Древнейшие государства Восточной Европы. Мнимые реальности в античных и средневековых текстах - Джаксон Т.Н.

Author: Джаксон Т.Н.

Tags: всеобщая история европа (ес, часть снг) история европы восточная европа

ISBN: 5-02-018472-1

Year: 2005

Similar

Восточная Европа в древности и средневековье. Мнимые реальности в античной и средневековой историографии

Древнейшие государства Восточной Европы. Материалы и исследования. 2002 год. Генеалогия как форма исторической памяти

Древнейшие государства Восточной Европы. Древняя Русь и средневековая Европа: возникновение государств

Древнейшие государства восточной европы. Историческая память и формы её воплощения

Text

ДРЕВНЕЙШИЕ
ГОСУДАРСТВА
ВОСТОЧНОЙ
ЕВРОПЫ
2003
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
ДРЕВНЕЙШИЕ
ГОСУДАРСТВА
ВОСТОЧНОЙ
ЕВРОПЫ
2003 год
Мнимые реальности в античных
и средневековых текстах
Ответственный редактор
доктор исторических наук
Т.Н.ДЖАКСОН
е
МОСКВА
Издательская фирма
«ВОСТОЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА» РАН
2005
УДК 94(4)
ББК 63.3(4)
Д73
Издание осуществлено при финансовой поддержке
Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ)
согласно проекту № 04-01-16129д
Издательство благодарит за содействие в выпуске книги
Институт практического востоковедения (г. Москва)
Ответственный редактор серии
доктор исторических наук Е.А. Мельникова
Редакционная коллегия:
член-корреспондент РАН Я.Н.Щапов, доктор исторических наук А.В.Назаренко,
доктор исторических наук А.В.Подосинов, доктор исторических наук Л.В.Столярова,
доктор исторических наук ИС. Чичуров, кандидат исторических наук Г.В.Глазырина,
кандидат исторических наук И.Г. Коновалова (ответственный секретарь),
кандидат филологических наук В.ИМатузова
Древнейшие государства Восточной Европы: материалы и
Д73 исслед. / Ин-т всеобщей истории. — М. Вост, лит., 1978-.
2003: Мнимые реальности в античных и средневековых текстах /
отв. ред. Т.Н. Джаксон. — 2005. —440 с. — ISBN 5-02-018472-1 (в пер.).
В очередном выпуске ежегодника «Древнейшие государства Восточной
Европы» собраны статьи, посвященные теме «Мнимые реальности в античных
и средневековых текстах». Подобная формулировка темы позволяет исследова-
телям, участвующим в сборнике, приблизиться к пониманию различий между
картиной мира современного человека и человека древности, дает возможность
выявить «привычки сознания» людей древности, способы оценки ими действи-
тельности, особенности вйдения ими мира. В разделе «Публикации» помещен
перевод письма известного теолога второй половины IX в. монаха Ратрамна
из Корби, посвященного обсуждению вопроса о наличии или отсутствии души
у людей с песьими головами.
ББК 633(4)
ТП-2005-П-245
ISBN 5-02-018472-1

© Джаксон Т.Н., составление, 2005
© Оформление. Издательская фирма
«Восточная литература» РАН, 2005
ПРЕДИСЛОВИЕ
В очередном выпуске ежегодника «Древнейшие государства Восточной
Европы» собраны по преимуществу статьи, посвященные проблеме, обо-
значенной нами как «Мнимые реальности в античных и средневековых
текстах». Весьма броская, основанная на оксюмороне формулировка те-
мы, с одной стороны, позволяет исследователям, участвующим в сборни-
ке, приблизиться к пониманию различий между картиной мира современ-
ного человека и человека древности; с другой стороны, она дает возмож-
ность выявить «привычки сознания» людей древности, способы оценки ими
действительности, особенности вйдения ими мира, присущую им менталь-
ную карту.
В одной группе статей речь идет об «открытиях, которых не было»
(используя термин Р.Рамсея), а именно о ментальной карте людей ан-
тичности и раннего средневековья (Т.Н.Джаксон, Е.В.Илюшечкина,
И.Г.Коновалова, Е.А.Мельникова, С.М.Перевалов, А.В.Подосинов, Л.С.Чекин,
Д.А.Щеглов). В другой — о том, что представлялось реальностью челове-
ку античности и средневековья, фиксировалось в источниках наряду и
наравне с вещами, событиями и явлениями реальными и что совершенно
иначе трактуется с позиций современности: о великанах, о «диковинах» и
«чудесах» природы и животного мира (И.Вуд, Т.М.Калинина) и о литера-
турном вымысле квазиисторического характера (А.Г.Юрченко). В статьях
сборника анализируются мнимые реальности богословской полемики в Ар-
мении IX в. (В.А.Арутюнова-Фиданян); «реальность» и «мнимость» сакраль-
ного мира древнерусской книжности (М.В.Рождественская); видения в ли-
тературных памятниках Тевтонского ордена (В.И.Матузова); трактовка собы-
тий позднеримской истории в древнеанглийской поэме (Н.Ю.Гвоздецкая).
Исследователи останавливают свое внимание на сакральной символике
знаков, наносившихся на оружие (С.Ю.Каинов, А.С.Щавелев), на спосо-
бах имянаречения (В.В.Рыбаков) и терминах родства (Ф.Б.Успенский), на
социальной терминологии (Ф.Х.Гутнов) и идеологических обоснованиях
легитимности венценосных родов (А.А.Молчанов). В целом ряде статей
развенчиваются историографические мифы (Н.Ф.Котляр, А.С.Либерман,
П.В.Лукин, В.Я.Петрухин, И.Е.Суриков).
В разделе «Публикации» помещено письмо монаха Ратрамна из Корби,
весьма известного теолога IX в., адресованное гамбург-бременскому
архиепископу св. Римберту и обсуждающее вопрос о наличии или от-
сутствии души у людей с песьими головами (перевод и комментарии
В.В.Рыбакова).
3
Отдельный тематический блок представляют две работы древнерус-
ской тематики: исследование Т.В.Гимона о способах ведёния летописи (на
материале новгородского летописания XII в.) и продолжающаяся публи-
кация монографического труда Л.В.Столяровой «Заказчики древнерус-
ских кодексов XI-XIV вв.».
Т.Н.Джаксон
Исследования
ВААрутюнова-Фиданян
МНИМЫЕ РЕАЛЬНОСТИ БОГОСЛОВСКОЙ ПОЛЕМИКИ
В АРМЕНИИ IX в.
В нескольких армянских рукописях сохранились документы Собора,
состоявшегося (как в них указано) в 311 г. армянского летосчисления
(25 апреля 862 — 24 апреля 863 г.) в Ширакаване. Архиепископ Ники
Ваан, по свидетельству этих рукописей, произнес на Соборе нечто вроде
обширной речи об исповедании веры, в которой основное внимание уде-
лялось вопросу о соединении естеств во Иисусе Христе. Очень своеоб-
разна композиция речи Ваана (Иоанна). Он излагает учение о каждом лице
Троицы и их взаимоотношениях, говорит о сотворении мира, видимого и
невидимого. И вдруг повествование разрывается пятнадцатью анафемами,
направленными против различных ересей, в том числе против монофиси-
тов (анафемы VI и VII) и хулителей Халкидонского Собора (XIII-XIV)1
После анафем изложение плавно продолжается, подробно раскрывается
догмат воплощения и соединения во Иисусе Христе двух естеств, и заканчи-
вается речь опровержением еретических мнений по этому поводу2. Армено-
веды полагают, что досье Ширакаванского Собора дошло до нас в искажен-
ном виде, так как ясно, что 15 анафем представляют собой самостоятельный
раздел, случайно (намеренно?) интегрированный в речь Иоанна. Исследова-
тели недоумевают также по поводу назначения анафем, не зная, считать ли
их принятыми или отвергнутыми актами Собора3. Определенного ответа на
этот закономерный вопрос при настоящем состоянии источников получить
нельзя, поскольку так называемые «акты Ширакаванского Собора» не
вошли ни в одну из кодификаций армянского канонического права4.
1 Ответные заявления армян И ППС. 1892. Т. XI. Вып. 31. Ч. I. С. 196,246.
2 Там же. С. 196-210; см. также (на арм. яз.): Акинян Н. Трактат Ваана, епископа
Ники И НА. 1968. Т. 82. № 7-9. Стб. 257-280.
3 Юзбашян К.Н. Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX-XI вв.
М., 1988. С. 262.
4 Тигранян С. Древнеармянская книга канонов. Очерки, описания и исследования
памятника И Зап. Российской АН. Сер. 8. 1918. Т. 13. № 3; Армянская книга канонов /
Критическое издание В.А.Акопяна. Ер., 1964. Т. I; 1971. Т.П. (на арм. яз.); Shir-
inian М.Е., Muradian G. The Armenian collection of the Ecclesiastical canons // XB. 1999.
T. I (7). C. 124-154. См. указ, литературу.
© В.ААрупонова-Фиданян, 2005
5
Нет сообщений об этом Соборе и в армянской историографии, а те
сведения, которые приводят Тигран Пахлаву ни (XI в.) и Вардан Великий
(XIII в.), восходят к вариантам того же «Ширакаванского досье». Тигран
датирует Собор 862 г., а Вардан Великий — 318 г. армянского летосчис-
ления (23 апреля 869 — 22 апреля 870 г.). Посланца Фотия и Тигран, и
Вардан именуют Йоханом (Иоанном), архиепископом Ники, а Ашот в их
произведениях носит титул не спарапета (на этом посту Ашот Багратуни
был до 862 г.), а ишханац ишхана (князя князей)5 Вардан Великий сооб-
щает, что Иоанн доставил католикосу Захарии послание Фотия, и приво-
дит выдержки из него6 А между тем все другие армянские источники го-
ворят только об одном письме Фотия в Армению, а именно к Ашоту Баг-
ратуни. Асолик после рассказа о воцарении Ашота отмечает: «В его дни
жил армянский вардапет Саак, исполненный мудрости и познаний, напи-
савший ответ на послание греческого патриарха Фотия»7
Иоанна называет автор послания «О ереси теопасхитов», которое кон-
статирует успех миссии епископа Ники в Армении. Так был ли успех
миссии? Была ли сама миссия? И наконец, был ли Ширакаванский Собор?
Все эти вопросы приходится задавать потому, что посланец Фотия будто
бы привез письмо от Константинопольского патриарха.
В обширном эпистолярном наследии патриарха Фотия (858-867; 877-
886) существует раздел, именуемый «перепиской с армянами», ббльшая
часть которой была переиздана в середине 80-х годов XX в. Б.Лаурдасом
и Л.Г.Вестеринком8 «Послание к католикосу Захарии», дошедшее до нас
на древнеармянском языке, изданное А.И.Пападопуло-Керамевсом и
переведенное на русский язык Н.Я.Марром9 10, издатели не включили в
Bibliotheca Teubneriana^, так как, по мнению Б.Утье, оно «поп potest
5 Новонайденный отрывок из неизвестной истории Тиграна Пахлавуни И Кавказ и
Византия. 1987. Вып. 5. С. 147 (на арм. яз.); Вардан Бардзрабердаци Великий. Всеоб-
щая история. М., 1861. С. 112 (на арм. яз.) (далее — Вардан). Исследователи отождест-
вляют этого Иоанна с автором трактата о рождестве Иисуса, адресованного Захарии,
католикосу Великой Армении (cod. Sin. gr. 1699). Действительно ли некий Иоанн за-
нимал епископскую кафедру Ники, мы не знаем. Существует предположение, что Иоанн
мог занять эту кафедру после смещения Фотием Никифора, однако в 867 г. кафедру
Ники занимал тот же Никифор (Россейкин Ф.М. Первое правление Фотия, патриарха
Константинопольского. Сергиев Посад, 1915. С. 250. Примем. 3).
6 Вардан. С. 112 и сл.
7Степаноса Таронеци — Асолика Всеобщая история. 2-е изд. СПб., 1885. С. 158
(на арм. яз.).
8 Photii patriarchae Constantinopolitanae epistulae et amphilochia / B.Laourdas,
L.G.Westerink. Lpz., 1985. Vol. Ill (перевод армяноязычных посланий на латинский язык
выполнен Б.Утье) (далее — Phot. Ер. III).
9 ППС. 1892. Т. XI. Вып. 31. Ч. I. С. 179-195, рус. пер. с. 227-245 (далее — «Послание»).
10 Переиздано без лакун Н.Акиняном в 1968 г. (Акинян Н. Письмо патриарха
Фотия католикосу Великой Армении//НА. 1968. Т. 82. № 1-3. Стб. 65-100; №4-6.
Стб. 129-156). Опубликована ббльшая часть «Послания» в сб.: Кавказ и Византия. 1987.
Вып. 5. С. 147-155 (по изданию Н.Акиняна).
6
Photii esse»11 Попытка найти ответ на вопрос, кому же принадлежит «По-
слание к Захарии», так долго (даже до настоящего времени) атрибутируемое
Фотию и так точно легшее в канву интенсивного общения между Византий-
ской и Армянской Церквами, может, как мне кажется, пролить новый свет на
отношения и взаимосвязи православных церквей Христианского Востока.
В «Послании» армянский католикос почтен пышным титулом: «полу-
чивший высочайшее первонаместничество Великого Апостола Фаддея и
престол Преблаженного Святого Григория, святой хранитель и законо-
учитель Араратской земли, блюститель северного народа и архипастырь
Асканазского воинства»12
«Послание» четко делится на две части: историческую и богословско-
полемическую. Первая имеет целью показать, что Армянская Церковь в
течение долгого времени принимала решения Халкидонского Собора и,
даже отвергнув его, не раз вступала в союз с Греческой Церковью. Вто-
рая — утверждает недопустимость мысли о том, что вся Вселенская Цер-
ковь утратила истину и только армяне сохранили ее, и доказывает согла-
сие Халкидонского Собора с тремя предшествующими.
Следует отметить, что богословское содержание этого письма в значи-
тельной степени выпадает из традиции общения между Армянской и Ви-
зантийской Церквами, как общения-инвективы, так и общения-убеждения.
В традиционных посланиях всегда есть вступление, где подчеркивается
постоянное стремление Греческой Церкви вернуть армян на путь истин-
ный, излагается толкование халкидонского символа веры и осуждается
Несторий, с одной стороны, и Диоскор, Евтихий и Севир — с другой, а
также обсуждается прибавка к Трисвятой песне («иже распныйся за ны»)13
Далее обычно идут проблемы литургии, причастия и поста, а в кратком
заключении декларируется православие Халкидонского Собора14 Тради-
ционные сюжеты переписки-убеждения между византийским патриархом
и армянским католикосом в значительной степени трансформированы в
«Послании». Ж.Даррузес, сравнивая «Письмо патриарха к католикосу»
(XI в.) с «Посланием к Захарии», отмечает лишь одно незначительное сов-
падение в тексте (упоминание об Иезекииле)15
В исторической части «Послания к Захарии», написанной, по увере-
нию его автора, «после достоверного исследования»16, он излагает историю
11 Phot. Ер. III. Р. XI.
12 «Послание». С. 179. Автор указывает также, что «благодать Божия с ранних вре-
мен дана нашей греческой земле и Святой Дух, начиная с первых же Святых учителей,
предпочтительно почил на греках, а также (видим), как они стяжали, до пришествия
Христа, иную внешнюю мудрость» («Послание». С. 183, 231).
13 Там же. С. 194-195, 244-245.
14 Darrouzes J. Trois documents de la controverse gr£co-arm£nienne П REB. 1990. T. 48.
P. 100-101, 104-131.
15 Ibid. P. 91.
16 «Послание». C. 180.
7
четырех Вселенских Соборов и дальнейших конфессиональных взаимоот-
ношений между армянами и греками. При этом сведения о V и VI Вселен-
ских Соборах неточны хронологически и событийно, с очевидной целью
соединить эти важнейшие для Вселенской Церкви события с ключевыми
эпизодами собственно армянской истории. V Вселенский Собор связыва-
ется с именем Вардана Мамиконяна, который поднял восстание против
персидского марзпана Сурена, потерпел поражение и бежал в Византию
при Юстиниане I (527-565), однако V Вселенский Собор состоялся в 553 г.,
а марзпан Сурен был убит в ходе восстания 572 г.
VI Вселенский Собор датируется в «Послании» царствованием Маври-
кия и связывается с прибытием в Византию Мушега Мамиконяна17. В дей-
ствительности VI Вселенский Собор, осудивший монофелитов, состоялся не
при Маврикии (582-602), а при Константине IV Погонате (668-685) в 681 г.
«Послание», направленное, если верить заголовку, Фотием католикосу
Захарии и призванное богословскими и историческими доводами доказать
случайность отделения Армянской Церкви от Вселенской, изобилует мно-
гочисленными ошибками в хронологии и, что особенно удивительно, в
датировке Вселенских Соборов.
«Защитникам аутентичности „Послания", — отмечает Ж.Гаритт, —
придется объяснить необъяснимый парадокс: наиболее сведущий из ви-
зантийских патриархов вынужден искать в армянском источнике сведения
не только об Армянской Церкви, но и по истории собственной Церкви, и в
этой истории, которую он знал как никто другой, множество данных со-
вершенно очевидно недостоверны»18
Автор «Послания» считает, что Халкидонский Собор (451 г.) состоял-
ся на пятнадцатом году после смерти католикоса Саака Партева19, т.е. в
454 г., так как католикос Саак скончался 15 сентября 439 г. Присутствует
в «Послании» и еще одна дата Халкидонского Собора, также неточная:
«462 год от Воскресения Господа нашего Иисуса Христа», т.е. 495 год
(462 + 33). Автор полагает также, что «от второго года царствования им-
ператора Маркиана и от Халкидонского Собора до нас 444 года»20
454 или 495 годы как даты Халкидонского Собора, конечно, неверны,
но гораздо интереснее то, что автор «Послания» в сущности датирует свое
собственное произведение (указывая, что от Халкидонского Собора до его
времени 444 года) или 898 г. (454 + 444), или 939 г. (462 + 33 + 444) от Ро-
ждества Христова, т.е. годами, когда Фотия уже не было на свете21
Исследователи продолжают утверждать, что послание к Захарии при-
надлежит если не Фотию, то армянам-халкидонитам из окружения Фотия.
17 «Послание». С. 182.
18 Garitte G. La Narratio de rebus Armeniae. Louvain, 1952. P. 375.
19 «Послание». C. 180.
20 Там же. С. 186.
21 Ф.М.Россейкин датирует смерть Фотия 897 г. Другие исследователи относят его
кончину к 891 г. (Россейкин Ф.М. Первое правление Фотия. С. 3-4, примеч. 2).
8
Вспомним, однако, о неправильной датировке Вселенских Соборов, о
плохой осведомленности относительно внутриимперских событий и, на-
против, о достоверных сведениях по армянской истории, о том, что V и VI
Вселенские Соборы автор тенденциозно стремится связать с важными
событиями армянской истории. Ни византийская историческая традиция,
ни какая-либо иная не связывает, насколько мне известно, эти события.
В армянской же историографии подобную версию о созыве V Собора
поддерживает Вардан Великий, так как халкидонитская традиция тракто-
вала созыв V и VI Соборов как авторитетное средство для убеждения ар-
мян примкнуть к имперской ортодоксальной Церкви.
В «Послании», как обычно в армянской средневековой литературе,
армянский католикос стоит в одном ряду с первосвященниками христиан-
ского мира — римским папой, патриархами Константинополя, Антиохии,
Александрии, Эфеса, Иерусалима22. Тесные связи с местной армянской тра-
дицией отражаются также и в употреблении армянского летосчисления23
Совокупность приведенных аргументов дает возможность полагать,
что «Послание» было подготовлено армянами-халкидонитами на армян-
ском языке и в самой Армении.
Стремление приписать «Послание» Фотию или его окружению (армя-
нам-халкидонитам Константинополя) вытекает из непременного желания
арменоведов считать «Послание» фактом армяно-византийских церков-
ных отношений24, между тем как оно, очевидно, является свидетельством
внутриармянских коллизий, взаимоотношений между армянами-монофи-
ситами и армянами-халкидонитами. Последние использовали в своей
борьбе имя и авторитет патриарха Фотия. Почти в то же время появляются
письма, также приписываемые Фотию, которые должны были легитимизи-
ровать программное «Послание к Захарии». В письме, условно именуемом
«О ереси теопасхитов», автор упоминает о том, что «Фотий отправил по-
слание католикосу Захарии», и о том, что Фотий послал архиепископа
Ники Иоанна на Ширакаванский Собор и в результате миссии последнего
часть армян перешла в «правильную» веру. О «Послании к Захарии» со-
общается и в «Письме к армянам», также приписывемом Фотию25 Со-
вершенно очевидно стремление местной армяно-халкидонитской общины
22 Иоанн Драсханакертци, приводя доводы в пользу учреждения католикосата в
Армении, пишет: «Царь Аршак и нахарары армянские, набравшись смелости, посадили
на патриаршество дома Торгомова Великого Нерсеса, приведя в качестве оправдатель-
ного довода то, что народ Асканазов был господом дан в удел святым Апостолам на-
шим Варфоломею и Фаддею для проповеди и благовествования, мощи их находятся у
нас, и престол их принял живой мученик Григорий. По осуществлении сего замысла
образовались купно семь патриаршеств, которые существуют и останутся на вечные
времена» (Иованнес Драсханакертци. История Армении. Ереван, 1986. С. 68).
23 «Послание». С. 181 и сл.
24 Юзбашян К.Н. Армянские государства. С. 267.
25 Phot. Ер. III. Р. 4-97, 172-174.
9
ввести «Послание» в культурную канву армянского мира, и это стремле-
ние явно увенчалось успехом, поскольку «Послание» Фотия к Захарии
нашло свое место в известиях более поздних писателей — Самуэла Анеци
и Вардана Великого26 Последний приводит выдержки из «Послания» и
также упоминает о миссии архиепископа Ники на Ширакаванском Соборе
и письме патриарха Фотия, которого, как выясняется, он никогда не писал.
«Послание», подготовленное местной армяно-халкидонитской общи-
ной от имени патриарха Фотия, очевидно, должно было освятить автори-
тетом Вселенского патриарха планируемый этой общиной Собор в Шира-
каване.
Обратимся к тем пятнадцати анафемам, которые, возможно, подготав-
ливались как акты Собора. Почти все они не отличаются от обычных пра-
вославных установлений. Иное дело — анафемы XIII и XIV, направлен-
ные в защиту Халкидонского Собора. Их оформление настолько своеоб-
разно, что необходимо привести их дословно.
«XIII. Если из-за человекоугодия или любостяжания [кто-либо] не
проклинает того, кто Халкидонский Собор и его последователей признает
врагами и противоборниками установленного Апостольского и Пророче-
ского предания или завета трех Святых Соборов, таковой да будет проклят.
XIV. Если [напротив] дерзает, согласно с Несторием, проклинать или
бесславить мерзким того, кто Халкидонский Собор и следующие за ним
Соборы (пятый, шестой и седьмой) признает последователями и едино-
мышленниками преданий Апостолов, Пророков и трех [первых] Святых
Соборов, то таковой проклинает себя»27
Исследователи пытались объяснить тяжеловесный стиль этих форму-
лировок стремлением «подать идею не в лоб» и полагали, что формулы
Ширакаванского Собора были приняты при активном участии давних и
новообращенных халкидонитов28
Несколько настораживает тот факт, что только так называемое досье
содержит сведения о Соборе в Ширакаване, а также то, что в самом досье
речь (или проект речи Иоанна) перемешана с анафемами (актами? поста-
новлениями?) Собора.
Сами же эти постановления настолько плохо отредактированы, что
почти нет сомнений в том, что перед нами черновая редакция, и возникает
обоснованное сомнение, существовала ли окончательная редакция у этого
черновика. Поздние сведения об этом Соборе у Тиграна Пахлаву ни и
Вардана Великого явно восходят к тому же «Ширакаванскому досье».
Достаточно интересен и исторический зачин досье. В нем сообщается,
что в 862 г. был созван Собор в Ширакаване. Ширакаван — резиденция
Багратидов и католикоса, и естественно было бы привязать Собор к этому
26 Юзбашян К.Н. Армянские государства. С. 262.
27 Ответные заявления армян. С. 251.
28 Юзбашян К.Н. Армянские государства. С. 98-99.
10
городу. Традиционно упоминание о присутствии на общеармянском Со-
боре католикоса, владетеля Багратуни с его «азатами» и «многих еписко-
пов и монахов». Однако известие об участии в Соборе сирийского диако-
на по имени Нана наводит на размышления. Известно, что к началу IX в.
относится миссия Харранского епископа Феодора Абукуры (или Эпику-
ры), который пытался утвердить халкидонитство в Центральной Армении.
У Мхитара Айриванеци под 801 г. указано: «Эпикура старается обратить
Ашота в халкидонскую веру, но вардапет Бурет посылает своего диакона
Нану, который побеждает Эпикуру и дает толкование Евангелия св. Иоан-
на»29 У Вардана Великого также есть сообщение об этом диспуте30
Нана, однако, вряд ли мог прибыть в Армению во второй половине
IX в.31, и тогда упоминание его имени в зачине «Ширакаванского досье»
становится литературным приемом. Это соображение, в свою очередь,
позволяет выдвинуть предположение, что все досье в целом, может быть,
является фактом полемической богословской литературы, а не отражени-
ем реального события. В начале IX в. монофиситы одержали победу над
халкидонитами с помощью сирийского полемиста. Авторы «Ширакаван-
ского досье» вводят его фигуру в рассказ о Соборе, который должен был
предать анафеме монофиситов и провозгласить халкидонский символ ве-
ры, т.е. диакон должен, в свою очередь, потерпеть поражение, хотя бы в
призрачной жизни литературного вымысла.
Арменоведы по большей части считают «Послание» Псевдо-Фотия,
миссию Иоанна и Ширакаванский Собор реальными событиями32 И дей-
ствительно, аутентичность «Ширакаванского досье» и, соответственно,
реальность Ширакаванского Собора непосредственно зависят от аутен-
тичности «Послания к Захарии» и реальности миссии Иоанна как эмисса-
ра Фотия в Армении. К.Максудян делает попытку упрочить положение
Ширакаванского Собора в армянской истории, считая, что до католикоса-
та Анании (943-967), занявшего жесткую антихалкидонитскую позицию,
29 Мхитар Айриванеци. История Армении / Издал М.Эмин. М., 1860. С. 53 (на арм. яз.).
30 «В те дни приходил епископ, по имени Эпикура, к Ашоту и старался обратить
его в нечестивое халкидонитство. Услышав об этом, некий Бурет (Бюрат), вардапет
в Месопотамии, посылает диакона Нану, который, явившись, состязается с Эпикурою
и побеждает нечестивца силою. Тогда князь гонит его [Эпикуру] и еще более укрепля-
ется в вере св. Григория» (Марр Н.Я. Аркаун, монгольское название христиан в связи
с вопросом об армянах-халкидонитах И Марр Н.Я. Кавказский культурный мир и Ар-
мения. Ер., 1995). Противопоставление веры св. Григория халкидонитскому исповеда-
нию, по мнению Н.Я.Марра, представляет анахронизм, так как халкидониты являлись
особенно ревностными поклонниками св. Григория, и арабский текст «Мученичества
св. Григория Просветителя» — архаичная версия среди существующих — представля-
ет, по-видимому, халкидонитский памятник. Н.Я.Марр считает, что в сообщении Вар-
дана важен отзвук критического положения антихалкидонитства в Армении в нача-
ле IX в. (там же).
31 Когеян С. Армянская церковь. Бейрут, 1961. С. 279 (на арм. яз.).
32 Акинян Н. Письмо патриарха Фотия; он же. Трактат Ваана.
11
в Армении наблюдалась «терпимость к халкидонитским элементам»33. Даже
оставляя в стороне сомнительную характеристику статуса халкидонит-
ской общины в Армении, трудно согласиться с тем, что позиция любого
католикоса (халкидонита или антихалкидонита) могла заставить таких
эрудированных, скрупулезных и имевших доступ к архивам Армянской
Церкви историков, как Иоанн Драсханакертци (X в.) и Степанос Тар о не ци
(X в.), пропустить в изложении истории Армении такое событие, как Со-
бор Армянской Церкви. И еще более невозможным представляется ис-
ключение актов Всеармянского Собора из «Книги канонов».
Маврикий, Ираклий, Фотий, Нана и др. — фигуры вполне реальные и
реально участвовавшие в политической жизни и конфессиональной борь-
бе в Армении, становятся еще и символами, литературными персонажами,
которые вводятся одной, а иногда и обеими сторонами в богословскую
полемику.
Имена исторических деятелей, поставленные в вымышленный кон-
текст, призваны конституировать новую реальность. Феномены этой
мнимой реальности, умело вплетенные в ткань истории, становятся дей-
ствительными как для последующих средневековых историографов, так и
для современных исследователей.
33 Maksoudian К. The Chalcedonian Issue and the Early Bagratids: The Council of Sira-
kawan H REAr. 1988-1989. T. 21. P. 333-344.
Иэн Вуд
(Лидс, Великобритания)
КИНОКЕФАЛЫ: КТО ОНИ?*
В статье, опубликованной в 1983 г., П.Готье-Дальше утверждал, что со-
временная наука сильно недооценила степень самостоятельности каро-
лингских космографов: такие писатели, как Дикуил или автор сочинения
«Об устройстве мироздания» («De situ orbis»), — а именно их П.Готье-
Дальше выбрал в качестве примера, — не просто бездумно копировали
античные образцы, но тщательно приспосабливали их для отражения реа-
лий IX в.* 1. В целом гипотеза П.Готье-Дальше привлекательна, и потому она
стимулировала дальнейшее развитие исследовательской мысли2. Тем не
менее даже П.Готье-Далыпе не оценил по достоинству один космографи-
ческий труд. Говоря об источниках сочинения «Об устройстве мирозда-
ния», он рассматривает так называемую «Космографию» Этика Истрий-
ского и пишет о ней следующее: «Это произведение, атрибуция которого
сомнительна, которое кажется переводом с греческого; оно имеет ярко
выраженный фантастический характер; в нем царит бессвязность, а его
латынь настолько варварская, что Аноним (т.е. автор сочинения „Об уст-
ройстве мироздания".— И.В.) без колебаний исправляет ее»3 Действи-
* В основу статьи положен доклад “The frontiers of the cynocephali”, прочитанный
мной на конференции в Центрально-Европейском университете в Будапеште в апреле
1999 г. Часть материала заимствована из доклада “Heads, shoulders and the frontiers of
the Other”, представленного мной на конференции “Mismatched bodies? Animal-human
hybrids in Western iconography and literature” в Центре средневековых исследований
Университета г. Лидс в июне 2001 г. Прочие добавления касаются преимущественно
«Страстей святого Христофора», о которых мне много рассказал Макс Дизенбергер.
1 Gautier Dalche Р. Tradition et renouvellement dans la representation de I’dspace
gdographique au IXe sidcle // Studi Medievali. Spoleto, 1983. A. 24- P. 121-165.
2 Положительный отклик на работу П.Готье-Дальше в целом см.: Lozovsky N. “The Earth
is Our Book”: Geographical Knowledge in the Latin West ca 400-1000. Ann Arbor, 2000.
3 Gautier Dalche P. Tradition et renouvellement. P. 141: «oeuvre dont 1'attribution reste
douteuse, qui se donne faussement pour traduite du grec; elle a un caractdre fantastique
prononcd, ['incoherence у rdgne et sa latinitd est si barbare que 1'Anonyme n'hdsite pas & la
corriger». Менее критична Н.Лозовски (Lozovsky N. “The Earth is Our Book”. P. 31-33,
150-152). Она рассматривает «Космографию» как пародию (что отчасти верно), но не
высказывает никаких соображений относительно целей этой пародии, указывая лишь
на желание ниспровергнуть существовавшие тогда географические представления.
© Иэн Вуд, 2005
13
тельно, определить составителя «Космографии» пока не удалось, хотя
вполне возможно, что это произведение было составлено в Южной Гер-
мании или в районе Зальцбурга в начале VIII в.4. Латынь данного сочине-
ния, несомненно, причудлива. А вот считать «Космографию» бессвязной
или же не считать ее таковой, зависит все-таки от нашей способности или
неспособности понять ее структуру, задачи и смысл5 Ее популярность в
средние века и то, что она цитируется даже на таком священном предмете,
каким являлась Херефордская карта, находившаяся в алтарной части Хе-
рефордского собора, предполагает, что средневековые ученые и художни-
ки не считали ее столь легковесным текстом, каким считает ее П.Готье-
Далыие6 При этом они использовали вовсе не только те ее сведения, ко-
торые мы могли бы счесть наименее фантастичными. Херефордская кар-
та, например, определенно цитирует описание кинокефалов (песьеголо-
вых людей), которое можно найти в «Космографии» Этика Истрийского.
В настоящей статье я намереваюсь показать, что фантастическое могло
использоваться и иногда использовалось для того, чтобы передать неко-
торый реальный опыт — передать настолько же точно, насколько точны
были измерения, записанные Дикуилом и вызвавшие восхищение у
П.Готье-Далыие7 В самом деле, интерес к фантастическому весьма пока-
зателен для VIII и IX столетий. Я полагаю, что современные исследова-
ния, вдохновленные развитием антропологии, — вроде книги С.Гринблэт-
та, где анализируются «Путешествия» Уильяма де Мандевиля8, — демон-
стрируют, как медиевисту следует обращаться с заведомо своеобычными
произведениями, к числу которых принадлежит и «Космография» Этика
Истрийского. Чтобы доказать правомерность этого подхода, я рассмотрю
не весь труд Этика, а только один фрагмент — описание кинокефалов
(cynocephali). Начав с «Космографии», я перейду к другим текстам, преж-
де всего к письму Ратрамна из Корби к Римберту. Во-первых, я собираюсь
выяснить, какие функции могли иметь описания песьеголовых людей
в этнографических представлениях позднемеровингского, каролингского
и оттоновского периодов и как эти функции менялись. Во-вторых, я по-
пытаюсь рассмотреть (но более кратко), какие могли существовать осно-
вания для веры в кинокефалов. Ответив на этот последний вопрос, мы,
возможно, сумеем понять тот особый интерес, который люди раннего
4 См. обсуждение вопроса и литературу в издании: Die Kosmographie des Aethicus I
O.Prinz. Munchen, 1993 (MGH QGM. Bd. 14). S. 10-18.
5 См. недавнюю попытку сделать это: Wood LN. Aethicus Ister: an exercise in
difference // Grenze und Differenz im friihen Mittelalter I W.Pohl, H.Reimitz. Wien, 2000.
S. 197-208.
6 Harvey P.D. Марра Mundi: the Hereford World Map. L., 1996. P. 45-47; Westrem S.D.
The Hereford Map. Tomhout, 2001. P. 186-187.
7 Хотя мои интересы частично совпадают с интересами Д.Уильямса (Williams D.
Deformed Discourse: the function of the monster in medieval thought and literature. Exeter,
1996), наши подходы имеют мало общего.
8 GreenblattS. Marvellous Possessions. Oxf, 1991. P. 26-51; Wood LN. Aethicus Ister.
14
средневековья питали к названному племени чудовищ. Не меньшее вни-
мание Этик Истрийский и прочие раннесредневековые авторы уделяют
и целому ряду иных монстровидных народов9 И некоторые из них могли
бы послужить материалом для исследователя, желающего выяснить
принципы классификации и функции подобных народов согласно пред-
ставлениям VIII-X вв. Но, как мы увидим, в песьеголовых существах,
очевидно, есть нечто особенное, что противопоставляет их большинст-
ву других категорий чудовищ10 Ведь не многие другие монстровидные
создания могут быть подвергнуты сходному анализу.
Однако прежде чем обратиться к «Космографии», необходимо под-
черкнуть тот факт, что существование кинокефалов зафиксировано и в
более ранних источниках. Хорошо известно, что египтяне почитали кино-
кефала Анубиса в качестве бога подземного мира. Если говорить о менее
экзотических примерах, то сведения о песьеголовых имеются у Плиния11,
Элиана12, Августина13 и Исидора Севильского14 Особенно интересны све-
дения Плиния: он описывает племя менисминов (gens Menisminorum), ко-
торые обитают к северу от эфиопов; они держат стада кинокефалов жен-
ского пола ради их молока15 В других сочинениях, как мы увидим, кино-
кефалы рассматриваются исключительно как особи мужского пола. Авгу-
стин позволяет нам ближе подойти к интересующей нас проблеме, сосре-
доточивая свое внимание на вопросе, являлись ли существа-чудовища
людьми, id est animal rationale, — вопросе, который не мог не стать пред-
метом обсуждения в IX в. В отличие от некоторых последующих авторов
Августин сомневался в том, что их можно квалифицировать именно так16
9 Friedman J.B. The Monstrous Races in Medieval Art and Thought. Cambridge, 1981.
10 Амазонки, которые в некоторых текстах тесно связаны с кинокефалами, предос-
тавляют аналогичные возможности д ля интерпретации.
11 Plinius. Naturalis Historia I R.Schilling. P., 1977. VII. 3. 2.
12 О кинокефалах в Индии см.: Aelianus. De animalium natura libri XVIII A.F.Scholfield.
Cambridge (Mass.), 1958-1959. X. 45; комментарии Элиана по поводу собак в Египте:
ibid. IV. 46.
13 Augustinus. De Civitate Dei / B.Dombart, A.Kalb. Tomhout, 1955 (Corpus Chris-
tianorum. Series Latina. T. 48). XVI. 8.
14 Isidorus Hispalensis. Etymologiarum, sive originum libri XX I W.M.Lindsay. Oxonii,
1911 (далее — Isidorus. Etym.) XI. 3. 12, 15; XII. 2. 32.
15 Plinius. Naturalis Historia. VII. 3. 2: «[Племя менисминов] кормится молоком тех
животных, которых мы называем кинокефалами. Они выпасают их стада, уничтожая
при этом особей мужского пола, за исключением тех, которые необходимы для вос-
произведения потомства» («[Gens Menisminorum] animalium, quae cynocephalos vocamus,
lacte vivit, quorum armenta pascit maribus interemptis, praeterquam subolis causa»).
16 Augustinus. De Civitate Dei. XVI. 8: «Что уж говорить о кинокефалах, в которых и
песьи головы, да и сам издаваемый ими лай выдают скорее зверей, чем людей? Ведь
вовсе необязательно верить в существование всех тех человеческих племен, о которых
рассказывают. Однако где бы какой бы человек ни появился, это будет существо ра-
зумное, сколь бы непривычную для наших чувств форму или же цвет тела он ни имел,
сколь бы необычным образом ни передвигался, сколь бы необычные звуки ни издавал,
15
Исидор Севильский, разумеется, сосредоточился на этимологии слова
«кинокефалы».
Сочинения Августина и Исидора наряду с такими памятниками, как
апокрифическое «Послание Александра к Аристотелю» и столь же фанта-
стичные «Чудеса Востока», были использованы автором «Книги чудо-
вищ» («Liber Monstrorum»), произведения, которое может быть отнесено к
периоду между серединой VII и серединой VIII в. и которое, возможно,
возникло на Британских островах17 Ф.Брунхёльцль пишет о «Книге чудо-
вищ»: «Это типичная книга из числа тех небольших руководств, которые
были широко распространены в поздней античности и все еще ценились в
раннем средневековье. Они служили проводниками знаний в определен-
ных областях. Большая часть из них сегодня утрачена»18. Было также отме-
чено, что «Книга чудовищ», равно как и другие описания монстров, вполне
могла иметь моралистическую цель, а именно обличать грех гордыни19
Мир чудовищ в этих сочинениях о чудесах животного мира можно рас-
сматривать скорее в моральном, нежели в географическом контексте.
сколь бы ни была необычна его природа — в смысле способностей, частей тела или
общих свойств. Пусть никто из верующих не сомневается, что, несмотря на это, он
произошел от того же самого первого человека» («Quid dicam de Cynocephalis, quorum
canina capita atque ipse latratus magis bestias quam homines confitetur? Sed omnia genera
hominum, quae dicuntur esse, credere non est necesse. Verum quisquis uspiam nascitur
homo, id est animal rationale, quamlibet nostris inusitatam sensibus gerat corporis formam
seu colorem sive motum sive sonum sive qualibet vi, qualibet parte, qualibet qualitate
naturam: ex illo uno protoplasto originem ducere nullus fidelium dubitaverit»). Значение
взглядов Августина удачно рассмотрено в работе: Buhrer-Thierry G. Des paiens comme
chiens dans le monde germanique et slave du Haut Moyen Age 11 Impies et paiens entre An-
tiquity et Moyen Age IL. Mary, M. Sot. P., 2000. P. 175-187. См. также: Friedman J.B. The
Monstrous Races.
17 Lapidge M. Beowulf, Aidhelm, the Liber Monstrorum and Wessex // Lapidge M.
Anglo-Latin Literature, 600-899. L., 1996. P. 282-296; Orchard A. Pride and Prodigies:
Studies in the monsters of the Beowulf manuscript. Cambridge, 1995. P. 86. Это мнение,
однако, оспаривает Ф. Брунхёльцль, который считает родиной сочинения Галлию:
Brunholzl F. Histoire de la literature latine du moyen fige. Leiden, 1990. Vol. 1. P. 1:
L’dpoque mdrovingienne. P. 148-150, 274 (немецкий оригинал: Brunhdlzl F. Geschichte
der lateinischen Literatur des Mittelalters. Miinchen, 1975. Bd. 1: Von Cassiodor bis zum
Ausklang der karolingischen Emeuerung. — Примеч. ped. перевода). Сочинения, в кото-
рых идет речь о mirabilia на территории Индии, кратко обсуждаются в книге: Le GoffJ.
Pour un autre moyen fige. P., 1977. P. 286 (русский перевод: Ле Гофф Ж. Другое средне-
вековье. Екатеринбург, 2000. — Примеч. ред. перевода). Однако предположение
Ле Гоффа, что «Послание Александра к Аристотелю» известно лишь «примерно с
800 г.», опровергается датировкой «Книги чудовищ».
18 Brunhdlzl F. Histoire de la literature. P. 148: «Се livre typique est du nombre de ces
petits manuels, qui furent trds rgpandus dans 1'Antiquitd tardive et encore appr£ci£s au haut
Moyen Age et qui ont eu leur importance comme vdhicule de la science en certains domaines
particuliers. La plupart sont perdus aujourd'hui».
19 Orchard A. Pride and Prodigies. Passim; характерный пример этого из «Книги чу-
довищ» см.: ibid. Р. 100.
16
Упомянутые выше руководства по mirabilia содержат и пассажи о
кинокефалах, впрочем довольно краткие. Описывая местность между
Вавилонией и Персией, автор «Чудес Востока» замечает: «Там также
водятся кинокефалы {cynocephali), которых мы именуем конопёнами
{conopoenas)\ у них конские гривы, кабаньи зубы, песьи головы, они
извергают огонь и пламя»20 В «Книге чудовищ» два таких описания:
«Сообщают, что в Индии также водятся кинокефалы, у которых песьи
головы; всякое произносимое ими слово они коверкают тем, что при-
мешивают к нему лай. Тем, что они питаются сырым мясрм, они похо-
дят на зверей, а не на людей»21 «Врут, что в Персии обитают живот-
ные, коих именуют конопёнами, у которых песьи головы, а под ними,
на шеях, — конская грива; из пасти и ноздрей они выдыхают огонь и
пламя»22 Зависимость этого второго отрывка от «Чудес Востока» со-
вершенно очевидна.
Данные описания mirabilia имеют довольно много общего с «Космо-
графией» Этика Истрийского, хотя сравнение между ними проводится
крайне редко23 Их объединяет среди прочего интерес к Александру, к
тому же все они написаны с известной долей юмора. По поводу «Книги
чудовищ» в литературе отмечалось, что в ней много «забавных шуток,
понятных тем читателям, которые хорошо знали своего Вергилия»24. Было
высказано мнение, что Космограф насмехается над Бонифацием25 Эта
точка зрения может быть и ошибочной, но она в любом случае свидетель-
ствует о присущем Этику чувстве юмора.
Хотя «Космографию» Этика Истрийского роднит с текстами, подоб-
ными «Книге чудовищ», своего рода юмористический интерес к mirabilia,
имеющиеся в ней описания отдельных народов и созданий отличаются
ббльшим объемом и подробностью. Просто-напросто рассказы о чудови-
щах в «Космографии» обычно длиннее, чем аналогичные рассказы в дру-
20 Ibid. Р 176: «Similiter ibi nascuntur Cenocephali, quos nos Conopoenas appellamus,
habentes iubas equorum, aprorum dentes, canina capita, ignem et flammam fl antes».
21 Ibid. P. 268-269: «Cynocephali quoque in India nasci perhibentur, quorum sunt canina
capita, et omne uerbum quod loquunutur intermixtis corrumpunt latratibus, et non homines,
crudam camem manducando, sed ipsas imitantur bestias».
22 Ibid. P 296-297: «Et in Perside fingunt esse bestias quas conopenos appellant, quibus
sub caninis capitibus equina dependet per ceruices iuba et ore naribusque ignem flammamque
expirant».
23 Такое сравнение имеет смысл несмотря на то, что при издании «Космографии»
О.Принц не обнаружил в ней явного цитирования предшествующих руководств по
mirabilia (Die Kosmographie des Aethicus. S. 323-328). Можно также отметить, что, хотя
Н.Лозовски обсуждает сочинение Этика Истрийского в связи с историей географиче-
ских знаний, она не делает попытки включить в ту же традицию руководства по mir-
abilia (Lozovsky N. “The Earth is Our Book”).
24 Lapidge M. Beowulf, Aidhelm. P. 288.
25 Lowe H. Ein literarischer Widersacher des Bonifatius. Virgil von Salzburg und die
Kosmographie des Aethicus Ister. Wiesbaden, 1952. См. библиографию в: Brunholzl F.
Histoire de la litt6rature. P. 251-252.
17
гих источниках. Обратимся к описанию кинокефалов у Этика Истрийского.
Вот как оно выглядит в переводе (хотя, подчеркну, грамматика и орфо-
графия таковы, что не дают уверенности относительно точного значения
каждой фразы): «Он описывает северный остров Муницию. В своем весь-
ма знаменитом исследовании он подробно изучает песьеголовых людей;
их голова похожа на собачью, а остальные части тела на вид человече-
ские, руки и ноги — как и у других представителей человеческого рода,
рост высокий, на вид страшные, о наличии же среди них чудовищ никто
не слышал. Соседствующие с ними народы называют их Хананеями, ведь
их женщины на них совсем не похожи. Это нечестивый народ, о котором
не пишут ни в одном историческом сочинении, кроме как у этого фило-
софа. Это подтверждают жители Германии, в особенности те, кто взимает
пошлины, да и торговцы их, [рассказывая,] что они часто ездят на этот
остров по нуждам морской торговли и именуют это племя Хананеями.
Эти языци ходят с голыми ногами, улучшают состояние волос тем, что
смазывают их маслами или жиром, отчего они издают омерзительную
вонь. Они живут в скверне, питаются заповеданным мясом нечистых чет-
вероногих, мышами, кротами и прочим. У них нет настоящих домов, они
используют накрытые тканью шалаши, [живут] в чащобах и труднодос-
тупных местностях, на болотах и в зарослях камыша, [у них] много скота,
птицы и овец. Бога они не знают, почитают языческих богов и гадания;
царя у них нет, они больше предпочитают использовать свинец, а не
серебро, утверждая, что свинец нежнее и ярче серебра, ведь в тех кра-
ях свинец не попадается, если только его не ввезут откуда-либо. На их
берегах находят золото, а фрукты и овощи там не растут, молока мно-
го, меда — мало. Все это в языческой манере описывает тот же самый
философ»26
Легко понять, почему П.Готье-Дальше и другие исследователи не при-
нимают «Космографию» всерьез или же рассматривают ее преимущест-
26 Die Kosmographie des Aethicus. S. 114-116: «Munitiam insolam septentrionalem
scribit. Homines Cenocefalus nimis famosa indigatione scmtans capite canino habere
similitudinem, reliqua membra humana specie, manus et pedes sicut reliqui hominum genus,
procure statura, truculenta specie, monstra quoque inaudita inter eos. Quos vicinae gentes circa
eos Cananeos appellant, nam feminae eorum non praeferunt tantum horum similitudinem.
Gens scelerata, quam nulla historia narrat nisi hie philosophus. Et gentes Germaniae, maxime
qui vectigalia exercent, et negotiatores eorum haec adfirmant, quod in ea insola crebrius na-
vale conmercio provehunt et gentem illam Cananeos vocitant. Idem gentiles nudatis cruribus
incedunt, crines nutriunt oleo inlitas aut adipe fetore nimium reddentes, spurcissimam vitam
ducentes, inmundarum quatrupediarum inlicita comedent, mus et talpas et reliqua. Aedificia
nulla condigna travis cum tentoriis filteratis utentes, silvestria loca et devia, paludes et ha-
rundinosa, pecora nimium et avium copia oviumque plurimarum, ignorantes deum, demonia
et auguria colentes, regem non habent, stagno magis utuntur quam argento, molliorem et
clariorem argentum dicunt stagnum, nam illarum partium non invenitur, nisi illinc fuerit dela-
tum aliunde. Aurum invenitur in litoribus eorum, fruges non gignit nec holera, lactis copia
multum, mel parum. Haec omnia idem philosophus profana mentione scribit».
18
венно как сочинение пародийное27 По форме описание кинокефалов по-
хоже на подобные описания в античной этнографии28, но его содержание
в высшей степени своеобразно. Однако стоит отнестись к приводимой
информации с большим вниманием. Прежде всего необходимо сказать
кое-что о самом тексте. Философ, которого, как заявляет автор, он цити-
рует, — это тот самый (вероятно, вымышленный) Этик, фигурирующий в
заглавии сочинения, — ведь сам автор, который, по-видимому, писал не-
задолго до середины VIII в., именует себя Иеронимом. Несмотря на его
утверждение, что никто до него не описывал кинокефалов, существует,
как мы уже видели, множество свидетельств обратного — даже у тех ав-
торов, которых Космограф заведомо читал. Среди латинских писателей
мы уже отметили Плиния и более поздних Августина и Исидора Севиль-
ского, хотя информация последнего скудна и сводится к тому, что кино-
кефалы — это чудовища, подобные гигантам и циклопам, и что их назва-
ние происходит от их песьеголовости29 Из других произведений, в кото-
рых идет речь о песьеглавцах, «Книга чудовищ», очевидно, практически
современна «Космографии» Этика, в то время как «Послание Александра
к Аристотелю» и «Чудеса Востока», по-видимому, относятся к более ран-
нему периоду.
Безусловно, не все просто с тем, как Псевдо-Иероним представляет
нам свой источник информации, а также с тем, какой характер он стре-
мится ему приписать. Утверждая (скорее всего, ложно), что он основыва-
ется на книге философа — Этика Истрийского, он не оставляет у нас со-
мнений в том, что (вымышленный им) философ — язычник30; и это, веро-
ятно, важно в том смысле, что христианская космография непременно
начиналась с сотворения мира христианским Богом. Отношение Псевдо-
Иеронима к информации, которую он приводит, и к его предполагаемым
источникам — это сложный и важный вопрос, однако здесь его нет необ-
ходимости затрагивать31
Что же касается самих кинокефалов, то описание их изобилует дета-
лями — в большей степени, чем у Плиния или Исидора Севильского, —
27 Н.Лозовски дает обзор длительной традиции изучения «Космографии», а также
делает интересное наблюдение, что труд Этика Истрийского проливает свет на харак-
тер географической мысли в раннее средневековье: Lozovsky N. “The Earth is Our Book”
P. 150-152.
28 Ср. экскурс о скритефинах (Scrithiphini) у Прокопия Кесарийского (Bell. Goth. VI.
15 [русский перевод: Прокопий из Кесарии. Война с готами / Пер. С.П.Кондратьева. М.,
1950. С. 211-212. — Примеч. ред. перевода^ обсуждаемый в работе: Whitaker I. Late
Classical and Early Mediaeval Accounts of the Lapps (Sami) // Classica et Mediaevalia.
B. 34. Kobenhavn, 1983. S. 286.
29 Isidorus. Etym. XI. 3. 12, 15; XII. 2. 32.
30 См. употребление им словосочетания profana mentione (Die Kosmographie des
Aethicus. S. 116). Об аналогичном отношении к языческому прошлому в «Книге чудо-
вищ» (и других текстах) см.: Orchard A. Pride and Prodigies. Р. 114-115.
31 См.: Woodl.N. Aethicus Ister.
19
и дает нам возможность в подробностях проанализировать подход автора
к классификации чудовищ. Кинокефалы живут на острове Муниция, кото-
рый О.Принц, последний издатель текста, отождествляет со Скандинави-
ей32 Вполне вероятно, что именно этот регион автор и имел в виду. Связь
кинокефалов с Балтикой засвидетельствована и в других сочинениях, о
чем пойдет речь ниже. С другой стороны, топоним «Муниция», видимо,
тождествен названию острова Монабия (МопаЫа), упомянутого в описа-
нии мира у Орозия. Остров помещен Орозием в том же самом регионе и с
большой вероятностью отождествляется с островом Мэн33 Как это ни
странно, на острове Мэн зафиксировано географическое название Conhan,
которое, как полагают, связано с собаками, а предметом гордости в этой
местности является группа крестов эпохи викингов, на которых изобра-
жены кинокефалы34 Кресты относятся к более позднему времени, чем
труд Этика Истрийского, но само наличие этих изображений увеличивает
вероятность существования давних традиций, связывающих кинокефалов
с островом Мэн (хотя и не доказывает этого с очевидностью). Такое отож-
дествление не исключает того, что, в представлении Псевдо-Иеронима,
остров мог находиться в районе Скандинавии. Где бы ни располагалась
Муниция, ясно, что Космограф помещает кинокефалов на севере, а не в
Эфиопии, Персии или Индии, где они обитали, согласно Плинию, Элиану,
«Посланию Александра к Аристотелю», «Чудесам Востока» и «Книге чу-
довищ»35 Такая разница в географическом положении кинокефалов впол-
не может быть значимой: песьеглавцы здесь принадлежат не экзотиче-
скому Востоку, а северной периферии известного автору мира.
У Этика Истрийского сами кинокефалы, которые описаны намного бо-
лее детально, чем в других обсуждавшихся до сих пор текстах, изображе-
ны как народ во многих отношениях пограничный. По своему облику, за
исключением головы, — это люди, причем песьи головы среди них имеют
только особи мужского пола. Здесь мы встречаемся с разделением по по-
ловому признаку, что находит параллели и в других аналогичных указа-
ниях, согласно которым кинокефалы — это мужская пара к амазонкам36
Это представление получило полное развитие ко времени Адама Бремен-
ского, т.е. к концу XI в. Описывая амазонок на северном побережье Бал-
тики, Адам писал: «Иные рассказывают, что они (амазонки.—Ред. перев.)
32 Die Kosmographie des Aethicus. S. 114, Anm. 155. Исследователями предлагалась
также Финляндия: Lecouteux С. Les Cynocdphales. Etude d'une tradition tdratologique de
Г Antiquity au ХПе stecle I I Cahiers de Civilisation Mddtevale. Vol. 24. Poitiers, 1981. P. 121.
33 Wood LN. Aethicus Ister. P. 199.
34 Orchard A. Pride and Prodigies. P. 15; и библиография в Note 93.
35 Это положение прямо противоречит утверждению Ле Гоффа, что «уже Адам
Бременский переносит mirabilia Indiae в северный мир» (Le Goff J. Pour un autre moyen
age. P. 291). Адам явно принадлежал к устоявшейся традиции, которая, по-видимому,
возникла в Гамбург-Бремене при Ансгарии.
36 WoodLN. Aethicus Ister. Р. 201-202.
20
зачинают, выпив воды. Есть и [те,] которые говорят, что они беременеют
от проезжающих купцов, либо от тех, кого берут в плен, либо от других
чудовищ, которые там не редкость. И последнее, полагаем, наиболее ве-
роятно. Когда же доходит до ребенка, [то,] если он мужского пола, это
кинокефал, [а] если женского, то прекраснейшая женщина»37 Как будет
показано ниже, мужская природа кинокефалов может быть значимой и в
других отношениях. Однако, хотя они и чудовищны, они не суть чудо-
вища: «О наличии среди них чудовищ, — утверждает Этик Истрийский, —
никто не слышал». Это наблюдение, по-видимому, подразумевает, что
они — люди, но оставляет читателя в некотором сомнении. Подобно их
внешности, их образ жизни пограничен, т.е. в определенных и очень су-
щественных отношениях он — человеческий: они обращают внимание
на свой внешний вид (чго, видимо, можно считать признаком культуры),
но то, как они это делают, — речь идет о смазывании волос жиром — от-
вратительно (по крайней мере так считалось в римской традиции, как ста-
новится ясно из описания бургундов у Сидония Аполлинария38). Сходным
образом пограничны их дома: у них есть жилища, но это скорее шатры,
нежели постройки, которые сделали бы их истинно цивилизованными.
Кроме того, они разбивают эти шатры на болотах: на первый взгляд —
странное сочетание, поскольку шатры ассоциируются с кочевниками, но
кочевники не живут на болотах. Впрочем, это можно сопоставить с полу-
кочевым образом жизни венгров (мадьяр) X столетия39 40 Об одежде кино-
кефалов почти ничего не говорится, но упоминается, что они путешество-
вали с голыми ногами, что явно непристойно. Их пища отодвигает их еще
дальше за границы культуры и несомненно оправдывает их описание как
живущих в скверне: нечистые четвероногие, которыми они питаются, —
это явный намек на запреты Книги Левит, где «те, которые ходят на
40
лапах» и «животные, пресмыкающиеся по земле», в том числе мы-
37 Adamus Bremensis. Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum//Quellen des 9. und 11.
Jahrhunderts zur Geschichte der hamburgischen Kirche und des Reiches I R.Buchner,
W.Trillmich. 6. Aufl. Darmstadt, 1990. S. 137-500. Lib. IV, cap. 19: «Sunt etiam, qui
referunt eas fieri pregnantes ab his, qui pretereunt, negaciotores, vel ab his, quos inter se
habent captives, sive ab aliis monstris quae ibi non rare habentur, et hoc credimus etiam fide
dignius. Cumque pervenerint ad partum, si quid masculini generis est, fiunt cinocephali, si
quid feminini, speciosissimae mulieres». В.Трилльмих (ibid. S. 458, Anm. 56) отмечает,
что Солин и Марциан Капелла связывают ту же историю с блеммиями в Африке, а сам
Адам цитирует Солина в 25-й главе четвертой книги, где также упоминает, что его
информатором относительно одного из монстровидных племен в Хельсингланде был
датский король. Подробнее о чудовищах у Адама см.: Woodl.N. “The Ends of the Earth”:
the Bible, Bibles and the Other in Early Medieval Europe (в печ.).
38 Sidonius Apollinaris. Carmina / C.Luetjohann. B., 1887 (MGH AA. T. 8). XII. 1. 7.
39 Kontler L. Millenium in Central Europe: a History of Hungary. Budapest, 1999. P. 45.
40 Лев. 11:27-28: «Из всех зверей четвероногих те, которые ходят на лапах, нечисты
для вас: всякий, кто прикоснется к трупу их, нечист будет до вечера; кто возьмет труп
их, тот должен омыть одежды свои и нечист будет до вечера: нечисты они для вас».
21
ши41, перечислены как запрещенные для человеческого потребления42 43
Кроме того, можно отметить, что свидетельством нечистоты их пищи яв-
ляется отсутствие в ней фруктов и овощей.
Однако у них есть стада животных и птиц и, следовательно, молоко, а
это все, безусловно, является признанным показателем культуры. С дру-
гой стороны, не сказано, что они занимались возделыванием земли, что —
по крайней мере в современных категориях природы и культуры, вырабо-
танных под влиянием К.Леви-Стросса , — мыслилось бы как более вер-
ный признак цивилизованности. Утверждение Космографа, что кинокефа-
лы употребляют молоко, можно связать с упомянутым выше сообщением
Плиния44, но недвусмысленное указание на отсутствие у них меда вполне
можно рассматривать как предложение вспомнить об известном обетова-
нии, данном Господом в Книге Исход (3:8), где сказано, что в Земле Обе-
тованной текут молоко и мед: обладание первым без последнего может
быть сознательным намеком на то, что земля кинокефалов только наполо-
вину цивилизованна. На самом деле стоит процитировать весь библей-
ский стих: «И иду избавить его от руки Египтян и вывести его из земли
сей в землю хорошую и пространную, где течет молоко и мед, в землю
Хананеев, Хеттеев, Аморреев, Ферезеев, Евеев и Иевусеев». Не исключено,
что имеющееся здесь упоминание о хананеях можно соотнести с рассказом
Этика Истрийского, который описывает кинокефалов не иначе как хананеев
мужского пола. Вопрос о хананеях мы еще кратко затронем.
Отношение кинокефалов к богатству столь же трудно отчетливо клас-
сифицировать, как и их сельскохозяйственную деятельность. Возможно,
считалось, что им посчастливилось жить в богатых золотом землях и что
они были добродетельны (по крайне мере по античным меркам) в своем
презрении к серебру45 При этом следует отметить также психологиче-
скую правдоподобность предпочтения ими того металла, которого нет в
их краях, хотя их любовь к свинцу можно принять и за дополнительный
признак их промежуточного положения. Равным образом отсутствие ко-
роля и то, что автор не приводит каких-либо сведений о политическом
устройстве, наводит на мысль, что они живут в дикости. Их религия —
нечто мерзостное, но стоит отметить, что они в достаточной мере люди
для того, чтобы иметь религию или по крайней мере верить в языческих
богов и гадания.
41 Лев. 11:29: «Вот что нечисто для вас из животных, пресмыкающихся по земле:
крот, мышь, ящерица с ее породою».
42 Анализ таких табу см. в третьей главе книги: Douglas M Purity and Danger: an
analysis of the concepts of pollution and taboo. L., 1966.
43 Levi-Strauss C. Totemism. Harmondsworth, 1969. P. 84-85, 173-175.
44 Plinius. Naturalis Historia. VII. 3. 2.
45 Cp.: Tacitus. De origine et situ Germanorum I J.G.C.Anderson. Oxf., 1938. Cap. 5; cm.
комментарии в: Rives J.В. Tacitus. Germania. Oxf., 1999; см. также по поводу пруссов:
Adamus Bremensis. Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum. Lib. IV, cap. 18.
22
Даже столь краткий анализ с очевидностью демонстрирует, что описа-
ние кинокефалов представляет их существами, пограничными по целому
ряду различных показателей. Они не являются стопроцентными чудови-
щами, но они и не вполне цивилизованны. Их статус можно, так сказать,
трактовать по-разному. Следует также подчеркнуть, что, с точки зрения
автора, они не являются соседним народом, скорее, они живут за Герма-
нией (Germania)46 и, таким образом, отделены от автора как минимум не-
сколькими другими народами. Введение соседних германцев (Germani) в
качестве источника информации о кинокефалах является дистанцирующим
средством, причем в нескольких отношениях. Во-первых, в качестве ин-
форматоров выступают сборщики пошлин и торговцы, а они не могут (по
крайней мере в рамках христианской традиции) считаться людьми, достой-
ными большого доверия. Во-вторых, очевидно, что автор, который утвер-
ждает, что происходит из Истрии, но вполне может быть и баварцем47, не
любит германцев, к которым явно не принадлежит. Действительно, он пред-
ставляет их почти такими же пограничными, как и самих кинокефалов48
Образ пограничности в «Космографии» Этика Истрийского вполне
может быть предметом дискуссии. Возможно, однако, что кинокефалы (да
и другие чудовища) имеют в структуре «Космографии» иное назначение,
нежели в других обсуждавшихся выше рассказах о mirabilia. На эту мысль
наводит в первую очередь сама подробность их описания у Этика, которая
позволяет нам узнать гораздо больше о том или ином народе. Будет ло-
гичным заключить, что детализированные описания Этика (в отличие от
других подобных им, например в «Книге чудовищ») являются важной
стороной авторского замысла.
По тому, каким образом представлены чудовища в сочинениях позд-
нейших авторов, мы можем составить более четкое представление о том,
каковы были принципы их изображения. Для исследования этих принци-
пов необходимо перейти от космографических произведений к другим
типам источников, прежде всего к агиографии. В своем «Житии Адаль-
берта Пражского» Бруно Кверфуртский, писавший в первом десятилетии
XI в., утверждал, что среди пруссов, которые глумились над святым перед
его мученической кончиной, были песьеголовые существа49 Это утвер-
ждение может показаться фантастическим и бессмысленным. И все же
оно имеет некоторое значение, коль скоро сам Бруно взял Адальберта за
46 Die Kosmographie des Aethicus. S. 115.
47 См. обсуждение вопроса в: Wood LN. Aethicus Ister.
48 Die Kosmographie des Aethicus. S. 118, 123-124; Wood LN. Aethicus Ister. P. 203-204.
49 Bruno. Passio Adalbert! I G.H.Pertz. Hannover, 1841 (MGH SS. T. 4). Cap. 25; Wood LN.
Missionaries and the Christian Frontier // The Transformation of Frontiers from Late Antiq-
uity to the Carolingians I W.Pohl, I.N.Wood, H.Reimitz. Leiden, 2000. P. 213-215; idem.
The Missionary Life: Saints and the evangelisation of Europe 400-1050. L., 2001. P. 251-
252; Biihrer-Thierry G.B. fitrangers par la foi, Strangers par la langue: les missionnaires du
monde germanique A la rencontre des peuples pai’ens H L’6tranger au Moyen Age. Actes du
XXXe congrds de la SHMESP. P., 2000. P. 261; idem. Des pai’ens comine chiens. P. 183.
23
образец для подражания и был полон решимости продолжить его миссио-
нерскую деятельность. Действительно, он создавал текст «Жития Адаль-
берта Пражского» около 1008 г., когда готовился к своей собственной,
последней и роковой поездке к пруссам50 Рассказывая о тех, кому пропо-
ведовал Адальберт, Бруно на самом деле изобразил те народы, среди ко-
торых собирался действовать сам. Более того, говоря о песьеголовых су-
ществах в толпе вокруг Адальберта, Бруно шел на шаг дальше, чем Иоанн
Канапарий, чье «Житие Адальберта» он определенно читал: в этом более
раннем тексте сказано всего-навсего, что толпа рычала подобно собакам51
Иоанн Канапарий писал свое «Житие Адальберта» в Риме. Поэтому осо-
бенно любопытно, что Бруно, находившийся в то время, когда он создавал
житие, ближе к землям пруссов, демонстрирует бблыпую определенность
и открыто признает существование кинокефалов. Как видим, чудовища не
обязательно были продуктом воображения тех, кто сам жил вдали от их
предполагаемого места обитания52 Считалось, что кинокефалы действи-
тельно существуют, и, хотя Бруно сам их не видел, он не дистанцируется
от них подобно тому, как это делал Этик Истрийский, или, скорее, Псев-
до-Иероним. Более того, он, должно быть, предполагал очень скоро с ни-
ми встретиться.
Несомненно, именно такими были и ожидания Римберта, преемника и
биографа гамбург-бременского архиепископа Ансгария. Римберт, который,
подобно своему предшественнику и образцу для подражания, занимался
миссионерством в Скандинавии, слышал, что тот, вероятно, встречался с
песьеголовыми людьми в ходе своей миссионерской деятельности. И вот
в какой-то момент (ранее 865 г.) он написал письмо Ратрамну из Корби,
в котором спрашивал совета, что делать с кинокефалами: считать ли их
людьми, потомками Адама, и, следовательно, возможным объектом миссии
или же они — животные, которых в таком случае можно безнаказанно уби-
вать? Вопрос об их природе затрагивал Августин, который неявным обра-
зом вошел в противоречие с самим собой, утверждая, что кинокефалы яв-
ляются animal rationale53. Хотя письмо Римберта не сохранилось, к счастью,
до нас дошел ответ Ратрамна, и он помогает нам продвинуться дальше в
понимании сущности кинокефалов, или, точнее, в понимании того, какие
представления о них бытовали в каролингский и отгоновский периоды54
50 Woodl.N. The Missionary Life. P. 207.
51 Johannes Canaparius. Passio Adalbert! I G.H.Pertz. Hannover, 1841 (MGH SS. T. 4).
Cap. 28.
52 Это противоречит мнению Дж.Б.Фридмана (Friedman IB. The Monstrous Races.
P. 1, 37, 58) и Д.Уильямса (Williams D. Deformed Discourse. P. 14, 149).
53 Augustinus. De Civitate Dei. XVI. 8.
54 Ratramnus Corbeiensis. Epistola 12 I E.Diimmler. B., 1925 (MGH Epp. T. 6 = Episto-
lae Karolini aevi. T. 4). P. 155-157 (перевод см. в наст. томе.— Примеч. ред.). См.:
Wood I. Christians and Pagans in Ninth-Century Scandinavia // The Christianization of Scan-
dinavia / B.Sawyer, P.Sawyer, I.Wood. Alingsis, 1987. P. 64-66; idem. Missionaries and the
Christian Frontier. P. 214-215; idem. The Missionary Life. P. 252-253.
24
Ратрамн толкует сведения Римберта с осторожностью55 Сама форма
его ответа даже наводит на мысль, что Римберт, подобно Псевдо-Иеро-
ниму, преднамеренно привел свое описание в соответствие с традициями
античной этнографии. Римберт писал, что кинокефалы следуют «общест-
венным предписаниям» (societatis iura), живут совместно в неких поселе-
ниях (villarum cohabitatio), пашут и жнут; они не ходят голыми, подобно
зверям, а прикрывают гениталии (указание на присущую им стыдли-
вость); они пользуются не только шкурами, но и одеждой (non solum
pelles, sed etiam et vestes). Все это является признаками разумных существ.
Да и само то, что они подчиняются закону (jus), подразумевает некое об-
щее согласие (consensus communis). То, что они занимаются сельским хо-
зяйством, свидетельствует об искушенности в ремеслах (peritia), а изготов-
ление одежды говорит о наличии разумной души (rationalis animae). Их
стыдливость предполагает, что у них есть чувство достоинства (honestatis
cognitio). Способность различать между позорным и достойным, устанав-
ливать законы и заниматься ремеслами не могла бы существовать без ра-
зума, дающего возможность выносить суждения (iudicio rationis), и талан-
та, развитого до высокой степени (acumen ingenii). Разум отличает чело-
века от зверей — именно это подразумевалось в id est animal rationale Ав-
густина56; а потому кинокефалы — это люди.
Приводятся и другие доказательства. Прежде всего говорится о том,
что святой Христофор, кинокефал, чьи жизнь и мученическая кончина
отмечены чудесами, считался человеком и заслужил крещение. Цитирует-
ся также Исидор Севильский, который трактует кинокефалов как monstra
hominum («чудовищ, которые вышли из человеческого рода»), подобных
гигантам и циклопам57 Хотя они и кажутся созданными вопреки законам
природы, в действительности это не так, поскольку их существование есть
проявление божественного промысла (disposition)5* Таким образом, они не
отличаются от пигмеев и антиподов (или же пигмеев-антиподов?), гиппо-
подов и макробиев. Что же касается гигантов, то их человеческая природа
подтверждается их появлением в Библии59 Кинокефалов следует отнести
к той же категории не в последнюю очередь потому, что о святом Хри-
стофоре было известно, что он — кинокефал. Но, настаивает Ратрамн, не
все, рожденное женщиной, является человеком, поскольку женщины, как
известно, рождали зверенышей и змей, — несколько неожиданное биоло-
гическое отступление, взятое, несомненно, из каких-то описаний prodigia
(«дурных предзнаменований»). Кроме того, говорит Ратрамн, имеются
55 Вопрос обсуждается в: Friedman J.B. The Monstrous Races. P. 188-190; Lecouteux C.
Les Cynoc6phales. P. 122-123.
56 Augustinus. De Civitate Dei. XVI. 8.
57 Isidorus. Etym. XI. 3.12.
58 Cm.: Augustinus. De Civitate Dei. XXI. 4, 8; cp.: Isidorus. Etym. III. 1-2.
59 Быт. 6:4; Чис. 13:33-34. Голиаф был ростом «шести локтей и пяди» (1-я Цар. 17:4),
и это означает, что его тоже можно воспринимать как гиганта.
25
сведения времен Александра Македонского о существах, которые были
животными ниже талии, — упоминание, показывающее, что Ратрамн знал
какую-то версию легенды об Александре. Обладание разумом — вот что
определяло, являются такие чудовища людьми или нет. Итак, информация
Римберта, позволявшая выяснить, наделены ли кинокефалы разумом, но-
сила решающий характер.
Ратрамн высказывается и по поводу другого дошедшего до него сообще-
ния: кинокефалы держат домашних животных, причем таких же, какие были
известны в каролингском мире. Этого не могло бы быть, если бы их души
были звериными, а не разумными, — ведь из Книги Бытия известно, что Бог
подчинил животных человеку. Поскольку кинокефалы владеют множеством
домашних животных, которых они приручили, им не может быть свойствен-
на звериная дикость. (Критерий, который — если, конечно, опустить ссылку
на Библию — мог бы оценить по достоинству К.Леви-Стросс60.)
Ответ Ратрамна Римберту многопланов. Во-первых, вся аргументация
строится на обращении к авторитетам, прежде всего к Библии, хотя мес-
тами— в истолковании Исидора Севильского. Во-вторых, информация
Римберта оценивается в соответствии с аристотелевским или, лучше, ав-
густиновским критерием разумности. В-третьих, основная часть аргумен-
тации построена таким образом, что ее можно в известном смысле вос-
принимать как антропологический анализ сообщенной Римбертом инфор-
мации — подход, к которому Ратрамн возвращается в самом конце своего
письма. И в-четвертых, в качестве примера-прецедента приводится святой
Христофор.
Пример со святым Христофором требует краткого отступления. В не-
которых ранних версиях легенды о святом Христофоре он изображен кино-
кефалом-христианином, который проповедовал христианство столь энер-
гично, что ему пришлось предстать перед местным правителем Даганом,
по приказу которого его допросили, подвергли пыткам и замучили до
смерти. Хотя традиция, согласно которой Христофор — песьеглавец, со-
хранилась в преданиях православной церкви, на Западе святого помнят
скорее как великана, несущего на плече младенца Христа. Однако и в
раннесредневековой западной традиции Христофор был известен как
песьеголовый61 Эта традиция представлена в самой ранней латинской
версии «Страстей святого Христофора», сохранившейся в «Гомилиа-
рии» Бурхарда Вюрцбургского—рукописи, составленной в Южной Ба-
варии в последней четверти VIII в.62 Принятая ныне датировка рукописи
60 Ср., например: Levi-Strauss С. Totemism. Р. 84-85, 173-175.
61 Orchard A. Pride and Prodigies. Р. 14—15.
62 Рукопись: Wilrzburg. M.p.th. F. 28. Датируется второй половиной VIII в. в:
Lowe Е.А. Codices Latini Antiquiores 9. Oxf., 1959. P. 48. N 1408. Та же датировка и ука-
зание на Южную Баварию приведены в: Thum Н. Die Handschriften der Uni vers itatsbib-
liothek Wurzburg. Wiesbaden, 1984. Bd. 3. T. 1: Die Pergamenthandschriften der ehemaligen
Dombibliothek. S. 19-21. Текст «Страстей святого Христофора» см. в Acta Sanctorum.
26
не позволяет связать ее с епископом Бурхардом (742 — ок. 754). Характер
включенных в сборник проповедей, однако, указывает на то, что рукопись
была составлена по заказу кого-то, кому приходилось бороться с язычески-
ми обычаями63, что роднит этот сборник с «Перечнем языческих обычаев
и ритуалов» («Indiculus Superstitionum et Paganiarum»), автор которого
принадлежал к кругу Бонифация64, да и с миром представлений самого
Бонифация, как можно понять из постановлений Concilium Germanicunf5
Такой интерес тем не менее вовсе не означает, что составитель «Гоми-
лиария» Бурхарда был связан с зонами миссионерства (если подразумевать
под ними области, ожидающие христианизации), хотя и указывает на жела-
ние заказчика углубить проникновение христианских норм в жизнь людей.
Сами проповеди, в конце концов, по большей части заимствованы у Цеза-
рия Арелатского, который являлся епископом диоцеза, находившегося на
уже давно христианизированной территории. Итак, включение «Стра-
стей святого Христофора» в «Гомилиарий» Бурхарда не обязательно ука-
зывает на то, что Христофора следует считать святым, чей культ был осо-
бенно популярен в зонах миссионерской деятельности. Тем не менее
можно прийти именно к такому заключению, учитывая как само содержа-
ние «Страстей святого Христофора», где всячески подчеркивается пропо-
ведническая роль мученика, так и упоминание святого Ратрамном в своем
письме к Римберту. С другой стороны, «Страсти святого Христофора»
демонстрируют такой же интерес к кинокефалам, как и «Космография»
Этика Истрийского, а она, безусловно, была известна в краях, где возник
«Гомилиарий» Бурхарда66
О других текстах из этого сборника см.: Morin D.G. L’homdiaire de Burchard de Wurz-
burg 11 Revue Bdnddictine. Vol. 13. P., 1896. P. 97-111. Явно не эта рукопись обсуждается
в: McKitterick R. The Frankish Church and the Carolingian Reforms, 789-895. L., 1977.
P. ПО. В 1984 г. мне так и не удалось отыскать следы рукописи, использованной в Acta
Sanctorum, где она идентифицирована как происходящая из Фульды: Wood I. Christians
and Pagans. P 66. Полное описание ранних рукописей «Страстей святого Христофора»
можно найти в: Rosenfeld H.F. Der heilige Christophorus: Seine Verehrung und seine Leg-
ende. Abo, 1937. S. 362-363.
63 Ср., например, следующие проповеди из «Гомилиария» Бурхарда. Гомилия 20
(«De his qui filios per aliquas sacrilegas superstitionis ...bere volunt»): «Solent, fratres karis-
simi, aliqui viri vel aliquae mulieres cum se viderint in coniugis positos filios». Гомилия 24
(«Ammonicio ut fana destruantur»): «Gratum nobis est, fratres dilectissimi». Гомилия 26
(«De martiribus et de de luna fectu et de avorsibus vel filacteriis»): «Sicut frequenter am-
monui, fratres karissimi, iterum suggero». Можно также отметить, что в гомилии 18 («De
Reddendis Decimis in Natale sancti Iohannis»: «Propitio Christo, fratres karissimi, iam prope
sunt dies») важное место уделено вопросу о десятине в контексте христианизации саксов.
64 Superstitions, christianisme et paganisme A la fin de Fdpoque mdrovingienne I
A.Dierkens 11 Magie, sorcellerie, parapsychologic / H.Hasquin. Brussels, 1985. P. 9-26.
65 Concilium Germanicum I A.Weminghoff. Hannover, 1906 (MGH LL. T. 3). Con-
cilia 2. P. 33-35.
66 О распространении «Космографии» в Баварии см.: Ldwe Н. Salzburg als Zentrum
literarischen Schaffens im 8. Jahrhundert П Lowe H. Religiosity und Bildung im friihen
27
Нет сомнений, что предполагаемая песьеголовость Христофора, нало-
жившись на этимологию слова кинокефал — от греч. kucdv (kuv-) и, что
более очевидно для западного агиографа, от лат. canis, — привела к ассо-
циации с Ханааном, название которого могло быть ошибочно переведено
как «Земля собак»67 Сама по себе замена слова canineus словом cananeus
могла произойти очень легко68 Мы уже видели, что кинокефалы ассо-
циировались с Ханааном у Этика Истрийского, а в его описании земли, от-
куда происходят песьеголовые существа, вероятно, использовано место из
Книги Исход, где говорится о Земле Обетованной, в которой текут молоко
и мед, и где также упомянуты хананеи69 70 То, что хананеи обладают чертами
чудовищ, было известно из Книги Чисел: лазутчики, посланные Моисеем в
Ханаан, доложили, что там обитают чудовища: hie monstra sunt de genere
giganteo™ Это описание позволяло связать хананеев с чудовищами и гиган-
тами, а именно такая связь, несомненно, воплощена в образе святого Хри-
стофора. Интересно, что Ратрамн очень мало пользуется в своей аргумента-
ции тем фактом, что один из христианских святых был песьеглавцем, и при-
водит пример с Христофором в последнюю очередь. Существование
песьеголового Христофора, как и существование гигантов, считалось бес-
спорным. И все же, несмотря на это, Христофор у Ратрамна — лишь вспомо-
гательный аргумент в пользу признания человеческой природы кинокефа-
лов. Некоторые авторы, в противовес сказанному, думали, что в идее о
песьеголовом миссионере воплотилось намеренное противопоставление:
они противополагали образ христианского миссионера-кинокефала, пре-
терпевшего мученичество, образу его жестокого преследователя, кото-
рый, однако, являлся стопроцентным человеком71 Ратрамн тем не менее
обращает много больше внимания на предоставленную Римбертом инфор-
мацию этнографического характера, нежели на сведения, происходящие
из традиции о святом Христофоре.
Действительно, ббльшая часть доводов Ратрамна носит протоантропо-
логический характер. В своем стремлении описать образ жизни кинокефа-
лов он проливает дополнительный свет на известия «Космографии» Этика
Истрийского, поскольку в ней, хотя она во многих отношениях и фанта-
стична, предпринята своего рода попытка описать общественное устрой-
Mittelalter. Weimar, 1994; Stelzer ИС Ein alt-Salzburger Fragment der Kosmographie des
Aethicus Ister // Mitteilungen des Instituts fiir Osterreichische Geschichtsforschung. Wien,
1992. Bd. 100. S. 132-149.
67 Связь между собаками и хананеями удачно рассмотрена в: Buhrer-Thierry G. Des
pafens comme chiens. P. 178-179.
68 Lecouteux C Les CynocSphales. P. 122.
69 Hex. 3:8.
70Чис. 13:34: ...там видели мы и исполинов, сынов Енаковых, от исполинского
рода».
71 О случаях иронической трактовки образа святого-песьеглавца см.: Orchard А.
Pride and Prodigies. Р. 12-17. О людях с песьими головами в роли миссионеров см.:
Friedman J.B. The Monstrous Races. P. 61-75.
28
ство кинокефалов. Ратрамна и Этика по большей части интересовали одни
и те же стороны жизни, которые все были предметом интереса также и
античных географов: внешний вид, одежда, еда, жилище и сельское хо-
зяйство72 Однако если рассказ Этика и вправду представляет кинокефа-
лов существами пограничными, если не живущими за гранью, то изыска-
ния Ратрамна, основанные на сведениях Римберта, по существу представ-
ляют их людьми. Их образ жизни свидетельствует об их цивилизованно-
сти: они прикрывают гениталии, их одежда изготовлена не только из
шкур, но и из ткани, они живут организованными группами в поселениях
(yillae). Кроме того, они пашут землю и держат домашних животных, что
является признаком цивилизованности. Те же элементы описания нахо-
дим и в «Космографии», но они наполнены другой информацией: на месте
одетых существ у Ратрамна мы видим у Этика существ голоногих (это,
однако, подразумевает, что другие части их тела не были обнажены). На
месте описанных Этиком шатров, разбитых на болотах, у Ратрамна мы
видим поселения, а на месте пастухов — земледельцев. Хотя следует
помнить, что для Ратрамна уже одно обладание домашними животными
было показателем человеческой природы.
Невзирая на то что описания кинокефалов в «Космографии» Этика
Истрийского и в письме Ратрамна различны, в них обсуждаются одни и те
же вопросы. Оба автора стремились провести ментальную границу, а что-
бы сделать это, они использовали схожие методики. Они столкнулись с
пограничными существами — частично людьми, частично животными, и им
необходимо было решить, квалифицировать ли их как людей, как животных
или же как нечто среднее. Ратрамн использовал информацию протоантро-
пологического характера, которой он располагал, для того, чтобы предста-
вить их людьми, в то время как Этик Истрийский применил систему поня-
тий Книги Левит, чтобы изобразить их как можно более маргинальными
существами, хотя и определил их словом gens («племя»). В известном
смысле можно было бы сказать, что, делая акцент на запретах из Книги
Левит, Этик выступает в качестве Мэри Дуглас VIII столетия, в то время
как Ратрамн, для которого главными являлись критерии, связанные с
земледельческим образом жизни кинокефалов, — в роли Леви-Стросса
IX столетия.
Информация о кинокефалах, содержащаяся в этих текстах, может, сле-
довательно, интерпретироваться как дискуссия о классификации живых
существ, а значит, об определении неких границ. Действительно, для мно-
гих, но, конечно, не для тех, кто почитает святого Христофора, в дискус-
сии относительно границы вопрос о кинокефалах имел бы вторичное зна-
чение73 И именно эта дискуссия, а не кинокефалы сами по себе являет-
ся настоящим предметом интереса в обсуждаемых описаниях Псевдо-
72 См. примем. 28.
73 Wood LN. Missionaries and the Christian Frontier. P. 214-215.
29
Иеронима и Ратрамна. Ни в «Космографии», ни в письме Ратрамна речь
не идет о такой границе, которую автор мог непосредственно наблюдать.
В действительности Космографа отделяет от этой границы по меньшей
мере одно промежуточное звено. В то же время можно заметить, что Рим-
берт, которому в отличие от Космографа перспектива встретить киноке-
фалов виделась более чем реальной, предоставил Ратрамну информацию
такого рода, что она позволила истолковать кинокефалов как почти лю-
дей, т.е. «нормальных» существ. Совершенно аналогичным образом, как
мы видели, Бруно Кверфуртский накануне своей миссии к пруссам недву-
смысленно признал наличие кинокефалов в предполагаемой области сво-
ей миссионерской деятельности, в то время как у Иоанна Канапария соба-
чье рычание вполне могло быть лишь фигурой речи.
Миссионерские интересы как Римберта, так и Бруно могут пролить
дополнительный свет на функцию кинокефалов. Римберт в «Житии Анс-
гария» демонстирует абсолютную убежденность, что скандинавская мис-
сия привела ее участников на край мира. Взяв несколько стихов пророка
Исайи (49. 1:6), которые он ошибочно, но, возможно, неслучайно, припи-
сал Иеремии, Римберт комментирует: «„Слушайте Меня, острова44, ибо
почти вся та страна (patria) состоит из островов, а также продолжение:
„Я сделаю тебя светом народов, чтобы спасение Мое простерлось до кон-
цов земли44, ибо в северных странах край мира лежит в областях шведов»74
Само это ощущение, что миссионеры пришли на край известного мира,
похоже, имело апокалиптические обертоны: отсюда и появление Иере-
мии. Более того, согласно Евангелию от Матфея, «проповедано будет сие
Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и
тогда придет конец»75 Таким образом, прибытие миссионеров в самые
отдаленные уголки мира должно было непосредственно предшествовать
Страшному суду. Использование Ратрамном кинокефалов для изучения
границ человеческой природы следует, таким образом, понимать в апока-
липтическом контексте.
Римберт, Ратрамн и, позднее, Бруно считали, что кинокефалы были ча-
стью мира, в котором они действовали, или, скорее, отмечали собой край
этого мира. Стоит остановиться, чтобы задаться вопросом не только по-
чему это так, но также почему именно о кинокефалах идет речь в дискус-
сии о пределах человеческого. Почему другие многочисленные чудовища
из «Послания Александра к Аристотелю», «Чудес Востока» и «Книги чу-
довищ» не были использованы подобным образом? Почему, наконец, тех
самых кинокефалов, которых в этих текстах помещали на территории между
Персией и Индией, в VIII и IX столетиях перенесли в Балтийский регион?
74 Vita Anskarii auctore Rimberto. Accedit Vita Rimberti / G.Waitz. Hannover, 1884
(MGH SS rer. Germ, separat. T. 55). Unveranderter Nachdruck, 1988. Cap. 25. P. 55. Cm.
также: Wood I. Christians and Pagans. P. 63.
75 Матф. 24:14.
30
Ответить на этот вопрос помогает целый ряд наблюдений, некоторые
из которых уже приводились. Во-первых, античная и позднеантичная тра-
диция, включая Плиния, Августина и Исидора Севильского, считала су-
ществование кинокефалов неоспоримым. Но то же было верно и по отно-
шению к другим видам чудовищ. Во-вторых, весьма почитаемый святой,
Христофор, считался кинокефалом, и его песьеголовость либо происхо-
дила от его связи с. Ханааном, либо позволяла домыслить такую связь.
Таким образом, еще с античности кинокефалы являлись категорией су-
ществ, о которых многие знали. В-третьих, и некоторые другие каролинг-
ские авторы писали о кинокефалах. Павел Диакон рассказывает, что в на-
чале своей истории лангобарды распространяли слухи о том, что у них в
лагере есть кинокефалы, которые пьют человеческую кровь, чтобы дер-
жать в благоговейном страхе соседний народ Assipiti™ Хотя и нельзя до-
верять тому, как Павел описывает жизнь лангобардов в Северной Герма-
нии76 77, сама по себе эта информация указывает на одну очевидную причи-
ну появления рассказов о кинокефалах: они распространялись для того,
чтобы запугать соседей. Племена чудовищ, должно быть, нередко служи-
ли пугалами. И как показывает свидетельство Павла, не только Этик Ист-
рийский, Римберт и Бруно связывали кинокефалов с Северной Европой.
Возможно, для возникновения историй о кинокефалах существовали и
иные поводы, а не одни только намеренно распускаемые слухи. Среди
многих замечательных археологических находок, сделанных в гавани Хе-
дебю, было и несколько войлочных масок, поражающих своей реалистич-
ностью, причем некоторые из них с уверенностью интерпретировались
как изображения собак78 Не исключено, что для того, чтобы терроризи-
ровать соседей, не только распространялись слухи о кинокефалах, но не-
которые люди были готовы одеться таким образом, чтобы их внешность
подтверждала эти рассказы. Возможно, что такие маски использовались в
шаманских ритуалах79 В связи с этим стоит также отметить упоминание о
песьеголовых в скандинавской литературе более позднего времени, кото-
рое О.Хёфлер интерпретировал как свидетельство существования воин-
ских кланов или сообществ, использовавших собачьи тотемы80 Хотя
бблыпая часть работ О.Хёфлера неоднозначна, не в последнюю очередь
из-за того, что они (особенно поздние) проникнуты нацистской идеологи-
ей, маски из Хедебю можно рассматривать как подтверждение того, что
76 Pauli Diaconi. Historia Langobardorum I L.Bethmann, G.Waitz Hannover, 1878 (MGH
SS Langob. T. 1). Lib. I, cap. 11.
77 См. недавнюю работу: Christie N. The Lombards. Oxf., 1995. P. 1-14.
78 Htigg I. Die Textilfunde aus dem Hafen von Haithabu. Neumttnster, 1984 (Berichte
Uber die Ausgrabungen in Haithabu. Bd. 20). S. 69-72.
79 Buhrer-Thierry G. Des paiens comme chiens. P. 184. Я сомневаюсь, однако, в нали-
чии здесь связи с культом Одина.
80 Hofler О. Kultische Geheimbunde der Germanen. Frankfurt am Main, 1934. См. так-
же: Lowe H. Salzburg als Zentrum. S. 131, Anm. 139.
31
его теория не совсем невероятна. Одна из фигур животных на накладках
из Торслунды. вполне может быть изображением песьеголового воина:
детальный анализ показывает, что волкоподобная фигура, следующая за
танцующим воином, имеет человеческие ноги и, возможно, обувь на
них81 Датировка этих накладок, а они относятся к вендельскому (т.е. до-
викингскому) периоду, может служить свидетельством того, что костю-
мы, изображающие людей с песьими головами, существовали уже в эпоху
Великого переселения народов, в тот период, когда, согласно Павлу Диа-
кону, лангобарды столкнулись с Assipiti. Накладки из Торслунды — не
единственный предмет, на котором изображены песьеголовые воины.
Аналогичные примеры, также эпохи Великого переселения народов, об-
наруживаются в Южной Германии (у алеманнов)— на ножнах из Гутен-
штайна, где вроде бы изображен воин в волчьем или песьем костюме,
и на металлическом фрагменте из Обригхайма, с рисунком, по-види-
мому, схожим с тем, который украшает уже упомянутые накладки из
Торслунды82 То, что северные воины продолжали в определенных
случаях использовать песьи маски, можно вывести из того, что Ноткер
Заика называет викингов кинокефалами83 Кроме того, если признать,
что мужские воинские братства были одним из источников рассказов о
кинокефалах, это дало бы еще одно возможное объяснение того факта,
что в «Космографии» Этика Истрийского кинокефалы — это существа
исключительно мужского пола. Нестандартность такой трактовки ки-
нокефалов видна из сообщения Плиния, который, напротив, упоминает
кинокефалов женского пола, которых держали ради их молока84 Воз-
можно, что женщины так называемых «хананеев» не имели в северной
традиции собачьих признаков как раз потому, что кинокефалы в дейст-
вительности были группами воинов, которые выделялись тем, что но-
сили песьи маски. Таким образом, кинокефалов женского пола не суще-
ствовало по определению.
Однако меня занимает здесь не вопрос о реальности существования
кинокефалов. Для меня намного более важны представления о границе
человеческого, существовавшие в сознании людей того времени, нежели
возможное поведение воинских групп. Такой подход ставит нас еще перед
одним вопросом. Почему самые пространные описания кинокефалов,
сохранившиеся от античности и раннего средневековья, возникли именно
81 См., например: Vendeltid. Stockholm, 1980. S. 25, 351-352; The Northern World I
D.M.Wilson. L., 1980. P. 131.
82 Quast D. Opferplatze und heidnische Gdtter 11 Die Alamannen. Stuttgart, 1997. S. 437-
438. Я не вижу, однако, оснований для того, чтобы автоматически связывать эти фигу-
ры с Воданом-Одином. Хотя известно, что в саговой литературе Один изображается в
сопровождении волков, в раннесредневековых упоминаниях о кинокефалах нет ничего,
что позволило бы предположить связь между ними и Одином.
83 Nolker. Gesta Karoli I H.Haefele. В., 1959 (MGH SS rer. Germ, separat.). Lib. П, cap. 13.
84 Plinius. Naturalis Historia. VII. 3. 2.
32
в VIII (или, возможно, VII) и IX столетиях? Для ответа на этот вопрос необ-
ходимо вернуться к тому историческому контексту, в котором творили ав-
тор «Космографии» Этика Истрийского (Псевдо-Иероним) и Ратрамн. По-
следний отвечал на вопрос, заданный миссионером85 Хотя сочинение
первого и не связано с миссионерством, это, если я прав, — текст, где за-
тронута тема неких ментальных границ, и его определенно читали в Ба-
варии, которую с полным основанием можно считать пограничной зо-
ной86. Я бы предположил, что именно экспансия франкского мира превра-
тила кинокефалов в инструмент для ведения дискуссии о границах на Се-
вере. Кроме того, в случае с Ратрамном следует помнить, что он писал
ответ Римберту, который не только был миссионером, но и явно считал
миссионерские поездки Ансгария в Скандинавию проповедью на краю
земли87 Народ, который, в представлениях римлян, жил на самых от-
даленных границах обитаемого мира, превратился в средство обсуждения
вопроса о границах цивилизации. Эта трансформация произошла тогда,
когда сначала Виллиброрд88, а позднее Ансгарий и Римберт принесли
христианство в Скандинавию. Для Космографа кинокефалы были не
соседним народом, а находились на один шаг дальше непосредственного
соседства. Римберту, однако, как и Бруно Кверфуртскому, встреча с кино-
кефалами представлялась весьма реальной.
За пределами мира миссионерства кинокефалы, как мы уже видели,
включались в другие дискурсы89 «Книга чудовищ» была написана пример-
но тогда же, что и «Космография» Этика Истрийского. Приблизительно в
то же время, когда Бруно Кверфуртский создавал свое «Житие Адальберта
Пражского», англосаксонский писец записал древнеанглийские версии
«Страстей святого Христофора», «Чудес Востока» и «Послания Алексан-
дра к Аристотелю» в единственной дошедшей до наших дней рукописи
«Беовульфа». В этих текстах кинокефалы — одно из многих племен чудо-
вищ, а все они вместе, возможно, были отобраны для того, чтобы служить
общей дидактической цели90 Сам факт, что другие чудовищные народы
не использовались Римбертом, Ратрамном и Бруно, делает развернутую
ими дискуссию о кинокефалах еще более необычной.
85 Важность миссионерского контекста для некоторых описаний племен чудовищ
отмечена в работах: Friedman J.B. The Monstrous Races. P. 59-86; BUhrer-Thierry G.B.
£trangers par la foi.
86 Wood I.N. Aethicus Ister. Ср. также: Reimitz H. Conversion and control: The estab-
lishment of liturgical frontiers in Carolingian Pannonia // The Transformation of Frontiers.
P.189-207.
87 Vita Anskarii auctore Rimberto. Accedit Vita Rimberti. Cap. 25. P. 55.
88 Vita Willibrordi Archiepiscopi Traiectensis auctore Alcuino I H.-J.Reischmann H
Willibrord, Apostel der Friesen. Darmstadt, 1989. Cap. 9.
89 О более позднем времени см.: Friedman J.B. The Monstrous Races; Williams D. De-
formed Discourse.
90 Orchard A. Pride and Prodigies. Passim.
- 2006
33
Я предполагаю, что, сколь бы комичной и антитрадиционной ни каза-
лась современному читателю «Космография» Этика Истрийского, исполь-
зование ее автором фантастики не обязательно сколько-нибудь менее на-
учно, чем использование измерений у Дикуила. Кроме того, я попытался
показать, что, когда речь идет о вычленении категорий сознания, с фанта-
стикой нужно обращаться как с самой серьезной вещью. Я применил этот
метод для анализа представлений о песьеголовых людях. Можно было
бы избрать какой-нибудь другой монстровидный народ, чье описание в
«Космографии» не до такой степени фантастично, прежде всего амазо-
нок91, и, как и в случае с кинокефалами, они позволили бы провести ис-
следование реалий, лежащих в основе их описаний. Как мы видели, в свя-
зи с сообщениями о кинокефалах в некоторых раннесредневековых тра-
дициях упоминались и амазонки. Сам император Оттон I информировал
арабского географа Ибрагима ибн Якуба, что их можно найти к западу от
Руси92 Более того, между кинокефалами и амазонками можно провести и
другие параллели, а именно: есть достаточные основания для помещения
последних, как и первых, в Балтийский регион. Я выдвинул предположе-
ние, что войлочные маски из Хедебю могли бы дать основания думать,
что кинокефалы в действительности существовали на Севере. Равным об-
разом возможно, что некоторые раннесредневековые описания амазонок
как-то связаны с общностями, обитавшими на северном побережье Балти-
ки, мужское население которых уходило летом в экспедиции далеко на
север, оставляя своих женщин одних, — и это происходило в то единст-
венное время года, когда континентальные торговцы отваживались пере-
сечь Балтийское море93
Кинокефалы, однако, лучше подходят для нашего исследования, чем
другие народы и даже чем амазонки. Причиной тому — сохранившееся
письмо Ратрамна из Корби, которое ясно показывает, каким образом это
племя чудовищ могло использоваться для определения границ человече-
ской природы. Не все авторы рассматриваемой эпохи трактовали киноке-
фалов одинаково. Но ни одна другая разновидность чудовищ не заслужи-
ла столько внимания, сколько Ратрамн уделил песьеголовым существам,
являвшимся плодом воображения Римберта. С другой стороны, сам факт,
что между Ратрамном и Римбертом возникла такая дискуссия, может ука-
зывать на некое особое свойство кинокефалов. Я бы предположил, что
решающим здесь было не только то, что люди с песьими головами явля-
лись составной частью тех запасов чудовищ, которые накопила антич-
ность, но также и то, что существовали реалии (вроде песьих масок из
Хедебю), с которыми они могли быть сопоставлены. Добавим к этому тот
91 Die Kosmographie des Aethicus. S. 178-179. В качестве параллели к кинокефалам я
исследовал амазонок и турок: Wood LN. Aethicus Ister.
92 Jacob G. Arabische Berichte von Gesandten an germanische FUrstenhdfe aus dem 9.
und 10. Jahrhundert. B., 1927. S. 14, 17.
93 Наблюдение, которым я обязан профессору П.Сойеру.
34
факт, что их (не в последнюю очередь под влиянием миссионеров) поме-
щали на территориях, которые в VIII-IX вв. были пограничными, и мы
поймем, почему именно кинокефалы, населявшие Балтику, приобретали
особую значимость. Аналогичный набор факторов имелся только в случае
с амазонками. Большинство прочих народов-чудовищ так и осталось не
более чем зафиксированным на бумаге плодом воображения.
Дискуссия вокруг кинокефалов являлась упражнением фантазии, в ко-
торое было вовлечено ограниченное число индивидов. Однако появив-
шиеся в результате этой дискуссии описания не стали менее интересными
от того, что они — плод вымысла. Они демонстрируют, что подробное
обсуждение даже такого объекта, как чудовища, могло быть существен-
ным вкладом в классификацию явлений природы. В этом отношении фан-
тастическая «Космография» Этика Истрийского, а в еще большей степе-
ни — вопросы, адресованные Ратрамну Римбертом, и предчувствия Бруно
Кверфуртского можно рассматривать как попытки приспособить антич-
ные традиции к действительности каролингского и оттоновского миров.
Космограф, Римберт и Бруно, каждый по-своему, были не менее научны,
чем Дикуил и автор сочинения «Об устройстве мироздания».
Перевод с английского А.А.Анисимовой под ред. В.В.Рыбакова,
латинские цитаты в переводе В.В.Рыбакова
Н. Ю.Гвоздецкая
ПОЗДНЕРИМСКАЯ ИСТОРИЯ ГЛАЗАМИ АНГЛОСАКСА:
ЭПИЗОД ОБРАЩЕНИЯ КОНСТАНТИНА ВЕЛИКОГО
В ПОЭМЕ КЮНЕВУЛЬФА «ЕЛЕНА»*
Древнеанглийская аллитерационная поэма «Елена», объемом более тысячи
трехсот строк, поделенная на пятнадцать глав, сохранилась в единственной,
так называемой Верчелльской рукописи (the Vercelli Book), которая полу-
чила свое название по имени североитальянского городка Верчелли, где
была оставлена, вероятно, одним из англосаксонских паломников на пути
в Рим и с тех пор хранится в библиотеке собора* 1 Датировка и место воз-
никновения рукописи являются спорными — скорее всего, она была соз-
дана в конце X в. в Уэссексе2, который в эпоху норманнских набегов стал
центром монастырской учености. В отличие от огромного корпуса других,
анонимных, поэтических произведений на древнеанглийском языке, «Еле-
на» (как и «Юлиана», «Судьбы апостолов» и вторая часть большой поэмы
«Христос») имеет автора, который вплел свое имя — Кюневульф — рунами
в конец текста, прося читателя молиться о спасении его души3 Личность
Кюневульфа остается загадочной, ибо о нем нет никакой информации,
кроме того немногого, что пытаются вычитать исследователи из лириче-
ских концовок его поэм4 Несмотря на это, поэзия Кюневульфа вполне впи-
сывается в общее русло древнеанглийского поэтического творчества и
соответствует по стилю устной аллитерационной поэзии, принесенной
еще с континента и воплотившейся в героико-эпическом жанре (единст-
венным крупным образцом которого остается «Беовульф»)5
♦ Исследование проведено при поддержке РГНФ (проект № 03-04-00208а).
1 Смирницкая О.А. Поэтическое искусство англосаксов И Древнеанглийская поэзия.
М., 1982. С. 173.
2 Wrenn C.L. A Study of Old English Literature. L., 1967. P. 123.
3 Scragg D.G. The Nature of Old English Verse // The Cambridge Companion to Old
English Literature. Cambridge, 1991. P. 56.
4 Обзор сведений о Кюневульфе см.: Fletcher R. Who is Who in Roman Britain and
Anglo-Saxon England. L., 1989. P. 113-114, 230; Гвоздецкая Н.Ю. Англосаксонская ис-
тория в лицах и конфликтах. Иваново, 2001. С. 116-117.
5 Об особенностях стиля Кюневульфа см.: Calder D.G. Cynewulf. Boston, 1981;
Anderson E. Cynewulf: Structure, Style and Theme in his Poetry. Toronto, 1983.
© H.Ю.Гвоздецкая, 2005
36
Поэма «Елена» повествует о путешествии в Иерусалим св. Елены, мате-
ри императора Константина Великого, с целью обретения св. Креста —
орудия казни Христа. Обретение Креста Господня составляло наряду с Воз-
движением Креста весьма популярную тему раннесредневековых сказаний,
связанных с одноименными церковными праздниками. Эта легенда восточ-
ного происхождения, появившаяся после обнаружения Гроба Господня в
326 г., включает в версии «Елены» также историю вражды и последующего
обращения Иуды (впоследствии св. Кириака, епископа Иерусалимского).
История св. Елены представлена в патристике IV-V вв., в то время как ис-
тория Иуды появляется в творениях восточных отцов примерно с середины
V в. Объединение этих преданий в древнеанглийской поэме позволяет счи-
тать ее источником «Деяния св. Кириака» — раннесредневековое сказание
житийного характера, сохранившееся во множестве вариантов, один из ко-
торых и был положен в основу поэмы — по-видимому, латинский вариант,
ибо Иуда представлен в нем братом св. Стефана Первомученика (деталь,
отличающая латинские источники от греческих и сирийских, но отражаю-
щая реальность явно мнимую, синхронизирующую персонажей IV и I вв.
н.э.6). Сам этот вариант до нас не дошел, а наиболее близким к нему счита-
ется текст латинской рукописи из Сен-Галленского монастыря7, которая,
как полагают, могла быть переписана с англосаксонского оригинала8
Несмотря на то что трактовка материала в поэме обнаруживает зависи-
мость от латинского источника, поэт нередко допускает и значительные от-
ступления от него. До сих пор исследователей больше всего привлекал лири-
ческий эпилог поэмы, в котором разрабатывается тема бренности мира сего и
неизбежности Страшного суда. Однако не меньшее внимание обращает на
себя и сам исторический материал, положенный в основу сказания. Будучи
помещен в рамки эпического повествования, материал этот, по-видимому, не
терял для англосаксов своей конкретности и реальности (сколь бы мнимой ни
оказывалась она при сличении фактов), как об этом свидетельствует хотя бы
обилие имен собственных в поэме (причем принадлежащих не только биб-
лейской, но и позднеримской истории). Утверждения о том, что «в „Елене“
мало что могло бы показаться оригинальным»9, заслуживают пересмотра.
Опираясь на известный сюжет и пользуясь традиционной героико-
эпической фразеологией, поэт по-своему решал весьма трудную задачу —
посредством привычного художественного языка познакомить англосак-
сонского читателя и слушателя с событиями всемирно-исторического
масштаба и обосновать их значимость для личного спасения каждого че-
6 Допускают, что св. Стефан мог иметь внучатого племянника в лице историческо-
го Кириака, епископа Иерусалимского, мученически пострадавшего в 134 г. н.э. (Gra-
don Р.О.Е. Introduction//Cynewulf s “Elene” / P.O.E.Gradon. Revised edition. Exeter, 1996.
P. 16.)
7 Greenfield S.B. A Critical History of Old English Literature. L., 1966. P. 114.
8 Gradon P.O.E. Introduction. P. 19.
9 Ibid. P. 20.
37
ловека. Поэтическое искусство Кюневульфа состояло, по-видимому, в
том, чтобы, максимально приблизив своих героев к собственной аудито-
рии, не лишить их исторической конкретности и достоверности — нарож-
давшаяся англосаксонская цивилизация скорее стремилась сама приоб-
щиться к римской истории, а не просто отождествить ее с эпическим гер-
манским прошлым. Этому немало способствовала и проримская ориента-
цияи англосаксонской церкви. При такой постановке вопроса недостаточ-
но перечислить германские образы и мотивы, которые придают своеобра-
зие англосаксонской версии легенды о св. Елене и епископе Кириаке, но
следует более подробно остановиться на композиции поэмы.
Поэма отличается от обычного жития тем, что интерес в ней сосредо-
точивается на деяниях, никак не связанных с мученической кончиной свя-
того. Рассказ строится по следующему плану. Император Константин,
выступая в поход против ополчившихся на него врагов, получает свыше
видение Креста Господня и побеждает (главы I-II). Он обращается в хри-
стианскую веру и посылает свою мать Елену на поиски св. Креста в Иеру-
салим. Елена отправляется в морское путешествие (III) и добивается от
одного из иудеев согласия помочь ей в поисках (IV-VIII). Иуда отправля-
ется на Голгофу и молит Господа о знамении, которое помогло бы обрес-
ти Крест (IX). Господь посылает знамение и помогает найти три креста,
один из которых, Честной Крест Господень, оживляет умершего (X). В дело
вмешивается Сатана, но Иуда побеждает его в словесной стычке (XI). Ра-
дуясь обретению св. Креста, Константин повелевает построить на этом
месте храм, в котором принимает крещение Иуда (XII). Иуду поставляют
епископом Иерусалимским под именем Кириака. По его молитве совер-
шается также обретение Святых Гвоздей (XIII), которые по совету мудре-
цов назначаются для украшения уздечки Константинова коня. Елена ода-
ривает Кириака, учреждает праздник Обретения Креста Господня и от-
правляется в обратный путь в Рим (XIV). Поэт благодарит Господа за свое
искусство и завершает поэму размышлениями о Судном Дне (XV).
Центральное место занимает в поэме драматическое столкновение
Елены с иудеями, выражающееся в ряде длинных монологов и диалогов, в
которых некоторые исследователи не видят ничего, кроме «скучного по-
лемизирования»10 На это можно возразить, что словесная распря Елены с
иноверцами разворачивается вполне в духе «подстрекательства», столь
характерного для женских персонажей германского эпоса (на память при-
ходят как речи героини древнеанглийской поэмы «Вальдере», так и «Под-
стрекательство Гудрун» из древнеисландской «Старшей Эдды»), и тем от-
теняет как героическую решимость Елены, так и внутренние духовные кол-
лизии, которыми сопровождалось обращение Иуды. Пожалуй, именно тема
обращения в истинную веру и составляет тот композиционный стержень, на
котором держится поэма: от обращения Константина рассказ переходит к
10 Ibid. Р. 115.
38
обращению Иуды, которое происходит как бы на глазах читателя, убеждая
его обратиться ко Христу в ожидании Страшного суда, описанием которого
и заканчивается поэма. Таким образом, Константин выступает в поэме не
просто случайным инициатором путешествия Елены, но концентрирует в
себе основной замысел автора, и потому трактовка его обращения ко Хри-
сту, содержащаяся в двух первых главах, представляется особенно важной
для интерпретации всей поэмы. Остановимся на этом эпизоде подробнее.
Глава I начинается с длинного (в десять долгих строк) зачина (для
сравнения — зачин «Беовульфа» ограничен тремя строками), который
обозначает время событий (указан 233 год от Р. X. и шестой год от начала
правления Константина), прославляет Бога и сообщает о поставлении
Константина во главе римской армии: “Ра waes agangen / geara hwyrftum И
tu hund and [эгео I geteled rimes 11 swylce Jjrittig eac I Jnnggemearces I I wintra
for worulde / J?aes j?e wealdend God// acenned weard / cyninga wuldor//in
middangeard / jnirh mennisc heo 11 sodfaestra leoht; I J?a waes syxte gdar П
Constantines / caserdomes I I J?aet he Romwara I in rice weard // ahaefen hildfruma I
to hereteman” (Elene 1-10)11 «Когда совершился/времен поворот,// две
сотни лет / с тремя отошли, И и тридесять вслед им / своим чередом И зим
миновало, / с тех пор как Владыка Бог И на земле народился, / Славнейший
из конунгов, И в мире срединном / во плоти появился, И праведных Свет, /
шел год шестой // Константина, / кесаря власти, И как он в государст-
ве / ромеев стал, И битвоводитель, / главою войска». Здесь, с одной сторо-
ны, выдержана трехчленная структура эпического зачина, с которой мы
встречаемся в «Беовульфе», — выведение героев на сцену и включение их
в рамки эпического времени (“Hwaet we Gar-Dena I in geardagum” [Beow I]12
«Вот мы копье-данов I в давние дни»), прославление героев (“jjeodcyninga /
[эгут gefruno” [Beow 2] «великих конунгов / славу узнали») и указание на
их деяния (“hu J?a aedelingas/ ellen fremedon” [Beow 3] «как те витя-
зи I подвиги совершали»). С другой стороны, эта структура приспосаб-
ливается поэтом к новым задачам «историописания» — рассказу о со-
бытиях позднеримской и Священной истории, причем «эпическое» и «ис-
торическое» сочетаются весьма своеобразно.
Заметен явный параллелизм земной и небесной истории, каждая из ко-
торых получает весьма точную хронологическую канву — стольким-то
годам от Боговоплощения соответствует столько-то лет от начала правле-
ния римского императора, благодаря чему фигура последнего становится
более масштабной и все происходящее приобретает космические черты, а
сам Константин получает в повествовании роль не меньшую, чем его мать
Елена и епископ Кириак. Соотнесение Константина с Христом не мешает
11 Здесь и далее текст поэмы «Елена» цитируется с указанием номеров поэтических
строк по изданию: Cynewulfs “Elene” (см. примеч. 6).
12 Здесь и далее текст «Беовульфа» цитируется с указанием номеров поэтических
строк по изданию: Beowulf / Ed. with an Introduction, Notes and New Prose Translation by
Michael Swanton. Manchester, 1978. Repr. 1990.
39
поэту дать ему наряду с римским титулом caser «цезарь, император» ти-
тул вполне германский и выдержанный в духе традиционной поэтической
фразеологии — hildfruma «воевода», причем это совмещение отмечается и
в дальнейшем повествовании (однако на два употребления римского титула
в первых двух главах приходится множество разнообразных германских
перифрастических обозначений правителя). Характерно при этом, что сам
«Владыка Бог» (wealdend God) мыслится в германских терминах (cyninga
wuldor «Славнейший из конунгов») и приходит не просто в мир (woruld), а
именно в германский космос, «мир срединный» (in middangeard), как из-
давна именовалась в германской мифологии обитаемая часть вселенной.
Римский император и Христос встречаются на германской почве и ста-
новятся органичными составляющими эпического повествования. И все
же они не отождествляются до конца с германскими легендарными ге-
роями, ибо с самого начала оказываются включенными не только в эпи-
ческое, но и в историческое время. С одной стороны, сама растянутость
зачина, которая достигается с помощью неопределенных темпоральных
терминов и «замедленного» счета лет (обозначаемых также и чисто гер-
манским способом — через зимы), явно направлена на то, чтобы отодви-
нуть происходящее на некую эпическую дистанцию. С другой стороны,
счет лет (совершенно нехарактерный для эпоса) призван, по-видимому,
сообщить событиям историческую достоверность и связать их с поворот-
ными моментами Священной истории и истории римской государствен-
ности. Иное дело, насколько соответствующим реальности оказывается
сам этот счет. Видение Креста Константину действительно могло иметь
место на шестой год его правления: Константин стал цезарем Британии и
Галлии в 306 г., в 307 г. получил титул августа, а поворот его к христиан-
ству совершился перед битвой с Максенцием в 312 г. Однако указание на
233 г. от Р. X. как шестого года правления этого императора— реальность
явно мнимая, не согласующаяся с годами жизни Константина (272-337)13
Зато концовка зачина отсылает к действительному историческому собы-
тию— поддержке Константина легионами западной армии в 306 г. при
приходе его к власти после смерти Констанция Хлора14 И здесь поэт обо-
значает статус Константина германским наименованием военного вождя
(heretema), сохраняя чужеземное имя Roma при наименовании государст-
ва (Romawara rice «царство римлян»).
Вслед за зачином, как и в «Беовульфе», следует период, напоминаю-
щий хвалебную песнь в честь героя, которая кратко суммирует его заслу-
ги и достижения: “Waes se leodhwata / lindgeborga П eorlum arfaest, / aedelinges
13 Есть предположение, что число 233 соответствует числу лет между захоронением
Креста при императоре Траяне (98-117) и его обретением Еленой (Gradon P.O.E. Intro-
duction. Р. 18). Но и в таком случае оно не может относиться к шестому году правления
Константина.
14 Кривушин И.В. Комментарии // Сократ Схоластик. Церковная история / И.В.Кри-
вушин. М., 1996. С. 325.
40
weox // rice under roderum; / he waes riht cyning, // gudweard gumena. / Hine
God trymede // maerdum and mihtum / ]>aet manegum weard // geond
middangeard / mannum to hroder // werjjeodum to wraece / syddan waepen ah6f //
wid hetendum” (Elene 11-18a) «Был он доблестный/ щитоноситель,//
щедр к дружине, Л выросла княжья//держава под небом — / то правый
был конунг, // воинов страж. / Бог его утвердил // в силе и славе, / многим
он стал // в срединном мире / людям на радость, // народам в отместку, /
как вооружился // против врагов». Германский колорит создается здесь не
только за счет специфических эпитетов, в том числе композитов-перифраз,
отмечающих идеальные качества военного вождя (отвагу и щедрость), но
и формульных (клишированных) словосочетаний, выражающих его иде-
альное поведение. Константин, как и родоначальник датской королевской
династии Скильд Скевинг, дал «вырасти» (weox) своему «царству под не-
бесами» (rice under roderum) «людям на радость» (mannum to hroder); в
«Беовульфе»: weox under wolcnum [Beow 8a] «вырос под небесами» (о
Скильде) и folce to frofre [Beow 14a] «народу на радость» (о его наследни-
ке). Оба выполняют главные обязанности правителя — расширять свои
владения и оборонять сородичей от врагов.
Однако есть и отличия в интерпретации их деятельности: Скильд про-
сто заставил своих заморских соседей подчиниться (‘фага ymbsittendra//
ofer hronrade / hyran scolde” [Beow 9b-10] «сидевших вокруг, // за путями
китовыми, / к послушанью принудил»), Константин же действовал “mannum
to hroder// wer]>eodum to wraece” (Elene 16b-17a) «людям на радость,//
народам в отместку». Привлекает внимание противопоставление «людей»
(mannum, видимо, подданных Константина) и неких «народов» (werpeodum),
а также явно различное отношение к ним. Упоминание мести в конце хва-
лебной части оправдано тем, что далее сообщается о походе иноплемен-
ников против императора. И все же синтаксический параллелизм и сосед-
ство фраз в тексте позволяют предположить, что противоположение соро-
дичей иноплеменникам совершается не только в плане «свои — чужие», но
и в каком-то ином, эксплицитно не обозначенном плане, который, однако,
важен для замысла поэта. Композит werpeodum для обозначения инопле-
менников скорее всего указывает не на какую-то «разновидность» племен,
но включает обычный украшающий эпитет («воинственные народы» от
wer «муж, воин»). Таким образом, толкование глоссария «nations»15 (пле-
мена, народы), под которыми подразумеваются далее враждебные импе-
рии франки, готы, гунны и т.д., можно понять в том числе как отсылку
к варварам вообще, которых римляне называли nationes или gentes. В ранне-
христианской апологетике эти синонимичные термины стали пониматься
как обозначение «языческих народов» (Тертуллиан16) в противополож-
ность христианам: этот-то смысл, возможно, имел в виду и англосаксон-
15 Cynewulfs “Elene”. Р. 115.
16 Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. 2-е изд. М., 1976. С. 662.
41
ский поэт. Попытка употребить древнеанглийский композит как эквива-
лент латинского термина предвосхищает здесь рассказ об обращении Кон-
стантина — с самого начала поэмы римляне противопоставляются варва-
рам как народ христианский народам языческим, чем в еще большей мере
оправдывается борьба с последними.
Следует отметить также и возможные дополнительные коннотации
слов, обозначающих отношение Константина к «своим» и «чужим».
Нгодог «радость, утешение, польза, выгода» сохраняет смысл своего од-
нокорневого образования hred «слава» в таких именах, как Hrodgar и
Hrodmund, a wracu (однокорневое к wrecan «гнать, мстить») совмещает (в
«Беовульфе», например) смыслы «отмщение» и «наказание»17 Оппозиция
«слава — наказание», подчеркивающая в начале поэмы антагонизм рим-
лян-христиан и варваров-язычников, подготавливает читателя к мысли о
будущем разделении праведников и грешников на Страшном суде, разви-
ваемой в конце поэмы.
Подобные рассуждения могли бы показаться натяжкой, если бы не еще
одно двусмысленное употребление германского слова в том же месте по-
эмы: формульное восклицание, подытоживающее похвалу Константину,
содержит иной (по сравнению с похвалой Скильду) эпитет — “he waes riht
cyning” (Elene 13b) «то правый был конунг» вместо “j)aet waes god cyning!”
[Beow 1 lb] «то добрый (в смысле „дельный44. — Н.Г.) был конунг!» в «Бе-
овульфе». Разумеется, оба определения указывают на то, что восхваляе-
мый герой вполне «годился» в конунги, но riht, с учетом дальнейшего
содержания поэмы, может кроме «правильности» поведения Константина
как правителя означать еще и его «праведность» как будущего святого.
Формульные замены помогали поэту вводить новые смыслы в повество-
вание, сохраняя его вполне германский антураж.
Эпитет lindgeborga (Elene 11b) «щитоноситель», как и gudweard
gumena (14а) «воинов страж», задает тему «защиты», которая раскрывает-
ся в последующей части главы I, посвященной оборонительной войне
Константина против варваров, в которой он побеждает силою св. Креста.
И сама эта война (ее участниками называются различные народы), и ее
привязка к видению св. Креста не находят подтверждения в позднерим-
ской историографии. В поэме противниками Константина выступают гун-
ны, «хред-готы», франки и «хуги»: “Him waes hild boden, // wiges woma; /
werod samnodan // Huna leode / and Hredgotan, // foron fyrdhwate / Francan
and Hugas, // waeron hwate weras... // gearwe to gude” (Elene 18b-23a) «Войну
ему объявили, // брань великую, / собрали воинство // гуннов люди / и слав-
ные готы, // бравые двинулись / франки и хуги, // отважны были герои-
воители... // к схватке готовы». Гунны появились в Европе после Кон-
стантина (обычно называют 375 г., когда было разрушено остготское го-
17 Beowulf with the Finnsburg Fragment / C.L.Wrenn, W.F.Bolton. Revised edition. Exe-
ter, 1988. P. 290.
42
сударство на Дону18); с франками он воевал не на Дунае (где противника-
ми его были готы), а на Рейне, который в поэме не упоминается19 «Ху-
ги» — литературный синоним франков, встречающийся в «Беовульфе» в
эпизодах рейнского похода Хигелака (2501 ff., 2914 ff.). Наконец, «хред-
готы» то локализуются в одном из районов готских поселений в Восточ-
ной Европе, то рассматриваются просто как поэтический композит с укра-
шающим эпитетом20
Таким образом, сама «битва народов», представленная в «Елене» как
крупномасштабное предприятие, — это всего лишь поэтическое обобще-
ние сражений римлян с различными варварскими племенами, которые
когда-либо нападали на империю. Примечательно, что первыми в их ряду
упоминаются гунны, оставившие по себе недобрую память в Европе
своими набегами, имевшими место столетие спустя после смерти Кон-
стантина (в поэме гунны именуются gramum [Elene 43а] — «лютыми»).
Заслуги Константина как первого христианского императора в поэме
равны его из ряда вон выходящим военным подвигам, размеры которых
увеличиваются за счет увеличения сил противника: “F6r folca gedryht, /
fyrdleod ag61 // wulf on wealde, / waelrune ne mad; // urigfedera / earn sang
ahdf // ladum on laste; / lungre scynde // ofer burgende / beadujjreata maest //
hergum to hilde / swylce Huna cyning // ymbsittendra I awer meahte // abannan
to bead we / burgwigendra. // F6r fyrda maest, / fedan trymedon, // eoredcestum /
|)aet on aelfyIce // dearedlacende / on Danubie, // staercedfyrhde / staede wicedon //
ymb [)aes waeteres wylm / werodes breahtme. // Woldon Rdmwara / rice
gejjringan // hergum dhydan” (Elene 27-4la) «Вышло племен целое полчи-
ще, / клич издал боевой // в лесу волчище, / кровопролития тайну не
скрыл; // росокрылый / орел песнь завел // противникам вслед; / скоро
прорвалась // сквозь укрепления / рать великая // рядами на битву — / из
тех, что вождь гуннов,// из пограничных, / смог отовсюду// собрать на
бой / ратоборцев-воинов. // Шло в поход войско несметное, / пехотинцы —
строем, // рядами ровными / на чужой стороне, // копьеносцы искусные / на
Данувии, // духом крепкие, / разбили палатки // у буйных вод, / с шумом и
гамом. // Возжелали римскую / державу взять, // захватить и ограбить...
Героическая борьба Константина с варварскими полчищами, против
которых он отважился выступить с небольшим войском (вначале ему «не-
достало воинов» — horfde wigena to lyt, Elene 63b), одновременно и воз-
вышала в глазах германской аудитории его самого, и оправдывала вмеша-
тельство Провидения в исход дела. Факт значительного превосходства
сил противника над силами Константина находит подтверждение в исто-
риографии того времени, однако при этом и Евсевий Кесарийский, и Со-
крат Схоластик подчеркивают, что перед битвой Константин сам искал
18 Словарь античности / Под общ. ред. В.Н.Ярхо. Пер. с нем. М., 1993. С. 170.
19 Там же. С. 617.
20 De Vries J. Altnordisches Etymologisches Worterbuch. Leiden, 1961. S. 253.
43
помощи Божией в молитве21 Римские писатели вообще детально обрисо-
вывают исторический контекст обращения Константина, приписывая его
поворот к христианству благочестию его родителей22 Древнеанглийская
поэма, напротив, акцентирует неожиданность явления Константину не-
бесного вестника, чудесный характер события.
Любопытно проанализировать другие соответствия и несоответствия
представленных в поэме фактов их изображению в трудах позднеримских
историков. Во-первых, в той битве, где победа была одержана силою Кре-
ста Господня, против Константина выступал не ряд варварских племен, а
его политический соперник Максенций, который при этом погиб непода-
леку от Рима, на Мульвийском мосту. К началу V в. складывается преда-
ние о том, что Константин выступил против Максенция по соображениям
нравственного порядка: «Между тем Максентий жестоко обходился с
римлянами и следовал способу управления более тиранскому, нежели
царскому... Узнав об этом, царь Константин старался избавить римлян от
их рабства и немедленно начал думать, каким бы образом погубить тира-
на»23 Сопоставляя мнения разных историографов того времени, исследо-
ватели отмечают, что поход Константина на Рим в 312 г. скорее всего был
упреждающим шагом, посредством которого он просто хотел обезвредить
соперника: «И Константин, стремясь освободить город Рим от тирана,
имел в виду предупредить политического врага, а не защитить христи-
ан»24 Для англосаксонской аудитории политические и моральные сооб-
ражения отходили на задний план, а Константин выступал в традицион-
ной роли германского конунга— защитника своего народа от внешних
врагов. Поэтому, несмотря на превосходство сил противника, военные
действия римлян обрисованы не менее внушительно, чем действия их
врагов: “Waeron Romware, // secgas sigerdfe / sona gegearwod // waepnum to
wigge...” (Elene 46b-48a) «Были ромеи// мужи победнодоблестные, / тот-
час заготовили// оружье в сраженье...»; “Ridon ymb rofhe, / |>onne rand
dynede, // campwudu clynede, / cyning Create f6r // herge to hilde, / hrefen
uppe gol // wan and waelfel. / Werod waes on tyhte; // hleopon homboran, /
hreopan friccan, // mearh moldan traed, / maegen samnode // cafe to cease”
(Elene 50-56a) «Скакали за славным, / щиты звенели, // стучало походное
древо, / вождь толпами вел // в битву войска, / ворон в выси кричал, //
черный и лютый. / Рать встрепенулась, // трубачи поспешали, / голосили
глашатаи, // конь землю топтал, / силы сплотили // скорые в схватке».
21 Поснов М.Э. История христианской церкви. Киев, 1991. С. 252.
22 См., напр., у Сократа Схоластика: «В таких размышлениях он спросил себя, ка-
кого бы Бога призвать ему на помощь в битве? И пришел к мысли, что войска Диокле-
тиана, предавшись богам эллинским, не получили никакой пользы, а отец его Констан-
ций, оставив эллинское богослужение, провел жизнь гораздо счастливее» (Сократ
Схоластик. Церковная история. С. 8).
23 Там же.
24 Поснов М.Э. История христианской церкви. С. 251.
44
Вместе с тем поэт разрабатывает и мотив сомнений и колебаний Кон-
стантина, отмеченных римскими историками. Не вдаваясь в детали, зна-
чимые лишь для античного читателя (например, неблагоприятные пред-
сказания гаруспиков), Кюневульф доводит до крайности эмоциональное
состояние императора: “Cyning waes afyrhted, // egsan geaclad...” (Elene 56b-
57a) «Конунг напуган был, // ужасом обуян...»; “Modsorge waeg//
Romwara cyning, / rices ne wende...” (Elene 61b-62) «Опечалился// рим-
ский конунг, / победы не чаял...». Тем поразительнее представляется да-
лее явление Константину вестника и вслед за ним самого Креста Господ-
ня. В описываемой сцене ясно обозначен контраст света и тьмы:
“...hwit and hiwbeorht / haeleda nathwylc // geywed aenlicra...” (Elene 73-74a)
«...светло-сияющий, / некий муж// показался...»; “...him se ar hrade,//
wlitig wuldres boda / wid jnngode // and be naman nemde — / nihthelm
toglad...” (Elene 76b-78) «...а вестник-гонец тотчас,// в лепоту облечен-
ный,/ к нему обратился// и позвал по имени — / скрылась тьма ноч-
ная... Далее он дополняется контрастом печали и радости— прием, во-
обще весьма характерный для древнеанглийского поэтического творчест-
ва25 В начале главы III поэт описывает радость Константина всеми дос-
тупными ему средствами: “Da waes on saelum / sinces brytta, // nidheard
cyning; / waes him niwe gefea // befolen in fyrhde; / waes him frofra maest // and
hyhta hihst / heofonrices weard” (Elene 194-197) «Возликовал / кольцедро-
битель, // доблестный князь; / новая радость // душе дарована; / сердца
отрадой // и высшей усладой / стал для него небесный Страж». Здесь
характерна концентрация в нескольких строках разбросанных в «Бео-
вульфе» по разным эпизодам наименований радости, причем первое из
них содержит обозначение «идеального» эпического времени so?/26, адъек-
тивное образование от которого (scelig) становится уже в древнеанглий-
ском языке одним из христианских терминов для описания небесного
блаженства.
Контраст света и тьмы усиливается, с одной стороны, за счет подбора
разнообразных эпитетов для сияющего Креста, с другой — через отнесе-
ние самого видения к ночному, а не дневному времени: ...here wicode//
eorlas ymb aedeling / egstreame neah // on neaweste / nihtlangne fyrst // jjaes j)e
he feonda gefaer / fyrmest gesaegon. // ba weard on slaepe / sylfum aetywed, //
j)am casere / jjaer he on cordre swaef, // sigerofum gesegen / swefnes woma”
(Elene 65b-71) «Стояла рать, // знать вкруг князя, / у вод потока, // тесным
кругом, / всю ночь напролет, // движенье врага / лишь только приметили. //
И тут на отдыхе / самому открылось // кесарю, чуть / задремал с дружи-
ной, // победнославное явилось / во сне видение». Сравните у Евсевия Ке-
25 Wright H.G. Good and Evil, Light and Darkness, Joy and Sorrow in “Beowulf’// An
Anthology of Beowulf Criticism I L.E.Nicholson. Notre Dame (Indiana), 1963. P. 257-268.
26 Бочкарева ТВ. Картина времени в «Беовульфе»: Автореф. дис. канд. филол.
наук. М., 1999. С. 13-14. См. также: Чупрына ОТ Sael и mael в концептосфере «Бео-
вульфа» И Атлантика: Записки по исторической поэтике. М., 1999. Вып. 4. С. 141-154.
45
сирийского: «Однажды в полуденные часы дня, когда солнце уже начало
склоняться к западу,— говорил царь,— я собственными очами видел
составившееся из света и лежавшее выше солнца знамение креста, с над-
писью „Сим побеждай"»27 А также у Сократа Схоластика: «Находясь в
таком раздумье и в то же время ведя за собою войско, он нечаянно увидел
дивное и невыразимое словом явление: в полуденные часы дня, когда
солнце начинало уже склоняться, узрел он на небе крестовидный столп
света с надписью: „Сим побеждай" Царь был поражен этим знамением и,
не веря сам своим глазам, спросил присутствующих, видят ли и они явле-
ние. Когда же те подтвердили, он совершенно уверился в божественном и
дивном видении»28 29 Отметим также, что присутствие войска выполняет у
Сократа и у Кюневульфа разные функции: у Сократа оно призвано под-
твердить истинность видения, у Кюневульфа — скорее подчеркивает вер-
ность дружины своему вождю, которая входила в кодекс героического
29
поведения германского воина
Сцена видения представлена как эпическое обобщение и расширение
конкретных фактов, отмеченных римскими историографами. Согласно
Евсевию, св. Крест явился Константину задолго до его сражения с Максен-
цием, и притом во время пребывания в Галлии (а не на Дунае, как у Кю-
невульфа). У Лактанция св. Крест является непосредственно перед сраже-
нием с Максенцием30 Наконец, Сократ Схоластик не уточняет времени
видения, но дополняет явление Креста явлением самого Христа, которое
совершается в те же сутки, но уже ночью (а не на закате): «Сверх того, во
время наступившей ночи явился ему во сне Христос и приказал устроить
знамя по образцу виденного знамения, чтобы в нем иметь как бы готовый
трофей над врагами. Убежденный этим провещанием, царь устроил кре-
стный трофей, который и доныне хранится в царском дворце, и тем с
большей уверенностью приступил к делам»31 У Кюневульфа Константи-
ну является не сам Христос, а некий вестник Божий «в человечьем обли-
чье», и произносит не одну, а две речи, обрамляющие видение Креста.
Лишь вторая из них более или менее точно воспроизводит слова, цити-
руемые историографами, т.е. с традиционным эпическим расширением
(вариацией) передает фразу «Сим побеждай»: "Mid pys beacne du // on pam
frecnan faere / feond oferswidesd, // geletest lad werod” (Elene 92b-94a) «Сим
знамением ты // в сем опасном походе / врага победишь, // разгромишь
ненавистную рать». Первая речь, предшествующая видению, по-види-
мому, имеет целью подготовить к нему Константина, направив его взор
27 De vita Constantini. I. 27-28. Цит. в пер. М.Э.Поснова: Поснов М.Э. История хри-
стианской церкви. С. 252.
28 Сократ Схоластик. Церковная история. С. 8.
29 Cherniss М. Loyalty: the Foundation of Germanic Heroic Society // Cherniss M. Ingeld
and Christ. The Hague; P., 1972. P. 31-59.
30 De morte persecutorum. LX. 4. 4-6.
31 Сократ Схоластик. Церковная история. С. 8.
46
к небу (вспомним, что у Сократа Константин увидел Крест «нечаянно»):
“Constantinus,/ heht {эе cyning engla// wyrda wealdend,/ waere beodan//
duguda dryhten;/ ne ondraed J)u de// deah |эе eljjeodige/ egesan hwopan//
heardre hilde; / j)u to heofenum beseoh // on wuldres weard; / jjaer du wrade
findest // sigores tacen” (Elene 79-85a) «Константине, / повелел тебе конунг
ангелов, // судеб Владыка, / обет принести, // воинств вождь; / не бойся
ничуть, // хоть те чужеземцы / ужасы возвещают, // войну жестокую; / ты
ж на небо гляди, // на Стража небесного; / там ты помощь найдешь, // по-
беды знак».
Кроме эпических вариаций здесь интересны следующие моменты. Во-
первых, Вестник называет Константина по имени, привлекая к себе его
внимание. Таким образом, Кюневульфов Константин к Богу не обращает-
ся — Бог сам делает его своим избранником в момент угрожающей ему
опасности (милосердие Божие акцентирует и «Беовульф», где Бог по сво-
ей воле посылает «безначальным» данам правителя Скильда). Во-вторых,
Бог и Константин сближаются здесь через похожие перифразы военного
вождя, и трудно сказать, то ли «конунг ангелов» мыслится в обличье гер-
манского правителя, то ли земной «воинств вождь» становится сродни
Христу: во всяком случае, соединение Священной и римской истории ви-
дится сквозь призму германских героических концептов. В-третьих, что
самое главное, Вестник не приказывает Константину сделать знамя по
образу Креста (Константин далее по собственному почину отдает такой
приказ воинам), но сразу требует от него обета Богу, т.е., по-видимому,
крещения, которое Кюневульфов Константин принимает от папы Сильве-
стра (314-335) вскоре после битвы, ибо, как сообщает концовка главы II,
он «получил крещение и с тех самых пор по воле Божией оставался
верным ему до конца своих дней». В действительности, как известно,
Константин был крещен Евсевием Никомидийским чуть ли не на смерт-
ном одре. Данная фактическая неточность присутствует уже в упомя-
нутых латинских «Деяниях св. Кириака», отчасти отражая проримскую
ориентацию англосаксонской церкви и желание оградить Константина
от обвинения в общении с еретиками (Евсевий Никомидийский сочув-
ствовал арианам)32 Однако важнее другое: эпический рассказ сглажи-
вает все биографические коллизии Константина реального. Под дейст-
вием благодати Божией герой поэмы обращается ко Христу сразу и на-
всегда.
Наконец, трансформируется и само изображение Креста. Цель рим-
ских историографов— подтвердить достоверность рассказа с помощью
конкретных деталей: Сократ говорит о «крестовидном столпе света»; Лак-
танций сообщает о том, что император повелел начертать крест на щитах
своих воинов, так что он «представлял подобие буквы X, пересеченной
вертикальной линией, верхний конец которой был изогнут, в виде Р, или
32 Gradon Р.О.Е. Introduction. Р. 18-19.
47
прикрыт другой скрытой линией: Р. X.»33 Подобные детали не нужны
древнеанглийскому поэту, цель которого — прежде всего внушить чита-
телю представление о красоте и ценности небесного знамения: “...geseah
he fraetwum beorht // wliti wuldres treo / ofer wolcna hrof // golde geglenged; /
gimmas lixtan; // waes se blaca beam / bocstafum awriten // beorhte and leohte”
(Elene 88b-92a) «...узрел он ярко расцвеченное, // прекрасное Древо Сла-
вы / над облачным покровом, // золотом украшенное; / самоцветы сверка-
ли; // было Древо светящееся / буквами изрезано, // яркими и ясными».
Любопытно, что из всех внешних деталей Креста внимание поэта привле-
кают именно буквы — не казались ли они ему подобием рунических зна-
ков, магического эквивалента слова, которыми был вырезан отрывок из
поэмы «Видение Креста» на знаменитом Рутвельском каменном распятии
и которыми зашифровал свое имя в поэме сам Кюневульф, надеясь обрес-
ти спасение души? Буквы оказывают воздействие и на Кюневульфова
Константина, ибо он от печали мгновенно переходит к радости, чем и
завершается глава I.
Глава II делится по содержанию на две части, первая из которых по-
священа битве и победе Константина над врагами, вторая — обращению
Константина в христианство, благодаря которому он наконец узнаёт прав-
ду о Пресвятой Троице, о евангельском благовестии Христа, Сына Божия, о
Его крестной смерти, воскресении и вознесении на небо.
Часть первая включает множество связанных с битвой эпических мо-
тивов и перифраз: черный ворон радуется добыче, расправляет крылья
орел, лесной волчище заводит свою песнь, копья и «змеи битвы» (стрелы)
взлетают над желтыми щитами и т.п. Но враги Рима с самого начала
представлены как «обреченный народ» (fcege folc, Elene 117а), а их пора-
жение констатируется двумя параллельными фразами: “haedene grungon, II
feollon fridelease” (Elene I26b-127a) «язычники гибли, // падали варвары».
«Народ гуннов» (Нипа leode, Elene 128а), служащий в этом месте собира-
тельным наименованием всех варваров, не выдерживает даже вида Свято-
го Древа, воздвигаемого в гуще битвы в форме Креста, изготовленного по
приказу Константина, и бежит. Варварство отождествляется с язычеством,
а римляне выступают как носители христианства: Константин называется
«конунгом римлян» (Romwara cyning, Elene 129b) именно при упомина-
нии о воздвижении Креста. Битва завершается традиционным преследо-
ванием победителями побежденных и оплакиванием участи последних,
выдержанным в обычных формульных выражениях древнеанглийской
лирики. Особенностью данной поэмы является изображение массовой
гибели варваров в водах Дуная, в связи с чем приходит на память эпизод
потопления египетского фараона с войском, разработанный в древнеанг-
лийской парафразе библейской Книги Исход. Таким образом, упоминание
Дуная — реалии геополитического пространства Римской империи —
33 Цит. по: Поснов М.Э. История христианской церкви. С. 252-253.
48
одновременно и придает повествованию эпические масштабы, и помога-
ет интерпретировать гибель язычников в духе Священной истории.
Вторая часть передает диалог Константина с мудрецами-книжниками,
которые оказываются бессильными объяснить происхождение чудесного
знамения, но подтверждают его истинность и принадлежность Царю Не-
бесному. Это вызывает радость в сердцах христиан, которые излагают
Константину евангельскую историю и тайну Пресвятой Троицы в деталях,
точно соответствующих Символу Веры. Христиане здесь представлены
как немногочисленная группа истинно верующих, получивших свои зна-
ния не через книги, но «наученных крещением» (‘фа jjurh fulwihte // laerde
waeron”— Elene 172b-173a). Вместе с тем в их христианском обучении
подчеркивается роль папы Сильвестра — сравните синтаксически парал-
лельную формульную фразу “swa fram Siluestre // laerde waeron” (Elene
190b—191a) — дань уважения англосаксов к папскому престолу, от кото-
рого получили крещение и первые обращенные англосаксонские короли.
Таким образом, при более внимательном рассмотрении древнеанглий-
ская поэма «Елена» оказывается не механическим соединением житийно-
го сюжета с германской образностью, но искусно сплетенным гобеленом,
который помогал англосаксонскому читателю вжиться в новый для него
мир Священной и римской истории. Опуская исторические детали, поэт
не теряет тем не менее самого чувства реальности происходящего, хотя
оно и приобретает под его пером некие эпические черты и масштабы. Для
историографов Константина Великого реалии поэмы Кюневульфа показа-
лись бы, возможно, мнимыми. Но были ли они таковыми для англосаксов?
Ф.Х.Гутнов
АЛАНЫ НАЧАЛА НАШЕЙ ЭРЫ
В ЗАКАВКАЗСКИХ ПАМЯТНИКАХ
Исследование социальной структуры ранних алан ведется при помощи
анализа комплекса источников — письменных, археологических, фольк-
лорных, топонимических и т.д. Определенные результаты можно получить
путем изучения содержащейся в письменных памятниках социальной
терминологии, применяемой в отношении алан. В данной статье объектом
такого исследования будут древние закавказские источники.
Крупнейший древнеармянский историк Мовсес Хоренаци (V в.) при
описании правления Хосрова привел рассказ о набеге «жителей северной
части Кавказа», подстрекаемых «в особенности просьбами Санатрука, по
тайному приказанию Шапуха, царя персидского». Нападавших было всего
«около двух тысяч», тем не менее северяне прошли половину страны, «на-
несли поражение нашим (армянским. — Ф.Г.) полкам, обратили их в бег-
ство, очутились под стенами Валаршапата». Поскольку автор описал отряд
как малочисленный, но в то же время боеспособный, очевидно, он имел в виду
отряд (дружину?) катафрактариев. Это тем более вероятно, что Мовсес назвал
нападавших «копейщиками», во главе которых «выступил какой-то чудо-
вищный исполин, во всеоружии... он совершал чудеса храбрости посреди
войска. Храбрейшие из армян... напали на него, но не могли причинить ему
вреда; от ударов копий только вращалась его войлочная [броня]»1 2 3
Сюжет о «чудовищном исполине», предводителе «копейщиков», по-
вторил Степанос Таронский (XI в.), вероятно позаимствовав его у Мовсеса.
Первый переводчик обоих текстов на русский язык, Н.Эмин отметил, что в
подлиннике вместо «чудовищный исполин» стоит слово анарискс? К.Патка-
нов перевел его как имя собственное Анариска Ю.С.Гаглойти не без осно-
вания сопоставил этот антропоним с осет. анарисга «не чувствующий боли»4
1 Армянские источники об аланах / Сост. и коммент. Р.А.Габриелян. Ереван, 1985.
Вып. I. С. 37-38.
2 Моисей Хоренский. История Армении / Пер. с древнеармянского Н.Эмина. СПб., 1858.
3 Моисей Каганкатваци. История агван / Пер. и коммент. К.Патканова. СПб., 1861. С. 22.
4Аланика. Сведения греко-латинских, византийских, древнерусских и восточных
источников об аланах-ясах / Сост. и коммент. Ю.С.Гаглойти И Дарьял. 2000. № 2. С. 251,
примеч. 27.
© Ф.Х.Гутнов, 2005
50
Еще один сюжет о «мощных копьеносцах» (аланах) Мовсес привел в
рассказе о правлении Валарша II (117-140)5 Агатангехос (V в.) сообщает о
«многочисленных и храбрых, хорошо вооруженных всадниках» алан6
В армянских памятниках агиографической литературы V в. («Житие
Воскянов», «Житие Сукиасянов») упоминаются некие аланы — «прибли-
женные великой царицы» Сатиник, «прославленные и могучие мужи», при-
надлежавшие «к высшему сословию и первые в войне (бою)», «мужи
смелые и добродетельные», «военачальник по имени Барлах», «второй са-
новник государства» алан7
Приведенные данные свидетельствуют о существовании у ранних алан
военной аристократии.
Древнеармянские историки оставили ценную информацию о проис-
хождении одного из знатных армянских родов — Аравелеанов. Согласно
Мовсесу Хоренаци, «в его (Арташеса. — Ф.Г.) время [появились] Араве-
леаны, родом из аланов, сродники Сатиник, ее сопровождавшие [были]
возведены в достоинство армянского нахарарства, как родственники ве-
ликой царицы»8
Мовсес Каганкатваци этот же род называет Аравегьян9 «Княжество
рода Аравегьян было даровано родственникам Сатиник. Они во время
Хосрова Великого, отца Трдата, сроднились с храбрым мужем, при-
шедшим из страны Басилов»10 Р.А.Габриелян данный сюжет проком-
ментировала нейтрально: «Аравелеаны — родом из аланов. Судя по всему,
пришли из Аланского царства»11. А.В.Гадло полагал, что Аравелеаны были
«сравнительно молодым» родом, происходившим не от собственно алан, а
от родственных им басилов. Их связь с родственниками Сатиник потре-
бовалась для «удревнения» родословной12 Хотя, на наш взгляд, инфор-
мацию Хоренаци и Каганкатваци можно принять без поправок.
В последующие века Аравелеаны почти всегда фигурируют в различ-
ных списках нахарарских родов. В «Зоранамаке» («Воинская грамота») —
разрядной грамоте, устанавливавшей численность вооруженных сил каж-
дого из 86 нахарарств, численность войска Аравелеанов определялась в 500
всадников. Н.Адонц владения указанного рода локализовал «в царском
стане Айрарате, на границе Ширака»13
5 Армянские источники. Вып. I. С. 34.
6 Там же. С. 17-18.
7 Там же. С. 43-46.
8 Там же. С. 34.
’Согласно А.В. Гаддо, от иран. арьяв-аг «геройский, сильный» (Гадло А.В. Этни-
ческая история Северного Кавказа IV-X вв. Л., 1979. С. 44).
10 Армянские источники. Вып. II. С. 26.
11 Габриелян Р.А. Армяно-аланские отношения (1-Х вв.). Ереван, 1989. С. 54, при-
меч. 155.
12 Гадло А.В. Этническая история. С. 43-44.
13 Адонц Н.Г. Армения в эпоху Юстиниана. 2-е изд. Ереван, 1971. С. 305.
51
Термином нахарар в древней Армении обозначалась высшая и средняя
знать. Иными словами, полного равенства среди нахараров не было, они
подразделялись на старших (аваг) и младших (кртсер)4
Этимология слова нахарар остается предметом дискуссии вот уже
свыше ста лет. Р.Фрай в эпиграфических памятниках Восточного Ирана
обратил внимание на термин nhwdr, бытовавший в Парфии: «Звание (или
титул) noxodar, буквально „держащий первое место“, представлено в армян-
ском языке в форме пахагаг — „феодальный предводитель44, скорее почетное
звание, чем титул»14 15 Г.Виденгрен, напротив, считал это слово и фео-
дальным титулом, и названием должности16 У А.П.Новосельцева интерес
вызвала гипотеза НЯ.Марра о связи первой части термина с сохранившимся
в арабском языке словом nahie «область». Если бы удалось доказать иран-
ское происхождение арабского слова, то, учитывая наличие в армянском
сходного наханг «область», «округ», можно было бы толковать нахарар
как «владетель», «правитель области». Пока же, после находок парфян-
ских надписей, можно считать установленным, что нахарар — видоизменен-
ное иранское нахвадар или нахвабар\ в одном из древнеиранских памятников
встречается нахвар в значении «командир», «начальник», «правитель»17
В I в. н.э. прежние армянские стратегии, наместничества царей, превра-
тились в полусамостоятельные княжества. Владельцы последних — наха-
рары — имели свои замки и дружины. Видимо, они обладали и опреде-
ленными судебными правами в отношении подвластных им людей. Ос-
новой их могущества являлся тун (букв, «дом», здесь — «владение»)18
В IV-V вв. нахарары находились в определенной связи с царским домом,
выполняли воинские обязанности; в собственных владениях они оставались
полновластными хозяевами. Положение нахарара и его фамилии на иерархи-
ческой лестнице определялось его гахом — местом во время торжественных
собраний во дворце. Н.Адонц полагал, что решающее значение при установ-
лении гаха в списке имело число состоявших под началом того или иного
удельного князя конных воинов. В аршакидский период нахарары исполняли
при дворе царя различные обязанности — от верховного военачальника до
сокольничего и виночерпия19 Воинские функции нахараров отметил армян-
ский автор V в. Фавстос Бузанд. В сюжете о войне с маскутским царем Сане-
саном он поведал о том, что «полководец Великой Армении Ваче... собрал
всех храбрых нахараров и составил весьма многочисленное войско»20
14 Юзбашян К.Н. Армянская эпопея V века. М., 2001. С. 20-24.
15 Фрай Р Наследие Ирана. 2-е изд. М., 2002. С. 265.
16 Widengren G. Iranisch-semitische Kulturbegegnung in parthischer Zeit. Koln, 1960. S. 33.
17 ПРФ. C. 75-77.
18 Там же. С. 77; Новосельцев А.П. Генезис феодализма в странах Закавказья. М.,
1980. С. 164.
19 Юзбашян К.Н. Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX-XI вв. М.,
1988. С. 10-12.
20 Армянские источники. Вып. I. С. 21.
52
В арабской версии Агатангехоса (V в.) говорится о «царе алан» и «со-
брании князей»; в списке крещенных Григорием Просветителем народов
называются «царь аланов и все князья и главы народов и племен, и все их
подвластные, и множество слуг, мужчин и женщин»21
Довольно интересен фрагмент письма «царя севера», адресованного
царю Армении. В передаче Иоанна Мамиконяна: «Приходи и завтра мы
сразимся и увековечим этот день меж нами. Либо ты возвратишь мне моих
ишханов и подать за 15 лет, либо, если не согласишься, мечом и полоном
разорю я твою страну, чтобы ты узнал свиное рыло свое, каким было оно
перед войском твоим. Так дай соответствующий ответ»22 Возможно, тре-
бование «царя» алан «подати за 15 лет» имело под собой какую-то основу.
Р.А.Габриелян рассматриваемый поход алан относит к 316 г.23 Независи-
мость от Сасанидов Армения получила в 298 г.* тогда же началось прав-
ление Трдата III Великого (298-330). Получается, что поход алан состоялся
на 19-м году правления Трдата, подать же они требовали за 15 лет. По сути
аланы требовали подать за время независимости Армении. Насколько
верна информация Мамиконяна, жившего в VII в., а писавшего о событиях
начала IV в., — судить трудно. Но в данном случае для нас важно дру-
гое— Иоанн свидетельствует о существовании у алан ишханов. Этим
термином (в переводе — «владетель», «князь»), обязательно связывавшимся
с властью над областью, обозначался высший слой нахараров. Титул,
возможно, родствен хетгскому isha «господин»24
Не менее интересен рассказ древнеармянских авторов о браке царя
Трдата III с дочерью повелителя алан. Согласно Мовсесу Хоренаци, Трдат
отправил аспета Смбата «привести в жены девицу Ашхен, дочь Ашхадара,
которая ростом не уступала царю, [который] приказал записать ее в Ар-
шакуни, облечь в пурпур, возложить на нее корону, дабы она могла быть
супругой царя. От нее родился сын Хоеров, который ростом не походил на
своих родителей»25
Армянские исследователи26 отметили внутреннюю связь имен Ашхадар и
Ашхен, восходящих к одному корню — xsa «власть». Первый антропоним
разбивается на составные xsa «власть» + dar «иметь» = «обладающий вла-
стью». Ашхен сопоставляется с осетинской формой axsin «княжна». Учитывая
время, в которое жили носители антропонимов, внесем небольшую коррек-
тировку в понимание их имен. Ашхен точнее трактовать как «госпожа»27, а не
21 Габриелян Р.А. Армяно-аланские отношения. С. 51, 53.
22 Армянские источники. Вып. II. С. 23.
23 Габриелян Р.А. Армяно-аланские отношения. С. 107.
24 ПРФ. С. 77.
25 Армянские источники. Вып. I. С. 35.
26 Налбандян ГМ. Армянские личные имена скифо-алано-осетинского происхождения И
Вопросы иранской и общей фразеологии. Тбилиси, 1977.
27 Абаев ВИ. Историко-этимологический словарь осетинского языка. М., 1989. Т. IV
С. 236.
53
«княжна». Часть имени Ашхадар действительно восходит к др.-иран.
xsathra. Если исходить из трифункциональной концепции Ж.Дюмезиля, то
термин связан со второй, военной функцией и в догосударственный период
обозначал «военную силу», «воинскую доблесть». По В.И.Абаеву, «эта
семантика преобладает в осетинском». Своеобразие же аланского термина
состоит в том, что xsar понимается как «высшее достоинство в бою»28
Иными словами, антропоним Ашхадар следует переводить как «обла-
датель высшей воинской доблести», очевидно — военный вождь (ба-
гатар). Здесь же отметим, что именник предков осетин в основном
состоял из так называемых «говорящих» имен. Ббльшая их часть была
мотивирована, т.е. отражала различные стороны быта и окружающей
среды29 С этой точки зрения Ашхадар и Ашхен принадлежали, очевидно,
к высшему слою аланской (военной) аристократии.
В родословной просветителя Армении св. Григория и в житии св. Нер-
сеса, патриарха Армении, упоминается «царь алан Урнайр»30 В памятни-
ках армянской агиографической литературы V в. (упомянутых выше жи-
тиях) и у Мовсеса Хоренаци приведен сюжет о «царице» Сатиник, не-
сколько раз упоминаются аланские «цари». Фавстос Бузанд достаточно
подробно рассказал об «аршакидском царе мазкутов (маскутов. — Ф.Г.),
имя которого было Санесан. Ибо и их цари и армянские были одного и того
же происхождения и рода». В другом месте он вновь упоминает «мазкут-
ского царя, повелителя многочисленных войск». Фавстос царей армян и
алан-массагетов считал родственниками, происходившими из одного рода.
Он неоднократно подчеркивал это: «мазкутский царь Санесан, сильно
разгневавшись, проникся враждой к сородичу своему, армянскому царю
Хосрову... И армянский царь Хоеров уклонился от встречи со своим бра-
том, то есть мазкутским царем Санесаном... И голову великого царя Са-
несана принесли армянскому царю. А [он], когда увидел, расплакался и
сказал: „Братом же он был моим, родом Аршакуни“»31
Упоминание древнеармянскими источниками раннеаланских «царей»
не превращает автоматически контролируемую ими территорию в царства
в позднейшем значении термина. Каким же статусом обладали аланские/
маскутские «цари» закавказских памятников?
Для ответа на этот вопрос необходимо сначала разобраться, что пред-
ставляли из себя «цари» Армении в начале н.э. А.П.Новосельцев полагал,
что в Армении царский род (азг) по сути еще не сформировался как соб-
ственно царский. Азги Арташесидов и Аршакидов — «обычные большие
семьи»; единственным связующим их звеном была общая родословная.
Анализ термина азг показал, что роды нахараров и «царей» могли пред-
28 Там же. С. 224-225.
29 Козырева Т.З. Осетинская антропонимия древнего и средневекового периода И
Ономастика Кавказа. Махачкала, 1976. С. 243.
30 Аланика И Дарьял. 2000. № 2. С. 241.
31 Армянские источники. Вып. 1. С. 20-22.
54
ставлять обширную организацию, включая принятых в род лиц иного
происхождения32
Применительно к царю Армении употреблялись термины таговор и
аркай‘, по мнению исследователей, разница между этими терминами
«чисто стилистическая». В арамейских надписях армянский царь высту-
пает как малик, для персов он шах, греки обозначали его василевсом или
даже василевсом василевсов (царь царей)33
В социальной структуре Армении I-IV вв. существовали две основные
группы-сословия: азаты (букв, «свободные») и противостоящие им шина-
каны (юридически свободные, но несущие налоговое тягло). Хотя, конечно,
сословий и социальных групп было больше. Арабская версия Агатангехоса
сообщает о ближайшем окружении Трдата, взявшего на встречу с Григорием
Просветителем «жену Ашхен, свою сестру Кусарадухту, царя грузин, царя
русов, царя аланов, начальников своих, князей и владетелей народов»34
О характере социального устройства Армении этого периода свиде-
тельствует состав собраний. По некоторым данным, «в часы придворных
званых пиршеств... выносилось 900 подушек», на которых восседали гос-
ти35 Интересно, что еще в IV в. мнение шинаканов в определенной мере
учитывалось при решении важнейших вопросов общегосударственного
масштаба. Собираемые в таких случаях сословные соборы — отголосок
древних народных собраний. А.П.Новосельцев в этой связи обратил вни-
мание на рассказ Фавстоса Бузанда о соборе середины IV в. Царь Аршак
долгие годы воевал с персами. В конце концов эти войны так истощили
страну, что к католикосу собрались «все люди Армянского царства»,
включая «дасапетк шинаканац», т.е. глав, старейшин шинаканского со-
словия. Собор объявил, что «народ устал и воевать больше не хочет,
предложив царю при желании воевать самому. После отказа такого авто-
ритетного собрания Аршаку ничего не оставалось, как сдаться на милость
шаха Шапура II»36
Таким образом, власть «царя» Армении серьезно ограничивалась ре-
ликтами прежних социальных институтов. Очевидно, еще меньше на «ца-
рей» в собственном значении термина походили «цари» алан и маскутов,
тем более что они нередко упоминаются во множественном числе.
С.А.Яценко37, опираясь на фольклорный сюжет об аланской «царице»
Сатиник, предполагает наследование именно царскрй власти. Между тем
32 Новосельцев А.П. Генезис феодализма. С. 132-133.
33 Юзбашян К. И Армянская эпопея. С. 21.
34 Габриелян Р.А. Армяно-аланские отношения. С. 52.
35 Адону Н.Г Армения. С. 239.
36 Новосельцев А.П. Генезис феодализма. С. 62-63.
37 Яценко С.А. Аланы в Восточной Европе в середине I — середине IV вв. н.э. И ПАВ.
СПб., 1993. Вып. 6. С. 86; он же. К истории формирования одного из ключевых сте-
реотипов сарматологии И Элитные курганы степей Евразии в скифо-сарматскую эпоху.
СПб., 1994. С. 200-204.
55
источники, которыми он оперирует, не дают оснований для такого за-
ключения. Рассматриваемый сюжет дошел до нас в древнеармянских
агиографических памятниках (двух житиях) и в «Истории» Мовсеса Хо-
ренаци. Специфика житий как источника очевидна, и буквально следовать
за их текстом нельзя. Сведения о Сатиник, ее роде и походе алан в Арме-
нию Мовсес Хоренаци черпал из фольклорных памятников, на что сам же
указывал38 К тому же в самих этих источниках родственники Сатиник
приравниваются к армянским нахарарам — представителям элиты, но все
же не «царям». При описании тех же событий Леонтий Мровели братьев
Сатиник назвал «царями овскими по имени Базук и Амбазук»39 40 То есть
в этносоциальном организме, к которому принадлежали Сатиник и ее
братья, был «царь»-отец и еще два брата-«царя». В одном из фрагментов
труда Мовсеса сообщается, что противники рода Сатиник «завладели их
землею». Армянский полководец Смбат, придя на помощь брату Сатиник,
«опустошил землю его врагов». Следовательно, здесь речь идет о двух
40
автономных этносоциальных организмах, но не о едином государстве , а
в аланских «царях» древнеармянских источников следует видеть вождей
позднепотестарных обществ.
Об аланских (овских) «царях» сообщают в описании событий первых
веков н.э. и древнегрузинские историки. В частности, Леонтий Мровели41 в
разделе о правлении Амазаспа I (242-272) повествует о походе «царя»
овсов. Каково же содержание термина в данном случае? Для ответа на
вопрос и в данном случае выясним для начала статус «царей» Грузии на
рубеже двух эр.
Довольно подробную характеристику социальной структуры Иберии
привел Страбон. «Страну эту населяют 4 разряда людей. Один разряд са-
мый главный — из него они выбирают (перевод А.П.Новосельцева иной —
„ставят44 — Ф.Г.) царей, старших по родству и возрасту; следующее по
значению лицо — это верховный судья и полководец. Второй разряд — это
жрецы, ведающие, кроме прочего, еще тяжбами с соседями. Третий разряд
состоит из воинов и земледельцев. Наконец, четвертый — простой народ:
это царские рабы, которые выполняют все работы по добыванию жиз-
ненных средств»42 43
А.П.Новосельцев термин генос (род, вид), переведенный Г.А.Стра-
43
таковским как «разряд», предпочел переводить как «сословие» , хотя и
38 Моисей Хоренский. История Армении. С. 120-121.
39 Мровели Леонтий. Жизнь картлийских царей / Пер., предисл. и коммент. Г.В.Цулая.
М., 1979. С. 33-35.
40 Гутнов Ф.Х. Аланский царевич Баракад древнеармянских фольклорных памят-
ников И Осетинская филология. Владикавказ, 1992. С. 134-138; он же. Ранние аланы:
Проблемы этносоциальной истории. Владикавказ, 2001. С. 234.
41 Мровели Леонтий. Жизнь. С. 35-36.
42 Аланика // Дарьял. 1999. № 1. С. 234.
43 ПРФ. С. 67.
56
отмечал многозначность термина в древнегреческом языке: происхожде-
ние как таковое, род, семья, потомство, племя, разряд, отряд, класс, кате-
гория и т.д.44 У Страбона чаще всего это действительно «род» в смысле
происхождения либо большая родственная группа, имеющая общего пра-
родителя. Общественный строй Иберии, по описанию Страбона, выглядит
весьма архаично и отражает скорее всего реалии I в. до н.э. и более раннего
времени.
Согласно Страбону, «царя» иберийцы еще выбирали (географ прямо
указывает: «царей в Иберии ставят»). Кто их «ставит», не совсем ясно, но
по смыслу можно предположить бытование в Картли народного собрания,
в котором участвовало все свободное население, по классификации Стра-
бона — первые три геноса. Напомним, что в соседней Армении такие на-
родные собрания практиковались еще в IV в. н.э.45
Очень интересно сообщение Страбона о существовании в Иберии ин-
ститута второго по положению на сословной лестнице лица46 Титул его не
назван, но сказано, что этот человек возглавлял войско и ведал судопро-
изводством. Для объяснения функций «второго сановника (,,царя“)»
обычно используют материалы о картлийских питиахшах. Информация о
последних содержится в обнаруженных во время раскопок осенью 1940 г. в
Армази (близ Мцхета) двух надписях начала н.э. Одна из них выполнена
арамейскими письменами. Другая является билингвой: греческая надпись
сопровождается параллельным арамейским текстом. По оценке В.И.Абаева,
«блестящего интерпретатора нашел арамейский текст в лице... Г.В.Церетели.
Его работа, посвященная билингве, может быть охарактеризована одним
словом: образцовая»47
До открытия армазских надписей полагали, что институт питиахшей —
«чисто персидский», а в Грузии он появился не ранее рубежа IV-V вв.
Однако армазские надписи убедительно показали существование питиах-
шей в древней Грузии. Более того, один из них — Зевах — назван «малым»,
или «младшим», питиахшем. Это предполагает существование «старших»
питиахшей. Такая титулатура засвидетельствована в соседней Армении во
времена Трдата. Что касается Грузии, то упоминание «двух одновремен-
44 Новосельцев А.П. Генезис феодализма. С. 107.
45 Там же. С. 109.
46 Закавказские источники впервые знакомят нас с институтом «второго царя» у алан.
Агиографические памятники Армении в рассказе о свадьбе «царицы» Сатиник с царем
Армении Арташесом повествуют об аланском сановнике Баракаде (видимо, «говоря-
щее» имя: осетин, баркад «изобилие»), который был «вторым по престолу соцарст-
вующим царем». В Армении Баракад и его земляки, прибывшие в свадебном поезде
Сатиник, приняли христианство и стали жить отшельниками на горе Коса-Таг. Много
лет спустя за ними из Алании был послан военачальник Барлах. Обращаясь к Баракаду,
он предложил: возвратись домой «и вновь удостоишься прежнего положения и возля-
жешь на втором месте (после царя)» (Армянские источники. Вып. I. С. 45).
47 Абаев В.И. Вокруг Армазской билингвы // Сообщения АН Груз. ССР. 1944. Т. V
№ 8. С. 825.
57
ных царей» (Фарасмана и Хсефарнуга) в армазских надписях «можно
объяснить существованием двоецарствия в Иберии в I-II веках нашей эры,
о котором сообщает грузинская хроника „Mokcevay Kartlisay“»48
Термин питиахш, этимология которого не совсем ясна, — иранский.
Его связывают с ахеменидской должностью «око царя», известной по
греческим источникам, и переводят как «наблюдающий». Этот титул но-
сили первые сасанидские шахи. Встречается он и в среднеиранских над-
писях III в. н.э. Словари переводят его как «второе лицо после царя (ви-
це-король)», а у Захарии Ритора он переведен как «заместитель царя»
(хипархос). Аммиан Марцеллин упоминает vitaxae, т.е. питиахшей (на-
чальников конницы), управлявших большими областями Ирана. «Важ-
нейшие провинции Персии, которыми управляют витаксы, т.е. командиры
конницы, цари и сатрапы»49 Интересно, что здесь питиахши названы
прежде других правителей областей — «царей» (reges) и сатрапов.
В надписи Ка’бе Зороастра среди иранских титулов упоминается пи-
тиахш (bthsy/bitaxs). Его носитель, согласно Р.Фраю, «по всей вероятности,
был чем-то вроде помощника царя». Еще при Ахеменидах существовал
чиновник, именуемый bitaxs\ тогда его титул имел форму patyaxs и «обо-
значал наместника, которого можно отождествлять с „оком царя“». От-
метив бытование аналогичного титула—pitiaxsi — в Грузии более ран-
него периода, «где он прилагался к очень крупному сановнику, уступав-
шему по значению только самому царю», американский ученый в то же
время подчеркнул: «Попытки интерпретации этого титула как „второй
(после царя)“ вызывают сомнения»50
Вероятно, из парфянского Ирана институт питиахшей перешел в Ар-
мению. Н.Эмин обратил внимание на рассказ Мовсеса Хоренаци о кон-
фликте между военачальником Аргаваном и сыном царя Арташеса Арта-
ваздом. Царевич, недовольный тем, что военачальник получил «второе
место в государстве», настроил против него своего отца и в конце концов
отнял у Аргавана «второе место»51
В Грузии данный институт зафиксирован в I в. н.э. Г.А.Меликишвили
полагал, что в те времена во главе государственной администрации стоял
спаспет (главнокомандующий), бывший вторым после царя лицом, главой
над всеми эриставами, а также правителем в центральной области госу-
дарства— Шида Картли. Опираясь на свидетельство Страбона, ученый
считал, что носитель рассматриваемого титула в Иберии «творит суд
и предводительствует войском»52 В другой работе Г.А.Меликишвили
48 Церетели Г.В. Армазская билингва. Тбилиси, 1941. С. 52-54.
49 Аммиан Марцеллин. Римская история / Пер. Ю.А.Кулаковского; вступ. ст. и ре-
дакция перевода Л.Ю.Лукомского, коммент. Ю.А.Кулаковского. (1-е изд. — Киев,
1906-1908). СПб., 1994. С. 291.
50 Фрай Р Наследие Ирана. С. 144, 288.
51 Эмин Н. Моисей Хоренский и древний армянский эпос. М., 1881. С. 83.
52 Меликишвили Г.А. К истории древней Грузии. Тбилиси, 1959. С. 455.
58
повторил: из людей «первого рода» страбоновской Иберии «ставили царей
(выбирая ближайшего) по родству (с прежним царем) и старейшего по
летам; второе (за ним лицо) творит суд и предводительствует войском».
В факте «большого удельного веса в царстве (даже в более позднюю эпоху,
в первые века н.э.) „второго после царя лица“, как правило, брата царя»
ученый усматривал примитивный характер государственной организации,
когда правящая династия «смотрит на царство как на свое коллективное,
родовое владение. Не исключено, что на заре картлийсксй государствен-
ности царский престол на самом деле переходил в царском роде по
старшинству»53
В греческом варианте армазской билингвы питиахш Иодманган назван
эпитропосом, что, помимо обычного перевода «опекун», имеет значения
«наместник царя», «регент». Питиахши, чьи могилы открыты в Армази,
являлись высшими должностными лицами при дворе «царя», могли за-
менить его в необходимых случаях, управляя социумом во время мало-
летства правителя, болезни и т.д. Это, собственно, и есть второе после царя
место, т.е. именно питиахши были теми вторыми после царя лицами, о
которых писал Страбон54
Изучение имен, перечисленных в армазских надписях, показало, что
довольно большой процент среди них составляют имена сармато-аланского
(древнеосетинского) происхождения. Это в первую очередь имена «царя»
Хсефарнуга, питиахшей Шарагаса, Аспарука, Зеваха, двороуправителя
Иодмангана и др.55. Имя Хсефарнуг образовано от хшау «сиять, блистать» +
фарныг «благодатный». Шарагас — осет. «невредимый» (букв, «с невре-
димой головой»). Аспарук, как и имя аланского военного аристократа V в.
Аспара, восходит к корню спар «наступать»56. Зевах — «ленивый», от осет.
53 Очерки истории Грузии / Г.А.Меликишвили. Тбилиси, 1989. Т. I. С. 292.
54 Новосельцев А.П. Генезис феодализма. С. 106, 109-114.
55 Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. М.; Л., 1949. Т. I. С. 86-87.
56 Согласно другой версии, бытующей со времен В.Ф.Миллера, данные антропо-
нимы образованы от aspa «конь» — см.: Zgusta L. Die Personennamen griechischer
Stadte der nOrdlichen Schwarzmeerkiiste. Praha, 1955. S. 73. А.В.Гадло в результате
«безупречного текстологического исследования» (по оценке в кн.: Найденко А.В. Не-
которые вопросы истории населения Ставропольской возвышенности в VII-X вв. //
Северный Кавказ и кочевой мир Евразии. Ставрополь, 2001. С. 105) «Именника бол-
гарских ханов», являющегося этногенетическим оногуро-болгарским преданием, а по
сути— преданием господствующего рода, пришел к выводу о связи происхождения
ханского рода Дуло с одним из подразделений алан. Род Дуло в «Именнике» назван
родом «вихтунов»; этот термин, вероятнее всего, представляет собой искажение титула
бег-тун— «первый из бегов, глава племени, князь» (Ф.Альтхайм рассматриваемый
термин переводил как «княжеская родня»). А.В.Гадло высказал предположение о воз-
можности связи рода Дуло с западными аланами. В пользу этого мнения свидетельствуют
аланские имена, встречающиеся в родословной. В частности, предок Аспарука носил
имя Курт (ср. осет. курд «кузнец по железу»; gurd «герой» — см.: Гадло А.В. Этническая
история. С. 110-118). Аспарук — третий сын Кубрата, предводитель части распавшейся
59
зиваг «лень». Иодманган — и (определенный артикль) + од (душа) + манг
(неправдивый); в итоге — «тщедушный»57
Э.Бозуорт и Ю.С.Гаглойти обратили внимание на один фрагмент ар-
мазской билингвы. Русский перевод греческого текста: «Серафита, дочь
Зеваха, младшего питиахша, жена сына питиахша Пупликия Агриппы,
Иодмангана, одержавшего много побед эпитропа (двороуправителя) ве-
ликого царя иберов Хсефарнуга. Скончалась молодая, 21 года, обладая
бесподобной красотой». Параллельный текст: «Я, Серафита, дочь Зеваха,
младшего питиахша царя Фарсмана, жена Иодмангана-победоносца (вое-
начальника) и много побед одержавшего (сделавшего) двороуправителя
царя Хсефарнуга — сына Агриппы, двороуправителя царя Фарсмана. Горе
тебе, которая была молодая. И столь хорошая и красивая была, что никто
не был ей подобен по красоте. И умерла на 21 году (жизни)»58
Э.Бозуорт также обратил внимание на эпитафию, посвященную «смерти
благородной девушки, несомненно относившейся к высшим придворным
кругам». Он использовал «арамейскую версию, которая слегка отличается
от греческой: “I am Serapit, daughter of Zevah the younger pitiax of Parsman
the king, wife of Yodmangan — both victorious and having wrought many vic-
tories as chief of the court of Hsepharnug the king — son of Agrippa, chief of
the court of Parsman the king”»59 Здесь упоминаются два царя: Фарас-
ман/Фарсман и Хсефарнуг. Второй по сути неизвестен, «но его предше-
ственник, Фарасман, мог быть только Фарасманом II, современником
Адриана и Арриана». Э.Бозуорт цитирует арамейский текст, где Хсефарнуг
назван наследником Фарасмана. Первый Фарасман жил в I в., во время
правления Нерона, и ему наследовал сын Митридат — царь Иберии во
времена Траяна, и, кажется, в этом промежутке не было времени для
правления Фарасмана II и Хсефарнуга. Выбора нет. «Фарасман эпитафии
может быть идентифицирован только с Фарасманом II, современником
Адриана и Арриана»60 В приведенном фрагменте эпитафии указано два
поколения питиахшей. «Отец Серапиты и ее муж по имени Иодманган
конфедерации отца, которая переселилась с Танаиса и Меотиды на Дунай. «О том же
говорит и имя первого хана Дунайской Болгарии — Аспарука, имеющее несомненные
древние ираноязычные корни» (Найденко А.В. Некоторые вопросы. С. 105-106).
О.Б.Бубенок присоединился к мнению И.Г.Добродомова, склонного видеть в имени
Аспарук термин иранского происхождения Aspa-ruk «светлый конь». Данное обстоя-
тельство оба исследователя рассматривают как свидетельство тесного переплетения
болгарских и иранских элементов в восточноевропейских степях в раннее средневеко-
вье — см.: Бубенок О.Б. Ясы и бродники в степях Восточной Европы (VI — начало
XIII вв.). Киев, 1997. С. 19.
57 Абаев В.И. Вокруг Армазской билингвы. С. 827; Козырева Т.З. Осетинская ан-
тропонимия. С. 237-239.
58 Алано-Георгика. Сведения грузинских источников об Осетии и осетинах / Сост.,
введ. и коммент. Ю.С.Гаглойти //Дарьял. 1993. № 1. С. 168.
59 Bosworth А.В. Arrian and the Alani П HSCP. 1977. № 81. P. 231.
60 Ibid. P. 231. Fig. 58.
60
носили титул питиахш, занимая важную придворную должность, воз-
можно сопоставимую с ахеменидской должностью „око царя“ (King’s Eye)».
Отец мужа Серапиты, довольно неожиданно, носил латинское имя Publicius
Agrippa. Он являлся питиахшем Фарасмана II и настолько интегрирован
в иберийское общество, словно был природным иберийцем. Как же Агриппа
достиг столь высокого положения? Отвечая на этот вопрос, Э.Бозуорт
рассмотрел два варианта.
Возможно, Агриппа был иммигрантом, но в таком случае речь должна
идти об отсутствии в Иберийском царстве этнических предубеждений, что
выглядит настолько же удивительно, насколько привлекательно. Более
вероятно, как полагает Э.Бозуорт, что Агриппа был внедрен в царское
окружение Аррианом, осуществлявшим контроль за границами Иберии и
Албании61 Исследователь отметил также, что Publicius Agrippa — доста-
точно редкое имя. Оно вряд ли принадлежало иберийцу, принявшему
римское подданство. Источники фиксируют всего лишь одно римское имя
среди представителей царского дома Иберии — Flavius Dades*2
Аргументом в пользу версии Э.Бозуорта об Агриппе является предпо-
ложение об активном участии Арриана в делах Иберийского двора. Если
при Траяне отношения между Римом и Иберией стали напряженными, о
чем свидетельствовал сам Арриан в «Перипле», то в конце правления
Адриана Фарасман стал более податливым. Согласно «Historia Augusta»,
эти перемены были достигнуты благодаря подаркам. Уже при императоре
Антонине Пие Фарасман лично появился в Риме, где ему устроили пыш-
ный прием, но в итоге Фарасман прямо и публично подчинился Риму. В этом
деле римская дипломатия, несомненно, использовала рекомендации Ар-
риана. В Картли ввели вспомогательные легионы63 Возможно, с римским
61 Как полагает С.М.Перевалов, «можно достаточно уверенно утверждать, что Ар-
риан побывал в районе современного Дарьяла именно в ходе кампании против аланов
в 135 г. Если верить Фемистию, Арриан пересек со своими отрядами Кавказские горы,
оказавшись, таким образом, на территории нынешней Северной Осетии» {Перева-
лов СМ. Арриан у ворот Кавказа И ПИФК. 2001. Вып. 10. С. 286).
62 Bosworth А.В. Arrian. Р. 231-232.
63 Ibid. Р. 228-229. В 134 г. Арриан по заданию императора Адриана посетил рим-
ские военные лагеря Восточного Причерноморья, в том числе и Апсар (с. Гонио, в 8 км
южнее Батуми). Из «Перипла» Арриана следует, что в Апсаре были расквартированы
пять когорт. Э.Бозуорт полагает, как выше уже отмечалось, что речь идет о вспомога-
тельных когортах, тогда как некоторые другие ученые видят в них полноценные ле-
гионы. В последнем случае получается, что в Апсаре находилось 3000 легионеров (во
II в. н.э. основная единица легиона — когорта — состояла из 600 солдат).
Согласно обнаруженной в Абеле (Италия) надписи, к концу I в. н.э. в Апсаре уже
располагались вспомогательные отряды (numeri). Во фрагменте папируса II в. н.э.,
найденном в Фаюме (Египет), упомянут расквартированный в Апсаре Cohors II Claudiana.
Во время раскопок 1995-1998 гг. в центральной части крепости обнаружены два кир-
пича с обозначениями этой когорты — СОН II. Среди других находок отметим кирпич с
клеймом SAGI[ttariorum] («когорта лучников») и лампу с надписью Coh[ors] A UR[relius]
C[ivium] R[omanorum]. По общему заключению специалистов, когорты с подобными
61
присутствием связаны находки серебряных римских монет вдоль трассы
современной Военно-Грузинской дороги в районе Степанцминда и Мцхета
в Грузии, а также у аула Чми Северной Осетии64
Древнеармянские и древнегрузинские источники в социальной струк-
туре аланского общества выделяют «царей», «дворцовых и военных чи-
нов», «нахараров» и т.д. Разумеется, свидетельства анализируемых памят-
ников не дают оснований считать общество алан первых веков н.э. госу-
дарством. Но они позволяют выделить военную по происхождению ари-
стократию, элита которой стремилась монополизировать власть в социуме.
Наиболее точным термином, отражающим стадию развития алан начала н.э.,
представляется термин «стратифицированное (позднепотестарное) обще-
ство».
названиями являлись вспомогательными военными частями— см.: Халваши М.С.,
Асланишвили Л.Г Римский гарнизон в Апсаре И Международная научная конфе-
ренция «Археология и этнография Кавказа». Баку, 2000. С. 101—103.
64 Пахомов Е.А. Клады Азербайджана и других республик, краев и областей Кавказа.
Баку, 1940. С. 30.
Т.Н.Джаксон
ULTIMA THULE
В ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОЙ
И ИСЛАНДСКОЙ ТРАДИЦИЯХ*
Где океан, век за веком, стучась о граниты,
Тайны свои разглашает в задумчивом гуле,
Высится остров, давно моряками забытый, —
Ultima Thule.
В.Я. Брюсов.
Пифей из Массилии, греческий купец и путешественник, совершил во
второй половине IV в. до н.э. знаменитое и знаменательное путешествие
на север, в «Страну олова», «Страну янтаря» и к легендарному остро-
ву Туле.
Подлинное сообщение Пифея не сохранилось, однако по ссылкам на
его труд в позднейшей литературе можно составить следующую картину:
остров Туле «отстоит от Бреттании к северу на 6 дней морского пути и
находится вблизи замерзшего моря» (Strabo. I. 4. 2)* 1; это — «самый север-
ный из Бреттанских островов»; он «является наиболее отдаленной стра-
ной, и там летний тропик одинаков с полярным кругом» (Strabo. II. 5. 8)2;
в соседних с Туле областях «нет более ни земли в собственном смысле, ни
моря, ни воздуха, а некое вещество, сгустившееся из всех этих элементов,
похожее на морское легкое... по нему невозможно ни пройти, ни проплыть
на корабле» (Strabo. II. 4. 1 — со ссылкой на Полибия)3; ночь в этих об-
ластях очень короткая и продолжается «в некоторых местах два, в дру-
гих — три часа»4
Исследователи, обращая внимание на информацию о продолжительно-
сти дня и ночи на Туле либо о протяженности плавания до него от Брита-
* Статья написана в рамках проекта, поддержанного РФФИ (грант № 05-06-80043).
1 Страбон. География в 17 книгах / Пер., статья и коммент. Г.А.Стратановского.
М., 1994. С. 69 (курсив в цитатах здесь и далее — мой).
2 Там же. С. 116.
3 Там же. С. 106.
4 Geminos. Elem. astronom. VI. 8. 9. Р. Хенниг полагает, что это— «единственный
достоверный оригинальный отрывок из утерянного труда Пифея» (Хенниг Р. Неведо-
мые земли. М., 1961. Т. I. С. 175).
© Т.Н.Джаксон, 2005
63
нии, а также рассуждая о том, что могло подразумеваться под «морским
легким», пытались найти означенный остров, помещая его среди Гебрид-
ских и Шетландских островов, отождествляя его с Исландией, Норвегией5
и Гренландией6 У меня вызывает большие сомнения возможность одно-
значного ответа на вопрос о том, какому конкретному острову Пифей дал
имя Thule.
На мой взгляд, гораздо более, чем топографические и астрономические
детали того, что сообщил об острове Туле Пифей, важен общий контекст
его открытия (степень осведомленности о Европейском Севере, само пони-
мание «севера» в его время)7 и, как это ни удивительно, несколько использо-
ванных им клише. Ведь далеко не случайны слова Плутарха (Thes. 1), что
«ученые мужи, трудясь над описанием земель, всё ускользающее от их
знания оттесняют к самым краям карты, помечая на полях: „Далее безвод-
ные пески и дикие звери44, или: „Болота Мрака44, или: „Скифские морозы44,
или: „Ледовитое море44». Итак, повторю: важно не то, какой остров посе-
тил (и посетил ли?) Пифей, а его утверждение, что он достиг «края света».
Возникнув как «мнимая реальность», как воплощение, материализация
человеческого представления о крайнем северном пределе обитаемой зем-
ли, остров Туле был «обречен», по мере расширения географических зна-
ний, смещаться на север. В научной литературе уже было отмечено, что
“textually, at least, the island was not firmly anchored”8
Co времен Пифея античные и средневековые географы не прекращали
поисков острова Туле, и все же следует признать отсутствие у них реаль-
ных знаний о Европейском Севере9 Исследователи отмечают, что антич-
ные авторы — от Аристотеля и Платона до Тацита— не много могли со-
общить по этому поводу10; Исидор, Орозий и Беда, в свою очередь, крайне
мало добавили к тому, что уже было сказано античными авторами11 Так, в
5 «Эти сведения о продолжительности ночи позволяют сделать вывод, что Пифей
побывал где-то у 64-й параллели, вероятнее всего, в районе современного Тронхеймс-
фьорда (Западная Норвегия). Во всяком случае, таково мнение Ф.Нансена (Nansen,
1911), Р.Хеннига (1961), Л.А.Ельницкого (1961) и И.П.Магидовича (1970), с которыми
мы согласны» (Дитмар А.Б. География в античное время (очерки развития физико-
географических идей). М., 1980. С. 61).
6 См., напр.: Федотов В.В. Античная традиция о крайнем севере (проблема Туле)
И Вестник МГУ Сер. 8: История. 1982. № 5. С. 60-66.
7 См.: Подосинов А.В. «Мнимые реальности» в античных представлениях о Вос-
точной Европе // ВЕДС XIV: Мнимые реальности в античной и средневековой исто-
риографии. 2002. С. 183-191.
8 De Р Cassidy V.H. The Voyage of an Island // Speculum 1963. Vol. 38. P 595-602.
9 Simek R. Heaven and Earth in the Middle Ages. Munchen, 1996. P. 67.
^Brenner O. Nord- und Mitteleuropa in den Schriften der Alten bis zum Auftreten
Cimbem und Teutonen. Munchen, 1877. S. 25-61; ср.: Ельницкий Л.А. Знания древних о
северных странах. М., 1961.
11 Райт Дж.К. Географические представления в эпоху крестовых походов: Иссле-
дование средневековой науки и традиции в Западной Европе. М., 1988. С. 75.
64
представлении Прокопия Кесарийского (ок. 500 — ок. 560)12, остров Фула
лежит далеко на север от Британии; земля на нем по большей части пус-
тынна; солнце не заходит около летнего солнцестояния в течение прибли-
зительно сорока дней и не появляется около зимнего солнцестояния в те-
чение сорока дней. Для Исидора Севильского (ум. в 636 г.)13 Тула — край-
ний остров океана на северо-западе; летний день здесь самый длинный; за
нею нет никакого дня; окружающее ее море — спокойное и застывшее.
Для Беды Достопочтенного (673-73 5)14 остров Тиле лежит к северу от
Британии на расстоянии шести дней плавания; в одном дне плавания к
северу от Тиле море оказывается замерзшим; здесь самая длинная ночь и
самый длинный день тянутся одинаково — целые сутки.
В средние века «горизонт географических знаний» на севере и северо-
востоке расширяется, и в первую очередь это связано с викингской актив-
ностью. С 80-х годов VIII в. выходцы из Скандинавии — норманны («се-
верные люди») — начинают совершать атаки на британские побережья.
Дружины викингов появляются не только в Англии, но и в Ирландии и
Франции, в Испании и Южной Италии, в Германии, на Руси и в Византии,
в Арабском халифате и даже в Африке. С середины IX в. происходит ко-
лонизация ряда областей и стран: норвежские и датские завоеватели осно-
вывают королевство в Дублине (853 г.) и герцогство в Нормандии (911 г.).
Викинги завоевывают Северную и Восточную Англию (конец IX — сере-
дина X в.); укрепляются на Оркнейских и Шетландских островах, заселяют
Фарерские острова, Исландию, часть побережья Гренландии. Около 1000 г.,
за несколько веков до Колумба, скандинавы из Гренландии достигают
побережья и островов Северной Америки. Герцоги Нормандии, в свою
очередь, завоевывают Англию (Вильгельм Завоеватель, 1066 г.), а также
Сицилию и Южную Италию, основав в начале XII в. Королевство Обеих
Сицилий.
Сведения античных географов с IX в. пополняются новыми данными.
Англосаксонский король Альфред в приложении к своему переводу (на
древнеанглийский) семи книг «Истории против язычников» («Historiarum
adversum paganos libri septem») испанского священника Павла Орозия со-
общает о плавании халогаландца Отгара вокруг Северной Норвегии вплоть
до Белого моря15
Ирландский монах и ученый Дикуил (до 770 — после 825), автор гео-
графического трактата «Об измерении круга Земли» («Liber de mensura
orbis terrae»), рассказывает о неизвестных ранее островах в Атлантиче-
12 Прокопий Кесарийский. Война с готами / Пер. С.П.Кондратьева. М., 1996. II. 15.
13 Isidorus Hispalensis. Etymologiarum, sive originum libri XX I W.M.Lindsay. Oxonii,
1911. XIV. 6. 4.
14 Beda Venerabilis. De ratione temporum I Ch.W.Jones // Bedae Venerabilis Opera Di-
dascalica. Tumholt, 1977. T. 2. 31, 34.
15 Матузова В.И. Английские средневековые источники IX-XIII вв. Тексты, пере-
вод, комментарий. М., 1979. С. 13-35.
3 - 2006
65
ском океане со слов живших там ирландских монахов16 Один из этих ост-
ровов — Туле. Повторив информацию Пифея (в передаче Плиния), Юлия
Солина, Присциана и Исидора, Дикуил (со слов очевидцев, «клириков,
которые жили на этом острове с первого февраля по первое августа»)
уточнил, что «не только в летнее солнцестояние, но и за несколько дней до
него и после него... там не было темноты», и высказал предположение,
«что и в зимнее солнцестояние, а также до и после него рассвет наступает
на Туле на самое кратчайшее время».
Нельзя быть до конца уверенными в том, что Дикуил имел в виду Ис-
ландию, хотя это и очень вероятно в свете того, что рассказывает первый
исландский историк, Ари Мудрый (1067/68-1148): до того как Исландия
была заселена из Норвегии, «здесь были крещеные люди, которых нор-
вежцы называют пап ар, а позже они уехали прочь, потому что не хотели
находиться здесь рядом с язычниками, и оставили они ирландские книги,
и колокола, и посохи; из этого можно заключить, что они были ирландца-
ми»17 Тем не менее реальный остров Дикуила носит еще условное назва-
ние — Туле (Thule).
Пророчество Сенеки: «Пролетят века, и наступит срок, / Когда мира
предел разомкнет Океан, / Широко предел распахнется земной, / И Тефия
нам явит новый свет, / И не Фула тогда будет краем земли»18, — сбы-
вается лишь через восемь с половиной столетий. Ультимо Туле «мате-
риализуется» (отождествляется с чем-то конкретным), когда появляет-
ся далеко на севере реальный остров с реальным названием — тот са-
мый остров, который описал Дикуил, но который около 870 г. откры-
ли, поименовали и заселили норвежцы, а именно Исландия. Это ото-
ждествление мы обнаруживаем по преимуществу в работах скандинав-
ских авторов.
Так, Адам Бременский в «Деяниях архиепископов гамбургской церк-
ви» («Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum», ок. 1070 г.), имевший
скандинавского информатора (датского короля Свена Эстридсена), сооб-
щает19, что остров Тиле (insula Thyle) отделен от прочих островов бес-
крайним океаном; со ссылкой на «римских писателей»20 и «варваров» —
что это самый отдаленный остров, что после летнего солнцестояния на нем
не бывает ночи, а после зимнего подобным же образом отсутствует день и
эти периоды длятся по шесть месяцев; со ссылкой на Беду, ссылающегося,
в свою очередь, на Пифея, — что Тиле лежит к северу от Британии на рас-
16 Dikuili Liber de mensura orbis terrae / J.J.Tiemey, L.Bieler. Dublin, 1967 (Scriptores
latini Hibemiae. Vol. VI). Lib. VII, cap. 7-13.
17 Islendingabyk / Jakob Benediktsson // Islenzk fomrit. Reykjavuk, 1986. В. I. Hl. 1.
Bl. 5.
18 Сенека. Медея / Пер. С.Ошерова/Z Сенека. Трагедии. М., 1991. С. 20.
19 Adam. Lib. IV, cap. 36 (здесь и ниже перевод В.В.Рыбакова).
20 В схолиях 152 и 153 — глухие ссылки на Марциана и Солина; ниже упоминается
Пифей; в главе 39 приводятся слова Марциана.
66
стоянии шести дней плавания21 и что на обоих островах в течение шести
месяцев длится сплошной день; что Тиле теперь называется «Исланд» по
тому льду (а лед этот черный и сухой), который сковывает океан. Здесь же
сообщаются размеры острова; рассказывается об образе жизни и нравах
обитателей; о принятии исландцами христианства; о епископе Ислейве.
«Предел мира» при этом отодвигается еще дальше к северу — за те земли,
которые к этому времени открыты норвежцами.
Адам повествует со слов датского короля Свена Эстридсена, но харак-
теристику непригодного для плавания из-за сковывающих его льдов океа-
на заимствует у Марциана, демонстрируя, с одной стороны, свою уче-
ность, а с другой — отсутствие конкретных знаний:
«Король рассказывал еще про один остров, который находится в том
океане и называется Винланд, потому что на нем сам по себе растет вино-
град, давая превосходное вино. Плоды также взрастают там, не будучи по-
сеяны, что известно нам не по выдуманным россказням, а по верным словам
данов. За оным островом, говорил король, в океане нет больше обитаемой
земли, так как в тех местах невозможно жить из-за льдов и заполняющего
все тумана. Марциан пишет об этом следующее: „В одном дне плавания от
Тиле лежит Густое море (mare concretum est)“. Многоопытный король
норманнов Харальд (Прекрасноволосый. — Т. Д.) недавно исследовал сей
вопрос. Плывя на кораблях, он хотел выяснить величину Северного океа-
на, однако, увидев туманные пределы угасающего мира и исполинскую
бездну, едва уцелев, повернул назад»22
В анонимной «Истории Норвегии» («Historia Norwegiж», ок. 1170 г.)23
речь идет конкретно об Исландии. Сообщается целый ряд деталей: ост-
ров — большой; он лежит к западу от Фарерских островов; он не был из-
вестен людям и не был заселен до времени Харальда Прекрасноволосого
(2-я пол. IX в.); открыли его Гардар и Амбре (?); первопоселенцами были
Ингольв и Хьёрлейв; норвежцы назвали его «Исланд» (glaciei terra); на
нем много гор с вечными ледниками; римляне называли его «Ультима Тиле».
Отождествление — прямое и однозначное, но никак не мотивированное.
Монах Теодорик в «Истории о древних норвежских королях» («Historia
de antiquitate regum Norwagiensium», 1177-1180 гг.) рассказывает о том, как
неких норвежских купцов, направлявшихся на Фарерские острова, прибило,
после долгих блужданий по океану, к. какой-то весьма удаленной земле,
21 Ср.: Adam. Schol. 154: «Британия— самый большой из всех островов. Оттуда
можно доплыть до Тиле за девять дней»; Schol. 155: «Говорят, что тем, кто отправляет-
ся из датской гавани Ольборг, чтобы доплыть до Исланда, потребуется 30 дней, а при
благоприятном ветре даже меньше».
22 Adam. Lib. IV, cap. 39; ср.: Schol. 154: «От Тиле — один день плавания до Густо-
го моря (mare congelation). Оно является густым потому, что его никогда не нагревает
солнце»; Schol. 158: «У Исланда лежит океан ледовитый, кипящий и туманный».
23 Historia Ыо1^^ж И Monumenta historica Ыоп^1ж. Latinske kildeskrifter til Norges
historic i middelalderen / G. Storm. Kristiania, 1880. P. 92-93.
3*
67
куда вскоре после них приплыли Гардар и Флоки, а позднее Ингольв и
Хьёрлейв, начавшие обживаться там на десятый год правления в Норвегии
Харальда Прекрасноволосого (т.е. в конце 860-х годов). Теодорик весьма
осторожен с именованием этой «удаленной земли»: «Кто-то считает ее
островом Тула, но мы, поскольку не знаем того доподлинно, не поддержи-
ваем их и не опровергаем». Он лишь утверждает: «Сейчас мы называем ее
Исландией». Говоря о крещении Исландии, он еще раз возвращается к
этой теме: Исландия «считается некоторыми островом Тула по причине
определенного сходства, в наибольшей же степени погому, что день там
не кончается в течение летнего солнцестояния, а ночь постоянно длится в
течение зимнего». Здесь Теодорик явно следует Беде, хотя и не упоминает
его. Есть у него также перекличка с известием «Книги об исландцах» Ари
Мудрого («Islendingabdk», между 1122 и 1132 гг.) об ирландских отшельни-
ках, которые жили на острове до норвежцев: «В старину лишь очень не-
многие с острова Иберния, то есть с Малой Британии, бывали там, как
полагают на основании некоторых примет, а именно найденных их книг
и иной утвари»24
В «Книге о взятии земли» («Landndmabdk», восходящей к началу XII в.,
но сохранившейся в нескольких списках XIII-XVII вв.) и в «Большой саге
об Олаве Трюггвасоне» («61dfs saga Tryggvasonar en mesta», ок. 1300 г. или
несколько позднее) Тиле и Исландия отождествляются («мудрые люди
думают, что Исландия могла называться Тиле») на том же основании, что
и у Теодорика, но присутствует и прямая ссылка на «De ratione temporum»
Беды Достопочтенного. В «Книге о взятии земли» повторяется информа-
ция Пифея о шести днях плавания от Британии до Туле, вводимая словами
«в книгах говорится»25 В саге, кроме того, сообщается (дословно по тек-
сту Ари) об ирландцах-христианах, живших на острове раньше норвеж-
цев26 К саге, вне всякого сомнения, восходит сообщение под 870 г.
24 Theodrici monachi Historia de antiquitate regum Norwagiensium I I Monumenta his-
torica Norvegiae. P. 8, 19 (пер. А.В.Бусыгина).
25 «I aldarfarsbdk beiri, er Beda prestr heilagr gerdi, er getit eylands bess, er Thile heitir
ok d bdkum er sagt, at liggi sex doegra sigling i nordr fr& Bretlandi; bar sagdi hann eigi koma
dag d vetr ok eigi ndtt d sumar, bd er dagr er sem lengstr. Til bess aetla vitrir mean j)at haft, at
Island sd Thile kallat, at bat er vida d landinu, er sol skinn um naetr, j)d er dagr er sem lengstr,
en bat er vida um daga, er sdl sdr eigi, b& er ndtt er sem lengst. En Beda prestr andadisk sjau
hundrud bd^tigi ok fimm drum eptir holdgan drdttins vdrs, at bvi er ritat er, ok meir en
hundradi dra fyrr en Island byggdisk af Nordmpnnum.
En ddr Island byggdisk af Ndregi, vdru bar beir menn, er Nordmenn kalla papa; beir vdru
menn kristnir, ok hyggja menn, at beir hafi verit vestan um haf, bvi at fundusk eptir beim
boekr irskar, bjpllur ok baglar ok enn fleiri hlutir, beir er bat mdtti skilja, at beir vdru
Vestmenn. Enn er ok bess getit d bdkum enskum, at i bann tima var farit milli landanna»
(Landndmabdk I Jakob Benediktsson I I Islenzk fomrit. Reykjavik, 1986. В. I. Hl. 1. Bl. 31-32).
26 «Sva segir heilagr prestr Beda i alldar fars bok beirri er hann gerddi vm landa skipan i
heiminum at eyland bat er Thile er kallat i bokum. liggi sva langt i nordr halfu heimsins at bar
komi eigi dagr aa vetriN ba er nott var lengzt ok eigi nott aa sumar ba er dagr er lengztr. fyrir
68
«Oddverjaann^ll» (составленных на основании более ранних источников во
второй половине XVI в.), где говорится следующее: «Некоторые люди пола-
гают, что Исландия могла быть заселена ранее, поскольку священник Беда
Достопочтенный пишет об острове, который зовется Тиле (Tile)'. лежит
так далеко в северной части мира, что там не наступает зимой день, когда
ночь самая долгая; и не наступает ночь летом, когда дни самые долгие.
Поэтому люди думают, что этот [остров] Тиле (Thile) сейчас зовется Ис-
ландией (Jsland)»21 * * * * * 27
Как можно видеть, отождествление Исландии и Туле сохраняется в
Скандинавии достаточно долго. В то же время для остальной Европы оно
достаточно быстро теряет свою актуальность.
Так, Гиральд Камбрейский (ок. 1146-1222), представитель нормандско-
валлийского духовенства, в 1185 г. отправившийся в Ирландию в качестве
советника при юном принце Иоанне, автор трактатов об Ирландии и Уэльсе,
пишет, что Исландия находится в трех днях плавания к северу от Ирлан-
дии, что власть там находится в руках епископа, что там случаются земле-
трясения и извержения вулканов. Его Исландия не имеет ничего общего с
Туле. Более того, повторив слова Солина, Исидора и Орозия об этом по-
следнем, Гиральд утверждает, что ни один из известных людям островов
на Туле не походит. В итоге он приходит к выводу, что это мог быть либо
легендарный остров, известный в рамках мифа, либо остров, сокрытый
где-то в дальних уголках Северного Ледовитого океана, неподалеку от
Северного полюса28
Соответственно на средневековых картах Туле и Исландия нередко изо-
бражаются как два различных острова. Скажем, Англо-саксонская карта
jwi aetla vitrir mean at Island se Thile kallat. at j)at er vida aa f>vi landi at sol setz eigi vm
naetr [за er dagr er lengztr. [эаг er ok j)at vida at sol ma eigi sea vm daga [за er nott er lengz. En
hinn heilagi Beda prestr anndajnz .dccc.xxx.v. dArum eftir holldgan vars drottins lesv Kristi
meiR en hundrai ddra fyrr en Island bygdiz af Nord mQnnum. En adr Island bygdiz af Noregi.
hpfdu [jar verit jjeir menn er Nord menn kalla Papa, jjeir hpfdo verit kristnir. jjviat fundoz
eptir J)eim baekr irskar. bipllur oc baglar. oc eN fleiri lutir [>eir er [jadan af matti skilia at [эеи
voro kristnir menn ok komnir til uestan vm haf. visa ok sva til enskar baekr at фапп tima hafi
verit farit imilli land anna» (Ol&fs saga Tryggvasonar en mesta I Olafur Halldorsson П
Editiones Amamagnaeanae. Ser. A. Kobenhavn, 1958. Vol. 1. S. 254-255; cp.: ibid. 2000.
Vol. 3. S. 69-70 [Thile}, 75-76 [Tyley}; Flateyjarbdk, En Samling af norske Konge-Sagaer /
Gudbrandr Vigfusson, C.R.Unger. Christiania, 1860. В. I. S. 247 [77/e]).
27 «Halida sumir menn ad Island muni fyrri bygt hafa werid jjui hinn h(eilagi) prestur
Beda skrifar Ad Eyland ^ad er Tile er kallad: liggur suo langt j nordur alfu heimsins ad [эаг
kemur eij dagur wm wetur [за nott er leingst: og eij nott wm sumar [за dagur er leingstur: Fyrir
jjui hyggia menn ad su Thile sie nu Island kallad: Enn Beda prestur andadizt 121 aari fyrri
enn Yngolfur leitadi Islandz: funduzt og [за ed Island bygdizt morg merki [эаг til ad landit
hafdi fyrr bygt werid: og mundi hafa kristnad werid af enskum maunnum: sem war krossar
baglar og biollur: Enn huersu [jad hafi eydst wita menn ecki» (OddaannAlar og Odveijaanndll
I Eirikur Pormddsson og Gudrun Asa Grimsddttir. Reykjavik, 2003. Bl. 103).
28 Giraldi Cambrensis Topographia Hibemiae I I.F. Dimock I I Giraldus Cambrensis. Opera
omnia. L., 1867. Vol. V. Lib. II, cap. 13, 17.
69
(второй четверти XI в.) содержит и Island, и Ту1еп19\ Херефордская
карта (ок. 1290 г.) над Скандинавским полуостровом помещает следующие
острова: «Крайняя Фула (Ultima Tile). Исландия (Ysland). Фарерские ост-
рова. 34 Оркнейских острова»29 30 Порой, напротив, упомянут только ост-
ров Туле, но нет ясности, относится это обозначение к Исландии или к
некоему «пределу земли». Так, на Оксфордской карте (ок. 1100 г.) острова
Британия, Ирландия и Тиле (Tile) вынесены на северо-востоке за пределы
схемы Т-О31, в то время как на картах Флерийской группы (конца X —
XI в.) Тиле (Tile), Британия и Ирландия представлены как острова около
берегов Европы32 33
На некоторых картах, однако, обнаруживаются два острова с очень схо-
жими названиями: так, к примеру, на копии Сен-Викторской карты (XII в.)
мы находим в Северном океане Tile insula наряду с Tilos insult О по-
следнем следует сказать особо.
Практически в то же время, когда Пифей поведал миру об обнаруже-
нии им острова Туле (Thule) в Северном Ледовитом океане, точнее— в
IV в. до н.э., лейтенант Александра Македонского по имени Архий (Archias),
двигаясь в южном направлении по Персидскому заливу, приплыл к ост-
рову Тилос (Tylus). Остров этот, как сообщил Архий, был, при попутном
ветре, на расстоянии дневного и ночного перехода от устьев Евфрата. «Он
велик, гор там нет и лесов мало; но все посеянное и посаженное он растит
в изобилии»34 35 Индийский остров Tylos, покрытый пальмами и вечнозеле-
ными растениями, производящий масло и изобильный винами, был
упомянут вслед за ним Плинием (I в. н.э.) в «Естественной истории»
(«Naturalis Historia»), Солином (III в. н.э.) в его «Собрании вещей досто-
памятных» («Collectanea rerum memorabilium»), Блаженным Августином
(354-430) в трактате «О Граде Божием» («De Civitate Dei»), Исидором Се-
вильским в «Этимологиях» («Etymologiae»), Равеннским Анонимом
(VII в.), описавшим в своей «Космографии» («Cosmographia») даже не два,
а три (!) острова со схожими названиями (Thile к северо-востоку от Брита-
нии, Thyle в Западном океане, Thilos в Персидском заливе). В XII в. два
острова с близкими названиями упоминаются в «Жизни Мерлина» («Vita
Merlini») Гальфрида Монмутского (Ytilie, Atilis^5 и в приписываемом Гуго
Сен-Викторскому «Tractatus excerptionum» (два Tyle).
29 См.: ЧекинЛ.С. Картография христианского средневековья VIII-XIII вв. Тексты,
перевод, комментарий. М., 1999. Карта Х.2.
30 Там же. Карта Х.12.
31 Там же. Карты Ш.2.2.
32 Там же. Карты VII.3.1; VII.3.2.
33 Там же. Карта Х.4.
34 Flavius Arrianus. Anabasis Alexandri. VII. 20. 6-7; Арриан. Поход Александра / Пер.
М.Е.Сергеенко. М., 1993. С. 239.
35 Гальфрид Монмутский. История бриттов. Жизнь Мерлина / Изд. подг. А.С.Бобо-
вич, А.Д.Михайлов, С.А.Ошеров. М., 1984. С. 157.
70
Существует мнение, что два острова «соединились в один» в трактате
«Об образе мира» («De imagine Mundi»), вероятнее всего принадлежащем
Гонорию Августодунскому, в котором описывается остров в Северной
Атлантике, называемый Chile, где деревья никогда не теряют своей листвы и
где все шесть месяцев лета тянется день, а шесть зимних месяцев продол-
жается ночь36 Это же представление нашло отражение в энциклопедиче-
ской работе конца XIII в., «Великом сочинении» («Opus majus») англий-
ского философа францисканца Роджера Бэкона (1214-1292), описавшего
прекрасный остров около Ирландии, где люди не умирают и где растут
деревья, у которых листва остается зеленой и зимой и летом. Такое сме-
шение Туле в Северной Атлантике с Тилосом, островом Бахрейн в Персид-
ском заливе, возможно, было результатом развития представления о ша-
рообразности Земли. «Признание Земли шаром, утвердившееся уже в конце
раннего средневековья, в XII-XIV вв. стало общепризнанной истиной»37
В представлениях об устройстве Земли господствовало понимание того,
что обитаемая зона располагается вокруг сферы. При таком знании было
вполне естественным искать восточный остров на западе, как это делал в
середине XIII в. Винсент из Бове38
И фактически именно с того времени, когда характеристики европей-
ского и азиатского Туле/Тиле были наконец приписаны одному острову,
Исландия не могла более оставаться островом Туле — она была слишком
хорошо известна в ту пору, чтобы «присвоить» чудеса восточного острова39
Даже исландские карты и географические трактаты, следующие в
большей степени общеевропейской, нежели местной традиции, отражают
это направление развития географической мысли: для них Исландия более
не является Ultima Thule. На единственной известной нам исландской кар-
те середины XIII в. Thile и Исландия изображены как два отдельных ост-
рова; исландское географическое сочинение второй половины XIII — на-
чала XIV в. с условным названием «Какие земли лежат в мире» и древне-
исландский перевод Библии «Stj6m» упоминают Thile только «в море ря-
дом с Индией»40
Итак, подводя итоги, можно сказать, что в конце IX в., с обнаружением
и заселением Исландии норвежцами, мифическая земля Ultima Thule на
время совпала с этим реальным островом. Однако вскоре в западноевро-
пейской географической литературе их отождествление утратило силу, что
было следствием открытия новых земель, лежащих еще дальше к северу
(таких, как Гренландия), развития представления о шарообразности Земли
36 De Р. Cassidy V.H. The Voyage of an Island. P. 600; De imagine mundi. Lib. I, cap. 31.
37 Мельникова E.A. Образ мира: Географические представления в Западной и Се-
верной Европе. V-XIV века. М., 1998. С. 149.
38 Vincentii Bellovacensis Speculum naturale. Nurenbergiae, 1485. Lib. XXXII, cap. 16,17.
39 De P. Cassidy V.H. The Voyage of an Island. P. 600.
40 Мельникова E.A. Древнескандинавские географические сочинения. Тексты, пере-
вод, комментарий. М., 1986. С. 61/63, 103-112, 145.
71
и смешения (в результате этого последнего) Thule в Северной Атлантике с
Tilos insula (островом Бахрейн) в Персидском заливе. Единственным ис-
ключением из этой общей тенденции — сколь бы невероятным это исклю-
чение нам ни казалось — является наблюдаемое вплоть до XIV в. именно в
исландских источниках (сагах, хрониках и анналах) отождествление Ис-
ландии (Island) и Крайней Тулы (Ultima Thule),
Объяснение этого удивительного факта, как мне представляется, сле-
дует искать в традиционности исландской культуры в целом. Не пускаясь
здесь в углубленное обсуждение проблемы (какового она, безусловно, за-
служивает), приведу лишь некоторые соображения по этому поводу одно-
го из крупнейших немецких саговедов, Курта Шира. Исследователь не без
основания полагает, что в Исландии, как и во многих других наново засе-
ленных регионах, старые традиции сохранялись лучше, чем на оставлен-
ной переселенцами родине. Сохранение старых традиций чаще всего воз-
можно в условиях изоляции, каковой изоляцией, географической во вся-
ком случае, Исландия обладала. При этом возникает стремление сохранять
и превозносить то, что было на родине общим культурным достоянием. В
то же время наиболее сильным импульсом для формирования новых тра-
диций и особенно для их сохранения оказывается у исландцев «осознание
своей посвященности», осознание нахождения у истоков нового общества
и причастности к формированию новых социальных порядков. Обострен-
ное самосознание привело исландцев к идеализации событий и реалий
начального этапа своей новой истории. По этим причинам традиции рас-
сматривались ими как нечто весьма важное, что практически гарантирова-
ло их сохранность41
41 Schier К. Iceland and the Rise of Literature in “terra nova”. Some comparative
reflections (1975) // Schier K. Nordlichter. Ausgewahlte Schriften. 1960-1992. Mttnchen,
1994. S. 140-153.
Е. В. Илюшечкина
«СКИФСКИЙ ЛУК»
КАК МОДЕЛЬ ДЛЯ ОРИЕНТАЦИИ В ПРОСТРАНСТВЕ
Античные авторы любили уподоблять различные местности — моря, про-
ливы, острова, полуострова и даже страны и континенты — геометриче-
ским фигурам или бытовым предметам, которые напоминали очертания
этих местностей, увиденных как бы с высоты птичьего полета («трапе-
ция» для Ливии, «ромб» для Индии, «треугольник» для Сицилии, «плата-
новый лист» для Пелопоннеса и др.). Одним из распространенных сопо-
ставлений такого рода является «скифский лук», с формой которого срав-
нивали очертания Черного моря (см. у Гекатея Милетского, Эратосфена,
Саллюстия, Страбона, Плиния Старшего, Помпония Мелы, Валерия Флак-
ка, Дионисия Периэгета, Солина, Аммиана Марцеллина). Цель настоящей
статьи — проследить, насколько адекватно различные авторы «наклады-
вали» скифский лук на контуры Черного моря, насколько форма лука воз-
действовала на представление о реальном расположении местности и ка-
кие «мнимые реальности» могли возникать при таком отождествлении.
Для анализа привлекаются описания трех античных авторов, давших наи-
более подробное сравнение очертаний Понта Евксинского с формой скиф-
ского лука, — Страбона (рубеж эр), Дионисия Периэгета (II в. н.э.) и Ам-
миана Марцеллина (IV в. н.э.). Начнем с Аммиана Марцеллина.
В XXII книге своих «Деяний» этот автор подробно описывает Понт
Евксинский, сопоставляя его контуры с формой скифского лука: «все гео-
графы единодушно утверждают, что оно (т.е. побережье Понта. — Е.И.)
похоже на скифский лук с натянутой тетивой» (XXII. 8. 10); «оконечности
лука образуют с обеих сторон два узких Боспора, лежащие друг против
друга, Фракийский и Киммерийский» (XXII. 8. 13); «весь морской берег...
как бы вытянут в длину по прямой линии и представляет собой нечто
вроде тетивы, прикрепляемой к двум концам лука» (XXII. 8. 20); «в этих
местах (т.е. вблизи Меотиды. — Е.И.) находится самый угол лука. Теперь
я прослежу по порядку дальнейшую его кривизну, обращенную к северу,
до левого берега Боспора Фракийского. Замечу при этом, что тогда как у
всех прочих народов луки стянуты согнутыми древками, только скифские
и парфянские луки сведены с обеих сторон внутрь широкими и кривыми
рогами с разделяющей середину прямой и круглой планкой...» (XXII. 8.
© Е В.Илюшечкина, 2005
73
37); «в среднем пространстве лука, представляющем собой весьма широ-
кую протяженность... [живут] европейские аланы... Если подойти к дру-
гому обильному гаванями заливу, которым заканчивается фигура лука, то
здесь выступает остров Певка» (XXII. 8. 42-43). Итак, 1) Понт Евксинский
уподоблен скифскому луку (§ 10), тетива которого связывает его cornua
(§ 37), маркированные как лежащие напротив друг друга проливы Боспор
Фракийский и Боспор Киммерийский (§ 13); 2) европейское, или северо-
западное, побережье Понта Евксинского напоминает двойной изгиб скиф-
ского лука, а место соединения составного лука (regula «планка») (§ 37)1
совпадает с местоположением острова Певка в устье Дуная (§ 42-43);
3) натянутая тетива лука представляет собой все азиатское — от Боспора
до Керченского пролива — побережье Понта Евксинского (§ 20).
Уже простое сопоставление карты Черного моря и формы скифского
лука приводит к мысли, что автор, очевидно знавший скифский лук не
понаслышке, плохо ориентировался в географических реалиях Черномор-
ского бассейна; иначе трудно понять, каким образом с тетивой лука срав-
нивается линия южного, восточного и северо-восточного побережья Чер-
ного моря, своими изгибами образующая петлеобразную дугу. В чем же
здесь дело?
Установлено, что источниками для данного экскурса Аммиана послу-
жили сочинения греческих авторов, так как сохранившиеся свидетельства
латинской традиции (Саллюстий, Помпоний Мела, Плиний Старший, Ва-
лерий Флакк) содержат лишь беглые упоминания о Черном море в форме
скифского лука2 Одновременно нельзя полностью исключать и того, что
1 Согласно заключению исследователей, скифский лук был небольшим по размеру,
но сложной формы (Мелюкова А.И. Вооружение скифов И Свод археологических ис-
точников. М., 1964. Вып. Д1-4. С. 14 и сл.; Артамонов М.И. Сокровища скифских кур-
ганов в собрании Государственного Эрмитажа. Л. 1966. Табл. 224 и 232; Козуб Ю.И.
Модель лука из Ольвии // Скифские древности. Киев, 1973. С. 270 и сл.). Скифский лук
был отчеканен на реверсе некоторых боспорских монет (Зограф А.Н. Античные моне-
ты. М.; Л. 1951. Табл. X, № 30). Археологами зафиксированы находки лука сравни-
тельно хорошей сохранности в кургане № 2 у с. Волковцы (Украина) и в кургане № 2
из Трехбратних курганов (Ильинская В.А. Скифы днепровского лесостепного Левобе-
режья. Киев, 1968. С. 97; Бессонова С.С. Погребение IV в. до н.э. из Трехбратнего кур-
гана И Скифские древности. Киев, 1973. С. 217). Подробнее см. литературу в коммен-
тарии к IV книге «Истории» Геродота: Доватур А.И., Каллистов Д.П. Шишова И.А.
Народы нашей страны в «Истории» Геродота. М., 1982. С. 206; Черненко Е.В. Скиф-
ские лучники. Киев, 1981; Вооружение скифов и сарматов. Киев, 1984.
2 Ср.: «[mare Ponticum] speciem efficit Scythici arcus». — «[Понт] образует форму
скифского лука» (Sail. Hist. III. 63); «hie iam sese ingens Pontus aperit, nisi qua
promunturia sunt, hue atque illuc longo rectoque limite extentus, sinuatus cetera, sed quia
contra minus quam ad laevam et dextram abscessit, mollibusque fastigiis donee angustos
utrimque angulos faciat inflectitur, ad formam Scythici arcus maxime incurvos». — «Тут
уже открывается могучий Понт, распростершись краями, если бы не горные мысы, по
разные стороны на большое расстояние, а местами — изогнутый; поскольку он раски-
нулся налево и направо, то образует с обеих сторон узкие углы и изгибается согнутыми
74
в риторических целях Аммиан включил в свой рассказ помимо типичных
образов и форм ряд неправдоподобных деталей.
Говоря о способе работы Аммиана, следует подчеркнуть, что черно-
морский экскурс XXII книги «Деяний» содержит в основном традицион-
ный материал по истории и географии Северного Причерноморья, кото-
рый неоднократно повторяется в различных античных сочинениях. Начи-
ная с VIII-VII вв. до н.э. греки, основавшие многочисленные колонии на
берегах Понта Евксинского и вступившие в контакт с местными племена-
ми и народами, стали составлять описания новооткрытых земель. Геродот
был одним из первых древнегреческих историков, кто побывал в Север-
ном Причерноморье и рассказал о крае, который видел своими глазами;
вслед за ним этногеографические описания этой части ойкумены оставили
Псевдо-Скилак (IV в. до н.э.), Деметрий Каллатийский, Псевдо-Скимн и
такие авторы периода эллинизма, как Эратосфен, Аполлодор и Посидо-
ний. Об обстоятельном знакомстве с Черноморским регионом греческих
авторов, чьи произведения сохранились в отрывках, можно судить по до-
шедшей до нас «Географии» Страбона, который во многом основывался
на свидетельствах предшественников. То же самое можно сказать и об
авторах периода Римской империи — Помпонии Меле, Плинии Старшем,
Клавдии Птолемее и Арриане, составившем во II в. «Перипл Понта Евк-
синского», — которые активно использовали сведения греческих истори-
ков и географов.
Вместе с тем часть географических данных, приводимых Аммианом в
своем экскурсе, странным образом расходится со свидетельствами приве-
денных выше авторов. Так, например, он нарушает привычный перечень
концами, весьма [напоминая] форму скифского лука» {Mela. I. 102); «dein vastum mare
Pontus Euxinus, qui quondam Axenus, longe refugientes occupat terras magnoque litorum
flexu retro curvatus in cornua ab iis utrimque porrigitur, ut sit plane arcus Scythici forma.
Medio flexu iungitur ostio Maeotii lacus». — «Затем обширное море Понт Евксинский,
который некогда назывался Аксенским, охватывает далеко расходящиеся земли, и,
заворачивая назад большим изгибом берегов, эти земли растягивают его в обе стороны
в виде рогов так, что прямо получается форма скифского лука. Посередине изгиба
[Понт] соединяется с устьем Меотийского озера» (Plin. NH. IV. 79); «Pontus... / atque
hac Europam curvis anfractibus urget, / hac Asiam, Scythicum specie sinuatus in arcum». —
«Понт... изогнутый наподобие скифского лука, с одной стороны давит своими кривы-
ми изгибами Европу, с другой — Азию» (Vai. Flacc. IV. 728). См. также: Fornara С. IV
Studies in Ammianus Marcellinus II: Ammianus’ Knowledge and Use of Greek and Latin
Literature 11 Historia. 1992. Bd. 41. S. 420-438; Barnes T.D. Ammianus Marcellinus and the
Representation of Historical Reality. Ithaca; L., 1998. P. 65 sq.
Подробнее о содержании и литературных функциях этногеографических отступле-
ний в «Деяниях» Аммиана Марцеллина, использующих традиционные сюжеты и рито-
рические топосы, см.: Emmett Л.М. The Digressions in the Lost Books of Ammianus
Marcellinus H History and Historians in Late Antiquity I B.Croke, A.M.Emmett. Sydney,
1982. P. 42-53; Richter U. Die Funktion der Digressionen im Werk Ammians 11 Wiirzburger
Jahrbiicher fur die Altertumswissenschaft. 1989. Bd. 15. S. 209-222; Barnes T.D. Ammianus
Marcellinus. P. 222-224.
75
номенклатуры гидронимов и топонимов, называет расположенные на Та-
манском полуострове греческие колонии (Гермонассу и Фанагорию) ост-
ровами3 4 Как правило, Аммиан не указывает точного местоположения
греческих полисов или других географических объектов, неизменно огра-
ничиваясь расплывчатыми выражениями, вроде «недалеко оттуда» (haud
procul inde— XXII. 8. 20), «неподалеку» (prope— XXII. 8. 30), «вдалеке
оттуда» (longo exinde intervallo— XXII. 8. 41). В отличие от более или
менее определенных указаний древнегреческих периплов Страбона и Пто-
лемея протяженности отдельных отрезков береговой линии, Аммиан
лишь дважды приводит цифры — длину окружности Понта Евксинско-
го и расстояние между мысом Криу Метопон (Бараний Лоб) на южной
оконечности Таврического полуострова и расположенным против него
мысом Карамбис*
Вслед за античными авторами Аммиан уподобляет очертания Чер-
ного моря скифскому луку, шесть раз упоминая его в своем описании5
По всей видимости, это традиционное сравнение, ставшее ко времени
жизни Аммиана «общим местом» и выполняющее у него функцию
риторического топоса, изначально восходило, как можно догадаться, к
схематическим изображениям древнеионийских карт, хотя и неясно,
на каком этапе развития традиции произошло замещение графическо-
го изображения нарративным6 Важно отметить, что Аммиан, не-
смотря на заверения во вступительной части своего экскурса «изло-
жить ясно и достоверно сведения о положении Понта... по личному
наблюдению и по книгам» (visa vel lecta — XXII. 8. 1), не обладал точ-
ными данными о реальных очертаниях береговой линии Понта и самом
3 К примеру, вместо традиционно принятого перечня рек (Реба, Филис, Сангарий,
Лик) Аммиан Марцеллин пишет: «Sangarius et Phyllis et Lycus et Rhebo fluvii» (XXII. 8.
14); вместо установленной последовательности перечисления южнопонтийских поли-
сов (Гераклея, Тиос, Амастрида, Синопа, Амис, Полемоний) он приводит: «Heraclea et
Sinope et Polemonion et Amisos... et Tios et Amastris» (XXII. 8. 16); схожим образом
греческие колонии Гермонасса и Фанагория оказываются у него островами («insulae
sunt Phanagorus et Hermonassa» — «острова Фанагор и Гермонасса» XXII. 8. 30). Поми-
мо всего, остается не вполне ясным, почему Аммиан, оставляя в стороне те или иные
топонимы, отдает предпочтение названиям определенных рек и полисов. Подробнее
см.: den Boeft J., Drijvers J.W., den Hengst D., Teitler H.C. Philological and Historical
Commentary on Ammianus Marcellinus XXII. Groningen, 1995. P. 198 ff.
4«...viginti tribus dimensa milibus stadiorum»— «[окружность моря] измерена в
23 тысячи стадий» (XXII. 8. 10); «haud procul inde attolitur Carambis placide collis... cuius
e regione est Criumetopon... duobus milibus et quingentis stadiis disparatum» — «недалеко
оттуда отлого поднимается гора Карамбис... и на расстоянии 2500 стадий находится
Криу Метопон» (XXII. 8. 20).
1 Атт. Marc. XXII. 8. 10, 13, 20, 37, 42, 43.
6 Подробно о проблеме соотношения картографического и литературного способов
описания в структуре античного географического текста см.: Подосинов А.В. Ex oriente
lux! Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии. М., 1999. С. 595
и сл.
76
регионе7 Поэтому неудивительно, что в отличие от большинства свиде-
тельств географических трактатов и периплов Аммиан помещает Азов-
ское море (Palus Maeotis «Меотийское болото») не в Северном, а в Вос-
точном Причерноморье («со стороны, где восходит солнце, [Черное море]
замыкается болотом Меотиды» — XXII. 8. 11)8
Вопрос об источниках Аммиана Марцеллина до сих пор остается весьма
сложным. Уже отмечалось, что одним из возможных источников Аммиана
в рассматриваемом случае мог быть схожий пассаж «Географии» Страбона
(II. 5. 22 С125)9 Очертания Понта у Страбона также сравниваются со скиф-
ским луком, тетива которого совпадает с правым (если плыть в Черное море
из Боспора Фракийского), т.е. с юго-восточным, побережьем: за исключе-
нием мыса Карамбис, азиатское побережье вытянуто в прямую линию до
залива Диоскуриады; оставшаяся часть азиатского и европейского побережья
Понта образует фигуру скифского лука с двумя изгибами, один из которых
(верхний) более округлый, чем другой (нижний)10 Отрывки Страбона и Ам-
миана Марцеллина чрезвычайно близки между собой по содержанию, за ис-
ключением одной, но важной детали: согласно Аммиану, тетива лука — это
правое (азиатское) побережье Понта вплоть до Боспора Киммерийского11, а
7 Начав службу в армии в звании протектора (protector domesticus— XIV. 9. 1),
«солдат и грек» Аммиан участвует в военной кампании в Галлии, посещает Фракию,
Грецию, Египет, сопровождает императора Юлиана в персидском походе и лишь по-
следний период жизни проводит в Риме, где пишет свои книги. Тем не менее на осно-
вании содержания черноморского экскурса трудно что-либо говорить о личном зна-
комстве Аммиана с регионом Понта (см., напр.: Drijvers J.W. Ammianus Marcellinus on
the Geography of the Pontus Euxinus // Histos. 1998. № 2. P. 1-8).
8 См. подробнее: Bekker-Nielsen T Terra incognita: the subjective Geography of the Ro-
man empire // Studies in Ancient History and Numismatics presented to Rudi Thomsen. Aar-
hus, 1988. P. 148-161; Brodersen K. Terra Cognita. Studien zur rSmische Raumerfassung.
Hildesheim; Zurich; N. Y. 1995. S. 147; Sundwall G.A. Ammianus Geographicus // AJPh.
1996. T. 117. P. 619-643.
9 Gualandri I. Fonti geografice di Ammiano Marcellino XXII 8 // La Parola del Passato.
Rivisti di studi antichi. 1968. T. XXIII. P. 206; Ермолова И.Е. Аммиан Марцеллин и
античная традиция о Северном Причерноморье // ДГ. 1996-1997 гг. М., 1999. С. 337- 338.
10 eucdCoucn 6ё Tives тд ахлца тг£ лерьцётрои таитц? ёут€тар.ёуш XkvOlkcj т6£а),
тт)у |1€У yevpdy €{ор.ою0утб? tol? Sejioi? каХоир.€УО1? цёресл тои Пбутои (таита S
’ёатьу 6 ларалХои? 6 dnd той атоцато? цёхрь тои р.ихои тои ката AioaKovpidS
ajrXi^y yap тц? Kapdp.pios fj ye aXXq iraaa i^y рлкра? £x€L elaoxas те ка! ё
{oxa? шат|еи0е(а ёоькёуаь), т?)У 6ё Копиру тфкёрать той т6£ои б1тт?)У ёхоуть тт|
у ётатрофцу,т?)У цёу da) ле рифе ре атё pay т?)У 6ё катш еиОитёрауш — «Некоторые
сравнивают форму этой окружности с натянутым скифским луком, уподобляя тетиве
так называемые правые части Понта (т.е. побережье от устья до впадины у Диоскуриа-
ды; ведь кроме мыса Карамбис, весь остальной берег имеет только незначительные
углубления и выступы, так что он похож на прямую линию). Остальную часть сравни-
вают с рогом лука с двойным изгибом; верхний изгиб более закругленный, нижний
более прямой...» (Strabo. II. 5. 22 С125, пер. Г.А.Стратановского).
11 «extremitates autem arcus utrimque tenues duo exprimunt Bospori, e regione sibi op-
positi, Thracius et Cimmericus» — «Оконечности лука образуют с обеих сторон два
узких Боспора, лежащие друг против друга, Фракийский и Киммерийский» (Атт.
Marc. XXII. 8. 13).
77
согласно Страбону — лишь до восточного угла Черного моря. Форма
скифского лука у Страбона — с тетивой, проходящей только по Южному
и Юго-Восточному Причерноморью, — отражает действительные конту-
ры Черного моря, что и понятно, если вспомнить тесное знакомство Стра-
бона с этим регионом12 Таким образом, расхождение Аммиана со Стра-
боном вызвано различным представлением о протяженности «правого»
и «левого» побережий Понта.
По всей видимости, при описании береговой линии Черного моря на-
ряду со специальными .географическими трудами— в § 10 своего экскур-
са, упоминая об измерении окружности Понта, он ссылается на прослав-
ленных географов Гекатея Милетского, Эратосфена и Птолемея13 — Ам-
миак широко использовал сведения исторической и поэтической тради-
ции: на литературный характер экскурса недвусмысленно указывают сло-
ва самого Аммиана (utpoetae locuntur «по словам поэтов» — XXII. 8. 13)14
Возможно также, что источником Аммиана при описании Черного мо-
ря было соответствующее место из географической поэмы Дионисия Пе-
риэгета «Описание ойкумены» (II в.)15 После того как Дионисий привел в
своей поэме богатейшие свидетельства античной географической тради-
ции и придал им удобную для запоминания форму, он невольно уготовил
собственному произведению длительную славу: на протяжении ряда ве-
ков «Описание ойкумены» Дионисия считалось одним из самых автори-
тетных трудов по географии — на него ссылались, ему подражали, заим-
ствовали из него сведения и комментировали не только позднеантичные,
но и средневековые авторы самых разных направлений16 На близость
12 См.: Грацианская Л.И. «География» Страбона. Проблемы источниковедения И
ДГ 1986 г. М, 1988. С. 15.
13 «Omnis autem eius velut insularis circuitus litorea navigatio, viginti tribus dimensa
milibus stadiorum, ut Eratosthenes adfirmat et Hecataeus et Ptolomaeus aliique huius modi
cognitionum minutissimi scitatores, <in> speciem Scythici arcus, nervo coagmentati,
geographiae totius adsensione formatur...» — «Окружность моря, если плыть вдоль побе-
режья, как вокруг острова, измерена в 23 тысячи стадий, как утверждают Эратосфен,
Гекатей, Птолемей и другие авторитетнейшие специалисты в этого рода знаниях; и все
географы единогласно уподобляют форму моря скифскому луку с натянутой тетивой»
(Атт. Marc. XXII. 8. 10).
14 Так, в отдельных фразах черноморского экскурса Аммиана некоторые исследо-
ватели видят реминисценции географических отступлений мифологической «ученой»
поэмы Аполлония Родосского «Аргонавтика» (III в. до н.э.), пользовавшейся необык-
новенной популярностью в Риме; ср., напр., Apoll. Rhod. II. 360-361 и Атт. Marc. XXII.
8. 20. Подробнее см.: Gualandri I. Fonti geografice. Р. 209-211.
15 Dionysii Orbis Descriptio I C.Miillerus И Geographi Graeci minores. Parisiis, 1861.
Vol. II. P. 103-176. Новейшие издания: Tsavari I.О. Dionysiou Alexandreos oikumenes
periegesis, kritike ekdose. loannina, 1990; Dionysios von Alexandria. Das Lied von der
Welt I Zweisprachige Ausgabe von K. Brodersen. Hildesheim; Ziirich; N. Y., 1994.
16 Поэма Дионисия Периэгета получила к IV в. широкое распространение: о зна-
комстве с ее содержанием свидетельствует одна из речей ритора Фемистия (Or. XXX.
183 sq.); именно в IV в. занимавший высокую государственную должность римский
78
свидетельств Аммиана Марцеллина о племенах, обитавших в древности
вокруг Меотиды, с данными Дионисия обратил внимание еще М.И.Рос-
товцев17 Целый ряд сходных по содержанию и структуре мест у Диони-
сия и Аммиана заставляет предположить, что Аммиан в «Деяниях» исполь-
зовал поэму Дионисия в качестве одного из своих многочисленных источ-
ников при описании Северного Причерноморья и обитающих там скифо-
сарматских племен18 Так, вслед за Дионисием Аммиан Марцеллин сопро-
вождает этногеографические данные свидетельствами мифологической
традиции: перечисляя народы, населяющие Северное Причерноморье,
упоминает агафирсов, у которых находятся обильные залежи камня-
адаманта19, реку Фермодонт, берущую начало в Армянских горах20 (заме-
тим, однако, что рукописная традиция латинского текста Аммиана Марцел-
лина включает чтение armonio, а не armenio). Из греческого текста Диони-
сия заимствованы также сведения о племени амазонок, обитающих вблизи
Танаиса, истоки которого лежат в Кавказских горах и который при впаде-
нии в Меотиду (Азовское море) служит границей между Европой и Азией21
При дальнейшем сопоставлении у обоих авторов обнаруживаются
многочисленные соответствия: острова Фанагор и Гермонасса располага-
ются около «правого берега Понта»22; колхи считаются потомками егип-
тян23; скифы ведут типично кочевой образ жизни24; Кикладскими острова
названы потому, что лежат вокруг (греч. д кикХо?) Делоса25; причерно-
чиновник Руф Фест Авиен первым вольно перевел гекзаметром на латинский язык
географическую поэму Дионисия; не исключено также, что уже в IV в. поэма Дионисия
стала использоваться в школах в качестве учебного пособия и Аммиан мог познако-
миться с ней в своем родном городе Антиохии. См.: Илюшечкина Е.В. Географическая
поэма Дионисия Периэгета в период Средневековья и в Новое время: из истории тек-
ста И Всемирная история. Сборник молодых ученых. М., 2002. С. 22-39.
17 Ростовцев М.И. Скифия и Боспор. Критическое обозрение памятников литера-
турных и археологических. Л., 1925. С. 79-81. В своем анализе Ростовцев опирался на
выводы работ, подробно рассматривавших вопрос об источниках Дионисия Периэгета:
MilllenhoffK. Deutsche Altertumskunde. В., 1893. Bd. III. S. 84 ff.; Bernays U. Studien zu
Dionysius Periegetes. Heidelberg, 1905.
18 Gardhausen V. Die geographischen Quellen Ammians // Jahrbilcher fiir classische Philolo-
gie. Lpz., 1873. Suppl. Bd. VI. Ht. 2. S. 507-555; Mommsen Th. Ammians Geographica I I
Mommsen Th. Gesammelte Schriften. B., 1909. Bd. VII. S. 393-425; Gualandril. Fonti
geografice. P. 199-211; DrijversJ.W. Ammianus Marcellinus. P. .4-5; Ермолова И.Е. Ам-
миан Марцеллин. С. 336-347, см. особенно: с. 339-341.
*’ Атт. Marc. XXII. 8. 31; Dion. Per. 318-319.
20 Атт. Marc. XXII. 8. 17; Dion. Per. 773.
21 Атт. Marc. XXII. 8. 27; Dion. Per. 660-663.
22 Amm. Marc. XXII. 8. 24; Dion. Per. 682.
23 Amm. Marc. XXII. 8. 24; Dion. Per. 689. Ср. также: Herod. П. 102-104; Apoll. Rhod. IV.
272-278; Strabo. 1.3.21.
24 Amm. Marc. XXII. 8. 42; Dion. Per. 675-678. Ср. также: Strabo. XI. 2. 1; Fa/.
Flacc. VI. 80-83; Arr. Ind. VII. 2.
25 Amm. Marc. XXII. 8. 2; Dion. Per. 525-526. Ср. также: Callim. Hymn. Delos. 300-316.
79
морские халибы «первыми начали добывать и обрабатывать железо»26
Как видим, в основе многих этногеографических описаний экскурса XXII
книги «Деяний» Аммиана Марцеллина лежит греческий текст Дионисия, све-
дения которого, в свою очередь, восходят к эллинистическим источникам27
Между тем поэма Дионисия Периэгета содержит отрывок, который по
содержанию и структуре напоминает пассажи Страбона и Аммиана Мар-
целлина о конфигурации Черного моря и его сравнении со скифским луком:
бк той 8’ av ка! IT6vtov 1801? SiOdXaaaov ббута,
тбруш 66i86p.6vov тгсргг|'уб09 аццатс тб£ои
dXX’ б1т) V6upfj? ат)цт|Ха 8e£id Пбутои,
биОи бсаурафОбРта, цбсл) 8б то! бате Kdpap.pi?,
ypappfj? бктд? боиста ка1 б? £орб1)У дрбакта
afjpa 8’ K6pdajv оксид? ттбро?, дат’ бтг1 Siacrqv
б1ХбТт<и oTpocfjdXi'yya, Ptov K6pd6aaiv босксо?.
Отсюда можно увидеть, что Понт состоит как бы из двух морей
И по своей округлости похож на сгиб согнутого лука:
Правый берег Понта представляет собой тетиву,
Так как описывает прямую линию, и только один Карамбис
Выходит за эту линию и смотрит к северу;
Левый берег представляет собой знак рогов, который изгибается
двойным
Извивом, подобно рогам лука
(Dion. Per. 156—162).
Дионисий, подобно Страбону, говорит здесь о правой (восточной) и
левой (западной) сторонах Черного моря для плывущих на корабле из
Пропонтиды в Понт (8б^са Пбутои, оксид? ттбро?)28 Линия европейского
(левого) побережья Понта описывает у Дионисия два изгиба рогов лука (им
соответствуют заливы, образуемые выдающимся на юг Крымским полуост-
ровом); азиатское (правое) побережье (исключая выступ мыса Карамбис)
составляет прямую линию и соответствует, как и у Страбона, тетиве лука29
26 Атт. Marc. ХХП. 8. 21; Dion Per. 768-769. Ср. также: Хеп. Anab. V 5. 1; Apoll.
Rhod. II. 374-376,1002-1008.
27 «Описание ойкумены» обнаруживает знакомство Дионисия не только с произве-
дениями Гесиода, александрийскими поэмами Арата из Сол, Каллимаха, Аполлония
Родосского, но и с географическими сочинениями эллинистической традиции — Псев-
до-Скимна, Эратосфена, Тимосфена Родосского, Гиппарха, Посидония, а также Стра-
бона. Подробнее см.: Gothe A. De fontibus Dionysii Periegetae (diss.). Gottingae, 1875;
Tsavari I. Histoire du texte de la description de la terre de Denys le Pdri£gdte. loannina, 1990.
28 О распространенном в античной географической литературе делении Черного
моря на левую и правую стороны для плывущих от Боспора Фракийского см. подроб-
нее: Подосинов А.В. Ex oriente lux! С. 226.
29 Ср. комментарий Евстафия Солунского (XII в.) к поэме Дионисия Периэгета:
«[Дионисий] сравнивает Евксин, пути которого только что назвал кривыми, с натяну-
80
В отличие от описания Страбона (II. 5. 22 С125) приведенный текст
Дионисия не изобилует подробностями; тем не менее, излагая свидетель-
ство Страбона (или одного из географических источников), Дионисий
сохраняет его лексику и порядок слов, что служит основанием для воз-
можного вывода: либо Дионисий использовал пассаж Страбона в качестве
своего источника, либо сведения обоих авторов восходят к одному источ-
нику эллинистического времени30
Сравнение Черного моря со скифским луком отражает не только
античные представления о простейших географических координатах
(правое и левое, прямое и кривое), но и в соответствии с конфигураци-
ей скифского лука указывает на местоположение важных для античных
авторов географических объектов (правое и левое побережье Понта,
мыс Карамбис и расположенный предположительно в углублении ме-
жду изгибами лука Крымский полуостров с мысом Криу Метопон).
По нашему мнению, «скифский лук», согласно античной традиции, бе-
рущей начало еще у Гекатея Милетского (VI в. до н.э.), выступает у древ-
них авторов в качестве знаковой модели для облегчения ориентации в
пространстве Понтийского региона, выражая таким образом особенности
структуры окружающего пространства. Во многом этому способствовало
то, что постоянное сравнение очертаний побережья Черного моря с фор-
мой «скифского лука» со временем стало «общим местом», или топосом.
Поражающий воображение образ «скифского лука», связанный с ритори-
ческой традицией, выполнял уже функцию знака, лишь условно соотно-
симого с береговой линии Понта.
Возвращаясь к описанию Аммиана Марцеллина, следует отметить, что
его сравнение Черного моря со скифским луком расходится с традицион-
ным. В результате оно, вследствие смещения некоторых пространствен-
ных параметров Понта (например, размещения Меотиды на востоке При-
черноморья), должно было не столько помогать ориентироваться в его
тым скифским луком. Скифскими же луками [называются] состоящие из рогов. Подо-
бие тетивы он (Дионисий. — Е.И.) придает правой, для въезжающих, [стороне] Понта,
т.е. южной, „описанной прямо44, т.е. тянущейся по прямой линии и миновавшей Карам-
бис, выступивший вне [этой] линии, но обращенный не к югу, а к северу; для того что-
бы не стала кривой тетива лука, если причислить [к ней] и изгиб Карамбиса. Северная
же сторона Понта, для въезжающих из Пропонтиды левая, по его словам, „имеет
вид двух рогов лука44, потому что она подобно рогам лука изгибается двойным
извивом по обе стороны Криу Метопона (Бараньего Лба)» (Eust. Comm, ad Dion.
Per. 157-163, пер. И.П.Цветкова). См. также: Подосинов A.B. Крымский полуост-
ров в античной и средневековой западноевропейской картографии // Норна у ис-
точника судьбы. Сборник статей в честь Е.А.Мельниковой. / Отв. ред. Т.Н.Джаксон.
М., 2001. С. 309.
30 См.: Илюшечкина Е.В. «География» Эратосфена как источник периэгезы Диони-
сия Александрийского И Индоевропейское языкознание и классическая филология.
СПб., 2003. VII: Материалы чтений, посвященных памяти проф. И.М.Тройского. [Тези-
сы.] С. 165-166.
81
географии, сколько вводить в заблуждение читателей31 Понятия «левой»
и «правой» сторон Понта не совпадали с понятиями «азиатского» и «ев-
ропейского» побережья, и путаница в их определении привела к искаже-
нию очертаний Черного моря.
31 Примечательно, что в одной из сохранившихся эпиграмм эпического поэта Hi-
ll вв. до н.э. Квинта Энния, переводившего греческих авторов и писавшего на латин-
ском языке, «болота Меотиды» (Азовское море) помещены на востоке ойкумены («От
солнечного восхода выше болот Меотиды...» — Ennius. Epigram.).
С.Ю.Каинов, А.С.Щавелев
ИЗОБРАЖЕНИЕ КРЕСТА НА НАКОНЕЧНИКЕ КОПЬЯ
ИЗ ЧЕРНОЙ МОГИЛЫ
(Технология и семантика)
Раскопанный Д.Я.Самоквасовым в 1892 г. черниговский курган Черная
Могила1 до сих пор остается, несмотря на многочисленные публикации и
исследования2, одним из недостаточно изученных древнерусских памят-
ников. В большинстве работ, где так или иначе упомянут курган Черная
Могила, речь идет о погребальном обряде. В них рассматривается как по-
гребальный обряд в целом, так и семантическая нагрузка каждого его
элемента. Непосредственно предметам, найденным при раскопках курга-
на, внимания уделено намного меньше.
1 Погребение совершено около города Чернигова и относится к 60-80-м годам
X в. — как по датировкам вещей из комплекса, так и по младшей византийской монете,
мало бывшей в обращении, — половине милисиария Константина VII и Романа II (945-
959). Курган отличают рекордные по масштабам Восточной Европы размеры погре-
бальной насыпи (высота кургана достигает 11 м, длина по окружности — 125, диаметр
основания — свыше 40 м, на его сооружение, по общим подсчетам, было потрачено
1500 человеко-дней), а также редкий по своему богатству, художественный вырази-
тельности и научной информативности инвентарь. Судя по известию Ипатьевской ле-
тописи под 1147 г., название кургана «Черная Могила» аутентично древнерусское,
происходящее от имени собственного Чернъ или Чернь. ПСРЛ. М., 1998. Т. 2: Ипатьев-
ская летопись. Стб. 391; Щавелев АС. Особенности княжеских погребений языческой
Руси (летописные известия и археологические данные) // Святилища: археология ри-
туала и вопросы семантики. Материалы тематической научной конференции. СПб.,
2000. С. 106-110.
2 См. этапные работы: Самоквасов Д.Я. Северянские курганы и их значение для ис-
тории И Труды III Археологического съезда в России. Киев, 1878. Т. 1. С. 187-190, 210—
224; он же. Северянская земля и северяне по городищам и могилам. М., 1908. С. 37; он
же. Могилы русской земли. М., 1908. С. 197-201; Рыбаков Б.А. Древности Чернигова И
МИА. М.; Л., 1949. № 11. С. 24-54; он же. Язычество Древней Руси. М., 1988. С. 329-
347; Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси IX-XI веков. М.; Смоленск,
1995. С. 171-194; он же. Большие курганы Руси и Северной Европы: К проблеме этно-
культурных связей в раннесредневековый период И Историческая археология: Тради-
ции и перспективы. М., 1998. С. 360-369; Шевченко Ю.Ю. Княжна-амазонка в парном
погребении Черной могилы И Женщина и вещественный мир культуры у народов Рос-
сии и Европы. СПб., 1999 (Сб. МАЭ. Т. LVII).
© С.Ю.Каинов, А.С.Щавелев, 2005
83
Среди огромного количества предметов, извлеченных из Черной Мо-
гилы, особое место, как по количеству, так и по составу, занимает коллек-
ция предметов вооружения. Ряд из них, главным образом шлемы и мечи,
были рассмотрены в работах А.А.Арендта, Б.А.Рыбакова и А.Н.Кирпич-
никова. Остальные — топор, наконечники копий и стрел — упомянуты в
историографии только с точки зрения вовлеченности их в типологические
схемы.
Воздействие огромных температур погребального костра не лучшим
образом сказалось на сохранности вещей. В момент находки большинство
предметов представляли собой спекшуюся массу, в которой угадывались
отдельные артефакты. В ходе реставрации, проведенной в 1950-х годах,
некоторые предметы были разделены и расчищены, при этом выявился
ряд деталей, не отмеченных сразу после находки.
Объектом нашего исследования будет один из наконечников копий,
найденных в кургане Черная Могила3 (рис. 1).
Сохранность наконечника копья очень плохая — имеются значитель-
ные утраты, ббльшая часть поверхности наконечника повреждена сильной
коррозией. Изъятие наконечника из первоначальной груды предметов
привело к тому, что он разломился на несколько частей. При его склейке
втулка была собрана неправильно — со смещением по горизонтальной
плоскости отдельных фрагментов.
Длина сохранившейся части наконечника — 34,5 см, из них длина
втулки, восстанавливающаяся целиком,— 12 см. В первоначальном виде
длина наконечника составляла около 45 см. Наибольшая ширина пера —
3,5 см. Форма пера— сильно вытянутый треугольник. Диаметр втулки —
21 мм.
На значительной части поверхности втулки сохранилась инкрустация,
выполненная горизонтально расположенными серебряными и латунными
проволочками, вбитыми в канавки, предварительно насеченные в железе
втулки4 Следует отметить очень высокую плотность инкрустации —
3 проволочки на 1 мм. Проволочки выложены таким образом, что обра-
зуют ромбы, расположенные в горизонтальной и вертикальной разверт-
ках. Горизонтальные ромбы со ступенчатыми сторонами выложены сереб-
ром, а пространство между ними (также в виде ромбов) заполнено жгути-
ками, свитыми из серебряной и латунной проволоки. Две четко оконтурен-
ные вертикальные колонки образованы ромбами (по 6 или 7 в каждой ко-
лонке), выложенными латунной проволокой, и расположенными между
ними треугольниками из серебряной проволоки. В центре каждого верти-
кального ромба имеется окружность диаметром около 2 мм, внутри неко-
торых сохранились небольшие обломки металлических штырьков.
3 ГИМ. Отдел археологических памятников, группа В, опись 1539 №10.
4 Полностью восстановить инкрустационную композицию возможно только после
тщательной реставрации.
84
Рис. 1. Наконечник копья из кургана Черная Могила
Плохая сохранность наконечника не позволяет точно определить его
тип. Наиболее вероятно, что он относится к типу I, по типологии норвеж-
ского исследователя Яна Петерсена5 Для этого типа характерны наконеч-
ники с длинной втулкой, узким пером с хорошо выраженным централь-
ным ребром и плавным скругленным переходом от втулки к перу. На
втулку нанесена инкрустация. Главным отличием этого типа от других
наконечников является наличие бронзовых штырьков длиной до 1 см и
диаметром 1,5-2 мм, расположенных с двух сторон втулки.
Однозначно определить принадлежность к типу I мешает плохая со-
хранность деталей наконечника, не позволяющая проследить наличие
четкого ребра и характер перехода от втулки к перу. Отсутствуют также
четко выраженные штырьки. Но их плохую сохранность и частое отсутст-
вие отмечал и Ян Петерсен.
По данным Кристины Крейц, посвятившей наконечникам копий типа I
специальную работу, наконечники этого типа распространены в основном
в Норвегии. За ее пределами на территории Северной и Восточной Евро-
пы найдено около 35 экземпляров (25-30 — Швеция, 3 — Латвия, 1 —
Финляндия, 1 — Эстония, 1 — Белоруссия)6
Как уже отмечалось, отличительным признаком этого типа является
наличие штырьков на втулке. Исследователи до сих пор не пришли к еди-
ному мнению в определении их функции. Предлагались разные объясне-
ния функциональной нагрузки, от чисто утилитарного — для крепления
древка или препятствия глубокому проникновению в тело жертвы, до
символического — маркировки высокого социального статуса. Принад-
лежность подобных наконечников социально значимым людям определя-
ется значительной их дороговизной, обусловленной технологически край-
не сложным процессом орнаментации7
Ян Петерсен, основываясь на норвежском материале, датировал нако-
нечники этого типа первой половиной X в.8 Впоследствии другим нор-
вежским исследователем, Б.Солбергом, датировка была расширена на
весь X век9 Существование наконечников этого типа во второй поло-
вине X в. подтверждается и шведским материалом. Укладывается в эту
датировку и наконечник из Черной Могилы, насыпанной, по всей видимо-
сти, в 60-80 годах X в.
Но инкрустация — не единственное отличие наконечника из Черной
Могилы от подавляющего большинства наконечников копий, найденных
на территории Древней Руси. Деталью, ставящей рассматриваемый нако-
5 Petersen J. De norske vikingesverd. Kristiania, 1919. S. 31.
6 Creutz K. An I-type spearhead revealed by the X-ray method // Proc. Estonian Acad.
Csi. Humanities and Social Sciences. 1996. № 45,3. P. 326.
7 Ibid. P. 327-328.
8 Petersen J. De norske vikingesverd. S. 31
9 Solberg B. Norwegian Spear-heads from the Merovingian and Viking Periods. Bergen,
1984. P. 95.
86
нечник в разряд уникальных, является наличие знаков на пере нако-
нечника.
Исходя из того, что знаки не отмечены при первой публикации нако-
нечника Д.Я.Самоквасовым, можно считать, что они скорее всего были
обнаружены во время реставрации. Но они так и не привлекли внимания
исследователей.
Знаки представляют собой фигуры в виде крестов, расположенных не-
много наклонно по отношению к центральной оси наконечника, по одно-
му с каждой стороны примерно в центре пера. Кресты исполнены в тех-
нике инкрустации латунной проволокой диаметром около 1,5 мм.
Первый крест сохранился почти полностью. Длина вертикальной
перекладины не менее 1,5 см. Верхняя ее часть залита при реставрации
каким-то составом. Горизонтальная перекладина видна полностью, ее
длина составляет 12 мм. Сохранность второго креста несколько хуже.
Проволока сохранилась фрагментарно. Длина вертикальной переклади-
ны — 23 мм, длина сильно нарушенной коррозией горизонтальной — не
менее 8 мм.
Как уже отмечалось, кресты изготовлены путем инкрустации латунной
проволоки в металл пера наконечника. Не вызывает сомнения, что это
было сделано уже после изготовления наконечника и, несомненно, не тем
же мастером, который изготавливал инкрустацию на втулке. В пользу
этого свидетельствует достаточно грубое и неровное исполнение крестов
по сравнению с ювелирной, точно выверенной техникой инкрустации на
втулке. Вполне правомерно и предположение о некотором временнбм
промежутке между изготовлением наконечника и нанесением на его перо
крестовидных знаков.
Каково было предназначение этих крестов? Одно из объяснений могло
бы заключаться в том, что перед нами клеймо мастера или мастерской,
изготовившей наконечник. Но уже отмечавшийся выше факт гораздо бо-
лее грубой техники исполнения крестов вряд ли подтверждает это пред-
положение. К тому же для эпохи викингов совершенно нехарактерны на-
конечники копий с клеймами, в том числе и исполненными в технике ин-
крустации проволокой из цветных металлов. Клеймение инкрустирован-
ным цветным металлом начинает распространяться примерно с середины
XI в., да и то отмечается только для клинков мечей.
Наиболее вероятной является сакрально-символическая интерпретация
знаков, нанесенных на наконечник копья. Украшение и «усиление» ору-
жия разного рода знаками и надписями типично для варварского мира10
10 Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. М., 1987. С. 100-104. Diiwel К.
Runenninschriften auf Waffen // WOrter und Sachen im Lichte der Bezeichnungsforschung.
Arbeiten zur Fruhmittelalterforschung. Milnster, 1981. Bd. 1. S. 128-167. Стоит упомянуть
и широко распространенное в «эпоху викингов» клеймение мечевых клинков различ-
ными знаками, в том числе и крестами (см.: Кирпичников А Н. Древнерусское оружие.
М.; Л., 1966. Вып. 1: Мечи и сабли IX-XIII вв. С. 21-22).
87
Нанесение различных символов на оружие (в частности, на копье) име-
ет прямую аналогию в языческом мире Скандинавии. «Копье копий»
Гунгнир, как явствует из древнескандинавской мифологии и эпоса, было
основным атрибутом верховного бога скандинавов Одина, оно играло
особую роль в ритуале его самоповешения на Мировом древе.
Украшение копий рунами известно в германском мире с конца II в. н.э.и
Причем и руны, и различные знаки в основном наносились на наконечни-
ки копий. На оружие наносился «устойчивый репертуар» определенных
знаков — рунические надписи, солярные знаки (круги, свастики, кольца),
полумесяцы, символы молнии, тамгообразные двузубцы, восходящие к
знакам власти сарматского мира11 12.
Эта традиция наиболее ярко воплотилась в повествовании о копье Серый
Клинок, которое принадлежало знаменитому исландцу Гисли. Сага о нем опи-
сывает события середины X в. Копье выковывают из обломков волшебного
меча, к его созданию причастны сверхъестественные существа— карлики.
На наконечник нанесены «тайные знаки» (руны?). Это копье еще раз упоми-
нается в «Саге о Стурлунгах», его использовали и в 1221 г. В X в. Серый Кли-
нок используется в обряде побратимства, им совершаются полуритуальные
убийства. В саге это один из главных артефактов и реликвий культа Одина13
Именно копьем постоянно действует Один в скандинавском эпосе и
сагах, когда вмешивается в земные дела: ломает оружие, убивает обре-
ченных героев, одалживает его своим фаворитам. Нанесение рун и знаков
на земное оружие уподобляет его прообразу копий Гунгниру, переводит
действие в мифолого-ритуальный план.
В восточнославянской традиции копье, вероятно, также обладает са-
кральностью: согласно «Повести временных лет», копьем начинает «зна-
ковый» бой ребенок-князь Святослав14
Можно предположить, что изображение креста на копье из Черной Могилы
заменило изображение рун и других символов. Особо отметим, что крест
и копье в христианстве вписывались в одну символическую систему реликвий,
связанных с казнью Иисуса Христа15 Датировка погребения временем доста-
точно интенсивного распространения новой религии на территории Руси,
форма креста и изображение только одного креста с каждой стороны наконеч-
ника16 говорит в пользу христианской интерпретации этого изображения.
11 Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи: Новые находки и интерпре-
тации. Тексты, перевод, комментарий. М., 2001. С. 7-12, 88-96.
12 Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи. С. 92-94.
13 Херманн Палссон. Одиническое в «Саге о Гисли» И Другие средние века: К 75-летию
А.Я.Гуревича/ И.В.Дубровский, С.В.Оболенская, М.Ю.Парамонова. М.; СПб., 2000.
С. 253-266.
14 ПВЛ. С. 28.
15 Лидов А.М. Восточнохристианские реликвии И Реликвии в искусстве и культуре
Восточнохристианского мира. М., 2000. С. 17.
16 Языческие символы и руны чаще изображались сериями, иногда даже сериями
одинаковых знаков.
88
Позже основными функциями христианского креста в Древней Руси
были: военно-мобилизующая, гарантийно-клятвенная и отчасти марки-
рующая носителей власти — дружинной элиты17 Особая, может быть
главная для Древней Руси, функция святого креста отводит ему роль га-
ранта клятвы. В договорах с греками языческоги периода основным га-
рантом клятвы является настоящее боевое оружие, именно оно должно
наказывать клятвопреступников. Такую же функцию оружие имеет в
скандинавском и более позднем осетинском (шире — восточном ирано-
тюркском) дружинном эпосе18 Целование креста в ходе переговоров кня-
зей Рюриковичей в христианский период заменило присягу оружием при
заключении договоров с греками в языческое время. В летописных извес-
тиях крест неоднократно изображается, как ранее оружие, орудием воз-
мездия клятвопреступникам19 20 Можно предполагать, что в раннехристи-
анский период в варварском мире крест выполнял семиотические функ-
ции оружия, одновременно распространялась практика украшения оружия
изображениями креста и привесками крестов. Рассматриваемый нами на-
конечник копья — видимо, один из первых известных древнерусских при-
20
меров такого рода
Двойное изображение креста (т.е. рассчитанное на наглядную де-
монстрацию) на копье одного из погребенных достаточно явно сигна-
лизирует о его знакомстве, или личном, или через дружинное окруже-
ние21 22, с христианством и в то же время о благожелательном отношении
к этой религии. Современник погребенного киевский князь Святослав
и его дружина, согласно ПВЛ, резко негативно относились к новой
22
религии
В завершение отметим, что кроме комплекса разноэтничных (сканди-
навских, славянских, ирано-тюркских, венгерских, византийских) элемен-
тов вещевого набора, органично вписанных в скандинавский обряд погре-
17 Мусин А.Е. Меч и крест: новое религиозное сознание Древней Руси по данным
археологии И Раннесредневековые древности северной Руси и ее соседей. СПб., 1999.
С. 134-150. Щавелев А.С. Символические функции креста в Древней Руси//ВЕДС
XIV: Мнимые реальности в античной и средневековой историографии. 2002. С. 248-
254.
18 Фетисов А.А. Ритуальное содержание «клятвы оружием» в русско-византийских
договорах X века И Славяне и их соседи: Становление славянского мира и Византия в
эпоху раннего средневековья. Сб. тезисов 20-й конференции памяти В.Д.Королюка. М.,
2001. С. 113-119.
19 См. самые яркие эпизоды, связанные с предательским пленением князя Всеслава
Полоцкого и ослеплением Василька Теребовльского: ПВЛ. С. 72-75,115.
20 Ср.: Мусин А.Е. Меч и крест. С. 134-150.
21 В случае если это посмертный дар участников тризны. Однако против этого ва-
рианта говорит тот факт, что копье входит в набор парных вещей, составляющих боль-
шой и малый наборы доспехов и оружия.
22 ПВЛ. С. 30.
бения23, в Черной Могиле присутствует типично христианский символ.
Таким образом, в черниговском кургане отразились все основные тради-
ции, сформировавшие «синтетическую» культуру элиты нового государ-
ства — «руси».
23 Судя по наличию ладейных заклепок — сожжение в «ладье», в пользу такого ис-
толкования говорит и планиграфия погребения— см.: Самоквасов Д.Я. Северянские
курганы. С. 188. Ср.: Булкин В.А. Курган 18 из раскопок С.И.Сергеева в Гнездове//
Проблемы археологии и этнографии. Л., 1977. Вып. 1. С. 33-37.
Т.М. Калинина
РАССКАЗЫ АРАБСКИХ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ
ИБН ФАДЛАНА И АБУ ХАМИДА АЛ-ГАРНАТИ
О ВЕЛИКАНЕ В ПОВОЛЖЬЕ
Иногда на маленьких примерах легендарных преданий, запечатленных в
средневековых сочинениях и представляющих собой некую специфику
данной, конкретной культуры, легко прослеживаются общие закономер-
ности так называемых мифологических универсалий1
В арабской средневековой литературе была распространена легенда о
Ное (араб. Нух) — спасшемся во время потопа прародителе человечества.
В основу ее легла библейская традиция, получившая на арабской почве
аравийские реалии2 Дальнейшее развитие историй о первых людях Земли
и их потомках связывалось у арабов с преданием о народе ‘ад — следую-
щем после Ноя поколении людей на Земле, которые жили в Аравии и
отличались очень высоким ростом3 По арабским преданиям, эти гиган-
ты, не вняв проповедям пророка по имени Худ, не поверили в единого
Бога и были за это наказаны. По наиболее распространенным версиям,
они были истреблены, по другим же — перенесены Аллахом далеко на
север, что тоже означало их фактическую погибель4 Не сомневался в их
существовании знаменитый ученый XI в. ал-Бируни. В книге «Памятники
минувших поколений» он писал: «Что же касается огромности тел, то
хотя она и не обязательна, так как теперь ее не наблюдают, это, однако,
все же не является невозможным. Вот ведь и в Торе говорится нечто по-
добное о телесах великанов, но ею не пренебрегают с тех пор, как изра-
ильтяне не видели их воочию, и никто на нее не нападает (имеется в виду
ветхозаветная история об исполинах — потомках падших ангелов и „дще-
рей человеческих44, см. ниже. — Т.К.). И если бы какие-то люди действи-
тельно не были огромны телом — прибавил им Аллах обширности! — то,
наверное, не осталось бы упоминаний о них в устах непрерывным и не
1 Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1976. С. 230.
2 Пиотровский М.Б. Коранические сказания. М., 1991. С. 44-55.
3 Коран / Пер. с араб, и коммент. М.-Н.О.Османова. М., 1995. VII. 69; XLI. 15.
4 Коран. XI. 60; XLI. 12-15; LIV. 18-20; LXIX. 4-8. См. также: Пиотровский М.Б.
Коранические сказания. С. 56-59; Ковалевский А.П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его
путешествии на Волгу в 921-922 гг. Харьков, 1956. С. 60.
© Т.М.Калинина, 2005
91
уподобляли бы им всякого, кто превосходит величиной обычные сущест-
ва своего вида. Таковы, например, люди племени ‘Ад, уподобление им
стало ходячей [поговоркой]. Но где мне заставить скептиков поверить
моим словам об ‘адитах! Они ведь отрицают даже то, что ближе по вре-
мени и более очевидно по состоянию!»5
В арабской литературе была также весьма распространена персидская
мифологическая традиция, по которой первый царь Земли Афридун, из дина-
стии великанов Пишдадидов, разделил Землю так, что восточная часть,
населенная народами Китая (ас-Син) и тюрками (ат-турк), досталась
Туджу; южная, Ираншахр, — Ираджу; и западная, включавшая Византию
и близлежащие европейские территории (ар-Рум), — Сальму6 В совре-
менной научной среде была высказана мысль, что эта персидская тради-
ция разделения Земли близка скифской7
Таким образом, архаический сюжет о существовании предка человече-
ства — народа-исполина — был характерен как для семитской, так и для
иранской средневековых литератур.
По рассказу Ибн Фадлана, араба, прибывшего в составе миссии к пра-
вителю волжских булгар на Среднюю Волгу в 921/22 г. и оставившего
уникальную записку о своем путешествии, он узнал о существовании в
стране булгар великана. Ему поведал об этом некий Текин — гулям-
тюрок, живший при дворе халифа и ранее уже побывавший в Булгаре. По-
видимому, неслучайно Ибн Фадлан расспросил о великане, ибо, будучи
культурным человеком, он должен был, по коранической и литературной
традициям, наверняка знать о народе ‘ад, хотя в сохранившейся версии
«Записки» Ибн Фадлана упоминаний о таких людях нет. Рассказ булгар-
ского царя приведен в книге Ибн Фадлана от лица самого этого правите-
ля: «Да, он [раньше] был в нашей стране и умер. Он не был из жителей
этой страны, да также и [вообще] не из числа [обыкновенных] людей.
История же его такова: люди из числа купцов вышли к реке Атыл, как они
[обыкновенно] выходят. А эта река поднялась, и вода выступила из ее
берегов. И однажды, еще не успел я об этом узнать, как уже явилась ко
мне толпа купцов, которые сказали: „О царь! На воде приплыл человек —
если он из народа, близкого к нам, то нет для нас возможности жить в
этих местах, и нам ничего другого не останется, как переселиться". Итак,
я поехал верхом вместе с ними, пока не прибыл к реке. И вот передо мной
5 Абурейхан Бируни. Памятники минувших поколений / Пер. и примеч. М.А.Салье.
Вступ. статьи С.П.Толстова и В.П.Щеглова И Абурейхан Бируни. Избранные произве-
дения. Ташкент, 1957. Т. I. С. 101.
6 Ибн Хордадбех. Книга путей и стран / Пер. Н.Велихановой. Баку, 1986. С. 60; Kitdb
at-tanbih wa’l-ischraf auctore al-MasOdi. Leiden, 1894. P. 37; Абурейхан Бируни. Памятни-
ки минувших поколений. С. 3; Абу Райхан Беруни. Книга вразумления начаткам науки
о звездах / Вступ. статья, пер. и примеч. Б.А.Розенфельда и А.Ахмедова. Отв. ред.
А.К.Арендс И Абу Райхан Беруни. Избранные произведения. Ташкент, 1975. Т. VI.
С. 113.
1 Хазанов А.М. Социальная история скифов. М., 1975. С. 99-100.
92
этот человек, и вот в нем двенадцать локтей, меряя моими „локтями",
голова у него как самый большой из котлов, нос более четверти, глаза
огромны, а пальцы — каждый более четверти. Случай с ним привел меня
в ужас, и овладел мною такой же страх, как и теми людьми. И начали мы
говорить с ним, а он не говорил нам [ничего], только смотрел на нас.
Я доставил его в свое местопребывание и написал жителям страны Ви-
су — а они от нас [на расстоянии] трех месяцев [пути], — спрашивая их о
нем. Они же написали мне, извещая меня, что этот человек из числа йад-
жудж и маджудж: „Они от нас на [расстоянии] трех месяцев [пути]. Нас
и их разъединяет море, так как они [живут] на [том?] его берегу. Они по-
добны [диким] скотам, нагие и босые, [как скот] совокупляются друг с
другом. Аллах могучий и великий выводит для них из моря [одну] рыбу,
и каждый из них приходит, имея при себе нож, и отрезывает себе от нее
столько, сколько достаточно для него и достаточно для его семьи. Если же
он возьмет сверх того [количества], которое их удовлетворяет, то у него
заболит живот и у его семьи заболит живот, а иногда он умрет и умрут
они все. Когда же они возьмут от нее (рыбы) то, что им нужно, она повер-
нется и погрузится в море. Итак, они изо дня в день [живут] таким обра-
зом. [Лежащее] между нами и ими море [находится у них] с одной сторо-
ны, а горы окружают их с других сторон. Преграда [также] отделила их от
ворот, из которых они обычно выходили. Когда же Аллах могучий и ве-
ликий захочет вывести их в обитаемые земли, то он произведет для них
раскрытие Преграды, море уйдет в землю, и прекратятся для них рыбы“.
Он сказал. Тогда я спросил его (царя) об этом человеке, и он сказал:
„Он оставался у меня некоторое время. И бывало, как взглянет на него
мальчик, так и умрет, и беременная [взглянет] и выбросит свой плод. И быва-
ло, если он овладеет человеком, то сжимает его обеими руками, пока не
убьет его. Когда же я увидел это, я повесил его на высоком дереве посред-
ством крепкой цепи, пока он не умер. Если ты хочешь посмотреть на его
кости и голову, то я отправлюсь с тобой, чтобы ты посмотрел на них“
Я же сказал: „Клянусь Аллахом, я очень хочу этого". Итак, он поехал со
мной верхом в большой лес, в котором были огромные деревья. Он при-
вел меня к большому дереву... и голова его под ним. И я увидел, что голо-
ва его подобна большой кадке, и вот ребра его подобны большим сухим
плодовым веткам пальм, и в таком же роде кости его голеней и обе его
локтевые кости. Я изумился этому и удалился»8
О.Г.Болыпаков, заново оценивая и исправляя старый перевод А.П.Кова-
левского, заметил в этой связи, что последний расценивал «рассказ Ибн
Фадлана о некоем великане лишь как отражение легенды о северных ве-
ликанах, живущих в неведомых северных краях. На первый взгляд это так
8 Ковалевский А.П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана. С. 138-139; курсив и пометки ав-
тора. В XIII в. Закарийа ал-Казвини повторил этот рассказ Ибн Фадлана в сокращенном
варианте (Демидчик В.П. «География» или «Памятники стран и предания о людях»
Закарийа ал-Казвини. Душанбе, 1977. С. 93).
93
и есть. Рост великана в 12 локтей (6 м) совершенно фантастический, вся
ситуация кажется малоправдоподобной»9 Но Абу Хамид ал-Гарнати,
побывавший двумя веками позднее в Поволжье, утверждал, что сам видел
множество могил и костей людей из племени 'ад, которые, как он писал,
были перенесены Аллахом в эти северные края за их неверие, и подробно
описывал большие размеры их костных останков, а также двух живых
людей, потомка ‘адита и его сестру, встреченных им в городе Булгар10
О.Г.Болыпаков считает вполне вероятной величину фигуры, описанной
Абу Хамидом ал-Гарнати, если рассмотреть называемые арабским автором
способы измерения роста гиганта, так сказать, реалистически: если один
человек достигает пояса другого, то это еще не означает гигантизма по-
следнего — все дело в пропорциях встретившихся. «Иное дело, — пишет
О.Г.Болыпаков, — интерпретация его происхождения, тут уже действовали
фантастические представления народов Поволжья и книжные знания Ибн
Фаддана. Была ли какая-то генетическая линия высокорослых людей в
Среднем Поволжье — решать не мне»11
Представляется, что в случае с рассказом ал-Гарнати имеет место нало-
жение реального и, может быть, не очень экстраординарного случая на
известное человеку с востока мифологическое предание. С одной сторо-
ны, это те универсалии, что входят в состав общечеловеческого круга сход-
ных форм и категорий мышления, религиозных представлений, обрядовой
жизни, фольклора1^ С другой стороны, известная консервативность сред-
невекового мышления иной раз навязывает легендарные черты (на приме-
ре вполне конкретной данной единичности) там, где можно было бы заме-
тить и реалии. Ряд исследователей отмечали, что крупные кости, виден-
ные арабами воочию, могли принадлежать ископаемым животным (на-
пример, мамонту), но воспринимались как останки великанов13
Великан, о котором рассказал Ибн Фаддан, приплыл по реке с севера,
из области, расположенной за страной вису, за морем. Страна вису упоми-
нается и в ПВЛ, и в арабских источниках (ал-Бируни, ал-Марвази, ал-
Казвини) и идентифицируется с белозерской весью14; сам же гигант был
из народа йаджудж и маджудж.
9 Большаков О.Г Уточнения к переводу «Записки» Ибн Фаддана И ДГ. 1998 г.:
Памяти чл.-кор. РАН А.П.Новосельцева. М., 2000. С. 62.
10 Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131—
1153). / Публикация О.Г.Большакова, А.Л.Монгайта. М., 1971. С. 42-43,60-61 (пер.).
11 Большаков О.Г. Уточнения. С. 62.
12 Пропп В.Я. Специфика фольклора И Пропп В.Я. Фольклор и действительность.
Избранные статьи. М., 1976. С. 22.
3 2r6dla arabskie do dziejdw slowianszczyzny. Wroclaw; Warszawa; Krakdw; Gdansk,
1978. T. III. S. 179-180.
14 Frahn C.M. Ibn Foszlan’s und anderer Araber Berichte Uber die Russen alterer Zeit...
SPb., 1823; Markwart J. Ein arabischer Bericht Uber arktischen (uralischen) Landert//
Ungarische Jahrbticher. B.; Lpz., 1924. Bd. IV. S; 318-322; Ковалевский А.П. Книга Ахме-
да Ибн-Фадлана. С. 58-61; Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Евро-
пе. М., 1967. Т. II. С. 61-67.
94
Эти названия происходят от библейских имен Гог и Магог. В Библии
упоминается народ, живущий в северной части Азии, в земле Магог, и его
правитель потомок Иафета Гог, который, по пророчеству Иезекииля, будет
перед концом мира завоевывать страны и народы15; по Откровению Иоан-
на же, Гог и Магог— это народы, которые, будучи нечестивцами, подни-
мут последний бунт против Бога16 В Коране и арабской посткоранической
литературе, однако, под этими именами известны народы йаджудж и
маджудж, закрытые Александром Македонским (Зу-л-Карнайном) же-
лезной стеной (валом или рвом), которая рухнет перед концом света и
откроет путь ордам этих людей, несущим разрушение17 Сюжеты романа
об Александре Македонском (Зу-л-Карнайне, т.е. «Двурогом», прозвище
которого отображало его походы в оба конца света; впрочем, есть мнение,
что «источником коранического рассказа об Александре Македонском
является сирийская легенда VI в. н.э., в которой говорится, будто у Алек-
сандра было на голове два нароста вроде рогов»18) широко бытовали на
Востоке, а затем и на средневековом Западе.
Ал-Хорезми, ал-Фергани, «Чистые братья», Ибн Русте, ал-Бируни при
описании климатов (широтных зон) располагали народы йаджудж и
маджудж в восточной части ойкумены, начиная или заканчивая именно
на них отсчет населенной части Земли19. Мутаххар ибн Тахир ал-Макдиси
(X в.) описывал их следующим образом: «Племя (синф) между Китаем и
тюрками, у них преобладают узкие глаза, приплюснутый нос и малый
рост. На юг от них — Китай, на север — тюрки, а на запад — Кашмир и
Тибет. Они наихудшие из людей по [скудости] образа жизни и самые
отвратительные по своей пище»20 Как видим, арабские писатели имели
разноречивые данные о внешнем виде йаджудж и маджудж’. Ибн Фад-
15 Иезек. 38 и 39.
16 Откр. 20.
17 Коран. XXI. 96.
18 Абурейхан Биру ни. Памятники минувших поколений. С. 427. Примем. 1 к с. 49.
19 Калинина Т.М. Сведения ранних ученых Арабского халифата. Тексты, перевод,
комментарий. М., 1988. С. 132-134; она же. Арабский источник Хв. (географический
трактат «Чистых братьев») о территории СССР и сопредельных районах И ДГ. 1982 г.
Материалы и исследования. М., 1984. С. 202-206; Kitab al-‘alak an-nafisa VII auctore
Abu Ali Ahmed ibn Omar ibn Rosteh... Lugduni Batavorum, 1892. P. 98; Абу Райхан Веру-
ни. Книга вразумления. С. 115-117; Sharaf al-Zaman Tahir Marvazi on China, the Turks
and India. L., 1942. P. 1-2 (араб, текст), 13-14 (англ. пер.). Х.Даунихт полагал, что,
несмотря на следование традиции Птолемея в описании ойкумены в книге ал-Хорезми,
в упоминании земли Йаджудж можно вполне усматривать реальную страну Кокурьо,
приблизительно соответствующую совр. Корее: Daunicht Н. Der Osten nach der Erdkarte
al-Huwarizmi’s. Bonn, 1970. Bd. IV. Teil 1. S. 103, 107.
20 Le Livre de la Crdation et de Thistoire de Motfihhar b. Tahir el-Maqdisi attribu6 £
Abou-Zdi’d Ahmed b. Sahl el-Balkhi... I Cl. Huart. P., 1902. T. IV. P. 96; Бейлис B.M. Наро-
ды Восточной Европы в кратком описании Мутаххара ал-Макдиси (X в.) И Восточные
источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы / А.С.Тверита-
нова. М., 1969. Т. II. С. 36.
95
лану и ал-Гарнати рассказали о них как о великанах; другая традиция
представляла их злобными карликами. Ибн Фадлан, ал-Истахри, Ибн
Хаукал считали их жителями севера21 Ал-Истахри писал: «Йаджуджи
живут к северу, если ты пересечешь земли, находящиеся между владе-
ниями кимаков и саклабов. Но Аллах лучше знает об их местопребывании
и обо всей их стране». Ал-Бируни в «Памятниках минувших поколений»,
упоминая о войнах Зу-л-Карнайна, отметил, что последний нашел и отго-
родил эти племена рвом из железа и меди на северо-востоке ойкумены22
Прародителем их назывался Маджудж, сын Машиха и внук Йафета23
Известна легенда, переданная Ибн Хордадбехом в IX в. и повторенная
затем многими восточными писателями, о поездке Саллама ат-Тарджу-
мана (переводчика), по приказу халифа ал-Васика, к этой преграде, дабы
удостовериться в ее прочности. Существует обширнейшая литература по
этому вопросу, в которой были выдвинуты самые различные версии на-
хождения этого «препятствия» — от Дербентской стены на Кавказе до
Великой Китайской стены24 Не вдаваясь в подробности этого спора, ука-
жем лишь, что изначальная, сирийская версия этой легенды связывала эту
«преграду», вероятнее всего, с Дербентским горным проходом25, но затем
и сама легенда, и привязывавшиеся к ней реалии «отводили» ее местопо-
ложение все дальше на восток26 Тем не менее и северная ее топография
отражена в источниках. Так, Ибн ал-Факих, писавший в начале IX в., а
также Йакут (XIII в.), от имени ученого эпохи Омейядов аш-Ша‘би из
Куфы, поведали о походе Зу-л-Карнайна на север, где он встретил голубо-
глазый и русоволосый народ, питающийся огромной рыбой размером в
десять дней пути (!), которую дважды в год выбрасывало им море. Этот
народ Зу-л-Карнайн и защитил преградой из меди и железа от набегов
диких народов йаджудж и маджудж и других, живших еще далее на
север27 Схожий рассказ о рыбе, питающей, однако, именно народы йад-
жудж и маджудж, есть у Ибн Фадлана28, а Абу Хамид ал-Гарнати отно-
21 Ковалевский А.П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана. С. 138-139; Viae regnorum. De-
scriptio ditionis moslemicae auctore Abu IshAk al-Fdrisi al-Istakhri I M.J. de Goeje. Lugduni
Batavorum, 1870. P. 7, 9, 12; Opus geographicum auctore Ibn Haukal (Abu’l-Kasim ibn
Haukal al-Nasibi)... I J.H.Kramers. Lugduni Batavorum, 1938-1939. P. 110, 202, 392.
22 Абурейхан Бируни. Памятники минувших поколений. С. 49.
23 Ibn Wadhih qui dicitur al-Ja‘qubT, Historiae I M.Th.Houtsma. Lugduni Batavorum, 1883.
T. I. P. 13.
24 Обзор точек зрения см.: Велиханова Н.М. Введение в изучение памятника. 2:
О путешествии Саллама ат-Тарджумана И Ибн Хордадбех. Книга путей и стран. С. 43-46.
25 Пигулевская Н.В. «Железные ворота» Александра Македонского И Проблемы
арабской культуры. Памяти акад. И.Ю.Крачковского. М., 1987. С. 423-426.
26 Велиханова Н.М. Введение.
27 Compendium libri KitAb al-BoldAn auctore Ibn al-Fakih al-HamadhAni I M.J. de Goeje.
Lugduni Batavorum, 1885. P. 143; Jacut’s geographisches WOrterbuch... I F.WUstenfeld.
Lpz., 1869. Bd. III. Ht. 1. S. 53-54.
28 Ковалевский А.П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана. С. 139..
96
сил схожий сюжет о рыбе к народу вису29, т.е. веси, что также свидетель-
ствует о распространенности легенды. А.П.Ковалевский отметил, что
аналогичный мотив встречается у ал-Мас‘уди, однако здесь речь идет о
некоем народе, живущем на берегу реки, впадающей в море Рума, которое
называется одновременно морем Меотис, а столица этого народа имену-
ется Ирам с Колоннами30 В рассказе ал-Мас‘уди явственно переплетены
легенды о восточноевропейской территории и мусульманские предания
о погибшем народе 'ад, у которого и была столица Ирам с Колоннами,
однако находилась она в Аравии31 Как видно, и в местоположении, и
в описании роста и внешнего вида легендарных народов у арабских авто-
ров имелись существенные разногласия.
Интересны и описания преграды: в большинстве случаев она пред-
ставлена как стена или гора, скрепленная железом и медью, а иногда как
ров или вал, также укрепленный железом и медью (эти последние атрибу-
ты упоминаются в Коране). Упоминается в этой связи история новгородца
Гюряты Роговича из древнерусской «Повести временных лет» о поездке
его отрока в землю Югорскую, где ему рассказали о высоких горах на
севере, в которых живут некие непонятного языка люди, общающиеся с
пришельцами только через малое оконце и дающие в обмен на железо
драгоценные меха. «Путь же к тем горам непроходим из-за пропастей,
снега и леса, потому и не доходим до них никогда; этот путь идет и даль-
ше на север». Летописец подтверждает достоверность рассказа Гюряты
Роговича: «Я же сказал Гюряте: „Это люди, заклепанные Александром
Македонским царем, как рассказывает о них Мефодий Патарский“»32 Так
восточная легенда отразилась в древнерусских памятниках.
Некоторые исследователи придерживались мнения, что те авторы, кото-
рые рассказывали о народах йаджудж и маджудж как жителях севера,
подразумевали вполне реальных северян33 Иные полагали, привлекая
данные географов X в. ал-Истахри и Ибн Хаукала, что речь может идти о
норвежцах или шведах (на основании информации ал-Истахри о близости
области русов Арсанийа к землям йаджудж и маджудж и указания на
торговлю русов с ними в книге Ибн Хаукала34).
29 Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати. С. 59.
30 Mapoudi. Les Prairies d’or / Texte et traduction par C.Barbier de Meynard et Pavet de
Courteille. P., 1863. T. II. P. 47-48.
31 Ковалевский AIL Книга Ахмеда Ибн-Фадлана. С. 59-60.
32 Повесть временных лет / Подг. текста, статьи и коммент. Д.С.Лихачева. Под ред.
В.Л.Андриановой-Перетц. М.; Л., 1950. Ч. I. С. 368-369.
33 Frahn CM. Ibn-Foszlan’s und anderer araber Berichte. S. 227; Lewicki T. Znajomo$6
krajow i ludow Europy u pisarzy arabskich IX i X w. // Slavia Antiqua. Poznan, 1961.
T. VIII. S. 112-113.
34 Hennig R. Der mittelalterliche Handelsverkehr in Osteuropa // Der Islam. 1935. Bd. 22.
S. 242-243; Togan Zeki Validi A. Ibn Fadlan’s Reisebericht. Lpz., 1927. S. 196-200; Zrddla
arabskie. T. III. S. 179.
4 - 2006
97
Таким образом, рассказ о великане из народа йаджудж и маджудж,
останки которого видел Ибн Фадлан близ Булгара, как совершенно пра-
вильно заметил А.П.Ковалевский, и рассказ Абу Камида ал-Гарнати о
потомках и останках ‘адитов действительно были теснейшим образом
связаны с фольклорными сюжетами, основанными на представлениях
арабов о жителях севера ойкумены.
Само подчеркивание силы персонажа-великана по сравнению с обыч-
ными людьми показывает мифологичность его происхождения: «...Атлети-
ческие силы или ловкость отражают мифологическую природу героя»35
Легенды о северных великанах были очень распространены в сканди-
навской литературе. Существовало древнеисландское сочинение о наро-
дах-великанах, которое, заимствуя информацию из «Этимологий» Исидо-
ра Севильского, опиравшегося, в свою очередь, на «Естественную исто-
рию» Плиния Старшего, рассказывало о великанах в Скифии и Великой
Свитьод, а эти земли исследователи считают восточноевропейскими тер-
риториями36 В скандинавских рунических надписях, ставившихся с це-
лью прославления погибших в походе, тоже встречается название страны
великанов — Рисаланд. Применение легендарного топонима в подлинных
рунических надписях указывает на то, что люди, в честь которых была
сделана надпись, побывали на дальнем севере в местах, им неизвестных и
потому отождествленных со сказочной страной великанов37 Как было
неоднократно отмечено исследователями, индоевропейская традиция о
существовании отдаленных, недоступных северных областей была тесно
связана с религиозными представлениями о загробном мире38 Возможно,
поэтому в рунических надписях, где обычно сказочные страны не фигу-
рируют, поскольку это нарушило бы их цель — известить о погибшем, —
и появляются иной раз легендарные топонимы как воспоминание пу-
тешественников о неизвестной земле, где в загробном мире остался их
соратник.
Й.Маркварт привел свидетельство одной из скандинавских саг о стра-
не великанов (Рисаланд'), которая помещалась «на востоке и севере Вос-
точного моря», а далее лежала земля Йотунхеймар, населенная троллями
и гномами. Это, конечно, совершенно сказочный сюжет, но все же ученый
считал, что речь может идти об одном из островов Северного моря или о
Биармии, предлагая для ее местоположения различные северные террито-
рии (югры, чукчей и т.п.)39
33 Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1946. С. 297.
36 Мельникова Е.А. Древнескандинавские географические сочинения. Тексты, пере-
вод, комментарий. М., 1986. С. 177-179.
37 Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи: Новые находки и интер-
претации. Тексты, перевод, комментарий. М., 2001. С. 78, 285.
38 Бонгард-Левин Г.М., Грантовский Э.А. От Скифии до Индии. Древние арии:
Мифы и история. 3-е изд. СПб., 2001. С. 86.
9 Markwart J. Em arabischer Bericht. S. 320-329.
98
Известен один из легендарных эпизодов древнеисландской «Саги об
Ингваре» (записана в XIII в.) о разрушении Ингваром и его спутниками
дома некоего великана и гибели последнего от рук пришельцев, причем
Ингвар и его сотоварищи забрали с собой гигантскую ногу этого велика-
на, которая впоследствии спасла путников от страшного дракона40 Опи-
санные события происходили в земле, соотносимой с Южной Россией.
Х.Р.Эллис-Дэвидсон, анализировавшая этот эпизод, указала на возмож-
ные реалии легенды: большое количество крупных античных статуй, со-
хранившихся в некогда греческих областях юга России; с другой стороны,
исследовательница провела параллель между известиями Ибн Фадлана о
северном великане и указанным сюжетом «Саги об Ингваре»41 Представ-
ляется, что указание на возможные реалии, связанные с югом России, здесь
несколько натянуты: ведь сами приключения Ингвара во многом сказочны.
Искать здесь следует, скорее, метафорически закодированный смысл некое-
го обряда, непонятный современному сознанию и совсем необязательно
поддающийся расшифровке. Именно на этом примере отчетливо видно, что
действительность отражается в преданиях не прямо, а сквозь призму не-
коего мышления, и это мышление настолько отлично от современного
нам, что многие явления фольклора бывает очень трудно сопоставить с
чем бы то ни было42 В данном случае можно было бы вспомнить, скорее,
об очень отдаленных отголосках бытовавшей в индоевропейской мифоло-
гии теме «расчленения» гиганта при сотворении мира из его частей43
В прибалтийских, карельских, финских, русских преданиях существу-
ет множество сюжетов о великанах, в которых отчетливо выделяется мотив
существования последних как предшественников нынешнего человеческого
рода, при этом часто их гибель истолковывается как воля высших сил44
Такого рода предания могли основываться на Ветхом Завете, где говори-
лось об исполинах-«полубогах», потомках падших ангелов и «дщерей
человеческих»45 Согласно позднейшим переложениям, эти племена про-
гневили Бога за предпочтение духа плотского перед Духом Святым, за что
и было назначено им 120 лет жизни для покаяния, которого не произошло,
а в это время строился Ноев ковчег. Все непокаявшиеся должны были, по
воле Бога, погибнуть, что и случилось.
40 Глазырина ГВ. Сага об Ингваре Путешественнике. Текст, перевод, комментарий.
М., 2002. С. 89-90.
41 Изложено по: Ellis Davidson H.R. The Viking Road to Byzantium. L., 1976. P. 169.
См. также: ibid. P. 170. Note 1. Я выражаю признательность коллеге-скандинависту
Г.В.Глазыриной, которая обратила мое внимание на этот сюжет.
42 Пропп В.Я. Специфика фольклора. С. 26-27.
43 Левинтон Г А. Великаны И Мифы народов мира / Гл. ред. С.А.Токарев. М., 1980.
Т. I. С. 228.
44 Криничная Н.А. Русская народная историческая проза: Вопросы генезиса и струк-
туры. Л., 1987. С. 118, 131.
45 Быт. 6.
4*
99
Сюжеты о богах-великанах были распространены в космогонических
мифах индоевропейского происхождения. Титан ветер Борей, по грече-
ской традиции, жил на севере и дул с Рипейских гор, принося холод. Есть
предположение, что античный образ этого северного великана восходит к
скифскому, а шире — индоевропейскому кругу мифологических воззре-
ний о севере ойкумены. Сюда же относят античные предания об аримас-
пах — одноглазых богатырях, оберегающих подступы к северным горам,
с которых дует ледяной ветер. В осетинских сказаниях есть рассказы о
вайюгах — одноглазых гигантах, соотносимых со скифскими аримаспами.
Схожий сюжет о «стражниках с огромными телами», что охраняют страну
«блаженного» северного народа, сохранился и в индийском эпосе46 47 В скан-
динавской и шире — германской мифологии были распространены леген-
ды о стране исполинов (Рисаланд), существовавшей во внешнем, холод-
ном пространстве, в мире под названием Утгард*1, причем здесь (как и в
нартском, бурятском и целом ряде других эпосов) великаны противостоят
«светлым» богам или «добрым» героям — прародителям человечества48
Ведь в сознании средневековых авторов «эксплицитно соотнесены страны
света, боги и животные, времена года, стихии, органы тела, цвета, иногда
геометрические формы, некоторые географические сферы, социальные ранги,
специальные атрибуты... Поэтому близкие представления могут быть пере-
даны в коде „географическом", „календарном", „зоологическом", „цветовом",
„анатомическом" и т.д.»49 50
Возвращаясь к рассказам о северных великанах Ибн Фадлана и ал-
Гарнати, отметим, что среди народов Поволжья тоже имелись предания о
богатырях-великанах: алангасарах, некогда завоевавших эту территорию;
у татар еще и о предке-великане алыпе, алпаре, тулпаре, у чувашей —
улапе, у мари — онаре™ Есть мнение, что имя алангасар, или ал анкх ас ар,
имеет основой этноним, восходящий к военному союзу алан и хазар, по-
скольку легенды об этих людях встречаются на территории, некогда быв-
шей зоной влияния хазар51 В исторической памяти народа этот военный
союз мог трансформироваться в образ народа богатырей-великанов.
Однако во всех сюжетах, связанных с великанами, отчетливо просле-
живаются следы того мифологического мышления, свойственного опре-
46 Бонгард-Левин Г.М., Грантовский Э.А. От Скифии до Индии. С. 72, 85-86.
47 SimekR. Lexicon der germanischen Mythologie. Stuttgart, 1984. S. 217, 327-328,427;
Ellis Davidson H.R. Myths and Symbols in Pagan Europe. Early Scandinavian and Celtic
Religion. Manchester, 1988. P. 172.
48 Мелетинский E.M. Миф и историческая поэтика фольклора И Фольклор. Поэти-
ческая система. Сб. статей. М., 1977. С. 36.
49 Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. С. 233.
50 Ахметъянов Р.Г Общая лексика духовной культуры народов Поволжья. М., 1981.
С. 15-17.
51 Там же. С. 97-100; Петрухин В.Я., Раевский Д.С. Очерки истории народов Рос-
сии в древности и раннем средневековье. М., 1998. С. 228.
100
деленным стадиям человеческого общества, которое оперирует довольно
ограниченным арсеналом структур, обращаясь к одним и тем же «моде-
лям» универсума52 Это ясно выражено в мифах о великанах, разные вари-
анты которых, сплетаясь и трансформируясь, бытуют у самых разных
народов.
52 Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. С. 236.
И, Г. Коновалова
ГОРОД РУСИЙА
В АРАБСКОЙ ГЕОГРАФИИ XII-XIV вв?
В корпусе восточноевропейских известий арабских географов имеется
множество сведений, повторяемых по традиции. Источники той или иной
традиции далеко не всегда поддаются определению, но в ряде случаев
конкретное сообщение, явившееся прототипом всех последующих упоми-
наний, бывает достаточно очевидно. Так, данные арабского географа се-
редины XII в. ал-Идриси о причерноморском городе Русийа (<hjj) легли
в основу всех остальных упоминаний об этом пункте у более поздних
арабских авторов.
Сообщения о городе Русийа встречаются у испано-арабского ученого
второй половины XIII в. Ибн Са‘ида, для которого сочинение ал-Идриси
явилось одним из основных источников, а также у двух сирийских авто-
ров первой трети XIV в. — Абу-л-Фиды, опиравшегося на данные Ибн
Са‘ида, и Шаме ад-дина ад-Димашки, знакомого с сочинением ал-Идриси.
В сочинении ал-Идриси город Русийа упоминается дважды: в составе
черноморской лоции и в одном из описаний реки Атил При характери-
стике пути, соединявшего Трапезунд с городами Северо-Восточного При-
черноморья, после описания Тмутаракани сказано: «От города Матраха
(Тмутаракань) до города Русийа двадцать семь миль. Между жителями
Матрахи и жителями Русийа идет постоянная война. [Город] ар-Русийа
стоит на большой реке, текущей к нему с горы Кукайа. От города ар-
Русийа до города Бутар (Феодосия) двадцать миль. Мы уже упоминали
[города] ар-Русийа и Бутар ранее»2 На самом деле в предшествующем
* Работа выполнена при финансовом содействии РГНФ (проект № 04-01-0028а).
1 Гидроним Атил, обычно безоговорочно отождествляемый с р. Волгой, на самом
деле является сложным географическим понятием, в котором данные о реальной Ниж-
ней и Средней Волге тесно переплелись с информацией о Нижнем Доне, рассматри-
ваемом как рукав, соединяющий Атил с Черноморским бассейном (подробный анализ
гидронима Атил см.: Коновалова И.Г Восточная Европа в сочинении ал-Идриси. М.,
1999. С. 83-96).
2 Al-ldrisi. Opus geographicum sive «Liber ad eorum delectationem qui terras peragrare
studeant» I Consilio et auctoritate E.Cerulli, F.Gabrieli, G.Levi Della Vida, L.Petech, G.Tucci.
Una cum aliis ed. A.Bombaci, U.Rizzitano, R.Rubinacci, L.Veccia Vaglieri. Neapoli; Romae,
1978. Fasc. VIII. P. 916.
© ИГ. Коновалова, 2005
102
разделе сочинения, где описан путь «Константинополь-Тмутаракань», ал-
Идриси говорит не о городе Русийа, а об одноименной реке. Перечислив
(с запада на восток) города Крыма, ал-Идриси пишет: «От [города] Бутар
до устья реки Русийа3 двадцать миль. От устья реки Русийа до [города]
Матраха двадцать миль»4
Наконец, в каждом из четырех описаний реки Атил, имеющихся в со-
чинении ал-Идриси, говорится о разветвлении Атила в его нижнем тече-
нии на два рукава, один из которых течет в Каспийское, а второй —
в Черное море5 В одном из этих описаний географ недвусмысленно ука-
зывает место, где впадает в Черное море рукав реки Атшг. «Один ее рукав
течет до города Матраха и впадает в море между ним и городом Русийа;
что касается второго рукава, то он спускается от земли булгар и течет на
юго-восток до земли хазар и впадает за [городом] Итилем в Хазарское
(Каспийское) море»6 7
Данные этого отрывка нетрудно перевести на язык географических
реалий: совершенно очевидно, что под рукавом Атила, текущим в Черное
море, подразумевается Нижний Дон (от излучины до устья), Азовское
море и Керченский пролив. Отсюда следует, что лежащий по другую от
Тмутаракани сторону Керченского пролива город Русийа должен быть
отождествлен с Керчью.
Информацию ал-Идриси о городе Русийа не следует рассматривать
лишь как простое упоминание об этом пункте в морской лоции, поскольку
данным географа о городе сопутствует широкий контекст, тесно связан-
ный с традицией арабской историко-географической литературы. Знаком-
ство с последней и позволило ал-Идриси сделать заключение о местона-
хождении города Русийа1 В том, что это заключение принадлежит само-
му ал-Идриси, вряд ли можно сомневаться, так как ни в одной из лоций
Северо-Восточного Причерноморья, включенных географом в состав со-
чинения, не говорится, где именно (в частности, на каком берегу Керчен-
ского пролива) был расположен город Русийа.
3 Река Русийа представлялась ал-Идриси в виде огромной водной магистрали, пере-
секающей с севера на юг всю Восточную Европу (см. ее изображение на карте геогра-
фа: Miller К. Маррае arabicae. Stuttgart, 1927. Bd. VI. Taf. 56, 65-66). Этот гидроним
относится к числу тех географических понятий ал-Идриси, которые, вобрав в себя ин-
формацию из различных источников, имеют в силу этого сложный состав и не могут
быть отождествлены с каким-либо одним географическим объектом (подробный ана-
лиз гидронима см.: Коновалова И.Г Топоним как способ освоения пространства («Рус-
ская река» ал-Идриси) И Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. М.,
2001. Вып. 6. С. 192-219).
4 Al-Jdrisi. Opus geographicum. Р. 909.
5 Ibid. Р. 831, 834-835, 919-920, 928-929.
6 Ibid. Р. 928-929.
7 Подробнее см.: Коновалова И.Г Город Росия/Русийа в XII в. // ВО: Труды
российских ученых к XX Международному конгрессу византинистов. СПб., 2001.
С.128-140.
103
Стоит отметить, что сообщение о городе Русийа никак не связано с
многочисленными сообщениями о русах в сочинении ал-Идриси; о при-
надлежности этого города русам или какому-то иному народу географ
ничего не говорит. Город Русийа был известен ал-Идриси как важный
навигационный пункт, причем характер данных, приводимых ал-Идриси,
не позволяет сомневаться в том, что это реальный географический объект,
поддающийся локализации.
В сочинении Ибн Са‘ида город Русийа упоминается при характеристи-
ке Черного и Азовского морей: «К востоку от него (города Судака. —
И.К.) находится вход из вышеупомянутого моря Нитаиг в море Мани-
таш8 9, шириной около 30 миль и протяженностью с юга на север около
60 миль. Затем начинается море, расширяющееся с запада на восток [на
расстояние] около двух целых и одной трети дня плавания, а с юга на се-
вер— около 160 миль. В этом море есть острова, населенные русами, и
[поэтому] его также называют морем русов. Русы в настоящее время ис-
поведуют христианскую веру. На севере этого моря [в него] впадает река,
текущая из огромного озера Тума10 На западном берегу этой реки лежит
Русийа — главный город русов. Русы— многочисленный народ, выде-
ляющийся своей силой среди храбрейших народов Аллаха. Долгота этого
города составляет 57 градусов 32 минуты, а широта — 56 градусов. На
море Ниташ и Маниташ ему принадлежит множество неизвестных [нам]
городов»11 Сообщение Ибн Са‘ида весьма существенно отличается от
данных ал-Идриси. Заимствовав известие ал-Идриси о городе Русийа, Ибн
Са‘ид ввел его в новый контекст, а именно в комплекс имевшихся в его
распоряжении сведений об Азовском море. Поскольку рассказ о черно-
морских городах у Ибн Са‘ида в отличие от ал-Идриси не имеет форму
лоции, в сообщении испанского географа оказалось полностью утрачено
представление о связи города Русийа с другими черноморскими портами,
а также с Атил ом. Вместе с тем Ибн Са‘ид располагал неизвестными
8 Это название произошло от неверной постановки диакритических знаков в араб-
ской передаче греческого наименования Черного моря Понт (греч. Пбутсх;, араб.
9 Араб. Маниташ (или Манитас) — распространенное в арабской географии на-
именование Азовского моря, восходящее к греч. Макоти; (Меотида), искаженному в
арабской передаче неверной постановкой диакритических знаков (Dunlop D.M. Bahr
Mayutis // El2 Vol. I. P. 933-934).
10 Сведения Ибн Са‘ида об озере Тума представляют собой переработку сообщений
ал-Идриси об озере Тирма, в рассказе о котором переплелись данные ранних арабских
географов (в свою очередь, восходящие к сообщению Птолемея о Меотиде), а также
информация купцов и путешественников, следовавших по Днепровскому пути к озерам
северо-западной части Восточно-Европейской равнины (подробнее см.: Коновало-
ва И.Г Физическая география Восточной Европы в географическом сочинении Ибн
Са‘ида И ДГ 2002 г.: Генеалогия как форма исторической памяти. М., 2004. С. 229-
232).
11 Ibn Sa 'id al-Magribi. Libro de la extension de la tierra en longitud у latitud I Edicidn
critica у notas del Dr. J.Vemet Gines. Tetuan, 1958. P. 136.
104
ал-Идриси данными об Азовском море, и в частности об одном из его на-
именований — «Море русов». По-видимому, соотнеся сведения о городе
Русийа с информацией о «Море русов», Ибн Са‘ид и сделал заключение о
принадлежности этого города русам. При этом упоминаний о каких-либо
иных русах, кроме причерноморских, у Ибн Са‘ида нет. Территория ре-
альной Руси осталась ему неизвестной.
Сообщение Ибн Са‘ида о городе Русийа было впоследствии процити-
ровано Абу-л-Фидой, который располагал большим объемом современ-
ных ему данных о Черном и Азовском морях. Сочинение Абу-л-Фиды
структурно распадается на три раздела: введение с систематическим опи-
санием морей, рек, озер и гор Земли; главы с описанием тех или иных ре-
гионов Земли; таблицы населенных пунктов. Сообщение о городе Русийа
у Абу-л-Фиды помещено в составе таблиц с описаниями населенных
пунктов: «Ибн Са‘ид говорит, что Русийа — главный город русов, а ру-
сы— многочисленный народ, выделяющийся своей силой среди храб-
рейших народов Аллаха. У них на море Ниташ есть много поселений, на-
звания которых [нам] неизвестны. В „Книге долгот44 сказано, что долгота
[этого] города — 77 градусов, а широта — 45 градусов. Также [там] гово-
рится, что Кутаба — город русов, а его долгота — 77 градусов, широта —
58 градусов»12
По аналогии с сообщениями о других городах, о которых говорится и
в таблицах, и во вводной части сочинения, можно было бы ожидать, что
Абу-л-Фида упомянет о городе Русийа также и в описании Черного и
Азовского морей. Однако описание города Русийа в таблицах никак не
связано с другими частями сочинения: ни с приводимыми Абу-л-Фидой
подробными сведениями о портовых городах Черного и Азовского морей,
ни с рассказом о реке Дон, известной Абу-л-Фиде под тюркским наимено-
ванием Аззу, ни с известиями о Руси, имеющимися в основном разделе
сочинения. Вместе с тем, не сумев вписать сообщение Ибн Са4ида о горо-
де Русийа в контекст своего рассказа о Черном и Азовском морях, Абу-л-
Фида попытался соотнести данные испанского географа с информацией
«Книги долгот», где фигурируют иные, чем у Ибн Са‘ида, координаты
города, и, опираясь на показания этих двух источников, высказал мнение
о возможном тождестве города Русийа с городом русов Кутаба из «Книги
долгот».
В сочинении ад-Димашки город Русийа упоминается в описании наро-
дов-потомков Йафета13 Кроме того, в рассказе о Черном море говорится
о семи островах русов: «Русы называются по имени города Русийа, рас-
12 Geographic d’Aboulfeda: Texte arabe publie d’aprds les manuscrits de Paris et de
Leyde aux frais de la Societe Asiatique par M.Reinaud et M. le B°" Mac Guckin de Slane. P.,
1840. P. 222-223.
13 [Mehren A.F.] Cosmographie de Chems-ed-Din Abou Abdallah Mohammed ed-
Dimichqui: Texte arabe, publie d’aprfcs Tedition commencee par M.Fraehn d’aprfcs les manu-
scrits de St. Petersbourg, de Paris, de Leyde et de Copenhague. Lpz., 1923. P. 262.
105
положенного на северном берегу одноименного моря. <...> Они населяют
несколько островов в море Манитас и обладают военными судами, на ко-
торых ведут войну с хазарами. К ним (русам. — И.К.) приходят по рукаву,
текущему в настоящее время от реки Атил. Когда они идут к главной час-
ти реки, то приходят по другому рукаву, текущему в Хазарское море, и
нападают [там] на них (хазар.—Я. А.)»14 Новыми деталями у ад-
Димашки по сравнению со всеми предшествующими авторами являются
упоминания о войне с хазарами и маршруте походов русов в Каспийское
море; эти данные, несомненно, восходят к известиям источников IX-X вв.
о поездках русов из Черного моря в Каспийское через территорию Хаза-
рин. Сообщение ад-Димашки об островах русов не связано со сведениями
о Руси в его сочинении: приводя популярный в мусульманской средневе-
ковой литературе рассказ о трех «группах» русов, ад-Димашки называет их
не русами, а сакалиба15
Таким образом, сообщение о городе Русийа, заимствованное арабски-
ми авторами XIII-XIV вв. у ал-Идриси, интерпретировалось ими исходя из
контекста собственных сочинений. Судя по данным ал-Идриси, акватория
Азовского моря была совершенно неизвестна арабским ученым XII в. Во
второй половине XIII в. в арабской географии сформировалось представ-
ление об Азовском море как особом водном бассейне, связанном на юге с
Черным морем, а на севере — посредством впадающей в него безымянной
реки — с материковыми речными путями. С начала XIV в. арабские гео-
графы располагали детальными сведениями об Азовском море и условиях
навигации в этом водоеме, а также о нижнем течении Дона и местном на-
звании этой реки. Начиная с Ибн Са‘ида, известия о городе Русийа стали
прочно ассоциироваться с рассказами о русах, но не с современными авто-
рам сведениями о Руси, а с информацией, восходящей к арабской литерату-
ре IX-X вв. В связи с этим рассказ о городе Русийа, утратив всякую связь
с реальностью, перешел в разряд «книжных» известий.
14 Ibid. Р. 145.
15 Ibid. Р. 133.
Н.Ф.Котляр
ТМУТОРОКАНСКОЕ КНЯЖЕСТВО:
РЕАЛЬНОСТЬ ИЛИ ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ МИФ?
Тмутороканское княжество принадлежит к числу главных загадок древне-
русской истории X-XI вв. Высказывались различные мнения относитель-
но обстоятельств, причин и самого времени его возникновения: в годы
княжения Игоря, Святослава или же Владимира? Наконец, вовсе туман-
ным видится его место в общественно-политической структуре Древне-
русского государства.
В историографии издавна утвердилась мысль, в соответствии с кото-
рой Тмуторокань будто бы принадлежала к числу русских княжеств X-
XI вв. Даже А.В.Гадло, которому принадлежит одна из наиболее основа-
тельных и оригинальных работ о Тмуторокани, назвал ее княжеством,
правда с существенными оговорками1 Впрочем, не все историки считают
Тмуторокань княжеством — достаточно припомнить известные статьи
А.Н.Насонова и Г.Г.Литаврина, в заглавии и тексте которых речь идет о
Тмуторокани2
К написанию этих строк меня побудило одно место из Киево-
Печерского Патерика, на которое обратил мое внимание А.В.Гадло: «Ве-
ликый же Никонь отьиде в островь Тмутороканьскый и ту обрЪте мЪсто
чисто близь града, вседЬ на нем»3 (согласно Патерику, Никон преступил
волю киевского князя Изяслава Ярославича и постриг в монахи двух киев-
ских вельмож, за что и был изгнан из Киева. Это случилось в 1061 г.).
Почему же составитель этого места Патерика воспользовался терми-
ном «остров» применительно к местности, островом не бывшей?4 Можно
1 Гадло А.В. Тмутороканские этюды. I-V И Вестник ЛГУ Сер. 2: История, языко-
ведение, литературоведение. 1989-1991.
2 Насонов А.Н. Тмуторокань в истории Восточной Европы X в. И ИЗ. М., 1940. Т. 6;
Litavrin G.G. A propos de Tmutorokan И Byzantion. Bruxelles, 1965. T. 25.
3 Абрамович Д. Киево-Печерський патерик. Вступ, текст, примпки. Кшв, 1931. С. 36.
4 Словари древнерусского языка знают слово «остров» лишь в трех значениях: соб-
ственно остров, пещера и скала (см.: Срезневский И.И. Материалы для словаря древне-
русского языка по письменным памятникам. СПб., 1895. Т. II. Стб. 743-744; Словарь
древнерусского языка (XI-XIV вв.). М., 2000. Т. VI. С. 189-200). Без сомнения, в Пате-
рике это слово употреблено в его главном значении: «часть суши, окруженная водой».
© Н.Ф.Котляр, 2005
107
допустить, что книжник имел в виду либо часть Русской земли, либо иную
(не русскую) землю, принадлежавшую русским князьям, но отделенную от
Русской земли кочевническим «морем»: ведь в 60-х годах XI в. в степях
Северного Причерноморья властвовали половецкие ханы. Наверное, по-
этому Тмуторокань не названа в Патерике землей либо волостью.
«Повесть временных лет» и другие летописи также никогда не называ-
ют Тмуторокань землей или волостью, упоминая лишь о граде. Да и была
ли Тмуторокань волостью (княжеством) — одной из тех, которые образовы-
вали государственную территорию Киевской Руси?
Древнерусское общество долго, пристрастно и постоянно интересова-
лось Тмутороканью — даже тогда, когда она уже давно исчезла с полити-
ческой карты Руси. Достаточно напомнить читателю неоднократные упо-
минания о ней в «Слове о полку Игореве»5, написанном, вероятно, в конце
80-х годов XII в. Воображение современников «Слова» продолжали вол-
новать драматические события в Тмуторокани и вокруг нее середи-
ны 60-х — начала 90-х годов XI в. В те годы Тмуторокань была главным
и, вероятно, единственным реальным очагом сопротивления князей-изгоев
централизаторским усилиям киевских государей — и после этого она вне-
запно и навсегда исчезает со страниц древнерусских летописей.
Итак, относительно времени и общественно-политических обстоятельств
возникновения Тмутороканского княжества в научной литературе сущест-
вуют различные мнения. Не находят подтверждения ни в русских, ни в
иноземных источниках предположения о его основании Игорем или Свя-
тославом6 Тмуторокань впервые появляется на страницах ПВЛ под весь-
ма условным 988 годом в рассказе об административной реформе Влади-
мира Святославича. После смерти старшего сына Вышеслава князь
переместил сыновей с одних столов на другие: «Посадиша Ярослава
НовЪгородЬ... Мстислава Тмуторокани»7 Стоит напомнить читателю, что
Владимир сажал сыновей в различных городах Руси не как полновластных
князей, а лишь как своих посадников (наместников).
Административную реформу Владимира не следует понимать так, что
страна была разделена на 12 или даже больше удельных княжеств, о чем
неоднократно писали историки прошлого. В действительности государст-
венное единство Руси окрепло. Ведь сыновья Владимира были лишь на-
местниками отца. Летописец подчеркивает, что киевский государь мог по
своей воле перемещать их из одного города в другой. Сыновья полностью
были во власти Владимира.
Поэтому ни с одним из названных в летописном рассказе сыновей
Владимира нельзя связывать возникновение Тмутороканского княжества.
5 Слово о полку Игореве / В.П.Адрианова-Перетц. М.; Л., 1950 (Литературные па-
мятники). С. 9, 12, 15, 19.
6 См., напр.: Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества X1I-XIII вв. М., 1982.
С. 376; Давня 1стор1я Укра’Гни. Кшв, 2000. Т. 3. С. 270.
7 ПВЛ. С. 54.
108
Естественно думать также, что столь масштабная реформа могла растя-
нуться на много лет. Высказывалось предположение, построенное на юж-
норусском житии Владимира Святославича, что до Мстислава в Тмуторо-
кани посадничал его брат Святослав, переведенный в 1010 г. в Древлян-
скую землю8
Итак, и Мстислав, и, возможно, Святослав находились в Тмуторокани
в качестве посадников киевского князя. Известно из летописи, что к кон-
цу жизни Владимира его пасынок Святополк и сын Ярослав пытались
выйти из зависимости от него. По-видимому, учтя этот опыт, Ярослав во
времена своего единовластного княжения в Киеве (1036-1054) держал
сыновей при себе, лишь изредка направляя их на время посадниками в те
или иные города Руси (Владимир Ярославич годами сидел в Новгороде,
вероятно, по причине отдаленности города от Киева и сепаратизма мест-
ной знати). Князьями его отпрыски делаются лишь после смерти отца. Но
стала ли княжеством Тмутороканская «волость» после Ярослава?
О Тмутороканском наместничестве и его наместниках вплоть до 60-х го-
дов XI в. известно немного. ПВЛ не знает, кто сидел в Тмуторокани после
Мстислава, ушедшего в Поднепровье в 1023 г.9 По сведениям В.Н.Тати-
щева, там впоследствии правил и скончался в 1033 г. сын Мстислава Ев-
стафий10 «Повесть» кратко сообщает о его смерти под тем же годом, не
называя города, в котором он умер11 Однако не следует чрезмерно дове-
рять Татищеву, как это особенно часто происходит в последние годы. Его
источники в этом, как и во многих других случаях, неясны.
Тмуторокань вновь появляется на страницах «Повести» и Новгород-
ской первой летописи младшего извода лишь под 1064 г.: город захватил
внук Ярослава Ростислав Владимирович, выгнав Глеба Святославича12
Можно согласиться с гипотезой, что Тмуторокань отошла к Святославу по
«ряду» (завещанию) Ярослава 1054 г.13 Не менее правдоподобной мне пред-
ставляется и возможность того, что Святослав захватил Тмуторокань,
договорившись с братьями-триумвирами о разделе сфер власти в государ-
стве после «ряда» 1054 г.
Археологические исследования свидетельствуют об отсутствии сла-
вянских древностей IX — большей части X в. в Тмуторокани, — сошлюсь
на давние авторитетные работы Н.Репникова и М.Артамонова14 Тогда
город пребывал под властью Хазарского каганата. Во времена похода Ру-
8 Гадло А.В. Тмугороканские этюды. III. 1990. С. 21.
9 ПВЛ. С. 64.
10 Татищев В.Н. История Российская. М.; Л., 1963. Т. II. С. 77.
11 ПВЛ. С. 66.
12 Там же. С. 71.
13 Гадло А.В. Тмугороканские этюды. IV. 1990. С. 4-5.
14 Репников НО. О древностях Тмуторокани// Труды Секции археологии Россий-
ской ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук. 1928.
Т. IV; Артамонов М. [И.] Средневековые поселения на Нижнем Дону. М., 1935. С. 88.
109
си в Закавказье между 909-914 гг. (датировка А.П.Новосельцева15) в устье
Керченского пролива, по свидетельству ал-Масуди, стояла хазарская
стража. По мнению знатока истории этого региона А.П.Новосельцева,
вплоть до середины X в. нельзя предположить зависимость Тмуторокани
от Руси. В то время она могла находиться лишь под контролем Византии
или Хазарии16
Опираясь на свидетельства Константина Багрянородного и других ис-
точников, А.В.Гадло полагает, что Тмуторокань была автономным обра-
зованием, в котором совместно правили князь со старейшинами. «По су-
ществу, это была автаркичная территориальная (городская) община-
государство», и далее: «Русский князь присвоил себе лишь прерогативы
высшей власти, сохранив его (города. — Н.К.) самостоятельность и само-
управление...» И наконец: «После смерти Ростислава (1066 г. — Н.К.)
вопрос о замещении княжеского стола решают сами тмутороканцы»17 Но
в таком случае можно ли назвать подобное общественно-политическое
образование княжеством?
Полагаю, нельзя. Как известно, русским княжествам X— большей
части XI в. присуща не ограниченная вечем или другими выборными ор-
ганами княжеская власть — ограничения придут во времена удельной раз-
дробленности, около середины XII в. Князь был также верховным собст-
венником земли. Тмуторокань не могла быть русским княжеством преж-
де всего потому, что тяготевшие к ней земли не были в достаточной сте-
пени «окняженными», т.е. на ее весьма условную территорию не могли
быть в должной мере распространены системы сбора дани, суда и управ-
ления (администрации).
Мифическая, на мой взгляд, Тмутороканская «волость» находилась вне
основной территории Древнерусского государства, пребывавшего в про-
цессе формирования, — очень далеко от его рубежей, отрезанная от Руси
бескрайними степями, в которых господствовали половецкие ханы. В этих
условиях основным источником существования киевского наместника и
его дружины были, можно думать, таможенные сборы (мыта), взимавшие-
ся с купцов как в самой Тмуторокани, так и в другом важном городе наме-
стничества— Корчеве. Главное же — русские наместники правили в сре-
де преимущественно иноязычной и иноэтничной. Ведь население самой
Тмуторокани и окрестных мест составляли хазары и касоги (адыги)18 По-
этому термин «княжество» применительно к этой области представляется
очень условным. Думаю, что Тмуторокань вовсе не была княжеством,
15 Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы
и Кавказа. М., 1990. С. 213.
16 Там же. С. 132.
17 Гадло А.В. Тмутороканские этюды. III. С. 22-27; он же. Тмутороканские этюды.
IV. С. 4.
18 См. указанную работу А.В.Гадло, а также: Новосельцев А.П. Хазарское государ-
ство. С.132-133 и др.
НО
а лишь русским центром властвования в иноплеменной среде, наме-
стник которой встречал постоянное вооруженное сопротивление местных
жителей и правил окрестными землями сугубо насильственными методами.
О характере власти и способе правления тмутороканского русского
«князя» в городе и округе красноречиво свидетельствует ПВЛ под 1022 г.
Исследователи летописания возводят этот рассказ к сведениям Никона,
которые он приобрел во время пребывания в Тмуторокани: ...Мьсти-
славу сущю Тмуторокани поиде на касогы. Слышавъ же се князь касожь-
скый Редедя изиде противу тому». Когда войска сошлись, Редедя предло-
жил Мстиславу решить дело поединком между ними. Мстислав победил
Редедю и «шедъ в землю его, взя все имЪнье его, и жену его, и дЪти его, и
19
дань възложи на касогы»
Это место летописи обычно толкуют (см., например, «Тмугороканские
этюды» А.В.Гадло) как описание войны русского князя с политическим
объединением адыгов, приведшей к установлению его даннической зави-
симости от Мстислава. Думаю, однако, что Мстислав попросту подавил
(вероятно, в очередной раз) сопротивление одного из подвластных ему
союзов адыгских племен, восстановив на какое-то время свою власть и
возможность собирать дань на его территории. Ведь адыги-касоги были
коренным населением Тмутороканской области, и свидетельство ПВЛ
отражает, вероятно, повседневную практику отношений между русским
наместником и местными племенными вождями, которые тяготились его
властью и ожидали лишь удобного случая, дабы избавиться от нее.
Отраженный в источниках характер и методы господства русских кня-
зей-Рюриковичей в Тмуторокани не отвечают нарисованной А.В.Гадло
несколько идиллической картине их доброго согласия с местной общиной
и даже избрания ею этих князей. Ведь Олег Святославич, вернувшись из
византийского плена в 1083 г., беспощадно «исЪче козары», которые были
причастны к убийству его брата и пленению его самого19 20 Между тем это
были хазары, составлявшие тмутороканскую «общину». Точно так же его
дядя Мстислав полустолетием ранее подавляет силой оружия сопротивле-
ние другой части предполагаемой А.В.Гадло тмутороканской «общины» —
адыгов.
Попутно замечу, что в источниках не существует реальных доказа-
тельств существования Тмутороканской Руси, о которой любили писать
многие историки прошлых лет21 Точно так же нет оснований предпола-
гать давнее укоренение восточных славян в районе Тмуторокани вследст-
вие волны северянской колонизации, которую до сих пор не могут кон-
кретно проследить археологи...
19 ПВЛ. С. 64.
20 Там же. С. 87.
21 См. критику этих взглядов в кн.: Левченко М.В. Очерки по истории русско-
византийских отношений. М., 1956. С. 61, 62, 78 и др.
111
Вместе с тем русские князья с самого начала существования государ-
ственно-политического объединения вокруг Киева испытывали сильный и
постоянный интерес к Тмуторокани и всему Азово-Черноморскому регио-
ну. Достаточно вспомнить походы русов в Закавказье, во время которых
они проходили Приазовьем, а также войну Святослава против Хазарского
каганата, когда он ворвался в этот регион22 Основная причина этого инте-
реса до времени оставалась экономической. Положение изменилось во
второй половине XI в.
Чтобы попытаться удовлетворительно объяснить вспышку активности
Рюриковичей в отношении Тмуторокани начиная с указанного времени,
следует, кажется, бросить взгляд на характер древнерусской государст-
венности после смерти Ярослава Владимировича Мудрого (1054 г.).
Согласно «ряду» Ярослава, киевский престол достался его старше-
му сыну Изяславу. Однако правовая нечеткость этого акта, а также отсут-
ствие у Изяслава необходимых для главы государства качеств приве-
ли, можно думать, к тому, что Киевская Русь перестала быть единовласт-
ной державой и к власти пришел триумвират трех старших сыновей Яро-
слава: Изяслава, Святослава и Всеволода.
«Повесть временных лет» дает основания думать, что Ярослав Влади-
мирович благословил порядок престолонаследия на Руси по принципу
родового старшинства: от старшего брата к следующему по возрасту23
Кроме того, в «ряде» 1054 г. оговаривались права лишь сыновей Ярослава,
о внуках и тем более правнуках не было и речи. К тому же триумвиры от-
странили от власти двух своих младших братьев, Игоря и Вячеслава, ко-
торые вскоре после этого умерли: первый в 1060 г., второй в 1057 г.24
Как следует из дальнейшего рассказа источников, после их смерти Изя-
слав с братьями просто разделили между собой их земли, Смоленскую и
Волынскую, невзирая на то, что у младших братьев остались сыновья25
Им триумвиры не дали ничего из отцовских владений, превратив таким
образом племянников в безземельных князей-изгоев. Это посеяло зерна
больших усобиц на Руси, проросшие многими годами позднее.
Под 1064 г. в ПВЛ помещено загадочное сообщение, о смысле которо-
го уже давно спорят историки: «БЪжа Ростиславъ Тмутороканю, сынъ
22 ПВЛ. С. 31.
23 В.О.Ключевский обратил внимание на свидетельство ПВЛ о последних месяцах
жизни Ярослава Владимировича. Летописец рассказывает, как перед смертью Ярослав
велел призвать к себе любимого сына Всеволода и сказал ему: «Аще ти подасть Бог
прияти власть стола моего, по братьи своей, с правдою, а не с насильемь, то егда Бог
отведеть тя от житья сего, да ляжеши, идеже аз лягу, у гроба моего...» (ПВЛ. С. 91).
Приведенные слова источника логичнее всего понимать так, что Ярослав установил
передачу власти от старшего брата к следующему по возрасту, т.е. старшему в роде.
24 ПВЛ. С. 71.
25 См., напр.: ПСРЛ. СПб., 1863. Т. 15: Летописный сборник, именуемый Тверскою
летописью. Стб. 152.
112
Володимерь, внукъ Ярославль, и с ним бЪжа ПорЪй и Вышата, сынъ Ост-
ромирь воеводы Новгородьского. И пришедъ выгна Гл’Ьба (сына Свято-
слава Ярославина. — Н.К.) изъ Тмуторокана, а самъ сЪде в него мЪсто»26
Отец Ростислава умер в 1052 г., за два года до смерти отца, и, вероятно,
Ярослав держал внука при себе. После кончины Ярослава Ростислав также
превратился в изгоя — и первым среди изгоев начал борьбу за получение
отцовского наследства.
К слову «б’Ьжа» Никоновский, Тверской и некоторые другие своды
прибавляют: «из Новагорода»27 Вслед за В.Н.Татищевым С.М.Соловьев
полагал, что Ростислав бежал с Волыни28, но трудно представить, что три-
умвиры могли ранее отдать ему эту крайне важную в деле сплачивания
государства землю, выпустив тем самым ее из своих рук. Вероятно, прав
М.С.Грушевский, высказавший догадку, что уточнение «из Новагорода»
появилось в поздних сводах только потому, что вместе с Ростиславом в
Тмуторокань отправился Вышата, сын новгородского посадника Остро-
мира, — «Вышата же мог быть боярином Владимира и вне Новгорода»29
Можно добавить к сказанному, что Порей был киевским воеводой, а
Вышата еще в 1043 г. ходил с Владимиром Ярославичем, отцом Ростисла-
ва, на греков30 Однако все это не может быть доказательством мнения о
бегстве Ростислава в Тмуторокань из Киева.
Выглядит правдоподобным предположение, согласно которому Рости-
слав был выгнан дядьями из «Червенских градов» (его автор имел в виду
Перемышльскую, Теребовльскую и Звенигородскую волости). Ведь этот
старший внук Ярослава во время предсмертной болезни деда был уже
взрослым и тот мог дать ему какую-то волость между 1052 и 1054 гг.31. По
решению Любечского съезда князей 1097 г. Перемышль и Теребовль были
закреплены соответственно за Володарем и Василько Ростиславичами в
качестве былого пожалования Ярослава Владимировича32 Поскольку на
этом съезде был признан отчинный порядок владения землями, то логично
предположить, что Ростиславичи получили в Любече свою отчину33
Видимо, вовсе не случайно Ростислав подался в Тмуторокань, которая
находилась вне государственной территории Киевской Руси и в которой
власть ее князя была слабой, а временами и просто формальной. Выглядит
симптоматичным и то обстоятельство, что Ростислав Владимирович бро-
сился завоевывать Тмуторокань как раз в середине 60-х годов XI в. Деся-
26 ПВЛ. С. 71.
27 ПСРЛ. СПб., 1862. Т. 9: Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Нико-
новскою летописью. С. 92; Т. 15. Стб. 154.
28 См. разбор этих мнений в кн.: ПВЛ. С. 492-493 (комментарий Д.С.Лихачева).
29 Грушевськии М. 1стор1я Укра’ши-Pyci. КиУв, 1913. Т. I. С. 53.
30 ПВЛ. С. 67.
31 Грушевський М. 1стор1я. Т. I. С. 46, 52, 363.
32 ПВЛ. С. ПО.
33 Котляр Н.Ф. Древнерусская государственность. СПб., 1998. С. 168-169.
113
тью годами ранее в причерноморских и приазовских степях появились
половцы, намного более многочисленные и сильные, чем их предшест-
венники — печенеги.
Половецкие ханы, наряду с прочим, угрожали существованию важ-
нейшего для Руси в целом и Тмуторокани в частности Волго-Донского
пути — и перерезали связи этой области с Киевом и Древнерусским госу-
дарством. В новых условиях князь-изгой, которому бы посчастливилось
сесть в Тмуторокани, мог чувствовать себя в относительной безопасности
и определенной независимости от киевского центра власти. Но ему при-
ходилось бы постоянно обороняться и от вождей местных племен, и от
кочевников причерноморских и приазовских степей, угрожавших Крыму и
Тамани, или же вступать с ними в союзнические отношения. Недаром
другому сыну Святослава Ярославича, много лет проведшему в Тмуторо-
кани Олегу «Гориславичу», принадлежит горький «приоритет» наведения
половцев на родную землю в ходе соперничества со своими двоюродными
братьями. Но — вернемся к Ростиславу Владимировичу и Тмуторокани.
В 1065 г. Святослав Ярославич отвоевал Тмуторокань у Ростислава и
вернул Глеба в город. Но как только войско Святослава возвратилось в Чер-
нигов, Ростислав вновь выбил Глеба из Тмуторокани и на короткое время
утвердился в городе. Его недолгое вторичное правление в Тмуторокани
ознаменовалось политической активностью на Северном Кавказе («ем-
лющю дань у касогь и инЪхъ странъ»34). Вероятнее всего, в связи с этим
византийское правительство решило устранить деятельного соперника,
угрожавшего его интересам в регионе, и послало к нему «котопана» (от-
ветственного чиновника), который, не достигнув соглашения с Ростисла-
вом, отравил его, о чем коротко сообщает ПВЛ35 Но краткое пребывание
этого внука Ярослава в Тмуторокани оказалось, кажется, достаточным для
того, чтобы его сыновья начали считать город своей «отчиной».
Последующие десять лет истории Тмуторокани не отразились в древ-
нерусских источниках. Все же она находилась вне рубежей Русской земли
и сведения о ней приходили туда нечасто и спорадически. В течение этого
времени Святослав успел побывать киевским князем, изгнав в начале 1073 г.
старшего брата Изяслава. Но после смерти Святослава в конце 1076 г. его
сыновья также превратились в бесправных изгоев, тщетно вымаливая, а
затем и требуя у киевских князей свою черниговскую «отчину». Когда
Тмуторокань вновь появляется под 1077 г. на страницах летописей, там
продолжают властвовать Святославичи, однако их статус относительно
великокняжеского стола представляется в источниках неясным.
С самого своего появления на исторической сцене князья-изгои начи-
нают отстаивать «отчинный» порядок наследования княжеских столов —
вероятно, потому, что они не видели близких перспектив получить владе-
34 ПВЛ. С. 72.
35 Там же.
114
ния согласно традиционному родовому принципу. Ведь при родовом по-
рядке владения волостями и их наследования племянникам приходилось
ждать, пока не перемрут их дядья. Отделенная от Киева громадным про-
странством степей, в которых хозяйничали половецкие ханы, Тмуторокань
стала форпостом сопротивления изгоев центральной власти— вначале
триумвирам, а затем киевскому государю Всеволоду Ярославичу, заняв-
шему главный русский стол в октябре 1078 г. В Тмуторокани изгои чувст-
вовали себя в безопасности, там они накапливали силы для грядущих
битв, там заключали союзы с половецкими ханами, имевшие целью борь-
бу за «отчины» и княжеский статус.
Выступление старшего среди изгоев Ростислава Владимировича в се-
редине 60-х годов XI в. стояло особняком. Другие обездоленные князья
начали борьбу против дядьев с весны 1077 г., когда в Киеве первый раз
вокняжился Всеволод Ярославич. Воспользовавшись тем, что он двинулся
на Волынь навстречу брату Изяславу, возвращавшемуся из Польши, Борис
Вячеславич внезапно захватил Чернигов, но смог удержаться в городе
лишь восемь дней и «б’Ьжа Тмутороканю к Романови»36 Как известно из
летописи, Глеб Святославич некоторое время держал Тмуторокань, в ко-
торую вернулся после гибели Ростислава Владимировича в 1066 г. Однако
в конце 1068 или в начале 1069 г. отец Святослав посадил его в Новгороде
Великом37, а тмутороканское посадничество, вероятно тогда же, досталось
его брату Роману3® При дворе Романа нашли прибежище и его братья
Олег, Давид и Ярослав, а также другие изгои. Как оказалось, это было
лишь началом вооруженной борьбы изгоев против Изяслава и Всеволода
Ярославичей, развернувшейся в следующем, 1078 г.
Весной того года к Всеволоду в Чернигов приехал Олег Святославич.
По-видимому, он настойчиво требовал у Всеволода волости для себя —
Чернигова или по меньшей мере каких-то городов в Черниговском княже-
стве, где еще недавно господствовал его отец. Как рассказывает ПВЛ,
вместо удовлетворения его требований Всеволод с сыном Владими-
ром... угостили его обедом! Оскорбленный, «б’Ьжа Олегь, сынъ Свято-
славль, Тмутороконю от Всеволода, месяца априля 10»39 В Тмуторокани
Олег объединился с другим жаждущим отцовских земель изгоем — Бори-
сом Вячеславичем.
Сообщники стремились вернуть себе «отчины»: Олег— Чернигов, Бо-
рис — Смоленск. В своем стремлении добыть волости они не останови-
лись перед аморальным и небывалым ранее на Руси поступком: вовлекли
во внутриполитическую борьбу на Руси ее смертельных врагов — поло-
вецких ханов. Нет сомнений в том, что содеянное Олегом и его союзни-
36 Там же. С. 85.
37 Там же. С. 78.
38 Впервые ПВЛ удостоверяет власть Романа в Тмуторокани под 1077 г. (там же.
С. 85).
39 ПВЛ. С. 78.
115
ком Борисом произвело тяжелое впечатление на древнерусское общество,
повергло его в ужас. Пройдет более ста лет, и безымянный певец «Слова о
полку Игореве» осудит Олега, наградив его метким и выразительным про-
звищем «Гориславич»:
Тъй бо Олег мечемь крамолу коваше
и стрелы по земли сЬяше...
Тогда, при Олз’Ь Гориславличи,
СЪяшеться и растяшеть усобицами,
погибашеть жизнь Даждьбожа внука40;
в княжих крамолах вЪци человЪкомь скратишась.
Тогда по Руской земли рЪтко ратаевЪ кикахуть,
Нъ часто врани граяхуть,
трупиа себЪ деляче,
а галици свою рЪчь говоряхуть,
хотять полетЬти на уедие41
Олег с Борисом и половецкой ордой разбили войско Всеволода и за-
хватили было Чернигов, «земле Русьскей много зла створше, проливше
кровь хрестьяньску». После этого Всеволод попросил о помощи старшего
брата, киевского князя Изяслава. 3 октября 1078 г. они общими усилиями
разгромили Олега и Бориса в битве на Нежатиной Ниве вблизи Чернигова.
В бою погибли Изяслав и Борис, Олег с кучкой дружинников вновь бежал
в Тмуторокань, а Всеволод единовластно вокняжился в Киеве42
Но изгои Святославичи не смирились с этим. В следующем году они
вновь двинулись на Киев: «Приде Романъ с половци къ Воину. Всеволодъ
же ста у Переяславля, и створи миръ с половци». Вероятно, киевский
князь перекупил ханов, потому что половцы на пути восвояси убили сво-
его союзника: «И възвратися Роман с половци въспять, и убиша и полов-
ци...»43 Они бросили тело русского князя в степи. Как следует из статьи
ПВЛ 1083 г. («Олегь... исЪче козары, иже бЪша свЪтници на убьенье бра-
та его»)44, отношения русского князя с хазарской общиной Тмуторокани
были не столь идиллическими, как это кажется некоторым историкам.
М.С.Грушевский увидел в продолжении этой статьи отголосок какой-
то древней песни: «И суть кости его [Романа] и досЪле тамо лежаче, сына
Святославля и внука Ярославля». Историк не без удивления заметил, что
Роман воспет в «Слове о полку Игореве»45 Действительно, в зачине ге-
роической песни Боян «пояше старому Ярославу, храброму Мстиславу,
40 Русские люди считали себя детьми и внуками языческого божества Солнца —
Даждьбога.
41 Слово о полку Игореве. С. 15-16.
42 ПВЛ. С. 85-86.
43 Там же. С. 87.
44 Там же.
45 Грушевський М. 1стор1я. Т. I. С. 72.
116
иже зараза Редедю пред пълкы касожьскыми, красному Роману Свять-
славличю»46
Действительно, трудно не подивиться тому, что рядом с Ярославом
Владимировичем, всеми признанным «дедом» князей того времени, певец
«Слова» назвал не только храброго Мстислава, но и Романа Святославича,
о котором мы только и знаем из летописи, что он княжил в Новгороде и
Тмуторокани и что его вероломно убили союзники-половцы. Выскажу
предположение, что Романа с Мстиславом объединило в воображении
автора «Слова» их княжение в Тмуторокани — как уже упоминалось, рус-
ских людей продолжали волновать события в далекой и таинственной
Тмуторокани через сто с лишним лет после того, как эти события про-
изошли.
Настало последнее действие драматического спектакля отношений меж-
ду Киевом и Тмутороканью. Если исходить из последовательности лето-
писного рассказа, то сразу же после убийства Романа половцами его брата
«Олга емше козаре поточиша и за море Цесарюграду. Всеволодъ же поса-
ди посадника Ратибора Тмуторокани»47 Высказывалось немало предпо-
ложений относительно причин заключения Олега Святославича в Визан-
тии. Наиболее вероятным представляется мнение, что оно было ответ-
ной акцией киевского князя на походы Олега Святославича на Черни-
гов и его брата Романа на Киев. Вместе с тем восстановление киевско-
го посадничества в Тмуторокани могло быть одной из первоочередных
задач нового киевского князя и его сына и соправителя Владимира
Мономаха.
Однако сопротивление изгоев Киеву тогда не было полностью подав-
лено. В 1081 г. Давид Игоревич (сын волынского, а затем смоленского
князя Игоря Ярославича, умершего в 1060 г.) и сын Ростислава Владими-
ровича Володарь пришли в Тмуторокань, «и яста Ратибора, и с^доста
Тмуторокани»48 Судя по летописи, Всеволод с Мономахом никак не от-
реагировали на своеволие изгоев. Возможно, отдаленная от Киева и отре-
занная Половецким полем Тмуторокань тогда не стоила того, чтобы посы-
лать киевское войско?
А в 1083 г. Олег Святославич неожиданно вернулся из греческой ссыл-
ки, выгнал Игоря с Володарем и вновь утвердился в Тмуторокани. Там он
смирно и досидел до самой кончины Всеволода и вокняжения в Киеве
Святополка Изяславича весной 1093 г. Но уже в следующем году Олег с
половецкой ордой навсегда оставил Тмуторокань, чтобы отнять у Влади-
мира Мономаха отчий Чернигов. На этом он не успокоится и после бур-
ных перипетий (войн и со Святополком, и с Мономахом, и с сыном
Мономаха Мстиславом), по решению Любечского съезда князей 1097 г.,
46 Слово о полку Игореве. С. 9.
47 ПВЛ. С. 87.
48 Там же.
117
будет лишен Чернигова и мирно угаснет удельным князем где-то в Черни-
говской земле — скорее всего, в Курске49
После ухода Олега из Тмуторокани в 1094 г. город и его округа навсе-
гда исчезают со страниц русских летописей. Высказывалось предположе-
ние, будто после кончины Олега в 1115 г., которого признавали в Визан-
тии суверенным правителем Тмуторокани, ее как выморочную волость
присвоил сюзерен Олега император Алексей Комнин50 Однако никаких
свидетельств, даже косвенных, в пользу этого предположения в источни-
ках нет. Думаю, что Тмуторокань, потерявшая русского князя-посадника и
остававшаяся отрезанной половцами от Русской земли, с той поры могла
действительно перейти под власть местной общины, которая состояла пре-
имущественно из касогов и хазар. И эта община не могла не зависеть от
половецких ханов. «Тмутороканский остров» был навсегда затоплен ко-
чевническим морем.
49 Котляр Н.Ф. Древнерусская государственность. С. 246-259.
50 Litavrin G.G. A propos de Tmutorokan. Р. 226.
А.С.Либерман
ГЕРМАНИСТЫ В АТАКЕ НА БЕРСЕРКОВ
У этой статьи есть краткая предыстория. Один из каналов американского
телевидения (History Channel) специализируется на создании передач о
событиях иногда недавних, иногда случившихся в древности. После 11 сен-
тября 2001 г. там задумали передачу на тему «Нетрадиционные методы
ведения войны». Вспомнили слонов Ганнибала и многое другое, в том
числе древнескандинавских берсерков. Я не знаю, как находят в таких
случаях консультантов и почему в связи с берсерками обратились ко мне,
филологу-медиевисту, а не историку (поначалу мне было неизвестно, что
комментаторов будет трое). Голос по телефону, рассказав, о чем идет
речь, поинтересовался, сведущ ли я в вопросе о берсерках и готов ли че-
рез сколько-то времени ответить перед телекамерой на вопросы о них.
Я ответил, что сведущ и готов, но предупредил, что берсерки скорее при-
надлежат легенде, чем истории, и что об их способе воевать существует
лишь несколько ничего не значащих строк. Мое разъяснение не повлияло
на авторов сценария (чему задним числом я очень рад), и я стал читать
все, что написано по данной теме.
Как всегда, оказалось, что написаны сотни страниц, но результат по-
лучился неожиданным. Первоисточников, конечно, больше не стало, но
зато выросла гора толкований, питающихся не фактами, а домыслами и
сопоставлениями, почти или никак с реальными берсерками не связанны-
ми. Основной легендой оказалась не та, которую почти забыли уже в
средние века, а другая, придуманная германистами. Мои коллеги по пере-
даче отнеслись к берсеркам с ббльшим почтением, чем я, но каждому из
нас дали лишь по нескольку минут, хотя я, например, отвечал на вопросы
целый час. Впоследствии я прочел о берсерках доклады в средневековом
центре своего университета и на конференции по сагам в Бонне и с удив-
лением обнаружил, что, не ведая того, напал на популярную тему: не
только в университете в аудиторию было не протолкнуться, но и в Бонне
набрался полный зал. Тогда же Т.Н.Джаксон любезно предложила мне
дать полный текст доклада в задуманный ею сборник. Так появились на
свет эти заметки о сражении кабинетных ученых с грозным врагом.
Берсерки впервые упомянуты скальдом Торбьёрном Хорнклови в дра-
пе (длинном стихотворении) о победе короля Харальда Прекрасноволосо-
© А.С.Либерман, 2005
119
го в битве при Хаврсфьорде, которая происходила предположительно в
872 г. Сказано там следующее: «Берсерки рычали, / битва кипела, / обла-
ченные в волчьи шкуры выли / и потрясали мечами» («Greniodo berserk/r /
gudr \ar |?eim a sinom/ emiodo ulfhednw*/ ok isam glumdo»)1 Поэзию
скальдов, очевидцев путешествий и сражений, принято считать сравни-
тельно надежным свидетельством для историков (так же думал и Снорри
Стурлусон), и вполне можно допустить, что какие-то воины, известные
под именем берсерков, действительно рычали. Сходно вели себя «обла-
ченные в волчьи шкуры»: они выли. Сцена описана столь скупо, что не-
возможно решить, в чьей армии (Харальда, его противников или в обеих)
шумели берсерки и позволительно ли рассматривать фразы берсерки ры-
чали и облаченные в волчьи шкуры выли как относящиеся к разным лю-
дям: возможно, перед нами поэтические синонимы.
О том, кто и когда придумал сложное существительное berserkr «бер-
серк», сведений не сохранилось. Торбьёрн мог сочинить его сам, но, если
учесть словоупотребление в «Старшей Эдде», более вероятен вывод, что
он лишь сделал это слово популярным или по крайней мере узнаваемым.
В таком случае с berserkr произошло нечто подобное тому, что наблюда-
ется в истории русского слова лукоморье', его изобрел не Пушкин, но зна-
ют его сегодня только благодаря прологу к «Руслану и Людмиле». В «Эдде»
берсерки упомянуты дважды и оба раза как обозначение полулегендарных
героев. В «Песни о Харбарде» Тор похваляется, что сражался с невестами
(или женами) берсерков («brudir berserkja»)2 Эта фраза дала повод думать,
что женщины тоже могли впадать в раж, как и берсерки-мужчины. Даже
Ф.Грён, скрупулезный и осторожный исследователь, склонялся к такому
выводу3 4, но более вероятно, что «жены берсерков» — это кеннинг для ве-
ликанш. С великаншами у Тора действительно было много неприятностей.
Основу того, что известно о берсерках, составляют не случайные упоми-
нания в «Эдде» и не строчка из драпы Торбьёрна, а главка, посвященная
Одину, в «Круге земном» («Истории норвежских королей») Снорри Стурлу-
сона: «Один умел делать так, что в битве его враги слепли или глохли, или их
охватывал страх, или их мечи становились не острее, чем палки, а его люди
шли в бой без доспехов и были словно бешеные собаки и волки, кусали щиты
и сравнивались силой с медведями и быками. Они убивали людей, и их было
не взять ни огнем, ни железом. Это называется впасть в ярость берсерка»*
1 Porbjqrn Hornklofi. Haraldskvaedi. VIII 5-8 И Den norsk-islandske skjaldedigtning I
Finnur J6nsson. Kobenhavn; Kristiania, 1912. В. 1. S. 25-26.
2 HArbardsljod. 37 *~21 I Edda. Die Lieder der Codex Regius nebst verwandten Denkmalem I
G.Neckel. Bd. I: Text. Vierte, umgearbeitete Auflage von Hans Kuhn. Heidelberg, 1962. S. 84.
3 Gron F. Berserksgangens vesen og Arsakfbrhold: En medisinisk-historisk studie // Det
Kgl Norske Videnskabers Selskabs Skrifter. 1929. Trondhjem, 1929. B. 4. S. 300.
4 «6dinn kunni svA gera, at i orrostu urdu dvinir hans blindir eda daufir eda dttafullir, en
vApn [jeira bitu eigi heldr en vendir, en hans menn foru brynjulausir ok vAru galnir sem
hundar eda vargar, bitu i skjqldu sina, vAru sterkir sem bimir eda gridungar. heir drApu
120
И наконец, в сагах, записанных, как и «Круг земной», в XIII в., расска-
заны многочисленные истории о берсерках. В сагах о древних временах
берсерки — отборные воины, телохранители короля (самый известный
пример — «Сага о Хрольве Жердинке»: см. подробное обсуждение этого
сюжета у А.Ольрика* 5), но в родовых сагах, или в сагах об исландцах, они
мародеры и насильники. Большинство эпизодов стереотипно по содержа-
нию и композиции. Незадолго до Рождества некто огромного роста и на-
деленный необычайной силой, часто в сопровождении одиннадцати чело-
век (но их может быть и меньше), является незваным на ферму с намере-
нием забрать все, что там есть ценного, и принудить женщин к сожитель-
ству. Если фермер дома, он либо болен, либо немощен и не может дать
отпор гостям. Но чаще он находится за много миль от дома, в далекой
провинции Норвегии. Главарь пришельцев — берсерк, готовый доказать в
поединке свое право распоряжаться чужим хозяйством. Желающих сра-
зиться с силачом, да еще прославившимся в таких поединках (все его про-
тивники мертвы), не находится. Но как раз в это время на ферме случайно
оказывается мужественный исландец, который либо принимает вызов,
либо побеждает бандитов хитростью. Результат всегда один и тот же: бер-
серки убиты, включая тех, кто надеялся спастись бегством. Когда непри-
ятности позади, возвращается хозяин и щедро одаряет спасителя, а тот
слагает в память о случившемся событии вису (скальдическое стихотво-
рение из восьми строк), и его подвиг становится широко известен.
Берсерки идут напролом. Любая попытка стать им поперек дороги
приводит их в исступление. Именно в такие моменты пена выступает у
них на губах и они начинают кусать щит. Ни меч, ни огонь не страшны
им, хотя власть христианского миссионера над огнем сильнее, чем власть
берсерков, и он может снять заклятье с пламени (берсерки — язычники).
К счастью, их неуязвимость точно очерчена формулой: берсерка нельзя
ранить железом и сжечь, но можно забить насмерть дубиной, что часто и
делается. Эти эпизоды хорошо изучены и систематизированы6
История берсерков рассматривалась в двух планах: религиозном (связь
с Одином) и психологическом (причины и симптомы ярости). Дополни-
тельные вопросы возникли в связи с тем, что спорна этимология слова
berserkr. Второй компонент, -serkr, значит «рубашка», но Ьег- можно по-
нять либо как «голый», либо как «медведь». Соответственно, berserkr —
mannfdlkit, en hvdrtki eldr ne jam orti £ |)d. Pat er kalladr berserksgangr» (Snorri Sturluson.
Heimskringla / Bjami Adalbjamarson // Islenzk fomrit. Reykjavik, 1941. В. XXVI. Bl. 17).
5 Olrik A. Rolf krake og den aeldre skjoldungraekke. Kobenhavn, 1903.
6 Giintert H. Uber altislandische Berserker-Geschichten H Beilage zum Jahresbericht des
Heidelberger Gymnasiums. 1912. Heidelberg, 1912; Blaney В. The berserkr. His Origin and
Development in Old Norse Literature. Ph. D. diss. Colorado University, 1972; idem. The
Berserkr Suitor: The Literary Application of a Stereotyped Theme I I Scandinavian Studies.
1982. Vol. 54. P. 279-294; Beard D.J. The Berserkir in Icelandic Literature // Occasional
Papers in Linguistics and Language Learning. 1978. Vol. 4. P. 99-114.
121
это либо «медвежья рубашка», либо нечто вроде «без рубашки, лишенный
рубашки» или «голая рубашка», т.е. «рубашка и ничего больше». Сторон-
ники первого толкования связывают берсерков с культом медведя, а «голо-
рубашечники» подчеркивают роль наготы в сказаниях о германских вои-
нах. Эти линии иногда пересекаются, так как наготе тоже придавалось
религиозное значение, и еще потому, что, как говорит Снорри, который,
быть может, колебался, решая для себя этимологию Ьег-, берсерки были
сильны, как медведи, и сражались без оружия.
Примерно до середины XIX в. у мифологов, включая и тех, для кого
исландский язык был родным, не вызывало сомнения, что berserkr озна-
чает «без рубашки». Однако уже в 1847 г. любитель, подписавший свою
заметку инициалами C.F., путаясь в кельтских и германских словах, заме-
тил, что едва ли «жители северных широт шли в бой раздетыми, посколь-
ку рубашек в нашем понимании этого слова у них не было»7 Когда
Свейнбьёрн Эгильссон в соответствующей статье своего словаря скло-
нился к мысли, что berserkr — это «медвежья рубашка»8, его трактовка
сделалась общепринятой. Но через семьдесят с небольшим лет маятник
качнулся в другую сторону. В важнейшей для нашей темы статье Эрик
Нурен рассмотрел все попытки объяснить слово berserkr (я не повторил
их именно потому, что желающие найдут исчерпывающий обзор у Нуре-
на) и привел веские аргументы против «медвежьей» гипотезы9 С тех пор
по данному вопросу нет единства. Х.Кун, К. фон Зее и К.Мак-Коун (им
принадлежат наиболее авторитетные работы) поддержали Нурена10, в то
время как О.Хёфлер, о котором речь пойдет ниже, не отказался от мысли,
что Ьег- означает «медведь».
Самый сильный аргумент в пользу интерпретации Свейнбьёрна Эгильс-
сона— параллелизм строк: «Берсерки рычали» и «облаченные в волчьи
шкуры выли». Если берсерки охарактеризованы по тому же признаку, что
и воины второй группы, и тем более если перед нами синонимические
речения, описывающие одних и тех же воинов, berserkir (мн. ч.) — это
люди в медвежьих рубашках, и на память, кроме медведей, приходят Ге-
ракл с переброшенной через плечо шкурой льва и грузинский герой «в
тигровой шкуре»— фигуры, восходящие к териоморфным божествам.
Однако в древнеисландском отсутствовало слово *berr «медведь», а про-
исхождение ни на какие другие не похожего сложного существительного
berfjall «медвежья шкура» не выяснено: то ли это калька с источником в
7 C.F. The Scandinavian “Berserkar” (sic!— A. Л.) // The Athenaeum. 1847. Vol. I.
P. 1226.
8 Sveinbjdm Egilsson. Lexicon poeticum antiquae linguae septentrionalis... Hafniae, 1860.
9 Noreen E. Ordet barsark H Arkiv fbr nordisk filologi. 1932. B. 48. S. 242-254.
10 Kuhn H. Kappar og berserkir // Skimir. 1949. B. 123. Bl. 107; von See K. Berserker //
Zeitschrift fur deutsche Wortforschung. 1961. Bd. 17. S. 129—135; McCone K.R. Hund, Wolf
und Krieger bei den Indogermanen H Studien zum indogermanischen Wortschatz. Innsbruck,
1987 (Innsbrucker Beitrage zur Sprachwissenschaft. Bd. 52). S. 106.
122
нижненемецком, то ли случайно уцелевший реликт. В рунических надпи-
сях berserkr не встречается, и рискованно утверждать, что Торбьёрн знал
слово berjjall\ во всяком случае, он обошелся без него, хотя, если он имел
в виду медвежью шкуру, возможность для этого предоставилась замеча-
тельная.
В отличие от *berr, bera «медведица» и bessi (< *bersi) I bassi «мед-
ведь» зарегистрированы в древнеисландском. Они образованы от основы
*bernu- и не доказывают наличия *berr. В семантическом плане паралле-
лизм «облаченные в волчьи шкуры» и «медвежьи рубашки» тоже не так
велик, как кажется поначалу, поскольку у волков есть шкуры, а медведи
не носят рубашек. Древнеисландское serkr означало среди прочего опре-
деленное количество шкур (отсюда русское числительное сорок). Время
возникновения этого торгового термина не установлено, и если он не
древнее эпохи викингов, существование старого слова berserkr становится
недоказуемым. Если же berserkr означает «без рубашки», то перед нами
субстантивированное прилагательное *berserks. Таких прилагательных
мало, но они есть. Легко понять, почему по вопросу об этимологии слова
berserkr не удалось достичь соглашения. Исчерпывающие аргументы в
пользу одной из двух теорий отсутствуют, и все же «безрубашечный» ва-
риант представляется обоснованным лучше, чем «медвежий».
Берсерки сыграли некоторую роль в изучении древнегерманской рели-
гии благодаря замечанию Снорри, что они были людьми Одина. Л.Вайзер
и О.Хёфлер не сомневались в том, что дружина Одина, описанная в «Кру-
ге земном», взята из мифа. Они рассматривали ее как тайный мужской
союз и сравнивали с «дикой охотой» (т.е. со скачкой мертвецов во главе с
предводителем), военными организациями типа Йомсвикингов, пирую-
щими воинами в Вальгалле, группами подростков, готовящихся к ини-
циации, и даже с парой Сигурд — Синфьётли, отцом и сыном из «Саги
о Вёльсунгах»11 По мнению Хёфлера, разнообразные функции Одина
обретают смысл, только если смотреть на него как на главу подобного
союза. Под пером исследователя слово союз превратилось в синоним
общества.
Все это здание построено на песке. Пирующие в Вальгалле никакого
союза не образуют, тем более тайного. Валькирии приглашают павших в
битве в чертоги Одина, где они днем предаются военной потехе (сража-
ются и убивают друг друга), а ночью оживают и веселятся. «Дикая охота»
известна только из фольклора. В мифах о ней ничего не сказано, и нет
оснований думать, что картина летящих по воздуху мертвецов восходит к
седой старине. Сигурд бродит с сыном в волчьем образе по лесам после
инициации Синфьётли, а не до нее. Берсерков не связывают обеты молча-
11 Weiser L. Altgermanische Jilnglingsweihen und Mdnnerbilnde: Ein Beitrag zur
deutschen und nordischen Altertums- und Volkskunde П Bausteine zur Volkskunde und
Religionswissenschaft. Biihl (Baden), 1927. Bd. 1. S. 43-85; Htifler O. Kultische
Geheimbilnde der Germanen. Frankfurt am Main, 1934. Bd. 1. S. 26^-275, 324-329.
123
ния. В сагах о древних временах они нечто вроде королевской гвардии, а в
сагах об исландцах — бандиты.
Первым высказал суммированные здесь соображения немецкий фоль-
клорист Ф. фон дер Лайен, который в своей рецензии осторожно предпо-
ложил, что Хёфлер черпал вдохновение в окружающей обстановке (сек-
ретные союзы, фюрер и пр.)12 Хёфлер защищался горячо и витиевато, но
не по существу13 Верно лишь, что его книга, вышедшая вскоре после
прихода к власти национал-социалистов, была написана за несколько лет
до того, но и тогда она была созвучна времени. Профашистские симпатии
автора, равно как и соответствующие взгляды его издателя Дистервега,
в тридцатые годы не скрывались. Дистервег издавал сочинения о «на-
родном духе», а за Хёфлером закрепилась репутация ведущего герма-
ниста нацистской ориентации. Он и впоследствии ни в чем не раскаял-
ся14, но все же в его энциклопедической статье 1976 г. берсерки не на-
званы культовым союзом, а само слово союз встречается только два
раза15
Имеет смысл разделить приписываемые берсеркам черты: участие в
союзах и включенность в культ. В.-Э.Пойкерт, автор обширной работы о
тайных культах, не находит у берсерков ни одной из них16 М.Элиаде и
М.Хорнунг, напротив, обнаруживают обе17 А.Клосс не возражает против
того, что берсерки образовывали союз, но не усматривает в нем религиоз-
ных функций. Иногда, говоря о берсерках, упоминают германский шама-
низм. Однако в древнеисландской литературе лишь один берсерк высту-
пает в виде зверя: в «Саге о Хрольве Жердинке» Бёдвар Бьярки сражается
с врагами короля в медвежьем обличье, пока его человеческое тело спит
(Сигурд и Синфьётли — не берсерки). Задача шамана — вступить в еди-
ноборство с другими шаманами, тоже оставившими свою человеческую
оболочку; зверь или птица — это его дух. Ничего подобного с Бёдваром
не происходит18 В послевоенных обзорах германской и скандинавской
религии и в специальных работах на эту тему берсерки обычно не упоми-
12 Anzeiger fur deutsches Altertum und deutsche Literatur. 1935. Bd. 54. S. 164-165.
13 Hofler O. Der germanische Totenkult und die Sagen vom Wilden Heer // Oberdeutsche
Zeitschrift fiir Volkskunde. Bd. 10. S. 33-49.
14 Mees B. Runic erilar // NOWELE. 2003. T. 42. P. 42^13.
15 Hofler O. Berserker I I Reallexikon der Germanischen Altertumskunde. B.; N. Y., 1976.
Bd. 2. S. 298-304.
16 Peuckert W.-E. Geheimkulte. Heidelberg, 1957. S. 93-100.
17 Eliade M. Das Mysterium der Wiedergeburt: Initiationsriten, ihre kulturelle und
religiose Bedeutung. Zilrich; Stuttgart, 1961. S. 142-47; Hornung M. Der Fastnachtlauf
der «Rollatn Lotter»: Ein Relikt germanischen Brauchtums in der Osttiroler Sprachinsel
Pladen in Oberkamien I I Festschrift fur Otto HOfler zum 65. Geburtstag. Wien, 1968. S. 270-
271.
18 Class A. Der Schamanismus bei den IndoeuropSem // Studien zur Sprachwissenschaft
und Kulturkunde: Gedenkschrift fur Wilhelm Brandenstein (1898-1967). Innsbruck, 1968
(Innsbrucker BeitrSge zur Kulturwissenschaft. Bd. 14). S. 301.
124
наются19 Исключение— упомянутая выше энциклопедическая статья
Хёфлера и компендиум Я. де Фриса20. Де Фрис остался сторонником Хёф-
лера, хотя его формулировки обтекаемы.
Ярость берсерков принималась за религиозный экстаз потому, что, по
словам Снорри, они были людьми Одина, чье имя, как можно прочесть в
любом этимологическом словаре, родственно немецкому Wut (<wuof)
«бешенство» и латинскому vates «пророк». Но среди слов того же корня
обнаруживается еще английское wade и немецкое waten «переходить вброд,
брести по воде». Параллельная форма в древнескандинавском (уада) озна-
чает «нестись вперед, стремительно двигаться». Возможно, исходным
значением германского глагола было «двигаться, преодолевая препятст-
вие»; в исландском подчеркивается усилие, необходимое для такого дей-
ствия, а в западногерманском— препятствие. Якоб Гримм предполагал,
что Один — это всепроникающая, созидательная, творящая сила. О.Хёф-
лер и Г.Фласдик отвергли это толкование как чересчур абстрактное и не-
убедительное по существу21 Однако не исключено, что Гримм был бли-
зок к истине, хотя из его трех эпитетов, из которых последние два —
синонимы, верен, на мой взгляд, только первый.
Какова бы ни была связь между немецким Wut и латинским votes, бе-
шенство, ярость, неистовство — это не проявление бурного темперамента
(в религиозном контексте он смысла не имеет), а неодолимая сила, неос-
тановимый могучий вал. Первоначально Один, надо думать, был демоном
разрушения. Языческие божества мыслятся на ранних стадиях верования
не индивидуально, а в виде сонмов (отсюда употребление соответствую-
щих слов только или преимущественно во множественном числе среднего
рода); они насылают болезни и безумие. Привычные для нас картины
вроде Гелиоса в колеснице или Тора с молотом отражают более позднее
состояние, когда боги принимают антропоморфный вид и выделяются из
множеств. Неукротимое бешенство легко представить себе как экстаз, и
впоследствии германцы отождествили беснующегося Одина с шаманом.
С другой стороны, этимологическая связь между именем Одина и поэти-
ческим экстазом маловероятна, ибо в средневековой Скандинавии скальд
ценился за мастерство и уподоблялся искусному стрелку из лука или
пловцу, а не барду в духе Оссиана. Поэтический дар едва ли не во всем
мире связывался с милостью богов («мед поэзии», озарение во сне и т.п.),
но у самых разных народов певец воспринимался как профессионал,
умеющий обращаться со словами, а не как человек, творящий в экстазе (в
19 Helm К. Wodan: Ausbreitung und Wanderung seines Kultes П GieBener Beitrdge zur
deutschen Philologie. GieBen, 1946. Bd. 85; Turville-Petre E.O.C. Myth and Religion of the
North: The Religion of Ancient Scandinavia. L., 1964.
20 De Vries J. Altgermanische Religionsgeschichte. B., 1956. Bd. 12. T. 1: Grundriss der
germanischen Philologie. S. 454-455.
21 Hdfler O. Kultische Geheimbilnde. S. 325-328; Flasdieck H. Harlekin. Germanischer
Mythos in romanischer Wandlung //Anglia. 1937. Bd. 61. S. 225-240.
125
высшей степени реалистическая точка зрения). Часто цитируемая фраза
Адама Бременского: «Odinus est furor» — типичный продукт средневеко-
вой этимологии, так как немец не мог не заметить близости Wuotan «Один»
и wuot «бешенство». За ней не стоит глубокое понимание функций Одина.
В дошедших до нас мифах Один, могучий и коварный бог, связан со
смертью, войной, колдовством, рунами и поэзией. Экстаз к ним отношения
не имеет. Воины Торбьёрна рычали и выли, оправдывая выражения furor
germanicus и furor heroicus22, но выкрики во время боя (ура, банзай и др.) —
не религиозного происхождения.
Необходимо выяснить, почему Снорри окружил Одина берсерками и
откуда ему стало известно, что они сражались без доспехов, приобретали
силу диких зверей, были неуязвимы, кусали щиты и убивали людей. С тех
пор как Е.Могк уподобил «Младшую Эдду» серии новелл23, его сторон-
ники обвиняли Снорри в ненадежности, т.е. в недопустимых вольностях,
которые он себе якобы позволял в обращении с традиционными легенда-
ми. При этом не учитывалось, что средневековый автор не был склонен
придумывать и примысливать варианты по образцу современных писате-
лей и что прежде всего надо определить границы его свободы (или несво-
боды). Снорри истолковывал свои источники (и поступал так вынужден-
но, поскольку имел дело с порой непроницаемыми даже для него скаль-
дическими стихами), сводил разные, часто противоречивые и плохо со-
хранившиеся версии воедино, разворачивая короткие предложения в це-
лый абзац, и добавлял (если требовалось) комментарий. Иногда, судя по
всему, он описывал ритуальную драму, которую видел разыгранной акте-
рами, но едва ли он считал себя вправе изменить или присочинить сюжет,
да в его цели и не входили фантазии на темы мифов: он стремился сохра-
нить для будущих поэтов полузабытые истории и разрушенные новой
просодикой размеры, а не извратить их. Тем удивительнее главка о бер-
серках в «Круге земном».
В «Младшей Эдде», учебнике скандинавской мифологии и поэтики,
Снорри, видимо, рассказал все основное, что знал о древних богах. Один,
центральный персонаж его книги, ни разу не появляется там в сопровож-
дении берсерков. Описывая похороны Бальдра, Снорри сообщает, что
четыре берсерка не могли удержать коня великанши Хюрроккин (той,
которая столкнула корабль с телом Бальдра в воду). Берсерки, не спра-
вившиеся с конем, — просто сильные мужчины: ни их число (четыре), ни
их неудача не влияют на ход похорон. В обеих «Эддах» Один выступает
без свиты и все, что задумывает, доводит до конца сам. Иногда он путе-
шествует в сопровождении Тора и Локи. Напрашивается вывод, что
Снорри не знал мифов о дружине Одина и ее деяниях. Но он, разумеется,
22 Henry P.L Furor Heroicus И Occasional Papers in Linguistics and Language Learning.
1981. Vol. 8. P. 53-61.
23 Mogk E. Novellistische Darstellung mythologischer Stoffe Snorris und seiner Schule //
Folklore Fellows Communications. Helsinki, 1923. Vol. 51. S. 3-33.
126
знал саги, в которых участвуют берсерки, и перенес берсерков в мифоло-
гическое прошлое, отдав их под покровительство главного бога войны,
частично, как можно предположить, под влиянием саг типа «Саги о
Хрольве Жердинке» и драпы Торбьёрна. Мифологическому предку нор-
вежских королей понадобилась верная и свирепая гвардия, а у Харальда
она, наверно, была и на самом деле. Вполне возможно, что те гвардейцы
назывались берсерками, так как сражались «в одних рубашках», сбросив
доспехи, но они не совершали преступлений, которые живописуют родо-
вые саги. Им незачем было грабить фермеров и насиловать их жен и до-
черей, так как они получали свою награду законным порядком. Ничто не
выдает Снорри больше, чем его замечание, что берсерки Одина убивали
людей. Зачем бы они стали это делать и каких людей?
Даже если мифический Один обходился без берсерков и если верно
предположение, что Снорри перенес берсерков из имевших хождение бы-
вальщин в далекое прошлое, остается вопрос, откуда они взялись в родо-
вых сагах и почему вели себя столь необычным образом. Хотя эти саги
повествуют о событиях сравнительно давних и несмотря на то что описа-
ния берсерков превратились в «тему» с предсказуемыми подробностями,
кое-что в них отражало действительное положение вещей. Бандиты, к ко-
торым прилипло название берсерки, и страх перед ними взяты из жизни.
Лишь неизменная развязка (храбрый исландец в одиночку побеждает го-
ловорезов) — вымысел. Сохранились и достоверные исторические свиде-
тельства. В 1012 г., как сказано в «Саге о Греттире», ярл Эйрик Хаконар-
сон объявил берсерков вне закона, и они, видимо, стали искать счастья в
других странах, в том числе и в Исландии. В соответствии с законода-
тельным кодексом Jus Ecclesiasticum (1123 г.; то же в судебнике «Серый
гусь»), берсерки подлежат так называемому «малому изгнанию».
О возникновении берсерков в конце X в. можно строить лишь догадки,
но здесь приходит на помощь история слова викинг. В сагах оно употреб-
ляется в двух смыслах. Когда говорится, что какой-то молодой человек
несколько лет «пробыл в викингах», а потом вернулся из походов домой,
женился и стал фермером, речь идет о знакомых истории вещах: именно
такие викинги («варяжские гости») завоевали Англию и север Франции и
наводили ужас на всю Европу. Но во многих сагах викинг — комическая
фигура назойливого, неустроенного рубаки, от которого надо избавляться
любым путем. Берсерки — те же викинги, но в трагическом варианте. От
них нет спасения, они терроризируют порядочных людей и к тому време-
ни, когда герой наконец расправляется с ними, успевают оставить за со-
бой кровавый след. С окончанием походов викингов военная профессия в
том виде, в котором она существовала раньше, стала ненужной, и с ви-
кингами произошло то же, что с любой армией, неожиданно оказываю-
щейся без дела и теряющей былой престиж: вчерашние солдаты, не су-
мевшие приспособиться к новой жизни, превращаются в сброд и грозу
Для беззащитного населения. Тому есть примеры в новейшей истории, а в
127
средние века сходным образом кончили свои дни рыцари. Сейчас уже
невозможно решить, сами ли странствующие мародеры присвоили себе
наименование берсерков, но, во всяком случае, они вели себя не так, как
подобает королевским дружинникам, которые бы не стали «убивать лю-
дей» ради наживы и удовлетворения своих страстей24 О хаосе, привед-
шем Исландию к потере самостоятельности в век Стурлунгов, можно су-
дить по современным этому веку сагам; берсерков тогда уже не было. Те,
кто записал родовые саги, в эпизодах о берсерках основывались на фольк-
лорных клише полуторавековой или двухвековой давности; о бесчинст-
вующих по соседству разбойниках никто бы не сказал, что им не опасны
ни меч, ни огонь.
Берсерки, которых изгнал из Норвегии Эйрик Хаконарсон, — это бан-
ды бездомных, неженатых молодых мужчин. Многие из них были психо-
патами, терявшими контроль над собой при малейшей попытке им пере-
чить. Со временем они научились разыгрывать хорошо отрепетированный
спектакль, в который входило и кусание щита. Не раз отмечалось, что
изнеможение, наступавшее после вспышки (приступа ярости) берсерка,
характерно для людей с психическими отклонениями. Истерики легко
переступают грань, отделяющую притворство от реальности, и усвоенный
прием становится симптомом настоящей болезни25 Грён особенно под-
черкивал эпидемический характер таких охватывавших средневековое
общество психозов, как пляска святого Витта и движение флагеллантов,
не говоря уже о безумствах вроде крестового похода детей. Он подробно
описал природу бешенства, вызванного сопротивлением, и случаи дикого
нрава, переходившего от отца к сыну, например: Кведульф — Скаллаг-
рим — Эгиль. Исторический контекст для возникновения берсерков он
искал в ликантропии (вервольфы) и рассказах о превращении человека в
зверя, известных со времен Древней Греции (он понимал слово берсерк как
«медвежья шкура»).
Были и другие попытки объяснить furor bersercicus. Саксон Грамма-
тик, старший современник Снорри, который связывал любое странное
явление с колдовскими чарами, полагал, что ярость берсерков вызывалась
напитком троллей. В сагах нет упоминаний о психотропных средствах. Но
в 1784 г. С.Эдман, сославшись на обычаи некоторых восточносибирских
племен, высказал догадку, что и берсерки одурманивали себя настоем из
мухоморов26 Эта догадка, не подтвержденная на скандинавском материа-
24 Von See К. Berserker. S. 132.
25 Guntert H. Uber altislandische Berserker-Geschichten. S. 25-26; Gron F. Berserksgangens
vesen. S. 44-45, 49; Lie H. Jorvikferden: Et vendepunkt i Egil Skallagrimssons liv // Edda.
1947. B. 46. S. 203; Reichborn-Kjennerud I. VAr gamle trolldomsmedisin. 5 H Skrifter utgitt
av Det Norske Videnskaps-Akademi i Oslo. II. Hist.-filos. Klasse. 1947:1. Oslo, 1947.
S. 139-150.
26 Odman S. Fdrsok, at utur Naturens Historia forklara de nordiska gamla KAmpars Berserka-
gAng H Kongl. Vetenskaps Akademiens nya Handlingar. Stockholm, 1784. B. 5. S. 240-247.
128
ле никакими фактами, имеет сторонников до сих пор27 И.Рейкборн-
Хьеннеруд назвал идею Эдмана вздором, но допускал, что действиям бер-
серков могло предшествовать опьянение. Поскольку такая гипотеза осно-
вана только на аналогии, ее следует отвергнуть. Дискуссия на тему «Бер-
серки и мухоморы» — пустая трата времени, как бы соблазнительны ни
были параллели между буйством берсерков, амоком и действиями, вы-
званными гашишем, грибами и нынешними наркотиками.
Как уже отмечалось, неясность этимологии слова berserkr привела к
тому, что изучение берсерков пошло по двум линиям: берсерки и культ
медведя и берсерки и нагота германских воинов. В Скандинавии евразий-
ский культ медведя известен из средневековой литературы, фольклора и
имен (последний момент хорошо разработан в литературе о «Беовульфе»).
Свидетельства захоронений неоднозначны28 О культе медведя стоит го-
ворить, только если berserkr означает «медвежья рубашка». Но и в этом
случае, как заметил Э.Нурен, никто, даже в самой холодной стране, не мог
сражаться с медвежьей шкурой на плечах29 Поэтому предполагают,
что в бой шли в медвежьих масках. При таком объяснении berserkr пре-
вращается в человека в медвежьей маске, т.е. в медведя и, метонимически,
в медвежью рубашку30 Эта цепочка, хотя и не совсем невероятна, гораздо
менее убедительна, чем прямолинейный перевод berserkr «медвежья
рубашка», без промежуточных стадий. Из 169 дошедших до нас имен
Одина только два значат «медведь»31, и ни одно из них не играет ни
малейшей роли в его мифологии.
Есть все основания верить свидетельству Тацита, что германские вои-
ны шли в бой нагишом (midis corporibus). Обнаженному телу, как муж-
скому, так и женскому (суть, разумеется, состояла в показе груди и гени-
талий), приписывалось магическое воздействие на сражающихся, что из-
вестно из исландских и ирландских саг. Но ринуться в бой без кольчуги,
«в одной рубашке» — это не то же, что пойти в атаку голым, даже если
правильна остроумная этимология, предложенная К.Йостом для др.-англ.
27Fabing H.D. On Going Berserk: A Neurochemical Inquiry I I The Scientific Monthly.
1956. Vol. 83. P. 232-237; LeunerH. Uber die historische Rolle magischer Pflanzen und
ihrer Wirkstoffe // Vorgeschichtliche Heiligtiimer und Opferplatze in Mittel- und Nordeuropa:
Bericht liber ein Symposium in Reinhausen bei Gottingen in der Zeit vom 14. bis 16. Oktober
1968. Gdttingen, 1970. S. 280-282.
28 Petre B. BjOmfdllen i begravningsritualen — statusobjekt spelande regional skinnhandel? //
FomvSnnen. 1980. Arg. 75. S. 5-13; Strom A.V Biezais H. Germanische und baltische
Religion. Stuttgart; Berlin; Koln, 1975 (Die Religionen der Menschheit. Bd. 19:1).
29 Noreen E. Ordet barsark. S. 251-252.
30 Hofler O. Gangrande von Verona und das Hundsymbol der Langobarden I I Brauch und
Sinnbild: Eugen Fehrle zum 60. Geburtstag. Karlsruhe, 1940. S. 110-120; idem. Berserker.
S. 299; Muller G. Zum Namen Woljhetan und seinen Verwandten // Friihmittelalterliche
Studien. 1967. Bd. 1. S. 200.
31 «Bjarki»; «Bjorn» (cm.: Falk H. Odensheite // Videnskapsselskapets Skrifter. В. II.
Hist.-filos. Klasse. 1924:10. Kristiania, 1924. S. 4).
5 - 2006
129
orped «смелый» (< or-pad «без одежды» и, таким образом, «готовый к
бою; храбрый»)32 Ни мифическая, ни реальная нагота германцев не про-
ясняет истории берсерков. Те рычащие воины, которых упомянул Торбь-
ёрн, может быть, сбрасывали доспехи в пылу битвы, а может быть, и не
надевали их, уверовав в свою неуязвимость, но голыми они не были.
Вера в неуязвимость пережила героический век и отразилась в фольк-
лоре, где не только железо, но и огонь не может причинить берсеркам
вреда. Д.Биерд предположил, что герои, не страшащиеся железа и способ-
ные притуплять мечи, появились в сказаниях германцев после того, как
они познакомились с римским оружием, ибо раньше подобные свойства
героям были бы не нужны33 Но ко времени Торбьёрна и тем более Снор-
ри фраза «Никакое железо не режет его» («£ |э£ bitu engi j£m») давно сде-
лалась формулой. Берсерки XI и XII вв. унаследовали эту словесную ми-
шуру и вдобавок распространяли о себе слухи, что могут притупить лю-
бой меч взглядом. Саги с их пристрастием к сверхъестественному легко
впитали столь красочные подробности. Действительно ли разгоряченные
битвой люди не чувствуют боли, как говорит Грён, значения не имеет.
Без Одина, культа медведя, пугающей противников наготы и волшеб-
ной неуязвимости религиозная основа берсерков оказывается фикцией, и
лишь одна деталь заслуживает упоминания. Берсерки особенно любят напа-
дать на фермы под Рождество. В жизни они едва ли сдерживались целый
год, а хватали то, что плохо лежит, когда могли, но поскольку в сагах они
представлены как язычники, то и особенное беспокойство они испытыва-
ют во время главного христианского праздника, как и подземные жители,
тоже меняющие свое жилище в Рождество. К происхождению берсерков и
эта деталь не имеет отношения.
В «берсерковедении» реконструкция проявила себя крайне непривле-
кательно. Серьезные вопросы утонули в отступлениях, а исторический
анализ подменился пространными всплесками эрудиции. Например,
предположение, что берсерки связаны с культом медведя, вызвало к жиз-
ни подробные выкладки об этом культе, о людях, вообразивших себя вол-
ками, о Сигурде и Синфьётли, о зыбкости грани между человеком и жи-
вотным и пр. Многочисленные ссылки на научную литературу намечают
линии для дальнейшей работы, и незаметно забываешь, ради чего написа-
на статья или книга: ведь нужны не рассуждения о культе медведя, а до-
казательства, что из него выросли сказания о берсерках. То же происхо-
дит с наготой воинов и наркотическим опьянением: снова богато изукра-
шенный фон, на котором ничего нет по интересующей нас теме. Еще хуже
обстоит дело с мужскими союзами. Такие союзы были, и была инициация.
32 Jost К. [Рец. на:] Holthausen F. Altenglisches etymologisches Wdrterbuch. Fasc. 1-5.
Heidelberg, 1932-1933 (Germanische Bibliothek. Bd. IV. Ht. 7)//Indogermanische
Forschungen. 1934. Bd. 52. S. 81.
33 Beard D.J. The Berserkir. P. 99-114; idem. A bitu engi jdm I I Occasional Papers in
Linguistics and Language Learning. 1981. Vol. 8. P. 13-31.
130
Реальным представлялся и Один, но где в мифах сказано, что его окружа-
ла злая, убивающая людей дружина? И откуда известно, что они образо-
вывали тайный или какой угодно другой союз? Янки, герой М.Твена, по-
пав ко двору короля Артура, ввел там ряд новшеств, в том числе ежеднев-
ную газету. Первый номер ему понравился, хотя, как он заметил, ведро
супа было сварено из одного-единственного боба. Таково же и «берсерко-
ведение».
Что же можно сказать о берсерках, отстраняясь от фантазий и анало-
гий? В конце IX в., когда жил Торбьёрн, какие-то воины назывались бер-
серками. Слово berserkr, возможно, старое и, наверно, было архаизмом
уже тогда. Не очень убедительное доказательство тому — его спорадиче-
ское употребление в «Старшей Эдде». Рычащие берсерки были либо не-
отличимы от воющих «волчьих шкур», либо сходны с ними. Медвежьи
маски понадобились исследователям только для того, чтобы оправдать
соответствующую этимологию слова berserkr, в родовых сагах альянса
между берсерками и медведями нет. Берсерк — это (в этимологическом
плане), скорее всего, воин, сражающийся без доспехов. Берсерки поздних
саг ничем не напоминают королевскую гвардию, о которой шла речь у
Торбьёрна. Они лишь носят известное по легендам имя. В жизни они бы-
ли грабителями и насильниками, продуктом распада викингских дружин.
О них Снорри знал из современного ему фольклора и, следуя «Саге о
Хрольве Жердинке» и ей подобным, ошибочно отождествил их с древни-
ми викингами, дав им в предводители Одина. Берсерки не образовывали
союзов, не проходили инициации, не обнажали без нужды гениталий и не
взбадривали себя настоем из мухоморов.
П. В. Лукин
К ВОПРОСУ О ТАК НАЗЫВАЕМОМ СОВЕТЕ
В ДОМОНГОЛЬСКОЙ РУСИ*
В отечественной историографии существует и даже, можно сказать,
господствует концепция о довольно высоком уровне развития политико-
правовых институтов в Древней Руси. В наиболее концентрированной
форме ее в свое время сформулировал В.Т.Пашуто. Одним из таких ин-
ститутов он считал совет. По его мнению, это был «однопалатный со-
словный орган, давний устойчивый институт политического строя древ-
ней Руси». Исследователь отличал «совет» от другого известного древне-
русского коллегиального органа — веча, представлявшего собой, по его
словам, «один из наиболее архаических институтов народовластия», ис-
пользованный «собственниками земли» и поставленный «на службу госу-
дарства в форме своеобразной феодальной демократии»* 1 В последующей
историографии эта точка зрения либо поддерживалась (чаще всего), либо
игнорировалась без аргументации (например, ИЯ.Фрояновым и его уче-
никами). Насколько же она соответствует действительности?
Действительно, в источниках содержится много свидетельств о «сове-
тах» князей с боярами и дружинниками; они были отмечены В.Т.Па-
шуто и легли в основу его выводов2 Однако историк не рассматривал
употребления самого слова «совет» в древнерусских источниках в це-
лом, ограничившись лишь летописными упоминаниями. Между тем
знакомство с материалами картотеки Словаря древнерусского языка
XI-XIV вв. Института русского языка РАН показывает, что это слово
широко встречается в памятниках не только оригинальной, но в еще
большей степени — переводной литературы. При этом в последних
словом «совет» могли передаваться весьма разнообразные понятия ори-
гинала, близкие по смыслу лишь в самом общем плане. Например, в «По-
вести о Варлааме и Иоасафе» словом «совет» переводятся такие греческие
лексемы, как f] 0oi)Xf|, то <ruv£3piov, тд РобХсира, f] рооХт^оц и даже в од-
* Статья подготовлена при поддержке РГНФ (проект № 05-01-01074а) и Фонда содейст-
вия отечественной науке.
1 Пашуто В. Т Черты политического строя Древней Руси И Новосельцев А.П. Па-
шутоВ.Т., Черепнин Л. В. Древнерусское государство и его международное значение.
М., 1965. С. 19, 33-34.
2 Там же. С. 16-20.
© П.В.Лукин, 2005
132
ном случае f] nicrrig3 В древнерусском переводе Хроники Георгия Монаха
(Амартола) «совет» предстает еще более полисемантичным понятием:
количество греческих лексем, передаваемых этим словом, достигает 15!4
Это наводит на мысль о том, что «совет» в Древней Руси не был термином
с четко оформленным содержанием, тем более характеризующим опреде-
ленный политический «институт», а общим, весьма расплывчатым поня-
тием, одним из значений которого было совещание, совместное обсужде-
ние каких-либо вопросов. Однако и в этом последнем значении «совет»
мог соответствовать различным терминам греческих источников (f| povXf),
то (TupPooXiov, то pooXeoTfipiov)5 Понять, о совещании какого характера
идет речь в том или ином случае, можно, только тщательно разбирая кон-
текст6 Но может быть, предложенное В.Т.Пашуто определение «совета»
исключительно подходит именно для летописей?
В известном рассказе ПВЛ под 997 г. о белгородском киселе говорится
о том, как печенеги осадили Белгород и его жители собрались, чтобы опре-
делить судьбу города: «И створиша вЪче в городЪ и рЪша: „Се уже хочемъ
померети от глада, а от князя помочи нЪту. Да луче ли ны померети?
Вдаимыся ПеченЪгом, да кого живять, кого ли оумертвять; уже помираем
от глада“ И тако свЪтъ створиша. БЪ же единъ старець не былъ на вЪчи
томь, и впраша: „Что ради вече было?“. И людье повЪдаша ему, яко утро
хотят ся людье предати ПеченЪгом. Се слышав, посла по старейшины
градьскыя и рече имъ: „Слышахъ, яко хочете ся передати ПеченЪгом“.
[Они же рЪша: — Радз. и Акад.]: „Не стерпять людье глада“. И рече им:
„Послушайте мене, не передаитеся за 3 дни, и я вы что велю, створите“.
Они же ради обЪщашася послушати»7 Немецкий историк Клаус Цернак
предлагает понимать выражение «совЪтъ, свЪтъ створити» в данном слу-
чае как «решение, принятое вечем»8 Переводчики ПВЛ на русский язык
3 См.: Повесть о Варлааме и Иоасафе. Памятник древнерусской переводной литера-
туры XI-XII вв. / Подг. текста, исслед. и коммент. И.Н.Лебедевой. Л., 1985; Словоука-
затель к тексту «Повести о Варлааме и Иоасафе», памятника древнерусской перевод-
ной литературы XI-XII вв. Л., 1988. С. 160.
4 См.: Истрин В.М. Книги временьныя и образный Георгия Мниха. Хроника Геор-
гия Амартола в древнем славянорусском переводе. Л., 1930. Т. 3: Греческо-славянский
и славяно-греческий словари. С. 325.
5 См.: Slovnik jazyka staroslov£nsk6ho. Praha, 1986. T. 39 (стыдъкъ-съдроужба).
S. 243-245.
6 Характерно в этом смысле, что греческое слово т] PovArj, аналогом которому чаще все-
го является в переводных текстах древнерусское «съвЪть» («совать»), тоже полисемантич-
но и, точно так же как и последнее, может означать не только совещание, совет, совеща-
тельный орган, но и волю, желание, решение, замысел, мнение, намерение, размышление,
обсуждение (см.: Дворецкий ИЛ. Древнегреческо-русский словарь. М., 1958. С. 303-304).
7 ПСРЛ. М., 1997. Т. 1: Лаврентьевская летопись. Стб. 127-128.
8 Zernack К. Die burgstadtischen Volksversammlungen bei den Ost- und Westslaven.
Studien zur verfassungsgeschichtlichen Bedeutung des VeCe. Wiesbaden, 1967 (Giessener
Abhandlungen zur Agrar- und Wirtschaftsforschung des Europaischen Ostens. Bd. 33). S. 35.
133
Д.С.Лихачев и О.В.Творогов (соответственно по Лавр, и Ип.) дают одина-
ковый перевод фразы «и тако свЪтъ створиша»: «И так порешили на ве-
че»9 Перевод формально неточный, но по существу правильный: речь в
сообщении идет именно о вече, выступающем также под наименованием
«совет». К тому же перевод верно отражает амбивалентность понятия
«совет», которое одновременно может означать и совещание, и принятое
на совещании решение. Возможно, такое словоупотребление связано с тем,
что лексема «совет», относясь к категории «только книжных или старосла-
вянских»10, могла «унаследовать» семантику греческого f] po*oXf|, также, как
отмечалось выше, совмещающего оба эти значения. Интересно, что такая
амбивалентность могла быть свойственна в летописях и лексеме «вече»,
очевидно, под влиянием синонимичного «совета», например в Галицко-
Волынской летописи: «Иди да слыши вЪче ихъ»11, где «вечем» названо
одновременно и совещание жителей польского Калиша, и принятое на
этом совещании решение. Впрочем, это лишь предварительные наблюде-
ния, для подтверждения которых необходимо отдельное исследование.
Кроме того, из летописного текста, вопреки М.С.Грушевскому, считав-
шему, что в Древней Руси «...жизнь города была лишь дальнейшей ступе-
нью сельской общины», и пришедшему к выводу на его основе, что, если
«исключить позднейшие элементы княжьей администрации и дружинного
строя», то станет заметно, что «делами общины в городе правит совет —
вече старцев»12, отнюдь не вытекает, что в вече (совете) участвовали только
«старцы»13 Вече здесь предстает широким собранием белгородцев: и «стар-
цев», и простых «людей».
9 ПВЛ. С. 195; БЛДР. СПб., 1997. Т. 1: XI-XII века. С. 171. Словари знают два зна-
чения словосочетания «совет створити»: «устроить совещание» и «заключить соглаше-
ние, уговор» (см.: Slovnik jazyka staroslovfcnsk£ho. Т. 39. S. 243-245; Срезневский И.И.
Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. СПб.,
1903. Т. 3. Стб. 681). Однако в реальности эти значения трудно различимы. Так,
И.И.Срезневский для «совет створити» в значении «заключить соглашение, уговор»
помимо статьи ПВЛ под 997 г. (о чем уже говорилось) приводит еще два контекста, в
которых, по его мнению, обнаруживается такой смысл (там же). Это места из «Слова о
Законе и Благодати» митрополита Илариона: «Не совета творим, яко распяти, нъ яко
Распятому поклонится» (БЛДР. Т. 1. С. 40) и «Жития Феодосия Печерского»: «...сами
въ себЪ съвкть сътвориша, и якоже съ съвЪта вьсЪхъ Стефана игумена въ себЪ нареко-
ша быти...» (Там же. С. 428). Однако в обоих случаях «совет» на самом деле означает
как раз «совещание», именно так понимают эти фразы и авторы переводов на русский
язык, соответственно диакон А.Юрченко и Н.В.Понырко (см.: там же. С. 41, 429).
10 Львов А.С. Лексика «Повести временных лет». М., 1975. С. 252.
11 ПСРЛ. М., 1998. Т. 2: Ипатьевская летопись. Стб. 756.
12 Грушевский М.С. Киевская Русь. СПб., 1911. Т. 1. С. 448.
13 Кто такие эти «старцы», сказать сложно. В литературе отмечалось, что подобные
термины, вполне возможно, были литературно-повествовательными штампами. См.:
Завадская С. В. О «старцах градских» и «старцах людских» в Древней Руси // Восточная
Европа в древности и средневековье. Сб. статей. М., 1978; она же. К вопросу о «ста-
рейшинах» в древнерусских источниках XI-XIII вв. //ДГ. 1987 г. М., 1989.
134
Под 1093 г. в ПВЛ содержится рассказ о войне русских князей с по-
ловцами: «...поидоша Половци на Русьскую землю... Святополкъ же, не
здумавъ с болшею дружиною отнею и строя своего, но свЪтъ створи с
пришедшими с нимъ, [и] изъимавъ слы, всажа и в-ыстобъку. Слышавше
же се Половци почаша воевати... Володимеръ хотяше мира, Святополкъ
же хотяше рати. И поиде Святополкъ, и Володимеръ, и Ростиславъ къ
Треполю, [и] прщоша к СтужьнЪ. Святополкъ же, и Володимеръ и Рости-
славъ созваша дружину свою на свЪтъ, хотячи поступите чересъ рЪку, и
начаша думати. [И] глаголаше Володимеръ, яко: „СдЪ стояче чересъ рЪку,
в грозЪ сеи, створимъ миръ с ними“. И пристояху совету сему смыслении
мужи, Янь и прочий. Кияне же не всхотЬша [свЪта сего], но рекоша: „Хо-
чемъ ся бита; поступимъ на ону сторону рЪки“. [И] възлюбиша съвЪто сь
и преидоша Стугну рЪку, 6Ъ бо наводнилася велми тогда. Святополкъ же,
и Володимеръ и Ростиславъ, исполчивше дружину, поидоша»14 Тут упо-
минается сразу несколько «советов». Сначала Святополк Изяславич отка-
зывается советоваться с «болшей», киевской, дружиной отца (Изяслава
Ярославича) и дяди (Всеволода Ярославича), что вызывает осуждение
летописца, и «творит совет с пришедшими с ним», т.е., очевидно, с собст-
венной, туровской, дружиной. Далее сообщается о совете трех князей,
Святополка Изяславича, Владимира Мономаха и Ростислава Всеволодича
с их дружинами, и особо отмечается осторожная позиция «смысленых
мужей», Яня Вышатича и других. И сразу вслед за этим читаем: «Кияне
же не всхотЬша [свЪта сего], но рекоша: „Хочемъ ся бита; поступимъ на
ону сторону рЪки“». В данном случае мы, по-видимому, имеем дело с
«киянами», не имеющими отношения к дружине, проявляющими значи-
тельную степень самостоятельности по отношению к княжеско-дружин-
ной элите15 Их самостоятельное решение, принятое, вероятно, на какой-
то сходке, явно не имеющей никакого отношения к «однопалатному со-
словному органу», летописец называет точно так же, как и совет дружин-
ников с князем.
Наиболее известное и значимое для древнерусской истории упомина-
ние «совета» относится к 1113 г. и связано с вокняжением в Киеве Влади-
мира Мономаха. В 1113 г. после смерти князя Святополка Изяславича в
городе произошло восстание. «Повесть временных лет» сообщает об этом:
«Наоутрия же, в семы на 10 дьнь, свЪтъ створиша Кияне, послаша к Во-
лодимеру, глаголюще: „Поиди, княже, на столъ отенъ и дЪденъ“. Се слы-
шавъ Володимеръ плакася велми, и не поиде, жаля си по братЬ. Кияни же
разграбиша дворъ Путятинъ, тысячького, идоша на Жиды и разграбиша я.
14 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 218-220.
15 См: Сергеевич В.И. Русские юридические древности. СПб., 1900. Т. 2: Вече и
князь. Советники князя. С. 96; Ключевский В.О. Боярская дума древней Руси. М., 1909.
С. 45-46; Лукин П. В. Вече, «племенные» собрания и «люди градские» в Начальном
русском летописании // Средневековая Русь. М., 2004. Вып. 4. С. 114-116; он же. Древне-
русские «вой». IX — начало XII вв. // Средневековая Русь. Вып. 5. М., 2004. С. 5-58.
135
И послашася паки Кияне к Володимеру, глаголюще: „Поиди, княже, Кие-
ву, аще ли не поидеши, то вЪси, яко много зло оуздвигнеться, то ти не
Путятинъ дворъ, ни соцькихъ, но и Жиды грабити, и паки ти поидуть на
ятровь твою и на бояры, и на манастырЪ, и будеши ответь имЪлъ, княже,
оже ти манастырЪ разграбять“ Се же слышавъ Володимеръ поиде в Ки-
евъ... Володимеръ Мономахъ сЪде КиевЪ в недЪлю. ОусрЪтоша же и ми-
трополить Никифоръ с епископы и со всими Кияне с честью великою.
СЪдЬ на столЪ отца своего и дЬдъ своихъ; и вси людье ради быша, и мя-
тежь влеже»16 В этом чрезвычайно интересном сообщении привлекает
внимание сразу несколько обстоятельств.
Главными действующими лицами повествования являются «кияне».
Однако разобраться в том, кого именно каждый раз имеет в виду летописец,
довольно сложно. Последовательность событий такова. Сначала «кияне»
собирают «совет». «Совет» приглашает на княжение в Киев Владимира
Мономаха, который по какой-то причине не идет. Далее какие-то «кияне»
(в тексте прямо не указывается, те же это «кияне», что собрались на «со-
вет», или другие) грабят дворы тысяцкого Путяты и евреев. Тогда «кияне»
вновь просят Владимира Мономаха прийти в Киев, пугая его тем, что гра-
бежи могут затронуть бояр, монастыри и вдову Святополка.
По поводу того, что именно произошло, согласно летописи, в Киеве в
1113 г., в литературе существует, в общем, две позиции. Одни исследова-
тели полагают, что были две группы «киян»: одна, которая участвовала в
восстании и громила дворы, и вторая, которая призывала на княжение
Владимира Мономаха17 Другие считают, что участники «совета»-веча и
восставшие — одни и те же люди18 Летописное изложение не отличается
ясностью. И те люди, которые участвовали в грабежах, и те, которые со-
брали «совет» и обращались к Владимиру Мономаху, именуются «кияна-
ми». Однако есть источник, содержащий дополнительную информацию о
событиях 1113 г. Это «Сказание о чудесах св. Романа и Давыда», где го-
ворится, что после смерти Святополка «многоу мятежю и крамолЪ бывъ-
ши в людьхъ и мълвЪ не малЪ, и тъгда съвъкупивъше ся вси людие, паче
же больший и нарочитии моужи, шедъше причьтьмь всЪхъ людии и мо-
ляхоу Володимира, да въшедъ оуставить крамолоу соущюю въ людьхъ.
И въшьдъ оутоли мятежь и гълкоу въ людьхъ»19 Выясняется, что в киев-
ском совете участвовали широкие круги киевлян (на церковном языке
16 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 275-276.
17 См.: Греков Б.Д. Киевская Русь. М.; Л., 1948. С. 496; Черепнин Л.В. Обществен-
но-политические отношения в древней Руси и Русская Правда // Древнерусское госу-
дарство. С. 234-236.
18 См.: Тихомиров М.Н. Древнерусские города. М., 1956. С. 190-192; Zernack К. Die
burgstadtischen Volksversammlungen. S. 60-61; Фроянов И.Я. Древняя Русь. Опыт ис-
следования социально-политической борьбы. М.; СПб., 1995. С. 206-224.
19 Успенский сборник XI1-X111 вв. М., 1971. С. 69. См. об этом также: Тихомиров М.Н.
Крестьянские и городские восстания на Руси XI-X111 в. М., 1955. С. 136-138.
136
составителя цитировавшегося выше агиографического сочинения — «причт
всех людей»), хотя тон и задавали «большие и нарочитые мужи», т.е. наи-
более важные, знатные, почитаемые «люди градские»20 Можно согласить-
ся с очень точным замечанием Ю.Г.Алексеева: «Очевидно, одни „кияне“
грабят дворы и угрожают новыми грабежами, другие — посылают за Мо-
номахом. Летописец это, без сомнения, понимает, но выразить за отсутст-
вием соответствующего социального термина не может: те и другие для
него и его современников „кияни“, „людье киевстии“, поскольку они не
дружина, не смерды, не холопы и т.д.»21
Теперь о самом понятии «совет». В свое время еще М.А.Дьяконов,
рассматривая события 1113 г., отмечал, что иногда термин «вече» заменя-
ется термином «совет»22 Однако, на наш взгляд, скорее нужно говорить
не о замене терминов, а об окказиональном их использовании в летописях
в условиях, когда еще не сформировалась четкая политико-правовая тер-
минология. Прекрасным подтверждением этому могут служить следую-
щие две летописные статьи, повествующие о событиях, происшедших в
разное время и в разных древнерусских землях.
В статье Ип. под 6667 г. рассказывается об изгнании из Полоцка Рос-
тислава Глебовича: «Том же лЪтЬ свЪтъ золъ свЪщаша на князя своего
Полочане на Ростислава на Глебовича. И тако приступиша хрестное
цЬлование, на том бо целовали бяше хрестъ к нему, яко: „Ты нам князь
еси, и дай ны Богъ с тобою пожити, извЪта никакогоже до тебе доложити
и до хрестного цЪлования44. И тако съступиша [...] и послашася в таинЬ к
Рогъволоду Борисовичю Дрьютьску... Рогъволодъ же цЪлова к нимъ
хрестъ на томъ, яко не помянути ему всего того, и отпусти я въ свояси.
И бяху приятеле Ростиславу от Полцанъ, оже хотяти и яти, и начаша Рос-
тислава звати льстью оу братьщину к святЬи Богородици к Старей на
Петровъ дьнь, да ту имуть и. Он же Ъха к ним, изволочивъся в бронЪ подъ
порты, и не смЪша на нь дьрьзнути. На оутрии же дьнь начаша и вабити к
собЪ, рекуче: „Княже, поЪди к намъ, суть ны с тобою44 Рьчи: „ПоЪди же к
намъ в городъ44, бяшеть бо князь в то веремя на БЪлцици. И рече Рости-
славъ посломъ: „А вчера есмь оу васъ вчера былъ, а чему есте не молвили
ко мнЪ, а что вы было рЪчи?44 Обаче без всякого извЪта txa к нимъ оу го-
родъ. И се погна изъ города дЬтьскии его противу ему: „Не 1зди, княже,
вЪче ти в городЪ, а дружину ти избивають, а тебе хотять яти44»23 Итак,
действия полочан вначале определяются как «совет зол» на князя Рости-
слава, потом передаются описательно, с помощью глаголов («съступиша»,
«послашася» и т.д.), и, наконец, приехавший к Ростиславу дружинник
20 См. об этом подробнее: Лукин П.В. Вече. С. 128.
21 Алексеев Ю.Г «Чёрные люди» Новгорода и Пскова (к вопросу о социальной эво-
люции древнерусской городской общины) // ИЗ. М., 1979. Т. 103. С. 244-245.
22 Дьяконов М.А. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси.
М.; Л., 1926. С. 94.
23 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 494-495.
137
определяет происходящее как «вече» (опять-таки «на князя» — синони-
мично «злому совету на князя»). Таким образом, даже в одном летопис-
ном известии могут сосуществовать разные понятия, характеризующие
одно и то же явление. При этом действующие в нем полочане — участни-
ки «совета злого», «братщины» и веча, собранного с целью изгнать Рости-
слава из Полоцка, — однозначно отделены от княжеских дружин. Дружи-
на Ростислава, к которой принадлежал явившийся к князю в Белчицу дет-
ский, хотя и находилась в Полоцке (по крайней мере ее часть), в вече явно
не участвовала и в число «полочан» данной статьи не входила; наоборот,
«полочане» ее избивают. Дружина же Рогволода Борисовича в это время,
естественно, была со своим князем в Друцке. Следовательно, полочане,
участники совета-веча этой летописной статьи, — представители недру-
жинной части населения.
То же видим и в довольно загадочном сообщении, помещенном под
6739 г. в Галицко-Волынской летописи. Речь в нем идет о конфликте Да-
ниила Романовича с галицкими боярами, и в связи с этим второй и по-
следний раз в этом источнике упоминается вече: «Самому же Данилоу
созвавшоу вЪче, оставыиоуся вь 18 отрокъ вЪрнихъ и съ ДЪмьяномъ ты-
сяцкымъ своимъ, и рече имъ: „Хочете ли быти вЪрни мнЪ, да изиидоу на
враги мое?“ Онем же кликноувшимъ: „ВЪрни есмы Богу и тобЪ, господи-
ноу нашемоу, изииди с Божиею помощью!“ Соцкыи же Микула рече:
„Господине, не погнетши пчелъ, меду не Ъдать“. Помолившоу же ся ему
[Богоу] и святЬи пречистЬи Богородици, Михаилоу архангелу Божию,
оустремися изиити со малом ратникъ... НевЪрнии же вси на помощь емоу
идяхоу, мнящеся яко вЪрни соуть. И с ними же свЪтъ створиша»24 По
этому поводу в историографии существует дискуссия. Что это — вече, в
котором участвует 18 отроков Даниила и тысяцкий Демьян, или городское
вече, созванное князем? В пользу первого предположения высказывался
ещё С.М.Соловьев. «Из всей дружины,— писал историк, — у Даниила
осталось только 18 отроков, на которых можно было положиться; он со-
звал их на вече вместе с Дамьяном-тысяцким (sicl —ПЛ.) и спросил...»25
Противоположного мнения в старой историографии придерживался, на-
пример, М.Ф.Владимирский-Буданов26 Однако наиболее серьезные аргу-
менты в поддержку альтернативной версии привел М.С.Грушевский:
«Я таки думаю, що його (данный эпизод. — ПЛ.) треба розумпи звичай-
ним способом — про в!че. Результатом сього в!ча було те, що Данило вис-
24 Там же. Стб. 763-764.
25 Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1993. Кн. 2. С. 149. Эту
точку зрения разделял Д.И.Зубрицкий (см.: Зубрицкий Д.И. История древнего Галич-
ско-Русского княжества. Львов, 1855. Ч. 3. С. 112-113), а в советское время —
Б.А.Рыбаков (см.: Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества ХП-ХШ вв. М.,
1982. С. 517).
26 Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Пг.; Киев, 1915.
С. 60.
138
виступас в похщ „со маломъ ратникъ“, i се його вШсько вщр!жнясться
виразно вщ боярських полюв, яю прилучилися до нього — eipHoro Миро-
слава, теж „с маломъ отрокъ“, i „невЪрнихъ“ бояр. Звщки ж узяв сих
„ратникъ“ Данило? Очевидно, що се полк, з!браний галицькою громадою.
Саме слово „ратникъ“ [...] я думаю, вказус на се. Та й що за княжа нарада
з отроками? Князю вистало б порадитися пльки з тисяцьким Демяном i
соцьким Микулою, що назван! в cim же оповщанню, коли б вш хотТв зро-
бити воснну нараду. I який штерес можуть мати для походу 18 отроюв.
Отже „рече имъ“ не належить до сих отроюв, се конструкщя ad synesim до
згаданого вище в!ча, i шд ним треба розум!ти в!че галицько’1 громади, а
18 отрок!в згадаш титьки для характеристики прикрого становища Дани-
ла»27 К этому можно добавить и следующее. В вече участвовал сотский
Микула. Вряд ли он был одним из 18 отроков, т.е. своего рода личных
гвардейцев Даниила. Фраза относительно «неверных», под которыми ле-
тописец понимает галицких бояр, косвенно указывает и на их участие в
вече: на каком же еще «совете» они могли притвориться «верными» кня-
зю, как не на общегородском вече, где большинство горожан, как мы ви-
дели, сочувствовало Романовичам? Впрочем, надо признать, что данный
текст неясен и доступен как одной, так и другой трактовке. И все же ка-
жется, что, принимая во внимание аргументацию М.С.Грушевского и вы-
сказанные выше дополнительные соображения, нужно склониться ко вто-
рому предположению: в Галиче состоялось городское вече, поддержав-
шее, вопреки воле бояр, Даниила Романовича. Но для нас здесь интересно
прежде всего другое. Сначала в Галиче происходит более узкое собрание
«верных», которое называется вечем, а потом — более широкое, с участи-
ем «неверных» бояр, которое уже именуется «советом». Разумеется, это
не два различных «органа» или «института», а два собрания, схожих в
социально-политическом отношении, но с несколько разным составом
участников.
Наконец, в той же Галицко-Волынской летописи под 6761 г. в рассказе,
относящемся, правда, уже ко времени после монгольского нашествия,
читаем об одной из войн между Даниилом Романовичем и литовцами.
Когда полки галицкого князя и его союзников собрались, согласно наше-
му источнику, «совокоупившим ся воиемь всим, свЪтъ створиша, реко-
уще, яко: „ВЪсть оуже есть на насъ“. Прящим же ся имъ, не хотящим ити
воевать, Данилъ же моудростью рЪчь створи, яко: „Срамотоу имеешь от
Литвы и от всихъ земль, аще не доидемь и вратимься. НаоутрЪя же, —
рече, — свЪтъ створим“. Tot нощи пославъ по всимъ воемь, рекыи: „По-
йдете, да разоумно боудеть всимъ не хотящимъ ити на воиноу“. И зрЪвше
27 Грушевський М.С. 1стор!я Украши-Руси. Киев, 1992. Т. 2. С. 476, примеч. Позд-
нее вывод М.С.Грушевского без аргументации и ссылки на предшественника повторил
В.Т.Пашуто (Пашуто В Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950.
С. 213).
139
же Bot пошедший, и сами ноужею поидоша, инии же вси»28 Здесь «совет»
упоминается дважды. В первом случае обсуждался, во втором должен был
обсуждаться один и тот же вопрос — о необходимости немедленно начать
боевые действия против врага. Состав участников обоих советов называет
сам летописец— это «вси вой». Вопреки распространенному в историо-
графии мнению, термин «вой» далеко не всегда означал в Древней Руси
«народное ополчение»29, однако, по прямому смыслу этого текста, в при-
нятии решения участвовало все войско, в котором были, конечно, люди
разного социального статуса.
Что же это за «совет» и можно ли допустить, что в таком военном со-
вете действительно участвовало все войско? Ответить на этот вопрос нам
поможет сообщение уже Новгородской первой летописи, относящееся к
более раннему времени, к 6725 г. Речь в нем идет о нападении литовцев
на Новгородскую землю и о столкновении новгородцев с ливонскими ры-
царями: «И воеваша Литва въ ШелонЪ; новгородци идоша по нихъ и не
състигоша ихъ. И поидоша къ МедвЪжи голове съ княземь Володимиромь
(Мстиславичем псковским. — ПЛ.) и съ посадникомь Твьрдиславомь, и
сташа подъ городомь. Чюдь же начаша слати съ поклономь льстью, а по
НЪмьци (ливонские рыцари. — ПЛ.) послаша; и начаша новгородци гада-
ти съ пльсковичи о чюдьскои речи, отшедъше далече товаръ, а сторожи
ночьнии бяху пришли, а днЪвнии бяху не пошли; а наЪхаша на товары без
вЪсти, новъгородци же побегоша съ вЪчя въ товары, и поимавше оружие и
выбиша е ис товаръ; и побЪгоша НЪмци къ городу, и убиша новгородци
два воеводЬ, а третий руками яша, а коневъ отъяша 700, и придоша сдрави
вси»30 Вече здесь — это военный совет, в котором участвуют вместе нов-
городцы и псковичи. При этом в вече участвуют все воины, без различия
социального статуса. Это доказывается тем, что в лагере должна была
оставаться только стража, да и то ночные сторожи ушли, надо думать, на
вече со всеми остальными воинами, а дневные еще не явились им на сме-
ну. Бросается в глаза, что вече носит не «институциональный», так ска-
зать, характер, а представляет собой совершенно житейское мероприятие,
или, выражаясь языком историков юридической школы XIX в., явление
обычного права. На эту мысль наводит и словоупотребление. Синонимом
«веча» выступает выражение «начаша новгородци гадати съ пльскови-
чи», аналоги которого чрезвычайно часто встречаются в летописях.
Кроме того, напрашивается параллель с приведенным выше галицким
известием. В обоих случаях сообщается о военных совещаниях с широким
составом участников, по отношению к которым могут применяться раз-
ные наименования: вече, совет, а также описательные формулы. Это еще
раз указывает на то, что в Древней Руси вряд ли существовали такие от-
28 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 819.
29 См.: Лукин П.В. Древнерусские «вой».
30 ПСРЛ. М., 2000. Т. 3: Новгородская первая летопись старшего и младшего изво-
дов. С. 57.
140
дельные юридически оформленные «институты», как вече, совет и т.п.
Все это были разные обозначения проявлений коллективной социально-
политической активности разных слоев населения.
Таким образом, проведенные наблюдения приводят к мысли о необхо-
димости отказа от «терминологического фетишизма». Нет смысла изучать
социально-политическую деятельность «киян» или «владимирцев», нужно
всякий раз анализировать, какие именно социальные группы скрываются
под такого рода определениями. Нет смысла изучать «вече» или «совет»
как абстрактные категории, «институты» в традиции историко-правовой
науки XIX в., надо исследовать действительные социально-политические
отношения и уже в связи с этим разбирать применяющиеся к ним в рус-
ских летописях понятия. Очевидно, мы имеем дело с разными предпочте-
ниями разных летописцев: один описывал ситуацию словами «кияне ре-
ша. ..», другой употреблял слово «вече», третий — «совет».
Иными словами, если в летописных известиях о тех или иных прояв-
лениях коллективной активности «киян», «новгородцев», «полочан» и т.д.
или в сообщениях о «вече» нет конкретной информации о социальной
природе этих феноменов, они не могут нам помочь пролить свет на уча-
стие в политической жизни Древней Руси недружинных слоев населения.
Вообще, вывод о неинституциональном, а об окказиональном, или,
проще говоря, житейском, использовании древнерусскими летописцами
таких понятий, как «вече», «совет» и т.д., существен для понимания мно-
гих важных особенностей древнерусского социально-политического строя.
Так, в литературе встречается идея об отсутствии в Новгороде веча в
XII в. Сторонники этой точки зрения ссылаются на НПЛ, в статьях кото-
рой за соответствующее столетие слово «вече» действительно не встреча-
ется. Однако это может свидетельствовать не о социально-политической
реальности, а лишь о любви новгородских летописцев того времени к
описательным конструкциям. Убедительным тому доказательством явля-
ется то, что в Ип. есть не только упоминания о вече в Новгороде, но и со-
вершенно определенное указание на то, что во второй половине двенадца-
того столетия это было обычное, рядовое явление. Согласно статье Ип.
6668 г., «оттодЪ начашася Новгородци мясти, и в^че часто начаша твори-
ти»31 Это же, по-видимому, характерно и для летописцев Юго-Западной
Руси. То обстоятельство, что слово «вече» встречается в Галицко-Волын-
ской летописи очень редко, связано не с тем, что в этом якобы «особом»
регионе формы социально-политической деятельности горожан были
принципиально иными, чем в других древнерусских землях32, а с тем, что
31ПСРЛ. Т. 2. Стб. 510.
32 Эта точка зрения популярна в зарубежной историографии. Так, например,
К.Цернак полагал, что применительно к Галичу эпохи Даниила Романовича «речь идет
об уже почти ставшей „сословной" свободе городов по отношению к социальному,
экономическому и политическому расширению власти землевладельческой боярской и
удельно-княжеской знати. Это уже намного больше общего имело с западными —
141
местные книжники предпочитали в таких случаях использовать другие
термины. Например, в рассказе этого источника под 6745 г. о героической
обороне Козельска во время Батыева нашествия читаем, что когда монго-
лы приблизились к городу, «КозлянЪ жЪ свЪтъ створше не вдатися Ба-
тыю, рекше, яко: „Аще князь нашь млад есть, но положимъ животъ свои
за нь, и еде славоу сего свЪта приимше, и тамъ небесныя в^нца от Христа
Бога приимемь“ Тотаром же бьющимся о град, прияти хотящимъ град,
разбившимъ градоу стЬноу, и возиидоша на валъ Татаре. Козляне же ножи
р^захоуся с ними. СвЪтъ же створиша изиити на полкы Тотарьскиые, и
исшедше изъ града, исЬкоша праща ихъ, нападше на полъкы ихъ, и оуби-
ша от Татаръ 4 тысящи, и самЪ же избьени быша»33 Совершенно ясно,
что жители Козельска собрались не на заседание однопалатного феодаль-
ного органа, а на общей сходке решили до последней капли крови защи-
щать город. Слово «свЪтъ» здесь безо всякого ущерба для содержания
может быть заменено словом «вЪче»; в данном случае — это синонимы.
Поэтому у нас не должно вызывать удивления и то, что древнерусские
переводчики не только могли словом «совет» передавать самые разные
греческие понятия, но и греческое слово тд pooXeuifipiov (совет) перево-
дить древнерусским «вЪче», как это можно видеть в славянском тексте
Хроники Георгия Амартола, где совершенно спокойно сообщается о том,
что основатель Рима Ромул (в переводе Ромъ, в греческом оригинале
‘Ршцод) «рас^чень бысть на оуды [...] въ вЪчи Римьсткмь»34
Таким образом, вопреки распространенным в литературе представле-
ниям, словом «совет» в домонгольское время летописцы могли называть
не только совещания князей с представителями боярско-дружинной эли-
ты, но и собрания с более широким составом участников, которые в то же
время могли именоваться «вечем».
польскими— структурными феноменами, чем с древнерусскими» (Zernack К. Die
burgstMtischen Volksversammlungen. S. 112).
33 ПСРЛ. T. 2. Стб. 780-781.
34 Истрин В.М. Книги. Пг, 1920. Т. 1. С. 41. См. также: Т. 1. С. 602; Т. 3. С. 41, 225.
В.И.Матузова
ВИДЕНИЯМ ЛИТЕРАТУРНЫХ ПАМЯТНИКАХ
ТЕВТОНСКОГО ОРДЕНА
(XIII-XIV вв.)*
Тевтонский орден, единственный среди духовно-рыцарских орденов средне-
вековья, создал собственную поэтическую литературу на народном языке.
Тенденция к этому проявилась и при сочинении орденских хроник. Хорошо
известна «Ливонская рифмованная хроника». «Новая прусская хроника»
Виганда Марбургского, оригинал которой дошел до нас лишь в кратких
отрывках, тоже была рифмованной (ббльшая ее часть была переведена на
латинский язык прозой). Напротив, «Хроника земли Прусской» Петра из
Дусбурга обрела своего поэтического двойника в переводе Николая фон
Брошина.
Конец XIII-XIV в. — время расцвета поэтической литературы Тевтон-
ского ордена. Именно на этот период приходится творчество таких по-
этов, как Генрих фон Хеслер, Тило Кульмский и Хуго фон Лангенштейн.
Орденская литература представлена немногими жанрами: поэтические
переложения Ветхого и Нового Заветов (Книги Маккавеев, Иова, Дании-
ла, Есфирь, Иудифь, Ездры и Неемии, Апокалипсис, Евангелие Никоди-
ма), житийная литература («Пассионал» — жития святых мучеников, «Кни-
га Отцов Церкви», поэма «Мартина»), а также дидактическая литература,
образцами которой являются поэма Тило Кульмского «О семи печатях» и
сочинение анонимного автора «Противоборство грехам». Литературове-
ды-медиевисты нередко обращают внимание на аллегорическую и мис-
тическую сторону этих произведений* 1
Видения (откровения) — неотъемлемая часть всех жанров литературы
Ордена; порой они приобретают форму exempla («примеров»), а вместе с
тем и дидактическое звучание. Видения представляют не только культур-
но-исторический, но и социально-психологический интерес, являясь от-
ражением породившей их ментальности. Как феномен они относятся к
многочисленным мистическим явлениям наряду с экстазами и чудесами,
* Работа выполнена при поддержке Фонда Александра фон Гумбольдта.
1 Об особенностях визионерской литературы в средние века см.: Динцельбахер П.
Видения И Словарь средневековой культуры / Под общ. ред. А.Я.Гуревича. М., 2003. С. 66-73.
© В.ИМэтузова, 2005
143
воспринимавшимся людьми средневековья как подлинная реальность, но
являются, по сути, реальностью мнимой2
Обратимся к тексту «Пассионала» (завершен между 1280 и 1300 гг.),
поскольку житийная литература предоставляет исследователю богатей-
ший материал в отношении столь распространенных в средневековой ли-
тературе жанров чудес и видёний. Это сочинение насчитывает почти
110 тыс. стихов и состоит из трех частей, которые автор называет «книга-
ми». В первой части (около 20 тыс. стихов) говорится об Иисусе и Деве
Марии, во второй (около 21 тыс. стихов) повествуется об апостолах и
евангелистах, об Иоанне Крестителе и Марии Магдалине. Эти две части
известны как «Старый Пассионал» («Das Alte Passional»). Третью часть
(около 66 тыс. стихов) образуют 75 житий святых мучеников. Главным
источником второй и третьей частей была «Золотая легенда» («Legenda
aurea»). В основе композиции лежит церковный календарь. Об авторе из-
вестно только то, что он был священником. Его язык — средневерхне-
немецкий. Предположительно, он писал для Тевтонского ордена или даже
был его братом, но прямых свидетельств этого нет. Во всяком случае, па-
мятник причисляется к произведениям орденской литературы3 Лексиче-
ские особенности свидетельствуют о том, что произведение возникло на
территории орденского государства в Пруссии.
В орденской литературе особенно много видений Иисуса, Девы Марии
и дьявола. Мистицизм устанавливал прочную духовную связь верующего
с Христом (unto mystica) в его человечестве, с Девой Марией и другими
святыми. В житии св. папы Сильвестра говорится, что Пречистая Дева
родила человечество («von der edelen iuncvrowen / wart gebom die men-
scheit»)4; «Мария была Пречистой Девой и в непорочности родила Христа
в его человечестве на радость миру» («Maria were ein kusche maget / und
hete in rechter kuscheit / Cristum an siner menscheit / mit vreuden zu der
werlde bracht»)5; Христа — человека и Бога («da selbes mensche und
got»), Бога и человечество как единство («got unde menscheit / wiset in
rechter einekeit»)6
2 О проявлениях мистики в письменных памятниках Тевтонского ордена в Пруссии
см.: Funk Ph. Zur Geschichte der FrOmmigkeit und Mystik im Ordensland PreuBen//
Zeitschrift fiir die Geschichte und Altertumskunde Ermlands. OsnabrUck, 1966. Bd. 30.
Ht. 1-3. S. 1-37. См. также: Haubrichs W. Offenbarungen und Allegorese: Formen und
Funktionen von Vision und Traum in frtthen Legenden // Formen und Funktionen der
Allegoric: Symposion WolfenbUttel 19781 W.Haug. Stuttgart, 1979. S. 243-264.
3 Витке J. Geschichte der deutschen Literatur im hohen Mittelalter. MUnchen, 1990.
S. 401-402. Рукописи, содержащей полный текст «Пассионала», не имеется. Всего со-
хранилось 96 списков и фрагментов, относящихся преимущественно к первой полови-
не XIV в.
4 Das Passional: Eine Legenden-Sammlung des 13. Jhs. I K.KOpke. Quedlinburg; Lpz.,
1852. S. 82.
5 Marienlegenden aus dem Alten Passional I H.-G.Richert. Tubingen, 1965. S. 17.
6 Das Passional. S. 82.
144
Не случайно видениями полнится именно житийная литература. Святые,
занимающие место «между земным и божественным»7, и сами творят чу-
деса, и открыты чудесам, которые им являются. Видение — разновид-
ность чуда.
Мотив любви (minne) к Богу и мотив жениха и невесты (Braut, Brauti-
gam) постоянно звучат в житиях женщин-мучениц. Так, в житии св. Агнес-
сы ее женихом является Христос. Само видение Христа терзаемой языч-
никами мученице и его деяния предстают как чудо: «ein groz wunder wart
do schin...»8 Заметим, что мистическое общение с Иисусом предстает
особенно эмоционально окрашенным в тех сочинениях, возникших в лоне
немецкого мистицизма, авторами которых были женщины9
Иисус как некая реальность присутствует в теле св. Игнатия: «Иисус
Христос ежечасно изливался из глубины его сердца сладостными речами»
(«lesus Christ zu all er stunt / vluzet im uz des herzen grunt / mit suzer rede in
den munt»)10 Потому и встречает он все мучения с именем Христа на ус-
тах, уподобляясь во многом мистику Генриху Зузо (1295/1300-1366):
«благословенное имя [Христа] храню я глубоко в сердце моем» («den ge-
benedieten namen / muz ich dicke in dem munde haben, / wand er werlich ist
ergraben / an minem herzen hinnen»)11, и автор поясняет, что «дорогое ему
имя Иисуса Христа было написано в сердце Игнатия золотыми буквами»
(«do was mit guldinen buchstaben / aldar inne wol erhaben / der liebe name
Jesus Crist»)12 За этим следует назидание: «и нам тоже следует молить
Бога, чтобы он не покидал нас и начертал свое святое имя в нашем серд-
це» («пи sul ouch wir biten got, / daz er bi uns blibe, / den heiligen namen
schribe I an unser herze enbinnen»)13 И, наконец, страстное обращение
поэта к Иисусу: «Иисус, Иисус... впиши свое имя в сердце мое! Начертай
себя и пребудь во мне...» («lesu, lesu, getruwer got, [...] dinem namen in
min herze schrib! / schrib dich in mich und blib...»)14 После явления Христа
св. Власу святой начинает творить чудеса.
Св. Бернару Клервоскому было видение новорожденного младенца
Иисуса, отчего он испытал чувство, будто бы Христос родился и в его
сердце («lesum daz kint er vor im sach / schone unde loberere, / rechte als ob
ez nu were / von Marien gebom. / die zit hete er me uzerkom / und hetez gen-
zlich da vur / nach sines herzen willekur, / daz Cristus in ir gebom wart»)15
7 Лихачев Д.С. Человек в литературе древней Руси. М., 1970. С. 21.
* Das Passional. S. 118.
9 См.: Cognet L Gottes Geburt in der Seele: Einfiihrung in die deutsche Mystik. Freiburg;
Basel; Wien, 1980. Особенно Кар. 5: Die mystische StrBmung der Mittelalters im deutschen Raum.
10 Das Passional. S. 168.
11 Ibid. S. 167.
12 Ibid.
13 Ibid.
14 Ibid. S. 168.
15 Ibid. S. 396.
145
Св. Мартину, отдавшему свою одежду нищему, явился Христос, обращав-
шийся к ангелам со словами: «В это платье Мартин одел меня» («Crist
sprach zum engeln sus darab I ,,diz kleit hat an mich geslouft / Martinus...“»)16
(нетрудно узнать библейское: «Так как вы сделали это одному из сих
братьев Моих меньших, то сделали Мне»17).
Деве Марии, Богоматери, покровительнице Тевтонского ордена, отве-
дено гораздо более значительное место, чем самому Иисусу18 Это понят-
но. В орденском государстве в Пруссии культ Девы Марии играл важную
роль в системе политических взглядов интеллектуальной элиты Ордена.
Для тевтонских рыцарей Дева Мария была живым символом, облегчав-
шим противостояние как внутренним, так и внешним врагам. Средневеко-
вые идеологи Тевтонского ордена выступали с утверждением, что орден-
ская Пруссия принадлежала Пресвятой Деве и была пожалована Ордену в
качестве бенефиция. Дева Мария выступала, таким образом, сюзереном
Пруссии, а рыцари были ее вассалами и защитниками. Феодализация
культа Марии должна была способствовать упрочению политических по-
зиций Ордена в Пруссии, его владычества в этом регионе, являя его под-
данным пример феодальной верности. В науке высказывалось мнение, что
Мария была для братьев Ордена и своего рода богиней войны19 Действи-
тельно, судя по «Хронике» Петра из Дусбурга, Дева Мария нередко появ-
ляется на поле битвы: то она вместе с жительницами Кульма окуривает
благовониями павших20, то (такое видение было одному деревенскому
молотильщику) возносит души погибших рыцарей на небо21, то в одном
из победоносных сражений крестоносцев проносит над ними знамя22
(т.е. знамя Марии — это знамя сюзерена, ведущего в бой своих васса-
лов-рыцарей), то выступает как целительница, врачующая раны23 Фео-
дализация и милитаризация марианского культа взаимно дополняют
друг друга.
В «Старом Пассионале» раздел, посвященный Деве Марии, состоит
преимущественно из легенд, которые в XX в. получили высокую оценку
16 Ibid. S. 594.
17 Матф. 25:40.
18 О почитании Девы Марии в государстве Тевтонского ордена в Пруссии см.:
Rosenberg В.-М. Marienlob im Deutschordenslande PreuBen: BeitrSge zur Geschichte der
Marienverehrung im Deutschen Orden bis zum Jahre 1525 // Acht Jahrhunderte
Deutscher Ordens in Einzeldarstellungen I P.Klemens Wieser O.T. Bad Godesberg, 1967.
S. 321-337.
19 Christiansen E. The Northern Crusades. L., 1980. P. 214; Dygo M. The Political Role of
the Cult of the Virgin Mary in Teutonic Prussia in the Fourteenth and Fifteenth Centuries 11
Journal of Medieval History. Amsterdam, 1989. Vol. 15. N 1. P. 67.
20 Петр из Дусбурга. Хроника земли Прусской / Изд. подг. В.И.Матузова. М., 1997.
Кн. III, гл. 41.
21 Там же. Кн. III, гл. 87.
22 Там же. Кн. III, гл. 141.
23 Там же. Кн. III, гл. 131.
146
как лучшие поэтические легенды средневековья24 В них Богоматерь пред-
стает в связях с простыми людьми, которым является в награду за их ис-
креннюю веру и любовь к ней и ее сыну. Уста одного человека, при жизни
славившего Деву Марию, после смерти украсил цветок25 Одному рыца-
рю, который спешил на турнир, но по дороге надолго задержался в церк-
ви, чтобы прослушать мессу о Пресвятой Деве, Мария чудесным образом
помогает. Оказалось, что не попавший на турнир рыцарь все же принимал
в нем участие и вышел победителем26 Но иногда Мария не сразу отклика-
ется на человеческую мольбу. Так, одной женщине, сын которой был не-
справедливо осужден и посажен в тюрьму, пришлось пойти на своего ро-
да шантаж: она выкрала из церкви фигурку младенца Иисуса, которого
Дева держала на руках. Только тогда Мария явилась к этой женщине и в
конце концов исполнила обещание вернуть ей сына27
В некоторых легендах Мария выступает посредницей между людьми и
Христом. Простые смертные полагаются на помощь Пресвятой Девы, ко-
торая готова проявить милосердие и, сочувствуя согрешившим, становит-
ся заступницей почитающих ее перед Богом28 Некий грешник школяр
увидел во сне Страшный суд, решением которого его отправляют в ад. Но
Дева Мария, которой он нередко молился, заступается за него перед Сы-
ном и спасает от адских мучений. Школяр, проснувшись, постригся в мо-
нахи («Сон школяра»)29 Иногда она оказывается посредницей между
людьми и стихией («Помощь во время шторма»). На корабле, попавшем в
шторм, находился аббат, который призывал на помощь святых Николая,
Петра, Андрея и Екатерину30 Но только после коллективной молитвы
Деве Марии, «пречистой невесте Божьей» («di edele gotes brut»), на мачте
появился свет и море вокруг корабля успокоилось31
В разделе «Пассионала», посвященном житиям святых мучеников, ви-
дения Марии уже не так наивны; они более дидактичны. Св. Иоанну Дева
Мария является в аллегорическом образе милосердия32. Житие завершает-
ся наставлением подражать Деве в делах милосердия. В житии св. Игна-
тия Мария настолько реальна, что мученик вступает с ней в переписку:
«тебе, родившей Христа, [...] пишу я, Игнатий...» («dir, die Cristum getruc
[...] schribe ich, Ignacius genant»)33, избирая Марию посредницей между
24 Eis G. Die Literatur im Deutschen Ritterorden und in seinen EinfluBgebieten // Ost-
deutsche Wissenschaft. MUnchen, 1962. Bd. IX. S. 70.
25 Marienlegenden. S. 61.
26 Ibid. S. 26-29.
27 Ibid. S. 30-35.
28 Ashe G. Miracles. L, 1978. P. 77.
29 Marienlegenden. S. 48.
30 Ibid. S. 64.
31 Ibid. S. 66.
32 Das Passional. S. 147.
33 Ibid. S. 162.
147
собой и Христом. Получает он и письменный ответ Девы Марии, которая
советует ему укрепиться в вере. Нечто подобное встречаем и в «Хронике»
Петра из Дусбурга: Дева Мария является одному бедняку и через него
передает послание епископу ордена проповедников Геденрику34 Разуме-
ется, надо быть поистине святым человеком, чтобы удостоиться увидеть
Марию. Это заслужил св. Доминик, основавший свой орден при поддерж-
ке Пресвятой Девы («...do sach er die kunigin, / aller tugenden liechten
schin, / Marien die iuncvrowen»)35
Видение Девы Марии — это награда за благочестие, которая тем зна-
чительнее, если в жизни человека происходит коренной перелом, когда
«злодей», «грешник», решив встать на путь добродетели, по закону жи-
тийной литературы, сразу же превращается в праведника. Так, в житии
Юлиана («Von Juliano dem bosen») говорится о том, что будущий святой
изначально занимался чернокнижием, дьявольским искусством. Зато ко-
гда он порвал со злом и помыслами обратился к Богу, то в церкви ему
явился целый сонм ангелов, среди которых была «прекраснейшая из дев»
(«die schonesten iuncvrowen»)36
Особое место в этом ряду занимает видение Девы Марии брату Ордена
Герману Сарацину (в «Хронике» Петра из Дусбурга), которая явилась
ему, сетуя на то, что рыцари больше заняты мирской суетой, чем божест-
венными делами, и мало вспоминают о ней и о Сыне Божием37 Светские
тенденции в Ордене, набиравшие силу на протяжении XIV в., вероятно,
уже начинали заявлять о себе.
Война, которую вели рыцари Немецкого ордена с язычниками, в ор-
денской историографии и литературе предстает как борьба добра со злом.
Олицетворением последнего служит дьявол. Действие житий святых му-
чеников разворачивается на рубеже поздней античности и раннего сред-
невековья. Но временные рамки стираются, и зло, которое воплощали в
себе язычники глубокой древности, легко отождествляется со злом, носи-
телями которого выступают язычники-пруссы, враги рыцарей Тевтонско-
го ордена. В «Хронике» Петра из Дусбурга они неоднократно называются
«детьми дьявола». Дьявол ассоциируется с темными силами и нередко
предстает в образе всадника на черном коне. Так, в одной из легенд рыца-
рю повстречался дьявол верхом на вороном коне38 Также и Петр из Дус-
бурга, повествуя о брате Ордена Генрихе фон Кунце, упоминает, что, ко-
гда тот был еще мирянином, ему явился дьявол верхом на «черном-
пречерном коне»39 В памятнике орденской литературы «Книга Отцов
Церкви» описывается, как одному грешнику перед смертью явились чер-
34 Петр из Дусбурга. Хроника. Кн. III, гл. 152.
35 Das Passional. S. 361.
36 Ibid. S. 157-158.
37 Петр из Дусбурга. Хроника. Кн. III, гл. 81.
38 Marienlegenden. S. 141.
39 Петр из Дусбурга. Хроника. Кн. III, гл. 284.
148
ные всадники на вороных конях («die hellischen fitter»)40 В житии
св. Юлианы дьявол выступает как соблазн. А св. аббат Бенедикт служит
примером противостояния дьяволу, чей облик описан вполне натурали-
стично: оскаленная пасть, горящие огнем глаза, пламя, вырывающееся из
пасти («sinen munt bot er im schies, / sine ougen vurec branten, I die sich mit
zome wanten / als wol der tuvel kunde. I im gienc uz sinem munde / ein
vlamme an starker hitze»)41
Самое действенное оружие против дьявола — крест. Наряду с жития-
ми в «Пассионале» содержится глава о Святом Кресте. «Крест Иисуса
Христа, — говорится в поэме, — это великая сила в борьбе с дьявольски-
ми кознями» («Daz kruze Jesu Cristi / sal uns immer wesen bi I mit getruwer
andacht, I wand ez hat vil groze macht I gegen der argen tuvele her»)42 43 44, и по-
путно упоминается некий писец, который изгнал дьявола крестным зна-
мением. В деле противления дьяволу на помощь приходит и Дева Мария.
В одной легенде она спасает художника, написавшего ее образ. Художник
пытался изобразить и дьявола, но последний немедленно явился ему, вы-
ражая недовольство своим «портретом». Художнику приходится объяс-
нять, что дьявол — носитель зла и потому не может быть красив. Мария
43 44
приходит на помощь, протягивая руку с картины , и дьявол исчезает
Имеется и трагикомическая история: одна монахиня перед едой забыла
перекрестить салат, и в нее вселился дьявол. При этом и сам дьявол испы-
тывает явные неудобства: «Увы, — причитает он, — что сделал я этой
монахине? За что она съела меня? Я спокойно сидел на листе салата, а она
подошла и укусила меня... Смотрите, вот я в узилище!» («owi, waz han ich
getan I dirre nunnen, daz si mich I verslunden hat alsus in sich. I ich saz uf einer
latchen blate, I da ich gute rue hate, I nu quam si zu mir unde beiz I mich, als
sich ir wille vleiz. I ey seht, wie ich gevangen bin!»)45 Это типичный exem-
plum, завершающийся назиданием: «пьем ли мы или едим, никогда не
следует забывать перекрестить пищу, в этом наше спасение» («wir trinken,
Oder ezzen, I daz wir ie nicht vergezzen I des edelen zeichenes daran, I
wand ez wol uns bewaren kan»)46 Вспоминается история, рассказанная
Петром из Дусбурга об одном брате, которого во сне дьявол укусил за
палец на ноге. Оказалось, что перед сном брат перекрестился слишком
небрежно47
40 Das VSterbuch / K.Reissenberger. В., 1914. S. 388.
41 Das Passional. S. 224-225.
42 Ibid. S. 283.
43 Напоминает историю, рассказанную Петром из Дусбурга (Петр из Дусбурга.
Хроника. Кн. III, гл. 64), где деревянная скульптура Христа протягивает руки к благо-
честивому брату Ордена, как бы обнимая его.
44 Marienlegenden. S. 84-89.
45 Das Passional. S. 287.
46 Ibid.
47 Петр из Дусбурга. Хроника. Кн. III, гл. 315.
149
С дьяволом надо быть все время начеку, и во избежание его козней
следует идти на крайние меры. Так, в житии папы Льва повествуется о
том, как во время пасхальной службы к понтифику подошла женщина и
поцеловала ему руку, но на самом деле дьявол принял облик этой женщи-
ны. И поняв это, «слуга Божий» («gotes knecht») отрубил себе руку и при-
звал на помощь Деву Марию, которая, явившись, подобрала отрубленную
руку и вернула ее на прежнее место, исцелив папу48. Когда дьявол (тоже в
женском облике) являлся св. Бернарду, тот каждый раз громко кричал:
«Грабят! Грабят!» («diebe, diebe»)49 Впрочем, в большинстве случаев дос-
таточно молитвы (житие св. Феодоры). Молитва действенна и в случае
появления язычников (аналога дьявола): так поступал св. Августин.
Таким образом, даже в рамках одного и того же произведения видения
неоднородны. Одни из них больше тяготеют к устной народной традиции,
другие свидетельствуют о книжной культуре автора. Но в обоих случаях
видения мнятся реальностью. И они предстают тем более реальными, если
чудо видения является историческому лицу
Мнимая реальность — это вымысел. В средневековом сознании реаль-
ность и вымысел переплетаются. Реальность вторгается в чудо, так же как
чудеса и видения вторгаются в реальность. Видения, будучи мнимой ре-
альностью, существующей в сознании, выступают порождением живой
реальности50; в них в тесном взаимодействии присутствуют религиозная
мистика и художественная аллегория, идеология и дидактика. Как в па-
мятниках орденской историографии, так и в житиях они служили полити-
ческим задачам Немецкого ордена в Пруссии и целям воспитания, а также
способствовали пропаганде крестового похода в Пруссию и упрочению
позиций Ордена на завоеванных землях.
48 Das Passional. S. 317.
49 Ibid. S. 397.
50 Это не раз подчеркивалось в исследованиях по литературе Тевтонского ордена.
См.: Richert H.-G. Die Literatur des deutschen Ritterordens 11 Neues Handbuch der Litera-
turwissenschaft. Wiesbaden, 1978. Bd. 8. S. 277.
E.A. Мельникова
«МНИМЫЕ РЕАЛЬНОСТИ» СРЕДНЕВЕКОВОЙ
ГЕОГРАФИИ
Многократно констатировалось, что одной из характерных черт средневе-
ковой географии является ее насыщенность фантастическими элементами,
нередко превращавшими сухой дорожник или записки путешественника в
сказку или, иногда, притчу (в силу морализаторско-дидактической на-
правленности многих из них) — с точки зрения современного человека.
Уже в начале XIX в. А.Гумбольдт отметил сходство «вымыслов древних
географов» у разных народов1 Позднее исследования Ф.Дени (некоторых
географических и этнографических легенд), Ч.Бизли, Л.Торндайка («гео-
графических заблуждений», связанных с реликтами магии как способа
осмысления действительности), В.Бэбкока (сообщений о несуществующих
островах Атлантики), С.Бэринг-Гоулда и Б.Ольшевича (легенд о магнит-
ной горе, острове Антилия, земном рае) выявили обширный, но вполне
доступный пополнению пласт географических легенд в европейской
средневековой географической литературе2 Однако только в работах
Дж.Райта и некоторых его последователей был впервые затронут вопрос о
причинах и характере фантастического элемента в средневековой геогра-
фии3 Учитывая лишь конкретные проявления легендарной географии, т.е.
географические артефакты (например, легенды о царстве пресвитера
1 Гумбольдт А. Путешествие в равноденственные области Нового света в 1799-
1804 гг. М., 1964. Т. IL С. 292.
2 Denis F. Le monde enchant^. Cosmographie et histoire naturelle fantastique du Moyen
Age. P., 1843; Beazley Ch.R. The Dawn of Modem Geography. L., 1897-1905. Vol. 1-3;
Thorndike L. History of Magic and Experimental Sciences. N. Y., 1923-1929. Vol. 1-2;
Babcock W.H. Legendary Islands of the Atlantic. A Study in Medieval Geography. N. Y.,
1922; Baring-Gold S. Curious Myths of the Middle Ages. L., 1892; Olszewicz B. Legendy
geograficzne Sredniowiecza. Krakdw, 1927.
3 Wright J.K. The Geographical Lore of the Time of the Crusades. N. Y., 1925 (пер. на
рус.: Райт Дж.К. Географические представления в эпоху крестовых походов: Иссле-
дование средневековой науки и традиции в Западной Европе. М., 1988); idem. Human
Nature in Geography. Cambridge (Mass.), 1966; Allan J.L. Lands of Myth, Waters of Won-
der: the Place of the Imagination in the History of Geographical Exploration I I Geographies
of the Mind. Essays in Historical Geography in Honor of J.K.Wright / D.Lowenthal,
M.J.Bowden. N. Y., 1976. P. 41-61.
© Е.А.Мельникова, 2005
151
Иоанна, о земле Эльдорадо и др.), а также ряд топонимических и этнони-
мических преданий, эти исследователи справедливо считали, что в основе
многих из бытовавших в средние века географических легенд лежит не-
достаток (или отсутствие) эмпирических знаний. Вторая причина распро-
странения географической фантастики лежит, по мнению этих исследова-
телей, в использовании дедукции как метода познания, что не могло не
вести к пополнению и расширению именно легендарной географии.
Подчеркивалась также особая роль психологических факторов в созда-
нии легендарной географии, в первую очередь воображения как стимула
практических географических исследований и как исходного момента
многих географических легенд4
Таким образом, пласт «мнимых реальностей» средневековой геогра-
фии выделен давно, изучены конкретные легенды, источники легендарной
географии, причины ее возникновения. Вместе с тем, ее роли в структуре
географического знания и ее судьбе в процессе накопления реальных зна-
ний уделялось значительно меньше внимания, и именно этим вопросам и
посвящена данная статья.
* * *
Прежде чем перейти к непосредственному рассмотрению поставлен-
ных вопросов, необходимо сделать несколько предварительных замечаний
и в первую очередь остановиться на содержании самого понятия «леген-
дарная география».
В географических представлениях средневековья выделяется два основ-
ных качественных компонента. Первый составляют реальные, т.е. истин-
ные или ограниченно верные знания, которые заложили основы географии
как науки. К ним относятся топографические сведения и конкретные дан-
ные о ландшафте, представления о широтной зональности, о связи при-
ливно-отливных явлений с фазами Луны, о шарообразной форме Земли и
многие другие. По преимуществу, это были географические факты и тео-
рии, разработанные в древнегреческой науке и пришедшие в Западную
Европу через позднеримскую традицию и — в более полной форме —
через арабские научные сочинения, латинские переводы которых появи-
лись в XII в.5 Ограниченность многих из этих представлений (например,
трехчастное членение Земли, т.е. выделение трех частей света — Европы,
Азии и Африки) была исторически обусловлена недостатком знаний или
специфическими для средневековья методами познания природы. Но по-
4 Lowenthal D. Geography, Experience, and Imagination: Towards a Geographical Epis-
temology I I Annals of the Association of American Geographers. 1961. Vol. 51. № 3. P. 241-
260.
5 Ahmad N. Muslim Contributions to Geography. Lahore, 1947; Steinschneider M. Die
europSischen Ubersetzungen aus dem Arabischen bis Mitte des 17. Jhs. Graz, 1956;
Miquel A. La g£ographie humaine du monde musulman jusqu'ae millieu du 1Г sidcle. P., 1967.
152
скольку эти взгляды не находились в непримиримом противоречии с ис-
тиной, то впоследствии, в процессе накопления эмпирических знаний, они
дополнялись, уточнялись и развивались.
Второй комплекс географических представлений средневековья, кото-
рый традиционно называется легендарным, охватывает обширную сово-
купность артефактов, идей и теорий, основанных на неточных знаниях,
ошибочных интерпретациях известных фактов и/или дедуктивных умозак-
лючениях. Широкое распространение в средневековой Европе получили,
например, этногенетическая легенда о происхождении народов от сыно-
вей Ноя, этногеографические предания, топографические артефакты (пред-
ставления о Каспийском море как заливе мирового океана, о Скандинавии
как острове и др.). Их ложность доказывалась по мере накопления досто-
верных сведений. В то же время многочисленные легенды, например об
островах Атлантического океана («Счастливых», Брэзил и др.), основыва-
лись на наблюдениях путешественников, но местоположение встреченных
ими островов не могло быть с точностью определено, и потому одни и те
же названия с легкостью присваивались различным объектам. Лишь с со-
вершенствованием навигационной техники и картографированием всей
акватории океана стало возможным отделить достоверные сведения от
ложных (последний из легендарных островов Атлантики, Майда, был снят
с карт только в конце XIX в.6 7). Теории о существовании Южного материка
(terra incognita australis) и антиподов хотя и подтвердились в Новое вре-
мя, но и в античной, и в средневековой науке основывались исключитель-
но на умозрительных соображениях, отражая античные представления о
симметрии мира и Земли.
Однако в эпоху средневековья противопоставления легендарной и ре-
альной сфер географического знания не существовало. Для человека того
времени географическая фантастика представлялась реальной и достовер-
ной частью географического знания. Даже крупнейшие ученые средних
веков, критически подходившие к получаемой информации, постулиро-
вавшие значение опыта (experimentum)1 и требовавшие «авторитетных
свидетельств», сохраняли в своих трудах и освящали своим авторитетом
многие географические легенды, нисколько не сомневаясь в их истинно-
сти. Чудесные свойства водных источников, магическое воздействие кам-
ней, существование стран, населенных чудовищами, являлись составной
частью распространенных и бесспорных в своей истинности знаний.
Поэтому как реальные, так и легендарные данные сыграли важную
роль в развитии географии как науки и в осуществлении многих географи-
ческих открытий. Умозрительная легенда о Южном материке стимулиро-
вала планомерные исследования в Южном полушарии и привела к откры-
тию сначала Австралии, затем Антарктиды. Плавание Колумба было за-
6 Рамсей Г Открытия, которых не было. М., 1982. С. 175-188.
7 Moody Е.А. Empiricism and Methaphysics in Medieval Philosophy // The Philosophical
Review. 1958. Vol. 67. № 2. P. 145-183; Thorndike L. History. Vol. 1. P. 508.
153
думано не без влияния легенд о землях, лежащих на запад от Европы в
Атлантическом океане.
Анализ географических легенд обнаруживает многообразие их типов в
зависимости от их содержания (топографические, этиологические, этно-
графические и пр.), их источников (античные, библейские) и от их функ-
ционирования в системе географического знания. Последнее предполагает
рассмотрение географических легенд различного содержания и происхо-
ждения на трех уровнях географического знания: фактографическом (на
котором происходило накопление индивидуальных фактов), экспланарном
(на котором известные факты получали первичное объяснение и система-
тизировались, а также устанавливались эмпирические закономерности) и
концептуальном (на котором образуется пространственно-географическая
картина Земли)8
Основным источником географических знаний в средневековье явля-
лась книжная, литературная традиция предшествующих эпох (античная и
библейская). Именно в ней черпали сведения средневековые ученые, не
подвергая, а зачастую и не имея возможности подвергнуть их проверке.
Благодаря авторитетности раннесредневековых христианских писателей,
передавших античное наследие средневековью, в средневековой ученой
литературе сохраняется огромное количество античных географических
легенд, «не замечаются» кардинальные перемены, произошедшие в этно-
политической карте Европы после Великого переселения народов, а со-
временные писателю реалии осмысляются в терминах античности (ср.
соположение сходных по звучанию античных и средневековых этнонимов
и политонимов: Дания и Дакия, русь и рутены и многих других)9 Значи-
тельно менее авторитетным источником — по крайней мере, в раннее
средневековье — была практика, и хотя в кругозор средневекового учено-
го вошли обширные территории на севере и востоке Европы, лишь немно-
гие описания Земли до XII в. включают эти регионы, равно как и иные
новые сведения10
Доля фантастических представлений на экспланарном уровне не менее
велика, чем на предыдущем. Это этиологические легенды, объясняющие
происхождение тех или иных природных явлений (землетрясений, извер-
жений вулканов и т.п.); экспланарные легенды, характеризующие причи-
ны некоторых явлений (морских приливов, радуги, дождей и др.) и взаи-
мосвязи между ними (например, влияние климата на характер человека).
Выводы из опытных данных и результатов наблюдений над явлениями
8 Мельникова Е.А. Образ мира: Географические представления в Западной и
Северной Европе V-XIV веков. М., 1998. С. 31-36.
9 Чекин Л.С. Традиционные и новые сведения в западноевропейской географии XII-
XIII вв. И ДГ. 1985 г. М., 1986. С. 157-163; он же. Об античных топонимах в средневеко-
вой географической литературе //ДГ 1987 г. М., 1989. С. 257-260.
10 К числу таких землеописаний принадлежат «Liber de mensura orbis terrae» Дикуи-
ла (IX в.) и «Орозий» короля Альфреда (конец IX в.).
154
природы тесно сплетаются с преданиями и легендами, насчитывающими
иногда несколько столетий существования.
Наконец, пространственно-географическая картина Земли, т.е. комплекс
наиболее общих представлений об устройстве Земли, ее членении, струк-
туре, характере поверхности, формировалась под непосредственным влия-
нием общефилософских (телеологических) концепций происхождения
мира и методологически определялась христианской гносеологией11 По-
этому картина мира и окружающей человека природы в своих теоретиче-
ских основаниях базировалась на мифологическом в своей сущности ми-
ровоззрении и почти целиком оставалась в сфере легендарного.
♦ * ♦
Важнейшими комплексами источников, из которых черпали сведения и
которыми руководствовались средневековые географы, как хорошо из-
вестно, были позднеримская научная географическая литература (через
которую ученые средневековья познакомились с античной географией) и
библейские космология и география12
Античная география передала средневековью свои крупнейшие дости-
жения: представления о шарообразной форме Земли, о тепловых поясах,
богатейший набор сведений о странах и народах обитаемого мира, связь с
которыми в эпоху раннего средневековья была утеряна (Средняя Азия,
Экваториальная Африка). Вместе с реальными знаниями средневековье
унаследовало географические и этнографические легенды, непосредствен-
ным источником которых стало сочинение Юлия Солина «Собрание дос-
тойных упоминания вещей»13, написанное в конце III или начале IV в. н.э.
и содержавшее выдержки из трудов Марка Теренция Варрона (116 —
27 гг. до н.э.), Плиния Старшего (ок. 24 — 79 гг. н.э.), Помпония Мелы
(I в. н.э.) и некоторых других. Однако Солина в отличие от его предшест-
венников и последователей интересовали исключительно факты и явле-
ния, противоречащие естественному ходу вещей, диковины, необъясни-
мые с рационалистических позиций. Разрозненные сообщения о фанта-
стических существах, странах, народах, географических явлениях у Пли-
ния и других античных авторов Солин свел воедино, и они поражали во-
ображение читателя своей яркостью и необычностью. Популярность Со-
11 Gilson Е. Reason and Revelation in the Middle Ages. N. Y., 1938; Wallace W.A. The
Philosophical Setting of Medieval Science // Science in the Middle Ages. Chicago; L., 1979.
P. 91-119.
12 Beazley Ch.R. The Dawn; Райт Дж. К. Географические представления; Мельнико-
ва Е.А. Образ мира; Чекин Л.С. Картография христианского средневековья УШ-ХШ вв.
М., 1999 (Древнейшие источники по истории Восточной Европы); Подосинов А.В. Вос-
точная Европа в римской картографической традиции. М., 2002 (Древнейшие источни-
ки по истории Восточной Европы).
13 С. Julii Solini Collectanea rerum memorabilium I Th.Mommsen. Berolini, 1895. Cm.:
Walter H. Die «Collectanea rerum memorabilium» des C. Julius Solinus. Wiesbaden, 1969.
155
лина в раннее средневековье была чрезвычайно велика, и его «сведения»
вошли в наиболее авторитетные сочинения, которыми пользовались гео-
графы и энциклопедисты вплоть до XIII в., в первую очередь в обширней-
шую энциклопедию испанского епископа Исидора Севильского (ок. 570-
636)14 Через посредство Солина и Исидора западноевропейская литерату-
ра усвоила основную массу легенд античного происхождения. Лишь не-
многие из них проникли иными путями: через сочинения Помпония Мелы,
Макробия (рубеж IV-V вв. н.э.), Марциана Капеллы (V в.).
Подавляющее большинство восходящих к античности легенд является
артефактами и принадлежит к фактографическому уровню. Это, в первую
очередь, этнографические и зоологические легенды, которыми насыщены
как географические трактаты, так и популярные сочинения, подобные «Фи-
зиологам» и «Бестиариям». Сквозь всю средневековую географию прохо-
дят темнеющие от возраста люди и чудовищные собаки, побеждающие
быков и львов в описаниях Кавказской Албании15, драконы и грифоны,
охраняющие горы золота в Индии16, и многие другие артефакты. В меньшем
количестве представлены топографические легенды, но их значение было
несравненно более серьезным и нередко влекло практические последст-
вия. Рассказ Платона о гибели Атлантиды — земли, лежащей к западу от
Гибралтара, теория Южного материка, симметричного Евразии, который
был даже обозначен, как предполагается, на карте Птолемея, способство-
вали развитию плаваний на запад, в Атлантику, и на восток, в Индию, на
о. Цейлон. Активное воздействие топографических легенд на практиче-
скую деятельность и развитие географических знаний было многообраз-
ным и нередко негативным. Например, античная легенда о необитае-
мости экваториального пояса из-за жары, устойчиво вошедшая в тру-
ды позднеримских и раннесредневековых авторов, невзирая на зна-
комство с Эфиопией (которую описывают те же авторы) и возможно
имевшие место плавания вокруг Африканского материка в античное
время, практически исключила плавания на юг вдоль западного побе-
режья Африки, и еще в начале XV в. португальскому королю Генри-
ху Мореплавателю пришлось преодолевать сопротивление моряков,
убежденных в гибельности попыток проникнуть в экваториальную
зону17
14 Isidori Hispalensis episcope Etymologiarum libri XXI I PL. 1878. T. 82. Col. 73-728.
Cm.: Melon A. Le etape isidoriana en la geografia medieval // Estudios geograficos. Madrid,
1978. A. 38. № 146-147. P. 107-120; Beeson C.H. Isidor-Studien. MUnchen, 1913; Fon-
taine J. Isidore de S£ville et la culture classique dans 1’Espagne Wisigothique. P.
1959. T. 1-2.
15 C. Julii Solini Collectanea. P. 25; Isidori Hispalensis episcope Etymologiarum. XIV.
Ш. 34; Honorii Augustodunensis de imagine mundi. I. XIX // PL. 1854. T. 172. Col. 115-188.
16 C. Julii Solini Collectanea. P. 25; Isidori Hispalensis episcope Etymologiarum. XIV.
III. 34; Honorii Augustodunensis de imagine mundi. I. XI.
17 Бизли Ч.Р. Генрих Мореплаватель. 1394-1460. M., 1979. С. 110-111.
156
В значительно меньшей степени получили распространение античные
географические легенды в сфере экспланарной. Рациональные объяснения
тех или иных географических явлений проникли в средневековую геогра-
фию. Однако, с одной стороны, они нередко входили в противоречие с
принципами каузальности христианской онтологии и потому либо отвер-
гались, либо подвергались реинтерпретации18 С другой стороны, мно-
гообразие школ и направлений в античной науке, предлагавших различ-
ные, иногда взаимоисключающие описания и объяснения географических
явлений19, ставило средневекового ученого перед проблемой выбора —
тем более сложной, чем в большей степени он был знаком с античным
наследием. И далеко не всегда избирались наиболее правильные — с со-
временной точки зрения — теории и объяснения. Поэтому, например, да-
леко не всеми авторами и далеко не сразу была признана зависимость
морских приливов от фаз Луны. Несмотря на то что уже в VIII в. англий-
ский энциклопедист Беда Достопочтенный разделял это мнение и даже
сам сделал ряд ценных наблюдений20, всё же и много позже встречаются
изложения точки зрения Солина, объяснявшего приливы дыханием чудо-
вища, обитающего в недрах Мирового океана21 Приобретает распростране-
ние позднеантичная экспланарная теория «симпатий и антипатий» между
объектами, объясняющая, например, притягивание железа магнитом и
существование магнитной горы, разрушающей корабли22
В создании теоретической картины Земли были использованы лишь
некоторые позитивные достижения античной науки, в целом же этот ком-
плекс представлений был в наибольшей степени связан с христианским
мировоззрением (ср. ниже), и потому легендарные представления антич-
ного периода практически не нашли в нем отражения.
Таким образом, сфера античных легендарно-географических сведений
оказалась в средние века ограниченной по своему распространению, охва-
тив лишь фактографический и до некоторой степени экспланарный уров-
ни. При этом второй уровень — более существенный для формирования
географических представлений и теорий — обнаруживает меньшую стой-
кость географических легенд из-за существования во многих случаях па-
раллельных рациональных объяснений тех же явлений, которые постепен-
но вытесняют легендарные. На фактографическом уровне легендарные
представления, напротив, обнаруживают значительно большую устойчи-
18 Мельникова Е.А. Образ мира. С. 93-99.
19 Дитмар А.Б. География в античное время: Очерк развития физико-географиче-
ских идей. М., 1980.
20 Beda Venerabilis. De tempore ratione I I PL. 1878. T. 92. Col. 422^126; Мельникова
E.A. Образ мира. С. 96-97.
21 C. Julii Solini Collectanea. P. 106-107; ср.: Помпоний Мела. О положении Земли.
III. I. 1-2 И Античная география / Сост. М.С.Боднарский. М., 1953.
22 Grant R.M. Miracle and Natural Law in Greece-Roman and Early Christian Thought.
Amsterdam, 1952.
157
вость и стабильность в силу ограниченности позитивных данных. Лишь
постепенное накопление практических знаний, достоверных сведений, опы-
та приводило к медленному, но неуклонному вытеснению этих легенд. По
мере ознакомления с новыми территориями приуроченные к ним легенды
отодвигались в еще неизвестные районы (как правило, на север и восток).
Так, знакомство с севером Европы привело к перенесению границы оби-
таемой земли в более высокие широты23 В противоположность мнению о
необитаемости жаркого (экваториального) пояса Альберт Великий, ссыла-
ясь на населенность Эфиопии и Индии, доказывал, что жаркий пояс оби-
таем24 Отодвигается все далее на восток или переносится на север (в
Финляндию) страна амазонок. Корректируются и исправляются топогра-
фические легенды. Например, после путешествия Рубрука (1253-1255 гг.),
указавшего, что Каспий не связан с Мировым океаном и является внут-
ренним морем, легенда о Каспии как заливе Мирового океана начала вы-
ходить из употребления.
Вторым основополагающим источником легендарной географии средне-
вековья стала библейская космогония, космология и география. На фор-
мирование географических представлений наибольшее влияние оказали из
ветхозаветной литературы Книга Бытия и Книга Иова, из новозаветной —
послания Павла. Истолкование первых глав Книги Бытия, повествующих
о творении Вселенной и Земли, вызвало к жизни обширную литературу,
начало которой было положено византийским автором IV в. Василием
Великим. Гексемерическая литература (т.е. толкования и комментарии к
Книге Бытия)25, особенно развитая в IV-VIII вв., заложила основы
средневековой христианской космогонии и космологии.
При формировании географических представлений средневековья хри-
стианское мировоззрение в наибольшей степени отразилось в идеях теоре-
тического уровня и в методологии изучения природы. Уже в V-VI вв. хри-
стианство выработало собственную теорию познания с жестко регламен-
тированными принципами осмысления и изображения действительности.
Теории провиденциализма, символической значимости и богоданности
каждого явления требовали особой структуры географического знания.
Основные положения христианской гносеологии — познание конкретных
фактов действительности с целью познания божественной сущности через
ее проявления; принципиальная невозможность сознательного — с помо-
щью рационального знания — проникновения в тайны законов природы,
поскольку они являются проявлением божественной воли; неизменяе-
23 Мельникова Е.А. Географические представления древних скандинавов (к истории
географической мысли в средневековой Европе) // Методика изучения древнейших
источников по истории народов СССР. М., 1978. С. 11-127.
24 Albertus Magnus. De natura loci. I. 6 // Albertus Magnus; Opera omnia I P.Hossfeld.
Munster, 1980. T. V. P. II.
25 Robbins F.E. The Hexameral Literature: A Study of the Greek and Latin Commentaries
on Genesis. Chicago, 1912.
158
мость мира, созданного в результате акта творения, — всё это вело к тому,
что географические теории раннего средневековья были в значительной
степени схоластическими, умозрительными и, хоть раз одобренные отца-
ми церкви, застывали в неизменной форме. Наиболее консервативными
были космологические и космогонические представления. В их рамках
фактически не оставалось места для сколько-нибудь реальных и достовер-
ных данных, которые, более того, и не могли быть получены из-за от-
сутствия соответствующих технических средств. Так, на всем протя-
жении средневековья господствовало представление о геоцентриче-
ской вселенной с рядом (их количество варьировалось у различных
авторов) твердых небес26 Типологически христианская космогония и
космология представляли собой мифологическое осмысление мира,
которое входило в резкое противоречие с накопленными античностью
опытными данными.
Тем не менее, при всей авторитарности библейской картины мира, по-
пытки создания его географической модели только на основе Библии, без
учета практических данных, не получили распространения в Западной
Европе. «Христианская топография» Косьмы Индикоплова (начало VI в.) —
попытка свести воедино и оформить в виде законченной системы космо-
логические и географические представления, содержащиеся в Библии,
вызвала критику современников (в частности, сирийского философа Ио-
анна Филопона) и не нашла последователей и апологетов в Западной
Европе27 Поэтому основной задачей христианских географов средне-
вековья стало приспособление античных позитивных знаний к христи-
анской концепции мироздания, согласование ее с данными практического
опыта и создание более или менее непротиворечивой физической картины
Земли.
В большинстве случаев согласование обеих традиций заключалось в
наполнении христианско-мифологической теории фактами, почерпнутыми
в античной географии. Ни в коей мере не отрицая основных положений
христианской космогонии и космологии и, напротив, подчеркивая свое
согласие с ними, почти все западноевропейские энциклопедисты и
географы придерживаются античного взгляда на форму Земли, счи-
тая ее шаром (в противоположность библейскому прямоугольнику или
диску). Ссылаясь на мнение Августина, писавшего, что «земля шаро-
образна и кругла», или — позднее — без ссылок на него, они исполь-
зуют доказательства, выдвинутые Аристотелем и Плинием для под-
тверждения этого положения28 После бурных дискуссий и осуждения
в качестве ереси признается возможность существования антипо-
26 Dreyer J.L.R. A History of Astronomy from Thales to Kepler. 2nd ed. N. Y., 1953.
27 Дитмар А.Б., Шаброва ОД. Отражение некоторых географических идей антич-
ного времени в трудах средневековых авторов И Вестник общественных наук АН Ар-
мянской ССР. 1974. № 5. С. 99-101.
28 Там же. С. 98-102.
159
дов29, что для согласования с библейской теорией этногенеза требует
признания обитаемости жаркого экваториального пояса. Унаследовано
от античности трехчастное деление обитаемой земли, но, в соответст-
вии с христианской мифологией, добавляется описание четвертой об-
ласти — земного рая, в определении местоположения которого авторы
расходятся во мнении.
Яркий пример развития средневековых географических теорий как со-
единения христианских и античных элементов с учетом практического
опыта, но при главенствующей роли первых дает теория антропо- и этно-
генеза, излагаемая в географических трактатах. Она основывается на из-
вестной библейской легенде о происхождении всех народов мира от сыно-
вей Ноя — Сима, Хама и Иафета, заселивших три части Земли: Азию, Аф-
рику и Европу (Быт. 9-10). Языковое разнообразие, хорошо осознавав-
шееся уже в период создания Книги Бытия, объясняется смешением язы-
ков в наказание за попытку посягнуть на всемогущество Бога, построив Ва-
вилонскую башню. Эта этногенетическая легенда стойко удерживается на
протяжении всего средневековья. Вместе с тем ее конкретное воплощение
в трудах средневековых авторов обнаруживает ряд модификаций. В наиболь-
шей степени изменяется сам список перечисляемых народов. В Книге
Бытия он ограничен узко локальным кругозором составителей книги и
охватывает народы Малой Азии, Аравии и Палестины, Северо-Восточной
Африки. Но уже в трудах раннесредневековых авторов список существен-
но расширяется, включая территории Южной Европы, Северной Африки,
Юго-Западной Азии, позднее — Северной и Восточной Европы. Главным
источником пополнения этногенетической легенды было непосредствен-
ное знакомство авторов с землями и народами, неизвестными или мало
известными античному миру. Особенно большую и конструктивную роль
этот источник сыграл в древнескандинавской и древнерусской географии,
которые в меньшей степени опирались на античную традицию. В них хри-
стианско-легендарный каркас этногенетического предания наполнился
подробным и в значительной степени достоверным описанием своих —
для авторов географических сочинений — регионов30 Сухой перечень
расширяется за счет более развернутых описаний особенностей жизни
народов, их взаимосвязей с соседними народами (генетических, эко-
номических, политических), характеристик их местожительства. Связь
перечисляемых народов с их легендарными прародителями становится
все более условной и зиждется лишь на традиционном библейском
29 The Opus Majus of Roger Bacon I J.H.Bridges. Oxf., 1897. Vol. 1. P. 152-157; Alex-
ander Neckam. De natura rerum. II. 172 (цит. no: Thorndike L. History. Vol. 2. P. 199);
Grant E. Physical Science in the Middle Ages. N. Y.; L., 1971. P. 61-62.
30 Мельникова E.A. Древнескандинавские географические сочинения. M., 1986 (Древ-
нейшие источники по истории Восточной Европы). С. 130-139; она же. «Этногеографиче-
ское введение» Повести временных лет: пространственная ориентация и принципы
землеописания И Живая старина. 1995. № 4 (8). С. 45-48.
160
представлении о заселении каждой из частей света потомками одного из
сыновей Ноя (Европы— потомками Иафета, Азии — Сима, Африки —
Хама).
Таким образом, сохраняя мифологическую основу, многие христиан-
ские легенды теоретического уровня впитывают как реальные, так и ле-
гендарные сведения из античной традиции и практического опыта. Биб-
лейские легенды становятся своего рода скелетом, облекаемым плотью
реальных и легендарных сведений, которые первоначально подвергаются
более или менее строгому отбору с целью подтверждения и распростране-
ния христианской доктрины, но по мере накопления расшатывают устои
теории и приводят, зачастую лишь в Новое время, к ее пересмотру.
Важна была роль христианского мировоззрения и на экспланарном
уровне, хотя количество конкретных этиологических и экспланарных ле-
генд, вызванных к жизни библейской традицией, невелико. Его роль со-
стояла в первую очередь в формировании общих представлений о при-
чинности в природе31 Античная наука передала средневековью вывод о
том, что в природе существует общий порядок, выражаемый в форме за-
конов, в большинстве случаев неизменных32 Этот вывод, трансформиро-
ванный с позиций христианской телеологии, лег в основу средневекового
воззрения на мир и природу как на божественные творения, имевшие не-
кую трансцендентную цель, и в силу самого существования божественно-
го замысла Земля и Вселенная являются упорядоченными иерархическими
единствами33 Особенно четко эта мысль была сформулирована в XIII в.
Гильомом из Конше, писавшем: «Мир — это упорядоченное объединение
сотворенных вещей»34
Вместе с тем христианство ввело идею чуда, вытекающую из одного из
основополагающих догматов вероучения — о всемогуществе Бога. Принци-
пиальное допущение непредсказуемого нарушения природных законо-
мерностей, возможности недетерминированного естественными процессами
события, непознаваемости некоторых явлений или, по меньшей мере, их
причин открыло широкую дорогу фантастическим домыслам и объяс-
нениям.
Однако массовая вера в чудо как событие, противоречащее естест-
венному и закономерному, происходящее единственно по воле Бога,
отнюдь не была в образованной среде всепоглощающей. Требования
«свидетельств», документальных подтверждений чудес, а также разо-
блачения чудес «ложных» часто встречаются в церковной переписке и в
31 Wallace W.A. Causality and Scientific Explanation. Ann Arbor, 1972. Vol. 1: Medie-
val and Early Classical Science.
32 Clagett M. Greek Science in Antiquity. N. Y., 1955.
33 Dales R.C. A Twelfth-Century Concept of the Natural Order 11 Viator. Medieval and
Renaissance Studies. 1978. Vol. 9. P. 179-192.
34 Guillaume de Conches. Glosae in «Timaeum» // Textes philosophiques du Moyen Age I
E.Jeauneau. P., 1965. T. XIII. P. 125.
6 - 2006
161
хрониках35, указывая, что теоретическое допущение чуда не исключало
недоверчивости и критического подхода к его конкретным проявлениям,
которые резко усилились в XII в. с ростом рационалистических тенден-
ций. «...Бог может превратить дерево в теленка,— полемически воскли-
цал Гильом из Конше, — но сделал ли он это когда-либо? Поэтому укажи-
те какую-либо причину, по которой предмет именно таков»36
Крупнейшие представители уже раннесредневековой науки стремились
к поискам закономерностей в природе, к рациональному объяснению при-
родных явлений. Так, энциклопедист VIII в. Беда Достопочтенный, труды
которого оказали большое влияние на средневековую науку и использова-
лись вплоть до XIII-XIV вв., характеризуя некоторые явления природы,
опирался на собственные наблюдения и искал (хотя, конечно, не всегда
находил) их рациональные причины37 38 Лишь в XII в. противопоставление
рационального чудесному и разработка новой концепции причинности в
природе стали специальными предметами размышлений и исследований
В рамках общехристианских взглядов на мир возникает новое отношение
к природе и ее закономерностям: «Я не отступаю от Бога, — писал Аделяр
из Бата (начало XII в.). — Все сущее — от него и благодаря ему. Но (при-
рода.— Е.М.) не запутана и не бессистемна, и насколько продвинулось
человеческое знание, настолько оно должно быть выслушано. Лишь когда
оно совершенно бессильно, следует прибегать к Богу»39 Естественно, что
в силу ограниченности знаний о природе, «бессилие» знания проявлялось
достаточно часто, но это не умаляет значения сформулированного Аделя-
ром требования.
В наименьшей степени библейская традиция — в противоположность
античной — оказала влияние на фактографический уровень легендарной
географии. Немногочисленность христианских артефактов, видимо, объ-
ясняется, с одной стороны, крайней узостью пространственного кругозора
как в Ветхом, так и в Новом Завете, несопоставимого с кругозором антич-
ных авторов, с другой — принципиальной установкой раннесредневеко-
вой науки не на накопление новых фактов, а на осмысление, переработку
и согласование уже известного с позиций христианского вероучения. Когда
же этот процесс был в основном завершен и возникла потребность в рас-
ширении фактографической базы (ХИ-ХШ вв.), изменившиеся в своем
35 Sumption J. Pilgrimage: An Image of Medieval Religion. Totowa, 1976; Chekin L.S.
Elements of the Rational Method in Gervase of Tilbury’s Cosmology and Geography // Cen-
taurus. 1985. Vol. 28. P. 209-217.
36 Wilhelm von Conches. Philosophia. 2.2.5 I G.Maurach. Pretoria, 1980. S. 43.
37 Beda Venerabilis. De tempore ratione.
38 Stiefel T Science, Reason, and Faith in the Twelfth Century: The Cosmologists’ Attack
on Tradition 11 Journal of European Studies. Literature and Ideas from the Renaissance to the
Present. 1976. Vol. 6. P. 1-16.
39 Adelard. Quaestiones naturalis. Цит. no: Crombie A.C Medieval and Early Modem
Science. 2nd ed. Cambridge (Mass.), 1963. Vol. 1. P. 26.
162
существе представления о природе уже не способствовали формированию
и распространению легендарной географии.
Поэтому по большей части христианство не создает новых топографи-
ческих или этнографических легенд. Одними из немногих, хотя и широко
распространенных по всей Европе, являются легенды о Гоге и Магоге40, о
царстве пресвитера Иоанна41
Вместе с тем, как любая мифологическая система, христианство созда-
ет свое собственное сакральное пространство, точнее, осмысляет как са-
кральные некоторые области реального пространства. В результате этого
Палестина, Иудея и Иерусалим как место жизни, проповеднической дея-
тельности и смерти Иисуса Христа становятся тем максимально сакрали-
зованным пространством, которое занимает в христианской мифологии
место центра мира, что находит отражение и в наименовании Палестины
Святой Землей, и в помещении Иерусалима в центре средневековых карт.
Реальное пространство с его топографическими, ландшафтными и прочи-
ми особенностями становится местом развертывания мифологических свя-
щенных действий и событий, упоминания и описания которых проникают
в географические сочинения: их авторы не упускают возможности указать,
что, например, река Иордан знаменита тем, что в ней был крещен Иисус,
что на горе Синай Моисей получил скрижали завета и т.д. Особенно важное
место эти легенды занимают в записках паломников, главной целью кото-
рых и было изобразить географический фон священной истории.
По мере распространения христианства в Западной Европе на обшир-
ные территории возникает потребность в создании локальных сакральных
«точек», более близких и доступных массам верующих, чем Иерусалим,
отрезанный к тому же от христианского мира арабским завоеванием. Раз-
витие культа святых, наряду с другими факторами, позволило церкви освя-
тить и сакрализовать места, связанные с их деятельностью, с чудотворными
реликвиями и т.д. В итинерарии и записки путешественников, а позднее и в
географические трактаты включаются указания на расположение гробниц
святых, упоминаются чудесные исцеления. Христианская агиографическая
струя создает дополнительный пласт легенд, вовлекаемых в географиче-
ское описание, но этот пласт не носит устойчивого характера.
♦ ♦ ♦
Таким образом, развитие и широкое распространение легендарной гео-
графии в средневековье было обусловлено рядом причин, среди которых
субъективные (воображение, «наивность и доверчивость» средневекового
40 Andersson A.R. Alexander’s Gate, Gog and Magog, and the Inclosed Nations. Cam-
bridge (Mass.), 1932.
1 Гумилев Л.Н. В поисках вымышленного царства: Легенда о «государстве пресви-
тера Иоанна». М., 1970; Slessarev И Prester John, the Letter and the Legend. Minneapolis,
1959; Послания из вымышленного царства / Сост. Н.Горелов. СПб., 2004.
6*
163
человека) вряд ли являлись определяющими. Существование комплекса
легендарных сведений было вызвано, с одной стороны, крайней ограни-
ченностью географических (и других естественнонаучных) реальных зна-
ний, с другой — господством религиозно-символического мышления.
Христианская идеология определила в основных чертах особенности
географического знания в средние века, методы построения и характер
географических теорий, пространственную модель мира. Поэтому христи-
анские легенды теоретического уровня оказались чрезвычайно устойчи-
выми и не могли — в силу исторических причин — подвергнуться ради-
кальному изменению даже при накоплении значительного нового факти-
ческого материала. Их поддерживало и закрепляло господствующее миро-
воззрение, и лишь с коренными изменениями последнего и в результате
развития материалистических идей они начали трансформироваться.
Накопление конкретных сведений и данных практического опыта, так
же как эволюция теории познания и учения о причинно-следственных свя-
зях в природе привели в ХП-ХШ вв. к частичной модификации легенд
экспланарного уровня, к устранению или видоизменению легенд факто-
графического уровня, как античного, так и библейского происхождения, и
к пополнению их — при сохранении во многих случаях их легендарного
ядра — реальными данными. Находясь в постоянном взаимодействии с
реальными, позитивными географическими знаниями, вступая с ними в борь-
бу, географические легенды будили мысль крупнейших ученых средневе-
ковья, стимулировали дальнейшие исследования, звали в дальние страны.
Борьба с географическими легендами, явная или скрытая, сознательная
или неосознанная, знаменовала прогрессивные тенденции в средневековой
географии и прокладывала пути к постепенному переходу от мифологиче-
ской к научной системе географических представлений.
А.А.Молчанов
ВЕРСИЯ О БИБЛЕЙСКИХ КОРНЯХ РОДА БАГРАТИДОВ
В СРЕДНЕВЕКОВОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ*
Род Багратидов сыграл чрезвычайно важную роль в судьбах Армении и
Грузии: за два последних тысячелетия из него вышло множество госуда-
рей и полководцев, церковных иерархов и деятелей культуры. Не раз по-
падали его отпрыски и на страницы летописей соседних стран. Свой след
оставили они, в частности, в истории тех великих держав, которым удава-
лось на определенное время распространить свое владычество на Закавка-
зье,— Византийской империи, Ирана эпохи Сефевидов и Афшаридов,
Османской Турции, Российского государства* 1
Высокий социальный статус этого венценосного рода, естественно, по-
лучил соответствующее идеологическое обоснование. Официальная родо-
словная могущественных армянских нахараров (наследственных князей-
«родовладык») Багратуни была впервые выработана и литературно оформ-
лена еще в дохристианское время. Как и другие влиятельные княжеские
линьяжи, они возводили себя к первым царям древней Армении из дина-
стии Хайкидов, потомкам легендарных эпонимных героев — Хайка и его
сына Араменака (Араманеака, Арменака). Эта традиционная версия про-
* Данная работа ранее уже публиковалась в сокращенном варианте: Молчанов А.А.
Версия о библейских корнях рода Багратидов в средневековой исторической тради-
ции И ВЕДС XIV: Мнимые реальности в античной и средневековой историографии. М.,
2002. С. 159-163.
1 Существует значительная литература по истории этого рода для периодов поздней
античности и раннего средневековья. Пожалуй, наиболее важны исследования: Адону Н.Г.
Армения в эпоху Юстиниана. Ереван, 1971 (1-е изд.: СПб., 1908); Периханян А.Г
Арамейская надпись из Зангезура (Некоторые вопросы среднеиранской диалектоло-
гии)// Историко-филологический журнал Академии наук Армянской ССР. 1965. №4;
Юзбашян К.Н. Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX-XI вв. М., 1988;
Toumanoff С. The Bagratids of Iberia from the eighth to the eleventh century // Le Musdon.
Louvain, 1961. T. LXXIV; idem. Studies in Christian Caucasian History. Georgetown, 1963.
Обзор других работ см.: Лордкипанидзе М.Д. Введение к кн.: Сумбат Давитис-дзе.
История и повествование о Багратионах / Пер., введ. и примеч. М.Д.Лордкипанидзе.
Тбилиси, 1979. С. 12-17 (а также примеч. 1 на с. 43); она же. Картвельское царство (Тао-
Кларджети) И Очерки истории Грузии. Тбилиси, 1988. Т. II: Грузия в IX-X веках. С. 306-
312; Матевосян Р. Багратуни. Историко-родословная энциклопедия. Ереван, 1997 (на арм. яз.).
© А.А. Молчанов, 2005
165
держалась в армянской исторической литературе по крайней мере вплоть
до VII в. н.э. Епископ Себеос воспроизвел ее с красочными подробностя-
ми в вводной части своей «Истории» (глава 2), позаимствовав в готовом
виде у одного из своих предшественников-книжников.
Согласно данной версии, непосредственный родоначальник Баграти-
дов оказался в самом центре событий при утверждении на армянском пре-
столе младшей ветви парфянских Аршакидов. Когда огромное войско
парфян вторглось в Армению, ее жителям не оставалось ничего другого,
кроме как предоставить трон чужеземному царевичу. При этом переход
верховной власти к новоявленному венценосцу был обставлен как торже-
ственная церемония вручения царских инсигний главным сановником
страны и отпрыском прежних ее государей — Хайкидов.
Вот как, по словам Себеоса, протекал финальный акт вынужденной
капитуляции Армянского царства перед парфянскими завоевателями, пред-
водительствуемыми Аршаком Младшим: «...выходит навстречу Баграт
Паразян, из сыновей Араменака, великий нахарар, с войском. Подносит
ему (Аршаку. —А.М.) дары — золото и серебро, надевает на него шлем и
нарамник, венчает отцовской короной, усаживает на престол, покрытый
золотом и украшенный драгоценными камнями, и выдает за него замуж
свою дочь. Его назначил царь Аршак аспетом Армянской земли, т.е. на-
чальником и управителем всего царства, главою повелений, отцом и бра-
том царя, которому он дал власть над государством»2 Ряд характерных
признаков позволяет предполагать, что приведенное выше описание дра-
матического эпизода из истории Армении восходит, скорее всего, к эпи-
ческим сказаниям, бытовавшим в придворно-дружинной среде языческой
эпохи. Увековеченное в эпосе событие получило письменную фиксацию в
виде пересказа для прозаического нарративного текста, вышедшего из-
под пера анонимного книжника.
Однако приводимая Себеосом давняя версия о происхождении княже-
ского дома Багратидов от прославленных героев эпоса и древних мифов уже
в V в. н.э. не являлась единственной в письменной исторической традиции.
После принятия в 301 г. Арменией христианства стала пробивать себе дорогу
иная точка зрения на сей счет, более созвучная новой вере. Желание связать
историю своей страны с библейской историей вызвало к жизни, в частности,
версию о переселении некоего представителя еврейской знати, из числа уве-
денных Навуходоносором в Вавилон, в Армению3 В разработку этой версии
особенно весомый вклад внес Мовсес Хоренаци (История Армении. I. 22; II.
3, 8-9). Он с большим полемическим жаром отвергал традиционное мнение о
происхождении нахарарского рода Багратидов, к которому принадлежал
его покровитель Сахак Багратуни (погиб в 483 г.), от Хайкидов.
2 История епископа Себеоса / Пер. С.Малхасянца. Ереван, 1939. С. 17.
3 Причина появления такой легенды была очевидна для исследователей уже со
времен М.Броссе (Brosset М. Additions et eclaircissments a I’Histoire de la Georgie depuis
I’antiquitl jusqu’en 1469 de J.-C. SPb., 1851. P. 140).
166
«Отец армянской истории» считал крайне важным подчеркнуть глубину
генеалогических корней семейства своего патрона. Но, как ревностный хри-
стианин, он предпочитал связывать появление Багратидов в Армении с собы-
тиями, упоминаемыми в Священном Писании. Мовсес Хоренаци постарался
тем самым выделить предков Сахака Багратуни среди основателей других ар-
мянских нахарарских родов. Такая версия была призвана поднять в обществен-
ном мнении авторитет Багратидов как потомков не только изначально знатных,
но и исконно благочестивых персон, к тому же выходцев из Святой Земли.
По словам Мовсеса Хоренаци, армянский властитель Храчеа «выпро-
сил у Навуходоносора одного из пленных иудейских вождей по имени
Шамбат, привел его и поселил в нашей стране, с большими почестями.
Летописец утверждает, что именно от него происходит род Багратуни, и
это правда. Мы потом обстоятельно расскажем, каких усилий стоило на-
шим царям склонить их к идолопоклонству, или сколькие из них и кто
именно поплатились жизнью за богопочитание...»4 Первым, кто дал ход
этой версии, был, судя по всему, Мар Абае Катина (III-IV вв.), ученый
сириец, написавший труд по истории Армении. Именно его Мовсес Хоре-
наци называет в цитированном выше пассаже просто «летописцем».
Версия о библейских корнях родословия Багратидов, столь выгодная
последним, со временем полностью возобладала. Более того, она получи-
ла дальнейшее развитие. В угоду все более усиливавшимся Багратидам их
предки, якобы выходцы из Палестины, были объявлены в трудах при-
дворных историографов отпрысками царей Иудеи из дома Давидова. Та-
кое дополнение концепция Мар Абаса Катины и Мовсеса Хоренаци полу-
чила, в частности, в сочинении Иоанна Драсханакертци (начало X в.)5
Тем самым внушалась мысль о том, что Багратиды состоят в кровном
родстве со Спасителем и Богоматерью. Родословия более престижного
для династов на христианском Востоке нельзя себе даже представить6
Конечно, такое «уточнение» генеалогической легенды не могло не быть
4 Мовсес Хоренаци. История Армении/Пер. Г.Саркисяна. Ереван, 1990. С. 37, 38.
Ср. также: Всеобщая история Степаноса Таронского, Асохика по прозванию, писателя
XI столетия. Переведена с армянского и объяснена Н.Эминым. М., 1864. С. 107.
5 Иованнес Драсханакертци. История Армении / Пер. с древнеармянского, вступ.
статья и коммент. М.О.Дарбинян-Меликян. Ереван, 1986. С. 55 (упоминание «Багарата,
потомка еврея Шамбата, который, согласно молве, был из рода царя Давида»).
6 Основаниями для выдвижения подобных генеалогических «реконструкций», прав-
да, могли послужить не только сервилизм и «библиоцентристские» устремления при-
дворных историографов, но и воспоминания о неких конкретных событиях прошлого.
Ведь владетельные князья Северомесопотамско-Великоармянского региона, некоторые
из которых подчас склонялись к монотеизму, вполне могли устанавливать династиче-
ские связи с экзилархами — потомками иудейского царского рода (через небезызвест-
ного Зарубабеля), правившими в некоторых центрах на севере Междуречья в период
парфянского владычества (ср.: Бокщанин А.Г Парфия и Рим. Исследование о развитии
международных отношений позднего периода истории античного мира. М., 1966. Ч. II:
Система политического дуализма в Передней Азии. С. 129, 136, 137, 175).
167
подхвачено официальной государственной пропагандой: ведь в Армении
и Грузии к концу IX в. представители двух различных линий рода Багра-
тидов, именовавшихся соответственно Багратуни и Багратиони, уже не
только являлись самыми могущественными феодалами де-факто, но и
полностью овладели верховной властью де-юре, приняв царский титул.
«Библейская версия» генеалогии правящего дома прочно прижилась в
X в. на грузинской почве. Здесь она была адаптирована к местной истори-
ческой традиции. Эту версию использовал Георгий Мерчуле при написа-
нии «Жития Григола Хандзтели» (950 г.). Главный герой указанного агио-
графического сочинения величает Ашота Куропалата «сыном» (т.е. от-
прыском) Давида, «пророка и помазанника Господня». Этот эпизод стоит
в ряду событий 20-х годов IX в.7
По данным анонимного автора «Матиане Картлиса» («Летопись Карт-
ли», которая доведена до 80-х годов XI в.), поколением раньше Ашота Куро-
палата, при его отце Адарнасе, т.е. еще во второй половине VIII в., клард-
жетские Багратиони уже слыли потомками библейского царя Давида8
Детальную разработку родословного древа грузинской ветви Баграти-
дов предложил в своем историческом сочинении Сумбат Давитис-дзе
(XI в.). Принадлежа, судя по всему, к тому же владетельному дому9, он
возвел его генеалогию к Клеопе, дяде Иисуса Христа со стороны отца, и
далее— через царя Давида до прародителя человеческого рода Адама.
Для этого Сумбат соединил данные двух Евангелий (от Луки и Матфея) и
«Церковной истории» Евсевия Кесарийского.
Стемма потомков Давида вплоть до Спасителя была целиком заимст-
вована в версии евангелиста Матфея. Далее Сумбат дает следующий пе-
речень поколений по той же традиционной библейской схеме: «...Клеопа
родил Наума, Наум родил Салу, Сала родил Ровоама, Ровоам родил Мох-
фара, Мохфар родил Елиакима, Елиаким родил Вениамина, Вениамин
родил Рувима, Рувим родил Моисея, Моисей родил Иуду, Иуда родил
Елеазара, Елеазар родил Лева, Леви родил Ерома, Ером родил Манассию,
Манассия родил Иакова, Иаков родил Михея, Михей родил Иоакима, Ио-
аким родил Рувима, Рувим родил Авраама, Авраам родил Иова, Иов ро-
дил Ахава, Ахав родил Симеона, Симеон родил Исахара, Исахар родил
Авию, Авия родил Гаада, Гаад родил Асора, Асор родил Исаака, Исаак
родил Дана, Дан родил Соломона, а Соломон родил семерых братьев...
Затем сообщается, что все семеро братьев отправились из Палестины «и
прибыли в Акилисену к царице Ракаэл и были крещены ею. Остались
[трое из них] [...] в стране Армении, и по сей день господствуют их по-
томки в Армении. А четверо их братьев прибыли в Картли, и одного из
7 Сумбат Давитис-дзе. История и повествование о Багратионах. С. 13, 14; Лордки-
панидзе МД. Картвельское царство. С. 311, 312.
8 Матиане Картлиса / Пер., ввел, и примеч. М.Д.Лордкипанидзе. Тбилиси, 1976.
С. 28; Летопись Картли / Пер., введ. и примеч. Г.В.Цулая. Тбилиси, 1982. С. 40,48.
9 Сумбат Давитис-дзе. История и повествование о Багратионах. С. 27-42.
168
них, Гуарама, избрали эриставом [...] грузинские Багратониани являются
потомками и родичами того Гуарама»10
Искусственность данной генеалогической «реконструкции» Сумбата
Давитис-дзе проявляется уже в том, что в двух соседних, но исторически
обособленных отрезках длинной цепочки перечисляемых предков армян-
ских и грузинских Багратидов оказывается совершенно одинаковое число
звеньев: 29 поколений насчитывается от царя Давида до Иисуса Христа, и
ровно столько же — от Клеопы до Соломона, сыновья которого якобы
переселились в Закавказье из Палестины. При этом одинаковое число ге-
нераций в первом случае покрывает целое тысячелетие, а во втором слу-
чае — всего-навсего около пяти столетий.
В данной редакции генеалогической легенды на дальний план отходит
первоначальная тесная связь линьяжа Багратиони с Арменией. Зато гово-
рится о переселении непосредственного родоначальника грузинских Баг-
ратидов в Картли прямо из Иерусалима, причем уже не в период «Вави-
лонского пленения», а более чем на тысячелетие позже (позднее истори-
ческая традиция уточнит и дополнит новыми деталями эту датировку:
прибытие Гуарама-Гурама будет отнесено конкретно к 508 г. н.э., а сам он
окажется женатым на дочери царя Вахтанга Горгасала, государя из мест-
ной ветви династии Сасанидов).
Напрямую из грузинской исторической традиции черпали информацию
на сей счет византийцы. Со слов информаторов-грузин в трактате Кон-
стантина Багрянородного «Об управлении империей», составленном в се-
редине X в., сообщается об «ивирах» (глава 45), что их правители проис-
ходят от «детей Давида, являются родственниками Давида, пророка и ца-
ря, а тем самым и Пресвятой Богородицы, ибо и она происходила от семе-
ни Давидова»11
И в дальнейшем средневековые летописцы Грузии продолжали тракто-
вать вопрос о корнях правящей династии все в том же ключе. Следование
той же генеалогической легенде, санкционированной высшей государст-
венной властью, обнаруживается в исторических сочинениях Джуаншера
Джуаншериани (XI в.) и его продолжателей12. Автор «Истории Майяфа-
рикина» Ибн ал-Азрак, поступивший в 1154 г. на службу к грузинскому
царю Деметре I (1125-1156), называет своего тогдашнего повелителя, со-
образно официальной версии, «потомком Давида»13 Конечные итоги раз-
10 Там же. С. 27, 28.
11 Константин Багрянородный. Об управлении империей / Г.Г.Литаврин, А.П.Ново-
сельцев. М., 1989. С. 192-195.
12 Джуаншер Джуаншериани. Жизнь Вахтанга Горгасала / Пер., введ. и примем.
Г.В.Цулая. Тбилиси, 1986. С. 71, 106, 107, 123 (примем. 100), 140 (примем. 42). См. так-
же: Жизнь царицы цариц Тамар / Пер. и введ. В.Д.Дондуа; исследование и примем.
М.М.Бердзнишвили. Тбилиси, 1985. С. 27, 28, 53, примем. 7.
13 Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербенда X-XI веков. М., 1963. С. 223. (При-
ложение V: фрагмент, переведенный с арабского самим В.Ф.Минорским).
169
вития данной темы суммировал в своем обобщающем труде крупнейший
грузинский историк XVIII в. царевич Вахушти Багратиони. Как безуслов-
но достоверную информацию он приводит полную поколенную роспись
своих предков начиная с библейского царя Давида14
Нетрудно убедиться в том, что указанная генеалогическая фикция, ос-
вященная авторитетом многовековой традиции, неизменно осознавалась
грузинскими Багратидами как непреложный факт семейной истории и
одновременно как ценнейшее фамильное достояние. Особенно ярко сви-
детельствует об этом именник разветвившегося потомства Ашота Велико-
го (IX в. и позднее), в котором очень часто повторяется имя Давид. Еще
два библейских антропонима — Иессей и Соломон (так звали соответст-
венно отца и сына иудейского царя Давида) — также были употребитель-
ны в роду Багратиони15 Знаковость этих трех имен для грузинского цар-
ского дома подчеркивается и нарративными источниками. В данном
отношении весьма показательно то, как придворный летописец конца
XVII — первой половины XVIII в. Сехниа Чхеидзе, известный также как
государственный и военный деятель, характеризует древность и знатность
династии своих государей. Говоря о Вахтанге V Шахнавазе Картлийском
(1658-1675), он не преминул напомнить, что «был сей царь происхожде-
нием от корня Иесе и семени Давида, плодом Соломона, подобный ему,
нареченный Багратиони...»16
Аналогичную картину рисуют и геральдические материалы. Гербы,
которыми пользовались в XVIII-XIX вв. грузинские цари и их сородичи,
включают характерные эмблемы: арфу и пращу Давида, хитон Христа17
14 Вахушти Багратиони. История царства Грузинского. Тбилиси, 1976. С. 183-193.
Ср. также: Давид Багратиони. История Грузии. Тбилиси, 1971. С. 89.
15 Особенности именника грузинских Багратидов с IX по XX в. можно проследить,
например, по справочнику: Дворянские роды Российской империи / Руководители ав-
торского коллектива П.Х.Гребельский и С.В.Думин. М., 1996. Т. 3. С. 28-94. (Правда,
мнения наиболее авторитетных исследователей относительно начальных звеньев стем-
мы данного рода в этом издании, к сожалению, не учтены. Хватает в нем и других неточ-
ностей, возникших из-за некритического, сугубо компилятивного подхода к накоплению
исходного фактического материала. Генеалогическая информация собиралась в архивах и
всевозможной литературе весьма старательно, но ее обобщение шло, увы, вне рамок
современной источниковедческой методики.) См. также: Stokvis A.-M.-H.-J. Manuel
d’histoire, de g6n6alogie et de chronologie de tous les 6tats du globe, depuis les temps les
plus recul6s jusqu’a nos jours. Leiden, 1888 (repr.: 1966). T. 1; Toumanoff C. Manuel de
gdn6alogie et de chronologie pour 1’histoire de la Caucasie chr6tienne (Armenie-Georgie-
Albanie). Roma, 1976; idem. Les maisons princieres georgiennes de 1’Empire Russie. Roma,
1983; idem. Les dynasties de la Caucasie chretiennes de I’Antiquitd jusqu’au XIX siecle.
Tables g6n6alogiques. Roma, 1990; Ferrand J. Les families princteres de GSorgie. P., 1983.
16 Сехниа Чхеидзе. История Грузии («Жизнь царей») / Перевод выполнил, предисло-
вием, указателем и словарями снабдил Н.Т.Накашидзе. Тбилиси, 1976. С. 8.
17 Общий гербовник дворянских родов Всероссийской империи. СПб., 1803. Т. VII.
№2; 1886. Т. XIV. №2; Гербовник Анисима Титовича Князева 1785 года. Издал
С.Н.Тройницкий. СПб., 1912. С. 39; Дворянские роды. С. 50, 54, 71, 85. Ср. также: госу-
170
Для более раннего времени отмечено использование царями из дома Баг-
ратиони иного династийного символа из того же библейского круга —
гексаграммы («звезда Давида», «печать Соломона»), присутствующей на
грузинских монетах середины XIII-XV в.18
На памятниках сфрагистики официального характера с арабографиче-
скими легендами члены династии Багратиони именовали себя также и
вторым родовым прозванием — Дауди (т.е. «потомок Давида»)19 Анало-
гичное, ориентирующееся на Священное Писание династическое прозва-
ние использовали в качестве фамилии представители отдельных линий
того же царственного дома в Грузии и России — князья Давитишвили и
князья Давыдовы.
Широко прокламируемое и ставшее общепризнанным утверждение о
кровном родстве со знаменитыми библейскими персонажами обеспечива-
ло грузинским Багратидам престиж высшей степени знатности и в глазах
мусульманских государей, поскольку исламу присуще почитание проро-
ков Дауда (Давида), Сулаймана (Соломона) и Исы (Иисуса Христа). Неда-
ром шахи Ирана, правившие с конца XVI до середины XVIII в. (Сефевиды
и Афшариды), не раз брали себе в жены картлийских и кахетинских царе-
вен. Имеются прямые свидетельства о том, что родословные легенды до-
ма Багратиони из грузинской средневековой историографии перекочевы-
вали и в труды восточных авторов, в частности персидских и турецких20
дарственную печать Картлийско-Кахетинского царства при оригинальном тексте Геор-
гиевского трактата 1783 г., геральдическую композицию на медальоне-реликварии с
мощами св. Григория Богослова у потомков царевича Юлона Ираклиевича (сына Ирак-
лия II, одно время пытавшегося унаследовать царский титул, опираясь на соответст-
вующий фирман в его пользу иранского шаха), надгробия детей Георгия XII — Тейму-
раза (ум. в 1846 г.) и Нины (ум. в 1847 г.) — в Троицком соборе Александро-Невской
лавры (Санкт-Петербург) и т.д.
18 Капанадзе Д.Г Грузинская нумизматика. М., 1955. С. 157, примеч. 127; Пахо-
мов Е.А. Монеты Грузии. Тбилиси, 1970. С. 129, 139, 143-145, 149, 196, 197 (примеч. 1),
309 и 319 (примечания Д.Г.Капанадзе). Возможно, по причине своего тесного родства с
Багратидами помещали гексаграмму на своих монетах правители Трапезундской импе-
рии из династии Великих Комнинов — Иоанн II (1280-1297) и Алексей II (1297-1330).
См.: Retowski О. Die Miinzen der Komnenen von Trapezunt II Нумизматический сборник.
M., 1911. T. I. С. 205-216 (№ 82-148), 251-252 (№ 19-23); Голенко КВ. Клад монет из
села Тобаниери И ВВ. 1959. Т. XVI. С. 129.
19 См., напр.: Дундуа Н.Ш. Печати грузинских царей XVI-XVIII вв. с арабографи-
ческими надписями И Восточное историческое источниковедение и специальные исто-
рические дисциплины. М., 1995. Вып. 3. С. 275, 276. № 13, 16.
20 Ибрахим Эфенди Печеви. История (Извлечения по истории Азербайджана и со-
предельных стран и областей периода 1520-1640 гг.) / Пер. с турецкого З.М.Буниятова.
Баку, 1988. С. 35. Одновременно могло подчеркиваться и родство Багратидов с прави-
телями древнего Ирана (ср.: Берадзе ГГ Легенды о царице Тамар в персидском исто-
рическом сочинении «Ихйа ал-мулук» И Источниковедение и текстология средневеко-
вого Ближнего и Среднего Востока. М. 1984. С. 62-76; Берадзе ГГ, Смирнова Л.П.
Материалы по истории ирано-грузинских взаимоотношений в начале XVII века. Тби-
171
Так придворно-книжная версия о библейских корнях рода Багратидов
превратилась со временем в официальную политико-правовую доктрину,
призванную подчеркнуть легитимность династических прав. Примеча-
тельно также то, что для христианского Востока это явление отнюдь не
уникально. Любопытная аналогия ему обнаруживается в средневековой
исторической традиции Эфиопии — страны, где до 1974 г. правила дина-
стия, возводившая себя к мифическому родоначальнику Менелику I, яко-
бы сыну царя Соломона и царицы Савской21
лиси, 1988. С. 22-35, 37, 38, 49-53). Впрочем это было характерно и для грузинской
средневековой историографии (см., например, жизнеописание знаменитой царицы
Тамары: История и восхваление венценосцев / Пер., предисл. и примеч. К.С.Кекелидзе.
Тбилиси, 1954. С. 17, 19, 21, 22, 34, 35, 53, 60). Государи Грузии еще с домонгольского
времени именовали себя также «Августианами», в качестве потомков «Августа Кеса-
ря» (История и восхваление. С. 35. Примеч. 1 к главе XIV на с. 101), видимо, вследст-
вие своих матримониальных связей, как апокрифических, так и реальных, с римскими
императорами (Джуаншер Джуаншериани. Жизнь Вахтанга Горгасала. С. 57, 89-91,
133, примеч. 153) и с византийскими василевсами (так, Баграт IV, царствовавший с
1027 по 1072 г., был женат первым браком на греческой принцессе из дома Аргиров, а
дочь свою Марфу-Марию выдал за императора Михаила VII Дуку). Отдавали они дань
начиная с XIV в. и «александровской линии» традиционного династического имянаре-
чения (Молчанов А.А. Александр: знаковое имя в династической и культурной тради-
ции//Именослов. М., 2003. С. 107), которая восходила к античной эпохе (Молчанов А.А.
Персеиды-Гераклиды-Темениды: идея непрерывной династической легитимности в
официальных родословных античных монархов // ВЕДС XIII: Генеалогия как форма
исторической памяти. 2001. С. 135-139; он же. Персеиды-Гераклиды-Темениды: идея
непрерывной династической легитимности в официальных родословных античных
монархов//ДГ 2002 г.: Генеалогия как форма исторической памяти. М., 2004. С. 151-
159).
21 Тураев Б. «Богатство царей». Трактат о династическом перевороте в Абиссинии
в XIII веке // Записки Восточного отделения Императорского Русского археологиче-
ского общества. СПб., 1901. Т. XIII. Вып. П-Ш. С. 157-171; Лукницкий К.Н. Абиссиния
с древнейших времен до эпохи империализма /7 Абиссиния (Эфиопия). М.; Л., 1936.
С. 331-333, 354, 355, 358-360; Бартницкий А. Мантелъ-Нечко И. История Эфиопии.
М., 1976. С. 65, 452; Цыпкин Г.В. Эфиопия: от раздробленности к политической цен-
трализации (вторая половина XIX — начало XX в.). М., 1980. С. 18, 30, 31, 61; Черне-
цов С. Б. Эфиопская феодальная монархия в XIII-XVI вв. М., 1982. С. 15-41, 102, 105,
106; Эфиопские хроники XVI-XVII веков. Вступл. и заключ., пер. с эфиопского и ком-
мент. С.Б.Чернецова. М., 1984. С. 4-6, 75, 76; Цыпкин Г.В., Ягъя В.С. История Эфиопии
в новое и новейшее время. М., 1989. С. 17, 18; Чернецов С.Б. Эфиопская феодальная
монархия в XVII веке. М., 1990. С. 298, примеч. 10; Эфиопские хроники XVIII века/
Пер. с эфиопского, введ., коммент, и послесл. С.Б.Чернецова. М. 1991. С. 6-13, 113-
118; Bezold С. Kebra Nagast. Die Herrlichkeit der Kdnige. Miinchen, 1905; Jones A.H.M.,
Monroe E. A History of Ethiopia. Oxf., 1960. P. 10-21, 41, 53, 54, 79, 80, 115, 116; Pank-
hurst R.K.P. The Ethiopian Royal Chronicles. Addis Ababa etc., 1976. P. XI, XII, 200-202;
Taddesse Tamrat. Church and State in Ethiopia 1270-1527. Oxf., 1972. P. 64-68, 72-74.
С.М.Перевалов
АЛЕКСАНДРОВЫ ВОРОТА:
ПЕРВЫЕ ВЕКА ЛЕГЕНДЫ
Легенда о железных воротах, которыми Александр Македонский «запер»
враждебные ему народы, получила особенно широкое хождение в средне-
вековье. Фактором, придавшим легенде символическое, доходящее до
глобального, значение, явились библейская и кораническая традиции. В хри-
стианской литературе среди запертых народов фигурировали Гог и Магог,
пособники сатаны в эсхатологии Апокалипсиса (20:7-8)!, на мусульман-
ском Востоке им соответствовали «йаджудж и маджудж»1 2 Но легенда
возникла и получила развитие еще на античной почве, до распростране-
ния христианства. Попытка обрисовать причины ее появления и условия
распространения на ранней, античной стадии развития предпринимается в
настоящей статье.
Первое из дошедших до нас свидетельств о «железных воротах» Алек-
сандра оставил Иосиф Флавий в рассказе об аланском набеге 72 г. на Ми-
дию и Армению. «Народ аланы, о котором я прежде пояснил, что это ски-
фы, живущие по берегам реки Танаиды и озера Меотиды, задумав в то са-
мое время совершить набег на Мидию и в еще более отдаленные области,
договаривались об этом с царем гирканов. Ибо через его владения проходил
путь, который был заперт железными воротами, поставленными царем
Александром. И получив от него разрешение на проход, многочисленными
толпами они напали на ничего не подозревавших мидийцев и стали опус-
тошать густонаселенный и обильный стадами край» (BJ. VII. 7. 4)3
Три века спустя (предположительно в 399 г.) Блаженный Иероним дает
описание набега гуннов (видимо, 395 г.)4 в следующих словах. «Вот весь
Восток задрожал при внезапно разнесшихся вестях, что от крайних преде-
1 Лучицкая С.И. Образ другого: опыт типологии И Вестник РГНФ. 2000. № 1. С. 75.
2 Кудрявцев А.А. Древний Дербент. М., 1982. С. 20; Калинина Т.М. «Великан» Ибн
Фадлана и легенды о гигантах И ВЕДС XIV: Мнимые реальности в античной и средне-
вековой историографии. 2002. С. 93.
3 Иосиф Флавий. Иудейская война / Пер. с древнегреч. М.Финкельберг и А.Вдо-
виченко под ред. А.Ковельмана. М.; Иерусалим, 1993. С. 403.
4 Кулаковский Ю.А. История Византии. СПб., 1996. Т. 1:395-518 годы. С. Anderson A.R.
Alexander’s Gate, Gog and Magog, and the Inclosed Nations. Cambridge (Mass.), 1932. P. 19.
© С.М.Перевалов, 2005
173
лов Меотиды, между ледяным Танаисом и свирепыми народами массаге-
тов, где Александровы запоры сдерживают дикие племена скалами Кавка-
за (ubi Caucasi rupibus feras gentes Alexandri claustra cohibent), вырвались
рои гуннов, которые, летая туда и сюда на быстрых конях, все наполняли
резней и ужасом» (Hieron. Ер. 77. 8, пер. В.В.Латышева)5. Примерно тогда
же, т.е. ко времени свидетельства Иеронима, произошла привязка имен
Гог и Магог к Кавказу6
Эти два автора — иудей, знаток античной греческой традиции, и бла-
гочестивый образованный христианин, читавший на еврейском, грече-
ском, латинском языках, — устанавливают хронологические рамки нашей
темы: I-IV вв. н.э.
Как видим, в законченном виде легенда (наиболее распространенный
ее вариант) содержит три основных элемента: ворота, Гог и Магог («за-
пертые» народы), Кавказ (местоположение ворот). В рассказе Иосифа мы
встречаем первый элемент легенды античного происхождения: железные
ворота, возведенные Александром. Гог и Магог пока отсутствуют. В дру-
гом своем труде — «Иудейских древностях» (1.6. 1) — Иосиф предпри-
нимает попытку интерпретировать имя Магог в терминах греческой этно-
графии, связав его со скифами: «Гомар породил [народы] по имени гома-
ры, которых греки называют галатами, Магог же — названных по нему
магогами, которых они (греки. — С.П.) именуют скифами». Поскольку в
этногеографии Иосифа скифы населяли территорию между Меотидой и
Каспием, его читателям было легко соотнести с ними те «дикие» племена,
которые периодически прорывались в южные страны через Кавказский
хребет7 В дальнейшем скифы, они же народ Магог, служили символом
для многих северных народов, включая русских8
Третий элемент — кавказская локализация — уже есть у Иеронима, но
еще отсутствует у Иосифа. Здесь необходимо разъяснение, ввиду путани-
цы, продолжающейся уже две тысячи лет. «Железные ворота» Иосифа
связаны с именем Александра. Исторический Александр миновал проход,
именуемый Каспийскими воротами, только когда преследовал Дария III в
330 г. (Arr. Anab. III. 20. 2-4). Этот проход отделял Мидию от Парфии
(Anab. III. 20. 3), включавшей тогда и Гирканию. Именно это местополо-
5 PL. Т. 22. Col. 693; Евсевий Иероним. Письмо 77: К Океану. О смерти Фабиолы
(399 г.) // SC. Т. II. С. 319. Ср. позже у Исидора (Etym. IX. 2. 66): «Hugnos antea Hunnos
vocatos... pemicibus Caucasi rupibus, feras gentes Alexandri claustra cohibente, eruperent».
6 Доказательства см.: Anderson A.R. Alexander’s Gate. P. 18-19.
7 А.Андерсон демонстрирует следующий силлогизм, ведущий к соединению раз-
ных элементов легенды: 1. Александр построил ворота на Кавказе против скифов.
2. Согласно Иосифу, скифы — это гоги и магоги, располагавшиеся к северу от
Кавказа. 3. Следовательно, Александр построил ворота на Кавказе против готов и ма-
гогов (Anderson A. R. Alexander’s Gate. Р. 19). Впрочем, конкретные сведения об эволю-
ции легенды от Иосифа до Иеронима отсутствуют.
8 Оболенский Д. Византийское содружество наций. Шесть византийских портретов.
М., 1998. С. 195.
174
жение — на границе Гиркании и Мидии — указывает Иосиф (BJ. VII. 4. 4)9 10,
практически ту же локализацию мы находим у Страбона (XI. 9. 1, XII. 4).
Но вопрос усложняется тем, что «Каспийскими воротами» (Касгтаь ttuXcli)
в древности называли как минимум три горных прохода, которые
А.Андерсон для удобства обозначает римскими цифрами. Упомянутые
нами Каспийские ворота I лежали к югу от Каспия, в Северном Иране
близ г. Раги — это современные перевалы Сирдар и Фируз-Кух (Sirdara
and Firouz Kouh) в горах Эльбурсаго Каспийские ворота II — нынешний
Дарьял в Центральном Кавказе, Каспийские ворота III — Дербентский
проход вдоль берега Каспийского моря. Как сказано, географически опи-
сание Иосифа подходит к Каспийским воротам I. Но нет ли здесь ошибки,
обусловленной совпадением названий в его источниках? Аланы все-таки
были известны как северокавказский народ, поэтому одни ученые ото-
ждествляют проход, которым воспользовались аланы, с Дербентским про-
ходом11, а другие — с Дарьяльским12 Все же при непредвзятом чтении яс-
но, что речь идет о Каспийских воротах I в Северном Иране. Рассказ Ио-
сифа логичен и внутренне непротиворечив: царь Гиркании мог владеть
именно проходом близ Par, но не далекими кавказскими13; аланы застают
мидян врасплох, что также невозможно при кавказской локализации
«ворот»; наконец, маршрут их набега— Мидия, потом Армения (Jos. BJ.
VII. 4. 4) — предполагает, что они двигались с востока, а не с севера. Пра-
вильную трактовку сообщения Иосифа дают Э.Бозуорт и Э.Уилер14
9 AlemanyA. Sources on the Alans: A Critical Compilation. Leiden; Boston; Kdln, 2000.
P. 93.
10 Standish J.F. The Caspian Gate П GR. 1970. Vol. 17. № 1. P. 17-24.
11 Von Gutschmid A. Geschichte Irans und seiner NachbarlMnder. Tubingen, 1888. S. 133;
Markwart J. Iberer und Hyrkanier // Caucasica. 1931. Bd. 8. S. 101; Carrata Thornes F. Gli
Alani nella politica orientale di Antonino Pio // Universita di Torino. Publicazioni della
Facolta di Lettere e Filosofia. 1958. Vol. X. Fasc. 2. P. 13; Chaumont M.-L. L’Amtenie entre
Rome et 1’Iran 11 ANRW. 1976. Bd. II. 9. 1. P. 126; Томсон Дж.О. История древней гео-
графии. М., 1953. С. 405; Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании
IV в. до н.э. — VII в. н.э. М.; Л., 1959. С. 121-122; Скржинская М.В. Северное Причерно-
морье в описании Плиния Старшего. Киев, 1977. С. 120; Кудрявцев А.А. Древний Дер-
бент. С. 49-50. Ср. мнение А.Андерсон о том, что термин «Каспийские ворота» примени-
тельно к Дербенту встречается не раньше VII в. (Anderson A.R. Alexander’s Gate. Р. VII).
12 Моммзен Т. История Рима / Пер. под ред. С.И.Ковалева, Н.А.Машкина. М.,
1949. Т. V. С. 356, примеч. 3; Кулаковский Ю.А. Аланы по сведениям классических и
византийских писателей И Кулаковский Ю.А. Избранные труды по истории аланов и
Сарматии / Сост., вступ. статья, коммент., карта С.М.Перевалова. СПб., 2000. С. 60; ср.:
Anderson A.R. Alexander’s Gate. P. 15, 20. Note 1.
13 Й.Маркварт в свое время предположил, что слово ‘ TpKavot у Иосифа обозначает
кавказских иберов (грузин) в неточной передаче соответствующего армянского терми-
на (Markwart J. Iberer und Hyrkanier. S. 78), но эта теория представляется несколько
искусственной.
14 Bosworth А.В. Vespasian’s Reorganization of the North-East Frontier I I Antichton.
1976. Vol. 10. P. 68-69; Wheeler E.L. A New Book on Ancient Georgia: A Critical Discus-
sion // The Annual of the Society for the Study of Caucasica 1994-96. 1997. Vol. 6-7. P. 64.
175
Кроме структурных элементов легенды важна ее идея, также претер-
певшая определенную эволюцию. «Железные ворота» (тгиХас сибирец)15 у
Иосифа упоминаются вскользь, как одно из укреплений, воздвигнутых
Александром не на окраине, а внутри подвластного ему мира: по обе сто-
роны ворот находятся два культурных иранских народа— гирканцы и
мидяне. У Иеронима и его младших и старших современников легенда при-
обретает иной смысл: Александровы ворота приобретают функцию прегра-
ды, созданной для защиты цивилизованных народов от внешних варваров.
Следовательно, в течение первых трех веков существования зафикси-
рованной в наших источниках легенды об Александровых воротах про-
изошло два важных изменения: 1) перенос местоположения ворот из Се-
верного Ирана на Кавказ; 2) придание воротам функции лимитрофного
барьера, отделяющего цивилизацию от варварства. Условия такого пре-
вращения мы рассмотрим ниже. При этом нам надо будет выйти за преде-
лы легенды и обратиться к историческим свидетельствам. Античный пе-
риод эволюции «Романа об Александре» имеет свои особенности. «Алек-
сандр „Романа44 — единственный Александр, которого знала средневековая
Европа, единственный Александр, которого узнал Восток, и как для Восто-
ка, так и для средневековой Европы этот романный Александр и был Алек-
сандром реальным»16 Но античный мир знал и другого— исторического
Александра, а также реальные Каспийские ворота. Легенда и действитель-
ность соединялись в умах людей довольно причудливым образом.
Как известно, традиция об Александре распадается на две линии17 18
Одна, историческая (она же официальная), идущая от Птолемея и Аристо-
була, получила свое завершение в «Анабасисе» Арриана (первая полови-
на II в. н.э.). Арриан рассказывает, как Александр преследовал Дария через
проход, называемый «Каспийскими воротами» (Arr. Anab. III. 20. 2,4), од-
нако ничего не сообщает о строительстве там укреплений. Более того, пер-
вичная традиция об Александре вообще не упоминает о каких-либо сте-
нах, «запорах», построенных великим Македонцем; укрепления же, дей-
ствительно возведенные в Южном Прикаспии уже Селевкидами (Садд-
э-Искендер, или «Стена Александра»), не охватывали район Каспийских
ворот
15 Слово nvXai у греков обозначало как собственно двустворчатые «ворота», так и
горный проход, ведущий, словно «ворота», в ту или иную страну, область. Словарь
Лиддела-Скотта определяет значение слова: «entrance into a country through mountains»
(LSJ. P. 1553-1554). В оборонительных целях такие проходы иногда действительно
перегораживались стеной с воротами (Herod. VII. 176 и др.), становясь воротами в обо-
их смыслах. Так случилось и с воротами Александра, перегородившими ворота при-
родные (Каспийские).
16 Anderson A.R. Alexander’s Gate. Р. 32.
17 См.: Костюхин Е.А. Александр Македонский в литературной и фольклорной тра-
диции. М., 1972; Маринович Л.П. Время Александра Македонского // Источниковеде-
ние Древней Греции (эпоха эллинизма). М., 1982. С. 22-65.
18 ФорП. Александр Македонский. М., 2001. С. 79.
176
Вторая линия традиции, или «вульгата», у истоков которой находи-
лись Каллисфен, Онесикрит, Клитарх, дала начало литературно-роман-
тическому направлению повестей об Александре. Ранние, эллинисти-
ческого времени образцы до нас не дошли. В нашем распоряжении
имеется поздний «Роман об Александре» Псевдо-Каллисфена в трех
основных версиях на греческом языке (самая ранняя редакция — от
III в. н.э.) и в многочисленных обработках на латинском, сирийском,
коптском, армянском и других языках (всего не менее 80 редакций на
24 языках)19
Источником сведений Иосифа о постройке «железных ворот» явился,
скорее всего, эпизод из цикла рассказов, составивших в дальнейшем «Ро-
ман об Александре». У Псевдо-Каллисфена (III. 26 K.Mtiller) говорится о
двух сдвинутых Богом по просьбе Александра горах, названных «грудями
Борея», которые Александр перегородил стеной с воротами. В ранней
версии строительством ворот завершается преследование Селевком Эв-
римитры, правителя мифических «белсиров» (BeXcrupol), в какой-то неве-
домой земле. Во второй, более поздней версии речь идет о воротах в «Кас-
пийских» горах на краю земли, даются имена царей и их народов в коли-
честве двадцати двух20 Локализация ворот, список царей и народов, на-
чинающийся с Гога и Магога, принадлежат мифической географии. Но во
второй версии среди «запертых» народов появляется и исторический на-
род, известный из Иосифа Флавия, — аланы, а также вполне реальное на-
звание «Каспийских» гор. Таким образом, контаминация мифических и
исторических деталей происходит на основе их внешнего и функциональ-
ного сходства. Вновь действует фигура силлогизма: 1) Александр легенды
строит ворота в горах под названием «груди Борея» против диких наро-
дов; 2) Александр истории (у Иосифа) построил «железные ворота» в во-
ротах Каспийских, через которые проходили аланы; 3) следовательно,
горы, где стоят легендарные ворота, — «Каспийские», а среди «запертых»
народов есть аланы. Можем продолжить. Аланы фиксируются с I в. н.э.
(Jos. AJ. XVIII. 97) к северу от Каспийских ворот II (Дарьял) на Кавка-
зе. У Псевдо-Плутарха (автора нач. II в. н.э.) есть миф о том, как Зевс пе-
реименовал гору, называемую «ложем Борея», в Кавказ, по имени одного
19 Ботвинник Н.М. Средства художественной выразительности в трех основных ре-
дакциях древнегреческого «Романа об Александре» И Язык и стиль памятников антич-
ной литературы. Л., 1987 (Philologia classica. Вып. 3). С. 9.
20 Anderson A.R. Alexander’s Gate. Р. 35-37. Андерсон датирует версии примерно I в.
н.э. и 500-700 гг. соответственно. Сейчас, после серии новых изданий и исследований,
их дата сдвигается ко времени не ранее VII в. (см.: Ботвинник Н.М. Жанровая приро-
да позднегреческой переработки «Романа об Александре» Псевдо-Каллисфена //
MOTSEION: Проф. А.И.Зайцеву ко дню 70-летия. Сб. статей. СПб., 1997. С. 175).
Впрочем, с учетом наполовину фольклорной природы «Романа об Александре», сколь-
ко-нибудь точная датировка возникновения его сюжетов невозможна (Костюхин Е.А.
Александр Македонский. С. 25).
177
пастуха, погибшего от руки Прометея21 Логика развития сюжета требует
поместить на Кавказ и Александровы ворота.
Переносу наименования Александровых ворот с Каспийских ворот!
(Сирдар в иранском Эльбурсе) на Каспийские ворота II (Дарьял в Цен-
тральном Кавказе) способствовала и географическая путаница. Даже в
достоверной традиции об Александре имело место смешение собственно
Кавказа с Тавром, Паропамисом и Кавказом Индийским (Гиндукуш), Та-
наиса (Дон) с Яксартом (Сыр-Дарья), Меотиды (Азовское море) с Ара-
лом22, т.е. с областями, в которых побывал завоеватель. Страбон, по-
видимому, допускал смешение Каспийских ворот I и Каспийских ворот II
(Strabo. XI. 3. 5; XII. 4). Ко времени походов римского полководца Корбу-
лона в Армению (50-е гг. I в. н.э.) название «Каспийские ворота» прочно
закрепилось за Дарьялом. Плиний пытался было протестовать против та-
кого употребления, предлагая взамен название «Кавказские ворота» (Plin.
NH. VI. 40, см. также VI. 30), но безуспешно23 Иосиф Флавий в эпизоде с
прохождением аланов через «железные ворота» (BJ. VII. 7. 4) явно имел в
виду североиранские Каспийские ворота I, но в другом своем труде назы-
вал Каспийскими воротами (II) и Дарьяльский проход в Центральном Кав-
казе (AJ. XVIII. 4. 4). У Тацита (Ann. VI. 33) Дарьял назван «Каспийской
дорогой» (Caspia via). Близ «Каспийских запоров» (Каатт1а$‘ кХт^Ора?:
IGRR. I. 192) указывал свою родину иберийский царевич Амазасп, брат
царя Митридата, погибший во время парфянского похода Траяна. Назва-
ние «Каспийские ворота» для Дарьяла сохранялось у св. Иеронима (Ер. 77.
8), Иордана (Jord. 51), Прокопия Кесарийского (Bell. Pers. I. 10.4; 12.2;
16. 4; Bell. Goth. III. 3)идр.
Географические мифы сочетались с историческими. В восприятии гре-
ков и римлян Кавказ представлялся легендарной, полусказочной стра-
ной24 Два сюжета стимулировали интерес к этой горной стране: легенда
об аргонавтах и миф о Прометее. В период существования римской миро-
вой державы с ними стали конкурировать легенды о пребывании Александра
на Кавказе. Личность Александра — то завоевателя, то правителя, то муд-
21 Псевдо-Плутарх. О названиях рек и гор и об их произведениях // SC. Т. I. С. 350;
то же И ВДИ. 1948. № 1. С. 224. Ср. миф о могиле Кроноса в Кавказских горах: Кле-
ментовские сочинения. Беседа V. 23 И SC. Т. I. С. 420; то же И ВДИ. 1948. № 1. С. 294.
22 Anderson A.R. Alexander’s Gate. Р. 15; Пьянков И.В. Средняя Азия в античной гео-
графической традиции. М., 1997. С. 180-184, схемы и карты 6 Б, 7 А-Б (с. 295-296).
3 Многие исследователи считают, что Плиний смешивает Каспийские ворота I и
III — Сирдар и Дербент (см., напр.: Бокщанин А.Г. Парфия и Рим. Исследование о раз-
витии международных отношений позднего периода истории античного мира. М., 1966.
Ч. II: Система политического дуализма в Передней Азии. С. 209). На самом деле Пли-
ний говорит о Каспийских воротах I и II (Дарьял). См. об этом: Bosworth А.В.
Vespasian’s Reorganization. Р. 69; Перевалов С.М. Арриан у ворот Кавказа И ПИФК.
2001. Вып. 10. С. 287, примеч. 3,4.
24 Роль мифа в создании образа Кавказа у греков и римлян подчеркивает Д.Браунд
(BraundD. Georgia in Antiquity. Oxf., 1994).
178
реца, то тирана — вообще оказалась созвучной атмосфере той эпохи25
В первые века нашей эры были популярны рассказы историков линии
«вульгаты» о любовной связи Александра с Талестрией, царицей амазо-
нок (Just. XII. 3. 5-7; Curt. VI. 5. 24-32; см. также: Diod. XVII. 77. 1-3; ср.:
Plut. Alex. 46), местом пребывания которых неоднократно назывался Кав-
каз (для I в. н.э.: Vai. Flacc. Arg. V. 124-125), а также о завоеваниях Алек-
сандра на Кавказе (Diod. XVII. 83. 1; Curt. VII. 3, 19, 22, 23; Just. XLII. 3: 5;
Oros. III. 18.7; cp. 1.2.4). При этом мифологическая концепция Кавказа
становилась порой побудительным импульсом для весьма нестандартных
проектов. Так, несостоявшуюся экспедицию Нерона к Каспийским воро-
там (Тас. Hist. I. 6. 2; Plin. NH. VI. 40; Suet. Ner. 19. 2; Dio. LXIII. 8. 1-2)
трудно понять рационалистически26 Здесь несомненно влияние легенды об
Александре: увлекающийся Нерон вознамерился идти по его следам и набрал
для экспедиции I Италийский легион, гордо названный «фалангой Александ-
ра Великого» (Suet. Ner. 19. 2)27 Процедура принятия решений в античности
отличалась от современной, а мотивация чаще, чем сейчас, носила иррацио-
нальный характер. Ввиду совпадения названий будущей жертвой могли стать
кавказские албаны, у которых Александр никогда не бывал, но из-за восста-
ния Виндекса и гибели Нерона поход так и не состоялся.
Стратегическая составляющая легенды о кавказских «железных воро-
тах» подкреплялась тем фактом, что начиная с I в. до н.э. (походы Пом-
пея) Кавказ становится естественным рубежом империи, включавшей и
территории так называемых клиентских государств Закавказья: Армении,
Иберии, возможно Албании. Дарьял был самой удобной дорогой с севера
на юг: через него совершались набеги алан в 35 и 136 гг., гуннов в 368 и
395/396 гг. Поэт Стаций, обозревая границы римского мира, называл сре-
ди таковых «опасные рубежи Каспийских ворот» — «metuendaque portae /
limina Caspicae» (Silv. IV. 4. 63-64). Южный выход из Каспийских ворот II
действительно укреплялся с помощью Рима: в 75 г. римляне обновляли
стены крепости Гармозика (к югу от Дарьяла) для своего вассала Митри-
дата Иберского (АЕ. 1968. 145). Тщательное обследование Каспийских
(Дарьяльских) ворот с целью их укрепления провел наместник Каппадо-
кии Арриан при отражении аланского нападения 136 г. (Joan. Lyd. De mag.
III. 53. l=Arr. Parth. 6 Roos; Them. Or. XXXIV. 8). В популярной историче-
ской традиции первым, кто построил здесь крепость для защиты от набе-
гов с севера, оставался Александр (Proc. Bell. Pers. I. 10. 9).
В сфере политической нужно отметить влияние новой (впервые со
времени Августа, окончательно со II в.) доктрины римского империализ-
25 Штаерман Е.М. Эллинизм в Риме И ВДИ. 1994. № 3. С. 6-7.
26 Разные варианты обсуждаются в: Шмалько А.В. Восточный поход Нерона // Ан-
тичный мир и археология. Саратов, 1990. Вып. 8. С. 84-92. На мой взгляд, автор вло-
жил в голову цезаря-актера слишком уж умный план.
27 Mattern S.P. Rome and the Enemy. Imperial Strategy in the Principate. Berkeley, 1999.
P. 92.
179
ма, суть которой сводилась к: 1) осознанию конечности империи (отрица-
ние Вергилиева тезиса «империя без границ»); 2) признанию того, что
варварский мир самодостаточен, не всегда подвержен цивилизаторскому
влиянию, и в таком случае от него следует отгородиться искусственными
барьерами (политика Адриана: НА. Hadr. 12. 6). Соответствующей пере-
работке подвергся образ Александра в легенде. Эллинистическая идея ге-
роя-космополита, цивилизующего варваров, сменилась идеей царя, защи-
щающего цивилизованную часть ойкумены от варваров28 На эту идею
работала концепция Кавказа — природного барьера против северных, не
поддающихся влиянию цивилизации народов, превращенного в лимит-
рофный объект строительством «железных ворот». «В легенде об Алексан-
дре, замкнувшем за железными воротами чудовищные орды Гога и Маго-
га, выразился вековой страх и такое же извечное стремление оседлых на-
родов, привыкших к упорядоченной жизни, поставить под контроль гроз-
ную непоседливость кочевников, в любой момент готовых двинуться в
путь»29
Существенное — в сторону более негативного — изменение отноше-
ния к варварам30 отразилось в трактовке событий 72 г. (в связи с которыми
впервые появляются «железные ворота» Александра) три столетия спустя.
Гегесипп, переводивший около 367-375 гг. «Иудейскую войну» Иосифа31,
не просто упоминает железные ворота, но подчеркивает их функцию
удержания диких народов, враждебных цивилизации32. «Аланы, племя
дикое и долго неизвестное нашим (gens fera et diu ignota nostris), так как
они сдерживались внутри вместе с прочими дикими и неукротимыми
племенами непроходимостью местности внутри страны и запором желез-
ной двери (claustro portae ferratae), которую воздвиг великий Александр
на отвесном хребте горы Тавра, населяли скифский Танаис и пограничные
с ним места и Меотидские болота, как бы заключенные в некоей темнице
талантом упомянутого государя для того, чтобы обрабатывать свои земли
и не тревожить чужих» (пер. В.В.Латышева)33 От этой характеристики
недалеко до образов Гога и Магога, появление которых придаст новый
импульс развитию античной легенды уже на христианской почве.
2g Anderson A.R. Alexander’s Gate. P. 55.
29 Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. М., 1987. С. 37-38.
30 По оценке В.П.Будановой, в ходе Великого переселения народов (Буданова дати-
рует его начало Маркоманскими войнами 166-180 гг.) отношение римлян к варварам
заметно изменилось. Само понятие «варвары» «становится более жестким. „Варвар" —
это не просто невежественный иноземец, но прежде всего крайне агрессивный и не-
предсказуемый чужестранец, носитель разрушительного начала» (Буданова В.П. Вар-
варский мир эпохи Великого переселения народов. М., 2000. С. 8).
31 AlemanyA. Sources on the Alans. P. 12. Автор отмечает, что работа Гегесиппа пред-
ставляла собой "more paraphrase than a translation”
32 Bachrach B.S. A History of the Alans in the West. Minneapolis, 1973. P. 16.
33 [Псевдо-]Амвросий. О разрушении города Иерусалима пять книг // SC. Т. II. С. 349.
180
В.Я.Петрухин
ТРАДИЦИЯ И ИСТОРИЧЕСКИЙ ФАКТ
В СРЕДНЕВЕКОВОЙ ИСТОРИОГРАФИИ:
МОТИВЫ И ЧИСЛА
(Историографические заметки)*
То очевидное обстоятельство, что средневековая историография основы-
валась на традиции — в первую очередь, библейской и античной, — не
всегда в конкретно-исторических (фактологических) исследованиях осоз-
нается в полном объеме. Сама структура средневековых «хроник» и «ис-
торий» воспроизводит или синтезирует структуры Библии (прежде всего
книг Бытия и Царств) и античных историй, жанровым образцом для которых
стала «История» Геродота. «Исторические факты» собственной истории впи-
сываются в эту структуру и трансформируются в соответствии с ней.
Первым «национальным» историографом, синтезировавшим традиции
Библии и Геродота, был готский автор VI в. Иордан: в своей истории го-
тов он даже собственный народ именует — по созвучию — античным
именем «геты», с тем чтобы с ббльшим основанием приписать ему подви-
ги древних скифов.
Вместе с тем библейская традиция и лексика часто остаются не заме-
ченными у Иордана, явно ориентировавшегося на ученую античную (ла-
тинскую) традицию в своей космографии. Иордан пишет в «Гетике» об
уже сложившихся во времена Готской державы объединениях славян —
склавенах и антах, возводимых к венетам, но повествование историка о
них явно окрашено эпическими и библейскими тонами. Не случайно его
упоминание славян и антов начинается с цитаты из библейской Таблицы
народов: «Хотя теперь их названия меняются в зависимости от различных
родов и мест обитания, преимущественно они все же называются склаве-
нами и антами»* 1 Эта цитата, без учета прямой ссылки Иордана на тради-
цию «каталога народов»2, иногда воспринимается как прямое отражение
* Работа выполнена при финансовой поддержке программы фундаментальных ис-
следований ОИФН РАН «История, языки и литературы славянских народов в мировом
социокультурном контексте».
1 Ср.: Свод древнейших письменных известий о славянах / Отв. ред. Л.А.Гиндин,
Г.Г.Литаврин. М., 1991. Т. 1. С. 107.
2 Там же. С. 111.
© В.Я.Петрухин, 2005
181
сложившейся родоплеменной структуры славян3, в то время как Иордан
следует здесь библейскому принципу генеалогического описания наро-
дов. Он должен был возвести современные ему родственные славянские
группировки к единому предку, и «идеальным» историографическим
предком для них были венеты Тацита (и других античных авторов), обре-
тавшиеся между германцами и сарматами еще в первые века н.э. И хотя
этникон венеты стал «бродячим» в античную эпоху, а сами славяне так
себя не называли, можно предполагать, что историческая реконструкция
Иордана «попала в точку»: вероятно, античные авторы первых веков н.э.
именовали венетами носителей языков балто-славянской общности, не
имевших единого самоназвания. Славяне выделились из этой общности к
середине I тыс. н.э., после того как она была «расколота» готами4 Эта ре-
конструкция породила и хронологическую сбивчивость этнографического
изложения у Иордана, в котором венеты оказываются и предками склаве-
нов и антов, и их общим — актуальным — наименованием. Ср. далее:
«Они же (венеты. — В.П.\ как мы сказали в начале [нашего] изложения
или в каталоге народов, произойдя из одного корня, породили три народа,
то есть венетов, антов и склавенов, которые, хотя свирепствуют всюду, по
грехам нашим, тогда, однако, все подчинились власти Херманарика»5
Здесь библейский дискурс, вводящий мотив Божьей казни за грехи —
славянских вторжений VI в. в мир христианской цивилизации, — соотно-
сится с «эпическим» сюжетом — державой Херманарика, который в уже
ушедшие времена — до гуннского нашествия IV в. — владел всем варвар-
ским миром, покорив 11 народов севера, венетов и др.
Эта «эпическая дистанция», отделяющая державу Херманарика от со-
временного несчастного положения готов, требует учета и там, где, каза-
лось бы, речь идет об исторических или даже лингвистических реалиях.
Сам этникон анты еще Я.Гримм связывал с древневерхненемецким antics
«гиганты, исполины» — обозначением древнего, «доисторического» на-
рода-автохтона. Современные комментаторы Иордана6 сравнивают этот
народ готских «фольклорно-исторических преданий» со спалами, поко-
ренными готами после проникновения в мифическую страну Ойум, точ-
нее, с тем значением, которое этот этникон приобрел в славянских языках,
ибо к нему и восходит славянское слово исполин «допотопный гигант,
великан»7
Очевидно, что в этом контексте следует рассматривать и первый «ис-
торический факт» славянской истории — рассказ о казни Винитарием,
3 Ср.: Lowmiariski Н. Poczatki Pol ski. Warszawa, 1964. T. 2. S. 18.
4 Петрухин В.Я. Венеты/венеды: историографическая традиция и этногенез славян И
Межславянские взаимоотношения и связи: средние века — раннее новое время. Сбор*
ник тезисов 18 конференции памяти В.Д.Королюка. М., 1999. С. 124-128.
5 Ср.: Свод. Т. 1.С. 111.
6 Там же. С. 118, 159.
7 Ср.: Этимологический словарь славянских языков. М., 1981. Т. 8. С. 240-242.
182
наследником Херманарика, уже подвластным гуннам, «короля» антов Бо-
за с сыновьями и 70 старейшинами. Это «сказание» напоминает коммен-
таторам эпические сюжеты о расправе над восставшими или непокорны-
ми врагами8, но в не меньшей мере оно должно напоминать о традицион-
ном библейском числе «языков», казненных 70 сыновьях неправедного
царя Ахава (4-я Цар. 10), 70 побежденных царях Ханаана (Судей. 1:7),
70 старейшинах самого Израиля (Чис. 11:16) и т.п. Число 70, наряду с
числом 72 (см. ниже), входит в набор «совершенных чисел», излюблен-
ных средневековыми книжниками9
Если символические числа естественным образом обращают на себя
внимание в историческом повествовании, то конкретные цифровые значе-
ния, встречающиеся в источниках, часто воспринимаются как «историче-
ская» статистика, несмотря на то что сами эти числа вызывают недоуме-
ние у историка. К таким статистическим загадкам относится «Баварский
географ», источник второй половины IX в., содержащий «Описание горо-
дов и областей к северу от Дуная». Их перечисление начинается со знако-
мых «Баварскому географу» западных пределов, где обитают северные
ободриты (нортабретцы), имеющие 53 города, вильцы, у которых 95 го-
родов, и т.д. Загадки начинаются там, где упоминаются предполагаемые
мораване: во-первых, в перечне «Баварского географа» к мораванам отно-
сятся два этникона — мархарии и мерехани, разделенные упоминанием
болгар; во-вторых, у мораван оказывается весьма скромное число горо-
дов — 11 у первых и 30 у вторых. В «огромной» же области болгар вооб-
ще оказывается 5 городов, «потому что их великое множество и им нет
надобности иметь города». Эта ситуация может иметь историческое объ-
яснение, если учесть, что в списке «Географа» присутствуют и венгры —
унгари, которые располагаются уже у границ Центральной Европы, рядом
с вислянами: значит, список составлялся ближе к концу IX в., когда Вели-
кая Моравия погрузилась в распри, чем воспользовались ее враги — бол-
гары. Можно предположить, что малое число городов у болгар связано с
архаизирующей традицией — восприятием болгар как кочевников (в свя-
зи с венграми и русью вообще не упоминаются города, зато у хазар их
100). Но у народов, которые с трудом идентифицируются современной
историографией, число городов оказывается максимальным: некие таде-
ши имеют более 200 городов, известные только «Баварскому географу»
глопяны — 400 и т.д. Как бы мы ни понимали латинское civitas или urbs
нашего источника, число городищ Великой Моравии не уступает числу
таких же поселений в соседних областях. А.В.Назаренко, издатель и ком-
ментатор «Баварского географа», замечает, что «с удалением от немецких
8 См. тюркско-монгольские и кавказские параллели: Свод. Т. 1. С. 160; Low-
miariski Н. Poczatki Polski. Warszawa, 1963. T. 1. S. 405.
9 Ср.: Гене Б, История и историческая культура средневекового Запада. М., 2002.
С. 207-208. О библейских числах см.: Островский А.Б. Библейская метаистория.
Семиотико-нумерологический анализ. СПб., 2004.
183
границ количество приписываемых тому или иному племени „градов",
как правило, неумеренно возрастает, и доверять этим данным едва ли
возможно»10 Что заставило анонимного географа использовать «непрове-
ренные» цифры?
Остается предположить, что «Географ» должен был следовать некоему
«формуляру», схеме описания областей, содержащейся в авторитетном
тексте. Предшествующие «Баварскому географу» латинские космографии,
описывающие римские провинции, прежде всего Равеннский Аноним,
поражающий воображение исследователей числом городов (только в
Европе он насчитывает 1475 городов), следуют несколько иной схеме,
перечисляя племена и города по отдельности11 Но близкий «Баварскому
географу» по структуре текст имеется в библейской Книге Иисуса Навина
(главы 13-15), где говорится о расселении 12 колен Израилевых в Земле
Обетованной: там перечисляются земли, изобилующие конкретными
топонимами, и города, причем часто упоминаются их число и названия —
60 в полуколене Манассии, несколько десятков в колене Иудином и т.д.
Тот же библейский контекст не менее показателен для другой средне-
вековой традиции — древнерусской, включая и начало славянской исто-
рии, конкретные исторические эпизоды и повествования о монголо-татар-
ском нашествии, отделившем эпический, «былинный» период — Киев-
скую Русь — от последующего исторического периода.
Примечательно для нашей темы, что А.А.Шахматов, реконструируя на
основе НПЛ Начальный свод, не распознал в тексте новгородской летопи-
си фрагмента той же Таблицы народов. Рассказ о начале Русской земли
начинается там несколько видоизмененной цитатой из Библии: «Живяху
кождо с родом своим на своих местех и странах, владеюща кождо родом
своим». В ПВЛ этот текст действительно вводит повествование о поселе-
нии полян на Днепре, завершающее рассказ о расселении славян среди
потомков Иафета. Стало быть, Начальный свод имел космографическое
введение, сходное с ПВЛ12 Само по себе это введение представляется
естественным для средневековой хронографии, рассматривавшей исто-
рию собственного народа (или мира) как продолжение Священной исто-
рии, — так начинались и греческие хроники Малалы и Амартола, и Хро-
нограф по Великому изложению, известные русским летописцам и ис-
10 Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источники IX-XI вв. М., 1993. С. 14-15.
11 См.: Подосинов А.В. Восточная Европа в римской картографической традиции.
М., 2002 (издание Равеннского Анонима— с. 161-288). Заметим, что «щедрость» на
большие числа свойственна средневековой космографии как раз там, где речь заходит о
далеких регионах: Петахия Регенсбургский в конце XII в. насчитывает более шестисот
тысяч евреев в Вавилонии и столько же в «земле Куш» и Персии (см.: Три еврейских
путешественника. Иерусалим; М., 2004. С. 276), явно под влиянием легенд о потерян-
ных десяти коленах Израилевых.
12 Ср.: Петрухин В.Я. К ранней истории русского летописания: о предисловии к
Начальному своду// Слово и культура. Памяти Н.И.Толстого. М., 1998. Т. 2. С. 354-
363.
184
пользованные ПВЛ. Соответственно, летописные известия о расселении
племен и городах — Новгороде у словен, Киеве у полян — в космографи-
ческом введении ПВЛ, о первых «насельницах» Полоцка, Ростова и Му-
рома под 862 г. воспроизводят библейскую модель географического опи-
сания. Определенный «фактический» анахронизм этой конструкции —
проблематичность существования Полоцка, Ростова и Мурома в IX в. —
связан с обращением к историографическому образцу, а не с произволь-
ными построениями летописца.
Столь же естественным было обращение к «этикетным» (по Д.С.Ли-
хачеву) образцам при описании поступков летописных героев и злодеев:
Владимир Святославич ведет себя в летописном повествовании как
Соломон, ибо он был женолюбцем и имел многочисленных наложниц
(их число в летописи приравнивается к числу наложниц Соломона), по-
строил первую каменную Десятинную церковь и устроил пир, подобно
библейскому царю, построившему Иерусалимский храм, и т.п. Дело здесь,
однако, не просто в следовании библейскому образцу (сопоставление
христианского правителя с Соломоном или Константином Великим было
общим местом средневековой историографии), а в «сверхзадаче» про-
славления князя Владимира, которую ставил перед собой летописец.
Соломон «мудр же бе, а наконець погибе; се же (Владимир. — В,П.) бе
невеголос, а наконець обрете спасенье»13 Действительно, деяния Влади-
мира в летописи представляют некую инверсию деяний Соломона, ибо
тот сначала обустраивает свою землю и строит Храм, а затем под влияни-
ем языческих жен начинает поклоняться их идолам; Владимир же, приняв
крещение, ниспровергает кумиров и вступает в церковный брак с «цари-
цей» Анной (для которой и оставлена «вакансия» в списке 999 жен и
наложниц).
Заметим, что «общие места» средневековой историографии и кажу-
щаяся «очевидность» библейского образца иногда провоцируют на пря-
молинейное возведение к библейским сюжетам чуть ли не всего летопис-
ного повествования. Эта давняя тенденция, последовательно проводив-
шаяся, в частности, в сочинениях киевского любителя средневековой
книжности Г.М.Бараца, нашла продолжение в работах И.Н.Данилевского.
Действительно, целенаправленный поиск библейских «центонов» в лето-
писном тексте приводит к интересным находкам, но не снимает проблем
летописной — и библейской — текстологии, в том числе текстологии сла-
вянской Библии: полный корпус библейских книг появился на Руси, как
известно, лишь в конце XV в.14 Так, рассматриваемый мотив «погибели»
Соломона восходит не к Библии, а к прямому хронографическому источ-
нику ПВЛ, Хронике Георгия Амартола, где рассказывается, как «мудрей-
ший» Соломон погубил душу, под конец жизни перейдя от «женобесова-
13 ПВЛ. С. 37.
14 См. из последних работ: Алексеев А.А. Текстология славянской Библии. СПб.,
1999.
185
ния» к «идолобесованию»15 Хроника Амартола (наряду с Хроникой Иоанна
Малалы и Хронографом по Великому изложению) была для летописца не
только источником библейских цитат16, но и образцом историографии.
15 Ср.: Истрин В.М. «Хроника Георгия Амартола» в древнем славяно-русском пере-
воде. Пг., 1920. Т. 1: Текст. 96г.
16 Согласно другому летописному эпизоду, братоубийца Святополк Окаянный бе-
жит, «никим же гоним», и погибает в чужой стране подобно Антиоху — библейскому
злодею и Ироду Окаянному. Как показал И.Н.Данилевский (Данилевский И.Н. Повесть
временных лет: Герменевтические основы изучения летописных текстов. М., 2004.
С. 63 и сл.), уподобление Святополка Ироду основывается на цитате из Амартола. Од-
нако описание бегства Святополка, несомого «на носилех», соответствует не сходному
пассажу у Амартола, а первоисточнику — 2-й Книге Маккавеев (на что обратил внима-
ние еще Г.М.Барац: Барац Г.М. Собрание трудов по вопросу о еврейском элементе в
памятниках древнерусской письменности. Берлин, 1924. Т. 2. С. 178-179). Но Макка-
вейские книги были переведены лишь для Геннадиевской библии; естественно, ника-
ких цитат из этих книг нет и в ПВЛ. Что же могло быть источником этого «парафра-
за»? Помимо Хроники Амартола источником библейских сюжетов для ПВЛ был Хроно-
граф по Великому изложению. Согласно традиционной схеме, к описанию бегства Свя-
тополка этот источник не может иметь отношения, ибо это описание (в полном виде) не
содержится в НПЛ, а значит, и в реконструируемом Начальном своде 1090-х годов, кото-
рый и использовал упомянутый Хронограф; ПВЛ опиралась уже на Хронику Амартола.
Этой эволюционной схеме следует и И.Н.Данилевский — от «исходного» текста НПЛ
старшего извода к ПВЛ; при этом исследователь не обращает внимание на неясность в
среднем звене своей конструкции: в НПЛ младшего извода говорится, что Святополк
«зле живот свои сконча; яже дым и до сего дни есть» (НПЛ. С. 175). Ассоциации (у
И.Н.Данилевского) с описанием мук грешников в Апокалипсисе и даже с «ближай-
шим» деянием Святополка — убийцы Глеба: «яко грешницы погибнуть, изыце(з)юще
яко дым погибнуть» (ПСРЛ. М., 1998. Т. 2: Ипатьевская летопись. Стб. 123) — не по-
могают делу. Текст НПЛ может быть понят только в том случае, если допустить, что в
распоряжении новгородского летописца был текст ПВЛ, завершающийся описанием
могилы Святополка, от которой продолжает исходить «смрад зол». Работа по сокраще-
нию текста ПВЛ новгородским летописцем очевидна: на место описания киевских
событий и бегства Святополка он вставляет события новгородские и данную новгород-
цам Русскую правду. Из этого следует, что сюжет бегства Святополка принадлежал
Начальному своду. Есть ли текстологические основания усматривать в описании бегст-
ва влияние Хронографа по Великому изложению, повествующего об Антиохе? Опре-
деленные основания есть, ибо под 1065 г. в статье о знамениях Божьих говорится о
знамении, «проявляше нахоженье Антиохово на Иерусалим» (ПВЛ. С. 71-72), и еще
Д.С.Лихачев (вслед за В.М.Истриным) возводил этот мотив к реконструируемому Хро-
нографу (там же. С. 434; ср.: Творогов О.В. Древнерусские хронографы. Л., 1975. С. 46
и сл.). Так или иначе, очевидно, что «этикетный мотив» заимствован летописцем не
прямо из Маккавейских книг, и едва ли речь здесь может идти о сокровенных экзегети-
ческих толкованиях библейского текста и т.п. (ср. предположения об «амбивалентной»
характеристике Святополка в ПВЛ и т.п.: Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами со-
временников и потомков (IX-XII вв.). М., 1998. С. 349 и сл.), а не о следовании хроно-
графическому образцу. В «Повести временных лет», равно как в житийной традиции
(Несторово «Чтение о Борисе и Глебе») и в Паремейнике, Святополк прямо уподобля-
ется Каину, но и здесь он оказывается братоубийцей, подобному Ламеху и Авимелеху
(Успенский Б.А. Борис и Глеб: восприятие истории в Древней Руси. М., 2000. С. 33-39).
186
Другое дело, когда в летописи обнаруживается прямое следование
библейским установкам: так, Владимиром была дана построенной им ка-
менной церкви десятина в соответствии с Второзаконием; свидетельством
историчности этого акта оказывается и название церкви — Десятинная, и
существование церковной десятины в Древней Руси 7
Сложнее обнаружить книжный парафраз в тех текстах, которые, каза-
лось бы, предполагают присутствие очевидца. К таковым относится лето-
писное свидетельство о низвержении кумиров Владимиром перед креще-
нием киевлян. В 988 г. князь «повеле кумиры испроврещи, овы исещи, а
другие огневи предати». Здесь низвержение кумиров описано библейским
языком (ср.: «И изрубил Аса истукан ее, и сжег у потока Кедрона», 3-я
Цар. 15:13), но последующая акция представляется отражением некоего
происходившего в действительности обряда. «Перуна же [князь] повеле
привязати коневи к хвосту и влещи с горы по Боричеву на Ручай, 12 мужа
пристави тети (бити) жезльемь. Се же не яко древу чюющю, но на поруга-
нье бесу [...] Влекому же ему по Ручаю к Днепру, плакахуся его невернии
людье, еще бо не бяху прияли святого крещенья». Владимир повелевает
спустить Перуна вниз по Днепру и не давать идолу пристать к берегу,
пока он не достигнет порогов — покинет пределы Русской земли17 18
М.А.Васильев19 даже сравнил это действо с уничтожением календарных
чучел типа масленицы и Костромы — последние, «погребальные» почести
воздавались Перуну не как обрубку дерева, а как божеству. Действитель-
но, «пускать по воде» в фольклорной традиции означало отправить на «тот
свет», но едва ли плач «неверных» по Перуну можно сравнивать с карна-
вальным оплакиванием фольклорного Кострубоньки, да и «пускание по
воде» связано не столько с карнавальными чучелами, сколько с обвет-
шавшими святынями (в том числе с иконами)20
Еще одно летописное свидетельство, казалось бы, обнаруживает фольк-
лорные истоки: в позднейших летописях, в частности, упомянут воинский
обычай привязывать пленных к хвосту для поругания— так, согласно
Никоновской летописи, поступил с пленной литвой Александр Невский21
Однако книжные параллели известны и здесь, правда, в латинской тради-
ции. В «Римских деяниях» осужденных на казнь привязывают к конским
17 См.: Петрухин В.Я. Христианство на Руси во второй половине X— первой
половине XI вв. И Христианство в странах Восточной, Юго-Восточной и Цен-
тральной Европы на пороге второго тысячелетия. М., 2002. С. 60-132. Церков-
ная десятина не упоминается у Амартола — она не была распространена в Ви-
зантии.
18 ПВЛ. С. 52.
19 Васильев М.А. Язычество восточных славян накануне крещения Руси. М., 1999.
С. 225 и сл.
20 Славянская мифология / С.М.Толстая. М., 2002. С. 396-397.
21 ПСРЛ. М., 2000. Т. 10: Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Нико-
новской летописью. С. 129.
187
хвостам и так тащат к виселице22; в более близкой Руси хронологически и
географически чешской традиции сходную казнь изменника под 1088 г.
описывает Козьма Пражский23
При этом в летописном низвержении кумиров присутствует еще один
вполне книжный мотив. В популярных в Древней Руси «Словах» Григо-
рия Богослова с толкованиями Никиты Ираклийского говорится о мучи-
телях христиан: «мужии же им 12 жезльем би»24: ср. др.-рус. жезленикъ
«палач»25 Однако «жезленики» упомянуты и в тексте, который послужил
основным источником ПВЛ,— в Хронике Георгия Амартола. В главе 20
Хроники 26 приводится эпизод из римской истории, когда узурпатор Фев-
ралий (Феврарий) был схвачен стратигом Маллием: тот, «связав врага
своего Февроуалия... и нага обнажив... и повеле жезльником биги» со
словами: «изиди, Февруарье!» Узурпатор был изгнан и убит— короткий
месяц февраль был назван в его память. Характерно, что в историзован-
ной римской мифологии даже средоточие календарных обрядов превра-
щалось в «исторического» персонажа: февруи, очистительные обряды,
проводившиеся в феврале, превратились во врага Рима Февралия (пред-
полагают, что божеством очистительных обрядов был Феврий — Februus,
бог преисподней). Неясно, сопровождались ли эти очистительные обряды
уничтожением ритуального чучела или символическим изгнанием раба,
как во время Сатурналий, но ясно, почему в обряде, равно как и в казнях
христиан, принимали участие «жезленики», а число их равнялось 12: та-
ковым было число ликторов27, носителей фасций, которые выметали зло
во время февруй {Ovid. Fast. II. 19-24) и обязаны были присутствовать при
казнях. Ясно также и то, почему византийский хронист воспроизвел это
историзованное описание: греческий монах не описывает здесь собствен-
но языческих, бесовских обрядов. Летописец воспринял эпизод с «жезла-
ми» как этикетный мотив, связанный с поруганием, и включил его в свое
описание низвержения древнерусских кумиров: этим он отделял князя
Владимира от «неверных людей», оплакивавших Перуна, но не толковал
древних обрядов — «выдумок обманщиков» (к чему призывал и Амар-
тол28). Перун, которому приносили кровавые жертвы на киевском холме,
22 Средневековые латинские новеллы XIII в. Л., 1980. С. 156, 251. В «Божественной
комедии» (Чистилище. XXCIV. 82-90) одного из изменников, привязанного к хвосту
коня, тот тащит в бездну ада.
23 Козьма Пражский. Чешская хроника / Изд. подг. Г.Э.Санчук. М., 1962. Кн. II. 40.
С. 157.
24 Словарь древнерусского языка (XI-XIV вв.). М., 1990. Т. III. С. 272.
25 Словарь русского языка XI-XVII вв. М., 1978. Вып. 5. С. 79.
26 Истрин В.М. «Хроника». Т. 1. 25б-26а. Сюжет восходит к Хронике Иоанна Ма-
лалы.
27 Ср.: Матвеенко В.А., Щеголева Л.И. Временник Георгия Монаха. М., 2000.
С. 354.
28 Истрин В.М. «Хроника». Т. 1. 2486.
188
осквернял Киев — его нужно было изгнать, как изгнали Февралия из
Рима29
Еще один эпизод киевской истории привлекает внимание в связи с
символическими числами: в 1069 г. сын изгнанного киевлянами князя
Изяслава расправляется со сдавшимися ему восставшими горожанами —
«исече кияны [...] числом 70 чади, а другыя слепиша, другыя же без вины
погуби»30 Неясно, следовал ли здесь летописец упоминавшемуся библей-
скому сюжету о 70 сыновьях Ахава, которых казнили по требованию пра-
ведного царя Ииуя (Июса) власти города Самарии («князья и старцы»),
или он использовал это символическое число, чтобы «конкретной» циф-
рой подтвердить историчность происходившего31 Во всяком случае, биб-
лейские символические числа характерны для последующей книжной и
фольклорной традиции, в том числе связанной с монголо-татарским на-
шествием.
Появление татар в раннем описании битвы на Калке32 знаменатель-
но— оно увязывается с эсхатологическим «Откровением Мефодия Па-
тарского» об иноплеменниках, которые явятся в конце времен из Етрив-
ской пустыни (ср. появление гуннов у Иордана). Здесь используется один
из византийских источников начального летописания, в свою очередь
привлекающий пророчество Иезекииля о Гоге и Магоге для определения
грядущих судеб христианского мира33; но в контексте летописного пове-
ствования именно гордыня, неправедность, опрометчивые поступки и
несогласованные действия русских князей предопределили ход историче-
ских событий. В 1223 г. «по грехом нашим, приидоша языци незнаеме»34
Сначала татары воевали с половцами: «много зла сотворише оканнеи По-
ловци Рускои земли, того ради всемилостивый Бог хотя погубите безбож-
ныя сыны Измаиловы Куманы, яко да отместять кровь крестияньску».
Русские князья, однако, выступили в союзе с половцами, татарских же
послов, призывавших к миру, перебили. Летописец вкладывает в уста
второго татарского посольства слова, которые часто звучат со страниц
летописи, но приписываются, как правило, русским христианским князь-
ям: «аще есте послушали Половець, а послы наши есте избили, а идете
29 См. подробнее: Петрухин В.Я. «Проводы Перуна»: древнерусский «фольклор» и
византийская традиция И Язык культуры: семантика и грамматика. К 80-летию со дня
рождения академика Н.И.Толстого. М., 2004. С. 246-255.
30 ПВЛ. С. 75.
31 Сюжета убиения 70 сынов Ахава нет у Амартола — он включается в позднейшие
хронографы (ср. в Хронографе редакции 1512 г. — ПСРЛ. СПб., 1911. Т. 22. С. 146).
32 Заимствовано Новгородской первой летописью из Киевской, вошедшей в
Ипатьевскую, — ср.: Феннел Дж. Кризис средневековой Руси. 1200—1304. М., 1989.
С. 83 и сл.
33 Истрин В.М. Откровение Мефодия Патарского и апокрифические видения Да-
ниила в византийской и славяно-русской литературах // ЧОИДР. М., 1897. Кн. 2.
34 НПЛ. С. 264.
189
противу нас, то вы пойдите; а мы вас не заняхом ничим, да всем есть Бог и
правда»35 Бог на стороне тех, за кем правда, — это относится даже к без-
божным иноплеменникам, которые могут идеализироваться в древнерус-
ской литературе, являя противоположность забывшим правду христианам.
Поражение на Калке было Божьей казнью — «тако за грехы наша вложи
Бог недоумение (безвыходное положение, отчаяние. — В.П.) в нас, и по-
гыбе множество бещисла люди; и бысть вопль и плачь и печаль по градом
всем, и по селом». Тогда победители ушли, не разграбив «градов и сел»,
но в 1237 г. последовало продолжение драмы, описанное тем же библей-
ским языком. «Придоша иноплеменьници, глаголемеи Татарове, на
землю Рязаньскую, множество бещисла, акы прузи», и рязанские кня-
зья обратились к владимирскому князю Юрию за помощью. Но тот «ни
послуша князии рязаньскых, но сам хте особь брань створити. Но уже
бяше Божию гневу не противитися, яко речено бысть древле Иисусу
Наугину Богом; егда веде я на землю обетованую, тогда рече: Аз по-
шлю на ня преже вас недоумение и грозу, и страх, и трепет. Такоже и
преже сих отъя Господь у нас силу, а недоумение и грозу, и страх, и
трепет вложи в нас за грехы наша»36 37 Здесь Русь оказывается прирав-
ненной не к Богоизбранному народу, а к ханаанеям, которые должны бы-
ли «в страхе и ужасе» уступить землю, «обетованную» другому народу.
Существенно, что, с точки зрения позднейшего тверского летописца,
пострадал после битвы на Калке в первую очередь Киев, «мать городов
русских»: «Еще бо и сеа крови не отмыхом, Калкацкого бою, а пакы наро-
дися людий по велицем мору по всей земли, кроме Киева (курсив мой. —
В.П.). Но киевьстии людие на Калках с великим князем Мстиславом Ро-
мановичом, и с инеми 10-ю князи и с 72-ю храбрыми костию тамо падо-
ша»: число князей здесь соответствует пропавшим «коленам Израилевым»,
а число богатырей — не только числу языков в сюжете вавилонского
столпотворения (в «Беседе трех святителей» и др.), но и свойственному
библейской традиции числу павших героев.
В эпической традиции этот мотив победы над всей совокупностью
врагов «переворачивается». В «Повести о Сухмане» (XVII в.) богатырь,
который «во граде во Киеве бысть при старосте, при великом князе Ма-
намахе Владимеровиче», отражает набег татарского царя, «а с ним 70 ца-
ревичей, а со всяким царевичем по семидесяти по две тысячи»
В былинном эпосе киевские богатыри побеждают татар, но для истории
Киевская эпоха завершилась: в поздних (XV-XVI вв.) русских летописях,
повествующих о первом нанесенном татарами русским князьям в 1223 г.
поражении на р. Калке, говорится, что в этой битве погибли 70 «храброе»
во главе с Алешей (Александром) Поповичем — в Русской земле не оста-
35 НПЛ. С. 266.
36 Ср.: НПЛ. С. 74-75; ПСРЛ. М., 1997. Т. 1: Лаврентьевская летопись. Стб. 515.
37 ПЛДР: XVII век. Кн. 1. М, 1988. С. 135-136.
190
лось богатырей. В «Тверском сборнике»38 рассказывается, как богатыри
«совет створиша» у Александра Поповича в Ростове и решили служить не
«князем по разным княжениям, [...] понеже князем в Руси велико неустрое-
ние», а «единому великому князю в матери градом Киеве». Сам правящий в
Киеве князь Мстислав Романович, узнав о приближении татар, гордо ответ-
ствует на предупреждение об угрозе: «Пока я в Киеве, — по Яик, и по Пон-
тийское море, и по реку Дунай никому саблей не махивать»39 Очевидно,
что эти летописные повести о богатырях связаны со временем формирова-
ния народного эпоса и народного самосознания уже в Московской Руси40
В собственно былинном тексте о том, отчего «перевелись богатыри на
святой Руси», герои русского эпоса также гибнут от гордыни: побив на
перекрестке трех дорог, ведущих к Киеву, Нову городу и синему морю,
татар — несметную «силу поганую» — богатыри похваляются, что спра-
вятся и с «силой нездешнею», в других вариантах — с «небесной силой».
Еще А.Н.Веселовский увязывал этот былинный мотив и с историческим
поражением русских на Калке41 При очевидном параллелизме мотивов
летописной повести и былины сюжет фольклорного текста более архаичен
и даже мифологичен: богатыри рубятся с «нездешней силой», но той лишь
прибывает вдвое с каждым богатырским ударом; отчаявшиеся богатыри
бегут в «каменные горы» и там окаменевают сами. Здесь богатыри явно
относятся к поколению «допотопных» великанов, могучему народу навсегда
ушедшей эпохи (ср. выше о спадах и тому подобных образах великанов)42
Для того чтобы богатыри жили в идеальном эпическом городе и в идеальную
эпическую эпоху, необходимо было, чтобы реальное историческое время для
этого города и этой эпохи кончилось. Для возникновения эпоса необходима
была абсолютная временная дистанция, отделяющая эпическое время от
исторического43, — эту дистанцию отмечают летописные своды XV-XVI вв.
38 ПСРЛ. СПб., 1863. Т. 15: Летописный сборник, именуемый Тверскою летописью.
Стб. 338.
39 Ср.: ПСРЛ. Т. 15. Стб. 343; ПЛДР: XIII век. М., 1981. С. 150, 160.
40 Ср.: Лихачев Д.С. Культура Руси эпохи образования Русского национального го-
сударства. [Л.], 1946. С. 77-80; Флоря Б.Н. Древнерусские традиции и борьба восточ-
нославянских народов за воссоединение // Древнерусское наследие и исторические
судьбы восточного славянства. М., 1982. С. 158 и сл. Начало сложения цикла повество-
ваний о богатырях рассматривается в связи с Никоновской летописью, относящей дея-
тельность трех богатырей — Александра Поповича, Яна Усмошвеца и Рагдая Удало-
го— к эпохе Владимира Святославича (ПСРЛ. М., 2000. Т. 9: Летописный сборник,
именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. С. 68); о влиянии библейской
традиции на летописные и др. мотивы о богатырях см.: Барац Г.М. Собрание трудов.
Берлин, 1927. Т. 1. С. 658-659.
41 Веселовский АН. Южнорусские былины И Сб. ОРЯС. 1884. Т. 36. № 3. С. 274-286.
42 Ср.: Пропп В.Я. Русский героический эпос. М. 1958. С. 338-343; Толстой НИ.
Мифологическое в славянской народной поэзии. 4: Отчего перевелись богатыри на
Святой Руси? // Живая старина. 1996. № 4(12). С. 36-37.
43 Ср.: Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 246; Лихачев Д.С.
Поэтика древнерусской литературы. Л., 1979. С. 228 и сл.
191
А.В.Подосинов
АНТИЧНЫЕ И РАННЕСРЕДНЕВЕКОВЫЕ
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О РЕЧНЫХ ПУТЯХ,
СОЕДИНЯЮЩИХ БАССЕЙНЫ БАЛТИЙСКОГО
И ЧЕРНОГО МОРЕЙ
В настоящей работе будут проанализированы некоторые сведения антич-
ных и средневековых нарративных и картографических источников о реч-
ных путях, которые, по мнению их авторов, соединяли между собой бас-
сейны Черного и Балтийского морей.
Для начала приведу один интересный историографический казус. Италь-
янский историк XV в. Бьондо Флавио (Blondus Flavius) в своей «Римской
истории» упомянул поход руссов на Константинополь 860 г. в таких сло-
вах: «...норманны... привели флот из трехсот шестидесяти кораблей к Кон-
стантинополю и, разграбив и предав огню его пригороды, вернулись в
Британнское море... Полстолетия спустя венецианский историк Марк
Сабеллик в своем произведении «Рапсодии исторических эннеад» высмеи-
вает Бьондо Флавио за географическое невежество: «Удивляюсь я Блонду
в том месте, когда он касается норманского похода... каковая экспедиция,
конечно же, должна была бы взбудоражить всю Европу, раз уж, объехав
вокруг столь многих земель и отправившись через океан Галльский, Ибе-
рийский и Атлантический, а оттуда через внутренние моря, на глазах у
всей Европы обогнув необъятные берега, достигла она Константинополя;
так что подозреваю, что сей вообще мудрейший муж ошибся по неведе-
нию тех мест, полагая дело так, будто существовал водный путь {quasi
pervia sit navigatio) из Британнского моря через Германское и Сарматское
к Меотиде и Босфору, а затем оттуда в Понтийское море, — о чем внуша-
ли некоторые греки, и среди них Орфей, с чьим мнением не согласны наи-
более сведущие в географии...»1 Итак, автор начала XVI в. отрицает су-
ществование водного пути «из варяг в греки» в средние века, считая это
выдумкой древних греков. Если в первом утверждении он явно не прав, то
приписывание знакомства с этим путем грекам близко к истине.
1 Кузенков П.В. Поход 860 г. на Константинополь и первое крещение Руси в средне-
вековых письменных источниках // ДГ 2000 г.: Проблемы источниковедения / Отв.
ред. Л.В.Столярова. М., 2003. С. 152-154.
© А.В.Подосинов, 2005
192
Поэтому историю знания о водном пути из Черного моря в Балтийское
следует начать с античности.
Вообще говоря, география Восточной Европы в представлении античных
авторов полна деталей, которые не отвечают действительности, что и понят-
но, так как знания о ней были довольно приблизительными и неясными.
Прежде всего следует сказать об общей конфигурации Восточной Ев-
ропы, как она запечатлелась в античной географии.
По античным представлениям, с севера всю Евразию омывал Северный
(Скифский, Кронийский, Ледовый) океан. Это обстоятельство делало воз-
можным — конечно, лишь умозрительно — морское сообщение по Север-
ному морскому пути, открытому в практике мореплавания лишь две тыся-
чи лет спустя. В качестве доказательства возможности такого пути автор
середины I в. н.э. Помпоний Мела рассказывает следующую историю:
«Долгое время точно не знали, что находится по ту сторону Каспийского
залива — то ли океан, то ли скованная холодом земля без конца и края. По
этому вопросу мы можем сослаться не только на физиков и Гомера, ут-
верждавших, что вся суша окружена морем, но и на Корнелия Непота,
писателя более позднего и потому заслуживающего большего доверия. Он
приводит свидетельство Квинта Метелла Целера, который сообщает,
что в бытность свою проконсулом в Галлии он получил в подарок от царя
боотов каких-то жителей Индии. Спросив, как попали они в эти места,
Метелл узнал, что буря отогнала их от берегов Индии, что они долго блу-
ждали по морю и, наконец, высадились на германском берегу. Следова-
тельно, за Каспийским морем находится не суша, а океан» (III. 44-45, пер.
С.А.Апта). Ту же историю с небольшими расхождениями позже переска-
зывает Плиний Старший (NH. II. 170)2 Итак, с севера Восточная Европа
ограничивается морем-океаном.
В античности не знали о полуостровном положении Скандинавии, в
лучшем случае она была известна как остров Сканза (уже у Помпония Мелы
и Плиния, позже у Птолемея), лишь в средние века распознанный как по-
луостров. Считалось, что этот остров расположен против побережья Гер-
мании восточнее устья Эльбы (см., напр.: Mela. III. 54; Plin. NH. IV. 96). Та-
ким образом, Балтийское море практически являлось для большей части
Европы Северным океаном3
2 См. толкования этого эпизода: Thomson J.O. History of Ancient Geography. Cambridge,
1948. P. 199; Хенниг P. «Индийцы» в Германии и Галлии (62 г. до н.э.) II Хенниг Р. Неве-
домые земли. М., 1961. Т. I. С. 297-300; Bengtson Н. Q.Caecilius Metellus Celer (cos 60)
und die Inder // Historia. 1954/1955. Bd. 3. S. 229-236; Andre J. Des Indiens en Germanie?
11 Journal des Savants. 1982. P. 45-55; Pomponius Mela. Chorographie I Texte etabli, traduit
et annot£ par A.Silberman. P., 1988. P. 278; Tausend K. Inder in Germanien I I Orbis terrarum.
1999. Bd. 5. S. 115-125.
3 Впервые название «Балтийское море» (mare Balteum) как наименование залива
Северного океана встречается у Адама Бременского в 1070 г. (см.: Назаренко А.В. За-
падноевропейские источники И Древняя Русь в свете зарубежных источников /
Е.А.Мельникова. М., 1999. С. 275-276).
7 - 2006
193
Еще одна «мнимая реальность» Восточной Европы — Каспийское море,
которое в наиболее распространенной античной традиции представлялось
заливом Северного океана, с которым оно соединялось посредством узко-
го и длинного пролива (внутренним морем его считали только Геродот и
Птолемей).
Все это приводило к тому, что общие контуры Евразии, как они
представлялись античным географам и картографам, сильно отлича-
лись от реальных: размеры Северной Евразии в значительной степени
скрадывались. Евразия оказывалась без Скандинавии, при этом бал-
тийское побережье как самое северное и продолжающееся на восток
практически по той же широте отрезало всю Северо-Восточную Евро-
пу. Восприятие Каспийского моря как залива океана приближало оке-
ан к каспийскому устью Волги, при этом отсекалась практически вся
территория Сибири, Дальнего Востока, Китая и Юго-Восточной Азии,
хотя и предполагалось, что Северный океан тянется до соединения с
Восточным.
Таким образом, северный предел Евразии в представлении античных
географов, если наложить его на современную карту, проходил с запада на
восток по балтийскому побережью, далее загибался к Северному Прикас-
пию, затем, пройдя через хорошо знакомые после походов Александра
Великого среднеазиатские земли Бактрии и Хорезма, резко сворачивал к
югу, ограничивая с востока Индию. В рамках этих «мнимых» географиче-
ских реальностей и должны были разыгрываться исторические события,
локализоваться реки, горы, озера, размещаться народы и города, что при-
водило к многочисленным парадоксам и путанице в письменных источни-
ках. В рамках этих представлений4 и стала, в частности, возможной вера в
то, что индийцы могли «прибыть» в Западную Европу Северным морским
4 В античности скифы, которые мыслились живущими от Восточной Европы до
Средней Азии, представлялись соседями индийцев, которых отделяет от скифов лишь
горный хребет, разделяющий Азию на Северную (скифскую) и Южную (индийскую).
Ср. Diod. II. 43: «Теперь перейдем к скифам, населяющим соседнюю [с индийцами]
страну». См. также замечание Иоанна Цеца: «Колхи — это индийские скифы» (Comm,
ad Cassandram Lycophronis 174). Ср. также Plut. Marius. 11: «Некоторые говорят, что
Кельтика вследствие ширины и величины страны от внешнего моря и северных широт
поворачивает к востоку у Меотиды и соприкасается с Понтийской Скифией...». Если
Кельтика, под которой понималась вся Западная Европа, соседила со Скифией, а та, в
свою очередь, — с Индией, то добраться из Индии до Кельтики представлялось вполне
реальным делом. Тот же Плутарх сообщает о планах Цезаря следующее (Caesar. 58):
«...Цезарь готовился и намеревался идти походом на парфян, а покорив их и через Гир-
канию вдоль Каспийского моря и по Кавказу обойдя Понт, вторгнуться в Скифию,
[затем], пройдя соседние с германцами страны и самую Германию, через землю кель-
тов возвратиться в Италию и, [таким образом,] связать этот круг господства, ограни-
ченного отовсюду [окружающим землю] Океаном». Таким образом, Цезарь хотел при-
быть в Западную Европу из земли парфян, двигаясь практически вдоль берега Север-
ного океана.
194
путем3 * 5 На этом фоне не выглядят слишком уж смелыми слова Сенеки об
открытости мира, при которой «индиец пьет из ледяного Аракса, персы
пьют из Эльбы и Рейна» (Medea. 376-378: Indus gelidum potat Araxen, Albin
Persae Rhenumque bibunt).
Возвращаясь к речным путям Восточной Европы и возможности про-
хождения по ним от Черного моря к Балтийскому, следует отметить, что
греки и римляне, через жителей античных городов Северного Причерно-
морья достаточно хорошо знакомые с местными природными условиями,
неплохо ориентировались в системе рек, впадающих в Черное и Азов-
ское моря, хотя их сведения и не всегда совпадают с современной гидро-
графией. Наряду с хорошо известными в античности Дунаем (Истр), Дне-
стром (Тирас), Южным Бугом (Гипанис), Днепром (Борисфен), Доном
(Танаис) и Кубанью (Гипанис, позже Куфис) античные авторы, в частно-
сти Геродот, называют еще несколько рек, которые не поддаются отожде-
ствлению с современными; таковы, например, реки Пантикап, Гипакирис,
Герр, локализуемые Геродотом (IV. 54-56) между Борисфеном и Танаи-
сом, а также реки Лик, Оар и Сиргис, текущие, по Геродоту (IV. 123), че-
рез земли меотов в Азовское море.
Волги в античности до Птолемея не знали, не в малой степени вследст-
вие восприятия Каспийского моря как залива океана. Возможно, смутные
представления о ней отразились в названии реки Оар (= Ра Птолемея) у
Геродота (IV. 123-124) и описании пролива, соединяющего океан с Кас-
пием, как длинного, узкого и похожего на реку (ср. Mela. III. 38: «Маге
Caspium ut angusto ita longo etiam freto primum terras quasi fluvius inrumpit...» —
«Каспийское море врывается в сушу узким и длинным проливом наподобие
реки...»)6
Если устья северночерноморских крупнейших рек были хорошо из-
вестны и довольно точно локализованы, то в познаниях об истоках этих
рек в античности не было ясности. В то время были распространены две
точки зрения — «горная» (по Аристотелю, все скифские реки текут с Ри-
пейских гор — Meteor. I. 13. 3506) и «озерная» (ср.: Herod. IV. 51-57 о
Тирасе, Гипанисе, Пантикапе, Гипакирисе, Танаисе как о вытекающих из
озер). Практически ни та ни другая не отвечают географической реально-
сти, будучи вызваны к жизни априорными теориями о происхождении рек
вообще. Так, например, греческий географ рубежа эр Страбон, полемизи-
руя со своими предшественниками, пишет (II. 4. 6): «Некоторые не заслу-
живающие внимания писатели говорили, что Танаис берет начало из мест,
близких к Истру, и течет с запада, не сообразив при этом, что в промежут-
3 По свидетельству Страбона, Патрокл, исследовавший в конце III в. до н.э. южное
побережье Каспийского моря, считал возможным плавание из Индии через Северный
океан в Каспийское море, хотя сам Страбон и считает такое плавание маловероятным
(см.: Strabo. XI. 11. 6).
6См. подробнее: Подосинов А.В. Еще раз о древнейшем названии Волги//ДГ.
1998 г.: Памяти чл.-кор. РАН А.П.Новосельцева. М., 2000. С. 230-239.
195
ке текут в Понт большие реки Тира, Борисфен и Гипанис, из коих первая
параллельна Истру, а прочие — Танаису; и если не открыты истоки ни Ти-
ры, ни Борисфена, ни Гипаниса, то страны, лежащие севернее их, должны
быть еще гораздо менее известны».
Рассмотрим теперь знания античных авторов о реках Восточной Ев-
ропы, впадающих в Балтийское море. До Птолемея (а это середина II в.
н.э.) мы практически ничего не слышим об этих реках, что и понятно —
по суше так далеко на север не заходили греки и римляне Северного При-
черноморья, да и по морю никто не достигал берегов Восточной Балтики.
Тот же Страбон, весьма информированный и искушенный в географии,
пишет: «Страны за Альбием (Эльбой.—А.П.) у океана совершенно нам
неведомы. Мы не знаем никого, кто бы ранее совершил плавание вдоль
этих берегов к восточным странам, [простирающимся] до устья Каспий-
ского моря; также и римляне еще не заходили по ту сторону Альбия; рав-
ным образом и сухим путем никто [туда] не путешествовал» (VII. 2. 4).
Отметим в этом описании еще раз, что Балтийское море воспринималось
как Северный океан, простирающийся от берегов Германии до устья Кас-
пия. Живший позже Страбона Плиний Старший так описывает вход в Бал-
тику и Скандинавский полуостров: «Во время правления божественного
Августа обошли большую часть Северного океана; тогда флот, обогнув
Германию, достиг Кимврского мыса (м. Скаген. —А.П.), и оттуда увидели
или услышали о скифской стране и чрезмерно влажных и обледеневших
пространствах... [До Кимврского мыса] простирается огромный залив под
названием Кодан, наполненный островами, из которых наиболее знамени-
та Скатинавия, неведомая по величине» (NH. II. 167 и IV. 96; пер.
Н.М.Подземской и М.В.Скржинской).
Первое упоминание восточноевропейской реки, впадающей в Балтий-
ское море, встречается в «Хорографии» Марка Випсания Агриппы (ум. в
12 г. до н.э.) и, возможно, на его карте мира. Об этом свидетельствует
прямая цитата из Агриппы, приведенная Плинием Старшим, в которой
называется река Висла (Вистла)7 Она ограничивает с запада территорию
Дакии, как это сказано в позднеримском трактате «Разделение круга зе-
мель», описывающем карту Агриппы8 Название Вислы до Птолемея встре-
чается только у авторов ярко выраженной Агрипповой традиции — у Пом-
пония Мелы (III. 33: Vistula) и Плиния.
Лишь со II в. н.э. появляются сведения и о других восточноевропей-
ских реках, впадающих в Балтийское море.
7 См. Plin. NH. IV. 81: «Агриппа всю эту область от Истра до Океана определил в
2000 миль в длину и 404 мили в ширину от пустынь Сарматии до реки Вистлы (Vistla)».
8 Divisio orbis terrarum. 14: «Дакия ограничивается с востока пустынями Сарматии,
с запада рекой Вистла, с севера океаном, с юга рекой Истр». Подробнее о карте Агрип-
пы и ее поздних репликах см.: Подосинов А.В. Восточная Европа в римской картогра-
фической традиции. Тексты, перевод, комментарий. М., 2002. С. 35-76 и особенно 46,
55, 67, 75.
196
Так, Птолемей в книге III, главе 5, описывая VIII карту Европы, задает
северные и западные рубежи Европейской Сарматии:
«1. Европейская Сарматия ограничивается на севере Сарматским океа-
ном по Венедскому заливу и частью неизвестной земли. Описание такое:
за устьем реки Вистулы, которое [находится] под 45° долготы — 56° ши-
роты, следует
устье реки Хрона под
устье реки Рубона под
устье реки Турунта под
устье реки Хесина под
50° — 56°
53° — 57°
56°30' —58°30'
58°30’ — 59°30'».
Итак, восточнее Вислы в направлении с запада на восток Птолемей
знает четыре реки, впадающие в Балтийское море: Хрон, Рубон, Турунт и
Хесин. Эти имена встречаются после Птолемея только в IV в. н.э. у Мар-
киана Гераклейского (Periplus maris extemi. II. 39 — все те же реки, только
Рубон передан как Рудон9) и Аммиана Марцеллина (XXII. 8. 38: реки
Хроний и Висула-Вистула-Висла), причем очевидна зависимость этих ав-
торов от Птолемея. Существует также традиция отождествления Птоле-
меевых рек: Хрон — Неман, Рубон — Западная Двина, Турунт — Полота;
Хесин не отождествляется10, но эта проблема выходит за рамки данной
статьи.
Другой автор II в. н.э., Дионисий Периэгет, в своем «Описании ойку-
мены», рассказывая о Северном Причерноморье и его реках (298-320),
пишет после упоминания Борисфена: «Там же воды Алдеска и Пантикапа
шумят в двух местах в Рипейских горах. При устьях их, недалеко от ледо-
витого моря, водится янтарь, приятно блестящий, подобно свету наро-
дившейся луны»11 Таким образом, реки Пантикап и Алдеск (Ардеск),
упоминаемые Геродотом (Пантикап), Гесиодом (Ардеск) и другими ан-
тичными авторами, но не поддающиеся у них точной локализации в Се-
верном Причерноморье, оказываются впадающими в Балтийское море.
Гесиод сообщает о реке Ардеск (’'Арбцако?) в своей «Теогонии» наряду
с такими реками, как Истр, Фасис, Скамандр и др. (Theog. 345). Некая ре-
ка Алдеск (’'АХбцоко?) упоминается также Евстафием в его комментарии
9 Впрочем, и в двух рукописях Птолемеевой «Географии» (Palat. I и Paris. Е) это
имя читается как 'Рои&оуо? вместо ‘РоиРшро?, так что неизвестно, какое чтение более
правильное.
10 См. об этом: Булкин Вас.А. Некоторые данные об исторической географии цен-
тральной Белоруссии И Древнерусское государство и славяне. Материалы симпозиума,
посвященного 1500-летию Киева. Минск, 1983. С. 5-8. Существует и другая традиция
отождествления Птолемеевых рек — Прегель, Неман, Виндава, Западная Двина; см.:
Miillenhoff К. Deutsche Altertumskunde. В., 1887. Bd. II. S. 25-26; Кулаковский Ю.А.
Избранные труды по истории аланов и Сарматии / Сост., вступ. статья, коммент., карта
С.М.Перевалова. СПб., 2000 (1-е изд. 1899). С. 252-253; см. также: Plezia М. Greckie i
lacinskie irodla do najstarszych dziej6w Slowian. Poznan; Krak6w, 1952. T. 2. S. 38.
11 Пер. B.B.Латышева по: ВДИ. 1948. № 1. C. 238-240.
197
к «Одиссее» Гомера (к XVIII. 70) и Судой (’АХблстко?* dvopia ттотацои—
1101). Ничто в приведенных текстах не говорит о локализации этих рек
в Восточной Европе, но и другие географические привязки отсутствуют.
Зато схолиаст Гесиода прямо говорит, что «Истр— [река в] Скифии, Фа-
сис— у колхов... Ардеск— [в] Скифии»12, поэтому не исключено, что
Дионисий Периэгет воспользовался в своем описании Алдеска весьма
древней традицией, согласно которой крупные реки Скифии могли сооб-
щаться с Северным океаном.
Несмотря на то что до начала нашей эры не было почти никаких све-
дений о реках, впадающих в Балтийское море (за исключением Вислы на
карте мира Агриппы), в некоторых, в том числе и более ранних античных
источниках содержатся неясные известия о возможности связи Черного
моря с Балтикой (= Северным океаном) через восточноевропейские реки.
В ранней греческой традиции египетский Нил и скифский Танаис-
Дон13, разделявшие материки, мыслились вытекающими из Мирового
океана, окружающего землю14, что определялось умозрительной космоло-
гической моделью, представлявшей Землю окруженной океаном15 Отсюда
берет начало смутное, но на протяжении всей античности прослеживаемое
представление о том, что и Танаис может соединять Черное море и Север-
ный океан. Так, Страбон (II. 4. 1) сообщает, что Пифей во время плавания на
север «посетил всю береговую линию Европы от Гадир (т.е. Гибралтара. —
А.П.) до Танаиса» (ndaav еттеХбоь ттарожестти/ т-qs Еиршттт]? dnd
Га8б1рал/ ёсо? TavdiSos), из чего современные исследователи делают вы-
вод, что Танаис, под которым обычно понимали Дон, мог представляться
впадающим также и в Балтийское море16 Впрочем, это высказывание
12 Ч атро$* SKuGias*, Фасл? КбХхалл ’'Арбцако? ЕкиОьа?.
13 Когда за границу между Европой и Азией принимался Фасис, то ему также
приписывалась связь с Северным океаном. Ср. Schol. ad Apoll. Rhod. Arg. IV. 259:
«Гесиод, Пиндар в „Пифиониках44 и Антимах в „Лиде44 говорят, что аргонавты
по океану прибыли в Ливию и, перенеся на плечах Арго, очутились на Нашем
море» (Slcl tou шкеаиои фааьи аитои? els* Аьрйцу, ка1 Раатаааита? ’Аруш els
тд ^цетерои тиХауо? <napa>y€U€a0aL — Wendel 273-274), при этом чуть ниже (ad
IV. 284) тот же схолиаст сообщает: «Гесиод говорит, что они проплыли по Фасису»
(‘HaioSos* бё 6ia Фаслбо? аитои? elcrnenXeuKei'aL X£yei).
14 Ср. о Ниле Herod. И. 28: «половина воды (Нила от его истоков. — А.П.) направ-
ляется к Египту на север, а другая половина — к Эфиопии на юг»; о Фасисе Schol. ad
Apoll. Rhod. Arg. IV 259: «Гекатей Милетский [говорит,] что они (аргонавты. —
А.П.) из Фасиса проплыли в Океан, затем оттуда в Нил, отсюда в Наше море»
(‘Екатсйо? б£ 6 МьХ^аю? [Xeyet] ёк тои Фаслбо? 6teX0eLv els t6v wKcavov, et
та 6K6106P els* t6v NeiXou, d0ev els* тг|У т’щетёраи GaXaaaau). Таким образом,
можно было из бассейна Средиземного и Черного морей попадать в океан и на-
оборот.
15 Der Kleine Pauly. Lexikon der Antike. Munchen, 1975. Bd. 4. Col. 268.
16 См., напр.: Ельницкий Л.А. Знания древних о северных странах. М., 1961. С. 123-
124.
198
можно понять и абстрактно-географически — «до Танаиса», т.е. до грани-
цы с Азией, которую тот олицетворял.
Много географических данных (в том числе весьма древних) о северо-
востоке ойкумены сохранилось в описаниях похода аргонавтов в Черное
море за золотым руном. Один из маршрутов возвратного плавания арго-
навтов из Черного моря в Средиземное ведет через Танаис в Северный
океан и затем вдоль северного и западного побережий Европы в Среди-
земноморье. Диодор Сицилийский (IV 56. 3), со ссылкой на некоторых
историков и в том числе на Тимея из Тавромения (вторая половина IV в.
до н.э.), описывает путь аргонавтов через Танаис, волок и большую реку,
выводящую в Северный океан (Волга-Ра?)17 Близкую традицию обнару-
живает Скимн Хиосский (см. Schol. ad Apoll. Rhod. Arg. IV. 284: «Скимн
говорит, что они (аргонавты.—А.П.) рекой Танаисом проплыли в Вели-
кое море (т.е. Северный океан.—А.П.), а оттуда прибыли в Наше море
(т.е. Средиземное.— Я./7.)»18 В «Орфической аргонавтике» (vv. 1035—
1245) возвратный путь аргонавтов шел через Меотиду (Азовское море),
Танаис, ущелье в Рипейских горах (v. 1079— 'PiTratov? avXwva?) к по-
бережью Северного океана (v. 1102: Ti]0vo? £oxaT01' vScop — «последняя
вода Тефии»), затем по океану мимо Иерны до Гадитанского пролива
(см. рис. 1). При этом путь по Танаису от Меотиды до океана занял у Арго
девять суток (v. 1071:evv^a piv рикта? те кт т^цата цох01Сорт€?).
17 «Некоторые из старых и более поздних историков, среди которых и Тимей, гово-
рят, что аргонавты после похищения руна, узнав, что устье Понта закрыто кораблями
Ээта, совершили необыкновенное дело, достойное упоминания. Говорят, что они про-
плыли вверх по Танаису до его истоков (dvanXeuoavTa?... Sta тои TavdiSo?
ттотацои ётт1 та? nr|yd?), в определенном месте они протащили корабль волоком
(бьеХкиаарта?) и, проплыв по другой реке, впадающей в океан, спустились к морю
(кататтХеиски ттрд? ti'iv OaXaaaav); далее они двигались с севера на запад, имея
сушу слева, и, оказавшись поблизости от Гадир, вошли в Наше море». См. об этом
тексте подробнее: Ельницкий Л.А. Знания. С. 7-27; ср. там же, с. 20 о тимеевском пути:
«На начертание подобного маршрута могли повлиять какие-либо сведения о возмож-
ности сообщения по европейским рекам между Черным и Балтийским морями, которое
и было принято Тимеем за Северный океан».
18 ‘О цёр yap Екицуо? аитои? 6td TavdtSo? 'гтеттХеикёрас £тт1 p.eydXr|v Od-
Xaaaav, ёкеОер 6£ el? /щетерау OdXaaaav £XT]Xv0€vai. Далее в тексте схолиаста
стоит: «Пристав к материку, аргонавты на копьях перенесли Арго, пока не добрались
до моря». Л.А.Ельницкий понимает это место следующим образом: «аргонавты дос-
тигли области Северного океана по р. Танаису, откуда перенесли Арго на копьях до
океанского берега», не видя здесь соединения Танаиса с океаном (Ельницкий Л.А. Зна-
ния. С. 18). Тем не менее текст ясно показывает, что на себе аргонавты несли свой
корабль уже по Ливии, в которую попали, двигаясь вдоль меридиана через океан, куда
их вынесли воды Танаиса; ср. цитированное выше место из Schol. ad Apollon. Rhod.
Arg. IV. 259, где Гесиоду, Пиндару и Антимаху приписывается мнение, что «аргонавты
по океану прибыли в Ливию и, перенеся на плечах (PaaTdaavra?) Арго, очутились на
Нашем море». Таким образом, расположение волока мыслилось не на севере Европы, а
на юге Африки.
199
PONT DE CRONOS ou MER MORTE
Puc. 1.
Карта мира в представлении автора «Орфической аргонавтики»
(по: Les Argonautiques Orphiques / Texte dtabli et traduit par F.Vian. P. 1987)
Отметим, что в некоторых разобранных источниках речь идет о волоке
между реками или между истоком Танаиса и Северным океаном.
Весьма древнюю традицию, связанную с космологическими воззре-
ниями греков, представляет собой непосредственно относящееся к нашей
теме восприятие Меотиды как части Внешнего (в данном случае Северно-
го) океана.
Так, уже Псевдо-Гиппократ (V-IV вв. до н.э.) в трактате «О числе 7»,
где контуры Земли сравниваются с лежащим головой на юг человеческим
телом, пишет, что Земля имеет «Понт Евксинский и Меотийское болото в
качестве нижней части живота и прямой кишки» (XI. 7)19 Л.А.Ельницкий,
приведший этот текст, трактует его следующим образом: «Сопоставление
Меотиды с прямой кишкой заставляет предполагать, что на ионийской
карте Азовское море было представлено в качестве открытого бассейна,
соединяющегося с внешним океаном»20 Эта традиция, вероятно, подкреп-
ляемая известиями о связи Черного и Балтийского морей, прослеживается
на протяжении многих веков.
Страбон в начале I в. н.э. так описывает земли между Танаисом и Вол-
гой, которая у него обозначается как устье Каспийского моря (XI. 1.5):
«Из самых этих [северных стран] первыми [в Азии] представляются об-
ласти по Танаису, который мы приняли границей Европы и Азии. Эти об-
ласти представляют как бы вид полуострова: ибо с запада они ограничи-
ваются рекою Танаисом и Меотидой до Боспора и берега Евксина, окан-
чивающегося Колхидой, с севера Океаном до устья Каспийского моря, а с
востока этим самым морем до пределов Албании и Армении...» Из текста
ясно следует, что полуостровом эту территорию можно назвать, только
если Танаис соединяется с Северным океаном. К этой же традиции можно
отнести высказывание Маркиана Гераклейского о том, что на севере «мор-
ское побережье Европы начинается от реки Танаис»21
Латинский поэт середины I в. н.э. Лукан в своей эпической поэме «О
гражданской войне» пишет (De bello civili. III. 277): «Шумный пролив
Понта выводит волны Меотиды, и отнимается слава у Геркулесовых пре-
делов, и отрицается, что Океан допускает один Гадес»22
Живший во второй половине II в. н.э. Максим Тирский, очевидно, так-
же считает Северный океан связанным с Черным морем, когда замечает:
...из Океана течет Меотида, из Меотиды — Понт, из Понта — Геллеспонт
19 Сохранился лишь латинский перевод трактата (см.: CEuvres completes d’Hippocrate I
E.Littr6. Amsterdam, 1962. T. VIII. P. 639).
20 Елъницкий Л.А. Знания. C. 51.
21 Periplus maris extemi. 1. 5: Tfjs цёу Evpdnnris... napaXios dpx^v
^X€l ciird той Tavdi6o9 ттотацой.
22 Ср. комментарий к этому месту в ВДИ. 1949. № 2. С. 891: «В этих замысловатых
выражениях Лукан намекаег на то, что Меотида через Танаис так же связана с океаном
(Скифским), как Средиземное море через Геракловы столпы, которые он именует
„Геркулесовыми пределами", связано с Атлантикой...
201
и из Геллеспонта — Наше море...»23 Заливом Северного океана считал
Меотийское болото и Марциан Капелла, автор V в. н.э.24
Несколько слов следует сказать об античной картографической тради-
ции. Как обстояло дело с картами Птолемея, от которых остались только
их подробные описания, уже говорилось выше. Кроме Птолемеев�