и деятельность / Пер. с нем.: В 2 т.
М: Педагогика, 1986. Т. 1. 408 с.
Хорни К. Невротическая личность нашего времени.
Самоанализ. М: Прогресс-Универс, 1993. 480 с.
Худик В. А. Онтогенетический аспект психологической
диагностики и педагогической коррекции аномального развития личности.
СПб.: Образование, 2000. 298 с.
Честертон Г. К. Ортодоксия // Честертон Г. К. Вечный человек /
Пер. с англ. М: Политиздат, 1991. С. 94-264.
Чехов А. П. Собр. соч.: В 12 т. М: Гослитиздат, 1961-1963.
Чижевский А. Л. В науке я прослыл поэтом... Стихотворения.
Калуга: Золотая аллея, 1996. 271 с.
Чижевский А. Л. Земное эхо солнечных бурь. 2-е изд. М.: Мысль,
1976. 367 с.
Чижевский А. Л. На берегу Вселенной: годы дружбы с
Циолковским. Воспоминания. М.: Мысль, 1995. 734 с.
Чугунова Э. С. Социально-психологические особенности
творческой активности инженеров. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1986. 161 с.
Чудаков А. П. Антон Павлович Чехов. М.: Просвещение, 1987.
176 с. '
Чудновский В. Э. К проблеме соотношения «внешнего» и
«внутреннего» в психологии // Психол. журн. 1993. Т. 14. № 5. С. 3-12.
Шакурова О.Н. Особенности психологической адаптации
педагогов в климатических условиях Крайнего Севера: Дипломная
работа. СПб., 2000.
Шибутани Т. Социальная психология / Пер. с англ. М.:
Прогресс, 1969. 536 с.
Шихирев П.Н. Современная социальная психология. М.: ИП
РАН, 1999. 447 с.
Шмелев А. Г. Введение в экспериментальную психосемантику:
теоретико-методологические основания и психодиагностические
возможности. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1983. 158 с.
Шмелев А. Г., Похилько В. И., Козловская-Телънова А. Ю.
Практикум по экспериментальной психосемантике. Тезаурус личностных
черт. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1989. 208 с.
Штофф В. А. Проблемы методологии научного познания. М.:
Высш. шк., 1978. 269 с.
Эриксон Э. Г. Детство и общество / Пер. с англ. СПб.: Ленато;
ACT; Фонд «Унив. книга», 1996. 592 с.

Библиография в 373 ■»
Юнг К. Архетип и символ / Пер. с англ. М.: Renaissance: TV
EWOSD, 1991. 299 с.
Юнг К. Психология и алхимия / Пер. с англ. М.: РЕФЛ-бук;
Киев: Ваклер, 1997. 587 с.
Юревич А. В. «Онтологический круг» и структура
психологического знания // Психол. журн. 1992. Т. 13. № 1. С. 6-14.
Юсупов И. М. В чувствование. Проникновение. Понимание.
Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1993. 201 с.
Ядов В. Л. О диспозиционной регуляции социального поведения
личности // Методологические проблемы социальной психологии. М.:
Наука, 1975. С. 89-105.
Ядов В. А. Диспозиционная концепция личности // Социальная
психология. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1979. С. 106-120.
Якунин В. А. Обучение как процесс управления: Психологические
аспекты. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1988. 159 с.
Якунин В. А. Педагогическая психология. СПб.: Изд-во В. А.
Михайлова; Изд-во «Полиус», 1998. 639 с.
Ялом И. Д. Экзистенциальная психотерапия. М.: Независимая
фирма «Класс», 1999. 575 с.
Янушкевичюс 3. #., Блужас И. #., Баубине А. В., Гоштаутас А. А.
Психологические аспекты ишемической болезни сердца //
Первичная психологическая профилактика и реабилитация больных ИБС.
Вильнюс: М-во высш. и ср. спец. образования ЛитССР. НИИ
физиологии и патологии серд.-сосуд. системы при Каунас, мед. ин-те,
1982. С. 3-16.
Ярошевский М. Г. Психология творчества и творчество в
психологии // Искусствознание и психология художественного творчества.
М.: Наука, 1988. С. 31-50.
Aging and Biography: Explorations in Adult Development / Ed. by
J. E. Birren, G. M. Kenyon, J. E. Ruth, J. J. F. Shcroots. New York, 1995.
Allport G Personality: A psychological interpretation. New York: Holt,
1937. XIV, 588 p.
Allport G Personality: Problem of science or art? // Selected papers. New
York, 1959.
Amiel-Lebigre F. V evenement, un facteur ou un marcueur de risque? //
Acta Psychiat. Belg. 1986. V. 86. P. 425-430.

шт 374 ■» Библиография
Anatrella Т. Vie psychologixue, mode demploi // Sci. Et avenir. 1988. Hors
ser. N 68. P. 28-35.
Argyle M. Sequences in social behaviour as a function of the situation //
Emerging Strategies in Social Psychological Research. Chichester, 1979. P. 11-37.
Bakes P B. Life-span developmental psychology: Observations on
history and theory revisited // Developmental Psychology: Historical and
Philosophical Perspectives. New Jersey; London, 1983. P. 79-111.
Baltes P B. Theoretical propositions of life-span developmental psycholoqy:
On the dynamic of qrowth and decline // Developmental Psychology. 1987. V. 23.
P. 611-625.
Barker R.G. Ecological psychology: Concepts and methods for studying
the environment of human behavior. Stanford: Stanf. Univ. Press, 1968. 235 p.
Bellack L. A study of limitations and «failures»: Toward an ego-psychology
of projective techniques // J. Project. Techn. 1954. V. 18. N 3. P. 279-293.
Bellack L.t Bellack S. Manual for Senior Apperception Test. New York:
CPS Inc., 1985.
Bern D. J., Allen A. On predicting some of the people some of the time: The
search for the cross-situational consistencies in behavior // Psychol. Review. 1974.
V. 81. P. 506-520.
Billing A. G., Moos R. H. Coping, stress and social resourses among adults
with unipolar depression // J. Pers. and Social Psychology. 1984. V. 48. N 1.
P. 37-46.
BirleyJ. L. Т., Connolly J. Life events and physical illness // Modern Trends
in Psychosomatic Medicine. London etc. 1976. V. 3. P. 154-165.
Bloom B. S. Stability and change in Human Characteristics. New York etc.:
J. Wiley and Sons, 1964. 237 p.
Bowers K. Situationalism in psychology: An analysis and a critique //
Psychol. Review. 1973. V. 80. P. 307-336.
Bronfenbrenner U. The context of development and the development of
context // Developmental psychology: Historical and philosophical
perspectives. New Jersey; London, 1983. P. 147-184.
Bruce E. #., Edwards M. K.t Frederick R. etc. The coping with life stress
enhanced by cardiac rehabilitation programs // Psychological approach to the
rehabilitation of coronary patients. Berlin etc., 1976. P. 75-83.
Bruhn A. R. Early memories in personality assessment // Clinical Personality
Assessment: Practical Approaches / Ed. by J. N. Butcher. New York: Oxford
Univ. Press, 1995. P. 278-301.
Buhler Ch. Der menschliche Lebenslauf als psychologisches Problem.
Gottingen: Hogrefe, 1959. 181s.

Библиография mm 375 ■
Burlatchuk L. F, Korzhova E. Yu. Projective approach to personality study
in soviet psychology: A summary of research // Rorschachiana XIX. Yearbook
of the International Rorschach Society. Guttingen, 1994. P. 78-96.
Byrne D. G, Rosenman R. H. The type A behavior pattern as a precursor
to stressful life events: A confluence of coronary risks // Br. J. Med.
Psychol. 1986. V. 59. Part 1. P. 75-82.
Cantor N„ Mischel W., Schwarts J. A prototype analysis of psychological
situations // Cognitive Psychology. 1982. V. 14. P. 45-77.
Carver С S., Scheier M. F, Weintraub J. K. Assessing coping strategies:
A theoretically based approach // J. Pers. and Social Psychol. 1989. V. 56. P. 267-
283.
Carson R. С Personality // Ann. Rev. Psychol. 1989. V. 40. P. 227-248.
Cattell R., Eber #., Tatsuoka M. M. Handbook for the sixteen personality
factors questionnaire (16 PF). Champain (111.), 1970.
Catwright D. Trait and other sourses of variance in S-R Inventory of
Anxiousness // J. Pers. Soc. Psychol. 1975. V. 32. P. 408-414.
Chaturvedi M. K. Human Stress and Stressors: Social and Psychological
Factors in Stress among Psychosomatic Patients. New Delhi: Cosmo Publ., 1983.
204 p.
Chiriboga D. A. Life event weighting systems: a comparative analysis //
J. Psychosom. Res. 1977. V. 21. P. 415-422.
Clarke D. D., Hoyle R. A. Theoretical solution of the problem of
personality-situation interaction // Pers. and Indiv. Differ. 1988. V. 9. N 1. P. 133-
138.
Cohen S., Kessler R. S., Gordon L. U. Measuring stress: A guide for health
and social scientists. N. Y, Oxford: Oxford Univ. Press, 1995. 236 p.
ConleyJ. J. Relation of temporal stability and cross situational consistency
in personality: Comment on the Mischel — Epstein debate // Psychol. Review.
1984. V. 9. P. 491-496.
Crambaugh J. S„ Maholick L. T. An experimental study in existentialism:
The psyghometric approach to Frankl's concept // J. Ind. Psychol. May 1968.
V. 24. P. 74-81.
Groog S. #., Shapiro D. S., Lewine S. Denial among male heart patients:
An empirical study // Psychosom. Med. 1971. V. 33. P. 385-397.
Dacey J. S., Travers J. F. Human development across the life-span.
Madison, 1996.
De Longis A., Coyne J. C, Dakof G. etc. Relationship of daily hassles,
uplifts and major life events to health status // Health Psychol. 1982. V. 1. P. 119-
136.

«376»
Библиография
Deutch М. Constructive conflict resolution: Principles, training and research //
J. of Social Issues. 1994. V. 50. N 1. P. 13-32.
Dictionary of behavioral Science / Ed. by B. B. Wolman. London et al.:
Littin Educational Publishing, 1975. 478 p.
Dressier D. M., Donovan J. M.t Geller R. A. Life stress and emotional
crisis: The idiosyncretic interpretation of life events // Compr. Psychiat. 1976.
V. 17. P. 549-558.
Eastery-Smith M. The design, analysis and interpretation of repertory
grids // Recent advantages in personal construct technology. London, 1981.
P. 9-30.
Endler N. S., Hunt J. McV. Generalizability of contributions from sourses
of variance in the S-R inventories of anxiousness// J. of Pers. 1969. V. 37.
Endler N, Magnusson D. Interactional Psychology and Personality. New
York: Wiley, 1976.316 р.
Endler N. S., Okada M. A multidimensional measure of trait anxiety: The
S-R Inventory of General Trait Anxiosness // J. Consult. Clin. Psychol. 1975.
V. 43. P. 319-329.
Endler N. S., Parker J. D. A. The multidimensional assessment of coping:
Concepts, issues and measurement // Personality Psychology in Europe. V. 4.
Tilburg, 1993.
Engel G. L. Psychological Development in Health and Disease.
Philadelphia, London: W. B. Saunders Сотр. 1963. 435 p.
Eysenck H.J. Dimensions of personality: 16, 5 or 3? — criteria for
taxonomic paradigm // Pers. Indiv. Differ. 1991. V. 12. N 8. P. 773-790.
Fergusson D. #., Horwood L. J. Vulnerability to life events exposure //
Psychol. Med. 1987. V. 17. P. 739-749.
Fisher S., Cooper С I. Psychology of transition. New York: John Wiley
&SonsLmt, 1990.350 р.
Flannery R. B. Major life events and daily hassles in predicting health status:
Methodological inquiry // J. Clin. Psychol. 1986. V. 42. P. 485-487.
Flood M., Endler N S. The interaction model of anxiety: An empirical
test in an athletic competition situation // J. Res. in Pers. 1980. V. 14. P. 329-
339.
Frank L. K. Time perspectives // J. of Soc. Phylosophy. 1939. V. 4. P. 293-
312.
Frederiksen N Toward a taxonomy of situations // Amer. Psychol. 1972.
V.72.P. 114-123.
Frederiksen N, Jensen O., Beaton A. Prediction of Organizational behavior.
Elmsford; New York: Pergamon Press, 1972. 157 p.

Библиография «377—»
Freud A. The Ego and Mechanisms of Defence // The Writings of Anna
Freud. 7th print. New York: Int. Univ. Press, 1977 (1 print 1937). V. 2. 195 p.
Furnham A., Argyle M. Introduction // The Psychology of Social
Situations. Oxford etc.: Pcrgamon Press, 1981. P. XIII-LVI.
Furnham A., Steel H. Measuring locus of control: A critique of general,
childrens, health — and work-related locus of control questionnaires // British J.
of Psychology. 1993. V. 84. P. 443-479.
Goldfried M. R., Kent R. H. Traditional versus behavioral personality
assessment: A comparison of methodological and theoretical assumptions //
Psychological Bulletin. 1972. V. 77.
Grassel H. Problems und Ergabnisse der Lehrerforechung // Studienmaterial
sum Studium der Padagogischen Psichologic. Rostock, 1976.
Hemphill J. К Job descriptions for executives // Harvard Business Review.
1959. V. 37. P. 55-67.
Hermans H J. M. On the integration of nomothetic and idiographic research
methods in the study of personal meaning // J. Personality. 1988. V. 56. P. 785-812.
Hill А. В., Kemp-Wheeler S. M. Personality, life events and subclinical
depression in students // Pers. Ind. Diff. 1986. V. 7. P. 469-478.
HolandL L. The Psychology of Vocational Choice. Waltham, Mass., 1966.
Holmes T. H, Rahe R. H The social readjustment rating scale //
J. Psychosom. Res. 1967. V. 11. P. 213-218.
Holroyd К A., Coyne J. Personality and health in the 1980th:
Psychosomatic medicine revisited? // J. Pers. 1987. V. 55. P. 237-265.
Hormuth S. E. The sampling of experiences in situ // J. Pers. 1986. V. 54.
P. 262-293.
Horowitz M., Shaejfer C, Hiroto D. etc. Life event questionnaires for
measuring presumptive stress // Psychosom. Med. 1977. V. 39. P. 413-431.
Howanitz C. A. Life event stress and coping style as contributors to
psychopathology // J. Clin. Psychol. 1986. V. 42. P. 34-41.
JandorfL., Neale E. D„ Stone A. A. Daily versus major life events as
predictors of sympthom frequency: A replication study // J. Gen. Psychol. 1986.
V. 113. P. 205-218.
Janis I. L. Psychological stress: Psychoanalitic and behavioral studies of
surgical patients. New York: Acad. Press, 1974. 439 p.
Jaspars J., Furnham A. Interactionism in Psychology of the Person
Revisited: A Critical Review and a Conceptual Analysis. Oxford: Univ. Press,
1980.59 р.
Jensen J. Pain in non-psychotic patients: Life events, symptomatology
and personality traits // Acta Psychiatr. Scand. 1988. V. 78. P. 201-207.

«■378 а» Библиография
Kahle L. R. Attitudes and social adaptation: A person-situation interactional
approach. Oxford etc.: Pergamon Press, 1984. 166 p.
Kakas B. Altaldnos PszicholygiaF Tanszek // Magyar PszicholygiaF
Szemle. 1987/88. N 2. P. 116-132.
Kannev A. D., Coyne J. C, Shaeffer C, Lazarus R. S. Comparison of two
models of stress measurement: Daily hassles and uplifts versus major life events //
J. Behav. Med. 1981. V 4. P. 1-39.
Kelly G. The Psychology of Personal Constructs. V. 1. New York: Norton,
1955. 556 p.
Kenrick D. Т., Funder D. С Profiting from controversy: Lessons from the
person-situation debate // Amer. Psychol. 1988. V. 43. P. 23-34.
Kluckhohn С Values and value-orientations in the theory of action: An
exploration in definition and classification // Toward a general theory of action /
Ed. by T Parsons, E. Shils. Cambridge MA: Harvard Univ. Press, 1951. P. 388-
433.
Korjova E. Yu. Theoretical and methodological aspects of the life-span inner
picture // Int. J. Psychol. 1996. V. 31.
Krause M. S. Use of social situations for research purposes // Am.
Psychol. 1970. V. 25. P. 748-753.
Lazarus R. Cognitive and coping processes in emotions // Stress and
Coping. New York: Columbia Press, 1977. P. 144-157.
Lazarus R. From the psychological stress to the emotions: A history of
changing outlooks // Annu. Rev. Psychol. 1993. V. 44. P. 1-21.
Lazarus R.t Folkman S. Stress, Appraisal and Coping. New York, 1984.
Lazarus R.t Folkman S. Cognitive theories of stress and the issue of
circularity // Dynamics of Stress. Phisiologocal, Psychological and Social
Perspectives. New York, 1986.
Lazarus R. Emotion and Adaptation. New York, 1991.
Leigh H., Reiser M. F The Patient: Biological, Psychological and Social
Determinants of Medical Practice. New York; London: Plenum Med. Book
Сотр., 1980. 351 p.
Lerner R. M. The history of philosophy and the philosophy of history:
A view of the issues // Developmental Psychology: Historical and Philosophical
Perspectives. New Jersey; London, 1983. P. 3-26.
Lerner R. M., Tubman J. G. Conceptual issues in studying continuity and
discontinuity in personality development across life // J. Pers. 1989. V. 57. N 2.
P. 343--373.
Lewis K. S. Successful living with chronic illness. Waine (New Jersey):
Avery Publ. Group, 1975. 183 p.

Библиография — 379 —
Magnusson D. Wanted: A psychology of situations // Toward a Psychology
of Situations: An Interaction Perspective. Hillsdate, 1981. P. 9-32.
Malloy T. E.t Kenny D. A. The social relations model: An integrative method
for personality research // J. Pers. 1986. V. 54. P. 199-255.
Marceil J. C. Implicit dimensions of ideography and nomothesis: a
reformulation // Amer. Psychol. 1977. V. 32. N 12.
McDaniel J. W. Physical disability and human behavior. New York etc.:
Pergamon, 1969.231 p.
McFall R. M.t Twentyman С. Т. Four experiments on the relative
contributions of rehearsal, modeling and coaching to assertion training //
J. Abnorm. Psychol. 1973. V. 81.
McFarlaneA. C. Life events and psychiatric disorders: The role of a natural
disaster // Br. J. Psychiat. 1987. V. 151. P. 362-367.
Mischel W. Personality and Assessment. New York: Wiley, 1968.
Mischel W. On the future of personality assessment // Amer. Psychol. 1977.
V. 32. N12. P. 246-264.
Mischel W. Introduction to Personality. 3rd cd. New York etc. Holt-
Saunders, 1984. 623 p.
Moos R. H. Conceptualization of human environments // Amer.
Psychol. 1973. V. 28. P. 652-665.
Murtha Т., Kanfer R., Ackerman P. Toward an interactionist taxonomy of
personality and situations: an inteqrative situational-dispositional representation
of personality traits // J. Pers. Soc. Psychol. 1996. V. 71. P. 193-207.
Nuttin J. Motivation, planning and action: a relational theory of behavior
dynamics. Leuven: Leuven Univ. Press; Hillsdale (N.J.): Lawrence Eribaum
Associates, 1984. X, 251 p.
OstellA. Coping, problem solving and stress: A framework for intervention
strategies // Br. J. of Medical Psychology. 1991. V. 64. N 1.
Parkes К. Р Coping in stressful episodes: The role of individual
differences, environmental factors and situational characteristics // J. Pers. Soc. Psychol.
Bull. 1987. V. 101. P. 404-416.
Paterson R. J., New/eld R. W. J. Clear danger: Situational determinants of
the appraisal of threat // Psychol. Bull. 1987. V. 101. P. 404-416.
Pathod P The Grid Method: Methodology and Applications. Leiden:
Proetschr., 1982. 134 p.
Paykel E, S. Methodological aspects of life events research // J. Psycho-
som. Res. 1983. V. 27. P. 481-485.
Paykel E. S., Tanner J. Life events, depressive relapse and maintaince
treatment // Psychol. Med. 1976. V. 6. P. 481-485.

« 380 — Библиография
Papalia D. E., Olds S. W. Human Development. New York, 1995.
Perinbanayagam R. S. The definition of the situation: an Analysis of the
ethnomethodological and dramaturgical view // The Psychology of Social
Situations. Oxford, 1981.
Pervin L. Personality: Theory, Assessment and Research. New York etc.:
John Wiley and Sons, 1970. 632 p.
PetroskyA. J., BirkimerJ. C. The relationship among locus of control,
coping styles, and psychological symptom reporting // J. Clin. Psychol. 1991. V. 47.
N3.
Plapp J. M.t Rey J. M., Stewart G. M. et al. Ratings of psychosocial
stressors in adolescents using DSM-III axis IV criteria // J. Amer. Acad. Child
Adol. Psychiat. 1987. V. 26. P. 80-86.
Pollock G. H. The psychosomatic specificity concept //
Бессознательное: Природа, функции, методы исследования / Под ред. А. С. Пран-
гишвили, А. Е. Шерозия, Ф. Б. Бассина. Тбилиси, 1978. Т. II. С. 229-238.
Pugh W. M„ Erikson J., Rubin R. T. et al. Cluster analysis of life changes.
II. Method and replication in many subpopulations // Arch. Gen. Psychiat. 1971.
V. 25. P. 333-339.
Rahe R. H. Subjects' resent life changes and their near-future illness
susceptibility // Adv. Psychosom. Med. Basel, 1972. V. 8. P. 2-19.
Rahe R. #., Romo M., Bennett L., Siltanen P. Recent life changes, myocardial
infarction and abrupt coronary death // Arch. Int. Med. 1974. V. 133. P. 221-
228.
Reeder G. D. Trait-behavior relations and dispositional interference // Pers.
Soc. Psychol. Bulletin. 1993. V. 19. -P. 586-593.
Reese R. H., Smyer M. A. The dimensionalization of life events // Life-span
Developmental Psychology: Nonnormative Life Events. New York: Acad. Press,
1983. P. 1-33.
RojfM. Some problems in life history research // Life History Research in
Psychopathology. Minneapolis, 1970. P. 10-30.
Rojer D. Emotion control, coping strategies, and adaptive behavior // Stress
and Emotion. 1995. V. 15. P. 20-31.
Rojer D., Jarvis G., Najarian B. Detachment and coping: The construction
and validation of a new scale for measuring coping strategies // Personality and
Indiv. Diff. 1993. V. 15. N 6. P. 619-626.
Rokeach M. The nature of attitudes // Beleifs, attitudes and values / Ed.
by M. Rokeach. San Francisco, 1968. P. 109-132.
Ross B. M. Remembering the Personal Past. Descriptions of Authobiographical
Memory. New York, 1991.

Библиография в 381 —
Rossel E, Husain О., Merceron С. Reflexions critiques concernant
Putilisation des techniques projectives // Bull, de Psychol. 1986. V. 34. N 376.
P. 721-728.
Rotter J. B. Generalized expectanciesfor internal versus external control of
reinforcement // Psychol. Monog. 1966. V. 80. N 1 (Whole No 69).
Rotter J. В., Chance I. E., Phares E. J. Applications of a social learning
theory of personality. New York etc.: Holt, Rinehart and Winston, 1972. 624 p.
Ruttkay-Nedecky L, Zikmund V. Psychobiograficky rozbor zivotopisu.
Bratislava: SAV, 1957. 124 p.
Salcunan E. A. Collection of Moments: A Study of Involuntary Memories.
New York, 1970.
SantrockJ. W. Life-Span Development. Dubuque, 1997.
Sarason I. G„ Johnson J. #., SiegelJ. M. Assessing the impact of life
changes: Development of the life experience survey // J. Consult. CI. Psychol. 1978.
V. 46. P. 932-946.
Sarbin Th. R.. Prediction and clinical interference: forty years later//J. Pers.
Assessment. 1986. V. 50. P. 362-369.
Sells S. B. An interactionist look at the environment // Am. Psychol. 1963.
V. 18. P. 699-702.
Shostrom E. L. Time as integrating factor // The Course of human life:
A study of goals in the humanistic perspective. New York, 1968. P. 351-359.
Singer J. E., Baum A. Stress, environment and the environmental stress //
Environmental Psychology: Directions and Perspectives. New York, 1983. P. 129-
151.
Spranger E. Lebensformen. 2 Aufl. Halle (Salle): Max Nimeyer, 1921.
403 s.
Stanton A. L., Danoff'-Burg S., Camerun С L., Ellis A. P Coping through
emotional approach': Problems of conceptualisation and confounding // J. of Pers.
and Social Psychol. 1994. V. 66. N 2. P. 350-362.
Stebbins R. A. A theory of the definition of the situation // The
Psychology of Social Situations. Oxford: Pergamon, 1981. P. 346-362.
Tasto D. L., Hickson R., Rubin S. E. Scaled profile analysis of fear survey
schedule factors // Behav. Therapy. 1971. N 2.
The Encyclopedic Dictionary of Psychology / Ed. by R. Harre and R. Lamb.
Cambridge (Massachusetts): The MIT Press, 1984. 718 p.
Theorell Т., Rahe R. H. Psychosocial factors and myocardial infarction.
An in-patienrstudy in Sweden // J. Psychosom. Res. 1971. V. 15. P. 25-31.
Thomae H. Das lndividuum und seine Welt / Eine Personlichkeits theory.
Gottingen etc, 1988.

«- 382 -» Библиография
Thompson С. P., SkowronskiJ. J., Larsen S. E, BetzA. L. Authobiographical
Memory: Remembering What and Remembering When. New Jersey, 1996.
Thurlow H. J. Illness in relation to life situation and sick-role tendency //
J. Psychosom. Res. 1971. V. 13. P. 73-88.
Toward the Psychology of Social Situations: an Interactional Perspective /
Ed. by D. Magnusson. Hillsdate, 1981.
Vervoerdt A. Psychopathological responses to the stress of physical
illness // Adv. in Psychosom. Med. V. 8. Basel, 1972. P. 119-141.
Vogel W. H. Coping, stress, stressors and health consequences //
Newropsychobiology. 1985. V. 13. P. 129-135.
Vreugdenhil H., Koele P. Underconfidence in predicting future events //
Bull. Psychosom. 1988. V. 26. P. 236-237.
West S. G., Graciano G Long-term stability and change in personality:
An introduction // J. of Pers. V. 57. N 2. 1989. P. 175-193.
Wethington E., Kessler R. S. Situations and procecces of coping // The Social
Context of Coping. New York, 1991. P. 13-29.
Wright J. C, Mischel W A conditional approach to dispositional constructs:
The local predictability of social behavior // J. Pers. Soc. Psychol. 1987. V. 53.
P. 1159-1177.
Wheatley W, Anthony W. P, Maddox E. N. Selecting and training strategic
planners with imagination and creativity // J.Creative Behav. 1991. V. 25. N 1.
P. 52-60.
Zeidner M, Hammer A. Life events and coping resourses as predictors of
stress symptome in adolescents // Pers. Ind. Diff. 1990. V. 11. N 7. P. 693-703.
Zikmund V., Seiko D., Breuer P etc. Ability of coronary heart diseased
patients to cope with stressful situations in various spheres of the premorbid
life // Act. Nerv. Super. 1985. V. 27. P. 139-140.
Zimbardo P. G. Psychology. Berlin etc.: Springer, 1992. 718 p.

Научное издание
Елена Юрьевна Коржова
ПСИХОЛОГИЯ
ЖИЗНЕННЫХ ОРИЕНТАЦИИ
ЧЕЛОВЕКА
Редактор: И. М. Анисшюва
Корректоры: А. А. Борисенкова, В. Н. Подгорбунских
Верстка: Ю. Н Дрюков
Художник: В. В. Неклюдов
Лицензия Mb 00944
от 09.02.2000 г.
Сдано в набор 15.01.2006. Подписано в печать 10.02.2006.
Формат 60 х 90 У|6. Печать офсетная.
Печ. л. 24,0. Тираж 1000 экз.
Заказ № 279.
191023, С.-Петербург, наб. р. Фонтанки, 15.
Издательство Русской христианской гуманитарной академии.
Тел.: (812) 310-97-91;
факс: (812) 571-30-75;
E-mail: editor@rchgi.spb.ru
Отпечатано с готовых диапозитивов в типографии
Издательства СПбГУ
199061, СПб., Средний пр., д. II.